«Хорошо иметь знакомого дракона (Темный Джо - 2)»

Раиса Крапп

Хорошо иметь знакомого дракона

Обняв коленки, Эд сидел перед маленьким костром, слегка отгонявшим ночь. Он думал о том, что утратил внезапно и потрясающе просто. Ах, если бы можно было вернуть все с такой же легкостью, с какой мысли возвращали его домой, к папе и маме, к Томи, в день, который казался самым обычным, пока Эд не сделал тот, последний шаг... И в тысячный раз Эда казнили вопросы: "Почему ты не поверил Тому?! Почему его страх не остановил тебя?!" Один только шаг, всего один опрометчивый шаг сделал Эд! Теперь он открыл для себя очень простую истину - за каждый свой шаг и поступок надо отвечать, ведь может случиться, что отменить его или переходить заново будет нельзя, некуда.

Эд так глубоко ушел в свои мысли, что не заметил, когда из ночи кто-то вышел на свет костра и в нерешительности остановился по другую сторону. Кажется, этот кто-то был очень озадачен, что появление его осталось незамеченным, и теперь соображал, как бы поделикатнее объявиться. Ничего не придумав, нежданный гость огорченно вздохнул. От этого вздоха затрепетали языки пламени и, как порывом ветра, взъерошило Эду волосы. Он поднял глаза и отпрянул, упав на локти.

- Ой! - сказал он, ошарашено глядя вверх. - Вы... кто?.. - Я, простите... в некотором роде, дракон... - прозвучал сверху печальный голос. - Простите, что помешал вашим размышлениям, но мне было так одиноко... Нельзя ли остаться у вашего костра? Впрочем, если нельзя, вы непременно скажите, я сразу уйду, - он топтался в нерешительности там, куда свет костра едва-едва доставал.

- Можно, конечно, - слегка заикаясь, проговорил Эд. - Вы располагайтесь как вам удобно, садитесь.

- Можно, правда?! - обрадовался дракон. - Тогда, с вашего позволения, я лучше прилягу!

- Да-да, пожалуйста...

Дракон улегся головой к костру, подперев щеки коротенькими передними лапами. Огромное туловище-гора теперь едва угадывалось в темноте. "Одиноко... Вот если бы я был дома, мне никогда не было бы одиноко", - с горечью подумал Эд.

- Мне бы тоже, будь я дома, - печально вздохнул дракон, едва не затушив костер.

Эд удивленно уставился на него, и дракон испуганно сказал:

- Ой, я подслушал ваши мысли, простите... Теперь вы меня прогоните?

Он выглядел таким расстроенным, что Эд невольно подумал: "Странный какой-то дракон. Неправильный". Хотя, вообще-то, откуда он мог знать, каким должен быть дракон, ведь он никогда в жизни с ними не встречался.

- Вы правы, - тяжелый вздох опять со свистом вырвался из драконьей пасти, - я совсем неправильный, драконы не должны быть такими.

- А какими они должны быть?

- Грозными, страшными, могучими.

- Но вы тоже...

- Грозный? - с надеждой посмотрел на Эда дракон.

- Нет, - не смог солгать Эд. - Но такой... большой.

- А толку-то? Я вечно попадаю впросак, я без спросу лезу в чужие мысли... А главное... я, простите, пою.

"Ну и что?" - едва не спросил Эд, но удержался, догадавшись, что, видимо, для дракона это очень неподходящее занятие, уж очень несчастный у него был вид. Кроме того, Эду не давал покоя другой вопрос:

- А почему вы сказали: "будь я дома"?

- Да потому, что этот мир не мой. Точно так же, как и не ваш.

Эд открыл рот, но столько мыслей толкалось в его голове, столько вопросов просилось на язык, перебивая друг друга, что он не издал ни звука. Впрочем, дракон, в самом деле, каким-то образом умел читать мысли, и спрашивать его не было необходимости.

- Да-да, - подтвердил дракон, - я тоже пришел из другого мира. Только я вижу - вашему переходу предшествовал благородный и смелый поступок. Вы герой, не побоялись вступиться за друга, и даже в этот ужасный шкаф вошли...

- Ой, да это же все не так было! - с горечью возразил Эд. - Я же не знал!..

- Нет-нет, я-то знаю. И я бы гордился. Но у меня... как у всех неудачников... стыд один. Я обиделся. Надо мной смеялись, дружить не хотели. А папа с мамой... любили, конечно... но они были бы счастливее, будь я другим... Да, вы правильно подумали, я еще не взрослый, я драконий ребенок. Ну и вот, я решил уйти от них, раз такой плохой. Я слышал, про одну пещеру говорили, будто она нехорошая, в нее нельзя ходить, и подумал, что в ней-то мне самое место, и вот... оказался здесь.

- А назад вернуться вы не хотели?

- Еще как, - пригорюнившись, сказал дракон. - С тех пор я только и ищу выход. Но все Двери открываются только в одну сторону.

- И что? Нам никогда не вернуться домой? - спросил Эд, чувствуя, как больно сжимается сердце.

- Мне сказали, что помочь может Художник.

- Художник?! А кто это? Где он живет?

- Этого никто не знает, я всюду спрашивал. Говорят только: "Художник он свободен. Ищи". Вот я и ищу.

- А можно мне с вами? - замирая, спросил Эд.

- Конечно! - обрадовался дракон. - Вдвоем гораздо лучше!

Проснулся Эд в странном гамаке, укрытый чем-то теплым, шелковисто-бархатным на ощупь. Удивленно подняв голову, он понял, что равномерно вздымающаяся гора рядом, это его новый знакомый, а уютный гамак драконье крыло, в складках которого он устроился. Но когда и как это произошло - Эд не помнил, хоть убей. Теперь ему хотелось как можно скорее выбраться отсюда, он вовсе не был уверен, что дракону понравится использование его крыла в качестве гамака.

Но едва только Эд шевельнулся, дракон вздохнул и открыл глаза. Встретившись со взглядом мальчика, он широко улыбнулся и сказал:

- С добрым утром, Эд!

Теперь Эд мог рассмотреть своего неожиданного знакомого, и его красота удивила Эда. Не смотря на величину, дракон был изящен. Тело его покрывала плотная чешуя, и каждая чешуйка сияла, как зеркальная, и имела неповторимый рисунок, такой бывает на отшлифованных каменных срезах. А когда дракон раскинул крылья навстречу утреннему солнцу, Эд прямо замер от изумления. Солнечные, трепетные радуги возникли на кончиках крыльев, побежали по ним, скользнули на чешую, заиграли, расходясь то веером, то кругами, и весь дракон сиял так ослепительно, что почти растворился, купаясь в этом сиянии. Потом он сложил крылья, последние сполохи света пробежали по нему, затухая и разгораясь, с каждым разом все слабее.

- Ух ты! Красота какая! - выговорил, наконец, Эд. - Что это было?

- Что? А-а... Это мы так питаемся, набираемся силы от солнца.

- Пи... питаетесь? - переспросил Эд.

- Ага. А дома еще - от земли, от камней. Они дают крепость.

- Здорово! - восхищенно проговорил Эд. - И тебе больше не надо ничего есть?

- Не-а. А чем ты питаешься?

- А, - махнул рукой Эд, - ягоды какие-нибудь найду... Увидишь.

Эда мало беспокоило, что он будет есть - в этом мире он ни разу не почувствовал себя голодным. То и дело попадались ягодные поляны, заросли спелого орешника, яблони, чьи ветки гнулись от тяжести плодов, грушевые деревья. Этот удивительный, сказочный мир был очень доброжелательным, как и его обитатели - разнообразные маленькие существа, как будто сбежавшие из магазина игрушек. Изумлению Эда не было предела, когда он научился понимать их и узнал, что все они умеют разговаривать. Здесь было еще много забавного и веселого, но Эду нестерпимо хотелось домой. Пусть мир его был не таким добрым, пусть там были обиды, и боль, и несправедливость, но Эд без раздумий променял бы эту сказку на ту, земную, привычную реальность.

И было одно качество у этого мира, которое Эд не считал добрым - он щедро дарил миражи. От них было очень больно, особенно первое время, когда Эд только о доме и думал. Он бродил по мохнатым зеленым лугам, потерянный, растерянный, плакал от отчаяния и страха. И вдруг, подняв голову, видел впереди свой дом, и улицу, и весь городок, вот он, рядом, только перебежать поляну! И Эд летел к нему как на крыльях, не чуя под собой ног, но в какой-то момент отводил глаза - толи под ноги глянет, толи просто моргнет и... все исчезало.

Потом Эд научился говорить себе в таких случаях: "Это только мираж". Шел к нему неторопясь, а сердце все равно колотилось, как сумасшедшее. Нет, ничего доброго не было в этих подарках. После них одиночество становилось только острее. Да, вокруг было полно разных существ, и они были любезные, вежливые, приветливые, но - какие-то не настоящие. И вот теперь у него появился такой удивительный попутчик, и их так много связывало - у них была одинаковая тоска по утраченному дому, отчаянное желание вернуться и оба надеялись на помощь неведомого Художника.