«Дорога на Торхольм»

ДОРОГА НА ТОРХОЛЬМ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

"Стрела летит и насмерть в тело бьет,

Железный меч в бою и бронь, и плоть сечет.

Но вещи есть сильнее стали острия:

И это вера в Маниту, в товарищей, в себя!"

Прошел один день. Что удивительно — он прошел без приключений и ЧП. Затем второй. Следом третий. Прошла неделя, и на излете второй недели конунг созвал свой Большой Совет.

— Значит так, — привычно начал со слов-паразитов владыка окрестных земель. — Мы построили деревянный городок. Не все здания возведены, но имеющееся в наличии население полностью обеспечено крышей над головой. Тут уже все спокойно. Далее — инструменты есть в достатке, и выковываются новые, про запас. Запасы алхимических веществ у нас пока в избытке, сделано приличное количество взрывчатки. Ей, кстати, если кто забыл, дано название: "акрит". Но вот с запасами еды у нас наблюдается перекос. Картошка, свекла, подсолнечник, тыква и горох — эти культуры нам удалось с помощью колдовства восстановить, но их урожай, за счет которого можно будет разнообразить стол, снимать мы будем нескоро. Процесс можно было бы значительно убыстрить за счет магии земли и живой воды. Но магия нам пока плохо известна, а живой воды получить не удалось, лесные ваны не идут на контакт. Также мы, вероятно, сможем выращивать перец, укроп, помидоры и огурцы. Но тут нужна живая вода, без нее процесс оживления этих плодов не провести. В лесу, совместно с оборотнями, ведется круглосуточный мониторинг всех подозрительных передвижений. Построены сторожевые вышки по периметру всего нашего полуострова и пастбища по ту сторону развалин.

Влад перевел дух. Несмотря на трудности, они сделали довольно много. И это воодушевляло. Теперь следовало говорить о проблемах и планах.

— Первое, что надо сделать — это продумать, как нам быть с пастбищем. Прямого нормального сообщения с ним нет. По мосткам ходить нельзя из-за большого количества агрессивной земноводной фауны. Глушение их "акритом" ожидаемых результатов не дало. Эти твари размножаются быстрее, чем их убивают. Значит, надо или использовать подземные галереи, или разбирать древние завалы. Думайте.

— Второе — нам нужны поселенцы и войска. Для них делаются дома. Нужно подумать, как их привлечь сюда, на добровольной основе, а также вернуть назад всех жителей села, которые сейчас в военных походах.

— Третье — нам нужен настоящий город. Каменный город. С высокими неприступными стенами и башнями.

С этими словами на Совете поднялся шум. Конунг опять раздвинул горизонты своих прожектов до немыслимых пределов. Есть же уже поселок. Он хорошо укреплен, есть дома. А теперь все бросить и строить каменный город? Опять работать?!

— Спокойно! Тише, тише, други мои! Строительство каменного города — пока только в проектах. Сначала мы утвердим план города, потом создадим ресурсную и рабочую базу, и только после этого начнем строительство каменной твердыни. Строить будем на "горе конунга". Пока все равно строить нельзя — холм практически насыпной и должен осесть. Но для начала нам нужны хлебопашцы.

— Зачем нам хлебопашцы, вождь?! — воскликнул Скарви. — Мы деревня умелых кузнецов!

— Потому что зимой мы станем деревней голодных мудаков! Мудрый Скарви! И мы уже не деревня и не село, а город, пусть и небольшой. Весна скоро кончится, не успеем посеять — тупо нечего будет жрать. Нам кстати еще и соль нужна. Чтоб зимой солить то, чего у нас пока не выросло!

Влад обвел пылающим взглядом заговорщика-фанатика собравшихся.

— И последнее! Наше оружие — никуда не годится! Его все надо переделывать!

— ЧТО?!! — заорал, подскакивая с места весь честной народ, состоящий из начальников стройотрядов и лучших кузнецов. — Наше оружие никуда не годится?!

Деревня кузнецов была смертельно обижена таким заявлением. Конунг, конечно, молодец и все такое, но ставить под вопрос репутацию лучших кузнецов семи королевств — такое они не могли позволить никому. Ингвар инстинктивно сделал шаг к конунгу, с целью его прикрыть своим телом в случае покушения. Охрана схватилась за мечи.

— А ну сели все! Я не договорил! — Заорал Влад на разбушевавшийся народ и, прежде всего, на разъяренного кузнеца Атли, который сейчас был похож на разъяренную гору. — Сесть, я сказал!

Народ пошумел, но начал, огрызаясь, садиться обратно на места.

— Успокоитесь! Качество оружия, что вы производите, лучше всех похвал. Вы делаете самые острые и самые прочные мечи. Ваши кольчуги замечательно держат удар. Но вот форма мечей и доспехов — устарели! Нужны новые формы, новые концепции.

— Что ты такое говоришь, конунг?! Эти изгибы лезвий, форма клинков неизменны с сотворения мира! Именно такими мечами бились первые эльфы! — взял слово так и не остывший Атли. — И они никогда не подводили!

— Это так, — согласился Влад. — Но что хорошо для эльфа, то плохо для людей. В чем сила эльфов? Правильно! В ловкости и хорошем знании леса. Стрелы они отбивают мечами, или скрываются от них за стволами деревьев. Но не каждый человек сравнится с эльфом в искусстве отбивания стрел. Эльфийские мечи, прочные и легкие, имеют отличный баланс, но этот баланс служит одной цели — ловко отбить стрелу. Все удары в вашей фехтовальной школе, что вы переняли у эльфов — рубящие. Ни одного колющего, кроме удара в лицо, нет.

Я две недели наблюдал за тренировками бойцов Ингвара и сам принимал в них участие. За счет знаний основ ножевого боя — я знаю в десять раз больше колющих фехтовальных приемов, чем самый опытный боец. Но, думаю, для доказательства вам все нужно показывать наглядно. Пройдемте на наше Марсово поле. Я подготовил небольшую презентацию.

Влад называл Марсовым полем довольно приличную по размерам огороженную площадку, примыкающую к болоту и организованную им для отработки военных маневров и приемов. Там были оборудованы стрельбище и небольшая полоса препятствий. Был еще у него и свой "Семипалатинский полигон" — место для испытаний всех взрывчатых веществ, базирующийся в развалинах древнего города.

Через четверть часа делегация была на месте. Влад подошел к столу, ножками врытому в землю "Марсового поля", и, откинув ткань, достал меч. Меч имел клиновидную форму с широким основанием и сужался вверх, к острию, тем самым обладая хитрой формой равностороннего треугольника с очень острым углом. Гарда клинка имела защитные ушки и восьмерку, образуя своим плетением классический pas d'ane.

— Атли, ты помнишь тот длинный кинжал, что я тебе заказал на прошлой неделе? Я еще у тебя стальной проволоки попросил.

— Да, конунг, я помню. — Степенно ответил лучший кузнец. — Я удивился твоему заказу, ведь такой кинжал только етунам по руке, но выковал его? как ты просил. Мою проволоку ты зачем-то накрутил на клинок. Что это за паутина?

— Слушайте все. Я много думал, зачем в моем мире придумывались такие сложные гарды с таким хитрым и избыточным плетением. Это, конечно, красиво, но оружие в первую очередь должно быть функциональным и без лишних изысков. Ответ мне был дан, когда я наблюдал за работой наших ведьм, во время плетения защитных заклинаний. Это плетение — не что иное, как руна защиты. Для каждого мира свой набор рун — поэтому формы гарды в разных мирах должны быть разными, и своей формой должны воспроизводить эту руну. У нас двенадцать измерений, и если попытаться написать руну на бумаге, иногда недостаточно двух измерений, чтобы записать нужную формулу. А если сделать руну из проволоки, то мы задействуем три измерения, что увеличивает шанс активировать свойства.

"Маниту, Маниту", — зашушукались в толпе при этих словах Влада. Никто почти ничего не понял из научной части спича конунга, но уже буквально любое положительное, да иногда и отрицательное действо этими людьми воспринималось как воля нового бога. А вера не требует знаний — истинная вера требует искреннего и полного доверия. Влад же своими действиями набрал такой кредит доверия, что скажи он откровенную чушь — не факт, что его бы подняли на смех. Даже за заявление, что продукция лучших мастеров — полное дерьмо, ему реально ничего не было. Скажи это хоть кто другой — деревня бы сейчас выбирала нового конунга.

— Биркир! — вызвал из толпы бригадира-два конунг. — Видишь на столе лежат обычные мечи? Иди и подбери себе пару. Затем подойди к вот тому бревну, на котором висит эльфийская кольчуга, набитая землей и травой. Попытайся прорубить.

Биркир подошел к оружейному столу, придирчиво выбрал два клинка получше, проверил их баланс и неторопливо подошел к манекену. Оба меча были классической прямой формы, с закругленным острием и крестообразной рукоятью. Через секунду медленный в быту, немного тяжеловатый бригадир превратился в ураган, буквально окружив себя блеском летающих в его руках сверкающих на солнце лезвий. Каждый кузнец в деревне великолепно владел мечом, для человеческого уровня, конечно. Его фехтовальный эльфийский стиль, требующий применения сразу двух клинков, был великолепен. Над марсовым полем запели звуки бьющейся друг о друга стали. Мощными ударами Биркир вышибал снопы искр из кольчуги. На шестом ударе он сумел почти прорубить левый рукав. На десятом — разрубил плечо у доспеха, добившись тройного подряд попадания в одно место.

Наблюдатели встретили этот завершающий, смертельный для любого обладателя подобного доспеха удар, радостными воплями. Надо сказать, что любое попадание с размаха мечом по кольчуге, надетой на ее владельца, даром, скорее всего, никому бы не прошел — синяки и сломанные ребра при таких ударах были гарантированы.

— Молоток! — сказал Влад. — И все знали, что лучше комплимента в лексиконе у Вальдура Арвенстарского нет. Ну разве что "Звезда моя", но этот комплимент был требователен к полу собеседника конунга.

Раскрасневшийся Биркир поклонился обществу, вернул немного зазубрившиеся мечи на стол и, жутко довольный, встал обратно на свое место.

— Ингвар, твой выход, — сказал Влад своему начальнику охраны, передавая ему свой замысловатый меч, который до этого момента местные оружейники считали не более чем разновидностью мутировавшего кинжала.

Ингвар тоже был не лишен актерского таланта. Он принял меч с формальным поклоном и легким шагом, что-то насвистывая, пошел в сторону второго манекена. Руководитель охраны, не сбавляя шага, прошел за манекен, и когда народ уже хотел возмутиться таким несерьезным поведением, змеиным движением крутанулся на пятке и вонзил меч в спину чучела в кольчуге. Клиновидное жало оружия с легкостью прошило насквозь кольчугу. Ингвар обхватил манекен за плечи левой рукой, вырвал клинок и снова нанес мощнейший удар. Лопнуло расщепленное бревно и лезвие, пробив и доспех и дерево, вышло из кольчуги на треть длины с другой стороны.

Возглас восхищения прокатился по толпе. Влад, который знал, что легкая и красивая импровизация требует долгих репетиций и твердой домашней заготовки, только улыбнулся. Ему-то точно было известно, сколько времени потребовалось репетировать такую показуху, так как сам написал сценарий и проконтролировал процесс отработки удара.

— Меч снабжен руной защиты, центр тяжести чуть смещен вперед, для лучшего колющего удара. Отличная сталь. Великолепная проковка! Рубиться этим мечом еще эффективней, чем стандартным эльфийским. Пробивает обычный эльфийский доспех с первого удара! — Влад словно превратился в коммивояжера, расхваливающий свой чудо-пылесос группе домохозяек. И конунг достиг полного успеха. Наглядно продемонстрировав преимущества этого оружия, он заставил загореться глаза у всех присутствующих.

— А как пара этих мечей отбивает стрелы? Раз это такой чудесный клинок? — раздался скрипучий голос. Этот голос уже почти снился Владу по ночам в кошмарах.

— Чуть хуже, чем эльфийский, Скарви, но такой меч положен воину только один! — ответил он. Удивленный гул вновь пчелиным роем поднялся над толпой. Влад не стал терять время и свистнул. На свист из рядом расположенного деревянного домика-сарая вышли трое воинов, одетых в доспех и несущих щит. Первый щит имел вид огромного прямоугольника из крепко сбитых досок. Второй являлся классическим щитом нормандского типа — полукруглый верх и заостренный низ. Такой у всадника в бою прикрывал корпус и левое бедро. Третий щит был круглым. Двое воинов были одеты в некое подобие пластинчатого доспеха. Один из воинов, который был с круглым щитом, был в кольчуге, с закрепленными на ней пластинками металла. Ноги и руки каждого из воинов защищали стальные наручи и поножи.

— Вот вам новая концепция защиты и вооружения. Я думал сначала о латах, но пока в них нет необходимости. Для того, чтобы одолеть эльфов, достаточно и этого. Теперь проверим все, что я сказал, на практике. Ребята, выносите чучела!

При этих словах, сбежалось целая толпа молодежи. Каждый что-то нес и старался чего-нибудь сделать. Влад с удовлетворением заметил среди активных парней и несколько девушек. Пассионарность — очень заразная вещь. Стоит появится одному пассионарию, как он мигом поджигает обстановку одним своим присутствием, и начинается реакция, подобная цепной термоядерной. С огромным выделением энергии и обладающая гигантской инерцией и кинетикой, которая, как у ртутного ножа, всегда вгоняет лезвие в цель не рукояткой, а острием.

Молодежь тем временем установила несколько новых чучел и помогла парням снять их доспехи. Кузнецы с удивлением отметили, что пластинки у доспехов навязаны на проволоку, закрепленные на основу из плотной кожи. А Влад просто не успел создать нормальные доспехи, в этом виде их носить, конечно, было нельзя, но для одноразовой демонстрации такой суррогат подходил более чем.

Затем молодежь раздала луки и встала за спинами старших с полными колчанами в руках. Бригадиры сами не заметили, как их выстроили в ряд напротив трех чучел и воткнули по три стрелы рядом с правой ногой.

— Три мишени! Три стрелы! Стрельба залпом, слева направо! — Заорал Ингвар. — Стрелы на тетиву! Залп! Залп! Залп!

Бригадиры, не задавая лишних вопросов, выпустили стрелы по мишеням, которые находились от них всего в тридцати метрах. После стрельб и стреляющие, и наблюдающие одной командой подошли к мишеням. Стрельба из луков велась обычными боевыми эльфийскими стрелами. Они были немного легки на вес, но зато имели длинное и хищное острейшее жало. Первая мишень, с закрепленной на ней эльфийской кольчужкой, вся оказалась пробита стрелами насквозь. Легкие и тонкие жала с легкостью прошивали кольчужное полотно. Вторая мишень, оборудованная кольчугой с нашитыми на нее стальными пластинками и прикрытая круглым щитом, оказалась пробитой лишь в двух местах. Стрелы вошли в промежуток между нашитыми пластинами, с такой же легкостью пройдя сквозь кольца, как и на первой кольчуге. Все остальные стрелы доспех успешно отразил. Третий доспех заставил всех восхищенно охнуть — из него не торчало ни единой стрелы. Они все либо вонзились в "нормандский" щит, либо валялись с погнутыми наконечниками на земле под чучелом. Кузнецы руками щупали металл пластинок, с неодобрением оценивали их примитивное крепление к основе, но в то же время восхищались смекалкой умельца, сработавшего такой, в перспективе, хороший и прочный доспех.

— Тут еще крепление не доделано, в пластинках надо будет отверстия сверлить и соединять чешуйки проволокой сквозь них, — просветил кузнецов Влад, чем вызвал новую волну восхищенного шепота и поглаживаний доспеха.

— А теперь новое оружие! Многозарядный арбалет "Суоми"! — Влад первоначально хотел скопировать устройство арбалета со старинного китайского аналога, где стрелы подавались в направляющий желоб под силой собственной тяжести. Но конунг как-то ухитрился, не без негласной помощи кузнецов, приделать под цевьем кольцевой барабан, и арбалет получил отдаленное сходство с финским автоматом "Суоми", или его более известной модификацией — "ППШ". Слово "Пэ-пэ-ша" было признано конунгом не совсем благозвучным названием в текущих реалиях, поэтому арбалет и получил имя "Суоми", оставшись все равно в логике оружейного фенотипа. Параметры арбалета были подогнаны под орочьи стрелы, информацию о которых он старательно выпытал из ветеранов. Орки стреляли из небольших, но очень тугих луков толстыми черными стрелами, обычно смазанными ядом. Конунг думал на перспективу. Светиться он не любил, и поэтому на первых этапах освободительной борьбы рассчитывал больше подставлять и стравливать, чем биться честно и учтиво. Исходя из этого сразу закладывал в оружие все возможные выгоды, которые мог извлечь в будущем.

Он вручил арбалет Хагену, который отличился в последнем подземном рейде. Охотник бодро прошел на исходную. Хаген тоже видел этот арбалет не в первый раз. Влад не любил случайностей на важных презентациях.

— Стреляем по три, по каждой цели! — отдал команду конунг. — У этих мишеней убираем щит, отходим на шестьдесят метров и шмаляем. — Влад знал, да заодно и проверил на практике, что эта дистанция не оставляет никаких шансов против простого арбалета воину в кольчуге. Про тяжелые станковые арбалеты речь он не заводил. Данные многозарядки были чуть послабей стандартных ручных арбалетов, зато брали свое ошеломительной скорострельностью и отличной точностью. В этом сверхсовременном для Ванахейма оружии был реализован любимый принцип Влада — в разряженном состоянии в арбалете боезапас был девять стрел, а в заряженном — помещалось десять.

Хаген отстрелялся на "ять", не промахнувшись ни разу, и выпустив все девять стрел за минуту. Как он окончил стрелять, молодежь кинулась к мишеням и с гиканьем их принесла до высоких наблюдателей. Как и следовало ожидать, первая кольчуга была превращена тремя тяжелыми, окованными металлом, орочьими стрелами просто в лохмотья. Вторая кольчуга выглядела не лучшим образом. Хаген ухитрился все три стрелы вогнать между нашитыми пластинами. А вот третий доспех пробит не был. Стрелы просто вырвали плохо закрепленные чешуйки, да и Хаген был предупрежден о том, чтоб не бил дважды в одно место, поэтому демонстрация силы нового оружия и прочности доспехов впечатлила всех по полной.

Затем отличившийся стрелок провел блиц-обучение искусству обращения с новым видом скорострельного арбалета. Бригадиры-кузнецы на удивление быстро освоили перезаряжание нового оружия и один за другим становились на исходную, а затем в темпе разлохмачивали мишени новой порцией тяжелых толстых стрел. Особую сноровку показали Атли и Биркир — они ухитрились выстрелить буквально очередью из болтов, при этом дважды, если не трижды перекрыв заявленный Хагеном норматив.

Влад остался доволен произведенным эффектом. Презентация прошла более чем успешно, и, совершенно счастливый, он завершил полигонные испытания небольшим банкетом.

Откуда было знать бедному конунгу, что кузнецы все знали заранее и просто подыграли своему вождю. Влада взяли на карандаш сразу после того, как он заказал Атли необычный кинжал. Потом, когда было заказано еще несколько сотен пластинок и моток проволоки, а затем он привлек для работ свою охрану и мальчишек, его уже плотно пасли. А что наш ново-конунг хотел? Технологический шпионаж — вещь серьезная и не терпит бездействия. Упустил что-то новенькое — и все, кирдык. Прилетел более современно и эффективно вооруженный враг и разделал вас под орех. Но такого глобального прорыва в технологиях не ждал никто. Когда Влад заказал лучшему плотнику деревни необычное ложе для арбалета — все уже были в курсе происходящего. Ночью, пока конунг почивал, бригадиры с факелами приходили в дом, где хранились заготовки оружия и проводили строжайший контроль качества, нещадно деря уши тем, кто допускал брак в работе. Хрена лысого Влад сумел бы сам довести арбалет до ума — это сделали Атли и Биркир. Они просто были уверены, что конунг знает, что делает, поэтому сумели создать механизм. Их нестерпимо жгла мысль, что они не могут воспроизвести простое устройство, до которого дошел кто-то другой. Жгла и давала силу и фантазию, что привело к созданию этой модели. Человеку всегда легче дается путь, если ему сказать, что до него это сделал другой. Если до Колумба еретиков, которые утверждали, что земля круглая — просто жгли, то после Магеллана в стенах святой инквизиции делать подобное уже считалось дурным тоном. А караваны шли вокруг света, не бунтуя на седьмую неделю пути. Ибо это стало нормальным — долгие путешествия не видя земли. Колумб в новейшей истории просто стал первым. Остальных, кто последовал за ним, даже не вспоминали. У того кто идет вторым, когда первый успешно прошел свой путь, нет такого страха перед неизведанным, нет ужаса в душе оказаться дураком. Нужно просто повторить, не споткнуться и сделать то, что сделали до тебя. И это гораздо проще, чем первым идти в неизвестность.

Однако, этот арбалет был только ступенькой к настоящему автоматическому оружию. Влад уже разрабатывал вчерне модификацию арбалета, который мог стрелять очередями. Без магии или отвода газов, или сложной конструкции из пружин, тут было не обойтись. Концепция с набором упругих элементов ему не нравилась из-за возможной громоздкости. Другие пути, по которым можно пойти, были основаны на применении магии. Во-первых, можно использовать водяной "откатник", который будет взводить тетиву за счет того, что, замерзая или вскипая, вода расширяется, а при температуре +4 по Цельсию — имеет наименьший объем. Другой способ заключался в использовании "памяти металла" у рогов лука. Можно было зафиксировать два базовых положения — согнутое и разогнутое, и, переключаясь между ними, взводить и разряжать арбалет. Но эти все исследования и совмещения материалов требовали гигантского количества времени. Конунг, конечно, после презентации озвучил свои пожелания и свое виденье вопроса, но он осознавал, что полностью автоматический арбалет был пока несбыточной мечтой. К тому же были и другие проекты.

На банкете Влад, подняв очередной кубок за искусство лучших кузнецов среди девяти миров, велел принести очередную свою задумку. Задумкой оказался почти двухметровый тяжеленный посох. Посох был не простой, а, как говорится, с изюминкой. Он был сделан по эскизам принцессы Эльнуриэль как точная копия посохов для дальних переговоров, которыми она пользовалась для связи, будучи на обучении в монастыре. Но с парочкой технологических инноваций. Как ни прискорбно, "связь", как просил Влад, пока конунгу не дали. Данный "посох связи" как средство передачи информации работал методом прямой передачи материи. Накачанные энергией рубины сумели приспособить для активации заклинания телепорта, намертво привязанного на выход к "черному камню силы". В случае активации заклинания — все живые объекты в радиусе шестидесяти метров в автоматическом режиме перекидывалось к указанному камню. Но в посохе была еще одна забавная вещь — это четыре кило "акрита", с хитрой системой активации и предохранителей.

— Вот этот посох — поможет нам воплотить в жизнь идею о великой империи Арвенстар! На этот посох мы обопремся по дороге к власти, славе и богатству. — Влад был безжалостно суров и безграничен в своих фантазиях. У сидящих за столами людей и оборотней отвисли от удивления челюсти. Ладно бы конунг упомянул оружие и доспехи, появление которых просто перевернет стратегию боя — но посох? Как посох, даже волшебный, может вознести их из грязи в князи?

— Это не простой посох, это посох связи, — пояснил великий конунг.

Народ неуверенно закивал головами.

— Но связи у нас нет, а на нем навешан телепорт, — продолжил Влад.

Люди стали увлеченно перешептываться.

— И в нем четыре килограмма "акрита", — радостно потряс посохом вождь всех окрестных земель. Разговоры затихли. В этой гробовой тишине посох негромко брякнулся об грубую крышку стола, когда Влад перестал им потрясать и опустил руки с зажатым в нем посохом. Откликом этому был всеобщий негромкий вскрик ужаса. Присутствующие резко побледнели и погрустнели. Что такое "акрит" и какова мощь его взрывов — знали уже все. Даже хакершам взгрустнулось. Они-то точно знали мощность взрыва четырех килограмм этой воистину первой в мире алхимической взрывчатки, так как сами подбирали пропорции для самой эффективной смеси. Нитроглицерин был просто сладкой фруктозой по сравнению с этим термоядерным ужасом, что они сотворили своими руками.

— Будет четыре, пока он пустой, — спешно добавил Влад, видя такую реакцию перепуганного окружения.

Стресс срочно залили спиртным. Влад продолжил свой спич, который был продолжением утреннего выступления. Хитрый конунг сначала, с утра, поставил вопросы, а вечером сам же на них и ответил. Вроде как день провел в терзаниях, поисках выхода и советах с народом. На самом деле у Влада ответы уже были, но у каждого была возможность высказать свое мнение по решению означенных вопросов. Окружение ценило такую тактичность конунга. Зато каждый мог потом сказать, что именно он был у истоков решения сложнейшей проблемы.

— В общем, дела наши пока хороши, но скоро будут швах. Други мои, посоветовавшись с вами, мне сейчас ясно, что необходима экспедиция к прибрежным городам свободных баронств. Нам нужны мастера, воины, запасы продовольствия. По дороге, возле крупных деревень, мы будем высаживать десант из проповедников, которыми станут наиболее верующие из нас, с этими посохами. Не секрет, что люди старшего поколения, которые проживали в нашей деревне, сейчас являются самыми фанатичными последователями Маниту. Храм Маниту не пустует ни днем, ни ночью! Вера в Маниту творит чудеса! Он дал нам это место, дал оружие, дал волю к победе. Но свою судьбу мы творим сами. Никто за нас не сделает то, что мы должны сделать. Нужно постоянно доказывать, причем собственным примером, что мы лучшие и достойны доверия Маниту. Так?

— ДААА!!! Во славу Маниту! — Дружно заорал народ на сходке и тут же опрокинул по чарке. От этого мощного акустического удара несколько крутящихся рядом псин, повизгивавших время от времени от запаха оборотней, неожиданно сходило под себя.

В поселке, не допущенные к банкету из-за недостаточного социального статуса, в отклике на этот крик, уже почти автоматически подняли правую ладонь и произнесли сакральное — "Во славу Маниту!". Новая религия стремительно обрастала не только поклонниками, но и ритуалами, по которым истинно верующие отличали друг друга.

Конунг торжественно назначил отлет через три дня. При этом он сумел соблюсти и древнейшие скандинавские юридические традиции, которые любили цифру пять, — это был пятый день от объявления. День объявления, день отлета, плюс три дня на подготовку, итого пять. Даже такой знаток традиций как Скарви, не смог найти изъяна в подобном толковании. В этом было существенное отличие менталитета местных от мировоззрения группы "Дорпан" — для них была более важна внешняя составляющая, чем сам смысл будущего путешествия.

На самом деле у Влада не было четкого плана действий. Он делал вид, что его тщательно скрывает, свой гениальный план, но на самом деле ему просто надоело сидеть в этом глухом месте и ждать непонятно чего. Конечная цель была ясна — раздобыть эльфийские священные книги, которые откроют портал домой. Но вот реализация этого плана была прописана пунктиром по туману. Вроде как начал строить свое королевство, разработал новый вид оружия и доспехов, чтобы с помощью военной силы добиться своих целей — но временные затраты представлялись просто неприемлемыми. Вроде как есть на подхвате "своя" эльфийская принцесска для тотального переворота — но почти полное отсутствие достоверных знаний о реалиях местной политической кухни делало этот вариант фантастикой в мире фэнтези. Достижения хакерш на пути познания сил магии тоже пока не вдохновляли.

Как-то Великий конунг беседовал со Скарви и ближним кругом об оружии. И тут Влад решил уточнить юридический статус арбалета.

— Скарви! А откуда в деревне было столько арбалетов, причем различных модификаций?

Я, конечно, понимаю, что вы готовили восстание и прочее. Но ведь они были под серьезным запретом. И запрет был серьезнее просто некуда, наказанием служила смертная казнь. И совсем уже из ряда вон — ваши тяжелые станковые арбалеты, которые минимум только двое и могут переносить.

Скарви степенно повел ответную речь

— Великий конунг, когда мы сошлись в бою с гномьими хирдами на перевале Торан-Урана, которые лежат за Колючим Лесом, выяснилось, что стрелы эльфов никакого вреда им причинить не могут. Заклинания тоже не пробивали щиты гномов с сильной рунической защитой. Сами гномы отстреливались из своих арбалетов, причем не самых мощных, довольно успешно. Мы тогда дрались на стороне клана Фиолетовой Ветви против клана Красного Цветка, который и нанял одного из подгорных танов повоевать в горах. Всем известно, гномы очень хорошо сражаются в горах. Тогда королева Эльвирванир объявила, что казнит каждого второго, если мы за половину лунного месяца не разгромим гномий хирд. Вот мы и понаделали таких вот арбалетов, два десятка. Как гномьи, только в несколько раз мощнее. И раздолбали их чертов хирд, выстрелив разом. Брешь, значит, пробили, а там уже и наши колдуньи подключились. В общем, всех гномов после и положили. Затем разграбили обоз и взяли богатую добычу. — Скарви от воспоминаний о богатой добыче аж зацокал языком. Те старики, которые тоже участвовали в том походе — одобрительно загудели.

— И ничего вам не было? А как же закон эльфов? — удивился Влад. Он не стал выяснять, как это так получилось, что только на перевале Торан-Уран перед эльфами встал вопрос об адекватном противодействии защите гномьего хирда.

— А что закон? Все было по закону. Кто стрелял из таких арбалетов — тех после боя казнили. Но двадцать человек — это не полторы тысячи, если считать половину от численности людей. Правда, в том бою, все равно полтысячи ушло в Вальхаллу, но шестая часть, это не половина. Да и умерли они как воины, с мечом в руке, а не на жертвенном камне.

— А что за Колючий Лес, покажи на карте? — Влад достал из планшетки, которую постоянно носил с собой, бумажки с кроками местности. — Что в нем особенного, в этом Колючем Лесе?

— Там не растут мэллорны, поэтому нет и эльфов. Слишком много источников с красной, как кровь, водой. И берега ручьев — красные от этой воды. Ваны тоже там жить почему-то не могут. Бандитское гнездо, но самый удобный путь для караванов.

— Скарви, ты вот сказал, что там нет эльфов. А почему там нет тогда королевства людей или еще кого, неужели там мало народу?

— Народу много, но все знают, что лес — это для эльфов. Какое может быть в лесу королевство людей? — продемонстрировал чисто человеческую инерцию сознания Скарви.

Влад сделал себе зарубку на память. Он точно знал, что человеческая кровь красная, именно благодаря повышенному содержанию железа. Если развивать мысль дальше, и предположить зависимость магии от биологии, то, видимо, благодаря железу, спектр человеческой магии визуально был также больше в красный цвет. Это тянуло за собой не менее интересные мысли и гипотезы о взаимодействии магии и атомарной структуры веществ… Но информацию про Колючий Лес и его особенности Влад запомнил особо.

Требовалась легенда для легализации на территории одного из прибрежных баронств. Эти баронства возникли благодаря тому, что эльфы семи королевств море не любили и селились в достаточном от него удалении. В результате возникли полунезависимые феодальные образования, вольные людские города и даже некоторые подобия королевств, которые были друг с другом в состоянии перманентной войны. Они платили дань эльфам, причем не только серебром, но и живым откупом. Влад заработал себе головную боль, пытаясь перебрать все варианты, от бродячего цирка до богатого купца, и найти приемлемый.

В мире Ванахейм диффузия цивилизаций нескольких рас, пусть и через полное порабощение людей эльфами, все-таки хоть немного приподняла культурный уровень людей в целом. В конце концов, эльфы были высокоразвитыми существами. Они писали романы, стихи, играли в эльфийские шахматы. У некоторых из высокопоставленных эльфов были свои собственные театрики или "гладиаторские школы". В общем — жили как баре со своими крепостными в позапрошлом от Влада веке. Поэтому, даже что такое "театр", старики-викинги имели понятие. Но сама идея с театром конунгу не нравилась.

Эту проблему на всеобщее обозрение он не выставлял, схема внедрения должна быть его собственной, иначе грош ему цена как Великому Конунгу. За эти две недели спокойной жизни он довольно продолжительное время провел в беседах со Скарви и другими стариками, кругозор которых был шире околиц их деревень.

Решение пришло неожиданно. Как-то, проводя летучку с хакершами и обсуждая проблему увеличения мощности огненной волны, он неожиданно для себя назвал Нюку, она же наследная принцесса Эльнуриэль, Забавой Путятичной. После чего впал в ступор творца, сорвав продуктивное производственное совещание. Ассоциативный посыл, активировав миллиард синапсов в мозге, выдал готовый вариант.

У них есть царских кровей эльф. Вернее, эльфийка. Гримируем ее под мужскую особь — и вуаля — добро пожаловать на мировую сцену, Нюкаэль, незаконнорожденный принц-бастард, таинственный юный искатель приключений, взалкавший славы великого бойца и воителя. Сюда, в эту легенду великолепно укладывался наем бойцов для опасного и славного дела. Под это можно было покупать продовольствие — вроде как для похода.

Но вот зачем незаконнорожденный принц собирает небольшое войско? А что мы ищем? Правильно! Лезвие Судьбы мы ищем — последнее недостающее в нашей небольшой частной коллекции. То ли молот, то ли топор, с именем "Слаг". Наличие такого оружия, если не светить заранее остальные "лезвия", у принца-бастарда немедленно убирало слово "бастард" из его титула. И давало кое-какие шансы стать если не королем, то весьма высокой фигурой в местном карточном раскладе.

Следующее, нельзя заявится в столицу одного из прибрежных княжеств, появившись там просто из ниоткуда. Нужна задокументированная и подтвержденная свидетелями история их путешествия в эту столицу. То есть надо добраться на летающем острове до серьезной развилки, где-нибудь в глуши, например, Колючего Леса, и оттуда уже двигать в столицу, устраивая погромы и дебоши в каждом кабаке. То есть формировать себе "кредитную историю".

В очередной раз Влад в своих умозаключениях уходил в настолько серьезные дебри, что грозил сам себя укусить за хвост при запутывании очередного витка в противостоянии с одному ему ведомой вражеской контрразведкой. Как показала практика — никому из людей в человеческих псевдо-государствах никакого дела не было до эльфийских принцев-бастардов, оказавших честь посетить их центры по распространению клопов и венерических болезней. Но если вы параноик — это совершенно не значит, что за вами не следят. И случай с эльфийской "целительницей" это ясно доказывал.

Теперь подбор персонала для операции. Скарви однозначно надо брать с собой, во избежание, чтобы, как говорится, было куда возвращаться. Кадры, как говорится, решают все, а вот что некоторые из них нарешают — это еще вопрос. Причем вопрос может стать настолько больным, что не поможет даже лоботомия при помощи топора. Тот же Колумб, не будем далеко уходить в примерах, когда плыл во вторую экспедицию, тоже считал, что оставить колонию во время первой — хорошая идея. А приплыл к остывшим головешкам на пепелище. А все потому, что неправильно подобрал кадры.

Жэка — остается, Ингвар — в команду… А вот с хакершами вопрос был непрост. За две недели они все подтянулись до уровня Натальи и теперь колдовали примерно одинаково. И еще неизвестно, где опаснее — остаться или идти с конунгом. Влад решил взять с собой Марину и Катерину. Первую за ум, вторую за симпатию. Поскольку Наталья остается с Жэкой, Влад в пику ей, раз Эльнуриэль он забирает с собой, вновь назначил свою Марго начальником уполовиненного отряда хакеров. А чтоб не спелись. И чтоб весело всем было. Он был уверен, что Марго власть теперь не упустит. Со Светой она вполне ожидаемо расплевалась, и теперь в остающемся вчетвером женском коллективе образовался новый союз — Наталья со Светой против Марго и Насти. Но, учитывая, что Света, которая блондинкой была только по цвету волос, а по энергичности в достижении поставленных целей могла заткнуть за пояс любую рыжую, для двухсотпроцентного эффекта попытается теперь обработать и Жэку, скучно не будет тут никому. Жэку было откровенно жаль, но управление деревней надо было хоть на кого-то оставить, и он был единственной кандидатурой.

В приватном разговоре с Жэкой Влад обсудил с ним реальное положение дел и обрисовал перспективы.

— Влад! Ну зачем тебе этот поход? Оставайся, ведь дел и здесь невпроворот. Смотри — мы сначала доводим до ума твой магический-автоматический арбалет, затем собираем войска, которые сможем сюда доставить. Отстраиваем крепость. Тренируем новое войско, оснащаем огнестрелом. И идем, идем захватываем весь континент!..

Влад прервал друга.

— И как сказали классики, в твоей истории дальше уже идет жесткий таймлайн с репликами "айнц колонен марширен, цвай колонен марширен", да? А ни фига подобного, дорогой мой Евгений! Не выйдет. Нет у нас базы для таких блицкригов. И вложить в ее создание нам нужно будет жизнь — ни больше, ни меньше. Ты хоть себе представляешь, сколько времени надо будет убить хотя бы на отливку пушек? И это только эпизод. Чтобы просто прокормить всю эту армию — нужно для начала заняться сельским хозяйством и стать экспертом по видам навоза. Содержание армии — это вообще белый и пушистый тотальный песец. Я даже не говорю про финансы. Обмундирование, оружие, фураж, обучение, создание инфраструктуры, логистика, написание Устава и прочая фигня и бумажная ересь. Тут нужен системный подход и полное погружение в проблему. А у нас даже бумаги нет, чтоб указы распечатать. Да ты первый взвоешь и в лес убежишь, к волколакам, в свободные партизаны. Армию с новым оружием на пустом месте не создашь и не обучишь, и никто тебе такой услуги не окажет. Здесь не мир "Звездных войн", чтоб прилетел на дальний астероид, а там тебя ждала армия послушных белых клоунов. Для развертывания армии нужна производственная база, а значит, нужно государство. И тут получается замкнутый круг, так как без армии — крупного государства нам не сформировать. Если, конечно, не сколотить сначала бандитскую армию. Но это до первого поражения или крупной склоки, да и не каждая армия способна создать государство…

Жэка был настырен и, самое главное, дураком не был.

— А зачем ты тогда занялся этими проповедниками и жезлами с телепортом? Они же народ приведут. Поселок по-любому вырастет. Вот и за отрядами собрался лететь. Ты себе сам, как, не противоречишь? Голову нигде не жмет от избытка намерений и хитрых мыслей?

— Но ведь надо что-то делать. Сидеть сиднем — нет, не выйдет у нас так. Надо перебирать все возможные в нашем случае варианты и бить щупом познания сразу во все стороны. Где тонко — там и рвется, и мы должны нащупать эту тонкость во всей этой ситуации, что нас окружает. Но наскоком тут все не решишь. Нужно обрастать связями, собирать информацию и копить силы. Может, есть и другой путь домой, на Землю, кроме этих семи книг, и это тоже требуется прояснить.

Ответ Влада Жэку хоть и не удовлетворил, но временно закрыл вопрос их разногласий на методы продвижения к цели. Больше они этот вопрос не поднимали, посчитав закрытым и обсужденным. А вот несчастных хакерш впоследствии доводили до белого каления, когда их с вопросами об бытии и планах посылали друг к другу, с пояснением, что оппонент расскажет более понятно.

За день до отлета на последнем производственном совещании поднялся страшный гвалт. Хакерши раскусили наконец тонкости заклинания левитации и перемещения. Заодно была решена проблема магической защиты стен. Но все опять упиралось в ману и в материал. Влад сразу наложил табу на использование сильмарилла, поэтому ману приходилось изыскивать только из наличных средств. Выяснилось, что перенос крупных валунов и формирование мегалитических стен будущей крепости — потребует такого количества скота, которое вряд ли вообще бегает по этому континенту. Но вопрос уперся даже не в скот — не было в доступном наличии гигантских валунов, а развалины ближайшей крепости могли предоставить в лучшем случае крупные булыжники.

Влад убил комара у себя на щеке. Посмотрел на кровавый труп, размазанный по ладони, и четко сказал, перекрывая гвалт:

— ША!! Тихо, я сказал, валенки бегут!

Народ, яростно переругивающийся в поисках выхода из этой ситуации, удивленно замолчал.

— Дайте мне два булыжника, хоть с одной ровной стороной. — сказал Влад. — Начертите там углем ваше заклинание связки. На каждом булыжнике! И дайте мне их! Или два куска дерева, не важно. Но чтоб были там эти руны.

Конунг неожиданно стал вертеть головой, затем, почему-то разочарованный, сошел со своего места, вышел из беседки и стал увлеченно разглядывать землю вокруг нее. Участники совещания, заинтригованные донельзя, также высыпали из-под навеса. Когда конунгу Катерина и Марина, наконец, принесли по подготовленному булыжнику, он подхватил что-то с земли и спрятал за спину, с хитрой ухмылкой на губах. Затем конунг попросил один булыжник поставить на землю, руной вверх и прочесть заклинание активации. Марина, тщательно сверяясь с наладонником, произнесла активатор, дотрагиваясь по очереди до положенного на землю булыжника, и того, что держала Катя.

В конце заклинания Влад резво положил то, что держал в кулаке, на камень, прямо посреди иероглифа заклинания, а второй рукой пригнул руки Катерины с зажатым в них камнем к земле. Оба булыжника соприкоснулись с характерным каменным стуком. Они постояли, поставленные друг на друга, а потом, подчиняясь законам тяжести и центра масс, завалились на бок. Но завалившись — остались сцепленными.

Влад подхватил с земли ставшие одним целым булыжники и кинул Атли.

— Попробуй, отломай!

Атли, помучавшись пять минут и вспотев, признал свои попытки безуспешными. Камни сидели как влитые. Не бились, не ломались и даже не царапались.

— Жук, обычный маленький жучок, — сказал во всеуслышание Влад. — Маленький жук, а какой огромный эффект. Вы модернизировали заклинание укрепления, которым Кольгримма укрепляла веревки, добавив туда эффект защитного поля. Я хоть и профан в магии, но заметил, что заклинание было в основе прописано заглавными буквами, прописные произносились, а значит энергии, или маны, для активации нужно совсем немного. Сгодятся и насекомые. Это огромные валуны нужно соединять маной коровы или овцы, а булыжники — булыжникам сгодится и мана мелких существ. И теперь эти булыжники — сейчас представляют собой трехмерную восьмерку, в которой энергия заклинания будет циркулировать вечно! А чтобы соединить с другими восьмерками, достаточно поменять частоту циркуляции при создании заклинания, и тогда они будут скреплены независимо друг от друга. Вот!

Влад сиял как начищенный пятак. Сам догадался! На самом деле ничего нового он не предложил. Просто инерция сознания местного менталитета строительство крепостей с укрепленными магией блоками представляла себе как возведение устрашающих стен и башен из мегалитов, наподобие микенской крепости. Хакерши тоже строителями не были ни разу и поэтому опирались на рассуждения бригадиров, склонных в своих проектах к гигантомании даже в мелочах. Магические крепости возводились из гигантских блоков по одной причине — каждый такой блок был рассчитан на жертву и применение заклинания, исходя из принесенной в жертву маны. Жертвы нужны были, естественно, человеческие. Эльфийским зодчим, как истинно талантливым существам, о цене строительства задумываться как-то не приходилось. Не в той плоскости у них были ограничения по морали. И поэтому вся эльфийская архитектура получалась стройной, прочной и изящной. Правда, при этом все деревеньки окрест буквально обезлюдивали, но процесс, как говорится, не остановишь.

— Ну что, принцип всем понятен? — осведомился у своего окружения Влад с видом превосходства. — А я транспортировку с помощью маны муравьев придумал. Но это будет вашим домашним заданием! — добил он присутствующих.

Ничего Влад, конечно, не придумал. В магии он разбирался как свинья в апельсинах. Знал только, что Заглавные Буквы требуют меньше энергии и описывают общие процессы, а Прописные служат для настройки тонких процессов и требуют для активации гораздо больше маны. Объединенные в блоки по двенадцать символов, они давали иероглиф. Три иероглифа описывали любое заклинание. Знаки можно было вписывать друг в друга и частично произносить, а не рисовать. Влад знал основы, и ему этого более чем хватало для направления в нужное русло творческие мысли его хакерш. Но зато он умело использовал тот же принцип, по которому Биркир и Атли сумели воссоздать многозарядный арбалет. Принцип пройденного пути.

А что вы хотите? Закон парных случаев суров, строг и справедлив. Если вы на многолюдной улице мегаполиса случайно встретили одноклассника — будьте морально готовы в тот же день встретить еще одного старого знакомого. Поэтому принцип пройденного пути и был применен Владом дважды, один раз несознательно, с арбалетом "суоми", а второй раз — совершенно осмысленно. Такова карма истинных руководителей — вести вперед проекты и прямым способом, и опосредованным.

ГЛАВА ВТОРАЯ

"Три года и три дня готовился поход,

Здесь каждый был умел и смело шел вперед!

Вошел он с войском сильным в дурной Колючий Лес

И кто не верил в Маниту, тот там сдыхал, как пес."

За день до вылета план вчерне был готов, и был он следующим: они активируют новый летающий остров и летят на север, к родным и знакомым местам. Там высаживают часть проповедников воли Маниту, а затем летят вдоль леса, находящегося под контролем диких ванов, высаживая у пограничных деревень оставшихся адептов нового бога. Когда проповедники кончатся, делается зигзаг в сторону и полет продолжается в глубине территорий диких ванов. Целью путешествия была любая небольшая крепость у развилки дорог в Колючем Лесу.

Колючий Лес являлся совершенно особой зоной. Он был далеко на юго-востоке от нынешнего положения их деревни и служил местом пересечения интересов нескольких рас и пары десятков государств и прочих феодальных образований. Все дороги в данной четверти континента вели, образно выражаясь, через Колючий Лес. И эти феодальные образования таким фактом беззастенчиво пользовались. Данная местность служила надежным прибежищем для опальных вельмож и стартовой площадкой для искателей удачи. В принципе, Влад мог построить свою республику и здесь, причем в короткие сроки, но она была бы, как это сказать, немного "бандитской". Появление их группы там не вызывало никаких вопросов. Конунг планировал "засветиться", немного "пошуметь", неделю отсидеться в тихом углу, а затем, разжившись маной, вновь запустить новый остров и рвануть к столице одного из людских прибрежных княжеств, городу Торхольм. План был безумно красивый, но он больше базировался на тех понятиях и условиях, о которых Влад даже не подозревал, чем тех, что ему рассказали повидавшее многое старики. Также Влад старательно не думал, как он собирается вновь разжиться маной. Хотя жестокий ответ был ясен уже сейчас. Нужно брать с собой батарейку — дикого лесного вана. Ведь жизнь беспощадно справедливая штука, если ты всю свою жизнь жил тем, что тебе приносили жертвы, будь готов и сам стать жертвой для более сильного. Подобное не только лечится подобным, но и с тем же успехом убивается.

Перед самым отлетом Влад решил дать названия рекам и городу. Маленькая речушка получила название река Серебряная, а крупная отныне стала называться Ведьмина река. Озерцо стало Крокодильим озером. Ну и, наконец, сам город Влад назвал Пандора. Это было несколько неожиданное название для всех окружающих, хотя сама группа носила название-анаграмму этого слова — Дорпан. Девушки были исключительно единодушно на стороне названий, таких как — Генуя, Венеция, Падуя и Милан. Но Влад выдвинул в контро Фурию, Валькирию, Немезиду и Эриннию, и на этом обсуждение захлебнулось. Жэка хотел предложить экстравагантный "Тарсонис" или глубокомысленный "Андуин", но был бит обеими сторонами конфликта и ретировался.

Основу для нового летающего корабля решили взять подальше от Пандоры. Владу хватило неожиданного приключения с Копьем Судьбы "Гугнир", для того чтобы он больше без особых причин не беспокоил древние развалины. Поэтому место выбрали за речкой Серебряной, километрах в трех от поселения. Подобрали каменистый грунт и вырубили всю растительность. Затем установили рубку, а в ней усовершенствованные штурвалы, уже выглядящие не как жернова, а как настоящие морские. Саму форму летающего корабля за две недели расчетов удалось привести к более обтекаемой. Это уже был не шар, а овал в поперечном разрезе и полуовал в продольном. Влад подозревал, что еще пара месяцев расчетов, несколько тонн металла, три месяца работы кузнецов — и у него будет летающий стальной монстр. Но это были сейчас только мечты, и высидеть в лесу это все время конунг однозначно бы не смог.

По расчетам ведьм, полностью заряженного кристалла хватало на пару суток полета, правда, в самом экономичном режиме, и уже по прикидкам самого Влада, истыкавшего самодельным циркулем весьма условную карту, этого было достаточно с лихвой.

В ночь перед отлетом Влад долго не мог уснуть. Уже давно заснула Марго, прижавшись к его боку, а он все лежал и смотрел в темноту дома. Мысли то скакали галопом, то резко останавливались, а затем начинали кружиться и вальсировать, как свежеопавшие листья на осенней луже. Он не страшился неизвестности, но отправляться в никуда, с неясными до конца целями, было все-таки довольно авантюрной для него затеей. Так конунг довольно долго размышлял, по чуть-чуть и обо всем на свете, почти до самого часа волка, когда сон, наконец, сжалился и пришел к нему блаженным беспамятством.

Утро было немного грустным, но весьма деловым. Все наличествующие ведьмы, вдевятером, сноровисто расчертили последние линии и знаки, быстро и споро нанесли нужные руны. На борт проследовали Влад, Скарви, Ингвар, Катя с Мариной, Хаген, Орфейг и еще два десятка мужиков покрепче. В сарайчик, построенный за рубкой и тянущийся к корме, погрузились две дюжины спецдесанта — миссионеры. Это были бодрые старики и бойкие старушки. У всех был хорошо подвешен язык, каждый искренне, в душе, верил в свою избранность. Сила веры буквально перевоплотила их, наполнила энергией и придала смысл жизни. Влад с полным непониманием относился к этому волшебству, произошедшему у него на глазах, но это не помешало ему воспользоваться данной ситуацией. Однако жезлы с акритом на борту своего каменного корабля он выдавать этим фанатикам побоялся и они сейчас лежали в четыре ряда в огромном ящике сразу за рубкой. Ящик был опечатан, закрыт на замок и охранялся двумя часовыми. Почти центнер акрита, даже по самым кислым прикидкам, мог запросто гарантированно занулить все живое в радиусе нескольких километров и заодно разом вырыть воронку на сотню метров вглубь. Поэтому часовые старались лишний раз даже не дышать. Влад еще раз проверил наличие запаса активированных защитных артефактов, далее, трех дюжин специальных продолговатых щитов, сделанных для апробирования новой тактики боя в подходящих условиях. Осмотрел запас взрывчатых стрел, лежащих в специальных тубусах. Они представляли из себя обычные древки к которым вместо наконечников были прикреплены стреляные гильзы усиленные спецоболочкой и заполненные акритом. Пересчитал лежащие в корзинах с опилками пять дюжин увесистых гранат снаряженных "акритом" и имеющих в качестве поражающего элемента кусочки железа. Ласково погладил двухметровые ящики и буквально сдул с них пыль, с особыми стрелами для тяжелых арбалетов "эрликон", также снаряженных акритом. Он хорошо подготовился к этой экспедиции. С таким оружием уже можно было завалить любого дракона. Честно говоря, Влад стал планировать всерьез эту операцию только тогда, когда у него в арсенале появился боезапас для "эрликонов".

За два часа до старта Влад зашел на огороженную колышками территорию будущего крейсера. Придирчиво осмотрел четыре установки с тяжелыми арбалетами. Произвел смотр экипажа и проверку личного оружия. На крейсер грузили последние припасы, вбивали резервные столбы-упоры, складировали и закрепляли запасы округлых камней и стрел.

Конунг сел в капитанское кресло. Слева было встала Катерина, но узнав, где будет у корабля нос, вместе с Эльнуриэль убежала туда. Ее место тут же занял Скарви. Справа же от трона встала Марина, взявшая на себя функции первого помощника. Четверо рулевых послушно смотрели ей в рот. Между ними стоял небольшой стол, в центре которого вспухал сильмарилл черно-синим цветом глубокого космоса.

— Взлет! — негромко скомандовал конунг, дождавшись рапорта от Ингвара о том, что все припасы погружены, миссионеры размещены, а экипаж на борту в полном составе.

— Первый влево на один оборот! Второй вправо на один оборот! — легко грассируя, отдала приказы звонким голосом Марина. — Третий штурвал! Два с половиной оборота вправо!

Летающий крейсер ощутимо вздрогнул и начал медленно приподниматься, мощно и неумолимо вздымаясь ввысь всей своей многотонной массой, вопреки всем классическим законам физики и гравитации, а заодно и здравому смыслу для разума человека техногенной цивилизации. Хищный вытянутый силуэт каменного корабля, казалось, сам рвался вверх, из земли, навстречу своей судьбе, ибо только в полете и есть настоящая жизнь.

— Четвертый штурвал! Восьмая часть! Влево!

Влад удивленно заломил бровь, но виду не подал. Ну и какая ему по большому счету разница, что раньше при взлете четвертый штурвал не использовался? Прогресс не остановишь. Это, в конце концов, было не его дело. Магия магам — конунгу конунгово.

Курс был выверен, проложен и утвержден, поэтому от Влада больше ничего не требовалось, кроме как сидеть с умным видом и изображать тяжкие думы.

Он выдержал только полчаса и вышел на палубу. Стремительно вечерело. Заходящее солнце было по левому борту, очаровательно закрашивая красной охрой весь западный небосвод. По проносящимся в тридцати метрах под каменным днищем крейсера верхушкам деревьев было видно, что дует юго-западный ветер, но ни малейшего дуновения не ощущалось на палубе беззвучно рассекающего пространство каменного корабля. Двое впередсмотрящих, выпив перед заступлением на пост зелья Кольгриммы, повышающие зоркость, внимательно осматривали горизонт по курсу крейсера. Еще двое дежурных посматривали по сторонам и следили за кормой. Бесконечный зеленый лес под стремительно наливающейся темной синевой небом, божественно красивый закат, ощущение скорости и мощи могучей массы каменного крейсера — все это не могло оставить равнодушным ни одну, даже самую черствую душу. На скамеечке, возле рубки, сидели и млели от всей этой картины обе юные колдуньи.

Влад удовлетворенно покачал головой и пошел обратно в рубку. Оставалось только ждать. Спать он не мог, носиться по палубе было чревато свободным полетом, поэтому конунг, не высидев в рубке и четверти часа, решил навестить своих проповедников. Надо было поговорить со стариками, перед тем как посылать их на верную смерть.

— Привет вам, люди Маниту, — поздоровался конунг, зайдя в узкую и длинную постройку. Пожилые люди там сидели, как в вагоне метро, друг напротив друга, весело болтая. Влад не ожидал увидеть здесь такую непринужденную обстановку. Он думал, здесь все сидят, сомкнув зубы, и ждут высадки, как последнего часа, а попал на творческий вечер тех "кому за 50". Звукоизоляция, с накинутым заклинанием "Полог тишины", была на высоте, и поэтому, открыв дверь, он оказался оглушен смехом.

— И тебе вечер добрый, Великий Конунг! — тепло поприветствовали гостя старички.

— Ну что, десантура, готовы зажечь сердца и нести слово истинной веры? — дал огня Влад.

— ДА!!! — заорал народ.

— Мы будем смелыми, мы клянемся говорить правду, делать свое дело честно и на полную катушку?!

— ДА!!

— И мы сделаем это! Я говорю — мы сделаем это, ибо следуем воле Маниту!

— Да!! Воля Маниту!! — заголосил народ.

Конунг поднял правую руку, призывая к тишине. И минут через пять тишина все же настала.

— Я расскажу вам про силу слова. Про силу образа правды. Про волю к свободе. Слушайте. Жила-была студия Дефа. Она делала спектакли про свободных людей. Про жизнь их и борьбу за свободу. И про их веру в Маниту. И главным актером был там Гойко Митич. И вот однажды приехали они в страну Лакота, где эльфы поработили людей, сделали их рабами. Несмотря на все запреты, они давали там спектакли и представления из своего репертуара. И вот во время выступления Гойко так вошел в образ, что сошел со сцены и убил главу клана эльфов. И народ, воины-лакота, поднялся и сверг эльфийское владычество. Тогда эльфы позвали соседей, свою гвардию и пятьдесят одного союзника. Против повстанцев бросили и боевых слонов, и драконов, а у них были только луки и копья. Они храбро сражались семьдесят дней, но всех восставших перебили. Остался только Гойко. Враги тогда окружили его, все вражеское войско встало вокруг…

Влад взял эффектную паузу. Аудитория не дышала. Все ждали продолжение.

— И тогда он вырвал себе сердце и поднял его над собой! — закричал Влад. — И сила правды, бившая лучами из вырванного сердца — выжгла все эльфийское войско! Герой пожертвовал собой, но Народ Лакоты стал свободным! Ваши посохи — это как сердце героя. Если придет трудный час — сделайте то, что должны сделать! Нет судьбы, есть герои и спасенный народ!

Влад штатно вышел из управляемой истерики, обвел рукой, насколько позволял коридор, сидящий на скамьях народ и спросил уже нормальным, вопрошающим тоном:

— Я могу верить вам? Не подведете меня, други мои? Не дрогнет ваша рука сделать что надо в трудный час?

— Верь нам, конунг!! И пусть на все воля Маниту, но мы не подведем! — заорал народ, затопав, захлопав и придя в полный экстаз.

— Живите свободными, братья и сестры! А выпадет умирать — умрите достойно! Да пребудет с вами Маниту, могучий и справедливый!

Конунг развернулся и вышел прочь, дверь отсекла от него неистовые звуки человеческого исступления фанатиков новой веры. Влад сделал все, что мог. Он дал такую накачку, после которой эти старики себя чувствовали шестнадцатилетними и были способны свернуть горы. Учитывая мощь "акрита", это так и было.

Влад, конечно, талантливо использовал историческую байку о самой изощренной, выполненной, согласно тексту легенды, в неподражаемой византийско-имперской манере, провокации КГБ во времена холодной войны, которая привела к восстанию индейцев в США в Вундед-Ни в 1973 году. Сплав с произведением Максима Горького о Данко придал этой истории такие твердость и сверхкачества, которые дают обычному железу добавки молибдена и марганца. И что бы уже ни случилось, если хоть один из этих стариков успеет рассказать историю о Гойко-Данко — а Влад был уверен на все 200 %, что успеют, и не единожды — ушастым эльфам придется туго.

Повысив себе настроение, Влад, чтобы убить время, решил предаться новой для него игре, которую изучал уже вторую неделю — эльфийским шахматам. Доска для игры имела очень необычный, треугольный вид. Уникальность этой игры была в том, что в эту игру могло играть и два человека и даже три. А если набирался квартет — то вообще в нее играть могло четверо. Фигурки символизировали основные расы — людей, эльфов, гномов и орков. Для каждой расы был свой базовый набор фигур, со своими характеристиками. Обычно, все играли так называемым стандартным набором, но был и вариант свободной игры, когда каждый нанимал себе войско сам. Так как у каждой фигуры была своя цена, можно было ограничить бюджет найма войска. Исходя из купленных фигур и планировалась стратегия. У каждого игрока была клетка "Столицы", уступив ее на два хода, он выходил из игры. Самым сильным был центральный игрок, но он был обречен при слаженной атаке всех трех боковых соперников по игре. При игре на троих центрального игрока не было, все занимали боковые позиции. Аналогично и при игре вдвоем.

Абсолютным чемпионом был, конечно, Мудрый Скарви. Ни Ингвар, ни Марина, ни сам Влад с этим гроссмейстером "эльфийских шахмат" ничего поделать просто не могли. Но судьба была к Скарви жестокой — его всегда ставили центральным игроком, а после "выпиливали" всем миром. И выжившие, если Скарви не ухитрялся всех перебить от обороны, уже делили победу в более спокойной обстановке.

Влад и в это раз решил развлечься, чтобы время прошло быстрее. Взял себе набор гномов и ухитрился слиться на. дцатом ходу, так как полностью был в думах о предстоящей операции. Скарви, конечно, вынесли с центра, победителем игры стала Марина, но конунг заработал несколько неодобрительных взглядов от напарников по игре и разочарованных от рулевых. Влад вернулся в свое кресло и закрыл глаза. Проигрыш не всколыхнул его душу всплеском ярости обиды, не перенаправил поток мыслей на решение проблемы, пусть и игровой, и не принес ожидаемого облегчения от бремени тяжести судеб. Сознание было словно заморожено ожиданием великого приключения и отчаянной авантюры, и поэтому он еле находил в себе силы ждать. Но Влад был сильной личностью и сумел ничем не выдать ожидания, буквально терзающего его душу на куски.

Нудно и долго, как прием у стоматолога, тянулись эти часы полета. Но все в этом мире, и плохое, и хорошее, имеет привычку кончаться. И побеждает часто просто более терпеливый. И Влад выиграл! Он дождался.

— Слева по борту — наша деревня, деревня кузнецов! — дал сигнал звонким шепотом впередсмотрящий. Молодая луна еле освящала огромный черный круглый провал в земле. На дне провала легко серебрилась вода. Прошел лунный месяц, прежде чем они снова вернулись на место битвы с элитными подразделениями эльфийской армии клана Зеленого Листа. Ни одного огонька не освещало эту местность. И люди, и эльфы навсегда покинули это проклятое место, ставшее кладбищем для трети эльфийского войска.

— Отлично, — сказал конунг. — Двигаем к ближайшим деревням и селам. Высаживаем миссионеров. Затем, далее по плану, поворачиваем на юг и идем вдоль крайних деревень, также производя высадку.

Как Марине удалось проложить маршрут, который тютелька в тютельку вывел их к месту, где раньше стояло село — Влад не знал. Это если его и интересовало, то весьма недолго. Ронять свой авторитет вопросами к Марине, показывая незнание такой мелочи, как ночная навигация над лесом на летающем каменном крейсере, он не собирался. Хватит с него и шахмат. Конунг всегда все знает, и это аксиома, не подлежащая сомнению. Его работой было ставить задачи, работой его подчиненных было их выполнять. План был разработан, прописан, и конунгу оставалось только фиксировать этапы его выполнения.

Когда пришла пора выпускать первого десантника-миссионера, Влад вновь вышел на палубу. Он крепко обнял дедка, которому предстояло вернуться в свою родную деревню в новом качестве. Не балласта, объедающего родных, а несущего слово бога! Конунг лично вручил деду жезл и проникновенно, обращаясь по имени, сказал ему: "На все воля Маниту, и ты выбран им, Крони, да пребудет с тобой его воля!". Такой хитрый поворот фразы, делающий еще совсем недавно никому не нужного дедка "Избранным", выбил из его глаз слезы. Дед не нашел, что сказать в ответ, и лишь кивнул.

— Ну давай, родной. Не подведи! — сказал Влад деду, и того споро спустили на зачарованных веревках вниз. Молча его провожали взглядом соратники по миссионерской деятельности, высыпав на палубу из своей сараюшки, вместе с первым отважным.

— А лихой мужик, наш Крони! — заявил Влад. — Вона как сиганул. Как ждал. Ведь всех девок перепортит, прежде чем делом займется. — Дружный хохот был ему лучшим ответом. И эта фраза стала хитом на эту ночь.

Они двигались от точки к точке, а избранный народ лихо нырял вниз, в темноту, радостно встречая самое великое приключение в своей жизни. Только первые трое шли в свои родные деревни, остальным пришлось идти в совсем незнакомые им села и поселения. Но это никого не смущало. И что бы уже ни случилось — огонь в их сердцах воспламенит следующие, а те передадут импульс дальше. И именно так заканчивались империи и начинались революции, идя от сердца к сердцу, от искры раздувая пламя выше гор.

На рассвете, в километре от одной из деревень, уже находящихся в соседнем королевстве, они спустили вниз последнюю бабушку, которая бодро расцеловалась с конунгом напоследок, вопреки всем сословным традициям и предрассудкам.

Конунг подождал, пока бабуся, тяжело опираясь на посох, не скроется из виду между деревьями, ковыляя по направлению к деревне. Тяжело вздохнув, он отдал приказ о выполнении следующего пункта в плане. Крейсер резво развернулся вглубь владений диких ванов и последовал до следующей реперной точки, откуда, повернув на юго- восток, он должен был выйти к Колючему Лесу. Торопиться было некуда да и незачем, так как выйти за пределы леса диких ванов каменный крейсер должен был ближе к полуночи, скрываясь в закатных сумерках.

Изрядно вымотавшийся и морально, и физически за эту ночь Влад взял одеяла и пошел спать в освободившуюся после стариков-миссионеров сараюшку. К нему, немного подумав, присоединились еще несколько человек. Каменный крейсер особым комфортом не отличался, и спальными местами это достижение магического кораблестроения оборудовано не было. Да и какой в этом был смысл, если расчетное время существования данного корабля — не более полутора суток? Свыше этого срока не выдержал бы кристалл, да и задач для крейсера больше прописано не было.

Влада разбудили, когда уже наступила ночь. К этому времени они покинули территорию диких ванов и, по всей видимости, находились над Колючим Лесом. Крейсер делал километровые круги над обнаруженной дорогой, рекой и бродом, где река и дорога пересекались. На берегу реки были какие-то развалины. Все это разглядели впередсмотрящие, накачанные зельем "кошачьего глаза" до вертикальных зрачков.

В нескольких километрах к востоку виднелись ярко освещенные стены какой-то немаленькой крепости. По рассказам свидетелей — таких крепостец, занимающихся одинаково что разбоем, что функциями постоялых дворов, в Колючем Лесу было как минимум десятка три-четыре. Видимо, дорога через брод к ней и вела. Влад принял решение о десантировании прямо здесь, на другой стороне реки от замка. Но все-таки конспирацию было решено соблюсти по полной. Река петляла, как бешеная, поэтому, пролетев вдоль ее русла, по течению, Влад приказал за третьим поворотом приводниться у самого берега. Крейсер по размерам был совсем небольшим, в сравнении с предыдущими летающими моделями — просто малюткой, поэтому можно было надеяться, что изменение местного ландшафта пройдет незамеченным. А через некоторое время, следы его чудесного появления вообще размоет. Народ споро разобрал все деревянные постройки, на щиты, и перетащил на берег. Там, на некотором удалении от реки, из этих пиломатериалов был собран небольшой домик, который, по задумке Влада, стал их временной партизанской базой. Все запасы боеприпасов были зарыты и тщательно замаскированы. План был таков — незаметно появившись в Колючем Лесу, отстроить легкую базу, затем взять языка, а может быть, для ясности, и нескольких. После этого оценить обстановку, прикинуть расклад сил и действовать по обстоятельствам.

Утром следующего дня конунг разослал восьмерых из отряда во все стороны света. Колдуньи на них навели заклинания отвода глаз и мимикрии, для того чтобы максимально увеличить скрытность. Приказ разведчикам был дан недвусмысленный — ни во что не влезать, просто провести разведку в своем направлении. Троим самым опытным следопытам пришлось переплыть реку, чтобы выполнить свою задачу. Им предстояло исследовать подступы и окрестности обнаруженного замка. Еще двоих Влад выслал к дороге наблюдать за движением.

Вечером, когда наконец все вернулись, Влад подбил результаты дня. На исследованных территориях разведчики обнаружили два охотничьих домика, одну землянку и одно небольшое поселение со смешанным населением из гномов, людей, орков и даже гоблинов. Судя по всему, это была какая-то банда. Также были обнаружены следы еще двух ватаг, судя по следам состоящих исключительно из людей. Движение по дороге было не то чтобы особо оживленным, но со своим собственным ритмом. За день в обе стороны через брод переправилось три каравана, четыре крупные компании, вроде их собственной, и пять групп по три-четыре человека. Одну из групп взяли в плен при скоротечном столкновении со встречным караваном. Вторую группу перебила одна из ватаг, нагнав по дороге. Жизнь в лесу била ключом. Но самые интересные вещи рассказал Хаген, вернувшийся уже поздно ночью. Его задачей было отследить деятельность населения замка. Судя по наблюдениям Хагена, замок служил местом ночевки для проходящих караванов, находясь в нескольких сотнях метров от тракта и будучи построен на крутом холме. Однако не каждый караван оставался в нем на ночь. Один из наблюдаемых караванов, прошедший мимо замка днем, пошел сразу к броду, видимо, рассудив, что терять полдня, растрачивая его на радушие обитателей замка — неразумно. Но самую интересную вещь Хаген рассказал в конце своего доклада. Он успел скрытно выйти к замку как раз тогда, когда его ворота покидала последняя повозка уходящего на восток каравана. Через некоторое время замок покинул одинокий всадник, поскакавший по хорошо расчищенной, но малозаметной тропе куда-то в лес. Следом за ним из замка на рысях вылетело еще шесть десятков всадников. Хаген с интересом обошел полукругом загадочный замок и исследовал это лесное скоростное шоссе. Вокруг замка было метров сто-сто пятьдесят вырубленного пространства, но подход к этой дороге был хорошо замаскирован молодыми елками. Сама тропинка отходила от замка по касательной и поэтому была мало заметна. Больше ничего не происходило до самого вечера. Только проходили по дороге ватаги и еще парочка караванов. Ближе к вечеру, однако, всадники вернулись в замок, и их было уже под сотню. Каждый вел в поводу еще одну лошадь, тяжело нагруженную какой-то кладью. Хаген не мог дать сто процентов, но он был уверен, что кладь эта была с того самого каравана, который ушел утром. Через час в замке началась дикая оргия. Слышались женские вопли, дикие выкрики, звон битой посуды и звуки драки.

— Да, — высказал конунг. — Вертеп, он и в Африке вертеп. Вот, значит, как тут живут, живой и яркой полной жизнью, а дышат неразбавленной свободой. И все это до предсмертных судорог. Значит, завтра — всю разведку на дорогу. Нам надо на восток, все равно придется идти мимо этого разбойничего гнезда. По лесу не будем куролесить не зная дороги. Мы присоединимся к подходящему каравану, но будем настороже. Другого выхода нет.

— Но если мы присоединимся к каравану, не будет ли наша судьба такой же, как у того каравана, о котором нам рассказал Хаген? — подал голос вечно находящийся "контро" к конунгу во всех вопросах Мудрый Скарви. — Или мы, избранные люди Маниту, как мыши-полевки будем красться по лесу, опасаясь даже собственного хруста под лапками?!

Влад скрипнул зубами. Скарви был прав. Присоединяясь к каравану, они становились зависимыми от проводника и лишались самого сильного козыря — своей временной "невидимости" для всех остальных обитателей леса. Мысль конунга сыграла в сторону более активной жизненной позиции. Свой пиар на весь континент он решил начать прямо отсюда.

— Хорошо. Мы сделаем вот как…

Вожак небольшой ватажки разбойников Мадерик, носящий знаковое погоняло Хрипатый, не сразу понял, что произошло. Его разбудили вместе с утренней росой пинком под ребра, предварительно буквально вышвырнув из шалаша. Его товарищи сидели на полянке, связанные по рукам и ногам и с кляпами у некоторых во рту. Рядом с ними прохаживалось человек десять, одетых буквально с иголочки, в отличных эльфийских кольчугах, вооруженных луками, арбалетами, мечами и кинжалами. Страшная мысль посетила мечущийся в панике мозг Хрипатого: "Один из эльфийских королей решил наложить руку на Колючий Лес. Нам конец. Вздернут, нет, принесут в жертву как разбойников". Но затем Хрипатый засомневался — уж о такой операции в самой глубине Колючего Леса знали бы давным-давно. Это же три армии надо загнать в этот дремучий лес, чтобы хоть чего-нибудь добиться, и не факт, что хоть один человек из этих армий отсюда выйдет живым. Хрипатый поймал взглядом отчаянный взор Червячка, который с надеждой смотрел на вожака. Но, учитывая то, что Червячок этой ночью был назначен часовым, Хрипатый посмотрел на него в ответ с яростной гримасой. Тот скукожился и поник окончательно. Никого не волновало, что Червячок с самого появления в ватаге Хрипатого, то есть уже как два месяца, был на испытательном сроке и должен был постоянно сторожить всю ватагу ночью. До появления следующего новичка.

Перед связанными разбойниками вышел уже немолодой воин в странной кольчуге из сложенных черепицей кусочков металла.

— Господа! — с апломбом начал этот оратор. — Принц Нюкаэль, — и он махнул рукой в сторону, куда все автоматически посмотрели и увидели чрезвычайно молодого, очень смазливого эльфа, но при этом вооруженного до зубов и скалящегося в мерзкой плотоядной улыбке. Принц стоял в окружении четырех огромных широкоплечих людей-воинов, с необычными арбалетами в руках. Пока все разглядывали эту диковинку, человек в пластинчатом доспехе продолжал вещать:

— Достославный принц ищет наемников для прибыльного дела. Он намерен доказать свою доблесть при дворе славным деянием в знаменитом Колючем Лесу. Для этого он хочет совершить подвиг. Вы вольны выбирать. Или подвиг и награда, или…

И воин сделал характерный жест у шеи.

Разбойники переглянулись, потом разом поглядели на Хрипатого. Хрипатый думал недолго. А чего тут думать?

— Согласные мы, — хрипло прохрипел Хрипатый. — Но добычу делим по договору, по головам. — Попытался схитрить он. Судя по всему, отряд у принца небольшой, а его дюжина была если не третью, то точно четвертью в будущем сводном войске. Хотя, если согласятся на такие условия, сразу как в руках окажется оружие — надо будет бить. С такими обещаниями обычно платят клинком в спину.

— Вам заплатят жалование, — провозгласил воин. — В случае успеха дадут премию. Но на процент даже не рассчитывайте. А для не согласных на эти щедрые условия у нас найдется веревка и сук.

Хрипатый облегченно выдохнул. Значит, убивать не будут.

— Согласные мы…

— Хорошо. Приводите себя в порядок. Через два часа ждем у брода. А мы пока навестим вашего соседа по лесу. С аналогичным предложением. Как его там кличут? — спросил вербовщик.

— Его имя Андрилл, но зовут его все — Морской Хвост, — решил пойти на сотрудничество Хрипатый. — Он раньше моряком был на галере.

— А тебя как самого зовут…сержант? — проявил недюжинное участие в судьбе своего нового соратника собеседник в странных доспехах. — Мое имя Вальдур.

— Мадерик, сэр. Мое имя Мадерик.

Через два часа у брода, в развалинах, расположились ровно пятьдесят человек. Тут была банда Хрипатого, нынче ставшего сэром сержантом Мадериком, и немного помятая ватага Андрилла. Сам Андрилл тоже щеголял в сержантском звании и со свежим колоритным фингалом. Видимо, уговоры присоединиться начались с небольшой схватки.

Когда Вальдур подошел к ватаге Мадерика, чтобы что-то сказать, новоявленный сержант сочно и метко сплюнул ему на ногу с полутораметрового расстояния. Народ с интересом подобрался, держа руки поближе к оружию.

— Меткий выстрел! — похвалил своего сержанта Вальдур. — Молоток!

С этими словами, не сходя с места, он неожиданно выхватил "стечкин" и выстрелил в верхушку шлема Мадерика. Тот слетел с его головы, пробитый насквозь. Сам Мадерик, хоть и был человеком храбрым, отшатнулся, зажимая руками уши. Неожиданный грохот и вспышка выстрела испугают любого, тем более ни разу не сталкивавшегося с ничем подобным бандита.

— А теперь стреляю я! — произнес только сейчас конунг. Он не копировал свое поведение из боевиков, где сначала громко кричат, потом косо стреляют, а сразу бил на поражение, и потом уже произносил эпохальные фразы. — Мы квиты? Квиты, я спрашиваю?

Бывший глава шайки сначала выпрямился, потом, сделав абсолютно непринужденный вид, сел, опираясь спиной на полуразрушенную, покрытую мхом стену.

— Будем считать, что квиты, — процедил он.

— Квиты, сэр, — напомнил о субординации конунг.

— Как скажете, сэ-э-эрр, — многозначительно ответил сержант.

Народ, с шумными выдохами, снимал руки с рукояток ножей и мечей. Арбалетчики опустили оружие.

— Вот что, сброд! — Зычно заорал Вальдур. — Вы призваны на службу к его высочеству принцу Нюкаэлю, и клянусь Маниту, я сделаю из вас настоящих солдат.

— Опять поганая муштра, — прохрипел вполголоса Мадерик. — Как оно все меня достало.

Как ни тихо Мадерик по кличке Хрипатый сказал свои слова — но его услышали все, и Влад в том числе.

— Принц, если захочет, может выставить пять тысяч мечей и одеть в кольчуги еще тысячу! — Влад не стал уточнять, что слово "меч", не означает меченосца, и желания принца не идут ни в какое сравнение с его мобилизационными возможностями. — Но ему нужны настоящие воины, которые не боятся в лесу отойти в одиночестве за куст, чтобы там просраться от страха. Ему нужны сильные духом, отважные, отчаянные и решительные! Вы такие воины? Воины леса?! Свободные воины леса?!

Мадерик с удивлением заметил, что в числе кричащих подтверждающие крики находится и он сам. Это была какая-то магия. Происходящее было необъяснимо, но этот Вальдур проложил путь к их сердцам буквально одной фразой.

— Наша цель — взять замок барона Транта, который терроризирует всю округу и грабит караваны. Но перед этим нам нужно пройти тренировку. Ей станет атака и захват укрепленного лесного поселения, которым командует так называемый "генерал Вит". После штурма этого поселения его войска вольются в наш отряд.

— И сколько нам готовиться к тренировочному штурму…сэр? — задал вопрос Мадерик. Он рассчитывал услышать ответ "две недели кросса, отжиманий и еще неделя промывки мозгов",но…

— Как стемнеет, чаю попьем и пойдем, — ответил неподражаемый конунг.

Конкретно "чай" в этом мире широко известен не был. Заваривали в кипятке совсем другие, но не менее тонизирующие травы и составы. Да и всей разномастной банде был налит напиток "кошачьего глаза". Поэтому слово "чай" стало для всей компании синонимом колдовского напитка. А выражение "попить чаю" — стало отражать подготовку к неожиданному нападению.

Конунг был уже мастером по проведению ночных операций в лесу в стиле коммандос. В этом мире он свою публичную карьеру начал именно с подобного рейда за головой распоясавшегося "лесного вана".

И Мадерик, и Андрилл знали все тайные тропки в лесу к базе генерала Вита. Поэтому они очень быстро вывели сводный отряд к ничего не подозревающему поселению. Конечно, у генерала Вита имелась своя дозорная служба, и в дозорах стояли опытные люди, а не зеленые новички на стажировке. Но, как известно, многие знания приносят многие печали. Единственно, кто мог реально угрожать безопасности его лесного поселения — это была сотня барона Транта. Но генералу Виту абсолютно точно было известно, что замок уже второй день закрыл ворота и гуляет во всю мочь, празднуя удачный налет на купеческий караван. Слухи о том, что караван вырезан полностью, вместо обычного грабежа, до Вита еще не дошли.

Расслабившихся часовых сняли без звука. Обошлись без смертоубийства. Далее десяток самых ловких пробрался к дому генерала, который был построен прямо на соснах, метрах в трех над землей. Самым сложным из намеченного в этом предприятии, было неслышно забраться в дом на деревьях и взять генерала живым и невредимым. Все было заранее оговорено. Двоих подсадили на руках и подняли к обоим входам в дом. Осторожно взрезав завязки пологов, служившими при входе дверями, они не стали влезать сразу в дом, а стали ожидать действий второй группы. Вторая группа, в которую входило четверо, ловко, как белки, взобралась на уровень чуть выше окон по соседним деревьям и закинув кошки на коническую крышу сделанных из прочных стволиков, просто влетели в дом сквозь окна, закрытые сшитыми бычьими пузырями. Услышав грохот, следом за второй ударной, на подпружиненных руках, в здание сквозь пологи ужом проскользнула и первая группа. Такая тактика штурмовки зданий, в лучших классических традициях конца двадцатого века, была совершенно ошеломительной для обитателей средневекового лесного домика на деревьях.

Это потом, уже в страшном веке двадцать первом, перед штурмом будут травить газом, бить ультразвуком, глушить волновую активность мозга спец-генераторами и еще дюжиной изощренных способов всячески пытаться воздействовать на перевозбужденные мозги малой группы людей, имеющих заложников и держащих оборону против превосходящих сил. А пока в чащобах этого леса, куда могучая ударная магия большой земли так и не продралась через буреломы, все решал пинок ногой, удар рукой и… магия напитка "кошачьего глаза".

В хижине оказалось четверо. Сам генерал и три его адьютантши. Или секретарши, а может, просто массажистки, но не суть. Генерал проявил редкостное благоразумие, не став дергаться, когда его попытались схватить. Раз не убивают сразу, значит, есть еще шанс побарахтаться. Но вот одна из его подруг выхватила кинжал и кинулась на захватчиков. Мощный встречный удар в грудь с ноги вынес ее из дома через окно, и она упала кулем с четырехметровой высоты, выронив оружие. Обе ее товарки молча стояли вдоль стены хижины с мечами у горла.

Матюгаясь и постоянно проскакивая ногами в сапогах с твердой подошвой в перекладинах веревочной лестницы, Влад, наконец, залез в дом генерала. Экспериментальный пластинчатый доспех был довольно тяжел. Также тянул к земле небольшой щит, закинутый на ремне за спину. Быстрый осмотр дома на деревьях конунга не впечатлил. Однако дом обладал еще и статусной пристройкой — открытой верандой, которой было грех не воспользоваться. Перед верандой на земле было расчищенное место, где не стояли шалаши, землянки и лачуги обитателей поселения, явно служившее местом сбора. Дав знак, чтоб генерала отволокли на веранду, Влад вышел следом.

Разбуженный возней лагерь начал стремительно просыпаться, зажигались факелы, слышался лязг оружия, раздувались костры.

Влад обратился к генералу, который оказался крепким мужиком лет под сорок. Волевое и обветренное лицо генерала Вита было все испещрено небольшими шрамами.

— Генерал Вит, буду краток, у нас есть для вас и ваших людей работа. — Ингвар! — обратился уже к начальнику свой гвардии конунг. — Отпустите его, дайте одеться, но наденьте веревку на щиколотку — чтоб не сиганул.

— Генерал! Приведите одежду в порядок! Вы офицер или разбойник?! — наехал на своего пленника безо всяких экивоков Влад, когда тому буквально кинули на руки его одежду. — И крикните своим людям, пусть они успокоятся и соберутся на площади. И прошу вас, без глупостей. Мои лучники на каждой сосне вокруг вашей помо… поселения.

— А ну все тихо! — Заорал генерал в глубину своего поселения, которое начинало расшевеливаться с каждой секундой, как осиный рой. — Все сюда! На площадь!

— Генерал, вы уже не так молоды. Пора вспомнить о надвигающейся старости и где-нибудь осесть. Вы задумывались когда-нибудь об ипотеке? Не хотите стать владельцем замка? — быстро стал обрабатывать приходящего в себя генерала Влад, пока на площадь сбегался народ с факелами. И надо сказать, своими вопросами Влад умел вбивать в ступор.

— Замка?! — переспросил генерал, путаясь в крючках своего кафтана.

— Вам замок барона Транта, нам — подвиг в скрижали. Молодому эльфийскому принцу нужен подвиг… и немного денег. Все остальное ваше. Женщины, оружие, барахло. Ну как? По рукам?

Генерал Вит был просто ошеломлен. Врываются посреди ночи в дом. Хватают и одевают. Делают неприличные предложения. Командир лесных разбойников был до глубины души поражен лаконичностью, нахальством и цинизмом условий сделки. Он уже хотел было гордо послать подальше ночного просителя, невзирая на последствия. Кто бы что ни говорил — но генерал был человеком храбрым… Но! Ах, женщины, женщины! Вы вечно меняете ход событий в мире! При словах Влада о женщинах генерал очень не вовремя вспомнил о своей подружке, которая сбежала из продуваемого всеми ветрами лесного домика в теплые каменные апартаменты барона Транта. Не то чтоб генерал признался сам себе, что он испытывал большую любовь и оказался после этого с разбитым сердцем, ничего подобного. Такие чувства были не для него, как он считал. Генерал был просто-напросто смертельно обижен таким к себе отношением и жаждал мести.

Однако он слишком затянул с ответом. Почти весь поселок собрался внизу и осветил окрестности своими факелами. Внезапно две стрелы вылетели из темноты, нацеленные прямо во Влада. Одну, летящую в голову, успел отбить Ингвар, проявив феноменальную реакцию, а вторая тюкнула хищным жалом прямо в живот конунга! И пластинчатый доспех отбил стрелу, полностью и окончательно доказав именно сейчас, в боевом применении, свою профпригодность!

Стрелки с усиленным "кошачьим глазом" восприятием, расставленные вокруг поселения для прикрытия, дружно выстрелили в ответ. Оба террориста упали на землю с парой стрел в теле.

— Не стрелять! — Заорал, как резаный, генерал Вит. Ну, может, пока не резаный, а легко колотый, потому что Хаген тихонько ткнул его в спину кончиком своего кинжала. К чести генерала — он соображал быстро.

— Не стрелять, крысиное отродье! Это гости! Слушай сюда! Мы идем забирать свое! Это наши леса, и на них стоит замок барона Транта. А раз стоит в наших лесах — значит, принадлежит нам! — отсуфлировал генерал Вит шепот ушедшего в тень Влада.

— И мы возьмем этот замок! Возьмем… сегодня? — генерал запнулся и удивленно обернулся. — Сегодня?!

Влад кивнул. Генерал кивнул ему в ответ. Как ни странно, но ему понравилась эта идея сумасшедшей авантюры. Стиль такой операции весьма импонировал его натуре.

— Сегодня!!! — распаляясь, заорал он вниз, и уже сам находил нужные слова для своих людей. — Сегодня мы возьмем этот чертов замок! Их серебро станет нашим! Их девки будут нашими! На штурм! Все на штурм!

Кто-то в толпе заорал — "ДА!!!!", и Влад мог поклясться, что узнал голос Атли, который, вместе с еще парой человек, пользуясь неразберихой, втерлись в толчею у генеральского балкона и изображали слушателей.

— Да!! — Отозвалась слитно масса внезапно разбуженных и злых от того лесных разбойников.

Общее возбуждение взбудоражило всех. Страшный рев почуявшей запах крови толпы разнесся по всему лесу.

— На штурм баронского замка! Вперед! Берите оружие в руки и вперед! — надрывался с балкона вошедший в раж, генерал. — Сегодня наш день! Наша ночь!

И вот, в ночной тьме, еле освещаемой молодой луной, на замок выступила огромная по местным меркам армия. Полторы сотни злых и возбужденных мужчин, держа в руках оружие и факелы, почти напрямик, вытаптывая тайные тропинки, ломились на тракт. Влад шел в одной группе вместе с генералом Витом и ставшими очень верными, ввиду такого соседства, Мадериком и Андриллом.

Выйдя на пустующую ночью дорогу, командная группа совещалась недолго и тут же отдала приказ двигаться к речной переправе. Прямо у брода отряд с топорами быстро вырубил с десяток елей и сделал из их стволов гигантские тяжеленные лестницы. Ветки на стволах были обрублены не заподлицо, а на некотором расстоянии от ствола, и по такому столбу можно было легко вскарабкаться на самую верхушку елки, ставшей внезапно лестницей. Стволы взяли на палки и легко понесли дальше, к темной реке. Подойдя к воде — из стволов, уже связанных по трое, перехваченных веревками за комли и верхушки, сделали ограждение и переправились на ту сторону через брод.

Командная группа план выработала на ходу. Он не мог похвастаться избыточной хитроумностью, например, как план Одиссея по штурму Трои, но зато был предельно прост и прямолинеен. Сначала к замку выдвигаются разведчики и тихо снимают секреты и пикеты в лесу. Затем штурмовые группы обходят замок со всех четырех сторон и начинают штурм по общему сигналу — выпущенной вертикально вверх стрелой с подожженой паклей. В этот момент, по предложению Влада, должна была начаться общая атака в сопровождении оглушительного всеобщего крика, который по "гениальной" задумке "прирожденного" полководца напугает и дезориентирует защиту крепости. Что-то вроде "Ура! С нами Нюкаэль!" Не то чтобы конунг не понимал выгоды от внезапности бесшумного нападения, но его в первую очередь заботил PR, а не потери нападающих "воинов леса". Однако эта часть плана была на корню зарублена кадровыми военными, которые нынче дезертировав, выступали теперь на лесных тропах в амплуа "благородных лесных воинов", и не только генералом Витом, но даже Мадериком с Андриллом. Они наотрез отказались нападать с какими ни было лозунгами. Конунгу было предложено сначала захватить замок, а потом уже орать, хоть до хрипоты и что угодно.

Далее, по генеральному плану, после сигнала лучники убирают часовых. Затем атакующие специальными штурмовыми группами захватывают стены и удерживают их, пока стрелки там не закрепятся. Мечники и пикинеры — блокируют входы и выходы на периметр крепости и прикрывают лучников, отстреливающих в это время суетящихся во внутреннем дворе защитников. В это время, группа из людей конунга сильной магией открывает ворота. В открытые ворота на штурм устремляется главный отряд под командованием генерала Вита. Самая сложность состояла в штурме центрального донжона, который примыкал почти вплотную к западной стене и соединялся с ней крытой галерей. Но Влад надеялся, что туда можно проникнуть не только через ворота в донжон, находящиеся в центре крепости, но и также через систему галерей и проходов внутри стен. Сведений о внутренних коммуникациях в замке было мало, но зато Влад знал внешнее устройство крепости, правда, со слов, и далее уже работала логика. Ведь если донжон примыкает к западной стене, то с точки зрения адекватных фортификаторов — ход нужно делать напрямую. Не перекидывать же резервы через открытый всем ветрам внутренний двор? Обстрел замка навесом такое делал очень затруднительным и гарантировал ненужные потери.

План пошел к чертям с самого начала. Пикеты в лесу, окружающем замок, бесшумно снять не удалось. Потому что там не было никаких пикетов. Конунг был страшно разочарован. Но что делать? На войне как на войне и случайности бывают разные. Уж лучше переоценить противника чем проиграть из-за излишней самоуверенности.

Исполнение следующего этапа плана полностью зависело от скрытного приближении непосредственно к лесной твердыне. Для этого было нарублено вдоль дороги несколько десятков елочек и связаны в развесистые пуки прутья кустарников. И теперь, прикрываясь всей этой маскировкой, штурмовые отряды максимально скрытно подкрадывались к стенам ничего не подозревающего замка.

Влад ожидал увидеть около крепости воткнутые в землю на некотором отдалении горящие факелы или просто ярко освященные укрепления. Но в реальности периметр никто не сторожил и не патрулировал. Факелы еле горели на верхушках четырех башен, стоящих по углам прямоугольной крепости. На них, в свете этих факелов, виднелись неподвижные фигуры бдящих четырех часовых, по одному на каждую башенку. Яркий, ничем не маскируемый, свет бил из стрелковых бойниц в стене и стрельчатых узких проемов окон донжона. Влад и сам теперь услышал звуки пьянки и возни, о которых ему рассказал Хаген, звонко и призывно звучащих из крепости и далеко разносящихся в ночной тиши окрест. Гулянка там, за зубцами каменной твердыни в лесу, была знатная.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

"По сигналу огненной стрелы

На приступ с песней воины пошли:

"Мы захватим крепость во имя Маниту

И его докажем слова правоту!"

— Обороне крепости предстоит с рассветом пасть, мы туда ворвемся и будем всех… убивать! — сказал конунг эпохальные рифмованные строчки, ошарашив всю свою свиту и людей генерала Вита, вместе с самим Витом.

— Стрелок, сигнал! — громко сказал конунг своему лучнику, стоящему наготове со стрелой, обернутой паклей. Тот мигом опустил стрелу в горшочек с углями, подождал, пока пакля займется, и выстрелил вверх.

Увидев сигнал, лучники, до этого тщательно маскирующиеся вокруг замка, мигом натянули тетиву до ушей и выпустили стрелы по часовым на башнях. Что удивительно, ни один из часовых не упал и даже не закричал, когда в каждого воткнулось по полудюжине стрел. Но эта чертовщина уже никого не интересовала. С северной и южной стороны было использовано по четыре модернизированных до лестницы бревна. С западной — только два. Там и смысла особого штурмовать не было из-за нависающей башни донжона. Технология была подсказана Владом и демонстрировала житейскую сметку и простоту хорошей идеи, являясь примером того, как из любого подручного материала можно сделать приспособление для штурма стен. Влад не был гением, он был авральщиком. Поэтому и мыслил как авральщик. Комель бревна упирался в любую ямку, а два каната, обхватывающие ствол чуть пониже верхушки, усилиями пяти-шести человек ставили бревно вертикально. После этого ствол втыкали между зубцами и получалась лестница на укрепления. Стараясь максимально соблюсти тишину "лесные воины", собаку съевшие на тактике внезапных нападений, по одному просачивались на стены, прикладывая все старания при этом не загреметь оружием. C севера на укрепления карабкался Мадерик со своими людьми, а с юга на них влезал Андрилл со своей бандой. Отряды лесных разбойников, конечно, были усилены лучниками генерала Вита, но для взятия замка их численности было явно недостаточно. И тут план опять дал сбой. Полной внезапности достигнуть не удалось. В крепости нашлось несколько достаточно трезвых или, вернее сказать, недостаточно пьяных, чтобы суметь заметить что их вовсю штурмуют непонятные личности, а лучники Андрилла и Мадерика просто не успели среагировать на опережение. В замке поднялся крик. Вместо ожидаемой паники гарнизон показал, что, несмотря на полное пренебрежение уставом караульной службы, и он не лыком шит. Протрезвели сразу. Похватав оружие и надевая на бегу кожаные и кольчужные доспехи, они отважно готовились встретить в мечи нападающих. Начали раздаваться команды командиров, секундный шок прошел, и, казалось, сейчас начнется дикая резня, с совершенно неизвестным итогом.

И тут разом раздалось четыре мощных взрыва, слившихся звуком в один.

Хорошо, что Влад заранее предупредил о том, что принц Нюкаэль разрешил применить магию для выноса ворот и что она будет довольно громкой. Услышав возню в крепости и крики с призывом к обороне, он наплевал на план и приказал стрелять по воротам. Его люди из двух тяжелых сдвоенных арбалетов выпустили одновременно четыре стрелы с наконечниками, содержащих ударный капсюль и некоторое количество "акрита". Ворота в замок просто разнесло в клочья. Деревянная щепа и крупные куски ворот прошлись как картечью по взбудораженному внутреннему двору.

По приказу Влада лучник запустил вторую сигнальную огненную стрелу и основной отряд, под руководством генерала Вита устремился в арку разрушенных врат замка. Мощные взрывы и неожиданный и страшный слитный крик атакующих "воинов леса" всполошил всю округу. Подбегая к разрушенным воротам, народ горланил, как на ярмарке, подбадривая самих себя истошными воплями. Одновременно на стены по бревнам все еще влезали новые стрелки, которые усиливали с каждой секундой стрельбу по мечущимся защитникам замка. Встречного боя не получилось. Следующие четыре стрелы с "акритом", пущенные навесом во двор, устроили там настоящий ад. Это был ювелирный залп, но стрелки у конунга не даром тренировались и днем, и ночью две недели подряд. Уцелевшие деморализованные люди барона во внутреннем дворике кидали мечи и копья, завидев огромную толпу разбойников, вбегающую с диким ором через разрушенные ворота в замок. Казалось — игра сделана. Но барон Трант показал себя настоящим молодцом и грамотным тактиком. Он не стал принимать бой в донжоне, сражаясь за каждую ступень винтовой лестницы, ведущей к его покоям, а пошел на прорыв, или в контратаку, как посчитали его подчиненные. Огромные створки дверей, ведущих в главную башню, внезапно распахнулись, и оттуда рванул к воротам отряд тяжеловооруженных конников. Каждый держал в правой руке копье, а в левой меч или факел. Отлично обученными лошадьми они управляли одними ногами, а поводья были привязаны к передней луке седла. Легко разметав толпу во дворике и под аркой, конные воины барона выскочили из крепости, уменьшившись в числе едва ли на пятую часть. И тут же получили сокрушающий залп из арбалетов и луков от стоящего в полном составе в резерве напротив ворот отряда конунга. В арке у беглецов возникла сутолока. Кони вставали на дыбы перед завалом из тел на выходе из крепости. Отряд конунга, где смертельный темп задала четверка арбалетов "суоми", просто выкосил оставшихся всадников в несколько секунд. Конный прорыв не удался.

Радостный вопль атакующих убил последнюю надежду в душах воспрявших было духом при этом прорыве оборонявшихся. Оставшиеся в живых во дворике покидали на землю поднятое было вновь оружие. Нападающие разбежались по крепости, легко гася вялые очаги сопротивления. Через четверть часа во всей лесной твердыне, кроме арсенальной на пятом этаже донжона, осталась только пара комнат, в которых защитники забаррикадировались и не желали выходить наружу. Однако обещание страшных пыток, смерти на огне и, как вариант, угроза разорвать лошадьми, сломили и их. Замок увидел рассвет уже с новыми хозяевами.

В тот момент, когда Влад отдал приказ на вход в почти захваченную крепость своей команде, солнце осветило верхушки сосен на западе. Влад с удовольствием остался бы снаружи и подождал зачистки, но это сильно подпортило бы реноме. Поэтому пришлось изобразить участие непосредственно в процедуре штурма. Несмотря на то, что замок был практически взят, они входили в него максимально настороженно и сохраняя боевое построение. Принца Нюкаэля, с обнаженным клинком, закрывали со всех сторон своими телами четверо с "суоми". Перебравшись через завал из трупов под аркой, открытый двор люди конунга преодолели максимально быстро. Но во время прохода через этот каменный мешок был момент, когда у всех нервы екнули. С верхушки башни, сопровождая процесс хохотом и грубыми шутками, скинули во двор утыканного стрелами часового. Оказалось, что это не человек, а грубо сделанный манекен, с накинутой на деревянный каркас кожаной курткой с металлическими бляхами и кувшином вместо головы. Отряд, не задерживаясь возле этой куклы, бегом вошел в распахнутые ворота донжона. Тут Владу доложили, что ни среди расстрелянных всадников, ни среди взятых в плен во дворе барона не было. Конунг только усмехнулся. Он уже знал правильный ответ.

Большая зала, совмещенная с конюшней, на первом этаже донжона Владу не понравилась. Не понравился и общий зал на втором этаже. Влад справедливо опасался смежных галерей, ведущих к стенам крепости. Опасность была в сквозняках и в возможном наличии скрытых за гобеленами тайных проходов и смотровых щелей. Влад не доверял компетенции каменщиков в первом случае, но верил в разумность строителей во втором, которые просто обязаны были предусмотреть нечто подобное для общего зала.

Третий этаж был в небольших комнатах, в которых, видимо, проживали замковая челядь, офицеры и баронская прислуга. Народ тут уже вовсю грабил.

А вот четвертый этаж порадовал — там были личные покои барона. Кроме гигантской кровати наличествовал и роскошный вид из окна. Выше располагались только арсенал и сторожевая. Там еще раздавались отдельные выкрики, и был слышен звон оружия. Влад, выгнав парочку мародеров из баронских покоев, приказал своему отряду располагаться прямо здесь. Сам он, неожиданно для спутников, занялся исследованием интерьера и простукиванием стен и пола. Секретный ход он обнаружил сразу. Он был под немного сдвинутым с места огромным сундуком. Ход выдала грязь, которая осталась на деревянном полу, после того как двигали сундук. Влад наклонился и поднял валяющийся рядом специальный клин, который, по-видимому, блокировал открытие потайного хода изнутри и тщательно заклинил сундук. Соваться самому в каменную кишку, в которой настропаленный арбалет предполагался самой простецкой ловушкой, было несколько самонадеянно. Продолжая настойчивые и методичные поиски, конунг затем обнаружил в стене открытый тайник с серебром, к сожалению, разоренный самим бароном. Владу осталось всего несколько мелких и гнутых монет. Но конунг не отчаивался. Блицобыск под кроватью дал результатом мешок с кольцами и перстнями под одной из досок пола и большой мешок с медными монетами в небольшом сундуке. Свита конунга смотрела на его манипуляции с благоговением и большим интересом. Для них это вроде было как представление фокусника, когда тот из пустой шляпы достает то кролика, то голубя.

Наверху, наконец, затихли звуки схватки. Затем с верхних этажей донжона, вниз, во двор, после предупреждающего оклика, полетели тела павших.

Влад, выставив четырех часовых у дверей, и распорядившись о том, чтобы оба сдвоенных тяжелых арбалета, были установлены у бойниц, демонстративно смотрящих во внутренний двор, спокойно ждал конца грабежа замка. Не надо было быть гениальным психологом, чтобы предположить, что четыре разные команды, собранные за одну ночь, не смогут без жертв и прений поделить трофеи. Так и произошло. Команды Андрилла и Мадерика сразу после грабежа комнат на третьем этаже распределились равномерно по трем верхним этажам главной башни, решив держаться поближе к людям принца Нюкаэля. В арсенале они вооружились до зубов. Сторонники генерала Вита, чинно и не торопясь, в свою очередь, во избежание внезапных проблем со здоровьем, после пары понятных намеков, покинули эти верхние три этажа донжона. Здесь было много оружия, но очень мало награбленного бароном добра. Награбленные товары обнаружились внизу в подвалах и небольших складах под угловыми башнями. Прошло четыре часа, и генерал Вит потерял терпение. Поведение его партнеров ему не нравилось. Он планировал напасть на них во время дележа добычи, воспользовавшись двукратным численным превосходством, но те буквально заперлись в башне и не высовывались. Прямой штурм донжона генералу Виту был не по душе. Во-первых, не считая ворот, замок ему достался почти неповрежденным. А во-вторых, эта грохочущая магия его здорово напугала и озадачила. Ни о чем подобном он понятия не имел. Про пробивающие любой доспех заговоренные стрелы — да, о таком рассказывали старики, но вот чтобы стрела разносила в щепки окованные железом ворота из дубовых досок — нет, о таком не слышал никогда.

Пришлось, изображая радушие, идти самому.

— Командир Вальдур! А что нам делать с пленными? Как их будем делить? Их там чуть больше сотни. — начал диалог с порога баронских покоев генерал Вит. При этом он так косился на тяжелые сдвоенные арбалеты, направляющие которых смотрели внутрь крепости, что конунг реально испугался, как бы генерал после этого визита не начал страдать косоглазием. Еще он обратил внимание, что волевое и будто вырубленное из гранита лицо лесного генерала за этот штурм заработало еще один красивый шрам в качестве статусного аксессуара.

— Генерал? — изобразил непонимание Вальдур. В просторную комнату зашла еще дюжина сторонников Вита. Руки они держали не на оружии, но было явно видно, что головорезы готовы в любой момент прикрыть своего начальника в случае обострения.

— Я так понимаю, принцу нужна мана для возобновления заклинаний? Надо начать дележку с пленных, затем уже учтем все, что мы нашли. Решим с ними вопрос, чтоб уже не решать вопросы с кормежкой, охраной и прочей мутотенью, — забивал железные доказательства генерал Вит.

— Генерал! Они сдались в плен! Они такие же люди, как вы! Не орки, не эльфы, не гоблины — ЛЮДИ. Они тоже воины леса, ваши братья по призванию и коллеги по профессии! Во имя Маниту! Неужели вы — вы предлагаете их принести в жертву каким-то эльфийским богам?!

Такой поворот разговора выбил почву из-под ног у генерала. Он не был виноват в своем образе мыслей — для его мировоззрения, для мира, где сотни лет безраздельно правили эльфы — принесение людских жизней в жертву было нормальным явлением.

— Но… принц, э-э-э — эльф, магия… — генерал впервые в жизни не нашел слов. Свита за его спиной активно перешептывалась, тоже смущенная словами конунга до самых основ переосознания бытия и своего места в нем.

— Маниту сказал! — громовым голосом вознесся Влад над толпой и следом произнес бессмертные и вечные строки:

"Я устал от ваших распрей, Я устал от ваших споров, От борьбы кровопролитной, От молитв о кровной мести. Ваша сила — лишь в согласьи. А бессилие — в разладе. Примиритеся, о люди! Будьте братьями друг другу!" (Песнь о Гайавате. Перевод И. А. Бунина.)

Будто сквозняк прошел по комнате. У стоящих в комнате захолодило кожу и сдавило дыхание, словно каждого из них коснулась десница бога. Сознание стало неожиданно ясным, и каждое слово говорящего западало прямо в душу. Стих буквально вбился серебряным дюбелем в недостающие места скреплений стального полотна нового мировоззрения. Но сколь бы ни был Влад талантливым и проникновенным оратором, без вмешательства высших сил тут не обошлось. Кто-то дал его словам полную силу, а дар убеждения заставил работать без помех. Это не было ни гипнозом, ни мороком, каждый в комнате просто понял, что вот она, правда. Здесь и сейчас. И вот он, момент истины, когда каждый должен решить для себя, кто он и где его место.

— Маниту сказал, и я говорю — нет смертям на алтарях эльфов! Все рождены свободными и равными! Хватит с нас этого! Хватит! Каждый из нас не животное, но человек! А человек, генерал Вит, это звучит гордо!

Влад помедлил несколько секунд для закрепления эффекта.

— Предложите пленным вступить в вашу армию, генерал! Они воины леса, как и вы все. Они видят в вас братьев, а не врагов. Да! Их взор сейчас застлан ненавистью и болью, но сорвите покровы с их глаз! Несите слово правды! Все люди братья! Поговорите с ними, пусть мои люди поговорят, расскажите о словах Маниту, и вы сами увидите результат. И вы станете самой мощной силой в этом лесу, генерал. Сделайте это — и скальды разнесут ваше имя во все уголки земли. Вы станете ярлом, нет! конунгом Колючего Леса! Первым независимым от эльфов королем людей!

У генерала Вита буквально остекленел взгляд. Перспектива стать венценосной особой ему просто в голову не приходила никогда. Дыхание перехватило.

— Генерал, сходите отдохните. Выпейте кувшинчик вина. Нужно отдохнуть и вам, и вашим людям после этого штурма. Но время дорого, через два часа я снова вас жду здесь. Желательно трезвым. Андрилл, Мадерик! Отрядите по четыре человека, пусть еду принесут из кладовых. Заодно и впрок на дорогу захватите. Война войной — а завтрак по расписанию.

Дружный хохот от такой простецкой шутки разрядил ситуацию. Люди генерала и обоих сержантов сообща пошли вниз искать кладовые. Генерал тоже пошел искать кладовую с вином. Ему срочно хотелось выпить. Его мировоззрение дало трещину, и теперь срочно требовалось залить глотком вина эти несоответствия в фундаменте базовых правил существования.

Не через два часа, но ближе уже к закату, генерал Вит вновь был в бывших покоях барона. Он пришел всего с двумя людьми, уже полностью доверяя Вальдуру и его людям.

К удивлению генерала, все сдавшиеся в плен после небольшой, но очень мощной психологической предварительной обработки людьми конунга согласились присоединиться к его отряду. Еще больше подняла настроение встреча с бывшей пассией, которая обнаружилась в одной из комнат на третьем этаже. Та так изобразила радость от встречи и выразила настолько искреннее признание от того, что "мой генерал пришел меня спасти", в результате "спаситель" сумел вырваться только через три часа, причем выжатым как лимон, после того как зашел туда с обнаженным клинком и четким намерением "зарезать эту шлюху". Из ее комнаты он выходил, извиняясь и каясь, что "так долго шлялся по лесам". Ах, женщины, женщины…

Что делаете вы с нами, когда удар судьбы стрелою страсти пронзает сердце беспощадно? Что за страшный механизм заложен в мужской природе, делая его безвольным и нерешительным котенком, которого взяли за шкирку, когда он еще пять минут назад был ужасным тигром? Нет, воистину, любая женщина колдунья, и пусть Великий Маниту пошлет каждому его меру судьбы, взвешивая её не делами и поступками, а силой зависимости от своей прекрасной половины.

Ну почему, чтобы повернуть пути истории, мужчина минимум должен убить дракона, захватить царство и выпустить море крови, да и то не всегда это срабатывает, а вам нужен для этого всего лишь выверенный жест рукой, загадочная улыбка и один-единственный томный взгляд?! Женщина в своем искусстве достигать целей работает, как снайпер, а мужчина — как пулеметчик с завязанными глазами и стреляющий на слух. Но снайпер — это одиночка, а мужчины четко знают, что все решает плотность огня на километр фронта, и пользуются этим.

Но самое главное, что сделала со своим "лесным генералом" миледи Аннет, повернув ход истории на путь торжества справедливости — это вовремя вложила в голову генерала Вита мысль о том, что убийство эльфийского принца, который и так не собирается здесь задерживаться, в этом проклятом лесу, где не растет ни один мэллорн — очень плохая идея, чреватая впоследствии гарантированными несовместимыми с жизнью неприятностями.

Влад тоже не сидел без дела. Среди захваченной в замке добычи было найдено несколько рыцарских шпор и набор золотых колец. Воспользовавшись этим подарком судьбы, он отрепетировал и обговорил с Нюкой, она же принц Нюкаэль, процедуру посвящения в рыцари. Дела могли идти как угодно, но PR должен был быть совершенным.

Поэтому вошедший в комнату усталый но довольный генерал Вит, который на самом деле до того, как дезертировал, был всего лишь штаб-сержантом, получил уведомление о том, что сегодня на закате он станет рыцарем. Опешившему генералу даже не дали ничего сказать, он еще только с хрустом приноравливался своим сознанием ко всем выглядящим поначалу сумасшедшими поступкам и нестандартным образам конунга, а сразу стали нагружать ценными указаниями по организации этого мероприятия. С подготовкой уложились в три часа. Влад решил, что сегодня посвятят в рыцари Скарви, Атли и Хагена с его стороны и Мадерика, Андрилла и генерала Вита со стороны "лесных воинов".

Вся крепость перед торжеством была освещена сотнями факелов, а во дворе замка выстроился весь наличный состав, кроме дозорных на башнях и стражи у свежесколоченных временных хлипких ворот. Принц Нюкаэль, в сопровождении Катерины и Марины, несущих за ним подол трехметрового алого плаща, выйдя из донжона и оказавшись напротив шестерых претендентов в рыцари, был встречен овациями. Влад не доверил Нюке тяжелый меч для этой процедуры, ограничившись длинным кинжалом, причем еще и в ножнах. Но учитывая тот факт, что данный кинжал был именной и носил название Хекс, легитимность владельца и его право производить в рыцари никто не оспаривал. Ведьма-лекарка из поселения генерала Вита, и знахарка, оставшаяся после барона в замке, обе даже еще худшей квалификации, чем Кольгримма, выпали в полный экстаз, сначала учуяв, а затем увидев желтый кристалл на рукояти кинжала. И они не замедлили сообщить окружающим, что за страшное оружие в руках у грациозного эльфийского принца.

Влад долго думал, засвечивать ему это оружие или все же не надо. Но возможность пропиариться на весь лес победила осторожность. Надо особо отметить: рукоятка кинжала — это не весь кинжал. Двулезвийное жало клинка Судьбы он запретил обнажать, а уж тем более демонстрировать его способности. Так что абсолютно точно сказать, что в руках у принца Нюкаэля именно одно из Лезвий Судьбы, не мог никто. Однако мужская фантазия, которая в десятисантиметровом разрезе женской юбки ухитряется разглядеть пару километров глубоких эротических эмоций, его не подвела. Но про Гугнир, который в специальном кожаном тубусе сейчас висел за спиной Ингвара, никто из "лесных воинов" даже не догадывался. По легенде — там был личный стяг принца Нюкаэля. В тубусе действительно находился отрез ткани глубокого матового черного цвета, обернутый вокруг древка копья, но конунг еще сам себе не был готов ответить на вопрос, будет ли в действительности знамя анархистов их стягом.

Принцесса Эльнуриэль всей душой вжилась в образ принца Нюкаэля. О чем-то подобном она читала в одном из бесконечных рыцарских романе в монастырской библиотеке и поэтому талантливо подошла к отыгрышу роли. В свой голос она специально добавила немного басу, когда произносила фразы посвящения. Влад еще в комнате отметил, чисто для своих, для засомневавшихся в легитимности такого посвящения, что принцесса как никто имеет право на посвящение в рыцари. По праву рождения и по праву наследования — она настоящая принцесса крови. А он, конунг, приплыл издалека, и его посвящение может быть подвергнуто сомнению. А тут, в данном случае, производство в рыцари все равно проводит эльфийский наследник и член правящего дома, пусть и сохраняющий инкогнито.

Рассуждения Влада были несколько сложны для аудитории, воспринимающей его как проводника воли Маниту, но как показали дальнейшие события, он, интуитивно, был прав. В рыцари его никто не посвящал, королем или даже князем он пока не был, и де-юре прав у него производить в рыцари, в сложившейся иерархии, не было никаких. Конунг Арвенстарский — пока было не более чем прозвищем, которое еще требовало закреплять юридически.

Сложилась вообще интересная для феодально-сословного мира ситуация — у безродного самозваного конунга, который целью своей поставил свержение власти эльфов, в подчинении оказались трое рыцарей, возведенных в этот ранг эльфийской принцессой. Влад любил доводить любую сложную ситуацию до полного абсурда.

Сержант Мадерик, пытался сосредоточится и собрать мысли в кучу. Сейчас он стоял на одном колене, в ряд с остальными посвящаемыми в рыцари, и ждал, пока очередь дойдет и до него. Мысли скакали от Маниту до невероятной удачливости принца и его людей. Внезапно он отметил одно несоответствие — охрана принца была вооружена арбалетами, пусть и необычной формы, но арбалетами, вдобавок у них была парочка мощных сдвоенных, да и половина отряда принца носила за спиной тоже самострелы…А у эльфов — арбалеты табу полное. Хотя если принц изгой, подумал тут же Мадерик, а может, вообще полукровка, то эти правила не для него. И все сопровождение у него — люди. И даже обе сопровождающие эльфа дамы, что держат шлейф и тихонько сейчас хихикают — тоже вполне человеческие девушки, пусть и чересчур молоденькие, но все по последней моде и явно делят со своим господином постель, все как у высокоблагородных эльфов. Перстень наследника, повадки, жесты, чистый стиль высокой речи, незамутненный слэнгом — все говорило о том, что принц абсолютно точно был из королевской семьи. Но все эти мысли улетучились из головы бывшего сержанта, когда принц Нюкаэль подошел к нему и произвел в рыцари. Испарились, как лед на раскаленной сковородке, и осталось только счастье. Немыслимое, не взлелеянное даже в мечтах, просто невозможное — но это событие случилось — Мадерик стал рыцарем.

Процедура посвящения прошла на хорошем драйве, стильно и красиво. Народ на площади кричал так радостно, будто это каждого из них посвящали сразу в пэры. Довольные донельзя, бывшие лесные разбойники, а теперь "сэры рыцари", поднялись с земли и прошли к небольшому столу с вином и закуской.

Принц Нюкаэль как первый рыцарь торжественно поднял тост за прекрасных дам, которые присутствовали за этим праздничным столом. Их набралось целых три — это были Марина, Катя и Аннет, "возлюбленная сэра рыцаря генерала Вита". Со слов безостановочно воркующей Аннет выходило, что весь штурм был затеян из-за нее. Суровые рыцари не спешили ее разочаровывать. Однако простой народ, услышав речи от стола начальства, радостно подхватил эту мысль и понес дальше, как водится, приращивая к этой истории несуществующие подробности. Влад только головой покачал. Пиар получался на выходе просто сумасшедший.

— Сэр Вит, — учтиво обратился Влад к соседу по столу. — Все ли из захваченных в плен вошли в ваш отряд?

— Да, сэр Вальдур, — еще более помпезно и учтиво расшаркался генерал Вит. — Все, даже раненые. Это удивительно! Хотя только один остался. Но с ним есть сложности.

— Мы обнаружили в стене схрон с письмами и документами, на имя барона Транта. Судя по переписке, он, только по предварительным прикидкам, работал сразу на три эльфийских королевства, два гномьих, одно темноэльфийское княжество и еще имел сношения с пиратским государством. А выкупы за пленников получал вообще со всего континента, через посредников в этих самых королевствах. Верительные грамоты и печати он, конечно, прихватил с собой, когда сбежал, но даже то, что осталось, впечатляет. — Просветил всех находящихся за столом Влад. — Так, а что там за сложность, с тем самым единственным, кто отказался присоединиться?

Генерал Вит широко улыбнулся. Раз Вальдур такой умный и начитанный, не грех и подшутить над зазнайкой, подумал он.

— Вам лучше самому взглянуть на этого отщепенца. Сидит, вернее, висит, в цепях в подвале. Наверно, слово Маниту если на него и подействует, то только из ваших уст. Уж больно он… консервативен и темен в своих взглядах.

Генерал сумел вызвать удивление у Влада. Но тот тоже был во всех политесах не лыком шит и поэтому в последующие часы сделал вид, что просто забыл об этом инциденте. Он был опытным и битым зверем на поле боя информационных войн и диверсий. В питерском подполье командованием весьма широко практиковались изощренные методы выявления излишне любопытных и сообразительных с последующей отправкой на задания с отрицательным уровнем выживания. Проявит кто-то интерес к способам экстренной связи командиров ячеек — и тут же получает задание, к примеру, проникнуть на атомную станцию в Сосновом Бору и принести оттуда графитовый стержень. Но без инициативы подчиненных на местах, эффективность в целом у подполья поэтому была невысока. Как показала практика, самыми эффективными подпольщиками оказались молодежные банды. И хотя официально подполье их и считало "своими", для самих юных "отморозков" это было еще той новостью, и сопротивлению они почти не подчинялись. Группа "Дорпан" сама была до БП девчачьей бандой, правда, с компьютерной спецификой, хакеров, что не делало ее менее криминальной.

Поэтому генералу Виту пришлось напоминать "забывшему" напрочь о странном и интригующем пленнике Владу, когда тот уже направил свои стопы на четвертый этаж в сопровождении свиты и в компании принца Нюкаэля.

Глубоко вздохнув и сделав вид, что делает огромное одолжение лично генералу, Влад ниспросил у принца позволения сопроводить его в подвалы. Принц же упирался и хотел наверх, идти отдыхать. Влад повторил просьбу, но принц был непреклонен. Брови у конунга полезли наверх. Влад с удивлением про себя отметил, что его высочество странно мнется и переступает ногами. И тут он понял, что это просто женский организм у принца Нюкаэля требует "попудрить носик". Он тут же схватил генерала за руку и отвел чуть в сторону, махнув сопровождающим, чтоб уводили принца наверх.

— Генерал, очень прошу, давайте уже решим вопрос с утра, принцу требуется срочный прием лекарств. От избытка чувств и эмоций его старая рана от лап волколака-вампира дала о себе знать. Не дай Маниту еще откроется и потечет кровь. Не сдохнет же ваш загадочный пленник за одну ночь? Да и мне, и вам тоже требуется отдых. Разрешите откланятся! Сэр Вит! Сэр Мадерик! Сэр Андрилл! Госпожа Аннет!

Учтиво раскланявшись со всеми "сэрами" и "госпожами", Влад проворно побежал вслед за группой охраны принцессы. "Сэры" постояли, подумали и пошли все следом вверх по лестнице, так как другого пути до их места ночлега просто не было. Генерал Вит в комнату своей спасенной невесты, а остальные транзитом через весь донжон, в сторожевую на последнем этаже, где и были ими намечены спальные места.

В это время, после окончания бурного праздника, нынешние обитатели замка тоже укладывались спать, но уже кто где, так как день выдался на редкость долгий и богатый на события. Только усиленная стража на стенах бдительно и чутко охраняла сон всех уставших и уснувших. Успешный штурм неохраняемых стен служил всем примером того, как не надо делать из охраны замка балаган с раскрашенными горшками на площадках башен.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

"Принц из темных альвов братом ему стал,

Щедро одарил и в губы целовал.

Даже эльф подземный понял правоту

Тех идей о жизни, что дал нам Маниту!"

Проснувшись, Влад не сразу понял, где он находится. Так бывает после глубокого сна, в котором ты видел яркие и образные сны, и при этом из-за жизненных перипетий ночуешь не у себя дома. От красочного полотна сновидений не осталось и следа, даже рваного клочка неосязаемой реальности, но у Влада теперь было послевкусие какой-то боксерской схватки или, скорее, судя по ощущениям, весьма травматичного полета в поясе астероидов под музыку ансамбля "Земляне". Конунг встал со сложенных ковров, на которых ему было постелено, и чуть было не загремел на всю крепость обнаженными клинками, лежащими с его постелью рядом. Он про них совершенно забыл, а вспомнить помешали оказавшиеся рядом с ним в большом количестве маленькие подушки, под которыми и не увидел оружия. Владу дико повезло, что он себе серьезно не повредил ногу. Взгляд зацепился за огромную баронскую кровать, на которой, положив под голову ладошки, сладко спали все три девушки его небольшой мобильной ведьмино-хакерской группы. Грохот их нисколько не побеспокоил. Конунг, стараясь не разбудить молодежь, тихонько, буквально на цыпочках, выскользнул за дверь. К его удивлению, в большой общей баронской комнате уже почти никто не спал. В баронских аппартаментах были только свои, проверенные люди, из отряда конунга. Мадерик и Андрил со своими людьми еще сладко спали этажом выше, а генерал Вит храпел во всю ивановскую этажом ниже. Возникла небольшая психологическая пауза. Мужчины из его отряда, которые отлично знали, что принцесса ряжена в принца, встретили конунга цепкими оценивающими взглядами. Все-таки ночь провел в одной комнате с тремя молоденькими. И народ точно слышал ночью женские выкрики и возню.

Влад, не обращая внимания на всю эту пристальную многозначительность паузы, которая содержала в себе сразу десять тысяч намеков, о которых он и понятия не имел, спустился с Ингваром с четвертого этажа донжона и проследовал к колодцу во дворе замка, где устроил себе небольшое обливание. Вернувшись в покои, потребовал завтрак.

Удивительно, но службы быта в замке смены владельцев как будто и не заметили. Они даже многократно разрослись, наплевав на незыблемые законы Паркинсона о последовательном расширении штатов, за счет прибывших вчера днем некомбатантов из лагеря генерала Вита. Повара готовили завтрак, истопники протапливали печки, прачки обстирывали. Рыжие и бойкие девки сладко потягивались в постелях младшего комсостава. Пастушонок выгнал пастись на луга вокруг крепости куцее стадо парнокопытных. Пришел обоз о трех телегах с сеном и овсом, и его старший возница продал фураж для лошадок, нимало не смутившись при этом сменой хозяев в замке. Это было удивительно для Влада, с его сверхсовременными понятиями тотальной войны, в которой самое главное, при любом более-менее длительном конфликте — не уничтожить военную силу согласно рыцарским заветам в честном поединке или сражении, а немного подловато, с точки зрения того же рыцарства, подорвать моральный дух воинов терактами в тылу и показательным уничтожением мирного населения, вроде Хиросимы-Нагасаки. Но в условиях феодализма, где каждый человек был в первую очередь ценен свой профессией, и если речь не шла, например, о этнической или религиозной чистке, это было совершенно нормально, что всякая челядь в итоге оставалась в живых. Местами ограбленная, местами побитая, быть может, даже местами изнасилованная, или даже все три бедствия вместе, но самое главное — живая.

За завтраком конунга ввели в курс оперативной обстановки. В замке все спокойно. Отряды братаются. Выяснилось, что воинство барона Транта состояло из двух групп. Первая группа, личная дружина барона, сражалась до конца и полегла в воротах в полном составе. Вторая, более многочисленная — обычные лесные разбойники. Они нисколько не смутились предложению о смене флага и присоединились к отряду генерала Вита, практически удвоив численность его "армии". С одной стороны, местным разбойникам было еще очень далеко в своих традициях до кондотьеров Апеннинского полуострова, с которых правила японских шахмат "сёги" могли только брать примеры скоростного перехода из одного лагеря в другой, с другой — их взяли в плен, и никто не собирался выкупать обратно. Военная служба для них была окончена, а следовательно, и обязательства перед нанимателем можно было считать ничтожными, так как в семи случаях из десяти — их просто бы перебили, а в остальных трех — принесли в жертву. Де-юре они были мертвы для нанимателя. А какой тогда смысл любящим жизнь в самом чувственном и низменном понимании, находящимся и так уже по ту сторону юридических прав, становиться в этом случае мертвецами и де-факто? Можно до следующей зари разглагольствовать про честь и совесть "воина леса, рыцаря чащобных троп" — но когда на этой самой заре вам предложат топор или жизнь — кто выберет топор?

Влад взял поднос с готовым завтраком для хакерш и понес его своим спящим ведьмочкам. Посмотрев на то, как Великий Конунг записался в прислугу, воины понимающе переглянулись и стали усиленно друг другу подмигивать. Все-таки уделал трех девиц за ночь и еще им завтрак понес. Без силы Маниту тут не обошлось ну никак.

Влад с трудом добудился до юных хакерш. Те, как черепашки в случае тревоги, уползали конечностями под одеяло при каждой попытке их разбудить. Только угроза вылить ведро ледяной воды из колодца прямо на постель заставила вынырнуть все три головы из-под покрывал.

— Марина, напомни, ты сколько тигров убила за ночь? — полусонно задала вопрос Катерина.

— Не помню, но троих точно ранила, — позевывая и потягиваясь, отвечала Марина.

— И я двоих тигров "выпилила"! Хэдшотом! — похвасталась Нюшка, она же эльфийская принцесса Эльнуриэль.

— А у меня два ранения и ни одного "фрага", — пожаловалась инициатор этого странного опроса.

Влад возмутился.

— Вы что, полночи в стрелялки рубились? А батарейки где я вам новые возьму? И чего я с вами полусонными сегодня делать буду?

— Спокойно, папаша! — нагловато прервала его Катерина. — Мы всю ночь с подушками на тигра охотились. Королевского тигра! Тигра-храпуна! — и с оглушительным высоким слитным воплем все три головы спрятались под одеялом.

Влад вздрогнул от этого радостного визга и остолбенел от неожиданности. Тигр?! Здесь? Затем понял, про кого речь и кому эти подушки предназначались. И почему он всю ночь во сне летел сквозь метеоритный поток. И он с ужасом понял, что с этим спаянным женским коллективом еще нахлебается горюшка досыта.

— Значит так! — почти заорал раскрасневшийся конунг, сдернув свободной рукой одеяло. — Умылись, оделись, поели, прибрались. В темпе, в темпе! У нас еще экскурсия — нам надо в темницу, смотреть инсургента. Как самочувствие, кстати? А то кто-то вчера почти описался на лестнице, но зато съел и выпил все, что было вкусненькое на столе. Головенка не болит, ваше эльфийское высочество? Опохмелиться не желаете, принц-алкаш?

Прооравшись, звякнув подносом и хлопнув дверью, королевский тигр-храпун вынесся в дикой ярости из баронских покоев.

— Ха! Готов! — Сказала Катерина и обменялась с подругами хлопками ладоней.

— Дорпан — Конунг: один — ноль!

Влад, покинув ставшие в одну минуту негостеприимными покои, встретил в небольшом общем зале при баронских покоях весь высший свет этой крепости. Тут были мало того что все его рыцари, шикуя золотыми шпорами и многозначительно держа напоказ руки с золотыми кольцами, но и все остальные — Мадерик и Андрилл, а также сэр генерал Вит, сопровождающий "миледи Аннет". У генерала тоже выдалась тяжелая ночь. Сначала в будуаре "миледи" ему сделали намек, но он, как и большинство мужчин, его не понял. А потом просто сказали прямо и открытым текстом, отчаявшись донести до прямолинейных мужских мозгов тонкие женские намеки — что в следующий раз сэру рыцарю обломится только после свадьбы. Аннет была практичной женщиной и сразу решила взять кота за рога… или быка за яйца… В общем — не суть, кого и за что она схватила в этой аллегории, но генерал уже пропал.

Однако генерал еще даже не представлял, насколько в действительности у него еще хуже обстоят дела из-за того, что "миледи Аннет", дочь мельника, вчера попробовала на вкус "жизнь высшего света". Как гениально пропели русские скальды: "Как упоительны в России вечера. Балы, красавицы, лакеи, юнкера. И вальсы Шуберта, и хруст французской булки. Любовь, шампанское, закаты, переулки…"! Эта "упоительность" "высшего света" подействовала на Аннет как мощнейший наркотик, после которого хочется вторую дозу, и плевать на то, чем придется расплачиваться после. И пусть "вальсы" вчера исполнялись жутко фальшивившими полупьяными разбойниками на расстроенных инструментах, да и это была не столица, а Колючий Лес, но женская тяга к прекрасной и легкой жизни высшего дворянства уже намертво прикипела ко всем ее мечтам и устремлениям. Любой ценой и во что бы то ни стало.

Ничего не подозревающий генерал, который, однако, встретил выход принца Нюкаэля со "сопровождающими лицами" из спальни, с поклоном и ясно читаемой на его лице завистливой мыслью, "мне жениться, а ему так дают, да еще двое", живо обсуждал с другими рыцарями вечную тему всех мужчин — об оружии, в данном случае о достоинствах и недостатках арбалетов и их сравнении с луками. Он не планировал ничего глобального и более чем был доволен текущим состоянием дел. Уточним: доволен, не в смысле семейных отношений, а в смысле обладания недвижимостью. Но все уже было решено за него. Миледи Аннет четко и твердо решила сначала выйти замуж, а затем прорваться на оперативный простор, перед этим нарастив связи среди высшего света. Миледи Аннет четко и твердо решила сначала выйти замуж, а затем прорваться на оперативный простор, перед этим нарастив связи среди высшего света. Стены этого лесного замка ей уже жали и мешали дышать полной грудью. Поэтому она отчаянно пыталась притормозить исход принца и его свиты. Генералу после настойчивых шепотков в ухо и милой улыбки спасенной любимой пришлось озвучить просьбу спутницы погостить в замке еще недельку и восстановить силы после штурма. Заодно и пригласил всех на свою свадьбу, которая была назначена через пять дней.

Влад, понявший, откуда дует ветер, в душе восхитился искусством миледи Аннет по управлению мужчинами и дал дипломатичный ответ, что передаст принцу Нюкаэлю приглашение и, конечно же, порекомендует его принять. Рыцарь Андрилл и рыцарь Мадерик, в свою очередь, жарко заверили Влада в своей верности, что теперь они с принцем не расстанутся и будут подле него, пока он их сам не прогонит. Услышав это, генерал Вит заметно расстроился, но потом махнул рукой — двадцать человек из их банд не решали ничего. Да и сами руководители ватажек признавали его превосходство безоговорочно. Им самим и их людям однозначно понравился такой стиль жизни — ешь досыта, пьешь допьяна, спишь в тепле и за стенами крепости, но свой путь они уже определяли или с удачливым конунгом, или уже как сами по себе, не планируя оставаться рядом с нынешним хозяином замка.

Ирония ситуации была в том, что мужчины что-то планировали, обсуждали, готовились выстраивать отношения, но пока даже не осознавали, что в их гравитационно-психологической модели появился сверхтяжелый объект, который очень скоро сорвет их со своих орбит и увлечет за собой. А миледи Аннет, пользуясь женской интуицией, уже правила фижмы своих юбок в параллельном курсе к этому объекту, стремясь набрать максимальный для себя рейтинг в мире Ванахейм.

Дождавшись принца и его прелестных сопровождающих, целая делегация из всех представителей "высшего света", находящихся в этом замке, отправилась в пыточную, расположенную в каменных подвалах донжона. Влад очень боялся за своего принца из-за того, что считал его неравнодушным к грызунам. Не в смысле любви — а в смысле громкого визга при виде мышки. Поэтому, заботясь о "милых дамах", приказал сопровождающим воинам разгонять всю эту мохнатую шушеру грохотом и огнем факелов.

— Как ваша рана, Ваше Высочество? — с живым участием обратилась к принцу миледи Аннет, пристроившись с ним рядом и ловко отжав Катю с Мариной. На языке автомобилистов это бы называлась — "подрезала".

— Ну, э-э-э, спасибо, гораздо лучше, — попытался выпутаться принц из сложной ситуации, непроизвольно отшатнувшись и сбившись с шага, чуть при этом не врезавшись в кладку стены.

— Страшно представить, волколак-вампир! Я бы умерла от одного вида такого чудовища! — продолжала щебетать миледи Аннет. — И как давно это случилось? Как это произшло?

Влад посчитал нужным немедленно вмешаться.

— Принц заработал свой шрам, охотясь на этого жуткого монстра. Страшная рана, я должен сказать. Края практически не заживают, а раз в месяц, в полнолуние, из нее идет кровь. Прошу вас никому не рассказывать об этом. Рана, пусть и неопасна, но принц смущается при ее упоминании. Но давайте же скорее взглянем на загадочного пленника барона, который отказался вступать в его отряд! — поскорее перевел стрелки со скользкой темы Влад.

Зайдя в камеру с отступником, большая часть делегации остолбенела. Посреди нее висел на цепях ушастый негр-блондин. Он был довольно хрупкого телосложения, и было непонятно, как его вообще сумели заковать и подвесить на цепях, толщина звеньев которых была толще его запястий. Эльф был абсолютно наг. Первая мысль у землян была о том, что это их земляк из оккупационного корпуса. Однако пропорции тела и ушки у "шоколадки" были не совсем человеческими. Например, выпирающих ребер было однозначно больше, чем у человека. Да и цвет кожи у него был странный, какой-то темно-серый. Длинные белые волосы свисали практически до пола, закрывая лицо. Всем вошедшим в камеру места у входа не хватило, и им пришлось обступить обнаженного эльфа вокруг. Мужчины рассматривали всего эльфа с интересом, а вот у женщин, конечно, отметивших прекрасные белоснежные волосы его шевелюры, тем не менее интерес выше пояса не поднимался.

Первым опомнился от созерцания эльфийских достоинств принц Нюкаэль. Для сопровождающих рыцарей он неожиданно дал петуха в голос, и почти по-женски закричал:

— Да это же темный эльф! Его надо немедленно убить!

Затем Нюкаэль опомнился, прокашлялся и, добавив баску в голос, категорично заявил:

— Ну-у-у, всем же известно, темные эльфы — исчадия ада.

Влад, конечно же, в обычном своем состоянии отдал бы приказ прирезать "неправильного" эльфа. Во избежание и на всякий случай. Но после этой чудесной ночи королевский тигр-храпун испытывал острую жажду мести.

"Я тебя еще за него замуж выдам, "хэдшотница", — пронеслась в мозгах у Влада злобная мыслишка. Хоть Нюшка и была теперь "его человеком", ненависть к эльфам в целом, как к биологическому виду, никуда не делась и требовала реализации. И вдруг конунг понял, чудесным образом осознал, что так и будет. Обостренная интуиция ему подсказала, что оба эльфа в камере давным-давно были обречены на эту встречу, и он просто свидетель, проводник того, как две ниточки судеб потянулись друг навстречу другу и сейчас переплетаются в единое целое. Подобные жуткие приступы интуиции не были частым гостем в жизни Влада, но когда они накатывали — это было нечто.

— Еще восемь трупов темных эльфов лежат в самой дальней камере, — с гордостью, будто он сам их прирезал, сказал генерал Вит. — По виду день, может, два, как их укокошили. Этого так и нашли — в цепях. Видимо, барон сам не знал, что с ним делать. Его кормили и поили вечером, но утром камеру пришлось убирать. Должен сказать — засранец он просто сказочный! — и генерал дико заржал, как конь, над собственной шуткой. Некоторые смех подхватили. Но не все.

— Это эльфийский принц, — беззаппеляционно заявил Влад. — Мы не будем его убивать.

— Это темный эльф, и его надо убить! С каких пор Вальдур Арвенстарский боится убить эльфа? Или он убивает только эльфиек? — принцессе, воспитанной в исключительно яркой ненависти к темным собратьям, при виде темного эльфа "снесло крышу". Вдобавок у нее после вчерашнего сильно болела голова. — Когда ты отрубил голову Эльгар-аль-Элендиэль, ты проявил больше мужества, конунг!

Вздох прошелся по камере. Вальдур Арвенстарский! Убил саму Эльгар-аль-Элендиэль! Отрубил ей голову! Даже висящий на цепях темный эльф, услышав эти новости, попытался приподнять голову и взглянуть на столь колоритную и интересную личность. Принцесса Эльнуриэль, в личине принца Нюкаэля, решила отыграть роль беспощадного мстителя до конца и поступить так, как советовали все рыцарские романы, что она прочла. А а темно-зеленой эльфийской вязью по желтым листам книг они однозначно вещали: "Видишь темного эльфа — убей его!". Она неуклюже выхватила из ножен непривычный кинжал, Лезвие Судьбы, и сделала шаг к эльфу, занеся двойной клинок над головой.

Влад мгновенно понял, что дело приняло дурной оборот. Эльфийка в порыве своих страстей совершенно упустила из виду тот факт, что принесенный в жертву темный эльф почти сразу превратится в кусок адски заразного "ведьминого студня". И что никто из этой камеры, ставшей смертельной ловушкой, живым уже не выйдет. Конунг дернулся к Эльнуриэль так, будто его ударили током. Он резким движением схватил левой рукой Лезвие Судьбы за гарду вместе с ладошкой принцессы, да так, что девичьи косточки хрустнули, а правой хорошенько врезал ей в солнечное сплетение, отбив напрочь руку при этом об тонкую кольчугу.

Влад совершенно забыл про защитное заклинание, но конунга опять спасло чудо, которое в его случае уже становилось закономерностью. Энергию небольшой молнии вобрал в себя жуткий желтый кристалл в навершии Лезвия Судьбы. В полутемной комнате резко стало светло как днем. Хватая воздух ртом, эльфийка стала тихонько оседать на пол. В этот момент, до сих пор будучи недвижим, кроме попытки поднять голову, темный эльф сделал своим телом "волну" и рванулся вперед. Его челюсти сомкнулись на черной коже рукава Влада в районе бицепса. Кафтан он не прокусил, поддетая под него тончайшая эльфийская кольчуга спасла конунга от травмы, но ущипнул — будь здоров. Обернувшись к темному эльфу, Влад рывком вырвал рукав из его зубов, оставив у того во рту лоскутья кожи от своей одежды, и, продолжая движение, со всей дури ударил и так уже отшибленной рукой в левую скулу. Получив страшный удар в голову, темный эльф обвис на цепях.

В комнате кто-то визжал, кто-то пытался открыть дверь, кто-то выхватить оружие.

— Принцу плохо! Немедленно отнесите его в комнату! — Заорал Влад, перекрывая паническую возню. Затем он зашипел от боли в отбитой правой руке и в порыве низкой мести влупил несчастному темному эльфу сапогом в причинное место. Удивительное дело — тот очнулся и страшно взвыл. Справедливости ради, для протокола отметим, что Влад светлым и благородным рыцарем не был ни разу и никогда. Тем временем Ингвар и Мадерик, подхватив еле дышащего принца Нюкаэля, вытащили его в коридор и понесли наверх. Остальные потянулись вслед за ними. Влад остался наедине с темным эльфом.

Конунг встал за спину темному эльфу и намотал его длинные и роскошные волосы себе на кулак. Затем, дернув за шевелюру, резко запрокинул его голову назад и поднес к лицу дроу кончик сдвоенного жала Лезвия Судьбы.

— Слушай сюда, пидор! — внятно и четко произнес Влад. — Это — Хекс. Лезвие Судьбы. Если им тебя ткнуть, твоя душа никогда не попадет ни в рай, ни в ад, ни в какие-либо чертоги и не улетит за море — она попадет вон в тот желтый кристалл. А потом будет развеяна на атомы. В никуда. Ты сам превратишься в желе, которое на солнце просто истает за час. От тебя не останется ничего. Ни-че-го! Ты понял? Ни души, ни тела.

— Откуда ты взял, что я принц? — неожиданно хриплым голосом задал вопрос темный эльф, щурясь от света, который бил ему в глаза из желтого кристалла. И тут же скривился от боли, потому что Влад отошел на полшага, продолжая держать волосы в руке, и резко ударил правой ногой его в бок.

— Здесь вопросы задаю я! Еще один раз вякнешь — и тебя принесут в жертву Лезвию Судьбы! Мне плевать кто ты! Для меня ты никто и звать тебя никак. — Влад обрабатывал темного эльфа по ускоренной методике, которую им рекомендовал камрад Комок из питерского подполья. Каждая сентенция подкреплялась ударами в болевые точки. Обработав по короткой произвольной программе темного эльфа, Влад вышел из камеры, сознательно прервав допрос. Клиент должен был дозреть.

Его ждали дела в другом месте. Не торопясь, сберегая дыхание, конунг поднялся на четвертый этаж. Там Эльнуриэль уже практически пришла в себя, в окружении всего "высшего света".

— Господа! Дамы! Спасибо вам за помощь и выдержку! Но прошу нас с принцем оставить наедине. Ему требуется курс лечения, и большое количество присутствующих на пользу не пойдет. Прошу вас, дамы и господа.

"Дамы и господа", переглянувшись, потихоньку стали выходить из бывших баронских покоев. Всем было понятно, что темный эльф применил страшное колдовство и принца требовалось срочно очистить от последствий заклинания. Мадерик и Андрилл задержались насколько могли, пока Ингвар, поочередно глядя им прямо в глаза, не сказал: "Парни, ну валите уже, сказано — лечить будут".

Однако Мадерик, уходя наверх из покоев барона, мог поклясться, что из-за дверей баронской спальни раздаются вроде как высокие крики и ритмичные удары, будто широким ремнем охаживают задницу нашкодившего пажа. Говорят, при французском дворе были подобные "мальчики для битья", которым доставалось "за и вместо" проказ различных дофинов и принцесс, но Мадерик не был настолько посвящен в тайны королевских дворов других миров, чтобы делать столь сложные умозаключения. Принца бить не могли по определению, значит, лупили кого-то другого.

— Я уверен, в подвале он ударил принца и силой вырвал кинжал! — приглушенно возмутился его спутник, сэр Андрилл. — Какое бы ни было у темного заклинание, но на эльфов королевской крови руку поднимать нельзя!

— Почему? — непринужденно изобразил удивление Мадерик. Он тоже знал эту сермяжную истину, но решил послушать, что скажет Андрилл.

— Тот, кто носит перстень принца крови эльфов, перстень правителей — неприкасаем! И защитным заклинанием, которое есть в нем — можно было бы всех там убить, если бы Хекс не вобрал его в себя, — кипятился Андрилл.

— А по-моему, Вальдур испугался больше последствий от применения кинжала, чем от защитного заклятия. Тем более — оно же не смертельное. Небольшая молния, больше чтоб испугать. Первая ступень, а говорят, их три — угроза, ранение и смерть. И заметь, о принце никто никогда раньше и не слышал. Значит, он бастард. Эльфийских принцев, вследствие загадочного "мора принцев", штуки две или три на весь континент осталось. А вот принцесс — за сотню точно. Тебе, кстати, они похожими не показались? Вальдур и принц Нюкаэль?

Андрил аж захрипел от такой отчаянной мысли. Части головоломки с щелчком встали на свои места.

— Ты думаешь?!.. А ведь точно! Он очень фамильярен с принцем! И я слышал историю про одну из принцесс клана Желтого Бутона, что она сблизилась с одним воином-героем. А Вальдур, получается, снес в поединке голову самой Эльгар-аль-Элендиэль! Был слух, что она погибла. Он воин-герой! — У Андрилла во время спича закончилось дыхание, и он вынужден был остановиться, чтоб набрать в грудь воздуха.

— Не факт, что Желтый Бутон. И не факт, что там все просто. Судя по клеймам, их кольчуги и оружие — из клана Зеленого Листа. Он мог быть и любовником Эльгар-аль-Элендиэль, а это ее сын. — Выдал свою версию Мадерик.

— Бред, — отмахнулся Андрилл. — А как же катрены с предсказанием судьбы? Эльгар-аль-Элендиэль должна была объединить континент под своей властью! Это все знают. И она была, говорят, — ого-го-го!

— А в катренах было сказано: "меч Эльгар-аль-Элендиэль", и, похоже, именно этот меч у Вальдура Арвенстарского сейчас висит на поясе. Отрубить голову любовнице, чтобы посадить своего сына на трон, вполне в духе эльфийских интриг. По слухам, король в клане Зеленого Листа был убит своей дочерью, дочь убита восставшими войсками, миледи Эльгар-аль-Элендиэль погибла при невыясненных обстоятельствах, во время подавления мятежа. И тут появляется этот принц с одним из Лезвий Судьбы и начинает в нашей глуши, где точно нет шпионов из их клана, набирать войска. Ну и как тебе расклад?

Ответ Андрилла был исключительно непечатным. Оба недавно крепко подружившихся "лесных сэра" отчетливо понимали, что место их теперь — только рядом с принцем и Вальдуром. И с этого корабля им уже не сойти. Их рыцарские звания котируются, только пока они вместе и представляют силу. Или сообща пройдут в "дамки", или сгинут на пути к трону, к которому несомненно вел своего капризного и экспрессивного отпрыска твердой и беспощадный рукой Вальдур Арвенстарский.

Прописав принцессе витамин "рэ", а если конкретно, то просто хорошо выпоров Эльнуриэль, Влад вышел из спальни барона. Девчонки блеклыми тенями и отводя глаза проскользнули в дверь и побежали утешать свою подругу. Но и им объяснять не надо было, что нарушенная грубейшим образом техника безопасности по обращению с одним из Лезвий Судьбы могла их всех сегодня запросто убить.

— Катерина! — Задержал в дверях Влад свою самую бойкую хакершу. — Нужно выяснить, как определить принадлежность эльфа к царствующей семье. Там у них что-то с перстнями или татушками. Расспроси нашего свирепого принца-убийцу об этом. Давай.

Закончив просьбу-приказ, он показал жестом, что вводные даны и Катерина может идти дальше.

— Други мои, расскажите мне, что вы знаете о темных эльфах, что они любят и что им не нравится? — обратился Влад с вопросом к своим сподвижникам.

Ему вполне ожидаемо ответил его самый "любимый" персонаж во всей этой компании — Мудрый Скарви.

— Злые и подлые подземные твари. Другое название — дроу. Любят помучать перед убийством. У них матриархат. Поклоняются какой-то богине, имени которой не знают даже большинство из дроу. Пять пещерных королевств на нашем континенте. И у них есть такой бзик, что сын в ответе за отца и наоборот. Нельзя опозорить род. Очень хорошие мечники. Стрелки так себе. С гномами постоянно воюют и торгуют одновременно.

Постояв в глубокой задумчивости, Влад, поблагодарив Скарви, развернулся на каблуках и прошел по большой комнате барона к его столу, сделанному из мореного дуба. В общих чертах он и так все рассказанное Скарви знал, если не больше. Теперь требовалось найти зацепки в деле о висящем внизу в цепях "ушастом". В одном из ящиков стола, когда он его обыскивал, Влад видел кучу смятой бумаги — барон Трант не знал, что есть такая вещь, как мусорная корзина, как, впрочем и подавляющее число феодалов средневековья и поэтому листы ценной бумаги просто кидал в этот ящик. Точно так же, как и скорлупки фундука и прочий мусор.

Через полчаса конунг имел косвенное доказательство того, что в подвале на цепях висит темноэльфийский принц. Для этого ему пришлось карандашом легко загрунтовать обратную сторону заляпанного исписанного листка, видимо, послужившим подложкой к документу, с которого отпечатался оттиск, и приложить зеркало. В нескольких строках, написанных с титулованием высокопоставленного темного эльфа, шла речь об убийстве принца и возмещении ущерба.

Ситуация сама по себе была довольно забавна. Влад точно знал, что висящий в цепях дроу — темноэльфийский принц. Ну хоть тресни — уверен и все. Но ему это предстояло доказать самому себе и окружающим. Не будешь же всем объяснять про закон "парных случаев", который однозначно приводил к выводу, что такая редкость, как "эльфийский принц" в Колючем Лесу — всегда будет парной.

Насколько понял Влад из прочтения мусора, барону Транту поручили устранить темноэльфийского принца, но вместо этого он его выкрал и хотел самим фактом его существования шантажировать заказчика. Тот самый караван, о разграблении которого рассказывал Хаген, имел в своем составе свиту принца. Что и послужило причиной его уничтожения. Из текста письма он понял, что караваны в лесу уничтожать не принято. Подобное очень плохо влияет на сборы и доходы баронов, держащих замки в лесу. Это банально невыгодно, ведь если нет караванов, то нет и доходов. Грабить — сколько угодно, в меру, конечно. Но уничтожать нельзя.

Влад еще полчаса потратил на попытки прочесть весь оставшийся ему в этой помойке архив. И он набрел на пару идей, которые ему подсказал разобранный текст.

Река, которая текла в нескольких километрах от замка — однозначно была притоком Ведьминой реки, на берегах которой стояло поселение конунга, Пандора.

Развалины у брода тоже были не так просты. Барон Трант заказал несколько десятков лопат, ломов и заступов, для того чтобы там что-то найти. Также в округе было три замка — Ногт, Дирн и Кирн. Эта четверка замков, вместе с замком Трант, держала под своим контролем всю торговлю и все грузопотоки, проходящие через центр Колючего Леса. Из-за рельефа местности и болот — практически все пути сходились здесь, в квадрате тридцать на тридцать километров. Учитывая, что нейтральный ко всем Колючий Лес граничил с тремя светлоэльфийскими королевствами, двумя темноэльфийскими княжествами, двумя гномьими королевствами и один его отросток уходил на юг аж к гоблинам, а другой на восток, к людям — важность этих четырех замков было трудно переоценить.

Оставалось только неясным, почему активно не пользуются рекой, но, по-видимому, такие причины были и достаточно серьезные.

Великий Конунг глубоко задумался. Казалось бы — чего проще. База у него для развития есть, людей себе набирает прямо по ходу пьесы. Отстраивай Пандору, завози туда народ, обеспечь ресурсами и вперед — в светлое будущее, в котором нет места кровавому владычеству эльфов. Но все гладко только на бумаге выходит. Причем бумага нужна писчая. На туалетной бумаге роман вы шариковой ручкой замаетесь писать и ни разу не порвать.

Размышления Влада прервала Катерина. Они принесла кружку с травяным напитком к столу, за которым Влад в задумчивости чиркал сейчас схемы и карты.

— Перстень власти, — сказала тихо она. — Цвета там разные для разных кланов. В случае смерти кого-либо из родных — меняет оттенок на более насыщенный. Судя по оттенкам, отец Эльнуриэль все еще жив. Цвет ее перстня — малахитовый зеленый. Но может поменять и на небесно-голубой, так как она по матери — из клана Синего Стебля. Снять перстень может только сам хозяин, и он тут же теряет свои свойства. Я думаю, это какой-то драгоценный камень, специальным способом обработанный. Перстень может быть невидимым для окружающих.

— Молоток, Катерина! А где у нас мешок с перстнями? Найдите там такой же. Должен быть! И несите сюда. Только перчатки наденьте. Помните всегда: главное — это техника безопасности! — Влад не забыл вставить шпильку в сторону выпоротой принцессы. Не потому что он был мелочный, просто девушкам нелишне было напомнить, что их подругу отшлепали не за просто так, а за конкретный косяк.

В объемистом мешке, который барон при бегстве не успел вытащить из тайника под кроватью, к изумлению конунга, оказалось целых два перстня, подобных тому, что носила принцесса! Оправа у них была выполнена в абсолютно разных стилях, но блеклый камушек, вделанный в оправу, в обоих перстнях был одинаков. Влад внимательно изучил оба перстня на наличие иголок и скрытых сюрпризов, но ничего не нашел. Катерине в этот час пришлось побегать. Сначала привели обеих недоколдуний из местных, что сейчас ошивались в замке. Ничего конкретно про перстни они тоже сказать не могли. Влад заставил их эти перстни надеть, но ничего не произошло. Перстни не засветились, старушки-знахарки от яда не умерли. Затем Катерина сгоняла в спальню к Эльнуриэль и подержала перстни рядом с ней. По ее словам, один загорелся слабым зеленым цветом, а второй окрасился в голубой. Влад понял, что это искомые перстенечки. Только не настроенные конкретно на принцессу.

"Темного" надо было ломать. Но к этой процедуре требовалось как следует подготовиться, подобрать реквизит, прикинуть сценарий и пару-тройку основных вариантов. Для начала, в специально вшитый внутренний карман кафтана, не предусмотренный изначально местной модой, Влад положил оба перстня. Затем взвесил в руке шокер и засунул его сзади за пояс. Шокеров у него было два, но один из них остался в Пандоре. Шокеры изначально были сломаны и разряжены, еще до Перехода, и он сам их починил, за те две недели подготовки к походу. Конунг, хитро прищурившись, огляделся в комнате, подумал и прихватил с собой весьма куртуазные каминные щипцы. После он спустился в кузню при замке и одолжил репрезентативную выборку инструментов. Зашел на кухню и забрал оттуда своей волей двоих кухарок помоложе, и в данном случае еще и посимпатичнее. Влад также хотел невзначай поинтересоваться, как они ухитрились пережить штурм замка и последовавшее вслед за этим массовое насилие… но решил не уточнять. Они могли быть и из поселения генерала Вита и прийти после штурма. И вот, взяв еще пять человек, которые несли все это барахло, он ввалился в аккурат после полудня в камеру к темному эльфу.

Перед тем как спуститься в подземелья, Влад, показал обеим девушкам две золотые монеты, и еще четверть часа инструктировал, что им нужно сделать и как себя вести. Затем критично оглядел и сам подраспустил им лифы. Войдя в камеру, он, первым делом, дал технично темному под дых и тут же воткнул ему в рот кляп. Затем пригласил жестом в камеру к эльфу обеих кухарок, а сам вышел, захлопнув за собой дверь. Девушки, следуя инструкциям, встали у стеночки прямо напротив висящего темного эльфа и стали активно эти инструкции исполнять. За золотую монету, что пообещал каждой Влад, можно было купить полдома или небольшое стадо, они бы выполнили и не такое. Нет, ну не тем начали заниматься, о чем подумал извращенный порнографией читатель — а вполне прозаичным средневековым стриптизом. Реакция темного эльфа была вполне ожидаемой.

В общем, через "дцать" минут стук в дверь из камеры возвестил о том, что иезуитский план Влада сработал как по нотам. Он со всей компанией ожидал окончания дела в привратницкой при темнице. После того как девушки выскользнули из камеры, конунг отошел с ними поприватничать чуть дальше по коридору и, обменявшись запросом и подтверждением, ловко закинул за шнуровку по паре серебряных монет. Получив, даже вчетверо свыше, чем по обещанному золотому, и сделав глубокий книксен, обе кухарки изумленно-радостные унеслись наверх. Свое приданое, с которым уж можно было и замуж, они бережно придерживали в глубинах лифов. Ничего противоестественного своей природе, девушки не сделали. Ведь каждая женщина сама, обычно только своим собственным умом и, иногда, телом зарабатывает на свой "лексус", апартаменты и стиль жизни. Пропорции использования ума и тела могут быть разными, тут все зависит от воспитания и природных данных, но каждая женщина стремится к максимальному комфорту и потреблению благ на пределе своих возможностей. Фраза о том, что бедность не порок, может, и хороша для коммунистического воспитания и строя, но для капиталистического, которое использует все пристрастия, даже самые низменные, для женщины с самого низа социальной лестницы фраза о том, что порок — это не бедность, часто суровая проза жизни. Хотя про самый низ социальной лестницы — я, конечно, хватил. Для западной, европейской цивилизации порнография — хороший трамплин для карьеры, это мы видим, на примере синьоры Чиччолины, ставшей членом Палаты депутатов Италии, или внучки одного немецкого посла, для которой вовремя пропиаренные съемки в порнушке принесли победу на Евровидении.

Спустя еще минут двадцать, насвистывая "мой милый Августин", Влад в сопровождении пяти человек снова вошел в камеру к темному эльфу. Тот висел на цепях уже без кляпа и со странной улыбкой, а его чресла были целомудренно обернуты нижней женской юбкой.

Пока сопровождающие располагали тигли, инструменты и прочие знаковые атрибуты пыточных дел, Влад зашел эльфу за спину и приложил ему к лопатке оба перстня. Камни в оправах потеряли прозрачность и засветились темно-серым цветом. Влад отправил всех помощников жестом вон из камеры.

— Ну как оно? — Влад, спрятав перстни обратно в потайной карман, вышел перед эльфом и подмигнул. — Дурное дело нехитрое, а? Замок Трант всегда славился своим гостеприимством. У меня к вам ничего личного, Ваше Высочество. Кстати, а зим-то вам сколько?

— Семнадцать… — тут эльф встрепенулся и продолжил более жестко. — И я обычный темный эльф. Даже не дворянин. За меня не дадут выкуп. Лучше убейте сразу и не тратьте на меня свое время, Вальдур Арвенстарский.

— Ну, тут принц Нюкаэль решает, кому жить, кому умереть, — поделился с темным Влад. — Принц у нас встал на тропу войны и жаждет скальпов. Ему нужны подвиги… и информация!

— Тропа войны?! Скальпы?! Что за выражения? Ты просто быдло, понял? А твой князь — просто девчонка, пищит, как птенец! Он свои подвиги в люльке еще не доделал, слышишь меня?! — закричал вдруг темный и, сделав знакомую волну всем телом, попытался плюнуть в лицо Владу. Конунг уже не первый день общался с эльфами и про их верблюжью привычку плеваться знал хорошо. Поэтому плевок он с легкостью отбил крышкой от кастрюли, которую заблаговременно захватил с кухни. Продолжая движение, он врезал эльфу по лицу этой же крышкой. Удар пришелся в синяк. Затем он взялся за рукоятку шокера и коснулся им цепей. Темного это довольно сильно взбодрило.

— Да, скажу по страшному секрету, у нашего принца совсем беда с мужской силой. Но о чудо! Один добрый врач подсказал чудесный рецепт — нужно взять яйца темного эльфа, желательно царских кровей, и съесть за ужином. Жаль, рассказать об этом чудесном рецепте ты никому уже не успеешь. — С этими словами Влад поставил на тигли каминные щипцы и демонстративно стал их прокаливать на огне. Он продолжил светскую беседу, стараясь держать безразличный тон.

— Для общего развития — Его Высочество Нюкаэль — принц, а не князь. Принц, такой же, как и вы. Имейте хоть каплю уважения к его рангу.

— Все светлые — ублюдки! Они предали нас и откололись, выйдя на поверхность! Нет там принцев и королей — их ранг навсегда останется как у мятежных князей! — закричал темный эльф, не сводя взгляда с каминных щипцов.

— Забавно, а ведь светлые изгоями, ушедшими под горы, считают вас. И ваших правителей называют князьями, а своих королями. Как это у вас так получилось, а принц?

— Я не знаю, — буркнул темный.

— А кто вас заказал, Ваше Высочество, вы хоть догадываетесь? Вы понимаете, что это точно не затея барона Транта? Он вряд ли бы понял без чужой подсказки, что у него гостит эльфийский принц. Мне-то все равно, я тут просто кулинар, но чисто для проформы.

Принц отрицательно мотнул головой.

— И перстень во время нападения зачем снял и надел на мертвого? Мне просто интересно, — сделал попытку по-панибратски, на "ты", докопаться до правды Влад. — Это было глупо, барон Трант знал, на кого охотится, а вы только тем утром выехали из его замка.

— Я не знал тогда, что за нападением стоит барон, — признался дроу. — Мне это тогда показалось отличной идеей… Что ты тянешь?! — взорвался вдруг он. — Делай свое дело и убей меня! Что тебе еще надо?

— Допустим, штаны спустим, и по голому пузу — проведем гипотенузу, — ласковой прибауткой в стиле слэнга охранного батальона ответствовал конунг. — Расслабься. Ты уже все сделал что мог. Мало того что туповат, чего ни спрошу — не знаешь, так еще и сущий позор подземных джунглей! От перстня сам отказался, сам снял, значит, предал честь рода. А полчаса назад вообще опозорил всех темных эльфов на десять тысяч лет вперед.

— Это как я опозорил? — удивился темный. — Чего ты мелешь, идиот?

— А будет теперь на белом свете потомок-бастард. Даже двое. Мальчик и девочка. Расы людей и эльфов. Причем царских кровей эльфов, рожденных от кухарок. И передам я им эти два перстенечка, как законным наследникам. Ты-то умрешь. — Влад торжествующее достал оба перстня. — Такого позора не знал еще подземный мир, не правда ли?

— ТЫ!! Ты тварь! — принц задергался и закусил губу, слеза пошла у него из левого глаза, а кровь из правого уголка рта. — Подлый ублюдок! — и принц грязно выругался.

— Звучит как комплимент! Вы мне тоже симпатичны, принц. Но не настолько. Ваше Высочество, когда я закончу с вашими яишками, то приглашу сюда парней попроще. Они оценят вашу симпатичную попку. И только после мы вас убьем. Если я не выдумаю что получше.

— Ты не человек! У тебя душа светлого эльфа! — почти зарыдал темный. — Будь ты проклят, демон!

— У меня жена, ну чисто как вы, на меня ругалась! — удивился Влад.

— … твою жену, — выплюнул темный эльф в ответ на это откровение.

— Это вы зря, Ваше Высочество. Жену у меня эльфы убили, но память о ней я чту. У меня к вам ничего личного. Я просто выполняю приказ. Вы бы извинились, а то как принц — ну недостойно как-то, ей Маниту. Я вам за это письмо покажу, которое барон Трант послал вашему заказчику. Я не понял, о ком там речь, так как в ваших титулах полный профан, но думаю, вы-то уж определите сразу.

— Ну, извини! — сказал, немного подумав, как сплюнул, висящий на цепях ершистый темноэльфийский принц.

Влад, держа слово, предъявил принцу-дроу оттиск с письма в развернутом виде.

— Читать при таком освещении для глаз, конечно, вредно, хотя… Точно, вы же темный эльф! Кстати, там буковки развернуты в другую сторону. Оборот черновика. — Непринужденно болтал Влад, пока принц вчитывался в строки. Дождавшись, пока дроу дочитает, конунг убрал письмо в кожаную планшетку, висящую через плечо, и взялся за каминные щипцы. Он поднес раскаленные губцы щипцов к бедрам темного эльфа и сочно ими щелкнул. Темный вздрогнул.

— Ну что, мой милый принц? Умирать-то теперь легче стало?

— Да кончай уже этот балаган! Делай свое дело, палач! — надменно-независимо ответил распятый на цепях темный эльф. В нем отчетливо была видна порода, и в поведении проглядывалась воистину царская гордыня. Он был готов принять пытки и умереть, но больше не уронить свою честь ни йоту.

— Вы так молоды, принц. Куда вы торопитесь? "Туда" еще никто не опаздывал. А кто отомстит, если вы сейчас тут кончитесь? Кто, я спрашиваю?! Ведь все можно поменять. Дать кухаркам разрыв-травы выпить — и не будет никаких бастардов. Про перстни знаю только я, а я человек молчаливый. Да и врать люблю. Неужели не хочется вновь сжать в руках верные клинки и, взрезав живот, выпустить кишки своим врагам, что вас предали? Вы принц из благородного рода или просто тряпка? Неужели нет воли у потомка таких славных предков переступить через себя и сделать то, что должен — отомстить?!

В камере повисло молчание. В наступившей тишине звонко щелкали огнем факелы, отбрасывая танцующие тени на пол и стены каменной темницы.

— Что ты хочешь? — наконец глухо ответил принц.

— Я не раз говорил и не устаю всем вокруг вбивать в голову одну простую мысль: главное в этой жизни — это самому себе ответить на два вопроса — "Что я хочу?" и "Кто я есть?". Это первая и последняя руна алфавита, — несколько отдаленно ответил Влад. Он грамотно взял паузу. Вновь наступила тишина.

— Что ты хочешь? — голос пленника был уже более живым. Исчезнувшая было надежда проросла сквозь сталь обреченности и рвалась вверх, к жизни.

— А хватит ли у тебя воли заплатить эту цену? Во что ты оценишь свою месть? — если бы конунг играл на театральных подмостках дьявола, его бы сжигали зрители после каждого представления.

— Жизнь забирай! Душу возьми, дьявол тебя побери, но дай отомстить! — забился в цепях принц. — Что ты хочешь, демон? Все отдам! — орал в голос на все подземелье доведенный до точки, но получивший в свои руки тоненькую, и оттого бесценную ниточку надежды темноэльфийский принц.

— Отрекись от Ллосс! Признай Маниту! Дай мне клятву верности — и я, клянусь Маниту, дам тебе шанс отомстить.

— Откуда ты знаешь имя Богини?! Имя ее произносить нельзя! — изумился принц.

— Я много чего про вас знаю, темные. И не только это. Сколько твоих братьев, еще будучи младенцами, принесли ей в жертву, ради силы рода, ты это знаешь?! Вы, почитая ее, как пауки, пожираете сами себя! — Влад бил наугад, основываясь на общих знаниях о темных эльфах, почерпнутых от давнишнего прочтения фэнтези различной степени проработанности и интересности. Но судя по ставшим круглыми глазам темного, он бил четко в десятку. Влад придал своему голосу инфернальности и заорал. — Отрекись! Отрекись от Ллосс!

Одновременно он подошел вплотную к эльфу и, вывернув рычажок шокера на минимум, незаметно для темного, пустил ток по цепи. Дроу и так потряхивало, а тут вообще затрясло.

— Я-я-я! — заикаясь, начал эльф. — О-о-отрекаюсь от Ллосс!

— НЕТ! — страшно гаркнул Влад, отключив шокер. — Это нужно произносить четко!

— Я-я отрекаюсь от Ллосс! — по инерции, уже чисто на нервах, чуть заикаясь, повторил дроу.

— Громче! — орал Влад.

— Я от-т-трекаюсь от Ллосс! — закричал в ответ пленник.

— Не верю! Вот не верю! Не чувствую я силы в твоем отречении. А оно от сердца должно идти! От глубин души! От моря, нет, от океана ненависти!

— Я-я от-т-трекаюсь от Ллосс. От-т-трекаюсь от эт-т-той пауч-чихи! От-т-трекаюсь! От-трекаюсь! — раскачиваясь на цепях в исступлении и заикаясь, скандировал темный эльф. Он вошел в такой раж, что даже пена пошла изо рта. Влад понял, что надо закругляться, а то клиент сейчас помрет от инфаркта, несмотря на молодость.

— Вот! — удовлетворенно сказал Влад. — Вот теперь вижу, что отрекся. По глазам вижу. Молоток! Чувствуешь, как легко стало? Как груз ушел с сердца? Ну-ка вздохни — выдохни! Дыши парень, дыши глубже! Ты дышишь свободой! Ну, как тебе свобода?

— Хорошо-о-о-о, — блаженно выдохнул темный. Грудь его вздымалась, как меха. — Как хорошо-то…

— Маниту, — подсказал Влад. — Как хорошо-то, Маниту.

— Д-д-да, Маниту, — согласно и безвольно кивнул темный, находясь в полной прострации после такого психологического тренинга.

Судя по заиканию, конунг где-то малость переборщил. Принц от Ллосс отказался, к Маниту припал, но клятву верности конунгу еще требовалось написать. Готового у него ничего под рукой не было.

— Вот что. Повиси-ка часок, в себя приди. А я пойду прогуляюсь. Вернусь — продолжим, — форсировал ситуацию Влад и спешно покинул камеру. Ему требовалось несколько минут, чтоб сесть и придумать текст вассальной присяги. Ничего кроме трех законов роботехники, от Айзека Азимова, в голову не лезло совершенно.

Не успел Влад сесть за баронский стол, достать бумагу и шариковую ручку, чтобы накатать примерный текст клятвы, хотя бы в первом приближении, как ему на столешницу лег надушенный конвертик из розовой бумаги.

— Это что? — спросил вестницу Великий конунг. Катерина пожала плечами и сказала:

— Их высочества изволили-с написатьс-с-с. Будучи-с в сильном-с-с душевном-с-с терзании-с. Будетес-с писать ответ-с-с?

Влад хохотнул и разорвал конверт. Долго читал. Потом откинулся на спинку высокого резного кресла, подумал и снова прочел. Письмо было в стихах и от принцессы Эльнуриэль.

"Да", — подумал Влад. — "Психика-то у эльфов, что у темных, что у светлых, слабоватас-с-с. Чуть что — отрекаются от богов или поэмы в письмах начинают писать".

Влад по третьему разу прошелся по "избранным" строкам:

"Желала быть женой я вашей Но нынче, ненавижу вас!" "Как честный рыцарь вы должны В ногах валяясь извиниться, И после данного проступка На мне немедленно жениться! Себя я в жертву принести готова, Чтоб все народы в мире жили. " "Лишь только смерть искупит ваш проступок Не буду вашей никогда!"

И отдельно стояли строки, которые Владу понравились больше всего:

" Творите зло вы будто "темный эльф", И в мир проклятие несете…"

Принцессе-то башенку снесло, понял Влад. Замуж ее пора… И кандидат висит и ждет, напомнил он сам себе. Он взял в руки красный грифель и начал править ошибки. А то "жертвы", "замуж", "рыцарь". Сейчас мы тебе организуем…Еще детей ваших крестить приглашать будете — злорадно планировал Влад.

Эльфийка, похоже, была особой грамотной и начитанной, поэтому в орфографии слов ошибок не делала, но вот с пунктуацией была просто беда. Текст стихов писался по-живому, и горящим чувствам юной царственной особы было не до точек с запятыми. Этим и воспользовался коварный конунг для ассиметричного ответа.

Основная беда и главный недостаток любого письменного текста — это то, что он не может предать все те оттенки речи, которые мы готовы воспринимать. Он жестко изначально ограничен. Обычная речь, сопровождаясь интонацией, темпом, жестами и мимикой, сочетая вербальную и невербальную оценку и осмысление произносимого — чаще всего легко перебивает яркие образы, изложенные на бумаге, оставляя их далеко позади по насыщенности и качеству смыслопередачи. Даже короткое "Да" можно сказать с миллионом различных смысловых оттенков, полностью перекрывая весь спектр булевой логики, от безоговорочного "да" до бесповоротного "нет" и мимоходом захватывая до конца так и не изученный перпендикуляр понятий отдельно стоящей женской логики с ее "не знаю", "не знаю и знать не хочу" и двойное "да-да" в смысле "нет-нет".

Есть древняя легенда, которая частично согласуется с научными исследованиями, что высшие силы или, по другой версии, естественный отбор даровали однажды человеку речь. И человек резко из первобытно-животного состояния стал прогрессировать в высокоразумное существо. Опираясь на волю, плечо собратьев по общине и координируясь с помощью первых слов, он стремительно стал оттирать всех остальных существ от трона "царя зверей". Все было хорошо, человек умнел, прогрессировал, пока низшие, темные силы не подкинули человеку письменность. И тут началась эра отупления, потому что самая важная информация зафиксировалась и стала передаваться через запись, вместо того, чтобы идти из уст в уста, постепенно все наращивая смысл и информативность. Исчезло, самоустранилось, проявив лень, звено, человеческий мозг, который, получив какое-либо знание, перерабатывал его, обогащал новым опытом и осмыслением и передавал дальше. Сам мозг, до этого неустанно и постоянно наращивающий свой объем, стал с каждым последующим поколением стремительно терять в весе. Теперь единожды сказанное, овеществленное с помощью символов становилось незыблемой догмой, которая с течением неумолимого времени все больше врастала в гранит непоколебимых аксиом. Смысл терялся, отсекались целые пласты высших ценностей, и текст, передавая информацию, менял значение этой информации, из-за невосполнимых потерь информационного поля и дрейфа понятий, которые сопровождают речь в ее развитии. Казалось, пройдет не так уж и много времени, и человечеству наступит конец. Оно отупеет вконец и станет неспособно поддерживать само себя на троне "высшего существа и венца творения". Но контрразведка высших, светлых сил паек получала не зря. И на переломе, чуть ли не в последний момент — появилась пунктуация. Хаос невозможно обуздать, здраво рассудили офицеры от безопасности светлых сил (вроде контрразведчика штабс-капитана Черного прекрасно сыгранного Олегом Борисовым, что даже в шашки играл, стреляя по доске из нагана), но зато его можно структурировать. Такова истинная история появления точек, запятых, восклицательного знака и его состарившейся версии — вопросительного. Ну и всех, до кучи, прочих знаков.

Влад с удовольствием поставил оценку стихам Эльнуриэль красным грифелем как 5/3. Пять за художественное исполнение и трояк за пунктуацию. Себя он относил всегда к высшим светлым силам добра. А Великое добро, чтобы победить Великое зло, должно быть беспощадным, жестоким и бескомпромиссным. Даже на ниве воспитания своих адептов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

"На третий день от штурма,

Прервав наш светлый пир,

Бесчисленные полчища

Войной сменили мир."

С легким сердцем, отведя душу на стихах принцессы, Влад перешел к написанию документа для дроу. Пролетел час и пять выкинутых к черту в угол черновиков, пока, переписав набело строки вассальной клятвы для темного принца, он не получил приемлемый результат. Наконец, конунг расслабленно откинулся на спинку баронского кресла и удовлетворенно выдохнул. Но текст еще желательно было показать эксперту всяких уловок и недоговоренностей.

— Скарви! — громко позвал Влад. — Позовите немедленно сюда Мудрого Скарви!

— А он сейчас не может, — сказал, обернувшись от стрельчатого окна-бойницы, Ингвар. — Скарви у нас проповедует. Сами посмотрите.

Влад с удивлением подошел к окну и посмотрел во внутренний дворик. Там, на небольшом помосте, в окружении четырех десятков людей, стоял староста и вовсю вещал что-то интересное.

— Уже полтора часа проповедь читает, — с настоящей гордостью за "пандорского Демосфена" сказал начальник охраны. — Сначала троих заловил, а уже полсотни скоро будет. Народ сам подходит потихоньку.

— И какова тема лекции? — поинтересовался Влад, который витал еще в "законах роботехники для дроу" и пока не включил голову.

— Мудрый Скарви рассказывает про Маниту, — неодобрительно качая головой от несообразительности Великого конунга, сказал Ингвар. — Про его мудрость, слова и отношение к людям. Про нас рассказывает, и чего мы достигли по его воле и благодаря твоей мудрости, Великий конунг, — последние слова Ингвар ввернул как шпильку в английский замок. Конунг понял, что ступил.

Скарви действительно жег глаголом сердца лесного народа. Его почти не перебивали. Изредка раздавались выкрики, которые еще более ярко выражали согласие к услышанному, чем внимательное молчание. Влад ощутил белую зависть к Скарви. Долгие речи, высушивающие мозги собеседникам, постепенно программирующие слушателей в нужном направлении, ему никогда не давались хорошо. Зато искрами от некоторых коротких своих спичей Влад мог зажечь даже мокрый зонтик во время ливня.

— Отлично, — кивнул Влад. — Не думал я, что он так, с таким талантом тут развернется. Но мы сюда не проповедовать пришли. Значит так, сейчас темного я привожу к присяге и начинаем готовиться к продолжению путешестивия. Сразу после свадьбы и двинем. Я так понимаю, Мадерик и Андрилл очень хотят с нами? Что о них думаешь? Нормальные парни?

— Конунг! Мужики они в целом неплохие. Честные и открытые. Очень хотят с нами. Но присоединится к нам хочет еще и генерал Вит, — удивил Влада Ингвар.

— А он-то с какой стати? Замок ему подарили, женщину его вернули. Живи — стриги купоны с караванов. Что ему от нас еще обломится? Нам еще из леса выйти надо живыми.

— В женщине, миледи Аннет, все и дело. Она подбивает генерала Вита поехать с вами. Говорит, что замок в лесу — это хорошо, но дворец в столице — еще лучше, — рассказал подслушанные сплетни Ингвар. С кухарками и прислугой он живо нашел общий язык на диалекте золота и серебра и поэтому был в курсе всего происходящего в замке.

— Но у нас нет дворца в столице?! У нас и поселение-то две недели как есть! Откуда в ее прелестной головке столь странный бред? Чем ей замок в лесу не нравится? — изумился конунг, в "столице" которого, Пандоре, кроме нескольких десятков длинных домов из бревен никаких "дворцов" больше не было.

— Она твердо уверена, что это временно. Своим служанкам так и рассказывает — если останется здесь, сгниет, как болотная гнилушка, если поедет с нами — будет на балах блистать, и у генерала Вита, который станет ярлом, или по-эльфийски — герцогом, будет свой дворец, — выдал оперативную сводку по миледи Ингвар.

— Женщины… — только и нашел что выдохнуть пораженный конунг, восхищенный до глубины души таким махровым честолюбием.

— Ага, — с готовностью подтвердил Ингвар. — У меня тоже такие мечты в голове не укладываются. Тут этот замок — идеальное место для грабежа караванов. Что еще ей надо? Не понимаю…

Влад постоял в задумчивости. Потом вспомнил, что не доделал до конца одно очень важное дело. Крикнув пятерых, он застучал каблуками по лестнице вниз, спеша обязать принца-дроу вассальной клятвой.

Принц встретил его стенаниями, сопровождающимися небольшим заиканием. Он вертел головой, всматриваясь то в один темный угол камеры, то в другой, и скулил:

— Я отрекся от Ллосс! Что будет со мной? Богиня теперь отвернулась от меня и обязательно покарает!

— Спокойно, сынок! — стальным тоном сержанта-инструктора, с легкими нотками издевки, убил терзания молодого принца-дроу конунг, распахнув с грохотом дверь. — Богиня в первую очередь женщина, и если она повернулась к тебе задом — то ты уже не мальчик и знаешь, что делать!

Дроу чуть не поперхнулся насмерть от такого святотатственного заявления.

— Быстро принимаем клятву, ставим подпись — и свободен. Гуляй, Вася!

— Вася?! — переспросил непонятное слово до сих пор развешанный на цепях дроу.

— Сокращенное от базилевс, правитель, царь, — просветил его начитанный Влад.

Дроу не стал больше упираться и в темпе признал "три закона роботехники", переработанных конкретно под него. Но с подписью возникли проблемы. Кандалы были сплошными и вдобавок блокировали всяческое излишнее шевеление пальцами длинными раструбами. Это были специальные оковы для магов, не позволяющие им колдовать. У них не было ни шва, ни заклепок. Влад вообще не понимал, даже после тщательного осмотра, как они крепятся и, тем более, как их снимать. В голову сначала пришла мысль подорвать, но потом была отброшена как деструктивная.

Пришлось засветить перед дроу "копье судьбы" — Гугнир. Когда копье принесли и достали из тубуса, принц здорово струхнул. Клятвы — клятвами, но менталитет дроу и не такие расклады принимал во внимание. В их мировоззрении, вполне было разумно полностью размазать тонким слоем психику пытаемого, а потом принести в жертву. Тем более выход маны в этом случае за счет глубокой эмоции обещал быть феноменальным. Против всех внезапных опасений дроу, Влад по разу дотронулся до всех четырех волшебных пут, начиная с верхних конечностей пленника. Первая разлетелась в пыль, вторая развалилась на куски, третья треснула и с огромным трудом была отжата и снята с ноги. А вот четвертые кандалы снять не удалось — желтый кристалл у основания копья превратился в бесцветный камень. Магическая энергия кончилась и теперь следовало искать жертву для перезарядки. Влад проверил копье на обычных цепях, которые валялись в углу камеры, и те разлетелись в железный пух. Волшебный же "чугуний", из которого были сделаны ножные кандалы дроу, больше не реагировал на прикосновения разряженного "копья судьбы". Цепь, которая составляла единое магическое целое с кандалами и была примерно метра под два длиной, тоже никуда не делась. Несчастному принцу, чтобы иметь возможность ходить, пришлось обмотать её вокруг правой ноги.

Влад, невзирая на это препятствие, решил все же доставить темного наверх и привести к присяге к Его Высочеству. Был уже поздний вечер, но он с юным принцем провел время так занимательно, что они оба практически не заметили, как пролетели эти богатые на клятвы сутки. Но еще до полуночи дроу предстояло принести еще одну, едва ли не самую важную.

Принц Нюкаэль был впечатлен персоной дроу. Хотя скорее не самой персоной, а разительными переменами от образа идеального врага, как типажа, в голове Эльнуриэль — быстрого, смелого, коварного и без дефектов. А тот взял и предстал перед очами светлой эльфийки заикой и с серьезными проблемами в опорно- двигательном аппарате, из-за тяжеленных магических цепей, которые снять так и не удалось. Не ВРАГ, а сплошное недоразумение. После согласованной с Владом присяги с заключительным целованием сапога принца Нюкаэля переодетая в принца Эльнуриэль игриво поинтересовалась:

— А как имя твое? И почему ты так бледен, ведь вы, темный народ, обычно носите все же кожу потемней, пока наши воины ее не снимут?

Влад понял, что допустил еще один косяк. Он совершенно не знал, как зовут этого темноэльфийского принца. Ну принц и принц. Одно то, что он сумел доказать принадлежность фигуранта к царским кровям, да еще и привел к обезличенной присяге, которая начиналась со слов "клянусь" и совершенно не использовала имена того, кто приносил клятву, делала ему честь как мастеру психологической войны. Нужно сказать, что Влад специально создал такой текст присяги. Наслышанный о коварстве дроу, и предусматривая вариант смены имени, он специально имя в клятве и не использовал. Для нескольких часов общения в подвале ему хватало обращения и "эй, принц". Или вообще "Ваше Высочество", но произносимое при этом с непередаваемой иронией и обычно сопровождаемое разрядом шокера.

— Трейв, меня зовут Трейв, Ваше Императорское Высочество. — Произнес темный эльф. Влад был доволен. "Ваше Императорское" ему, конечно, стоило нервов. При финальном согласовывании в подвале клятвы и обращения принц-дроу тут неожиданно уперся рогом, хотя перед этим и согласился поцеловать сапог. Но когда перед ним развернули из черной ткани древко Гугнира — дроу, глядя на мерцающий желтый кристалл, сглотнул худым кадыком и сразу дал задний ход.

— В нашем роду — все светлокожие, ведь мы потомки и наших королев, и ваших князей… то есть ваших императоров и наших князей… королей… — Принц-дроу и так заикался, а тут вообще вдобавок запутался в титулах и правильном их отображении. Как коньюктурщик он был никакой. Но снисходительную ухмылку от Нюкаэля он все же заслужил. Влад четко знал, что делал — ненависть он переделал в презрение, а если добавить щепоточку жалости, то там уже и рукой подать до симпатии. Искренне сейчас ненавидящие друг друга разноцветные по масти эльфы еще даже не догадывались, какое в отношении их коварство задумал конунг.

Так, в трудах и заботах, прошел этот день, и наступил следующий. И на вечер третьего дня в замке был назначен торжественный ужин. Миледи Аннет расстаралась и каждому "сэру" прислала по именному письму, где корявыми буквами и с парой ошибок, но зато от чистого сердца, приглашала всю местную рыцарскую братию на торжественный банкет.

Влад дал понять принцессе, что дроу тоже идет на праздник. Ему было важно крепить связь между ними постоянным общением. Однако ни эльфийка, ни темный таким желанием вовсе не горели. И эту проблему тоже требовалось решать. С дроу все было просто — куда послали, туда он верный клятве и пошел. А вот с Эльнуриэль пришлось беседовать. Конунг безапелляционно заявил, что прикормленный целый темный принц — это просто замечательно для скорейшего выполнения их задач. И что нужно уметь жертвовать собой ради высоких целей. Только слабые духом, заявил Влад, не могут сломить гордыню и посидеть в компании темного эльфа хоть пять минут. И уломал-таки принцессу.

Миледи Аннет заслужила всеобщую похвалу. Зал был замечательно украшен и отлично освещен. Сначала хорошо вздрюченная, а затем немного поощренная прислуга выказывала чудеса расторопности и вышколенности. Надо сказать, что "лесным рыцарям" было не с чем сравнить устройство праздника, но они видели своими глазами всю тщательно наведенную показуху нынешней хозяйки замка Трант. И достойно оценили ее сверхчеловеческие усилия. Сам званый вечер миледи Аннет воспринимала как необходимую генеральную репетицию к собственной свадьбе, чтоб уже сейчас все возможные неожиданные проблемы были вскрыты, локализованы и нейтрализованы.

Банкет все равно чуть было не сорвался. Причиной вновь была Эльнуриэль, которая совсем забыла, что ей пока на пятой точке сидеть немного больно. Поерзав минут пять, принц Нюкаэль вскочил и встал за собственным креслом, опершись на его высокую резную спинку. Он взял в обе руки бокал с красным вином, чтобы не было видно, что от смущения их некуда деть. Миледи Аннет, имея понятие об этикете, вскочила тоже. Господам рыцарям волей-неволей пришлось принять адекватные позы на двух ногах. Один лишь Трейв, дико улыбаясь от своей собственной наглости, остался сидеть на стуле и внаглую объедал куриную лапку. А что? Он тоже был принц. Экспансивное поведение Его Высочества списали на эпатажное присутствие темного эльфа, с которым Нюкаэль отказался сидеть за одним столом.

Большинство речей за ужином были посвящены предстоящей свадьбе генерала Вита и миледи Аннет. Вроде совершенно невзначай, но подталкиваемый острым локоточком под ребра, генерал Вит поинтересовался размером родовых земель принца Нюкаэля и каковы требования к вассалам. Влад пришел на помощь своему принцу и вывел генерала на откровенный разговор. Оказалось, генерал Вит буквально спит и видит, что встанет под крыло сильного и удачливого, уверенного в себе сюзерена. Скорость обработки генерала миледи Аннет вызывала искреннее восхищение. Конунг вообще поначалу думал, как им так уйти из замка, и чтоб трупов при этом было хотя бы меньше трех десятков. Уже хотел поручить Андриллу и его людям проверить потайной ход и заодно разминировать от возможных ловушек. А в результате генерал Вит стал верным последователем и союзником.

Несмотря на кажущуюся простоту, такой поворот сюжета требовал глубокого анализа ситуации и выработки концепции дальнейшей стратегии. Требовалось вообще понять, что можно получить с замка в лесу, кроме караванной дани. Что делать с соседями? Если бросать замок, собирая все силы в кулак и придерживаясь старого плана, то как уговорить оставить непонятно кому недвижимость в виде этой крепости, заработанную в трудах праведных и неправедных?

За этими раскладами конунг совершенно упустил из виду обоих принцев. А там уже накалялась обстановка.

— Ну и зачем вы вылезли из ваших пещер, мой верный Трейв? — с исключительной издевкой, свойственной только стервам, спросил принц Нюкаэль своим забавным баском у дроу. — Сидели бы там и врастали в камень. Что не сиделось? Или за головами светлых эльфов потянуло? — И правую руку незаметно, как он считал, положил на рукоять Хекса.

Но Трейву было все равно. Он в подвале принес такую клятву, заодно отрекшись от своей богини, что Хекс его уже никак не пугал. Легко заикаясь, он поведал ответ:

— Со старшим двоюродным братом мы решили попасть по земле из царства Подземного Огня в царство Плачущего Крика. Было решено у них искать военной помощи. Мы не пошли под землей, так как все пути были блокированы нашими противниками. Но нас предали. Брата убили. Сейчас наше царство захватил предатель… узурпаторша. И теперь я больше никто… — взор темного принца остановился на мечущихся языках огня в камине. — Я отрекся от всего и теперь никогда не увижу прекрасных пещер родного города, не услышу совершенный звук капающих капель со сводов, не попробую больше явств, приготовленных в праздник богини на сталактитах. Сколько всего я не успел! Как жил я, несчастный, уверенный в том, что жизни еще целый бесконечный состав из счастливых дней, подобных гномьим вагонеткам, наполненных золотом, серебром и самоцветами. Но этот поезд теперь прошел мимо меня, обдав лишь ветром. Я все потерял: родных людей, власть, честь и память. А стоит ли жить ради одной мести?! — С каждым словом Трейв заикался все меньше и меньше, а в конце спича он поднял печальный и пустой взгляд на Нюкаэля. И вместо ожидаемого им презрения увидел в его глазах жалость и удивление.

Принц Нюкаэль, заслушавшись, внимательно впитывал в себя эту неожиданную поэтическую тираду. На несколько секунд наступило молчание. Светлый нашел в себе силы прийти в себя и, отмахнувшись от этого наваждения печальных слов, рубанул фальцетом:

— Ну и сам виноват, темный! Могу лишь посочувствовать… но не буду! Незачем было вылезать в подлунный мир светлых эльфов!

Влад поспел к обоим принцам только к самому концу, но великолепный плач дроу, которому бы позавидовала "Ярославна на стене рязанской", он слышал почти весь. И первоначальную реакцию заслушавшейся Эльнуриэль он тоже отследил. Все шло по плану. Пройдет не день, не неделя и даже не месяц — но зернышко высоких чувств уже проклюнулось и рвалось вверх, разрывая сталь, бетон и камень традиций, предубеждений и условностей. Нет ничего сильнее, чем сила идеи, идеи, время которой пришло. Сила жажды жизни и сила влечения противоположностей были сильнее не то что гравитации — сильнее законов общества. Может, в других случаях и было бы все по-другому, но не в этот раз. Влад уже видел, что он сделал ставку — и выиграл. А мухлевал или не мухлевал — судьба рассудит. Его цель оправдывала любые средства. Нужно только охранять и оберегать эту делянку, где медленно, но верно взращивались эмоции и чувства — и все придет само, дай только Маниту время.

К облегчению Влада, этот бесконечно тянущийся званый вечер наконец закончился, и все пошли спать. Он долго не мог заснуть, лежа возле баронского стола на перетащенных сюда из спальни коврах, все пытаясь найти приемлемый вариант выхода из текущего сложного положения с замком. Вальдур Арвенстарский не знал, что все уже решено за него.

Утро встретило обитателей замка локальным "алярмом", колоритно исполненным целым хором злобных воплей и набором рваных высоких звуков, в которых доминировал злобный сухой перестук железа. Вбежав в общий зал, сопровождаемый Ингваром и еще десятком человек, наводя порядок в одежде на бегу, Влад готовился к худшему. Звуки труб и крики переполошили весь замок в этот рассветный час. "Неужели штурм?" — задавал вопрос каждый друг другу.

В зал внесли носилки из копий. На них лежал убитый пастух. "Опасная у пастухов профессия в этом мире", — подумалось Владу. — "То оборотень загрызет, то застрелят…"

Из спины пастуха торчало три черные стрелы. К оперению каждой было привязано по несколько разноцветных ленточек, свисающих с древка серпантином. Сопровождавший покойного генерал Вит пояснил наличие этого украшения:

— Три местных барона, владетели замков Ногт, Дирн и Кирн, объявили нам войну. Сейчас они гонят наш скот к замку Ногт. Видимо, барон Трант добрался до них и уговорил выступить на его стороне, чтобы отбить замок.

В зале, забитом вооруженными и решительными людьми, наступило молчание. Затем собрание снова взорвалось возмущенным и яростным криком и гомоном.

Выждав несколько секунд, Влад заорал, перекрывая этот шум.

— Тихо все! Говорим по одному! Генерал Вит, дайте нам расклад по силам.

Военачальник, внутренне бурля не меньше остальных, все же сумел взять себя в руки и начал доклад:

— У нас двести двадцать вооруженных воинов, включая ваших людей. Восемьдесят из них можно назвать тяжеловооруженными. Численность противника — примерно человек пятьсот. Но число хорошо обученных, опытных воинов в составе дружин гораздо меньше. Далее, по мобилизационным возможностям: если они наймут все местные банды — их число возрастет до трех тысяч, или даже до четырех. Также могут нанять отряды наемников, которые идут транзитом по этим дорогам. Это еще от четырехсот до тысячи и более головорезов. Могут перекупить часть охраны караванов. Если считать самый плохой вариант, что бароны наплюют на расходы и откроют казну — тысяч пять-шесть они смогут выставить запросто. Лучники, пикинеры, мечники. В основном, конечно, сброд. Из этих пяти или шести тысяч реальная сила — личные дружины баронов и наемная тяжелая пехота и конница, но их они наберут, по моим прикидкам, не больше трехсот-четырехсот. В нашем районе большего числа профессиональных воинов просто нет. На данный момент нет. Но через лес постоянно идет поток разного вооруженного люда. Замок уже в осаде. В основном — это собранные на дорогах банды из легковооруженных людей. Человек четыреста. Баронских дружин пока не видно, но ясно, что тут есть люди баронов — кто-то же послал черные стрелы.

— Понятно, — ответил напряженно размышляющий Влад. — Проспали и прошляпили. Головокружение от успехов нас ослепило. И раз мы в осаде, привлечь дополнительные силы поэтому не можем? Именно поэтому нас постарались поскорее обложить? Чтобы отсечь возможность найма подкреплений? Я прав?

Генерал Вит согласно кивнул головой.

— Что будет дальше, генерал? Как они нас будут штурмовать?

— Я думаю, они штурмовать нас не будут. Еды в крепости немного. Это запасов вина тут море и хватит на десятитысячный гарнизон. Скот они угнали. Подождут месяц и возьмут голыми руками.

— Катапульты, тараны, штурмовые лестницы, зажигательные смеси, штурмовые башни на колесах, подкопы — что из этого все-таки могут применить нападающие в случае обострения ситуация? — задал вопрос по тактике штурма Влад.

Генерал Вит растерялся. Он ни разу в жизни не участвовал в штурме крепостей, кроме того лихого захвата замка Трант, что прошел успешно три дня назад. Если про лестницы и тараны он еще имел какое-либо понятие, то про остальное даже не слышал.

В гласных и негласных же наставлениях по тактике боя в мире Ванахейм говорилось одно и то же: исход сражения решают количество драконов и уровень ведьм. К чести генерала Вита скажем, что он никогда не был участником феодальных разборок, и до того, как стать генералом, был обычным штаб-сержантом в наемных войсках, которые у эльфов всегда числились в качестве вспомогательных.

В разговоре наступила пауза, все переваривали полученную информацию. Влад оглядел стол, вокруг которого они собрались, и, внимательно посмотрев на каждого, остановил свой взгляд на Мудром Скарви. Правильно говорят, что умный человек должен не забывать свои промахи, а извлекать опыт из своих ошибок и поражений. Конунг отчетливо и ясно вспомнил ту партию в "эльфийские шахматы", которую он "слил" на борту летающего каменного крейсера несколько дней назад. Тогда Скарви, играя за центрального игрока, почувствовав рассеянное состояние своего сюзерена, организовал вылазку из своей цитадели, оставив против фигур Марины и Ингвара символический заслон, и разгромил войска Влада в рекордные сроки, разметав защиту "столичной" клетки и удержав ее положенные два хода.

— Значит так, господа, — Влад не был оригинален в начале почти всех своих решающих фраз. — Мы сделаем вылазку и разгромим нападающих. Затем оседлаем дорогу и переправу и направим через себя поток караванов и искателей приключений. Как только уничтожим или рассеем врагов здесь, нужно будет немедленно выслать вербовщиков за брод, на запад. Чтоб наняли приличный отряд и могли прорываться уже с боем через следующий заслон.

— Но как мы сейчас разобьем засевших в лесу? — удивился генерал Вит. — Там человек четыреста, если не все пятьсот сидит. Сотня из них точно с луками. Как только выйдем из ворот — нас всех нашпигуют стрелами, как ежей, потом добьют в рукопашной. У нас только два эльфа в замке, причем оба принца, у которых, может, и получится отбить все летящие в них стрелы, держа по клинку в руках. А остальным что делать? Артефакты защиты на десятке человек может только и есть, кроме ваших.

Влад победоносно усмехнулся. Эльфийская тактика с массовым применением лучников и меченосцев, может, и хороша, для эльфов, но и на нее можно найти управу. Тем более что у людей отбивать стрелы обоими клинками эффективно мог один из ста и то недолго. Не хватало выносливости и реакции. Поэтому людям стоило искать свой путь, а не идти на поводу у другой расы, которая отличалась повышенной реакцией.

— Щиты! Мы сделаем щиты и под их прикрытием совершим вылазку, — заявил конунг. — Но основной удар — пойдет через подземный ход. Вряд ли барон Трант выдал своим временным союзникам этот козырь. Мы зайдем осаждающим с тыла и тихо там передавим их командиров. Без командования они разбегутся.

— Но ведь и в лесу не дураки. Атаманы банд могут скомандовать атаку на щиты. Народу для этого достаточно. Их там, напоминаю, полтысячи, — генерал Вит с разумным недоверием отнесся к этому спонтанному плану. — И щиты… Откуда мы их возьмем? У нас ни орочьих, ни гномьих щитов нет. И мы не орки и не гномы! Не дело нам прятаться, как этим нелюдям, за ними!

— Ты мне эти замашки брось! Нелюди! Эльфы тоже — н е л ю д и! — взорвался Влад. — Видит Маниту — своей головой надо думать. Если в бой идти — то кумекалку включать. В полевом сражении эльфам все едино, сколько нас поляжет, лишь бы побольше. Что эльфу хорошо — то человеку смерть. Эльф еще может отмахаться от сотни стрел, реакция и конструкция меча позволяет, человек — нет. Поэтому и воевать надо, учитывая только свои возможности и силы! Щиты самим можно сделать. Три дюжины для моих людей у нас с собой взято, из схрона еще позавчера принесли. А вот тебе для своих людей их еще надо сделать. Столы, стулья — все пускай на щиты. Используй смекалку, генерал Вит, и Маниту тебе в помощь! У тебя два часа, прежде чем я доложу принцу, что мы совершим вылазку. Выполнять!

— Есть, сэр! — вышколено проорал генерал Вит. В критической ситуации вбитые в подкорку армейские привычки взяли верх. — Все слышали? Отбивайте ножки у столов, скрепляйте стулья! Ломайте пол, народ, выбивайте доски! Снимайте, мать вашу, двери! Клянусь Маниту, из них будут отличные щиты!

Влад улыбнулся. Он уже точно знал, что генерал Вит далеко пойдет.

— Генерал Вит! Вы говорите: "Скомандуют атаку"? Это даже хорошо. Есть у меня и вариант "бис"…

После жаркого совещания и утверждения плана битвы конунг спустился во внутренний двор и назначил пятерых первых попавшихся на глаза "добровольцами" для прохода по тайному ходу. Требовалось сначала его проверить, а уже потом посылать через него штурмовую группу. Затем он распорядился оба своих тяжелых арбалета, которых ласково называл "мои эрликоны", поднять на башни, граничащие с воротами, по одному на каждую.

Генерал Вит с подготовкой к бою уложился в час с четвертью. Было решено, что в вылазку через центральные ворота под защитой большей частью самодельных щитов выходят сто бойцов. Пятьдесят воинов пройдут через тайный подземный ход, ведущий из замка за западную стену, и ударят с тыла по осаждающим. Еще семьдесят остаются в замке в качестве резерва и стрелковой поддержки. Ими оставался командовать генерал Вит.

Конунг пошел в составе основного отряда и взяв на себя командование. Вместе с ним была и половина его людей. Оставшиеся в замке стрелки незаметно для осаждающих рассыпались между бойницами на стенах и башнях. Влад им выдал спецбоеприпасы и специальную инструкцию. Отряды Мадерика и Андрилла, вытащив из тайного прохода тела двоих убитых и одного раненого "добровольцев", разрядивших собой хитроумные ловушки, и усиленные пятеркой лучших охотников конунга, а также двумя дюжинами людей генерала Вита, должны были ударить через лес, зайдя с тыла. Начальником этого сводного отряда стал Мадерик. Задача у него была простой — найти командование осаждающих сил и полностью его вырезать. Если есть лагерь или обоз — уничтожить.

Но конунг не мог вывести народ на бой против многократно превосходящего в численности противника без специальной психологической накачки. Пока его воинство не могло похвастаться особым боевым духом. Он специально всех загрузил работой, чтоб у бойцов просто не было времени задуматься об их плачевном состоянии. И в бой их так посылать было нельзя. По его указанию большая часть бойцов была построена во внутреннем дворе. К Владу, стоящему на помосте, поднесли два кожаных бурдюка, и он, на виду у двух сотен пар глаз, высыпал туда содержимое двух продолговатых пакетиков. Это был личный НЗ конунга — два бумажных пакетика с сахаром, которые выдавали пассажирам поездов дальнего следования и при авиаперелетах. Затем Влад демонстративно взял маленькую каменную стопку с одного из нескольких вынесенных следом из донжона подносов и приказал налить ему воды из бурдюка. Конунг широким жестом показал, что так нужно сделать всем. Поварята и кухарки разлили слабоподсахаренную воду металлическими поварешками и затем раздали наполненную посуду по рядам. "Свадьба со смертью! Свадьба!" — пронесся шепоток по рядам. Люди конунга активно делились со своими новыми братьями по оружию смыслом этого эзотерического ритуала.

— За победу! — рванул клич конунг.

Влад демонстративно эффектно залпом выпил воду и вдребезги разбил каменный стакан у своих ног. А затем еще и залихватски прибил осколки каблуком сапога. Народ в рядах поступил так же, насколько позволяло место. Взглянув грустными глазами на осколки, опечаленные кухарки потянулись с пустыми подносами обратно в донжон, но увидев, что в бурдюках, которые резво следом поволокли поварята, осталась еще прилично "волшебной" воды, резко повеселели. Остатки, как говорится — сладки.

— Воины! В славный час мы собрались здесь! В час битвы! Подлый враг напал на наш замок! Жалкие уроды, не знающие ни слова истины и света правды, хотят вбить нас в землю! — слова конунга постепенно все больше распаляли собрание. — Но этому не бывать! Не бывать этому, я сказал! — заорал Влад страшным истеричным голосом, воздев руку с мечом вверх. — Мы сильны верой и знанием правды! С нами Маниту! Всех перебьем! Всех уродов на нож! Смерть тварям! Смерть! — хрипело криком надсаженное горло Влада, заводя слушателей.

— Смерть! — заголосила в ответ страшным ором толпа. — Смерть тварям!

Накачка толпы энергией прошла штатно. Влад почувствовал удовлетворение от успеха, хотя за эту минуту он потерял минимум килограмм веса, преобразовав самого себя в психическую энергию, волнами разошедшуюся по толпе. И тут пошла долгожданная, но все-таки неожиданная для конунга отраженная волна, которая резонансом вздыбила на пики эмоциональный накал.

— С нами Маниту! — заорал Скарви, и его поддержали сначала земляки, а затем и все остальные. — Маниту! Маниту! Маниту! — скандировала толпа, где каждый почувствовал просто нечеловеческую силу в своем теле. Было ли это действие напитка, десница бога или умелое манипулирование толпой — а Маниту его знает… Но неистовый и исступленный клич заставлял дрожать кладку стен, и из каменного колодца внутреннего двора, отражаясь и множась, бился прямо в небеса могучими ударами призыва высших сил и вызова судьбе.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

"С небес сошел огонь,

Карающий врагов,

И описать ту бойню

Не хватит в саге слов"

Через десять минут главари банд, взявших в осаду замок Трант, вместе с полудесятком воинов, представляющих здесь интересы окрестных баронов, собравшиеся вместе в лесу напротив ворот, с удивлением увидели, как свежепочиненные створки врат крепости распахнулись и оттуда, как огромный деревянный чешуйчатый дракон, стали выползать защитники. Для этих мест, довольно удаленных от гор с крупными поселениями подземных гномов, построение в виде их хирда было несколько неожиданным для всех участников боя. Пикантность еще заключалась в том, что хирд был деревянный, а не каменный — гномы в качестве щитов использовали массивные каменные блоки, окованные металлом и заговоренные рунами. Такие щиты легко выдерживали арбалетный залп в упор. Тяжелые станковые арбалеты, конечно, рвали в клочья такое построение за счет энергии стрелы, обладающей достаточной массой и скоростью для этого, но сами арбалеты как класс оружия среди противников гномов были запрещены и применялись только в полностью безвыходных ситуациях. Разбойники, разглядывающие все это со все возрастающим удивлением, с еще большим изумлением могли поклясться, что щиты, прикрывающие этот странный хирд от навесной стрельбы — это обычные снятые с петель двери.

Хирд не стал далеко отдаляться от распахнутых ворот. Остановившись в двадцати метрах от них и тем самым так и не оголив тыл, деревянная черепаха выплюнула порцию смертельных колючек-стрел в лес. Атаманы бандитских шаек, посмотрев на десяток раненых и убитых, скомандовали ответный залп. Разбойничьи стрелы нашли все же пару интересных щелей в хирде, но тот даже не пошатнулся. Завязалась ожесточенная перестрелка. Хирд стоял непоколебимо и яростно отстреливался, постепенно все больше превращаясь из огромной черепахи в гигантского ежика. Потихоньку все разбойники в лесу сконцентрировались с востока полукругом вокруг замка и его ворот, оголив западное направление. Даже половина из них не была лучниками, этих вообще было не больше сотни, но здравый смысл всем им говорил, что все решится сейчас перед воротами. Тем более что даже штурмовые лестницы у них отсутствовали, а успешный опыт штурма со связанными вместе стволами деревьев им известен не был. Их манили открытые ворота в замок, и единственное препятствие было в забавной, на первый взгляд, гигантской деревянной черепахе. В этот момент, который и был спрогнозирован Владом, когда блокада на западе исчезла, из потайного хода стал вылезать отряд Мадерика и, не ввязываясь в сражение, по большой дуге, уйдя чуть на север, стал заходить в тыл к осаждающей армии.

Тем временем бой перед воротами как вошел в позиционную фазу, так и не думал никуда оттуда двигаться. В хирде появились первые раненые, но их споро эвакуировали под защиту крепостных стен. Разбойники пока перегруппировывались в лесу, и их стрелы, падающие на щиты исключительно навесом, могли рассчитывать разве что на удачу. Никто не хотел сделать первый шаг. Лучники в крепости пока никак не показывали свое присутствие, получив четкий приказ ждать сигнала.

Широко расставив ноги, Влад стоял в центре хирда. Купол из щитов над его головой держало сразу четверо. Но смотрел он не на позиции разбойников, которые все еще стеснялись пойти в атаку, а на левую от ворот башню. Внезапно с башни замахали желтым флажком. Это был сигнал, что Мадерик вышел на исходную и пустил стрелу с черной тряпкой на древке.

— Спецбоеприпас! Заряжай! — заорал он.

Сигнальщик из его отряда сделал отмашку для башен красным и желтыми флажками.

— Черепаха! Правое! На одно колено через одного! Второе подразделение: на спину! Раз-два! — И, подчиняясь данным инструкциям, оба крыла группы послушно попытались выполнить оговоренный ранее приказ. Тут же стрелы ранили десяток человек, которые не сумели выполнить маневр достаточно четко. Раздались вопли и проклятия. Как говорится — "не хватило одной репетиции", тем более что ранее отработки не было и все было проговорено только на словах за неимением времени. Но через три секунды наступило затишье в этом смертоносном ливне из разбойничьих стрел. Это лучники противника прекратили от неожиданности стрелять, увидев, как на их глазах левый фланг этого странного хирда серьезно перекосило, а правый вообще, похоже, упал весь израненный. Огромная орава засевших в лесу людей радостно взревела, и, совершенно не слушая командиров, рванула к расстрелянному хирду. Сотня лучников, прекратив обстрел, тоже выскочила из предлеска и побежала к замку, правда, с небольшим запаздыванием. Каждый хотел поживиться первым. Командиры разбойников дружно сплюнули и независимой рысцой потрусили по полю следом. Пятерка конных дружинников, понимающе переглянувшись и кивнув друг другу, осталась на месте. Лезть под возможные стрелы со стен и башен ни один из представителей местных баронов не спешил. То, что там до сих пор не было замечено лучников, совершенно не значило, что их там нет. И они остались наблюдать за боем дальше. Первые из бегущих разбойников уже почти добежали до хирда, который потихоньку вроде как и вставал обратно. Но шансов против полутысячной толпы у этой сотни людей не было никаких. По всем расчетам их сейчас просто сомнут. Даже если каждый в хирде вооружен, как гном, боевым топором, это уже не поможет. Их завалят телами и затопчут возбужденные запахом близкой добычи разбойники. По молчаливому и единогласному мнению военспецов у обороняющихся оставался только один шанс — это немедленно закрыть ворота. Тогда гибель сотни защитников будет не напрасной. Но песенка крепости все равно спета, так как завтра-послезавтра подойдут основные силы и просто перестреляют обескровленный гарнизон. А эта атакующая сейчас шваль — расходный материал. Хотя если им повезет и они захватят сейчас замок — то тоже ничего.

Все эти мысли для военспецов оборвались вместе с железными болтами, которые, легко преодолев артефактную защиту, прошили затем насквозь кольчуги вместе с телами и прервали их жизненный путь. Стреляли подло, в спины, но, как известно, на настоящей войне нет места чести. Представители баронов еще не успели коснуться земли, но с удивлением и ужасом в последний миг жизни, падая с седел, взирали на развергшийся перед замком ад. Это Влад отдал эпохальный приказ "Огонь!!!". И на их стекленеющих глазах за эти несколько мгновений конунг Вальдур Арвенстарский буквально за шкирку закинул мир Ванахейма в эру пороха и взрывчатых веществ. Тридцать стрелков в "черепахе" и тридцать прячущихся до поры на стенах, разом, по сигналу флажка, визуально продублировавшего приказ, выпустили шестьдесят стрел, начиненных "акритом", по толпе бегущих к ним во всю прыть разбойников. Два сдвоенных арбалета, стоящих на башнях, вжарили по предлеску по чуть отставшим от основной разбойничьей орды лучникам.

лад снова заорал "Залп!", и пара мальчишек-сигнальщиков послушно взмахнули флажками. Снова грохот, огонь, пламя, дикие крики. Третий залп он скомандовал уже в запале этого ужаса, буквально оглохнув. Смерть, Страх и Ужас царили вокруг хирда и сеяли семена от плоти своей, направляемые рукой лучников и арбалетчиков конунга. Тела разрывало в клочья, кровь залила поле. Пепел, огонь и куски тел сыпались с небес на землю. Те, кто выжил, на всю оставшуюся жизнь запомнили, как на их глазах с жутким пугающим грохотом рядом находящихся людей разрывало в клочья. Полдюжины снарядов, выпущенных из "эрликонов", и сто восемьдесят спецстрел, начиненных "акритом", с оболочкой из кусочков металла, не просто уничтожили огромную толпу, они сломили волю и убили всякое желание сражаться. Ад, прилетевший в виде взрывающихся стрел, в тот день заставил немало людей повредиться умом. И сейчас буквально потерявшие разум атакующие, получившие не ставшие сразу смертельные ранения в верхнюю часть тела, бесцельно бродили по полю, усеянному частями тел.

Войска Влада тоже стояли в полной прострации от мощности оружия. Тем более большая часть оказалась оглушенной и легко раненной из-за разлета осколков. Стрелы со взрывчатой начинкой были все-таки тяжеловаты и летели относительно недалеко. Спецназ конунга, находящийся на той стороне поля в лесу, не знал теперь, что делать. Резерва разбойников, который им по плану надо было уничтожить с помощью гранат и арбалетов в беспощадной схватке с превосходящим по численности противником, они не нашли. Кроме пятерых баронских военспецов, больше никого из представляющих себе угрозу они не встретили. Влад, создавая план битвы, опять перехитрил сам себя. Враг оказался не настолько хитер и коварен, каким он его считал изначально.

И тут с посвистом и гиканьем из ворот крепости выскочили два десятка всадников. Во главе их, на огромном белом жеребце, ранее принадлежавшему самому барону Транту, восседал генерал Вит. Генерал смело рванул мимо хирда и выскочил на поле, держа в руках по мечу. Проскакав метров тридцать по перепаханной небольшими воронками земле, он в полном изумлении осадил коня. Сражаться было решительно не с кем. Страшные стоны стояли над всем полем. Крики страданий доносились буквально с каждого метра этого побоища. Часть разбойников просто сидела раскачиваясь на земле, зажав лицо и уши и в голос скуля от ужаса, боли и страха.

Мечи в руках всадников, пошедших, как они считали, в самоубийственную атаку, опустились сами собой. Тут больше не было противника. Часть из людей генерала Вита начало выворачивать наизнанку. Такое зрелище было не для их нервов.

Влад, который за время оккупации не раз встречал такие массовые свидетельства убийств и расстрелов, совершенных как из единых пулеметов, так и ужасающих по своему действию крупнокалиберных, был калачом тертым. Не раз ему приходилось собирать разорванные куски от своих товарищей и хоронить где придется. Поэтому, как только звон в ушах немного спал, но все еще не слыша себя, он заорал:

— А ну очнулись, девочки! Раненых врагов добить! Оружие собрать! Всех наших — в замок. Тех, кто не может ходить — несите на щитах! Сигнальщик! Дай сигнал Мадерику к зачистке прилегающего леса! Отставить сопли, я сказал! Добейте их тяжелых, чтоб не мучились! Трупы к вечеру убрать!

— А куда пленных? — генерал Вит был ошарашен, но, надо сказать, хватки не потерял.

Влад вспомнил, что он во дворе пообещал всех противников посадить на нож. Однако этих людей как врагов воспринимать было уже тяжело. В конце концов, "конунг слово дал — конунг слово забрал".

— В подвалы их, — кратко распорядился он.

Влад прошел в замковый двор и устало присел на козлы, на которых еще час назад изготавливались самодельные шиты для их хирда. Снял с головы железный шишак. На шишаке было две свежих вмятины — одна от разбойничьей стрелы, вторую сделал осколок от сдетонировавшего рядом спецбоеприпаса с "акритом". Следом в замок вносили своих раненых и убитых. К счастью, убитых было немного — всего десять человек. Все они были лучниками генерала Вита, и их убило в тот момент, когда над ними на мгновение приоткрывали щиты для выстрела. Арбалетчики Влада все были живы, и даже кое-кто полностью здоров, так как для стрельбы им не требовалось высовываться из-за щитов, подставляясь под отвесные стрелы.

Из донжона выбежала Катерина, держа в руках металлический ковшик с водой, и протянула Владу.

— Спасибо, Катя! — душевно поблагодарил свою верную помощницу Влад. Но пить воду не стал. Хотя и хотелось. Вместо этого он подошел к ближайшему раненому, у которого из плеча торчала стрела, и на глазах у всех протянул ему ковш с водой, даже не пригубив.

— На, выпей, сынок, я подержу! — произнес конунг, глядя в глаза молодому, но явно битому жизнью парню.

По шепоту и переглядыванию Влад понял, что воины оценили поступок.

Конунг ни разу не был Александром Великим, но это совершенно не помешало ему воспользоваться опытом великого полководца по завоевыванию не только стран и континентов, но в первую очередь — сердец и душ своих последователей. Были бы верные люди — а земли с такими людьми всегда можно завоевать. И при дальнейшем грамотном пиаре и поведении — каждый глоток воды этого пацана принесет конунгу Вальдуру Арвенстарскому по королевству.

Битва была выиграна, но отдыхать и почивать на лаврах было еще рано. Следовало закреплять успех. Влад подозвал усталым жестом к себе не успевшего к схватке "командира конного засадного эскадрона".

— Генерал! Отрядите тридцать человек на ту сторону брода. Дайте им инструменты. Пусть в развалинах к вечеру возведут форт. Хоть из обычных бревен, навязанных венцом, но тут любое укрепление сойдет. И пусть займутся наймом всех этих шляющихся по тракту банд и перекупают охрану с караванов. Нам нужны люди. Если у вас денег нет, то серебро и золото возьмете у Скарви. Сумеем довести численность до пары тысяч — замок останется за вами. Пошлите за Андриллом — пусть он возглавит этот отряд. Заодно посмотрим, чего он стоит как командир и рекрутер.

— А ваше волшебное оружие? — удивился генерал Вит. — Зачем нам нанимать левых людей, если у нас, то есть у вас, есть такие страшные, убийственные стрелы?

— Стрел осталось чуть больше трех дюжин. Для тяжелых, станковых арбалетов "эрликон" столько же… но тратить я их не намерен. Ведь если прилетят драконы — отбиваться будет нечем. Есть еще "магические гранаты", но их радиус применения уж очень мал, а взрывная сила огромна. Их только как подрывные заряды, наверное, можно использовать, при уничтожении ворот.

Слабые отговорки генерала Вита о том, что в Колючем Лесу драконов нет и быть не может — Влад отмел сходу. Он слишком хорошо знал — "как оно бывает". У Влада была еще парочка острых козырей в кармане, но у них, как бы сказать, сейчас кончились батарейки. И эта проблема имела только одно решение. Оно было беспощадно жестоким, но единственным.

— Генерал! Еще не всех там на поле добили? Подтащите к подножию правой башни у ворот самых тяжелых, человек шесть.

Влад тяжело поднялся и пошел, сопровождаемый Катериной в баронские покои. Там их ждали остальные хакерши, а также принц-дроу Трейв. Тут же был не находящий себе места Ингвар и четверо с "суоми". Ингвар имел четкие инструкции, что делать в случае варианта разгрома: перезарядить кристалл при "помощи" Трейва и эвакуировать в Пандору всех ведьм, улетев прямо с куском башни. Поэтому начальник охраны конунга, который бы отдал левую руку за право пойти в бой, извелся весь, находясь на верхнем этаже донжона, в сторожевой комнате. И только сейчас, убедившись в полной победе, они также спустились к баронским покоям, весело гомоня.

— Ингвар! Объявляю тебе выговор. Почему Катерина шляется по замку без охраны? — сразу прервал поздравления Влад. Он, конечно, понимал, что поступает сейчас как последний козел, но и инструкции он давал совершенно четкие. Вдобавок ему требовалась накачка для мотивации на одно "скользкое" дело.

— Виноват, Великий конунг! Прими мою жизнь в знак вины! — неожиданно рухнул на колени перед ним могучий Ингвар и попытался вытащить из ножен кинжал. Влад недовольно поморщился. Извинения в стиле "по-японски" он не любил.

— Отставить! Вину искупишь другим способом! — Влад перенес внимание на бледненькую Эльнуриэль. — Ваше Императорское Высочество, а ведь и ваша вина здесь есть! Куда мы смотрим? Ворон считаем?

Принц Дрейв поперхнулся. На его глазах произошло немыслимое — конунг, декларирующий всюду и везде себя как верный вассал, наехал на своего сюзерена. Но Влад специально довел принца Нюкаэля до пунцового цвета.

— Значит так. Там раненые. Слышите, как они орут у башни? До вечера не доживут. Страшно мучаются. Мне нужен ваш милосердный приказ прекратить их адские мучения.

— Что?! — встрепенулся с фальцетом принц Нюкаэль. — Но ведь…

— Так вы за пытки, мой принц? Пусть сойдут с ума от боли? Вам нравится их слушать? — добил Эльнуриэль коварный конунг. — Отдайте приказ!

— Трейв? Как вы поступаете с ранеными врагами? — внезапно переключился на все еще находящегося рядом принца-дроу Влад.

— М-мы их убиваем… — проблеял принц, у которого система ценностей и ориентиров опять дала сбой. Животная отрицательная энергия конунга захлестнула с головой еще неокрепшего после пыток дроу. Он было хотел добавить важную, по его мнению информацию, о том, что раненые плохо переносят пытки, да и при большом количестве взятых сегодня пленных порченный материал можно и отбраковать. Но Влад уже получил информацию в нужном ему ключе и давил дальше, как катком.

— Проявите милосердие, Ваше Императорское Высочество! Даже дроу добивают тяжелораненых, неужели светлым нравятся мучения и так уже обреченных?

— Хорошо, хорошо! — замахала руками в попытке отбиться от настойчивого конунга принцесса. — Сделайте что нужно, Вальдур Арвенстарский! Вот вам мое дозволение!

Продолжая заламывать руки, принц Нюкаэль воскликнул:

— И оставьте меня все в покое, как я устала… — конец фразы потонул в реве Влада, который буквально интуитивно отследил ошибку в речи переодетой принцессы и перекрыл окончание ором.

— Да!!! Ингвар! Ты слышал приказ принца! Копье и кинжал! Выполняй немедленно! Останки закопать!

— Есть, сэр!!! — рявкнул Ингвар так, что всколыхнулись занавески. Он споро отстегнул кинжал от пояса ничего не понимающего принца Нюкаэля, подхватил тубус с копьем и помчался вниз, скликая своих земляков на подмогу. Ингвар больше всего на свете хотел сейчас реабилитироваться за свою промашку с Катериной. На высокие слова о том, что все люди — братья, ему было наплевать. Братья не приходят толпой в полтысячи человек, чтоб тебя убить. Это даже маловероятно просто по биологическим причинам — иметь столько братьев.

Начальник охраны проделал все настолько тонко и профессионально, ловко исполнив приказ в быстро отрытых могилах, что никто из гарнизона крепости даже не понял, что произошло. Однако Влад "прикрыл сковородкой задницу" себе и своим людям, переложив ответственность на совсем непричастного человека, вернее, эльфийку. Это принцесса, а не он, отдала приказ о ликвидации нескольких людей, сделав это в присутствии свидетелей. И конунг цинично и банально навсегда ее привязал к себе, "повязав кровью".

Питерское подполье и не таким фокусам учило людей. Организация, которая в чисто русском стиле давила всякую инициативу у подчиненных, иногда была, казалось, направлена больше против собственных членов, чем против оккупантов. Но только таким способом достигалась железная дисциплина и выковывались стальные характеры, мерцающие в ночи оккупации бриллиантовыми гранями воли, интеллекта и мужества. Именно поэтому никто и никогда не смог победить ни русского человека, ни его страну. Какой бы ни был беспредельный гнет — он только делал характеры сильнее, а борьбу беспощадней. Процесс был сходен с образованием алмазов — чем страшнее давление и дольше непереносимые условия — тем более чистый углеродный кристалл создавался в таких условиях.

Влада однажды заставили застрелить Жэку. Без дураков. Вызвал к себе его как-то камрад Комок и, пристально всмотревшись в лицо Влада на несколько долгих секунд, а затем отведя взгляд в сторону, сказал: — "А Жэка ссучился, продался пиндосам. Начал с аниме, а закончил пайком. Иди и убей гада. Пристрели в живот, чтоб мучался!" И ласково толкнул ко Владу по столу "вальтер". Влад, помнится, постоял секунды три, взял пистоль и пошел в комнату, где оставил Жэку. Камрада Комка, которого бы Влад, вероятно, пристрелил вместо Жэки, и его самого спасло только то, что он напарника уже ощущал, как вторую кожу. Дошло до того, что, когда они на двоих раскидывали карты в игру "1000" — то даже не кидали карты отбивая взятки, а сразу объявляли набор или недобор. Интуиция ему внятно и уверенно шепнула: "делай, что должно, и будь, что будет".

Тогда, перед столом с пистолетом, у Влада все сложилось в единую картину. И странный приказ не стрелять в голову, и непонятное поведение Жэки последнее время. А особенно — небольшое, но заметное его наметанному глазу "потолстение" Жэки, произошедшее в это утро. Будто под обычным свитером у друга поддет еще один. Поэтому он стрелять начал с ходу и целясь в живот. Выпустил всю обойму. Три синяка у Жэки на животе держались еще две недели, а обида на Комка, который обещал всего одну пулю — месяц, зато у него в итоге появился новенький "вальтер". Комок просто отдал оружие Жэке, чтоб тот перестал ныть. А над Владом долго еще смеялись "боевики" подполья, самозванная каста доморощенных кшатриев, что он с расстояния в три метра сумел в два раза больше промахнуться, чем попасть. Начальство зато поставило широкую надпись в личном деле Влада — "предельно исполнителен, верен подполью, к боевым операциям не привлекать — мазила". Смеяться через полгода, правда, перестали — к тому времени на заданиях и от облав погибли даже самые удачливые из самых метких, а Комок был хорошим руководителем и пальцем бревна в чужом глазу ворочать не любил. Самым забавным в этой истории было то, что в действительности Влад с бедра мог отстрелить комару яйца, так как тренировался на адаптированной пневматике в своей канализации каждый день,

по ставшему бестселлером самодельному и рукописному "Руководству по стрельбе в условиях скоротечного боя", авторство которого часто приписывали некоему "Дяде Саше", вообще легендарной личности для всей сети подполья…

Влад дождался возвращения Ингвара с задания. Было бы идеально еще и Эльнуриэль с ее сильмариллом затащить к месту подзарядки "лезвий судьбы", но Влад решил пока не рисковать. Такое беспардонное "использование" — слишком явно даже для наивной принцессы. Он удовлетворенно осмотрел мерцающие желтым огнем безумия магические кристаллы, вделанные в рукоятки оружия, и вновь вернулся к тяжелым мыслям о тактике и стратегии. Да, он поступил предельно подло и некрасиво. Но тяжелораненым все равно до вечера было бы не дожить, а ресурс артефактов был истощен. Использовать "лесного вана", взятого с собой из Пандоры в кольчуге с углями, Влад пока не решился. Это был его магический НЗ.

Следовало еще как-то грамотно распорядиться оставшимися боеприпасами. Обычных стрел почти не осталось. Конунг неосмотрительно истратил весь боезапас на какую-то толпу почти бездоспешных разбойников. Отойдя после драки, он осознал, что хватило бы не то что половины из истраченного в бою — тридцати стрел уже было бы достаточно, чтоб нападающие развернулись и понеслись в обратную сторону, но в три раза уже быстрей. Вместо этого он устроил буквально кровавую бойню с брызгами, залив кровью и завалив кусками тел немаленькое поле. Немногочисленные выжившие все поголовно были ранены и большей частью сошли с ума. Владу было подобное непонятно. Он сначала думал, что его дурят, но конунг совсем забыл сделать поправку на свою психику и мировоззрение. Люди средневековья смерти, конечно, боялись, но воспринимали ее фаталистически. Именно поэтому средневековым государям приходилось устраивать не просто казни, а настоящие шоу с отрубанием конечностей, вырыванием органов и прочими жутиками, как это хорошо показано в "Храбром сердце". Все эти запредельные пытки делались исключительно для того, чтобы народ проникся и перестал желать глупости. Обычная смерть никого особо не пугала. Влад же был продуктом своей эпохи, воспитанным на фильмах-ужастиках и вдобавок прошедшим суровую школу оккупации. Массовая гибель, связанная с разрыванием на куски, свистом шрапнели, взрывами, была, естественно, оглушающим ударом для его тренированной психики, но с ума бы не свела. Не сходят же люди с ума после посещения кинотеатра? Потерять зрение из-за всех этих "3-4-5D эффектов" — легко, но вот потерять психику, в переполненной стрессами жизни в мегаполисе, выросшему там человеку уже сложнее. Он просто с детства психологически натренирован, и ситуация "слета с катушек" для большинства — маловероятна.

Владу, по собственной бухгалтерии, которую вела главбух-жаба, да, та самая, что, бывало, и душит насмерть хозяина, расход стрел пришлось списать по статье "усушка, усыпка, утруска". Но ведь и любой человек, убивая комара, обычно наносит такой удар, который способен убить не то что десяток насекомых, а и гораздо более крупное животное вроде мыши или хомяка. Подумаешь — перестарался. Зато получил победу.

Через час в большой зале на втором этаже вновь состоялось заседание штаба. Там были озвучены следующие данные, полученные от пленных.

Оказалось, весь этот сброд, что сегодня полег под стенами замка, барон Трант нанял на свои собственные деньги. Барон Ногт лишь выделил пятерых наблюдателей и советников из опытных воинов. Сам Трант угодил в почетные гости, вернее, пленники, барона Ногта, до выяснения трагической судьбы каравана, полностью уничтоженного неизвестными. Были подозрения у старика Ногта, что это молодой Трант рубит сук, на котором все они сидят. Ведь если не будет караванов, тогда не будет не то что доходов, но и еды и, страшно подумать, вина, так как даже они доставляются с этими проклятыми караванами.

Первым делом, после получения вводных, Влад озадачил всех необычным требованием предоставить в его распоряжение фальшивомонетчика или любого другого жулика с красивым почерком. Следом он стал буквально пытать генерала Вита, каким способом в этих местах возможно почтовое сообщение.

Кроме гонцов, оказалось, активно применялись почтовые голуби. И голубятня в замке тоже наличествовала. Конунг сделал себе заметку наделать красивых писем, с абсолютно правдивой информацией о том, что именно Трант вырезал тот злосчастный караван. Понятно, что "анонимки" тут не прокатят и надо или подписываться своим титулом или титулом и именем принца Нюкаэля. Легенда была железобетонной — узнав об уничтожении торгового каравана, конунг/принц (ненужное зачеркнуть) сам решил покарать преступника и взял приступом замок. По его прикидкам — это должно было задержать выступление баронов Дирна и Кирна, если вообще подобная новость не заставит их сменить мечи на орала. Те, в любом случае, получив такое письмо, пошлют запрос старому Ногту и будут ждать ответа. Влад хотел мира, а не полномасштабной войны в этом эльфийскими богами проклятом лесу, чтобы продолжить путешествие в Торхольм, который и был его целью. А вот привлечь к этому вопросу свидетельство живого очевидца, единственной выжившей жертвы нападения, темноэльфийского принца Трейва, конунг не решился. Не факт что бароны-люди поверят сведениям поступившим от всем известных своим коварством "дроу", если не воспримут их вообще, в этом случае, в противоположном ключе.

Но все "лесные сэры" за столом мало того что теперь рвались громить врага, еще и были уверены в победе над любым противником. Предложение Влада замириться с баронами было воспринято в штыки и чуть ли не как трусость. Конунг хотел было сыграть "адвоката дьявола" хотя бы для не обозначивших свое присутствие на поле боя Дирна и Кирна, но ему тут же показали на древки стрел, извлеченных из пастуха, с закрепленными на них ленточками окрашенными в цвета этих феодалов. По мнению всех присутствовавших — это было таким безвариантным "казус белли" (поводом к войне. лат) и бесспорным наглым вызовом, что ни о каких переговорах до полного разгрома противника или хотя бы сражения и речи идти не могло. Иначе потеря рыцарской чести и "бла-бла-бла". Влад тихо шизел с этих людей, которые еще неделю назад не мыслили себе другой тактики, как половчее напасть на врага со спины. А как статус поменялся — тут же полезли эти спесивые бредни. Конунг просто не мог теперь остановить своих рыцарей, не потеряв их уважения. Поэтому он смирился, приняв мысль о том, что если не может поменять обстоятельства, то придется менять свое к ним отношение.

Пока все в штабе орали друг на друга, пытаясь пробить свои приоритеты, Влад, тем временем, расставив на единственном чудом оставшемся целым столе кувшины и вазы, талантливо и со вкусом изобразил общую диспозицию. Реку изображали несколько перьев зеленого лука. Дороги были сделаны из веревочек. Лучины и щепочки изображали тропы и возвышенности. Властным криком прекратив прения, конунг озвучил предложение, которое на основе последних разведданных было следующим:

— Значит так! Раз так хотите войны — будет вам чертова война. Мое виденье таково — мы собираем все силы в кулак и будем бить врагов по очереди, не давая им соединиться. Ближний к нам — замок на северо-востоке — Кирн. Вот с него и начнем. Взрываем ворота, штурмуем. Затем возвращаемся, перегруппировываемся, атакуем Дирн на юге, после — разбираемся с Ногтом на севере. У него самый укрепленный замок в округе с многочисленным опытным гарнизоном, там даже ров есть и двойной ряд стен. Поэтому оставляем его напоследок. Итак, как вам мой план?

Люди конунга, а также Мадерик и специально вызванный со стройки на переправе на совещание Андрилл, громогласно поддержали "гениальные" идеи конунга. Даже генерал Вит и тот пробурчал, что-то вроде "весьма неплохо". Влад был не самым сильным физиономистом, но отчетливо уловил черты недовольства на челе нынешнего владельца замка Трант.

— Однако хочу заметить, что моя стратегия — это ни в коем случае не догма. Мой план наверняка нуждается в уточнениях… Генерал? — Влад напрямую обратился к Виту, пытаясь понять, что именно тому не нравится в его безупречном, истинно наполеоновском плане.

— Нет, нет, что вы! — попытался откреститься от возможных прений с самим Вальдуром Арвенстарским бывший штаб-сержант. — Отличный план, верно, парни, то есть сэры?!

Отработка на публику генералу удалась замечательно. Зал вновь наполнился приветственными и радостными криками по отношению к Великому конунгу. Еще никто не успел отойти от страшной битвы, в которой Влад реализовал запредельные для разума и опыта местных преимущества взрывчатки.

Влад встретился глазами с Витом. Тот их тут же отвел.

— Всем оставить нас вдвоем! Только я и барон Вит! — Влад особо подчеркнул новый статус генерала.

Народ, недоуменно перешептываясь, поспешил освободить залу, осторожно перепрыгивая те места в полу, где отсутствовали доски настила.

В наступившей тишине конунг ехидно поинтересовался у новоиспеченного барона.

— Вит, друг мой, если хочешь стать герцогом — лучше сейчас скажи правду про мой план. Опыта боев в лесу у меня немного. — Влад не стал уточнять, что в питерском подполье он обучался бою в подземельях со специализацией "канализация".

Генералу Виту потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Миледи Аннет уже успела вложить в его голову образ "герцог", и ему на мгновение показалось, что этот страшный в бою и жизни человек — уже читает его мысли, как открытую книгу.

Великий конунг! Ваш план гениален! Вы планируете нападать на всех врагов всеми наличными силами и громить их по очереди с помощью магии. Но если вы так настаиваете, я изложу сейчас свои мысли, которые мне пришли в голову до этого совещания.

Влад широким пригласительным жестом, показывая на "объемную карту" ободрил своего генерала прося продолжать.

— В войне в лесу побеждает тот, кто лучше маневрирует и кто сумел заблокировать при этом маневр противника. Это война засад и контрзасад. Действуя одним кулаком, мы можем разом потерять все. Враг воспользовавшись подавляющим численным перевесом, может напасть на наши колонны на марше в лесу, затем их расчленить и перебить.

При этих словах Влад вспомнил судьбу римских легионов в Тевтобургском лесу. Вит тем временем продолжал.

— В общем, штурмовать первым Кирн, на мой взгляд — плохая идея. Бароны Кирн и Дирн — братья. Решив напасть, они сначала обьединятся, а потом уже пойдут в бой. Вдобавок, если мы завязнем перед замком Кирн по какой-либо причине: засада или еще что, то нас возьмут в клещи с флангов. Уж точно с севера тогда ударит барон Ногт и отрежет нас от нашего… моего замка Трант. Наше тактическое преимущество — в метательном магическом оружии, а для него нужно свободное пространство, контактный бой в лесу мы можем и не выиграть. Также, у нас пока есть следующее текущее преимущество — это полная внезапность нашего возможного маневра прямо сейчас, так как еще никто не знает, что первый штурм мы отбили.

Я предлагаю, используя знания местности и ту утоптанную тропу, что отходит от предлеска у замка — быстрым маршем рвануть к Ногту и взять его штурмом. А для объединенного войска Кирна и Дирна устроить пару засад, вот здесь и здесь. — Вит показал примерно на живописной суперкарте из кувшинов возможные места для засад. В одном месте дорога огибает каменистый холм рядом с болотом, и за его склоном легко спрячется пара десятков лучников. А во втором — дорога идет вдоль глубокого оврага, и можно устроить просто замечательную засаду в кустах на другой стороне. Урон мы, может, и нанесем минимальный — но задержим их точно на день, а повезет — и на все два. За это время мы гарантировано возьмем штурмом или принудим к капитуляции замок Ногт.

— А если заминировать?.. — выдал свежую идею Влад в стиле старой доброй партизанской тактики. Генерал Вит идеи не понял в связи с полным отсутствием подобного опыта. Пришлось ему проводить аналогии с охотничьими силками и ямами. Однако уже минут через пять идея им была переварена, и новые горизонты военных хитростей во всю ширь раскрылись перед изумленным Витом. Результаты переосмысления свежей вводной не замедлили сказаться.

— Есть! Есть пара мест для магических силков! Можно даже у замка Ногт подобное организовать! Значит, вкапываем их, как хитрые магические ловчие ямы, в землю…

— Можно и на деревья установить. Главное, чтобы взрыв был направленный, и мина при этом не висела в воздухе. Либо висела прямо над толпой врагов, — сделал важную поправку Влад. — И думаю, если никто с подобным не сталкивался, можно минировать под трупами, или вообще оставлять в открытую, например, маскируя в местах для кострища. Сойдет на первых порах и так.

Генерал Вит только ошарашено покачал головой от последних идей конунга. Мало того, что магия рвет на куски и оглушает, так еще и предполагается ее под трупами как ловушку оставлять. Он и сам понял эту дьявольскую логику — расчет тут на то, что командир подразделения сам подойдет осмотреть тело и подорвется. Или оставить у кострища — и поубивает всех, кто вокруг с нетерпением будет ждать ужин или просто греться. Вит с новым, буквально наполненным ужасом взглядом посмотрел на Влада. Ему показалось, что он увидел сейчас в нем черты бога — безжалостного и беспощадного к врагам, который просто спустился на землю Ванахейма поиграть в свои новые игрушки. От осознания неожиданной мысли, что рядом находится самый настоящий бог, генерал впал в ступор.

Тем временем Влад, посчитав, что генерал находится в углубленном обдумывании мелочей своего плана, всех ушедших окриком вернул к столу и изложил основы новой стратегии, благородно упомянув авторство генерала Вита. Вновь вспыхнуло жаркое чествование, теперь уже автора альтернативного плана. Вит, наконец, услышав свое имя, вздрогнул и с трудом вернулся к обсуждению. Мозг его заработал со страшной скоростью. Одно он вынес точно из этого разговора — что конунга Вальдура лучше не подводить. Бог он или не бог, Маниту его, как говорится, знает, но нужно сделать дело, и он станет герцогом.

Уже полностью пришедший в себя генерал Вит, взяв в руки кинжал как указку, продолжил, невольно копируя стиль и обороты речи офицеров, которые он случайно слышал, находясь на страже при палатке эльфийского комсостава:

— Господа офицеры, у нас новый план. Основы вы слышали. Теперь перейдем к деталям…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Реки из крови в чащах текут,

Сталь говорит на тропинках.

И все что ни скажут — все соврут

Что было на тех баронских поминках…

Влад второй час уже сидел меж валунами на вершине небольшой горы, которую дорога, лежащая у подножия, огибала широким полукругом, и скрытно наблюдал за движением по ней. Рядом с ним был верный Ингвар, чуть дальше по склону располагались укрытые от любопытных взглядов пятьдесят стрелков лучников. Конунг, неожиданно для всех, решил заняться партизанщиной на откровенно второстепенном направлении. Именно по этой дороге предполагалось перемещение подразделений объединенной армии баронов Дирна и Кирна. Перехваченная утром группа баронских разведчиков после жестокого допроса подтвердила, что по этой дороге точно должна пройти колонна войск барона Дирна, и затем, с часовым опозданием, вероятно промаршируют, следуя из вербовочного лагеря, еще и наемники Кирна. Так что теперь Влад профессионально делал то, что умел очень хорошо — ждал врага в засаде.

Отряд конунга был вынужден разделиться. Оба эльфийских принца остались в замке вместе с полусотней людей барона Вита и пятеркой конунга при одном "эрликоне". Этих сил было достаточно, чтобы удержать оборону даже против баронских дружин, усиленных "гипотетическими драконами".

Андрилл сейчас командовал отдельным отрядом, занявший развалины у брода. Он там развернулся и, используя свой военно-морской опыт, кроме примитивного форта отстроил еще и целую флотилию из плотов. Теперь подкрепления, которые он нанимал, с помощью плотов сплавлялись по реке, существенно сокращая время их прихода к генералу Виту.

А вот сам генерал Вит, посадив сотню людей в седла, рванул как-то с утра к замку Ногт и там, неожиданным наскоком следующим днем, развеял до трех сотен наемников, ничего подобного не ожидавших и беспечно ставших небольшим лагерем возле стен замка. Сразу после этого он ухитрился взорвать с помощью гранат ворота и мост через ров, заблокировав, как он думал, в крепости силы противника. Но тут оказалось, что старый мудрый Ногт основные силы держал на поле за небольшим леском невдалеке от замка. Барон, приняв во внимание магию и абсолютно правильно оценив небольшую численность, решил сделать ответный ход, посчитав, что колдуньи нападающих выдохлись во время первого штурма.

Организованная из второго, основного лагеря наемников старым Ногтом контратака, совмещенная с вылазкой гарнизона из потайной калитки в стене, нарвалась на самое настоящее минное поле, которое устроил генерал Вит на подходах к своим боевым порядкам, вставшим уже в классический пеший "деревянный хирд". Талантливое минирование помог организовать еще и приданный Виту кузнец Атли, великолепно разбирающийся в устройстве гранат и с фантазией их использующий, как метательные, так и как минирующие элементы. Естественно, будучи также предварительно тщательно проинструктирован об особенностях применения данного оружия главным экспертом по засадам — самим Владом. Надо сказать, что конунг Вальдур хоть и попробовал разработать еще в мастерских Пандоры такой вид оружия, как гранаты, но реализацию отдал на откуп здоровякам Атли и Биркиру. Те, тоже не сильно отвлекаясь от создания арбалета "суоми", и сваяли на скорую руку гранаты по принципу "много — это хорошо", ориентируясь при этом по своим ручищам. В итоге получилась вещь, больше похожая по мощности на стопку противотанковых мин, чем на оборонительную гранату. Конунг слишком поздно понял свою ошибку, но он в то время был полностью поглощен проблемой баллистики у зарядов к "эрликонам" и упустил из рук контроль над производством.

Ногт был непростым орешком, нечто подобное он прогнозировал, учитывая, правда, ведьм, и поэтому, когда израненные бандиты и наемники разбегались с поля боя, выпустил против отряда Вита последний убийственный козырь — нанятый за бешенные деньги отряд тяжеловооруженной конницы. Но в этой новой арифметике войны, оказалось, что даже десять "волшебных" стрел, взорванных посреди плотных рядов, могут кардинально поменять боевой настрой идущих в атаку элитных конных рыцарей.

В общем, потеряв кроме сбежавшего с поля боя в неизвестном направлении конного рыцарского отряда массу прочего народа убитыми и ранеными, старина Ногт оказался запертым в замке с остатками гарнизона, так как и тайную калитку ему взорвали тоже — а чтоб больше не баловал с вылазками. Генерал Вит же, сразу после громкой победы, для начала удесятерил численность своего отряда, просто-напросто отловив по лесам часть разбежавшихся наемников. После решения вопроса с кадровым голодом он приступил к осаде, которую организовал по всем правилам, вырубив лес на километр вокруг замка Ногт и первым делом возведя укрепленный частоколом лагерь для своих сил. Затем, когда численность его войска, благодаря подкреплениям от Андрилла и продолжающемуся "найму" по окрестным лесам, достигла трех тысяч разного народу — и взятый в осаду замок полностью обнес частоколом в два ряда, окончательно заблокировав всяческое наземное сообщение с внешним миром. Сдача замка Ногт теперь была лишь делом времени. А после капитуляции генерал Вит очень хотел прояснить при личном общении следующий нюанс — как так получилось, что набор войск старина Ногт начал раньше уничтожения пресловутого каравана с темным эльфом, и зачем он их все-таки столько набрал?

Сам Вальдур Арвенстарский не поскакал на рысях к замку Ногт вместе с основным отрядом по одной простой, но тщательно скрываемой им причине. Конунг совершенно не умел сидеть верхом. И, обладая определенным жизненным опытом, становиться посмешищем у всей их бандитской армии со стертой в кровь задницей после сорокакилометрового конного марша ему никак не улыбалось. Осада замков тоже была не его коньком и поэтому Влад старательно постарался избежать нового испытания своей воли и интеллекта. Несчастный конунг никак не хотел осознавать одной простой вещи — если судьба хочет преподать урок, она всегда своего добьется. Ведь когда Влад улетел на своем летающем кладбище с земель эльфов, тогда он просто сбежал от попытки зачета по предмету "активная оборона от наступающего противника". Пересдача этого предмета его настигла уже здесь, и для успешного исхода он применил деревянный хирд. Уже можно было не сомневаться, что судьба-злодейка таки подготовила для наивного конунга куда более забористую задачку на тему осад, чем его откровенный мухлеж со штурмом замка Трант, сшитый белыми нитками за одну темную ночь.

Однако перед тем как покинуть гостеприимные стены донжона, кроме проведения пары факультативных занятий по основам диверсионного дела, конунг нанес по своим врагам несколько важных идеологических ударов. Сначала с помощью почтовых голубей, письменно оповестил всех трех баронов-соседей о том, что барон Трант караваны не грабил, а чисто вырезал, чем подставил всех по-полной, и захват замка Трант — исключительно дело его личное и благородное, ставящее целью наказать титулованного бандита. А вторым поступком было то, что он выпустил из застенков замка легкораненых сумасшедших, повредившихся умом во время артналета по толпе. Встреча с таким путником, три десятка подобных сейчас с воем шлялось по дорогам их лесного ромба, где вершинами служили замки, гарантировано повергала в смятенное состояние духа все встреченные ими баронские отряды. Обработанные Скарви до нужной кондиции несчастные только и делали, что поминали имя Маниту всуе между подвываниями и несвязанными попытками описать жуткую битву у замка Трант.

Но третью, самую главную идеологическую задачу конунг решил на том самом совещании. Когда план был изложен и утвержден, а роли расписаны, генерал Вит задумчиво посмотрел на три стрелы с ленточками окрашенными в цвета окрестных баронов, все еще лежащих на краю стола.

— Цвета знамен наших врагов известны, — начал генерал. — Но под каким флагом будем выступать мы?

Офицеры штаба одобрительно загудели. Без собственного стяга их войско — не войско. Андрил с Мадериком понимающе переглянулись и затем уставились на Ингвара. Они оба подумали об одном и том же — что начальнику охраны пора доставать из его тубуса знаменитое знамя клана Зеленого Листа, изображающее три зеленых листа на белом фоне. Влад в этот момент тоже посмотрел на своего верного соратника, и так как он сам заворачивал копье Гугнир в отрез черной ткани, ничего кроме пиратского флага с косточками в голову не лезло. Но, по здравому размышлению, делать своим стягом цвет "смерти" даже для лесных головорезов было чересчур. В местной геральдике, право на белый фон знамени имели только семь главных кланов светлых эльфов: Зеленого Листа, Синего Стебля, Красного Цветка, Оранжевого Корня, Желтого Бутона, Голубого Лепестка и Фиолетовой Ветви. Соответственно на белом фоне они изображали свои символы, которыми и обозначались в самоназвании. У темных эльфов королевским цветом считался лазоревый. Красный цвет негласно считался цветом людей. Зеленый, как ни странно — орков. Геральдика допускала линии и сочетания цветов, а также изображения флоры. Влад все это слышал краем уха, но, тем не менее, информацию усвоил. В этот момент его осенило. Он быстро достал из своего планшета изрядно похудевший блокнот и перевязанную связку детских цветных карандашей, найденных в коробке с детскими игрушками еще в подвале, пролистал блокнот до чистого листа и гордо, знакомым и уверенным с детства жестом, в одно касание, не отрывая руки, нарисовал на белом листе красную пятиконечную звезду. Затем он накопил вдохновение, закрашивая красным лучи, оставив белой середину. Когда вдохновение набрало критическую массу, Влад уже черным грифелем, схематически накидал наброском профиль птицы с расправленными крыльями. В лапах птичка держала томагавк. Народ ошеломленно затих, разглядывая небывалый флаг. Черт с ним, с красным пятиугольником, там была изображена птица! Это вообще уже выходило за рамки местной геральдики. Фауну никто не рисовал. Максимум, что в мире Ванахейм однажды решились сделать, это нарисовать росянку, хищное растение, да и то это сделал клан подземных дроу. Второй факт — это было изображение оружия. Причем того самого, которым срубают так любимые эльфами деревья — топора.

Влад, ведомый наитием, сделал пояснения к изображению.

— Пять зубцов звезды — это пять вигвамов, священных домов Маниту, в которых живет его всемогущество, всеведенье, вездесущность, вечность и единство. Птица — это ворон — символ разума и памяти. Знамя с вороном реяло над кораблями древних викингов, отправившихся "на дело". Томагавк в его лапах — это символ победы. Но также — и символ мира, так как томагавк здесь полый. Его обух, это еще и "трубка мира". Мир друзьям и смерть врагам.

Конунг угадал во всем. Даже Мудрый Скарви не нашел что возразить. Число пять для древних скандинавов было священно, даже в неделе у них было пять дней, а все юридические сроки были кратны пяти. Против ворона тоже никто возразить не мог. Самого Одина всегда сопровождали вороны Хугин и Мунин. Про томагавк уже тоже были наслышаны все. Он входил в стандартную экипировку воина из отряда конунга и был в фокусе интереса и любопытства новых соратников за счет необычности и массовости применения. Самой важной его особенностью было то, что он был практически не отбиваем для эльфа в метательном варианте, не говоря уже про людей. Эльф еще мог попытаться перехватить топорик за древко свободной рукой, но таких эльфов, со свободной третьей рукой без меча, местные эльфийские боги-селекционеры пока еще не вывели. За счет массы и крутящего момента топорик легко проламывал стандартную артефактную защиту, настроенную против стрел.

То что ритуальный томагавк еще при необходимости превращается в "трубку мира", для многих было неожиданным, но приятным откровением.

Влад умело воспользовался тем, что вера в человеческих богов последнее время в Ванахейме несколько приугасла, в связи с полной неактивностью последних. Что не помешало ему взять на вооружение все значимые символы для более лучшей восприимчивости целевой аудитории. Ведь неспроста же церковь не только языческие праздники интегрировала в свои календари, а даже, согласно историческим байкам, форму храмов заимствовала у бога плодородия. Зачем отвергать проверенные тысячелетием поверия и приметы, знаки и символы, когда их можно сделать частью себя, поставить себе на службу, и тогда паства сама придет.

Надо ли говорить, что символика на флаге была одобрена единогласно? Даже хакерши, когда их поставили перед фактом, не смогли аргументировано сказать, почему на флаге должна быть лилия (Эльнуриэль), загадочное сказочное животное "леопёрд" (Предложила Катерина. Причем, по мнению Влада, это было довольно странное предложение, если вспомнить, что ее саму, однажды, этот самый "леопёрд" чуть не сожрал) и кошка! Марина была настоящей потомственной петербурженкой, которая заявила, что "чижик-пыжик на флаге, конечно, по-питерски, но кошка — это все же круче, причем черная, мы ее везде рисовать будем — на страх эльфам!" Тут Влада и одолели сомнения. Однако, вспомнив "Место встречи изменить нельзя", конунг понял, что самая умная хитрая и стебная хакерша просто загоняет его к погонялу "горбатый". И Ворон остался на своем насесте, который изображал томагавк.

Немного позже совещания Вит также сделал эпохальное заявление о том, что будет сражаться под флагом принца Нюкаэля, что было некоторым неуклюжим намеком на принятие вассальной зависимости в будущем. Впрочем, генерал, ведомый за одно место в своих действиях миледи Аннет, повел себя как политик, оставив в будущем пространство для маневра. Сама миледи выглядела немного печальной из-за сорвавшейся свадьбы.

Но сейчас у конунга задача была гораздо интересней, чем рисование флагов и гербов — партизанская война в преимущественно лесистой местности. С точки зрения засады — место было идеальным — дорога, выйдя из леса на небольшое поле, огибала невысокую каменистую гору. А на той стороне дороги была заболоченная местность, на которой прорастала свежая светло-зеленая поросль, среди серого высохшего прошлогоднего камыша и осоки. По мнению штаба, бароны, согласовав действия посредством голубиной почты, должны были послать армию либо к Ногту, чтобы деблокировать его, либо самим попытаться захватить оставленный почти без гарнизона замок Трант. Влад даже не сомневался, какой вариант изберут оба брата. Ослабление Ногта им было только на руку, а владение лишним замком однозначно приносило в этих местах некислый доход.

Хитрый вождь решил не светить сразу вершины достижений своего военпрома, хотя четверку с "суоми" он забрал с собой. Также пятерка с противодраконьим "эрликоном" составляла обязательную свиту конунга. В этой партизанской операции он сделал ставку на дюжину мино-гранат. Однако план засады был и так изощренней некуда, даже без учета применения "акрита". Наконец, из леса, по дороге к подножию горы показалась плотная колонна пехоты, бредущая за небольшим конным отрядом, классически "глотающая пыль" от конских копыт, прямо-таки наглядно иллюстрируя сословное неравенство. Мало кто в этой пешей толпе имел куски кольчуги даже как элементы доспеха. Оружие было всяким, но тоже не радовало особым разнообразием, это были переделанные косы, копья, топоры. В общем, не будь впереди хорошо вооруженного отряда конницы, Влад даже не сомневался бы в успехе дела. Ни разведки, ни боевого охранения у этой колонны не было. Судя по превалирующим в одежде конных расцветкам в бело-красный тон, отряд принадлежал Дирну. Дав указание арбалетчикам с "суоми", приняв влево, чуть спуститься по слону горы и замаскироваться, Влад махнул рукой, призывая к себе стрелков. Те осторожно подползли. Командиром отряда лучников был Ольсен. Тот самый Ольсен, который еще в самом первом ночном бою конунга в этом мире, бою с "лесным ваном", получил в правое плечо эльфийскую стрелу, но ухитрился убить противника, метнув топор. Ольсен, с неизменным томагавком на поясе, выдвинулся поближе к конунгу и стал с ним активно перешептываться, согласуя тонкости. Тем временем, ничего не подозревающая колонна втянулась на отрезок дороги под горой. Влад отдал сигнал к началу операции.

На верхушку горы выскочили десять человек и, дико вереща, стали обрушивать вниз по склону заранее сложенные стопкой камни. Одновременно, сорок лучников дали навесной залп по пристрелянной заранее дороге, стреляя с закрытой позиции из-за вершины в лучших традициях минометной артиллерии. На устало марширующую колонну стрелы со смертельным демоническим перешептыванием посыпались почти вертикально. Склон горы, с точки зрения находящихся сейчас внизу, угрожающе зашевелился с желанием обрушиться вниз сметающей все живое каменной лавиной. Обрушить оползень на дорогу Влад без подрыва не смог бы при всем желании, не тот был градус у склона. Но зато сумел "изобразить" ужасную лавину, а для полного эффекта присутствия добавил крики и дождь из стрел. Люди в колонне действовали согласно подготовке, силе духа и вооружению. Всадники показали себя профессионалами. Половина схватилась за луки, вторая половина — за пару мечей и принялась ими лихо отбивать падающие сверху шальные стрелы. Но колонна на дороге, состоящая из отребья, резко запаниковав и превратившись из организованного разбойничьего сброда в просто испуганную толпу, рванула на болото, уходя из-под обстрела и лавины камней по самому логичному направлению — от горы.

Восьмой, девятый и десятый залп были даны зажигательными стрелами. Влад применил бы сейчас "ведьмин студень", но он благоразумно не забрал кинжал у Эльнуриэль, а саму парочку царственных эльфов оставил под присмотром Ингвара в крепости. Вдобавок, это все-таки было чересчур — всех этих искателей удачи вот так вот, ни за что превращать в желе. В результате боя его отряд кого пугнул, кого немножко подпалил. Убив, таким образом, в итоге десятка три и ранив и покалечив сотню горе-наемников. Но основа — баронские вонспецы — полегли в полном составе. Четверка "суоми", работая с замаскированных позиций на склоне, легко и просто перестреляла сначала конных лучников, а затем и мечников, посшибав их всех с седел менее чем за девяносто секунд. Покончив с сопротивлением, отряд быстро спустился с горы и первым делом собрал ценных лошадей, которые не разбежались, а благодаря хорошей дрессуре остались возле павших воинов. Одного баронского дружинника, по специальному приказу конунга, добивать не стали, а связали, наскоро перевязав рану и перекинули через лошадь. После этого стали собирать уже менее ценные вещи — монеты из тощих кошельков, качественное оружие, элементы доспехов. Денег все же чуток набрали, у каждого из наемников было минимум по мелкому золотому, как выяснилось, это была плата вербовщика. С оружием у разгромленного ополчения был полный швах, Влад хотел было выкинуть весь металлолом в болото, но потом опомнился и крикнул увязать в тюки. Железный лом еще на что-то мог и сгодиться. Кроме пятерки приличных и интересных ножей ничего все равно не было. А вот с трупов баронских стражников поживились неплохо. И оружие было у тех нормальное, и броня кое-какая приличная, да и серебришко в кошелечках имелось. Но как ни спешили, еле успели собрать хабар, и тут же с верхушки горы раздался предупреждающий свист. Это из-за леса показалась голова следующей колонны.

Конунг, однако, не стал сразу давать стрекача, а сначала дождался пятерых парней с лопатами, которых он послал сразу после боя на восточную сторону горы, на дорогу, откуда пришла первая колонна и куда сейчас подгребала следующая. Обменявшись кивками с запыхавшимися саперами, они всей пестрой компанией неторопливо пошли по дороге за западный склон. Отряд внаглую даже развернул белое полотнище с красной звездой и вороном, держащим в лапах томагавк. Знамя гордо нес Орфейг. Влад суровым и беспокойным взглядом нашел группу с "эрликоном", сбегающую к ним по склону, и расслаблено коротко выдохнул. Он всегда старался иметь ПВО по рукой. На всякий случай. Пехоты он не боялся и приказал идти быстрым, но все же шагом.

Вражеские командиры второй колонны, одетые в красные с золотом цвета барона Кирна, уже осведомленные о судьбе первой от сбежавших и уцелевших, завидев спины людей конунга и развивающееся знамя, раззадоренно послали своих бойцов бегом в атаку, сами при этом благоразумно оставшись в седлах позади, у опушки. Часть колонны побежала прямо, с намерением влезть на гору и занять высоту, другая взяла влево и вознамерилась обогнуть складку местности для отсечения резервов и захвата поддавшихся панике. Но основная толпа рванула по дороге с четким намерением догнать и поквитаться. И когда один из первых бегущих в атаку неловко провалился ногой в ямку и запнулся об какой-то шнур, сломав себе ногу, камни вдоль дороги заговорили… И разговор их был страшен и смертелен.

Влад замаскировал в груде ничем не примечательных камней, насыпанных заранее рядом с дорогой со стороны болота, три гранаты, переделанные под фугасы. Пятеро саперов после избиения первой колонны заложили три мины и настропалили шнур, убрав доску, закрывающую его на дороге. Одним концом веревку прикрепили к сложной системе с противовесами и грузиками, которые должны были вырвать запалы у фугасов. Но Влад перестраховался и сразу после расстрела первой колонны, в последний момент, велел одному проверенному человеку залезть в болото, замаскироваться под кочку, дав приказ дернуть за веревки, ведущих напрямую к запалам, если хитрые противовесы, которым он не до конца доверял, не сработают. Противовесы сработали как надо. Убило относительно немногих, раненых было на порядок больше, но конунгу был больше нужен эффект паники.

Когда раздались взрывы, обратившие вспять толпу, и теперь убегающую от горы со скоростью вдвое выше, чем сюда бежали, конунг как раз поравнялся с прислугой своего противодраконьего детища. Рядом с ним неотлучно держался знаменосец. Артиллеристы споро разворачивали "эрликон" на знакомой, помеченной на всякий случай колышками, позиции и наводили станины на вчера вечером пристрелянную с этого места холостыми зарядами опушку.

Целью для наводки артиллеристам служила группа конных военспецов.

— Сэр! Дальность девятьсот, цель множественная, конная, неподвижная! Ветер северо-восточный слабый, постоянный. Прошу разрешение на сдвоенный выстрел!

Доклад музыкой отозвался в ушах конунга. Он лично намонстрячил орудийную прислугу и убил кучу времени на их обучение. Честно скажем, конунг мог своим временем распорядиться и лучше, например, отработать литье пушек, проработать конструкцию пластинчатого доспеха или хотя бы довести до ума самодельные капсюли для подрыва "акрита". Но что сделано, то сделано. Влад четко держал приоритет антидраконьего оружия и выложился здесь весь. Но то, что получилось — было превосходно. Влад сам взглянул в жидкокристаллический экран прицела "эрликона", который ранее был в мирной жизнью обычной видеокамерой.

Шестнадцатикратное цифровое увеличение довольно уверенно показывало конную командную группу у опушки.

— Выстрел одиночный! Огонь по готовности! — дал отмашку конунг. Для полного уничтожения всей группы вражеских военспецов этого было мало, хотя и находилось в пределах разумной вероятности. Два заряда это сделали бы гарантировано. Коняшек, конечно, было жалко, они там практически все погибнут или будут покалечены даже при одном точном попадании. Но выбора у конунга не было.

— Есть, сэр! — прорался главный расчета. Он еще раз проверил прицел и дал знак номеру.

Тот ловко вынул камеру из специального гнезда в раме орудия — Влад приказал беречь видеокамеру от сотрясений при выстреле — и тут же руки главного выдернули стопор тетивы. Тяжелый боеприпас с металлическим звоном, перешедшим в высокий свист, рванул со станины "эрликона" в небеса. Через три секунды на опушке среди конных военспецов вспух черно-красный холм мощного разрыва, еще через несколько мгновений порыв легкого ветерка донес до Влада раскат грома.

Конунг с удовлетворением дал экспертную оценку: из конной полусотни двадцать-тридцать погибло, остальные, кроме пары-тройки счастливчиков, получили ранения различной степени тяжести. Контузия у всех выживших. Лошадей же тоже списывать можно почти всех.

Также обе группы, пущенные в лоб на гору и в обход горы с другой стороны от дороги, забыв про приказ, сейчас наверняка дают стрекача. Идиотов продолжать атаку там уже нет. Но конунг не стал проявлять излишнюю самоуверенность, а приказал свернуть позицию, спрятать знамя и взять ноги в руки для пешего марш-броска в полной выкладке к заранее оговоренному месту отхода. За опытного Хагена, которого он послал в болото подстраховать адскую машинку, Влад не переживал, сам выберется, а точка сбора ему известна.

Спустя некоторое время конунг понял, что, возможно, совершил ошибку — надо было рвануть по дороге, и если не собрать трофеи, то хотя бы добить раненых дружинников. Но затем его утешило соображение, что в то же время всю местность заполонили бегущие наемники и вдобавок даже небольшой стрелковой засады в лесу возле места гибели конных воинов хватило бы для нанесения неприемлемого урона диверсионному отряду конунга. К тому же, совершенно не ясна была диспозиция и намерения тех двух отрядов, отправленных изначально в обход главной дороги. Это, конечно, были больше отговорки для собственной совести, так как ищущий путь делает, а ленивый сомневается. Ведь самое главное — конунг Вальдур Арвенстарский по складу характера был скорее диверсант, чем кадровый военный. Лишний риск и честный встречный бой он не любил, так как подозревал, что будет нещадно разгромлен более опытным в средневековых стычках командиром, возглавляющим равный по силам отряд. Именно поэтому, нанеся непоправимый урон двум отрядам войск баронов, он предпочел скрыться, не подвергаясь никакому риску.

После того как Влад со своими лучниками рассеял две колонны войск, срочно требовалось сменить дислокацию партизанского отряда и тщательно подготовить следующую засаду. Целью Влада было не уничтожение всех войск Дирна и Кирна, а нанесение максимального урона его самой опытной и умелой части — баронским дружинникам. Те отличались не только умом и сообразительностью, но и относительно хорошим вооружением и доспехами, а также определенным опытом боевых действий в лесу. Вся разбежавшаяся по лесам разномастно вооруженная шушера рано или поздно соберется вновь, но часть из них перехватят вербовщики Вита. А вот на стороне Дирна и Кирна эти ребята без повторных, уже более серьезных финансовых инвестиций больше не выйдут. Казна, как известно, не резиновая, а воевать забесплатно с противником, кидающимся на почти километр файерболами, дураков нет.

Будь у Влада более-менее приличный боезапас — он просто тогда бы перестрелял и перевзрывал всю эту недоармию лесных баронов. Но на данный момент у него при себе осталось семь мино-гранат и пятнадцать зарядов к "эрликону". В крепости осталось шестнадцать мин и тридцать зарядов. Дюжину мин увез Атли, сопровождая генерала Вита, для осады замка Ногт. Сорок оставшихся стрел с "акритом" и два посоха телепорта также остались на хранении в замке Трант. И теперь не то что негусто было с боеприпасами, а откровенно совсем так скажем — на пределе. Но конунг был отчаянным малым, с огромным опытом ведения боевых действий против многочисленного противника с гораздо лучшим оснащением, вооружением и налаженным взаимодействием.

Кроме его боевой группы и некоторого количества "волшебных" боеприпасов, конунг мог рассчитывать на два десятка мальчишек, которых он принудительно мобилизовал из нынешней замковой челяди и подчинил номинально Орфейгу. Пацаны, наслушавшись рассказов Орфейга, с огромным удовольствием приняли службу и теперь были связью, глазами и ушами партизанского отряда.

Подготовка к следующей засаде была максимально скрытной. Не из-за патологической осторожности Влада, а из-за непосредственной близости к замку Дирн. Шныряющие по дороге вестовые и небольшие группки вооруженного народа сильно затруднили приготовления нового партизанского "капкана". Но зато взятый на дороге в плен одиночный гонец перед смертью рассказал важную для конунга информацию о ближайших баронских военных приготовлениях и маневрах. Приготовления к засаде и так заняли почти два дня, и вообще чуть было все не перенесено на сутки, но придумка Ольсена с размещением пушистых елочек вдоль дороги серьезно повысила скрытность масштабных работ и дала возможность закончить все к сроку.

Против всех ожиданий пленного дружинника его не стали допрашивать, а зачем-то с кляпом во рту подняли на дерево, чуть в стороне от дороги, и привязали к стволу, замаскировав ветками. Затем ему под мышками пропустили две веревки, концы которых закрепили на верхушках двух сосенок, растущих у дороги. Разлапистую ель, которая скрывала его от взоров с тракта и растущую между двумя этими сосенками, люди конунга подпилили. Далее, на груди у дружинника закрепили странный и подозрительный на его взгляд тяжеленный жернов. Провисев так часа два привязанным к стволу, баронский военспец наконец увидел в просветах меж деревьями колонну войск, шедшую по дороге от замка. Именно неё и рассказал партизанам под пытками пойманный гонец. Куда она держала путь, выйдя из замка под вечер, одному Маниту ведомо, потому что через три часа надо было или заботиться о ночлеге, или маршировать уже под светом факелов. Привязанный тут же начал дергаться и извиваться, пытаясь если не освободиться, то хотя бы привлечь внимание. Внезапно веревки, держащие его притянутым к сосне, распустились, и дружинник, продолжая висеть на двух канатах, влетел в просвет, который образовала синхронно упавшая в этот момент ель. Та рухнула в аккурат перед идущим походным маршем передовым конным отрядом. Воины, вполне логично подумав, что попали в засаду, мгновенно выхватили мечи и натянули луки.

— Засада, братья! — попытался заорать дергающийся на канатах дружинник, но ему помешал это сделать кляп. Выдрать тряпку изо рта не давали полностью замотанные тряпками руки, и притянутые к туловищу от плеча до локтя. К предплечьям были намертво привязаны два его меча. Баронские военспецы медленно, не забывая прикрывать друг друга, оставаясь конными, сбившись в плотное построение, приблизились к барахтающейся прямо перед ними ними в воздухе фигуре. Все тридцать пять дружинников теперь находились вместе, в своеобразном логистическом углу, образованном упавшей елью и дорогой, оставив наемную пехоту в метрах шестидесяти сзади.

— Бей Дирна! — неожиданно слитно заорало несколько голосов в лесу.

Двое лучников, так и не узнав с перепугу собрата по оружию, получив встряску для нервов и неправильно оценив ситуацию, отпустили тетиву. Обе стрелы метко попали в взрыватель, но по случайности, так и не активировали запал у гранаты, которая и была тем самым "жерновом" на груди у принудительного смертника, щедро сдобренная железными обломками из разломанного на кусочки низкокачественного оружия.

Предусмотрительность конунга, всегда ставящего Хагена на подстраховку своих адских машин, сыграла в этот раз ему на руку. Тот, хорошо замаскированный, полусидя в небольшом окопе, вырытом за корнями большого дерева от дороги, обрезал один из канатов, ведущих к подвешенному дружиннику. Второй оставшийся канат и принявший на себя всю нагрузку, вырвал чеку из застопорившегося запала. Над дорогой раздался оглушительный взрыв. Железная шрапнель направленно обрушилась прямо на специально собранных в этом месте воинов. Большая часть попавших в засаду военспецов умерла мгновенно от поражения в голову, остальные заработали раны, выведшие их навсегда из списка полноценных боевых единиц. Смертельно раненные лошадки бились на дороге в агонии в лужах крови. Опешившее ополчение застыло, в диком ужасе наблюдая результаты эксплозивной мясорубки, в которую попало начальство.

Еще не успели в лесу затихнуть раскаты подрыва, как на дорогу за упавшей елью высыпал весь отряд конунга и, натянув луки, дал залп по голове колонны пехоты. Оставшиеся без командования наемники дрогнули и кинулись было в лес, но тут же напоролись на несколько замаскированных ловушек с копьями и бревнами, убившими нескольких дезертиров на глазах у других, буквально в паре метрах от дороги. Еще больше из них теперь каталась по земле, проткнув ноги на вбитых в землю и замаскированных мхом колышках и кусках лезвий от оприходованного после боя у горы людьми конунга оружия.

Пехота смешалась в кучу, а затем вся эта неорганизованная толпа, поддавшись безумной панике, развернулась и побежала по дороге обратно, затаптывая на бегу раненых. Казалось — пробеги несколько метров, и вот оно, спасение. Но конунгу рядом с замком одного из баронов нужна была показательная бойня. По обезумевшей толпе, одна за другой, с интервалом в несколько секунд, сработали две мины, внаглую установленные у обочины пятью саперами, сразу после прохода колонны. Четыре десятка раненых и убитых просто завалили трупами неширокую лесную дорогу. Оставшиеся в живых развернулись и кинулись в лес, несмотря на очевидную опасность если не быть убитым настропаленным копьем, то пропороть ногу кольями. Из колонны в три сотни человек живыми и невредимыми смогли убежать не больше трех десятков. Раненых после этого боя почти не было, их добили люди конунга.

Трофеи в этот раз практически не собирали. Обобрали дружинников, а на остальной хабар забили болт. Гораздо важнее было быстрее оттуда унести ноги, ведь замок был совсем рядом, в нескольких километрах по лесной дороге. Пути отхода были разведаны заранее, и в намечающихся сумерках, ориентируясь по специальным меткам и знакам, отряд в темпе, иногда переходя на бег, уходил от возможного преследования. К сожалению, Влад не знал, что один из его сигнальщиков, уже известный нам своей нерасторопностью Червячок, попался в лесу баронскому патрулю и уже полсуток как сдал маршрут отхода.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В лесу пошел он к роднику,

Покинув стан с дружиной,

И там, отравленный водой,

Захвачен подло злою силой.

Марш-бросок по лесу серьезно вымотал Влада. И так было нелегко — на нем был пластинчатый доспех, а на плече висел небольшой треугольный окованный деревянный щит. Он шел в начале сдвоенной цепочки, но не самым первым, ничем не отличаясь от остальных. У него, как и у всех прочих, не было никаких знаков различия. Все в отряде носили теперь одинаковые зеленые плащи с капюшонами, на которые были нашиты серые бесформенные куски материи, делая обладателя плаща малозаметным в лесу.

Когда отряд лучников втянулся в овраг, осторожно ступая ногами по усеянному сучьями каменистому дну, Влада охватило предчувствие чего-то нехорошего. Доверяя не себе, но интуиции, конунг мгновенно и беззвучно скомандовал общую остановку, вскинув левый кулак вверх для идущих сзади и тронув за плечо Ольсена, шедшего впереди. Затем он тут же расстегнул кобуру с пистолетом. Обменявшись быстрыми взглядами с начальником лучников, конунг потянул из-за плеча щит. Отряд мгновенно ощетинился остриями стрел и клинков. Что-то не понравилось Владу в этом месте, и поэтому сейчас, с пистолетом в руке, он молча стоял и внимательно смотрел вдоль по профилю оврага. Будь сталкером — кинул бы гаечку. Влад хотел было позвать Хагена и отправить лучшего следопыта вперед по оврагу, но устало вспомнил, что сам отослал его с десятью людьми и всеми лошадьми с набранным хабаром во временный лагерь. Вновь вскинулась ладонь командира и сделала резкое кистевое движение за спину. Отряд, сжимая оружие, сделал шаг назад, затем следующий. Конунг решил выйти из этого, так не понравившегося ему оврага и найти другой путь, невзирая на отсутствие меток проводников.

И тут по лесу раздался громкий клич: "Ригач и Кирн!", сразу подхваченный десятками голосов. Со всех сторон к отряду рванулись скрытые до этого вдоль оврага воины. Чуть впереди по оврагу, из замаскированных пещер по склонам высыпали десятки вооруженных людей. Сделай бойцы еще хоть сто шагов вперед — их бы сразу и прирезали выскочившие как из-под земли враги, воспользовавшись неожиданностью нападения. Сзади диверсантов закупорила в овраге другая армия, выпрыгивающая из прикрытых ветками ям. Не только у Влада Арвенстарского в этом лесу была монополия на засады.

В окруженном и попавшем в засаду отряде сдаваться без боя не собирался никто. В этом последнем для многих сражении каждый вышел за грань своих возможностей и бился до конца, а умирая — проклинал врагов. Схватка вышла очень жесткой. В ответ на клич нападающих, немногочисленные арвенстарцы из личного отряда конунга бросили свой, не менее яростный: "С нами Маниту!". Лучники стреляли буквально в упор в друг друга на склонах оврага, пока шел бой с обоих концов засады. Стреляли даже получив по стреле, а то и по две. Вместо крови в жилах кипел чистый адреналин. Но враги, получив энергичный приказ своего командира, уже буквально прыгали со склонов на растянутых цепочкой бойцов конунга, которые схватившись в беспощадной рукопашной отбивались стилетами и зажатыми в руках стрелами.

Сопротивление центра партизанского отряда нападающие сломили быстро — там находились лучники, бывшие бандиты из отряда генерала Вита, доспехи и вооружение у них были относительно слабыми. Огня дал арьергард, в котором шли артиллеристы, в хороших сдвоенных эльфийских кольчугах с нашитыми на них стальными пластинами и чуть ли не с двойным набором артефактов, защищающих от метательного оружия. Конунг всех своих людей вооружил и обеспечил защитой по высшему разряду, отдав еще при этом все лучшее элите, десятку артиллеристов, первому и второму расчету "эрликонов". Стрелы этих парней не брали, поэтому нападавшим пришлось сойтись с ними в схватке на мечах, а рубаками, как и все кузнецы, они были знатными. Буквально завалив овраг трупами, враги все же пацанов повырубали одного за другим, бессовестно пользуясь стесненностью их маневра.

В голове отряда Ольсена, видимо, приняв за командира, постарались захватить живьем. Тот, застрелив из лука в бешеном темпе двоих и еще одного ранив, получил метательный нож в левую руку, в которой он держал оружие. Тут же обидчик получил в ответ томагавк в лоб. Выхватив следом здоровой правой меч, бывший охотник из селения кузнецов Смитгардовка, а теперь житель столицы Пандора государства Арвенстар, показал высокий класс владения мечом новой, неожиданной для врагов узкой треугольной формы, пробивающей их кольчуги слабо знакомыми им по опыту, а потому почти не парируемыми, выпадами. Две шальные стрелы застряли в кольчуге Ольсена, так как под первой была надета тончайшая, но не менее крепкая вторая, уже с закрепленными стальными пластинами, не считая артефактов. Потеряв четверых, нападающие на него прыгнули сразу с трех сторон, сбили с ног и скрутили, успокоив ударом навершия меча по голове.

Влад настрелял гораздо больше "фрагов", чем Ольсен, так как никто не ожидал от него такой смертоносности и прыти. Время по внутренним ощущениям замедлилось, и одна секунда шла как три. Каждая выпущенная пуля нашла "клиента". Влад не был ганфайтером и "маятник" качать почти не умел, но, тренированный по самостоятельно изученной методике "от Дяди Саши", перемещался быстро, а стрелял навскидку метко и на совесть. Овраг имел поперечный профиль не больше главного туннеля канализации, специфику войны в котором Владу пришлось изучить очень хорошо. Именно поэтому Ольсен и продержался так долго, так как конунг просто устроил "зону смерти", пока в пистолете были патроны. И даже без патронов кинутый в лицо очередному противнику килограммовый АПС вывел его из строя. Стрелы просто соскальзывали и отскакивали от его доспеха, но застревали в щите и плаще, в результате к концу боя Влад превратился в жуткую разновидность дикобраза. А от стрелы в лицо его, видимо, хранил сам Маниту или отводящие артефакты, висящие под доспехом на груди. Конунг, чуточку заматерев последнее время в тренировках на мечах с Ингваром и Ольсеном, выхватил свой клинок и столкнулся в спарринге с первым в жизни настоящим противником. Приняв удар правого клинка врага на щит, он молниеносным выпадом воткнул противнику лезвие в грудь. Тут же по сотрясению Влад понял, что получил удар левым мечом врага по ребрам, благо соскользнувшим по касательной по чешуе доспеха. Второй, подбежавший чуть слева противник рубанул конунга по ногам, но удар пришелся по тонкому, зато заговоренному Кольгриммой латному щитку на голени, который не дал отсечь ногу этим коварным ударом. Конунг убил этого бойца сильнейшим ударом края щита в открытое лицо. Следом кто-то прыгнул на него справа и тут же умер, напоровшись на инстинктивно выставленный меч, буквально наколов самого себя на лезвие, как мотылек на булавку. Рукоятка вырвалась из руки Влада, так как клинок, застряв в теле упавшего прыгуна, чуть не вывихнул ему кисть.

"Лучники, залп!" — вдруг услышал чей-то приказ конунг. Поняв, что сейчас его постараются нашпиговать стрелами стоящие на склонах стрелки, Влад быстро сделал шаг влево, чуть не запнувшись о чье-то тело, пригнулся и, мгновенно развернувшись на одной ноге, рванул в сторону. Его зеленый плащ следом за ним сделал "хвост лисы", повинуясь инерции. Лучники, стреляя в упор, просто пригвоздили несчастный кусок ткани, отвлекший на себя внимание, к земле. Влад чуть не упал, когда завязки плаща застопорили его движение. Тем не менее, из пружинного арбалета, закрепленного на правом предплечье, он вогнал стрелу в красную орущую морду очередного подбегающего противника. Выхватив засапожный нож, "финку НКВД", Влад движением острия к плечу перерезал мешающую лямку и тут же прыгнул вперед, навстречу следующему врагу, сжав рукоять оружия по-особому, "в горсти", вогнав тут же клинок в шею, чуть выше неприкрытого ворота кольчуги. Внезапно прямо перед ним в овраг буквально спрыгнул здоровенный воин с огромным двуручным мечом и тут же, еще не приземлившись, обрушил свой длинный клинок на Влада, по максимуму используя инерцию тела и оружия. Меч разрубил надвое подставленный в последний момент щит и ударил по кольчуге, служащей рукавом ниже локтя. Рука у конунга буквально отсохла, а его самого отбросило назад. В этот момент лучники дали второй залп. Стрелы дружно ударили смертельным градом, клюнув по шлему и доспеху, а одна, злодейка, пробила левую икру. Конунг "поплыл". Он оказался без оружия — его нож остался в горле убитого врага, когда его откинуло этим страшным ударом меча. Действуя уже почти автоматически, на уровне рефлексов, Влад выхватил из-за пояса свою "счастливую вилку" и метнул в гиганта, как раз сделавшего к нему шаг, с очевидным желанием разрубить пополам. Тот, может, и отбил бы, но огромный двуручник уж точно не был предназначен для отбивания стрел, ножей или вилок, поэтому "оружие последнего шанса" вошло в левую глазницу и пощекотало мозги. Мозг гиганта подобных тактильных ощущений не выдержал и отключился. Навсегда.

Влад тоже упал следом за поверженным противником — страшный удар топора в спину бросил его на колени, следующий удар, в правое плечо, выбил дух и кинул ничком на землю. Влад успел услышать: "Живым!", как сильный удар по шлему в последний момент повернутым плашмя боевым топором погасил его сознание.

Когда последнее сопротивление из попавших в засаду в лице Влада было погашено, в овраг спрыгнул руководитель нападавших. Он долго смотрел на буквально заваленный трупами овраг, где только что погибла лучшая часть его отряда и сейчас вокруг раненых суетились их соратники. Великолепно спланировав и организовав эту засаду такой страшной и беспощадной схватки в развязке он совсем не ожидал. В глаза бросился лучник, пронзенный брошенным сверху копьем, почти безоружный, но убивший стрелой, зажатой в руке, своего противника, с которым сражался в рукопашную.

— Моего раненого брата немедленно отвезите в замок, и Манве не поможет тем, кто его растрясет по дороге! — после заботы о родственнике, он переключился на прочих, включая врагов:

— Всех выживших, даже раненых, в замок Кирн! Перед тем как я их убью, я должен знать, кто это и откуда у них волшебное оружие! — наконец отдал не терпящий двух толкований приказ начальник воинов.

— Но братья-бароны в замке Дирна, сэр?! Они ждут вас с победой и пленным вожаком бандитов! Нам же за это заплатили деньги! — возразил ему, по-видимому один из оруженосцев. За что тут же метко получил булыжником в шлем, ловко выбитым из склона оврага командирской рукой в латной перчатке.

— Заплатили МНЕ, а не тебе. И м н е решать. Везем их в Кирн, готовьте лошадей!

Влад очнулся посреди замкового двора от второго ведра ледяной воды. Руки были связаны. Пытаясь сфокусировать зрение на снующих вокруг людях в кольчугах, он медленно, подогнув ноги, перевалился на левый бок, перевернулся, сел. Его повело назад, и он неожиданно оперся спиной о какую-то вертикальную поверхность. Первая мысль была: "Опять, сволочи, били по голове". Шрамы — они, конечно, украшают мужчину, но мозг может и отгореть напрочь, при особо удачном попадании в неудачных обстоятельствах. Пережевав эту идею и затем смирившись с неприятной мыслью, он перевел дух и начал потихоньку приходить в себя. Первой, после гудящей головы, дала о себе знать рана под окровавленной повязкой на левой ноге. Влад сначала вспомнил, что находится в мире Ванахейм, затем он припомнил свое погоняло, оно было забавным и звучало как Великий конунг Вальдур Арвенстарский. Далее он обратил внимание на красные с золотом стяги, развивающийся на верхушках башен. Мысли потихоньку упорядочивались. Эти расцветки флагов означали, что конунг оказался в плену у барона Кирна. Навскидку замок был больше Трантовской резиденции. Судя по запаху и ржанию, он сидел, привалившись спиной к конюшне, построенной посреди внутреннего двора крепости. Направо были закрытые главные ворота, а вот налево были поднятые воротца в другой каменный мешок, видимо, цитадели замка. Солнце, уже устало клонящееся к закату и грозящее через несколько минут спрятаться за башню, светило прямо в глаза.

Рядом, у стены конюшни, обнаружились уцелевшие ребята из его отряда. Семь человек, из них двое — артиллеристы. Напротив них, на небольшом удалении, стояло человек сорок вооруженных дружинников. Влад быстро обвел взглядом двор и окружающие его крепостные стены. Результат осмотра был нерадостным. Здесь жизнь била ключом — везде, во всех уголках двора, на стенах и башнях, стояли, бегали и ходили вооруженные люди, явным количеством до двух сотен. Конунг, взяв коэффициент по принципу "палец, пол, потолок" умножил их на три. Стало нехорошо. Совсем стало плохо, когда Влад обнаружил их собственное оружие, сложенное грудой на углу у конюшни. Кроме мечей и луков там лежала кучка "гранат" и части от разобранного в походное положение "эрликона" вместе с тубусами боеприпасов. Это было уже совсем погано. Конунг крепко и грустно задумался. Они попали в засаду. Было ясно и понятно, что их там ждали и давно, значит, проводники, оставляющее вешки и метки, сдали маршрут и завели их в этот смертельный овраг. Утешало то, что отосланный во временный лагерь с добычей Хаген с третью отряда и всеми четырьмя "суоми" в руки баронов пока не попал. Или попал так, что даже кусочков не осталось.

Судьба Ингвара, отосланного с добычей после первого боя и всем награбленным в процессе сбора разведданных прямо в замок Трант, тоже, получается, неизвестна. Как назло, конунгу не хватало проверенных людей, достойных занять офицерские должности и способных выполнить любой приказ командира. Приходилось рассылать своих самых верных сподвижников по каждому важному поручению.

Тем временем, за этими грустными размышлениями о ситуации, отодвинувшими на второй план собственные переживания, Влад краем глаза обнаружил, что за охраняющей их группой стоит Ольсен и с кем-то беседует. Он пригляделся. Собеседник Ольсена указал рукой на трофеи, собранные в овраге. До него донесся обрывок фразы, сказанной Ольсеном: "Да, я Вальдур Арвенстарский! Но я отказываюсь!" Конунг быстро взглянул на груду оружия с "акритом" и принял решение.

— Эй! Вальдур Арвенстарский — это я! — громко сказал Влад.

Разговоры вокруг мигом прекратились и взгляды всех людей, стоящих во дворе и услышавших признание пленного, скрестились на конунге.

Человек, который допрашивал Ольсена и который наверняка был одним из местных руководителей, повернулся и посмотрел в его сторону с интересом, переспросил у охранников и немедленно подошел к сидящему Владу. Цвета Дирна и Кирна тот не носил. Следом за ним двое дюжих молодцов подтащили и Ольсена.

— Так это вы Вальдур Арвенстарский? А остальные семеро тоже Вальдуры? Поднимите их всех на ноги!

— Я тот, кто вам нужен. И за гарантию жизни моим людям я расскажу вам о нашем колдовском оружии. Вы же о нем спрашивали моего заместителя? — сделал предположение Влад. Судя по лицу вражеского командира, он попал в точку. Тот положил руку на рукоять кинжала, висящего на поясе. Влад понял, что после первого же уточняющего вопроса сейчас кого-то прирежут, и это наверняка будет Ольсен. Сейчас от конунга, для того что он задумал, требовалось тончайшее искусство балансирования на бритвенном лезвии.

— Повторяю, всех моих людей. Убьете хоть одного — не скажу ни слова. Давайте договоримся, сэр?..

— Граф Ригач, — представился вражеский командир. — Засаду на вас организовал именно я. И именно ваши люди убили и покалечили большую часть моих людей.

Ригач в своей фразе четкой интонацией выделил "ваши" и "моих". Влад слету поставил диагноз "тщательно скрываемая истерика", а в холодных и суженных глазах врага увидел свою смерть. Он попытался "амортизировать" предполагаемый резкий переход на высокие тона, острое оружие и красную кровь.

— Это война, милорд Ригач. И вы, и я — всего лишь выполняем свой долг, и следуем при этом своей чести.

— Что ты знаешь о чести, жалкий наемник? — возмущенно заорал Ригач, который даже не подумал при этом о том, что его самого и его отряд, шедший транзитом через Колючий Лес в Торхольм, наняли для антипартизанской операции местные бароны. — Ну хорошо! Расскажи мне о вашем дьявольском оружии.

Влад усмехнулся про себя. Ригач хитро, как он думал, избежал того, чтобы дать слово оставить в живых выживших из отряда конунга в обмен на информацию. Влад же знал, что их убьют еще до заката, уж больно обозленным выглядел этот человек.

Пленных под сильным конвоем подвели к груде оружия. Конуга, который из-за раны ходить не мог, подтащили двое воинов. Влад попытался на глаз определить, все ли детали от разукомплектованного "эрликона" здесь присутствуют, но вещей было слишком много и навалены они были в жутком беспорядке.

— В первую очередь меня интересует "эрликон". Ваш человек рассказал, что из него можно убить дракона с одного выстрела! — сразу расстроил Влада Ригач излишним знанием о его главном оружии. Конунг не спешил отвечать. Тем временем Ригач, заметив блеск красивой рукоятки, извлек из сложенной груды оружия меч Влада. Командир наемников взвесил клинок в руке, а затем тщательно его осмотрел.

— Какая необычная и интересная форма у этого оружия! Треугольное, постепенно сужающееся кверху острие! Интересно. А рукоять! Вы посмотрите на гарду, какова гарда?! — Ригач восхищенно, но внимательно осмотрел рукоять. Его взгляд зацепился на трех изумрудных зеленых листах, вделанных в навершие рукояти.

— О великий Манве! А это разве не меч самой Эльгар-эль-Элендиель? "Майка Тари Элдарон"- "Клинок королевы эльфов"? Но почему он тогда такой странной, совершенно не эльфийской формы? Кто его перековал?! Что за варвары посмели это сделать?!

Владу, которому этот меч вручила целая делегация пандорских кузнецов за день до отлета, именно сейчас многое стало понятным. При акте дарения все почему-то посчитали, что он осознал этот тонкий намек, не вдаваясь в объяснения, с принадлежностью меча — ведь клинок, как и его бывшая владелица, в этом мире еще совсем недавно служили притчей во языцех. Но кузнецы промахнулись — Влад не питал никакого пиетета к длинноклинковому оружию, предпочитая мечу нож. Просто по статусу ему была положена эта "кочерга", ведь, действительно, люди не поймут, что их конунг ходит без меча.

Владу пришлось задуматься снова, теперь уже над тем — а стоит ли признаваться, что это был его меч. Наступившую паузу прервал подбежавший к Ригачу ординарец, сообщивший ему страшную весть:

— Милорд, ваш младший брат только что умер от ран.

Ригач побледнел, переступил с ноги на ногу, а затем, качнув в руке клинком, неожиданно сделал выпад и проткнул насквозь одного из стоявших рядом лучников конунга. Держащие его за руки охранники оторопело разжали хватку, и парень упал в пыль двора, заливая ее кровью.

— Смерть за смерть! — зарычал Ригач. — Хорош клинок — кольчугу насквозь! Пожалуй, заберу его себе.

— А вам, — и Ригач обвел мечом пленников. — Теперь лишь могу обещать вам смерть быструю, без пыток. Если расскажете все!

Влад еле удержался, чтобы не сделать непоправимую ошибку. Хотя набор действий был весьма ограничен, начиная от классического эльфийского плевка в лицо и заканчивая примитивным пинком в голень. Последний вариант отпал сам собой, когда рана на левой ноге вновь напомнила о себе острой болью. Ригач, импульсивно и походя, сломал его комбинацию. Но Влад решил продолжить игру во что бы то ни стало, даже если для всех это выглядело немного неестественно. Все окружающие, конечно, заметят фальшь, но только не граф, который сейчас потерял самообладание, и именно на этом надо было сыграть.

Вместо немедленного героического подвига он горестно покачал головой:

— Сэр, вы только что зарезали последнего артиллериста, — соврал конунг с каменным выражением лица. В действительности убитый парень первоначально был стрелком из отряда генерала Вита. — Теперь только я знаю секрет "демонов вереска". Вы все равно не сможете использовать эту магию — она выпивает душу, и человек становится ходячим мертвецом.

— Демоны вереска?! — переспросил стоящий рядом с Ригачом низкорослый и кривоногий солдат. — Значит, мы не сможем использовать их в бою, нас потом эльфы самих на жертвенный камень потащут!

Ригач в качестве комментария только противно заскрежетал зубами. Но все же затем громко, явно для ушей всех свидетелей начал орать, стравливая пар.

— Заткнись, Пипки, я это сам знаю. Мы никогда не будем использовать демонов. И его ручной арбалет тоже не сможем. Пусть лишь покажут работу своего "эрликона", о котором так красиво пел тот пойманный трус, что мы повесили. И еще — больше никогда не смей мне указывать, что делать. Ты всего лишь родственник моей Генвивир. Сделай так, чтоб я тебя искал три часа — и не нашел. Иди и учи состав эльфийских войск, позор моей семьи. Чтоб в следующий раз, когда тебя какой-либо барон спросит, сколько в эльфийском эскадроне всадников — ты вновь не брякнул свое "десять дюжин".

Пока Ригач распекал подчиненного, явно ему опостылевшего и связанного как-то с ним родственными связями, Влад напряженно думал. "Им нужен "эрликон" и не нужны "демоны"", — пронеслась мысль у конунга. — "Значит, с гранатами все должно получиться, они просто не знают, что это. Не знают их истинной силы".

Владу теперь требовалось сделать первый шаг в своей задумке. Это следовало провернуть очень осторожно, путем наведенных ассоциаций, и временно забыв о своем обещании смолчать в ответ на смерть своего человека.

— Пусть Маниту примет душу павшего воина, славно сражавшегося под нашим стягом.

Ригач, вполне закономерно нашел взглядом знамя отряда, лежащее поверженным, в пыли, чуть в стороне от груды оружия.

— Знамя в костер, — злобно провозгласил он. — Вы, пойманные разбойниками, больше недостойны своего стяга. Бросьте его в камин главной башни!

— Воля ваша, — неожиданно согласился Влад. Теперь нужно было закрепить ассоциативный путь. — Пусть оно сгорит в пламени, но честь останется с нами! Без коробки с варганом, которую я потерял все равно колдовство "демонов вереска" работать не будет.

Кто-то из солдат подскочил к Ригачу и что-то зашептал, указывая на трофеи. Ригач пытливым взглядом осмотрел кучу. И увидел тот самый странный деревянный футляр, о котором ему сказал Влад и на который указал рукой подчиненный. Намотав на кончик меча шнурок, он поднял его и взял в руку. Лицо Ригача скривила победная злобная улыбка.

— Перед тем как мы тебя убьем, скажи, как это все работало! Что нужно было сделать?

— Души голодных ледяных демонов сидят вот в тех… бутылках. — Влад замялся, как правильно назвать гранаты. — С помощью варгана, играя на нем, артиллеристы переносили души демонов на стрелы "эрликона". Прошу вас выпустить их, и они спокойно уйдут в свой холодный мир. Не любят они тепла.

— О Манве! Души демонов из ада? Из Етунхейма?! Все отлично знают, что в аду собачий холод, пусть теперь помучаются в огне! Киньте эти бутылки вслед за знаменем и дров подкиньте! — заорал радостно Ригач. — Поджарим демонов!

Влад, глядя, как воодушевленные будущей расправой над демонами исполнительные подчиненные Ригача подхватили гранаты с "акритом" и бегом потащили по направлению ко второму внутреннему двору, медленно и осторожно скрестил пальцы. Программу-минимум он уже в любом случае выполнил. Инструкция, вбитая в подсознании и сейчас гложущая душу, которая гласила, что в случае провала нужно обеспечить уничтожение секретного оборудования и документации — тихо шепнула голосом Комка: "Вадик — ты молоток!" Огромный груз упал с души бывшего подпольщика. Осталось чуть-чуть, и как говорится, двери Вальхаллы для нас широко раскрыты, а встречающий персонал выстроился с "хлебом и солью"…

— Без демонов спецстрелы к "эрликону" совершенно безвредны, но в принципе можно сделать и использовать нормальные древки со стальными наконечниками. Сам механизм — это вершина гномьего технического гения.

Ведь гномы сумели сделать двойной лук, а не как всегда — арбалет. — Влад понимал, что он сейчас поет, как соловей, и своей разговорчивостью сейчас все может испортить, но ситуация и так уже была за гранью фола.

Главное, он заинтересовал слушателей, и пока обещает чудо — Влад и его люди живут. А когда, наконец, взорвутся гранаты, начнут жить особенно ярко.

— Лук свободно стреляет на две тысячи шагов. Развяжите мне руки, я покажу вам это чудо! — продолжил в том же темпе задумавший отчаянную операцию Влад.

— Так все-таки это лук? — Было видно, что Ригач задумался. Объявленные характеристики оружия впечатляли, но больше всего его заинтересовало то, что оно не подпадало под общий запрет на арбалеты. Он повелительно кивнул, и путы упали с рук конунга.

Внезапно крепостные ворота распахнулись и в замок Кирн въехал небольшой отряд конных, цветовая гамма лент и повязок на одежде которых, выдавала в них людей барона Дирна. Они проследовали прямо через центр двора в цитадель, даже не обращая внимания на бегающую там пехоту. Чтобы освободить дорогу этой кавалькаде, Влада с остальными пленными оттеснили за край конюшни, и теперь ее стена должна была защитить от будущего немаленького взрыва в недрах камина донжона.

Конунг неторопливо поднял пару частей от "эрликона", затем, вроде как в задумчивости, остановился и сказал, указывая на Ольсена:

— Мой заместитель поможет собрать "эрликон", освободите ему руки, — Влад кивнул Ольсену.

— Что, друг мой, рука не уступит тетиве, а?

Лидер партизанского отряда, воспользовавшись тем, что он повернулся к своим пленным соратникам и его лица никто из врагов не видит, "стрельнул" глазами на несколько тубусов со стрелами от "эрликона". В глазах Ольсена, в которых стояла печаль и недоумение от того, что его попытка выдать себя за конунга провалилась, зажглись искры понимания и одобрения. Парни тоже зашевелились, уже понимая, что задумал их командир.

Ригач распорядился, чтоб с указанного пленника тоже сняли путы, но приставил бойца с мечом следить за каждым движением пленников. Сам он благоразумно отошел за ряд своих воинов. Влад тем временем, опираясь на Ольсена, проковылял за поворот конюшни, зачем-то расчертил круг, наметил палкой лунки и стал с ничего не понимающим, но безропотно помогающим напарником неторопливо собирать "эрликон". По его прикидкам, нужно было протянуть с этим процессом не дольше пяти минут. Соединив станины, Влад непринужденно, несмотря на то что он действовал под угрозой направленного на него клинка, вытащил из груды оружия пару небольших саперных лопаток, отдал одну Ольсену и стал углублять лунки, сопровождая свои действия объяснением, что сильная отдача при выстреле требует серьезного отношения к упору оружия и на самом деле тут нужно "откатное устройство", которое было, но "потекло". Также он разбавлял свое повествование вставками описания "эрликона" — какие породы дерева использовались, сколько пошло металла, как изготавливались стрелы. Рассказывать о любимом оружии Влад мог смачно и с любовью. Бредить потоком сознания он тоже умел.

Поток псевдо-умных слов пока никто не прерывал, все завороженно смотрели за его действиями. Влад, конечно, долго бы так не продержался, но протянуть ему надо было всего несколько минут.

Опять к Ригачу подскочил кривоногий Пипки. В левой руке он держал голубя, а в правой небольшой листок бумаги.

— Милорд! Приказ от сэров баронов Дирна и Кирна! Пленников живыми и невредимыми доставить в ставку обоих баронов, в замок Дирн.

Ригач внезапно протянул руку к Пипки и резким движением свернул голову почтовому голубю.

— Ненадежная эта штука, голубиная почта, очень жаль, — чувственно и с огромным сарказмом в голосе произнес Ригач. — Еще раз тебе повторяю — это мои пленники, мне никто не может указывать, что с ними делать. Сбегай-ка лучше к куче трофеев, да найди тот маленький странный железный арбалет, что был в руках у их атамана.

Отослав Пипки с очередным поручением, Ригач медленно повернул голову, видимо, почувствовав на себе чей-то взгляд. И действительно, у ворот в цитадель за ним, разговаривая, наблюдали два офицера, судя по расцветкам плюмажей и привязанных к рукавам лентам, состоящих в дружинах братьев-баронов.

Взрыв, несмотря на то, что Влад его ждал, все равно жахнул внезапно. Земля ощутимо подпрыгнула, а стена конюшни зазмеилась трещинами по штукатурке. Обоих офицеров, стоящих у входа во двор цитадели, поломало как кукол и отбросило в центр большого двора. Многие люди во дворе рухнули обливаясь кровью — обломки камина и стен зала, перелетев двор цитадели, ударили по воинам. Щепа от разбитых в клочья дверей донжона прошлась вдоль земли не хуже картечи. Возгласы удивления и испуга, нарастая, заполонили крепость. Все взоры уцелевших были обращены на место взрыва. Внезапно, новая волна крика прокатилась по крепости, сливаясь в единый вопль ужаса. Это главная башня, донжон, у задней стены которого взорвался камин, начала складываться, проваливаясь внутрь себя. Качнувшись, она величаво рухнула, с грохотом и скрежетом, вздыбив облако пыли, которое теперь пошло волной сквозь ворота в цитадель. Через несколько секунд, весь замок скрылся за клубами грязной взвеси, оказавшись в плену удушливого серого тумана.

Когда гранаты жахнули в камине донжона, Влад времени зря не терял. Не отвлекаясь на своего растерянного сторожа, он лихо, в прыжке, кувыркнулся через голову держа в руках саперную лопатку и сильно толкнул ногами стоящего между ним и тубусами со стрелами кривоного помощника Ригача. Тот, засмотревшись на катаклизм, потерял равновесие и взмахнул руками, и конунг, встав на одно колено с силой рубанул замешкавшегося ординарца саперной лопаткой по морде. Кривоногий захрипел и, разбрызгивая темную кровь, рухнул навзничь.

Резким ударом левой руки, по-кошачьи, Влад отправил один из тубусов себе за спину, туда где он оставил Ольсена. Затем он схватил второй тубус, отодрал обитую изнутри мехом крышку, и выхватил жало стрелы. Заметив движение, не раздумывая, коротким ударом вправо, из под локтя, он ударил оперением древка стрелы в удивленное лицо, поворачивающегося к нему воина, который вспомнил о своих обязанностях охранника и неуверенно занес оружие. Дружинник, закрывая рану на лице руками, что-то вскрикнув завалился на бок. Но Влад уже не обращал на него внимания, как и на обломанный хвостовик. Он сковырнул защитный металлический колпачок со взрывателя и что есть силы метнул стрелу в центр двора, с самую гущу сбегающихся людей. Руку пронзило острой болью, от явно потянутой сейчас мышцы. Влад, следом за броском, попытался отпрыгнуть за угол конюшни, чтоб укрыться от осколков неминуемого взрыва, но раненная левая нога предательски подвернулась и конунг со всей силы рухнул на утоптанную землю, рядом с грудой оружия. Посреди двора ахнул взрыв. Осколки с визгом вспороли вздыбленные клубы пыли.

Навстречу валу пылевого цунами, набирающего силу и вытекающего из двора внутренней цитадели, ударила встречная взрывная волна. Через три секунды раздался новый взрыв, это Ольсен, не сплоховав, запулил свою стрелу вдоль стены конюшни. Конунгу повезло — куча из снаряжения, защитила его от осколков и ударной волны. Ольсену повезло гораздо меньше.

— С нами Маниту! — Раздался знакомый крик. — Бей выродков!

Влад, отплевываясь от пыли, медленно поднимался с земли, когда его люди, воспользовавшись замешательством оглушенной и частью перебитой охраны, освободившись от пут, стали хватать оружие. Взрывы их не затронули, так как пленных затолкали за угол здания конюшни, когда проехала кавалькада конных. Двор заволокло дымом и пылью, отовсюду раздавались выкрики и вопли, стонали раненые — Влад даже невольно вспомнил ту бойню что он устроил у стен замка Трант. Конунг выхватил из кучи какой-то меч и с силой рубанул по ноге выбежавшего на него из пылевого тумана воина. Тот заорал и упал, и его тут же кто-то добил ударом меча в грудь.

— Хватаем оружие и боеприпасы и отходим в конюшню, — закричал Влад. — Быстро в конюшню!

Его кто-то подхватил за руку, взгромоздил себе на плечо и помог добраться до дверей здания. В конюшне кипела драка — там оказалось пятеро конюхов, которым не понравилось вторжение бывших пленных в их епархию. Этих убили быстро, профессиональным воинам они были не чета, но возня сожрала те несколько секунд, пока пыль в замке скрывала их действия. Надо было срочно как-то организовывать оборону. Конунг решил быстро осмотреться и тут же увидел еще парней из своего отряда. Видимо совсем тяжелораненые, они лежали у входа в конюшню на грязных и окровавленных охапках сена. У конунга сами собой сжались кулаки — своих людей он терять не любил и относился к этому очень болезненно.

Влад был хорошим человеком в этом плане, но и, будем говорить честно, из-за этого качества — плохим командиром. Он, например, не мог совершенно спокойно, без лишних "соплей" отправить на смерть человека, которого долго до этого знал. А вот Комок, его руководитель по подполью — мог. И делал это бессчетное количество раз. Хорошо это или плохо, каждый решает для себя сам.

— Ольсен! — закричал Влад. — Ольсен! Сколько боеприпасов к "эрликону" у нас?

— Ранен Ольсен, — сказал лучник из его отряда. — Железо опять в левую руку прилетело. В голову тоже попало. Не уберегся, когда стрелу сам кинул. К остальным положили.

— Пока пыль не легла, давайте все сюда, что сможете из нашего оружия подтаскивайте. "Эрликон" тоже сюда волоките, он собран почти! — заорал Влад, размахивая в запале мечом, все еще зажатым в руке.

Трое парней, двое из которых оказалось выжившими артиллеристами, подтащили ко входу в конюшню станину с арбалетом, боеприпасы и запчасти. Влад быстро, не обращая внимание на боль в руке и ноге, завершил при помощи своих парней сборку оружия и, сорвав предохранительные колпачки, заложил стрелы на направляющие.

На стенах крепости наблюдалось оживление и усиленная беготня. Влад видел кроме ворот еще только одну башню, но экстраполировав ситуацию своего узкого сектора, который ему был доступен к наблюдению из распахнутых створок ворот в конюшню, сделал правильный вывод о перегреве ситуации.

Со стен закричали о том что нужно открыть ворота и запустить внутрь крепости отряд. Стражники с ором, искали ответственного офицера, который даст разрешение. "Орут, прямо как заблудившиеся девочки в туманном лесу" — злобно подумал главный партизан. У Влада мелькнула безумная идея, что под видом конного отряда сейчас в крепость влетят на выручку, ведомые Хагеном воины генерала Вита, но надежды вдребезги разбил узнаваемый голос Ригача, раздающийся откуда-то сверху со стены — тот взял на себя ответственность, узнав своих людей, и теперь приказывал впустить. "Значит, это к врагам пришло подкрепление" — не подтвердились светлые, и похоже, совсем необоснованные надежды лидера освободившихся пленников.

Заскрипели, открываясь потихоньку наружу, створки главных ворот, расположенные между двух небольших башенок с парапетом, чтобы впустить в перевернутую диверсией вверх дном крепость новый отряд неприятелей.

Конунг, прикинув за и против, решил применить свое "акритное право вето", и дождавшись, пока первые всадники показались из проема, положил стрелу точно в свод над распахнутыми воротами. Верх парапета красиво взорвался, раскидывая кирпичи во все стороны. Всю голову конной колонны убило наповал и затем еще и завалило обломками строительного мусора от сложившихся в проем ворот башенок. Картечь и каменная крошка беспощадно хлестнула по выжившим, которые бегали по двору. Досталось и Владу: заговоренный щиток "эрликона" отразил пару картечин и крупных кусков щебня, летящих в голову и грудь, но один булыжник, срикошетив от косяка ворот конюшни, прилетел в бедро и вышиб лихого стрелка-наводчика с его места как кеглю.

В конюшне испуганно ржали кони, стонали раненые, раздавались громкие ругательства.

Влада подтащили к стене и бережно положили на тюк грязной и вонючей соломы рядом с бесчувственным Ольсеном.

Несмотря на боль и полную теперь невозможность передвигаться на своих двоих, Влад не потерял ясность мысли. Его место около покореженного "эрликона" занял легкораненый артиллерист, но их оборона в конюшне, несмотря на всю ее текущую эффективность, ни к чему хорошему привести не могла. Влад только ухмыльнулся, потому что другой вариант, когда их перебили бы, как баранов, удовлетворив любопытство, его тоже не особенно прельщал. Они все сделали правильно.

Сжав поданный ему арбалет, шипя от боли, он приподнялся на одном боку и, откашлявшись, подал голос:

— Воду в поилках уберите от лошадей, нам она самим еще может понадобиться. Осмотрите здание полностью, нет ли других дверей, особенно с того торца конюшни. Допросите пленных. "Эрликон" оттащите еще дальше по коридору вглубь здания…

Влад говорил тихо, но его услышали. Небольшой израненный гарнизон готовился принять "последний и решительный" безо всякого страха. Ситуация действительно была швах. Спасительная пыль осела, и теперь обитатели замка, обменявшись мнениями и обретя командиров, поняли кто был причиной всех этих несчастий. Конюшню обложили со всех сторон. У людей конунга оставалось еще несколько зарядов к "эрликону", но их применение на короткой дистанции было верным самоубийством, чему живым, но раненым примером служили побитые осколками Ольсен и Влад.

— Арвенстарцы! Сдавайтесь! — раздался голос Ригача. — Конюшня окружена! Ваше колдовство вам больше не поможет! Сожжем вас вместе с конями, спалим, как тех демонов.

Конунг, который не очень любил, чтобы последнее слово оставалось за оппонентом, набрал в грудь в воздух, и оглушительно выкрикнул в ответ, выхватив из скрижалей Вечности:

— Дерьмо! Арвенстар не сдается!

Один из артиллеристов быстро выглянул за створку ворот, в которую тут же воткнулись несколько стрел, и, отпрянув вглубь помещения, разочарованно протянул:

— Где-то сбоку, гад, стоит- орет. И замка ему не жалко — не его же замок.

Внезапно, на самом краю слышимости, сквозь весь этот бардак, Влад услышал до боли знакомую мелодию. Он первым делом посчитал, что у него слуховые галлюцинации, но звук мелодии становился с каждой секундой все громче, четче и звонче. Внезапно огромная тень закрыла солнце и замок посреди безоблачного дня погрузился в неожиданный сумрак.

— Вагнер! "Полет валькирий!" Наши летят! — закричал Влад. От его вопля очнулся даже лежащий рядом Ольсен. Артиллеристы, прилетевшие вместе с конунгом в 'Колючий лес', поняли, что значит 'наши летят', и заулыбались. Остальные, лучники из отряда генерала Вита, недоуменно переглядывались — в их понимании они до валькирий еще не доросли, да и рановато пока было в Асгард собираться. Вроде живы еще.

Тут же народ пригнулся, потому что снаружи с небольшим интервалом раздались два мощных взрыва и на крышу конюшни, иногда пробивая ее насквозь, посыпались тяжелые куски камней и обломки балок. Следом мощно задрожала земля, да так, что затрещали, лопаясь, стропила и раздался грохот, будто снова упал донжон крепости.

Раздался слитный крик — 'С нами Маниту! Ура!', и вновь в крепости засвистели стрелы и зазвенела сталь. Но схватка продолжалась недолго — полностью подавленные недавним разрушением главной башни и взрывами внутри двора, унесшими жизни многих воинов, враги, не выдержав новой напасти, массово сдавались, бросая оружие.

Артиллерист снова быстро выглянул за утыканную стрелами створку и расплылся в улыбке:

— Ребята! Наши! Наши прилетели!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Тот, кто проклят Маниту,

На страшную смерть обречен.

Приходит время, и выжигают скверну

Боги и люди огнем и мечом.

Через несколько минут вокруг раненых хлопотали воины из гарнизона замка Трант. Тут же были и все хакерши с Эльнуриэль, и Трейв, и верный Ингвар. Живой и невредимый Хаген, стоя посреди площади, покрикивал на стрелков, обыскивающих развалины и занимающих стратегические точки.

Несмотря на все протесты целой толпы самозваных врачевателей, у Влада, по его просьбе, Хаген и Ингвар приняли руки на плечи и вынесли на воздух. Двор был разгромлен, везде валялись трупы солдат Дирна, Кирна и Ригача. Посреди площади курились дымом две воронки от пущенных руками Влада и Ольсеном стрел. Трех башен, считая с надвратной, в архитектурном крепостном комплексе уже не было. Но самые страшные потери замок понес от совсем другой напасти. Одной стены не существовало почти вовсе, ее снесло огромной массой невесть откуда взявшегося холма, который весьма неосторожно пришел в гости к крепости, и теперь над остатками укреплений возвышалась серьезная гора земли с каким-то покосившимся строением из неошкуренных бревен на обсыпавшейся верхушке и стоящими врастопырку вкопанными бревнами по краю этой шокирующей насыпи.

Конунг понял, что за ним прилетели на летающем острове. Но откуда взяли ману для перезарядки сильмарилла? Влад внимательно посмотрел на Трейва, который сейчас гоголем с двумя обнаженными окровавленными клинками ходил по двору и покрикивал на лучников. Если Трейв жив, то кого тогда принесли в жертву? Получается, что "буратино"…

Тут Влада отвлекла Катерина, заставив выпить из фляги воды. Распробовав, Влад уловил знакомый специфический кисловатый привкус, хлынувшая следом по артериям бодрость подтвердила его предположение.

— Живая вода, — сказала бойкая хакерша. — Вы пейте, Владислав Юрьевич, пейте, вам теперь поправляться надо. У нас ее сколько надо теперь будет. Лесной Ван, как насос, качает!

Влад поперхнулся и закашлялся. Среди спасителей не было Скарви. Неужели вредный, но нужный староста пожертвовал собой, чтобы поднять в воздух летающий остров? При всех минусах старика такой вероятный эпизод здорово портил сценарий для их военной драмы с хеппи-эндом. Запутавшись окончательно, Влад сдался и начал расспросы.

— Ингвар, почему Трейв с оружием? — задал он вполголоса вопрос, повернув голову к поддерживающему его справа спутнику.

— Великий конунг! Когда прилетели почтовые голуби от Хагена с известием о вашем пленении и мы стали обсуждать варианты вашего освобождения, тот сам вызвался принести себя в жертву, чтобы наполнить кристалл сильмарилла энергией. Он сказал, что согласно тексту клятвы не может допустить, чтобы от его бездействия вы умерли.

Принцесса Эльнуриэль, то есть принц Нюкаэль, отверг эту жертву и решил самолично, как вы говорили, "выпотрошить НЗ". Когда мы пришли к лесному вану, тот сумел войти в контакт с эльфами, умеют они это — общаться с друг другом, когда очень надо. В общем, ван пообещал дать "живой воды" и служить верно в дальнейшем.

— Понятно, — кивнул Влад. — Это, выходит, ошибались мы, лесные ваны не упертые были фанатики, а просто тугодумы. Получается, месяц в углях посидел, и, наконец, дошло, что жизнь надо спасать. А когда припекло — и контакт сам наладил, и пообещал что надо. Вот они, издержки вечной жизни — смертный уперся бы и сдох за честь и веру, а эти ломаются, стоит лишь промурыжить месячишко. Прав был классик, когда сказал, что из бессмертных получаются самые лучшие рабы. Страх потерять вечную жизнь подтачивает волю, делает слабым и предсказуемым…

Конунг замолк, углубившись в свои психологические дебри раздумий. Да и говорить ему было тяжело. После прилива сил от выпитой волшебной жидкости все равно накатила волна усталой слабости.

— Так, а что Трейв? — вдруг снова он задал вопрос. — Как парень бился?

Тут речь уже подхватил Хаген:

— Как берсерк рубился принц. Спрыгнул первый на стену, одним мечом стрелы отбивает, вторым рубит все, до чего дотянется. И все орал какой-то речитатив, что "ни действием, ни бездействием" чего-то там допустить не должен. Хороший боец, даром что темный эльф.

— А Скарви, что случилось с моим Скарви? — задал прямой вопрос Влад, со страхом ожидая неприятный ответ.

— Остался Скарви в замке Трант за главного. Нам сказал, чтоб летели, а он присмотрит, мы и без него справимся, — развеял страхи конунга за старосту Ингвар.

— Та-а-к, — протянул ничего не понимающий Влад. — Ладно, колитесь. Как вы сумели перезарядить кристалл? Кого вы в жертву принесли?

Ингвар улыбнулся.

— Это все Скарви организовал! Войск для охраны в замке было уже достаточно, от Андрилла каждый день целые отряды приходили, поэтому караваны снова стали принимать и располагать на ночь. К нам вчера вечером пришел очередной караван, а там оказались родственнички Трейва. Как они все удивились, увидев его разгуливающего живым и невредимым, и как он, надо сказать, "обрадовался"… В общем, полчаса прошло, пока последнего дроу утихомирили. Хорошая драка была. Тут все сразу навалились, еще и голуби от Хагена прилетели. Ясно, что лететь надо, а сильмарилл, как на грех, весь разряжен. Думали сначала Трейва оприходывать, как с вами и было договорено, но принц Нюкаэль за него вступился. Пошли лесного вана в жертву приносить — тот живой водой откупился.

— Я в курсе, Ингвар, ты ближе к делу давай, — устав слушать по второму кругу все эти прелюдии, не выдержал Влад. — Что сделал Скарви?!

— Скарви недаром был командиром нашего ополчения в битве под Торан-Ураном. — Снова ушел в недомолвки Ингвар. — Скарви молодец, как знал, что делать…

— Мать вашу, да что выкинул Скарви?! Скажет мне кто-нибудь, наконец? — завелся Влад от этих намеков и пересказов без разъяснения сути событий.

— Великий Конунг, мы тут с ребятами это обсудили и пришли к решению, что Скарви все сделал правильно, пусть это вам, наверное, и не понравится. — неожиданно пришел на помощь Ингвару поддерживающий конунга с другой стороны Хаген.

— А ты-то откуда знаешь? — удивился Влад. — Тебя в замке не было, насколько я понимаю. Как ты вообще здесь очутился?

Судя по тому, как Влада подбросило на плечах, мужики были рады соскочить со скользкой темы и резко выпрямили ссутулившиеся было спины от тяжкой ноши разделенной со Скарви ответственности. Хаген бодро зачастил:

— Когда вас в овраге рубили, бой услышал один из пацанов. Баронских там было — целый лес трещал. Я, значит, трех голубей отправил, что отряд в засаду попал. Овраг мы потом осмотрели — многих кого из наших исчезло, только мертвые лежат, и кровищи там было столько, что плавать в ней можно. Своих они вытащили и похоронили в ямах, в которых засаду сделали. Но так засыпали, чисто символически, закидав землицей — спешили, видать, очень. Тут мы и поняли, что кого из отряда среди мертвых нет, тех в плен с собой забрали и, значит, покуда они живы. Еще трех голубей послал. Сегодня часа четыре после полудня прилетел наш остров, нас на канатах туда втянули, мы направление указали. Марина и Катерина арвенстарские музыку настроили, мы с ней со стороны солнца и зашли. Но еле успели к вам на выручку, сами чуть не упали — кристалл стал обессиливать. Да вы и без нас тут хорошо справлялись — донжон снесли, врата разнесли, весь двор в трупах и обломках.

Конунг снова обратил внимание на Катерину, стоящую чуть сзади с фляжкой наготове. Хакерша глядела на конунга и счастливо улыбалась. Рядом с ней вертели головами персональные бодигарды, вооруженные взведенными арбалетами. Еще у каждого был небольшой щит, закинутый за спину на широком ремне, и пара клинков на поясе. Влад повернул голову и удостоверился, что кроме воинов сзади их с четырех сторон дополнительно прикрывает знакомая четверка с "суоми".

Жизнь хороша — когда есть ППШ. К сожалению, звукосочетание "пэ-пэ-ша" оказалось совершенно невозможным фонетически к произношению для всех местных, ну прям как в классической байке по немецкого шпиона и слово "дорога".

— Катя, а как вы музон подключили? Ни за что не поверю, что с вами в полет отправился Берлинский оркестр, — сделал попытку пошутить избитый и усталый конунг.

— Красные камешки, если их положить в металлическое ведро и туда налить "живую воду", становятся одинаковыми по частоте, синхронизируются. Затем один камень в стакан железный переложили и воды туда отлили из ведра, и они при звуковом воздействии одновременно резонировать начинают, хотя лежат по отдельности, в разных местах. Так смешно, Владислав Юрьевич, поначалу было — говоришь в стакан, а из ведра твой же голос, но как из железного дровосека — "бу-бу-бу", — засмеялась непосредственная девчонка. — Пока новый остров к отлету готовили, мы с Ингваром и Трейвом рупоров еще понаделали, а затем поставили стакан рядом с динамиками ноута и врубили Рихарда нашего Вагнера. Я в фильме в одном такое видела, с вертолетами. И сработало! Тут лагерь под стенами был — так нас увидев и музыку услышав — разбежались, как зайцы! Все поле завалили оружием брошенным и вещами в суматохе кинутыми.

— Я понял, — со слабой улыбкой прервал доклад Влад. — Кать, Катя! Хоть ты мне ответь, что Скарви в этот раз отчебурашил?

— Ну… Это… Может, еще водички, Владислав Юрьевич? — ушла от ответа юная хитрюга. — Я точно не знаю, я с красными камнями возилась. Наверно, Марина наша сможет ответить. Давайте я ее позову!

И, не дожидаясь ответа, Катерина убежала ко входу в конюшню, где подруга сейчас руководила импровизированным госпиталем.

Марина не стала жевать соплей и сдала старика безо всяких экивоков. Это страшная история развивалась следующим образом. После небольшой драчки во дворе, когда перебили всех дроу, приехавших в замок за головой Трейва, и после осознания неотложной необходимости в пополнении маны Скарви сделал то, что, как он считал, и должен был сделать. Он вышел во двор к своим людям, а заодно и к перепуганному обозу с проповедью, которые в его неподражаемом исполнении стали уже обычным и ежедневным делом.

Скарви начал с бессмертного, подслушанного у Влада и интерпретированного на свой манер: "Маниту сказал: "Не с миром я к вам пришел, но с томагавком…"

После часовой проникновенной речи толпа из "своих" достигла пика экстаза, и тогда хитрый самоназначенный первосвященник новой религии выдал заключающий аккорд: "И да преклонят колени верующие в истинного бога Маниту, и да будут сурово покараны неверующие, ибо кто не с нами, тот против нас!"

Услышав этот пересказ событий в изложении Марины, Влад снова подивился феноменальной памяти старосты, который по крупинке запоминал все фразы и обороты, соскакивающие то и дело с губ бывшего питерского подпольщика. И мало того что запоминал — умело применял на практике, показывая виртуозное владение материалом.

Марина тем временем замолкла, было видно, что продолжать рассказ ей неприятно.

— Звезда моя, Марина! Поведай мне, что дальше было! — взмолился Влад с таким видом, что еще чуть-чуть и он станет на колени перед той, кто не побоялась пролить свет на обстоятельства его освобождения. Железобетонная выдержка Влада, позволившая ему пережить оккупацию, Переход, плен и освобождение, начала давать трещины. Но конунга крепко держали, подпирая плечами, его верные соратники, поэтому полноценной сцены коленопреклоненной мольбы и унижения не получилось.

Рассказ Марины, как и боялся Влад, не закончился слащавым хэппи-эндом. Тех обозников, кто после слов Скарви не успел или не догадался встать на колени — скрутили возбужденные последователи-неофиты. Их тут же объявили пособниками убийц-дроу и вообще отлучили от рода людского, назвав новомодным термином "нелюдь". А потом староста вместе с ассистировавшим ему Трейвом всех этих неудачников по одному отводил на место казни, и там, чередуя оба "лезвия судьбы", их уже убивал лично Ингвар. Принцессу, с ее согласия, с сильмариллом на груди поставили за пологом, чтоб ей весь этот ужас не пришлось наблюдать воочию.

Под конец рассказа Марина с искреннем сожалением посетовала, что добытой маны еле хватило, чтобы долететь.

Влада неожиданно замутило. Резко расхотелось жить. Нет, моралистом он не был, но и двойные стандарты не любил. Ведь четко же обозначил свою позицию — никаких человеческих жертвоприношений ради магии. Но он сам первый же и нарушил этот принцип — когда из "милосердия" приказал добить тяжелораненых бандитов. Скарви же вообще сейчас весь "в белом" — он объявил приносимых в жертву "нелюдями". И самое главное — всеми членами его команды двигало одно-единственное желание — освободить своего конунга, не считаясь с моральными ограничениями и запретами. Но пока на анонсированной Владом тропе Маниту, по которой они пошли освобождать человечество от ига другой расы, не желая оставаться донорами маны, лилась исключительно людская кровь, причем для подзарядки магических артефактов.

Неожиданный приступ человеколюбия прошел так же внезапно, как и накатил. Влад лично не знал этих торгашей, тем более довольно мутных. Они же привели в замок с караваном "темных эльфов" — услужливо Владу подсказала его махровая антисовесть. И вообще, вопрос стоял — или он, и, значит, вся борьба против эльфов падала в пропасть, или жизни этих сомнительных купцов.

— На все воля Маниту, справедливого и милосердного, — процедил сквозь зубы Влад, подводя жирную черту подо всеми своими метаниями.

— Оставляем здесь гарнизон и выдвигаемся к следующему замку!

Влад сам понимал, что для сражения пока ни опыта, ни численности недостаточно, но он уже не собирался сражаться честно. Серьезный удар по голове во время засады в овраге и обе раненые ноги стали основными аргументами при пересмотре тактики и возможности применения магических артефактов. Задача сохранения тайны наличия у конунга "Хекса" и "Гугнира" и их свойств теперь, с дрейфом ценностей, уже не была первостепенной. Все, что есть — будет использовано. И на каждом "рояле", который есть в его распоряжении, он сыграет мелодию победы.

С него хватит этих лесных "танцев с саблями".

Теперь Влада снедало одно желание — побыстрее закончить войну.

— Великий конунг! — обратился к Владу Ингвар. — Вы серьезно ранены, и вам нельзя сейчас передвигаться. И что делать с пленными?

Влад задумался. На волне захлестнувшей его злобы, он испытывал очень большое искушение пойти по накатанной колее и приказать их всех принести в жертву для пополнения заряда сильмарилла. Но, поколебавшись, конунг решил этого не делать. Одно дело — безотлагательная необходимость, другое — использование жертв для достижения целей обычным порядком, как само собой разумеющееся. Но что тогда делать с захваченными воинами?

— Что за пленные? — задал он вопрос начальнику своей охраны.

— Граф Ригач и десять его людей, а также дюжина баронских дружинников, сложивших оружие, — отрапортовал Ингвар.

— Ригач жив?! — удивился Влад. Он снова ненадолго задумался. Отличная идея не замедлила прийти к нему в голову.

— Ингвар, а пара запасных "посохов связи" — ты их с собой взял или оставил в замке Трант?

— Так как большинство наших людей, все принцы и оружие полетели на летающем острове освобождать вас, мой конунг, то мы забрали и все волшебное оружие — на всякий случай. У Скарви только пятеро наших, но зато есть двенадцать стрел с "акритом". Мы посчитали, что этого вполне достаточно, чтобы отбить неожиданную атаку, — Ингвар в очередной раз продемонстрировал недюжинные способности к тактике.

— Что же, тогда тащите сюда Ригача и оба посоха. Подготовьте коней для пленных — мы их отпустим.

— Зачем им кони, Владислав Юрьевич? — спросила Марина. — Кони очень дорого стоят. Отпустим их пешком! Пусть радуются, что вообще живыми ушли.

— Ох, Маринка, звезда моя, женю я тебя на принце каком залетном, человеческом, будешь королевой — просто зашибись! Красивая, скромная, бережливая! — попытался отшутиться Влад.

Марина насупилась.

— Не нужны мне местные принцы. Все вонючие наверняка и небритые, средневековье, млин.

— Все дело в дрессировке. Действительно, нужен вагон терпения и река времени, чтобы из грязного, небритого и косноязычного мужичонки вытесать себе принца. И не факт, что после этого его не перехватит другая принцесска. Но, поверь, дело того стоит.

Хакерша зарделась, а затем выпалила:

— Если сама воспитаю — фигушки кому потом отдам, только с отрезанными яйцами!

Влад засмеялся.

— Что и требовалось доказать. Любовь — вещь хорошая, но зафиксированные юридически рабские обязательства перед любимой и желанной женщиной — это святое.

Пока Влад развлекался полемикой о прекрасных принцах с Мариной, ему принесли небольшое сооружение из дерева, внешне напоминающее перевернутую клумбу, на которое он с удовольствием присел. Перед ним в землю воткнули четыре сломанных древка от копья и положили на них доску, сделав тем самым примитивный стол. Охрана привела связанного Ригача.

— Прекрасный сэр! — учтиво обратился к пленному Влад. — Как оба видим мы — военное счастье изменчиво. Кто утром был пленным, тот днем уже на коне. Много моих верных друзей погибло, но сейчас я не собираюсь убивать ни лично вас, ни ваших солдат. Достаточно крови. Видит Маниту, я очень хочу встать на тропу мира. Слушайте. Дайте мне слово, что выполните мою просьбу — и я отпущу вас и ваших людей, конными, при оружии и при знаменах. Вы доблестный рыцарь, я хотел бы вас видеть гостем а не взятым под стражу.

— Какого рода будет просьба и не уронит ли она моей чести… сэр? — предусмотрительно поинтересовался граф Ригач, прежде чем радоваться неожиданному предложению от бывшего пленного.

В этот момент Владу принесли оба запасных "посоха связи". Два воина встали слева от стола, осторожно держа в руках по опасному предмету.

— Граф, вы знаете что это такое? Приходилось пользоваться? — Влад кивнул на посохи.

Ригач присмотрелся к предметам, которые воины держали в руках и его брови медленно поползли вверх.

— Это магические артефакты для связи! Но они только для членов королевских семей и высшей эльфийской знати! Откуда у вас это все?

— Граф, вон там у стены конюшни стоит Его Императорское Высочество Нюкаэль, рядом с ним темноэльфийский принц Трейв. Меч, кстати, который у вас вызвал столько вопросов, действительно принадлежал Эльгар-эль-Элендиэль. Его перековали для нового владельца. Сэр Ригач, вы не представляете в какую интригу вы влезли и какие силы здесь задействованы. Это недоразумение с баронами надо прекращать, вы не находите? Итак, ваше дело следующее — взять один из посохов и явиться к братьям-баронам в замок Дирн. Все выжившие в этой крепости — будут вас сопровождать. Сами понимаете, в одиночку, со сверхценным артефактом отпускать в наш кишащий дезертирами лес — дело больше похожее на убийство. Итак, вы должны как можно быстрее достигнуть замка Дирн, протрубить в рог, вызвать во внутренний двор замка обоих баронов и активировать связь. Для этого достаточно будет вырвать вот этот шнурок и затем с силой воткнуть конец посоха в землю. Вы запомните или вам записать надо? Все понятно? — последнюю фразу Влад сказал вопросительно, но дьявольские огни кувыркались у него в глазах.

— Понятно, — надменно ответствовал Ригач. — Но к чему такие траты? Посох стоит как небольшая армия. Почему вы лично не хотите прибыть к замку Дирн и провести переговоры? У нас не принято убивать парламентеров — так велит Закон Эльфов.

Влад в ответ сначала показал на свои ноги. Левая икра была перевязана окровавленной тряпицей, а на правом бедре красовался перетянутый ремнем компресс.

— Это результаты знаменитого лесного гостеприимства, — конунг усмехнулся одновременно с Ригачем. — Принцы-эльфы меня уполномочили на ведение войны и переговоров. Как понимаете, подвести я их не имею права и любые затраты на этом пути оправданы. Ну что же, решайтесь сэр граф. Даете слово на таких условиях?

Граф Ригач сделал вид что раздумывает. Влад раздраженно подумал, что это чисто торгашеская или дворянская черта — выкобениваться, когда и так все понятно. Хотя, будем откровенны, кто из нас не любит при случае потешить гордыню? Между собеседниками воцарилось молчание, прерываемое лишь выкриками лучников, суетящихся на площади по своим делам.

— Хорошо, я согласен! Я даю вам слово графа, — наконец родил Ригач, выдержавший положенные три минуты тяжких раздумий. — Оружие, кони, люди — давайте теперь все сюда.

— Ингвар — займись, — мгновенно переложил дела Влад на подчиненного.

Уже уходя в строну пленных, Ригач внезапно остановился у трупа Пипки. Он сжал кулаки, обернулся к Владу и ядовито процедил:

— Когда мы в следующий раз встретимся, прекрасный сэр, я буду жалеть только об одном — что смогу убить вас только один раз. А когда убью, то скормлю своим собакам, и потом их зарежу.

Израненному Владу видимо отказало его чувство юмора и, казалось, временно покинула слохотливость. Все посчитали, что он даже не нашелся что ответить, поэтому Ригач с победоносным видом, развернулся на каблуках, и, взбивая пыль пошел дальше.

Все-таки последнее слово осталось за надменным и спесивым графом. Влад вновь не стал вступать в полемику, чтобы не сорвалось его мероприятие со "связью", проглотив этот моральный плевок, но злобу на дворянина затаил нешуточную. Каждый меряет по себе, что ему нужно от жизни — сиюминутное удовлетворение или бесспорная победа, в результате толики терпения. И Влад свой выбор сделал.

Когда Ингвар ушел с Ригачем собирать оружие и выбирать коней, Влад подманил к себе Хагена, который, выполнив его поручение, вновь оказался в поле зрения.

— Когда этот упырь ускачет, возьмешь всех оставшихся лошадей, посадишь на круп еще по одному человеку, кроме всадника, и последуешь следом за ним. Возьмешь стяг Кирна. Сразу в сам замок не влезай. Дождись. А потом уже и работай.

— А чего дождаться-то я должен? — удивился недомолвке Хаген.

— Ну, ты сам поймешь, — кивнул на посох Влад. Хаген посмотрел, нахмурился, а затем улыбнулся. Он догадался.

Марина неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Влад заметил это движение и довольно нервно дал комментарий:

— Марин, тебя здесь не было, когда этот дворянчик проверял остроту клинка на моих людях. Сделай одолжение, создай лицо попроще, а то вид у тебя — как лимон с косточками съела. Хаген, еще одно дело, когда поедете от замка, труп вот этого, — тут Влад кивнул на тело Пипки. — Повесите за ноги с подветренной стороны. Пусть его родственничек языком землю метет, а то больно юморные.

Конунг поступил вполне мерзко — по меркам нашего современного общества, но вот по тем средневековым временам сделал самое то. Такой наглядный ответ на угрозу изощренной дезинтеграции вполне укладывался в мировоззрение местных.

Хаген выслушал и только кивнул в ответ, не переспрашивая непонятную ему гиперболу. Он просто ее запомнил, чтобы потом блеснуть этим выражением в компании Скарви.

Влада наконец собрались перевести с усыпанного обломками и обильно политого кровью внутреннего двора в комнату одной из башен, где разместился весь высокий "двор".

В другую уцелевшую башню решили перенести всех выживших раненых. Кольгримма заверила конунга, что через три дня он сможет ходить, а через неделю вообще будет как новенький, при условии, конечно, постельного режима и ударных темпов потребления "живой воды". Установку с живой водой, а именно "лесного вана" с сильной охраной, определили к ближайшему к замку роднику. Ингвар не стал сообщать утомленному конунгу, что всех тяжелораненых с противной стороны тихонько отнесли к источнику и там прирезали. Сам Влад такими мыслями, откуда у него "живая вода", не озабочивался. Не потому, что он очерствел или был дураком. Это сработал хорошо известный психологический блок — когда человек пользуется благами и совершенно не тратит свои нервы в размышлениях, что за эти самые преференции какие-то другие дяди и тети отдали здоровье, а иногда, как в этом случае, еще и жизнь. Не надо думать, что Великий конунг превращался потихоньку из скрытного и резкого боевика подполья в чиновника обыкновенного, для которого жизненно важна всего лишь одна вещь — это толщина жировой прокладки и сохранность кожного покрова на пятой точке. Чем толще кожа, тем богаче чиновник, тем эффективнее он потребляет и осваивает доступные ему блага. Но конунгу, для полного понимания предмета, предстояло еще познать такие вещи как "попил" и "откат". Хотя зачем Великому конунгу такие весьма специфические знания, да еще с сернистым душком настоянных стухших яиц? Он же конунг, а не чиновник. Каждому свое.

Влад, отвоевавшись вдоволь, перестал гнать лошадей, довольствуясь передышкой в текущей ситуации и отдался течению судьбы. Он сделал все что мог и даже больше и теперь заслужил небольшой отдых для поправки подкосившегося здоровья. Тем более что ходить он никак не мог, а транспортировка его в носилках или паланкине по лесным дорогам могла здорово подорвать в дальнейшем авторитет.

Через день после отъезда обоих отрядов прилетел голубь с вестью от Хагена. Тот накарябал, что все в полном ажуре. К вечеру того же дня прискакал гонец в сопровождении десятка перенанятых наемников. Тот и дал уже более подробный рассказ очевидца. Хаген со своим отрядом держался на расстоянии часа от Ригача, который не особо и торопился с предложением мира к нанимателю и его брату. Но на ночь в лесу останавливаться не стал. И на рассвете граф спокойно достиг замка Дирн. По словам гонца, Хаген со своими людьми отставали от него примерно часа на три, но это совершенно не помешало услышать тот момент, когда Ригач предложил баронам поговорить о мире по набитому под завязку "акритом" фальшивому "посоху связи". Жахнуло так, что со всего леса обгадившись взлетели птицы.

Когда замок открылся глазам всадников, выехавших из-под прохладной утренней сени леса на расчищенное перед стенами пространство, все ахнули. Крепость дымилась изнутри, пламя уже сожрало все то, что могло гореть, и теперь замок тихо догорал. Надвратная башня вместе с прилегающими к ней стенами была полностью разрушена. Двор начинался с гигантской воронки. Зубцы с периметра укреплений выпали наружу, снесенные ударной волной. Главная, гигантская башня донжона выгорела дотла и развалилась на глазах у ошарашенных свидетелей. Она была, конечно, каменной, но перекрытия и полы делались для всех строений из дерева, которое высохнув за годы службы, становилось легковоспламеняющимся.

Наемники Дирна, располагающиеся лагерем у стен твердыни, пережив удар адского грома и увидев извергающееся из недр замка пламя, сразу после убийственного дождя обломков, поспешили покинуть негостеприимные окрестности. Когда Хаген с людьми подошел к обваленным стенам, из крепости доносились только редкие стоны. Зачистив замок от прежних обитателей, которых оказалось совсем немного, бывший охотник начал ловить по лесам дезертиров и принудительно рекрутировать в свою армию.

Дирн и Кирн погибли, а их замки, вернее, полуразрушенные остатки стен и башен перешли под контроль войск конунга. Их дружины были перебиты, а нанятые ими бандиты — перекуплены вербовщиками от имени принца Нюкаэля.

Оставалась лишь крепость Ногт. Но ее штурм обещал быть непростым. Крепость славилась очень мощными укреплениями и имела сильный гарнизон, а вот у Влада практически кончились его волшебные боеприпасы. Применение "лезвий судьбы" тоже было под вопросом — "ведьмин студень" от Хекса бесполезен против камня, как, впрочем, и прикосновения Гугнира.

На пятый день вынужденного безделья, окрепнув морально и физически, конунг, переборов себя, приказал седлать лошадей. Ему надоело постоянно проигрывать в "эльфийские шахматы" и рисовать проекты метательных машин — больше заниматься в разрушенном замке Кирн было нечем. Поездка до замка Ногт заняла почти три дня, так как армия передвигалась весьма неспешно из-за самого главного всадника в ее составе.

Влад ехал шагом и совершенно никуда не спешил. Его раны служили надежным оправданием более чем осторожной верховой езды. Зато Хаген с Ингваром всласть натренировались в искусстве передвижения небольшой армии в лесистой местности. Не то чтобы они были полными профанами до сих пор или Влад был экспертом по войне в лесу, но правильно говорят, что за одного битого двух небитых дают. У маленькой армии теперь наличествовали все атрибуты слаженного подразделения регулярных войск — и авангард, и арьергард, и боевое охранение по флангам, и многочисленные конные пикеты и разведчики на шесть километров во все стороны от основной колонны. Продовольственные команды и обозы с фуражом бегали по всему лесу как паровозики на детской железной дороге. Конунг ухитрился в обоих местах, где армия останавливалась на ночлег, создать небольшие укрепления. Вырубали лес вокруг на приличное расстояние и посреди этой вырубки врывали в землю бревна частоколом. До организации римских лагерей было, конечно, еще далеко, но в каждом таком лагере осталось сидеть и обустраивать по полсотни вооруженных мужиков. Влад решил покрыть лес сетью таких застав, во избежание появления на его территории городов и лагерей наподобие поселения генерала Вита.

Конунг прибыл под стены замка в невеселом настроении. Готового рецепта по взятию крепости у него сейчас не было. Однако усилия генерала Вита произвели должное впечатление на грустного командующего. Замок Ногт находился в полной блокаде, обнесенный по периметру частоколом. Владу рассказали о хитрой ловушке, которую подстроили осажденным три дня назад Атли и Вит — они демонстративно оставили недостроенным небольшой участок частокола, но зато вырыли ямы-ловушки с кольями и установили две из числа драгоценных "акритных" мин. Ногт, решив любой ценой выслать гонца за помощью, а заодно и проверить на вшивость осаждающих, сделал вылазку, спустив со стен на веревках сотню бойцов. Никто из атакующих в ту ночь в крепость не вернулся. Все полегли, попав в хитрую засаду.

Нужно отдать должное, старый барон вообще проявил себя как деятельный и талантливый полководец. Постоянно организовывал вылазки, контратаки, а со стен крепости, с помощью горластых молодцов, даже устроил что-то вроде сеансов пропаганды на лагерь генерала Вита. И в этом недобром деле засевания драконьих зубов сомнений имел даже некоторый успех, так как подавляющее большинство армии генерала были простыми наемниками. Как всегда — барон сулил золото за предательство и убийство офицеров.

В целях ознакомления с диспозицией Влад провел рекогносцировку укреплений твердыни. Замок Ногт оказался довольно большой, стоящей на холме крепостью с тройным кольцом стен. Обязательная для местной архитектуры башня донжона высилась посреди всех прочих башен, вокруг нее была возведена квадратная цитадель, причем размер этой цитадели был примерно равен всему замку Трант. Она фактически делила замок Ногт на две части — "старую" и "новую" крепости. "Старая стена" смотрела на восток от цитадели и имела собственный ансамбль высоких стен и башен. "Новая стена" имела высоту стен немного ниже "старой", но занимала в четыре раза большую площадь, охватывая холм полумесяцем с запада. Влад был впечатлен количеством усилий, приложенных при создании этого образца средневековых оборонительных фортификаций, причем, практически, посреди леса.

По прикидкам генерала Вита, гарнизон на данный момент составлял почти полтысячи человек, из которых примерно три сотни приходилось на опытных и закаленных в боях дружинников. Осаждающим дико повезло в первых двух схватках, и в том, что им удалось разрушить ворота в самом начале осады — массовую контратаку, дойди она до рукопашной, проведенную осажденными войска Вита наверняка не выдержали бы.

Несмотря на десятикратное превышение численности, которые было достигнуто с прибытием армии Влада, конунг не торопился объявлять решающий штурм. Хотя его и поджимало время — найм и содержание такой огромной толпы стоил недешево. Все опять упиралось в экономику и логистику — Владу лично пришлось давать распоряжения и в дальнейшем контролировать потоки снабжения. Спасало наличие огромного количества почти непуганого зверья в местных лесах и относительно хорошие лесные тракты, с большим количеством идущих транзитом караванов. Конунг до сих пор недоумевал, почему для быстрой переброски грузов не используют реку. По его приказу Андрилл, как бывший моряк и, соответственно, знакомый не понаслышке с водным транспортом, организовал переброску припасов и подкреплений по реке и притокам, значительно сократив путь и время относительно полностью сухопутного маршрута. Деньги пока в казне конунга были — еще не кончились те самопальные монеты, которые они изготовили в Пандоре, нарастив их капиталом от трех разграбленных замков. Но долгое сидение под стенами твердыни Ногта влегкую могло разорить начинающего полководца.

Вот и выходило, что нужно или брать штурмом крепость, или принудить ее к сдаче и как можно быстрее.

Влад, после личной визуальной оценки, невысоко оценил перспективы личного магического оружия в реалиях возможного штурма. Его первичные опасения оправдались полностью. "Гугнир" — почти бесполезен — камень он не разрушал. Первое что приходило в голову: сломать ворота крепости, уничтожив петли, но на месте обоих замковых ворот сейчас высились завалы после их подрыва. Использование "Хекса", тоже находилось под вопросом — все здания, по агентурным данным, внутри крепости покрыты черепицей, и при возведении каменных строений дерево использовалось только как перекрытия и полы.

Применение последних остающихся в наличии боеприпасов, начиненных "акритом", может и принесло бы успех, но оставило бы конунга совершенно без козырей, на случай осложнения ситуации. Этот вариант, правда с сожалением и колебаниями, тоже был отброшен.

Влад подумал-подумал, и решил копать подкоп. Причем — сразу два, один, демонстративно, на виду у защитников крепости, второй тайно, но круглосуточно и со сменными бригадами.

Следующую, возникшую у него перед глазами проблему, связанную с эффективной агитацией со вражеских стен, он решил асимметрично, приказав выковать несколько рупоров и объявив награду тому, кто в сеанс агитатора сумеет его переорать. А дополнительно, на добивание, объявил конкурс солдатской частушки. И если раньше, на удачную шутку со стен крепости, в лучшем случае звучали грязные ругательства, а в худшем, из-за частокола, скорее для тренировки небрезгливых лучников, выставлялся набор немытых задниц — то сейчас ответ раздавался незамедлительно, информативно и, что самое важное, гораздо мощнее по силе звука.

Возле стен осажденного замка постепенно, с самого начала осады, сначала вырос укрепленный военный лагерь, а сейчас, с приходом армии Влада, уже отстраивалось небольшое селение. Кузни, пекарни, мастерские, склады, казармы и прочие нужные здания, сначала немного хаотично, а затем подчиняясь единому плану, сформировали целый городок. Влад уже всерьез опасался удачной диверсии с поджогом зданий, так как они возводились из дерева, но его убедили в том, что срубленную в конце весны древесину тяжело поджечь без специальных горючих материалов.

Будь Влад на месте Ногта он все равно бы изыскал возможность создать какой-нибудь метательный механизм, установил его на верхушке одной из башен и подверг бы тотальному террору все вражеские постройки в радиусе поражения. Но на подобные операции Ногт так и не решился, хотя, по тактическим выкладкам Влада, даже попытка создать саму угрозу уже существенно осложняла жизнь осаждающим в военном городке, самим фактом наличия возможности.

Может и тлело желание, но с возможностями, очевидно, была напряженка: не было у Ногта ни катапульт, ни огнесмесей. Многие в средневековье не понимали фантастического потенциала такого класса уловок как "потенциальная угроза".

Влад, перед переходом к активным действиям, решил все же провести переговоры. Герольды и посланники бегали целый день, согласовывая условия встречи. Влад вызвался идти на переговоры, не сильно опасаясь, что его там могут убить. Для начала, Закон Эльфов, который в одном из своих постулатов, ставил арбалеты за гранью правовых норм, запрещал убивать парламентеров. Этому миру Чингисидов, которые ввели это правило, вырезая целые города за убийство послов, вполне заменили эльфы. Ни дать ни взять — "закон исторических последовательностей" в действии. Да и не та персона был Влад — действительно, а что ему, с такой легендой под которой он сейчас работал опасаться? Для всего вражеского окружения у него сейчас целых два начальника, принц Нюкаэль и принц Трейв. Слухи о мече Эльгар-Эль-Элендиэль наверняка не проникли в осажденный буквально с первой недели войны замок Ногт. Голубиную почту люди конунга перехватывали весьма эффективно — причем даже не прибегая к услугам экзотических ловчих птиц, а с помощью обыкновенных площадок с лучниками на верхушках деревьев.

Время для переговоров стороны назначили на утро. Влад в своем пластинчатом доспехе неторопливо проковылял к установленному слугами паланкину напротив главных разрушенных ворот. Перед выходом, себе на пояс справа он повесил ножны с финкой, а слева — тот самый знаковый клинок, за спиной на широкой перевязи висел треугольный щит.

Из крепости, конунгу навстречу, перевалив через остатки надвратной башни, вышли четверо вооруженных мужчин.

Они спустились к неширокому рву с водой, окружавшему замок, и стали, по-видимому, раскидывать дерн в траве возле воды. Через пару минут они перекинули через ров пяток ранее замаскированных жердей, наскоро перевязанных в нескольких местах. По этому шаткому мостику, шагая легко и непринужденно, буквально перелетел седобородый старик, облаченный в добротную эльфийскую кольчугу и перепоясанный широким зеленым ремнем с висящим на левом боку мечом, а на правом — топором. Хитрый барон вроде как сделал намек, что он со своим войском может совершить вылазку в любой удобный для него момент.

— Сэр Ногт, собственной персоной, я полагаю? Я, Вальдур Арвенстарский, полномочный представитель принца Нюкаэля и принца Трейва! — учтиво представился Влад первым, уважая возраст и опыт оппонента.

Старик величаво кивнул, но не проронил ни слова. Конунг не стал тянуть кота за хвост и, посчитав такое приветствие достаточным, перешел к делу:

— Принцы восхищены вашей несгибаемой доблестью. Они ценят храбрость в людях. Но дальнейшее сопротивление бессмысленно — вы полностью окружены, отрезаны от подкреплений, все ваши почтовые голуби и гонцы были перехвачены, а ваши союзники теперь не придут к вам на помощь.

— Пусть Дирн и Кирн парни и молодые, но почему это они не смогут прийти ко мне на помощь? — с передразниванием задал ехидный вопрос старикан. Влад мысленно прикинул, что деду не шестьдесят, а вообще примерно под семьдесят, если почти сорокалетних братьев-баронов он назвал "парнями". С первой же фразы оппонента Влад дал дедушке высший сорт говнистости, поэтому не замедлил ответить с подколкой. Эта черта характера совершенно конунга не красила, но кто из нас идеален?

— Обозначим ситуацию так: они заключили с нами что-то вроде сепаратного мира.

Было видно, что дед довольно сильно удивился и пришел в такое изумление, что у него вытянулось лицо. Ногт, не справившись с нахлынувшими чувствами даже уточняюще переспросил:

— Дирн и Кирн предали наш союз и заключили соглашение с вами?!

— Ну, скажем, негласное такое соглашение — они мирно лежат по могилам, а мы не оскверняем их прах. Их твердыни пали.

— Этого не может быть! — заорал раскрасневшийся боевой дед. — Ты, хромой на обе ноги, не мог за неделю взять оба замка. Неделю назад они оба точно были живы и собирались мне на помощь! Эти переговоры обман! Но знай, если это ловушка — стрелки со стены отомстят за меня — живым ты тоже не уйдешь!

— Спокойно, Ногт! Успокойтесь! Здесь только мы двое. Я пришел говорить о мире. Давайте разговаривать дальше. Мое предложение — сдавайтесь на почетных условиях.

— Нет! — ответ упрямого старика был категоричен.

Влад понял, что переговоры завершены. Но он очень не хотел завершить их полной моральной победой этого вредного старикашки. Теперь ему очень хотелось оставить о себе что-то, например, постоянное карябающее душу воспоминание.

— У меня вопрос: а бароны Дирн и Кирн вообще в курсе были того, в какую авантюру вы их втравили? Или вы рассчитывали ударить по ним, когда они захватят замок Трант и немного расслабятся после легкой победы?

По мере продолжения фразы взгляд старика стремительно приближался к параметрам боевого лазера, чуть-чуть не дотянув до выжигающего жизнь свечения. Барон Ногт что-то прорычал, горделиво развернулся и, демонстративно плюнув, размашисто пошел к своим людям. Влад, догадавшись по такому поведению, что переговоры закончены, тихо пошел по дороге назад, не поворачиваясь спиной к крепостным стенам. Он завел левую руку за спину и, воспользовавшись тем, что ее не видно со стороны замка, показал два пальца, а затем сдернул со спины щит. Это был сигнал к прикрытию для людей Хагена, которые, замаскировавшись в вырытых окопчиках, страховали своего конунга. Через полсотни шагов, к полному удивлению вражеских стрелков и наблюдателей, несколько фигур одновременно выскочили, как из под земли, и прикрыли своими щитами отступающего к лагерю хромающего парламентера.

Эти все переговоры, закончившиеся ничем, на самом деле, после фраз Влада, превратили диалог командующих в опасную игру, сопровождающимся для него страшным риском. Конунга, несмотря на всякие эльфийские бредни, запрещающие это, могли и пристрелить со стены, если бы он начал конкретно говорить о том, что знает: о стрелах с лентами Дирна и Кирна, обнаруженных в колчанах пяти дружинников у замка Трант; о найденных в развалинах донжонов сундуках с перепиской, из которой следовало, что Ногт вырезал патруль Дирна и выдал это за проделки разбойников, которые захватили замок у переправы. Что спасло Влада и что именно заставило его тогда прикусить язык — неизвестно. Кто накинул на его жаждущий правды голос полог безмолвия? А ведь он тогда был готов до конца выяснить отношения со старым бароном Ногтом.

Однако тут играла роль еще и гордыня барона — договориться о переговорах, а потом пристрелить посла, тем более с мандатом от армии под командованием эльфийского принца — было чревато для дворянской чести и дальнейших взаимоотношений с окружающим миром. Ногт реально чувствовал себя неуязвимым, сидя за тройным кольцом стен, и был в своем феодальном праве. И для него существовала довольно высокая вероятность выйти совершенно сухим из этой кипящей бодяги, как это ни печально, но довольно часто бывает с зачинщиками всяких смут, которую сам Ногт и заварил, чтобы своим сыновьям обеспечить по замку в наследство.

Теперь, после провала переговоров, надо было приступать к более активным мероприятиям по штурму.

Конунг для мирного урегулирования вопроса и так сделал гораздо больше, чем мог.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Крепко осадили злого старика,

Но тот засел за стенами, словно на века.

Били мы по стенам и копали ход,

Решительного штурма требовал народ.

На первом же военном совете, прошедшем после переговоров, конунг предпринял отчаянные попытки расширить ассортимент средств и мероприятий для эффективной осады крепости. Пунктом первым шли осадные машины — камнеметы. Решили начать с эйнармов, а затем уже делать онагры и требуше. Из войска отобрать солдат с навыками кузнецов, плотников и камнетесов и создать инженерный батальон, который бы и занялся осадной артиллерией.

Следующим вопросом на повестке дня стоял подкоп. Выяснилось, что работа, несмотря на все административные ухищрения, идет слишком медленно. Влад стал конкретно уточнять, в чем проблема, и оказалось, что у людей профессия шахтера пока в этом мире не освоена, зато широко распространена клаустрофобия, и поэтому народ работал в галереях очень неохотно. В ходах под землей постоянно происходили ЧП — то кровля обваливалась, то ломало руки-ноги. Людям отчаянно не хватало опыта при проведении подземных работ.

Конунг вспомнил о гномах, прирожденных шахтерах, и приказал изыскать способы их найма и привлечения к работе. Прямо во время совета послали за представителями коротышек. В войске их находилось довольно много, почти пять десятков, но эти гномы были какие-то неправильные — работать кайлом и лопатой они категорически не хотели. Бородатые коротышки обожали стрелять из арбалетов, рубиться на топорах, но лезть под землю не желали ни в какую.

Здравую мысль на совещании подал принц Трейв — он предложил купить рабов-гномов у темных эльфов и пообещать им освобождение за хорошую работу по итогам штурма. Конунг расширил вопрос, объявив, что все гномы в его войске должны работать вместе, даже воины, так как только за счет узкой их специализации и концентрации усилий можно достичь пробойного эффекта в этом проекте. Единственным скользким моментом в плане дроу выглядело время доставки этих самых рабов-гномов. Колонна изможденных и злых бородатых рудокопов в цепях, пришедшая в лагерь через месяц, Влада не устраивала. Трейв, проработав идею, вновь вызвался провести переговоры посредством голубиной почты, заверив конунга, что гномы-рабы будут через неделю. А заодно дроу даст знак своим сторонникам и друзьям, что он жив и находится под покровительством принца Нюкаэля. Влад, аж заерзав от мысли, что рядом с ним, возможно, появится несколько десятков, если не сотен дроу, сразу поставил вопрос ребром о принесении ими клятвы верности. Принц Трейв серьезно озадачился этим вопросом, так как Влад четко ему дал понять, что большого количества темных эльфов он рядом с собой просто не потерпит, да и чревато это конфликтами в лагере на межрасовой почве. Начинающий полководец даже удивился, что вещи, которые лежат на поверхности, ему приходится объяснять, тщательно при этом разжевывая, теряя на это часы, за которые можно было решить массу других проблем.

Административная работа сжирала не только время, но и выпивала все силы, здорово выматывая своим процессом.

Осознав это конунг первым делом приказал закупить всю бумагу, которая только будет в торговых караванах. Во-вторых, после этого, он распорядился сформировать канцелярию из людей, знающих грамоту. Третьим делом — он начал организовывать "Первый отдел".

В жизни мирной Влад "первые отделы" немного недолюбливал, так как те жили по своим понятиям, внутренним укладом их деятельность иногда шла вразрез с работой сисадмина. Мешали они спокойно жить простому работяге от оптоволокна и жесткого диска: то провода на виду их не устраивали, то щиток к рубильникам не под замком, то тревожную сигнализацию от сейфов надо на компьютеры вывести, да с обязательным СМС — информированием. Много, очень много, кровушки они попили из Влада в свое время. Но и необходимость такого отдела сейчас была первоочередной. Конунг сразу забил в структуру отдела две службы — внутреннюю безопасность и внешнюю разведку. За первую отвечал Ингвар, за вторую — Хаген. Не надо думать, что раньше было как-то по-другому, эти люди и так уже стальные зубы наработали по своей специальности, просто конунг наконец это оформил документально.

Это были первые две небольшие бумажки, с названием, ответственными лицами и штатными единицами, но эти два документа были лишь авангардом той бумажной Ниагары, которая грозила хлынуть и затопить бюрократической волной военный лагерь.

Следом конунг специальным приказом велел Скарви незамедлительно прибыть в военный лагерь при крепости Ногт. Военным комендантом замка Трант он назначил, предварительно, конечно, согласовав с генералом Витом, повышенного до капитана Мадерика.

Несмотря на всю эту возню с бумагами и назначениями, о деле конунг всегда думал в первую очередь. Ему было важно запустить процесс и проконтролировать его начальный этап, а затем уже можно, как он рассчитывал, обойтись нерегулярными проверками. Этим бумагооборотом стоило заняться в первую очередь еще и потому, что армия выросла до неприличных для средневековья размеров. Ведь дело с нанятыми наемниками обстояло очень непросто — кто пришел со своим отрядом и назначил цену за услуги, а кто и поодиночке — и это все ответственные командиры должны были помнить! Причем за владение оружием и опыт — существовали разные расценки. Конунг для привнесения ясности создал большую таблицу с основными видами наемного люда и сделал распределение по опыту и званию, попытавшись хоть как-то структурировать весь этот бардак.

После отображения текущей архитектуры его войска он вместе с хакершами, имевшими понятие о системном анализе и графических схемах, за одну бессонную ночь накидал структуру войск, введя отделения, взводы, роты, батальоны и полки. Конунг решил отказаться от проверенной тысячелетиями структуры с десятками, сотнями, тысячами и туменами, посчитав ее архаичной и устаревшей. Основой послужила система троек — во взводе три отделения, в роте три взвода и по такому принципу далее.

Неделю потом военный лагерь кипел, как котел, пытаясь освоить эту колоритную приправу, которую Влад щедро вбросил в их непритязательную солдатскую кашу. Это была самая страшная неделя в жизни конунга — пришлось утрясать структуру с помощью уговоров, посулов, а иногда откровенных запугиваний и угроз.

Новый, абсолютно непривычный формат армии с таким хрустом и скрежетом уминался из облачной структуры полного наемничьего раздрая, и знай Влад заранее о всех сложностях, не факт совершенно, что начал бы этот процесс. Ведь делался очень смелый, ломающий все стереотипы шаг. Положив руку на сердце, с практической точки зрения совершался поступок абсолютно ненужный, а преддверии штурма он вообще выглядел как идеологическая диверсия. Но вот PR-цели таким мероприятием достигались практически космического масштаба. Но об этом после. А пока начинающего полководца доводили до мигрени гигантские "головняки", вызванные этим нововведением.

Ведь многие, просто для примера этих проблем, хотели оказаться в одном взводе с земляками и никак не желали признавать командирами незнакомых вожаков. А ведь еще в войске числились несколько эльфов, дроу, гоблинов, орков и прочих представителей экзотических рас, которых следовало держать порознь и учитывать их антипатии и симпатии, даже несмотря на то, что для своих соплеменников те были изгоями. И их относительная малочисленность не спасала ситуацию — недолюбливающие друг друга, они как-то всегда находили повод пересечься и попытаться выяснить отношения, при этом втравливая в драки и разборки своих сослуживцев.

Добил Влада командир конного рыцарского отряда, который, после блуждания со своими людьми по окрестным лесам, вышел к его лагерю наниматься в армию. Судя по внешнему виду впалых боков коней и бледных лицом всадников, складывалось четкое ощущение, что те пришли не за работой, а скорее за едой. Даже при этом ущербном внешнем виде апломба и амбиций сэру рыцарю Джелле было не занимать, он ими вообще мог поделится без особого для себя ущерба. Владу сообщили, что отряд виконта Джелле — это те самые конники, которые убежали из-под замка Ногт, когда их приложили стрелами с "акритом". В голове у конунга не совсем укладывался следующий момент: как можно работать на одного, проиграть, сбежать с поля боя, а через две недели, оголодав по лесам, явиться вновь под стены и предложить свои услуги уже бывшему противнику. Но ближние советники Влада посоветовали нанять этот отряд, невзирая на прошлое, поэтому тридцать конных и десять пеших, истощенных блужданиями, после недолгой процедуры торга получили весомый оклад и долгожданный паек. Конунг даже распорядился безлошадных снабдить конями — взяв их на службу, он выкинул все кислые мысли и тут же начал прикидывать, как можно в дальнейшем использовать тяжеловооруженную конницу. Пока получалось, что никак, но Влада это не расстроило. Его радовала перспектива, и этим он оптимистично и жил.

Отдельно нужно упомянуть про дела казначейские. Кроме движения по дебету, связанного с расходами на найм, продовольствие, фураж и прочие военные припасы, был еще, стараниями конунга и его помощников, и кредит. Полководец распорядился подыскать покупателей на все товары, что были им экспроприированы во время грабежа замков и попавшего под горячую руку каравана и не могли пригодиться для содержания войска, устроив аукцион. Караванщики охотно скупили все, даже чуть не передравшись за предметы роскоши. В свою очередь, Влад, как ни старался, не смог купить ни единой бутылки с чистыми смесями химических элементов, наподобие тех, что он отрыл при раскопках кладбища. Ему объяснили, что: во-первых, сейчас не сезон для гномьих караванов; а во-вторых, это дичайшая контрабанда, за которую в некоторых государствах, буквально каждом первом, карают смертью. Кроме этих единоразовых поступлений, конунг организовал настоящую конвойную службу, с вооруженным охранением, которое предоставлялось за определенную плату каждому каравану, проходящему через охваченный войной центр Колючего Леса. Также за постой в замках и специально отстроенном огромном постоялом дворе при военном лагере конунгом бралась звонкая монета.

Чтобы уплачиваемые еженедельно наемникам деньги возвращались в казну, жадному до солдатских монеток Владу пришла идея сделать бордели и таверны при лагерях заведениями, подконтрольными ему лично. То есть, официально, не сам конунг владел перспективной сетью борделей и таверн, это было бы политическим самоубийством, а принц Трейв. Вроде как от любого темного эльфа людская молва всю жизнь и ждала нечто подобного. Если не можешь побороть пороки своих подчиненных — поставь их себе на службу, используя наработанный опыт сильных мира матушки-Земли.

Влад сразу озадачил Хагена и Ингвара открывающимся им в этой сфере неисчерпаемыми возможностями разведывательных и контрразведывательных инициатив и перспектив. Такая постановка вопроса заставила выпасть челюсти у верных соратников, но воля руководителя вела их вперед, постоянно ломая замшелые средневековые стереотипы, поэтому, подобрав свои челюсти, они занялись первичной вербовкой персонала и отработкой основ агентурной работы.

Неожиданным экспертом в агентурном вопросе выступила Марина, она предложила руководителям самых важных структур в псевдо-бандитском государстве несколько готовых и сформулированных наработок и решений. Причем нестандартный подход к некоторым вопросам вызвал неподдельный интерес у самого Влада, поставившего себе галочку разузнать при случае, откуда "звезда моя" Марина знает столько про прикладной шпионаж и работу с агентами. Не то чтобы она засветила себя как суперпрофи по вопросам вербовки, мотивации и конспирации, и преимущественно в специфике женского коллектива — но системный подход в этих знаниях явно выпирал. И это Владу, который думать не любил, но умел, сказало об очень многом.

Через три дня после прошедших переговоров с неуступчивым бароном Ногтом в военный лагерь с помпой и сопровождением, под стягом, расшитым золотом и серебром, с сидящим на "курительном" томагавке черным вороном в алой пятиконечной звезде, прибыл сам первосвященник новой религии — преподобный Скарви. Эскорт Скарви — все рьяные сторонники новой религии, каждый нес на поясе томагавк, а на шее висел знак Маниту, палочка на шнурочке, как символ тотемного столба. Мода на символы культа стремительно шла вперед, не оглядываясь на застрявшего где-то в лесах "Голоса Маниту" — конунга.

Первым же делом, доложив о прибытии, на глазах у всего лагеря, сбежавшегося на это действо посмотреть, Скарви поинтересовался о местонахождении молельного дома "Маниту", дабы он мог преклонить колени и вознести молитву за свое удачное путешествие и за недавнее спасение конунга. По счастью, жители Пандоры, числившиеся в войске, и те бандиты, что присутствовали в армии Вита во время битвы у замка Трант, возвели небольшую часовенку, крошечное здание, где они теперь и проводили свои нехитрые обряды. Зато рядом была расположена резиденция конунга, где он главенствовал на своих штабных совещаниях. Сделав недовольную гримасу и высказав неудовольствие от слишком маленького "дома Маниту", Скарви торжественно упал на колени и громко поблагодарил "Великого Духа" за удачи на поле боя и взятие замков. После этого он повернулся к народу, дождался, пока помощники соберут из привезенных с собой поддонов небольшую трибуну, и, не делая себе скидки на усталость, произнес получасовую проповедь.

Влад был вновь глубоко впечатлен ораторскими способностями Скарви. Тот мастерски вплетал в свою речь обороты сленговых фраз, подслушанных у "Голоса Маниту", и тут же разжевывал для непонятливых их прикладное значение. Сегодня Скарви с удовольствием рассказал притчу "о злом и добром волках, которых мы кормим", сопроводив своими комментариями. На этот импровизированный религиозный митинг пришло не меньше чем две трети гарнизона военного лагеря, собравшихся большей частью просто с интересом поглазеть на новое зрелище, внесшее разнообразие в их жизнь.

Владу не нравилась вся эта затея с религией, он был убежденный материалист, но требовалось заботиться и о своем рейтинге, не отдавать же власть религиозным фанатикам. Поэтому после речи преподобного он сам вскочил на шаткий помост, демонстративно трижды обнял Скарви и громко заявил:

— Мудрый Скарви, убийца дракона, моя правая рука! С верой в Маниту он творит дела свои и служит нашему делу! С мечом в руках и истинной верой в сердце — мы сломим стены замка Ногт! С нами Маниту! Маниту спас меня от смерти! Маниту помог взять Кирн! Маниту нас благословил и испепелил молниями нечестивцев в замке Дирн! С нами Маниту!

— С нами Маниту! — дружно закричало в ответ около трех сотен людей, видевших и знавших об этом если не сами, то из первых рук. Затем они начали скандировать, снова и снова, делая это радостно и абсолютно искренне. Новички растерянно переглядывались, некоторые начали, движимые энергией посвященных, неуверенно повторять вполголоса слова восхваления вслед за активной группой верующих. Триста активистов не смогли расшевелить три тысячи присутствующих, равнодушных к новой вере. Пока не смогли…

С прибытием первых лиц настроение в лагере осаждающих переменилось. После текущей заминки под стенами Ногта, верили они, теперь наступит время решения этой проблемы. Со стен крепости, блестя на солнце шлемами, активно переговариваясь, настороженно и испуганно следили за этим действом многочисленные часовые. Они догадывались, что такой всплеск энтузиазма определенно не сулил им ничего хорошего.

Это был удачный день, так как сразу после прибытия Скарви привели три десятка гномов в цепях. Их выкупили у каравана, прошедшего через речную заставу Андрилла, и сначала на плотах, а потом уже и лесными дорогами, пригнали к военному лагерю. На плотах гномов пришлось чуть ли не приколачивать к бревнам — коротышки, как кошки, воду в больших количествах не сильно жаловали. Хотя рыбу, вновь, как и семейство кошачьих, карлики обожали.

Влад вышел к гномам и внимательно их осмотрел. Те не выглядели особенно замученными, но и цветущими их тоже было не назвать.

— Кто старший?! — сурово задал вопрос гномам-рабам Влад. Те только удивленно переглянулись, им и в голову пока не приходило искать в своих рядах лидера.

— Кто из вас будет один говорить за всех? Если через пять минут не дадите мне представителя — буду запускать вместо ядер катапульты. Говорят, у гномов головы крепкие — мне тут стены как раз расколотить надо! — конунг, как мог, шутил на заданную тему. Честно скажем — неудачно. Аллегорий гномы не понимали, даже находясь в благодушном настроении и в естественной среде обитания, поэтому забитые бедняги только сжались и прятались друг за друга.

— Ты, как зовут? — повелительный перст конунга, которому эти прелюдии поднадоели, уперся в крупного пожилого гнома.

— Хопли, сэр, — промямлил гном.

— Отныне, Хопли, ты исполняющий обязанности лейтенанта с жалованием рядового. Вы все, подгорный народ, с этого момента — свободные гномы. Но на вас висит долг в размере выкупа, который я потратил, чтобы дать возможность вам заслужить свободу. Ваше солдатское жалование — вот единственный способ отдать мне долг. Других вариантов нет. Кто согласен — шаг вперед. Кто не согласен…

Влад полуобернулся к принцам, стоящим с охраной и хакершами чуть позади.

— Принц Трейв, тех, кто откажется, я подарю вам, если вы не против, — с милой плотоядной улыбкой произнес хитрый конунг.

Гномы, как один, гулко звеня цепью, сделали шаг вперед. Некоторые даже два. Еще раз попасть к темным эльфам в плен для них заведомо считалось хуже любого другого мероприятия, куда бы их сейчас ни хотели втянуть.

Но это был еще не конец в спектакле, что затеял конунг, а всего лишь первый акт. После небольшого антракта, связанного с приведением бывших рабов в божеский вид, он вызвал к себе негласного командира большей части карликов в наемном воинстве — лейтенанта Крамина. Тот командовал смешанной частью, усиленным взводом, состоящим на три четверти из гномов.

— Вот, Крамин, хочу представить тебе лейтенанта Хопли, твоего соплеменника. Он тоже командует взводом. Взводом саперов. Это войска особого назначения, отважные герои для кровавой рубки в подземных галереях. Страшная, ужасная война, под поверхностью земли, там, где обычные люди сходят с ума. Ходы и контрходы, завалы галерей противников, внимательная прослушка того, где и как копают враги. Схватки на кинжалах, свист секир в темноте проходов — вот она, истинная романтика боя. Жуткие газы и подвод подземных вод, чтобы истребить противника — это все могут сделать только суперсолдаты — саперы Арвенстара.

Хопли, после перенесенных невзгод, переодетый и накативший чуточку алкоголя, с неверящей ухмылкой на изможденном лице, действительно выглядел сейчас как отъявленный головорез, только что выдернутый из отчаянной рукопашной свалки.

Рот Крамина широко открылся, в глазах его загорелся напалмом огонь жажды приключений и славы. Влад шпарил как по писаному, не забывая старательно делать жесты руками. Вообще-то текст был записан заранее и отработан, невербальные телодвижения отрепетированы в паре репетиций, так как в плане конунга по взятию крепости гномы занимали самое важное место, и именно поэтому он подошел с такой самоотдачей к этому вопросу. Единственно — конунг не знал, что совершенно зря назвал гномов соплеменниками, те были из разных кланов, которые порой друг друга довольно сильно ненавидели. Но прокатило.

— Вы посмотрите на новые знаки отличия, что будут носить командиры этого подразделения! — вскричал наигранно-восторженно Влад и предъявил собравшимся кокарду, бляху поясного ремня и небольшой значок, стилизованный под щит. Кокарда, изготовленная в виде красной пятиконечной звезды, приятно любому взыскательному глазу играла в луче солнца гранями с насечкой. На искусно сделанной ременной бляхе практически объемно светился филигранно выгравированный символ с флага Арвенстара, а знак носил на себе звезду и символ из перекрещенных гибридов кирки с секирой. Влад не стал углубляться в детали и рассказывать, что этот комплект регалий существует в единственном экземпляре и делался два дня девятью мастерами.

Когда гном получил знаки отличия в свои руки и профессионально, практически неосознанно оценил изделия по весу и форме, он понял, что они сделаны из электрума — сплава золота с серебром. Руки его сами собой прижали к груди эти уникальные вещи. По хищному и жадному взгляду гнома Влад сам увидел, что воспетая и проклятая драконья жажда драгоценных камней и металлов — ничто перед алчностью гнома. Рыбка заглотила наживку по самый кишечник. Конунг сообщил еще, что должность командира саперов — это уровень старшего лейтенанта, с перспективой на капитана, но это уже явно шло необязательным бонусом для сознания очарованного гнома. И тут полководец иезуитски поставил условие:

— Уважаемый Крамин! Если желаете занять вакансию командира саперов и полноценно ей соответствовать, вам нужно шесть полных отделений, состоящих из гномов — чтобы круглосуточно, сменами по четыре часа, интенсивно прорубать галерею в земле. Минимум, получается, семьдесят два сапера. Тридцать два — уже есть, это гномы лейтенанта Хопли. Осталось сорок. Сумеете добрать из гномов в нашем войске недостающих волонтеров — будущая должность и вот эти регалии капитана элитного подразделения ваши.

Через несколько секунд, после конкретной подсказки, поданной подошедшей к гному Катериной, и прошептавшей ему пару слов, внезапно отупевший от вида драгоценных финтифлюшек Крамин выбежал из штаба искать и буквально насильно вербовать, используя весь вес своего немалого авторитета, в новый отряд своих соплеменников.

— "При звуках дудки слон теряет волю", — процитировал классику Влад. Он был доволен — три дня подготовки, куча убитого времени на текст и отработку поведения, а также изготовление уникальных знаков отличия зря не прошли. Ему удалось уломать воинственных карликов. Он сделал выгодную инвестицию в будущий штурм, распорядившись с пользой своим временем. Гномы, возбужденные расписанной романтикой подземных боев, теперь пророют этот ход быстрее армии кротов, и им не помешают сделать это даже надетые доспехи и секиры за спинами. Нужно только их еще вывести в подвалы Ногта, где будут хоть какие-нибудь враги, чтобы их мечты о драке не оказались пшиком на фоне штурма. Обмана эти кряжистые парни конунгу не простят. Влад не стал задаваться вопросом, почему в подземной войне с дроу, судя по рассказам и количеству рабов, гномы, несмотря на свою воинственность, так часто лажают. Он воевал сейчас не против них, а против людей.

Теперь Владу требовался позарез точный план крепости. С колодцами (для возможной диверсии) и подвалами. Он немедленно озаботился сбором разведданных, но оказалось, что кроме весьма примерного расположения всех построек, никто из наемников ничего больше сказать не может, да и то, их знания не простирались дальше двора "новой стены". Генерал Вит, долго думав, сообщил, что, наверное, виконт Джелле знает планы крепости, так как он был вхож к барону Ногту, но, к сожалению, наверняка не скажет ничего конкретного, если его спросить напрямую. Влад задумался над этой проблемой — как обойти такую дурацкую вещь, как рыцарскую честь. Прикинул так и эдак, и приказал послать за виконтом. Командир "команчей", блистая начищенной амуницией, и разительно отличаясь от того голодного и изорванного оборванца что увидел Влад при первом знакомстве, незамедлил явиться к нанимателю.

— Милорд Джелле, вы занимаете почетную должность лейтенанта моей конницы. Но в нашей армии звание и должность — разные вещи. Вы талантливый воин и достойны самого лучшего. К сожалению, у нас пока нет возможности расширить штат вашего подразделения и дать вам звание, достойное вашего мастерства. Но у меня есть, наконец, для вас задание — съездите в разведку и принесите мне по возможности полный план крепости Ногт. По факту выполнения — вас ждет следующие высокое воинское звание — старший лейтенант. А там уже и до капитанского оклада недалеко. Отправляйтесь немедленно!

— Понял, Ваша Светлость! — кивнул исполнительный Джелле и, звеня золотыми шпорами, вышел из здания штаба.

— Ваша Светлость, — захихикали на родном русском языке, непонятном для прочих, Марина с Катериной. — Эк, этот кирасир вас назвал, целым герцогом. Представляем себе, когда в свой мир возвратимся, вы опять к мирной жизни сисадмина вернетесь, как вы рассказывали, а вам девочки из бухгалтерии будут говорить: "Ваша Светлость, у нас пасьянс перестал работать, почините пожалуйста!" — и обе хакерши стали ржать в голос буквально как кобылицы, нагло подрывая авторитет конунга.

Влад извиняющее улыбнулся прочим присутствующим в помещении штаба, которые ни слова не знали по-русски, ну, кроме мата, конечно. "Женщины…" — говорил вид конунга. — "Что с них возьмешь?" Присутствующие мужчины понимающе скромно и сурово улыбнулись в ответ: "С бабами, тем более с этими ведьмами, справиться иногда совершенно невозможно. Даже самому Великому конунгу…"

Через три часа, вернувшийся с конной прогулки вокруг Ногта, виконт Джелле, пришел за погонами старлея горя желанием излить на бумагу все стремительно разведанные им только что сведения. Еще через два часа в распоряжении штаба находился полный и детальный план крепости.

С погонами вопрос стоял особый. В итоге, Влад решил не заморачиваться, а просто предложил нашивать на плечи кольчуг стальные полоски с выбитыми на них звездочками и просветами. Так погоны стали стальными и превратились в элемент доспеха.

Итак, получив детальный план крепости, насколько он был известен Джелле и его людям, Влад стал планировать операцию по захвату крепости. Но как известно, любая операция имеет свое кодовое имя, от которого довольно много чего зависит в судьбе этой самой операции, ибо как известно: "как корабль назовешь, так он и поплывет".

Влад перебрал кучу названий, от хищного "Укус кобры" до эпатажного "Падение сизого голубя" и в конце остановился на одном варианте: "Дворец Амина". Конунгу требовался успешный скоростной штурм, с минимальными потерями, и придуманное им наименование откликалось позывам его души. Устраивать мясорубку в проломе стены с сотнями убитых при лобовом штурме ему не хотелось. Воспользоваться опытом Александра Васильевича при штурме Измаила, где тот спланировал и провел одновременный штурм нескольких бастионов Влад тоже не спешил. У него не было нескольких месяцев на тренировки, да и дисциплина в войске находилась не на высоте. Зажми гайки — и не питающие особого уважения к принцу Нюкаэлю и его военному советнику Вальдуру Арвенстарскому наемники разбегутся как тараканы, если вообще не взбунтуются. Хотя ряд идей ему понравился.

В первом приближении план состоял из следующих этапов:

Первое — прорыть под цитадель подземный ход; второе — сделать два отнорка — к колодцу и подземелью одной из башен; третье — накануне штурма отравить воду; четвертое — устроить показательный штурм и запустить гномов в подвалы пункта два. Когда они оттянут на себя все резервы противника — идет пункт пять.

Пятое — Прорыв в донжон. Стремительный захват при помощи вышибных зарядов, используя остатки "акрита". Пункт шесть — водружение знамени на захваченной башне. Ну и пункт семь — еще какая-нибудь гадость.

После первого же обсуждения, пункт три самовычеркнулся — в крепости находились свои знахарки, которые специально отслеживали качество воды из колодца и ставили защитные заклинания над срубом — дабы враг не попортил воду. Защита была магической, но она блокировала и чисто физическое решение вопроса. Зато верные и знающие люди предложили навести магический морок при фиктивном штурме крепости, что Влад с легкостью заменил на дымовую завесу.

В лагере дела, все нарастая, постепенно завертелись со страшной скоростью. Люди, столетиями привыкшие жить и действовать неспешно, безынициативно сопротивлялись ураганной энергии конунга, развившего бурную деятельность.

Соблюдать темп жизни и необходимость очень быстро обрабатывать огромные массивы информации — это насущные требования современной городской цивилизации, к которой принадлежал Влад. Не до разведения антимоний. Встал, поел, рванул на работу, отработал, поехал на вторую, вернулся домой, поел, пообщался с семьей — и уже пора спать, так как через шесть часов надо снова вставать. Сумасшедший, немыслимый, выпивающий все соки темп жизни. И сопровождающие этот образ жизни стрессы и психологические перегрузки — снижают средний срок жизни обычного человека. Он сгорает, пытаясь успеть все. А те кто выжил — зарабатывают себе кучу проблем связанных со здоровьем и не только в плоскости изношенного физически организма, но и полным психологическим выгоранием. Попавший в неспешное средневековье, наш современник буквально взорвал своей энергией неторопливую пастораль. Просто потому что он так привык жить.

Влад посадил горло от крика, но, прихрамывая на обе ноги, неутомимо ходил по объектам, указывал, направлял, приказывал и угрожал. Маховик штурмовой машины, неустанно подстегиваемый "кричащей Его Светлостью", постепенно раскручивался.

Возле лагеря постепенно отстроили самый настоящий, первый в Ванахейме, лесоперерабатывающий комбинат с металлургическим заводом. Армии конунга требовались щиты и катапульты, комплектующие к арбалетам и баллистам. Качество было не ахти, но Владу требовалось массовое производство, а не единичные произведения искусства.

Гном Крамин, командующий саперами, сначала осторожно запросил два месяца на прорытие основного хода, но Влад дал ему на все про все всего пятнадцать дней. Зато довел численность гномьего отряда до двухсот секир за счет выкупленных из рабства карликов и пообещал утроенную долю добычи. Гномы теперь рыли землю круглосуточно, как проклятые, но как-то чуть не сорвали всю операцию.

Однажды Влад проснулся со странным ритмичным гулом в голове. Он, оказалось, во сне сполз с подушки и теперь правым ухом лежал на деревянной скамье, врытой ножками в земляной пол штаба. Конунг прислушался к загадочным звукам — раздавался какой-то неестественный подземный вой, казалось, сама земля тихо стонала, пытаясь на что-то нажаловаться. Догадка пронзила мозг, и Влад, мигом одевшись и отмахнувшись от денщиков с завтраком, рванул к секретной землянке, откуда под крепость вели подкоп гномы. Из провала галереи отчетливо доносился, переходя в жуткие завывания, ритмичный стон. Влад тут же отозвал бригаду с работ, приказал явиться Крамину и вызвать к блиндажу всех командиров саперных отделений, где бы они сейчас ни были. Совещание было коротким, но яростным. Перво-наперво выяснилось, что гномы поют песни исключительно о золоте, серебре и драгоценных камнях, совершенно не заботясь о том, что звук под землей распространяется очень хорошо. А во-вторых, оказалось, что песня им нужна, так как благодаря ей они входят в определенный ритм работы, который существенно повышает производительность труда. Без песен гномы работать отказались. Наотрез. Владу стало понятно, почему темные эльфы с таким успехом вырезают гномов в подземных войнах — об элементарной звуковой маскировке упертым коротышкам даже не приходило в голову задумываться.

Первая мысль, направленная на решение этой проблемы, у конунга прошла чисто технически-прикладная: проявить "заботу" о здоровье гномов и надеть им респираторы-намордники, максимально заглушающие звук. Карликов пожалела Катерина, которая пришла на крики, посмотреть на "шоу с гномами". Юная хакерша с самого начала всей этой операции с подкопом как-то незаметно взяла покровительство над суровыми кряжистыми мужичками. Используя свой авторитет "жены конунга", она деятельно заботилась о своих "подшефных". Смотрела, чтобы хорошо кормили, давали свежую чистую воду, вовремя меняли поломанный инструмент, и даже получивших в шахте увечья сама сопровождала до госпиталя.

Чем-то они ей нравились, хотя Влад подозревал, что все дело в росте, и веселушке Кате просто нравятся суровые нордические характеры, не превышающие ее при этом в высоте. Это было, конечно, отклонением от нормы, ведь всем известно, что миниатюрные девушки без ума от худющих и длинных, как оглобля, "баскетболистов". Но гномы отвечали девушке горячей взаимностью — полка и сундук у хакерши уже ломились от искусных гномьих поделок из камня и дерева.

И вот опять, стоило веселушке появиться в сопровождении двух обязательных бойцов охраны, как, несмотря на раздрай в блиндаже, к ней тут же подбежали несколько гномов и принялись торопливо что-то сбивчиво объяснять и о чем-то просить. Остальные с глухой надеждой смотрели на эти метания. Ведь многим, как они боялись, грозило за соблюдение незыблемых гномьих традиций обратное разжалование в рабы.

Лейтенант-гном Хопли, кроме жаркого шепота, даже что-то торопливо сунул Катерине в руку. Влад просто поначалу обиделся от такого неуважения к собственной персоне и чуть было не вспылил, но в последний момент решил не портить таким нелепым образом отношения со своей любимицей среди хакерш. Если гномы решили, что судьбину свою надо отмаливать у Катерины-Белоснежки, то так тому и быть. Схему "добрый-злой полицейский" еще никто не отменял. Влад совершенно правильно не дал своим эмоциям выплеснуться, но абсолютно неверно предположил дальнейшее развитие событий. Катя, внимательно выслушав гномов, вместо того чтобы примкнуть к просящим карликам, нахмурила лобик и спустя минуту выдала готовое решение.

— Владислав Юрьевич, а почему мы заклинание "полог тишины", как на летающем крейсере в домике для миссионеров, не можем использовать?

"Крикливая Его Светлость" просиял, но для проформы посомневался:

— Звук, может, и глушит, но земля передает вибрации, которые на выходе и дают колебания, слышимые ухом. Надо еще проверить, работает ли под землей "полог тишины". И на ману что будем пускать? Откуда ее возьмем? Лишних курей и гусей у нас нет — лагерь еле-еле себя прокормить может.

— Мышеловки! — воскликнула Катерина, воодушевленная тем, что ее вариант хотя бы приняли во внимание. — Ловить мышей для маны. Еще всякие лесные птички и, может быть, их яйца. Но так как на каждого гнома нужно индивидуально — то, может, и насекомые подойдут, если зону тишины небольшую, только вокруг головы надо сделать. Часть рыбы, что приносят с рыбалки — тоже можно пустить на заклинания, в случае чего.

Влад быстро прикинул варианты и был вынужден согласиться, что в словах Катерины есть рациональное зерно. Ему стало немного обидно, что не он сам додумался до такого простого решения, но рутина последних дней напрочь и по уши завалила нервной работой и здорово "затупила" сознание. "Надо высыпаться", — вот и все, что сам себе смог посоветовать конунг.

— Ладно. Значит, "полог тишины". Проверите с Мариной и Кольгриммой. У вас вроде еще пять или шесть знахарок в лагере есть — можно их привлечь, как отработаете процедуру. —

Влад внезапно вспомнил про связь и про "полет валькирий", который ему устроили при его освобождении.

— А что там с красными кристаллами? Вы с Мариной уже неделю ничего мне не говорите. Есть возможность наладить устойчивое радиосообщение? — Влад вспомнил, что Марина ему второй день как не попадалась на глаза. То ли была так занята, а то ли, что вероятнее — пряталась от расспросов и неминуемого разноса.

Катерина задумалась и по виду даже немного расстроилась. Она близко к сердцу принимала все провалы и безо всяких нагоняев.

— Разрушаются кристаллы после сеанса связи, и ничего пока с этим поделать не можем. Кстати, их запас почти кончился — мы как "валькирий" отыграли, так большая часть в красный порошок самоликвидировалась. Они, оказалось, фишки одноразовые.

— Фишки?!.. Ну-ну, я все же жду результатов. За "полог тишины" спасибо, Катя. Молоток.

Катя зарделась и от смущения стала разглядывать свои руки, которые держали очередную гномью безделушку.

— Какая прелесть! — воскликнула Катерина, наконец, рассмотрев подарок лейтенанта. — Спасибо, Хопличек!

И непосредственная девчушка смачно поцеловала гнома в щеку. Народ в комнате напрягся — все знали, что Катерина то ли "жена-ведьма", то ли "дочь-ведьма" конунга, и реакцию "крикливой Вашей Светлости", как его уже окрестили солдаты, никто предугадать не мог. Влад, выдержав паузу и изобразив недовольные брови, лишь отделался фразой:

— Делу время — потехе час. Господа офицеры и сержанты — за работу, за работу!

Пока народ разбегался из землянки, стараясь быстро и на ходу придумать точку назначения своего бега, Влад оценил искусную гномью поделку, подаренную Кате. Он восхищенно присвистнул. Изящный каменный браслет, сделанный из перевитых цепочек, соединяющих четыре украшенные сложным орнаментом пластины, выглядел очень стильно и симпатично. Аккуратность безделушки, судя по ее фактуре, однозначно говорила о том, что она с немыслимым уровнем мастерства вырезана из одного куска камня!

Пока Влад приобщался к культуре гномов, разбегающийся народ тем временем мотал на ус, что конунг жесток и суров, но в случае чего можно обратиться и к Кате. Как говорится, от сумы и от тюрьмы не зарекайся.

Жестокость конунга подтверждала поскрипывающая на ветру виселица, постоянно пустующая, но сделанная Владом специально для воспитательного и наглядного эффекта. И она создавалась только как часть ансамбля наглядно-прикладных зданий. В архитектуре лагеря "дисциплинарный отсек" занимал вообще особое место. Неискушенного гостя также впечатляла до глубины души плаха на постаменте, с воткнутым в нее гигантским неподъемным топором. А вот козлы для порки провинившиеся обитатели лагеря обживали с пугающим постоянством. Конунг пока не вводил наказания, большего по силе, чем дюжина ударов кнутом. Правда, пока и особых прегрешений за обитателями лагеря не водилось. Драки, мелкое воровство и хулиганство, пьянки — вот тот небольшой список человеческих грехов, впрочем, в общем случае одинаковых и для всех остальных разумных рас в Ванахейме, за которые приходилось карать. Перегретый тестостероновый пар наемников выпускался на бесконечных патрулированиях "флангов", труде до изнеможения на осадных работах, а самые выносливые растрачивали его заодно с заработанным жалованием в армейском борделе и кабаке.

Но "дисциплинарный отсек" одним своим существованием и откровенно пугающим видом десятка обслуги, корпуса палачей, отобранных по строжайшему отрицательному фейсконтролю, наводил на грустные мысли солдат, которых в обязательном порядке ознакамливали с этим "аппендиксом средневековья", как высокопарно обозвала его как-то зараженная гуманностью излишней цивилизованности Марина.

И самая умненькая и скрытная из хакерш конечно права, если опять, конечно, предположить, что цивилизация влечет за собой повышенную гуманность. Однако, как мы знаем из прошлого, например из истории освоения Америки в Новое Время — коренное население которого в настоящее время, в пустынных резервациях пытается прожевать щедрый подарок главного цивилизатора товарища Колумба, 90 % потерянной численности на пути к цивилизации, это еще не предел.

— Да, попахивает, зато работает! — такую фразу произнес конунг в ответ на это замечание. — Лучше сразу напугать, чем потом скажут, что командир "излишне жесток". Зато мы не топим в бадьях с водой, как эльфы в Гуантанамо.

В общем, по большому счету, можно было сказать, что Влад пока успешно справлялся с нелегким делом администрирования сбитых в одну пятитысячную толпу оголтелых банд наемников.

Зато слухи, которые сейчас циркулировали по военному лагерю могли послужить основой сразу для целой серии приключенческих романов паре-тройке романистов-беллетристов и целому выводку литературных негров. Почти каждый в наемной армии знал, что за меч носит на поясе Великий конунг. Но больше всего вопросов и пересудов у солдат всех рангов вызывали семейные связи, опутывающие руководство. Кто говорил, что Нюкаэль сын Вальдура от Эльгар-Эль-Элендиэль, которую тот и убил собственным мечом; другие в отпрыски конунга, от не названной принцессы-дроу, записывали еще и Трейва. Для перемывающих косточки был не совсем ясен и статус обоих молодых "ведьм" — по одной версии они считались женами конунга, по другой — любовницами Нюкаэля, по третьей — и то и другое вместе. Наблюдательные люди утверждали, что Катерина Арвенстарская — дочь Вальдура и что с ее помощью он имеет влияние на принца Нюкаэля. Ходила также версия, что Трейв полюбил неправильной любовью другого, светлого принца и теперь тщетно добивается взаимности. Но всей правды никто не знал, а излишне любопытных и языкастых палаческий корпус порол с особой оттяжкой.

Существовал еще один нюанс, который следует осветить. Нет, это не личное участие конунга в расследовании истории: "кто не заплатил бордельным работницам и выпрыгнул в окно солдатской гостиницы?" Это повлекло, кстати, забастовку работниц этого славного труда, жестоко подавленную гвардейскими частями — а именно гномами. И не дознание о зачинщиках драки между людьми виконта Джелле, они же "команчи", они же кавалеристы, и ротой меченосцев, двумя взводами лучников и тремя взводами пикинеров, они же "делавары", они же пехота. В результате драки конунг на неделю остался без конницы, воины которой лежали в лазарете и упивались "живой водой", братаясь с отдыхающей рядом по тому же поводу стонущей пехотой.

Произошел, конечно, довольно неприятный инцидент, но зато взаимное уважение родов войск, после данной эпохальной драки, взлетело на небывалую высоту. Вернувшись с больничных коек, ранее недолюбливающие друг друга соратники по ремеслу, начали здороваться при встрече и даже открыто общаться.

Влад, кстати, поставив перед Кольгриммой, Ингваром и Хагеном задачу обеспечить любой ценой бесперебойное поступление "живой воды" для нужд лазарета, снова благоразумно не став интересоваться, каким образом они со своими людьми это сделают. Влад точно знал, что на жертвы для прикормленного "духа леса", вновь посаженного у ближайшего родника, не брались провинившиеся люди из лагеря, так как он четко сказал: "Где живем — там не гадим", но по лесам пока хватало шляющихся дезертиров, которых никто не считал. Да, по факту, он догадывался, что в жертву приносятся люди, других вариантов у его подчиненных просто не было. Окружающий мир был довольно жесток, и следовало выбирать — или жалобная гуманность и проигрыш всего дела, или победа и достижение поставленных целей.

Так вот, нюанс, о котором непременно стоит рассказать, это рассказ про процесс распространения веры в нового бога Маниту. Главным движителем этого процесса, координатором по просветительской и миссионерской работе выступал непревзойденный никем в риторике Мудрый Скарви. Сам Влад, в этой жреческой иерархии, занимал свое почетное высшее место по праву основателя религии и "голоса Маниту" — фразы с присказкой "А Маниту говорил…" теперь служили аксиомами и постулатами пока еще устного "священного писания", где главным толкователем выступал преподобный Скарви. Старик обзавелся даже небольшим, но верным жреческим аппаратом, который помогал первосвященнику во всех его начинаниях. Надо возвести самое высокое здание в лагере — они брались за топоры и рубили венцы для дома Маниту, как заведенные, работая даже ночью. Надо собрать достойную коллекцию томагавков и "трубок мира" у "столба Маниту" — и эти люди шли в кузницы, мастерские и сами ковали, пилили, изготавливая вещи культа. Отдельного рассказа заслушивают проповеди и способы донесения "слова Маниту" до наемников. Скарви, конечно, продолжал собирать толпы, но в процесс активно стали включаться и его последователи. Они входили в казармы и бараки и вели разговоры о Маниту. Запас фраз и притч был у них, конечно, ограничен, но каждый вечер Мудрый Скарви проводил мастер-класс среди своих учеников, иногда приглашая на эти беседы и конунга. Влад имел собственное мнение по многим вопросам, далеко расходящееся с бытующим вокруг мировоззрением, но Скарви умел настолько грамотно интерпретировать и пересказать своими словами любую его мысль или идею и донести в нужном ключе внимающим, что конунгу только оставалось удивляться и завидовать. Он втайне подозревал, что Мудрый просто использует его как источник пополнения информации для своей устной "книги Маниту", но пока такое положение дел устраивало всех, так как Скарви беспрекословно слушался конунга по любым вопросам, даже имея противоположное мнение. Нельзя сказать, чтоб новая вера распространялась со скоростью лесного пожара, но то, что поток последователей постоянно пополнял живительную реку культа Маниту, это, из-за наглядности процесса, происходящего у всех на глазах, не требовало лишних доказательств.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

В славном войске конунга разные полки,

Пусть все они с оружием, но шваль как ни взгляни.

Вот спецназ, элита, из здоровых лбов.

Конные Команчи, бьют без лишних слов.

Карлики-саперы, с рыжей бородой,

Артиллеристы гордые, с меткою стрельбой.

Могикане злобные — наш гвардейский полк,

Делавар, Гурон и Сиу — каждый злой как волк.

Пятый полк, Шаейны — что слабее всех,

И с этим вот отребьем к нам пришел успех.

Через две недели после прибытия под стены неприступной твердыни, Влад имел в активе зачатки администрации, структурированное, правда больше на словах войско, четверть прокопанного хода к цитадели и целый ряд разномастных метательных машин.

И вот с последними достижениями технического прогресса, он и решил поутру познакомить осажденный гарнизон замка Ногт. Влад вскарабкался на семиметровую вышку, сделанную специально для корректировки артиллерийских стрельб и дал отмашку на начало боевых испытаний.

Первыми концерт начали полдюжины эйнармов. Их относительная простота изготовления и обуславливала самый многочисленный парк среди осадных машин. Основу эйнарма составляла упругая доска, которая распрямляясь, посылала увесистые подарки противнику. Следующим заработал, отрабатывая свою музыкальную партию, онагр. Конунг рассчитывал на артиллерийскую точность, но каждый следующий выстрел был не похож на предыдущий. Жгуты постоянно ослаблялись, сама конструкция страшно сотрясалась при каждом выстреле, и после седьмой попытки хоть куда-нибудь попасть — метательная ложка переломилась о хрустнувшую балку стопора. К этому времени все эйнармы тоже повыходили один за другим из строя, выдав от двадцати до сорока выстрелов на "ствол". Влад расстроился. Но его последний конкурсант на этом конкурсе осадных машин, можно сказать фаворит, носил уклончивое и невнятное название экспериментального гибридного требуше. Боевые испытания метательных машин подошли к кульминационной точке, партии солиста.

Противовесом у данной машины служил трехтонный ящик с песком, треугольной формы. Длину рычага сделали двенадцатиметровой. Именно над требуше и работали большую часть времени мастера, а конунг контролировал и направлял их действия.

Начинающий полководец абсолютно точно знал, что бог войны — это артиллерия. Поэтому он, действуя в своем стиле, сосредоточил усилия на самом многообещающем варианте, впрочем оставив часть ресурсов на запасные ветви развития, в случае тупика инженерной мысли по приоритетному направлению. Касательно требуше, пока тупик не наступил, но барьеров хватало, ведь машину сделали "на глазок", а стреляла она "на мазок".

По идее, противовес должен был весить тонн десять, а рычаг метра на четыре длиннее и вдвое толще чем нынешние десять дюймов первоклассного дуба. Снаряды для требуше получились различные, примерно в среднем восьмидесятикилограммовые валуны, со значительным разбросом параметров, единственные, которые сумели найти и доставить в лагерь к этому сроку. Обработать их и привести в адекватный вид просто не успели.

Конунг с вышки дал отмашку Стигу, перспективному вундеркинду, который по собственному почину предложил заменить несколько элементов в конструкции и сейчас командовал этим орудием.

Первым же выстрелом требуше дал перелет. Камень, сразу взяв влево, улетел за "новую стену", и ударил в перемычку между "цитаделью" и внешним кольцом укреплений, снеся зубец в "старой" стене. Заряжали для второго выстрела долго — почти полчаса. Второй камень ввинтился вправо и попал в крайнюю башню "новой крепости". Радость в душе конунга резко пошла по снижающей глиссаде. То ли в конструкции что-то намудрили, а может это метательные снаряды виноваты, где каждый в заготовленной кучке, обладал индивидуальной яркой формой и, соответственно, неповторимым и оттого навсегда запоминающимся полетом. Третий снаряд попал в остатки надвратной башни, еще больше увеличив завал. Рядовые наблюдатели, ничего не понимая и принимая, видимо, эту стрельбу за "артиллерийскую вилку", радостно взвыли на весь лагерь. А Влад окончательно расстроился и спустился с вышки.

В принципе, тридцать штук таких требуше — и совсем неважна индивидуальная точность, можно будет устроить совершенно замечательный террор защитникам, одновременно как-то где-нибудь, наконец, обвалив стену. Но тут уже вопрос упирался в численность обслуги и в более качественную обработку каменных ядер. Например, довести один булыжник до ума — это нужно два-три камнетеса и рабочий день. Точность точно повысится до разброса в эллипс примерно в метров пятнадцать-двадцать по горизонтальной оси.

Онагры показали полную свою военную непригодность. Влад подозревал, что где-то допустил технический просчет, но совершенно не имел ни времени ни желания продолжать инженерные изыскания. Эйнармы, если быть справедливым — себя как раз таки оправдали. Единственный их минус — быстрый износ и низкая точность, компенсировался простотой изготовления запасных деталей, а точность могла быть нивелирована количеством орудийного парка, как и в случае с требуше. Влад даже нашел бы в лагере камнетесов, но это не решало самый главный вопрос — наличия материала для ядер. "Но камни здесь должны быть!" — негодующе думал Влад. — " Огромная крепость отгрохана из камней, а для катапультных ядер нет ни одного подходящего валуна в округе. Не могли же все пустить на стройку!"

Влада порадовала Катерина, когда он поделился проблемой с хакершами и приближенными людьми в штабе.

— Гномы из галерей иногда вытаскивают валуны. Извлеченную породу используют для укрепления периметра. Делают, как вы сказали: бревенчатые стены, а пространство между ними засыпают вынутым из галереи песком, как в древнерусских укреплениях вроде Змиева Вала. Но камни отволакивают в овраг у леса.

— А почему они в обсыпку камни не кладут? Знали заранее, что мне камни понадобятся? У кого-то дар предвиденья прорезался? — удивился конунг.

— Но вы же сами сказали, только глину, песок и "закрепитель", — непроизвольно напомнив Владу бородатый анекдот про чукчу пожарника и милиционера, оправдывалась Катерина, которая находилась опять не причем, но служила амортизирующим демпфером. — Остальное боятся добавлять.

"Закрепитель" — был довольно странным производным от работы Гугнира. От железа после применения копья оставался рыжий порошок, который поначалу все принимали за обсыпавшуюся ржу. Но Влад как-то приказал исследовать природу этого вещества, припомнив появление акритной взрывчатки. Свойство получилось довольно странным — сыпучие вещества слеплялись сами собой в некий жуткий "пластилин". Смесь глины и песка с этой добавкой эффективно обрабатывались холодной ковкой, правда этот материал обладал повышенной текучестью и потихоньку оплывал буквально на глазах. Но вот заливка его в формы "кубиков" из венцов, срубленных из ошкуренных деревьев — давала неплохой результат. Такие стены спокойно, предположительно, могли выдержать катапультный обстрел, так как полученная масса инертной засыпки должна погасить энергию удара. По крайней мере — Влад на это рассчитывал.

И опять, запасной план конунга — разбить стены крепости обстрелом из своих осадных машин, если план с подкопом не сработает, вновь, правда косвенно, зависел от гномов. В общем, было решено затратить время и ресурсы на производство еще пяти машин класса требуше и подготовить по полсотни одинаковых ядер на машину. С эйнармами, которые находились в другой весовой категории и требовали камней гораздо меньших размеров, чем требуше, тоже решили вдвое увеличить численность осадного парка. С онаграми вопрос закрыли и с вооружения сняли.

Существовал еще один аспект использования метательных машин, кроме попыток обстрела псевдо-снарядами и носил он название "применение боевых отравляющих веществ". К сожалению, у конунга не было под рукой достойных запасов перца, мышьяка, хлора, извести и прочих нужных компонентов для этого вонючего, но нужного дела. Все что мог дать ему местный химический военпром — это смола и сера. Получение серы — это вообще отдельная песня. Лесной ван, обжив место нынешней прописки и более чем обильные жертвы в качестве подъемных, притянул к себе жилы руд с высокой концентрацией химических элементов серы и железа. Серу наловчились получать через глиняные реторты. Несмотря на эти успехи, полное отсутствие специалистов в химической промышленности, потому что в войске не оказалось ни одного алхимика, и невозможность никоим образом раздобыть чистые химические элементы, не позволило воспроизвести для Ногта один из самых бесчеловечных эпизодов в истории войн, хотя напрасно предвкушающим Владом и было зарезервировано название операции, звучащее как "битва при Сомме". Полученные заряды чадили и воняли, пытаясь закоптить все вокруг, но не могли ни служить уверенным средством для поджога строений, ни тем более ОВ для вывода из строя личного состава вражеского гарнизона.

Бедная и несчастная Марина, которой пришлось в итоге заниматься и проблематикой с зажигательными и отравляющими зарядами, на глаза Владу старалась лишний раз не попадаться. Она подозревала, что с нее спросят не только за провал этой программы, но еще и за уничтожение всех запасов "красных камней" когда она поставила "небесный концерт Вагнера". Вид у Маринки действительно стал ведьминский — вечно чумазая, пахнущая серой и смолой, злая как черт, она, правда, не зная об этом, пугала самого Влада своей одержимостью. Но как химик-практик она оказалась полный ноль, похоже истратив всю свою удачу на создание еще в Пандоре акритной сверх-взрывчатой смеси. Очередного чуда в исполнении хакеров не произошло. В ее оправдание можно сказать, что у нее не было ни щепотки из набора тех чистых химических веществ, которыми она килограммами распоряжалась еще в Пандоре в испытательном лагере за каменной грядой.

Хотя, может, из-за слишком большого ума, она боялась, что Влад ее затащит в постель, так как все знали что она его "жена", и делала так специально, но у того даже мыслей не было заниматься подобным с юной, чересчур много думающей о чувствах, ведьмочкой. Не воспринимал он ее как женщину. А может это вызов был такой, с ее стороны, но кто ее знает, эту загадочную женскую натуру, которая чувствует себя никчемной, ненужной и отвергнутой, и на какой "закидон" по поздней весне она способна?

Конунг так ушатывался за день, что ему было, честно говоря, не до секса. С Катериной у него установились доверительные отношения, как у отца с дочерью, а Марина откровенно не нравилась, хотя Влад и ценил ее за ум, и непрестанно это подчеркивал. Он, как грамотный политик, пускай и старался не делать на людях сильных различий в отношении к своим "женам", дабы не вносить раскол в их компанию, но это ему плохо удавалось. Особенно после очередного проигрыша от Марины в почти обязательные вечерние "эльфийские шахматы". Марина, конечно, хоть и очень умненькая девочка, но жизненного опыта ей недоставало. Нельзя постоянно обыгрывать облеченных властью мужчин в интеллектуальные игры, это приводит к непоправимым изменениям во внешности и отношениях.

От народа никогда и ничего не скроешь. Кольгримма вообще уже давно обо всем догадалась, но помалкивала в тряпочку, посасывая втихомолку "живую воду". Странности в поведении конунга относительно фиктивных "жен" ее не интересовали, пока ее организм имел возможность потихоньку омолаживаться. Да и вообще, благодаря непрерывному общению с нестандартными юными подругами по ремеслу, она за последнее время стала весьма уважаемой и опытной ведьмой, у которой самой появилось десяток подчиненных и слуг. Кольгримма носила высокое звание майора медицинской службы, что подтверждали погоны, нашитые на ее одеяние. Но больше всего ей нравился личный нагрудный значок, на котором змея что-то слизывала со стенок бокала, ласково обвив туловищем за ножку. Кольгримма иногда себя даже олицетворяла с этой пресмыкающейся. В смысле мудрости, конечно.

С другой стороны от осажденной крепости, возле лагеря, по приказу конунга принялись возводить макеты стен и элементов башен. По гениальной, правда заимствованной мысли Великого конунга, истинно верной звучащей звонкой струной сквозь времена и миры — грянул рефрен будущих беспощадных учебных поединков "Тяжело в учении, легко в бою". Отряды уже и так каждый день сходились на учебных ристалищах, где вооруженные затупленным или деревянным оружием проверяли друг у друга на прочность боевые доспехи и тактические варианты построений. Теперь эти рутинные занятия им предстояло разнообразить кропотливым изучением плюсов и минусов штурмового дела. Это был первый, а заодно и третий вариант штурма. Первый потому, что в первую очередь, по итогам поединков и тестов, лучшие солдаты отбирались в особый полк: "гвардию" — с особым наименованием "Могикане", общей численностью до тысячи бойцов с полуторным жалованием. Из этой доморощенной "гвардии" комлектовался взвод "спецназа" — именно те, которые и пойдут на острие операции "Дворец Амина". Конунг сразу им назначил пятикратный размер как довольствия от базы, так и будущей доли в добыче, поэтому мотивация у парней находилась на самом максимуме.

Полководец сделал указание Скарви особое внимание уделить религиозному воспитанию этого элитного отряда, но в самой ненавязчивой форме. Он поставил непростую задачу, так как выделенные "избранные люди", хоть и питали определенный пиетет перед конунгом и его ближним окружением, мгновенно задрали нос и попытались себя вести непотребно. Пришлось показательно опускать на землю и освобождать от излишков спеси.

Одного, после неуклюжего комплимента чумазой и воняющей серой Марине, из взвода отчислили и посадили на гаупвахту. Марина, видимо, не поняла истинного смысла его слов, произошло банальнейшее недоразумение, но девушка все равно пошла в слезы и истерику. У нее ничего не клеилось и поэтому хакерша последнее время ходила чересчур нервная и раздраженная. Ей остро требовалась психологическая разрядка. Больше всего Марину раздражало, что Влад ее даже не пытается как-то "замотивировать", если не проорать, то хотя бы мягко пожурить. Конунг, который наигранным равнодушием и отсутствием интереса к делам Марины и был на самом деле во всем виноват, в этой ситуации тоже "потерять лицо" не мог, и принял меры, правда, очень мягкие. Тем же вечером Марина раскаялась и попросила отменить наказание. Несмотря на все теперешние закидоны — она была умничкой. Даже пошла на гаупвахту на ночь глядя и переговорила с солдатом.

На следующий день, без вины виноватого, но, тем не менее полностью раскаявшегося, зарвавшегося "спецназовца" восстановили в отряде, но без содержания. Вообще. Типа — кормят и так на халяву, оправдаешь в бою — все восстановят, и вообще скажи спасибо, что голову сохранил. Конунг всем показал, что за свою собственность, "жен-ведьм" или "дочерей-ведьм" — "пасть порвет и моргала выколет" невзирая на чины и звания. Наемники очень высоко оценили это правильное для руководителя качество.

На следующей неделе произошла еще парочка инцидентов, из которых самым ярким оказался связанный с дракой и зарезанной проституткой. Конунг совершенно не удивился, когда основным фигурантом по этому делу прошел тот же боец, который только что отсидел на гаупвахте — против закона парных случаев не попрешь. И тут Влад, вспомнив одну из самых ярких королев эпохи Нового Времени, на судилище выдал фразу: "Спецназ этого сделать не мог, потому что это спецназ. Лучшие люди. Кто хочет с ними хольмганг или эйвинги провести — в явочном порядке. После конца осады. Пока можете оставить заявку на дуэль в административном отделе". На этом суд кончился, обвинение, получив мешочек с серебром в лоб, рассыпалось, а все присутствующие глубоко задумались.

Локального воспитательного эффекта Влад, конечно, достиг, но по ходу пьесы, для пяти тысяч здоровых мужчин в его подчинении, требовалось и более доходчивые аргументы для поддержания дисциплины. Так как никакого желания, кроме гаупвахты, заводить еще и тюрьму, в качестве расширения пенитенциарной системы конунг не испытывал, а плаху и виселицу использовал просто как натюрмортную бутафорию, воздействуя больше на зрительное восприятие, требовались нестандартные решения обыденных для любого человеческого социума проблем, так хорошо и доходчиво описанных в теологических первоисточниках и относящихся к семи смертным грехам.

На следующий день, пикинер из так называемых "могикан", украл жалование у своего друга, а затем, когда тот его обличил, взял и зарезал, будучи к тому же в подпитии. Конунг на процессе метал молнии и обрушивал громы, и был особенно суров и страшен. После открытого суда, провинившегося, сделав анестезию рукояткой меча, связали клубочком, положили на "ложку" требуше и зашвырнули в крепость Ногт. На последнем этапе траектории, голубь-разведчик внезапно ожил и страшно заверещал. Затем его размазало об башню. Командиров незадачливого летнаба разжаловали в рядовые.

Марина с Катей весь следующий день с Владом демонстративно не разговаривали, и по лагерю пошли упорные слухи, что "ведьмы" до последнего упрашивали конунга сменить наказание. Результатом такой политики двойных стандартов стало то, что при последующих нарушениях, друзья и доверенные лица, а также командиры провинившихся, не эпизодически общались с Катериной, а уже целенаправленно шли сначала искать "хакерш", а уже потом топали с адвокатскими намерениями в "ЦУП" — Центр Управления Полетами, теперь, как всегда с нелинейным юмором, называл Штаб Влад.

Судебная система опять, как и везде, стремилась обрасти механизмом сдержек и противовесов, основанными на взятках и откровенном кумовстве. "Ну, прямо как на родине" — с умилением как-то подумал конунг.

Пришлось Владу на следующем заседании подговорить Скарви взять под защиту неофита, который, после изобличения в грехах, покаялся, а затем своей жизнью и уже именем Маниту поклялся, что больше не будет так косячить. Его показательно оправдали и не назначили даже самой маленькой виры. Народ, глядя на такие дела, снова крепко задумался.

Посещаемость вечерних проповедей Мудрого Скарви первоначально даже скакнула на порядок. Пусть ажиотаж и уменьшился через неделю, но перед конунгом отчитались о стопроцентном увеличении вставших на "тропу Маниту". Все больше и больше людей в лагере щеголяло с продолговатой, круглой в сечении палочкой на шнурке или цепочке, висящей на шее, и с томагавком, заткнутым за пояс. Эти два модных элемента, символа новой религии, начинали носиться все более масштабно и осознано.

Конечно, это все были мелочи жизни. Армия наемников постепенно обрастала уставами и обычаями, в жизнь каждого солдата настойчиво стучалась религия, выступая, кроме дисциплинирующего элемента, скрепляющим цементом межличностного общения и объединяя всю массу людей единой направленностью общего вектора веры и ценностей.

***

Спецназовец Трой осторожно, пытаясь мысленно, как учили, размазать в тонкий блин боль, потер ушибленную ногу. Он и его тройка опять не уложились в норматив, заданный беспристрастными, а оттого жестокими песчинками часов. Второй раз подряд тренировка заканчивалась неудовлетворительными результатами. Спецназ все никак не мог правильно, вовремя и без потерь провести учебный штурм полномасштабной имитации донжона замка. Неприятности усиливались еще и тем, что на тренировке присутствовал сам Вальдур Арвенстарский, который мало того, что наблюдал за учебой бойцов, так еще и после проводил детальный и въедливый разбор полетов. И сегодня, именно учебный штурм испытывал на себе весь гнет внимания высшего командования. Нет, чтобы продолжать смотреть на то, как тренируется в спаррингах второе отделение, или проходит полосу препятствий третье. Полоса препятствий в лагере наемников была местом популярным и служила чем-то вроде тараканьих бегов — негласный тотализатор по итогам соревнований бойцов на ней процветал.

Сейчас "крикливая Ваша Светлость", пыша неудовлетворением, вскарабкался по приставной лесенке на третий, самый высокий этаж учебной башни и стоя между макетов мебели принялся за разнос обеим тройкам. Большую часть речи составляла обсценная лексика, что правда, делало речь весьма доходчивой.

— Еще раз спрашиваю, — орал конунг. — Джит, что ты двигаешься, как самка беременного осла? Хлонрир — в следующий раз, повторяю для самых тупых, сначала устанавливаем вышибной заряд, затем взводим молоточек, потом уходим в укрытие, и уже после выбиваем дверь, если она сама не упала! Ну ведь оторвет руки, мало того что ты урод, так станешь еще и инвалидом. Будешь девок задними ложноножками лапать? Грон! Грон, какой… матери мы спим и не страхуем Джита и Хлонрира?! Что ты гладишь "суоми" как грудь любовницы? Это оружие, его мало любить, им нужно уметь пользоваться. На всю армию дюжина "суоми", а ты боишься из него стрелять! Тебе выдать обычный самострел?! Нет?! А я выдам тебе самый старый карамультук, из которого твоя прабабушка пристрелила твоего прадедушку, когда он домой вернулся пьяный и слишком поздно! Вы, сборище долбодятлов а не штурмовая группа! Да в Пандоре любой пацан вас уделает, всех троих. А вы даже цель не исполнили! — Тут конунг показал рукой на сидящее за массивным столом смешное, весьма измордованное чучело, с каким-то, мятым от частых ударов, железным обручем на голове и подвязанной мочалкой, изображающей, видимо, бороду.

"Действительно", — подумал Трой. — "Редкая невезуха".

Чересчур торопящийся уложиться в норматив спецназ убил всех, без разбора на детей, женщин и слуг, находящихся в комнате, но ухитрился не попасть в "Цель номер один". Ингвар опять с подковыркой переставил местами манекены, изображающие охрану, барона, и его свиту, и поэтому все вилки, стрелы, ножи и томагавки достались абсолютно каждому в комнате, кроме вредного старика. Карма, однако.

— Грон, смотри, показываю в последний раз, — конунг как-то легко вырвал у бугая его драгоценное оружие. — Все делаем по методике "От Дяди Саши", о которой я вам говорил! Подкинул "суоми", поймал — так и держи! Запомни этот момент, балда! Хватка должна быть инстинктивной! На цель доворачиваешь корпусом!

Трой был командиром тройки прикрытия, но досталось и ему.

— Вторая тройка, — приступил к ожидаемому разносу конунг, раскатав в порошок первую. — У меня так вообще, такое впечатление, что сюда отдыхать пришла, а не тренироваться! Трой! Что это были за танцы с косяком? Чего ты мне глазки потупил, аки красна девица? Не можем в дверной проем впрыгнуть? А что так? Откуда у нас такая боязнь и деградация? Ведь все тут свои, все отлично помнят, как один бугай из малюсенького окна в борделе ласточкой как-то выпрыгнул, предварительно всех там поубивав!

Трой крепко сжал оружие и стиснул зубы. Конунг не отдал на заклание за пьяную выходку, но и прощать пока не собирался. Надо было терпеть. Терпеть!

Пятикратное жалование, которое восстановят после штурма, звание комтройки спецназа и еще то, что Ингвар как-то шепнул, что по окончанию осады конунг его сделает комотделения и забудет все грехи — вот что сейчас сдерживало ярость молодого и сильного бойца. Но самое главное — Трой, да и остальные спецназовцы твердо знал: своих людей конунг никому не отдаст. Если надо — сам накажет, но не отдаст. И это отношение стоило очень дорого.

Самостоятельному Трою еще нравилось то, что "Голос Маниту" никоим образом не пытался промыть им мозги своей религией. Максимум что они слышали, это было: "Маниту его знает", "На все воля Маниту" ну и конечно: "С нами Маниту!".

Тем временем, "крикливый герцог" завершил сольную программу и свернул выступление. Народ тем не менее запомнил новое слово "карамультук" и уже сегодня ближе к вечеру, Мудрому Скарви минимум двое сообщат пару новых матерных оборотов и расскажут про это загадочное оружие, с которым может справиться даже бабушка и которое может убить дедушку.

— Значит так, мужики! Еще раз работаем! Ингвар — поменяй местами манекены! Я понимаю — тяжело, незнакомо. Но есть такое слово — "надо!" — конунг, устав ругать перешел к уговорам. — Вы же лучшие! Лучшие из лучших! Убийцы и головорезы! Только вы сможете это сделать! Какой ваш девиз?!

— Никто, кроме нас!! — дружно рявкнули парни.

— Молотки! Так держать! Вся армия на вас смотрит, не подведите людей! Понятно!

— Да, сэр!

— Каждый спецназовец стоит десятка обычных бойцов! Подготовленный спецназовец в течении дня может и должен — убить дракона, обмануть гоблина, набить морду орку, переспорить гнома а вечером трахнуть эльфийку! Так?!

— ДА, СЭР!!

— Хорошо, значит так, третья и четвертая тройка — на исходные. Первая и вторая — отдыхать полчаса. Потом снова на штурмовку!

Совершенно вымотанный Трой, в конце тренировочного дня буквально упал на лавку за столом. Их кормили в отдельной столовой, и готовила для них команда специальных поваров.

Рядом с Троем сел командир третьей тройки, Согди.

— Сегодня как-то тяжело прошло, — начал с нейтральной темы сосед по скамье. — Мы два раза встряли на лестнице с первого на второй.

— Видел, — кратко ответил Трой. — У нас тоже стрельба не шла. Еле "бороду" завалили.

— Надо будет завтра не забыть прием отработать с ножом, что конунг сегодня показал. — Задумчиво, уставившись в бревна и забыв дожевать кусок мяса, вспомнил Согди. Затем чисто на автомате, видимо в борьбе с тарелками, против своей воли ставшими партнерами по внеплановому занятию, попытался воспроизвести движения руками при приеме и два завершающих удара ножом по бедренной артерии и по горлу, держа в руках, правда, при этом вилку.

Умело замотивированный спецназ тренировался не только за столом, но даже во сне. Одна стена харчевни, рядом с которой столиков не устанавливали, еле стояла, утыканная вилками почти до трухи — сам конунг любил до еды, "сбросить стресс", метнув пару своих метательных снарядов в цель, пытаясь попасть в тонкую красную доску на уровне лица. После трапезы он туда же отправлял свои приборы. Черенки ложек в этой особой столовой тоже обладали заточкой.

Над целью для вилок, под потолком шли вырезанные аккуратными рунами "Слова Маниту": "В руках воина Маниту, любая, даже самая безобидная вещь, может стать смертельным оружием".

Когда затих звук упавшей посуды, выскочил поваренок и стал суетливо убирать осколки посуды. Другой помощник по кухне споро и не спрашивая, принес смену на стол.

Все в замолкшем в помещении искоса посмотрели на столик, за которым вместе с Ингваром ужинал конунг, но оттуда по-прежнему доносился лишь гул спокойной беседы.

"Его Светлость" ел в одном посещении со своим спецназом. Даже его ведьмы принимали пищу здесь, но за небольшой ширмой. Да что ведьмы, оба эльфийских принца также столовались в этой отдельной от всей армии харчевне. Еще сюда имели доступ пандорцы — люди из клана конунга, но их было немного, не больше двух десятков.

Внезапно Трой вспомнил, что хотел выяснить у Согди, который в войске конунга находился с самого первого захвата замка Трант.

— Слушай, Согди, вот у его светлости хорошо рукопашка поставлена, на ножах как Локки дерется, а меч он почему так не любит? Травма?

— А зачем ему лично меч? Помню, заперли нас в замке Трант. Нас сотня-другая — врагов пара-тройка тысяч. А мы не стали держаться стен: "Свадьбу со смертью" сыграли и вышли.

Трой, не в первый раз слушающий про бой у замка Трант, от участников разных стадий той операции, все равно удивился:

— Но как так можно? Это же верная смерть!

— А вот так. Слово он Маниту сказал, ведьмы колданули — и каждая стрела стала на куски десятерых рвать.

— Крутой он, иногда и не поймешь, кто всем командует, — понизив голос, прошептал Трой. — Вроде принцы над ним, а смотришь — слушаются его. Особенно дроу…

— Так ты не знаешь? — чуточку изумленно и свысока отозвался об этом его пробеле более опытный товарищ. — Дроу вообще в цепях в подвале сидел. Мы его освободили. Я там, по секрету скажу, с одной девахой близко пообщался, так она хвастала, что с этим дроу тоже… того…а он в цепях. Его Светлость приказал. А потом Его Светлость к нему в камеру спустился и лично в свою веру обратил, тот теперь во всем его слушается. Так-то! Истину сказано — Слово Маниту творит чудеса, но первое куда льется живительный бальзам его благости — это душа. Дроу впереди всех рванул Великого конунга спасать, когда все подумали, что он в плен попал.

— Его светлость был в плену? — ахнул Трой. — Да ладно?

— Дурная башка! Я другое хотел сказать, — заерзал Согди. — Он когда в замок Кирн проник, слово Маниту призвал, и донжон уронил, а тот взял да и упал на ворота. Не было плена. Враки это. Они в конюшне оборону держали. Кирн — так сразу ускакал тогда из замка, к брату упрыгал. Вспомни, что про Дирн рассказывают — там вообще камни потекли, а люди сами в Етунхейм дыру прокопали, даже нора вниз осталась. Кстати, как твой младший брат, я вроде его видел тут пару раз? — перевел скользкую тему Согди, пока Трой не стал интересоваться, как так получилось, что барон Кирн смог ускакать из замка через заваленные ворота.

— Три испытания как прошел, что нас заставили пройти при приеме, так ему специально четвертое сам конунг устроил, — испытывая явную гордость за младшего братика, доверительно сообщил собеседнику Трой. — Затем назвал его "михайло ломоносов", и отправил к "атиллилистам".

— "Артиллеристам", — поправил равного по званию Согди. Он наклонился к уху Троя и тихо-тихо зашептал. — Тут одна деваха, из зеленой харчевни, что с флюгером-петухом, к ней гном-сержант ходит, так вот этот гном от Крамина, своего командира, слышал, что Катерина Арвенстарская сказала лейтенанту-гному Хопли, что пацан на батарее — "супер-компьютер на быстрых нейронах", во! Мозговитый парень. Некоторые считают, что из-за него конунг тебя не отдал тогда, хотя по закону должен был. Смекаешь? Маниту, говорят, коснулся его головы. И на тебе знак Маниту — везучий ты.

— Везучий, — с готовностью подтвердил Трой. — Сколько с братиком мы намыкались — не рассказать. А тут… До сих пор не могу привыкнуть что буквально за одним столом со знатью сижу. Ем уж точно, что они кушают. Мне иногда не по себе. Может действительно…

Трой задумался. Собеседник его не прерывал, смачно чавкая и доедая сочное мясо. Тем временем из специальной подсобки величаво выплыла Кольгримма, за последнее время заметно похорошевшая, из костистой старухи как-то незаметно превратившаяся в пожилую даму, и плавными точными движениями стала наливать всем присутствующим "святую воду Маниту" в малюсенькие каменные стаканчики. Народ сидел, не дергаясь, и брал стаканчики в свои лапы очень осторожно — эта вода была единственным, что в военном лагере для спецназа давали ограниченно, под контролем и строго дозировано. Ведь каждый глоток этого удивительно эликсира приносил бодрость, раны зарастали на глазах, а ушибы уходили без следа. Только раненые и "избранные люди" могли рассчитывать получить в свой рацион этот волшебный напиток. Те, кого, согласно словам Мудрого Скарви, нужно было спасти от смерти и увечий, или кто шел в беспощадный бой. Избранные, над кем простер длань со щитом своим Маниту — защитники и беспомощные защищаемые.

"Какой мудрый и человеколюбивый бог!" — подумалось Трою. — "Любит он воинов, но и раненых, ослабших не бросает. Один — и за все в ответе".

— Согди, а расскажи мне о Маниту! — внезапно попросил соседа Трой. — Ты же вечерами ходишь к Скарви, слушаешь. О чем он говорит?

— Ну что ж, вот и ты дорос, — удовлетворенно произнес Согди. Он одним махом выпил "святую воду", вытряхнул на язык все до капли, затем широким жестом утер рукавом свой рот. — А я думал, когда наш новенький хоть спрашивать начнет. А то только знает как в долг жалование в борделях пропивать, да по пьяни ножом проституткам новые приемы, хвастаясь какой стал крутой, показывать. Без техники безопасности, — последняя фраза Согди далась нелегко, но он сумел выговорить это сложное сочетание букв. Трой покраснел, но снова удержал себя в руках.

— Ну что же слушай! Маниту — могуч и милосерден, и все в его воле и на земле и в небесах…

***

Пока на поверхности творились все эти интересные дела, гномы, не отвлекаясь ни на что, рыли, как заведенные, свою галерею. Их численность уже была такой большой, что Крамин, подгоняемый ежедневно конунгом, ввел трехэтапную систему прохода галерей. Работали, распевая свои "стахановские" песни под заклинанием "полога тишины", сразу три бригады. Одна рыла небольшой квадратный лаз, вторая шла следом, страхуя первую бригаду на острие подкопа, и расширяла ход, ставя временные распорки. Третья бригада в смене уже занималась отделкой полноценного хода, где мог пройти, чуть нагибаясь, человек среднего роста. Конунг боялся, что гномы напорются на водяную жилу или их завалит всех, но он делал это совершенно напрасно. Подгорный народец свою пайку отрабатывал не зря, и репутация лучших в девяти мирах шахтеров тоже ими не за красивые карие глаза заработана. Конечно, будь у Ногта подготовленные люди и ресурсы для ведения контрдействий, все могло бы быть и иначе, но к такому варианту войны барон в осаде явно не готовился. И совершенно правильно делал, потому что через три недели от начала подкопа Крамин с непокрытой головой и тоской в голосе пришел к конунгу на покаяние. Гномы напоролись на твердые скальные породы, на которых и стояли "Цитадель" и "старая стена". Вести подкоп дальше означало месяцы работы, так как вырубать в скале туннель — процесс безумно тяжелый и долгий. "Гениальный" план конунга окончить эту войну одним ударом умер не родившись. Подкоп под донжон в разумных временных рамках стал невозможен.

Получив эти грустные новости, означавшие крах всей тщательно продуманной стратегии, Влад всех отпустил, а сам сел за столик в своей комнате и накатил рюмашку местного продукта. Настроение уползло под плинтус, и очень хотелось сделать что-нибудь деструктивное и начать с мебели и посуды. Конечно, был запасной вариант с катапультами и прямым штурмом, но что-то подсказывало Владу, что победа будет пирровой.

Внезапно к нему без стука ввалился Хаген.

— Великий Конунг — разведчики при патрулировании в лесу убили шпиона! Кто-то, видимо, хочет прийти на помощь осажденному Ногту и высылает своих соглядатаев.

— Интересно, кто из окрестных баронов такой прыткий? — вяло заинтересовался Влад. — Но давай на него взглянем хотя бы. А почему живым не взяли?

Хаген лишь виновато отвел глаза. Проводимая последние три недели правильная осада начала всем немного надоедать. Враг, потеряв в трех вылазках значительную часть актива, сидел теперь тихо, надеясь, что голод в лагере сам собой снимет осаду. Так бы и было, потому что пятитысячную армию в лесу долгое время содержать просто невозможно, но ситуацию облегчало тотальное изъятие в качестве оплаты всех съестных товаров у проходящих транзитом караванов, активная охота на лесную дичь и уже целая рыболовецкая флотилия на реке. Но долго так продолжаться просто не могло. Для разрешения всех накопившихся противоречий требовался штурм замка. Успешный штурм.

Влад долго рассматривал труп застреленного из арбалета шпиона. Внимательно осмотрел одежду и особое внимание обратил на обувь. Затем запросил вещи, которые были у лазутчика, и начал копаться уже в них. Снова вернулся к трупу и стал пальцами ощупывать одежду. Наткнувшись на подозрительно хрустящую фактуру в подкладке, конунг ловко вспорол ткань и достал три чистых листа плотной бумаги. Хмыкнув, подошел к стене, запалил огнивом один из факелов, заготовленных для ночного освещения, и осторожно поводил взятую наобум бумажку над языками пламени. На желтоватой поверхности медленно проявились разводы, которые затем превратились в четкие строчки рун, переведя безобидный листочек в разряд особо важных документов. Пока Влад проводил все эти манипуляции, потихоньку подтянулись основные участники "штаба".

— Письмо к графу Ригачу, владетелю земель к востоку от Колючего Леса, с просьбой о помощи. Нижайше просит прислать войско для снятия блокады и для последующей славной лесной охоты за подлыми бандитами. Остальные два письма с похожим содержанием адресованы Дирну и Кирну, — пересказал с саркастическим оттенком содержание листочков Влад.

— Но ведь граф Ригач погиб при обороне замка Дирн. Бароны Дирн с Кирном тоже… — озвучил генерал Вит и так всем известную недавнюю историю, обросшую по-настоящему за последнюю неделю уже невообразимым количеством легенд и мифов. Особый смак в этих легендах был в том, что распространители слухов, которые не участвовали ни в партизанской операции Влада, ни в спешном рывке на выручку тому к замку Кирн, сейчас, пересказывая навранное и приукрашенное, откровенно путали конкретных людей и наименования замков, чему способствовало их практически одинаковые названия, различающиеся только на первую букву.

— Да, я даже сообщил о смерти братьев-баронов Ногту при попытке переговоров. Но он не поверил. Но все равно, какой хитрец — письма-то три. Про Ригача он, получается, вообще не в курсе, — "подбил бабки" конунг по экспертному анализу информационной начинки ноши лазутчика. — И это не шпион, это гонец, причем из замка. — И это не шпион, это гонец, причем из замка. Кроме писем, которые выдали его с головой, посмотрите на его обувь — типичная пыль, характерная для плотной каменной застройки. Одежда чистая — будто не по лесу человек скрытно перемещался, а жил в мебелированых комнатах. Руки снова не как прошедшего через лес, расцарапанные и с грязью под ногтями, а чисто вымытые, чуть ли не с маникюром. В общем, генерал Вит, ваша задача — привлечь самых опытных следопытов и пройти по следу от места его убийства до тайного подземного хода.

— Но, может, нет никакого хода?! Его могли на веревке спустить со стены, а он потом сам преодолел наш двойной частокол, — сделал важное замечание Вит.

— Мог, — согласился конунг. — Одиночка вполне мог как-то поднырнуть под наши патрули, на секунду потерявшие бдительность, но вот его одежда говорит о другом.

— Во-первых — она совершенно целая. Не мог человек, который подставился под арбалетный выстрел патруля, преодолеть наш заградительный вал без единой царапины и дырки в одежде. Там же специально вбиты и шипы, и зацепы, и кустарник колючий навязан. А во-вторых, — и тут Влад достал пальцами, сложенными в щепоть, из декоративного разреза на рукаве гонца желтоватую суспензию. — Вот это. Валунный суглинок, если я не ошибаюсь. Еще чуть сыроватый — а это значит — человек где-то шел и в рукава ему постоянно сыпалась эта порода. Видит Маниту, там точно есть подземный ход, генерал.

Замаскированный под валун вход в подземелье нашли к вечеру. Влад отправил по ходу троих самых ловких и опытных воров, которые нашлись в его войске. Ловушек в ходе не обнаружили, а сам ход был выкопан почти прямым, как стрела. Тройка разведчиков дошла до самого конца подземной галереи, закончившейся перекрывающей её огромной гранитной плитой. Выяснить, где ход в замке выходил наружу, обычными способами не получилось. Пришлось искать длинную бечеву и замерять напрямую, а заодно и примерно определить направление. Галерея своим черным зевом четко смотрела на донжон замка, а длина использованной веревки косвенно подтверждала кандидатуру самой мощной башни в крепости как точку входа в подземелье. Конунг понял, что судьба послала ему подарок, именно в тот момент, когда его план потерпел крах. Судьба играет человеком, это отмечал еще и, например, сам Бонапарт, который несколько раз за свою карьеру ухитрился утром проиграть сражение, а вечером того же дня — выиграть, как это случилось при Маренго. И наоборот, чему как пример послужило Ватерлоо.

Влад не стал затягивать дело, и в эту же ночь в здании штаба прошло ключевое заседание.

Конунг хотел провести точечную операцию, применив спецназ, который обезглавит защитников и, захватив донжон, окончит эту войну. Но ближний круг, входящий в штаб, категорично отверг этот план.

Конунг почему-то считал, что его наемная армия живет принципом ландскнехтов: "дай нам боже сто лет войны и ни одного сражения", но опять пролетел со знанием местного менталитета. Штаб, подобранный из людей верных и великолепно ориентирующихся в обстановке, которая сложилась в войсках, развеял перед ним пелену невежества в этом вопросе.

Наемной армии требовался штурм. Все в лагере только и говорили о нем. Без атаки, без обещанного грабежа и разбоя они вполне были способны взбунтоваться и "окончить" самого конунга вместе с его окружением. Организму требовалось "пустить кровь", слишком большая армия, слишком много амбиций сейчас удерживалось обещанием скорого кровопролития и разрядки.

Сразу после принятой поправки в философии всей этой войны изменилась и стратегия штурма.

Все приближенные люди, а также старшие офицеры подразделений собрались вокруг стола с огромным полномасштабным макетом осажденной крепости с элементами фортификационных сооружений осаждающих по периметру. Брифинг начался с раздачи всем присутствующим листочков бумаги с картами и стрелочками. Административный отдел, усиленный лучшими мастерами по подделке документов, и насильно рекрутированных на это важное мероприятие за три часа на уже готовые карты, нанес планы штурма с полагающимися пометками. Поступок конунга был всеми оценен по достоинству. Не все, правда, умели читать, а те, кто умел, частично, как гномы, читал на другом языке, но это никого не останавливило. Все было до предела наглядно и понятно. Что касательно секретности — так Влад на нее наплевал. Ему надоело бояться, что осада сорвется, надоело это сидение на месте, и совсем уже невмоготу было наблюдать, как в набранном разношерстном войске потихоньку накаляется атмосфера, грозя выбросом. Все говорило за то, что надо, в конце концов, решаться на поступок.

Расширенное заседание прошло на высокой волне кипящего нетерпения. Командиры подразделений так же, как и их подчиненные, рвались в бой. Кому-то, как и конунгу, надоела эта неопределенность, другие хотели уже поскорее стать героями, третьи жаждали богатой добычи. И все они вместе дружно не пустили Влада в штурмовой отряд, когда он об этом заикнулся. Слишком свежи были воспоминания о том кошмаре, который поселился в сердцах, когда пришла первая страшная весть, что он убит в засаде. Ему наглядно объяснили, что контактный бой на мечах — это точно не его. А его способы решения проблем — в первую очередь опасны для своих же. Добил Влада Ольсен, который подтвердил слова доверенных командиров. Он только недавно оклемался, после того как ему выпало быть участником партизанской авантюры Влада, и не хотел, чтобы нечто подобное вновь произошло. Только Мудрый Скарви поддержал своего конунга, после чего Влад еще больше расстроился.

По итогам экстренного заседания штаба вердикт был следующим: переработанная операция "Дворец Амина" входит в активную фазу через один день от даты совещания. Именно столько запросили гномы на то, чтобы прорыть отнорок от галереи вдоль скальной подушки к подножию ближайшей башни "новой стены".

Весь следующий день лагерь бурлил, как перегретый котел. Доделывались требуше и ядра к ним, колотились дополнительные лестницы, кузни работали на сто пять процентов мощности. Эта бешеная активность была замечена со стен замка и не прошла мимо внимания старого барона. Судя по суетящимся и отблескивающим на солнце шишакам — посты на крепостных стенах минимум удвоились.

Для эскалации конфликта, чисто чтобы оправдать ожидания старого бородатого воителя, Влад приказал дать для пристрелки два залпа из своих осадных машин, большей частью чтоб испытать новые требуше, а затем отдал распоряжение двум ротам пехоты, при поддержке стрелков, пробежаться к стенам крепости, постоять пять минут, прикрывшись щитами, и отойти обратно. Такая диверсия угрозой действия позволила конунгу хотя бы примерно оценить компетентность отдельных командиров и уровень подготовки участвующих в этой вылазке подразделений. Самое главное — Влад был уверен, что после такой демонстрации гарнизон сегодня спать не ляжет, а резервы из цитадели будут частично распределены по внешним стенам.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Знамя на знамя, меч на меч,

И там где ломалась сталь

Вожди скрестились волей своей

За право взойти на корабль.

Старый барон был упорен и смел

И с ним пантеоны богов,

Но камни плакали этот день

Кровью наших врагов!

Утреннее летнее веселое солнышко, которые местные почему-то называли Анор, безмятежно и ярко залило своим светом поле будущей битвы. Ярко искрили еще не испарившейся росой белые заостренные комли окружающего замок частокола. Сама твердыня, опоясанная вздымающимся и уходящими в небо рядами грязно-коричневых стен, угрюмо нависала над зеленым полем. Белесый туман еще стоял у опушки леса но исчезал прямо на глазах, истончаясь в небытие. Зычно перекидывались позывными часовые, звучала музыка поющего в преддверии жаркой битвы звенящего железа, глухо стучало и хрустело где-то на артпозициях истязаемое дерево. Пронзительное ржание лошадей врывалось в эту какофонию, невольно заставляя прислушаться и акцентировать внимание на недовольных голосах благородных животных. Несильный и теплый южный ветер разносил все эти звуки, которые, унесенные далеко от места предстоящего сражения, оседали хлопьями мрачных аккордов над перешептывающимися ветвями в лесу и тихо с присвистом говорили друг другу: "Штурм! Штурм!"

Утром, через час после восхода, дюжина эйнармов и шесть требуше начали массированный обстрел "малой стены". Три часа обслуга "артбатареи" самоотверженно таскала камни, снаряжала машины, чинила поломки и одновременно при этом ухитрялась вести прицельную стрельбу по крепости. Каменные ядра иногда перемежались с деревянными, утяжеленными конструкциями, обмазанными горючими материалами. При ударе эти снаряды распадались на секции, которые кроме сильного пламени, давали густой желтовато-черный, вызывающий кашель, сернистый дым. Этот день людям на "артбатарее" запомнился не как штурм, а как сутки повышенной травмоопасности. Несколько человек на батарее, в основном из замотивированных трудоголиков, получили травмы и ожоги на рабочих местах у машин, а нерадивые — побои от начальства за нерасторопность. Очень высокий заданный темп стрельбы изнашивал механизмы буквально на глазах. Но конунг сознательно пошел на это — ему нужно было сделать так, что когда войска выстроятся перед лагерем напротив подвернувшегося обстрелу участка — барон Ногт посчитал, что именно здесь и будет прорыв.

В это время, четыре приданных "спецназу" гнома-сапера, бурили в каменной плите, закрывающей выход из подземного хода, шурфы для взрывчатки. Весь акрит который оставался в распоряжении конунга, кроме того что находился в десятке стрел и неприкасаемых зарядах к эрликонам, выпотрошили из оставшегося "посоха связи" и мино-гранат. К акриту добавили частички "ржи", отходов от работы Гугнира, и тот превратился из порошка в пластичную массу, вроде пластилина. Так спецназ получил в свое распоряжение модернизированную взрывчатку для подрыва дверей, ворот и стен.

Ингвар, как формальный командир "спецназа", вооруженный копьем Гугнир, после чрезвычайно настойчивой просьбы, был включен в состав ударного отряда. Мужику надоело отсиживаться в тылу и заниматься казнями. Влад очень высоко ценил своего самого верного сподвижника, и поэтому всегда оставлял в тылу, прикрывать свою спину. Когда дело возле замка Кирн обернулось провалом, это оказалось верным решением. Но в остальное время, истосковавшемуся по честной схватке Ингвару, приходилось на пару с Хагеном, приносить разных бедолаг в жертву ради маны, то есть заниматься тем, что официально в Арвенстарском государстве находилось под запретом. И это рвало в клочья душу бывшего честного охотника. Но больше всего ему сейчас требовалось доказать парням под его началом, спецназу, что и он не лыком шит, и способен любого из них заткнуть за пояс. Должность главного инструктора "избранных людей" его просто обязывала к этому. Влад пришлось уступить перед напором требовательных просьб своего друга, о назначении его в штурмовую группу спецназа.

Вторым, по времени и заявленной важности выполнения миссии, стояло подразделение гномов-саперов, которые тоже вроде как числились в "гвардии". Двести коротышек, вооруженные секирами, щитами и арбалетами, должны были проникнуть в подножие башни "новой стены", в месте, где начиналась перемычка стен, ведущих к цитадели и разделяющих крепость на "старую" и "новую" часть. Эта операция, включенная в общий план штурма крепости, весьма слабо обосновывалась с точки зрения эффективности и важности полученных результатов. Никаких целей, кроме захвата второстепенной башни конунгом не ставилось. Само собой, конечно подразумевалось, что гномы оттянут на себя часть резервов из цитадели и донжона, но конунг не стал озвучивать столь очевидные, лично для него очевидные, вещи. Это может показаться глупостью, но на самом деле все обстояло довольно прозаично: конунг должен был выполнить обещание о хорошей драке, данное командиру карликов. И, во-вторых — он хотел максимально сохранить их численность. Каждый гном обошелся казне Арвенстара очень дорого, а у Влада на них и после штурма простирались обширные планы.

Дабы никто из гномов ничего подобного не заподозрил, Влад специально для них еще накануне, провел отдельный брифинг, на котором кроме офицеров и сержантов из их подразделения, присутствовало, для полного придания антуража ответственности их задания и высшее руководство Арвенстарского государства. Сейчас они все с каменными лицами стояли вокруг макета крепости и слушали вводную, которую давал карликам Влад:

— Значит так, старший лейтенант Крамин! По агентурным сведениям, которые перекинул наш человек из-за стены, завтра утром, часть высшего руководства замка Ногт соберется вот здесь, в Винной башне, — конунг помахал в воздухе какой-то стрелой как доказательство своих слов и указал на ближайшую к отнорку башню. — Ваша задача: преодолеть двор, ворваться в башню и прервать командование барона Ногта. Затем занять оборону и ждать подхода основных сил.

— Ваша Светлость! Что значит "прервать командование"? — удивился новому выражению гном-лейтенант.

— Убейте всех кого вы увидите, старший лейтенант, и на закате вы станете капитаном! — услышал вопрошающий суровый, но кристально ясный ответ командующего. — С нами Маниту!

— Хайра! — заорали гномы свой клич, который Влад им разрешил оставить в знак своего уважения перед их расой.

На этом брифинг с саперами, в связи с исчерпывающим объяснением всех нюансов, и был завершен.

Масштабный штурм, собственно как процедура, тоже намечался. Готовились три колонны, две из обычных войск, состоящие из третьего и четвертого полка, они же Гуроны и Сиу, и третья, на самом перспективном направлении — первый гвардейский полк, они же Могикане, под командованием генерала Вита. У Вита, в отличии от остальных штурмовых колонн, существовал резерв, еще один полк, второй по рейтингу, Делавары, которых предполагалось ввести в бой в переломный момент.

Штурм подготавливался всем пятитысячным гарнизоном военного лагеря с полной самоотдачей. Все как полагается. Связки фашин — чтобы засыпать ров, лестницы — чтобы взобраться на стены. Вооруженные топорами и мечами — лезут на высокие стены, лучники их прикрывают. Потери предполагались высокие, но войску уже требовалась позарез битва с хорошим кровопусканием. В комбинации, которую первоначально задумывал Влад — хватило бы "спецназа" и гномов. Но наемникам, уставшим от подготовки и перевозбужденных ожиданием предстоящего штурма требовался выход энергии. Нельзя тренироваться, готовиться, а затем все спустить на тормозах. Такое ломает психику круче поражения, и сжатая пружина разочарования и недоданного организму адреналина больно бьет по самооценке. В данном случае могло еще очень больно ударить по самому конунгу.

Перед штурмом, на глазах у всего войска, Мудрый Скарви провел жреческую процедуру призыва Маниту на помощь. Одежды развивались на старике, подхватываемые порывами ветра, переменившегося с ласкового южного на порывистый западный. На своем выступлении старец сказал много умных слов, выстроенных в красивые фразы. Неофиты внимали каждому звуку, не укрепившиеся в вере думали про себя и откровенно скучали, пытаясь переварить особо забористые обороты, язычники, то есть адепты прочих богов, недовольно бурчали, но шепотом. Затем слуги разнесли по рядам стаканчики с водой, чтобы провести ритуал "свадьбы со смертью". Вздрогнули. На постамент вскарабкался Влад и, стоя под развивающимся стягом с красной звездой и вороном, толкнул речь перед построенной армией:

— Бойцы! Солдаты и офицеры! Нет страха истинным воинам! У них есть крепость — у нас сила духа! Наша воля выше их стен. Видит Маниту, мы достойно подготовились к штурму! Солдаты! Наши мечи острее, наши стрелы точнее — потому что их благословил нам Маниту!

Влад выхватил меч, и тот сверкнул клинком на утреннем солнце.

— Братья по оружию! Смерть врагам! Никакой пощады! В бой! Так хочет Маниту! С нами Маниту! На штурм! Вперед, братья!

Воины выхватывали из ножен оружие и неистово орали, в мощнейшем выплеске психической энергии, приветствуя как один призыв к бою своего военного вождя:

— С нами Маниту! С нами Маниту! С нами Маниту!

***

Барон Ногт, стоя у бойницы на самом верхнем этаже донжона, обернулся к своим четырем сыновьям и военачальникам.

— Похоже, отребье что-то задумало. Они наконец сподобились на штурм. Что за новый бог, Маниту, о котором они постоянно орут? Он все равно им не поможет! Эти стены им не взять! — он недовольно схватился за рукоятки оружия, висевшего на его широком желтом поясе, перепоясывающем кольчугу. Затем оторвал руки от клинков и яростно почесал левый локоть — вчера под вечер осаждающие закинули в крепость несколько колод с дикими пчелами и выкопанными из земли осиными гнездами. И до наступления умиротворяющей ночи ошалевшие летающие твари многих покусали, и не все знали, что нейтрализовывать яд необходимо чем-то кислым, например, уксусом. Некоторые прикладывались горстью земли, но такое "лечение" в будущем о себе еще скажется. Если оно будет, это будущее.

— Что говорят твои руны, старая карга? — весьма невежливо обратился к личной колдунье тоже не молодой уже барон.

Старуха пошамкала беззубым ртом и нехотя выдала:

— Высокие боги альвов и старые боги за вас, великий барон! Победа в сегодняшней битве будет решающей для всего дела!

Выдав предсказание, которому своей неопределенностью позавидовал бы даже дельфийский оракул, она не стала договаривать о полном смысле гадания, четко показавшим раскладом: даже если барон победит, он потеряет смысл жизни и все, что любит. Три недели назад ее выпороли на конюшне за настойчивую попытку склонить барона к мирному разрешению конфликта, так как предсказания предвещали весьма неблагоприятный исход, но дворянская гордыня плевала на них и жестоко наказывала инакомыслящих. И поэтому сейчас, вместо того чтоб выложить правду, ведьма развернулась и пошлепала по ступеням вниз, скрипя пораженными ревматизмом коленями, чтобы спрятаться в подвале в огромную пустую бочку из-под вина. Большая часть обитателей донжона, как выходило по ее гаданиям, следующий рассвет уже не увидит. А старенькой ведьме очень хотелось еще пожить.

Барон даже не заметил ее исчезновения, он весь погрузился в перераспределение сил и резервов:

— Жорат, бери еще семь десятков из цитадели и иди на "новую" стену! Гран, четыре десятка и бегом на "старую" стену. Файн, пять десятков в резерв, выстроить во дворе "старой", туда их катапульты не достреливают. Коней держать оседланными, если они прорвут периметр "новой" — ударишь в копье и размажешь их. Глойд — на тебе оборона цитадели, если что — вся надежда только на тебя. Я остаюсь в донжоне и буду командовать отсюда через посыльных. По местам, дети мои, и да помогут нам сильные боги!

Как и планировал конунг — в башне донжона остались только небольшой гарнизон и личная охрана барона. Все прочие силы, оптимально, с точки зрения стандартного подхода к эффективной эшелонированной обороны, были распределены по периметру защитных рубежей крепости.

— Мой лорд! — прибежал к Ногту, задохнувшись от бега по ступеням, первый посыльный. — Они поделились на три отряда! И еще вода — она ушла! Во рву пропала вода!

Все кинулись к свободным бойницам, и зримо увидели разделение атакующих на три отряда. Но наличие воды во рву проверить не представлялось возможным — с башни донжона просто-напросто его не было видно. Это конунг приказал разрушить перемычку к отводному каналу, прорытому силами солдат под видом косой штурмовой траншеи ведущей к стенам.

— Смотрите, их военачальник, на вышке, рядом с катапультами! — закричал начальник десятка личной охраны барона. Почему-то все осадные машины у противника в замке барона называли катапультами. — Вот бы снять подлеца меткой стрелой! Они, кажется, флажками передают приказы!

— Хорошо придумано, — погладил бороду барон Ногт. — Если выживем, надо будет внедрить. Хотя, зачем нам эти флажки? В бой-то идем все вместе. И зычным криком сподручней. Это разве что, для такой чехарды с этими оборванцами, толпы, до которой не докричишься. Но каждый мой дружинник стоит двадцати таких ушлепков. Они разобьются вдребезги о наши кольчуги, как глина о сталь! А потом мы контратакуем — и пройдем сквозь них как нож сквозь масло! Все что мы видим перед собой — сборище нищих бандитов в лохмотьях, под командованием эльфийских бастардов!

— Лорд! — Запыхавшись и тяжело дыша, влетел с лестницы на командный пункт следующий гонец. — Две колонны врага, прикрывшись щитами, несут лестницы на штурм "новой стены". Третья колонна — на штурм "старой", с другой стороны. Часть их войск осталась в лагере.

— Сам вижу, — огрызнулся недовольный старик. — Теперь мне что, башкой как сове крутить надо, чтоб за всеми уследить? Что за гнусная тактика штурма? А деревянные щиты?! Кто бы сказал — ну прям как подлые орки, только хуже, щиты квадратные. Никакого понятия о честной схватке! Грязь и нечисть, никакого благородства! Ублюдки! Бастарды!

Старый барон выразительно и презрительно потряс в воздухе кистями рук.

— Лейте на них масло, сталкивайте баграми лестницы, бейте, крушите черепа! Там кольчуги и железные шлемы, хорошо если на каждом десятом, в этой толпе. Просто мясо! Манве! Что я слышу? Вы тоже это слышите?! Барабаны! Ну, вылитые орки!

Действительно, в войске конунга ощущалась серьезная нехватка средств индивидуальной защиты. В кольчугах было вообще не больше трех сотен. Остальные носили кожаные и стеганные доспехи, в лучшем случае с нашитыми погонами, элементами брони и кольчуг, не снижающие ловкости, но довольно легкие, и поэтому защищавших весьма относительно. Несколько спасало ситуацию наличие тяжелых и крупных прямоугольных щитов. Не надо думать, что они были похожи на щиты легионеров — у них отсутствовала характерная выгнутость и козырный шип умбона, а представляли они из себя обыкновенный плоский набор плотно сбитых досок. Дешево и сердито. Поэтому, до подхода под стены, процент потерь у пошедших на штурм колонн был небольшим.

Колонна Гуронов которая брала приступом "старую стену" и левая колонна, из Сиу, шедшая на штурм "новой стены" слева от разрушенных ворот — состояли из обычных войск. Третий отряд, штурмовавший замок справа от разрушенных ворот состоял из гвардии — Могикан. Именно там, по плану штурма, планировалась взломать оборону осажденных. В этой колонне шли самые сильные и умелые, с самыми лучшими доспехами и оружием что были в войске, а командовал ими лично генерал Вит.

Остальные два удара были скорее отвлекающими. Несколько барабанов, введенных Владом, весьма оживили натиск, подбадривая ритмом нападающих действовать более резво и уверенно.

Штурм разгорался, с атакуемых участков периметра до высоких бойниц донжона доносились крики и лязг оружия. Идущие на приступ, завалив своими трупами и фашинами обмелевший ров, быстро преодолели расстояние до стен и приставили лестницы. Самое удивительное — осадные машины продолжали обстреливать крепость, несмотря на очевидную опасность, при малейшем сбое, навредить своим же войскам. Жорат, руководитель обороны "новой стены", приказал воинам подтягиваться к местам возможного прорыва. Командование затруднялось тем, что весь сектор замка, куда пыталось прорваться сразу целых две идущие на приступ колонны, заволокло вонючим дымом от странных зажигательных снарядов. Через десять минут стало понятно, что "старую крепость" атакующим не взять — слишком высокие стены, левый участок "новой крепости" тоже, вероятнее всего удержат, а вот на правом участке, где пошла в атаку "гвардия" конунга, сейчас рубились на всем гребне атакуемых укреплений. Через несколько минут, к своему ужасу, наблюдатели в донжоне увидели, как над одной из башен рухнуло как подкошенное желто-фиолетовое знамя рода Ногт и вместо него, взвилось, хлопая полотнищем на легком ветру знамя с красной звездой и вороном. Беспощадная схватка кипела на парапете и в казематах внутри стен, ведущим к двум соседним башням.

— Резерв! Крикните Файну! Путь скачет к захваченной башне — и выбьет этих разбойников! — захрипел раскрасневшийся от прилива чувств старый барон. — И подайте мне кто-нибудь рог с вином! Это только начало!

Барон был прав, это действительно было только начало одного из самых необычных штурмов в истории этого мира. Не успел барон присосаться к вину, как снизу, со двора "новой стены" раздались ржание лошадей, вопли и звуки нешуточной схватки.

— Что там творится, демоны Етунхейма вас забери?! — от неожиданности, с дикими оборотами выругался барон и приник к бойнице, вглядываясь в желто-серый дым, закрывающий внутреннее пространство "новой стены".

Ни Ногт, ни Влад не знали, что план конунга дал первый сбой. Четвертая колонна, состоящая из гномов, вступила раньше времени в бой с полусотней Файна, которая наскочила на них, пытаясь прорваться к опасному участку. Влад не предусмотрел того, что возможные резервы, при навесном обстреле, будут скакать не через центр, а вдоль стены. Гномы не успели взломать ворота в башню, которая им назначалась как цель, и приняли бой с вражеской конницей только выйдя из лаза. Файн в последнюю минуту своей жизни подумал, что сошел с ума, когда, из закутка, казалось из ниоткуда, вылезали один за другим десятки новых врагов. Пеший конному не противник. Это аксиома. Это верная аксиома — если тяжеловооруженные всадники слажено бьют в копье пешее войско, не вооруженное длинными пиками. Эти же карлики, перепачканные и грязные как черти, вылезли непонятно откуда и остервенело набросились на конных, забыв о всех обычаях и правилах войны. Деревянные щиты худо-бедно справлялись со своим предназначением, секирами же гномы рубили ноги несчастным лошадям, а затем разъяренной сворой набрасывались на поверженного всадника. Потеряв тридцать бойцов, но истребив половину отряда Файна вместе с командиром, бойцы Крамина прорвались к башне. Их там уже ждали, предупрежденные звуками схватки, но выстроившихся в хирд гномов, пусть и с деревянными щитами, никому так просто не одолеть. И, что еще хуже для осажденных, они несли с собой два вышибных заряда с акритом, которыми рыжебородых карликов снабдил конунг как раз для этого случая. Десять секунд под башней стоили гномам десяти жизней, но они установили заряды и смельчаки ударили по ним своими секирами. Гномы несли с собой специальные "взрыватели" с нехитрым механизмом, состоящим из емкости с промытым мелким речным песком и молоточком на пружинке, отсрочивающим взрыв на семь- десять секунд. Но разъяренным карликам было не до хитрых финтифлюшек. "Ударников", можно сказать, разорвало в клочья, а ворота в башню буквально вбило внутрь помещения, смешав растерявшуюся защиту. Ринувшиеся с диким ревом в пролом гномы, рыча в свои грязные рыжие бороды, за несколько минут захватили каменный бастион, щедро залив его своей и чужой кровью. Пленных, согласно вводной, они не брали.

— Мать вашу за заднюю леву лапу! — заорал на своем наблюдательном пункте Ногт, когда увидел гордо взвившийся флаг со звездой и вороном на еще одной башне периметра. — Что происходит? Откуда в Винной башне эти оборванцы? Снять со "старой стены" шесть десятков и выбить их немедля оттуда! Где Файн? Почему первый прорыв еще не закрыли?

Гонец, получив приказ, попрыгал вниз по ступенькам. Ногт как дикий зверь метался по комнате. Охрана сохраняла безмолвие.

— Сэр! К месту прорыва идет еще одна вражеская колонна! — сообщил наблюдатель от бойницы.

Старый барон ударил латной рукавицей по стене, выбив шрапнелью каменную крошку и сорвал в ярости пыльный гобелен.

— Отправьте еще три десятка из цитадели во двор "новой стены". Первые три десятка, самых лучших. Пошлите всех лучников туда для поддержки! Они нашпигуют их стрелами и затем нашинкуют это отребье!

— Тор всемогущий! — взмолился к небесам, стоя у стрельчатой бойницы старый и опытный рубака. — Пошли мне вражеских главарей в этот прорыв! Я сам их убью — а одну половину пленных принесу тебе в жертву, Тор! Великий Манве, другая половина пленных твоя! Только сделайте это, молю вас, древние справедливые боги, и вы напьетесь кровью досыта!

Влад, памятуя наставления старого фиванца Эпаминода, бил со всей силы в одну точку, сконцентрировав большую часть сил напротив участка справа от разрушенных ворот. Имея пять тысяч вооруженных человек, он поделил их, не считая "гвардии", включающую в себя воевавших отдельно "спецназ" и "саперов", на четыре части. Первые две изображали штурм слева от ворот и на одном из участков "старой стены". Третья, второй полк Делаваров, сейчас рванула на помощь "гвардии", которая пробила периметр и сумела захватить одну из башен в результате кровопролитного прямого штурма. "Гвардия" как стальной наконечник копья, взломала защиту осажденных, а теперь туда, в эту рану, пошло и "древко". Люди в этом отряде получили чуть хуже оружие и считались немного менее опытными в ратном деле, но они были свежими, бодрыми и жаждали не отстать от своих товарищей, в первую очередь при дележке награбленного. В бой они вступали тоже на лучших условиях, чем их предшественники — штурмовать стену им уже не требовалось. Атакующие, с приходом подкрепления, в месте прорыва получили мощнейший импульс, и сражение стало распространяться по всему огромному, в виде полумесяца, внутреннему двору, расположенного между цитаделью, "старой" и "новой" стеной. Конунг к тому времени приказал прекратить навесной обстрел из осадных машин, так как уже гарантировано попадал по своим.

Но еще ничего не было решено. Несмотря на высокую, превышающую чуть ли не в десять раз численность вражеских войск, барон Ногт сражался под прикрытием своих стен, и у него под командованием все еще находилось полтысячи обученных, подготовленных и надлежащим образом снаряженных дружинников и наемников. Потери нападающих, особенно на участке где прорвалась "гвардия" были ужасающи.

Шесть десятков резерва из "старой крепости", усиленные еще тремя десятками бойцов из цитадели, вместо ни к чему не могущих привести второстепенных разборок с гномами, которые заняли пассивную оборону в захваченной башне на отшибе от основного поля боя, увидев врага прямо перед собой, врубились в прыгающую со стен им навстречу толпу наемников Влада. Мастерство и опыт скрестили оружие в противостоянии с численностью и яростью.

Сквозь грохот сражения, разворачивающегося внизу, барон Ногт неожиданно почувствовал толчок и услышал донесшийся откуда-то снизу подозрительный хлопок. Здание ощутимо вздрогнуло. Мысли о землетрясении он отмел сразу. Явно сработало какое-то заклинание.

— Пойди проверь, что там, — махнул рукой вниз он одному из воинов своей личной десятки. — Хотя стой, раз башня цела — все к Етунхейнским дьяволам. Где гонцы с докладами? Бегом по арке в цитадель! Увидишь — пинком сюда посылай. Обленились вконец, улитки пьяные.

Дым от странных чадящих снарядов немного улегся и развеялся ветром, и барон с ближним окружением приникли к бойницам, рассматривая поле боя, кипящее сталью и ненавистью в пределах периметра. Грамотная контратака резервных десятков, вместе с отважно вышедшими из своих башен части гарнизонов "новой стены" отбросила остатки "гвардии" и свежее пополнение атакующих обратно к месту прорыва. Ожесточенное сражение развернулось полукругом вокруг захваченной башни. Внутренний двор "новой стены", до штурма застроенный различными постройками и здания превратился в руины, на которые сейчас щедро лилась кровь.

***

К Владу, счастливо избегнув стрелы, напрямки от места прорыва подскакал гонец.

— Ваша светлость! Нами и гномами захвачено по башне. Но нас теснят, враг дерется как бешеный, у нас потери и много раненых. Сиу и Гуроны, не смогли прорвать оборону стен на своих участках, их знамен не видно.

— Млять, вас там две тысячи было послано. Против вас ну максимум полтысячи стоит. И одолеть их не можете?! Где спецназ? Почему до сих пор не взят донжон? — разорался, стоя на вышке Влад. Растерянный гонец, тяжело дыша и нервно трепя ладонью холку вороного коня ничего по существу ответить, естественно, не мог.

Страшно матерясь, конунг схватился за висевшую отвесно веревку, свисающую с балки, укрепленной на вышке и по ней сверзился вниз.

— Если хочешь что-то сделать, сделай это сам… — пробурчал он в конце своей матерной тирады.

— Капитан Джелле, — обратился он к франтоватому офицеру, привставшего на стременах своего коня и разглядывающего дымящуюся сернистым дымом крепость. — Милорд, как вы смотрите на небольшую пешую прогулку?

— С удовольствием, Ваша Светлость, — учтиво ответил только что повышенный в звании виконт. — Команчи — спешиться! Оружие к бою! Строиться! — Заорал он своему отряду.

— Вот что, боец, — обратился Влад к гонцу. — Зови всех сюда. Чтоб все ублюдки, что зовутся пятым полком Шайены, все эти недоделанные калеки и слабосильные уроды были через три минуты здесь. Пойдем в крепость напрямик — прямо сквозь разрушенные главные ворота. Затем забеги в сектор, и там скажи "палачам", чтоб всем кто "забудет" выйти из лагеря сюда — рубили нахрен головы на месте. А артиллеристы пусть в этом помогают. Атли, ты слышал?

— Понял, — подтвердил огромный командир артбатареи. — Кто не пойдет сам, того мы по твоему методу отправим смело в полет, впереди вас, на разведку. Может из "эрликона" долбануть по башням, всяк меньше в вас стрелять будут?

— Добро, — согласился Влад. — Прикроешь. Сдвоенными, две прямые, одна навесом.

Пятый полк, Шайены, смотрел недобро и исподлобья. Это были те, кто практически провалил все тесты и по физическим и интеллектуальным данным и никак не тянул на солдата.

"Гадский спецназ — принесу в жертву говнюков!" — все не мог смириться с провалом своей части плана Влад. — "Лишь бы с Ингваром ничего не случилось".

Изначально, штурм, задуманный как изящная легкая и точечная операция, превратился в мясорубку. Все важные и тщательно проработанные этапы плана оказались проваленными и сейчас на глазах у их автора тонули в озерах крови.

Конунг вышел перед строем. Нужно было что-то сказать своим людям, перед тем как их лично повести на смерть. И пойдут ли они за ним?

— Воины! Маниту как то произнес, — крикнул Влад. — "Боишься — не делай, делаешь — не бойся, не сделаешь — погибнешь!" Время выбора пришло. Кто трус — тот останется. Кто смел — тот станет сегодня богатым. С нами Маниту! Вперед!

— С нами Маниту! — глухо ответили солдаты, обнажая оружие. Хитрый, с завитушками, перебор понятий из билика Чингисхана понял не каждый, зато все услышали про добычу.

Забили барабаны и перейдя на быстрый шаг, последний резерв конунга во главе со своим командующим устремился на штурм. Влад, подбадривая себя и окружающих матюками, шел в первом ряду. Рядом перебирал ногами Орфейг, он, улыбаясь, нес огромное полотнище шелкового белого знамени, на котором, в ярко-алой пятиконечной звезде, гигантский ворон сжимал в лапах томагавк. Рядом, плечом к плечу, маршировали Хаген, Скарви и Ольсен. Сзади, наступая на пятки, шагали оба эльфийских принца, за ними пригнув зачем-то головы шли обе хакерши, сжимая пистолеты, в сопровождении обязательной охраны с "суоми".

"Какого черта они увязались, поубивает дурочек" — зло подумал Влад. — "И остановиться и отослать этих кретинок не могу — сломаю настрой. Выживут — выпорю и отдам замуж" — решил он и выбросил проблему из головы.

Осажденные, несмотря на знамена и грохот барабанов, заметили колонну, идущую напрямик через развалины, на выручку прижатым к стенам Могиканам и Делаварам, слишком поздно. И не мудрено — все внимание их было сосредоточено на той резне, что творилась внутри прорванного периметра. Несколько шальных стрел вонзилось в щиты атакующих, и тут артиллерия конунга швырнула на стол битвы козырного туза. Шесть раз подряд — именно столько разрешил выложить ультимативных доводов сегодня конунг. Первые два выстрела пришлись по башням-соседкам, относительно разрушенного комплекса ворот.

Следующие два — по серединам стен, где находились казематы. Пятьдесят метров укреплений превратились в морг — боеприпасы ударили в полную силу, по занимающим свои места защитникам, часть внутренних помещений провалилось и внешне устрашающие своей толщиной стены неожиданно как бы вложились внутрь самих себя.

Сразу после артподготовки, переждав падающие осколки укреплений под щитами, штурмующие перешли на бег. Ров завалили сегментами частокола, который прихватили с собой от артбатареи, и по нему перебежали к стенам. Затем, подсаживая и помогая друг другу, люди конунга полезли на верх разрушенной кучи, что еще недавно была шестиметровой отвесной стеной. Влад со своими людьми, карабкался по центру, по обломкам разрушенного комплекса ворот. За руинами парапета шарахнули еще два взрыва, заставив землю ощутимо содрогнуться. Это Атли, как всегда виртуозно положил навесом сдвоенный заряд "эрликона", "огненным валом" впереди наступающего подразделения уничтожив сбегающееся к новому месту прорыва подкрепление, пытающегося перегруппироваться противника.

Резерв, идя следом за конунгом и спешенными рыцарями, споро добивая оглушенных врагов, перевалил через развалины укреплений и ворот. Сильный восточный ветер свистел на гребне разрушенного участка периметра, и тут же попытался швырнуть в лицо поставившего свою жизнь на кон полководца горсть мелких камней.

Владу открылось чадящее поле боя. Все внутри пространства ограниченного укреплениями "новой крепости" было завалено обломками, разбито, измочалено и усеяно трупами людей и лошадей. Вихревые потоки от восточного ветра, то тут, то там закручивали в спирали маленькие смерчи, танцующие на этом празднике смерти свой демонический танец. Справа кипела сеча. Сталь звенела о сталь, кричали люди, ржали кони, хрустели и щелкали звуки безжалостного сражения, где ярость рубилась насмерть с ненавистью, сплетясь в объятьях битвы. Звонко тренькали тетивы луков и самострелов, люди с криками, пронзенные копьями и стрелами падали со стен и башен, и смерть, витая над полем сражения, довольно урча собирала свою богатую жатву.

— Вперед! — заорал Влад, перебивая очередной порыв ветра. — На выручку! С нами Маниту!

И они ударили в мечи, врубившись прямо в сотню вражеских лучников, что стреляли по "гвардии" Влада, прикрывая издали своих меченосцев. Резерв конунга, полк Шайены, как и стрелки Ногта, считались самыми легковооруженными воинами и обходились почти без доспешной защиты, но компенсируя это, на острие деблокирующего удара шли тяжеловооруженные спешенные дружинники виконта Джелле, которые, разойдясь тонкой шеренгой, просто работали по этой толпе врагов как лезвия мясорубки. Лучники довольно быстро кончились, часть их них попыталась дать деру под стену цитадели, но стрелки в колонне Влада перестреляли их в спины.

От полной победы в сражении за "новую стену" конунга отделяло несколько минут и пятьдесят метров до линии меченосцев, некоторые из которых уже стали с испугом отворачиваться от фронтальной свалки с окровавленной "гвардией" и изрубленным вторым полком. Им требовалось собрать в кулак все мужество чтобы изготовиться к последней схватке с противником, который, как-то перебив стражу на стенах и башнях, неожиданно ударил с тыла, заставляя биться в окружении. Барон Ногт хлюпиков в своей дружине не держал — никто из его людей не дрогнул и не бросил оружия.

— Хо-о-о-о-ой!! — Откуда-то сверху, с высоких стен цитадели, вдруг, перекрывая звуки сражения раздался слитный вопль нескольких горластых вражеских меченосцев. Конунг пятой точкой почувствовал, что сейчас призойдет что-то нехорошее.

И тут, один за другим, по всему периметру, под визг несмазанных петель, сопровождаясь глухим хрустящим грохотом ударившихся об камни стремительно распахнутых створок, открылись внутренние воротца крепостных башен и оттуда принялись выскакивать во двор остатки гарнизонов, чтобы принять участие в последней схватке. С парапетов цитадели, по веревкам лихо скользили вниз, на поле боя, меченосцы личной охраны Ногта. Среди этого десанта Влад увидел знакомую шуструю плотную фигуру с бородой. И это было еще не все: слева, сквозь распахнутые ворота в перемычке, разделяющей "старую" и "новую" стену, выбегала, бренча кольчугами, колонна вражеской пехоты. Это произвел вылазку гарнизон "старой крепости". Старый Ногт, хоть и не читал про Эпаминода, ему всякие излишне хитрые заимствованные мысли заменял опыт собственных семидесяти лет, из которых он больше полусотни провел, размахивая мечом на поле боя. Заметив старческими дальнозоркими глазами всю группу вражеских полководцев, и возблагодарив богов за этот подарок, он решил двойной кинжальной, как лезвия судьбы у кинжала Хекс, отчаянно смелой контратакой закончить эту войну.

И имел все шансы на успех.

Пятый полк Шайены, возглавляемый лично конунгом, по всему периметру своего прорыва оказался втянут в рукопашные схватки с неожиданно высыпавшим гарнизоном. Команчи Джелле, связанные боем, уже рубились справа с меченосцами Ногта, им навстречу прорывались воспрявшие духом Могикане и Делавары генерала Вита.

И так получилось, что на небольшую группку арвенстарцев, посреди разгромленного двора сейчас устремились два железных клина, с легкостью отбрасывая своим оружием все препятствия.

И в этот момент над полем боя вновь внезапно раздался новый слитный клич: "Хайра!" и следом последовал звонкий перекат от удара стали о дерево. Это гномы, услышав вражеский вопль, решили выбраться обратно на воздух из захваченной ими башни и тоже принять участие в веселье, прокричав древний гортанный гномий вызов на бой и ударив секирами в щиты. Рыжебородые карлики, стремительно выбежав из ворот своего укрепления, буквально врезались в колонну пехоты, прорубающейся сейчас от прохода "старой крепости" к штабной группе через поле сражения. Уже второй раз Крамин со своей ватагой безбашенных и опьяневших от адреналина сражения гномов, черной кошкой перебегал Ногту дорогу, срывая и путая все четкие планы. Некоторые карлики, впав в боевое неистовство, отбросив щит, запрыгивали на спины своих товарищей, и оттолкнувшись ногами от их плеч, мощным прыжком перемахивая столкнувшиеся передние ряды, как коршуны обрушивались на не ожидающих подобной атаки врагов. Удар секирой, наносимый вошедшим в такое пике гномом, отразить или парировать невозможно было в принципе.

Но оставалась еще одна, самая опасная группа контратакующих.

Ветер взвыл в столетних зубцах старой крепости. Веревки, свисающие с цитадели, под его силой заполоскали на ветру, шелк знамен захлопал, проверяя на прочность серебряное шитье. Шквал сурового северного ветра, ударил по стенам, засвистел, загудел и пронесся между сражающимися. Порыв стихии вновь попытался сбить с ног или просто навредить Владу, швырнув на него целое облако песка.

Черные плащи контратакующих вздыбились, превратив каждого из них во внушающую ужас фигуру, от которой, как устрашающие щупальца, тянулись ветром к врагам желто-фиолетовые ленты.

Отряд посланцев смерти не бежал в атаку, нет, он неумолимо шествовал к своей цели, и приближение его было неотвратимо как закат.

Впереди них, опережая отряд из цитадели на несколько шагов, бежал здоровенный бугай с двумя топорами в руках. Пару человек конунга, встретившихся у него на пути, он играючи и не сбавляя шаг разрубил своим страшным оружием. Все сопровождающие своего полководца, прикрывая его и его "ведьм", в данный момент с кем-то скрестили клинки или увлеченно стреляли из луков и арбалетов в этой безумной круговерти рукопашной. Влад, видя, что через несколько секунд его просто умело настругают на лучины, и вспомнив свои мытарства в замке Кирн, вместе с фразой 'Рука не уступит тетиве!' перехватил рукой в перчатке свой меч чуть ниже гарды и метнул, целясь в корпус великану. Сталь клинка, прошептав в полете свистящее заклинание смерти, метко, с хрустом вспорола грудь противника.

Воин сделал по инерции несколько шагов на подгибающихся ногах, упал на колени, взмахнул руками с зажатыми в них топорами, выронил древки и упал в землю лицом вниз.

Со стороны подбегающих вражеских воинов раздался крик ярости. Громче всех орал старик — ведь только что, у него на глазах, Влад убил его последнего сына, Грана. Остальные трое уже погибли в течение этого последнего часа самого кровавого штурма за всю историю Колючего Леса.

Пылая ненавистью, взметнув вверх мечи, к конунгу рвалась теперь сама смерть. Казалось, ничто уже не остановит этих несущихся на штабную группу орущих разъяренных людей, сжимающих до побелевших рук свое оружие.

Время для Влада будто загустело. Он, своим сознанием, как парящая над полем сражения птица, взлетел и охватил взором сразу все пространство боя. Увидел даже то, что не могла увидеть никакая птица. Вот третий полк Гуроны осторожно переползает, не веря своему счастью, никем не защищаемые парапеты "старой крепости". Вот и четвертый полк Сиу уже занимает оставленные гарнизоном башни слева от ворот, не особо спеша вниз, в эту мясорубку. Парни из гвардии и второго полка добивают жидкую цепь врагов. Надо же — а это спецназ, живой и невредимый, разбирает крышу в донжоне, и Ингвар держит в руках краснозвездное знамя. "В бойницу его высуни", — хочет подсказать сверху конунг, но не может ничего сделать. А вот и сам Влад, и к нему приближается его смерть в количестве нескольких десятков разъяренных убийствами защитников во главе со старым бароном. И совершенно некому помочь, все сражаются.

Хотя нет, вот за его спиной две сгорбленные фигурки девчонок, сжимающих в руках пистолеты. У самого Влада пистолета нет — разрубили топором люди Ригача. Страх и ужас заледенил души хакерш, не ждали они попасть в месиво такой кровавой мясорубки и впали в ступор. Слаб человек, а осознанный подвиг часто требует подготовки. На шаг позади них Эльнуриэль, бледна, как смерть, вцепилась в тунику поверх кольчуги Трейва, который, совершенно не замечая этого в запале драки, отбивает от своего сюзерена шальные стрелы своими клинками, работая как мобильная установка ПВО. А вот еще четыре закованные в железо лучших доспехов статуи кузнецов с суоми в напряженных руках, стоящие 'коробочкой' вокруг хакерш. Последняя линия обороны. И они смотрят на конунга, ожидая приказа. Они не стреляют, и кажется ждут, что Влад опять сотворит чудо и испепелит врагов? А чудеса кончились, ребята. Только мы и они — те, кто бегут сейчас сюда нас убить.

Влада рывком бросило обратно в свое тело, и остановившееся на длившееся бесконечность мгновение время потихоньку, все набирая ход, двинулось вперед. Конунг, как сквозь кисель, сделал, не оборачиваясь, шаг назад и резким движением выдрал из рук хакерш за стволы пистолеты. Проделав буквально танцевальное па, он снова шагнул вперед, опустился на одно колено, одновременно выводя руки с пистолетами вперед и просовывая указательные пальцы сквозь скобы. Встряхнув кистями, он поймал пистолеты за рукоятки.

— Кузнецы, не спать! Огонь! — как-то ухитрился проорать Влад столь сложную фразу личной охране хакерш, пока вытворял все эти вещи. И, не дожидаясь подтверждения, нажал на спусковые крючки. Рядом, над ним, следом за пулями засвистели черные короткие стрелы, смазанные быстрым ядом.

Вражеские воины будто натолкнулись на невидимую, убивающую их стену. Один за другим они, вышибаемые из строя, падали на залитую кровью землю, приняв смерть от меткой пули или кованого наконечника черной стрелы. Контратака захлебнулась. Никто не добежал до штабной группы с мечом в руке. Прошло несколько коротких секунд, этих почти не хвативших Владу мгновений, но подаренных свыше, и слева, справа, и даже сзади от нападающих, появились люди конунга, наконец, расправившиеся со своими врагами.

— С нами Маниту! Крепость взята! — отовсюду раздались крики. Какой-то человек размахивал знаменем со звездой и вороном, высунувшись из пролома в крыше донжона. Это, судя по всему, был Ингвар. С флагштока главной башни упал срубленный желто-фиолетовый стяг Ногта.

Влад медленно опустил руки с разряженными пистолетами и мягко их выронил на землю. Затем он поднялся с левого колена, на которое оперся для устойчивости во время стрельбы, и, достав финку из ножен, как сомнамбула, медленно пошел вперед. Рядом как-то снова оказались разделенные неистовым сумасшествием этой битвы верные соратники. Все вместе, единой группой, они подошли к уничтоженному вражескому отряду, где невесть откуда набежавшие солдаты конунга из полка Сиу уже предусмотрительно и старательно проверяли каждое тело ударом меча или копья, прежде чем начать тщательный сбор трофеев.

Чуть позади площадки, плотно усеянной мертвецами с желто-фиолетовыми лентами и повязками, одиноко лежал барон Ногт. Старик умер, но он не был ни убит пулей, ни задет стрелой. Судя по всему, он умер на бегу, от остановившегося сердца. Никто почему-то даже теперь не решался приблизиться к человеку, который считался самым лучшим политиком и удачливым тактиком в этих краях, пока не нарвался на непрофессионала, ломающего схемы и стереотипы, просто не зная о них.

К трупу подошел Мудрый Скарви и с коротким хэканьем отрубил голову поверженному врагу. Затем взял рукой её за волосы и насадил на подобранное копье.

— Маниту! С нами Маниту! Он умер не от оружия, а от десницы Маниту! Смерть язычникам! — радостно и громко заорал Скарви, потрясая копьем с надетой на него страшной ношей. — МА-НИ-ТУ!

— Маниту! С нами Маниту! — дружно отозвался двор, заполненный войсками. Воины конунга в запале схватки безо всякой жалости добивали раненых и бросивших оружие врагов. Над башнями взлетали ослепительно белые стяги с алыми, как человеческая кровь, звездами и иссиня-черными воронами, сжимающими в когтях символ Маниту — томагавк. Самая мощная крепость в этом регионе перешла под контроль конунга. Замок Ногт пал.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

После сей кровавой сечи

Мир пришел в Колючий лес,

И в три дня наш конунг отбыл

В поисках речных чудес.

Донжон, несмотря на чуть не ставшую губительной задержку, был, наконец, захвачен спецназом, который, как это и было задумано, его сейчас и охранял, поэтому Влад не стал ничем ограничивать неистовый грабеж, начавшийся сразу после одержания славной виктории. Он предполагал, что все самое вкусное старый барон наверняка держал в своей главной твердыне. А для счастья наемников хватит и содержания всех остальных башен и помещений, расположенных в казематах и галереях внутри стен. Разгул безудержного насилия и грабежа захлестнул взятый приступом замок, и Влад не имел никакого желания даже пытаться его остановить или вообще, не дай Маниту, вставать на пути у озверевших подчиненных.

Сейчас же требовалось взять под личный контроль и удержать самое ценное — нынешний гарнизон донжона мог и не выдержать претензий опьяненных грабежом наемников. Поэтому штабная группа вновь, как и при захвате в замке Трант, не отвлекаясь, резво рванула в самую большую башню. Среди этой круговерти их как-то догнал Стиг с частью артиллеристов, сменивших рычаги машин на белое оружие. Конунг хоть и удивился, но не имел ничего против такого дисциплинированного подкрепления.

По пути они даже встретили расхристанного наемника из Гуронов, который, по-видимому, уже взял свою долю в виде свесившейся у него с плеча блондинки и, весело насвистывая, тащил добычу в темный уголок. Вид у бойца был чрезвычайно счастливый и настолько напоминал довольного кота, утащившего с кухни гирлянду говяжьих сосисок, что у штабной группы даже повысилось настроение, с каким они и вошли сквозь главные, пока никем не охраняемые ворота в укрепление.

Осматривая донжон, Влад понял, почему задержались люди Ингвара — взрывом не откинуло плиту, закрывающий выход из подземной галереи, а обрушило огромными кусками в ход, вместе с элементами камина, в нише за которым он и был замаскирован. Штурмовой группе, когда им удалось откинуть часть камней, пришлось выползать в зал через камин, куда теперь открылся полузаваленный лаз, в котором жарко горел огонь. Но тут спецназу и повезло — пока они провозились с разборкой завала, барон со всеми воинами через мостик на втором этаже уже покинул здание и пошел убивать Влада, спустившись по канату со стен цитадели, построенной вокруг донжона.

Попав на этаж личных покоев барона, конунг счастливо избег щедрого предложения братьев по оружию "попробовать" местных обитательниц — воинов от этого предостерег вид обоих "ведьм-жен", с круглыми ошалевшими глазами теперь неотступно следовавших за Владом. Лица девчонок были бледны, зрачки расширены, а движения несколько дерганы, что навевало мысли о мощном колдовством искусстве, в котором они выложились на поле боя.

Влад нашел спальню, быстро ее осмотрел и затолкал внутрь помещения троицу своих подростков. Туда, видимо, по недомыслию, чуть не просочился и Стиг, но был остановлен в проеме дверей полководческой дланью и выдворен вообще за пределы этажа.

— Принц Трейв! — обратился конунг к дроу, который тоже явно сейчас показывал намерение прошмыгнуть в спальню, но не знал, как обойти стоящее в косяке проема препятствие в виде тела командующего. — От имени Арвенстара объявляю вам благодарность. Присваиваю вам внеочередное звание сержанта гвардии!

— О! Спасибо, Ваша Светлость! — церемонно поклонился темный эльф. — Для меня дело чести отдать жизнь во славу Арвенстара!

Влад долгое время приглядывался к дроу. Тот, похоже, по-настоящему проникся уважением к конунгу и его людям, да и к новой религии с интересом присматривался. Влад отметил наличие томагавка за поясом Трейва. Странно, конечно, было то, что дроу еще не догадался об истинном положении дел касательно принца Нюкаэля. В любом случае, следовало провести разговор наедине, так как сегодняшнее поведение Эльнуриэль на поле боя несколько не соответствовало понятиям о кодексе чести эльфийских принцев. Но доверять Трейву уже было можно. Конунг сделал себе заметку провести разговор с Трейвом об истинном, слабом и прекрасном поле светлоэльфийского принца. Влад, как настоящий начальник, почему-то считал себя самым умным, а всех остальных начинал потихоньку оценивать как непроходимых тупиц, совершенно забыв к настоящему времени, что он сам постоянно изображал перманентное тугодумие перед лицом руководства подполья. Конунг очень серьезно недооценивал силу горизонтальных связей в той вертикали власти, что он выстроил. Но, с другой стороны, подозревать подчиненных во всезнании — это уже попахивает качественной паранойей. Влад и был параноиком в некоторых вопросах, но определенные аспекты межличностных отношений от него иногда, временами, как-то ускользали, уплывая в невидимую часть спектра. Это происходило не потому, что человек в некоторых плоскостях сознания глуп или излишне косен, а потому, что запланированные нами замыслы имеют на нас обратное влияние, заставляя сознание двигаться по инерции, подменяя текущее положение дел задуманным проектом. И так происходит ровно до тех пор, пока обогнавшая реальность не рвет бумажную ткань планов в клочья на глазах у излишне мудрого мыслителя. И тут уже от запущенности ситуации зависит — собьет ли локомотив набравших ход событий незадачливого кукловода или просто пугнет гудком, проносясь мимо, в прекрасное далекое будущее.

— Ваше Высочество, пока принц удалился со спутницами отдыхать — займитесь, пожалуйста, их охраной, питанием и обслуживанием. Я имею в виду местных служанок. Их, кстати, еще проверить надо на благонадежность и объяснить, что в случае диверсий с ними церемониться не будут. Только вам я могу доверить безопасность принца.

— Да, Ваша Светлость, — вновь склонил голову Трейв. — Я позабочусь о моем светлокожем принце. С удовольствием. И сделаю это даже не по воле клятвы.

Влад немного опешил от таких оборотов речи. "Мой светлокожий принц"… Это надо так еще сказать. Тут конунга пронзила мысль: "А не гей ли наш дроу?" Это здорово ломало бы текущие планы по раскрученной интриге вокруг престола эльфов. Но увидев, как темный шлепнул по заднице одну из взвизгнувших служанок, стоящих у стеночки ни живыми ни мертвыми, и вспомнив историю с соблазнением Трейва в камере, Влад немного расслабился. Затем он внезапно подумал, что дроу может быть и бисексуальным товарищем, и вновь уже чуть не расстроился… но сплюнул на грязный затоптанный пол и выкинул все эти дурацкие мысли из головы — нужно было заниматься делом, а не страдать бабскими переживаниями от недопонятых и недосказанных недомолвок и полунамеков.

Заболеет — вылечим электрошоком.

Сбросив с себя заботу о девушках и перепоручив их исполнительному Трейву, Влад занялся выжившим персоналом донжона. По уму — всех их надо было пускать под нож. Дабы потом не было проблем с потравленной пищей и не мешал ходить по анфиладам комнат незатейливо воткнутый в спину из-за портьеры нож. Но такой приказ мешала отдать его же совесть.

— Ингвар! — громко позвал он своего начальника личной охраны, а заодно и руководителя контрразведки. Тот почти немедленно явился перед конунгом, оправляя на ходу одежду. Вид у него был еще тот, абсолютно чертячий, весь в саже и чужой крови.

— Значит так. Приведи себя в порядок, для начала, все-таки высший офицер. Далее, я гляжу, ты активно знакомишься с местными…достопримечательностями. Ты вот что, себя не ограничивай. Твоя задача полностью вскрыть всю возможную замаскированную агентуру.

Глядя на то, как вытягивается лицо у верного Ингвара, который воспринял это указание как буквальный приказ, конунг, на которого накатило внезапное косноязычие, поспешил исправиться:

— Нет, не всех поголовно насиловать. Сотрешься. Выясни, кто кухарка, а кто незаконнорожденная дочь Ногта, кто его жена, любящая любовница, что там по сыновьям Ногта, что с их семьями. Да, и еще, узнай, наконец, где барон Трант? Время тебе до заката.

Следующему прилетело генералу Виту. Влад заметил, как тот с голодным выражением лица посмотрел на вход в альков, откуда выскочил только что использовавший во всю прыть право победителя Ингвар. В планы конунга совершенно не входило, чтобы место лояльной к нему миледи Аннет заняла какая-нибудь прошмандовка, пусть и голубых кровей, проживающая в одном из уютных апартаментов в донжоне. Женщины — они существа коварные, и для того чтобы им победить в какой-либо ситуации даже самого сильного и удачливого воина, симпатичной фемине зачастую достаточно удачно подлечь под этого самого бойца. И, как говорится, в дамках.

— Генерал Вит! Отправляйтесь на поле боя. Мне нужен отчет, сколько убитых и раненых у нас после этой бойни. Перед закатом, с командирами полков, жду здесь, у себя в зале для совещаний. И не забудьте отослать гонцов в замок Трант, порадуйте свою невесту.

У конунга еще не было никакого зала для совещаний, но это не остановило поток распоряжений. И они посыпались, как только Хаген отыскал несколько выживших писарей из административного отдела и притащил за шкирятник в донжон, оторвав от празднования. Но все приказы были пока бесполезны — войско после штурма праздновало победу на широкую ногу, потрясая стены взятой твердыни звуками и сценами невиданного разгула. Да и сами писари лыка не вязали, упившись в сосиску. Армию Влада в эту ночь можно было разгромить силами пары сотен трезвых и яростных бойцов.

Но конунг нечеловеческими усилиями заставил повиноваться часть людей и в первую очередь позаботился о раненых. Вечернее совещание ничего не дало — командиры полков и батальонов сами не знали ситуации и пребывали частично в неадеквате, приложившись к емкостям из разгромленных подвалов крепости по мере своих сил; про контроль над пьяной толпой, которая сейчас бесилась за стенами донжона, никто даже не заикался.

Правитель всех окрестных земель, глядя из бойницы на постоянно перемещающиеся внизу факелы и вслушиваясь в буйство криков, раздающихся по всей крепости, тяжко собирался с мыслями в планировании намерений по закручиванию гаек. С дисциплиной в нанятом им войске что-то надо было делать. С этими мыслями он сел за стол, задумался, устало уронил голову на руки и тут же вырубился. Ингвар и Хаген, вошедшие в комнату, будить конунга не стали. Ингвару только что проткнули стилетом руку, когда он начал допытываться до одной девахи с чересчур надменным выражением лица, кем она приходится барону Ногту. Хагену же, который решил помочь другу в этой нелегкой дознавательской работе, другая девка чуть не проломила голову, когда он расспрашивать продолжил уже на кушетке, воспользовавшись силой для применения своих аргументов по ходу допроса. За навыки и опыт, приобретаемые на практике, в процессе оперативной работы по специальности, парням пришлось платить кровью.

Разрешил сомнения израненых руководителей силовых ведомств и дал им утешение сам Скарви. Мудрый старец испытывал личную ненависть ко всем "благородным". Он толкнул речь, густо пересыпанными цитированиями Маниту, которую начал с фразы: "И на минном поле цветет земляника, но не каждый усик ведет к ягодке…", и закончил стандартным уже выражением"…Маниту сказал: если враг не сдается, его уничтожают". Право слово, Мудрый Скарви отлично ориентировался в материале и совершенно непринужденно мог выдать любую фразу с нужным контекстом. Нужным и правильным с точки зрения старосты, конечно. А конунгом Вальдуром Арвенстарским Скарви всегда затем прикрывался, говоря, что Голос Маниту произнес данное изречение, а первосвященник лишь цитирует. Мужики, выслушав Скарви, потерев кровавые повязки на раненых местах, переглянулись и дружно кивнули друг другу. Но воины все еще колебались, то, на что их толкал Скарви, никому из них особо не нравилось. Да и девки были симпатичные, пусть и гонористые.

Мудрый Скарви воздел руку, как бы благословляя обоих будущих карателей:

— Вспомните слова Голоса Маниту, вы прекрасно слышали сами, как он когда-то произнес: "Только массовые расстрелы спасут нашу дворянскую интеллигенцию!" Не будет толку от змеиного отродья, не ждите добра от них, ибо посмотрите на раны свои и вспомните завет Маниту: "Нельзя ставить ногу на белый череп, в каждом из них сидит змея — ваша вещая смерть".

Это цитирование добило начальников силовых ведомств. Влад действительно произнес эти фразы в присутствии свидетелей. И неважно, что первая фраза, про расстрелы, была сказана на военном совете в самом начале войны, а вторая, про лошадиный череп, явилась на свет во время исследования подвалов замка Трант. Раз это сказано "Голосом Маниту", значит, все верно. Да, впрочем, и не в первый раз им придется заняться грязной работой на благо Великого конунга и Арвенстара. Кто-то ее должен делать, эту работу. Соратники грустно выдохнули и пошли по донжону собирать своих людей. Требовалось до охраняемого родника провести сквозь празднующий лагерь тридцать человек. После этого кровавого штурма сотни раненых ждали помощи, и для того чтоб большая часть из них выжила и вновь встала в строй, следовало обеспечить госпиталь просто гигантским количеством "живой воды". Это прекрасно понимали Скарви, Кольгримма, Ингвар и Хаген, да и все прочие, кто был в курсе, в стане конунга. Это осознавал и сам Влад, но предпочитал не спрашивать про детали, дабы не тревожить сладко спящую совесть. И вот сложилась уникальная ситуация, впрочем, хорошо нам знакомая по человеческой истории, когда высокий начальник отдает приказ о бесперебойном снабжении госпиталя каким-либо эликсиром, а подчиненные, просто "выполняя приказ" — лишают жизни одних, чтобы жили другие. И где здесь мораль? А мораль всегда на стороне написавших мемуары победителей.

До момента пробуждения Влада из родственников и фаворитов семьи барона Ногта никто не дожил. Конунг об этом узнал вскользь и гораздо позже, поэтому назревший, как хороший нарыв, разговор со Скарви, которого уже можно было переименовывать в Торквемаду новой религии, вновь был отложен до лучших времен. Кстати, Влада очень здорово еще отвлекли от того, куда делись все выжившие ногты, настоящей приключенческой историей с бароном Трантом. Оказывается, как показало расследование, этот ушлый боец, посаженный в самую далекую камеру самого глубокого уровня темницы, во время штурма ухитрился придушить потерявшего осторожность охранника, снять с его пояса ключи, отомкнуть двери камеры и проникнуть в донжон сразу после штурмовой команды Влада. Там он отловил единственную правнучку Ногта, оглушил ее и под видом захватчика уволок из замка в неизвестном направлении, мимоходом убив одного из мародерящих Гуронов. Романтика, достойная пера Вальтера нашего Скотта, или классика приключения от Сабатини, который Рафаэль.

По канонам жанра, злой и противный конунг, испепеливший и поработивший всю округу, должен был поутру, сразу после освещения Хагеном этой авантюры, бросить все силы на преследование благородного героя. Но этого не произошло, хотя Влад и должен был предвидеть, что дерзкий двойной побег вновь улизнувшего Транта не предвещает ничего хорошего. Он просто не рискнул отправить погоню, ослабляя свои силы, будучи сам фактически на осадном положении.

Лишь на третий день дикий разгул победившей армии начал потихоньку спадать. Только тогда, проблесками, по крупинкам песчинок власти, пытающихся загнать и похоронить взбесившиеся страсти под курган повиновения, вновь стал налаживаться контроль над людьми. Из-за существенных потерь отдельных подразделений полки пришлось реформировать. Но не это послужило основной причиной реорганизации армии.

У конунга на данный момент существовала возможность переправить всю или часть армии в Пандору. Целыми тремя способами: или через новую активацию сильмарилла, не будем говорить каким образом; или речным путем; или используя последний, освобожденный от взрывчатки посох. Короче, можно было перекинуть, нужно только выбрать как. Но чем кормить, чем платить и что там делать? Три тысячи, именно столько осталось у конунга боеспособного народу, который теперь срочно требовалось хоть чем-то занять. И только благодаря "живой воде" их было не полторы, а именно три. В эти три тысячи не входили гарнизоны всех захваченных в процессе конфликта крепостей, персонал осадного лагеря, который Влад решил сохранить в качестве учебного, застава на реке под командованием Андрилла и личный состав шести небольших укрепленных пунктов, устроенных на контролируемом конунгом участке, общим числом всех задействованных сил еще до полутора тысяч бойцов. В принципе, этих пятнадцати сотен должно было хватить для охраны нового графства, которым по праву теперь могли называться захваченные земли.

Военный конфликт на все оставшиеся в Колючем Лесе замки свободных баронов было решено не расширять в связи с возможным вмешательством в ситуацию эльфийских кланов. Ведь пока произошедшие события в центре этих забытых богами земель никого из крупных игроков напрямую не касались. Но все могло и поменяться в случае затрагивания интересов эльфов. История любого государства как независимого образования — всегда есть следствие всего двух факторов. Гарантией невмешательства в собственные внутренние дела является или полное отсутствие интересов других держав, или наличие у страны таких весомых доводов, при виде которых соседи благоразумно считают, что у них нет особого желания вмешиваться.

Ситуация с контролем пространства, а также дебетом и кредитом, пока складывалась удовлетворительно — подавляющее большинство транзитных караванных маршрутов сквозь Колючий лес шло через замки конунга. И их количество, вероятно, в ближайшее время могло и увеличиться, так как те, кто раньше обходил из-за войны центр Колючего леса стороной, могли вновь вернуться на маршрут. Этому способствовало не только окончание боевых действий, но и то, что Влад снизил расценки и ввел единый тариф, а также обеспечивал охраной караваны. Количество бандформирований, орудующих на торговых дорогах, резко пошло вниз. Всех несогласных с этой политикой, из тех счастливчиков, кто сумел выжить и сдаться в плен после операции по блокированию и уничтожению очередной банды, или сразу отводили к роднику с лесным ваном, или предлагали вступить в армию конунга. С отказавшимися поступали по уже озвученному чуть выше способу в этом цикле.

Влад принял решение и дальше действовать по первоначальному плану — идти к Торхольму, но уже в расширенном формате.

Теперь требовалось подать весточку в Пандору. Влад подозревал что отсутствие новостей сводит с ума всех их соратников, поэтому с этим делом следовало не затягивать. У конунга остался последний посох связи, и он, отбросив сомнения в том что лишается средства экстренной эвакуации, решил с его помощью перебросить в свою столицу людей, которые бы рассказали поселению кузнецов о достигнутых успехах, передали накопленные запасы злаковых для посевов, а так же усилили пандорский гарнизон. Всем этим параметрам отвечал отряд сына Скарви — Орли. Путем голубиной переписки, начав процесс переговоров с посредниками накануне начала войны, Влад выяснил где находится Орли и его люди и взял в "аренду на сезон". У того закончился контракт с кланом Синего Стебля, а на родине, находящейся на землях под контролем Клана Зеленого Листа бушевала гражданская война. Поэтому Орли не спешил возвращаться, и со своим отрядом проматывал деньги, состоящие из жалования и награбленной добычи, в тавернах Торхольма. Хотя выкупать его пришлось у представителя Клана Зеленого Листа, который тоже находился в Торхольме, и, похоже, пока благоразумно ждал, чем кончатся события на родине, не предпринимая ровно никаких шагов, чтобы помочь любой из сторон. Эльфы недаром славились феноменальным долгожительством. Отряд Орли появился на подконтрольных конунгу землях, в районе сейчас восстанавливаемого ударными темпами замка Дирн, на пятый день после завершения войны. Еще через два дня он прибыл в военный лагерь у крепости Ногт.

Конунгу потом рассказали, что редко когда увидишь такое — встречу отца и сына, настолько радостную и в тоже время сдержанную. Больше всех и с самыми яркими красками, рассказывал потом об этой встрече Орфейг, который сам обнял старшего брата, пришедшего в числе прочих родственников и знакомых с отрядом Орли. Брат даже поначалу не узнал его, прошедшего путь от запуганного дровосека до бойца носящего высокое звание знаменосца конунга, Вальдура Арвенстарского, лично убившего Эльфийскую Королеву.

Влад, распоряжаясь из Приречной крепостцы Андрилла, приказал к тем тремстам, что привел сын Скарви, добавить еще двести человек, из тех которые поспокойнее в поведении, затем снабдить оговоренными запасами, клетками с голубями и отправить с помощью последнего посоха прямиком в Пандору. Что и было проделано в лучшем виде. Конунгу, правда, пришлось послать два письма — Скарви и Орли, дабы, не дай Маниту, те не обиделись, что владетель побрезговал встречей с сыном своей "правой руки".

Ситуация с Орли, как думалось конунгу поначалу, складывалась весьма непростой. Все усложняло то, что он приходился сыном Скарви, а бескрайнего усиления своего первосвященника конунг не желал. Скарви вообще его начал пугать, особенно после вскрывшейся истории с принесением в жертву всех ногтов. Ему, для полного счастья, кроме входящего в силу единоличного главы религии, еще тут "церковного спецназа" не хватало. Вообще, конунгу, умеющему проводить аналогии, откровенно не нравилось появление тех паразитирующих на простом народе жреческих институтов и признаков, бывших в его родном государстве, и которые благополучно сгинули вместе с началом оккупации.

Влад даже поначалу хотел оставить Орли, но в качестве командира одного из гарнизонов, подальше от его слишком мудрого отца, однако затем ему пришла в голову мысль — что он совершенно зря боится отправлять его в Пандору, с тем что тот может подорвать хлипкую власть Жэки, осуществляемую под твердым каблуком Ирины и Натальи. Там уже, наверняка, находится сейчас такое количество народу, сагитированного по поселкам "людьми Маниту", что даже их сплоченный отряд в триста человек сразу погрязнет в рутинных проблемах и просто-напросто растворится в них. И будет выступать не подрывной структурой, а наоборот, станет элементом стабильности.

Все же к семьям вернутся, и к соседским рыжим девкам незамужним, а вокруг куча чужих людей, и в первую очередь других, рыжих незамужних девок, прибывших строить новую светлую и счастливую жизнь без жестоких эльфов…

На всякий случай, вслед за телепортированным отрядом, Влад послал речным путем в Пандору небольшую группу людей. Исключительно чтобы проверить свою теорию о том, что река, протекающая через Колючий лес, и Ведьмина река — есть одна и та же водяная артерия континента.

По этому поводу он поимел неприятный разговор с генералом Витом. Тот, практически как "местный" настаивал на немедленном прекращении любого перемещения по поверхности реки, и что переброску войск и грузов лучше запретить вообще. Следом он посоветовал свернуть деятельность Андрилла на берегу реки, а крепостцу разобрать. Удивленный конунг, выслушав все это, потребовал детальных объяснений таких неординарных требований, направленных на уменьшение обороноспособности его новоприобретенного графства. Согласно услышанным объяснениям, оказалось, что реку контролируют три речных ведьмы, и при случае топят все средства перемещения — лодки, плоты и прочее. А на неосторожных путешественников, разбивших по берегам реки привалы напускают голодных гадов ужасного вида. Если же люди пробуют как-то закрепиться — то из воды вылезает старшая из ведьм, вооруженная огненным мечом и сжигает все в пепел одним лишь его прикосновением. Резюмировал свое объяснение генерал следующим образом — риск имел смысл и был оправдан во время активных боевых действий, а сейчас можно обойтись и без этого. Даже южные орки, уж на что бесстрашные бойцы — и то боятся лишний раз подходить к водам этой реки, божества которой безжалостны и беспощадны.

Конунг задумался. Описание речных ведьм и набора их мокрых трюков уж больно подходило под Дендриэллу и ее дочерей, убитых арвенстарцами при защите Пандоры. И упоминание про пламенеющий меч — деталь, которая вряд ли присутствует при описании любой другой ведьминской тройки. Лезвия Судьбы — товар штучный, и идет по особому учету. Всем выжившим тогда Влад строго-настрого приказал забыть о произошедшем, а останки ведьм сжег и развеял по ветру.

Но вот стоило это сообщать генералу Виту? Получается, судоходство по Ведьминой реке невозможно для всех прочих, пока они верят в существование Дендриэллы. На крайний случай, можно даже организовать для потерявших осторожность что-то вроде театрального представления, с гарантированным восстановлением всех утерянных страхов — ведь весь реквизит, так сказать, шмотки, колечки и сам меч-кладенец — бережно хранятся у доверенных людей и в потайной кладовке-"гримерке" в доме конунга в Пандоре.

Как и говорилось ранее, конунг реорганизовал армию. Это выразилось в том, что из полков "гуронов" и "сиу" он перевел часть народа в изрядно поредевших "могикан" и "делаваров". Конных "команчей" тоже пришлось серьезно пополнять, чтобы их численность после участия в штурме вновь вернулась к сотне. Если с пехотными подразделениями процесс пополнения проходил относительно просто, то в конную сотню требовались те, кто хотя бы, для начала, имел развитые навыки верховой езды. Поэтому сотня команчей еще долго только называлась сотней, будучи устойчивым фразеологизмом, а на самом деле имея не больше половины численности.

"Саперы" после штурма тоже уполовинились. Их метания по полю боя не прошли даром, но зато гномы всласть намахались топорами и теперь единогласно признавали, что конунг Вальдур Арвенстарский — потрясающий вождь, который крепко держит данное слово и всегда обеспечивает хорошую драку с хэппи-эндом.

Хопли, вместе с двадцатью выжившими сокланами, получив вольную, демобилизовался и покинул ряды арвенстарского воинства. Теперь он намеревался вернуться домой, в пещеры и земли родного клана. Его не удерживали, конунг здраво рассудил, что пожилой гном явно имеет у себя дома причину, во что бы то ни стало вернуться. Проводы прошли довольно трогательно. Катерина даже заплакала, а Влад, расчувствовавшись, подарил на прощание старательному Хопли запасной комплект регалий из кокарды, пряжки ремня, значка и дал немного денег. Так что пожилой гном возвращался домой как король — с победой и осыпанный подарками.

Меньше всех потерь понес "спецназ", на который Влад перед штурмом возлагал такие огромные надежды. Вообще ни одного убитого. И теперь все остальное войско их дико ненавидело — в бою не участвовали — это раз, захватили самую богатую добычу- это два, получают пятерное жалование — это, вообще, три!..

Зато у Влада существовало подразделение, причем не состоящее из пандорцев, лично ему преданное, и обязанное по гроб жизни. Каждый в спецназе, благодаря Скарви и его помощникам, верил в Маниту так истово, что иногда даже напрягало. Это числилось еще одной загадкой для конунга, он почему-то считал, что люди выделенные, вознесенные в когорту избранных, будут атеистами, но все пошло наперекосяк. Мудрый первосвященник так промыл мозги воинам, найдя к ним практически индивидуальный подход, и объясняя все их удачи, бонусы и отсутствие потерь личной заинтересованностью в них самого Маниту, что поверив в это, в свою уникальность, бойцы демонстрировали всем и каждому свой религиозный благоприобретенный фанатизм. Все срывы и проколы, любые неприятности они теперь объясняли недовольством Маниту за неправедность мыслей и несоблюдение ритуалов.

Про личность самого первосвященника разговор стоял отдельно. Владу откровенно не нравилось влияние упрямого и кровожадного старца на свое окружение. Конунг уже посматривал на кандидатуры, способные заменить Скарви, но не видел ни в ком даже четверти той энергии которой обладал бодрый дед. Как локомотив, бывший староста, неустанно продвигал новую религию, зажигая нескончаемыми проповедями сердца верой в нового бога Маниту. Можно конечно попытаться все это объяснить употреблением "живой воды", но никто другой из пивших ее такой энергетикой похвастаться не мог, разве что общим плавным поднятием тонуса. Появление сына старосты, Орли, тоже стало хорошей палкой в планы по устранению излишне резвого религиозного деятеля. Да и привык конунг к Скарви. Тот, конечно, иногда бесил его безмерно, а порой и просто пугал, но зато на Скарви можно было списать огрехи своей же политики, идущей вразрез с декларированными принципами. Другой вопрос, что сам первосвященник, точно также при каждом удобном случае прикрывался "словами Маниту". Проблема назревала, это Влад чувствовал пятой точкой. Но сейчас, на взлете религиозного культа, оборвать жизнь Скарви означало потерять потенциально слишком многое. Поэтому, скрипя зубами, конунг тихо терпел своего главного жреца, надеясь успеть ухватить момент, когда тот в своем религиозном фанатизме станет чересчур опасен. Перефразируя надписи на медицинских упаковках и перенеся на сложившиеся обстоятельства можно сказать следующее: нанесенный вред, всему делу становления новой религии, под эгидой которой можно объединить человечество и скинуть эльфийское иго, от ликвидации, не должен превысить ожидаемую пользу. Поэтому Великий конунг занял выжидательную позицию. И, как известно, поставленный на ребро большой вопрос, может стоять на этом ребре сколь угодно долго, пока не подует ветер больших перемен.

Перед тем как отправится в Торхольм вместе со своим войском, Влад посчитал необходимым подтянуть дисциплину, а заодно и мотивацию. Если первое достигается жестким распорядком дня и прописанными военными уставами, которым необходимо следовать неукоснительно, то второй фактор вроде как зависел от движения и перераспределения денежных потоков. Но конунг нашел другой путь. Говорят, Леонардо да Винчи, изобретал свои летающие машины, рассматривая полет птиц. Влад же придумал для мира Ванахейм новый способ мотивации, глядя на свою личную охрану. Это вновь была религия. Да, способ кривоватый, но и гений возрождения Леонардо, когда зарисовывал свои чертежи, в отсутствии системы патентования изобретений, специально делал в каждом наброске небольшую, но существенную ошибку. То ли как копирайт, а то ли чисто из вредности.

В каждое подразделение ввели должность замполита. Не комиссара, а именно замполита. То есть жрец новой религии не мог влиять напрямую на решения командира части. Он мог только советовать и самое главное, должен был следить за уровнем дисциплины и религиозности в подразделении. Так конунг избежал создания частей, состоящих исключительно из фанатиков, но зато поднял общий градус почитания Маниту на новую ступень. Вытанцовывалось даже что то вроде митраизма, хотя адресация к слоям населения планировалась максимально широкой. Далее Влад решил проблему с возможной "пятой колонной".

Слухи и пересуды к нему теперь поступали не только по ведомству Хагена, но и от жрецов Скарви, так как люди активно делились своими сомнениями и размышлениями с представителями культа. Именно Марина, засветившая свой скилл в сложной сфере разведывательных и контрразведывательных мероприятий, подсказала идею введения "доверительных разговоров", аналога исповеди, только без обязательства тайны. Наоборот, жрецы в открытую говорили, что "сказанное однажды, может быть повторено дважды" — перед Маниту и перед более опытным жрецом.

И информация о любых изменениях в моральном и идеологическом настрое в войсках пошла к командованию чуть ли в режиме реального времени.

Хаген с Ингваром, и умудренный годами Мудрый Скарви, получив доступ к такому массиву данных схватились за голову. Ведь, как считали они, нужно немедленно реагировать на каждый всплывающий случай яркой нелояльности и карать за всякое преступление, которое становится известным. Любое слово несогласных вносить в специальные свитки. Влад лишь посмеялся над ними. Госбезопасность, по его мнению, не должна вообще интересовать уголовщина. Ее дело — предотвращение крупных саботажей, охрана высших лиц государства, нейтрализация потенциальных талантливых лидеров оппозиции. А все остальное сделает хаос разнонаправленных человеческих страстей и желаний. Солдаты много о чем треплются, большей частью о своих несбыточных мечтах, опираясь в голословных обвинениях на самую обычную человеческую зависть. Нет никакого смысла реагировать на каждый чих, и пока вероятные бунтари не начали собирать ячейки — все идет нормально. А до создания ячеек всем начинающим маргиналам ой как далеко, потому что благодаря реорганизации подразделения специально перетасованы и в них добавлены жрецы новой религии с прописанной должностной инструкцией замполита.

Влад не просто так через неделю после штурма уехал из комфортабельного замка Ногт и разместился в неуклюжем срубе, что служил казармой Андриллу и его людям, свалив все дела по реорганизации войска на Вита и Скарви. Крепостцу, построенную бывшим моряком, сейчас срочно расширяли, чтобы вместить Великого конунга и его охрану. Конечно близко, а по местным меркам вообще рядом, находился замок Трант, Влад в сносных условиях, разместил там своих эльфов и хакерш и даже наведывался туда время от времени. Хотя эта свита конунга конечно и так проводила рядом с ним на берегу реки целый день, приезжая как на работу.

Так чем же занялся удачливый полководец на берегу этой великой реки, пересекающей полконтинента? Археологические раскопки — вот теперь что занимало воистину разностороннего бывшего сисадмина и подпольщика. Еще до конфликта с баронами, читая переписку Транта, он обратил внимание на странный заказ, содержащий приличный перечень шанцевого инструмента. Низложенный феодал собирался что-то раскапывать на берегу реки, там, где у брода, среди вековечных елей и сосен, угадывались остатки древних строений.

И вот опять, отложив только что полученное письмо от миледи Аннет, с приглашением через две недели прибыть на свадьбу в замок Ногт, он печально вздохнул и вышел из хибарки, служащей ему сейчас временным штабом, на воздух. Генерала Вита ему было искренне жаль. Женитьба в судьбе мужчины — часто тот самый страшный и непоправимый шаг что может сделать человек в своей жизни, намертво и навсегда обрывающий веселую и беззаботную жизнь без лишних скандалов и ответственности. Но мужчина сам выбирает жестокость своей судьбы по себе, а потом живет с ней. Каждому свое. И не будем тут углубляться в дебри психологических изысканий, согласно которым, отбирает подходящие варианты в первую очередь как раз таки женщина, а мужчина просто тыркается по возможностям время от времени, пытаясь любым доступным способом расширить спектр своих небогатых шансов на продолжение рода.

Официально, генерал Вит командовал всеми вооруженными силами и считался владельцем замка Трант. Но сейчас комендантом замка был капитан Мадерик, а Вит управлял аж целыми двумя поселениями — замком Ногт и военным лагерем при нем. Конунг запретил сносить любые фортификационные постройки, и теперь, по факту, и лагерь и крепость находились в черте одного объединенного населенного пункта, окруженным основательно укрепленным тыном.

Конунг вернулся от мыслей бренных о сиюминутном к терпеливо ждущим его столетия археологическим загадкам:

— Значит так! — обратился Влад к стоящим и ожидающим приказа солдатам с лопатами в руках, предварительно сверившись с разграфленной картой местности. — Копаем вон от той сосны и до обеда!

Солдаты, подгоняемые офицерами, грустно побрели на место раскопок. Эти несколько дней, с черенками в руках, для них тянулись как те самые века, сквозь которые им следовало прокопаться.

— Стиг! — подозвал Влад ассистирующего ему в раскопках головастого паренька.

Тот подбежал, обменявшись на бегу кивками с одним из телохранителей Влада, комотделения Троем, приходившимся ему братом.

— Вот, Ваша Светлость! Намагнитил иголки как вы вчера просили!

"А пацан молодец", — подумал Влад. — "Его орудие на штурме стреляло метче остальных. И намагнитил иголки как-то. Блин, надо будет спросить, не развеяв свой ореол всезнающего вождя, как он это ухитрился сделать?"

Стиг сумел намагнитить весьма просто, он взял у Марины шелковый платочек, и потер им иголки вдоль, в одном направлении. Марина без особых выкрутасов общалась с этим парнем, своим сверстником, потому что он единственный кто ее смог уделать два раза подряд в "эльфийские шахматы". Влад, глядя на увлеченную и бескомпромиссную игру, как-то чуть один раз не пошутил, что из их одержимой парочки выведет расу сверхлюдей. Но, слава Маниту, нашел в себе силы сдержаться. Это было странно, он видел шестым чувством, что молодежь будет связана в будущем, так же как Влад в свое время увидел вместе и эльфов, но это радостное чувство за их совместное счастье в то же время наполняло душу глухой тревогой. Ведь, если подумать, это могло и означать, что Марина не вернется в Митгард, в мир Земли, или еще что хуже — они все туда не вернутся. А ведь у Марины, как догадывался Влад, есть самые веские основания, для своего возвращения, с ней, об этих резонах, еще следовало откровенно поговорить. И эти причины весьма усложнялись проявленными Мариной глубокими и системными познаниями в процедурах разведывательной работы…

Конунг отстранился от злых мыслей, используя испытанное средство — представив поле с ромашками. Стало легче, зуд предвиденья, колокол рока ушел куда-то в неслышимую даль. Но его уже стало понемногу напрягать все происходящее. Ведь третью ночь подряд, конунг просыпался весь в поту и ужасе от приснившегося. Последний сон запомнился как прошедший наяву. Сюжет транслировался довольно печальный. В нем Влада опять убивал томагавкам Трой, следующим он видел целующихся Марину со Стигом, а затем шел эпизод с убитой стрелой в спину Катериной. После все во сне заплывало в огне. Горел лес, горели замки.

Высшие силы, а может подсознание, явно давали конунгу знак, причем без модных фрейдовских обратных интерпретаций, а сразу показывая будущее ясной картинкой.

"Вот так всегда", — расстроился в своих мыслях Влад. — "Строишь, строишь королевство, расчетливо и холодно, а стоит вплестись в повествование горячей страсти двух сердец, пораженных ферромонами амура, и все. Хана всем-всем планам, королям и королевствам".

Он покосился на Троя. Определенно томагавк из сна торчал у телохранителя за поясом. У конунга страшно зачесался затылок — именно туда его во сне ударили этим томагавком.

— Стиг, как ты намагнитил иголки? — не выдержал конунг. Мысли у него просто бурлили в голове и срочно требовалось получить ответ хотя бы на одну загадку.

Парень простодушно протянул шелковую тряпочку своему командующему. Влад пощупал руками нежную фактуру ткани и явно увидел, что платок тот самый, что он подарил после штурма Ногта Марине.

"Млять", — совсем уж огорченно подумал конунг. — "Даже идиот способен все эти знаки прочитать. Меня кто-то наверху, видимо, считает особенно тупым, раз такие подсказки пошли открытым текстом".

Утро вообще принесло одни разочарования. Воспользовавшись тем, что его хакерши и эльфы расквартированы в близлежащем замке, конунг, которому его скромность весьма иногда мешала если не жить, то распробовать все удовольствия жизни, решил пуститься во все тяжкие. То есть не в смысле решения устроить оргию, залив землю приречной крепости вином и кровью, а просто, хотя бы прервать свой вынужденный целибат. Тайком от юных и, как он думал, невинных, приближенных женского пола, дабы не подрывать свой авторитет, Влад взял да и купил как-то у одного из проходящих караванщиков товар женского пола, рабыню проще говоря. Рыженькую, плотненькую, как говорится, кровь с молоком, чуть староватую по местным меркам, но зато в самый смак для изголодавшегося мужика. И не модный подиумный суповой набор, состоящий из голодных глаз, впалых ребер и зачморенного диетами вида, а чтоб тела приходилось ровно столько, дабы щипнуть, а затем и погладить было за что. Влад, существовала у него определенная слабость, всегда отдавал предпочтение рыженьким. Нравились они ему особой бесшабашностью выгодно отличающих их от прочих разномастных характеров. Вот есть же определенный набор штампов, от которых цивилизация никогда уже, наверное, не избавится, как ни сажай мужиков по кутузкам за их предвзятый шовинизм: блондинки — кукольно красивые туповатые тугодумки, брюнетки — утонченные коварные стервы, шатенки — целеустремленные но ветреные хитрые бестии. Вот из этого-то логического ряда выбиваются лишь рыжие, они безбашенно-смелые чувственные беспредельщицы. И только рыжая может встать со своего места и посреди оглушительной тишины замолкшей аудитории поинтересоваться у самого Серого Императора, "не планирует ли тот парочку-другую силовых структур переименовать в "пидоров" и "геев". Чаще всего, именно у рыжих дам, неважно причем, крашеная она или натуральная, на пределе критической ситуации проявляются стальные яйца, иногда, даже круче по качеству материала, чем у некоторых мужиков.

Но мы отвлеклись от сексуальных приключений нашего главного героя. Вернемся ж, наконец, поскорее, в мир Ванахейма, и распахнем пошире двери в конунгские альковы.

С самого начала этой эротической затеи злая судьбина стала издеваться над похотливым сластолюбцем. Первый раскатистый хохот судьбы раздался, когда оказалось, что девок две. Близняшки. И за вторую, после слезной просьбы первой, пришлось выложить круглую сумму. Тут конунг задергался, его активно начала клевать совесть, взял да и выкупил у купца вообще весь товар. Купленным рабам на глазах у совершенно изумленного этим торговца дали вольную, но тут же вменили в обязанность погасить долг. Конунг активно внедрял схему, удачно апробированную на гномах. Бедолаг кое-как распределили по различным работам, но рыженьких целенаправленно определили в кухню при тереме полководца. Казалось, сама собой исполняется мечта любого здорового мужчины, но не тут-то было. При детальном и внимательном осмотре купленного товара, обе красотки оказались покрыты какой-то сыпью и местами даже коростой. Про остальные вещи, коробящие взор современного человека, думаю, лучше даже не рассказывать. Одна еще дополнительно жаловалась на боли в желудке, у второй постоянно раскалывалась от мигрени голова. В общем, девки чисто внешне выглядели в местах для показа своей красоты весьма и весьма привлекательными, но под одеждой и внутри у них много чего, образно выражаясь "прогнило". И ведь не спишешь на экологию. Влад не был привередой, да и брезгливым себя он не считал, но высокий руководящий ранг уже наложил на него несмываемый отпечаток. Невзыскательному сисадмину, которому ранее каждый женский знак внимания был подарком судьбы, став вождем, потребовались девочки "со справкой".

Конунг Вальдур Арвенстарский среди своего окружения считался человеком упертым и способным в любом деле дойти до конца. Поэтому он начал лечение будущих несчастных наложниц с основного лечебного средства — с баньки. Баньку отгрохали на берегу реки — просто загляденье. Возводил венцы весь гарнизон приречной крепостцы, во главе с комендантом, работая почти полтора дня без отдыха, вахтовым методом, и ударно завершив строительство за тридцать шесть часов. Конечно, крышу пришлось разбирать и собирать заново, когда из замка приволокли два железных короба и их, согласно банной технологии, потребовалось установить внутри помещения, но ничто не могло погасить энтузиазм личного состава. Ведь каждый ощущал собственную причастность к будущему событию и уже предвкушал, как он будет травить по тавернам байки про личную жизнь "Голоса Маниту".

Следующая проблема состояла в вениках — лист в начале лета Влада не устраивал. Тут уже пришла очередь Кольгриммы ублажать пожелания конунга-батюшки. Каким то волшебным образом, видимо, использовав технологию, которая была освоена при возвращении к жизни консервированного горошка — ведьма таки сумела березовые и дубовые листья привести к требуемой кондиции. К этому сроку будущих работниц труда по секретарскому профилю, уже третий день как активно лечили отварами, мазями, бульонами и, конечно, лошадиными дозами универсального напитка "святая вода Маниту". Девушки прямо на глазах шли на поправку, даже потихоньку начали с надеждой смотреть на будущее, и тут им наступил Судный… извиняюсь, банный день.

Жуткие вопли, визги, хлесткие удары, доносящиеся из парилки бани взбудоражили гарнизон не хуже внезапной атаки орды красноглазых гоблинов. Самые лихие и отважные из спецназовцев отваживались пробежаться мимо окошек и краем глаза хоть попытаться заглянуть в загадочный мрак творящегося внутри беспредела. Когда дверь в предбанник распахнулась, и конунг требовательно запросил бадью с холодной водой, десятки глаз уставились на два безвольных тела, лежащие за спиной полуобнаженного Влада на скамьях в предбаннике и завернутые по какому-то посмертному бедуинскому ритуалу в белые простыни. В души бесстрашных воинов закрался царапающий грудь изнутри, потусторонний страх. Конунгу даже пришлось проорать еще раз требование принести воды, прежде чем бойцы, разглядывающие следствия неведомой и несомненно страшной церемонии пришли в себя. Охрана дружно вздрогнула, когда завернутые в простыни тела зашевелились и жалобно застонали.

Оживив страдалиц, и планируя вернуться к ним ближе к вечеру, конунг уделил внимание и археологическим раскопкам. Сейчас дюжина человек, несла в руках небольшие плошки, в которых, положенные на листики, на поверхности воды плавали намагниченные иголки. Эти люди, разойдясь цепью, должны были исследовать один из перспективных участков. Территория разрушенного поселения оказалась довольно приличной. Остатки зданий и сооружений превратились в небольшие холмики, плотно заросшие нетронутым лесом. Ветви деревьев кое-где спрягались в непроходимые дебри, и поэтому перед тем как пустить оператора с хитрым прибором, требовались усилия нескольких человек по расчистке маршрута. Развалины хранили в себе много тайн. Например, отчетливо прослеживались неоднократные попытки отстроить здесь поселение заново. По меньшей мере, копнув у брода землю и сделав срез культурного слоя — стали видны пять слоев сожженной древесины, густо пересыпанных черепками, костями, монетками и прочими кусочками утвари. Владу не нужно было перенапрягать догадками свой мозг, он и так знал, что все эти разрушения на совести трех речных ведьм. Его интересовал другой вопрос — что заставляло людей, или может не людей, селиться здесь, с явным риском для жизни. Он частично нашел ответ на свои вопросы — берег реки содержал места прошлых, весьма масштабных раскопок. Существование огромных котлованов, к нынешнему времени густо заросших ельником, никакому другому объяснению не поддавалось. И конунгу теперь предстояло найти то, что искали на этом поприще его предтечи.

Он не собирался сам брать в руки пехотную, или вообще, не дай Маниту, саперную лопату и окунаться по самую нехочушку в увлекательный мир прикладной археологии. Напротив, отходя после трудов праведных банных, одетый в белую рубаху конунг предавался порокам гедонизма, сидя на лавке, вяло покрикивая на суетящуюся обслугу и лениво потягивая через соломинку морс.

Влад в своих поисках сделал ставку на локальную магнитную аномалию, которая сопровождает следы человеческой деятельности. Так, например, копатели восемнадцатого века разоряли курганы скифских царей в Сибири и на Алтае — компас в местах изменения почвенной структуры начинал неуверенно себя вести. Конунг из столешницы в беседке, недолго думая, сделал примитивную карту, острием ножа нанеся русло реки и основные элементы ландшафта. За этим увлекательным занятием его застал залихватский свист с переправы — Влад просил предупредить его, когда из замка Трант к переправе подъедет делегация, состоящая из разномастных принцев и ведьм.

— Лохди! — заорал конунг своему повару. — Поди сюда!

— Что желает Ваша светлость?! — угодливо осведомился через минуту прибежавший чуть полноватый "главный по тарелочкам". Влад оценивающе посмотрел на пухлого улыбчивого человечка, он-то знал, что Лохди, прежде чем стать личным поваром, успел и повоевать, и поубивать. Кашевар при первом взгляде на него, как и небезызвестный кинообраз Мюллера, выведенного в романах Юлиана Семёнова и особенно в фильме Татьяны Лиозновой "Семнадцать мгновений весны", где Мюллера сыграл Леонид Броневой, вызывал ассоциацию с простоватым и добрым деревенским учителем.

— Друг мой, — Влад очень уважительно относился к людям, от которых зависело состояние его желудка. — Вон те две одинаковые рыжие женщины, которые сейчас хихикают в окне над нами, пройдя курс лечения, поступают в твое распоряжение. Ну, помнишь, я тебе еще два дня назад об этом сказал. Они для всех официантки, ну или кухарки, помощницы повара — сам придумай. Работу им дай, но чтоб себе ногу не оттяпали и не лапал их никто… Кто спросит — они в твоем штате, понял?

— Как не понять, давно все понял, Ваша Светлость, — низко закланялся повар. Ему платили столько, что можно было даже лбом при каждом поклоне биться об землю. В уме и сообразительности дядюшке Лохди было не отказать, память тоже пока не подводила, он понял, что конунг решил перестраховаться перед прибытием своих непонятных "ведьм".

Влад откинулся на спинку скамьи и прищурившись стал разглядывать происходящее сейчас на паромной переправе. Тут же пришла светлая мысль сделать бинокль или подзорную трубу. Она и раньше посещала конунга, но все было недосуг.

— Трой, брат-боец, а вы с братом часом не принцы? — внезапно спросил конунг стоящего рядом личного телохранителя. Закаленный жизнью головорез, меньше всего на свете рассчитывавший услышать подобное, от такой постановки вопроса даже вздрогнул от неожиданности.

— Нет, Ваша Светлость, — просто ответил сержант спецназа, пытаясь прийти в себя. Бедняге Трою суровую школу по закаливанию психики, которую уже прошла целая плеяда высших руководителей, от Хагена до Скарви, еще только предстояло освоить.

— А я был бы не против, если бы, например, твой брат, совершенно случайно, оказался принцем, — потрясающей глубиной, как Марианская впадина, сослагательного наклонения озадачил своего собеседника Влад. — Вот смотри, речь у вас правильная, ты сам знатный мастер меча, на симпатичную мордашку вы чистые нобили, порода, как говорится, видна. Тебе, конечно, Трой, мешает сломанный нос, но это издержки выбранной профессии. Что скажешь? — продолжал он свои странные расспросы.

— Великий конунг! Мы сыновья простого десятника, но получили воспитание вместе с сыном герцога Филипна. Тот обучался лучшими преподавателями, вместе с еще двумя десятками сверстников. Герцог хотел создать для своего сына когорту верных людей, он тренировал войско и собирался завоевать все окрестные земли.

— И что случилось? — поинтересовался заинтригованный Влад.

— Эльфы отравили всю семью герцога, а потом его лен подвергся одновременному набегу почти всех соседей. Особенно отличились гоблины, после себя оставлявшие лишь выжженную пустыню. Теперь нет там больше такого государства.

— И Стиг — это тот самый сын герцога Филипна! Но это просто замечательно! А ты воин, поклявшийся его защищать? — радостно подвел черту под этой головоломкой Влад. Казалось, конунг, ну чисто как ребенок на утреннике, сейчас захлопает в ладоши. Он, проявляя редкую безалаберность, почему-то даже не подумал про личную безопасность, пытаясь "расколоть" стоящего рядом вооруженного человека.

— Да нет же, Ваша Светлость! — взмолился Трой. — Верой своей в Маниту вам клянусь! Наша мать была из благородных, это так, но отец служил десятником. И я действительно старший брат Стигги!

Конунг задумался, заодно рассматривая, как на паром с той стороны речки заводят последних лошадей.

— Плохо, Трой. Очень плохо. Волей Маниту мне было видение — дочь моего лучшего друга, которою я взял в свою семью, под свою защиту — станет женой принца. — Влад помахал платочком Марины перед глазами телохранителя. — Принца. Именно это я обещал. И в этом я рассчитывал на твоего брата… Точно он не принц?

Этот в любой другой обстановке юмористический диалог мог бы изрядно повеселить всех слушателей и участников, но сейчас собеседникам приходилось не до смеха. Влад был измотан непонятными видениями, Трой откровенно не понимал, что от него хотят и куда толкают.

— Ладно, подумаем, что тут можно сделать, — стал размышлять вслух Влад. — Если, как ты говоришь, все в том герцогстве погибли, что мешает нам назвать твоего брата чудом выжившим наследником? Принц или герцог — без разницы, самостоятельный феодал. Что это нам дает, и что, самое главное, нам в результате этого угрожает?

— Голову отрубят, Ваша Светлость, и мне, и брату, — попытался сходу энергично откреститься Трой. — Нас сразу разоблачат, выживших там целый флот, который успел отчалить из взятой на копье гоблинами столицы.

— Нет, ты смотри, стоит у пристани твой братан и в потной ладошке за спиной букетик сжимает! — чуть привстал со скамьи Влад. — Это он вдоль берега, по кустам, чтоб мы не увидели, просочился, но не учел того, что здесь, от бани, просвет между деревьями! Трой, обрати внимание на диверсионную подготовку брата, вернемся в лагерь — погоняй как следует, пусть мозг включает. А моя-то цаца, на пароме, ко всем кормой встала и, закрывшись телом, ласково ему ладошкой помахивает! И ведь познакомились они как романтично — ночь, осада, брат пацана сидит в тюряге за неудачный комплимент, и тут она с передачей и извинениями. Помнишь, Трой?

Охранник отвел смущенный взор, а Великий конунг глубокомысленно зацокал языком.

— Ах, молодость, молодость… черт, принесите еще морсу, ты, рыжая, Аннут, тьфу, Юлган, — крикнул конунг своим… наложницам. Влад вздрогнул от осознания мысли, что он стал подлым рабовладельцем, грубо и безвкусно принуждающий свою собственность к близости, а не благородным рыцарем, добивающимся благосклонности дам куртуазными поступками. Настроение упало. Душе хотелось романтики, а тело желало плотских утех. И по ходу эти две вещи никак не хотели, как рельсы, укладываться параллельно. Поэтому поезд высоких чувств Влада никоим образом не мог прийти на станцию удовлетворения.

— Значит так, Трой. Думай. Вот иди на берег, посиди и подумай, что тут можно сделать. Потому что когда волна любви захлестнет молодые сердца, ей Маниту — вам с братом отрублю голову за то, что опозорили семью сюзерена! Присвою тебе лейтенанта — а затем казню! — забрюзжал недовольный и расстроившийся от своих последних мыслей Влад.

— Ваша Светлость! — взмолился Трой. — Так что я могу сделать? Кто я такой? Запретите им встречаться, и все! Это же в вашей воле! Ну что я тут могу сделать? Сколько раз меня наказывали вместо него, я брал на себя всю вину. И еще, то, что вы видите — может, это не то, что вы думаете?

— Интересная точка зрения, — саркастично скривил рот конунг. — Только если я молодежи запрещу что-либо — они сделают назло ровно все наоборот. Вот тут-то чувства и полыхнут, как акрит. И, помяни мое слово, ровно через девять месяцев мы будем агукать с плодами неземной любви, полученными через этот самый страшный запрет. Маленький Стиг, а может, сразу два… Это твой брат, в конце концов! Короче, я тебе расклад озвучил — Марину твой брательник получит только тогда, когда станет принцем. Сын десятника нас не устраивает. Вариант в первом приближении я тебе дал. Сдай дежурство Согди и иди подумай, потом поговори с братиком.

Совершенно потерявшийся голову от такой накачки Трой повернулся, врезался в умывальник, чуть не рухнул на луже с мокрой травой и, качаясь, пошел в сторону ворот из крепости.

— Стой! Вообще-то, Согди в казарме в другой стороне, — вдруг остановил телохранителя Влад. — А как звали сына герцога Филипна?

— Алехандро, сэр! — бодро ответил Трой.

Тем временем хитрый Стиг, оставив букетик на перилах причала, до того как паром пришвартовался, тихо растворился в приречных кустах. Марина, первая выскочившая на берег, схватила букет обоими руками и совершенно счастливая зарылась в него лицом, вдыхая манящий аромат флюидов высоких чувств. Женщине, чтобы достичь вершины счастья иногда для этого достаточно маленького, но искреннего знака внимания.

Влад, видя это, только грустно покачал головой. Увлеченный слежкой за влюбленной хакершей конунг совершенно не обратил внимания, как игриво Трейв подал руку Эльнуриэль, когда та сходила с палубы парома и в ответ на эту грациозную любезность специально практически прыгнула к нему в объятья. Это бы конунгу на многое открыло глаза, но зашоренное сознание Влада все еще обрабатывало информацию, связанную с амурами Марины и Стига. А зря. Хотя ведь этого он с самого начала и добивался и неужто хотел еще и свечку держать, при всех важных этапах становления отношений? Но никто не может объять необъятное. Молодежь — она такая, дай только повод собраться да поделиться на пары по симпатиям, и только потом успевай… подносить пеленки. Конунг все сделал правильно, придав мощный импульс в нужном направлении, но потихоньку уже стал отставать от поезда.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Клад под землею был найден удачно,

Много богатств там нашли однозначно!

Но сильные путы проклятий охранных

Мрачно горели со стен исписанных.

Отряд из замка с помпой въехал в створки Приречной крепости. Их встречал почетный караул во главе с самим комендантом Андриллом. Только оркестра не было. Влад приветливо помахал приехавшим рукой из окна светлицы, куда он перебрался со своего наблюдательного поста у бани.

— Марина, есть разговор! — сразу решил расставить все прямоугольные метки на перфокарте отношений конунг, у которого Трой из сна с занесенным томагавком все еще стоял перед лицом, как живой. Поэтому пригласил прибывшую с утренним конвоем Марину к себе на откровенный разговор, больше не имея возможности откладывать его в долгий ящик и игнорировать происходящие процессы.

— Вот что, звезда моя. Держи платочек, тебе твой Стиг просил передать. Постирать просил, — чувство юмора всегда выручало Влада в сложных ситуациях, но часто доводило до холодной трясучки оппонентов. — Давай, пока ты вновь не убежала целоваться с ним по кустам, разберем нашу жизнь и ваши планы. Я гляжу, ты хорошо устроилась, мать. Но у меня к тебе четыре претензии. Вернее, вопроса. Первый — что у нас по красным кристаллам и когда ты мне дашь связь? Вопрос второй — вот все хотел спросить, что там у нас не срослось с боевыми отравляющими веществами, или жидким огнем. Что это было, Марина, когда мы штурмовали высокую горку аккуратно сложенных камней под названием замок Ногт? Та волшебная хрень, конечно, и воняла, и пыталась гореть, но делала вышеперечисленное недостаточно интенсивно. Без огонька. Один раз прокатило, но в следующий раз у нас, по этой причине, штурм может и не получиться. Что скажешь?!

Красная, как рак, Марина не знала, куда девать букетик. На ее счастье Влад устроил разнос в личных покоях и свидетели позора пока отсутствовали. Разговор на эти темы назревал давно, и Марина с ужасом его ждала, так как парировать острые вопросы ей было практически нечем.

— Владислав Юрьевич, кристаллы кончились, и поэтому исследовать их нет никакой возможности. Хотя примерно алгоритм синхронизации мы знаем. Я послала запрос в Пандору обязательно прислать к нам часть из запасов, или им самим настроить уже там, а нам прислать пару к активированному кристаллу. Но, я так понимаю, гонцы из Пандоры вряд ли вернутся в ближайшие две недели. А по поводу серы и смолы — так а что еще из этих компонентов можно было сделать? Нужны другие, более активные ингредиенты, эффективные катализаторы для вступления в реакцию. Из того, что пока здесь есть под рукой — ничего не сделать путного. Ну, или химик должен быть грамотный, а я не химик. Батарейки еще вот сели, без них базы данных не прошерстить. Сделала, что могла. Уж простите.

Она замолкла, отвернув грустный профиль к окну. Влад пристальным взглядом посмотрел на нее.

— Хорошо, с первым и вторым вопросом разобрались. Нельзя сказать, чтоб все было провалено, но и достижений никаких нет, что печально. Это может поставить под удар всю нашу миссию. А еще вопрос доверия, который может в любой момент встать ребром. Не завидую я тебе, Марина, ой не завидую.

— Вы про что? — сделала глазки хакерша.

— Да третий мой вопрос мне покоя не дает, гой еси Марина свет Константиновна из роду Толмачевых. Ты из какого отдела подразделения "К" вообще будешь? До всей заварухи?

Марина побледнела, закатила глаза и неожиданно для Влада хлопнулась в обморок.

Пришло время пугаться уже Владу. Пролепетав что-то вроде "да не может этого быть, ну, максимум, месяц", он заметался по комнате, схватил кувшин и стал брызгать с руки на лицо хакерши. Затем спохватился и страшно заорал в окно: " Рыжие, а ну сюда! Лохди, нашатырь! Быстро!" Услышав эти крики, охрана всполошилась, ей что-то привиделось или причудилось, и она забегала вокруг терема, как вздрюченные тараканы. По крыше кто-то пробежался и грохотом лег на пузо, характерно клацнув взводимым суоми. На территории двора стали раздаваться отрывистые вопли офицеров. Через десять секунд уже вовсю лупил набат на колокольне, предупреждая округу о ЧП. Ворота в приречную крепость с грохотом затворились, стрелки немедленно взяли оружие на изготовку. В двадцати метрах от резиденции конунга по внешнему виду силосная постройка явила миру чудеса трансформации — система рычагов выплюнула на верх полой башни артиллерийскую противодраконью установку эрликон с боеготовым расчетом. Сигнальщики вовсю семафорили разноцветными флажками со своих каланчей. Сигнал о вопле конунга достиг замка Трант через три минуты, еще через пять минут из крепости по направлению к переправе выскочил на рысях отряд быстрого реагирования. Только отмена сигнала тревоги остановила всеобщую мобилизацию и отлаженный криком и тренировками механизм противодействия вражеским провокациям.

Рыжие довольно быстро привели Марину в чувство и вдвоем, осторожно поддерживая за руки, усадили на лавку.

— Слушай, Марин, не надо так остро реагировать, — начал свою речь полуизвиняющимся тоном Влад, которому обострение отношений было совершенно ни к чему. — Ну не сказала и не сказала. Здесь это никакого значения не имеет. Ну что ты, в самом деле, что я ни скажу — тут же начинаешь хлопаться в обморок?

Конунг особо выделил слово "здесь", показывая, что реальность вносит свои коррективы в отношения и ситуации, в которых эти отношения развиваются. Заодно и припомнил эпизод с атомной бомбой, произошедший еще в Пандоре. Он продолжил:

— Как я вижу ситуацию, тебя внедрили в эту группу хакерш перед самым началом Оккупации. Те нарыли явно что-то интересное, проявили активность на оккультных форумах, стали появляться — немыслимое дело для хакера — в библиотеках и засветились всей своей тематикой по полной. Что-то в алгоритмах программ стало проскакивать, в общем, спецслужбы заинтересовались, и Комок рискнул своей дочкой, а может, ты сама вызвалась? И чего сейчас-то переживать за провал, я же не враг. Дело, как говорится, житейское. Так? На, выпей серебряной водички.

Хакерша лишь кивнула, когда Влад протянул ей стеклянный кувшинчик с по-домашнему положенной на дно монеткой из самородного серебра.

— Батя твой молоток, я его уважаю. Отправить свою дочь на задание — это надо быть вообще упертым сукиным сыном. Но я правильно понимаю, в подразделении "К" просто по штату не положены агенты, тем более с таким возрастом, как у тебя? И как эльфы тебя профукали? Неужели ты в соцсетях никогда не светилась, ну не могу в это поверить… Ладно, проехали…

Конунг пожевал губу, сам глотнул из кувшинчика и начал разбор полетов по новой:

— Ладно, теперь про кристаллы и "греческий огонь". Вот что я тебе скажу, подруга дней моих суровых: нельзя, Марина, когда дело не залаживается, по-фукусимски садиться на пятую точку и, медитируя, ждать, пока реактор сам прогорит. Или из садового шланга поливать морской водой электронику. Это, как показывает история загаженной Ниппондии — приводит к катастрофическим последствиям. Везде нужен профессионализм — это верно, но у любого профессионала должна быть черта, внутренний стопор, который позволит ему попросить помощи в критический момент, а не будет цепляться за "потерю лица", когда вытекли глаза, вылезли волосы и кожа рассыпалась от последствий его профессионализма. Причем гордыня — это смертный грех. Считать себя элитарной расой или, в нашем с тобой случае, избранной особой для сверхважной миссии, а всех остальных варварами и идиотами — в корне неверно. Все тайное рано или поздно становится явным. Ты очень умная девушка, самая умная женщина из всех, что я знал, но есть люди и поумней тебя. Теперь смотри сюда.

Влад привлек за локоть Марину к столу, на котором лежала самодельная карта. Влад любил такие самоделки, в процессе начертания всех этих кривых линий он чувствовал себя минимум испанским конкистадором, перед которым вот-вот должно открыться месторасположение золотого и столь желанного Эльдорадо. Он с жаром начал объяснять захватившую его в последнее время идею:

— Для победы в грядущем мировом конфликте нам нужны союзники и собственные территории, ресурсы, кадры и запасы. Я планировал расписать план по итогам нашей экспедиции в Торхольм, но прямо сейчас появилась у меня определенная идея. В этом мире, да и в любом другом, очень тяжело предъявить претензии на землю, без особых аргументов. Нужны юридическое право и сильная армия, которая поддержит это начинание. Даже в Колючем Лесу, несмотря на все наши успехи, мы не сможем создать государство. Война сложилась уникальным способом — мы захватили замок Трант в ответ на уничтожение каравана. Затем просто отражали агрессию жадных до чужого добра соседей. Но это все, наш предел. Захват еще одного замка — и против нас объединятся все соседи, плюс гарантировано вмешаются граничащие с Колючим Лесом эльфийские государства. Не будем забывать о гномах, дроу, гоблинах и орках, которых тут составляют целый политический винегрет. Смотри сюда — вот здесь раньше находилось герцогство Маткмарк. Относительно недалеко отсюда, причем даже граничит с владениями ныне покойного графа Ригача, который успел отхапать себе кусочек. Герцогства вообще как такового нет, после гибели правителя Филипне и его сына Алехандро земли сейчас разделены между соседями, и по последним данным появилась колония гоблинов. Наша задача — подмять эти земли под себя. Да, у нас на данный момент есть Пандора и это лесное графство, состоящее из четырех баронств. Но в предстоящей войне против многочисленных эльфийских кланов — это просто на месяц партизанщины с весьма печальным для нас исходом. Победоносного блицкрига не получится. Тут нужно делать центры влияния, из которых будет распространяться наша религия. Наша церковь, наша вера — вот что мы поставим во главу восстания. Это непоколебимый базис. Даже если кончится кто-то из нас, приданного нами ускорения будет достаточно, чтобы люди этого мира освободились от эльфийского гнета.

— Владислав Юрьевич, это, конечно, все хорошо, но пока мы и без участия эльфийского гнета уже пролили реки человеческой крови. Может, проблема и не в этих востроухих, а в людях? И далее, нам вернуться надо. Желательно вместе с черным камнем и красными кристаллами, еще и парочку ванов надо с собой захватить. Тогда мы земным эльфам точно хребет переломим, — довольно бодро для девушки, которая пять минут назад валялась в обмороке, произнесла программную речь Марина.

— Ты хороший стратег, Марина, но, вынужден тебе сказать, плохой мыслитель. У нас нет хода на Землю. Пока единственный способ помочь нашим, кроме призрачной попытки коллекционирования эльфийских книг — это свергнуть здесь эльфийское владычество. Тогда и у нас в мире все нормализуется. Мало выиграть эту партию, как в эльфийские шахматы, нужно еще выжить и суметь воспользоваться плодами победы. Кстати, мой четвертый вопрос: а что ты будешь делать со Стигом в случае нашей глобальной победы? Или вы, как Покахонтас со своим головорезом, разбежитесь по мирам после краткой повести о вашей жаркой и чистой любви?

— Владислав Юрьевич! Давайте не будем в наших разговорах касаться Стига! — пошла красными пятнами Марина. — Я же не горю желанием обсуждать ваше новое красноголовое приобретение и взаимоотношения с Ириной. — Тут же нанесла мощнейший ответный термоядерный удар хакерша, которой после вскрытия карт уже море плескалось по колено. Марина, как истинно русский человек, жила не подлой тактикой бесчестного превентивного удара, а строила доктрину на мощной контратаке, опрокидывающей зарвавшегося врага.

— Ваше поведение подрывает авторитет власти конунга, — незамедлительно начал орать Влад, перейдя в этом споре во встречную контратаку. — А значит — и ваш авторитет тоже. Расхлебывать же всем вместе придется, когда потерявшие уважение принесут мне черную метку.

— Это не пираты, Владислав Юрьевич, — начала умничать Марина. — Они не знают о таком…

— Заткнись! — завелся не на шутку конунг. Вот и пришло время Владу обламывать бока пытающейся обрести самостоятельность очередной подчиненной. Марина последнее время ходила по краю, ей хватало ума не вступать в открытый спор, в отличие от Светы или Натальи, но тема про Стига ее раззадорила, и она сейчас потеряла под ногами чувство реальности. Нет в мире более плавящей мозги похлебки, вышибающий мозг затем напрочь, чем кипящие в венах гормоны, бьющие призывом к продолжению рода. На том и стоит человечество.

— Ты в семье конунга! — бушевал владетель окрестных земель. — Ты часть меня и будешь делать, что я говорю! И не можешь просто так крутить шашни с кем попало. Ты думала, я шутил, когда говорил, что выдам тебя замуж только за принца? Ничего подобного — это не шутка. Отдаю тебя замуж, Марина, нашел тебе достойную партию.

— Да что вы себе позволяете! — завизжал поросенком раскрытый секретный сотрудник подразделения "К". — Нет у тебя такого права! Отец узнает — глаз на задницу натянет! Козел старый, рыжих себе набрал, с ними иди трахайся, а мне мозг трахать не надо! Я сама решу! Волю себе взял! Сволочь! — внезапно Марина остановилась. Ее удивила реакция Влада, который сейчас откровенно похохатывал над молодой и раззадоренной скандалом девчушкой. Нервно сжимая и разжимая ладони, она с дикой злобой и ненавистью посмотрела на своего оппонента.

— Тебе знакома такая персона, твоя тезка, Марина Мнишек, о дитя суррогатных единых госэкзаменов? — совершенно спокойно спросил Влад. — Говорят, история всегда повторяется. Будет у тебя, Марина, и свой Лжедмитрий. Вернее, Алехандро, наследный Великий "херцог" Маткмарский. Ведь тебе под глубоким прикрытием работать не привыкать. Хороший руководитель, как я, например, всегда старается полностью раскрыть и использовать потенциал подчиненных.

— Что?! Какой Лжедмитрий Алехандро? — Марина настолько сильно удивилась, что даже поначалу забыла добавить истеричные нотки, но тут же исправилась: — Я вам не корова — выдавать меня замуж за кого попало!

— Так тебе твой Стигги не рассказал, что он на самом деле наследный герцог и его истинное имя Алехандро? — искреннее разыграл изумление наш главный интриган. — А я думал, что он тебе доверяет…

Услышав эту сногсшибательную новость, Марина скривилась будто съела лимон, а ее лицо немыслимо перекосило. Левый уголок рта пытался сардонически улыбнуться, а правый изображал тотальное неверие.

— Царства-государства у скрытного, но скромного Айвенго пока нет — разворовали. Лишенный наследства, бедный наш касатик. Но раньше они лежали южнее Торхольма и немного восточнее от нашего нынешнего местоположения — на побережье моря. Такой вот он у тебя, твой Стигги, котеночек в пирожке.

Влад не стал посвящать Марину в детали своего нового и, несомненно, в его мечтах, гениального плана и рассказывать сейчас весь расклад. Честно говоря, он его сам не знал, а вел себя в этом вопросе больше по наитию. Согласно составленным картам, Ведьмина река протекала недалеко от реки Хандалерг, впадающей уже в Восточное море. Конунг сразу закладывал реки как артерии своей будущей державы. Он рассчитывал понаделать барж-плоскодонок и с их помощью перекидывать по рекам припасы, войска и товары, преодолевая разрывы речных путей с помощью волока или даже прорыть канал. Далее, Ведьмина река, насколько ему теперь известно, на западе, куда она несла свои воды, впадала в Межгорное Море. Это Межгорное Море, кроме Ведьминой реки, по слухам, имело еще несколько рек, пополняющих его воды, и даже одну реку, которая проистекала уже из него. Весь этот водяной бассейн позволял надеяться на контакт, военный или торговый, в зависимости от целей, с целой дюжиной крупных государств нескольких рас. Конунг думал широко и на перспективу. Сейчас, как он надеялся, нашелся способ просунуть ногу в дверь и вполне на законных основаниях отбить под свои цели подконтрольное королевство в стратегически важном месте. Пандора — хорошее место, но, находясь в центре леса диких Ванов, расположено слишком далеко от любого возможного театра военных действий. Графство в Колючем лесу — перспективное в плане торговли место, но любое поползновение и захват близлежащих укреплений, по недоразумению называемые сейчас замками, выводили новоприобретенный домен на межгосударственный конфликт с соседями Колючего леса. Ситуация была конгруэнтна сложившемуся раскладу в Пандоре — центр глухого места, просто сразу взят немного больший масштаб. А аппетиты конунга росли. Ему теперь требовалось иметь под контролем независимый субъект международного права, в первую очередь, как легальный центр распространения религии — с морскими и сухопутными путями, по которым, как споры, искры религии Маниту разлетятся по всему Ванахейму, а потом, при внесении инициирующего реакцию катализатора, чтоб рвануло восстанием, как боеприпас объемного взрыва, снося к чертям собачьим эльфийское владычество. Но без реального куска земли под контролем он пока находился в статусе удачливого кондотьера, не более.

— Ваша Светлость! Есть контакт на холмах! — прибежал с радостной вестью под окна командирского терема посыльный от поисковой партии, внеся паузу в накалившиеся прения. Техническая победа на этом этапе разговора осталась все-таки за конунгом.

Влад схватил кусок грязно-желтой местной бумаги с кроками окрестностей приречной крепостцы и, перегнувшись через подоконник, уточнил у гонца:

— Дирби, ориентир назови, что ты мне опять, лаптем показывать будешь?

— Сэр, ориентир семь холмов, квадрат "джи-пять"! — исправился вестовой.

— Молоток, Дирби! Сообщи нашим спецам по подземным работам. Далее, бери второй взвод, хватай лопаты, и вперед! Марш, марш, марш!

Влад свернул карту дважды пополам и убрал в карман камзола. У него был бзик по поводу различных карт — он, чуть выдастся свободная минутка — начинал их чертить на чем попало. Казалось, с точки зрения национальной безопасности это была большая прореха, но качество и точность этих карт настолько сильно расходились с реальностью, часто со своими закорюками будучи понятными только конунгу, что тут уже речь скорее шла о масштабной дезинформации возможного шпиона. Эта же карта, которую он сложил и убрал, с ориентирами на местности, как и ее копии, была точна, потому что ее выполнил Стиг.

Конунг вернулся от подоконника обратно в комнату и посмотрел на все еще находящуюся в глубокой задумчивости Марину.

— Я с самого начала знал, что именно эта семерка холмов самый перспективный вариант! — торжествующе заявил ушедшей в себя Марине Влад. — Все раскопки вдоль берега — и наши, и те, что велись здесь до нас — ничего не принесли, кроме обугленных остовов и всякой разной мелкой фигни. И, наконец, вот он, прорыв. Право слово, чувствую себя Шлиманом, раскопавшим Трою, в хорошем смысле слова, разумеется.

— Считаете себя самым умным? — не сдержала эмоций Марина. — А говорят, он сфальсифицировал. Сам подкинул все артефакты!

— Хорошо, я чувствую себя Гумилевым, раскопавшим Саркел, Белую Крепость. Иди, вообще, Марина, тебе пора со своим Алехандро заняться планированием взрыва пассионарности на последней фазе этногенеза.

— Чего? — не поняла сентенций псевдонаучного бреда интеллектуальная Марина. — Взрыв пассионарности невозможно запланировать…

— Иди Стига мне найди, мать! — хлопнул ладонью по столу Влад. — Так и скажи ему: возьмется, за это дело — станет козырным разведчиком, как Штирлиц. Сама вспомни биографию Серого Императора. Иначе не быть тебе его женой.

Взгляд Марины остекленел. Влад пошел на добивание в их милом семейном споре. Врага всегда нужно уничтожать без остатка, иначе расклад может и поменяться.

— Женой, женой. Я сразу сказал, еще когда мы с деревней летающей мудохались — за шашни на стороне положена или расчлененка, или передача другому. Ты явно выбрала второй вариант. Женой конунга ты теперь быть не можешь, мы отыгрываем все на полшага назад, что ты дочь конунга. Приемная или родная — неважно. Спешу расстроить, в твоем новом статусе блядки тоже не положены. Этим поведением вы всю нашу компанию подводите под молотки! Еще раз повторяю, "для тех кто в танке": власть моя как конунга держится только на уважении. Не будет уважения — всех нас порешат. Местные средневековые традиции такое тут только приветствуют. Раз по кустам целуетесь — значит, поженим, а статус жениха подтянем до минимального приемлемого. Я не понимаю, чего тебе еще надо? Или вы со Стигом рассчитывали на несчастную любовную историю, достойную Шекспира, про Юлю и Рому?! Потрахались и разбежались, без лишних обязательств? А вот тебе уюшки! Я не дам все дело пустить под откос из-за вашего всплеска гормонов! Свободна!

Дверь хлопнула. Марина убежала, странное дело — оставив последнее слово за руководителем. Конунг вернулся к планированию своих дел, вырисовывая галочки и даты напротив начерканных абзацев в записной книжке.

Конунг планировал широко отпраздновать свадьбу генерала Вита с миледи Аннет, потом встретить свой профессиональный праздник, который был намечен на 29 июня, широко известный как "День партизан и подпольщиков", а уж затем выдвигаться на Торхольм вместе с войском. Сейчас же у него в планах стояли археологические раскопки у приречной крепости. Влад снова прикинул, что тут можно было бы найти: серебро с золотом и прочая бижутерия отпадали сразу, все драгоценное давно бы прибрали к рукам, несмотря на любое препятствие, пусть это даже три сумасшедшие речные ведьмы. Интереснее расклад возникал с магическими артефактами, но тут у конунга тоже создавалось впечатление, что "все уже украдено до нас". Оставалось на его взгляд только одно — забытая технология, причем за давностью лет настолько покрытая песками забвения, что народной молвой и фольклором к нынешним дням возведенная во что-то мифологическое. Времени записывать более чем многочисленные легенды и верования у конунга не было совершенно. Еще меньше у него обнаруживалось желания исследовать и интерпретировать этот фольклор, даже если бы он отдал приказ собрать базу устных сказаний. Он сам сделал вывод на основе имеющихся данных. Все было как дважды два: поселение располагалось на берегу реки, на пересечении сухопутных и речных торговых путей. Значит, спрятанное, как ни парадоксально это звучит относительно предыдущих выводов — это либо огромный клад, либо склад с чем-то ценным. Конунг очень хотел найти схрон, доверху наполненный магическими бутылями с чистыми химическими элементами. Это позволяло сразу решить вопрос с вооружением. Его также устроил бы небольшой волшебный металлообрабатывающий заводик со сталелитейным цехом.

Но это пока еще были только мечты и несбывшиеся планы. Влада отвлекли от его размышлений шнырянья новой прислуги, притащившей какую-то еду на стол.

Многообещающе посмотрев в сторону рыжих красавиц, уже со смешками, прикрывая ладошками рты, игриво стреляющими глазками на своего нового владельца, конунг вышел вон из терема, прихватив со стола пару пирожков. Он направился прямо на место раскопок. Натренированная и заинструктированная Ингваром охрана, получив указание выдвигаться к квадрату раскопок, споро рассеялась двойным веером, прикрывая своего полководца. Неожиданно громко матюгаясь, из-за выступившего акустическим усилителем "колодезного эффекта" башни ПВО, артиллеристы разбирали свой эрликон, чтобы согласно инструкциям последовать вслед за конунгом, куда бы он ни направился. Влад, с интересом выслушивая эти басистые рулады, благосклонно подождал артиллеристов у ворот крепости. К его полному удовлетворению, расчет материл все на свете и совершенно игнорировал саму причину их спешки — собственно Вальдура Арвенстарского. Психика человеческая иногда дает совершенно невообразимые выверты, производя подмены понятий порой незаметно, но совершенно неизбывно. Ингвар, да и многие в ближайшем окружении конунга, не понимали этой мании: иметь всегда под рукой снаряженный эрликон. Драконобоязнь, про которую откровенно намекал им сам Влад, они отметали как глупую шутку. Ведь конунг завалил на глазах у свидетелей в один день четырех драконов, откуда после подобного взяться у эпического героя этой болезни? В их мировоззрении все структурировалось довольно просто — тех, кто боится драконов, монстры убивают. А Влада драконам самим было в пору бояться.

Единственные, кто не задавался вопросами, зачем конунгу таскать за собой эрликон — были сами артиллеристы. Влад, потратив гигантское количество своего времени на их тренировки и доведя сейчас штат личной артбатареи до двух десятков, то есть четырех полных расчетов, при двух всего существующих сейчас орудиях, плюс обучив основам стрельбы каждого из своего спецназа и этим утроив численность обученного персонала, добился небывалой престижности профессии артиллериста. Здоровался с артиллеристами он лично за руку и называл не иначе как брат-боец. Поэтому каждый из особого артиллерийского взвода чувствовал себя если не ярлом, то уж хольдом точно.

Влад делал это не просто так. Он знал, что ему потребуется резерв кадров. Планы его были грандиозны и поражали размахом, а верных людей пока существовало довольно немного. Конунг понимал, что, сразу хватаясь за все, сгорит на этой работе за год, и если он хочет дожить до старости и понянчить внуков — нужно делегировать полномочия верным людям. Мысль о внуках внезапно, промелькнувшая в голове, заставила конунга обернуться на окна терема, там он заметил две рыжие головы, нагло что-то щебечущие ему в спину, явно обсуждая уходящего на раскопки Влада. Тот не отличался особой мнительностью, но всегда мог понять, интуицией или шестым чувством, когда разговор заходил о нем. Он вспомнил про Ирину, которая осталась в Пандоре, мысль также не вызвала отторжения.

Конунг подумал, что вопрос с мнимыми, "служебными" и конъюнктурными женами ему еще предстоит уминать, и хорошо, если не в процессе буйной семейной ссоры. И тут же как выдуло эту мысль, словно совершенно несущественную, у него из головы. Действительно, на кону стояло освобождение человеческой расы от ига остроухих, а у главного по этому делу голова забита амурами и чувственными предвкушениями, как у шестнадцатилетнего прыщавого юнца, у которого кровь на семьдесят процентов состоит из жаждущих размножения гормонов.

Конунг с помпой приблизился к месту активных раскопок, где компасы показали аномалию. Он подходил к карьеру примерно так же, как комета приближается к месту своей встречи с крупным небесным телом класса планета — с огромным шлейфом из челяди, в окружении охраны, полувзвода артиллеристов и нескольких десятков любопытствующих. Создавалось впечатление, что в приречной крепости остались только часовые, да и то тех, наверное, просто приковали, как немецких пулеметчиков в пригороде Берлина, чтобы их любопытство не кинуло в лес на раскопки вслед за своим командующим, сломив волю, осознание воинского долга и субординацию. Плюс был от этого столпотворения всего один, но существенный — от ворот до раскопок теперь проложили и утоптали самую настоящую дорогу.

Стиг мудро решил все усилия сосредоточить на одном из семи холмов, не распыляя силы. В гору земли ввинчивались прямо на глазах. Конунг был человеком с высшим образованием, поэтому не спешил явно насыпной курган раскапывать с вершины, а сразу дал инструкции вести горизонтальный ход от подножия с небольшим уклоном вниз. А если в каком-либо деле смачно хрустят гравием лопаты, звонко бьются о гранит кирки, с хлюпающим звуком уходят в землю ломы, бухая гулким ударом о встреченные в земле булыжники, то во всей этой музыке обязательно требуется опытный дирижер, который чутко укажет на фальшь филонящим инструментам. Такой руководитель концерта землекопов у Влада числился в штате, и ему за эту должность начислялись немаленькие деньги. Капитан Крамин, блистая начищенной кольчужкой, сверкая погонами и выгодно выделяясь среди всех, несмотря на малый рост, именными драгоценными регалиями командира саперной части, бодро руководил прокладкой галереи. Гном, широко расставив ноги и не обращая внимания на облако пыли и брызги грязи, стоял на краю раскопок и пристально вглядывался в углубляющийся с каждой секундой проем. Под левой подмышкой у него стильно торчал зажатый там кавалерийский стек. Влад знал, что этот предмет Крамин выдрал из рук одного из сыновей барона Ногта, сначала лично отправив кулаком в нокаут его лошадь, а затем удушив спешенного противника в рукопашной. Конфликта командиров, как можно подумать, между суетливым Стигом и импозантным Крамином не произошло, эти двое вообще подчеркнуто уважали друг друга. Влад изначально распределил обязанности — Стиг ищет перспективное место и определяет точку входа, Крамин уже руководит прокладкой. Ход к возможным богатствам сейчас разрабатывали трое гномов и тридцать людей, зрелищно и красиво работая как экскаватор на мускульной силе.

— Капитан, прикажите своим людям после прохода первых десяти метров обвязываться веревками — там могут быть пустоты, — дал ценное указание конунг. Просто молча стоять и смотреть Влад не мог, о чем говорить не знал, поэтому начал межличностное общение с самого простого — стал давать ценные, на его взгляд, советы, направлять и указывать.

— Да, Ваша Светлость! — проорал гном-капитан. — Слышали, что сказала Его Светлость? Немедленно обвязаться веревками!

Солдаты что-то неодобрительно промычали в ответ, но подчинились главному инженеру подземных троп.

Конунг осмотрел масштабный лесоповал, который устроили вокруг холма, чтобы расчистить участок раскопок и заодно подготовить бревна для крепи. Больше пока смотреть было не на что.

Утолив любопытство, Влад развернулся и, поманив к себе Стига, пошел обратно к стенам приречного укрепления. Затем остановился и, чисто для поддержания авторитета, всю вновь привязавшуюся, как кометный хвост, челядь выстроил в колонну по четыре и приказал петь песню. Самым популярным шлягером в Колючем лесу, звучавшим из всех хриплых глоток в высокой ротации, была переделка песни "Дорога На Берлин!". Отряд, распугивая всю живность в лесу, весело маршируя, громко и самозабвенно орал строки строевой:

С боем взяли замок Трант, Крепость всю прошли, И на указателе название прочли. Кирн, название такое, прямо скажем, непростое: Кирн, по лесу нас вед-е-е-ет!

Пока в песне числилось только четыре куплета, но служба безопасности уже докладывала конунгу, что гарнизоны спешно восстанавливаемых замков не особо стесняясь, прозорливо прибавляют еще по паре-тройке куплетов, содержащие топонимы окрестностей, относительно их места несения службы. И эти песни местным баронам уже мало того что стали известны, но и послужили причиной их вполне справедливых опасений. На данный момент соседи Влада не пугали, но могли послужить поводом к ненужному конфликту. Он не собирался задерживаться в Колючем лесу дольше, чем это требовали восстановление стен захваченных крепостей и нормы приличия касательно процедуры бракосочетания одного из своих командиров.

Пропустив колонну вперед, конунг вместе с артиллеристом последовал вслед. Весь путь Влад потратил на разговор с юным гением. Он выложил ему расклад, накидал стратегическую обстановку и сделал предложение, от которого Стиг, по мнению конунга, никак отказаться не мог. Но будущий лжепринц привел, как ему казалось, убойный аргумент, что он хоть и знал лично Алехандро и числился одним из напарников по детским играм, никак на него не походил ни ростом, ни внешностью, ни темпераментом. И самое главное: еще полным-полно живых живехоньких свидетелей, лично знавших безвременно погибшего наследника.

Влад в свою очередь его заверил, что согласно последним социологическим исследованиям, затем и апробированных на практике в одном не очень далеком мире, самым действенным доказательством служит количество и качество войск. Права становятся тем весомее, чем больше мечей и мешков денег стоит за спиной у фигуранта. Образно выражаясь, даже обезьяну можно посадить на трон — хватило бы мечей и серебра провести на альтинге подобное. В конце концов, Владу надоели все эти уговоры. Так как Стиг показал себя чересчур умным для своего возраста, но, как и указано, все-таки был довольно молод, конунг применил запрещенный, но очень действенный прием в возникшей полемике. Спор мужчин закончился брутальным: "Хватит скулить, ты пацан или мужик? Это вам не в дочки-матери на деньги играть! Марину в жены не хочешь? Тогда на кол отправлю за то, что обесчестил… в мыслях, я надеюсь, пока обесчестил. Давай решайся, или пан, тьфу, ярл, или пропал! Да любой пацан за такое бы полжизни отдал! Или ты Марину не любишь?.."

Конунг очень серьезно рисковал получить в бочину дюймов десять закаленной стали, артиллерийским кортиком, висящим на широком поясе у серьезно разозленного молодого человека. Хотя на самом деле Владу почти ничего не угрожало, ведь двое спецназовцев стояли за спинами не замечающих этого в пылу горячей полемики, готовые в любой момент предотвратить поножовщину.

Переступив через самого себя, Стиг дал согласие. Любовь, особенно первая и беспощадная, она всегда сильнее разума, осторожности и чувства самосохранения. Застилая мысли, это коварное чувство лишает человека воли и страха, бросает несчастного на амбразуры безрассудных поступков. И, как ни странно, большинство выживает, ведь это чувство делает человека удачливым и смелым, максимально концентрируя на достижении цели и придавая заодно океан бурлящей энергии. Влюбленные — это алогичные сверхсоздания, которые смотрят на наше существование через собственную искрящуюся призму, и поступь их может потрясти мир, а то и вовсе уничтожить.

С напутствием: "Да пребудет с тобой Маниту, принц Алехандро!", Влад отпустил несчастного и выжатого как лимон собеседника, озвучив погромче под окнами своего терема и специально сделав фразу достоянием всех свободных ушей, которые там в количестве двух пар находились. Рыжие бесовки не подвели ожиданий хитрого интригана — после ужина весь расквартированный гарнизон знал, что Стиг — никакой не безродный бродяга, а самый что ни на есть всамделишный Алехандро, наследный Великий герцог Маткмарский, вынырнувший из небытия безвременья и вернувшийся к жизни. Влад убил сразу двух зайцев — он создал прямой неофициальный канал из своей резиденции, пользующийся доверием у народа, о котором он точно знал и мог теперь довольно филигранно выдавать порции репортажей содержащих важные новости. А что делать? Зомбо-ящика и интернета в этом мире пока не изобрели, но от пришедшей осознанной необходимости снабжать подданных информацией под видом неофициальной, но очень достоверной, уже никуда не деться. Отсутствие сведений о ситуации в среде простых наемников, которые ясно видели, но, самое страшное, не понимали весь этот клубок сложных взаимоотношений среди высшего командного состава войска, порождало жуткую волну слухов и домыслов, порою весьма точно бьющих в цель, будоражащих непростую атмосферу внутри контингента. К удивлению Влада, он воочию убеждался в справедливости высказывания, гласящего: "Народ не обманешь, он все видит, молва все расскажет".

Конечно, можно было просто забить на подобные сложные многоходовки с веерным многосекторным перекрытием настоящей правды, но человек, для которого 29 июня — это профессиональный праздник, без подобного просто жить не может. Он, можно сказать, дышит этой атмосферой, сотканной из дезинформации и полуправды, и вне ее хиреет и болеет. Кто-то скажет, глядя на обрисованную сейчас картину, невольно повторяя за великим Станиславским, свое веское "Не верю!"? И дополняя: "Ну как так можно, абсолютно непохожего человека выдать за наследника совершенно чужой державы и попытаться получить с этого какие-то дивиденды? Слишком нагло, слишком роялисто, слишком беспардонно". А я скажу: откройте глаза и взгляните на реальный мир. Посмотрите, кто стоит во главе и кто стоит в тени, за их спинами. Не все, что блестит — золото. Истинных лидеров нации и действительных правителей, по-настоящему умных людей у руля, мы можем совершенно и не видеть, за мишурой оболванивания, галдящего нам со всех плоскостей инфоносителей и динамиков средств массовой информации. Почему так происходит? Все просто — некоторым мешает реальное, а может быть, даже самовнушенное мнительным сознанием уродство или несовершенство, вроде заикания, другие боятся публичности, а третьи вообще опасаются за свою жизнь, в качестве варианта — так как не принадлежат титульной нации или вообще, не дай Маниту, религиозных предпочтений волею судеб отданного им на управление народа. Не надо здесь искать злого умысла — желание власти естественно для человека и не зависит от национальности и, в большей части случаев, от веры. Это естественный отбор — выживает и дает потомство сильнейший, и поэтому жажда власти не что иное, как гипертрофированный инстинкт самосохранения, ведь только на вершине пищевой цепочки можно почувствовать себя в некоторой безопасности. А что до теневого управления государством, то тут достаточно вспомнить добрым словом самого великого кардинала из когда-либо живших во всех Девяти Мирах, герцога Ришелье, который, умело подкладывая под короля очередных смазливых любовниц, в свою очередь, будучи великим государственным деятелем, хранил государство. И все довольны: король успешно воюет в спальне, кардинал не менее удачливо приумножает военную славу прекрасной Франции, а гордая испанская инфанта их всех ненавидит. Каждому свое.

Вечерние часы принесли прохладу и приятный легкий разговор со своим ближним окружением. В тереме свита вела игру сразу на двух досках эльфийских шахмат. Эту хорошо стимулирующую мозг традицию завел конунг. Он, наивный, все мечтал научиться играть и, наконец, выиграть хоть одну партию. Влад совершенно упускал из виду, что, несомненно повышая непрерывными тренировками уровень игры, он, интенсивным вниманием к этому интеллектуальному увлечению, стимулировал собственным примером и все свое окружение прикладывать определенные усилия на ниве эльфийских шахмат.

И причем у подчиненных находилось в распоряжение гораздо больше свободного времени, которое они с удовольствием тратили на эту мозголомную забаву.

Поэтому, несмотря на качественно возросшее мастерство, конунгу все никак не удавалось прорваться в победители. Этому мешали равно как опыт противников, так и собственная невнимательность — самые лучшие мысли о политике и нововведениях ему приходили именно во время игры в эти проклятые эльфийские шахматы. Синдром Агаты Кристи, которая, как известно, придумывала очередной сюжет для своих многочисленных детективных историй моя посуду. Но ведь она не била ее при этом! А конунг, проиграв очередную обязательную партию в конце дня, непринужденно прикладываясь к слабоалкогольным напиткам, злобным голосом выдавал на гора от двух до пяти новых указов. Затем, проводив до ворот свою свиту, спешащую отправиться еще засветло на ночевку в благоустроенные апартаменты замка Трант, он шел во двор сбросить стресс при свете разгоняющих вечерние сумерки ароматных смолистых факелов более простой игрой в вилки. Там он тоже проигрывал своему более ловкому и молодому спецназу, что стимулировало владетеля всех окрестных земель на еще парочку особо ценных указаний по устройству войска и государства. Так что Влад в результате этих дел в личном зачете оказался довольно мудрым и талантливым руководителем и, самое главное, нашел свой собственный путь достижения высокого уровня работоспособности на благо всего народа. Особо отметим, что очень немногие государи могут похвастаться таким похвальным поведением и тем более впечатляющими развитием собственного государства.

Сегодняшний день повторял три предыдущих, но самое страшное разочарование ничего не подозревавшего и надеявшегося на что-то "клубничное" владетеля местных замков еще ждало впереди и именно этим вечером. Конунг не спешил, смакуя ожидание, и тем горше был последующий вскрывшийся обман надежд. Как и было запланировано, когда Влад отправился почивать, в спальне его ждали новые рыжие пассии. Оказалось, что чертовки, пусть и обладая приятной внешностью и длинным болтливым языком, в альковных интимных делах совершенно ничего не умели, а может, и не хотели, изображая на перинах два томных бревна. Великий конунг тут и понял, что попал в ловушку собственной хитрости. О, как разозлился, прямо зверем взъярился на этот очередной плевок судьбы наш полководец. Он рассчитывал на энергию молодых наложниц, но оказалось, что хочешь не хочешь, а теперь нужно соответствовать высокой должности и самому приложить силы, отдав их без остатка и даже немного сверх, хотя уже откровенно могло ничего и не склеиться из-за откровенной пассивной позиции девушек. Влад привык к взаимности, к тому, что партнерша, даже в самом запущенном случае, предпринимает хоть какие-то усилия для удовлетворения своего спутника по постельным утехам. Не судьба, что тут скажешь, и наши мечты и фантазии часто разбиваются о ледяной гранит айсбергов его величества Случая, мужа-консорта блистательной королевы Судьбы.

Но мужчина — всегда мужчина, когда рядом томится с глубоким притягательным дыханием молодая и красивая женщина. Опустим полог, ибо недостойно держать свечу над исполняющим танец страсти мужчиной, расскажем лишь, что высокую честь сильного пола наш герой не посрамил. И мятущиеся тени в ночи спальни от чадящей лампады нам молчаливо это подтвердят и заверят. Только утром по кровавым следам на ложе Влад узнал и осознал, что провел ночь с двумя девственницами.

Настроение у конунга с самого рассвета резко пошло вверх. И тут же радость пробила все пределы, когда Влада ошеломили вестью, что бригады военнообязанных археологов Крамина, мобилизованные и усиленные дополнительными людьми при помощи Ингвара, а также части гарнизона Транта, полудобровольно оставшихся на раскопках, могли похвастаться успехом — они обнаружили каменный свод, заваленный обгоревшими остатками досок, подкопались уже под него и проникли в помещение огромной пещеры. Неугомонный Крамин, на пару со Стигом, первыми исследовал загадочную полость. Она состояла из семи огромных комнат, соединенных коридорами. В первичном докладе поступившем от прытких археологов, конунга оповестили, что в центре каждой из семи комнат находился покрытый истлевшей рогожей огромный ящик, общее назначение которых пока ускользало от исследователей.

Влад, как от него и ожидали, начал с крика, что ключевые руководители и наследные принцы лезут первыми на острие. Заявил о полной недопустимости подобного поведения в будущем и сделал официальное предупреждение о неполном соответствии занимаемой должности. Хула поучилась довольно двоякой: вроде как и ругал в крепких выражениях, а с другой стороны, говорил об исключительной важности жизней рискнувших высокопоставленных горе-археологов для всего государства. Все слышавшие скандал справедливо сделали вывод, что конунг разорался только из-за того, что первым исследовать раскоп не позвали его самого. Наглые рыжие осведомительницы ближе к обеду подтвердили эту версию, сделав фактически официальное заявление, исходящее из неофициального окружения. В гарнизоне и свите мигом заметили новоприобретенное гордое достоинство личных наложниц Великого конунга и перемену выражения их глаз зеленого цвета, которыми они теперь, иногда сквозь людей, задумчиво смотрели куда-то за горизонт, переживая новые ощущения и изменения в жизни. У Вальдура Арвенстарского появились фаворитки. Кто-то искренне радовался за своего конунга, а кто-то грустно выгребал карманы, отдавая проигранные заклады. В окружении полководца стало доброй традицией заключать пари на его поведение — на кого первого он с утра наорет, кого из женской части, возможно, завалит в постель. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывал, но все дружно сходились в одном — Вальдур Арвенстарский в своей непредсказуемости полностью непредсказуем.

Так как самое интересное откопали без участия Влада, он демонстративно не стал проявлять особого любопытства к раскопу и отправился туда только после обеда. В этот раз конунга сопровождали только охрана и ближний круг. Остальные обитатели приречной крепостцы, да и часть бойцов, что вновь прибыла вместе со свитой в их ежедневном вояже замок Трант — паром — Приречная крепость и обратно, уже успели сбегать кто по одиночке, а кто в составе подразделений, к археологическому памятнику и там получить втык за излишнее любопытство от охраняющего свою находку, как кобра кладку яйц с потомством, усталого, невыспавшегося, но жутко счастливого Крамина. Даже утренний нагоняй не испортил настроения последнее время чересчур жизнерадостного гнома.

— Значит так, что тут у нас? — спросил, стоя у края раскопа, Великий конунг, пнув ком земли своим красным сапогом.

— Ваша Светлость! Нашли мы схрон. Посреди каждой из семи комнат огромный гроб, вроде как деревянный. Без вас не вскрывали! — привычно залебезил Крамин.

— Чтобы гном и не попытался вскрыть гроб, в котором сокровища?! — выразил удивление Влад. — Неужто скарабеев и скорпионов испугался, или древних заклятий? — Конунг все еще был не в духе. Утренний душевный подъем сменился общим упадком. Сказывалась напряженная ночь, обида от того, что его обошли при раскопках, и слишком плотный обед.

— А что, они там должны были быть? — простодушно поинтересовался Стиг.

— Это я у вас должен спросить, должны быть или они там по-настоящему есть? — буркнул недовольный конунг. — Марина! Дочь моя, ты своего жениха, Алехандро, хоть прикуй к себе на серебряную цепочку, а то до свадьбы наш прыткий герой может не дожить. Чай не кошка с девятью жизнями, а наследный Великий герцог Маткмаркский!

Часть свиты громко закашлялись. В окружении конунга произошла заминка. Мигом вокруг Марины и Стига образовалось пустое пространство. Молодые люди, по закону схлопывания подвергнутых вакуумной обработке предметов, как-то плавно и невесомо преодолели разделяющее их расстояние, и встали рядом, с особой ненавистью поглядывая на прожженного интригана-конунга. Из задних рядов ныне свободной от работы команды саперов отделилось несколько человек и, изображая загруженность неопределенным поручением, о котором они только что вспомнили, потихоньку растворились в лесу, окружавшем раскопки. Влад даже не исключал поножовщины, ведь кто первый принесет в клювике до ближайшего трактира только что озвученную двойную сенсацию — пить ему весь год по кабакам бесплатно.

Конунг, довольно ухмыляясь, прошествовал в специально к его приходу расширенный и углубленный проем галереи, прокопанной под один из семи холмов. Охрана, горестно посмотрев на небо, полезла следом. Пройдя весь ход и порядком все-таки перепачкавшись, Влад вступил в пределы погребенной до нынешних времен под землей рукотворной пещеры. Если смотреть сверху, холмы и скрытые под ними помещения располагались в виде положенной на бок пирамиды, с конусом на юг. По незамысловатой графической структуре это выглядело так: сначала шла одна комната, затем три, следом две и потом вновь одна. Влад сразу почувствовал скрытый смысл в подобном расположении огромных сводчатых, выложенным странным шестиугольным кирпичом впечатляющих своим размером залов, соединенных просторными туннелями. Стиг действительно оказался гением, указав на точку входа раскопок, точно выведшую галерею к проему, который, судя по всему, служил входом в эту необычную анфиладу комнат. Прошедшие тысячи лет надежно запрятали вход, засыпав землей комплекс сооружений и окончательно похоронив его под корнями столетнего дремучего леса.

Увидев целую натоптанную тропу среди покрытых тысячелетней пылью камней пола, конунг громко сказал, что думает о самонадеянных, абсолютно лишенных разума и затоптавших здесь все вещдоки алчных кладоискателях. Несмотря на высказанную вслух исполненную брюзжания речь, Влад был уверен, что парочка первооткрывателей ничего себе не присвоила. Конунг жестко, еще до начала раскопок предупредил, что любой сокрытый артефакт будет означать жестокую смерть и всеобщий позор на глазах у войска. Или наоборот, сначала позор, а уж после смерть, в зависимости от тяжести преступления и глубины падения в греховные объятия одетой в желтый шелк богини алчности.

Первый беглый осмотр помещений, казалось, полностью подтверждал версию первооткрывателей, что нашим археологам открылось древнее захоронение, если не конунгов, то минимум ярлов древнего мира. Но пока нельзя было даже предположить, к какой расе принадлежал этот комплекс связанных друг с другом курганов. Странность заключалось в том, что из каждой залы в соседние гробницы вели довольно широкие и просторные коридоры. Это не совсем укладывалось в стройную теорию нахождения здесь склепа. Конечно, могли одновременно похоронить семерых павших в бою героев в заколдованных саркофагах или пучок неверных наложниц в гробах с гашеной известью, но такое все-таки было маловероятно. Сами центральные объекты, установленные неизвестными создателями этих покоев, тоже вызывали у исследователей много вопросов. Выполненные из неизвестного, очень плотного и стойкого к царапинам материала, гладкого по фактуре, каждый из объектов имел индивидуальные обводы. В общей своей форме их можно было с натяжкой классифицировать как вытянутые продолговатые. Прямые линии перетекали в изгибы, те превращались в плавные полусферы, которые снова затем, абсолютно симметрично по продольному профилю объектов, сужались в прямоугольный формат. Простукивание загадочных артефактов ничего не дало. Что совсем обескураживало — у потенциальных гробов отсутствовали швы, ручки или углубления.

Была, правда, одна выемка на каждом из гробов, ровно посередине, в виде выдавленной на гладкой поверхности четырехгранной пирамидки, но общей картины это не меняло.

Предложение Ингвара применить Копье Судьбы Гугнир Влад отверг как абсолютно варварское.

Морально устав осматривать эти огромные и непонятные штуковины, Влад обратил взор на стены и углубления идущие нишами вдоль них. Если смотреть от входа, в который они прокопались, то слева от загадочных саркофагов, вдоль стен, на небольшом расстоянии от них, находились открытые урны, а справа, в неглубоких углублениях лежали непонятные доски, слипшиеся и оплывшие, покрытые ржавчиной слитки металла, по-видимому, страшно окислившегося железа. Выстроившиеся вдоль стен урны повторялись в каждой следующей комнате, постепенно уменьшаясь в количестве. Влад, произведя репрезентативную выборку, осторожно заглянул в дюжину штук, но ничего кроме комка грязи в глубине этих урн не увидел. Вполне вероятно, что, отправляя в последний путь покойника, их ставили рядом с саркофагом, заполняя водой, фруктами и прочими вкусностями. Оставался непонятным другой вопрос — почему в последней, самой дальней комнате урна была всего одна, и причем абсолютно пустой? Неужели статус покойника не позволял иметь такой обширный склад? Или все было гораздо проще и эти урны просто перетаскивали из дальних комнат, можно сказать, обделяя более старых обитателей. А что, просто грамотно реализованный метод FIFO, первый пришел — первый ушел, в сфере ритуальных услуг древнего мира Ванахейма.

Предметы справа, сначала из сгнивших кусков железа, потихоньку превращались в более мелкие, тоже бесформенные кучки, пока Влад в последней комнате не увидел в нише ряд аккуратных свертков, на каждом из которых стояли руны. Конунг вытащил из ножен свою "финку НКВД" и осторожно потрогал острием клинка один из свертков. От прикосновения тот мгновенно рассыпался в мелкое крошево пыли, и взгляду археолога предстал темный продолговатый предмет. Влад подозвал жестом Стига и вынул из его сумки одну из тряпок, взятых в подземное путешествие про запас. Затем он осторожно подхватил из ниши загадочный и смутно что-то напоминающий предмет, держа его рукой через свернутую в несколько слоев ткань. Влад мог поклясться, что держит в руках самый настоящий болт, резьбой которому служат прямоугольные насечки. Рядом лежащий сверток при исследовании явил прямоугольный, почти кубической формы, небольшой предмет со сквозным отверстием посередине. Древняя гайка не навинчивалась, а просто надевалась до упора, затем доворачивалась на этих шлицах и потом стопорилась. Пока было непонятно, как решалась проблема стяжки, но такая гайка, при качественном стопоре, явно развинтиться не могла. Найденный в углу комнаты в другой нише предмет, похожий конструкцией на гигантскую "козью ногу" для взвода арбалета, дал ответ на вопрос, каким именно образом достигалось максимальное сжатие скрепляемых этой фурнитурой предметов. Так как на поверхности "гробов" ничего подобного в качестве стяжки не наблюдалось, можно было сделать вывод, что эти предметы участвовали в похоронном обряде опосредовано.

Тут конунгу пришла в голову одна мысль — а действительно ли это склепы с гробами? Пораженный внезапной идеей он выхватил один из запасных факелов, висящих в связке за плечом Трейва, сопровождавшего своего сюзерена в этом походе, и, намотав на древко ветошь, стал стирать с ближайшей стены паутину и оттирать от темного налета. Комья грязи, налипшей за тысячелетия на поверхность кладки, сначала отходили неохотно, но затем дело пошло, особенно когда сопровождающие полководца тоже принялись помогать расчищать поверхности. Через десять минут самая дальняя комната преобразилась — вместо ожидаемой кладки проступили ослепительно-белоснежные стены, на которых крепились, судя по всему, бронзовые, почерневшие и позеленевшие от старости панели.

— Марину, позовите Марину! — закричал возбужденный находкой конунг. — Она должна знать, как быстро снять эту патину!

И хотя Влад не сказал, кому конкретно бежать за хакершей, все, кто стоял у Стига на пути, сделали шаг в сторону, а сам артиллерист молча метнулся по переходам, вызывать в подвал свою возлюбленную и по совместительству, час назад совершенно официально объявленной, нареченную невесту.

Через несколько минут в комнату вбежала Марина, сопровождаемая не только Стигом-Алехандро, но и вездесущей Катериной. Не задавая лишних вопросов, так как ситуацию по дороге объяснил ее спутник, будущая герцогиня Маткмаркская достала из сумки небольшой желтый лист местной бумаги с ручкой и моток серебряной проволоки. Накарябав на листе небольшой иероглиф, она размотала кусок проволоки и, проткнув в нескольких местах лист бумаги, создала на глазах у восхищенной мужской и поэтому бесталанной в магии аудитории трехмерную формулу заклинания. Марине пригодилась и увязавшаяся за ней Катерина, которая словно заправский фокусник вынула маленькую клетку с находящейся внутри мышкой, затем достала бутылочку с живой водой и налила из нее глоточек в малюсенькую деревянную ванночку. Мышь быстро вылакала драгоценную жидкость и резво заметалась по клетке. Было видно, что живая вода ей изрядно прибавила сил. Но ассистировавшая Марине юная колдунья не дала грызуну насладиться дивным вкусом приятных и бодрящих ощущений, так живительно хлынувших по его венам. Достав длинную иглу, Катерина метко воткнула ее в бедное животное. Зверек заверещал и забился в агонии, а капли крови, стекая по спице, ставшей жертвенным оружием, закапали на бумагу с формулой, орошая замысловатые иероглифы бурыми разводами. Марина в этот момент кратко, но громко произнесла слова заклинания. Вспыхнул синий огонь внутри нарисованных иероглифов и забился, перепрыгивая с одного витка продетой сквозь лист проволоки на другой, а затем, разбившись на сотни огоньков, оторвался от проволоки и разлетелся по комнате. Сноп мерцающих синих и голубых огней заметался по зале под потолком в разные стороны, а затем с низким гулом унесся по коридору в другие помещения, откуда тут же раздались удивленные вопли испуганной охраны. Но после того, как огоньки разлетелись, скрытые под налетом времени поверхности остались ровно такими же.

— Звезда моя! — учтиво обратился Влад к своей самой умной и скрытной хакерше. — Скажи мне, что ты творишь на пару с Катериной? Вы тут нас не пожгете? Не замуруете обвалом? — выразил он вслух опасения, ярко нарисованные на лицах всех остальных присутствующих.

— Спокойно, Маша, я Дубровский! — опасно, на грани фола, ответствовало обнаглевшее в связи с предстоящей свадебной авантюрой существо в юбке. — Че заказывали, то и играем. Вам хотелось снять патину и ржавчину — вы таки ее снимете. Где вы еще найдете колдуний-посудомоек?

И хакерши громко, не по-девичьи загоготали своими высокими голосами. Этот дуэт, под переливающимися резонирующим искаженным эхом сводами, получился у девчонок по-ведьмински классическим и вгоняющим в столбняк.

Подождав пару секунд, пока взбесившиеся мурашки на спине вновь улягутся, вместо адекватного ответа конунг поступил нестандартно, но в рамках своего давно пользующегося заслуженной славой ассиметричного стиля.

— Стиг! То есть, как там тебя, Наследный Великий герцог Алехандро! Ты точно хочешь взять эту женщину в жены? Смотрите, Ваше наследное, у меня еще вот одна, Катерина подрастает…

Марина только набрала воздуха, чтобы продолжить эту перепалку, как, обратив внимание на стены, воскликнула:

— Смотрите! Стены очищаются!

Вся свита конунга вместе со своим полководцем с замиранием дыхания стали наблюдать за творящимся волшебством. Стены пошли фиолетовыми волнами, заволновались, потемнели, а затем налет древности осыпался вниз черным порохом праха, являя археологам убранство комнат. Атмосфера в подземелье мгновенно переменилась, из темного мрачного местечка она превратилась в галерею облицованных белыми плитками комнат, по стенам которых лентами параллельно полу в три ряда шли, блистая отблесками факелов, начищенные бронзовые панели. Влад пригляделся к изображениям на этих панно, играющим в бликах скудного освещения затейливой гравировкой. На самой нижней ленте показывались картинки, где какие-то гуманоидного типа существа засовывали с торца в огромные продолговатые ящики, очень похожие на те, что сейчас стояли по комнатам, стволы деревьев; засыпали в урны песок, еще какие-то материалы, то ли торф, а то ли болотную грязь, затем эти урны также пропихивали в торец загадочных "гробов". На второй снизу, средней ленте те же существа монтировали остовы загадочных то ли механизмов, то ли кораблей. На третьей, самой высокой, эти же создания занимались, судя по всему, знакомым и любимым для любого цивилизованного существа делом — войной. На странных совершенно различных конструкциях они сражались с многочисленными разнообразными тварями и себе подобными. Причем кровопролитные битвы велись сразу в трех средах — не только на воде, но в воздухе, и самое удивительное — под водой!

В воздухе маневрировали похожие на летающие тарелки агрегаты; напоминающие похоронные лодки древних египтян сражались с различными чудовищами под водой, и самые обыкновенные драккары скользили по водной поверхности, ведя бой с земноводными гадами. Судя по рисункам, загадочный корабль умел трансформироваться, максимально подходя под условия среды и избранную тактику боя.

Внимательно осмотрев эти картины, Влад заострил внимание на самом нижнем их слое, где были нарисованы продолговатые близнецы стоящих посреди комнат огромных штуковин. Схватив пустую урну, он подошел к одному концу загадочного "гроба" и попытался ее просунуть внутрь. Урна пролезать в артефакт, как на картинке, никак не хотела. Тогда конунг, как опытный человек, решил подойти к этому вопросу с другой стороны и, обежав предмет своих изысканий, зашел с другого торца. И, о чудо, сжимаемая в руках урна свободно вмялась в абсолютно ровное и твердое покрытие, затем ее что-то подхватило, а после с металлическим чавканьем с силой втянуло внутрь. Влад видел, как теряют свои пальцы неуклюжие операторы станков, поэтому резво отдернул руку. Внутри артефакта что-то защелкало, заурчало, но больше ничего не произошло.

Постояв в задумчивости возле загадочного агрегата, сожравшего урну, Влад затем ласково погладил бок механизма.

Он понял главный секрет этого места.

Помещение, которое они откопали, когда-то было фабрикой, на которой изготавливали детали кораблей. Ленты в комнате наглядно иллюстрировали производственный цикл и дальнейшее применение. Конунг уже сейчас мог с уверенностью сказать, что в урнах засовывали материалы и нужные вещества, а на выходе получали рангоут, фурнитуру и такелаж. Магическая верфь. Влад не знал пока точно, но сильно и вполне обоснованно подозревал, что узким местом в производственном цикле будет знакомый, отвратительный, но нужный ресурс. Миллион шансов без одного, что здесь опять все упиралось в чертову ману. Просто в гигантскую прорву маны.

Спеша проверить свою догадку, Влад почти побежал в самую первую комнату, туда, где должны, следуя логике, на нижней ленте, опоясывающей помещение древнего цеха, находиться описания начала производственного цикла. Добежав и приглядевшись, он содрогнулся: тысячи склоненных фигурок с занесенным узнаваемым профилем клинка Хекса над каждым несчастным, изображенным по всему периметру нижнего барельефа, означали правильность опасений конунга. Мана перегонялась в восемь гигантских октаэдров, которые делили нижний барельеф на кратное им количество частей. На средней ленте барельефа семь из них разносились по машинам, производящим запчасти, а восьмой устанавливался на носу корабля-трансформера.

Конунг все же посчитал, сколько необходимо маны для производства одного суперкорабля — он высчитал количество в шеренге, изображенной на нижнем барельефе, а затем количество, помещавшееся в шаг. После, он измерил шагами один из секторов. Получилось чуть больше тысячи на кристалл. Он обменялся взглядами с ближним кругом, который с интересом следил за его манипуляциями. Марина тоже все поняла и еле заметно отрицательно покачала головой. Не требовалось озвучивать вслух, что данная технология абсолютно точно никоим боком не вписывалась в официальную философию общества, которое хотел построить Великий конунг Вальдур Арвенстарский.

Плюнув на пол, разочарованный исследователь-археолог пошел в галерею подкопа на свежий воздух. Требовалось срочно что-то придумать. Как бы ни шли дела — пиар должен был быть совершенным.

— Маниту нас оделил драгоценным даром! — громко заорал Влад, выйдя из хода и взгромоздившись на один из ближайших пеньков, которые теперь во множестве окружали место археологических раскопок. За последние два дня здесь, расчищая подходы и площадку и заготавливая бревна для крепи, вырубили чуть ли не гектар леса.

— Древние знания нам стали известны! Теперь мы будем строить корабли, которые могут не опасаться произвола речных ведьм. Только эти суда имеют необходимую защиту чтобы плавать по нашей реке!

— А как мы их будем строить? Их создадут волшебные инструменты, что найдены внутри? — задали вопрос из глубин стихийно возникшей толпы на этом импровизированном митинге.

— Нельзя постоянно искать легких путей! — гордо заявил политик и полководец, который в недавней войне захватил свой третий замок Дирн, просто взорвав его вместе с гарнизоном вместо многодневной осады и кровопролитного штурма. — Нам даны чертежи и лекала, по которым мы отстроим наш великий и непобедимый флот! Армия и флот — вот два меча, которыми мы победим всех наших врагов! С нами Маниту, братья! Сделаем все своими руками!

— С нами Маниту! — дружно заорало в ответ собрание.

— А золото, серебро, камни самоцветные? — пискнул все-таки кто-то из задних рядов.

Казалось, конунг должен был проигнорировать подобный вопрос, но не будем забывать, что он командовал не обычными забитыми обритыми призывниками, а наглыми и алчными приземленными лохматыми наемниками, для которых одной новой религии было мало, чтобы промыть мозги.

— Все уже украдено до нас, — дал классический ответ Влад. — Триста тридцать лет тому назад. Там нет ничего кроме пяти или шести помятых и пустых бесформенных гробов. Урны с посмертными подношениями пусты. Есть еще настенные барельефы из сплава меди и олова — бронзы. Но специалистам потребуются месяцы работы над расшифровкой надписей. Все, что можно сказать — речь на них идет о многочисленных жертвах, с которыми древние вожди сопровождались на тот свет. Остатки проклятий до сих пор там. И мы, по-моему, немного, самую малость, нарушили охранительные печати…

Выдав эту откровенную дезу, Владу теперь должен был нанести на эту акварель из лжи завершающий мазок, который совершает мастер, превращая им действительно хорошую картину в законченную работу, переводя за грань, служащую водоразделом искусства мастера от творения гения.

— Воины! Мне нужны добровольцы! Необходимо зарисовать все картины, что там остались! Клянусь, что останки героев, в случае наступления страхового случая, будут похоронены с почестями!

— А что значит "наступление страхового случая"? — проблеял кто-то любопытный среди стремительно редеющей толпы.

— Это когда все умирают, — поспешил поделиться конунг значением нового определения. — Работка-то предстоит опасная. Там только гробы, надписи на стенах и следы надломанного проклятия. Ну, еще проход на грани обвала. Итак, есть добровольцы?

Закончив речь и оглядевшись, Влад отметил, что стоит только в окружении охраны, распределившейся по свободному пятачку вырубленного леса, а за спиной у него переминаются с ноги на ногу его свита. Толпа рассосалась в лесу, будто и не было тут никого и никогда.

— Великий конунг, — внезапно спросил Ингвар, который не отходил от него ни на шаг. — А это правда про духов, которые мы сейчас разбудили?

— Истинному смельчаку, как ты, Ингвар, например, никакие злые духи не страшны, — уклончиво дал ответ Влад. Он понял, что запущенная по наитию, полностью импровизированная деза удалась. Ведь даже те, кто сопровождал его вниз, поверили словам, хотя ничего страшного в подземельях не обнаружили. Но если он не мог прямо сейчас воспользоваться находкой, это не значило, что ее следовало дарить возможным конкурентам. И с бухты-барахты такие дела решать нельзя. Поэтому, вернувшись в терем, он пригласил к себе своих хакерш. Выгнав проявивших законное любопытство рыжих близняшек, Влад некоторое время собирался с мыслями, чтобы обсудить судьбу находки. Он не заметил, как нахмурили носики и негодующе переглянулись его подчиненные — девушкам очень не понравилось, как Влад, пусть и большой сейчас начальник, прогнал двух своих "секретарш", цикнув им, как кошкам, и сказав "брысь отсюдова". Женская солидарность — всегда скрепляющий цемент общества, в котором пытаются верховодить, раздирая на части социум, пораженные вирусом власти самцы.

— Что будем делать с этой подземной фабрикой? — задал риторический вопрос Влад. — Запустить мы ее не можем, требуется мана. Далее нужны восемь загадочных кристаллов, что изображены на панно. Можно совершенно точно сказать, что это не сильмариллы. Зато кинжал Хекс, который тщательно прорисован над каждой жертвой, изображен довольно узнаваемо. Ваши идеи?

Катерина пожала плечами. Ей до фабрики кораблей было фиолетово. Ни инструментами, ни материалами, ни, самое главное, кристаллами они не обладали, и поэтому вопрос о развертывании производства был беспредметным переливанием из пустого в порожнее. Но ее старшая подруга, за неимением конструктива, решила поерничать:

— Пускать экскурсии за деньги! Нарубим лавэ! — сегодня Марина отыгрывала роль ехидной ведьмы, и делала это довольно талантливо. Девушка, как могла, все пыталась уколоть Влада за то, что тот грубо нарушил их романтику со Стигом и повел себя в укромной беседке, сотканной из высоких чувств, как слон в посудной лавке. Про видения конунга, в которых Влада убивали из-за нее, Марине было неизвестно, да и не поверила бы она в подобное основание абсолютно беспардонных действий. Сам инициатор интриги в глубине души надеялся, что, прослышав про женитьбу, умный Стигги растворится безвозвратно в дремучих окрестных лесах. Как заботливый родитель, он даже дал дополнительную нагрузку для ускорения возможному родственнику, назначив его самозванцем, чтоб тяжесть будущей ноши показалась тому вообще в принципе невыносимой. Жалко, конечно, терять и Трейва, который не бросит брата, но, как известно, без жертв не бывает победы… Парень должен сам выбрать свою судьбу.

Стиг, однако, проявил свой нордический характер, совершенно упертый и невменяемый для доводов разума, когда дело касалось чести и любви, оставшись и приняв вызов. Влад даже зауважал парня, который в битве за "дочь" конунга без лишних колебаний принял самую высокую ставку. При арвенстарском дворе самозваного ванахеймского варианта Ярослава Мудрого появился свой Харальд Хардрада, готовый ради любви кинуть к ногам вышеназванного отца невесты луну и солнце, даже если их для этого придется отвинтить от неба, забравшись на самую высокую башню Великой Византии…

— Значит так, — решил прервать конунг это совещание, поняв, что разумных доводов он сегодня не дождется. Влад подозвал к окну Ингвара и Андрилла, беседовавших о чем-то неподалеку. — Вход завалить, оставить только скрытый пост. Завтра мы возвращаемся в Ногт. Нужно успеть на сбор баронов.

Сбор представителей баронов, который решил организовать Влад, служил сразу нескольким целям. Необходимо было на всякий случай снять накопившуюся напряженность с соседями, которые с законной опаской взирали на внезапно выросшее у их небольших укрепленных башенок, гордо и спесиво называемых "замками", целое бандитское государство. А также требовалось понять, можно ли принудить их к добровольному вступлению в общую правовую зону и, самое главное, возможно ли получить золото по долговым распискам, которые во множестве ценным компроматом обнаружились на дне одного из сундучков в донжоне Ногта, поименно упоминая практически всех бывших соседей старого интригана. В общем, на будущем поле переговоров с соседями хватало как перспективных инструментов, так и юридических лакун. По уму, конечно, вести разговор следовало по отдельности с каждым из местной знати, но Влад рвался в Торхольм.

Нынешняя версия посещения Торхольма звучала следующим образом: Наследный Великий герцог Алехандро со товарищи собирает войска, чтобы вернуть себе обратно земли Маткмарки. То обстоятельство, что совсем недавно фигурировала совершенно другая версия, в которой принц Нюкаэль собирает отряд для похода за Лезвием Судьбы, топором или молотом Слаг, Влада нисколько не волновало. Воспитанный в лучших традициях неприятия потока сознания, льющегося бесчисленными нечистотами пропаганды из лжи и заискивающего вранья прямо в мозг потребителя из всех официальных СМИ, он не заморачивался отслеживанием особой стройности для своей легенды внедрения, легко меняя ее исходя из складывающейся военно-политической конъюнктуры. Если победит — придворные летописцы нужное умело увеличат, порочащее тихонько сотрут. А прикормленные борзописцы талантливо придумают, что наваять такого-эдакого сверху затертого, да так, чтоб сияло лучами победы в ореоле славы на фоне всего остального, безжалостно отправляя замарашку падчерицу-правду в тень от придуманной красавицы хозяйки-кривды. В случае если проиграет — все сделанное им, все достижения, равно как хорошее и плохое, будет втоптано торжествующими победителями в грязь, и хорошо еще, если из черепа неудачника не сделают кубок для вина.

Конунг располагал еще вагоном времени до означенного события сбора баронских представителей, следом за которым тут же лежала дата намеченной свадьбы у его сподвижника. Соответственно, спешить он не собирался, намереваясь по дороге в Ногт сделать крюк с инспекцией восстанавливаемых из руин Кирна, Дирна и тех укрепленных пунктов, что конунг приказал возвести для более полного контроля над территорией.

Заодно, данная поездка, вкупе с предшествующей археологической экспедицией, а также умело распространенными слухами, позволила реализовать Великому конунгу давно терзавшую его параноидальную идею. Распечатав письмо, прилетевшее с вечерней голубиной почтой и содержавшее доклад от Хагена, он быстро накарябал в ответ четкими, но кривоватыми рунами: "Завершить операцию "Перезагрузка". Начать мероприятия по пакету "Формат Цэ". Конунг, страдающий повышенной, просто мнительной подозрительностью в сфере национальной безопасности, перед походом в Торхольм хотел кое-что окончательно прояснить. Следовало обязательно "прибраться дома", а найденные крошки тщательно исследовать.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Зеленый лист в багровом пламени костра,

В войне горит гражданской эльфийская страна.

Но канцлер Мори принял ответственности власть

И Древу королевства не дал в огне пропасть.

Земли Клана Зеленого Листа горели в пламени лихой гражданской войны. Случилось немыслимое: внутри одного клана эльф пошел против эльфа. Конечно, подобные вещи случались и в прошлом, но официальная эльфийская история всегда отрицала подобное. Остроухие, для придания такой ситуации некоторого подобия благообразности, придумали стандартный сюжетный ход. Спустя сотню лет после конфликта объявлялось, что на самом деле прошла не очередная братоубийственная война, а случился почти плановый, практически ритуальный, один из многочисленных конфликтов между двумя различными кланами. Правильному освещению вопроса весьма мешало то обстоятельство, что данная раса отличалась повышенным долгожительством, но, как известно, время лечит все. Просто требовалось чуть больше времени, а потом приходили другие проблемы и прошлое проваливалось на второй план. В это время листы летописей ударными темпами переписывались заново.

Когда-то будучи единым народом, эльфы Ванахейма делились на части столько времени, сколько продолжались боевые действия. Этот деструктивный процесс у них пошел практически с первых дней вторжения и продолжился с дополнительным ускорением после ухода от дел асов, пригласивших повоевать из мира Льесальфахейма остроухих любителей зеленых лесов. Сначала отпочковались Заморские эльфы, воевавшие на другом материке. Сейчас у них там прошло два деления: сначала на Рассветных и Закатных, затем эти кланы развалились на еще более мелкие непрерывно воюющие между собой феодальные группы и фракции.

На нашем же гигантском Лесном материке, где лес занимал практически три четверти его, исключая побережья, скалы и дикие страны юга и севера, а особенно не желал расти на западных холмах, у эльфов ковалась совсем другая история. Здесь так и не успели вырезать всех ванов до начала охлаждения накала борьбы. Да, эльфы полностью окружили и локализовали нынешних бывших хозяев этого мира, трансформировавшихся в духов леса, но окончательно Дикий лес подчинить себе не смогли. Вместо войны на уничтожение, начался процесс симбиоза двух абсолютно разных рас по окраинам так и непокоренного Дикого леса. Эльфы предоставляли защиту и подпитку маной — ваны обеспечивали их "живой водой" и некоторыми полезными минералами. В общем, наладили взаимовыгодный обмен. Другие расы, оказавшись не дурнее перворожденных, тоже ухитрились установить с ванами контакт и обозначить общие точки обоюдного сотрудничества столь разных цивилизаций. Сквозь земли диких ванов ходили торговые караваны с контрабандой, расплачиваясь жизнями рабов. В Диком Лесу также совершенно спокойно основывали свои деревеньки оборотни. Жизнь — она многогранна и всегда ищет компромисс.

Так вот, эльфы Лесного континента еще задолго до окончания активной фазы войны, выродившейся в многосотлетнее противостояние, развалились на Темных и Светлых, где Темные ушли под землю, а сразу после затухания войны эти два клана уже распались на более мелкие. Светлые организовали семь независимых королевств, расположенных коруг Дикого леса. Еще на карте существовал Колючий лес, примыкающий к Дикому с юго-востока, богатый железными рудами и не подходящий из-за этого как для взрастания в нем эльфийских мэллорнов, так и для комфортного существования ванов. Если бы не грызня эльфов друг с другом, война с ванами кончилась бы через сотню лет после вторжения, положившего начало этой тысячелетней резне, причины которой нынешние участники уже и не знали. Видимо, воздух Ванахейма способствовал пробуждению индивидуального самосознания и разрушению первоначальных эльфийских ценностей. Вполне вероятно, что асы, посмотрев на все эти междусобойчики, именно поэтому завершили свой проект вторжения в Ванахейм, просто устав от улаживания бесконечных споров и конфликтов между длинноухими спесивыми созданиями. Ведь одно дело — это чистое искусство войны и благородный адреналин вприкуску, и совсем другое — мелочные свары, обманы, скандалы и подставы, а заодно и яд в бокале взапивон от "бла-а-агородных" эльфов. Асы плюнули и ушли, хлопнув за собой дверью. Эльфы остались.

Нынешняя обстановка в землях Клана Зеленого Листа, королевстве Исилмир, вполне отражала ситуацию во всем Ванахейме. Каждый был сейчас сам за себя и примыкал к тому или иному лагерю исходя из личной выгоды. Страну разорвало на три части. В столице королевства, летающем городе Ондовиста, заседал канцлер-регент. Всю полноту власти до возвращения законного наследника на трон ему торжественно вручил Государственный Совет, будучи, правда, при этом в более чем уполовиненном составе. Вряд ли стоит тут говорить, что канцлер-регент возложил на себя добровольные обязательства по поиску такого наследника, так как прямая линия королей в связи с кончиной венценосной особы от рук собственной дочери трагически оборвалась. С поиском дееспособных наследников мужского пола дело обстояло весьма непросто, так как канцлер за прошедший век, используя помощь своего деда, мага Истармилме, практически извел под корень весь кадровый резерв царствующих фамилий на этом континенте. Казалось, описываемое сейчас — это что-то из ряда вон, но достаточно вспомнить историю Франции с Людовика XIII по Людовика XIV, с тотальным травлением, как крыс, всех представителей семьи царствующей династии, и становится понятно, что у эльфов все еще обстояло более-менее, как высказалась как-то одна представительница слабого пола, вступив на трон после трагической смерти предшественника, охарактеризовав происходящее словом "пристойно". Ведь правильно, остроухие травили только мужчин. К нынешнему дню, для того чтобы не сбылось пророчество, начертанное в катренах, невыгодное этой троице: бывшему королю, канцлеру и магу — так получилось, что у всех соседних королевств, принадлежащих к Светлым, к власти пришли эльфийки. Жестокий матриархат мелочных и весьма злопамятных матрон прервал более-менее постоянный мир между семью королевствами, ввергнув континент в череду мелких и непрекращающихся пограничных конфликтов. Кровь лилась не переставая. Если мужчины, в процессе драки проявив достаточную волю к победе, дав друг другу в глаз и выбив пару зубов, начинают друг друга, в конце концов, хотя бы как достойного противника, уважать, то у женщин вырисовывается совершенно иная картина. У них нет понятия "накопить резервы", отсутствует понимание выгод "блицкрига", тотально нарушается правило разделения сфер тактики и стратегии и присутствует неприятие методов этнической зачистки. Ведь это дело прирожденных убийц — мужчин. Только мужчины могут придумать и претворить в жизнь понятие тотальной войны, ввести практику выжженной земли, объявить одну расу неполноценней другой. Женщины — нет, такое они придумать и тем более исполнить просто не в состоянии. Они не мясники и не маньяки, но именно женщины придумали, что котов можно кастрировать…

Не считаясь с логикой, логистикой и просто здравым смыслом, облеченные властью остроухие стервы вели непрекращающуюся борьбу со своими соседями, которая несколько затихала только тогда, когда им попадался достаточно искусный и выносливый любовник. И водоворот страстей любовных полностью затмевал все остальное. На время, конечно, очень короткое время. Так как власть развращает и требует постоянного подтверждения своего доминирования или, перевернув понятия, заставляет искать чрезмерного собственного унижения, это предъявляло к постельным избранникам весьма специфические требования. Причем эльфы-мужчины никак подобным спецификациям соответствовать не могли по ряду причин, которые я здесь озвучивать не буду. Книга все-таки не про вопросы сексологии у извращенных долгожителей. Поэтому в спальни эльфийских правительниц зачастили не только люди, но даже мелкие гоблины и огромные орки… Что-то мы ушли опять от темы про королевство Исилмир. В общем, канцлер-регент Мори имел сейчас все шансы основать собственную династию — соперники отсутствовали как класс, а передавать трон непрямым родственницам ушедших королей — подобная практика привлечения "варягов" у эльфов не приветствовалась.

Такое попрание интересов женщин весьма не понравилось местным передовым представителям феминистических движений — королевам соседних стран: Желтого Бутона с северо-запада и Голубого Лепестка с северо-востока. Что привело к энергичной интервенции в приграничные области Исилмира, которые, по правде говоря, им же раньше и принадлежали. Король Двеньямир в свое время весьма деятельно, не сидел сложа руки, а по мере сил увеличивал пределы своего лена, откусывая при случае от каждого из соседей по кусочку, пользуясь превосходством вышколенной, опытной и преданной армии. "Наглый коварный мужчина", одним словом, как его характеризовали венценосные соседки. Их изрядно бесило, что мастерство женской интриги и высота визга истерики, играючи бьющей бокалы в сервантах, пасовали перед силой мечей и меткостью стрел военной элиты Клана Зеленого листа. И теперь они отыгрывались на теле, как теперь считалось, мертвого льва, позвав на этот шакалий пир остальных четырех товарок. которые не преминули воспользоваться возможностью безнаказанно пограбить и взять богатую добычу. Исилмир затянуло дымом от пожаров в разоренных городах и поселениях.

Против вторжения, не приняв власть канцлера, поднялся восток охваченной огнем войны страны. Его возглавил молодой, но очень уверенный в себе бывший мечник королевской гвардии Тирнуалэль. Действуя решительно и смело, организовав несколько партизанских отрядов, этот юный полководец перехватывал обозы, захватывал склады, устраивал засады и уничтожал вражеские мелкие отряды. Силы интервентов в лице войск Голубого Лепестка и Синего Стебля полностью потеряли контроль над, как они тщетно надеялись, возращенными землями. В охваченных восстанием провинциях царили, собирая богатую жатву, война, ужас, огонь и месть. Юный Тирнуаэль не забывал давать прикурить и Узурпатору, как сейчас называли канцлера Мори его противники.

Но кроме внутренних областей королевства, контролируемого канцлером и его наемниками, востока страны с партизанящим там Тирнуаэлем, существовал еще один центр силы, сейчас успешно отбивающийся как от четырех экспедиционных корпусов соседних королевств, так и от армии законного регента.

Вы будете смеяться, но это была армия короля Двеньямира, как ни странно, под командованием его самого. Король выжил после того, как в него попали две счастливых пули Влада и одна тяжелая стрела из станкового арбалета. Мощные артефакты защитили жизнь венценосной особы, но не смогли спасти внешность. Двеньямир, страшно изуродованный и оттого полыхающий огнем злобы и ненависти ко всему живому, мстил всем и сразу. Хитрый и прожженный интриган канцлер объявил правителя мертвым, отравленным собственной дочерью, а так как существование короля никак игнорировать не получалось, затем он был окрещен талантливым самозванцем, успеху чего немало поспособствовало необратимое изменение внешности.

Вот такой вот сейчас, конечно, вкратце, расклад существовал по королевству Исилмир, родовым землям клана Зеленого Листа, самому северному эльфийскому государству на Лесном континенте.

Канцлер-регент Мори сидел за столом в своем привычном за столетия, украшенном янтарем кабинете в королевском дворце и раздумывал уже над тактическими деталями той стратегической ситуации, что мы сейчас накидали парой мазков на холсте мира Ванахейм.

Королевские покои правителя государства мудрый канцлер не спешил обживать, справедливо полагая, что скромность не только украшает, но и не дает лишних поводов для злопыхателей. В длинных и изящных музыкальных эльфийских пальцах государственный деятель держал за искусно вырезанный из кости мамонта стан обычную шахматную фигуру. В данный момент герцог Мори не тратил время на развивающие игры, а занимался планированием очередной блокирующей продвижение противников операции, прикидывая маневр отдельной конной группой тяжеловооруженных наемников. На огромной расстеленной на столе карте королевства, приправленной магией кое-где для создания более рельефного эффекта, разворачивалось поле масштабного сражения за королевство Исилмир. Несчастное государство атаковали со всех сторон — с востока бордовые партизаны и два экспедиционных корпуса соседей, обозначаемых голубой и синей расцветкой. С севера на королевство облизывались гоблины, орки и некоторые из недальновидных людских правителей, желавших поскорее свести счеты с попавшими в темную полосу бывшими владыками этой части континента. Самая сложная ситуация сейчас заваривалась на западе. Там находились войска законного короля и четыре экспедиционных корпуса, желающих урвать и себе долю на этом пиру, слетевшихся, как стервятники, из соседних государств. Даже гномы и темные эльфы постарались влезть в эту заварушку. Отдельные их отряды наглыми рейдерскими вылазками доходили чуть ли не до "линии Мори", оборонительного фортификационного комплекса, созданного канцлером вокруг столицы. Единственным спокойным направлением сейчас значился только юг королевства, который выходил на Дикий лес. Дикие ваны были слишком медлительными существами, неспособными к быстрой мобилизации в случае возникновения предпосылок к активной атакующей деятельности. Не хватало им стратегической мысли и мобильности. Несмотря на пестрящую разноцветными фигурами карту, канцлер сохранял оптимистическое настроение. Врагов было слишком много, причем настолько, что мешали друг другу. Между грабежами городов и святилищ страны они даже ухитрялись сражаться между собой, пытаясь уничтожить конкурентов в бесконечных мелких лесных стычках. Задача канцлера состояла в том, чтобы просто удержать до наступления осени свои позиции и, когда дожди размоют дороги и тропы, разбить остающихся к тому времени врагов по частям. На данный момент его силы, не вступая в крупные сражения, держали активную оборону по вытянутой овалом окружающей столицу линии, состоящей из сильно укрепленной системы крепостей и естественных преград. Он удерживал в своих руках центральную, северную и южную часть страны, все время заставляя противников маневрировать между крепостями и соперниками. Отряды врагов не могли проникнуть слишком далеко вглубь страны, проигнорировав гарнизоны — это означало удар с тыла в самый неудобный момент, в осаду крепости канцлера тоже резона брать не было — добычи с гулькин нос, а потери неоправданно высокие. Самая вкусный кусочек королевства — столица, летающий город Ондовиста, вообще недостижим как военная цель, потому что просто-напросто висит в воздухе, высоко над землей. Десант тоже не высадишь — на стенах стоят многочисленные лучники с зачарованными стрелами, а воздух столицы прикрывают два десятка боевых драконов. Королевство, при текущем состоянии дел, таким образом не могло подвергнуться полному завоеванию, но зато могло быть основательно разорено.

Объединившись, враги, конечно бы, взяли город — мир Ванахейма все-таки знал такую вещь, как магия, да и колдуньи в остальных королевствах считались не дурней исилмировских. Драконов тоже у врагов хватало и, если их свести в один отряд, получилось бы впятеро поболее численности истребительно-бомбардировочной столичной эскадрильи в распоряжении канцлера. Но это объединение не могло произойти по ряду весьма веских причин. В подобном случае абсолютно правильно поминают бабушку, которой не хватает одного важного органа, чтобы стать дедушкой. Поэтому интервенты безжалостно грабили и разоряли страну, периодически даже перенимая друг у друга обозы с рабами, зная, что все равно им рано или поздно укажут на дверь. Это в свою очередь приводило к яростному партизанскому движению сопротивления.

Основной головной болью герцога оставался чудом выживший король. Только он и прорыв его сверхмобильных отрядов к столице могли положить конец правлению канцлера. В этом случае король имел возможность наглядно доказать свои права на престол обитателям столицы, и тогда жизнь канцлера не будет стоить и ломаной монетки. Именно против остатков войск короля, после их разгрома у Зеленой могилы, в деревне Смитгардовка, канцлер Мори направил основные, лично преданные ему войска, большая часть из которых состояла из наемников-людей. Люди как тактики и стратеги показали себя непревзойденными мастерами, и единственное, что закрывало им путь на высшие должности королевства — это их низкое происхождение, принадлежность к расе рабов. Канцлер планировал, наобещав золотые горы военачальникам, как и делалось в подобных случаях сотни раз — перебить своих прислужников сразу после победы. Люди, как и сотни раз до этого, верили эльфам на слово, рассчитывая на их здравый смысл. Действительно, зачем уничтожать верных слуг, готовых всегда положить свою жизнь за величественных и благородных хозяев? Но эльфы недаром славились мудростью — они знали, что если начать выдавать свободу, пусть по капле, рано или поздно, но бывшие рабы встанут вровень со своими господами, и тогда с ними придется говорить на равных. А если запустить процесс — так вообще сядут на шею, а затем и загеноцидят, чисто в отместку, как одна более динамично развивающаяся раса прижмет походя другую, менее динамично развивающуюся.

Некоторые эльфийские философы утверждали, что, применив управляемую интеграцию низших рас, под чутким управлением перворожденных, люди из положения разумных животных потихоньку подтянутся до уровня эльфов, будут писать и говорить только стихами, рисовать только красивейшие картины, станут благородными и прекрасными и наступит рай единения одухотворенного человека и высококультурного эльфа. Это, мягко говоря, не так. У людей существует своя собственная культура. И сплав культур невозможен, реальна только ситуация, когда одна культура поглощает другую, пусть и оставляя некоторые элементы недопереваренными, низводя их до рудиментарного. Наблюдаемый же в реальности Закон исторических последовательностей говорит о том, что бесконфликтное существование почти не способных к скрещиванию рас недостижимо. Одна раса — одна планета, один мир. Это условие — единственный залог выживания и существования всех рас девяти миров. Иначе рано или поздно, но возникает конфликт.

Итак, встретив изрядно поредевшую армию изуродованного короля на реке, блокирующие все переправы отряды канцлера принудили того, после пары кровопролитных столкновений на бродах, искать другой путь к столице. Король считался самым опытным и искусным военачальником на всем континенте, но ему противостояли, пусть и менее одаренные полководцы, но зато с гораздо более многочисленными подчиненными. Отряд короля, совершив еще одну неудачную попытку форсировать водную преграду на плотах, откатился обратно на юг королевства, а затем ушел в протяженный марш-бросок, рассчитывая глубоким маневром обойти блокирующие силы. Это ему почти удалось, но канцлер в последний момент успел перебросить свои наемные батальоны, воспользовавшись тем, что Ондовиста служила не только столицей, но и центральным транспортным узлом, перекрестком всех важных дорог королевства. У небольшого городка Ленринайти произошло кровопролитное сражение. Поначалу Двеньямир, применив глубокий фланговый обход отрядом лучников, добился определенного успеха, но завяз в уличных боях. Исход боя решил подоспевший в последний момент отряд тяжеловооруженной конницы герцога в заговоренных от стрел кольчугах, и прикрытых заклинанием "полога тишины". Рыцари ударили в тыл не ожидавшим такого поворота лучникам Двеньямира, рассеяли их и затем рассекли строй пехоты. Двеньямир перегруппировался и бросил против вражеской конницы остатки своих конных отрядов. Ему удалось избежать разгрома, но все прибывающие подкрепления герцогских войск, пусть и перемалываемые его профессионалами, медленно, но верно вытесняли королевскую армию обратно в западные леса государства. За время непрекращающегося двухдневного боя непобедимые ранее войска короля изрядно устали и несли все увеличивающиеся потери. Для герцога Мори такая конверсия — три-пять наемников в взамен на эльфа из войска короля — был очень выгодным курсом. Даже раненый мечник осложнял жизнь своим товарищам, так как тыловые службы у короля отсутствовали, а за его спиной уже орудовали отряды из авангарда полчищ клана Желтого Бутона. Жизнь же своих подчиненных канцлер не слишком высоко оценивал, бросая их в бой против профессионалов Двеньямира. Он считал, что раз выплачен задаток, то смысла платить наемникам больше нет, и все, что от него теперь требуется, это использовать их максимально эффективно до следующей выплаты жалования. Два дня шло это ожесточенное сражение. Эльфы Двеньямира успешно сражались против хирда гномов, завязшего в пригородном лесу, бесшабашно рубились с могучими орками, утыкивая их стрелами, как подушечки для булавок, смело сходились со своими белыми и темными собратьями на лесных полянах, отчаянно прорывались сквозь порядки людской пехоты, активно пытающейся зайти во фланг. Но стрелы иссякали, мечи ломались, артефакты выходили из строя, и силы законного короля таяли, как снег в мае. В своей отчаянной попытке вернуть трон король потерпел неудачу, пробиться к столице Двеньямир не смог. Короля буквально силой утащили с поля боя его приближенные. После этого боя, пусть и перемолов львиную долю наемных отрядов канцлера, король сам остался практически без войска.

Двеньямир отступил в западные чащи и попытался дать жалким остаткам своего некогда непобедимого войска три дня на восстановление, планируя затем совершить марш на север, где в удаленных крепостях могли оказаться верные королю гарнизоны. Канцлер не мог перекрыть все пути на север, тем более что бывший король не собирался миндальничать и сохранять экстерриториальность границ, планируя свой марш через земли соседнего клана Желтого Бутона, избегая явно превосходящих сил канцлера. Терять ему было уже нечего.

Но и тут его опередили, клан Желтого Бутона, земли которого граничили на западе с Зеленым Листом, начал активную интервенцию, а так как наученная горьким опытом предыдущих разгромов правительница клана решила перестраховаться, то она позвала подруг, воззвав к их женской солидарности в войне против грубиянов из клана Зеленого Листа. Те, тоже имевшие свои счеты с самым северным эльфийским королевством, не замедлили прислать свои экспедиционные силы. Вторгнувшиеся войска отсекли бывшего правителя от возможности прорыва на спасительный север.

Так в западных областях страны началась своя часть гигантской партии "эльфийских шахмат", где король Двеньямир получил полнокровную возможность еще раз доказать наличие у себя непревзойденного военного гения, действуя в заведомо проигрышных условиях.

Канцлер-регент Мори, конечно же, неослабеваемой железной хваткой, держал руку на пульсе всех важных событий, рдеющих окалиной войны на окраинах королевства. Несмотря на то, что все пошло совершенно не так, как планировалось, но ситуация все равно оставалась стабильной, и он сохранял все шансы на победу. Анализ будущих событий показывал, что вторгнувшиеся экспедиционные корпуса, хорошенько придавив партизан, займутся дележкой награбленной добычи. Кланы Желтого Бутона и Синего Стебля весьма неосмотрительно пригласили к разделу наследства умершего, как они посчитали, короля, остальные четыре королевства. Ведь тем из непосредственных соседей, кто планировал захватить некоторые провинции для себя, абсолютно выжженные и разграбленные земли тоже не больно-то устраивали. Зато "гости" ни в чем себе не отказывали, идя по будущим землям "союзников" метущей все подчистую метлой. В богатые центральные области их никто не собирался пускать и поэтому между интервентами уже сейчас начались споры из-за скудной добычи и редких захваченных рабов. Серьезной мотивацией для крупного кровопролитного сражения, с целью прорыва "линии Мори", оправдывающего возможные потери, войска интервентов не могли похвастаться. Состоящие в армии эльфы не сильно спешили расстаться с бессмертной жизнью ради скудной награды.

Единственный серьезный противник канцлера — бывший король, объявленный самозванцем, с горсткой выживших, сейчас крутился юлой, зажатый между сразу пятью мощными армиями, всякий раз чудом ускользая от ищущих его врагов.

Канцлер-регент, несмотря на ход боевых действий, ухитрялся держаться еще и в курсе событий на Заморском континенте, ведя там деятельную и энергичную разведку. Также он, не отрываясь от объективной реальности, постоянно контролировал работу своей мощнейшей шпионской организации, раскидавшей свои щупальца по всему Лесному континенту. Эта разведывательная сеть была выткана за последнюю сотню лет, и денег на нее создание не жалелось. На личных докладах королю существование огромной статьи расходов на содержание внешней разведки оправдывалось тайным планом по предотвращению исполнения старинного предсказания, в котором говорилось о том, что властолюбивая Эльгар-аль-Элендиель и ее меч объединит континент, а затем всех эльфов в мире. С помощью своей развитой шпионской организации канцлер устранял всех возможных женихов этой экспрессивной особы. Он и не думал докладывать королю, что сеть давным-давно вышла на самоокупаемость и даже стала приносить некислую прибыль. Постоялые дворы, гостиницы, организация скачек и тотализаторов, дома VIP-проституции — все это приносило не только текущие оттуда ручейками секреты, но и полноводные реки серебра чистой прибыли. На эти деньги канцлер, совершенно официально, и организовал наемный корпус, преданный лично ему, который не колеблясь ни секунды пустил на захват власти в решающий момент переворота. Затем он отработал грамотно подготовленную схему найма наемников, начавших прибывать в королевство с самого первого дня переворота, высосав тем самым, как пылесосом, эти возможные к мобилизации силы из соседних королевств и поставив их под свое знамя.

За те-же деньги, он мог нанять вдвое быстрее и втрое больше войск в Прибрежных Баронствах, и на землях прочих неэльфийских государств, но хитрый Канцлер преследовал не только финансовую выгоду — канцлер недаром слыл в кулуарах самым мудрым эльфом Ванахейма.

Решившиеся на интервенцию эльфийские королевы неожиданно обнаружили, что у них практически отсутствуют практически всегда свободные к найму войска наемников. Их не было и в соседних эльфийских государствах. Пришлось пускать в дело коронные войска, состоящие из эльфов, выходцев не из самых низших слоев общества и совершенно не горевших желанием сложить голову на чужбине в драке за пару-другую увечных рабов-людей. Жадным до денег королевам теперь и в голову не могло прийти начинать найм каких-то наемников, раз и так уже идет расход на трехкратное жалование участвующим в боевых действиях высокооплачиваемым эльфам.

Герцог перестраховался с десятикратным запасом прочности — как раз войска, нанятые в Прибрежных баронствах, составили второй эшелон, развертываемый сейчас на севере. Он мог очистить все свое королевство за три недели, но не стал этого делать, так как планировал не просто освобождение одного государства, Исилмира, а захват всех остальных земель шести светлоэльфийских кланов. Для этого ему нужен был мертвый король, причем погибший не от его рук, и перессорившиеся в результате дележа скудной добычи венценосные стервочки-эльфийки.

Умничка канцлер полностью переиграл всех своих оппонентов еще до начала схватки, предрешив свою победу решительными действиями в первые три дня переворота, действуя по заранее проработанному плану "Валькирия".

Герцог встал с кресла, и отошел от расстеленной на столе гигантской карты королевства в другой конец комнаты, где стоял шахматный и десертный столик. Канцлер Мори легко подхватил бокал с красным вином, выпил одним махом рубиновую жидкость и, отставив обратно, тяжело, обеими руками облокотился на массивный шахматный стол. Заглянем канцлеру через плечо, и, о Маниту, что мы там увидим?! Не может быть! Детальную карту Колючего леса и прилегающих окрестностей!

Канцлер последнее время очень пристально следил за всем происходящим там, он первым узнавал все новости, которые скудно поступали оттуда. Он вновь стал перебирать события, пытаясь сложить эту пеструю мозаику в единую четкую картину.

Самая первая новость, которая его заинтересовала, это весть о появлении почти два месяца назад в этом богами проклятом лесу человека, носящего на поясе перекованный меч Эльгар-эль-Элендиэль. Шелуху слухов о принце Нюкаэле, обладающем одним из Лезвий Судьбы и держащем путь к Торхольму, он пропустил мимо ушей — отлаженная система сбора информации о любом наследнике звездных престолов эльфийских кланов, мягко говоря, уже была не актуальна, в связи с выбытием основного фигуранта — миледи Эльгар-эль-Элендиэль. Но, тем не менее, разведывательная сеть исправно продолжала снабжать канцлера сведениями — как грамотный стратег от разведки, тот не спешил обрубать каналы информации. Интерес герцога подогрел еще и разговор со своим дедом, магом Истармилме. Канцлер как сейчас помнил этот разговор, но все равно постарался восстановить каждую его деталь. Интуиция пыталась прошептать, что он что-то явно упустил.

Этот разговор произошел шесть недель назад. Посох связи, до сих пор мирно пылившийся в углу, замерцал багровым светом и исторг из себя завывание северного ветра, потихоньку обретающего форму чей-то далекой речи. Посох подал тот самый знак, на который требовалось отвечать немедленно, независимо от времени суток и обстоятельств. Герцог вскочил с кровати, недовольно зыркнул на половину не зашторенного окна, откуда на него холодно и безразлично взглянула ясными глазами звезд тьма весенней ночи. Призыв посреди часа Волка не способствовал хорошему настроению вырванного из сладких объятий сна канцлера. Он подбежал к посоху и сдавил кристаллы по бокам внутрь корпуса, подтверждая, что именно он собственной персоной стоит перед устройством связи. Над посохом показалось изображение головы древнего седобородого старца.

— Руки твои постарели, мой внук. Не так быстр ты теперь, как раньше, молодой Морик, — противно заскрипел старец. Канцлер, который по любым раскладам со своим восьмисотлетним возрастом считался в эльфийском обществе весьма пожилым, не стал вступать со своим дедом в спор. Для двухтысячелетнего старца он действительно навсегда остался подростком, хотя дед при каждом свидании пускал шпильку то в сторону новых морщин, то, как сегодня, высохших от старости рук своего внука.

— Чем могу служить тебе, о великий Истармилме? — внук подобострастно поклонился. Старый маг, который последнюю тысячу лет осваивал путь к познанию силы высших астральных сфер, в любой момент мог стать молодым эльфийским богом. С такими родственничками лучше вести себя максимально предупредительно, опять же непотизм никто не отменял.

— Я хочу, чтоб ты нашел мою любимую ученицу — Ванессу Авгнас. Она постигала секреты искусства перевоплощения в центре Дикого леса, отправившись туда после задания в Маткмарке!

Война с ванами для Истармилме так и не кончилась. Он постоянно засылал в никому сейчас не нужный Дикий лес своих лучших шпионов и соглядатаев.

— От нее пришло донесение, что новый бог, имя которому Маниту, покорил души волков-оборотней. Их силой меча и колдовства привел к новой вере Вальдур Арвенстарский.

— Вальдур Арвенстарский? — ахнул канцлер. Воспоминания о дне, когда он зажег факел государственного переворота, вновь калейдоскопом завертелись перед глазами. Именно этот человек, согласно донесениям мага Танена, наблюдавшего за казнью миледи, вселившись духом в тело орла, и отрубил ей голову. "Как курице", — с содроганием припомнил детали этого святотатства канцлер Мори.

— Не перебивай меня! Мал еще! — взвизгнуло изображение старца. — Учись почтению к старшим!

— Простите нижайше! — склонился в поклоне всемогущий канцлер-регент. Его настоящие мысли лучше нам не озвучивать. Но что делать? Капризный и крикливый маг довольно часто помогал Мори в осуществлении его тайных планов, охотно делился секретами и снабжал серебром. Скрягой маг не был, а Мори являлся последним его родственником, который не гнушался гнуть спину перед могущественным колдуном. Мори просто знал, кто перебил большую часть своих родичей, которые, как старому дедушке казалось, проявляли недостаточное уважение своему пожилому родственнику.

— О чем я? Глупый внук, сбил с мудрой мысли! — пробрюзжал, тряся по-козлиному бородой, щупленький, но очень волевой старикашка. — Ах да! Этот новый бог, Маниту — последнее время я наблюдаю некоторые перестройки на низших и средних планах астральных сил. Он все больше набирает могущества, хотя даже визуального образа никакого нет. Это все пока не слишком опасно, но начинает вызывать вопросы.

Маг предусмотрительно умолчал, что Маниту уже стал перекрывать ему самому дорогу к могуществу. Пока новая непонятная божественная сущность не претендовала на высокие энергии высших богов, но уже потихоньку перетягивала на себя одеяло на более низких слоях, откуда черпал силы наш старый маг, а в перспективе юное божество. Соперники Истармилме были не нужны, возня тоже не устраивала, так как высшие сущности великих эльфийских богов, царствующие в богосфере Ванахейма, могли все понять неправильно, вернее, абсолютно правильно просчитать намерения хитрого старца. Конкуренция, етить ее налево.

— Он прилетел на летающем острове откуда-то далеко с востока. Ванесса Авгнас отправила мне донесение, что на скрытой от ведьм реки лодке отправляется исследовать место, откуда прилетел этот конунг. Больше от нее вестей не приходило. Я подозреваю, что она прошла реку, переплыла Межгорное море и пропала где-то посреди красных холмов на западе континента. Ты должен снарядить экспедицию за ней, а еще лучше поймать этого Вальдура. Живым! Пошли на эти поиски два отряда драконьих всадников.

— Но у меня нет сил сейчас на это! Королевство в огне гражданской войны. Вот-вот вторгнутся экспедиционные корпуса от соседей-интервентов, — возопил канцлер.

— Опять ты какими-то дурацкими играми маешься! — обрушился на внука старец. — Все наиграться не можешь! Речь идет о том, чтобы получить всемогущество, поставить себе под контроль силы, равные богам! Управлять жизнью и судьбой любого существа в этом мире, а ты мне опять про свои детские забавы рассказываешь! Какие к етунхеймским дьяволам корпуса? Когда я получу всю силу богов — я молниями буду способен выжигать армии и страны!

Дедушку в его мечтах понесло в небесные сини. Жажда абсолютной власти зашкаливала. Герцог был такой же, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает, но плавал в своих амбициях по захвату мира, в сравнении с дедом, пока довольно мелко.

— Хорошо, — согласился дед, восприняв как данность неполноценность единственного внука. — Хотя бы найди их самих, или их следы. И я пришлю своего ученика — всадника драконов Асгара и напарником к нему сестру Ванессы. Они все сделают сами.

Найти Ванессу Авгнас было в интересах самого Мори: та довольно часто приходила на помощь в сложных операциях. На ее счету числились три самых головоломных устранения противников канцлера. Последнее ее задание было связано с отравлением семьи герцогов Маткмаркских, из-за перстня бога войны, которым они как-то завладели. Мори хотел его получить для себя, но был умело соблазнен коварной агентессой, и в качестве расплаты потерял право на артефакт, который ушел в руки старого мага. Герцог подозревал, что его просто использовали, а затем проверили, будет ли он слушаться и отдаст ли добычу добровольно. Но воспоминания о горячих объятиях коварной обольстительницы остались в памяти сладким послевкусием, которое он не без удовольствия вспоминал. Канцлер честно признавал, что готовить агентов такого класса он пока не умел.

Так закончился тот шестинедельной давности разговор. Канцлеру в ту ночь пришлось убить свою постельную усладу, которая на свою беду проснулась и невольно подслушала весь разговор, зарывшись под одеяло. Старый интриган не стал заморачиваться с вытряхиванием из подушек алькова нежелательной свидетельницы, а снял со стены копье и одним ударом прервал жизненный путь человеческой наложницы. Труп он велел выкинуть с края города вниз. Но канцлер, погрузившись с головой в нарастающие, как снежный ком, проблемы, совсем забыл, что в магическом мире даже мертвые могут говорить…

Вновь имя Вальдура Арвенстарского неожиданно прозвучало из донесений совсем забытого агента, отвечающего за информирование о происшествиях в Колючем лесу. Замки четырех баронов в скоротечной войне покорились силе меча "Майка Тари Элдарон"- "Клинка королевы эльфов" и человеку, который держал в руках этот меч — Вальдуру Арвенстарскому. Он командовал войском, которое нанял некий светлоэльфийский принц Нюкаэль.

Канцлер, получив эту новость, немедленно отреагировал, стянув в Колючий лес всех лучших полевых агентов, находящихся в сигнализировавшем регионе. Но результатов концентрация не дала — резидент-координатор погиб при штурме Ногта, а все засланные в войско принца лазутчики после захвата замка также перестали слать свои донесения. Лишь вторая волна шпионов сумела внятно прояснить состояние дел и разузнать, что же произошло с резидентом и лучшими агентами канцлера.

А все объяснялось просто — именно то, что они были лучшими, их и погубило. Один стал лейтенантом, второй ухитрился заделаться целым майором в гвардейском полку Делаваров. Оба вполне могли войти и в спецназ, но чересчур рассудительно посчитали его слишком опасным, предназначенным для экстренного затыкания дыр в бою и нахождения на самом острие атаки.

В чем-то они, конечно, оказались правы.

Полк Делавар потерял при штурме замка Ногт пять шестых своего состава. Оба агента геройски погибли на поле боя во славу принца Нюкаэля, честно отрабатывая плату наемника.

Резидент же умер при очень загадочных обстоятельствах. Он служил личным скороходом старого барона Ногта и был в курсе всех политических пертурбаций этого региона. Последнее его донесение, изъятое из капсулы, зарытой в уголке подвала донжона, рассказало о том, что сразу после того, как агент закопал в узкой кишке скрытого тупичка этот отчет, ввиду полной невозможности подать канцлеру весточку, скорохода отправили за стену с письмами о помощи местным баронам, зашитыми в подкладку кафтана. Причем в скрытом послании прямо говорилось о том, что барон отказался от идеи использовать подземный ход, боясь вскрыть его месторасположение, и что гонцу придется спускаться на канате со стены, а потом преодолевать двойной тын.

Как мы знаем, этот гонец был случайно застрелен патрулем уже за линией осадных сооружений, что заставило сделать Влада вывод о существовании подземного хода. Изъятая суспензия из рукавов, принятая за пыль от стен галереи, ведущей за пределы стен, оказалась частичками земли, которые туда забились при экстренном закапывании капсулы в узком ответвлении подземных помещений замка. А кто ищет — тот всегда найдет. Ученые планеты открывали — дважды ошибившись, и ничего, так чем конунг Вальдур был хуже?

Канцлер читал поступающие из Колючего леса донесения и с каждым последующим приходил во все большее изумление и смятение духа.

Магия, к которой прибегал загадочный конунг, поражала своей грубостью и разрушительной силой. Герцог не сильно ей интересовался, справедливо полагая, что те несколько трюков, которыми обладал Вальдур, кончились по ходу войны, так как Ногт он уже брал, абсолютно не применяя магии. Даже зажигательные снаряды тот не сумел сделать, что красноречиво сказало герцогу об уровне ведьм в войске фигуранта. Видимо, было несколько артефактов, но полностью истратил в процессе лесных стычек.

Новая религия, пусть о ней и упоминалось в каждом донесении, тоже не сильно привлекла внимание Мори.

Даже предупреждение своего деда он воспринял как фон к исчезновению умницы-красавицы шпионки. По мнению герцога, тот брюзжал слюной явно по поводу утраты постельной утехи.

"Может, та просто сбежала от старого козла", — мстительно подумал сам немолодой уже интриган. В его понимании ничто не могло потрясти вечные устои подзвездных престолов эльфийских бого-королей. Не было в Ванахейме столько маны, чтобы даже просто заставить их хоть вздрогнуть. Канцлер ничего не знал про кумулятивные контуры, изобретенные Натальей, это весьма бы пошатнуло бы его мировоззрение и расстроило предпосылками к возможному краху многовекового владычества кровавых эльфийских богов.

Вместо всего этого, его, кичащегося своей эрудицией, весьма напрягали новые емкие слова и вещи, им соответствовавшие. "Погонами" и "значками" назывались новые знаки отличия, надо сказать, весьма эффективные. "Блокпост" — укрепленный пункт на перекрестке дорог. Не крепость, не секрет, а блокпост! Катапульты нового типа, которые этот загадочный конунг пару раз назвал "синхрофазатронами". Это слово, откровенно говоря, весьма озадачило многомудрого канцлера.

Манве с этими новыми словами, от понимания канцлера — и это его просто начинало бесить — ускользал сам смысл появления этого загадочного Вальдура Арвенстарского и тех личностей, от чьего имени он брал крепости. Кто такой этот Нюкаэль? Откуда у него Хекс? Канцлеру пришлось дать распоряжение тщательно разглядеть родовой перстень эльфа, выдающего себя за высокого вельможу, но лазутчик с этим заданием не смог достаточно близко подобраться к тщательно охраняемой персоне таинственного принца и абсолютно точно сказать, принадлежит ли Нюкаэль Синему Стеблю или Голубому Лепестку, определив лишь примерно цвет маленького перстенечка. В принципе, оба этих королевства находились рядом с Колючим лесом.

Появление темноэльфийского принца Трейва, и причины, побудившие его присоединиться к войску светлоэльфийского бастарда, так и принятие веры Маниту, вообще поставило канцлера в глухой тупик. Личность этого дроу разведка герцога однозначно сумела идентифицировать и подтвердить перекрывающими друг друга сведениями из различных источников: наличия подлинного родового перстня, сличением с описанием из надежных агентурных баз данных, а так же полным соответствием персонажа с портретами из альбомов высокопоставленных дроу хранящихся в архивах разведки.

Окончательный когнитивный диссонанс наступил, когда пришла новость, что одна из ведьм-жен конунга оказалась на самом деле его дочерью, а командир "синхрофазатрона" — Наследным герцогом Алехандро. И далее, эти двое теперь собирались пожениться.

"Ванесса Авгнас не довела дело до конца, раз принц выжил", — пришла мысль в голову канцлера. — "И, испугавшись строгого наказания, когда это открылось, вместо того чтобы униженно просить прощения, ублажая старого козла, решила убежать, обставив все как загадочное исчезновение".

Это было вполне логичной версией, укладывающейся в рамки поведения всех задействованных персонажей.

Канцлеру даже в голову не могло прийти, что в этом театре, который устроил непредсказуемый на сумасшедшие выдумки новоявленный конунг, единственным более-менее правдивым персонажем оказался лишь принц-дроу Трейв.

По справедливости отметим, что Влад любил сложную к анализу ситуацию, любую неразбериху, стараясь в глазах врагов доводить до полного абсурда.

Согласно следующему донесению, Вальдур намеревался двинуться к Торхольму, имея под знаменами трехтысячную наемную армию. Согласно озвученным планам, он затем собирался отбить Маткмарку и посадить на трон там Алехандро, предварительно женив его на своей дочери Марине Арвенстарской, действуя при этом под флагом Нюкаэля. Ситуация с точки зрения претензий — не подкопаешься. Выходило, что все эти попытки выставить загадочного принца Нюкаэля главным действующим лицом не стоят выеденного яйца.

Но окончательно канцлер запутался, когда пришло совершенно секретное и сверхсрочное сообщение. Оно стало предпоследним среди полученных из этого региона. Текст его уместился в пару строчек, но произвел эффект разорвавшейся бомбы: принц Трейв по последним агентурным данным вступил в половую связь с принцем Нюкаэлем. Сам светлый откровенно отвечает на знаки внимания дроу, что говорит о его второй роли в этом марьяже. У канцлера потемнело в глазах. Это был страшный удар по всей светлоэльфийской чести как высшей расы. Светлый принц добровольно лег под темного! Такого позора не знала история девяти миров. Получается, что вся операция — дело рук дроу и те хотят, воспользовавшись заварухой на поверхности, завоевать несколько плацдармов в стратегических местах, а затем провести полномасштабное вторжение…

Последнее же донесение, пришедшее с вопиющим нарушением всех наставлений, открытым текстом, даже не зашифрованное в стихоплетной форме, от самой перспективной лазутчицы заставило канцлера вспотеть: "Сеть раскрыта. Всех наших отвели в лес и, похоже, принесли там в жертву Маниту. Скоро вычислят и меня. Остался последний лечебный заряд в амулете. Больше нет сил и возможности работать в борделе. Прощайте, хозяин. Прошу считать меня эльфийкой клана Зеленого Листа! Слава великому канцлеру Мори!"

В покои герцога решительно и мощно постучали. Канцлер, полностью уйдя в раздумья о будущем расы, в которой даже единственный чудом оставшийся в живых принц, оказался нетрадиционной ориентации, и находясь под влиянием последней щифровки, открытом текстом говорящем о полном вторичном провале всей эльфийской агентурной сети, никак не мог прийти в себя.

— Вырождаемся, мы вырождаемся, о всемудрый Манве! — горько и скорбно качал он головой, не обращая внимания на барабанящий стук в дверь. Канцлер, как и все великие люди, умел концентрироваться, причем осмысление проблем отличалось широким своим спектром — от отравления конкурента до дум тяжелых о судьбах нации.

Элегантно, с истинно эльфийской грацией, хлопнув еще одну рюмашку красного он пошел открывать двери непрошеному посетителю, который, судя по стуку, явно не был секретарем канцлера или положенного регенту адъютантом. Те стучали бы тихо, а лица при этом имели грустные и кислые, как у настоящих помощников гения пера и интриги. Открыв створку незапертой двери, канцлер удивленно узрел довольную лоснящуюся мордашку, у которой один подбородок не успевал выглядывать из под другого. На пороге стоял старый знакомый канцлера — маг-воплощатель Танен, его лучший осведомитель, а теперь еще и по совместительству Президент Академии Магии и почетный вице-президент Университета Колдуний. Первая должность, несмотря на озвученный высокий ранг, означала лишь то, что он является начальником для трех десятков таких же почти бесполезных оболтусов, постоянно занятых тем, что они вместо неустанного практикования в магии, строчили кипами друг на друга доносы. А вот второе титулование, несмотря на полную фиктивность должности, давала право ее обладателю сидеть на заседаниях Университета Колдуний и иногда даже что-то там шелестеть, тщетно пытаясь перекричать бесконечно громко галдящих ведьм. Канцлер, конечно, имел своих высокопоставленных осведомительниц среди колдуний, но совершенно справедливо не доверял женщинам, и поэтому пропихнул на эту синекуру свои "глаза и уши". Бедный, бедный Танен! Вынужденный терпеть сводящий с ума треп, в который ему по роду вмененной деятельности вдобавок нужно было еще и пытаться вслушиваться, во всю эту невозможную женскую трескотню, в итоге он крепко подсел на легкие наркотики. Мало того, каждый раз он возвращался с этих заседаний оплеванный, в самом неприятном смысле слова — вредные ведьмочки, радушно и обольстительно улыбаясь вечно потному толстячку в лицо, искусно и незаметно харчили ему на спину при любом возможном удобном случае.

Женщины, что с них взять.

— Сир! — торжественно провозгласил толстяк. — Я пришел пригласить вас на особо важное заседание Университета Колдуний.

— Тебя, Танен, о великий Манве, сколько раз просить, — неожиданно разорался прямо на пороге взвинченный канцлер, не забывая о высоком слоге. — Не смей так больше называть!

Толстячок, виноватенько потупив маленькие глазки, съежившись, практически как-то перевоплотившись в серенькую, но страдающую серьезным ожирением мышь, проскользнул мимо канцлера в его личные покои. Там, эта реинкарнация грызуна, нагло просеменила в направлении десертного столика. Канцлер, увидев как в бездонной глотке недомага исчезают пирожные по серебряной монетке за штучку, жадно запиваемые сверхдефицитным и элитарным вином, привезенного аж с Заморского континента, стоимость бутылки которого равнялась цене покупки торгового корабля, его оттуда привезшего, слабо махнул рукой. На все Престолов Вечных воля. Если "глаза и уши" хотят есть, то отчего их не подкормить. Еда — бренна, власть — навсегда.

— Ну, что ты мне расскажешь? Какую песенку споешь? — по-мужски сумрачно, но по-женски ехидно, поинтересовался канцлер, когда все находящееся на столе было сметено, точнее сожрано и выхлебано. Он поначалу думал, что маг специально ведет себя так вызывающе, но за время длительного общения с ним пришел к выводу, что это просто такая несовершенная, вероятнее всего из-за недостаточного воспитания, модель поведения в обществе: хамовато идеально-потребительская.

— Сир, у ведьм сейчас начнется заседание, посвященное исследованиям свойств того самого неработающего фальшивого посоха, — воскликнул маг. — Я пришел вас пригласить на него, это может быть довольно интересно!

— Напомни мне, о славный маг, чем ты речь вообще толкуешь? — проявляя нотки недовольства, немного истерично задал вопрос канцлер. Он посчитал, что его отвлекли от действительно важных дел какой-то мелочевкой.

Неожиданно шустро, толстячок Танен подскочил к огромной карте королевства, лежащей на большом столе. И ничто в мире не смогло бы и не успело его удержать от святотатственного поступка — он схватил обоими руками по изящной шахматной фигуре, и поставил их на самый южный край королевства, для верности припечатав карту пятерней утверждающим жестом. На безумно дорогой ткани, остался жирный и грязный отпечаток его ладони.

— Здесь! — торжествующий вопль потряс пламя зажженных канделябров, с магически усиленным свечением.

— Что — здесь? — стараясь удержать себя в руках, злобно, как гадюка, прошипел набирающий ярость канцлер.

— Здесь, это — могила королевского войска, а вот тут, тут, тут и тут, — маг не вняв ни визуальному ни звуковому предупреждению о состоянии теряющего терпения канцлера, хватал со стола тщательно размещенные фигурки, обозначающие дислокацию войск, и буквально вбивал их в ткань карты на юге королевства.

— Так, мне не хватает карты, подвинем же ее! — продолжал кричать явно сошедший с ума маг. И канцлер даже ничего не успел предпринять, как обезумевший толстяк дернул карту за угол с западного края, затащив на стол ранее свисающий восточную окраину, вмещающую начало земель соседствующего там клана Голубого Лепестка.

— Пардо-о-он! — сопроводил он треск падающих на ковер фигурок олицетворяющих западные экспедиционные корпуса и силы короля Двеньямира. — Но ведь ничего не разбилось? — Со слабо замотивированной надеждой в голосе он попытался оправдаться. Тут же раздался хруст — неуклюжий толстяк растоптал две миниатюрные высокохудожественные статуэтки, закатившихся в результате падения ему под ноги. Не обращая внимания на нанесенный ушерб, превративший драгоценные символы игры в порошок, он выставил еще несколько пешек на территорию соседнего королевства.

Канцлер уже стал потихоньку прикидывать, каким образом он сейчас убьет этого косолапого тупого урода, только что разломавшего пару фигур из его любимого шахматного набора.

— Вот! Исчезнувшие деревни! Дома остались — людишек, представьте себе — нет! А здесь и здесь, в двух местах — воронки в земле, как будто те тоже улетели, вместе с куском земли. Вместо деревень — огромные выжженные провалы в земле. Я сам летал — все видел собственными глазами. Зоркими глазами орла, то есть!

— И что? — вяло поинтересовался канцлер, у которого деструктивная энергия внезапно сменилась накатившей волной апатией.

— Мне бы опять пополнение, для маны, истратился весь, в пыль, — неожиданно начал канючить и не подозревающий, как давно и далеко зашел за последний край холодного и взвешенного казалось бы безграничного канцлеровкого терпения тупой как пробка и надоедливый как муха маг-толстячок.

"На кол", — однозначно решил герцог. — "Достаточно мучительно, довольно долго и избыточно унизительно. Решено, на кол!"

Маг, ошибочно воспринявший молчание за интерес к оценке ситуации, продолжил, путаясь и повторяясь:

— Тут исчезли целые деревни. Испарилось население. Дома остались, а людей нет. В двух местах — глубокие воронки. То есть не осталось ни людей ни домов и очень похоже на то же самое, что произошло с деревней Смитгардовка. В том районе исчезло пять наших разведывательных патрулей, по слухам, у Тирнуриэля, а также у отрядов Голубого Лепестка и Синего Стебля тоже в этом районе стали исчезать солдаты. Вот!

Канцлер не долго думал над этим сухопутным вариантом "Марии Целесты" по-ванахеймски:

— Идиот! И ты с этим пришел ко мне канючить очередную партию рабов? Где ты там очередную тайну увидел? Так там война идет уже полтора месяца! В этих лесах каждый день сейчас убивают перворожденных — причем как свои, так и чужие. Я тебя на войну вышлю, маг недоделанный, на восточный фронт! — закричал, потрясая кулаками взбешенный канцлер, откинув высокую рифму. — "Пустые дома…". А какой скудоумный кретин мне сообщил что собственными глазами видел, как король убит? Интересно, кто бы это мог быть?

— Тык, убит король, — смешался сбитый с толку маг. — Вы же сами объявили, что подло застрелен в спину, вероятно отравленной стрелой, собственной дочерью. И там тут же объявился ставленник темных эльфов — самозванец, прикрывшийся личиной убитого. — Озвучил Танен общепринятую официальную версию.

— Тебе голову зачем при рождении дали? Чтобы ты в нее ел? Ну сам подумай, как могла эта юная плюгавка натянуть боевой лук? Или, допустим фантастическое, сумела натянуть и выстрелить, но попасть в юркого Двеньямира? Пробить его артефакты? Одной стрелой? — канцлер неожиданно для самого себя почти вскрылся. Проклятая усталость, больше психологическая чем физическая, держала его в постоянном перенапряжении. Но он взял в себя в руки и тут же отыграл обратно. Все-таки канцлерами не становятся люди лишенные изворотливости и высоких навыков дипломата, первое и главное из которых — умение красиво лгать и не попадаться на вранье. — Но против фактов не попрешь. Грохнула папеньку, связавшись с Дроу. Те ее тоже потом кончили, а вместо короля посадили загримированную куклу, если это вообще не сам король, ставший зомби…

— Никогда не полезу в политику, — торжественно подняв заплывшую жиром лапку поклялся впечатленный маг. — Клянусь, нафиг-нафиг.

— Хорошо, — стал подводить черту к разговору канцлер, который срочно вспомнил о паре важных и срочных дел. — У тебя все?

— Так, а Совет? Там сейчас допрос закончился этого религиозного сектанта, Крони. Надо сказать — очень опасная личность: фанатически верит в своего Маниту, и флюидами своей одержимости заражает слушающую аудиторию. А бабы на него из-за этого вешаются — гроздьями. Мы его с эльфийки сняли, которая тихо-мирно приехала проведать рабов в свое имение, и попала под его чары.

— Вопиющий случай! — лицемерно согласился канцлер, которому каждую третью ночь приводили девушку-блондинку из племени людей. — Мы, высшая раса, основа подзведных престолов, не должны унижать себя связью с неполноценными!

— Вот-вот! — тоже согласился с этим популистским лозунгом маг, который нарушал его практически каждый день, да не по одному разу. — Мы лучшая, светлейшая из рас всех девяти миров!

— Изъяли еще и посох связи у этого шарлатана, как и ожидали, он оказался фальшивый, — продолжил доклад Танен.

Канцлер отрепетированным за столетия перед зеркалом, красивым и отточенным движением приподнял левую бровь, изображая удивление, приправленное долей легкого изумления.

— Фальшивый посох связи? Однако, оригинально! Обладая этим аксессуаром, наверняка элегантно запудривал мозги, что он тайный посланник. Может быть, ха-ха, самого канцлера!

Танен быстро-быстро зачастил, уговаривая патрона проявить внимание к делу которым он занимался:

— Сир, так пойдемте же поскорее! Сектант, кроме: "На все воля Маниту, всемогущего и милосердного", ничего больше и не сказал. Настоящий фанатик, удивительно, редчайший случай — невосприимчив оказался к пыткам, умер от крика, надорвался выкрикивать свою фразу. Память мозга, представьте себе, некромаг не смог достать! Сам после этого час повторял как попугай: "на все воля Маниту, Маниту", пока отпаивали в реанимации. А ведьм очень заинтересовал посох, они его там сейчас исследовать будут. Сканирование аур выдало, что это одно из "Лезвий Судьбы". Надо его вам себе сразу забрать, если посох — это сильная наведенная иллюзия…

— Как это "умер от крика"? — заинтересовался канцлер, перебив скороговорку соглядатая. — Я сам не помню такого, чтобы от наших мастеров по пыткам, кто-то уходил в небытие, предварительно все не рассказав. Мы же эльфы, в конце концов.

— Пытаемый перешел на какой-то запретный морготский диалект, — поделился изнанкой этой мерзкой кухни маг. — "Иффаать васс всех, ссукины дэти, верхтел я вас всехх на хэлэне. Наше дело праффое, мы победим, с нами Маниту!", — попытался по памяти воспроизвести маг последние слова старого Крони произнесенные частично на русском командном.

За окном сверкнула вспышка, словно шарахнула молния. Оба собеседника сильно вздрогнули.

— Не смей произносить морготскую речь в моих покоях НИКОГДА БОЛЬШЕ! — страшно заорал покрывшийся потом канцлер. В подтверждение силы жуткого проклятия здание подпрыгнуло, а обоих спорящих швырнуло на пол. Из окон посыпались стекла. Раздался оглушительный грохот как от сотни сразу ударивших в землю молний. Торжествующий ветер сначала взвыл, занеся тяжелые портьеры в комнату, а затем вынеся их вместе с карнизом на улицу, выдрав его крепления с мясом из стены. Здание затрясло, ломая на куски балки перекрытий. Трещины побежали по полу, потолкам и стенам. По всему дворцу выламывало двери, вылетали оконные проемы, бились на вдребезги об паркет бесценные элементы декора и дворцового убранства, собираемые здесь в течение тысячелетий. Вопли испуганных обитателей распространились вдоль по коридорам и залам чудом устоявшего сооружения. Герцог пробрался к окну и взглянул на панораму потрясенного города.

Некогда увенчанное белым куполом здание Университета Ведьм, обрамленное многочисленными колоннами, теперь стояло совершенно черное от копоти. Часть крыши отсутствовала, а из недр развалин наружу вырывались багровые языки жадного пламени. Ничто не могло выжить в этом аду. Канцлер понял, что пятнадцать секунд назад у него практически на глазах кончились, с таким трудом перетянутые на его сторону, почти все ведьмы Исилмира. Кто-то одним махом сшиб с его стороны игровой доски фактически треть фигур, отказавшись от изощренных правил эльфийских шахмат, и вероломно сделав ответный ход "по-чапаевски".

Канцлер громко заорал, от ненависти к виновнику этого разгрома и затем погрозил небесам сухим кулачком. Он только что, самонадеянно, в гордыне своей, бросил вызов богу, имя которому было Маниту.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?