«Ученик учил уроки»

Tenten «Ученик учил уроки…»

Джессика соскочила. У Анжелы грипп. Эрик остался с ней. Нам что, идти в кино втроём? Я на секунду представила, как это может выглядеть и поморщилась. Майкл, который упорно пытался повесить на меня табличку с надписью: «моя девушка». Джейкоб Блэк, лучший друг и моё личное солнце по совместительству. И я между ними. Миленько.

Закрыв глаза, тут же представила Майка. С этой его новой укладкой на светлых волосах, которая не давала спокойно дышать Джессике. Как он склонился ко мне в столовой и предложил:

— Может, сходишь со мной в кино? Говорят, в Порт Анджелесе идет «Любовь всегда любовь». Дурацкое название. Романтическая комедия.

И глаза его были отвратительно намекающими. А Джессику перекосило. Милое, в общем-то, лицо с большими красивыми глазами и слегка великоватым носом исказило гримасой горечи и разочарования. И огонек ненависти нехорошо сверкнул в глазах, когда она насмешливо протянула:

— Идем в кино с Бе-е-еллой…

И зачем мне это, скажите? Идти на свидание с парнем, который не нравится, и при этом переходить дорогу подруге, превращать её в своего врага.

Тут же вспомнился День Святого Валенитна, про который я забыла в этом году напрочь. А Джейкоб вспомнил. Подарил мне коробку шоколадных сердечек. Такой смешной был. Высокий, атлетически сложенный. Синяя рубашка в клетку обтягивала плечи. Еще несколько месяцев назад она была ему велика. Это же мы с Чарли подарили её на День Независимости. Билли купили комплект удочек, а Джейку эту рубашку. Я хорошо помню, как он примерил её прямо поверх футболки, и она висела на нем как на вешалке. А теперь чуть не лопалась на спине и плечах. Рукава завернуты. Когда он успел так вымахать? В качалку что ли ходит? Надо будет спросить. Или, нет. Не буду спрашивать. Еще подумает, что я им как-то особо интересуюсь. А это неправда. Просто забавно смотрится такое мощное спортивное тело и юношеское, почти детское лицо, с которого еще не сошла полностью этакая щенячья пухлость. Джинсы, бедные, тоже трещали по швам, тесно обтягивая его ноги. Он даже ботинки в тот день одел вместо обычных кроссовок, чтобы выглядеть прилично. Смутился и потупился, протягивая мне на смуглой ладони маленькую розовую коробку в форме сердечка.

— Боже, у меня с головой что-то не то! — пробормотала я. — Сегодня правда День всех влюбленных?

— Иногда ты просто выпадаешь из жизни! — с наигранным прискорбием заметил Блэк. — Да, сегодня правда четырнадцатое февраля. Будешь моей Валентиной? Раз уж не купила конфет за пятьдесят центов, хотя бы на это согласись!

Ну что тут скажешь?! Слова Джейкоба только на первый взгляд шутка…

— А чем это чревато?

— Ну, как обычно, пожизненным рабством.

— Если только этим… — Я лихорадочно думала, как ввести в наши отношения строгие рамки, но, увы, с Джейкобом рамки и границы расплывались на глазах.

Эх, Джейкоб. Не забыла я про День Святого Валентина. Вернее, не то чтобы забыла, а… Я ждала. Всё ещё слепо надеялась где-то в глубине души, что Эдвард передумает, откажется от своих страшных слов, которые сказал мне, прощаясь, и воспользуется этим праздником, чтобы вернуться. Не самый лучший предлог. Но если действительно любишь — сгодиться любой.

Пустые надежды.

Конечно, Эдвард не появился и не дал о себе знать. Даже чудесный серебряный баритон стал слышаться все слабее. То ли я уже привыкла к байку настолько, что поездки уже не угрожали жизни, то ли дело было в том, что в последнее время подспудное раздражение, которое не давало покоя с момента расставания давало о себе знать все сильнее. Эдвард сказал, что я не достойна его. Как же, красавец-аристократ и обычная серенькая мышка-простушка.

Раньше я действительно думала, что дело в его сущности, деньгах его семьи, его личной привлекательности, в конце концов. Учитывая все это, приходилось признать, что я, действительно ему не подходила. Никак. Только в какие времена, скажите мне, истинно влюбленного мужчину, останавливали такие условности? И короли женились на пастушках. Да и все родные Эдварда держали себя настолько демократично, что я стала сомневаться. В этом ли дело? А может, он не сказал мне истинной причины расставания? Не захотел ранить еще больше? Вернее сказал, но не прямо. Намекнул. А я, как обычно, сразу и не поняла. Зато теперь, вынырнув из трясины отчаяния и оглядываясь назад, могла догадаться о его настоящих мотивах.

Я не подходила ему. Понятно? Мне, например, понятно. Его отстраненность даже в те минуты, когда мы были наедине. Его увертки, когда я пыталась углубить поцелуй и тянулась расстегнуть пуговицу на рубашке. На своей рубашке, прошу заметить. А он хватал меня за руки и останавливал. Эдвард говорил, что боится за мою жизнь. Что опасается своей несдержанности и нечеловеческой силы. Что в пылу страсти может потерять контроль и навредить мне. Это он-то! Вампир, который тренировал умение сдерживать себя десятилетиями. Съесть, значит, не боялся, а заниматься со мной любовью, да хоть просто покрепче поцеловать, считал опасным делом.

Неувязочка.

Получалось, что не столько я сама была для него важна, сколько привлекал его мой вкусный запах. Гастрономическая привязанность. Очаровательно. Как девушка я его, выходит не интересовала! Только как возможность ненадолго потерять рассудок, опьянев от запаха моей крови, которая была для него особенно ароматной. Забить мозги, на время выпасть из реальности. Что-то все это напоминало. И слова про то, что я для него — любимый сорт героина всплыли в сознании как нельзя кстати. Вампир-наркоман. Прибегал ко мне каждую ночь, чтобы занюхнуть и забыться. Кайфануть.

Но ведь подобное поведение недостойно столь утонченного «молодого» человека. Такая постыдная слабость не к лицу наследному принцу вечности. И их величество укатили лечиться от зависимости.

Как же меня это бесило! И обижало. Ведь на самом-то деле не считала я себя такой уж серенькой и такой уж мышкой. Лукавила. Прибеднялась. Да. Но не могла не видеть внимания, которое обращали на меня не самые последние парни школы. Что здесь, что в Финиксе. Они же не слепые, верно? По крайней мере, не все. Не может быть, чтобы я была настолько непривлекательна, что парень сбежал от меня, закрыв глаза. Неужели это так? Не может быть. Не может быть…

Я тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. У меня была проблема, которая требовала решения. От Майка необходимо было немедленно отвязаться. Зная, как трудно мне будет сказать простое, но твердое «нет», я предпочла соврать. Позвонив Майку, долго извинялась слабым больным голосом и сказала, что плохо себя чувствую. На его предложение встретиться как-нибудь в другой раз, я с облегчением согласилась и повесила трубку. Другой раз будет в другой раз. И когда он будет, тогда и подумаю как выкручиваться.

Вот только оставаться в одиночестве не хотелось. Пятница. Конец рабочей недели. Чарли на весь вечер собирался отправиться к Билли, смотреть очередной матч и пить пиво. А я останусь в пустом доме. Отчаяние вновь навалится, придавливая к земле, лишая сил. Огромная дыра в груди, образовавшаяся, когда ушел Эдвард, вновь раскроется и края её запульсируют нестерпимой болью. И захочется выть от тоски, в надежде, что вместе с надсадными звуками, рвущимися из груди, уйдет хоть немного боли, и можно будет дышать. А ночью придут кошмары…

Я уже боялась этого вечера. И невольно прикидывала, как бы избежать страшного приступа хандры. Просить Чарли остаться было бы чересчур эгоистично. Он и так натерпелся за последние несколько месяцев. А если все-таки попросить, то отец мигом сообразит, что дела мои вовсе не так хороши, как он рассчитывал, и снова попытается отправить к Рене в Джексонвиль. А мне не хотелось. Ни уезжать из Форкса не хотелось, ни спорить с Чарли по этому поводу.

Значит, как средство спасения, шеф Свон отпадал. Была, правда еще одна возможность…

Совсем недавно выяснилось, что от моей болезни есть лекарство. Джейкоб. Лучший друг. Моё личное солнце. Он всегда умел очень ловко разгонять надо мной облака. В присутствии этого мальчишки, я забывала обо всем и вновь чувствовала себя здоровой. А еще, в его присутствии я моментально катастрофически глупела и превращалась в такого же подростка, как сам Джейк, заражаясь его жеребячьим оптимизмом и жизнелюбием.

Хорошо бы позвать парня в гости, но как бы он не воспринял это приглашение, как намек на возможность отношений между нами. Не пригласить, значит мучиться, а я и так уже устала от холода и пустоты.

А если придумать какой-нибудь вполне невинный предлог? Совместное приготовление домашних заданий, например. Ну что, в самом деле, он может подумать, если я позову его делать уроки? И ему и мне будет полезно лишний раз заглянуть в учебник. Мы просто сделаем домашние задания, которые накопились за неделю, а потом я покормлю его чем-нибудь вкусненьким (надо мясо достать из морозилки). Какая бы у него ни была богатая фантазия, усмотреть в таком времяпрепровождении намек на романтику невозможно. Зато он будет рядом. Мне будет легче. И я смогу спать всю ночь спокойно, без кошмаров.

Приняв решение, я сняла телефонную трубку уже в который раз за вечер…

***

Мы сидели в гостиной уже пару часов. На столе были горой навалены учебники, тетради, методички и листки с тестами. От математики уже порядком гудела голова, но зато уроки были добросовестно выполнены и Джейк сидел рядом, на диване с самым разнесчастым видом. Я искоса поглядывала на него и закусывала губу, чтобы сдержать улыбку. На милом мальчишеском лице моего друга было СТРАДАНИЕ. Он заканчивал решать последний пример по алгебре и сидел, расставив ноги, тесно обтянутые синими джинсами, облокотившись локтями о стол. Черная футболка тоже была ему мала. Она тесно облегала плечи и спину, оставаясь слегка свободной в талии, и когда Джейк переносил вес с одного локтя на другой, было хорошо заметно, как напрягаются мускулы, перекатываясь под тонкой трикотажной тканью. Время от времени Джейк шумно вздыхал, ёрзал и резко выдувал воздух, откидывая выбившуюся из-под резинки прядь волос, свисавшую на лицо. Я едва сдерживалась, чтобы не хихикать. Уж очень забавно он выглядел.

Поймав себя на том, что вот уже пару минут сижу и тупо пялюсь на своего лучшего друга, я принялась рыться в ворохе бумаг на столе и вытянула листок с расписанием Джейкоба. Взяв карандаш, стала отмечать те предметы, домашние задания по которым были сделаны. Уж если взялись за уроки, то надо подготовить их добросовестно. Не дело будет, если пропустим какой-нибудь предмет. Сверяясь со стопкой тетрадок, я аккуратно ставила галочки и не без удовольствия отметила, что приготовлено все. Ой. Почти все.

— Эй. А биология? — спросила я Джейка, который с видимым облегчением закрывал тетрадь, намереваясь отложить её в сторону.

— Что, биология? — недовольно переспросил он.

— Ты не сделал биологию. Что вам задавали? Доставай учебник.

— Бе-е-е-елз, — застонал Джейк. — Да ну её. Это ж не математика, в конце концов. Да и учебник я не взял. Он завел руки за голову, зажмурил глаза и сладко потянулся, выгибая спину. Взгляд невольно скользнул по крепкой шее, рукам. Мускулы красивые, длинные, проступили под кожей, такой гладкой, что просто завидно становилось. Джек провел рукой по волосам, сгребая кое-как непослушные длинные пряди и уставился на меня умоляющими глазами, чуть склонив голову.

— Я дома сам приготовлю. Честное слово. Давай лучше поедим чего-нибудь. Ты обещала.

Мне показалось подозрительным, что он попытался перевести разговор на еду. Мы поужинали сразу, как только он пришел, и было это всего пару часов назад. Если бы я слопала такое количество мяса, как Джейк, то до сих пор не могла бы двинуться с места. Конечно, в холодильнике ждал своего часа пирог. Я собиралась напоить парня чаем после того, как все домашние задания будут выполнены. Но выполнены еще не все. Забыл учебник? Ерунда. У меня в комнате был учебник биологии за прошлый год. Программа во всех школах одинаковая, так что по нему вполне можно будет позаниматься. Всё это я выложила Джейкобу и спросила:

— Так что вы там сейчас проходите? Задание помнишь? Сейчас учебник принесу.

— Беллз, ну брось. У меня и так уже голова пухнет. Не хочешь кормить, давай телек посмотрим. По Дискавери сейчас должен идти «Охотник на крокодилов».

Ой, не нравилось мне его лицо. Что-то мой друг скрывал. Увиливал. И дело было вовсе не в лени. Даже в свете настольной лампы было видно, как тон его кожи сменился на более темный. Он что, ПОКРАСНЕЛ?!! Да что не так с этой биологией? Я в прошлом году по этому предмету имела довольно высокий балл и хорошо помнила программу. Что мы там изучали в феврале?

Догадка пришла довольно быстро. Кривоватая ехидная усмешечка против воли расплылась по лицу. А мой друг не просто забыл учебник. Он его специально не взял. Готова спорить на деньги.

Ничего такого в учебнике за прошлый год не было, кроме пары забавных параграфов. Про репродуктивную система человека. Очень познавательный, хорошо поданный материал. С иллюстрациями, демонстрирующими анатомические особенности мужской и женской репродуктивных систем. Скорее всего, именно эта тема была дана на дом для ознакомления.

Потому Джейкоб так и выворачивался. Не хотел при мне открывать учебник на этих страницах.

Подавляя желание неприлично захихикать, я сделала вид, что ничего не знаю, и ринулась в свою комнату за учебником, перескакивая через ступеньку. Нужная книжка нашлась быстро, и я метнулась вниз по лестнице в гостиную. Джейк сидел на том же месте с непроницаемым выражением на лице, но я почти физически чувствовала, как он волнуется. Огромному парню, моему лучшему другу было неловко, и он пытался скрыть это от меня. Мне и самой было несколько неудобно. И внизу живота ворочался, разрастаясь, клубок из нервов. Сердце противно екало. Но подзадоривало то, что я сейчас имела власть над Джейком. Какое-то непонятное чувство превосходства над ним будоражило кровь. Мне нравилось, что он был до крайности смущен. Нравилось, что пытался это смущение срыть, но глазами пару раз пробежал по моей фигуре сверху вниз, снизу вверх. От этого хотелось еще больше его смущать. Раздразнить Джейка. Чтоб кинулся на меня с поцелуями. Глупо? Наверное. Эдварда раздразнить точно не получилось бы. Он бы долго снисходительно смотрел на мои попытки, а потом сказал бы тоном, которым разговаривают с неразумными детьми:

— Белла, перестань. Ты знаешь, что нам нельзя.

Посмотрим, что скажет Джейкоб. Неужели тоже развернется и убежит. Тогда мне впору будет удавиться.

Джейк складывал свои учебники и тетради в сумку с ужасно деловитым видом. Когда я плюхнулась рядом на диван, он обернулся на меня и с напускным безразличием произнес:

— Ты все-таки притащила учебник, Беллз. Зря. Я уже сложил все. Пусть останется на потом.

Он потянулся к пульту от телевизора, но я перехватила черную плоскую коробочку и возмущенно сказала:

— Джейк, если договорились делать все уроки, надо делать все. Осталось чуть-чуть. Давай закончим и пойдем пить чай. Я испекла пирог. Дай-ка расписание, — я вытянула из кучи его тетрадей знакомый измятый листок с аккуратными карандашными галочками. — Та-а-ак. Параграфы номер двадцать четыре и двадцать пять. Читать и отвечать на вопросы к тексту.

Я принялась листать, медленно— медленно, и краем глаза следила за Джейком. Он ссутулился и с тоской смотрел на то, как переворачиваются листы. Шуршание бумаги и звуки нашего дыхания раздавались в гнетущей тишине гостиной. Наконец, учебник был открыт на нужной теме. Я положила закладочку в начало параграфа и открыла страницу, на которой во всех анатомических подробностях были изображены мужчина и женщина. Без одежды, естественно. К разным частям тела были проведены стрелочки, а сбоку от картинок значились названия этих самых частей тел. Джейкоб застыл с окаменевшим лицом. Мне и самой было неловко, но желание расшевелить его, заставить реагировать, жгло как огонь. Подзадоривало.

— Давай, Джейк, я буду читать, а ты повто…

Джейк отобрал у меня учебник и, спрятавшись за своим любимым каменным выражением лица, буркнул:

— Дай сюда. Я сам прочитаю.

Завладев книгой, он быстро перелистнул на следующую страницу. Там тоже были картинки. И они не понравились Джейкобу. Ещё бы. Схематическое изображение мужских и женских половых органов в разрезе. Сжав зубы так, что на скулах выступили желваки, Джейк перелистнул еще раз. На следующей странице начинались вопросы к параграфу, на которые требовалось дать ответы.

— Беллз, у тебя учебник неправильный. — Джейк с шумом захлопнул книгу. — Картинки дурацкие. Ничего не понять вот так сходу. Я лучше дома свой почитаю.

Смотреть, как этот высокий мощный парень нервно сглатывает от смущения, было забавно до жути. Джейкоб краснел и отводил глаза. От вида его румянца моё сердце заколотилось как ненормальное, и давление подскочило до небес. По крайней мере, голова закружилась. Я чувствовала себя королевой положения, кукловодом, которому стоит дернуть за веревочки и его подопечный начнет свой танец. Это заводило невероятно. Нестерпимо тянуло на глупости. Живот подвело от страха, но рот уже открылся. Я сама не верила, что говорю такое:

— В чем дело, Джейк? Не нравятся картинки, можно рассмотреть на наглядном примере.

С этими словами я стянула с себя футболку под ошалевшим взглядом моего лучшего друга. В доме было не холодно, но я едва подавляла нервную дрожь. Дышать стало тяжелее. Какая-то часть моего мозга истошно вопила, ужасаясь происходящему. Но я не обращала на неё никакого внимания. Вид Джейкоба, потерявшего дар речи, стоил того. Он застыл столбом, словно окаменел, а его остановившийся взгляд уперся в мою грудь. Я прогнулась (Джейкоб снова сглотнул), завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер, который тут же, благополучно свалился на диван между нами, а Джейк получил полную возможность любоваться моими торчащими сосками.

— Белла, — потихоньку позвал он умоляющим голосом, — зачем ты это делаешь?

Кто сказал, что индейцы не краснеют? У Джейкоба на щеках горели красные пятна, и вид был такой, словно его хорошенько приложили по голове чем-нибудь чертовски тяжелым. Может быть даже наковальней. Как в мультиках.

— Хочу, чтоб ты хорошо усвоил тему. Можешь разглядеть меня, если не устраивают картинки.

Сердце бухало в груди так, будто собралось пробить себе путь наружу, прямо сквозь ребра. Жаром охватило бедра, кожа горела. Разумная часть меня захлебнулась истерическим криком, почуяв, что я собираюсь сделать дальше, а руки дернулись к поясу джинсов, словно действовали сами по себе, и им не требовались приказы. Джейкоб увидел это движение, вздрогнул сильно, всем телом, подхватил сумку и сделал широкий шаг к двери. Звук расстегиваемой молнии заставил его застыть как вкопанного. Он тяжело дышал, стоя ко мне спиной. Широкие плечи были напряжены. Сумка вывалилась из рук. Пальцы сжались в кулаки и на руках взбугрились мускулы. Он медленно обернулся и видел, как я снимаю джинсы и бросаю их в кресло, к футболке. Тонкие хлопковые трусики, конечно, не годились для стриптиза, но они были такими маленькими и сидели настолько низко, что впечатление должны были произвести самое благоприятное.

Произвели.

У Джейкоба был такой вид, словно он только что вынырнул с большой глубины, побыв под водой минуты три, не меньше, и теперь никак не может восстановить дыхание. Я скользнула к нему, взяла за руку и потянула за собой к дивану.

— Ничего не случится, если мы просто рассмотрим друг друга, Джейк. Ну же, снимай футболку, — тихо приговаривала я и сама тянула вверх мягкую трикотажную ткань. Но мне было неудобно это делать. Джейк был выше и для того, чтобы стянуть с него футболку через голову, пришлось забраться на диван. Сдернув одежку, я потеряла равновесие на мягком сиденье и чуть не загремела на пол, но Джейкоб схватил меня за талию обеими руками. Осторожно поставил на пол, но ладони с талии так и не убрал. Он смотрел на меня сухими, лихорадочно блестящими глазами. Минуту, две, три. И тут я почувствовала, как его руки тянут вниз мои трусики. Вот тут было самое время завопить вместе с внутренним голосом: «Не-е-ет!!!» и остановить его. Но я этого не сделала. Трусики упали мне под ноги. Паника на мгновение сдавила легкие, но сдаваться и идти на попятный после моих геройских раздевашек было просто нелепо. Я хотела командовать парадом, и последнее слово должно было остаться за мной. Пробормотав:

— Так нечестно, — я принялась снимать джинсы Джейкоба.

Руки предательски дрожали, когда, справившись с пуговицей, я потянула вниз язычок молнии. Запал начинал спадать. Что-то было не так. Джейк должен был смущаться и краснеть, а я тихонько хихикать над ним. И Джейк был красным. Пунцовые пятна ярко выделялись на смуглой коже щек, но он уже не смущался. Увидев, что я медлю, он сам стянул штаны вместе с трусами и кинул их в кресло поверх моих вещей.

Вот это была картинка! Посреди полутемной гостиной мы стояли друг напротив друга голые. Я могла протянуть руку и потрогать его член, вызывающе торчащий, с рельефно выступающими венами и блестящей гладкой вершиной. Совсем не похожий на рисунки в книге.

Теперь уже я нервно сглатывала и не могла сдвинуться с места, разглядывая возмутительные подробности строения тела Джейка. Он начал двигаться первым. Отодвинул в сторону столик, сдернул с дивана плед и расстелил его на полу.

То, что творилось дальше, к разуму не имело ровно никакого отношения. Мы были похожи на двух зверьков, нюхающих друг у друга под хвостами. У Джейка даже уши были красными, а меня залило румянцем от пяток до макушки. Но наплевав на смущение, мы изучали друг друга, трогая, тиская, щупая за те места, на которые раньше боялись даже взглянуть. Я не стесняясь лапала Джека за попу, которую так тесно обтягивали джинсы, шарила руками про груди, пощипывая едва выступающие, острые комочки сосков, засовывала ему в рот пальцы, чтобы он облизывал подушечки, сжимала в руках его член. Он был теплый, твердый и довольно толстый в обхвате. Джейк судорожно втягивал воздух сквозь сжатые зубы, когда я проводила рукой вверх-вниз. Из маленького отверстия в вершине появилась прозрачная, липкая капля. Джейк глухо ахнул, завалил меня на спину, и я развела ноги так широко, как могла, чтобы ему было удобнее рассматривать меня там. Трогать.

Джейк тискал мою грудь большими горячими ладонями и проводил руками по телу. Устроившись между моими коленями, он ощупывал мое укромное местечко. Раздвигал влажные складки и рассматривал, совал туда пальцы и следил, как мое тело рефлекторно вздрагивает от его прикосновений. Я позволила ему делать все, что он захочет…

Осознание того, что я жду поцелуя, было неожиданным и предательским. Наши игры должны были закончиться сразу, как только уляжется болезненное дикое любопытство. Я уже рассмотрела и ощупала Джейка со всех сторон и разрешила рассмотреть себя. Не сдерживала. Думала, что все на этом. Но тело предало. Не знаю, что он там делал своими руками, но мои бедра пылали, промежность была влажной и горячей. От напряжения, которое скопилось там, трясло. Между ног пульсировала сладкая тянущая боль. Хотелось немедленно сделать что-то, чтобы унять её. Потушить пожар. И очень хотелось почувствовать его губы на своих губах.

Джейк медлил, и паника вновь начала показывать свои зубы, обещая вцепиться в меня при первой же возможности. Было ужасно унизительно просить его, но я просила:

— Джейк, поцелуй меня. Пожалуйста.

— Беллз, — его голос хрипел и прерывался, — нам надо остановиться. Ты потом будешь жалеть, и обвинять меня во всем. Если я поцелую тебя, то остановиться уже не смогу.

— Ну и пусть, Джейк, только не оставляй меня. Я что, совсем не интересна тебе?

— Что ты несешь, Белла? Да я по тебе с ума схожу. Как же ты не видишь?!

— Тогда поцелуй…

Мягкие, горячие губы Джейка накрыли мои. Он целовал так глубоко и жадно, что я задохнулась. Выталкивая его язык изо рта своим языком, я хотела освободиться хоть на секунду, чтобы глотнуть воздуха, но только раззадоривала Джейкоба. Он прикусывал мою нижнюю губу, а я пользовалась моментом, чтобы вздохнуть. А потом снова были его губы, язык, руки, слишком крепко вцепившиеся в плечи…

Я только слегка вздрогнула, когда резким движением бедер, Джейк ворвался в мое тело.

Между ног полыхнуло жаркой болью. Собственный хриплый вскрик испугал и заставил выступить слезы. Сжимая мою талию горячими руками, Джейк весь ушел в движение. Его кожа блестела от испарины, каждый выдох давался со стоном. Я почти умирала от этих звуков. И, да, сейчас моя власть над Джейком была неоспорима. Я это чувствовала. Он нуждался во мне и был уязвим как никогда. Можно было нанести парню жестокую рану просто оттолкнув. Однако поступить с ним так я не могла. Тело отзывалось болью на каждый рывок бедер Джейкоба. Но была в этой боли какая-то завершенность, надежда на высвобождение и вместо того, чтобы оттолкнуть, я выгнулась в спине, двигаясь ему навстречу. Помогала.

Творилось что-то ненормальное. Вместо того чтобы отступить напряжение внизу живота свивалось в жгуты. Всё туже и туже. Я испугалась и вскрикнула, когда мое тело затрясло. Внутренние мышцы сокращались, разгоняя по кровотокам томительный жар, и я сжала Джейка внутри, не отдавая себе в этом отчета. От неожиданности он навалился, сжимая плечи крепкими пальцами. Его низкий голос почти превращался в рык:

— Черт возьми! Белла-а-а…

Несколько судорожных рывков и он затих, вжавшись в меня и вздрагивая. Тихим рассыпчатым звоном заложило уши. Дикое горячечное напряжение исчезло. Осталась только тяжесть горячего тела Джейка и пульсация его плоти во мне. Слабость и легкая истома сладко ломали тело. Я была настолько поглощена новыми ощущениями, что не сразу расслышала тихое бормотание Джейкоба. Он что-то быстро шептал на своем языке. Интересно.

— А теперь по-английски, Джейк.

— Неа.

— Почему?

— Ты будешь смеяться.

— Вот ещё. Скажи немедленно!

— Ну ладно. Выходи за меня замуж.

— Действительно, смешно.

— Я же говорил.

— Тебе так понравилось?

— Тебе тоже.

— Откуда ты знаешь?

— Почувствовал… О-о-о! Да ты покраснела.

— Прекрати! И… Ха. Ты тоже очень мило смущался.

— Да уж.

Мы шептались в темноте, лёжа на полу в гостиной. Я уткнулась носом Джейкобу в шею. Его руки оглаживали мою спину, бедра, норовили скользнуть между ног.

— Ты снова хочешь?

— Да.

— Это хорошо. А то я уже думала…

— Что ты думала?

— Ну… Что со мной что-то не так. Понимаешь, Эдвард, он никогда не хотел… Вернее, не соглашался… Он говорил…

Джейк настолько сильно впился пальцами в мои бедра и так зло рыкнул, что я вздрогнула.

— Никогда. Больше. Не вспоминай этого недопырка! Если у кретина не вставало, это его проблемы! Не твои. Хочешь, — Джейк вошел в меня пальцами и начал двигать ими, распаляя себя и заставляя меня исступленно дергать бедрами от его движений. — Хочешь, я буду любить тебя всю ночь, до утра, чтобы ты поверила, насколько желанна?

— Чарли скоро придет.

— Ещё раз успеем.

***

Мы успели еще два раза. Последний, когда порядок в гостиной был восстановлен. На столике красовались аккуратно сложенные учебники и тетради, красноречиво говорившие о том, что мы потратили вечер только и исключительно на учебу. В спальне, наверху, я включила компьютер, чтобы проверить почту, и ждала, пока старичок загрузится. Джейк подошел сзади, без лишних слов расстегнул мои джинсы и сдернул их до колен. Повалил на стол, вынуждая согнуться, выпятив попу и сделал это.

Десятью минутами позже он уже помогал мне одеться. Когда его руки, застегивавшие молнию, коснулись живота, я почувствовала, насколько они горячи. Слишком горячи. Провела ладонью по его лбу, потрогала щеки.

— Джейк, да ты весь горишь. У тебя лихорадка. Ты в порядке?

Он тряхнул головой, словно пытаясь очнуться. Ему явно было не по себе. Джейкоб посмотрел на меня невидящими глазами и прохрипел:

— Сам не пойму. Я пойду. — И уже на пороге добавил. — Позвоню тебе завтра.

Входная дверь хлопнула. Джейк ушел, оставив сумку с учебниками валяться на полу в гостиной. И назавтра не позвонил…

The end

Оглавление