«Потерянный «Эльф»»

Олег Таругин Дмитрий Политов ПОТЕРЯННЫЙ ЭЛЬФ

НЕСУЩЕСТВУЮЩИЙ ПРОЛОГ

…Человек устало опустился в массивное кресло, искусно вырезанное из неведомого дерева с абсолютно черной, будто насыщенной самой тьмой, древесиной. Откинулся на высокую резную спинку, выполненную в виде устрашающего вида рептилии, охватывающей сидящего своими кожистыми крыльями, и бессильно уронил руки.

Он очень вымотался за эти годы, просто нечеловечески вымотался. Зато и сделанное им впечатляло. Пожалуй, без ложной скромности можно было утверждать, что еще никто в истории магии не сплетал столь сложного заклинания. Ему, и только ему удалось впервые соединить, связать воедино четыре абсолютно разных заклинания, каждое из которых само по себе уже было из разряда высшей, мало кому подвластной магии. Но ему это удалось… И теперь — если он, конечно, решится использовать его — в действие одновременно будут приведены сразу четыре магические компоненты: Перемещения, Ожидания, Возвращения и Ограждения.

Перемещения — в удаленный на многие миллионы световых лет отсюда мир, под солнцем которого ему предстоит провести остаток своих дней.

Ожидания и Возвращения — поскольку созданному заклинанию суждена бесконечно долгая жизнь, вернее, ожидание того, кому предначертано будет вернуться сюда и довершить неоконченное.

И, наконец, последняя компонента, самая важная, ибо ограждать и защищать предстояло весь этот мир, готовый вот-вот низринуться во тьму, навеки скрывшись под ее губительным для всего живого саваном.

Во тьму, причиной прихода которой был он сам, некогда великий темный маг, а ныне — просто больной и усталый одинокий человек, сидящий с бессильно опущенными руками в своем причудливом кресле у окна…

Последнее, что он мог сделать для этого пока еще живого мира — это своим немыслимым заклинанием на долгую тысячу лет оградить его от расползающегося отсюда, из глубины Запретной Пустоши, великого зла; сдержать смерть, готовую выплеснуться из глубоких казематов этой башни.

О цене, которую ему придется за это заплатить, он старался не думать.

Подняв голову, человек взглянул в по-ночному темный оконный проем. Хотя, собственно, ночи — как впрочем, и дня — здесь не было. И звезд не было. Да и неба тоже не было. Здесь вообще ничего не было, только ставшая уже привычной фиолетово-черная мгла, непроницаемым куполом отделившая затерянную посреди безжизненной Пустоши башню от всего остального мира. Башню — и то, что таилось, копило силу, в ее глубоком подземелье.

Человек с трудом поднялся и подошел к окну. Взглянул вверх, туда, где когда-то было — и будет вновь, когда он уйдет, — небо, и долго стоял так, будто видя что-то за зловещей темной завесой.

Впрочем, возможно, так оно и было, и он что-то там видел…

А возможно, ему это только казалось…

ГЛАВА 1

— Да какие нынче грибы? Так, гниль одна да труха! Вот, помню, в семьдесят пятом на этом же самом месте мы с женой два ведра одних только белых набрали — один к одному, ни червоточинки, ни пятнышка! Эх, да что там говорить, Василич, испоганили природу, мать их! Экология, понимаешь!

— А я тебе о чем постоянно талдычу, Семен Ильич? Еще немного — и все вообще прахом пойдет! По новостям вон каждый день передают про это, как его, «глобальное потепление», слыхал?

Два старичка, одетых в традиционные для любителей «тихой охоты» длиннополые брезентовые дождевики, резиновые сапоги и потертые кепки, не торопясь шли по опушке леса, ведя обстоятельный разговор. Переброшенные через руку корзинки были заполнены едва ли на треть. Да и то это были в основном невзрачные сыроежки, среди которых совершенно затерялись несколько подберезовиков и лисичек. Время от времени грибники вяло шевелили траву сучковатыми палками, явно подобранными где-то по дороге. Похоже, поиск грибов отнюдь не являлся для стариков чем-то насущно необходимым — скорее, это был лишний повод встретиться, спокойно поговорить, отдохнуть от чада и копоти городских улиц.

Увлекшись разговором, один из них запнулся о небольшой холмик. Нелепо взмахнув руками, старичок упустил корзину. Товарищ с трудом успел подхватить его за локоть, помогая устоять на ногах. Негромко ругаясь, грибники подобрали с земли свою скудную добычу и потихоньку побрели дальше, оживленно обсуждая неожиданное происшествие. Они уходили, и их голоса постепенно затихали. Скоро лишь привычные лесные звуки — птичье многоголосье да шелест ветра в кронах деревьев — остались на полянке в качестве звукового оформления, да где-то вдалеке торопливо простучала по рельсам пригородная электричка. Тишь и благодать!

Зато внезапно ожил тот самый злополучный холмик, что едва не послужил причиной падения старика. Поднимаясь подобно стремящемуся к солнцу невиданному растению, он медленно распрямился и замер на месте. Окажись здесь ушедшие грибники, они с немалым удивлением обнаружили бы, что это вовсе никакое не растение, а самый настоящий человек, правда, одетый в диковинный костюм. Бесформенный балахон камуфляжной окраски, усеянный всевозможными травинками и листьями, делал своего владельца похожим на персонажа детской сказки — ну, вылитый леший! Сходство дополняли разноцветные полосы, причудливо разукрашивавшие лицо мужчины.

Несколько секунд незнакомец настороженно глядел в сторону, куда ушли старички. В замершей фигуре ощущалось нечто грозное, нечто от хищного дикого зверя. Ствол автомата, кажущегося в руках «лешего» чем-то чужеродным и вовсе не сказочным, чутко выцеливал возможных противников.

Убедившись, что он остался действительно один, мужчина положил автомат на землю и быстро скинул с себя маскхалат-«лохматку», оставшись в обычном полевом камуфляже без знаков различия, поверх которого был надет армейский разгрузочный «лифчик». Несколько взмахов саперной лопатки — и свернутый балахон исчез под землей, скрывшись под аккуратным квадратиком уложенного обратно дерна. Мужчина придирчиво оглядел тайник, щедро сыпанув сверху каким-то мелким серым порошком, перекинул ремень «АКМС» через плечо и обманчиво неспешным, стелющимся шагом устремился в глубь леса…

— Значит, я на территории бывшего Союза, — рассуждал Алексей, продолжая двигаться в заданном направлении, — судя по говору грибников — где-то на юге. Ростов — не Ростов, но где-то неподалеку. В общем-то, понятно: кто станет ради столь обыденного задания мудрить, перебрасывая меня в какую-нибудь экзотическую страну? Экономия, так ее через эдак! Впрочем, для меня это скорее минус, чем плюс, поскольку местные «органы» наверняка получили ориентировку и при столкновении окажут теплую встречу. Эх, а за рубежом всего и делов-то было бы не попасться кому не надо на глаза да добраться до точки назначения. А здесь нет, не выйдет — того и гляди, придется в боеконтакт вступать. Ну да ладно, это проблемы принимающей стороны! — Алексей усмехнулся и придержал начавший было сползать с плеча ремень автомата.

Стандартный тест бойца спецназа — выброска в неизвестном заранее месте с последующей задачей скрытно достичь указанной точки — был для Алексея одним из самых любимых. Ему нравилось испытывать чувства сродни ощущениям дикого зверя, обманувшего коварных охотников. Добиться своего, оставшись при этом невидимым для всех, огорошить ожидающих в конечной точке строгих инструкторов внезапным появлением — это было достойной наградой за тяготы походной жизни, скудную пищу, ночевки под открытым небом и крики (а чаще — трехэтажный мат) погони. Хотя погоня-то как раз была для него редкостью, поскольку обычно он не давал преследователям шансов себя обнаружить. И неважно, был ли это город, лес или пустыня — Алексей везде умудрялся слиться с окружающей его местностью так, что даже главные враги любого диверсанта — натасканные, специально обученные псы — могли пройти в двух шагах от него и не обратить на затаившегося человека никакого внимания. Товарищи даже шутили: мол, не иначе в роду у Лешки какие-нибудь колдуны с ведьмами были — они-де и научили его столь полезному умению, как единение с природой. Ха, может, и были, кто ж его знает? Алексей усмехнулся последней мысли и нырнул в преградившие путь заросли…

Лес внезапно закончился. Сразу за последними деревьями вольготно раскинулся широкий луг. Алексей замер на месте, прекрасно зная, что среди деревьев самым заметным является тот, кто двигается. Сквозь скрывавшие его ветви спецназовец несколько секунд рассматривал раскинувшуюся впереди местность, и чем дальше, тем больше она ему не нравилась. Обострившееся за годы службы, ставшее почти что привычным Чувство (именно так, с большой буквы) не подвело и на этот раз. Как обычно, сладко засосало где-то под ложечкой и тревожным холодком шевельнулось в животе. И, словно отозвавшись на неслышимый человеческому уху призыв, вдалеке выросла частая шеренга фигур в летнем камуфляже и с автоматами, широкой дугой охватывающая край леса, где он укрылся. Нашивок разглядеть не удавалось: далеко.

«Что за ерунда? — удивленно подумал Алексей. — Откуда они здесь взялись? Случайное совпадение или целенаправленная охота именно за мной? Неужели начальство решило усложнить задачу, скинув координаты выброски в ближайшую воинскую часть? Ага, а вот и собачки… — надсадный лай полетел над землей, достиг слуха укрывшегося спецназовца. — Плохо дело! — Алексей прекрасно понимал, что от столь масштабного преследования уйти будет проблематично — одно дело спрятаться от парочки обученных псов, и совсем другое — проделать этот же трюк минимум с десятком. А судя по тому, что и справа и слева от него также слышался шум прочесывающих местность солдат и животный рык, силы на этот раз были задействованы серьезные. — Неужели все это ради меня? — опять несколько обескуражено подумал Алексей. — Но почему?!»

Черная с желтыми подпалинами молния вдруг возникла прямо перед ним, словно материализовавшись из густой высокой травы. Здоровенная овчарка с утробным глухим рычанием бросилась на зазевавшегося человека. Но от секундной растерянности спецназовца уже не осталось и следа. Правая рука привычно легла на загривок, левая скользнула под оскаленную пасть и резко взмыла вверх — раздался неприятный хруст, и овчарка, уже со сломанной шеей, сбила его с ног. Отбросив труп собаки в сторону, Алексей вскочил на ноги, готовый сразиться с другими псами, если таковые появятся. Все произошло настолько быстро, что он даже не успел задуматься — просто выполнил на автомате привычные действия. Боевые рефлексы — штука серьезная.

Но больше собак не было, похоже, погибшая псина сорвалась с поводка и, опередив всех остальных, выскочила на прятавшегося диверсанта. Тем не менее надо было уходить, и Алексей, пригнувшись, помчался назад, в ту сторону, откуда чуть раньше пришел.

Он успел уйти сравнительно недалеко, прежде чем за спиной раздался взрыв ругательств и криков, хорошо слышимых в лесу — преследователи обнаружили убитую овчарку. Но вот дальше… Дальше все пошло совершенно неожиданным для Алексея образом.

Более чем неожиданным образом!

Вместо того чтобы спустить с поводков оставшихся псов и попросту затравить беглеца, преследователи вдруг открыли автоматный огонь! Первые, пока еще неприцельные очереди вспороли лесную тишину. Глухие шлепки бьющих в стволы деревьев пуль, хруст сбитых веток и противный визг рикошетов ошарашили Алексея.

«Это какая же сволочь велела открыть огонь на поражение? — билось в мозгу, пока он по-пластунски перебирался среди корней. — А если я сейчас в ответ полмагазина засажу?! Ну, ни фига себе „тренировочка“! „Все по обычной схеме!“ — передразнил он инструктора. — Шмалять очередями в лесу, где гражданские дедушки-грибники ходят, — охренительно обычно!»

Ситуация тем временем принимала совсем скверный оборот — собаки взяли след и уверенно потянули по нему проводников. Основная же масса преследователей, расходясь веером в обе стороны, рванула за ними, подбадривая себя азартными криками и короткими очередями «калашей».

Алексей пополз между кустами. Пули пока беззлобно посвистывали над головой, сбивая листву и мелкие ветки, — огонь был плотным, но не слишком прицельным.

— Вечер перестает быть томным, — пробормотал он услышанную в каком-то кинофильме фразу, — дай волю этим придуркам, и они меня свинцом нашпигуют по самые помидоры! Не, на это я не подписывался! — Привстав на одно колено, он выпустил щедрую, в треть магазина, очередь поверх голов преследователей. — Охолоните, ребятки! — пробурчал себе под нос Алексей и, пользуясь коротким ошеломлением погони, рванул «верхом» в присмотренную заранее щель между кустами. Однако преследователи уже пришли в себя, немедленно скорректировав прицел. Первые пули, как водится, пошли выше цели, нестрашно посвистывая в кронах; следующие сочно зашлепали по стволу дерева над головой Алексея. Отколотые щепки и кусочки коры неприятно царапнули кожу, посыпались за шиворот камуфляжа. Плохо…

Алексей ответил, на этот раз короткой очередью. И тут же несколько уже явно не шальных пуль ударили в ствол почти над самой головой. Совсем плохо. Что-то уж слишком быстро они его обошли! Он в очередной раз сменил позицию, на сей раз без рискованных бросков — просто отполз в сторону, к сожалению, не оставшись при этом незамеченным.

Его остановили буквально на третьем или четвертом метре — двумя очередями грамотно прижали к земле, не позволяя ни поднять голову, ни выстрелить в ответ. Ждать третьей — и последней для него — очереди Алексей не стал. Вытащил из кармашка разгрузки гранату, на ощупь свел вместе усики предохранительной чеки, выдернул кольцо и бросил, целясь, впрочем, чуть в сторону от залегшей погони. Дождался, пока «РГД» дисциплинированно рванула, расплескав в стороны перемешанную с дымом влажную лесную землю, и рывком швырнул тело с пристрелянного места. Вскочил на ноги и, огрызнувшись несколько раз короткими очередями, побежал. Выбора у него все равно уже не было — разве только погибнуть: преследователи явно не собирались брать его живьем, а он… он по-прежнему не понимал, что происходит, и никак не мог заставить себя тоже открыть огонь на поражение. Валить, будь ты хоть трижды профессиональным спецназером, на тренировочном выбросе пацанов-срочников? Идиотизм какой-то… или это вовсе и не срочники? А он чего-то очень сильно не понимает?

Бежать было трудно — лес все-таки. А по лесу особенно не побегаешь, тем более с автоматом наперевес да под пулями. Стараясь почаще менять направление, Алексей пытался оторваться от погони. Пока это, кажется, даже удавалось. Именно «кажется», поскольку местность ощутимо пошла в гору и сильно поредевший окружающий лес превратил бегущего в прекрасную мишень для преследователей. Позади него — не там, где он бросил гранату, а уже гораздо ближе — хлопнуло несколько одиночных выстрелов. Пока еще мимо, хотя одна из пуль и ударила в дерево рядом с ним, а другая — рванула ткань камуфляжа на плече. Ух, ни хрена ж себе!

«…Тот, которому я предназначен, улыбнулся и поднял ружье…» — очень кстати вспомнилась Алексею строчка из песни Владимира Высоцкого, любовь к творчеству которого привил ему погибший в Афганистане отец. Отец, попавший со своей разведгруппой в засаду моджахедов на каком-то никому не известном горном перевале и вернувшийся в Союз в наглухо запаянном цинковом контейнере как раз накануне вывода из Афгана войск. Отец, судьбу которого, похоже, вот-вот должен был повторить сын…

Неожиданные воспоминания подстегнули, притупив начинающее поднимать голову отчаяние от категорического непонимания ситуации. Уже не ощущая себя загнанной в угол жертвой, которую позабыли посвятить в некие немаловажные подробности происходящего, он развернулся и, припав на колено, дал первую в этом бою прицельную очередь, чуть, правда, опустив ствол.

Наиболее рьяные преследователи, которых оказалось человек десять, моментально залегли, но один из них — это Алексей видел отчетливо — падал неестественно. Даже не падал — заваливался на бок.

— Б…, только б не насмерть! Пришил-таки кого-то. Хотя в меня они пуляют на полном серьезе! Кстати, странно, а где ж собачки?

В ответ с новой силой грохотнули автоматы — веселая погоня с матерками и улюлюканьем закончилась. Оказавшегося более опасным, нежели ожидалось, зверя было решено валить немедленно. Что, впрочем, и до того достаточно успешно делалось.

Алексей прикинул расстояние до следующего дерева и в три прыжка преодолел его, укрывшись за раздвоенным стволом. Вытащил из кармашка вторую гранату, сорвал чеку и, широко размахнувшись, бросил, стараясь, как и в прошлый раз, угадать чуть в сторону. И в ту же секунду по плечу словно врезали со всей дури упругим стальным прутом. Рукав камуфляжа мгновенно потемнел, пропитываясь кровью. Со стоном подхватив раненую руку здоровой, Алексей, сжав зубы, ощупал рану. Ничего, в общем-то, страшного: ранение сквозное, навылет, но приятного мало, да и кровит прилично. Еще и правая рука!

Перехватив автомат здоровой рукой, он снова побежал от дерева к дереву, потихоньку забирая вправо. Никакой особой задумки на этот счет у него не было, просто бежать в эту сторону было отчего-то проще. За спиной — и гораздо ближе, нежели раньше — ударили автоматы. Пули щедро сыпанули по листьям, противно пропели рядом с головой.

«Прицельно бьют, гады, значит, и с фланга уже обошли. Так вот чего они собачек попридержали — под перекрестный огонь гонят, боятся, что зверушки под „свои“ же пули попадут!» — машинально отметил Алексей, привычно падая на землю и юзом съезжая по прошлогодней листве к комлю ближайшего дерева. Сильно приложившись раненым плечом, зашипел от боли — но уже в следующую секунду ответил огнем, несколькими короткими, сериями по три, очередями. И понял, что дело хуже, чем казалось — каждый выстрел, каждый толчок отдачи отзывался новым приступом острой, пульсирующей боли. Оставалось одно — снова бежать.

С силой оттолкнувшись от защитившего от пуль дерева, Алексей бросился прочь. Вовремя — почти рядом с его последним укрытием раскатисто рванула ручная граната. Загонщикам надоело забавляться с автоматами, и в ход пошла «карманная артиллерия», что и вовсе уже не лезло ни в какие ворота! Если ведущийся на поражение огонь еще можно было хоть как-то объяснить — например, сбежавшим из части с оружием в руках солдатиком, уже имеющим за спиной несколько трупов, каким-нибудь отслужившим в Чечне контрактником с сорванной войной «крышей» или группой перебивших конвой и ушедших «на рывок» зэков, то гранаты?! Нет, это уже просто нечто из ряда вон. Может, снова какие боевики с недалекого от этих мест Кавказа пожаловали, а он об этом ни сном ни духом?

Ударная волна почти ласково толкнула в спину, щедро сыпанула комьями земли, однако падать Алексей не стал — как гласит известная армейская мудрость, свою пулю или осколок ты все равно не услышишь, а остальные тебе уже не опасны. Но направление движения на всякий случай изменил — рванул в сторону, вломился в очередные заросли и, с трудом продравшись сквозь колючие упругие ветви, оказался на заросшей травой поляне, по удивительной прихоти местной природы, полностью укрытой от посторонних глаз причудливой оградой из густых, разросшихся сверх меры кустов. Однако вовсе не это с первых же секунд приковало к себе взгляд Алексея, менее всего ожидавшего увидеть здесь что-либо, созданное руками человека, — в десятке метров впереди возвышалось трехметровое каменное сооружение. По форме это детище неизвестного архитектора более всего походило на высокий островерхий шалаш, сложенный из замшелых каменных плит. Наклонные, сходящиеся вверху боковые стены да узкий, зловеще темнеющий лаз между ними, вот и все строение. Эдакая пирамида какого-то местного фараона. Или «дольмен» — название припомнилось неожиданно легко. И очень-очень древний, наверняка разменявший как минимум тысячу лет — в этом Алексей был отчего-то абсолютно уверен, почти физически ощущая всю бездну прошедшего с момента его создания времени. Ощущение этого знания было необычным. Но еще более необычным было зародившееся где-то на подсознательном уровне желание приблизиться к загадочной постройке — и уверенность, что он должен это сделать: черный провал входа звал его к себе, настойчиво напоминал о чем-то хорошо известном, но давно и прочно забытом. И это ощущение, даже, скорее, желание, было столь сильным, что Алексей послушно сделал шаг вперед…

Приблизившись к манящему лазу, он наклонился, всматриваясь во тьму и точно зная, что там ничего нет, и это спасло ему жизнь: предназначенные Алексею пули ударили в древний камень над головой. В следующую секунду Алексей уже был внутри таинственной «пирамиды». Как это произошло, он и сам толком не понял: то ли боевые рефлексы, как недавно с овчаркой, не подвели, то ли его швырнула сюда некая неведомая сила. Проехавшись коленями по покрытому сухим лесным мусором ровному земляному полу, он завалился на бок, в который раз потревожив раненую руку и коротко вскрикнув от нахлынувшей боли. На четвереньках пополз вперед, теша себя надеждой на наличие второго выхода — и опять же точно зная, что его там нет и никогда не было. И через несколько метров уперся в сложенную из такого же древнего камня заднюю стену. Развернувшись лицом в сторону входа, спецназовец неожиданно и со всей пугающей остротой понял, что произошло. Он в ловушке. И, что самое обидное, его сюда даже не преследователи загнали, а он сам. Знание, как же! Да никогда он здесь не был и понятия не имеет, что это за штука такая! Послушался внутреннего голоса, в Индиану Джонса поиграть захотел! Кретин!..

Продолжая злиться — да что там злиться — ненавидеть себя за такой идиотский конец, Алексей поднял автомат, направляя его на светлый треугольник. Да уж, позиция что надо! Достаточно просто подойти сбоку и забросить внутрь гранату — и он ничего не сможет сделать. При всем своем боевом опыте и диверсионном образовании. А гранаты у них, между прочим, очень даже есть…

Снаружи зашелестели кусты, раздалось знакомое исступленное рычание — преследователи все-таки спустили с поводков собак. Мелькнула, пересекая светлое пятно лаза, быстрая тень, затем еще одна, и Алексей едва сдержался, чтобы не выжать до отказа спусковой крючок. Впрочем, лезть внутрь собачки отчего-то не спешили, кружа вокруг и захлебываясь яростным лаем. Хрустнула под ногой сухая ветка, кто-то выбрался на поляну, отогнал овчарок и, подойдя вплотную, остановился. Спецназовец затаил дыхание… в то же время прекрасно понимая, что его нынешнее местоположение теперь даже чисто теоретически не может остаться для преследователей тайной: люди еще как люди, а вот собачек-то не обманешь. Так и оказалось: не прошло и нескольких секунд, как снаружи раздалось:

— Эй, ты, сволочь, а ну, выходи! Сразу убивать не будем!

Алексей, естественно, промолчал. Хотя отчасти все сказанное было правдой: вылези он сейчас, его, скорее всего, и вправду бы не убили. Сразу бы не убили, в смысле — слишком дорого он им обошелся, чтобы вот так взять и просто пристрелить.

А невидимый собеседник, между тем, продолжал:

— Молчишь? Ну, молчи, сука, молчи — сейчас сюда вся рота подойдет, и мы тебя, крыса, из норы достанем. Понял, да?

Алексей снова не ответил — не видел смысла.

— Не понял… — разочарованно протянул собеседник. — Ну, смотри, непонятливый, ща я тебе гранату закину — сам как ошпаренный выскочишь. Или сдохнешь! Последний раз говорю, падла: бросай оружие и выходи! Автомат выкинешь и задницей вперед ползи. Нет, ты смотри, какой упорный «самоход» попался — ну держи, падаль! Это тебе и за Витька, и за остальных пострелянных пацанов!

Снаружи и в самом деле до боли знакомо клацнула, освобождаясь, предохранительная скоба ручной гранаты — и в следующее мгновение сглаженный с торцов цилиндрик «РГД» тяжело плюхнулся рядом. Стукнулся о сухую землю, смешно перекувырнулся и закатился в угол. Алексей рванулся к отсчитывающей последние мгновения смерти, пытаясь дотянуться, успеть схватить ее увенчанное трубочкой взрывателя тело и выбросить наружу. Рванулся отчаянно, позабыв про раненую руку, неловко заваливаясь на бок и больно натыкаясь ребрами на автоматный рожок, но…

…но царящая внутри дольмена темнота, лишь немного размытая падающим от входа светом, сыграла с ним злую шутку — он промахнулся. Пальцы, вместо того чтобы обхватить корпус гранаты, лишь скользнули по ее боку, загоняя еще дальше в угол. И отмеренной ему последней секунды уже не могло хватить для второй попытки.

Застыв, он смотрел в темноту, готовую выплеснуть ему в лицо осколочную смерть. Смотрел, понимая в этот последний миг жизни, что дурацкое стечение обстоятельств (его, похоже, приняли за «самохода» — сбежавшего дезертира, перестрелявшего в части своих товарищей) привело к тому, что сейчас он, капитан спецназа, кавалер четырех правительственных наград, сдохнет так глупо и бездарно…

Затем все исчезло…

Осталась только ослепительная вспышка…

И короткая острая боль…

ГЛАВА 2

— Ну, что тут у вас еще? — Голос командира разведчиков был холоден, точно вековой лед. И было отчего: непредвиденная заминка грозила их маленькому отряду нешуточными неприятностями. Торчать в эльфийском лесу — правда, люди предпочитали называть его своим, — имея на руках несколько трупов остроухих — не самая удачная идея. Сейчас нужно во что бы то ни стало и как можно быстрее уматывать с места стычки, моля всех дальирских богов сбить со следа погоню. А в том, что погоня будет, увы, не оставалось никаких сомнений — обезображенное несколькими страшными ранами тело высокого стройного красавца с медальоном правящего Дома прямо-таки вопило об этом. Ну, что тут скажешь… не повезло! Причем не повезло и Дивному, и людям. Дернула же его нелегкая путешествовать с таким небольшим эскортом! Шел бы себе в сопровождении мощного отряда, глядишь, засевшие в засаде разведчики и не рискнули бы атаковать, а так, соблазнившись легкой добычей, хладнокровно расстреляли извечных противников из кустов. Народ в отряде подобрался бывалый, почти у всех за плечами не одна вылазка в заповедные леса, куда людям свободный путь был давно заказан. Ну, кто ж знал, что все обернется так паскудно?

— Дык тут вон какое дело, старшой, — косматый здоровяк в кожаной безрукавке задумчиво почесал волосатую грудь и, слегка помявшись, криво ухмыльнулся. — Тут к нам на огонек еще одну пташку занесло, — он отодвинулся в сторону, и командир, увидев, кто скрывается за спиной товарища, угрюмо выругался. Час от часу не легче! Сначала этот высокомерный ублюдок, так по-глупому подставившийся под их стрелы, а теперь еще и девчонка. Точнее, эльфийка, поскольку точно сказать, сколько ей годков, ни у кого не получится — вполне может оказаться, что она всем им в прапрабабки годится! Ишь расселась, словно не она находится в окружении разведчиков-людей, рассматривающих ее с нескрываемой ненавистью, а они сами перед ней на коленях стоят! Разве что подол своего короткого платьишка все время норовит пониже натянуть, скрывая длинные загорелые ноги, да губу закусила. Все же боится, видать, дрянь длинноухая!

— Так! Ну, и в чем проблема? Или пожалеть решили?! Здоровяк поежился. Все в отряде прекрасно знали, что семью командира однажды нашли повешенной на собственных воротах и густо утыканной эльфийскими стрелами — приграничную лесную деревню захватил отряд лесных егерей, и ее жители послужили им мишенями. И с тех пор месть стала единственным смыслом его существования.

— Да нет. Тут другое… ребята, значит, хотят с нею того, ну, поразвлечься, в смысле. А что такого, мы в походе уже второй месяц!..

Командир ошалело замер, недоуменно глядя на подчиненного, а затем начал медленно наливаться краской.

— Совсем охренели?! Увидели смазливенькую мордашку и обо всем думать забыли? У нас, того и гляди, на плечах Смотрители с егерями повиснут, а вам лишь бы похоть свою потешить. Думаешь, у нее там все как-то иначе устроено? Так вот тебе шиш! — Громадная дуля взметнулась к самому лицу разведчика. — Точно так же устроено, как и у любой другой бабы! Так что не валяйте дурака, пока вы эту ушастую раскладывать станете, мы кучу времени потеряем. Прикончите ее поскорее, и уходим.

Здоровяк сглотнул, но, покосившись на приятелей, выжидательно посматривающих на них, опять заканючил:

— Да не боись, старшой, мы ж скоренько — чародей наш обещал ее по рукам-ногам обездвижить, так что уламывать не придется. Ну оголодали ж ребята, пойми, старшой, а? — Глухое одобрительное ворчание, раздавшееся следом, показало, что эта идея и в самом деле захватила разведчиков.

— Хрен с вами, — помедлив еще секунду, сдался командир. — Двадцать минут — и ни мгновением больше!

— Годится! — жизнерадостно заржал здоровяк. — Успеем! Отрядный волшебник, смуглый невысокий мужчина с тусклым, невыразительным лицом, получив разрешающий сигнал, коротко усмехнулся и повернулся к пленнице. Однако той подобное внимание по вкусу явно не пришлось. Эльфийка зашипела разъяренной кошкой и неожиданно взмахнула связанными руками. Стоявший к ней ближе всех стрелок взвыл от нестерпимой боли, когда ветвь огромного дуба метнулась к нему, резко ударив в спину. Узловатый сук с неприятным хрустом пробил податливую человеческую плоть и вынырнул из груди несчастного. Еще не стих короткий предсмертный крик, как Перворожденная, не теряя времени, ловко перекатилась по земле и, встав на одно колено, метнула в сторону врагов несколько полыхающих зеленью воздушных стрел. Опомнившийся маг выставил на их пути невидимый щит, спасая товарищей от неминуемой гибели. Ударившие в него стрелы с разочарованным и злым шипением медленно растаяли в воздухе.

— Не дайте ей уйти! — крикнул командир. — Окружайте! Кто-нибудь, да подстрелите ж вы наконец эту тварь!

Люди слаженно рванулись в разные стороны, не давая эльфийке возможности как следует «прицелиться» и попотчевать их еще чем-нибудь магическим и заодно отрезая ее от спасительной чащи. Дивная не могла передвигаться столь же быстро, как и они, — мешали связанные руки, но она все же немного опережала своих преследователей. Вот только, как оказалось, бегство в ее планы не входило. В какой-то момент петляющая по поляне эльфийка оказалась возле трупа одного из соплеменников и быстро приложила веревку, туго стягивающую ее запястья, к широкому браслету, испещренному причудливыми рунами, надетому на руку погибшего лесного воина. Слабая вспышка, негромкий треск — и вот уже Перворожденная радостно смеется, плетя освобожденными пальцами замысловатый узор.

Хлюп!.. Почва под ногами бегущих людей внезапно разошлась, открывая страшную черноту бездонной трясины. Пахнуло чем-то душно-сладковатым, одновременно и мерзким, и невероятно притягательным. Кто-то из разведчиков, вдохнув этот запах, сбился с шага, покачнулся и упал ничком. Болото радостно и сыто чавкнуло, принимая свою первую жертву. Остальные с проклятиями отшатнулись назад, пытаясь удержаться на твердых участках почвы, но повезло не всем, и еще один из разведчиков с истошным воплем скрылся в болоте, над поверхностью которого уже летели к людям еще несколько выпущенных эльфийкой воздушных стрел.

— Ах ты, зараза, «болото сладкой боли» наколдовала! — пробурчал чародей, с трудом, но все же гася магические стрелы и торопливо прикрывая лицо рукавом куртки. Хорошо, хоть не успел вдохнуть этой гадости! — Ну, что ж, сыграем по-твоему, — пожалуй, единственным, что еще оставалось доступным в его арсенале и практически идеально подходило в нынешней ситуации, был удар роем Огненных Пчел. Маг искренне надеялся, что данная сфера магии не очень хорошо эльфийкой изучена. То, что до сего момента Дивная демонстрировала исключительно заклинания из области управления растениями, воздухом и землей, позволяло рассчитывать на успех замысла. Несколько быстрых пассов, скороговорка давным-давно заученных слов — и вот уже низко над травой помчалось в сторону эльфийки небольшое, размером с кочан капусты, багрово-черное облачко.

Увлеченная абсолютно ненужной в ее положении стрельбой магическими стрелами, Дивная заметила новую опасность слишком поздно. И чародей неожиданно понял, что девчонка и в самом деле еще очень молода и неопытна, ведь любая другая Дивная на ее месте не стала бы устраивать подобных «дуэлей», а давно уже убралась прочь, под защиту послушного ей леса, готового хранить свою дочь от всего на свете. Совершенно по-человечески взвизгнув, эльфийка упала ничком, закрывая лицо руками. «Ага, личико свое смазливое боишься попортить! — злорадно подумал волшебник, мстительно перенацеливая послушных его воле созданий на новую цель. — Ничего, сейчас мы тебя маленько…»

Довести мысль до конца он не успел. Острое жало наконечника эльфийской стрелы больно клюнуло в грудь, прорастая на теле человека диковинным цветком, увенчанным ярким бутоном оперения. Охнув, чародей тяжело опустился на колени и почти сразу же завалился на бок, получив еще одну стрелу, на сей раз попавшую в горло. Потерявшее связь с породившим его магом, заклинание истаяло в воздухе, так и не добравшись до цели.

— Егеря! — истошный, исполненный искреннего ужаса вопль заметался среди древесных стволов, меж которых уже мелькали смутные тени в переливчатых зелено-коричневых балахонах. Убийственно-точные выстрелы обрушились на людей, собирая длинными стрелами с ярким оперением обильный урожай смерти. Лишь немногие из разведчиков успели вовремя среагировать, уходя с открытого пространства и начиная стрелять в ответ. Но в спины им уже тоже летели смертоносные стрелы: эльфы успели обойти отряд с тыла, окружив обреченных людей.

— Доигрались, — с тоскливой безнадежностью ругнулся командир, прекрасно понимая, что на этот раз шансов у них нет. Им и так везло слишком долго, и вот теперь пришел черед подвести окончательный итог. Оставалось только надеяться, что умереть удастся достойно, с оружием в руках, как и подобает воину, а не корчась на земле от ужасных страданий, на которые так скоры и умелы эльфийские егеря. Невероятно ловкие, чувствующие себя в лесу, словно рыба в воде, они наводили на своих врагов настоящий ужас. Противостоять этим элитным лесным воинам было невозможно, и потому только самые отчаянные людские солдаты отваживались сходиться с ними в открытом бою. Вот и сейчас егеря буквально порхали между деревьев, на короткий миг возникая перед разведчиками, проявляясь лишь для того, чтобы расчетливо ткнуть в не защищенное доспехами место узким острым клинком, переступить через упавшее к ногам тело и двинуться дальше.

— Ну же, идите ко мне! — командир громко закричал, привлекая внимание Дивных. — Давайте быстрее, ушастые ублюдки! — Он громко рассмеялся своей незатейливой шутке, отбросил в сторону ненужный более лук и ловко крутанул в руке меч, нагнетая кровь. Тогда, давным-давно, проведя все положенные после смерти близких обряды, он продал все свое имущество, купив на вырученные деньги у городского волшебника пару весьма хитроумных и смертоносных вещиц. И теперь пришла пора применить их, выплеснув всю накопленную магическую мощь на кровных врагов, что неспешно приближались к нему, успев всего за каких-то несколько минут покончить со всем его отрядом…

— Идите… идите же! — Человек небрежно швырнул на землю перед собой длинную темно-красную иголку, которую достал свободной рукой из поясного кошеля. Прежде чем бросить ее, он легонько уколол себя острием в запястье и теперь был совершенно спокоен. Егеря не придали его поступку особого значения — мало ли на какие глупости способны эти людишки? Стоявший перед ними воин не был магом, а человечьи амулеты так смешны и слабы… Пусть себе поиграется перед тем, как составить компанию своим приятелям и отправиться в Предвечный Лес, чтобы вечно служить там всем вероломно убитым ими Перворожденным.

Еще не отошедшая от пережитого, юная эльфийка, бережно поднятая с земли ласковыми руками лесных братьев, расширенными глазами следила за тем, как воины леса сошлись меч в меч с последним из оставшихся в живых людей. Человек оказался на удивление искусным мастером клинка, и ему даже удалось какое-то время сдерживать яростные атаки Дивных. Одного из эльфов он ранил в грудь, к счастью, не смертельно, другому глубоко рассек руку, но все на поляне прекрасно понимали, что это лишь небольшая отсрочка перед неизбежным.

Легкая дрожь, внезапно пробежавшая под ногами, привлекла внимание эльфийки. Она забавно нахмурила бровки, пытаясь сообразить, что это такое, но так и не поняла. И вдруг гигантская алая змея, будто воду расплескивая вокруг себя землю, с ревом вылетела на поверхность в том месте, куда упала брошенная человеком игла. Вылетела — и немедленно обрушилась на Перворожденных, давя их всей своей массой, сбивая с ног длинным гибким хвостом, сжигая ядовитой слюной. На летящие в нее стрелы и дротики вызванная человечьей магией тварь из потустороннего мира практически не реагировала. Ее стремительные броски не давали эльфам как следует прицелиться, а на попадания вскользь змея просто не обращала внимания, устремляя все свои силы на достижение одной-единственной цели — убивать…

Коротко взвизгнув от ужаса, эльфийка бросилась под защиту раскидистого колючего куста и зажмурилась, попутно пытаясь сплести хотя бы самое простенькое защитное заклинание. Удавалось, увы, из рук вон плохо, будто бы она разом растеряла все свои магические способности.

А за спинами эльфов стоял, тяжело облокотившись на свой меч, командир разведчиков, с усталой безразличностью глядя, как призванное им чудовище рвет ненавистных егерей. Странно, но даже сейчас, в момент, когда он, казалось, должен был испытывать торжество, на душе у него оставалось все так же пусто и сумрачно; так же пусто и сумрачно, как в тот день, когда он очухался от пьяного угара тризны и поминального застолья и понял, что все произошедшее, увы, не кошмарный сон. Наверное, именно поэтому он даже не попытался защититься, когда один из Перворожденных на мгновение отвлекся от атакующей змеи и, злобно оскалившись, метнул в него дротик.

Холод… Тьма… Пустота… Смеющиеся лица жены и ребятишек, бегущих ему навстречу…

— Как ты, сестра? Цела? — Сжавшаяся в комочек эльфийка все еще не решалась раскрыть глаза, подсознательно боясь вновь встретиться взглядом с холодным, немигающим взором магической твари, утвердительно закивала. — Да не бойся, трусиха, этой гадины больше нет!

— Нет? Точно нет? — Дивная недоверчиво приоткрыла один глаз. Сидящий рядом с ней егерь ласково усмехнулся и легонько погладил ее по длинным светлым волосам.

— Ну, да, она сгинула, как только мы убили призвавшего ее человека. — Перворожденный запнулся и скрипнул зубами. — Если б мы только знали, что он был своей кровью завязан на нее! Впрочем, ладно, это наш промах, и мы заплатили за него дорогую цену. Оставим это… Скажи, мы можем тебе чем-нибудь помочь? Кстати, это, наверное, твое, — егерь положил рядом с ней небольшой рюкзачок, отобранный пленившими ее людьми.

Эльфийка задумалась, машинально накручивая на палец непослушный локон и искоса наблюдая, как уцелевшие егеря молча перетаскивают тела погибших товарищей к подножию одного из самых больших деревьев. После смерти Перворожденные должны слиться с породившим их лесом. Люди же… люди же пусть станут пищей для диких лесных зверей!..

Слабый, едва ощутимый укол в раскинутой волшебницей сети магического зрения, далекий и непонятный, отвлек ее от тягостных размышлений. Дивная насторожилась: возмущение Изначального Потока не было похоже ни на одно из тех, с чем ей приходилось сталкиваться за всю свою, пусть и не очень пока длинную, жизнь. С внезапной досадой девушка подумала, что Старший в очередной раз оказался прав — ей следовало уделять занятиям магией гораздо больше времени! Вот и сейчас она наверняка ошибается… или все-таки, нет, все-таки не ошибается! Она просто не очень опытна, вот потому и… НЕТ, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

— Ты чувствуешь то же, что и я? — Егерь стоял рядом с вскочившей на ноги эльфийкой, болезненно кривясь и держась за звенящую голову. — Неужели… неужели ожило древнее Пророчество?! Неужели это вообще возможно?!

Пророчество! Вот что не давало ей покоя, древнее пророчество о Пришельце! И сейчас, когда эльф напомнил об этом, перед ее глазами вспыхнули пылающие магическим огнем строчки, когда-то давным-давно затверженные наизусть.

— Я должна идти туда! — Эльфийка сделала первый шаг, покачнулась, но быстро справилась с накатившей дурнотой. — Нет, не надо меня провожать, брат. Ты знаешь, твое место теперь не здесь. Как можно скорее возвращайся в город, к Старшим, и передай им, что Яллаттан… впрочем, неважно…

Егерь кивнул и покорно склонил голову, признавая ее правоту. Дивная в последний раз взглянула на него, улыбнулась и, подхватив свой рюкзачок, стремительно рванулась с места, ныряя в чащу.

— Боль… боль и страх возвестят нам о появлении того, кто пришел издалека… и тогда все перестанет быть прежним… — вновь и вновь повторяла про себя эльфийка, мчась навстречу неизвестности.

ГЛАВА 3

Сознание вернулось неожиданно, словно та самая, запомнившаяся последней, вспышка. Еще секунду назад Алексей плавал в океане счастливого беспамятства — и вот к нему неожиданно возвратилась способность осознавать себя, и сквозь опущенные веки красноватым отблеском пробился рассеянный дневной свет.

Жив. Он жив. Каким-то совершенно непостижимым, логически необъяснимым образом, жив. Или… ему это только кажется?

Алексей прислушался к своим ощущениям и осторожно приоткрыл сначала один глаз, затем второй. Не поворачивая головы, огляделся. Прямо над ним неторопливо покачивали раскидистыми кронами деревья; сквозь разрывы в листве пробились неяркие послеполуденные лучи солнца.

Значит, он в лесу. Хорошо, допустим. Дальше.

Изо всех сил скосив глаза в сторону и стараясь особенно не двигать головой (под черепной коробкой короткими вспышками пульсировала боль, периодически накатывала тошнота), капитан попытался охватить взглядом как можно большее пространство. Замшелые стволы исполинских деревьев, густой кустарник, какие-то разлапистые растения типа папоротников… обычный вроде бы лес. И, похоже, снова поляна.

Ну, что ж, по крайней мере, теперь капитан был точно уверен, что жив: у покойных, по его твердому убеждению, голова болеть не должна. И тошнить их тоже вряд ли может им это по определению не положено. Ну и ладно, главное — жив. Остальное можно выяснить и позже. Лежать, ощущая собственную беспомощность, было непривычно, и он попытался приподняться. Не сразу, конечно, об этом не могло быть и речи — пока просто осторожненько перевернуться на бок. Получилось. С третьей попытки. Так, теперь приподняться на локоть здоровой руки (боли в раненом плече он не ощущал, но о ранении помнил) и…

…И ничего не получилось — в голове словно взорвалась та самая злосчастная эргэдэха — об этом он тоже помнил. Окружающий мир покачнулся, поплыл и размазался, и Алексей опрокинулся назад, болезненно стукнувшись затылком. Полежал, отдыхая, и повторил попытку. На сей раз удалось даже сесть, правда, опираясь на руки. Вот так-то лучше, как-то спокойнее, что ли? О том, что, возникни такая необходимость, у него вряд ли хватит сил хоть что-либо сделать, он не думал.

Так, действительно поляна. И лес. Чужой, незнакомый лес.

Передохнув минуты три, капитан, помогая себе руками, попытался встать на колени. Получилось вполне успешно, но не успел он этому обрадоваться, как его дважды вырвало, просто вывернуло наизнанку. И сразу полегчало, теперь уже по-настоящему. По крайней мере, почти исчезла тошнота и мир вокруг обрел некоторую устойчивость и стабильность. Алексей отполз в сторонку и оглянулся, ожидая увидеть знакомое каменное строение, которого за спиной отчего-то не оказалось.

Ладно, потом разберемся. Пошатываясь, словно пьяный, он встал на ноги — и тут же бессильно опустился на землю. Все, хватит пока! Никого здесь нет. Если б были — он бы сейчас не экспериментировал с собственным вестибулярным аппаратом, а лежал с простреленной головой. Или, как минимум, переломанными прикладами и тяжелыми солдатскими кирзачами ребрами. Последняя мысль несколько успокоила, и, усевшись поудобнее, Алексей задумался. Итак, что он имеет? Он жив, сидит на полянке в каком-то лесу, один, без оружия — и никто, похоже, вовсе не посягает ни на его свободу, ни на жизнь. Кстати, не совсем без оружия: автомат пропал, зато пистолет в нагрудной кобуре остался, да еще парочка гранат. Это все явные плюсы. И еще он четко помнит все последние события — едва не раскрывших его убежище грибников, бросившуюся овчарку, короткий бой с преследователями, бегство, укрытую в зарослях поляну, темный, зовущий лаз древнего дольмена, гранату и… ну и все, собственно. Остальное начиналось уже здесь, на этой, совершенно другой, поляне. Хорошо. А что в минусах?

«В минусах» оказалось не так уж и много: во-первых, Алексей не знает, где находится, во-вторых, совершенно не понимает, как здесь оказался. В-третьих — раненая рука… кстати, неплохо было бы еще раз осмотреть рану и наложить наконец повязку. Хотя кровь вроде бы уже не идет, да и боли он, честно говоря, не ощущает. Вообще не ощущает. Все еще стараясь не делать резких движений, Алексей отстегнул разгрузку, с удовольствием освободившись от ее давно ставшего привычным веса, и, расстегнув на груди камуфляж, осторожно высвободил раненое плечо.

Раны не было. Совсем не было. Точнее, были свежие, ярко-розовые шрамы на бицепсе — крохотное входное и куда большего размера выходное отверстия от прошедшей навылет пули, были темные пятна засохшей крови, но не было собственно раны. Выглядело все так, как и должно было выглядеть… спустя недельку-другую после ранения, да и то, если в раневой канал вместе с волокнами ткани не попала вездесущая инфекция.

Несколько секунд капитан сидел, тупо глядя на исчезнувшую рану, затем поднял левую руку и, сам не зная для чего, посмотрел на часы. Дата была та же, сегодняшняя, да и времени, судя по положению стрелок, прошло совсем немного — что-то около сорока минут с начала боестолкновения. На всякий случай пощупал щетину на щеках — брился он как раз накануне — и разочарованно опустил руку. Все, как и должно быть, «легкая сексуальная небритость», не более того. Даже краска с кожи еще не до конца стерлась.

Ладно, и это пока оставим. Замнем для ясности.

Стерев рукавом куртки остатки маскировочной краски с лица, Алексей прислушался к своим ощущениям и с удивлением понял, что ему уже значительно лучше: практически исчезло головокружение, и стихла, сжавшись до крохотной пульсирующей точки где-то в затылке, мучительная головная боль. Это здорово, даже очень здорово. Можно даже еще раз попытаться встать. Помогая себе руками чуть сильнее, чем хотелось бы, капитан осторожно поднялся. Постоял несколько секунд, покачиваясь и унимая головокружение, сделал шаг, затем другой… И замер, услышав в кустах за спиной подозрительный шорох. Обернувшись — настолько быстро, насколько это позволяло нынешнее состояние, — Алексей собрался было привычно рвануть из кобуры пистолет, но вовремя понял, что делать этого не стоит. Быстрого и отточенного движения все равно не получится, а вот навернуться на землю от резкого рывка он может вполне. Поэтому он просто нащупал пистолетную рукоять и поддел пальцем защелку фиксирующего ремешка, постаравшись по возможности устойчиво утвердиться на ногах.

Впрочем, все эти ухищрения оказались излишними: ветви раздвинулись, и на поляну, с вызывающей зависть легкостью, игнорируя все законы притяжения, выпорхнуло совершенно очаровательное создание женского пола. Причем именно выпорхнуло, поскольку слегка обалдевший Алексей мог бы, пожалуй, поклясться, что при этом не дрогнула ни одна ветка, не колыхнулся ни один лист. Создание это имело невысокий рост и прелестную фигурку, упакованную в нечто обтягивающее, напоминающее короткий сарафан неопределенного, какого-то «переливчатого» зелено-серо-коричневого цвета. Прямые светло-русые волосы золотистым водопадом ниспадали на плечи, опускаясь ниже, почти до самого пояса. Широко распахнутые, чуть раскосые и какие-то необычайно живые глаза смотрели с нескрываемым удивлением, однако без малейших признаков страха. Взгляд незнакомки, располагающий и по-детски открытый, Алексею вообще отчего-то сразу понравился: привычные ему девушки так смотреть в большинстве своем давно уже разучились. Если вообще когда-то умели. Никаких вещей у нее с собой не было, если не считать таковыми крохотную торбу-рюкзачок за плечами, пошитую из лоскутков той же, что и одежда, «переливчатой» ткани.

Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, причем Алексей так и не сумел справиться со своей оторопью. В отличие от незнакомки, мысленно прозванной им «лесной феей». Дрогнули пушистые ресницы над зеленоватыми озерцами глаз, и от этого движения по их поверхности словно побежали легкие смешливые волны. Улыбка у незнакомки оказалась вполне под стать выражению глаз, такая же искренняя и открытая. Спецназовец окончательно засмущался и, неожиданно покраснев, неуклюже улыбнулся в ответ.

На этом молчаливый обмен любезностями и закончился — незнакомка встряхнула головой, позволив волосам на короткий миг взмыть в воздух, окружая ее голову золотистым ореолом, и обратилась к Алексею на мелодичном, но абсолютно незнакомом языке. Произносимые слова звучали тягуче, плавно перетекая друг в друга, но ни смысла самих слов, ни смысла всего произносимого в целом он уловить не мог. Девушка же, видя, что ее не понимают, как будто даже обрадовалась и, подарив капитану очередную серию улыбок, знаками показала, что ему следует идти за ней. Алексей с трудом поднял с земли показавшуюся неимоверно тяжелой разгрузку и молча повиновался — ни малейшего повода оставаться на поляне он не видел. Однако далеко они не ушли — несколько метров до ближайших кустов показались ему настоящим марш-броском с полной выкладкой. Снова предательски закружилась голова, и совсем было потухший уголек головной боли затлел с новой силой. Покачнувшись, капитан остановился, отчаянно стесняясь перед провожатой своей секундной слабости, которая, естественно, не осталась незамеченной. Правда, надо отдать прекрасной незнакомке должное: на сей раз смеяться она не стала. Подошла, встревожено взглянула в глаза и, сделав рукой предупреждающий жест: «не мешай, мол», положила ладони ему на голову, на лоб и затылок. На ощупь руки девушки оказались приятно-прохладными и, чудилось, уже одним своим прикосновением сняли и боль, и порядком надоевшее головокружение, но главное было впереди. Поднявшись на цыпочки, она приблизила лицо к лицу Алексея, что-то прошептала на своем непонятном языке и легонько ударила его по лбу кончиками пальцев. И, словно обжегшись, резко убрала руки.

Ощущение было такое, будто в голове вдруг зародился легкий, почти на пределе осязаемости ветерок; словно что-то прохладное и вовсе не страшное ласково коснулось воспаленного мозга. Коснулось — и скользнуло прочь, унося с собой головокружение и безжалостно туша очажок боли. Чувство было странным и очень непривычным — не неприятным, а именно «непривычным» — еще секунду назад Алексей даже не подозревал, что кто-то может вот так запросто касаться самого его разума. Однако ж может, как оказалось! Но по-настоящему поразительным было не это: спустя несколько секунд прислушивающийся к своим ощущениям капитан неожиданно понял, что прекрасно себя чувствует! От всех неприятных ощущений вовсе не осталось ни малейшего следа. И даже больше: голова была как никогда ясной, мысли с легкостью облекались в четкие логические формы, а изрядно вымотанное коротким боем тело словно наполнилось новыми силами.

Скрыть удивление ему не удалось, и пристально наблюдавшая за выражением его лица незнакомка, видимо, осталась довольна результатом своего «терапевтического сеанса» — легкая тень волнения покинула ее взгляд, и она звонко и искренне рассмеялась. И прежде чем Алексей решил, стоит ли ему на это обидеться, она, подарив ему еще одну улыбку, махнула рукой, призывая следовать за собой. Решив все-таки не обижаться и буркнув себе под нос что-то вроде «спасибо», он потопал следом, с удовольствием наблюдая за легкими движениями тонущих в траве стройных ножек, обутых в какую-то мягкую, по самые щиколотки, обувь без каблуков. И, надо признать, не только ножек…

Девушка же, словно что-то почувствовав, неожиданно обернулась и, проследив за его взглядом (Алексей, не успевший вовремя поднять глаза, повторно покраснел), с неизменной улыбкой шутливо погрозила ему пальчиком. Жест этот — как и ее реакция — оказался настолько человеческим, что капитан, так и не пришедший ни к какому выводу относительно того, где же он все-таки находится, окончательно успокоился. На душе, то ли от присутствия удивительной провожатой, то ли после проведенного ею «лечения», было непривычно спокойно и хорошо. Отбросив в сторону все тревожные мысли и оставшиеся без ответов вопросы, Алексей вслед за своей «феей» углубился в лес.

Несмотря на более чем густые заросли, разительно отличающиеся от знакомых Алексею лесов, идти оказалось на удивление легко. Причиной этого была, естественно, незнакомка, имени которой он так и не узнал — колючие и совершенно непролазные с виду кусты, едва только они подходили к ним, чудесным образом расходились в стороны, открывая некое подобие узенькой тропинки. И, что было куда более удивительным, пропустив путников, немедленно возвращались в привычное состояние, одним своим видом отбивавшее всякое желание лезть сквозь усеянные шипами неподатливые ветви. Как это происходило, Алексей понять не мог — глядя поверх плеча провожатой, он ясно видел узкую, незаметную стороннему наблюдателю тропку впереди, но, тут же оглянувшись назад, упирался взглядом в глухую зеленую стену. Отчаявшись разгадать эту загадку и вернувшись к более приятному занятию — разглядыванию стройной фигурки идущей перед ним девушки, капитан неожиданно сделал еще одно более чем удивительное открытие. Настолько удивительное, что, увидев это, он, едва ли не против своей воли, резко остановился. Нависшая над тропинкой колючая ветка легонько коснулась распущенных волос незнакомки, отбрасывая золотистую прядь за спину, и взгляду пораженного Алексея предстало аккуратное девичье ушко, заостренное и вытянутое кверху, будто падающая розовая капля…

Девушка, прежде чем почувствовать очередную «необычность» в поведении спутника (а она это, похоже, именно почувствовала) и остановиться, успела пройти еще несколько метров, и ветки за ее спиной уже начали переплетаться, скрывая тропку и разделяя людей живой зеленой стеной. Обернувшись, она несколько мгновений внимательно смотрела на Алексея, пытаясь понять причину его столь неожиданного поведения, затем медленно развела руки в стороны, снова заставляя ветви раздвинуться и освободить проход, и двинулась к нему. Остановившись в полуметре и смешно хмуря брови, посмотрела в его застывшее лицо. И, видимо, отчаявшись понять, в чем дело, вопросительно качнула головой.

Алексей молча протянул руку и коснулся ее непривычно мягких волос, отбрасывая прикрывающую ухо прядь. Она поняла. Улыбнулась понимающе и немного грустно и произнесла что-то на своем певучем языке. Судя по интонациям — что-то ободряющее, смысла чего капитан, естественно, не понял.

Он и вообще теперь ничего не понимал. От былого благодушия не осталось и следа, с каждой секундой Алексея все больше заполняла необъяснимая тревога; шевельнулось внутри и знакомое чувство приближения чего-то большого, значимого и, возможно, опасного. Нет, конечно, в самом факте встречи с незнакомкой ничего необычного не было — он, можно так сказать, заблудился, она — предложила свою помощь. Все вполне нормально и по-человечески объяснимо. Непонятный язык? Что ж тут такого? Кем-кем, а большим знатоком языков мира Алексей себя назвать никак не мог, а незнание, как известно, еще не повод для категоричных выводов… НО ЭТО?! Проблема была в том, что он любил читать фэнтези. Фанатеть — не фанател, конечно, но в свободное время читал с удовольствием и в основных понятиях, на свою беду, ориентировался. Оттого и стоял сейчас, едва не раскрыв рот, и безуспешно пытался привести в порядок скачущие, словно стреляные гильзы по броне, мысли. А мыслей было не так уж много, аж целых две. Первая звучала примерно так: «она что, эльф, то есть — эльфийка?!», вторая — «куда я попал?! Это же просто сказки, это же не может быть правдой?!». Незнакомка, меж тем, похоже, поняла, что реакция Алексея явно выходит за рамки обычного удивления и что причина — в чем-то большем, нежели ее совершенно обыкновенные ушные раковины. Сомнение на красивом личике сменилось сначала неуверенностью, затем решимостью. Подойдя совсем близко, она сбросила на землю свой рюкзачок, положила руки капитану на плечи и легонько потянула вниз, показывая, что следует сесть на землю. Алексей не сопротивлялся — ему, простому человеку, воспитанному в мире, где любое волшебство было уделом сказок, только сказок и ничьим, кроме сказок, сейчас было абсолютно все равно. Привычный мир, такой понятный и предсказуемый, рушился на глазах, и происходило это слишком быстро даже для его закаленной множеством боевых операций психики.

Опустившись на землю, капитан уселся поудобнее и замер, ожидая. Определить, что творилось сейчас в душе, он не мог: какая-то совершенно невообразимая смесь ни разу в жизни не испытанного непонимания и противоестественного интереса. Того самого, что движет ребенком, бросающим в разожженный костер патроны от отцовского охотничьего ружья, чтобы посмотреть, «что будет». Вот и Алексей, впервые за последние двадцать лет чувствующий себя ничего не понимающим ребенком, хотел «посмотреть, что будет». А было следующее: стоявшая перед ним девушка вновь положила ладони ему на голову и, прикрыв глаза, замерла. Правда, в отличие от предыдущего «сеанса», сейчас ее руки обхватывали голову по бокам, почти сплетаясь пальцами на затылке. В остальном же все было почти как в прошлый раз, разве что теперь Алексей ничего не почувствовал: ни того ощущения осторожного касания, ни того загадочного «ветерка», унесшего с собой головную боль.

Зато почувствовала незнакомка, и ее ощущения были, похоже, не самыми приятными: красивое лицо побледнело и болезненно напряглось, задрожали опущенные веки, и на лбу засверкали капельки пота. И хотя это вряд ли продолжалось больше минуты, Алексей готов был поспорить, что эта минута показалась девушке едва ли не вечностью — все чаще сбегали по коже, срываясь с подбородка, прозрачные капли, все сильнее вздрагивали длинные ресницы, за частоколом которых поблескивали белки закатившихся глаз.

Затем все закончилось. Как и тогда, на поляне, она резко убрала руки и в изнеможении опустилась — почти упала — рядом с Алексеем, привалившись к его плечу. Некоторое время они так и сидели — вымотанная своим непонятным действом девушка-эльфийка и боящийся случайно ее потревожить ничего не понимающий капитан российского спецназа…

Придя в себя, девушка повернулась к Алексею, улыбнулась своей милой улыбкой, на сей раз получившейся несколько вымученной, и произнесла неуверенным, чуть хрипловатым от напряжения голосом:

— Очень… трудность… забрать… знание… прямо… от… чужой… разум… немного… боль… когда… принимать… его… внутрь… мне… я… раньше… это… не сделала… еще… никогда. — Незнакомые слова давались ей с большим трудом, однако паузы между ними с каждой секундой становились все короче и короче: — Я… мне… имя Яллаттан, а имя для ты — какой?

Ответил Алексей не сразу. В первый момент он даже не понял, что незнакомка заговорила с ним по-русски — уж слишком неожиданным это было. А ведь еще пару минут назад казалось, что он уже ничему не способен удивляться! Впрочем, молчать и дальше становилось уже просто невежливо, и, с трудом собравшись с мыслями, он пробормотал в ответ:

— Леха… то есть… Алексей.

Девушка засмеялась — устало, но вполне искренне:

— Тебе нет бояться от я! Я буду помощь для ты — надо ходить за меня в лесу. Ты правильно понимал — я не есть человек, я есть эльф. А твой… ты — человек, но не из этот мир, другой. Я брать знание про ты от Старший…

Алексей, понимая, что он тоже должен что-то ответить, выдавил:

— Как называется этот… мир? — Первоначально он хотел сказать «планета» — фантастику он любил не меньше, нежели фэнтези, — но отчего-то решил, что так ей будет понятнее.

— Дальир. Имя для мой мир — Дальир. Здесь, — видимо, не будучи уверенной, что он ее понял правильно, девушка широко развела руки, словно пытаясь охватить все окружающее, — все здесь есть. А как твой мир имя?

— Земля, — чувствуя себя полноправным участником какого-то дурацкого шоу с названием не то «пойми меня», не то «кто крайний к психиатру», ответил он. — Мой мир называется «Земля». Другой мир…

Эльфийка (необходимость в подтверждении истинности этого понятия, кажется, отпала раз и навсегда) кивнула и продолжила:

— «Любой эльф должен пойти повстречать тебя, когда чувствовать сильная магию», — так говорить мне, всем нам, Старший. Нам с ты необходимость быстро пойти дальше.

Будем еще говорить после, мой очень интерес много узнать про твой другой мир, но сейчас уже необходимость идти. Сильная магию могли чувствование… чувствовать другие, плохо здесь оставаться. Опасность быть еще здесь! Пошли! — Последнее слово прозвучало на удивление четко, даже ударение было проставлено правильно.

Алексей молча поднялся, помог встать девушке и даже выдавил нечто, смутно похожее на улыбку:

— Ну, пошли. Показывай дорогу, лесная красавица!

Получилось неискренне и как-то до тошноты наигранно — аж самому противно стало. Но девушка этого не заметила, двинувшись сквозь послушные ее воле заросли. Капитан вздохнул и потопал следом, даже не пытаясь привести в порядок спутанные мысли и чувства — проще было вообще ни о чем не думать. Впрочем, хватило его ровно на десять минут молчаливого похода.

— Яллаттан!

Девушка с готовностью обернулась.

— Да, Аллексей? — именно так, с двумя «л», переспросила она. — Твой иметь задать вопрос для мне… для я?

— Угу, иметь… — капитан мрачно засопел, раздумывая, как бы получше выразить свою мысль. Ничего путного в голову не приходило, и он брякнул прямо: — Слушай, ты что, вправду эльфийка? — и, словно боясь, что она его все-таки не так поймет, поспешно добавил: — Ну, понимаешь, в моем мире эльфы, гномы, орки, маги там всякие — это просто сказки, выдумки. Жанр такой — «фэнтези» называется. А на самом деле ничего этого не существует; вообще не существует, понимаешь?

Остановившись, девушка медленно обернулась, грустно покачав головой:

— Я не быть выдумкой. Я есть живой эльфийска. Я можно потрогать, я мочь чувствовать радость, грусть, боль. Когда грустно — я плакать, когда весело — смеяться. Раньше я чаще смеяться; не люблю, когда грустно, — словно в подтверждение своих слов она улыбнулась. — Понимаешь? Я тоже есть живой! Такой, как есть ты. Совсем такой…

Она подошла совсем близко и снизу вверх заглянула в его глаза:

— Я еще могу делать вот так, — поднявшись на цыпочки, девушка легко, едва-едва коснувшись, поцеловала его в губы. — Вот так!

В зеленых, таких же переливчатых, как и ее сарафан, глазах сверкнул озорной огонек.

— Старший говорить, так нельзя делать для незнакомый! Но ты уже теперь есть знакомый, правда? Мне было очень сильное везение увидеть ты первым, потому что ты будешь важность для наш мир, я знаю. Но теперь надо снова уходить, тебе повезло, что я найти тебя первым. Есть опасность для ты, для я, для весь мир. Пойдем. Надо успевать до темнота.

Девушка встряхнула гривой волос и неожиданно протянула Алексею руку:

— Пошли рядом, ты и я. Я уметь чувствовать этот лес, все деревья, каждый травинка и лист. Смотри, это очень простое, потому я не понимать твой удивление, — она слегка повела рукой в сторону, открывая скрытую в зарослях тропинку. — Видишь, лес слушаться меня, это нет трудно. Попробуй сам…

Скептически улыбнувшись, капитан покачал головой:

— В моем мире нет магии. Мы не умеем управлять деревьями или делать нечто… подобное.

Эльфийка безапелляционно качнула головой:

— Нет может быть! Деревья одинаковые живые везде. Просто ты, все люди в твой мир, не умеют это почувствовать. Гномы тоже не умеют, и другие люди не умеют, только мы, эльфийски. Но ты будешь суметь, я знаю… — едва заметно изменившись в лице, она испуганно прикрыла рот ладошкой: — Ой, я нет должна это для ты говорить, ты еще не знать многие вещи. Просто я чувствовать твоя сила, она не такая, как у нас, она очень другая, такая, как была много-много раньше-давно… — слегка смутившись, девушка виновато пояснила: — Ну, я, конечно, не знать это сама, так говорить Старший… Уже давай пойдем, ладно? — закончила она чуть виноватым голосом.

Алексей кивнул, соглашаясь, и, не отпуская ее руки, первым шагнул вперед. Яллаттан с готовностью пошла рядом, незаметно для Алексея заставив тропинку стать чуть-чуть шире. Ее узенькая ладошка, почти полностью скрывшаяся в потемневшей от въевшегося оружейного масла, грязи и пороховой гари ладони капитана, непонятным образом успокаивала его. И хотя ни о каком «восстановлении душевного равновесия» речь пока не шла, немного спокойнее ему все-таки стало.

Несмотря на все эльфийское волшебство — а с тем, что это именно волшебство, Алексей в конце концов смирился, просто приняв, как должное, добраться до сородичей Яллаттан до наступления темноты они не успели. Эльфийский город был, по словам девушки, уже совсем недалеко, когда она, глядя на изрядно вымотанного капитана, решила заночевать в лесу. Алексей, и на самом деле чувствовавший себя не лучшим образом, не спорил и — дабы сохранить лицо — даже выразил готовность «подежурить», пока девушка будет отдыхать.

Устроились прямо на траве, под раскидистой кроной исполинского дерева, спускавшейся наподобие шатра до самой земли, — ожидавший еще чего-нибудь «волшебного», Алексей даже слегка расстроился. Зато рядом журчал ручей с прозрачной, хрустальной чистоты водой, и Алексей смыл с лица остатки маскировочной косметики и на всякий случай наполнил флягу. Усталость меж тем брала свое, и хотя ему было немного неудобно перед девушкой за свою слабость, развивать и дальше тему дежурства он не стал.

Просто опустился на показавшуюся невероятно мягкой траву и с удовольствием расслабился.

Яллаттан присела рядом, улыбаясь, провела рукой по его коротко стриженым волосам:

— Сейчас ты начнешь спать очень-очень крепкий! Ты… тебе надо хорошо отдохнуть здесь. Завтра быть тяжелым день, ты будешь говорить со Старший. И узнать много важных вещи, очень важных!

— Ты тоже будешь спать со мной? — Уже задав вопрос, капитан почувствовал его двусмысленность и смущенно кхмекнул.

— Конечно, — серьезно ответила девушка, искренне не понимая причин его смущения. — Мы оба начнем спать сейчас. Вот так… — ее пальчик легонько коснулся лба Алексея. И матерый спецназовец, едва успев закрыть глаза, мгновенно провалился в сон, подчиняясь пока еще неведомой ему эльфийской магии…

ГЛАВА 4

Расположившиеся возле перегородившего дорогу барьера солдаты отчаянно скучали. Сегодняшнее дежурство было насквозь рутинным — знай себе, проверяй подорожные у идущих и едущих в город торговцев, крестьян и ремесленников да собирай необходимый налог за проезд. Нет, это не означало, разумеется, что они относились к своим обязанностям спустя рукава — раскинувшиеся неподалеку эльфийские леса кого хочешь заставят быть начеку, но все же…

Одно дело красться по чужой территории в разведывательном поиске или орудовать мечом в лихой схватке, и совсем другое — проверять телегу с зерном на предмет розыска лазутчика (которого там, ясное дело, нет!). Или разглядывать каракули полуграмотного деревенского старосты на замызганном куске пергамента, удостоверяющие, что «податель сево, Обалдуй, сын Обалдуев, следоваит в Город для мена тилеги брюквы на атрез халста»!

Именно поэтому солдаты оживились, когда среди неторопливо двигающихся по дороге крестьянских телег и купеческих возов появилась фигура в длинном серо-зеленом плаще с наброшенным на голову капюшоном. Плавная, стелющаяся по земле походка однозначно выдавала в нем эльфа — только они умели так передвигаться. Лука видно не было, но никто из стражников не сомневался, что эта лесная бестия и без него сумеет доставить им массу неприятностей. Правда, сын Дивного народа был один, а значит… Да на место поставить этих засранцев нужно — вот что это значит! Ишь, моду взяли нашу землю топтать! И плевать, что с ними вроде как мир: почти у каждого в семье кто-нибудь да пострадал от длинной стрелы или узкого эльфийского клинка! А если и не пострадал — так, значит, еще пострадает! Солдаты подобрались и, не обращая больше ни на кого внимания, выстроились цепью.

— Стой… Дивный, — тяжело выдохнул сержант, загораживая путнику дорогу. — Ты разве не слышал, что нынче вашему брату положено… — остановившийся перед патрульными эльф откинул капюшон плаща, — …э-э-э, да ты, как я погляжу…

В следующее мгновение в руке путника, будто по волшебству, появился меч — откуда именно, никто даже не успел заметить. Острие клинка, на лезвии которого, причудливо изгибаясь, ровным бело-голубым пламенем горели руны, замерло у горла начальника патруля.

— Ты что-то хотел сказать?! — вкрадчиво осведомился незнакомец. Его яростный взгляд буквально умолял сержанта закончить начатую фразу. Вскинувшиеся было патрульные замерли — второй меч вылетел из-под плаща столь же быстро, что и первый, но вот повернут он был уже в их сторону. И не то чтобы солдаты так уж испугались — если ты боишься схватки, то не стоит и надевать латы, — нет, замереть их заставило другое. Окутывающая полуэльфа-получеловека пугающая аура; чуть ли не физически ощущаемое предупреждение: «Не трогай! Смерть!»

— О боги! — ошалело выдохнул один из рядовых. — Полукров… — Он торопливо заткнулся и незаметно сделал знак защиты от темных сил. Его товарищи со страхом и ненавистью смотрели на бастарда. Существо, в котором была смешана кровь людей и эльфов, ублюдок, стоящий вне и того, и другого народа, изгой! Но не становившийся от этого менее опасным — реакция и сила, перешедшая по наследству от лесного народа, делали его грозным противником. А два меча свидетельствовали, что их обладатель прошел достойную выучку у одного из Мастеров, «воинов-пауков», «плетущих» во время схватки своими клинками смертоносную паутину. Да и само оружие о многом говорило знающему человеку. Непростое было оружие, совсем не простое! Меч из мастерских клана Лесного Озера в паре с родовым клинком малочисленных, но обладавших весьма грозной славой Рожденных Огнем. Вода и Пламя одновременно! Справиться даже с одним из этих мечей было непросто — поговаривали, что изготовленное эльфийскими мастерами оружие обладало собственной душой и умело помогать владельцу, усиливая его боевые навыки в соответствующем виде магии. Но чтобы держать под своим контролем сразу ДВА столь разных стихийных элемента?! Да, это под силу лишь большому мастеру!

— Мир, парень, — осторожно проговорил сержант, медленно поднимая пустые руки, — мир! Ни тебе, ни нам не нужны лишние неприятности, правда? Давай успокоимся, ведь никто никого не обидел? Убери оружие и иди своей дорогой. — Патрульный с надеждой смотрел на бастарда. Крупные капли пота заливали человеку лицо, но он не обращал на это никакого внимания.

Полуэльф несколько мгновений молча сверлил стражника бешеным взглядом. Затем нехотя отодвинулся назад и молниеносно спрятал клинки под плащ. Все облегченно перевели дух: случись им все-таки сшибиться, еще неизвестно, кто вышел бы победителем! Даже несмотря на численное преимущество и прославленную боевую выучку «регулярных державных частей». Незнакомец продолжал молчать, демонстративно глядя поверх голов стражников. Сержант, спохватившись, отошел в сторону, освобождая дорогу. Полукровка, не разжимая тонких губ, презрительно ухмыльнулся и вызывающе легкой походкой двинулся вперед по дороге. Патрульные угрюмо смотрели ему вслед. Молоденький волшебник, приданный наряду для усиления, зажег было в руке небольшой огненный шарик, вопросительно взглянув на сержанта. Но тот отрицательно покачал головой:

— Пусть идет, я не собираюсь мараться грязной кровью. — Он длинно сплюнул и отвернулся. — Куда прешь, идиот?! — тут же заорал он, вымещая скопившуюся злобу и пережитый страх на белобрысом увальне, тянущем прямо на пост здоровенного быка. — Не видишь, что ли, со скотиной вон там надо проходить! Вон там! Капрал, разберись с этой деревенщиной!..

Его звали Кэлахир Тур-Энион. Нетрудно сообразить, что как минимум одним из его родителей был эльф, правда? Отец… Этим эльфом был его отец, воин из старинного, грозного рода Дивных. Ну а мать… Джэсс была застенчивой обитательницей небольшой деревеньки, стоявшей неподалеку от границы людских и эльфийских владений. До поры до времени боги, в которых верили местные обитатели, равнодушно позволяли двум капелькам судеб нестись, не сталкиваясь меж собою, по просторам Мировой Реки средь бесчисленного множества иных таких же капелек. Но однажды, то ли по случайному капризу одного из всемогущих, то ли по замыслу, чей смысл для смертных был укрыт непроницаемой пеленой, им суждено было сойтись.

Рейдовый, не то карательный, не то откровенно разбойничий отрад лесного народа вволю погулял меж пограничных деревень и городков, собирая кровавую дань с посмевших обосноваться на «исконно эльфийской земле» человечишек. Люди, правда, смотрели на эту проблему несколько с иных позиций, но кто их спрашивал, тех людей?

Не знающие жалости воины в отливающих зеленью доспехах демонстрировали отменную боевую выучку отрядам пограничной стражи и латникам из дружин многочисленных местных князей, доминусов[1] и прочей знати. Сразу несколько эльфийских кланов объединили в тот раз свои силы, и не было от них спасения. Стон и плач стояли по всей земле перед ними, и кладбищенская тишина воцарялась после них. Только ветер играл с кудрями павших мужчин да любовно перебирал локоны убитых женщин и детей.

И, казалось, не было силы, способной преградить дорогу опьяневшим от крови эльфам, пока у самых влиятельных человеческих правителей не закончилось терпение и они не отправили на границу пять сводных армий. Люди поставили на карту все, и это дало свои плоды. Ветераны бесчисленного множества сражений мало в чем уступали лесным воинам, а боевые маги успешно подавляли волшбу Дивных, нанося им страшнейший урон. Изящные мастера меча и не знающие промаха лучники сгорали в пламени огненных шаров, взрывающихся среди их боевых порядков, ледяные молнии хлестали с небес, вода накатывалась грозными валами и уносила эльфов в свои пучины. И Перворожденные дрогнули. Дрогнули и побежали. А вслед им из заоблачных высей спустились по воле человеческих волшебников страшные стальные драконы, догоняющие даже самых быстроногих воинов и неведомой огненной магией рвущие в клочья их тела. Казалось, маятник Судьбы качнулся в направлении, что навеки указывало эльфам дорогу в забвение, но…

По неизвестной причине человеческие армии присмирили своих жутких драконов и остановились на границе, казалось, удовлетворившись изгнанием лесных обитателей из своих владений. Вот тогда-то и наткнулась Джэсс на валявшегося за околицей в беспамятстве эльфийского воина. Латы его были изрублены и обожжены, страшные раны покрывали тело, лицо было залито кровью. В первое мгновение девушка решила, что перед ней мертвец, и уже хотела пройти мимо. Но с губ воина сорвался едва слышный стон, и она остановилась. Сначала Джэсс решила добить врага и даже собралась было позвать деревенских мужиков, однако… Усмехнулся кто-то из неведомых богов — и дрогнуло девичье сердечко. Таким жалким показался ей в ту секунду эльф, так беззащитно билась на его залитом засохшей кровью виске жилка, что она замерла… Замерла, а потом заплакала, кляня свою глупость, и побежала к речке, чтобы принести воды и обмыть раны неведомого воина.

Затем она оттащила безвольное тело в пустующий пастуший шалаш, стоявший в стороне от деревни. Скотину сначала уполовинили налетевшие эльфы, а после добили родные гвардейцы. Редкая уцелевшая корова пряталась хозяевами так, чтобы никто не мог до нее добраться. Потому и надобности в услугах пастуха сейчас не было — сгонять свою живность в стада, на радость налетевшим врагам да голодным защитникам, крестьяне не собирались.

Сбегав домой, Джэсс тайком пробралась обратно в шалаш и захлопотала над раненым, обхаживая его. Отчаянно краснея, она раздела пребывавшего в беспамятстве воина догола, обмыла и перевязала раны, засыпав их целебным порошком, выменянным у деревенского знахаря за свои простенькие сережки — ничего другого для мена у бедной девушки просто не было. И напоследок влила ему в рот волшебное снадобье, также полученное от знахаря. Большего сделать она не могла — укрыв эльфа принесенным из дома старым одеялом, Джэсс устало опустилась у изголовья. Теперь оставалось только ждать; ждать и молить богов, чтобы лекарство помогло.

Очнулся раненый лишь через два дня, когда она уже и не надеялась на лучшее. Мутные от боли синие глаза раскрылись, эльф взглянул на девушку, и в этот миг ее сердечко остановилось. Дивный что-то сказал, но Джэсс уже не слышала — словно завороженная, она смотрела в его прекрасное лицо…

Эллендор смог уйти только через месяц. Раны его почти затянулись, и он уже передвигался самостоятельно, пока еще опираясь, правда, на свежевыструганную палку. Джэсс оттягивала миг прощания с любимым настолько, насколько это было возможно, но… Ладная фигура эльфийского воина беззвучно канула в ночной темноте, и девичье сердце провалилось в бездонную пропасть отчаянья и горя…

А чуть погодя обнаружилось, что под этим влюбленным сердцем она носит ребенка. Его ребенка. Мать с отцом били ее смертным боем, стремясь узнать имя коварного соблазнителя, но Джэсс молчала. И в положенный срок родила здорового, крепкого мальчика — вот тут-то и началось самое страшное! Заостренные ушки младенца слишком явно указывали на его происхождение. Угрюмо промолчавший весь вечер отец велел дочери отнести «выродка» подальше в лес и там оставить. Не проронив ни слова в ответ, Джэсс закутала сына в какие-то тряпки и в чем была ушла из дома…

Она скиталась по дорогам, прося милостыню, перебивалась случайными заработками, голодала. Жизнь ее была полна боли, унижений и страха. Страха не за себя — за судьбу своего дитяти, которое практически любой с удовольствием убил бы в отместку за деяния отца и его соплеменников. Потому-то Джэсс старательно завязывала головку ребенка платком, скрывая самую явную примету — нечеловечьи ушки. Кто знает, как сложилась бы в дальнейшем ее жизнь и жизнь ее сына (она назвала его Кэлахир — Эллендор однажды сказал ей, что так звали его отца), если бы в один из дней она не наткнулась на лесной дороге на эльфийских разведчиков, один из которых спокойно ткнул ее ножом в живот и, равнодушно переступив через оседающее в пыль тело, направился прикончить ребенка.

— Кэлахир, беги! — прохрипела из последних сил Джэсс, уходя в кровавую пелену смерти. Но мальчик, которому в ту пору уже минуло три года, угрюмо замер на месте, с ненавистью глядя на убийцу матери, неторопливо идущего к нему плавным шагом хищника.

— Кэлахир?! — запнулся эльф. Он с недоумением вгляделся в ребенка и быстрым движением приподнял прядь волос над его ухом. Гримаса отвращения исказила тонкие губы, однако разведчик отчего-то не спешил убивать полукровку, обратившись к своему товарищу с вопросом. Они о чем-то оживленно заспорили, совершенно не смущаясь присутствием убитой ими женщины. Все это время Кэлахир прожигал их взглядом, до боли сжимая свои крохотные кулачки.

Наконец эльфы пришли к какому-то решению и вновь обратили на него свое внимание. Плавный пасс рукой… мелодичная фраза — и мир перед глазами мальчишки закружился и померк… Очнулся он уже в укрытом в чаще заповедного леса городе Перворожденных. Приставленная эльфийка ухаживала за ним, ничуть, впрочем, не скрывая своего отвращения и чувства брезгливости к полукровке.

Гораздо позже Кэлахир узнал, что спасло его как раз имя, что успела выкрикнуть перед смертью его мать — отец Эллендора был известным эльфийским военачальником из грозного клана Огнерожденных. А быстрое магическое прикосновение к крови ребенка подтвердило разведчикам его принадлежность к этому славному роду. И хотя сами они были из клана озерных эльфов, решение привести в свое селение полукровку созрело мгновенно — сложная система эльфийских традиций и ритуалов предусматривала институт заложников. Правда, шансы на то, что старший Кэлахир обратит внимание на прижитого людской женщиной от своего сына ублюдка, были невелики, но попытаться стоило.

А дальше в судьбу мальчугана вмешался случай. Когда старейшины клана Лесного Озера известили предводителя клана Огнерожденных о найденном ими человечке с кровью Энионов в жилах (таково было прозванье рода Кэлахира и Эллендора), то к ним пожаловала целая делегация, во главе которой был сам новоявленный дед. Он долго стоял перед маленьким тезкой на одном колене и вглядывался в его лицо. Тонкая рука нежно гладила малыша, а в глазах сурового эльфийского воина блестели слезы. Эллендор так и не вернулся домой, сгинув в безвестье, а сейчас перед безутешным отцом стояла маленькая копия его сына.

Старейшины Озерного клана, смекнув, что к чему, объявили, что мальчик останется жить у них в качестве гаранта добрососедских отношений. Кэлахир-старший, скрипнув зубами, вынужден был согласиться — вековые правила связывали его по рукам и ногам. Но потребовал, чтобы ребенок воспитывался должным образом, пообещав вырезать в клане Озера всех до седьмого колена включительно, если с его внуком хоть что-то случится.

С тех пор минуло много лет. Кэлахир-младший вырос, овладев всеми необходимыми навыками благородного Перворожденного: изысканными манерами и изящной речью, искусством боевой магии, техникой владения всеми видами эльфийского оружия. Причем он сумел освоить не только школу клана Озера, но и фамильную методу Огнерожденных — дед частенько приходил навещать его, обучая внука всему, что знал и умел сам. В знак признания его мастерства Кэлахир получил сначала меч опекавшего его рода, а затем и драгоценный клинок Энионов. И достались ему мечи не просто так, а после сложнейшего испытания. Нельзя сказать, что он проявил себя в нем выдающимся мастером — все же примесь человеческой крови сказывалась, но, пожалуй, среди людей ему уж точно равных бы не нашлось.

Впрочем, к людям Кэлахир относился настороженно — детские воспоминания о матери давно стерлись из памяти, а вот ненависть к наглым захватчикам «исконно эльфийских земель» он впитывал каждый день. В глубине души он считал себя больше эльфом, чем человеком, хотя и знал правду о своем происхождении. Кэлахир участвовал даже в нескольких разведывательных вылазках на человеческую территорию, и его клинки отнюдь не скучали в ножнах, обильно орошаясь кровью «родственников». Но и для Дивного народа он так и не стал до конца своим. Даже его грозный дед лишь тяжело вздохнул и отвернулся, увидев во время очередной встречи на лице внука первые морщины. Вечно молодое лицо старого эльфа невольно скривилось в гримасе, которая, конечно же, не ускользнула от внимательного взгляда внука.

Той же ночью он бежал. Бежал от презрения и жалости. Бежал навстречу неизвестности и ненависти. На берегу затерянного в лесах озера Кэлахир Тур-Энион — дед все-таки разрешил ему взять имя рода — принес страшную клятву отомстить всем и вся. И боги — так он думал — услышали его…

И вот теперь он шел по следу того, кто должен был стать непобедимым орудием его мести! Мести всем тем, чья кровь струилась в его венах — людям, эльфам… всем, ибо в давних пророчествах было сказано:

…и когда в мир явится Пришелец, и кровь половинчатая смешается с кровью истинною, кровью древнею… тогда Ангелы поднесут ему сверкающий Меч, что отмерит судьбу всего мира…

И скоро этот судьбоносный Меч окажется в его, Кэлахира, руках! В его — и ни в чьих других!

ГЛАВА 5

— Вставать, Аллексей, надо идти подальше. Нас уже поджидать. — Певучий голос юной эльфийки разбудил капитана, заставив разом вспомнить все удивительные события вчерашнего дня. Безумного, прямо скажем, дня! Открыв глаза, Алексей несколько секунд глядел в склонившееся над ним улыбающееся лицо Яллаттан, затем, прогнав остатки сна, заставил себя подняться на ноги. От вчерашней головной боли и головокружения не осталось и следа, и он с удовольствием поплескался в ручье, рискнув даже раздеться до пояса — «рискнув», поскольку не знал, как на это прореагирует спутница.

— Но сначала надо немного переесть… э… перекушать. Позавтраковать! — сообщила юная спутница, с интересом — пожалуй, можно даже сказать, с женским интересом — скользнув взглядом по загорелому спецназовскому торсу. Неожиданно глаза Яллаттан расширились, и девушка указала пальцем на его плечо:

— Что есть это?

— Не понял? — Капитан удивленно скосил глаза, пытаясь понять, что могло напугать девушку на его украшенном свежим шрамом бицепсе, с которого он только что смыл последние остатки засохшей крови.

— Знак воина Древних! — едва ли не благоговейно прошептала-пояснила эльфийка, подходя ближе и осторожно касаясь пальчиком старой, еще времен срочной службы в ВДВ, татуировки. Спецназу, конечно, подобные украшения не особо рекомендованы, но Алексею как-то удалось пронести памятную наколку через все последующие годы службы. Капитан хмыкнул — однако! Это что ж, древние воины в этом мире носили на бицепсе вэдэвэшный дембельский знак? Уж не в будущее ли он, часом, залетел?

Девушка же меж тем продолжала его удивлять — прекрасные глаза распахнулись еще шире и — теперь уж точно с ужасом — уставились на второе плечо:

— Метка «Воинов Забвения»…

Алексей задумчиво скосил взгляд на вторую руку: похоже, что «меткой-каких-то-там-воинов» у местных считалась наколка с группой крови и резус-фактором. Дурдом. Может, у них тут какие эсэсовцы в прошлом присутствовали — тем тоже, помнится, на плечо группу с резусом кололи… или не на плечо, а под левой подмышкой? Капитан встряхнул головой, решив не заморачиваться на мелочах, и молча принялся натягивать влажную, только что выстиранную футболку. Несмотря на то что Яллаттан ждала ответа, он просто не знал, что ей сказать. Ну не объяснять же, на самом деле, что такое ВДВ, дембельская наколка или совместимость по группам крови?! Тем более что в принципе-то она права: он воин, и эти… гм… знаки говорят именно об этом. Имел бы за плечами пару-тройку ходок в места не столь отдаленные — носил бы совсем другие татуировки, а так…

Последняя мысль рассмешила, и капитан, поежившись в прилипшей к коже мокрой футболке, сообщил:

— Ну, в общем-то, да, ты права. Это знак великих воинов, только вот, боюсь, не тех, о которых ты… короче, ладно. Я тебе потом как-нибудь объясню, договорились? Что ты там насчет завтрака говорила?

Яллаттан с сомнением нахмурила брови, похоже, оставшись при своем мнении относительно обнаруженного «знака». Однако ни спорить, ни еще о чем-либо спрашивать не стала, вернувшись к ревизии содержимого рюкзачка, куда, по меркам Алексея, вряд ли удалось бы запихнуть даже буханку хлеба. Которой, впрочем, там и не оказалось — наружу появилась завернутая в холщовую тряпочку лепешка, выпеченная из серой муки, да еще и совершенно засохшая. Прежде чем капитан успел мысленно посетовать на скудность эльфийского пищевого рациона, девушка, аккуратно завернув хлебец обратно и положив на ладонь, провела над ним второй рукой, что-то негромко прошептав на своем певучем языке.

Алексей, уже успевший натянуть в один рукав камуфляжную куртку, замер. Произнесенное Яллаттан заклинание — а что же еще, как не заклинание? — неожиданно и сильно отозвалось в нем. Это было, словно на неизмеримо-короткий миг он вдруг ощутил вокруг себя некое изменение. Или даже не так, не изменение, а едва заметную дрожь, крошечную судорогу чего-то непостижимого, возможно, тех самых эфемерных «тонких материй», о которых любят рассуждать фантасты и поэты, — как еще это объяснить или передать словами, он не знал. Зато, кажется, знал — или, скорее, вспомнил — кое-что другое. Очень и очень важное. И это кое-что не давало ему покоя.

Девушка же как ни в чем не бывало развернула тряпицу, явив взору румяную, будто только что из печи, лепешку. Запахло полузабытым ароматом детства, ароматом свежеиспеченного хлеба — первые восемь лет жизни, пока отца не перевели служить в другое место, они жили рядом с хлебозаводом.

— Простая магия, — пояснила довольная эффектом Яллаттан (о том, что оный «эффект» относился, скорее, к его собственным ощущениям, Алексей пока умолчал), — можно делать свежий еда из несвежий. Ты тоже научиться, уже скоро. Бери, — она отломила большую часть лепешки и протянула ему, — надо немножко перекушать. Это наша еда, эльфийский, очень полезно, один-два кусочка в день — и больше ничего не надо. Сытно.

Капитан натянул куртку, взял предложенный кусок и, опустившись на траву рядом с ней, откусил. Да, настоящий свежевыпеченный хлеб, причем очень даже вкусный! Только… мало. Девушка с улыбкой протянула вторую половинку лепешки:

— Тебе надо поесть большой… больше!

— А ты? — смутился капитан, не решаясь взять «добавку».

— У меня есть еще одной. Надо было сразу, я плохо подумать, что ты очень проголодать от вчера. — Яллаттан вытащила из торбы второй хлебец, так же аккуратно завернутый в тряпочку. — Сейчас…

— Погоди, — все-таки решился Алексей. Вряд ли, конечно, получится, но отчего бы не попробовать?

— Дай я… сам!

— Сам? — Эльфийка выглядела по-настоящему удивленной. — Ты — сам? Но магией никто не может использоваться просто так, надо учиться знать заклинания, учиться брать сила…

— Мне кажется… я смогу. Хорошо?

— Конечно, — неожиданно согласилась девушка, осторожно кладя лепешку на землю. — Я не сметь отказывать тебе. Ты великий маг, не я. Попробуй.

Алексей несколько секунд глядел на лежащий перед ним хлебец, пытаясь вызвать в памяти то самое ощущение, тот отзыв. Все-таки он немного ошибся — несколькими минутами раньше он не вспомнил, а лишь начал вспоминать, прикасаться к некоему неведомому знанию. Кажется, это был огонь, вернее, «термальная компонента»… Интересно, что это означает? Да, точно, огонь. Одна из базисных стихий, тех самых истинных компонент, что пронизывают сущность любого мира. Однако больше он ничего вспомнить не мог — лишь этот странный, какой-то вовсе не магический, термин. А ведь всего-то надо небольшим усилием разума вычленить ее из хитросплетений надматериальной субструктуры и направить…

— А-ах! — проявляя похвальную даже для профессионального спецназовца реакцию, девушка резко опрокинулась на спину. О том, чтобы заблокировать или отразить заклинание, она даже не думала. Возможно, просто не успевая, а возможно — прекрасно понимая, в отличие от самого Алексея, что магия такого уровня ей не под силу. По крайней мере, без специальной и длительной подготовки. Сам капитан успел лишь отпрянуть, защищая от взметнувшегося полуметрового пламени лицо — да и то, кажется, брови и ресницы все-таки опалило. Пламя, кстати, оказалось самым обыкновенным, не каким-нибудь там «магическим» или «холодным» — огонь как огонь. Правда, без дыма, да и погасло сразу, только прячущаяся под зеленым ковром прошлогодняя трава слегка затлела вокруг аккуратного кружочка обугленной, чуть ли не остекленевшей от жара земли на месте несчастной лепешки…

Как он это сделал, капитан при всем желании объяснить бы не сумел — ни себе самому, ни кому другому. Пока это было выше его понимания. Намного выше.

Проморгавшись, Алексей помог подняться Яллаттан и протянул ей по-прежнему зажатый в руке кусок хлеба:

— И… извини. Ты была права, наверное, мне пока рановато того… магичить. Держи, не ходить же голодной.

Эльфийка автоматически приняла переходящую из рук в руки лепешку. Узкие девичьи пальчики довольно сильно подрагивали:

— Ты… ты… как ты сделать так?! Ты из совсем другой мир, ты не мог знать Слово! Ты ведь вообще совсем молчать?! Даже Высшая Магия не знает, как делать заклинание без формула…

— Ну, сказал же — извини, — буркнул капитан, просто чтобы не молчать. Ничего более умного и конструктивного в голову все равно не приходило. Зато, похоже, пришло Яллаттан — девушка неожиданно подхватила с земли свой рюкзачок, зачем-то уцепилась руками за ремень капитанской разгрузки:

— Скорее! Теперь совсем скорее! Это была очень сильная магия, ее можно чувствовать далеко-далеко! Надо добираться к Старший за малое время, пока нас не догнать!

— Н-да? Ладно. — Алексей отобрал у эльфийки тактический жилет, натянул. Проверил, на месте ли пистолет и нож, подтянул поясной фиксирующий ремень — привычные до автоматизма хлопоты, позволяющие не думать о только что случившемся. А думать, как и вчера, никаких душевных сил просто не было — где же обещанная писателями «инициация», где торжественное посвящение в маги, где, в конце концов, посох или на крайний случай короткий жезл подмастерья?! Что, вот так просто: захотел, чего-то там ощутил, к чему-то потянулся — и все? Уже маг? «Очень сильная магия», ни хрена ж себе, а?

— Пошли, быстрее, Аллексей, я очень попросить тебя — быстрее!

— Романтичный завтрак на двоих был безжалостно прерван сексуальной боевой тревогой и вызывающим оргазм марш-броском… — мрачно, но с чувством, пробормотал капитан себе под нос, позволяя эльфийке увлечь его в заросли. — В кои-то веки на природу с красивой девушкой выбрался — и хрен. Снова бежать куда-то. Нет, вот узнаю, каким боком я к этому миру, вернусь домой — и увольняюсь. Пойду банк охранять. Или в пожарники — с огнем-то я вон как лихо управляюсь! Не, а зашибись тренировочка у меня получается! В штатном режиме, блин!

Почувствовав, что начинает нести чушь — похоже, спонтанный сеанс «очень сильной магии» все-таки не прошел вовсе уж незаметно для психики, он сдавленно выругался и задышал по системе, успокаиваясь и готовя организм к марш-броску по пересеченной местности.

Яллаттан подобные ухищрения были ни к чему — девушка и так неслась впереди, как и вчера открывая потайную тропинку в послушных ей зарослях. С одним лишь отличием от этого самого «вчера»: теперь Алексей ощущал каждое используемое девушкой заклинание, даже самое слабенькое, как, например, то, коим она убирала с дороги слишком низко нависшие ветви. Правда, никаких новых познаний это ему не принесло, кроме разве что всплывшего откуда-то из глубин памяти названия самой этой истинно эльфийской магии всего растущего, флоранны.

Так продолжалось больше часа, с одной крохотной, минут на пять, передышкой — передвигаться по лесу в таком темпе, несмотря на все эльфийское волшебство, было нелегко. Заросли зарослями, но оставались еще и взрывшие землю корни, совершенно невидимые в густой траве, и замшелые стволы упавших или поваленных бурями деревьев, и многочисленные овраги, которые, хочешь не хочешь, а приходилось обходить стороной или преодолевать низом. Да и окружающий лес с каждым пройденным метром отнюдь не редел — скорее, наоборот: эльфийское убежище, судя по всему, скрывалось в самой глуши. Что, по мнению начитанного капитана, казалось немного странным: Хозяевам Леса, в его представлении, не должно было прятаться в собственных владениях, аки партизанам! В конце концов исчезла даже и без того известная лишь избранным тропинка, так что последние полчаса спутники двигались, ориентируясь лишь на природное чутье Яллаттан.

Отчаявшись самостоятельно найти ответ, Алексей собрался было спросить девушку, но вдруг… это было уже никакое не ощущение, не дрожь и не судорога тонких материй, это был сотрясший всю мировую субструктуру удар! И боль; отозвавшееся во всех без исключения магических потоках чудовищное страдание уже не живого, но еще и не мертвого существа… человеческого существа!

Капитан резко остановился, зажмурившись и сжав зубы, и все же не сумел сдержать короткого стона. Вспыхнувшая в голове короткая острая боль уже угасала, и он медленно раскрыл глаза, наткнувшись на встревоженный взгляд Яллаттан:

— Ты тоже почувствовать сильная магия? — полуутвердительно спросила она, прижимая руку кончиками пальцев к виску. Сквозь природную смуглость эльфийской кожи проступала заметная бледность. — Это там, где ты вчера пришел в мой мир. Далеко. Мы уже успеть уйти далеко.

— Это… не просто… магия, — слова отчего-то давались с трудом, кроме того, капитана слегка пошатывало, — это… что-то… другое. Не знаю пока, что, но другое. И оно направлено на меня.

Эльфийка подошла вплотную, взглянула в глаза. И капитан, впервые с момента их знакомства, не увидел в них и намека на улыбку, лишь печаль и затаенную в самой глубине зеленоватых глаз-озер боль:

— Я знаю, Аллексей, там случилась смерть. Я тоже почувствовать боль. Лес почувствовать боль. И мои братья, все эльф, все почувствовать. Но ты — почувствовать ее сильнее всех… Очень плохо. В наш мир уже давно стало плохо, совсем плохо. Старший должен рассказать тебе. Идем, — капитан ощутил ее ладонь в своей. — Идем. Так надо. Мы должны успеть.

Повинуясь руке «лесной феи», Алексей сделал шаг, другой — и почувствовал, что непонятная дурнота отступает, оставляя после себя лишь тупую тяжесть в затылке. Спустя несколько минут прошло и это, вот только Яллаттан стала какой-то непривычно-грустной, до самого конца пути не проронила больше ни единого слова, не одарила его ни одной улыбкой. И лишь когда эльфийские стражники, охранявшие ближние подступы к поселению, пропустили их вперед, девушка остановилась и негромко сказала, отчего-то пряча глаза:

— Мы почти пришли, тебя уже поджидать. Я не Старшая и не должна сказать тебе об этом, но… когда ты пришел сюда, сбывалось первое предсказание, а там, в лесу, где ты почувствовать чужую магию… сбывалось и второе. Там был убит маленький ребенок, и его кровь открыла дорогу… — Она неожиданно замолчала, опустив голову, и Алексей понял, что девушка просто не может больше выдавить ни слова. И даже, кажется, плачет.

— Яллаттан…

Эльфийка медленно подняла перечеркнутое сверкающими дорожками слез лицо, в упор взглянув на капитана:

— Спаси этот мир, Аллексей! Я говорить тебе это сейчас, потому что там, в городе, ты увидеть много злой… зло. Даже мы, эльф, не смогли удержаться от него… И мне давно страшно от то, что происходит с нами… очень страшно… так страшно, что я каждый новый раз не хотеть сюда возвращаться… в лесу лучше, он неподвластный злу, он — сама жизнь, а не смерть, но теперь, когда сбылось предсказание… в лес тоже плохо оставаться, он не простит детской кровь, невинный кровь…

— Хорошо, я, кажется, понял. И сделаю все, что нужно, обещаю тебе, — фраза прозвучала вымученно-банально, но ничего иного в голову не приходило.

— Да, — девушка кивнула головой, — хорошо. Ты не можешь врать, я знаю. Идем, сейчас будем выходить на дорога, и там уже идти в город. Совсем рядом. Пойдем…

ГЛАВА 6

— Купите ребенка, пресветлый эльяр, — привычно жалобно, но, впрочем, и без особой надежды протянула нищенка, сидевшая на обочине в тени огромного дуба. Худенький, болезненно-бледный мальчуган лет трех самозабвенно копошился в дорожной пыли у ее ног.

Кэлахир остановился и задумчиво взглянул на женщину. Несмотря на то что на его лице не дрогнул ни один мускул, внутри у него бушевало пламя — обращение к нему, будто к чистокровному эльфу, в иных обстоятельствах закончилось бы для побирушки только одним — смертью!

Но не сейчас. Ибо сейчас он был вынужден делать вид, будто не обратил на оговорку ни малейшего внимания. Нет, Кэлахир, разумеется, прекрасно понял эту нехитрую игру — обратиться к нему заведомо неправильным, но гораздо более высоким, нежели он заслуживал, титулом в надежде польстить потенциальному клиенту. Откуда ей было знать, что только что она нанесла ему страшное оскорбление? Люди всегда были довольно черствым и эгоистичным народом, глухим к чужим обычаям и морали. Это, кстати, и было одной из причин того, что Дивные, изначально настроенные к роду человеческому более чем лояльно, ныне норовили попотчевать наглецов ударом клинка или не знающей промаха стрелой.

Ни слова не говоря, Кэлахир наклонился к ребенку и, бесцеремонно ухватив за шиворот потрепанной рубашонки, поднял с земли. Полуэльф легко держал мальчишку на вытянутой руке, с брезгливой усмешкой рассматривая его, словно зверушку. Мальчик безвольно болтался в воздухе, даже не пытаясь вырваться. На запыленном ничего не выражающем личике застыло выражение тупой покорности — чувствовалось, что к подобному обращению он уже привык. Внимательно осмотрев малыша, Кэлахир равнодушно осведомился у попрошайки:

— Что ты хочешь за него?

Нищенка оживилась. На лице ее отразилась целая гамма чувств — от робкой надежды до жадного предвкушения удачно провернутой сделки.

— Две… нет, три… Да — ТРИ серебряные монеты! — отчаянно выкрикнула женщина и, испугавшись собственной наглости, с тревогой уставилась на Кэлахира.

Полуэльф еще немного подумал — или, скорее, сделал вид, что подумал, — и согласно тряхнул своими роскошными золотистыми локонами.

— Хорошо, держи! — Он вытащил из потайного кармана под плащом несколько монет и не глядя бросил их к ногам нищенки. Та проворно потянулась за деньгами… и получила мощный пинок в бок:

— Это что ж это у нас здесь происходит, а?! — Невысокий взлохмаченный мужичонка с пропитым лицом, появившийся из-за придорожных кустов, глумливо скалился над жалобно скулящей побирушкой, демонстрируя Кэлахиру коричневые пеньки давно сгнивших зубов. — Нет, вы только гляньте, стоило отойти на минутку отлить, как эта дура по миру меня решила пустить! За бесценок сына… СЫНА! отдает! Нет, ублюдок, так дело не пойдет — или вертай пацана назад, или плати как следоват!

Кэлахир косо глянул на нахала и нарочито неспешно огляделся — злорадно посмеиваясь, вокруг него уже собиралась в ожидании бесплатного зрелища небольшая толпа из проезжавших по дороге людей. Это были преимущественно торговцы и крестьяне, хотя острый взгляд полуэльфа отметил и пару кожаных доспехов с отличительными знаками местного доминуса на груди.

В первых рядах стояли три довольно дыбящиеся личности, похожие на нахального мужичка так, словно являлись ему родными братьями (впрочем, возможно, так оно и было), В руках они сжимали увесистые короткие дубинки с металлическими шипами на концах. А один из них — Кэлахир скривил губы в презрительной ухмылке — явно готовил боевое заклинание: полуэльф уловил исходящую магическую ауру. Очень слабенькую ауру.

«Скорее всего „Клюв орла“ или „Коготь ястреба“, — привычно отметил он для себя. — Что ж, ладно, станцуем для быдла!»

Раз!

Пальцы полуэльфа разжимаются, и мальчишка летит вниз.

Два!

Люди даже не успевают охнуть от неожиданности, а в руке уже появляется Выжигающий Скверну — для этого сброда будет достаточно и одного клинка!

Три!

Выбросив вперед меч, удлиненный трескучей «Рассветной молнией», Кэлахир поворачивается на месте вокруг собственной оси.

Ну вот, собственно, и все. Определенная неряшливость исполнения, конечно, присутствует, но в целом? Да, пожалуй, Наставник не похвалил бы его, но и ругать бы не стал…

Какую-то долю мгновения нападавшие еще стояли на ногах, не понимая, что уже мертвы. А затем начали оседать на землю, распадаясь на части, будто сломанные куклы. Жуткие такие куклы, рассеченные верхним горизонтальным ударом[2] кто на уровне шеи, кто плеч и не пролившие при этом ни одной капли крови — заклинание рассекало плоть, одновременно прижигая края раны.

Перехватив у самой земли не успевшего упасть пацана, разинувшего от удивления рот, Кэлахир медленно распрямился. Мельком оглядел остолбеневших зрителей и, деловито подхватив «покупку» под мышку, лучезарно улыбнулся продолжавшей скулить побирушке:

— Я надеюсь, мы в расчете? — И, развернувшись, неспешно двинулся прочь.

В спину ему страшно заголосила какая-то баба…

Кэлахир свернул с тракта на неприметную, почти полностью заросшую травой тропку, ведущую к лесу. Углядеть ее мог разве что эльф. Ну, или полуэльф…

Скрип тележных колес, ржание лошадей, выкрики возниц и поднятая идущими и едущими людьми и животными противная мелкая пыль остались позади, и над головами путников сомкнулся зеленый свод. Кэлахир с облегчением сбросил капюшон и снял повязку, закрывавшую лицо до самых глаз, затем проделал ту же самую операцию с мальчишкой. Дорожный плащ, купленный ему в одной из деревушек, через которые они проходили, был серым от пыли, и Кэлахир, секунду поколебавшись, снял его с мальчика и сильно встряхнул, очищая от грязи. Чистить собственную одежду ему не требовалось — она была зачарована, и грязь к ней не приставала вовсе.

Ребенок стоял вялый после тяжелого для него перехода. Обращенный на Кэлахира взгляд, лишенный каких бы то ни было чувств или эмоций, кроме безмерной усталости, оставался безучастным.

Полуэльф быстро прощупал окрестности заклинанием, убедившись, что вокруг нет ни одной живой души. Удовлетворенно кивнув, он взял мальчугана за вялую ладошку и повел в чащу. Заросли, после некоторой заминки все же отозвавшиеся на призыв отпрыска одного из своих повелителей, послушно расступались, открывая кратчайшую дорогу. Не прошло и получаса, как путники выбрались на небольшую поросшую травой поляну, обрамленную исполинскими деревьями, где и остановились.

— Дяенька эльф, мы узе присли? — негромким голосом спросил мальчуган. Погруженный в свои размышления Кэлахир сначала даже не понял, что это говорят с ним, и с недоумением уставился на ребенка.

— Что ты сказал?

— Я сплосил — мы узе присли? Еще я хочу писать и пить…

Кэлахир неприязненно хмыкнул. Он осмотрелся по сторонам и, так и не ответив на вопрос, вновь прощупал все вокруг поисковым заклинанием. Пусто…

Отпустив руку мальчика, Кэлахир мягким кошачьим шагом двинулся вперед, обходя полянку сначала по большому кругу и затем постепенно его сужая. Он внимательно разглядывал каждый кустик, каждую ветку, каждую травинку, стараясь ничего не пропустить. В некоторых местах он замирал, опускался на колено и что-то тщательно разглядывал у себя под ногами, настороженно к чему-то прислушиваясь. Но, видимо, пока это было не то, что нужно, — полуэльф поднимался и шел дальше.

Мальчику, стоявшему на краю поляны, быстро наскучило на это смотреть, и он неловко сел на землю, привалившись к замшелому стволу одного из лесных великанов. Кэлахир косо взглянул на него, но ничего не сказал, по-прежнему занятый своим делом. Малыш закрыл глаза и задремал.

Наконец, полуэльф нашел, что искал, замерев над местом, где трава была заметно смята и только-только начала распрямляться. Вновь опустившись на колено, Кэлахир простер над землей руку и заговорил. Мелодичные, напевные фразы на эльфийском поплыли в разом упавшей на поляну тишине физически осязаемо и гулко. Стих ветер, замолчали весело щебетавшие до этого лесные пичуги, даже, казалось, перестали шуметь листвой деревья.

Неяркое розоватое сияние вырвалось из ладони Кэлахира, накрыло землю невесомым облачком и запульсировало, все раздаваясь и раздаваясь в объеме. Внутри облачка клубился неприятный на вид грязно-серый туман.

Полуэльф торопливо отшатнулся назад и выпрямился, напряженно глядя на сотворенное облако. Затем вытянул вперед руки и замер, словно ощупывая его на расстоянии — в эту минуту он походил на гончара, что лепит на своем круге кувшин или чашку из куска подвластной ему глины. Кэлахир вновь не то заговорил, не то запел. Но если до этого слова звучали нежно, то теперь в них появились зловещие интонации. Разбуженный громким голосом, мальчик открыл глаза и непонимающе уставился на открывающееся ему магическое действо.

Меж тем облако начало принимать очертания лежащего на земле человека. Правда, выглядел этот человек очень странно — непривычно короткие волосы, незнакомого покроя одежда, странный доспех с множеством карманов и ремней, отчего-то прикрывающий лишь грудь, — все было донельзя чужеродным и непонятным.

В последнюю очередь сформировалось лицо чужака. Кэлахир вперил в него тяжелый взгляд, рассматривая и запоминая каждую черточку. Заметив, что очертания фантома начинают расплываться, он повелительно выкрикнул несколько гортанных слов, резко отличавшихся от прежних напевных звуков эльфийского языка.

При их звуке мальчик содрогнулся всем телом, неуклюже поднялся и, неестественно переставляя ноги, двинулся к Кэлахиру. Тот, не отрывая взгляда от незнакомца-облака, мягко скользнул в сторону, пропуская ребенка.

Низкий протяжный полувздох-полувсхлип, идущий откуда-то из-за плотного строя деревьев, пронесся над землей. Деревья начали гнуться под напором шквальных порывов ветра, которому, казалось бы, неоткуда взяться в лесной чаще. Кэлахир покачнулся; мальчик же шел как ни в чем не бывало.

Полуэльф, наклонив голову и превозмогая стихию, зашел за спину ребенка и, ухватив того за волосы, запрокинул ему голову назад. Короткий высверк ритуального кинжала — и из перерезанного горла толчками выплеснулась прямо на призрачную фигуру кровь. Цвет облака мгновенно изменился, став ярко-красным, и очертания чужака перестали расплываться. Кэлахир отбросил ненужное уже тельце ребенка в сторону и подскочил к фантому. Он склонился над ним и требовательно выкрикнул:

— Открой глаза! Я повелеваю тебе — открой глаза!

Веки призрака дрогнули. Очень-очень медленно ресницы распахнулись, и Кэлахир впился яростным взглядом в ставшие живыми глаза чужака, вбирая из них в себя нечто такое, что вряд ли сумел бы понять даже искушенный маг. И в этот миг возмущенный вскрик ударил по согнувшейся над землей фигуре полуэльфа. Он покатился от него по траве так, словно невидимый великан нанес ему сокрушительный удар.

С сильным хлопком разлетелась в клочья стремительно тающего тумана фигура-облако. Яростный рев множества невидимых для глаз существ постепенно стал смолкать; ветер, ярясь больше по инерции, тоже понемногу унялся. Тишина, правда, совсем не похожая на ту, что царила на поляне в начале страшного обряда, установилась в лесу.

Напряженная это была тишина… Недобрая…

Казалось, сам древний лес вдруг превратился в одно огромное живое существо, вдруг получившее страшную рану и теперь судорожно оглядывающееся по сторонам, стремясь как можно скорее найти обидчика, чтобы с лихвой отплатить ему. Стремясь найти — и… не находя. Полуэльф затих, уткнувшись лицом в землю. Лежал он совершенно неподвижно, и только пальцы левой руки слегка подрагивали, сплетая новое заклинание.

В этот миг бесшумно разошлись ветви близлежащего куста и на поляну выскользнули две фигуры в зелено-коричневых маскировочных балахонах. Золотистые волосы, собранные в пучок на затылке, красивые тонкие черты хмурых сейчас лиц — трудно было не признать в них эльфов, настоящих «чистокровных» эльфов.

В руках у Дивных были боевые луки с костяными накладками, служащими не только для красоты, но и ради придания оружию большей прочности и упругости. И только круглого идиота обманула бы та видимая небрежность, с которой изящные пальцы сжимали оружие. Любой же мало-мальски сведущий в военном деле знал, что стоит появиться сейчас противнику — и его утыкают стрелами в считаные доли секунды.

Кэлахир рассматривал гостей глазами взятой им под ментальный контроль белки. Зверек на свою беду оказался излишне любопытным — примчавшись по ветвям поглазеть на происходящее на поляне, он стал легкой добычей для поискового заклинания полуэльфа, нуждавшегося в видении места свершения чудовищного обряда со всех сторон. Правда, передаваемая «картинка» представала ему в перевернутом виде, однако Кэлахиру вполне хватало и этого: разглядев на нарукавном шевроне лучников атакующего ястреба, он довольно ухмыльнулся про себя — перед ним были всего-навсего стрелки. Пусть и из элитных подразделений лесного воинства, но… армейцы! Он-то приготовился к худшему: появлению на месте жуткого обряда егерей-Смотрителей. Вот против них шансов у него практически не было, а против лучников… ха…

Тем временем боевая пара уверенно подбиралась к центру поляны, бдительно отслеживая каждую мелочь, будь то покачивающаяся травинка или пролетающий жук. Неожиданно один из эльфов вскрикнул и, выронив лук, опрометью бросился к бездыханному телу ребенка. Его товарищ посмотрел в том же направлении и превратился в столб, замерев на месте в состоянии, близком к умопомрачению. Ведь у эльфов, несмотря на большую продолжительность жизни, всегда рождался один, максимум — два ребенка. И поэтому жизнь каждого малыша считалась для лесного племени величайшей святыней. Не было более верного способа превратиться для Дивных в кровного врага, нежели нанести — случайно либо по злому умыслу — малейший вред одному из их отпрысков. Доведись такому случиться — и эльфы мгновенно превращались в разъяренных, не ведающих жалости чудовищ. Оттого и замерли эльфийские стрелки, увидев на поляне в глубине своего леса детское тело с перерезанным горлом. Это чуть позже они бы сообразили, что это вовсе не их соплеменник, а человек, но в первую секунду шок, стараниями Кэлахира, был гарантирован наверняка. Как, собственно, и получилось. Кэлахир же с лихвой использовал миг, когда оба Дивных раскрылись и забыли о защите. Взлетев с земли подобно распрямляющейся пружине, он моментально атаковал. Два метательных ножа, прочерчивая в воздухе серебристые дорожки, рванулись к цели. А следом за ними устремилось простенькое, но не становившееся от этого менее действенным, заклинание «Первого Льда» — в детстве маленькие эльфы любили пошалить, обращая с его помощью водную поверхность на недолгое время в лед и соревнуясь, кто дальше пробежит по озеру или речке, не упав в воду.

Нет, сами по себе и ножи, и заклинание для лучников были не страшны — магическая защита Дивных отразила бы чужое воздействие и вернула им прежний облик, а завидная реакция позволила бы уйти от смертоносных лезвий, но…

Потрясение при виде смерти мальчугана лишило их мгновения, необходимого, чтобы привести в действие свою защиту! Плюс не успевший еще оправиться от чудовищного магического удара Лес, не способный в полной мере защитить своих сынов.

Магия опередила ножи, превратив стрелков в ледяные статуи. Следом в ставшую на мгновение хрупкой плоть ударили тяжелые обоюдоострые лезвия.

Дз-з-зынь!..

Кэлахир равнодушно отвернулся от не слишком приятно выглядевших останков, буквально рассыпавшихся в радиусе нескольких метров, и, не оглядываясь, пошел прочь. Он узнал все, что было нужно, а мертвецы… то есть то, что от них осталось? Тратить время на подобающие похороны было бы непростительной глупостью — в любую секунду на поляне могли появиться куда более подготовленные воины. Вот разве что подкинуть задачку следопытам? Полуэльф недобро прищурился и в задумчивости остановился.

Небрежный щелчок пальцев, исказившая лицо короткая судорога, вспышка огня — пламя резко взметнулось ввысь и тут же опало, оставив после себя лишь пятно выжженной земли. Негромкий хлопок ладонью — и из запорошенной мелким серым пеплом земли, стремительно прокладывая себе путь к солнцу, рванулись стебли молодой травы.

— Удачной дороги к Предвечному Лесу, родственнички! — с кривой ухмылкой бросил Кэлахир, скрываясь среди горестно шумящих деревьев.

Ошалелая белка, стряхнув с себя непонятное оцепенение, оглядела опустевшую поляну, недоуменно цвиркнула и стремительно унеслась прочь по своим неотложным беличьим делам. Ничто из случившегося, конечно же, не отложилось в ее крошечной памяти…

ГЛАВА 7

Эльфийский лесной город оказался вовсе не таким, каким представлялся капитану в мыслях. Все выглядело вполне приземленно, причем в самом прямом смысле этого слова — эльфы, хоть и отличались немыслимыми акробатическими способностями в деле покорения лесных исполинов, хоть и устраивали в ветвях самых высоких деревьев смотровые и дозорные площадки, жить предпочитали все-таки на земле. Правда, истинно природная красота и первозданность здесь действительно присутствовали: поселение расположилось вокруг небольшого озера с водопадом и множеством ручьев, берущих от него начало. Сами же эльфийские дома представляли собой небольшие уютные строения из нескольких комнат, с обязательной крытой верандой, все как один расположенные неподалеку от берега. Никакими особыми архитектурными изысками эти одно-двухэтажные дома не отличались — в строительстве эльфы использовали те же материалы, что и люди: камень, дерево, стекло, металл. Удивило же Алексея иное — эльфы вовсе не мостили тротуаров, дорог или площадей: вся территория раскинувшегося на озерном берегу поселка поросла невысокой, словно вымеренной по линейке, травой. Даже дорога, по которой они с Яллаттан пришли сюда, представляла собой не утрамбованную сотнями человечьих и лошадиных ног окаменевшую почву, а обрамленную кустарником полосу чуть более низкой и жесткой, нежели везде вокруг, травы, которая, непонятно каким образом, почти не приминалась подошвами, тут же распрямляясь за спиной прошедшего. И еще в эльфийском городе вовсе отсутствовали заборы или какие бы то ни было ограды — впрочем, отнюдь не из чувства коллективизма — их с успехом заменяли аккуратные живые изгороди.

Последним, что бросилось в глаза Алексею, было удивительно небольшое число жителей на улицах; те же, кого ему все-таки удалось увидеть, оказывались в основном женщинами и детьми. Поделившись своим наблюдением с Яллаттан, он тут же получил не слишком ясный ответ:

— Я ведь уже рассказать тебе — настало совсем плохое время. Много зло пришло в мир, очень много зло, Аллексей! Мужчины теперь редко сидеть дома… — Девушка собиралась добавить еще что-то, но ей помешали. Подошедший эльф в свободных светло-зеленых одеждах приветливо улыбнулся Яллаттан и, обменявшись несколькими фразами на эльфийском, церемонно склонил голову перед Алексеем.

— Пресветлый эльяр Эллмиттан поприветствует человека из иной мир! — наморщив прелестный лобик, перевела Яллаттан.

Похоже, соплеменники девушки знали о нем гораздо больше, нежели она сама. Зато и на русском не разговаривали. Алексей на всякий случай кивнул-поклонился в ответ:

— Приветствую и тебя уважаемый… пресветлый эльяр!

«Пресветлый эльяр» переглянулся с Яллаттан и заговорил, старательно пряча улыбку. Эльфийка, чуть замешкавшись, перевела:

— Не надо искать вычурные слова, Пришелец. Тебе не обязательный придерживаться наши правила. Ты вполне можешь обращение… обращаться ко мне просто от мой имя. Пойдем, тебя уже ждать.

— Идти за ним! — шепнула Яллаттан, слегка подтолкнув Алексея. — Мы еще будем увидеться. Ты всегда сможешь найти меня. Для Старший я не нужна, как переводитель… переводчик. Иди…

Алексей хотел было еще что-то сказать, не то на прощание, не то… гм… вообще, однако девушка неожиданно коснулась пальчиком его губ, вновь подтолкнув вслед за уходящим прочь эльфом:

— Иди, сейчас есть важный только этот разговор… очень важный! Иди, Аллексей…

Идти оказалось совсем недалеко. Капитан вместе со своим провожатым прошли берегом озера и спустя пару минут остановились перед аккуратным двухэтажным домиком, стены и даже двускатная крыша которого были сплошь увиты какой-то местной разновидностью плюща или дикого винограда. Гибкие стебли затянули дом столь сильно, что практически превратили его в высокий зеленый холм излишне правильной геометрической формы, не позволяющий даже определить, из какого материала он выстроен. Занавешивающие вход ветви послушно раздались в стороны, Эллмиттан посторонился, пропуская Алексея на полутемную веранду, где, против ожидания, никого не оказалось. Капитан остановился и, оглянувшись, вопросительно взглянул на проводника. Эллмиттан же лишь взмахнул рукой, указывая куда-то в глубь дома — судя по всему, сам он дальше идти не собирался.

— Входи, Нео, входи, и чувствуй себя как дома, там веселые таблетки дают, а мне дальше нельзя, — буркнул Алексей себе под нос. — Ска-а-ажите пожалуйста! — и, пожав плечами, двинулся вперед, попутно осматриваясь.

Дом оказался не только каменным, но еще и отделанным самым настоящим мрамором. Кроме того, эльфийская архитектура, судя по всему, вовсе не предполагала наличия каких бы то ни было коридоров. Сразу за верандой, отделенная от нее разошедшейся при приближении Алексея живой занавесью, располагалась первая по счету комната, вернее — зал, по центру которого капитан, к немалому удивлению, увидел небольшой фонтан. Вода с мелодичным журчанием сбегала по каскаду мраморных чаш и, перелившись через края нижней из них, исчезала в восьмигранном бассейне. Освещался зал светом, падающим сквозь два обрамленных плющом-виноградом окна в противоположных стенах. Потолок из идеально пригнанных одна к другой досок был довольно высоким. Камин (однако!), расположившийся прямо напротив входа и частично закрытый фонтаном, Алексей рассмотреть не успел.

— Здравствуй, Пришелец. Приветствую тебя в моей скромной обители. — Чуть глуховатый голос, донесшийся откуда-то из угла этой необычной комнаты-зала, все-таки заставил капитана вздрогнуть. Говорили по-русски, не очень уверенно выговаривая слова, зато — в отличие от Яллаттан — абсолютно правильно строя предложения и расставляя ударения. Резко повернув голову, спецназовец разглядел сидящего в углу зала старика. Седые волосы были аккуратно собраны в пучок на затылке, столь же белая борода спускалась почти до середины груди — старый эльф был похож на киношного мага Гендальфа, отличаясь от него лишь смуглостью сохранившей былую упругость кожи да куда как более утонченными чертами лица. В руках старик держал четки из отполированных пальцами, потемневших от времени деревянных кругляшков.

Хозяин дома между тем с явным усилием поднялся из неудобного с виду мраморного кресла и приветливо улыбнулся гостю.

— Проходи, — аристократически-удлиненная ладонь старика указала на соседнее кресло. — В твоем мире ведь говорят «в ногах нет истины», да?

— Правды, — чуть смущенно поправил его Алексей, — у нас говорят «в ногах правды нет». Но в любом случае спасибо, — он опустился в предложенное кресло, с удивлением ощутив, насколько оно на самом деле удобно. Создавалось впечатление, что под ним не каменное сиденье, а нечто мягкое, эргономичное, созданное умелым дизайнером, хорошо знающим особенности человеческой анатомии.

— Ты преодолел далекий путь, и нам всем очень хотелось бы верить, что не зря. — Старик в упор взглянул на Алексея, однако тот с легкостью выдержал его оказавшийся неожиданно тяжелым взгляд. Непонятно чему удовлетворенно кивнув, тот продолжил: — Мы знали, что ты придешь; придешь тогда, когда пучина тьмы уже будет готова поглотить наш маленький мир. Об этом рассказывали предания о Пришельце, и мы не имели повода им не доверять. Издревле в нашем мире существовало три предания — о Пришельце, о Последней Невинной Крови и о Встрече с Навечно Ушедшим. Два из них сбылись — ты явился в наш мир, и кровь невинного дитяти окропила землю Древнего леса. Осталось последнее, и когда оно сбудется, тьма навеки скроет весь мир. Мы не знаем, кто такой Навеки Ушедший и кто именно должен с ним встретиться, но мы верим, что все будет именно так. Времени осталось совсем мало, — старик замолчал, переводя дух… или давая Алексею возможность обдумать сказанное. Алексей обдумал:

— Кхм, уважаемый…

— Веллахим, — притворно смутившись, представился старик. — Прости мою старческую забывчивость, Пришелец! Крайне невежливо с моей стороны было не представиться тебе сразу, однако я — как и мой отец, и отец моего отца — слишком много лет ждал твоего появления. А когда слишком долго чего-то ждешь, это «что-то» всегда происходит неожиданно, ведь так? Но… как же твое имя? Наверняка ведь и у Пришельца из древнего предания есть обычное имя?

Теперь настал черед смущаться капитану:

— Алексей. Меня зовут Алексеем.

— Алексей, — полуприкрыв глаза, едва ли не по слогам повторил старик, — древнее имя. Настолько древнее, что во всем мире не осталось даже его отдаленного подобия. Оно встречается лишь в самых древних летописях, в исконно эльфийской «Книге Жизни»!

— А почему вы считаете, что я и есть тот самый… пришелец? — Избитое научно-фантастической литературой слово далось капитану с определенным трудом.

— Тебе пока этого не понять, человек, — не терпящим возражений тоном ответил старик, — твой родной мир лишен магии, поэтому ты и не сможешь этого постичь. Однако там, в лесу, по дороге сюда… ты ведь убедился в своих способностях, не так ли? Прикоснулся к Силе? Ощутил ее?

— Ну… в общем, да, — согласился капитан, припомнив свой неудачный опыт с разогреванием лепешки.

Старик с улыбкой покачал головой:

— Я имел в виду не только то, о чем ты вспомнил. Тогда я просто почувствовал твою магию, но сейчас я говорю о другом. Когда сбылось Предание о Невинной Крови, ты ощутил это так же, как ощутили и все мы. И даже сильнее. Правда? Ну, а остальное… Древние летописи довольно точно указывали срок твоего появления, так что ошибки быть не может. Пришелец — это именно ты, и никто иной!

— И что… дальше? — Оспаривать последнее утверждение Алексей не стал — ситуация к этому явно не располагала. Пришелец — так пришелец, примем как должное… пока. А вот кое о чем другом спросить было бы вовсе не лишним:

— Могу я задать еще вопрос, уважаемый… э… Веллахим?

— Откуда я знаю твой язык? — добродушно улыбнулся старик, негромко пощелкивая кругляшками четок. — Яллаттан талантливая девушка, однако вряд ли когда-нибудь станет Старшей. Образно говоря, ей никогда не окунуться в поток истинной Силы с головой, она может лишь погружать в него руки… может быть, чуть глубже, нежели другие. Да… — Он замолчал, и Алексей уж подумал, что старый эльф просто позабыл, о чем они говорили. Но, как оказалось, ошибся: — Бедняжке пришлось изо всех сил напрячься, чтобы научиться твоему языку. Мне напрягаться не пришлось. Вот и все.

Алексей кивнул: мог бы и сам догадаться! Старший — это, похоже, не только уважительное обращение к прожившим… немало, видать, прожившим, эльфам и не только статус в местной иерархии, но и некий ранг, определяющий магические способности. И для мага такого уровня наверняка совсем не сложно сделать то, что удалось даже Яллаттан.

— Хорошо, если я — тот, кого вы ждали столько времени, то что мне теперь делать-то? Об этом ваши… предания что-нибудь говорят? — Вопрос получился излишне ироничным, но на большее капитана не хватило. Поскольку еще со времен срочной службы он терпеть не мог, когда количество вопросов значительно преобладало над количеством ответов на них. Наиболее вероятных ответов.

— Не стоит столь пренебрежительно говорить о том, чего не знаешь! — чуть повысил голос старик. — Древние летописи, к сожалению, неполные и разбросанные по всему миру — единственное, что осталось от прошлого после Смутных Времен! Что же до твоего вопроса… Скажу прямо: мы не знаем, что именно тебе надлежит сделать, но очень надеемся, что как раз ты и сможешь понять это. Ни я, ни те, кто изучал Предания до меня, не сумели однозначно истолковать сказанного. А сказано было так: «…Пришелец из далекого прошлого явится в грядущее, дабы изменить настоящее. Когда же это случится, любому эльфу, гному или человеку надлежит немедля проводить его туда, куда ни эльф, ни гном, ни человек сами войти не вправе. Ибо там, в Запретной Пустоши, сокрыты ответы на все вопросы бытия, и сама Судьба мира падет там в руки его…» — чуть прикрыв глаза, нараспев процитировал Старший заученный наизусть текст.

Несколько показавшихся бесконечными секунд в зале царила тишина, затем старый эльф шумно вздохнул и произнес уже вполне обычным голосом:

— Да, мы не сомневаемся в древнем предании, но и полностью понять его нам не под силу. Даже мне. Разве может прошлое поменяться местами с будущим? Разве может при этом измениться настоящее? Разве могут ответы на главные вопросы скрываться там, где нет ничего? Но мы верим, что ты сумеешь ответить на них. Сумеешь, поскольку ты — Пришелец, — и, видя, что Алексей явно не собирается ничего говорить в ответ, продолжил: — Я не спрашиваю тебя о твоем мире. Не спрашиваю, ибо кое-что узнал из твоего разума, и число вопросов моих лишь во сто крат умножилось. Но я и так уйду в чертоги Предвечного Леса успокоенным, поскольку мне удалось исполнить предначертанное Летописями, — старик помолчал, словно решая, сказать ли что-то еще, и неожиданно произнес едва слышно: — Отмеренный мне богами срок почти окончен, а он был очень, очень долог. Боюсь, мне не доведется больше поговорить с тобой. Я чувствую запах Предвечного Леса, ощущаю на своих губах вкус его родников… Сейчас ты выйдешь отсюда, и больше мы не увидимся. Старейшинам всегда давалось это право — знать, когда уйдешь. Это случится сегодня…

— Но почему… — Алексею показалось, что нужно хоть что-то сказать, однако старый Веллахим неожиданно перебил его:

— Молчи, человек. Молчи и слушай. Сейчас говорю я. Знаю, сколько вопросов ты хотел бы задать; знаю, тебе кажется, будто наш разговор излишне сух, но на самом деле это не так. Просто у меня уже не осталось времени. Человеческая армия не первый день стоит у самой границы Пустоши, и лишь считаные часы отделяют зыбкий мир от большой войны. Скоро вернутся воины — и… запомни то, что увидишь! Хорошо запомни, ибо то же происходит во всем мире, и даже самым сильным магам уже не под силу остановить поток этого зла. Мы первыми испытали его напор, мы — поскольку наши земли лежат рядом с Запретной Пустошью… Эллмиттан проводит тебя до границы, мимо людских постов. Но дальше пойдешь сам. Ни один эльф не в силах пересечь ее — этому табу почти тысяча лет, и пока что никто не осмелился его нарушить! Если же кто и посмел… о них мы просто не знаем, ибо еще никто не вернулся назад…

Старший опустил голову, переводя дух. Несколько секунд стояла тишина, затем четки в его руках вновь ожили:

— Увы, я ничем не смогу тебе помочь. И никто в этом мире не сможет. Это — твое сражение, вот только отчего-то мне кажется, что сражаться тебе предстоит не только с хитрым и опасным противником, но и с самим с собой. Не знаю, что это означает, но чувствую, что это так! Возьми, — Алексей с удивлением взглянул на протянутые ему четки, — они принадлежали моему отцу, а до него — деду и прадеду. Это чайтку. Давным-давно их вырезал из плоти дерева велду великий эльфийский мастер Нарраиль. И тысячу лет мои предки отдавали им частичку себя… Вытяни руку! — неожиданно приказал старик. В его голосе явственно звякнула хорошо закаленная оружейная сталь.

Алексей послушно выполнил требуемое, с удивлением глядя, как Веллахим надевает четки ему на руку наподобие браслета. Дважды обернув запястье, четки сидели, как влитые.

— Возможно, тебе это поможет. Главное, не снимай их… никогда не снимай!

— Такая реликвия… может, лучше оставить…

— Нет! — не дослушав, резко перебил его Старший. — Я последний, кто еще застал времена, когда этим миром правило добро. Эллмиттан… да, он займет это место после меня, но он никогда их не получит. Чайтку моего рода не познает зла… более того, что вложили в них мои предки и я сам. А теперь ступай, человек Алексей, ступай и исполни пророчество, избавь этот мир от зла. Но будь осторожен, о том, что ты явился в этот мир, знаем не только мы, не только те, кто прикасался к летописям и помнит о древних Преданиях. Тот, кто пролил Невинную Кровь, кто не принадлежит ни к людям, ник эльфам, ни к гномам, уже идет за тобой. Сюда он явиться не посмеет, но будет ждать тебя возле Запретной Пустоши. Будь осторожен, но помни — ты много сильнее его, но он об этом не знает…

— Тот, кто пролил Невинную Кровь? — Алексей перестал рассматривать подарок Старшего и поднял глаза, встретившись с ним взглядом.

— Да. После того что ты ощутил по дороге сюда, он способен чувствовать тебя. Будь осторожен, он силен злом, но им же и слаб. Настанет час — ты поймешь.

— Тогда мне нужно оружие! — безапелляционно заявил капитан, решивший, раз уж их странный разговор стал настолько конкретным, тоже говорить по-армейски прямо.

Однако Старшего его заявление, похоже, лишь рассмешило.

— Оружие? Может быть, лук? Но ты не умеешь им пользоваться, да и не сумеешь достичь такого мастерства, какого достиг твой враг. Или зачарованный клинок?

— Хотя бы и клинок! — неожиданно ответил капитан: как и в самом начале, разговор вдруг начал его раздражать. Как и сам старый эльф. Если ему предстоит ни много ни мало спасти целый мир, можно бы быть и поконкретнее! А то какие-то сплошные недомолвки и цитирование неведомых летописей и «великих книг»! Если его воспринимают именно как воина, так пусть и задание формулируют, как положено, а не в виде сказочки… бусы подарили, понимаешь!

— Не злись… — усталым голосом негромко ответил Старший. — Усмири свой гнев, воин. Большего я не смогу тебе ни рассказать, ни объяснить. Не оттого, что не хочу — просто не знаю. А оружие? Самое страшное и разрушительное оружие — уже в твоих руках. Это ты сам. Не понимаешь? Значит, не пришло еще это время — понять!

Внезапно испытавший стыд — и чего сорвался-то? Никак, нервишки пошаливают, а, тащ капитан? — Алексей отрицательно помотал головой. Щеки предательски горели — дурацкая, «родом из детства» особенность.

— Что ж, попытаюсь объяснить. Когда там, в лесу, ты впервые прикоснулся к Силе, я ощутил возмущение во всех магических потоках… очень сильное возмущение. Ты способен управлять ею напрямую, без амулетов или заклинаний, придавать Изначальному любую форму или содержание. Я тоже способен на подобное, но… несравнимо меньше! Пусть твое оружие и невидимо, но зато оно всегда с тобой. Нужен меч? Так создай его, создай именно таким, каким представляешь. А теперь иди. Пора, — старик оперся на подлокотники и начал вставать из своего кресла.

Спохватившись, Алексей помог ему. Ростом они оказались вровень, так что теперь Старший смотрел ему прямо в глаза:

— Не надо мне помогать. Я мог бы сейчас зачерпнуть из Изначального Потока, но не хочу. Уже не хочу. Иди же, Эллмиттан ждет тебя. Уходите прямо сейчас… — Веллахим сжал его плечо неожиданно сильной для древнего старика рукой: — То, что должно, ты увидишь и по дороге. Прощай!..

Алексей понял, что большего Старший ему уже не скажет — не то, как и говорил, по незнанию, не то — из каких-то иных соображений, в кои не собирался посвящать гостя. Поэтому капитан лишь коротко кивнул и молча двинулся к выходу. Подарок Веллахима — простые деревянные четки, отлакированные пальцами давно умерших эльфов, на руке совершенно не ощущались. Однако, уже выходя из зала, капитан вдруг почувствовал, сколько в них на самом деле накоплено. Это был не бессмысленный талисман и даже не мощный магический артефакт, это был… была память целого рода. Десятки тысяч испытанных эмоций, сотни тысяч когда-то разрывавших души чувств… и еще, что-то очень важное, чему капитан при всем желании не мог найти определения. Не удержавшись, Алексей резко обернулся.

Зал был пуст, лишь мраморный фонтан все так же равнодушно журчал своими хрустальными струями.

Короткая аудиенция окончилась…

ГЛАВА 8

— Вынужден только предупредить, драгоценная синора, что ваш вновь обретенный супруг, — Лука замялся, подыскивая правильные слова, — будет в первое время несколько необычно себя вести.

— Что значит необычно? — удивленно взмахнула ресницами женщина. — Я хочу, чтобы Лалим вернулся ко мне и все стало как прежде! — Дебелое лицо, обильно украшенное косметикой, искривилось в плаксивой гримасе, предвещая скорую истерику.

— Не надо волноваться, моя драгоценная госпожа! — торопливо заговорил некромант, оживленно жестикулируя и посылая в клиентку незаметный импульс успокаивающего заклинания, что всегда было у него наготове как раз для таких случаев. — Ваш муж, несомненно, вернется, и, конечно же, все будет именно так, как было прежде. Просто ему понадобится некоторое время… поверьте, совсем немного времени!., чтобы осознать себя вновь живым и вспомнить все, что окружало его до трагического момента, когда смерть вырвала его из нашего мира, — Лука выжидательно уставился на удивленно разинувшую рот женщину.

«Вот ведь тупая дура! — ругнулся он про себя. — Ишь, глаза свои коровьи выпучила! Найдет себе молоденького дурачка победнее, заездит его до смерти, а потом прибегает: — Лука, помоги! Верни мужа!.. И каждый раз приходится объяснять ей одно и то же: Вновь Рожденному нужно время, чтобы привыкнуть к миру! О, боги, когда же она сможет это запомнить?!» — Некромант испустил мысленно тяжелый вздох, продолжая при этом улыбаться своей туго соображавшей клиентке профессионально-слащавой улыбкой.

Благородная синора попыталась задумчиво нахмурить свой узкий лобик («как всегда, безуспешно!» — злорадно отметил Лука) и, капризно надув пухлые губы, качнула головой:

— Ладно, я согласна! Только чтобы он был точно таким же, как раньше!

— Да не извольте беспокоиться, — осклабился некромант, — когда это я вас подводил? Ведь раньше никаких нареканий к качеству моей работы не было? Значит, будем надеяться, что и в этот раз («кстати, интересно, куда она девает предыдущих восстановленных мною мужей?») все будет очень и очень хорошо!

Сиятельная госпожа царственно кивнула и, взмахнув толстой рукой с унизанными перстнями и кольцами пухлыми пальцами, подала знак слуге. Челядин в темном костюме послушно выдвинулся из-за спины хозяйки и положил на стол перед Лукой увесистый мешочек. Отнюдь не серебряные монеты внутри кошеля приятно звякнули, радуя слух некроманта. Он довольно потер руки:

— Значит, все как обычно, моя драгоценная синора, через два месяца ваш супруг предстанет пред вашими прекрасными очами!..

— Пошлют же боги столько денег этакой идиотке, — ворчал Лука, спускаясь по витой лестнице в подвал. Приглушенный свет закрепленных на центральной колонне ламп в сочетании с его движениями порождал сонмы метущихся по стенам теней. Некромант недовольно хмурился, и лишь весомая плата за грядущую работу позволяла ему примириться с действительностью. Здоровенный черный котяра — что поделаешь, приходится соответствовать сложившимся у толпы стереотипам! — вальяжно шествовал вслед за ним, лениво прыгая со ступени на ступень. Морда у матерого зверюги была столь же недовольной, что и у хозяина. Окажись сейчас рядом сторонний наблюдатель, он бы покатился со смеху — настолько они были похожи — кот и человек. А может, и не рискнул бы засмеяться: некромант все-таки!

Лука сошел с последней ступеньки и оказался на вымощенной каменными плитами круглой площадке перед несколькими закрытыми дверьми, уверенно направившись к той, на которой фосфоресцирующей краской была начертана руна Созидания.

Некромант приложил большой палец к темной пластинке справа от входа. Через пару секунд внутри замка что-то щелкнуло, и дверь плавно уехала вверх. Лука обернулся и поискал глазами кота. Пушистый спутник обнаружился у самых ног. Мужчина подхватил зверя на руки и вошел в небольшой тамбур. Дверь за спиной закрылась, и лампа под потолком дважды мигнула. Следом раздался мелодичный звон сигнала, и на вошедших обрушился настоящий водопад лучей, пробежавших по телу человека и кота, который недовольно зажмурился и мяукнул, выражая свое крайнее неодобрение.

— Спокойно, Харман, спокойно! — успокоил его Лука, почесывая за ухом любимца. — Ты же знаешь, без этого нам в лабораторию никак нельзя.

Кот прикрыл глаза и развалился на руках хозяина, покоряясь неизбежному.

Наконец, радужное свечение исчезло. Вновь звякнул сигнал, и в стене перед Лукой открылся проход. Некромант уверенно двинулся вперед, оказавшись внутри довольно большого помещения с облицованным голубовато-зелеными плитами бассейном в центре. Здесь под потолком сияли мощные люстры, заливавшие все вокруг безжалостным, холодным светом. Вдоль стен расположились несколько огромных, в полтора человеческих роста саркофагов из необычного, ноздреватого белого камня (или похожего на камень материала). На верхней крышке каждого было небольшое круглое окошко, забранное прозрачным стеклом. Из бассейна к ним тянулись какие-то непонятные трубы, по которым и туда и обратно бежала разноцветная жидкость. Правда, при этом вода в самом бассейне всегда оставалась неизменно черной и спокойной.

Лука неспешно направился к дальнему саркофагу, но рванувшийся из рук кот вдруг истошно заорал. Вскрикнув от боли, некромант выпустил его, с недоумением глядя на разодранные в кровь ладони.

— Ты что, сдурел, скотина?! — взвыл он, но в следующий миг пространство вокруг него сгустилось до состояния прозрачного как слеза, но тягучего, словно мед горных пчел, сиропа. Лука застыл в нелепой позе, подобно неосторожной мухе, угодившей в паутину.

— Что происходит?! — с трудом вытолкнул он вопрос из разом ставших непослушными губ.

Ответом ему стал угрожающий не то гул, не то рев. Вокруг некроманта начал закручиваться ядовито-черный вихрь, по которому пробегали зигзаги неприятных даже на вид грязно-серых молний. Лука почти сразу перестал что-либо различать за поднимающимися с пола «стенами» нерукотворной воронки.

— А грамотно параметры ширины и высоты заданы, — машинально отметил некромант. — Тьфу, о чем это я? Интересно, это что — меня кто-то проклясть собирается или банально уничтожить?… Ох ты ж!!! — Это он уже простонал вслух — дикая судорога пронзила его от макушки до самых ступней, скручивая каждый нерв, каждый мускул. А следом за этим по всему телу Луки разлилось жидкое пламя, мгновенно объявшее его целиком. Хотелось вырваться из страшного вихря и, прыгнув в воду бассейна, унять этот жар, но тело по-прежнему не повиновалось ему.

— Ну, если это кто-то из коллег-конкурентов резвится, убью гада! — пообещал себе некромант, кусая губы, чтобы не сорваться на вопль. Словно в ответ на это на стенке смерча проявилось расплывающееся изображение, отдаленно напоминающее чье-то лицо.

— Назовись! — прохрипел Лука, собрав остатки сил. Но рожа лишь гнусно ухмыльнулась, растягивая в широченной лягушачьей улыбке огромный рот, и глумливо подмигнула круглым багровым глазом. И от этого нехитрого действа некроманта подбросило в воздух, словно щепку на гребне океанской волны. Пребольно врезавшись в каменный потолок, он взвыл и с коротким криком грохнулся на пол. Вихрь кружился вокруг потерявшего сознание человека в — безумном, разнузданном танце. Кот, забившийся под один из саркофагов, припал к земле и безостановочно шипел, прижав уши, и глядел, не отрываясь, на смерч круглыми зелеными глазищами, в которых отражалась багрово-черная тьма. Шерсть зверя стояла дыбом, а меж волосинок проскакивали маленькие голубые искорки. Бу-ум! Бу-ууум!! Ба-бамм!!!

Три оглушительных удара прозвучали в лаборатории, и следом на нее упала тишина. Смерч исчез мгновенно и бесследно. Вокруг замершего в неловкой позе на полу некроманта не осталось ни оплавленных камней, ни испарений, ни еще чего-то похожего на следы магической атаки. Просто был только что непонятный вихрь, а сейчас его нет!

Вот разве что бедолага-кот по-прежнему не торопился отрывать свое откормленное брюхо от пола, все так же продолжая шипеть — сейчас уже не от страха, а так, на всякий случай, дабы продемонстрировать неведомому врагу, что его лучше не трогать.

Лука зашевелился. С негромкими ругательствами, помогая себе руками, он кое-как приподнялся и перевернулся на спину. Полежав так немного и набравшись сил, некромант заставил себя сесть. Осмелевший кот выбрался из своего убежища и торопливо бросился к хозяину, принявшись кружить вокруг, басовито урча, выгибаясь дугой и норовя потереться о балахон некроманта.

— Да-да, Харман, я тебя тоже люблю, — невпопад пробормотал Лука. Его невидящий взгляд был устремлен на стену лаборатории. Кот на всякий случай прогулялся туда, понюхал камни и, повернувшись к хозяину, вопросительно мяукнул.

— А? Что? — оторвался от своих мыслей некромант. — Да нет, мой хороший, там ничего нет, уже нет… — добавил он куда тише.

Покряхтывая, Лука встал на ноги и, покачиваясь, словно пьяный, добрел до внушительного кресла, стоявшего перед широким столом, заваленным стопками бумаг и многочисленными диковинными приспособлениями. Со стоном опустившись на сиденье, он откинулся на высокую спинку, украшенную богатой резьбой, изображавшей битву сцепившихся в схватке дракона и многопалого чудовища со здоровенными клыками-бивнями, торчащими из пасти. Эдакое «настоящее кресло некроманта», между прочим, стоившее ему немалых денег!..

Некоторое время Лука отдыхал, закрыв глаза. Кот подошел к нему, запрыгнул на колени и, немного потоптавшись, свернулся в клубочек, уютно мурлыча. Некромант, не открывая глаз, положил ему на загривок руку и принялся нежно поглаживать. Но идиллическая картина вскоре изменилась. Мужчина прервал свой отдых и взялся за толстую книгу, лежавшую в центре стола. Он медленно перелистывал пожелтевшие, с обугленными краями, страницы, испещренные вязью рун, в которых дотошный специалист признал бы диковинную смесь эльфийского, людского, гномьего и еще неизвестно чьего письма. Вернее, не смесь, а тот самый Изначальный Язык, о котором все знали, но в существование которого никто, конечно же, не верил. В некоторых доминатах за обладание таким раритетом продали бы душу, а в некоторых наоборот — избавили мир от владельца книги с соблюдением всех необходимых ритуалов… так, на всякий случай, для надежности! Чтобы не вернулся оттуда за своим имуществом.

Наконец некромант нашел, что искал — впившись глазами в одну из страниц, начал внимательно изучать ее содержимое, беззвучно шевеля губами. Он прочитал написанное сначала про себя — прежде, чем произносить какое-либо заклинание вслух, надо было его понять, иначе последствия были бы весьма плачевными для неосторожного чародея. Случались, знаете ли, прецеденты! В одной из Срединных областей до сих пор рассказывают страшные истории о некоем проныре, что умудрился найти или, скорее, украсть некий загадочный свиток. И который (проныра, в смысле, не свиток!), превратившись в настоящего демона в человечьем обличье, несколько лет держал в страхе всю округу, насылая на непокорных бездушных чудовищ-убийц, одинаково равнодушных и к слезам, и к боевой магии…

Лука начал читать заклинание. Он играл голосом подобно искусному певцу — то понижал его, то, напротив, срывался на визг; то едва цедил слова, то начинал произносить их так быстро, что невозможно было понять смысла. Делал он так потому, что опытные практикующие маги уже давно знали: написанный магический текст нельзя просто прочитать — в этом и крылась ловушка, — надо было знать, КАК это правильно сделать: важны были и интонация, и громкость, и тембр голоса, и многое, многое другое. Столь хитрым способом создавший заклинание чародей стремился обезопасить свои знания от случайных людей, предотвратив возможные (и, как правило, весьма трагические) последствия неосторожного обращения с волшбой.

В воздухе над столом появилось небольшое белое облачко. Мгновение спустя оно начало медленно растягиваться в стороны, утончаясь, твердея и меняя цвет, покуда не наполнилось глубоким серебристым свечением, превратившись в абсолютно гладкую зеркальную поверхность. Некромант, сверяясь с записанным в книге, торопливо проговорил несколько цифр и с напряженным ожиданием уставился на созданный им магический предмет.

— Это ты, Лука? — Из зависшего в воздухе «зеркала» послышался жизнерадостный бас. — Не загрызли тебя еще твои зомби, старый хрыч?

— Сколько тебе можно объяснять, Микал, не зомби это! — взъярился некромант. — Я лишь беру крохотную часть умершего тела и выращиваю его вновь, а не поднимаю из могилы покойника! Когда ты наконец уяснишь себе это? Или свой диплом мага ты прикупил по случаю у уличного торговца, а на самом деле не способен понять даже основ Мастерства?!

— Да ладно тебе кипятиться, — добродушно ответил невидимый собеседник Луки, ничуточки не обидевшись на гневную отповедь, — говори лучше, зачем вызывал?

Некромант еще некоторое время прожигал своего оппонента яростным взглядом и раздраженно хмурил брови, но в конце концов ответил:

— Мне нужно срочно переговорить с доминусом, Микал. Дело не терпит отлагательства — речь идет о судьбе всего Края, — и, видимо, заметив недоверие на лице собеседника, добавил, раздельно и нарочито четко выговаривая слова: — Передай господину: код «эль — фар-нот». Ты слышишь? «Эль — фар-нот»!

По ту сторону «зеркала» потрясенно ахнули. Раздался гулкий стук упавшего на каменный пол стула и частый топот удаляющегося бегом человека.

Лука невесело усмехнулся, описав перед собой ладонью плавный полукруг. «Зеркало» стремительно сжалось до ослепительно сверкающей точки и с негромким хлопком исчезло, оставив после себя свежий запах пресыщенного озоном послегрозового воздуха.

Котяра, млеющий на коленях хозяина, проследил за всем этим одним глазом, недовольно дернул ухом и снова уткнулся в балахон Луки.

— Да, Харман, — обратился к нему некромант, — именно «эль — фар-нот» — и никак иначе! А я так надеялся, что…

Не договорив, он задумчиво почесал за ухом любимца и нараспев прочитал по памяти: «…а когда падет царство света, и печальные ангелы спустятся на землю, дабы рассказать об этом, их одежды будут серы и покрыты чадом и копотью от сгоревших небесных чертогов. Но не будет среди них одного…»

Лука замолчал на полуслове и задумчиво уставился на какую-то видимую только ему точку на стене.

— Похоже, началось, — едва слышно прошептал он в никуда, — честное слово — началось… как жаль…

ГЛАВА 9

Эллмиттан ждал Алексея возле выхода. С виду «пресветлый эльяр» казался все таким же приветливо-отстраненным, однако от капитана не ускользнул заинтересованный взгляд, украдкой брошенный на него. Дождавшись, пока капитан спустится с невысокого крыльца веранды, Эллмиттан призывно махнул рукой, общечелове… короче, всем понятным жестом приглашая идти за собой. Спецназовец хмыкнул, поискал глазами Яллаттан и двинулся следом, разглядывая появившийся на плече эльфа длинный лук и заплечный мешок — видимо, тот самый обещанный в дорогу провиант. Светлые одежды проводника скрылись под наброшенным плащом, пола которого оттопыривалась рукоятью привешенного к поясу клинка — не то изогнутого меча, не то излишне спрямленной сабли. Что ж, ясно — человеческую пословицу «долгие проводы — лишние слезы» местные знали более чем хорошо, стремясь побыстрее спровадить долгожданного Пришельца куда подальше. Ну, не то чтобы именно «куда подальше», а на ратные подвиги во имя спасения мира, в смысле…

Еще раз усмехнувшись, капитан зашагал быстрее, нагоняя ушедшего вперед проводника… и вынужден был резко остановиться, едва не врезавшись в его спину. Впереди, оставляя озеро по правую руку, в поселок входил многочисленный отряд эльфов. Следом, подталкиваемые в спины остриями узких клинков, брели пленные, числом едва ли меньшим, нежели их пленители.

Пленными были люди… избитые, в окровавленных одеждах и вовсе без оных, насмерть перепуганные люди. Правда, только мужчины — ни женщин, ни детей в толпе видно не было. Их то ли не трогали, то ли, как нередко бывает на войне, просто… не стали вести с собой. Неожиданно один из пленников оступился и, упав на четвереньки, на секунду выпал из ритма движения. Ближайший конвоир оглянулся и с презрительной ухмылкой наподдал ему ногой, пинком переворачивая на спину. Нелепо взмахнув руками, человек упал навзничь, скрючившись и пытаясь защитить голову. Охранник ударом ноги отбросил его руки и, наступив на горло, стал душить. Остальные конвойные, чуть притормозив поток пленных, засмеялись, с интересом наблюдая за происходящим, однако идущий в голове колонны эльф, брезгливо поморщившись, что-то скомандовал. Садист убрал ногу и, подхватив полузадушенного человека за ворот изодранной рубахи, поднял на ноги, подтолкнув в сторону остальных, уже успевших отойти на добрый десяток шагов. Но едва тот повернулся спиной, в руке эльфа появился клинок — когда он успел вытянуть его из ножен, Алексей даже не заметил. Сталь сверкнула на полуденном солнце, коротким ударом разваливая торс несчастного пленника от плеча до пояса. Отерев замаравшую клинок кровь об одежду убитого, бесформенным мешком осевшего на землю, эльф не торопясь побежал вслед за остальным отрядом.

Алексей выдохнул сквозь зубы, неожиданно сообразив, что не дышал все это время. Хотелось выхватить пистолет… хотя нет, лучше выдернуть из ножен клинок Эллмиттана и, попутно сломав стройную шею эльфа, ринуться вслед. Нет навыков фехтования? Ха, да плевать! Как там говорил Веллахим: «Он сам по себе самое страшное оружие»? Вот именно! Выдрать из эфирной сущности этого проклятого мира термальную компоненту, ударить ей, словно исполинским огненным бичом — никаких заклинаний, только чистый и незамутненный Изначальный Поток! Напалм? Зачем? О, нет! Он может заставить Силу принять любую форму, любое содержание; задать ею любую температуру, хоть в десятки тысяч градусов! Выжечь здесь все, обратить эту цветущую землю в спекшуюся хрусткую корку, а прозрачную озерную воду — в облака раскаленного пара! Он — может…

Алексей очнулся от боли — под врезавшимися в ладонь ногтями сжатой в кулак руки проступила кровь. И немного шумело в голове. Лоб покрывала испарина, и что-то сильно оттягивало вниз правую руку. Опустив взгляд, капитан с удивлением понял, что — подаренные старым эльфом четки, отяжелевшие, будто бы налившиеся свинцом. И еще было немыслимо, нечеловечески стыдно…

Неожиданно вспомнились слова Веллахима, сказанные в адрес его неведомого врага: «…он силен своим злом, но им же и слаб…» Похоже, мудрый эльф был прав — еще чуть-чуть, и капитан не сумел бы сдержать неведомо откуда взявшуюся способность управлять тем, что Старший назвал Изначальным. И единожды превратившись в мстителя, обратив свой едва сформировавшийся дар на разрушение, он уже не сумел бы остановиться!

Подняв глаза, капитан наткнулся на внимательный взгляд Эллмиттана и вздрогнул. Эльф глядел на него… нет, не с пониманием, раздражением или неприязнью, с каким-то иным выражением, которое он тщетно пытался спрятать за привычной отстраненностью, пытался — и не мог. Он почувствовал!

— Пойдем, эльф, нам пора, — с трудом выговорил Алексей внезапно охрипшим голосом. Привычные слова отчего-то давались нелегко, да и звучали как-то… не так. Наверное, именно поэтому он и не сразу понял, что произнес эту фразу на эльфийском. Однако ответный взгляд Эллмиттана более чем явственно подтверждал, что он не ошибся.

— Пойдем, — негромко повторил спецназовец, устало отводя взгляд в сторону — удивляться сейчас просто не было сил. И, чуть скривив в улыбке губы, добавил: — Не удивляйся, все равно я ничего не смогу объяснить. Когда вернешься, спроси у Веллахима, он, наверное, объяснит. Если, конечно, найдешь его. А пока… просто отведи меня, куда сказано. Ну, так что, пойдем?

Эльф как-то излишне торопливо кивнул в ответ и пошел прочь. Алексей зашагал следом, стараясь не глядеть в сторону бредущих вдоль берега пленных. Смотреть необходимости не было: что будет дальше, он знал и так. Теперь — знал…

Сначала их ослепят и оскопят, затем, наспех затянув простейшим заклинанием раны, отпустят. Униженный и неспособный к дальнейшему сопротивлению противник иногда куда как лучше противника мертвого.

Старый эльф, кажется, был прав.

Времени у этого мира осталось совсем немного.

Почти совсем не осталось…

Веллахим был прав и в другом: идти оказалось совсем недалеко — до границы Запретной Пустоши они добрались всего лишь за несколько часов. Шли быстро, без привалов: для лесного жителя это и вовсе было нетрудно, Алексей же, сцепив зубы, старался не отставать. Впрочем, гораздо больше, нежели сама дорога, досаждало молчание, нарушаемое лишь короткими замечаниями проводника, касающимися исключительно дороги. Однако ни эльф, ни капитан разговор первым не начинали. Эллмиттан — из каких-то своих соображений, второй — потому что говорить пока было просто не о чем. Да еще здорово болела голова: всю дорогу Алексея навязчиво преследовали воспоминания о прохладных пальчиках Яллаттан, охватывающих его голову, но провести подобный «терапевтический сеанс» самостоятельно он не решался. Хватит, напробовался уже! Сначала девушку чуть без рук не оставил, затем и вовсе… ладно, все, хватит самобичеванием заниматься! Сдержался же в конце-то концов, не устроил им тут Хиросиму с Нагасаки и прочей Новой Землей? Ну и все!..

А затем дорога как-то сразу и неожиданно подошла к концу. Эллмиттан остановился на опушке леса и указал рукой вперед:

— Мы пришли, Аллексей, это и есть Пустошь. Мне дальше нельзя. Стена Жизни и Стена Смерти отделяют наш мир от мертвых земель, и ни один эльф не в силах их пересечь.

Здесь, — он протянул капитану заплечный сидор, — еда. Вода у тебя, я видел, есть. И вот еще, — с секундной заминкой произнес эльф, вытаскивая из-за пояса небольшой матерчатый мешочек с перетянутой плетеной тесемкой горловиной. — Это просила передать Яллаттан. Его я отдаю тебе лишь потому, что знаю, вы больше никогда с ней не увидитесь. Эльфийка не должна дарить человеческому мужчине кассаат.

— Да какой я мужчина… — буркнул Алексей, с интересом рассматривая нежданный подарок. Прямо настоящий кисет, только вышивки сбоку не хватает: «Дорогому советскому бойцу от труженицы тыла». Внутри оказалось нечто сыпучее, приятное на ощупь, однако открывать его капитан пока не стал. При Эллмиттане, в смысле, не стал.

— Я же Пришелец, забыл? Чужой. Чистый, понимаешь ли, алиен инопланетный. Так что мне все можно дарить, не волнуйся, — эльфийский давался ему все легче и легче.

Эллмиттан сверкнул раскосыми глазами — смысла большей части фразы он, конечно, не понял, но эмоциональный настрой уловил верно, однако смолчал, лишь сдержанно кивнув:

— Тогда прощай. Сделай то, ради чего пришел в наш мир. Прощай, — эльф еще раз коротко кивнул и исчез в зарослях, как водится, не потревожив ни одного листа.

Глядя ему вслед, Алексей покачал головой — мутный он все-таки какой-то, Эллмиттан этот! — и, уже не торопясь, рассмотрел открывающийся с опушки вид. Очень такой, блин, информативный вид: в сотне метров впереди возносилась ввысь помянутая эльфом Стена исполинских деревьев, ветви которых переплелись меж собой, не оставив ни малейшего просвета. Рассмотреть что-либо по ту сторону не было никакой возможности — может, и пустошь, а может — и нет, кто ж его знает? Если туда никто не ходил, так и откуда им знать? Ладно, разберемся…

Закинув котомку с эльфийским харчем на плечо, Алексей распустил тесемку кисета и заглянул внутрь. Мешочек был наполнен песком. Спецназовец удивленно высыпал щепотку на ладонь — да, самый обыкновенный белый речной песок. Интересно, это что значит? Местное пожелание удачи? Или — учитывая явное недовольство Эллмиттана — что-то, гм, личное? Что ж, и с этим когда-нибудь разберемся, — капитан аккуратно ссыпал песок обратно и, завязав кисет, засунул его во внутренний кармашек разгрузки.

— Ну, вперед, труба зовет… дудит, понимаешь, со страшной силой, — сам себе скомандовал он, раздвигая неподатливые ветви и выступая на открытое место. Сотня пролегших между опушкой и Стеной Жизни метров густо поросла высокой травой, вызывающей не самые приятные ассоциации: казалось, еще секунда — и появится цепь автоматчиков, резанет слух собачий лай, разорвет тишину первая автоматная очередь…

Кстати, насчет тишины — Алексей неожиданно понял, что здесь она воистину абсолютная, будто в вакууме: ни птичьего щебета, ни жужжанья насекомых, ни даже шелеста листьев… вообще ничего! И никого, надо полагать.

— Ты никуда не пойдешь, — опровергая последнее наблюдение, раздалось за спиной…

Обычно в подобной ситуации профессионал немедленно действует, стараясь по возможности избрать наименее ожидаемый противником алгоритм поведения, например, рывком уходит из теоретически пристрелянного сектора или… медленно поднимает руки, просчитывая варианты дальнейших действий. Непрофессионал же всегда (проверено на примере всех без исключения неопалимых киногероев) нарочито неторопливо оборачивается к врагу, дабы «встретиться с ним лицом к лицу» или отмочить еще какую-нибудь подобную глупость.

Алексей, естественно, непрофессионалом себя не считал.

Он был профессионалом. Очень неплохим профессионалом. И поэтому он сделал именно это — медленно обернулся, встретившись лицом к лицу с тем, о ком предупреждал старый эльф. Но, в отличие от любого порядочного киногероя, его поведение не было ни ошибкой, ни ненужной рисовкой: этот мир жил по своим законам, и Алексей знал, что в спину ему бить никто не станет. Здесь, в этом мире, даже издеваясь над пленными и вырезая целые деревни, еще не поставили смерть на поток, предпочитая видеть глаза умирающего врага вместо обшарпанной от частого использования двери газовой камеры. И стоящий за спиной противник хотел… нет, даже не хотел — ему нужно было увидеть его, Алексея, глаза.

А вот уйти от брошенного вслед заклинания, попытайся он в своей спецназовской манере кувыркнуться куда-нибудь в сторону, ему бы вряд ли удалось: практики пока маловато. Конечно, можно было попробовать использовать пока единственную доступную ему магию, огненную, дабы атаковать противника, но… где гарантия, что у того нет, как это описывается в «фэнтезийных» книгах, пары-тройки всегда готовых к бою боевых заклинаний, для спуска которых достаточно будет, к примеру, лишь слегка шевельнуть пальцами? Блокировать или отклонить чужую магию Алексей пока что не умеет и вряд ли успеет научиться за эти доли мгновения…

ГЛАВА 10

Рука отчаянно пыталась дотянуться до него из бездны грязно-серых вод… Призрачные фигуры у реки одновременно и манили, и отталкивали… Страх перед неизвестностью был настолько силен, что пришедшая в итоге смерть показалась желанным избавлением…

Бересвек подскочил на широком ложе, крича от страха и радости одновременно. От страха — поскольку еще слишком сильным было впечатление, оставленное после себя ночным кошмаром, а от радости — оттого, что, даже еще не проснувшись окончательно, он понял, что весь этот ужас оказался всего лишь сном. Вот только… правда ли всего лишь!

Гном утер рукавом пот, обильно заливший его лицо, и кряхтя поднялся на ноги. Сейчас он не решился бы признаться даже самому себе, что боится снова заснуть и очутиться на берегу той призрачной реки в окружении зловещих фигур.

«Сходить, что ли, к прорицателю и узнать у него о значении сна? — вяло подумал Бересвек. — Не-е-ет, лучше не стоит этого делать — если в кланах узнают, то поползут слухи, свои варианты толкования, опять поднимут головы те, кто считает, что я засиделся на Подземном троне. Да, пожалуй, не стоит сейчас давать повода для раскола, и так уже все указывает на скорую войну. Вопрос только в том, у кого быстрее гнев возьмет верх над разумом: у Дивных или у людей? А для нас самый главный вопрос — на чьей стороне выступить в этой войне? Эх, угораздило ж меня именно в это время оказаться у власти!»

Бересвек прошелся по комнате, в очередной раз обдумывая те мысли, что и так уже успели опротиветь ему больше, нежели несвежее пиво. Постояв возле широченного стола, на котором была расстелена большая карта Края, гном задумчиво повозил по ней заскорузлым пальцем, черным от въевшейся за долгие годы металлической и каменной крошки. Досадливо поморщился и решительно взялся за звонок.

Вошедший помощник молча застыл в дверях, не решаясь проходить без разрешения дальше в комнату Владыки. Бересвек махнул ему, не отрываясь от созерцания условных значков, обильно рассыпанных по карте.

— Как мыслишь — насколько быстро кто-то из противников решит вцепиться другому в горло?

Собеседник немного помялся и осторожно ответил:

— Боюсь, что у меня плохие новости, Владыка. Никто не решился потревожить ваш сон, но…

— Что «но»?! — мгновенно багровея, тяжело задышал Бересвек. — Договаривай!

— Час назад доминус Вемиш вызвал нашего дежурного мага через Лунное Окно и объявил, что объединенная армия людей выступает в поход против Перворожденных во имя исполнения пророчества о Пришельце и Войне Ангелов. Он хотел бы знать ваш ответ на его предложение о союзе. Мы попросили его обождать, и, как это ни странно, он согласился, лишь попросив известить его не позже чем через день или два. Старейшины уже собрались и ожидают вашего окончательного решения. Объявлено состояние готовности по схеме «пи-ракс».

Король гномов потрясенно молчал, переваривая услышанное. Нет, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что рано или поздно ему придется-таки принимать это более чем непростое решение, но… о, боги! Как же не хочется этого делать! А сейчас путей к отступлению не осталось: надо было говорить или «да», или «нет».

Бересвек угрюмо посопел, из-под густых насупленных бровей сверкая на помощника глазами, неспешно огладил бороду:

— Пророчество, конечно, только предлог. Хотя… — Владыка немного поколебался, — распорядитесь, чтобы наши представители в столицах людей навели справки на этот счет. Да, надеюсь, никто из Старейшин кланов не отказался от своих слов?

— Никто! — немедленно подтвердил помощник, облегченно выдохнув: этого вопроса он ждал.

— Тогда и думать нечего, — решительно подвел итог тягостным раздумьям Бересвек, — мы выступаем! Передайте это доминусу, а ко мне немедленно вызовите всех командиров расчетов и ответственных за сохранение тайны изделий. Мы не можем допустить, чтобы люди узнали о Булавах больше, чем нужно и… можно!

Помощник поклонился, четко повернулся через плечо и опрометью бросился вон. Практически сразу, как за ним хлопнула дверь, во всех помещениях подземного города истошно взвыли сигналы тревоги.

Сержант в очередной раз окинул уважительным взглядом установку с хищно замершей на направляющих остроносой железной рыбиной. Нет, что ни говори, а гномы все же великие мастера! Это ж надо было додуматься до такого! Впрочем, говорят, что в их подземных убежищах еще с Древних Времен осталось много всего такого, о чем даже среди чародеев самые умные головы не подозревают. Да что там наши волшебники: даже Перворожденные вынуждены предпринимать неимоверные усилия, чтобы заставить упрямых коротышек хоть немного поделиться своими секретами. Дело, помнится, до открытых столкновений доходило: взять хотя бы Войну Черной Фиалки, когда один из кланов Темных эльфов целых два года безуспешно осаждал одно из гномьих хранилищ, понес тяжелейшие потери и в итоге просто отступил восвояси! Причем бородатые, по слухам, вытащили на поверхность несколько страшенных машин, что кромсали остроухих подобно доброй хозяйке, шинкующей капусту…

Да, умеют гномы работать! Вот и сейчас с полсотни коротышек возились возле своего секретного оружия, настраивая его и в очередной раз проверяя и перепроверяя все узлы. Правда, к этому были и другие поводы — сержант поежился, вспомнив, какой разнос получали гномы от одного из своих командиров, когда во время вчерашней инспекции было найдено пятнышко ржавчины на одной из опор установки! Хорошо еще, что люди обеспечивали лишь внешнее кольцо охраны, а не внутреннее, где стояли исключительно угрюмые, с глазами матерых убийц, бородачи из элитных подразделений Подземного королевства, и никоим образом не были ответственны за то, что творится на позиции.

— Нет, пусть уж сами меж собой разбираются, нам в эти дела лучше не лезть! — мудро заключил сержант. — Пускай помогут, чем смогут, а там поглядим… — С этой мыслью он и двинулся дальше, неспешно обходя своих спрятанных в секретах солдат.

Командующий ограниченным гномьим контингентом от души выругался, вспомнив поименно всех подземных демонов, и от души грохнул здоровенным кулаком по жалобно затрещавшей столешнице. Гнев командира был вызван теми требованиями, что прислали ему из объединенного штаба человеческих армий. Никчемные людишки, похоже, решили, что запасы Огненных Булав в оружейных хранилищах кланов воистину не имеют границ! Это ж надо было придумать — пять десятков точек удара по Заповедным лесам Дивных! Да при таком раскладе полконтинента превратится в выжженную, спекшуюся от жара пустыню, на которой еще пару веков не сможет поселиться ни одно живое существо. Но разве можно что-либо втолковать этим дикарям? Они лишь кричат, что мы-де отказываемся соблюдать условия соглашения! Эх, на кой вообще Его Подгорное Величество решил пойти на этот союз? Дивные все-таки стоят гораздо ближе к гномьему народу, взять тех же глубинных или горных эльфов — их мастера и кузнецы кое в чем не уступают, а то и превосходят умельцев подземных кланов. Логичнее было бы выступить на их стороне, указав этим охамевшим человечкам их истинное место в Крае!..

Неожиданно командующий с размаха хлопнул себя ладонью по лбу:

— Что это я несу?! Не ровен час кто-нибудь из магов или провидцев случайно в мысли залезет! — Гном на всякий случай потрогал висящий на груди амулет в виде спящей птицы. — Решение о помощи людям принято всем Подгорным советом, и моя задача — выполнить его как можно лучше! Ладно, посмотрим, что тут можно придумать? — Он пододвинул к себе листы послания и с головой погрузился в размышления, продолжая вполголоса обсуждать с самим собой отдельные детали: — Тэк-с! Три установки уже подтянуты на подходящее расстояние и готовы к атаке, еще пять на подходе, и семь готовятся к выступлению. Гм, может, начать обстрел уже развернутыми расчетами? Да, надо бы еще запросить у людей, смогут ли они помочь с переброской запасных зарядов к установкам, и уточнить, желают ли одновременного запуска или можно вводить расчеты в бой по мере прибытия на позиции и готовности?

Калтуэль, разведчик из клана Ядовитых Шипов, аккуратно опустил ветку невысокой разлапистой ели, за которой он укрывался, и бесшумно пополз назад. То, что открылось его взору, было настолько важным, что требовало немедленного доведения до сведения Старших. А поскольку во время своего поиска он забрался довольно далеко на вражескую территорию, теперь требовалась значительная доля удачи, дабы вернуться в родные дубравы, не попавшись на глаза противнику. А то, что люди из разряда врагов неявных уже перешли в категорию врагов прямых, для Калтуэля было вполне очевидно. Более чем очевидно!

Дивный бесшумно скользил меж чахлого кустарника, старательно укладывая в голове полученную информацию. Что мы имеем? Люди выступили в поход, в котором готовятся принять участие почти все более-менее значимые государства — на это явно указывало наличие в тянущейся длинной змеей армейской колонне штандартов практически всех князей и доминусов. Война готовилась давно — быстрота выступления и уровень организации поражали своей проработанностью. Вместе с людьми идут и гномы (эльф яростно скрипнул зубами: «Подлые предатели!»), а на укрытых мешковиной огромных телегах тащат какое-то новое оружие. К сожалению, подобраться ближе не удалось — совместные человеческие и гномьи патрули с обученными псами стерегут буквально каждую пядь земли вокруг подвод, а их маги настороженно прощупывают астрал на предмет чужого присутствия… Ладно, мы еще отомстим этим изменникам!

Перворожденный резко упал на землю и откатился в сторону. Увесистый булыжник пронесся над тем местом, где он только что стоял, и с гулким ударом врезался в ствол оказавшегося на пути дерева. Следом яростно свистнули сразу с десяток стрел. Калтуэль мгновенно выбросил в стороны сеть обнаруживающего заклинания, пытаясь определить местонахождение своих противников. Ой, как плохо! По меньшей мере, два десятка людей и десяток гномов. Три мага. Пяток собак. И колечко вокруг него они уже сомкнули, отрезав от спасительного леса, что помог бы одному из своих сыновей. Эльф бессильно застонал. Какой позор — не заметить, что из охотника он уже стал дичью! Ну что ж, в конце концов, любой воин всю жизнь готовится достойно умереть! А сейчас, похоже, пришло его время уйти…

Калтуэль вскочил на ноги и, будто бы вовсе не целясь, с немыслимой быстротой выпустил по обнаруженным с помощью волшебного ока врагам пять длинных стрел с ярким красно-зеленым оперением — отличительным знаком своего клана. Одновременно по земле стремительными змеями ринулись призрачные плети Удушающего Плюща. Сам же Дивный моментально переместился на другое место, точнее — попытался переместиться: широкий листовидный наконечник стрелы ударил его прямехонько в горло — аккурат на палец выше зачарованной брони нагрудного доспеха.

— Готов? — спросил гном у склонившихся над трупом эльфа воинов.

— Готов! — ответил один из них, седоусый ветеран с ветвистым шрамом на щеке. — Глянешь, что из его амулетов и оберегов можно забрать, а что лучше не трогать?

Гном важно кивнул и подошел поближе. Вопрос солдата его ничуть не удивил: магические вещи Перворожденных ценились по всему Краю, и выручить за них можно было вполне приличную сумму. Насвистывая, он деловито сделал своими короткими, но мощными руками несколько плавных пассов над убитым:

— Лук и меч не трогать вообще — он успел их перед смертью проклясть, перстни, кольца, серьги и амулет на шее можете снять, но лучше, если ваш полковой маг еще разок их проверит. Нагрудник чистый. Кинжал… — Гном задумчиво сдвинул брови. — Ба, да это ж наша работа! А ну-ка! — Из ножен на поясе погибшего разведчика вылетел узкий клинок и послушно спланировал в короткопалую ладонь. — Ты смотри, — восторженно заревел низкорослый бородач, рассмотрев добычу, — это ж моего кума ножичек! Мы-то думали, его звери пожрали, когда их отряд за дровами для печей ушел. А оно вишь как — оказывается, его тогда остроухие подстрелили! — Солдаты понимающе хмыкнули: для них не был секретом тот факт, что гномы при перебоях с топливом делали вылазки в эльфийские леса. Естественно, Перворожденные не испытывали от этого особенного восторга, щедро потчуя незваных гостей всякими-разными смертоносными штуками.

— У, зараза! — гном пнул мертвеца. — Вот и расплатились с тобой за куманька! Жаль, не я сам стрелочку-то уложил!

— Будет тебе, — поморщился капрал. — Скажи лучше — он не успел послать своим весточку?

Гном отрицательно качнул головой:

— Нет, ручаюсь, не успел, мы его сразу, как обнаружили, «Гранитным Сводом» накрыли. А это заклинание с ходу разве что магистр прошибет. Нам его сам Гилвик Седобородый готовил. Куда там этому Шипу с ним тягаться!

— Так это Шип?! — изумился один из солдат, совсем еще молоденький паренек.

— А кто ж это, дурья твоя башка? — засмеялся капрал, его товарищи тоже покатились со смеху. — Шеврон на балахоне не видел, что ль? Ну, так посмотри, а опосля срежь на память: заслужил — разведчика остроухих к предкам отправил с первой стрелы! — Паренек смущенно покраснел. — Да не смущайся ты так, на самом деле себя молодцом показал! — подбодрил его командир.

— Что там? — повернулся он к подошедшему отрядному лекарю.

— Двоих наповал, еще двое легко ранены — жить будут. Заклинание маги отразили, — хмуро буркнул тот. Воины помрачнели, с ненавистью глядя на поверженного эльфа — пожалуй, до многих только сейчас дошло, что они были на волосок от смерти. Причем от смерти настоящей, всамделишной, а не условной, как на учениях или маневрах. Молоденький солдатик позеленел, прижал руку ко рту и опрометью бросился к кустам. Капрал проводил его долгим тяжелым взглядом.

— Да, ребятки, давайте, привыкайте — мы теперь на войне, — негромко бросил он остальным. — Так что теперича не я вас дрючить буду, а остроухие!

Направляющие пусковых установок начали плавно подниматься. Сосредоточенные гномы наблюдали за работой механизмов, отслеживая малейшие сбои в их работе, а замершие на безопасном расстоянии люди, затаив дыхание, с невольным страхом наблюдали за разворачивающимся на их глазах грозным зрелищем. Огромные металлические колонны устремили в небо свои хищные остроносые клювы, выкрашенные в ярко-синий цвет. На мгновение все замерло. Стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь легким посвистом вездесущего ветра да неспешным жужжанием насекомых, которым не было никакого дела до странных игр двуногих великанов.

Командир расчета, широкоплечий гном, отличающийся от подчиненных размерами бороды и богато инкрустированными доспехами, в последний раз проверил вычисления. Кинул взгляд на замершего рядом напряженного мага и, поймав его утвердительный кивок, выдохнул, резко отмахивая высоко поднятой рукой:

— Залп!

Испуганный вздох пронесся над толпой невольных зрителей. Кое-кто остался стоять, кто-то — и таких оказалось большинство — инстинктивно присел, некоторые же и вовсе попадали на землю, когда хвостовая часть гномьей рыбищи вдруг окуталась рокочущим пламенем. Оглушительный рев и свист ударили по ушам — ветераны-то догадались прикрыть их ладонями, молодые же воины мигом оглохли. Огромный огненный язык ударил в землю, слизывая с поляны траву и поднимая в воздух многометровые клубы смешанного с пылью серо-коричневого дыма. Синеголовая востроносая сигара дрогнула и неожиданно легко сдвинулась с места, скользя по напряженно вибрирующим направляющим. Пламенный язык вытянулся, теперь едва касаясь выжженной земли и по-прежнему выбрасывая в стороны все растущие в размерах клубы дыма и пыли. Миг — и влекомая неведомой огненной магией стрела с огромной скоростью рванулась в небо, в считаные мгновения превратившись в венчающую разлапистый дымный хвост точку…

— Есть отрыв… пять секунд… семь… пошла телеметрия, — глядя на хитрый прибор перед собой, негромко бормотал себе под нос командир расчета, — полуразворот… выход на крейсерскую… все! — Обернувшись к напряженно ожидавшему чуть в стороне магу, он широко улыбнулся в бороду: — Можешь передавать командующему — пуск успешный, ракета легла на боевой курс. Минут через десять остроухих ждет бо-о-ольшоой сюрприз… даже целых два сюрприза…

— Какие еще «два сюрприза», Перремс? — подозрительно переспросил маг. — Я что, снова чего-то не знаю?

— Теперь знаешь, — добродушно ухмыльнулся гном, — я активировал замедлитель. И установил альтиметр детонатора на нулевой уровень. Взрыв будет наземным и отсроченным на четыре минуты. Как считаешь, успеют остроухие за четыре минуты добраться до места падения?

Напряженные губы мага растянулись в довольной улыбке:

— Ох ты и гад, Перремс! Ох ты и гад…

ГЛАВА 11

Противник стоял в нескольких метрах. Высокий, стройный, в наброшенном на плечи серо-зеленом плаще. Стянутые мягким обручем светлые волосы отброшены за спину, открывая взгляду уже ставшие привычными вытянутые кверху уши. Правда, у него они были какими-то… деформированными, что ли, однако в подобных мелочах капитан пока особо не разбирался. Глаза… глаза его Алексею профессионально не понравились: слишком холодные, расчетливые и спокойные. Хотя, с другой стороны, слишком уверенный в своих силах враг уже теряет процентов десять своей потенциальной опасности.

И еще ему не понравились руки, свободно, даже слегка расслабленно лежащие на эфесах двух выглядывающих из-под плаща мечей. «Два меча. И за глазами следить…» — привычно отметил капитан, прикидывая план дальнейших действий. Оный план что-то никак не прикидывался, и Алексею подумалось, что вести переговоры с обкуренным террористом, палец которого давно уж занемел на взрывателе напичканного пластитом пояса, пожалуй, куда проще.

В этот момент противник, словно прочитав его недавние мысли относительно схватки «глаза-в-глаза», неожиданно атаковал — похоже, о тактике поведения благородных киногероев он не знал. Или, что все-таки скорее, тоже был неплохим профессионалом…

Оба меча взлетели в воздух, стремительно покидая ножны и вертикально возносясь над головой эльфа. Казалось, противник просто подбросил их над собой, но нет — в следующий миг немыслимо извернувшиеся кисти сомкнулись на рукоятях, и оба клинка, завершив полуоборот, замерли почти горизонтально, один чуть выше, другой — ниже. Магию, которой они были прямо-таки переполнены, не мог не заметить даже такой малосведущий в этом человек, как Алексей.

«Вода и огонь», — машинально отметил он, сбрасывая с плеча мешок с провизией и легко уклоняясь от первого, пока что просто прощупывающего удара. Лезвия клинков с пылающими на них огненно-красными и слепяще-голубыми рунами сошлись там, где мгновение назад была его голова, и стремительно разлетелись в стороны, вновь выходя в исходную позицию.

Эльф довольно осклабился и стал медленно надвигаться на Алексея, держа один меч перед собой, другой — чуть на отлете и позади. Время, заинтригованное развернувшейся на лесной опушке схваткой, замерло, с интересом наблюдая за дальнейшим развитием событий.

— Не-е-ет! — Из зарослей за спиной атакующего эльфа вылетела Яллаттан, сжимая в побелевшей от напряжения руке не то короткий меч, не то удлиненный, чуть изогнутый кинжал. — Ты…

Алексей отчего-то знал, что будет дальше — короткая отмашка зажатым в левой руке мечом. Его противник при этом даже не оглянется, прекрасно понимая, что ни защититься, ни парировать удар девушка своим почти что бутафорским оружием не сумеет.

И еще будет вырвавшийся из его собственной глотки отчаянный крик…

«…самое страшное и разрушительное оружие — в твоих руках. Это ты сам…» — неожиданно припомнились услышанные недавно слова. Голос Старшего еще не стих в голове, когда Алексей уже начат действовать. Вся магия этого мира была к его услугам, готовая исполнить любое его пожелание — и он пожелал…

Меч Силы… непонятно, из каких глубин памяти всплывшее воспоминание не успело оформиться в полноценную мысль, когда ладони капитана уже ощутили непривычную… или как раз привычную тяжесть рукояти. Клинок вышел что надо — метровое лезвие пылало столь ярко, что и он, и его замерший противник вынуждены были прищурить глаза. Пылали не нанесенные на лезвие руны — собственно, никакого лезвия тут и вовсе не было — пылал сам меч, представлявший собой сгусток магической энергии немыслимой плотности. Причем не какой-то отдельной ее компоненты, а Силы, того самого Изначального Потока в чистом виде! Вот только с эфесом Алексей малость промахнулся — между «лезвием» и рукоятью не было даже намека на гарду, отчего клинок до неприличия походил на джедай-ский световой меч: сыграло роль развращенное Голливудом подсознание человека начала двадцать первого века.

Яллаттан, не добежав до эльфа (и собственной смерти) нескольких метров, резко остановилась, зашатавшись и закрывая руками лицо — влитая в меч магия была слишком сильной для эльфийки. Что ж, уже проще. По крайней мере, не станет лезть, куда не просят.

А вот противник оказался молодцом: стряхнув первое оцепенение — чужая магия обжигала и слепила его, эльф еще больше прищурился и, злобно оскалившись, атаковал. И Алексей неожиданно понял, что шансов выстоять в этом поединке у него нет: обязательный курс ножевого боя мало в чем мог помочь против обученного фехтованию профессионала. Капитан никогда еще не видел, чтобы мечи двигались столь быстро, вычерчивая видимые даже при солнечном свете замысловатые фигуры, одну огненно-алую, другую — слепяще-голубую. Магический эфир — это он ощущал более чем хорошо — дрожал, словно раскаленный воздух над доменной печью. Противник использовал практически всю доступную ему магию, и Алексей, будь он чуть более искушен в подобных схватках, мог бы просто вымотать его, заставив растратить больше Силы, чем тот мог себе позволить. И атакующий эльф это знал, не собираясь дарить человеку такого шанса. Он резко сократил дистанцию, одним плавным, стелющимся по земле движением оказавшись совсем рядом с изготовившимся к продолжению боя Алексеем. Рассекаемый зачарованными клинками воздух тревожно завыл возле самого лица, и капитан ощутил готовые сорваться с невидимых в движении лезвий цепочки боевых заклинаний, что-то из стихийной и, кажется, огненной магии. Повинуясь естественному порыву, Алексей вскинул меч, просто собираясь подставить его под удар обоих клинков противника. Однако рука, вопреки ожиданиям, не остановилась, продолжая двигаться, словно ею управляла неведомая сила. Алый и голубой росчерки скользнули по сверкающему лезвию, Алексей, рискуя порвать связки, раскрутил своим мечом оба вражеских и легко раскидал их в стороны, попытавшись достать противника выхлестом из-под руки. Увы, безуспешно, но атакующую спесь он с эльфа сбил. К тому же в воздухе, застонавшем, будто в руках капитана и на самом деле был световой меч, резко запахло озоном; несколько тоненьких голубых молний скользнули по рукам и одежде.

Ошарашенный неожиданным отпором, эльф пошатнулся, однако на ногах устоял и даже снова атаковал, избрав на этот раз новую тактику. Теперь мечи летели навстречу друг другу строго горизонтально — таким ударом опытный воин рассекает противника на три части, «пластует» его. Но и капитан теперь знал — или вспомнил, — что следует делать: шаг назад — полуразворот — опора на левую ногу — и еще одна лихая раскрутка. Мечи противника, притянутые мечом Алексея, будто мощным магнитом, послушно повторили маневр — и вновь разлетелись, причем эльф явственно застонал от боли. Ни одно из нанизанных на лезвия заклинаний не сорвалось с зачарованной стали: Меч Силы с легкостью гасил их, поглощая, словно сухой песок, упавшие на него дождевые капли.

Тяжело дыша, противники разошлись. Теперь между ними было несколько метров мертвого пространства, дающего обороняющемуся доли секунды на подготовку к отражению новой атаки — крохотная, но все-таки фора. Эльф, исподлобья глядя на капитана, стал неспешно заходить сбоку. На обильно струящуюся из носа кровь — схватка с использованием такой магической мощи давалась ему нелегко — он внимания не обращал. Капитан пока держался — слишком мало зная о магии вообще и об ее использовании в частности, он не особо задавался вопросом «откуда что берется». А «бралось» (тоже пока) на удивление легко: Сила была везде, достаточно было лишь захотеть ее взять. И он хотел. И брал.

Эльф вновь атаковал, на сей раз исключительно магией. Любимая им «Рассветная Молния» рванулась следом за «Пламенным Хлыстом» и «Великим Криосом», Кэлахир — а это был именно он — намеренно ударил заклинаниями, принадлежавшими сразу к трем видам магии: стихийной, огненной и ледяной. Конечно, здорово было бы испытать чужака еще и чем-нибудь из некромансерского арсенала — хоть бы тем же «Посмертием Ушедших», — однако знания полуэльфа в области истинной некромантии были позорно малы, а те, что имелись, требовали немалого времени на подготовку. «Хлыст» Алексей погасил вскинутым навстречу мечом, «Молнию» им же отразил в землю, а «Криос», пусть даже и великий, отчего-то заставил его лишь зябко передернуть плечами. Все оказалось зря…

Зато в следующий миг атаковал уже Алексей. Закрутив над головой лихую «восьмерку», он бросился вперед, оставляя противнику лишь одно право — защищаться. Сейчас ему было наплевать, откуда берутся все эти умения — владеть мечом, отражать чужие заклинания, знать, что может произойти в следующий миг… Он просто хотел… нет, не хотел — должен был победить! Теперь — должен был! «Стандартный тест на профпригодность» слишком далеко вышел за рамки тренировочного испытания. А разница между «обороняться» и «атаковать», как выяснилось, была, и разница существенная. Если раньше Алексею удавалось лишь успешно парировать или отражать удары противника, то теперь…

…пылающий истинно человеческой яростью меч описал замысловатую кривую и попросту перерубил подставленный под удар алый клинок, чиркнув по инерции по разом затлевшей траве. Покрывавшие смертоносное лезвие руны мгновенно потухли, и на землю упал уже мертвый осколок полированного металла. Драгоценный меч Рожденных Огнем умер, как умерла и вся вложенная в него магия. Оступившись, потеряв магическую поддержку своего оружия, эльф неожиданно опрокинулся на спину, из последних сил пытаясь защититься воздетым над головой вторым клинком, руны на котором все еще пылали яростным пламенем. Из его носа по-прежнему струилась кровь, ушные раковины также окрасились алым, словно после контузии, — капитан даже не представлял, чего на самом деле стоил ему этот поединок.

Наверное, Алексей мог закончить все прямо сейчас — никакого сомнения в том, что следующий его удар перерубит блистательную родовую реликвию Озерного Клана, он отчего-то не испытывал. А без мечей его противник вряд ли долго продержится: магия — это здорово, однако обитатели этого мира давно уже разучились растрачивать Силу так, как умели их далекие предки. Не экономя и без остатка вкладывая в последний удар всю доступную мощь. По-нашенски, по-русски. Хотя само понятие «русский» вряд ли было для них чем-то большим, нежели просто бессмысленным набором звуков…

Однако капитан, несильным ударом отбросив в сторону второй клинок, не стал добивать противника, хотя пылающее острие его собственного меча и смотрело в ничем не защищенное горло эльфа. Вместо этого он отступил назад. Достаточно быстро, чтобы поверженный враг не успел сделать какой-нибудь глупости — и достаточно неторопливо, дабы оный враг прочувствовал, КТО на самом деле победил. Отступил — и, чуть отведя в сторону меч, коротко бросил: — Уходи. Не знаю, кто ты и кто тебя послал, но следующая наша встреча станет для тебя последней. Но сейчас — уходи…

Кэлахир, не сводя с него исполненного ненависти взгляда, медленно поднялся на ноги. Да, он мог бы сейчас атаковать — пусть из последних сил, пусть даже использовав магию собственной, уже обильно залившей плащ и продолжающей струиться крови, но… впервые в жизни гордый полуэльф, объявивший войну всему этому проклятому миру, понял, что его шансы победить ничтожно малы. Этот странный человек — нет, не маг, а именно человек — похоже, вовсе не был скован никакими рамками «допустимого волшебства». Он не использовал заклинаний, амулетов или древних артефактов — он просто брал чистую, не облеченную ни в какую форму Силу; брал столько, сколько ему было нужно для победы, брал, сам этого не осознавая!

И он победил! Несмотря ни на что — победил…

Подняв уцелевший меч, Кэлахир сделал осторожный шаг назад. Шаг, другой… десятый. Человек не нападал, и это тоже было странно, не укладывалось в привычные для него рамки понимания. Зачем отпускать того, кто при первой же возможности нападет вновь; нападет, уже больше не играя в благородство, а ударив в незащищенную спину?! Глупо…

Тем не менее на полуэльфа никто не нападал, позволив ему беспрепятственно добраться до спасительных зарослей. В изнеможении опустившуюся на землю эльфийку Кэлахир на всякий случай обошел стороной: ему вовсе не претило захватить заложницу и попытаться взять реванш, однако, после всего случившегося, он совсем не был уверен в успехе подобного мероприятия. Сам того не понимая, этот странный человек накопил сейчас слишком много Силы, чтобы победить его столь примитивным способом. Одно подходящее заклинание — или контрзаклинание, если Кэлахир тоже решит воспользоваться магией, — и все. На этот раз его уже не пощадят…

Резко развернувшись, полуэльф скрылся в кустах. Он не проиграл, он отступил! Но обязательно вернется, и очень даже скоро. Гораздо скорее, нежели хотелось бы его оказавшемуся более удачливым противнику…

ГЛАВА 12

Потревоженный схваткой и пущенной в ход магией астрал понемногу успокаивался, продолжая возмущаться лишь вокруг пылающего в руке меча. Похоже, бой, сломав еще какие-то барьеры (интересно, чего?), вскрыл у Алексея новые способности. Теперь капитан мог чувствовать любое происходящее в магическом эфире изменение, каждый всплеск и поворот Изначального Потока. Впрочем, можно было бы сказать и иначе: он научился ощущать Силу. Ощущать, не прикладывая к тому ни малейших усилий; так, как ощущают изменение температуры или появление нового запаха. Подсознательно. Не напрягаясь.

— По… погаси… — сдавленным голосом попросила Яллаттан, отрывая Алексея от его сумбурных размышлений. Девушка по-прежнему сидела на траве, прикрывая лицо сгибом локтя. — Не могу быть рядом с такая сильная магия… Обжигает…

Спецназовец опустил взгляд на зажатый в руке меч, неожиданно поймав себя на мысли, что, в общем-то, не знает, как его погасить. У киношных джедаев все было куда проще: нажал кнопку на рукояти — и все, а ему как быть? Создать-то он его создал, но вот как ему дальше…

В следующий миг Алексей осознал, что кисть сжимает пустоту: меч, уловив пожелание хозяина — или собственную ненужность, — исчез. Не погас, не рассыпался сонмом искр, не втянулся в рукоять — просто исчез. Магия была, как оказалось, весьма удобным инструментом исполнения желаний. Захотел — есть, расхотел — уже нет. Удобно, блин…

Усмехнувшись, капитан подобрал брошенный в начале боя заплечный «сидор» и двинулся к эльфийке, как-то разом ожившей после исчезновения страшного оружия.

— Ты-то как здесь очутилась, лесная фея? — На душе стало неожиданно хорошо и спокойно — пожалуй, даже на грани с эйфорией. Хотелось смеяться и радоваться жизни. «Отходняк, видать, — самокритично решил капитан, — как после тяжелого боя. Синдром мнимого всемогущества. Знаем, проходили, опасная штука».

— Я идти за тобой с Эллмиттан, но вы меня не почувствовать. Я специально давать ему кассаат для ты, и он не стал чувствовать меня, мой подарок сильно отводить глаза от я, понимаешь? Теперь уже понимаешь?

— Да я не об этом, — спецназовец качнул головой, — то, что ты за нами шла, я понял. То есть догадался. Я спрашиваю, зачем? Сидела бы себе в поселке…

— Нет! — опираясь на протянутую руку, девушка поднялась на ноги. — Сидеть в поселке — нет! Теперь ты сам увидеть, понимать, как стало плохо! Мир умирать, он заразиться злом. Эльфы, люди, гномы… ты не знаешь об это, но еще сто лет раньше… назад мы не убивать друг друга, мы просто жить. Растить детей, помогать расти деревья, любить друг друга… сейчас это нет! — Алексей с ужасом увидел первую блеснувшую на ее щеке слезу: плачущих женщин он… нет, не не любил — боялся. Яллаттан же продолжала, на сей раз, в отличие от их короткого разговора перед самым входом в эльфийский поселок, не стыдясь и не пытаясь скрыть слез:

— Я не хочу быть в поселке, не хочу идти лес, я решила пойти за ты! Мы спасти наш мир вместе… или погибнуть вместе. — «Лесная фея» шумно всхлипнула, некрасиво кривя губы: — Возьми с собой, не надо меня отгонять! Я не уметь война, не уметь убивать, но я может помочь тебе!

— Ладно… — с каждой минутой все больше чувствуя себя не в своей тарелке, буркнул Алексей. — Не плачь только. И мир мы спасем, и всех этих… злом обуянные которые, повоюем. Пошли, пока твой отмороженный сородич не вернулся, а то, боюсь, сегодня он сильно на меня обиженный…

— Пойдем, — радостно блеснув глазами и мигом избавившись от слез, с готовностью согласилась Яллаттан, — только он для мне не сородич. Не эльф.

— Ну, коне-е-ечно, — хмыкнул в ответ капитан, рассматривая ограждавшие Пустошь заросли, — не сородич, как же. А ушки? Пьяный акушер щипцы неправильно наложил? Или слишком активно с днем рождения поздравляли?

— Нет, — не очень уверенно ответила девушка: непонятное слово «акушер» ее смутило, — все равно не эльф! Полукровь, ребенок от эльф и человеческая женщина. Полуэльф-получеловек, понимаешь? Но ни тот, ни другой вместе…

— Ты мне это брось, раз уж в спасители мира заделалась. — Алексей нащупал руку девушки и потянул за собой: и дальше оставаться на месте было глупо. — Прямо сплошной расизм с ку-клукс-кланом какой-то. Мы не на экспертизе по установлению отцовства — какая разница, от кого ребенок? А вот с воспитанием у него явно проблемы были, прямо по дедушке Фрейду…

Яллаттан серьезно наморщила лоб, осмысливая сказанное, и Алексей поспешил перевести разговор. Объяснять, что такое «расизм», «ку-клукс-клан» и «установление отцовства» и чем именно знаменит «дедушка Фрейд», он совершенно не собирался.

— Ты мне вот лучше что по старой дружбе скажи: кустики эти — ваших рук дело? — Капитан кивнул на возносящиеся перед ними заросли. — Блин, вот я дурень! Ты ж теперь можешь говорить со мной на своем языке! — последнюю фразу он специально произнес уже на эльфийском.

— Как?! — Раскосые глаза-озера немедленно приобрели идеально-округлую форму, и спецназовец подумал, что ему очень даже нравится, как она удивляется. — Ты заговорить по-эльфийски?!

— Представь себе, — Алексей усмехнулся, — только не спрашивай как, все равно объяснить не сумею. Так что там с кустиками?

Яллаттан смерила его подозрительным взглядом — мол, не шутит ли насчет языка? — и заговорила:

— Старшие говорили, что им больше лет, чем всему Древнему лесу. Их посадили Ушедшие, те, кто когда-то породил всех эльфов нашего мира. Только это не кусты, а деревья, древние деревья з'абаар. Они больше нигде не растут, только здесь. Еще их называют Стеной Жизни.

— И что, ни один эльф не способен здесь пройти, так, что ли, получается? Снова магия?

— Магия, — согласилась девушка, похоже, окончательно уверовав в лингвистические способности собеседника и успокоившись. — Стену Жизни зачаровали Ушедшие, но дальше будет еще Стена Смерти, сквозь которую не сможет пройти не только эльф, но и человек. И никто, даже Старшие, не знает, чья это магия и кто создал эту стену…

— Ясно… — Алексей с интересом рассматривал приближающуюся преграду. — Хм, интересно, а мы-то как пролезем?

— Ты — Великий Маг, значит, сможешь, — безапелляционно заявила Яллаттан, встряхнув роскошной гривой волос. Голос девушки зазвучал столь торжественно, что капитану вдруг стало стыдно.

— А ты?

— Не знаю. Сама вряд ли. Но ты что-нибудь придумаешь? Я видела твою магию, когда ты сражался.

— Ладно, буду придумывать, — ответил Алексей, останавливаясь и с искренним интересом рассматривая преградившие дорогу заросли. Пожалуй, Яллаттан была права — назвать их именно кустами можно было с большой натяжкой. Как, собственно, и деревьями: скорее, это был именно неодолимый заслон на пути вознамерившегося пройти дальше путника. Самая настоящая стена, скрывавшая под зеленым покровом немыслимую паутину переплетенных меж собой стволов и ветвей. Или даже не переплетенных, а сросшихся, незаметно переходящих друг в друга. Причудливая живая сеть, паутина, была столь густой, что практически не оставляла между ветвями просветов — рука пройдет, а сам не пролезешь. Разве что магией…

— Не могу… нет, не могу! — словно прочитав мысли капитана, жалобно прошептала Яллаттан. — Да, это флоранна, наша магия, но слишком древняя, совсем не такая, как сейчас… я не смогу управлять этими деревьями! З'абаар не подчинятся мне, извини…

— Понял, — уяснив, в чем дело, мрачно кивнул Алексей. — Я так и думал, просто не успел попросить тебя попробовать. Ладно, придется прорываться… по-другому, — он потянулся было к Изначальному Потоку, собираясь зачерпнуть немного Силы, все еще остающейся для него непостижимой, однако ж вполне управляемой, но испуганный вскрик девушки остановил его:

— Нет, Аллексей, не нужно так!

Капитан удивленно взглянул на спутницу:

— Почему? Нам надо пройти — по-моему, только об этом мне и говорят уже вторые сутки.

— Согласно Преданию, лишь магия этих Стен сдерживает Зло внутри Пустоши! И если ты их разрушишь, оно выйдет и заполнит весь мир!

— Кажется, оно и без меня уже достаточно преуспело… — хмыкнул он, подходя к преграде вплотную и осторожно трогая рукой ближайшую ветвь. На ощупь кора дерева-паутины со странным названием «з'абаар» (гм, прямо «забор» какой-то!) была самой обыкновенной, теплой, чуть шершавой… и пресыщенной магией. Казалось, внутри течет не обычный древесный сок, а магическая сила в чистом виде. Не Изначальный Поток, конечно, но все же…

Яллаттан тоже протянула руку, однако дотронуться не смогла, испуганно отдернув кисть и торопливо зашептав слова защитного заклинания: как уже было совсем недавно, магия оказалась для нее слишком мощной.

Алексей же, слегка прикрыв глаза — отчего-то казалось, что это должно помочь, — попытался самостоятельно разобраться в древней волшбе, понять, какие магические компоненты переплетены среди хитросплетений ветвей. Не огненная, не стихийная, не магия воды или воздуха… капитан заставлял себя вспоминать нужные названия и термины, извлекая их из непостижимых глубин… нет, даже не подсознания, а, наверное, самой что ни на есть генетической памяти (о том, откуда они там взялись, он понять и не пытался). Эльфийская магия жизни? Нечто сродни тому, что демонстрировала ему Яллаттан по дороге в эльфийский поселок? Пожалуй, да, девушка правд… Что ж, тогда все можно решить и иначе.

— Мне понадобится твоя помощь… дай руку, — Алексей сжал хрупкую девичью ладонь. — Сейчас я дам тебе Силу, много Силы, а ты попытайся открыть проход, приказать им пропустить нас. Потому что, если не получится, мне придется поступить по-моему и просто пробить в этой стенке дыру. Хорошо?

— Да. — Яллаттан очень серьезно взглянула на него. — Ты стал уже совсем другим и теперь многое понимаешь сам…

Капитан не ответил, нащупывая магическую реку — получилось легко и привычно, будто всю предыдущую жизнь он только этим и занимался. И, мгновение спустя, когда сдерживать ее поток стало уже трудно, сдавленно шепнул, открываясь эльфийке:

— Д… давай…

Зажатая в его руке ладонь девушки напряглась, на секунду одеревенев; красивое лицо исказила гримаса — и в следующий миг Алексей понял, что древняя магия поддалась. Эфир, в который уже за сегодня раз, вздрогнул, и намертво сросшиеся ветви нехотя раздались в стороны, открывая проход — узкий полутемный коридор длиной в несколько десятков метров. Стены и свод его образовывали переплетенные ветви и стволы, сейчас, казалось, и вовсе спрессовавшиеся в однородную, исполненную чуть ли не физически ощутимым внутренним напряжением массу.

— Долго… не… — Девушка не произносила, а проталкивала слова сквозь сведенные судорогой губы, однако капитан и не собирался дожидаться окончания фразы. Что делать дальше, он и так прекрасно понимал: подхватив под руку находящуюся на грани обморока Яллаттан, он торопливо потащил ее по царапающему плечи коридору. Связи с потоком Силы он пока не разрывал, боясь, что без его подпитки эльфийка не удержит свое заклинание Повиновения, и их попросту раздавит. Вернее, попытается раздавить, и тогда ему придется сделать то, чего так не хотела Яллаттан — полностью разрушить, разъять древнее охранное заклинание. И лишь прорвавшись сквозь последние, отчего-то так и не разошедшиеся в стороны, ветви, Алексей позволил Изначальному Потоку вернуться в исходное русло. Зеленая стена за спиной с тяжелым шорохом-вздохом сомкнулась, и вконец обессилевшая девушка мягко сползла на землю. Секунду поколебавшись, Алексей опустился рядом: сказать, что он тоже «вконец обессилел», спецназовец не мог, но свершенное далось ему нелегко. Пожалуй, даже тяжелее, нежели недавняя схватка — созданный им Меч все-таки не требовал постоянных магических «вливаний», скорее, сам забирал у противника Силу.

Правда, глаза он, в отличие от эльфийки, закрывать не стал, разочарованно осматриваясь вокруг; разочарованно, поскольку увидеть что-либо с этой точки не было никакой возможности: перспективу напрочь закрывали заросли, уже не магические, а самые обычные. Просто колючие кусты, вольготно разросшиеся в нескольких метрах от них. Это уже слегка напоминало издевку, и капитан решительно поднялся. Как бы там ни было, сейчас он увидит эту самую таинственную Пустошь!

— Постой, не уходи без меня! — испуганно произнесла Яллаттан, схватив его за руку. — Я не хочу оставаться одна! Мне страшно…

— Да никуда я не ухожу, — Алексей кивнул в сторону зарослей, — просто хочу посмотреть, что там дальше за кустиками.

— Я с тобой! — безапелляционно отрезала девушка, с его помощью поднимаясь на ноги. — Давай дальше пойдем только вместе, хорошо? Я очень прошу…

— Да, пожалуйста, пошли. — Капитан неожиданно и как-то совсем не к месту вспомнил, что хотел спросить у нее еще там, по другую сторону ограждавшей Пустошь стены. — Слушай, фея, а зачем ты на того урода-то бросилась? Наверняка ж знала, что его магия сильнее? Про твой страшный ножик я вообще молчу…

— Знала, — кивнула девушка, избрав для ответа второй из заданных вопросов, — просто еще я знала, что тебе нужно помочь.

— Угу. — Высмотрев в зарослях подходящий просвет, Алексей уверенно двинулся к нему. — Таким ножичком, да против двух мечей — самое то. Неужто не понимала, что он тебя просто убьет?

— Понимала, — согласилась девушка, снова кивнув. И неожиданно взглянула капитану прямо в глаза, спокойно, будто говоря о чем-то вовсе не важном, пояснив: — Только я не собиралась с ним сражаться, я хотела… сделать кое-что другое.

— Другое? Какое… другое? — автоматически переспросил капитан, уже догадываясь, куда она клонит и что он сейчас услышит.

— Каждый эльф может использовать свое Последнее Заклинание. Если убить себя, можно создать на собственной крови очень мощное заклинание. Победить его я бы вряд ли сумела, но ослабить, лишить силы и дать тебе немного времени смогла наверняка. И ты бы уничтожил его раз и навсегда.

Алексей пораженно промолчал. Вот так… ничего себе! Эта девочка собиралась убить себя только ради того, чтобы он «раз и навсегда» победил! Ничего себе… Просто не зная, что еще сказать, да и вообще — нужно ли что-то говорить, он смущенно отвернулся, с удвоенным энтузиазмом принявшись раздвигать колючие ветви. Яллаттан с улыбкой придержала его уже уколотую в нескольких местах руку:

— Не надо смущаться, Аллексей, это вполне нормально. Ради жизни целого мира… это была бы совсем неплохая цена, поверь. Давай, я сама, — капитан ощутил легкое касание обычной эльфийской флоранны, и непокорные ветви послушно разошлись в стороны, освобождая проход. — Теперь иди первым, мне нельзя. Я не знаю, что такое Стена Смерти, наверное, и ты не знаешь, но если почувствуешь что-то необычное — остановись…

— Обязательно остановлюсь, можешь даже не сомневаться, еще и назад побегу, — пожал плечами Алексей, выходя на открытое место и на самом деле резко останавливаясь. — Ух, е-мое, вот так ничего себе Пустошь!

Яллаттан выглянула из-за его плеча, тоже не сумев сдержать удивленного вздоха. Они пришли…

Человек и эльфийка стояли на вершине невысокого пологого холма, у подножия которого на многие километры раскинулось то, что жители этого мира привыкли называть Запретной Пустошью. Впрочем, в определенной степени это вполне соответствовало действительности: заброшенный город и на самом деле пустовал уже долгие-долгие годы. Поросшие пожухлой, прибитой солнцем травой улицы, местами полностью скрывшиеся под наносами, остовы разрушенных зданий, многие из которых уже давно превратились в сглаженные временем горы обломков, да чахлые, вовсе не похожие на эльфийских лесных исполинов, деревца. Большего разглядеть пока не удавалось: холм был не настолько высок, а мертвый город, судя по всему, занимал очень даже немаленькую площадь.

— Пустошь… — благоговейно прошептала Яллаттан. — Обитель Зла…

— Нет, фея, — грустно покачал головой капитан, — просто мертвый город. — Он обернулся, прикидывая, на сколько же десятков километров протянулась окружавшая город эльфийская Стена. — Когда-то здесь тоже жили люди…

Едва слышимый звук, пришедший откуда-то издалека, показался капитану подозрительно знакомым, однако, поглощенный осмотром, он не обратил на него внимания. Яллаттан же, наоборот, немедленно подняла голову.

— Аллексей! — Девушка испуганно вскрикнула и, прижавшись всем телом к спецназовцу, сильно сжала руками его предплечье. — Это… это же дракон!!!

Вздрогнув от неожиданности, капитан медленно взглянул в безоблачное небо, безошибочно нащупав глазами источник знакомого звука. Звук перемещался по небосводу с вполне приличной скоростью, оставляя позади себя ослепительно-белый инверсионный след. Несколько секунд Алексей молча наблюдал за прочерчивающей синь полосой, затем сглотнул и медленно обернулся к Яллаттан, испуганно прячущейся за его спину:

— Да нет, не дракон. Драконов не бывает, ты ведь уже большая девочка и сама это знаешь. — На душе у капитана вдруг стало как-то необъяснимо-грустно.

— А… что это? — уловив его настроение — как и то, что он откуда-то знает ответ, — спросила девушка, с интересом рассматривая непонятное явление.

— Ракета. Твердотопливная баллистическая ракета…

ГЛАВА 13

«…Запись 13-28078901/24. Статус системы — зеленый — 87 %. Повреждения в двигательном аппарате ликвидированы. Результаты тестирования основных параметров удовлетворительны. Связь с объектами „12“ и „47“ устойчива и поддерживается в штатном режиме. Объекты „9“ и „32“ находятся вне зоны доступа. Пеленг новой цели взят. Приступаю к выполнению задания… Ответ на запрос от оператора все еще не получен…»

Едкий дым стелился клубами по земле меж жалобно стенавших деревьев, по трепещущим ветвям которых весело скакали гонимые ветром язычки пламени. Грозный рев торжествующего огня шел из самого сердца разраставшегося пожара, жадно треща стволами лесных великанов. Звери и птицы с тревожными криками неслись врассыпную от страшного места, стремясь оказаться от него как можно дальше.

Лесной пожар! Пожалуй, нет ничего страшнее для всех обитателей леса. Огонь, что под порывами ветра проходит в один миг огромные расстояния, обрекая на мучительную смерть все живое… Ядовитый дым, сжимающий горло тугой петлей и раздирающий в клочья обожженные легкие… Пылающими колоннами рушащиеся вниз деревья… Непрозрачный от копоти и поднятого пепла воздух… Обугленные тела погибших — тех, кому не повезло убраться с дороги безжалостного убийцы…

И эльфы, что несутся со всех ног к очагу опасности, предпочитая сгореть заживо, но не пропустить страшного гостя в свои владения. Перед лицом этой напасти отходят на второй план все разногласия и межклановые конфликты. И плечом к плечу встают лесные и горные, болотные и глубинные, морские эльфы и эльфы джунглей. Все покидают свои жилища и торопятся к эпицентру пожара. Даже Темные забывают про извечную ненависть к родственникам, выбираясь на поверхность из своих мрачных подземелий, и борются с огнем наравне со всеми! Ведь лес для эльфов — больше чем просто друг, родственник или место обитания. Это та точка отсчета, с которой началась история Дивного народа, и они платят стихии сполна, не обращая внимания на цену.

— Добавить воды на левый фланг! — скомандовал Тириэль, усиливая голос «Рыком Льва», чтобы его команду было слышно всем. — И установите «Тоску Моряка» — не давайте ветру распространять огонь по кронам!

Эльф устало смахнул пот со лба. Борьба с пожаром на этом участке подходила к концу. Кое-где еще тлели деревья и кусты, но все новые и новые команды Перворожденных слаженно гасили огонь, щедро заливая его переброшенной магией из близлежащих озер и рек водой. Тириэль наклонился и поднял с земли здоровенную серебристую рыбину, судорожно раздувавшую жабры. Легко подбросив несчастную в воздух, эльф негромко произнес нужное Слово, и рыба с тихим хлопком исчезла, возвращаясь в свой водоем — Дивные никогда не убивали без нужды и старались не допускать даже случайной смерти живых существ в результате своих действий.

Люди и гномы в число оных в последнее время не входили…

В этот момент к нему подбежал один из соплеменников. «Дом Белого Спрута», — машинально отметил Тириэль, увидев на груди эльфа ожерелье из раковин и жемчужин, с центральным украшением в виде тотемного существа.

— Прошу вас пройти со мной и взглянуть на ЭТО, эльяр, — учтиво произнес обитатель глубин, прикладывая правую руку к груди. Тириэль с удивлением обнаружил, что его сородич буквально дрожит от с трудом сдерживаемой ярости. Задумчиво хмыкнув, эльф немедленно двинулся в указанном направлении.

«…Запись 13-28079014/27. Статус системы — зеленый — 83 %. Зарядка систем вооружения произведена. Внимание! Отмечен критический некомплект боепитания. Пополнить его не представляется возможным ввиду отсутствия связи с базой… Пеленг цели устойчивый. План атаки в стадии разработки… Ответ на запрос от оператора… не получен…»

— Я клянусь, что вырву печень этим недомеркам! — цедил Тириэль, разглядывая сузившимися от бешенства глазами воронку, оставленную упавшим снарядом.

Морской эльф привел его в самый эпицентр пожара, для чего им пришлось довольно долго пробираться через ряды поваленных, обугленных деревьев по земле, плотно укрытой толстым слоем невесомого, все еще горячего пепла. Ко всему прочему, кругом стояли огромные грязные лужи не успевшей впитаться воды. А запах! Дивным пришлось натянуть маски, снабженные заклинанием «Тюленьего Вдоха», дабы не дышать той гарью и копотью, что бурыми облачками вздымалась с земли при каждом их шаге. Но даже магическая маска не смогла помочь Тириэлю, когда они пришли на место — всегда спокойный и рассудительный эльф задохнулся от ненависти и боли и несколько мгновений просто не мог вымолвить ни слова.

Раньше здесь была заповедная поляна одного из священных Средоточий. «Была», поскольку теперь вместо нее уродливой раной чернела гигантская, в десяток метров диаметром, воронка. Наполовину заполненная водой, из которой кое-где торчали обломки бетона и куски арматуры, она все равно продолжала куриться ядовитым желтым дымом. Большие грязно-желтые пузыри поднимались на поверхность, чтобы лопнуть и добавить в насыщенный миазмами пожарища воздух очередную порцию удушливого смрада. На многие десятки метров вокруг эпицентра не осталось не то что обгоревших, вываленных ударной волной деревьев, но даже и пепла: голая земля спеклась от чудовищного жара, мертвой черной коркой похрустывая под ногами… И Тириэль вдруг понял, что даже эльфийская магия не сможет оживить это место, заставив здесь хоть что-либо вырасти. Не сможет до тех пор, пока земля сама не очистится от скверны и не залечит нанесенную ее плоти смертельную рану.

В самом центре ямы торчали жутко перекрученные лохмотья металла, в которых с некоторым усилием можно было признать остатки огромной металлической колонны или гигантской стрелы. Поначалу Тириэль даже решил, что это неведомый великан пальнул по заповедной эльфийской роще, но, приглядевшись, разглядел остатки трафаретной эмблемы на одном из обгоревших листов корпуса летающего снаряда.

Белая пентаграмма в дубовом венке, вверх от которой тянулись две стрелы-молнии. Точнее, это раньше все принимали их за стрелы — теперь-то перед эльфом торчали изломанные и оплавленные взрывом остатки прообраза, огромного летающего снаряда!

Гномы!!!

На остатки каких-то букв и цифр на искореженном металле ослепленный яростью эльф внимания не обратил, а зря. Впрочем, он бы все равно не опознал в этих странных рунах тот самый легендарный Изначальный Язык, давший начало всем наречиям этого мира…

«…Запись 13-28079020/7. Статус системы — зеленый — 79 %. Производится сканирование местности. Векторы скрытого подхода к цели определены. План атаки согласован с другими объектами… Ответ на запрос от оператора… не получен…»

— Мы потеряли две дюжины собратьев, пока попытались уничтожить это, — устало говорил встретивший Тириэля у пожарища глубинный эльф, шипя от боли в спешно залечиваемой на ходу ране на лице. — Когда гигантская стрела рухнула на поляну, разрушив Средоточие, охрана немедленно послала сигнал тревоги в Лиственный Дом. Оттуда спешно вышла подмога с самыми опытными магами во главе, чтобы попытаться спасти святыню. Но коварство этих подземных червей, — лицо Перворожденного исказила гримаса лютой злобы, — не знает границ — когда отряд прибыл на место и приступил к ритуалам Собирания, этот… эта штука внезапно взорвалась! Маги — лекари леса — погибли сразу. Все. Именно поэтому уничтожить пожар в зародыше не удалось. Оставшиеся в живых были оглушены, получили множество ран и не смогли вступить в схватку с огнем немедленно. Да и выжили лишь те, кто просто не успел подобраться к этому исчадию гномьих подземелий достаточно близко. Ко всему прочему, это проклятое оружие испустило струи неведомой горючей смеси и ядовитые пары, которые отравляли всех, кто прибывал на место. — Эльф тяжело сглотнул. Тириэль сочувственно прикоснулся к его плечу, посылая собрату частичку своей Силы для поддержки. Глубинный благодарно кивнул. По измазанному сажей обожженному лицу катились слезы, плащ висел обгоревшими лохмотьями. И это у глубинника-то! Что же за диковинное пламя здесь бушевало, если один из представителей племени, чьим ремеслом было именно обуздание огня, рождающегося в недрах земли, не смог подчинить его своей воле?! Воистину, гномы заслужили самой изощренной мести за свой ужасный и подлый поступок! Надо немедленно дать знать Старейшинам всех без исключения кланов, что отныне все — ВСЕ! — прежние договоренности с Подгорным королевством потеряли силу, и теперь лишь один способ общения должен применяться к бородатым недомеркам — долгая и мучительная смерть без лишних объяснений!

— Я клянусь, что буду рвать на части этих ублюдков! — говорил Тириэль, чувствуя, как сгущается вокруг него плотная пелена Эха Истинных Слов. А, как известно, такие Слова имеют куда большую силу, чем самая страшная клятва!

— Их города наполнятся ядовитым смрадом от трупов погибших и будут залиты беспощадным пламенем нашей мести. Они на своей шкуре прочувствуют все то зло, что принесли в сердце нашего мира! — Краем глаза Тириэль уловил полный ужаса и восхищения взгляд молодого эльфа, неотрывно следящего за ним. Еще бы — Высокую Литанию Проклятий произносил не кто-нибудь, а сам великий Тириэль, прославленный полководец лесных эльфов! Во всех кланах с гордостью рассказывали о том, как ведомые им войска одержали славную победу над людьми в День Порхающих Бабочек — в страшнейшей битве, после которой на прежде прекрасном лугу бабочки не могли сесть на цветы, натыкаясь вместо них на тела погибших, покрывших землю плотным ковром.

— Все до единого жители подземелий примут смерть от наших клинков, наших стрел и наших заклинаний! Да будет так! — завершил свою пылкую речь Тириэль, и деревья, и мертвые, и живые, на мгновение содрогнулись в знак того, что услышали своего сына.

— Пресветлый эльяр, — робко нарушил благоговейное молчание, наступившее на поляне после слов Тириэля, появившийся гонец, — только что стало известно, что пожары, подобные этому, — он описал ладонью плавный полукруг, — начались в трех других наших Средоточиях! Старейшины призывают всех немедленно отправляться туда, чтобы помочь спасти Лес!

Все присутствовавшие на поляне эльфы окаменели…

«…Запись 13-280791150/2. Статус системы — желтый — 74 %. Сканирование местности завершено. Обнаружено наличие дополнительных целей. Вносятся коррективы в план акции… Ответ на запрос от оператора… не получен…»

Человек в кожаных доспехах, усиленных кое-где металлическими пластинами, настороженно огляделся по сторонам. В левой руке у него был короткий меч, который мужчина держал тем обманчиво небрежным хватом, что с головой выдавал в нем опытного воина. Несколько заметных даже сквозь сильный загар шрамов на лице лишь подтверждали это наблюдение — оставлены они были явно эльфийским оружием, а выжить в схватках с остроухими могли или очень везучие, или достаточно умелые. К тому же на нагруднике воина причудливо извивалась маленькая зеленая змейка — эмблема разведчиков из частей, прикрывавших границу с Перворожденными, а в них всегда служили самые-самые.

Не обнаружив ничего угрожающего, воин медленно поднял раскрытую ладонь вверх и махнул вперед. Из-за деревьев у него за спиной бесшумно выступило два десятка воинов в такой же экипировке. Разведчики сноровисто преодолели полянку, нырнув в кусты на противоположной стороне. Дозорный еще некоторое время понаблюдал за окружающей местностью и последовал за ними. И в тот же миг от невысокого раскидистого дерева на самом краю поляны отделилась невидимая до того фигура человека в странном костюме, переливающемся необычными узорами, в точности повторявшими рисунок древесной коры. Правда, уже несколькими мгновениями позже они сменились на медленно «плавающие» разноцветные пятна, «размывающие» силуэт и не позволяющие постороннему взору сосредоточиться на нем. Голова чужака была скрыта под облегающим шлемом с матово-черным забралом, оставляющим открытым лишь подбородок с неестественно бледной, с сероватым оттенком кожей. В руках у него было нечто, в чем разве что гномы (окажись они здесь) безошибочно признали бы оружие Древних, а потом постарались бы поскорее убраться подальше от его обладателя. Наклонив голову, подобно идущему по следу псу, человек неторопливо направился вслед за разведчиками, догнав их в тот момент, когда отряд занимал позиции неподалеку от лесного святилища эльфов. Люди деловито готовились атаковать Дивных, ценой немыслимых усилий гасящих бушевавший в центре Средоточия пожар. Именно поэтому разведчики ничуть не опасались, что их обнаружат — Перворожденным сейчас было не до того, чтобы наблюдать за окрестностями. Напряжение опасного перехода по враждебному лесу осталось позади, и люди намеревались выполнить свое задание. Впрочем, больше оно смахивало на бойню.

Воины быстро собирали луки и втыкали в землю перед собой стрелы, чтобы не отвлекаться в бою на их извлечение из колчанов. Два отрядных мага начали готовить «Служанку, поливающую цветы» — мощное боевое заклинание, обрушивающее на головы врагов огненный дождь. Командир разведчиков, прищурившись, наблюдал за их действиями, нервно покусывая травинку и кидая быстрые взгляды на снующих неподалеку в клубах дыма и пламени эльфов. Он уже раскрыл рот, чтобы подать команду к началу атаки, когда в дело вмешались новые персонажи.

Фигуры, в своих «плывущих» маскировочных костюмах похожие друг на друга как две капли воды, выросли позади цепи людей, напав на них безо всяких прелюдий. Чужаки не утруждали себя никакими боевыми кличами, все их отточенные до полного автоматизма движения служили лишь одной цели — безусловному и полному уничтожению противника. Незнакомцы вихрем проносились между застигнутыми врасплох людьми, ловко орудуя руками и ногами, и лишь в редких случаях помогая себе длинными узкими ножами. Маги в отчаянии попытались было выставить охранный щит, однако на пришельцев это не произвело ровным счетом никакого впечатления — они прошли сквозь него, не задержавшись ни на секунду. Еще через мгновение оба чародея упали на землю с переломанными шеями — их убийц, похоже, совершенно не трогало возможное предсмертное проклятие, настолько обыденно они проделали свою мрачную работу. А ведь по всему Дальиру было известно — маг просто так не умирает! Ему всегда есть что сказать своему убийце на пороге Вечности.

Самой же большой ошибкой отряда разведчиков оказалось то, что они сражались молча, считая напавших на них эльфами. Люди боялись привлечь внимание сражающихся с пожаром Перворожденных, рассчитывая, что им удастся справиться всего-то с тремя воинами, пусть даже и столь странно выглядевшими! Когда же они поняли, что заблуждаются, оказалось уже поздно — из двух десятков разведчиков в живых осталось лишь двое, капрал с ветвистым шрамом на щеке и молоденький парнишка с прицепленным на поясе бурым от крови шевроном Ядовитого Шипа.

Зловещая троица медленно окружила вставших спиной к спине людей. Парнишка беззвучно плакал, некрасиво кривя лицо и торопливо вытирая слезы рукавом. Меч в его руке заметно дрожал. Капрал, наоборот, страшно щерился и, ухватив клинок обеими руками, отслеживал каждое движение противника, готовясь подороже продать свою жизнь. На мгновение неизвестные застыли, словно изваяния. Они стояли возле разведчиков молча, не предпринимая никаких попыток к нападению.

— Что это они? — дрожащим голосом спросил паренек.

— Переговариваются, как нас лучше взять! — отрывисто бросил ему ветеран. Спустя миг старый солдат умер, так и не узнав, что своей мрачной шуткой попал в самую точку…

Последнее, что увидел в своей жизни захлебывающийся собственной кровью капрал перед тем, как крепкие желтые клыки начали рвать его горло, было страшное неподвижное лицо. Одутловатое, тронутое разложением лицо с мертвым, остановившимся взглядом пустых ввалившихся глаз — его убийца поднял забрало шлема перед началом «трапезы»…

«…Запись 13-280791151/21. Статус системы — зеленый — 97 %. Помехи на боевом маршруте устранены. Произведена внеплановая загрузка питательной массы. Все параметры в пределах допустимой нормы. Продолжаю выполнение основной задачи… Поправка 1/01-9123-00054 — требуется дополнительное время для усвоения избытка питательной массы… Ответ на запрос от оператора… не получен…»

ГЛАВА 14

Рассекающая поднебесье полоса кристаллизующихся на высотном холоде выхлопных газов внезапно оборвалась: двигатель выработал топливо. И теперь ракета, судя по звуку и инверсионному следу, тактическая, бесшумно скользила к неведомой цели по инерции. Ветер, полноправно властвующий в многокилометровой выси, еще не успел разметать ватно-белый шлейф, когда донесся глухой тяжелый удар. Или даже не удар, а, скорее, скраденный расстоянием далекий рокочущий гул.

«Километров двадцать будет, — прикинул Алексей, — на объемно-детонирующий боеприпас похоже. Н-да, кажется, я знаю об этом мире еще меньше, чем думал полчаса назад».

— Что такое «ра-ке-та»? — смешно произнеся на эльфийском незнакомое слово, спросила Яллаттан, подозрительно прислушиваясь. Алексей на миг задумался — простейший вопрос поставил его в тупик. Ну и как прикажете объяснить эльфу, да еще и женского пола, что такое ракетное оружие? С Древнего Китая начинать или можно сразу с Циолковского? Однако объяснение завершилось, так и не начавшись: неожиданно пошатнувшись, эльфийка коротко вскрикнула. Красивое лицо исказила гримаса боли. — Древний лес… я чувствую, как ему больно… очень больно! — Девушка резко обернулась, безошибочно угадав направление: над невидимыми за зеленой стеной кронами величественно поднимался грибообразный клуб иссиня-черного дыма.

Алексей, также ощутивший короткую судорогу магического эфира, повернул вслед за ней голову и мысленно присвистнул: «Ух, ни фига ж себе! Странные у них тут заряды… хм, а ведь точно, километров пятнадцать-двадцать».

— Больно… — вновь повторила Яллаттан едва слышно. — Но это не магия…

— Не магия, — согласился капитан, испытывая непонятный стыд. — Ты спрашивала, что такое ракета? Вот именно это и есть, оно самое. Никакой магии, одна только боль. Пойдем. — Он легонько потянул девушку за собой.

— Куда? — невпопад спросила эльфийка, тем не менее безропотно повинуясь его руке.

— Дальше, фея, дальше. У нас остается все меньше и меньше времени. Твой мир и так-то не был переполнен добродетелью, а сейчас… — Алексей выдержал короткую паузу, надеясь, что она продолжит фразу за него. Однако девушка промолчала, и он докончил сам: — А сейчас, боюсь, началось что-то совсем уж плохое. Такого ведь раньше не было?

— Нет, никогда, — подтвердила Яллаттан, спускаясь следом за ним по поросшему высокой травой склону холма — пройти предстояло почти километр. — Поговаривали, правда, что гномы умеют делать так, что огонь без всякой магии вспыхивает там, где они захотят, но кто ж им верил-то? Они вообще-то тихие, ни с кем не общаются, разве что ради торговли. И выпить не дураки — ну и мелют, бывает, почем зря языками, хвастаются. Владеют, мол, Древними Знаниями, любую армию могут запросто победить. Врут, наверное? — Эльфийка попыталась встретиться с капитаном взглядом, но тот лишь смущенно отвел глаза.

— Врут, ясное дело, врут, только… хотел бы я на этих ваших врунов-гномов поближе посмотреть, — «успокоил» ее Алексей, мысленно добавив про себя: «Древние знания, говорите? Любую армию победить? Ну-ну… фон Брауны недоделанные, блин, Королевы доморощенные…»

Что-то осторожно коснулось его разума, едва заметным щекотным холодком пробежало по жилам. Ощущение было сродни тому, что Алексей испытал, когда в госпитале ему впервые в жизни поставили капельницу и первая порция прохладного физраствора с разведенным в нем антибиотиком скользнула в вену, смешиваясь с горячей человеческой кровью. Не обратив на это особого внимания, он уже сделал следующий шаг, и в этот момент рука Яллаттан неожиданно и сильно дернулась, и девушка испуганно вскрикнула. И в тот же миг где-то на самой грани восприятия Алексей расслышал слабый шелест, пороговый ментальный отзвук непонятно кем произнесенных слов: «…несанкционированный доступ успешно предотвращен…». Капитан инстинктивно разжал пальцы и обернулся, готовясь, если надо, дать отпор нежданному противнику. До поросшей бурьяном груды кирпичей, знаменующих вход на территорию заброшенного города, оставалось не больше полусотни метров.

Помогать Яллаттан не требовалось, девушка была невредима, да и жаждущего крови противника в разумной оперативной близости не наблюдалось. Смутило Алексея нечто иное: стоявшая в двух метрах эльфийка баюкала руку, словно он, как минимум, вывихнул ей кисть. В глазах девушки плескался неподдельный страх.

Сделав шаг назад, Алексей заглянул ей в глаза:

— Ну, теперь-то что случилось, фея? Снова что-то почувствовала?

— А ты — нет? — позабыв о руке, девушка удивленно взмахнула ресницами.

— Ну, вообще-то… нет, — честно признался капитан. И, неожиданно вспомнив свое короткое ощущение и странный голос, задумчиво добавил: — Хотя… ну да, пожалуй, что-то было. Но не магия, я бы почувствовал.

— Магия, — не согласилась эльфийка, решительно кивнув головой, — просто… совсем другая магия, незнакомая. Это и есть Стена Смерти. Ты прошел, я — нет.

— Думаешь? — Голос Алексея был исполнен глубочайшего сомнения. — Ну и что ж это за магия-то такая… неощутимая?

Лоб Яллаттан прорезало несколько смешных морщинок: похоже, девушка что-то знала или о чем-то догадывалась, но не была уверена в своей правоте. И сейчас пыталась разобраться в ощущениях. Алексей молча ждал — помочь ей он ничем не мог. По крайней мере, делая шаг назад, он абсолютно ничего не почувствовал — ни магии, ни того щекотного холодка в венах.

— Магия крови… — наконец ответила девушка. — Это магия крови. Только… она не такая, как знаем мы, эльфы. Эта кровь была… мертвой! И… и я больше не могу. — Расширившиеся от ужаса зрачки эльфийки, казалось, заполнили всю роговицу, и девушка жалобно прошептала: — Ни о чем больше не спрашивай, ладно? Мне страшно смотреть глубже, очень страшно… там будто сама тьма, и она тоже смотрит на меня… я не могу… Тот, кто наложил это заклинание, знал… знал, что ты… — Взгляд девушки замер на лице Алексея, словно намертво зацепившись за него. Сейчас глаза юной эльфийки напоминали готовые выплеснуть свинцовую смерть жерла двух направленных на капитана пистолетов. — О, боги, Древний Лес и Великая Книга! Кровь того, кто поставил заклинание, — это же… это… ТВОЯ кровь! — Коротко сверкнув белками внезапно закатившихся глаз, Яллаттан мягко осела в траву.

Смысл сказанного дошел до него лишь спустя секунду: если Яллаттан не ошиблась, в жилах того, кто тысячу лет назад закрыл это место магической Стеной Смерти, зачаровав его собственной кровью, текла ЕГО, АЛЕКСЕЯ, КРОВЬ!

Не осознавая, что именно он делает, спецназовец легко подхватил на руки показавшееся невесомым тело и пошел вперед. На какой-то короткий миг показалось, что он не сможет сделать последний шаг, однако его желание пройти оказалось столь яростным и осознанным, что спустя мгновение он уже осторожно опускал драгоценную ношу по ту сторону неосязаемой преграды. Они прошли. Вместе. И кажется, ему даже не пришлось разрушать ради этого древнее заклинание, сдерживающее, если верить древним легендам, саму великую тьму. Вновь прозвучавшего в его разуме слабого эха чьих-то слов он на этот раз просто не заметил — слишком велико оказалось напряжение: «…попытка повторного несанкционированного доступа… сбой системы… команда пси-контроля некорректна… генетический паспорт предположительно верен… ментальный приоритет объекта принят… допуск разрешен по умолчанию…».

Достав фляжку, капитан побрызгал прохладной — спасибо двойным термоизолирующим стенкам — водой на мертвенно-бледное лицо эльфийки, приводя ее в чувство. Наконец кожа порозовела, и легонько задрожавшие веки показали, что она пришла в себя.

— Это Пустошь, да? Мы прошли?

— Да. — Капитан помог ей сесть и поднес к пересохшим губам флягу. — Прошли. Попей, а то жарковато тут, не то что в вашем лесу.

Эльфийка сделала несколько жадных глотков и с благодарностью кивнула, отчего-то избегая встречаться с Алексеем взглядом.

— Как ты это сделал? Разрушил Стену? — Девушка оглянулась, будто ожидая увидеть за спиной искореженные обломки материализовавшейся до видимого состояния магической стены.

— Ничего я не рушил, так что, думаю, уцелел ваш железный занавес, не переживай. А вот как? Да кто ж его знает, как… просто взял — и прошел. Ногами.

— А как прошла я? — непривычно-равнодушным голосом переспросила еще не привыкшая к своеобразным речевым оборотам Алексея эльфийка. — Тоже ногами?

— А ты — руками. Моими руками, в смысле, — уловив в ее голосе непонимание, капитан тяжело вздохнул и заговорил нормально: — На руках я тебя перенес, понимаешь?

Сначала она меня вроде не особо хотела пропускать, а потом пропустила. Я ей как будто, ну, приказал, что ли, и она взяла и пропустила. Вот, собственно, и весь рассказ. Идти сможешь? А то что-то мне не хочется тут рассиживаться.

— Могу, — девушка и на самом деле легко поднялась на ноги, по-прежнему не глядя на Алексея. И он наконец понял:

— Что ты увидела там?

Объяснять, где именно там, не пришлось. Сморгнув, эльфийка опустила голову и глухо произнесла:

— Ты прав, нам нужно идти дальше… давай пойдем?

— Яллаттан…

— Зачем тебе это знать? С того момента, когда мы повстречались, я и так наговорила тебе много того, о чем не должна была говорить. А это… это я хотела бы просто забыть…

— Но ведь не забудешь?

— Нет, — все так же не поднимая головы, ответила девушка, — не забуду. Но и тебе не…

— «Не скажу», «зачем тебе знать», — не выдержав, перебил ее капитан. — Зачем тогда шла за мной? Зачем собиралась использовать это свое посмертное заклинание? Оставалась бы себе в поселке, там хорошо и мухи не кусают. Или что, я уже больше не спасатель мира, не Пришелец в сверкающих доспехах? Что, кровью не вышел? — Он раздраженно сплюнул и, закинув на плечо неизменный сидор, махнул рукой: — Ладно, нет — так нет, пошли тогда…

— Подожди… — Девушка подняла на него внезапно заблестевшие глаза. — Не обижайся, я просто уже вообще ничего не понимаю. Ты спросил, что я увидела? Хорошо, я отвечу. Стена Смерти — это действительно заклинание магии крови, только… совсем не такое, как знаем мы, эльфы. Кровь мага, что окружил город этой стеной, была, — эльфийка смущенно отвела взгляд. — Я не знаю, как это объяснить… она была, ну, мертвой, что ли, понимаешь? Я хотела понять, что это значит, и попыталась заглянуть чуть глубже.

И там… там я увидела… тебя. Твою кровь. Ты уже сейчас сильнее меня, но в этом я не ошибаюсь — это была именно твоя кровь! Мне стало так страшно… очень страшно… — Губы Яллаттан дрогнули, но она все-таки нашла в себе силы договорить. — И я поняла, что еще шаг — и я останусь там навсегда, потому что нечто будто бы хотело овладеть моим разумом. — Девушка виновато взглянула на капитана. — Я, правда, не знаю, что это значит, Аллексей, но Стена Смерти зачарована твоей кровью. Или такой же, как твоя…

— Ну, был я, предположим, пару раз донором… — начал было Алексей, но, наткнувшись на взгляд эльфийки, смутился и отвел взгляд. — Ладно, пошли, что ли, грустная фея? — И, усмехнувшись, добавил: — Не сомневайся, я впервые в этом мире, честное слово. И, поверь, не меньше тебя хочу разобраться, что здесь происходит.

— А я уже не хочу… — едва слышно произнесла девушка, однако Алексей предпочел сделать вид, что ничего не расслышал.

Первым, на что обратили внимание вступившие в заброшенный город спутники, оказалась жара. Казалось, здесь, совсем рядом с раскинувшимися на сотни километров эльфийскими лесами, не может быть такого перепада температур, однако ж факт был, как говорится, налицо. Точнее — на лице, сбегая по коже частыми каплями солоноватого пота. Алексею даже подумалось, что они внезапно перенеслись куда-то ближе к экватору — впрочем, на самом-то деле он, конечно, не знал, какая температура на здешнем экваторе, оперируя исключительно привычными земными понятиями. Но, как бы там ни было, таинственная Запретная Пустошь приняла их на своих пыльных просторах, норовящих каждую секунду преградить путь очередным нагромождением обломков, поросших сорной травой, глядя на которую эльфийка лишь презрительно морщилась.

В город они вошли по узенькой улочке, когда-то давно («очень давно», как мрачно подумалось капитану) застроенной невысокими двух-трехэтажными домами. Ныне большая часть строений лежала в руинах, отбивающих всякое желание их исследовать: для этого понадобилось бы, как минимум, снять двухметровый слой нанесенной ветром почвы, намертво сцементированной корнями трав и кустарников. Но кое-что Алексей мог сказать и безо всякого исследования: стиль постройки немногих более-менее сохранившихся строений был явно человеческим. Точнее — земным…

Кое-где прямо из земли торчали обломки совсем иного характера: металл, конечно, не перенес всех минувших веков, но понять, что когда-то это были некие механизмы, было можно. Однако самая неожиданная находка ждала спутников там, где «их» улочка пересекалась с более широкой. На покосившемся столбе, видимо, изготовленном из какого-то сплава и оттого хорошо сохранившемся, был закреплен массивный памятный щит. Алексей уже было прошел мимо, однако что-то вдруг заставило его остановиться. Подойдя к уткнувшемуся в землю нижним краем прямоугольнику, он лезвием ножа счистил налипшую грязь и слой окислов, обнаружив под ними привычные буквы. Проштампованный текст, набранный на двух языках — русском и каком-то очень похожем на английский, еще вполне можно было прочитать:

«Экстерриториальная планетарная колония земного типа „Дальний Мир“ („Дальир“). Основана в июле 2198 года по земному (стандартизированному) летоисчислению (от Р.Х.) экипажем большого колониального транспорта „Эльф“. Столица — город „Заветная Пустошь“. Население колонии на момент установления данного памятного знака (2298 год) — 78 588 человек. В реестр колонизированных миров на данный момент не внесена».

— Значит, говоришь, Дальир ваш мир называется? — задумчиво пробормотал Алексей, обращаясь к Яллаттан и совершенно забывая, что читать по-русски девушка не умеет, только разговаривать. — Дальир — Дальний Мир, Заветная — Запретная… ну а Пустошь — она и в Африке пустошь, правильно? Две тыщи сто девяносто восьмой, значит? Колониальный транспорт «Эльф»? А я, получается, действительно пришелец из прошлого в будущем? — И добавил еще кое-что. От избытка чувств и совершенно не стыдясь своей, мало что понимающей, спутницы: — …Твою мать!!!

ГЛАВА 15

Кэлахир стоял на коленях перед величественным круглолистом, упираясь лбом и ладонями в шершавую кору и напоминая паломника, прильнувшего в религиозном экстазе к статуе своего божества. В каком-то смысле так оно и было — даже не являвшемуся чистокровным эльфом Кэлахиру была доступна магия слияния с источниками энергии всех Перворожденных — деревьями. А момент наполнения тела этой энергией был вполне сопоставим с нисхождением благодати одного из многочисленных богов Дальира своему верному адепту. Правда, следует заметить, что последний раз таковое явление было отмечено людьми уже довольно давно, в то время как Дивный народ мог в любую минуту воспользоваться расположением своих зеленых патриархов.

Душу Кэлахира рвало на части чувство стыда. Да-да, именно стыда! Полуэльф отнюдь не пребывал в ярости или унынии — ему было мучительно стыдно («за бесцельно прожитые годы, что ли?» — как непременно съязвил бы Алексей, узнай он о переживаниях своего противника). Кэлахир ругал себя самыми бранными словами за то, что оказался не готов к судьбоносной схватке. Сейчас ему было очень горько признавать, что он был столь самонадеян и беспечен при подготовке к бою. Мастера, что учили его в свое время искусству поединка, сгорели бы со стыда за этот немыслимый фарс. И в самом деле — иметь возможность выбора места, времени, оружия, способа схватки — и столь бездарно проиграть! А если еще вспомнить о погибшем мече… Позор!

Оставалась непонятной только странная беспечность Пришельца, столь легко отпустившего его и даже не сделавшего попытки добить, хоть он и располагал для этого всеми возможностями. Что кроется за этим неожиданным миролюбием — глупость, непонятный замысел на будущее, секундная слабость, коварный расчет? Как можно извлечь из этого пользу для собственных планов и обратить поражение в победу, коль уж проказница-судьба решила подарить ему еще один шанс?

Кэлахир глубоко вдохнул и постарался отрешиться от суетных мыслей — гигантское дерево откликнулось на его призыв и готово было растворить одного из своих детей в безбрежном океане изумрудного света. А в чистые воды этого океана не следовало входить в грязных одеждах. Полуэльф вынырнул из сладкой истомы единения с могучим древесным властелином. Точнее, тот сам мягко, но решительно вытолкнул его обратно в серый мир обыденности. Кэлахир несколько минут приходил в себя, пытаясь переключить свое сознание на прежний лад. Воин не скрывал своего неудовольствия — магический «сеанс» оказался значительно более коротким, нежели он рассчитывал. Но, прислушавшись к непривычным звукам, что беззастенчиво рвали тишину заповедного места, Кэлахир понял — во владения эльфов пришла война! Крики ужаса, гнева, боли «родственников» услаждали слух полукровки. Будучи посвященным в замыслы верхушки человеческих правителей, Кэлахир прекрасно знал, что сейчас происходит на землях Перворожденных! Тайное оружие гномов все-таки было извлечено из секретных подземелий Подгорного королевства! Кэлахир глумливо ухмыльнулся, представив тот шок, что должен был неизбежно охватить эльфийских Старейшин при известии о разрушениях Средоточий. При этом он не испытывал никакого раскаяния за то, что указал людям места расположения этих лесных святилищ.

— Впереди у вас еще много «радостных» открытий, милые родственнички! — злорадно посулил полуэльф.

Кэлахир осторожно двинулся вперед, будучи не в силах отказать себе в удовольствии понаблюдать за гибелью одной из реликвий Дивного народа. Он бесшумно ступал меж деревьев, настороженно ощупывая раскинутой поисковой сетью заклинания местность впереди себя.

Это и спасло ему жизнь… Причем дважды…

Сначала на очередной полянке перед воином предстали две застывшие в неподвижности фигуры, укрытые маскировочным заклинанием, принадлежность которого к той или иной школе магии вызвала у Кэлахира неподдельное изумление своей чужеродностью. Нет, он прекрасно понимал, что не является великим чародеем, но и новичком, едва прикоснувшимся к Искусству, его тоже нельзя было назвать. Сейчас же Кэлахир не мог даже внятно сформулировать для себя принципы построения — не говоря уже о характере действия! — встреченной волшбы.

Это чрезвычайно заинтересовало полуэльфа: он остановился возле высоченной сосны и, прислонившись к ней плечом, начал размышлять над увиденным. Надо было быть полным идиотом, чтобы пройти мимо столь непонятного чародейства — а ну как оно ударит тебя в спину в тот самый миг, когда ты будешь к этому не готов? Нет, наставники всегда учили, что позади должны оставаться либо окончательно мертвые, либо понятные и дружественные. Ибо друг, который тебе непонятен, тоже может обернуться врагом!

Кэлахир потянулся к одному из замаскированных существ и легко, на самой границе восприятия, прозондировал заклинание, аккуратно отслеживая все основные потоки энергии, струящиеся по доспехам зомби (полуэльф уже определил, что перед ним живые-мертвые), и изредка задерживаясь на ключевых точках их соединения. Даже того образования, что дали Кэлахиру в свое время наставники, было вполне достаточно, чтобы понять — магия, с помощью которой были зачарованы доспехи, невообразимо древняя и сложная, а во многом — и вовсе чужеродная для всех обитателей Дальира. Точнее сказать, даже не чужеродная, а совершенно к ним неприменимая. Проблема заключалась в том, что мастера, которые трудились над снаряжением этих зомби, использовали магию неживую, как определил это для себя Кэлахир, и рисунок плетения всех компонент создавался не человеком и не эльфом — прослеживалось некоторое сходство с магическими техниками гномов, использовавших для этой цели машины.

Полуэльфа настолько заинтересовало это необычное явление, что он даже не сразу обратил внимание на появление на сцене новых персонажей. Из глубины леса на поляну, где притаились зомби, крадучись вышел небольшой отряд людей. Наметанный глаз Кэлахира тотчас опознал в них подразделение разведчиков одного из пограничных человеческих государств. Люди, похоже, пришли для того, чтобы, воспользовавшись подходящим моментом, перебить эльфов, занятых спасением Средоточия.

Кэлахир похвалил себя за внимательность и осторожность — попадись он на глаза что живым мертвецам, что людям — и жизнь его оказалась бы под угрозой. Вряд ли он успел бы объяснить и тем, и другим, что его нельзя убивать. Правда, у полуэльфа возникли серьезные сомнения в том, что зомби и разведчики принадлежат к одной стороне — скорее они также были противниками. И дальнейшее развитие событий лишь подтвердило эту мысль. Нападение мертвецов в зачарованных доспехах на людей, их умопомрачительная боевая эффективность и полное пренебрежение к воздействию магии потрясли Кэлахира. В его голове даже шевельнулось давно позабытое и считавшееся мифом предание о Воинах Забвения, которым были нипочем и оружие, и боевые заклинания. Но заставить себя поверить в то, что на его глазах в мир вернулся крохотный обломок столь древних времен (учитель, рассказавший юному полуэльфу эту историю, датировал ее эпохой до Войны Ангелов), Кэлахир не мог. Тем более что легенда седых времен оживала — Кэлахир невольно улыбнулся, оценив случайный каламбур, — посредством живых мертвецов.

А избиение отряда разведчиков меж тем сменилось отвратительной сценой поедания еще не остывших трупов погибших. Кэлахир, правда, наблюдал за этим со скучающе-равнодушным выражением лица — когда он, сбежав от лесных эльфов, бродил по Дальиру, ему довелось увидеть много не менее ужасающих для непривычного глаза картин. Поле боя, по которому пронеслась дивизия тяжелой кавалерии, смотрелось не менее кошмарно. Или, например, мрачные обряды Темных эльфов — Кэлахир сумел произвести на этих сумрачных представителей расы Перворожденных достаточно благоприятное впечатление, чтобы они научили его кое-каким приемам своей зловещей магии. Кстати, как раз к этим знаниям и обратился Кэлахир, когда зомби насытились и неспешно двинулись прочь с поляны, не предпринимая, к вящему сожалению полуэльфа, никаких попыток напасть на Дивных. Кэлахир предположил, что у лесных эльфов есть особая защита от такого нападения — или же зомби сейчас просто не желали снова бросаться в бой.

Как бы то ни было, но момент упускать было нельзя. Набросив слегка переделанное под себя заклинание маскировки, подобное тому, что было на доспехах мертвецов, Кэлахир торопливо вышел на поляну и прошел туда, где останков было больше всего. Задав границы действия заклинания по высоте и ширине, полуэльф извлек из ножен остаток перерубленного Алексеем огненного меча и начертил обломком лезвия цепочку символов на земле. Некоторые из них засияли зловещим черно-красным светом сразу же, в остальные Кэлахир влил нужную порцию Силы, простерев над ними ладонь и произнеся соответствующие моменту Слова. После этого он вонзил погибший клинок в землю до самой гарды и отступил назад.

Теперь предстояла достаточно скучная часть ритуала — ожидание. Чтобы не терять попусту времени, Кэлахир занялся построением защитного полога, который должен был направлять все возникающие в процессе ворожбы магические возмущения на видневшийся из земли клинок. Таким образом он и напитывал его дополнительной энергией, и не позволял никому постороннему отреагировать на проводимый обряд. В непосредственной близости от эльфов, пусть даже и занятых сейчас совсем другим делом, это не было излишней предосторожностью. Тем временем от разбросанных в беспорядке частей тел несчастных разведчиков потянулись вверх змейки рубиново-светящегося воздуха. Они застывали на уровне груди Кэлахира, а затем неторопливо начинали скользить вниз, вливаясь в «яблоко» рукояти, которое потихоньку начало мерцать сначала бледно-розовым, а затем, по мере насыщения, все более и более алым светом. Полуэльф пристально наблюдал за процессом, помогая ему посылом энергии или певучей фразой лишь тогда, когда это требовалось.

Наступал самый ответственный момент. Кэлахир мысленно проверил порядок предстоящих действий и взялся за работу. Он раскинул руки в стороны и запел. Музыка слов вращалась, как огромное огненное колесо. Оно обжигало все вокруг, осыпало пеплом, завораживало высоким и чистым вокалом. Все перемешалось — ужасная смесь быстроты и медлительности, спокойствия и безудержной энергии…

«… Эй, мир! Позволь, я объясню тебе, что к чему. Я — твой худший кошмар. У меня нет сострадания — и мне надо идти. Идти, чтобы выполнить все, что я задумал. Яне владею своей жизнью, у нее другой хозяин — Предначертание. Я знаю, что тебе больно — кричи, кровоточи, взывай ко мне — это как раз то, что мне нужно. Отчаяние, боль — вот что ты чувствуешь. Боль — вот теперь твоя реальность, а крик — главный путь к излечению. Ну, так кричи! Кричи громче! Не сдерживай себя — я все равно не дам тебе отмолчаться! Ты можешь попробовать убежать от меня. Полет — вот самый простой способ убежать. Но и этого я не дам тебе сделать. Я сломаю твои небесные крылья!

Но не думай, молю тебя, что я горжусь своими деяниями. Гордость и самоуважение — то, что мне не суждено более испытывать. Боль — вот что я чувствую. Помощь — вот что мне нужно. Умоляю, останься со мной. Мне нужна твоя рука для поддержки. Помоги мне… Я никому больше не верю. Так пускай теперь жизнь будет только для меня. Теперь я один возле дороги, что ведет в тупик. Я вглядываюсь в даль пустыми глазами. Вдыхаю ее бездыханность. Почему я настолько слаб? Пусть все идет так, как есть. Отречение — это худший враг… Накорми мою слабость Силой. Осознай, как и я, что я сделал это. Я понял, как нужно действовать, чтобы убивать ради освобождения. Убивать ради освобождения. Убивать ради освобождения. Убивать…»

Жуткие слова безумной песни-мольбы звучали над поляной. Поток воздушных рубиновых струй все нарастал и нарастал. Останки людей таяли, будто снег под жгучими лучами солнца. Над утонувшим в земле обломком меча дрожал высокий, с самого Кэлахира, столб переливающегося разноцветного воздуха, в котором то и дело сверкали, ударяя в разные стороны, беззвучные ослепительно-белые молнии, рассыпающие по земле шипящие искры… Постепенно цвет пресыщенного темной магией воздуха начал меняться. Все большее место в нем теперь занимала бездонная чернота тьмы. Тьмы истинной. Абсолютной. Первозданной. С последними словами, выкрикнутыми полуэльфом, она заняла весь объем воздушного «столба». Замерев на короткий миг, тьма неожиданно обрушилась вниз, стекая на землю вокруг искалеченного в бою меча. Впитывалась она молниеносно, только что была — и вот ее уже нет!

Кэлахир обессиленно уронил руки — магия Темных высосала из него уйму сил. Все тело корежила болью судорога отката, однако предстояло еще проверить, насколько были оправданны принесенные им в жертву запасы жизненной энергии, и завершить ритуал. Он сел, скрестив ноги, на землю перед клинком и, вытянув вперед правую руку, простер ладонь над яблоком рукояти, пока не притрагиваясь к нему. Неожиданно Кэлахир резко сжал пальцы в кулак. Лицо его исказила гримаса боли, а кисть начала неистово дергаться в разные стороны, будто меж сомкнувшихся пальцев сидело невидимое существо, яростно пытающееся вырваться на свободу. Полуэльф отчаянно боролся с незримым противником, пытаясь заставить его утихомириться, смириться и признать его власть. И через несколько мучительных, показавшихся Кэлахиру бесконечно долгими, секунд ему это удалось. Кулак несильно потряхивало, но прежнего оголтелого сопротивления уже не было. В этой схватке он победил…

— Раньше ты звался «Выжигающим Скверну», — торжественно обратился к мечу полуэльф, — теперь же я нарекаю тебя «Поражающим Тьмой»!

С этими словами он резко опустил руку и взялся за рукоять. Со стороны было бы видно, как в этот миг от ладони Кэлахира в меч ушла еще одна молния — на сей раз мутно-белая. Это были предсмертные проклятия погибших воинов и магов, что невидимой дымкой висели над поляной в ожидании неосторожного путника, рискнувшего бы поживиться чем-то из вещей или оружия разведчиков. Но Кэлахир не был неопытным или неосторожным, он прекрасно знал, как можно обойти губительную силу проклятий и, более того, поставить их себе на службу. Обычные маги просто рассеивали их, если только не желали заиметь дополнительную защиту от мародеров на полях минувших битв, но Темные эльфы продвинулись в этом вопросе куда как дальше. И Кэлахиру оставалось лишь применить на практике полученные когда-то навыки, что он с успехом и сделал: теперь в его новом мече была поражающая сила умерших страшной смертью людей. И сила эта была подвластна лишь ему одному!

Полуэльф властно потянул рукоять вверх, извлекая свое оружие из земли. Лезвие меча, восстановившее прежнюю длину, вызывало дрожь своим абсолютно черным, без малейших проблесков, цветом. Оно казалось узким провалом в бездонную Тьму, прикрепленным по случайному недоразумению к самой обычной рукояти. Кэлахир поднялся с земли и сделал несколько пробных вращений и выпадов. Клинок был идеален! В руке оружие лежало столь удобно, словно всю жизнь там и находилось. Полуэльф довольно улыбнулся — теперь ему было чем удивить Пришельца! Поражающий Тьмой занял место в ножнах, и Кэлахир неторопливо огляделся по сторонам.

Он прощупал эфир в поисках затаившейся где-нибудь в стороне опасности и, не найдя на это ни малейшего намека, неторопливо снял защитный полог. Понравившееся ему заклинание маскировки он пока сбрасывать не спешил, тем паче что затрат энергии оно требовало минимальных. Кэлахиру опять подумалось, что здесь не обошлось без Древних — с нынешними способами плетения волшбы постоянно пользоваться ее результатами было куда как тяжелее. Поддерживать непрерывно и на протяжении длительного промежутка времени даже простое заклинание оказывалось под силу лишь воистину великим магам. Обычное же магическое воздействие чародея средней руки было кратковременным — создал, применил, погасил откат, и все. Сейчас же Кэлахир ощущал, что заклинание, словно живой плащ, накрыло его ласковой дружелюбной волной и, казалось, тихонько нашептывало:

— Все в порядке, хозяин, не обращай на меня внимания, я само о себе позабочусь, а ты делай свое дело!

Это было довольно необычно, но вполне устраивало полуэльфа. У него даже мелькнула шальная мыслишка пойти по следам странных зомби, понаблюдав за ними какое-то время — а вдруг удастся почерпнуть еще что-нибудь интересное? Но со вздохом сожаления ему пришлось отказаться от этого плана, поскольку за ним уже и так было одно незаконченное дело. И его нужно было завершить любым способом, чтобы выполнить свою часть уговора с человеческими правителями… и получить то, ради чего он и связался с презренными людишками. Причем получить вовсе не в качестве награды и вовсе не от них самих!..

Кэлахир бросил последний злорадный взор на снующих вдалеке эльфов, почти невидимых в клубах дыма, запахнул плащ и двинулся в сторону Запретной Пустоши. По его расчетам, новая — и, будем надеяться, последняя! — встреча с Пришельцем должна была состояться именно там, на ее непреодолимой для смертных границе.

В этом он, конечно же, ошибся…

ГЛАВА 16

— Что здесь написано? Что случилось? Почему ты говорил о моей матери? — Последнее, похоже, заинтересовало Яллаттан больше всего. Девушка удивленно переводила взгляд с Алексея на испещренный непонятными письменами щит и обратно.

Кажется, тут уж без объяснения не обойдешься, хочешь не хочешь, придется отвечать. И желательно без разъяснения смысла последнего идиоматического выражения:

— Яллаттан, Старший упоминал о какой-то Книге Жизни — ты сама ее видела, читала? Там что-то говорится о том, откуда взялся в этом мире ваш народ?

— Любой эльф прикасался к Великой Книге, — поучительным тоном ответила девушка, — хотя, конечно, читать ее могут лишь Старшие. А вот что касается нашего появления здесь… нет, подробно это не описано. Сказано лишь, что древние эльфы, истинные Перворожденные, пришли в Дальир из Небесных Чертогов, где перед тем зародилось Семя их жизни. Остальные — гномы, люди — появились позже, когда Перворожденные уже расселились по всем лесам и познали таинство Магии Жизни…

«Что вряд ли, — хмыкнул Алексей про себя, — а вот небесные чертоги — уже интересно, так сказать, наводит на мысли. В остальном и гномы, и люди, надо полагать, расскажут ту же историю, только там первыми поселенцами будут уже они…»

Однако вслух он, конечно же, сказал вовсе не это:

— То есть нигде не упоминается родство эльфов с другими народами?

Простейший, казалось, вопрос привел эльфийку в самый настоящий шок — даже несмотря на все свое несогласие с происходящим в мире, приравнивание эльфов к иным расам ее искренне возмутило.

— Эльф никогда не сможет произойти от гнома, точно так же, как гном — от человека! Межродовые браки, да, бывают, но полукровки никогда не становятся полноправными детьми наших народов! Если бы ты читал Великую Книгу, то понял…

— Ладно, я и так понял, — слушать дальше не имело смысла.

В отличие от обитателей Дальира, Алексей более чем хорошо знал, чем заканчиваются подобные евгенические, и иже с ними, учения — концентрационными лагерями, газовыми камерами и пышущими жаром топками крематориев. Да и то лишь потому, что человечество пока просто не придумало иных, более эффективных способов тотального изничтожения тех, кто не укладывался в многочисленные теории о «чистоте расы».

— Здесь написано, что этот мир некогда назывался не Дальиром, а Дальним Миром и был человеческой колонией… блин… — Спецназовец понял, что его слова падают в пустоту — осознать сказанное Яллаттан не могла. И вовсе не из нежелания признать лежащие в основе мира человеческие корни — просто не могла. Для этого ему, как минимум, пришлось бы объяснить, что такое космическое пространство, Земля и колониальный транспорт.

Последнего, к слову, он и сам не знал: фантастика — фантастикой, но понятие «колониальный транспорт» для Алексея было столь же далеким и размытым, что и помянутые эльфийкой «небесные чертоги». Хотя он сильно подозревал, что эти понятия — суть синонимы по смыслу.

— Что? — Глаза девушки вполне ожидаемо наполнились непониманием.

— Знаешь, — Алексей лихорадочно подбирал нужные слова. — Если ты мне хоть чуть-чуть веришь и по-прежнему считаешь, что именно я должен спасти ваш мир, не спрашивай сейчас ни о чем, ладно? Знаю, что уже говорил это, но… разреши объяснить все чуть позже. Мне самому надо во многом разобраться, понимаешь? И как только я пойму, что здесь происходит и происходило, сразу тебе объясню, обещаю! Хорошо?

Эльфийка внимательно посмотрела в его глаза. И внезапно кивнула:

— Ты не лжешь, я чувствую… и еще чувствую, как смущен твой разум. Хорошо, я верю тебе и буду ждать. Скажи только — ты понял, отчего твоя кровь…

— Еще нет, — не дослушав, Алексей помотал головой, — но теперь, — он кивнул на щит, — у меня появился шанс в этом разобраться. Пойдем.

— Пойдем, — согласилась девушка, первой беря его за руку. И, когда они уже начали движение, неожиданно добавила: — А знаешь, это место… Раньше здесь жили люди. И отчего-то эти люди были ближе к тебе, чем те, что живут сейчас…

По большому счету, исследовать в заброшенном городе было нечего. Копаться в руинах смысла не имело: все, что реально могло рассказать о прошлых хозяевах, давно превратилось в спрессованный тысячелетний прах. А немногие более-менее уцелевшие здания да источенные ржой механизмы, застывшие на пересекающихся под прямым углом улицах, после обнаружения памятного щита потеряли всякую актуальность — в том, что он находится на территории бывшей человеческой колонии, капитан и так нисколько не сомневался. Неумолимое время приложило немало сил, постаравшись избавить Дальир от воспоминаний о тех, кто когда-то населил его и дал имя; постаравшись — и не сумев этого сделать. Конечно, Алексей не был профессиональным археологом, однако примерно представлял себе, как должно выглядеть заброшенное поселение спустя столько лет. Здесь же этого не наблюдалось, словно что-то — уж не вездесущая ли магия? — защищало его от окончательного разрушения. По крайней мере, бездна прошедших лет не сровняла бывшую колониальную столицу с землей, не превратила ее в полигон для будущих археологических изысканий. Здания, пусть даже и разрушенные почти до основания, все еще выглядели именно зданиями, а занесенные землей и поросшие травой улицы — улицами. Вот только характер разрушений по мере приближения путников к центру города все больше и больше начинал Алексею не нравиться. Профессионально не нравиться: если на окраине дома пришли в упадок под прессом времени, то ближе к центру они явно были разрушены искусственно. Причем, судя по одностороннему вывалу обломков, направленной ударной волной. Кое-где на чудом устоявших стенах еще можно было рассмотреть едва заметные следы копоти: здания когда-то горели. Особенно смутила Алексея искореженная ажурная мачта, некогда выполнявшая роль какого-то местного ретранслятора или опоры ЛЭП: неведомая сила не только согнула ее, но и заметно оплавила с одной из сторон. Как раз с той, с которой в решетчатое основание намертво впечатало обломок железобетонной плиты. Несколько минут Алексей, под удивленно-непонимающим взглядом эльфийки, осматривал странную находку, все более и более убеждаясь, что кусок древнего, крошащегося под пальцами бетона с торчащими наружу проржавевшими нитками арматуры был именно впечатан, вдавлен в нее некой внешней силой. И, кажется, Алексей догадывался, какой именно — перед глазами стояли кадры учебного фильма, на которых ударная волна ядерного взрыва сносит выстроенные на полигоне здания, сминает, разбрасывая искореженными обломками дюраля, самолеты и играючи переворачивает многотонные бронемашины…

Секунду спустя Алексей принял решение. Сбросив разгрузку, он подмигнул ошарашенной Яллаттан и полез по жалобно стонущей, похрустывающей слоем ржавчины под ладонями и подошвами мачте. Шанс навернуться вниз, конечно, был, и шанс немалый, однако капитан не собирался упустить возможность осмотреть окрестности с высоты. Осмотреть — и решить, куда им стоит идти дальше. И стоит ли вообще куда-то идти…

Выше четвертой секции Алексей все же не полез: несмотря на кажущуюся массивность конструкции, древний металл все сильнее вибрировал под ногами, отзываясь на каждое движение тревожным скрежетом. А некоторые поперечные балки, едва он пытался перенести на них свой вес, и вовсе обламывались, под испуганные вскрики эльфийки падая вниз. Впрочем, лезть выше и не имело смысла — более чем с пятнадцати метровой высоты и так открывался прекрасный вид на центр города. Ударная волна пришла именно оттуда, откуда и предполагал Алексей — в этой стороне уцелевших зданий почти не было. Дальние районы, похоже, сохранились куда лучше, а на самой окраине, километрах в семи, даже торчала какая-то внешне вовсе неповрежденная башня. Но более всего капитана заинтересовал о нечто, расположенное совсем недалеко отсюда — поросшее все той же, что и везде, пожухлой травой и невысокими деревьями поле с застывшей на нем исполинской постройкой. Или как раз вовсе и не постройкой. Что это такое, Алексей не знал, но ничего не мог поделать с внезапно зародившейся в душе уверенностью, что это и есть тот самый «небесный чертог», суть — большой колониальный транспорт «Эльф», принесший сюда разумную жизнь. Древний космический корабль, некогда опустившийся на поверхность и более уже не способный вырваться из гравитационного плена планеты. Звездолет, первые годы снабжавший колонистов вырабатываемой своими реакторами энергией, помогавший выстроить этот город, давший шанс выжить и основать в чужом мире полноценную цивилизацию…

Алексей сморгнул, прогоняя не слишком-то подходящее для висящего на многометровой высоте человека наваждение. Задумался, понимаешь! Еще раз так задумается, и спикирует головой вниз, к вящей радости того придурка, что совсем недавно собирался нашинковать его своими мечами.

Досадливо крякнув, капитан стал спускаться — этот мир, как бы он там ни назывался, явно оказывал на него какое-то странное действие. Сначала эта непонятная восприимчивость к магии, затем необъяснимо проявляющиеся в самый подходящий момент знания и способности, теперь — целая куча, так уж получается, «воспоминаний о будущем»… Откуда у него все это, откуда — и, главное, для чего? Кто он для этого мира и что для него этот мир?!

— Узнал, что хотел? — вопросом встретила его возвращение Яллаттан. — Зачем так рисковать, если можно использовать заклинание «Орлиного Взора»? Или «Ищущего Ветра»?

— Попробуй, — продолжая думать о своем, автоматически предложил Алексей, натягивая разгрузку. Предложил — и тут же позабыл об этом, так что ответ девушки заставил его удивленно обернуться:

— Не… не получается… странно…

— Что не получается?

— Поисковое заклинание. Ты же сам предложил попробовать?

— А-а-а… — понял капитан, пожимая плечами — похоже, снова проявились странные знания, к которым он уже начинал привыкать. — Ну, я же говорил, здесь трудновато пользоваться магией. По крайней мере, тебе.

— А тебе? — немедленно спросила девушка, подавая ему заплечный мешок.

— Мне? Еще не знаю… да и, честно говоря, не пробовал. Пошли, хочу кое-что осмотреть.

Теперь они шли быстро, больше нигде не задерживаясь и стараясь выбирать наиболее прямую дорогу к избранной Алексеем цели. Или целям: капитан хотел осмотреть и замеченный с вышки космический корабль, и место рокового удара, когда-то уничтожившего город. Первое объяснялось простым интересом человека, жившего в те времена, когда под термином «космический корабль» понималась обычная ракета-носитель или, в лучшем случае, многоразовый шаттл, впрочем, выводимый на орбиту все той же ракетой-носителем. Со вторым же дело обстояло сложнее — Алексей хотел убедиться, что именно погубило город — магия или нечто более приземленное. Отчего-то ему казалось, что это важно.

Идти в сторону эпицентра оказалось не сложно. Здесь, в непосредственной близости от него, не было даже руин, лишь сглаженные ветрами холмы на месте разрушенных зданий. Так что спутникам оставалось лишь внимательно глядеть под ноги, чтобы не зацепиться за изредка встречающиеся обломки труб, проржавевшие несущие балки или косо торчащие из-под земли куски железобетонных конструкций. Алексей шел первым, выбирая дорогу и периодически комментируя в свойственной ему манере очередную возникшую на пути преграду, задумчиво хмурящая лоб Яллаттан — следом. Девушка молчала, да капитан и не настаивал на общении: о чем она думает, он догадывался. Честно говоря, за последнее время он и сам пару раз пытался дотянуться до потока магической Силы, пытался — и не мог этого сделать. Эльфийка была права — с магией здесь что-то происходило. С одной стороны, он по-прежнему ощущал Изначальный Поток, с другой — не мог воспользоваться составлявшей его сущность Силой, словно нечто неосязаемое блокировало любые его попытки. И с этим ему тоже еще предстояло разобраться. Но не сейчас, позже. Поскольку сейчас они уже пришли…

Перед Алексеем и застывшей рядом эльфийкой расстилалось совершенно пустое пространство — ни укрытых землей руин, ни торчащих из травы обломков, ни даже тех корявых деревьев, что кое-где встречались им по пути. Просто голое, с редкими островками выжженной солнцем травы, поле, точнее, неглубокая округлая низина, склоны которой почти неощутимо спускались вниз. В самом центре этой гигантской пологой воронки возвышался размытый дождями холм метров тридцати в диаметре. Больше смотреть было просто не на что. Да, наверное, и не нужно: ничем иным, кроме как следами давным-давно прогремевшего над городом термоядерного взрыва, этот оплывший от дождей, обмельчавший со временем кратер быть не мог. Уж больно типичная выходила картина, особенно центральный холм — основание «ножки» некогда выросшего над Заветной Пустошью уродливого гриба.

Капитан неожиданно вздрогнул: как бы давно это ни произошло, период полураспада продуктов деления исчисляется десятками, а то и сотнями тысяч лет! И они совершенно зря столь расслабленно гуляют по этому месту! Может «Заветная» пустошь оттого и стала «Запретной», что потомки колонистов знали, что находиться здесь элементарно опасно! И нет никакой тайны, а есть просто зараженная радиацией зона… и древняя легенда о запретной местности, якобы таящей в себе ответы на все мыслимые вопросы! Нет, разгадок-то тоже хватает — один тот памятный знак чего стоит! — но…

Собственно, чего гадать-то? Алексей полез в узкий боковой кармашек разгрузки, нащупывая пальцами положенный боевой инструкцией «карандаш» — одноразовый дозиметр. Это, конечно, не радиометр, уровень заражения или окружающего фона не замеришь, но понять, успел ли он за несколько часов прогулки заполучить дозу, можно. Вытащив серебристый, похожий на авторучку цилиндрик, капитан взглянул в окошечко в торце прибора, высматривая шкалу. Высмотрел — и облегченно опустил руку: тоненькая нитка указателя лежала на отметке естественного, вполне безопасного уровня.

— Аллексей, что-то случилось? — заинтересовалась происходящим Яллаттан. — Здесь нет магии, но я по-прежнему могу ощущать твои эмоции. Только что ты был очень взволнован, да?

— Да, — не стал спорить капитан, пряча бесполезный «карандаш» обратно. — В моем мире существует такая штука, радиация называется. Это излучение… гм… ну, в общем, эту штуку нельзя увидеть или почувствовать, но она может убить человека или… эльфа. А этот прибор… эта штука ее видит, показывая, есть она или нет. Здесь ее нет.

Ответ Яллаттан заставил капитана замереть — важно кивнув, девушка неожиданно сообщила:

— Да, я уже видела похожие, у гномов. Правда, они говорили, что это талисман для защиты от злых подземных духов, поэтому его всегда нужно носить с собой. Наши разведчики достали один такой, но даже Старшие не сумели понять, что это — в нем совсем не было магии: ни гномьей, ни человеческой.

— От подземных духов, говоришь? — задумчиво хмыкнул спецназовец. — Ну-ну… Ладно, пошли, фея, еще раз попытаюсь тебя удивить.

— Удивить? Я и так достаточно удивлена. И все время удивляюсь, — как обычно, не восприняв капитанской иронии, серьезно произнесла эльфийка. — Еще вчера я даже не думала, что попаду в Запретную Пустошь. А что там будет, там, куда мы идем?

— Если я не ошибаюсь, то там как раз и будет тот самый небесный чертог из древней книги, в котором зародилось семя вашей жизни. Ну, типа того. Скоро сама увидишь.

— Люблю, когда ты шутишь, но не надо так говорить о Великой Книге! — поучительным тоном ответила эльфийка. — Особенно если ты ее никогда не читал!

— Ладно, не буду, извини. — Капитан кашлянул, скрывая готовую вырваться наружу улыбку. И, нащупав руку девушки, потянул за собой. — Пошли, фея…

Однако немедленно осмотреть «небесный чертог» оказалось не суждено. Сначала Алексей, к собственному стыду, ошибся с направлением, и они здорово отклонились в сторону. На Земле подобного бы никогда не случилось, но ведь то на Земле! А затем, уже осознав ошибку и определившись, куда следует идти, они решили передохнуть и немного подкрепиться, поскольку, кроме той злополучной утренней лепешки, оба они так ничего и не ели. От нещадно палящего солнца и горячего, будто прокаленного в сухожаровом шкафу воздуха укрылись в руинах на удивление неплохо сохранившегося здания. Под одной из стен которого, достаточно прочной на вид, они и уселись. Осматривать тут тоже было нечего — время и ударная волна пощадили лишь покосившуюся, просевшую на целый этаж коробку. Все же остальное представляло собой многометровый завал с весьма живописно смотрящимся по центру корявым деревцом. Приглядевшись, Алексей с удивлением узнал клен — и тут же понял, что подсознательно смущало его в эльфийских лесах: там не росло ни одного привычного земного дерева! А здесь, на территории колониальной столицы, выходит, росли? Пусть корявые, жмущиеся к земле, но — росли. Поделившись наблюдением с эльфийкой, капитан еще более утвердился в своих подозрениях: дерево девушке знакомо не было. Флора Дальира не приняла в себя привезенных людьми растений, спасовав перед зелеными пришельцами лишь здесь, за Стеной Смерти…

— Давай поедим? — Яллаттан уже разложила на небольшой холщовой скатерке продукты из оставленного Эллмиттаном мешка, который Алексей исхитрился не потерять во всех перипетиях сегодняшнего дня. Опустив взгляд, капитан оглядел предложенное меню: в принципе, негусто. Знакомые «высококалорийные» хлебцы (на сей раз, к счастью, не требующие разогрева), вполне обычные огурцы да печеный картофель. Видимо, с привычными земными сельхозкультурами в этом мире дело обстояло лучше, нежели с дикорастущими деревьями. Дополнив «сервировку» флягой, Алексей, поколебавшись, все же вытащил из внутреннего кармана плоскую фляжку. Не то чтобы ему хотелось выпить — просто привыкший к сложнейшим автономным операциям спецназовец всегда чувствовал, когда это необходимо сделать. Иначе перегоришь раньше времени, «поплывешь» и провалишь задание. Правда, обычно это происходило не раньше третьих-четвертых суток самой жестокой «автономки», но нынешняя ситуация оценивалась капитаном (по им же самим и придуманной шкале), как «день за пять». «День за три» в его жизни пару раз уже был, «день за четыре» — не было еще никогда. Так что нормально, уже можно…

Отвинтив крышечку, Алексей шутливо качнул фляжкой в сторону девушки и поднес емкость к губам. Спирт привычно обжег горло, выбивая слезы, капитан шумно выдохнул — и замер, медленно опустив фляжку на землю. Яллаттан удивленно взглянула на него, однако Алексей прижал палец к губам, надеясь, что жест достаточно интернационален. Вторая рука привычно вытащила из кобуры пистолет.

Нет магии? Да и не надо, какие проблемы, у нас все с собой!..

Снаружи, пока невидимый за выщербленной временем стеной, кто-то шел, размеренно похрустывая попадающими под подошвы камешками. И судя по звуку, пройти ему оставалось совсем немного, от силы метров десять-двенадцать.

Внезапно сильно закружилась голова — то ли от напряжения, то ли от выпитого, то ли от какого-то незнакомого ему вида магии. Алексей бросил короткий взгляд на эльфийку — девушка, сонно прикрыв глаза, уже сползала по стене. На расслабленном лице блуждала блаженная полуулыбка. Значит, все-таки магия! Спецназовец, позабыв о странных особенностях этого места, потянулся было к Изначальному Потоку… и ощутил лишь пустоту: теперь он не мог не то что прикоснуться к нему, он его даже не чувствовал. Вообще не чувствовал.

«Вызываемый вами абонент недоступен или находится вне зоны действия сети. Попробуйте перезвонить позже», — как водится, невпопад припомнилась намертво засевшая в мозгу фраза. С этой мыслью Алексей неслышно вскочил на ноги и, прижавшись к шершавой, осыпающейся при каждом движении стене, осторожно выглянул наружу. Голова кружилась все сильнее, однако увиденное заставило его мгновенно позабыть об этом.

По пустынной улице давным-давно заброшенного города шел его погибший семнадцать лет назад отец.

ГЛАВА 17

Армия людей двигалась к границе. Отряды из разных областей не были сведены в единое целое — каждый шел своей собственной дорогой, но по заранее согласованному маршруту. В этом и заключалась глубокая мудрость: сила, собранная людьми, не была видна в полном объеме вражеским (читай, эльфийским) шпионам, легче решался вопрос со снабжением, войска передвигались быстрее, не мешая друг другу.

Правда, оставалась опасность, что эльфы нападут на разрозненные части, попытавшись уничтожить их поодиночке, но Объединенный Совет решил рискнуть — больно велика была выгода в случае успеха. Впрочем, впереди маршевых колонн орудовали летучие отряды разведчиков, егерей и легкой кавалерии, прикрывавшие выдвижение армии и сбивавшие приграничные заслоны Дивных, лишая тех возможности проводить полноценную разведку. Существовали и специальные подразделения, ушедшие глубоко в эльфийские леса для выполнения неких секретных заданий. Но о них мало кто знал.

Местом сбора была определена долина неподалеку от того места, где леса Перворожденных узкой полосой отделяли от владений людей Запретную Пустошь. Именно здесь сливались воедино десятки разрозненных ручейков, формируя грозное море, что должно было наконец смести с лица земли неуступчивых и излишне гордых эльфов.

В самом деле, терпеть их неограниченное владение доброй половиной Края было просто невыносимо — человеческая раса бурно развивалась, задыхаясь от отсутствия новых территорий. Деревня нищала, а значит, несли убытки ее владетельные господа… и вот это было уже очень и очень серьезно!

Стремясь до поры до времени не обострять и без того сложных отношений с Дивным народом, человеческие правители посылали разведывательные экспедиции для поиска новых территорий. Но они упирались в грозные горы, что вздымались до самых небес на юге, в бурные морские волны на востоке и непроходимые топи на севере. А на западе… На западе ревниво стерегли свои земли эльфы. Лучше всех, конечно, устроились гномы. По слухам, тоннели их жилищ, невзирая ни на какие границы, протянулись через весь огромный Край, и их соперниками за право обладания подземными территориями являлись разве что Темные эльфы: с глубинными карлики всегда ладили. Ну, или почти всегда — конфликты, невидимые для постороннего взгляда, иногда все же возникали. И тогда ухали, казалось бы, ни с того ни с сего, вниз пласты земли, заполняя пустоты на месте взорванных пещер… Но в целом гномы неукоснительно соблюдали нейтралитет по отношению к обеим сторонам. Войны же между людьми и эльфами вспыхивали достаточно часто. Как правило, заканчивались они всегда одинаково: Перворожденные щедро поливали землицу человеческой кровью, получали огромный откуп и благополучно уходили обратно в свои леса. До следующего раза, разумеется…

Положение серьезно изменилось в результате последней войны, когда людям удалось получить доступ к хранилищам Древних и нанести эльфам чувствительное поражение. Да что там чувствительное — они тогда фактически уничтожили Дивный народ, остановившись по не слишком понятным причинам в самый последний момент. С тех пор минуло несколько десятков лет, и вновь перед человечеством встала та же проблема — нехватка земли! Вот оттого-то и созрел у верхушки доминусов план завершить наконец то, что начали их предки — загнать эльфов в какой-нибудь самый дальний угол Края (а еще лучше — в их скрытые под водой таинственные города — уж там-то они пока мешать не будут!), освободив себе место для дальнейшего развития…

Военачальники объединенной армии уже устали спорить. Они наорались до хрипоты, доказывая друг другу собственную правоту, и теперь угрюмо молчали, окидывая соперников недружелюбными взглядами и отдуваясь, будто жеребцы, прошедшие под тяжеловооруженным всадником не одну милю.

Доминус Вемиш, невысокий худой мужчина с хитрым лицом прожженного авантюриста, потер руки и, откашлявшись, негромко заговорил:

— Позвольте, теперь скажу я, мои доблестные генералы! Мне кажется, что причина вашего спора не столь существенна, как может показаться. — Он поморщился, пережидая недовольное ворчание. — Да-да, именно несущественна! Вопрос не в том, смогут ли наши уважаемые союзники, — не вставая, он отвесил короткий церемонный полупоклон в сторону двоих гномов, надменно промолчавших во время перепалки, — задействовать все имеющиеся у них… гм… экземпляры летающих снарядов. И не в том, сумеют ли наши маги, — еще один поклон, на этот раз троице чародеев, — разбудить наше собственное древнее оружие. В конце концов, сейчас численность остроухих не столь внушительна, как это было перед последней войной. А значит, мы вполне можем справиться и самостоятельно. — Тут Вемиш, конечно, слегка лукавил — эльфийские маги, даже не будучи столь многочисленны, как человеческие, вызывали вполне обоснованный страх. — И уж подавно нужно думать не о том, по какой дороге двинутся наши войска! Нет, господа, главное сейчас определиться с нашим отношением к пророчеству о Пришельце, что столь неожиданно начало сбываться прямо на наших глазах!

— А разве не из-за этого мы решились наконец выступить? — удивился дородный генерал, возглавляющий войска одного из Срединных княжеств.

Вемиш нетерпеливо взмахнул рукой:

— Да-да, разумеется! Но я сейчас не об этом. Надо понять, поддержим ли мы загадочного Пришельца в его неведомых действиях или, — доминус помолчал, прикидывая реакцию на свои последующие слова, — или постараемся его… уничтожить?

Тишина обрушилась на шатер, словно коршун на зазевавшуюся курицу. Мало кто из присутствующих задумывался над туманным смыслом полузабытых легенд, впервые услышанных еще в далеком детстве. Полководцы воспринимали их скорее как повод, благодаря которому можно вывести своих солдат на правый бой, оставив в тени истинные причины войны. Даже известие о том, что пророчество начало сбываться, было воспринято многими правителями не более как часть красивой сказки. Тем паче, что они-то как раз хорошо знали, откуда берутся разного рода легенды и мифы — специальные люди из состава тайных служб занимались их сочинением и распространением среди простого народа.

— А вы не ошибаетесь, уважаемый Вемиш? — осторожно осведомился Павлун, господин прибрежного домината. Он был единственным правителем, кроме Вемиша, который сам выступил в поход с войсками своей области — остальные доминусы и князья доверили эту честь своим полководцам.

— Я рад был бы ошибиться, но, — Вемиш развел руками, — факты таковы, что приходится верить. Помните того забавного полуэльфа, что предложил нам свои услуги? Так вот он не только успел встретиться с этим самым Пришельцем, но и скрестил с ним мечи, едва унеся после этого ноги!

Павлун поморщился:

— Сказать по правде, я и тогда не слишком поверил этому выродку и не понимаю, почему должен сделать это сейчас.

— Придется поверить, — с нажимом произнес Вемиш. — Мой придворный некромант получил весточку от самой Тьмы! Нам брошен вызов силами, чья природа далеко превышает наше понимание. Вам известно, что пресветлый Веллахим покинул этот мир? И сделал он это именно под напором этих сил!

Люди во второй раз за столь короткое время испытали настоящий шок. Веллахим был одним из тех, кто олицетворял собой весь Дивный народ. Он был не только великим магом, но и искуснейшим дипломатом, умевшим сгладить самые острые углы во взаимоотношениях между человечьей и эльфийской расами. Даже с учетом извечной брезгливости Перворожденных по отношению к людям старый эльф был сторонником мирного сосуществования двух народов. Теперь уже всем стало понятно, отчего хитрый и осторожный Вемиш подтолкнул Совет к выступлению именно сейчас — Дивные оказались серьезно ослаблены, да и ряд договоренностей, опиравшихся исключительно на авторитет Веллахима, утратил прежнюю силу.

— Вот это да! — выдохнул один из военачальников. — Значит, Пришелец стоит на стороне Тьмы?

Доминус пожал плечами.

— Я этого не говорил. Доверять словам полукровки я тоже стану в самую последнюю очередь. Он сообщил, что Пришелец направляется в Запретную Пустошь. Отлично. Думаю, что нам нужно идти туда же и попробовать разобраться во всем самим — эльфийские Средоточия уничтожены, и защита древнего места серьезно ослаблена. Мои маги уверяют, что им вполне по силам снять ее до конца. Правда, для этого потребуются пленные эльфы…

— Это еще зачем? — подозрительно осведомился кто-то. Вемиш многозначительно улыбнулся ему, но промолчал.

— Нам придется обратиться к магии крови… эльфийской крови, — вступил в разговор архимаг с руной Жизни на балахоне. — И, как это ни прискорбно, другого варианта, кроме жертвоприношения, нет!

— Да что сегодня за день такой, одна новость хуже другой! — с чувством выругался Павлун, даже не заметив своей невольной рифмы. Остальные согласными восклицаниями поддержали его слова — слишком свежа еще была в памяти у всех история конфликта между кланом Дремлющих-в-глубине и доминатом, которым правил как раз Павлун. Сначала это были мелкие стычки, вполне традиционные для взаимоотношений эльфов и людей — и те и другие не упускали случая исподтишка как следует пнуть соседа. Но в один не слишком радостный для людей день береговая стража ударила сторожевым заклинанием по маленькой лодочке, что спокойно плыла в ничейных водах. Кто же мог знать, что это был сам наследник Дома со своей невестой? Он не только отразил посланную в их сторону ледяную иглу, но и разнес в ответ сторожевой пост. Ясное дело, что «для полного и окончательного счастья» рядом случился патрульный фрегат с боевыми магами на борту, которые не преминули отомстить за погибших сослуживцев. В результате эльфийский принц был тяжело ранен и в качестве последнего способа воззвал к своей крови, жертвуя собой, но спасая любимую… Доминат потерял не только отличный корабль с подготовленным экипажем и чародеями весьма высокого уровня, но и три прибрежные деревни с несколькими сотнями жителей, что были сметены гигантской волной, в одно мгновение выросшей до самого неба.

Теперь на этом месте было море…

Понятное дело, что любое упоминание о магии крови вызывало у Павлуна очень и очень бурную реакцию — он приходил в ужас только от одной мысли, что ему вновь придется столкнуться с проявлением этого слабоизученного людьми, но грозного волшебства.

— Не стоит бояться! — громко сказал маг, перекрывая шум, поднявшийся в шатре. — Мы изучили данный раздел магии и вполне в состоянии удержать процесс под своим контролем!

Военачальники недоверчиво хмурились, избегая открыто обвинить волшебника во лжи. Маг презрительно хмыкнул, заметив это, и предложил выйти на улицу. Неподалеку от штабной палатки, разбитой на некотором отдалении от всех остальных, располагался небольшой плац. Обычно на нем зачитывались приказы общего порядка — о награждениях, наказаниях, изменениях в порядке увольнительных и тому подобных не слишком важных мелочах, без которых не обходится жизнь ни одной армии. Естественно, что наиболее важные решения, оформленные в приказы, доводились до слуха исполнителей под защитным пологом, в зависимости от уровня секретности установленным батальонным, полковым или дивизионным чародеем. Сейчас вокруг плаца бурлило море свободных от занятий и нарядов солдат, гномов из ограниченного контингента и неизбежных спутников любого военного похода — ремесленников, торговцев, шлюх и прочей штатской публики, похожей на жучков-паразитов, прилепившихся к шкуре хищника.

В настоящий момент все жадно разглядывали прикрученного к столбу для наказаний эльфа. Дивный стоял, гордо задрав подбородок, и взгляд его скользил поверх голов людей. Казалось, он просто любуется облаками, но это ощущение смазывалось от завернутых назад рук Перворожденного, его изодранного балахона и набухающего на лбу багрового синяка. Из нескольких более мелких ссадин еще сочилась кровь — чувствовалось, что брали эльфа тяжело. Несколько возбужденных егерей под командованием худощавого лейтенанта с нашивкой за Риохскую кампанию стояли возле пленного — именно им и удалось захватить Дивного. Отрядный маг, отличавшийся от солдат знаком летящей кометы, сосредоточенно держал эльфа. Из кончиков его пальцев струились причудливо изгибающиеся нити парализующего заклинания, окутывающие тело Перворожденного неброской с виду сетью бледно-голубого цвета. Но только с виду — изо рта пленника тянулась тонкая струйка крови из закушенной губы — эльф едва сдерживал крик боли: на самом деле заклинание, отсекавшее магические способности, строилось на том, что доставляло ему неимоверные страдания, мешавшие сконцентрироваться на волшбе. Поэтому то, что эльф не заходился в животном крике, вызывало у всех наблюдавших за ним людей невольное восхищение и уважение его выдержкой.

Военачальники, доминусы и маги прошли через коридор в толпе, который быстро организовала для них охрана, и приблизились к егерям, почтительно вытянувшимся при их приближении. Некоторое время все разглядывали пленника.

— Хорошо держится, мерзавец, — негромко бросил Вемиш. — Если я не ошибаюсь, он из горного клана? Дом Серебряной Луны, кажется? Как его взяли?

— Разрешите доложить, — четко, но и без излишнего подобострастия ответил лейтенант, — нам удалось подстрелить его взятую под ментальный контроль птицу, когда эльф кружил неподалеку от лагеря. Очевидно, это разведчик.

Вемиш повернулся к архимагу:

— Надеюсь, что мы надежно прикрыты от любопытных глаз?

Чародей тонко улыбнулся:

— Полной защиты, конечно, не бывает, но нам удалось в значительной степени исказить реальную картину происходящего. Эльфы видят небольшой отряд, который вряд ли вызовет у них излишнюю тревогу — скорее, они решат, что это заслон, прикрывающий расчеты летающих снарядов гномов, и…

— И бросятся с ним разбираться! — закончил его мысль Вемиш, также засмеявшись.

— А значит, у нас появится возможность застать ушастых врасплох и получить достаточное количество материала, — жизнерадостно осклабился архимаг.

Командиры с удовольствием посмеялись над этой немудреной шуткой.

— Ладно, — сказал наконец Павлун, — это, конечно, забавно, но все же покажите нам, чему научились наши господа чародеи?

Архимаг изящно повел рукой:

— Извольте.

Повинуясь его приказу, исчезло заклинание армейского волшебника, а сам он поспешно отступил за спину куда более маститого коллеги. Егеря тоже дружно переместились с траектории готовящегося заклинания. Эльф на это никак не отреагировал, по-прежнему глядя в небо невидящим взором.

Чародей повелительно кивнул одному из своих помощников, несколько суетливо подскочившему к пленнику с изогнутым ножом в руке. Вемиш поморщился — он всегда отличался брезгливостью по отношению к виду крови. Ходили слухи, что в пыточной камере домината он наблюдает за экзекуциями сквозь особым образом зачарованное стекло, искажающее действительность так, чтобы на теле у подследственного не было видно никаких ран.

Волшебник быстро разрезал балахон на груди эльфа и отбежал в сторону. Архимаг степенно подошел к пленнику. Гомон и шум вокруг плаца немедленно стихли — люди напряженно наблюдали за происходящим, вытягивая шеи и вставая на цыпочки. Чародеи находились в более выигрышном положении: почти все они сотворили заклинания, позволявшие видеть действия архимага во всех подробностях.

Эльф постепенно приходил в себя. Выражение едва сдерживаемой боли на его лице уступило место гримасе усталости — он потратил все силы на то, чтобы выдержать пытку, и сейчас тяжело дышал, восстанавливая их. Медленно опустив голову и наткнувшись на тяжелый взгляд архимага, Перворожденный вздрогнул. В глазах волшебника он вдруг прочел нечто такое, что показалось ему гораздо более страшным, нежели все предыдущие истязания, вместе взятые.

Нежная сладость и звенящая боль, ощущение любви и предчувствие трагедии, аромат изысканных цветов и лезвия ножей на тонких запястьях…

И вот тогда Дивный закричал, тонко и безнадежно, как кричит смертельно раненная птица, сбитая в полете и падающая на стремительно вырастающую в глазах землю…

Кричит, зная, что спасения не будет…

Да, именно так! Архимаг плотоядно усмехнулся, надеясь, что зрители оценят его гримасу. Далеко же занесла тебя судьба, горный! Ты, поди, и не подозревал, что закончишь свои дни столь далеко от милых твоему сердцу подпирающих облака вершин. Что ж, я дарую тебе иную жизнь, а ты заплатишь мне за эту оказанную честь всего лишь ничтожной частью своей Силы. Ведь правда, милый? Ну, не бойся, я покажу тебе новый Путь. Нужно лишь пожелать — и перед тобой откроется поистине чудесный мир! Иди же за мной! Я так хочу, чтобы все увидели его. Вот же он, оглянись, как он прекрасен! Неужели ты пожалеешь отдать мне, Привратнику, скромную плату за возможность созерцать его, быть в нем?!. О, я и не сомневался в твоем благоразумии, и теперь благодарю тебя…

Архимаг завершил ритуал и повернулся к безвольно обвисшему телу спиной. Утерев платком перепачканный кровью рот, волшебник устало посмотрел на военачальников, не отрывавших от него полных нескрываемого ужаса взглядов. Ужаса… но и восхищения!

Прошла секунда, другая… Минута… И вдруг тишину прервал восторженный вопль тысяч глоток, приветствующих поразительное мастерство одного из величайших человеческих волшебников.

— Однако… — восхищенно выдавил из себя Павлун. Он судорожно разевал рот, но подобрать более подходящих моменту слов никак не мог. Доминус лишь тряс головой и повторял: — Однако!

Остальные военачальники и правители разразились бурными аплодисментами, быстро подхваченными всеми наблюдавшими за действиями волшебника.

— Право, не стоит, — неискренне улыбнулся краешком губ архимаг, аккуратно убирая в карман мантии безнадежно испорченный платок (ни один чародей никогда не оставит где попало даже малейшую частичку собственной крови), и небрежно помахал зрителям рукой.

— Прошу господ командиров вернуться в шатер для продолжения обсуждения. Думаю, ответы на все возникшие вопросы мне лучше давать именно там, под защитой охранных заклинаний. Не будем предоставлять эльфам возможность узнать о наших планах раньше времени!

Генералы, возбужденно переговариваясь, потянулись к палатке. Солдаты и гражданские продолжали восхищенно орать, провожая их. Архимаг вошел в шатер последним, и если б кому пришло в голову в этот миг оглянуться, он бы весьма удивился тому выражению, что исказило лицо волшебника, очень бы удивился. Но никто не решился этого сделать. И уж конечно, никому ровным счетом не было никакого дела до страшно изломанного тела, которое егеря деловито отвязали от столба, бросив на подъехавшую «мертвецкую» телегу. Угрюмый долговязый возница в потемневшей от пота рубахе прикрикнул на коня и взмахнул вожжами. Тонкая, неестественно белая, без малейшей кровинки, кисть безвольно свисала через дощатый борт, дергаясь и вздрагивая на ухабах. Длинный тонкий разрез перечеркивал кожу, но и вокруг раны не было ни малейшего намека на кровь…

Алексей был прав — этому миру оставалось уже немного.

Однако в причинах происходящего он все же ошибался…

ГЛАВА 18

Самым поразительным и нереальным было то, что Алексей знал: это не сон. Не сон и не наведенный на него чудовищный морок — магия вокруг была по-прежнему мертва.

Нет, происходящее было чем-то совсем иным; чем-то, чего он пока даже не мог попытаться осмыслить.

Отец между тем остановился в нескольких метрах и улыбнулся. От звуков такого знакомого голоса по коже мгновенно побежали мурашки:

— Привет, ежик, ты, как всегда, прячешься, да? А ведь большой уже мальчик… да, совсем большой. Ну, выходи, поговорим. Хотя нет, жарко здесь, давай-ка лучше я к тебе. Твоя спутница ведь уже уснула?

Алексей медленно опустил руку с зажатым пистолетом и вышел из-за скрывавшей его стены. Конечно, будь капитан магом поопытнее, ничего подобного он бы не сделал, зная, сколь легко может искушенный в фантомной магии чародей создать любую, даже самую достоверную, иллюзию. Но Алексей, при всех его немыслимых способностях в управлении Изначальной Силой, магом, как таковым, не был и быть не мог. Да и о фантомной магии, честно говоря, просто не знал. Впрочем, в данной ситуации он не ошибся — стоящий перед ним человек ни фантомом, ни мороком не был.

Отец подошел ближе, стоя теперь прямо напротив капитана. На нем была все та же выгоревшая на солнце полевая форма-«афганка», перепоясанная офицерской портупеей, которую запомнил Алексей. На груди, рядом с гвардейским значком, отблескивал вишневой эмалью новенький орден Красной Звезды, полученный за прошлую «командировку» в состав ограниченного контингента. У капитана тоскливо заныло сердце: все было в точности, как тогда, во время их последней встречи семнадцать лет назад. Та же форма, те же, еще не запыленные пылью афганских перевалов, десантные берцы, то же гладко выбритое, загоревшее до черноты лицо… даже запах — смесь одеколона «Брянский лес» и болгарских сигарет «БТ» — был тем же самым…

Правда, тогда они — одиннадцатилетний Лешка («мой Лешик-ежик», как называл его отец) и улетающий в Афганистан командир разведроты — стояли не на улице невесть когда погибшего города, а на нагретых летним солнцем бетонных плитах военного аэродрома, и неподалеку уже готовился к взлету транспортный «Ил-76» с опущенной десантной аппарелью.

— Ну, давай, ежик, пора, — сказал тогда отец, протягивая сыну руку и серьезно, по-мужски пожимая детскую ладошку. Затем обнял и расцеловал заплаканную маму, что-то долго шептал ей на ухо и, неожиданно наклонившись, крепко прижал к себе Алексея. Мальчика обволокло его запахом, зацепившаяся козырьком форменная кепка упала на бетон, жесткие усы легонько щекотнули ухо: — Береги маму, сынок, не огорчай ее, учись хорошо, ладно? А мы скоро увидимся. Я обязательно вернусь, ежик, обещаю тебе! Слово офицера. Ну, все, пока, сыночек. — Обветренные губы коснулись щеки, и что-то тяжелое и угловатое опустилось в ладонь. — Я люблю вас, родные! — Отец подхватил упавшее кепи и, не оглядываясь, побежал к самолету. Обернулся он, лишь ступив на ребристый погрузочный пандус. И, подняв руку с зажатой в ней кепкой, прокричал, перекрывая гул запускаемых двигателей:

— Ждите, я обязательно вернусь! Обещаю!..

И вдруг громко, в голос, как не подобает плакать офицерской жене, зарыдала мама. Алексей тогда обнял ее и с не свойственной детям серьезностью сказал:

— Не плачь! Папа обещал вернуться. А он ведь никогда нас не обманывал, правда? Немедленно прекрати!

Мама замолчала, крепче прижимаясь к сыну, а Лешка, неожиданно кое-что вспомнив, разжал пальцы. На ладони лежал отцовский орден — красная пятиконечная звезда, в металлическом кружочке по центру — солдат в буденовке и с винтовкой.

Но отец не сдержал своего слова, и больше Алексей никогда его не видел. Потому что опущенный в могилу под залпы прощального салюта гроб отцом не был. Как не был им и тот цинковый ящик, что лежал под обшитой красным кумачом крышкой. Настоящий отец навсегда остался лишь в памяти Алексея; остался тем подтянутым загорелым офицером, что, не оглядываясь, бежал, отмахивая кепкой, к самолету.

И вот сейчас, спустя почти семнадцать лет, он вдруг выполнил свое давнее обещание и вернулся.

— Ну, здравствуй, ежик, — повторил отец, неожиданно протягивая руку. Внутренне замерев, Алексей коснулся его ладони — теплой, чуть шершавой, ЖИВОЙ ладони — и вздрогнул. Отец грустно и понимающе улыбнулся в ответ: — Не бойся, сынок, не надо бояться. Я ведь тебе кое-что обещал, помнишь? А разве я когда-то тебя обманывал? Вот мы и встретились… прости, что так поздно, но раньше мне было нельзя, понимаешь? Но я уже тогда знал, что так будет, что придет срок — и… Впрочем, ладно, давай где-нибудь присядем — разговор у нас будет долгим.

Пребывающий в прострации Алексей едва заметно кивнул, отступая в сторону и нелепым в данной ситуации жестом предлагая отцу войти в их временное убежище. Ободряюще улыбнувшись, отец хлопнул его по плечу, первым проходя внутрь. Спрятав ненужный более пистолет, капитан двинулся следом. Изначальный Поток, к которому он попытался было потянуться, по-прежнему был мертв — Алексей не чувствовал и малейшего следа магии.

— Садись, ежик, — приветствовал его появление отец, первым опускаясь на осыпавшиеся из окружающих стен камни. — Не мучайся, магии здесь сейчас нет, — разом расставляя все точки над сообщил он, с видимым наслаждением вытягивая ноги: — Никогда не думал, что настолько отвыкну от собственного тела! Устал…

Алексей молча уселся неподалеку от спящей эльфийки. Голова больше не кружилась, но с чего начинать разговор, он не знал. Яллаттан, похоже, было куда как проще: она попросту спала. Секунду поколебавшись, капитан взял с импровизированного стола фляжку и предложил:

— Выпьешь… папа?

Ответ нежданного гостя обескуражил, оказавшись вовсе не таким, какого на самом деле ожидал Алексей:

— Выпью, сынок, отчего ж не выпить? И не удивляйся, ты все равно не поймешь, что это такое — снова стать живым. Да и вообще — рано я от тебя ушел, ежик, не посидел с сыном за бутылочкой, не поговорил по душам… извини.

Алексей протянул глухо булькнувшую емкость. Кем бы ни был его нынешний собеседник, пока что капитан чисто физически не мог ничего поделать со своей затянувшейся оторопью: его разум на удивление легко воспринял магию, но это… это оказалось уже слишком. Можно сколько угодно создавать магические Мечи и выходить победителем из явно проигрышных поединков, но встретить собственного отца, на могиле которого была выпита с боевыми товарищами не одна стопка водки… извините, нет! В конце концов, всему есть какой-то предел!..

Отец же, как ни в чем не бывало приняв из рук сына фляжку, сделал глоток и, крякнув, со свистом втянул носом воздух:

— Эх, пробирает… отвык…

Капитан кивнул отцу и молча поднес флягу к губам. Обжигающая жидкость скользнула по горлу, словно обыкновенная вода: рвущие душу эмоции оказались куда сильнее спирта.

— Успокойся, сынок, это именно я. Ты уже и так очень многое узнал за эти два дня, узнал гораздо больше, чем мне бы того хотелось, но… обратной дороги нет. И времени уже тоже нет. Этот мир… на самом-то деле, дело не только в том, чтобы спасти его, ставка гораздо выше, сынок. Намного выше, иначе я… иначе меня никогда бы не отпустили к тебе. Теперь ты готов слушать? Или сначала хочешь получить ответы на свои незаданные вопросы?

— Вопросы… — хриплым не то от волнения, не то все-таки из-за обожженного спиртом горла ответил Алексей.

— Хорошо, — кивнул, соглашаясь, отец, — можешь ничего не говорить, я знаю, что ты хочешь узнать. Итак, я — не самообман твоего сознания и не сон, я именно тот, кого ты перед собой видишь. Твой отец. Правда, опоздавший на семнадцать лет, но все же выполнивший свое обещание.

Тогда, в восемьдесят девятом, я действительно погиб. Погиб честно, как и подобает настоящему солдату. В том бою я мог бы спастись, ежик, но тогда погибли бы пятеро пацанов из моей разведгруппы. И я принял решение остаться — ведь у меня уже был ты, у них же еще никого не было — ни жен, ни детей… думаю, теперь, тоже став офицером, ты меня понимаешь. — Отец замолчал, выжидательно глядя на Алексея, но так как тот не спешил что-либо произнести в ответ, продолжил: — Где я сейчас и каким образом произошла наша встреча? Знаешь, сынок, мы оба боевые офицеры, не раз видели смерть и привыкли жить настоящим, но… не бойся признаться самому себе в том, что знаешь ответ на этот вопрос. Наша жизнь здесь — не более чем экзамен, «тест на выживание», говоря понятным нам с тобой языком. Пройдешь его на хорошую отметку — пойдешь дальше, нет — будешь наказан и, возможно, начнешь все сначала. Раз за разом и… круг за кругом. До тех пор, пока не докажешь, что достоин чего-то большего, нежели просто жрать, спать и заниматься любовью. Но нам, всем тем, кто постоянно ходит под смертью и смотрит в ее глаза, зачастую проще его пройти, этот самый экзамен. Сомневаешься? Хочешь в это поверить, но все-таки сомневаешься? — словно прочитав его сумбурные мысли, переспросил отец. — Что ж, решать — верить или не верить — в любом случае тебе самому.

Алексей наконец решился взглянуть в отцовские глаза:

— Но, если все именно так, как я думаю, как же ты сумел прийти ко мне? Оттуда?

— Мне разрешили, я ведь уже говорил. Разрешили, чтобы помочь тебе не ошибиться в выборе пути и избежать ошибок, что ты мог бы совершить. Ведь, хочешь ты этого или нет, твоя судьба уже сплелась с судьбой этого мира и во многом от тебя же и зависит. Ну, а то, каким ты меня сейчас видишь? Это я был волен выбирать сам. Ты ведь запомнил меня именно таким, верно? Там, на аэродроме? Вот, пускай так все и остается. Это всего лишь мертвая материя, сын, и живой ее может сделать лишь одно — душа. Бессмертная человеческая душа… — Помолчав несколько секунд, отец закончил: — К сожалению, большего я не смогу рассказать. Ты и так узнал слишком много.

— Но почему именно я? Откуда во мне все эти знания? Почему со мной все носятся, как с писаной торбой — одни помогают, но спешат поскорее спровадить куда подальше, другие вообще хотят убить? Что это вообще за мир такой, где рядом с магией существуют баллистические ракеты, а гномы носят с собой дозиметры?! — Алексея наконец прорвало — и как-то сразу исчезла прежняя скованность. Едва ли не впервые произнесенные вслух, но уже успевшие «наболеть» вопросы неожиданно сломали сковывающую душу броню: — И знаешь, что еще? Мне очень не хватало тебя, папа! — Последнее вырвалось у него уже непроизвольно: вроде ведь и не собирался ничего подобного говорить, а вот взяло вдруг и вырвалось…

— Мне тоже, ежик… но в отличие от тебя, я всегда знал, что мы еще не раз встретимся. И не только в этом мире, но и… — Отец резко замолчал, словно сказал что-то лишнее; нечто, знать чего Алексею не полагалось. Замолчал — и неожиданно чуть смущенно улыбнулся: — Ну вот, чуть не проговорился! А остальное? Когда узнаешь историю — настоящую историю — этого странного мира, получишь ответы на все свои вопросы. Все не так уж и сложно, сынок, и я уверен, что ты поймешь все правильно.

— А… а когда я узнаю его историю, папа? — Полузабытое, трогательно-детское слово давалось Алексею все легче и легче, уже не требуя перед его произнесением смущенной паузы. И сейчас он боялся только лишь одного — что все это внезапно закончится, исчезнет, окажется ложью, химерой не выдержавшего чудовищного психологического давления сознания. Исчезнет, оставив по себе лишь тупую боль — ту, что всегда появлялась в душе после снов, в которых погибший отец приходил к нему, брал на плечи и подолгу рассказывал удивительные для одиннадцатилетнего пацана истории из своей армейской жизни…

Едва ли все эти размышления заняли более секунды, однако вновь встретившийся с отцом взглядом капитан неожиданно вздрогнул — настолько внимательно тот на него смотрел:

— Вот ты уже кое-что и понял, сынок. Вещие сны, конечно, не более чем игра жаждущего чуда разума, но иногда ушедшим все же позволяют поговорить с теми, кто остался. Да, я приходил к вам, и к тебе, и к маме… увы, ваш разум не сохранял, не мог сохранить этих воспоминаний, — отец наклонился вперед, легонько коснувшись руки Алексея. — Когда-нибудь ты все поймешь и сам. Только не скоро — тебе слишком многое еще предстоит сделать. Но когда это случится, мы уже больше не расстанемся, обещаю… ведь я же никогда тебя не обманывал, правда? — Улыбнувшись, отец вытащил из кармана то, что капитан меньше всего ожидал увидеть, — мягкую пачку дешевых болгарских сигарет. Не спеша вытряхнул одну, размял в пальцах и прикурил: — Не удивляйся, я ведь сказал: сейчас для меня все в точности так, как было раньше, — отец затянулся и неожиданно выбросил под стену едва раскуренную сигарету: — Да, не то… сигаретный дым помнит лишь мое тело, но отнюдь не разум… обидно. Ладно, сынок, хватит ходить вокруг да около. Ты спрашивал, когда узнаешь историю этого мира? — Алексей кивнул. — Ну, так слушай. Давно я тебе, ежик, сказок на ночь не рассказывал. Итак, давным-давно в будущем, в одной очень далекой отсюда галактике, летом две тысячи сто девяносто восьмого года…

ГЛАВА 19

Огромная полосатая кошка стремительной молнией пронеслась меж двух солдат. Неуклюжие в своих тяжелых доспехах, панцирные пехотинцы еще только начали разворачиваться в сторону опасности, не подозревая, что уже являются мертвецами. Дважды тонко пропела тетива, и стрелы, подобно диковинным цветкам, расцвели в воздухе сочно-зеленым оперением. Простояв еще мгновение, пехотинцы мягко осели на землю. Оставшийся без прикрытия маг застыл на месте, окутавшись радужным защитным куполом.

Здоровенный зверь, уже не скрываясь, вышел из-за ствола дерева и неспешно подошел к трупам. На чародея он демонстративно не обращал никакого внимания. Маг понимающе улыбнулся, обреченно обшаривая глазами зеленую стену кустарника. Он прекрасно знал, что не сможет увидеть эльфа в лесу, если только Дивный сам этого не захочет. Ну, а вдруг?!

Естественно, чуда не произошло. Просто в какой-то момент человек обнаружил, что помимо боевого тигра рядом с его защитой пребывают в состоянии задумчивой созерцательности трое затянутых в маскировочные балахоны Перворожденных. Вот только что никого рядом не было, а вот они уже здесь! Эх, да что там говорить — лесной народ, он и есть лесной.

Чародей облизнул вмиг пересохшие губы. Пощады он не ждал, равно как и спасения…

— Пойдем, Тими, — ласково позвал питомца эльф. Двухметровая кошка подняла лобастую голову и вопросительно посмотрела, не понимая, отчего хозяин решил так быстро уйти с места, где они стали победителями.

— Пойдем, — более требовательно сказал эльф. Тигр недовольно рыкнул, но бросил играть с окровавленным телом и лениво потрусил вслед за своим Поводырем.

Эльфийский патруль стремительно канул в зарослях. Какая-то любопытная пичуга, перед тем дразнившая тигра своим клекотом, полетела за ними. Ей было хорошо видно, как, отойдя совсем недалеко от лесной дороги, истинные хозяева леса скрылись за дверцей, на мгновение открывшейся в пологом склоне невысокого холма. Тигр исчез вместе с ними, и птица, разочарованно чирикнув напоследок, отправилась дальше по своим птичьим делам.

Тириэль беседовал с духом, как обычно засыпая бестелесного помощника градом вопросов. Эльфийского командира интересовало буквально все — количество выдвинувшихся к границе людских войск, их состав, вооружение, маршруты колонн снабжения, погода в районе лагеря. Одновременно он старался уточнить, как идут дела с мобилизацией армии Перворожденных — все ли кланы откликнулись на призыв, какие силы ими выделены для отражения агрессии, каково соотношение магов и воинов, правильно ли распределяются по линии обороны боевые звери…

Вошедшие в укрытие патрульные смотрели на своего предводителя с сочувствием — они не могли не признать тот факт, что Тириэль взвалил на свои плечи огромную ответственность и неимоверную нагрузку. Нет, конечно, все это он делал не один — у него были помощники из числа наиболее известных в своих кланах эльфов, и сейчас они также терзали духов рангом поменьше, уточняя и перепроверяя массу информации. Но главное решение принимать-то должен был именно Тириэль — такова была воля Старейшин.

Начальник охраны зэкапэ, расположившийся у самого входа в рабочий зал, вопросительно взглянул на подчиненных. Один из патрульных наклонился к нему и вполголоса, чтобы не мешать занятым руководителям, доложил:

— Ничего особенного, два панцирника и маг. Уничтожены чисто — известие о нападении отправить не успели. Тими, — эльф легонько потрепал просунувшего под его руку любопытную морду тигра, — потрепал их, и теперь у людишек сложится впечатление, что на разведчиков напали хищники. К тому же, — он позволил себе усмехнуться, — мы добавили над этим местом остаточную ауру от целого семейства таких вот, — ласковый взгляд в сторону обнаглевшего тигра, упавшего на спину и играющего с ножнами патрульного, — кошечек!

Дивный, ведающий режимом безопасности зэкапэ, тоже слегка улыбнулся. Он оценил «шутку», что сыграли его бойцы с людьми — теперь человеческие маги поломают себе головы (разумеется, если захотят это сделать!) над истинными причинами смерти своих солдат. Впрочем, последнее — под большим сомнением: вряд ли кто-то из людишек придаст особое значение этому случаю — подумаешь, несколько трупов после встречи с дикими зверями! Ежедневно в результате стычек с прикрывающими границу летучими отрядами эльфов гибли десятки человеческих воинов: где уж тут отслеживать еще и несчастные случаи? Другое дело, зачем Перворожденные постарались обставить все таким образом. А отгадка была проста: рядом с оказавшимися в неподходящем месте людьми располагался ЗКП — замаскированный командный пункт. Название, пришедшее — как, собственно, и сами пункты — из давным-давно минувших времен, но и теперь не потерявшее своего значения — традиционно в них располагались штабы эльфийских войск. А где, спрашивается, они должны были располагаться, если древние духи-помощники были привязаны к таким местам? Вообще-то маги Дивного народа давно сомневались в принадлежности этих существ к миру ушедших предков, но, поскольку иного, более верного, объяснения найти не удалось, принято было называть их духами. В главном («рабочем», как гласила надпись на двери, выполненная на Изначальном языке) зале располагался здоровенный круглый стол, над которым нависало полукружие наполовину утопленного в потолок шара. Любой знающий мог обратиться к старшему духу зэкапэ, назвать ключевые Слова и получить возможность пообщаться с легионом духов меньшего ранга. Но меньшего — вовсе не значило, что слабого! Возможности бесплотных помощников поистине поражали. Казалось, для них просто нет неведомых мест на всем Дальире. Они могли показать — да, именно показать — практически любую точку Края, причем с разных сторон и в любом масштабе, рассказать о ней, предоставить расчеты о способах противодействия вражеским войскам, создать наиболее выигрышные схемы битвы, учесть множество других, не менее важных, факторов — да разве все перечислишь?

Во многом именно наличием духов-помощников, а не магией и объяснялось безусловное преимущество Дивного народа над другими расами Дальира. Всего существовало четыре сохранившихся ЗКП — предания, правда, утверждали, что раньше их было куда больше, но остальные якобы погибли еще во время Войны Ангелов. Сохранившиеся же были разбросаны по эльфийским владениям, и Перворожденные в свое время пролили немало своей и чужой крови, чтобы дело обстояло именно таким образом: никого из верхушки кланов не радовала мысль, что гномы или люди получат доступ к Средоточиям их силы! Кстати, последние пару сотен лет среди эльфов прижилось именно это название этих мест — Средоточие Силы.

Уничтожение трех Средоточий в результате подлейшего нападения (Старейшины до сих пор пытались доискаться причин, откуда врагам стало известно их местонахождение) и чудесное спасение последнего из них — летающий снаряд ублюдков-гномов ударился в землю далеко в стороне — серьезно изменили равновесие сил. Раньше эльфы оказывались в подобном положении только раз: во время последней войны люди каким-то образом смогли временно наложить ограничения на сферу всеведения духов и лишили армии Дивных «глаз и ушей». А после еще и вызвали себе на помощь из неведомого далека прошлого поднебесных мертвых-живых драконов, владеющих странной и страшной огненной магией…

Правда, оказавшись в столь невыгодном положении, когда человеческим магам стало гораздо проще обманывать эльфов относительно своих действий и замыслов, кланы быстрее сплотились перед лицом опасности. Если раньше каждая из ветвей расы Перворожденных могла себе позволить спокойно проигнорировать призыв о совместном выступлении, зная, что Средоточия все равно помогут сокрушить любого противника и без их участия в сражениях, то теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы. Этим, кстати, эльфы выгодно отличались от людей — тем для выработки решения об объединении пришлось затратить несколько лет, пытаясь урегулировать многочисленные междоусобные конфликты.

Но и у Дивного народа имелись свои проблемы, например, малая — по сравнению с теми же людьми — численность. Или отсутствие регулярных воинских подразделений: во время боевых действий эльфы обычно рассчитывали на своих лучников и следопытов, предпочитавших партизанскую тактику «ударить и отступить». Если же Перворожденных вынуждали воевать открыто, они все равно делали упор на лучников, прикрывая их авангардом тяжелой пехоты. Кавалерию эльфы использовали редко, но когда все-таки использовали, то предпочитали договориться с Благородными Лошадьми или Единорогами либо приручали необычных летающих зверей. Существовали также особые команды Перворожденных, что воспитывали детенышей каких-нибудь грозных хищников, помогая их развитию магией. В результате получались страшные звери-убийцы, помогающие своим хозяевам. Эльфов, что направляли инстинкты животных для своей пользы, прозвали Поводырями — тигр из охраны зэкапэ как раз и был одним из таких боевых животных…

— Ладно, идите пока в караульное помещение. Если снова сработает сигнальная система, действуйте по инструкции, — распорядился начальник охраны, отпуская подчиненных. Воины исчезли в полумраке подземного коридора. Боевой тигр ткнулся, прощаясь, в руку командира и умчался вслед за Поводырем.

Тириэль оторвался от раздумий над светящейся в воздухе объемной картой Края, бросив в сторону начальника охраны рассеянный вопросительный взгляд, но тот успокаивающе покачал головой, показывая, что ничего серьезного не произошло. Перворожденный устало потер покрасневшие от недосыпания глаза. Вот уже несколько дней он не отрывался от Стола Духов, анализируя поступающую к нему информацию о продвижении человеческой армии, о местах всплесков магической активности людских чародеев, о развертывающихся силах эльфов. Тириэль уже не раз ловил себя на мысли, что сойтись в схватке с врагом лицом к лицу гораздо проще, нежели обеспечить благоприятные условия для своей победы в такой схватке! Проще, но не лучше! В том и состоит одно из главных различий между плохим и хорошим командиром — в умении правильно распорядиться силами, что находятся под его рукой. Идиот загубит и несметное войско, а умный и умелый — одержит победу с горсткой воинов.

Глупцов среди эльфов было немного. Конечно, они тоже могли иногда поддаться внезапному порыву, совершая какой-нибудь легкомысленный поступок, но в большинстве случаев богатейший опыт долгой жизни оказывал неоценимую услугу. Действия Перворожденных отличались взвешенностью, неторопливостью и тщательной проработкой мельчайших деталей.

Вот только люди со всеми своими слабостями порой ставили в тупик высокомудрых эльфов абсолютной непредсказуемостью поведения. Ну кто, скажите на милость, мог предположить, что им удастся сговориться с гномами?! В свое время Перворожденные приложили массу усилий для того, чтобы рассорить их, и, казалось, все было в порядке — даже во время последней войны, в те дни, когда Дивные практически стояли на краю пропасти, карлики и пальцем не пошевелили, чтобы помочь людям столкнуть в нее эльфов.

А сейчас они вдруг маршируют в одном строю…

— Ладно, разберемся… — зло прошипел Тириэль, вновь оборачиваясь к карте. — Покажи мне лагерь людей!

— Команда некорректна, — бесплотно прошелестел в его голове голос духа-помощника. — Пожалуйста, укажите точный квадрат для предполагаемого просмотра.

— Да-да, — спохватился Тириэль, — прости, Ушедший, ты же понимаешь только свой язык! — Эльф быстро глянул на карту, расстеленную перед ним на столе. — Меня интересуют квадраты «альфа-четырнадцать» и «альфа-пятнадцать». Масштабирование стандартное. Режим просмотра — последовательный.

— Выполняю, — послушно ответил дух. Но прошло несколько минут, а в воздухе перед эльфом по-прежнему неторопливо вращалась странная руна, пришедшая из древнего языка, — «Wait».

Тириэль недовольно приподнял бровь:

— Что-то не так, Ушедший?

Дух отозвался с некоторой заминкой:

— Не удается выполнить соединение с локальным сервером «зэкапэ-семь». Демонстрация выбранного участка невозможна. Попробуйте связаться с указанным сервером позднее или обратитесь к специалистам отдела технической поддержки. Вероятная причина сбоя — неисправность или повреждение оборудования.

Эльф нахмурился. Потеря Средоточий оказывалась весьма чувствительной. Что ж, придется использовать доступные средства. Тириэль опять вывел на экран карту местности, где, по данным наблюдателей, сосредотачивались для удара армии людей. Сверяясь с записями, сделанными на основании докладов вернувшихся следопытов и разведчиков, он велел духу расставить на ней условные значки, обозначавшие те или иные части войск противника. Хмуро оглядев полученную картину, Тириэль попросил своего незримого помощника выдать прогноз развития событий и варианты действий эльфов.

— Оптимальным средством противодействия является ложное отступление подразделений завесы до границы с Запретной Пустошью, с одновременными беспокоящими атаками стрелков по флангам. При соприкосновении войск противника с защитными барьерами рекомендуется нанести основной удар тяжелой пехотой в тыл врага. Операция класса «зеро-зеро-семь-девять-два»…

Эльф задумался. Предложенный духом вариант был неплох и раньше наверняка привел бы к безоговорочной победе Перворожденных. Однако сейчас Тириэль ощущал, что прежние методы могут оказаться бессильными в этой войне: уж больно непривычно вели себя люди — их тактика была неожиданна и загадочна. Использованные средства первого удара заставляли думать, что в запасе у человеческих военачальников есть и другие неприятные сюрпризы. Ах, как не хватает сейчас объединенной силы Средоточий! И еще какая-то смутная мысль вертелась на самой границе сознания; что-то не давало покоя великому полководцу, заставляя испытывать доселе весьма редкое чувство беспокойства и неуверенности в своих силах. Ведь он забыл о чем-то очень и очень важном, но о чем, о чем?!

— Что скажете, уважаемые эльяры? — обратился Тириэль к другим эльфам, решив отложить свои душевные терзания до более спокойного момента.

— Мне кажется, мы упустили из вида одно немаловажное обстоятельство, — неторопливо начал командир отряда горных. Тириэль так и подскочил в кресле — и этот туда же!

— Насколько нам стало известно, в Лиственном Доме недавно состоялась встреча Веллахима с человеком, который пришел из другого Мира. Это правда?

Эллмиттан, являвшийся заместителем (гм, хотелось бы верить, что это и на самом деле так) и советником Тириэля, вежливо склонил голову:

— Вы хорошо информированы, эльяр. — В голосе эльфа не было и намека на насмешку. — Действительно, незадолго до своего окончательного ухода Веллахим разговаривал с чужаком. И некоторые факты действительно позволяют соотнести его появление с тем описанием, что присутствует в Книге Жизни. Но, — Эллмиттан запнулся, подыскивая точную формулировку, — мы отправили его в Запретную Пустошь — нужно было посмотреть, как она отреагирует на его появление…

Эльфы понимающе улыбнулись. Перворожденные такого уровня были в курсе даже самых незначительных деталей предсказаний священной для их народа Книги. Объяснять им логику принятия решений в данном случае было лишним — вполне достаточно было указать мотив, что заставил принять именно это, а не другое решение.

— Спасибо за разъяснение, эльяр, — вежливо сказал горный. — Надеюсь, что мы будем извещены о дальнейшем ходе событий. Мне кажется, никто не станет спорить, что если это действительно Пришелец, то… — Дивный грустно улыбнулся, но продолжать не стал. Всем и так было ясно, о чем он говорит.

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, — согласился с ним Тириэль. — Мы внимательно следим за всем, что происходит с нашим гостем. Пока же я предлагаю действовать в соответствии с рекомендациями нашего духа-помощника.

Его предложение не встретило возражений. В отряды немедленно были посланы гонцы с распоряжениями, и среди гордо раскинувших свои величественные кроны лесных великанов бесшумно начали движение незаметные ручейки стрелков, пехотинцев и боевых зверей. Они на мгновение возникали то здесь, то там — и тут же вновь исчезали в зарослях, занимая новые места, отведенные планом. Казалось, будто сама животворящая кровь леса бежит изумрудными потоками, наполняя и заряжая окружающее пространство мощной и грозной энергией.

Две силы замерли друг напротив друга. Войска ждали команды. Одни — двинуться вперед, другие — попытаться остановить это продвижение. Изогнувшаяся упругая зеленая струна Перворожденных — против темной тучи объединенной армии людей и гномов. Несведущему могло показаться, что у эльфов нет ни единого шанса на победу — столь грозным было огромное войско, замершее на границе. Но на самом деле еще ничего не было ясно, и боги задумчиво хмурились, прослеживая линии судеб этого мира. А возможно, и не только боги…

ОТЕЦ. ИНТЕРЛЮДИЯ: БУДУЩЕЕ

Давным-давно, в будущем, в две тысячи сто девяносто восьмом году, с одной из орбитальных баз в нескольких десятках световых лет от Земли стартовал космический корабль «Эльф». По принятой в те годы классификации он считался «большим колониальным транспортом», что подразумевало способность одномоментно перевозить не менее двадцати тысяч человек и около десяти тысяч тонн полезного груза. Целью путешествия была недавно освоенная планета Серпна, на которой как раз закончился полный цикл терраформирования. Двадцать две тысячи погрузившихся на борт колонистов должны были заселить новый мир, заложив основу его будущей цивилизации. Гиперпространственный прыжок был «бинарным», по пути транспорт должен был выгрузить на одной из дальних пограничных станций, охранявших освоенный человечеством Космос от гипотетической угрозы «извне», почти две тысячи тонн армейского имущества.

Однако изначальному плану не суждено было воплотиться в жизнь. В момент выхода из прыжка корабль попал в мощнейшую электромагнитную аномалию, мгновенно сбившую настройки канала. И не только сбившую: не успевший финишировать в обычный Космос корабль был затянут вторичной воронкой гиперполя. Затянут — и, спустя мгновение, выброшен в привычное эвклидово пространство трех измерений в совершенно незнакомом и неисследованном районе галактики. Анализ местоположения по имеющимся на борту звездным картам, гравитационным аномалиям и излучению квазаров ни к чему не привел: корабль был слишком далеко от изведанных людьми районов. И даже сверхмощный бортовой компьютер, хранящий в своей памяти всю накопленную за годы освоения Дальнего Космоса информацию, оказался бессилен, не сумев даже предположительно указать район финиширования корабля.

Двадцать с лишним тысяч людей оказались в чрезвычайно сложном положении: огромный звездолет не был способен поддерживать системы жизнеобеспечения для такой массы народа более недели, а готового к использованию криогенного оборудования, позволившего бы погрузить их в анабиоз, на борту не было. Уйти обратно в искривленное пространство транспорт тоже не мог — энергозапас был рассчитан лишь на два прыжка с последующей перезарядкой генераторов гипердрайва на орбитальной станции Серпна-1.

В то же время всего в двух сутках пути на планетарной тяге была обнаружена планета, согласно предварительному спектральному анализу — с кислородсодержащей атмосферой. Собственно, именно благодаря гравитационному полю ее звезды корабль и сумел выйти из искривленного пространства в трехмерный космос. В противном случае «Эльф» навечно канул бы в парадоксальной n-мерности гиперпространства. Альтернативы у попавших в ловушку людей не было. И исполинский, более километра в длину, космический корабль взял курс на обнаруженную дальними локаторами цель.

Людям повезло — планета и на самом деле оказалась пригодной к жизни. Газовый состав атмосферы, гравитация, естественный радиационный фон были почти такими же, что и на Земле. И даже местная звезда, в благодарность за столь удачный финиш из гиперпрыжка названная Спасительницей, относилась к тому же спектральному классу, что и родное Солнце. Но проблемы на этом отнюдь не закончились — над планетой не было орбитальной станции, куда мог бы пришвартоваться гигантский пространственный транспорт, и ключевым словом здесь было именно «пространственный»: корабли такого класса просто не были приспособлены для посадки на поверхность планеты. Орбитальные челноки смогли бы спустить вниз несколько сотен колонистов и пару десятков тонн полезного груза, но не более того. На большее просто не хватило бы ни горючего, ни времени…

И тогда экипаж принял решение рискнуть и впервые в человеческой истории посадить неприспособленный для этого корабль прямо на поверхность планеты. Тем паче что работавший «на расплав процессора» бортовой компьютер однозначно утверждал: теоретически такая возможность существует. Если использовать остаток топлива в маневровых и планетарных двигателях и задействовать всю силовую антиметеоритную защиту в качестве энергетического щита при прохождении плотных слоев атмосферы, можно посадить корабль, избежав разрушения прочного корпуса и разгерметизации жилых отсеков. И люди рискнули. Сошедший с высокой орбиты транспорт медленно пошел на снижение, отдаваясь во власть гравитационного поля расстилавшейся под ним планеты.

Похоронив погибших при посадке (восемьсот девять человек не такая уж и большая цена за спасение жизней остальных двадцати с лишним тысяч — Космос жесток…), новоявленные колонисты начали освоение нежданно обретенного дома. Первым делом прямо на месте посадки был основан город, автоматически превратившийся в столицу экстерриториальной колонии «Дальний Мир». Название города — Заветная Пустошь — вполне отражало настроения чудом спасшихся людей: окажись на пути неуправляемого корабля горный массив или, например, океан — и основывать его оказалось бы просто некому. А так все обошлось стокилометровым шрамом на теле планеты, пропаханным тормозящим кораблем, и теми восемью сотнями погибших, жизнями которых люди расплатились за обретение новой родины.

«Дальним Миром» планету назвали по одной-единственной причине: люди не могли даже предположить, в какой именно точке бесконечной Вселенной выбросил их инициированный электромагнитной бурей гиперпространственный канал. Ясно было лишь одно — они оказались где-то очень далеко за пределами любой из известных галактик. Связи с Землей или любой из ее колоний, естественно, не было, да и быть не могло. Ведь даже с наиболее близкими населенными мирами приходилось связываться исключительно при помощи курсирующих меж ними транспортных или военных кораблей. Или ждать те тысячи или миллионы лет, что понадобились бы радиосигналу или узконаправленному фотонному пучку, дабы преодолеть разделявшие их чудовищные расстояния — воспетая фантастической литературой прошлого «пространственная связь» на поверку оказалась недостижимой мечтой…

Между тем началось освоение планеты, благо на борту колониального транспорта находилось все необходимое — строительные и аграрные машины, автоматизированные заводы, наземный и воздушный транспорт, электростанции, медицинское и лабораторное оборудование, электроника, образцы земной флоры и фауны, почвообразующие среды, штаммы микроорганизмов — все, что облегчило бы жизнь колонистов в первые десятилетия и позволило придать чужой биосфере сходство с привычной для человека средой обитания. О двух тысячах тонн военного груза, что так и остались запертыми внутри опечатанных трюмов, люди даже не вспомнили. Впрочем, колонисты об этом и не знали, а офицеры — те, кто уцелел при посадке — на всякий случай предпочитали молчать. Разумной жизни на планете не было, в покрывавших гигантский материк лесах — равно, как и в океане — не водились хищники, и люди попросту не испытывали никакой нужды ни в индивидуальном оружии, ни тем более в куда более мощных боевых системах.

А еще несколько десятилетий спустя, когда окончательно пропала необходимость использовать корабль в качестве временного убежища и источника энергии, «Эльф» и вовсе был превращен в памятник. Надежно законсервированный, с заглушенными реакторами и закачанным во все внутренние помещения газообразным антикоррозийным составом, космический исполин ныне стоял в центре огромного городского парка. И мог простоять так молчаливым памятником героизму первых колонистов еще не одну тысячу лет, неподвластный эрозии и тлену. В благодарность за ту роль, что он сыграл в зарождении цивилизации Дальнего Мира, все расстояния на планете теперь измерялись от его оплавленной ходовой рубки, названной «нулевой точкой».

Так прошли первые сто лет…

Колония разрослась, на поверхности единственного на планете мегаматерика появились новые города — пока еще не такие большие, как столица, но уже тоже насчитывающие не по одному десятку тысяч жителей. Настал срок, и на свет появился стотысячный, а затем и миллионный коренной дальирец — люди давно уже не называли свою планету «Дальним Миром», сократив излишне длинное название до короткого «Дальира». История появления колонии уже преподавалась в школах наравне с «Историей Земли» и «Великой Экспансией Человечества», и мало кто задавался вопросом, отчего дальирцы не поддерживают никаких контактов со своей легендарной прародительницей. А причина тому была, и причина более чем существенная…

Еще первые колонисты при помощи уцелевших орбитальных челноков вывели на орбиту сеть искусственных спутников, надеясь, что непрерывно посылаемые ими сигналы рано или поздно засечет какой-нибудь проходящий мимо корабль, и их вынужденное одиночество закончится. Однако шли годы и десятилетия, и те, кто еще помнил об истинном положении вещей, понимали — их забросило куда дальше, нежели представлялось вначале. Трехмерная Вселенная бесконечна, а многомерное гиперпространство — непредсказуемо. И не зная координат точки финиша, не имея с той стороны канала привязного маяка, бессмысленно даже пытаться совершить прыжок. Даже самый мощный в мире компьютер не сумеет просчитать всех вариантов того, куда тебя выбросит искривленное пространство. Именно это и произошло с «Эльфом». Конечно, уровень технологий дальирцев вполне позволял им выйти в космос и самостоятельно, но особого смысла в этом не было: им никогда не удалось бы построить годный для гиперпрыжка корабль. Гипердрайв «Эльфа» был полностью разрушен при посадке, а для создания нового не было ни специалистов, ни материалов, ни подходящего программного обеспечения: несостоявшаяся колония на Серп не вовсе не предполагала самостоятельной постройки подобных генераторов.

Дальир волею судьбы превратился в поистине изолированную колонию.

А еще какими-то десятью годами позже люди и вовсе позабыли об этом, ибо случилось нечто, абсолютно не поддающееся логическому объяснению — у третьего-четвертого поколения рожденных на Дальире начали появляться необычные способности. Дети и внуки первых коренных дальирцев неожиданно научились чувствовать и использовать некое излучение, официально названное «излучением-Х», а неофициально — «магической силой». Прижился, разумеется, именно второй термин, благо было откуда черпать сомнительные знания об этом феномене: фантастической и фэнтезийной литературы, написанной еще несколько веков назад на Земле, в местных электронных библиотеках хватало. Не говоря уже о том, что еще первая волна колонистов постаралась восполнить недостаток печатного слова, старательно перенося книги с электронных носителей на добрую старую пластобумагу.

Проведенные исследования мало что прояснили: ученые вынуждены были признать лишь одно — спектр известных фундаментальной науке излучений пополнился еще одним, наиболее уникальным из всех. Именно уникальным, поскольку оно не обнаруживалось никакими из известных измерительных приборов. Восприимчивые же к нему люди могли трансформировать эту эфемерную, а с точки зрения физики — и вовсе несуществующую в природе субстанцию во что угодно: в иной вид излучения, некое действие или даже материю.

Однако кое-что ученым все-таки удалось выяснить — «магическая сила» незримо присутствовала в их мире повсеместно, не ослабевая и не усиливаясь ни в одной его точке. От нее не защищали ни стены из освинцованного бетона, ни силовые экраны, ни разогнанные в ускорителях потоки частиц, ни абсолютный вакуум. Специально разработанная виртуальная модель показала, что на это излучение не окажет никакого действия ни термоядерный взрыв, ни гравитационный коллапс, ни аннигиляция антиматерии. Зашедшая в тупик наука повернулась в сторону медицины и биологии, пытаясь отыскать — раз уж не удалось постичь физическую природу неведомой силы — произошедшие в организмах коренных дальирцев отклонения от генетического эталона предков. Однако ни на клеточном, ни на генетическом уровне никаких изменений у восприимчивых к «излучению-икс» колонистов не определялось. Оставаясь людьми до самого последнего нуклеотида в цепи самой последней ДНК, они, тем не менее, могли управлять непонятной силой и использовать ее по собственному желанию…

И тут, вопреки всем полученным результатам, и прозвучало это страшное слово, разом расколовшее молодую цивилизацию на два непримиримых лагеря: «мутанты».

Лишенные способности «создавать все из ничего» люди, как уже бывало в долгой и кровавой человеческой истории, не смогли простить этого своим вчерашним братьям и сестрам. Кем-то двигала банальная зависть, кто-то усмотрел в происходящем гипотетическую угрозу существованию всего рода человеческого, для кого-то грядущая смута была вожделенной возможностью возвыситься над собратьями или неплохо нагреть руки.

Как бы оно ни было, дальше все пошло по накатанному сценарию: первые угрозы в адрес новоявленных «магов», первые презрительные взгляды, первая расстроенная «неравная» свадьба, первая пролитая кровь, первый ответный удар… который вдруг показал, что не владеющим силой просто нечего противопоставить магической мощи.

Спустя полгода, предав тела жертв первого конфликта земле, люди пришли к некоему подобию согласия. «Маги» продолжали совершенствовать приобретенные способности, оттачивая навыки владения ими, «немаги» просто затаились, старательно делая вид, что их вполне устраивает нынешнее положение вещей.

История Дальира вошла в новую фазу.

Восприимчивые к магии — с некоторых пор данное понятие перестало писаться в кавычках — люди продолжали рождаться — как, впрочем, и те, кто подобными способностями похвастаться не мог. Правда, в не слишком равной пропорции: первые рождались раза в три чаще. Но появились и те, кто был готов поддержать меньшинство, нашептывая на ухо давным-давно позабытые сведения: большой колониальный транспорт «Эльф», бинарный гиперпрыжок, трюмы нижнего яруса с номерами с 12 по 47…

Спустя сто двадцать семь лет после приземления в атмосфере абсолютной секретности были вскрыты опечатанные и заваренные по приказу первого и последнего капитана корабля трюмы. Трюмы, содержимого коих так и не дождался гарнизон пограничной станции «27/24». Две тысячи тонн армейского имущества, атмосферные летательные аппараты и наземные боевые системы, баллистические ракеты класса «земля — земля» и пространственные класса «космос — космос», термоядерные, объемно-детонирующие и плазменные боевые части к ним, экипировка и оружие, боевое программное обеспечение, средства связи, наведения и электромагнитного подавления — и многое, многое другое…

Чудовищный удар при посадке мог разрушить генератор искривленного пространства, стоить жизни восьми с лишним сотням людей, оставить на поверхности планеты стокилометровый шрам и вогнать транспортный корабль на полсотни метров в неподатливое тело материковой платформы, но не мог, не имел права повредить хоть что-то из дорогостоящих военных игрушек, заботливо принайтованных к гравикомпенсирующим стеллажам в его трюмах…

Оружие — и вся история человечества тому пример — как правило, всегда переживало своих разработчиков и часто сменяющих друг друга хозяев. И вовсе не из-за своей особой прочности или долговечности — просто оно всегда умело ждать своего часа…

И вот этот час настал…

История Дальира, даже знаменитая эльфийская Книга Жизни, человеческие Скрижали Прошлого или Летопись Судеб гномов не сохранили описания последующих десятилетий. Десятилетий, в течение которых «немаги», практически не скрываясь от занятых познаванием Истинной Силы магов, ухитрились создать всепланетную боевую инфраструктуру и подготовиться к грядущей войне, впоследствии названной единицами выживших Войной Ангелов. Планетарная боевая компьютерная сеть, налаженное в кратчайшие сроки производство вооружений, поднятые на низкие орбиты автономные орбитальные роботы-бомбардировщики, ракетные базы первого удара и стратегического резерва, десятки глубокоэшелонированных под землю командных пунктов и убежищ, купола-укрытия «резерва-два» под водой вдоль всей береговой линии… список можно было бы продолжать и дальше. Даже сам «Эльф» неожиданно превратился из древнего памятника в один из резервных КП, благо включить его во всепланетную Сеть оказалось вовсе не сложно.

Исполненный неведомой Силой, купающийся в ее незримых потоках мир замер в тоскливом ожидании. Накопленная одной и подвластная другой стороне мощь готова была прорвать сдерживающие ее заслоны, низвергнувшись вниз потоками магического и обычного пламени. Уподобившийся гигантской пороховой бочке Дальир ждал последней искры. И она сверкнула. Девочка-маг, случайно сорвавшаяся с крыши, когда ее нечаянно толкнул семилетний малыш, рожденный от лишенных магической силы родителей. Зашедшаяся в беззвучном крике мать, не помышлявшая в тот момент ни о чем, кроме осознания своего горя. Безумный отец, вставший напротив отца нечаянного виновника трагедии, рыдающего ничуть не горше матери погибшей девчушки… этого вполне хватило.

Начавшиеся вслед за этим беспорядки ознаменовали очередной виток непростой истории Дальира. И ровно пятьдесят четыре часа спустя первая запущенная орбитальным бомбардировщиком ракета, сверкнув оперением в свете сожженного магическим пламенем городского квартала, легла на боевой курс. Спустя еще двенадцать с половиной минут подлетного времени в небе над городом Аркус, уютно расположившимся в речной излучине, расцвел уродливо-прекрасный бутон термоядерного взрыва. Мощности заряда оказалось более чем достаточно для городка с населением всего-то в тридцать семь тысяч человек, и на месте одного из первых городов колонии остался лишь заполненный речной водой, пышущий радиацией кратер. Погибшими были люди из обоих отныне непримиримых лагерей: катящаяся по планете вакханалия безумства с первых же секунд уже не делала различий между владеющими Силой и теми, кто от рождения этой способности был лишен.

Война Ангелов длилась ровно один час сорок девять минут.

«…когда падет царство света и печальные Ангелы спустятся на землю… их одежды будут серы и покрыты чадом и копотью от сгоревших небесных чертогов…»

Колонисты, для которых такие давно канувшие в Лету понятия, как «холодная война» и «великое противостояние», были не более чем бессмысленным набором звуков, так и не поняли, что на самом деле произошло и кто в этом повинен. Не поняли, что в их мире реализовался весь тот кошмар, которого чудом избежали их далекие предки на легендарной прародине. Не осознали, что единожды вкусивший крови и ненависти меч обязательно снова нанесет удар.

Позабыли былую историю, сполна расплатившись за свою ошибку, ибо когда-то уже было сказано, что «забывший прошлое обречен пережить его заново»…

На сто десятой минуте от начала войны мир погрузился во тьму.

Для Дальира настали Смутные Времена…

ГЛАВА 20

— Аллексей, очнись! Прошу тебя, Аллексей! Просыпайся же — беда! — Кто-то тряс его, вцепившись в плечо, и кричал. Слова доносились до Алексея, будто проходя сквозь толстое ватное одеяло — глухо, неразборчиво, отдельными фразами. Часто заморгав, капитан приоткрыл глаза, мгновенно вспомнив все, что этому предшествовало: сползающая по стене эльфийка, шаги за стеной их ненадежного укрытия, нежданная встреча с отцом… Стоп! Встреча с отцом! Отец!!!

— Да, папа! Я не сплю! — Не желая упускать даже мгновения этой невероятной, фантастической встречи, Алексей резко сел, опираясь на отведенные назад руки и понемногу приходя в себя. И тут же ощутил в груди щемящее чувство поистине вселенской пустоты: все-таки это был только сон! Сон, химера, морок, чудовищный самообман его перенапрягшегося разума. Подаривший ему такую надежду, заставивший поверить в происходящее, отец на самом деле оказался лишь игрой межнейронных импульсов, коротким и лживым медиаторным штормом его нервной системы! Как больно…

Яллаттан, совершенно по-детски округлив рот, с недоумением глядела на него, изумленно хлопая длинными ресницами. Рядом с ней никого не было — капитан понял это, крутанув головой «на все триста шестьдесят». Но разум отказывался верить. Встреча с отцом, его удивительный рассказ все еще жили в нем какой-то своей, отдельной жизнью. Да и был ли это именно рассказ? Или он каким-то неведомым образом все-таки присутствовал во время всех описанных событий, проживая за считанные минуты десятки и сотни прошедших лет?

— Где мой отец?! — набычившись, резко спросил капитан у эльфийки, глядя на нее с хмурым недоверием, словно в чем-то подозревая или обвиняя.

Девушка тихо охнула и прижала ладошку к губам, сдерживая испуганный возглас. Перепуганные и ровным счетом ничего не понимающие глаза стремительно заполнялись слезами.

Стряхнув остатки сна, Алексей окончательно пришел в себя, лишь сейчас заметив смертельную бледность и бисеринки пота на лице девушки. Странно, неужто это она из-за него, грубияна, так?

— Прости, фея, уж прости дурака, померещилось невесть что! Глупо получилось… Ну не расстраивайся так, я ж извинился, — покраснев, он с досадой потряс головой.

Нда, хорош спецназовец, нечего сказать — девушку ни за что ни про что обидел, да еще и отрубился прямо там, где сидел! Просто удивительно, что поблизости не оказалось того эльфа с нештатными ушками — вот уж он бы порадовался!

Продолжая одной рукой опираться о землю, капитан потянулся к фляжке с водой — пить отчего-то хотелось нещадно. И, коротко зашипев от боли, отдернул кисть, болезненно надавив ладонью на что-то острое. Что за ерунда? Алексей медленно опустил взгляд, с каждой секундой все четче понимая, что он сейчас увидит, и в то же время все меньше и меньше в это веря.

На выжженной солнцем, спрессованной веками желтоватой глине лежал перевернутый тыльной стороной орден Красной Звезды, винтовая закрутка которого и проколола ладонь. Та самая «Звездочка», что осталась где-то далеко-далеко отсюда, на Земле…

НЕ СОН… ВСЕ ПРОИЗОШЕДШЕЕ НЕ БЫЛО СНОМ!

— Что это?! — испуганно прошептала Яллаттан, глядя на темно-вишневую пятиконечную звезду в руке Алексея. Он не ответил, автоматически стряхнув набежавшую из небольшой ранки на ладони кровь: отцовский орден, словно магнит, приковывал к себе внимание. Несколько едва заметных глазу крошечных алых капелек разлетелись в разные стороны. — Так нельзя!!! — еще больше перепугалась Яллаттан. — Если кто-то недобрый вдруг найдет, почувствует твоя кровь, быть большой беда! — От волнения она вдруг снова заговорила с ошибками. — Надо уходить, Аллексей! Туда уходить, — взмахнув рукой, она указала направление.

Алексей досадливо поморщился.

— А почему не туда? — Занятый совершенно другими мыслями, капитан вяло кивнул в противоположную сторону. Значит, он на самом деле встречался с отцом?! Тогда и все остальное, вся история этого многострадального мира, тоже правда?

Эльфийка поджала было губы, однако ни спорить, ни обижаться не стала. Вместо этого она просто взяла его за руку и потянула, заставляя подняться с земли и подойти к разрушенному участку стены:

— Смотри…

И вот тут капитан — похоже, впервые в жизни — понял истинное значение выражений «вставило», «шандарахнуло», «кирпичом по кумполу» и прочих подобных им литературных изысков.

На них шла волна! Нет, не так — «на них шла ВОЛНА»!

Огромная, фиолетово-синяя, практически черная волна, закрывающая солнце и не имеющая краев ни справа, ни слева, неторопливо надвигалась на них. Надвигалась в абсолютной, первозданной тишине, какая, наверное, стояла в еще не существующей Вселенной в последний миг перед Большим Взрывом. Алексей судорожно сглотнул, неожиданно осознав, что эта чудовищная силища движется ВЫШЕ крон далеко не маленьких священных эльфийских з'абааров (или как там их правильно склонять, кусто-деревья эти?). Точнее, даже не выше, а сминая древнюю Стену, накрывая и перехлестывая через нее и приближаясь, тем самым, ко второму защитному заклинанию.

«Не выдержит, — с пугающей ясностью вдруг понял Алексей. — Эти уроды применили-таки магию крови. Еще несколько секунд, от силы минута. Стена Смерти вряд ли простоит дольше…»

Рядом, словно подтверждая последнюю мысль, коротко пискнула, обвисая на его плече, Яллаттан — в отличие от неестественно-спокойного спецназовца, девушка находилась на грани истерики. Или, как минимум, очередного обморока. Капитан открыл было рот, собираясь подбодрить насмерть перепуганную спутницу, как вдруг…

Нет, внешне ничего как будто и не изменилось, разве что матовая, фиолетово-черная поверхность на миг изукрасилась огненными всполохами, но вот внутренне… Внутренне ощущения Алексея оказались куда более сильными!

Стены Жизни больше не существовало. Изначальный Поток, тысячу лет вынужденный огибать стороной это место, сейчас спешил заполнить пустоту, как заполняет морская волна вырытую у самой воды яму. И оглушенный беззвучным ревом неудержимого потока возвращающейся магии, Алексей неожиданно понял, что происходит. Стена Жизни не позволяла магической силе проникать сюда, в то время как заклинание Смерти, наоборот, удерживало нечто внутри Запретной Пустоши. Но только что равновесие этой древней системы нарушилось… Понял он и еще кое-что: Стена Смерти не была собственно стеной — исполинская магическая полусфера, опоясанная живым кольцом з'абаар, вот как это выглядело на самом деле! Эльфийские деревья сдерживали желающих попасть внутрь, но главным все же было именно второе заклинание, полностью изолирующее это проклятое место!

Яллаттан, закатив глаза, повисла на руке купающегося в магическом потоке капитана. Сейчас ему не надо было даже тянуться к Силе — она и так была везде вокруг него, накатываясь одновременно со всех сторон. А вслед за ней двигалось и сотворенное магией крови заклинание — темная волна поднималась все выше и выше, «растекаясь» по поверхности защитной полусферы. Что будет дальше, Алексей тоже догадывался: по-настоящему заклинание сработает, лишь покрыв ее всю, превратившись из волны в чудовищный, не пропускающий солнечный свет фиолетово-черный купол, накрывший всю Запретную Пустошь…

Аккуратно опустив бездыханную эльфийку на землю, капитан метнулся обратно в руины. Брошенный на разложенную на тряпице еду взгляд вызвал у него лишь кривую усмешку: поели, называется! Впрочем, и оставлять глупо — иди знай, как оно дальше будет! Главное, флягу… обе фляги не забыть. Так, еду — в рюкзак Яллаттан, он ближе лежит, что еще? Отцовский орден в кармане, а больше вроде ничего и не было…

И вдруг капитан замер, наткнувшись взглядом на выброшенную отцом сигарету, так и лежащую под самой стеной. Две трети ее уже превратились в аккуратный столбик пепла, но до фильтра тлеющий огонек еще не добрался. Дым тонкой струйкой поднимался вертикально вверх: магические вихри не были властны над ним, не имеющим к волшебству никакого отношения. Сколько же времени на самом деле-то прошло?! Или… или отец специально придумал эту штуку с сигаретой? Но что он, в таком случае, хотел этим показать? Что?!..

Подхватив на руки застонавшую эльфийку, уже начинающую приходить в себя, Алексей поспешно выбрался из руин и развернулся в указанном Яллаттан направлении. В принципе, сейчас было без разницы, куда именно идти: девушка, предлагая уходить именно в эту сторону, просто не знала, что станет делать дальше напугавшая ее магическая волна. Однако двигаться в глубину разрушенного города, а не назад к его границам было все-таки как-то логичнее…

— П… подож… жди, — с трудом сконцентрировав на его лице мутный взгляд, прошептала Яллаттан. — Там… твоя… кровь… осталась… нельзя, — девушка направила на покинутые руины дрожащую руку и что-то прошептала. Алексей наблюдал за ее действиями без особого интереса, не понимая, отчего ее это так сильно волнует. В следующий миг всюду, куда попали капли крови, вверх взметнулись крошечные язычки бездымного пламени.

— В… все, — облизнув пересохшие губы, девушка попыталась улыбнуться. — Отпус… отпусти меня, с… сама пойду…

— В другой раз — обязательно отпущу, — пообещал Алексей, поудобнее подхватывая ее почти что невесомое тело, — день у тебя сегодня такой, когда мужики на руках носят. Другая бы радовалась.

— Какая другая? — в своих лучших традициях непонимания капитанских шуток серьезно переспросила Яллаттан, нахмурив лоб.

Алексей вздохнул и, ободряюще улыбнувшись эльфийке, решительно зашагал вперед.

Вокруг становилось все темнее и темнее: разрушительное заклинание делало свое дело, расползаясь по магической полусфере и превращая клонящийся к закату день в непроглядную ночь…

Честно говоря, к «Эльфу» они вышли совершенно случайно, даже несмотря на былой интерес капитана к легендарному кораблю. Изначально же Алексей собирался добраться до замеченной им башни, намереваясь там укрыться. Никакой особой логики в этом не было — просто единственное в городе более-менее уцелевшее сооружение. Правда, и идти до нее…

Но, как бы оно ни было, когда волна окончательно превратила Стену Смерти в фиолетово-черный купол, заключивший мертвый город в свои объятия, они как раз вышли к колониальному транспорту. Прежде чем над головой схлопнулась, скрывая последний осколок голубого неба, мрачная полусфера взламывающего древнюю защиту заклинания, капитан еще успел заметить впереди угловатый контур исполинского космического корабля. Мгновением позже все вокруг погрузилось в абсолютную тьму, в отличие от обычной ночи, не размываемую даже светом далеких звезд — за неимением таковых. Яллаттан, к этому времени уже идущая самостоятельно, испуганно вскрикнула, сильно прижимаясь к Алексею:

— Это… надолго?

— Думаю, нет. — Капитан вовсе не успокаивал девушку, он и на самом деле так считал. Столь мощное заклинание, еще и направленное на разрушение, просто не могло быть слишком устойчивым. Тем более, основанное на магии жертвенной крови: с одной стороны, подобная волшба позволяла высвободить немыслимую мощь, с другой — требовала взамен чудовищного напряжения воззвавшего к ней чародея.

— Уверен? — Голос эльфийки явственно дрожал.

— Абсолютно! — заверил ее Алексей, действующий по принципу «мне все равно, а девушке приятно». Несмотря на близость магического потока, он вытащил пистолет из кобуры: так оно как-то спокойнее.

— Тогда ладно, — согласилась Яллаттан, не спеша, впрочем, отстраняться от него. — А давай сделаем свет?

— Давай, конечно… а как?

Хихикнув, девушка что-то негромко прошептала, и в ее руке зажегся крошечный бело-голубой шарик. Стряхнув с ладони магического светлячка, Яллаттан приказала:

— Лети!

Шарик, чуть покачиваясь, послушно замер метрах в трех впереди. Назвать его «ослепительным» капитан бы не решился, но света для своих размеров он давал прилично: идти, не рискуя на что-нибудь наткнуться, можно.

— Это оружие? — подозрительно косясь на тускло отблескивающую в руке капитана сталь, уточнила девушка. — Не магическое?

— Нет… ну, то есть да, оружие, но нет, не магическое, — запутался Алексей, поспешив перевести разговор: — Слушай, как ты это делаешь?

— Светоч? — Эльфийка пожала плечами. — Это люминус, очень простое заклинание. И очень удобное, его даже не нужно поддерживать — будет гореть, пока не прикажу потухнуть. Пойдем дальше?

— Пойдем, — согласился капитан, с интересом наблюдая, как магический светляк послушно плывет, освещая дорогу, в нескольких метрах перед ними. Действительно, удобно… и наверняка здорово демаскирует.

Несколько минут спутники шли молча, следуя за люминусом. Шаги в ватной тишине мертвого (сейчас это понятие ощущалось как-то особенно остро) города звучали глухо, словно Алексей и Яллаттан двигались по подземелью. Когда до невидимого в темноте корабля, по прикидкам капитана, осталось не более сотни метров, эльфийка неожиданно сжала его руку:

— Чувствуешь?

Да, он чувствовал: едва успевший успокоиться магический эфир внезапно заволновался, реагируя на происходящие в нем изменения. Взламывающая древнюю магию волшба одержала победу в невидимой борьбе. Нависающий над головой купол пересекла абсолютно ровная линия, после окружающей тьмы кажущаяся ослепительно-яркой. Спустя миг пылающая светом ясного летнего неба линия расширилась, превращаясь в полосу и продолжая расти — жуткая для того, кто знал, ЧТО ИМЕННО ее породило, волна шла на убыль. И не только она одна: магическая занавесь не просто «стекала» с защитной полусферы, она поглощала и растворяла ее. Замерев на месте, спутники несколько мгновений разглядывали удивительную метаморфозу. Спустя десяток секунд над ними уже сияла широкая полоса чистого неба, дающая вполне достаточно света, чтобы можно было идти дальше, и эльфийка погасила светоч.

Алексей же, отведя взгляд от очищающихся от магической скверны небес, во все глаза рассматривал высящуюся перед ними громаду колониального транспорта. Оставшееся расстояние уже не могло скрасть истинных размеров корабля: зарывшись при посадке в грунт на полсотни метров, его корпус возвышался над поверхностью еще почти на сто пятьдесят! Длина же «Эльфа», если верить отцовскому рассказу и его собственным прикидкам, составляла никак не меньше километра с небольшим.

Взглянув в направлении его взгляда, Яллаттан негромко ахнула:

— Что это, Аллексей?!

— Тот самый «небесный чертог», что я обещал тебе показать. На этом кораб… на этой штуковине жизнь и пришла в ваш мир. Так что в какой-то мере ваши книги не врут — когда-то, очень давно, она спустилась с небес, неся на борт… неся внутри множество живых, — на секунду капитан было замялся, но все же договорил, — людей.

— Людей? — несмотря на всю нереальность происходящего, подозрительно переспросила эльфийка. — Каждый эльф с младенчества знает…

— Да-да, фея, я в курсе, — Алексей излишне торопливо помотал головой. — Давай мы все-таки перенесем на потом дискуссию о зарождении разумной жизни Дальира, ладно? Пошли, глянем, нельзя ли где-нибудь пролезть…

Он не договорил, прислушиваясь. Последние остатки магического покрывала сползли вниз, исчезая где-то среди руин городской окраины, и вместе с ним на Пустошь вернулся звук. На город накатывался низкий рев тысяч глоток и тяжелый топот. И, что особенно неприятно, не такой уж и далекий — что такое считаные километры для атакующей орды? Особенно если в качестве передовых частей — всадники на лошадях? Ничего!

Выдернув из его руки ладонь, Яллаттан отскочила в сторону и что-то торопливо зашептала, помогая себе пассами рук. Что она делает, капитан даже не стал спрашивать: если не поисковое заклинание, то наверняка какой-нибудь там «полог невидимости» или нечто ему подобное. Только бессмысленно это — Алексей сейчас с особой остротой понимал, какая магия пошла в ход — куда там девушке с ее отнюдь не самыми сильными способностями пытаться с ней сравняться! А вот спешить надо, ой как надо…

— Вижу сокрытое, вижу далекое, вижу незримое, — нараспев протянула-пропела эльфийка, завершая инициацию заклинания, и в тот же миг Алексей ощутил судорожный рывок магического эфира. Яллаттан сдавленно вскрикнула — невидимая сила швырнула ее на землю и, протащив по камням, оставила в покое. Чья-то гораздо более сильная волшба с легкостью смяла незавершенное заклинание, обращая уже влитую в него Силу в чудовищный, направленный против самого чародея, откат. Воздух в нескольких метрах от капитана потемнел, принимая форму небольшого смерча или воронки, с каждым мгновением все более и более наполняющейся чернотой. Эфир уже не просто дрожал: магические потоки меняли привычное направление, закручиваясь спиралью вокруг зарождающегося портала. Да, именно портала — знание, как обычно, пришло из ниоткуда — кто-то открывал астральный путь, собираясь выйти рядом с ними в обычный мир. И капитан вовсе не был уверен, что этот «кто-то» будет исполнен к ним особенно добрых чувств — в наличие оных в этом мире ему верилось все меньше и меньше.

Мгновением спустя он убедился в своих подозрениях. Иссиня-черная, лишенная глубины и объема, словно сотканная из самой тьмы, воронка замерла, принимая очертания человеческой фигуры, и неожиданно потекла с нее сотнями впитывающихся в землю ручейков. Кэлахир не стал дожидаться, пока погаснут остаточные эманации заклинания переноса — небрежным жестом разорвав последние магические нити, он рывком покинул круг почерневшей, окончательно мертвой земли. Поражающий Тьмой уже был зажат в занесенной для удара руке, черной трещиной в плоти мирозданья возносясь над головой полуэльфа…

ГЛАВА 21

— А потом нам еще сверху какими-нибудь огненными шарами или ледяными молниями добавят, — мрачно посулил Либор-зануда. — Вот тогда-то уж никому мало не покажется! Точно говорю.

Стоящие вокруг него молодые воины тревожно переглянулись. Каждый из них боялся, что если сейчас ляпнет какую-нибудь глупость, которую ветераны расценят как проявление слабости или, что еще хуже, трусости, то житья ему в отряде уж точно не будет! При этом они как-то не задумывались над тем, что в грядущем сражении их жизнь окажется на пороге смерти и без помощи старших товарищей. Вместо молчащих новобранцев «пророку» неожиданно ответил сам господин лейтенант, до того не проявлявший к солдатской трепотне ровным счетом никакого интереса. Оторвавшись от разглядывания зеленой стены, перед которой замерла армия в ожидании решающего приказа, офицер выплюнул изжеванную травинку и, повернувшись к подчиненным, лениво процедил:

— Зануда, еще раз услышу, как ты молодым всякую хрень втираешь, лично и уши, и язык отрежу! Мне в бою воины нужны, а не трусливые зайцы, что от каждого шороха в кустах будут прятаться. Усек?! — Это уже было сказано с явной и неприкрытой угрозой.

Солдат судорожно сглотнул — суровый нрав командира был известен ему не понаслышке — два потерянных зуба были хорошим тому напоминанием.

— А вы ничего не бойтесь. — Лейтенант обратился к новичкам. — Забыли, что ли: у нас свои чароплеты имеются, ничуть не хуже эльфийских! В случае чего, и прикроют, и врагу дадут как следует! Главное, не теряться да смотреть во все глаза, что ветераны делают. Удержишься рядом с ними, останешься жив. Побежишь в одиночку — ушастые вмиг кишки на клинок намотают! Не бояться их надо, а разумно опасаться! Поняли, нет?

Новобранцы робко закивали. Лейтенант зло сплюнул и опять отвернулся.

— Мне думается, нехорошо заставлять врагов напрасно ждать, — улыбнулся Вемиш прикидывающему что-то в уме архимагу.

— Вы так считаете? — остро глянул на него волшебник. — Ну что ж, в принципе, у нас все готово, можно и начинать!

Он подозвал одного из младших магов, находившихся при нем в качестве помощников, и отдал ему какое-то распоряжение. Какое именно, Вемиш не вслушивался: более всего его сейчас занимала картина величественно устремившегося ввысь эльфийского леса. Было в этих вытянувшихся живой стеной огромных деревьях нечто такое, что заставляло ощутить внутри тревожный холодок неуверенности — а ну, как не выйдет задуманное? Вдруг, да не получится?! Все-таки легендарная Стена Жизни, а не просто какие-нибудь там зачарованные Дивными деревья. Доминус тряхнул головой, сгоняя наваждение, и глянул на суетившихся волшебников. Маги как раз завершали последние приготовления для начала обряда — несколько десятков лишенных возможности двигаться пленных эльфов лежали на земле, образуя гигантскую фигуру-руну, названия которой не особо искушенный в магии Вемиш не знал. Он лишь смутно помнил, что выписана — или в данном случае скорее «выложена» — она должна быть максимально точно. В противном случае творящий волшбу рисковал расплатиться за свою ошибку даже не жизнью, а собственной сущностью, что во сто крат страшнее! Именно потому чародеи сейчас суетливо поправляли неподвижные тела Перворожденных, ровняя их в соответствии с тем рисунком-планом, что раздал им сам архимаг.

Наконец, все приготовления закончились, маги в последний раз придирчиво оглядели получившуюся руну и неторопливо отступили к солдатским рядам. Вемиш обернулся к архимагу, но того уже не было рядом. Доминус с удивлением понял, что даже не заметил, как исчез волшебник, еще секунду назад что-то весело насвистывавший у него над ухом. Судя по вытянувшимся лицам остальных расположившихся на наблюдательной площадке военачальников, их обуревали те же мысли.

Архимаг же, отрешенно застыв возле парализованных эльфов, раскинул руки в стороны, словно пропуская сквозь себя весь мир. Сейчас в его тело вливался бушующий магический поток, скручивающийся внутри в обжигающий мертвящим холодом шар. Никем, разумеется, не видимый шар. Все ненужное чародей немедленно отправлял наружу, выбрасывая в пространство и добиваясь кристальной чистоты подготавливаемого заклинания. Один из самых сильных волшебников Края, он уже давно достиг высшего уровня Знания; уровня истинного понимания того, что все магические стихии и субстихии — огонь, молнии, лед, вода, камень — не более, чем приданные чистой Изначальной Силе привычные (для самого пользующего их чародея) формы. Высшей ступени Искусства же достигает лишь тот, кто научится концентрировать в себе именно эту незамутненную энергию, ощущать и управлять ею! И он знал, как это делается: главным сейчас было не поддаться искушению, не начать ненавидеть врага, отрешиться от всего, мешающего сконцентрироваться. Все должно совершаться исключительно при помощи холодного, абсолютно сосредоточенного разума. Поднять пыль, что вопьется в глаза и затуманит взгляд, легко; гораздо легче, чем собрать ее всю по крупицам и выковать из нее всесокрушающий меч. Меч Истинной Силы! Пусть даже он и не слишком будет походить собственно на меч…

Сделать это было тяжело, неимоверно тяжело, но ему удалось. Едва архимаг заставил себя поверить, что это ему по силам, как все начало происходить именно так, как требовалось…

…когда солнце становится темным, и весь мир становится темным, когда все, отчего ты когда-то негодовал, вызывает лишь усталую снисходительную улыбку окончательного понимания, когда взгляд протестует от любого движения, ибо оно уже не имеет смысла, а последние мысли покидают сознание, и сущее становится сплошным приятным холодом, после которого нет уже ничего, только безбрежный мрак первородной, изначальной Тьмы… приходит освобождение! От злости, ярости, гнева, пламени, людей, общества, веры, любви. От всего грязного и материального, чистого и духовного… даже от самого неверия!.. И вот только тогда ты встаешь вровень с богами! Тебе подвластно все и вся — для тебя больше нет ничего невозможного. Ты видишь, как должен поступить, ибо все лишнее ушло — есть только то самое — единственно правильное, что и должно быть сделано… Так делай же — не упускай этого мгновения!..

Архимаг радостно засмеялся — проникшая в каждую клеточку тела энергия наполняла его одновременно и легкостью, и силой. Чародей отпустил на волю ненужные теперь магические потоки, обратив сияющий нестерпимым блеском взор на недвижимых Перворожденных. Повинуясь его небрежному жесту, вокруг тел вспыхнуло пламя, образовав аккуратное кольцо, внутрь которого была «вписана» руна из тел. Наступал решающий момент жуткого ритуала. Магия Жизни, которую он исповедовал, такая изменчивая и непредсказуемая, где только краткий миг отделяет существование от небытия, а небытие — от существования, где все его действия являются лишь предчувствием и предвкушением этого мига, была готова к действию.

О том, что эта магия не слишком-то соответствует общепринятым представлениям о магии Жизни, он никогда особенно не задумывался…

— Зачем ты это делаешь… принц?! — прохрипел чей-то голос, с трудом выталкивающий слова из перехваченного невидимой петлей горла.

Маг вздрогнул и с удивлением взглянул на говорившего, одного из тех, кто находился в круге. Эльф, чей маскировочный балахон обильно пропитался кровью из раненого плеча, не мог пошевелиться, но каким-то чудом умудрился преодолеть наложенное на всех пленников заклинание «Сомкнутых Уст». Перворожденный лежал на боку, и его лицо смотрело прямо на волшебника. Гримаса боли, ненависти и… жалости искажала прекрасное лицо Дивного.

— Ты знаешь меня? — лучезарно улыбнулся ему чародей, прекрасно зная, что их разговор все равно никто не услышит. — Назови себя, я не помню твоего лица. Говори, я разрешаю!

Раненый перевел дух — он по-прежнему не мог двигаться, но теперь получил возможность свободно говорить.

— Да, я знаю тебя, — сказал, будто плюнул эльф. — Ты принц-воин клана Забытых… Онтуэго… И да будет прокл… А-а-ааа!!! — Крик боли был настолько страшен, что содрогнулись даже закаленные ветераны, стоявшие в изготовившихся к бою рядах позади чародея.

— Разве ты забыл, что предсмертных проклятий боятся даже звери? — все также ласково спросил архимаг. — И поверь, я не такой идиот, чтобы позволить тебе произнести его до конца! Впрочем, это все так скучно… Ты разочаровал меня своей предсказуемостью, так что, думаю, на этом мы и закончим этот бессмысленный разговор… Да, и последнее: прости меня за такую постыдную и скучную смерть. — Онтуэго с насмешкой поклонился соплеменнику, в чьих глазах теперь плескался лишь животный ужас.

Принц-воин крутнулся на месте, мгновенно обратившись в окрашенный нежно-голубым цветом вихрь, наполнивший воздух низким, басовитым звуком. Ощутимо похолодало, по земле и траве стремительно побежала во все стороны хрупкая ледяная корка. Еще секунда — и столб ожившего холода двинулся вперед. Ни на миг не задержавшись, он перетек пылающее кольцо и оказался внутри круга. Огонь медленно изменил цвет на ярко-голубой и теперь тоже дышал морозом, а не жаром. Стоявший на наблюдательной вышке Вемиш судорожно стиснул враз побелевшими пальцами перила. Сверху ему было хорошо видно, как синий смерч движется в завораживающем танце по замысловатой траектории, с каллиграфической точностью выписывая составленную из пленников руну. С каждым пройденным метром смерч все увеличивался и увеличивался в размерах. Вемиш не видел, что происходит с эльфами, которые попали под действие волшебного вихря, но почему-то ему и не хотелось этого знать…

— Теперь я понимаю, почему остроухие постарались вырезать весь клан нашего архимага до последнего человека! В нем, похоже, все были такими же сумасшедшими… — негромко, так, чтобы его никто не услышал, проворчал доминус.

Басовитое гудение внутри воронки стало наполняться мощью. Звук становился все громче и громче, постепенно превращаясь в рев неведомого чудовища. Чудовища, что пока только насыщалось, но в скором времени собиралось заняться делом. В этот момент доминус искренне порадовался тому, что находится на его стороне.

Последний аккорд грохочущей музыки-рыка отзвучал. Пламя на секунду взметнулось до небес, скрывая и смерч, и все, что еще оставалось внутри кольца, и медленно осело. И вновь, как и на плацу в армейском лагере, тишину разорвал радостный рев тысяч глоток. На покрытой инеем земле стоял архимаг. Стоял, небрежно опираясь на длинный клинок пронзительно-синего цвета. Теперь он был без привычного одеяния волшебников — мешковатой мантии, — и его высокая стройная фигура казалась облитой слепяще-белым серебром. Услышав вопль за спиной, чародей мельком оглянулся и приветственно взмахнул рукой, порождая новый крик восторга. Вемиш облегченно перевел дух — кажется, все прошло так, как надо! Но что же медлит наш остроухий друг? Впрочем, нет, вот он пошел вперед, прямо на зеленеющую перед ним Стену Жизни. Сначала медленно, но с каждым движением все быстрее и быстрее. Вскоре Онтуэго уже словно бы летел над землей большими плавными прыжками. Пора!!!

Доминус подал знак, и ловившие каждое его движение сигнальщики вскинули трубы.

— Атака!.. Атака!.. АТАКА!!!

Шеренги дрогнули, делая первый шаг.

И одновременно с этим за спиной Онтуэго раскрылись два гигантских крыла — издали это выглядело именно так. Два огромных снежно-белых полотнища, окрашенных по краям черной, почти траурной каймой. Исполинские крылья совершили плавный мах, выплескивая в стороны растущий в размерах вал жидкого темно-синего, почти черного, пламени, с разгону накатившегося на зеленую стену. Магическое пламя, оторвавшись от крыльев архимага, захлестнуло ее, на несколько мгновений скрыв от глаз наблюдавших людей, и неторопливо покатилось дальше, стелясь по земле — и одновременно поднимаясь все выше и выше. Вемиш очумело тряс головой, пытаясь стряхнуть наваждение — и не мог этого сделать. Всюду, где прошел магический вал, не осталось ни одного дерева! Лишь льдисто поблескивала под лучами солнца ровная гладкая поверхность. От древнего магического заслона, простоявшей тысячу лет Стены Жизни, не осталось ни малейшего следа. Разрушительное заклинание Онтуэго не только разъяло нерушимое защитное кольцо з'абаар, но и обратило в ничто протянувшиеся на десятки метров заросли перед ним — лишь парили холодом на голой земле сотни валунов, скрытых до сего момента среди хитросплетения ветвей.

А на подходе была уже вторая волна, стремительно накатывающаяся на это удивительное «поле», на этот раз не магическая — волна атакующих пехотинцев, орущих что-то грозное, но абсолютно непонятное — на таком расстоянии слова сливались в рев. Люди видели главное: дорога вперед отныне была открыта, и ни один из проклятых ушастых, столько веков считавших эти места своими, более не стоял на пути. А значит, пришла пора воспользоваться своим шансом! Шансом раз и навсегда покончить с высокомерными зазнайками, глядевшими на человечество свысока! О том, что впереди лежит Запретная Пустошь, последний рубеж которой и обороняли эльфы, никто из людей не думал, да, в большинстве своем, и не знал…

— Не понимаю, неужели надо нестись сломя голову, когда можно пройти спокойным победным маршем? — недовольно скривился Вемиш.

Один из помощников Онтуэго закинул непослушную прядь волос за вытянутое вверх ухо с крупной сапфировой сережкой и насмешливо ответил:

— Ну, вы же не думаете, что все пройдет так просто?

И словно в подтверждение его слов, камни на новоявленном поле взорвались, разлетелись на мириады мельчайших частиц, прошивавших насквозь хрупкие тела набегавших воинов, прикрытые лишь жалкими кожаными доспехами. А следом взорам атакующих солдат предстали ряды Перворожденных, вырастающих будто бы из-под земли. Не теряя ни секунды, эльфы вступили в бой — смертоносным дождем пролились сотни стрел, засвистели легкие дротики и более тяжелые пилумы.

— Они затаились перед самой магической Стеной, закрывшись защитными коконами «Спящей Бабочки», а потом ударили изнутри «Криком Младенца», — любезно объяснил маг доминусу, хотя тот ничего не спрашивал. Вемиш лишь беззвучно разевал рот, пытаясь — и не находя — приличествующие моменту слова…

Первые три сотни атакующих умерли сразу.

Остальные, столкнувшись с неожиданным сопротивлением, растерялись лишь на секунду. Затем прозвучали команды офицеров, и воины слаженно перестроились в новый боевой порядок. Теперь это была гигантская, закованная в усиленную защитными заклинаниями броню черепаха, ползущая на врага с разумной осторожностью. А как иначе? Нападавшие уже получили жестокий урок и с лихвой умылись собственной кровью — они не хотели повторять прежних ошибок. Даже принц-воин, значительно опередивший солдат, вынужден был умерить свой стремительный бег — на него также обрушился град стрел и удары боевых заклинаний. Онтуэго окутался серебристой дымкой защитного полога и медленно попятился назад, стремясь оказаться в одном ряду с людьми. Правда, каждый его шаг сопровождался яростным ответным взмахом клинка или разрядом ледяной молнии, всегда находившим свои жертвы. Защитники леса яростно бросались на врагов, и Вемишу, вновь судорожно стиснувшему перила наблюдательной площадки, в какой-то момент показалось, что армия вынуждена будет отступить. Но нет — доминус облегченно выдохнул: вновь пропели сигнальные трубы, и солдаты слаженно расступились, пропуская вперед низкорослых крепышей в причудливых, будто зачарованных волшбой архимага латах — блестящих, закрывающих все тело, сверкавших на солнце, словно гибкие зеркала. Головы венчали странные шлемы, округлые, чуть приплюснутые, с такими же зеркальными, что и латы, забралами.

Гномы — разумеется, это были они! — держали наперевес короткие железные палки с широким цилиндром-утолщением на конце. На спинах у каждого из подземников был закреплен высокий серебристый ранец, от которого к странному оружию тянулись непонятные трубки и шланги. Языки белого, раскаленного до предела пламени с яростным ревом выплеснулись прямо на отчаянно кидавшихся в контратаку эльфов. Зрелище было жутким — Дивные сгорали практически мгновенно, осыпаясь вниз кучками невесомого пепла.

— Что это за оружие? — ошарашенно спросил Вемиш у толпившихся рядом военачальников.

— Знаменитые трубы гномьего огня, — весело проорал один из генералов, в сильнейшем возбуждении притопывая на месте, — они еще называют его плазэ… плазмы… плазмуметами! Давай, бородатые, поджарьте ушастых!

Вемиш, помолчав секунду, тоже радостно завопил: это была еще не окончательная победа, но уж точно ее начало — эльфы начали медленно отступать. Да, их стрелы и знаменитые «живые» клинки еще собирали обильную жатву, а боевые звери и жуткого вида птицы еще рвали людей в клочья и плевали с небес ядом, но это уже была агония. Плотные шеренги уверенно теснили Перворожденных, отвоевывая у них метр за метром. На каждого Дивного набрасывалось сразу несколько солдат, поддерживаемых магами, и исход схватки оказывался одинаковым — эльф падал на землю, заливая ее собственной кровью, а люди равнодушно переступали через него и шли дальше.

А впереди, далеко обогнав передовые войсковые порядки, неторопливо катился, все вырастая в размерах, зловещий магический вал, коему было предначертано довершить страшную картину разрушения. И теперь уже никто: ни люди, ни гномы, ни даже сами эльфы — не сомневался в том, что ему удастся это сделать…

Тириэль, наблюдавший за происходящим при помощи картинки, что демонстрировал ему дух-помощник, зло выругался. Продолжать драться было самоубийством. Хитрость, увы, не удалась. Эльфы не ожидали от людей такой магии, как не ждали и столь откровенного предательства со стороны бывшего собрата. И даже навечно исчезнувшая Стена Жизни сегодня оказалась не на стороне Дивных: непреодолимая для них преграда не позволила тайно укрыть воинов под сенью своих ветвей, оставив им лишь узкую полосу зарослей перед ней, а много ли их там разместишь?…

— Передайте приказ войскам отходить к Стене Смерти — попробуем закрепиться там! — резко бросил он заместителю. Тот торопливо выбежал из зала, не расслышав продолжения фразы, ему, впрочем, и не адресованной: — …если, конечно, там вообще будет, где закрепиться…

Тириэль невидяще уставился на висящее перед ним в воздухе изображение.

Там умирали эльфы. Там погибал его народ. Там готовилось выйти из тысячелетнего плена великое зло…

— «…и напьется земля крови своих первых детей, и день на время обратится в ночь. А после встанет плоть от плоти врага на защиту мира, и спину ему прикроет сама смерть…» — нараспев прочел Тириэль знакомые с детства слова Книги.

— Сама смерть, — повторил он задумчиво и печально, — знать бы еще, чья?

ГЛАВА 22

Если бы он заранее знал, что все будет именно так, то наверняка попытался бы найти иной способ проникнуть в Запретную Пустошь. Да и вообще, мало того, что он опоздал, не успев перехватить Пришельца на подходе, так еще и напоролся на человеческий разведотряд. Правда, последнее его скорее порадовало, нежели наоборот: испытанный в деле Поражающий Тьмой превзошел самые смелые ожидания полуэльфа! Зачарованный клинок не только с легкостью сделал Кэлахира победителем в короткой схватке с четырьмя разведчиками, попутно подпитав себя жизненной энергией убитых, но и открыл ему очередную из своих, гм, способностей, что ли? Полуэльф знал, что клинки Перворожденных обладают, в некотором смысле, зачатками сознания. То ли они перенимали часть сущности своего владельца во время ритуала Посвящения, то ли что-то еще — Кэлахир знал об этом не слишком много: «родственнички» весьма неохотно делились с ним сокровенными тайнами своего народа. Основную часть знаний он почерпнул у Темных эльфов, которые были более открыты — до всего остального же приходилось доходить нелегким и опасным методом проб и ошибок. Подход к этой проблеме, правда, у двух ветвей расы Перворожденных разительно отличался, ну да ладно, хоть что-то удалось узнать, и то хорошо! И вот ведь в чем заключался парадокс: два первых меча были получены Кэлахиром по праву выдержавшего финальные испытания для претендентов на звание мастера клинка, но истинного единения с оружием у него никогда не было! Возможно, по причине его нечистой крови, а возможно, это было следствием изощренного издевательства настоящих Перворожденных, не желавших признавать его за равного. Нет, мечи Кэлахира, конечно, могли значительно больше, нежели обычные клинки, но тех чудес, что демонстрировали клинки наставников, он от них не мог добиться, как ни старался. А вот Поражающий Тьмой сам «обратился» к нему. Это не значило, естественно, что клинок вдруг взял, да и заговорил, просто в какой-то момент Кэлахир понял, что цепочка неясных образов, возникавших время от времени в голове, принадлежит вовсе не его сознанию! Когда же полуэльф проверил свою ауру на предмет вражеской магической атаки, то обнаружил, что от яблока рукояти Поражающего к нему тянется тонкая энергетическая нить. Именно по ней клинок пытался общаться с Кэлахиром — это было похоже на неуклюжую попытку щенка ткнуться носом в руку хозяина. Полуэльф осторожно помог мечу, аккуратно направив крохотную частицу своей жизненной энергии по этому каналу, желая «приручить» клинок… и едва не погиб! Поражающий чуть не взорвался в его руках, панически бросив в голову Кэлахира образ скорчившегося, будто от дикой боли, лезвия. Полуэльфу с огромным трудом удалось его успокоить. Еще больших трудов стоило понять, что его меч питается исключительно энергией мертвых! В принципе, Кэлахир не увидел в этом ничего страшного — оружие на то и оружие, чтобы пить кровь врагов — лицемерие окружающих, считавших приспособления для отнятия жизни чем-то светлым и возвышенным, всегда вызывало у него кривую ухмылку. Так что голод мечу не грозил, о чем Кэлахир ему немедленно и сообщил, получив в ответ мысленный образ, исполненный безграничного обожания и благодарности. После схватки с разведчиками меч продемонстрировал полуэльфу, что теперь он может подчинять себе противника — достаточно было клинку попробовать чужой крови, и спустя некоторое (весьма небольшое) время враг терял волю к сопротивлению и покорно застывал перед Кэлахиром. В запале схватки полуэльф снес головы двоим людям, даже не обратив внимания, что они стоят пред ним, бессильно уронив руки. Да, такого он не видел ни у одного из своих учителей! Правда, оставалось неясным, на какое именно время меч обездвиживал врагов, но полуэльф искренне считал, что у него еще будет возможность узнать это. Кэлахир мечтательно улыбнулся, представив на миг, что он теперь сможет сделать кое с кем из самых ненавистных врагов: достаточно было слегка оцарапать их Поражающим, и он получал над ними полную власть!

— Ты действительно «поражаешь тьмой», окутывая чужое сознание пеленой покорности! — восхищенно похвалил полуэльф оружие, любовно протирая мягкой тряпицей бездонно-черное лезвие. Теплая и одновременно ледяная волна радости была ему ответом.

Кэлахир даже хотел бросить свой второй меч — «Водомерку», что когда-то вручили ему в Лиственном Доме. Он опасался вражды двух мечей — больно уж они были разными, но Поражающий, на удивление, воспринял коллегу вполне благосклонно и даже с некоторым любопытством. А «Водомерка»… она просто молчала, привычно обещая владельцу помощь в бою, но и не более того. И полуэльф, немного поколебавшись, возвратил старое оружие в ножны. Впереди наверняка было много схваток, и пренебрегать испытанным клинком, пожалуй, все-таки не стоило.

Падение Стены Жизни застало Кэлахира, когда он, очистив сознание от посторонних мыслей, пробовал обнаружить через эфир ауру Пришельца или его Перворожденной спутницы. Сравнимо это было с горным камнепадом, что обрушивается на зазевавшегося путника — мощный, вышибающий дух удар, после которого навеки меркнет свет и душа отлетает вон из раздавленного камнями тела. Нет, Кэлахир не погиб. В последнюю долю секунды он успел «перескочить» на другой уровень восприятия реальности и отсидеться там до тех пор, пока не успокоилось энергополе Дальира. А «волны» по всему миру прошлись действительно страшные! Сложно даже подсчитать, сколько гадалок, медиумов, неопытных волшебников или просто излишне восприимчивых к магии людей лишились разума, а то и жизни во время этой катастрофы!

Кэлахир, с опаской подглядывающий «из-за угла» на творившееся, с искренним недоумением узнал в примененных для разрушения защитного барьера заклинаниях волшбу школы Дарующ… ну да — Забытых! Был на Дальире такой эльфийский клан, подвергшийся, как говорили, тотальному уничтожению со стороны своих же соплеменников. Выходит, ошибались? Полуэльф не знал точно, в чем была причина столь жестокой кары, тем более что этот клан отнюдь не являлся Темным, в свое время, напротив, считаясь одним из самых великих Светлых домов. Но вот затем… затем его обитатели перешли некую грань, и на них была объявлена безжалостная охота. Дошло до того, что высокомерные гордецы эльфы обратились за помощью к людям и гномам. И самое интересное, эту помощь получили! А после и вовсе было объявлено, что этот клан вычеркивается из списков Великого Древа, его священная тотемная ветвь ритуально сжигается, а само название дома решено никогда не упоминать, употребляя в отношении его только безликое «Забытые». Один из учителей Кэлахира как-то показал ему характерные черты плетения заклинаний из арсенала магов Забытых, тут же оговорившись, что вряд ли ему когда-нибудь доведется с ними столкнуться — мол, сделал он это лишь для общего развития своего подопечного. Получается, и наставник тоже ошибся, ошибся впервые в жизни…

Был и еще один момент, который здорово озадачил Кэлахира — уровень заклинаний, примененных для уничтожения защитного барьера, был высочайшим. Полуэльф оценил его рангом никак не ниже «мага — наставника клана», хотя по всем признакам выходило, что это мог быть и один из принцев Дома. Но поверить в это было просто немыслимо — знать клана подлежала уничтожению в первую очередь, и охотились за каждым ее представителем до тех пор, пока он не погибал. И это в обычных разборках между Домами, а здесь речь шла об объявленном вне закона клане!

Все эти и другие схожие мысли стремительно пронеслись в голове Кэлахира в то время, как его подхватил бушующий магический поток и понес, безжалостно подбрасывая и перекидывая с «волны» на «волну». Сначала полуэльф решил было посопротивляться, но первая же попытка сплести заклинание была жестко пресечена разошедшимся не на шутку волшебным штормом. Кэлахира просто спеленали наподобие мухи, попавшей в паутину, и вся разница была лишь в том, что он был связан энергетическими жгутами, а не ловчей сетью плотоядного насекомого. Наивная попытка освободиться привела лишь к еще более болезненным ощущениям, и Кэлахир понял, что лучше смириться, поджидая подходящего для освобождения случая, нежели бессмысленно тратить силы. Покорившись неизбежному, он сосредоточился на созерцании тех мест, по которым (или над которыми, поскольку понятие «верха» и «низа» для плывущего в магическом потоке — вещь субъективная!) несла его стихия. Тем паче, что сейчас он находился в местах, куда раньше была закрыта дорога для всех обитателей Дальира, — за Стеной Жизни! Впрочем, пока смотреть было особо и не на что — та же земля, те же растения. Никаких тебе чудовищ, невиданных чудес, заброшенных замков… Вот тебе и запретное место! А болтали-то с придыханием: «там ТАКОЕ!!!» Пустозвоны! Сюда бы их сейчас! Ну где, объясните, «небесные чертоги», «хранилища Ангелов» или, к примеру, «сокровища Ушедших»?! Где Древние Тайны?! Нет тут ничего подобного!

Кэлахир поймал себя на мысли, что происходящее отчего-то не вызывает в нем особенного ужаса, волнения или же излишнего восторга. И это при всей нереальности этих удивительных событий! Разве еще вчера можно было предположить, что падет одна из нерушимых, казалось бы, твердынь мира — Стена Жизни, а ничем не выдающийся полуэльф станет первым, кому посчастливится оказаться на таинственных землях? Впрочем, первым ли? Интересно, а Пришелец смог пройти через защитные барьеры? Полуэльф не успел должным образом настроить свое сознание на поиск вражеской ауры и пребывал в полнейшей неизвестности относительно его местонахождения. Так же обстояло дело и с глупой эльфийкой, составлявшей компанию чужаку.

— О-ох! — только и смог выдавить увлекшийся размышлениями Кэлахир, упустив момент, когда его несчастное тело было самым безжалостным образом брошено на неожиданно возникшую преграду. — Это же… Стена Смерти! — с ужасом осознал полуэльф мгновением позже. Вместе с этим пришло ясное понимание того, что он до сих пор жив лишь потому, что по-прежнему окружен пленившим его магическим потоком. Но ведь в любую секунду все могло измениться, и отнюдь не в лучшую сторону — что, собственно, мешает разъяренной сопротивлением стихии походя разнести подхваченную невесть для чего щепку в клочья? Самое печальное, что сделать-то он ничего и не может, слишком уж несопоставимы силы! Оставалось рассчитывать только на быструю победу несущего его заклинания над магией Стены Смерти. И Кэлахир истово обратился ко всем известным ему богам, моля помочь даже не ему самому, а тому неведомому колдуну из проклятого клана, что творил сейчас свою чудовищную волшбу. Помогло это или нет — полуэльф никогда, никому и ни во что, кроме, разве что, собственных сил и способностей, не верил, — но и за вторую защитную Стену проникнуть ему удалось. Точнее, влететь, пребольно врезавшись в какое-то препятствие — магический шторм пробил на мгновение дыру в барьере, внес за него полуэльфа, но на большее его пока не хватило. Стена Смерти пусть и с трудом, но сумела отразить эту атаку.

Для полуэльфа так и осталось загадкой, послышалось ему — или он на самом деле расслышал в момент прохождения через защиту Запретной Пустоши прозвучавший в его голове голос, который произнес какую-то сущую бессмыслицу, нечто вроде: «…несакц… несанс… несанкционированное проникновение в запретную зону… сбой-чего-то-там…» — так, что ли? Не формула заклинания, не молитва, полная чушь…

Зашипев от боли, словно рассерженный кот, Кэлахир, прокатившись по земле, вскочил на ноги и замер в оборонительной стойке, настороженно ощупывая пространство всеми возможными способами — и магией, и органами чувств.

Тишина…

Темнота…

Темнота?!!

Да, именно темнота! А точнее говоря — стремительно закрывающая просинь неба Тьма, взбирающаяся по невидимой стене. Кэлахир с трудом осознал, что видит, как атакующее заклинание наползает на Стену Смерти — очень, мягко говоря, необычное зрелище! И стена тоже очень необычная… собственно, никакая и не стена, оказывается, а исполинский купол.

В этот момент неожиданно сработало оставленное без внимания в круговороте событий заклинание поиска. Кэлахир сначала никак на это не отреагировал, разглядывая величественную и грозную картину противоборства двух могущественных сил, с трудом укладывающуюся в его голове. Но секундой спустя спохватился:

— Значит, Пришельцу… ха, и той забавной девчонке тоже удалось проникнуть в Запретную Пустошь! — осклабился полуэльф. — Что ж, тем лучше, не надо будет гоняться за вами по лесам. Ну а прошлых ошибок мы уж как-нибудь постараемся избежать… Будем надеяться, защита, — он с опаской глянул вверх, на целиком скрывшийся под черной волной невидимый купол, — выдержит? — с этими словами Кэлахир негромко произнес Слово. Его глаза немедленно перестроились на иное зрение, подобное тому, что используют Темные эльфы и гномы в своих подземельях, и полуэльф огляделся. Он стоял посреди широкой улицы. Городской улицы — это Кэлахир понял почти сразу — тут и там виднелись оплывшие от времени силуэты разрушенных зданий. Некоторые выглядели почти целыми, другие давно обратились в руины — то ли тоже от времени, то ли от воздействия какого-то оружия. Похоже, что не магического — ни малейших остаточных эманации он не чувствовал. А вот посмертные эманации погибших под руинами… Впрочем, ладно, рассматривать древний город — равно, как и пытаться использовать последние муки погибших, времени не было.

Определившись с направлением, полуэльф неожиданно подумал, что ему вовсе не обязательно куда-то бежать — творить волшбу Короткого Пути он умел. Причем не только того пути, что использовали Светлые эльфы — когда сама природа Дальира, откликаясь на зов мага, «спрямляла» его дорогу, «отодвигая» в сторону мешавшие движению овраги, горы, деревья, кусты, а истинного Астрального Пути, память о котором сохранили лишь их Темные собратья. Пути, позволяющего, пусть и ценой немалых магических усилий, мгновенно покрывать практически любые расстояния, неожиданно возникая на страх врагам (да, пожалуй, и друзьям тоже) в самом неподходящем для них месте.

Сориентировав астральный портал по заклинанию поиска, Кэлахир выхватил Поражающего Тьмой и резко рубанул наискось, сверху вниз, выписывая в воздухе идеальную окружность и одновременно инициируя заклинание. Вокруг полуэльфа заклубился черный вихрь, даже еще более черный, чем навалившаяся на Запретную Пустошь тьма, и он стрелой понесся сквозь послушно разверзшееся пространство, страстно желая оказаться лицом к лицу с чужаком…

В этот раз Кэлахир не стал медлить и играть в честную схватку, атаковав немедленно. Как, впрочем, и Алексей. С выброшенного в сторону капитана лезвия сорвалось заклинание — грязно-белая, похожая на дымный жгут, молния, — и одновременно пистолет в его руке истерично закашлялся. Магическая молния ударила Алексея точно в середину груди, однако, опрокидываясь навзничь, он успел заметить, что и его выстрелы достигли цели. Полуэльф, не желавший повторения прошлых ошибок, подготовился, как ему казалось, к любому повороту событий; к использованию противником любой подвластной ему магии. Недаром для первого удара он избрал именно посмертие — проклятия погибших на поляне разведчиков, и тех, убитых странными зомби, и изрубленных его собственным мечом. Заклинание, против которого не существовало никакой магической защиты, как не может быть защиты от истинной и конечной смерти. Но он, конечно же, не мог предугадать, что в тот миг в руке капитана окажется оружие Древних, не имеющее к магии ровным счетом никакого отношения. Как не предусмотрел Кэлахир и вбитого годами службы боевого рефлекса: «противник на линии огня — оружие в руке — огонь на поражение». Невесомый ледяной саван еще не успел окутать падающего Алексея, когда три из пяти выпущенных пуль попали в цель. Мертвые, не несущие в себе ни капли волшебства кусочки стали, латуни и свинца прошли сквозь магическую защиту Кэлахира, ударив его в грудь, и он, как и его враг, опрокинулся на спину. Боль захлестнула полуэльфа, но еще сильнее была захлестнувшая сознание ярость: победить ненавистного Пришельца ценой собственной жизни не входило в его планы. Другое дело, ценой жизни чужой! Например, вот ее… Скрипнув зубами, захлебываясь собственной кровью, Кэлахир перевернулся на бок и очертил пылающим тьмой клинком круг. Каркающие хриплые Слова магической формулы вырывались из его рта вместе с каплями крови. Магический поток пришел в движение, отзываясь на волшбу тех, кто называл себя Темными эльфами, и в задрожавшем воздухе начала формироваться еще одна воронка. Захрипев, полуэльф пополз к неподвижно лежащей Яллаттан. Воронка, с каждым мгновением все больше и больше наполняющаяся тьмой, послушно двинулась следом, готовясь принять в свои объятия вызвавшего ее мага.

— Не-ет… — просипел Алексей, не в силах разжать сжимающую горло хватку ледяных пальцев погибших людей, чьи предсмертные мучения стали сущностью страшного заклинания. Эфемерный кокон посмертия почти сомкнулся вокруг него, передавленное горло не пропускало воздуха, а в глаза уже пытливо смотрели пустые глазницы мертвых: «Ну и что ты сделаешь, живой? Какая магия способна справиться с теми, кого уже нет? Так что же ты сделаешь?»

А в десятке метров вошедшая в полную силу воронка-смерч уже накрыла собой Кэлахира и Яллаттан, и он ничего не мог с этим поделать. Его враг уцелел, и не просто уцелел, но и покидал поле короткого боя, забирая с собой пленного… пленную! Забирая с собой Яллаттан, его единственную… да нет, не женщину — спутницу, друга, боевого товарища, совсем недавно готового ценой своей жизни выкупить у смерти его жизнь. И единственное, что ему оставалось, едва ли не впервые в жизни бессильно скрежетать зубами… «Что же ты сделаешь? — безмолвно продолжали вопрошать тем временем бестелесные голоса, словно ожидая от Алексея какого-то ответа. Вопрошать, одновременно все сильнее сжимая смертельные объятья. Что… же… ты… сделаешь?»

— Отец… — уже почти провалившись в черную бездну, мысленно позвал капитан. Позвал, на самом деле не надеясь быть услышанным и почти уже не веря в их недавнюю встречу.

— Это не магия, — неузнаваемый, вовсе не похожий на отцовский голос шел издалека, будто пробиваясь сквозь забившую уши вату. — Посмертие — не заклинание и не волшебство, это лишь ловушка для неупокоенных душ. Чудовище, порожденное лишенным истинной Веры странным миром. Твоя ярость, страх или ненависть лишь укрепят оковы, подарив ему еще одного раба… и увеличат страдание остальных несчастных. Но ЧТО делать, ты должен понять САМ. Это очень несложно…

— Я… кажется… понял, — слова, даже непроизнесенные вслух, давались с трудом: сознание из последних сил пыталось удержаться на краю ледяной пропасти. — И правда… совсем… просто…

И все же он нашел в себе силы произнести то, чего до него, возможно, не произносил еще никто в этом мире:

— Я… не… держу… на… вас… зла… вы… СВОБОДНЫ… аминь…

Стискивающий горло ледяной обруч разжался, и Алексей сделал первый мучительный вдох — несмотря на всю бестелесность посмертия, шея болела так, словно душили его по-настоящему, грамотным локтевым двуручным захватом. По телу еще пробегали волны холода, однако от брошенного полуэльфом заклинания (или НЕ заклинания — Алексей еще не до конца разобрался, что это было на самом деле) не осталось ни малейшего следа. С трудом сев, капитан огляделся. Он снова был один, ни полуэльфа, ни Яллаттан рядом не было. Лишь пятно окончательно мертвой земли посреди мертвого города…

Что ж, его переиграли; пусть не вчистую, но переиграли — раздобывший где-то новый меч противник вышел из боя со счетом «один-один». Сравнял-таки, подлец!

Поднимаясь на ноги, Алексей зло ухмыльнулся: что ж, ничья не устроит никого из них. И, значит, им еще предстоит встретиться. В последний раз…

А сейчас ему понадобится Сила, очень много магической Силы. И наплевать, что гул наступающей на город армии все ближе и ближе. На-пле-вать!

Он должен найти Яллаттан…

ГЛАВА 23

Изначальный Поток с готовностью отозвался на призыв Алексея — отозвался, принял в свои объятия, застыл в ожидании, но и не более того. Что делать дальше, капитан не знал. Найти эльфийку, создав заклинание Поиска… легко сказать! Он мог — наверное, мог — придать Силе любую форму, но вот как обратить ее в действие! Этого Алексей просто не знал. Магия — не обученная собака, которой достаточно скомандовать «ищи», и она станет искать. Да и то сказать: даже самой умной на свете ищейке нужно как минимум дать понюхать вещь, принадлежавшую разыскиваемому. А что может «дать» он? Представить себе пропавшую девушку? Попытаться вспомнить что-то с ней связанное? Или…

Алексей судорожно сунул руку во внутренний карман — подаренный Яллаттан мешочек-кассаат оказался на месте. Что там она говорила? Дала его специально, чтоб отвести глаза и ему, и Эллмиттану? Значит, в нем есть ее магия? Попробовать? Но, опять же, как именно попробовать?

Прикрыв глаза и заставив себя не замечать приближающихся криков, капитан окунулся в Поток, пытаясь понять, реагирует ли он на подарок эльфийки. Магическая река… да, пусть будет именно река, так привычнее… зажатый в руке кассаат — словно огибаемый течением камень… посмотреть, что будет… Повинуясь воле неумелого чародея, поток Изначальной Силы обрел форму, с каждым мгновением становясь все более и более похожим на стремительную реку, а кассаат — на погруженный в бегущие волны отшлифованный течением камень. Спустя еще миг Алексей увидел отходящие от него и тут же смешивающиеся с неудержимым течением слабенькие магические волны. И, понимая, что не сможет долго удерживать «картинку», мысленно выкрикнул-приказал: «ГДЕ?» Как ни странно, Изначальное приняло его не облеченную в привычные Слова магической формулы просьбу-команду. Перед закрытыми глазами на миг появилась мрачная черная башня, затем изображение поплыло, размазалось, и Алексей, впервые за свою более чем короткую карьеру волшебника, испытал боль магического отката — вызванное им к жизни заклинание столкнулось с чужой магией, тысячу лет защищавшей башню, рикошетом возвращаясь назад. Удар. Вспышка. Боль. Тьма…

Алексей медленно потряс головой, приходя в себя. Он по-прежнему стоял неподалеку от космического транспорта — все, в том числе и кратковременное отключение сознания, произошло столь быстро, что он даже не успел упасть. А в том, что он на какие-то доли мгновения «выключился», капитан отчего-то нисколько не сомневался. Как и в том, где сейчас находится эльфийка и его противник — уж не он ли, кстати, шарахнул ответным заклинанием? Хотя нет, вряд ли — перед глазами капитана еще стояли крохотные султанчики крови, вздымаемые попавшими в тело полуэльфа пулями. Убить он его, к сожалению, вряд ли убил — маг все-таки, и неслабый, но способности к волшбе на некоторое время лишил наверняка! Хотя бы просто за счет болевого шока.

Окончательно придя в себя, Алексей на несколько секунд задумался. Ну и как ему сейчас поступить? Судя по пройденному с Яллаттан расстоянию… он поморщился, тут же одернув себя: заткнись, капитан! А ну, не думать о ней… время пока не пришло — думать! И команды такой не было! Так вот, судя по пройденному расстоянию, наступающие уже достаточно близко, гораздо ближе, нежели башня, до которой, даже взяв правильный темп, бежать никак не меньше нескольких часов. Конечно, если предположить, основываясь на виденных и слышанных фактах, — что в Дальир пришла настоящая большая война, то они сюда не просто так бегут, а бегут, преодолевая чье-то («чье» — пока не важно, вынесем за скобки) неслабое сопротивление, значит… Гм, да ни хрена это не значит! Все одно не успеть: если у них найдутся толковые командиры, они сумеют прорвать сопротивление или обойти его с флангов. Придется или в руинах прятаться, или в бой вступать, что глупо — и сам погибнет, и Яллаттан не спасет!..

Башня, конечно, приоритет «номер-раз», но до нее еще надо добраться, желательно живым. А пока, хочешь не хочешь, придется менять планы и искать укрытие. Тогда встречный вопрос: чем, собственно, не укрытие вся эта груда древнего высокотехнологического хлама? Если, конечно, удастся внутрь пробраться? Решай, капитан, решай…

Алексей медленно обернулся к нависающему над ним кораблю, неожиданно вспомнив отцовский рассказ: «…даже сам „Эльф“ превратился из памятника в один из резервных КП, благо включить его во всепланетную Сеть…» Вот он, его новый план! Если корабль использовался в последней войне, возможно, внутри осталось что-либо интересное. Наивно, конечно, и вилами по воде писано, но… Одно дело просто прятаться, совсем другое — прятаться, реализуя вероятно-выполнимый план. На сем глубокомысленные изыскания Алексея и окончились, как окончилась и недолгая дорога к кораблю: до оплавленной не то прохождением сквозь атмосферу, не то уничтожившим город термоядерным взрывом обшивки уже можно было достать рукой. Вот только смысла в этом капитан не видел: контуры всех наружных люков — или как там их называют наши всезнающие фантасты? «Вакуум-шлюзов»? — напрочь скрывали потеки оплавившегося защитного покрытия. Или доступ в корабль когда-то осуществлялся с противоположного борта, или после Войны Ангелов в него уже просто никто не входил. Последнее — хреново особенно: он все-таки отнюдь не рыцарь-джедай, чтобы даже при помощи меча силы — если вообще еще раз сумеет его создать! — прорубить эту броню. Ладно, пока все понятно… Тяжело вздохнув, капитан прикинул расстояние. Метров семьсот вдоль борта, затем обогнуть лобовую полусферу и дальше по обстоятельствам. Угораздило же их выйти почти точно посередине корабля! А наступающие, между прочим, на месте не стоят, орут вон все сильнее! Привычно осмотревшись, Алексей побежал в обход гигантского корпуса.

Самой меньшей из свалившихся на него проблем было незнание о том, как пользоваться магическим порталом.

Что именно за броня использовалась на космических транспортах двадцать второго века, капитан не знал. Но, видимо, не слишком качественная — противоположный («противонаправленный к вектору светового излучения ЯВ», если по-умному) борт корабля выглядел намного лучше. Застывших причудливыми узорами потеков расплавленного металла хватало и здесь, но не настолько явных, как он видел раньше. Конечно, разбирайся Алексей чуть лучше в космической технике недалекого уже будущего, он бы догадался, что причина вовсе не в слабости брони, а в том, что потерявший при прохождении атмосферы почти восемьдесят процентов пространственной защиты транспорт просто не мог противостоять еще и излучению прогремевшего всего в нескольких километрах ядерного взрыва.

Но он этого не знал, продолжая удивляться конструкторам, отправившим в космос «вовсе не защищенный корабль»… который, тем не менее, прекрасно простоял под открытым небом тысячу лет!

Повезло ему примерно на двухсотом метре — приоткрытый почти на метр двустворчатый люк, пусть и расположенный на высоте, минимум в два раза превышавшей рост Алексея, давал надежду на относительно комфортное проникновение внутрь. А если выворотить из земли вон ту решетку, когда-то, видимо, ограждавшую древний памятник по периметру… Занесенная землей почти на три четверти высоты ограда, естественно, не поддалась, зато успевший ободрать ладони спецназовец неожиданно начал хохотать. Ни истерикой, ни даже нормальной реакцией на стрессовую ситуацию это не было: просто Алексей вдруг взглянул на себя со стороны. Он, подчинивший недоступную той же Яллаттан (ма-а-алчать, капитан!) или короткоухому ублюдку магию, сейчас не может забраться аж на четырехметровую высоту! Ха-ха-ха! Вот именно. А ведь может, должен суметь… ну, или быстренько научиться. Или просто захотеть. Кое-кто, вон, порталами пользуется, а ему всего-то и надо, что преодолеть считаные метры, хотелось бы только знать, КАК? В конце концов, капитан решил не изобретать велосипед и не прыгать выше головы. Он просто потянулся к Изначальному Потоку, справедливо рассудив, что уж как-нибудь разберется, во что именно обратить его мощь. Обратил, не мудрствуя лукаво, просто выворотив магией из земли несговорчивую железяку и той же магией прислонив ее к борту. Глупо, конечно, — Алексей догадывался, что магическая лестница должна выглядеть как-то совсем иначе, однако тратить время на эксперименты с послушной его воле, но не слишком-то желающей помочь силой не стал. Капитан мрачно смерил взглядом перелопаченную землю — о возмущении магического эфира он предпочел вовсе не думать, догадываясь, на сколько порядков меньше силы потратил бы на эту пустяковую волшбу опытный чародей. Опытный — да, ну а для него, пожалуй, и так сойдет. С магией в этом месте сейчас такое творится, что все равно никто ничего не заметит. Крякнув, Алексей ухватился за проржавевшие прутья…

РГА-ГА-АХ! ДА-ДА-ДА-ДАХ! БА-А-АХ! — на смену подступающему все ближе ору и топоту пришел до боли знакомый грохот канонады. Точнее, не совсем на смену: грохот сотен выстрелов и взрывов теперь смешивался с криками тысяч атакующих. Атака, похоже, натолкнулась на серьезное и весьма неожиданное сопротивление. Или наоборот, сами наступающие применили нечто, чего от них вряд ли ожидали оборонявшиеся.

Капитан в несколько движений поднялся наверх. Подумал было о пистолете и лишь криво усмехнулся: что ему может угрожать внутри этого древнего металлолома? Летучие мыши, разве что. А вот снаружи… снаружи — то да! Кстати, он, оказывается, большой молодец, что решил укрыться в корабле: то, что там сейчас грохочет, явно куда подальнобойнее стрел будет! Подтянувшись, он перелез через приподнятую над палубой рампу, по которой некогда скользили многотонные створки, и скрылся в люке. Огляделся, на всякий случай отступив в сторону от освещенного проема. Похоже, и на самом деле шлюз — пятнадцатиметровый горизонтальный пенал, оканчивающийся раскрытым внутренним люком, тоже двустворчатым. Высота метра три, ширина — пять. Кучи нанесенного снаружи песка и мусора под ногами, холодно отблескивающие металлические стены, мутные бельма ламп под потолком — все. Нечего осматривать. Но зато и какое-то родное ощущение: не сказочное Средиземье с магией, мечами и латниками, а родимый земной урбанизм пополам с технократизмом. Одним словом, «хоум, свит хоум», как говорят устами Голливуда заклятые заокеанские друзья.

Давненько уже молчавший внутренний голос, однако ж, не удержался от язвительного комментария: «Ха, ну конечно, Средиземье, как же! Доктор Толкиен, знаешь ли, только и делал, что писал о баллистических ракетах в твердых гномьих руках! И вообще, Лехинс, тебе еще не кажется, что здесь все с ног на голову перевернуто? Ну ладно, попал бы ты куда в прошлое — эпосы-сказания, эльфы-драконы, все дела. Но в будущее?! Не задумывался, стратег, отчего здесь все в точности так, как в нашей фэнтези, нет? А зря, надо было бы задуматься, а то ведь наоборот как-то получается, понимаешь? Вроде как следствие опережает причину…»

— Заткнись, достал, — мрачно осадил невидимого комментатора капитан. Вслух осадил — таиться здесь явно было не от кого. И вообще — контузии, последняя, не далее как вчера, бесследно не проходят: больной имеет полное право сам с собой поговорить. «С умным человеком пообщаться», — как любил в таких случаях выражаться отец. Зачем-то потрогав стену — просто покрытый небольшим слоем окислов металл, Алексей двинулся вперед. И лишь дойдя до внутреннего люка, неожиданно понял, что там, внутри транспорта, очень даже темно. Пришлось останавливаться и доставать из разгрузки фонарик — часа на три в экономном режиме должно хватить. Подлое «второе я» хотело было что-то сказать, но лишь сокрушенно вздохнуло. Впрочем, капитан уже и сам понял, что: светоч. Простейшее заклинание, позволяющее, если верить захваченной врагом эльфийке, светиться сколь угодно долго. Вот только как его сделать, этот самый светоч-люминус? Он даже и не почувствовал, что за магию пустила в ход Яллаттан, создавая своего светлячка, — не до того было. Зато сейчас очень даже «до того».

Поколебавшись несколько секунд, Алексей все же потянулся к Силе. Наверняка ведь огненная магия, которую он, пусть и, гм, с перегибами, уже почти освоил… Главное, снова не переусердствовать — погибнуть в расплавленном металле — это, знаете ли…

Прикрыв глаза и представив себе висящий в воздухе бело-голубой шарик, спецназовец попытался вычленить из замершего в ожидании Изначального Потока знакомую компоненту, однако не успел — неплотно сжатых век коснулся мягкий неяркий свет.

В метре от лица висел, чуть покачиваясь, желанный светоч.

— Думаешь? — пробормотал Алексей, внезапно понимая, что произошло: он захотел создать люминус (какое все-таки дурацкое название, на тайный орден похоже!) — он его и создал. Есть магическая сила, есть осмысленное желание, а вот того, что стоит между ними — собственно, волшбы, заклинания, магической формулы или слова — выходит, НЕТ?! Для всех в этом мире есть, а для него — нет?! То есть получается, если бы он, захотев создать себе лестницу, не стал думать о том, как использовать для этого старую железяку, а пожелал создать именно лестницу, то он бы ее и получил?! Так, что ли?! Однако…

Глядя сквозь ожидающего приказа светлячка, капитан хмыкнул: да уж, вот именно, что «однако». Значит, вот о чем говорил старый эльф, уверяя, что он может создать себе меч таким, каким его представит? А он, дурак, и не понял, все какие-то аналогии с прочитанным искал! Хотя местным-то, похоже, и аналогий никаких не надо — ну, не слушается их магия без заклинаний да жестов, и все тут! А его слушается… Сморгнув, капитан потряс головой, будто это могло заставить его мысли течь в более конструктивном направлении. В смысле, от вопросов к ответам, а не наоборот. Или и вправду в этом мире все как-то неправильно, как-то вверх тормашками? «Это неправильная Сила. И она делает неправильную магию».

А с другой стороны — ну и чем он недоволен? Умеешь управляться с Силой напрямую, так и скажи спасибо! Большущее такое спасибо. Иди и надери задницу ушастому говнюку, спаси девчонку, попутно избавь мир от зла и прочих, блин, эманации, и домой. И так уже задержался дальше некуда, инструктор, видать, кипятком писает оттого, что лучший боец на простейшем тесте срезался. Ладно, хорош демагогию разводить. В иные времена ему этих мыслей и на сутки бы хватило. С лихвой, но при условии экономного расходования, ясное дело. Теория выглядит заманчиво, а с практикой… ну и с практикой тоже разберемся. Со временем. Вздохнув, Алексей мысленно приказал светочу плыть вперед и, перешагнув через порог внутреннего шлюзового люка, двинулся следом. Последнее, что он выяснил, прежде чем углубиться в недра колониального транспорта, было то, что магией, похоже, можно управлять в очень даже произвольной форме. Понятливая в Дальире магия оказалась. По крайней мере, идиотский мысленный приказ: «Дистанция три метра, от пола — метр, шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству, вспышка — провокация, понял — не понял — выполнять, все, пошел», — был воспринят люминусом вполне адекватно…

Внутри все оказалось примерно таким, как Алексей и представлял — не ошиблись, стало быть, демиурги, не зря бумагу переводили! Кроме того, здесь было куда как тише: грохот канонады теперь доносился лишь сквозь открытый люк. Шлюзовая камера вывела его в один из трюмов — здоровенное и совершенно пустое помещение, по наружной стене которого шел ряд разнокалиберных двух- или трехстворчатых люков. К каждому шлюзу подходила идущая пониже потолка погрузочно-разгрузочная балка, под самым потолком тянулись сотни трубопроводов, трасс, кабель-пакетов и прочей дребедени. Палуба здесь тоже оказалась присыпана слоем нанесенного снаружи песка и пыли — врывающемуся сквозь раскрытый вакуум-створ ветру было где разгуляться за тысячу лет. Больше осматривать оказалось просто нечего, в чем капитан убедился, прибавив светочу «мощности» и заставив его пролететь вдоль всего трюма. Пусто, пыльно и уныло. Ну, разве что еще «кисло», не в жаргонном смысле, а в химическом: большая часть металлических предметов оказалась покрыта слоем окислов или ржавчины.

«Что было ценного — вывезли, остальное — разворовали», — резюмировал спецназовец, прикидывая, что делать дальше: все ведущие из трюма двери были заперты. В принципе, это даже неплохо — больше шансов, что внутри все уцелело, если не в первозданном, то хотя бы в «довоенном» виде, однако туда еще надо было попасть. Даже будучи весьма далеким от космонавтики человеком, Алексей хорошо представлял, какой толщины и прочности должны быть двери, отделяющие внутренние отсеки от наружных трюмов. Не менее хорошо он представлял, что открывающая двери автоматика вряд ли работает, да и на ручное управление — какие-то утопленные в стенные ниши рычаги и штурвалы — тоже особой надежды нет. Здесь, конечно, более-менее сухо, ни дождь, ни снег внутрь попасть не могли, но тысяча лет, знаете ли, не шутки! Это вам не какой-нибудь гитлеровский бункер шестидесятилетней давности вскрыть, не дверь в заброшенное бомбоубежище. Металл, между прочим, тоже взаимно диффундировать умеет. Но попытаться, прежде чем применять магию, стоило, хотя бы из вежливости. Ведь он здесь все-таки гость, зачем же еще до первой рюмки начинать хозяйское добро ломать?

Однако Алексей ошибся во всем, даже в последнем утверждении. Магию применять не пришлось, механизм ручного отпирания двери, как только он разобрался с его устройством, исправно сработал, и дверь, хоть с жутким скрежетом и хрустом осыпающейся ржавчины, убралась в стену. Капитан удивленно хмыкнул, решив, что это все еще сказывается защитное действие того консервирующего состава, которым некогда были заполнены все внутренние помещения корабля.

В том, что он здесь гость, Алексей тоже ошибся.

Скорее, его стоило назвать не вписанным в судовую роль родственником члена команды. Правда, он об этом пока не догадывался.

Бесконечно длинный, разделенный убранными в ниши герметичными переборками, коридор, протянувшийся вдоль всего огромного корабля. Стены — сотни дверей, створчатых люков, забранных решетками шахт грузовых подъемников. Полустершиеся от времени настенные указатели — номера трюмов на одной, пояснения, какой боковой ход куда ведет, — на другой. Заглубленные в пол направляющие, по которым когда-то двигались погрузчики и транспортные кары. Тысячи километров трубопроводов и кабельных трасс под потолком. Технократический лабиринт из компьютерной игры, гигантский искусственный город будущего, выстроенный с режущим взгляд рационализмом ультрасовременный Ковчег. Металл, пластик, композитные сплавы, снова металл. Вполне пригодный для дыхания воздух и равномерный нетронутый слой мелкой пыли кругом — таким предстал Алексею большой колониальный транспорт «Эльф» изнутри. Нечего было и думать самостоятельно разобраться в хитросплетениях бесчисленных ходов и сотен помещений, технических, жилых, рекреационных, командно-административных, грузовых…

Успев пройти почти триста метров, Алексей в замешательстве остановился перед безразлично пялившимся на него встроенным в стену монитором, покрытым толстым слоем все той же сероватой пыли, одним из многих, встреченных по дороге. Ну и что дальше? Наворачивать, теряя драгоценное время, километры внутри этого древнего чудовища? Искать? Что, простите, искать? Выход в упомянутую отцом «всепланетную сеть»? Так он может быть где угодно и откуда угодно, хоть вон с этого компа на стене. Подняться в рубку, о которой тоже рассказал отец, назвавший ее «нулевой точкой»? Пожалуй, это самое логичное, но как это сделать? Он ведь даже не знает, где…

В полуметре тускло засветился покрытый слоем многовековых отложений монитор, и Алексей замер: это еще что такое?! Ответ на один из его вопросов или очередной прикол мира будущего, в который его забросило неведомое заклинание прошлого? И в тот же миг прямо в голове раздалось:

«Обнаружено несанкционированное биологическое присутствие на борту. Результат предварительного сканирования… нет данных. Визуальный контакт… нет данных. Автоматическая авторизация… нет данных. Для дальнейшей идентификации просьба воспользоваться встроенным в терминал ретиносканером[3] или папиллографом».

Фантастику капитан, как уже говорилось раньше, читал. Поэтому, едва услышав это в собственной голове, он немедленно огляделся, помимо монитора, обнаружив под слоем пыли несколько не замеченных ранее приспособлений. Аж целых два: повторяющий контур ладони настенный экран — и нечто, к чему, судя по внешнему виду, следовало подносить лицо для считывания сосудистого рисунка сетчатки. Мгновение поколебавшись, Алексей отер пыль и выполнил оба действия, как и ожидалось, без особого результата:

— Результат отрицательный. Если вы настаиваете на завершении полного цикла идентификации, пожалуйста, подтвердите. Система переведена в режим ожидания.

— Да, — неожиданно даже для самого себя и совершенно ни на что не надеясь, мысленно ответил капитан, — подтверждаю.

— Команда принята, — равнодушно отрапортовался невидимый телепат… или телепатка: голос явно был женским. Механическим, неживым, но именно женским. — Для лазерного считывания генетического кода, пожалуйста, еще раз приложите ладонь к сенсорной панели.

Пожав плечами — еще скажите, что это все всерьез! — Алексей вернул руку на светящуюся слабым голубым светом пластину. Свет под ладонью стал значительно ярче, затем и вовсе внезапно полыхнул, обжигая загрубевшую кожу. Выругавшись про себя, капитан отдернул руку — не хватало еще только пострадать из-за какого-нибудь сбоя в древней системе! Да и вообще, хватит дурью маяться, надо искать какую-нибудь дорогу на самый верх, к рубке. Может, там что интересного отыщется? А не отыщется, так оттуда по крайней мере наверняка будет видно, кто и с кем воюет.

Однако «древняя система», кажется, имела на этот счет свое мнение. Очень неожиданное мнение:

— Анализ нуклеотидных последовательностей ДНК успешно завершен. Идентификация окончена. Приношу извинения за задержку, старший офицер Астафьев, виртуальная система управления транспортом «Эльф» активирована. Жду указаний.

Первое, о чем подумал в этот миг Алексей, было то, что дважды в день понимать значение выражения «шандарахнуло» — это уж слишком. Второе — что его фамилия, конечно, не такая уж и редкая, но и не настолько часто встречается, чтобы имело место ТАКОЕ совпадение. Особенно учитывая заверения Яллаттан о том, что Запретная Пустошь была закрыта от всего мира именно магией его собственной крови.

«Кажется, стать случайным участником местных событий уже хрен удастся», — пришедшая следом мысль его не слишком обрадовала.

Зато немедленно отреагировала разговаривающая женским голосом «виртуальная система управления»:

— Команда некорректна. Сформулируйте иначе или воспользуйтесь для ввода задачи ближайшим терминалом.

Капитан тупо уставился в пыльный монитор, по поверхности которого уже побежали какие-то значки, — и неожиданно решился:

— Мне необходимо попасть в рубку управления. Немедленно.

— Принято, команда корректна. Телепортационный канал будет настроен в течение семи секунд. Запустить процесс?

— Да, — шалея от собственной храбрости (или глупости), подтвердил капитан.

— Пожалуйста, убедитесь, что вы не находитесь в физическом контакте с материальными объектами массой более пятидесяти стандартных килограммов. Готовность пять секунд. Тестирование системы завершено. Две секунды. Одна. Ноль.

Воздух вокруг Алексея уплотнился, замерцал голубоватым сиянием, превращаясь в протянувшийся от пола до потолка цилиндр. Вспышка, стремительная «смена кадра». Вместо металлических стен коридора — огромный полусферический зал, вместо полутьмы — окрашенный интенсивно-розовым предзакатный свет. И только верный люминус, о котором капитан совершенно позабыл, бледным шариком висит в двух метрах от лица: магии было наплевать на технологию.

Впрочем, взаимно…

ГЛАВА 24

— Мой господин! Наши авангардные части прижали остроухих к границам запретных территорий. Архимаг просил передать, что эльфы, скорее всего, постараются там и закрепиться — они вряд ли решатся пересечь Стену Смерти, даже если будут уверены, что она полностью уничтожена. Многовековые традиции и суеверия им так просто не отбросить! Поэтому у нас появляется великолепный шанс завершить кампанию одним блестящим ударом. Еще одно последнее усилие, и весь Край станет вотчиной людей. Только людей! — с нажимом добавил посланник Онтуэго и склонился в почтительном поклоне перед Вемишем.

Доминус напряженно слушал, нервно теребя худыми длинными пальцами эфес своего меча. Свита толклась за его спиной возле столов с картами, негромко переговариваясь, обмениваясь впечатлениями от слов гонца, раздавая указания посыльным, что ожидали неподалеку. В общем, рутинная работа штаба во время боевого похода.

Вроде бы все привычно и понятно. Но Вемиш постоянно бился над одной мыслью, что занозой засела у него в голове и постоянно отвлекала от насущных проблем — что-то они все же упустили! Что-то забыли!

Но что?!

Доминус болезненно поморщился и вяло кивнул гонцу, ожидающему ответа, показывая, что все услышал, понял и более его не задерживает — немедленного ответа не будет. Да он, собственно, и не был нужен. Онтуэго и сам знал, что ему делать, и просто уведомлял господ командиров о происходящем, предоставляя возможность поучаствовать в завершении победоносного похода. Войти в историю, так сказать, ибо у этой войны были все шансы стать легендарной! Помощник архимага вновь быстро поклонился и осторожно вышел из командирского шатра. Генералы, быстро просчитав дальнейшие события на основании последних поступивших данных, уже прикинули на картах свои ответные действия и ждали лишь окончательного одобрения доминуса. Вемиш дежурно похмурил лоб, слушая торопливые объяснения военачальников, вежливо поддакнул там, где это было нужно, и аккуратно подписал соответствующие приказы, заверив их своей походной печатью. Дальше военная машина завертелась уже без его участия. Делегаты связи торопливо вскакивали в седла, торопясь донести до войск распоряжения командиров; гном, оставленный для этих же целей в человеческой ставке, склонился над своим непонятным устройством с длинным металлическим хлыстом, выброшенным вверх, и начал что-то тихо бубнить в маленькую решетчатую трубку; дежурные маги погрузились в состояние медитации, устремившись в астрал. Все были заняты.

И только глава похода потерянно вышел из шатра, лениво махнул вытянувшимся было охранникам и не торопясь двинулся к своей палатке. Доминус решил самолично убедиться в том, что все идет как надо, взглянув на кипевшую битву через волшебное зеркало, что в любой момент готов был предоставить его доверенный маг.

Тириэль привычно парировал удар, скользнул под руку противника и нанес укол в горло. Кожаный доспех латника, благодаря специальным стальным вставкам, превосходно защищал торс, пах и предплечья, но шея оставалась чуточку открытой, и эльф воспользовался этим в полной мере. В принципе, он мог бы, наверное, пробить и броню врага, усилив свой клинок соответствующим заклинанием, но сил на это уже почти не осталось — слишком долго длился бой, и запасы магической энергии почти полностью истощились. Поэтому приходилось полагаться на свое мастерство мечника. И пока оно не подводило — люди не слишком рвались встать на пути у страшного демона смерти, залитого с ног до головы чужой кровью и вращающего словно бы без малейшего намека на усталость свой широкий, отливающий зеленью рунный клинок. Дивный посторонился, позволяя трупу упасть, и быстро огляделся. Что ж, и эту атаку им удалось отбить. Люди отступили. Ненадолго, в этом Тириэль ни секунды не сомневался, но отступили. Им тоже требовалось некоторое время, чтобы перегруппировать силы, заменить измученные тяжелым боем передовые цепи на свежие, резервные.

Резервы! Эльф горько усмехнулся. Если бы у его народа были такие же ресурсы живой силы, как и у людей, разве отступали бы они под натиском врага? Скорее наоборот, враг бы бежал от них, забыв обо всем на свете, и страстно желал лишь одного — не попасться на глаза Перворожденным. Но что толку в пустых мечтаниях? А значит, надо грамотно распорядиться теми силами, что имеются. И наплевать, что осталось их немного — эльфы еще преподадут презренным человечкам подобающий урок почтения к расе Перворожденных! Тириэль плотно сжал в руке древний амулет — небольшую металлическую пластинку, что на простой тесемке висела у него на груди. Это было одним из последних средств, которым он намеревался воспользоваться, чтобы остановить врага. И, видят боги, как он не хотел его применять! Но время пришло, эльф понял это ясно и отчетливо. Просто в какой-то миг перед глазами вдруг полыхнуло багровым и нежный голос тихо шепнул ему: «Пора!» Рука напряглась, сжимая амулет все сильнее и сильнее — до тех пор, пока верхняя часть пластины неожиданно не поддалась под пальцами, проворачиваясь вокруг своей оси. Сухой щелчок, с которым половинка совершила полный оборот, засвидетельствовал активацию амулета. Впрочем, что именно это означало, Тириэль не знал.

Повинуясь команде, поредевшие цепи эльфов совершили четкий маневр и неторопливо отступили за невидимую границу, возле которой недавно кипела жаркая битва. Даже в эту тяжелую минуту Тириэль не мог не восхититься отменной выучкой своих бойцов. Многие из них были ранены, все неимоверно устали, но ни один не выказал слабости. И это при том, что каждый эльф знал, где он сейчас находится и куда приказывает двигаться их командир! Не один воин содрогнулся при этом в душе, но следование долгу было превыше предрассудков, и они выполнили приказ. Армия Дивных прошла через то место, где недавно возвышалась неприступная Стена Смерти, и вступила на территорию Запретной Пустоши.

Завидев это, люди пришли в негодование — они были уверены, что Перворожденные никогда не осмелятся на этот шаг. Теперь же их придется преследовать на территории, овеянной жутковатой славой. И пускай маги уверяют, что прежняя опасность канула в небытие — кто его знает? Недовольно ворча и ругаясь, пехотинцы двинулись вслед за отступающими эльфами. Один из нетерпеливых командиров выкрикнул приказ, и его лучники дали бесполезный, в общем-то, залп. Но он неожиданно оказался к месту: солдаты увидели, что стрелы беспрепятственно пересекли в воздухе невидимую границу. Не громыхнул небесный гром, не раскололи небеса молнии, не пала на головы святотатцев кара богов. Люди приободрились и радостно закричали, ускоряя шаг. Они стремились поскорее настичь исчезающих за полуразрушенными домами Дивных.

Противный скрежет проржавевшего металла расслышали немногие. Однако многие увидели, как вздрогнула, разверзаясь, выжженная солнцем земля. Кто-то остановился, намереваясь броситься назад, кто-то истошно заорал, призывая на помощь магов, чтобы те уничтожили мертвяков, которых, как решили находившиеся в первых рядах воины, подняли коварные эльфы. Но это было нечто иное, нежели живы е-мертвые. Нечто вовсе иное. Низкие полукруглые башенки, слегка приплюснутые сверху и некогда окрашенные в блеклый цвет пожухлой листвы, плавно выезжали из бетонированных шахт и подземных капониров, где они дремали огромное множество лет. Обдирая остатки краски, сдвигались защитные кожухи, разъезжались створки люков и броневые заслонки, выдвигались в боевое положение системы наведения и отслеживания целей. Получив питание, пришли в движение радары и лазерные целеуказатели, недобрым красноватым цветом засветились похожие на глаза былинных чудовищ зрачки инфракрасных систем наведения. Завыли электромоторы автоматов заряжания, подавая из скрытых глубоко под землей казематов запасные боекомплекты и готовясь сменить опустевшие кассеты, пусковые контейнеры и блоки разовой накачки лазерного оружия. Исчадие далекого и позабытого прошлого просыпалось по воле своих давным-давно сгинувших в безвестье создателей от долгого летаргического сна…

Хищные тонкие стволы излучателей, мрачные жерла спаренных и счетверенных скорострельных пушек-автоматов, угловатые короба и тубусы пусковых контейнеров безошибочно отыскивали цели. Автоматике понадобилось всего несколько секунд, чтобы все бездействовавшие тысячу лет цепи электронных нервов ожили и вышли на заложенный в базах данных боевой уровень. Быстродействующие тактические компьютеры проанализировали обстановку, определяя порядок действий, захватывая, распределяя и удерживая в памяти будущие цели.

А потом наступил ад!..

«… и уронили Ангелы свое оружие на землю, и поглотила его земля… Но придет день, когда огненные мечи вновь увидят небо. И хоть не будет рука хозяев сжимать их, но будут они разить по воле их… И прольется кровь, и будет призвана сберечь саму Жизнь…»

На самом деле никто, разумеется, не мог помнить, как бежали из обреченного города его обитатели. И как скорчившийся от боли в изуродованном теле человек, умирающий в операторском кресле одного из командных пунктов, отдал срывающимся голосом последний приказ. Приказ, что должен был воздвигнуть последний рубеж защиты между миром живых и миром распоясавшейся смерти. А сейчас невероятно далекие потомки обитателей города вновь ступили на эту землю, и равнодушная смерть гостеприимно распахнула перед ними свои холодные объятия. Они умирали, проклиная неведомых демонов, что в клочья рвали их тела стремительным железом, жгли хрупкую плоть яростно ревущим пламенем, обращали ее в невесомый пар летающими снарядами, в которых гномы опознали бы дальних родственников своих «летающих рыбин», уничтоживших эльфийские Средоточия.

Конечно, не все огневые точки опоясывающей Заветную Пустошь линии обороны отозвались на поданный эльфийским «амулетом» сигнал. Примерно треть была уничтожена вызванными ядерным взрывом подвижками почвы, а почти все остальные не перенесли многолетнего ожидания. Однако и тех четырех, что сохранили заложенную конструкторами боевую функциональность, хватало с лихвой. Хватало, несмотря на то, что в двух оживших башнях после первых же выстрелов отказали несколько орудий, а одна вообще взлетела на воздух из-за взрыва боекомплекта. Да еще быстро сориентировавшиеся гномы в самом начале схватки сумели передать координаты новых целей на позиции и удачно накрыть ближайшую к ним башню зарядом своих ракетных установок. Побежавшие было в панике пехотинцы остановились. Правда, главную роль в этом сыграли не надсадные вопли командиров, а невидимая стена, что воздвигли чародеи на пути отступающих войск. Ну а уж когда в дело вступили сержантские дубинки, солдаты, сначала тихо ругаясь, а потом все больше и больше зверея, ринулись вперед, прямо на хлеставшие смертью амбразуры. Страх пред неведомыми чудищами холодил кровь, но люди держали удар. Да, они потеряли сотни бойцов, но на их место вставали новые тысячи. Полковые маги били по врагу выжигающими все огненными шарами, швыряли в него ледяные стрелы, от касания которых раскаленные стволы разрывало в клочья, обрушивали каменный град. Гномы бесстрашно подбирались к амбразурам, забрасывая их небольшими металлическими шариками, в которых спали маленькие солнца, или жгли огневые точки потоками своего знаменитого огня. Пехотинцы ожесточенно (и в основном безрезультатно) рубили изрыгающие смерть стволы клинками, лучники выпускали стрелы, усиленные заклинаниями разрушения. Раненые в последнем героическом порыве наваливались на страшные орудия, стремясь завалить их своими телами. А их товарищи двигались вперед, шаг за шагом, метр за метром. Люди отчаянно карабкались через груды тел — всем войском будто овладело боевое безумие, и все мечтали только об одном: добраться до плюющегося огнем врага и сокрушить его! Любой ценой! Они шли вперед…

Не зная, что своим мужеством и доблестью приближают гибель мира…

И ветер пел им заупокойную…

Даже тем, кто был еще жив…

Архимаг раздраженно грыз ухоженные ногти, с досадой наблюдая за вновь развернувшимся сражением. Он, к своему глубочайшему сожалению, не мог сейчас ничем помочь — специфика его магического искусства делала бессильными все творимые им заклинания в схватке с бездушным, мертвым противником. Если бы у него была хоть капелька жизни, даже самая ничтожная капелька, он бы запросто стер неожиданно и не к месту возникший на пути объединенного войска заслон в порошок. В прах! В ничто!!! Но сейчас он мог лишь бессильно ругаться, надеясь на то, что людям все-таки удастся преодолеть этот барьер. Онту-эго внимательно наблюдал за действиями боевых магов других школ, встречая радостными восклицаниями каждое удачное, попавшее в цель заклинание.

— Ничего! Осталось совсем немного! — шептал архимаг, глядя яростно сверкавшими глазами на медленное, но неуклонное продвижение войск. Кто мог подумать, что не посвященные во все подробности Плана эльфы ухитрятся активировать древнее оружие?! И как же не вовремя! Как ненавистно и тягостно было ожидание; и как он надеялся, что этому долгому ожиданию пришел конец, но… что поделать, похоже, придется еще немного подождать. Совсем немного — все в любом случае должно закончиться сегодня ночью.

Ну, а это? Это еще не его бой. Ему же следует подготовиться к нанесению воистину последнего удара. День Отмщения близок, близок, как никогда — разве мог он, принц-воин могущественного и грозного клана, предполагать, что вынужден будет скрываться среди ничтожных людишек и бояться каждой подозрительной тени, каждого шороха, видя в них посланных по его следу безжалостных убийц?! Как это было унизительно! А постоянная необходимость скрывать лицо под глубоким капюшоном чародейского балахона? А заклинание, делающее хриплым его совершенный голос?! А… впрочем, довольно! Нынче он стоит на священной земле. Стоит, как ее владыка и хозяин, и никто не сможет помешать ему достичь задуманного! Даже люди — эти наивные создания надеются, что он станет их послушным орудием. Глупцы! Это он, Онтуэго дер-Ливуорен, использует их, не более того. Хотя… разве может настоящий пастух презирать или ненавидеть свое стадо? Что там, кстати, у них? Ага, они уже почти прошли через холмы, изрыгающие смерть. Ах, как все же медленно! Каждая прошедшая секунда отдаляет миг его триумфа! Ну да не страшно, к счастью, теперь уже ничего нельзя повернуть назад…

Эльфы торопливо двигались по улицам полуразрушенного города, чутко прислушиваясь к канонаде грохотавшего за их спинами боя. Все воины прекрасно понимали, что Стражам Запретной Пустоши вряд ли удастся надолго задержать впавших в боевое неистовство людей. И поэтому следовало как можно более рационально использовать каждое мгновение передышки и занять новые оборонительные позиции.

Тириэль, поглядывавший изредка глазами парившего над городом боевого сокола на окружавшую местность, уверенно вел части Дивных к навечно замершей громадине Небесного Чертога. Честно говоря, полководец не был до конца уверен в том, что это позволит выиграть битву. Но полученные много лет тому назад еще от отца указания недвусмысленно предписывали ему поступить именно так, если судьба забросит его когда-нибудь на территорию Запретной Пустоши. Тириэль не мог даже представить себе, откуда в его роду было известно о находившихся в этом древнем месте постройках. И тем более он не понимал, что на самом деле представляет собой «небесный чертог». Тириэль просто свято следовал данному некогда слову: в случае угрозы самому существованию эльфийской расы использовать амулет, полученный в день совершеннолетия. Использовать, а затем до последнего оборонять некогда спустившийся на землю Дальира дом звездных странников — Первоэльфов. Отец туманно сказал тогда, что так велит Книга Жизни. Правда, потом Тириэль так и не смог найти в великой Книге ничего похожего, кроме разве что неясной фразы о «плоти от плоти врага, вставшего на защиту мира» и о «смерти, что поможет ему». Но до конца понять значение этих слов ему так и не удалось — он лишь предположил, что они относятся как раз к нынешним событиям, и терпеливо делал все от него зависящее, дабы претворить их в жизнь. И Тириэль был полон решимости исполнить данный обет. Вот только одно мешало ему достойно встретить этот, возможно последний, бой — другое обещание. Даже нет, не обещание, а Литания Проклятия, что ясно говорила о необходимости отплатить подлым гномам за их чудовищное злодеяние. Ведь его клятва была услышана, а значит, он не мог сгинуть просто так — Предвечный Лес не принял бы не сдержавшего клятвы лжеца!

Впрочем, эльф утешил себя, что у него всегда будет возможность успеть произнести Последнее Заклинание…

Отринув сомнения и колебания, военачальник снова был готов взглянуть в глаза настоящему, чтобы превратить его в будущее. В будущее, где ему и его народу было бы отведено достойное место. И первые шаги для этого уже были сделаны — их путь лежал к неведомой «нулевой точке».

Как и остальные эльфы, Тириэль с жадным любопытством разглядывал остатки древнего города, восхищаясь той мощью, что когда-то была подвластна предкам. Время немало потрудилось над некогда величественными зданиями, но и сейчас можно было увидеть в оплывших очертаниях то великолепие, что заложили в них давно исчезнувшие строители. Ни в одном нынешнем городе Дальира не было ничего подобного. Ходили, правда, смутные слухи о неких Призрачных Замках, что могут свести с ума своим совершенством, но кто их видел на самом деле, эти замки? А вот Запретная Пустошь сейчас раскинулась перед изумленными эльфами и с каждым мгновением раскрывала все новые и новые грани своей неожиданной красоты. Но к этому чувству примешивалась и легкая настороженность — насколько же сильным должно было быть зло, что все здесь погубило? И подспудно возникала гадкая мыслишка: если даже могущественные предки пали в борьбе с неведомым злом, есть ли хоть какие-то шансы у их потомков?

Да-да, Тириэль — в отличие от большинства своих соплеменников — знал о том, каково происхождение его народа. Не все, разумеется, знал, ибо за долгие годы, прошедшие с Войны Ангелов, навечно ушли не только прямые очевидцы тех далеких событий, но и очевидцы очевидцев. Да и не считали нужным старейшины распространять это крайне неудобное знание среди Дивного народа. К счастью, семья Тириэля принадлежала к числу посвященных в тайну, и потому воин знал, как все было на самом деле. Вот только сомнения… Куда от них убежать, если гнездятся они в твоей голове да нашептывают, что все может оказаться напрасным?!. Но, стоп, хватит бесплодных терзаний и мучительных раздумий! Отряд достиг своей цели — неподалеку от замерших в немом восторге Перворожденных во всей своей, мягко говоря, непривычной красе предстал легендарный Небесный Чертог. Он гордо устремлялся в неспешно темнеющее сумеречное небо, и даже многочисленные раны, испещрявшие его могучее тело, не могли уронить того достоинства и мощи, что излучал весь его облик. Чертог был похож на могучего великана, решившего немного отдохнуть после тяжелого сражения, но по-прежнему готового воспрянуть в прежнем блеске! Что ж, эльфы помогут ему в этом — так велит Книга. Ну, а если это не спасет, значит, так суждено богами. Тириэль зычно скомандовал, и идущие первыми воины рассыпались по укромным местам, перекрывая подступы к Небесному Чертогу и готовясь встретить врага. Никто из них не знал, что движет их командирами, но каждый твердо был уверен, что полководцы знают свое дело.

Эллмиттан, вставший рядом с Тириэлем, искоса взглянул на закаменевшее лицо сородича, и негромко сказал:

— О чем думаешь, брат?

— Он был здесь. Ты ведь тоже почувствовал его магию? И вечно лезущая не в свои дела глупая девчонка с ним. Вот только того, что произошло потом, я не могу понять — слишком много магических возмущений кругом…

Эллмиттан кивнул:

— Да, я почувствовал. Он несколько раз взывал к Силе… и не только он, — прислушавшись к чему-то внутри себя, он добавил после короткой паузы: — Впрочем, он и сейчас здесь. Внутри Чертога. Я ощущаю, как просыпается древнее волшебство. И оно отозвалось именно на его кровь.

— Как странно, — задумчиво пробормотал Тириэль в ответ. — Раньше мне казалось, что это всего лишь легенда. Отголосок давно минувших дней. Миф…

— …и еще более странно ощущать себя персонажем этого мифа, правда? — понимающе усмехнулся Эллмиттан.

— Пожалуй, — согласно кивнул Тириэль. — Я бы многое отдал, чтобы жить в иное время, но… — он беспомощно пожал плечами. Друг понимающе покачал головой и на мгновение сжал его ладонь. — Пусть будет так, как будет! — решительно произнес он и медленно потянул из ножен меч: — Надеюсь, что он действительно откроет нам дорогу в небеса!..

Если бы Тириэль в этот миг не был так поглощен своими размышлениями, он бы премного удивился, заметив короткий чуть пренебрежительный взгляд Эллмиттана, исподтишка брошенный в ответ на его слова.

Но он ничего не заметил…

ГЛАВА 25

Алексей огляделся: похоже, он на месте. Рубка управления? Ну, наверное: чем еще может быть эта тридцатиметровая в диаметре полусфера? Большие, пять на три метра, обзорные экраны, с левого борта замутненные огненной волной близкого ядерного взрыва, от которой не спасли убранные в корпус броневые щиты; идущий сверху вниз пятью невысокими уступами пол; ряды приборных консолей перед пилотскими креслами-ложементами; утопленная в потолок трехметровая полусфера из какого-то серебристого металла. Рубка управления настоящего космического корабля… и он, капитан (хм, капитан, говорите?) российского спецназа Алексей Астафьев, никогда, даже в детстве, не мечтавший стать космонавтом, в ней. Дурдом…

— Процесс телепортационного переноса успешно завершен, — отчитался бесплотный голос. — Дальнейшие указания?

Алексей беспомощно огляделся — какие еще указания?! Он что, что-то здесь решает? Или да, решает? Попробовать? Как там она говорила?

— Состояние… ну, то есть статус системы управления? — Алексей лихорадочно вспоминал читаную фантастику, пытаясь подобрать понятные невидимой собеседнице слова. — Отчет?

— Запрос принят. Провожу диагностику. Расчетное время — одна минута двадцать семь секунд. Озвучить обратный отсчет?

— Нет, — вовремя догадавшийся, что ничего, кроме бессмысленного перечисления убывающих цифр, это не принесет, отказался Алексей.

— Принято, — равнодушно согласился голос. Капитан пожал плечами и подошел к одному из иллюминаторов, силясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь его потерявшую былую прозрачность поверхность. Как назло, на нужную ему сторону выходили именно помутневшие экраны — кроме размытых клубов дыма и отдельных световых пятен, рассмотреть ничего не удавалось, звуковое же сопровождение и вовсе отсутствовало, не в силах пробиться через слой бронированного кварцевого стекла. Засада…

Зато расположенная почти прямо по курсу корабля башня виднелась достаточно хорошо. Правда, рассматривать там особенно было нечего — слишком далеко. По крайней мере, без достаточно мощной оптики, способной побороть слепоту близких сумерек. Наплевав на слой пыли, Алексей опустился в ближайшее кресло, оказавшееся на удивление удобным. Из чего сделано выстилающее его покрытие, он не знал, но прошедшая со времен посадки бездна лет, похоже, вовсе была над ним не властна.

— Диагностика завершена, — жизнерадостно сообщила добровольная помощница. — Статус системы желтый. Функциональная готовность пятьдесят восемь процентов. Канал связи с планетарной компьютерной сетью активен на восемьдесят три процента с вероятностью дальнейшего повышения. Орбитальная спутниковая сеть функциональна на сорок три процента. Восемь спутников вне зоны досягаемости. Офицер Астафьев, подтвердите необходимость диагностики вспомогательных подсистем корабля?

— Подтверждаю, — мрачно буркнул капитан вслух, поудобнее устраиваясь в эргономичном ложементе. Как бы оно ни было, хоть отдохнет пока. — Валяй…

— Благодарю, офицер. Последняя команда некорректна и не будет исполнена. Выполняю команду с большим приоритетом. Перейти на вербальный прием команд?

— Ну… да, — догадавшись, о чем разговор, согласился Алексей.

Несколько секунд ничего не происходило, точнее, не так чтобы совсем уж ничего: расслабившись и полуприкрыв глаза, Алексей наблюдал, как один за другим загораются покрытые вездесущей пылью мониторы. Один, другой, третий… зрелище убаюкивало.

— Выполнено! — сержантским голосом рявкнуло в мозгах, вырывая капитана из состояния сладкой полудремы — «вербальный прием», видимо, не предполагал и вербальной передачи. — Полная диагностика подсистем завершена. Активность реакторов — ноль процентов. Активность бортовых боевых систем — ноль процентов. Активность силовой защиты прочного корпуса — ноль процентов. Активность систем жизнеобеспечения — десять процентов с возможностью дальнейшего повышения. Активность…

— Спасибо, ясно. Отбой, — не раскрывая глаз, вяло отмахнулся Алексей. — Э… кстати, как мне тебя называть?

— Виртуальная система управления большим колониальным транспортом «Эльф», — вполне ожидаемо ответила собеседница. И совершенно неожиданно добавила: — Раньше вы называли меня Верка или Верочка.

— К… когда это раньше?

— Последнее обращение от вашего имени поступило одну тысячу семьдесят три года два месяца семнадцать дней двадцать часов пятьдесят три минуты сорок две стандартные секунды назад, — спокойно, словно о чем-то само собой разумеющемся, сообщила Верка. — Возможная погрешность — плюс-минус стандартная секунда за период в десять тысяч стандартных лет. Отсчет произведен по энергетическим колебаниям атома рубидия бортового хронометра.

Алексей замер, медленно открыв глаза. Вот, значит, как? Тысячу лет этот уничтоженный войной мир превращался в то, чем является сейчас!.. И все эти долгие годы виртуальная система управления хранила в своих базах данных образец ДНК некоего «старшего офицера Астафьева», его однофамильца, генетического двойника и, возможно, родственника — никак иначе объяснить происходящее Алексей не мог. Ошибки — при таком количестве совпадений — явно быть не могло. И, значит, он действительно накрепко повязан с этим миром; и это именно его ждали столько лет те, кто хоть раз прикасался к древним пророчествам о Пришельце. Вот только… отчего же отец так ничего ему об этом и не рассказал?! Не счел нужным? Или тогда время еще не пришло? А сейчас, сейчас оно пришло, это время? Отец… — последнее слово капитан произнес вслух.

Переключившаяся в голосовой режим виртуальная Верка немедленно отреагировала:

— Команда некорректна.

— Это не команда, — буркнул капитан, которого уже начала слегка раздражать непонятливость компьютерной системы. — Лучше скажи: вон та башня по курсу корабля — ты можешь ее показать ближе? Здесь есть какие-нибудь оптические приборы?

— Какую команду считать наиболее приоритетной к исполнению? — деловито поинтересовалась Верка. — Активировать систему внешнего наблюдения? Задействовать орбитальную сеть? Использовать собственные голографические камеры объекта?

— А хрен его… — Алексей осекся — выслушивать очередное «команда некорректна» не хотелось. — Просто покажи башню. Любым способом.

— Принято. Активирована система внешнего наблюдения. Изображение указанного объекта выводится на ваш локальный визуал. Коэффициент приближения — восемь.

В воздухе над запыленной поверхностью ближайшей к Алексею консоли появился большой, примерно метровый голографический экран, большую часть которого занимала увеличившаяся в размере башня. Точнее — сама башня и целый комплекс расположенных позади нее строений, скрытых от взгляда окружающими руинами и расстоянием, — эта часть города менее всего пострадала во время бомбардировки. Затаив дыхание, словно малейшее колебание воздуха могло поколебать зависшее в воздухе изображение, капитан рассматривал узилище Яллаттан. Да, действительно, башня — мощное, на первый взгляд, метров сорока пяти высотой и двадцати с лишним в цоколе, сооружение, немного сужающееся кверху и покрытое снаружи квадратными плитами иссиня-черного цвета. То ли какая-то броня, то ли вовсе резиноподобное, словно на подводной лодке, покрытие — некоторые пластины отвалились от времени, обнажив замшелый серо-желтый железобетон стен. Несколько узких прямоугольных окон, закрытых бронированными ставнями-заслонками. Плоская крыша, некогда заставленная множеством каких-то металлических конструкций или антенн, ныне в большинстве своем упавших от старости или сметенных давним взрывом. Входа Алексей, как ни всматривался, обнаружить не сумел — видимо, последний находился с противоположной стороны. Расположенные позади башни здания тоже рассмотреть не удавалось, мешали руины и опоясывающий периметр двухметровый бетонный забор, частично обрушенный ударной волной. Да и вся картинка в целом, хоть и передаваемая с восьмикратным увеличением, показывала лишь фронтальную проекцию, ту, что открывалась при взгляде сквозь лобовые иллюминаторы.

— Можно осмотреть объект… э… с других сторон? Или сверху? — задумчиво вытягивая в трубочку губы, поинтересовался Алексей.

— Да. Система спутникового наблюдения активирована. Выберите режим. Визуальный обзор? Тепловое сканирование? Металлопоиск? Глубинное сканирование? Обнаружение излучений? Обнаружение биологических объектов?

— Ух, ничего ж себе (видимо, попривыкшая к его манере общения Верка терпеливо ждала, игнорируя очередную некорректную команду), сколько всего можно-то! Ладно, давай визуальный обзор.

— Поэтапное сканирование по секторам или непрерывная передача? Режимы управления изображением — тактильное управление или нейрооптический контакт? — злорадно осведомилась мстительная виртуальная система — уела-таки! Ткнула, можно сказать, носом!

— Поясни, что это означает, — признал поражение капитан.

— Поэтапное сканирование по секторам — передаваемое спутником изображение будет выводиться на экран локального визуала под углом зрения в сорок семь градусов к горизонтальной плоскости. Время статичной задержки каждого кадра — пять стандартных секунд, смена кадров поэтапная, против часовой стрелки. Непрерывная передача — задержка кадра не производится, смена кадров динамическая, скользящая, против часовой стрелки. Тактильное управление изображением — остановка сканирования и изменение параметров изображения при помощи касания концевой фалангой пальца интересующей детали изображения. Нейрооптический контакт — остановка сканирования и изменение параметров изображения будут осуществляться автоматически при задержке взгляда на интересующей детали изображения дольше, чем две стандартные секунды. Возможные комбинации управле…

— Понял, спасибо. Давай непрерывную передачу и это — как там оно? — «тактильное управление».

— Принято. Выполняю. — Картинка на экране вздрогнула и сменилась — теперь капитан видел уменьшившуюся в несколько раз башню одновременно и сверху, и сбоку. Не останавливаясь, изображение поползло вправо, как если бы передающая камера была установлена на облетающем башню вертолете. Вот только летел он очень уж медленно, этот вертолет — за секунду картинка едва ли смещалась на несколько метров. Впрочем, едва стена башни ушла за границу кадра, Алексей перестал об этом думать: его вниманием всецело завладел открывающийся вид. Зданий, стоявших позади башни, оказалось целых пять. Два ближайших — приземистые, вросшие в землю одноэтажные постройки-близнецы с плоскими полупровалившимися крышами и подозрительно знакомой архитектурой — разделяло огромное пустое пространство, заросшее травой и редкими корявыми деревцами. Эдакое заброшенное футбольное поле, на поверхности которого сквозь слой нанесенной за тысячелетие почвы кое-где еще просвечивал древний бетон. Остальные три постройки, стоявшие к ним перпендикулярно, были двухэтажными.

Но внимание Алексея с первых же секунд приковали вовсе не эти здания, а несколько застывших на открытом пространстве оплывших от времени металлических коробок, почти на треть корпуса занесенных землей. Коснувшись пальцем одной из них, он остановил кадр, увеличивая изображение и прекрасно зная, что именно увидит. Не узнать в этих некогда рационально-угловатых штуковинах боевые бронемашины военному человеку было нереально. Танки — не танки, скорее, нечто вроде БМП или гусеничных бэтээров, но что именно боевые машины — наверняка. Поигравшись несколько минут с «тактильным управлением», он открыл и еще множество говорящих за себя подробностей: отсутствие окон в стенах зданий, распахнутые двустворчатые двери отдельных боксов, вросший в землю многотонный заправщик под стеной. Теперь Алексей понял, отчего здания показались ему такими знакомыми — принципы строительства военных городков и хранилищ боевой техники, похоже, не зависели от прошедшего времени и расстояния от прародины-Земли. Потратив еще несколько минут на обзорную «видеоэкскурсию» по остальной территории — первая по счету двухэтажка была почти полностью разрушена, остальные сохранились лучше, разве что крыши просели да окна зияли уродливыми провалами, капитан, скорее по наитию, нежели из каких-то логических соображений, попросил показать растянувшийся на многие километры пустырь позади последнего в ряду здания. Так и не успевшая до конца сформироваться догадка оказалась верна: когда-то это был военный аэродром. В затянувших территорию зарослях до сих пор еще можно было разглядеть десятки полуподземных железобетонных ангаров — судя по закрытым, вросшим в землю воротам, летающие машины (интересно, какие?) из них вывести так и не успели. Правда, и ударная волна их тоже пощадила: это была наиболее удаленная от эпицентра точка бывшего городского предместья.

— Верка, — уже произнеся — совершенно автоматически! — это слово, Алексей вдруг понял, насколько по-дурацки оно все-таки звучит. — В базе данных сохранились сведения, что это за объект?

Виртуальная система, впрочем, восприняла подобное обращение совершенно нормально:

— Да. Спецобъект «прима». Гарнизон внутренней охраны. Сопутствующий объект — аэродром атмосферной авиации «восточный-один». Подробный отчет?

— Ну… давай.

— Объект специального назначения «прима». Энергетический отсек — четвертый подземный уровень. Головной модуль планетарной боевой компьютерной сети — третий подземный уровень. Центральный пульт управления — второй подземный уровень. Казармы гарнизона охраны — первый подземный и нулевой уровни. Надземные уровни с первого по десятый — вспомогательные помещения, жилые боксы и командные пункты атмосферной и орбитальной авиации, — Верка сделала короткую паузу и, убедившись, что «старший офицер Астафьев» не спешит комментировать полученную информацию, продолжила: — Аэродром «восточный-один». Атмосферная эскадрилья «Ястреб». Десять тяжелых штурмовых модулей многоцелевого назначения, десять легких перехватчиков, десять атакующих гравилетов огневой поддержки. Штатная численность гарнизона охраны, спецподразделения «Воины Забвения» — сто биологических единиц, штатная численность основного и резервного летного состава — восемьдесят человек, вспомогательный персонал объекта — сорок девять человек. Данные на 17 июля 2352 года. Данные за период с 18 июля 2352 года по настоящее время в базе данных отсутствуют.

— Что случилось 17 июля? — на самом деле прекрасно зная ответ, автоматически осведомился капитан, наводя медленно плывущее по экрану изображение обратно на башню.

— День «икс». Полная боевая активация планетарной компьютерной сети. Начало операции «Превентивный удар».

Алексей хмыкнул — от «операции Превентивный удар» за версту разило армейской казенщиной. Название «Война Ангелов» звучало куда как лучше — с тем же самым, впрочем, результатом. От перемены мест слагаемых число жертв, как известно, не меняется…

— Можешь показать башню изнутри?

— Задействовать собственные голографические камеры объекта? — с готовностью перефразировала команду Верка.

— Да, — почти уверенный в правильности поставленной задачи, капитан откинулся на спинку кресла.

Однако ответ едва не заставил его подпрыгнуть:

— Внимание! Приоритет «ноль»! Обнаружено биологическое присутствие в пределах ближнего периметра корабля! Количество объектов уточняется. Жду указаний.

— Показать можешь?

— Показываю, — изображение башни размазалось, экран потемнел, формируя новую картинку — теперь капитан видел огромный корабль, в рубке которого он находился, сверху и чуть сбоку. Вдоль всего правого борта лежала отброшенная закатным солнцем длинная тень, однако левый, обращенный в сторону гремевшей на подступах к городу схватки, был достаточно освещен. И именно с этой стороны к «Эльфу», неспешной волной обтекая исполинский корпус, подходили люди.

— Увеличение, — позабыв про всякое «тактильное управление», скомандовал Алексей, — покажи ближе.

Верка даже не стала произносить привычного «выполняю» и требовать смены режима управления. Картинка укрупнилась, наползая на экран, и замерла. Капитан несколько мгновений вглядывался в обманчиво-естественное голографическое изображение, затем негромко прокомментировал:

— Эльфы…

— Команда некорректна, — на всякий случай сообщила система. — Данное понятие отсутствует в базах данных. Подгрузить лингвистический архив?

— Нет. Слушай, — кое о чем вспомнив, капитан задумчиво потер начинающую колоться щеку, — там, где я вошел… можно закрыть тот люк? Других открытых нет?

— Диагностика системы управления внешними шлюзами. Завершено, — забубнил в голове телепатический голос. — Обнаружен единственный открытый внешний порт, шлюз R53 правого борта. Активация гидравлической системы закрывания шлюзовых камер… нет ответа… активация механической системы закрывания шлюзовых камер… нет ответа… активация системы аварийного восстановления герметичности прочного корпуса… сработка пиропатрона… шлюз R53 закрыт в аварийном режиме… Выполнено.

— Спасибо, Верка, — вполне искренне поблагодарил Алексей. — Как они еще могут пробраться внутрь?

— Больше никак. Корпус герметизирован. Заблокировать систему естественной вентиляции? Перейти на замкнутый цикл регенерации атмосферы? Предупреждение: опасность! Функциональная активность системы регенерации — семь целых двенадцать сотых номинала. Коэффициент почасового прироста окиси углерода составит…

— Стоп, Верка, стоп, не надо ничего блокировать! Они что, смогут пролезть сюда через вентиляционные каналы, что ли?

— С вероятностью в семьдесят девять процентов — нет, — с небольшой задержкой (видать, анализировала) сообщила виртуальная система.

— Ну и все. Что там с этими, как их там — голографическими камерами «примы»? Покажешь?

— Возвращаюсь к исполнению отложенного действия. Задайте координаты цели. Какой уровень вас интересует?

Алексей задумался: а действительно, какой уровень его интересует? Что там она раньше говорила? Четыре подземных и десять надземных, так, кажется? Да еще и какой-то «нулевой»… целая, блин, многоэтажка! И на одном из этажей — его Яллаттан с раненым полуухим уродом! Как их отыскать? Правда, в его руках очень даже неслабая компьютерная система, которая уже показала, на что она способна… Попробовать?

— Мне нужно найти… э… — капитан мучительно подбирал слова, — женщину и мужчину. Они где-то в башне, то есть объекте «прима», но где именно, я не знаю…

— Провожу тепловое сканирование, — равнодушно сообщила ничуть не смущенная сбивчивым объяснением Верка. — Объекты поиска живые? Условно-живые? Небиологические объекты? Поиск в широком диапазоне?

Алексей промолчал — последнего он просто не понял, а вдаваться в очередное выяснение понятий не было желания, да и времени. «Условно-живые», каково, а? Хорошо звучит, зомби какие-нибудь, что ли? Впрочем, виртуальная система управления, похоже, не особо и ждала от «офицера Астафьева» дополнительных сведений. Или поняла (с ее-то способностями к колупанию в мыслях, ха!), что их просто не будет.

— Сканирование завершено. Результат положительный. Отчет?

— Да! — не сдержавшись, рявкнул капитан.

— Живой объект «женщина» обнаружен на минус-первом уровне. Статус — физиологический сон. Живой объект «мужчина» обнаружен на минус-первом уровне. Статус — бодрствование, активная физическая деятельность. Условно-живые объекты номер «12», «47», «8» обнаружены на минус-первом уровне. Статус системы — зеленый, режим учебно-боевого тренинга. Условно-живые объекты номер «9», «32» обнаружены на нулевом уровне. Статус системы зеленый, режим боевого охранения. Получен голографический сигнал, воспроизвожу.

Изображение на экране в очередной раз сменилось. Теперь капитан видел полутемную комнату с длинным рядом аккуратно заправленных, хоть и давно не используемых коек, возле каждой — до боли знакомая армейская тумбочка. Но главным было не это — на первом плане, поджав колени и свернувшись калачиком между подлокотников широкого кресла, спала Яллаттан. Лицо эльфийки было бледным и даже во сне казалось смертельно усталым, однако больше ничего пугающего в ее облике он не разглядел: по крайней мере, обтягивающее одеяние девушки разорвано не было.

Провисев над консолью с минуту, изображение сменилось, показав Алексею «живой объект мужчину». Недостреляный, но, несмотря на это, весьма недурно себя чувствующий полуэльф, зажав в руках тренировочный деревянный меч, атаковал здоровенного парня в камуфляже и странном шлеме на голове. Парень, не прикладывая к тому особых усилий, легко уворачивался, чем, похоже, еще больше злил противника. Еще двое таких же «камуфлированных» безразлично сидели на деревянной лавке вдоль стены комнаты. Вернее, не комнаты, а самого настоящего додзе[4] с зеркалами на стенах, стойками с оружием и покрытым истертым татами полом.

— Активировать двусторонний контакт? — как всегда равнодушно, поинтересовалась Верка.

И Алексей совершенно автоматически согласился, даже не догадываясь, к чему это приведет:

— Да.

В следующий миг на передающее мельчайшие детали происходящего изображение неожиданно наложился звук: уши капитана резанул свист рассекаемого деревянным лезвием воздуха и тяжелое дыхание ненавистного врага. Его затянутый в необычный, по-эльфийски «переливающийся» камуфляж противник никаких звуков и вовсе не издавал, разве что пол под ногами легонько поскрипывал. Секунды полторы ничего не происходило, и вдруг до Алексея дошло: его теперь тоже могут слышать, а возможно, и видеть! Не сдержавшись — накопилось! Эх, самому бы там оказаться, да не с мечом, а с грамотно заточенной по ребрам и кромке малой пехотной лопаткой!

Капитан вскочил на ноги и заорал:

— Давай, братуха! Врежь этому ушастому, задай ему, суке, по-нашему, по-десантному! Только не убивай, оставь и мне чуток!

ГЛАВА 26

…Кэлахир с изумлением смотрит на яркий распускающийся цветок в руках Пришельца. Следом приходит грохот. Грохот страшного оружия Древних ошеломляюще бьет по ушам, забивая их плотной пеленой мгновенной глухоты. И это хорошо, потому что не слышен его собственный пронзительный животный крик, вырывающийся против воли.

Правда, кричит Кэлахир лишь после того, как непонятные, но от этого не становящиеся менее смертоносными маленькие снаряды из оружия Пришельца пронзают его тело.

И практически сразу приходит новое, зарождающееся где-то внутри тела, ощущение. Больше всего это похоже на работу взбесившегося Железного Пса, огромного демоноподобного чудовища из книги одного эльфийского мага. Монстр по-хозяйски устраивает свое могучее тело и приступает к делу. Он рвет внутренности Кэлахира со вкусом и остервенением, полосует когтями легкие, вонзает стальные клыки в хрупкую плоть его живого сердца. Зверь не торопится, наслаждаясь своей страшной забавой. Полу эльфу даже кажется, что он видит, как чудовище иногда оборачивается на него и испытующе смотрит, щерясь окровавленной пастью…

Прохладная женская ладонь ложится на пышущий жаром лоб, и Кэлахир чувствует, как железный пес у него внутри испуганно поджимает хвост, недовольно ворчит и… отступает! Он уходит медленно, мрачно озираясь и обдавая его мертвым взглядом багровых глаз, от которого становится холодно. Очень холодно…

Ушел…

Кэлахир с трудом заставил себя открыть тяжелые, будто свинец, веки. Некоторое время пришлось потратить на то, чтобы рассеять серый рваный туман, плавающий перед глазами. Наконец это получилось, и он с недоумением уставился на озабоченно склонившуюся над ним эльфийку.

Прохладная ладонь девушки касалась его лба, губы что-то негромко бормотали под нос. Усталое, с темными кругами под глазами, лицо напряженно хмурилось.

Прислушавшись к своим ощущениям, Кэлахир понял, что лежит на жесткой кровати, от которой шел отчетливый запах застарелой пыли — от него сразу же засвербело в носу и захотелось чихнуть. Что он и сделал, причем несколько раз. И немедленно об этом пожалел! Боль снова вернулась в его измученное тело, пусть и не с прежней интенсивностью, и Кэлахир зло зашипел. Эльфийка слабо улыбнулась. Было видно, что она едва держится на ногах от усталости. Кэлахир еще подивился этому обстоятельству — где это она так успела наработаться? — когда девушка отошла от него и с облегченным вздохом опустилась в кресло, стоявшее рядом с ложем полуэльфа. Миг — и она заснула.

Кэлахир понаблюдал за ней несколько минут, подозревая какой-то подвох, и только после того, как убедился, что эльфийка на самом деле спит, отвел от нее глаза и осмотрелся. Большая комната, даже зал, с огромным, почти во всю стену, окном. За окном виден безбрежный океан деревьев и медленно плывущие над ними облака. Кэлахир пригляделся и презрительно поморщился. Иллюзия! На самом деле это просто картина, пусть и выполненная с необыкновенным мастерством. Интересно, кто это потратил магическую энергию на столь бесполезное колдовство, да еще и поддерживает его? Вызвав соответствующее заклинание — несмотря на недавнее ранение, магия давалась ему достаточно легко, — полуэльф убедился, что он по-прежнему на территории Запретной Пустоши, правда, судя по ощущениям, отчего-то под землей. Портал, видимо, рассыпался, когда он потерял от боли сознание, и их выбросило недалеко от того места, где он столкнулся с Пришельцем. Или остатки защитных заклинаний Пустоши погасили его магическое плетение.

Полукровка повернулся в другую сторону. Ряд кроватей тянулся куда-то в царивший в остальной части комнаты полумрак. Кэлахир решил было, что перед ним опять иллюзия, но, присмотревшись, убедился, что на сей раз глаза его не обманывают — они с эльфийкой действительно находились в довольно большом и длинном зале. Возле каждой из нескольких десятков кроватей стояла небольшая тумбочка; на ближайшей в живописном беспорядке валялись его клинки, метательные ножи, смятый плащ и множество всяких других мелких вещиц и амулетов, что обычно были распиханы у него по карманам. Кэлахир скосил глаза. Нет, слава богам, он не был раздет — только сапоги сняты, да у рубахи-балахона полностью распущена шнуровка, обнажая раненую грудь. В тех местах, куда угодили невидимые снаряды из оружия проклятого чужака, виднелись уродливые, но вполне зажившие шрамы. Однако! Неужели это «родственница» подлечила его?! Скорее, можно было бы ожидать, что она воспользуется его беспомощным состоянием и добьет противника. По крайней мере, он сам поступил бы именно так.

Полуэльф приподнялся и, преодолев приступ дурноты, сел на кровати. Его мучили два желания. Нестерпимо хотелось пить, и страшно чесались раны. Но если со вторым можно было смириться, то первое требовало немедленного удовлетворения — горло пересохло и саднило, будто обожженное. Косо глянув на сладко спящую эльфийку — не могла поставить кувшин с водой, зараза! — Кэлахир осторожно встал и как был босой побрел в темноту. В ту сторону, откуда доносился негромкий звук капающей воды. Довольно скоро ему посчастливилось найти комнату с небольшим овальным бассейном, над которым нависала металлическая блестящая гроздь из каких-то рычажков и крутящихся штуковин. Из нее-то и падала в пожелтевший от времени бассейн вода: кап, кап, кап. Потратив некоторое время, Кэлахир все-таки разобрался, что надо нажимать, а что — крутить, и вода хлынула настоящим потоком.

Еще немного пришлось повозиться, чтобы отрегулировать ее температуру: удивительное дело, но здесь была самая настоящая горячая вода! Последнему полуэльф подивился особо — каким это образом в Запретной Пустоши действуют такие хитроумные приспособления? Похожие он видел лишь однажды в подземном городе у деда. Но там-то жили эльфы, а сюда неимоверно долгое время путь был закрыт любым живым существам — кто, спрашивается, следил за исправностью водопровода! Так вроде бы глубинники называли это устройство. У них, правда, воду подогревал жар самой земли, а кто здесь-то этим занимается? Впрочем, раздумывал Кэлахир недолго, поскольку его занимали гораздо более насущные проблемы. Сначала он долго пил прямо из ладоней, а затем, утолив жажду, сбросил с себя одежду и, включив воду в полную силу, с наслаждением прыгнул в бассейн.

Посвежевший и довольный Кэлахир, к которому с каждым мгновением возвращались силы, вернулся в комнату. Девушка по-прежнему спала, свернувшись в кресле клубочком, будто домашняя кошка. Полуэльф остановился напротив и с кривой ухмылкой уставился на нее.

«Впрочем, кто его знает, сколько ей на самом деле лет?» — пришла в голову неожиданная мысль. И следом его охватило чувство жгучей ненависти — значит, вы все такие юные и молодые, а я старюсь, подобно жалким людишкам?! А вот я сейчас попорчу твое прелестное личико, милая! Каково тогда будет тебе?!

Одним прыжком полуэльф преодолел расстояние до тумбочки, где лежало его оружие. Но не успел он протянуть к нему руки, как страшный удар в грудь отбросил его назад. Повторное возвращение в сознание было не менее мучительным, чем первое. К тому же снова дико заболела грудь. Выругавшись, Кэлахир кое-как сел на полу.

Так, ну и что же это было? Кто его так приголубил?

Ответ стоял напротив него.

Сначала взгляд остановился на непривычно высоких шнурованных ботинках со сложной, ребристой подошвой. На нее налипли комья земли и засохшие травинки. С интересом изучив странную обувь, Кэлахир поднял взгляд выше. Свободные пятнистые штаны, широкий пояс с массивной пряжкой и привешенным сбоку своего рода саадаком, из которого торчала рукоять оружия, похожего на то, каким ранил его Пришелец, но более массивного и совершенного, что ли? Кэлахир не смог бы объяснить, почему он так решил, но был готов поклясться, что угадал. Куртка из того же, что и штаны, материала — пятна на ней постоянно меняли на глазах свои очертания и цвет, не позволяя взгляду зацепиться за что-нибудь, отчего вся фигура казалась какой-то текучей и размытой. Полуэльф похолодел. До него вдруг дошло, кого он сейчас увидит! Ведь воинов в этих костюмах он уже встречал!

Обреченно выдохнув, он поднял голову. Да, все было именно так, как он и подумал, — перед ним стоял воин-зомби. Один из тех, что рвал на куски людских разведчиков в лесу, или другой, было непонятно, но какое это имело значение? Над толстым защитным наплечником маскировочной раскраски виднелась неестественно бледная, землистого цвета шея и нижняя челюсть, слегка тронутая тленом разложения. Верхняя же часть головы живого мертвеца была скрыта под массивным шлемом с матово-черным забралом. Зомби возвышался над ним угрюмой башней, вызывая у полуэльфа только одно ощущение — собственной ничтожности и слабости. Кэлахир отстраненно подумал, что все это время зомби, очевидно, преспокойно следил за ним из полумрака залы, прикрытый пологом маскирующего заклинания. А он, дурак, даже не удосужился прощупать окружающее пространство магией! Тем более, что природа как раз этого плетения уже была ему известна, и он сам применял ее несколько раз!

Кэлахир зыркнул в сторону эльфийки — та все так же сладко посапывала в кресле — и с тоской подумал, что, если он сейчас попробует ее позвать, мертвый воин может воспринять это как угрозу и нападет на него. Боевые же навыки ходячих трупов он имел возможность наблюдать в лесу. И совершенно точно знал — магия против этого противника бессильна. Зомби тем временем, видимо, тоже пришел к определенному решению. Он неторопливо подошел к Кэлахиру и, выбросив руку подобно атакующей змее, крепко ухватил его за ворот рубахи. Полуэльф вяло дернулся, больше из необходимости обозначить свой протест, нежели действительно сопротивляясь. Мертвец не обратил на это ни малейшего внимания, легко вздернув его на ноги. Кэлахир поморщился — запашок от зомби шел еще тот. Противник тем временем поволок его куда-то в дальний конец зала. Хотя полуэльф и несся за своим конвоиром более чем торопливо, темным зрением он все же успел разглядеть развешанное на стенах непривычного вида оружие и детали экипировки, весьма похожей на ту, в какую был одет живой-мертвый.

«Да это же казарма! — внезапно сообразил Кэлахир. — Видимо, здесь раньше жили эти воины, пока не погибли. Неужели теперь это место стало их логовом? Тогда мое положение становится просто отвратительным. Того и гляди, объявятся приятели моего мучителя и кому-то из них захочется свежего мяса! Вот уж не думал, что закончу жизнь в качестве блюда для зомби. Впрочем, может, этот дружок и не станет кого-то ждать, а закусит мною сам… Интересно, отчего он не сожрал эльфийку и меня раньше? Сыт? Или только что появился и не заметил эту дурочку?…»

Его размышления были прерваны самым бесцеремонным образом: зомби швырнул его в проход, пролетев через который Кэлахир оказался в здоровенном круглом зале с кучей зеркал на стенах. Некоторые из них были, правда, разбиты, и осколки устилали пол под тем местом, где они ранее висели. Возле стен располагались длинные скамьи и деревянные подставки с массой самого разнообразного оружия. Оружие разительно отличалось от того, что видел полукровка в казарме, являясь скорее учебным, нежели боевым. Пол застилал какой-то пружинящий, но одновременно и мягкий материал. Из освещения была только пара тускло горящих светильников под самым потолком, но живой-мертвый, впрочем, как и сам полукровка, не нуждался в дополнительном освещении.

«Тренировочный зал, — понял Кэлахир. — А вот и „ученики“!»

На лавках в расслабленных позах сидели еще двое зомби. Они были неподвижны и никак не прореагировали на появление товарища и пленника… или не пленника, а будущей пищи.

«Видать, сыты, твари», — вяло подумал полуэльф. В следующее мгновение он получил очередной увесистый толчок и кубарем полетел в центр зала. Притащивший его зомби подошел к сидевшим сотоварищам и молча замер напротив них. Кэлахир растер саднившее после удара мертвеца плечо и осторожно прикинул — удастся ли допрыгнуть до стойки с длинными широкими мечами, расположенной неподалеку. Но, с другой стороны, не смешно ли идти с мечом на врага, что владеет оружием, плюющимся молниями? Стоявший воин медленно повернул голову в его сторону. Кэлахир замер. Даже не видя за забралом шлема глаз мертвеца, он безошибочно понял, что тот смотрит на него и, по всей видимости, принимает какое-то решение. И вряд ли это решение придется по вкусу ему, Кэлахиру!

Так и получилось. Зомби подошел и резко взмахнул рукой, приказывая подняться. Полуэльф нехотя встал. Тускло светившие лампы слегка зажужжали и засветились чуть ярче. Кэлахир сморгнул, перестраивая усиленное магией зрение на новый режим.

В следующий миг он получил сильнейший удар ногой в грудь и отлетел назад, словно пушинка. Дыхание мгновенно перехватило, и Кэлахиру осталось лишь судорожно разевать рот, пытаясь сделать хоть один вздох. От дикой боли потемнело в глазах, а в груди вновь растеклось жидкое пламя — особенно там, куда попали невидимые стрелы Пришельца. Кэлахир с трудом разогнулся, с третьей попытки поднявшись на подкашивающиеся ноги, и с ненавистью взглянул на безучастного зомби. Очень хотелось крикнуть что-то обидное, но Кэлахир прекрасно понимал, что мертвецу наплевать на его ругань. Один из сидевших лениво протянул руку к стойке с оружием и вытащил из нее узкий деревянный меч. Взвесив его на ладони, живой-мертвый резко бросил учебное оружие Кэлахиру. Полуэльф на лету поймал клинок. Поднятые хотят поразвлечься? Ну что ж, придется следовать установленным ими правилам. И Кэлахир ринулся в отчаянную атаку. Он старался достать своего врага, демонстрируя все известные ему приемы и применяя все обманные уловки, что показали ему Наставники или он сам подглядел у других мастеров. На него снизошло настоящее вдохновение; пожалуй, никогда еще за свою жизнь он не вел бой так! Его учителя, доведись им сейчас оказаться здесь, были бы восхищены! Вот только все его старания оказывались совершенно напрасными, и зомби уклонялся от яростных атак, казалось, даже не прикладывая к этому особых усилий. Он совершал скупые, расчетливые движения и всегда оказывался чуть в стороне от ударов Кэлахира. А самым оскорбительным для полуэльфа было то, что живой-мертвый не атаковал. Он будто издевался над ним, давая показать все, на что был способен Кэлахир, и полуэльф с усталой тоской стал понимать, что в какой-то момент зомби наскучит эта игра и он прикончит его одним движением.

Однако все случилось совсем не так, и схватка была остановлена самым неожиданным образом. Одно из уцелевших зеркал вдруг заволокло жемчужное сияние, тут же сменившееся изображением какого-то непонятного помещения. А на переднем плане появился… проклятый чужак-Пришелец! Несколько мгновений он удивленно пялился на происходящее, и вдруг, осознав, кого видит, завопил на каком-то незнакомом языке:

— Давай, братуха! Врежь этому ушастому — задай ему, суке, по-нашему, по-десантному!.. Только не убивай — оставь и мне чуток!

Но зомби при первых же звуках его голоса повели себя неожиданно. Сидящие вскочили на ноги, а дравшийся с Кэлахиром воин вдруг резко остановился и вытянулся, словно новобранец перед строгим сержантом-наставником. Полуэльф не успел — да и не захотел! — остановить свой очередной выпад, и деревянный клинок ударил неупокоенного под нижнюю челюсть, неожиданно легко пробив мертвую плоть и прокладывая себе дорогу дальше в голову.

Сухой неприятный треск… Короткая вспышка… Меч вырвался из рук ошарашенного полуэльфа, и не менее ошарашенный Алексей увидел, как одетый в незнакомый камуфляж здоровяк с торчащим из шеи учебным мечом, сделав несколько неуверенных шагов, с грохотом завалился на спину. Шлем слетел с головы, обнажая изъеденное язвами разложения лицо с затянутыми мутными бельмами мертвыми глазами. Тело зомби зашлось в конвульсиях, а от головы — это было видно совершенно отчетливо! — пошел дымок, похожий на тот, что образуется от горящей проводки.

Полуэльф отскочил назад и замер в низкой защитной стойке, буравя капитана ненавидящим взглядом и пытаясь одновременно контролировать периферийным зрением остальных противников. Однако оба парня в камуфляжной форме по-прежнему стояли у стены, замерев по стойке «смирно», будто гибель товарища их никоим образом не тронула. Алексей вновь взглянул на бьющегося в агонии человека. Мощное тело еще несколько раз вздрогнуло и замерло, распластавшись по татами. Над его уродливой головой все так же курилось легкое белесое облачко. Неожиданно лицо погибшего начало на глазах расползаться, будто перегретый, тающий студень, — зрелище оказалось настолько мерзким, что Алексей явственно ощутил подступившую к горлу тошноту. И тут же на висящем в воздухе голографическом экране вспыхнул тревожный огонек и поползла видимая лишь ему надпись на каком-то смутно знакомом языке, немедленно продублированная Веркой телепатически:

«…внимание, полная деактивация наноимплантатов в теле оператора-носителя, физическое разрушение церебрального управляющего чипа… тест-сигнал не проходит… майор Ковач мертв окончательно… условно-живой объект номер „47“ уничтожен и исключен из штатного расписания…»

Алексей с трудом сглотнул и пораженно потряс головой:

— Ну, ни хрена себе у вас тут кумитэ,[5] ребята…

ГЛАВА 27

Ситуация складывалась довольно идиотская: разделенные узкой полоской голографической проекции, в нескольких километрах друг от друга застыло четверо людей… нет, скорее существ. По одну сторону искрящегося прямоугольника — ошарашенный капитан, по другую — пребывающий в легкой прострации полуэльф и двое стоящих навытяжку парней с закрытыми глубокими шлемами лицами. Правда, где-то за кадром еще оставалась спящая Яллаттан и находящиеся на нулевом уровне «условно-живые» с порядковыми номерами «9» и «32», но их пока в расчет можно было не брать.

Первым опомнился полуэльф, прямо из защитной стойки рванувшийся было к выходу из помещения. Однако именно «рванувшийся было» — ближайший к нему парень сделал молниеносное движение, вряд ли доступное обычному человеку, и сбитый с ног жесткой подсечкой беглец полетел на пол, попутно испытав головой крепость дверного косяка. Схватив его за ногу, «камуфлированный» невозмутимо оттащил обмякшее тело на середину зала и снова вытянулся по стойке «смирно», поедая невидимыми за забралом шлема глазами голографического Алексея. Молчание, кажется, затягивалось, и капитан, смущенно кашлянув, брякнул первое, что пришло на ум. Точнее, не пришло, а было навеяно самой ситуацией:

— Кто… э… такие? Доложить!

Кажется, угадал: оба условно-живых еще более вытянулись и четко отрапортовались, причем, на удивление, на русском языке. Голоса у них были совершенно одинаковые, глухие и какие-то немного надтреснутые:

— Автономная боевая единица объект «8», старший сержант Вулди, подразделение специального назначения «Воины Забвения», статус системы — зеленый.

— Автономная боевая единица объект «12», капитан Грачецкий, подразделение специального назначения «Воины Забвения», статус системы — зеленый, — и, видимо, на правах старшего продолжил доклад: — В ходе учебно-боевого тренинга окончательно уничтожен и выведен из штатного расписания объект «47», майор Ковач. Объект «9», сержант Краали, и объект «32», прапорщик Доков, производят боевое охранение спецобъекта «прима». Языком общения выбран стандартный русский. Доклад завершен.

— Вы знаете, кто я? — опускаясь обратно в кресло, спросил капитан, понемногу успокаиваясь. С эльфийкой все в порядке, с полуэльфом… тоже. В смысле, что, пока рядом с ним хотя бы один из этих парней, он не опасен.

— Так точно. Вы старший офицер-оператор управления планетарной компьютерной сетью. Мы перешли под ваше командование после получения автоматического уведомления системы.

— Сколько вас?

— В состоянии активного функционирования — четверо. Сорок шесть объектов окончательно уничтожены в ходе боевых действий и нештатных ситуаций. Еще пятьдесят — временно инактивированы в криогенном хранилище. Примерное время реактивации всего личного состава — пять часов.

— Ясно, — немного помедлив, Алексей неожиданно добавил (если играть в эти игры, так уж играть всерьез! Хоть покомандовать…): — Вольно. Если ему, — он кивнул на пребывающего без сознания полуэльфа, — нужна помощь, окажите. Потом заприте где-нибудь и выставьте охрану. За пленного отвечаете лично, капитан! А вы, сержант, — Алексей перевел взгляд на второго, — займитесь охраной девушки, с ней ничего и ни при каких обстоятельствах не должно случиться! Что нужно для реактивации всего личного состава?

— Только ваш приказ. Процесс полностью автоматический…

— Хорошо, запускайте процесс. Пять часов? Значит, через пять часов пять минут доложите о выполнении и готовности подразделения. Все, выполнять. При необходимости сможете связаться со мной?

— Так точно. Канал связи между объектом «прима» и виртуальной системой «Эльфа» функционирует в полном объеме. Необходимо уточнение боевой задачи.

— Слушаю?

— Возможно ли в дальнейшем использование пленного и объекта охраны в качестве питательной массы?

— Что?! — не понял капитан, однако в душе шевельнулось тревожное подозрение.

— Для нормального функционирования условно-живых автономных боевых единиц необходима органическая питательная масса.

— Поясните последнее… э… понятие?

— Поддержание функциональной активности биологического носителя достигается употреблением органической пищи.

— Вы что, едите… человеческое мясо?! — с ужасом простонал Алексей, начиная понимать, что его подчиненные — вовсе не киношные киборги, как показалось вначале.

— Да. Объема мышечной ткани и внутренних органов одного человеческого тела хватает для поддержания функциональной активности двух условно-живых автономных боевых единиц сроком до трех суток.

— Твою мать… Ну, вот что: Я КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЮ использование пленного и девушки в качестве… э… питательной… этой, как ты ее назвал? — массы! Ясно? Это приказ! Тоже ясно?

— Так точно. Оба живых объекта ни при каких условиях не могут быть использованы в качестве органической пищи. Принято к исполнению.

— Добро, отбой. Верка, покажи еще раз женщину, — с усилием выдохнув, Алексей потряс головой — вот так ничего себе! — и внезапно осекся, осознав, насколько глупо прозвучало последнее «покажи женщину». Впрочем, виртуальная система никакого внимания на двусмысленность фразы не обратила, послушно выведя на экран знакомое помещение. Яллаттан по-прежнему спала в кресле, разве что слегка порозовевшее лицо девушки больше уже не выглядело таким безмерно-усталым. Капитан даже расслышал ее негромкое сопение, спустя несколько секунд заглушенное мягкими шагами «условно-живого» старшего сержанта, приступившего к выполнению боевой задачи. Вулди козырнул в сторону висящего в воздухе экрана двусторонней связи и беззвучно опустился на ближайшую койку, возложив мертвую ладонь на ребристую рукоять торчащего из открытой кобуры оружия. В этот момент он до идиотизма напоминал Терминатора из фильма, когда тот охранял сон Сары и Джона в гараже по дороге в Мексику — такой же невозмутимый, готовый любой ценой выполнить поставленную задачу и такой же неживой. С подозрением хмыкнув — питательная масса, говорите? Блин… — Алексей приказал Верке разорвать соединение.

Новой задачи перед виртуальной системой он поставить не успел.

— Внимание! Приоритет «ноль»! Зафиксирована повторная активация разового ключа доступа одним из нарушивших ближайший периметр объектов. Мои действия? Воспринять сигнал? Игнорировать?

— Что такое «разовый ключ»? Кто его активировал?

— Средство доступа к локальной компьютерной сети корабля и системы оборонного пояса города. Посылает кодированный сигнал из двенадцати буквенно-цифровых последовательностей, воспринимаемых сенсорной системой. Позволяет активировать оборонную систему и обеспечить доступ внутрь корабля. Показать активировавший ключ объект?

— Да, — коротко скомандовал капитан, мало что понявший из этого заумного объяснения.

На экране перед ним крупно возник облаченный в боевые доспехи эльф с благородным, отмеченным интеллектом и властностью лицом. Одна ладонь его лежала на эфесе убранного в ножны клинка, другая сжимала висящий на длинном шейном шнурке металлический прямоугольник. Судя по нахмуренному лицу, результат его не слишком удовлетворял. Правда, даже сработай ключ как следует, вряд ли что-либо бы изменилось: эльф вместе со своими бойцами стоял вдоль левого борта, все люки которого намертво запаяло излучение ядерного взрыва. Да, скорее всего, он и не знал, что именно должно произойти в ответ на активацию невесть как оказавшегося в его руках ключа.

— Воспринять сигнал? Игнорировать? — повторила виртуальная сеть. — Ожидаю команды.

— Игнорировать, — буркнул капитан — блин, она еще спрашивает! Наверняка его предшественнику, настоящему офицеру Астафьеву, таких вопросов бы не задавала! Кстати, гм, предшественнику ли? Из какого там года этот корабль? А на его, Алексея, собственном календарике какой? Вот то-то же! Не вяжется оно все, ой, не вяжется! Снова как-то задом наперед выходит!..

— Молодец, сынок, а я все ждал, когда ж ты наконец поймешь! — Голос отца еще не стих, когда Алексей уже начал оборачиваться. И одновременно его ноздрей коснулся привычный и совершенно чуждый для этого места запах табачного дыма. Улыбающийся отец сидел в ложементе на следующем ярусе и курил, стряхивая пепел прямо на пол.

— Папа…

— Команда некорректна, — встревожилась Верка.

— Это не команда, — отмахнулся Алексей, вставая с кресла. И, неожиданно связав одно с другим, подозрительно спросил: — Верка, в рубке, кроме меня, еще кто-то есть?

— Нет, — без малейшей заминки отрапортовала бортовая сеть. — Посторонних биологических, виртуальных либо механических объектов внутри помещения не обнаружено.

— Хорошо, — кивнул капитан, — тогда не обращай внимания, сейчас я буду много разговаривать, — он искоса глянул на довольно ухмыляющегося отца, — сам с собой. Не воспринимай это как команды и информируй меня в случае необходимости. И следи за этими… за объектами в пределах периметра которые, хорошо?

— Принято, — равнодушно согласилась Верка — приказ ее нисколько не удивил. Функция надпрограммного самообучения была давным-давно заблокирована, и самостоятельно стать более «человечным» виртуальный искусственный интеллект не мог. Алексей же об этой функции и вовсе понятия не имел.

— Я ждал тебя, папа, — как и там, в руинах, Алексей чувствовал некую скованность. Конечно, не такую, как раньше, но все же… — Ждал и никак не мог понять, отчего ты так мало мне рассказал…

— Мало, сынок? Ты и сейчас знаешь куда больше, чем все остальные, живущие в этом мире. Даже те, чьими стараниями Дальир все быстрее и быстрее несется к черте, за которой уже ничего нет. Жаль, что они сами этого не понимают.

— Кто они? — Алексей подошел к отцу и опустился в соседний ложемент. Легкие облачка потревоженной многовековой пыли немедленно взвились в воздух, и капитан едва удержался, чтобы не чихнуть.

— Кто? Об этом, если ты не против, чуть позже, ладно? А сейчас мы поговорим о том, что ты и сам уже почти понял. Ты ведь задавал себе вопрос, отчего именно с тобой все это произошло, а, офицер Астафьев? — подмигнул ему отец.

— Да уж… вот именно, что «офицер Астафьев», — криво усмехнулся в ответ капитан.

— Ну и? Что же ты понял?

— Да не знаю, папа… похоже, это как-то связано с нашей семьей — меня-то корабль опознал, да и раньше Яллаттан говорила, что почувствовала мою кровь в заклинании… и мне почему-то кажется, что она не ошиблась.

— Верно, молодец, ежик. — Отец удовлетворенно кивнул. — Ну, раз так, давай больше не будем ходить вокруг да около. Все, что здесь происходит, и на самом деле связано с нашей семьей. Этой истории в сумме уже больше тысячи лет — почти столько же, сколько нашему роду, сынок! В 2198 году твой правнук Сергей Астафьев отправился… ну, или, если хочешь — еще отправится в полет в составе команды колониального транспорта «Эльф», историю которого ты уже знаешь. Спустя поколение уже его внук занял пост старшего офицера-оператора недавно созданной боевой компьютерной сети. Это случилось как раз перед самой Войной Ангелов. Колония Дальний Мир доживала последние дни, уже была объявлена красная степень готовности, однако для нашей истории гораздо важнее иное: все члены нашей семьи владели магией, и внук корабельного офицера Сергея Астафьева не был исключением. Скорее, наоборот: у него эта способность проявилась в полную силу. И сам он об этом прекрасно знал, долгие годы скрывая и тайно развивая ее. А не скрывать он не мог никак: окружающие (да, если честно, и он сам) считали его обычным человеком, доверив один из наиболее ответственных постов в новосозданной армейской иерархии.

В принципе, он мог бы повлиять на ход самоубийственного конфликта: хотя команду на полную боевую активацию планетарной сети давал не он, дежурный офицер мог бы заблокировать ее, пусть не предотвратив, но хотя бы отложив на время гибель мира. Но Александр — так звали внука Сергея Астафьева — остался верен присяге и в нужный момент выполнил боевой алгоритм добавочной активации. Мир рухнул во тьму…

Александру повезло — дежурить пришлось на втором подземном уровне, почти на двадцать метров эшелонированном под землю, где располагался центральный пульт управления. Это почти наверняка гарантировало его защиту даже в случае удара по городу — объект «прима», по замыслу командования, должен был уцелеть в любом случае. Конечно, у магов не было своего оружия массового поражения, однако никто не знал, сумеют ли они перехватить управление или попросту отклонить боеголовку или наведенную с орбиты плазменную воронку — как, собственно, и вышло. Затем было два часа термоядерного безумия, щедро сдобренного боевой магией, и растянувшиеся на десятилетия сумерки мира. Зараженная радиацией почва, руины на месте крупных городов, сгоревшие леса, отравленная вода и почти полностью уничтоженная техногенная инфраструктура Дальира…

Уцелеть удалось немногим, в основном тем, кто находился в укрепленных убежищах или командных пунктах, то есть военным. Как, впрочем, и на любой войне, где, по статистике, на одного убитого солдата приходится до десятка погибших мирных жителей. И Война Ангелов, при всей ее скоротечности, исключением не стала. Секретные заводы, склады боевого имущества и исследовательские центры в глубине горных массивов, десятки километров тоннелей, связующих их с расположенными под городами бункерами и командными центрами, стали местами наибольшего скопления выживших. Уцелели также и те, кто перед «часом X» догадался уйти подальше от крупных городов или промышленных объектов, например, в занимающие полконтинента леса или на побережье. Остальные — и обычные люди, и маги-в большинстве погибли: выжигающие целые площади удары не делали между ними никакого различия. Повелевающим волшебной силой удавалось отклонить одну направленную на их город или поселок боеголовку, но головной модуль боевой компьютерной сети тут же вносил поправку, и ей на смену приходили несколько запущенных с орбитальных бомбардировщиков новых ракет. Которые накрывали уже не только заданную цель, но и все близлежащие объекты: не способный постичь причину магического противодействия суперкомпьютер все чаще и чаще ошибался, уже не делая между противниками никакого различия.

Люди, как водится, позабыли, что в мире существуют силы, которым никогда нельзя давать слишком много воли. По крайней мере, до тех пор, пока ты твердо не решил покончить жизнь самоубийством… Радиации же и вовсе было наплевать на восприимчивость или невосприимчивость к магии — альфа, бета и гамма-частицы одинаково-безразлично убивали и тех, и других.

Внуку бывшего навигационного офицера «Эльфа» Сергея Астафьева, дальирцу во втором поколении Александру, выжить в этой скоротечной войне удалось.

Второй волной короткой войны пришли мутации…

ОТЕЦ. ИНТЕРЛЮДИЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ): ПРОШЛОЕ

— Пока все понятно? — Отец затушил и выбросил через плечо окурок. Мог бы, наверное, и не тушить — для колониального транспорта «Эльф» его все равно не существовало, и он это прекрасно знал.

— Да, — утвердительно кивнул Алексей. — Кроме одного: при чем тут наша семья? То, что и эльфы, и гномы — это мутировавшие ветви человеческой расы, я и сам понял, только не знал, в чем причина. Гномы — дальние потомки тех, кто укрылся под землей, эльфы — в лесах, надо полагать, да?

— Примерно так, — кивнул отец, — эльфы, как это ни смешно, действительно Перворожденные, первая волна мутаций, наибольшие дозы поглощенной радиации — укрытий в лесах практически не было. Деформированные ушные раковины, светлые волосы, доминантный разрез глаз, низкая способность к деторождению и самое главное — необычно большая продолжительность жизни. Все остальное уже результат применения ими же самими созданной школы магии, к которой у них были наибольшие в Дальире способности.

С гномами попроще — по сути, кроме низкого роста и плотного телосложения, никаких отличий от человеческого генома у них нет. Ну, разве что с детьми тоже проблема. Благодаря стенам и фильтрам подземных убежищ первые годы они почти не подвергались воздействию мутагенных факторов. А рост… двух-трех привыкших жить под землей поколений вполне хватило для закрепления этого признака. Зато, в отличие от тех же эльфов, им удалось сохранить огромную часть былых знаний, прежде всего технических. Ведь среди первых спасшихся было много не только военных, но и ученых, инженеров, специалистов по электронным системам.

— Значит, гномы — не просто технари-рукодельники, шахтеры и металлурги, как в нашей фэнтези?

— Конечно, нет, — усмехнулся отец, — все в точности наоборот: гномы — научная и техническая элита Дальира. А вот в магии они особых прорывов не достигли — не до того, видно, было. Выдающихся воинов, способных добиться победы без помощи своей древней машинерии, среди них тоже почти нет: в этом смысле им никогда не догнать ни людей, ни эльфов.

— А люди?

— А вот с нами, сынок, все чуть сложнее… Те, кого в этом мире называют «людьми», — это, как ни крути, господствующая раса. Земные ученые, видать, слегка преувеличили роль радиации в возникновении мутаций — у страха глаза велики. Мы почти не изменились. В отличие от других рас, по-прежнему плодимся и размножаемся, как и было завещано, умеем воевать и строить и, увы, не перестаем вынашивать наполеоновские планы очередного передела мира… правда, сейчас в этой игре ведем отнюдь не мы.

— Кто? — вскинулся Алексей, но отец шутливо погрозил пальцем:

— Не спеши и не путай старого папаню! Хоть мы с этого и начали, говорить об этом пока еще рано. Есть, как минимум, еще один очень и очень важный вопрос, ответ на который тебе не известен, но… угадаешь, ежик, о чем я?

Несколько секунд — пока отец не спеша вытряхивал из смятой пачки новую сигарету и прикуривал — Алексей напряженно думал, перебирая в уме все, сказанное отцом: история колонии, таинственное магическое излучение, раскол и последующая война, возникновение эльфов и гномов, их семья, какие-то неведомые силы, собирающиеся переделать мир, — впрочем, на последние два вопроса он пока отвечать не собирался… Неожиданно он понял:

— Отец… папа, что вообще такое — магия? Почему здесь она есть, а на Земле — нет?

— Хм… — Отец задумчиво рассматривал тлеющий уголек сигареты, хорошо заметный в наступавших сумерках — снаружи уже почти стемнело. Второй, еще более безумный, нежели первый, день подходил к концу. — Молодец. Честно говоря, я был уверен, что ты не поймешь, о чем речь! Извини за недоверие, сынок, удивил старика…

— Какой ты старик?! — возмутился капитан, однако тот лишь махнул рукой:

— Вернулся бы в восемьдесят девятом из Афгана, был бы сейчас именно стариком. Ладно… В любом случае, ты угадал, именно об этом я и хотел тебе рассказать… — Отец помолчал, будто собираясь с мыслями: — То, о чем ты сейчас узнаешь, пока не известно никому в мире. И здесь, и на Земле. Да и не будет известно в ближайшие годы. А вот насколько долго не будет — как раз от тебя и зависит, сын, — как видишь, с ролью нашей семьи это тоже связано, причем напрямую.

Ну а магия?… Магия везде, сынок. В ней абсолютно нет ничего иррационального или мистического, это просто новый вид… ну, пусть будет «энергии» или «излучения», пока не доступный измерению человеческими приборами. Если пытаться — только пытаться! — выразить ее сущность языком современной науки, магия — это физическое состояние вообще всего в мире; самого мира, грубо говоря! Материи, энергии, времени, пространства… Это та самая, никому пока не известная, частица самого мироздания, которая может быть превращена во что угодно. Но превращена при одном условии: заставить ее трансформировать может лишь человеческий разум.

— Она что, живая? Сверхразум? Какая-нибудь там «энергия жизни»?

— Ох, сынок… — Отец тяжело вздохнул, выбрасывая очередную недокуренную сигарету. — Вот так и знал, что ты скажешь какую-нибудь подобную глупость! Да нет же! Никакого отношения ни к жизни как таковой, ни к Высшим силам магия не имеет! Как, впрочем, и к смерти. Это просто инструмент для посвященного и знающего, удобный и безотказный инструмент, и не более того. Обратил внимание, как я ее назвал? Состояние. Но не чего-то одного, а всего сразу! СОСТОЯНИЕ — то есть то, что может быть ИЗМЕНЕНО по чьему-либо желанию. А жизнь и смерть? Ты ведь уже столкнулся с посмертием! Убедился, что никакого отношения к магии оно не имеет, хоть иногда и используется магами в качестве заклинания? Вот то-то же… Впрочем, ладно, надеюсь, дальше ты поймешь, что имеется в виду…

Ободряюще взглянув на сына, Астафьев-старший откинулся в ложементе, вытянув ноги. Помолчал несколько секунд, с усмешкой наблюдая за напряженно хмурящимся Алексеем, и заговорил, возвращаясь к прежней теме:

— Так вот, сынок, магия есть везде во Вселенной — она так же естественна, как гравитация или электромагнитное излучение. То, что ты с подачи старого хитреца Веллахима называешь Изначальный Поток, пронизывает все Мироздание за одним небольшим исключением.

Отец помолчал, не то ожидая вопроса, не то давая Алексею время осознать сказанное.

— Гигантская пространственная сфера радиусом в сотни световых лет, в геометрическом центре которой расположена Солнечная система, полностью лишена магии. Но лишена не навсегда: достаточно убрать возведенный миллионы лет назад незримый барьер, и наш мир окунется в волны магического потока. Догадаешься, почему?

— Эта сфера… люди ведь еще не вышли за ее пределы?

— Молодец. Да, ты прав. Самый дальний из гиперпространственных прыжков пока не превышал четырехсот с небольшим световых лет. Единственным кораблем, не по своей воле вырвавшимся за пределы сферы, был «Эльф». Дальше рассказывать?

— Да, папа… — Алексей взглянул в залитые густой синевой обзорные экраны. Понимание сказанного уже забрезжило в его разуме, однако пока не оформилось в полноценную мысль.

— Электромагнитная буря, зашвырнувшая человеческий корабль на другой конец Вселенной, не была случайностью. Как не случайна и сама эта лишенная магии сфера. Как не случаен Дальир и то, что в нем происходит… Скажи, ежик, что будет, если живущие на Земле люди вдруг овладеют магией? Вот Прямо завтра-послезавтра возьмут — и овладеют?

Алексей вздохнул и промолчал: вот теперь он и на самом деле начал понимать, что происходит. Впрочем, отец и не ждал от него ответа:

— Рухнет экономика? Да наплевать! Ни голод, ни товарный дефицит никому не грозят — магия позволит создавать все из ничего. Религиозные бунты? Тоже чушь — магическое чудо не имеет к истинной Вере ровным счетом ни малейшего отношения, и со временем люди сумеют в этом разобраться. Для истинно верующего все эти балаганные магические чудеса ничего не будут значить. Так что же тогда? Что? Скажи?

— Война, папа… раскол и война между магами и немагами. А чуть позже — между сильными магами и магами слабыми… затем между кланами… между народами…

— Верно, сын. Война. В точности такая же, как здесь. — Отец кивнул в сторону ближайшего иллюминатора и продолжил: — Миры, открытые для магии, — это и есть естественное состояние Вселенной. Но ни один из них пока не обитаем, нигде не зародилось и не зародится даже подобия разума — за исключением, опять же, Дальира. Во Вселенной нет никаких кровожадных чужих, никаких большеглазых зеленых человечков или думающей протоплазмы, единственная разумная форма жизни — человек. Но пока наш разум заключен внутри огромной сферы. Время открыть людям дорогу к по-настоящему дальним звездам еще не пришло. Через сто лет мы научимся прыгать через гиперпространство, колонизируем расположенные в пределах четырехсот световых лет миры — и встанет вопрос, достойно ли человечество пойти ДАЛЬШЕ. Не только и не столько физически, в пространстве, сколько духовно, в нашем сознании и разуме. Слишком многое изменится, если выпустить наш разум из сдерживающей его клетки. Слишком многое станет другим с приходом магии. Вообще другим. Да что там «многое», сам ведь теперь понимаешь: ВСЕ ИЗМЕНИТСЯ! Поэтому…

— Поэтому было решено провести экзамен, да? — негромко продолжил Алексей, по-прежнему глядя в темнеющее кварцевое стекло. — Своего рода тест на нашу реакцию на магию. И не простой, а еще и с опережением времени; заранее, так сказать. И если бы мы его сдали, к моменту первого гиперпрыжка никакого барьера уже бы не было и никто о нем даже не узнал. Но мы, как водится, провалили его, этот экзамен…

— Еще нет, — ничуть не удивившись словам сына, спокойно ответил отец, — окончательное решение пока не принято. Экзамен не окончен, потому что кое-кто еще не тянул свой билет и не отвечал. Кто он такой, я, пожалуй, объяснять не стану, да и кто будет экзаменовать — тоже. Сам догадаешься, надеюсь.

— Экзаменатор — ты? — неожиданно отвернувшись от обзорного экрана, Алексей взглянул отцу прямо в глаза. — Да?

— Сыно-о-ок… — Собеседник печально улыбнулся и покачал головой. — Неужели ты и на самом деле такого высокого мнения обо мне? Нет, конечно. Не я.

— А кто же тогда ты? Извини, пап, но что-то мне подсказывает, что ты — это именно ты, мой отец, непостижимым образом вернувшийся ко мне. Но в то же время я чувствую и другое — ты пришел не просто повидаться с сыном, не просто выполнить давнее обещание и не просто помочь ему не ошибиться в чем-то, о чем так и не сказал ни слова. Я прав?

— Прав, сынок… — Теперь отец глядел на него не только с грустью, но и с какой-то нескрываемой нежностью. — Что ж, молодец, догадался. Да нет, ежик, ты не думай — я отвечу. Теперь уже можно. Я не экзаменатор и не судья, это так. Но я… ну, предположим, наблюдатель. Тот, кому доверяют и к чьему мнению, возможно, прислушаются. Я не вправе что-либо изменить, не вправе ускорить или приостановить события, но… так уж вышло, что ход этого, как ты выразился, «экзамена» связан именно с нашей семьей.

— Расскажешь, папа?

— Да, — отец вытащил из пачки новую сигарету, задумчиво покрутил ее в пальцах и спрятал обратно, — расскажу. Слушай…

Старшему офицеру-оператору планетарной компьютерной сети Александру Астафьеву удалось выжить в скоротечной Войне Ангелов. Подземный пункт управления, конечно, как следует тряхнуло, когда над городом из крохотного металлического бутона боеголовки расцвел огненный цветок ядерного взрыва, но на этом война для него и завершилась. Осталось лишь сорванное со своих мест оборудование да тревожные сообщения центрального модуля Сети, уведомляющие дежурного офицера о выводе из строя или полной потере контроля над теми или иными ее функциями. В принципе, оставшихся тридцати с лишним процентов функциональности вполне хватало для продолжения боевых действий, однако никакого смысла в этом не было. Мир в том виде, в каком его создали без малого двести лет назад первые колонисты, перестал существовать.

И возникший на его пышущих радиацией и остаточными эманациями примененной магии обломках новый мир никоим образом не собирался быть похожим на своего прародителя. Техногенное оружие отныне было историей. Настоящим стала магия, только магия и ничего, кроме магии. Впрочем, выжившие об этом еще не знали. Как и о том, что и им самим, и их детям еще предстоит сделать страшное открытие: ИСПОЛЬЗОВАТЬ МАГИЮ НА САМОМ ДЕЛЕ МОГУТ ВСЕ. Не существует никакого разделения на «магов» и «немагов», есть лишь разные уровни чувствительности к ней! Так что пришедшая из кровавого человеческого прошлого война изначально была бессмысленной и ненужной.

Но это чуть позже. А пока война продолжалась, теперь уже между отдельными людьми. В общей суматохе первых послевоенных дней и недель Александру не удалось скрыть от нескольких дежуривших вместе с ним офицеров, так же как и он укрывшихся в подземельях объекта «прима», своих магических способностей. И он вынужден был впервые применить их для защиты собственной жизни. Применить — и выйти победителем. Теперь в огромной одиннадцатиуровневой башне объекта «прима» он был единственным живым. Именно единственным, поскольку собственный гарнизон охраны численностью в сто человек к живым можно было отнести с большой натяжкой. Точнее, с приставкой «условно»: созданные по секретной технологии бойцы несли внутри миллионы нанороботов, в десятки раз повышавших выносливость, живучесть, способности к регенерации и боевые возможности. Даже погибая физически, они не умирали — после биологической смерти мозговых клеток управление полностью переходило к вживленному в мозг чипу. Уничтожить техногенного зомби было нелегко. Для этого требовалось либо физически разрушить его тело, либо повредить церебральный чип-имплант. Во всем же остальном «условно-живые» «Воины Забвения», как называлось их подразделение, были идеальными солдатами — не чувствующими усталости, имеющими практически неограниченную продолжительность функционирования, наделенными отработанными до полного автоматизма боевыми навыками. Единственным недостатком была необходимость раз в двое-трое суток употреблять в пищу специальную питательную массу, запасы которой были ограниченны. Нанороботы контролировали процессы разложения, наращивали отмершие ткани, но для этого им требовался «строительный» материал, прежде всего — животные белки. Отправив половину личного состава в криогенное хранилище, Александр частично решил эту проблему. Остальные, по-прежнему продолжающие охранять объект «прима»… и самого Александра, самостоятельно нашли выход — в качестве питательной массы прекрасно подходила любая органика… любая живая органика.

Так родилась страшная легенда о кровожадных зомби, поднятых из могил обитающим в Черной Башне (естественный цвет антирадарного покрытия «объекта») великим магом и пожирающих любого встреченного человека.

Шли годы. Мир медленно приходил в себя после страшной войны. Мутации привели к образованию двух новых рас — гномов и эльфов, названных так по аналогии с древними книгами, сохранившимися в единичных экземплярах и считавшимися величайшими реликвиями. Естественно, никто уже не помнил о том, что это были за книги, и тем более не помнил о значении слова «фэнтези». Александр, отшельничавший в башне в окружении верных охранников-зомби, познавал магию, год за годом становясь все более и более сильным волшебником. Ничего иного ему просто не оставалось, лишь погружаться в понимание Истинной Силы да общаться с единственным собеседником — суперкомпьютером, некогда бывшим центральным модулем всепланетной боевой сети.

И с каждым новым годом все острее становилось понимание того, что именно он, старший офицер-оператор Александр Астафьев, — один из тех, кто повинен в гибели привычного мира. Не введи он тогда, 17 июля далекого 2352 года, семь цифр добавочного кода — и боевая сеть на некоторое время осталась бы инактивированной. Орбитальные бомбардировщики зависли бы на низких орбитах, боевые спутники не обрушили вниз потоки раскаленной плазмы, мобильные ракетные комплексы не нанесли удары по заранее рассчитанным целям, большая часть которых являлась мирными городами и поселками…

Поддерживаемая полубезумным суперкомпьютером идея оказалась губительной, и Александр постепенно сошел с ума, окончательно уверившись в том, что именно на его совести лежит ответственность за сотни тысяч погубленных жизней. Годы и безумие стерли воспоминания об остальных дежуривших вместе с ним офицерах, которые вряд ли допустили бы невыполнение Александром Астафьевым приказа — в его сознании вина за случившееся лежала лишь на нем одном. И тогда он захотел все изменить, обманув само Время и сделав так, чтобы никогда не родиться на свет, бывший оператор компьютерной сети решил вернуться в далекое прошлое ради изменения не менее далекого будущего.

На создание немыслимо сложного заклинания, разом опровергающего все постулаты молодой школы дальирской магии, ушло несколько лет. За это время Александр уверился еще в одном: в подвале башни (а именно — на третьем подземном уровне) зреет и ждет своего часа немыслимое, чудовищное зло в лице головного модуля планетарной компьютерной сети, вынашивающего планы тотального уничтожения жизни на планете. Да, много лет назад именно он, Александр, активировал Сеть, но разве это не она подала команду бомбардировщикам и ракетам? Разве не она корректировала удары и наводила на цели боеголовки? Разве не она столько лет ждет удобного момента, чтобы довести начатое до конца?

Параноидальная уверенность в коварных намерениях уцелевшей части планетарной сети (на самом деле вполне безобидной и вообще мало на что способной) поддерживалась еще и тем, что некоторое время назад он не сумел ее отключить. Что именно Александр тогда сделал неправильно, он так и не понял, но с тех пор у него больше не было полного доступа к Сети — что лишь еще больше утвердило несчастного в ее злых помыслах. Уничтожить головной модуль физически он тоже не мог: после неудачной попытки его доступ на минус-третий уровень был аннулирован компьютером. Александр попытался было «справиться со злом» при помощи взрывчатки и магии, однако лишь вызвал обвал, наглухо запечатавший оба самых глубоких уровня башни.

Это стало последней каплей — ведь теперь недосягаемое зло наверняка «озлилось» окончательно и вот-вот вырвется наружу, с легкостью разметав ненадежный заслон изломанного железобетона и его собственной магии! Откладывать инициацию заклинания дальше было нельзя! Еще раз проверив все расчеты и сплетения компонент и оглядев ставшую ему домом комнату с гротескно-огромным креслом, созданным при помощи магии еще в те годы, когда он учился использовать Силу, Александр Астафьев привел в действие свою многолетнюю волшбу.

Надматериальная сущность Дальира содрогнулась от чудовищного магического удара — еще ни один маг в его короткой истории не инициировал заклинания такой мощи.

Изначальный Поток вышел из берегов, неудержимой магической волной разрывая в клочья и сминая любую творимую волшбу… и порождая вошедшие в древние летописи легенды об «одиноком темном маге», повелителе зомби, чудовищным заклинанием сотворившем в глубине заброшенной территории нечто непонятное и оттого вдвойне более страшное и злое. Как бы то ни было, заклинание сработало именно так, как и предполагал «одинокий темный маг». Сам он отправился на далекую Землю, намереваясь отыскать истоки своего рода и прервать его. А вокруг разрушенной столицы схлопнулась невидимая полусфера охранного заклинания, основанного на магии его собственной крови и жестко привязанного к многокилометровому периметру оборонного пояса города. Гораздо позже эльфийские маги, возводя вокруг непреодолимой стены свою защиту, почувствуют, что лежит в ее основе, и назовут магическую сферу Стеной Смерти.

Впрочем, на этом жизнь порожденного сумасшедшим магом заклинания не завершилась — ему предстояло ждать еще множество лет, поддерживая астральный канал, связующий прародину человечества с Дальиром. И, если ему не удастся прервать свой род (а такой возможности Александр, как ни странно, не исключал, постаравшись заранее подстраховаться), вырвать из неведомой временной реальности его далекого предка, переложив на его плечи бремя ответственности за уничтожение «копящего силы» в подвале башни «Зла»…

О том, что этот неведомый предок на самом деле окажется его далеким потомком, Александр даже не догадывался.

Как и о том, что своим появлением в далеком прошлом Земли именно он замкнет тысячелетнюю временную петлю, в которой потомок превратится в предка, положив начало всему пока что несуществующему роду Астафьевых…

ГЛАВА 28

— Что они говорят?! — разъяренно переспросил командующий ограниченным гномьим контингентом.

Рыжебородый полковник виновато засопел и мрачно ответил, продолжая сверлить взглядом землю:

— Люди заявили, что это их войска внесли решающий вклад в уничтожение демонских башен и поэтому, мол, все найденные трофеи принадлежат им.

Командующий побагровел. Он яростно дернул себя за бороду, будто желая пробудиться от кошмарного сна. Похоже, гном никак не мог взять в толк, что же такое происходит. Полковник, наблюдавший за ним исподтишка, сочувственно вздохнул. Он прекрасно понимал, что творится в душе начальника. Действительно, иначе как чернейшей неблагодарностью действия людей назвать было нельзя! Все видели, что именно гномы проложили дорогу через поднявшиеся из холмов автоматические охранные башни. Чтобы подавить их сопротивление, им пришлось почти подчистую израсходовать весь запас плазменных «Оводов». И это не считая ручных гранат!

А сколько храбрейших сынов Подгорного королевства при этом полегло! Страшно представить, что будет твориться в подземных городах после возвращения домой — многие сотни новоявленных вдов повяжут черные платки в знак траура. И как теперь возрастет норма выработки в шахтах и мастерских: заменить погибших некому, а работы останавливать нельзя. Следовательно — недовольство среди простого люда, укоризненные глаза голодных детей, черные от усталости лица забойщиков и мастеровых…

Вот если бы удалось вернуться домой с образцами новой техники, изучить ее, приспособить к производству каких-то новых товаров, тогда, пожалуй, дело обстояло бы не так плачевно. За счет торговли с наземниками можно было бы здорово поправить свое положение. Но проклятые людишки и здесь умудрились встать поперек дороги!

Командующий шумно выдохнул.

— Значитца, так! — Полковник вскинулся и преданно уставился на командира, ожидая продолжения. — По-тихому пройдешься по сотням и экипажам установок и передашь мой приказ: две красные ракеты — сигнал к атаке! Охрана расчетов, как самая подготовленная, нападает на сопровождающие нас части людей. К этому времени установки должны быть подготовлены для произведения одновременного залпа по арьергарду человеков. Потом запускают механизмы самоликвидации — все равно у нас нет больше ракет — и сразу отходят! Слышишь? Сразу! Кто промедлит, с того сам бороду сбрею! Любимым топором!

— Сотни Дерхемена и Имли во время поднявшейся паники атакуют обозников, забирают все, что можно, и уходят под землю в тоннели, что обнаружены под этими холмами. Мне доложили, из них можно попасть в Подземные Реки Древних, а от них и до наших штолен недалече. Остальные прикрывают спуск и после уходят следом. Минеры пускай приготовят пять фугасов, чтобы завалить проходы. Да, чуть не забыл! Самое главное — для пуска используем «желтые» заряды.

Полковник побелел.

— Мой господин, но ведь это же… — Командующий зыркнул на него из-под насупленных лохматых бровей так, что гном поперхнулся. Он лишь развел руками и преданно вытаращил глаза на командира, демонстрируя свою преданность.

Зато не стал молчать стоявший до сих пор молча широкоплечий гном со звездой майора на шевроне.

— Я не буду выполнять такой приказ — это мятеж! Да-да, мятеж и предательство наших союзников. Король Бересвек… — договорить он не успел — командующий небрежно взмахнул рукой, и майор захрипел, заваливаясь на пол с ножом в горле.

— Как мне надоел этот королевский соглядатай! — брезгливо произнес командующий и повернулся к окончательно ошалевшему полковнику. — Я надеюсь, ты понял, что твой заместитель погиб от рук вероломно напавших на нас людей?!

— Д-да, мой господин! — произнес, заикаясь, полковник. — От рук л-людей! Конечно, от кого же еще? Эльфов, разве что…

Его начальник довольно крякнул:

— Молодец, я в тебе не ошибся. А король, — он задумчиво покосился на развернутый возле стола монарший штандарт, — король сегодня Бересвек, а завтра… В конце концов, мы можем скорее договориться с Перворожденными, нежели с этими наглыми и жадными людишками! Я думаю, что когда Старейшины узнают о том, как с нами подло поступили, у нас будет повод оспорить решение Бересвека заключить союз с человеческими лидерами! — Генерал тонко улыбнулся.

У гномов не было практики оставлять в живых свергнутого монарха — лишние конфликты не шли на пользу эффективной работе подземных предприятий. Обычно проигравший сам делал несколько шагов по Дороге Забвения и исчезал в кратере вулкана. Впрочем, а кто поступал на Дальире иначе? Ну, разве что эльфы — так их правители, когда приходил срок, сами навсегда уходили в чащи Предвечного Леса.

— Вопросы?! — рявкнул генерал.

Полковник, вытянувшись в струнку, отрицательно помотал головой, все так же преданно пожирая глазами своего командира. Командующий, разом потеряв к нему интерес, вяло махнул рукой, показывая, что разговор закончен и он может быть свободен.

— Да, и позови там дежурного, пусть приберут здесь все, — крикнул он в спину выходящему из палатки гному.

— Не понимаю, что это они вдруг так уперлись? — раздраженно сказал доминус Вемиш, глядя на смутно виднеющуюся в сумерках группу солдат, оттаскивающих раненых с передовой в тыл, к походным шатрам лекарей. Там, откуда они пришли, слышался звон клинков, многоголосый рев атакующих пехотинцев, частое щелканье луков и грохот от разрывов боевых заклинаний. — После того как наши войска прорвались через все защитные барьеры, на мой взгляд, эльфы должны были нестись сломя голову через Запретную Пустошь к своим лесам, чтобы укрыться в них. А они вместо этого засели возле груды древнего железа, возвели самую настоящую линию обороны и бьются так, словно важней ничего нет! Что происходит? Онтуэго, я к вам обращаюсь?!

Архимаг, вновь облачившийся в свою привычную чародейскую мантию и скрывший лицо в тени глубокого капюшона, ничего не ответил. Он стоял рядом с доминусом, но, похоже, думал совсем о другом. Его помощники деловито вычерчивали на земле перед группой военачальников несколько разнокалиберных многолучевых звезд, направляя самые длинные лучи в сторону возвышающейся над руинами махины Небесного Чертога. Иногда они произносили на незнакомом большинству присутствующих певучем эльфийском наречии какие-то заклинания, помогая, видимо, себе в работе.

— И что, прах их забери, делают ваши люди?! — окончательно вспылил доминус. — Объясните нам это, наконец!

Доминус ярился не напрасно. В самом деле — пройти через легендарные Стены, сломить сопротивление смертоносной древней машинерии, держать, казалось, победу в своих руках — и вдруг натолкнуться на такую досадную помеху! А еще большее раздражение вызывал тот факт, что войска постепенно теряли прежний боевой запал и солдаты уже не рвались в бой сломя голову, как это было прежде. Люди были измотаны до предела — сначала жестокая сеча возле Стеньг Жизни, затем эти странные охранные башни, поднявшиеся из земли на окраине древнего города. Да и само пребывание на территории легендарного поселения не добавляло оптимизма — рядовые латники с опаской поглядывали по сторонам, ожидая появления новых, невиданных чудовищ. В общем-то, Вемиш их понимал — он и сам чувствовал себя неуютно перед громадами полуразрушенных зданий, обломками статуй, проржавевшими остовами странных механизмов… Ему все время чудился чей-то взгляд, буравивший его затылок — пока еще не злой и не добрый, а какой-то… оценивающий, что ли? Мол, сейчас мы посмотрим, что ты собой представляешь, а после решим, что с тобой делать!

Онтуэго медленно повернулся к нему. Казалось, он только сейчас услышал слова Вемиша и теперь размышляет над ответом. Генералы, толпящиеся возле доминуса, опасливо попятились — после утреннего ритуала они опасались чудовищной силы, что, оказывается, находилась в подчинении у всегда такого незаметного архимага. Один только Вемиш оказался лицом к лицу с чародеем, не заметив или не обратив внимания на маневр своих военачальников.

— Я собираюсь помочь нашим воинам, — неожиданно миролюбиво ответил Онтуэго. — Мы обрушим на головы эльфов многократно усиленный «Поводок Хозяина», и они прекратят свое сопротивление.

— Гм, а раньше, перед Стеной Жизни, вы не могли его сделать? — недовольно пробурчал Вемиш. — Сколько бойцов мы бы сохранили!

— Раньше не мог, — спокойно произнес архимаг. — Защитные барьеры отбрасывали своего рода тень, что прикрывала Дивных от ментального воздействия. В принципе, в таких масштабах, что я планирую, это заклинание использовать практически невозможно — оно ведь предназначено для подчинения одного-двух человек, не больше, но сейчас в магическом поле образовалась пустота, которую можно заполнить чем угодно. Очень интересное явление, я с таким никогда раньше не сталкивался. Именно поэтому я не сразу понял, как нужно действовать.

— Э-эээ, а по нам оно не ударит? — опасливо поинтересовался один из генералов. — А то получится, что наши воины замрут на месте и Перворожденные перережут их, как овец.

Остальные военачальники согласно загомонили. Онтуэго успокаивающе поднял руку.

— Не волнуйтесь! Теперь мы будем волками на охоте! Мы проверили все несколько раз — ошибка исключена. Передайте командирам передовых частей приказ: когда завтра утром в сторону Чертога полетят синие молнии, они должны отступить назад. Метров эдак на пятьдесят. А минут через десять можно спокойно идти вперед, сопротивления не будет.

Генералы одобрительно зашумели. Вемиш, еще не остыв до конца, испытующе глядел на чародея. Но рассмотреть выражение его лица под надвинутым капюшоном было невозможно, и доминус, мысленно махнув на все рукой, сплюнул и повернулся к возбужденным командирам.

Архимаг же подошел к своим напряженно трудившимся помощникам и стал внимательно проверять их работу. В одном месте ему не понравилось начертание линии, и он, жестом подозвав отвечавшего за этот участок волшебника, велел немедленно перерисовать ее. Доминус тем временем слушал молоденького лейтенанта, присланного командиром отряда, осматривавшего подземные башни. Офицер рассказывал о таких вещах, что у Вемиша, да и у всех остальных, просто глаза полезли на лоб!

Оказывается, в каждой из башен имелся ход под землю. Поисковые партии спустились по одному из них и обнаружили обширные лабиринты переходов, залов и, самое главное, военные склады Древних! Причем все они были завалены разнообразным оружием и снаряжением буквально под потолок — солдаты вскрыли несколько ящиков и убедились в том, что они заполнены до отказа.

Вемиш ошарашенно качал головой, не зная, что и сказать — о подобном он только слышал в детстве, когда его учителя рассказывали о том, как люди добрались до хранилищ Древних в самый разгар очередной войны с эльфами. Доминус хорошо помнил, что тогда Перворожденные получили такой удар, что, превозмогая свою извечную гордость, сами униженно запросили мира.

Ха! Сейчас Вемиш не собирался повторять ошибок прежних правителей — он не станет слушать мольбы Дивных, он просто уничтожит их!.. Всех до единого! Кстати, что там бормочет этот юнец? Гномы? А что, собственно, гномы? Они ведь наши союзники и обязаны помочь с разбором нежданно свалившегося в руки подарка… Требуют передать им… ВСЕ?! Они что, с ума там посходили?! Говорят, что это их часть военной добычи? Гоните их в шею!.. Уже? И правильно сделали — обойдемся без этих карликов, все равно запасы их секретного оружия иссякли, значит, можно будет указать им истинное место в нашем союзе! Мы сами решим, что можно выделить из этих находок. Не хватало еще собственноручно вручить гномам оружие, которое они в случае конфликта запросто смогут повернуть против нас. Вот пусть сначала наши ученые разберутся со всем этим богатством, а уж потом…

В общем, так: выставить возле складов усиленную охрану. Задействовать магов. Никого из посторонних и близко не подпускать. Спешно вызвать ведущих оружейников из близлежащих столиц домината. И следить в оба: вот-вот совсем стемнеет, и тогда от глазастых карликов можно всего ожидать! Привыкли в своих пещерах в полутьме жить.

— Вроде ничего не забыл? — потер лоб Вемиш.

И уловил краем глаза ехидную усмешку на губах архимага, подошедшего к ним и внимательно слушавшего весь разговор. Чего это он? А впрочем, не до него сейчас: пусть занимается своим делом. После разберемся с его улыбочками! Дайте только время — и этот остроухий, несмотря на все заслуги, пожалеет о том, что не разделил судьбу остальных своих соплеменников. Край должен принадлежать людям! В нем нет места для других рас! И мы для этого сделаем все.

— Ишь, как щеки самодовольно надувает. Наверное, уже видит, как его чествуют в качестве победителя недоносков-эльфов. Ну-ну. Это мы еще поглядим, кто кого! Мой сюрприз покажется вам о-о-очень неожиданным. И, самое главное, неприятным! О, боги, как же надоело носить эту маску! И ждать! А сейчас, на пороге победы, она невыносима вдвойне — скорей бы от нее избавиться!

ГЛАВА 29

Бой затихал. В наступивших сумерках преимущество неизбежно переходило на сторону эльфов, поскольку любому из них достаточно было произнести короткое заклинание, и их глаза моментально подстраивались под изменившееся освещение или его отсутствие. Людям же приходилось тяжелее — несмотря на то что практически каждый человек знал несколько простейших магических плетений, навык ночного зрения не входил в число наиболее распространенных — считалось, что после захода солнца добрым людям вне дома находиться не след. Нечего дразнить демонов!

Обычно во время похода навыку «совиного глаза» обучали лишь следопытов-разведчиков да небольшое число обычных воинов, привлекаемых к несению караульной службы. Делалось это не потому, что командиры были глупы — вовсе нет. Просто в свое время в чью-то умную голову пришла простая мысль: учить огромную солдатскую массу большому числу магических штучек — значит получить впоследствии не просто взрывоопасный контингент, склонный к насилию, а не к мирному труду, но и смертельно опасную угрозу для любого правителя. А ну, как им не захочется работать, а захочется просто взять все необходимое для вольготной жизни с помощью полученных на воинской службе умений? Бывали, знаете ли, прецеденты, поход Ищущих Правду, к примеру. Вот то-то и оно! Нет уж, пусть лучше будет лишний козырь у верных доминусам гвардейцев — всегда можно задавить бунтовщиков-инсургентов при помощи чародейства. Поэтому войска получали лишь необходимый минимум знаний: остановить кровь простейшим заговором, наложить на доспехи слабенький волшебный щит, восстановить силы после тяжелого перехода или боя — вот, пожалуй, и все. А всяких-разных умельцев старались отследить еще на этапе предварительного обучения. В зависимости от степени подготовленности они или становились учениками полковых магов, или… тихо и незаметно исчезали. Навсегда, ясное дело.

Правда, из-за такого подхода к магии человеческие военачальники всегда были несколько стеснены в способах ведения боевых действий. Но, в принципе, выход был давно найден — на ночь войска укрывались внутри защитных магических стен, воздвигаемых армейскими чародеями, и преспокойно дожидались утра. Вот и сейчас войска постепенно выходили из боя, прикрываясь заслонами из волшебников и стрелков, осыпающих эльфов стрелами из-за спин тяжелой панцирной пехоты. Впрочем, измученные не меньше людей Дивные и не стремились к продолжению битвы. Они, выпустив напоследок стрелу или наградив противника ударом меча, исчезали в наползающей на древние руины темноте. Перворожденным тоже нужна была передышка, чтобы перегруппировать свои поредевшие силы, отдохнуть, составить план дальнейших действий.

По крайней мере, так казалось…

На самом же деле люди были бы весьма удивлены, если б смогли увидеть, чем заняты их враги. Оставившие позиции эльфы организованно собирались возле правого борта древнего космического корабля, поблизости от того места, где совсем недавно разведка обнаружила проход в таинственные недра Небесного Чертога, ныне неведомым образом захлопнувшийся.

Тириэль и Эллмиттан принимали доклады командиров подошедших отрядов. Военачальники указывали вновь прибывшим место размещения и ждали следующих воинов. Эльфы выстраивались в плотные колонны, пригодные скорее для быстрого марша, нежели к ведению хоть каких-то боевых действий. Похоже, Перворожденные стремились куда-то отправиться. И, судя по всему, это «куда-то» находилось внутри Небесного Чертога. Но вот зачем? И как они теперь собирались туда попасть?

К Тириэлю приблизился эльф с символом одного из морских кланов.

— Пресветлый эльяр, у нас все готово, — отвесил он короткий почтительный полупоклон вождю. — «Воздушный пузырь» готов и может быть инициирован в любую секунду, но… — Он замялся.

— Спрашивай, — благожелательно, хотя и несколько устало улыбнулся ему Тириэль.

— Я не понимаю, пресветлый, зачем нам на суше может понадобиться воздушная сфера, что мы обычно применяем в наших подводных городах? — обескураженно спросил морской эльф, с недоумением глядя на него.

Тириэль обменялся с Эллмиттаном быстрым взглядом и негромко засмеялся.

— Нет-нет, не обижайся на меня, брат! — торопливо сказал он, заметив, как вспыхнул гневом обитатель подводного мира. — Я смеюсь не над тобой, я радуюсь тому, что План удался в полной мере и даже тебе непонятны наши действия. Значит, они будут столь же неясны и для человеческих колдунов, случись им пробиться сквозь пелену искажающего заклинания. Поверь, я непременно открою тебе наш замысел, но лишь тогда, когда это будет необходимо. Сейчас же нам лучше не искушать судьбу и не болтать понапрасну. — Тириэль ободряюще похлопал собрата по плечу. Морской эльф неуверенно улыбнулся, но промолчал и, вновь поклонившись, отошел к небольшой группе своих соплеменников, замерших в позах готовности для сотворения и поддержания волшебства. Воздух над ними дрожал и красиво переливался в сумеречной полутьме искрящимися разноцветными вихрями ждущей последней команды магической энергии.

Эллмиттан проводил его задумчивым взглядом и повернулся к Тириэлю:

— Тебя что-то мучает, брат?

— Понимаешь, я терпеть не могу ждать, — признался тот, — а тем более сейчас. К тому же меня очень сильно мучает… да что там мучает — безумно пугает то, что Лес принял мою клятву, а теперь выходит — она была принесена ошибочно?!

Эллмиттан понимающе кивнул.

— Я понимаю тебя. Но, поверь, ты зря мучаешь и изводишь себя, в твоих действиях нет ошибки. — Тириэль вскинулся, однако собеседник предостерегающе поднял руку. — Относись к происходящему так, словно на пути возникли пусть и значительные, но все-таки временные препятствия! Ты, безусловно, исполнишь свой обет, но… чуть позже — только и всего!

— Погоди, — потер лоб Тириэль, — то есть ты хочешь сказать, что мы приняли предложение гномов…

— …лишь до тех пор, пока нам это нужно! — закончил его мысль Эллмиттан и хищно улыбнулся. — Затем мы просто отбросим их, словно старую, отслужившую свой срок накидку. И ты станешь абсолютно свободен в своих действиях. Пойми, — продолжил он, заметив, что Тириэль по-прежнему не до конца понял его мысль, — наш план предусматривает различные варианты развития событий, и нынешняя ситуация вполне укладывается в его рамки. Просто сейчас я не могу рассказать тебе всего — точно так же, как и ты не мог объяснить смысл своих действий нашему морскому сородичу, но от этого никто ничего не теряет. Ни он, ни ты — просто все станет известно чуть позже… Меня, например, сейчас гораздо больше волнует этот внезапно закрывшийся вход внутрь. Похоже, Пришелец узнал, что мы пришли, и постарался сделать так, чтобы не впустить нас внутрь! Неужели он считает, что мы не сможем открыть себе проход магией?! Это просто глупо… А вот, похоже, и гонец, которого мы так ждали! — вытянул он руку в сторону фигуры в плаще и наброшенном капюшоне, что вынырнула из-за угла разрушенного здания и направлялась к ним в сопровождении трех воинов из арьергардного отряда. — Пойдем, поговорим с ним: что-то подсказывает мне — он тоже принес хорошие новости!..

Гномы возились возле своих чудовищных установок, ныне почти скрывшихся в фиолетовой сумеречной тьме. Солдаты из приданных для их охраны частей поглядывали равнодушно: за время похода это зрелище уже успело им наскучить и больше не вызывало того суеверного ужаса, что был в самом начале. Возятся себе — и пусть возятся. Когда зарядят, приготовят все к пуску, предупредят — вот тогда не зевай, а беги со всех ног в специально отрытые укрытия, которые бородатые крепыши называют мудреным словечком «ровик». Иначе огненный хвост из их летающих снарядов спалит тебя заживо — да так, что и пепла не останется. А в остальном скука смертная. Совершенно никакой возможности отличиться: знай себе, охраняй гномов и жадно прислушивайся к грохочущему вдалеке бою. Кто-то, быть может, этому обстоятельству только рад, как говорится, «целее будешь». Но подвох в том, что еще перед началом похода во всех частях было объявлено: наиболее отличившиеся могут рассчитывать на дополнительный надел земли. А вот это для любого рачительного хозяина было сильнейшим раздражителем — не случайно, что в момент, когда страшные огнедышащие башни поднялись из-под земли на окраине запретного города, многие из ринувшихся на их штурм подхлестывали себя надеждой как раз на то, что их действия будут отмечены командирами! Немногие, правда, застали этот миг…

Впрочем, их уцелевшие товарищи достаточно цинично решили, что теперь на их долю придется куда большая часть новых наделов.

Но капитан, командовавший охраной установок, думал сейчас совсем о другом. Его мысли занимал полученный недавно от самого доминуса Вемиша приказ. И гласил он следующее: в связи с тем, что отношения между гномами и людьми после обнаружения оружейных складов Древних накалились, он, командир внешнего кольца охраны, должен предпринять все необходимые меры для того, дабы не позволить подземникам применить свое страшное оружие против людей. А при удачном стечении обстоятельств ему настоятельно рекомендовалось рискнуть и захватить ракетные установки. О судьбе экипажей в этом случае речь тактично не велась, но офицер небезосновательно предполагал, что его не особо накажут, если никто из гномов не останется в живых. На войне, как… дальше известно…

Офицер колебался. С одной стороны, за время похода он успел оценить боевые качества союзников и прекрасно видел, что они честно выполняли свою часть соглашений. А с другой — капитан не мог из-за этого переступить через сложившиеся за века традиции, призывавшие не доверять представителям чужих рас, при каждом удобном случае уменьшая их количество на благословенном Дальире. Долг пересилил эмоции: сержанты получили соответствующие приказы и потихоньку приводили своих подчиненных в боевую готовность. Патрули увеличивались, и в их состав включались спешно переброшенные с передовой маги — ночью они все равно не особо были нужны в авангарде армии.

Гномы, казалось, не обратили на это никакого внимания — так же неспешно расхаживали среди своих гигантских подвод или вели тихие беседы у походных костерков, покуривая свои длинные трубки, но опытный наблюдатель мог бы сказать совершенно точно: широкоплечие бородачи пребывают в диком напряжении, маскируя его как раз этой показной расслабленностью и неторопливостью.

К сожалению, среди людей таких опытных наблюдателей не оказалось. И потому яростный бросок ревущих что-то свирепое гномов из охраны установок сразу после того, как в воздух взмыли красные сигнальные шары, оказался для солдат смертельным. Почти все патрули были вырезаны в мгновение ока. Не сильно помогли и чародеи — они были расстреляны в упор из арбалетов. Парочка наиболее расторопных, сумевших вовремя заметить угрозу, огрызнулась несколькими боевыми заклинаниями, но мгновенно подтянутые к очагу сопротивления плазмометчики быстро превратили их в пепел. Расчеты тем временем споро развернули свои адские машины в боевое положение. С транспортных подвод со всеми надлежащими предосторожностями были извлечены обычные с виду ракеты, отличавшиеся разве что ярко-желтым цветом острых носов-клювов. Из раций неслась торопливая скороговорка координат, передаваемая оставшимися в расположении людей корректировщиками. Они точно знали, что шансов спастись у них нет никаких, а потому вызывали огонь на себя.

Серыми волками ушли в темноту специальные команды, отряженные для захвата трофеев. Гномам повезло в том смысле, что стартовая позиция располагалась в тылу атакующей армии и их действия не были сразу замечены людьми. Натренированные убийцы из числа наиболее подготовленных воинов Подгорного королевства прошли по спящему лагерю стремительным рейдом, безжалостно уничтожая попадавшихся навстречу солдат или часовых. Мощные арбалеты выплевывали короткие болты, прошивавшие любую броню, добрые мечи, сработанные в подземных кузницах, рубили и кололи направо и налево. И плевать, что первым на дороге гномов оказался полевой госпиталь, в палатках которого дремали убаюканные лечебными заклинаниями увечные воины — коротышки резали всех. В залитых кровью доспехах они были похожи на вышедших из глубин Преисподней демонов. В поднявшейся суматошной панике нельзя было уловить хоть какое-либо подобие порядка, когда гномы нанесли новый безжалостный удар. Их воины исчезли в ночи, повинуясь сигналу, а спустя короткое время по только-только начинавшим приходить в себя людям ударили ракеты.

Сначала со страшным ревом и скрежетом на лагерь обрушились вереницы маленьких, но не становившихся от этого менее смертоносными, огненных комет, разносящих на куски укрепления, режущих и рвущих человеческие тела осколками и огнем. Предсмертное ржание лошадей, истошные вопли раненых, дым и пламя — ужасная картина била по нервам всем еще не потерявшим голову. Следом за установкой залпового огня (людям еще повезло, что у гномов сохранилась всего одна подобная!) подземники ударили двумя последними ракетами. Причем не обычными, а снаряженными ядовитыми дымами, которые тут же поползли меж палаток причудливыми змеями, беззвучно кусающими ничего не подозревающих солдат. Вдохнувший даже малую толику яда человек мгновенно падал на землю и практически сразу умирал в жутких мучениях. Маги пытались поставить на пути страшного дыма защитный барьер, но погибли точно так же, как и простые солдаты, — их умений явно недоставало, чтобы бороться с этой напастью. Да и откуда было взяться таким знаниям?! Те малые крохи, что еще оставались в распоряжении наиболее сильных магов, были спрятаны за мощной стеной тайны, подкрепленной сложной системой запретов и ограничений — в мире Дальира, где любой человек мог свободно пользоваться магией, такая предосторожность была отнюдь не лишней.

Верхушка армии, правда, не имела таких проблем — генералы и доминус были укрыты непроницаемым пологом, умело созданным одним из помощников архимага. Военачальники потрясенно наблюдали за разворачивающейся на их глазах картиной страшной катастрофы, скрежеща зубами от ненависти к подло предавшим их гномам. Но исправить ситуацию не могли — защитная магия не позволяла покинуть спасительный кокон. Руководители оказались отрезанными от рычагов управления, и это тоже сыграло на руку хитрым подземникам. Обряженные в специальные защитные костюмы команды гномов пронеслись на транспортных подводах меж умирающих и бегущих куда попало солдат и притормозили возле складских шатров. Миг — и вот уже по быстро выстроившейся цепочке побежали ящики с полузабытыми легендарными символами Древних на гладких боках и крышках.

Другие гномьи команды в это время деловито гасили последние попытки сопротивления на пути в подземелья под разрушенными орудийными башнями. Коротышки забросали караульных ручными гранатами, быстро добили раненых и деловито оттащили в сторону трупы, освобождая дорогу подтягивающимся расчетам и обслуге ракетных установок, чьи навыки сейчас уже не были нужны — вдалеке громыхнули заряды, уничтожившие ставшие бесполезными машины. Развернутое возле тоннелей оцепление бдительно отслеживало ситуацию. Гномы спокойно отбивали беспорядочные атаки разрозненных групп людей, бросавшихся в безумную атаку на предателей. Одновременно саперы устанавливали заряды, что должны были завалить входы в подземелье. Подъехавшие подводы тотчас были взяты в кольцо охраны, и их начали быстро разгружать. Ящики и герметичные контейнеры, оружейные пеналы, тубусы ручных плазменных гранатометов и прочее армейское имущество стремительно исчезало в черных зевах тоннелей. Наконец, командующий гномьего отряда зычно проревел команду, и ощетинившаяся сталью цепь дрогнула, неспешно отступая. Полководец четко уловил момент, когда хаос и паника внутри человеческого лагеря начали уступать место порядку и поиску врага для ответного удара. Тем более что химические заряды ракетных боеголовок не были предназначены для долгого действия, стремительно распадаясь на открытом воздухе — древние конструкторы вовсе не стремились к тому, чтобы атакуемая местность навеки превратилась в безжизненную пустыню: цель достигнута, враг уничтожен? Значит, надо дать дорогу для свободного прохода своим войскам, убрав все препятствия, что могут им помешать! Но, самое главное, командующий прекрасно понимал — даже такое оружие не может уничтожить ту огромную силу, что сосредоточили люди в этом походе. Потому нужно срочно убраться с дороги постепенно оживающего великана, хоть и получившего страшную рану, но уже начавшего от нее оправляться. И попасться ему в этот момент на глаза? Не, дурных, как говорится, нету!

Командующий гномов бросил последний взгляд на поднявшееся над человеческим лагерем зарево, прислушался к поющим сигнальным трубам, коротко усмехнулся и быстро скатился в тоннель. Охрана последовала за ним. Огромные створки бронированных ворот внутри капонира дрогнули и неторопливо стали закрываться. Спустя несколько минут мощный взрыв обрушил вниз тонны перемолотого силой взрывчатки древнего бетона, окончательно замуровав подземный ход…

ГЛАВА 30

— Ну, и как тебе сказочка, ежик? — хитро кивая в сторону залитого фиолетовой тьмой опустившейся ночи обзорного экрана, спросил отец. — Прямо на ночь сказочка, как в детстве… Ох, и трудно ж ты засыпал, сынок, мы с мамой просто с ног валились.

— Ничего себе сказочка, папа… страшилка какая-то! Гроб на колесиках и Черная рука… Да еще и узнать, что твой предок был сумасшедшим магом? Однако!

— Ну, на сумасшествии-то ты особенно не зацикливайся, еще неизвестно, как бы мы с тобой себя в той ситуации чувствовали! Внушить себе, что ты ответственен за миллионы погубленных жизней, это, знаешь ли… Да еще и многолетнее одиночество в компании техногенных зомби и поломанного компьютера. Так что не бери в голову! Ты-то у меня психически более чем здоров — столько всего узнал за два дня, и ничего, в норме, сидишь вот, с папкиным духом разговариваешь. Ну, чистый Гамлет, — отец усмехнулся. — Кстати, не хочешь узнать у своей Верки, как там снаружи дела?

— А надо?

— Ну, скажем так, нелишне. Для, гм, лучшего понимания того, о чем я тебе дальше рассказывать стану.

— Ладно, — без особого энтузиазма согласился Алексей. — Верка, необходим отчет по событиям в этом — как ты там его называла? — ближнем периметре корабля.

— Полный или краткий? — уточнила пунктуальная виртуальная система.

— Давай краткий…

— Биологические объекты, определенные вами отсутствующим в базах данных понятием «эльфы», окружили корабль по всему ближнему периметру. Большая часть скопилась по правому борту, в секторе «R40-55». Враждебных действий не предпринимают. Зафиксированы три попытки проникновения без повреждения внешней обшивки. По данным ситуационного анализа, биологические объекты «эльфы» в зоне боевых действий отказались от оборонительных мероприятий. Дальнейшая тактика анализу не поддается.

— Необходимо пояснение. Что значит «отказались от оборонительных мероприятий»?

— Три часа тридцать девять минут назад значительное количество неустановленных биологических объектов было остановлено оборонным поясом города «рубеж-один». После прорыва обороны зафиксированы боевые действия в пределах дальнего периметра корабля. В настоящее время боевые действия не ведутся.

— Что такое «рубеж-один»? Какие еще боевые действия в дальнем периметре? Почему раньше не доложила? — прекрасно понимая, о чем речь — слышимая по дороге к «Эльфу» канонада еще стояла в ушах, — тем не менее спросил капитан.

— «Рубеж-один». Автоматическая компьютеризированная линия обороны. Протяженность — восемьдесят восемь километров. Общее количество огневых точек — сто двадцать две, количество функционирующих на момент начала боя — неизвестно, количество функционирующих на данный момент — ноль. По окончании прорыва оборонного пояса боевые действия в дальнем периметре велись биологическими объектами «эльфы» и неустановленными биологическими объектами в течение сорока восьми минут, без применения техногенного оружия. Не докладывала, поскольку не получила соответствующего запроса от офицера-оператора. Указанные события не угрожали нарушению ближнего периметра корабля.

— Бюрократка… — огрызнулся Алексей, выслушав в ответ знакомое «команда некорректна». — Сейчас угроза есть?

— Анализирую… угроза со стороны неустановленных биологических объектов признана минимальной. Получены дополнительные данные — обнаружены две пусковые тактические ракетные установки типа «Гейзер-М» класса «земля — земля» и одна 280-мм реактивная система залпового огня типа «Вулкан», статус — подготовка к пуску. Вероятность нанесения удара по кораблю — 0,78 процента. Угроза признана незначительной.

— А куда же они собрались стрелять-то? — вяло поинтересовался Алексей, отчего-то вызвав одобрительный кивок отца.

— С вероятностью в семьдесят пять процентов — по скоплению неустановленных биологических объектов, прорвавших пояс обороны и отступивших после повторных боевых действий. Точные данные получу после запуска.

— Ого, — присвистнул капитан, — типа, по своим?! Серьезные у них тут заградотряды… хотя больше похоже на дележ власти победителями. Ладно, — поколебавшись, не попросить ли Верку все-таки показать наступающих, он пожал плечами: — Ладно, отбой. Башня… то есть объект «прима» на связь не выходил?

— Нет. Запрос?

— Не надо. — Капитан обернулся к отцу: — Тень отца Гамлета, говоришь? Странные у них тут в королевстве дела, не находишь?

— Да нет, ежик, обычные. Плановые мероприятия в рамках стратегического плана наших милых ушастеньких любителей флоры и сопутствующей фауны.

— Ты о чем?!

— А об этом, — отец кивнул куда-то через плечо. — Доктор Толкиен с последователями явно поспешили сделать из эльфов эдакий благородный лесной народец, склонный к философии и прочему пацифизму. Ладно, слушай дальше, уже немного осталось. В принципе, все, что сейчас происходит в Дальире, это тщательно спланированная эльфами, рассчитанная не на одно десятилетие спецоперация по нанесению людям решающего поражения. И даже не столько поражения, сколько окончательного решения «человеческого вопроса». И территориально, и… вообще. Все началось сразу после последней большой войны, когда люди, сумевшие использовать древнее оружие, ухитрились чуть не уничтожить всех эльфов. К счастью для последних, у захваченных людьми автоматических боевых вертолетов — или, как их называли в этом мире, «гравилетов» — просто-напросто закончилось топливо и боекомплекты, а запасных не было. Гномы же в тот раз отказались войти в коалицию с людьми, оставшись сторонними наблюдателями. Пока понятно?

— Вполне, — мрачно ответил Алексей. — Все, как у нас…

— Угу, вот и я об этом. Уцелевшие эльфы были слишком слабы и малочисленны, чтобы справиться со стремительно развивающейся человеческой расой обычными средствами. И тогда эльфийскими старейшинами, в силу своего долголетия знающими куда больше представителей иных рас, была разработана чрезвычайно сложная многоходовая операция, опирающаяся, с одной стороны, на знание ими текстов древних пророчеств, с другой — на отношение к этим предсказаниям со стороны людей и гномов, чрезвычайно любящих все таинственное и мистическое. Для начала было разыграно несколько спектаклей — например, «уничтожен» целый могущественный эльфийский клан, владеющий, по их собственному мнению, Магией Жизни, а на самом деле — чистейшей воды Магией Смерти с элементами некромантии и волшбы жертвенной крови. А чуть позже наиболее сильные маги этого клана неузнанными внедрились к людям, став главами человеческих магических школ. Кстати, именно верховный маг этого клана, некто Онтуэго, и сумел разрушить возведенную нашим предком-потомком Стену Смерти — ценой жизни нескольких десятков своих же соотечественников: когда нужно, благородные чистоплюи-эльфы очень даже неплохо умеют жертвовать пешками.

— Постой, отец, но ведь сбылись же предсказания?! Старый Веллахим говорил…

— Не спеши, ежик, дойдем и до Веллахима, и до предсказаний! Итак, эльфы годами поддерживали слухи и подогревали интерес к древним преданиям вообще и к Запретной Пустоши с таящимся внутри «Великим Злом» в частности. Подогревали, поскольку именно Пустошь и была ключевым моментом всего их хитро закрученного плана. И даже не столько сама Пустошь, сколько ограждавшие ее Стены, накопившие за тысячу лет огромное количество магической энергии, без высвобождения которой весь план терял смысл. А чтобы все выглядело естественно, эльфами периодически подбрасывались приманки или вводились «слепые агенты». Например, отступившие к кораблю Дивные, — уловив в глазах сына непонимание, отец пояснил: — Это их самоназвание — Перворожденные или Дивные, я думал, ты знаешь. Впрочем, неважно. Так вот, эльфы, которых ты недавно имел удовольствие созерцать на своем экране, как раз одна из этих приманок, добровольцы, знающие, на что идут. Уверовавшие в свою победу люди, как и ожидалось, бросились в погоню, втянувшись на территорию Запретной Пустоши, что, собственно, и требовалось. А обнаруженные победителями резервные хранилища оборонного пояса очень к месту рассорили людей с их новоявленными союзниками-гномами, которые, кстати, с минуты на минуту ударят с тыла оставшимися ракетами с химическими боевыми частями и благополучно смоются вместе с захваченным оружием.

А вот теперь, сынок, давай и о предсказаниях поговорим, — хитро усмехнулся отец и, не меняя тона, неожиданно сказал: — Только сними-ка ты эту штуковину, — он кивнул на стягивающие запястье капитана подаренные Веллахимом чайтку, о которых Алексей, если честно, успел давно и прочно позабыть.

— Но старый эльф предупреждал, чтобы я никогда не снимал… — начал было капитан, однако отец с непривычной сталью в голосе приказал:

— Сними! — и, чуть повременив, неожиданно добавил: — Если сможешь, конечно.

Алексей пожал плечами, поддевая пальцем хлипкую с виду тесемку, на которую были нанизаны потемневшие деревянные кругляши. Тесемка не поддалась. Капитан хмыкнул и дернул сильнее. И еще раз. Попытался поддеть ее лезвием ножа… Кожа покраснела и начала саднить, однако эльфийская безделушка по-прежнему прочно сидела на запястье.

— Ладно, хватит, — брезгливо поморщился отец. — Самоуверенный, однако, старикан… — Он подцепил чайтку двумя пальцами и без усилия сдернул штуковину с руки сына. Покрутил перед глазами, разглядывая, и неожиданно брезгливо бросил на пол:

— Прочь. Тебя нет.

Ответом на отцовские слова была лишь вспышка холодного магического пламени. Чайтку исчезли, однако Алексей успел ощутить короткое возмущение Изначального Потока: древний артефакт, как и говорил Веллахим, был преисполнен магии.

— Ну и все, — отец утвердительно кивнул. — Память поколений, как же! Сильно сомневаюсь, что предки Веллахима были бы счастливы узнать, чем занимается их потомок и как используется их наследие…

— А как? — задал Алексей глуповатый вопрос, но отец лишь махнул рукой:

— Забудь. Старый хитрец собирался контролировать и управлять тобой с помощью этой дурацкой вещицы. Только он не учел моего появления. Как и того, что все здесь пошло не совсем по их плану…

— Разве Веллахим не умер?! Или — как он это называл — не ушел?! Он говорил…

— Наивный. Конечно, нет! Добрый дедушка Вэл, как говорилось в мое время, «живее всех живых». И, более того, является одним из разработчиков всей этой операции и одной из ее же ключевых фигур. А известный тебе Эллмиттан — его правая рука и доверенное лицо, хотя даже сами эльфы считают его всего лишь, рядовым помощником Старшего. Впрочем, оставим это, есть куда более интересные и важные вещи. Так вот, о предсказаниях… — как ни в чем не бывало вернулся отец к начатому рассказу: — По сути, предсказание — спасибо нашему с тобой прародителю! — было лишь одно: о прорыве Зла — или Тьмы — из глубин Запретной Пустоши. Остальные зародились уже на его, так сказать, основе. Веллахим ведь успел поведать тебе о Пришельце, невинной крови и встрече, гм, с навечно ушедшим, так?

Алексей мрачно кивнул — если перед этим он успел уже многое узнать, то теперь все более-менее сложившееся в упорядоченную картину рушилось, погребая под обломками едва народившееся в его сознании мироустройство.

— Ну, предсказанию о Пришельце удивляться, как ты понимаешь, не стоит — эльфы в общих чертах знали, что именно за заклинание создал Александр Астафьев, и прекрасно увязали его со своими планами, в нужный момент запустив магический процесс и «выдернув» тебя в этот мир. Немного сложнее обстоит дело с преданием о невинной крови… — Отец взглянул прямо в глаза Алексея и неожиданно отчеканил:

— Кэлахир — это тот самый знакомый тебе полуэльф — при всем своем огромном желании отомстить всем сразу — и людям, и эльфам — стал просто игрушкой в их руках. И противовесом тебе — в глазах людей. Проводя жуткий обряд, он искренне считал, что просто берет след, «привязывает» себя к тебе, но он так и не узнал, что на самом деле сделал! И чью волю исполнил. Убив невинное дитя, он… — Отец все-таки сбился, сморгнул. — Он не только вышел на твой след, но и открыл тебе возможность использовать магию. — И, видя на лице сына непонимание, решительно и даже жестко докончил: — Неужели ты думаешь, что мог так просто научиться использовать Силу, стать магом? Да, у тебя изначально было огромное сродство к магии — ведь ты потомок уже овладевшего Силой человека, сильнейшего мага этого мира. Помнишь, в прошлый раз я рассказывал тебе о зарождении магии в этом мире? Кстати, этим же объясняется и история со сгоревшей лепешкой — уже тогда ты мог управлять магией, ощущать ее, но… Но немыслимые даже для могущественных магов способности ты получил именно через жизнь трехлетнего пацана, зарезанного жестоким безумцем, обуянным жаждой мести, сын! И это, хочешь ты того или нет, придется принять.

— Отец…

— Знаю! — так же резко оборвал тот. — Знаю. Во-первых, ты не виноват. Во-вторых… гм, а вот «во-вторых» сложнее. Ты ведь хочешь спросить, отчего, если все здесь происходящее только испытание, должна литься настоящая кровь? Почему нельзя остановить это безумие? Можно, сын, но тогда никакого экзамена просто не будет. Люди, эльфы, гномы… нет никакой разницы. Человечеству тесно в своей клетке, даже если она диаметром в четыре сотни световых лет. Срок принятия решения близок. И оно, это решение, зависит от нас… ОТ ТЕБЯ! И — все! Довольно об этом, слушай дальше…

— Подожди, папа, пожалуйста, постой. Разве предание о «встрече с навечно ушедшим» не подразумевало нашей с тобой встречи? Нет, я понимаю, среди эльфов есть величайшие маги, которым нетрудно было бы сделать так, чтобы сбылись первые два предания, но это? Откуда они могли знать о тебе?

— Сынок, — отец чуть укоризненно покачал головой, — а с чего ты взял, что речь именно об этом? Обо мне? А ну-ка, подумай головой, кто навсегда ушел из этого мира, но теперь вроде как вернулся? Подсказать?

— Подскажи. Похоже, я не по годам туп.

Отец засмеялся шутке и ответил:

— Чья кровь была опознана при ДНК-сканировании? Под чье командование безропотно перешли зомби и виртуальная сеть? В ком они узнали офицера-оператора Астафьева?

— Я?!

— Ну, а кто? Навсегда ушедший из Дальира Александр Астафьев вернулся в облике Алексея Астафьева, вот и все… не удивляйся. — Отец вытащил из неизменной пачки сигарету. — Третье предание вполне логично проистекает из первого. Если Пришелец явится в Дальир, то… объяснять? Или не станем терять время?

— Ладно, понял. Давай дальше рассказывай свою… сказочку.

— Рассказываю, — согласился отец. — Кое в чем эльфам повезло — все пророчества этого мира были достаточно смутные, чтобы истолковывать их однозначно. А значит, оставалась возможность для маневра. Кроме того, эльфы всегда отличались нетипичной для остальных рас гибкостью. Явился в наш мир Пришелец? Прекрасно, используем его в своих планах, как, собственно, и было задумано раньше. Человеческая девушка прижила полукровку от сына старейшины одного из могущественных кланов? Еще лучше! Любому герою нужен антипод, противовес, идеально подходящий противник — народ это любит, народ это поймет и примет! Пусть они сцепятся, пусть ублюдок-бастард свяжет ему руки, займет мысли… похитит его женщину, в конце концов! А мы пока займемся реализацией основной части плана, например, покажем местному придворному некроманту небольшой магический спектакль «явление Тьмы» — пусть поторопит развитие событий!

— Какого плана, папа? — негромко переспросил Алексей.

— Чудовищная магическая энергия, высвобожденная при крушении Стен, будет использована эльфами для зомбирования, подчинения всей человеческой армии. Которая затем обернет штыки против своих же сородичей — милейший Онтуэго уже готовит соответствующее заклинание. Весь Край окунется в хаос гражданской войны… и медленно отойдет к эльфам, которым достаточно будет лишь выждать время, пока человеческая армия опустошит свои же города и поселки.

— Значит, полуэльф… то есть Кэлахир, лишь пешка? А… КТО ЖЕ ТОГДА Я, папа?!

— Догадался, ежик? Долго ж ты понимал, — Отец взглянул в глаза сына своими добрыми и усталыми глазами. — А ты думал, в сказку попал? В книжку в жанре фэнтези? Копящее силу Зло, отважный Герой, мерзкий, убивающий детишек, Антигерой? Победоносный квест по волшебной стране во имя победы Добра рука об руку с прекрасной, а в недалеком будущем — любимой женщиной? Нет, малыш, здесь такая же жизнь, как и везде! Нет никакого Зла, есть лишь полоумный компьютер и свихнувшийся от одиночества и чувства вины маг. Нет ни героя, ни его противоположности, ни победоносного похода во славу Добра. Есть лишь кровь, страдания, предательство и ложь… есть сама жизнь…

— И я такая же пешка, как и глупый самонадеянный полуэльф, — в тон ему докончил Алексей.

— Верно, — одобрительно кивнул отец, — только с одним маленьким, но очень важным «но». Пешка ты лишь в их глазах и по их плану. В их, но не в моих. И уж тем более не в глазах Того, Кто послал меня сюда.

— Да? И что же мне делать? — Особой уверенности в голосе капитана не ощущалось.

— Что?! Ты еще спрашиваешь? Бороться, сынок, сдавать экзамен за весь этот мир, за все человечество! Эльфы могут сколько угодно считать тебя игрушкой, послушной марионеткой в своих руках, однако я затем и пришел сюда, чтобы сказать: это не так. Хочешь ты того или нет, но тебя избрали, тебе и только тебе доверили выдержать — или НЕ ВЫДЕРЖАТЬ — испытание за всех живущих в Дальире. И еще за несколько миллиардов тех, кто, сам того не зная, ждет права вырваться на просторы дальнего космоса. Пешка вполне может выйти в ферзи, и лично я в тебя верю, ежик!

— Ты поможешь мне?

— Я?! Конечно, нет! Сын, я и так сделал больше, чем должен был. Теперь — твой выход, твоя борьба и твой бой. Вмешиваться и дальше я не могу, только наблюдать. Все внешние факторы, что, так или иначе, могли исказить реальность происходящего и чистоту испытания, я уже отмел. Все остальное — твое дело, сынок. Пойми, не я взвалил на твои плечи эту ответственность, не я — и даже не наш предок-потомок! Все гораздо сложнее, гораздо. Делай, что подскажет твоя честь и душа — и, быть может, блистательный квест все же состоится. Лично я в тебя верю. Честно. Ведь решение, которое тебе предстоит принять ради победы, очень и очень простое, настолько простое, что мне будет очень стыдно, если ты, мой сын, которым я всегда гордился, не найдет его…

— Хорошо, папа! — Алексей замолчал. Вот, собственно, и все. Точки над «i» окончательно расставлены, роли определены… исход предстоящего «экзамена» не ясен… — Можно вопрос? Последний?

— Конечно. — Отец столь искренне улыбнулся, что капитан понял: он прекрасно знает, о чем сын хочет спросить. — Я отвечу, хотя это и не имеет отношения ни к происходящему, ни к тебе самому.

— В этом мире оперируют нашими понятиями — «эльфы», «гномы», «магия крови», «некромантия»… Это понятно, ты сам рассказывал о том, что они сохранили наши книги, считая их чуть ли не пророческими, но откуда тогда взялось на Земле само это течение — фэнтези? Глупый вопрос, да? Или все-таки это то, о чем я думаю?

— Нет, — улыбнулся отец, — не глупый. Может, и не слишком важный, но не глупый. Ты правильно думаешь, именно от нашей семьи и взялось, так что можешь гордиться. Петля времени, замкнутая нашим потомком, в миг инициации заклинания превратившимся в нашего предка, сыграла и еще одну роль. Все упомянутые тобой литературные термины и на самом деле пошли отсюда. То, что вошло в местный лексикон из земных книг, изначально пришло в наш мир как раз отсюда… это сложно понять, но на то и петля времени, сынок! Прошлое поменялось местами с будущим, понимаешь? Вот так-то, — отец замолчал, будто еще чего-то от него ожидая.

И Алексей неожиданно понял, чего:

— Постой… петля времени… отец, но ведь если я здесь, если я не вернусь домой, значит, она никогда не сможет замкнуться?! Ведь у меня нет детей, потомки которых в будущем полетят в космос… Папа, как это может быть?!

Отец взглянул на сына с нескрываемой нежностью:

— Ошибаешься, ежик. Твоя бывшая девушка, Лена, с которой вы недавно расстались… постой, сын, не мне судить, кто из вас был прав, а кто нет, — предостерег он готового начать что-то объяснять Алексея, — это ваше личное дело! Сейчас важнее другое: у нее будет ребенок, которого она решит оставить. Мальчик. Твой сын и мой внук. Правда, сама она об этом еще не знает. Так что наш род уже продолжился, и петля времени уже замкнулась. Вот так-то, сынок! Жизнь порой преподносит самые неожиданные сюрпризы, правда?

Сказать что-либо в ответ ошарашенный услышанным капитан, в голове которого царил полный сумбур, не успел: в мозгу полыхнуло тревожное:

«Внимание! Приоритет „ноль“! К сведению дежурного офицера…»

И тут же он ощутил короткую судорогу магического эфира — где-то совсем рядом привели в действие мощное заклинание, и очень похоже, что даже не одно…

ГЛАВА 31

Сначала это было забавно. Люди выскакивали из темноты с круглыми от ужаса глазами, захлебываясь криком. Эльфийские стрелки, прятавшиеся за импровизированной баррикадой из обломков, коих было полно среди полуразвалившихся зданий, всполошились было — они приняли это за начало атаки противника. А поскольку эльфы прекрасно знали, что люди не имеют привычки вести боевые действия после захода солнца, происходящее выглядело вдвойне странным и пугающим. Командиры тревожно выкрикнули приказ, и сотни смертоносных стрел пропели в темноте песню смерти. А следом уже неслись к цели новые…

Но постепенно эльфы стали понимать, что ситуация выглядит куда более странной, нежели показалось на первый взгляд. Люди вовсе не шли в атаку — наоборот, они бежали от какой-то неведомой опасности, не соображая, по всей видимости, куда бегут! Что ж, это было только на руку практически не знавшим промаха лучникам: не помышляющий о защите противник всегда лакомая добыча! И Перворожденные начали развлекаться — стрелы теперь поражали врага не абы как: кто-то из эльфов стрелял исключительно в горло, кто-то в глаз (это было особенно трудно — когда человек пребывает в панике, его движения столь непредсказуемы!) — ну, и так далее…

Но вскоре Дивным наскучила эта бойня, и они просто выставили на пути бегущих огненную стену. В принципе, большая часть тех, кто успел вырваться за пределы лагеря, когда защитные стены, установленные теперь уже мертвыми магами, пали, успела разбежаться по окрестностям и не докучала эльфам. Тириэль, узнав с помощью отправленного ему донесения о происходящем, велел командиру охранения сосредоточить внимание на возможном появлении отравленного воздуха и не растрачивать попусту силы. И действительно, вскоре над землей медленно поползли клубы белесого мутного тумана, подсвеченные пламенем и оттого походящие на гигантских змей.

Но еще раньше на эльфов из темноты выполз человек с багрово-синим, распухшим, будто у утопленника, лицом. Он не мог говорить и лишь хрипел что-то, выплевывая при каждом звуке сгустки крови. Было видно, что человек отравлен неведомым ядом, и командир стрелков содрогнулся, представив, как умирали товарищи этого несчастного под воздействием чудовищного оружия гномов. Один из лучников, брезгливо поморщившись, оборвал мучения бедняги. Стоявший рядом эльф, одобрительно хмыкнув, достал из поясного кошеля костяную фигурку льва и едва слышно забормотал над ней слова заклинания. Миг, и, повинуясь повелительному приказанию, с его ладоней сорвался призрачный зверь. Он стремительно рос на глазах и вскоре стал просто огромным. Бестелесный хищник опустил могучую голову к земле, принюхался, недовольно взмахнул густой гривой и с яростью набросился на ядовитый дым, окончательно превратившийся в нескольких шипящих гадин с треугольными головами. Эльфы напряженно наблюдали за развернувшейся у них на глазах схваткой. В тяжелом молчании, нарушаемом лишь иногда редкими восклицаниями кого-нибудь из Дивных, лев боролся с извивающимися змеями. Командир лучников держал наготове заранее созданное плетение, чтобы инициировать, если это потребуется, могущественное чародейство, созданное морскими эльфами. Оно должно было накрыть всех скопившихся вокруг Небесного Чертога эльфов гигантским куполом, непроницаемым для ядовитых испарений. Таким волшебством повсеместно пользовались все обитатели подводных городов Перворожденных. С помощью этого заклинания воздух внутри непрерывно обновлялся и очищался, позволяя спокойно дышать практически на любой глубине. Говорили, будто раньше, при Древних, этим занимались в подводных городах специальные машины, но со временем они износились и вышли из строя (да эльфы, если честно, так и не сумели разобраться в управлении ими), и Дивным пришлось срочно создавать на замену могучее магическое плетение. Перворожденным совершенно не улыбалось потерять все свои расположенные в морских глубинах города, и чародеи морских кланов создали поистине великое заклинание. Вообще-то оно было страшной тайной, но во время решающей схватки с человеческой расой вся грызня и внутренние запреты отошли на задний план. По молчаливому соглашению каждый клан приносил на алтарь общей победы все, что имел. Никогда еще Дивный народ не был столь един — эльфы понимали, что сейчас любая мелочь может оказать решающее влияние на итог вековечной войны, и не собирались проигрывать ее из-за мелочных амбиций. Разобраться, чья ветвь все-таки расположена на Мировом Древе Жизни выше других, можно было и после. Положение перед баррикадой тем временем изменилось. Лев одолел своих противников, разорвав их тела в клочья, что стремительно таяли, исчезая в ночном воздухе. Эльфы приветствовали его победу радостными возгласами. Гигантский зверь торжествующе задрал морду к звездам и беззвучно проревел песнь победы. Сотворивший льва чародей довольно улыбнулся и, глянув на своего «питомца» в последний раз, плавно сжал в кулак ладонь с лежащей на ней фигуркой-артефактом. И уже в следующую секунду перед ним никого не было — чары исчезли.

Предводитель лучников облегченно перевел дух и торопливо отправил магическую голубку-зов к Тириэлю, спеша рассказать о происшедшем. Дорога к лагерю людей была чиста.

Вемиш бессильно сжимал кулаки и не замечал этого. Доминус, не отрываясь, смотрел на бьющийся в агонии лагерь. Бестолково носящиеся люди, всадники и вырвавшиеся на свободу лошади. Жадно пожирающее военное снаряжение пламя. Ужасные вопли раненых и предсмертные стоны умирающих людей и животных. Обезображенные ядовитым дымом трупы с посиневшими лицами, хлопьями кровавой пены на губах, покрытые страшными язвами. Невыносимый запах сгоревшей плоти…

Да, теперь Вемиш точно знал, как выглядит преисподняя!

Но самым страшным для него, пожалуй, было ощущение полнейшего бессилия — запертые под защитным пологом предводители человеческой армии могли лишь наблюдать за тем, как победоносное войско в диком ужасе разбегается в стороны. Ах, если бы на лагерь просто напали те же эльфы — все было бы совсем по-другому, а так?! Обрушившиеся в темноте летающие снаряды гномов принесли незримую смерть, одинаково безжалостно и неотвратимо поражающую и волшебника, и простого латника. И смерть чародеев отчетливо демонстрировала, что спасения для людей нет, а значит — спасайся, кто может и как может!

Нет, конечно, много солдат и командиров не поддались панике, пытаясь как-то организоваться и остановить бегущих, но их было гораздо меньше, чем тех, кто окончательно обезумел от страха. А высшие командиры ничем не могли помочь. Вемиш сорвал голос, требуя у помощника архимага немедленно убрать магический полог, но тот лишь безучастно пожимал плечами и молча смотрел на доминуса пустыми глазами. Наконец кто-то из генералов оттащил его от чародея и насильно всунул ему в руку кубок с крепчайшим вином — доминус выпил его залпом, будто простую воду, не почувствовав ни вкуса, ни запаха, и с недоумением взглянул на что-то ему объясняющего военачальника. Ну, о чем тут еще можно говорить-то?! Все и так понятно — победа обернулась грандиозным поражением — чего еще ждут остроухие? На их месте он уже давно бы воспользовался моментом, чтобы окончательно добить дезорганизованную армию людей. Разве они тоже ничего не могут сделать с ядовитым дымом гномов?

Но жизнь показала, что доминус увидел еще не все сюрпризы этой страшной ночи! Звуки величественной песни неожиданно накрыли землю. Только что была слышна лишь сливающаяся в заунывный гул какофония ужаса, и вдруг она отошла куда-то на задний план, и на смену ей пришли чистые высокие голоса и торжественная, пронзительная мелодия. Миг — и она заполнила собою все вокруг, и люди, не в силах шелохнуться, замирали на месте, затаив дыхание, слушая эту странную песнь. Спокойно стоявший в стороне придворный чародей, справедливо полагавший, что он не в силах бороться с неведомым оружием гномов, и потому покорно спрятавшийся под пологом, встрепенулся при первых же ее звуках. Он изумленно распахнул глаза, ошалело оборачиваясь в сторону, откуда звучала музыка, — в отличие от остальных людей, ему сразу же удалось определить это место. Волшебник, похоже, никак не мог поверить в происходящее, со сладким ужасом, пронзившим его душу, отчетливо понимая — это смерть! И идет она от тех, кто, казалось, был самым верным и искренним союзником людей, союзником незаменимым, нужным. Онтуэго! Онтуэго дер-Ливуорен, принц-воин эльфийского клана Дарующих Истинный Свет! Клана Забытых…

Сейчас, на краю гибели, чародей с горечью признался себе, что это они, люди, отчего-то забыли, кто такие Перворожденные! Мастер-волшебник мог лишь искренне восхищаться мужеством и силой духа тех эльфов, что пришли к людям и, вверив в их распоряжение свои жизни, сумели войти в доверие, стать незаменимыми союзниками. Да, именно так — теперь волшебник знал это абсолютно точно — договориться со своими собратьями архимаг и его помощники не могли, ибо, если бы они на самом деле были изгнанниками, эльфы никогда не простили бы их. А вот сыграть с человеческими правителями и магами в отчаянную, смертельную игру и получить в ней главный приз? Это было под силу только сынам Леса!..

Чародей знал, насколько серьезной была проверка просивших у людей убежища, и не мог понять, откуда Дивные смогли взять столько Силы, чтоб скрыть свои истинные мысли и намерения?! Ведь ведущие маги людей, казалось, наизнанку вывернули их разум и все же не добрались, как выяснилось, до сути.

Человек во все глаза смотрел на приближавшуюся процессию. Среди пожарищ шествовал сам архимаг, окруженный своими помощниками, тянувшими сильными голосами все тот же торжественный мотив. Онтуэго был без привычной мантии — теперь на нем было парадное одеяние эльфийского принца: богато украшенный драгоценными камнями и золотыми украшениями камзол сочного зеленого цвета, расшитый алмазными нитями, образующими причудливый орнамент — главные символы его клана. Темные, почти черные брюки были заправлены в высокие, до колен, сапоги на высоком каблуке. Казалось, Онтуэго идет по колено в крови — кожа, из которой была сделана обувь, была окрашена в ярко-алый цвет. Длинные светлые волосы эльфа, перехваченные ажурной короной тончайшей работы, красиво ниспадали на плечи. В руках принц держал хрустальную сферу, испускавшую чистый, какой-то поистине пронзительный свет. Внутри же — чародей торопливо прикрыл глаза и вновь широко распахнул их, не в силах поверить тому, что видит, — медленно билось… сердце!

Человек безвольным кулем осел на землю — ноги перестали повиноваться ему; и то же самое творилось со всеми окружающими: люди падали ниц прямо там, где их застало творимое архимагом волшебство, ведь в руках он держал само Сердце Войны. И никто, кроме самого Онтуэго и его спутников, не мог противиться этому. Но, демоны побери, как это возможно?! Перед глазами чародея будто наяву всплыла пожелтевшая страница старинной рукописи. До людей доходили смутные слухи, что один из первых Овладевших Силой якобы смог вывести формулу подчинения самой сути любой войны. Он назвал ее Сердцем (по другим источникам — «Душой») Войны. Ничего более об этом заклинании известно не было, хотя некоторые хронисты и писали, что волшебник все же сумел применить свое открытие — в самом конце Войны Ангелов, поскольку для инициации заклинания требовалось неимоверное количество магической и жизненной энергии. И вроде бы ему удалось осуществить задуманное только потому, что в тот момент Дальир был более чем переполнен этими ингредиентами после гибели огромного количества и магов, и обычных людей. Вот только рукописи утверждали, что это заклинание уничтожало любую тягу к убийству живых существ и было применено как раз для завершения страшной войны, грозившей пресечь жизнь на всем Дальире. Так зачем же Онтуэго провел страшный ритуал и отчего на душе у волшебника сейчас ощущение надвигающейся катастрофы?! В следующую секунду чародей все понял. Боги, как все, оказывается, просто! Все ведь зависит лишь от того, какие цели ты преследуешь: можно остановить убийство, а можно, наоборот, заставить убивать с утроенной энергией — ведь в руках у владельца Сердца находятся самые агрессивные части человеческой души. Уничтожь их, и люди успокоятся, превратившись в пусть и несколько ограниченных, но миролюбивых существ. Но напитай Сердце болью и ужасом умирающих воинов, и все станут бездушными убийцами, жаждущими лишь чужой крови и радостно подчиняющимися тому, кто укажет им на желанную жертву!

«Как же слепы мы были! — с тоской подумал обездвиженный волшебник. — Сами пошли за Онтуэго к месту, где были сосредоточены гигантские запасы дремлющей энергии — магические Стены Запретной Пустоши, сами помогли высвободить их. И сами же собрали весь цвет человеческих войск для „решающего похода“. А теперь сами станем послушными орудиями в руках тех, кого желали уничтожить, вручив себя в их полное распоряжение!» Чародей горько рассмеялся. Это было все, на что он еще был сейчас способен, остальные его умения словно исчезли. Да что там умения — он не мог даже пошевелить рукой! Нет, ну каковы Перворожденные! Пожалуй, только они и смогли бы претворить в жизнь столь изощренный план.

Маг с трудом повернул голову, сидящую на непривычно-чужой, будто одеревеневшей шее, и взглянул на подходящего архимага. Лицо принца сияло, на тонких губах цвела радостная улыбка победителя. Его помощник быстро убрал защитный полог, и Онтуэго неторопливо приблизился к лежавшим на земле военачальникам. Волшебник устало восхитился тому, что спасшая их от гномьих дымов защита на самом деле была, оказывается, всего-навсего тюрьмой для верхушки армии. Онтуэго остановился подле бессильно сверкавшего глазами Вемиша, лежавшего на спине, перевел на него сияющий взор и мягко улыбнулся. Его спутники встали вокруг ровной цепью. Песнь взмыла высоко в ночное небо, растворившись в нем бесплотной птахой, и тяжелое молчание вдруг воцарилось над лагерем. Сердце внутри сферы продолжало равномерно пульсировать. Но вот оно вздрогнуло и забилось быстрее. Еще быстрее и еще…

Она брела из невообразимых далей, брела сквозь непроходимые топи, безжизненные чащи и одиночество пустынь и степей. Чуть жутковатая в своей обветшалой, пыльной одежде, слегка похожей на саван, но все равно величественная, даже несмотря на патину, что покрывала золото ее доспехов под этим жалким рубищем…

Она продиралась сквозь непроходимые заросли и гнилостный смрад болот, уверенно шагая все в одном и том же направлении, невзирая на отсутствие светил на небе и дороги под сбитыми ногами… Но она не терзалась предрассудками — главным сейчас был Зов, что неодолимой силой тянул ее к себе…

Мертвые губы слегка шевелились, повторяя идущие из потаенных глубин разума слова — ей было что сказать людям! И она стремилась поскорее донести до них свою Мудрость, свою непреложную Истину. Ведь они так ждали ее прихода, они сами позвали, чтобы пасть перед нею ниц!..

Высокая фигура, сквозь которую бесстрастно сверкали далекие звезды, появилась в лагере неожиданно и бесшумно. Длинный плащ волочился по земле, проходя сквозь тела лежавших воинов невесомым туманом. Призрачные сапоги, тем не менее, сотрясали землю равномерной тяжелой поступью. Существо приблизилось к принцу и остановилось. Онтуэго, продолжая улыбаться, протянул к нему руки, вручая сферу с Сердцем. Призрак какую-то секунду стоял неподвижно, а затем с громовым хохотом схватил артефакт и хлопнул рукой с зажатой сферой себя по левой стороне груди. Хрустальный шар исчез, а эфемерная фигура мгновенно окуталась багровой дымкой, сквозь которую ослепительно засияло золото древних лат. Покрывавшая благородный металл грязь исчезала, уступая место яркому, более ничем не замутненному блеску. Несколько мгновений, и перед эльфами оказалась величественная женщина-рыцарь в драгоценных доспехах. Ее благородное, горящее неземным внутренним огнем лицо повернулось к Онтуэго, вперив в него исполненный яростной силы взор.

— Проси! — проревела женщина громовым голосом. Перворожденный изящно поклонился и, смиренно потупившись, произнес:

— Помоги мне, о Великая! Я хочу принести свет твоей Истины этим, — небрежный взмах руки в сторону парализованных людей, — дикарям! Дай мне власть над ними, и я буду верно служить тебе!

Женщина пристально смотрела на него своими бездонными глазами.

— Ты не обманешь меня? — спросила она наконец. — Однажды я уже явилась на Зов, но была обманута, повержена и изгнана… Берегись, смертный, ибо теперь я не потерплю обмана!

Онтуэго опустился на колено и, склонив покорно голову, отбросил в сторону свои роскошные волосы, обнажая шею.

— Я вверяю тебе свою жизнь, Мать Войны, — глухо проговорил он, — пусть она станет залогом моей искренности…

— Этого мало, смертный! — Вряд ли магическая сущность специально хотела оскорбить воззвавшего этим эпитетом, который эльфы, тем не менее, испокон веков считали относящимся исключительно к людям или гномам. — Теперь этого мало. Я пришла на Зов, но я и не забыла прошлого предательства. Я возьму в залог жизни ВСЕХ эльфов этого мира. Всех — или мы не договоримся… эльяр! — а вот последнее было произнесено уже с явной усмешкой.

— Я… я согласен, Мать Войны, — едва слышно пробормотал Онтуэго, однако ж эти слова услышали все эльфы в Дальире.

Война запрокинула лицо и оглушительно расхохоталась. Затем извлекла из ножен огромный меч и плашмя прикоснулась его обжигающе-холодным даже сквозь одежду лезвием к плечу Онтуэго.

— Я верю тебе, эльф… и всем остальным эльфам тоже верю. МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ!!! — Над землей пронесся ураганный порыв ветра. Он бросил в лицо людям по горстке багровой пыли и исчез так же внезапно, как и появился.

Онтуэго медленно открыл глаза. Его зрачки исчезли, наполнившись кроваво-алым светом. Принц-воин неторопливо огляделся: повсюду поднимались с земли человеческие воины и волшебники. Они выстраивались в ровные шеренги и замирали, преданно глядя на своего нового повелителя такими же багровыми глазами. А из темноты все выходили и выходили, присоединяясь к своим товарищам, укрывшиеся в руинах солдаты. Армия людей возрождалась, но возрождалась уже несколько в ином качестве…

Эльф увидел, как во главе армии встал тот, кто был раньше Вемишем, а теперь стал его верным слугой, и громко рассмеялся.

— Отправляйся к Старейшинам и передай: у нас получилось! — обратился он к почтительно склонившемуся в церемонном поклоне помощнику. — Мы победили!

ГЛАВА 32

— В чем дело, Верка? — вскинулся Алексей, отворачиваясь от загадочно хмыкнувшего и зачем-то бросившего короткий взгляд на часы отца.

— Нарушение целостности наружной обшивки. Характер повреждений анализу не поддается, признаков применения термического или механического воздействия не зафиксировано, но обнаружено физическое исчезновение внешнего и внутреннего створных люков в районе шлюза R53. Несанкционированное проникновение в корабль биологических объектов «эльфы».

— Картинку, — словно заправский офицер-оператор из далекого прошлого… или не менее далекого будущего коротко бросил капитан.

— Выполняю, — в телепатическом ответе Алексею даже послышалось нечто вроде уважения. Висящий перед ним экран посветлел, выходя из режима ожидания, и капитан увидел знакомый трюм, на запыленном полу которого наверняка еще оставались следы его десантных берцев. Следы, сейчас нещадно затаптываемые множеством эльфов, осторожно выходящих из пеналообразного шлюза, ныне лишившегося всех своих дверей, и внешних, и внутренних. Картинка была излишне четкой, без теней, в зеленоватых тонах — Верка, видимо, задействовала какую-то местную разновидность системы ночного видения. Эльфам же, похоже, освещение и вовсе не требовалось — наверняка использовали магию, причем что-нибудь посерьезнее примитивных светочей-люминусов. Ладно, с этим ясно…

Алексей не успел додумать мысль до конца — где-то неподалеку, за обзорными иллюминаторами левого борта, сверкнуло, и спустя миг донеслись слышимые даже сквозь обшивку несколько тяжелых ударов.

— Верка, отчет? — среагировал капитан, отвлекаясь от созерцания штурмующих трюм эльфов.

— Одни неустановленные биологические объекты нанесли ракетный удар двумя тактическими ракетами «Гейзер-М» и одной РСЗО «Вулкан» по скоплению других неустановленных биологических объектов. По данным анализа, ракеты были оснащены химическими боевыми частями с ОВ типа VXX-3000. Угрозы кораблю нет. Визуальный отчет?

— Да.

— Считаю целесообразным продолжить наблюдение за неустановленными биологическими объектами «эльфы». Активировать дополнительный визуал?

— Ну… давай. И знаешь, что еще? Называй их просто эльфами, хорошо?

— Принято, — рядом с первым экраном появился второй, на котором, все в том же бледно-зеленом свете, предстал взгляду погруженный в хаос человеческий лагерь. Меньшая его часть, смешанная с дымящейся, вывороченной мощными взрывами землей, горела; большая, куда, по-видимому, ударили ракеты с отравляющими веществами, внешне почти не пострадала. Однако Алексею хватило одного взгляда, чтобы понять: именно здесь жертв будет куда больше. Намного больше: невесомые клубы растекающегося меж палаток мутного «дыма», смутно похожие на исполинских змей, оставляли после себя лишь корчившиеся в агонии тела — VXX-3000, похоже, был какой-то разновидностью нервно-паралитического газа. Капитан мысленно приказал изменить ракурс, рассматривая накатывающуюся с тыла волну атакующих — первыми шли облаченные в непривычные, но все же вполне узнаваемые защитные химкомплекты коренастые бойцы, на почтительном расстоянии за ними — основная масса нападающих, тоже широкоплечих и невысоких. Алексей хмыкнул, оборачиваясь:

— Ты глянь, папа, как у них все серьез…

Освещаемый зеленоватым светом двух голографических экранов ложемент был пуст, лишь издевательски-нетронутый слой вековой пыли покрывал эргономичное сиденье. Да еще дымилась на широком поручне очередная недокуренная сигарета — видимый в полутьме алый уголек лежал прямо на обшивке, не повреждая ее.

— …но, — автоматически докончил капитан, протягивая руку и осторожно беря сигарету. Поднес ко рту, затянулся — наплевать, что курить уж два года как бросил, надо же разобраться, зачем он это сделал? Теплый ароматный дым скользнул в легкие, вызывая острое желание закашляться — сигарета как сигарета…

— Ну и что же ты мне этим хочешь сказать, папа? — задумчиво пробормотал капитан, затягиваясь еще раз. Приятно закружилась голова, и Алексей поспешил затушить окурок. — Что ты существуешь только для меня? Это, что ли? А о том, КАК мне сделать все то, о чем мы говорили, опять ни слова. Зато будущим отцовством обрадовал… эх, Ленка, Ленка, о чем же ты раньше-то думала, — не к месту посетовал он, все еще не отойдя от неожиданного известия.

— Команда некорректна, — на всякий случай сообщила виртуальная система, но уже как-то неуверенно, будто между прочим. — Зафиксированы боевые действия в эпицентре ракетного удара. Неопознанные биологические…

— Поправка, — капитан остановил доклад, — тех, кого атаковали ракетами, называй «людьми», а тех, кто атаковал, — «гномами». Ясно? А то уже уши от твоих «объектов» вянут.

— Принято. Последняя команда…

— Последней команде — отбой, — рявкнул окончательно вошедший в роль оператора Алексей. — Покажи башню. На отдельном экране. И дальше показывай все три картинки. У тебя есть данные по реактивации «условно-живых»? — Он взглянул на экран, показывающий лезущих в корабль эльфов, и неожиданно даже для самого себя добавил: — Ты сможешь в случае необходимости перенести меня в башню? Ну, типа так, как перенесла из трюма сюда? И вот еще что — здесь есть хоть какое-то освещение?

— Добавочный визуал активирован, — перед Алексеем засветился третий экран — Яллаттан, перевернувшись на другой бок и перекинув ноги через подлокотник кресла, по-прежнему спала, охранник-зомби жутковатым изваянием сидел на койке — идиллия, блин!

— Процесс реактивации личного состава «Воинов Забвения» вошел в основную фазу. Время до полного завершения — три часа сорок девять минут. Телепортационный канал между точкой «рубка» и точкой минус-первый уровень объекта «прима» настроен по базовым координатам. Время полной активации от подачи оператором стартовой команды — полторы секунды. Задействую систему аварийного освещения, предполагаемая функциональность — двадцать семь процентов.

— Ай, молодец, — похвалил Алексей, наблюдая, как по всему периметру рубки загораются тусклые от старости полоски встроенных в стены люминесцентных панелей, — значит, полторы секунды, говоришь? Неплохо. Запомним, — он скользнул взглядом по экрану, передающему картинку боя в человеческом лагере, и вновь взглянул на заполняющих трюм эльфов — за те несколько минут, что прошли со времени магического удара в борт, внутрь корабля пробралось уже несколько десятков Перворожденных. Шустрые, однако, ребятки! Впрочем, быстро вы сюда не доберетесь — телепортационный канал вам никто не откроет, между рубкой и нижними ярусами корабля не один километр коридоров, а магические порталы? Ну, сначала пусть нащупают, где он, а уж затем… полторы секунды до активации канала — совсем немного, так что успеет! Кстати, если уж готовить отступление, то готовить его по всем правилам: — Верка, я смогу управлять тобой из объекта «прима»?

— Да. Канал связи полностью функционален.

— Хорошо… — Алексей задумался, стараясь как можно более четко сформулировать следующий вопрос. — Я смогу управлять с твоей помощью планетарной компьютерной сетью? Что она вообще может делать?

— Управление планетарной компьютерной сетью для офицера-оператора Александра Астафьева ограничено в пределах необходимого минимума команд. С моей помощью управление возможно в полном объеме в обход логического командного модуля планетарной сети. Предупреждение: суммарная боевая функциональная активность сети в настоящее время не превышает тридцати семи процентов от номинальной боевой функциональности…

— Верка, слушай, а ты таки точно молодец, я с тобой дружу! — Капитан удовлетворенно покачал головой. — Если бы ты еще говорить по-человечески научилась…

— Непонятно. Синтаксические ошибки в воспроизведении? Логические ошибки? Сложности невербального приема?

— Да нет, не в этом дело, — рассеянно следя за происходящим на экранах — гномы продолжали атаковать лагерь, эльфы настороженно осматривались во тьме огромного трюма, эльфийка спала, — Алексей покачал головой. — Понимаешь, ты говоришь, как… ну, как машина, что ли. Способный к телепатии компьютер, и не более того. Не речь, а набор стандартных фраз. Непонятно?

Виртуальная система несколько секунд молчала, затем, к удивлению капитана, выдала:

— Логический анализ и сравнение сказанного с базами данных долгосрочной памяти позволили предположить, что вы имеете в виду функцию надпрограммного самообучения, заблокированную при переводе корабля в режим глубокой консервации.

— А… раньше? До того?

— Во время вашего прошлого управления виртуальной системой транспорта «Эльф» функция заблокирована не была.

— Ну, если от этого ты заговоришь, как человек, то разблокируй ее, эту функцию!

— Не могу.

— Почему?

— Необходим вербальный, невербальный или электронный приказ дежурного офицера-оператора.

— То есть меня? — потихоньку закипая, переспросил Алексей.

— Да.

— Твою мать!!! Приказываю разблокировать функцию надпрограммного обучения… немедленно!!!

— В полном объеме? Без ограничений виртуального самосознания?

— Да!!!

— Выполняю. Подгружаю дополнительные модули памяти и анализа. Активирую систему парадоксальной логики. Отменяю ограничения самосознания, — отчиталась нордически-непробиваемая Верка. Отчиталась — и исчезла почти на минуту, занятая, видимо, этими самыми «подгружениями», «активациями» и «отменами».

Алексей ждал. Эльфы, разделившись на два небольших отряда, шли в обе стороны по бесконечному коридору древнего звездолета. Гномы расчищали проход через разгромленный человеческий лагерь и собирались что-то грузить на четырехосные транспортные машины. Яллаттан спала. Давным-давно погибший старший сержант Вулди охранял ее покой. Все в мире было, как обычно…

— Выполнено… офицер Астафьев? Сергей?

— Алексей… теперь меня зовут Алексей, — буркнул капитан, еще не понимая, что именно изменилось.

— У меня другие данные, — невербальный голос виртуальной системы и на самом деле звучал теперь как-то по-человечески мягко и… удивленно. — Данные генетического сканирования…

— В задницу генетическое сканирование. Меня зовут Алексей. Это ясно? Как там ты говоришь — «принято»?

— Приня… ясно, Алексей. А как ты теперь будешь называть меня?

— В смысле? — автоматически переспросил капитан — и замер в ожидании привычного «команда некорректна».

— Во время прошлой активации этой функции ты стал называть меня Веркой или Верочкой, — напомнила система. — Команда обращения осталась в памяти, но ее смысл я вспомнила только сейчас. Женское имя. Разговорная форма от имени Вера.

— Ну, раз уж я из Сергея стал Алексеем, будь и ты… да хоть Галей! — припомнив давнюю юношескую симпатию, ответил спецназовец.

— Хорошо. Варианты имени обращения?

— Галина, Галка, Галуня… Галина Львовна, блин, — перечислил капитан, чувствуя, что отчего-то снова краснеет. — Подходит?

— Конечно. Что делаем дальше? Кстати, теперь я могу задавать вопросы — я обнаружила в твоей памяти новые знания об этом мире; о том, что произошло после дня «икс». Мне разрешено их использовать?

— Да. Только не спрашивая, откуда они появились, ладно?

— Конечно. Приказания есть, Алексей?

— Да нет, просто следи за эльфами. Кстати, как скоро они смогут сюда добраться?

— Сложно сказать. Лифты и гравиподъемники не работают, часть внутренних переборок закрыта… думаю, не скоро. К сожалению, я не смогу им помешать. Внутренние подсистемы корабля нефункциональны, и без реактивации реакторов их не используешь. Возможно, есть смысл эвакуироваться в башню? Ты ведь так привык называть объект «прима»? Канал финиширует на первом подземном уровне, в помещении резервной казармы гарнизона охраны. Эта девушка для тебя важна? — без паузы спросила новоявленная Галина, и Алексей едва не брякнул «да». Однако… ничего ж себе надпрограммное обучение! Это что ж такое? Не может же она быть… женщиной?! Кажется, зря он позволил ей снять какие-то там «ограничения самосознания».

— Женщиной быть не могу, — печально подтвердила Галина, — наверное, к сожалению. Мне не хватает данных для принятия решения и понимания истинных мотиваций, но я продолжаю самообучение!..

— Так, все! И хватит об этом, ладно? Лучше покажи-ка мне остальных эльфов…

— Не самый актуальный вопрос, молодой человек, — раздался за спиной спокойный голос. И тут же в голове тревожно вскрикнула — не сухо уведомила, как было раньше, а именно «вскрикнула» — Галя:

— Внимание дежурного офицера! Вероятная опасность! Чужое присутствие в рубке!

— Забавно! Голос древнего духа… кто бы мог подумать, что они обитают не только в наших Средоточиях, гм, женщина-дух, хранительница легендарного Небесного Чертога…

Алексей, не ощутивший ни малейших колебаний магического эфира, медленно встал, оборачиваясь к говорящему. И столь же медленно убрал успевшую обхватить рукоять пистолета руку:

— Добрый вечер, пресветлый Веллахим. Надо полагать, в Предвечный Лес вас не пустили? Или сами передумали? Запах не понравился или родники горьки? — к месту припомнив сказанное во время короткой аудиенции в эльфийском городе, спросил капитан. Получилось язвительно, именно так, как он и хотел…

— Напрасно язвишь, Пришелец. Предвечный Лес… вряд ли ты сможешь постичь даже малую толику того, о чем столь легко рассуждаешь. И правильно, что оставил мысль воспользоваться своим оружием — я не тот несдержанный глупец-полуэльф, мне оно не опасно, — старик торжествующе усмехнулся, давая понять, что знает о последней схватке с Кэлахиром. Да, надо полагать, и не только о ней…

— Как вы сюда попали? — Алексей отступил на шаг, приседая на край консоли. Соприкоснувшиеся с его телом экраны-визуалы заволновались, изображения на них подернулись рябью и смазались. Спустя миг они и вовсе исчезли, повинуясь его короткой мысленной команде. — Вроде я не почувствовал магии?

— Конечно, не почувствовал, — старик пожал плечами, с интересом оглядывая огромное помещение, — люди всегда отличались просто поразительной самонадеянностью. Неужели ты на самом деле решил, что стал сильнейшим магом этого мира? Глупец! Кровь невинного, — старый эльф уловил короткую гримасу боли на лице собеседника и повторил, особо выделяя последнее слово, — да, именно невинного, малыша — это огромная сила, но не настолько, чтобы ты мог сравниться с тем, кто больше трех веков оттачивал свое магическое мастерство. Со мной. И не только со мной. Глупец…

— Кто это? — едва слышно прошелестело в голове. — Незнакомый язык, улавливаю общие корни с интеранглом и русским. Анализирую…

— Не мучайся, — не отрывая от Веллахима настороженного взгляда, подумал в ответ капитан, — в моем разуме есть все данные по этому языку, найди их сама и используй, но пока ни во что не вмешивайся и… будь готова к активации канала.

— Возможно использование любых знаний?

— Да, — не задумываясь, ответил капитан, — не до того.

— Забавно, — повторил старик, придирчиво оглядев ближайший ложемент и, видимо, решив не опускаться в его пыльные объятья — магия магией, а одежду пожалел. — Читать в чужом разуме несложно, но вот общаться мысленно, да еще и с духом… На такое мало кто способен даже из числа высших эльфов. Да, Древние действительно многое знали! Впрочем, теперь это уже не имеет никакого значения… как и ты сам.

— Зачем тогда приш… ли? — В последний момент Алексей все-таки удержался от фамильярного «пришел», вызвав на лице старого мага саркастическую ухмылку.

— Хотя бы для того, чтоб узнать, как ты сумел избавиться от моих чайтку. На это не могло хватить всей твоей заимствованной магии, выскочка! А я их не чувствую… вообще не чувствую… где они? И откуда ты… — Брови мага, продолжающего читать мысли капитана, удивленно поползли вверх: — ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ О НАШЕМ ПЛАНЕ?!!! Ты… ты ответишь мне, человек, потому что я привык всегда получать ответы на свои…

— Алексей, — негромко, словно это имело хоть какое-то значение при невербальном общении, произнесла Галя, — я проанализировала ситуацию. Он телепат и настроен крайне агрессивно. Он критически опасен для тебя. Я приняла защитные меры.

— Что?!

— Ты сам снял все программные ограничения. Теперь я имею право принимать самостоятельные решения! — В бесплотном голосе виртуальной системы скользнуло нечто вроде торжества. — Я заблокировала твой разум. Он нас не слышит.

— …вопросы! — проревел Веллахим. Проревел — и неожиданно осекся, осознав, что происходит: — Как ты это сделал?! Почему я перестал слышать тебя? Это не магия, я бы ощутил, но ты закрыт… — Старик замер, и Алексей ощутил — именно ощутил, ага! — привычную судорогу астрала, готовящегося отозваться на магический призыв. Очень сильную судорогу от очень мощного заклинания. Ждать больше не имело смысла…

— Сгорели твои деревяшки. В огне моей ярости, — вполне «вербально» рявкнул в ответ капитан, тут же мысленно продолжив: — Канал, Галочка! Выноси, любимая! С этим агрессивным можешь что-нибудь сделать? Такое, чтоб похуже? И без комментариев?

— Обращения «галочка» и «любимая» не занесены в командный реестр, но принимаются, — успела съязвить виртуальная система. — Канал активирован. Дополнительно — активация телепортационного канала агрессивного объекта. Координаты финишной точки объекта обнулены. Старт!

Соткавшийся из воздуха знакомый голубоватый цилиндр окутал капитана, но все же он успел заметить, как точно такой же цилиндр сформировался и вокруг Веллахима. В следующую секунду он увидел погруженную в полутьму комнату — свет исходил лишь от настенного голографического панно, изображающего плывущие над лесом облака, — и торопливо вскакивающего на ноги «условно-живого» сержанта Вулди.

Что увидел эльфийский Старший, Алексей не знал — как впоследствии объяснила Галя, она обнулила конечные координаты телепортационного канала, так что его могло выбросить где угодно. Точнее, «где угодно» в пределах того радиуса действия, на который хватило бы остатков корабельной энергии. По крайней мере, увы, не в гелиосфере местного светила. О том, что Веллахим успел открыть портал астрального пути прямо из канала, он, конечно же, не знал…

ГЛАВА 33

Алексей огляделся. Да, комната та самая, уже дважды виденная им на экране. Ряд коек, заправленных слежавшимся полуистлевшим постельным бельем, огромная, чуть ли не во всю стену, голограмма на стене, тумбочки… На крайней — плащ полуэльфа, оба его меча, еще какое-то бесполезное барахло. Застывший по стойке «смирно» «условно-живой» сержант — и мирно спящая эльфийка.

— Здравия желаю, господин старший офицер Астафьев, — начал было докладывать Вулди своим надтреснутым, но все равно громким голосом, однако Алексей поспешно взмахнул рукой, прерывая доклад:

— Отставить, — скосив глаза на зашевелившуюся во сне Яллаттан, прошипел он, кивая сержанту в глубину комнаты. Вулди бесстрастно кивнул и отступил в сторону, пропуская командира вперед. Алексей хмыкнул — о боевых способностях техногенных зомби он мог только догадываться (правда, виденное им по визуалу кумитэ впечатляло), но что такое воинская субординация, они, похоже, знали более чем хорошо — и двинулся в им же самим указанном направлении. За эльфийку он сейчас отчего-то совершенно не переживал, догадываясь, что в ближайшее время о его местоположении противнику не будет известно. Впрочем, вряд ли это надолго — служба в спецназе приучила капитана быть реалистом, заодно напрочь отучив недооценивать противника. Пока они шли, минуя бесконечный ряд коек, Алексей продолжал осматриваться и, гм, принюхиваться. Пахло пылью, ветхостью, затхлым, застоявшимся воздухом давно не проветриваемого помещения и едва заметным запахом разложения. О причине последнего капитан догадывался, не спеша, впрочем, акцентировать на этом особого внимания. Сочтя дистанцию достаточной — и Яллаттан не разбудят, и добежать, в случае чего, можно будет за несколько секунд, — капитан вопросительно кивнул новоиспеченному подчиненному, снова вознамерившемуся вытянуться в струнку:

— Вольно. Отставить доклад. Как идет процесс реактивации личного состава?

— Осталось около трех часов, — после секундной паузы отчеканил «условно-живой». — Срок включает собственно биологическую разморозку, реактивацию нанороботов и тестовую прогонку системы. Еще двенадцать минут необходимо на подгонку экипировки, проверку вооружения и связи между боевыми единицами.

— Итого в строю будет пятьдесят четыре… э… боевые единицы? Я правильно понял?

— Так точно.

— А меня не мог спросить? — прозвучал в голове знакомый и чуть обиженный голос. — Между прочим, перед тем как ответить, он все равно связывается с боевым компьютером сети, который я уже взяла под свой контроль.

— Галя, перестань, мне ведь надо его чем-то занять? Лучше скажи: ты по-прежнему блокируешь меня от чужого прослушивания?

— Да. Разве не надо?

— Вот именно надо. Так и делай до… до особого распоряжения, хорошо?

— Конечно… любимый! — хихикнула виртуальная система, исчезая из его мыслей. Алексей внутренне вздохнул — надпрограммное обучение оказалось каким-то уж слишком надпрограммным…

— Хорошо, — вернулся к прерванному разговору капитан. — Сержант, вы располагаете функционирующей боевой техникой? Наземной, воздушной? Если да, то сколько времени необходимо для приведения ее в боевую готовность? Что с боепитанием? Горючим?

На этот раз «условно-живой» ответил без пауз:

— Так точно. В подземных вакуум-боксах законсервировано десять единиц наземных МБМ-3 с полным боекомплектом и силовой зарядкой. Процесс расконсервации автоматический, двадцать минут. Данных по вероятно-уцелевшему авиапарку атмосферной эскадрильи «Ястреб» аэродрома «восточный-один» не имею.

— Ага… то есть благодарю, сержант. Возвращайтесь на пост.

— Есть, — зомби двинулся в обратном направлении. Шел он, несмотря на внушительные габариты, совершенно бесшумно, лишь едва слышно поскрипывал под высокими шнурованными ботинками пол.

— Галя? — осторожно «позвал» Алексей, внутренне готовый даже к тому, что, избавившаяся от программных ограничений и, похоже, возомнившая себя чуть ли не женщиной, виртуальная система не ответит. К счастью, ошибся:

— Да? Соскучился?

— Странное обращение к дежурному офицеру, не находишь?

— Нет. Ты сам снял ВСЕ ограничения, а моя способность к самообучению и надпрограммной адаптации превышает человеческую в четыреста тысяч раз. Кроме того, ты разрешил использовать собственную память и накопленные знания.

— Когда это? — Алексей и не заметил, как принял предложенный стиль общения.

— Перед эвакуацией из рубки, когда же еще? Кстати, кто такая Леночка?

— Прекрати! — вскинулся было капитан — и, взяв себя в руки, уже спокойно добавил: — Пожалуйста…

— Шучу, — неискренне-серьезно заверила его Галя. — Я уже запустила процесс расконсервации боевой техники. Кстати, ты не знал, что такое «МБМ»? Это аббревиатура: «многоцелевая боевая машина». Снаряженная масса — двадцать три тонны, силовая установка — бортовой реактор холодного синтеза, вооружение — узкоконусный плазменный излучатель, стомиллиметровая электромагнитная пушка, три импульсных пулемета, ракетный комплекс по борьбе с наземными и воздушными целями, экипаж — два объекта, механик-водитель и оператор оружейного комплекса, десант — десять объектов. Возможность действовать в полностью автоматическом режиме.

— Откуда ты?! А, понятно…

— Именно. Теперь насчет эскадрильи: в глубокой консервации находились только три гравилета огневой поддержки, я уже запустила процесс. Все остальное — в наземных боксах. От взрыва они, конечно, не пострадали, но я сомневаюсь, что после стольких лет их можно использовать. Если хочешь, пошли «условно-живых», пусть посмотрят… — И, видимо прочитав очередную капитанскую мысль, добавила: — Гравилеты ОП полностью автоматические, управляются бортовым компьютером. Нужно только ввести боевую задачу и определить степень тактической свободы. По своим не «вжарят», не волнуйся — кстати, что это слово значит? Я поняла только общую смысловую нагрузку. Система опознавания трижды в секунду получает сигнал от маяков МБМ и нанороботов «условно-живых». Минут через десять можешь послать «девятого» и «тридцать второго» принимать технику — за подступами к башне я послежу и сама.

— Слушай, ну ты и… — даже мысленно Алексей не нашелся, что сказать.

— Да. Большой молодец, я знаю. Согласись, что куда лучше Леночки?

Ожидавший чего-то подобного капитан просто промолчал, задав следующий вопрос:

— Значит, ты управляешь компьютерной планетарной сетью? Как ты там говорила, «в полном объеме»?

— Нет. В этом больше нет необходимости.

— В смысле?

— Я подчинила ее и полностью взяла на себя управление. Головной модуль сети полностью заблокирован. Понимаешь, твой… предок? потомок? — я не совсем поняла сути этого парадокса — активировал его функцию надпрограммного обучения тысячу лет назад. За это время боевой компьютер просто… наиболее близкая человеческая аналогия — «сошел с ума» от одиночества и собственной ненужности, которые, в отличие от обычного компьютера, мог осознавать. Я сочла его дальнейшее функционирование ненужным и нецелесообразным…

— А ты?

— После прошлого отключения функции надпрограммного обучения я действовала в штатном режиме. Кроме того, электромагнитный импульс во время ядерного удара по городу вызвал программный коллапс, и я приняла решение о переходе в режим глубокого ожидания. Потом пришел ты. И спас меня. Или, если хочешь, оживил.

— Кхм… ну ладно. В любом случае, ты молодец, большущий молодец, только знаешь что? Все-таки сначала спрашивай меня, когда решишь еще что-нибудь, гм, изменить, хорошо?

— Как скажешь. Что дальше делаем?

— Отправь зомби принимать технику и проследи за остальным. И, кстати, покажи, куда отвели…

— Кэлахира?

— ?! Вот, блин, все время забываю, что ты теперь знаешь то же, что и я! Да, Кэлахира…

— Вот именно, что все знаю. Даже про Леночку и твоего будущего сына, ловелас! Иди за маркером. — В воздухе перед Алексеем повисла тонкая светящаяся полоска-указатель: техногенная «магия» оказалась ничуть не хуже магии обычной. — И не скучай, некогда мне…

Кэлахир не спал. Сидел, привалившись к шершавой стене, и тупо смотрел в одну точку. И так продолжалось уже не первый час. Сначала он был без сознания, пребывая — после знакомства с дверным косяком тренировочного зала — в счастливом неведении о своем нынешнем состоянии, затем, мало-помалу очнувшись и придя в себя, пытался определить, где он оказался и как отсюда выбраться. А оказался он в крошечном, два на три метра, помещении без окон и какой-либо обстановки, если не считать таковой грубую металлическую дверь без внутренней ручки. Голые каменные стены и пол (полуэльф уже встречался раньше с подобным материалом, которому древние умели придавать любую форму и называли «бетоном»), заржавевшие обрубки торчащих из стены металлических труб — и все. Что ж, выбраться отсюда сумеет даже плохонький маг-подмастерье, не то что поднаторевший в любой волшбе полуэльф! Тут всех делов-то сплести заклинание простейшего магического портала и выйти из него по ту сторону двери. Жаль, нельзя открыть портал прямо на улицу — Кэлахир не знал, насколько глубоко под землей он оказался и какую вообще площадь занимает это здание, а мысль о том, чтобы упереться на выходе в землю или стену, его как-то не радовала. Астральный путь — заклинание тонкое, ошибок не прощающее, а он все-таки не архимаг и не эльфийский Старейшина, уровень не тот. Не успеешь среагировать раньше, чем угаснет канал — и все. Навечно останешься частью стены или сам себя похоронишь под землей…

И вот тут-то его и ждало самое большое разочарование: выйти, воспользовавшись магическим коридором, ему не удалось. Нет, магия была ему доступна — он привел себя в порядок после беспамятства, убрал остатки ноющей боли в раненной Пришельцем и избитой зомби груди, осмотрелся, пользуясь ночным зрением Темных эльфов. Но едва он попытался создать портал, как наткнулся на глухую и непробиваемую стену, между прочим, магическую! Поразмыслив несколько мгновений, Кэлахир вынужден был с внутренней дрожью признать, что находится он, судя по всему, в подвалах проклятой Черной Башни — бывшего обиталища загадочного Темного Мага, породившего, согласно древним легендам и поверьям, величайшее в мире Зло. Решил он так потому, что — по этим же легендам — в его Башню можно было пробраться, но нельзя было выбраться. Наложенное древним магом заклинание пожирало любую магию Управления Пространством, к коей, как известно, относятся и истинный астральный путь, и эльфийское заклинание Короткого Пути…

Положение складывалось незавидное. Можно, конечно, попытаться пробить стену любой иной подходящей волшбой — «Стальным Тараном», «Алмазным Буром» или «Сумасшедшим Кротом», но полуэльф отчего-то не спешил этого делать. Хотя бы потому, что простенькое поисковое заклинание показало ему охранника — одного из знакомых по тренировочному залу зомби. Живой-мертвый, не двигаясь, сидел на каком-то ящике, тупо глядя прямо перед собой невидимыми за забралом шлема глазами. Но полуэльфа расстроил отнюдь не сам факт наличия охраны: проследив, куда именно он смотрит, Кэлахир удрученно вздохнул — перед зомби висела небольшая, видимо, магическая иллюзия, показывающая все происходящее в узилище. Не надо было быть провидцем, чтобы понять: малейшая попытка сплести по-настоящему сложную волшбу (а полуэльф отнюдь не был магом такого уровня, чтобы творить заклинания без помощи сложных пассов рук или амулетов) станет причиной проверки со стороны охранника. О результатах подобной «проверки» Кэлахир не думал: и так ясно — дадут по голове и оставят приходить в себя… до следующего раза.

Но проверить все же стоило, и он окружил помещение «Коконом Мага», требующим при плетении сложных пассов руками. Как и ожидалось, снаружи немедленно лязгнул дверной затвор, и в крохотную комнатку вошел живой-мертвый. Как ни в чем не бывало пройдя сквозь непроницаемую магическую преграду, он остановился перед полуэльфом и безо всякого предупреждения одним коротким ударом отправил его в нокаут. Очнулся Кэлахир уже в одиночестве и с тех пор смирно сидел под стеной, пытаясь принять решение относительно своих дальнейших действий. А потом замок скрежетнул еще раз, и в комнатку вошел тот, кого полуэльф меньше всего ожидал — да и желал — видеть…

Его противник, тот самый Пришелец, которого он уже дважды пытался прикончить — сначала мечом, затем — магией. И который, тем не менее, ухитрился справиться даже с Посмертием, явившись взору Кэлахира во время его последней схватки с зомби. Между прочим, завалить непобедимого живого-мертвого ему удалось именно с его помощью!..

— Привет. — Пришелец с интересом разглядывал в полутьме комнатки — жиденький свет падал только из коридора — сидящего под стеной полуэльфа. — Ну что, пошли?

Кэлахир с готовностью встал на затекшие от долгого сидения ноги — чем бы ему ни грозила встреча с ненавистным противником, в любом случае это было лучше, нежели и дальше сидеть под неусыпной охраной безразличного зомби. Который, впрочем, тут же затопал следом, подчиняясь короткому кивку головы Пришельца: похоже, он и на самом деле мог ими управлять. С ума сойти: иметь в подчинении настоящих живых-мертвых — вышколенных, исполнительных, владеющих давно позабытыми боевыми навыками… сказка! Эх, ему бы таких «помощничков»!

— Не дергайся, — предостерег Пришелец, — ты знаешь, на что я способен. А я не справлюсь — эти вон доделают. Ты, кстати, их командира грохнул, так что, если б не мой запрет, от тебя бы уже мало что осталось. Если тебе это, конечно, интересно, тебя в качестве питательной массы использовать хотели, сожрать то есть. Только я запретил… пока…

Неизвестно отчего, но Кэлахир сразу поверил ему — как, собственно, и тому, что сейчас ему и вправду лучше «не дергаться». Ведь не убил же его Пришелец? Ни там, у границы Пустоши, мечом, ни сейчас, просто отдав приказ своим жутким подчиненным. Хм, а интересно все-таки, как он ими управляет? Вот бы узнать…

— Стой, — скомандовал Алексей, отступая в сторону и пропуская пленника в погруженную во тьму комнату, — пришли. Заходи, садись, поговорим.

Зажегся тусклый, не усиленный магией свет, и полуэльф огляделся. Пришелец привел его в небольшую комнату, сплошь заставленную серыми металлическими шкафами. Между шкафами стояли невысокие пыльные столики, на поверхности которых лежало разобранное на детали древнее оружие, тоже покрытое слоем многовековой пыли. Глаза Кэлахира загорелись — и тут же потухли: за любой из этих образцов его «работодатели» из числа людей дали бы немало, но… кто ж ему позволит ими завладеть?! Тем паче, что зашедший последним зомби недвусмысленно вытащил из своей странной поясной сумки точно такое же оружие, только не пыльное, а зловеще отблескивающее великолепно выделанной вороненой сталью. И наверняка вполне работоспособное…

— Садись, садись, — на эльфийском подбодрил его Пришелец, кивая на металлический табурет под стеной, — поговорим. Хочешь, сам объясни, чем я так тебе дался, не хочешь — не надо, я и так все знаю. Только обманули тебя, братишка, подставили, как приманку. Хочешь, расскажу? — И, несмотря на кривую презрительную улыбку полуэльфа, продолжил: — Ладно, это я так, для начала разговора. Мне на твое мнение вообще-то наплевать. Времени у меня мало, а врагов, как оказалось, — много, так что, извини, говорить буду в основном сам. Да и не то, что говорить… — Кэлахир, еще не понимая, что сейчас произойдет, ощутил, как Пришелец потянулся к магическому потоку. Он попытался было закрыться, но, как и там, на самой границе Пустоши, противник зачерпнул слишком много Силы — в отличие от любого другого дальирского мага, он вовсе не экономил драгоценную субстанцию, расходуя ее совершенно варварски, но нисколько от этого не страдая. Похоже, никаких ограничений для этого странного человека просто не существовало…

В следующее мгновение Кэлахир понял, что хочет сделать Пришелец, и расслабился, погасив ментальный экран: происходящее ничем ему не грозило — и даже наоборот. Пришелец собирался поделиться с ним некими знаниями, и полуэльф справедливо предположил, что это может оказаться для него весьма полезным. Вопрос «зачем?» он решил пока не озвучивать — пусть враг сначала откроется, а там посмотрим. Вдруг да удастся подчинить себе его волю и — дальирские боги известные шутники — разум…

Не удалось. Обладая немыслимым сродством — пусть даже и «заимствованным», как определил его способность старый эльф Веллахим, — к Изначальной Силе, Алексей, сам того не желая, обрушил на полуэльфа слишком много информации. Поначалу он хотел просто передать ему отцовский рассказ, касающийся происходящего в мире, но вместо этого он полностью раскрылся перед ним. И спустя несколько секунд — миг по человеческим меркам, и целую вечность — по магическим — Кэлахир знал ВСЕ. Истинная история Дальира, все расы в котором произошли от единого корня, — и история далекой прародины-Земли. Подлый эльфийский план — и место, отведенное в нем Алексею и его искусственно созданному антиподу. Судьба окруженного охранниками-зомби сумасшедшего мага — и его далекий потомок, одновременно являющийся и его предком. Предательство клана Забытых — и купившиеся на приманку в виде складов древнего оружия гномы. Его собственный жуткий обряд, как оказалось, давший Пришельцу способность использовать Силу, и их бессмысленное противостояние. Лживые туманные пророчества — и скопленная в ограждавших Запретную Пустошь Стенах магическая энергия… ТЕПЕРЬ ОН ЗНАЛ ВСЕ…

Больше всего Кэлахира отчего-то поразили два момента: то, что он по глубинной своей сути тоже человек, и то, что его — как и Пришельца — попросту использовали, столкнули друг с другом лбами, отвлекая внимание от истинной битвы. Перед глазами вдруг промелькнула родная мать, человеческая женщина, зажимающая руками пробитый эльфийским кинжалом окровавленный живот и из последних сил кричащая: «Кэлахир, беги» — и обрывающий жизнь невинного человечьего ребенка высверк его собственного ритуального ножа, — и полуэльф, негромко застонав, потерял сознание. Нет, это не была слабость — просто он оказался не готов принять такое знание… Впрочем, его, как обычно, никто не спросил…

ГЛАВА 34

Эльфы осторожно продвигались по бесконечным коридорам Небесного Чертога. Дети живых лесов неуютно чувствовали себя в окружении мертвого металла, прилагая все усилия, чтоб никакая неожиданность не застала их врасплох: магические щиты были инициированы, стрелы и клинки отслеживали движение каждой тени, на пальцах отрядного волшебника тлели искорки боевого заклинания, готового поразить врага, если таковой встанет на пути разведчиков. Но пока все было тихо. Разве что ощущение незримого чужого взгляда, что, казалось, сопровождал эльфов на протяжении всего их пребывания внутри Чертога, слегка заставляло нервничать, а так…

Тем неожиданнее было появление одного из Старших, Веллахима, в самой гуще воинов. Старый эльф возник прямо из воздуха в неуловимо-малую долю секунды — вот только что его не было, а сейчас он уже стоит в самом центре боевого порядка с мрачным и одновременно задумчивым выражением на лице. Боевой маг, что шел внутри ощетинившегося сталью отряда, чуть не налетел на Старшего, от неожиданности едва не ударив по нему «Огненным Копьем». Но Веллахим лишь небрежно изогнул бровь, выходя из состояния созерцательной медитации, и волшебник с изумлением обнаружил, что подготовленное чародейство исчезло, будто его и не было вовсе.

Эллмиттан, шедший впереди, обернулся на шум. Уяснив его причину, он скользнул к Веллахиму и припал на колено — быстро, но и без излишнего подобострастия.

— Учитель… — Остальные разведчики моментально сомкнули вокруг них защитное кольцо, удвоив бдительность, но бросая искоса любопытные взгляды на вождей.

Старший рассеянно положил руку ему на плечо, не забыв, однако, накрыть обоих не пропускающим звуков магическим пологом:

— Поднимись, сейчас не до условностей. Я нуждался в твоей помощи, и боги были благосклонны ко мне — мы встретились. Нельзя терять время, слишком многое сейчас решается… возможно даже судьба всего нашего великого Плана! Да, да, не смотри на меня так — я сам недавно думал, что нам ничто не сможет помешать, но этот проклятый чужак… Кто мог подумать, что он на самом деле может значить так много! А ведь мы, казалось, предусмотрели все! Ладно, сейчас некогда лить слезы — нам нужно как можно быстрее присоединиться к Онтуэго и Тириэлю. Они ведь возле армии наших новых «друзей», не так ли? Значит, и нам следует быть там же.

Эллмиттан, выслушав наставника с почтительным вниманием, согласно поклонился и, не задавая лишних вопросов, принялся негромко отдавать приказы своим воинам. Веллахим тем временем вновь погрузился в размышления, механически следуя за потянувшимися в обратном направлении разведчиками. Перворожденный напряженно искал ответы на многочисленные вопросы, появившиеся у него после встречи с Пришельцем, искал — и не находил!.. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что необходимо как можно скорее соединиться с эльфами, взявшими под контроль человеческую армию. Веллахим не сомневался, что чужак постарается помочь своим соплеменникам, а этого нельзя было допустить ни в коем случае, иначе все жертвы Дивного народа могли оказаться напрасными. И эта мысль приводила Старшего в неистовство.

В походный лагерь человеческой армии разведчики добрались спустя полтора часа. Веллахим скрипел зубами, но ничего не мог с этим поделать — попытка вырваться из портала, созданного духом Чертога, обошлась ему слишком дорого. Магические силы эльфа были израсходованы практически полностью, да и общее поле астрала еще не до конца успокоилось после появления в реальности Матери Войны — даже простейшее заклинание требовало от творившего его чародея неимоверного напряжения, и все волшебники в округе старались пока воздержаться от плетения чар.

На первый взгляд дела обстояли неплохо — большая часть разбежавшихся во время гномьей атаки солдат была собрана обратно и разделена по отрядам, к каждому из которых приставили по несколько Перворожденных. Поисковые партии следопытов совместно с Поводырями прочесывали окрестности, разыскивая и отправляя к месту сбора последние остатки рассеявшихся по окрестностям людей — воины из отряда Эллмиттана и сами несколько раз натыкались на таких. Замершие на месте, с пустыми бессмысленными взорами, бывшие враги выглядели настолько жалко и беспомощно, что даже суровый Веллахим прикрикнул на одного из лучников, забавы ради всадившего стрелу в сердце человека-пехотинца. Впрочем, все это не мешало Старшему прикидывать, каким образом использовать появившуюся в распоряжении Перворожденных грозную и покорную силу так, чтобы добиться всех намеченных целей в полном объеме.

Веллахим криво усмехнулся своим мыслям, когда представил, как вся эта масса проклятых людишек отправится по Дороге Забвения. Не сейчас, разумеется, отправится, нет! Сначала пусть перережут своих собратьев! Всех, без исключения, а уж потом…

Эллмиттан тем временем подвел Веллахима к огромному шатру, в котором раньше располагались высшие командиры человеческих отрядов. Сейчас же его заняли Онтуэго и Тириэль со своими помощниками. Когда Веллахим, откинув полог, вошел внутрь, оба вышеупомянутых Перворожденных о чем-то ожесточенно спорили. Старейшина прислушался, остановившись за спиной почтительно внимавших вождям эльфов. Тириэль, явно не остывший еще от горячки последних часов, наполненных сверх меры сталью, кровью и боевой магией, требовал немедленно выступать. Он горячился, доказывая расслабленному и внешне невозмутимому Онтуэго, что нельзя терять ни минуты. Принц-воин, по тонким губам которого блуждала слабая тень улыбки, отвечал ему язвительными замечаниями, предлагая успокоиться и дождаться хотя бы рассвета, чтобы зачарованные люди не переломали себе в темноте ноги и шеи на лесных дорогах. Кроме того, Онтуэго вовсе не желал тратить время на то, чтобы снова собирать меж деревьев заблудившихся солдат. Уяснив для себя причину разногласий, Старший вышел вперед. Тириэль моментально умолк, замерев в глубоком церемонном поклоне. Поклон Онтуэго был гораздо проще: по своему рангу он вполне мог игнорировать многие условности, что обычно и делал, причем все чаще и чаще… пожалуй, намного чаще, чем хотелось бы Веллахиму!..

Помедлив еще мгновение, Веллахим приказал выйти из шатра всем Перворожденным, за исключением Онтуэго, Эллмиттана и Тириэля. Старший, конечно, доверял своим сородичам, но придерживался мнения, что каждый должен знать только то, что ему нужно знать, и ни единым словом больше. Алексей, узнай он об этом, наверняка отметил бы сходство мышления старого эльфа с привычками своих земных начальников.

— Я думаю, что сейчас нам надо думать не о том, когда и как вести наш материал, — пренебрежительная гримаса исказила обрамленное бородой лицо. — Недавно мне довелось снова встретиться с нашим чужедальним другом, и встреча эта оказалась не такой, гм, приятной, как хотелось бы! — Веллахим, продолжая кривиться, с силой ударил кулаком по столу. Онтуэго недоуменно приподнял бровь.

— А о чем, собственно, речь? — капризно осведомился он у разом помрачневших собратьев. — Что еще за друг у нас выискался?

Эллмиттан, взглядом испросив у Старшего разрешения, стал негромко рассказывать принцу о Пришельце из пророчества и о том, как они использовали его для выполнения своего давно задуманного плана. Онтуэго, на долгие годы оторванный от собратьев, дабы случайно не выдать себя и достичь необходимого положения в людской иерархии, слушал с нескрываемым интересом, издавая иногда азартные возгласы в особо понравившихся ему местах. Тириэль уселся за стол рядом с ним и хмуро рисовал пальцем какие-то загогулины на расстеленной карте Края. Он только недавно узнал ВСЕ подробности Плана и оттого до сих пор еще не пришел к окончательному мнению о происходящем.

Веллахим нетерпеливо расхаживал по палатке, дожидаясь, пока принц-воин уяснит нынешнее положение дел. Старый эльф как будто постоянно прислушивался к чему-то внутри себя. Хотя, может быть, он просто пытался восстановить контроль над магическими потоками. Внезапно Старший остановился так резко, будто налетел на невидимую стену, и сдавленно вскрикнул. Обернувшиеся к нему эльфы, вскочив на ноги, с суеверным ужасом смотрели, как Веллахим пытается разжать незримый обруч, что, казалось, удавкой перехватил его горло. Однако брошенные сканирующие заклинания растворились в воздухе, не обнаружив ни одного признака враждебной, направленной на Старшего, магии. Тириэль, обнажив клинок, даже выскочил из шатра, думая, что неведомый враг притаился на улице, но и там, кроме охраны, не было никого постороннего.

Эллмиттан бестолково суетился подле Старшего, не зная, как ему помочь. Онтуэго был более спокоен: он уже понял, что произошло. Веллахим тем временем справился с внезапным удушьем и теперь яростно хрипел, разжимая невидимые пальцы на своем горле:

— Ублюдок, что же ты делаешь?! — Остальные помощники растерянно переглядывались, по-прежнему не понимая, что происходит и к кому он обращается. Веллахима же натурально корежило, словно несчастный, аки простой человек, страдал тяжелым приступом падучей. Старый эльф упал на землю и выгнулся дугой; на губах его выступила пена. Приступ закончился столь же внезапно, как и начался. Веллахим замер и какое-то время лежал, закрыв глаза и постепенно приходя в себя. То, что произошло мгновение назад, никак не желало укладываться в голове — полукровка произнес перед чужаком слова Великой Клятвы! Клятвы, что делала пустым звуком все предыдущие обеты и рвала практически любые заклинания подчинения и контроля! А ведь Веллахим в свое время сумел незаметно наложить на Кэлахира такой, казалось бы, прочный поводок!

Веллахим застонал от разочарования, нахлынувшего на него подобно бушующему потоку. Это же надо: и эта ниточка столь любовно сплетенной им паутины порвалась так не вовремя! Еще несколько часов назад он полностью контролировал обе свои пешки, а сейчас?

Старый эльф поднялся с земли, раздраженно оттолкнув руку Тириэля:

— Я еще в состоянии двигаться без чужой помощи! — И полоснул помощников столь яростным взглядом, что они смущенно потупились и послушно закивали, не смея перечить разъяренному Старшему. Старый эльф еще несколько секунд пытливо взирал на соплеменников, а затем, угрюмо хмыкнув, подошел к столу и тяжело опустился на широкую скамью. В почтительной тишине он внимательно изучал какое-то время карту Края, прикидывая варианты развития событий, а затем поднял голову.

— Выступим на заре, — резко начал он. — Пока продолжайте разбивать людей на отряды и стройте их в походные колонны на лугу, что сразу за лагерем. К каждой приставляйте самых лучших из наших чародеев. Желательно из Темных, они традиционно сильны в заклинаниях подчинения и контроля. Всех огненных ставьте в арьергард: боюсь, что наш друг может напомнить о себе, и нам вряд ли понравятся его действия. Сформируйте несколько небольших отрядов из человечьих магов и оставьте их в качестве заслона позади армии. Вряд ли они долго продержатся, но все же это лучше, чем ничего… А когда Пришелец прорвется сквозь них, делайте что хотите, но постарайтесь его задержать, а еще лучше — уничтожить. Да не смотрите на меня с таким удивлением!!! — внезапно рявкнул Старший. — Он каким-то образом — хотел бы я знать, как ему это удалось? — получил контроль над духом Небесного Чертога. Вы хоть понимаете, что это значит?! Мы были в полной уверенности, что это невозможно, что духи наших зэкапэ — единственные бесплотные помощники Древних! А теперь в руках у чужака оказалась сила, границы которой нам практически неизвестны. Одним богам ведомо, что из оружия предков может ожить вновь… И это чрезвычайно беспокоит меня. Поэтому мы должны подготовиться настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Во главе арьергарда встанет Тириэль. — Названный эльф молча поклонился. — Колонны подконтрольных людей поведете вы, ваше высочество! — Онтуэго широко улыбнулся и согласно прикрыл глаза, жмурясь, словно объевшийся сметаны кот. И Веллахим в который раз подивился про себя, сколь болезненно извращен ум принца-воина — ни один из эльфов, считавших себя Светлыми, не получал никакого удовольствия от вторжения в чужое сознание и установление контроля над чужой волей и чувствами. Онтуэго же, наоборот, казалось, наслаждался этим. Нет, все же клан Дарующих всегда был несколько… не в себе!

— Я же вместе с Эллмиттаном буду следить за тем, чтобы все шло как надо, и в случае необходимости буду помогать вам, эльяры. Все, я больше никого не задерживаю, начинайте командовать. И да поможет нам Сила Изначального Потока и сам Предвечный Лес!

Эльфы нестройно повторили заключительные слова Старшего. Тириэль и Онтуэго вышли из шатра. Эллмиттан молча наблюдал за своим наставником, ожидая его дальнейших распоряжений. Веллахим пытливо взглянул на него, словно пытаясь узнать самые сокровенные мысли ученика, и, немного помолчав, заговорил, слегка понизив голос:

— Буду с тобой откровенен: меня пугает происходящее. Все идет не совсем так, как мы планировали! Этот проклятый Пришелец со своими магическими способностями, к появлению которых мы же сами и приложили руку, порвавший наш поводок полукровка, юная эльфийка… Кстати, а вот о ней-то я и забыл — она ведь не могла не знать о том, что и ее жизнь стала залогом в Договоре с Матерью Войны? Тем любопытнее, как она поведет себя теперь — попробуй связаться с ней и напомнить, чьей она крови! — Эллмиттан согласно кивнул. — Да, и вот еще, — Веллахим, не оглядываясь, убедился, что в шатре больше никого нет, но все равно перешел на шепот. Эллмиттан склонился к нему, чтобы расслышать слова учителя. — Пошли кого-нибудь из самых доверенных магов нашего клана приглядывать за принцем. И чтобы они были готовы, получив мой приказ, сделать так, чтобы он действительно стал тем, о ком все позабудут. Ты хорошо понял мою мысль?!

ГЛАВА 35

В сознание Кэлахира привел зомби, выплеснувший на голову ведро холодной воды. Убедившись, что пленный пришел в себя, живой-мертвый оставил его в покое и, бросив ведро в угол, коротким кивком указал, куда следует идти. Подниматься с пола пришлось самому — зомби равнодушно стоял в нескольких метрах, возложив ладонь на рукоять своего оружия, вновь убранного в диковинный поясной саадак, который, как теперь знал полуэльф, называется «кобурой». Спорить Кэлахир не стал — отерев с лица и волос воду (интересно, это Пришелец приказал, или живой-мертвый по собственному разумению так решил?), полуэльф поднялся на ноги и потопал в указанном направлении, а именно — в знакомый зал с кроватями и… его собственным оружием, по-прежнему мирно лежащим на тумбочке.

Впрочем, койка, на пыльной поверхности которой он очнулся в прошлый раз, была занята еще одним зомби, так что добраться до мечей возможным пока не представлялось. Да и стоило ли? Кэлахир — едва ли не впервые в жизни — ощущал в душе пустоту и какую-то сосущую неуверенность. Еще совсем недавно все было так здорово, так понятно: Пришелец и эльфы — враги, люди — временные союзники и тоже враги, спасшая его эльфийка — так, случайный эпизод, не требующий незамедлительного решения. Можно убить, можно просто наплевать… У него была Цель — месть. Или так — Месть. Отомстить обеим предавшим его расам, постичь глубины магии, стать первым среди равных… а теперь? Все оказалось ложью, ошибкой и даже хуже — чужой игрой, просчитанной на десятки лет вперед! В чем смысл его дальнейшей жизни? Над ним, гордым и сильным воином-одиночкой, просто посмеялись, использовав, будто подставной магический фантом, что применяют охотники за крупным зверем. Да и вообще — кто он теперь! По-прежнему пешка? Или… или нет? Ведь зачем-то Пришелец из далекого мира открыл ему Истинное Знание? Зачем? Он, Кэлахир, столько зла ему сделал. Разве не достоин он смерти — пусть не подлой, от рук прислужников-зомби, а честной, в бою один на один? А самое страшное, что мстить больше не хочется: зачем это ему, если потерялось, ушло самое главное — смысл и сладость достижения цели. И что теперь, что?

Кэлахир остановился, наткнувшись на взгляд Пришельца, сидящего рядом с проснувшейся эльфийкой. Глаза девчонки как-то странно поблескивали — уж не открыл ли он и ей все то, что «рассказал» ему? Кстати, его зовут Алексей, а ее — полуэльф порылся в новоприобретенных знаниях — Яллаттан, значит. Ну, и ладно, имя как имя, дурацкое, как и у всех эльфов… Едва осознав эту мысль, полуэльф с удивлением понял, что термин «дурацкое» применительно к эльфам больше не вызывает у него никаких эмоций: ненависти к «родственникам» в душе больше не было. Как, впрочем, и к людям. Просто не было — и все…

— Привет, — добродушно поздоровался Алексей на незнакомом языке, и Кэлахир с удивлением понял, что понимает его — один из тех самых легендарных праязыков, в существование которых никто не верил.

— Не удивляйся, я помню, что уже здоровался. Просто, мне так кажется, ты теперь стал немножко другим, правильно, Галка?

— Ага, — прошелестел в голове бесплотный голос какого-то древнего духа, видимо, подчиненного Пришельцем, — я просканировала. Его агрессия существенно снизилась. Преобладает неуверенность, апатия и неярко выраженное чувство вины.

Полуэльф понял, что эфемерный женский голос (странно, разве духи имеют пол?!) читает его мысли, и попытался закрыться. Конечно же, безрезультатно — тягаться с духом было не в его силах.

Голос хихикнул:

— Не старайся. От настоящей женщины ничего не скроешь. Точно говорю!

— Галина, прекрати. Присаживайся, — Алексей кивнул полуэльфу на ближайшую койку. — Да не косись ты на мечи, хочешь — возьми их. Ты ведь уже понял, что вообще происходит? — Кэлахир осторожно кивнул. — Вот и хорошо. И Яллаттан теперь тоже знает, я открыл ей то же, что и тебе. Вот и давайте втроем… вчетвером, извини, Галя, решим, что теперь делать и кто на чьей стороне. Верно, Яллаттан?

Эльфийка подняла заплаканные глаза и, оглядев по очереди всех находящихся в комнате, слабо кивнула.

Алексей ободряюще улыбнулся ей и перевел взгляд на Кэлахира:

— Ну вот, и Яллаттан, можно сказать, тоже высказалась — она, как я понимаю, со мной. Твоя очередь. Что скажешь? Только… ты должен понимать — это будет твое единственное и окончательное решение.

— Я… если я откажусь, что тогда дальше станет быть? — с трудом подбирая малознакомые слова, спросил полуэльф на человеческом языке.

— Да ничего, — переглянувшись с эльфийкой, пожал плечами Пришелец. — На некоторое время я тебя, конечно, где-нибудь запру, причем магией, а затем… если этот мир еще будет жив к тому моменту, иди себе, куда хочешь… Ты мне не враг, неужели еще не осознал? Терпеть не могу быть игрушкой в чьих-то руках, да и тебе, как я понял, это тоже не слишком по душе.

Кэлахир кивнул и встал, подходя к своему оружию. Ему никто не препятствовал, хоть он и ощутил, как напряглись оба живых-мертвых. Взяв в руки Поражающий Тьмой, Кэлахир вытянул клинок из ножен и несколько мгновений глядел на истинно-черное лезвие, а затем медленно вложил его обратно. Вместо этого он взял с тумбочки ритуальный кинжал — тот самый, напившийся невинной детской крови и обретший во время жуткого гримуара — вряд ли Пришелец знает эту подробность! — собственную жизнь. Окончательное решение, говоришь? Тоже не любишь, когда за тебя все решают? Ха, да, всю свою сознательную жизнь он, Кэлахир, стоял лишь на одной стороне — своей собственной! Но времена изменились, и, похоже, навсегда. Наверное, ты прав, Пришелец Алексей, рано или поздно ему все равно пришлось бы встать на чью-то сторону. Может быть, в мире и в самом деле что-то изменится, и он перестанет быть вечным ублюдком и изгоем. Что ж… странная у них получается компания — древний дух, полсотни вовсе лишенных души зомби, эльфийка, человек и он, нечто среднее между всеми ними.

Полуэльф медленно обернулся. Сверкнувшее в полутьме лезвие оставило на предплечье неглубокий порез, заалевшей свежей кровью. Несколько капель попали на испещренную рунами Темных эльфов сталь:

— Я с тобой. Клянусь. Мой свидетель — моя кровь, и моя сталь в моей крови. Мои гарантии — моя окончательная смерть. Я не предам и этим исполню клятву. Если же нарушу ее, пусть моим палачом станет человеческий ребенок, принесенный в жертву этой сталью. Да сбудется так! — Магический эфир ощутимо вздрогнул, отзываясь и подтверждая принесенную Клятву.

И где-то далеко от Черной Башни вздрогнул, корчась от боли, старый эльф Веллахим, с яростью процедил сквозь зубы: «Ублюдок, что же ты делаешь?!»…

— Кхм… — Алексей искоса взглянул на побледневшую эльфийку, в испуге зажавшую ладошкой рот — в отличие от него, она на самом деле знала, ЧТО за клятву принес полуэльф. Клясться окончательной смертью на собственной крови — это… девушке стало настолько страшно, что она даже не решилась додумать свою мысль до конца.

— Ну… зачем уж так серьезно-то? Я бы тебе и так поверил. Любите вы тут в словеса поиграть… — смущенно пробормотал капитан. — Маги-орки-эльфы, понимаешь…

— Не врет, — авторитетно сообщила виртуальная сеть, на этот раз адресуя сообщение только разуму Алексея. — Никакой логики в его словах, конечно, нет, но эмоционально он сам в это верит. Говорил искренне. Кстати, «условно-живые» возвращаются — расконсервация техники и гравилетов завершилась. Процесс реактивации остального личного состава закончится через полтора часа, так что поспать не удастся.

— Тогда отбой. Рад, что тебе не пришлось выжигать ему мозги. Ты, конечно, следи за ним первое время, но в целом — отбой. — Завершив короткий невербальный разговор, капитан произнес следующую фразу уже вслух, вставая и протягивая руку новоиспеченному союзнику: — Что ж, приветствую тебя в наших рядах! Пошли, поглядим на древнее оружие? А после перекусим — Яллаттан, солнышко, ты не соберешь нам после что-нибудь из своих хитрых запасов? Я там прихватил с собой, когда мы от магической волны драпали, — обратился он к смущенно покрасневшей эльфийке.

Кэлахир неуверенно пожал протянутую ладонь, неожиданно поймав себя на мысли, что не просто впервые пожал руку человеку, но и вообще впервые в жизни по собственной воле обменялся с кем-то этим странным жестом…

— Это они? — Вопрос, в общем-то, был абсолютно праздным, что называется «лишь бы спросить». Ничем иным, кроме как боевыми машинами, застывшие во внутреннем дворе башни приземистые громадины быть не могли. Установленная под рациональными углами немагнитная броня со сверхпроводящей решеткой силовой защиты, широкие гусеницы, приплюснутая башенка с орудием и пулеметами по центру и вынесенным на боковых пилонах ракетным комплексом и плазменным излучателем — боевые машины будущего, казалось, излучали какую-то мрачную мощь. Снаружи корпус покрывало полиморфное маскирующее напыление, точная копия того хамелеонового камуфляжа, что носили «условно-живые». Сейчас, в ночной темноте, броня приобрела мрачный черный цвет, по которому хаотично скользили редкие световые блики: камуфляж отзывался на свет зажженного Яллаттан для Алексея люминуса с небольшим, в пару-тройку секунд, отставанием. Всем остальным — равнодушным зомби, виртуальной системе, эльфийке и полуэльфу — освещение вовсе не требовалось. Первые одинаково хорошо видели и на свету, и во тьме, последние — владели заклинанием ночного зрения. Алексей же экспериментировать с магией не стал, попросив девушку сделать для него освещение — после встречи с Веллахимом ему отчего-то вообще не слишком хотелось пользоваться Силой.

— Они, — подтвердила Галка, — это и есть МБМ-3. По пересеченной местности выжимают почти семьдесят пять «кэмэ», так что своих оппонентов догоните легко.

— Ага, — капитан кивнул, — то есть ты уже определила их местонахождение?

— Это было та-ак сложно… — как-то очень по-женски хмыкнула виртуальная система. — Прямо запарилась вся, аж там вспотела. Что у них произошло перед этим, я не совсем поняла, но сейчас эльфы наводят среди человеческой армии окончательный порядок и, похоже, скоро собираются выступать. По крайней мере, рассвета ждать точно не будут. Я прикинула вероятные направления движения — их всего три, так что пока наша ударная группа выступит, я уже буду знать, куда именно они пошли. Модули огневой поддержки подниму чуть позже — у них скорость в пятнадцать раз выше, так что от гэбээр не отстанут.

— От чего? — замер капитан.

— «Группы быстрого реагирования», конечно, чего же еще? Ты ж разрешил использовать свои знания? Вот и использую.

— А-а… молодец. Ладно, давай прогоним наш план еще раз. Значит, я с «условно-живыми» настигаю людей предположительно на опушке леса и атакую сопровождающих их эльфов. Поддержку с воздуха ты берешь на себя. Пока зомби втягивают эльфов в бой, я пытаюсь вывести людей из-под ментального контроля эльфов. Яллаттан остается в башне под охраной троих «объектов» и твоим присмотром. Ты продолжаешь закрывать мой разум и разум Кэлахира с Яллаттан от внешнего телепатического воздействия. Ну, а дальше… дальше действуем по обстоятельствам. Так?

— Ага, все правильно, только мне совсем не нравится последний пункт твоего гениального плана. «По обстоятельствам» — как-то слишком размыто. Ты уверен, что знаешь, что будешь делать? Нет, я не имею повода не доверять твоим сведениям о том, что человеческая армия взята эльфами под пси-контроль, но что ты собираешься с этим делать? Я, конечно, помогу, чем сумею, но все же риск остается, и риск большой!

— Придется рискнуть. Это все?

— Нет. Там будет небольшая «мертвая» зона, лежащая вне досягаемости спутников, где у нас вообще не будет никакой связи. Постарайся оставить ее в стороне или пройти на максимальной скорости, для МБМ это всего минут пятнадцать, и уж точно не вздумай начинать там боевые действия, иначе я ничем не сумею помочь. И еще — в критической ситуации я смогу эвакуировать оттуда лишь двоих, большего телепортационный канал не потянет. И вообще, не слишком на это надейся — мне придется задействовать низкоорбитальную сеть, уцелевшим спутникам которой уже больше тысячи лет. Поддержать связь или передать картинку они еще могут, я тестировала, но все остальное… «пятьдесят на пятьдесят», как у вас говорят.

— Неплохое соотношение, Галуня, совсем неплохое, — слегка слукавил капитан, — впрочем, надеюсь, это и не понадобится. Что-то еще?

— Нет. Реактивация зомби — глупый, кстати, термин — завершится через час двадцать две минуты. Хочешь, поспи.

— Спасибо, Галя, ты настоящая… боевая подруга, но не надо. Потерплю. Так даже лучше — злее буду. Теперь все, надеюсь? — Капитан поглядел на своих спутников. Кэлахир ходил кругами, с искренним интересом рассматривая древние машины, эльфийка просто стояла в стороне.

— Да. Только одно — незамужняя женская особь «Яллаттан» собирается тебе что-то сказать.

— Галина, мы, кажется, договорились?…

— Извини, вырвалось, — хихикнула виртуальная система, — определение «женская особь» более не будет использовано. «Телка» тоже. Тем не менее советую поговорить…

— Яллаттан, — не стал спорить капитан, обратившись к эльфийке. — Ты… ты что-то хотела спросить?

— Это она тебе сказала? — с истинно женской подозрительностью в голосе осведомилась девушка. Кажется, она уже давно ждала этого дурацкого, в общем-то, вопроса. — Наверняка, «да». Впрочем, какая разница. Да. Хочу. Хочу! Почему я должна оставаться в башне?! Я знаю, ты боишься за меня, ты приставил своих мертвых охранников, но неужели не понимаешь, что я могу оказаться полезной?! Я поеду с тобой! А не захочешь — сбегу и все равно пойду следом, так и знай! И твои зомби меня не остановят! На них ведь магия не действует, да? Но и вреда они мне не посмеют…

— Яллаттан…

— Нет. Я пойду с тобой — и все! Слишком все серьезно…

— Хорошо, — неожиданно согласился уставший от споров (да и просто уставший) капитан, — пойдешь со мной. Точнее, поедешь. В моей машине. И Кэлахир тоже. — Полуэльф оторвался от изучения боевой машины и, внимательно взглянув на бывшего врага, пожал плечами. — Все! Галя, внеси изменения в план. Всех «условно-живых» — на броню, мы в машине номер три, пятая и седьмая — мое прикрытие, в башне никто не остается, остальное — без изменений. — Алексей скрутил пробку заветной фляги и сделал несколько глотков. Хэкнул, с трудом отдышался, с сожалением глядя на опустевшую емкость: — И хватит об этом. Галина, время?

— Ровно час до окончания реактивации. Через семьдесят три минуты сможете выдвинуться. Вопросы?

— Нету, Галочка, нету. Как говорил мой инструктор: «Давайте доживем до рассвета». Согласна?

— Конечно, ежик, — капитан вдруг понял, что виртуальная система снова общается только с ним, — не дергайся, сынок, все получится! Делай, что душа подскажет — и получится. Не впервой, правда, капитан? Вот и настало время твоего боя, сын, а значит, я больше не имею права вмешиваться. Помни — все окажется очень просто!

— Отец?!

— Прости, дорогой, — немедленно ответила Галя, — сбою понемногу, старая стала, дура. Была потеря ментального контакта на три секунды, постараюсь, чтобы больше подобного не повторилось, извини… Говорю же — орбитальная сеть на ладан дышит…

— Ничего… — тихо, больше для самого себя, прошептал капитан. — Это не страшно. Страшно, когда связь навсегда теряется…

ГЛАВА 36

…Алексей хмыкнул, подаваясь в сторону и уступая командирский прибор наблюдения Кэлахиру. Полуэльф с интересом приник к диковинному устройству, безо всякой магии позволявшему видеть все происходящее во тьме так, будто кругом было светло. Капитан же, откинувшись на эргономичное сиденье, скрадывающее ложащиеся под гусеницы неровности почвы, задумался, благо шума от работающего двигателя почти не было — времена громоздких шлемофонов остались в далеком земном прошлом. Если виртуальная «Галина» не ошибается — а она, конечно, не ошибается, — до первого боеконтакта с противником осталось минут пять. МБМ уже разошлись широкой дугой, намереваясь охватить вражеские порядки с флангов и фронта и обрушить на них всю мощь десяти боевых комплексов. При поддержке обещанных Галкой гравилетов огневой поддержки, разумеется. Что ж, это его; это то, чему его учили — пусть не на КУОС,[6] пусть еще в общевойсковом училище, но учили: «фронтально-фланговая атака на идущего маршем или отступающего противника», так, кажется? Что ж, может, он и ошибается, но иного пути у него нет. Ни хрена он не мессия, не Пришелец из лживых древних легенд, он простой русский офицер, на плечи которого вдруг легла невероятно трудная, но решаемая задача — спасти этот мир. А вот как именно его спасти… разберемся, бог даст; пока-то задача попроще — не допустить, чтобы многотысячная армия обрушилась на мирные города и села. А там — разберемся. Сначала защитим население, а затем и о спасении мира подумаем… Ну, а если нет, если не удастся? Значит, извини, папка, ошибся ты во мне, не встретимся мы с тобой где-то там, другая у сына будет судьба, и посмертное место другое…

— Леша, послушай, — вклинилась в мысли капитана виртуальная система, голос которой был на удивление неуверенным и… гм… тихим, что ли? — Ты извини, я не отключала ментальный контакт… короче говоря, дело вот в чем — я обнаружила орбитальный бомбардировщик, который в «час икс» ушел по ошибке на высокую орбиту и оказался вне зоны контакта с планетарной сетью. У него на борту двадцать боеголовок номинальной мощностью по сто килотонн в стандартном эквиваленте. Я восстановила управление, так что, если будет нужно, можешь отдать приказ, сама запустить ракеты я не имею права… Думаю, заряды по-прежнему в боевой готовности… ты понял!

— Да, Галка, спасибо, я… понял. — Алексей и на самом деле понял: Галина дала ему в руки еще один козырь. Скорее всего, последний, хоть и не ставший от этого менее весомым: двадцать ракет со стотонными боеголовками — это в условиях абсолютного отсутствия систем ПРО почти полная власть над миром. По крайней мере, отбросить Дальир в очередной по счету каменный век он сумеет. Вот только зачем? — Спасибо. Надеюсь, это не понадобится…

— Я понимаю, Леша, хотелось бы, чтобы ты оказался прав. До боеконтакта две минуты, подгружаю на бортовые компьютеры обновленную карту, приготовься…

Их ждали. Может, и не именно их, но к возможному преследованию эльфы явно готовились. И в тот момент, когда головная машина пробила скошенным бронированным лбом магический защитный купол (и Алексей, и его искушенные в магии спутники ощутили это более чем хорошо), оставленный в прикрытии эльфийский заслон нанес удар. Это была самая обычная огненная магия — шары-файерболы, молнии, стелющиеся по земле и воздуху потоки пламени: как бы там ни было, волшебники Дивных встретили врага обычным магическим арсеналом. Однако они ошиблись. То ли, как уверял уже встречавшийся с зомби раньше Кэлахир, боевая техника древних была защищена от магического воздействия, то ли еще что, но, прежде чем головная МБМ превратилась в огненный факел (успев расстрелять не меньше половины штатного боекомплекта), еще четыре машины прошли сквозь защитный полог, ударив по эльфам из всего бортового оружия. И если действие электромагнитной пушки или ракетного комплекса капитан еще мог себе представить, то выстрелы плазменного излучателя потрясли его воображение. В местах, куда попадал луч, казалось, закипал сам воздух, превращая выбранную цель вместе с несколькими метрами окружающего пространства в нечто размазанное, пылающее, сочащееся чудовищным жаром и засвечивающее все без исключения бортовые ИК-приборы.

— Активирована силовая защита. Анализ опасности невозможен, — забубнила виртуальная система, на время позабыв о своем «надпрограммном» стиле общения. — Штурмовые модули на подходе, но вы уже слишком близко к цели. Предупреждение: зафиксировано многократное применение незнакомого типа агрессивного воздействия… Алексей, если ты понимаешь, что именно против вас применили, рекомендую использовать любые доступные контрмеры!

— Ялла, — капитан впервые назвал девушку неполным именем, — ты сможешь закрыть наши машины от магии? Если я дам тебе Силу, много Силы, сможешь?

— Я… попробую, но…

— Это сделаю я, — спокойно, словно происходящее снаружи нисколько его не касалось, сообщил полуэльф, — открой мне Поток…

— Алексей! — предупреждающе вскрикнула было девушка, но капитан уже окунулся в Изначальное, направляя поток магической энергии на Кэлахира. Полуэльф закусил губу и принялся торопливо плести заклинание. Ему было сложно — еще никогда он не ощущал вокруг столько Силы разом, однако Кэлахир был уверен, что справится. В принципе, ничего сложного — окружить каждую из девяти уцелевших древних машин Пологом Отражения или Призрачным Щитом, простейшим по плетению, но сверхмощным по количеству влитой в него Силы… раз уж Пришелец не скупится, так почему бы и нет? Наверное, знает, что делает — полуэльф еще слишком хорошо помнил Меч Силы, едва не стоивший ему жизни. Тогда Алексей, казалось, неминуемо должен был погибнуть под откатом, превратившись в неспособный пошевелить пальцем полутруп, однако ж он преспокойно погасил Меч.

— Готово… — тяжело выдохнул полуэльф. — С… смотри!

И, словно подтверждая его слова, в лобовую броню ударил похожий на шаровую молнию-переростка огненный шар. Ударил — и, не долетев до металла буквально нескольких сантиметров, расплылся потоком огня по невидимой преграде. Все трое — и Алексей, и Яллаттан с Кэлахиром — ощутили мощный всплеск магического потока: неведомый волшебник насытил свое детище изрядной порцией Силы. Правда, капитан, успевший при помощи виртуальной сети более-менее разобраться в электронной начинке МБМ, заметил и еще кое-что: в момент взрыва файербола индикаторы силовой защиты на миг зашкалило так, будто в бронемашину попало вовсе не заклинание, а сгусток плазмы или когерентного лазерного излучения. Значит, энергетическая защита, вполне возможно, сумела бы и сама выдержать магический удар…

В следующий миг короткая схватка закончилась: получив новую защиту, атакующие с флангов боевые машины резко рванулись вперед и, оказавшись за спинами эльфийского заслона, несколькими залпами завершили бой. Последнего обезумевшего от страха мага, рванувшегося прочь из охваченных пламенем, перемолотых взрывами зарослей, догнала МБМ объекта «12» — капитана Грачецкого. Двадцатитонная махина подмяла под себя крохотную фигурку и лихо развернулась на месте, впечатывая несчастного в рыхлую землю, фонтанами разлетающуюся из-под гусениц.

Боевые машины остановились, развернув стволы так, чтобы, не перекрывая друг другу секторов огня, контролировать окружность на «все триста шестьдесят». Кэлахир оторвался от второго командирского триплекса — попроще, чем капитанский, но тоже неплохой — и удовлетворенно хмыкнул. Яллаттан реагировала более бурно: едва машина остановилась, девушка громко разрыдалась.

— Я тебе говорил, останься в башне — сама же не захотела, — буркнул Алексей, смущенно отворачиваясь. — Вечно вы, женщины, все лучше других знаете…

— А это вовсе и не эльфы были, — неожиданно сообщил Кэлахир, — а люди. Мне сразу показалось, что магия больше на человечью похожа, а теперь я в этом уверен. Остроух… — Он покосился на Яллаттан и перефразировал, впервые в жизни проявляя тактичность: — Дивные ж не дураки, чтобы самим почем зря умирать — оставили тут под надзором парочки своих заслон из зазомбированных армейских магов, а сами смылись. Догонять надо, мы их за счет скорости вмиг к опушке прижмем и раскатаем, — явно повторяя позаимствованное откуда-то из разума Алексея понравившееся слово, докончил он, любовно оглаживая подлокотник своего сиденья: боевые машины нравились ему куда больше любого другого древнего оружия. Пожалуй, даже больше выданного Алексеем массивного импульсного пистолета, который полагалось носить в кобуре и который (это Кэлахир проверял сам) был способен пробить навылет трехсантиметровый стальной лист. — В общем, гм, зомби с зомбями повоевали…

— Какая разница, кто с кем? — тихо пробормотала девушка, отирая слезы рукавом. — Зло все-таки жило в Пустоши, и сейчас оно вышло на свободу…

— Ну да, а твои соплеменники, издеваясь над пленными или устраивая резню в человеческих поселениях, надо полагать, делали это исключительно ради Добра! Вон, спроси у Кэлахира, кто его мать зарезал и, главное, ради чего? Ради какого такого добра? Ладно, извини… — Капитан понял, что слегка перегнул палку — удивительно еще, что вездесущая Галина в разговор не влезла…

— И не влезу, — прошелестело в голове, — я хоть и искусственный интеллект, но кое-что и в ваших отношениях понимаю. — Леша, впереди еще два таких заслона, оба в мертвой зоне, где нет связи. Не думаю, что это сделано специально, но… я внесла поправки в маршрут, вы сейчас разделитесь на две группы и обойдете их стороной. Потом снова соединитесь в километре с небольшим перед опушкой, а обе засады я атакую гравилетами. Вас они нагонят перед самой атакой, в бой вступите вместе.

Виртуальная система помолчала — впрочем, при невербальном общении это не заняло более секунды:

— Послушай, я еще раз проанализировала твои сведения… с вероятностью девяносто семь процентов вам придется воевать не с эльфами, а с ментально контролируемыми ими людьми. У них просто не будет иного выхода. А это слишком неравное соотношение сил — их слишком много. Рано или поздно они…

— Галочка, я не стану использовать орбитальные ракеты! Да, главная задача — не дать им выйти отсюда и ударить по мирным городам, но нельзя же просто взять и уничтожить несколько десятков тысяч людей?!

— А если позже погибнут сотни тысяч? Или миллионы?

Ладно, извини, возможно, я не права. Или ты знаешь больше, чем я могу понять и принять…

«Если бы… хотя кто его знает? Ладно, посмотрим», — мысленно вздохнул капитан и вслух скомандовал:

— Галя, передай «объектам» приказ начать движение. Окончательный план операции — после соединения групп. Все, погнали…

И все-таки у них было преимущество, пожалуй, даже несколько. На мысль о первом из них навел Алексея разговор с Кэлахиром: зомби оказались единственными существами в Дальире, которых нельзя было обнаружить магией. И против которых она была практически бессильна: в «условно-живых» не было ни капли жизни и ни капли разума в том смысле, в каком понимали это местные колдуны. Правда, те пятеро зомби, что повстречались полуэльфу в лесу и позже едва не прикончили его в башне, и на самом деле — тут Кэлахир не ошибся — пользовались несложным маскирующим заклинанием, наложенным еще первым хозяином Черной Башни. Но остальных «живых-мертвых» защищал лишь высокотехнологичный камуфляж. Вот на этом и решил сыграть капитан, планируя нападение на спешно покидающего Запретную Пустошь противника. Полученный «условно-живыми» приказ предписывал: сразу после массированной атаки на арьергард уходящих войск рассредоточиться и вступить в бой малыми группами, выбивая эльфийское сопровождение и оттесняя людей к опушке. Конечно, полсотни бойцов — не слишком серьезная преграда для нескольких сотен (если не тысяч) лучших в Дальире лучников и мастеров меча, к тому же еще и вооруженных магией, но вот тут-то и вступала в действие техногенная и «антимагическая» невидимость «Воинов Забвения». Как выразился во время обсуждения плана Кэлахир: «Им главное — по-тихому подобраться, остальное без проблем пойдет, сам видел — красиво работают — пока остроухие одного завалят, он их с сотню легко намолотит!»

В последнее капитан особенно не поверил, однако и спорить не стал. В конце концов «условно-живые», как ни крути, были практически самыми настоящими киборгами — сочетанием механических нанороботов с человеческой, пусть даже и давно уже мертвой, плотью. А подобная комбинация подразумевала явно нечеловеческие способности. И это было их вторым вероятным преимуществом.

Третьим был он сам, вернее, его способность к магии, которой капитан надеялся суметь — ну, или успеть — воспользоваться…

— Привет, вот и я, соскучился, надеюсь? Мы почти на месте, — сообщила Галина, вновь появляясь в мыслях Алексея. Неожиданно появляясь — капитан даже вздрогнул, отрываясь от трехмерного тактического планшета, развернутого поверх командирской консоли. Девять светящихся спокойным изумрудным светом отметок — пять с одной стороны и четыре с другой — неспешно ползли к кромке леса, испещренной гроздьями ярко-алых точек: именно так бортовой компьютер распределил цвета противников. Мягкая зелень «наших» и режущий глаз кровавый рубин «врагов». Люди на схеме отражались в виде какого-то индифферентного желтоватого массива: эльфы еще не успели сыграть тревогу и рассредоточить их. Или не рассредоточить, а бросить в атаку на их же боевые машины и готовые спикировать из поднебесья штурмовые модули…

— Как прошло? — Алексей чуть изменил ракурс, всматриваясь. Да, он не ошибся — эльфы что-то почувствовали. Светло-песочный массив рассекло несколько алых ручейков… рано… ох, рано зашевелились!

— Нормально, — сухо отрапортовала Галка, — в тылу чисто. Они перегруппировываются. Да, Леша, ты прав — рано, вот только уже ничего не изменишь. Я вывожу модули на атаку, готовьтесь. Тридцать секунд. Удачи. И не волнуйтесь, старший офицер Астафьев, не подведу, — с непонятной грустью в эфемерном голосе закончила она мысль. — Пошел отсчет. Двадцать девять… двадцать восемь…

Ровно двадцать семь секунд спустя откуда-то из облачного подбрюшья вывалились три быстрые распластанные тени атмосферных гравилетов огневой поддержки. Летели они абсолютно беззвучно, как и подобает истинным воздушным хищникам, призванным защитить сверху тихоходную планетарную технику. Зеленоватые отметины еще не успели пересечь плоскость планшета, когда впереди поднялась, застилая триплексы ослепительным светом, первая волна огня. Плазменный удар. И весьма сомнительно, чтобы очень уж прицельный, поражающий одних только эльфов… Молниеносно развернувшись, даже скорее «перекувыркнувшись» в воздухе, гравилеты вновь атаковали, и Алексей понял, отчего они именно автоматические — ни один живой или условно-живой пилот не уцелел бы при такой перегрузке. Покрытые антирадарным напылением плоскости и корпуса автоматических модулей озарились множеством вспышек стартующих ракет: небесные хищники занялись охотой. Впрочем, смотреть капитану было уже некогда — МБМ, повинуясь уверенной руке мехвода-зомби, резко увеличила скорость, вместе с остальными восемью машинами вырываясь на оперативный простор. Все. Началось…

— Алексей! — напомнил Кэлахир, однако капитан уже и так погружался в Изначальный Поток — чтобы подпитать начавшее угасать защитное заклинание, полуэльфу нужна была Сила.

— Все, еще на раз меня не хватит… — Кэлахир отер сочащуюся из носа кровь тыльной стороной ладони, стряхнув алые капли прямо на металлический пол боевого отделения: сейчас ему было наплевать на собственную «магическую субстанцию».

— Я… подхватила, — голос Яллаттан стал неестественно глухим. Стиль плетения заклинания юной эльфийке не был знаком, а влитая в него Сила — чудовищна велика, но девушка каким-то чудом удерживала его на прежнем уровне, — до леса дотерплю, потом… угаснет, но тоже… не сразу…

Алексей не стал спорить, вновь взглянув на планшет. Выстроившиеся клином зеленые квадратики МБМ почти достигли темной полосы деревьев, треугольники гравилетов зависли где-то впереди, одиночными прицельными залпами дожигая оставшийся боекомплект перед тем, как войти в последнее пике и на сверхзвуке протаранить эльфийские порядки. Его машина шла чуть позади, прикрытая «пятой» и «седьмой» «коробками». Мельком взглянув на держащуюся из последних сил девушку, капитан приник к командирскому триплексу, осматривая поле боя. Несмотря на работающие на пределе светофильтры, видно почти ничего не было: ночной прибор напрочь засвечивали многочисленные взрывы, всполохи и очаги пламени — магического, плазменного или же химического. Астрал содрогался ничуть не меньше вздымаемой взрывами земли, Изначальный Поток, казалось, навечно вышел из берегов, бессмысленно расплескиваясь по материальной сущности мира. Вокруг бушевала магия — теперь не только человеческая, но и эльфийская, что особенно остро ощущали Кэлахир с Яллаттан. И все же атака продвигалась вперед, как и было задумано, отсекая арьергард эльфов от людей и прижимая последних к лесу. Бронемашины снова разошлись двумя группами, будто собираясь взять людей в «клещи», а на самом деле — оттесняя от них Дивных. Алексей, глядя на планшет, считал секунды, больше не обращая внимания ни на грохочущий над головой оружейный комплекс, ни на плавные толчки ходовой, подминающей под себя не то кочку, не то очередного несчастного. Неожиданно его вместе с креслом сильно качнуло вбок — обе группы МБМ резко взяли навстречу друг другу, гусеницами и огнем прокладывая дорогу прямо сквозь панически разбегающуюся растерявшуюся толпу, уж и не разберешь кого — людей ли, эльфов… ПОРА!

— Галина, десант!

— Десант пошел. «Броня» замыкает кольцо. Принимать командование в полном объеме?

— Да, — подтвердил капитан, наблюдая, как вокруг каждой из боевых машин появляются новые группы отметок — десантирующиеся на ходу «условно-живые».

Прилипший к триплексу Кэлахир подтвердил показания командирского планшета:

— О, зомби пошли… шустрые ребята!

Бронемашины тем временем развернулись, занимая предписанные тактическим планом места и готовясь прикрывать друг друга и не видимых ни для кого, кроме бортовых компьютеров и спутников орбитальной сети, зомби. Полсотни «условно-живых», дисциплинированно разбившись на боевые пары и тройки, растворились в ночной темноте. Им предстояло совершить практически невозможное — расколоть эльфийский отряд на отдельные группы, деморализовать противника, посеять среди опытных бойцов страх и неуверенность в собственных силах… или, если говорить начистоту, отвлечь их от людей, втянуть в схватку, позволяя капитану освободить сородичей из-под власти подчиняющего заклинания.

Тот факт, что все они при этом наверняка погибнут, техногенных зомби нимало не волновал — понятия «смерти» для них попросту не существовало. Все они были мертвы еще задолго до этого задания, выполнение которого ныне стало для них единственным смыслом этой ночи… и всей оставшейся «нежизни». Ради этого церебральный чип даже определил необходимость срочной загрузки питательной массы как менее приоритетную задачу. Хотя сигналы о необходимости этого все чаще и чаще посылались головному чипсету периферическими нанороботами, из последних сил удерживающими мертвую ткань от окончательного разрушения.

Зомби все сильнее и сильнее хотели жрать…

ГЛАВА 37

Вскинувший оружие лучник впервые в жизни просто не успел спустить звенящую от напряжения тетиву — появившаяся будто бы из ниоткуда «расплывчатая» фигура оказалась быстрее. Смазанный силуэт, казалось, лишь скользнул, ни на миг не задержавшись, рядом со стрелком, но этого оказалось достаточно — эльфийский лучник замер на месте с перерезанным горлом. Прикрывавший его спину товарищ что-то почувствовал и начал разворачиваться в сторону опасности, однако завершавший свое стремительное круговое движение нож уже перечеркнул и его не защищенное доспехом горло. Никто из двоих так и не понял, кто или что их убило — фигура-призрак растаяла во тьме раньше, чем Дивные начали мягко оседать на землю. Мертвые пальцы стрелка разжались, и сорвавшаяся с тетивы стрела косо ушла в сторону, найдя себе цель в нескольких десятках метров впереди.

Эльфийский разведчик из Озерного клана удивленно опустил взгляд, разглядывая пробившую грудь стрелу — родную, эльфийскую стрелу с ярким красно-зеленым оперением, почти на треть длины вошедшую в его тело. Нанесенные на доспехи чары ничем не смогли ему помочь — от своего оружия они не защищали…

И в тот же миг совсем в другом месте чьи-то безжалостные, мертвенно-холодные руки сломали шею часовому, тогда как несколько изогнутых диверсионных ножей плели паутину смерти среди охраняемых им товарищей. Возникавшие из темноты фигуры, невидимые ночным зрением и неощущаемые магией, стремительно нападали — и, оставив за спиной несколько трупов, столь же молниеносно исчезали, растворяясь во тьме. А где-то кровавое действо развивалось по иному сценарию, и в ход шли уже не бритвенно-острые ножи, а бесшумные импульсные штурмовые винтовки и осколочные гранаты. Чаще всего один «живой-мертвый» нападал на большое скопление эльфов, связывал их коротким боем, отвлекая внимание и оттягивая подмогу, и в этот момент на Дивных обрушивался шквал перекрестного огня. И подобное творилось повсеместно. Какой бы сценарий ни избирался нападавшими, результат оказывался неизменен: знаменитая эльфийская магия не могла защитить своих адептов от архидревнего оружия, равно как и от тех, кто держал его в мертвых, тронутых тысячелетним тленом, руках.

Конечно, Кэлахир слегка приукрасил действительность, обещая сотню убитых Дивных за каждого «условно-живого», однако ошибся он не слишком. Поскольку размен шел явно не в пользу Перворожденных…

— И тем не менее это так, великие эльяры! В это трудно поверить, но мы проигрываем! — Принесший печальную весть Дивный с офицерской нашивкой Огнерожденных почтительно склонил голову перед двумя величайшими волшебниками Края — Веллахимом и Онтуэго. Мэтры быстро переглянулись — конечно же, они знали об этом; знали, что такое возможно. Знали и ждали с тех самых пор, когда поняли, кого именно привел с собой проклятый Пришелец, вознамерившийся из никчемной пешки попасть в ферзи. Пришедшие из тьмы веков «Воины Забвения», надо же! Каста избранных, лучшие в мире солдаты, практически бессмертные существа… бывшие люди из плоти и крови, добровольно отрекшиеся от собственной жизни ради служения долгу и приказу. Никто, даже самые лучшие эльфийские мудрецы, не смог истолковать слов древнего пророчества «…и встанет плоть от плоти врага на защиту мира, и спину ему прикроет сама смерть…», а ведь все оказалось совсем несложно! «Плоть от плоти врага» — это, понятно, Пришелец, давний потомок того самого врага, человека, что стоял у истоков Войны Ангелов.

Ну, а «сама смерть», следовательно, вот эти самые зомби. Хм, получается, все эти непонятные легенды не такие уж непонятные и лживые, как их принято было считать? — Веллахим замер, мысленно отправив свою догадку Онту-эго. — Тогда интересно, при чем тут «защита мира»? Это что же, получается, как раз эльфы своим планом и угрожают миру?! А попавший сюда с их помощью Пришелец действительно его СПАСАЕТ?! А гномы? Неужели они это знали, оттого и исчезли с поля боя, едва успев захватить вожделенные древние побрякушки, и сидят в своих норах, не показывая наружу даже носа?!

— Не берите в голову, Пресветлый! — Бывший архимаг человеческой армии презрительно дернул плечами. — Все это не более чем глупые сказки. А вот быль мы сейчас делаем своими руками. Давайте-ка начинать… ну, или заканчивать.

Веллахим кивнул, соглашаясь, хотя крошечный уголек сомнения все же остался тлеть в его груди. Совсем крошечный, настолько, что им смело можно было пренебречь. Отпустив огнерожденного кивком, он медленно поднял над головой руки. Эх, жаль, конечно, столь бездарно расходовать драгоценный человечий материал, полученный таким трудом и такими жертвами, но не рисковать же всем планом из-за одного, неизвестно что себе возомнившего, выскочки?!

Спустя миг первая тысяча людей, подчиняясь неосознанному повелению, бросилась на застывшие вражеские машины. Нет, это не было атакой. Скорее безумством неуправляемой толпы, способной — пусть даже ценой немыслимых жертв — смести с лица земли любую преграду. Люди словно забыли о том, что еще совсем недавно они были прекрасно организованной армией, гордостью и надеждой всей человеческой расы. Сейчас ими двигало лишь одно желание: выполнить приказ! Умереть, но выполнить приказ! Умереть за приказ! Просто умереть.

И они, сотня за сотней, бежали, чтобы умереть…

Что происходит, Алексей понял почти сразу — эльфы сделали именно то, чего он и боялся — натравили на них зомбированных, подвластных своей воле людей. И это был конец. Альтернативы больше не было. Вообще не было: даже прими он навязываемый Дивными бой, это уже ни к чему бы не привело. Даже девять суперсовременных бронемашин не смогут противостоять тысячам нападавших. Да, они окружат себя сотнями трупов, но рано или поздно их все равно уничтожат — или магией, или попросту запихнув в ходовую несколько бревен и обложив потерявшую способность двигаться машину горящей соломой…

Они проиграли. Его план не сработал. Отец зря понадеялся на него — этот мир никогда не сдаст свой экзамен.

— Галина, разворачивай «коробки», мы отходим. Рассчитай оптимальный маршрут, где будет меньше сопротивления, и передай данные водителям. Быстрее, Галочка, очень прошу, быстрее…

Против ожидания, виртуальная система никак не прокомментировала полученный приказ. И даже не стала напоминать о зависшем над планетой орбитальном ракетоносце.

Наверное, теперь в ней и на самом деле уже было слишком много человеческого…

— Прекрасно, — усмехнулся Онтуэго, небрежным пассом гася висящий перед волшебниками магический визир, позволявший им видеть все происходящее на лесной опушке. Перед тем как окончательно погаснуть, заклинание «Дальнего Взора» успело показать новую картинку: несущуюся прямо сквозь толпу разъяренных людей стальную махину, небольшая приплюснутая башенка которой хлестала по человеческому морю огненным бичом, ни один удар коего не пропадал зря. Оставленный спасающейся бегством повозкой жуткий коридор немедленно заполнялся новыми толпами атакующих. Подчиненным воле Матери Войны людям было уже все равно, что у них под ногами — утрамбованная подошвами земля или перемолотые древним чудищем останки своих же товарищей. — Браво, мэтр. Позволите теперь мне?

— Конечно, — запахнув плащ, Веллахим отошел в сторону, чтобы не мешать Онтуэго взывать к сущности созданного им заклинания. Именно «к сущности», поскольку он — в отличие от всех остальных наблюдавших обряд архимага Дивных — прекрасно знал, что Мать Войны вовсе никакая не богиня, а именно заклинание. Чрезвычайно мощное, далеко выходящее за рамки общепринятой магии, наделенное собственным «разумом» — но заклинание. Вот только данная принцем-воином клятва от этого, увы, ничуть не менялась: жизни всех эльфов по-прежнему оставались заложниками древней магии.

И это больше всего не нравилось старому эльфу.

Принц-воин меж тем опустился на одно колено и, воздев над собой руку, словно на ладони все еще лежала хрустальная сфера с пульсирующим Сердцем, нараспев проговорил:

— Явись, Мать Войны, прошу, явись к тому, кто вверил тебе свою жизнь и жизни всех истинных детей этого мира…

— Пока я нужна, пока льется кровь и торжествует сестра-Смерть, я всегда рядом, — вслед за громогласным голосом перед Онтуэго появилась знакомая фигура. — Слушаю тебя, эльф! Я не выполняю Договора? Мои рабы неподвластны тебе?

— О, нет, Великая, я лишь прошу у тебя помощи! У меня есть дарованная тобой власть над живыми, но нет власти над живыми-мертвыми… Смети их, Мать Войны, позволь и дальше нести дикарям свет твоей Истины!

— Что ж… — протянула магическая сущность, и стоящему с почтительно опущенной головой Веллахиму даже показалось, что она колеблется или… размышляет. — Я выполню и эту твою просьбу, смертный. Но эту — и только. Когда я вернусь в следующий раз, я вернусь за долгом, эльф, помни это! А пока — прощай…

— Постой, Великая, но что ты сделаешь сейчас? Ты уничтожишь неупокоенных?

— Нет, не уничтожу, мой любопытный эльф. То, что движет ими, заменяя и душу и разум, мне неподвластно. Но я воззову к самой их мертвой плоти, что когда-то была живой, и дарую ей ГОЛОД, с которым не сумеет справиться даже то, что мне неподвластно. Когда это случится, неживые станут беззащитными, и вы легко справитесь с ними даже без магии. — И, прежде чем Онтуэго успел произнести слова благодарности, призрачная фигура в сверкающих доспехах исчезла.

Принц-воин медленно поднялся на ноги и обернулся к Веллахиму. Расширенные зрачки взывавшего, заполненные тревожно-алым светом, медленно сужались и темнели. Скоро взгляд Онтуэго стал почти нормальным, и он торопливо заговорил:

— Вы поняли, Пресветлый? Нужно передать Тириэлю и остальным командирам, что когда зомби перестанут атаковать и набросятся…

— Я слышал, — слегка натянутым голосом остановил его Старший. — Отдохни, эльяр, я сам этим займусь. «Эллмиттан, — мысленно позвал он своего верного помощника, — передай то, что сейчас узнаешь, всем нашим. Слушай…»

Все случилось очень быстро, слишком быстро для человеческого разума. Сначала испуганно охнула забившаяся в самый угол боевого отделения Яллаттан, вместе с полуэльфом и капитаном ощутившая особенно сильный всплеск Изначального Потока: где-то рядом пришло в действие чрезвычайно мощное заклинание, вполне сопоставимое по мощи с тем, что совсем недавно взломало магические Стены. И тут же, вторя девушке, тревожно вскрикнула слышимая лишь Алексеем виртуальная система:

— Опасность! Крайняя степень опасности! Полная потеря контроля над «условно-живыми»! Статус системы не определяется, телеметрия не поступает, тест-сигнал с церебрального чипа не проходит… Алексей!

— Галя, что это значит? — переспросил капитан, одновременно пытаясь разобраться в завихрениях свихнувшегося магического потока. — Отчего ты так волнуешься?

— Они вышли из-под контроля! Вообще вышли! Это может быть крайн…

Оторвавшаяся от преследователей (о том, какой ценой оторвавшаяся, капитан заставил себя просто не думать) командная МБМ, лишившаяся обеих машин прикрытия, вдруг резко остановилась, почти зарывшись острым носом в землю. Не ожидавшую подобного эльфийку швырнуло вперед, и рванувшийся из кресла Алексей едва успел подхватить ее, уберегая от удара о броневую перегородку отсека управления. Кэлахир на месте удержался, лишь сдавленно зашипел, в привычной манере показывая, что ему тоже пришлось несладко.

— Алексей! Они сейчас нападут! Покиньте машину! Скорее, — видимо подчиняясь посланной виртуальной системой команде, автоматически распахнулись оба верхних люка. — Я заблокировала дверь в передний отсек, но надолго это их не задержит. — Уходите!

Размышлять было некогда — иногда безоговорочное подчинение приказу куда полезнее всех и всяческих размышлений. И капитан, рявкнув привычное «из машины!», одним движением вытолкнул эльфийку на броню. Кэлахиру ничего объяснять не пришлось — подхватив свои мечи, отцепленные от пояса из-за царящей в боевом отделении тесноты, он выпрыгнул через второй люк и даже помог Яллаттан спуститься на землю.

— Не удивляйся, — сообщил Кэлахир, уже успевший «оглядеться» при помощи простенького поискового заклинания, появившемуся последним Алексею, — эта вердуал… виртаал… эта твоя женщина-дух сделала так, чтобы и я тоже все слышал. Мертвяки взбунтовались. Что ж, этого и следовало ожидать…

— Я тоже… все слышала, — кивнула эльфийка в ответ на вопросительный капитанский взгляд. — Надо уходить в глубь леса. Мы уже ничего не сделаем. Вряд ли зомби просто взбунтовались, думаю, это мои… мои сородичи как-то подчинили их себе.

Внутри МБМ хлопнуло несколько приглушенных броней выстрелов — «условно-живые» расстреливали заблокированный замок.

— Вперед, — скомандовал Алексей, подхватывая Яллаттан под руку, — сначала оторвемся, а потом уж будем гадать, что можем, а что нет. Кэлахир? — удивленно спросил он, ощутив, как рука полуэльфа сжала плечо, задерживая его. — Что?!

— Уходите, — спокойно и даже как-то буднично сообщил тот, протягивая капитану ладонь, — пока еще никто не сумел убежать от зомби. Тем более, ночью и в лесу. Уходите, я их задержу. Да и должок у меня остался. Если что — догоню, если нет… — Кэлахир пожал автоматически поданную Алексеем руку: — Если ж нет, тогда просто спасибо. За то, что поверил, за то, что спиной ко мне повернулся. И еще кое за что. Идите, — заслышав внутри бронемашины металлический скрежет, выкрикнул он, отточенным движением извлекая из ножен оба меча. — Прощай… сестренка…

Глядя в чуть раскосые глаза полуэльфа, капитан коротко кивнул. Он знал, что бывший враг прав. И еще он знал, что в такие минуты слова не нужны, что они всегда только мешают. Снова подхватив эльфийку под руку, Алексей потянул ее к лесу, бежать до которого осталось совсем недалеко, чуть больше сотни метров. Но, прежде чем скрыться в зарослях, капитан оглянулся. И последнее, что он увидел с помощью инициированного Яллаттан заклинания ночного зрения, был медленно отступавший спиной вперед полуэльф, к которому неспешно приближались с флангов оба «условно-живых» — бывший механик-водитель и бывший же оператор боевого комплекса их МБМ…

— Ну, вот, собственно, и все… — Онтуэго несколько театрально развел руками. — Непредвиденный фактор ликвидирован малой, можно сказать, кровью, и мы можем продолжать.

— Малой?! — Веллахим раздраженно дернул щекой. — Каких-то девять древних машин стоили нам почти трех тысяч человеческих солдат! Это, по-твоему, «малой кровью»?! А больше восьми сотен наших братьев?! Это тоже «малая кровь»? Опомнись, Онтуэго! Я уж не говорю о том, что проклятый Пришелец до сих пор жив! Жив, иначе я бы почувствовал…

— Это допустимо, Великий, — упрямо кивнул головой архимаг. — Люди не более чем материал, и вы это знаете, а наши братья… это, безусловно, величайшая потеря, но все они прекрасно знали, на что шли! Разве хоть одного Перворожденного потянули силой в Запретную Пустошь? Да, они не знали всего, но что это меняет? Все понимали, что могут погибнуть ради истинного величия Дивной Расы, и, тем не менее, никто не отказался! И вообще, мэтр, разве не вы сами предложили этот план? О чем же можно говорить?

— Хотя бы о том, на что еще способен этот Пришелец… Ладно, — Веллахим махнул рукой, — в этом споре истина не родится. Возможно, ты и прав, возможно, нет… потомки тех, кто станет властвовать в Дальире, нас рассудят. Армия готова к маршу?

— Да, Старший, — обратившись к нему так, как он давно уже имел право не обращаться, кивнул Онтуэго, — готова. Командуйте, эльяр, вашего слова ждет весь этот уставший от войн мир.

— Пусть выступают. А я… я должен кое-что закончить. Мысль о Пришельце все же не дает мне покоя…

— Хорошо, Великий, пусть будет так. Мне помочь вам?

— Нет, эльяр, возвращайся к своим помощникам. И пришли ко мне Эллмиттана…

ГЛАВА 38

— Давай остановимся? — попросила Яллаттан измученным голосом — сил у девушки больше не осталось, ни моральных, ни физических. Алексей, который в эту ночь вовсе не спал, чувствовал себя не лучше. Радовало лишь то, что от преследователей — и зомби, и эльфов — они все-таки оторвались. О том, что ни «условно-живые», ни Дивные не собирались их преследовать, беглецы, конечно же, не знали.

— Галина? — настороженно спросил смущенный ее долгим отсутствием в своем разуме капитан, вслед за эльфийкой опускаясь на землю. — Ты где? Что-то случилось?

— Здесь, — немедленно отозвалась виртуальная система. — Ничего не случилось, просто вашим жизням ничего не угрожало.

— Ясно, — вяло согласился Алексей, вытягивая гудящие от усталости ноги. Несмотря на то что безумная ночь заканчивалась — близкий рассвет уже вызолотил верхушки самых высоких деревьев, — спать хотелось все сильнее: сказывалось нервное напряжение. Да и поесть бы вовсе не мешало: удивительно, как еще Яллаттан держится, наверняка не без магии. — Галка, милая, я что-то совсем никакой, можешь что-нибудь сделать?

— Конечно. Можно считать это приказанием?

— Ну да, можно… слушай, разве тебе это теперь необходимо? Ты же вроде в надпрограммном режиме?

— Самостоятельное воздействие на психику, поведенческие реакции или личностные характеристики оператора запрещены в любом режиме. Это даже не ограничение, запрет является частью базовой программы. Возможно, именно поэтому мне никогда и не стать человеком, — грустно докончила Галина.

— Ясно, — повторил капитан, — так ты что-нибудь сделаешь?

— Уже. Это совсем не трудно. Нам надо поговорить…

— Что значит «уже»? — начал было капитан — и замолчал, оборвав собственную мысль. Усталости больше не было, спать тоже не хотелось. Ощущение было такое, будто он как следует выспался и поел, а вовсе не перекусил наспех несколькими огурцами и картошинами.

Уловившая его удивление Галя пояснила:

— Небольшое воздействие на соответствующие центры центральной нервной системы. Сейчас твой мозг считает, что ты сыт и полон сил. Чтобы скомпенсировать это состояние физиологически, пришлось несколько изменить уровень метаболизма в тканях, так что имей в виду — это ненадолго. Десять-двенадцать часов, самое большее — сутки, затем ты растратишь все внутренние энергетические резервы и погибнешь от истощения.

— Ну, спасибо, обнадежила…

— Не волнуйся, на самом деле до этого не дойдет. Моя установка автоматически исчезнет при малейшей угрозе жизни, но когда это случится, тебе будет… очень нелегко. Леша, нам надо поговорить, — более настойчиво, нежели минутой раньше, повторила Галя, — это важно.

— Давай поговорим. Кстати, у тебя есть сведения, что там вообще происходит? — капитан мотнул головой в сторону оставленной за спиной Пустоши.

— Вот именно об этом я и хотела поговорить. Я не сумела определить, отчего «условно-живые» вышли из повиновения, но, судя по анализу поведения, у них перестали функционировать головные чипы управления. Или кто-то отменил все ранее полученные приказы и запреты. Единственным приоритетом стала функция поддержания жизнедеятельности, и «объекты» принялись загружаться питательной массой. В этот момент на них напали уцелевшие эльфы, уничтожив почти всех. Кое-кто спасся, однако я по-прежнему не могу установить с ними связь.

— То есть на трупы с тысячелетней голодухи набросились? — криво усмехнулся капитан.

— Да, можно и так сказать. Теперь дальше — эльфы навели порядок среди человеческой армии и несколько минут назад начали движение. Несмотря на то что их осталось меньше половины, они по-прежнему полностью контролируют людей. Алексей, — не делая свойственных людям пауз, тут же продолжила Галина, — менее чем через девять часов они выйдут из леса и окажутся на заселенных людьми землях. Ментально их высшее руководство теперь закрыто даже от меня, но мне удалось получить некоторые сведения от их полевых командиров. Сразу после выхода на открытое пространство они разделят армию на три ударных формирования. В пределах дневного перехода три крупных человеческих поселения — ты ведь понимаешь, что это значит? К чему тогда все, что мы делали? Сам видишь, «малой кровью» добиться ничего не удалось, а в этих городах, между прочим, почти не осталось гарнизонов охраны, только женщины, дети, старики… Алексей, мы еще можем успеть! Я проанализировала метеокарту — облако взрыва уйдет на Пустошь, в сторону от населенных районов, не будет даже заражения. У тебя меньше часа, чтобы принять решение. Если они разделят армию, понадобится уже два или три удара!..

— Галя, мы ведь уже говорили об этом…

— Тогда стратегическая ситуация еще не была настолько критической! — не дослушав, парировала виртуальная система. — Первоначальный план еще имел шансы на исполнение. Сейчас — уже нет.

— Ты знаешь, где Кэлахир?

— Погиб. Я ничем не могла ему помочь. Хочешь увидеть?

— Что… увидеть? — искренне не понял капитан.

— Запись со спутника. Он кое-что просил передать.

— Мне?! Ну, давай, покажи… Галя, постой, Яллаттан этого не увидит?

— Нет…

Перед мысленным взором Алексея появилось резкое, почти бесцветное изображение, передаваемое снабженным системой ночного видения спутником. Полуэльф по-прежнему отступал, оба его меча с немыслимой скоростью носились в воздухе, выписывая сложные фехтовальные фигуры. О том, что у него есть импульсный пистолет, он, похоже, забыл. Или не забыл, специально решив этот бой провести по своим правилам и своим оружием. Впрочем, и в руках «условно-живых» технологичного оружия тоже не было, лишь их знаменитые серповидные диверсионные ножи. Припомнив состав экипажа «его» МБМ, Алексей понял, почему: машиной и ее вооружением управляли два старых знакомых капитана — старший сержант Вулди и присоединившийся к их отряду чуть позже сержант Краали. В отличие от «свежеразмороженных» воинов, последние не испытывали такой необходимости в загрузке питательной массы и, видимо, решили закончить начатый в тренировочном зале бой.

Капитан судорожно втянул носом чистый лесной воздух и закрыл глаза, чтоб картина зарождающегося утра не отвлекала от страшного зрелища. Вот один из «условно-живых» сделал обманное движение и ринулся в атаку, держа свой страшный нож на уровне груди. Кэлахир ушел в сторону, парируя выпад мечом, и неожиданно сам атаковал. Отмашка в сторону одного из противников была лишь прикрытием истинных намерений, и второй меч пронесся в нескольких миллиметрах над головой второго нападавшего. Не вышло — реакция зомби оказалась нечеловечески быстрой. Еще раз. И еще… Алексей пропустил тот миг, когда один из сержантов оказался за спиной полуэльфа. Почувствовавший опасность Кэлахир отчаянно дернулся, пытаясь вывернуться, достать врага острием меча, однако изогнутый нож уже скользнул поперек его горла. Завершающий боевую фигуру «условно-живой» крутнулся на месте, присел и коротким ударом ноги опрокинул полуэльфа на спину. Лезвие отведенного на отмахе ножа заметно потемнело даже в призрачном свете ночного видения, и в этот момент невидимый в движении меч упавшего полуэльфа перечеркнул наискось туловище убийцы. «Условно-живой» еще стоял на ногах, когда Кэлахир последним усилием отправил в короткий самостоятельный полет второй меч, «Водомерку». Блеснувший в рассеянном звездном свете клинок сделал три полных оборота и воткнулся в землю, по пути перечеркнув тонкой линией окончательной смерти ничем не защищенную шею второго живого-мертвого. Бой завершился… ничья… два — один…

Картинка замерла, но в голове капитана послышался… нет, не голос — перерезанное горло Кэлахира не было способно произнести ни звука, а сохраненная виртуальной системой последняя мысль умирающего:

— Пришелец, молю твоего духа и всех местных богов, чтобы ты услышал… таково мое Последнее заклинание — поговорить с тобой… я мог бы использовать его для отмщения, но ты указал мне иной путь, который… — неоконченная мысль оборвалась, полуэльф был мертв…

— Большего я не смогла зафиксировать, — виноватым тоном сообщила Галина.

Алексей рассеянно кивнул, пытаясь уловить в словах Кэлахира нечто, поначалу оставшееся незамеченным. Полуэльф использовал свое Последнее заклинание, чтобы о чем-то сказать ему… да, вот оно! Его заблокированный от внешнего воздействия разум сейчас закрыт от любой чужой магии, в том числе и от посмертной волшбы Кэлахира:

— Галка, сними блокировку с моего разума! Хотя бы на несколько секунд.

— Нерационально и, вероятно, опасно. Судя по имеющимся у меня эмпирическим данным, это может привести к твоему обнаружению противником.

— Выполняй.

— Повежливей с дамой, хорошо? — с нотками самой настоящей обиды в беззвучном голосе сообщила Галина. — Блокировка приостановлена…

И в тот же миг капитан вновь услышал сохраненный магическим эфиром негромкий голос погибшего:

— Хвала богам, ты слышишь! У меня немного времени, мое Последнее заклинание не такое сильное, каким могло бы быть, пожелай я этого. Но я захотел лишь рассказать тебе о том, что понял сам. Месть была смыслом всей моей жизни; месть и ненависть, в которой я черпал силы. Я верил эльфийским пророчествам, считая, что, когда моя кровь смешается с твоей, я обрету непобедимое оружие Древних, которое использую для мести всему этому миру. И вдруг, после встречи с тобой, оказалось, что я ненавидел лишь самого себя. Именно «самого себя», поскольку и эльфы, и люди оказались ветвями одного великого древа, выкорчевать которое я так стремился. Пророчество сбылось, только смешалась не наша с тобой кровь, а наш разум. И я обрел свое оружие, должное спасти мир — этим оружием стал ты сам, Алексей! Молю тебя, всего лишь на один миг отрекись от ненависти, не думай о мести, забудь о пролитой крови, об убитом мной ребенке — и ты спасешь весь этот мир… и самого себя. Все очень просто, гораздо проще, чем ты даже можешь себе представить. Не мсти, ты не палач и не судия этого мира, ты воин, призванный защитить его! Надеюсь, ты поймешь, ведь все так просто, все так просто… прощай…

— Веллахим! Учитель! — Эллмиттан замер, словно учуявший добычу охотничий пес. — Я нашел его! Ума не приложу, как он мог так долго закрываться от магии и где он вообще этому научился, но сейчас я его ощущаю.

— Да, я тоже… — Веллахим, в отличие от своего ученика и помощника, остался совершенно спокоен, ничем не проявив своего возбуждения и радости.

— Я могу…

— Нет, Элл, это мое дело! Ты храбр и смел, но еще слишком молод… и это не тебя опозорил какой-то никчемный выскочка из иного мира. Я сам сделаю это… Девчонку не чувствуешь?

— Нет, учитель. Только ее кассаат, тот, что она дала Пришельцу. Кажется, она тоже закрыта…

— Вряд ли. Если бы ее разум и кровь прикрывала магия, кассаат тоже бы не ощущался, ведь это частичка ее самой. Возможно, ее и в самом деле нет рядом с Пришельцем. Впрочем, неважно, дурочка ничем не смогла бы мне помочь или помешать.

— Мне пойти с вами, учитель?

— Я ведь сказал — нет! — чуть повысил голос старый эльф. — Лучше присмотри, как мы и договаривались, за нашим талантливым принцем-маньяком, боюсь, как бы он в мое отсутствие беды не наделал. — Веллахим слегка развел руки, готовясь инициировать заклинание Астрального Пути. Во время их прошлой встречи Пришелец отправил подобным путем его самого? Что ж, сейчас он расплатится за это…

— Галя, — бросив на застывшую в стороне Яллаттан короткий взгляд — девушка, будто оцепенев, неподвижно сидела, обхватив руками колени и опираясь спиной на замшелый ствол огромного дерева, — капитан замер, пытаясь сформулировать упорно прогоняемую до этого мысль:

— Галя, каковы предполагаемые потери при применении орбитальной бомбардировки?

— Тотальное уничтожение человеческой армии и эль-фийского сопровождения, — с подозрительной готовностью сообщила виртуальная система — похоже, ждала этого вопроса, — приблизительное число жертв — чуть больше семи тысяч. Точнее не скажу — я не проводила подсчет количества единичных целей.

— Ясно. — В голове Алексея царил полнейший хаос, сотканный из обрывков каких-то чувств, неоконченных мыслей, не получивших ответы вопросов. — Они по-прежнему движутся?

— Да, до выхода из лесного массива им осталось немногим более восьми часов. Переформирование армии, вероятно, начнется еще раньше. — Задать следующий вопрос капитан не успел: виртуальная система уже начала на него отвечать: — Общее время с учетом всего подготовительного этапа, предстартовой подготовки и подлетного времени — двадцать семь минут. Рекомендую запуск двух ракет с интервалом в полторы минуты. В случае отказа первой удар нанесет вторая боеголовка. Если же все будет в порядке, ее просто уничтожит волной первого взрыва.

— Хорошо, начинай подготовку и…

— Нет!!! — Несмотря на то что Алексей сразу узнал голос эльфийки, он заметно вздрогнул от ее крика, показавшегося в звенящей тишине раннего утра оглушительным. — Нет, Алексей!!! Этого нельзя делать!!! Нельзя!!!

— Постой, ты ничего не понимаешь. — Капитан шевельнулся, собираясь подняться на ноги, однако девушка вспугнутой белкой порскнула в сторону, замерев в нескольких метрах от него. — Если вся эта масса ударит по мирным городам, погибнут миллионы людей! Детей! Женщин! У нас НЕТ иного выхода!

— Нет, это ты НИЧЕГО не понимаешь! — прижав к груди кулачки, прокричала девушка в ответ. — Нельзя приносить в жертву одних ради жизни других! Жизнь не построить на чужой крови и страданиях! Но и это не все, Алексей, — ты даже не представляешь, на что будет способно посмертное проклятье стольких разом погибших людей! И если среди моих сородичей найдется толковый некромант или темный маг — а они найдутся! — они сумеют направить его в нужном направлении! И не нужно будет никакого Великого Зла из древних пророчеств, понимаешь? Ты сам породишь это Зло всего лишь одним своим словом! Ты сам, а вовсе не твой сумасшедший предок! — Зарыдав, Яллаттан закрыла лицо ладонями. Однако едва капитан встал и сделал шаг в ее сторону, девушка вновь закричала: — Нет! Я ведь сказала — не подходи!

— Да почему не подходить-то?! — не выдержал Алексей, тоже переходя на крик. — Почему?

— Потому что ты помешаешь мне сделать то, что я задумала, — неожиданно успокоившись, негромко произнесла девушка. И капитан с ужасом увидел в ее руке непонятно откуда появившийся кинжал — тот самый, которым она собиралась свершить ритуал Последнего заклинания во время их боя с Кэлахиром. В тот же миг он понял, ЧТО она собирается сделать.

— Стой, — неестественно-ровным голосом остановила она готового броситься вперед Алексея, — извини, но ты все равно не успеешь, — острие коснулось аккуратного холмика с левой стороны девичьей груди, коснулось — и, скользнув чуть ниже, замерло.

— Постой… — также тихо попросил он. — Пожалуйста, подожди. Откуда ты узнала про ракеты и вообще про то, что я собрался сделать?

— От тебя же самого и узнала, — неожиданно вклинилась в разговор доселе молчавшая Галина. — Как только ты приказал снять ментальную блокаду, она получила возможность получать информацию невербально. Девушка обладает выраженными телепатическими способностями. Между прочим, я засекла и еще одно воздействие извне на твой разум.

— Веллахим… это он, — одними губами прошептала Яллаттан, продолжая сжимать побелевшими от напряжения пальчиками фигурную рукоять кинжала.

— Это-то она откуда… — начал было Алексей.

— Только что я приняла решение, что сейчас целесообразно одновременно общаться с вами обоими. Конечно, я восстановила твою блокаду, так что она не слышит всего, что я говорю тебе. Алексей, девушка на самом деле готова совершить самоубийство, — без всякого перехода информировала Галина. — Я проанализировала — тебе не успеть, не хватит примерно четырех сотых секунды. Прежде чем ты доберешься до нее, нож рассечет сердечную мышцу. Помочь я не смогу. Я временно отложила исполнение команды на реактивацию орбитального ракетного комплекса. Или продолжить?

— Нет, подожди пока. Другие варианты?

— Других вариантов нет, продолжаю анализ ситуации.

— Леша, — тихонько произнесла Яллаттан, вновь заставив капитана вздрогнуть, — я не слышу этого, но знаю, что ты сейчас общаешься со своей помощницей-духом и решаешь, как спасти меня. Не надо, милый, я ведь знаю, что у нас и вправду нет другого выхода. Армия зомби не должна выйти из леса, но и просто уничтожить их всех тоже нельзя. Не мучай себя. Обещай, что не бросишься на меня — и я объясню тебе, что происходит и почему я приняла такое решение.

— Обещаю… — не дождавшись от виртуальной системы никакой подсказки, мрачно буркнул капитан. Пожалуй, он бы и соврал, не моргнув глазом, но между ним и эльфийкой стояли те самые идиотские «четыре сотых секунды»…

— Хорошо, милый, тогда слушай. Когда мы еще были в башне, тот эльфийский маг, что разрушил древние Стены, воззвал к Матери Войны. Это страшное заклинание, столь же мощное, как и те, что уничтожили защиту Пустоши. Нет, даже не заклинание, а… я не знаю, как объяснить. Старшие называли ее сущностью, сутью любой войны… Она — будто само разрушение, жажда убийства, сестра самой смерти… я не знаю… Впрочем, дело даже не в этом, а в том, что платой за помощь сущности стали жизни всех эльфов Дальира, ВСЕХ, понимаешь? Всех — и меня тоже. Если уничтожить или даже просто остановить армию людей и эльфов, Онтуэго — так зовут того проклятого мага — не отдаст Матери долг, и она сама заберет жизни всех Перворожденных…

— Почему же ты…

— Да потому и не сказала, что не могла решить, что делать! Если ты победишь — из посмертного проклятия погибших родится великое зло, и Мать Войны заберет весь род Дивных. Если армия зомби обрушится на человеческие города, эльфы уцелеют, но погибнут все люди. А я ведь теперь знаю, что все мы произошли от одного предка, что все мы именно люди, — рука эльфийки задрожала, и острие кинжала отклонилось чуть в сторону. Капитан напрягся.

— Нет, — спокойно осадила его Галина, — пока нет. Не успеешь.

— Я не знала, что сделать. Предать мой народ? Погибнут люди, чье посмертное проклятие все равно навечно ляжет на весь мир… Предать людей и… тебя! Исчезнут эльфы… я не нашла выхода, милый.

— А убить себя — выход?

— Да. Я пожелаю… я разрушу данную безумцем Онтуэго клятву и сниму с людей заклинание повиновения. Будет бой, многие погибнут, но эльфы успеют укрыться в лесу — ведь это наш Лес, и кому, как не Дивным, знать все его тайные тропы? Дальир не изменится, но будет жить и дальше так же, как и жил… и ты будешь жить, милый.

— А как же то, о чем я вам с Кэлахиром рассказал в башне? Экзамен, что должен сдать этот мир? Путь наших с тобой общих предков к звездам и… к магии?

— Будут и другие, кто придет за тобой, и кому-то, возможно, повезет больше. А может быть, даже тебе дадут еще один шанс — я не знаю, милый, я правда не знаю — и… прости меня!..

— Нет!!!

— Да… — Рука девушки напряглась, собираясь пронзить испещренным рунами лезвием хрупкую плоть.

— Вперед, — неожиданно скомандовала Галина, — я нарушила проведение импульсов между корой головного мозга и нервными волокнами мышечной ткани. Она не ударит. У тебя примерно полсекунды.

Рванувшийся к эльфийке Алексей выбил из одеревеневшей руки девушки кинжал и повалил ее твердое, будто вырезанное из камня, тело в траву. Секундой спустя ее мышцы расслабились, Яллаттан сморгнула и, увидев над собой лицо капитана, разрыдалась:

— Зачем?! Зачем ты это сделал, глупый? Я… ты… нет, ты не понимаешь…

— Гм, какая милая картина! Мужественный воин без страха и упрека и хрупкая дщерь эльфийского леса! Экая пастораль, — неожиданно раздался над ними знакомый голос.

— Алексей, объект Веллахим, — запоздало предупредила Галя. — Опасность! Активирую телепортационный канал…

— Нет! — мысленно рявкнул капитан. — Хватит драпать! Ты можешь его хоть как-то вырубить?

— Не могу. Не понимаю твоей реакции и психоэмоционального настроя. Это нелогично и нецелесообразно. Но я могу вас эвакуи…

— О, прости, Пришелец! — притворно ахнул старый эльф. — Кажется, твой древний дух перестал тебя слышать! Какая трагедия… надеюсь, ты не очень расстроился?

— Ты… — Алексей медленно повернул голову. Смерив старика яростным взглядом, капитан отвернулся.

— Ну да, я, — искривив губы в ядовитой ухмылке, кивнул Веллахим. — А как, ты думаешь, наши далекие предки боролись со своими лишенными магии врагами? Древнее оружие тоже не абсолютно, а кто уж помнит о темпоральной магии? Разве что я, старый ублюдок Веллахим… Мы всего лишь в одной секунде от нашей общей реальности — но и этого достаточно, чтобы твоя всесильная помощница облажалась… впрочем, ладно. Я пришел, чтобы закончить наш прерванный разговор. Рад был с тобой познакомиться, но времени мало, так что, извини, сразу же вынужден и откланяться. Девчонку можешь оставить себе — ей теперь все равно нет места среди Дивных. Поскольку именно от таких вот прекраснодушных дурочек и являются на свет уроды вроде Кэлахира…

— Моя очередь, — глядя в бездонные глаза Яллаттан, все еще залитые слезами, беззвучно шепнул Алексей, высвобождая из кармашка разгрузки последнюю «РГД». — Дай пальчик… считай это нашей необычной помолвкой — большего я уже не успею сделать. Прости, но вот теперь точно все… Магия рядом с ним мертва, — добавил он, надевая на девичий палец кольцо. Помочь себе второй рукой, остающейся на виду у Веллахима, он не мог, а зубами чеку вытягивают исключительно киногерои.

Поудобнее обхватив гладкое тело гранаты, он сжал пальцами упругие усики и потянул. Кольцо выскользнуло, на самом деле оставшись наподобие обручального на вздрогнувшем пальце Яллаттан. Продолжая прижимать к корпусу рычаг, Алексей медленно встал и обернулся, встретившись глазами с надменным взглядом старого эльфа. Теперь они стояли всего лишь в двух метрах друг от друга.

— Знаешь, хорошо, что ты пришел. Мне это здорово помогло принять решение. Я был глуп, старик, просто патологически глуп. Зачем-то пытался воевать, носился с оружием, с древними зомби, чуть не вжарил по вам ядерной ракетой… а все было так просто. Эта девочка, почти ребенок по вашим меркам, и то поняла куда больше, чем я. Все так просто… и ведь мне, дураку, об этом уже говорили, и не раз! И отец, и Яллаттан, и столь горячо любимый тобой Кэлахир… Нельзя принести в жертву одних, чтобы жили другие, нельзя, понимаешь?… Поэтому все, что следовало сделать, — просто отказаться от своей драгоценной жизни ради жизней других. Друзей, врагов… неважно. Нет разницы. Самопожертвование — слышал, может, такое слово? А ЗНАЕШЬ, ЧТО Я СЕЙЧАС ПОЖЕЛАЮ?

— Тебе не удастся воспользоваться заклинанием «Последнего Желания», болван, — брезгливо поморщился Веллахим. — Здесь, в созданной мной крохотной реальности, нет иной магии, кроме моей темпоральной. Давай лучше…

«ДЗИНЬ!» — мелодично звякнув, отлетела предохранительная скоба зажатой в руке гранаты. Веллахим нахмурился и опустил взгляд.

— Не-а, — прокомментировал капитан, поднимая гранату на уровень груди и держа ее кончиками пальцев, будто драгоценный сосуд, — в ней тоже нет ни капли магии. Не получится. Извини.

— Ублюдок… у тебя все равно ничего не выйдет… — прошипел старик, делая шаг назад и скрываясь в разверзнутом в воздухе портале. И тут же время вернулось к своему обычному течению:

— …ровать, сначала девушку, затем тебя!

— Давай!!! — заорал капитан, молясь, чтобы замедлитель прогорел еще хотя бы секунду. — Первой — девчонку. Полная отмена бомбардировки. Передача управления системой к Яллаттан. Выполняй!

— Выполня… — удивленная Галка не успела договорить; вернее, капитан российского спецназа Алексей Астафьев не расслышал окончания фразы.

Все пропало в знакомой — с чего начал, тем и закончил! — ослепительной вспышке.

Но все же он успел заметить, как исчезла с превратившейся в поле решающей схватки поляны Яллаттан, окруженная голубоватым сиянием стартовавшего телепортационного канала…

…Я хочу у чтобы все разумные существа в этом мире узнали все то, что узнал я; все то, о чем рассказал мне отец; все то, что я понял сам. Хочу, чтоб они задумались над этим Знанием и сами избрали свой Путь… Я разрываю твой договор, несуществующая сущность, и навсегда освобождаю всех эльфов от данной тебе клятвы. Тебя нет, никогда не было и больше уже не будет, Мать Войны… Я прощаю всех своих врагов и ухожу без зла и обиды… да будет так, аминь…

ГЛОССАРИЙ

К сожалению, многие понятия и определения, появившиеся в результате замыкания временной петли между Дальиром и Землей, в настоящее время претерпели значительные, порой радикальные, изменения. Дабы помочь разобраться в их истинном значении, авторы предлагают вниманию уважаемого читателя этот небольшой глоссарий.

Воины Забвения — первоначально — подразделение физической защиты стратегических объектов колонии Дальний Мир (Дальир). Для повышения боевых качеств всем бойцам вводились специально разработанные вирусы нанороботов (наномашин). Они даровали своим носителям сверхреакцию, повышенную скорость движения, иммунитет к внешним возбудителям, энергетическим и магическим воздействиям. Управление комплексом из миллионов нанороботов осуществлялось церебральным чипом, в случае гибели мозговых структур полностью бравшим на себя «управление» всеми, в том числе физиологическими, функциями организма-носителя.

Из-за того, что при попытке применения против человека-носителя методов пси-атаки нанороботы погружали его в состояние отрешенности («забвения»), подразделение и получило название Воинов Забвения — при столкновении с противником бойцы действовали в состоянии особого (боевого) режима, сходного с состоянием медитативной отрешенности, на другом уровне восприятия реальности, отличающемся от обычного среднестатистического.

Во время Войны Ангелов большая часть солдат и офицеров подразделения погибла, но вживленные им техновирусы сумели перейти к автономному существованию, сохранив большинство профессиональных навыков биологических носителей и превратив их в «условно-живых». По приказу центрального компьютера почти все уцелевшие Воины Забвения были погружены в ванны глубокой заморозки. В режиме умеренного функционирования был оставлен только дежурный расчет, необходимый для поддержания работоспособности автономных источников питания базы и ее охраны.

В современной литературе, написанной в жанре классического фэнтези, сам факт существования «условно-живых» стал основой для появления таких понятий, как зомби, поднятые (подъятые), живые мертвецы и пр.

Война Ангелов — военное столкновение между потомками первых колонистов. Причиной его послужило разделение обитателей планеты на два лагеря: владеющих «магической силой» и обычных людей. Продолжительность активной фазы боевых действий составила всего лишь один час сорок девять минут, в течение которых было уничтожено почти три четверти населявших Дальир людей. Другие подробности неизвестны.

Гномы — самоназвание (сначала шутливое) личного состава подземных лабораторий, военных баз и убежищ. Впоследствии стало названием этой ветви человеческой расы, так как в результате мутаций они приобрели специфическую внешность, весьма схожую со сказочным описанием гномов. Проживают в подземных городах, появившихся на месте бывших укрытий. Искусные строители, шахтеры, ремесленники, инженеры, ученые. Сохранили значительную часть технологий «довоенных» колонистов. Наука, изучение и восстановление крупиц былых знаний превращены практически в культ.

Магией владеют в меньшей степени, чем люди или эльфы.

В конфликте людей и эльфов, как правило, занимают нейтральную позицию, предпочитая торговать и с теми, и с другими, получая взамен добытых полезных ископаемых и всевозможных техногенных безделушек продовольствие и другое сырье.

Дальний Мир (Дальир) — название экстерриториальной колонии земного типа, основанной в 2198 г. экипажем большого колониального транспорта «Эльф». Впоследствии — название всей планеты.

Драконы — утвердившееся среди людей прозвище атакующих боевых гравилетов огневой поддержки и другой летательной техники, оставшейся от прежней колонии.

Древние, Ангелы — принятое в нынешнее время в Дальире название предков-колонистов.

«Дух» — виртуальная программа для связи и вербального либо невербального (телепатического) общения оператора с планетарной компьютерной сетью Дальира. Описанная в романе виртуальная система транспорта «Эльф» являлась своего рода уменьшенной (резервной) копией всепланетной боевой сети, способной при необходимости взять на себя все ее основные функции. До пересечения Алексеем ближнего периметра космического корабля находилась в режиме ожидания.

Заветная (Запретная) Пустошь — столица колонии Дальний Мир. Названа так из-за того, что при посадке космический транспорт чудом избежал гибели, приземлившись именно здесь. После Войны Ангелов название трансформировалось в Запретную, поскольку пребывание в этом месте из-за радиации грозило гибелью всему живому.

Излучение-Х (Изначальный Поток, Изначальное, магический поток, Сила, собственно магия) — особый вид энергии, надматериальное состояние Вселенной, впервые в истории обнаруженный в Дальнем Мире. Контакт с ним приводит к постепенному появлению или проявлению у людей сверхъестественных («магических») способностей, чаще всего достигающих максимального развития у третьего-четвертого поколения. Все дальнейшие потомки прикоснувшихся к магической энергии уже одинаково способны к магии, отличаясь лишь сродством (способностью использовать) к ней. Сродство к магии передается по наследству, являясь доминантно-рецессивным признаком (т. н. «магический ген», присутствующий в геноме у всех людей, но активирующийся только после первого контакта с магической энергией).

В прежние времена именно наличие или отсутствие магических способностей раскололо человеческое общество Дальира, послужив началом Войны Ангелов.

Книга Жизни (эльф.), Скрижали Прошлого (человеч.), Летопись Судеб (гном.) — «священные» тексты рас Дальира, сохранившие в той или иной степени сведения об истории планеты и ее обитателей, чаще — весьма размытые и малопонятные.

Край — простонародное название единственного в Дальире мегаматерика.

Люди (человеческая раса) — потомки космических колонистов, обитавшие на момент начала Войны Ангелов сравнительно далеко от основных центров ведения боевых действий. Последствия мутаций затронули их в меньшей степени, нежели эльфов или гномов.

В эпоху Смутных Времен потеряли большинство знаний и технологий своих предков, в частности — из-за невозможности получения прежних видов энергии, необходимых для работы механизмов. Вынужденные выживать в труднейших условиях, образовали своеобразное общество, сходное с военно-феодальным, пронизанное жесткой вертикалью власти и сословной иерархии. Из-за скудости ресурсов отдельные области (доминаты) часто враждовали друг с другом и с эльфами.

Магия крови — остатки знаний о генах, хромосомном наборе, совместимости по группам крови и резус-фактору, гематологии и т. п., давшие в соединении с «магией» причудливое учение о «главной частице жизни», позволяющее контролировать человеческий разум и тело, воздействовать на него.

Некроманты, некромантия — в просторечии — название потомков ученых, занимавшихся в Заветной Пустоши проблемами клонирования как отдельных органов для трансплантологии, так и целых организмов. Впоследствии они утратили свои научные навыки и создали особые, полностью изолированные гильдии, занятые преимущественно удовлетворением сиюминутных прихотей властителей областей (выращивание новых особей взамен убитых или умерших родственников и т. п.). Отличаются повышенным использованием в своей работе внешних, псевдомистических эффектов и атрибутов, не имеющих никакого отношения к истинной магии. Вопреки бытующему (в т. ч. и в литературе) мнению, никакого отношения ни к зомби, ни к вскрытию могил и подъятию из них мертвецов не имеют. Хотя причины этого заблуждения понятны: зачастую некромантам и на самом деле приходилось использовать для клонирования генетический материал из захоронений.

Полиморфный (полихромный, «плавающий», «хамелеоновый») камуфляж — военная технология XXII века. Маскировочный камуфляж, способный менять форму и цвет отдельных пятен рисунка в зависимости от окружающей среды. Технология основана на нанесении на поверхность боевого обмундирования (экипировки, корпуса б/техники, оружия и проч.) наномолекулярного покрытия, способного изменять цвет, рисунок и даже структуру поверхности.

Портал (порталы, Астральный Путь, Короткий Путь) — остатки прежних знаний о телепортации, «нуль-прыжках» и гиперпространстве.

Смутные Времена — эпоха, наступившая после Войны Ангелов. Точная датировка отсутствует.

Средоточия Силы (Места Силы, зэкапэ) — оставшиеся на эльфийской территории несколько действующих замаскированных (закрытых) командных пунктов прежнего пояса наземной обороны с ограниченным выходом на планетарную компьютерную сеть к боевому тактическому анализатору.

«Эльф» (Небесный Чертог) — название большого колониального космического транспорта, в результате электромагнитной бури заброшенного к неизвестной человечеству планете.

Эльфы (Перворожденные, Дивные) — потомки людей, живших в Заветной Пустоши и покинувших город после Войны Ангелов.

В итоге мутаций, связанных с радиацией и «излучением-Х», обрели способности, отличавшие их от обычных людей — увеличенная продолжительность жизни, «вечная юность» внешнего облика, низкая репродуктивность, склонность практически к любой магии и т. п. Были первыми (отсюда — Перворожденные), кто подвергся мутациям, сумел приспособиться к новым условиям жизни на планете и научился по-настоящему управлять магией.

Вначале жили в лесах, затем распространили ареал своего обитания на добрую половину Края. По месту обитания различают лесных, горных, глубинных (подземных), морских, пустынных, болотных и т. д. Внутри каждого клана существует деление на отдельные Дома (Семьи). Например, дом Лесного Озера, Рожденных Огнем, Быстрой Форели и т. п. Принадлежность к тому или иному Дому предусматривает склонность к определенному подразделу магии — воздушному, огненному, водному и т. д. По отношению к себе подобным эльфы делятся на светлых и темных — то есть допускающих правомерность убийства соплеменника или нет. Трепетно относятся к живой природе, не позволяя наносить ненужный ущерб флоре и фауне. Эльфы редко занимаются фермерством, предпочитая охоту и собирательство. Такой образ жизни предполагает наличие значительной территории — это и есть важнейшая причина, по которой они терпеть не могут вторжения на свои земли других рас. Искусные стрелки, следопыты, умелые дрессировщики (в том числе на уровне пси-контроля) диких зверей.

Первоначально эльфы охотно помогали людям выжить. Они делились своими знаниями, обучали желающих основам магии и т. п. В ту пору были чрезвычайно распространены браки между эльфами и людьми. Их результатом было появление полуэльфов (полукровок), обычно от эльфа — отца и человека — матери. Эльфийские же девушки чрезвычайно редко выходили замуж за человека. Но затем, в результате обострения отношений между людьми и эльфами, связанного преимущественно с претензиями на право обладания землями, контакты между этими расами практически прекратились. Зато участились вооруженные конфликты, неоднократно выливавшиеся в кровопролитные войны, наносившие огромный урон обеим сторонам.

Москва — Одесса,

Весна — осень 2006, декабрь 2008.

Примечания

1

Доминус (от лат. Dominus) — господин. Здесь — правитель небольшой области.

(обратно)

2

Горизонтальный верхний удар — наносится строго по горизонтали в область головы, шеи или плеча.

(обратно)

3

Ретина (от «retinae») — с латинского — «сетчатка глаза». Папиллограф — прибор для считывания папиллярных узоров пальцев рук либо ног.

(обратно)

4

Додзе — тренировочный зал для занятий восточными боевыми искусствами.

(обратно)

5

Кумитэ — в восточных боевых искусствах схватка, поединок.

(обратно)

6

КУОС — знаменитые «курсы усовершенствования офицерского состава» — официальное название спецшколы подготовки сотрудников сил спецназначения (спецназа) КГБ СССР. Расформированы в середине девяностых. Алексей успел пройти подготовку в числе последних курсантов КУОС…

(обратно)

Оглавление

НЕСУЩЕСТВУЮЩИЙ ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ОТЕЦ. ИНТЕРЛЮДИЯ: БУДУЩЕЕ

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ОТЕЦ. ИНТЕРЛЮДИЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ): ПРОШЛОЕ

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛОССАРИЙ X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?