«Ход золотым конем»

Валерий Афанасьев Стальная опора — 2

1

— И, раз! И, ра-а-з! Хорти, бестолочь, сколько тебе повторять?!

Бородатый гном схватил сигнальную трубу и бросился к злополучному Хорти. Хорти, собственно, тоже был гномом. На корабле все были гномами, кроме меня. Компания не самая худшая — несмотря на некоторую вспыльчивость, гномы верные друзья. К тому же они совсем не злобны, как могло бы показаться — злополучному Хорти ничего не грозило, кроме небольшой взбучки, но он и этого постарался избежать. Кому охота лишний раз быть посмешищем для товарищей?

Хорти бросил весло и припустил на нос корабля, уворачиваясь от преследующего его гнома, который пытался достать его сигнальной трубой, как дубиной.

— Сколько раз тебе говорить: на «и» весло макается в воду! На «раз» его двигают!

— Я так и делал! — пытался оправдываться Хорти.

— Так?!

Гном запустил трубой в нарушителя слаженной работы гребцов. Остальные гномы одобрительно шумели, поддразнивая недотепу Хорти. Хорти ловко увернулся, ему бы такое проворство в работе. А может, напротив, этот молодой гном был чересчур проворен. В то время как все делали один взмах веслом, он успевал сделать полтора, за что и поплатился. Спешка в этом деле хороша, если плывешь один в лодке, на корабле больше нужна слаженность действий.

Я разулыбался, глядя как Раста наводит дисциплину на корабле. С гномами всегда так — не проходит дня, чтобы они не устроили потасовки. Впрочем, их запал быстро остывает. Так что пострадавших в таких случаях практически не бывает. Гномы — существа незлобные. Порой чуть горячие, но и только. В отличие от тех же абудагцев. Те тоже любят погорячиться, но их горячность зачастую заканчивается кровопролитием. Абудагцы охотно идут в наемники, вот только с согласованными действиями у них проблема. В бою абудагцы индивидуалисты. Если для небольших отрядов это не столь существенно, то в случае больших воинских объединений это существенный минус. Минус для абудагцев, гномы умеют объединяться для коллективной работы. Такие «уникумы», как Хорти, выпадающие из команды, встречаются нечасто.

— Мастер Раста, ты так всех гребцов распугаешь, — попытался я урезонить гнома.

— Этот бездельник Хорти только притворяется гномом. Не может гном родиться таким безруким.

— А помнишь гнома, которого мы списали из копейщиков и отправили в обслугу к камнеметам? А после он остановил тилукменских быков, разлив на их пути горящее масло.

Он тогда здорово нас выручил, остановив стадо рассвирепевших быков, которое гнали тилукмены на порядки гномов. Бедняга был ранен и обгорел, но до последнего момента разливал горящее масло. Кстати, он выжил, но передвигается с большим трудом. Поправится ли он окончательно, пока неизвестно. Надеюсь, поправится. Живые герои, на мой взгляд, лучше, чем память о них.

Кстати, этот же гном первым изготовил пропитанные маслом войлочные шары, которые мы позже использовали в качестве осветительных метательных снарядов для катапульт. Масло горит не слишком ярко и жарко, но длительно.

— Так то совсем другое дело! — возмутился Раста. — Или дисциплина не нужна?

— Нужна, как без нее. Может этого Хорти убрать из гребцов?

— Так он сам на корабль просился! Кем его еще назначить?! Не шкипером же! Он и на реке сумеет заблудиться, не видать мне молота! — возмутился Раста.

— Поставь его к арбалету, — предложил я.

На носу и корме корабля были установлены станковые арбалеты, а по центру корабля стояло два небольших камнемета. Наш речной корабль проходил ходовые испытания.

Гномы и вода — два понятия, далеких друг от друга. Но что поделать? Эти упертые Абудагцы никак не хотят верить в то, что Ропа может быть судоходна. И это при их-то задоре. Мы построили три великолепных речных корабля, а эти упертые осталопы твердят, что Ропа непроходима. Непроходима?! С такими-то кораблями! Правда, камнеметами мы оборудовали корабли уже после того, как узнали, что вести их предстоит гномам (продавать Абудагу камнеметы было бы лишним), но и сами корабли сделаны хорошо.

По меркам моего родного мира эти корабли можно сравнить разве что с океанской яхтой, но здесь это передовое слово в речном судоходстве. Гномы расстарались, а я постарался вспомнить то немногое, что знал о конструкции небольших кораблей. Знания эти были невелики, но, кое-что удалось в свое время услышать или прочитать. Например, преимущество косого паруса перед прямым было бесспорно — он позволяет пользоваться большим диапазоном ветров. Косой парус может ловить ветер почти под прямым углом к траектории движения. Это я помнил достоверно. Весла веслами, но отказываться от паруса не стоит. Если бы только это! Корабли, построенные нами, разительно отличались от всего, что использовали прежде для передвижения по рекам. Взять тот же штурвал — до этого все речники предпочитали обходиться без него, управляя кораблем с помощью рулевого весла. Система простая, но требующая больших усилий, в то время как вращать штурвал мог любой человек или гном одной рукой. Через цепную передачу усилие передавалось к рулю — система не слишком сложная, гномы изготовили ее составляющие за два дня. В том числе и сам руль из железа, на удивление всем, кто его видел.

Но началось все не с этого, а с того, что мы попытались купить в верховьях Ропы несколько готовых речных кораблей. Нет, пожалуй, еще раньше. Началось все с междоусобицы, коротая разгорелась между правобережными и левобережными тилукменами. Благодаря этому нам удалось избежать повторного набега тилукменов на долину гномов в этом году.

Вести, полученные от барона Людвига, были обнадеживающими. Из-за статуэтки золотого коня между племенами тилукменов разгорелись нешуточные споры. Не даром гномы не пожалели десяти тысяч золотых, переплавив их и отлив статую коня в подарок хану Хутуму. Наш план сработал. Старший сын барона в сопровождении полутора десятков мечников должен был отвезти подарок гномов Хутуму. Вез, но, как и было задумано, не довез. Это был как раз такой случай, когда не довезти подарок было не менее полезно, чем доставить его до места.

Если бы Крон доставил подарок по назначению, тоже было бы неплохо. Барон Людвиг обещал добиться от хана в обмен на подарок отсрочки похода тилукменов на север. Самый верный союзник тот, кто, помогая тебе, помогает себе. В лице барона Людвига мы нашли верного союзника. Тилукмены, обложившие данью вольный город Гремен, были у него как кость в горле. И барон не совсем барон, кода рядом находятся такие заклятые «друзья». Вот потому-то, не имея сил выступить открыто, барон Людвиг готов был нам помочь всем, что в его силах. В данном случае организовать отсрочку повторного набега тилукменов на долину гномов. Именно он этот вариант и предложил.

Вариант с «недоставкой» коня до места был более рискованным, но и плюсов обещал больше. Я так и думал, что Крон прибегнет именно к этому варианту. Парень горяч. Когда я объяснил ему все преимущества «захвата» подарка, предназначенного хану Хутуму, другим ханом, он загорелся этой идеей. К счастью, план прошел, как было задумано, иначе нам пришлось бы несладко. А так тилукмены в ближайшие месяцы будут заняты междоусобными разборками. В этом году им будет не до повторного набега.

Один набег нам удалось отбить, использовав фактор неожиданности и приготовив тилукменам сюрпризы. Рассчитывать, что они дважды наступят на одни и те же грабли, было бы глупо. Остатки разбитого тилукменского войска ушли в степь — обо всех используемых нами в прошлый раз уловках они прекрасно знают. Необходимо было выиграть время, чтобы возвести прочные укрепления на входе в долину гномов. Строительство укреплений шло полным ходом. Здесь я ничем не мог помочь — планы постройки крепостной стены и бастионов согласованы и утверждены, оставалось лишь им следовать. Я же занялся другой частью плана, который должен был и в следующем году отвлечь значительные силы тилукменов от похода на север. Но об этом потом. Сначала о Кроне, тилукменах и золотом коне.

Так случилось, что самого золотого коня я не видел. Солта, правда, отлил его железную копию, которая украшает теперь главную площадь Лопра, там ею может полюбоваться любой желающий. Конь совсем невелик — размером с небольшую собаку. Золото — тяжелый металл, при относительно небольшом объеме весит золотой конь около пятидесяти килограммов. Когда его отправляли по назначению, я находился в Прамине, в незваных гостях у наместника. В незваных и негаданных. Проще говоря, я был у наместника в плену. С Кроном мы расстались у ворот Прамины. Не имея возможности мне помочь, он постарался поскорее уведомить о моем аресте гномов. Как ни погонял Крон коня, обоз гномов он смог догнать лишь у въезда в долину. Известие, которое он принес в долину гномов, повлекло события, которые я никак не мог ожидать — гномы отправились меня освобождать. Очень безрассудно было с их стороны осадить имперский город. Признаться, я был тронут таким участием, но это не отменяет безрассудности их поступка. Хорошо, что все закончилось быстро, иначе они собрались бы под стенами Прамины все. Или быстрее взяли бы ее штурмом — я их все-таки смог чему-то научить. О преимуществе в качестве метательных машин и вооружения не стоит и говорить. Ни одна армия на сотни километров в округе не имеет такого оснащения и не может похвастаться такой слаженностью действий. Им бы еще прибавить индивидуального мастерства во владении ручным оружием, но такое возможно не сразу. Пять десятков мечников-инструкторов, нанятых в вольном городе Гремене, трудятся без перерывов, передавая гномам свое мастерство. Остальное — дело времени, выиграть которое стало для меня первостепенной задачей. Оно даст возможность как следует натаскать гномов в бою на мечах. Это не менее важно, чем достройка укреплений.

Время, время. Это то, что нам сейчас необходимо. Чем дальше удастся отсрочить набег тилукменов, тем больше шансов у нас к нему как следует подготовиться. В идеале было отодвинуть набег тилукменов насовсем. Лучшая битва та, которой удалось избежать. Древние китайцы знали, о чем говорят.

Непредвиденны пути судьбы. Война — это то, чем я хотел бы заниматься меньше всего. С куда большим желанием я занялся бы строительством или развитием промышленности. А строить приходится метательные машины и укрепления для гномов. Будь на месте гномов кто-то другой, я бы за такое не взялся. Гномы трудяги, и экспансия совсем им не свойственна. Разве что построенные корабли будут способствовать развитию торговли. Ирония судьбы — развитие торговли тоже было следствием оборонной стратегии. Лучше всего было бы втянуть в эту торговлю и кочевников, вот только пока это не представлялось возможным. А вот идущие по реке Хат корабли, полные товаров, должны отвлечь внимание тилукменов от далекой долины гномов. Вот только долина гномов относительно невелика, необходимо втянуть в торговлю с вольными городами реки Хат Абудаг. Те небольшие караваны, что изредка пытаются отправить купцы Абудага посуху, никак не могут обеспечить оживленность торговли. Да и перехватить караван, идущий в степи, кочевникам не представляет никакого труда. Иное дело выйти на простор полноводной реки Хат. Кораблей у тилукменов нет, лодок и то немного. И водный путь существует: Ропа, несущая свои воды с севера на юг и пересекающая всю империю, вполне судоходна для небольших речных кораблей. Затем вверх по реке Хат, минуя кочевья тилукменов, расположенные по обеим сторонам этой полноводной реки, и вот они вольные города. Когда-то процветающие, а ныне едва сводящие концы с концами. Пустынные пристани Гремена говорили сами за себя. В остальных вольных городах мне не довелось побывать, но, думаю, там дела обстоят не лучше. Торговля, которую они ведут, скудна — сухопутные караваны немногочисленны. Да еще дань, которую они вынуждены платить тилукменам. Возрождение водного пути пошло бы многим на пользу. В том числе и империи. Ее торговые караваны ходят к вольным городам почти беспрепятственно. Тилукмены не забывают получить с них мзду, грабить же остерегаются, не желая испортить отношения с империей. Империя думает, что так будет вечно. Ха! Стоит тилукменам набрать силу, и все изменится. Ни имперские караваны, ни имперские пограничные города не смогут себя чувствовать в безопасности. История повторяется — племена, объединяющиеся для военных походов, непременно будут искать новые цели. К несчастью, когда это в империи станет ясно всем, будет слишком поздно. О гномах придется забыть, если они не сумеют себя защитить сами. Спрашивается, причем здесь я?

Так уж получилось. Будучи по рождению человеком, среди гномов я принят как свой. Они даже присвоили мне звание «почетного гнома». Чего на памяти ныне живущих не встречалось. Но если это говорит не о многом, то признание мастером и вручение личного клейма…. Для гномов это серьезно, с такими вещами они не шутят. Предложенный мною метод горячей штамповки позволил за три недели полностью оснастить доспехами всех гномов, участвующих в отражении первого набега тилукменов. Мне, как автору метода, и присвоили товарный знак, которым теперь метят изделия гномов, произведенные методом горячей штамповки. И проценты с продажи этих изделий мне отчисляют. Признаться, я не меркантилен. Когда нам требовалось срочно оснастить гномов броней, о деньгах я совершенно не думал. О чем думал? О той неподъемной ноше, которую я взвалил на себя, решив заняться организацией обороны долины гномов. Научить гномов элементарным приемам боя? Ха, если бы только это. Разработать систему вооружения и быстро наладить ее производство, разработать систему сигналов, позволяющую организованно действовать в бою, организовать постройку метательных машин и системы ловушек, призванных перекрыть вход в долину. И все это за три недели.

Будь на месте гномов кто-то другой, все мои усилия пошли бы прахом. Но гномы умелые мастера. За мной были идеи, за ними — их реализация. Я так привык к этим невысоким плотным крепышам, что по окончании отражения набега не спешил уезжать. Да и куда? Меня никто не ждет в империи, из которой я решил в свое время перебраться в восточные княжества. Но и там меня никто не ждет. Единственное место, где мне по-настоящему рады — это долина гномов. Правда, барон Людвиг тоже предлагал податься к нему на службу. Но что я там забыл? Не реши я остаться в долине гномов, еще можно было бы рассмотреть этот вариант. Служба, пусть и у такого умного человека, как барон, дело подневольное, в то время как звание мастера ставит меня на один уровень с мастерами-гномами. А в делах, касающихся обороны, еще выше. Для гнома не зазорно признать авторитет мастера, разбирающегося в чем-то лучше, чем он сам. На этом построено их общество. Это позволяет им объединяться для работ, требующих значительных ресурсов. Мастер-кузнец, имеющий личное клеймо и изготавливающий штучные изделия, при необходимости не считает зазорным поучаствовать в части общего плана работ. То же самое относится и к мастерам других профессий. Наиболее уважаемые мастера входят в совет, который и принимает все значимые решения. Гномы звали в совет и меня, но я пока не решил, стоит ли принимать это предложение. В тех вопросах, где я компетентен, всегда готов дать совет, но стоит ли тратить время на обсуждение всех вопросов, касающихся жизни долины? Да и времени на то, чтобы заседать в совете, у меня часто не бывает. За всеми этими рассуждениями я совсем забыл рассказать о Кроне и золотом коне, а история эта стоит того, чтобы ее поведать.

В то время, когда гномы осаждали Прамину, требуя моего освобождения, Крон с отрядом в пятнадцать наемников из его родного города Гремена направлялся на юг. Ехал он с тяжелым сердцем, упрекая себя в том, что не участвует в осаде города и моем освобождении. Это он зря — все дело обошлось несколькими предупредительными выстрелами дальнобойных камнеметов и выпущенным со станкового арбалета болтом. Наместник не захотел конфронтации, и все разрешилось мирно к всеобщему удовлетворению. Но Крон об этом не знал и потому был хмур и угрюм, мысленно упрекая себя в том, что оставил меня в Прамине. Поступил он совершенно правильно. Ввяжись он в потасовку, кто предупредил бы гномов о моем аресте? Но и после этого он не смог вернуться. Решение было однозначным — Крону с отрядом действовать по составленному мной плану. А именно — получить от гномов золотого коня и как можно быстрее доставить его к Гремен к барону Людвигу. Барон должен был переправить его хану Хутуму. Запасной план предусматривал вариант, когда конь окажется у другого хана с тем непременным условием, чтобы Хутум об этом узнал. План этот был составлен на случай, если отряд Крона попытаются ограбить. Именно поэтому вариант отправки денег в монетах был мною забракован — на монетах нет подписи, расползись они по степи, как отличить одну от другой? В то время как золотой конь был один, и у меня оставались определенные надежды, что он останется целым в любой ситуации.

Дорога, по которой тилукмены весной приходили с набегом, для поездки не годилась. В этих растревоженных местах каждый путник был предметом повышенного внимания. Дорога, расположенная западнее (та самая, по которой я ездил в Гремен) тоже было небезопасна. На обратном пути нам пришлось здорово нашуметь. Крон об этом знал, он и сам был участником тех событий. Оставалось уклониться к востоку или еще дальше к западу. Оба варианта имели как плюсы, так и минусы.

Восточнее степь была гораздо менее плотно населена, имелся шанс доехать до Гремена, не повстречав на пути тилукменские отряды. В то же время, в этом глухом углу можно было нарваться на отщепенцев, не состоящих в племени и промышляющих разбоем. Тилукмены все были не против пощипать проезжих путников, но большинство крупных племен караваны вольных городов реки Хат пропускали, удовлетворившись небольшим откупом. Для плана номер два вариант западной дороги был гораздо предпочтительнее.

Направившись по тракту к Прамине, Крон со вздохом свернул не доезжая влево, в объезд городов империи и лишь полтора дня проехав на юго-запад, свернул на юг.

Пригоршня серебряных монет являлась хорошим пропуском. Расставшись с двумя пригоршнями, отряд Крона мог бы беспрепятственно свернуть к Гремену, но вдруг подвернувшийся вариант, заставил Крона склониться к плану номер два.

Отряд поднялся на очередной холм, и им открылось любопытное зрелище — охота, развернувшаяся в степи.

Два десятка тилукменов преследовали косулю. И все бы ничего, охота и охота, если бы не одно но — косуля мчалась прямо к холму, с которого спускались всадник из Гремена. Обалдевшая от гонки косуля не понимала, что она бежит навстречу людям. Что было делать Крону? Вмешиваться в чужую охоту — занятие не самое благородное. Отряд из Гремена остановился, надеясь, что косуля свернет с пути и обогнет холм. Не тут-то было — косуля мчалась прямо на людей, тилукмены, пришпоривая коней, скакали следом. Правильно ли поступил Крон? Когда до косули оставалось шагов пятьдесят, он вскинул лук и, пронзенная стрелой косуля, упала на склоне холма.

Разгоряченные преследованием тилукмены взвыли от досады. Они чуть было не бросились в бой, всадники из Гремена не убирали рук с мечей, но все обошлось. Покричав минут десять, тилукмены рассмеялись.

— Хороший охотник на чужую дичь! — смеясь, сказал тилукмен, обращаясь к Крону.

— Дичь глупа. Она сама нашла мою стрелу.

— Дичь глупа. А охотник?

Спутники тилукмена рассмеялись. Крон скрипнул зубами, но постарался скрыть свое недовольство, их миссия была слишком важна.

— Охотник признает, что это не его дичь.

— Охотиться на чужую дичь плохая привычка.

— Охотник всегда поймет охотника.

— Может быть. Если захочет понять.

Намек был вполне прозрачен. Стремясь избежать схватки, Крон не поскупился на подарки.

Охотившийся отряд оказался из числа приближенных хана Маджарга. Это был один из крупных ханов правобережья, его кочевье находилось в двух днях пути.

— Удачи славным охотникам, — пожелал Крон.

Тилукмены о чем-то посовещались и озвучили предложение: «Будем рады таким гостям».

В другой раз Крон предпочел бы вежливо отказаться, но сейчас такое удачное стечение обстоятельств не использовать было бы непростительно. В сопровождении тилукменских охотников отряд Крона направился в кочевье хана Маджарга.

Вот хану-то Крон и оставил золотого коня, попросив сохранить до той поры. Глаза хана Маджарга восхищенно загорелись. Крон же с отрядом поспешил поскорее убраться из кочевья. Пришпорив коней, они почти без остановок скакали в Гремен, где и поведали обо всем барону Людвигу.

В общем, когда гонцы хана Хутума приехали к хану Маджаргу за золотым конем, тот успел уже привыкнуть к тому, что это чудо находится у него. Обходительно приняв гостей, хан отправил их обратно ни с чем, объяснив, что такую ценность не может доверить их отряду и привезет коня к Хутуму лично. Несколько позже. Прошла неделя, хан Маджарг отдавать коня не торопился, он так хорошо смотрелся в его юрте, утверждая его величие и заставляя ханов поменьше с завистью смотреть на этот символ его ханской власти. Хутум требовал отдать коня, Маджарг всячески затягивал этот вопрос, дело шло к междоусобице. Остальные ханы пытались примирить этих двоих.

Через месяц Крон вернулся в долину гномов с добрым известием — в этом году тилукменам будет не до набегов. Не слишком большая плата за отсрочку до следующего года, жаль, этот фокус может получиться только один раз. Вот потому-то на весну следующего года и было намечено открытие судоходства по маршруту Абудаг — вольные города реки Хат.

Должен сказать, для упрямства купцов была веская причина — низовье Ропы считалось территорией непроходимой для речных кораблей. Дикие племена, поселившиеся в лесах низовья Ропы, нападали на торговые караваны. Риск не дойти до места был слишком велик, что привело к почти полному исчезновению речного судоходства по этому маршруту. Будь моей целью извлечение прибыли, можно было бы придумать экспедиции и получше, но мне нужен был именно этот водный путь по причинам, о которых уже говорилось.

2

Осуществление плана «Ладья» началось с дела от кораблей далекого. Любое непростое дело не может быть начато без выполнения ряда предварительных условий. Нельзя построить дом сразу, для начала надо изготовить кирпич. Для того чтобы изготовить кирпич, требуется сначала добыть глину. Вот так и с планом «Ладья». Для начала мы решили отправиться в Абудаг. Именно его купцов я хотел заинтересовать перспективой торговли по водному пути с вольными городами. Абудагцы, мягко говоря, недолюбливают тилукменов. Вполне обоснованно — тилукмены, пользуясь тем, что Абудаг далеко, не преминут ограбить абудагский караван, если тот вздумает появиться в их степи. Абудагцы задиристы и давно рассчитались бы с обидчиками, вот только организовать большой поход для них непросто. Охрана же сухопутных торговых караванов никак не может быть многочисленней кочевников.

Если уж ехать в Абудаг, то почему не совместить это с организацией торгового каравана? Надо налаживать внешнюю торговлю. Почему не торговать с вольными городами самим? Такое возможно, только этого мало, торговля должна быть оживленной. Абудаг обещал стать хорошим рынком сбыта для кузнечных изделий, правда дорога до него не так проста и безопасна, как до империи. Это если ехать напрямую. Если добираться через территорию империи, получится несколько безопаснее. Вот только с торгового каравана гномов в каждом городе будут брать торговую пошлину. Оно нам надо? И дело даже не в деньгах. Передвижение по дорогам империи приводит нас в определенную зависимость от благосклонности местных властей. Чем это может обернуться, я испытал на собственной шкуре совсем недавно. Нет, через империю только налегке, с караваном поедем прямой дорогой. А чтобы не опасаться разбойников, организуем хорошую охрану.

План в целом был обговорен на совете старейшин гномов давно. Так что с организацией обоза трудностей не возникло.

Обоз у нас получился немаленьким. На пять фургонов, груженных товаром, приходилось пять фургонов обоза. Можно было меньше, но я настоял на том, чтобы половину численного состава сотни охраны можно было разместить в фургонах. Коней гномы недолюбливали. При всем желании я не смог бы набрать полной сотни верховых гномов. Оставалась пехота. В панцире с двуручным мечом или копьем идти целый день на жаре? Гномы, конечно, еще и не на то способны, но я не сторонник ненужных подвигов. Пусть полусотня едет в фургонах в то время когда вторая полусотня несет охранение, скажем до обеда. А с обеда они могут поменяться местами.

Кроме этих фургонов были еще два фургона-мастерских. Один — вотчина кузнецов, другой — плотников. Те самые гномы, которые в броне и с мечами охраняют наш торговый караван, при необходимости построят все, что нам может понадобиться. Сменить меч на привычный молот или плотницкий топор для них дело одной минуты.

Конными, кроме меня, были Раста и Нимли. Если с поездкой Нимли я согласился без возражений, то Расу пытался от поездки отговорить до последнего.

Раста недовольно фырчал и оставаться отказывался.

— Вы, значит, в поход, а меня оставить хотите?!

— Но мы не можем пойти в поход все.

— Все не могут, а я могу.

— А здесь кто останется? Такое строительство идет. Грамотные гномы здесь просто необходимы.

— Неграмотных гномов не бывает, — пробурчал Раста. — Вик, ты не хочешь меня брать с собой?

Я рассмеялся.

— Ну что с тобой поделаешь. Если хочешь, то поехали.

Кроме нас троих верхом ехали десяток молодых гномов из ведомства Нимли. Официально служба их считалась курьерской, но я хотел постепенно передать ей часть функций разведки. Племянник Нимли Тригги первым из молодых гномов оседлал трофейную тилукменскую лошадь, вслед за ним потянулись и остальные курьеры. Скорость передачи распоряжений в бою важна. Большинство основных команд у нас подается с помощью звуковых сигналов, но есть распоряжения, не предусмотренные простыми сигналами.

Кроме всех перечисленных с нами ехали еще три человека. Мой личный отряд из числа местных охотников. Было их всего три: Сонъер и Манга — опытные следопыты и Лесли — паренек лет пятнадцати. В битве за долину гномов он потерял отца. На свое жалование, получаемое от меня, он кормил всю семью. Я нанял охотников для поездки в Гремен. Поездка давно состоялась, но они не спешили просить отставки. Для охотника близлежащих деревень не слишком много шансов изменить свою судьбу. Я тоже не спешил дать им отставку — хорошие лучники и следопыты всегда пригодятся, даром свой хлеб есть не станут.

Мы выехали на старый тракт, который был мне уже привычен. Но проехали по нему мы недолго, свернули на север, не доезжая до той придорожной таверны, в которой я познакомился с гномами.

Я помню, началось наше знакомство с того, что Раста случайно забрызгал меня пивом.

Признаться, я был немало удивлен, случайно услышав, как Раста толкует те события:

— Вика я увидел сразу, как только мы вошли в таверну. Мой наметанный глаз сразу стал искать нужного человека.

Вот заливает. Я улыбнулся, слушая, как Раста рассказывает молодежи историю нашего знакомства. Найти-то меня в зале было несложно — в это время кроме меня и гномов посетителей в таверне не было. Но гномы были так увлечены своей беседой, что заметили меня только тогда, когда я когда я, направляясь в свою комнату, столкнулся с кружкой Расты, которой он именно в этот момент вздумал размахивать.

— Вот тот, кто сможет нам помочь, подумал я, — продолжал Раста.

— но требовалась проверка.

Сказал бы честно — стало жаль разлитого пива.

«Проверка» была недолгой. Получив пару ударов в затеянной ими потасовке, гномы успокоились. Я же всегда придерживался правила, что мир лучше ссоры, а если пришлось прибегнуть к силовому противодействию, то оно должно быть минимальным. Вот так началось наше знакомство, мог ли я предположить, что оно выльется в крепкую дружбу. Странно, за три года путешествий по империи я не смог завести себе друзей. Приятелей — да, сколько угодно. Но не тех, на кого я мог бы полностью положиться, а вот с гномами совершенно особая история. Привязался я к этим коротышкам и уже не могу их просто так оставить, как не оставляют дом, когда в него приходит беда.

Мохнатые быки гномов мерно тащили фургоны по накатанной дороге, всадникам приходилось сдерживать коней и ехать шагом. Дорога была пустынна, редкие поселки, что встречались нам на пути, были невелики. Подумав, я решил выслать дозор. Кто знает, на кого можно натолкнуться в этой малонаселенной местности.

— Сонъер, возьмешь с собой трех-четырех гномов из курьеров, выдвиньтесь вперед, посмотрите, что к чему.

Сонъер недовольно поморщился: «Может, я лучше с охотниками поеду? Манга и Лесли помогут».

— Ехать нам не один день, придет и их черед.

— Он боится, что отстанет от курьеров! — поддел Сонъера Нимли.

— Отстанет, не отстанет. Это не гонки, здесь внимание необходимо и наблюдательность, — пробурчал Сонъер.

— Вот и поучишь заодно молодежь, — закончил я спор.

Сонъера я понимал, с охотниками он быстрее найдет общий язык. Но охотников всего трое — мало для постоянной разведки. Придется высылать смешанные патрули.

Нимли отрядил троих гномов из числа курьеров и они, гордо взглянув на своих товарищей, взяли наизготовку арбалеты и поспешили следом за Сонъером.

Молодежь. Им представляется, что враг ждет их за следующим поворотом. Может и ждет, но не за поворотом, а через несколько дней пути. Никаких разбойников здесь вообще может не оказаться, а если и окажутся, они могут не решиться напасть на такой большой караван. Сонъер прав, в патрулировании скорее нужна выдержка. Ничего, пооботрутся, пообомнутся, выйдут и из этих молодых гномов хорошие дозорные.

Малочисленность населения этих земель и бедность деревень не слишком привлекает соседние империю и Абудаг присоединить их к своей территории. Возможно, пройдут десятилетия и разросшееся население того или другого государства начнет искать новое пространство для расселения. Пока же эти земли никому не нужны, кроме горстки крестьян. На всей дороге нам встретилась лишь пара небольших трактиров, которые не смогли накормить всю нашу экспедицию.

Будь наш отряд больше, возможно, нам приходилось бы рассчитывать на то продовольствие, что мы везли с собой. Но чуть более сотни ртов вполне могли найти себе пропитание, меняя его на кузнечные изделия. Лемеха, косы шли на ура. У заезжих торговцев цены наверняка были дороже. Золота на такой торговле не заработаешь, но, по крайней мере, не приходилось тратиться на продукты.

Через полторы недели марша мы въехали на территорию, принадлежащую государству Абудаг. Никакого указателя, извещающего о том, не было. Узнали мы о пересечении границы не совсем обычно.

Поселок, повстречавшийся на пути, был чуть больше, чем деревушки, которые нам попадались на пути в последнее время. Играющая у небольшого деревянного мостка ребятня, припустила в сторону поселка, крича на ходу, как стая галок.

Пока наш обоз медленно выползал из-за поворота, у моста собралось с десяток людей, вооруженных мечами. Вот так раз, ничего похожего до сей поры не происходило. Это разномастная толпа о чем-то оживленно переговаривалась. Броня была лишь у двоих представителей населения поселка, остальные предпочитали ограничиться широкими куртками. Правда, двуручными мечами они размахивали довольно проворно, пытаясь произвести на нас впечатление. Это они зря. Произвести впечатление мы и сами можем, да такое, что этим блюстителям моста и не снилось. Разогнать этих молодцев ничего не стоило, несмотря на то, что к ним постепенно подтягивалось подкрепление — к тому моменту, когда мы поравнялись с мостом, их было уже более двух десятков. Смять этот небольшой заслон не представлялось проблемой — полностью бронированные гномы даже не заметили бы такого противника, сходу опрокинув его в реку. Но к конфронтации прибегать решительно не хотелось — это прямой путь к множеству проблем. Так заманчиво решить проблему быстро — один удар бронированной пехоты — и мы едем дальше. Не все то правильно, что заманчиво. Не хватало нам еще партизанских действий в тылу, да и вообще я человек мирный, берусь за меч только тогда, когда нет другого выхода, а бывает такое нечасто. К тому же я не ленив и не против поискать пути решения проблемы вместо того, чтобы с ходу прибегать к силе.

Я знаком остановил обоз, не доезжая до моста метров двадцать. Полсотни мечников-гномов разделились, как и было заранее оговорено — три десятка построились за моей спиной плотным строем, остальные прикрывали фланги и тыл, рассыпавшись редкой цепью. Той смене, что отдыхала в фургонах, была отдана команда без распоряжения не показываться. На то было несколько причин. Да и не стоит демонстрировать раньше времени все свои силы.

Неспешным шагом я тронул коня к мосту. Нимли и Раста поехали со мной, все остальные остались на месте. Остановив коня в шаге от деревянного настила, я молча прищурился.

Выждав минут пять (за это время шум, издаваемый толпой, изрядно усилился), я приступил к переговорам.

— И как это понимать!? Почему мешаете проезду мирных торговцев и путешественников?! — прокричал я тоном, уличающим пойманного воришку.

Крики стихли, видимо, народ такого никак не ожидал. Наконец от толпы отделился один человек, в неплохой кольчуге и сдвинутой на затылок шапке.

— Мы не препятствуем проезду, мы наоборот, блюдем мост и границу славного Абудага.

Вот оно что! Как говориться, добро пожаловать!

— Блюдете от врага, как я понимаю. Но причем здесь мирные путешественники?

Абудагец оглядел ощетинившихся железом гномов и удивленно хмыкнул.

— Пошлину неплохо бы заплатить за пересечение границы.

Увы, я ничего не знал о местных порядках. Слышал, что проезд из империи в Абудаг всадников беспрепятственен. Распространяется ли это на караваны, идущие через границу с ничейными землями?

Неправильно поступить здесь крайне нежелательно. Если в Абудаге такой порядок, то лучше пошлину заплатить и беспрепятственно проехать дальше, а если это самодеятельность местных жителей, то пошлину лучше не платить — ни к чему создавать прецедент, ездить нам здесь возможно придется еще не раз.

Эти размышления за несколько секунд пронеслись у меня в голове, и я задал наводящий вопрос в поисках ответа.

— Надо ли? Может быть, мы в вашем поселке торговать и не собираемся, проедем до города, там и пошлину заплатим?

Буяны недовольно зашумели, такой вариант был им не слишком по вкусу.

— Граница проходит здесь, — наконец ответил старший из абудагцев, — здесь и пошлину надобно платить.

— Э, как ты горяч. Так вы всех купцов распугаете.

— Всех не распугаем, — хитро улыбнулся абудагец.

— Но купец купцу рознь. Такие товары, как у нас, не каждый предложит.

— Все так говорят.

— Но не все такое делают, — я постучал себя кулаком в панцирь.

Панцирь на мне был ручной ковки, многократной закалки. Мастер Солта расстарался и преподнес-таки мне подарок — панцирь и меч. Меч был по размеру такой же, как у меня ранее — полуторный, длинный и узкий. Разница в том, что меч, подаренный Солтой, был не в пример лучшего качества. Намеренно сталь гномы не легировали, но был у них один рудник, сталь из которого выплавлялась отменная. Плюс тщательность ковки, сложная процедура закалки. Хороший клинок сделать непросто. Солта клинок сделал на славу. Панцирь тоже был хорош, пробить его можно было разве что из станкового арбалета в упор. Заряжалась эта машина тремя болтами среднего размера одновременно (болты метались с небольшим рассеиванием) или одним крупным болтом, размером с небольшое копье. Из-за большой массы и для удобства прицеливания устанавливался такой арбалет на треногу.

Гном, сконструировавший этот арбалет, вышиб крупным болтом тилукменского сотника из седла за добрых четыре сотни шагов во время битвы за долину. Талантливый был старик, он пал в той же битве, защищая бастион от штурма спешившихся тилукменов.

Разумеется, все качества моей брони не были написаны на ней крупными буквами, но наше полностью бронированное небольшое войско должно было производить впечатление — панцирь в Абудаге мог себе позволить далеко не каждый.

Старший из абудагцев оглянулся на шумящих односельчан и сказал:

— Так ли он хорош, это панцирь? Сказать всякое можно.

— А ты проверь.

Разгоряченные абудагцы зашумели еще больше, предвкушая славную потеху.

— Хм, на бой, значит вызываешь?

— А хотя бы и на бой. Испытаем, чей доспех лучше. Вы выставляете своего бойца, мы своего.

Среди абудагцев чуть не началась драка за право сойтись в поединке с нашим бойцом. Старший вскинул руку, призывая односельчан к тишине: «Сам выйду! Выставляйте вашего бойца! Только давай сначала договоримся о залоге».

— Залог прост. Побеждает ваш боец — мы платим пошлину, побеждает наш — проезжаем без нее.

— Идет! — кивнул абудагец и начал понемногу раскручивать меч.

— Сейчас я намну бока этому задаваке! — Нимли собрался слезть с коня, но его удержал Раста.

— Почему это ты?! Я сброшу задаваку с моста!

Нимли стукнул кулаком в панцирь Расты, отчего окрестности огласил мощный глухой звук.

— Отцепись! — Раста стукнул Нимли по шлему. При этом ни тот ни другой даже не поморщились.

Абудагцы засвистели, ожидая продолжения схватки. Они плохо знали гномов — Нимли и Раста утихомирились и посмотрели на меня, ожидая, что я скажу. Случись такое между двумя абудагцами, уже звенели бы мечи, возможно, лилась кровь. Нимли и Раста воспринимали все случившееся как добрую шутку и не более. Продолжать потасовку просто не приходило им в голову.

— Пожалуй, выйду сам, — решил я.

За Нимли и Расту я не слишком волновался — у них хорошая броня, отличное оружие. Если бы это был бой на кулаках, я предоставил бы им право намять абудагцу бока, но речь шла о бое на мечах. И Нимли и Раста успели освоить основы боя на мечах. Вряд ли абудагец будет наносить смертельные удары — это соревнование, а не битва с врагом. А вот Нимли или Раста могут оказаться недостаточно искусны для того, чтобы просто обезоружить противника. Убитый или тяжелораненый противник был нам совсем ни к чему.

Передав повод коня Нимли, я спешился и ступил на мост.

— Проигравшим считается тот, кто первым сойдет с моста, — объявил Абудагец и начал раскручивать свой двуручный меч.

Что ж, условия вполне подходящие. Затягивать схватку я не хотел. Абудагец провел серию пробных ударов, от которых я постарался уклониться. Один из них все же достал меня — двуручный меч скользнул по моему панцирю, не причинив никакого вреда. Удар был скорее пробным, рассчитанным на то, чтобы проверить мою оборону. Пора переходить к делу: Я сделал выпад, подобно фехтовальщику. Меч вспорол кольчугу абудагца, скользнул по ней и оставил в ней прореху. Отличный меч, а кольчуга сделана из совсем незакаленного железа. До работы гномов далеко.

Абудагец отскочил и решил активизировать действия, нанеся широкий горизонтальный удар. То, что надо. Я ударил по мечу абудагца, но не навстречу, парируя удар. Пропустив меч противника, я ударил вдогонку. В тот момент, когда меч абудагца завершал свое движение, мой меч придал ему дополнительное ускорение. Это сложный удар, но парировать его практически невозможно — нельзя мгновенно изменить направление приложения силы на противоположное. Абудагца закрутило, он потерял равновесие. Не слишком сильный толчок и абудагец, перевалившись через перила, полетел в воду, покинув мост, как и было оговорено. У моста четыре стороны, и как именно проигравший его покинет, мы не договаривались.

Стоящие на той стороне моста абудагцы разочарованно взвыли. Кто-то бросился вылавливать из реки местного предводителя, отделавшегося ушибами и наглотавшегося воды, я же вернул меч в ножны и направился к нашему обозу, перехватив по пути от Нимли повод своего коня.

— Это было здорово, мастер! — сказал Нимли.

— Хм! Кто бы сомневался, мастер Вик отличный мечник! — добавил Раста.

Это не совсем так, мечник я средний, все дело в необычной манере ведения боя. Не имея возможности отдавать тренировкам с мечом столько же времени, сколько уделяют ему славные мечники, обучающиеся этому искусству с детства, я постарался использовать свои сильные стороны. Необходимость заставляет быть изобретательным. Когда я понял, что мне придется надолго задержаться в этом мире (кто знает, быть может, навсегда), то стал искать возможности уравновесить свои боевые навыки с возможностями местных мечников и стрелков. Дороги средневековья далеко не безопасны. Тренировки? Да. Но этого мало. Три с половиной года как я здесь, за это время не нагонишь признанных мастеров. На что еще я мог сделать ставку? На знания. На то немногое, что случайно заскочило в мою голову и на понимание сущности предмета и движущих им сил. Мой лук и мой меч покажутся местным жителям странными, быть может, непонятными, в то время как это самое удобное оружие. Лук благодаря своей форме не закручивает стрелы, длинный и узкий меч может использоваться не только для рубящих, но и для колющих ударов. И разница в тактике: Противнику с коротким мечом я противопоставлял большую длину клинка, противнику с двуручным мечом — скорость ударов. О приемах, подобных только что продемонстрированному, тоже не стоит забывать. Большинство их я придумал сам, основываясь на неизменных законах механики. Ну да, она вполне применима и к бою — масса сила и инерция сопутствуют любому движению. В том числе и движению человека, вооруженного мечом.

Так что мечник я посредственный, скорее, неплохой механик. И еще иногда выручает понимание сути и следствия некоторых событий. Попросту говоря, смекалка, опирающаяся на знания.

— И что теперь? — поинтересовался Нимли, когда мы вернулись к нашему обозу. — Едем вперед?

— Нет, теперь разбиваем лагерь и готовим обед.

Нимли и Раста удивленно посмотрели на меня, но спорить не стали. Через минуту фургоны начали сворачивать на придорожную поляну, образуя круг, Внутри которого вскоре запылали костры, а снаружи рассредоточилась несущая дежурство полусотня гномов. Воду зачерпнули из речушки, мост через которую мы собирались перейти, назначенные кашевары принялись готовить обед. Пользуясь стоянкой, гномы-погонщики принялись поить быков. Стоянка обещала растянуться не менее, чем на два часа.

— И все-таки я не понимаю, почему мы остановились? — пробурчал Раста.

Мы сидели у костра и наблюдали за творившимся на мосту действом. Любопытных абудагцев все пребывало. Вслед за мужчинами подтянулись женщины и ребятишки.

— А ты, Нимли? Тоже не понимаешь? — отозвался я.

— Я не собираюсь спорить с мастером. В этом походе мастер ты, Вик.

— Я тоже не собираюсь, — пробурчал Раста. — Но привал могли бы устроить часа через два. Интересно, почему мы стоим?

— Интересно? Им тоже интересно, — я кивнул в сторону собирающихся Абудагцев. — Вот хочу посмотреть, во что этот интерес выльется.

Гномы начали разносить обед, когда любопытные абудагцы отправили к нам делегата. На этот раз это был мужчина в годах с хитрым прищуром, со сбитой на макушку шапкой — наверное, в их среде носить так головной убор считалось особым шиком.

Гномы, патрулирующие периметр, его остановили, но посланный нами курьер передал распоряжение любопытного абудагца пропустить.

— Народ интересуется, почему вы не едете дальше. Спор выигран, пошлину можете не платить.

Ага, стало быть, пошлина была самодеятельностью местных жителей. Или отдана на их усмотрение.

— Да вот думаем, стоит ли ехать в такие негостеприимные края, где с путешественников пытаются содрать оплату за проезд прежде, чем поздороваются.

Абудагец задумчиво почесал макушку. Сначала выиграть спор, а потом отказаться от проезда — это не умещалось у него в голове. Любопытствующий вернулся к толпе односельчан.

О чем они говорили, я не прислушивался, но порой раздавались крики и оживленные взмахи руками. Любопытство абудагцев разгоралось все сильнее. Их живой характер не позволял просто оставить все как есть и разойтись по домам. Проход такого большого каравана не такое уж частое событие на этой дороге. На границе с империей движение более оживленное, здесь же проходит караван не чаще чем раз в месяц, а такой крупный и того реже.

Прошло еще полчаса, я не торопясь съел обед и откинулся на спину, задумав немного отдохнуть.

— Чего мы ждем? — полюбопытствовал Нимли.

— Хочу провести один эксперимент, выяснить степень любопытства местных жителей. Если ничего не случиться, выступаем через час, время наверстаем в пути, поверь, Нимли, оно того стоит.

Ждать еще час не пришлось. Вскоре загрохотала телега и любопытный абудагец, подхватив коня под уздцы, направился нашей стоянке. Он оставил повозку у линии фургонов, а сам подошел к нам.

— С чем пожаловал, любезный?

— Так…, это…, об угощении давеча говорили.

Я кивнул головой, соглашаясь, и абудагец продолжил.

— Примите в подарок, — абудагец кивнул в сторону повозки. Очевидно, речь шла о ее содержимом. Вот на что может подвигнуть людей любопытсво.

— Нимли, пошли курьеров, пусть посмотрят, чем решили удивить нас местные жители.

При слове «удивить» на лице абудагца отчетливо проступила досада. Видимо, о том, чтобы нас удивить необычностью угощения, он не подумал.

Гномы-курьеры принесли на поляну несколько горшков меда и небольшого кабанчика. Неплохо. Любопытствующие абудагцы расщедрились, зря их представитель так встрепенулся. Вполне возможно, что для местных жителей мед привычен, для гномов он редкое лакомство. Пчеловодством гномы не занимаются, и мед у них бывает только покупной. При скудности внешней торговли покупают они мед не часто.

Кабанчика мы отправили дежурному кашевару, а мед решили попробовать. Посланный Нимли курьер принес четыре больших деревянных ложки — мне, Нимли, Расте и себе. Хитрец решил воспользоваться случаем и присоединиться к дегустации меда.

— Стоп! Все что мы делаем неправильно! Сначала надо угостить гостя. Без меня мед не пробовать, — распорядился я и направился к одному из наших фургонов. Гномы варят хорошее пиво разных сортов. Порой оно получается мягким, а иногда слишком забористым. Один из бочонков такого пива мы везли с собой. Точнее бочонков было несколько, но тот, что мне нужен, был один.

Налив в ковш литра два забористого пива я вернулся к ожидающей меня компании и протянул ковш абудагцу. Абудагец выпил предложенное пиво и удивленно захлопал слезящимися глазами, открывая рот как немая рыба. Быстро подхватив ложку, я зачерпнул меда и всучил ее в руки гостя. Мед абудагец съел без всяких раздумий.

Курьер остался без ложки и припустил за новой, мы же с Нимли и Растой зачерпнули по большой ложке меда. Мед был хорош.

— Люди тоже умеют что-то делать, — вынес заключение Раста.

— Это точно, — согласился Нимли.

Принять подарок это полдела, надо отдариться в ответ. Гномы отнесли в повозку абудагца бочонок пива. Было оно не таким резким на вкус, как то, что я предложил гостю.

Бочонок доехал только до моста. Собравшиеся там абудагцы решили его продегустировать прямо на месте. Результат этого было довольно неожиданный — повозка отправилась в поселок и вернулась через полчаса доверху груженная горшками с медом.

Абудагцы были рады поменять залежавшийся у них мед на что-то другое. Пива у нас столько не нашлось, но металлоизделия тоже пошли отлично: косы, лемеха для плугов, оружие мы решили здесь не продавать, памятуя о не слишком приветливом первоначальном приеме.

Выезжали мы из поселка, довольные выгодным приобретением. Довольны остались и хозяева. Могу поручиться, что больше у нас проблем в этом поселке не будет. Небольшое развлечение и взаимовыгодная торговля — что еще надо для налаживания дружеских отношений?

— Как вы считаете, наша остановка была оправданной? — поинтересовался я у Нимли и Расты.

— Еще бы. Хорошо развлеклись и медом запаслись, — Раста довольно улыбнулся. Они на пару с Нимли меда съели почти полгоршка.

— Я вот только одного не понимаю. Вик, как ты узнал, что нас угостят медом?

Я смеялся минут пять.

— Нимли, ты меня уморишь от смеха! Я не знал, что все будет именно так. Это был эксперимент. Как видишь, удачный.

Нимли недоверчиво хмыкнул, оставаясь при своем мнении, считая, что я знал о том, чем все закончится, заранее. Вообще-то он отчасти прав. Строить предположения на пустом месте занятие бесперспективное. Ставка была на любопытство и задор абудагцев. Это тонкая игра. Последовательность действий, даже интонация, с которой необходимо вести разговор, важна. К тому же здесь нет универсальных рецептов. Есть лишь предположения. Могли мы проехать через мост сразу после того, как я сбросил с моста мечника абудагцев? Могли. Но что дальше? Случись нам в следующий раз ехать по этой дороге, опять пришлось биться, если абудагцы не придумали бы что-то похуже. Я не люблю войну, предпочитаю, когда меня встречают медом, а не мечом. Берусь поспорить, что в следующий раз так и будет. Какую память мы оставляем о себе — немаловажно. Уходя, лучше не оглядываться тревожно, ожидая удара в спину, а быть уверенным в дружеском расположении тех, кто повстречался тебе на пути.

Родерик встретил нас ароматным запахом выпекаемого хлеба. Родерик — это город, Абудага в котором мы решили сделать остановку и провести переговоры с местными купцами. От него до границы империи недалеко. Город был достаточно крупным для того, чтобы иметь возможность организовать серьезный торговый караван. За въезд в город плата не бралась, бралась лишь за место на базаре. С заезжих купцов большая, чем с местных. Родерик поражал шумом и количеством вооруженных людей. По одному и группами они фланировали тут и там. Некоторые имели что-то наподобие формы, позволяющей их отнести к тому или другому объединению, другие были одеты и вооружены разномастно. Иногда скромно, порой крикливо. Нимли еле успел остановить быков, когда, открыв спиной дверь таверны, на дорогу вылетел человек, по виду похожий на небогатого наемника. Группа проходящих абудагцев схватилась за мечи, но упавший не обратил на них никакого внимания. Он рванул к дверям, из которых только что появился с чрезмерной резвостью, и стал вытаскивать по пути меч из ножен.

На вооруженных гномов окружающие не обращали никакого внимания — видеть на улицах Родерика вооруженный отряд было для всех делом привычным. Гномы несколько выделялись на фоне местных жителей своим невысоким коренастым телосложением, но абудагцев сложно было чем-то удивить. А гномы удивленно крутили головами, для многих из них такой большой город был в диковинку, тем более так сильно отличающийся от их столицы Лопра.

Интересно, если когда-то найдется недальновидный полководец, который попытается завоевать один из городов Абудага, заметят ли жители входящее в город вражеское войско? Почему недальновидный? Потому что воевать с Абудагом себе дороже — оружие здесь носит каждый второй и всегда рад пустить его в дело. Я имею в виду боевое оружие. Недаром набрать наемников гномы в свое время собирались именно здесь. Впрочем, хорошо, что они от этой идеи отказались. Абудагцы лихи в бою, но трудно управляемы. Нанять несколько десятков на короткий срок, еще куда ни шло, нанять большую армию и надолго — значит обеспечить себя немалым количеством проблем, истекающих из их междоусобных раздоров.

Мастеровые и купцы в городе тоже имелись. Как иначе? Не один город не может существовать без тех, кто испечет хлеб, подкует коней, выкопает колодцы и доставит в город продовольствие.

Обосновавшись неподалеку от рынка на крупном постоялом дворе, мы отправились разузнать о местных правилах торговли. Правила были просты — плати за занимаемую на рынке площадь и торгуй сколько вздумается. С местных жителей брали одну серебряную монету с лоточника в день, с приезжих — две. С фургонов приезжих купцов брали по золотой монете в день за каждое тягловое животное. Самый маленький из наших фургонов тащили четыре быка, то есть для того, чтобы загнать его на площадку для торгов, требовалось платить четыре золотых в день. Немало, зато в эту сумму были включены все торговые налоги.

На следующий день один фургон с товарами мы поставили на площадку для торговли. Распоряжаться при нем остался Раста. На продажу мы выставили штампованные панцири, пару сотен таких же штампованных мечей и разнообразные изделия мирного назначения. Панцири были относительно неплохи. Конечно, они не шли в сравнение с моим, многократно прокованным и подогнанным как раз по фигуре, но защищали лучше, чем среднего качества кольчуга. Мечи были откровенно плохи — они были из той партии, которую гномы изготовили еще при подготовке к битве за долину. При недостатке времени нам необходимо было произвести несколько тысяч длинных мечей, чтобы вооружить ополчение. Приходилось довольствоваться штамповкой и однократной закалкой. Я выдержал словесную баталию, чтобы уговорить гномов на эту временную меру. Пришлось пообещать гномам, что мы избавимся от этих мечей, как только сможем заменить их на более качественные. Что сейчас и происходило — гномы меняли стоящие на вооружение мечи на кованные вручную, а старые мы распродавали небольшими партиями.

Раста расставлял изделия гномов-кузнецов около фургона и недовольно фыркал.

— Вик, но почему по семь? Мы можем поставить панцири по три золотых и все равно останемся в прибыли. Быстрее продадим то, что у нас есть.

— Это политика, мастер Раста. Если будем торговать с городами реки Хат, все продадим по самым низким ценам — и панцири и мечи.

— А здесь?

— А здесь совсем другое дело. Мы не можем продешевить, здесь дело в репутации.

— Не понимаю. Там можно, здесь нельзя. Причем здесь репутация?

— Это непросто объяснить. Все дело в менталитете. В характере, — пояснил я, увидев, что Раста не совсем понимает. — Как ты можешь характеризовать одним словом абудагцев?

— Задаваки, — сказал Раста, немного подумав.

— Несколько грубо, но в целом ты прав. Если мы начнем распродавать наши изделия дешево, они посчитают, что мы недостаточно умны, нам же необходима репутация серьезных купцов, поэтому наши цены будут лишь немного ниже рыночных.

Раста немного подумал и согласился: «Что-то в этом есть. А как тогда с городами реки Хат?».

— Там совсем другое дело. Они слишком озабочены соседством воинствующих тилукменов. С Гременом у нас негласный договор о взаимопомощи, барон Людвиг примет доспехи по низким ценам с пониманием и благодарностью. В других городах, возможно, будут удивлены, но радость перевесит недоумение.

— Как непросты все эти торговые премудрости, — удивленно покачал головой Раста.

— Что поделать, придется их осваивать.

— Придется, — вздохнул Раста.

— Мы с Нимли пройдемся по городу, заглянем в лавки и кварталы мастеровых. Если будет что-то срочное, отправляй курьеров на поиски, если нет, встретимся в обед вот в том кабачке, — я показал на небольшое заведение, примыкающее к торговой площади.

— Хорошо.

У Расты дела шли неплохо. Абудагцы понемногу раскупали товар, мы заключили несколько мелкооптовых сделок и договоров на будущее, а вот с основной целью нашей экспедиции произошла заминка. Мы провели переговоры с несколькими купцами, пытаясь заинтересовать их планом экспедиции водным путем к городам реки Хат. Интерес был, но убедить купцов в возможности такого маршрута не удавалось. Нужен был показательный поход. Если кто-то вернется из Гремена с хорошей прибылью, вслед за ним потянутся и другие.

Среди наемников нашлось достаточно горячив голов, готовых отправиться водным путем в гости к тилукменам. А вот с купцом была заминка. Купец должен был быть именно из Абудага. Допустим, мы отправимся в поход сами — это будет не слишком показательно. Примером для соседей должен служить кто-то из местных купцов — тот, кого в городе хорошо знают. Я задумывался над тем, не отправиться ли нам в следующий город, но перед этим решил заглянуть в банк. Если мы собираемся и дальше развивать торговлю с Абудагом, неплохо договориться о хранении денежных средств — возить много денег с собой не всегда удобно, а иметь под руками средства порой необходимо.

Поскольку часть денег в банк мы решили положить сразу, меня и Нимли сопровождали десяток гномов. Пять с половиной тысяч золотых — немалая сумма. Учитывая, что часть этих денег была серебром, и вес тоже немалый.

— Кто их придумал, эти банки? — ворчал Нимли, — Берут твои деньги, тебе же за это приходится еще и доплачивать.

— Что поделать, друг Нимли. Возить с собой такую гору денег неудобно, а банк обязуется их сохранить.

— А не обманет?

— Не должен. Если банк начнет обманывать вкладчиков, то мигом потеряет доверие.

— Доверие дорогая штука, — проворчал Нимли.

— Особенно когда оно подкреплено платой за хранение вкладов, — улыбнулся я.

Несколько вооруженных абудагцев преградили нам дорогу на входе в банк.

— Вы куда? — поинтересовался старший стражи.

— В банк. Это банк, насколько я понимаю?

— Цель вашего визита?

— Хотели бы открыть счет.

— Мы всегда рады клиентам, — еще бы, зарплата стражникам платится тоже из доходов банка, — но что-то вас многовато.

Старший стражи обвел взглядом наших сопровождающих.

— Так спокойнее.

— Понимаю. Но в банк предлагаю пройти лишь тех, кто непосредственно будет вносить вклад.

Хорошо еще, что не попросил сдать оружие.

— Берем деньги и идем? — поинтересовался Нимли.

— Подожди, давай сначала узнаем об условиях вкладов.

Мы с Нимли шагнули за дверь банка, остальные гномы остались нас ждать во дворе.

Проворный клерк бросился к нам с хитроватой услужливой улыбкой: «Чем могу вам помочь?»

— Мы хотели бы обсудить условия открытия счета.

— Именной? Закрытый паролем? Какова предполагаемая сумма вклада?

— Думаю, положим для начала тысяч пять в пересчете на золото.

— О-о-о! Серьезный вклад, прошу пройти к управляющему!

Служащий распахнул дверь, ведущую в длинный коридор, но я остановился, привлеченный заинтересовавшим меня разговором.

— Значит, Вы окончательно отказываете мне в кредите?!

— Увы, уважаемый купец, мы вынуждены отказать.

Разговор происходил между высоким плотным абудагцем и служащим банка в основном зале.

— Вы знаете мою репутацию, я всегда отдавал долги.

— Это так, но сейчас у Вас нет достаточного обеспечения под запрашиваемый кредит. Ваши лавки являются залогом прошлого кредита. Кстати, хочу напомнить, что через месяц придет срок его возврата. Если не вернете, то Ваши лавки переходят в собственность банка.

— И что Вы мне посоветуете?

— Советовать не в моей компетенции. Быть может, Вы займете деньги у друзей?

— Кто это? — спросил я у клерка, показав на неудачливого заемщика.

— Купец Лотус. Он довольно известен в городе, содержит три лавки, но недавно ему не повезло — караван, отправленный им далеко на юг, не вернулся. Не иначе, попал в лапы разбойников.

— И большой был караван?

— Немаленький. Лотус вложил в его отправку заемные средства. Если в ближайшее время купец что-нибудь не придумает, ему придется закрывать дело.

Я не мог поверить в такую удачу. Вырвавшись из цепких рук клерка, я рванул следом за выходящим из банка купцом, крикнув на ходу: «Нимли, проведи пока переговоры, я скоро вернусь».

Выбежав из банка, я не стал преследовать купца. Вместо этого я отрядил двух гномов из тех, что нас ждали, и наказал им проследить за тем, куда пойдет купец. Нельзя было упускать такой удобный случай, с этим купцом непременно надо поговорить.

Нимли краснел, сидя в кабинете управляющего и тревожно крутил головой.

— Рад, многоуважаемый гном, что Вы посетили наш банк. Надеюсь, Вы выбрали вид вклада, на который хотели бы положить деньги?

Нимли сомневался, и я поспешил прийти ему на помощь: «Прошу извинить, не могли бы Вы повторить мне все то, что рассказали моему партнеру? Тогда нам будет гораздо легче принять решение».

Банкир удивленно посмотрел на меня, но возражать не стал.

Через час мы покинули банк, обговорив все формальности. Открыть мы решили два счета: Именной — получателями денег могли быть я, Нимли и Раста (на этот счет мы положили четыре тысячи золотых). Второй счет был кодовым — деньги с него выдавались любому, назвавшему требуемый пароль. На второй счет мы положили тысячу монет. Кто знает, как сложатся дела? Быть может, придется поручить получение денег кому-то другому.

Гномы, которых я отправил вслед за купцом Лотусом, до сих пор не вернулись. Мы направились к постоялому двору, рассудив, что искать они нас будут именно там.

Прошел еще час, а за ним и второй, гномов не было. Я уже начал подумывать, не отправить ли мне кого на их поиски, когда они вернулись, моментально наполнив помещение шумом. Два гнома могут издавать почти столько же шума, сколько один механический молот.

— Нашли! Нашли!

— Что так долго? Купец живет так далеко?

— Далеко ли он живет, не знаем. Сначала заглянул в лавку, затем зашел в дом. Мы уже думали, что это все, но минут через пять купец вышел и двинулся дальше. Зашел в другой дом, затем в третий. Наконец он вошел в лавку, в которой останется до позднего вечера, мы слышали собственными ушами.

— В лавку, так в лавку. Ведите, благородные герои, побеседовать с этим купцом буден интересно.

Гномы приосанились в ответ на то, что я назвал их героями, и двинулись к выходу. Кто скажет, что они не герои — обед им пришлось отложить еще на час.

Купец Лотус пребывал в печали. Он скользнул по нам грустным взглядом и вернулся к своим размышлениям. Вместо него подошел приказчик, узнать о причине нашего захода в лавку.

— Желаете что-то приобрести?

Я огляделся. Лавка занималась торговлей штучным товаром. То, что на такой далекой сейчас моей Родине называется «эксклюзив». Шкатулки, статуэтки, поделки из дерева и металла. Было представлено и оружие, в основном, также редкое — ножи всевозможной формы, с необычными рукоятками украшенные чеканкой. Возьмусь поспорить, что многие изделия были с секретом. Нимли обводил помещение восхищенным взглядом — здесь было на что посмотреть. Очереди не наблюдалось — товар был на любителя. Не каждый готов платить двойную цену за редкую вещь. Отличия? Кому-то интересны, кто-то наоборот стремиться к тому, что привычно. Эксклюзив покупают не каждый день.

— Это что? — гном указал на странное изделие, пылящееся на крайней витрине. Предназначение вещи было непонятно. Это был металлический цилиндр около метра в длину, по краям которого располагались диски размером сантиметров в десять, украшенные замысловатым литьем.

— Никто не знает, что это, — отозвался приказчик. — Редкая вещица, другой такой не найдете.

— Посмотреть можно? — заинтересовался Нимли. Никогда не видел Нимли таким увлеченным.

— Можно, — вздохнул приказчик.

Вещицу иногда рассматривали, но так и не покупали, учитывая ее неясное предназначение и цену в четыре золотых.

— Что Вы делаете?! — вскричал приказчик, но было поздно.

Нимли надавил на диск, повернул его на девяносто градусов, затем нажал на центр диска, и из него со щелчком вылетело лезвие полуметровой длины, превратив изделие в копье.

— Как Вы это сделали?! — ахнул заинтересованный приказчик. — Эта вещица лежит у нас несколько лет, и никто не разгадал ее предназначения!

— Это потому, что раньше у вас не было гномов, — ответил довольный Нимли. — Если я правильно понимаю устройство этой штуки, то можно сделать и так:

Нимли проделал те же самые манипуляции со вторым диском, и второе лезвие выскочило с обратной стороны копья. Гном щелкнул ногтем по лезвию и прислушался:

— Хорошая работа. Не иначе, гномы делали. Но не из долины. Работа не наших мастеров.

Интересная вещь, видеть такую мне раньше не доводилось. В долине живет не весь народ гномов. Около трехсот лет назад часть гномов откололась от своего народа и, миновав каменистую пустыню и преодолев труднодоступные горные перевалы, обосновалась в долине. История не сохранила причины этого раскола. За три сотни лет упрямые гномы так и не удосужились установить отношения с землей предков, постепенно превратившись в обособленный народ. Не слишком многочисленный — на настоящий момент население долины составляло чуть более семидесяти тысяч гномов.

— Нимли, давай купим эту штуковину, — предложил я.

— Вот еще. Вернемся в долину я и сам такую штуку сделаю.

— Вы сможете сделать такую вещь?! — удивленный купец забыл о своей печали и подошел к нам.

— Ха! Кто сможет такое сделать, если не гном?!

— Нимли, не горячись, — попросил я. — В этой штуке замечательная пружина, она не потеряла свои свойства за столько лет.

Нимли озадаченно почесал затылок.

— Как только вернемся домой, займусь поиском секрета пружинной стали. Делали ее гномы, я точно знаю.

— Я тебя давно просил этим озадачиться.

— Когда?! Вик, ты же знаешь, сколько у меня дел.

— Если сделаете что-то похожее, я с удовольствием возьму Ваше изделие в продажу, — купец вздохнул. — Впрочем, вряд ли это получится. Придется продать мои лавки за долги.

— Как знать. У нас будет к Вам, уважаемый купец, одно предложение, которое поможет поправить Ваши дела.

— Вы что, хотите одолжить мне денег?

— Некоторым образом, уважаемый купец, некоторым образом. А для начала расскажите, на чем вы так прогорели?

— А! — купец махнул рукой. — Впрочем, отчего не рассказать? Это был караван к вольным городам реки Хат. Мой двоюродный племянник уговорил меня организовать этот торговый караван. Сам он из наемников. Был. Сгинули все: И караван и охрана вместе с племянником.

— Да-а! Дела! Случалось мне побывать в тех краях. Вы сильно рисковали, отправляя торговый караван через земли тилукменов.

— Вы видели наш город? Желающих податься в наемники больше, чем нанимателей. Впрочем, к реке Хат ходить отваживаются немногие.

— И вы, абудагцы, прощаете тилукменам грабеж ваших караванов?

— Воевать с кочевниками сложно, у них нет постоянных городов, сыщи их в степи. А если и найдешь, много ли прибыли в такой компании? Суслик наплакал. Кто будет финансировать поход с такими сомнительными шансами на успех?

— Так что же, взять и обо всем забыть?

— А что делать?

— Есть план.

— Не знаю, не знаю, Лотус взволнованно расхаживал по лавке. Это рискованный план.

— Это осуществимый план. Хат широкая река, достать корабли, по ней плывущие, тилукменам будет очень непросто.

— И кто будет этот план приводить в действие?

— Вы, уважаемый купец.

— У меня нет денег на новую экспедицию. Надо закупить товары, надо нанять корабли.

— Мы вам предоставим кредит.

— Мне нечего предложить в залог.

— Без залога и с небольшими процентами.

Я бы предложил кредит вообще без процентов, но решил, что это чересчур насторожит купца.

— Зачем вам это надо?

— Скажем так, мы заинтересованы в развитии торговли на этом маршруте.

Купец задумался.

— Признаюсь, удачная торговая экспедиция помогла бы мне поправить дела, но Ропа считается непроходимой. Мы не найдем людей, которые согласятся повести корабли по этому маршруту.

— Не смогут корабли повести люди, значит, их поведут гномы! — высказался Нимли.

— Мы найдем тех, кто поведет корабли, — подтвердил я.

Вообще-то я рассчитывал нанять экипажи для кораблей в верховьях Ропы.

— Эх! По рукам! — согласился купец. — Когда я смогу получить кредит?

— Кредит получите завтра и товаром. Из того, что мы привезли с собой, мы не продали и четверти. Большую часть оставшихся товаров можете забирать в качестве кредита. Превратить этот товар в деньги или вести его на юг как есть, решайте сами.

Пусть купец хотя бы озаботится реализацией нашего товара, мы и так предложили ему небывало выгодные условия.

— Кто будет охранять караван?

— Решим это позже. Завтра же мы отправляемся в верховья Ропы и ищем там корабли для найма. Готовьтесь выступать в путь. Как только с кораблями будет ясно, я пришлю курьера.

Мы ударили по рукам. На этом первая часть задуманного нами предприятия была завершена. Я не предполагал, что на этом этапе придется вкладывать столько денег. Что поделать. Если корабли дойдут до Гремена и вернутся обратно, деньги к нам вернутся с лихвой.

На следующий день мы покидали Родерик. Задуманное нами предприятие требовало продолжения. Путь наш лежал в империю. Туда, река была достаточно широка для того, чтобы по ней могли ходить корабли.

3

Дорога из Родерика в империю была более накатанной, чем та, по которой мы прибыли в Абудаг. После того, как мы оставили в Родерике большую часть товара, фургоны катились легко и свободно. Место в фургонах освободилось, и мы перешли на трехсменное дежурство, оставив для патрулирования три десятка гномов.

Поначалу движение на дороге было довольно оживленным, но ближе к границе с империей движение затихло. Караваны ходили в империю часто, но не настолько, чтобы повстречаться нам на пути. Мерное покачивание в седле навевало сон.

— Скачет! — я встрепенулся от этого восклицания Нимли.

Молодой гном-курьер скакал навстречу нашему отряду. Старшим патруля был Манга — опытный охотник. Если он отправил к нам одного из сопровождающих его гномов, значит, что-то случилось.

— Засада! — выдохнул гном, лишь успев поравняться с нами.

Надо же. Я мог ожидать нападения на пустынной дороге в ничейных землях, но здесь….

— Рассказывай подробно.

— Мы ехали в патруле, как и было оговорено. Дорога поравнялась с рощей, как вдруг мастер Манга уронил нож на землю.

Манга уронил Нож?! Это совершенно невозможно. Манга мог бы выступать в цирке, метая ножи в цель и зарабатывая на этом деньги.

— Охотник спешился, — продолжал курьер, — и пошел неторопливо к упавшему ножу, смотря себе под ноги. Иногда он оглядывался по сторонам и прислушивался. Подобрав нож, мастер Манга вернулся, забрал от меня повод своего коня и сказал вполголоса:

«Сейчас я отошлю тебя к обозу. Предупредишь, что в роще их ждет засада».

— Тебе позволили уехать? — удивился я.

— Мастер Манга хитер, он представил все так, что никто ничего не заподозрил. Отдав распоряжение вполголоса, он бросил мне флягу и сказал громко: «Фляга опустела. Скачи к обозу, пусть ее наполнят».

Я принял от курьера флягу Манги. Она была почти полна. Охотник использовал подходящий предлог для того, чтобы отослать курьера с сообщением, не вызвав подозрений засевшего в роще неприятеля.

До рощи оставалось около километра.

— Что будем делать? — поинтересовался Раста. — Может, увеличим число охраны?

— Нет, это может привлечь внимание. Делаем вид, что нам неизвестно о засаде. Тем, кто в фургонах — приготовить и взвести все арбалеты и станковый и ручные.

— А мне что делать? — спросил курьер. — Если я не вернусь к патрулю, это может показаться подозрительным.

Риск, конечно, есть. Но вряд ли сидящие в засаде, решатся нападать на одиночного курьера, рискуя себя обнаружить раньше времени.

— Подожди, пока Манга с дозором минует рощу, и отправляйся к ним. Остановитесь на расстоянии полета стрелы от рощи. Если завяжется бой, не вмешивайтесь.

Через пару минут курьер сорвался с места, прихватив флягу Манги (воды в ней было столько же, сколько и на пути сюда). Пришпорив коня, молодой гном стремительно проскакал мимо рощи и нагнал дозор.

Мы продолжали движение как ни в чем не бывало. Вряд ли в роще засел слишком большой отряд, она недостаточно велика, пусть и удобна для засады. Дорога проходила метрах в пятидесяти от рощи. Оптимальное расстояние для неожиданной атаки. Хорошее расстояние для обороны, если ждешь нападения. Спасибо Манге, мы были предупреждены.

Стоило фургонам поравняться с рощей, как раздался крик имитирующий птицу, и в воздух взвилось не менее сотни стрел.

Пустое занятие — кованые панцири гномов с такого расстояния не пробить. Разве что в упор, да и то далеко не из каждого лука.

Стрелы защелкали по броне гномов и бортам фургонов, не причинив нам никакого вреда. По быкам нападающие не стреляли, логично рассудив, что живые быки ценнее, чем застреленные. Уже хорошо, потерять быков было бы досадно. И здесь же с диким криком из рощи рванула толпа вооруженных людей. Сотни полторы, не меньше. Если это разбойники, то шайка довольно велика. И бегут они для разбойников слишком организованно.

Гномы, прикрывающие фургоны, сбились в пятерки, готовясь прикрывать друг друга. Я обернулся в противоположную сторону и с удовольствием отметил, что гномы не бегут на сторону атаки — сбившись в пятерки, они готовятся отражать врага со стороны поля. Не прошли даром тренировки и лекции по тактике. Организовать неожиданную атаку со стороны открытого поля сложно, но полностью сбрасывать со счетов такой вариант нельзя. Самонадеянность еще никого до добра не доводила.

Атакующие не успели пробежать и половины пути от рощи до фургонов, когда со стуком упали борта фургонов, образовав широкие амбразуры. Залп станковых арбалетов в одну секунду проредил нападающих. Учитывая малое расстояние, в арбалеты зарядили по три болта стазу. Но это было только начало — вслед за станковыми защелкали ручные арбалеты. Усовершенствовать их мы пока так и не успели, но с расстояния двадцати-тридцати метров арбалет гномов пробивает среднего качества кольчугу без труда. До наших порядков добежало не более половины атакующих. Представляю, как подействовали на них такие потери. Потерять половину состава до того, как удалось сойтись врукопашную — серьезный аргумент для того, чтобы задуматься. Но разбойники продолжали атаковать, спеша сойтись врукопашную. И здесь из фургонов посыпались вооруженные гномы. Трубач по моей команде подал сигнал, гномы рассыпались на тройки. В каждой тройке гном, бьющийся по центру, был основной ударной силой (для этой цели мы подбирали наиболее сильных бойцов), те, что бились по краям, должны были его прикрывать.

Нами были отработаны несколько типовых построений, применяемые в зависимости от условий и вида атаки.

Со звоном сшиблись мечи. Численное преимущество, на которое рассчитывали нападающие, сошло на нет. Силы были примерно одинаковыми по числу участников с обеих сторон. Но число участников не всегда определяет итог сражения. За гномами были хорошая броня и слаженность действий. Доспехи гномов успешно держали удар, а для их мечей не было преграды. Сотню сопровождения мы постарались вооружить отменным оружием ручной работы. На всех гномов таких мечей пока не хватало, но идущих в поход вооружали качественным оружием в первую очередь.

Раста рубился в первых рядах обороняющихся. Его широкий мощный удар был сокрушающим. Противостоящий ему разбойник пытался парировать удар мечом. Где там, такие удары парировать себе дороже. Раста развалил меч разбойника на две половины, тем же ударом поразил и его самого. Беда нападавших была в том, что они были вооружены двуручными мечами, как и гномы. Каждое оружие диктует свою тактику действий. Двуручный меч не предполагает быстроты маневра. Здесь все строится на силе удара и качестве оружия. Оба преимущества были на стороне гномов. На стороне нападавших было преимущество в индивидуальном мастерстве, но до слаженности действий им было далеко. Разбойники просчитались. Количество оставшихся в живых разбойников сокращалось с каждой секундой. Непредусмотрительно было с их стороны напасть на такой сильный отряд.

Я недооценил коварства разбойников. Со стороны поля по нам ударил их резерв. Разбойники прятались в заранее выкопанных ямах, замаскировавшись травой.

Если бы их план удался, они ударили бы в тыл ничего не подозреваемому противнику. Даже нам пришлось бы несладко. Вот когда все мы оценили предусмотрительность, заставившую нас оставить полтора десятка гномов со стороны поля. Неожиданным удар не получился. Правда, силы с этой стороны были неравны — на заслон из полутора десятков гномов бросилось не менее пятидесяти нападавших. Пришлось бросить в бой последний резерв. Был он невелик — я, Нимли, Сонъер, Лесли и пять гномов-курьеров. Гномы разрядили свои арбалеты в нападающих со стороны поля противников. Я, Лесли и Сонъер схватились за луки. Я успел выпустить три стрелы до того момента, когда пришлось сойтись врукопашную.

— Нимли, Сонъер, вперед! Остальным на месте! — крикнул я, выхватывая меч.

Вооружение курьеров было облегченным. Курьеру важна скорость передвижения. Да и тяжеловаты были для молодых гномов двуручные мечи. В курьеры мы отбирали проворных и легких на ногу.

Сшибиться с нападавшими, не дать им добраться до оставшейся на дороге молодежи — вот наша задача. Тот же Лесли гораздо полезнее с луком, чем в рукопашной — к своим пятнадцати годам с луком он научился хорошо обращаться, а вот веса и опыта в битве на мечах набраться не успел.

Следующая пара минут была очень горячей. Я вертелся волчком, стараясь парировать удары как можно большего числа нападавших. О том, чтобы поразить их, не было и речи, главное задержать. Нимли и Сонъер бились рядом со мной. Если нашей задачей была оборона, то оставшиеся на дороге стрелки не теряли ни секунды, стреляя по нападавшим почти в упор.

Все решило подкрепление, подошедшее к нам с левого фланга. Разбив нападавший от рощи отряд, гномы поспешили на помощь нам на другую сторону дороги.

Я присел на траву, привалившись спиной к колесу фургона и стараясь унять дрожь в руках и ногах — резкий выброс адреналина давал о себе знать, отзываясь внезапно нахлынувшей слабостью. За несколько минут боя я выложился полностью, показав все, что умел. Спасибо мастеру Солте за панцирь. При том граде ударов, что на меня сыпался, без него мне пришлось бы туго. Хороший панцирь позволяет варьировать тактику боя и не бояться пропустить некоторые виды ударов, что дает гораздо большую степень свободы в бою и возможностей, в иных условиях недоступных. Намеренно принимать удары на панцирь — тактика не самая лучшая, но при большом численном перевесе нападающих это здорово выручает.

— Вик, ты цел?

Подошедший Нимли присел рядом. Он шумно дышал, на его отличном гномьем панцире была вмятина.

— Неслабо тебя приложили, друг Нимли.

— Противник здоровый попался, такой хороший доспех помял.

— Но ты ему, конечно, ответил?

— Конечно. Его доспех делали не гномы.

Я улыбнулся, а Нимли засмеялся во всю своей незатейливой шутке.

Странное чувство. Смех после боя это не насмешка и не цинизм. Переживший стресс организм спешит радоваться жизни. В это время даже такая незатейливая шутка покажется смешной.

Гномы приходили в себя после жаркой схватки. В живых осталось не более десятка нападавших, они бежали к лесу, когда поняли, что схватка проиграна. Я был удивлен такими большими потерями со стороны разбойников. Нападавшие бились упорно и полегли почти все. Полтора десятка раненых разбойников сидели окруженные охраной из десятка гномов.

— Что будем с ними делать? — спросил подошедший Раста, указывая на пленников.

— Утопим, — пошутил я. В ближайших окрестностях не наблюдалось даже ни одного ручейка, не то что водоема побольше.

Нападавшие вздрогнули и начали боязливо оглядываться.

— Или отвезем и сдадим местным властям, — добавил я.

Среди нападавших послышался ропот. Один из них попросил.

— Не надо властям. Уж лучше утопите.

Строго здесь, должно быть, относятся к разбойникам, если они просят утопить их, только не сдавать властям.

— Жизни не обещаю, но сможете сами выбрать смерть, если ответите на вопросы.

— Спрашивайте.

— Кто вы такие?

Говоривший от имени оставшихся в живых разбойников человек поморщился.

— Полгода назад я сказал бы, что мы наемники.

— А что сейчас?

— В отсутствие найма мы решили нанять себя сами.

— И вышли на большую дорогу? Грабить проезжающие караваны?

— Жить-то как-то надо.

— Жить надо не как-то. Нет найма, шли бы грузчиками на рынок. Ни гончаров, ни кузнецов из вас, наверное, не получится.

— Вам легко рассуждать, милсдарь, — разбойник скривился.

— Если ты думаешь, что я всегда разъезжал на коне, то ошибаешься. Это далеко не так. Случалось поработать и молотобойцем за медяк в день и грузчиком за краюху хлеба. Бывало, что это вся моя еда за день. У всех бывают трудные времена.

— Может, отпустите нас? — поинтересовался разбойник.

— Нет, — я покачал головой.

В свое время я насмотрелся на дела, творимые такими вот шайками. Они вырезали целые поселки на западе империи. Это было то недолгое время, когда я подался в имперское ополчение. Нам пришлось участвовать в жарких боях, пока из столицы не подошли регулярные легионы. Эта шайка до такого пока не докатилась — грабит караваны. Но далеко ли до того, чтобы разорять поселки? Всего лишь следующий шаг.

— Нет. Не отпустим. Но раз мы обещали, можете сами выбрать свою смерть. Сдаться местным властям, я смотрю, вы не спешите. Наверняка к вам есть немалый счет. Создатель вас рассудит. Итак, что выбираете? Может, вас повесить?

— Хотелось бы умереть с мечом в руках.

— Свою битву вы уже проиграли. Вряд ли кто из гномов согласиться скрестить с вами оружие.

Разбойники пошептались между собой.

— Дайте нам два меча. Мы решим этот вопрос сами.

— Ничего не имею против.

Я кивнул, и гномы бросили в круг два меча из числа отобранных у разбойников.

Последняя схватка длилась минут двадцать и закончилась, когда в живых остался лишь один из разбойников. Он стоял посреди павших товарищей.

— Может, кто сразится со мной? — он обвел взглядом окружающих.

Раста взялся за меч, подумал: «Не хочу».

Другие гномы тоже отвернулись.

— Уходи, — предложил я.

Разбойник рассмеялся диким неестественным смехом.

— Куда мне идти?!

В его вопросе, полном безысходности, был и ответ.

Гномы, оставив его, подтягивались к фургонам. Раненый разбойник закрепил меч, воткнув рукоятью в землю, и бросился на него, покончив счеты с жизнью.

Гномы собрали трофейное оружие и деньги. Порванные, залитые кровью кольчуги они брать не стали. Деньги у разбойничьей шайки были невелики. На две сотни человек набралось около пятисот золотых. На такую же сумму примерно тянули две сотни мечей, учитывая, что они бывшие в употреблении и не лучшего качества. Охотники, отправившись по следам шайки, нашли в километре лагерь разбойников, присоединив в скором времени к нам фургон и два десятка лошадей.

Теперь мне стало более понятным беспокойство градоначальника Родерика. В Абудаге явно был переизбыток наемников. Если наша миссия увенчается успехом, у абудагских наемников появится хороший повод для найма. Идущие по рекам караваны кораблей потребуют охраны. Пусть воюют с тилукменами. И Абудаг вздохнет спокойнее, и нам легче станет — тилукмены не смогут снарядить крупный поход против гномов, имея такую помеху в тылу.

Мы покидали Абудаг со смешанным чувством.

— А мед здесь неплохой, — сказал Нимли.

Будем лучше вспоминать, как нас угощали медом, а прощальный бой запишем в недоразумения, о которых лучше забыть.

Впереди была империя, переговоры о покупке кораблей. Наша экспедиция еще только начиналась.

4

Дороги империи. Сколько километров мне довелось проехать и пройти по ним. Три года странствий. Порой я пытался обосноваться в том или ином месте, но судьба меняла обстоятельства, и я снова отправлялся в путь. Пересекать Ропу мне доводилось несколько раз, но это было южнее, в ее верховьях мне бывать не доводилось.

Дороги империи местами хороши, иногда разбиты. Чем они выгодно отличаются, так более-менее организованным сервисом. Более или менее зависит от направления движения. Но на всех дорогах, имеющих постоянное движение, постоялые дворы расположены с завидной регулярностью. Такое отношение не может не радовать, когда путешествуешь один или в небольшой компании. Нашу сотню не мог вместить и накормить ни один постоялый двор. Останавливались мы обычно поодаль, пользуясь наличием воды рядом с постоялыми дворами и возможностью разжиться дровами — это единственное, в чем мы нуждались постоянно. Продовольствие мы везли с собой, время от времени пополняя его запасы в деревнях. Платили железом — крестьяне и в империи принимали такой бартер охотно. Без плуга или косы в крестьянском хозяйстве не обойтись. Тем более здорово, когда удается их выменять без посредников и поездок на ярмарку.

В попадающиеся по пути города мы не заглядывали. Торговать мы там не собирались, а платить пошлину без необходимости — лишняя трата денег.

Ропы мы достигли через три дня после пересечения границы и продолжали двигаться вдоль реки — в верховьях Ропа недостаточно глубока для судоходства.

Дорога шла вдоль реки, порой отходя от нее на несколько километров, но неизменно возвращаясь.

— Далеко еще? — поинтересовался Нимли.

Я достал карту, в свое время раздобытую в Гремене. Подробная карта местности была большой ценностью. Я до сих пор благодарен младшему сыну барона Людвига, который сделал для меня копию с хранившейся в городской библиотеке карты. Карта была устаревшей — оставшейся со времен старой империи. Некоторые населенные пункты, на ней обозначенные, давно канули в лету, другие появились, но есть то, что сохраняется неизменным столетия — реки, горы, дороги, имеющие стратегическое значение. Две сотни лет — небольшой срок для того, чтобы карта потеряла свое значение. В мире средневековья время движется гораздо менее торопливо. По мере возможностей я вносил в нее правки, приводя в соответствие с тем, что было в данный момент.

— Мы примерно здесь, — я отметил на карте место нашего нахождения. — Вот за этой излучиной глубины пойдут приемлемые. Завтра можно будет начинать поиск. В следующем поселке порасспросим о том, где строятся корабли.

— Вик, а ты уверен, что они вообще здесь строятся?

— По Ропе корабли ходят, это я точно знаю. Значит, они должны где-то строиться. Пойдем вдоль реки, пока не найдем верфи. Или попробуем перекупить уже готовые корабли.

— А может, сами построим?

— Нимли, ты корабли когда-нибудь строил?

— Нет.

— Я тоже нет. То есть я примерно представляю, как корабль должен выглядеть. Но только примерно. А материалы, а верфи? Да и времени на постройку уйдет немало.

— Это да. Без молота и наковальни и гвоздя не выкуешь. Без нужных приспособлений никак нельзя.

— Вот то-то. Если бы требовалось построить лодку, еще можно было бы попробовать. С речным кораблем сложнее, пусть он и невелик. Будем искать готовые корабли или специалистов по их постройке. Все остальные варианты оставим на самый крайний случай, и лучше бы он не наступил.

Нимли вздохнул. Я понимал его желание построить корабль самостоятельно. Профессиональная гордость для гнома имеет большое значение, но браться за незнакомую технологию не имея подробного плана, все же не стоит.

С камнеметами было проще — гномы построили их несколько десятков по нарисованному мною эскизу, проще было с горячей штамповкой, благодаря которой, мы теперь можем увеличить производительность труда при изготовлении некоторых изделий в десятки раз. А корабль? Я бы, может, и взялся его построить, если бы не было совсем никакого выхода, но результат получился бы спорным. У меня было недостаточно базовых знаний для постройки корабля с нуля.

На обед мы расположились на берегу Ропы, выбрав ровную поляну. Гномы распрягли быков и повели их поить к реке. Река совсем не была пустынной. Рыбацкие лодки и баркасы время от времени проходили мимо нашей стоянки, вызывая естественный интерес.

— Эй, на берегу-у-у! Рыбу не желаете приобрести?

— Раста, ты рыбу хочешь на обед?

— Пфыр. Опять рыба.

— Когда это ты, интересно, успел к ней привыкнуть?

— И не собираюсь. В этой рыбе одни кости. Я не лесной кот, чтобы ее любить.

— Ты знаешь, бывает рыба и без такого количества костей.

— В самом деле?

— Можешь мне поверить. В реке Хат такая точно водится, бывает, и в низовьях Ропы ловят.

— Так это совсем другое дело! Та рыба, которую нам предлагаю местные рыбаки, никуда не годится.

— Это ты зря. Еда из нее может получиться очень замечательная. Я угостил бы тебя ухой, но, к сожалению, у нас нет ни перца, ни лаврового листа. А без них уха потеряет всю свою прелесть. А рыбу давай все-таки возьмем. Завялим — будет нам припас в дорогу.

Рыба была мне не слишком нужна, я хотел расспросить рыбаков о том, что ждет нас ниже по реке.

— Как улов?! — крикнул я рыбакам.

— Спасибо! Не жалуемся!

— Что ж, пожалуй, рыбу мы у вас купим! Правьте к берегу!

Рыбаки причалили, и начался незатейливый торг. Скорее, он был дополнительным развлечением, чем насущной необходимостью. Рыбаки нахваливали свой улов. Гном, заведовавший кухней, пытался сбить цену. Наконец ударили по рукам, и я смог перейти к вопросу, который меня интересовал больше.

— Сами-то вы откуда будете?

— Так местные мы. Чуть дальше по течению на том берегу реки поселок будет, вот оттуда мы и есть.

— Крупный поселок?

Рыбак залихватски присвистнул.

— Кому и три дома — город. Поселок невелик, домов десятка три будет.

— А есть что покрупнее дальше по реке?

— Как не быть. Ближе всего к нам будет Лукино. Славный поселок, дворов, считай, под пятьсот будет. Пристани, лавки.

— Немалый поселок. Иному городу под стать.

— Это так. Только городу градоначальник положен — имперский наместник. Местные купцы раза три дары засылали, чтобы их поселок в город не переименовали. А что? Приедет раз в год казначей, получит пошлину, только его и видели. Все остальное время главой в Лукино остается выборный староста.

— Хитро.

— А то.

Я попросил одного из курьеров принести разговорчивому рыбаку кружку пива. Разговор был весьма интересен. Рыбак довольно обтер усы, с надеждой посмотрев на опустевшую кружку, а я продолжил разговор.

— А корабли в Лукино есть?

— Как не быть. Торговлю-то купцы ведут там немалую, а корабль при реке — первое дело для перевозки грузов.

— Вот и славно.

Я попрощался с рыбаком. Тот печально посмотрел на пустую кружку из-под пива, но напрашиваться на повторное угощение не стал.

Гномы, пользуясь стоянкой, развернули полевую кузню. Один из фургонов требовал ремонта, надо было отковать новые шкворни.

— А скажи, друг Раста, доводилось ли тебе участвовать в рыбной ловле?

Вопрос был риторическим — крупных водоемов, в которых можно было ловить рыбу, в долине гномов не было.

— Вот еще, — проворчал гном, — была нужда лезть в реку с виршей. Да и сети у нас нет.

— Есть еще один способ. Поверь, это незабываемые впечатления.

Речь шла о ловле рыбы на удочку. Такой способ ловли здесь совсем не распространен — местные жители предпочитают верши или сети.

Раста задумчиво сопел.

— Предлагаю спор. Если тебе понравится рыбная ловля, — я задумался, что бы мне загадать в качестве выигрыша, — то ты учишься плавать.

— Так это надо в воду забираться!

— Надо, — я улыбнулся. — Как плавать без воды, пока не придумали.

— А если мне не понравится ловить эту самую рыбу?

— Что ты хочешь? Учится плавать я не смогу по той простой причине, что уже умею. Хочешь, буду твоим личным тренером по плаванию?

Раста фыркнул от смеха: «Плавать-то в любом случае мне придется».

— Что же в этом плохого? Смотри.

Я быстро скинул одежду и, подбежав к реке, мощными гребками поплыл на ее середину. Там развернулся, подняв вверх обе руки, и под восторженные крики гномов поплыл обратно. Плавать в этом году мне довелось первый раз, но это как ездить на велосипеде — если однажды научишься, то навсегда.

— Ну как? — спросил я Расту, вылезая из воды. — Кто-то говорил, что гномы могут все.

— Ладно. Если мне понравился рыбная ловля, буду учиться плавать. Но вряд ли она мне понравится.

— Посмотрим. Для начала мне понадобится твое кузнечное мастерство. Надо сделать крючки для рыбной ловли.

Я объяснил Расте устройство рыболовного крючка, и он отправился к кузне, от которой уже раздавался стук молота. С грузом и поплавком вопрос решить было несложно, использую подручные материалы, но в моем плане была еще одна вещь, совершенно необходимая — леска.

О прекрасной капроновой леске не могло быть и речи, но и рыба здесь не слишком избалована. Обойдя лагерь, я нашел у одного из запасливых гномов моток шпагата. Насколько я помню, при нахлысте вместо лески используется шнур и довольно успешно. Он не является помехой для клева рыбы. Оставалось озаботился изготовлением поплавка и груза.

Через полчаса все необходимое для рыбной ловли было готово.

Отыскав под ближайшим камнем обычного дождевого червя, я насадил его на крючок и забросил, раскрутив крючок с наживкой наподобие аркана. Ничего подходящего для удилища под руками не было, но снасть получилась достаточно тяжелой, и мне удалось забросить ее руками.

Раста стоял рядом, Сонъер в двух шагах за нашей спиной, остальные наблюдали за моими действиями с места стоянки. Поплавок медленно проплыл метров двадцать, я шел за ним по берегу, рыба клевать не спешила. Пришлось вытащить снасть и забросить снова.

Раста задумчиво почесал голову: «И что здесь может быть увлекательного?».

— Это потому, друг Раста, что рыбу ловишь не ты. Держи.

Я протянул Расте снасть, жестом предлагая забросить наживку. Гном вздохнул, но спорить не стал. Забросив наживку, он пошел по берегу вслед за движущимся поплавком. Ровный берег закончился и Раста вынужден был вернуться обратно, всем своим видом показывая, что не впечатлен рыбной ловлей.

Должно быть, я выбрал не слишком удачное место для рыбалки. Раста прошелся вдоль берега еще раз, закинув снасть с недоверием.

— Убегает!!! Вик, поплавок убегает!

Поплавок совершал стремительные движения против течения.

— Тащи! Клюет!

— От гнома не убежишь! — вскричал Раста, выбирая леску.

Крупная рыба билась на крючке и ходила кругами. Раста с азартом тащил ее к берегу. Сонъер замер, на берегу столпились гномы, привлеченные необычным зрелищем. Рыба была килограмма два весом. Раста с азартом вытащил ее на берег.

— Какова, а?! С кем соревноваться решила! С гномом!

Раста был доволен чрезвычайно: «Сейчас я еще одну поймаю».

Я не стал охлаждать его пыл. Раста отыскал наживку и закинул снасть еще раз. Рыба клевать не спешила.

— Вик, почему рыба больше не попадается?! — сетовал гном.

— Наверное, здесь место не слишком подходящее. Смотри, видишь на той стороне заводь? Вот там рыба есть наверняка.

— Так чего же мы стоим?! Идем скорее туда!

— Вообще-то это место за рекой. Да и выдвигаться нам пора.

Раста насупился и пробурчал: «А о запасах кто подумает?».

Не он ли ворчал совсем недавно о том, что рыба — это не для него?

— Не забудь, ты обещал научиться плавать.

— Помню я, помню, — неохотно проворчал Раста. — А обоз? Так пусть себе едет. Мы рыбу половим и догоним его.

В голосе Расты звучала такая искренняя просьба, что я не смог отказать.

— Хорошо. Давай сплаваем на часок на ту сторону, рыбаки нас перевезут.

Обоз двигается медленно, верхом мы спокойно сможем его догнать. Почему бы и не устроить рыбную ловлю?

Обоз тронулся в путь, на берегу остались лишь Сонъер и Лесли — они должны были посторожить лошадей и подождать нашего возвращения. Мы с Растой окликнули проплывающую по реке лодку и попросили перевезти нас на другую сторону реки, расплатившись мелкой медной монетой.

Раста сосредоточился на рыбной ловле. Я с удовольствием уступил ему эту возможность, снасть была одна. Десяток довольно крупных рыбин уже лежали на берегу.

— Раста, не пора ли нам собираться?

Гном печально вздохнул: «Хорошо. Будет следующая лодка, попросим отвезти нас обратно».

Но лодки не было. Вместо этого поднялся ветер, нагоняющий низко висящие тучи. Не прошло и десяти минут, как начал накрапывать дождь. Дождь постепенно усиливался, грозя перейти в ливень. Мы подождали еще, лодок не было — должно быть, рыбаки не хотели плыть в такой ливень. Я мог при желании переплыть реку и вплавь, но как быть с Растой — плавать он пока не научился. Переправляясь, я по привычке прихватил с собой меч и панцирь не стал снимать. Не беда, свое снаряжение я при желании смог бы переправить. Раста свой двуручник оставил на том берегу — слишком он был велик и мешал рыбной ловле, но даже это не помогло бы ему переправиться обратно.

Дождь все усиливался, мы промокли насквозь. Поняв, что в ближайшее время ни лодки, ни окончания дождя не предвидится, я стал обдумывать наши дальнейшие действия.

— Мастер Раста, что ты скажешь на то, чтобы нам прогуляться пешком?

— Куда? — оживился гном. Мокнуть под дождем ему тоже изрядно надоело.

— Здесь недалеко должна быть деревня. Помнишь, о ней рассказывал рыбак, от которого мы покупали рыбу? Давай переждем непогоду там, дождь, судя по всему, надолго. А завтра сплавимся до поселка Лукино на попутной лодке.

— А как же наши кони?

— Сейчас я все улажу.

Пытаясь перекричать шум дождя, я объяснил Сонъеру и Лесли наш план. Они должны были догнать караван без нас и передать, что мы доберемся до Лукино сами.

Если вы думаете, что Раста оставил свой улов, то вы плохо знаете гномов. Собрав рыбу в прихваченный для этой цели мешок, он взвалил его на плечи с твердым намерением не расставаться со своей добычей.

Нет, это совсем не жадность. Раста без всякого сожаления раздал бы улов друзьям, но оставить его на берегу было выше его сил. Это своего рода бережливость, ставшая чертой характера. Так мы и отправились разыскивать близлежащую деревню. Я — с мечом на поясе, Раста — с мешком за плечами, полным пойманной им рыбы.

Постучав в ближайший дом, мы попросились на ночлег, поскольку время уже приближалось к ночи, а дождь не прекращался.

Это просто здорово — сидеть у печи, слушать, как трещат поленья, и смотреть на огонь. Хозяин дома, увидев, что мы промокли насквозь, развел огонь и предложил нам высушить одежду. Хорошо еще, что нам не приходилось опасаться, что наши панцири заржавеют. Гномы применяли какую-то хитрую обработку, затрудняющую коррозию. Это было что-то вроде оксидирования — готовое изделие обрабатывалось сложным химическим составом, покрывавшим его защитной пленкой. Метод этот применялся к изделиям штучной работы и действовал довольно хорошо. Что, безусловно, радовало. Хороши бы мы были с Растой в заржавевших панцирях. Защитное покрытие имел и меч. Надеюсь, мне не придется его точить слишком часто, снимая покрытие. Впрочем, отличная сталь хорошо держала острие.

Хозяин дома спросил, что мы хотим на ужин. Я был удивлен — Раста попросил приготовить пойманную им рыбу.

Переночевав в доме крестьянина на охапке соломы, с утра мы отправились в путь. Я заплатил крестьянину серебрушку, чему он был несказанно рад, он не ожидал такого щедрого вознаграждения.

Первоначальный план, по которому мы собирались сплавиться по реке, пришлось скорректировать — дождь закончился, но низко висящие тучи делали перспективы погоды неясными, поэтому рыбаки не спешили выходить на лов. Наш крестьянин быстро решил вопрос с транспортом. Обежав небольшую деревню, он договорился с одним из соседей, который собирался ехать в Лукино на подводе. Вариант был вполне приемлемым, все лучше, чем идти пешком или ждать, пока погода установится. Не прошло и часа, как мы с Растой осматривали окрестности, сидя в трясучей телеге. Запряженные в повозку кони бежали неспешной рысью, и скорость нашего передвижения была вполне приемлемой.

— Ну как, мастер Раста, убедился в том, что рыбалка может быть увлекательной?

— Признаю. Вик, а ты уверен, что гномы могут плавать?

Я рассмеялся. Раста был не на шутку встревожен выполнением данного обещания.

— Могут, очень даже могут. Поверь, друг Раста, ты еще скажешь мне спасибо.

— Ты столько раз меня удивлял, Вик, что я не могу тебе не поверить, — отозвался гном.

Дорога до Лукино прошла без приключений. Приключение ждало нас на въезде в поселок. До Лукино было больше километра, когда наше внимание привлекла странная компания, напомнившая мне господина Паниковского, убегающего с гусем от населения. Разница была в том, что бегущий был без гуся и бежал он нам навстречу. Да и выглядел бегущий гораздо лучше упомянутого персонажа.

Несмотря на это, в тот момент, когда он поравнялся с нашей повозкой, был он изрядно запыхавшимся. Отставшая метров на двести толпа с криками приближалась. Кроме упомянутой процессии с Паниковским персонажа роднило еще одно — явно написанное на его лице «будут бить». Выглядел персонаж вполне прилично, на воришку не похож. Чем, интересно, он успел разозлить такое количество людей?

Остановившись около нашей повозки, убегающий взмолился, видимо, сочтя наши панцири знаком принадлежности к важным персонам.

— Милсдари, прошу вас, скажите хоть вы этим остолопам, чтобы они меня не били.

По внешнему виду и речи — вполне приличный человек. Вмешиваться в чужие споры — дело неблагодарное, но я все же решил уточнить.

— Ты кто будешь, уважаемый?

— Мастер я. Корабел.

— Это совсем другое дело! — взволновался Раста. — Бить мастера нельзя.

— По крайней мере, надо сначала разобраться, в чем дело, — добавил я. — Может, он заслужил.

— Я заслужил?! Да я хотел все сделать как лучше! Я не виноват, что эти остолопы ничего не понимают в кораблях.

Я улыбнулся. Заявить так было весьма самонадеянно. Не за это ли мастера-неудачника хотят побить? Чем-то этот бедолага был мне симпатичен, и я решил разобраться в причинах произошедшего.

— Залезай на подводу. Попробуем поговорить с твоими оппонентами.

Запыхавшийся корабел запрыгнул на телегу и облегченно перевел дух. Если он думает, что все закончилось, то зря. Все еще может повернуться по-разному. Если убегающий в самом деле виноват, защищать его мы точно не будем.

Толпа догоняющих обступила телегу, разразившись громкими криками. Нападать на нас они не спешили. Вполне приличные люди. И что они не поделили? Крестьянин остановил подводу и опасливо оглядывался, не понимая, что делать дальше.

— Тихо! — прокричал я. — Говорите по одному.

— Милсдарь, рассудите! — выступил вперед один из преследователей.

И эти туда же. Что ж, надо их хотя бы выслушать.

— Рассказывай, что у вас случилось.

— Этот горе-мастер нанял нас на работу.

— Вот как? И что же?

Обступившие нас рабочие загомонили, и я вскинул куку вверх, призывая их к спокойствию.

— Какой это наниматель?! Гад это! Мы ему говорили, что надо строить как всегда. Так нет, ему усовершенствования подавай. Вот и наусовершенствовался на свою голову. Купец, заказавший корабль, отказался оплачивать работы.

— Мой корабль поплывет гораздо лучше! — подал голос мастер.

— Лучше?! А чем ты с народом за работу расплатишься?! И за материалы платить надо!

Суть конфликта стала мне понятна — мастер решил внести в конструкцию усовершенствования, не предусмотренные контрактом. Хороши ли они? Неизвестно. Именно такие люди двигают прогресс, пробуя и ошибаясь, иногда находя удачные решения, которые позже становятся нормой.

— А мастер-то он хороший? — я кивнул в сторону корабела.

— Мастер хороший, — согласились рабочие. — В кораблях Ридел понимает. Вот только заказчик оплачивать изделие отказался.

— А велики ли затраты?

— Пока успели поставить только каркас. Да часть денег Ридел заплатил из своих сбережений, больше у него не было. Должен он остался пятьдесят семь золотых.

Я присвистнул. Сумма немалая.

— Вы что же думали, если его побьете, так у него деньги появятся?

Рабочие переминались с ноги на ногу.

— Нет, конечно. Ридел не скряга. Будь у него деньги, отдал бы все, что должен. Только мы тоже должны семьи кормить.

Не знаю, как им побитие мастера поможет кормить семьи, но возмущение их мне понятно.

— Что скажешь, друг Раста? — спросил я у гнома.

— Мастера бить нельзя, — сказал гном. — Но и за работу платить надо.

— Ты прав как никогда. Выручим мастера?

— Человек, конечно, — недовольно пробурчал Раста, — но все же мастер.

Я вывернул все карманы — денег не хватало. Вообще-то я мог позволить себе такие траты. С продажи штампованных изделий, которые изготавливают гномы, мне полагаются неплохие проценты, как автору метода и владельцу товарного знака. Вот только при себе денег у меня было недостаточно.

— Раста, у тебя деньги есть?

Вместе с гномом мы собрали пятьдесят пять золотых.

— Вот, держите. Два золотых мастер Ридел отдаст вам позже.

Не ждавшие такого поворота событий рабочие, обрадованно пошли обратно к поселку, пообещав раздать все долги.

Облегченно вздохнувший крестьянин тронул повозку к поселку. Доехав, он поспешил с нами попрощаться.

— Извини, у нас нет ни монеты, — я развел руками, прощаясь с возчиком. Тот, махнув рукой, поехал по своим делам.

Мы с Растой попрощались с неудачливым мастером.

— Как я могу отдать долг? — поинтересовался Ридел.

— Ладно, забудь, — я махнул рукой. — Как мастеру не помочь.

Я сомневался, что у мастера в ближайшее время появятся деньги, чтобы отдать нам долг. Может быть, эта небольшая помощь позволит ему продолжить работы.

— И все же.

— Хорошо. Если будут деньги, отдашь их первому встречному гному и скажешь, чтобы передали Вику и Расте.

— И все?

— Все.

— Если будет надо, обращайтесь.

— Непременно.

Я махнул рукой, думая, что больше никогда не повстречаюсь с мастером Риделом.

Как переменчивы порой бывают наши планы. Я не знал, что не далее, как через три дня, встречусь с мастером Риделом вновь.

Лукино растянулось вдоль реки на несколько километров. Мы спросили у ближайшего человека, как попасть на ту сторону реки и зашагали к мосту. Идти до него было не близко, тучи разогнало ветром и солнце стало нещадно припекать.

— Совсем в горле пересохло, — пожаловался Раста.

— Да, и есть хочется, — согласился я.

— Какое все-таки накладное дело — пытаться рассудить, кто прав.

— И не говори, — я улыбнулся.

Мы проходили мимо трактира, издающего вкусные запахи.

— Голодный гном — это плохая примета, — бурчал Раста.

— Ты серьезно?

— Более чем. Когда я голоден, у меня портится настроение.

— Ты извини, друг. Это я уговорил тебя отдать все деньги. Сейчас зашли бы, пообедали.

— Что теперь говорить? Я сам согласился.

— Знаешь что, давай все-таки зайдем, — предложил я. — Посмотрим, чем угощают в местных харчевнях.

— Разве что посмотрим, — согласился Раста.

Мы заглянули в ближайший трактир. Немногочисленные посетители обедали или пили пиво. Некоторые — и то и другое.

— Может, продать свой пояс? — Раста вздохнул, глядя, как люди за соседними словами поглощают пищу.

— Нет. Гному без пояса не солидно. У меня есть другая идея. Есть такая игра — армрестлинг.

Я наклонился к Расте и начал рассказывать свой план. Мой друг кивал, соглашаясь.

— Спорим! — крикнул я в голос, привлекая внимание.

— Ой-хо-хо! — отозвался Раста. — Где тебе выиграть?!

— Ставлю кинжал! — я отцепил от пояса один из двух кинжалов и положил его на стол.

— Против пояса! — согласился Раста.

Мы ударили по рукам, поставили руки локтями на стол, и началась борьба. Точнее, ее тщательная имитация. Раста сопел, жилы вздувались на его руке. Руки мы двигали в стороны с переменным успехом.

Люди за соседними столами начали к нам оживленно приглядываться. Через пять минут вокруг нас собралось десяток человек болельщиков. Еще через минуту они стали подбадривать нас задорными криками. Пора.

Моя рука со стуком упала на стол.

— У-у-у! — раздался крик разочарования.

— О-о-о! — выдохнули болевшие за гнома.

Я постарался отразить на лице досаду: «Нет! Нет такого человека, который смог бы тебя победить, друг Раста!»

Раста надулся от гордости. Надеюсь, только показательно, не хватало только, чтобы он зазнался.

— Дай я попробую, — за стол присел один из наблюдателей. — Хочу бороться.

— Так не интересно, — сказал Раста. — Давай бороться на заклад. Ставлю пояс против пяти серебраков.

Пояс Расты стоил больше, никак не меньше золотого.

— Идет! — азартно сказал желающий померяться силами.

Продержался он не более пяти секунд. Рука проигравшего стукнула об стол, и он вышел из-за стола под крики и улюлюканье, не забыв оставить пять серебраков. На обед для двоих человек вполне достаточно. Можно было переходить к еде, но не тут-то было.

— Дай я померяюсь силами! — очередной претендент сел за стол напротив Расты.

Этот продержался секунд двадцать. По сравнению с прежним претендентом — определенный прогресс.

Толстый мельник растолкал всех присутствующих и молча положил на стол пять серебраков. Был он на две головы выше Расты и почти таким же в плечах.

Взбугрились мышцы на руках, толщиной с добрую ногу, затрещал стол, сколоченный из толстых дубовых досок. Окружившие стол люди бились об заклад, подбадривая борцов. Мельник продержался минуты две — был он очень крепким человеком.

Нет, так мы точно не пообедаем. Привлеченные слухами о необычном зрелище, в трактир повалили люди. Через двадцать минут там стало довольно тесно.

— Раста, пойдем, — потащил я гнома за рукав. — Пообедаем где-нибудь по дороге.

— Да, мы хотели пообедать! — вспомнил гном.

— Оставайтесь здесь! — предложил трактирщик. — У нас сегодня фирменный обед.

— Не рыба? — спросил с подозрением Раста. Видимо, рыбу любил он только лично пойманную.

— Не получится. Разве здесь нам дадут пообедать? — возразил я.

Хозяин печально вздохнул, понимая, что вслед за нами уйдет и большинство посетителей.

— Лучший обед за мой счет бесплатно, — выложил он последний аргумент.

— На двоих? — уточнил я.

— На двоих, — согласился трактирщик.

— Что ж, посидим еще немного. Несите.

Я пообедал не торопясь. Расте пришлось труднее — три раза он прерывал обед, не желая отвергнуть борьбу на руках. Не проиграл Раста ни разу. Правда, здорово утомился. Я вытащил его из-за стола почти силой.

— Раста, кинжал-то верни, — мы шли по улице в прежнем направлении. На этот раз сытые и довольные.

— Извини, Вик, — Раста отдал мне кинжал, «выигранный» им в самом начале нашего представления. Вообще-то, и правда выигранный. С Растой в силе мне не соревноваться. Не потому, что я слаб, просто он скорее под стать медведю.

— Вик, а я тебя в самом деле поборол, — продолжил Раста.

Я развел руками, что есть то есть.

— Должен же ты в чем-то меня превосходить. Только не зазнавайся, а то придется намять тебе бока.

Раста фыркнул: «Вот еще. Буду я драться с друзьями».

— Это правильно, с друзьями драться не стоит.

Но недавние победы вскружили гному голову.

— На мечах ты бьешься славно, но в борьбе гномы непобедимы, — продолжал рассуждать мой бородатый друг.

— Ты так думаешь?

Раста посмотрел на меня с сомнением, но все же сказал: «Да».

— Не хотелось бы тебя огорчать, но армрестлинг, это далеко не вся борьба.

— А какая она еще бывает?

— Давай как-нибудь после.

— После?! После опять будет не до того.

Вот неугомонный гном, славно же его зацепило. Четыре золотых серебраками оттягивали карман Расты, настраивая его на героический лад.

— Ладно, уговорил. Скажи, сложно ли уронить на землю такого гнома, как ты?

— Речь идет о борьбе? — уточнил Раста, опасливо на меня покосившись.

— О борьбе.

— Без использования дополнительных приспособлений?

— Голыми руками.

— Тогда это очень сложно, — вынес заключение гном.

— Стой.

Мы остановились посреди улицы. Захват кисти, движение по круговой траектории и Раста не в силах сопротивляться — падает на землю. Приемы подобного рода весьма распространены в айкидо. Наверное, его создатель Морихей Уэсиба был талантливым механиком. Рычаг и инерция — то же самое, что я стараюсь приспособить к бою на мечах.

— Как, не видать мне молота?! Вик, как ты это сделал?!

Раста смотрел на меня удивленными глазами, сидя посреди улицы. Я пожал плечами — эти знания совсем ни к чему моему другу. У него другое преимущество. Я помог Расте подняться.

— Вик, ты великий воин! — восхитился гном.

— Не преувеличивай, друг мой. Это просто немного знаний. И в империи и в Абудаге найдется много лучших бойцов.

Это так. В Абудаге неплохая школа кулачного боя, есть славные бойцы и в империи. С лучшими мне не тягаться, я впрочем, и не собираюсь. Нельзя играть на поле, на котором у противника все преимущества. Иначе заранее обрекаешь себя на проигрыш. Несколько уравнивает шансы то, что я более-менее знаком с местной тактикой боя, в то время как моя тактика для многих является неожиданной. И все же, лучший рецепт победы — это играть на том поле, на котором ты сильнее противника. Жизнь не всегда нам дает такую возможность, но теми возможностями, которые есть, глупо не воспользоваться.

— Но полководец ты славный, — сказал гном.

— Да? Вот только я совсем не люблю войну. Один мудрец сказал «Лучший бой это тот, которого удалось избежать». Вот он действительно был славный полководец.

— Как же он смог им стать, если избежал боя? — удивился гном.

Я рассмеялся: «Как-то стал. Наверное, он смог избежать не все бои».

Мы шли по улице, постепенно приближаясь к мосту.

— Наши! — воскликнул Раста, показывая на противоположный берег.

На берегу стояли фургоны гномов, поставленные как обычно кольцом, дежурная полусотня несла свою службу. У кромки воды я заметил Сонъера, он внимательно всматривался в плывущие по течению лодки. Нас ждали. Правда, нас не ждали с противоположного берега. Здорово вернуться туда, где тебя ждут.

— Раста, жаль, что ты рыбу так и не донес. Как же припасы? — пошутил я.

5

Встречу описывать не буду. Больше всего досталось Расте. Причем пополам — поздравлений и порицаний. Раста насупился, но ненадолго. Его так и порывало рассказать о нашем бесплатном обеде в трактире и, конечно, о соревновании, что он и сделал. Этим он положил конец упрекам в стремлении к неуместному рыболовству.

Гномам в наше отсутствие удалось неплохо поторговать. Предприимчивые купцы из Лукино не замедлили полюбопытствовать, что имеется на продажу в остановившемся караване. А вот по интересовавшему нас делу сдвигов пока не было. Корабли в Лукино имелись — это крупный поселок вел весьма оживленную водную торговлю. Были они и у тех купцов, которые заглядывали на стоянку гномов, но продавать они их не собирались. Не беда, переговоры еще даже не начинались.

— Смотри, Вик, может быть этот?

— Не то, Раста, не то!

Мы с Нимли и Растой обходили побережье в поисках подходящих речных кораблей.

— Вик, ты уверен, что это не то, что нам надо? Купцы успешно перевозят грузы на этих кораблях.

— Раста, ты видел не хуже моего, что этот корабль нам не подходит. Где скорость?! Где устойчивость?! Если мы поставим на него катапульту, его будет так раскачивать, что выстрелить мы сможем только раз, а затем нас будет швырять по всей палубе, если вовремя не успеем за что-нибудь уцепиться.

— Вик, мне кажется, ты преувеличиваешь, — сказал Нимли.

Ну да, слегка я преувеличил. Но ходовые испытания меня решительно разочаровали. Мы почти сторговались с одним из купцов. Назначив цену в две тысячи золотых, он готов был уступить нам корабль. Перед тем, как принять окончательное решение о покупке, мы решили провести испытания. По течению пошли неплохо, а вот когда стали возвращаться…. Скорость против течения была километров пять в час, не более. Гребцы дружно вспенивали веслами воду, а скорость движения оставляла желать лучшего. Парус не ставили. Ветер был устойчивый, но боковой, от прямоугольно жестко крепящегося паруса в такой ситуации никакого прока. Минуем мы на такой скорости устье Ропы, когда будем возвращаться? В то время, когда большинство гребцов будут заняты на веслах и не смогут помочь в отражении атаки! Нет, этот корабль совсем не то, что нам необходимо. Мы обошли весь берег реки в окрестностях Лукино, но все корабли были однотипными, вряд ли они покажут лучшие ходовые характеристики, чем тот, который мы испытывали.

— Что будем делать? — поинтересовался Нимли. — Двинемся дальше вдоль реки?

Я печально вздохнул. Найдем ли мы что-нибудь лучше?

— Вот он, Нимли, нашел!

— Это?! — удивился Нимли.

На берегу располагался каркас будущего корабля. Его вытянутый корпус обещал производить гораздо меньшее сопротивление воде, что позволяло увеличить скорость.

— Ну да, этому кораблю еще строиться и строиться, но он обещает быть быстрым. Правда это не повысит устойчивость при работе катапульты, — признал я.

— А где, собственно те, кто его строит? — поинтересовался Раста.

Действительно, вокруг недостроенного корабля не наблюдалось ни одного человека. В разгар рабочего дня это было странно. Я подозвал игравшего неподалеку мальца и спросил, знает ли он владельца недостроя. Парнишка кивнул и, ободренный обещанием мелкой медной монеты, умчался, пообещав привести строителя.

Появились они минут через десять.

Раста и Нимли с недоумением смотрели на мой неуместный смех.

— Что случилось, Вик? — удивился Раста.

— Посмотри, кто идет! Узнаешь?

Теперь уже Нимли смотрел с недоумением, как мы с Растой смеемся. К берегу направлялся наш хороший знакомый — мастер Ридел. Его усовершенствования оказались не так уж и плохи.

— Здравствуйте, — поздоровался мастер. — К сожалению, я пока не могу вернуть вам долг.

Я махнул рукой: «Речь сейчас совсем не об этом. Я смотрю, вы забросили постройку корабля?»,

— Что поделать? — корабел-конструктор развел руками. — Долги я отдал, благодаря вашей помощи, но дальше продолжать строительство не на что.

Ридел печально вздохнул: «А такой хороший корабль должен был получиться».

— Вы правы, мастер, корабль должен был получиться отменный.

— Вы, правда, так думаете?! — встрепенулся корабел.

— Правда. Скажу больше, мы готовы купить этот корабль, если он будет достроен так, как нам надо.

— Потребуете переделать корпус?

— С корпусом как раз все в порядке. Обтекаемость должна быть превосходная. Но некоторые дополнения внести необходимо.

— Какие?

— Начнем с того, что нам необходимо сделать корабль гораздо более устойчивым. Что Вы можете для этого предложить?

Корабел задумчиво почесал макушку.

— Можно попробовать увеличить киль, — предложил он. — Только кто будет это делать?

— А мы на что?! — возмутился Раста. — Откуем любой киль, какой потребуется.

Мастер Ридел чуть не поперхнулся.

— Вообще-то киль делают из дерева.

— Нет-нет, это отличная мысль. Киль сделаем железным, — ухватился я за неожиданную мысль.

— Но он утяжелит корабль!

— Ерунда! — я махнул рукой. — Уменьшим количество балласта. Можно даже сделать киль выпускным, расположенным в специальной шахте.

— Вот только мели….

— Мели?

— Да. Я не хотел бы делать киль слишком уж большим.

— А что Вы скажете о подводных крыльях?

— Это как?! — встрепенулся Ридел.

Честно говоря, это не были крылья в том понимании, которое для меня привычно, скорее стабилизирующие плоскости. Я нарисовал на прибрежном песке, как я это себе представляю.

— Так-так-так! Здесь придется усилить. А здесь? Интересно!

Корабел-рационализатор минут пять что-то чертил на песке, прикидывая возможность установки подводных стабилизирующих горизонтальных плоскостей.

— Здорово! — сказал он, подумал, вздохнул и добавил. — Но никто у нас не возьмется за такую работу.

Раста внимательно посмотрел на чертеж.

— Что здесь сложного? Стабилизаторы сделаем составные, пластины откуем, а затем соединим на заклепки, усилители поставим.

— Правда? Здесь немало работы.

— Ха! С этим справились бы даже мы с Нимли вдвоем, а на том берегу сотня лучших мастеров. Нам бы только с планом работ определиться да материал нужный приобрести.

— Материал в долг не дадут, — опечалился Ридел.

— Не надо в долг. Тысячи три золотых у нас наберется уже сейчас. Мало будет — найдем еще.

— Если строить будете сами, то расходов будет меньше.

— Не спешите, мастер. Это далеко не все изменения, которые я хотел бы произвести. И строить мы будем не один корабль, а сразу три.

— Три?!

— Три. На сколько гребцов рассчитана ваша посудина?

— Предполагалось сделать корабль двадцативесельным. По десять гребцов с каждой стороны.

— Пойдет, — я кивнул. — Сделаем еще один такой же. А третий корабль сделаем побольше — весел на тридцать. Беретесь?

— Ридел внимательно посмотрел на нас, не веря своему счастью.

— Берусь.

— Тогда слушайте основные требования: Борта следует нарастить, подняв их выше палубы так, чтобы они были примерно по пояс человеку; в указанных местах следует сделать капитальные площадки, прочно связанные с корпусом (при необходимости там установим камнеметы); нос корабля защищаем кованым тараном; да, одно из самых важных — парус должен быть совсем не таким, как Вы привыкли, и необходимо предусмотреть его вращение вокруг мачты. Это основное, остальные дополнения внесем по ходу дела.

Ридел задумался, озадаченный необычностью требований. Даже для его натуры экспериментатора их было много.

— Сколько Вам надо времени, чтобы составить план работ в связи с новыми требованиями? — поинтересовался я.

— Дня два, я думаю, надо, — ответил задумавшийся корабел. — Общую картину я смогу составить, остальное придется додумывать по ходу дела. Начать лучше с одного корабля.

— Вот и отлично. Через два дня встречаемся здесь и приступаем к работе. Прикиньте, какие нужны материалы, их стоимость и поставщиков. Если Вы не против, я завтра загляну и поинтересуюсь, как продвигаются ваши дела.

Я был удивлен на следующий день, застав мастера Ридела за самым настоящим чертежом. Пожалуй, скорее, эскизом каркаса и несущих деталей. Но вместе с тем все узлы были нанесены в масштабе и достаточно подробно.

— Как дела, мастер? — поинтересовался я после приветствия.

— Вот, рисую прикид. Пытаюсь встроить в конструкцию те детали, которые Вы пожелали добавить.

Странное слово, которым мастер обозвал свой чертеж, должно быть, означало, что план мастера Ридела приблизителен.

— И как успехи?

Ридел задумчиво почесал макушку.

— Эти дополнения точно нужны?

— Нужны, мастер, нужны. И не только эти. Вас что-то смущает?

— Многое. Вот, например, вы пожелали иметь вращающийся парус.

Я кивнул.

— В чем здесь проблемы? Примерный вил паруса я вам нарисовал.

— Проблем больших нет, но придется учитывать возможные боковые нагрузки на мачту, делать некоторые части вращающимися.

— Придется. Надеюсь на Ваш опыт.

— Подводные стабилизаторы поперечной устойчивости потребуют дополнительных усиливающих креплений. Желательно железных.

— Сделаем. С Вашей стороны потребуется лишь указать их вид и размеры.

— Ну а борта-то? Борта-то зачем такие высокие?

— Борта — это важно.

Отказываться от фальшборта я не хотел. Без него гребцы оставались практически беззащитными от возможного обстрела лучников.

Ридел немного недовольно засопел, но дух экспериментатора победил, и он увлеченно начал рассуждать о необходимых изменениях в конструкции. Конструктор есть конструктор. Отказаться от решения сложной технической задачи выше его возможностей.

Еще через день мы смогли приступить к работам. Примерный план работ с учетом дополнительных задач был составлен.

Нимли недовольно ворчал — ему поручили заведовать кассой, тем самым отстранив от непосредственного хода работ. Сколько я ни твердил ему, что его работа важнее многих, гном продолжал оставаться при своем мнении. Не забывая при этом исправно выполнять принятые на себя обязанности.

Недоверчивые поначалу поставщики, услышав звон полновесных монет, быстро поняли, что дело сулит немалые выгоды, и требуемые нами материалы потекли рекой. Как в переносном смысле, так отчасти и в прямом — часть поставок осуществлялась водным путем. Ридел осматривал поставляемый материал, сговаривался о цене, Нимли оставалось лишь оплачивать сделку и следить за тем, чтобы поставщики не слишком завышали цену.

Гномы с полчаса внимательно рассматривали чертеж, задав за это время несколько уточняющих вопросов, и работа закипела.

Два десятка гномов работали непосредственно с корпусом будущего корабля, монтируя на конструкцию дополнительные детали, предусмотренные новым планом. Походная кузня с утра дымила, разогревая угли, работали меха, стучали молоты. На изготовление стабилизирующих плоскостей пошло трофейное железо. Большинство захваченных в бою клинков было скверного качества. Продавать их, затем покупать железо? Хлопот много, выгоды мало. Легче перековать сразу. Израсходовав примерно половину трофейного железа, мы изготовили железный киль сантиметров двадцать пять шириной и две стабилизирующих пластины примерно десятиметровой длины и полуметровой ширины, крепящиеся горизонтально по обоим бортам корабля.

Мачту укрепили растяжками из металлического троса, весьма удивив таким изделием мастера Торина. Если мы решим когда-нибудь продавать трос, уверен, спрос будет просто потрясающий.

Такие необычные работы постепенно привлекали все больше внимания. Любопытство — неотъемлемое свойство человека. Толпы зевак стали откровенно досаждать, когда мы перешли к установке штурвала. Любопытные показывали на странное колесо, установленное на месте рулевого весла, обмениваясь шутками.

Что странно, мастера Ридела удалось уговорить на такое нововведение не сразу.

— Мастер Вик, Вы уверены, что не хотите поставить весло в дополнение к тому устройству, которое монтируют гномы? — этот вопрос Ридел задавал мне пятый раз.

— Уверен, мастер Ридел. Все Ваши аргументы я выслушал неоднократно. Ставим штурвал.

— Но для управления кораблем с помощью этой штуки непременно нужен ход. Если просто сплавляться по течению, штурвал не повернет корабль.

— Согласен, кормовое весло его повернет. Но то же самое можно сделать, отработав веслами по одному борту. Даже еще эффективнее получится. Зато если идти на веслах или под парусом за штурвалом все преимущества.

Через неделю мы заложили второй корабль, а еще через неделю — третий. Сотня гномов могла вести работы по постройке трех кораблей одновременно. Отсрочка была вызвана лишь отработкой технологии строительства и желанием Ридела посмотреть, как впишутся в общий план постройки наши нововведения.

— Что случилось, Вик?

Я с задумчивым видом смотрел на реку и заметил подошедшего Нимли только когда он заговорил.

— В том-то и дело, дружище, что ничего. Ничего из того, что должно было случиться. Мы здесь почти месяц, а набрать экипажи для строящихся кораблей не получается. Я все больше склоняюсь к мысли, что нам придется плыть на юг самостоятельно. Никто не рискует идти к реке Хат.

— Приходили же желающие.

— Поручить управление кораблями этим желающим, значит сразу угробить дело. Нам нужны специалисты.

— Что ж, поплывем сами. Гномы могут все.

— Нимли, плыть придется по воде.

— И что?

— Ты плавать умеешь?

Нимли недовольно насупился. Плавать из гномов не умел почти никто. Лишь Раста, проигравший мне спор, настойчиво обучался плаванию. Да несколько молодых гномов из числа курьеров, вдохновленные его примером, пытались освоить эту премудрость.

— Раста-то научился, — пробурчал Нимли.

— А остальные? Если кто-то не научится плавать хотя бы так, как Раста, делать в водном походе ему нечего.

Плавал Раста пока неважно, но если использовать подручные плавсредства, есть надежда, что он доплывет до берега даже с середины реки Хат. Надо будет непременно изготовить что-то вроде спасательных жилетов. Но даже жилеты не помогут тому, кто совершенно не умеет плавать.

Нимли недовольно побурчал, но когда вечером Раста отправился на очередную тренировку по плаванию, Нимли отправился следом.

На следующий день учиться плавать пришли уже десяток гномов. Через неделю плавать учились все. Пловцов-рекордсменов из гномов не получится, но пусть хотя бы научатся держаться на воде.

Ночи стали заметно прохладнее, постепенно приближалась осень. Пока она не вступила в свои права, нам необходимо подготовиться к походу. Отправиться в путь я собирался сразу, как сойдет лед. Лед держался на этой реке месяца полтора-два. Зима меня откровенно радовала мягкостью и малоснежностью. Температура в минус десять градусов считалась серьезным морозом. По сравнению с привычными для меня морозами в минус тридцать — сущие пустяки. Но даже такая мягкая зима делала плавание по реке невозможным. До ледостава оставалось около двух месяцев, когда мы спустили на воду первый корабль.

Событие это прошло на удивление буднично. Может, оттого, что работы с остальными кораблями были в полном разгаре, а может, оттого, что всем не терпелось приступить к ходовым испытаниям.

Увы и ах. Корабль не помчался как птица, не полетел по водной глади, как стрела. Гномы уселись за весла и…. Весла ударили вразнобой, заставляя корабль беспорядочно рыскать по сторонам, весла со стуком сталкивались, зацеплялись друг за друга. Согласованная работа двух десятков гребцов не такое простое дело, как могло показаться непосвященному.

Пришлось возвращаться к причалу. Посовещавшись, мы пришли в неожиданному решению — необходим тренажер.

Расставили скамьи, установили крепления для весел, и началось плавание на суше. Упорству гномов позавидует каждый. Под насмешки проплывающих мимо рыбаков, они организованно двигали веслами по песку, стараясь попасть в такт. На тренировку мы потратили три дня, зато, когда снова попытались выйти на водный простор, наш корабль полетел как ракета, оставляя далеко позади рыбацкие лодки. С тем кораблем, который нам предлагали купить в готовом виде, не было и сравнения — преимущество в скорости и маневренности было бесспорным. А когда при ходе против течения нам удалось поймать боковой ветер, мы шутя обошли грузовой корабль одного из местных купцов. Купец, видя такое, пытался прибавить ход, подбадривая гребцов обещанием премии. Но где ему с нами соревноваться? Преимущество в скорости у нашего корабля было почти тройное. Мы лихо пришвартовались под восторженные крики местных мальчишек и ругань купца с корабля, который мы обошли. Ругал он, впрочем, не нас, а своих нерадивых гребцов. Совершенно зря. Ну да, с плечистыми гномами мало кто сравнится в работе на веслах, но основное преимущество нам давала конструкция корабля.

— Ну как? — спросил мастер Ридел. В испытаниях он не участвовал, предпочитая ждать нас на берегу.

— Отменно. Ходовые характеристики то, что надо. Только….

— Что еще?! — Ридел печально вздохнул. — Есть еще что-то, что надо переделать?

— Я бы оббил борта выше ватерлинии листовой медью.

Мастер Ридел схватился за голову: «Вы знаете, сколько это будет стоить?!»

— Знаю, — на этот раз вздохнуть пришлось уже мне. — Дороговато получается. Поэтому пока и не оббил.

Я действительно рассматривал такую возможность. Корабль получился отличный, одно мне не нравилось — его уязвимость со стороны зажигательных стрел. Просмоленные борта займутся легко, стоит лишь в одном из них увязнуть зажигательной стреле. Увязнуть, кстати, будет не так просто — дерево борта было отменно прочным, правильно высушенным и во время заготовленным. Но непросто — еще не значит невозможно. Пришлось серьезно озаботиться проблемой пожаротушения. Подумав, я решил установить на каждом корабле ручную помпу. Помпу мы сделали быстро. Рычажная система приводила в действие поршень. Цилиндр, внутри которого он ходил, пришлось делать из железного листа, обернув его вокруг тщательно подобранного куска древесного ствола, а затем, проковав шов. Как я жалел об отсутствии в пределах досягаемости токарного станка — с ним цилиндр получился бы более правильным, но и так работал он вполне исправно. Причиной тому был промасленный уплотнитель, который играл роль уплотнительного кольца между поршнем и цилиндром. Уплотнитель мы сделали из тщательно промасленной пеньки, плотно намотанной в канавку поршня. Поршень был литым. Пришлось сначала сделать макет из дерева, а уже по нему изготовить отливку. Одно время я всерьез обдумывал вариант использования деревянного поршня, мы даже собрали с таким одну из помп. Работала она вполне исправно, но набухание и рассыхание дерева существенно влияло на размеры поршня, делая его ход или слишком тугим, или снижая производительность в случае длительного неиспользования и рассыхания. С литым железным поршнем таких проблем не было.

Как ни странно, проблему шлангов для подачи воды решить удалось довольно легко. Идея посетила меня, когда я наблюдал за тем, как смолят корпус корабля. Выбрав нетолстую ровную жердь, мы обмотали ее плотной тканью в несколько слоев, промазывая слои смолой. Изгибался такой шланг с трудом, но воду держал вполне приемлемо.

Первым, что устроили гномы при испытании помпы, был коллективный холодный душ. Устроил его Раста, облив из шланга всех, кого смог достать. Он и два гнома, двигающих рычаги помпы, веселились до тех пор, пока возмущенные гномы не загнали их общими усилиями в реку. Возмущены гномы были скорее показательно, чем на самом деле. Шутки и веселье продолжались не менее получаса. Эта забава навела меня на интересную мысль, которая иначе могла мне в голову и не прийти. А было бы жаль. Я стал склеивать между собой два куска ткани.

— Что ты делаешь, Вик? — поинтересовался Раста, который успел к тому времени выбраться из реки.

— Поверь, дружище, это будет нечто удивительное. Я делаю непромокаемый плащ. Хочешь, сделаю и для тебя. Я бы сделал несколько десятков таких плащей и на продажу.

— Думаешь, их будут покупать?

— Думаю, будут. Есть такое понятие — эксклюзив. Хороших непромокаемых плащей я не встречал ни в империи, ни в Абудаге. Технология несложная, я уверен, что скоро начнет их делать кто-нибудь еще, воспользовавшись нашим примером, но с полгода у нас будет на то, чтобы заняться монопольной торговлей. Мокнуть под дождем не всякому приятно.

— Это точно, — Раста передернул плечами, — на рыбалку в таком плаще самое то.

Я улыбнулся. Не иначе, Раста вспомнил нашу с ним рыбалку.

В общем, помпы мы изготовили и оборудовали ими корабли, но оббить борта медным листов все равно было бы лучше.

Насчет досок у меня тоже были некоторые размышления. Цена корабельной доски была просто баснословной. Я понимаю в предгорьях — там с древесиной туго. Но в верховьях Ропы с лесом все в порядке. Лес есть, но каждую доску приходится выпиливать вручную, отсюда и допуски в размерах и высокая цена. Сделать простенькую механическую лесопилку — от заказов отбоя не будет. Но для этого нужна база в подходящем месте.

Потом, все потом. Эх, мне бы заняться строительством! А вместо этого приходится снаряжать поход на юг. Поход, в котором не миновать новых схваток. Самое интересное, что никто меня туда не гонит, это я уговорил гномов отправиться в поход и построить для этого корабли. Я уговорил ввязаться в это дело купца Лотуса. И надо мне все это? Удивительно, но надо. А вот для чего? Слава? Меньше всего ищу я славы полководца. Знаю лишь, что никто другой не сделает задуманного мной. Каждый должен получить то, что ему больше нравится. Воинственные — войну, миролюбивые — мир. Так будет справедливо. Справедливость стоит наших усилий. Она не может быть личной принадлежностью кого-то. Справедливость — это зеркало нашего мира, где каждый получает то, с чем он в этот мир приходит. Что еще? Несколько десятков тысяч жизней. Веская причина, которая важнее, чем многие желания. Гномы усиленно строят оборонительную стену — хороший выход, но новая полномасштабная война никак не входит в наши планы. А значит, похода на юг не избежать.

За месяц до ледостава все три наши корабля были готовы к плаванию. Дыхание осени было уже заметным, по ночам температура воздуха приближалась к нулю. Тем не менее, мы затеяли небольшой пробный поход, чтобы отработать взаимодействие, необходимое в большом весеннем походе. В Лукино мы прочно обосновались. После длительных торгов мне удалось откупить у одного из купцов несколько причалов и небольшой кусок прилегающей территории вместе со складами. Этот скряга содрал с нас столько, что построить все это заново было бы в три раза дешевле. Увы, чужакам не так-то просто добиться такого разрешения. Я понимал, эта мера оправдана — местные власти пытаются оградить свою территорию, поэтому не спешил прикупить еще парочку причалов. Такие действия могли бы вызвать серьезное недовольство местных жителей. А нам это совсем ни к чему. Будь у меня возможность, я построил бы на Ропе небольшой поселок. Место давно было определено. Привлекло оно меня близостью второй реки, которая несла свои воды в Абудаг. Несколькими километрами западнее существовал перевоз, корабли разгружались и товары перевозили посуху. Расстояние между реками там было на километр больше, но рельеф местности был более пологим, что и определило место для транспортировки товаров. Идея устроить волок возникла у меня давно. Сразу, как я смог увидеть подробную карту местности. Но это было очень непросто. Разрешение на такие работы мог дать только император. Ха! У меня не было возможности даже приблизиться ко двору императора. Большее, на что можно было рассчитывать — это на прием младшего писаря из канцелярии его императорского величества. Надеюсь, со временем что-то изменится, а пока дела обстояли именно так.

Да, совсем забыл сказать, мы дали нашим кораблям названия. Название — это вещь совершенно необходимая. Название — это признание права на существование, если хотите. Отправная точка судьбы. Вносит ли судьба в свои списки корабль, пока у него нет названия? Если и так, то чем она отличается от какой-нибудь другой безымянной судьбы? Не буду говорить о том, что пользоваться кораблями, не имеющими названия, просто неудобно. Тем более что их три.

Корабль, который мы построили первым, назвали «Юнона». Гномы весьма подивились предложенному мной названию, но спорить не стали. Название второго двадцативесельного корабля приложилось само собой — естественно, я назвал его «Авось». А вот с третьим кораблем на тридцать весел возникла заминка. «Юнона» и «Авось» были без третьего спутника, но и плавание у нас ожидалось не через океан. Перебрав возможные варианты, я остановился на названии «Заря». Почему «Заря»? А кто его знает. Название, на мой взгляд, должно быть звучным и кратким. Представьте, что в бою вам надо выкрикнуть что-то вроде: «Эй, на „Молниеносном Громовержце“!» Звучно, не спорю, но пока все это выговоришь….

В общем, с названиями разобрались. В пробный поход отправились все три корабля. Для того были причины: во-первых, мы хотели отработать взаимодействие экипажей. А во-вторых…. Было у нас одно дело, которое мы хотели сделать без присутствия любопытных. Необходимо было провести пробные стрельбы. Онагры доставили на корабли в разобранном виде — собрать и установить их предполагалось, когда мы выйдем за пределы населенных пунктов. Ни к чему демонстрировать жителям империи нашу вооруженность метательными машинами. Иначе не избежать множества вопросов.

Официальной причиной нашего плаванья был поход на осеннюю ярмарку в Одвел. Этот город находился ниже по течению. Проводимая там осенняя ярмарка была последней перед наступлением зимы. Съезжались на нее только с ближайших окрестностей, не то, что на аналогичную ярмарку, проводимую Одвелом летом. Та была гораздо более представительной.

Кстати, на ярмарке мне удалось продать две сотни своих непромокаемых плащей. По весьма неплохой цене — по два золотых за штуку. Учитывая, что себестоимость плаща была не более пяти серебрушек, весьма неплохая прибыль. Осенние дожди сделали моему изобретению хорошую рекламу. В Лукино мы продавали их по несколько десятков в неделю. Правда, предприимчивые лукинцы быстро смекнули, как изготовить такой плащ и постепенно переходили на самообеспечение. Но это к слову, а теперь об основной цели нашего пробного похода.

Пробные стрельбы прошли довольно успешно. Гномы привычно взвели онагр, и калиброванное каменное ядро со свистом взвилось в воздух, ударившись через несколько секунд о ствол небольшого дерева метров за триста от нас. Качка после выстрела онагра была довольно умеренной — подводные стабилизирующие пластины сыграли свою роль.

— Нет, Вик, это совершенно невозможно, — ворчал Раста.

— Ты прав, друг Раста, времени мы потратили слишком много.

Речь шла об установке онагров. Если станковые арбалеты гномы устанавливались за пять минут, сборка и установка онагра занимала около часа.

— Будем отрабатывать установку? — поинтересовался гном.

— Некогда. По осени движение по реке не оживленное, но задерживаться с монтажом и стрельбами все же не стоит.

— Что же делать?

— Здесь лифт помог бы, но придется обойтись без него.

— Лифт? Что есть лифт?

— Забудь.

— Для того чтобы забыть, я должен знать, что это такое, — заинтересовался Раста.

— Лифт — это такой подъемный механизм, — объяснил я.

— Механизм?! Подъемный?! Это то, что надо!

— Ты думаешь? Слишком сложно будет. Хотя…. Если в трюме поставить усиленные стойки….

Я быстро набросал эскиз подъемного устройства.

— Сколько переделки получается, — я печально вздохнул.

— Ерунда, к зиме сделаю! — заявил Раста. — Штука получится замечательная. Поднимать метательную машину и прятать ее под палубу можно будет очень быстро. Еще лучше сделать таких подъемников два — один для камнемета, другой — для погрузки товаров в трюм.

— Да, это было бы здорово. Вот только деньги подошли к концу. Придется кому-то съездить в Родерик и зайти в банк. Заодно надо договориться с купцом Лотусом. За неделю до того, как Ропа освободится ото льда, он должен быть здесь вместе с обозом. Кроме того, надо отправить гонца в долину. Пусть гномы тоже готовят обоз. Лотус Лотусом, а о своей торговле тоже забывать не стоит. Как и о том, что мы обещали оказать барону Людвигу помощь вооружением.

— А что будем делать мы?

— Думаю, на зиму лучше будет остаться здесь. Доработаем корабли, приготовим запасы к весеннему походу.

Корабли мы вытащили на берег, решив закончить навигацию. Что интересно, для этого даже не потребовалось устанавливать лебедки. Мы установили катки волоков, и сотня гномов без труда вытащила на берег поочередно все три корабля.

Работы затихали, и гномы неожиданно загрустили. Я даже стал подумывать о том, чтобы отпустить часть гномов на зиму в долину. Но почти половину времени им придется провести в пути. Нет, на зиму придется придумать какое-то развлечение.

Отвлек меня от размышлений Раста.

— Вик, я вот что подумал. Если у нас нет денег, может, мы снова пойдем обедать в трактир бесплатно?

Смеялись мы оба не менее пяти минут.

Нет, скучать во время зимы нам точно не придется.

6

Весла ударили, вспенили воды Ропы и наша маленькая флотилия тронулась в путь.

— Посторонись! — Раста отогнал от барабана, задающего ритм гребцам, молодого гнома и взялся за колотушку сам. — Чего доброго, замерзнем.

Гном зябко поежился и принялся выбивать ритм раза в полтора быстрее, чем до этого.

В путь мы тронулись ранней весной. До того, как зазеленеют поля, было еще далеко, с реки только-только сошел лед, и заморозки по ночам были обычным делом. Не лучшее время для путешествий, но ждать мы не могли. Пройдет месяц-полтора, степь начнет зеленеть, и тилукмены могут задуматься о том, не пора ли им отправиться за добычей. К тому времени мы должны успеть завершить свой поход. Если все пойдет, как планировалось, нам удастся повлиять на стремление тилукменов отправиться в набег на долину гномов. Главное, чтобы это произошло раньше, чем поход станет возможным. Весенняя распутица и отсутствие в степи корма для коней — существенный фактор, определяющий время возможного набега. Фактор, играющий роль для тилукменов, но не для нас.

Корабли наши за зиму разительно изменились. В первую очередь изменился их внешний вид. Раста развил бурную деятельность по их усовершенствованию, втянув в это дело большинство гномов. Этим они и занимались два с половиной месяца, иногда не забывая о развлечениях. С развлечениями было не так плохо, как ожидалось. Первым из них стал армрестлинг. Регулярное посещение местных трактиров стало для гномов чем-то вроде ритуала. К счастью, вином и пивом они не злоупотребляли, а вот затеять борьбу на руках было для них заманчиво. При бедности развлечений среди зимы это было чем-то вроде театра и цирка в одном и собирало немалые скопления народа. Трактирщики Лукино соревновались в том, кто больше гномов заманит в выходной день вечером к себе на соревнования. Там, где соревнования — там и посетитель. Не избалованные развлечениями местные жители армрестлинг воспринимали на ура.

Если первое развлечение было инициативой Расты, то второе организовал я. Не без пользы и дальнего прицела. Развлечение называлось — буер.

Сани, поставленные на узкие металлические полозья и оснащенные парусом, произвели небывалое впечатление на ребятню поселка. Но началось все с гномов.

Раста был увлечен усовершенствованием кораблей, отвлекать его на изготовление буера я не стал, а вот Нимли и его курьеры приняли в этой идее активное участие. Сани мы соорудили за два дня.

— Вик, может, надо было все-таки взять коня? Он тащил бы эти сани быстрее, — ворчал гном.

— Нимли, когда ты успел стать таким ворчуном? Подумаешь, немного повезли санки до реки.

— Ха! А кто их повезет дальше? Горы здесь нет.

— Дальше они поедут сами.

Ворчал Нимли зря. Для испытания я выбрал день, когда дул устойчивый боковой ветер. Для испытания парусных саней то, что надо. Я установил мачту, закрепил на ней перекладину и развернул небольшой косой парус.

Я уселся на сани, повернул парус, ловя ветер, и сани сдвинулись с места, набирая ход.

— Вик, ты куда?! Делали сани вместе, а кататься один поехал?! — крикнул удивленно мой друг Нимли.

Я пожал плечами: «Нимли, я про тормоз забыл! Догоняй, вместе поедем!».

Забытый тормоз нисколько не смутил гнома. Нимли быстро догнал не успевший как следует разогнаться буер и запрыгнул в сани. Буер сначала замедлил ход, но ветер наполнил парус, и скорость начала возрастать. Путь наш лежал вниз по реке. В паре километров ниже Лукино по течению река разливалась, образую широкий плес с открытыми берегами. Сейчас там образовался гладкий ледяной каток. Вот там-то я и планировал проверить буер на маневренность и скорость.

Буер разогнался километров до двадцати в час. Нимли свистел и улюлюкал. Охвативший его почти детский восторг невольно передался и мне. Один раз я заложил такой крутой вираж, что сани чуть не перевернулись. Около часа мы катались по ледяной глади разлива. Сначала парусам управлял я, затем Нимли. Гномы-курьеры, которые помогали нам с постройкой буера, завистливо вздыхали, глядя на это веселье. Зря. Накатаются вдоволь. Я вовсе не собирался кататься на буере всю зиму. Мы с Нимли сделали еще круг и остановились около курьеров.

— Ну что, молодежь, наверное, тоже покататься хотите?

Молодежь покататься хотела, о чем известила дружным веселым гомоном. Мы с Нимли отправились восвояси, договорившись, что буер курьеры потом притащат к стоянке. На обратном пути, благодаря рельефу берега, ветер поймать можно было не везде.

С этой поры катание на буере стало нашим постоянным развлечением. Ловить парусом ветер — хорошая практика для тех, кто собрался в плавание. Так что развлечение было еще и полезным.

Местная ребятня вскоре заметила эти катания. Через неделю на льду разъезжало несколько десятков санок с самодельными парусами. До нашего управляемого буера им было далеко, но это не мешало ребятне устраивать регулярные заезды. Впрочем, по весне буер я им подарил — пусть на следующий год покатаются. Почему не подарил раньше? Забава эта кроме развлечения развивала навык в использовании косого паруса при боковом ветре.

Если это мое изобретение заслужило единодушное одобрение, то по поводу второго — мнения разделились.

С чем у Вас ассоциируется середина зимы? Правильно, с «Новым годом». А с чем ассоциируются Новогодние праздники? С Шампанским. В одну из ностальгических минут меня вдруг посетила мысль — изготовить Шампанское. Скорее уж, Лукинское, поскольку впервые будет изготовлено в этом мире не в провинции Шампань, а в поселке Лукино. Но в этом ли дело? В общем, я задался никому не понятной целью — изготовить игристое газированное вино.

Гномы к вину равнодушны, предпочитают пиво или «яблочный сидр» — тоже что-то вроде пива, но настоянного на яблоках. Не знаю, насколько он похож на тот сидр, что делают у меня на родине, но здесь он называется именно так. И с пивом и с сидром гномы весьма умеренны. Этому я только рад. В свое время американских индейцев в немалой степени сгубил именно самогон. Но речь не о том.

Если у гномов вино употребляется мало, то в империи оно весьма распространено. Десятки сортов, в основном, местные, но некоторые известны довольно широко. Делают несколько сортов вина и в Абудаге.

До экспериментов с газированным пивом или сидром я не додумался, а вот сделать игристое вино решил. Что для этой цели надо? Собственно вино и углекислота. Еще неплохо бы праздничную упаковку. Пить шампанское из кувшина, это, братцы, моветон. Тогда не стоило все это и затевать.

С упаковки я и решил начать. Осенние торги на ярмарке в Одвеле принесли мне несколько сотен золотых, так что на этот не слишком серьезный проект средств должно было хватить с избытком.

Изготовление бутылок из стекла было трудно выполнимым из-за чрезвычайной редкости последнего. Гномы делали стекло, используя обсидиан и горный хрусталь. Но, поскольку исходного материала было мало, то и стекла получалось чрезвычайно мало. Что поднимало его стоимость на астрономические высоты. Организовать производство стекла было бы очень выгодным делом. Но на эксперименты со стеклом у меня не было времени. Изготовить бутылки я решил из глины. Гончарное производство в Лукино было развито хорошо, оставалось лишь сделать заказ и получить сотню кувшинов (такую партию я решил изготовить для начала) в форме бутылки из-под шампанского.

С таким необычным заказом я обошел половину поселка. Несмотря на заморозки, хорошая цена за работу многих гончаров заинтересовала. Но интерес пропадал, как только я представлял рисунок будущего изделия. Изготовить бутыль на гончарном круге с таким длинным и узким горлышком никто не брался. Гончары удивленно качали головой и предлагали свои варианты изделия, которые не устраивали уже меня.

Я уже начал задумываться о том, не пришлось бы мне конструировать что-нибудь для формовки изделий, когда, наконец, очередной гончар, внимательно осмотрев рисунок, взялся за изготовление заказа. И цену он запросил умеренную — гораздо меньше, чем я предлагал другим. Согласился он и тем, чтобы сделать бутылки более прочными.

Удивившись, я переспросил, правильно ли он понял, что мне надо.

— Что ж здесь не понять? Заказ простецкий. Через три дня будет готов, — отозвался мастер гончарного дела.

— С тиснением?

— И тиснением. Это уже совсем просто. По шаблону откатаем.

По плану на бутылке должен был быть изображен бородатый гном с кружкой. Ох, не знает Нимли, для чего я просил его вырезать на дереве такой рельефный рисунок.

Я задумчиво почесал макушку. Все что ново в части технологи всегда меня интересовало.

— Вот что, мастер, я заплачу Вам вдвойне, если позволите посмотреть на Вашу работу.

— Большого секрета здесь нет. Смотрите, коль есть интерес.

Через полчаса я от души рассмеялся. Секрет был прост — гончар делал бутыль вниз горлышком. С него он и начинал, постепенно увеличивая диаметр изделия. А затем, пока заготовка не успела высохнуть, гончар прилаживал к ней дно. Технология нехитрая, но надо отдать должное его сообразительности. Интересным было то, как мастер добился требуемой прочности изделия. Гончар армировал бутыль, пустив вокруг нее две нити. Гончарный круг вращался и нить наматывалась на изделие, благодаря пластичности заготовки, проникая в глину. При обжиге к нити не будет доступа воздуха, и сгореть она не должна. Гончар, похоже, знал, какой лучше для этого использовать материал. Действовал он уверенно. Затем мастер отпечатывал на бутылке изображение гнома и отправлял ее на сушку перед обжигом. Как он сделает глазировку и обжиг, я смотреть не стал. То, что меня интересовало, я успел увидеть.

С емкостью для содержимого я определился, пора было перейти к другим компонентам. Вино я мог купить любое, оставалось получить углекислоту. Одно время я планировал получать ее из продуктов горения, отделяя от печного дыма. Я даже накидал примерный план установки. Дым должен был проходить через верхнюю часть расположенной горизонтально бочки. Тяжелая углекислота должна была оседать на дне. Но этот план я забраковал в виду сложности очистки углекислоты от сопутствующих примесей и перешел к более, на мой взгляд, простому — получению углекислого газа химическим путем. Ингредиенты для этого требовались простейшие. Известняк и уксус. Ни с тем, ни с другим в Лукино проблем не было. Месторождение известняка имелось неподалеку. Уксус же производится повсеместно. Технология его изготовления схожа с технологией изготовления вина.

Повозку известняка мне привез один из местных строителей всего за пять серебраков, за бочку уксуса пришлось отдать в ближайшем трактире четыре золотых. И то и другое я приобрел без особых хлопот.

Реакции предстояло протекать в большой деревянной бочке с плотно подогнанной крышкой. В середине крышки я просверлил отверстие ручным буром и приладил трубу, ведущую к другой бочке — пустой. Ей предстояло играть роль баллона для сбора газа. Вот только пустая бочка вовсе не бывает совсем пуста — ее наполняет воздух. Следовательно, его надо оттуда удалить. С вакуумным насосом возиться я не стал, вместо этого сделал в верхней части бочки-баллона отвод для удаления воздуха. Углекислота тяжелее воздуха и вытеснит его из бочки самостоятельно.

Уксус, засыпанный известняком, забурлил, и я поспешил плотно закрыть крышку на бочке, чтобы не терять продукт. Приготовлений мною ручной поршневой насос пока не требовался, судя по бурной реакции, углекислота поступала в бочку-баллон самостоятельно, о чем свидетельствовал поток вытесняемого воздуха, выходящий из отвода в верхней части бочки-баллона. Теперь требовалось вовремя закрыть отвод, когда воздух из бочки-баллона будет полностью вытеснен. Я зажег свечу и поставил ее напротив отвода. Пламя колебалось от потока воздуха, но продолжало гореть. Минут через двадцать свеча погасла. Я зажег ее еще раз. Свеча гасла сразу, как только я вносил ее в поток выходящего из бочки-баллона…, нет теперь уже не воздуха — углекислого газа.

Я перекрыл отвод. Поскольку газ будет находиться в бочке под давлением, использовать для этого мне пришлось ужасно дорогие конические бронзовые вентили, притираемые вручную, что собственно и делало их такими дорогими. Что поделать, вентили мне требовались надежные, обыкновенной пробкой здесь не обойтись. Вытеснение воздуха закончилось. Теперь давление в бочке будет расти. Надеюсь не слишком. На всякий случай я приладил к ней простейший рычажный предохранительный клапан, рассчитанный атмосферы на четыре. Повышенное давление — коварная штука. Бочка была прочной, дубовой, с усиленными обручами, но экспериментировать с повышенным давлением не хотелось. На самом деле, четыре атмосферы — это много. Это среднее рабочее давление парового двигателя. Случись бочке взорваться, серьезных повреждений не миновать.

Не знаю, какое образовалось в бочке давление, но мой предохранительный клапан так и не сработал, чему я был только рад.

Бочку вина я выкатил на улицу. Жидкость лучше впитывает углекислый газ, будучи холодной. Здесь природа постаралась за нас, охладив все, что располагалось за порогом дома. Превращения вина в лед я не опасался. Три часа — слишком мало для этого, я вообще сомневаюсь, что вино замерзнет при морозе в минус пять градусов. Зимы здесь стояли очень мягкие, что не мешало всем окружающим жаловаться на их суровость. Через три часа нахождения на улице температура вина упала, и я приступил к его газированию.

Трубка, по которой поступал углекислый газ, доходила почти до дна. Контур был замкнутым. Углекислый газ проходил через вино, скапливался в верхней части бочки, которую я наполнил на две трети, и возвращался в бочку-баллон. Думаю, не надо говорить, что бочка была плотно закрыта. Вскоре давление уровнялось и мне пришлось пустить в ход насос, для продолжения циркуляции углекислоты. Углекислота, проходя через вино, понемногу перемешивала его, способствую равномерному насыщению.

С полчаса усердно поработав насосом, я решил, что с газированием пора заканчивать и приступил к розливу.

С этим было все просто — открыл кран, наполнил бутылку и быстро и главное плотно закупорил ее пробкой. Игристое газированное вино было получено.

Сколько усилий, и все ради чего? Лучше бы я озаботился изготовлением консервов. Что самое интересное, я не большой поклонник вина. Всему виной нахлынувшая ностальгия. В данный момент проявила себя она, как тоска по новогодним праздникам. Как без праздника? Тем более такого, который бывает лишь раз в году.

Я наполнил все сто бутылок, полностью разлив все газированное вино, но углекислота в бочке-баллоне еще оставалась. Не пропадать же добру. Можно было нагазировать еще одну бочку вина, но это было не интересно, так как нечто подобное я только что проделал. Настала очередь газированной воды. Конечно с сиропом. С сиропом проблем не было, была проблема с сохранностью конечного продукта. Исходя из этого, для придания воде вкуса я выбрал традиционный лимон. Не зря именно он дал название напитку под названием «лимонад».

Для лимонада я заказал бутылки попроще, без всяческих изображений. Поначалу я просто хотел угостить всех лимонадом, но подумал, и решил взять несколько десятков бутылок этого напитка с собой. Трюмы кораблей позволяли не думать о лишней сотне килограммов груза. Почему не испить в дороге лимонада?

Тем временем зима перевалила за середину, и я решил, что пора познакомить гномов с результатами моих последних экспериментов. Начало года здесь принято было отмечать весной и потому, не мудрствуя лукаво, я решил отметить праздник «середины зимы». Ель украшать не стал, но за свой счет накрыл для всех праздничный стол. Один из местных трактиров обрадовался такому заказу.

Гномы чинно расселись за столы, и я взял слово.

— Друзья! За несколько месяцев с момента нашего знакомства мы пережили немало совместных приключений! Давайте же вместе отметим праздник «середины зимы»!

Гномы подняли кружки с привычным для них пивом.

— А сейчас сюрприз! — провозгласил я.

Я подал знак, и служанки вынесли два десятка бутылок с газированным вином.

Открывание бутылок было эффектным: хлопки, пена, брызги газированного вина. Гномы восторженно зашумели. А вот напиток…, им не понравился.

— Неплохо. А может, лучше пива нальем?

Сюрприз не удался. Нимли увидел мой поникший вид и поспешил подбодрить: «А хлопает очень даже здорово»!

А вот лимонад пришелся по вкусу. Я заранее приготовил его целую бочку. К концу праздника она опустела до дна.

И зачем я убил столько времени на производство газированного вина? Лучше бы, в самом деле, озадачился изготовлением консервов для будущей экспедиции. Тем более, что в питии шампанского я умерен.

Впрочем, огорчался я недолго. Праздник продолжался и удался на славу.

А с газированным вином я не спешил делать выводы. Все, что осталось (около восьмидесяти бутылок), я погрузил в трюм «Зари». Пусть будут при мне, может, на что и пригодятся.

Идея эта оказалась не такой бесполезной, как мне в ту минуту показалось. В будущем моему праздничному изделию суждено было сыграть весьма существенную роль.

Проведя половину зимы в малополезных, как мне казалось, развлечениях (не учитывая буер — тот способствовал полезным тренировкам), я решил, наконец, сделать что-то полезное для будущей экспедиции. Дела по усовершенствованию кораблей у Расты продвигались. Я иногда заглядывал на корабли посмотреть на ход работ. Работы продвигались успешно. Несколько раз мы обсудили их ход, но в целом Раста справлялся и без меня. Я же решил заняться тем, чего до сих пор здесь не делали. Я решил соорудить холодильник.

Нет, погреба, конечно, копали. Но погреб не повезешь с собой. Иное дело — ходильную камеру. Объектом для моих экспериментов оказалась опять же «Заря», как корабль наиболее вместительный.

Отгородив помещение примерно два на два метра, мы утеплили его войлоком в несколько рядов, плотно подогнали дверь и натаскали в помещение льда. Лед был рядом — от реки до кораблей два десятка метров. Разумеется, как не утепляй комнату, рано или поздно лед растает — это зависит от того, как часто и в каких количествах помешать в морозильную камеру то, что надо заморозить. Но на несколько месяцев работы морозильной камеры при хорошей теплоизоляции (а утеплить помещение мы постарались на славу) я рассчитывал.

Да что я все о себе, да о себе. Вы посмотрели бы, во что превратил наши корабли Раста. Вот кто постарался на славу. Я, конечно, принимал участие в обсуждении общего хода работ, но присваивать чужие заслуги не в моих привычках. Изменению облика наших кораблей мы обязаны именно Расте.

Прежде всего, стоит сказать о том, что он оббил-таки борта наших кораблей листовой медью. Это то, что я хотел сделать с самого начала, но не решался на такие затраты. Не знаю, как ему удалось убедить гномов в долине пойти на это, но факт остается фактом — пришедший во второй половине зимы караван, кроме товаров, предназначенных для торговли на юге, привез несколько сотен квадратных метров тонкой листовой меди. На борта выше ватерлинии хватило, но это еще не все — оставшаяся медь пошла на навесы.

Да, Раста соорудил навесы. В центральной части кораблей навесы были невысоки и нешироки. Размещались они лишь вдоль бортов, закрывая гребцов от возможного навесного огня. Парус и камнемет не позволяли полностью закрыть палубу в центральной части корабля, а вот нос и корму закрывали навесы в полный рост, придавая кораблю совершенно причудливый вид. Подобные надстройки были местному кораблестроению совсем не свойственны. Кстати, лифт для подъема камнемета Раста тоже соорудил. Поднимали метательную машину два гнома, вращая механические лебедки. После подъема камнемет стопорился двумя прочными бусами и был готов к работе. Занимала эта процедура минуты полторы. Вполне приемлемо. С тем временем, которое необходимо на сборку машины, не сравнить. И на палубе камнемет не мешает, когда в нем нет надобности. Это немаловажно, палуба не так велика, чтобы пренебрегать лишним местом. К тому же камнемет мешал смене галса, то есть переводу паруса с одного борта на другой. Можно было его взвести, тем самым уменьшив высоту, но постоянно держать камнемет взведенным невозможно. Убирать его в шахту под палубой оказалось хорошей идеей.

Кроме того гномы увеличили количество площадок для установки станковых арбалетов. Теперь их на каждом корабле было по четыре.

В общем, корабли претерпели разительные изменения. Гномы постарались на славу.

Признаться, мне было немного стыдно. Мои скромные усилия казались мне на этом фоне незначительными. Я уже забыл о том, что сама идея постройки кораблей принадлежала мне, как и множественные усовершенствования в их конструкции. Прошлые заслуги — всего лишь прошлые. После плодотворной работы осенью зимой я позволил себе немного отвлечься.

И на что? Лавры Дмитрия Ивановича Менделеева совсем меня не манят. Этот, без сомнения, весьма достойный человек совершил множество открытий. С чем сравнить одну только периодическую систему элементов? А известен всем, как изобретатель водки.

Нет-нет, водку я не изобрел. Вино продолжало оставаться вином, пусть и приобрело новые вкус и свойства. Станет ли оно популярным, еще неизвестно. Гномам, например, не понравилось. Запомнят ли меня в этом мире? И если запомнят, то что будут вспоминать? Примененный мною метод горячей штамповки или изобретение игристого вина. Надеюсь, первое.

Я загрустил. Были ли эти мысли следствием или причиной подкравшейся грусти? Забегая вперед, хочу сказать, что я был к себе в тот момент чересчур строг. Но заглянуть вперед, нам не дано, как и знать, что будет в нашей жизни главным. Артур Конан Дойл считал написание детективов делом несерьезным, лишь сопутствующим своей основной работе. А стал известен именно благодаря нему.

К чести своей могу сказать, что я не пытался лечить грусть с помощью своего нового изобретения. Увы, это средство ненадежно. На время отогнанная грусть непременно вернется по-новой.

По складу своего характера к грусти я совсем не склонен, и если она изволила заглянуть, я просто жду, пока ей надоест мое общество. Наверное, даже грусти грустно созерцать такое унылое ожидание, и потому она долго около меня не задерживается.

Ритм, который весело отбивал Раста на барабане, навел меня на мысль, что их него получился бы неплохой ударник. Эта мысль невольно вызвала у меня улыбку и грусть улетучилась. Поразительно, но окружающий меня пейзаж сразу стал намного приятнее. Оказывается, он здорово зависит от нашего восприятия.

Весеннее солнце начало понемногу пригревать, поднялся небольшой ветерок со стороны левого открытого берега, и мы поставили парус. Ропа в верхнем течении довольно извилиста, но на некоторых участках направление резко не меняет, позволяя воспользоваться парусом.

Корабль немного накренился, ловя парусом боковой ветер, и купец Лотус забеспокоился — ему подобное было в новинку. Гномы к подобному поведению корабля привыкли. Впрочем, им и сравнивать было не с чем. Купцу, в отличие от нас, на речных кораблях путешествовать доводилось, правда, совсем с другим парусным оснащением.

— Успокойтесь, уважаемый купец. Наклон палубы совсем невелик и нам не угрожает. А боковой ветер нам поможет идти быстрее, — поспешил я заверить Лотуса.

Купец прибыл в Лукино, как и было условлено, за неделю до ледохода. Организация каравана поздней зимой доставила ему немалые хлопоты, о чем он сокрушался по прибытии. Ха! Путь его был не так и велик. В его тяжелом материальном положении наш беспроцентный кредит и участие в походе на юг было единственной возможностью остаться на плаву. Вот караван, который прибыл к нам посреди зимы из долины гномов, вызвал у меня искреннее уважение к гномам, его приведшим. Второй караван несколько сократил путь. Не заходя в Абудаг, гномы прошли вдоль границы Абудага и империи, но в пути они провели все равно более двух недель. Их мохнатые быки были покрыты инеем. К счастью, мороз за все время их путешествия не падал ниже минус пяти градусов. Но даже такое путешествие было для них немалым поступком. Отсутствие подножного корма для быков заставляло вести корма с собой, захватив для этого два дополнительных фургона. Сеном, правда, удавалось иногда разжиться в пути, поменяв его на железо у крестьян в попутных деревнях, но полностью рассчитывать на это не приходилось.

Знаю-знаю, Михаил Ломоносов прошел вместе с торговым обозом пешком гораздо большее расстояние, и тоже, кстати, зимой. Но привычка к климатическим условиям вырабатывается годами. Организм адаптируется к условиям проживания. Он хитрый. Если в данной местности не бывает морозов ниже минус десяти, он не станет направлять свои ресурсы на поддержания такого объема терморегуляции. Так что для гномов подобное путешествие было действительно серьезным испытанием. Но и мотивация у них была более чем серьезная. Кроме медных листов, которые пошли на обшивку кораблей, караван доставил груз для торговли на юге. Это было не менее важно, чем вовлечение Абурага в торговлю с городами реки Хат. Среди прочего в трюмы мы погрузили две тысячи комплектов брони и столько же мечей — города реки Хат необходимо усилить вооружением. Половина этого предназначалась барону Людвигу по самой льготной цене, остальное должно было поступить в продажу в других вольных городах. Кроме того гномы наштамповали для торговли на юге около двухсот тысяч наконечников для стрел. Гномам в долине удалось немного усовершенствовать ручные арбалеты. Те, что применялись раньше, тоже решили продать с большим запасом болтов к ним. Трюмы «Юноны» были заполнены только этим. Трюмы «Авось» наоборот предназначались под товары мирного предназначения. «Авось» был загружен еще боле полно, чем «Юнона». Деньги нам в ближайшем будущем будут нужны. Ни одно строительство не бывает бесплатным, даже если оно ведется своими собственными руками. Трюмы «Зари» были отданы в распоряжение купца Лотуса. По объему они были не меньше, чем у «Юноны» и «Авось» вместе взятых.

Кстати, увидев, что зимой фургоны передвигаются, так же как и летом, на колесах, я был немало удивлен. Всему виной то, что зимой в этом мире крайне редко пускаются в путешествие. Не то, чтобы совсем не было некоторого подобия саней. Были. Но были они невелики и использовались для местных перевозок. А вот саней, сравнимых размерами с гигантскими фургонами гномов просто не было в наличии. Разумеется, для полутораметровых колес небольшая помеха снег в двадцать сантиметров глубиной. Да и зима не так продолжительна — снег в той местности, где мы находились, лежит месяца два с половиной. Но если зимние торговые караваны станут обычными, неплохо предусмотреть установку фургонов на полозья.

В общем, оба каравана, которые мы ожидали, пришли вовремя. Если сопровождение каравана из долины гномов в полном составе отправилось обратно, то насчет сопровождающих караван Абурагцев возникли серьезные споры. Брать ли их с собой? С одной стороны, раскрывать некоторые наши секреты, было бы неразумно. С другой стороны, участие абудагцев в прибыльном и успешном торговом походе даст нам в дальнейшем хорошую рекламу. Вопрос не так прост. Приходилось жертвовать или частичной потерей секретности камнеметов или отсутствием абудагских наемников на борту. Я был за то, чтобы ограниченный контингент наемников с собой взять, доказывая, что купец все равно поплывет с нами и на то, что наемники не строители и вряд ли смогут построить такую же машину, даже увидев ее конструкцию.

Пошумев, решили взять на борт «Зари» три десятка из сопровождения абудагского каравана, остальных отправить обратно. Желательно взять тех, кто умеет пользоваться луками. Они же будут нашим десантом, если вдруг возникнет такая необходимость. Контракт, заключенный купцом с наемниками, предусматривал такое развитие событий.

Я, Раста и купец Лотус тоже устроились на «Заре». Как и мой небольшой отряд из охотников — Сонъер, Манга и Лесли. Нимли расположился на «Юноне», как и большинство курьеров. Должность капитана ему польстила, сожалел он лишь о том, что я местом своего расположения выбрал «Зарю», ворча, что ему не с кем будет поговорить.

Капитаном «Авось» стал основательный и рассудительный гном по имени Банти. Несмотря на немного несерьезное имя, был он верхом рассудительности, за что и был избран капитаном. Должен же среди наших капитанов быть хоть кто-то рассудительный.

Раста предложил командовать «Зарей» мне, но я отказался, предоставив это ему и оставив за собой командование общим ходом экспедиции. Не хочу связывать себе руки, неизвестно, как все обернется. Возможно, мне придется перейти на другой корабль или вообще сойти на берег. Оставлять же корабль без капитана крайне нежелательно. Лучше предусмотреть возможность маневра заранее. Да и не люблю я командовать без настоятельной на то необходимости. Если подходить к делу ответственно, занятие это довольно утомительное. А если безответственно, то лучше за дело вообще не браться. Так что побуду в роли наблюдателя, пока дела не потребуют моего вмешательства. А они непременно потребуют, поход ожидается непростой. Так, на мой взгляд, должен поступать каждый руководитель.

Первый день плавания прошел на удивление спокойно. Все были несколько взволнованы переменой обстановки, новыми обстоятельствами, переменой пейзажей, мимо которых мы проплывали. Но этим все и ограничилось. Даже шумные абудагские наемники вели себя спокойно, оказавшись в непривычной обстановке. Мы не спешили, привыкая к условиям плавания. Несмотря на это, за световой день мы преодолели не менее полутора сотен километров, в полной мере осознав преимущества путешествия на кораблях. Продолжать плавание в темноте мы не стали. На ночь бросили якоря. Река коварна. Путешествовать по ней в темноте довольно опасно. Лучше этого не делать без серьезных оснований. За день мы миновали один небольшой город и несколько поселков, вплотную приблизившись к наиболее населенным местам империи.

7

Герцог Фагуа откровенно скучал. Зима миновала, а с ней и морозы. Но весна еще не вступила в силу, не говоря уже о лете. Пора балов, маскарадов и охот еще не наступила. Весенняя распутица не располагала к поездкам за город, даже мощеные дороги на удивление не располагали к путешествиям, не говоря уже о проселках. Можно было отправиться куда-нибудь по реке, но жизнь в империи замерла повсеместно в ожидании тепла, которое придет месяцем позже. Аристократия, подобно малоподвижным на холоде ящерицам, была в это время года не слишком расположена к развлечениям. В отличие от простых людей, для которых весенняя распутица являлась невольным поводом для отдыха. По крайней мере, для многих из простого люда. Не слишком частый отдых был для них поводом для маленького праздника.

В такие моменты герцог сожалел о своем благородном происхождении. Конечно, не всерьез, что-то в этом было от театра. Это сожаление было дополнительным развлечением. Не таким герцог был человеком, чтобы сожалеть о чем-то всерьез и долго.

Герцог махнул рукой, отпуская певцов. Их песни он слышал уже не один раз. Неплохо, но далеко не столичная опера. Быть может, ему стоит завести свою оперу? Герцог он или кто? Но для этого надо быть большим ее любителем. Герцог в опере бывать любил — раза два-три в год. Не строить же ради этого свою.

Герцог спустился в тренировочный зал и почти час развлекал себя фехтованием под руководством мастера меча. Одного из лучших мастеров империи. Герцог — это вам не какой-нибудь барон. Первая особа по знатности после императора. Герцогов в империи всего два. Он и его двоюродный брат. И уж мастера меча герцог Фагуа мог пригласить из числа лучших. Да и не только мастера меча. Герцогство Фагуа занимало территорию, сопоставимую по площади с каким-нибудь из восточных княжеств. По значению, разумеется, превосходило, являясь немаленькой частью империи. Замок, несколько десятков дворян, находящихся под его рукой — герцог был персоной значительной. Увы, это никак не избавляет от скуки.

Герцог был подтянут, даже несколько суховат. Имел несколько треугольное лицо, чуть выступающий подбородок и классически прямой нос. В свои тридцать с небольшим лет он пользовался большим успехом у женщин. И не только как герцог, но и как мужнина брутальный и большой оригинал. Сейчас он был в поиске. Завязавшиеся было отношения с графиней Д. (не будем называть ее имени, чтобы не компрометировать даму), были прерваны неожиданным отъездом последней. Нельзя сказать, чтобы герцог был слишком огорчен, но и веселья это не прибавляло. В выборе дамы сердца герцог был весьма требователен. Подобно гурману, который знает толк в еде или напитках. Торопливость здесь ни к чему. Десятилетиями выдержанное вино не пьют ковшами, не разбирая его истинного вкуса. По крайней мере, так не поступает тот, кто хочет оценить его истинные достоинства. Герцог руководствовался именно этими представлениями и смел думать, что не прогадал.

Герцог провел пару учебных поединков с двумя гостившими у него баронами. Мастер меча подходил к своему делу серьезно — в тренировочном зале имелось несколько десятков комплектов учебных доспехов. Деревянные щитки-накладки защищали тренирующихся от ударов таких же деревянных мечей. Обучаться у мастера желали многие, но это доступно было лишь по персональному разрешению герцога его друзьям и офицерам личной гвардии.

Оба поединка герцог выиграл, что слегка его развлекло, но не слишком удивило — герцог был хорошим мечником. Думаю, не стоит говорить, что победить в учебном поединке своего сюзерена, когда он не в настроении, для баронов было не лучшей идеей, но в данном случае герцог действительно был лучшим.

Бароны были из местных и вряд ли могли удивить герцога неожиданными новостями. Разве что составить компанию в поединке или на дружеском обеде. Скука.

Герцог хлопнул в ладоши, привлекая внимание, и объявил:

— Десять золотых и мой подарок тому, кто придумает, как развлечь герцога.

То бишь его. Других герцогов поблизости не наблюдалось, приходилось думать о своем развлечении.

— Обед. Торжественный.

Герцог устало махнул рукой. Обеды ему приелись. Нет, он не собирался от них отказываться, но вот развлечением служить они не могли.

— Бал, — предложил второй барон.

Это предложение было несколько лучше, но балы организуются заблаговременно. К тому же, тащиться в Занту по весенней распутице не лучшее развлечение для окрестных дворян. Они, конечно, приедут, позови их герцог. Вот только подходящее ли будет у них для бала настроение?

— Не оригинально, — герцог отмел предложение, ожидая новых идей.

— Позвать актеров.

— Пройтись по лавкам.

— Устроить показательные бои на мечах. С соревнованием.

При последнем предложении герцог несколько оживился. Но поскольку нечто подобное имело место не далее, чем месяц назад, назвать и это предложение оригинальным было трудно.

— Что еще? Неужели ни у кого нет оригинальной идеи?

Герцог обвел взглядом молчащее окружение.

— Ваша милость. Если мне позволено будет сказать….

Нарушить общее молчание решился один из латников. У герцога Фагуа, как и у любого уважающего себя герцога, была небольшая постоянная армия. Если собрать всех его вассалов с их отрядами, армия могла быть очень даже внушительной. Если собрать всех проживающих в герцогстве отставников, герцог мог сформировать полноценный имперский легион. Но сейчас герцогу этого не требовалось. Достаточно было латников — гвардии, несущей караульную службу в его дворце и сопровождающих его светлость, когда он покидал свои покои.

— Дозволяю, — благосклонно кивнул герцог.

— В молодость мою мне приходилось бывать в княжествах. И я видел там одну интересную забаву. Местный сеньор, когда ему становится скучно, перекрывает дорогу около своего замка и требует с первого проезжающего выкуп, кто бы он ни был.

Герцог поморщился.

— Разбой?! Не пристало герцогу такими делами заниматься! Да и что же здесь оригинального?

— Нет-нет, — поспешил заверить предложивший развлечение латник, — о разбое нет и речи. Речь шла о том, что встречный непременно должен удивить владельца местных земель. Если удивить удавалось, могли проезжего и наградить. Если нет, то, как правило, просто пропускали далее.

— Так это совсем другое дело! В путь!

Герцог Фагуа был скор в выполнении своих решений. Особенно, когда его доставала скука, а впереди ожидало развлечение.

Герцог быстрым шагом отправился на улицу. Вслед за ним потянулись все, кто был в зале. Небольшая свита — не более десятка человек и два десятка латников во главе с дежурным лейтенантом.

Быстро сориентировавшись, герцог отправился в сторону моста через Ропу. Мост был удачным местом для предполагаемого развлечения. Объезд затруднен.

Вся свита расположилась в центре моста в ожидании того, кто его вздумает пересечь.

Увы. Ожидания герцога не спешили сбываться. То ли людям не требовалось пересечь реку, то ли (что более вероятно) люди опасались пересекать мост, видя на нем несколько десятков латников во главе с самим герцогом. Для тех, кто не боялся объезда, на несколько километров ниже по течению был еще один мост. Не такой широкий, но вполне пригодный для движения.

Герцог расхаживал по мосту, все больше мрачнея — развлечение грозило не состояться. Его подданные не спешили пересекать мост. Нет, конечно, можно было дать распоряжение латникам, и они загнали бы на мост кого-нибудь специально — на набережной столпилось немало зевак. Но в шулерстве герцог замечен не был. Подыгрывать самому себе? В чем здесь интерес? Мост через Ропу пересекает немало транзитных обозов, вот только двигаются они в основном летом. Раннней весной немногие спешат пуститься в путь. Когда герцог совсем уже было отчаялся дождаться случайного путника, из-за поворота реки показалось нечто странное, напоминающее корабль. Да нет, точно корабль, вот только возвышающийся над водой не менее чем на полтора человеческих роста и блестящий окованными медью бортами. За первым кораблем показался еще один, а за ним еще один. Пропустить такое чудо было выше его, герцога, возможностей.

— Багры! Сети! Быстро! Шевелитесь бездельники! Перекрыть реку лодками!

Латники развили бурную деятельность, стремясь перекрыть пространство под мостом до того, как с ним поравняются странные корабли.

Пригороды Занты появились перед нами около полудня. Город это был довольно большой. Насколько я помню, именно здесь располагается резиденция герцога Фагуа. В Занте мне бывать приходилось проездом. Из всех впечатлений мне запомнилась чистота и многолюдность. Конечно, относительная — с многолюдностью городов моего родного мира Занте не сравниться. Да и некому сравнивать, кроме меня. Здесь же Занта город крупный, к тому же — речной порт. В прошлый раз, через Занту проезжал я посуху, так что город открывался для меня совсем с другой стороны. Разве что мост — его не миновать, проезжай ты Занту вдоль, или поперек. Вот только вид с реки на него совсем другой.

Я удивленно присвистнул, увидев открывшийся вид, и потянулся за шлемом. На мосту собралась компактная группа людей в несколько десятков человек. Еще пару десятков вооруженных людей спешно натягивали под мостом сети. Ловят рыбу? Но рыбу ловят в воде. А над водой? Е мое! Не на нас ли устроена засада? Раста удивленно привстал на цыпочки, но быстро спохватился, прихватил меч и надел шлем.

— Что будем делать, Вик? Может, камнемет поднять?

Мы шли на веслах, убрав паруса. Ветра не было, да и хотелось миновать город не спеша, чтобы как следует его рассмотреть. «Заря» шла первой, «Юнона» и «Авось» — следом, метрах в пятидесяти от нас.

И как это понимать? Засада? Как-то несерьезно. Людей на мосту и под мостом не наберется и полсотни — недостаточно против сотни бронированных гномов. Да и не похоже, чтобы они готовились к бою. Абудагские наемники зашумели, готовясь размять ноги. Ну уж нет! Не хватало только мне развязать военные действия с империей.

— Камнеметы не поднимать, станковые арбалеты на треноги не ставить. Подходим на расстояние выстрела из ручного арбалета и бросаем якорь. Передай то же самое на «Юнону» и «Авось».

Раста озадаченно крякнул, но спорить не стал. Гребцы по команде осушили весла, и мы продолжали двигаться вперед только влекомые течением. По команде весла отработали, останавливая корабль, и якоря, грохоча цепями, полетели за борт. Выше по течению остановились два других наших корабля.

— В чем дело? — спросил купец Лотус. — Что от нас хотят?

Если бы я знал. На нападение это точно не похоже.

— А не испить ли нам, уважаемый купец, чаю?

— Что?! Что Вы имеете в виду?! Это какой-то зашифрованный военный термин?

— Чай — это чай. Раста, присоединишься?

Гном улыбнулся, он уже привык к моей экстравагантности.

— С абудагским медом, — произнес Раста и с удовольствием прикрыл глаза.

— Какие будут распоряжения? — старший абудагских наемников обратился к Купцу, но тот перевел взгляд на меня.

— Быть настороже, но ничего без команды не предпринимать. Надо разобраться, что от нас хотят собравшиеся на мосту.

— А причем здесь чай?! — спросил удивленный купец.

Я понимал удивление купца. Угрожай нам непосредственная опасность, действия были бы другими. А так? Пусть теперь собравшиеся на мосту гадают, почему мы решили испить чаю.

Раста притащил столик, курьеры принесли раскладные кресла, дежурный по кухне гном пытался заверить меня, что чай уже остыл. Но его заверения были отвергнуты, и чайник с не слишком горячим чаем был водружен на стол. Как и горшок с медом, о котором позаботился Раста.

Я разлил чай по чашкам и предложил Расте и купцу присоединяться.

Герцог взволнованно ходил по мосту. Корабли остановились не далее, чем в полусотне шагов и бросили якоря. Корабли были странными. Он, герцог, был большим оригиналом, но до таких кораблей не додумался. Навес — это здорово. А вот оббить борта медью — непомерно дорогое удовольствие. Герцог мог бы себе такое позволить. Кто смог позволить еще?

Тем временем на открытом участке палубы появился столик и причудливые изделия, после несложных действий превратившиеся в походные кресла. На стол поставили чайник, чашки; и трое из путешественников сели распивать чай. Один из них был невысок, но необычайно широк в плечах. Гном?! Странно, герцог не слышал о гномах, путешествующих на кораблях. Второй, судя по всему, был абудагцем (если посмотреть на его необычайно пестрое одеяние). Третий? Третий определенно человек в отличном кованном панцире, как и у гнома. У абудагцев-наемников, столпившихся на палубе, броня была попроще. Три путешественника не обращали никакого внимания на тех, кто собрался на мосту.

— Что они там делают?! — спросил герцог своего камердинера. За время нахождения герцога на мосту его свита успела увеличиться.

— Пьют чай, Ваша светлость!

— А почему они пьют чай?! — герцог был удивлен чрезвычайно. То, что на корабле пьют чай, он видел и сам. Но почему?

— Быть может, у них наступило время обеда! — предположил камердинер.

Герцог поперхнулся от нелепости такого предположение. Затем отыскал взглядом латника, предложившего отправиться на улицу, и протянул ему обещанные десять золотых.

— Я уже удивлен.

— Так что, сети снимаем? — поинтересовался лейтенант латников.

— Ну, нет! Я хотел бы познакомиться с теми, кто плывет на этом корабле. Лодку!

— Но это может быть опасно.

Герцог махнул рукой. Он не был чересчур беспечным, но бояться мирных путешественников в своем собственном городе — это уже слишком.

— Они могли обидеться на то, что мы преградили им дорогу, — добавил лейтенант латников.

— Ты прав.

Герцог сделал знак камердинеру, подзывая его: «Быстро беги во дворец, или пошли кого-нибудь. Пусть быстро доставят сюда что-нибудь из моей коллекции. Вот что, пусть принесут кубок, который я купил год назад в столице».

Мы пили чай и неспешно переговаривались. Раста и купец время от времени порывались ускорить этот процесс, и мне приходилось их сдерживать.

— Раста, не спеши. Уважаемому гному не подобает есть мед с такой скоростью. А Вы, уважаемый Лотус, будто хотите забежать вперед корабля. Поверьте, как только мы тронемся, тронемся все вместе.

— Но надо же что-то делать! — провозгласил купец, осушая третью чашку чая.

— Что?

— Вы руководитель нашей экспедиции! Вам виднее.

— Что ж, как руководитель нашей экспедиции, я решил, что нам удобно подождать и посмотреть, как будут развиваться события. При этом желательно продемонстрировать миролюбивость наших намерений. Вы знаете что-то более миролюбивое, чем питие чая?

Купец замешкался с ответом. Видимо, не смог придумать ничего более миролюбивого.

— Но не воспримут ли те, кто преградил нам дорогу, это в качестве насмешки? Кстати, кто они?

— Судя по всему, на мост изволил пожаловать сам герцог Фагуа.

Герцога я лично не знал, но рассудил, что вряд ли кто еще решиться на такое рядом с его резиденцией.

— Сам герцог?! — купец собрался подпрыгнуть, и мне пришлось схватить его за руку.

— Куда Вы, уважаемый купец? Не хотите ли еще чаю?

— Но сам герцог!

— И что? Вы спешите поприветствовать его, пустившись вплавь?

— Нет! Но что же делать?

— Садитесь и продолжайте пить чай. Учтивость проявим тогда, когда она будет необходима. Невежливо будет не ответить на вопросы, но нас пока ни о чем не спрашивали.

Купец сел, время от времени порываясь вскочить и снова садясь под моими укоризненными взглядами. Раста известие о том, что нас встречает герцог Фагуа, воспринял более спокойно. Скорее, его волновала непредвиденная задержка нашего плавания. Надеюсь, она продлиться не слишком долго. Кстати, что за причина нашей остановки? Если вы думаете, что мне это было не интересно, то напрасно. Но не вовремя проявленный интерес вовсе не способствует скорейшим ответам на наши вопросы.

С «Юноны» запросили, что им делать дольше, и я подтвердил отданное раньше распоряжение — находиться в готовности и ждать, никак не проявляя агрессивных намерений. Поссориться с герцогом Фагуа из-за какого-то недоразумения, было бы досадно. Тем более что по отношению к нам пока не проводилось никаких агрессивных действий. Перегородили реку? Может, у них порядок такой или ввели новую пошлину. Если она умеренная, то мы заплатим без слов. Нам здесь еще плавать и плавать.

Тем временем от пристани отчалила лодка и направилась прямым ходом к нашему кораблю.

— Раста, открой трап с правого борта. К нам гости.

Борта посредине нашего корабля с учетом невысокого фальшборта возвышались над водой на полный человеческий рост, что делало попадание из лодки на корабль делом крайне неудобным. Поэтому часть фальшборта в полметра длиной откидывалась на петлях вместе с частью навеса от стрел, образуя некое подобие трапа. По нему-то и вскарабкались пожаловавшие к нам в гости люди.

Первым на борт запрыгнул латник в чине лейтенанта. Он обвел строгим взглядом собравшихся у противоположного борта галдящих абудагских наемников и обернулся к лодке.

— Ваша светлость, все в порядке.

Ого! К нам изволил пожаловать сам герцог. Я ожидал посланника, в крайнем случае, приглашения проследовать во дворец, но герцог решил пожаловать сам. Причиной тому, должно быть, был необычный вид наших кораблей, а не его чрезмерное к нам почтение, но все равно, приято, когда такая особа не гнушается пожаловать к тебе лично.

Герцог ловко запрыгнул на борт и обвел корабль внимательным взглядом. Вслед за ним на палубу залез слуга в возрасте, одетый в парадный костюм. Смотрелся он несколько франтовато на фоне герцога, одетого добротно, даже богато, но без кричащих излишеств. Вслед за слугой запрыгнули два рядовых латника. Вот и вся небольшая делегация.

— Прошу простить меня за причиненные неудобства, — герцог едва заметно кивнул. В голосе его не было ни капли раскаяния, скорее это звучало наподобие официального ритуала. И это хорошо. Официальная вежливость — уже что-то. Лучше чем официальная невежливость.

Купец рассыпался в комплиментах, рассказывая, как рад видеть на борту такую значительную особу. Я был ему благодарен. Искусство говорить комплименты не относится к моим сильным сторонам. Исключение составляет дама, которая мне понравилась. Здесь язык сам находит нужные слова независимо от мозга. Впрочем, действует это не всегда. Многословие отказывает, когда необходимо больше всего. Если дама не просто мне нравится, а нравится очень (так, что сердце начинает усиленно стучать, а дыханье замирает) многословность мне решительно изменяет. Тот, кто чувствовал нечто подобное, меня поймет, кому не довелось — не отчаивайтесь, у вас все впереди. Хочу добавить, что подобное случается нечасто. Гораздо реже, чем мне случается встретить симпатичных дам.

Это что касается женщин. Как говорить комплементы высокопоставленным особам — герцогу или, скажем, королю, я совершенно не представляю. Из меня получился бы скверный придворный. Впрочем, ко двору меня не зовут. Отчего ни я, ни император не можем оценить мою там неуместность.

Герцог вежливо кивал в ответ на дифирамбы купца. Так продолжалось не менее полминуты. Затем герцог обошел купца Лотуса и направился к нам с Растой.

— Отличный корабль! Вы позволите его осмотреть?

Надеюсь, в трюм он не полезет. Раста посмотрел на меня. Герцог внимательно наблюдал за нами. Как он определил, что с этим вопросом не следует обращаться к купцу? Герцог не так прост. Может, мои предположения о придворных дифирамбах и их значении были несколько преувеличены?

Предоставить Расте возможность показать корабль герцогу? Боюсь, у него еще меньше опыта общения с герцогами, чем у меня. Я хотя бы имел возможность видеть герцогов по телевизору. Когда-то.

Корабль герцогу понравился. Он с удивлением покрутил штурвал, осмотрел носовой и кормовой навесы. Это он еще не видел паруса по причине его временного отсутствия. Осведомившись о цели нашего путешествия, он покачал головой и подарил нам кубок. Раста посмотрел на изделие и многозначительно хмыкнул. Расценивать это следовала как «не гномы делали». Что-то вроде того. Меня же кубок навел на мысль об ответном подарке. Каком? А что здесь думать — кубок был очень многозначителен и говорил сам за себя.

Я позвал притаившегося на корме Лесли и отправил его в трюм — принести из холодильника пару бутылок игристого вина моего изготовления.

Это было что-то. Вот он — момент триумфа. В праздничном вине герцог разбирался замечательно. То, как оно с пеной и шипением вырывается из бутылки, привело его в восхищение. Дегустация, правда, немного напомнила мне сцену из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ту самую, где говорится — «отведай ты из моего кубка!». В общем, чтобы снять сомнения в качестве предлагаемого напитка, мне пришлось осушить половину кубка, а кубок у герцога был немаленький. Затем кубок перешел к герцогу. Проникнувшись демократией, герцог предложил кружку игристого вина и лейтенанту своей гвардии, а затем и камердинеру. Латники с вожделением облизывались, но то ли демократичность герцога не простиралась столь далеко, то ли все дело было в закончившейся второй бутылке. Пришлось им удовлетвориться лишь созерцанием этого зрелища. И это правильно — они на работе.

Когда обе бутылки опустели, герцог высказал сожаление. Сожалел он о том, что бароны не попробовали этой необычной шипучки.

— Знаете, Вик, это было бы замечательное дополнение к празднику.

— Так у вас праздник?!

— А что мы, по-вашему, делали на мосту?

Я удивленно крякнул. Праздник я представлял несколько по-другому. Быть может, развешивание сетей под мостом заменяет им украшение елки?

— Лесли, возьми корзину и принеси два десятка бутылок игристого вина в подарок герцогу.

Этим бы все и завершилось, но герцог уговорил меня пойти к нему в гости. Приглашал он и Расту, и купца. Но те отказались. Сразу видно — люди благоразумные. Надо было отказаться и мне. Всему виной вино, извините за тавтологию. Нет, не так. Всему виной то, что герцог оценил его по достоинству. Его шипучесть и игристость. Этим он подкупил меня. Да, мне стыдно! Но после того как гномы не оценили мое газированное вино, восторги герцога по поводу его были подобны большому горшку меда. К тому же нежданному. В общем, в гости к герцогу я отправился.

Камердинер нес заветную корзину сам, не доверив это латникам, хотя корзина была нелегкой. Лесли притащил ее из трюма с трудом.

Замок у герцога был впечатляющий, жаль, рассмотреть его как следует, я не успел. Герцог пригласил еще нескольких дворян из тех, что проживали поближе. В том числе парочку вдовых баронесс довольно приятной наружности.

И на кой я в это ввязался? Импровизированный праздник продолжался до полночи. Открывающиеся с хлопком и пеной бутылки вызывали бурные крики. Баронессы плясали на столе (и дернуло же меня сказать, что так делается в лучших домах), я порывался срубить горлышко бутылки шашкой и не сделал этого только из-за ее отсутствия. Рубить горлышко бутылки мечом это совсем не то.

— Вик, оставайся у меня, — уговаривал герцог. — Организуем производство вина. Я тебя дворянином сделаю. Земельный надел дам. Будешь бароном?

— Нем…. Не могу, — я потряс головой. — Бароном не могу.

— А графом? Хочешь быть графом? — герцог еще раз прокричал ура, поднял кубок и вернулся к нашему разговору.

— Хочу-чу! Но не могу!

— Ик. Герцогом я тебя сделать не могу. Я сам герцог.

Я развел руками. Если никак, то что поделать.

Задремал я за столом, между двумя баронессами. Какой позор. Слуги отнесли меня в гостевую комнату, где я и проспал до утра. Утром камердинер подал мне кофе. Выглядел он на удивление свежим в пику и на зависть мне. Это я про камердинера, кофе тоже был хорош. Кофе был в империи очень большой редкостью, и я по достоинству оценил любезность герцога.

— Его светлость оставил Вам письмо. К сожалению, срочные дела потребовали его отъезда. Он будет только к вечеру.

— Не могли бы Вы прочесть? — попросил я.

Камердинер с видом королевского герольда развернул записку и начал читать.

«Уважаемый гость, надеюсь, Вы дождетесь моего возвращения, но, не зная Ваших планов, настаивать не могу. Кстати, насчет виноделия и дворянства я был совершенно серьезен. Вик, подумайте, такие предложения делаются не часто.

Баронессы, что дегустировали с нами вчера вино, обе не замужем. Любая из них будет рада составить Вам партию. Если это Вас не устраивает, получите дворянство по-другому, но чуть позже. В течение полугода — непременно».

Камердинер прервал чтение и заинтересованно на меня взглянул.

На этом письмо заканчивалось. Ниже была лишь подпись — «Герцог Фагуа».

Дворянство! С ума сойти! Дворянство в империи — это пропуск к относительно безбедному существованию. Притеснить дворянина в империи не так-то просто. Что до баронесс, я не успел с ними как следует познакомиться. Внешне, вроде бы ничего. Герцог к тому же писал и о другой возможности получить дворянство.

Ну почему все так не вовремя! Год назад я принял бы предложение герцога не задумываясь. И я ведь проезжал через Занту. Но только герцогу я был тогда не интересен — обычный путешественник без чудесных кораблей и удивительного газированного вина. А что сейчас?! Не скрою, предложение герцога было очень заманчивым. О, черт! Почему заманчивые предложения поступают в самый неподходящий момент! А баронессы очень даже ничего. Особенно беленькая.

Вот оно — мое искушение! Или испытание. Дворянство и хороший доход от производства газированного вина…. Но как же гномы? Они поверили мне. Сказать, плывите ребята дальше сами? Но это был мой план. Без меня его не смогут довести до конца.

— Вы что-то сказали? — осведомился камердинер.

— Нет, ничего.

Я ругался про себя (то есть молча). Ну почему все так неуклюже.

Минут через десять я начал собираться.

— Какие будут распоряжения? — осведомился камердинер.

— Будет ответное письмо герцогу. Вас не затруднит его написать?

Камердинер понимающе кивнул и сходил за пером.

«Ваша светлость, безмерно благодарен за Ваше предложение. К моему глубочайшему сожалению, я не могу сейчас оставить предпринимаемую нами экспедицию и потому вынужден уехать. Поход наш будет чрезвычайно опасен. Буду рад еще раз засвидетельствовать Вам свое почтение, если мне представится такая возможность».

— Так сойдет?

— Вполне, — подтвердил камердинер. — Если позволите, я оставлю эту записку себе на память.

— Если позволит герцог.

— Вы точно хотите уехать?

Я пожал плечами. Хочу ли я? Остаться было заманчиво, но оставить экспедицию я не мог. Я сожалел бы потом всю оставшуюся жизнь. Быть может, о том, что уехал, я тоже буду сожалеть, но без боли в душе, как об одной из нереализованных возможностей.

— Я должен.

Должен. Вот спрашивается кому? Гномам? Нет. Себе. Что за странный долг сидит у меня внутри и заставляет продолжать это опасное плавание вместо того, чтобы остаться здесь?

Я поднялся рывком и решительно пошел к выходу. В дверях я обернулся, вспомнив об одном деле: «Да, не могли бы Вы проводить меня до пристани?»

С волнением я шел к реке. Ждут ли меня гномы? Может, корабли ушли в дальнейшее плавание? Корабли были на месте. Раста приветливо помахал мне с палубы рукой, а за ним и остальные гномы.

— Подождите, у меня будет небольшая посылка для герцога, — попросил я камердинера.

Добравшись до корабля, я отправил на берег еще двадцать бутылок игристого вина, тем самым ополовинив свои запасы, и десять бутылок лимонада — для баронесс.

Через пару минут якорные цепи были выбраны и мы тронулись в дальнейший путь.

— Раста, знаешь, кого ты сейчас видишь перед собой? Самого большого осла в мире.

— Мастер не может быть ослом, — не согласился Раста. И я улыбнулся. А я еще размышлял плыть мне дальше или нет. Так свободно и непринужденно, как среди гномов, я не чувствовал себя никогда. Ну его, это баронство. Если смогу, я сюда еще вернусь. Но не сейчас. Долг мастера не позволяет мне бросить дело на полпути.

8

Империю мы миновали на удивление быстро. Путешествие по реке дает немалые преимущества. Возможно, резвый скакун обгонит корабль, но скакать с раннего утра до позднего вечера во весь опор — очень утомительное занятие. Как для коня, так и для его всадника. Иное дело — путешествовать на корабле, когда ветер и течение позволяют поддерживать неплохую скорость, не слишком утомляя гребцов. Вечером пятого дня с начала нашего пути мы остановились напротив последнего поселка, номинально относящегося к империи. Места нас окружали лесистые, зачастую заболоченные. О том, чтобы скакать здесь во весь опор вообще не могло быть речи. Жители поселка в весеннюю распутицу могли рассчитывать на передвижение только по реке. Месяца через два некоторые дороги здесь станут относительно проезжими, но не раньше.

Жители поселка сбежались посмотреть на остановившиеся посреди реки корабли на якоре. Суровые мужские лица (в пограничье жизнь не сахар), бабы, ребятишки. Народу у реки собралось не менее сотни человек. Ропа в этом месте была шириной метров двести и достаточно глубока для судоходства. Вот только корабли здесь видеть доводилось нечасто. Заезжие купцы, что заглядывали в поселок раза два в год, веселя местный люд и ведя нехитрую торговлю, пользовались десятивесельными шлюпами. Гонять сюда корабль было слишком накладно. Такого случая, чтобы напротив поселка остановились сразу три корабля, припомнить не могли даже старожилы.

— Эй, на берегу! — Раста крикнул во всю силу своих легких. Ему и рупора не надо — за сто метров его не услышит разве что глухой. Таких в деревне не наблюдалось, или они не соизволили пожаловать на берег. По крайней мере, крик моего друга вызвал весьма оживленные переговоры местных жителей друг с другом.

— Что надо? — отозвался в ответ один из местных жителей.

— Охотники среди вас есть?

— Как ни быть. Тем и живем, когда сеять да пахать не сезон.

Жители стали переговариваться, споря, кто они есть. Землепашцы, которые промышляют охотой или охотники, пашущие землю. В споре своем они чуть не забыли про нас.

— Раста, может, сплаваем на берег? — предложил я. — Так они про нас совсем забудут со своим спором.

— Вплавь?! — гном поежился. — Холодно!

— Зачем вплавь? На лодке.

При каждом корабле у нас была лодка, рассчитанная человек на пять. Неплохо бы их иметь и по две, но их надо где-то разместить. Одну лодку и то приходилось затаскивать на крышу кормового навеса, когда мы ею не пользовались. Если лодку предстояло использовать, ее тащили на буксире вслед за кораблем.

Наконец, на берегу образовалось относительное затишье и нам задали главный вопрос, интересовавший людей.

— Вы торговать будете?!

Я посмотрел на купца, тот пожал плечами. Вряд ли в этом поселке можно организовать хорошую торговлю. Но порасспросить местных жителей будет полезно. О том, что нас ожидает вниз по реке, сведений у нас не было никаких. Была лишь карта, которая позволяла прикинуть приблизительное расстояние, которое нас отделяет от реки Хат.

— А что у вас есть для торговли? — крикнул Раста, чтобы завязать разговор.

Для торговли у селян оказались меха, и купец кусал себе ус, досадуя, что первыми об обмене товаров договорились гномы. Впрочем, и он не растерялся. Его ткани пошли на ура, позволив произвести пусть небольшой, но выгодный обмен. Меха лесного зверя ценились в Абудаге. Добывали их и местные охотники, но охота в населенном Абудаге мало могла сравниться с охотой в этих всеми забытых местах.

Меня же интересовало совсем другое.

— А что, уважаемые селяне, знает ли кто из вас места, что расположены ниже по течению?

— Места как места. Почти такие же как здесь. Отчего спрашиваете?

— Так путь наш лежит дальше. Говорят, непросто миновать те края.

Селяне переглянулись. О чем-то они, похоже, умалчивают. Слишком уж странными выглядят их переглядки.

— Дальше никто не плавает, — отозвался один из них.

— Почему же никто. Вот мы плывем. До самой Хат и далее.

Люд взволнованно загудел, обсуждая услышанную новость.

— Жаль.

Высокий крепкий крестьянин с уже наметившейся сединой вышел вперед.

— Люди вы хорошие. Послушайте совета, возвращайтесь назад. Из тех, кто плавал к реке Хат, возвращались немногие.

— Отчего так?

Отчего так я прекрасно знал, но хотел послушать версию местных жителей.

— Там живут люди-рыбы. Они утаскивают тех, кто вздумает туда плыть, на дно. Могут утащить вместе с кораблем, — крестьянин опасливо оглянулся. Можно подумать, он поведал нам необычайную тайну.

Амфибии? Мне такого слышать не доводилось. Наверняка местные байки.

— И что, они только там живут?

— Зря не верите. Лет пятнадцать назад мой двоюродный дядя по глупости своей нанялся на корабль, что шел вниз по реке. Кораблей, что тогда плыли, было два. Вернулся обратно один, и тот с половиной экипажа. Дядьке повезло, он был в числе выживших. Правда, с полгода опасался к реке подходить, да и потом предпочитал держаться ближе к берегу. А когда доводилось его разговорить, он рассказывал про людей-рыб, что утащили на дно второй корабль. Тот, что плыл вместе с ними. И их утащить пытались. Насилу отбились да повернули с полдороги назад. А иначе не вернуться бы им обратно.

Я покачал головой. Ссылка на очевидца добавляла этой истории немного правдоподобия. Но мало ли что могло померещиться человеку.

— И какие они, эти люди-рыбы? — поинтересовался я.

— На ногах хвост раздвоенный, вроде как из кожи, а сами все чешуей поросли и горб на спине.

Совершенно жуткое зрелище. Если дядьке крестьянина привиделось что-то такое, неудивительно, что после этого он обходил реку стороной. Оставалось лишь спросить, не употреблял ли «очевидец» перед тем местную медовуху в большом количестве. Но вопрос это наверняка останется без ответа. Бросить тень сомнения на местную легенду у рассказчика язык не повернется.

Ладно, рыбы там, или не рыбы, а если некоторым кораблям доводилось пройти этот путь, то и мы должны это сделать. Мотивация у нас более чем серьезная.

В путь мы решили тронуться с утра. Лучше расположиться на стоянку здесь — люди в поселке вполне доброжелательные и на каких-то рыб вовсе не похожи.

— Что думаешь, друг Раста, по поводу рассказа? — поинтересовался я.

— Люди — это люди, а рыба — это рыба. И одно быть другим никак не может.

— Ты прав. Такая мутация вряд ли возможна в отдельно взятом районе. К тому же, насколько я успел узнать, всего пару веков назад корабли ходили здесь беспрепятственно и никакие люди-рыбы не были тому помехой. Но не будем сбрасывать со счетов этот рассказ. Предупреди всех, чтобы завтра уделяли внимание не только берегу, но и воде.

В путь мы тронулись с рассветом. За день, если ничего не случиться и мы сможем сохранить прежнюю скорость движения, должны добраться до того места, где Ропа впадает в полноводную Хат. Судя по рассказам и тому, что я видел в Гремене, река Хат в месте слияния с Ропой должна быть очень широка. На ее просторах мы будем себя чувствовать безопаснее.

Метательную машину подняли сразу, как только поселок скрылся из виду. Раста, никому не доверяя, сам проверил крепление рамы к корпусу и вращение поворотного круга. Ну да, камнемет пришлось сделать вращающимся. Иначе не получалось. Не закрепи мы метательную машину жестко к корпусу, после десятка-другого выстрелов она нам повредит палубу. Но и вращать камнемет требуется. Выходом стал поворотный круг. Два стопора клинили круг, когда камнемет наводился на цель, предотвращая его самопроизвольное вращение во время стрельбы.

Рядом с метательной машиной разместили полтора десятка различных зарядов: монолитные, зажигательные шары из промасленного войлока и «шрапнель». «Шрапнелью» я условно назвал заряды, состоящие и мелких камней весом с полкилограмма — на близком расстоянии (до ста метров) «шрапнель» была очень эффективна. Заряды «шрапнели» были расфасованы по специальным корзинам — в каждой по пять-семь килограммов камней.

— Камнемет взводить будем? — поинтересовался Раста.

Плыть нам целый день. Держать такое время камнемет взведенным очень неполезно для его конструкции. Мало того что он будет испытывать постоянные нагрузки, так в момент выстрела может выдать неполную мощность за счет остаточной деформации деталей. Выстрел пропадет впустую.

— Нет, камнемет и арбалеты взводить не будем, но пусть все будет наготове.

Купец заметно волновался. Слава этих мест была известна и в Абудаге. Несколько раз он прошелся вдоль ряда абудагских наемников, пока не был послан по своим делам почти вежливо (как-никак наниматель), но настойчиво. Наемники тоже беспокоились. Если бы не трудности с наймом, не все отправились бы в этот непростой поход. Но не слишком-то им приходилось выбирать. Откажешься, на твое место тут же найдется десяток других. Да и что говорить, подался в наемники, опасности не избежишь. Они стояли с луками по оба борта корабля и внимательно наблюдали за берегами. Сонъера и Мангу я отрядил наблюдать за тем, что творится у нас в тылу. Легкий Лесли вскарабкался на навес, закрывающий нос корабля, и наблюдал оттуда за тем, что творится прямо по курсу. Арбалетчиков с ручными арбалетами у нас не было. Четыре гнома управлялись со станковыми арбалетами, два с взведением и зарядкой метательной машины, наводкой Раста занимался сам. Все, кто был вооружен ручными арбалетами, располагались на «Юноне» и «Авось». Правда, гномы, управляющиеся с веслами, всегда могли присоединиться к числу обороняющихся. Это если станет совсем туго и дело дойдет до рукопашной — потерять ход очень не хотелось бы.

Прошел час, прошел второй. Сковывающее нас напряжение начало уходить. Когда ожидаемые действия не происходят, внимание невольно притупляется. Подсознание пытается убедить в том, что волнения напрасны. Этот момент довольно опасен — можно не заметить угрозу.

Если пройдет еще один час и ничего не произойдет, надо будет устроить небольшую встряску — например, выстрелить из камнемета. Пусть в никуда, просто по воде, всколыхнув ее поверхность красивыми брызгами. Или запустить огненный шар — пусть плывет впереди нас. Это гораздо более действенная мера, чем очередной призыв к усилению внимания. Можно сманеврировать, приблизившись к одному из берегов, но это опасно.

Как именно я буду действовать, я решить не успел. Лесли спрыгнул с навеса и сообщил.

— Там плывет что-то! Поперек реки!

Я поспешил на нос корабля. Метах в четырехстах по течению в тени лесистого берега скрывалась водная протока. От нее плыли к середине реки несколько десятков плотов. Без людей! Первый раз вижу, чтобы плоты плыли сами по себе поперек течения.

— Весла сушить! — крикнул я.

Раста и купец приблизились и с удивлением рассматривали странные плоты.

— Может, выстрелить по ним? — предложил гном.

Я покачал головой. Стрелять по неясной цели пустое занятие.

— Нет, стрелять пока не будем. Но камнемет и арбалеты лучше взвести.

Гномы у носовых станковых арбалетов тут же принялись крутить вороты, а Раста вернулся к камнемету, наводя его по ходу нашего движения.

— Раста, бери левее и заряжай «шрапнелью», — скомандовал я. — Если что, сманеврируем.

Стрелять по ходу можно было только по крутой навесной траектории из-за носовой надстройки. Поэтому выстрелить вперед менее чем метров на двести-двести пятьдесят, было затруднительно. А вот по флангам можно было стрелять почти прямой наводкой.

Не нравятся мне эти плоты. К тому времени, как мы с ними поравняемся, они полностью перекроют реку. Сманеврировать? Развернуться? Нет, просто не успеем.

— Гребцам «полный назад»! — крикнул я.

Распоряжение передали на два другие корабля.

Грести в противоположную сторону крайне неудобно. Если не верите, можете попробовать. Если бы не тренировки, берусь поспорить, у нас это вообще не получилось бы. А так весла вспенили воду, корабль на секунду остановился, борясь с течением, и стал понемногу двигаться обратно кормой вперед. По метру возвращаясь вверх по реке. «Юнона» и «Авось» повторяли наш маневр. Или мы их? Интересно, если пятиться назад, кто из нас впереди?

Дикий вой раздался над рекой, и с левого берега взвилась туча стрел. Значит, все-таки засада. А что бы это еще могло быть — плоты сами по себе поперек течения не плавают.

Абудагские лучники припали на колено. Так, чтобы над фальшбортом были видны лишь головы. Стрелы забарабанили по бортам и палубе. Неплохой залп. Один зазевавшийся абудагский лучник получил стрелу в плечо. Сильно досталось бы шеренге лучников, стоящих у противоположного борта, если бы не закинутые на спину большие щиты. У некоторых абудагцев в них впилось по две-три стрелы.

Среди деревьев на левом берегу то тут, то там мелькали люди, одетые в куртки из шкур. Абудагские лучники открыли ответный огонь. Хорти — гном, который так неудачно работал веслом, первым открыл огонь из станкового арбалета. Выпустив три болта в заросли, он быстро взвел арбалет снова. Раста бросился к камнемету. Доворота не хватит, чтобы стрелять по врагу, надо навести метательную машину левее. Это время.

— Право стоп! — отдаю команду гребцам.

Весла правого борта на миг замерли в воздухе, гребцы левого борта продолжали грести назад. Корабль развернулся под углом к течению. Раста не медлил, как только наводка совпала с требуемым, камнемет выдал выстрел.

— Левый борт ход! Правый стоп! Оба борта ход!

Корабль выровнялся и продолжал понемногу двигаться назад, раскачиваясь на воде после выстрела камнемета. Выстрел оказался удачным — Раста непревзойденный артиллерист. В зарослях раздался вой досады. Не знаю сколько там было пострадавших, но впечатление на нападавших выстрел камнемета произвел немалое. Вслед за нашим ударили камнеметы с «Юноны» и «Авось», усилив смятение неприятеля. Минут пять обстрел с берега был очень редким. Мы же продолжали вести огонь по площадям. Не слишком результативно, но на врага, не знакомого с камнеметами, это производило деморализующее впечатление. От шрапнели перешли к монолитным камням — в чаще у них было больше шансов на успех.

К сожалению, деморализующий фактор действовал недолго.

— Там! — Сонъер потащил меня на корму, на что-то показывая рукой.

— Что там?

— Не понимаю. Уже два раза показывались и опять исчезали.

— Да что показывалось-то?

— Шары. Вот опять! На этот раз ближе!

На поверхность вынырнули непонятные шары метров за двести от кораблей. Было из не менее, чем полсотни. А может и больше, учитывая, что они постоянно появлялись и исчезали.

— Сейчас все исчезнут, — сказал Сонъер.

— Попасть сможешь?

Сонъер без слов взялся за лук, Манга к нему присоединился. Две стрелы отправились в полет. В шар попала лишь одна, второй шар успел нырнуть. Во второй раз выстрелить охотники не успели — шары перестали выныривать.

— В следующий раз вынырнут ближе, — уверенно заявил Сонъер.

— Что это было?

— Понятия не имею. Но с каждым разом они выныривают все ближе.

Путь вперед по-прежнему был перекрыт плотами, мы удерживали корабли на месте с помощью весел. Бросать якоря не решались. Сохранить маневренность было важно, даже несколько секунд, требующихся на выборку якоря, могут быть решающими.

Тайна всплывающих шаров вскоре приоткрылась. Примерно через полминуты на поверхности реки появился человек. Выглядел он странно. Невольно поверишь в то, что легенды о людях-рыбах имеют под собой почву. Голова закрыта маской, на поясе и груди блестящие пластины, на ногах…. Я не поверил своим глазам, на ногах у пловца было некое подобие ласт. Сам пловец имел какой-то желто-зеленый цвет.

Мощными гребками человек плыл к берегу. Подводные пловцы!

— Стрелять? — спросил Сонъер.

Вряд ли он плыл к нам с намерением пожелать счастливого пути. Для этого под воду не прячутся.

— Стреляй.

До берега разоблаченный пловец не доплыл.

— Всем стрелкам правого борта на корму! Передать на «Юнону» и «Авось», чтобы приготовились к отражению атаки из воды!

Как нам пригодился фальшборт! Он был задуман, как защита от лучников, но от подводных пловцов он защищал не менее эффективно.

До нас пловцы не доплыли — шары начали выныривать метрах в пятидесяти от «Зари».

— Огонь! Стреляйте ниже шаров!

Собравшиеся на корме лучники открыли огонь, не совсем понимая, во что они стреляют. То там, то здесь река окрашивалась кровью. Выстрелы не пропали даром. Всплывших не было. Должно быть, поясные пластины придавали нападавшим отрицательную плавучесть.

Через несколько секунд оставшиеся в живых пловцы нырнули вновь. А вот на «Юнону» и «Авось» уже напали. Атака была неожиданной. То есть не сама атака, а тот метод, который использовали пловцы. Появившись из-под воды, они метнули что-то похожее на дротики. Большинство бросков прошло без толку — дротики попали в броню гномов-арбалетчиков, приготовившихся к стрельбе. Но несколько гномов упали, раненые в шею или лицо. Ответный залп гномов был более результативным. С такого расстояния трудно промахнуться — почти все болты нашли свою цель. Но это было только начало. Лишившиеся дротиков пловцы, выскакивали из воды и пытались зацепиться за борт огромными металлическими когтями. Купец суетливо сжался, наблюдая эту картину, абудагцы на секунду впали в оцепенение. Внешний вид пловцов, пытающихся когтями дотянуться до палубы, произвел на них ошарашивающее впечатление. В отличие от того, которого подстрелил Сонъер, у пловцов, атакующих корабли, на спинах висели шары. Очень похоже на рассказ крестьянина о горбатых людях-рыбах. Даже по моей спине пробежал неприятный холодок, несмотря на то, что маскарадом удивить меня трудно. Металлические когти? Ха! Металл и органика плохо совместимы друг с другом. За долгие века эволюции ни одно животное не смогло отрастить себе когти из железа.

Счастье гномов в том, что их очень трудно выбить из равновесия подобными вещами. Для того чтобы удивиться как следует, гному необходимо время. Рассмотреть удивительную вещь, понять, как она устроена, а только после удивляться. Если вещь того заслуживает.

Я понимаю, почему атаки местных жителей на корабли часто бывали успешными — неожиданная тактика, экстравагантный внешний вид, нагоняющий жуть на тех людей, которые подобного не ожидали.

Сейчас и на нас нападут. Надо вернуть абудагских лучников в боеспособное состояние.

— Раста, ты лягушек в детстве боялся?! — спросил я своего друга так громко, чтобы услышали все.

— Ха-ха-ха! — могучий бас гнома раздался в ответ, заставив абудагцев или покраснеть, или рассмеяться тоже.

Время действовать. Ни к чему отдавать инициативу врагу. Надо помочь «Юноне» и «Авось». Их корпуса закрывали от нас большинство нападавших. Спохватившиеся лучники открыли огонь по тем пловцам, которые были нам видны.

— На веслах! Правый борт — вперед! Левый борт — назад!

В несколько взмахов весел мы развернули корабль на одном месте.

— На веслах, всем вперед!

Мы двинулись против течения.

Атаки подводных пловцов на «Юнону» и «Авось» были малоуспешны. Удобным местом, для того чтобы вскарабкаться на палубу, была только корма. Нос и корма с боков защищены высокими навесами. Даже посредине корабля борта достаточно высоки — от поверхности воды до верхней части фальшборта не менее двух метров. Подводные пловцы все же попытались атаковать борта «Юноны» и «Авось» в районе весел. Не менее двух десятков их одновременно, рискуя получить удар веслом, выпрыгнуло из воды. Цепляясь за весла, они пытались дотянуться до верхней части фальшборта. Зацепиться оказалось не так-то просто. Там, где заканчивался фальшборт, начинался горизонтальный навес, закрывающий гребцов. Из двух десятков зацепиться удалось двум-трем. Рукопашной на палубе не получилось. Два десятка гномов смяли трех запрыгнувших на палубу пловцов в пару секунд.

Что до «Зари», так запланированная на нее атака пловцов не получилась так, как ее планировали. Наш маневр сбил расчет пловцов, атака получилась скомканной. Дротики были брошены неорганизованно. Пара десятков пловцов попытались зацепиться за корабль, но были сброшены или соскользнули сами. В одного из пловцов, забравшихся на борт, Раста запустил зарядом от катапульты. Вручную. Пятикилограммового камня хватило, чтобы сбросить пловца за борт. Из Расты получился бы неплохой толкатель ядра. Вот так и задумаешься о происхождении этого вида спорта. Еще одного заскочившего на борт пловца буквально нашпиговали стрелами. Опомнившиеся абудагские лучники действовали умело.

Мы разминулись с пловцами на встречных курсах. Лучники разделились. Часть осталась на корме, отстреливать всплывающих, чтобы набрать воздуха, пловцов, остальные расположились вдоль правого борта. Мы поднялись выше по течению, чем держались «Юнона» и «Авось», и атаковавшие их пловцы оказались под перекрестным огнем.

Их атака сорвалась. Долго в холодной воде не продержаться. Через минуту у берега показались оставшиеся в живых, они поспешили укрыться в прибрежном лесу. Я и так удивлен, что они пустились в подводное плавание в такую погоду. Здесь все поголовно «моржи»? К тому же и пловцы отменные. Столько держаться под водой в холодной воде сможет только очень тренированный человек. А здесь массовая атака — не менее сотни пловцов одновременно. Это если не считать тех, которые прячутся за плотами.

Плоты, кстати, поспешили пристать к берегу — все-таки пребывание в холодной воде довольно неприятно и опасно для здоровья. Если вы думаете, что путь освободился, то напрасно. Одни плоты пристали, но на их место тут же поспешили другие.

Атака пловцов прекратилась и нас снова стали засыпать стрелами. Катапульты и арбалеты открыли ответный огонь. Какова была его результативность судить сложно. Иногда зазевавшиеся стрелки на берегу попадали под наши выстрелы. Большинство стрел, болтов и камней летело в чащу. Попадали ли они в кого-нибудь? Неизвестно. Утешало лишь то, что огонь нападающих был еще менее результативен.

Надо срочно убираться отсюда, пока засевшие в лесу грабители не придумали еще что-нибудь. Но плоты, перекрывающие нам движение, меня здорово беспокоили. Наверняка пловцы приготовили нам еще какую-нибудь гадость.

— Как самочувствие, уважаемый купец? — обратился я к Лотусу.

— Масса впечатлений!

— Я видел среди ваших грузов бочки. Что в них?

— Масло. А что?

— Я хотел бы купить у Вас одну бочку. Прямо сейчас.

— О чем разговор. Если Вам надо, забирайте бесплатно. Как-никак, куплено оно именно на ваши деньги.

— Отлично! Раста, оставь на минуту камнемет! Срочно тащите бочку с маслом на палубу!

Гном недовольно хмыкнул. Оставить свою любимую метательную машину он не хотел ни на минуту. Тем не менее, бочку из трюма притащили так быстро, как это возможно.

— Что теперь? — поинтересовался гном.

— Тащи шланг от помпы и макай его в бочку.

Помпа предназначалось для перекачки воды, но кто сказал, что ею нельзя качать масло.

— Качай!

Абудагские наемники нехотя взялись за рычаги помпы. Свободных гномов у нас было немного. Пусть Раста и его помощники лучше управляются с катапультой.

Я поливал реку маслом, стараясь охватить как можно больший участок.

— Сонъер, запали огонь!

Охотник зажег приготовленный факел и ждал дальнейшей команды.

Масло расплылось по поверхности реки. Горящий факел полетел в воду, и над водой взвилось пламя. Огонь плыл в сторону плотов, заставив их спешно ретироваться.

— Всем полный вперед!

Под прикрытием горящего масла мы двинулись вниз по реке. Разбойники в лесу взвыли, видя, что мы уходим, но сделать ничего не могли.

— Камнеметы, огонь по плотам!

Камнеметы всех трех кораблей перенесли огонь на спешащие к берегу плоты. Удачных попаданий была лишь пара — плоты разлетелись в щепки. Но паники огонь камнеметов навел немало.

Мы прорвались. До конца дня мы шли полным ходом на веслах, ветра не было. Несколько раз нас обстреливали из леса, но массовых нападений больше не было.

— А все-таки крестьянин не соврал. Здесь живут люди-рыбы, — купец боязливо оглянулся на мертвого пловца, утыканного стрелами.

— Люди-рыбы, говоришь? Что ж, давай посмотрим, что это за рыбы.

Я подошел к мертвому пловцу и стащил с него маску. Человек как человек, жабры не наблюдаются. Зато от его рта идут две трубки к пузырю, закрепленному за спиной. Видимо пловцы как-то умудряются использовать запас воздуха, находящийся в пузыре. То-то я удивлялся, что у нападавших столько отличных ныряльщиков. Одно движение ножа (перерезаю ремешки) и одна из кожаных ласт соскальзывает с ноги. Любопытно, очень любопытно, но не более того. То же самое и с гигантскими железными когтями — они крепятся к запястьям на ремешках.

— Лотус, возьмите как сувенир.

Я протянул купцу когти. Тот отшатнулся, но рассмотрел это нехитрое приспособление и покраснел. Наши страхи порой имеют вполне рациональное объяснение. Абудагские стрелки столпились чуть поодаль и внимательно наблюдали за происходящим. Пусть посмотрят, посмотрят и расскажут другим о том, что нет в устье Ропы никаких чудовищ, а есть хитрые умельцы, умело маскирующиеся и нагоняющие на путешественников страх.

Человек как человек, только весь зеленый. Крупные капли воды скатывались с его блестящей кожи.

— Что думаешь, Сонъер? — спросил я стоящего за спиной охотника.

Тот присел, провел пальцем по коже пловца, принюхался, растер на пальцах что-то маслянистое и улыбнулся.

— Лесли, принеси вина.

Парнишка непонимающе взглянул на меня, и я кивнул. Я предполагал, что последует дальше.

Абудагцы взволнованно загудели. Вино было упомянуто совсем некстати.

— Если до конца похода кто-то захочет расслабиться, лично выброшу за борт.

Я обвел взглядом нахмурившихся наемников и решил чуть смягчить предупреждение: «В костюме этого пловца».

Я кивнул в направлении исследуемого разбойника.

Абудагцы заулыбались. Предупреждение не перестало быть предупреждением, но перестало их задевать.

— У нас был тяжелый бой, — сказал один их них.

— У всех был тяжелый бой. Придем в вольные города, там сможете передохнуть. Но не раньше.

Лесли принес кружку с вином. Далее последовало нечто странное, с точки зрения абудагцев, и вполне ожидаемое для меня.

Сонъер обмакнул в вино кусок тряпицы и принялся тереть участок кожи на руке пловца. Как я и предполагал, кожа у человека оказалась самой обыкновенной.

— Это какая-то паста! — сказал охотник удивленно. — Вот только зачем он ею намазался?!

— Это как раз понятно. Ты заметил, как скатывалась с его кожи вода? Паста ее отталкивает. Не позволяет коже намокать. Это позволяет хоть как-то экономить тепло. В такой воде недолго заработать переохлаждение.

— Интересная штука. Из чего она?

— Думаю, рецепт останется секретом производителей.

Река хат показалась уже в сумерках, из-за боя мы задержались. Встречи с этой полноводной рекой все ждали с нетерпением. В месте слияния с Ропой она разливалась километра на полтора. Выйдя на середину реки, мы бросили якоря. Здесь мы могли не опасаться обстрела с берега. Ни одна стрела не долетит до середины реки там, где мы остановились.

Сражение не прошло для нас даром. Три гнома были ранены, один из них тяжело. Из убудагских наемников пострадало пятеро — четверо было ранено и один убит.

Как я радовался, что мы догадались нарастить борта. Иначе потери были бы неизмеримо больше.

К смерти своего товарища наемники отнеслись философски. С наемниками она постоянно ходит рядом. Не то, чтобы она миновала всех остальных, но в этом случае разговор особый. Если хочешь, пойди в крестьяне или мастеровые. Или займись торговлей. Если же решил искать применение своему мечу, к чему сетовать на возможную кончину? В любом деле есть обратная сторона.

Что до меня, то мне служба наемника никогда не казалась заманчивой. Я не слишком кровожаден и слишком свободолюбив. Но человек располагает, а судьба немало об этом не печалясь, плетет его замысловатый путь, подкидывая новые задачи. И не всегда вопросы, ее задаваемые, имеют однозначный ответ. В конце концов, я тоже изначально был нанят гномами. Пусть это и не это послужило причиной, по которой я ввязался в это дело, а было лишь формальным поводом. Сочувствие? Что ж, это тоже повод для найма. Цена, которую мы платим, соразмерна с тем, что мы получаем в ответ. Так что мне ли спешить осуждать кого-то? Я и не спешу. Но меч предпочитаю обнажать тогда и там, где сам посчитаю нужным. Лучше бы это делать пореже. Но если надо…. Весь наш поход затеян для того, чтобы тысячи мечей не покидали свои ножны. И для этого я готов обнажить свой. Такие условия найма по мне. Я бьюсь за это, наемники за пригоршню серебра. Но если наши дороги временно совпали, что ж, пойдем вместе. Пока нам по пути.

9

— Бычий хвост! Огрызок!

— Придержи язык, шакал!

— Шарх!

— Шарх!

Звон металла вспугнул утреннюю тишину и заставил меня проснуться. Кто бы мог подумать. Когда-то меня будил звон дверного звонка, будильника, иногда телефона. Когда это было? Не так давно — не прошло и четырех лет, как я в этом странном мире. Что может звенеть здесь? На палубе шла рубка. Я вскочил, схватился за меч и замер — два абудагских наемника рубились на мечах. Это меня и разбудило. Остальные не вмешивались, но взволнованно шумели, разделившись на две группы. Еще чего доброго начнется рубка всего состава наемников. В отличие от единичных схваток случалось такое нечасто, но все же случалось. Абудагские наемники горячи, и в том, что они схватились между собой, нет ничего удивительного. Это порой препятствует их найму, несмотря на то, что бьются они хорошо. Поводом для схватки могла послужить вещь совсем незначительная. Что послужило в этом случае? Один из абудагцев решил-таки спуститься в трюм и утолить свою жажду вином. Вернее, он был не один. Абудагцев, которым пришла в голову эта мысль, было двое. И каждый из них думал, что это именно его идея. Почему они не смогли договориться и отправиться в трюм вдвоем, осталось для меня тайной. Абудагцы вообще не слишком склонны к компанейству. Факт остается фактом — они затеяли потасовку. И не просто потасовку, а рубку на мечах. С этим все ясно. А вот чем вызвано волнение остальных наемников? Уж не тем ли, что мысль посетить трюм, пришла не им? А ведь я обещал выбросить за борт того, кто попытается добраться до бочки с вином. Правда я обещал нарушителям костюм подводного пловца, но это будет уже слишком. Да и один он у нас, а нарушителей двое.

Порядок на корабле поддерживать необходимо. Если абудагцы желают, пусть сводят счеты на берегу.

Я подумал немного о способах наведения порядка. Можно попросить Расту. Этот бронированный «танк» утихомирит обоих нарушителей одним ударом весла. Но лучше сделать это самому.

Зачерпнув воды, я окатил сражающихся, охладив их пыл. Забияки раздраженно обернулись выискивая причину холодного душа.

— Итак, судари мои, вы не вняли предупреждениям. Быть может, вы думаете, что я шутил? Прошу вас добровольно прыгнуть за борт, иначе вас придется туда проводить.

Добровольно прыгать за борт наемники не желали.

— Что ж, тогда придется вас отправить за борт принудительно. Ты первый, — я указал на ближайшего дебошира.

Тот немного попятился, озираясь и не зная, что ему предпринять. Нападать на меня с мечом он не решился — это прямой бунт на корабле. Ему же лучше, отделается купанием в холодной воде.

Я ухватил абудагца за пояс, наемник схватил меня за руку, думая, что так он сможет освободиться. Как же! Не для того это было проделано. Второй рукой я обхватил руку наемника, поймав ее в прочный кистевой захват.

Абудагцы удивленно наблюдали, как дебошир резво бежит за мной, ведомый за руку. Избавиться на бегу от кистевого захвата невозможно. Абудагец резво перескочил через борт и плюхнулся в воду.

— У-у-у! О-о-о!

Да, вода за бортом была холодной. Бедолага барахтался, пытаясь остаться на плаву.

Второй дебошир обреченно вздохнул и отправился к борту сам, под смех своих товарищей.

Я кинул за борт два спасательных жилета — топить незадачливых выпивох я вовсе не собирался. Пусть охладятся, придут в себя и осознают всю пагубность своего поведения.

Спасательные жилеты, кстати, были выполнены в виде классической жилетки. Правда, сделана она была под размер гномов. Была она для человека слишком широка и не слишком высока. В качестве поплавков пришлось использовать дерево. Самое легкое, какое мы сумели найти. Тем не менее, жилеты отлично помогали держаться гномам на воде. Надеюсь, и наемники не утонут.

Не утонули. Через пару минут им сбросили трап и помогли подняться на борт.

Поразительно, как влияет на человека двухминутное пребывание в холодной воде — желание рубиться дальше как рукой сняло.

Это небольшое представление разбудило всех, кто еще не проснулся до того. Так что через двадцать минут мы двинулись в путь. Попутный ветер позволил поставить парус. Небольшая труба весло дымила, придавая нашему кораблю сходство с пароходом. Нет-нет. Никакого парового двигателя у нас не было и в помине. Дымила полевая кухня, готовился завтрак. Дым навеял мне мысли о возможности создания парохода. Задача не такая уж невыполнимая, как могло бы показаться. Но для ее выполнения нужна хорошая производственная база и время. Это то, чего мне сейчас не хватало. Время, еще раз убеждаюсь в неравномерности его течения. Бывает, мы его торопим, а порой нам его мало. Сейчас не до паровиков.

— Я вот что думаю, каким-то странным было это нападение, — купец Лотус остановился рядом со мной, задумчиво закручивая ус.

— Еще бы. Но Вы видели уважаемый купец, все это только маскарад. Нападали обычные люди.

— Да, но почему так необычно? И как они могли узнать, что мы поплывем?

А купец определенно прав — нападение было слишком подготовленным для того, чтобы быть экспромтом.

— В этом что-то есть. Даже если все необходимое для нападения было под рукой, для того чтобы организовать его необходимо время.

— Еще бы. Все это странно.

Я задумался, меряя палубу шагами.

— Я здесь вижу только три варианта. Причем первый почти сразу можно сбросить со счетов. Итак, вариант первый — люди-рыбы узнали о нас случайно. Такое могло быть, но вероятность такого развития событий мала. Вариант второй — тщательно организованная сеть наблюдения и система оповещения. Такое возможно. Я бы даже сказал — такое вероятно, если бы корабли здесь ходили чаще. При таком редком судоходстве держать постоянную систему наблюдения накладно. Впрочем, наблюдение можно совместить, например, с рыболовством. Ловят рыбаки рыбу на утренней зорьке, заодно наблюдают за рекой. Появляется корабль — они подают сигнал. Система сигнализации может быть разной.

— Очень может быть, — согласился купец.

— Но более перспективной мне представляется третья версия — информация о корабле поступила к разбойникам из деревни, около которой мы останавливались.

— Как?! Это же мирные крестьяне!

Я пожал плечами: «Чего не бывает».

— Но это же…! Это же…! Они заплатят за такое коварство!

— Ну-ну, любезный купец, не горячитесь. Во-первых, это лишь предположение. И потом, большинство жителей деревни могут об этом ничего не знать. Достаточно одного сообщника разбойников, который будет их во время информировать.

— Я уверен, так оно и было! Все ни при чем. Не похожи люди в деревне на разбойников. Но что же делать? — купец загрустил. Наличие информатора разбойников в деревне его смущало.

— А здесь, уважаемый купец, надо подходить с умом. Наличие информатора в деревне можно повернуть себе на пользу, если о нем знать.

— Пожалуй, из этого может что-то получиться, — согласился купец. Все-таки он был бывалым человеком. — Вы вот что мне скажите, мастер. Зачем люди-рыбы топят корабли?

Вопрос действительно был принципиальным, я понимал купца. Корабли топились не все, но такие случаи бывали. А вот замечем? Если целью людей-рыб была только нажива, то логично было бы оставлять корабли целыми, ограничившись грабежом. В истории морского пиратства бывало всякое. Некоторые пираты отпускали экипажи кораблей, взятых на абордаж, другие истребляли всех поголовно. Это в море, где просторы водных дорог безбрежны. Здесь все по-другому — водная дорога одна и потери кораблей серьезно сказываются на интенсивности судоходства.

— У меня есть версия, объясняющая такое поведение.

Происхождением этой версии я был обязан младшему сыну барона Людвига. В библиотеке города Гремена удалось найти кое-что из истории старой, развалившейся империи, становлении империи новой и окружающих ее территорий. Конечно, в истории наблюдались серьезные пробелы. Но и то, что мне удалось узнать во время моего сухопутного путешествия в Гремен, давало большие возможности для понимания ситуации. Чем объемнее и достовернее информация, тем больше возможностей сделать правильные выводы.

— У меня есть версия. В смутные времена, когда на территории развалившейся старой империи царили беспорядки, часть населения искала убежища в заболоченных лесах низовья Ропы. Перебравшись на новое место жительства, они сделали все, чтобы сократить контакты с внешним миром, воспринимая его как угрозу. Беспорядки в империи давно закончились, наступил мир и порядок. Относительный мир и относительный порядок, до полного далеко, особенно на границах. Беспорядки закончились, а страх остался. Общество, замкнутое в себе, может только культивировать свои страхи.

— Они боятся? Чего?

— Распространения влияния империи. Они не понимают, что империя изменилась. Не хотят понимать.

— Они нас не пропустят. Будут нападать снова и снова.

— Отобьемся. Если нападения не будут успешными, людям-рыбам придется от них отказаться.

— Вы думаете, они смогут принять новый порядок вещей?

Я пожал плечами. Примут ли племена из низовий Ропы изменившуюся ситуацию, я не знал.

— У них всегда останется возможность откочевать дальше. Например, до реки Хат и ниже по ее течению.

Купец задумчиво покачал головой.

Сочувствовал ли я людям-рыбам? Их упорство в неприятии мира не идет на пользу ни им, ни окружающим. Ладно бы сидели в лесу и никого не трогали. Так нет от них покоя проплывающим мимо.

— А их странный внешний вид?

— С этим как раз все просто. Тактика неожиданного нападения из-под воды в маскарадных костюмах не так уж плоха. Ни будь у нас наращены борта, ни обладай гномы такой невозмутимостью, нападение вполне могло быть успешным. Прошу заметить, при относительно небольшом количестве нападающих. Их там было несколько сотен, включая тех, кто был в воде и на берегу. Никак не больше полутысячи.

— Это точно, — согласился купец. — Увидишь такое чудище, выпрыгивающее из воды, поневоле онемеешь.

Несмотря на то, что двигаться приходилось против течения, к вечеру мы преодолели не менее сотни километров. Местность по берегам быстро повышалась. Уже к вечеру первого дня путешествия заболоченные леса, полные мелкого прибрежного кустарника, остались позади. Вокруг нас расстилалась бескрайняя степь. Вдали пасся небольшой табун, мы смогли увидеть его на закате. Тилукменов в тот день увидеть мы не успели. Никто об этом не сожалел, встреча эта не сулила ничего хорошего.

Тилукменов мы увидели на следующий день после обеда. Пригнавшие табун на водопой всадники указывали друг другу рукой на корабли и о чем-то оживленно переговаривались. Мы их не слышали — река была по-прежнему широка. Наконец один из них сорвался и помчался вдоль реки вверх по течению.

— Куда это он? — поинтересовался Раста.

— Известно куда. Спешит предупредить своих о том, что по реке идут корабли.

— И чего нам ждать?

— Посмотрим. Если верить барону Людвигу, а не верить ему у меня нет оснований, у тилукменов нет кораблей. Разве что лодки, да и то в ограниченном количестве.

— Почему? Почему у них мало лодок?

— Их жизнь — степь. И табуны, которые там пасутся. Табуны велики, поэтому кочевья вынуждены переезжать с места на место, чтобы скоту хватало корма. Тащить с собой еще и лодки — это слишком накладно. Поэтому лодок мало.

Кочевье показалось через полчаса. Несколько сотен юрт расположились в паре сотен метров от берега. На берег при нашем появлении высыпала толпа. Женщины и ребятишки были в основном пешком, мужчины — почти все были конными. И это, чтобы проехать две сотни метров. Кочевники. Нам призывно махали руками, предлагая пристать к берегу. Ага, как же.

— Лодка! — Лесли, наблюдавший за тем, что ждет нас прямо по курсу, заметил небольшую пирогу первым.

Три тилукмена гребли веслами без уключин, гоня лодку к середине реки. Еще две лодки кочевники сталкивали в воду. Лодка походила на индейскую пирогу. Была она длинной и узкой. Сделана была она из шкур, натянутых на деревянный каркас. Лодка была легкой. Наверняка три гребца, что ею управляют, могут переносить ее с места на место, но пуститься в плавание на такой конструкции…. Я понимал, почему тилукмены не любят воду.

— Что будем делать? — спросил Раста.

Купец тоже выжидающе смотрел на меня. Остальные были готовы исполнить любое решение.

— Пусть себе плывут. Три лодки — девять человек. Опасности они для нас не представляют.

Гребцы по команде убрали весла, и мы двигались лишь под парусом, предоставив тем самым возможность пирогам поравняться с кораблями.

— Эй, на корабле, остановись! — сидящий посредине лодки тилукмен, призывно махал руками, в то время как два других продолжали налегать на весла, чтобы уравнять свою скорость с нашей.

— А стоит ли? Говори, что тебе надо, а мы подумаем, останавливаться или нет.

— Вы плывете через наши земли. Вы должны заплатить нам пошлину.

Как неоригинально.

— Ты не заинтересовал нас. Прощай.

Поняв, что его заход потерпел неудачу, тилукмен сменил тактику.

— Но мы гостеприимные хозяева. Добро пожаловать в гости, наш ковер накрыт для вас.

Ну да, стола у тилукменов нет. Так или иначе, это не то приглашение, которое охотно принимают. Тем более что у нас есть возможность отказаться.

Но мне было интересно побеседовать с тилукменом тогда, когда он не может диктовать свои условия. Понять психологию врага полезно. Тогда можно знать, что от него ожидать.

— Раста, бросаем якорь. Принимаем на борт этих тилукменов.

Должен сказать, подниматься к нам на борт, было очень опрометчиво с их стороны. Но они запрыгнули, немало не смущаясь, как только мы бросили якорь и откинули трап. Не смутили их и гномы. Может, это племя из-за своей удаленности не принимало участие в походе на их долину? Собравшиеся у противоположного борта абудагские наемники отпускали по поводу наших незваных гостей шуточки и весело гоготали.

Я обернулся к купцу: «Лотус, угомоните своих людей. Я тоже не в восторге от кочевников, но мы можем так ничего от них и не услышать».

Купец направился к наемникам. Через минуту смешки стихли. Не пропали совсем, а именно стихли. Наемники продолжали обсуждать что-то вполголоса.

Две оставшиеся на воде лодки попытались причалить к «Юноне» и «Авось». Там их не приняли, отправив к нам.

Тем временем у берега собралась небольшая флотилия из двух десятков пирог (должно быть это были все лодки, которые нашлись в кочевье) и мои планы на счет двух лодок, швартующихся к кораблю, изменились.

— Плывите к берегу и передайте, что пока никого больше в гости не ждем. Для того чтобы поговорить, нам достаточно трех ваших людей.

Тилукмены возмущенно закричали, настаивая на своем праве находиться именно здесь. Что им посреди реки медом намазано?

Но принимать одновременно шесть-семь десятков гостей я не собирался. Тем более что гости эти не преминули прихватить с собой меч, а некоторые и луки.

Разумеется, в случае конфликта мы разобьем эту небольшую флотилию, но с нашей стороны возможны потери. Зачем допускать такую вероятность?

— Раста, дай предупредительный выстрел.

Через десять секунд семикилограммовый булыжник взвился в воздух и упал посредине между нами и берегом, образовав красивую тучу брызг.

Две пироги стремительно удалялись к берегу, сопровождая свой путь криками и руганью тилукменов в них сидящих. Я не стал больше за ними наблюдать, повернулся к тем кочевникам, что уже были у нас на борту.

— Хорошая машина. Мы хотим ее покупать. Даю десять коней, нет, двадцать коней, — быстро сориентировался тилукмен.

Ну да, так мы им и продали камнемет. Чтобы из него же потом по нам стреляли?

— Куда нам кони? — я обвел рукой палубу, показывая, что кони здесь не поместятся. — Да и машина от корабля не отделяется.

Тилукмен посмотрел на меня недоверчиво, но спорить не стал.

— Хорошее железо, — тилукмен показал на панцирь. — Дай такое нам, плыви дальше, мы не будем мешать.

Снова здравствуйте. Я думал, что попытки вымогательства закончены. Нет, черного кобеля не отмоешь добела. Ну, с железом-то он погорячился.

— Хорошее железо. Самому нужно. Да и помешать вы нам не можете. Хочешь ткани? Сам оденешься, жену оденешь, детей оденешь. Но даром ничего не дадим. Если хочешь — покупай.

Купец кивал. Продать ткани кочевникам он был согласен. Дело было лишь в оплате.

Тилукмен предпочел бы купить железо, но где гарантия, что оно не обернется против нас. Ткани его тоже заинтересовали.

— Золота нет. Бери быков, бери коней.

— Ну, парочку быков мы у вас возьмем, — нас почти полторы сотни и все хотят есть, — если сойдетесь с купцом в цене. Но больше быков нам не надо. Что у тебя есть еще?

— Я богат. Рога моих быков закрывают степь пока ее видно.

Как обычно любит прихвастнуть. Впрочем, стада у племени могут быть действительно большие и у этого тилукмена в частности.

Купец вдруг встрепенулся и оттащил меня в сторону.

Оказалось, его заинтересовало упоминание рогов. Минут пять он мне втолковывал, что хотел бы купить у тилукмена рога и копыта. Нет, он не мог знать эту шутку. О конторе по заготовке рогов и копыт, которую организовал Остап Бендер, знал только я. В этом мире ничего похожего не было. Оказалось, никаких шуток. Купец действительно хотел купить рога. Из рога делалось много поделок, как декоративных, так и практических. Например — рукояти для подарочных ножей. Разумеется, в Абудаге были и свои быки, но их рогов на поделки не хватало.

— Что ж, уважаемый купец, договаривайтесь. Я ничего не имею против. Одно условие — железо тилукменам не продавать.

— За кого Вы меня принимаете! — возмутился Лотус.

Не скажу, чтобы он был настолько добродетелен, скорее благоразумен.

Купец с полчаса торговался с тидукменом. Наконец они ударили по рукам, и я предложил отметить сделку. Сам я пить не стал, а тилукменам налил по большому кубку вина из бочонка, на который покушались неразумные абудагские наемники. Я хотел узнать последние новости.

Языки повеселевших тилукменов развязались. Среди всего, что они говорили, было много бахвальства, но вместе с тем удалось узнать и много интересного.

Я оказался прав — это племя не принимало участие в походе на долину гномов. Об этом захмелевшие тилукмены не преминули посетовать. Находились они и вдали от сухопутных торговых путей. Так что получить проездную пошлину (считай ограбить караван) удавалось нечасто. Что за люди? Нельзя же так сетовать на то, что не удалось ограбить ближнего своего.

Я подлил в кубки вина и откровения полились рекой.

Некоторую надежду тилукмены возлагали на планируемый этим летом масштабный поход на север, но не вовремя завязалась междоусобица между ханами.

Хан Хутум и хан Маджарг сцепились из-за золотого коня. Если первый доказывал, что подарок изначально принадлежал ему, второй уповал на то, что он получил коня первым, совершенно забывая о том, что обязался передать коня Хутуму.

Совет ханов, который должен собраться, как только просохнет степь, теперь будет решать, как избежать междоусобицы между ханами, а должен был решать вопросы предстоящего похода.

Я подлил масла в огонь, сказав, что конь должен принадлежать самому достойному из ханов и не обязательно это должен быть Хутум или Маджарг. Даже лучше, если это будет кто-то другой, это позволит ханам примириться. Тилукмен так глубоко задумался над этой мыслью, что на время забыл о своем рассказе. Я уверен, он донесет ее до своего хана, причем как свою собственную идею. Я же умолчал, что если Хутом и Маджарг и объединяться, то против нового претендента на золотого коня.

До конца дня мы оставались на этом месте. Лотус торговал с подплывавшими на пирогах тилукменами и остался этой торговлей весьма доволен. С окончанием дня мы тронулись в путь. Я не хотел оставаться на этом месте. Несмотря на то, что торговля прошла хорошо, я не обольщался насчет местного племени. Если представится возможность, они ограбят нас без всякого зазрения совести. Отойдем километров на двадцать вверх по течению, пока окончательно не стемнело, там и остановимся на ночь.

— Тилукмены не так страшны, как о них говорят, — сказал вдруг купец.

— Не обольщайтесь. Порасспросите ваших наемников. Станет ли кто из них наниматься в охрану сухопутного каравана, путешествующего по этим землям? Сомневаюсь. Или Вы уже забыли, на чем потеряли свои деньги вместе с родственником. У них просто не было возможности нас ограбить.

— Они могут выгодно торговать, Зачем им грабить? — удивился Лотус.

— Менталитет.

Купец посмотрел подозрительно, явно не знает, что это такое.

— Проще говоря — привычка. Вы слышали, как они сожалели о том, что откладывается набег на север?

— Вот оно что. Жаль. Мы больше не будем с ними торговать?

Похоже, купцу показалось заманчивым поправить свои дела за счет того, кто был причиной его тяжелого финансового положения.

— Почему же. Если представится случай, будем. Вот только сдается мне, те племена, что расположены выше по реке, меньше расположены к торговле. Этим редко кого доводится пограбить и от вольных городов они далеко, данью некого обкладывать. Тем тилукменам, что живут восточнее, чаще удается поживиться за счет проходящих караванов. Они к этому привыкли.

Купец покачал головой. Он было думал, что все опасности на нашем пути остались позади.

Утро началось как обычно. Мы тронулись в путь и миновали несколько некрупных кочевий, расположенных по обеим сторонам реки. Завидев нас, местные тилукмены кричали и размахивали руками. Несколько раз они пытались пускать стрелы, но те падали с большим недолетом — Хат по-прежнему была широка. Нападение последовало ближе к вечеру. На этот раз кочевье было большим. Едва ли не большим, чем то, с которым нам удалось поторговать.

Полтора десятка лодок разной величины дружно направились наперерез нашей флотилии. В некоторых сидело до десятка кочевников.

— О, эти тоже хотят торговать? — удивился купец.

— Судя по их решительным лицам, я бы не сказал. Всем надеть шлемы приготовить оружие.

— Камнемет взводить? — спросил Раста.

— Взводи. И станковые арбалеты тоже.

— Наш командир сегодня настроен решительно, — прокомментировал купец эти приготовления.

— Не беспокойтесь, первыми стрелять мы не начнем. Скорее решительно настроены те, кто плывет нам наперерез. Смотрите, они уже готовят луки.

Абудагские наемники рассредоточились под навесами. Получить стрелу еще до начала боя не хотел никто.

Не доплыв до нас метров сто пятьдесят, тилукмены бросили весла и взялись за луки. Более сотни стрел одновременно взвились в воздух и обрушились на наши корабли. Благодаря нашим приготовлениям залп пропал даром.

Ну вот, и разрешились все сомнения.

— Всем беглый огонь!

Жахнул камнемет, перевернув и потопив одну из пирог, наемники взялись за луки — пришла пора отрабатывать свой хлеб. Стрелы летели в обе стороны. Но если у наемников была возможность укрыться за высокими бортами, кочевники оставались как на ладони. «Юнона» и «Авось» поддержали нас огнем камнеметов и станковых арбалетов.

Бой продолжался пару минут. Большинство пирог затонуло, опрокинутые булыжниками или пробитые крупными болтами из станковых арбалетов. Но и в тех лодках, которые успели вернуться к берегу, в живых остались считанные единицы. Наши лучники постарались на славу. Спасся ли кто из потонувших лодок, я сказать не могу, до берега им было плыть метров четыреста.

Абудагские наемники весело поздравляли друг друга с победой. Не одна сотня их товарищей сгинула в этих степях, время от времени нанимаясь в сопровождение караванов. Наконец они могли отомстить. Тилукмены не могли двинуть против нас многотысячную конницу. Мы были в центре их территории, но добраться до нас было непросто. Если нам удастся вернуться, истории об этом походе быстро распространятся по всему Абудагу.

Увы, ликование было недолгим. Не прошло и получаса, как нам пришлось столкнуться с куда более крупными силами.

Видимо в этом месте была переправа. Река образовывала около правого берега (того, что был от нас сейчас слева) каменистую отмель. Тилукмены загнали коней по грудь в воду, тем самым отъехав от берега метров на двести пятьдесят. Видимо мы здорово им досадили, если они погнали коней в такую холодную воду, рискуя их застудить.

Всадников было больше тысячи в полном боевом вооружении. Смотрелись они весьма грозно. Завидев нас, они разразились громкими криками.

Наемники присмирели. Тысяча всадников — это совсем не то же самое, что сотня.

— Быть может, подождем? Им надоест стоять в холодной воде, и они уйдут на берег.

Я обернулся навстречу купцу.

— А что мы будем делать летом? Нет, двигаемся вперед.

— Раста, камнемет заряжай «шрапнелью». То же самое передай на «Юнону» и «Авось». И пусть повторяют наши маневры. Принять чуть влево!

— Как, Вы хотите с ними сблизиться?! Я думал, мы уйдем к противоположному берегу! — взволновался купец.

— Уйдем. Но не сразу. Всем укрыться под навесами, стрелять сквозь бойницы.

Бойницы для лучников в навесках были очень узкие. Настолько, что стрелять через них было неудобно. Зато и попасть в них со стороны было чрезвычайно трудно.

Тилукмены радостно взвыли, видя, что мы не уходим к противоположному берегу. Почему они не расположились на двух берегах? Не успели переправиться? Или с противоположной стороны нет отмели? Я скорректировал ход кораблей так, чтобы пройти от всадников метрах в ста пятидесяти. Наши новые ручные арбалеты уверенно пробивали тилукменские доспехи метров за сто-сто десять. Но и за сто пятьдесят метров они были достаточно опасны.

Торопыга Хорти первым открыл огонь из станкового арбалета. В такое скопление всадников просто невозможно было промахнуться. Большой арбалетный болт сбил сразу двух кочевников, что и послужило сигналом к первому залпу тилукменов, сопровождающемуся воем досады. Вой еще больше усилился, когда тилукмены увидели, что большинство их стрел не долетело до цели.

— Хорти, прячься под навес! Следующий залп тебя накроет.

Гном не слушал. Он быстро крутил рукоятку взвода арбалета. Через пять секунд еще один болт взвился в воздух. И его полет не пропал даром. «Юнона» и «Авось» выполнили команду «делай как я». Их станковые арбалеты тоже открыли огонь.

До того, как нас нарыл плотный поток стрел, не менее двух десятков тилукменов нашли свой конец в холодных водах Хат.

Железный дождь ударил по палубам и навесам кораблей. Палубы стала похожа на ежа, навесы держались, хотя стрелы барабанили по ним, подобно граду. У тилукменов было отвратительное железо на наконечниках. Далеко не все стрелы пробивали медную обшивку навесов. Но и те, что пробивали, застревали в прочных, хорошо высушенных досках. Даже в палубу втыкались далеко не все стрелы, в нее попадающие — правильно подобранное дерево было очень прочным. Парус пришлось убрать заранее, иначе он был бы в клочья порван стрелами.

Я вел корабль вдоль русла, ожидая пока следующие за нами «Юнона» и «Авось» окажутся на расстоянии прямой наводки от кочевников.

— Раста, огонь!

Гном, прикрываясь щитом, бросился к взведенному камнемету. Выстрел онагра с расстояния в сто с небольшим метров россыпью камней произвел просто ошеломляющее действие. Не менее полутора десятков всадников выбыло из битвы. Что до деморализующего действия, то его трудно описать. «Юнона» и «Авось» тоже разрядили свои камнеметы. Наемники, до этого стреляющие изредка, открыли беглый огонь.

— Право руля! Уходим к дальнему берегу.

Раста, пользуясь тем, что кормовой навес закрыл камнемет от части стрел, бросился его взводить.

— Заряжай монолитным! — крикнул я ему вслед.

Следующий выстрел должен был быть произведен с более значительного расстояния.

Отведя корабли на расстояние недосягаемое для стрел кочевников, мы бросили якоря и принялись за обстрел из порядков из камнеметов и станковых арбалетов.

Лучшие лучники из числа наемников присоединились к Сонъеру и Манге. Стрелы из их мощных луков пусть на излете, но доставали порядки всадников.

Впрочем, продолжалось это недолго. Поняв, что только даром теряют людей, тилукмены погнали коней на берег.

В этом сражении они потеряли более трех сотен всадников. Наши же потери были несравнимо меньше.

Тилукменская стрела, пройдя по касательной, расцарапала Хорти шею, отчего он потерял много крови и временно выбыл из числа бойцов. К счастью, помощь оказали во время и жизни его ничего не угрожало. Должен сказать, что за свое ранение Хорти рассчитался сполна, на его счету было более десятка тилукменов. А помнится, Раста хотел гнать его с корабля. Еще одного гнома из числа арбалетчиков ранило на «Авось». Тот был в тяжелом состоянии, выживет или нет, пока оставалось под вопросом.

У абудагских наемников был один раненый и один убитый. Несмотря на это, они считали бой удачным. Если считать соотношение потерь, то так оно и было. После этого боя тилукмены на время притихли. Наверняка думают, как с нами посчитаться. Такой щелчок по носу они не оставят просто так. Чувствую, нелегко нам придется на обратном пути. А на следующий день ничего не мешало нашему плаванию до самого острова.

10

Остров был довольно большой, поросший лесом. Откуда взялась на нем такая шикарная дубрава? Было ли это игрой природы или в незапамятные времена дубы и разросшийся орешник на остров завезли проплывающие мимо путешественники? Остров был бы хорошим местом для стоянки, если бы…. Если бы не был таким же удобным местом для засады.

— Вот так чудо!

— И не говори, друг Раста.

Остров действительно впечатлял, рассекая реку надвое подобно гигантскому крейсеру.

— Посмотрим?

Осмотреть остров было заманчиво, но мы располагали довольно скромными силами, чтобы высадить на берег крупный десант. Отправить же несколько человек — значит обречь их на верную смерть в случае засады.

— Нет, — я вздохнул. — Пройдем мимо. Возьмем правее, ближе к берегу.

Берег был пуст и в отличие от острова хорошо просматривался.

Мы свернули к берегу, стремясь миновать остров в достаточном отдалении. Река здесь была мельче. В прозрачной воде хорошо просматривалось дно. Большие полосатые рыбы разбегались в стороны, заставляя Расту печально вздыхать. Сам того не желая, я пробудил в нем инстинкт рыбака.

— Весла сушить!

Пройдем здесь тише, как бы ни напороться на мель. Ветер наполнял парус в достаточной мере, чтобы двигаться против течения без помощи весел.

— Эх, хороша! Такую бы на удочку поймать! — восхищался Раста плавающей за бортом рыбой.

— Ты лучше за рекой следи. А рыбалку мы устроим, когда будет поспокойнее.

— Я слежу, — отозвался Раста. — Впереди подозрительно мелко.

Я крутанул штурвал, уходя влево, но было уже поздно. «Заря» заскрежетала днищем о песок и прочно села на мель. Не ожидавшие этого наемники попадали на палубу, не устоял и купец. Раста удержался, вовремя ухватившись за борт, а вот несчастному Хорти опять досталось. Он должен был отдыхать — ранение в шею заставило его потерять много крови. Но вот отдыхал он на носу корабля рядом со своим арбалетом. Его нехитрый маневр не остался незамеченным — наверняка думает, что он пригодится в случае боя. Пусть себе отдыхает у своего рабочего места, нельзя душить такие порывы.

Ладно бы он просто сидел. Заслышав о приближении к мели, Хорти перегнулся через борт, стараясь как следует рассмотреть эту самую мель. Рассмотрел. Можно даже сказать — потрогал. Толчок, выбросил гнома за борт и он плюхнулся в воду, с разгона совершив нырок до самого дна.

Спасательный жилет уравновесил панцирь. Вскоре Хорти показался на поверхности, отплевываясь и удивленно крутя головой.

— Парус снимаем, срочно! — крикнул я и бросился на нос.

Раста уже разматывал веревку, но течение потащило гнома вдоль корабля, так что он сам собой подплыл к откинутому трапу, где мы его и втащили на борт.

— Всем внимание на остров! Луки наизготовку! — крикнул я наемникам.

Посмотреть на барахтающегося в воде гнома желающих было достаточно, но о безопасности не следует забывать.

— Зачем же Вы полезли за борт, уважаемый?

Мокрый Хорти удивленно крутил головой, не зная, что ответить.

— Наверное, он лично хотел измерить глубину! — крикнул кто-то из гномов.

Дружный хохот заставил беднягу покраснеть. Я тоже улыбнулся, среди гномов я чувствовал себя на удивление уютно. Поневоле поверишь в биополе и в то, что все существа создают вокруг себя особую атмосферу, соответствующую их характеру.

— Что это? — я кивнул на сжатые руки гнома.

Гном удивленно разжал кулаки. В одном был песок и галька а в другом…. В другом была раковина.

— Когда дно меня ударило, я просто схватил то, что мне попалось под руку, — объяснил гном.

— Так он нырял, чтобы достать песок со дна!

Новый взрыв хохота накрыл корабль. К смеху невольно присоединились и наемники. «Юнона» и «Авось» успели вовремя остановиться, почти вплотную к нам. Собравшиеся на них гномы заинтересованно прислушивались, пытаясь уловить причину нашего веселья.

— Позвольте посмотреть, — один из наемников протянул руку и, взяв раковину, ловко вскрыл ее ножом.

Вы не поверите — внутри была жемчужина. Оказывается, в водах Хат водится речной жемчуг.

Наемник как следует рассмотрел жемчужину в лучах света.

— Хороша. Золотых на десять потянет.

— Вы разбираетесь в жемчуге? — я был удивлен. Услышать нечто подобное я ожидал от купца, но никак не от наемника.

— В моей семье есть ювелиры. Батюшка и меня пытался приставить к этому делу, но получалось у меня не очень хорошо. Вот и подался в наемники, не хотел быть обузой семье. Единственное, что я могу, это более-менее точно определить стоимость вещи.

— Эй, что там у вас?! — Это с «Юноны».

— Хорти нырял за жемчугом!

— И как!

— Нашел!

На двух оставшихся кораблях гномы зашумели, обсуждая новость.

Остров молчал. Наверное, опасался я зря, засады там не было, иначе таким удобным моментом непременно воспользовались бы. Но проверить это следовало. Быстро сняться с мели у нас не получится — мы попробовали дать обратный ход, налегая на весла, но корабль стоял на месте как приклеенный.

— Мастер, мы ведь не поплывем дальше прямо сейчас?

Я обернулся навстречу старшему абудагских наемников.

— Нет. Мы поплывем немного позже.

— Ребята собрались немного понырять. Вы не против?

Понырять? Ах да. Удача Хорти их впечатлила. Поднять со дна десять золотых, просто протянув руку….

— Ваши люди умеют обращаться с лодкой?

— Умеют, как не уметь.

— Тогда вот что. Возьмите нашу лодку и еще одну на «Авось». Высадите десант на остров. Надо обследовать его на предмет возможной засады. Когда это будет сделано, можете понырять за жемчугом.

Абудагцы стали весело собираться. Не прошло и пары минут, как две лодки отправились к острову. Необходимость осмотреть его была всем понятна. В том числе и будущим ныряльщикам. Никто не хочет подвергнуться неожиданному нападению, купаясь в реке. Так что за старательность поисковой группы можно было не беспокоиться. Я и сам бы заглянул на этот любопытный остров, но лишившийся маневренности корабль требовал принять срочные меры по его снятию с мели.

— Что будем делать? — поинтересовался Раста. — Будем разгружать корабль?

— Возможно, придется. Но сначала давай попробуем буксир.

У нас имеются еще два корабля. Быть может, получится снять «Зарю» с мели с их помощью? Вообще для таких целей применяется лебедка, но готовой лебедки у нас не было, а чтобы ее соорудить требовалось время. Испробуем сначала наиболее простой метод.

Мы закрепили прочную веревку, гномы на «Юноне» и «Авось» налегли на весла и…. Рывок, и два наших корабля быстро устремились вниз по течению — веревка не выдержала и оборвалась. «Заря» осталась на месте.

— Зачем так дергать! Плавнее надо было, плавнее! — разорялся Раста. — Сейчас я достану подходящую веревку.

Раста скрылся в трюме и появился с бухтой металлического троса. Веревка оказалась недостаточно прочной для буксировки корабля, здесь бы впору использовать корабельные канаты. Трос тоже подойдет.

Купец удивленно смотрел на странную веревку, которую гномы заводят под днище «Зари». Понимаю его удивление — веревка из железа плохо сопоставима с его представлениями о свойстве этого материала.

— Что это?

— Трос. Хитрое изобретение гномов. Ужасно дорогое, поэтому не распространено практически нигде. Только гномы могут позволить себе такую роскошь.

Трос действительно был дорог, но не настолько, как я сказал. Я пока не решил, стоит ли его пускать в свободную продажу. Покупатели наверняка найдутся даже по довольно высокой цене. Но вот стоит ли с этим спешить? Технология дает большие преимущества. Гномы уже успешно применяли новое изобретение в шахтах и на разного вида лебедках. Если и продавать новинку, то лишь тем, кто настроен к гномам лояльно. А остальные? Гномам и без того найдется чем торговать. Стоит ли продавать трос в Абудаг, я пока не решил. С одной стороны, абудагцы не выказывают агрессивных намерений по отношению к гномам. По крайней мере, не более чем ко всем другим. Но общий уровень их агрессивных устремлений довольно высок. Враги ли они нам? Нет. Но их вспыльчивый характер в любое время может изменить существующее положение вещей. Они из тех друзей, с которыми надо быть настороже.

Купец понимающе кивнул. Зачем трос, когда можно сделать более толстую веревку? Надо с пониманием относиться к причудам гномов. Со стороны трудно оценить все преимущества троса.

Тем временем трос подвели под днище «Зари» и закрепили на «Юноне» и «Авось». Попытка снятия корабля с мели номер два началась.

Абудагские наемники успели высадиться на остров и шуровали в кустах орешника, густо разросшегося на берегу.

— И раз! И раз-з!

Весла дружно вспенили воду, корабль задрожал. Ему не хватало самой малости, чтобы освободиться от капкана.

— Попробуем дернуть с разгона? Опасно!

— Согласен. Лучше не будем дергать.

Неизвестно, как рывок отразится на корпусе корабля.

— Вот что, Раста, заряди камнемет.

— Куда стрелять?

— Прямо по курсу. И вот что, заряд заложи двойной. Камнемет сделан качественно, перегрузку выдержит, а дальность выстрела нам сейчас ни к чему.

— Раскачать корабль? — все-таки Раста все схватывает на лету. — Тогда, может быть, стрелять в сторону берега?

Я подумал. Выстрел поперек корабля даст раскачку, но выстрел вдоль корпуса прибавит нам инерции, отдача от выстрела пойдет в нужную сторону. Двигаться нам надо назад — значит, стреляем вперед.

— Нет, давай сначала попробуем выстрелить по курсу. Используем кроме сотрясения корпуса принцип реактивного движения.

Раста многозначительно задумался, услышав незнакомое слово, что не мешало ему действовать. Его помощники уже крутили ворот. Гному оставалось лишь развернуть метательную машину и выбрать требуемый снаряд.

Корабль вздрогнул, замер на секунду в раздумье, и, постепенно наращивая скорость, пошел назад.

— Ура-а-а! — гномы огласили окрестности дружным криком. Человек пять, из числа высаженного на остров десанта, показались на берегу, привлеченные громкими криками. Остальные, должно быть, были дальше от берега.

Несчастный Хорти, спокойно сидевший на носу корабля, тоже радостно вскочил. Еще не хватало, чтобы он свалился за борт снова.

Я подозвал его жестом.

— А Вам, уважаемый гном, следует сидеть в трюме и не показываться до излечения Вашего ранения.

Хорти виновато понурил голову: «Там холодно».

— Ладно, можете оставаться на палубе, но постарайтесь больше не сваливаться в воду. Кстати, как Ваша рана?

— Гномам такая рана — все равно, что царапина.

Ох, уж это хвастовство.

— И все же, с ней шутить не стоит. Кстати, Вы решили, что сделаете с жемчужиной?

— С жемчужиной?

— Ну да. Или Вы уже забыли, что достали ее со дна речного?

Хорти пожал плечами.

— Не знаю. Сам я с ювелирными изделиями не работаю. Подарю кому-нибудь.

— Если надумаете ее продать, я ее, пожалуй, куплю. За ту цену, что назначил наемник. Он один из немногих, кто среди нас разбирается в жемчуге.

— Да возьмите даром, мастер!

Хорти протянул мне жемчужину. Вряд ли он имел в кармане более пары золотых и в то же время на его лице я не заметил ни тени сожаления.

— И не жалко?

— Я же почти не приложил сил, чтобы ее найти. Свалился за борт — то случайно.

— Нет, Хорти, даром не возьму. Это твоя удача, пусть она твоей и останется. Даром не возьму, а вот за деньги купить согласен. Купишь подарки для кого-нибудь в долине.

Я заметил сомнение на лице гнома, но относилось оно, как оказалось, вовсе не к расставанию с жемчужиной.

— А может, без денег возьмете? — проговорил он. — Мне неудобно брать плату за удачу с мастера.

— Не переживай, я сейчас при деньгах. И потом, я не собираюсь оставить жемчужину себе на память. У меня есть на счет ее определенный план, так что бери деньги с чистой совестью.

План только начал прорисовываться. Я вовсе не был уверен в том, что мне удастся вернуть заплаченные деньги (это зависит от того, как сложатся детали плана), возможно, жемчужину мне придется подарить. Но это будет мое решение, и платить за него должен я, а ни в коем случае не Хорти.

Хорти отдал жемчужину, получил за нее десять полновесных золотых и вернулся к своему арбалету. Я так и не решил ругать его или хвалить за проявленную во время боя инициативу. А может, и то и другое? Решено, как только он оправится от ран и у нас будет спокойная стоянка на берегу, сначала устрою ему разнос за то, что не укрылся под навесом, а затем похвалю за смелое поведение в бою.

Наемники вернулись с острова с хорошей новостью — кроме нескольких гнездовий птиц, да пары поселившихся на острове лисиц, они никого не обнаружили.

— Когда-то давно на острове устраивались стоянки, но это было много лет назад.

— Остров велик?

— В длину будет с четыре полета стрелы.

Около полутора километров. Остров был не мал.

— Может, теперь сплаваем? — предложил Раста.

Я посмотрел на наемников. Они только что вернулись с острова и были полны желания понырять за жемчугом.

— Ты за жемчугом нырять не будешь?

— В такую воду?! — Раста зябко передернул плечами.

— Скажи честно, что не умеешь нырять.

Раста насупился, признать, что гномы что-то не умеют, было для него непросто.

Плавать гномы более-менее научились — это было непременным условием участия в водном путешествии. А вот учиться нырять, гномам не было никакой необходимости.

— А как же Хорти?! — Раста просветлел.

— О, да! — я улыбнулся. — Это первый гном-ныряльщик в истории.

— Жемчужину он нашел, хватит с нас. Пусть наемники на дне сокровища ищут. Мы, гномы, предпочитаем изготавливать их собственными руками.

— Что ж, тогда поехали на остров. Сделаем здесь стоянку до вечера. Я обещал наемникам, что у них будет возможность понырять.

Нимли решил к нам присоединиться.

«Юнона» и «Авось» снялись с якоря и перешли к острову — глубина там была подходящая, бросить якорь удалась всего в пяти метрах о берега. «Заря» осталась на месте, как база для ныряльщиков. Наемники с криком прыгали за борт и ныряли. Холодная вода не могла остановить их порыва. Проведя за бортом минуту-другую, они спешили подняться на борт, чтобы согреться. Они прыгали по палубе, устраивали пляски, толкали друг друга и, чуть согревшись, опять прыгали за борт. Как бы это купание не свалило их с ног.

Я, Нимли, Раста и еще десяток гномов отправились на остров. Нельзя сказать, чтобы он был большой достопримечательностью, но то, что он весь порос лесом, в отличие от пустынных берегов, уже было интересно.

Остров был высок. Поросший орешником берег постепенно повышался, возносясь метров на пятнадцать над водой. Мы миновали орешник и попали в дубраву. Дубрава поражала, некоторые деревья были не менее чем в два обхвата в диаметре. Но хватало дубов и поменьше. Ветви деревьев местами закрывали обзор. Когда дубы покроются листвой, с вершины острова можно будет мало что рассмотреть, но если расчистить обзор, степь по обоим берегам будет просматриваться на десятки километров. На вершине острова нашлась поляна, покрытая прошлогодней увядшей травой, и выложенный из камней круг под костровище. Много лет здесь не разводили огонь, если след от костра успел пропасть. Нимли осматривал могучие дубы, удивленно качая головой.

— Эх, факторию бы здесь поставить! — вздохнул я. — Больно уж место хорошо. Крепость на острове можно построить славную.

— Будем строить?! — встрепенулся Нимли.

— Хотелось бы. Но нет. Нет у нас сил, чтобы браться еще и за это.

— Построить, пожалуй, смогли бы, — задумчиво проговорил Раста. — В следующем году. Закончим крепостную стену в долине….

— Пожалуй, смогли бы, — согласился я. — Да только не дадут нам здесь спокойно строить. По обоим берегам сильные тилукменские племена. Надо строить укрепленные лагеря на обоих берегах и заслоны многотысячные ставить. А заманчиво! Эх, как заманчиво!

На ночь решили остановиться на острове, развели костры. Замерзшие абудагские наемники переговаривались и жались поближе к огню. В поиске жемчуга повезло далеко не всем. Кто-то разжился жемчужиной, а то и двумя. Другие остались совсем без прибытка. Абудагцы обсуждали неожиданную удачу и нечаянное разочарование. Я подошел к их костру.

— Как поиски прошли? Удачно?

Абудагцы переглянулись.

— По-разному. Кому-то свезло. Может, завтра еще поныряем?

Я покачал головой: «И так долго здесь простояли. Если кто-то хочет остаться и подождать тилукменов, я не против».

Абудагцы зашумели, встретить здесь отряд тилукменов, не имея хорошего корабля — верная смерть. Остаться для поиска жемчуга желающих не было. Абудагцы и не надеялись на то, что мы задержимся, удалось сегодня жемчугом разжиться, и то ладно. Но как было не спросить?

— Нет. Мы лучше поплывем дальше. Мы не можем оставить караван без охраны и нарушить свои обязательства.

Я улыбнулся. Будем считать, что именно этот аргумент был решающим.

— Что вы будете делать с найденным жемчугом? — задал я вопрос, ради которого и подошел.

— Жемчуг наемникам ни к чему. Продадим, звонкая монета всегда пригодится. А с чем связан Ваш интерес?

— Я могу купить у вас жемчуг, — наемник задумался, и я добавил.

— Цену назначит ваш друг. Разумеется, в городе я не забуду поинтересоваться, правильно ли назначена цена.

Наемники переглянулись.

— Извольте, милсдарь. Нам все равно, кому продавать находки.

Жемчуг был более мелким, чем жемчужина, найденная Хорти. Наемник, знакомый с жемчугом, оценил каждую жемчужину в среднем по пять-семь золотых. Я существенно облегчил свой кошелек, но мне нужен был именно этот жемчуг. Почему? План, с ним связанный, пока не сложился полностью у меня в голове. Лишь его смутные очертания забрезжили пока неясным фоном. В крайнем случае, я всегда смогу обратить жемчуг обратно в деньги.

Нимли и Раста ничего не сказали по поводу моей сделки. Мало ли какие у кого могут быть пристрастия? Пожелал я купить жемчуг, может, хочу сделать подарок даме. Не спрашивали, а зря. Жемчуг был нужен мне для дела, о котором я не спешил пока говорить. Вот обдумаю план как следует, тогда может быть, поделюсь им с друзьями.

Ночная птица, неожиданно взлетевшая поблизости от наших порядков, всполошила караулы. В остальном ночь прошла спокойно. С утра мы продолжили свой путь, как и было запланировано. Мы миновали еще несколько кочевий, тилукмены пару раз пытались до нас добраться на лодках, но до серьезных столкновений не доходило.

На седьмой день с тех пор, как мы впервые бросили якорь на реке Хат, мы подошли к первому из вольных городов. Последние кочевники, которых мы видели, остались километрах в семидесяти позади. На землях, прилегающих к вольным городам, они исторически не селились. Первоначально потому, что города были сильны, затем — потому что не хотели полного разорения своих данников. Места для того, чтобы пасти свои стада у них и без того было в избытке. Границей служил небольшой приток реки Хат. Так исторически сложилось. Кроме этого была еще одна причина для того, чтобы граница оставалась в прежних пределах. Ханы были заинтересованы в сохранении установившегося положения вещей и внимательно следили друг за другом. Появление на землях вольных городов кочевий одного из племен вызвало бы недовольство остальных ханов.

Вольные города пока держались. Сохраняли свой статус хотя бы номинально. Долго ли так будет продолжаться, было неизвестно.

11

Первый город, который был у нас на пути, назывался Лодим. Отличался он от остальных четырех городов тем, что был расположен на левом берегу реки. Отчего так, не возьмусь сказать. Города строились в незапамятные времена. Чем руководствовались их строители, осталось в глубине веков. Сейчас же Лодим пребывал в еще более скверном положении, чем остальные города реки Хат. Караваны, что порой ходили пешим путем в империю, были вынуждены переправляться через реку. Жителям Лодима пришлось построить на противоположном берегу пристань и поддерживать постоянно действующую переправу. Большие десятивесельные шлюпы переправляли караваны с одного берега на другой.

Уже знакомый мне по сухопутному путешествию город Гремен был следующим вверх по течению. Основную ставку я делал на торговлю с ним. Его правитель барон Людвиг вел наиболее активную политику среди правителей вольных городов. По крайней мере, это именно его люди навестили нас в долине, именно его люди предупредили гномов о набеге тилукменов. Его старший сын Крон доставил тилукменам золотого коня, который является сейчас причиной раздора ханов и мешает организации похода на север. Барон Людвиг владеет информацией о том, что происходит среди телукменов, у него неплохо поставлена разведка среди тилукменских племен. Именно от него мы узнаем последние новости о том, что творится в степи и о планах ханов. На кого еще мне делать ставку, как не на правителя города Гремена?

В трюмах «Юноны» полно оружия, предназначенного для барона Людвига. Для купца Лотуса — это торговый поход, для гномов и меня этот поход имеет двойное назначение. Даже тройное, и торговля в нем на последнем месте. А что впереди? Восстановление движения кораблей по реке Хат и поддержка барона Людвика, прежде всего вооружением. Гремен впереди, но это вовсе не значит, что мы должны проплывать мимо Лодима. На его пристанях уже столпился народ, удивленный тем, что по реке идут корабли. Такое здесь бывает нечасто.

Удивленные перевозчики замерли в недоумении на берегу, противоположном от города. Плыть ли в город или оставаться на месте? Товары изволили пожаловать к городу сами без их участия. Люди с пристани приветливо махали рукой. Поравнявшись с гордом, мы приняли вправо и направились к его причалам.

— Эй, на берегу! Есть у вас место для швартовки?!

Пустых причалов было более чем достаточно, но как швартоваться, не спросив хозяев?

Вместо ответа раздался дружный восхищенный рев. Я понимаю — люди рады. Но указать место стоянки тоже надо.

— Давай к моему причалу! — крикнул самый сообразительный.

Что здесь началось! На пристани завязалась небольшая потасовка. Досадуя, что не они первыми предложили причалить кораблям, владельцы причалов кричали наперебой и расталкивали соседей.

— Городской причал есть?! — крикнул я на берег.

— Как не быть! Вот тот большой!

Ребятишки рванули к городскому причалу, призывно размахивая руками. Следом за ними потек народ повзрослее.

Мы подошли к причалам, бросили веревки, которые тут же надежно закрепили местные жители.

Не прошло и десяти минут, как народ расступился, освобождая дорогу человеку несколько крупных размеров. В толщину. Человек был именно толст, а не коренаст, как гномы. Он важно вышагивал в сопровождении двух стражников, звеня висевшими на груди наподобие медальона ключами. Наверное, это было своеобразным отличительным знаком.

— Казначей магистрата, — пронеслось по толпе.

Казначей остановился напротив «Зари», стреляя хитрыми глазками. На его широком лице расплылась улыбка, как у кота, завидевшего сметану.

— Рад! Очень рад уважаемым путешественникам! Добро пожаловать в наш город! За стоянку у городского причала вам следует уплатить пошлину в казну города. Один золотой с корабля в день.

Один золотой — деньги небольшие. Но за что? За то, что мы просто постоим у причала? Однако. Не слишком гостеприимно нас встречают представители властей Лодима.

Я кивнул Нимли, и тот достал из общей казны три золотых монеты.

— Может, заплатите сразу за несколько дней?

— Я не знаю, сколько мы простоим. Приходите завтра.

— Непременно! Всенепременно! — в том, что казначей придет, можно было не сомневаться.

— Как будете торговать, уважаемый купец? — обратился я к Лотусу.

— С пристани или поедете в город?

Купец был не промах. Он выбрал оптимальный вариант.

— Для начала я пройдусь по местному рынку и определюсь с ценами и товарами, — заявил он.

— Только учтите, что выше по реке еще есть города. Мне бы не хотелось ограничиться торговлей только с Лодимом.

— Учту, непременно учту.

Купец шагнул на пристань и отправился разыскивать торговые ряды. Одобряю его тактику. Через час он вернулся с нанятой повозкой и стал загружать образцы своих товаров. Ткани (каждой по одному отрезу), бочки с маслом, горшки с медом. Все понятно — купец решил выставить в городе образцы своих товаров. Хорошая тактика. Возможно, я бы тоже к такой прибег. Но мне захотелось удивить купца. О том, что мы причалили к пристани, скоро будет знать весь город. Я захватил с собой пригоршню мелких медных монет и спрыгнул на пристань. Люди расступились, и я подозвал жестом стайку ребятни, обосновавшуюся неподалеку. Невиданный случай — им выпало подработать. Раздав каждому по паре медных монет, я поручил им поработать глашатаями — обежать весь город и оповестить, что завтра на пристани состоятся оптовые торги. Городских купцов следовало предупредить отдельно.

Ребятня разбежалась. Я же решил нанести визит вежливости местному правителю. Заодно с ним и познакомлюсь. Правитель города Гремена произвел на меня очень хорошее впечатление. Интересно, каково будет впечатление от знакомства с местным правителем?

Исторически сложившаяся традиция размещать резиденцию в центре города облегчила мои поиски. Я шел, размышляя, не слишком ли назойливо с моей стороны нанести визит местному правителю без приглашения. Ну да, он меня не приглашал. Но задерживаться в Лодиме мы не собирались. Соберется он пригласить меня в тот момент, когда мы уже покинем город, и что с этого получится. Правильно, ничего из этого получиться не может.

Ладно, зайду с визитом. Если местный барон не захочет меня принять, настаивать не буду.

Половина из имеющихся у нас на борту абудагских наемников получила увольнительную в город. Они шумной толпой отправились в кварталы попроще. Я же свернул в центр.

Встреча с бароном города Лодима меня не впечатлила. Нет, принял он меня довольно радушно — угостил обедом, удостоил разговором. Увы, барон был пустышкой. Он посетовал на трудности с финансами, на тяжелые времена. Он был неплохим человеком. Несколько безвольным и не слишком инициативным. Он был бы идеальным правителем во времена спокойствия и процветания, когда любые перемены только во вред. Увы, ему было далеко до ума и энергии барона Людвига.

Разговором я остался доволен, но вынес ясное ощущение, что на правителя города Лодима ставку делать не стоит. А вот торговые связи развивать не помешает и здесь. Я так ничего и не сказал о своих истинных целях. Пусть местный правитель считает наш караван просто торговой экспедицией.

Я прогулялся по городу и вернулся на пристань. Купец Плаунт уже был на месте. Он договорился о выставке образцов своего товара на рынке и теперь принимал заинтересовавшихся товарами оптовых покупателей.

Плаунт взглянул на меня свысока. Ничего, посмотрит завтра, как торговля пойдет у нас.

С утра на пристани собралось немало торгового люда, привлеченного незнакомым словом «аукцион». Я вышел вперед и взял слово.

— Уважаемый торговый люд. Нам некогда торговать в розницу, поэтому товары мы будем продавать партиями. Первая партия — сто лемехов к плугам. Железо качественное, желающие могут посмотреть образец.

Купцы зашумели, передавая друг другу лемех. Минут через десять я продолжил.

— Партию получит тот, кто предложит большую цену. Изначальная цена — один золотой за лемех.

Купцы зашумели, что-то обсуждая.

— Есть тот, кто предложит такую цену? — уточнил я.

— Есть. Даю по золотому за лемех, — отозвался один из купцов.

— Почему это ты? Я даю такую же цену! — возмутился второй купец.

— Нет-нет! Так не пойдет! Вы должны предложить большую цену. Даете полтора золотых за лемех?

Купец приосанился: «Даю полтора золотых».

— Даю золотой и семь серебрушек! — перебили его.

— Золотой и восемь серебрушек!

Купцы быстро смекнули что к чему. Партию лемехов мы продали по золотому и девять серебрушек за штуку.

— Следующее предложение — партия отличных топоров. Сто штук по полтора золотых за штуку.

И эта партия ушла быстро. Через два часа почти все собравшиеся оказались с покупкой. Если партия не находила покупателя, я разбивал ее на части.

Купец восхищенно вздыхал, удивленный такой системой торгов.

К обеду мы покинули Лодим. Казначей магистрата не забыл перед этим появиться на пристани и получить с нас еще три золотых. Купцы предлагали заезжать еще, а также прикупить товаров на обратную дорогу. Но с товарами мы решили подождать, нам еще предстояло плавание вверх по реке. Единственное, что мы приобрели в Лодиме, так это свежие продовольственные запасы. Об остальном подумаем после. Купец вроде бы заинтересовался чем-то из местных товаров, но наши трюмы пока не были пусты, грузиться было рано.

От Лодима до Гремена при хорошем ходе корабля можно добраться за день, но в путь мы тронулись после обеда, попутного ветра не было — идти предстояло только на веслах. Так что остановки на ночь в пути было не миновать.

Солнце клонилось к закату, когда на горизонте появились всадники. Они выскочили из небольшой лощины и двигались тесной группой. Лишь несколько позже нам удалось рассмотреть ее состав — два конных фургона и около десятка сопровождающих, путешествующих верхом. Люди то и дело погоняли лошадей и оглядывались назад. Пора бы им подумать о ночлеге, а они гонят коней во весь опор. Это, конечно, неспроста.

Причина такой торопливости выяснилась минут через пятнадцать. Следом из балки выскочил отряд тилукменов. Человек тридцать. Это мне знакомо — отряд тилукменов решил поживиться за счет торгового каравана. Ситуация всколыхнула мои воспоминания. В прошлом году мы точно так же отрывались от погони и если бы не старший сын барона Людвига Крон с товарищами, плохи бы были наши дела. Лесли тогда был серьезно ранен, мы почти загнали коней и уже не чаяли оторваться. Сонъер и Манга повернулись ко мне. Должно быть, они тоже вспомнили наш прошлогодний поход.

— Что думаешь, Сонъер? — поинтересовался я у охотника.

— Думаю, не позже, чем через час обозу наступит конец. Если они не смогли сразу договориться с кочевниками, на мирное завершение погони рассчитывать не стоит.

— Нам в свое время помог Крон со своими людьми. Жаль, этому обозу на такое рассчитывать не приходится, — добавил Манга.

— Жаль, — согласился я. — Я вот что подумал, чтобы хорошие дела не переставали быть, надо об этом заботиться.

— В смысле?! — переспросил Сонъер.

— Отряд тилукменов может быть нашим союзником?

— Не может.

— Мы еле отбились от них в прошлый раз.

— А я их на всю жизнь запомню, — добавил Лесли.

Он не лез в разговоры старших, но здесь не удержался.

— Как твое ранение? Не беспокоит?

— Спасибо, мастер Вик. Я здоров.

Я успел привязаться к этому пареньку. Кто он для меня? У меня никогда не было детей. Сам того не желая, Лесли занял место в моем сердце, и я уже не могу просто отослать его домой. Что бы ни случилось, я постараюсь о нем позаботиться.

— Так вот, об обозе. Крон помог нам, не пора ли нам помочь этим путешественникам?

— Это было бы здорово, — согласились все.

— Сонъер, как думаешь, когда они поравняются с нами?

Охотник прикинул расстояние и направление движения обоза: «Примерно через полчаса, если мы останемся на прежнем месте.»

К сожалению, катапульты использовать не удастся — путь обоза проходит дальше, от реки, чем зона поражения камнемета, даже если нам удастся вплотную подойти к берегу. Остается высадить десант.

— Скоро стемнеет. Идем вдоль берега и ищем удобное место для высадки десанта. Нам подойдет любая складка местности.

Минут через десять небольшой холм скрыл от нас преследователей и преследуемых. Это полдела. Главное, что наша высадка на берег будет не видна.

— Быстро лодки! Нужны пятнадцать добровольцев для высадки на берег!

Абудагские наемники зашумели. Желающих высадиться на берег было больше чем достаточно.

Через пять минут три лодки полные людей направились к берегу.

Я, Сонъер, Манга, Лесли и полтора десятка наемников. Нам не хватало посадочных мест, чтобы высадить десант большего объема.

Корабли остановились в двухстах метрах от берега. В приближающихся сумерках мы опасались вести их ближе к берегу. Можно было отправить шлюпки во второй рейс, но время поджимало — нам еще предстояло пробежать около километра, чтобы выйти на траекторию движения каравана.

— Спрашиваю последний раз. Может кто-то хочет вернуться?

Желающих вернуться не нашлось.

Пригибаясь, мы побежали к вершине холма. Путь каравана должен был пройти как раз за ним.

— А Вы, мастер, почему лук не взяли? — поинтересовался один из наемников.

Я оглянулся на улыбающихся охотников. Ну да, в отличие от абудагских наемников, они о моем луке знали. Лук у меня был сборный, складной. Он приводился в рабочее состояние максимум за десять секунд. В сложенном состоянии он был длиной сантиметров сорок. Тот, кто не знал что это такое, никогда бы не сказал, что это лук. Шарниры добавляли граммов триста лишнего веса, зато какое удобство в переноске. А если идти по лесу? Вы пробовали ходить по лесу с длинным луком за спиной? Он постоянно норовит зацепиться за что-нибудь. Мой же лук чрезвычайно удобен для переноски. Более того, он чрезвычайно удобен для стрельбы. Но только с точки зрения того, кто раньше никогда не стрелял из лука. Лесли выпросил у меня его как-то, чтобы пострелять. Из лука он стреляет отлично, несмотря на свой юный возраст. Но только из стандартного лука. Он к нему привык. Привык, что стрела немного уходит в сторону из-за того, что нет соосности в движении тетивы и стрелы из-за толщины самого лука. Из моего лука он не смог попасть в мишень с пятидесяти шагов, в то время как соосность у него выверена до миллиметра. Постреляй он из него пару недель, смог бы оценить все его преимущества. Я настаивать не стал — привыкнет к моему луку, потом не сможет стрелять из стандартного. Я его сделал не от хорошей жизни — со временем обучения стрельбе из лука у меня было туго. Не до того, чтобы учитывать еще и отклонение стрелы.

Мы приблизились к вершине холма и поползли. Травы, которая могла бы укрыть нас от тилукменов, не было. Земля была влажной и холодной — весеннее солнце не успело прогреть ее как следует. Ползти в таких условиях — то еще удовольствие.

Тилукмены на конях, мы пешком. Их три десятка, нас — меньше двадцати человек. Одна надежда — внезапность. В этой схватке она будет решать многое.

Зачем мне это надо? Кто сам был в трудной ситуации — поймет. Не будь преследователи тилукменами, я трижды подумал бы, прежде чем вмешиваться — споры у людей могут быть разными. Кто прав кто виноват, не всегда сразу разберешь. Здесь же ситуация была ясной без слов.

Мы залегли, не доползая до вершины холма. Манга юркой ящерицей скользнул вперед и притаился на вершине, стараясь слиться с землей. Надвигающиеся сумерки давали шанс обозу укрыться, но отряд тилукменов шел за ними буквально по пятам, стремясь настигнуть до темноты.

Пора доставать лук. Я повернул шарниры, и рога лука стали на место. Накинул и натянул тетиву. За счет композитного устройства лука изначальное натяжение тетивы у меня значительно меньше, чем у простого лука, что не мешает быть ему достаточно мощным.

Манга подал знак «приготовиться». Вслед за этим послышался звук спешно двигающегося обоза. Возницы погоняли коней, всадники взволнованно переговаривались.

Не прошло и пяти минут, как послышался новый шум — тилукмены не стремились соблюдать тишину, зная, что настигают добычу.

Манга просигналил «пора» и первым схватился за лук. Мы вскочили на ноги, вскидывая луки. Далековато — метров двести пятьдесят. Но ближе не будет. Отряд тилукменов скакал по следам обоза, еще несколько секунд и он станет от нас удаляться.

Стрелы взвились в воздух раз, а за ним и второй. Увы, расстояние было слишком велико. Из двух залпов лишь семь стрел нашли свою цель. Стрелять было непросто. Когда мишень двигается поперек линии выстрела просчитать упреждение на таком расстоянии очень нелегко. Приходится целиться не туда, где всадник находится сейчас, а туда, где он будет в тот момент, когда его настигнет стрела.

Каждая пятая стрела попала в цель — в таких условиях это просто замечательно. На большее рассчитывать было бы просто глупо.

Два залпа — это уже много. Эффект внезапности мы использовали полностью.

Тилукмены метнулись в сторону, уходя из-под прицельного огня. Через несколько секунд они уже рвались на холм, отвечая нам выстрелами из луков.

Вы думаете, они скакали прямо? Как бы ни так. Нам попался тренированный отряд — тилукмены рассыпались и неслись зигзагами, затрудняя нам прицельную стрельбу.

На нескольких тилукменах были кольчуги, на одном — панцирь. Непростой нам попался отряд, совсем непростой. Мы успели обменяться еще несколькими залпами, прежде чем сшибиться врукопашную. Тилукмены делали ставку на то, что они верхом. Несколько кочевников потеряли в бою своих коней и спешили следом за конными, продолжая стрелять из луков. Остальные атаковали нас в конном строю. Придя на помощь неизвестному каравану, мы сами оказались в сложном положении. Рубиться пешему с конным непросто. Абудагцев выручала длина их мечей. Тилукмены были вооружены короткими мечами. На коне с двуручником не слишком удобно, особенно, если проводишь в седле целый день. Сонъер, Манга и Лесли были вооружены такими же, как у меня, полуторными мечами. Кое-чему я их научил из того, чему учился сам. Облегченный полуторный меч требует особого подхода, несколько иной тактики боя. Многое здесь строится на подвижности и применении приемов фехтования.

Рубка завязалась серьезная. Силы были примерно равными. На стороне тилукменов были умение и кони. Умением абудагцы им не уступали. На их стороне были неплохие кольчуги и длина мечей. Лучшая броня была у меня и охотников. Я не поскупился и заказал своему маленькому отряду индивидуально подогнанные доспехи. Такой панцирь получался гораздо дороже штампованного, но хорошо защищал и не сковывал движения.

Мечи со стуком сшибались, полилась первая кровь. Потери были с обеих сторон. Не слишком ли я погорячился, поставив под угрозу всю нашу экспедицию? Ради чего? Ради людей, которых я даже не знал. Да, торговый обоз, да, враг моего врага. Но чем это может обернуться?

— Лесли, прикрывай мне спину! — крикнул я.

Скорее я хотел, чтобы парнишка укрылся за моей спиной. Так его шансы уцелеть немного увеличатся.

Стрела Лесли попала в грудь коня, атакующего меня тилукмена. Кочевник не растерялся, быстро спрыгнул на землю, и мы сшиблись с ним на мечах. Ему на помощь поспешил еще один кочевник, пытаясь срубить меня с ходу на скаку. Стрелять Лесли больше не мог — один из спешившихся кочевников напал на него. Парнишке приходилось отбиваться. Пока он справлялся, но долго ли он сможет продержаться? Я не мог придти ему на помощь. Мне попались два крепких бойца. Пока мне удавалось справиться с ними, маневрируя, но об атаке пришлось на время забыть. Тилукмены оказались далеко не рядовой шайкой разбойников. Не из числа ли они тех, кто принимал участие в набеге на долину гномов? Поняв, что проиграли сражение, несколько тысяч кочевников тогда ушли домой. Без добычи и с большими потерями. Таково было завершение того их бесславного похода. А может, этот отряд был из числа приближенных к одному из ханов, собирающихся принять участие в новом более массовом походе на долину гномов?

Сошлись в бою два стиля: стиль кочевников и стиль абудагских наемников. К моим двум противникам присоединился третий. Что они на меня там насели? Или определили во мне старшего и решили покончить первым делом со мной? На каждого из наемников приходилось по одному кочевнику, лишь пара билась сразу с двумя, а здесь насели сразу три.

Я крутился волчком, отражая удары, сыплющиеся со всех сторон. Минута-две, и я просто не выдержу такого темпа. Прилетевший со стороны метательный нож свалили одного из нападавших (спасибо Манге), достать свои метательные ножи, у меня просто не было времени. Секунд на десять стало легче, но один из нападавших на меня кочевников что-то прокричал, и к ним опять присоединился третий. Опять я отбивался от троих противников. Часть ударов приходилась на панцирь, но он пока держался. Спасибо гномам, они постаралась на славу, делая мне броню. Панцирь пока держался, но где гарантия, что он не треснет при очередном ударе, или что я не пропущу удар в лицо или шею?

Сердце учащенно билось, пульс подпрыгнул почти под две сотни ударов за минуту. Еще немного и я просто свалюсь от усталости. Удар, еще удар.

Мой противник вдруг споткнулся и упал, а за ним и второй. Стрелы! Откуда они взялись?! Все наши люди были связаны боем, вряд ли кто смог взяться за лук. Подкрепление, переправившееся с кораблей? Но откуда ему взяться — лодки остались у берега. Третий мой противник растерялся, за что и поплатился — бой на мечах не терпит рассеянности.

Стрелы продолжали лететь, выбивая кочевников одного за другим. Ответить они не могли, так как были связаны боем. Один за другим кочевники падали. Когда их осталось меньше десятка, они не выдержали натиска наемников и пали от их мечей.

Стрелки были совсем не далеко — метров за семьдесят от нас. Неплохая стрельба, учитывая то, что стрелы поразили только кочевников, не задев нас. Стрелков было всего трое, но эта неожиданная помощь решила все. Потерь у нас не было, но раненых набралось пять человек. Среди них Манга. Парня ранили, когда он отвлекся, чтобы метнуть кинжал в моего противника. Этим он спас мне жизнь, вряд ли я продержался бы до прихода помощи, если бы не короткая передышка, которую предоставил мне Манга. Меня спас, а сам получил серьезное ранение в ногу. Он не смог идти сам. Абудагцы отнесли его к лодке и переправили на корабль. С ранениями им часто приходилось иметь дело, первая перевязка была сделана как надо. Что касается остального, то здесь без врача было не обойтись. Надеюсь, в Гремене мы найдем грамотного лекаря. Если Мангу не удастся поставить на ноги, я буду чувствовать себя виноватым. Да, он нанялся ко мне добровольно, да, знал, что служба трудна и небезопасна, но…. Но это я решил, что нам стоит высадиться на берег. Караван спасли, но какой ценой. Кто придумал войну? Подвиги, победы? Что это по сравнению с потерями? Потерями тех, кто рядом, к кому мы привыкли, кто нам дорог.

Нет, подвиги не для меня. Но как было пройти мимо? Мимо каравана, который должен был погибнуть.

Я должен довести свой план до конца. Жаждущие войны, да получат войну. И пусть не беспокоят тех, кто стремиться к мирной жизни.

Три лучника стояли спешившись метрах в семидесяти от нас подходить они не спешили, как и удаляться. Очень грамотное поведение. Да, мы напали на преследующий их отряд тилукменов. Но чего ожидать от нас дальше? Поговорка «враг моего врага — мой друг» верна только в теории. На самом деле возможна масса вариантов, от ее полной верности до прямо противоположного. Или что-то посредине тоже может быть. С выводами спешить не стоит.

Абудагцы принялись ловить коней и собирать трофеи. Живых коней осталось немного, большинство из них пало прежде своих седоков. Абудагцы ловили тех, которые уцелели. Я же направился к пришедшим нам на помощь лучникам, жестом дав понять, что провожать меня не стоит. Сердце все еще бешено колотилось и я не спешил, пытаясь унять его по дороге.

Откуда они взялись? Ответ мог быть только один — они из охраны каравана, который преследовали тилукмены.

— Мир вам, добрые люди.

Стоящий посредине лучник плотного телосложения (конечно, не такого плотного, как гномы), но не слишком высокого роста сделал шаг вперед. Широкое удивительно выразительное лицо, красивые густые брови, тонкие губы. Или…? Да нет, не может быть! Я встретился с глазами лучника и замер, как громом пораженный.

— И тебе мир, путник, — голос оказался неожиданно высок. Или наоборот — ожидаемо. Женщина! Женщина-воин! И к тому же, старшая над этой тройкой, раз она стала говорить от их имени.

Женщина сняла шлем и вьющиеся черные кудри упали на ее плечи. Глаза лучились радостью — чуть игриво и в то же время достойно. Удивительно выразительные глаза.

Стоящий за ее спиной лучник что-то сказал, но я не слышал. Я пропал. Я смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. Что за чудо природы. Но почему она и на коне с мечом и луком?

— Позволено ли нам будет узнать имя того, кто пришел к нам на помощь? — что за чудный голос. О чем это она? Ах, да. Хочет узнать, как меня зовут.

— Вик, — я запнулся на этом простом слоге.

К чему этой амазонке лук, если у нее такие глаза, что почти сбивают с ног? Или только я один это заметил?

— Найя, — женщина шагнула вперед и заключила меня в объятия.

Я пропал! Когда это я терялся рядом с женщинами? Не было такого. А здесь….

Найя отстранилась и широко улыбнулась. Это было просто проявление дружеских чувств. Благодарность за спасение, но не более. А жаль. Черт возьми, жаль! Нельзя же так, пощадите мои чувства.

Я собрал всю свою волю в кулак. Не время сейчас предаваться мечтаниям. Мы стоим посреди поля, почти наступила ночь, рядом разбитый тилукменский отряд.

Недавний выброс адреналина давал себя знать мелкой дрожью конечностей и слабостью в теле. Такова расплата за работу организма в экстремальных условиях, когда в ход идут все резервы. Сопутствующее явление этому процессу у меня после боя — красноречие. Ничего удивительного в этом нет. Человеческое существо так устроено. Некоторых тянет на плоские шутки и смех. Меня на красноречие.

— И Вам спасибо, любезная Найя. Ваша помощь была очень кстати. Куда вы держите путь, и что за разногласия у вас произошли с тилукменами?

— Мы из княжества Двенского.

— Восточные княжества?! — удивился я.

— Да, это одно из восточных княжеств. Мы были с торговым обозом в империи, откуда направлялись в Лодим. Но из-за встреченного нами отряда тилукменов пришлось свернуть. Куда? Мы гнали обоз вдоль реки, надеясь с темнотой оторваться. Вряд ли это удалось бы, если бы не ваша помощь.

— Но почему тилукмены погнались за вами? Вы не пробовали откупиться?

— Они убили наших разведчиков. Два всадника ехали дозором впереди. Мы вовремя это заметили и поняли, что о мирных переговорах речи быть не может. Попытались свернуть и укрыться. Дальнейшее вы знаете.

Найя права. Не знаю, в чем была причина нападения тилукменского отряда на дозор обоза. Но после этого, мирные переговоры и у плата пошлины были уже невозможны.

Бухающее сердце понемногу сбавляло свои обороты, я уже мог строить дальнейшие планы почти спокойно.

— Не будем здесь задерживаться. Знаю по своему опыту, если появился один тилукменский отряд, следом может появиться и второй. Чем мы можем вам помочь? У нас неподалеку корабли, мы могли бы взять вас на борт, но в темноте они не смогут подойти к берегу. Фургоны и коней мы погрузить не сможем.

Найя закусила губу.

— Фургоны и коней мы не бросим!

Я покачал головой. Если бы я не знал, как упорны могут быть тилукмены в преследовании….

— Поверьте, сейчас не до прибыли! В вольных городах вы укрыться не сможете. А если и сможете, то вас будут ждать на выходе из города или потребуют выдать. Бросайте фургоны и плывем с нами. Так, по крайней мере, преследователей удастся сбить со следа.

— Я не могу. Возьмите на борт моих людей. Я не могу бросить груз.

Груза там много быть не могло. Два фургона, запряженные парой коней каждый. Если бы мы нашли подходящее место для того, чтобы пристать к берегу, можно было бы забрать людей вместе с грузом. Но ночью в незнакомой местности это невозможно.

— Что за груз такой?! Неужели вы цените его больше своей жизни?!

— А Вы что цените больше своей жизни?

Я встретился с Найей взглядом и понял, что обоз она не оставит. Почему? Пока непонятно. Должно быть, у нее серьезные причины. Что я ценю больше жизни? Интересный вопрос. Наверное, что-то такое есть. Иначе я не взялся бы за этот поход. Или остался бы с герцогом — его предложение было куда как заманчиво. Не просто жизнь, а жизнь обеспеченная. Нет, я вовсе не ищу смерти. Что сильнее смерти? Любовь? Найя не выглядит влюбленной. Долг? Кому она успела так задолжать? Непонятно.

— Какие будут распоряжения? — старший абудагских наемников подошел к нам. — Трофеи мы собрали, раненых перенесли к лодкам.

— Отправляйтесь на корабль. Я остаюсь здесь до утра. Стоянку мы разобьем километрах в пяти выше по реке. Утром будем искать место для погрузки обоза на корабли.

— Вы не должны рисковать ради нас! — сказала Найя.

Наверное, так оно и есть. Должны? Не должны? Кто определит этот долг кроме меня самого?

— Нет никакой опасности. Вряд ли нас станут искать ночью.

Опасность была. Но Найя! Разве мог я ее бросить?

— Я остаюсь, — заявил Лесли.

— Этого еще не хватало.

Другим оставаться совершенно не обязательно.

— Мы один отряд. Наш долг следовать за Вами, — заявил Сонъер.

В сущности, он прав. К тому же лучшего дозора нам не найти.

— Хорошо. Но все остальные на борт. Передайте Расте все, что я сказал. Встретимся утром.

12

Мы сидели в степи у ночного костра и смотрели на звезды. Мир другой, на дворе другой век, а звезды — вот они, пусть созвездия немного другие. Сонъер и Лесли остались в дозоре. Прихватив тилукменских коней, они расположились на холме, пообещав предупредить нас, если появится новый отряд кочевников. Абудагские наемники собрались было протащить коней на корабль, но в лодке коня не провезешь. Трофей? Трофей. Но с собой его не заберешь при всем желании. Пришлось им удовлетвориться трофейным оружием и броней. Я от своей доли трофеев отказался.

Нет, будь я совсем на мели, принял бы причитающиеся мне с доставшихся трофеев несколько золотых. Сейчас они не играют для меня решающего значения. На продаже одних только непромокаемых плащей я заработал осенью несколько сотен золотых. Это больше, чем доля трофеев с десятка таких отрядов. А это было всего лишь увлечение. Попутное дело, мимолетная мысль, которую я удачно реализовал. В общем, трофеи меня не манили. Но почему от своей доли отказались Лесли, Сонъер и Манга?

С парнишкой все понятно — он старается брать с меня пример. Вбил себе в голову такую глупость, а мне теперь думай, как вести себя, чтобы не быть слишком уж плохим примером. А Сонъер с Мангой? Неужели и здесь сказывается мое влияние? Я не стал бы их осуждать. Да, я плачу им щедро, наемники высшей категории не всегда получают столько, но десяток золотых не был бы для них лишним. Но они отказались.

Постепенно все разошлись и легли спать. У костра остались лишь мы с Найей.

— И все же, что заставляет такую женщину водить караваны?

— Какую? — Найя улыбнулась немного лукаво.

— Необыкновенную.

— Это уж точно, — печальная улыбка скользнула по ее губам. — Необыкновенная дура. А причиной всему долг. Долг семьи. Когда-то моя семью была далеко не последней в княжествах. Но судьба обошлась с ней жестоко. Прежнее влияние как ветром сдуло. Дед до последнего пытался удержать утраченные позиции, так что когда они рухнули, это было падение в пропасть. Огромные долги, хищные кредиторы. Но оставались старые связи. Правитель княжества Двенского отсрочил уплату нашего долга под свое поручительство, но взамен….

Найя задумалась. Воспоминания были невеселыми.

— У меня был выбор, — продолжила она, — пойти в наложницы. Но я предпочла другое — водить торговые караваны. Дороги небезопасны, но с каждым караваном я погашаю часть долга. Теперь ты понимаешь, почему я не могла бросить груз? Это последняя надежда для моей семьи расплатиться с долгом.

— И много осталось выплачивать?

— Если буду стараться, возможно, долг не придется платить моим детям. Но это если повезет.

— И сколько это в монетах?

— На настоящий момент около семи тысяч золотых.

Я присвистнул — долг действительно был немал.

— Я мог бы одолжить тебе денег.

Семи тысяч у меня не было, но если посчитать причитающиеся мне проценты с продажи штампованных изделий и то, что у меня уже было, наберется тысячи полторы.

— Одолжить? Какой мне смысл менять один долг на другой?

— Тогда прими в подарок.

Найя бросила на меня искристый лукавый взгляд и отрицательно покачала головой.

— Но почему?!

Почему она отказывается принять от меня помощь?

— Ты мне слишком понравился, — сказала Найя улыбаясь. — Я не хочу, чтобы ты подумал, что это из-за денег.

Вот так да. Даже не знаю радоваться или огорчаться такому ответу.

— Но я не подумаю!

— Тогда не хочу, чтобы я так подумала.

Удивительная девушка. Я таких не встречал. Противоречивые мысли толпились в моей голове. Я не знал, радоваться мне или огорчаться.

— Не грусти, Вик. Все образуется, — добавила Найя.

Образуется-то оно образуется. Вот только когда и как? Почему бы мне не приложить усилия к тому, чтобы «все образовалось» быстрее?

Я задумался. Деньги Найя не возьмет, но что мне мешает помочь их ей заработать? Семь тысяч золотых — этот огромная сумма. Да нам удавалось выручить и больше. Но в том-то и дело, что нам. В производстве были задействованы сотни гномов. Я не могу их задействовать в планах помощи Найе. Просто не имею права сейчас просить гномов пойти на такие затраты — угроза нового набега все еще велика. Все силы брошены на организацию обороны. Все гномы заняты возведением оборонительных сооружений, кроме тех, кто участвует в нашем походе.

Предложить Найе возглавить факторию на острове? Слишком опасно и слишком ненадежно. Чтобы оборонить факторию, придется привлечь несколько тысяч отпетых головорезов (лучше всего из Абудага). Найе не сладить с этой оравой.

Заключить с ней соглашение на торговлю моими маленькими изобретениями? Такими, как непромокаемые плащи и газированное вино. В восточных княжествах вряд ли будет достаточный спрос, чтобы быстро заработать на этом семь тысяч золотых. И потом, удержать в руках изобретение непросто. Плащи? Их быстро начнут копировать. Игристое вино? Когда рядом кто-то зарабатывает большие деньги на чем-то необычном, всегда найдутся желающие завладеть секретом.

— Найя, у тебя много людей, на которых ты можешь положиться?

— Они все со мной. Когда мой дед потерял былое влияние, рядом остались только самые близкие.

Десяток человек. Технология производства газированного вина очень быстро станет известна всем желающим. Что бы там ни было, а мне чертовски повезло — если будет надо, за меня станут горой несколько тысяч вооруженных бронированных гномов. А я за них — по-другому не бывает. За верность платят только верностью, другая монета здесь не в ходу. Технологии мне не жалко. Цель не будет достигнута, вот в чем беда.

Ладно, что-нибудь придумаю. Оставлять все как есть я не собирался. Я прошел два раза по полмира. Сначала своего родного — путешествуя с друзьями, затем — того, в котором я нахожусь сейчас. Но такую женщину, как Найя, я повстречал впервые. Я не хочу ее потерять. Уговаривать ее остаться? У нее свой долг — долг ее семьи, который она признала своим.

— Скажи, Найя, а как князь к тебе относится?

— Неплохо. Не настолько, чтобы заплатить долг за нашу семью. Это большие деньги даже для князя. Но князь, по крайней мере, не позволяет кредиторам пустить нас по миру.

Ну да, водить обозы по смертельно опасным дорогам желающих найдется немного.

Мы проговорили до рассвета. Найя рассказывала о себе и своей семье, я рассказал ей несколько забавных историй, приключившихся со мной, когда я путешествовал по империи. С рассветом Сонъер и Лесли снялись с дозора и присоединились к нам. Люди Найи стали запрягать почти загнанных вчера коней. За ночь они успели отдохнуть. Пора было отправляться к реке и искать подходящее место для погрузки фургонов.

Раста бушевал! Он чуть было не покидал за борт абудагских наемников. Те потупившись столпились на корме. Эти задиры и рубаки не решались возразить.

— И вы его оставили?! Одного на берегу?!

— Но, мастер Раста, таково было распоряжение.

— А вы и рады! Похватали трофеи и вперед! Сразу видно, что вы не гномы! Мы своих не бросаем!

— Но мы никого не бросали. Мастер Вик сам остался с обозом.

— Сам?! А вы на что?! Мы высаживаемся на берег!

— Но мастер Вик сказал, чтобы утром Вы вели «Зарю» к берегу.

Раста немного остыл. Он с полчаса недовольно бурчал, что всех покрошит в мелкую капусту, если с Виком что-то случится.

— Успокойтесь, уважаемый гном. Мастер Вик из тех, кто может о себе позаботится.

Раста стрельнул взглядом в подошедшего купца.

— Все мы можем о себе позаботиться. Но помощь еще никому не мешала.

Несущие вахту наемники приняли строгий вид, усиленно вглядываясь в сторону берега. Попасть под руку разбушевавшегося гнома им не хотелось. Лишь когда на корабле все утихло, караульные начали вполголоса переговариваться.

— Первый раз вижу рассерженного гнома, — сказал первый.

— Ха, можно подумать, что до этого плавания ты вообще гномов видел. Чудные они.

— Чудные. А этот здоровяк. Не хотел бы я сойтись с ним на кулаках.

— Ты слышал, что про него рассказывают?

Наемник опасливо оглянулся.

— Что?

— Будто он сбивает с ног быка ударом кулака.

— Быка?

— Я слышал это своими ушами. Гномы еще смеялись, что потом этого быка пришлось тащить впятером.

— Этот может. Меня вот что удивляет. Почему у них за старшего человек?

— Да, непонятно. Но человек этот тоже непростой. Не знаю, чем он заслужил уважение гномов, а только его командование они признают без споров.

— Да и я был бы не против такого командира. Как он с подводными пловцами разобрался. Честно говоря, я сначала малость оробел, когда эти чудища из воды выскакивать начали.

— Малость? Да ты застыл как статуя первого императора.

— А сам-то!

Караульные на время замолчали, но вахта была долгая и со временем их языки развязались снова. Таиться им не было никакого смысла — с середины реки они увидят любого возможного неприятеля раньше, чем тот услышит их негромкий разговор. Дисциплина среди наемников была понятием относительным. По крайней мере, они считали, что никто не вправе указывать, как именно им стоять вахту.

— Чудные корабли у гномов. Я кораблей повидал немало, случалось и в охрану на них наниматься. Но таких кораблей видеть мне не приходилось. Гномы потратили на них гору денег. Одни оббитые медью борта чего стоят.

— Медь дорогая, это верно. Но почему никто раньше не догадался нарастить борта, поставить навесы?

— Да, учудили гномы с кораблями.

— И неплохо учудили. Помнишь, как пловцы не могли зацепиться за борт?

— Да, и от стрел навесы хорошо закрывают. Я слышал, гномы строили корабли сами.

— Да ну?! Впрочем, от гномов всего можно ожидать.

— Одна только, — караульный опасливо обернулся и понизил голос.

— Одна только метательная машина чего стоит. Такую прикупить бы.

— Зачем она тебе? Корабля у тебя нет, а с собой ее не унесешь.

Наемник задумался.

— Станковый арбалет я мог бы унести.

— Не продадут.

— Ты думаешь?

— А ты бы такую машину продал?

Наемник задумался. Будь у него такая машина, вряд ли он стал бы ее продавать. Впрочем, такой машины у него нет, а потому и решение на счет ее принимать не придется.

Утром Раста отправил лодки к берегу. Задача тех, кто плыл в лодках, была в промере глубин и поиске удобного места для того, чтобы пристать к берегу. В городе для этой цели служит причал. Причем, устроен он так, чтобы подходить к нему могли корабли, не опасаясь сесть на мель. Вне городов причалов нет, и пристать к берегу можно далеко не всегда. Тем более, когда корабль гружен.

Лодки шли вдоль берега, корабли метрах в двухстах. Не спеша, чтобы не опередить лодки.

— Мастер Вик точно просил привести к берегу именно «Зарю»? — в третий раз уточнил Раста.

— Именно «Зарю». Я все передал в точности, — отозвался старший абудагских наемников.

— У «Юноны» посадка поменьше будет, — пробурчал Раста.

Вскоре недалеко от берега показались два всадника — Сонъер и Лесли. Поздоровавшись с гномами, которые плыли в лодках, они отправились неспешной рысью вверх по реке — кроме того, что к берегу надо пристать кораблям, к нему надо подъехать посуху.

— Нет, Найя, коней взять мы не сможем. Только груз. Я сожалею, но здесь ничего не поделаешь.

— Может быть, мы все-таки попытаемся продолжить путешествие посуху?

Сколько можно убеждать?

— Это плохой вариант. Поверь, пропавший отряд найдут. Вам не дадут уйти. Фургоны лучше утопить, коней отпустить.

Найя закусила губу.

— Я понимаю, это потери, но иначе преследователей вам не запутать, — добавил я.

— А вы? Если тилукмены найдут наши следы, идущие к воде, их недовольство может пасть на вас.

— Поверь, у тилукменов уже достаточно поводов для недовольства в отношении нас. Еще один ничего не изменит. Подумай о своих людях — они тебе доверились.

Последний аргумент оказался решающим.

— Хорошо, плывем на корабле, — согласилась Найя.

Лесли остановил около нас гарцующего тилукменского коня.

— Мастер, мы нашли подходящее место. «Заря» уже швартуется к берегу.

— Мы едем.

Погрузились быстро. Раста немного ворчал по поводу незапланированной погрузки. Скорее для порядка, чем действительно по поводу. Досталось и мне за то, что не вернулся на корабль вместе с наемниками.

Мы быстро перетащили груз из фургонов на борт корабля. Содержимым тюков я не интересовался. Распряженные лошади стояли в стороне.

— Что с ними будет?

Я оглянулся. Старший абудагских наемников подошел поинтересоваться дальнейшей судьбой лошадей.

— С собой мы их брать не будем. Корабль и так достаточно гружен. Коней отпустим.

— Как?! Отпустить коней?!

— Что поделать, — я пожал плечами. — Придется их отпустить.

— Почему бы вам не отдать их мне?

Я удивился. Что абудагец собрался с ними делать?

— Мы не можем взять их на борт.

— Это понятно. Отдайте их мне на суше. Два десятка коней вместе с тилукменскими. Они немало стоят. Не хотелось бы разбрасываться такой суммой.

— Что Вы собираетесь с ними сделать?

— У нас найдутся два-три добровольца. Они отгонят коней в империю или княжества. А может, даже в Абудаг. Там их можно неплохо продать.

— Это очень непросто. Тилукмены будут преследовать их очень настойчиво.

— Мы их не боимся.

Я задумался. В конце концов, кто я для наемников? Не дядя, не отец родной. Даже не непосредственный наниматель. Два-три уехавших человека существенно не ослабят наши силы.

— Я бы не советовал вам ввязываться в эту авантюру, но препятствовать не буду.

— Вот и отлично!

Абудагец довольно потер руки. Большего ему не требовалось.

Старший наемников быстро подошел к своим. После недолгого разговора три наемника отправились собирать вещи. Они все-таки решили отогнать табун. Интересно куда? Впрочем, куда бы ни направлялся их путь, добраться до цели им будет очень непросто. Но, по крайней мере, у них не будет недостатка в сменных конях.

Лишний переполох в степи будет нам на руку. Дело лишь в том, что не так он велик. На мой взгляд, риск этого предприятия не стоит возможной прибыли. Должно быть, горячие абудагские наемники не слишком ценят свои головы, или у них до такой степени плохо с наймом.

Табун, погоняемый тремя людьми, быстро удалялся от берега. Мы же взяли пустые фургоны на буксир. Должно быть, это был первый случай в истории, когда корабль пытается буксировать фургоны. Пусть тилукмены погадают, отчего следы фургонов исчезают в воде.

Разумеется, мы не собирались тащить их за собой долго. Не так это просто — тащить за собой два фургона, почти полностью погруженных в воду (фургоны совсем не приспособлены для плавания по реке). Их плавучесть вообще вопрос спорный. Состоят они преимущественно из дерева, но и железа в их конструкции хватает — те же оси, тяги и соединения весят немало.

Пока мы тянули фургоны на буксире, они оставались на плаву, но стоило остановиться, как все изменилось. Фургоны на несколько минут зависли в неустойчивом равновесии и медленно пошли ко дну. Найя проводила их задумчивым взглядом.

Жаль, но ничего не поделаешь. Перевозить фургоны на корабле — слишком большая роскошь.

— Не печалься, Найя, в Гремене я куплю для вас новый транспорт, — попытался я ее утешить.

Амазонка фыркнула и стрельнула в меня жгучим взглядом.

Все понятно — покупка фургонов откладывается. Ладно, придумаю что-нибудь. Вот ведь гордячка. Не так выгодны ее торговые караваны, если она планирует выплатить долг через много лет при удачном стечении обстоятельств.

Желание сохранить независимость — вещь вполне понятная, но я хотел помочь ей от чистого сердца, ничего не требуя взамен.

Мы плыли уже третий час, скоро на горизонте должен был появиться Гремен. Я развлекал Найю ничего не значащими разговорами, обдумывая, как мне подступиться к делу.

— А скажи, Найя, хорошо ли ты разбираешься в торговле?

Черноглазка бросила на меня лукавый взгляд.

— Хорошо ли, плохо ли, а пока в прибыли. Иметь лавку — это не для меня, а вести торговый караван в дальние земли — это по мне. А зачем спрашиваешь?

— Напарника ищу для одного предприятия. Можно и напарницу, лишь бы человек был верный.

— Да где ж такого найти?

— Есть у меня на примете одна черноглазая амазонка. Что ты скажешь о совместном деле?

Надеюсь, она согласиться.

— А что за дело?

— Значит, ты согласна?

— Не в моих привычках соглашаться неизвестно на что. Но если дело по мне, почему нет. Расскажи сначала, там посмотрим.

Хм, расскажи. Знать бы еще о чем.

— Сейчас не могу. Надо уточнить некоторые моменты и кое с кем посоветоваться. Ты не сразу из Гремена уезжать собираешься?

— Дня три думаю там побыть. Надо продать товары, купить коней и фургоны.

— Коней и фургоны покупаем пополам. Как-никак мы напарники, — добавил я.

— Там посмотрим. Ты еще не рассказал, что у тебя за дело.

Сразу не отказывается — уже хорошо. Осталось придумать предприятие, в котором Найя смогла бы участвовать. Желательно такое, которое поможет ей рассчитаться с долгом.

Гремен удивил нас скоплением народа на пристани. Несмотря на это хаотичности не наблюдалось. Не ожидая излишних вопросов, нам определили причал для швартовки. Купцы стали интересоваться, что у нас есть и что нам надо. Во всей этой сутолоке я не сразу заметил трех людей стоящих чуть на отшибе. Один из них, совсем юный паренек, сделал неприметный жест, касаясь рукой шлема. Я удивился, узнав его — на пристань, поприветствовать нас, пришел младший сын барона Людвига — Нолли. Барон в очередной раз доказал серьезность своего подхода к делам — о нашем приезде, похоже, он знал заранее.

Когда через минуту я взглянул на то же самое место, там уже никого не было.

13

Оставив Расту распоряжаться на корабле, я отправился в город. Надо было встретиться с бароном Людвигом. У нас было много тем для разговора. Разумеется, в город я отправился не один. Наемники получили увольнительную, чем и поспешили воспользоваться, некоторые гномы захотели осмотреть местные достопримечательности. Вот только для того дела, которое я задумал, сопровождающие были мне не нужны. Гремен почти спокойный город. Нет, можно и здесь нарваться на неприятности, если забрести в старые заброшенные кварталы, но путь мой лежал совсем не туда. В центре же Гремена было относительно спокойно.

Перед самым моим уходом со мной увязался Лесли, мотивируя это тем, что мне может понадобиться посыльный. Вот с ним вдвоем мы и отправились к барону, залегендировав поход просто — «пошли осматривать город». Абудагцы не знали, что в Гремене мне уже доводилось бывать. Да и не к чему им это знать. Гномы знали, но слово гнома — кремень. Если, конечно, нет возможности похвастаться. Шучу. При всей возможности похвастаться, любой гном различает, что можно выносить на всеобщее обсуждение, а что нет. Ни один мастер не будет направо о налево разбрасывать свои производственные секреты — они для узкого круга. Для тех, кого гном включает в понятие «свои». Своим расскажет, чужим — ни-ни.

Не успел я подумать, идти ли мне в гости к барону сразу или заглянуть на его тайную базу, где мы останавливались во время нашего прошлого визита в Гремен, как сомнения разрешились сами собой.

После того, как я увидел Нолли на пристани, чего-то в этом роде и следовало ожидать.

— Милсдарь, не ищете ли Вы место для постоя? У меня есть замечательная комната.

Я взглянул на неприметного человека, предложившего мне комнату, и улыбнулся. Тринг был одним из немногих доверенных людей барона, принадлежащих к его тайной службе, с которыми я был знаком.

— Нелегко живется в Гремене, если приходится вылавливать случайных прохожих с такими предложениями, — улыбнулся я.

— Так мы кому попало комнаты не сдаем.

— Что ж, пойдем, посмотрим, что у Вас за комната.

В резиденцию барона мы шли совсем не той дорогой, чем в прошлый раз. От этого она не была менее запутанной. Дворы, узкие улочки, переулки, выводившие нас то на шумную площадь, то на задворки строений. Тринг хорошо знал свой город. Так или иначе, через полчаса мы достигли цели путешествия, и подошли к монументальной ограде дома барона. Правда, совсем с другой стороны, чем прошлый раз. Тринг постучал условным стуком в калитку высокого забора, практически полностью увитую плющом и незаметную со стороны. Казалось, что он стучит в стену, такой густой была скрывающая вход зелень. Но сомнения разрешились быстро. Почти сразу калитка распахнулась, и мы оказались внутри. Интересно, сколько в доме барона таких тайных ходов?

Тринг на минуту исчез справиться, где сейчас барон Людвиг. Появившись, он попросил меня пройти следом. Лесли остался со стражей, рассматривая особенности вооружения гвардии барона. Сам со мной напросился. Пусть теперь подождет, меня же ждал разговор с бароном.

Барон Людвиг поднялся мне навстречу, раскрыв объятия.

— Вик, как я рад тебя видеть! Проходи, рассказывай. Какие у Вас новости?

Барон не спросил прямо, но я догадывался, какая новость его интересует прежде всего и поспешил его успокоить.

— Крон передавал Вам привет.

— Как он?

Барон вздохнул с облегчением. Прошедшая зима не предполагала военных действий, но отец все равно беспокоится о сыне.

— Все в порядке. Он и остальные гременцы при деле. Я благодарен Вам, барон, за работу ваших инструкторов.

Старший сын барона до сих пор находился в долине гномов. В числе нанятых нами инструкторов, он учил гномов обращению с оружием. Для горячего молодого человека это было хорошее применение сил. Гремен пока не мог в открытую противостоять тилукменам, как и другие вольные города реки Хат. Здесь Крону приходилось сдерживать свои чувства. Иногда с трудом.

А там — строящаяся крепость, создающееся войско, занятия по тактике и боевым перестроениям. Парню должно быть там интересно. Как будущему правителю вольного города и военачальнику, ему было не только чему поучить гномов, но и чему поучиться самому. Барон это понимал, потому и не возражал против отъезда Крона на север, пусть расставание с сыном и было для отца нелегким.

— Как ваши планы? История с золотым конем наделала в степи немало шума, но рано или поздно ханы придут к согласию и могут затеять новый поход.

— Лучше, чтобы это было поздно. Нам необходимо это лето, чтобы закончить строительство оборонительных сооружений в долине.

— Это будет непросто, — барон покачал головой.

Конечно, это будет непросто. Я не стал говорить барону, что рассчитываю отодвинуть набег не только на это лето, но и на многие годы вперед. Большие планы не любят, когда о них говорят раньше времени. К тому же неизвестно, как пойдут дела. Увы, они не всегда идут именно так, как в наших предположениях.

— Я видел Нолли на пристани, — перевел я разговор в другое русло. Кроме старшего сына у барона был еще один, и он пока оставался в городе.

— Да, он хотел вас поприветствовать, но я запретил ему подходить к кораблям принародно. Ни к чему афишировать наше близкое знакомство. Я думаю, у вас еще будет время поговорить. А теперь расскажите, как вы доплыли? Так ли страшны препятствия, мешающие хождению кораблей из империи к нам?

Я поведал барону о наших дорожных приключениях, не умолчав и о схватках с тилукменами и освобождении от преследования обоза в полусотне километров от Гремена.

— Скверно, — барон поморщился. — Разбитый тилукменский отряд в такой близости от города может выйти нам боком.

— Не бросать же было этот небольшой обоз на растерзание кочевникам? Обозы из княжеств не так часто ходят к вольным городам.

— Бросать, конечно, не следовало.

— Как могли, мы запутали следы. Если будет погоня, то она уйдет по следам коней. А фургоны? Пусть тилукмены считают, что те, кто был в обозе, утопили их вместе с товарами.

— Может сработать, — согласился Людвиг. — Особенно, если перегонщикам коней удастся оторваться.

Хотел бы я в это верить. Ну, да они сами выбрали такую возможность. Надеюсь, им повезет.

— Ну, а Вы-то, барон, не беспокоитесь насчет торговли с нами? Мы наделали в степи немало шума. У тилукменов могут быть претензии к вольным городам, торгующим с такими купцами.

— Я думал об этом.

В этом я не сомневался. Барон Людвиг не производит впечатление человека, который берется за дело, не взвесив предварительно все за и против.

— Я думал об этом, — продолжил барон. — Вряд ли ханы потребуют запрета на торговлю. А вот увеличить поборы могут запросто, мотивируя это увеличением наших доходов.

— Вас это не смущает?

— Нет. Торговля для нас важна чрезвычайно. Скажите, Вик, можно ли ожидать, что вслед за вами потянутся другие купцы из империи?

— Возможно. Но, скорее, это будут купцы из Абудага. Один из них приплыл на нашем корабле. Если поход будет удачным, вслед за ним пойдут и другие.

— Из Абудага? Почему не из империи? Ее купцы меньше заинтересованы в прибыли?

— Купцы там такие же. В Абудаге это получит политическую поддержку. Дорога трудна и опасна при всей ее проходимости. Тысячи наемников смогут получить работу в охране караванов, идущих на Хат водным путем, если по рекам возобновится движение. Впрочем, я не исключаю, что купцы империи тоже воспользуются водным путем, наняв абудагцев в охрану.

— Вы далеко загадываете. Если все же надумаете сменить место жительства, я могу Вам предложить место своего советника.

Я отказался. Барон и не рассчитывал, что я соглашусь. Скорее, это была дань вежливости.

Не пора ли переходить к основной причине моего визита к барону.

— Кроме обычных товаров мы привезли и те, о которых договаривались отдельно. Панцири, мечи, много наконечников для стрел. Если хотите, можем уступить Вам пару сотен арбалетов с болтами к ним.

О том, что арбалеты мы предлагаем из списанных нами в связи с заменой их на более мощные, я говорить не стал. Списанные-то они списанные, но за семьдесят метров уверенно поражают всадника в кожаных доспехах. Проверено.

— Это хорошо. Если позволит ситуация, мы избавимся от тилукменской опеки. Надо быть наготове. Ночью корабль надо будет перегнать на отдаленный причал. Ни к чему афишировать раньше времени покупку городом большой партии вооружения.

Барон как всегда предусмотрителен.

— Все отдаем по льготной цене. Извините, но бесплатно поставить товары не можем.

Людвиг кивнул, он и не рассчитывал на бесплатную поставку вооружения. Хорошая скидка — это уже немало. Впрочем, если учитывать, сколько он для нас сделал, скидка была более чем оправдана.

Мы договорились о времени и месте. В сумерках люди барона должны были навестить порт, указать место выгрузки, и «Юнона» поменяет стоянку.

— А теперь, дорогой барон, у меня есть для Вас небольшой сюрприз. Он в сумке у парнишки, который со мной пришел.

— Кстати, кто он?

— Парнишка? Курьер, посыльный для мелких поручений.

Я не собирался говорить, что Лесли скорее воспитанник и немало для меня значит.

— Не он ли был с вами в Гремене в прошлый раз?

А у барона острый глаз. Или хорошие осведомители?

— Он самый. Бывают мелкие поручения, которые с руки поручить скорее парнишке, чем бывалому воину.

О том, что Лесли отличный стрелок и неплохой мечник я умолчал. Разумеется, я не таился от барона, но лучше не афишировать то, что в рекламе не нуждается.

— Но я, собственно, не о нем, а о его сумке. Пошлите кого-нибудь за подарком, — добавил я.

Барон хлопнул в ладоши, и появившийся мажордом исчез, как только выслушал поручение. Через несколько минут он вернулся с бутылкой игристого газированного вина. Людвиг с интересом рассматривал тиснение на бутылке.

— Право, Вик, не стоило так беспокоиться. Неужели Вы подумали, что я не угощу Вас бокалом вина? А бутыль интересная. Что в ней? Какая-то редкость?

— И да и нет. Берусь поспорить, что такого Вы не пробовали.

— Неужели? Поверьте, я большой знаток вин.

Я чуть заметно улыбнулся, но для барона это не осталось незамеченным.

— Знаток, а не любитель, Вик! Это две большие разницы.

— Простите, я и не имел в виду ничего другого.

— Открывайте же. Надеюсь, Вы принесли эту бутыль не только для того, чтобы я полюбовался ее необычным видом?

По мановению руки барона на столе появились два бокала, принесенные почти неприметным слугой. Я открыл бутыль, не доверяя это дело мажордому. Хлопок шампанского может удивить того, кто этого не ожидает. Как бы бедняга не уронил бутыль от такого шока.

Пенящееся вино покрыло бокалы большой белой шапкой. Мне вдруг захотелось сказать нечто торжественное. Например «За победу. За нашу победу». Но здесь меня не поймут, поэтому тост я произнес более скромный.

— За удачное завершение наших начинаний!

— За удачу! — отозвался барон. — И правда, вкус довольно необычный! А то, как вино само выпрыгивает из бутылки, довольно впечатляюще! Откуда этот сорт?

— Мое собственное изобретение.

Разумеется, насыщать напитки углекислотой придумал не я. Но в этом мире до этого пока еще никто не додумался, так что в некотором роде я сказал правду. Тем более что сама установка была моей конструкции.

Мы с бароном поговорили о разных пустяках, понемногу отпивая из бокалов. Бутыль я специально прихватил лишь одну. Не время сейчас и не место для того, чтобы устраивать праздник. Не желай я удивить барона Людвига своим изобретением, вообще не подумал бы прийти с таким подарком.

— Нолли просил узнать, найдете ли Вы время, для того, чтобы с ним поговорить.

— Я с удовольствием поговорю с ним завтра. Скажите, куда прийти.

Младший сын барона Людвига был вежливым и образованным парнишкой. Чуть мягковат для барона, в отличие от его старшего брата, но собеседник он был интересный.

— Тринг зайдет за Вами и проводит.

Я попрощался с бароном, пообещав зайти еще.

— Вик, а может, вы возьмете часть оплаты товарами?

Я удивился, и барон поспешил объяснить: «Вы неверно меня поняли! Мы можем заплатить и золотом. На этот раз. Может быть, еще на следующий. Деньги утекают как песок сквозь пальцы».

— Почему нет? Давайте осудим это в следующий раз. Все равно мы будем грузиться для обратной дороги товарами.

Лесли я нашел в окружении стражников барона. Собравшись тесной группой, они слушали рассказ парнишки о нашем путешествии.

— Сотни стрел одновременно взвились в воздух и ударили в наш корабль. А ему хоть бы что. Корабль гномы построили крепкий. Тогда мастер Раста как стрельнет из метательной машины, кочевники так с коней и посыпались.

— Лесли, кончай травить байки, — прервал я его рассказ.

— Да разве ж я травлю байки?! Все так и было! Ну, почти так, — добавил Лесли смутившись.

Стражники барона рассмеялись, но к рассказу отнеслись с пониманием.

Мы вышли за калитку.

— Куда идем теперь? — поинтересовался Лесли.

— Куда идешь ты, я не знаю, а я хочу навестить спасенных нами людей.

Я хотел сказать Найю, но Лесли не обязательно об этом знать.

— Как?! Я не иду с Вами, Мастер?!

Ну, как ему объяснить, что на свидание с сопровождающими не ходят. Конечно, это будет не совсем свидание. Впрочем, а почему бы нет? Куплю цветы….

— Лесли, ты знаешь, где остановился обоз, который ехал с нами?

— Конечно. Все знают — на постоялом дворе у базара.

— У меня будет к тебе маленькое поручение. Надо будет отнести цветы Найе. Справишься?

— Цветы?! — Лесли покраснел.

— Что тебя смущает? Ты ведь не сам их ей решил подарить. Ты всего лишь посыльный.

— Да. Не сам. Найя, конечно, красавица, но слишком стара для меня.

Я рассмеялся и хлопнул парнишку по плечу.

— Ничего, ты еще найдешь кого-нибудь более подходящего возраста. Так как, ты отнесешь цветы?

— Конечно, мастер. Где они?

С цветами была незадача. Я обратился к ближайшему прохожему с совершенно невиннейшим вопросом «Где купить цветы?».

И что в ответ? Человек шарахнулся от меня и поспешил ускорить шаг, временами подозрительно оглядываясь. Что это с ним? Еще больше я удивился, когда похожая реакция оказалась и у второго и у третьего прохожего, к которым я обратился с подобным вопросом. Один рассмеялся и сказал, что оценил нашу шутку, другой — несколько раз переспрашивал, уточняя, что именно я имею в виду и в результате пожал плечами. В чем дело? Неужели купить цветы такая проблема?

Как оказалось, в Гремене просто не было принято торговать цветами. Им это почему-то просто не приходило в голову. Зачем, когда этих цветов за городом полным полно и совершенно бесплатно.

Цветы мы все-таки нашли — в одном домике на окраине, увитом зеленью. Хозяйка разводила цветы для собственного удовольствия. Она-то нам и поведала, что мы первые на ее памяти, кто пожелал купить цветы за деньги. Должен сказать, что согласилась она не сразу, настаивая на том, что цветы должны расти на земле, а не быть собранными в букет. Согласилась, только благодаря необычности моей просьбы.

Пара серебрушек перекочевала из моего кошеля в ладонь женщины, и Лесли стал обладателем шикарного букета цветов, который и понес по назначению.

— И помни, если она спросит, от кого букет, скажи «Даритель пожелал остаться неизвестным», — напутствовал я добровольного курьера. Ну, почти добровольного.

— А что потом?

— А потом, возвращайся на корабль, если, конечно, не хочешь прогуляться по городу.

Лесли скрылся из вида. Настаивать на том, что он должен меня сопровождать, он больше не стал. Я же прогулялся по городу и решил, что самая пора навестить Найю, поскольку день клонился к вечеру и если я не сделаю это сейчас, то придется отложить это на завтра. Не то, чтобы я не собирался навестить Найю завтра, но зачем терять сегодняшний вечер?

Найю я нашел легко. Стоило поинтересоваться на постоялом дворе, где остановились приехавшие с обозом из княжеств люди, и мне сразу же рассказали. Приезжие купцы бывают в Гремене не часто, а приезжие из княжеств и того реже. Я попросил хозяина накрыть стол на двоих, состоящий в основном из легких закусок и десерта. Ужинала ли Найя или еще нет, я не знал. Если нет, никогда не поздно добавить несколько более плотных блюд. Если да — надеюсь, она не откажется от десерта.

Странное чувство. Я буду рад угостить Найю десертом. Испытывать радость оттого, что можешь порадовать другого — наверное, это и есть любовь. Та самая — настоящая. С такой мне еще встречаться не приходилось. Это многогранное чувство может быть очень разным. Может ронять нас или возвышать, сжигать в пламени страсти или обдавать ледяным холодом. Любовь бывает разной.

Я попросил хозяина постоялого двора передать Найе, что я приглашаю ее на ужин. Через несколько секунд хозяйский парнишка помчался выполнять поручение.

Найя появилась минут через десять. Для предводителя караванов это не слишком быстро. Для женщины, приглашенной на ужин — это очень быстро. Не знаю, как ей удается совместить одно с другим.

Найя была прекрасна. Она бросила на меня жгучий взгляд, быстро спускаясь по лестнице. Костюм был походным, но сидел на ней безукоризненно. Широкий пояс подчеркивал талию. Не только подчеркивал, но и служил для подвески двух ножей. Вот так ходят на свидание истинные леди — меч она оставила в комнате.

— Это ты?!

— Леди ожидала кого-то другого?

— Ну, да! Представь, Вик, какой-то неожиданный поклонник прислал мне цветы.

Не успел я решить, смутиться мне или не стоит, как Найя улыбнулась: «Спасибо, цветы были чудесными!».

— А может, это не я.

— Ну, да, Лесли напускал таинственность, как только мог. Но от кого еще он мог принести цветы?

Мы вместе рассмеялись.

— Отлично выглядишь.

— Спасибо. Ты по делу, или просто зашел навестить?

— Зашел узнать, как вы устроились.

— Спасибо, неплохо. Завтра день обещает быть горячим. Купцы уже сегодня начали осаждать наш небольшой караван. Представляю, что творится у вас.

— Да, у нас тоже весело.

Мы часа полтора просидели за разговорами, отдав должное десерту.

— Пойдешь выбирать новые фургоны, не забудь обо мне. Все-таки мы партнеры.

— Ты еще не рассказал мне о своем деле.

— Расскажу обязательно.

Я попрощался, нежно держа Найю за руку и глядя ей в глаза.

Надо срочно придумать что-то новое.

Нужная мысль пришла ко мне перед сном. Прокручивая события минувшего дня, я зацепился за фразу барона «деньги утекают, как песок сквозь пальцы». Учитываю неимоверное количество песка на отмелях реки Хат, звучит это довольно двусмысленно. Такое количество песка будет утекать неимоверное количество лет. Песок!

Я подпрыгнул, всполошив вахтенных и начал мерить палубу шагами. Ну да, я был на корабле. Люди барона пришли поздним вечером. Пока я познакомил их с Нимли, проинструктировал его о дальнейших действиях и способах связи. Идти в город было уже слишком поздно, и я решил остаться на ночь на корабле. Ну да, условия для ночлега здесь не такие удобные, как на постоялом дворе или на базе барона (он предлагал мне остановиться там), но мне к ночевке на корабле было не привыкать. Жестковато, зато мне пришла в голову нужная мысль.

Мысль была просто шикарной. При успешной ее реализации, дело обещало принести неимоверную прибыль. Осталось придумать, как привязать к этому делу Найю. Впрочем, поразмыслив минут пятнадцать, я понял, как это можно сделать. Прежде всего, следовало поговорить с бароном Людвигом. Без него такое масштабное дело не развернуть. Если все получится, он тоже в накладе не останется. Дело обещает быть выгодным, прежде всего, для него. Если все заработает, как задумано, у него больше не будет заботы, чем расплачиваться за товары, идущие из империи и Абудага. Технологию придется мне барону раскрыть, но это не страшно. Он кажется достаточно серьезным человеком для того, чтобы организовать работу как следует. И достаточно умным для того, чтобы не пытаться полностью подмять под себя новое дело. К тому же он будет в определенной степени зависим не только от меня, но и от Найи. Не настолько, чтобы мы были незаменимы, но он умный человек и не станет тратить свое время на глупости.

Развернуть это дело в долине? Это было бы надежно на все сто процентов. Нарушить слово мастера для гномов совершенно неприемлемо. Но в долине нет ничего из необходимых компонентов. Доставка сырья длительная и посуху. Нет, не пойдет. Разве что небольшое экспериментальное производство. Основное производство следует организовывать здесь. Решено, завтра же поговорю с бароном.

Уснул я в самом благостном расположении духа.

«Юнона» вернулась почти с рассветом, существенно облегчив свои трюмы, она заняла прежнее место у причала. На ней осталось лишь вооружение, предназначенное для свободной продажи. В Гремене его было решено пустить в свободную продажу в очень ограниченном количестве, чтобы не привлекать к городу излишнее внимание кочевников. Что касается «Авось», его трюмы должны были стать основным источником нашей торговли в городе. Железо — это не только оружие, но и множество предметов совершенно необходимых в хозяйстве.

Я попросил гномов, чтобы они управлялись с разгрузкой и продажей товаров сами и дергали меня только в самом крайнем случае. Купец же Лотус в моих указаниях вообще не нуждался. Что и как делать с товарами, он знал получше многих.

— Раста, Нимли, если что, спросите совет у купца. Наши товары не конкурируют. Думаю, он даст хороший совет по ценам и условиям продажи. Если будет срочная необходимость, пришлите Лесли — он знает, где меня найти.

— Вик, ты опять что-то задумал? — проворчал Раста.

— Задумал, друг Раста, задумал! Не беспокойся, если все пойдет, как запланировано, это ненадолго. Вы еще сами мне спасибо скажете.

— За что это?! — заинтересовался Нимли.

— Если скажу сейчас, то сюрприза не будет. Если дело сладится, то без вас все равно не обойтись. Все расскажу. Потом, — крикнул я, сбегая по сходням.

Тринг ждал меня на пристани, устроившись в стороне и незаметно наблюдая за разворачивающейся вместе с наступающим днем суетой. По плану мне сегодня предстояла встреча с младшим сыном барона. В другое время я с удовольствием побеседовал бы с парнишкой, но пришедшая мне вчера в голову мысль требовала своей реализации. Надеюсь, он не слишком обидится, если мы отложим наш разговор.

Нолли мы нашли в библиотеке. Парнишка любил там бывать. Да что там, я сам с удовольствием просидел бы здесь не один день. Библиотека у барона была отличная. При полном отсутствии средств массовой информации библиотека была одним из немногих источников знаний об окружающем мире. Знания очень ценная вещь. Предполагай я заранее, что со мной может приключиться такая история, как перенос в другой мир, что бы я с собой прихватил? Автомат? Не смешите меня, патроны быстро закончатся и куда я с ним потом. Да и не все вопросы можно решить с помощью оружия. Я обменял бы контейнер с автоматами на захудалую книжку по химии или минералогии. Но, увы, приходится пользоваться лишь теми знаниями, которые застряли у меня в голове. Вот помню я, например, что сталь легируется с помощью хрома и никеля. И что? Вы знаете, как найти хром? Как он выглядит в природе? Нет? Вот и я не знаю. Но кое-что все-таки мне удалось запомнить полезного. Вот одну из таких идей я и хочу реализовать с помощью барона Людвига.

— Здравствуйте, мастер Вик, — поприветствовал меня Нолли. — Рад, что ваш караван посетил наш город еще раз.

— Здравствуй, Нолли. И я рад тебя видеть. Ты извини, но придется нам разговор сократить. Можно послать кого-нибудь узнать, примет ли меня барон? У меня к нему появилось срочное дело.

— Батюшка относится к Вам с большим уважением. Если он не занят, то примет вас незамедлительно.

Если не занят. Впрочем, если барон и занят, то, надеясь, найдет время в течение дня, чтобы поговорить.

Поскольку Тринг был больше нам не нужен, он отправился узнать, не занят ли барон. Мы же решили пока побеседовать.

— Скажи, Нолли, что ты знаешь о стекле?

— О стекле?! — парнишка удивился. Такого вопроса он не ожидал. — Это очень дорогая вещь. Очень. Отец покупал несколько лет назад стекло для новой галереи. Он уплатил за стекло по весу серебра и был доволен тем, что купил его дешево.

— А другие? Многие в Гремене имеют стеклянные окна?

— Не более десятка семей. Стекло ценится, передается по наследству. Разбить стекло — считается плохой приметой.

Ну, еще бы, при такой-то его стоимости.

— Разбитое стекло никогда не выбрасывают, а бережно собирают все осколки, чтобы переплавить, — добавил Нолли.

— Ты много знаешь, — похвалил я парнишку.

— Спасибо. Но Вы же мастер с гномами приехали! О стекле они знают больше всех.

Я кивнул. Гномы плавили стекло. Более того — дома в поселках гномов имели застекленные окна. Были они невелики — стекло было дорогим, но за столетия гномы успели застеклить окна почти во всех домах долины. Так было в долине. В империи, например, стеклянные окна могла позволить себе иметь только знать. Но были они невелики. Поставить в окно стекло метр на метр было немыслимым расточительством.

Почему так? Всему виной сырье для производства стекла. Стекло встречается в природе в виде минералов. Это обсидиан и горный хрусталь. Вот их-то и переплавляли гномы. Но и обсидиан и горный хрусталь довольно редкие минералы. Отсюда и баснословная стоимость стекла. Технология производства стекла из кварцевого песка была неизвестна.

Мы беседовали с Нолли не более получаса, когда вернулся Тринг и передал, что барон ждет меня.

— Извини, Нолли. Надеюсь, мы еще поговорим. И еще, надеюсь, в городе скоро начнется что-то интересное.

Нолли проводил меня заинтригованным взглядом. Я же спешил следом за человеком барона. Сейчас все решиться. Согласится ли барон на мое предложение?

14

Барон был встревожен моим неожиданным визитом. Такое уж неспокойное время — неожиданные новости могут быть разными. Как правило — тревожными. Добрые новости могут и подождать в большинстве случаев. В большинстве, но, пожалуй, не в этом.

— Что-то случилось? Проблемы с разгрузкой? Трудности с торговлей?

— Спасибо, все хорошо, — поспешил я заверить. — Вы сетовали на трудности с финансами.

— Право, все не так плохо. Не стоило из-за этого беспокоиться.

— Может, и не стоило, но дело небыстрое, а время торопит. Если мы возьмемся за него, откладывать не стоит. У меня есть одно предложение, которое сможет превратить «неплохо» в «хорошо». А если все пойдет, как запланировано, и в «очень хорошо». Дело может быть выгодным для всех.

— Излагайте.

С чего начать?

— Вы, конечно, знаете о том, как делается стекло?

— В общих чертах.

Барон заинтересовался. Начало разговора было нетривиальным.

— Существует еще одна технология. Для производства стекла используется песок. Подходящий вполне можно найти на речных отмелях. Нужен еще один компонент. С ним сложнее, но и этот вопрос решаем.

Для производства обычного стекла, кроме песка, необходимы или сода или поташ. С содой сложно, я не представлял себе, где ее можно взять. Зато с поташом не было никаких проблем, кроме доставки сырья. Поташ — это зола, получаемая при сжигании древесины. Здесь только одна проблема — чтобы получить килограмм поташа, необходимо сжечь тонну дров. Вот потому-то древесины для получения стекла требуется очень много.

— Заманчиво! Очень заманчиво! Но как быть с древесиной? У нас ее очень мало.

Вот здесь и наступил момент задействовать Найю. Для того, собственно, я и придумал всю эту комбинацию.

— Зато выше по реке, на территории, примыкающей к княжествам, леса необъятны. Так мне сказал Нолли, а он неплохо разбирается в географии.

— Вы предлагаете, отправиться туда? Места необжитые. Я не представляю, на что там можно нарваться. В верховья реки Хат никто не плавал много десятилетий.

— Поэтому мы туда и не отправимся. Заключим договор с одним их княжеств. Поставки древесины в больших объемах могут быть выгодны. Им легче разобраться с тем, что творится у них под боком. Пусть займутся заготовкой древесины, сборкой плотов и сплавом их до Гремена. Мы можем предложить им любую цену и все равно будем в выигрыше.

— Любую не обязательно, — отозвался барон. — А заключить договор — мысль хорошая. Мне сейчас не с руки привлекать значительные силы для организации экспедиции в верховья Хат.

— Да и мне тоже не с руки. Я был бы рад побывать в тех местах, но сейчас это совершенно невозможно. Слишком много незавершенных дел.

— Договор с княжествами был бы как нельзя кстати. Кроме возможности нового производства лес необходим нам для строительства. У нас каждое бревно на счету. Но как это организовать? Княжества далеко.

— Зато торговые представители княжества Двенского близко.

— Вы о небольшом торговом караване, который вы отбили от тилукменов?

— О нем. Видите, ничто не происходит случайно.

О том, что я постарался, чтобы Найя пригодилась в этом предприятии, я говорить не стал.

— Кажется, у них за старшего женщина? — спросил барон.

В его голосе я почувствовал сомнения. Но относились они не к тому, что он сказал. Я уверен, он знает абсолютно точно все о караване из княжеств.

— Женщина. Вы что-то имеете против женщин?

Барон Людвиг улыбнулся.

— Против женщин — абсолютно ничего. Скорее за. Но такой договор….

— Это непростая женщина. Водить торговые караваны — занятие сложное. А она водит их не первый год.

— Может быть, может быть. Но достаточно ли этого, чтобы организовать такого рода поставки? Окрестности верховий Хат труднопроходимы. Организовать там заготовку древесины будет непросто.

— Найя из знатной семьи, которая пользуется поддержкой князя княжества Двенского. Кроме того, мы ничем не рискуем. Думаю, достаточно дать гарантии оплаты за лес, а саму оплату произвести по факту получения.

Барон поднялся из кресла и задумчиво прошелся по кабинету.

— Что ж, если так, то я не вижу препятствий. Давайте обговорим подробности.

Мы обговорили подробности. В основном, они касались распределения ролей и долевого участия. Я предлагал от себя технологию, предупредив, что мелочи придется доработать в процессе производства, и рекламу товара в империи и Абудаге. Барон обеспечивал работу производства и доставку необходимого песка. Его, кстати, еще требовалось найти. Речной песок более чист, чем тот, который находится в стороне от воды, но и он не гарантирован от примесей. Гномы (надеюсь, мне удастся их уговорить) обеспечивают постройку плавильной печи и дают людям барона необходимые консультации. Я пытался протащить в число акционеров и Найю, но барон возражал.

— Полно Вам, Вик. Хорошая цена за поставки леса — уже повод для долговременной работы.

Пришлось согласится. Но о своей черноглазке я не забывал.

— Но мы можем предоставить нашему поставщику преимущественное право на торговлю стеклом в княжествах?

Барон немного подумал.

— Это возможно. При условии, что цена будет незначительно меньше, чем для остальных покупателей.

Небольшая скидка — это не беда. При повышенном спросе в плюсе будет тот, у кого есть возможность купить товар прежде, чем у других.

Поставки леса плюс торговля редчайшим стеклом. Все будет зависеть только от Найи. Возможности рассчитаться с долгом у нее будут. Осталось уговорить ее взяться за это дело.

Так распределились обязанности. Прибыль же от будущего предприятия распределилась так: Сорок процентов получал барон, сорок процентов получал я и двадцать процентов получали гномы. Кроме того гномы получали преимущества в торговле. Предприятие обещало быть выгодным для всех. Оставалось немного. Всего лишь уговорить гномов, уговорить Найю и организовать производство. Всего лишь….

Найя с утра успела организовать место для торговли товарами своего каравана и размеренно пересекала пространство Гремена, размышляя, что из товаров взять на обратную дорогу. Мысли ее постоянно перескакивали на нового знакомого, мешая сосредоточиться на работе. Ах, если бы не долги! Ее семья ждет возвращения каравана. Мать, младшие братья и сестры, племянница Эля, двоюродный кузен Эрфи. Кузен в последний раз настойчиво просил взять его с собой. Но куда ему, калеке, пускаться в дальние странствия. В путешествие, полное опасностей. Уговаривал ее взять с собой и двенадцатилетний брат, уповая на то, что он мужчина и должен заботиться о семье. Мужчина обещал вырасти настоящим человеком, но пока был слишком мал для того, чтобы брать его в походы. Подрастет немного, будет и от него помощь. А пока? А пока все на Найе. Она постарается. Придется личную жизнь оставить пока в стороне. А жаль. Но мысль о том, что ее выбор может быть подвигнут корыстью, заставляла Найю отложить этот вопрос на время. Да и не в праве она вешать на своего избранника долговые обязательства своей семьи. Что за дело предлагал Вик? Ходит вокруг и около? Или не знает, как предложить Найе помощь? Нет, взять у него деньги она не согласится. Только не у него. Ну, почему так? Почему она встретила Вика в то время, когда прочно связана обязательствами?

— Осетр! Посмотрите, какой осетр! Сам коптил! — купец вернул Найю к насущным проблемам.

Осетр был хорош. И дешев. Здорово? Если бы. Было бы здорово, если в распоряжении Найи имелись большие фургоны. Старые фургоны потеряны. Что остается? Брать товары подороже, чтобы обойтись одним фургоном. Рискованно. Сбыть дорогие товары в княжествах непросто. Нет, почему все сложилось так бестолково?! Если бы не встреча с Виком, эту экспедицию следовало занести в число крайне неудачных. Кстати, вот и он сам.

— Сударыня, разрешите пригласить Вас на обед?

— Пфыр! Похоже, Вы настойчиво озабочены моим питанием!

Игривый взгляд из-под смеющихся бровей.

— Еще бы, зачем мне жена худышка?

Найя вспыхнула как костер.

— Ты мне, кажется, предложения замуж пойти не делал.

С чего это я? Само соскочило с языка. Слишком уж к слову пришлось.

— Так сделаю. Ты согласишься?

— Ты же знаешь, — Найя покачала головой. — Спроси меня об этом позже. Спросишь?

Найя смотрела пристально. С печалью и надеждой.

— Спрошу.

Я тоже улыбнулся и добавил: «Спрошу позже. А пока спрашиваю, Найя, ты не забыла про наше общее дело?»

— То самое — секретное, о котором ты никак не соберешься рассказать?

— Вот, собрался. Так как насчет обеда?

— Обед? Соблазнительно.

Найя согласилась почти сразу, как только поняла мою идею. Реализация идеи требовала немало сил, но и обещала немало возможностей.

— Под такие серьезные поставки можно будет заручиться поддержкой князя. Вот только….

— Договаривай. Мы партнеры. Не забыла?

— В верховьях Хат практически нет дорог, встречаются болота. Надо будет наводить мосты, мостить гати.

Да, непростую работку я нашел Найе. Но пусть лучше борется с природой, чем с разбойниками. Трудностей в этой борьбе немало, но риска для жизни меньше.

— В чем проблема? У вас недостаточно людей?

— Люди есть.

— Понятно, проблемы с финансированием начального этапа заготовки.

— Да. Я, конечно, могу попробовать, одолжить деньги у князя.

По интонации Найи я понял, что ей не хочется в очередной раз обращаться с просьбой к князю. Оно и понятно. Их семья и так перед князем в долгу. Если и не финансовом, то моральном точно.

— Зачем утруждать князя? Ты не забыла, что мы партнеры. У меня есть немного денег. Я могу их вложить в общее дело. Или ты отказываешься от совместного предприятия?

— Ну, если в совместное предприятие, — неуверенно сказала Найя.

— Именно в предприятие. У тебя есть план будущих работ?

— План? Ты только рассказал мне о предстоящем деле….

— Понятно. Плана нет. Что ж, думаю, не помешает купить парочку фургонов и оснастить их всем необходимым для работы лесорубов. Пилы, топоры, походное оборудование. Все железо возьмем у нас на корабле в счет моей доли от торговой экспедиции. Тенты на фургоны купим у купца Лотуса. Сами фургоны и коней придется купить в городе. Кстати, барон Людвиг хотел с тобой поговорить. Можешь намекнуть ему, что хотела бы купить коней и фургоны. Он посоветует к кому обратиться, чтобы было все качественное и без переплаты.

Мы поговорили о делах. Затем немного поболтали о разных пустяках. Найя спешила, у меня тоже еще были дела. Мне предстояло уговорить гномов участвовать в этом деле. Вроде бы, дело верное, но с гномами не поймешь заранее, когда они упрутся. Надеюсь, такое произойдет не в это раз. Тратить время на уговоры, не хотелось совершенно. Можно было попробовать обойтись в этом деле совсем без гномов. Но у них есть опыт постройки плавильных печей, плавни стекла, пусть и не из кварцевого песка. Это лучше, чем ничего. С гномами больше шансов на успех задуманного предприятия.

Нимли и Раста ждали моего возвращения. Сказанные мною при уходе слова их немало заинтриговали. Что ж, не буду их разочаровывать. Я постарался напустить на себя как можно более загадочный вид. Любопытство присуще гномам, как никому другому.

— Как сходил в город? — первым не выдержал Нимли.

— Хорошо. Можно даже сказать, замечательно. Нашел вот покупателя на небольшую партию товаров: Топоры, пилы, сотни три скоб, котлы и треноги для походного лагеря….

— И кто покупатель?

— Я.

Гномы недоуменно переглянулись.

— Зачем тебе покупать все это железо?! — удивился Раста. — Да и не думаешь же ты, что мы возьмем с тебя за него деньги? Часть товара и так принадлежит тебе.

— Вот я и решил пристроить эту самую часть. Точнее, вложить ее в дело.

— Как?! Без нас?!

Я сделал небольшую паузу для большего эффекта.

— Как же без гномов. Без гномов ни одно стоящее дело не обойдется.

Гномы одобрительно зашумели.

— А что за дело? — поинтересовался Нимли.

Я таинственно оглянулся в поисках шпионов, которых не было и быть не могло.

— Стекло.

— Что, стекло?

— Мы будем делать стекло.

— Но здесь нет хрусталя.

— Обойдемся без него.

— А получится?

— Должно получиться. С вас — печь. Найдется у нас на корабле специалист по плавке стекла? Рецептура с меня.

Нимли задумался: «Стекла — это здорово. Но мы не можем застрять здесь надолго. Давай выплавим стекло в долине».

Стремление понятное.

— Не получится. То есть получиться может, но в долине будут большие проблемы с сырьем. Если плавить стекла много, то лучше делать это здесь.

— Но мы не сможем задержаться здесь надолго.

— И не будем. Построим маленькую печь, проведем пробную плавку и в обратный путь. А дальше пусть подданные барона изготовлением стекла занимаются.

Мы с полчаса взвешивали все за и против.

Строить печь и провести пробную плавку гномы согласились. В то же время нам не хотелось слишком откладывать дальнейшую экспедицию. Поэтому решили поступить так: Через пару дней вверх по реке отправятся два корабля. Именно два, а не три, как раньше планировалось. После того, как мы сделали остановки в двух городах, оставшиеся товары вполне могут уместиться в два трюма. При желании можно было уместить все оставшиеся товары даже в один трюм «Зари». Но мы решили, что не будем отправлять один корабль в дальнейшее плавание. Слишком неспокойно плавание по водам реки Хат. Между вольными городами встретить тилукменов сложнее, чем ниже по течению, но все же…. Все же всем нам будет спокойнее, если дальше отправятся два корабля, а не один.

Экспедицию предстояло вести Расте. Он возражал, уповая на то, что постройка печи без него состояться просто не может. Еще бы. Понимаю его — поучаствовать в новом начинании интересно. Но корабли вести тоже надо. Пришлось сказать, что, кроме него, с экспедицией выше по реке никто не справится. Так он и терзался, не зная, расстраиваться или гордиться. Тем не менее, это его несколько примирило с мыслью о том, что постройка печи и плавка стекла состоится без его участия.

Команды кораблей тоже претерпели изменения. Необходимо было оставить в Гремене гномов, которые разбираются в том, как строить плавильную печь и выплавлять стекло. Мастера-стекольщика, к сожалению, у нас не оказалось ни одного. Но нескольким гномам доводилось участвовать в процессе плавки. Что до постройки печи, то с этим легче. Специалисты по огнеупорным материалам были среди гномов не редкостью. О конструкции именно этой печи они тоже имели представление. Оставалось надеяться, что мы найдем в Гремене подходящие материалы.

Не теряя времени, мы отправили трех гномов, разбирающихся в огнеупорных материалах, осматривать изделия местных гончаров, в сопровождении десятника баронской стражи.

Еще пять гномов отправились выбирать место для постройки печи. Сопровождал их неприметный человек с простецким выражением лица и хитрыми глазами. Видимо, из того же ведомства, что и хорошо знакомый мне Тринг.

Я же отправился на собрание местных рыбаков. Кто лучше знает реку, ее отмели и берега? Кто лучше сможет сказать, есть ли поблизости песок, подходящий для моих целей?

Оперативности барона следует отдать должное — собрание рыбаков было организовано быстро. Шумели они еще больше, чем гномы. Стоит собрать в одном месте несколько десятков людей, как шум тут же образуется мистическим образом, заполняя собой пространство. Рыбаков на собрании было пара сотен, поэтому шум стоял изрядный.

Сотник городской стражи прочистил голос и гаркнул так, что рыбаки притихли.

— Тишина! Наш барон повелел собрать вас по важному делу!

Люди притихли, гадая, зачем? Слова «важное дело» могут обеспокоить кого угодно.

— К тому же дело может быть для вас выгодным, добавил я.

Люди одобрительно зашумели, но стихли под тяжелым взглядом сотника.

— Что надо-то? Мы всегда готовы помочь нашему барону, — раздался, наконец, возглас по существу.

— Нужен песок. Но не какой попало. Песок должен быть белый и мелкий.

Люди задумались. Через полминуты стали поступать предложения.

— Есть такой. Три часа хода вверх по реке с правого берега.

— Да нет. Четыре часа вверх по реке с левого берега.

— Это вы в протоке ниже по реке не бывали! Вот где песок, так песок!

— Стоп-стоп-стоп. Сделаем так. Все, кто знает, где есть подходящий песок, должны представить образцы. Тому, чей песок окажется лучше — пять серебряных.

— Вот это разговор!

Рыбаки зашумели, дружно поддерживая это мнение. То, что неожиданное собрание давало им возможность немного заработать, было встречено на ура. В это неспокойное время от собрания можно ожидать чего угодно.

Все приготовления были закончены за неделю. Необычайно короткий срок для какого-либо начинания. Барон Людвиг и другие жители Гремена воспринимали это с удивлением. Гномы? Гномы лишь хитро улыбались, вспоминая нашу подготовку к обороне долины прошлым летом. Объем работ, который мы тогда провели всего за три недели, не шел ни в какое сравнение с подготовкой к плавке стекла. Постройка ловушек и камнеметов. Полное бронирование передовых частей гномов и вооружение всего ополчения. Пусть порой оружием не лучшего качества, но к моменту прихода врага вооружены были все.

Правда и задействовано во всем этом было все население долины гномов. Плюсом к тому, на возведении оборонительных сооружений работали все люди, которых удалось нанять в ближайших окрестностях.

Объемы работ были несоизмеримы, а вот темпы… Гремцы удивлялись их небывалой быстроте. Гномы ворчали, утверждая, что в долине они подготовили бы все в два раза быстрее. Скорее, это дань традиции. При содействии барона Людвига гременцы работали очень активно.

Образцы песка были доставлены. После того, как я выбрал один из них (надеюсь, я не ошибся, не приходилось мне раньше выбирать песок для изготовления стекла) на лодках песка доставили пару кубометров. Для пробы хватит. Впрочем, впоследствии никто не мешает провести плавку с другим песком. Лишь бы получилось что-то похожее на стекло. Проблема с поташом тоже решилась. Один их купцов Гремена в прошлом году приобрел пару кубометров Бука, желая отделать гостиную доской из него. Как бедняга сопротивлялся. Пришлось барону лично пообещать, что древесину ему вернут. К тому же с избытком.

Для поташа Бук подходил идеально. Купец, от которого его позаимствовали, тяжко вздыхал, сожалея об утрате. Бук предстояло сжечь — превратить в золу. Зола выщелачивалась водой. Зола растворялась в воде, раствор процеживался и выпаривался. На этом поташ готов.

Купца я понимал. Сжигание ценной древесины представлялось ему чем-то сродни вандализму. Надо будет подарить ему небольшое стекло, если плавка пройдет удачно. Быть может, это его несколько утешит.

Разогрев компонентов планировалось производить с помощью дров. Все равно необходимо получать золу, зачем жечь дрова даром? Это в дальнейшем. Сейчас с дровами было туго и в качестве топлива для первой плавки мы решили использовать привычные для гременцев сланцы.

Печь была готова. Гном, признанный лучшим специалистом по огнеупорным материалам среди присутствующих, долго осматривал предлагаемое сырье, задумчиво качал головой, растирал глину, которая пошла на изготовление кирпичей для печи и емкостей для ингредиентов. Наконец, он вынес свой вердикт.

— Печь с месяц протянет, после чего придется менять внутреннюю облицовку. Плавильные емкости простоят и того меньше, но дней за десять их работы я поручусь.

Не так и плохо. Менять плавильные емкости раз в десять дней? Какой пустяк — будет работа для гременских гончаров. Внутреннюю облицовку печи тоже можно будет заменить. Все это пустяки. Если удастся выплавить стекло, все эти работы окупятся десятикратно, если не стократно. А там, глядишь, удастся улучшить качество огнеупорных материалов.

Наконец настал день испытания. В емкости засыпали в соответствующих пропорциях кварцевый песок и поташ, и будущие плавильщики начали раздувать меха. В стекло, изготавливаемое на основе соды, добавляется еще немного извести. Добавляется ли известь в стекло на основе поташа, я не помнил. Увы, приходилось довольствоваться теми знаниями, которые у меня есть. Первую плавку решили провести без извести. В дальнейшем планировалось пробовать ее добавлять.

Плавление стекла требует довольно высокой температуры, без принудительного наддува здесь не обойтись. Меха шумели, подобно дыханию великана; огонь весело трепетал, охватывая плавильные емкости. Процесс был не быстрый — керамика нагревается медленно. Медленно, но уверенно.

Любопытствующие обыватели с удивлением поглядывали издалека на новую печь. Что их привлекало? Новое дело? Или то, что барон лично решил посетить это мероприятие? Что до его младшего сына Нолли, так парнишка был здесь с самого утра. Он вообще старался не пропустить ничего, что касается затеваемой нами плавки. Задавал много вопросов. Ответить я мог лишь на часть из них.

— Пойми, Нолли, описания у меня нет. Основное я запомнил, но некоторые мелочи могли ускользнуть от моего внимания. Вот тебе простор для опытов. Будешь незначительно менять рецептуру и посмотришь, что получится, — объяснял я в очередной раз отсутствие подробностей технологии.

С тем усердием, с которым младший сын барона тянется к знаниям, получиться может очень многое. Войны и походы — для его старшего брата. Это его стихия. Ноллли же больше мыслитель. Научная работа — это то, что надо для этого парнишки. Кто знает, может из него со временем вырастет второй Ломоносов. В том плане, что Нолли может составить подробное описание различных технологий изготовления стекла.

Барону определенно повезло с сыновьями. Пусть он вздыхает порой, сетуя на то, что Нолли слишком мягок для правителя, а Крону лишь бы помахать мечом. Я думаю, это, скорее, показное. Разные интересы у братьев. Разные, и это здорово. Конкуренции и борьбы за власть между ними можно не опасаться. Кто-кто, а барон, с его-то опытом в управлении городом и ведении внешнеполитических дел, должен понимать это как никто другой.

Тем временем небыстрый процесс плавки подошел к концу. Теперь предстояло резко охладить расплавленную массу, чтобы она приняла стеклообразный вид. Гномы осторожно сняли одну из емкостей с огня, подхватив ее чем-то вроде двухстороннего ухвата. В результате емкость оказалась закрепленной на длинных ручках. Будущие стекловары их Гремена внимательно наблюдали за этим процессом.

— Лить?

— Разогрелось хорошо? — поинтересовался я.

— Хорошо. Проверили.

— Тогда лейте.

Емкость наклонили, и кусочки пластичной огненно-красной массы начали падать в большую емкость с водой.

«Капли жидкого огня», — тут же пришла ко мне ассоциация.

Емкость тут же окутали клубы пара, напомнив мне о бане и парной.

Стекло еще не было готово. Мы получили лишь полуфабрикат — фритты. Они конечно стеклянные, но форму имеют самую причудливую. В современных моему родному миру печах плавят стекло в одной печи. Я не стал замахиваться на такую технологию, решив изготовить стекло так, как это делали в старину — за две плавки.

Фриттам дали немного остыть, и принялись их измельчать на заранее приготовленной мельнице.

Вот из полученного-то порошка и выплавляется стекло. Уже в другой печи.

Готовое стекло мы получили лишь к вечеру.

Расплавленное стекло похоже на тягучую карамель. Растекаться в ровный лист оно не слишком стремится. Для того чтобы сделать его плоским, можно прикатать его вальцом или…. Второй способ лучше, но довольно непрост — стекло льют в ванну с расплавленным оловом. В этом случае оно растекается по поверхности ровным слоем и получается абсолютно гладким. Где взять столько олова? Ровным стекло я решил сделать способом прокатки. Разумеется, не примитивно прокатывая его вальцом на ровной плите. Мы соорудили что-то вроде небольшого прокатного стана.

Стеклянная масса лилась на подогретую металлическую плиту. Почему подогретую? Чтобы масса лучше растекалась. Мы немного подождали. Стеклянная масса чуть остыла. Она была все еще красной, но уже имела вид пластичного монолита. Пора.

Прокатка через три ряда вальцов придала стеклу одинаковую толщину по всей поверхности. Осталось только подождать, когда стекло остынет.

Было оно с заметным зеленоватым оттенком. Но солнечный свет стекло пропускало неплохо. Хотя и не так хорошо, как заводские стекла в моем родном мире. Все остались чрезвычайно довольны, кроме меня. Для жителей Гремена даже такое стекло было небывалой роскошью. Я же остался при мнении, что стекло могло быть и получше. Вся надежда на Нолли. Надеюсь, любопытный парнишка сумеет подобрать нужные ингредиенты и сделать стекло более качественным.

Если вы думаете, что я забыл о втором способе сделать стекло плоским, спешу заверить, это не так. Не эксперимента ради, у меня были на то причины. В то время, когда стекло плавилась в печи на самом ее краю стояла керамическая миска с оловом. Олово расплавилось. Оно плавится гораздо легче, чем стекло. Когда гномы начали разливать стекло, немного налили и в эту чашку. Налили и занялись заливкой основной массы, забыв про миску. А зря. Ей следовало уделить больше внимания.

Стекло в миске из ярко красного превратилось в чуть светящееся. Если я хочу получить стекло, самое время сливать олово. Но я хотел получить нечто другое, и поэтому дал возможность стеклу и олову остывать и дальше. Что получилось в результате, думаю, вы догадались. Лучше было покрыть стекло серебром, но температура плавления серебра гораздо больше, чем у олова. Надеюсь, с оловом тоже получится неплохо.

Я оставил участников плавки восторгаться получившимся результатом прокатки стекла и незаметно ускользнул. У меня было одно дело, которое я хотел сделать до отъезда Найи. К ее отъезду все было готово. Она ждала только результатов плавки и подтверждения от барона договора на покупку большой партии древесины. Плавка прошла, завтра Найя уедет. В моем распоряжении оставались вечер и ночь. Должен успеть.

Я спешил. Путь мой лежал в квартал мастеровых города Гремена. Там у меня был размещен небольшой заказ. Заказ был несложный, а все гномы были заняты предстоящей плавкой. Поэтому я предпочел разместить его в местной мастерской. Несмотря на то, что заказ был несложным, был он необычным. Из небольшого куска медного листа, взятого мною из корабельных запасов (несколько медных листов, которыми мы обпивали борта и навесы, Нимли запасливо хранил в трюме) чеканщик соорудил то, что мне требовалось. Выглядело изделие как блюдце на изящной ручке. Мастер постарался, украсив ручку узором.

— Мой заказ готов? — поинтересовался я с порога.

— Готов, готов. И все-таки, может быть, милсдарь объяснит мне назначение этого предмета.

Чеканщика мучило любопытство. Что это? Сковорода? Но в таком случае она слишком мала.

— Так и быть. Объясню. Я даже позволю Вам доделать эту вещь до конца.

Терзаемый любопытством чеканщик сделал знак подмастерью и тот моментом притащил требуемое. Пора было приступать к делу.

— Вот оно! — я достал из большого внутреннего кармана круглое зеркало сантиметров десяти в диаметре. Как раз по размеру медного блюдца.

— Мажь, — сказал я парнишке-подмастерью, который удивленно рассматривал принесенное мной чудо. — Э, давай я лучше сам намажу.

Я закрасил черным лаком оловянную поверхность зеркала. Подмастерье и мастер-чеканщик с удивлением следили за моими манипуляциями.

— Ну вот. Все готово. Сохнуть долго будет? — поинтересовался я.

Мастер поднял на меня удивленный взгляд.

— Нет. Через полчаса схватится намертво, — наконец молвил он.

— Вот и здорово. Надо будет это стекло вставить в эту оправу, — я показал на блюдце на кучке. — Как, мастер, справитесь?

— Дело нехитрое. Все сделаю в лучшем виде. Приходите завтра, будет готово.

— Готов заплатить Вам за сверхурочную работу, но хотел бы получить эту вещь сегодня. Я подожду.

Подмастерье с удивлением рассматривал себя в получившемся зеркале.

— Положи на место стекло, раззява! — взволновался мастер. — Поломаешь, нам не расплатиться будет!

Подмастерье быстро положил зеркало на стол. Ну да. Я решил сделать зеркало и подарить его…. Я думаю, вы сами догадались, кому.

Я взглянул на свое отражение и из груди моей вырвался тяжелый вздох. Увы, зеркало было далеко от идеала. Не полностью прозрачное стекло, плюс олово вместо серебра. Признаться, я засомневался, стоит ли дарить такое изделие Найе. Но благоговейный трепет подмастерья и мастера-чеканщика перед тем, что получилось, добавил мне немного оптимизма. Если быть до конца честным, следует все же признать, что рассмотреть себя в получившемся зеркале можно было лучше, чем в зеркале, сделанном из начищенного до блеска медного или серебряного листа. Решено, подарю его Найе. Если понравится, пусть пользуется. А не понравится, пусть выкинет в реку.

Я дождался, пока мастер закончит работу (вставит зеркало в оправу), расплатился и довольный отправился восвояси. Вся работа обошлась мне в полтора золотых.

Нет чтобы мне промолчать! Но когда Нимли спросил меня, куда я так неожиданно исчез, я не нашел ничего лучшего, как рассказать о зеркале. И, само собой, продемонстрировать изделие. Что здесь началось….

Сначала Нимли надулся. В смысле обиделся.

— Вик, я думал, мы с тобой друзья!

— Да что такое, друг Нимли? — непритворно удивился я.

— Друг?! Ты говоришь друг! И это после того, как ты заказываешь сделать тебе эту безделушку в городе?! Почему ты не попросил меня?!

— Друг Нимли, я не сомневаюсь, что ты сделал бы все лучше. Но последнее время ты был занят на постройке печи и плавке стекла.

Видя, что я не до конца убедил гнома, я пустил в ход последний аргумент: «К тому же, там было много нудной работы, которой не с руки заниматься такому прославленному мастеру».

— Ну, ладно, — остыл Нимли. — Но ты мне расскажешь, как делал эту вещицу.

— Само собой. И расскажу и покажу. Если хочешь, завтра отольем еще такое стекло, или даже два и наделаем зеркал.

Наши корабли пока не вернулись из верховьев Хат. Так что следующий день мы тоже могли посвятить изготовлению стекла. Будет, что взять с собой в обратную дорогу.

Но стоило Нимли забыть о своей обиде, как он тут же заинтересовался своим отражением в зеркале. А за ним и другие гномы. Они передавили зеркало друг другу, рассматривая его и удивленно переговариваясь. Так что получить его обратно мне удалось лишь через полчаса и то лишь благодаря тому, что время было уже позднее.

Отъезд Найи погрузил меня в светлую осеннюю грусть. Такое впечатление оставляет порой солнечный осенний день. Солнце радует, приближающаяся зима наводит на размышления и заставляет печально вздыхать — и радостно и грустно.

Сам отъезд меня, конечно, опечалил, но обещание новой встречи не могло не радовать.

Да, зеркало! Зеркало Найе понравилось чрезвычайно. О, женщины! Пусть она и была предводительницей каравана, женщиной быть не переставала. Найя даже удостоила меня поцелуя, отчего зарделась, посмотрела в зеркало и зарделась еще больше.

Увы, пришла пора расставаться. Найя рассказала, где живет в княжествах ее семья, но посетовала на то, что ее найти там можно очень редко.

Куда отправится Найя, было примерно ясно (верховья реки Хат), где можно будет найти меня, я вообще не представлял. На всякий случай я объяснил ей, где находится мой дом в долине гномов и где находится небольшое подворье в Прамине, которое я приобрел в прошлом году для организации в этом городе торгового представительства гномов. В Прамине я с тех пор не был ни разу, в долине гномов не был с прошлой осени. Где я буду через месяц или два, я не представлял совершенно. То есть примерные планы у меня были, но они зависели от многих и многих «но» и «если».

Вот так мы и расстались с полной неопределенностью в будущем, но непременной уверенностью, что встретимся вновь.

Пока я прощался с Найей, Нимли и Нолли увлеченно занимались плавкой новой партии стекла. Нимли разошелся и отлил пять небольших стекол в миски с расплавленным оловом, намереваясь сделать из них зеркала. Нолли составлял планы будущих опытов по изменению рецептуры. Увы, их приходилось отложить на некоторый срок. Добытый нами поташ закончился.

К вечеру вернулись наши корабли. Впечатлений от похода у вернувшихся была масса. Они сделали остановки в двух городах выше по течению. До последнего пятого города наши корабли так и не добрались по той простой причине, что их трюмы опустели совершенно.

Купец Лотус был доволен походом чрезвычайно. Это он еще не знал, что барон Людвиг хочет предложить ему несколько стекол для продажи. Раста порывался рассказать нам о походе. Судя по его приподнятому настроению, впечатлений у него была масса и в основном положительных.

Вот и пришла пора собираться в обратный путь. Непростое у нас получилось путешествие. Получил ли я то, что ждал? Да, и даже больше. Осталось лишь вернуться. Обратная дорога обещала быть не менее трудной. Но иного пути нет. Пришли сюда, пройдем и обратно. Надеюсь, по пройденному нами пути пойдут и другие. Для того и был затеян этот поход. На следующий день с раннего утра мы тронулись в обратный путь.

15

Занту показался на горизонте после обеда. Не поверите, вид этого города вызвал у меня нечто вроде ностальгических воспоминаний. Без труда найдя свободный причал, мы договорились о швартовке. Все мы были рады запланированной передышке. Путешествуя по Ропе в пределах империи, мы устраивали стоянки на ночь на берегу, но с первыми лучами солнца вновь пускались в путь. В Занту? В Занту у меня были дела. Наши общие дела, ради своих личных я не стал бы задерживать караван. Стоянка в Занту была относительно безопасной. Все желающие могли сойти на берег, поразмять ноги, заглянуть на рынок или в харчевню. Совсем оставлять корабли без присмотра не стоило, но количество людей и гномов на них присутствующих в обязательном порядке могло быть невелико.

— Мастер Нимли, у Вас все готово?

— Конечно, мастер Вик. Как и договаривались.

Как только мы пересекли границы империи, я вспомнил об обещании Нимли. Точнее, я о нем и не забывал, вот только обстоятельства не позволяли отвлекаться от обороны. Помнится, Нимли обещал сделать зеркала не хуже чем то, которое я подарил Найе. Заготовки были отлиты еще в Гремене, оставалось лишь поместить их в достойную раму. Условия были походные, но Нимли пообещал мне, что к нашему приходу в Занту хотя бы одно зеркало будет готово. Пообещал и обещание свое выполнил.

Я принял у Нимли зеркало, упакованное в изящную шкатулку (понятия не имею, где Нимли ее взял, но так даже лучше) и приготовился к выходу в город. Купец Лотус отправился на базар, намереваясь договориться об аренде торгового места на пару дней. Терять время даром было не в его привычках. Наемники поспешили раствориться в городской сутолоке, как только мы уверенно стали к причалу. Гномы неторопливо переговаривались, решая, кому из них отправиться на прогулку в город, а кому остаться на кораблях.

— Мастер Вик, а мы пойдем в город? — поинтересовался Лесли.

— А ты хотел бы туда пойти?

— Это было бы интересно, если Вы туда пойдете.

— Я пойду к герцогу, если у него найдется время поговорить со мной. Вот что, Лесли, раз ты сам напросился, у меня будет к тебе поручение.

— Рад служить.

— Поручение будет простое. Отправляйся в резиденцию герцога Фагуа и узнай, сможет ли он меня принять.

Пожалуй, так будет лучше. Кто знает этих герцогов, принято ли к ним приходить, не договорившись об этом заранее? Это совсем не то же самое, что зайти к соседу в гости. В прошлый раз не в счет. Тогда он сам меня пригласил.

Лесли отправился без промедления. Дорогу он знал, ему уже доводилось со мной бывать у герцога. Вернулся он примерно через час и сообщил, что герцог будет рад видеть меня к ужину. Что ж, у меня еще есть пара часов. Стоит потратить их с пользой.

— Друг мой Раста, скажи, а ты собираешься в город?

— Не знаю. Пока не решил, — отозвался гном. — Корабли оставлять без присмотра не хотелось бы. А в чем дело?

— Я подумал, не пора ли нам начинать нашу рекламную компанию.

— И как это должно выглядеть?

— Отправляйтесь в город. Возьми с собой Нимли и еще десяток гномов на твое усмотрение. Вы должны удивить всех своей небывалой щедростью.

Гном задумчиво почесал макушку. Удивлять всех окружающих щедростью ему раньше не приходилось.

— По базару пройдитесь, загляните в один-другой трактир, — продолжал я. — И главное не забывайте, что вы состоятельные гномы. Я думаю, тридцать золотых вам хватит на то, чтобы создать у горожан нужное впечатление. Можно потратить больше, но не меньше.

— Тридцать золотых на впечатление?! Да за такие деньги можно устроить праздник для двух сотен гномов!

— Что поделать, впечатление — вещь дорогая. И потом, необязательно все деньги пускать на ветер. Купите что-нибудь. Только что-нибудь шикарное. Угостите народ бочонком-другим пива. И главное, не забывайте рассказывать о том, как выгодно прошел наш поход. Тем более что это правда. Если представится случай, можете продать пару тонн копченой рыбы. Только продавайте ее непременно дешево и при этом не забывайте говорить, что вы здорово на этой сделке заработали.

Раста задумчиво теребил бороду, переваривая все услышанное.

— Ага, — наконец произнес он. — Все сделаем в лучшем виде. Вик, а может и ты с нами?

— Я бы с радостью, но мне необходимо встретиться с герцогом. Так что развлекайтесь без меня.

— Хорошо. А удачное завершение похода мы отметим, когда он действительно будет завершен.

Раста отправился собирать команду для похода в город. Я же задумался над тем, в каком виде я отправлюсь на ужин к герцогу. Мой дорожный костюм изрядно износился. Не хватало еще, чтобы герцог подумал, что мне нечего надеть. Я не слишком щепетилен и не слишком привередлив в одежде, но прием у герцога… Хотелось бы не выглядеть белой вороной. Допустим, по городу я пройду в панцире, но ужинать в нем не слишком удобно. Иное дело в походе на привале. В резиденции герцога вряд ли принято ужинать в доспехах. Надо бы одеться соответствующе. Тем более что средства у меня имелись. Дело было лишь за тем, успею обновить свой гардероб до вечера или нет. Надеюсь, в Занту продается готовая одежда. На заказ за отпущенное время не сошьет костюм самый расторопный портной.

О наши надежды! Недаром говорят, хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. Готовой одежды в Занту не оказалось. То есть она была, но предназначалась для людей среднего сословия. Я бы такую с удовольствием прикупил в поход, но идти на обед к герцогу в ней было совершенно не с руки. У одного из купцов я купил для Лесли, Сонъера и Манги хорошие прочные дорожные куртки. Куртки были одного покроя и создавали для моего маленького отряда что-то вроде униформы. Не всегда же им ходить в доспехах. Довольный Лесли надел куртку сразу. Куртки Сонъера и Манги я поручил посыльному отнести на корабль. Прикупил и себе кое-что для работ, а вот парадной одежды не нашлось. Местная знать предпочитала шить одежду на заказ. Как известно, спрос рождает предложение. Я заглянул к одному портному, к другому. Они с удовольствием брались за заказ, но придти за ним просили через неделю. В лучшем случае — через пару дней.

— Мастер Вик, для чего Вам эта одежда? — недоумевал Лесли. — И так каждому ясно, что Вы человек достойный.

Я улыбнулся этому «каждому ясно» от Лесли.

— Знаешь, Лесли, у знати свои правила. На корабле или в походе я не собираюсь рядиться в парадный костюм — это просто смешно. Если ничего не найду, пойду на ужин к герцогу так. Он умный человек и правильно поймет. Но не хотелось бы сидя за столом ловить удивленные взгляды его окружения.

— Так может, ну его, этого герцога?

— Не получится. Ужин — это просто предлог. К герцогу у меня важное дело.

— Тогда понятно, — проговорил Лесли. — Как непросто жить на белом свете.

И Лесли глубоко вздохнул.

— То ли еще будет.

Мы прошли через площадь и подошли к входу в обитель очередного портного. Портной встречал у входа, к сожалению не нас. Молодой человек с раскрасневшимся лицом (должно быть сын одного их окрестных дворян) важно кивнул в ответ на поклон портного и сходу перешел к делу.

— Мой костюм готов?

— Все сделано в лучшем виде. Так, как Вы заказывали. Проходите.

— Пойдем, Лесли, посмотрим, что здесь шьют, — предложил я сопровождающему меня парнишке.

Мы зашли следом за хозяином заведения и его клиентом в мастерскую портного.

— Судари изволят подождать, пока я разберусь с клиентом? — коротко спросил портной.

— Изволим, — кивнул я.

Мы с Лесли расположились на скамье у входа. Краснолицый дворянин бросил на меня быстрый взгляд, оценил качество панциря и висящего на поясе меча и повернулся к портному. Подмастерья вынесли в зал украшенный серебряным шитьем костюм. А дворянин-то примерно моего телосложения. Чуть полнее, но незначительно.

— Вот, как Вы и заказывали, милсдарь. Изволите примерить? Шитье оказалось дорогим. Костюм будет стоить три золотых.

Дворянин недовольно поморщился.

— Договаривались за два с половиной.

Портной развел руками: «Серебряная нить сильно подорожала. Многие сейчас предпочитают именно серебряное шитье».

— Сударь, если Вам не нравится костюм, я мог бы его выкупить у Вас, — вмешался я.

— Сударь, подождите своей очереди, — отозвался дворянин.

— Не сочтите меня невежей, но мне срочно необходим костюм. Через час я должен быть на ужине у герцога, а мой гардероб еще не прибыл.

Дворянин смерил меня удивленным взглядом.

— У герцога? У герцога Фагуа? Я две недели жду его аудиенции, и еще неделю мне предстоит ждать.

— Увы, у меня нет недели в запасе. Я прибыл сегодня и покину Занту через несколько дней. Поэтому я ужинаю с герцогом сегодня.

— Так кто же Вы такой, гром и молния! Принц крови?

— Оставим эту тайну при мне. Итак, что Вы скажете о том, чтобы уступить мне этот костюм? Предлагаю тридцать золотых.

— Вы приняли меня за торговца?! — вскипел дворянин.

— Что Вы, это просто компенсация небольшого неудобства и вашего ожидания. Неделя ожидания такого человека, как Вы, стоит тридцати золотых?

— Думаете?

— Уверен.

— Что ж, в таком случае… Должны же мы помогать друг другу. И потом, тридцать золотых…

— Вот и по рукам.

— Сударь, Вы так богаты, что можете позволить себе купить такой костюм?

— Необходимость. Если бы у меня было время, я предпочел бы подождать. Год назад я вряд ли мог позволить себе такие траты. Удачная экспедиция, знаете ли. Мы предприняли поход к городам реки Хат.

— Но это невозможно!

Понимаю его удивление.

— Корабли стоят в порту. А если завтра Вы прогуляетесь по базару, то наверняка встретите товары, которые наш купец выставил для продажи.

— Не могу Вам не поверить. Гхм. Неужели это настолько выгодно?

Я достал из-за пояса кошель с жемчугом: «Посмотрите, что собрали наемники, случайно свалившиеся за борт».

Глаза дворянина алчно загорелись.

— Там что, жемчужные россыпи?! Почему тогда до сих пор там не организована добыча?

— В городах есть ловцы жемчуга, но река велика. Тот, кто займется ловлей жемчуга на ней, может изрядно разбогатеть. Но путь труден и опасен, — поспешил я охладить пыл юного щеголя. — Успех может иметь только крупная экспедиция.

Я заплатил за костюм тридцать золотых и поспешил к резиденции герцога, уже приближалось время, назначенное для ужина. Портной и дворянин провожали меня удивленными взглядами. Костюм мне обошелся небывало дорого. Надеюсь, слухи о выгодном путешествии на юг, будут мне компенсацией убытков. Ставку я делал на Абудаг, но и предприимчивым людям империи ничто не мешает принять участие в походах на юг.

Я зря беспокоился о том, как буду отбиваться от веселых баронесс. На этот раз ужин был деловым. Герцог, несколько его особо приближенных людей и я. Разговор за столом завязался интересный.

Герцог был приветлив, но серьезен.

— Город полнится слухами. Говорят, нас изволили посетить богатые гномы.

Я улыбнулся. Нимли и Раста здорово постарались, если слухи успели дойти до герцога в такой краткий срок. Интересно, что они устроили в городе?

— Надеюсь, все пристойно? Нарушений порядка не было?

— Как сказать.

Вот так раз. Неожиданно. Неужели гномы влипли в историю? Это было бы досадно.

— Скажите как есть. Не думаю, что гномы могли натворить слишком много бед. В любом случае мы готовы выплатить любой штраф, если гномы провинились.

— Любой?! — герцог удивленно приподнял бровь.

— Любой. В пределах стоимости груза наших кораблей.

— И Вы даже не спрашиваете, кто из гномов провинился?

— Нет.

— Сильно.

— Что они натворили?

— Гномы ничего. Они устроили в городе изрядное представление, но претензий к ним нет. У вас на кораблях плыли наемники из Абудага.

Герцог посмотрел на меня выжидающе.

— Это временно нанятые люди. За них я могу поручиться только своими личными деньгами.

— Почему?

На этот раз пришла пора мне взглянуть с непониманием.

— Почему Вы хотите за них поручиться? — уточнил герцог. — Насколько я понял, вы наняли их на один поход.

Я не стал уточнять, кто именно нанял Абудагцев. Нанял их купец, но поход возглавляю я. Какая разница посторонним кто именно нанял абудагцев?

— Но все-таки наняли. Не хотел бы я оставлять в Занту о себе дурную славу.

— Вы проспорили, барон, — герцог обернулся к одному из сидящих за столом.

— Кто бы мог предположить? — удивился тот.

Судя по тому, что герцог выиграл, он как раз мог предположить. К чему затеян весь этот разговор? Герцог хотел проверить, как я отреагирую на его слова? Проверил. И что дальше?

— Так что там с беспорядками? — напомнил я.

— Пустяки, — герцог махнул рукой. — Два абудагца устроили драку в трактире. Посидят пару дней под замком, потом их отпустят. Все это пустяки, Вик. Надеюсь, Вы расскажете нам о вашем путешествии?

— На это не хватит вечера.

— Расскажите хотя бы в общих чертах.

— Хорошо. Извольте.

Я около часа рассказывал о нашем плавании, не забывая упомянуть ни о трудностях, ни о выгодах подобной экспедиции.

— Да, я привез Вам подарок, Ваша светлость. Небольшой сувенир из Гремена. Со мной был парнишка, он остался в приемной. Подарок при нем.

— Подарок? Это интересно.

Герцог сделал знак камердинеру. Через минуту в обеденном зале появился Лесли со шкатулкой. Он с интересом осматривался. Парнишке за последний год довелось немало поездить по свету, но столовая герцога, это столовая герцога. Интересно.

Жаль нет баронесс, они бы оценили подарок по достоинству. С другой стороны, неудобно было бы дарить зеркало герцогу в присутствии дам. Думаю, он сам найдет адресат для этой вещицы.

Зеркало произвело нужное впечатление. Раста постарался, оправа была изящной, но главное достоинство было в достаточно хорошем качестве отражения.

— Чудная вещица, — герцог минут пять рассматривал зеркало, после чего передал его сидевшим за столом дворянам. — Говорите, это сделали в Гремене?

— Стекло отлито там, а остальное делали гномы.

— Так это стекло?! — удивился герцог.

Он вернул себе зеркало и внимательно осмотрел поверхность.

— Это стекло имеет довольно странное свойство. Почему оно не прозрачно?

— Специальная технология, — ответил я.

— Интересно. И за сколько такое можно купить?

— Это подарок. А купить такое зеркало просто невозможно. Пока невозможно. В отличие от простого стекла.

— Простого стекла?! Вик, вы удивляете меня все больше и больше. Что Вы там говорили о стекле?

Оговорка была задумана заранее. Оставалось лишь найти удобный момент, чтобы упомянуть о стекле.

— В Гремене открылся завод по его производству. Пока сделали только пробную партию, но планируется поставить производство на поток.

— Этот Гремен просто клад какой-то. Надеюсь, вы прикупили стекла?

— Его было немного, но мы взяли все, что есть.

— Планируете продать его в Занту?! — оживился герцог.

Его интерес был понятен.

— Нет. Но Вам можем уступить несколько листов по сходной цене.

— Лучше чем у нас цены никто не даст.

Так ли? Впрочем, возможно. Интересуй меня максимальная прибыль, я поставил бы разговор по-другому. Разумеется я не собираюсь сбывать стекло дешево, но важнее небольшой потери в цене сейчас пробудить заинтересованность в походах на юг не только в империи, но и в Абудаге.

— Помилосердствуйте, Ваша светлость. Я и так предложил стекло Вам в первую очередь. Через пару месяцев производство должно заработать на полную мощность. Через полгода Вы сможете купить в Гремене столько стекла, сколько пожелаете.

Герцог задумался. Окончание ужина прошло в молчании. Он был умным человеком. Конечно, он мог задержать наши корабли и добиться того, чтобы все стекло из наших трюмов перешло в его пользование, но это было бы недальновидно.

— Не желаете посмотреть на мое собрание книг?

Переход не стал для меня неожиданностью. Герцог заинтересовался. Это то, что надо.

— С удовольствием.

Герцог прошел в кабинет, я последовал за ним. Остальных дворян, присутствующих на ужине он в кабинет не пригласил. Беседа перешла на новый уровень. Да, именно беседа. Мы быстро прошли вдоль ряда книг. Видимо они были из числа избранных, если герцог хранил их в кабинете. Герцог рассказал о некоторых из них, выбрал одну и протянул мне.

— Примите в дар. Это единственный экземпляр.

Подарок был ценный.

— Спасибо. Это очень дорогая вещь.

— Пустое. Не хотите ли присесть?

— Охотно.

Я расположился в кресле у камина, герцог сел напротив. Покончив с формальностями, герцог, наконец, перешел к тому вопросу, из-за которого он меня и пригласил в кабинет.

— Скажите Вик, дорога по реке к вольным городам действительно настолько опасна, как об этом говорят?

Похоже, герцог серьезно заинтересовался перспективами торговли с вольными городами. Тем легче будет добиться его поддержки в задуманном мною деле.

— Действительно.

— Но Вам удалось пройти.

— Во многом благодаря хорошей подготовке к походу и определенной удаче.

Скорее, благодаря предусмотрительности, но не стоит об этом говорить. Будет выглядеть, как попытка набить себе цену.

— То есть Вы считаете, что у других мало шансов, проделать такой же путь?

— Все зависит от подготовки. Если караван будет достаточно силен, шансы неплохие.

Герцог кивнул, он услышал именно то, что и хотел услышать.

— Большой караван — дело затратное.

— Затратное, — согласился я. — Хуже всего то, что даже десять кораблей не могут себя чувствовать в полной безопасности.

— Это печально.

— Но есть перспективы.

— Какие?! — герцог вскинул быстрый взгляд.

— Если движение по реке будет достаточно оживленное, безопасность плавания возрастет.

— Кто кроме меня может организовать достаточно крупный караван?

— Абудаг.

— Гхм! Абудаг?

— Их наемники постоянно ищут случай подраться. Вы могли в этом убедиться лично.

— Это так. Но организация таких масштабных караванов дело непростое. Возьмутся ли они за это? Где они возьмут корабли?

— У них есть корабли. Вопрос в том, как их перетащить в Ропу.

— Вот именно. Вопрос не мал.

— Но не так уж и сложен. При Вашем содействии, конечно.

— Денег у меня не так много, как думают окружающие.

— Деньги здесь не причем. То есть деньги нужны, но об их наличии я готов позаботиться сам.

Герцог задумался. Он встал из кресла, жестом попросив меня остаться на месте, и прошелся по кабинету. Подошел к окну. Чрезвычайно дорогое стекло не позволяло иметь большое количество окон даже ему — герцогу.

— Что же еще вам надо?

— Земля. Причем в строго определенном месте. У Вас есть карта?

Карта у герцога была и довольно неплохая. И оказалась она под рукой. Искать не пришлось, герцогу стоило лишь протянуть руку.

— Вот здесь, — я показал на карте место, где собирался устроить волок.

— С землей все непросто. Земельные наделы, как правило, даруются вместе с дворянством.

— Но Вы же предлагали мне титул барона, и даже графа. Кстати, технологию изготовления игристого вина я Вам просто подарю.

— Гхм! — герцог улыбнулся. — А Вы хитрец, Вик.

Я развел руками. Хитрец не хитрец, а свою позицию я продумал досконально. Герцогу выгодно мне помочь. А свою выгоду он вряд ли упустит. Я и так сделал все, чтобы его заинтересовать. А все это организовать, пусть он подумает сам.

— Время не ждет. Если мы не возьмемся за это дело, за него могут взяться другие, — решил я пустить в ход еще один козырь.

— Другие? Да кто же может за такое взяться?! — удивился герцог.

— Например, княжества. Можно организовать путь по воде вверх по Хат, затем через болота на север. И княжества завладеют монополией в торговле стеклом.

— Через болота путь непрост.

— Торговля стеклом все окупит.

Я блефовал. Озвученный мною вариант совсем не вписывался в наши планы, но герцогу совсем не обязательно об этом знать. А такой вариант такого развития событий вполне возможен. Был бы возможен. Но один из ведущих акционеров стекольного производства (я имею в виду себя) не заинтересован в том, чтобы стекло поступало в империю и Абудаг через восточные княжества. Нам необходимо движение кораблей по реке через земли тилукменов. Значит, на этом варианте водного пути и стоит сосредоточить свои усилия.

— Надеюсь, они не догадаются! — встревожился герцог.

Огромные прибыли, ожидаемые от торговли стеклом, только замаячили на горизонте. Отдать всю прибыль княжествам для герцога было бы досадно.

— Дело только во времени. Кто успеет первым, вот в чем вопрос.

Герцог прошелся по кабинету. Минут пять он о чем-то сосредоточенно размышлял. Наконец на его лице заиграла лукавая улыбка. Похоже, герцога посетила какая-то интересная мысль.

— А что, это может быть интересно. Если я организую для Вас, Вик, дворянство, Вы просто обязаны будете заботиться о благе империи.

Вот оно в чем дело? Хитро придумано. Герцог прав, дворянство дает права, но оно же накладывает и обязательства. Оно мне надо? И я считал себя предусмотрительным?! Нет, я был бы совсем не против, служить империи. Вот именно — был. До того, как я подружился с гномами. Подружился? Нет, не так. Стал своим. Долину гномов принял как свой дом. Дом, который надо защищать. Гномов принял как свой народ. И самое главное, что я всему этому чертовски рад. Свобода и уважение. Два этих слова как нельзя более отражают то, что я получил. Такое дорогого стоит.

— Пожалуй, я смогу произвести Вас в виконты. Как Вам? — рассуждал герцог.

Виконт Вик. Звучит неповторимо. Вот только что мне теперь с этим делать?

— Я даже готов откупить нужные нам земли за свой счет, — похоже на Фагуа напало красноречие. Плюс неожиданный приступ щедрости. Или ему здорово понравилась эта идея.

Я печально вздохнул: «А император?».

— В Виконты я могу Вас произвести своей властью. Вот если бы речь шла о графе, это было бы сложнее.

Виконт, граф. Какая разница. Вопрос в том, что мне теперь делать. По неожиданному энтузиазму герцога я понял, что от исполнения имперского поручения мне уклониться не удастся. Я представлял себе, каким оно будет — организовать поход на юг кораблей герцога.

И чем я недоволен? Это вполне вписывается в наши планы. Движение по реке Хат будет активным, тилукмены позабудут о набегах на долину гномов. Им станет не до того. А я грущу. То, что год назад представлялось мне подарком судьбы, сегодня почти наказание. Отказаться? И весь наш план поставить под удар? Если мы промедлим лишнюю неделю, все усилия могут пойти прахом.

— Вот что, Вик, приходите завтра после обеда. К тому времени с землей все станет ясно.

Я попрощался. Настроение мое упало почти до нуля.

Всю дорогу до причалов Лесли пытался меня разговорить, но разговаривать мне решительно не хотелось.

Гномов я встретил на подходе к кораблю. Их шумная компания возвращалась с задания. Судя по всему, гномы произвели нужное впечатление на жителей Занту

Завтра. Завтра все решится, значит, мне надо принять решение сегодня.

— Ого-го! Вик, дружище! Мы славно погуляли в городе! — Раста сграбастал меня в объятия. — Все-таки зря ты с нами не пошел.

— Может быть и зря, — согласился я.

— Как мое изделие? — поинтересовался Нимли.

— Зеркало восприняли на ура.

Так оно и было, я нисколько не преувеличил.

— Что случилось, Вик?

Это Нимли. Так и знал, что он более проницательный.

— Ничего и все, мастер Нимли. Ничего, что выходило бы за рамки планы.

— Рассказывай.

Другие гномы, увидев наши серьезные лица, тоже прекратили смех.

— Нам предстоит расстаться.

— Как?!

— Почему?!

— Я сам не рад. Помните наши планы на счет волока для абудагцев.

— Герцог не дал своего согласия?

— Герцог дал свое согласие. Вместе с нужной землей мне присваивается титул Виконта.

— Так это здорово! — воскликнул Раста.

— Ты как всегда торопишься, — проговорил Нимли. — Если бы это было здорово, разве мастер Вик был бы так печален?

— А что здесь плохого?! — удивился Раста.

— Да нет, все отлично. Но вместе с тем я вынужден буду поступить на службу империи.

— Совсем не все дворяне обременены службой.

— Здесь не тот случай. Герцог найдет для меня занятие.

— И далось тебе это дворянство? — прогудел Раста. — Плюнь. Звание мастера будет поважнее.

— Я бы плюнул. Дело по большому счету не во мне. Нам нужен этот волок.

— Значит, расстаемся? — гномы погрустнели.

— Не так сразу. А волок кто будет строить? — я улыбнулся печально и задумчиво. — Без гномов это дело не обойдется. Волок, верфи, новые корабли. Вы всегда будете желанными гостями на моей земле. А вот мне побывать в долине в ближайшее время вряд ли удастся.

Гномы довольно загудели, поняв, что ни завтра, ни послезавтра расставаться нам не придется. Не так радостно, как до полученного известия.

На следующий день все было так, как и ожидалось. Герцог подтвердил свое намерение присвоить мне титул виконта.

— Теперь, Вик, Вам следует подумать о гербе, — провозгласил он.

— Герб?

Я нарисовал два молота, расположенные буквой «V».

— Такой подойдет?

— Гхм. А что, оригинально. Просто, но оригинально.

— И что теперь?

— Сегодня я отправлю гонца в столицу. Император завизирует мою грамоту, Вас внесут в список дворянства империи, о чем будет издан официальный указ, и можете считать себя дворянином.

— А император точно завизирует грамоту?

— Завизирует. Это формальность. Можно было бы обойтись и без нее, но так будет лучше. Я же говорил Вам, Вик, присвоить Вам титул Виконта в моей компетенции. С графским титулом было бы сложнее.

— И долго все это будет длиться?

— Дней двадцать-двадцать пять. За это время я решу вопрос с нужной Вам землей, и Вы сможете вступить во владение одновременно с получением дворянских грамот. Примите мои поздравления.

— Приму. Через двадцать пять дней.

Герцог рассмеялся.

— Нет, я определенно не прогадал.

Вот все и решилось. Жизнь вновь сделала поворот. Я вернулся в империю. Думал, что она для меня в прошлом, оказалось, что в будущем. У меня есть время, чтобы закончить дела, связанные с походом, а потом придется приниматься за строительство. И за снаряжение кораблей герцога для похода тоже. Как без этого?

Рад ли я? Не знаю. Меня наполняет чувство тихой грусти. Когда расстаешься с чем-то важным, оно часто этому сопутствует. Страница жизни осталась позади, но впереди ждет новая страница. Новые радости и печали. Новые встречи. Жизнь продолжается.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15 X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?