«Жертва вдовы»

Пролог

Два божества смотрели друг на друга сквозь огромные врата меж своими владениями. Лолс и Эйлистри, мать и дочь. Богиня тьмы и жестокости, богиня добра и света.

Эйлистри стояла в лесу, залитом лунным светом. Ветви, усыпанные бело-голубыми лунными камнями размером с яблоко, сплетались над ее головой. Богиня была нага, ее серебристо-белые волосы до лодыжек обтекали ее бархатисто-черную кожу, словно потоки жидкого лунного света. Два меча плавно скользили в воздухе, по одному на каждом бедре. Их серебристые клинки мягко вибрировали внутренней музыкой, словно женские голоса в бесконечной песне. Немногие жрицы, собравшиеся прямо за ней, могли лишь со слезами вымолвить, что это неописуемо красиво. Ее глаза врезались в память смертных – ирисы с искрами голубого света, неуловимая вспышка внутри лунного камня.

Лолс, богиня пауков, сидела на черном железном троне, выпуклом, как и ее брюхо, полное яиц, поддерживаемом восьмью членистыми ногами. Над ней вопили истязаемые души, заполонившие кипящее черно-пурпурное небо. Лолс была в образе дроу – но это было лишь одно из восьми воплощений богини после завершения ее Безмолвия. На ее эбеновые плечи было накинуто одеяние из паучьего шелка, искусно вплетенное в ее волосы цвета слоновой кости. Когда она говорила, крошечные красные пауки лились из ее рта и свисали на губах, как тончайшая паутина, колышущаяся в смрадном ветерке. Глаза сверкали красным пламенем Ям Паутины Демонов, но это были единственные пятна света на ее теле. Тьма обволакивала ее, словно плащ.

Меж двумя богинями, разделенными вратами, была игровая доска сава. Формой как паутина, с вплетенными пластами живого дерева - одновременно и часть Мирового Древа, и вырванные из него куски - доска парила, поддерживая внутренним волшебством. Игра, идущая на ней, шла столько, сколько дышал мир смертных. Сотни тысяч игровых фигур покрывали круглую доску, большинством из них были Рабы. Было и несколько тысяч более желанных фигур: Жрицы, Маги, Воины.

Обычного распределения на белых и черных здесь не было. Все фигурки Лолс были черными, как эбеновая кожа дроу, также как и большинство фигур Эйлистри, но богини знали свои фигуры на ощупь. В каждой из них была душа смертного.

Лолс сидела неподвижно, слегка повернувшись - это был результат ее самоналоженного Безмолвия. За это время Эйлистри получила очень многое. Впервые за множество эпох она почувствовала уверенность в победе, так что когда Лолс пошевелилась и предложила ввести в игру дополнительную фигуру с каждой стороны, интерес Эйлистри был задет.

- Какого рода фишки? – осторожно поинтересовалась она. Ее мать, помимо всего остального, была еще и коварной.

- Мать.

Эйлистри глубоко вздохнула:

- Войдем в игру сами?

Лолс кивнула.

- Битва насмерть. Победитель получит всё, и пусть Ао будет свидетелем нашего пари. - Она одарила дочь ядовитой улыбкой. - Ты согласна на такие условия?

Эйлистри колебалась. Она посмотрела на доску, на лице ее смешались жалость, глубокая печаль и надежда. Это поможет поставить точку, подумала она. Раз и навсегда.

- Я согласна.

Лолс улыбнулась.

- Тогда начнем. - Ее руки смяли тьму и злобу, придав им форму полночно-черного паука - одного из восьми ее воплощений. Она поместила его на доску в центр своего Дома.

Эйлистри собрала лунный свет в светящееся подобие себя и разместила в центре своего Дома. Сделав это, она посмотрела вверх… и увидела нечто поразительное. Лолс больше была не одинока. Знакомая фигура присела справа от ее трона: огромный паук с головой мужчины-дроу - полубог Селветарм, Чемпион Лолс. Он положил свой меч и булаву и, соткав своё подобие, поставил его на доску около фигурки Матери Лолс.

- Несправедливо! - закричала Эйлистри.

- Испугалась? - усмехнулась Лолс. - Желаешь сдаться? - она подалась вперед, словно желая собрать фигурки с доски.

- Никогда, - ответила Эйлистри. - Я ожидала этого от тебя. Играем.

Лолс откинулась на своем троне. Она поглядела на доску, потом небрежно продвинула по ней фигурку. Раб, лицо которого скрывал капюшон пивафви, держал за спиной кинжал. Лоскуты паутины с рук Лолс цеплялись за фигурку, затем оторвались, едва она отпустила ее, заставив медленно покачиваться.

Лолс лениво развалилась на троне:

- Твой ход.

Какое-то движение позади Лолс привлекло взгляд Эйлистри. Фигура, скрывающаяся в тени ее трона. Красивый изящный мужчина-дроу, нижняя часть лица которого была скрыта мягкой черной маской - брат Эйлистри, Ваэрон. Поставил ли он тоже фигурку на доску - и если да, то на чьей он стороне? Он был большим врагом как Лолс, так и Эйлистри.

Возможно, он хотел всего лишь отвлечь ее.

Не обращая на него внимания, Эйлистри изучала доску сава. Теперь она увидела, почему брат хотел отвлечь ее внимание от игры. Лолс только что сделала глупый ход, оставивший фигурку ее Раба совершенно открытой. Ее легко можно было взять одной из фигур-Магов Эйлистри - фигурой, вошедшей в игру совсем недавно. Она сняла Мага с доски, взвешивая рукой его силу и волю. Потом она двинула его по доске и остановила, столкнув фигурку Лолс.

- Маг берет Раба, - объявила Эйлистри. Тонкими пальцами она сняла фигурку Лолс с доски. Ее глаза расширились, едва она поняла, что это было. Это был не Раб.

Лолс наклонилась вперед, ее глаза сверкнули: «Что?» Ее сжатые кулаки ударили по подлокотникам трона: «Это не то место, куда я поставила…»

Она взглянула за свой трон, но Ваэрона там уже не было.

Эйлистри спрятала улыбку, поскольку Лолс снова повернулась к доске, лоб ее был нахмурен. Потом хмурость резко исчезла. Королева Пауков засмеялась, свежий поток пауков вырвался из ее губ.

- Плохая работа, дочь, - сказала она. - Твой необдуманный ход открыл путь прямо к сердцу твоего Дома.

Лолс наклонилась вперед, потянувшись за фигуркой Воина, которую поставил на доску Селветарм. Она двигала ее по линии, ведущей к Матери Эйлистри. За игрой пристально смотрел Селветарм, его глаза злорадствовали, оружие он держал скрещенным перед своим паучьим телом.

- Ты проиграла, - злорадствовала Лолс. - Твоя жизнь утрачена, и дроу теперь принадлежат мне. – Её глаза сверкнули триумфом, она занесла фигурку над доской. - Воин берет…

- Стоп! - вскричала Эйлистри.

Она достала пару костей, лежащих на краю доски сава. Два идеальных октаэдра из черного обсидиана, каждый со вспышкой лунного света внутри: искра света Эйлистри в темном сердце Лолс. Кости были помечены разными числами на каждой из граней. На одной было брюхо паука с вывихнутыми лапами.

Кости стучали в сложенных чашечкой руках Эйлистри, словно настоящие кости, гремящие на страшном ветру.

- Один бросок за игру,- сказала она.- Я требую его сейчас.

Лолс помедлила, фигурка драйдера-Воина почти скрылась под лохмами паутины с ее пальцев. Секундная растерянность блеснула в ее красных глазах и исчезла.

- Бессмысленный бросок, - ухмыльнулась она. - Один шанс против двух пауков высок настолько же, насколько глубок Абисс. Кореллон, вероятно, простит наше предательство и позовет нас в Арвандор, если ты сделаешь этот бросок.

Гнев горел в голубых глазах Эйлистри

- НАШЕ предательство? - выплюнула она. - Это было твое темное волшебство, опутавшее мой разум.

Лолс выгнула бровь:

- Но всё же ты приняла изгнание без возражений. Почему?

- Я знала, что будут и такие дроу, которых, несмотря на твою порочность, можно вовлечь в мой танец.

Лолс села обратно на свой трон, все еще держа фигурку Воина. Она презрительно махнула рукой, и нити паутины затрепетали вместе с ней.

- Прекрасные слова, - сказала она с бесконечным презрением, - но пришло время завершить этот танец. Делай свой бросок.

Эйлистри держала перед ней свои руки, сложенные лодочкой, словно у молящегося, мягко мешая в них кости. Закрыла глаза, протянула руки над доской сава и позволила костям упасть.

Глава первая.

Куилью склонилась над купелью, ожидая, пока в глубине ее сольются образы. Купель была из желто-оранжевого полированного алебастра, камня цвета полной луны. Надпись, бегущая по ее краю, высеченная в древних эльфийских традициях, напоминала порезы от мечей. Вода в купели была чиста, освященная танцем и песнью шести жриц-дроу, в ожидании стоявших вокруг Куилью. Однако сейчас в воде отражалась лишь сама Куилью в ореоле полной луны.

Её лицо все еще было прекрасным, на эбеново-черной коже не было морщин, хотя повидавшие жизнь глаза выдавали её возраст. Шесть столетий жизни тяжелым бременем лежали на её плечах, как и ответственность за заботу о многочисленных святынях богини. Волосы Куилью были серебристыми с момента рождения и сияли тем же светом, что и её одежды. Прядь волос упала ей на лицо, и она убрала её за одно из своих изящных острых ушей.

Другие жрицы знали, что лучше её не отвлекать, несмотря на напряженное ожидание. Они стояли, все еще тяжело дыша после танца, нагие тела блестели от пота. Ожидающие. Молчаливые, как заснеженные деревья, окаймляющие эту поляну в лесу Ардип. Стояла зима, была поздняя ночь, но женщинам было слишком жарко, чтобы дрожать. Следы, оставленные их танцем, кольцом темнели на снегу.

Что-то пошевелилось в воде купели, разбив отражение луны в кружащуюся рябь.

- Началось, - выдохнула Куилью. - Видение идет.

Жрицы напряглись. Одна положила руку на священный символ, висящий у нее на шее, другая шептала молитву. А третья в это время встала на цыпочки, стараясь заглянуть в купель. Такое видение было редкостью. Лишь объединив силы Эйлистри и Мистры, можно было отвести в сторону завесу, скрывавшую Ямы Паутины Демонов все последние месяцы.

В купели сформировался образ: лицо женщины-дроу, некрасивое, но благородное. Ее нос был слегка курнос, глаза пылали, словно раскаленные уголи. Она была одета для битвы - в кольчугу с серебряным нагрудником, на котором было рельефное изображение меча и луны, символ Эйлистри. Щит висел на одной руке, в другой она держала кривой меч – Клинок Полумесяца. Им она надеялась убить богиню.

Халисстра рубила что-то мечом - что-то, что не показывала магическая чаша. На секунду Куилью подумала, что воду купели потревожил ветер, шумящий в верхушках деревьев. Потом она поняла, что это была не рябь, затеняющая лицо Халисстры, а мерцание света на замерзшей воде.

Халисстра Меларн, чемпион Эйлистри, была поймана в ловушку сферической стеной льда.

Острие Клинка Полумесяца пронзало лёд. Халисстра испуганно смотрела на что-то, находящееся за пределами обзора магической чаши.

- Нет! - кричала она.

Пять зарядов магической энергии, прошедших сквозь стену, ударили её. Она отшатнулась назад, задыхаясь. С выражением решимости на лице она вновь начала кромсать лед, пытаясь освободиться.

Напряженность сковала тело Куилью. Если она не найдет способа вмешаться, всё будет потеряно. Волшебство чаши было пассивным. Она будет проводить простые поисковые заклинания или сообщения, и только. Тем не менее, Куилью была одной из Избранных Мистры, и в её власти был серебряный огонь. Она позволила ему разрастись внутри себя, пока он не вспыхнул на её волосах и не заставил потрескивать окружающий воздух, а потом пальцем направила его вниз. Огонь сорвался в воду, шипя на пути к своей цели. Полушарие льда, заточившее Халисстру, на секунду заискрилась, словно каждый из кристаллов стал сияющей пылинкой.

Следующий удар меча Халисстры разрушил сферу.

Халисстра вырвалась из разваливающегося льда, уже бегом. Она прошла мимо тела женщины-дроу, горло которой было перерезано. Это была жрица Улуяра. Мертвая.

Куилью проглотила комок в горле. Улуяра сыграла свою роль. Теперь она с Эйлистри.

Халисстра с криком бежала к дроу, держащей в правой руке адамантиновый нож, с которого капала кровь, а в левой - пятиголовую змеиную плеть. Это была Квентел, лидер экспедиции из Мензоберранзана, высшая жрица Лолс. Она повернулась спиной к Халисстре и презрительно пошла прочь. Мужчина-дроу шел рядом с Квентел, его изящная одежда была порвана и запятнана в путешествии. Это, должно быть, маг Фарон, решила Куилью.

Халисстра описала Улуяре каждого из членов экспедиции, отправившейся из Чед Насада, а Улуяра передала эти описания Куилью. Когда Улуяра прибыла в Променад обсудить с Куилью предстоящие дела, «Квентел» и «Фарон» были лишь именами, но теперь они стали угрозой, которая казалась очень близкой, несмотря на большое расстояние меж ними и Куилью.

- Стой, Бэнр!- кричала Халисстра в спину Квентел. - Сразись со мной, и увидим, чья богиня сильнее!

Жрица и ее мужчина игнорировали Халисстру. Они шагали к трещине в высокой каменной стене - входу в тоннель. Прозрачные силуэты - стонущие души мертвых - текли в тоннель мимо них. Едва души входили в него, их стоны становились воющим воплем. Квентел перекинулась парой слов с Фароном, потом вошла в проход, и тьма поглотила ее.

- Сразись со мной, трус, - кричала Халисстра мужчине.

Фарон кинул на неё краткий, неуверенный взгляд. И тоже шагнул во тьму и исчез.

Халисстра поковыляла к входу в тоннель. Рука, сжимающая Клинок Полумесяца, дрожала от гнева.

Куилью дотронулась пальцем до воды, поверх изображения Халисстры. «Следуй за ними, жрица», - проинструктировала она. - «На другом краю находится Лолс. Помни о своей задаче».

Халисстра не ответила - если вообще услышала. Что-то более важное привлекло ее внимание: женщина-дроу,  с поразительными серыми глазами, двигавшаяся к Халисстре, в одной из её рук свободно покачивался моргенштерн. Женщина - это могла быть только Данифай, Халисстрин военный трофей - просила прощения у своей хозяйки, и извинения, на взгляд Куилью, были явно неискренними. Но Халисстра не сделала ни одного движения, чтобы поднять своё оружие. Неужели она думала, что Данифай можно вернуть к свету?

Куилью коснулась воды. «Не верь ей, Халисстра. Будь осторожна».

Халисстра не ответила.

Третья фигура появилась в поле зрения чаши: драэглот. Наполовину демон, наполовину дроу, с четырьмя руками, оскаленным звериным лицом и спутанной окровавленной гривой белых волос. Он не обращал внимания на Данифай - он полностью доверял ей.

Предчувствие Куилью росло.

Халисстра стояла на своем месте по мере того, как драэглот нависал над ней. Вызывающе глядя ему в глаза, она сказала, что его госпожа покинула его.

Она подняла Клинок Полумесяца и поклялась: «Я вырву тебе сердце за смерть Рилда Аргита».

Куилью смотрела, пораженная тем, что Халисстра больше не обращала внимания на Данифай, несмотря на то, что ее пленница стояла прямо у неё за спиной. Шипастый шар моргенштерна Данифай немного качнулся - она подняла оружие.

- Халисстра! – вскричала Куилью, но жрица не обернулась.

Обычные смертные могли использовать через чашу лишь два чувства - зрение и слух, но Куилью не была простой смертной. Схватив края купели обеими руками, она погрузила свой разум в её святую воду, а потом и прямо в разум Халисстры. Это было отчаянно рискованное предприятие – поскольку разум Куилью пострадает от ран, полученных Халисстрой - но жрицу необходимо предупредить о нависшем предательстве. Любым способом.

Куилью задыхалась, пока ее сознание раскрывалось в теле Халисстры. Все чувства Халисстры были теперь её собственными. Куилью могла чувствовать запах резкого, горячего ветра, завывавшего в пропасти позади неё, могла чувствовать леденящий холод душ, текущих мимо, могла чувствовать смрад дыхания драэглота, когда тот навис над ней.

- Моя госпожа не покинула меня, еретичка, - выплюнул драэглот.

Изнутри разума Халисстры Куилью могла видеть, что жрица была не одна. На некотором расстоянии позади драэглота стояла лунная эльфийка с бледной кожей и темно-каштановыми волосами - Фелиани, еще одна жрица, сопровождавшая Халисстру в ее путешествии. Фелиани задыхалась, словно только что вырвалась из битвы, но тонкий меч в ее руке не был окровавлен. Она медленными шагами двигалась к драэглоту, зажимая ребра свободной рукой, и вздрагивала при каждом вздохе.

Данифай была полностью позади Халисстры, и жрица не могла больше видеть её. Куилью боролась, стараясь повернуть голову Халисстры в том направлении, но внимание Халисстры было полностью сосредоточено на драэглоте. Она верила женщине, считая её не пленницей, кипящей желанием отомстить, а союзником. Другом.

Куилью кричала внутри головы Халисстры: «Халисстра! Сзади! Посмотри на Данифай!»

Слишком поздно. Сознание Куилью взорвалось болью, когда моргенштерн Данифай ударил в спину Халисстры, повалив жрицу на колени.

Халисстра всё поняла. Боль от предательства была даже больше, чем острая боль в её разбитых ребрах. «Ты могла бы предупредить меня», думала Халисстра.

Горький упрек был направлен к Эйлистри, но ответила Куилью: «Я пыталась».

Халисстра наконец услышала её, слабо кивнув.

Моргенштерн Данифай ударил её в спину во второй раз, сбив её на землю. Она смутно слышала, как Данифай давала распоряжение драэглоту, а потом - его звериный рык.

Фелиани ответила боевой песней.

Пальцы Данифай вцепились в волосы Халисстры и задрали её голову вверх.

- Смотри, - сказала Данифай, голос её выражал жестокое злорадство.

Куилью смотрела через глаза Халисстры. Фелиани ранила драэглота, но монстр даже не ощутил этого. Он сбил Фелиани на землю и начал терзать зубами тело жрицы.

Фелиани закричала, когда он вспорол её живот.

Видение Халисстры исказилось слезами.

Еще одна ушла к Эйлистри. Лишь Халисстру оставили, и разум её наполнился отчаянием и сомнением.

- Верь, Халисстра! - кричала Куилью. - Эйлистри будет…

Данифай ударила кулаком в висок Халисстры. Искры боли взорвались в разуме Куилью, опустошая её сознание. Она боролась, цепляясь за него, пока Халисстра слабо кашляла, кровь текла у неё изо рта. Халисстра немного повернула голову, взглянув на Данифай. Та покачивала Моргенштерном, лицо её обезобразилось жестокой радостью.

Отчаяние переполняло Халисстру. Я недостойна, думала она. Я провалилась.

- Нет! – кричала Куилью. – Ты…

Слишком поздно. Она потеряла связь. Сознание вернулось в её собственное тело, смотрящее в купель. Возможно, ещё не было слишком поздно. Она вызвала серебряный огонь и направила палец в воду, высвобождая луч чистого белого пламени. Однако вместо того, чтобы взорвать Данифай, магическое пламя отскочило от поверхности воды, словно от камня, и отрикошетило в ночь.

Вода в купели заколебалась, искажая обзор. Куилью могла видеть движение - часть того, что происходило. Вспышка серебра – Клинок Полумесяца, поднятый Данифай и с презрением отброшенный в сторону. Шар моргенштерна, раскачивающийся по смертельной дуге. Глаза Халисстры, полные слёз. Лицо Данифай, искривленное ненавистью – она плюнула. Звук был искажен. Голос Халисстры, слабо шепчущий «Почему?». Голос Данифай, надменный и торжествующий: «…слабость».

Куилью протянула руку к луне, отчаянно ища еще какую-нибудь магию, которую можно было бы передать через чашу.

- Эйлистри! - плакала она, - услышь меня! Твоим Избранным нужна твоя помощь!

Позади нее шесть младших жриц измученно и тяжело переглянулись меж собой. Они сошлись плотнее, молитвы скатывались с их губ. «Эйлистри», напевали они. Раскачиваясь, они положили свои руки на плечи Куилью, передавая силу её молитве. Серебряный огонь вновь возник вокруг Куилью – ярче, чем прежде, но медленно. Слишком медленно.

Рябь в купели исчезла. Слова пузырьками вырывались из её глубин. Злорадный голос Данифай.

- Прощай, Халисстра.

И потом - свист опускающегося моргенштерна.

Куилью слышала глухой хруст, как будто звук раскалываемого мокрого дерева. Она посмотрела вниз и увидела разбитую кость и кровь там, где было лицо Халисстры.

- Нет! – кричала она, а изображение начало исчезать из купели.

Она погрузила ладонь в воду, словно пытаясь вытащить из нее Халисстру. Святая вода выплеснулась за края купели, стекая по ее гладким каменным бокам, будто слёзы. Куилью направила всё, что у неё было, в одно последнее заклинание, и почувствовала, что вода стала теплой, как кровь. Эйлистри даровала ей силу излечить самую мучительную из ран одним касанием. Даже если Халисстра была за пределами жизни, Куилью могла возродить её словом, но… могло ли заклинание достичь её? Даст ли оно хоть какой-то эффект в царстве величайшего врага Эйлистри?

Сможет. В конце концов - Лолс безмолвствует, её жрицы лишены своей силы. Вот почему Халисстру направили с этой миссией. За исключением того, что Нечто отразило последнее заклинание Куилью, и души текли в темноту тоннеля, двигаясь к… чему-то.

Купель была тиха и неподвижна. Образы больше не заполняли ее. Куилью вынула свою дрожащую руку из воды.

Одна из жриц наклонилась ближе, всматриваясь в чистые глубины купели.

- Госпожа Куилью, - прошептала она, ошибочно именуя её в этот напряжённый момент так, как дроу из Подземья обратились бы к своей матроне. - Она… мертва? Все пропало?

Другие жрицы затаили дыхание, ожидая ответ Куилью.

Куилью взглянула на луну. Луну Эйлистри. Селуна ярко светила, еще не уменьшаясь, Слезы Селуны мерцали по её следу.

- Ещё есть надежда, - ответила она им. - Надежда всегда есть.

Ей необходимо было верить в это, но все же в глубине её сердца была частичка сомнения.

Куилью простояла у купели весь остаток ночи. Другие жрицы какое-то время толпились вокруг неё, а она отвечала на их нервные вопросы настолько спокойно, насколько могла. Когда последняя из них оставила её в тишине, она обратилась к разуму Эйлистри.

На залитой лунным светом поляне, глубоко в лесу, которому для процветания и роста нужен был лишь лунный свет, она нашла свою богиню. Эйлистри была в образе дроу, мерцающей невообразимо красивым сиянием. Куилью дотронулась до нее своим разумом. Ей не нужна была речь, чтобы задать вопрос. Богиня пролила в её сердце лунный свет, наполняя высеченные на нем слова пронизывающим облегчением. Она ответила голосом, текущим, словно жидкое серебро.

«Дом Меларн всё равно поможет мне».

Куилью облегченно вздохнула. Еще не всё было потеряно. Ещё нет. Если Эйлистри действительно слышала молитву Куилью и воскресила Халисстру, ещё был шанс, что жрица Меларн убьет Лолс.

«И Дом Меларн предаст меня».

Светящийся образ богини замерцал и потускнел.

Куилью вздрогнула. Её сознание снова вернулось в своё тело. Она стояла в лесу перед купелью, перед связью со своей богиней. Жрицы, помогавшие ей, одетыми сидели на земле. Слой снега покрывал их волосы и плечи. Снег повалил ещё сильнее, солнце поднималось кроваво-красным пятном на фоне облаков на востоке. Много времени прошло с тех пор, как Куилью ушла в контакт с Эйлистри, и её рука, сжимающая край купели, покрылась снегом. Она стряхнула его и задрожала.

Что-то было не так. Она могла чувствовать это по пустой боли, возникшей в животе. Обернувшись к купели, она потратила секунду на поиск. Намного легче, чем в первый раз - её цель была на Ториле, а не в глубинах пустот Абисса. Целью была матрона-мать одного из благородных Домов Мензоберранзана — жрица Лолс. Куилью наклонилась ниже и увидела, что дроу колдовала.

Почувствовав Куилью, жрица Лолс набросилась на неё. Дикий смех, удовлетворение и жестокость пузырями вырвались из купели, едва она начала магическую атаку.

Куилью увидела достаточно. Она закончила наблюдение.

Одна из жриц Эйлистри, ждавших вместе с Куилью, поднялась на ноги.

- Леди Куилью? - спросила она. Она казалась возбужденной, неуверенной. - Что-то не так?

Другие жрицы тоже поднялись, некоторые шептали напряженные молитвы, другие затихли в страшном ожидании.

Куилью закрыла глаза. Ее плечи поникли.

- Халисстра не справилась, - сказала она им. - Лолс жива. Ее Безмолвие окончено.

Глава вторая.

К’арлинд стоял, сцепив руки за спиной, над разбитым краем того, что когда-то было широкой улицей из известковой паутины. За широкой пропастью был виден неровный выступ – место окончания улицы, угнездившееся на дальней стене. Подобные выступы усеивали стены и вверху, и внизу. Город, когда-то заполнявший огромную пещеру, насчитывал сотни слоев-уровней. Эта некогда запутанная каменная паутина ныне лежала кучей обломков глубоко внизу - вместе с остатками благородных Домов, храмов и академий, висевших на ней, словно сверкающие кулоны. Магическое свечение, покрывавшее камни, совсем потухло, скрытое чешуей из грибов, выросших за три года, прошедших с падения города.

Он дрожал. Воздух был холоден и сыр, увлажненный непрерывными струями воды, стекающими по стенам пещеры. Он вырос в Чед Насаде, но столетие жизни в нем так и не приучило его к местному климату. Холод словно пробирал его до костей.

В Чед Насаде когда-то жили почти тринадцать тысяч дроу. Вероятно, лишь десятая часть их спаслась, влача жалкое существование в руинах и одновременно пытаясь спасти хоть что-то из того, что не сожгли дуэргарские огненные бомбы. И борьба. Вечная борьба. Лишь горстка из сотни благородных Домов пережила падение города — Дома малозначимые, крепости которых стояли на менее престижном внешнем краю паутины, у влажных стен пещеры. Они все еще враждовали,  неспособные объединиться в союз, который смог бы избавить то, что осталось от города, от владычества Джазред Чолссин.

Где-то под этим темным каменным хаосом лежали руины Дома Меларн. Он был первым из павших благородных Домов, прихватив с собой солидный кусок города, ничей с тех пор, как матрона Дома Меларн — мать К’арлинда — была убита теми, кто стоял ниже ее. Это убийство заставило остальные одиннадцать благородных Домов схлестнуться между собой, не позволив им встретить дуэргарскую угрозу.

— Разделенные – падём, - прошептал К’арлинд.

Он поднял левую руку и задумчиво посмотрел на эмблему, которую носил на широкой кожаной повязке на запястье. Вырезанный на адамантитовом овале символ Дома Меларн - глиф, чем-то напоминающий тощую фигуру человека, руки которого согнуты, а одна нога поднята, словно в танце. Эмблема теперь мало что значила - К’арлинд был единственным  выжившим из своего Дома, и он был мужчиной. Так как наследство и титул переходили по женской линии, он не мог предъявить права на любую собственность, возвращенную из руин его бывшего дома. Он мог лишь бессильно смотреть, как все разграбляют другие.

Опустив руку, он склонился вперед, всматриваясь в выступ чуть ниже на противоположной стене, на котором угнездился Дом Тех’Кинреллз — Дом, которому он неохотно предложил свои услуги после падения города. Под ним были ямы руин, в которых шли раскопки. Голые камни слабо светились волшебным огнем – паутиной лавандового, индиго и темно-красного – что сверху выглядело как переливающаяся лужа. Платформа медленно поднималась над пропастью, ведомая лебедкой на высоком уступе. Ее тяжело вращала дюжина темных фигур - рабы, обессилевшие от непрерывных раскопок

Все это казалось бесполезным. Хотя некоторые магические сокровища, вероятнее всего, пережили падение, но они оказались захоронены настолько глубоко, что поиски их заняли бы у целой армии дварфов немалую часть столетия. Однако, раскопки Дома Тех’Кинреллз предполагали нечто важное – хоть какое-то подобие организации. Под предводительством этого некогда влиятельного Дома у дроу Чед Насада все же был шанс вернуть свою пещеру.

К’арлинд фыркнул с горьким смешком. Кого он обманывает? Скорее уж лохматые грузные роты отрастят крылья и полетят, чем удастся восстановить город.

 Под его ногой хрустнул камушек. На секунду заволновавшись, он убрал ногу. Кусок породы упал, маленькие кусочки посыпались вслед за ним. К’арлинд прислушался, но так и не смог услышать звука их падения. Дно пещеры было слишком далеко внизу.

Хватит.

Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и убрал от края одну ногу, а потом и другую. И шагнул вперед, бросившись в пустоту.

Воздух раздул в падении его пивафви, капюшон слетел с головы. Он распластал его рубаху и штаны по телу и растрепал белые волосы до плеч, превращая их в спутанную гриву. Он открыл глаза, чувствуя, как ветер выжимает слезы. Раскинул руки, позволив воздуху свистеть в растопыренных пальцах. Сердце дико стучало в груди, и было ощущение, словно живот размазало по спине. Усмехаясь, он в некоем болезненном очаровании смотрел, как дно пещеры мчится навстречу. Эта куча камней внизу — это смерть.

Ближе, ближе…

Ну!

К’арлинд мысленно прокричал команду, освобождая магию эмблемы своего Дома. Его тело резко дернулось, остановившись настолько близко от земли, что его нашейный кошелек стукнулся о каменную глыбу. В тот момент, когда он перешел от падения к левитации, его внутренности словно вырвало из тела невидимой рукой. Яркий свет мельтешил в глазах. Тьма плотоядно хохотала, маня его, но он избавился от этого ощущения и подвил рвоту.

Он парил - с кружащейся головой, но ликуя. Взрыв хохота сорвался с его губ, дикий, как жертва заклинания жуткого веселья. Потом он овладел собой. Это был не первый раз, когда он свободно падал с большой высоты. Будучи студентом Консерватории, он соперничал с другими неопытными магами, выясняя, кто из них хладнокровнее, но это было много лет назад.

И никогда он не был так близок к тому, чтобы удариться о землю.

Переворачивая свое тело в вертикальное положение, он отдал второй мысленный приказ, вызывая парящий диск, который отнесет его обратно к Дому Тех’Кинреллз. Пока он ожидал его, что-то попалось ему на глаза. На обломках лежало тело женщины-дроу. В рухнувшем городе трупы сами по себе не были чем-то необычным, но он в последнее время не слышал о каких-либо ссорах, а тело выглядело свежим.

Очень свежим.

Он снизился, грациозно приземлившись. Затылок женщины выглядел, словно разбитая чаша.

И что-то разбило его. Красное пятно, окрасившее ее волосы и руины там, где она лежала, все еще растекалось.

К’арлинд осторожно озирался по сторонам – несомненно, он только что кому-то помешал – но не видел никого поблизости. Даже взгляд сквозь кристалл не обнаружил невидимых врагов, скрывавшихся поблизости. Возвращая магический кварц обратно в карман, он применил заклинание, показавшее все магические вещи на мертвой женщине - меч в ножнах, ботинки, два кольца на откинутой руке. Все — средненькие двеомеры.

Едва он подошел ближе по осыпающимся обломкам, как часть загадки была разгадана. Рядом с ногой трупа лежал кусок известковой паутины, также ярко окрашенный кровью.

- Во имя Темной Матери… - прошептал он. Взглянул наверх, пытаясь вычислить вероятность того, что камень, сдвинутый его ногой, обрушился точно женщине на голову. Работа Лолс, несомненно.

Он покачал головой.

Встав на колени, он перевернул тело, чтобы посмотреть, носила ли она эмблему Дома. Не носила - но была серебряная цепочка вокруг шеи с кулоном в форме тупого меча. На клинке был нанесен круг с мечом поверх него - святой символ Эйлистри.

Кулон испускал волшебную ауру. К’арлинд было оставил ее там, где она и была, но его заинтересовало, что же жрица запрещенной веры делала в Чед Насаде. Разорвав цепочку, он сунул кулон в карман. Он еще пригодится, когда ему придется оспорить чью-то лояльность.

Жрица выглядела молодой – возможно, ей еще не было и ста лет. Ее лоб еще не покрывали морщинки. К’арлинд не узнал ее. Возможно, она была из мародеров, приехавших в Чед Насад в поисках добычи.

Его губы изогнулись в иронической усмешке. Единственным, что она нашла в руинах, была ее смерть.

Он стянул кольца с ее пальцев и положил в карман. Потом наполовину вытащил ее меч из ножен. Лезвие заскрежетало – в ножнах был песок. Клинок выглядел стальным, а не адамантитовым, с золотой филигранью. Он походил на изделие эльфов с поверхности. Это был не тот предмет, который нужен был К’арлинду. Он предпочитал сражаться на расстоянии, с помощью заклинаний. Он вернул его в ножны и продолжил обыск тела.

Дюжина крошечных мечей свисала с металлической петли, привязанной к поясу жрицы. Они напомнили К’арлинду связку ключей, хотя по краям у них не было надписей. Они были серебряными и имели ту же форму, что и кулон, хоть и не были волшебными. Под действием  минутного порыва он оторвал их от пояса жрицы и тоже спрятал в карман. Он обыскал ее карманы, но не нашел ничего интересного. В ее карманах также что-то было – похоже, опять песок. Однако одежда ее была чиста, так что песок был не речным.

Он сдернул с ее ног ботинки. Они были слишком велики для него, но магия подгонит их под его ноги, так что он решил оставить их себе, а не пускать на обмен. На одном из ботинок было несколько крошечных шипов, впившихся в подошву, и на конце каждого из них - влажный кусочек свежего зеленого растения. Она, вероятно, наступила на колючее растение. К’арлинд понюхал их, но аромат был ему незнаком.

Он оторвал шипы и отбросил их в сторону, затем почесал пальцем подбородок. «Поверхностное растение?», вслух подумал он.

Он стоял, размышляя над тайной, оставшейся от жрицы. То, что она использовала магию, чтобы отыскать Чед Насад, было и так ясно. Вещество растительного происхождения на подошвах было свежим – оно бы не было таким, если бы она пришла в разрушенный город через Подземье. Она не могла телепортироваться сюда – фаэрзресс,, окружающие руины города, делают вероятность достижения цели столь же неудачными, как…

Да-да, столь же неудачными, как шанс зайти точно в то место, где камень, сдвинутый чьей-то ногой наверху, может убить ее.

Может быть, портал?

Если где-то есть портал, то К’арлинд не против приберечь этот секрет.

Зная, что другие могут увидеть тело и сделать точно такие же выводы, он дотронулся до него и произнес слова заклинания. Тело пропало из виду. Второе заклинание гарантировало, что невидимость останется на месте. Выпрямившись, он залез в карман за крошечной раздвоенной веточкой и произнес слова прорицания. Закрыл глаза и стал медленно поворачивать веточку в руках.

Там. Слабый толчок в его сознании, заставивший его наклониться вперед.

Открыв глаза, он пересек кучу расползающегося мусора. Он прошел примерно дюжину шагов, когда увидел горизонтальную щель между двумя каменными плитами - отверстие было достаточно большим, чтобы дроу мог проползти сквозь него на животе. Мысленный сигнал шел именно из отверстия.

Он встал на колени и всмотрелся внутрь. За расселиной что-то мерцало волшебным фиолетовым светом: магический шрифт, написанный на полукруге вдоль вершины полузасыпанной арки. Он был прав! Мертвая жрица пришла через портал. Верхняя часть арки была отлично видна. Куча мусора, ранее скрывавшая ее из виду, вероятно, провалилась в портал после его срабатывания. Нижняя часть арки все еще была захоронена под огромной плитой упавшего камня. Но этого и так достаточно для того, чтобы портал мог быть полезен.

И - это и вправду была что-то потрясающее - он видел этот портал раньше. Это был именно тот, к которому он вел свою сестру и ее спутников три года назад, когда они бежали из рушащегося города.

Он покачнулся на пятках, пораженный совпадением.

Воспоминания.

Портал был внутри Свисающей Башни. К’арлинд провел Халисстру и ее спутников к нему – лишь для того, чтобы столкнуться с защитником портала, железным големом. Голем напал на группу, оттеснив их от портала и схватив К’арлинда.

Когда в полу позади голема разверзлась трещина, он провалился, таща за собой и К’арлинда. К’арлинд был в мертвой хватке падающего голема, когда сталактит Свисающей Башни оторвался от потолка пещеры и полетел сквозь город вниз, разрушая по пути улицы и здания. От голема он избавился, телепортировавшись прочь еще в середине полета.

Он решил, что его сестра и ее компаньоны погибли, когда башня разбилась вдребезги о дно пещеры глубоко внизу. Он даже не потрудился поискать тело Халисстры, решив, что оно будет лежать глубоко в обломках, но сохранность портала дала новый шанс. Возможно, Халисстре удалось сбежать через него еще до того, как башня обрушилась. Если так, то она все еще может быть там, куда он вел. Она, вероятно, тоже решила, что ее родной брат мертв. Последний раз, когда Халисстра его видела, он был схвачен големом, тянущего его в смертельное падение. Она, вероятно, слышала о полном разрушении города - что объясняло, почему, если она все еще жива, она не вернулась в Чед Насад.

Если Халисстра была жива и если К’арлинд сможет определить ее местонахождение, он мог бы улучшить свое положение. Вместо того, чтобы быть подчиненным другого Дома – по сути немногим лучше, чем рабом - он может в один прекрасный день вновь стать членом благородного Дома. Это будет, конечно, Дом всего лишь из двоих, но время исправит это. Дом Меларн вновь поднимется.

Он глубоко вздохнул, заставив себя остановиться. Халисстра, возможно, даже не прошла через портал, напомнил он себе. Ее скелет вполне может лежать где-то под кучкой развалин, на которых он сидел. Нельзя позволять себе надежду. Пока.

Шум позади заставил его обернуться, свободная рука нащупала на бедре волшебную палочку, вложенную в футляр, но это был всего лишь парящий диск, который он вызвал ранее. Однако, с тем же успехом это мог быть и один из его врагов. Он выругал себя за то, что позволил своей бдительности ослабнуть. Это было глупо, если он хочет выжить.

И К’арлинд очень сильно хотел этого.

Он оглянулся на арку. Шрифт больше не блестел. Вероятно, вновь активировать портал достаточно легко - надпись была на Драконьем, который К’арлинд знал - но он не собирался идти вслепую на неизвестную территорию, не изучив всего, что мог узнать о мертвой жрице. Она, в конце концов, пришла откуда-то, куда вел портал.

Он бросил осторожный взгляд вокруг, отмечая в руинах ориентиры. Затем, скрестив ноги, устроился на парящем диске и поспешил прочь.

*****

Почти в трехстах лига на восток, в малопосещаемой части подземного лабиринта, известного как Подгорье, Рыцарь Темной Песни и жрица-новичок Эйлистри патрулировали темную пещеру, ведущую мимо нескольких естественных каменных колонн. Почти тысячу лет назад пещера была одним из рукавов протяженного города Подземья. Дроу, построившие его, давно ушли - уничтоженные слизью и илом, которых почитали - но следы построенного ими все еще были заметны. Например, колонны и стены были покрыты отметинами, когда-то служившими зацепками и точками опоры. Дыры в потолке пещеры были входами в дома, вырезанные магией из цельного камня. Еще больше дыр, беспорядочно перепутанных, словно норы, служили окнами этих домов. В некоторых из них даже сохранились прозрачные камни-стекла, но накопившийся за столетия помет летучих мышей не позволял увидеть то, что было внутри.

Рыцарь Темной Песни не обращала на это внимания, поскольку шли они уже давно.

- Мы не так давно заполучили эту территорию. Надеюсь, когда-нибудь мы присоединим ее к Променаду, - говорила Каватина новенькой. - Хотя сейчас тут живут лишь ужасные летучие мыши, плащевики, ползуны - и иногда авантюристы, которые натыкаются на трех остальных и стараются, чтобы те их не съели.

Вид новенькой заставил Каватину улыбнуться. Поза ее, однако, была напряженной. Глаза задержались на темных дырах в потолке пещеры. Понятно, подумала Каватина. Это был первый патруль Талести к югу от Реки Саргаут. Новенькая обучалась в течение двух лет, но до сих пор не окропила свой меч кровью. Она провела все это время внутри безопасных границ Променада - храма, названного так верующими Эйлистри и лежащего на другом берегу реки. Каватина все еще слышала глухое бульканье Саргаута, но успокаивающие звуки Пещеры Песни остались далеко позади.

Она указала на пятно на полу.

- Видишь гладкое место на полу? - спросила она.

Новенькая кивнула.

- Слизь проделала этот путь много лет назад, но именно этот, вместе с остальными миньонами владыки грязи и слизи, вел в Яму Гуанадора. Которая что?.. - спросила она.

Новенькая торжественно произнесла:

- Это Яма, в которую Древнего заточила Избранная Эйлистри, Куилью, Первая Леди Танца. Она сотворила Курган Эйлистри, чтобы отметить место, где был побежден Гуанадор.

- Где была побеждена его аватара, Талести, - поправила Каватина. - Сам Гуанадор все еще скрывается в своих владениях. Вот почему мы патрулируем эти темные залы – и вот почему мы построили здесь свой храм. Мы должны убедиться, что его аватара никогда больше не восстанет.

Талести нервно кивнула.

Каватина улыбнулась.

- Прошло много времени с тех пор, как что-то сочилось по этим залам, - заверила она новенькую. - Примерно шестьсот лет.

Еще один нервный кивок.

Каватина вздохнула. Новеньким, как правило, не позволялось отправляться в действительно опасные места - даже в сопровождении закаленных Рыцарей Темной Песни. Здесь Талести было почти не о чем волноваться. Цель патруля состояла в том, чтобы проверять недавно размещенные защитные глифы и символы, сообщавшие обо всем, что нуждалось в восстановлении.

Они продолжали продвигаться по пещере – жрица-новичок в простом кожаном доспехе и жрица-воин в короткой мифриловой кольчуге со стальным нагрудником, украшенным рельефным символом ее богини. У каждой из женщин был на бедре меч, рядом - кинжал. У Рыцаря Темной Песни также был охотничий рог, перекинутый через плечо на ремне. Обе жрицы были дроу, их эбеновая кожа сливалась с темнотой – с ней лишь контрастировали их белые волосы и брови.

Каватина, несмотря на свой более высокий статус, еще не отметила первое столетие своей жизни. Едва ли взрослая - по стандартам дроу. Дочь Танцора Меча, она имела стройное  телосложение, как и у матери. Она была высока, даже по меркам женщин-дроу - большинство других жриц доставали ей лишь до плеча. Только Куилью была выше ее. Пока Каватина была маленькой, она выслушала бесчисленные насмешки по поводу того, что она длинна и узка, как лезвие меча, но тупа как кувалда, когда выражает свои мысли.

Талести, с другой стороны, была скорее среднего возраста, ее тело размякло за десятилетия праздной жизни. Она пришла к вере в Эйлистри совсем недавно, после жизни в избалованной роскоши одного из благородных Домов Мензоберранзана. Мотив, по которому она покинула город, был далек от веры - она навлекла на себя гнев своей матроны и еле пережила яд, подсыпанный ей в вино. Она направилась в Скуллпорт за противоядием, но сбилась с пути и наткнулась на Променад - развилку на ее жизненном пути, после того как согласилась стать незримой рукой Эйлистри.

Талести изменилась - из ленивой, потакающей своим желаниям гадюки она стала ярым приверженцем, приняв богиню искренне, едва она поняла, что действительно значит вера в Эйлистри. Когда пришло это просвещение, она открыто плакала, чего никогда не делали дроу из подземелья. Она доверяла Каватине – и это было первое за два с половиной столетия, что она позволила себе чувствовать.

Каватина и раньше неоднократно слышала это. Она была рождена с верой в Эйлистри и повидала немало новообращенных. И завидовала всем и каждому. Сама она никогда не знала экстаза, который приносит момент искупления. Хотя у нее был – она улыбнулась – опыт сильного возбуждения, когда она пронзала своим мечом одного из демонических слуг Лолс. Далеко не одного, на самом деле.

Она вздохнула. По сравнению с охотой на демона патрулирование было скучной работой. Она почти молилась, чтобы с потолка рухнул плащевик. Ласкала меч на бедре. Губитель Демонов быстро бы сделал свое дело. Меч не мог звенеть, как поющие мечи храма, но разделил с Каватиной гораздо больше сражений, чем можно было предположить.

 Они продолжали идти по пещере, удостоверяясь, что ни один из магических символов не разрушен. Каждый символ был размером с нагрудник – приметно прорисованный на стенах, полу или на колоннах, высившихся в пещере, и обязательно привлекал взгляд. Символы были нарисованы с использованием пасты, сделанной из смеси жидкой ртути и красного фосфора, смешанной с толчеными алмазами и опалами. Настроенные на преданных Эйлистри, символы были безопасны для глаз жриц и мирских верующих, но любой, кто имел злые намерения, едва взглянув на символ, приводил его в действие, как и любой клирик, служащий врагам Эйлистри. Каватина указывала Талести на различия между этими символами – какие из них вызывали пронзительную боль, а какие лишь ослабляли.

- Ни одного убивающего? - спросила новенькая. - Почему бы не убивать наших врагов сразу?

- Потому что у всех дроу есть шанс искупления, - ответила Каватина. Затем мрачно улыбнулась. - Хотя у некоторых надежды намного меньше, чем у других. Вот для чего наши мечи. Как только враг истощен, мы даем ему один шанс. Он может жить с песней - или умереть с мечом.

Талести кивнула, в ее глазах блеснули слезы. Она сделала правильный выбор всего лишь два года назад.

Они шли дальше, мягко напевая гимн, дезактивирующий другую защитную магию пещеры. Крошечные колокольчики, висящие на серебряных нитях, были спрятаны среди колонн то тут, то там. Способные обнаружить движущихся предметы в пещере, если они не напевают нужных слов, колокольчики издавали громкие тревожные звуки, слышные за дюжины шагов отсюда. Заклинание тишины могло бы приглушить звук, но оно будет действовать недолго, и всего лишь на один из колокольчиков - а каждый скрытый колокольчик нужно сначала найти.

Каватина выборочно проверяла колокольчики – на месте ли они. Ни один не был потревожен. Все они огласили окрестности ясным звоном, когда Каватина стукнула один из них ногтем.

Точно так же, как и Променад, пещера была защищена не только видимой защитой, но и менее материальным волшебством. На это место, опрысканное святой водой и ладаном, были наложены заклинания, не позволяющие найти его никому, кто не имел соответствующей магии для поиска. Они же были мощным барьером, не позволявшим врагам телепортироваться или перемещаться сюда – даже в астральной или эфирной форме. Защитное заклятие было постоянным, и снять его могли лишь очень могущественные заклинатели. Единственным способом обойти его была одна из святых песен Эйлистри, но даже она не давала гарантии безопасности. Те, кто используют песню для того, чтобы миновать магический барьер, получат немалые – возможно, и смертельные – раны, если имеют злой умысел.

Пещера сузилась, пол то поднимался, то опускался. Жрицы карабкались меж двумя бесформенными сталактитами, похожими на осевшее тесто. Несколько раз Талести прочерчивала своими ножнами линии на мягком известняке. Жрице-новичку еще предстояло многому научиться, чтобы перемещаться бесшумно.

- У плащевиков будет полно времени для засады со всем этим шумом, который ты устроила, - предупредила ее Каватина.

Талести тяжело задышала от старания. Ее лицо потемнело от румянца:

- Мои извинения, Госпожа.

- Темная Леди, - поправила Каватина. - Здесь нет матрон-матерей.

- Мои извинения, Темная Леди.

Каватина кивком приняла извинение.

В конце концов, они достигли того места, где пещера завершалась. Потолок был настолько низок, что Каватина могла дотронуться до него. Слабый ветерок шел из расселины над ее головой. Узкая расщелина, шириной как ее плечи, изгибом уходила к поверхности. Она смотрела, как Талести вглядывается в отверстие.

Там, внутри расселины, было движение – трепетание крыльев. Талести пронзительно закричала, когда на нее выпрыгнуло что-то маленькое и черное. Каватина, начав вытаскивать меч, едва Талести вздрогнула, вернула его в ножны. Она уставилась на существо, с писком спешащее прочь.

- Летучая мышь, - вздохнула она. – В следующий раз, когда на тебя что-нибудь понесется, постарайся достать меч или произнести заклинание. - Она кивнула в сторону расселины. - А теперь давай проверим глифы.

Талести, покраснев, пробормотала молитву, запускающую поисковое заклинание. Тотчас же глиф внутри расселины вспыхнул люминесцентным, искрящимся как алмаз светом. Морщась от напряжения, Талести изучала его контуры, ее палец чертил в воздухе.

- Глиф звукового взрыва, - объявила она наконец, позволив свечению померкнуть. - Нетронутый. Ничего злого здесь не проходило. - Ее плечи расслабились, едва она сказала это.

- Если только оно не было эфирным, - напомнила ей Каватина.

Ее плечи вновь напряглись.

- К счастью, способность принимать эфирную форму есть у очень немногих существ и лишь у самых могущественных заклинателей, - продолжила Каватина. - Тем, кто способен на эфирное путешествие, не нужен подобный вход. Они могут пройти и сквозь твердый камень.

Талести нервно сглотнула и взглянула на стену за ней, вне поля зрения.

- Стены здесь толстые, - уверила ее Каватина. - Любой заклинатель, перемещающийся в эфирной форме, материализуется внутри каменных стен, задолго до того, как достигнет этого места.

Талести кивнула.

- Здесь все, - сказала Каватина.- Возвращаемся.

Как только она пошли обратно по вьющемуся коридору, по которому только что пришли, Каватина вновь увидела испуг Талести.

- Ты что-то увидела, новенькая?

Талести указала на потолок:

- Движение. За тем разбитым окном. - Она примирительно улыбнулась своей наставнице. - Наверное, еще одна летучая мышь.

Каватина ругала себя за то, что упустила нечто, что заметила Талести. Ей следует быть более внимательной. С другой стороны, Талести была на нервах. Она редко выбиралась за стены своей резиденции в Мензоберранзане. Ее путешествие в Скуллпорт было актом отчаяния. Лишь Эйлистри известно, как Талести удалось выжить в течение многих десятилетий, которые она провела в стенах Города Пауков. Она склонна видеть монстров в каждой тени.

Даже если и так - Каватина потянулась за своим мечом. Храмовая  оружейница дала патрулю особые указания. Любой монстр, неважно – насколько малую угрозу он представлял, должен быть убит. Недавно присоединенные пещеры Променада должны быть чисты от паразитов, и этому правилу нужно было следовать. Например, использовать беззвучную речь во время тревоги.

Оставайся здесь, - просигналила Каватина Талести. - Я проверю. Поставь на себя защиту - на всякий случай.

Должна ли я пойти с тобой?

Нет. – Каватине не хватало только новичка, мешающегося на пути и на охоте, и даже если там был плащевик – все закончится через несколько минут.

Едва Талести поспешно зашептала слова защитной молитвы, Каватина произнесла слово, активирующее ее магические ботинки. Они подняли ее в воздух напротив окна, в котором жрица-новичок только что что-то заметила. Потолок был примерно в ста шагах наверху, и окно было одним из выбитых. В проеме щерилось лишь несколько осколков прозрачного камня, оставляя дыру в дюжину шагов шириной. Как только Каватина левитировала к ней, кусок прозрачного камня размером с ладонь выпал из рамы окна и упал, разлетевшись на мелкие осколки на каменном полу. Талести отпрыгнула в сторону, меч в ее руке дрожал.

Каватина улыбнулась, поднимаясь к отверстию в потолке. В комнате было нечто. Она ухватила Губитель Демонов обеими руками, устраивая поудобнее ладони на потертом кожаном эфесе. Что бы это ни было - она к этому готова.

Окно выходило в помещение, некогда бывшее большим залом. На опорах вдоль каждой из стен лежали каменные плиты, когда-то бывшие дворянским поместьем. Некоторые из плит упали и кусками лежали на полу, но другие уцелели. На возвышении в одном конце комнаты, вероятно, когда-то стоял трон. За возвышением были остатки мозаики, большинство ее плиток давно уже осыпалось. Однако их оставалось достаточно, чтобы различить дроу, стоящих на коленях перед алтарем, хотя объект их почитания было не разобрать. Справа и слева были боковые проходы.

Все это Каватина поняла сразу. Судя по всему, комната была столь же пуста, как и любая другая в этой части, но видимость может быть обманчивой. Она повернулась, забираясь в окно, отталкиваясь от остатков подоконника. Еще один кусок прозрачного камня вывалился - Талести опять отскочила. Едва достигнув твердого каменного пола, Каватина пропела молитву. Магия провидения выплеснулась из нее пульсирующим кругом, освещая комнату. Если здесь и было что-то невидимое, укрывающая его магия будет снята.

Существо обнаружилось посреди комнаты: паук размером с большую собаку, его суставчатые ноги были вдвое длиннее роста Каватины. Он двигался на нее, клацая челюстью с тонкими клыками, из пасти его капала слюна, сверкающая золотистым огнем.

Каватина замахнулась на существо, едва оно приблизилось к ней, но паук изогнулся в прыжке, уклоняясь от лезвия. Взмах меча, который должен был рассечь его тело надвое, лишь срезал несколько щетинок с его щеки. Странно, но паук нагнул голову к мечу – словно пытаясь укусить оружие.

Паук приземлился на стену и немедленно повернул к Каватине свое брюхо. Как только открылась его прядильная щель, Каватина вскинула левую руку и прокричала имя Эйлистри. Мерцающий щит в форме полумесяца встал перед ней как раз вовремя, чтобы отбить паутину, которой выстрелил в нее паук. Магический щит задрожал от удара паутины, потом медленно осел на пол под тяжестью сияющей массы. Каватина рассеяла щит, сбросив липкий клубок.

И ринулась в атаку. Подкинув Губитель Демонов, она пропела молитву, пославшую меч в воздушный танец в сторону монстра – уловка, позволившая ей предпринять вторую атаку. Она ожидала, что паук уклонится от клинка, но монстр вместо этого смотрел, как меч, направленный протянутой рукой Каватины, летит в него. Он спрыгнул со стены прямо на меч. Двойные челюсти сомкнулись на металле. Паук проплыл над Каватиной и приземлился на потолке вверх тормашками, сжимая меч в челюстях. Потом он начал жевать, словно смакуя вкус клинка.

С запозданием Каватина поняла, с чем столкнулась. «Пожиратель магии!» - вскрикнула она. Она отдернула руку, пытаясь вырвать Губитель Демонов из его челюстей, но они были плотно сомкнуты на мече. Пожиратель магии стоял рядом, на расстоянии удара сердца, капли сверкающей слюны текли из уголков его рта. Затем он выплюнул оружие на пол. Меч упал с жалобным лязгом. Он приземлился рядом с ногой Каватины, на его середине отпечатался ровный след зубов.

Это подало Каватине идею. Она пропела молитву, вызвавшую занавес из кружащихся клинков между ней и монстром.

– Давай, - ухмыльнулась она, силой мысли держа их наготове. – Попробуй их на вкус, ну?

Пожиратель магии с жадностью следил за кружащимися клинками – каждый из них полностью состоял из магической энергии - а затем спрыгнул с потолка. Взмахом руки Каватина отправила клинки в его зияющую пасть и отпрянула в сторону. Паук растянул рот пошире и проглотил их – и с его морды отсекло рваные куски плоти. Щупы fang разрезало, фасеточные глаза лопнули, когда в них ударили клинки, кровь лилась из зияющей раны вокруг рта, но взбешенный пожиратель все еще стоял на полу, заглатывая клинки, пробивающие его голову, и собирал их из воздуха. Пока он жрал, его брюхо раздувалось и начало дрожать.

Каватина смотрела, затаив дыхание. Тело пожирателя магии разорвалось с громким хрустом. Окровавленные куски хитина разлетелись по полу, оставляя следы бледно-голубой крови. Паук дрогнул на суставчатых ногах, а затем рухнул. Он лежал на полу, его челюсти слабо скрежетали.

Каватина подобрала меч. Пожиратель слабо приподнял голову, пустые глазницы невидяще уставились в направлении Каватины, пытаясь ощупать волшебные вещи, которые еще были при ней. Рваный язык испачкал ее ботинок кровью. Каватина убрала ногу и направила острие Губителя Демонов вниз. Затем ударила. Хитин хрустнул, едва лезвие вонзилось в череп пожирателя, и вырвалось назад, как только она дернула его. Чудовищный паук затрясся, а потом осел и сдох.

Каватина поставила ногу на голову монстра и потянула меч. Она держала ладонь на клинке, и быстрая молитва подтвердила то, что она уже и так знала. Оружие было полностью лишено своего волшебства. Губитель Демонов убил своего последнего противника.

Она вытерла меч о край туники и убрала его в ножны. Он на мгновение застрял – след, оставленный клыками, цеплялся за край ножен. Каватина с силой вогнала его в ножны. Она не вытащит его снова.

Она уставилась на мертвого пожирателя.

- Абисс тебя побери, - проворчала она. – Это был меч моей матери.

Она пнула безжизненное тело.

Сделав это, она задумалась - что мог тут делать пожиратель. Она мало знала об этих существах, но не думала, что они способны становиться невидимыми.

Даже если и так, как удалось ему войти сюда незамеченным? Это было всего лишь животное, пусть и магическое, лишенное как доброй, так и злой ауры, но оно должно было поднять тревогу. Самое тревожное - что это было одно из созданий Лолс.

Это было единственной причиной потревожить оружейницу храма.

Каватина пропела молитву, оканчивающуюся именем Илджрины. Когда хозяйка-воин обратила на нее свое внимание, она отправила ей безмолвное послание.

Я нашла пожирателя магии в пещере к югу от реки и к западу от моста. Он не поднял тревогу. Я убила его.

Голос Илджрины отозвался сразу. Он звучал высоко и визгливо, как и при личной встрече:

Пожиратель магии не мог пройти мимо оберегов сам - кто-то помог ему добраться туда. Начни поиски. Я вышлю еще один патруль.

Каватина незамедлительно склонилась и обследовала труп пожирателя. Что-то поблескивало на его спине - алмазная пыль. Илджрина была права. Кто-то помог пожирателю магии обойти тревогу, кто-то, способный наложить заклинание необнаружения. Эта защита длилась немало. Кто бы ни поработал своим волшебством над пожирателем - его магия будет при нем.

Каватина вспомнила о Талести, ждущей внизу.

Она шагнула к разбитому окну и всмотрелась вниз, но не увидела никаких признаков Талести. Каватина надеялась, что новенькая скрывалась где-то за колонной. Бросила Талести призыв:

Где ты? Что ты видишь?

Ответ пришел моментально:

Здесь, внизу, еще одна жрица. Танцовщица. Я собираюсь поговорить с ней.

Каватина нахмурилась. Было еще не время для вечерней молитвы, и даже если это так – здесь не должно было быть танцовщицы. Преданные Эйлистри танцевали нагими, оставляя лишь священные символы. Несмотря на то, что область хорошо патрулировалась, здесь все же было немало опасностей. Решиться прийти сюда без брони, было бы глупостью. Погрузиться здесь в молитвенный танец – возможно, еще большей глупостью.

Холодок пробежал по спине Каватины, как только она поняла, что могла только что видеть Талести. Она послала второе, срочное сообщение.

Талести! Это может быть йоклол в форме дроу! У них мощная магия. Беги от нее!

Ответа не последовало.

Ворча проклятия, Каватина выпрыгнула через дыру в полу. Стремительно опускаясь вниз, она оглядывалась в поисках Талести. Заметила движение. Ноги Талести, исчезающие за колонной. Кто-то - или что-то - волокло ее прочь.

Каватина выругалась. Ей не следовало оставлять новенькую одну. Большими скачками она пересекла пещеру, понемногу левитируя с каждым шагом. На бегу она наложила на себя защиту. У нее больше не было Губителя Демонов - оружия, которое наверняка вспороло бы йоклол, будь она хоть в газообразной форме - но у нее был магический рожок. Она подняла его и выдула громкую ноту, целясь в колонну. Рев пронесся сквозь пещеру, сотрясая камни на полу и разбивая валяющиеся осколки прозрачного камня. Звук не повредит Талести - магический рожок настроен так, чтобы не причинять вреда верующим Эйлистри - но он оглушит всех, кто будет на его пути, вызвав кровь из ушей у крупных существ и убивая мелких. Йоклол, вероятно, всего лишь собьется с пути от звука, но, по крайней мере, звук отгонит ее от Талести.

Выпустив рожок, Каватина сорвала с шеи священный символ. Держа его в воздухе, она пропела молитву. Пучок света собрался вокруг кулона, вырастая в подобие меча. Лунный свет в форме клинка потрескивал магической энергией, когда Каватина направляла его вверх.

- Выходи оттуда, - крикнула она. - Я знаю, кто ты.

Нагая женщина-дроу, пошатываясь, вышла из-за колонны, хлопая руками по ушам и с мучительным выражением на лице. Еще полстука сердца Каватина полагала, что это йоклол - слабая, пораженная звуком. Но потом она увидела кулон в виде меча, висящий на груди женщины. Ни один слуга Лолс не носил священный символ Эйлистри, даже ложный. Когда жрица споткнулась и упала на колени, а щебень, на который она приземлилась, ни сдвинулся, ни произвел ни звука - она поняла, что все это было иллюзией. Она взглянула вверх и увидела падающую на себя массу паутины.

- Эйлистри, защити меня! - закричала она.

Магический щит появился вокруг нее как раз вовремя, чтобы отбросить паутину в сторону. С тяжелой клейкой массой позади нее, Каватина поднялась в воздух. Теперь она точно видела, с кем имеет дело - аранея, паук-оборотень, способный принимать гуманоидную форму. Аранея была в гибридной форме – на первый взгляд женщина-дроу, но со странно сочлененной челюстью и черной щетиной на голове вместо волос. Она носила кроваво-красную робу, тяжело свисавшую из-за кольчужной подкладки, но ноги ее были открыты. Нити паутины свисали с подола одежды, которая была достаточно длинна, чтобы скрыть округлую выпуклость паукообразной задней части. Она цеплялась за каменную колонну босыми ногами и своей правой рукой. Ее левая рука была заключена в латную рукавицу с кинжальными клинками на суставах. На шее висел на цепочке платиновый диск. Каватина знала, что символ с медальона будет и на робе, которую носила аранея. Она была одной из преданных Селватарма – Селветаргтлин.

Звук от рожка Каватины, похоже, вообще не причинил ей боли. Аранея, вероятно, была уже вне пределов досягаемости, когда он зазвучал.

Все это за секунду промелькнуло в мыслях Каватины, сопровождаемое холодным гневом из-за того, что враг проник в пещеры вокруг храма Эйлистри. Аранея закричала. Приятное жужжание заполонило голову Каватины, но лишь на одно мгновение. Какое бы заклинание не применила аранея - оно было слишком слабым для того, чтобы оказать эффект на Рыцаря Темной Песни.

 Каватина ответила своей поражающей песней. Аранея пошатнулась, получив удар, глаза ее закатились, но она вовремя оправилась, отпрыгнув подальше от колонны, когда Каватина пошла на нее с лунным клинком.

Аранея приземлилась на пол пещеры, Каватина последовала за ней. Она сделала обманный маневр, выпад, но Селветаргтлин была слишком умела для подобной тактики. Внезапно она прорвалась сквозь защиту Каватины, зловоние ее паучьего мускуса заполонило ноздри Рыцаря Темной Песни. Каватина изогнулась, предвидя удар клинком латной перчатки, вновь отпихнула врага на расстояние вытянутой руки, но аранея вместо этого растопырила пальцы.

- Селветарм! - завопила она.

Лезвия вырвались из рук аранеи, из ее ног, лица и волос – и даже из одежды. Сотни, тонких и смертельных. Все еще крича имя Селветарма, она бросилась на Каватину.

Это было самоубийство. Каватина ударила лунным клинком в грудь аранеи. Любой другой меч отвела или задержала бы кольчужная подкладка кроваво-красной робы жрицы, но лунный клинок состоял из чистой магии, как и магический барьер, ранее поставленный Каватиной. Он прошел сквозь звенья кольчуги, словно нож сквозь мягкий воск, голова и рука Каватины намокли от крови. Даже несмотря на то, что удар пришелся в сердце, аранея продолжала биться, сложив руки и направив тонкие лезвия меж звеньев кольчуги Каватины. Каватина задыхалась от боли, когда они пырнули ее с боков.

Аранея оседала, но все же не умирала. Горячая пурпурная кровь заливала кольчугу Каватины и лицо Селветаргтлин, ее глаза дико вращались, изогнутая левая рука пыталась достать Каватину клинком перчатки. Клинок лишь задел правую щеку Каватины, но рана запульсировала, словно в нее плеснули кипящим маслом. От пореза исходил неприятный запах, и Каватина чувствовала, что слабеет с каждым ударом сердца. Медальон на ее шее поглощал первичные раны - порезы - но здесь было что-то еще.

Аранея отравила ее своей магией.

Разъяренная, она оттолкнула аранею, крича, когда клинки выскользнули из ее плоти. Лунный клинок в руке Каватины вспыхнул серебристо-белым, освободившись от крови аранеи.

Жрица Селветарма упала на пол, кровь пузырилась на ее губах.

- Для тебя слишком поздно, - сказала она захлебывающимся от крови голосом и рассмеялась, словно безумная. - Дело сделано.

Окровавленная рука, дрожа, потянулась к святому символу, висящему на шее аранеи. Каватина, трясущаяся от многочисленных ран, истекающая кровью, поняла, что Селветаргтлин пытается произнести еще одно - последнее - заклинание. Она рубанула лунным клинком по запястью аранеи, отхватив ей руку. Кровь хлынула из обрубка, будто вода из обломанной трубы. Аранея задрожала и замерла.

Каватина не успела отбежать, когда тело взорвалось, осыпая ее ошметками кровавой плоти и осколками костей. Она пригнулась, потом оглянулась на то место, где упала аранея. Все, что там лежало - пропитанная кровью роба, пустая и нелепая посреди пещеры. Самый большой кусок тела был размером с ноготь.

Не было времени разбираться, что только что произошло. Потеря крови ослабила Каватину, ее ноги готовы были в любой момент подогнуться. Призывая свою богиню, она пропела лечебное заклинание. Лунный свет Эйлистри осветил ее тело, восстанавливая плоть и пополняя потерянную кровь. Однако на щеке все же осталась небольшая царапина. Потом пропадет и она, но некоторое время темное волшебство Селветаргтлин будет препятствовать магическому исцелению.

Не было времени беспокоиться об этом. Каватина свернула за колонну в поисках Талести.

Новенькая лежала лицом вниз на полу пещеры, погребенная под толстым переплетением паутины. Отдирая липкую массу, Каватина увидела кровавую точку на ее шее - укус. Яд аранеи обычно не был смертельным – чаще всего он ослаблял вместо того, чтобы сразу убить - но в некоторых случаях мог и убивать. Встав на колени, Каватина положила ладонь на рану и пропела исцеляющую молитву. Под ее прикосновением рана закрылась. Вторая молитва вывела остатки яда из тела новенькой.

Застонав, Талести села. Каватина положила руку ей на плечо, поддерживая. И лишь потом заметила лежащий рядом меч новенькой. Его острие было в крови, но совсем чуть-чуть - любая рана от оружия действительно была незначительной.

Талести дрожащей рукой потрогала шею сзади, потом уставилась на свои пальцы, очевидно удивленная отсутствием крови. Она все еще была неопытной, удивленная тем фактом, что другая дроу пришла ей на помощь.

- Мы убили ее?

Каватина повесила на шею свой священный символ.

- Мы сделали это. Твой удар мечом ослабил ее, а я закончила работу.

Талести улыбнулась. В ее глазах светились семена доверия - и со временем они прорастут.

Каватина прошептала молитву и отправила послание:

Илджрина, это была Селветаргтлин. Я убила ее. Мы были ранены, но исцелились.

Ответ от Илджрины пришел моментально:

Хорошо сделано, но будьте осторожны. Где есть одна Селветаргтлин, там обычно есть и другие.

Каватина кивнула, все еще обеспокоенная последними словами аранеи. Селветаргтлин не просто говорила о пожирателе магии, которого она каким-то образом протащила в пещеры рядом с Променадом, а о чем-то еще, о чем-то, что зародило в ее взгляде злой блеск удовольствия, когда она умирала.

Она ушла без страха, зная, что Селветарм наградит ее за задание, которое она выполнила – каким бы оно ни было.

Глава третья.

К’арлинд навёл палец на осколок плиты и прошептал магическую формулу. Плита – кусок затвердевшей паутины, некогда служившей стеной Дома Иш’нил – поднялась в воздух, обнажив под собой щель в каменной толще.

Он кивнул стоящему позади него  свирфнеблину:

- Пошёл.

Глубинный гном повернул лысую голову туда, где только что лежал обломок. Его глаза, чёрные как смоль, внимательно изучали расщелину.

- Выглядит неустойчиво, - проскрежетал Флиндерспельд своим низким голосом.

К’арлинд фыркнул от раздражения.

- Разумеется, неустойчиво, - огрызнулся он. - Город не плавно опустился на каменное дно. Он рухнул.

- В первом случае мне было бы спокойнее.

К’арлинд слегка пошевелил пальцем, и плита переместилась в воздухе, зависнув прямо над тем местом, где стоял Флиндерспельд. Он многозначительно кивнул в её сторону.

- Ты успокоишься раз и навсегда, когда я уроню это тебе прямо на голову.

Глубинный гном пожал плечами:

- Тогда ты зря искал там магическое излучение – проверить-то его источник будет некому.

Глаза К’арлинда сузились. Наглец явно не осознавал всей шаткости своего положения. Взмахом руки волшебник обрушил плиту совсем рядом с ним, и грохот камня о камень заполнил руины. Затем он поднял левую руку и помахал пальцем с тусклым чёрным кольцом на нём – на руке Флиндерспельда поблескивало точно такое же.

- Не вынуждай меня делать это.

Глубинный гном бросил на него сердитый взгляд.

- Ладно, хорошо! Я уже иду, - бормоча себе под нос, он начал карабкаться к разлому.

К’арлинд снова нахмурился. Он знал, что ему следовало наказать Флиндерспельда - содрать с него кожу, привязать к столбу и оставить на съедение ящерам, но глубинный гном всё ещё был нужен ему. Как и всякий свирфнеблин, он был защищён от прорицания и в магическом кристалле представлял собой лишь размытое пятно. Это делало из Флиндерспельда превосходного носильщика для разных магических вещиц К’арлинда, так как скрывало их от нежелательного обнаружения. Например, то же кольцо, совсем недавно снятое К’арлиндом с тела мёртвой жрицы.

Глубинный гном даже предположить не мог, что его используют подобным образом, и он понятия не имел, что в его новой одежде тайным образом спрятано всё необходимое дроу. Он расценивал эти «подарки» как жест доброй воли. Он искренне считал, что К’арлинд проявил сострадание, когда увидел его в столь плачевном состоянии, и решил вызволить порабощённого гнома. Донельзя смехотворное предположение. Сердце К’арлинда было столь же черным, как и у любого другого дроу.

- Я что-то вижу! - раздалось из расщелины. - Это… какой-то кинжал. Серебряный, с тонким лезвием, даже больше похожий на меч. Похоже, он висит на цепочке, как кулон.

К’арлинд, разумеется, уже знал, о чём речь. Он сам поместил туда кулон жрицы, чтобы проверить чары обнаружения.

- Рядом с ним ещё более крохотный меч,- продолжал Флиндерспельд. - Он не длиннее моего пальца. Думаю, он тоже может оказаться ценным.

- Принеси мне оба.

Когда Флиндерспельд только начал выползать из расщелины, позади К’арлинда раздался шум потревоженного камня. Должно быть, к нему приближалась Преллин, правая рука Матери Тех’Кинреллз и предвестница её гнева. Как и было задумано, она «засекла» его попытку незаметно ускользнуть из крепости Тех’Кинреллз и последовала за ним. К’арлинд сделал вид, будто и в самом деле ошарашен её появлением.

- Вижу, вы решили начать свои собственные раскопки, - её бархатный голосок источал угрозу. - Нашли что-нибудь интересное?

- Ничего, - маг пренебрежительно махнул рукой. – Обычная пустая яма.

- Лжец.

Преллин резко схватила его за подбородок и задрала голову, вынуждая смотреть себе прямо в глаза. Как и большинство женщин-дроу, она была на порядок выше и куда шире его в плечах, а её крепкие, сильные руки давно огрубели от мозолей. Красные глаза сузились под бровями, как всегда пылая неодобрением. Заряженный ручной арбалет был затянут ремешком на запястье и сейчас неприятно царапал К’арлинду щёку. Неосторожный поворот головы стоил бы ему глаза.

- Спокойно, - прошептала Преллин. – Мне нравятся мальчики с огоньком в глазах. Таким огоньком… - её рука заскользила вниз, между его ног, - …что разгорается по моему приказу.

Она впилась в его губы поцелуем. Крепким, страстным поцелуем. К’арлинд ощутил, как его тело отвечает на её прикосновения. Таившаяся в ней опасность одновременно возбуждала и дарила ощущение свободного падения. Похоже, она собиралась взять его. Здесь и сейчас. Но прежде она накажет его за то, что он посмел обыскивать развалины без разрешения. Не просто выпорет, как какого-то обыкновенного юношу из их Дома, а придумает нечто более изощрённое. Возможно, она прибегнет к магии, пронзающей тело такой болью, что кажется, будто тысячи пауков разом впиваются в плоть.

К’арлинд надеялся, что его цель стоила подобных мучений.

Преллин силой вынудила его улечься спиной на камни, а сама устроилась сверху. Она провела пальцем вниз от его носа, задержавшись на крохотном пятнышке – следе от раны, полученной несколько декад назад. Одним рывком она расстегнула его рубашку.

И хотя по телу разливалось приятное возбуждение, К’арлинду нужно было другое. Информация.

Флиндерспельд прятался в расщелине, не желая покидать её. Незаметный среди камней, да ещё и защищённый магией - сам гном был надёжно скрыт от обнаружения. Сам, но не его мысли. С помощью кольца К’арлинд лёгким усилием воли читал сознание раба, словно открытую книгу, когда ему заблагорассудится. В этот самый момент Флиндерспельд мысленно покачал головой, глядя на объятых страстью тёмных эльфов. От своего хозяина он знал, что женщины-дроу опасны настолько же, как был опасен, пожалуй, и сам К’арлинд. Гном уже начал было думать, что ему пора незаметно улизнуть и спрятать находки в безопасном месте.

Правда, иногда Флиндерспельду находилось более полезное применение.

Усилием воли К’арлинд захватил контроль над телом своего слуги, заставил сбросить волшебную маскировку, выползти из укрытия и прокрасться мимо.

Внимание Преллин переметнулось на глубинного гнома. Она поднялась на ноги, и распластанный на камнях К’арлинд больше не интересовал её. Взгляд женщины упирался в цепочку.

- Отдай мне её, - приказала она.

К’арлинд заставил слугу помедлить.

- Ты слышал её, раб, - грубо сказал К’арлинд, приподнимаясь. – Отдай ей это!

Флиндерспельд озадаченно посмотрел на хозяина. Чего на самом деле хотел К’арлинд? Разумно было бы ожидать от волшебника приказа незаметно лежать, чтобы сохранить для него всё, что удалось найти. Нетерпение К’арлинда возрастало, и его слуга почувствовал ментальный удар. Глубинный гном вытянул руку вперёд. Флиндерспельд держал кулон за цепочку, и тот покачивался взад-вперёд, словно маятник.

Преллин протянула руку, чтобы взять его, но вдруг неожиданно отпрянула, как будто чуть не ухватилась за ядовитую змею.

К’арлинд встал на ноги. С помощью кольца он ощутил, что Флиндерспельд начинает понемногу понимать происходящее. Хозяин хотел, чтобы Преллин увидела серебряный кулон. Глубинный гном искренне удивился тому, как напугал её этот предмет.

К’арлинд тоже постарался казаться удивлённым.

- Что случилось? – спросил он Преллин. Подойдя к Флиндерспельду, маг наклонился, чтобы лучше рассмотреть вещицу, как если бы действительно видел её впервые.

- Любопытная эмблема на мече, - сказал он, протягивая руку, чтобы дотронуться до него. - Круг и меч. Если я не ошибаюсь, это символ…

Шорох стали – оружия, извлекаемого из ножен – единственное, что послужило ему сигналом. Едва он отдёрнул руку, как меч Преллин разрубил цепочку в руках Флиндерспельда. Если бы К’арлинд замешкался, клинок просто-напросто отсёк бы ему полруки. Упавший кулон зазвенел о камни.

Флиндерспельд всё ещё держал крохотный меч. К’арлинд мысленно приказал слуге опустить вещицу на плоский камень, затем ослабил ментальную хватку и почувствовал его облегчение. Дроу совсем не желал, чтобы глубинный гном навлёк на себя ярость Преллин. Если так случится, К’арлинд останется без раба, а без денег за него не сможет купить себе нового.

- Этот кулон – святой символ Эйлистри, - выплюнула Преллин, и её губы скривились от отвращения. – Скажи спасибо, что я оказалась здесь и не дала тебе притронуться к нему.

- Благодарю, - вежливо отозвался К’арлинд.

После короткой паузы он вновь продолжил:

- А этот крошечный меч? Он тоже связан с поклонением Эйлистри?

Одним кончиком своего меча Преллин столкнула драгоценность в глубокую трещину между камнями.

- Это тоже совсем не то, до чего тебе стоило бы дотрагиваться, поверь.

- Я и не собирался, - сказал К’арлинд. – Но как святой символ Эйлистри оказался здесь, в Чед-Насаде?

 - Должно быть, принесла одна из её жриц ещё до падения города. Иногда они делают это – отправляются вниз в попытке свергнуть детей Лолс и покорить их, чтобы отвести в королевства на поверхности…

- …где всех этих слабоумных предателей немедленно убивают, вне всякого сомнения.

Преллин рассмеялась.

- Как мало ты знаешь, мужчина. Последователи Эйлистри, как ни странно, готовы принять в свои ряды практически любого.

- Любого? – спросил К’арлинд, вспомнив о своей сестре. – Даже одну из преданных Лолс?

Преллин удостоила его очень подозрительного взгляда. На какой-то момент К’арлинду показалось, что она ему не ответит…

- Если дроу открыто признает готовность служить Эйлистри – да.

- Но… - К’арлинд наморщил брови, изобразив глубокую задумчивость. – Как они могут узнать: кто говорит искренне, а кто - лжец?

- Они полагаются на… доверие, - сказала она, используя слово из языка эльфов с поверхности. В обычном и высоком наречии дроу у этого слова не было подходящего аналога. – Эти крошечные мечи раздают каждому, кто попросит об этом. Это - их величайшая слабость, и это же показывает, как низко они пали. Доверие между дроу – это как кусок льда в кипящей лаве, только даже лёд будет таять медленнее.

К’арлинд почтительно рассмеялся над её шуткой, отлично понимая, что ни один тёмный эльф в Подземье не был настолько глуп, чтобы утверждать, что бы то ни было в отношении жриц Эйлистри. Если же Преллин была права, он только что узнал об истинном назначении этих крошечных мечей.

- Те, кому взбрело в голову отвернуться от Лолс – безусловно, глупцы, - продолжала Преллин. – Они не только навлекают на себя гнев Паучьей Королевы (Королева Пауков), но ещё и уничтожают сами себя, отправляясь на поверхностные земли. Солнечный свет ослепляет их, они падают жертвой незнакомых болезней. Их броня и оружие обращаются в пыль, не оставляя им никакой защиты. Дроу не предназначены для жизни на поверхности. Мы - дети Лолс, создания Подземья.

К’арлинд послушно кивнул. Преллин всего лишь повторила то, чему учили всех жриц без исключений. Его наставники из Консерватории располагали и иными, ещё более мрачными сведениями: когда К’арлинд был ещё только начинающим волшебником, его учили, будто все магические предметы, изготовленные дроу, теряют свою силу, когда отдаляются от источников энергии Подземья, и разрушаются под действием солнечного света. И хотя это был всего лишь единичный случай, наставники продолжали предостерегать от путешествий в Верхний Мир.

К’арлинд, однако, не верил в рассказы о болезнях и невзгодах. Он знал, что всё услышанное им – преувеличение. Однажды он встречался с дроу, жившим на поверхности и, слава богам, безо всяких осложнений, но это было уже слишком давно.

Он задавался вопросом: была ли вера в Эйлистри общепринятой на тех поверхностных землях, в которые вел портал, или же Халисстра, если ей удалось выжить, приняла эту еретическую веру сознательно? Если она сама решилась на такое, это объясняло бы её отсутствие в Чед-Насаде. Ему и раньше казалось, что Халисстра больше притворяется преданной Лолс, нежели на самом деле почитает её.

Он почесал подбородок, сделав вид, что задумчиво рассматривает обломки.

- На этих руинах знаки Дома Иш’нил, - сказал он, называя меньший Дом, выжившие члены которого в настоящее время стали источником постоянного раздражения для Тех’Кинреллз.

- Не думаете ли вы, что кто-то из этого дома втайне поклонялся Эйлистри? - звук его голоса снизился до шёпота. - Для выживших это не предвещает ничего хорошего, особенно если Джазред Чолссин узнает об этом.

Преллин, будучи на голову выше К’арлинда, глянула на него сверху вниз.

- Ты слишком умён для мужчины, - она почти нежно коснулась кончика его носа. – Но это касается только женщин. Не суй в это свой длинный нос.

К’арлинд кротко взглянул на неё.

- Не стану, - пообещал он.

 Преллин опустила руку. Она воткнула кончик меча в мягкий металл кулона и приподняла его, как трофейную голову.

- И держи свои руки подальше от руин. Всё найденное здесь принадлежит Дому Тех’Кинреллз. Найди другой способ нажить себе неприятности.

- Как прикажете, Госпожа, - поклонился К’арлинд.

Преллин щёлкнула пальцами, призывая парящий диск. Она взобралась на него и отправилась прочь, судя по всему - чтобы поскорее рассказать всем о богохульных выходках Дома Иш’нил. Она настолько торопилась уйти, что даже забыла наказать К’арлинда. Он был едва ли не разочарован.

Флиндерспельд выглянул из-за каменного обломка. Гном проводил Преллин взглядом, в то время как К’арлинд вытащил крохотный меч из трещины, куда столкнула его женщина, и положил в карман.

- Вы задумали путешествие на поверхность, Хозяин? – спросил он на языке жестов.

К’арлинд неодобрительно нахмурился.

- Похоже, ты тоже слишком умён для свирфнеблина.

******

Куилью слушала доклад Рыцаря Тёмной Песни. С момента сражения Каватины с Селветаргтлин минуло уже три дня, и, судя по предыдущим донесениям, случившееся было неизбежным. К счастью, никаких инцидентов, за исключением этого, больше не произошло. Илджрина сообщила, что своды всех пещер южнее Саргаута были тщательнейшим образом осмотрены, и ничего, кроме насекомых, уничтожавшихся прямо на месте, в них не обнаружилось. Помимо этого были проверены и найдены нетронутыми все магические запасы Променада, равно как и Яма, печати на которой также ничто не потревожило.

Им удалось заполучить одежду и снаряжение аранеи, и одна из этих вещиц объясняла, каким образом её обладательница сумела проникнуть сквозь магическую защиту. Это было кольцо - золотой ободок с тремя пустыми промежутками на месте драгоценных камней. При изучении кольца магических свойств не обнаружилось, и вскоре о нём почти забыли, но только не опытная Куилью, которая сразу всё поняла. Среди прочих вещей самой могущественной совсем недавно была эта самая «безделушка», больше известная как кольцо желаний. В том месте кольца, где совсем недавно находился третий драгоценный камень, все ещё ощущалась слабая магическая аура.

Аранея сумела телепортироваться на тщательно охраняемую территорию с помощью последнего желания. Оказавшись внутри, Селветаргтлин использовала свою жреческую магию, чтобы сделаться невидимой для сигналов тревоги. Она привела с собой пожирателя, чтобы тот поглощал энергию всех активированных символов. Вот почему заклинание Каватины произвело подобный эффект. Пожиратель был уже сыт к тому моменту, когда его обнаружила Рыцарь Тёмной Песни. Поглощение зачарованных клинков, вызванных заклинанием Каватины, оказалось смертельным для чудовища, так как выдержать подобное напряжение Плетения ему не удалось.

Теперь практически невозможно было узнать, как долго аранея находилась на территории Променада, пока Каватина не обнаружила её. Если бы охранные символы в южных пещерах не были усилены чарами вечности, путь Селветаргтлин вполне можно было бы отследить, но, будучи постоянно действующими, они обновились вскоре после активации.

Таким образом, цель вторжения Селветаргтлин оставалась загадкой. Из предметов храма ничего не пропало. Ни следов осквернения, ни ловушек, и всё же миссия аранеи обладала огромным значением, судя по её последним словам и способу, которым та предпочла умереть. Она специально уничтожила своё тело полностью, чтобы не оставить возможности получить ответы с помощью некромантии.

Туша пожирателя оставалась невредимой, но его допрос не принёс бы им особой пользы. Пожиратели не могли объяснить разницы между обычным светящимся шариком и артефактом. Все магические предметы для них были одним и тем же – сырой энергией, дожидавшейся, когда ее съедят.

Куилью надеялась отыскать ключ к разгадке в докладах Рыцаря Тёмной Песни или новенькой Талести, но ничего подобного в сообщениях жриц пока не обнаруживалось. За последнее время Куилью довелось услышать слишком много плохих новостей, не только о минувших событиях, и это глубоко тревожило её. Казалось, что ещё один враг Эйлистри перешёл в наступление.

Четыре ночи назад один из убийц Ваэрона проник в храм на Озере Сембер. До того, как убийцу удалось прогнать, были убиты двое мирных прихожан и одна жрица. И это случилось в то время, когда Домам дроу в Корманторе следовало бы всецело сосредоточиться на сражениях у стен вновь возрождённого Миф Драннора. Зачем посреди битвы с могущественным противником жрецы Лорда-Под-Маской переключили своё внимание на убежище Эйлистри? Оставалось надеяться, что тайные агенты Илджрины смогут добыть хотя бы некоторые ответы, но на данный момент Куилью была совершенно сбита с толку.

И это были не единственные отголоски неприятностей. На севере в течение трёх долгих лет покоилось побеждённое зло, а недавно оно вновь показалось наружу. В Год Дикой Магии, когда последователи Киарансли захватили Маэримидру, они нанесли серьёзный вред Плетению. Порча распространялась от этого города из одного поверхностного царства в другое, заражая всё больше и больше земель странными изменениями. Затем зона неподвижной или искажавшейся магии достигла Долин. И хотя жрица, ответственная за всё это, была побеждена, ходили слухи, что, по меньшей мере, ещё одна из высокопоставленных прислужниц Киарансли оставалась в живых. Горстка жриц Эйлистри, ведущих богослужения на далёком севере, слышали рассказы о нежити, объединившейся вокруг призрачной Старухи. Её пронзительные завывания раз от разу забирали множество жизней дроу, и, будучи убитыми, они пополняли ряды её отвратительных последователей. Рассказы были явным преувеличением, и всё же за этим местом следовало бы тщательно следить. Если дальнейшее разрушение Плетения продолжится, Куилью вынуждена будет отреагировать.

Наконец, с далёкого юга пришли тревожные вести о том, что культ Гуанадора в Лурт Дрейере ведёт себя всё более активно. Не желая больше являться предметом охоты для всех остальных, дроу этого города Подземья объявились на поверхности, словно безобразный нарыв, недалеко от храмов Эйлистри в Шааре и лесу Чондал. Что-то заставило их забыть о былой вражде и ныне действовать как единое целое. Куилью молилась, чтобы причиной этому было не появление аватара Гуанадора. Если же это произошло, она будет вынуждена лично возглавить отряд жриц, чтобы отправиться на юг и уничтожить его, хотя подобная война изрядно истощила бы силы Променада.

Казалось, единственным бездействовавшим врагом Эйлистри оставалась Лолс. В самом деле, последователи Паучьей Королевы в течение некоторого времени не напоминали о себе. И это само по себе было подозрительным. Возможно, Лолс, столь равнодушная и безучастная, терпеливо выжидала лучшего момента для нападения, пока другие делали всю грязную работу и втягивали преданных Эйлистри в паутину конфликтов.

Рыцарь Тёмной Песни завершила свой доклад и теперь молча ждала реакции Куилью.

- Идём со мной, - позвала Куилью.

Они только что вернулись после осмотра пещер, где произошло нападение аранеи, и теперь стояли на южном берегу подземной реки, что текла по эту сторону Променада, в том самом месте, где высоко над рекой изгибался новый мост. Старый мост обвалился в реку более века назад, но Куилью всё ещё помнила, как он выглядел, когда она пробивалась через него с товарищами, помогавшими ей одержать победу над аватарой Гуанадора. Тина и грязь безнадёжно испоганили камень, и передвигаться по нему пешком стало затруднительно. Ч’арла, подруга детства Куилью, погибла с песней на устах в этом самом месте, рядом с Куилью и Каватиной. Её смерть была ужасным ударом, но душа Ч’арлы танцевала для Эйлистри, и теперь вся её боль была уже позади.

Куилью почувствовала гордость, пока шла по заново отстроенному мосту и рассматривала плоды собственного труда двух последних десятилетий. Променад воплощал собой красоту и спокойствие, резко контрастируя с опасной атмосферой Подземья. Место, в котором когда-то не было ничего, кроме безумия и отчаяния, было превращено в святыню и заселено фанатичными последователями Эйлистри. И хотя всякий раз в Променаде её сердце наполнялось нестерпимой болью, а слёзы обжигали уголки глаз, жертвы многих прошедших веков стоили этого - все до единой.

Чуть дальше за мостом на реке трудились мирские прихожане, вытягивая из речных вод мелкоячеистые сети, заполненные белыми извивающимися слепоглазками

длиной с палец. Другие, с привязанными к бёдрам корзинами, собирали яйца ящериц и грибы из трещин в стенах пещеры. Большинство из них были дроу – новообращёнными из городов, разбросанных по всему Подземью; немало было и спасшихся с рабовладельческих кораблей Скуллпорта: эльфы с поверхности, дварфы, люди и даже халфлинги, выбравшие путь Эйлистри. Попадались ещё более редкие экземпляры, вроде этого приземистого полудроу с жёсткими волосами и выступающими клыками, выдававшими его оркское происхождение. Когда Куилью и Каватина проходили мимо, он приостановил свою работу и в приветствии показал им знак Эйлистри, соединив указательные и большие пальцы на обеих руках – круг, символизирующий полную луну.

Кивком головы Куилью приветствовала Джуба в ответ и прошептала благословление. Его глаза задержались на ней с ласковым выражением на лице. Куилью незаметно улыбнулась. Даже самым необычным верующим здесь были рады.

Променад включал пять основных пещер – тех, что когда-то были частью Анклава Саргаут, аванпоста павшего Нетерила. Древнее здание внутри пещер восстанавливалось и вновь начинало использоваться. Одна из пещер стала жильём для жриц, другая – домом для мирских прихожан, а третья служила сокровищницей и казармами Защитникам Песни – солдатам, защищавшим Променад. Четвёртая пещера, ранее служившая храмом тёмного божества, превратилась в Зал Исцеления.

Пятая же занимала самое важное место из всех, так как была священной Пещерой Песни. Даже сквозь густые прибрежные заросли Куилью могла слышать звуки пения – жрицы Эйлистри продолжали петь псалом безостановочно, начиная с момента основания храма двадцать лет назад, в Год Арфы.

Пока они прокладывали свой путь по одному из петляющих коридоров, ведущих к священной пещере, Куилью обратилась к Рыцарю Тёмной Песни:

- Тебе знаком лес Веларс, Каватина, не так ли?

Та кивнула:

- Там родилась моя мать. Я часто бывала в нём.

- Мне бы хотелось, чтобы ты как можно быстрее отправилась туда.

Ноздри Каватины дрогнули.

- Госпожа Куилью, если всё дело в аранее…

- Нет, не в ней.

- Я признаю, что мне следовало быть бдительнее. Возможно, тогда я смогла бы обнаружить Селветаргтлин во время первого визита в пещеру.

- Что сделано, то сделано. Ты танцевала достойно. Сражение выиграно. Жаль только, что…

Куилью не закончила предложение. Она ни в чём не могла укорить Рыцаря Тёмной Песни. Каватина была обучена убивать, и мысль о том, чтобы захватить врага живым, могла просто не придти ей в голову.

- Ты любишь охоту, - наконец сказала Куилью.

Каватина колебалась.

- Я в первую очередь защищаю Променад, как и любая другая жрица.

- Я уверена в том, что это так.

- Но я, как полагают некоторые, считаю себя выше обучения новичков.

- Я никогда не предполагала ничего подобного.

- Я следовала плану, составленному Илджриной. Когда Талести заметила над нами какое-то движение, я…

Строгий взгляд Куилью заставил Каватину замолчать. Она видела, что гордость воинственной жрицы была задета - та ведь чуть было не потеряла новенькую Талести. Рыцари Тёмной Песни не терпели ошибок – ни чужих, ни своих собственных.

Когда Каватина готова была слушать дальше, Куилью продолжила:

- В лесу Веларс в последние месяцы замечали странное существо. Оно напоминает женщину-дроу, только гораздо крупнее и обладает огромной силой. Её заметили охотящейся на дроу из Дома Джерл. Прошлой ночью один из выживших после её нападения едва живым добрался до нашего храма, умоляя об исцелении. Он описывал существо на восьми ногах, растущих из туловища прямо под руками, с непробиваемой для клинка кожей, прочной, как обсидиан.

Каватина подалась вперёд, будто гончая, почуявшая след.

- Новая разновидность драйдера? – предположила она. – Или… демона?

- Никто не знает. Мы знаем лишь то, что беглец привлёк внимание существа к нашему убежищу. Оно преследовало его прошлой ночью, но убралось до того, как жрицы смогли броситься в погоню. Я боюсь, что в следующий раз оно собирается напасть на кого-то из наших людей. Именно поэтому я посылаю тебя в лес Веларс. Я хочу, чтобы ты устранила эту угрозу.

Каватина кивнула, её глаза заблестели.

- Вы чувствуете во всём этом руку Лолс?

Куилью помедлила.

- Трудно сказать, но у этого существа – чем бы оно ни было – отравленные укусы, и оно способно плести сети. Оставшийся в живых сказал, что тех, кого оно схватило, нашли висящими в коконах на ветках деревьев. Мёртвыми, – мышцы её лица напряглись. – Невинные, которые могли бы прийти к свету Эйлистри, но теперь их души потеряны для нас.

- Да благословит их Эйлистри, - нараспев произнесла Каватина.

Обе женщины некоторое время стояли в безмолвии. Затем Каватина заговорила вновь:

- Госпожа, я потеряла мой меч, Губитель Демонов, в битве с пожирателем.

Куилью кивнула. Она устремила взгляд вдаль и негромко заговорила, будто сама с собой:

- Оружейник! Меч, если вы позволите.

Она подняла руку, и мгновением позже один из поющих мечей храма появился в воздухе. Куилью ловко поймала его за рукоять и протянула Каватине:

- Ты можешь взять его.

Глаза Каватины расширились. Она отступила от Куилью и взмахнула оружием по широкой дуге, попеременно одноручным и двуручным хватом. Ноты лились из него чистыми, как святая вода. Меч испускал бледное свечение, отражая всплески лунного огня во тьме.

Куилью с наслаждением смотрела, как ловко жрица обращается с оружием.

- Осталось всего двадцать пять таких мечей. Проследи за тем, чтобы он служил благородным целям.

Каватина поклонилась и пообещала:

- Я сохраню его невредимым, Леди.

- Если ты обратишь его против существа, на которое охотишься, поющий меч сделает тебя неуязвимой для любых атак против разума. Он также поможет тебе противостоять некоторым губительным песням и крикам – к примеру, гарпий или визгунов – и околдовать меньших существ.

- Самое мощное оружие, - сказала Каватина.

Затем она взглянула на Куилью:

- Я думала, что поющие мечи никогда не должны покидать Променад.

Куилью помрачнела.

- Наступающая охота, если верить моим предчувствиям, будет иметь великое значение, - она кивнула на оружие. – Достойное как раз этого меча.

Каватина снова поклонилась:

- Милостью Эйлистри, я постараюсь доказать, что тоже достойна этого.

- Я уверена, что ты сделаешь это, - молвила Куилью с улыбкой. – Теперь ты вооружена, давай же направим тебя по твоему пути. Идём.

Они вошли в Пещеру Песни. Она была очищена от сооружений и постепенно возвращалась к естественному состоянию двадцатилетней давности. Пещера была залита лунным огнём Эйлистри, освещавшим статую Куилью, которую Защитники настойчиво требовали возвести на тайной лестнице, ведущей к Яме Гуанадора. Мерцающие волны света танцевали от края до края полога, непрерывно меняя цвет: то бело-голубые, то бледно-зелёные, то лунно-белые и серебристые.

Внутри пещеры пели три жрицы, их голоса возносились и опускались вместе, сливаясь в полной гармонии. Двое из поющих были дроу, третья – поверхностным эльфом, чья бледная кожа купалась в сиянии переменчивых цветов лунного пламени на потолке. Все они были полностью обнажены, не считая святого символа на мифриловой цепочке вокруг шеи. Каждая сидела на голом камне, держа меч над головой и направив его к «луне». Они указывали вверх, но мечи едва заметно двигались вниз, подобно луне, опускающейся за невидимый горизонт. Жрицам нужно было удерживать подобное положение, пока другие не придут, чтобы присоединиться к песне. Иногда жрицы пели здесь в одиночестве, но во время Вечерни в священном гимне сливалось не менее двух дюжин голосов.

Куилью присоединилась к пению, пока они шли через пещеру. «Поднимись из темноты, взойди к свету» - эти строки всегда были одними из самых её любимых.

Её собственный приход к свету состоялся многие столетия тому назад. Она едва помнила крошечный город в Подземье, где родилась. Борьба за возвращение дроу веры и почитания к Эйлистри шла долго и тяжко, но она дала свои результаты. Молодая Рыцарь Тёмной Песни рядом с ней подтверждала это. Каватина была представительницей четвёртого поколения верующих в Танцующую Леди, рождённой на поверхности. Дроу вновь восстанавливали своё право по рождению.

Куилью и Каватина свернули в сторону пещеры, которая привела их к бассейну с водой. Одна из Защитников Песни стояла здесь на страже, когда луна поднималась в небо, хотя враги вряд ли заглянули бы сюда. Она поклонилась, когда они подошли.

- Портал всё ещё активен? – спросила Куилью.

Жрица кивнула. Она указала место на поверхности бассейна – мерцающий круг, похожий на отражение полной луны.

- Мне бы хотелось, чтобы ты отправилась в лес Веларс через Лунный Источник прямо сейчас, - сказала Куилью. – Проведи там столько времени, сколько тебе будет необходимо, чтобы понять происходящее. Будь внимательна и используй все дары, что пошлёт тебе Эйлистри. Делай всё, что считаешь нужным ради защиты наших святынь в Корманторе.

Глаза Каватины блестели от предвкушения. Девушка выглядела довольной тем, что снова выходит на охоту, и Куилью знала, что патрулирование храма до слёз наскучило девушке. Та отдала Куилью честь поющим мечом.

- Мой меч защитит их от опасности, - пообещала она. - Будут ли другие указания, Леди?

- Только одно, - сказала Куилью, пряча улыбку. – Если ты несёшь с собой свитки или ещё что-нибудь, что может пострадать от воды, я советую тебе спрятать их понадёжней.

*****

К’арлинд вздрогнул, когда только что созданное им волшебное око прошло через портал. Он уже дважды проводил разведку подобным образом, ожидая наступления ночи в Верхнем мире, но даже тусклое сияние меньшего светила Королевств – луны – оставалось болезненно ярким для него. Ему потребовалось некоторое время, чтобы лучше осмотреться вокруг: бледные каменные стены, засыпанный песком пол и тёмное небо, усеянное белыми точками - звёздами. Они слегка напомнили ему волшебный огонь, в считанные мгновения поглотивший строения Чед-Насада, и всё же звёзды смотрелись красивее.

Портал был открыт в стене разрушенного здания с открытым небом вместе крыши. Вторая арка, не магическая, выходила на улицу, вымощенную широкими каменными плитами. Насколько можно было судить по высоте арки, строителями здания были люди или здешние эльфы. Фрески на стенах могли бы сказать больше, но уже утратили былую чёткость, и на их месте можно было рассмотреть лишь расплывчатые пятна.

К’арлинд направил око в арку, а оттуда – на улицу. Казалось, вокруг не было ни души.

Изображение сменилось помехами, когда действие заклинания закончилось. Он повернулся к Флиндерспельду, лежащему возле него животом на камнях. Слуга отчаянно ёрзал, пытаясь стянуть с себя тугие кожаные перчатки, которые маг приказал ему одеть. К’арлинд постучал ему по голове костяшкой пальца.

- Сначала гномы, - сказал он, указав на арку со святящимися рунами.

- Куда он ведёт? – спросил Флиндерспельд.

С помощью чар кольца К’арлинд заглянул в мысли глубинного гнома. Флиндерспельд оценивал возможности. Если портал вёл на другой план, думал он, возможно, ему наконец-то удастся освободиться от власти кольца.

- Вползай туда и убедись в правильности своих предположений, - предложил К’арлинд, усмехнувшись про себя.

Флиндерспельд колебался, но хорошо понимал, что отказ войти в портал лишь отсрочит неизбежное. Бормоча себе под нос, он с трудом протиснулся вперёд, и его голова, плечи и грудь постепенно исчезли в арке.

Когда глубинный гном уже преодолел половину пути, его ноги неожиданно скользнули вперёд, будто он внезапно потерял опору. К’арлинд на мгновение замешкался, а затем понял, что уровень пола по ту сторону портала был значительно ниже, чем здесь перед аркой, нижнюю часть которой скрывали развалины. Флиндерспельд просто-напросто свалился. К’арлинд сосредоточился, но так и не услышал мыслей Флиндерспельда. Этого следовало ожидать: дальность действия кольца была ограниченной, и связь с глубинным гномом оборвалась.

Он вызвал второе волшебное око и направил его во врата. Флиндерспельд стоял возле портала и, морщась, потирал щёку. Должно быть, он исцарапал её во время падения; желающих напасть на него пока не объявилось.

Гостеприимство далёких земель не произвело на него впечатления, и, прежде чем самому ступить в портал, К’арлинд сотворил вокруг себя силовое поле, подобное магическому доспеху. После этого маг с уверенностью шагнул в арку. На мгновение он ощутил давление со всех сторон, потерял ориентацию в пространстве, а потом оказался рядом с Флиндерспельдом на каменном полу. Глубинный гном дрожал, несмотря на надетый тёплый плащ.

К’арлинд сразу ощутил сухость воздуха. Он был таким же холодным, как и под землёй, но здесь воздух был ещё и насквозь пропитан пылью. Его ноги шаркнули по песку, когда он развернулся, чтобы осмотреть комнату без крыши. После постоянного шума текущей воды, заполонившего Чед Насад, Верхний Мир казался зловеще безмолвным. Он мог слышать даже дыхание Флиндерспельда.

- Где мы? – шёпотом спросил глубинный гном.

Внезапно тень пронеслась по комнате – что-то запрыгнуло через открытый потолок, а затем приземлилось у дальней стены. К’арлинд успел мельком рассмотреть существо, покрытое рыжеватым мехом, размером с ездового ящера. Верхняя часть туловища с золотистой кожей напоминала человека, а нижняя, животная, была увенчана длинным хвостом.

Существо, казалось, не заметило их. Даже когда К’арлинд поднял руки, чтобы сотворить заклинание, оно так и оставалось припавшим к земле, не обращая на них внимания, а затем резко отпрыгнуло.

«Есть предположения, что это может быть?» - жестами показал К’арлинд.

Разум Флиндерспельда был чист, как неисписанный пергамент. Он никогда не видел ничего подобного и лишь молча покачал головой.

К’арлинд напряг слух, но так и не смог уловить звуков существа. В качестве меры предосторожности он сделал себя невидимым. Ещё одно слово, ещё один жест - и Флиндерспельд тоже стал невидимкой.

К’арлинд почувствовал, как Флиндерспельд взял его за край пивафви. Вместе они направились в сторону арки, ведущей на улицу. Не успели они достичь её, как снаружи в помещение скользнул дроу – мужчина с длинными белыми волосами, одетый в пивафви и перчатки из кожи ящера, как и К’арлинд. Глаза его сияли не обычным красным, а бело-голубым светом.

- Быстрее, - прошептал он на Высоком языке дроу с характерным акцентом жителя Чед Насада. – Пока чудовище не вернулось. Следуй за мной.

К’арлинд мгновенно стал подозрительным. Почему дроу не использует безмолвную речь, если рядом враждебное существо? И почему, если чары невидимости не были для него помехой, он смотрит больше не на него, а на портал? Сходные подозрения Флиндерспельда восполнили недостающие части головоломки. Там, где К’арлинд видел дроу, Флиндерспельд видел другого глубинного гнома, который говорил с ним на языке свирфнеблин. Новоприбывший был иллюзией. Конечно, это не обязательно значило, что создавший иллюзию был настроен враждебно. Возможно, он всего лишь проявлял предусмотрительность.

К’арлинд извлёк из кармана один из миниатюрных серебряных мечей, принадлежавших мёртвой жрице, нащупал руку Флиндерспельда и вложил в неё кулон. После этого он сделал глубинного гнома видимым и поспешно отступил в сторону.

Дроу-мираж повернулся к Флиндерспельду – кто бы ни создал иллюзию, он точно наблюдал за комнатой – и повторил призыв.

К’арлинд заставил Флиндерспельда выставить украшение перед собой. Иллюзия не удостоила крохотный меч особого внимания, едва взглянув на него.

К’арлинд левитировал вверх, в то время как Флиндерспельд был вынужден двинуться вслед за иллюзорным дроу. Как только К’арлинд оказался достаточно высоко, чтобы видеть пространство за пределами полуразрушенных стен, он заметил существо с рыжевато-коричневым мехом, прятавшееся в аллее вверх по улице. Как только К’арлинд заставил безмолвно протестующего Флиндерспельда следовать за дроу-иллюзией, существо припало к земле и нетерпеливо замахало хвостом. Из меховых лап показались когти.

Определённо, существо было настроено враждебно, но его возможности предоставили бы К’арлинду больше информации об этом месте.

Он сотворил заклинание. Каменная плита, на которой притаилось существо, стала мягкой, словно грязь, и его задние лапы увязли в ней. Затем маг прошептал второе заклинание, и камень вновь обрёл былую твёрдость. Существо уже сообразило, что его лапы попали в ловушку, и теперь металось, пытаясь вырваться. Свирепый рык разнёсся по улице, когда оно осознало, что освободиться не удастся.

Иллюзия дроу исчезла. Как только это произошло, К’арлинд ослабил контроль над телом Флиндерспельда. До этого глубинный гном успешно отвлекал внимание, и теперь, К’арлинд не хотел подставлять его под удар других странных существ, которые могли скрываться неподалёку.

Вместо того чтобы отступить, глубинный гном внезапно упал без чувств посреди улицы, крошечный серебряный меч выскользнул из его руки.

К’арлинд прощупал сознание слуги: Флиндерспельд был ещё жив. Мысли замедлились, сознание затуманилось, но всё-таки не оставили его.

Существо с рыжим мехом издало протяжный рык. Где-то на другом конце руин ему ответил ещё один, точно такой же.

Понимая, что оно позвало на помощь своих соплеменников, К’арлинд тотчас опустился на пол разрушенного здания. Оставаясь невидимым, он поспешил на улицу в сторону Флиндерспельда.

Но он был не один. Из дверного проёма на другой стороне улицы появилась дроу – женщина с белыми волосами по пояс, одетая в штаны и кольчугу поверх рубахи. Она добралась до Флиндерспельда мгновением раньше К’арлинда и хлопнула ладонью по груди глубинного гнома.

«Убежище!» - выкрикнула она, и исчезла вместе с Флиндерспельдом.

К’арлинд резко остановился на усыпанной песком плите и едва слышно выругался. Его единственный слуга пропал. Однако прежде, чем начать предаваться сожалению, он почувствовал щекотку глубоко в сознании.

Я знаю, что ты где-то здесь. Освободи меня. Я могу помочь тебе.

К’арлинд рассмеялся. Магическое послание существа могло бы подействовать на кого-нибудь менее подозрительного, но не на дроу. Он извлёк палочку из футляра, направил на существо и произнёс командное слово. Острые шары льда пронеслись через улицу и с неприятным звуком врезались в грудь существа. К’арлинд прицелился лучше и выстрелил снова, на этот раз лёд ударил в лицо существа, запрокинув ему голову. Чудовище рухнуло без сил, мёртвое или от потери сознания, его ноги всё ещё были заключены в камне. К’арлинд услышал хруст костей, когда одна из лодыжек существа сильно изогнулась и треснула.

Открытое нападение вернуло ему видимость. Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Повертев головой, маг увидел другую женщину дроу, стоявшую неподалеку и пристально вглядывавшуюся в него. Как и её предшественница, она была одета в кольчугу и вооружена мечом. Её волосы, еще белоснежнее, чем у другой женщины, были стянуты в узел на затылке. Крошечный меч – кулон Эйлистри – висел на её шее. В последний раз окинув взглядом поверженное существо, она кивнула и двинулась вперёд.

- Отличная работа. Ламии весьма многообещающие противники.

К’арлинд опустил палочку, но не стал убирать её. Замаскировав шёпот под вздох, он применил простое заклинание. Когда он свёл пальцы вместе, крохотный серебряный меч, обронённый Флиндерспельдом и сейчас лежавший на земле рядом с ним, поднялся в руку мага. Он медленно вытянул его перед собой и поклонился. Когда он выпрямился, женщина заметно расслабилась.

- Куда другая женщина забрала глубинного гнома? – спросил К’арлинд.

- Твой друг в безопасности. Роваан позаботится о нём.

К’арлинд чуть было не рассмеялся вслух. Друг? Любой другой живо понял бы, что Флиндерспельд – раб К’арлинда.

Пока жрица приближалась к К’арлинду, её глаза изучали его лицо. Он подавил вздох. Несмотря на сломанный нос, он, казалось, всегда производил подобный эффект на женщин, но она всё же нахмурилась, когда спросила:

- Из какого ты Дома?

К’арлинд едва не солгал – ложь стала для него рефлексом – но решил не делать этого.

- Дом Меларн.

Глаза жрицы расширились.

Сердце К’арлинда учащенно забилось. Он сильно рисковал – делал то, что раньше и в голову придти не могло.

- Ты знаешь мою сестру, - сказал он, больше утверждая, чем спрашивая. – Халисстра Меларн.

Она чуть было не кивнула, но остановилась:

- Я знала её.

- Знала? – спросил К’арлинд. – Значит, она?..

Где-то в другой части разрушенного города прозвучал рык. Второе существо, покрытое коричневым мехом, приближалось. А может быть, и третье.

- Нам нужно уйти, - женщина подняла руку, потянувшись ладонью к груди К’арлинда. – Ты готов?

К’арлинд встретился с ней взглядом, а затем покорно опустил глаза.

- Да. Бери меня.

Женщина удивлённо приподняла брови. Потом она рассмеялась чистым, искренним смехом, и в нём не прозвучало привычной жестокости.

- Тебе предстоит узнать много нового, проситель, - сказала она. – Там, куда мы направляемся, всё совсем иначе.

Она коснулась его груди, произнесла слово, и очертания разрушенного города исчезли.

Глава четвертая

К’арлинд окинул взглядом место, куда его телепортировала жрица. Он стоял на плоской каменистой поверхности, простирающейся настолько, насколько хватало глаз. Это место было обширнее любой пещеры, где ему приходилось бывать. Наверху был черный купол, усыпанный мерцающими точками - ночное небо.

- Где мы? - поинтересовался он.

- Это Высокая Пустошь, - ответила жрица, телепортировавшая его.

Другая жрица опустилась на колени рядом с Флиндерспельдом и хорошенько его встряхнула. Гном застонал, потом неуверенно поднялся на ноги при помощи жрицы.

К’арлинд бросил на глубинного гнома беглый взгляд, удостоверяясь, что раб в порядке. Потом переключил свое внимание на жриц.

Женщины были очень похожи внешне. У обеих были худощавые мускулистые тела и красные глаза, а ходили они легкими, точными шагами, словно танцевали. Они были почти одинаково одеты и пользовались кое-какими схожими жестами и выражениями. Главное различие, которое смог усмотреть К’арлинд, было в том, что телепортировавшая его была старше, со снежно-белыми волосами, тогда как у младшей, Роваан, волосы имели желтоватый оттенок.

Он отметил, что у каждой из них на указательном пальце правой руки было кольцо - простой платиновый ободок. Потихоньку произнесенное прорицание показало, что кольца были магическими. К’арлинд заинтересовался - не были ли они чем-то вроде его собственных колец владыки и раба? Роваан подчинялась старшей жрице, но К’арлинд не мог увидеть явных признаков того, что другая жрица управляет ею.

- Госпожа, - сказал он, склонившись перед ней.

- Леди, - поправила она его, - а не «Госпожа».

К’арлинд склонился еще ниже.

- Леди…

- Я предпочитаю, чтобы ты звал меня по имени - Лелиана.

- Лелиана, - покорно пробормотал К’арлинд.

В голосе Лелианы появились раздраженные нотки:

- И смотри мне в глаза. Я тебе уже говорила, что у нас здесь всё иначе. Ты не должен унижаться только потому, что ты мужчина.

К’арлинд выпрямился.

- Как вы… - он чуть было не сказал «..прикажете», но быстро поправился. - …пожелаете. - Он усмехнулся. Пожав плечами, добавил: - Старые привычки…

Затем он вернул своему лицу серьезное выражение.

- Вы сказали, что знали мою сестру Халисстру. Знали, - повторил он. Он подготовился к плохим новостям. - Она мертва?

Глаза Роваан расширились от удивления.

- Это брат Халисстры?

К’арлинд отметил ее удивленный тон. Похоже, что Халисстра добилась на поверхности кое-какого статуса.

Лелиана не смотрела на него. Казалось, что она осторожно подбирает слова для ответа.

- Есть небольшой шанс, что твоя сестра жива, - наконец сказала она.

- …Но вы так не думаете, - закончил за нее К’арлинд.

- Нет.

- Надежда есть всегда, - настойчиво промолвила Роваан. – Быть может, тонкая, как молодая луна, но… - она замолчала.

Лелиана не отреагировала на это.

- Что с ней случилось? - спросил К’арлинд.

- Тебе не сказали?

До К’арлинда дошло - Лелиана явно удивлена, почему жрица, которая «дала» ему ключ-меч, сразу не ответила на любые его вопросы о Халисстре.

Он пожал плечами:

- Обстоятельства. Как бы это сказать…мы слегка торопились в Чед Насаде. Не было особого времени на разговоры.

Флиндерспельд, к счастью, сохранял нейтральное выражение лица. Глубинный гном был хорошо обучен. Он внимательно отметил неконкретные оговорки своего хозяина, но не отреагировал на них.

К’арлинд продемонстрировал жрицам самое жалобное выражение лица, на которое был способен, и продолжил:

- Прошло три года с тех пор, как я видел Халисстру. Она пропала, когда наш город пал, во время Безмолвия Лолс. Все это время я гадал - жива моя сестра или… - он издал негромкий, сдавленный звук, словно пытаясь сдержать эмоции.

Выражение лица Лелианы наконец смягчилось.

- Скажите мне, что случилось с ней, - попросил К’арлинд жриц. - Не скрывайте ничего - скажите мне всё.

Они так и сделали.

Халисстра, как оказалось, действительно обратилась к вере в Эйлистри. И не только это - еще она заработала себе имя. Вскоре после своего «искупления», как это называли жрицы, Халисстра совершила паломничество, чтобы добыть артефакт, посвященный Эйлистри – меч, именуемый Клинком Полумесяца. Оружие, в руках с которым она отправилась в Абисс во время Безмолвия Лолс с двумя другими жрицами, чтобы - К’арлинд непроизвольно вздрогнул - попытаться убить Королеву Ямы Паутины Демонов магическим мечом.

Какое высокомерие! Смертный убивает бога! Но даже при всем том Лелиана и Роваан уверили его, что это не только было возможно, но и почти что произошло. Халисстра, однако, была разбита на самом пороге Ямы Паутины Демонов одной из преданных Лолс. Вскоре после этого Безмолвие Лолс окончилось. Халисстра не справилась со своей миссией.

К’арлинд по описанию сразу узнал убийцу своей сестры по описанию.

- Данифай, - сказал он.

Лелиана прервалась:

- Ты знал ее?

К’арлинд кивнул.

- Она была боевым трофеем моей сестры. То, что вы только что рассказали мне, неудивительно. Данифай была… ненадежной.

Это было преуменьшением. Предательство было тем, что все дроу ожидали от других, особенно от своих пленников. Однако Данифай подняла это понятие на новый уровень. Соблазнительница, таланты которой в этом отношении были почти легендарны, Данифай объединяла свою изящную красоту с чрезвычайной жестокостью. Годами К’арлинд наблюдал в глазах Данифай тлеющее чувство обиды всякий раз, когда его сестра поворачивалась к ней спиной – и сейчас пленнице почти удалось убедить Халисстру, что она была её другом. Все это время Данифай разрабатывала способы использования мужчин - и женщин - Дома Меларн, пытаясь соблазнить хоть кого-то на убийство Халисстры. В конечном счете, Данифай обратила своё похотливое внимание на К’арлинда, надеясь заручиться его помощью, чтобы снять магические узы, заставляющие её быть преданной Халисстре, чтобы иметь возможность самой убить свою хозяйку.

Мысленно возвращаясь к тому времени, К’арлинд покачал головой. Из всех детей Дризнил Меларн он был последним, кто всадил бы кинжал в спину Халисстры. Не потому что заботился о ней - из-за того, что она сделала.

Он подавил желание коснуться ладонью носа, скрывая готовую появится улыбку. Когда он был мальчишкой, он пострадал при катании верхом. Он свалился со своего ящера и упал с небольшой высоты на улицу внизу - не более чем в дюжине шагов, но это случилось столь быстро, что не было времени активировать силу эмблемы его Дома. Он упал лицом вниз, разбив его о камень. Он тогда был всего лишь волшебником-новичком - недотепой, на которого, по мнению Матроны Меларн, не стоило тратить лечебную магию, но Халисстра тайком вылечила его. Ей пришлось сделать это без улик, так что она применила свое заклинание выборочно, не тронув его черные глаза и сломанный нос. Потом К’арлинд ждал, что сестра потребует что-то взамен. Он приготовился провести жизнь в качестве её раба, но Халисстра так ничего и не потребовала.

Потом он понял, что она вылечила его не просто из жалости, а еще из-за чего-то. Из-за привязанности. Из-за того, что было среди родственников-дроу столь же редким, как и паук, который не кусает.

Это было потрясающее открытие. К’арлинд никогда не представлял, что женщина может быть мягкой - особенно та, что поклялась служить Лолс.

С этого момента он делал всё возможное для гарантированного выживания Халисстры достаточно долго – чтобы она могла стать следующей матроной-матерью Дома Меларн. Он представил ее барду, научившей её магии баэ’квешел, и устранил ее конкуренток. Благодаря своему аккуратному планированию он был почти уверен, что Халисстра будет следующей, кто займет высочайший пост Дома Меларн - таким образом, обеспечив ему пост волшебника Дома - власти за троном.

Потом наступило Безмолвие и всё рухнуло, причём буквально - когда город пал.

Сделав над собой усилие, он вернулся к реальности.

- Вы были теми двумя, кто сопровождал мою сестру в Абисс? - спросил он. - Вы видели ее смерть?

Лелиана покачала головой.

- Ее сопровождали Фелиани и Улуяра - две жрицы, также погибшие в этом путешествии. Я видела смерть твоей сестры. Я помогала Леди Куилью с купелью. Я могла видеть через её плечо события, разворачивавшиеся в магической чаше.

К’арлинд внимательно отметил имя и титул: Леди Куилью – вероятно, высшая жрица, раз она способна получить четкие образы из Абисса через купель.

- Опишите мне смерть Халисстры, - попросил К’арлинд.

Лелиана рассказала это успокаивающим тоном – словно для того, кому чужда насильственная смерть. Халисстра была убита ударом в голову - ударом моргинштерна Данифай. Еще была маленькая надежда, что она пережила удар, - добавила она.

Пока…

Услышав, что она колеблется, К’арлинд потребовал продолжать. Она рассказала ему, что их высшая жрица пыталась восстановить связь с Халисстрой в тот момент, когда видение было потеряно. Вскоре после этого Куилью общалась со своей богиней. Высшая жрица никому не рассказывала о словах Эйлистри, но она упустила один факт. Похоже, богиня говорила о Халисстре в настоящем времени – словно та все еще была жива.

К’арлинд принял все это без демонстрации каких-либо эмоций. Он был реалистом и не ожидал, что Халисстра в последний момент воспользовалась заклинанием или, даже если бы ей это удалось, что она смогла бы покинуть Ямы Паутины Демонов - а это значит, что поиски его сестры, вероятно, бесполезны.

Он вздохнул. Показалось, что ему придется вернуться к тяжелой работе - копаться в руинах Чед Насада, и к утомительным годам рабства у Дома Тех’Кинреллз.

Если…

- Куилью, - вслух размышлял он. - Думаю, я слышал это имя, но совершенно не могу определить ее Дом.

- Веладорн, - уточнила Роваан.

Веладорн. Об этом Доме К’арлинд не знал.

Лелиана подняла голову.

- Леди Куилью Веладорн, Высшая Защитница Песни и Правая Рука Эйлистри, - она сделала паузу. - Все еще звучит знакомо?

К’арлинд развел руками:

- Боюсь, для меня это в новинку. Я всего лишь проситель, - он одарил ее мальчишеской улыбкой. - Я уверен, что со временем выучу все ваши почтительные обращения и титулы.

На самом деле, у него не было подобных намерений. Он сделал то, что планировал до выхода на поверхность - получить у жриц все факты, которые сможет. Его сестра мертва. Это был конец. Конец всего. Не было ничего, чего стоило бы продолжать добиваться, притворяясь просителем.

Он раскрыл рот, намереваясь распрощаться с ними, прихватить Флиндерспельда и телепортироваться обратно к порталу, когда Роваан продолжила то, что не договорила Лелиана:

- Куилью - не только высшая жрица Эйлистри, - продолжила она надоедливым любезным тоном. - Она также - одна из Семи Сестер.

 К’арлинд безучастно смотрел на нее. Вероятно, предполагалось, что этот титул должен был произвести на него впечатление, но он и понятия не имел, о чем говорит Роваан.

- Она одна из Избранных Мистры, - продолжила Роваан.

Вот это уже интереснее.

- Вот как? – мягко поинтересовался он. Большинство богов поверхностного мира мало его интересовали - особенно те, которым поклоняются люди - но это было одно из имен, которое он знал. - Мистра, богиня магии? Та, что присматривает за Плетением и делает магию доступной всем смертным?

- Я вижу, ты знаком с ней? – усмехнулась Лелиана.

К’арлинд выдавил извиняющуюся улыбку:

- Я волшебник, - ответил он. - Мои преподаватели в Консерватории пару раз упоминали богиню магии, - он дотронулся до кармана, куда положил символ меча. «Но я хочу обратиться к Эйлистри.

- Хорошо, - сказала Лелиана, - Тогда нам лучше двигаться. Пустошь может быть весьма опасна, тут встречаются мародеры - орки и хобгоблины, и даже тролли. Чем скорее мы доберемся до святыни, тем лучше.

К’арлинд поклонился - это помогло скрыть блеск его глаз. Личность этой Куилью казалась сильной - жрица и маг в одном лице, и не просто какой-то маг, а одна из «Избранных» Мистры.

Теперь она будет матроной-матерью, которой К’арлинд не прочь служить.

- Я… - он изобразил мальчишеское колебание и попытался вызвать румянец на щеках. - Я увижусь с Куилью, когда мы доберемся до храма?

Лелиана и Роваан переглянулись.

Он придал своему лицу умоляющее выражение:

- Если я смогу услышать из ее собственных уст о том, что случилось с Халисстрой - что она увидела в своем видении – тогда, возможно…

Роваан кивнула в знак согласия. Однако Лелиана сказала:

- Посмотрим – возможно, удастся это устроить.

К’арлинд поклонился:

- Спасибо, Леди.

Он улыбнулся. Прелин была права. Верующие Эйлистри были слишком доверчивы.

*****

В глубине глухой части леса Кормантор клирик Малваг окинул взглядом дроу, собравшихся внутри огромного полого дерева: семеро мужчин, лица всех скрыты черными масками, открывающими лишь беспокойные глаза. На большинстве - кожаные доспехи, черные, как и плащи, защищающие их от зимних морозов. Их дыхание туманом клубилось под масками, и, поскольку они внимательно следили друг за другом, были видны ручные арбалеты и ножны с кинжалами. Скопление народа на столь ограниченном пространстве сделало их неловкими, как Малваг и планировал. Запах пота смешивался с землистым запахом давно опавших листьев и слабым сладковатым ароматом яда, покрывавшего наконечники их арбалетных болтов.

- Мужчины Джерл, - сказал он, приветствуя пятерых пришедших из этого Дома. Все носили маски, кроме лидера - калеки со скобой из кожи и железа, обтягивающей его левую ногу.

Малваг повернулся к другим четырем и немного склонил голову:

- …и мужчины Озковин. Да пребудут тёмные дела.

- Да пребудут тёмные дела, - пробормотали они.

- Ты послал вызов с тенью, - сказал покалеченный. - Зачем?

- Ах, Джезз. Всегда первый переходит к сути, - промолвил Малваг. Он осмотрел всех по очереди, кивая, словно безмолвно считая их, затем пожал плечами. - Я послал вызов несколько большему числу верующих, но откликнулось лишь девять. Чем меньше, тем лучше, когда будем пожинать плоды.

- Какие плоды? - поинтересовался кто-то.

- Сила, - ответил Малваг. - Выше всего, что вы когда-либо могли себе представить. Возможность работать с арселу'тел'куэсс - высокой магией.

На мгновение воцарилась тишина. Джезз нарушил ее, фыркнув с едва скрываемым смехом:

- Всем известно, что дроу не способны прикоснуться к Плетению таким образом, но даже если мы сможем – лишь волшебники могут работать с высшей магией. Клирики - всего лишь проводники заклинаний.

- Неправильно! - твердо сказал Малваг. – И то, и другое. Есть заклинания высокой магии, разработанные для клириков – или, скорее, они были в древние времена. Я обнаружил свиток, написанный жрецом древних илитири, в котором содержалась одна подобная молитва. Если высшая магия была возможна для наших предков - ssri Tel'Quessir, она может быть возможной и для нас.

- Но мы - дроу, - сказал другой мужчина.

- Действительно, - кивнул Малваг. Он поднял ладони и покрутил ими - словно изучая со всех сторон - Но что не даст нам воспользоваться высокой магией? Наша черная кожа? Наши белые волосы? - Он мягко рассмеялся и опустил руки. – Ничего. Просто у нас нет желания. - Он посмотрел на всех мужчин по очереди. - Кто среди вас не ударил бы ножом в спину приятеля из Ночных Теней, если бы это вам что-то дало? Мы заключаем союзы, но они незначительны и мимолетны, как волшебный огонь. Чтобы работать с высокой магией, нам придется создать что-то гораздо более длительное, постоянную связь между нами. Нам придется отложить наши подозрения и научиться работать как единое целое.

И снова Джезз иронически ухмыльнулся.

- Прекрасные слова, - сказал он, - но это тяжелое время вряд ли подходит для невозможных альянсов и великих заговоров. Если вы забыли, напомню - и Дом Джерл, и Дом Озковин борются за собственное выживание. Армия Миф Драннора не успокоится, пока не загонит каждого из нас в руки этих танцующих сучек - за последний месяц от рук эйлистритов погибло немало наших. Это помимо того, что они попросту охотятся на нас! - Он покачал головой.

– По неким причинам сама Лолс заинтересовалась нашими Домами.

Малваг улыбнулся под маской. Он рассчитывал получить подобный выпад от пострадавшего в бою волшебника, и именно поэтому пригласил Джезза. Джезз помог напомнить другим то, что привело к безвыходной ситуации. Малваг знал - припертых к стене легче убедить ухватиться за «невозможное».

- Да, тяжелые времена, - согласился Малваг, его голос был плавным и гладким, как шелковая удавка наемных убийц, - но когда же будет лучшее время для удара по нашим врагам, как не тогда, когда они этого ожидают меньше всего? Вместо того чтобы вернуться к мелким стычкам, мы атакуем сами. Жестоко. С высокой магией. Сам Ваэрон будет нашим оружием.

Несколько мужчин нахмурилось. Джезз озвучил вопрос, который, несомненно, был для них первостепенным:

- Ты надеешься вызвать аватара Лорда-под- Маской, чтобы он сражался за нас?

Малваг покачал головой.

- Я не говорил о аватаре. Я говорил о самом Ваэроне.

Джезз открыто расхохотался.

- Позволь предположить. Ты собираешься повторить Время Бедствий и вынудить Ваэрона сойти на Торил в физической форме, используя «высокую магию». - Он закатил глаза. - Ты сумасшедший. Ты, должно быть, мнишь себя равным Ао.

Взгляд Малвага упёрся в калеку:

- Разве я когда-нибудь упоминал призыв или Торил, именно в таком отношении? - спросил он стальным голосом. Покачал головой. – Я думаю о чем-то принципиально ином. Свиток, который у меня есть, позволит нам открыть врата между владениями Ваэрона и владениями другого бога. Если вам угодно – это чёрный ход, которым Лорд-Под-Маской сможет воспользоваться, чтобы незамеченным ускользнуть из Элланиата.

- Для чего? - спросил кто-то.

- Чтобы уничтожить… - медленно произнес Малваг, - …другого бога.

Присутствующие во все глаза уставились на него.

- Которого? - спросил один из Ночных Теней.

- Кореллона Ларетиана. - Малваг позволил улыбке приподнять уголки глаз. - Смерть владыки Селдарина приостановит воинов Миф Драннора, вы не согласны?

Ночные Тени обменялись взволнованными взглядами. Однако Джезз медленно покачал головой.

- Позволь мне спросить напрямую, - сказал он, - ты собираешься открыть врата между владениями Ваэрона и Арвандором?

Малваг кивнул.

- Врата, которые столь же хорошо смогут действовать и в обратном направлении, позволив Селдарину вторгнуться в домен Ваэрона - вместо того, чтобы сделать наоборот. - Он переместил свой вес на покалеченную ногу. Одна из рук оказалась рядом с рукоятью его кривого ножа-кукри. - Это заставляет меня задуматься, а какому богу ты на самом деле служишь?

Взгляды заметались между Джеззом и Малвагом. Другие мужчины медленно переместились за спину колдуна, давая ему пространство для того, что он задумал.

Малваг не шелохнулся.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ты не Джерл и не Озковин. Ты появился среди нас год назад из неоткуда, утверждая, что пришел с юга, и примерно в то же время что-то демоническое начало убивать наших людей. Теперь ты предлагаешь нечто, что вполне может убить Лорда-Под-Маской. Я вновь спрошу - какому богу ты на самом деле служишь?

Малваг стоял по-прежнему спокойно, не делая никаких угрожающих движений.

- Им следовало назвать тебя Джеззом Подозрительным, - протянул он, - а не Джеззом Хромым.

Кто-то из клана Озковин мягко рассмеялся.

Глаза Джезза сузились еще сильнее:

- Я думаю, ты из тех, кто целуется с пауками.

Глаза удивленно расширились. Малваг услышал несколько резких вздохов.

- Ты называешь меня предателем? - прошептал он. - Ты считаешь меня слугой Лолс? - Он изогнул пальцы правой руки, затем повернул ее ладонью вверх. Сложив в символ мертвого паука. - Вот, для паучьей суки. Если я служу ей, может покарать меня смертью за богохульство.

Едва в толпе началось нервное хихиканье, Малваг добавил:

- Я преданный слуга Ваэрона - тень в Ночи Наверху - как и все вы, - он помедлил. – Ну хорошо… как почти все вы, - добавил он, и взгляд его задержался на неприкрытом лице Джезза.

Он задержал его еще на несколько мгновений, потом отвернулся.

- Некоторые из нас, похоже, думают, что Кореллон Ларетиан - слишком высокая цель для Лорда-Под-Маской, - сказал он другим, подарив Джеззу полный презрения взгляд, припасаемый для трусов, - так что позвольте мне предложить альтернативу. Вместо Арвандора мы используем свиток, чтобы открыть врата во владения Эйлистри. - Он хихикнул. - Разве это не замечательный поворот – если Лорд-Под-Маской нападет на Эйлистри? Ее жрицы за последние годы похитили достаточно наших жизней. Я думаю, что теперь в этом танце пора вести Ваэрону. И надолго.

Глухие смешки поприветствовали его шутку.

Джезз пристально взглянул на него:

- Это не шуточное дело. Вы говорите о тайных делах в доминионах богов.

- Ага, - выражение лица Малвага вновь стало серьезным, - вот почему я пришел подготовленным для демонстрации того, насколько я серьезен. Борьба с Арвандором может оказаться слишком серьезной, так что вместо этого я начал приготовления для открытия врат во владения Эйлистри.

Он потянулся за голову и развязал маску. Снимая с лица, он держал её повыше. Потом выкрутил её – словно выжимая воду. Слабый, но пронзительный звук заполнил полое дерево - женский крик.

Он ослабил ткань.

- Душа, - пояснил он, - пойманная и удерживаемая тут до сих пор.

Глаза других клириков широко раскрылись. Малваг мог бы поклясться, что их это впечатлило. Большинство Ночных Теней могло удерживать душу в своих масках всего несколько секунд.

- Возможно, вы слышали о нападении на святыню на Озере Сембер пять ночей назад?

Все дружно кивнули.

Джезз выглядел впечатленным. Ненадолго.

- Вы хотите сказать, что тут заточена душа жрицыЭйлистри? - спросил один из Озковинов - худой мужчина с длинным носом, маска над которым топорщилась, словно палатка. Его дыхание было легким и учащенным, глаза широко раскрыты.

- А что может быть лучше, чтобы открыть врата в ее владения? - поинтересовался Малваг. – Некоторым из вас уже известно, что работа с высокой магией требует свою цену. Лучше мы расплатимся этим… - он мягко встряхнул маску - …чем нашими собственными душами, не так ли?

Вокруг глаз других Ночных Теней появились складки - они смеялись над его ехидной шуткой.

- Я могу научить вас делать то же самое - удерживать души в ваших масках, пока вы не будете готовы выпустить их энергию, - сказал Малваг. - Когда каждый из нас соберет необходимый минимум, мы встретимся снова, чтобы поработать над заклинанием. - Он вновь повязал маску себе на лицо. - С помощью порабощенной души у каждого из вас будет энергия, необходимая для работы с высокой магией. - Он поочередно взглянул на каждого из мужчин. - Единственный оставшийся вопрос… верите ли вы?

Несколько секунд Ночные Тени безмолвствовали. Глаза над масками были задумчивыми.

У всех, кроме представителей Дома Джерл.

- Если этот свиток действительно существует, в вашем плане есть недостаток, - сказал Джезз.- Чтобы создать врата, тот, кто применяет заклинание, должен войти во владения, в которые они должны раскрыться. Как только один из вас войдет на план другого божества - будь то домен Эйлистри или Арвандор - момент неожиданности будет упущен.

- Так и есть, - кивнул Малваг, - за исключением того, что заклинание позволит открыть врата между двумя планами существования на расстоянии - из точки на Ториле.

- Чушь, - усмехнулся Джезз. - Это потребует столько сил, сколько у вас никогда не будет. Общие усилия сотен клириков. Тысяч.

- А что если я скажу, что знаю нечто, что увеличит магию каждого клирика, участвующего в заклинании, в сотни раз? - спросил Малваг. – Возможно, даже и в тысячи. - Он помедлил. - Есть пещера, глубоко в Подземье, - сказал он Ночным Теням, - пещера, покрытая черными кристаллами, поэтому она - прекрасный проводник для магии Лорда-Под-Маской. Она расположена в центре земного узла невероятной мощи – и это как раз то, что повысит мощь нашей магии настолько, чтобы сотворить это заклинание.

- И где эта пещера? - потребовал ответа Джезз. - Где точно она находится? Или этим вы не готовы с нами поделиться? - Он посмотрел на других, потом повернулся к Малвагу. – Может быть – потому, что «древний свиток», о котором вы нам рассказали, не существует?

Малваг постарался как можно тщательнее скрыть свое восхищение. Он и сам не смог бы подобрать фразы лучше, чем это сделал Джезз.

- Наоборот, - возразил он. - Те, кто присоединится ко мне, увидят и пещеру, и свиток этой же ночью. Я телепортирую их туда.

Слово повисло в воздухе.

«Их». А не «тебя».

Джезз пристально посмотрел на Малвага, потом огляделся на всех остальных, тихо покачав головой.

- Вы доверяете ему?

Презрительное слово в устах дроу.

Взгляды метались меж Джеззом и Малвагом.

- Тогда вы глупцы, - подытожил Джезз. – Имеющий глаза да увидит - это уловка для низкосортных верующих, чтобы новообращенный смог занять более видное положение. Он телепортирует вас в пещеру, заполненную тошнотворным камнем, или еще в какое-нибудь нездоровое место, и бросит вас там.

На несколько мгновений его слова повисли в воздухе.

Сбитые с толку Ночные Тени переглядывались меж собой. Один из мужчин Дома Джерл, крупный парень с коротко стрижеными волосами и старым шрамом от ожога на правой руке, наконец нарушил тишину.

- Я пойду, - проворчал он под маской. И встал на сторону Малвага.

Джезз только фыркнул. Без дальнейших комментариев он развернулся на пятках и зашагал в ночь. Двое мужчин из Дома Джерл немедленно последовали за ним. Оставшийся мужчина из этого дома, еще не сделавший выбора, краем глаза смотрел на Озковин – словно ожидая, что сделают они.

Один из Озковин взглянул на своего товарища, покачал головой и также ушел.

Малваг ждал, затаив дыхание, ибо четверо мужчин еще не объявили о своем решении - один из Дома Джерл и трое из Дома Озковин. Они в колебаниях переминались с ноги на ногу. Один из мужчин Озковина пробормотал что-то, вздохнул, повернувшись к своим компаньонам, и ушёл. Большеносый Озковин также повернулся, чтобы уйти, затем поколебался, оглядываясь через плечо. Даже со своего места Малваг чувствовал запах нервного пота, покрывавшего мужчину. Еще момент сомнения – и этот Озковин резко удалился.

Остались лишь двое, помимо Малвага и мужчины из Дома Озковин, первого объявившего о своём решении. Если останутся эти двое– у Малвага будет необходимый минимум. Заклинание, которое он надеялся использовать, требовало, по крайней мере, еще двоих клириков, помимо него самого.

- Может, Лорд-Под-Маской простит их за маловерие, - выдохнул он. Достаточно громко, чтобы услышали те двое. Он смотрел сквозь трещину в дереве, печально качая головой. - Они упустили шанс встать на сторону Ваэрона. Они никогда не узнают, что такое истинная сила.

 Уголком глаза он увидел, что двое расправили плечи и чуть повернулись к нему. Они приняли решение. Они остаются.

Он повернулся к трем оставшимся клирикам и раскинул руки. Он видел отблески беспокойства в их глазах - они не доверяли ему всецело. Пока. Но - будут.

Они поверят ему к ночи зимнего солнцестояния - если его план удастся.

Он улыбнулся за маской.

- А теперь, - промолвил он, подготавливая свое телепортирующее заклинание, - позвольте мне продемонстрировать этот свиток…

*****

Халисстра ждала высоко в верхушке дерева. Ветер трепетал в ее волосах, запутывая их с липкими белыми нитями. Упавший лист закружился и застрял в паутине. Она не обратила на него внимания - оно полностью было сосредоточено на полом дереве внизу. Внутри была её добыча.

Изнутри появились трое мужчин-дроу. Их вожак хромал. Его аура выдавала тот факт, что он обладал сильным арканным волшебством - но он не носил маску. Он не был одним из тех, чьей смерти желала Лолс.

Она дала им уйти.

Еще двое мужчин появились из полого дерева, потом - еще один. Каждый из них был клириком, но ни один не был сильным, так что их смерти не будут иметь особого значения. Халисстра позволила и им уйти, слушая, как их шаги исчезают в темноте леса.

Несколько мгновений спустя появился еще один мужчина, и с ним вместе - сильная аура божественного волшебства. Он помедлил, прислонившись к дереву, словно был болен, но почти сразу вновь выпрямился, взгляд стал решительным, хоть лицо и было покрыто потом.

Халисстра зашипела. Кривые клыки появились из выпуклостей на ее щеках - по одному под каждым глазом. Они сцепились в ожидании, их полые концы источали яд. Этот.

Халисстра последовала за ним, передвигаясь среди верхушек деревьев, не обращая внимания на боль, пронзающую её тело с каждым ударом сердца. Ее голые руки и ноги цеплялись за ветви, словно липкие ноги паука, так что ей не надо было держаться. Только погоня и прыжки. В какой-то момент мужчина остановился и взглянул вверх, вскинув ручной арбалет. Халисстра замерла на месте - не потому, что она боялась его слабого оружия, а чтобы не усиливать его растущую тревогу.

Еще мгновение, и мужчина опустил свое оружие. Он сделал жест рукой, пробуждая магию, затем очертил большим и указательным пальцем круг. Снимая маску, он говорил в очерченный им круг. Острый слух Халисстры улавливал каждое слово.

- Леди, я докладываю согласно вашему приказанию, - промолвил он напряженным голосом. - Ваши жрицы в опасности. Ночная Тень по имени Малваг планирует открыть…

Пока он говорил, Халисстра щелкнула пальцами, выпуская нить паутины. Она легла на плечи и руку клирика, удивив его. Он посмотрел вверх, увидел ее - и немедленно прервал свое сообщение, нацеливая арбалетный болт в то место, где она была. Снаряд отскочил от ее огрубевшей кожи, срикошетив куда-то в ночь.

Глаза клирика удивленно расширились. Он читал молитву, и пласт темноты сформировался поверх его маски, укрывая её.

- Сдохни! - закричал он, указывая на своего врага.

Темный пласт отделился от его маски и полетел к Халисстре, перевернувшись плашмя перед ударом. Он резанул её поперек ее груди, пробороздив рану от плеча до плеча. Чуть выше - и ей бы перерезало шею. Она заурчала, чувствуя, как по телу липко потекла густая кровь. Она капала с её обнаженной груди и восьми крошечных паучьих ног, барабанивших по туловищу, словно беспокойные пальцы. Боль была сильна. Остра. Достаточна, чтобы затмить постоянную ноющую боль от восьми пар никогда не заживающих проколов в ее шее, руках, туловище и ногах. Какой-то момент она упивалась ею, позволив боли усмирить хаос эмоций, бушующий в мыслях.

Затем она прыгнула.

Она приземлилась на клирика, столкнув его на землю и обрызгав своей кровью. Отчаянно проклиная с каждым вздохом - любой другой мужчина, вероятно, орал бы, призывая своих товарищей, но клирики Ваэрона были обучены сражаться бесшумно - он бился с ней при помощи черного огня. Горячее черное пламя появилось вокруг его левой руки, он ударил её по голове. Её волосы мгновенно загорелись, сверкающее черное пламя пожирало её голову. Её глаза наполнились слезами агонии от пузырящейся кожи, но ей не нужно было зрение, чтобы найти свою цель. Подтащив клирика ближе, она обхватила его своими паучьими лапами. А затем укусила

Она ожидала, что он закричит, пока её клыки вновь и вновь прокалывали его мягкую плоть, впрыскивая в тело яд. Но он этого не сделал. Он продолжал бороться с ней, выкрикивая слова молитвы изгнания. Это могло бы сработать, будь Халисстра демоном - но она была чем-то гораздо большим. Она была Кающейся Леди - выше рангом, чем любая из демонических прислужниц Лолс, рабыней и левой рукой темной эльфийки, ставшей Лолс.

Сопротивление клирика ослабевало. Когда оно прекратилось, Халисстра сдернула него маску и отбросила её в сторону. Мужчина был симпатичным, с ямочками на щеках и глубокими красными глазами. В иной жизни она, возможно, даже захотела бы его обольстить, но сейчас его челюсть отвисла, глаза остекленели. Темная кровь - её кровь – запятнала его черную одежду и длинные белые волосы.

Она опустила его на землю.

Халисстра подождала несколько минут, пока рана на её груди затянется. Ожог на голове ослаб и сменился покалывающими ощущениями - волосы отрастали заново. Когда срастание её плоти, наконец, завершилось, она оттолкнула остывающий труп. Она стремительно крутила его в руках, опутывая паутиной. Затем поставила добычу вертикально. Взрослый мужчина был для нее размером с ребенка, его покрытая паутиной голова была лишь на уровне её живота. Она подняла его в воздух и повесила на ветви дерева, где другие непременно его найдут.

Еще мгновение она любовалась своей работой. Еще один враг её госпожи был мёртв. Жестокий триумф, наполнявший её, утих, сменившись болезненным чувством вины.

Как же она ненавидела Лолс.

Если бы…

Но та жизнь была утеряна.

Вспрыгнув на ветвь выше, она исчезла в ночи.

*****

К’арлинд следовал за Лелианой и Роваан по скалистой открытой местности, Флиндерспельд покорно тащился вслед за хозяином. Это была четвертая ночь, которую они провели, шагая по Высокой Пустоши туда, где заходит луна, но до сих пор так и не достигли святыни. Хотя луна становилась тоньше с каждой ночью – словно отступая - и сверкающие точки, следующие по небу, тускнели, их свет всё ещё заставлял К’арлинда щуриться.

Дни были ещё хуже - невыносимо яркий желтый свет лился от пылающего в небе шара. Они останавливались на привал всякий раз, когда вставало солнце, уступая его «слабым к солнцу глазам». Жрицы хихикали, когда К’арлинд укрывался своим пивафви и обмахивался, жалуясь на жару.

- Сейчас зима, - сказала Роваан. - Если ты думаешь, что солнце сейчас горячее, то просто дождись лета.

Зима. Лето. К’арлинд знал времена года, но до этого они мало для него значили. Роваан терпеливо объясняла ему, что такое «сезоны», но это мало помогало. Она сказала, что он поймет, как только проведет на поверхности целый год.

Целый год здесь? Ему было сложно представить это.

- Лелиана, - сказал он, привлекая ее внимание. - Простите меня за невежество, но я всё еще не вижу никакого храма.

- Ты и не увидишь, - ответила она сухо, - пока не будешь способен видеть на многие лиги, причем сквозь камень.

- Леди?..

Роваан захихикала.

- Она имела в виду, что есть лишь один храм - Променад. Это в Подземье. Подобные места поменьше называются святынями.

- Я понял, - сказал К’арлинд. Он огляделся. - И святыня, в которую мы идем…?

Роваан указала через плоскую и ровную поверхность на пятно впереди – там, где садилась луна, из-за чего это выглядело как ряд дымчатых сталагмитов:

- Там, в Мглистом Лесу.

- Ты спрашивал то же самое прошлой ночью, - сказала Лелиана. – Сегодня - на одну ночь меньше. Посчитай на пальцах, если хочешь.

К’арлинд взглянул вдаль, притворяясь, что уязвлен ее упрёком. Он вздохнул. Его ноги болели. Мир Наверху чертовски велик.

Роваан с симпатией коснулась его руки:

- Мы должны добраться до леса к рассвету, - терпеливо пояснила она. - Еще две ночи после этой.

- Мы не можем просто телепортироваться туда?

- Нет, - твердо ответила Лелиана. - Мы пойдем.

- Мы подготовили лишь одно убежище, - объяснила Роваан. - Место, в которое мы телепортируемся, чтобы избежать ламий.

К’арлинд нахмурился.

- Но…

- Что? – буркнула Лелиана.

- Ничего, - пробубнил К’арлинд.

Он хотел было сказать, что в пояснении Роваан нет никакого смысла. Было бы гораздо благоразумнее выбрать именно святыню пунктом назначения заклинания. Разве что, запоздало сообразил он, вместе с вами посторонний. Телепортировать вообще незнакомого человека напрямую в святое место - даже если он носит символ меча Эйлистри - может быть реально глупым поступком. А вот телепортировать его куда-нибудь посерёдке и понаблюдать за ним в течение длительного и утомительного пешего перехода к святыне - более благоразумно.

Он улыбнулся своим мыслям. Женщины, в конце концов, были дроу. Несмотря на жизнь на поверхности, хитрость у них еще была.

Он одарил Роваан одной из своих лучших победных улыбок:

- Я и сам могу телепортировать нас. По сути, я достиг в этом совершенства. Если вы можете детально описать святыню – не исключено, что я смогу доставить нас туда.

- Ты можешь сделать это? - брови Роваан изогнулись. – Телепортировать по одному лишь описанию святыни?

К’арлинд кивнул.

- Именно так, Леди. Вообще-то я еще никогда не делал подобного, но, уверен, в один прекрасный день мне это удастся.

Лелиана фыркнула от смеха.

- Нет, спасибо, - сказала она. – С каким бы нетерпением я не ждала того дня, когда буду танцевать в роще Эйлистри, сейчас я предпочту идти пешком.

К’арлинд покорно опустил глаза. Однако мозг его обдумывал возможности, предоставляемые поверхностью. Он всегда использовал телепортирующие заклинания на коротких дистанциях в пределах Чед Насада - например, чтобы сбежать от железного голема. Ему не терпелось опробовать пределы заклинания вдали от фаэрзресс, окружавшего руины города. Попытка телепортации в место, которого он никогда ранее не видел, будет подобна свободному падению - будоражащему и ужасающему одновременно.

Жрицы, однако, казалось полны решимости идти трудным путем.

Пока они тащились вперед, К’арлинд понял, что Флиндерспельд пропал из пределов его зрения. По привычке он погрузился в разум гнома, дабы удостовериться, что Флиндерспельд ничего не замышляет. Флиндерспельд разочаровал его. Глубинный гном думал о своем прежнем доме - городе свирфниблинов Блингденстоуне. Как и Чед Насад, он лежал в руинах, уничтоженный пять лет назад мензоберранзанцами. Флиндерспельд вспоминал, как орки и гоблины, рабы-солдаты этого города, прошлись по его магазинчику, разбивая витрины и подбираясь к драгоценностям внутри. Работа всей жизни, жадно набитая в карманы тех, кто никогда бы не смог оценить всей красоту резьбы…

К’арлинд разорвал связь, не желая больше слушать раздумья Флиндерспельда. Вместо этого он уставился на пейзаж.

Он отметил, что Высокая Пустошь не была однообразной. Были и ориентиры. Не такого типа, какие использовал он сам – скальные формирования, поляны кристаллов, наросты грибков и тепловые выбросы - но достаточные для того, чтобы жрицы находили путь. Справа, например, было круглое пространство из камня с пучками растительности, растущей сквозь него. «Трава», - назвала этот материал Лелиана. Круглое поросшее пространство было шестым, отмеченным К’арлиндом этой ночью. Это был почти исчезнувший фундамент разрушенной башни, но видно было лишь траву. Она проросла сквозь трещины в каменном полу - трещины, следовавшие особому узору. Это немного напомнило ему о глифе в главной зале Тайной Консерватории.

Интересно. Он запомнил место на тот случай, если захочет вернуться позже. Кто знает, какие секреты могут хранить старые руины.

Лелиана заметила его взгляд, направленный на руины башни.

К’арлинд выдал ей ослепительную улыбку и поднял голову.

- Эти круги - естественного происхождения? - поинтересовался он. - Их можно найти на поверхности везде или только здесь? - Это был преднамеренно глупый вопрос, также как и те, с которыми он приставал к жрицам ранее: что такое лес, почему вода падает с неба и всегда ли луна и солнце встают в одном и том же месте или иногда меняют свой путь. Конечно, он уже знал ответы на все эти вопросы. Он, возможно, впервые был столь далеко от Подземья, но он читал о Мире Наверху и о его странных явлениях. Однако годы общения с женщинами Чед Насада научили его осторожности. «Красивые, но немые» мужчины обычно при подобных разговорах замыкались. Слишком умные становились мишенями. Он выучил это, наблюдая, как его братья погибали один за другим.

За нее ответила Роваан:

 - Это фундаменты разрушенных башен, - объяснила она. - Здесь когда-то стоял город. Тысячелетия назад, во времена до Падения ...

Лелиана резко оборвала ее:

- Достаточно, - сказала она Роваан. Обернувшись к К’арлинду, раздражение отражалось на ее лице, она обратилась непосредственно к нему: - Если ты хочешь знать, где мы, просто спроси. Я устала от твоих уклончивых вопросов.

- Хорошо, тогда… - сказал К’арлинд, - …где мы?

- Талфаларан.

К’арлинд не узнал это название - хотя для советника матроны-матери оно звучало как формальный термин. Любопытство боролось в нем с необходимостью и далее симулировать невежество. Любопытство победило.

- Талфаларан … название древнего города? - спросил он.

- Да, - ответила Роваан. - Один из городов Миеритара.

- Миеритар… - прошептал К’арлинд. Он был слишком удивлен, чтобы убрать тревогу из своего голоса.

Теперь он смотрел на пустошь уже другими глазами.. Тысячелетия назад эта империя темных эльфов была стерта с лица земли. В легенде говорилось, что шел дождь из кислоты. Молнии сравняли города Миеритара с землей, а последовавшие за ними раскаты грома разрушили то, что еще оставалось, словно удары незримого молота. Погибли десятки тысяч, и ревущие ветры унесли их останки высоко в небеса, разрывая трупы, словно гнилую ткань. Когда все закончилось, в напоминание осталась лишь голая, пропитанная кровью земля.

Такой была магия, вызванная высокими магами Эривандаара.

К’арлинд отдал бы всё, чтобы увидеть это.

Разумеется, увидеть с безопасного расстояния.

Флиндерспельд, слушавший все это время, почесал свою лысую голову.

- Что такое Миеритар? - спросил он.

К’арлинд часто слышал такие вопросы от глубинного гнома. С тех пор, как город пал, было немного тех, с кем он мог бы поговорить. Он просветил своего раба.

- Это королевство, которое существовало во время Войн Короны. Четырнадцать тысяч лет назад, во время Третьей Войны Короны, оно было уничтожено Эривандааром - страной поверхностных эльфов - магическим штормом невероятной мощи. Они говорили… - он прервался, поняв, что Лелиана смотрит на него.

Он задумчиво пожал плечами:

- Я волшебник. Они говорили нам о Миеритаре в Консерватории Чед Насада.

- Но не говорили об обычном дожде? - усмехнулась она. – Ну и странное, однобокое у вас образование.

К’арлинд смущенно пожал плечами.

- Если вы изучали Миеритар, тогда ты должен знать, что мы все когда-то были поверхностными эльфами, - продолжила она.

Флиндерспельд обернулся к ней:

- Дроу жили на поверхности?

- Темные эльфы,- сказала ему Лелиана, - еще не дхаэрроу. Еще не дроу.

- И что вы на этот счет думаете?- поинтересовался К’арлинд.

- Что мы пришли с поверхности и должны вернуться туда. Дроу - не естественные существа Подземья.

К’арлинд указал на её глаза:

- Тогда как вы объясните инфразрение?

- Адаптация, - ответила Лелиана. - Наша раса понемногу развивала его, за многие поколения после изгнания под землю.

- В Чед Насаде нас учили тому, что инфразрение было даром, которым нас наградила Лолс во время Падения, - сказал К’арлинд, - и что дроу было предназначено жить в Подземье.

Лелиана скрестила руки на груди. К’арлинд мог бы поклясться, что ей, как и ему самому, нравились дебаты.

- Тогда почему наши глаза со временем приспосабливаются к свету поверхностных королевств? - возразила она. - И если инфразрение - дар Лолс, тогда почему я - и другие дроу, поклоняющиеся Эйлистри, главному врагу Лолс - до сих пор могут видеть в абсолютной темноте?

- Потому что Лолс… - К’арлинд резко оборвал фразу, которую собирался сказать, не потому, что у него не было контраргумента для сказанного Лелианой, а потому, что он понял, что она делала. Вытягивала из него информацию. Исследовала. Стараясь понять, действительно ли он решил обратиться в веру Эйлистри.

Конечно, у него не было никакого намерения делать это, пока для него в этом не было какого-либо смысла.

Флиндерспельд во время дебатов придвинулся поближе. Он стоял близ К’арлинда, голова его приподнялась.

- Множество рас, не поклоняющихся Лолс, имеют инфразрение, - прокомментировал он. Поднял свои пальцы в перчатке и начал загибать их. - Свирфнеблины, дуэргары…

К’арлинд чуть не расхохотался вслух. Флиндерспельд только что обеспечил прекрасное средство отвлечь от К’арлинда внимание. Он схватил своего раба за плащ, изображая гнев за то, что глубинный гном принял в дебатах сторону Лелианы.

- Молчать! - приказал он, щелкнув пальцами в направлении гнома.

Заряд магической энергии - небольшой, скорее болезненный, чем смертоносный – потрескивая, извивался на кончике его затянутого в перчатку пальца. Он лишь коснулся широкого лба Флиндерспельда - К’арлинд не собирался вредить ценному рабу - но Флиндерспельд издал истошный вопль, как от сильной боли. Он изображал это очень много раз, так что весьма преуспел в этом. На какое-то мгновение К’арлинд подумал, что его раб действительно был поражен снарядом.

Это представление отвлекло внимание Лелианы, но совсем не так, как планировал К’арлинд. Вжжжик - меч покинул ножны. Прежде чем К’арлинд успел моргнуть, острие меча было у его горла. Голос Лелианы был тверд как сталь:

- Не вздумай повторять это. Этот гном, - сказала она, указывая на Флиндерспельда, - под защитой богини.

К’арлинд сглотнул. Сталь, шевельнувшись, уколола его кадык. Он посмотрел на Лелиану своим самым жалобным взглядом, хлопая длинными ресницами, потом скосил глаза на символ меча, висящий на шнурке на его шее.

- Так же как и я, конечно? - сладко поинтересовался он.

Лелиана убрала клинок от его шеи.

- Как и ты, - согласилась она, убирая меч в ножны. - Но запомни это: независимо от того, каковы были ваши отношения с этим глубинным гномом раньше - это было там, внизу, а здесь, под яркой луной Эйлистри, мы все равны. Нет никаких рабов, никаких матрон-матерей… и нет хозяев. - Ее глаза сузились. - Или Миласс'ни забыла рассказать тебе об этом?»

- Конечно, нет, - сказал К’арлинд, быстро сообразив, что Лелиана, должно быть, говорит о жрице, которую он убил упавшим камнем. - Инструкции, которые она дала, были предельно ясными. Это… старая привычка, от которой сложно избавиться. - Он глубоко поклонился, задержавшись в покорной позе дольше, чем нужно.

Когда он выпрямился, он увидел две вещи, которые ему совсем не понравились.

Настороженное выражение глаз Лелианы.

И Флиндерспельд, глубокомысленно смотрящий на Лелиану. Его короткий большой палец потирал выпуклость рабского кольца, скрытого под перчаткой.

*****

Талести дрожала, поднимаясь на колонну. Чтобы цепляться за трещины в камне, ей нужны были обе руки – а это значит, что нужно вложить меч в ножны, хотя, конечно, она  не была умелой в обращении с оружием. Леди Каватина достаточно благородна – она притворилась, что слабый удар Талести был решающим в битве с аранеей, но сама новообращенная так не думала. Но даже если так, она чувствовала бы себя лучше, имей в руке оружие.

Она подтянулась к отверстию на вершине колонны, ведущему в комнату наверху. Короткий проход вел от него в помещение, где Леди Каватина сражалась с пожирателем магии. Вытащив меч - раздался оглушительный треск, едва клинок покинул ножны - Талести медленно кралась вдоль прохода. Он был темным и безмолвным. Илджрина и другие уже очистили эти комнаты и объявили их свободными. Но все равно во рту у Талести пересохло, сердце глухо бухало в груди. Пещеры никогда не были полностью свободны от монстров, несмотря на постоянное патрулирование. Нечто могло скрываться где-нибудь в одной из комнат.

Однако комната казалась пустой, кроме багряных пятен крови пожирателя магии позади слева. Его тело и паутина были сожжены. Все, что осталось - обугленное пятно на полу рядом с зияющей дырой, служащей окном.

Талести стояла, изучая сажу на стенах. Она видела, что дым поднимался вверх, потом быстро возносился и снова снижался и, в конечном счете, выходил через проходы и отверстие в полу. А также он собирался за одной из опор рядом с возвышением, завиваясь спиралью.

Талести улыбнулась. Она нашла то, что искала. Сейчас она собиралась доказать другим, что она не робкого десятка. За годы, проведенные в коридорах своего поместья, она узнала пару важных вещей. В зале для аудиенций всегда была по крайней мере одна секретная дверь, через которую матрона-мать могла бы сбежать в случае опасности. Вот как аранея и ее пожиратель магии проскользнули мимо защиты жриц - через черный ход, о существовании которого не знала ни одна жрица. Талести нашла его. Ее больше не будут жалеть, как новенькую жрицу, вздрагивающую от каждой тени и бестолково размахивающую мечом. Она только что доказала свою полезность или как минимум была близка к этому.

Пьедестал - должно быть, ключ. У скульптуры, стоящей на нем, были приоткрытые губы и полый рот. Всмотревшись в него, Талести заметила внутри механизм. Он, без сомнения, защищен ловушкой с иглами. Яд, должно быть, давно высох, но Талести не собиралась рисковать. Если аранея пришла этим путем, она могла и обновить его запас.

Талести вытащила свой кинжал и вставила его в рот статуи, разжимая губы. Пьедестал сдвинулся, вращаясь на своем основании. Она вложила кинжал в ножны и провернула пьедестал дальше. Часть стены за ним открылась с громким звуком удара камня о камень.

Талести безмолвно порадовалась. Она сделала это! Она посмотрела в проход за дверью, задаваясь вопросом - не пройти ли ей чуть дальше. Ей было жаль, что она не знала молитвы, позволившей бы ей немедленно сообщить о своем открытии боевому командиру Илджрине, но это заклинание пока еще было слишком сложным для нее, а что если она была неправа, и проход никуда не вел? Это даст другим жрицам больше причин сомневаться в способностях Талести. Даже если проход действительно вел куда-то, то слишком торопливое обращение к Илджрине означало бы, что открытие Талести будет омрачено. Илджрина могла непреднамеренно присвоить себе честь за открытие тайны, но это все равно зачтется командиру.

Талести распрямила плечи. Она была жрицей Эйлистри. Песнью и мечом – и она чувствовала это в себе.

Как только она отпустила пьедестал, дверь начала закрываться. Талести снова поймала пьедестал и помедлила – не следует ли оставить дверь открытой, потом решила, что лучше пусть у нее за спиной будет стена. Если бы она оставила дверь открытой, какое-нибудь существо могло бы последовать за ней внутрь. К тому же, у двери была рукоять с обратной стороны, вырезанная в камне. Очевидно, ее можно открыть изнутри. Выпустив пьедестал, она вошла в дверь и позволила ей закрыться за собой.

Проход, по прикидкам Талести, шел на некоторое расстояние на север, потом плавно уходя вниз. В его высшей точке она услышала отдаленный рокот воды. Она прижала ухо к стене, потом к полу. Звук шел откуда-то снизу. Проход, догадалась она, должно быть огибает реку Саргаут.

Наконец коридор закончился черной каменной стеной. Повнимательнее всмотревшись в нее, Талести смогла увидеть прямоугольную трещину, тонкую, как волос: еще одна скрытая дверь. Справа от нее была винтовая лестница, высеченная в камне – она вела отсюда вниз. Решив оставить дверь на потом, вместо этого она спустилась по лестнице, считая ступени. Стены была глухими - она должна быть на одном уровне с рекой – но, тем не менее, лестница продолжала вести вниз. Во время спуска она осматривалась вокруг, ища следы паутины, которые подтвердили бы, что аранея и пожиратель магии пришли именно этим путем. Но их не было.

Талести оступилась и чуть не упала. Посмотрев вниз, она увидела, что у ступеней больше нет острых углов - они были скругленными, словно сильно изношенными. После очередного изгиба лестница закончилась большим открытым пространством, пещерой, пол которой был совершенно гладким, как если бы его отполировал текущий ил.

Несколько минут Талести стояла, тяжело дыша. Что, если здесь все еще был ил? Дроу, построившие давным-давно этот город, поклонялись Гуанадору. В этом одиноком местечке все еще мог быть один из его алтарей. Это мог быть непосредственно вход в Яму.

Ее ноги ослабли и затряслись, живот скрутило. Все инстинкты кричали ей - развернуться и бежать тем же путем, которым она пришла, но… сдаться будет еще хуже, чем не попробовать вообще.

Дрожащим голосом она пропела молитву, которая должна была защитить ее от зла. Это чуть-чуть помогло поддержать ее храбрость. Затем она прошла последние пролеты лестницы и вошла в пещеру.

Она была пустой, совершенно пустой. Не было никаких выходов, никаких зияющих ям в полу или дыр в потолке. Пещера имела примерно десять шагов в длину и чуть больше или меньше в ширину. Стены и потолок были такими же гладкими, как и пол. Очевидно, когда-то здесь обитал ил, но существо давно исчезло. Стены были сухими, а воздух пах лишь холодным камнем.

Однако по полу было разбросано несколько различных предметов. Размером и формой они походили на яйца - примерно шестьдесят, быстро прикинула Талести. Она вошла в комнату и присела рядом с одним из них. Это оказался отполированный овал из обсидиана. Прошептав молитву, она увидела, что все эти камни светятся магией. Она понятия и не имела, что это могло бы значить, но, конечно, стоило доложить об этом Илджрине. Она подняла один из камней и положила его в мешочек на поясе.

К тому времени, как она поднялась на вершину лестницы, она тяжело дышала. В Мензоберранзане она повсюду путешествовала на парящем диске. Даже после двух лет обучения она не совсем привыкла к таким нагрузкам - особенно в тяжелой кольчуге. Но даже при этом она почти бежала вниз по коридору, к первой потайной двери, которую она нашла. Она открыла ее и выглянула, но пещера была пуста. Выходя в коридор, она позволила двери закрыться. Стремительно спустившись вниз по колонне и затаив дыхание, она поторопилась обратно в сторону Променада, спеша сообщить хозяйке-воину  Илджрине о своей находке.

Тревога зазвучала всего через несколько шагов. Талести стала вытаскивать меч, но поняла, что забыла пропеть песню для отключения тревоги. Она так и сделала, но та продолжала звенеть.

Что-то мягкое и податливое ударило ее по спине, затем отдернулось с мягким звуком звона кольчуги, до которой только что дотронулось.

Талести вскрикнула и повернулась. Позади нее было существо из ночного кошмара – огромный, толстый как ствол дерева, червь. Восемь щупалец извивались перед его мордой, жадно щелкали жвала. Глазки на ножках вертелись, открылся рот. Из него повеяло омерзительным запахом гниющего мяса, и вывалилась горсть личинок.

Червь-падальщик.

Рука Талести дрожала от ярости, ее меч походил на дрожащий лист. Медленно отступая, она начала петь молитву, которая должна была усилить ее, но завершить не успела - ее хлестнуло двое щупалец. Талести уклонилась от одного, но другое обвилось вокруг ее руки с мечом. Было такое чувство, что кожа попала в огонь. Это ощущение стремительно расползалось по ее руке, оставляя позади себя онемение. Еще удар сердца – и оно охватило ее торс. Еще удар - и ее лицо и ноги тоже не ощущались. Она стояла парализованной, ее молитва замерла на полуслове. Ее дыхание затихало - легкие не справлялись.

Зная, что сейчас будет повержена, она попыталась поднять руки к мешочку. По крайней мере, она могла бы отбросить камень, который нашла, туда, где его может обнаружить патруль. Она напряглась, на глазах выступили слезы, но руки отказывались повиноваться.

Червь-падальщик приближался, его тело волнообразно раскачивалось, когти мягко скребли по полу. Талести в ужасе смотрела, как урод навис над ней, а потом опустился. Его пасть окружила ее голову, зубы вонзились ей в плечи. Боль была нестерпимой. Она издала глухое бульканье, которое было бы криком, если бы ее голосовые связки тоже не были парализованы. Зубы червя ходили туда-сюда, распиливая кольчугу Талести. Боль росла, кровь стекала по ее телу горячими потоками, пропитывая рубаху и штаны. Потом боль дошла до точки, выше которой ранее не бывала, и…

Талести моргнула. Боль, зловоние - все чувства ушли. Она парила на серой, пустой равнине, убаюкиваемая успокаивающей песней. Сверху на нее мягко упал лунный свет. Она подняла что-то - руки? Нет, это не были они. Она больше не чувствовала своего тела, но она поняла – это лунный свет. Песня усилилась, лунный свет тянул ее к своему источнику - кружащий танец заполонил собой воздух вокруг.

- Эйлистри, - выдохнула она.

Душа дроу, которую когда-то звали Талести, присоединилась к танцу и обрела мир.

Глава пятая.

Глубоко под Туманным Лесом, в огромной подземной пещере стоял судья Даирн. В стенах повсюду зияли провалы туннелей, которые много веков назад проложил уже исчезнувший пурпурный червь. Крест-накрест сплетавшиеся над ним сети образовывали свод, с которого свисали трупы, закутанные в коконы. Капли гнилой жидкости стекали с них прямо на пол, заполняя воздух своим тошнотворным запахом. Множество лиц с эбеново-чёрной кожей и пылающими красными глазами взирали на Даирна из туннелей. Это были драйдеры - существа с телом дроу, но с восемью ногами под грудной клеткой и выпуклым брюшком паука.

Сам Даирн был тёмным эльфом – представителем расы, которую драйдеры атаковали, едва заметив. Но его внезапное появление, как и его внешний вид, заставило существ помедлить. Голова мужчины была гладко выбрита, за исключением круга волос на затылке, заплетённых в длинную косу. Кончики косы были покрыты затвердевшей коркой из множества капелек крови. Его чёрную кожу пересекали ярко светящиеся линии белого – клеймо божества, которому он служил. Глаза его не имели цвета, только чёрные точки на месте зрачков. Любой, рассмотревший их поближе, увидел бы в белках обоих глаз тусклые жёлтые линии, пересекающиеся, подобно сети, и отметил бы, что зрачки его не правильно круглые, а напоминают по форме пауков.

Драйдеры не подходили слишком близко. Впрочем, вовсе не из-за того, что обратили внимание на массивный двуручный меч судьи. Рукоять магического оружия была увенчана двумя охранниками в форме пауков. Один из них крепко сжимал свои лапы вокруг правого кулака Даирна. Тёмный эльф не носил с собой ножны и мог выпустить оружие из левой руки, но никогда – из правой.

Даирн отбросил плащ назад, обнажив красное одеяние и адамантиновый нагрудник с вытисненным на нём святым символом Селветарма: паук поверх скрещенных меча и булавы. Волшебный плащ позволил клирику неожиданно оказаться в пещере драйдеров, появившись прямо из каменной толщи. В то время как твари шипели на него сверху, набираясь смелости напасть, он заговорил.

- Порождения Лолс! – вскричал он. – Изгнанники из Эриндлина, Чед-Насада, Мензоберранзана! Волей Селветарма, вы больше не будете бездомными скитальцами! Вас ждёт место в рядах Селветаргтлин, если вы готовы занять его!

Сверху до него долетели шуршание и шёпот. Один из драйдеров показался из туннеля и вниз головой спустился к Даирну на нити паутины. Драйдер оказался мужчиной с длинными, спутанными волосами, свисавшими с головы, словно обрывки паутины. Его лицо было измученным и истощенным, а в сузившихся глазах читалась нескончаемая боль. Из щёк торчало по изогнутому клыку, из отверстий возле них сочился яд. Он медленно сменил положение на нити, повернув голову так, чтобы удерживать Даирна в поле зрения.

- Ты служишь чемпиону Лолс?

Взметнувшийся меч Даирна рассёк нить. Подтверждая подозрение клирика, Драйдер провисел в воздухе слишком много времени, прежде чем упасть на землю – это была иллюзия. С разворотом вокруг оси эльф продолжил движение меча, рассекая совершенно пустой на вид воздух позади себя. Его клинок врезался во что-то твёрдое. Голова драйдера отлетела в сторону, а внезапно ставшее видимым тело рухнуло наземь. Тёмная кровь хлынула из отрубленной шеи, как вино из разбитого бурдюка. На одной руке драйдера была надета волшебная перчатка, излучавшая сильную магическую ауру. Лужа крови, в которую эта рука с шипением погружалась, распадалась в ничто.

Пока меч упивался кровью, покрывавшей его лезвие, Даирн взглянул на остальных драйдеров. Их глаза удивлённо моргали. Несколько тварей отступили обратно в свои туннели. Драйдер, только что уничтоженный Даирном, вероятней всего был их волшебником. Печально, если это так. Его талант мог бы пригодиться.

- Мы все чемпионы Лолс, - уверил их Даирн. – Дроу и драйдеры в равной степени.

- А её жрицы говорят иначе, – голос принадлежал женщине, вероятно, их предводительнице. Взгляд Даирна скользил от одного провала к другому, пытаясь обнаружить её.

- Мы – проклятые, - продолжила она. – Мы прогневили Лолс и были отмечены за свою слабость. Это наказание Лолс.

Даирн заметил её. Женщина возвышалась на своих паучьих ногах, держа руки широко расставленными. Когда-то она могла быть прекрасной: её уши были тонко заострены, глаза красиво подведены, а тело над тонкой талией поражало необычайной стройностью. Даже ядовитые клыки, выступавшие из щёк, лишь в малой степени портили её облик. Однако жизнь изгнанницы лишила её былого великолепия: волосы женщины спутались, а от её перепачканного тела несло зловониями трупов, которых так любили поедать драйдеры. Тёмную кожу покрывали пятна каменной пыли и грязи.

- Вам никогда не приходило в голову задуматься, - спросил Даирн, – почему Лолс решила превратить ваши тела в подобие её святейших существ? Вы в самом деле считаете свою наполовину паучью форму наказанием? Нет, я повторю это вновь. Вы – её чемпионы, так же, как Селветарм.

Он стоял в ожидании, позволяя драйдерам обсудить сказанное.

Предводительница неодобрительно взглянула на него сверху.

- Жрицы Лолс…

- Обманывали вас, - произнёс Даирн ледяным тоном. – Как приказала им сама Лолс. Всё это – часть плана Паучьей Королевы. Изгнание сделало вас сильнее, коварнее. Охотясь на дроу, вы очищаете наши ряды от слабых и неумелых. Вы делаете нашу расу сильнее, - он остановился, чтобы дать им время обдумать эту мысль. – Если вы на самом деле впали в немилость нашей богини, почему она наделила вас подобной мощью? У вас отобрали броши ваших Домов, но вы всё ещё можете левитировать. Вы больше не дроу, но вы продолжаете скрывать себя в темноте и обнаруживать прячущихся врагов, подсвечивая их магическим пламенем. Вы обладаете силами, которыми Лолс наделила только своих самых любимых детей среди дроу - возможностью распознать своих врагов по ауре, и с помощью магии следить за ними с безопасного расстояния, пока сами готовите засаду. Лолс превратила вас в совершенное оружие – существ, наделённых коварством дроу, с ядом и хитростью паука. Всё, чего вам не достаёт - это руки, которая бы направляла вас.

- И этой рукой станешь ты? – со злобой в голосе спросила предводительница.

- Селветарм станет этой рукой, - ответил он. – А я только его судья.

Он поднял меч:

 - Придите – и будете приняты в его веру. Настало время вернуть себе место среди дроу.

Прошло чуть больше мгновения, прежде чем предводительница выпрыгнула из туннеля и спустилась на нити паутины. Как только её паучьи лапы коснулись пола пещеры, остальные драйдеры последовали её примеру: одни повисли на нитях, другие стремительно сбежали вниз по стенам. Вскоре Даирна окружало несколько десятков существ, большинство из которых были мужчинами. Все они держались на расстоянии взмаха меча. Лицо каждого отражало настороженность и подозрение, но в глазах теплилась осторожная надежда. Они утратили свои владения, положение внутри собственных Домов, возможность влиять на свою дальнейшую участь после трансформации и изгнания и ждать от жизни чего-то большего – вот величайшая мука из всех. Они несли на себе болезненное клеймо, думая, что осуждены их собственной богиней; считая, что допущенные ошибки отмечены на их телах в назидание всему Подземью.

Но вот пришёл кто-то, чтобы сказать, что всё это было частью плана Паучьей Королевы, что Лолс всё ещё держит их близко к своему тёмному сердцу, и что для них ещё осталось место в паутине жизни. И сказал это не первый попавшийся, а могущественный клирик Селветарма, чемпиона Лолс - полубога, чей облик подобен их собственному.

Даирн видел, что драйдеры страстно желают поверить ему, но им требуется нечто большее, чтобы они позволили себе принять его слова за истину. И Даирн мог бы дать им подобное – кровавую победу.

- Истинно, что существуют дроу, вызывающие отвращение в глазах Лолс, - рассказывал он. – Те дроу, что отдалились от паутины жизни, которую Лолс предназначила нам плести, дроу, живущие в Мире Наверху и практикующие богохульные верования. Это и будет вашей задачей: стать плетью, которая либо вернёт этих отступников обратно в объятия Лолс, либо отделит их предательскую плоть от костей. Это - ваш шанс испытать себя и доказать, что вы не обречены.

Он держал меч перед собой. Его клинок сиял безупречной чистотой, сталь полностью впитала кровь драйдера-волшебника. Он переводил взгляд с лица одного драйдера на другого.

- Кто из вас первым вступит в ряды Селветаргтлин?

Драйдеры медлили, глядя на свою предводительницу. Та встретилась глазами с Даирном, заинтересованная его предложением. Затем она выступила вперёд, щёлкнув паучьими ногами по каменному полу, и преклонила колени.

- Чил'трисс из Дома Килсек.

Даирн кивнул. Вполне возможно, это первый раз за многие десятилетия, когда она использовала имя своего Дома.

- Чил'трисс из Дома Килсек, - повторил он, касаясь её щеки кончиком меча. Он медленно вел клинком вниз по её лицу, прорезая тонкую, кровавую линию по диагонали от щеки к нижней челюсти. Затем он повторил процедуру, и вторая линия превратила рисунок в крест. Ещё две линии, одна горизонтальная, одна вертикальная, довершили картину: расходящиеся лучами опорные линии паутины.

- Я приветствую тебя в рядах Селветаргтлин.

Когда все было сделано, она улыбнулась, не обращая внимания на кровь, сочившуюся по губам и подбородку. Её клыки дёрнулись от возбуждения, а глаза загорелись решительностью.

- На колени! – закричала она своим подданным. – Присоединяйтесь к стае.

Даирн улыбнулся.

*****

К'арлинд сидел на небольшом расстоянии от бивачного костра, скрестив ноги на влажной лесной почве. Здесь, неподалёку от святыни, в воздухе лесной чащи витал холод. Туман, в честь которого был назван этот лес, клочьями стелился по земле, оставляя слабый влажный отблеск на всём, чего касался. Но под деревьями он переставал быть столь ярким. Их раскидистые ветви частично защищали и от более ужасного бедствия - лунного света.

Эльф вынул из кармана пивафви кусок кварца и осмотрел окружающий лес сквозь магический кристалл. Всё оставалось таким же, каким выглядело изначально. Никаких наблюдателей, скрывающихся в туманном лесу, не было. Флиндерспельд и две жрицы сидели чуть поодаль, по другую сторону от огня и грелись. Тело только что убитого и выпотрошенного лесного обитателя медленно жарилось над огнём на крючке.

К'арлинд вымолвил слово и стал невидимым. Он снял пояс, на ощупь разложив его поперёк колен, и поместил магический кристалл на широкой полоске кожи возле пряжки. И хотя остальные части пояса оставались невидимыми, отрезок, находящийся непосредственно под кристаллом, обрёл видимость. На нём крошечными глифами были написаны слова: заклинания К'арлинда. Держа пояс у самих глаз, чтобы возможно было прочесть надпись, он неспешно подвинул кристалл вдоль пояса, освежая в памяти свою «книгу заклинаний».

Прервав своё занятие на середине, дроу осмотрелся. До этого Флиндерспельд просто разговаривал с двумя жрицами, пока они ждали приготовления их предрассветной трапезы, а сейчас он наклонился к Лелиане в заговорщицкой позе, подавшись одним плечом немного вперёд.

К’арлинд попытался подслушать мысли Флиндерспельда, но связь так и не сработала. Глаза эльфа сузились. Глубинный гном находился достаточно близко, чтобы магия колец К'арлинда действовала на него. Значит, жрицы каким то образом блокировали связь. К'арлинд разберётся с этим в будущем, а сейчас он позволит им думать, будто у жриц есть свои секреты. У него были и другие методы, отточенные за время жизни, чтобы заглянуть во все углы и закрытые комнаты. Маг сотворил заклинание, которое должно позволить ему наблюдать и слушать на расстоянии.

Флиндерспельд снял свои перчатки. Лелиана держала его за руку и изучала кольцо на пальце раба.

- … снять его, - сказала она. – Когда мы достигнем святыни, я попрошу Влашири сделать это. Она знает молитву, которая тебе необходима.

К'арлинд про себя кивнул. Подобного предательства всегда следует ожидать, особенно от слуг. Тем не менее, это рассердило эльфа. Кольцо на пальце Флиндерспельда было последним из колец неволи К'арлинда. Остальные четыре, которые вместе с кольцом хозяина составляли набор, были захоронены с телами носивших их рабов, когда Чед-Насад пал. К'арлинд не собирался так просто лишиться последнего.

Лелиана отпустила руку Флиндерспельда и наклонилась ближе к другой жрице. Её голос снизился до едва различимого шёпота, неслышного для Флиндерспельда, но вполне разборчивого для магической слежки К'арлинда.

 - Я собираюсь поговорить с этим его «Хозяином». Если тебе интересно моё мнение, он больше не ведёт себя как проситель.

Роваан выглядела поражённой.

– Но он носит ключ-меч, - прошептала она в ответ.

Лелиану это нисколько не впечатлило.

- Ну и что? – прошипела та. – Наши символы и раньше попадали в чужие руки. Ты сама слышала: когда я сказала, что жрицу, ушедшую в Чед-Насад, звали Миласс'ни, он не поправил меня.

Роваан пожала плечами.

- Некоторые просто не слишком хорошо запоминают имена.

- Он не так глуп. Он  волшебник, а в академию не принимают глупцов.

Пока жрицы перешептывались между собой, Флиндерспельд поднялся на ноги. Гном медленно вышел из круга света костра, стараясь не привлекать к себе внимания. Затем он плавно опустился на землю, и начал было исчезать…

Лелиана развернулась к нему.

- Оставайся на месте!

Она схватилась за меч, и уже замерла в боевой готовности.

К’арлинд вскочил, одной рукой выхватив из кармана компонент для заклинания.

Флиндерспельд остановился. Он вернулся в нормальное состояние, несколько бледнее обычного.

- Ты тоже ответишь на некоторые вопросы, - уверила его Лелиана.

К'арлинд стоял в нерешительности с компонентом в руке. Всё выглядело так, как будто Лелиана вовсе не собирается разрубать его раба надвое. Жрица просто хотела получить некоторые ответы, и, если всё пройдёт гладко, Флиндерспельд сообщит ей то, что она надеялась услышать. К'арлинд убрал ингредиент подальше.

Однако вместо того, чтобы допрашивать глубинного гнома, Лелиана поступила весьма неожиданно. Она принялась вращать свой меч над головой круговыми движениями, пока тот не загудел от воздуха. Тогда служительница Эйлистри остановила его над головой Флиндерспельда.

- Скажи мне, как к твоему хозяину попал ключ Эйлистри? – потребовала она.

К'арлинд выругался. Лелиана явно наложила чары на его раба, и К'арлинд способен был предположить, каким эффектом они могут обладать. Как только Флиндерспельд открыл рот, чтобы ответить, К'арлинд ещё раз попытался проскользнуть в сознание раба. Наконец, это сработало. Какой бы магический щит не установили жрицы между двумя кольцами, он утратил свою силу. К'арлинд услышал, что Флиндерспельд мысленно повторяет историю, придуманную ещё до того, как они прошли через портал. Флиндерспельд уже собирался было сказать, что видел, как жрица Эйлистри отдала его хозяину символ, но его словам не было суждено передать мысли. Вместо этого глубинный гном начал бормотать нечто совершенно другое:

- Мы обнаружили этот символ в развалинах. Хозяин велел мне говорить…

Разъярённый К'арлинд захватил власть над телом раба. Раздался щелчок и челюсть Флиндерспельда мгновенно захлопнулась, прикусив ему язык. К'арлинд заставил глубинного гнома улыбнуться, чтобы не позволить губам скривиться от боли и выдать его.

- Говорить любому… что… он… нашёл символ. Жрица… сказала ему что… она не… хочет чтобы кто-нибудь… знал… что она… приходила в… Ч-Ч-Чед… Нас-Нас…

К'арлинд нахмурился. Почему это давалось ему с таким трудом? Даже при действии заклинания правды, когда он мог полностью контролировать Флиндерспельда, слова едва слетали с губ глубинного гнома в один момент, и высыпались целой кучей в другой. Всё это время разум Флиндерспельда кричал, подобно визгуну, отчаянно сражаясь с захватом К’арлинда, в попытке выпалить правду.

Роваан с открытым ртом смотрела на Флиндерспельда. Лелиану осенило раньше:

- Им управляет волшебник, - прошипела она напарнице. – Он должен быть рядом. Найди его.

Роваан коснулась своего кулона, шепча слова молитвы.

К'арлинд покинул разум Флиндерспельда. Глубинный гном продолжал выбалтывать остальную часть ответа на вопрос Лелианы, но К'арлинда уже не волновало то, что Флиндерспельд мог рассказать жрицам. Вред уже  был нанесён, и если Лелиана применит заклинание правды на К'арлинде и узнает, что он сделал, положение вещей может стать ещё хуже. Убийство жрицы, принадлежащей к их группе – даже из-за несчастного случая – было не тем, что прощали женщины дроу.

Надежды К'арлинда на встречу с Куилью сгорели дотла столь же быстро, как коснувшаяся факела паутина. Пришло время закончить эту маленькую прогулку по Верхнему Миру и вернуться в Чед-Насад.

Но не без слуги.

Который все ещё неподвижно стоял, вместо того, чтобы медленно отступать. Гном всегда отступал, когда неприятности поднимали свою отвратительную голову.

К’арлинд послал проклятие жрицам, понимая, что Флиндерспельда удерживают магией. К'арлинд немного задержался, чтобы обвязать пояс вокруг талии, а затем телепортировался к глубинному гному. Секунда, и быстрая телепортация могла бы…

- Там! – вскричала Роваан, указывая прямо на него сквозь потрескивающий огонь.

Заклинание Роваан позволило обнаружить эльфа, но это уже не имело значения. К’арлинд хлопнул невидимой рукой по голове раба и произнёс слово, которое должно было перенести их обоих в…

К'арлинд ощутил, как его тело застывает. Потеряв равновесие, эльф опрокинулся. Он тяжело приземлился на землю возле Флиндерспельда, чуть было не угодив лицом прямо в огонь. Запах прелых листьев ударил эльфу в ноздри.

Маг слышал пение Роваан. Внезапно он смог увидеть свой собственный нос. Его невидимость рассеялась.

Лелиана оттащила его прочь. Она ткнула его в плечо кончиком меча, прорезав мелкую рану. К’арлинд закричал бы, если бы смог.

Лелиана улыбнулась.

- Ты ведь удивлён тому, что сейчас случилось.

Так оно и было.

Лелиана приподняла заднюю часть жилета Флиндерспельда и показала: на его внутренней части был изображён глиф. К'арлинд не узнал его, хотя тот и принадлежал к письменам дроу. Он точно был связан с Эйлистри.

Веки К'арлинда сохранили способность двигаться, и эльф непроизвольно моргнул от удивления. Он отыскал путь в мысли Флиндерспельда. Глубинный гном был единственным, кто знал, где К’арлинд хранил свою дорожную книгу заклинаний. Но мысленно покачал головой. Он не сообщал жрицам.

К'арлинд решил, что Роваан была хитрее, чем ему казалось. Должно быть, она следила за ним ещё в тот раз, когда он пополнял свои магические знания.

Лелиана отпустила жилет.

- Глиф приводился в действие любым заклинанием, которые ты применил бы на своего давнего слугу, - объяснила она К'арлинду. В её глазах сияло торжество. Жрица получила великое удовольствие, одурачив его.

Жрицы Эйлистри, решил дроу, ничуть не отличаются от остальных женщин. Он сделал глупость, не защитившись от них должным образом.

- А сейчас ты расскажешь нам, кто ты на самом деле, - продолжила Лелиана. – И почему тебе так важно встретиться с Куилью.

Вместе с этим Лелиана принялась вращать свой меч над головой и зашептала уже использованную ранее молитву, накладывая заклинание правды. В глубине души К'арлинд усмехнулся. Несомненно, последовательница Эйлистри снимет магический замок только с его рта, а другие части тела оставит заколдованными. И когда она сделает это, одного его слова будет достаточно. Он ослепит обеих жриц, рассеет магию, удерживающую его неподвижным, и телепортируется прочь вместе с Флиндерспельдом.

Лелиана коснулась его губ, освобождая их, а за тем расположила меч над его головой.

К'арлинд попытался произнести заклинание. Однако губы мага отказывались повиноваться. Даже сконцентрировавшись, насколько это было возможно, ему так и не удалось произнести секретное слово, приводившее в действие чары. Вместо этого эльф обнаружил себя смиренно отвечающим на вопросы Лелианы, тогда как его тело оставалось одеревенелым и не подчинялось ему. Он рассказал ей о том, что нашел мечи-ключи на тела жрицы, о том, что забрал себе её волшебные ботинки и кольца, о скале, придавившей её насмерть.

Последняя новость заставила Роваан тяжело вздохнуть и обменяться огорченным взглядом с Лелианой.

- Где её тело? – спросила Лелиана.

- В Чед-Насаде. Я сделал его невидимым и оставил там, где оно лежало.

- А её кулон?

- Забрала Преллин.

- Кто такая Преллин?

- Мастер оружия Дома Тех'Кинреллз – Дома, которому я служу.

Она позволила этим ответам остаться без дальнейших объяснений.

- Где остальные мечи-символы, которые были при ней?

- Спрятаны вместе с ботинками и кольцами, кроме… - К'арлинд попытался сдержаться, но не сумел. – Кроме одного, вшитого в воротник нового плаща Флиндерспельда.

Лелиана подала знак Роваан. Вторая жрица провела руками по воротнику глубинного гнома, нащупывая меч-символ, разрезала шов и вытащила символ. К'арлинд успокоился, когда она прекратила обшаривать плащ. Внутри подшитого края одежды оставались вещи, которые он предпочёл бы сберечь.

К’арлинд продолжал болтать без умолку, по мере того как Лелиана расспрашивала его всё дальше. Он подтвердил, что в самом деле был из дома Меларн и братом Халисстры, что использовал портал из-за интереса к судьбе сестры; что не имел намерения обращаться в веру Эйлистри, а хотел встретиться с Куилью, дабы предложить ей свои услуги в качестве боевого мага.

К концу допроса, когда Лелиана наконец коснулась его губ, налагая на них безмолвие, эльф весь вспотел. Жрица смотрела на него сверху вниз с грозным выражением лица. Без сомнения, она думала о жрице, погибшей в Чед-Насаде. Лелиана явно намеревалась казнить мага, но не так быстро – пока она ещё владела собой. Эльфийка наверняка пыталась решить: какой кусок отрезать от него в первую очередь. В конце концов, она была женщиной дроу. А женщинам дроу мало что доставляло такое удовольствие, как пытки.

Если бы К'арлинд смог, он прикрыл бы пах обеими руками. Как правило, этого места клинок касался в первую очередь. По мнению женщин, это всегда порождало самые забавные крики.

Лелиана взглянула на Роваан. Она что-то сообщила ей на безмолвном языке дроу, держа свои руки так, что К'арлинд не мог их видеть. Роваан взглянула на К'арлинда и покачала головой.

Лелиана вложила меч в ножны и извлекла кинжал. Нагнувшись, жрица схватила К'арлинда за край пивафви, слегка приподняв мага с земли. За её спиной Флиндерспельд наклонился вперёд, изо всех сил стараясь что-то сказать. Его губы пытались сформировать слово.

Глаза К'арлинда едва не расширились от удивления. Удерживающее заклинание, которое Лелиана наложила на Флиндерспельда, ослабевало. Руки глубинного гнома слегка дёрнулись, когда он почувствовал, что магия теряет свою силу. И когда пленяющие чары полностью рассеялись, К'арлинд смог использовать глубинного гнома, отвлекая внимание. Он проник глубоко в сознание Флиндерспельда, приготовившись захватить его…

И чуть было не утратил связь, глубоко удивившись услышанному. Флиндерспельд собирался попросить Лелиану сохранить жизнь своему Хозяину! Или схватить жрицу за руку, если она попытается причинить вред К'арлинду.

Это было немыслимо. Рабам просто не свойственно так поступать, особенно если этим рабам совсем недавно пообещала свободу эта же самая жрица. К’арлинду стало интересно: что рассчитывает получить Флиндерспельд за подобный поступок? Нечто выгодное, несомненно.

Тем временем Лелиана поднесла кинжал ближе к горлу К'арлинда. Его наказание вот-вот должно начаться. К'арлинд желал лишь одного: закрыть глаза. Через мгновение жрица может разрезать ему что-нибудь с ужасающей болью. Судя по тому, где находился нож, это будет лицо или горло. Он напрягся, мысленно шепча молитву Лолс. Весьма символическая попытка. На самом деле, его богиня была настолько непостоянна, что однажды, когда он умрет, она  может позволить его душе войти в свои владения.

Глубоко в лесу прозвучал рог - резкий звук трубы, громкий и долгий.

Обе жрицы вздрогнули от испуга. Рог зазвучал снова – нота, словно смешанная гамма звуков.

- Нападение на святыню, - произнесла Роваан напряжённым голосом.

Лелиана кивнула.

Роваан указала на К'арлинда

- Что насчёт …?

- Мы оставим их, - объявила Лелиана.

Воспользовавшись кинжалом, она разрезала верёвку вокруг шеи К'арлинда, и маг рухнул лицом в землю. Когда она встала, меч-ключ был в её руке.

- Пойдём.

Она поспешила в лес.

Роваан на мгновение задержалась, чтобы взглянуть на К'арлинда.

- Искупление всё ещё возможно, - прошептала жрица. – однажды, ты сможешь обнаружить в себе это тоже…

- Роваан! – закричала Лелиана из-за деревьев. Роваан вскочила, развернулась и побежала вслед за напарницей.

Спустя мгновение Флиндерспельд начал медленно и неуклюже двигаться.. К'арлинд знал, что тот чувствует. Его собственное тело покалывало, а суставы казались жёсткими, как кусок тающего мяса. Он в изумлении рассматривал глубинного гнома, все ещё не вполне доверяя тому, что подслушал в мыслях раба.

Когда К'арлинд вновь обрёл возможность двигаться, он поднялся на ноги, опираясь на Флиндерспельда. Несмотря на небольшой рост, гном оказался удивительно прочным якорем для него.

Лелиана не забрала волшебную палочку К'арлинда, что было бесспорно оплошностью с её стороны.

- Что теперь? – спросил Флиндерспельд, запоздало добавив. - Хозяин.

«В самом деле, что теперь?» - размышлял К'арлинд. Признать поражение, телепортироваться обратно к порталу и вернуться в Чед-Насад? Он вздохнул. Перспектива ковыряться в руинах и пресмыкаться перед Преллин всю оставшуюся жизнь ничуть не привлекала его. Также как и невозможность получить за это награду. Если бы Преллин хотела официально признать его супругом и предоставить ему место в своём Доме, она бы давным-давно сделала это. Всё, чем К'арлинд когда-либо был для Дома Тех'Кинреллз, - это мальчик на побегушках, чьим единственным талантом было впустую подниматься на камни и выискивать магические безделушки в куче мусора, когда-то бывшей его собственным домом. Дом Меларн обучил его как боевого мага, метателя огненных шаров и ледяных бурь. Последние три года он размышлял: доведётся ли ему когда-нибудь снова использовать эти заклинания.

До тех недавних мгновений, он думал, что ответом на этот вопрос станет «да». Его заклинания могли бы сделать его ценным приобретением для Куилью. Он надеялся заслужить себе место её ученика и обучиться ещё более мощным заклинаниям, но теперь надежды на это оставалось крайне мало.

Он остановился, внезапно осознав кое-что. Лелиана и Роваан были единственными, кто услышал его признание в убийстве жрицы, и они не могли никому об этом рассказать, пока битва, на которую они так мчались, не завершится. Если они погибнут в сражении, никто больше не узнает о маленьком секрете К'арлинда. Он мог начать заново – стать «просителем» снова.

Рог зазвучал снова. К'арлинд всматривался в лес, поглаживая подбородок. А затем растянул губы в улыбке.

- Что теперь? – повторил он. Он указал в том направлении, откуда доносился сигнал рога. - Мы присоединимся к сражению. Жрицам нужна наша помощь.

Флиндерспельд выглядел смущённо.

- Но…

К'арлинд изогнул бровь.

- Ты хочешь снять это кольцо со своего пальца, не так ли?

Флиндерспельд удивлённо заморгал. Он кивнул было, колеблясь, и осторожно взглянул на своего хозяина.

К’арлинд принял это за согласие.

- Тогда пойдём.

*****

Каватина шагала по лесу, наслаждаясь его ароматом. Недавно прошёл дождь, в воздухе витали запахи земли, опавших листьев и коры кедра. Приятно было снова вернуться в верхний мир, даже если яркая поверхность солнца скрывалась за плотными облаками.

Под кольчугу эльфийка надела толстую многослойную тунику, в дополнении к мягким кожаным сапогам и перчаткам. Её длинные белые волосы были собраны в две косы, связанные за спиной. Вместе с весьма скромным походным снаряжением, она несла с собой всё необходимое для охоты.

Остановившись, чтобы уловить своё собственное дыхание, она положила руку на эфес поющего меча. Если тот, на кого она охотится, окажется демоном, хорошая экипировка поможет ей справиться с ним. В дополнение к оружию, она припасла несколько других магических предметов. Железная фляжка, покачивающаяся возле волшебного охотничьего рога на кожаном ремешке, способная захватить демонов в ловушку. К святому символу на шее она добавила второй амулет - блестящий чёрный камень на серебряной цепочке. Если яд существа окажется настолько сильным, что Каватина не сможет вовремя произнести молитву, амулет защитит её.

Эльфийка странствовала уже шесть дней с момента прибытия в святыню. Она оставила лес Веларс позади и находилась прямо в Корманторе, держа путь сначала на север, вдоль Реки Дуатэмпер, а затем на восток. Два дня назад она заметила охотничий отряд диких эльфов, а вчера - патруль солнечных эльфов в сияющих доспехах, по-видимому из войск Миф Драннора. Она решила не показываться никому из них. Верующие Эйлистри могли оставаться в безопасности в лесу Веларс, но в более крупном лесу на дроу часто нападали, едва заметив. Каватина не сомневалась, что способна защитить себя даже от группы нападающих. Но ей не хотелось, чтобы её вынуждали отправлять невинные души к их богам раньше времени.

В месте с тем, Каватина не искала встречи с дроу из Кормантора. Члены Дома Джерл слыли подобострастными последователями Ваэрона, как и Дом Озковин. Богохульники. Они ненавидели Лолс также сильно, как и Каватина. Но она никогда не согласилась бы с этими абсурдными идеями о «враге моего врага».

К счастью, существовали и другие способы узнать всё необходимое. Один из Джерл стал просителем и ныне был уже на пути к обращению в веру Эйлистри – тот самый, что выжил после атаки существа и пришёл к жрицам за помощью. Он указал ей на место, где он подвергся нападению. Оттуда она двинулась по едва заметному следу: нитям паутины, прилипшим к ветвям деревьев так высоко над головой, что в их поисках ей приходилось левитировать; пятнам на земле, где листья были потревожены кем-то тяжёлым, прошедшим по ним; сломанной ветке, по которой существо взбиралось под кроны деревьев…

Несколько раз след почти пропадал из виду, и Каватине приходилось обращаться за ответами к деревьям. Каждый раз существо оказывалось совсем близко от неё. Однажды существо даже вернулось назад по своему собственному следу, словно знало, что Каватина преследует его, и хотело быть обнаруженным.

Словно хотело привести Каватину в засаду.

Каватина усмехнулась. Да будет так. Она уже сталкивалась с подобной тактикой раньше. Демоны были мастерами по части коварства, но у Каватины была целая декада, чтобы набраться опыта, охотясь на них. Она не отрывала глаз от земли вокруг себя, равно как и от веток сверху, ожидая нападения в любой момент. И всё же никто не появлялся.

След оборвался снова. Наступило время обратиться за помощью к проводникам. Выбрав массивный кедр, раскидистые ветви которого касались окружающих деревьев, она сняла перчатку и дотронулась обнажённой ладонью до ствола, позволяя простому деревянному ободу на пальце соприкоснуться с потрескавшейся красной корой. Она прошептала заклинание, активирующее кольцо, и почувствовала, как его магия изменяет её ощущения. Казалось, её кровь тонкой струйкой приливала к ушам, пока они становились восприимчивыми к скрипу ветви о ветвь, к свежему, звенящему шёпоту чешуеобразных листьев, к тихому гулу растущего ствола. Она чувствовала, как её голосовые связки удлиняются и грубеют. Наклонив голову, она заговорила голосом, созвучным кедру - медленным, скрипящим стоном.

Дерево обдумывало её вопрос. Его верхние ветви качнулись вверх-вниз, что было равнозначно медленному кивку. Дерево явно чувствовало присутствие существа, подходящего под её описания. Существо уже давно ушло, так как двигалось быстро, поспешно удирая сквозь ветви кедра.

 Каватина задала дереву второй вопрос. Кедр размышлял над ответом. Он начал было качаться в знак отрицания, а затем остановился. Дрожь пробежала по его ветвям, стряхивая к ногам Каватины скопившиеся на листьях капельки воды. Дрожь коснулась веток соседних деревьев, а спустя мгновение перебралась дальше. Вопрос Каватины передавался шёпотом листвы всё дальше и дальше по кругу, проносясь от одного края лесного полога к другому. На несколько мгновений воцарилась тишина, пока кедр ожидал их ответа. Ответ пришёл обратно шелестом. Вяз рассказал о коконе, похожем на мешок, висящий на нём всё ещё липкий, сотканный совсем недавно.

Кокон на дереве оставило существо, соответствующее описанию Каватина, но оно уже скрылось.

- Куда? – спросила Каватина. Её голос прозвучал низким гулом.

Ветви над ней зашевелились, словно расходящиеся зеленые пальцы указывали направление.

Каватина улыбнулась. Ветер, хвала Эйлистри, дул как раз в подходящем направлении. Она поблагодарила кедр, а потом нырнула в воздух. Пролетая меж ветвей, женщина сжимала свой меч и молилась. Эйлистри исполнила просьбу, сделав эльфийку невидимой. Аккуратно планируя, она медленно поднималась над кронами.

Ей следовало ещё раз прибегнуть к чарам невидимости прежде, чем она обнаружила грязно-белый овал, слегка покачивающийся от ветра. Вплотную к вязу, с которого свисал кокон, находилось огромное дупло – идеальное место для затаившегося в засаде существа.

Даже слишком идеальное.

Каватина наложила на дупло заклинание обнаружения и получила ожидаемый результат: внутри не присутствовало зла. Эльфийка расширила поиск и теперь исследовала весь окружающий лес, вращаясь в танце прямо в воздухе и поворачивая меч по кругу. Ничего. Из воздуха лилась чистая, мелодичная песнь, безо всяких следов зла.

Существо пропало.

Ещё миг ожидания – и со стороны кокона пришла слабая неблагозвучная нота. На какой-то момент Каватина удивилась тому, что существо оказалось более умным, чем она предполагала, запечатав себя внутри одного из своих коконов, для неожиданного нападения. Однако аура, обнаруженная молитвой Каватины, была слабой, исчезающей.

Она приземлилась рядом с коконом. Кто бы не находился внутри, он был едва-едва жив. Она чувствовала, как жертва из последних сил бьётся в клейких нитях. Поверхность кокона выгибалась, а из плотного шёлкового сплетения раздавались чьи-то судорожные вздохи.

 Каватина взмахнула мечом, рассекая кокон там, где должно быть лицо. Её меч зацепился за что-то, из прорези выпала какая-то вещь. Чёрная маска. Маска выпорхнула на землю и бесшумно упала, она привлекала внимание жрицы гораздо сильнее, чем шумные вздохи с другой стороны отверстия. С обрывком чёрной ткани было что-то не так – дроу ощущала тревогу. Но вовсе не из-за того, что это был святой символ одного из главных богов-противников Эйлистри.

Маска каким-то образом была живой. Каватина чувствовала это всем своим существом, кричащим в ней едва слышимым отголоском ноты, способной разнести кристалл вдребезги.

Жрице не составило бы большого труда справиться с этим в одно мгновение. Однако сейчас её снова заинтересовала пленённая жертва. Глаза пленника по-прежнему были плотно закрыты тонким слоем клейкой нити, зато рот пришёл в движение. Губы растянулись в мученической гримасе, обнажая единственный золотой зуб. Сквозь стиснутые зубы он выдохнул богохульную молитву, умоляя Лорда-Под-Маской исцелить его, вывести яд из его тела.

Каватина вытянула руку и крепко сжала ему губы, прежде чем тот смог завершить молитву. Мужчина в коконе яростно дёрнулся, но единственным результатом было лёгкое покачивание нити липкого шёлка.

- Молитв Ваэрону сегодня не будет, - объявила она. – Пока жрица Эйлистри держит твой рот на замке.

Приглушённый крик ярости вырвался из стиснутых губ. Каватина удерживала их так, что уголки верхней губы могли слегка приподниматься. Мужчина часто и тяжело дышал через эти крошечные отверстия, как лошадь, только что проскакавшая лигу галопом.

- Ты умрёшь через несколько минут, - заверила его Каватина. – Твои губы уже начали синеть. Ты достаточно скоро окажешься рядом со своим богом, но мне будет гораздо интереснее, если ты осознаешь что всё, чему тебя учили, было ложью. Ваэрон может твердить о том, что пытается свергнуть Лолс, но на самом деле он ещё существует только с её позволения. Независимость, которой он требует, ложь.

Голова мужчины в коконе чуть вздрогнула. Он отказывался выслушать, отказывался поверить.

- Элланиас не место для убежища, а тюрьма, - продолжала Каватина. – Иначе, почему он находится в пределах Колотиса, четвёртого уровня плана изгнания? Вы – те, кто так старается присоединиться к своему богу, всего лишь многочисленные рабы Паучьей Королевы, как и Ваэрон. Во всём Тёмном Селдарине – Ваэрон, Киарансли и Селветарм – только Эйлистри предлагает иную надежду на спасение от зла, сплетённого Лолс, и иную надежду на истинную награду.

Она остановилась, позволяя ему обдумать это, а затем заговорила вновь:

- Тебе не нужно умирать. Эйлистри может изгнать яд из твоего тела, если только ты примешь её. Отвергни Ваэрона и выбери единственное божество, которое по-настоящему любит дроу. Ты уже сделал первый шаг в танце Эйлистри, поднявшись в поверхностные королевства. Время искупления ещё не упущено. Если ты искренне ответишь «да», я буду знать об этом. – Она чуть-чуть отпустила его губы. – Ты примешь объятия Эйлистри?

Его ответом был резкий порыв воздуха, вслед за которым струйка слюны потекла по его подбородку – лучший плевок, на которой он только был способен в нынешнем положении.

Каватина фыркнула. Именно такого ответа она и ожидала. Жрица сделала предложение, предоставив ему шанс, как того требовал декрет. Её обязательствам перед ним пришёл конец. Она вновь крепко зажала ему губы, глядя, как они постепенно бледнеют. Пот бисером скатывался на губы, делая их скользкими. Усилия мужчины становились всё слабее и слабее.

Когда он затих, Каватина отпустила руку.

Она смотрела, как мёртвый мужчина медленно переворачивается в коконе. Как бы заметила её мать, что он - ещё одна потерянная душа. Однако её мать была мертва. И убил её как раз подобный образ мышления.

Каватина осторожно потянулась к маске, всей душой не желая касаться её. До эльфийки доходили слухи о подобной мерзости. Последователи Ваэрона называли такую уловку кражей души. Чей-то дух томился в этом квадрате чёрной материи.

Она положила маску поперёк лезвия меча и запела молитву рассеивания чар. Слабый стон, шедший из маски, затих. Клочок ткани разгладился, а затем безвольно повис. Каватина позволила ему соскользнуть с меча, а когда он опустился на землю, взмахнула оружием, ловко разрезав святой символ надвое.

Жрица устремилась прочь, не оглядываясь ни на клочки ткани, ни на труп в медленно покачивающемся коконе.

Охота продолжалась.

*****

Спустя долгое время после ухода Рыцаря Тёмной Песни, Халисстра возвратилась к дуплистому дереву. Было уже темно, но луна ещё не взошла. Когда взойдет луна, Рыцарь Тёмной Песни снова двинется по следу Халисстры. Игра в догонялки начнётся заново.

Однако, на данный момент, Халисстра должна была позаботиться о других вещах, как приказала её Госпожа. Вечно непостоянная, Лолс изменила своё желание. Клириков Ваэрона не нужно убить, особенно того, к которому сейчас спешила Халисстра.

По отпечаткам следов на земле Халисстра видела, что жрица-воин Эйлистри обнаружила пойманного жреца. В коконе возле рта мёртвого мужчины зияла прорезь. Это почти не удивило Халисстру. Сострадание было одной из величайших слабостей поклонников Эйлистри. Однако это не принесло клирику Ваэрона никакой пользы - он был мёртв.

Позже она заметила его святой символ. Он валялся на земле поблизости, разрезанный надвое. Халисстра кивнула. Возможно, жрица Эйлистри рассекла отверстие в коконе, чтобы достать священный символ и уничтожить его. Значит, она могла быть не настолько уж милосердной.

Эта мысль заставила Халисстру улыбнуться.

Она схватила кокон, разрывая его на части. Срывая с тела мёртвого жреца нити, её когти оставляли глубокие линии порезов на его голове, торсе, руках и бёдрах. Из ран медленно сочилась кровь. В конце концов, труп свалился на землю. Халисстра склонился к телу, клыки на её щеках сначала широко раздвинулись, а затем втянулись. Она собиралась наградить жреца другим видом поцелуя.

Его губы были тверды и холодны. Она прижалась к ним своими, и прошептала имя Лолс, отправляя молитву-вздох в лёгкие мёртвого мужчины. Затем отстранилась, наблюдая.

Веки жреца дёрнулись и распахнулись, он резко вздохнул и ощутил паучье зловоние. Мгновение он безучастно смотрел в облачное небо, его зрачки медленно расширялись. А потом он в изумлении уставился на существо, восседающее на его груди.

И закричал.

Халисстра соскочила с него, захохотав, и исчезла в ночи.

Глава шестая.

Куилью смахнула прядь волос с лица Настасии. На теле мёртвой жрицы не было видно следов разложения, несмотря на то, что оно десять дней пролежало на верхушке дерева, открытое непогоде. Отметина убийцы Ваэрона всё ещё была видна - след на шее от удавки. Чёрная кожа вокруг раны была натёрта, а широко раскрытые глаза женщины налились кровью настолько, что белки казались красными.

Жрица совершенно точно была мертва, но её тело оставалось нетронутым. Отсутствовал даже запах смерти. Повинуясь знаку Эйлистри, чары обнаружения Куилью быстро выявили слабое изменение цвета, сохранившееся на нижней половине лица Настасии.

В форме маски.

Куилью повернулась к четырём жрицам, доставившим тело Настасии в Зал Исцеления Променада. Новички из святыни на Озере Сембер беспокойно переминались с ноги на ногу, пока Куилью изучала тело, и особенно – обнаруженный клок тьмы, покрывающий щёки и подбородок Настасии. Их руки подрагивали на обтянутых кожей эфесах мечей или нервно теребили святые символы из серебра, покачивавшиеся поверх нагрудников.

Наконец одна из них вымолвила:

- Метка Ваэрона. Что она означает, Леди?

Голос Куилью был мрачен:

- Сейчас Настасия не танцует с Эйлистри в священных рощах. Её душа похищена – заточена в маску Ночных Теней. Они называют это «кражей души».

Глаза жриц расширились от удивления.

- Но зачем, Леди? Что они собираются с ней делать?

- Понятия не имею, - солгала Куилью, не желая вдаваться в подробности. Новенькие и так были достаточно напуганы, а доводить их до паники ей не хотелось. Как правило, Ночные Тени использовали пленённый дух для восстановления силы истощённых магических вещиц. Душа во время подобного процесса уничтожалась.

Судя по виду Настасии, этого ещё не произошло. Похоже, душа её до сих пор заточена внутри маски, и тело дроу не умерло по-настоящему, но убийца, завладевший душой, в любой момент мог уничтожить её.

- Вы поступили правильно, принеся её сюда, - заверила жриц Куилью. – Мы должны найти того, кто сделал это.

- Мы пытались смотреть в магический кристалл сразу после нападения. Не удалось…

- Сейчас получится.

Воздев руки, Куилью погрузила Зал Исцеления в прохладный лунный свет. Бледное сияние окутало её силуэт, когда она начала свой танец. Вознося гимн богине, Куилью всё быстрее и быстрее вращалась на месте - до тех пор, пока её очертания не превратились в размытое пятно. Свет вокруг жрицы становился всё ярче, наполняя её саму внутренним сиянием. Рано или поздно она узнает направление в котором нужно искать  убийцу. Когда это случится, дроу телепортируется в другую святыню и повторит там свой танец. Точка, где две линии пересекутся, укажет прямо на убийцу. И тогда женщина сможет нанести удар.

Приближение кульминации заклинания отдалось дрожью во всём теле, однако ничего не произошло. Сияние вокруг Куилью становилось всё слабее, пока, наконец, совсем не погасло. Она замедлила движение, опуская руки.

Её танец не принёс результата. Либо убийца защитил себя могущественной магией, либо перенёсся на другой план. Или расстался с жизнью. Знать наверняка могла лишь Эйлистри.

Куилью приступила ко второй молитве. Взывая к имени богини, она направила своё сознание ввысь лучом лунного света, прося у Эйлистри совета. Связь будет недолгой, но она сослужит свою службу. Сияние наполняло разум Куилью по мере того, как крепла эта связь.

Она задала первый вопрос:

Жив ли тот, кто убил Настасию?

Лицо Эйлистри – явление неземной красоты, на которое Куилью не могла смотреть без слёз – едва заметно повернулось из стороны в сторону. Ответом, как и предчувствовала Куилью, было «нет».

Маска до сих пор на его теле?

Лик кивнул.

А душа Настасии всё ещё?

Подожди.

Это слово поразило Куилью. Как правило, при связи с богиней ответы на заданные вопросы ограничивались простыми «да» или «нет». Кроме того, голос Эйлистри звучал странно. Слово было произнесено с серьёзной, резкой интонацией, одно лишь эхо которой отдалось болью в сознании Куилью. Лицо Эйлистри всё ещё оставалось в поле её зрения, но теперь казалось дальше, чем прежде, и выглядело менее отчётливым. Это ослабляло жрицу, но та продолжала следовать указанию. Она ждала.

Пришло другое слово: Нет.

Контакт прервался.

Куилью задрожала. Что произошло? Эйлистри ли отвечала ей, или… это была какая-то иная богиня? Если это другое божество, то почему Леди Танца допустила подобное вторжение? И на какой вопрос оно ответило? Имел ли в виду другой бог – конечно, если говоривший и впрямь был им - что маска все еще у убийцы, или же он ответил на тот вопрос, что женщина не успела завершить?

Четвёрка жриц взирала на неё в ожидании ответа. Чересчур взволнованная Куилью сделала вдох, дабы успокоиться, и с удивлением почуяла запах гниения. Как раз вовремя она опустила глаза – и увидела, как странная тень, накрывавшая нижнюю половину лица Настасии, разделилась на части точно посередине, будто её разрезали надвое. Еще мгновение – и она бесследно исчезла.

Надежда воссияла в Куилью ярким светом полной луны. Наконец женщина отбросила сомнения о голосе, что отвечал ей.

- Хвала Эйлистри! – возвестила она. Что-то – возможно, сама богиня – только что разрушило темницу пленённой души. Дроу поспешно опустила ладони на труп.

- Присоединяйтесь ко мне! – крикнула она младшим жрицам. – Песнь воскрешения мёртвых.

Четверо остальных, казалось, удивлены, но они без промедления объединились с Куилью в молитве. Вместе их голоса очищали тело мёртвой женщины, призывая её дух вернуться в прежнюю обитель. Песнь завершилась продолжительной нотой Куилью, подхваченной слаженным хором жриц - и глаза Настасии распахнулись. Она тотчас взмахнула рукой, словно отгоняя нападавшего, пока вторая её рука искала меч. Лишь затем она осознала, где находится, и широко раскрытыми глазами уставилась на Куилью.

- Леди, - выдохнула Настасия и села. Затем она потёрла шею и с удивлением на лице взглянула на собственную руку. Радость женщины оттого, что она вновь была жива, казалась неподдельной, как и едва заметная печаль, вполне очевидная для жрицы, которой совсем недолго довелось танцевать вместе с Эйлистри.

Она вновь взглянула на Куилью.

- Вы призвали меня обратно.

Старшая жрица ответила ласково:

- Твоя душа была украдена, но что-то вновь освободило её. Теперь всё хорошо, - она выдержала паузу. – Я призвала тебя назад, потому что нам нужно знать, что случилось. Расскажи мне, что ты помнишь – всё, что последовало за нападением убийцы.

Настасия сглотнула и вздрогнула.

- Я была мертва.

- А после? С того времени и до этого момента, когда ты оказалась танцующей в роще Эйлистри?

Настасия устремила вдаль пустой взгляд.

- Только тьма, ничего более.

Куилью про себя вздохнула. Она надеялась на большее.

- И ещё… - Настасия нахмурилась, вспоминая, – там был голос. Голос мужчины, который убил меня.

Четверо новеньких беспокойно перешёптывались друг с другом.

Куилью вскинула руку:

- Тихо.

Она нежно коснулась плеча Настасии.

- Попытайся вспомнить, что он сказал? Ты смогла различить слова?

Воскрешённая жрица закрыла глаза, с ещё большим усилием нахмурив брови. Она собиралась было покачать головой, но в тот же миг её глаза в тревоге распахнулись.

- Он намеревался открыть врата, - женщина взглянула на Куилью с посеревшим от волнения лицом. – Врата во владения Эйлистри, чтобы Ваэрон мог напасть на неё. Для этого он собирался использовать наши души.

- Нет! – одна из меньших жриц чуть не задохнулась от услышанного. Она повернулась к Куилью. - Леди, разве это возможно?

- Ночные Тени – мастера по части трюков, - допустила старшая жрица, - но им нужно было послать одного из своих во владения Эйлистри, чтобы открыть врата. Однако ни один последователь Лорда-Под-Маской не может ступить в царство Эйлистри без её ведома.

Настасия отрицательно покачала головой.

- Им нет необходимости проникать в её владения. Убийца говорил, что они могут применить заклинание прямо на Ториле, в подземной пещере, лежащей в особой точке планеты. Он рассказывал остальным клирикам, что знает ритуал высокой магии, способной достичь этого.

- Мужчины-дроу? – губы Куилью скривились в издевательской усмешке. – Применяющие высокую магию?

Но даже когда остальные рассмеялись, успокоившись, жрица подумала: а если это возможно - что тогда?

Тайный агент Илджрины  докладывал о клириках Ваэрона и их планах что-то «открыть». Донесение обрывалось на полуслове, но Илджрине больше не удавалось войти в контакт со шпионом, однако тот успел передать важную деталь, имя – Малваг. Куилью подозревала, что Малваг и убийца, похитивший душу их сестры, был одним и тем же лицом.

- Ты не слышала никаких имён? – спросила она Настасию.

Жрица прикрыла глаза, размышляя, затем кивнула.

- Названия Домов, - ответила она. – Джерл, Озковин и еще одно имя… Джезз. Убийца сердился на него. Я думаю, Джезз обвинил его в поклонении Лолс.

Теперь кивнула Куилью, после чего повернулась к остальным.

- Хватит ли у последователей Ваэрона сил для высокой магии или нет, - подытожила она, - это не сулит нам ничего хорошего.

- Но убийца погиб, не так ли? – спросила одна из жриц. – Разве не это сказала Эйлистри?

- Таков был её ответ, - подтвердила Куилью.

- Тогда беспокоиться не о чем. Это положило конец их проискам.

Куилью ответила жрице коротким кивком, но беспокойство ее осталось. Малваг и в самом деле мог умереть, но остальные жрецы вполне могли придерживаться его плана. Две ночи назад был схвачен один из последователей Ваэрона, пытавшийся проникнуть в храм Эйлистри в Лесу Юир. Его прогнали, но прошлой ночью последовала вторая атака, на этот раз против святыни в Сером Лесу. Это обнаружилось лишь нынешним утром, когда нашли тело убитой жрицы.

Пока четыре жрицы помогали своей вновь обретённой сестре встать на ноги, Куилью связалась с высшей жрицей в Сером Лесу, отправив ей послание. Спустя некоторое время пришёл ответ – шёпотом, который могла слышать лишь Куилью. И в нём не было хороших новостей.

Нижнюю половину лица жрицы из Серого Леса покрывал клок тьмы. Её душа тоже был похищена.

*****

К'арлинд в спешке пробирался через лес, Флиндерспельд послушно трусил за ним. Когда звуки охотничьих рожков стали поближе, К'арлинд смог отчётливо различить крики женщин, вжиканье летящих стрел и звон оружия, рассекающего плоть. Ему удалось разглядеть впереди множество фигур, с шумом продирающихся сквозь кроны деревьев. Один пробежал достаточно близко, и К’арлинд распознал в нём сочетание дроу и паука.

Драйдер? На поверхности?

Существо заметило К'арлинда. Оно с силой метнуло кинжал, но защитное заклинание волшебника вынудило оружие изменить направление полёта, и кинжал воткнулся в дерево неподалёку. Драйдер окружил себя столь широкой сферой тьмы, что та охватила ветви всей кроны. Однако, прежде чем существо смогло уйти, К'арлинд произнёс заклинание, направившее каплю пламени, размером не больше горошины, прямо в противника. Жар опалил лицо дроу, когда грянул взрыв и огненный шар пронзил магическую тьму. Всего один удар сердца – и почерневший труп драйдера рухнул с дерева вместе с пылающими ветками.

К'арлинд повернулся и выдернул из дерева кинжал существа. Передал его Флиндерспельду:

- Оставайся здесь. Не вмешивайся, пока не будешь вынужден.

Гном нахмурился.

- Я думал, ты сказал, что «мы» присоединимся к битве.

К'арлинд устремил пристальный взгляд на глубинного гнома. Флиндерспельд был очень мал, всего в половину от его роста, размером разве что с ребёнка.

- Ты слишком ценен, чтобы тратить тебя на сражение, - сказал он рабу, а затем произнёс чарующие слова, сделавшие глубинного гнома невидимым.

Волшебник извлёк жезл и большими шагами двинулся прямо на звуки битвы.

Большую часть сражения скрывали деревья, но света здесь вполне хватало. Шары серебристо-белого сияния проносились сквозь деревья, озаряя место действия с силой нескольких полных лун, вынуждая драйдеров щуриться. К'арлинд, пока шёл по лесу, насчитал около трёх десятков существ. Жрицы, в большинстве своем прикрытые защитными аурами, сражались мечом и магией, атакуя врага с песнью на устах. Мечи носились по воздуху, словно направляемые невидимой рукой, изматывая драйдеров на верхушках деревьев.

Драйдеры непрерывно перемещались с места на место, поспешно снуя по ветвям и выпуская смертоносные стрелы. Одна задела руку жрицы, лишь слегка оцарапав её, но та сразу же пошатнулась и упала. Яд. Другая жрица запела молитву и бросилась к раненой, но внезапно второй драйдер спрыгнул с дерева прямо ей на спину. Пока его клыки выдвигались, чтобы вцепиться в жертву, К'арлинд разрушил планы существа своим жезлом. Иззубренные ледяные шары врезались в грудь драйдера, сбивая его со жрицы. Ударов не хватило, чтобы прикончить тварь, но женщина довершила дело, обезглавив нападавшего взмахом меча. Когда голова подкатилась к К'арлинду, тот заметил на лице рисунок из свежих шрамов, по виду напоминавший паутину. Странно.

Жрица пригляделась, чтобы рассмотреть того, кто пришёл ей на помощь. К'арлинд изобразил быстрый жест рукой – «друг» - и поклонился. Женщина кивнула и вернулась к исцеляющему заклинанию.

К’арлинд побежал дальше в поисках новых целей, будучи уверен, что жрицам на руку понаблюдать за ним в сражении. Он атаковал драйдеров ледяными зарядами, более не заботясь о том, что его магический жезл вскоре истощится. Если битва позволит ему встретиться с высшей жрицей, эта жертва стоила того. Волшебник сражался, как мог, приводя в действие все всплывавшие в памяти заклинания, каким он обучался в Консерватории. Приятно было вновь применить свои таланты. Он обрушивался на драйдеров магические заряды или пронзал их остроконечными молниями. Один раз, когда за ним наблюдали несколько жриц, мужчина использовал палочку, обёрнутую мехом, как материальный компонент, пропустив удар молнии сквозь четыре разные цели, наслаждаясь демонстрацией силы.

В этот момент один из драйдеров – тоже с рисунком из шрамов на лице – попытался применить на него зачарование. Обученный противостоять ментальным вторжениям, К'арлинд громко расхохотался, когда существо попыталось внушить ему идею спасаться бегством. Дроу послал из жезла очередной заряд и последовал дальше, разыскивая Лелиану и Роваан.

Он видел, как кто-то, похожий на Лелиану, сражается с парочкой драйдеров, но, подойдя ближе, убедился, что это была совершенно другая жрица. Казалось, ей не нужна была его поддержка. Очарованный К’арлинд наблюдал, как та выпустила меч, и пока оружие летело по воздуху, из него лилась песнь. В то время как меч полосовал одного из драйдеров, удерживая его на расстоянии, жрица пела молитву. Её руки опустились, призывая с ночного неба искрящийся белый свет. Он обрушился на второго драйдера, вдавливая его в землю. В тот же самый момент меч жрицы вонзился в сердце первой твари, после чего вновь оказался в её руке.

Вспышка света заставила К'арлинда ожесточённо моргать. Когда зрение прояснилось, он осознал, что жрица столкнулась с другим соперником – не драйдером, а дроу – мужчиной в блестящих, словно обсидиан, чёрных доспехах, вооружённым двуручным мечом с замысловатой конструкцией на эфесе. Кожу воина покрывал узор из тонких белых линий, напомнивший К'арлинду о шрамах, которые он видел на лицах драйдеров, за исключением того, что эти линии сверкали.

Меч воина просвистел в воздухе, обрушиваясь на жрицу, и та едва уклонилась от удара. Мужчина крутанулся, его белая коса взметнулась вслед за ним, когда он атаковал вновь. Жрица попыталась парировать этот выпад, но оружие воина отсекло её клинок от эфеса. Тогда женщина отшвырнула обломок и хотела было произнести заклинание, но не успело с её губ сорваться первое слово, как чудовищный меч полоснул сверху вниз, разрубая её с головы до паха. Одна половина тела дрогнула, прежде чем упасть, другая рухнула сразу же. На глазах К'арлинда обе части жрицы почернели, как сажа, и рассыпались на куски. Вскоре от женщины остались одни доспехи и сапоги, окружённые лужей быстро темнеющей крови. Та начала пузыриться, превратившись в рой мерзких маленьких пауков. Воин погрузил в лужу кончик своего меча, и насекомые стремительно взбежали вверх по клинку, исчезая в стали оружия, будто поглощаемые ею.

К’арлинд поймал себя на мысли, что стоит не шелохнувшись, наблюдая за происходящим с широко раскрытыми глазами. Внезапно опомнившись, он успел сделать себя невидимым за мгновение до того, как воин обернулся.

Пристально глядя в сторону волшебника, странный дроу медленно провёл мечом по дуге, пока кончик оружия не оказался нацелен прямо на К'арлинда. Невидимость, за которой тот укрыл себя, рассеялась в один миг. Волшебник поспешно схватился за ингредиенты для заклинаний, проклиная трясущиеся руки. Он был боевым магом, чёрт возьми, и ниспровергал куда более могущественных врагов! Да что же такого в этом воине, Абисс его побери, раз он заставил К'арлинда так нервничать?

Глаза, подумал маг. Казалось: что из зрачков воина ползут пауки. Они словно  заползали К'арлинду прямо в душу.

Странный дроу улыбнулся.

Стоило К'арлинду обнаружить необходимый компонент, как драйдер с верхушки дерева окликнул воина.

- Сюда! – крикнул он. – Ещё один враг слишком силён для нас.

Взвалив двуручный меч на плечо, воин последовал на зов драйдера, словно забыв о К'арлинде.

К'арлинд закрыл глаза и содрогнулся. Воин отпустил его.

Но почему?

Несколько мгновений волшебник приходил в себя, затем направился ещё глубже в лес. В этот раз продвигаясь менее нахально, К'арлинд постоянно оглядывался через плечо, не желая вновь наткнуться на тёмного эльфа с пауками в глазах. Он едва не забыл, что разыскивает Лелиану, когда неожиданно заметил её наверху. Жрицу окружили три драйдера, все со шрамами на лице.

Маг потянулся было к карману пивафви, но потом задумался. Вокруг больше никого не оказалось, и всё выглядело так, будто Лелиана осталась одна среди врагов. Тогда дроу решил, что подождёт и посмотрит, что случится – если драйдеры прикончат её, ему это даже на руку. Такой исход избавил бы К'арлинда от массы проблем с заклинанием правды, способным ещё бог весть что обнаружить.

Он скрылся из поля зрения за деревом, облокотился на него и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать.

С ловкостью настоящей воительницы Лелиана отражала натиск троих врагов, но внезапно четвёртый драйдер атаковал её сверху, выпрыгнув из облака тьмы. Жрица оттолкнула его мечом, однако в это время один из первой тройки прыгнул вперёд и вонзил клыки ей в бедро ниже края кольчуги. Женщина закричала, однако удержалась на ногах – возможно, какая-то магия защищала её от яда. Тогда драйдер высвободил клыки из плоти, и кровь брызнула из раны на расстояние нескольких шагов. Укус пронзил артерию. Ноги Лелианы подкосились, а её лицо посерело до мертвенно-бледного оттенка.

Значит, это всё-таки случилось. Драйдеры сделали за К'арлинда всю работу, как он и надеялся.

Тройка существ левитировала прочь от тела и поспешно скрылась в кронах деревьев. Однако четвёртый задержался. Выглянув из-за дерева, К’арлинд нацелил на существо обёрнутую в мех палочку и прошептал командное слово, направляя в того заряд молнии. Драйдер никогда бы не увидел, откуда он взялся: заряд ударил его в голову сзади, отрывая её от тела. Паучьи ноги под дымящимся трупом подогнулись.

На миг К'арлинду показалось, будто он расслышал движение в деревьях позади себя. Шум сражения не позволял делать точных выводов, но, мельком осмотрев участок, дроу никого не обнаружил. Маг направился прямо к Лелиане, намереваясь проверить, что та действительно мертва. Взглянув на тело, он ощутил мимолётный приступ странных чувств. В самом деле, жаль, что ей пришлось умереть. Лелиана казалась привлекательной женщиной, и ему доставляли удовольствие их словесные перепалки.

Он отмахнулся от этих мыслей. Мир жесток. Лелиана была не прочь разделать К'арлинда ради забавы своей богини. Но вместо этого она не сможет рассказать остальным о жрице, погибшей в Чед Насаде. Что сделано, то сделано.

Или нет? К'арлинд различил что-то, напоминающее прерывистое дыхание. Он взглянул под ноги и заметил, как дрогнули ресницы женщины. Так Лелиана до сих пор жива?

Волшебник приготовил заклинание, которое прикончило бы её без видимых следов, но по каким-то причинам испытал серьёзное нежелание делать это. Со всей жестокостью отбросив бесполезное чувство, К'арлинд указал рукой на грудь Лелианы. Бледный туман магической энергии закружился на кончике его пальца.

Он услышал, как кто-то сзади выкрикивает имя Лелианы. Роваан. Она находилась почти рядом – достаточно близко, чтобы стать очевидицей всех его последующих действий. Это меняет дело. Приняв защитную стойку над Лелианой, К'арлинд послал магический заряд в тело драйдера, которого только что прикончил, затем развернулся и опрокинулся наземь.

- Госпожа, на Лелиану напали четверо, - закричал он и указал на существо, поверженное молнией. – Я убил одного и прогнал остальных.

Позади него Лелиана шумно вдыхала и выдыхала. Она умрёт в считанные минуты.

Роваан с трудом узнала его. Она опустилась на колени возле Лелианы с горестным выражением на лице. К'арлинд слегка приподнял голову, наблюдая. Его жезл всё ещё оставался в руке, и он слегка изменил положение, чтобы направить его прямо на Роваан. Он уничтожит жрицу, как только представится возможность.

Роваан игнорировала его. Она подняла правую руку и, слегка касаясь губами платинового ободка на указательном пальце, что-то шептала. Потом она сжала руку и закрыла глаза.

К'арлинд знал, что настал момент, которого он ждал, однако любопытство останавливало его руку. Спустя мгновение его глаза широко раскрылись от удивления, когда раздался мучительный вопль Роваан. Маг огляделся, ожидая увидеть драйдера, но не обнаружил нападавших поблизости. Когда К'арлинд снова обратил внимание на Роваан, она лежала на земле с серым лицом, её дыхание сделалось частым и сбивчивым. В бедре женщины зияла рваная рана – та же самая, что минутой раньше кровоточила на теле другой жрицы, но Лелиана, к его удивлению, теперь сидела. Её след от укуса исчез, будто атаки драйдера не было вовсе.

Роваан прохрипела в последний раз и умерла.

Первым делом Лелиана бросила взгляд на Роваан и протестующе закричала. В следующий момент, увидев напротив себя К'арлинда с жезлом в руках, жрица подняла меч.

- Постой, Госпожа! – воскликнул он, указав на драйдера, сражённого молнией. – Я пытался спасти тебе жизнь, убив его. Разве такую благодарность я заслужил?

Женщина находилась в нерешительности. Она бросила взгляд на мёртвую тварь и медленно опустила оружие. Снова повернувшись к Роваан, жрица прижала пальцы к горлу погибшей в нескольких местах, чтобы нащупать пульс, но безуспешно. По-прежнему не обращая внимания на К'арлинда, она прижала к губам своё кольцо.

К'арлинд потряс головой. Он не мог поверить в то, что видит. Оказалось, эти кольца были не рабскими, а переносили ранения с одного субъекта на другого. Роваан без промедления пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти Лелиану, и та была готова поступить также.

Последователи Эйлистри воистину безумны.

Или, возможно, существовали иные обоснования подобных действий, которых К'арлинд ещё не знал. Может статься, что жрица, погибшая в бою, после смерти получает некий дар от своей богини. Роваан могла перехватить эту почесть у Лелианы, умерев вместо неё, и теперь вторая жрица желала вернуть её себе.

Только на лице Лелианы виднелась не злость за мошенничество, а боль потери.

До того, как К'арлинду удалось разгадать эту тайну, из-за деревьев выбежала другая жрица – одна из тех, кому волшебник помог ранее. Лелиана опустила руку с надетым кольцом. Несомненно, ей больше хотелось остаться в живых.

- Роваан убита! – быстро сказала она. – Помоги ей!

Когда жрица принялась за дело, Лелиана повернулась лицом к К'арлинду.

- Ты последовал за нами, зачем?

- Я надеялся показать себя достойным прибавлением к силам Эйлистри, Госпожа, - объяснил он с поклоном. Ему приходилось иметь дело с раздражёнными женщинами, и он точно знал, что говорить, особенно пока на него не давит заклинание правды.

- Я думал, что, присоединившись к битве, я смогу искупить свою вину за… тот несчастный случай в Чед Насаде. Я прибыл, когда вы сражались с четвёркой драйдеров. Мне удалось справиться с одним из них, но трое остальных сбежали. Разумеется, в свете оказанной мною поддержки, не пересмотрите ли вы ваше прежнее решение убить меня?

Лелиана удивлённо заморгала.

- Убить тебя? С чего ты взял…

Тихий стон не дал ей закончить. Жрица, только что применившая чары восстановления, теперь расслабилась и сидела, шепча молитву благодарности богине.

Роваан снова была жива.

Лелиана упала перед ней на колени и обняла. Дотронулась до кольца на пальце Роваан:

- Ты поступила храбро, Роваан.

Та лишь слабо пожала плечами.

- Не нужно благодарностей, - она кивнула на женщину, пробудившую её от вечного сна. – Я знала, что Чеззара вовремя окажется рядом.

- Даже если так, - мягко настояла Лелиана. – Смерть ослабила тебя. Теперь твоя магия никогда не будет такой сильной.

- Для меня ты сделала бы тоже самое, Мама. Я знаю это.

Глаза К'арлинда удивлённо следили за происходящим. Маг кивнул про себя. Он уже отметил сходство между двумя жрицами, так что не был удивлён, узнав, что они мать и дочь. Обычно среди дроу это мало что значило. «Родная кровь заканчивается на расстоянии удара» - гласило старое выражение. Матери часто переживали своих дочерей - за малейший намёк на предательство наступала жестокая кара. Но Лелиана и Роваан, казалось, делили между собой нечто большее, чем всего лишь название Дома - одну из столь редких связей истинной любви.

Где-то в лесу мечи ударили друг о друга, и женский голос воззвал к имени Эйлистри, напоминая им, что вокруг всё ещё свирепствует битва.

- Там нужна моя помощь, - произнесла женщина, спасшая Роваан. Она указала на К'арлинда. – И его тоже. Кем бы он ни был, он грозный противник, а мы столкнулись не только с драйдерами. Рядом с ними сражается судья.

Лелиана и Роваан выглядели поражёнными.

После мрачного заявления целительница развернулась и поспешила в лес.

Лелиана помогла Роваан сесть, а затем взглянула на К’арлинда. Женщина некоторое время рассматривала его, прежде чем склонить голову.

- Благодарю тебя.

- Рад был помочь, - с поклоном ответил К'арлинд. – Но прежде, чем мы снова присоединимся к битве, у меня есть вопрос. Кто такой судья?

- Один из чемпионов Селветарма, - ответила Лелиана.

- Один из его клириков? – уточнил К'арлинд. Он вздрогнул при воспоминании о глазах с пауками на месте зрачков.

- Он - нечто большее, - помрачнела Лелиана. – Намного большее.

Судя по внезапному крику, который сразу же оборвался, ещё одна жрица только что в этом убедилась.

*****

На восходе следующего утра Флиндерспельд брёл по лесу, щурясь от нестерпимого солнечного сияния. Трупы драйдеров были повсюду: они свисали с веток деревьев и валялись в куче из оторванных ног, крови и изрубленного хитина. Странно, но он не заметил ни одной мёртвой жрицы, хотя было очевидно, что некоторые из них погибли. Три раза гном находил нагрудники, разрезанные надвое, с разорванной кольчугой, сапогами и лежащим рядом мечом. Это выглядело так, будто погибшие женщины, одетые в броню, внезапно исчезали, оставив от себя лишь оружие и снаряжение.

Флиндерспельд был очень и очень счастлив, что не встретил того, кто проворачивал подобное.

Недалеко впереди он заметил живую жрицу и поспешил к ней. Разорванные колечки свисали с её кольчуги, а нагрудник женщины был полностью залит кровью. Клинок её меча покоился на плече, пока жрица стояла, глядя вниз на ещё одну кучу пустых доспехов.

- О, прошу прощения, - начал Флиндерспельд. – Я разыскиваю жрицу Влашири. Лелиана велела искать её здесь.

Женщина взирала на него пустым, изнурённым взглядом.

- Ты обнаружил её.

Флиндерспельд не мог поверить собственному везению. Он поднял палец, увенчанный рабским кольцом.

- Лелиана сказала, в ваших силах снять проклятие  этого кольца.

- Теперь это невозможно.

Флиндерспельд растерялся.

- Но Лелиана обещала. Она…

- Слишком поздно для обещаний, - повторила жрица. – Влашири… погибла. Не осталось ничего, чтобы её можно было вернуть.

- Ох, - Флиндерспельд уставился на пустующие доспехи, в конце концов, осознав, что жрица, с которой он говорит, не Влашири. – Есть ли здесь ещё кто-нибудь, способный…?

Взгляд в глаза женщины заставил его умолкнуть.

- Больше никого нет. По меньшей мере, не в этой святыне, - вздохнула жрица. – Мне очень жаль. Просто… Попробуй поискать в Променаде, недалеко от Уотердипа. Это наш главный храм. Несколько жриц оттуда хорошо разбираются в проклятиях. Вероятно, одна из них сможет тебе помочь.

Флиндерспельд вежливо кивнул, хотя понятия не имел об этом месте. Даже если этот «Уотердип» всего лишь в лиге пути отсюда, едва ли он доберётся туда. Ему удавалось избегать своего хозяина во время неистовой атаки драйдеров прошлой ночью, но по окончании сражения, рано или поздно, К'арлинд…

Словно по команде, он ощутил, как сознание его хозяина скользнуло в разум гнома, словно кинжал в смазанные ножны. Флиндерспельд обернулся и увидел, что волшебник направляется прямо к нему.

- Ах, Флиндерспельд. Так вот ты где. Я боялся, что ты исчез.

 «Не слишком удачный выбор слов, Хозяин», - мысленно передал Флиндерспельд, многозначительно кивнув на пустой доспех.

К'арлинд побледнел. Флиндерспельду стало любопытно, отчего вид снаряжения Влашири так подействовал на хозяина.

- Влашири мертва? – задал вопрос К'арлинд, повторяя вслух сведения, полученные из разума Флиндерспельда. Волшебник бросил взгляд на кольцо на руке глубинного гнома.

- Полагаю, теперь тебе нужно найти ещё кого-то, чтобы снять его, не так ли?

Если это шутка, Флиндерспельду было не смешно.

Дроу погрозил ему пальцем.

- Не будь таким суровым, Флиндерспельд. Сейчас не время для этого. Я близок к тому, чтобы признать Эйлистри моим божеством-покровителем. Ты станешь моим свидетелем. Идём.

Флиндерспельд покорно двинулся за хозяином. У него не было выбора. Если он не подчинится, К'арлинд захватит тело гнома и потащит его вперёд, как марионетку. Флиндерспельд переносил это стоически, ещё в Чед Насаде – как у раба в городе дроу его единственным шансом выжить была верная служба хозяину, и К'арлинд, несмотря на все угрозы, ни разу не наказывал его. После увиденного прошлой ночью глубинный гном подверг сомнению любезность хозяина, когда последовал за ним невидимкой. Он своими глазами видел, как волшебник безучастно наблюдал за убийством Лелианы. Ещё Флиндерспельд заметил мерцание энергии на руке дроу, когда тот стоял над раненной жрицей – подобное мерцание всегда предшествовало смертельному магическому заряду. Если до этого момента гном считал, что хозяин присоединился к битве, чтобы оправдать себя перед жрицами, то в этот момент он осознал, что К'арлинд куда скорее намеревается прикончить Лелиану и Роваан.

Флиндерспельду следовало ожидать этого. Глупо было думать, что его хозяин отличается от других тёмных эльфов.

К’арлинд вёл его по участку леса с разбросанными повсюду обломками камня – руинами зданий, разрушенных столетия назад. Вскоре они оказались у необычного строения, напоминавшего святыню богини дроу с мечом. Оно состояло из дюжины мечеобразных колонн из чёрного обсидиана, установленных на круглой платформе из белого камня. Плоские рукояти колонн-мечей служили опорой для белокаменной крыши с отверстием в середине. Святыня казалась старинной, её крыша в форме луны с закруглёнными краями выдерживала любые натиски непогоды.

Флиндерспельд любовался колоннами, по мере того как они двигались к святыне сквозь стелящийся по земле туман. Обсидиан нелегко поддавался обработке, его хрупкие грани постоянно откалывались и разбивались. Кто бы ни вырезал округлые контуры эфесов этих мечей, он был мастером и явно умел пользоваться магией. Даже спустя века под воздействием стихии края оружия казались заточенными. На одном из них виднелась кровь – возможно, пролитая драйдерами.

В центре святыни их ожидала жрица, всё ещё в испачканной кольчуге и со свежими рубцами залеченных ран, виднеющимися на чёрной коже. Когда К'арлинд и Флиндерспельд приблизились, она подала им знак присоединиться к ней. Волшебник без колебаний шагнул в святыню, глубинный гном был более осторожен. Он чувствовал волшебную пелену, окутывающую храм. Её сопровождал звук, похожий на взволнованные женские голоса, поющие в отдалении. Флиндерспельд ткнул пальцем в пространство между двумя колоннами-мечами, ожидая встретить магический барьер, и лишь затем с осторожностью вступил в храм.

Когда жрица достала меч, Флиндерспельд незаметно отошёл за хозяина. Он внимательно следил за тем, как она передала оружие К'арлинду, размышляя, в чём состоит его часть дела.

Маг «приносил клятву на мече», вырезая знак в ладони, пока говорил. По наставлению жрицы, К'арлинд давал обет, что он в самом деле желает почитать Эйлистри среди всех прочих божеств, присоединяясь к её вере как мирской последователь. Мужчина обещал использовать магию, чтобы помогать слабым и сражаться с врагами Эйлистри, повиноваться её жрицам – что, в общем-то, было естественным для К'арлинда, проведшего всю жизнь в подчинении у женщин Чед Насада. Окончанием клятвы был обет самоотверженно трудиться, чтобы «вернуть остальных дроу к свету» и обращаться с каждым встречным с добротой, пока тот не докажет, что недостоин её проявления.

Флиндерспельд хотел бы на это посмотреть, чтобы поверить.

К’арлинд завершил торжественную речь и протянул меч жрице. Та повернулась и предложила клинок Флиндерспельду. Ему понадобилось время, чтобы понять, что его приглашают присоединиться к их вере. Он бросил уклончивый взгляд на хозяина. «Чего ты хочешь от меня?»

К'арлинд пренебрежительно отмахнулся: «Это твоё дело».

А затем, неожиданно, он покинул разум гнома.

Это явно была какая-то проверка, но Флиндерспельд понятия не имел, как с ней справиться. Ожидает ли хозяин, что он поклянётся в верности богине дроу? Или откажется и сделает «обращение» К'арлинда ещё более показательным?

Жрица пристально смотрела на него, ожидая.

Наконец Флиндерспельд набрался мужества решительно покачать головой. У гнома было собственное божество-покровитель, и он не испытывал желания присоединяться к религии тёмных эльфов.

- Я не могу примкнуть к вашей вере. Я дал клятву Калладюрану Гладкие Ладони.

- Очень хорошо.

Жрица казалась равнодушной к его отказу. Она вернула меч в ножны и обратилась к волшебнику.

- Свершилось. Добро пожаловать в свет, К'арлинд Меларн. Служи Эйлистри достойно.

Мужчина поклонился.

- Вы не простите нас, Леди? – его рука легла на плечо Флиндерспельда. – Мой друг покидает нас. Мне бы хотелось остаться на несколько минут наедине с ним, чтобы попрощаться.

Сердце глубинного гнома учащённо забилось, когда жрица покинула святыню. Что такого собирался сделать хозяин, раз не хотел, чтобы она увидела? Бессмысленно звать женщину назад, когда К'арлинду достаточно всего лишь сомкнуть ментальную хватку. Вместо этого Флиндерспельд повиновался мысленному приказу волшебника, следуя за ним в лес. Они прошли сотню шагов в тишине, прежде чем К’арлинд сделал привал и засунул руку в карман пивафви – в этом кармане он хранил ингредиенты для заклинаний. Раб выпучил глаза.

- Постой! – выпалил он. – Я никому не скажу!

Дроу нахмурился.

- Чего не скажешь?

Флиндерспельд судорожно сглотнул.

- Ты должен был прочитать в моих мыслях, - прошептал свирфнеблин. – Ты знаешь, что я был там и видел, как ты позволил тем драйдерам убить Лелиану.

- Ах, это, - К'арлинд спокойно развёл руками. – Их было четверо, а моя магия практически исчерпалась. Мне не удалось бы убить их всех разом. Кроме того, я знал, что рано или поздно подоспеют другие жрицы, которые оживили бы Лелиану, но не был уверен, что они сделают то же самое со мной. Я не мог пойти на риск быть убитым.

 Сожаление на лице мага казалось неподдельным, и Флиндерспельд удивился, что всё же оказался неправ насчёт увиденного.

- Теперь дай мне руку, - велел К'арлинд.

 Глубинный гном повиновался, размышляя, что за этим последует.

Дроу оттолкнул её.

- Не эту, болван. Левую руку.

Когда Флиндерспельд заколебался, К'арлинд сам наклонился и схватил её, после чего стянул с него перчатку. Волшебник произнёс несколько слов на языке дроу, и вслед за перчаткой в его руках оказалось кольцо.

Рабское кольцо с указательного пальца гнома.

Снято.

Флиндерспельд ахнул.

- Что… Почему…?

Маг подбросил кольцо в воздух, поймал его и засунул в карман плаща.

- Отныне я – последователь Эйлистри, - просто сказал он. – Это то, что мы делаем. «Обращаемся со всеми с добротой».

- Но…

К’арлинд вздохнул и снова развёл руками.

- Ты прав, у меня есть скрытый мотив. Подумай: я собираюсь остаться на поверхности, по крайней мере на время, среди жриц Эйлистри. Если я оставлю тебя при себе, рано или поздно ты всё равно столкнёшься со жрицей, способной снимать проклятия. Кольцо определённо покинет твой палец – а если жрица снимет его, магия кольца навсегда будет утрачена.

Он похлопал по карману, в котором исчезла вещица.

- Таким образом, я сохраняю своё имущество, - дроу насмешливо выгнул бровь. – Или хотя бы часть его.

- Вижу, - отозвался Флиндерспельд и действительно узрел кое-что.

К'арлинду нравилось разыгрывать из себя жестокого и бессердечного дроу, но его слова часто расходились с действиями. Для волшебника не составляло труда крепко держать гнома в узде и не дать тому попросить жриц о помощи.

К'арлинд стоял, уперев руки в бока.

- А теперь я собираюсь убедиться, что ты действительно не расскажешь никому об увиденном.

Глубинный гном побледнел.

- Ты же не собираешься выстрелить мне в спину, когда я уйду?

- Откуда такая уверенность, что мне хочется тебя убить? Ты – полезная собственность.

- Я уже не твоя собственность.

- Это верно, - согласился дроу, погладив подбородок. – Вот что я сделаю: я перенесу тебя отсюда. Куда-нибудь подальше, в идеале – в такое место, где нет жриц Эйлистри. Выбирай, куда хочешь отправиться. Просто назови место, и я телепортирую тебя туда.

У Флиндерспельда отвисла челюсть. Он изучал лицо хозяина, желая найти доказательство тому, что его предложение было искренним.

- В самом деле?

Губы К'арлинда скривились.

- В самом деле.

Свирфнеблин задумчиво почесал лысую голову. Несмотря на то, что гном всё время мечтал об избавлении, он никогда всерьёз не задумывался над этим вопросом.

- Я не знаю, куда мне идти, - честно признался он. – Блингденстоун разрушен – от него осталось даже меньше, чем от Чед Насада. Может быть, в одно из меньших поселений свирфниблинов, если меня примут в их гильдии.

К'арлинд кивнул.

- Я понял. У тебя нет ни Дома, ни жилища, ничего, - злой смех дроу прозвучал неестественно, возможно, он хотел подбавить в голос жестокости. – Всё, что у тебя есть, это…

Волшебник резко остановился и отвёл взгляд.

Флиндерспельд взглянул в лицо бывшего хозяина, неожиданно осознав, что пытался сказать К'арлинд. За последние три года тёмный эльф в самом деле привязался к нему. Их связывали единые узы – ведь они оба потеряли и дом, и семью. Похоже, К’арлинду будет не хватать Флиндерспельда.

В конце концов, думал он, возможно, они не такие уж разные. Флиндерспельд оставался безучастным, когда К'арлинд пробивал себе путь сквозь ряды драйдеров. Те несколько мгновений, когда он потерял тёмного эльфа из виду, гном надеялся, что его хозяин мёртв.

Флиндерспельд пожал плечами.

- Ты был не таким уж плохим хозяином, - признался он волшебнику. – Любой другой дроу уже давно убил бы меня за мою «наглость».

К'арлинд фыркнул.

- Не напоминай мне о моих упущениях, - его голос стал жёстче. – Выбирай место, куда хочешь уйти. Быстрее, пока я не передумал и не решил уничтожить тебя.

- Ладно, - сказал Флиндерспельд. – Как насчёт Серебристой Луны? У нашего города там сохранился торговый пост.

- Прекрасно.

- Ты раньше бывал в Серебристой луне?

К'арлинд улыбнулся.

- Никогда.

Свирфнеблину не понравилось, как это прозвучало.

- Тогда как ты телепортируешь меня туда? Разве тебе не нужно увидеть город самому? – он нервно облизал губы. – Я слышал, если телепортация не достигает цели, существо может оказаться где угодно или даже умереть.

 Маг опустил руку в тот карман, куда положил рабское кольцо.

- Если ты боишься небольшого прыжка, тогда, возможно, мне следует отменить предложение.

- Нет, нет! – поспешно сказал Флиндерспельд. – Я пойду. Просто это звучит… рискованно.

- Так и есть, - подтвердил дроу. – Это как раз то, что делает ситуацию более забавной.

Он вынул кольцо и держал его в руке.

- Я хочу, чтоб ты снова его надел.

Глубинный гном нахмурился. К’арлинд поддразнивал его? Не было ли всё это тщательно продуманной шуткой?

- Тебе нужно надеть его совсем ненадолго, - нетерпеливо сказал К'арлинд. – Всего лишь до того момента, чтобы я мог увидеть твои мысли, когда ты представишь точное место в Серебристой Луне, куда я отправлю тебя. Мне нужно увидеть цель, чтобы заклинание сработало.

Минуту поколебавшись, Флиндерспельд протянул руку.

- Это пещера, близко к поверхности, под главной рыночной площадью. Здесь останавливаются торговцы свирфниблинов, когда посещают город.

- Хорошо, - К'арлинд бросил кольцо в ладонь глубинного гнома. – Представь его себе так отчётливо, как только сможешь.

Флиндерспельд натянул обод на палец и изо всех сил зажмурился. Он рисовал в памяти пещеру такой, как видел её в последний раз, тщательно обрисовывая каждый камень и щель. Спустя несколько мгновений волшебник похлопал его по голове.

- Достаточно, - сказал К'арлинд. – Можешь остановиться.

Он снял кольцо с Флиндерспельда и снова спрятал его. Дроу что-то прошептал и взглянул на бывшего слугу, волшебство слабо потрескивало вокруг его пальцев.

- Готов?

Флиндерспельд сделал вздох и кивнул.

- Прощай, К'арлинд, и спасибо тебе. Если ты когда-нибудь…

- Идиот, - рассмеялся тёмный эльф. – Ещё не время прощаться. Я буду сопровождать тебя.

Желудок К’арлинда перевернулся, когда он обнаружил себя летящим в пустом пространстве. Флиндерспельд завопил от ужаса, увидев, как пол пещеры стремительно нёсётся им навстречу. Волшебник схватился за рубашку глубинного гнома и активировал знак своего Дома, замедляя падение перед самым ударом о землю. Он перевернулся вертикально и коснулся ногами пола.

Пещера оказалась такой же, как и представлял Флиндерспельд: широкое пространство с выровненным полом и усеянным сталактитами потолком. Ящики, корзины, группа ящеров, и лагерное снаряжение, заполнявшее их. Две дюжины свирфниблинов, расположившихся тут, разом вскочили на ноги, подняв тревогу, когда К'арлинд и Флиндерспельд материализовались прямо перед ними. Один из гномов метнул кинжал, который отлетел прочь от магического щита, окружавшего К'арлинда.

Флиндерспельд поднял руки и прокричал что-то на своём языке, однако свирфнеблины продолжали сердито смотреть на него. Дроу явно заставлял их нервничать.

- Иди, - сказал он, слегка подтолкнув Флиндерспельда вперёд. – Поговори с ними. Уверен, в конечном счете, они согласятся. Выглядят они вполне дружелюбно.

Его бывший слуга казался не слишком убеждённым.

К'арлинд увидел, как один из гномов заряжает арбалет и прицеливается. Тёмный эльф помахал бывшему слуге: «Удачи!» - и исчез.

Всё ещё смеясь, он вернулся в лес. Вот теперь это был скачок! Он не ожидал, что потолок окажется таким низким. Судя по воспоминаниям Флиндерспельда, пещера выглядела гигантской.

Ему хотелось бы знать, встретятся ли они снова. Дроу надеялся, что другие свирфнеблины не убьют его старого помощника, внутренне убеждённый, что глубинный гном никогда не выдаст его. Он напомнил себе, что существовал ряд практических причин, чтобы отпустить Флиндерспельда на свободу. Прежде всего, если К'арлинд подвергнется действию очередного заклинания правды, то сможет честно сказать, что глубинный гном ушёл по собственному желанию и не ощутил никакого вреда. И если ему когда-нибудь в будущем понадобится услуга Флиндерспельда, при умелой манипуляции, его благодарность можно будет превратить в чувство долга.

Тем не менее, К’арлинду будет его не хватать.

Мужчина отбросил эту мысль в сторону. Не время для сантиментов. Ему следовало сосредоточиться на главной задаче: встретиться с Куилью и заполучить место в её Доме.

Глава седьмая.

Куилью смотрела на спутанные переплетения металла, изъеденные останки кольчуги, прошедшей сквозь пищевод червя-падальщика. Казалось, теперь тайна внезапного исчезновения новообращенной жрицы была раскрыта. Не было никакой надежды найти Талести живой. Не было даже остатков костей – лишь несколько кусочков кольчуги и деформированная глыба серебра, что когда-то была священным символом.

- Слезы Эйлистри, - пробормотала Куилью, - очистите ее душу...

Рядом с ней Илджрина повторила благословение.

Оружейница храма была крошечной женщиной, стройной как прутик, с тонкими чертами лица и высокими изогнутыми бровями. Ее голос был высоким, почти писклявым, как у ребенка. Однако мускулы её были крепки, словно канаты, а навыки владения мечом были известны всем. Ей была доверена оборона Променада и забота об одной из его реликвий - поющем мече, который был вместе с Куилью в битве против воплощения Гуанадора. Она носила его всегда, в ножнах на спине.

- Почему вы вызвали меня? - спросила Куилью. – По-моему, тайна исчезновения новенькой теперь предельно ясна. Червь-падальщик сожрал её и бросил здесь останки.

- Патруль, когда обнаружил это, рассудил точно так же, - ответила Илджрина, - пока они не произнесли песнь провидения. И вот тогда они обнаружили ещё кое-что, но не захотели это трогать. Попробуйте сами - и увидите.

Куилью спела короткую молитву, сделав пасс ладонью вниз над искореженной кольчугой. Появилась аура вокруг овального предмета, похороненного под бесформенной массой. Он светился мерцающим пурпурным светом, испещренным узором из черных линий.

Щелкнув пальцами, она подняла предмет на уровень глаз. Крутанула пальцем, переворачивая его. Линии магической силы проходили по поверхности пурпурной ауры туда-сюда, на какой-то миг рисунок стал напоминать паутину - и тут же сформировался в подобие схематичной руны древнего языка Детек. Аура тоже продолжала мерцать, переходя от небесно-голубого к мрачно-пурпурному. Куилью прочла заклинание для анализа двеомера, но словно какая-то сила шевелила нити Плетения, и музыка, производимая обсидианом, превращалась в какофонию перемешанных нот. Она могла уверенно сказать, что в драгоценном камне содержалось какое-то заклинание призыва, но что-то не позволяло ей узнать больше. Это было почти то же самое, как если бы магический предмет был в руке заклинателя, воля которого работала против неё, хотя и так было ясно, что никакого чужого заклинателя тут нет.

Куилью прекратила свое заклинание прорицания. Линии магической силы, которые оно показывало, исчезли. Предмет вновь выглядел всего лишь как отполированный овал из черного обсидиана.

- Никогда не видела ничего подобного, - сказала Илджрина.

- Как и я, - кивнула Куилью. – Хотя мне ясно, что это одна из форм магии драгоценных камней - и ей много тысяч лет, судя по древней форме этой руны.

- Что это за слово?

- Это зависит от того, высекли ее дварфы или гномы. Она читается как травен, но это может означать и «бросок», и «кручение».

Илджрина мягко повторила эти слова.

- Вы думаете, это своего рода ловушка?

Куилью медленно покачала головой:

- Вряд ли. Или она сработала бы сейчас, или была бы вызвана прикосновением. – Она мягко  опустила камень обратно на землю. Потом нагнулась и стала изучать место, откуда его подняла, дыру в кучке ошметок кольчуги. - Это двигали?

- Нет, Леди.

- Видите этот кусок на том месте, где лежал камень? – указала Куилью. - Он выглядит как фрагмент кожи. Я уверена, что Талести несла камень в своем мешочке, когда погибла. Если так, она, должно быть, дотрагивалась до него - не вызвав при этом никакой ловушки, - она выпрямилась. - Сейчас вопрос состоит в том, где же новенькая его подобрала? Её тело, вероятно, пробыло какое-то время внутри падальщика. Она могла найти камень где угодно...

Промолвив это, она вытащила из одного из своих карманов мягкий кожаный мешочек и положила его рядом с камнем на земле. Подтолкнула камень внутрь щелчком кинжала, потом потянула магические завязки, закрывая мешочек.

- Мы недалеко от того места, где была убита аранея, - заметила Илджрина. – Думаете, камень может быть связан с Селветаргтлин?

- Я надеюсь, именно это Холардин и сможет нам рассказать.

*****

Глаза закрылись, друид Хоралдин возложил руки на камень, вынутый Куилью из кармана. Он лежал на его своеобразном рабочем столе - толстой кристаллической плите, опирающейся на ножки двух огромных древних грибов. Живые грибы росли по стенам и потолку - друид каким-то образом умудрялся выращивать их прямо на твердом камне.

Хоралдин и сам был бледен, словно гриб, его кожа – кожа лунного эльфа – практически сияла белизной. Иссиня-черные волосы были спутаны, словно лишайник, и свисали до пояса. Одна из его рук с тонкими пальцами двигалась с трудом. Жрицы вылечили его, искалеченного кораблекрушением и брошенного работорговцем, и друид до сих пор был им благодарен. Со времени своего спасения из Скуллпорта он жил в Променаде, среди верующих. Все еще поклоняясь Лорду Листьев, он столь же искренне служил и Эйлистри.

Еще момент - и его глаза резко открылись.

- Ваша жрица действительно трогала камень, - сказал он. - Она подняла его с плоского ровного каменного пространства – по звуку похоже, что с пола, но не берусь утверждать, где именно. - Он говорил мягко, почти шепотом – привычка, сформировавшаяся почти за столетие уединенной жизни в лесу. - Незадолго до того, как его тронула жрица, камень держал паук-оборотень. До него - дроу с «ногами», растущими из затылка – думаю, это может означать косу - и «сияющей грудью». Возможно, в отполированном нагруднике.

- Селветаргтлин? - спросила Куилью. Последователи Чемпиона Паучьей Королевы были известны своими заплетенными косами.

- Возможно. Камень не различает этого. До того, как его держал дроу с косой, камень лежал под брюхом большого крылатого черного существа – похоже, что много столетий. Дракон, я думаю. С раной на боку, никогда не заживающей. Задолго, очень задолго до этого – полагаю, несколько тысячелетий – камень высекли маленькие, коричневые руки. У резчика была серая борода и заостренные уши. Он полировал камень, пока тот не стал ровным, и наполнил его своим волшебством. До этого камень был отбит от большой скалы в каменоломне и прошел через множество рук, прежде чем попасть к тому, кто сделал его.

- Маленькие коричневые руки и борода, - задумчиво повторила Куилью. - Горный гном?

Хоралдин склонил голову.

- И я так думаю, Леди.

- А что на счет руны? - спросила Куилью. - Какое заклинание она вызывает?

Хоралдин пожал плечами, разведя руками.

- Этого я вам сказать не могу. Камень и сам не знает, какую магию он содержит, но его магия была кем-то изменена – драконом, или дроу с косой, а может, и ими обоими. Камень сомневается в этом. Нити магии, пронзающие камень – вы же видели рисунок паучьей сети – все еще связаны с темными эльфами. Он испорчен падшей магией – Лолс или Селветарма.

Куилью быстро вздохнула. Следы серебристого огня танцевали в ее волосах.

- Вы уничтожите это, Леди? - спросил друид.

Куилью как раз думала об этом. Если она развеет магию камня, то может никогда не узнать ответа на её загадку. Аранея, очевидно, принесла драгоценный камень в пещеры рядом с Променадом и спрятала его там, где Талести, хвала Эйлистри, наткнулась на него.

- Пока что я не буду его уничтожать, - наконец ответила Куилью. – Нет. Пока не изучу, что он делает.

Она левитацией загнала камень обратно в мешочек, благодарная тому, что, какие бы планы не вынашивала аранея - ей помешали. Чем бы ни был овал черного обсидиана - он не мог причинить никакого вреда, пока находится внутри магического межпространственного мешка.

*****

Поддерживаемая своими волшебными ботинками, Каватина плыла сквозь гниющие ветви, стараясь не спускать глаз как с темной воды внизу, так и с деревьев вокруг. Охота длилась уже четырнадцать дней и ночей. Луна в небесах истончилась до полумесяца, и мерцающие точки света, следующие за ней по небу, были тусклы, словно тающие свечи. Существо, которое она преследовала, покинуло Кормантор и повернуло на юг, в затопленный лес. Мертвые деревья, стоящие в болоте, были хрупки и гнилы, их ветви чаще всего ломались в руках Каватины, когда она продвигалась вперед. Подобно существу, на которое она охотилась, Каватина оставляла за собой заметный след – тропу из сломанных ветвей и сорванного мха.

Вот еще одна ветвь сломалась, едва Каватина схватила ее, перенося вес, оказавшийся для нее излишним. Дроу крутанулась, оттолкнувшись от ствола дерева. Дерево издало слабый стон, усиливая движение и наклоняясь. Едва Каватина спрыгнула, оно с громким треском зацепило ветви деревьев вокруг, а потом с мощным всплеском рухнуло в болото внизу. Вонючая вода взлетела в воздух, обляпав доспехи и одежду Каватины.

Каватина выругалась. Даже если постараться, сложновато более откровенно продемонстрировать своё местонахождение.

Она висела неподвижно, ожидая – не вернется ли существо после произведенного шума. Не вернулось - но что-то шевельнулось внизу, в болоте. В стороне от упавшего дерева из воды поднялась фигура. Она выглядела как куча гниющей растительности, но с кнутоподобными «руками» из лозы и «ногами» - искривленными черными корнями. Существо пробиралось вдоль поваленного дерева, его сгорбленное тело крутилось в стороны, словно ища кого-то. Через несколько шагов оно опустилось обратно в болото. Когда рябь разошлась, единственным напоминанием о куче растительности были его руки-лоза, колышущиеся и растянувшиеся по поверхности воды, словно сеть.

Каватина была вдвойне рада своим магическим ботинкам. Если бы она провалилась в болото, то пришлось бы сражаться с этой растительной тварью. Очевидно, так и планировало то существо, на которое она охотилась.

Хватаясь за другую ветвь, она проскочила вперед, не обращая внимания на москитов, роем носившихся вокруг лица и рук. Для прыжков по верхушкам деревьев ей нужны были обе руки, так что поющий меч был вложен в ножны на бедре. Священный символ висел на цепочке на поясе рядом с ним, готовый к применению заклинаний.

Она перепрыгнула на дерево, ствол которого был усеян сверкающими желтыми грибами. Облако спор вылетело из нескольких из них – они взорвались, едва она их задела. Существо было прямо впереди.

Каватина вытянула свой меч и позволила себе остановиться. Зловонный ветерок шевелил мох, свисающий с окрестных деревьев. Сквозь эту изодранную завесу она могла видеть слабое зеленое свечение. Оно словно шло от пятна на поверхности болота.

Она прошептала молитву, которая защитит её от тех, у кого злые намерения, и добавила еще одно заклинание, позволяющее видеть сквозь магическую тьму и другие иллюзии. Затем вытащила пробку из своей железной фляги и оставила ее болтаться на цепочке. С мечом в руках она продолжила свой путь сквозь ветви.

Зеленоватое свечение шло от каменной платформы, лежавшей прямо под водной поверхностью. От света в центре платформы шли круги света – словно что-то только что потревожило там воду. На волнах покачивался мусор, мешая свечению. Платформа была около двадцати шагов в длину и имела форму овала, края которого были обрамлены разрушенными колоннами, выступавшими из воды, словно гнилые зубы. Ступени, также светящиеся, своей изогнутой формой повторяли контур платформы, ведя от нее вокруг и вниз, во тьму.

Все это Каватина поняла с первого взгляда. Платформа, создавшая проход в затопленном лесу, чистое пространство, лишенное деревьев – и никаких признаков существа, на которое Каватина охотилась.

- Существо! - прокричала она. - Покажись!

Издевательский смех раздался из мертвых деревьев на другой стороне прогалины.

Существо было слишком далеко, чтобы швырнуть в него заклинание. Каватине следует выманить его из укрытия. Она оттолкнулась от дерева и приземлилась на прогалине - с мечом в руке, специально подставляясь для удара.

Атака произошла молниеносно. Тьма окутала её, моментально закрыв зеленое свечение внизу и бледный свет полумесяца в небе. Удар сердца – и Каватина применила заклинание, позволяющее вновь видеть. Как раз вовремя - она замахнулась мечом на существо, которое неслось на неё, оставляя за собой нити паутины. Воздух наполнился пением, когда оружие нырнуло вниз.

Существо перевернулось в середине прыжка – быстрее, чем мог заметить глаз. Меч ударил его, но лишь по касательной, это походило на удар по твердому камню. Удар швырнул Каватину в одну сторону, существо – в другую. Так как они разошлись друг от друга по разные стороны магической тьмы, Каватина получила возможность впервые разглядеть существо.

Оно было огромным, совсем как то, о котором рассказывал мужчина Дома Джерл, переживший его нападение – вероятно, вдвое выше Каватины. Оно выглядело как сильная, мускулистая женщина-дроу, но с волосатыми выростами на обеих щеках, прямо под глазами, и восемью лапками диаметром с черенок метелки, выступающими из её рёбер. Она была без одежды, со спутанными белыми волосами, концы которых словно прилипли к плечам и спине.

- Квартз'ресс! - вскричала Каватина.

Железная фляжка начала светиться. Яркий серебристый свет пронзил магическую тьму, ударив в существо, но вместо того, чтобы поразить его и затянуть внутрь фляжки, магический луч срикошетил от его сверкающей черной кожи, как луч света от зеркала.

Значит, не то. Существо явно было не демонической природы. Будь оно таковым – фляжка поймала бы его в ловушку, или – промелькнула тревожная мысль – это была демоническая форма, устойчивая к магии фляжки.

Существо приземлилось на ствол дерева на краю прогалины. Потом прыгнуло обратно на Каватину – руки его были широко раскинуты, словно приглашая атаковать. Каватина вызвала вокруг себя занавес из кружащихся лезвий, но существо не обращало них внимания. Оно проплыло сквозь них, неистово смеясь, пока они били его тело. Множество их отскочило со звуком, похожим на удар металла по камню, но некоторые оставили в плоти чудовища глубокие борозды. Потом существо прошло сквозь барьер, истекая кровью – но до сих пор выглядело вполне живым.

Оно ухватило Каватину за ногу и закричало какие-то резкие, грубые слова, которые она не узнавала, кружась вокруг нее, словно партнер в жутком танце. Каватина почувствовала рывок глубоко внутри своего тела - как если бы невидимая рука проникла внутрь и сжала ее жизненно важные органы. Сильная боль почти заставила её потерять сознание. Потом красный свет промелькнул под ее кольчужной рубашкой, и ощущение ушло. Она почувствовала на груди что-то, похожее на крупинки соли – красный амулет разлетелся вдребезги, магия его была сокрушена.

Она почувствовала рывок на своей ноге – существо сорвало один из ее ботинок. Потом оно проплыло обратно за барьер из лезвий, вновь жестоко вонзавшихся в его тело.

Каватина упала.

Темная вода немного смягчила падение. Она грохнулась на затопленную каменную платформу, оцарапав кожу на коленях и руках. Вскарабкалась наверх, поющий меч всё ещё был у неё в руке, на скользких камнях можно было удержать равновесие – ощущение было, словно она стояла на толстом слое слизи.

Существо грохнулось о дерево. Отбросив ботинок Каватины, оно зацепилось за ветвь и недоброжелательно уставилось на противницу. Барьер лезвий ранил его, выдрав глубокие дыры на каменной коже. Кровь стекала вниз по его телу и капала с обнаженных ступней в болото.

- Может достаточно? - усмехнулась Каватина, держа меч наготове.

Существо протянуло руку, иссеченную лезвиями. Два пальца свисали с неё на полосках кожи, разбрызгивая кровь.

- Почему ты ранила меня? - спросило оно жалобным голосом. - Я одна из вас…

- Ты не дроу, - отрезала Каватина, - и если ты им была - то не являешься им более.

Уголком глаза Каватина заметила кучу гниющей растительности, начавшую подниматься из болота - еще одно чудище, которое она заметила раньше. Воззвав к Эйлистри, она швырнула заряд сильного холода в то место, где оно скрылось, моментально замораживая воду вокруг него и удерживая его на месте. Второй выстрел она направила прямо в растительную тварь. Вода внутри ее тела замерзла, расширившись достаточно, чтобы разорвать его на части.

Всё это время часть внимания Каватины оставалась сосредоточенной на существе, за которым она охотилась. Его раны затягивались прямо на глазах. Это будет жестокая битва.

- Я была дроу, - продолжило существо, сгибая только что восстановленные пальцы. - Теперь я Кающаяся Леди.

Этот титул ничего не значил для Каватины.

- И о чём же твоё покаяние? - спросила она.

Существо смотрело, как заживают его пальцы. Когда все они стали целыми, оно согнуло их, затем опустило руку.

- За всё, - сказало оно, - но больше всего - за мою слабость.

- И в чём эта за слабость?

Существо не ответило.

- Спускайся с ветвей, - предложила Каватина. - Давай закончим это.

Существо покачало головой.

Каватина знала, что делает существо: оно тянуло время.

Уже сейчас Каватина могла чувствовать эффект сияющей платформы. Её ноги начали дрожать, каждая из костей словно вибрировала. Светящаяся падшая магия камня влияла на неё. Даже взгляд на платформу уголком глаза вызывал у неё чувство тошноты. Однако сойти с неё – значит выйти на глубокую воду, где наверняка скрывается ещё несколько растительных монстров. Она могла бы обуздать монстра, злорадствовавшего над ней, с помощью заклинания, что даст ей время вернуть свой ботинок, но Куилью приказала разузнать о существе столько, сколько возможно, и Рыцарь Темной Песни последовала приказу. Каватина прошептала укрепляющее заклинание. Божественная магия хлынула в нее, устраняя эффекты свечения.

Существо, должно быть, поймало быстрый взгляд Каватины, которым она окинула зеленый светящийся камень, и услышало молитву, которую она прошептала.

- Все правильно, - ухмыльнулось оно. - Это сделано из тошнотворного камня. Подходяще для храма Моандера, ты не находишь?

Каватина хорошо знала это имя, несмотря на относительную малоизвестность божества. Моандер был божеством гниения и распада, богом, убитым не так уж много лет назад простым смертным - бардом по имени Искатель. По какой-то извращенной непонятной причине Лолс взяла имя Моандера в качестве одного из своих псевдонимов - возможно, чтобы привлечь к себе его последователей-людей.

- Ты за этим и привела меня сюда? - спросила Каватина. - Это место теперь священно для твоей богини?

- Которой богини? – поинтересовалось существо. Оно взмахнуло рукой, и в воздух полетели брызги из крошечных пауков. - Темной Матери или… - оно сомкнула большой и указательный пальцы в круг, - …её дочери? - Паутина потянулась за её пальцами, как расплавленная ириска, когда она со смехом разделила их.

Гнев Каватины вскипел в ней, как огонь.

- Как ты смеешь! - прошипела она.

Она швырнула свой меч, выкрикивая молитву, когда тот оказался в воздухе. Её прицел был верен. Направляемый магией богини, поющий меч вонзился в грудь существа, воткнувшись почти по самую рукоять. Существо испустило вопль и зашевелило паучьими ногами, пока Каватина делала пассы руками, вытаскивая меч для нового удара.

Существо оскалилось на Каватину.

- Ты не можешь убить меня! - бушевало оно. - Ничто не может убить меня. Она вернёт… - Оно закашлялось, сгибаясь, - …меня… - вновь кашель с кровью, - …обратно.

Сказав это, оно спрыгнуло с верхушки дерева, прыжком отбросив мёртвое дерево назад и разбив его вдребезги. Каватина попыталась послать свой меч за ним, но существо оказалось слишком быстрым. Оно пробралось по верхушкам деревьев и исчезло из виду.

Каватина призвала свой меч обратно в руку и применила ещё одно укрепляющее заклинание. Тошнотворный камень, на котором она стояла, вновь иссушал её силы. Затем она с трудом пробралась к месту, где плавал её ботинок. Вода в этом месте была ей по грудь, и она неуклюже балансировала на одной ноге на куче мусора, пытаясь надеть его. Грязная, вонючая вода пропитала её одежду и покрыла кожу илом. Когда она наконец-то взлетела из неё, зловоние пропитало всю её одежду и оружие. Она по очереди подняла ноги, выливая воду из ботинок. Потом продолжила погоню за существом.

Она не будет повторять одну ошибку дважды – теперь сначала убедится, что держит свои ноги подальше от её цепких рук.

Следовать за существом было несложно. Опять был чёткий след из сломанных ветвей. Однако, этот след делал большой круг, ведя обратно в разрушенный храм.

Теперь Каватина держалась подальше от круга ослабляющего зеленого свечения. К её удивлению, существо не сделало того же. Оно стояло на затопленной платформе, всё ещё согнувшись от раны, нанесённой ему поющим мечом – раны, которая должна была быть смертельной, но уже затянулась сама по себе, оставив лишь слабый сероватый шрам. Существо двигалось так, словно было чем-то обеспокоено. Едва Каватина подобралась ближе, она увидела, что у его движения была своя структура.

- Во имя всего святого, - прошептала Каватина. - Она танцует.

Существо вращалось и разбрызгивало воду, руки подняты над головой, паучьи ноги барабанили по груди во время танца. Опять она оскорбляла Эйлистри. Её руки дроу сформировали над головой священный круг богини. Глаза были закрыты, и она, казалось, не обращала никакого внимания на присутствие Каватины. Грубая песня шла из её губ. Некоторые слова были пропущены, другие грубо сокращены, словно придушены на полуслове. Мелодия была немного неправильной, словно аккорд на полтона ниже, но даже так Каватина узнала её.

Священная Вечерняя Песнь Эйлистри.

Каватина прервала её:

- Что ты делаешь? - заорала она.

Существо замедлилось. Опустило руки.

- А разве это не очевидно?

- Ты оскверняешь нашу священную песнь.

- Я пою её так, как учила.

Каватина удивленно заморгала:

- Но ты не… ты не можешь быть одной из верующих Эйлистри!

- Я была ей.

Каватина сжала меч так сильно, что заболели руки. В немом ужасе она покачала головой.

- Ах, да, - сказало существо, его лицо снизу освещал болезненный зеленый свет. - Я когда-то танцевала в священной роще. Я поднялась из Пещеры Возрождения, пропела песню и подняла меч.

Каватина оцепенела.

- Ты… была одной из Искупленных?Жрицей?

Существо кивнуло.

- Но… но как…

- Я была слаба. Лолс наказала меня. Я была… трансформирована.

Каватина позволила себе опуститься немного ниже, но она была осторожна, не слишком приближаясь к тошнотворному камню. Свечение, должно быть, влияло на существо. Его ноги заметно подрагивали, посылая по грязной воде крошечные круги.

- И теперь ты снова хочешь стать дроу? - предположила Каватина.

Существо издало горький смешок.

- Если бы всё было так просто...

Каватина опустила свой меч – но ненамного.

- Пой со мной,- сказала она. - Молись о помощи Эйлистри.

- Я не могу. Каждый раз, когда я пытаюсь, мое горло заполняется пауками, и я задыхаюсь.

- Проклятье, - прошептала Каватина. Часть её задалась вопросом, не было ли это попыткой приманить её поближе, но наставления Эйлистри были ясны. Нужно оказывать милосердие тому, кто о нём просит, а это существо по-своему почти просило о нём. Каватина неохотно протянула ей руку. - Проклятия можно снять. Позволь мне …

Существо отпрянуло, вода захлюпала вокруг его лодыжек.

- Ты что, не слушала? - завыло оно. - Это не просто проклятие, я была изменена навечно. Ничто – ничто!- не может меня теперь спасти.

Дыханье Каватины застряло в горле. Глаза её внезапно закололо. Она могла почувствовать мучения проклятой жрицы так, словно они были её собственными. Она внезапно поняла, почему существо оставило след, по которому она шла, почему оно просто не сбежало. Оно хотело, чтобы Каватина положила конец его страданиям, и – Каватина посмотрела на то место на груди, куда пришелся удар поющего меча, на место, где не осталось даже шрама – Каватина пожалела ее.

Словно услышав её мысли, существо взглянуло вверх.

- Ты сильная, - сказало оно. - Я чувствую это в тебе. Думаю, у тебя есть заклинание, способное положить этому конец, но ты разочаруешься - так же, как Эйлистри разочаровалась во мне.

- Не говори так, - потрясённо задохнулась Каватина.

Существо засмеялось.

- Почему я должна останавливать свой язык? - дразнилась она. - Эйлистри покарает меня? Она уже достаточно покарала меня за мою неудачу. Она оставила меня.

- Нет, она не делала этого, - отчаянно сказала Каватина. - Пока её песнь в твоем сердце, Эйлистри пребудет с тобой.

- Нет, - сплюнуло существо. – Когда-то я была её чемпионом. Сейчас я её глубочайшее разочарование. Она оставила меня – и меня забрала Лолс.

Каватина посмотрела вниз, на существо. Лицо было ей смутно знакомо, несмотря на его вытянутую форму и зверские паучьи клыки. Она старалась представить существо с волосами, которые не были бы липкими и спутанными, с телом размером и пропорциями нормального дроу. Казалось, что это невозможно.

- Кто ты?

- Разве не очевидно? - Существо указало на сверкающую платформу, на которой стояло. - Я тоже когда-то пыталась убить бога, но, в отличие от барда, который уничтожил Моандера, я не справилась.

Глаза Каватины расширились.

- Ты…

- Я была Халисстрой Меларн.

Каватина пошатнулась.

- Но тебя же убили! У самых врат Ям Паутины Демонов. Куилью видела это в своей купели».

Халисстра пожала плечами.

Вопросы сами слетали с губ Каватины.

- Как ты выжила? Где ты была? Что произошло?

- Я сказала тебе. Лолс покарала меня.

- Но, конечно… - Каватина помедлила. Покачала головой. - Должно быть, именно Эйлистри вернула тебе жизнь после твоего поражения. Почему ты не призвала помощь Эйлистри?

Еще одно пожатие плеч.

- К тому времени я уже почти потеряла свою веру.

- Ты еще можешь всё исправить, - настаивала Каватина. - Если ты только…

Халисстра издала горький смешок.

- Именно это сказала мне Сейилл - и посмотри, чем всё закончилось.

Каватина почувствовала, как её пробирает дрожь.

- О чём ты говоришь?

Халисстра посмотрела на неё – глаза её были пусты, как пропасть.

- Сейилл пожертвовала собой – она позволила своей душе отправиться в забвение. И для чего? - Глаза Халисстры блеснули. – Ни для чего! Я потерпела неудачу!

Каватина говорила мягко, как с поранившимся ребенком:

- Они требовали от тебя слишком многого. Ты была новообращенной жрицей, а они попросили тебя убить бога.

Халисстра задрожала. Слабея на тошнотворном камне, она опустилась на колени на сияющей платформе. Вода колебалась поверх зеленого свечения.

Каватина протянула руку:

- Пойдем отсюда. Ты страдала достаточно.

Халисстра тяжело вздохнула.

- Я пыталась служить Эйлистри. Даже после того, как поняла, что подвела её – после того, как Лолс заполучила меня и склонила на свою сторону – я старалась искупить вину. Клинок Полумесяца был сломан, но я подобрала его части и отнесла их в храм, который Фелиани, Улуяра и я воздвигли, когда впервые проникли в Ямы Паутины Демонов, и положила их туда, и увидела, как меч восстанавливался, собираясь по кусочкам, и …

- Что? - Каватина качнула головой. Халисстра говорила слишком много, слишком быстро. - Вы сказали, что создали храм, посвященный Эйлистри, в Ямах Паутины Демонов?

Халисстра кивнула. В её глазах был свет.

- И Клинок Полумесяца – оружие, способное убить Лолс – всё ещё существует? - спросила Каватина.

Халисстра с дрожью поклонилась. Потом хитро улыбнулась:

- И он там, где Лолс не сможет коснуться его. Храм, которой мы создали, все еще стоит, и Клинок Полумесяца – в нём.

Каватина глубоко вздохнула. Подняла руку.

- Минутку.

Она произнесла имя Куилью, и спустя мгновение почувствовала связь с разумом высшей жрицы. Тихим шепотом Каватина отправила послание в Променад.

Я нашла существо. Это Халисстра Меларн, ее тело извращено Лолс. Она сказала многое, что вы должны услышать.

Ответ прибыл моментально. Возьми её в святыню в лесу Веларс. Жди меня там.

Каватина кивнула. Казалось, Куилью чем-то взволнована. Смущена. Каватина задалась вопросом - какая же новая угроза возникла с тех пор, как она покинула Променад?

Она протянула руку существу, которое когда-то было такой же жрицей, как она сама.

- Идём, - сказала она Халисстре. – Возможно, твой шанс искупления как раз под рукой.

*****

Сзорак полз через темный лес, бормоча что-то под маской. Его не особо заботил Летир - даже сквозь густую сень переплетенных ветвей просачивался резкий свет луны. Несмотря на магическое кольцо, делавшее его кожу и одежду того же цвета, что и тени, сквозь которые он полз, и ботинки, позволявшие ему передвигаться чрезвычайно тихо, гася даже треск мертвых веток под ногами, он все равно чувствовал, что за ним следят.

Таков он и был. Каждое дерево было живым. Они шептали о местоположении каждого, кто вошёл в лес, своим стражам.

К счастью, его миссия в эту темную ночь не имела ничего общего ни с друидами, ни с деревьями. Не душу друида искал Сзорак, а душу жрицы.

Как только он подкрался ближе к святыне Эйлистри, заклинание, наложенное им за несколько мгновений до этого, пробудило первый из оберегов: тусклый свет шёл из-под груды мертвых листьев в нескольких шагах впереди. Сзорак вытащил волшебную палочку из черного металла и взял ее наизготовку. Потом пошёл вперед. Едва сработало заклинание оберега, как на его кожу обрушились искры морозного белого света, заставив задохнуться от холода. Однако волшебная палочка поглощала мороз, и через несколько ударов сердца холод ушел.

- Это лучшее, на что вы способны, дамы? - пробормотал Сзорак. - Я ожидал чего-то более смертоносного.

Он продолжил движение, палочка свободно лежала в его руке. Куча листьев взорвалась, из нее вылетел меч. Сзорак едва успел вовремя поднять палочку. Он ударил ей по мечу, отчаянно парируя удар. Черный металл встретил сверкающую сталь с громким клац, и тут раздался бесшумный взрыв магической энергии. Меч упал на землю, недвижимый.

Сзорак глубоко вздохнул. Он бросил взгляд на два глифа, выгравированных на клинке. В обеих было слово огглин. Враг. Даже магическая маскировка такое не одурачит, да и сам Сзорак не ожидал охрану из двух глифов. Если бы он не отразил меч, то был бы уже мертв.

Он хохотнул.

- Это почти достойно Ваэрона, дамы, за исключением того, что наши мечи ударили бы сзади.

Его обнаруживающая магия показала еще ловушки – и справа, и слева. Меч был одним из нескольких, окружающих святыню кольцом, но кольцо уже было разорвано.

Сзорак перешагнул нейтрализованный меч. Затем снова активировал магию своего кольца, маскируясь. Хотя он все еще чувствовал мягкий бархат своей маски на щеках и подбородке, внешнему наблюдателю его лицо будет представляться открытым, а щеки будут гладкими… и женскими. Он будет казаться выше, чем на самом деле, его тело окажется более красивым, а черный плащ, рубашка и штаны будут выглядеть как металлическая кольчуга, покрытая нагрудником с символами Эйлистри - луной и мечом. Его волшебная палочка в руке покажется мечом. Любой, кто дотронется до него, сразу поймет, что всё совсем не так, каким кажется, но он не намеревался оставлять живым того, кто может подойти для этого достаточно близко, дольше чем на один вздох.

Он пошел через темнеющий лес. Прямо впереди он слышал пение женщин и видел фигуры, двигающиеся сквозь деревья – верующие Эйлистри молились в её святыне. Он отвернулся от этого места, ища другое – то, где жрицы обустроили свой дом. Интуитивно он произнес молитву, которая должна привести его к ближайшей пещере.

Пещера оказалась трещиной в склоне горы, защищенной потоком воды, падающим сверху. Однако вход был защищен магией. Даже с расстояния Сзорак мог почувствовать её силу. Она производила высокую, пронзительную ноту, нараставшую по мере его приближения к пещере. Стараясь изо всех сил, он так и не смог подобраться достаточно близко, чтобы нейтрализовать её с помощью палочки. Заставляя себя двигаться в этом направлении, он довёл свои уши до того, что казалось – они вот-вот взорвутся.

Он развернулся, бормоча грязные проклятия. Теперь он  должен будет украсть душу одной из танцующих.

- Вызов, Лорд-Под-Маской? - пробормотал он. Его глаза блеснули. - Я принимаю его. – И он продолжил свой путь через лес.

Святыня оказалась естественным столбом из черного камня, вдвое выше дроу, покрытым высеченными полумесяцами. На вершине торчала рукоять меча. Столб был испещрен дырами, и ветерок, дующий сквозь них, создавал звук, похожий на игру нескольких флейт. Жрицы танцевали вокруг столба свободным кругом, нагие, если не считать поясов, на которых висели их охотничьи рожки, и святых символов, болтавшихся на шеях. Каждая держала меч на вытянутой руке и вращала им. Клинки ударялись с клинками, когда женщины кружились вместе, а потом опять порознь, их мечи искрились серебристыми вспышками света.

Танец, должно быть, был красив, он не противоречил божественному порядку. Если бы Эйлистри не вмешалась, Ваэрон мог бы объединить всех тёмных эльфов под одним божеством ещё тысячелетие назад, но Эйлистри оказалась столь же жадной, как и Лолс, и увела женщин от веры Лорда-Под-Маской. Она научила их исключить мужчин из своего круга вместо того, чтобы повелевать ими и оскорблять.

Последователи Ваэрона получили хороший урок. Женщинам доверять нельзя.

Сзорак наблюдал достаточно долго, чтобы сделать вывод, что жрицы присоединялись к танцу и покидали его, как казалось, в случайном порядке. Хотя они танцевали в группе, не было никакого намёка на слаженность движений. Каждая словно следовала своим собственным путём. Удовлетворившись, он изменил свою магическую маскировку, позволив одежде исчезнуть, оставив голую плоть. Затем, держа свою замаскированную волшебную палочку как меч, он протанцевал в их круг.

Женщина, одураченная его маскировкой, освободила для него место. Он держался ближе к краю, одновременно и не склонный, и неспособный приблизиться к священному столбу. Он, как и пещера, где жили женщины, был защищён магией, сжимавшей его живот и вызывающей чувство тошноты, но палочка в руке уменьшала её достаточно, чтобы сделать это чувство терпимым. Волнение, которое он чувствовал оттого, что проник в священный танец, добавило ему острых ощущений. Кровь, несущаяся в его теле, когда он танцевал, придавала румянец.

Подобравшись поближе к одной из танцующих жриц, он взмахнул своей палочкой как мечом. Она, в свою очередь, скрестила свой клинок с ней. Сила удара заставила его пальцы онеметь, но его палочка, будучи изготовленной из металла, издала убедительный лязг, одновременно истощая магию меча. Он быстро прошептал молитву.

Прежде чем женщина смогла отвернуться, он наклонился вплотную к её уху и прошептал грубую команду:

- Следуй.

Это была опасная игра. Если бы заклинание не сработало, он явно выдал бы в себе мужчину, ибо голос его оставался прежним, но, похоже, удача повернулась к нему лицом. Когда он кружился из танца обратно в лес, позади не возникло никакого волнения. Жрица, которую он выбрал, следовала за ним молчаливо, как лохматый ротт, уводимый из стада.

Когда они оказались на некотором расстоянии от танца, он повернулся к ней. Он был рад увидеть, что она была дроу, а не одной из тех поверхностных эльфов, что красили свою кожу в черный цвет. Убийство одного из таких было бы меньшим удовольствием.

Она все еще задыхалась от танца, грудь её поднималась и опускалась, длинные белые волосы блестели от влаги. Она нахмурилась, в её глазах был намёк на беспокойство, когда она посмотрела на Сзорака. Её меч свободно висел в руке.

- Что ты хочешь? Почему мы оставили танец?

Сзорак подозвал её, склонившись, словно хотел что-то прошептать конфиденциально на ухо. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы сделать это – как и большинство женщин, она была выше него.

Она наклонилась ближе.

Он дотронулся до её плеча, шепча слова, запускающие заклинание. Тёмная магия спрыгнула с кончиков его пальцев. Как только её тело забилось в конвульсиях, он прижал свои губы к её, высасывая душу в свою маску.

Но заклинание удержания души не сработало. Вместо того, чтобы быть уничтоженной его магией, жрица всё ещё была жива. Она ударила рукой по его груди, отпихивая. Затем выхватила свой меч и нанесла режущий удар в воздухе, который должен бы был обезглавить его, но заклинание Сзорака нанесло хоть какой-то урон. Жрица покачнулась, когда замахнулась оружием, и он смог пригнуться как раз вовремя, чтобы избежать клинка. Бормоча проклятия, он нырнул под дугу её следующей атаки, вытряхивая из рукава шнур. Он захлестнул его вокруг её шеи, затягивая его позади неё и ловя другой конец шнура второй рукой. Затем вспрыгнул ей на спину, обхватывая её талию своими ногами и наклоняя её торс назад, чтобы затянуть шнур.

Удавка врезалась в шею жрицы, мешая ей кричать или применить заклинание, требовавшее молитвы, но и она не была дурой. Откинувшись назад, она ударила Сзорака о дерево. Его затылок стукнулся о грубую кору, и он выпустил один из концов удавки. Поскольку жрица вырвалась из его захвата, он потянулся к своим ногам, выдергивая из голенища отравленный кинжал. Пока он готовился к броску, жрица попыталась позвать на помощь, но её голос все еще был придушенным из-за удавки, оставившей борозду на горлё. Она потянулась к поясу – за рожком.

Прежде чем она смогла выдернуть его, Сзорак метнул кинжал. Он вонзился ей в горло. Яд закончил работу, начатую удавкой. Жрица напряглась, меч дрожал в её руках, глаза начали закатываться.

Сзорак поймал её, когда она падала. Вновь прижал свои губы к её и сделал вдох – его маска впитала её душу. Он прижал свое тело к ней, смакуя момент. Даже сквозь одежду ее обнаженная кожа ощущалась горячей, мокрой от пота из-за их борьбы и липкой от крови из раны на её горле. Крайне возбужденный, Сзорак возился со своими штанами. Он возьмет ее, отчаянно решил он. Как жрицы Мензоберранзана брали его столь много раз, пока он был всего лишь мальчиком, чтобы удовлетворить свои тёмные и отвратительные потребности. Искоса смотря из-за своей маски, он смаковал острые ощущения оттого, что собирался сделать всего лишь в нескольких шагах от священной рощи Эйлистри. Пока песнь её ничего не замечающих верующих доносилась сквозь деревья, он был бы…

Что-то укололо его в спину, пронзая одежду и плоть - что-то холодное и острое. Лезвие меча. Когда боль нахлынула подобно пустоте, охватив его тело, Сзорак повернул голову, на его лице появилось потрясение. Жрица Эйлистри возвышалась над ним, её лицо слабо освещал лунный свет, ореолом окружавший её волосы, словно фееричное белое пламя. На какой-то момент он подумал, что узнал её.

- Сейилл? - задохнулся он.

Если это и была Сейилл, она не ответила. Поставив ногу ему на спину, жрица вытащила меч. Кровь, покрывавшая его – кровь самого Сзорака – ручейком стекала с него в его моргающие глаза.

Эйлистри - плюнуло ему в лицо.

Затем чернота поглотила его.

Глава восьмая.

К’арлинд издали наблюдал как Лелиана, Роваан и другие жрицы, пережившие нападение драйдеров, пели под деревом, оплакивая шестерых погибших, погибших от руки судьи. Как объяснила Роваан, обычно тело верующего клали в усыпальницу, которая находилась на вершине дерева, но магическая атака судьи ничего не оставила от тел убитых. Жрицы вынуждены были обойтись пустой одеждой и броней. Ее они связали в узел и уложили в голых ветвях деревьев, чтобы омыть лунным светом — "слезами Эйлистри."

Однако сейчас вечернее небо было пасмурным. На землю падал не лунный свет, а снег. К’арлинд читал о нем в книгах, но впервые увидел своими глазами. Снег покрыл его пивафви как толстый слой дрейфующих спор — за исключением того, что эти "споры" были замороженной водой. Они были холодными и таяли на коже, впитываясь прямо через пивафви в рубашку, заставляя дрожать.

Ветер порошил снег в глаза. К’арлинд не мог сказать, почему он задержался посмотреть на ритуал. Он все еще был посторонним, несмотря на клятвы, принесенные Эйлистри. Мужчины не могли присоединиться к священным танцам и песни Возрождения. Эйлистри, так же как Лолс, даровала чары только жрицам, а мужчины могли играть только второстепенные роли.

– Какая мать, такая и дочь, – подумал К’арлинд.

Песня закончилась. Обряд был завершен. К’арлинд призывно махнул Роваан. Она посмотрела на Лелиану, пожавшую плечами, и двинулась к нему. Ее ботинки со скрипом оставляли следы в доходящем до лодыжек снегу.

Когда женщина приблизилась, К’арлинд склонил голову.

– Леди, – сказал он. – Могу я задать вопрос?

– Зови меня Роваан. Мы все равны в глазах Эйлистри.

«Едва ли», – подумалось К’арлинду.

– Что ты хотел узнать?

Меларн глубоко вздохнул. Будучи мальчиком, он задал этот вопрос одной из жриц Лолс и тут же получил удар хлыстом в ответ, но он был любопытен, и хотел знать, что ждет его в загробной жизни, если он примет Эйлистри в качестве своей главной богини.

– Каково это – быть мертвым?

Роваан молчала несколько мгновений.

– Ты хочешь знать, что ожидает всех нас в Доме Эйлистри.

К’арлинд кивнул.

 – Ты помнишь, как это было?

Роваан улыбнулась.

– Немного. Я поняла, что мертва, когда стояла одна на равнине Фуги, в невыразительном и сером месте. Вокруг были другие души, но я не могла увидеть или коснуться их, только почувствовать. Тогда я услышала голос. Она мерцала, ее глаза сияли слезами. Неописуемо красивый голос. Это была Эйлистри, она пела мне. Она звала меня. В серости появилась трещина, и сквозь нее засиял столп лунного света. Я двинулась к нему, собираясь коснуться луча и подняться к богине, но все исчезло. Я проснулась в лесу, живая. Чеззара воскресила меня из мертвых раньше, чем я вошла в Дом Эйлистри.

Она пожала плечами и застенчиво улыбнулась ему.

– Поэтому я действительно не могу сказать, на что походит танец с богиней.

– Столп лунного света, – сказал К’арлинд. – Когда он появился?

– Конечно, когда Эйлистри запела. Это - врата к ее Дому.

– Вероятно, ты шла не туда.

– Я не уверена, что понимаю, о чем ты.

– Возможно, на тебя напали, и твоя душа была похищена.

Роваан нахмурилась.

– Ты о чем?

К’арлинд колебался.

– Не могли ли это быть... существа, с которыми душа должна бороться на пути к Дому, или какие-нибудь другие испытания, которые ты должна вынести перед встречей с богиней?

– Почему ты так считаешь?

– Дом Лолс наполнен монстрами, убивающими души, – объяснил К’арлинд. – Если твоя душа может спастись от них, то она может и пройти через Проход Реки Душ. То, что наши жрицы рассказывают о переходе, больше походит на пытку. Только самые сильные и самые стойкие переживают переход, чтобы, в конечном счете, встать на сторону Лолс. Остальные уничтожаются.

Он пожал плечами.

– Я ожидал, что Эйлистри, по крайней мере, создаст стену мечей или что-нибудь еще, чтобы отделить верных от недостойных и выбрать тех, кто действительно заслуживает этого.

Роваан улыбнулась.

– Эйлистри не испытывает верующих в нее. Мы сами проверяем себя. Именно то, что мы делаем здесь, на Ториле, до нашей смерти, имеет значение.

– А что с теми, кто переходит в ее веру? – спросил К’арлинд. – Что если прежде, до искупления, они сделали то, что Эйлистри считает отвратительным?

Роваан довольно долго смотрела на К’арлинда. Затем кивнула.

– А, я вижу, ты волнуешься, что Эйлистри не примет тебя.

– На самом деле я думал о Халлистре, – соврал он.

Роваан, будто не услышав, коснулась его руки.

– Не имеет значения, кем ты был до искупления, какому божеству поклонялся. Теперь ты во власти Эйлистри.

Его сердце почти перестало биться. Халисстра сказала жрицам о его более раннем, «недопереходе» в веру Ваэрона? К’арлинд открыл рот, намереваясь объяснить, что это были увлечения его юности — ничего не значащие вещи, и любой мальчик мог сделать ошибку, быть захваченным верой. Он помедлил, беспокоясь, что сказанное может принести новые опасные для него вопросы. Если бы К’арлинд возразил, что не был тогда серьезен, то жрицы могли бы подумать о его неискренности и в данном случае, к тому же это будет помехой, когда он, наконец, добьется встречи с высокой жрицей.

Роваан, возможно ощутив его неловкость, мягко дотронулась до руки.

– Паучья Королева больше не властна над тобой.

К’арлинд расслабился, поскольку понял, что она говорит о Лолс, а не о Ваэроне.

– Я заплатил только тем, что стал устами Лолс, - сказал он. - Я повторял за жрицами то, что они проповедовали, но никогда не раскрывал Паучьей Королеве свое сердце.

Сказав это, он коснулся груди с серьезным выражением лица.

Часть того, что сказал К’арлинд, была правдой. Он, конечно, не давал Паучьей Королеве никаких обещаний, не говоря уже о поклонении ей как главной богине. Ему никогда не приходило это в голову. Для живых адептов Лолс, наивысшей наградой были слава и власть – но лишь для женщин. Мужчинам говорили, что награда будет ждать их после смерти, но всем, кого знал К’арлинд, Лолс подарила только большие страдания.

– Ты оставил все это во тьме позади, – продолжила Роваан. – Ты вошел в свет, к Эйлистри. Пока ее песня действительно звучит в твоем сердце, ты всегда будешь танцевать с богиней.

– Вечная награда, – прошептал К’арлинд, добавив в голос нотку почтения. Он должен был изображать благоговейный трепет, несмотря на то, что сказанное Роваан было для правды чересчур заманчивым

– Но только, конечно, для тех душ, что доказали свою верность в этом мире, помогая богине.

– Нет, – уверено сказала Роваан. – Для Эйлистри, борьба и успех – одно и то же. Это – наши стремления, итог жизни.

К’арлинд, задумавшись, погладил подбородок. Если то, что сказала Роваан, правда, то Эйлистри предлагает вечную жизнь любому, кто придерживается ее правил о помощи слабому и проповедовании среди других дроу ее веры. И было не важно, преуспели ли они в своих начинаниях, достигли ли целей, поставленных перед собой.

Это была удивительное учение, противоречащее всему, что К’арлинд знал. Жизненный опыт подсказывал: боги требуют или все или ничего от верующего. Ваэрон, например, требовал абсолютного повиновения от своих последователей. Малейший отказ Лорду-под-Маской навлек бы на адепта Его вечный гнев. Даже самый преданный из приверженцев мог оказаться навсегда отстраненным от его Дома. Лолс, напротив, упивалась хаосом и, казалось, поступки верующих ее мало волновали. И при этом она не следила за испытаниями после смерти, оставляя это своим созданиям, фаворитам ее Дома. Души – от самого низкого мужчины до самой высокой женщины, преуспевшей жрицы – вереницей тянулись сквозь Ямы Паутины Демонов.

Эйлистри же хоть и устанавливала для своих последователей нормы поведения и цели, но проявляла милосердие, если они терпели неудачу.

Приверженцы Ваэрона, пока приносили удовлетворяющие их бога результаты, могли обдумывать любые богохульства. Жрицы Лолс могли делать и думать, что хотели, фавор богини часто был случайным. А поклоняющийся Эйлистри должен всегда задаваться не только вопросом правильно ли то, что он делает, но делает ли он это по правильным причинам.

К’арлинд этого не хотел. После целой жизни полной лжи во спасение, он не был уверен в себе, говоря правду.

Большинство женщин разошлись по своим комнатам. Однако Лелиана задерживалась, разговаривая с другой жрицей. К’арлинд видел, что Лелиана следила за дочерью. Несмотря на его общепризнанное посвящение, она все еще не доверяла ему. Не полностью.

– Есть еще вопрос... Дом Эйлистри - действительно место, где мертвые счастливы?

Роваан, казалась, поражена его вопросом.

– Конечно. Что может принести большую радость, чем медленный танец с богиней?

К’арлинд понизил голос.

– Тогда почему ты так грустила, когда Лелиана умерла?

– Потому что я потеряла ее, – ответила Роваан, сделав паузу, она добавила. - Вообрази, внезапно исчез кто-то, кого ты любил, и ты знаешь, что могут пройти столетия, прежде чем вы встретитесь вновь. Тебе бы было ужасно грустно видеть, как он уходит. Ты бы тоже заплакал.

«Нет», – подумал К’арлинд. – «Ни три года назад, ни сейчас».

– Тогда почему ты использовала свое кольцо, чтобы поменяться местами с ней? - спросил он. – Случилось бы то же самое. Ты была бы мертва, а она жива, и могли пройти долгие годы, прежде чем вы бы встретились вновь.

Роваан вздрогнула.

– Моя мать - могучая жрица. Она нужнее Эйлистри здесь, на Ториле.

Она разглядывала рисунок коры дерева.

– Мы воскрешаем мертвых, потому что мы должны. Нас немного, и мы не можем позволить себе потерять даже одного приверженца Эйлистри. Именно поэтому нападение  судьи было настолько разрушительным. Без тела мы не можем поднять кого-либо из мертвых, и все же еще многое необходимо сделать. Большинство дроу не были воскрешены. Каждый преданный Эйлистри хочет быть полезным в борьбе.

 Она смутила К’арлинда, и на мгновение он будто почувствовал что-то божественное, заглянувшее в его душу.

– Каждый.

К’арлинд вздрогнул.

Лелиана, стоявшая за спиной Роваан, закончила беседу с другой жрицей и шла к ним. Меларн поклонился, когда она приблизилась.

– О чем вы разговаривали? – спросила Лелиана.

Роваан, улыбнувшись, обернулась.

– Он спрашивал о Доме Эйлистри и на что походит танец с богиней.

Лелиана подняла бровь и повернулась к К’арлинду.

– Почему? Ты планирушь скоро умереть?

Он выпрямился.

- Едва ли, Леди. Пройдет еще много времени, прежде чем я, верный Эйлистри, ступлю в ее Дом.

Он подарил им одну из своих самых обаятельных улыбок.

– Знаете, я не лучший танцор.

Замечание подействовало положительно. Роваан засмеялась вслух.

В отличие от Лелианы.

– Я, честно говоря, думал о сестре, – поспешно продолжил К’арлинд. - Хотел знать, что случилось с ней после ее смерти.

Лицо Лелианы смягчилось.

– Не волнуйся. Однажды ты снова увидишь ее в Сварталфлейме, – женщина сделала паузу. – Если не нарушите клятвы Эйлистри.

К’арлинд поклонился.

– Да, Леди.

Это было обещанием, которое он, вероятно, не сдержит, но это не имеет значения, пока он жив. Пока дышит, он может выбрать любое божество, если ничего не получится с высшей жрицей Эйлистри.

Пришло время переходить к действиям. Он поймал взгляд Лелианы.

– Вы сказали мне, что встреча с высшей жрицей возможна, - он указал на усыпальницу на дереве. – Теперь, когда похоронные обряды закончены, я задался вопросом, когда можно встретить Леди Куилью. Как я понимаю, она находится в вашем главном храме, Променаде?

Лелиана тряхнула головой.

– Мы не можем отказать никому из желающих встретиться Избранной. Но, не сейчас.

– Я могу телепортироваться, помните? Я не нуждаюсь в эскорте. Только опишите мне этот Променад, и я уже буду там.

– Нет, – твердо сказала Лелиана.

– Вы, по крайней мере, сказали Леди Куилью, что я хочу встретиться с ней?

Лелиана вскинула руки.

– Когда я могла сделать это? Между борьбой с драйдерами и погребением?

– Нападение произошло больше десяти дней назад, – продолжил К’арлинд, используя счет времени, принятый обитателями поверхности.

Он понимал причину задержки – жрицы были заняты усилением их обороноспособности после нападения, но это все еще раздражало его.

– Когда вы собираетесь сказать Леди Куилью, что я хочу увидеть ее?

Лелиана скрестила руки на груди.

 – Когда буду готова – и ни мгновением раньше.

К’арлинд горячился, желая избавиться от Лелианы при первой возможности. Понятное дело, будучи ответственной за Меларна с того момента, как он появился из портале, Лелиана вольна была отсрочить день визита к высшей жрице на неопределенный срок. Ведь именно от нее зависело, как примут К’арлинда другие верующие. И так будет до тех пор, пока маг не решит присоединиться к другой церкви или ордену. Однако, К’арлинд хотел больше, чем просто сидеть в туманном лесу и слушать, как поют женщины. Он хотел быть в потоке событий, там, где власть, что было бы гарантировано только после аудиенции у Куилью. Именно так мужчина преуспевал в жизни, как бы прилагаясь к сильной женщине и служа ей.

– Будет лучше, если ты пока останешься здесь, К’арлинд, – сказала Роваан. – Нападение драйдеров сократило наши силы почти вдвое. Если судья вернется, то нам будет необходима твоя магия.

К’арлинд показательно скромно склонил голову, про себя скрипя зубами.

– И если убийцы Ваэрона обнаружат себя здесь…

– Роваан! – сказала Лелиана, обнимая дочь. – Это не то, о чем должны беспокоиться прихожане.

К’арлинд прищурился. Роваан, очевидно, только что сказала что-то непредназначенное для его ушей. Казалось, что жрицы ожидают, что Ночные Тени вот-вот нанесут удар.

– Но К’арлинд - теперь один из нас, – настаивала Роваан. – Он…

– Не жрица, – сказала Лелиана. – Он - могучий чародей, да, но он ...

Она не закончила предложение. К’арлинд мог сделать это за нее. Мужчина.

Он склонил голову, покорно признавая превосходство Лелианы. Кому бы он ни поклонялся: Лолс или Эйлистри, все равно. Жрица была жрицей. Женщиной.

Но по его опыту, женщины часто имели слабости к красивым лицам, то, что К’арлинд мог использовать в своих интересах. Он улыбнулся Роваан, примирительной улыбкой мужчины, который знал свое место – просто не сумел сдержать желание выслужиться. Она слегка кивнула.

Меларн был уверен, Роваан доверяет ему. И этим можно воспользоваться.

*****

Куилью смотрела со смесью жалости и осторожности на существо, севшее на корточки перед ней. Халисстра Меларн – немногое осталось в ней от дроу, которой она когда-то была. Лолс расширила мускулистое тело Халисстры вдвое, увеличив его и придав лицу удлиненное, звериное выражение. Паучьи ноги, торчащие из ее ребер, и клыки, разрезавшие ее щеки, сделали Халисстру настоящим чудовищем. Но, несмотря на размер и мощь, ее взгляд говорил, что в ней осталось еще что-то от жрицы, которой она когда-то была. Куилью видела в нем тоску, слабую искру надежды, почти потерянную среди мучений и гнева.

Они стояли в лесу: Куилью, в защитном серебре лунного пламени, и Халисстра, окруженная ощутимой вонью. Куилью прибыла вооруженная поющим мечом, серебряным кинжалом, и волшебным браслетом вдобавок к чарам, но пока не обнаружила ловушки. Халисстра явно требовалась Лолс, но если это западня, то она должна была уже сработать.

Каватина стояла в нескольких шагах позади Халисстры, держа в руке меч. Лунный свет отражался на ее броне.

– Повтори то, что сказала мне о храме, – произнесла она. – Опиши это для Куилью.

Халисстра ощерила зубы в оскале, который Куилью восприняла как улыбку.

– Он стоит на вершине скалы. Фелиани, Улуяра и я создали его из камня Ям Паутины Демонов нашими молитвами. Это нетронутое и священное место. Создания Лолс не могут ступить туда.

– И Халисстра в том числе, – добавила Каватина.

Меларн кивнула.

– Все же ты была в состоянии поместить Клинок Полумесяца в этот храм? – спросила Куилью. Она хотела снова услышать эту часть истории, чтобы убедиться, нет ли каких-нибудь несовпадений.

Халисстра снова кивнула.

– С расстояния, да. Я кинула обломок меча в дверной проем. Я думала оставить части там, чтобы оружие могли вернуть и восстановить, но храм, по-видимому, сам воссоздал меч. Я своими глазами видела, как лезвие и рукоять скользнули друг к другу и соединились. Священный лунный свет Эйлистри заполнил храм, и клинок запылал белым. Свет ослепил меня. Когда ко мне вернулось зрение, я увидела, что он лежит на полу снова целый.

Куилью казалось странным, что Лолс позволила чужому храму Эйлистри оставаться в пределах ее собственного уровня. Как известно, Паучья Королева разрешала святыням других божеств существовать в пределах ее королевства – Ямы Паутины Демонов. Там существует домен Ваэрона, Киарансли и Гуанадора, но они были богами, что присоединились к Лолс во время восстания против Селдарина. Эйлистри – враг Лолс. Ее храм в пределах Ямы Паутины Демонов должен был быть неслыханной претензией на власть Паучьей Королевы. Лолс или оставила храм в собственных интересах, или – Куилью мрачно улыбнулась – была ослаблена Безмолвием, и Эйлистри могла бы, в конце концов, победить ее.

Или Халисстра лгала о существовании храма.

– Скажи снова, как сломался Лунный клинок, – сказал Куилью.

– После того, как Данифай предательски напала на меня, я лежала какое-то время раненной. Когда я чудом пришла в сознание, все еще живая, Улуяра и Фелиани были мертвы. Данифай и драеглот исчезли. Я поняла, что они должно быть вступить в Проход Реки Душ, и знала, что должна следовать за ними. Я вошла в проход и боролась с монстрами Лолс, посланными против меня. Я хорошо сражалась, но когда я приблизилась к выходу, неожиданный толчок загнал мой меч в трещину в скале. Когда я попробовала вытащить его, лезвие треснуло. Я боролась, как оказалось только для того, чтобы предстать перед Лолс на пороге ее Дома со сломанным оружием.

Халисстра сделала паузу, ее паучьи клыки задрожали. Спустя мгновение она успокоилась.

– Меч Сейилл все еще был у меня, – продолжала она, – поэтому я не прекращала бороться. Я противостояла Данифай и Квентл, но в середине сражения мы оказались в городе Лолс, у самого ее трона. Паучья Королева проснулась от Безмолвия. Я пыталась убить богиню, но без Клинка Полумесяца...

Дрожь пробежала по ее телу.

– У меня не было надежды. Лолс слишком сильна. Она вынудила всех нас стать на колени перед нею. Данифай была убита и поглощена. В глазах Лолс она была самой достойной, и богиня хотела добавить ее силу к своей собственной. Квентл она послала назад в Арак-Тинилит, где та по сей день служит Паучьей Королеве. Лолс посчитала меня не способной отказаться от моей веры, от объятий Эйлистри. И потому наслала на меня вечную кару. Она схватила и укусила меня. – Халисстра коснулась шрамов на шее. – Восемь раз она погружала зубы в мою плоть. Затем она поместила меня в кокон. Когда я освободилась, то стала... такой.

Куилью кивнула.

– Что случилось после?

– Я решила сбежать из крепости Лолс. Она была заполнена йоклол, но они не сделали ничего, чтобы остановить меня. Я шла по плану, назад к Проходу Реки Душ. Я возвратила части Лунного Клинка и вошла в туннель. На этот раз никто не напал на меня. Я пробилась к храму Эйлистри и поместила меч внутрь.

– Расскажи ей, как ты сбежала из Ям Паутины Демонов, – попросила Каватина. – Это был умная ход.

Куилью взглянула на Рыцаря Темной Песни. Пока Куилью ни хвалила, ни критиковала ничего сказанного Халисстрой. Избранная Мистры пожалела, что не оказалась в лесу Веларс быстрее. Очевидно, Халисстра не раз рассказывала свою историю Каватине, что позволит ей сгладить любые неувязки в рассказе. Обычно Куилью использовала заклинание, чтобы отделить от истории звон истины и шитья лжи, которая прялась из тонкой нити правды, но во что бы Лолс не превратила Халисстру, оно было сильным. Даже волшебство Куилью потерпело поражение.

Куилью задалась вопросом, что скрывала Лолс.

– Я убежала, подсмотрев за Селветармом, – продолжал Халисстра. – Следуя за ним, я узнала, где расположена одна из дверей, ведущая с уровня Лолс. Она охранялась поющим пауком, существом, сети которого создают музыку, способную поработить или даже убить. Этот барьер закрыл бы мне путь, не учись я баэ’квешел. Я использовала эту магию и играла на нитях сети как на лире, открыв себе дорогу. Портал выбросил меня с плана, на место, чуть восточнее Озера Сембер.

 – Халисстра может показать нам, где это, – сказала Каватина с блеском в глазах. – Она приведет нас к храму в Ямах Паутины Демонов. Клинок Полумесяца…

Куилью подняла руку, призывая к тишине. Ей не нравилось выражение глаз Халисстры. Какой бы жрицей она не была прежде, ее глаза светились злобой, словно глаза самой Лолс. Ее желание возвратиться в Ямы Паутины Демонов было слишком велико.

Все же боль и отчаяние, которые Куилью могла ощутить в Халисстре, казались достаточно реальными. По крайней мере, часть ее все еще тосковала, у нее был второй шанс для  искупления. Но Халисстра не может умереть и вечно будет в неволе Паучьей Королевы, пока липкие сети, которыми Лолс держала ее, не будут порваны.

Куилью подозревала, что Халисстра, сознательно или нет, пыталась играть за обе стороны доски сава сразу. Искупление лежит на одной стороне, а на другой – награда от Паучьей Королевы за устранение жрицы Эйлистри. Но нельзя забывать, что Лолс капризна, особенно когда делает что-нибудь для смертных. Паучья Королева, столь же вероятно, наказала бы ее вместо того, чтобы простить. Это Халисстра, несомненно, хорошо понимала.

– Мы можем сделать это, Леди Куилью, – прошептала Халисстра, – завершить то, что начали. Используйте Клинок Полумесяца, чтобы убить Лолс.

Она растопырила длинные пальцы, посмотрела на когти, растущие на них.

– Она не умрет от этих рук. Кто-то другой будет владеть Клинком Полумесяца на этот раз.

Куилью кивнула. Верующий Эйлистри не сделал бы одну и ту же ошибку дважды. Тремя годами ранее решение Улуяры позволить Халисстре взять Клинок Полумесяца принесло катастрофические последствия, даже притом, что выбор в то время казался подходящим. Халисстра была частью группы, которая искала Лолс во время Безмолвия. Она обеспечивала наилучшую возможность для группы Куилью проникнуть к месту, где Лолс укрывалась во время Безмолвия. Но Халисстра была новичком, еще не полностью преданным вере. Она могла стать одной из Избранных Эйлистри – как Куилью – и первой в сражении.

Если Клинок Полумесяца действительно все еще существует.

– Три года назад, – сказала Куилью, – Улуяра сказала мне, что вы планировали сделать. Когда вы вошли в Ямы Паутины Демонов, я наблюдала за вами.

Это вызвало реакцию со стороны Халисстры.

– Вы видели? – паучьи ноги Меларн забарабанили по груди. Ее дыхание стало быстрым и неглубоким.

Куилью кивнула. Преднамеренно, она добавила детали, которые Халисстра узнает.

– Разве ты не чувствовала меня, когда я разрушила лед, в который Фарон заключил вас? Я видела твоими глазами, что Данифай схватила тебя за волосы и заставила наблюдать, как драеглот раздирает Фелиани.

Глаза Халисстры сузились от боли.

– Вы видели смерть Фелиани? – каждый мускул ее тела был напряжен.

– Да.

В течение нескольких мгновений стояла напряженная тишина. Куилью с надеждой ждала, когда Халисстра скажет неосторожные слова, и раскроет тайну, что заставляла ее находиться в напряжении. Что-то еще случилось после того, как драеглот убил Фелиани, что-то, о чем Халисстра не хотела говорить Куилью, но что?

Халисстра засмеялась диким, колеблющимся на грани безумия смехом. Куилью подумала, что услышала оттенок мольбы о помощи, но не могла сказать точно.

– Вы думаете, я могла бы сделать больше для Фелиани, но я была слаба, почти мертва. Я была бессильна помешать драеглоту.

Куилью выгнула бровь, ожидая. Как бы то ни было, все уже в прошлом. Избранная Мистры наконец кивнула.

– Ты ничего не могла сделать, чтобы спасти ее, – согласилась она.

Облегчение Халисстры было очевидно, и возможно, все действительно было очень просто. Возможно, Халисстра чувствовала себя виновной в смерти двух жриц, которые сопровождали ее к Ямам Паутины Демонов, вина столь же болезненная, как любое проклятие, наложенное Лолс.

Куилью внезапно задалась вопросом, не слишком ли она высокого мнения о Халисстре. Она переключилась на успокоительный тон.

– Смерть Фелиани беспокоит тебя, – сказала она. – Такое заставило бы любого подвергнуть веру сомнению. Достаточно легко думать, что Эйлистри оставила тебя, но она не делала этого. Именно ее чары восскресили тебя, после того, как моргенштерн Данифай изуродовал твое лицо.

Халисстра подняла голову.

– Эйлистри была ... со мной? – прошептала она сухим, задушенным голосом. – Даже когда…

Куилью кивнула.

– Да.

Глаза Халисстры посуровели.

– Если Эйлистри была со мной, почему она позволила Лолс забрать меня?

– Поскольку Лолс сильнее Эйлистри в пределах собственного уровня, особенно в крепости, – Куилью взмахнула руками, – Эйлистри не оставляла тебя. Я видела, что случилось до тех пор, пока Данифай не свалила тебя. Я предполагала, что ты мертва, пока Эйлистри не сказала обратное. Что бы ни случилось в Ямах Паутины Демонов после, Эйлистри простит тебя.

Халисстра уныло смотрела на Избранную. В ее глазах не было осуждения.

– Последний вопрос, – сказала Куилью. – Прошло три года с тех пор, как Лолс нарушила Безмолвие. Что ты делала все это время?

Халисстра неловко дернулась.

– Я сбежала из Ям Паутины Демонов только год назад. Все последующее время я была ... занята.

– Выполняла приказания Лолс, – предположила Куилью.

Глаза Халисстры сверкнули.

– Я никогда не нападала на твоих жриц.

Куилью отметила выбор слов. "Твои" жрицы. Горькое замечание.

– Это были Дом Джерл и Дом Озковин, на них я охотилась, – продолжала Халисстра. – Клирики Ваэрона. Они и твои враги.

– Те, кто поклоняется Ваэрону - да,– мягко сказала Куилью, – но некоторые из тех домов искали спасения.

– Не все, – перебила Каватина и кивнула на Халисстру. – Последний, которого она убила, умер нераскаявшимся. Я дала ему такую возможность, но он отказался.

Куилью хмурилась, не понимая.

– Ты спасла одну из ее жертв от смерти?

Рыцарь Темной Песни засмеялась.

– Наоборот. Он был очень даже жив, в коконе Лолс, когда я нашла его.

– Ты убила его?

Каватина, не раскаиваясь, взглянула на Куилью.

– Он заслужил смерти.

Каватина, казалось, не хотела больше ничего добавить. Лучше бы Куилью оставить этот вопрос и не вдаваться в подробности дел в присутствие Халисстры, слушавшей слишком внимательно. Были более важные дела. Клинок Полумесяца. Если он все еще существовал, то поиски, начатые три года назад, могли продолжиться.

Куилью поглядела мимо Халисстры на Каватину. Рыцарь Темной Песни была готова, ее глаза блестели в лунном свете. Каватина была мастером меча и побеждала в боях с демонами. Кроме Куилью, она самый логичный кандидат, чтобы возвратить Клинок Полумесяца. Если он все еще существует.

– Жрица? – громко спросила Куилью. – Что скажешь?

В то же время, она использовала чары, чтобы послать Каватине тихое сообщение.

Это западня. По всей вероятности храма больше нет, и клинок потерян.

Каватина напряглась.

Но если это правда? Если меч может быть возвращен?

– Тогда ты принесешь его мне, – громко ответила Куилью.

Она смотрела на Халисстру, следя за ее реакцией. Та не подавала никаких признаков разочарования. Казалось, для нее не имело значения, пойдет ли сама Куилью в Ямы Паутины Демонов или кто-то другой.

Рот Каватины открылся и закрылся. Куилью почувствовала желание рыцаря возразить, настоять на том, что это должна быть Рыцарь Темной Песни, кто предпримет покушение на жизнь Лолс, но вместо этого склонила пред ней голову.

– Песней и мечом, мы преуспеем, – сказала Каватина. – Дроу, наконец, будут свободны от Паучьей королевы.

– Песней и мечом, – пробормотала Куилью.

Она глубоко вздохнула.

Халисстра, подумала верховная жрица, была монетой, стоявшей ребром. На какую сторону она упадет – предательства или помощи? Пророчество три года назад сказало, что вероятны обе возможности.

Нет. Оно предвещало, что сбудутся оба варианта. По словам богини, Дом Меларн и поможет, и предаст. Единственная монета могла упасть только на одну сторону.

Где-то там есть вторая "монета", ждущая своего часа? Если так, то где?

*****

К’арлинд приблизился к дереву, служившему домом для жриц. Оно все еще было одето в листву, несмотря на недавний снегопад. Поддерживаемые древней магией, его ветви искрились на фоне ночного неба зеленым мерцанием, которое напомнило К’арлинду феерические  огни, украшавшие здания и дороги его бывшего дома.

Ствол был массивен, толст, как иная из улиц Чед Насада. Его кора выпирала в нескольких местах, образуя огромные узлы называющиеся наростами. Впадина в каждом из них была комнатой с круглой деревянной дверью. До дверей можно было добраться по лестницам, сделанным из ветвей, которые покачивались в воздухе. Эти ветви казались мягкими, но глифы, вырезанные на них, активировались, когда любое зло касалось их, немедленно становясь острыми как сталь. Враги Эйлистри, оказавшиеся настолько глупыми, чтобы воспользоваться волшебной лестницей, потеряют, по крайней мере, пальцы.

У К’арлинда, однако, имелось более легкое средство доступа к покоям – эмблема его Дома. С этой мыслью Меларн активизировал ее и поднялся в воздух к комнате Роваан.

Желтый свет пробивался сквозь щели между дверью и деревом. Роваан могла бы воспользоваться инфразрением, как обычно делали темные эльфы, но она предпочла оставить это в прошлом. К’арлинд, все еще вися в воздухе, рассеял глиф на двери: простой оберег, который давал ментальное предупреждение, отговаривавшее мужчин коснуться двери или ее ручки. Потом он поднял руку, чтобы постучать.

Но остановился, так и не завершив движение. Он шел, чтобы убедить Роваан сопровождать его в Променад и представить Куилью. Он имел в запасе прекрасную историю, тщательно прорепетированную, чтобы вызвать симпатию молодой жрицы, рассказ о том, как Халисстра спасла его жизнь после несчастного случая во время верховой езды. Меларн собирался рассказать ей, как был взволнован ощущениями, о которых и не подозревал, и которые открыл в себе, когда полюбил Халисстру.

Как он даже – можно ли так сказать? - да, можно, – любил ее как сестру. К’арлинд шел сюда с просьбой, поговорить с Куилью – кратко, и не прерывая, несомненно, важные обязанности высшей жрицы; что, возможно, он мог узнать больше о той, кто действительно в этом мире имел для него значение.

Паря на пороге Роваан, однако, все это казалось слишком простым – как прыжок со стола на пол. Он хотел вызова.

Выше он увидел дверь Лелианы.

Он улыбнулся. Это будет прыжок вверх. Конечно же, лучше быть представленным Куилью более значимой жрицей.

Он поднялся к ее двери и рассеял глиф и на этом этаже. Затем он осторожно постучал, изображая нерешительность. Ожидая, когда откроют дверь, он провел рукой по волосам, приглаживая их.

Дверь открылась, за ней обнаружилась маленькая комната в уютной темноте. К’арлинд склонил голову.

– Могу я войти?

Лелиана посмотрела между волшебником и дверью.

– Как ты это сделал?

К’арлинд пошевелил пальцами.

– Магия.

Глаза Лелианы сверкнули.

– Тебе не позволено колдовать здесь. Только жрицы…

– Я знаю, но я должен поговорить с вами, – он понизил голос, словно боясь, что кто-то может подслушать. - О Ночных Тенях. У меня есть ценная информация, и я думаю, вы должны ее услышать.

Лелиана, что-то пробормотав, поглядела вдаль.

– Хорошо, – сказала она. – Входи.

К’арлинд поднял себя внутрь и позволил заклинанию левитации рассеяться. В комнате стояли два уютных табурета и затейливо украшенный столик, ножки которого приросли к полу. Он, должно быть, вырезан из нароста. На крючках висели броня Лелианы, оружие и плащ. Широкие полки в стене были наполнены корзинами, свернутой одеждой и книгами. К’арлинд кивнул. Он не удивился, что Лелиана читала. Она имела живой ум. Кое-что еще попалось на глаза: имеющая форму полумесяца арфа в алькове рядом с дверью. Он потянулся, чтобы коснуться ее, а затем опустил руку, как если бы вспомнил о хороших манерах.

 – Простите. Я не должен трогать ваши вещи, но это... напоминает мне о сестре, – он поглядел на Лелиану. – Вы хорошо знали Халисстру?

– Я встретила ее только однажды.

К’арлинд легко прикоснулся к струнам арфы кончиком пальца. Дрожащий звук наполнил воздух.

– Она тоже была музыкантом. Играла на лире.

– Постой. Ты пришел сюда, чтобы сказать мне что-то о Ночных Тенях. Говори.

К’арлинд поднял бровь и поклонился.

– Как прикажете...Госпожа.

– Не называйте меня так.

– Почему? – запротестовал К’арлинд. – Вы родились в Подземье, не так ли? Мензоберранзан, если я не ошибаюсь присутствует в вашем акценте. Рожденная в благородном Доме, нет сомнений. Вы, конечно же, имеете аристократическое происхождение.

Лелиана проигнорировала лесть. Она закрыла дверь, чтобы холодный ветер не проникал в комнату, и скрестила руки на груди. Теперь, когда женщина была без брони, К’арлинд мог оценить ее грудь и слабые мускулы рук. Она всего лишь немного выше, чем он – слишком низкая для женщины.

– Ближе к сути, – сказала она.

К’арлинд вздохнул.

– В королевствах поверхности все иначе, не так ли? – сказал он. – Хорошо. Из нашей беседы прошлой ночью я сделал вывод, что вы волнуетесь о нападении убийц Ваэрона.

Стояла тишина. Лелиана ни подтверждала сказанное, ни противоречила ему.

– Продолжай.

– Ночные Тени – мастера обмана и маскировки, – сказал К’арлинд. Он наклонился ближе, как будто собираясь раскрыть тайну. - Но я знаю, как опознать их.

– Я тоже, – саркастически сказала Лелиана. - Первая примета - лоскут черной ткани, который они так любят носить.

К’арлинд улыбнулся.

– Это верно, но Ночные Тени могут применять магию, даже когда их маска в тысяче шагов от них, – Меларн махнул рукой. – Но вы, конечно, уже знаете это. Так же, как, без сомнения, вы знаете, что заклинание обмана Ночных Теней может замаскировать их разум, их истинную веру. Но, держу пари, вам не известно, как противостоять этому обману.

– А ты знаешь?

– Да.

Выражение лица Лелианы было скептическим. Она хотела услышать больше.

– Позволь объяснять. Много лет назад, когда я был начинающим магом... – он искал правильное слово – дроу использовали его крайне редко. - Мой друг приехал ко мне за помощью. Ночная Тень. У него была проблема, и он думал, что моя магия могла бы ее решить.

– Какая проблема?

– Он был проклят. – К’арлинд подошел к центру комнаты, преднамеренно проверяя готовность Лелианы позволить ему вторгнуться в ее личное пространство. Когда она ничего не предприняла, он прислонился к столу, вытягиваясь, показывая себя… И мысленно улыбнулся, когда увидел, что глаза женщины задержались на нем.

– Вы знакомы с аватарой Ваэрона? – спросил маг.

– Нет, лично мы никогда не встречались. Я служительница Эйлистри и я никогда не буду иметь сомнительного счастья увидеть его.

К’арлинд хихикнул.

– Я тоже, но мой друг просветил меня. Аватар Лорда-Под-Маской выглядит точно так же, как и обычный дроу, за исключением глаз. Они меняют цвет, отражая его настроение. Красный, когда бог сердит, синий, когда он рад, зеленый когда…

– Позволь предположить – когда завидует.

– Как ни странно, когда он озадачен. – К’арлинд махнул рукой. – Но это не существенно. Что является важным в этой истории, так то, что эта  Ночная Тень нарушила правила. Он создал иллюзию, изменившую цвет его глаз, чтобы выглядеть как аватара Ваэрона. Это была глупая затея, и он заплатил за свое безрассудство. Ваэрон проклял его так, чтобы глаза навсегда предали его. Они продолжали изменять цвет, даже после снятия иллюзии, отмечая его как клирика Ваэрона, а в Чед Насаде это небезопасно.

– Поэтому он попросил, чтобы ты снял проклятие?

– Точно, – вздохнул К’арлинд. – Но к несчастью, тогда это было выше моих способностей. Я был еще только новичком, не способным на большее, чем создание несколько иллюзий и простейших заклинаний.

Лелиана нахмурилась.

- Тогда, почему он пришел за помощью к тебе?

К’арлинд пожал плечами и отвел взгляд.

– У него были причины.

– Почему? Ты тоже был Ночной Тенью?

К’арлинд решительно взглянул ей в глаза.

– Нет. Когда-то я хотел – мой друг посвятил меня в свою веру и рассказал многое о Ночных Тенях. Я даже посетил одну из их тайных встреч, но я никогда не принимал маску.

– Действительно ли ты не был способен помочь своему другу?

К’арлинд вздохнул.

– Я сказал ему, что ничего не выйдет, но как раз тогда я изучал заклятие невидимости. Он умолял меня наложить заклинание на него, потому что только так он мог выжить в городе.

Она кивнула.

– Он спасся?

Выражение К'арлинда посуровело.

 – Нет. Вместо невидимости я лишил его сознания. Я передал его матери нашего Дома.

Этот последний "промах" был преднамеренным. До нее дошло быстрее, чем он ожидал. Глаза Лелианы почти немедленно расширились.

- Ты и этот 'друг' были близкими родственниками?

К'арлинд кивнул.

– Мой младший брат, – он посмотрел вдаль, выдерживая драматическую паузу.

– Я был 'вознагражден' за то, что вернул его – мне разрешили наблюдать, как наша мать приносила его в жертву. Она резала его тело на куски, часть за частью, и отдавала Лолс. Это заняло... – он преднамеренно позволил голосу дрогнуть. – Он умирал долго.

Лелиана побледнела.

– Ты предал своего собственного брата.

– Да. Если бы я помог ему, то сам бы стал жертвой.

– Нет, если бы ему удалось сбежать.

– Заклинание невидимости не помогло бы. Оно бы рассеялось задолго до выхода из города, и глаза выдали бы его. Брат показал бы, кто ему помог. Жрицы Лолс, точно так же как жрицы Эйлистри, имеют свои способы узнать правду.

Он вздохнул.

– Я должен был даровать Теллику быструю и чистую смерть, но я оказался недостаточно силен для этого, – он взглянул на жрицу. – Вы выросли в Подземье. Вы понимаете, что это жизненно необходимо. Для выживания. Вы должно быть тоже ... сделали что-то, о чем позже сожалели.

Глаза Лелианы сузились.

– Я оставила все это позади.

– Я тоже. Я дал клятвы Эйлистри. Я присоединился к свету.

Лелиана подняла бровь.

– Так быстро?

– Да. Именно поэтому я рассказал вам эту историю, хотя она и причиняет мне боль. Я хотел дать оружие, которое вы могли бы использовать против Ночных Теней, что попытаются пробраться в вашу святыню, – он улыбнулся. - Это причина моего визита. Если вы аккуратно наложите проклятие, то сможете создать тот же самый эффект, заставив глаза Ночных Теней менять цвет, как и у аватары. Независимо от того, как шпион замаскирован, это выдаст его.

Лелиана раздумывала в течение нескольких секунд.

– Интересная история, – наконец сказала она.

К'арлинд почувствовал, что кровь прилила к лицу.

 – Вы не верите мне? – он указал на ее клинок. – Окружите меня заклинанием правды. Заставьте повторить 'историю', и увидите, лгу ли я.

Губы Лелианы изогнулись в улыбке.

– В этом нет нужды, – сказала она. – Перед тем как пригласить тебя войти, я наложила заклинание, и стоило тебе солгать, я услышала бы звон. Оно более незаметное, чем заклинание принуждения к правде, что я применяла ранее, не так ли?

К'арлинд засмеялся, его гнев испарился. Внутри Лелиана осталась женщиной-дроу.

– Отлично сделано, – сказал он, кивнув головой.

– И ты, – ответила она. – Ты рассказал душещипательную историю, полную признаний и самообвинений, которые должны были вызвать мою симпатию, а также предложил возможный способ, чтобы изобличить наших врагов.

– Способ будет работать, – заверил К'арлинд. - Я проверил его.

– Верю, – сказала Лелиана, – но есть одна небольшая проблема. Ни одна из нас не знает, как наложить проклятие.

К'арлинд почувствовал некоторое облегчение. Все вернулось на круги своя.

– Я понимаю, – сказал он торжественно. - Влашири умерла, но я подслушал, как одна из жриц сказала, что в Променаде есть другие, сведущие в проклятиях. Пошлите меня туда, и я научу их, как налагать заклинание, выявляющее Ночных Теней.

Лелиана засмеялась.

– Что смешного? – спросил К'арлинд.

– Они знают, как снимать проклятия, а не насылать их. Эйлистри этого не разрешает.

К'арлинд изо всех сил постарался сдержать эмоции.

– Я понимаю.

Лелиана двинулась к двери.

– Ты еще не готов посетить Променад.

– Значит, вы не доверяете мне.

– Не совсем, – она открыла дверь и приготовилась проводить его. – Но я пошлю весточку от твоего имени Куилью, если только к…

Конец ее фразы потонул в грохоте металла, донесшемся снизу. Звук походил на лязг мечей, но он был чаще, чем могли замахиваться смертные руки. Ниже и выше комнаты Лелианы громко хлопали двери.

– Барьер! – закричала жрица. – Что-то пробудило его!

Лелиана кинулась за броней и мечом. Она натянула кольчугу также быстро, как иные надевают рубашку, и побежала к открытой двери.

– Идем, – крикнула она, промчавшись мимо мага. – Если это снова судья, нам понадобится твоя помощь.

К'арлинд не стал дожидаться второго приглашения. Это был шанс бороться на стороне Лелианы, чтобы показать ей себя в бою. Он вынул жезл и двинулся к двери. Мельком взглянув, как Лелиана быстро спускается по лестнице, он увидел живые волшебные лезвия, которые свистели в нескольких шагах от дерева, формируя вокруг него круг. Меларн мимолетно удивился, почему волшебная западня не проявила себя раньше, когда он сам пересек невидимую границу, окружавшую дерево. Возможно, потому что он

был теперь одним из "верных". Пожав плечами, маг защитил себя заклинанием. Затем спрыгнул и активизировал эмблему Дома. Он медленно левитировал на землю, а другие жрицы протискивались мимо него вниз по лестницам, держа мечи в руках. Одна из них уже стояла у подножия дерева, вращая свой клинок перед собой.

Она резко остановилась, указывая мечом.

–Там! – крикнула она. – Он пошел туда.

Другая жрица призвала луч лунного света с неба. Он опустился на лес, и на мгновение высветил фигуру бегущего чернокожего мужчины. Он заколебался, поскольку луч упал на землю рядом с беглецом и блеснул на его плече. Даже на расстоянии К'арлинд мог разглядеть маску.

– Ночная тень, – выдохнул он.

Одна из жриц произнесла слово, убирая барьер из лезвий. Когда преграда упала, другие жрицы, кинулись за убийцей, одна из них дунула в охотничий рожок. Лелиана побежала к ним.

– К'арлинд! - крикнула она через плечо. – Чего ты ждешь?

Меларн колебался. Он заметил кое-что, пропущенное Лелианой. Дверь Роваан была распахнута, но он не видел ее в течение безумной схватки и преследования убийцы. Маг поднялся, открыл дверь и заглянул внутрь.

То, что он увидел, не удивило его. Роваан лежала на полу комнаты, ее глаза были выпучены, а на горле зияла глубокая рана. Убийца, должно быть, задушил ее, как раз когда К'арлинд и Лелиана разговаривали.

И К'арлинд отпер дверь для него. Лелиана поймет это сразу же, стоит ей увидеть рассеянный глиф. Все подозрения, питаемые по отношению к К'арлинду, будут "подтверждены".

Так и будет. Он никогда не получит аудиенцию у высшей жрицы. Разве что как заключенный.

Выругавшись, Меларн спрятал жезл. И телепортировался.

Глава девятая.

Куилью пела с другими жрицами в Пещере Песни, когда пришло долгожданное сообщение Илджрины. Ночные Тени ударили вновь, на этот раз по Мглистому Лесу. Они похитили ещё одну душу. Тело жертвы только что доставили в Зал Исцеления.

«Я прибуду немедленно», - ответила Куилью. Она поспешила прочь из пещеры, приподнимая одежды над полом во время ходьбы.

Мрачное выражение не покидало её лица, пока она шагала по коридору, ведущему в Зал Исцеления. Убийцы Ваэрона посягнули вот уже на третью душу: первую – у жрицы из храма в Сером Лесу, вторую у жрицы в Лесу Чондал и последняя – эта, из Мглистого Леса.

Хвала Эйлистри, две первые пленённые души возвратились на прежнее место. Дух Настасии, первый из подвергшихся нападению, освободился по неизвестным причинам, а жрицу, погибшую в храме Леса Летира, воскресили из мёртвых после того, как прикончили её убийцу. Его тело допрашивал некромант – малоприятная, но необходимая задача. Труп выдал, что Малваг всё ещё жив. Они встречались за день до атаки на Летирскую святыню. Подготовка к открытию врат действительно началась. И когда ритуал начнется, души жриц Эйлистри будут уничтожены.

Илджрина ожидала Куилью в Зале Исцеления, стоя рядом со жрицей, которую Избранная Мистры знала лучше, – Лелианой. Сама Куилью принимала её присягу больше столетия назад, когда Лелиана впервые поднялась из глубин.

Стоило Куилью войти, как Лелиана развернулась к ней. Вид у жрицы был несчастный.

- Леди Куилью, - молвила она. – Это моя дочь Роваан. Её убили Ночные тени, и у Чезарры не выходит вернуть её. Её душа…

Куилью коснулась руки взволнованной женщины.

- Давай сначала в этом убедимся.

Она мельком взглянула на альков позади Лелианы, где две новенькие жрицы поспешно расстилали постель, чтобы положить туда тело. Ещё две жрицы, недавно прибывшие из Мглистого Леса, судя по тающим снежинкам на волосах, держали за углы мокрое одеяло, на котором лежало тело Роваан. Даже после смерти она казалась удивительно похожей на свою мать.

Лелиана застонала.

- Расскажите мне о нападении, - попросила Куилью.

- Это случилось вчера поздно ночью, - ответила одна из жриц, держащих одеяло. – Ночные Тени, сотворившие это, ушли. Нашёлся тот, кто помог им.

Боль исказила лицо Лелианы.

- Это моя вина, - выдала она. – Глупо было довериться ему.

Куилью нахмурилась, всё ещё не понимая до конца.

- Этот второй из Ночных Теней, ты знала его?

Лелиана кивнула с горькой улыбкой на губах.

- Он выдавал себя за просителя. И даже принёс клятву на мече, но, в конце концов, предал нас. Он рассеял глиф на двери Роваан, а затем отвлёк меня разговором, пока остальные Ночные Тени ворвались к ней и… - голос женщины дрогнул, и её взгляд переметнулся на жриц, осторожно укладывавших тело её дочери на пол. - Похитили её душу.

Лелиана оторвала взгляд от тела дочери, сделала глубокий вдох и лишь тогда заговорила, непрерывно покачивая головой.

- Я по-прежнему не могу понять. Я расспрашивала его под действием заклинания правды, и он без промедления назвал своё имя и причины появления на поверхности. На самом деле он не был просителем, а пришел к нам лишь затем, чтобы найти сестру. Но он сражался рядом с нами, когда напал судья, и позже, когда он приносил клятву, я думала, что он по-настоящему…

- Лелиана, - Куилью оборвала жрицу на середине фразы касанием руки. – Ты сама за собой не поспеваешь. Прошу, расскажи по порядку. Как звали того мужчину?

- К'арлинд Меларн.

Куилью ахнула. На её коже закружилось лунное пламя, омывая сиянием всю пещеру. К ногам жрицы упала вторая монета. Как и предсказывала Эйлистри, она опустилась на сторону, обозначавшую предателя.

- Расскажи мне всё об этом мужчине, и быстро, но теперь начни с самого начала.

Куилью слушала, как разворачивалась история Лелианы, изредка прерывая её вопросами. Когда рассказ закончился, она некоторое время стояла, задумавшись.

- Кажется странным, что он признался вам в своих знаниях о Ваэроне в ту же ночь, когда напали Ночные Тени.

- К'арлинд точно один из них, - настаивала Лелиана. – Он сознался даже в том, что посещал их встречи.

- В самом деле? – мягко спросила Куилью. Её понимание происходящего постепенно начинало обретать форму.

- И теперь он обещал себя Эйлистри, - она выдержала паузу перед тем, как продолжить. – Возможно, он тот, кто поддержит её.

- Поддержит кого, Леди Куилью? – последовал вопрос одной из жриц.

Куилью снова задумалась и не ответила. Если К'арлинд и есть тот Меларн, что поможет Эйлистри, это означало, что Халисстра предаст богиню. Каватина знала, как с ней справиться – она обучалась охоте на демонов и имела дело с обманом, но даже если так, Куилью беспокоилась, что могла отправить Рыцаря Тёмной Песни на смерть. Она взяла себя в руки, мысленно повторяя, что это нужно было сделать. Подобная жертва необходима, чтобы привести дроу к свету Эйлистри. Тем временем следовало обдумать новые факты.

Она всмотрелась в бледно-черный лоскут, скрывший лицо Роваан.

- Ты говорила, К'арлинд появился прямо из Чед-Насада?

Лелиана кивнула.

- Сквозь портал в руинах Хлонгадата.

- Будем надеяться, что он пытается вернуться тем же путём.

*****

К’арлинд опустился на корточки в отбрасываемой стеной тени, поглядывая на портал. Целую ночь он пытался заставить его работать, но ничего не происходило. Ему легко давалось повторение фразы, приводящей в действие магию портала на другой стороне, в Чед-Насаде. Но, хотя маг и воспроизводил Драконьи символы в соответствии со всеми правилами, пространство за аркой оставалось сплошной каменной стеной. Дроу уже подумывал побиться об неё головой, беря в расчет его ”восторг” от происходящего.

Солнце достигло зенита и палило теперь нещадно. Его сияние практически полностью ослепляло дроу. Он в сотый раз подумал о том, что ему давно следовало бы бросить портал и пешком добраться до ближайшего города Подземья. Где-то под древним Миеритаром лежал Эриндлин. Возможно, один из его торговых Домов смог бы использовать боевого мага для эскорта своих караванов. Это стало бы большим шагом назад для его амбиций, но, по крайней мере, это стало бы хоть чем-то.

Внезапный шум заставил его вздрогнуть. Ещё одна ламия? Волшебник быстро прошептал заклятье невидимости. Поднявшись на ноги, он сунул руку в мешочек на поясе за компонентом для огненного заклинания. Меларн сжал шарик серы в кулаке и притаился, пока шаги приближались к входу в помещение, в котором он находился.

На стену легла тень, тень с контурами дроу. Обнажённой дроу – и к тому же, женщины.

К'арлинд едва не рассмеялся. Насколько глупым его считают ламии? Но всё же он с удовольствием рассматривал иллюзию в деталях, оценив её по достоинству. Её очертания казались весьма соблазнительными.

Он извлёк из мешка кварцевый кристалл. С ним маг без труда мог рассеять мираж ламии и прицелился в существо так, чтобы от него осталась только горстка пепла. Когда тень удлинилась, он привёл в действие свою брошь и поднялся в воздух над лишённым крыши строением.

Прямо под ним в комнату ступила женщина-дроу. К'арлинд изучал её сквозь кристалл, ожидая увидеть либо один только камень на полу, либо ламию под колдовской личиной дроу. Вместо этого он увидел красивую высокую женщину с серебристыми волосами и горделивой осанкой, достойной верховной матери знатного Дома. На ней виднелось лишь тонкое серебристое одеяние, почти не скрывавшее под собой изгибы её тёмного тела. На поясе женщины висел меч в ножнах, а к правой руке был пристегнут наруч, служивший чехлом для кинжала. В левой руке дроу держала необычный металлический жезл с утолщением на обоих концах. Священный символ Эйлистри свисал с цепочки на шее. Её красиво очерченное лицо не покидало мрачное выражение, однако, каков бы ни был истинный возраст жрицы, она выглядела как женщина на первом веку своей жизни. Несмотря на очевидную опасность, которую эта дроу являла собой, К'арлинд находил её крайне притягательной. Проще говоря, она была самой привлекательной женщиной из всех виденных им.

Маг опустил кристалл. Жрица существовала на самом деле. И её точно послали отыскать и убить Меларна. Он коснулся ногой вершины разрушенной стены и плавно оттолкнулся, и в то же самое время, прицеливаясь комком серы.

Вдруг безо всякого предупреждения чары левитация иссякли, отправляя его в шумное падение за пределами здания. Он поднялся, с трудом дыша и сплёвывая кровь из разбитой губы. Пока он приходил в себя, жрица обернулась и выглянула на улицу. Она пристально смотрела прямо на него – видела его. Его невидимости тоже пришёл конец.

- К'арлинд?

Он бросил в неё кусочек серы и прокричал слова заклинания. Крохотный шарик огня промчался по воздуху. Он ударил жрицу в плечо, тотчас обратившись в громадных размеров сгусток пламени. Большая часть его хлынула обратно на К'арлинда, хотя этого и не должно было случиться.

Он хлопал себя по обожжённым ногам, волосам и коже, ошалело моргая от ослепившей его яркой вспышки. Маг ожидал увидеть обуглившееся тело, скорчившееся на земле, но когда его взор прояснился, жрица всё ещё стояла на месте, полностью невредимая. Ореол серебристого пламени окутывал её тело, как вторая кожа, и волосы женщины казались потоком серебра. Огонёк, размером с пламя свечи, мерцал на одном конце жезла в её руке. Поднеся к губам, дроу его задула.

- Это не слишком приятно, - произнесла она холодно и взмахнула рукой. Серебристо-белый луч сорвался с её пальцев, поражая К'арлинда в грудь. Он дотронулся до того места, куда ударила магия, но не почувствовал боли. Второй взмах пальцев жрицы – и возникшая стена клинков окружила К'арлинда, полностью заключив его в себе. Они вились совсем близко, лишая его возможности двигаться.

- Если ты снова попытаешься напасть, - сообщила она, - Я сожму кольцо.

Она сделала сдавливающее движение рукой, и завеса вращающихся клинков придвинулась ближе.

Однако, К'арлинд не собирался позволять ей раскромсать себя. Всего с одним словом он сможет телепортироваться прочь. Он произнёс команду…

Ничего не произошло. Он стоял на том же самом место, что и раньше. Магические лезвия кружились возле него, наполняя воздух угрожающим гудением.

- Твои чары не сработают, - объяснила ему жрица. – Ты находишься внутри антимагического поля.

- Это невозможно, - выдохнул К'арлинд. В Консерватории их обучали, что поле антимагии могло быть наложено только волшебником на себя самого. Это не было тем, чем жрица могла поразить кого-то на расстоянии.

Он попытался рассеять магию, но клинки никуда не исчезли. Мужчина прибег к ещё одному заклинанию, однако зачарованная броня, которая должна была защитить его от оружия, так и не появилась. Не желая полностью исчерпать свою удачу – жрица следила за каждым его движением – он воздержался от дальнейшего применения чар.

- Кто… вы такая?

Она улыбнулась.

- Та, которую ты надеялся встретить. Леди Куилью Веладорн, высшая жрица Эйлистри и Избранная Мистры.

У К’арлинда перехватило дыхание. Внутренне он был твердо уверен, что высшая жрица собиралась прикончить его. То, что она этого еще не сделала, означало лишь, что предварительно его хотят допросить. Наилучшим вариантом для мага казалось не упорствовать, а отвечать на вопросы честно, и надеяться, что женщина проявит снисходительность и убьёт его быстро. К'арлинд попытался согнуться, чтобы пасть ниц перед ней, и с трудом избежал опасной раны на лбу. Вместо этого он ограничился полупоклоном.

- Леди Куилью, мои глубочайшие извинения за нападение на вас, - оправдывался он. – Если бы я знал, что это вы, то никогда бы не посмел.

Она не ответила, всё также стоя на месте, пока серебристый блеск на её коже и волосах постепенно ослабевал. К'арлинд уставился в пол, рассматривая  песок подле её ступней.

- Лелиана сообщила мне о нападении прошлой ночью, - наконец сказала Куилью. – Она сказала, что это ты предоставил Ночным Теням возможность войти в комнату Роваан.

К'арлинд стиснул зубы. Он ощутил, как внутри него все похолодело. Лучше будет поскорее покончить с этим. Меларн вновь задумался, куда попадёт его душа, когда одна из жриц убила его. Наверное, в Ямы Паутины Демонов, где дьявольские слуги Лолс обеспечат ему нескончаемые муки за его грехопадение, каким бы кратковременным оно не было.

- Да, я рассеял глиф на её двери, - медленно начал он, - но не по той причине, что вы думаете. Я всего лишь собирался поговорить с Роваан – предоставить ей кое-какие сведения о Ночных Тенях, которые, я полагал, ваши жрицы найдут полезными. Но вместо этого я передумал и побеседовал с Лелианой.

- Почему?

- Она – жрица более высокого ранга. Я решил, что она предложит мне более высокую награду, - маг развёл руками и вздрогнул, когда меч резанул его по пальцу. – Всё предельно просто.

- Я верю тебе.

Взгляд К'арлинда скользнул выше.

- Верите? - надежда загорелась в нём ярким пламенем.

Куилью улыбнулась. Она сделала жест рукой и вращающаяся завеса из клинков, окружавшая его, исчезла.

- Я пришла, чтобы просить тебя об услуге, - призналась она. – Об одном одолжении. Ты можешь ответить «да» или «нет», но если согласишься, я наложу чары, которые заставят тебя довести дело до конца. Ты понимаешь это?

К'арлинд кивнул. Он действительно всё понимал. Много лет назад ему довелось видеть действие заклятия подчинения своими глазами. Одна из жриц Лолс наложила подобное на мальчишку из их Дома, заставив его каждую ночь чистить ей сапоги, вылизывая их языком. А потом она прогуливалась в них по грязи в загоне с ящерами. Юнец отказался вычищать обувь и вскоре заболел и умер – гипнотическая магия высосала его без остатка.

Меларн уже открыл рот, собираясь наивно поинтересоваться: что будет, если он скажет ей «нет», но затем понял, что на самом  деле существовал только один ответ на этот вопрос.

- Что я должен сделать, Леди?

- Однажды ты был одним из Ночных Теней.

- Только просителем, ничего больше, - осторожно сказал он. – Я никогда не носил маску.

- Ты присутствовал на их собраниях, - женщина переключилась на безмолвную речь. «Ты знаешь их условные знаки».

Ах, так вот чего она хотела. Шпионаж.

«Я знаю лишь те, что использовались в Чед Насаде декадой ранее».

«Покажи мне один».

Он продемонстрировал: кулаки, раздвигающиеся в стороны – будто натягивающие верёвку убийцы, - а после повернутые тыльной стороной к полу ладони со скрюченными пальцами, символ мёртвого паука.

- Ты знаешь, что такое кража души? – осведомилась Куилью.

К'арлинд кивнул. Ему доводилось слышать об этом. Его брат оказался достаточно глуп, чтобы как-то похвастаться, что однажды он убьёт матрону и пленит её дух – предпочтительно, их собственную матрону.

- Это могущественное заклинание. Как я понимаю, оно применяется с использованием маски Ваэрона, один раз, и жертва умирает.

Куилью придвинулась ближе.

- Как думаешь, удастся ли тебе попасть к Ночным Теням? Сможешь ли ты обмануть их, втереться к ним в доверие?

Он улыбнулся, по-прежнему почтительно не поднимая взгляд.

- Я уверен в этом, Леди.

Куилью подняла его подбородок пальцем и посмотрела ему в глаза.

- Ты согласен?

К’арлинду пришлось встретиться с ней взглядом. Он увидел невероятную силу, но также и нечто большее – то, что держало эту силу под контролем. С внезапной уверенностью мужчина осознал, что она имела в виду, говоря о выборе. Куилью не отдавала ему приказание. Она спрашивала его. Женщина спрашивала мужчину.

Меларн больше не колебался с ответом. Для него это шанс оправдать себя, послужить не просто могущественной жрице, но могучей волшебнице – одной из Избранных богини магии. По телу К’арлинда прошла дрожь возбуждения. Если бы он был религиозным фанатиком, то прошептал бы молитву благодарности… кому-нибудь.

- Я выполню ваш приказ, Леди Куилью.

- Просьбу, - напомнила она, убирая руку от его лица.

К'арлинд улыбнулся и шутливо приподнял голову. Он чувствовал себя спокойнее на этой свободной земле.

- Конечно. Просьбу. В чём она состоит?

Выражение лица К’уилью сделалось непроницаемым.

- Пять ночей назад Ночные Тени напали на святыню в Лесу Летир. Они пытались украсть душу одной из наших жриц.

- У них не вышло?

- Нет.

Ответ оказался неожиданным. В истории явно крылось нечто большее, но чем бы оно ни было, Куилью не собиралась просвещать его.

- Последовали и другие атаки на жриц Эйлистри, - продолжила она. - Другие кражи душ.

К'арлинд молча слушал, думая о Роваан. Он ощутил приступ непонятной боли. Чувство вины, предположил он.

- Мужчины действовали под предводительством выходца из Ночных Теней по имени Малваг. В их план входит использовать заполненные душами маски, чтобы открыть врата между владениями Ваэрона и Эйлистри, и тогда Лорд-Под-Маской сможет уничтожить нашу богиню.

К’арлинд едва слышно присвистнул.

- Это возможно? Я имею в виду врата. Уверен, что Эйлистри способна сама себя защитить.

- Чтобы открыть подобные врата, Ночным Теням потребуется использовать высокую магию – нечто такое, что потребует объединения усилий заклинателей и их абсолютной веры друг в друга, - Куилью выдавила слабую улыбку. – Ты можешь представить себе Ночных Теней, доверяющих друг другу?

- Едва ли, - усмехнулся К’арлинд.

- Даже если их магии не хватит, чтобы открыть врата, эта попытка уничтожит души наших убитых сестёр. Я не желаю, чтобы это случилось. Я хочу, чтобы магия, удерживающая духи в масках, была рассеяна, жрицы – освобождены, а это означает крах Малвага.

- Вы собираетесь убить его?

- Если нам это удастся.

Это «если» заставило К’арлинда задуматься, но всего на мгновение. Он начинал догадываться, что происходит.

- Вы хотите, чтобы я выдал себя за члена Ночных Теней, убитого в Лесу Летир.

Куилью кивнула.

- Нам известно его имя – Сзорак из Дома Озковин. Он - один из тройки Ночных Теней, замешанных в происках Малвага. Он единственный представитель Дома Озковин. Двое других из дома Джерл, и вряд ли они хорошо его знают. Ни они, ни Малваг не видели Сзорака без Маски. Ты походишь на него ростом, телосложением и твои глаза того же самого цвета. Нам не понадобится применять маскирующие заклинания, к тому же мы многое узнали о Сзораке с того момента, как его сестра обратилась в нашу веру.

Последняя фраза Куилью отразилась страдальческим выражением в её глазах. Это была отдельная история, но сейчас для неё было не время.

- Чем дальше, тем лучше, - вздохнул К'арлинд, - но если я покажусь им без маски с пойманной душой…

- Мы снабдим тебя ею, - заверила его женщина. – Не маской Сзорака, но очень похожей на неё. Клочок ткани, созданный из полиморфированной драгоценности, с душой и телом жрицы, которая добровольно пошла на этот рискованный шаг.

К'арлинд беспокойно погладил подбородок. Он тоже сильно рисковал.

- Не удастся ли Ночным Теням понять, что я не один из них? – задал он интересующий вопрос. – Ведь принеся присягу Эйлистри, я…

- Ты произнёс слова, - она коснулась его груди пальцами. – Но в твоём сердце… - Пальцы опустились. - Возможно, когда-нибудь песнь будет звучать здесь.

К'арлинд отвесил почтительный поклон. Его не беспокоило то, что случится дальше. У него было задание, чтобы его выполнять, и потенциальная матрона, чтобы ей служить.

- Где теперь Малваг?

- Мы не знаем. Он сокрыл себя за могучим волшебством, которое мешает мне увидеть его в магическом кристалле. Однако нам известно, где он и другие Ночные Тени встретятся в ночь зимнего солнцестояния – в пещере, отделанной кристаллами чёрного камня. В пещеру нет ни входа, ни выхода; она никак не связана с чем-либо ещё в Подземье. Единственный способ попасть туда – телепортация, - она улыбнулась. – К счастью для нас, Лелиана поведала мне, что ты показал себя мастером в этой области.

К'арлинд позволил себе сдержанно улыбнуться. Очевидно, К’уилью поверила Лелиане, иначе не разыскивала бы его.

- Где же находится эта пещера?

- Опять же, нам не ведомо. Существует предположение, что она лежит не слишком глубоко в Подземье. Поблизости от нее, скорее всего, нет фаэрцресс, иначе телепортация оказалась бы невозможной. Всё, что у нас есть – её описание, краткая версия, предоставленная трупом.

Брови К'арлинда поползли вверх.

- Вы ожидаете, что я попаду туда полагаясь на одно только  описание?

- Я понимаю, что это невозможно, пока ты сам не увидишь пещеру. Именно поэтому я приняла дополнительные меры и попросила некроманта вдохнуть жизнь в тело мёртвого ассасина. Тогда он попросил Сзорака «изобразить» пещеру во второй раз, нарисовав её.

- Хм, - протянул К'арлинд. – Представляю. Вы хотите, чтобы я изучил рисунок, и затем попытался перенестись туда.

Куилью окинула его оценивающим взглядом.

- И ты сможешь?

Усилием воли К’арлинд не позволил сомнениям отразиться на его лице. Если набросок был выполнен эквивалентом зомби, безмозглой грудой дрожащих мышц без души, направляющей его руку, он вряд ли вышел очень точным. В результате «рисунок» наверняка окажется не более чем кучкой грубо нацарапанных черточек.

Маг озабоченно почесал подбородок. У него внутри всё так и сжималось с каждым последующим предложением Куилью, и он ещё не практиковал подобных скачков, но мысль о попытке «невозможной» телепортации казалась соблазнительно простой при всей её очевидной трудности. Куилью сомневалась в его ответе, напряжение сковало каждый мускул на её теле. Если Меларн добьётся успеха и спасёт души обеих жриц, если он справится и остановит Малвага, это по-настоящему удивит её и награда окажется весьма ценной. К’уилью была истинным проводником силы Мистры. Эта мысль заставила его испытать головокружение.

- Я сделаю это, - наконец ответил маг.

- Хорошо, - тепло улыбнулась женщина.

Какая-то часть его наслаждалась этой улыбкой. Другая же пребывала в уверенности, что он сам подписал себе смертный приговор. Маг безжалостно подавил эту половину. Чтобы продвигаться по жизни, нужно было рисковать.

- В таком случае – гипноз, - повторила К’уилью.

К'арлинд склонил голову.

Высшая жрица коснулась его лба холодными пальцами и принялась взывать к именам обеих - Эйлистри и Мистры.

- Я повелеваю тебе выполнить эту миссию для меня, - начала она. – Найти Малвага и …

Когда жрица закончила, К'арлинд испытал легкое покалывание в мозгу. Мерцание серебристого волшебства трепетало на его руках, заставляя волоски подниматься дыбом, а затем исчезло.

Всё было сделано. Заклятие легло на его плечи.

Теперь всё, что ему надо было сделать – совершить невозможное.

*****

- Одна услуга, - шептал Джуб, опускаясь в пещеру на шёлковой нити. – Всего одна услуга, которую я обещал Куилью, и что же она попросила: пробраться в логово драколича!

Драколич, о котором шла речь, один раз уже пролетал мимо него, из-за чего Джуб бешено закружился на верёвке. Оживший змей оказался гигантским существом, чёрным, как засохшая кровь, с настолько большими крыльями, что они задевали стены с обеих сторон от прохода. Чудовище оставляло повсюду зловоние смерти, а в его левом боку зияла глубокая рана, но он всё ещё жил – в некотором роде. Джуб испытывал благоговейный страх при мысли о том, каким количеством магии должен был обладать дракон, чтобы преобразиться в бессмертное существо.

У Джуба тоже имелась своя магия – крохотный металлический коробок, прикреплённый к нарукавной повязке из кожи на левом локте. Заключённая сделка на талисман из волшебного магазина в Скуллпорте оказалась весьма выгодной для него из-за «проклятия» вещицы. Она не полиморфировала как следует и обращала своего носителя разве что в «паразита», но Джубу это как раз подходило. С её помощью он мог становиться практически любой букашкой, о которой только подумает, большой или маленькой. Обычно ему нравилось превращаться в муху – никто никогда не заподозрил бы муху в слежке, но в этот раз Куилью предупредила, что в подобном облике опасность будет ждать его здесь на каждом шагу. Мужчины, которых он искал, поклонялись Селветарму, чемпиону Паучьей Королевы. Они наверняка облеплены её любимцами с головы до ног, так что Джуб тоже решил превратить себя в паука. Маскировка выглядела безупречно, подумал он с коварной усмешкой, заставившей его клыки трепетать.

Паучье тело все ещё оставалось достаточно удобным. Оно позволило ему миновать целую кучу ловушек. Все они сразу бросались в глаза – чересчур примитивно сработанные шипы-пружины или волчьи ямы. Помимо этого новый облик давал ему возможность быстро прятаться в разломах на стене, когда тяжёлые куски камня с шумом падали вниз. Однако в этом теле хватало и недостатков. Выстрелы нитями паутины заставляли его зад конвульсивно дёргаться, а дополнительные три пары глаз доставляли массу хлопот при использовании. Все цвета выглядели тускло, и он продолжал путаться в том, что располагалось далеко, а что - близко, не говоря уже об обескураживающем зрелище стен, мелькающих по сторонам, одновременно со способностью видеть сужающуюся пещеру позади себя. Для него оставалось неясным, как пауки умудрялись стоять, глядя сразу во все стороны.

Достигнув пола пещеры, Джуб схватился за шёлковую нить и оглянулся. Отсюда вели несколько коридоров. Все они казались Джубу гигантскими, но если бы он проходил здесь в своём обычном теле полуорка-полудроу, белые щетинки у него на макушке касались бы потолков большинства из них. Само собой разумеющийся факт, ведь Долбланд построили горные гномы.

Он пробежался по пещере, выбирая, какой коридор обследовать первым. Прогулка выглядела сложной лишь поначалу, но теперь, когда у него появились восемь цепких лап, Джуб мог двигаться куда быстрее. Он уже преодолел значительную часть древнего города. Вскоре что-то наверняка обнаружится, разумеется, если только Куилью не ошибалась насчёт присутствия Селветаргтлин в этих местах. А ведь её могли обмануть.

Джуб задержался возле входа в один из коридоров. Оттуда доносился шум - щёлкающий звук. Сначала он коснулся паучьих ног, ощутивших вибрацию в полу. Решив обследовать этот коридор, разведчик скользнул в него.

Волоски на лапах дрожали всё сильнее, по мере того как он приближался к источнику звука, который то прекращался, то возобновлялся, и затем прекращался вновь. Проход значительно расширился, так что теперь по нему могли бок о бок шагать двое скальных гномов, потолки сделались высокими и узкими, как разрез ножа, а пол был отделан толчёным камнем. Туннель извивался сквозь скалы подобно потоку, вероятно протекавшему здесь прежде.

Джуб понял, что выбрал правильный путь, когда увидел клок паутины на стене. Паук прошедший этим путем, возможно, был одним из питомцев Селветаргтлин.

Через пятьдесят шагов Джуб заметил прилипшего к стене паука. Чёрный и волосатый, он достигал тех же размеров, что и полиморфированный полуорк. Насекомое повернулось, когда Джуб подошёл ближе, окидывая его взглядом множества глаз. Джуб выбрал паучий облик с узким телом и изящными длинными ногами, что позволяли ему покрывать большие расстояния. Он надеялся, что более крупные, тяжёлые пауки не станут смотреть на него как на добычу. Разведчик прокрался мимо него, готовый в любой момент превратиться обратно в полудроу и расплющить тварь, но волосатый паук игнорировал его.

Теперь коридор открывался прямо вверх, в широкую пещеру, заполненную влажным воздухом. Щёлкающий звук донёсся опять, и что-то двинулось вдоль зева туннеля. Это звучало странно, будто мечи двигались сами по себе на своих остриях. Подобравшись поближе, Джуб разглядел, что эти «мечи» были ногами чудовищного паука, чьё тело оказалось настолько гигантским, что могло заполнить небольшую комнату. Эти лапы, острые, как заточенные ножи, щёлкали по каменному полу, когда он двигался. Паук описывал круги возле выхода из туннеля, будто охранял его, и брюхо твари то сжималось, то надувалось от дыхания.

Джуб стремглав вылетел из туннеля, осторожно минуя опасные острые лапы. Монстр, как и его меньший, покрытый волосами собрат в туннеле позади полудроу, не обращал на шпиона никакого внимания. Ещё одна счастливая случайность. Всё, что нужно было сделать последнему пауку, это сесть на Джуба, и он был бы мёртв.

Полуорк вскарабкался по стене, остановившись, когда оказался достаточно высоко, чтобы хорошенько всё осмотреть.

Пещера была гигантских размеров. В её дальнем конце виднелась глубокая заводь. Окантовкой для водоёма служило скопление невысоких разрушенных строений.

Джуб заметил, по меньшей мере, дюжину человекоподобных существ. Большинство были дроу, легко распознаваемые даже его ограниченным зрением из-за чёрной кожи и белых волос. Одетые в робы, они оставались слишком далеко для Джуба, чтобы тому удалось сказать, были ли среди них Селветаргтлин. Кроме того, он обнаружил несколько араней в обличиях паука. Разведчик опознал их по характерному горбу и рукам гуманоидов, торчащим чуть ниже подбородка. Их лица напоминали насекомых множеством глаз и скрежещущими клыками, что не мешало существам упорядоченно и целеустремлённо двигаться в отличие от настоящих пауков.

Джуб перебежал на потолок прямо над городом. По мере приближения к развалинам он начинал различать детали отдельных строений. Они выглядели так, будто раньше здесь располагалась базарная площадь. Вдоль зданий пролегал ряд каменных блоков, вероятнее всего служивших торговцам прилавками. Разрушенные остатки ворот свисали с ржавых петель, а пол сплошь покрывали раскрошенная керамика, сломанные ящики и кости. Большинство черепов, скалившихся на Джуба снизу, принадлежали горным гномам, но вместе с тем разведчик то тут, то там замечал широколобые черепа своих собратьев-полуорков. Последние разграбили Долбланд более шести веков назад и с того момента город пустовал.

Но не теперь. Вдобавок к горстке дроу и аранеям Джуб также заметил, что развалины базара кишат пауками. Полудроу видел, как эти твари сновали повсюду. Многие казались не крупнее его, но те, что выглядели куда внушительнее, достигали размеров большой собаки. Они плели паутину в пустующих дверных проёмах и окнах магазинов, перебираясь с одних каменных глыб на другие. Насекомые прерывались и пристально следили за Джубом мерцающими фасетчатыми глазами, когда он прокладывал путь к центру разрушенной площади.

Там, возле развалин колодца, расположилось нечто, на первый взгляд кажущееся пауком, размером превышающим даже того меченогого изверга, сторожившего проход. Однако оно оставалось неподвижным, и когда Джуб подошёл ближе, то понял, что это статуя. Перед ней валялось тело дроу, но другие детали оставались за пределами видимости.

Джуб свесился на нити паутины, чтобы лучше рассмотреть . Опустившись достаточно близко, он увидел, что изваяние завершено лишь частично. Наиболее тщательно изображалась голова дроу, посаженная на вершину паучьего тела.

Куилью была права. Тёмные эльфы, которых она просила его отыскать, действительно оказались здесь. Эта статуя изображала Селветарма, паука с головой дроу и чемпиона Лолс.

Труп подле изваяния принадлежал тёмной эльфийке. Она растянулась вниз лицом на каменном блоке, судя по следам на полу, вытащенном из строения поблизости. Женщина была завёрнута в длинный чёрный пивафви с красной вышивкой в виде паутины. Спину плаща покрывали пятна засохшей крови, но ещё больше её оказалось на камне, где лежала дроу. Жуткий запах раздражал паучье обоняние Джуба, заставляя его беспокоиться.

Он переместился с паутины на камень неподалёку от трупа. Платиновая цепочка свисала с шеи покойницы – медальон, частично скрытый за её плечом. Джуб осторожно отодвинул его передними лапами. Платиновый диск украшало вытисненное изображение паука – священный символ Лолс. На земле, у безвольно свисающей руки мёртвой женщины нашлось очередное подтверждение её статуса: адамантиновая рукоять плётки, верхушку которой однажды венчала пара живых змей. Их начисто срезанные головы валялись возле основания плети.

Тело представляло собой загадку. Ранения на нём выглядели так, будто их оставил меченогий паук, исключая лишь то, что тварь не отлучалась от входа в туннель и не казалась расположенной к прогулкам. Кроме того, Джуб сомневался, что жрица Лолс, способная контролировать пауков одной мыслью, могла погибнуть подобным образом.

Нет, скорее всего, эти ранения оставил клинок, нацеленный в жизненно важные органы, подобно неожиданному удару вора со спины, внезапному и смертельному, безо всякого предупреждения с его стороны. Иначе жрица попросту забрала бы нескольких нападавших вместе с собой, используя плеть.

Наиболее странным казалась то, что жрица по-прежнему продолжала лежать здесь. С момента её убийства прошло немало времени, судя по засохшей крови, но воины Селветаргтлин, казалось, ещё не обратили на это внимания.

Найди они её - разгорелись бы нешуточные страсти. Селветарм служил чемпионом Лолс. Его последователи превращались в стаю яростных стиргов, когда находили жрицу Паучьей Королевы, убитую чужаками. Они бы перевернули пещеру с ног на голову, разыскивая убийцу.

Неожиданно волоски на ногах Джуба задрожали. Ему понадобилось мгновение, чтобы распознать в звуке лязг стали о сталь. Он доносился из здания неподалёку – двухэтажного сооружения без окон, выглядевшего так, будто раньше в нём располагался товарный склад. Дверной проём оказался заманчиво открытым – его двойные двери валялись поблизости, но Джуб не был настолько глуп, чтобы ломиться этим путём. Вместо этого разведчик по стене перебрался на крышу. Столетиями капающая вода продырявила её по всей длине, оставляя в покрытии достаточно большие отверстия, чтобы в них можно было пролезть. Джуб поспешно скользнул внутрь и, уцепившись за потолок, глянул вниз.

Под ним двое Селветаргтлин в кроваво-красных робах кружились друг с другом в танце, один с адамантиновым мечом в руке, другой с шипованной булавой из чёрного железа. Голову каждого венчала толстая коса из длинных белых волос, взметавшихся в воздух, когда те вращались, парировали и наносили удары. Их одеяния едва колыхались. В момент, когда один из них повернулся, Джуб разглядел, что подкладкой робам служили кольчуги. Оба мужчины носили на руках стальные перчатки. Лезвия, торчащие с противоположных сторон каждой из рукавиц, выглядели угрожающе.

Пара сражалась неистово, звон меча и булавы не стихал в шквале отражаемых ударов. Они бились молча – что, как доводилось слышать полуорку, считалось редким явлением в рядах Селветаргтлин. Жрецы Селветарма славились своей манерой вести бой, выкрикивая имя выбранного божества. Здесь же оба хранили молчание, не прибегая к заклинаниям друг против друга. Странно для схватки, казавшейся боем не на жизнь, а насмерть.

Мужчина с булавой сделал обманный выпад, потом крутанулся, и лезвие его перчатки прорезало линию на робе противника, обнажая сияющую кольчугу под ней. Второй дроу ответил стремительными выпадами в шею, торс и подколенные сухожилия, но его оппонент избежал всех трёх ударов. Тот подпрыгнул в воздух, нижняя часть его тела отклонилась в сторону. Сапоги тёмного эльфа приклеились к стене от первого прикосновения. Взбежав вверх, словно паук, он припал к опоре, готовый броситься вперёд, но Селветаргтлин с мечом оказался не менее быстрым. Он тоже пронёсся вверх по стене, будто по горизонтальной поверхности. Битва продолжалась, пока меч не выбило из рук его обладателя и оружие рухнуло наземь. Разоружённый Селветаргтлин последовал за ним, но мужчина с булавой был тут как тут. Он опустился на пол спустя мгновение после первого и замахнулся для удара, которому суждено превратить соперника в кучу плоти и крови, однако у потерявшего меч воина всё ещё оставались перчатки. Он вывернулся и проскочил под дугой опускающейся булавы, вонзив оба лезвия в грудь второго мужчины.

Предсмертный хрип оказался достаточно громким, чтобы заставить волоски Джуба всколыхнуться. Смертельно раненный Селветаргтлин осел на пол, и когда лезвия перчаток покинули его грудь, оттуда хлынула кровь. Дрожа от напряжения, он качнул головой в сторону – приглашающий жест противнику, наконец отыскавшему меч, прикончить его.

Второй дроу рассмеялся.

- Прекрасная битва, - пробормотал он, пряча меч в ножны.

Затем он опустился на колени и опустил обе руки в перчатках на грудь другого, держа одну из ладоней над каждой раной, и начал молиться. Тьма, сплетённая с узором белой нити паутины, сгустилась вокруг его рук, после чего влилась в раны. Нити белого накладывались поверх друг друга, накрепко сшивая края раны, не позволяя сражённому дроу умереть.

Мгновением спустя победитель помог исцелённому Селветаргтлин подняться на ноги. Второй мужчина утёр рукавом кровоточащие губы и подобрал булаву. Он потёр место, где была рана.

– Я не ожидал последнего выпада. Будем надеяться, твои читины покажут себя не хуже.

- Уже показали, - откликнулся собеседник. – Их способности исполнять приказы поражают. Разумеется, благодаря тому, что они думают, будто эти приказы исходят от Лолс.

Двое мужчин рассмеялись.

У Джуба зашевелились волосы. Читины были четырёхрукими магическими созданиями дроу. Столетия назад волшебники вывели эту расу предполагаемых рабов величиной всего в три четверти от роста мужчины. Отринутые своими создателями как непригодные, читины бежали в дальние уголки Подземья десятилетия назад, где и живут по сей день. Джуб всего однажды натыкался на пещеру, полную паутины, - убежище единственного читина, к счастью для полуорка. Он расправился с существом, но оказался весь покрыт ранами от крюкообразных ладоней и ног. Ему повезло уйти оттуда живым. Читины питали к тёмным эльфам не стихающую пылкую ненависть. Они атаковали дроу, едва те оказывались в поле их зрения, - и даже полудроу, подобных Джубу.

Вот только эти Селветаргтлин рассуждали о читинах как о кучке домашних ящеров.

И эти ящеры, по-видимому, сражались за них в бою.

Мужчины продолжали беседу, но уже менее возбуждёнными голосами, по мере того, как понемногу восстанавливалось их дыхание. Желая услышать больше, Джуб свесился с потолка на шёлковой нити.

- … рад слышать, что твои читины хорошо сражаются, - продолжал Селветаргтлин с булавой. – Что у них была за мишень?

- Лунный Лес. Они прикончили восьмерых тёмных танцовщиц.

Джуб замер как по команде и подумал: «Неудивительно, что Куилью назвала это задание таким важным». Эти парни нападают на святыни Эйлистри.

- Если наши мелкие сошки переусердствуют в работе, придётся устроить им кровопускание, а не просто прогнать нашей маленькой хитростью, - высказался дроу с булавой.

- Надеюсь, до этого не дойдёт. Я хочу, чтобы несколько оставались с нами, когда придёт время прыгнуть на храм. Там, по меньшей мере, шестьдесят шесть сук – на каждого по одной убитой.

Оба разразились хохотом, направляясь прямо к двери.

- Так читины даже ни о чём не подозревают? – насмешливо поинтересовался воин с булавой.

- Абсолютно, - ухмыльнулся в ответ второй. – Я уверяю их, что Паучья Королева наградит каждого за…

Голоса постепенно стихали, в то время как пара терялась в очертаниях улиц. Джуб болтался на паутине, медленно покачиваясь на месте, ожидая их возгласов о тревоге. Мёртвая женщина лежала у самой двери. Двое и в самом деле прошли мимо неё по дороге наружу, но криков не последовало. Казалось, Селветаргтлин не беспокоила гибель жрицы Лолс.

Возможно, наконец понял Джуб, потому что они убили её.

Он размышлял, не последовать ли ему за клириками, но вскоре осознал, что они двигаются слишком быстро, чтобы поспевать за ними. Так или иначе, он услышал достаточно.

Храм, сказали они. Тот храм.

Враги явно замышляли нападение на Променад. Число шестьдесят шесть казалось до странности точным.

Променад находился недалеко – всего в нескольких лигах отсюда, даже червю по силам докопаться, только его магическая защита была прочной, как скала. Джуб задумался, как Селветаргтлин собираются попасть внутрь. Насколько ему виделось, такого пути просто не существовало.

Разведчик повернулся на нити паутины и снова взобрался на крышу. Пришла пора отправлять донесение.

Быстро как только мог, он взбежал обратно в туннель, по возможности пробираясь по крышам, время от времени вынужденный семенить по полу. Его сильно волновал миг, когда он достигнет выхода. Меченогий паук чуть было не пронзил Джуба: острые как бритва лапы существа щёлкнули совсем рядом в тот самый момент, когда он сделал рывок и, опередив тварь на миг, оказался в туннеле.

Полудроу поспешил вперёд, возвращаясь в пустую пещеру.

Достигнув её, он нырнул в другое ответвление туннеля и вновь принял облик полудроу. Куилью велела сообщить ей о любых находках, как только представится возможность. Видимо, она не ожидала, что он выберется оттуда живым из-за снующего по окрестностям драколича. Это задевало, но не настолько сильно, чтобы отступить от плана жрицы. Джуб обязан Куилью. Четырнадцать лет назад её супруг погиб, освобождая Джуба и кучку других несчастных с судна работорговцев в Скуллпорте. Вместо обвинения в смерти мужа Куилью наделила их свободой и пригласила жить в Променад. Женщина даже не попыталась объявить рабов своей собственностью. Всё, чего она потребовала в обмен на свободу – покровительство над каждым из них.

Его одеяние и принадлежности полиморфировались вместе с ним, когда полуорк активировал магию филактерии, и вернулись в первичный облик. Он извлёк из кармана тонкую металлическую трубочку и осторожно открыл её, убирая один из наконечников. Сначала в руку упал свиток пергамента, а потом перо с серебряной ручкой. Джуб сел, скрестив ноги, и дотронулся до губ волшебным пером, приводя его в действие. Лишь теперь он начал писать.

Письмо выглядело нескладным – простые квадратные буквы, будто нацарапанные ребёнком. Если бы кто-нибудь ещё помимо Куилью собирался прочитать это, полуорк оказался бы в неловком положении, но Куилью никогда не насмехалась над ним. Она была столь же прекрасна и душой, и телом, сколь уродлив был Джуб.

«КЛЕРИКИ СЕЛВ. И ЧИТИНЫ НАПАЛИ НА ЛУННЫЙ ЛЕС. НО ЭТА ТОЛЬКО УЛОВКА. АНИ СОБИРАЮТ АТАКУ ЕЩЁ И НА ПРОМЕНАД. ИХ 66. ТОЧНО НЕ ЗНАЮ КАГДА».

Мгновение он помедлил, раздумывая, потом добавил:

«АНИ В ДОЛБЛАНДЕ, КАК ВЫ И ДУМАЛИ. ПАХОЖЕ АНИ УБИЛИ ЗДЕСЬ ЖРИЦУ ЛОЛС».

Он снова остановился. Куилью просила писать обо всём, что он увидит и услышит, каким бы незначительным оно казалось. Тогда он дописал:

«АНИ ХОТЯТ ПРЫГНУТЬ НА ХРАМ».

Закончив с посланием, Джуб трижды постучал по пергаменту волшебным пером. После третьего раза написанные слова стекли обратно в перо, пропадая со страницы. Джуб прижал перышко к губам и прошептал имя Куилью, после чего выпустил его. Перо пронеслось по воздуху подобно стреле, исчезнув в росчерке серебристого сияния.

Джуб припал к земле ногами и руками, готовый опять полиморфировать себя. Исполнив задуманное, он уловил какой-то звук за пределами пещеры – тихую, неторопливую походку, будто кто-то шаркал ногами неподалёку. Пока оно приближалось к туннелю, где прятался полудроу, разведчик активировал филактерию и взобрался на стену в паучьем облике. Шарканье – вибрация, которую он мог чувствовать ногами – задержалось возле входа в туннель. Что-то заглянуло внутрь. В величину оно оказалось в полтора роста дроу, с легко различимой головой, руками и ногами, но его тело полностью скрывал толстый слой спутанной паутины. Восемь паучьих глаз обнаружили на лице широко раскрытую пасть с ужасающих размеров клыками. Существо источало смешанный запах мускуса паука и разложения. Куда бы не попадали грязные капли с его рук и ног, касавшихся камня, они оставляли там массу липких сетей.

Некоторое время существо рассматривало Джуба – достаточно долго, чтобы взволновать полуорка. Стоило ему увериться, что существо расценивает его как врага, как оно отправилось восвояси. Создание неуклюже проследовало по пещере, издавая ногами противный шаркающий звук.

Настало время убираться отсюда.

Джуб дважды сворачивал на тот путь, каким пришёл, карабкаясь по стенам пещеры. Когда он добрался до потолка, слабый поток воздуха из трещины в камне неподалёку взъерошил его волоски. Воздух струился по пещере и казался слегка влажным. В нём ясно чувствовался запах тающего снега.

Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы Джуб смог протиснуться туда. Это был ещё один кратчайший путь наружу – один из тех, что не вёл мимо всех тамошних ловушек. Разведчик пробирался по нему. Подъём вышел настолько мучительным, что Джубу приходилось несколько раз останавливаться, но чем выше он поднимался, тем яснее ощущал свежий зимний аромат леса наверху.

Темнота расщелины сменилась неярким светом, когда он миновал узкий разлом, ведущий в громадную пещеру. Всего один взгляд туда пригвоздил его к месту. Пол пещеры сверкал тысячами драгоценных камней и монет, рассыпанных повсюду, будто галька на побережье. Отовсюду торчали наполовину сокрытые в этом богатстве статуи, книги, инкрустированные нагрудники и шлемы, мечи, отделанные серебром, чаши и масса других сокровищ. Джуб никогда в жизни не чаял застать подобное зрелище – сокровищница  дракона.

Он знал нечто лучшее, чем польститься на это, и развернулся, чтобы уйти.

Что-то потревожило волоски на его ногах… взмах гигантских крыльев.

Спустя мгновение огромная голова поднялась на уровень глаз. Взгляд небывалых размеров глаз с узкими зрачками, широких, словно обеденное блюдо, и сморщенных будто чернослив, устремился в отверстие.

- Не так быстро, маленький полуорк, - раздался леденящий шёпот.

Джуб, охваченный ужасом, попытался бежать со всех ног, но внезапно обнаружил, что не может пошевелиться. Сердце бешено стучало, а участившееся дыхание отдавалось пульсацией в брюшную полость. Он кричал своему телу двигаться, но безуспешно. Напуганный тем, что драколич, должно быть, увидел его сквозь паучью маскировку и узнал, кто он на самом деле, Джуб разозлился на себя. Если бы он отправился назад тем же путём, что пришёл сюда, вместо того, чтобы срезать, этого бы никогда не случилось.

Кончики двух когтей просунулись в щель, схватив Джуба. Он едва не задохнулся, когда они вонзились ему в бока. Драколич выдернул его из отверстия и грубым шёпотом рассеял магию филактерии, возвращая Джубу обличье полудроу. Дыхание чудовища сопровождалось резким запахом кислоты.

- Я говорил вам не злоупотреблять этим, - просипел драколич голосом умирающего человека. – У нас было соглашение.

Паралич, сковавший тело Джуба, начал понемногу ослабевать.

- Простите, - выдохнул он с пробуждающейся надеждой. Драколич не распознал в нём лазутчика – тварь думала, будто он один из Селветаргтлин!

– Никто и не думал нарушать его. Просто я решил, что это кратчайший путь на поверхность. Я понятия не имел, что он ведёт в ваши покои.

Выпалив последнее слово, Джуб сделал отчаянную попытку активировать филактерию. Если бы ему удалось превратиться в муху, прожужжать вверх по разлому и сбежать не составило бы труда. Он стал бы слишком мал для хватки дракона. Но драколич, похоже, выкачал всю магию из его талисмана.

Немёртвое чудище наклонилось, лениво покачивая чёрными крыльями, а его огромные сморщенные глаза злобно уставились на Джуба.

- Тебя предупреждали, - прохрипел дракон.

И тогда он вдохнул, наполняя лёгкие воздухом. Из щелей между чешуйками, где когда-то была величавая грудь, хлынул резкий запах кислоты.

Джуб собрался. Это случится. Сейчас он умрёт. По крайней мере, он не подвёл Куилью. Может быть, когда они снова встретятся на плане Эйлистри, она улыбнётся ему и поблагодарит. Нежно коснётся его руки и…

Драколич выдохнул. Струя кислоты ударила Джуба в грудь, мгновенно прожигая дыру в плоти, рёбрах и лёгких, расплавляя ему хребет. Верхняя часть туловища отвисла назад, как у сломанной куклы, опалённая кислотой плоть кусками спадала с неё. Эта короткая вспышка боли оказалась настолько мучительной, что ослепила его.

После наступило мрачное забвение, и умиротворённая песнь прошла сквозь него, прогоняя все муки прочь.

Глава десятая.

Даирн уставился на голову жертвы Даургозозы, лежавшую на полу пещеры. Ужасный трофей был весь изъеден кислотой, но осталось достаточно, чтобы понять, что незваный гость был полукровкой — помесь дроу и орка, чему свидетельством были небольшие резцы.

– У нас с тобой соглашение, – прошипел великий черный дракон.

Только его голова и шея были видимыми. Тело все еще было погружено в озеро, заполнившее один из концов пещеры. Зловонная вода стекала с чахлой плоти в воду под ним. За момент до этого озеро было чистым, но после купания оно потемнело и запахло как гниющий мусор. Селветарглин пришлось бы израсходовать всю магию, чтобы очистить ее, сделав вновь пригодной для питья.

Иссохший хвост драколича метался в грязной воде, выдавая его волнение.

– Ты согласились, что твои жрецы будут использовать только определенные участки города, не беспокоя меня при этом.

– Он не из наших, - сказал Даирн драколичу. – вероятно, он был охотником за сокровищами из Мира Наверху.

Кость царапнула по скале, когда драколич сжал когти на скалистом краю озера.

– Он карабкался снизу вверх. Он мог прийти только из места, близкого к этой пещере.

Даирн напрягся.

– Ты уверен?

Жесткие мускулы заскрипели, когда драколич кивнул. Его кожа была темной как сажа, а сморщенные глаза — как огромные засохшие сливы.

– Да, – прошипел он.

 Его кислотное дыхание было столь зловонным, что у Даирна заслезились глаза.

Селветарглин хмуро смотрел на останки черепа полуорка, полный разочарования. Челюстная кость, свисающая на нити мускул и языке, была изъедена кислотой. Губы были выжжены, обнажая зубы. От головы осталось недостаточно, чтобы получить внятные ответы, даже если применить некромантию. Драколич поступил опрометчиво. Даирну хотелось бы узнать, был ли незваный гость всего один.

Он потрогал голову кончиком меча, переворачивая.

– Нарушитель говорил или делал что-либо перед смертью? Что-то, позволяющее определить, что он был последователем определенной веры?

– Он не мог говорить. Он превратил себя в паука.

Даирн резко выдохнул.

– Лолс, – он прошептал имя со вздохом, словно оно было проклятием.

Это не было хорошим предзнаменованием. Жрицы Эриндлина должно быть выслали еще одного шпиона. Когда не вернется и этот, они начнут мстить. Если же все пройдет гладко, то изгнанный Селветарглин Даирн скоро получит постоянный дом и нового сильного союзника, впервые с тех пор как была снята печать с Ям.

– Твое присутствие здесь привлекает нежелательное внимание, – заметил драколич.

– Согласен, – Даирн достал свой меч и положил его тяжелое лезвие себе на плечи. – Но наши силы уже готовы ударить. Я вызову наших рыцарей. Как только они сформируют свои отряды и соберутся здесь, мы атакуем.

Глаза драколича сверкнули.

– А моя плата за предоставленные драгоценные камни и их магическую подготовку?

Даирн встретил пристальный взгляд немертвого драколича.

– Секреты создания читинов, – пообещал он, невероятно притягательная приманка для Даургозоза, который столетиями пытался при помощи магии создать свою собственную расу слуг. – И одну шестую всего награбленного, что мы добудем в Подгорье в следующие шесть столетий.

Драколич одарил Даирна злобным взглядом.

– Главное сдержи свои обещания.

Даирн поклонился, лезвие меча балансировало на его плечах.

– С силой меча Селветарма в руках, я обещаю сдержать слово.

*****

Каватина следовала за Халисстрой через лес. Святыня на Озере Сембер  осталась позади лишь двумя днями ранее, и, тем не менее, они вошли в район Кормантора, до которого было весьма не близко. Вязы и березы встречались реже, уступив место высоким черным дубам со столь же кривыми стволами, как башня мага. Колючие кустарники плотно росли между ними, их длинные шипы изодрали плащ Каватины. Халисстра плечами проделывала себе путь через подлесок, колючки разбивались как стекло об ее жесткую кожу.

Дыханье Каватины превращалось в облачка пара в холодном воздухе. В столь позднее время года дни были коротки, и иней искрился на земле от восхода до заката, но под искривленными дубами земля была нагой, черной и сухой, как если бы что-то растапливало его снизу. Вместо чистого запаха надвигающегося снега Каватина почувствовала болезненно-сладкий аромат, словно от гниющей плоти. Как только земля начала плавно уходить вниз она поняла, куда ее ведет Халисстра.

– Дарквотч – выдохнула она.

Мать рассказывала ей истории об этом месте. Тысячелетие назад, в эпоху до основания Миф Драннора, поверхностные эльфы заточили здесь древнее зло — по некоторым источникам, бога Моандера. Скверна все еще присутствовала в этом месте. Идти в Дарквотч было бы безумием, безумием, что даст волю чудовищному насилию, характер которого настроит сестру против сестры. Каватина могла почувствовать, что что-то подтачивает ее разум даже сейчас. Она кромсала ветвь терна, с трудом сдерживая желание резать и резать, пока дерево не будет расколото в щепки.

– Страшно? – усмехнулась через плечо Халисстра.

Каватина скрипнула зубами.

– Я Рыцарь Темной Песни. Нас не так легко напугать.

Халисстра кивнула.

Каватина вытерла пот со лба изнанкой рукава. Она не доверяла Халисстре, несмотря на то, что сказала Куилью. Незадолго до доклада Каватины, Высшая жрица поведала ей о пророчестве, полученном три года назад по поводу Меларн. Один из этого дома послужит Эйлистри, а другой – предаст ее. Как говорилось в предсказании, двое Меларн появятся во время большой нужды: Халисстра и один из ее братьев. Который из них предаст богиню до сих пор неясно, но если Халисстра, Каватина будет к этому готова. Предупрежден – значит вооружен.

Поначалу Каватина приписывала свое беспокойство пророчеству, но вскоре поняла, что причина была в самом Дарквотче. Почему долина так ее нервировала? Рыцарь уничтожала йоклол в глубочайших районах Поглощающей Свет, пропасти, чья магия не позволяла видеть дальше, чем кончик вытянутого вперед меча. А однажды ей довелось сражаться с созданием хаоса на выступе Троргара, где воющие ветра почти срывали ее с утеса, но было что-то в Дарквотч – что-то, что подтачивало ее решимость во время пути, как гниль лес.

Сухая ветвь затрещала позади нее. Каватина развернулась, приготовив к бою поющий меч.

Собака охотничьей породы стояла, уставившись на женщину. Она была худой, ребра резко выступали по бокам. Спутанную шерсть на одном боку покрывала запекшаяся кровь. Собака, вероятно, была ранена зверем, которого выслеживала. Она жалобно скулила, прося о помощи.

Каватина поколебалась, но решила, что собака не представляет угрозы. Животное нуждалось в лечении, это жрица Эйлистри могла обеспечить.

Халисстра остановилась одновременно с Каватиной. Она нависла над Рыцарем Темной Песни, ее паучьи лапки подергивались.

– Убей ее, – прошипела она.

Собака испустила низкий рык.

– Нет, – сказала Каватина.

Халисстра, очевидно, напугала собаку.

– Милостью Эйлистри я вылечу…

Собака бросилась на Каватину. Зубы сомкнулись на ее протянутой руке с яростью, от которой рыцарь задохнулась. Она отдернула руку назад и попятилась, напевая молитву, которая должна была успокоить животное, но вместо этого собака разозлилась еще сильней. Каватина оттолкнула ее рукоятью своего меча, но животное, рыча, снова бросилась на дроу.

Позади себя Каватина услышала смех Халисстры, высокий и пронзительный. Звук что-то всколыхнул в Каватине – что-то сломалось, словно сухой прутик. Она перестала сдерживаться, и спустя миг женщина возвратила собаке ее ярость удар за ударом, разрезая ее клинком снова и снова. Вместо сладкого поющего звука, магическое оружие плакало. Кровь покрывала руки и лицо рыцаря, и скоро она обнаружила себя стоящей на коленях. Обеими руками она сжимала меч, кромсая упавшую собаку, яростными взмахами вгоняя лезвие глубоко в землю. Крича от ярости, дроу била истерзанное тело снова, и снова, и снова…

 Уголком своего разума Каватина осознавала происходящее и была в ужасе. От собаки осталась беспорядочная масса сломанных костей изрубленной кровавой плоти. С рывком, прошедшим через все тело, она наконец-то остановила это безумие. Тяжело дыша, дрожа, она поднялась на ноги.

Халисстра придвинулась ближе, игнорируя кровавый труп. Низкий смешок сорвался с ее деформированного рта.

– Милость Эйлистри…– пробормотала она.

– Отойди от нее! – закричала Каватина. – И заткнись. Заткнись!

Она отмахнулась мечом, с которого сорвалась грубая нота.

 Халисстра отпрыгнула назад.

Каватина закрыла свои глаза и прошептала пылкую молитву.

«Эйлистри, помоги мне. Защити меня от этого безумия».

Момент спустя, последние остатки гнева исчезли. Она открыла глаза снова и глубоко успокаивающе вздохнула – и вздрогнула, когда густой запах крови заполнил ее легкие. Каватина отвернулась от последствия своего безумия и заговорила с Халисстрой.

– Как далеко еще до портала?

Халисстра приподняла голову, как будто прислушиваясь к чему-то, что не было доступно Каватине.

– Уже рядом, – она указала на скалистый выступ, располагавшийся в каньоне. Чахлый черный дуб рос на его верхушке. – Под этим деревом.

Каватина мрачно кивнула.

– Пойдем.

Они прошли немного дальше, спускаясь в долину, заполненную чахлыми деревцами, ветви которых, казалось, цеплялись за небо. Когда они спустились ближе в карьер, Каватина смогла увидеть беспорядочное нагромождение прямоугольной кладки, края блоков были частично стерты. Пучки жесткой травы росли в щелях скалы, а на верхушке ствол дерева был настолько искривлен, что, казалось, был закручен гигантской рукой. Несколько крупных корней расползлись вниз по груде камней, словно черные пальцы. Обойдя сооружение по кругу, Каватина насчитала восемь таких корней – число, наверняка, она была уверена, было не случайным.

Халисстра взобралась на груду, в два раза превышающую рост Каватины. Основание ствола было немного приподнятым, будто балансировало на корнях, как охотящийся паук, готовящийся к прыжку. Между стволом и камнями был достаточно большой  даже для чудовищной Халисстры зазор, позволявший спуститься, не задевая ствол.

– Здесь, – сказала Кающаяся Леди, присев на корточки рядом с деревом и указывая на место под корнями.

 Каватина осторожно поднялась туда, где ее ждала Халисстра. Если это действительно портал на уровень Лолс, рыцарь Темной Песни запечатает его, когда путешествие будет закончено. Сейчас же она применила заклинание, которое позволит ее единоверцам найти это место. Если Каватина не вернется со своего задания, кто-нибудь еще сможет закончить дело позднее.

Она услышала слабый, высокий, похожий на пение туго натянутой струны на ветру, звук. Это был жуткий вопль, который заставил кожу Каватины покрыться мурашками.

– Поющий паук? – спросила она.

Халисстра кивнула.

– Она, должно быть, восстановила свою паутину.

Каватина присела на корточки рядом с Халисстрой и всмотрелась в пространство между корней. Она увидела слабые нити фиолетового на фоне темноты — искры света, видимые всего миг, а затем исчезающие.

– Заставь ее замолчать – приказала рыцарь.

Халисстра склонила голову – единственно доступный ей из-за тугих мышц шеи кивок – и подошла к пустоте под деревом. Ее пальцы схватили нить фиолетового света. Когда она приступила к делу, низкий скребущий звук раздался из ее горла: пение. Когда дело было сделано, Халисстра убрала руки. Длинные, черные пальцы были липкими от фиолетовых нитей. Звук, идущий изнутри дыры, оборвался.

– Готово, – сказала она. – Путь свободен.

– Хорошо, – кивнула Каватина. – После тебя.

Халисстра склонила голову.

– Госпожа.

Взгляд, которого при этом удостоилась Каватина, ясно дал понять, что Меларн знает о том, что Рыцарь Темной Песни не полностью доверяет ей. Развернувшись, она скользнула в дыру под деревом и встала, верхняя часть ее туловища пропала из вида. Один шаг вверх, другой — и Халисстра пропала.

Каватина глубоко вздохнула. Она сражалась с демонами на пороге Абисса, когда они появлялись из порталов, но сама никогда не путешествовала на другие планы. Рыцарь волновалась, даже учитывая, что это была даже не охота, а реабилитационная миссия. Она применила заклинание, которое позволит ей сопротивляться негативной энергии Ям Паутины Демонов, а потом последовала за Халисстрой с поющим мечом в руке. Как только ее тело пересекло место, занятое на Материальном Плане деревом, она почувствовала, как запах заплесневелого древесного сока заполнил ее ноздри. Моментом позже ее голова пробилась через нити паутины, обрывая их с ощутимой, но не слышимой вибрацией. Тонкая липкая пленка покрыла ее волосы, плечи и одежду — нити паутины поющего паука. Каватина взобралась наверх, как это сделала Халисстра — и внезапно оказалась стоящей где-то в другом месте.

Первой мыслью было найти паука, чью сеть они только что разрушили, но его нигде не было видно. Заклинание прорицания ничего не дало.

– Где паук? – спросила она.

Халисстра пожала плечами.

– Исчез, – она указала на нечто, лежащее в нескольких шагах и выглядящее, словно кучка старых палок. – Я думаю, ее дети съели ее.

Каватина кивнула, когда поняла, что высохшая оболочка – останки паука. Она ожидала увидеть живого противника. Переход был легким. Слишком легким.

Рыцарь осмотрелась. Ямы Паутины Демонов выглядели не так, как она ожидала. Она всегда представляла их как обширную пещеру, заполненную стальной паутиной, на которой железная крепость Лолс ползала подобно пауку. Вместо этого портал доставил их на взрытую бесплодную равнину, фиолетово-серые скалы под небом, которое было совершенно черным, если бы не считать созвездие из восьми кроваво-красных звезд, ослепительно сверкавших, как глаза осторожного паука. С неба свисали на нитях паутины – так высоко, что они казались немногим больше точки – не совсем белые шары. Время от времени, один из них взрывался, оставляя призрачную серую фигуру дроу – недавно умершую душу. Ее подхватывало ветром, который постоянно дул в одном направлении – к отдаленной цепи гор.

Равнина была столь же неровной, как изъеденное сифилисом лицо, изрытое впадинами и выбоинами, с глубокими пропастями. Всюду, куда бы ни глянула Каватина, были паучьи сети. Они летали по ветру и запутывались в ее одежде и волосах. Чувствуя что, что-то щекочет ее голое колено, она взглянула вниз. Землю покрывали крошечные красные пауки, каждый не больше рисового зерна. Они копошилась на ее ботинках. Рыцарь Темной Песни прошептала молитву. Под ее воздействием крошечные пауки спрыгнули с ботинок и скрылись в трещинах скалы.

– Где храм? – спросила она тихим голосом. Созвездие из красных «звезд» над головой заставляло ее беспокоиться.

Халисстра указала на точку, возможно, в лиге от того места, где они находились. В той стороне виднелись дюжины похожих на плосковершинные шпили камней, выходящих из земли.

– На вершине одного из них.

Каватина смотрела на далекие столпы.

– Что это такое?

– Окаменевшие лапы гигантских пауков.

Каватина нахмурилась.

– И на вершине одной из них вы построили храм Эйлистри?

Халисстра криво улыбнулась.

– Это обеспечивало лучшую точку обзора, к тому же обороняться легче, чем где-либо еще, – она поманила трансформированной рукой. – Пойдем.

 Халисстра зашагала через пустошь к шпилям. Рыцарь Темной Песни активировала магию своих ботинок и последовала за ней, не желая позволить Халисстре исчезнуть из поля зрения. Каватина поднималась и опускалась в серии длинных грациозных шагов. Каждый раз, когда ботинок касался земли, он мягко скользил, хлюпая крошечными пауками, копошащимися под ногами. Несомненно, Лолс отреагирует на это осквернение ее владений в любой момент, Каватина не спускала настороженного взгляда со всего, что Паучья Королева могла наслать на нее, но нападение так и не произошло. Никаких пауков, падающих с неба, никакого темного огня поднимающегося из земли, никакого безумного смеха несущегося через пейзаж. Создавалось ощущение, словно бы сам уровень затаил дыхание, ожидая, что же сделают Халисстра и Каватина.

 Это конечно были Ямы Паутины Демонов, но один жизненно важный элемент отсутствовал: крепость Лолс. Говорилось, что она похожа на огромного железного паука, который непрерывно патрулирует ее царство, пока что Каватина не могла ни видеть его, ни слышать. Были ли Ямы Паутины Демонов настолько обширно, что крепость Лолс терялась за горизонтом? Это был вопрос, на который Каватина не могла ответить. Она знала только одну вещь: где бы крепость ни была сейчас, главное, чтобы подальше отсюда.

Когда Каватина опускалась после очередного шага, ее взгляд привлекла заделанная паутиной дыра в земле, где что-то копошилось. Это послужило предупреждением, что стоит отойти в сторону, поскольку масса паукообразного вида вырвалась из дыры и направилась к ней. Рыцарь сразу узнала существ: чвидентчи, твари, магически созданные из тел дроу, кто вызвал гнев Лолс. Каждое из четырех созданий было размером с небольшую лошадь и полностью состояло из щетинистых черных ног паука, оканчивающихся когтями столь же острыми, как кинжалы. Дополнительные зазубрины, покрывающие обратную сторону каждой ноги, превращали их в эквивалент лезвия пилы. Как только чвидентчи приземлится на выбранную им жертву, эти зазубрины вцепятся в нее, словно челюсти капкана. Единственным способом избежать смерти, когда существо сожмет тебя, было вырываться, оставляя в когтях пауков клочья собственной плоти.

Каватина избежала чвидентчи с помощью левитации, но Халисстре повезло меньше. Привлеченные вибрацией от ее передвижений, паукообразные твари двинулись к ней. Халисстра развернулась и выстрелила в одного их них паутиной, душа его слоем липкого шелка, но в это время ее атаковали трое других. Лапы взлетали и падали, когти наносили удары. Многие безвредно соскальзывали с каменной кожи Халисстры, но несколько ударов все же достигли цели. Тело Меларн покрылось кровью.

Халисстра держалась и продолжала сражаться с ними. Если это была попытка с ее стороны вызвать симпатию Каватины, то это было опасным занятием.

Каватина приземлилась, топая ногами, чтобы привлечь внимание чвидентчи. Двое из них бросили терзать Халисстру и повернулись к ней. Каватина поднялась в воздух, поднося свой охотничий рожок к губам. Она выдула скрипучую ноту в их сторону. Как только звук ударил в чвидентчи, они остановились и свернулись в тугие комки. Спустя момент, они раскрылись снова. Каватина поколебалась, потом подула в рожок снова. И вновь паукообразные твари замерли, а затем развернулись, но более медленно. Видимо сомневаясь, они отстранились. По крайней мере, половина их ног бесполезно влачилась за ними.

Даже в ослабленном состоянии сражаться с ними при помощи меча было бы бесполезно. «Головы» размером с кулак были спрятаны глубоко в центре монстра. Ноги пришлось бы отламывать одну за другой, чтобы нанести существу реальный урон, но они могли регенерировать.

Все еще паря над раненными паучьими тварями, Каватина прижала губы к рожку в третий раз, зная, что она может накликать беду. Магический рожок предназначался для использования всего раз в день. Расходуя его энергию сверх этого, можно было вызвать взрыв, который в лучшем  случае мог заставить ее потерять сознание, а в худшем — разорвать ей горло, но Каватина не была бы приглашена в ряды Рыцарей Темной Песни, не умей она рисковать. Каждый, кто сражался с демонами, должен быть смелым.

Она дунула в рожок – и третья волна звука прошла через чвидентчи, разрывая их. Они умерли, корчась в судорогах.

 Халисстра тем временем все еще сражалась с чвидентчи, который атаковал ее. Она отпихнула его прочь ударом одной сильной мускулистой руки, но, едва перестав вращаться, он снова прыгнул на Кающуюся Леди. Паук приземлился ей на спину, опрокидывая на землю. Его ноги резали и рвали тело Меларн.

Но Халисстру победить было не так уж просто. Она поднялась, сбрасывая существо с головы на бок – движение оставило глубокие порезы на ее плечах. Бывшая жрица погрузила свои клыки в одну из ног чвидентчи. Тварь попыталась освободиться, но паучьи ноги Халисстры быстро схватили его, давя об ее грудь. Она кусала его снова и снова, пробираясь к центру, где крепились ноги – наконец, дрожь пробежала по телу чвидентчи и его конечности бессильно обвисли.

Каватина опустилась на землю позади Халисстры.

– Смело.

Халисстра, сверкнув глазами, отбросила тушу чвидентчи в сторону.

Каватина придвинулась ближе, ее рука поднялась.

– Эти раны. Могу попробовать залечить...

– Нет, – голос Халисстры был груб, она отстранилась. – Договор Лолс вылечит меня.

Каватина опустила свою руку. Она подошла к завернутому в паутину чвидентчи и перевернула его на спину мечом, открывая пульсирующий комок плоти – голову твари. Рыцарь пронзила его кончиком клинка. Оружие запело радостным тоном, когда чвидентчи умер.

– Трудно поверить, что это когда-то был дроу, – сказала Каватина, выдергивая свой меч.

Халисстры приподняла голову.

– Созданы Лолс, как и ты, – Каватина двинулась ко второму чвидентчи, перевернула и ударила его еще раз, удостоверяясь, что он мертв. – Каждая лапа была дроу, который так или иначе разозлил Лолс. Они были трансформированы падшей магией и связаны вместе, чтобы создать существо, которое знает лишь боль и ненависть.

Она двинулась к третьему, ткнув и его, и вернула меч в ножны.

– Мы принесли пользу, убив их. Среди ног мог быть кто-то, чье «преступление» против Паучьей Королевы было преднамеренным, свидетельством другой веры, к примеру, возможно даже Эйлистри. Некоторые души, которые мы освободили, продолжат танец с богиней в ее владениях, – Каватина повернулась лицом к Халисстре. – Вот доказательство того, что всегда есть надежда, и не важно насколько мрачными кажутся вещи.

Халисстра либо не слышала ее рассуждений, либо преднамеренно пропустила их мимо ушей.

– Ты охотилась на чвидентчи раньше?

Каватина кивнула.

– И на других тварей, – она указала на раны Халисстры, уже начавшие закрываться. – Идти сможешь?

– Да.

Они продолжили путь к шпилеобразным выступам скалы и вскоре были уже среди них. Каватина убедилась, что они действительно были окаменевшими ногами, большинство были гладкими и плоскими, их когтистые концы срастались с землей. Каждая была столь же велика как дом. Она пыталась представить пауков, некогда ходивших на этих ногах, и задрожала. Такие существа могли появиться только в Абиссе.

Большинство выступов скалы были покрыты паутиной, которая трепетала на ветру, как оторванный флаг. Один выступ, однако, был очищен от паучьих сетей. Почти две сотни шагов в высоту, он был изогнут, напомнив Каватине дерево, что служило порталом. Халисстра остановилась перед ним и погладила черный камень.

 – Этот, – сказала она, вытянув шею. – Храм на вершине.

– Покажи мне.

Халисстра принялась карабкаться, ее голые руки и ступни прилипали к скале как у паука. Каватина подпрыгнула в воздух, левитируя позади нее. По мере приближения к верхушке, она увидела строение, взгроможденное поверх плоской верхушки камня. Это был простой короб, немного больше, чем навес: четыре квадратные стены, крыша и изогнутая арка дверного проема, дверью которому служило трепещущее на ветру старое одеяло. Стены были изъедены, как будто от кислоты, но один фрагмент над аркой осталась нетронутым. На нем был вырезан перевернутый меч в круге полной луны – символ Эйлистри. Увидев это, Каватина почувствовала приятную теплоту. По крайней мере, большая часть истории Халисстры была правдой. Вместе с Фелиани и Улуярой она возвела храм Эйлистри, вырезав его в камне с помощью магии в сердце Ям Паутины Демонов.

Каватина приземлилась в стороне от здания и спела хвалебную песнь. Как только она закончила прорицающее заклинание, символ на здании начал сверкать. Храм был все еще освещен — хотя черные полосы зла покрывали каменные стены.

Халисстра еще не взобралась на вершину выступа. Она цеплялась за его край, вздрагивая и отворачиваясь от строения, как будто ей было больно смотреть.

– Клинок Полумесяца внутри? – Каватина указала на храм.

Халисстра кивнула. Ее спутанные волосы прилипли к плечам и не двигались.

– На полу.

Каватина двинулась к входу и использовала свой меч, чтобы отодвинуть в сторону старое одеяло. Она увидела нечто, блеснувшее возле задней стены храма – меч с изогнутым лезвием. Одеяло упало, и ветер подхватил его, закидывая в помещение. Оно приземлилось на изогнутый меч, накрыв его.

Каватина посмотрела вверх, убеждаясь, что ни что не притаилось на потолке, затем вновь на Халисстру, цепляющуюся за вершину шпиля, только ее голова и плечи были видны поверх края. Клыки, высовывающиеся из щек Меларн, подергивались. Ее глаза были широко раскрыты от нетерпения, а рот бывшей жрицы немного приоткрыт. Она пыталась отдышаться. Ветер донес до Каватины ее шепот:

– Да.

Все еще глядя на Халисстру, рыцарь вошла в комнату. Храм был маленьким, всего четыре шага шириной. Внутри него создавалось неясное ощущение, святости и спокойствия, баланса на краю суматохи. Каватина почувствовала, что словно идет через стекло, которое вот-вот расколется.

Она смахнула одеяло кончиком меча и посмотрела на оружие, лежащее на полу. Слова были вырезаны по всей длине изогнутого серебряного лезвия. Это был язык дроу. Часть одного слова отсутствовала, где верхняя и нижняя половины лезвия были заново сплавлены. Серебро в этом месте потускнело. Надпись гласила:

Если сердце твое наполнено светом

И цели твои верны,

Я н… подведу тебя.

Заклинание прорицания показало, что меч все еще содержал магию. Каватина смотрела на него с благоговейным трепетом.

– Клинок Полумесяца, – прошептала она.

Выкованный несколько столетий назад из «лунного металла», он обладал насколько острым лезвием, что мог резать даже камень и железо. Это оружие могло отрубить голову любому существу – даже богу.

Каватина вложила в ножны свой поющий меч и опустилась рядом с Клинком Полумесяца. Сомкнув ладонь на отделанной кожей рукояти меча, она почувствовала прилив сил. Держа оружие в обеих руках, она кружилась как Танцующая с Клинками, упиваясь идеальным балансом меча. С ним она будет лучшей охотницей. Ее противники падали бы перед ней как спелые колосья под косой.

– Эйлистри! – кричала Рыцарь.

Все еще кружась, она откинула голову назад и засмеялась.

Громкое шипение привело ее в чувство. Резко остановившись, она всмотрелась в пространство вне храма и увидела капли дождя, ударяющиеся о камень. Когда они падали, камень начинал пузыриться. От плавящегося камня поднимался вонючий пар.

Кислотный дождь.

Халисстра смотрела вверх на небо, дождь тек по ее лицу и впитывался в спутанные волосы. Если кислота и жгла ее обнаженную кожу, то Меларн это не показывала.

– Надвигается шторм, - сказала она и посмотрела вниз. – Нам нужно укрытие.

Каватина поманила ее в храм.

– Эйлистри защитит нас.

Халисстра покачала головой.

– Не меня, – она снова посмотрела вниз, а затем прыгнула с края утеса, в пустоту.

Каватина бросилась к выходу, но кислотный дождь, влетающий через дверной проем, остановил ее. Она пропела молитву защиты и продолжила пробиваться против ветра к краю скалы. Рыцарь смотрела вниз, но не видела никаких признаков своей проводницы.

– Халисстра! – звала она, но голос уносился прочь порывистым ветром.

Кислотный дождь отскакивал от кожи, волос и одежды, не затронув их, отраженный заклинанием. Магия защитит Каватину – но только на время. Ей было необходимо вернуться обратно в укрытие, но, только повернувшись к храму, она услышала оглушительный треск. Большая трещина появилась в стене, сразу за аркой. Дождь ручьями устремился с крыши внутрь, расширяя трещину дальше. Щель росла, пока Каватина смотрела. Потом с громким стонущим звуком строение пошатнулось. Крыша провалилась, и стены обрушились. Вскоре все что осталось – бесформенная тягучая масса, на вершине которой лежал одинокий неровный кусок твердого камня, с вырезанным символом Эйлистри.

Храма больше не было. Он простоял ровно столько, сколько было нужно, по милости Эйлистри. Дальше Каватина, вооруженная восстановленным Лунным Клинком, должна была разбираться сама.

Она побежала к краю карниза и прыгнула, позволяя своим ботинкам медленно опускать ее. Когда рыцарь спускалась, она ментально связалась с Халисстрой при помощи заклинания.

Когда шторм закончится, встречай меня у портала, – сообщила она.

Ответ пришел моментом позже. Тонкий, мучительный вопль.

Я не могу! Лолс зовет.

Каватина повторила свое заклинание.

Я могу помочь тебе бороться с ней. Скажи мне, где ты.

Она почувствовала чужое сознание в своем, но никакого ответа не последовало, только низкий полубезумный булькающий смех.

Что-то приближалось к ней от основания выступа: два существа, сверкающие слабым зеленовато-желтым светом, с ногами, тянущимися позади них. Каватина сразу узнала их. Это были мирлочар – «пауки-духи» – немертвые противники, способные украсть жизненные силы жертвы и присоединить к их собственным. Еще они могли левитировать также умело, как и Каватина.

Она приостановилась в середине спуска и метнула в них заклинание. Два бриллиантово-белых луча священного лунного света Эйлистри полетели вниз, каждый ударил одного из мирлочар, превратив их в обугленные останки. Они падали, суча ногами в бесплодной попытке найти опору, и приземлились с глухими ударами на землю.

Каватина почти смеялась. Это было самое страшное, что Лолс могла послать против нее? Она возобновила заклинание защиты от вредоносного кислотного дождя, и приземлилась позади все еще дымящихся останков пауков-духов.

Как будто в ответ на молчаливый вызов, погода изменилась. Дождь прекратился, и маленькие твердые шарики начали падать с неба. Когда они отскакивали от металлической брони Каватины, она увидела, что это были крошечные пауки. Она попыталась раздавить одного ногой, но он был похож на гальку под ногами. Рыцарь поняла, что они, должно быть, окаменели, как и выступ скалы позади нее.

С неба продолжали падать окаменевшие пауки, становясь все больше. Вскоре они были размером с виноградину, потом — с яйцо. Они падали жестким градом. Каватина пропела молитву, создавая щит энергии над своей головой. Большая часть града из пауков отскакивала от него в сторону, но часть проникала сквозь заслон и била ее по голове и плечам.

Прямо впереди была широкая трещина в другом выросте скалы – естественная пещера. Каватина вбежала в нее, прячась от града. Она скользила, останавливаясь, когда поняла, что пещера уже занята. Женщина дроу, окровавленная и израненная, лежала возле одной из стен. Когда она пошевелилась, Каватина узнала в ней Улуяру, одну из тех жриц, что сопровождал Халисстру в путешествии в Ямы Паутины Демонов. Она была жива, едва-едва.

– Позади… тебя! – прокаркала Улуяра, указывая на что-то позади Каватины.

Каватина полуобернулась, когда поющий меч разрушил волну, которую фальшивая дроу использовала, чтобы затуманить ее разум. Она развернулась, Клинок Полумесяца все еще был у нее в руке, и оказалась лицом к лицу с йоклол, притворявшейся Улуярой. Демон принял свой настоящий облик – бесформенная масса вонючей плоти. Теперь тварь возвышалась над рыцарем. Единственный красный глаз уставился на нее из центра восьми извивающихся щупалец. Конечности потянулись к дроу, и, по меньшей мере, половина из них, попали по рукам, плечам и груди Каватины.

Они причинили только незначительные ранения, но их рывки вывели Каватину из равновесия. Она напала с Клинком Полумесяца и сумела ударить по одному из щупалец, начисто срезав его. Отрубленный кусок ударился о стену и шлепнулся на землю, извергая поток крови.

Йоклол завизжала, и все погрузилось в темноту. Каватина ответила молитвой, которая позволит ей снова видеть, и взмахнула  Клинком Полумесяца, пытаясь найти противницу, но его лезвие прошло сквозь пустоту. Йоклол либо распознала в ней Рыцаря Темной Песни и телепортировалась прочь, либо…

Как только заклинание Каватины разрушило магическую темноту, она увидела облако грязного желтого пара. Йоклол приняла газообразную форму. Зловоние ударило по желудку Каватины, будто кулаком. Борясь с желанием согнуться и позволить тошноте взять верх, она пропела слово исцеления. Тошнота прошла, но демон снова сменил форму, превратившись в гигантского паука. Он прыгнул к ней, клыки раздвинулись, готовые вцепиться в рыцаря.

Каватина встретила его отсекающим ударом в середине прыжка. У йоклол не было шеи, чтобы разрубить – форма паука имела сросшиеся голову и грудную клетку – но Клинок Полумесяца сделал свою работу. Лезвие ударило существо в центр скопления глаз, прошло ровно через головогрудь и брюхо, разрезав их надвое. Горячий, вонючий ихор обрызгал Каватину с головы до ног, когда половинки тела приземлились по обе стороны от нее.

Она заморгала и сплюнула, стараясь избавиться от мерзкого привкуса. Кровь демона стекала по лезвию на ее руку и капала на пол.

- Какой меч, - нежно сказала она, благодарно поглаживая Лунный Клинок.

Кто ты?

Каватина моргнула. Что за голос она только что слышала? Еще одна йоклол, объявившая о своем присутствии? Рыцарь оборачивалась на месте, держа Клинок Полумесяца наготове. Заклинание, позволяющее ей видеть сквозь магическую темноту йоклол, все еще действовало и не показывало ничего необычного. Она была одна в пещере.

Одна с Клинком Полумесяца.

Ты не одна.

Каватина уставилась на оружие.

– Это... – она помедлила, чувствуя себя глупо. – Это ты говоришь?

Она слышала об оружии с собственным разумом, но никогда не владела таким.

Меч – если это действительно говорил он – не ответил.

Каватина заметила какое-то шевеление внутри пещеры и заподозрила, что это еще одна йоклол. Это место, возможно, было домом для выводка этих демонов. Хотя она ничего не хотела так, как порезать их всех, одного за другим, наставления Куилью были строги. Каватина должна забрать Клинок Полумесяца из Ям Паутины Демонов и вернуться с ним немедленно, не задерживаясь на уровне Лолс, где он мог быть поврежден или потерян. Будут и другие демоны, которых можно убить, в другой раз.

Каватина выглянула наружу. Град пауков прекратился. Она шагнула из пещеры, все еще держа Лунный Клинок. Поющий меч был бы лучшим оружием для обороны, если она встретит еще йоклол, но практичность взяла верх. Лунный Клинок был слишком изогнут, чтобы войти в ножны. Рыцарю необходимо сохранить его.

Она вернулась к порталу, снова используя свои магические ботинки, чтобы пересечь равнину длинными изящными прыжками. Как только Каватина достигла его, она всмотрелась между выступами скалы, пытаясь понять, куда пошла Халисстра. Она также попробовала отправить Меларн послание, но ответом послужила лишь тишина. Возможно, Халисстра уже перешла с помощью портала на Главный Материальный План. Как только рыцарь пройдет через него, послание обязательно дойдет до нее.

Даже если Халисстра достигнет портала позже, Каватина была уверена, что бывшая жрица сможет позаботиться о себе. Халисстра выживала, своими собственными силами, два года на уровне Лолс. Она была адаптирована к жизни здесь, как и любой демон – ее иммунитет к кислотному дождю доказал это.

Как только Каватина прошла последний выступ, она увидела не вдалеке то, что заставило ее похолодеть: паук, такой огромный, что она могла рассмотреть детали даже издали. Его тело венчала голова дроу, он передвигался на шести из восьми ног. Две другие держали оружие, вспыхивающее бледно-красным в багровом свете звезд – прямой стальной меч и более толстую булаву, покрытую шипами.

По одному только оружию Каватина узнала бы его. Это был Селветарм, чемпион Лолс, и не просто аватар – только не дома, не в Ямах Паутины Демонов – а настоящий полубог.

Каватина прошептала благоговейную молитву, когда спустилась на землю. Ее сердце неистово стучало, она не шелохнулась, когда Селветарм развернулся. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы не съежиться под пристальным взглядом полубога. Могла ли Эйлистри скрыть ее от этого взгляда? Могла ли, на его собственном уровне? Селветарм имел силу видеть невидимое – и он немедленно определит местонахождение Каватины, если догадается о присутствии здесь посторонней. Она посмела снова вздохнуть, только когда голова полубога от нее отвернулась.

Ее облегчение, что она осталась незамеченной, исчезло, стоило рыцарю понять, где именно стоял Селветарм. Почти точно над порталом, и он явно не собирался никуда уходить.

Каватина была уверена, что она сможет победить любого монстра, что Лолс пошлет против нее, но внезапно все стало куда сложнее. Чтобы сбежать из Ям Паутины Демонов, ей придется победить полубога.

Ты можешь сделать это.

Каватина моргнула. Это говорил меч или ее собственная гордость?

Ее воля сосредоточилась на Клинке Полумесяца. Она могла сделать это. Оружие в ее руках было выковано как раз для того, чтобы убить божество.

Да, – прошептал меч.

Каватина мрачно улыбнулась и подумала, что охота состоится!

Если ей удастся убить Селветарма, ее имя будут восхвалять от Променада до самой маленькой святыни.

А голова полубога послужит ей трофеем.

Глава одиннадцатая.

Малваг нетерпеливо ждал в пещере. Было трудно удержаться от хождения туда-сюда, хотя его окружение к этому располагало. Здесь было мирно. Темно. Обособленная пещера. Тихо. Единственным звуком здесь был стук его сердца и его тихое дыхание. Темные кристаллы, которые покрывали стены, создавали лишенную света абсолютную темноту вокруг него, поглощающую даже черный огонь, который танцевал как тень на коже его правой руки, и все же темноты не было достаточно, чтобы успокоить его.

Это была ночь зимнего солнцестояния – самая долгая ночь в году – и полночь быстро приближалась. Момент, которого он так ждал, почти наступил. С минуты на минуту Урз, Валдар и Сзорак прибудут со своими содержащими души масками, и можно будет начать заклинание.

В полночь, согласно астрологам, тень Торила полностью закроет луну своей тенью – полное затмение. Самый темный час самой долгой ночи в году начнется с полного затенения самого святого из символов Эйлистри.

Малваг посмотрел вниз на летающий диск, не больше обеденной тарелки, который парил в воздухе перед ним на уровне талии. На нем лежало сокровище, на поиски которого он потратил большую часть столетия, свиток с молитвой древних илитири. Он был сделан из серебряной фольги, покрытой темными пятнами. Края обтрепались после десяти тысяч лет, проведенных в руинах разрушенного храма. Тонкий, как высохший лист, он был сильно измят оттого, что был погребен под упавшей каменной кладкой, которая помогла сохранить его. На нем все еще можно было различить слова, написанные на Старом Эспруаре высшими жрецами исчезнувших илитири.

Малваг двигал указательным пальцем над ним, тихо читая при помощи темного пламени. Когда время придет, он и какой-нибудь из Ночных Теней, преуспевших в похищении душ, прочтут его громко, активируя магию свитка.

Малваг наслаждался иронией того, что должно произойти. Свиток был предназначен, чтобы открыть врата между уровнем Лолс и Арвандором, чтобы Паучья Королева могла предпринять вторую атаку на Селдарин. Однако он никогда не был использован, вероятно потому, что он был создан в конце Четвертой Войны Короны, как раз перед тем как ssri Tel'Quessir были изменены в дроу и изгнаны под землю.

Вместо этого он послужит врагам Лолс, желающим сделать своего бога сильнее. После убийства Эйлистри, Ваэрон тайно присвоит власть богини и добавит ее прихожан к своим рядам. Все дроу в Ночи Наверху – мужчины и женщины – обратятся к одному богу.

Усиленный их верой, Ваэрон предпримет атаку на саму Лолс, и господство Паучьей Королевы, в конце концов, будет окончено.

Эта мысль вызвала у Малвага острые ощущения.

Это было вызвано памятью о демоническом существе, которое сначала пленило его, а затем воскресило. Он задрожал. Когда тварь атаковал его, дроу решил, что она послана Лолс, но после воскрешения, он уже не был в этом уверен. Позже дроу решил, что это должно быть было существо Селветарма, но Селветарглин отрицал это, что заставило Малвага задаться вопросом, принадлежало ли существо Лолс. Паучья Королева, конечно, могла желать, чтобы Малваг продолжал жить и завершил свой план по убийству Эйлистри. Без сомнения это так, но мысли о Лолс, вмешивающейся в то, что должно было быть местью Ваэрона, заставляло Малвага чувствовать себя неудобно.

Дроу отогнал эти мысли. Он не мог позволить себе отвлекаться – только не в тот момент, когда на нем лежит так много ответственности. Ему необходимо предельно сконцентрироваться, чтобы призвать мощь свитка.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, впитывая невидимую энергию, волнами исходившую отовсюду в замкнутом пространстве. Изолированная от остального Подземья пещера не долго останется пригодной для жизни. Воздух уже был несвежим. Но на одну ночь, по крайней мере, этого будет достаточно, и эта ночь была всем, что имело значение.

Колебание воздуха сообщило о прибытии другого клирика. Малваг обернулся и увидел Урза, его красные глаза блестели поверх маски. Поза клирика была напряженной, и его коротко постриженные волосы стояли дыбом, как будто по его телу только что прошла дрожь. Он носил один единственный кинжал с широким лезвием на бедре и домотканую черную рубаху и штаны с потертыми краями и сносившимися коленями. Он больше был похож на рабочего, чем на ассасина, но этот натуральный камуфляж служил хорошо. Урз множество раз заслужил милость Ваэрона в своих смелых нападениях на духовенство Лолс.

– Темные дела, – пробормотал Малваг.

Урз склонил голову, отдавая дань уважение более высокопоставленному клирику.

– Тебе удалось? – спросил Малваг.

Урз дотронулся до своей маски и жестом показал, что его работа удалась.

– Хотя она дралась она отчаянно, – сказал он. – Сломала мне два ребра и почти отрезала руку.

Ассасин перевернул руку, показывая Малвагу свежий серый шрам на запястье, чуть ниже старого ожога. Потом он пару раз сжал пальцы.

– Как новые, хвала Ваэрону, но я нанес ей удар, выпил ее душу и быстро ушел. Серый Лес был как перевернутый улей, после того шума, что она подняла.

Малваг мало слушал детали. Урз прибыл, и его маска содержала душу. Это все, что имело значение.

Джерл подошел к летающему диску, его тяжелые ботинки стучали по покрытому кристаллами полу.

– Я появился первым?

– Как всегда. Я знаю, что могу рассчитывать на тебя.

Двое мужчин пожали руки – форма приветствия, используемая поверхностными эльфами. Хватка Урза на предплечье Малвага была твердой и грубой, но и Малваг ответил хваткой не слабее, прежде, чем отпустить.

Глаза Урза, видимые поверх маски, таили усмешку.

– А другим?

Словно в ответ на вопрос, в пещере появился Валдар. Стройный мужчина с окровавленным кинжалом в руке приземлился с кошачьей грацией на кристаллы. Он кивнул остальным, вытащил стянутую шнурком ткань из кармана своего пивафви и вытер лезвие. Его розовые глаза блестели весельем.

– Простите за опоздание. У меня были кое-какие незаконченные дела, требующие внимания. Но сейчас, я уже со всем разобрался.

Говоря это, он убрал свой кинжал в ножны на запястье. На другой руке он носил маленький ручной арбалет, а завязки его пивафви были жесткими как удавка. Валдар, тихо переступая по кристальному полу, двигался с такой грацией, которая вызвала бы зависть у профессиональной танцовщицы. Он занял позицию в равном удалении от обоих мужчин, достаточно близко, чтобы быть в пределах арбалетного выстрела, но и достаточно далеко, чтобы уклониться от вытянутого меча.

Глаза Малвага немного сузились. Валдар все еще не доверял остальным, как и Малваг ему, но существующего взаимодоверия должно было хватить для ритуала.

Валдар склонил голову набок, тихо читая свиток. Урз стоял со скрещенными на груди руками, уставившись вглубь пещеры, спокойно ожидая. Малваг нетерпеливо постукивал ногой, так как ночь убывала. Полночь приближалась – крайний срок, который Малваг установил для возвращения других, а Сзорак так и не появился. Малваг начал волноваться, не случилась ли с ним беда. Четыре клирика – и четыре души – проведут ритуал успешней и гарантируют тем самым, что врата будут открыты. Но все выглядело так, как будто Сзорак подвел его. Или, возможно, – самая мрачная мысль, которой Малваг позволил на мгновение возникнуть в своем уме – кровь на мече Валдара принадлежала Сзораку. Чем меньше участников ритуала, тем выше награда.

Малваг отбросил эту мысль. Пока трое могли работать вместе, это не важно.

– Уже почти полночь, – сказал он остальным. – Мы должны начинать.

Он повернул летающий диск так, чтобы свиток был у него перед лицом и указал, где должны встать остальные, Урз справа, а Валдар – слева. Урз с готовностью занял указанное место, в то время как Валдар подобрался к своему боком и как-то нерешительно.

– Я свяжусь с Ваэроном, – сказал Малваг. – По моему сигналу мы начнем читать. Важно, чтобы каждый из вас не обгонял и не отставал от остальных. Мы …

Испуганный крик заполнил пещеру. Мужчина-дроу появился в воздухе. Он материализовался на высоте примерно в дюжину шагов от пола пещеры, и еле успел во время остановить свое падение. Левитируя, пришелец неловко перевернулся на месте, ноги шаркнули по неровному кристаллическому полу. Затем он встал, поправляя одежду.

– Сзорак! – позвал Урз. – Ты как раз вовремя. Мы собирались начать без тебя.

– Мои извинения, – сказал новоприбывший из-под маски. – Я, должно быть, ошибся в месте телепортации. Забыл как велико это место.

Он огляделся вокруг, затем кивнул сам себе.

– Идеально для ночных темных дел.

Малваг нахмурился. Сзорак казался… другим. Поколебавшись, клирик понял, в чем дело – голос. Он был ниже, более хриплым, но в то же время, каким-то сдавленным и напряженным. И язык тела Сзорака изменился. Он склонился вперед, приняв позу, в которой маска свободно висела далеко от губ, словно не желая ее касаться.

 Как будто подслушав мысли Малвага, Сзорак потер горло.

– Этой суке удалось применить заклинание, – сказал он. – Оно передало ее раны мне.

Он издал каркающий смешок.

– Я почти задушил сам себя.

Урз захихикал.

– Неуклюжий, – вздохнул Валдар.

– Я никогда не слышал о таком заклинании, – нахмурился Малваг.

– Как и я, – пожал плечами Сзорак. – Должно быть новое изобретение жрицы.

Он убрал руку с горла.

– Но, тем не менее, душу в ловушку я поймал.

Это были странные слова. Поймал душу в ловушку. Не «украл». Что-то было неправильно. Малваг не хотел сеять недоверие – Валдар уже достаточно раздражен – но  подозрение, что «Сзорак» не тот, за кого себя выдает, все росло. Он зашевелил пальцами, повернувшись так, чтобы только Сзорак мог видеть это.

Я знаю кто вы.

Сзорак напрягся. На несколько ударов сердца воцарилась тишина. Потом он выдохнул.

– Вы знаете мой секрет, – сказал дроу. – Вы знаете о моей сестре. Это правда. Сейилл была жрицей Эйлистри, но заверяю, Малваг, я не такой.

Валдар издал низкое хихиканье.

– Не жрица? – он окинул взглядом тело Сзорака. – Это и так видно.

Сзорак спокойно взглянул на Валдара.

– Если вы думаете, что я замаскировал себя, примените заклинание прорицания, которое проникнет сквозь чары, – он указал на себя. – Чтобы увидеть, кто я.

Урз оглянулся и посмотрел между Созраком и Малвагом. Одна рука была поднята, пальцы немного шевелились, как если бы готовились бросить заклинание. Он ждал только команды Малвага, чтобы атаковать.

– Его сестра – жрица?

– Мертвая жрица, - сказал Сзорак, он хохотнул, – Убитая годы назад жрицей Лолс, которая притворилась просителем.

Он развел руками.

– Ну, давайте. Проверяйте меня.

Малваг в ответ на предложение быстро прошептал две молитвы. Они показали, что маска действительно содержит пойманную душу, пылающую раздражающим серебряным сиянием добра. В контраст ней, собственная аура Сзорака было унылого коричневого цвета.

Малваг расслабился. Он ошибся. Это был Сзорак. Он почти позволил своим подозрениям все разрушить. Жрец дотронулся до руки Урза.

– В этом нет необходимости, – сказал он другому клирику, а затем повернулся обратно к Созраку.

– Займи свое место, – проинструктировал он. – Мы уже и так потратили впустую слишком много времени. Мы должны начинать.

Малваг сделал пасс, и летающий диск сдвинулся, чтобы читать могли все. Его предыдущее заклинание темного огня закончилось некоторое время назад, так что клирик снова зашептал вызывающую пламя молитву. Только те, кто обладал инфразрением, могли обнаружить танцующие язычки огня на кончиках его пальцев.

– Когда я опущу палец на страницу, начнете читать.

Сказав это, он окутал свою голову магической темнотой, сдерживая дыхание, и приказал маске исчезнуть. Малваг молился, его пальцы жестикулировали в одном ритме со словами.

–Лорд-Под-Маской, Бог Ночи, Тень моей Души. Услышь меня в эту самую длинную ночь. Твои Ночные Тени готовы открыть врата на уровень Эйлистри. Лорд-Под-Маской, вы готовы? Должны ли мы начать?

Ответ пришел, как и всегда, словно на мягких лапах. В один момент не было ничего, а потом раздался шепот, слабый как дыхание. Малваг почувствовал присутствие чужого разума, мягко скользнувшего в его сознание. Он скорее почувствовал, чем реально увидел пару глаз, смотрящих на него из-за его плеч. Глаза были черными с вкраплениями серебра. Они походили на оружие, со свистом проносящееся через сознание Малвага, невероятно черным и сверкающим серебром – длинный меч Ночная Тень и короткий Серебряная Вспышка. Плащ кружился, вторя богу, оставляя полосы звездного света. Ответ Ваэрона занял несколько секунд, а, прейдя, наконец, разрезал воздух как свист лезвия.

– Да.

Малваг улыбнулся, его переполняли острые ощущения. Волосы на руках встали дыбом, когда он открыл глаза, рассеивая магическую темноту, и начал опускать палец на свиток. Малваг слышал, как задержали дыхание клирики по обе стороны от него, приготовившись читать вслух.

Но вдруг справа возникла яркая вспышка света. Громкий взрыв заполнил пещеру, когда стрела молнии ударила в грудь Урза, и, разделившись, полетела по направлению к Малвагу и Валдару. Она ударила в грудь Малвагу, посылая по телу волны боли и заполнив ноздри запахом горелой плоти. Он, как и Валдар, покачивался, задыхаясь. Сзорак сорвал маску с Урза, ударил его по спине другой рукой и закричал. Когда маска отлетела, Урз покачнулся и упал с громким треском. Сзорак отклонился назад, ловко вытаскивая волшебную палочку из рукава.

– Предатель, – задохнулся Малваг.

Сзорак направил палочку на свиток. Малваг яростно бросился на него. Кулак жреца обхватил палочку как раз во время. Куски льда ударили в пол, посылая в воздух кристальную крошку.

– Faer'ghinn! – прокаркал Малваг сквозь разорванные кровоточащие губы.

Волшебная палочка превратилась в бесполезный прут.

Что-то просвистело возле уха Малвага – болт из ручного арбалета Валдара. Он отскочил от плеча Сзорака, отраженный невидимым барьером. Болт пронесся так близко к Малвагу, что в его голову закрались ужасные подозрения. Был ли Валдар в сговоре с Сзораком? Не пыталась ли эта парочка украсть свиток? Нет, заряд льда из палочки уничтожил бы его.

Пальцы предателя щелкнули, и что-то крошечное выпрыгнуло из одного из его карманов в руку. Это был кусок янтаря, отделанный серебром. Компонент заклинания, понял Малваг, как раз когда другая вспышка молнии понеслась в него. Она снова попала в грудь, сбив клирика с ног. Что-то острое врезалось в спину, плохо соображая от боли, он все же понял, что это были верхушки кристаллов. Он упал спиной на пол пещеры.

Почти ослепленный, Малваг смутно разглядел, что происходит.

Валдар выпустил еще один арбалетный болт, который попал в цель, ударив в плечо волшебника. Маг покачнулся, но сумел все же ответить заклинанием. Полая колонна огня возникла вокруг клирика, поймав в ловушку. Волосы и одежда вспыхнули мгновенно. Ревущий огонь хлынул внутрь, и Валдар исчез. Он вновь появился за магом, стоило огню потухнуть, и вытащил кинжал по-кошачьи быстрым движением. Как раз когда маг осознал грозящую ему опасность и начал медленно разворачиваться – яд с арбалетного болта наконец-то начал действовать – Валдар обрушил на него кинжал.

Глаза мага широко распахнулись. Он осел на землю, задыхаясь, шарик камеди выпал из его липких пальцев. Валдар перерезал горло магу, завершая работу. Темная кровь, хлещущая из раны, забрызгала кристаллический пол.

Валдар отступил и пробормотал молитву. Один удар сердца, и его плоть восстановилась. Однако одежда осталась обугленной.

Малваг встал на ноги. Один осторожный взгляд на мертвого мага, и он поспешил к летающему диску. Свиток, хвала Ваэрону, был не поврежден.

Того же нельзя было сказать относительно Урза. Малваг встал на колени рядом с клириком и дотронулся рукой до его шеи. Тело Урза было холодным и твердым.

Он был превращен в камень.

Малваг почувствовал, как кровь отхлынула с его лица, когда он понял, что это означает. Если бы Урз просто умер, Малваг легко мог воскресить его из мертвых. Но теперь только одна вещь позволит продолжить ночную ритуал – чудо.

– Лорд-Под-Маской, услышь меня, – сказал Малваг, сдерживая дрожь в голосе во время молитвы, пытаясь отринуть гнев и сконцентрироваться на словах. Он только единожды слышал о подобном, и это было выше его способностей, но клирик должен был попробовать. Если ничего не выйдет, все планы рухнут.

– Пошли в мои руки свою темную энергию, чтобы они смогли совершить чудо. Помоги мне в оживлении плоти твоего павшего слуги, возврати ему истинную суть.

Малваг ждал с надеждой, его ладони лежал на каменной холодной груди Урза. Валдар стоял за ним, наблюдая, и вытирал кинжал чистым углом рубашки.

– Это не сработает, – заметил он.

Малваг вспыхнул от гнева.

– Заткнись, – прошипел он.

Второй клирик поднял кинжал, проверяя выемку с ядом, а затем убрал его в ножны.

– Мои извинения.

Малваг попробовал снова. Он положил обе руки на грудь Урза и умолял Ваэрона вернуть тело дроу обратно к жизни.

Ничего не произошло.

Ваэрон наблюдал. Малваг мог ощутить присутствие бога прямо за своими плечами. Он прошептал еще одну молитву, ту, которая позволит ему прикоснуться к знаниям бога.

– Он нужен мне, – умолял он. – Почему вы не хотите мне помочь?

Ответом был шепот, который мог слышать только Малваг.

У тебя не достает умения.

Малваг покачнулся на пятках, ошеломленный. Это был крах. Все было кончено. Всего два жреца не смогут использовать свиток. Малвагу придется ждать еще пятьдесят семь лет, прежде чем вновь появятся подходящие условия – пока затмение не совпадет с полночью зимнего солнцестояния.

– Абисс его забери! – взвыл он. Клирик поднялся на ноги, прошел к телу предателя и жестоко пнул его. Затем он отвернулся, его руки сжались в кулаки.

В то время как Малваг бушевал, Валдар склонился над телом предателя и снял маску, показывая мужчину со сломанным носом: давно залеченная травма. Он дотронулся пальцем до маски, произнес молитву прорицания и кивнул.

– Что ты делаешь? – прорычал Малваг.

Валдар кивнул на тело.

– Ищу что-нибудь, что расскажет нам о том, кем он был на самом деле, – он указал на маску. – Это не святой символ, хоть и содержит пойманную душу.

Валдар склонил голову, размышляя вслух.

– Возможно, он из прихвостней Лолс?

– Какая разница? – кричал Малваг. – Он разрушил все. Без Урза мы не можем начать. Высшая магия требует как минимум трех клириков, работающих вместе.

Валдар пожал плечами и продолжил обыскивать тело. Его рукава быстро стали темными от крови. Он вытащил два кольца из окровавленного кармана рубашки и, держа их на ладони одной руки, тронул кончиком пальца.

– Нам нужны три клирика, чтобы открыть ворота? – медленно спросил он. – Или три волшебника?

– Какая разница? – Малваг метался по пещере, пытаясь сдержать. В отличие от Валдара он до сих пор не потрудился излечить свои раны. Его кожа все еще была горячей и грубой в том месте, куда попал разряд молнии. Дышать было больно.

Валдар звякнул кольцами в своей ладони.

– Это кольца хозяина и раба, – сказал дроу и указал на тело. – А он волшебник. Если нам нужно три волшебника, чтобы открыть врата, мы можем заставить его поспособствовать.

Он снова звякнул кольцами.

– С помощью этого.

Малваг резко остановился и развернулся. Его взгляд встретились с взглядом Валдара.

– Кольцо раба, – прошептал он.

– Именно, – глаза Валдара смеялись.

Малваг посмотрел на парящий диск, где ждал свиток с заклинанием. То, что предлагал Валдар будет чрезвычайно трудным. Малвагу придется контролировать мага, в то время как сам он будет читать молитву. Тем не мене, план был осуществим. Клирик множество раз повторял в уме необходимые для ритуала слова, так что озвучит их он автоматически.

– Воскреси его, – сказал Малваг Валдару. – В момент, когда ворота будут открыты, и Ваэрон пройдет сквозь них, мы убьем агента. На этот раз навсегда.

*****

Куилью вцепилась в края купели и напряженно вглядывалась в наполнявшую ее святую воду. Широкий алебастровый шар, сверкающий как полная луна от света, заполнившего комнату – серебряного огня, который исходил от тела Куилью, как свет от факела. Избранная Мистры была осведомлена о Джасмире, жрице - лунной эльфийке, стоящей позади нее. Образы, формирующиеся в святой воде, которая служила окном в остальной мир, были тревожны.

– Пошли еще шесть жриц и два десятка воинов в Лес Чондал, – скомандовала Куилью.

Бледнокожая Джасмира прошептала послание, передав указание. Она была одета для битвы – в кожаную броню, спиральные рисунки которой соответствовали татуировкам на ее предплечьях. Ее длинные белые волосы были стянуты шнурками в две косы, завязанные в пучок позади ее шеи.

Куилью смотрела в купель, изнывая от нетерпения. Она сфокусировала внимание на святыне в Лесу Чондал, далеко на юго-востоке. Там жрицы Эйлистри вели кровавый бой против драйдеров, которые неожиданно вышли из Подземья – так же, как они сделали это в Туманном Лесу в прошлом месяце. В то время как Куилью смотрела, драйдер сбил жрицу на землю паутиной и запрыгнул ей на спину, широко раскрыв свои паучьи клыки для укуса.

Куилью направила палец в воду и пропела скрипучую и пронзительную ноту. Драйдер затрясся, дезориентированный. В это время меч просвистел сквозь воздух, разрезав монстра как раз на две части. Еще одна жрица появилась позади него, и меч вернулся в ее руку. Она встала на колени на покрытую снегом землю рядом с жертвой и сорвала с нее сети, освободив компаньонку.

Куилью не стала ждать продолжения. Она переместила обзор чаши на замерзший бассейн недалеко от святыни. Моментом позже, его ледяная шапка взорвалась, так как из него с мечом в руке выскочила жрица – первая из подкрепления, которое Куилью только что приказала отправить в Лес Чондал.

Куилью быстро перемещала точку обзора купели от одного места до другого, проверяя святыни. От Лунного Леса до Шаара, больше, чем половина из владений Эйлистри были под атакой. Жрицы, поддерживаемые мирскими прихожанами, вели генеральные сражения в Лощине Танца, в Лесу Веларс, Сером Лесу, Лесу Яр, Лесу Теней. В каждую битву были вовлечены существа Подземья, обычно не появляющиеся на поверхности. Драйдеры, сражающиеся паутиной, ядом и заклинаниями, неоги – существа, выглядящие как пауки с червеобразными шеями и крошечными головами, с челюстями, заполненными подобными иглам зубами. Они использовали свое волшебство, чтобы одурачить тех, кто сражался с ними, заставляя верующих Эйлистри бороться между собой. Читины, сражающиеся четырьмя орудиями одновременно, по одному в паукообразной руке. Кроме всего, пожиратели магии носились тут и там. Одно их присутствие намекало на авторов высоко скоординированной атаки — Селветаргтлин. Но ни один из клириков Селветарма пока не был замечен.

Где же они?

– Дюжина жриц и десяток воинов в Серый Лес, – приказала Куилью.

Джасмира покорно повторила приказ. Она закрыла на секунду глаза, прислушиваясь, потом передала ответ.

– Илджрина может послать только девять жриц. Это последние, если вы не хотите начать посылать Защитников.

Куилью покачала головой.

– Оставьте Защитников здесь, – приказала она. – Они понадобятся, если на Променад нападут.

И ведь нападут, это точно. Но когда? И по чьему приказу? Две Защитницы, каждая вооруженная поющим мечом, стояли на страже у каждого возможного входа, включая порталы. Куилью проверила с помощью купели каждую из этих пар жриц по очереди, но все было тихо.

Она нахмурилась. Стоит ли держать здесь своих лучших бойцов? Поющий меч, конечно, мог бы склонить чашу весов в их сторону в любой битве из тех, что она только что наблюдала.

Слабые шаги зазвучали за единственной дверью комнаты. Куилью взглянула на Джазмиру, спешащую ответить на этот стук. Илджрина использовала бы мысленную связь, чтобы связаться с ней, а у мирского последователя здесь не могло быть дел. Не сейчас. Прежде, чем Куилью смогла предостеречь Джасмиру, жрица открыла дверь.

Перо влетело в комнату и упало у ног Куилью. Его серебряный стержень был почти сломан, а его лопасти разорваны и испачканы паутиной и грязью, но Куилью узнала его, когда-то она дала этот волшебный символ Джубу. Она задалась вопросом, куда шпион добрался, или где, судя по нитям паутины, цепляющиеся за острие, он потерпел неудачу.

Отвернувшись от чаши, Куилью нагнулась и подняла перо. Она выпрямилась, коснувшись затем пола кончиком пера. Жрица произнесла командное слово и смотрела, как медленно и с трудом оно выцарапывает послание серебряными пылающими письменами на темном каменном полу.

« КЛЕРИКИ СЕЛВ. И ЧИТИНЫ НАПАЛИ НА ЛУННЫЙ ЛЕС. НО ЭТА ТОЛЬКО УЛОВКА.»

Да, Куилью уже думала об этом. Атаки произошли после восхода луны, что гарантировало использование Лунного Света для высылки подкрепления.

«АНИ СОБИРАЮТ АТАКУ ЕЩЁ И НА ПРОМЕНАД. ИХ 66. ТОЧНО НЕ ЗНАЮ КОГДА.»

Она кивнула. Все так, как она и предполагала. Но почему шестьдесят шесть? И почему они до сих пор не атаковали?

«АНИ В ДОЛБЛАНДЕ, КАК ВЫ И ДУМАЛИ.ПАХОЖЕ АНИ  УБИЛИ ЗДЕСЬ ЖРИЦУ ЛОЛС.»

Куилью знала, кто ее враги. Вероятнее всего изгнанники, отступники Селветаргтлин, кто был изгнан из Эриндлина за «богохульство», поклонение Селветарму, вместо служения Лолс.

Перо все еще царапало свое послание.

«АНИ ХОТЯТ ПРЫГНУТЬ НА ХРАМ», – написало оно и бессильно упало на пол.

Куилью смотрела вниз на перо еще момент, словно ожидая, что оно продолжит писать, но сообщение было окончено. И многого оно не рассказало. Маневр, о котором предупреждал Джуб, уже свершался, и хотя Куилью была вынуждена послать войска на укрепление святынь, она сдержала Защитников – две дюжины ее лучших воинов – чтобы поддержать обороноспособность Променады. Защитниц превзошли бы численно, три к одному, если бы шестьдесят шесть Селветаргтлин действительно напали, но каждая Защитница была вооружена поющим мечом и сильными заклинаниями. Какую бы позицию для атаки не выбрали Селветаргтлин, они будут вынуждены пробивать себе путь через узкие проходы, что позволит верующим Эйлистри сконцентрировать свои заклинания. Одному или двум Селветаргтлин может и удастся пробиться в храм, но не надолго.

Куилью вновь повернулась к волшебной купели. Напрягая сознание, она сконцентрировалась на Джубе. Прошедшие несколько дней ее попытки связаться с полуорком чем-то блокировались. Жрица решила, что это делал Даургозоз. Немертвый черный дракон не жаловал никого, кто пытался заглянуть в его логово, но так как рыночная площадь заброшенного города попала в фокус, Куилью начала задаваться вопросом, почему она внезапно оказалась способна провидеть владения драколича. Пала некая защита – или была снята?

Вода в чаше подернулась рябью, а потом стихла. Куилью взглянула вниз на оторванную голову. Голову Джуба. Она лежала рядом с грязным водоемом. То, что осталось от головы, было глубоко изъедено кислотой.

– Помилуй Эйлистри, – прошептала Куилью.

Джасмира посмотрела через ее плечи.

– Кто это был?

– Мирской прихожанин. Тот, кто заслужил лучшей участи.

Не было времени оплакивать гибель Джуба. Позже, когда ситуация нормализуется, она пошлет жрицу, чтобы вернуть останки полуорка, чтобы можно было его воскресить.

Она вернула точку обзора обратно, разглядывая обширную, пустую пещеру. Селветаргтлин, казалось, бросили ее, но куда же они делись?

– Пошли предупреждение каждой паре Защитниц, – приказала Избранная Мистры. – Нападение Селветаргтлин неизбежно.

– Леди, я уже сказала Илджрине о тревоге, – сказала Джасмира, кивнув на послание на полу. Ее зеленые как лист глаза блестели в ожидании сражения. Одна ее тонкая рука опиралась на рукоять меча.

– Илджрина передает это Защитникам, пока мы говорим, – она взглянула на пол, ее бровь изогнулась.

– «Прыгнуть на храм», - повторила жрица. – Это значит, что атака придет сверху?

Куилью покачала головой, слушая вполуха. Прорицание наконец-то достигло Лунного Леса. Его жрицы отгоняли читинов. Сражение в Сером Лесу шло по тому же сценарию. Дополнительные жрицы, посланные Куилью, сумели обратить в бегство врагов так же, как и в Шааре…

Что-то шевельнулось возле ее бедра. Ее сумка брыкалась и барахталась, словно в ней сидел дикий зверек, пытающий вырваться на волю. Куилью выругалась и сорвала сумку с пояса, бросив ее на землю. Она начала петь заклинание, но не успела закончить. Изнутри сумки показалось лезвие кинжала, и ее внезапно разорвало выбросом волшебной энергии, который расплескал воду в купели.

В ушах стоял звон, Куилью смотрела на место, где лежали остатки магической сумки. Драгоценный камень, который в ней лежал, исчез. Нет, не переместился. Куилью встала на колени и дотронулась до того, что ощущалось как песок с острыми гранями, но при этом липкий – крошечные остатки драгоценности. Ее пальцы покрылись кровью.

Внезапно, жрица поняла, какую магию содержал камень. Это был центр заклинания телепортации. Какой бы Селветаргтлин не задействовал артефакт, попав в магический мешочек Куилью, он попытался выбраться на свободу. Повредив сумку изнутри, он разрушил подпространство, которое она в себе заключала, что привело к плачевным результатам. Селветаргтлин достиг места назначения. Но в виде кровавых ошметков.

Это был тот самый прыжок, о котором предупреждал Джуб. И клирик, который телепортировался в сумку, не был единственным. Шестьдесят пять других совершат подобные скачки к другим камням таким же, как нашла Талести. Драгоценные камни, которые должно быть были где-то поблизости от того места, где Талести и Каватина столкнулись с аранеей – Селветаргтлин, которая несла драгоценные камни в Променад и умерла, чтобы защитить эту тайну.

– Леди Куилью, – спросила Джасмира, в ее голосе звучало сильное беспокойство. – Что это?

Куилью не потрудилась ответить. Она развернулась и схватилась за края купели. Образы вспыхивали в святой воде один за другим: пещеры к югу от реки Саргаут, и комнаты в потолке над ними. Ничего. Все были пусты.

– Где? – шептала она напряженно. – Где?

Джасмира насторожилась. С ее губ готов был сорваться вопрос. Но он так и не прозвучал.

Куилью переключила свое внимание на сам Променад. Она пронеслась по Залу Исцеления, пещере жриц, главным жилым помещениям, гарнизону и складу оружия, Пещере Песни и Лунного Света. Ничего. Ничего.

Везде пусто. Никаких Селветаргтлин.

Где они были? В одном из связующих коридоров, возможно?

Как только коридор вблизи реки попал в обзор, Куилью увидела то, чего боялась. Селветаргтлин запрыгивали в этот коридор через отверстие в потолке и разбегались в смежные проходы, как термиты, прорывающиеся через холм. Полдюжины из них ведомые судьей уже достигли Пещеры Песни. Пока Куилью в ужасе наблюдала, они повалили статую, открыв спрятанную лестницу, ведущую к Яме Гуанадора, и исчезли внизу. Селветаргтлин, идущая прямо за судьей, несла железный прут. Его навершие было совершенно круглым и настолько темным, что при взгляде на него на ум приходило сравнение с глубоким темным колодцем. Куилью сразу узнала его – жезл отмены. Его разъединяющая магия была способна развеять даже самое сильное волшебство, включая печать на Яме Гуанадора.

Серебряный огонь вспыхнул вокруг Куилью, когда она использовала свою магию, чтобы предупредить всех Защитниц сразу.

Селветаргтлин проникли в южные коридоры Променады. Все Защитницы немедленно собираются там! Илджрина, ко мне, к Кургану.

Джасмира задохнулась. Она тоже слышала предупреждение. Металл зазвенел, когда она потянула свой меч из ножен.

– Я готова, Леди! – крикнула она.

Куилью дотронулась до плеча жрицы.

– Ты нужна мне здесь. Продолжай провидеть. Направляй Защитниц туда, где они больше всего нужны.

Плечи Джасмиры поникли, но только на момент.

– Да, Леди, – сказала она оживленно, переключая свое внимание на купель.

Тем временем Куилью пела молитву, которая доставит ее к Кургану Эйлистри.

Как только Джасмира и наблюдательная комната пропали из вида, Куилью задалась вопросом, кто прибудет раньше к Кургану. Она и Илджрина или судья и его Селветаргтлин.

*****

Все еще невидимая, Каватина прыгала длинными грациозными скачками по направлению к месту, где стоял Селветарм. Двигаясь к цели, она низко опускала голову, чтобы защитить глаза от нитей паутины, которые развивались на ветру. Прилипая к ней, они тоже становились невидимыми, но рыцарь могла чувствовать их трепетание за спиной, пока вприпрыжку бежала к месту, где стоял полубог. Каватина не тратила время на то, чтобы обойти Селветарма. Полубог, не смотря на то, что его глаза располагались, как и у любого дроу спереди, мог видеть во всех направлениях сразу, как паук.

Она применила все имеющиеся в ее распоряжении защитные заклинания, а молитвы, предназначенные для нанесения урона, будут бесполезны. Смертный мог бы поддаться заклинаниям, но полубог никогда. С его обширными возможностями, Селветарм немедленно отразит все, что рыцарь может против него применить. Хуже того, боевые навыки Каватины ни в какое сравнение не шли с мастерством полубога. Селветарм предугадает любой маневр, заметит малейшее изменение ее положения, перехватит и отобьет любой удар прежде, чем тот причинит ему малейший вред. Его собственные движения будут недосягаемо быстрыми и плавными. Что неудивительно, ведь он был рожден, в конце концов, Танцовщицей Зандиларн, эльфийской богиней, равной в изяществе самой Эйлистри.

Каватина, бесспорно, получит шанс только на один удар. Все что она могла — это верить в объединенную силу Клинка Полумесяца и своей собственной руки.

Рыцарь Темной Песни должна была испытывать страх, приближаясь к колоссальному полубогу. Но нет, вместо этого ее переполняло острое предвкушение. Это была кульминация – последняя охота. Всю свою жизнь Каватина шла именно к этому, закаляя тело, пока оно не стало подобным оружию. Ее чувства были остры, мышцы – тугими. Даже если она умрет, это будет великолепно.

– Эйлистри, – выдохнула она. – Помоги мне ударить точно.

Эти слова Каватина произнесла совершенно беззвучно, хоть губы ее и шевелились. Голос, как и шаги, заглушала магическая тишина, в которую она себя погрузила. Это дало дроу возможность выговориться. Каватина хотела верить, что Эйлистри наблюдала, слушая.

– Темная Дева, – продолжила она, подкрадываясь к богу – он был всего в нескольких шагах, возвышаясь над рыцарем, его голова походила на черную кляксу в ореоле восьми красных звезд. – Я делаю это для вас.

И для себя самой.

Шепот меча на мгновение отвлек Каватину. Она оступилась, и ее ботинок опустился в углубление с застоявшейся водой. Ни звука не раздалось от всплеска, но когда Каватина оглянулась, она увидела круги, расходящиеся по поверхности водоема и крошечных пауков, несущихся прочь от выплеснувшейся воды. Если Селветарм посмотрит вниз, он, конечно же, все заметит.

 Однако внимание полубога было приковано к горизонту.

Каватина приземлилась позади одной из его ног, рядом с когтем, вонзившимся в твердую скалу, как в глину. Перехватив Клинок Полумесяца в обе вспотевшие ладони, она присела на корточки и прыгнула в воздух. Поднявшись на один уровень с его выпуклым телом, она перенесла вес свого тела вперед и перевалилась через ногу полубога к месту, где брюхо сочленялось с головогрудью.

Краем глаза рыцарь заметила движение. Она взглянула в том же направлении, что и Селветарм, и увидела пирамиду из металла. Красный свет звезд отражался от восьми ног, удерживающих ее над землей.

Крепость Лолс. И она приближается.

Что-то еще спешно бежало поверх земли, между крепостью и местом, где стоял Селветарм. Каватина сначала подумала, что это паук, но потом поняла, что это был дроу, скачущий на руках и ногах. Когда дроу поднялся и побежал прямо, Каватина увидела восемь ног, которые барабанили по грудной клетке, как беспокойные пальцы. Халисстра. Она указывала на Селветарма и кричала.

– Там! – кричала она, голос был диким и трескучим. – Там!

Халисстра доказала, что она предатель, но это не имело никакого значения. Как раз, когда она закричала, ноги Каватины приземлились на плече полубога. Она встала между черными, спутанными волосами под прямым углом к шее. Клинок Полумесяца уже был занесен над головой Каватины, готовый к смертельному удару. Лезвие, плача, понеслось вниз.

-Умри, Селветарм!

Голова полубога развернулась. Его тело сдвинулось, выводя Каватину из равновесия. Она начала заваливаться на спину. Рыцарь попыталась восстановить равновесие, но тщетно. Клинок Полумесяца ударил в лицо Селветарма вместо шеи. Он вонзилось глубоко, превращая его плоть в кровавое месиво и выбив зубы, но рана немедленно затянулась.

Сверкнув глазами, в каждом из которых отражалось восемь кроваво-красных звезд, он резко прокричал некое слово.

Оно было грязным, искривленным, нечистым, сотканным из падшей энергии Ям Паутины Демонов, и липким как старый грех. Оно врезалось в Каватину, сбросив ее с плеча бога. Она полетела к земле, ослепленная, оглушенная, парализованная. Клинок Полумесяца выпал из ее онемевших пальцев, и момент спустя первым врезался в землю. Ее щека с силой ударилась о землю, отозвавшись взрывом боли в голове, а ее нагрудник разбился как олово от удара кулаком. Боль вспыхнула в ее груди: сломались ребра. Кровь хлынула из разорванных губ. Новая, острая боль вспыхнула в спине. Что-то обрызгало ее – кислота, капающая с булавы Селветарма. Каватина не могла двигаться, не могла слышать, но она могла чувствовать дрожь земли под собой, когда массивные когти полубога ударяли по ней. Селветарм поворачивался. Она могла чувствовать, что полубог навис над ней, разглядывая рыцаря. Его присутствие было пятном зла, его тень покровом, который почти душил ее.

Меньшим, более ритмичным дрожанием земли было приближение железной крепости.

Лолс приближалась, чтобы позлорадствовать над делом рук своего Чемпиона.

Эйлистри, – тихо умоляла Каватина, желая найти силы и произнести это громко. – Спаси меня. Ее пальцы слабо дергались – женщина боролась с охватившим ее параличом – пытаясь нащупать Клинок Полумесяца. Пауки бегали по ее руке, щекоча ее кожу.

Пошли мне… чудо.

Рука немного сдвинулась в сторону. Приглушенный голос раздался сверху – Халисстра тоже пришла позлорадствовать. Она подобралась ближе, чтобы детально рассмотреть результат своего предательства.

Зрение рыцаря постепенно возвращалось. Каватина могла видеть расплывчатую фигуру Халисстры, которая осторожно подняла Клинок Полумесяца. Она держала его рукоять между пальцами, словно отвратительные отбросы.

– Абисс тебя забери, – застонала Каватина, обретя, наконец, дар речи.

Селветарм разразился смехом.

– Мы и так здесь, – прошипел он.

Затем полубог опустил голову для несущего гибель укуса.

Глава двенадцатая.

Так вот что это такое, подумал К'арлинд.

 Он плавал в невыразительной серой пустоте, которая была ни горячая, ни холодная, ни влажная, ни сухая, ни мягкая, ни твердая. Это просто… было. Бесконечно. Вечно. Безмолвно.

 - Я мертв.

 Звук собственного голоса поразил дроу. Внезапно что-то материализовалось под его ногами. Земля. Серая как пустота, в которой он плавал, и гладкая как стекло, она не ощущалась ногами. Как и пустота, она только… была. Нечто на чем можно стоять.

 Он мог ощущать своё оружие и руки, но не мог видеть или чувствовать их. К'арлинд помахал перед собой руками, пробуя коснуться своего тела. Они проходили сквозь него. Это было похоже на попытку схватить дым, за исключением того, что его руки, также были сделаны из дыма, серого дыма.

 Его тело исчезло. Меларн был мертв.

Паника вгрызлась в разум как голодная мышь. Если он позволит ей взять верх, то потеряет остатки осознания, коих и так осталось немного. Маг взял себя в руки, стараясь успокоиться. Он мертв, но он все еще существует. Его душа живет.

Разум К’арлинда, такой, какой он сейчас, хватался за логические факты, объясняющие его состояние. Его душа, как души всех умерших, попала на Равнину Фуги. Маг мог видеть, что они начинали обретать форму вокруг него. Там: далекий горизонт, серая линия на сером. И там: зубчатые шпили Судного Города. Бесчисленные маленькие точки вылетали из-за длинных высоких стен. Демоны вели бесформенные серые тени - невостребованные души - в город, где они будут поглощены.

 Прочие парили ближе к К'арлинду - души тех, которые, как и он, умерли недавно.

 - Вы меня слышите? – спросил он ближайшего духа.

 Тот не ответил, только вздохнул, проплывая мимо него и оставляя блестящие слезы после себя.

 К'арлинд понял, что медленно дрейфует к городу. Эта мысль заставила холодок пройти по его телу, холоднее которого он никогда не испытывал. Меларн принялся дико озираться в поисках лунного луча, который описывала Роваан, слушая сосредоточенно погребальную песнь.

 Ничего.

- Эйлистри! – позвал он. - Разве вы не собираетесь забрать меня? Я принимал присягу меча. Я теперь один из вас. Вы - мое божество!

 Никакого ответа.

Что кольнуло там, где раньше был лоб К'арлинда. Если бы у него всё еще было тело, то он поклялся бы, что это капля пота. Маг летел к городу все быстрей и уже преодолел половину расстояния до него.

 - Эйлистри! - закричал он снова.

 Ничего.

Городские стены приближались. Дроу мог разглядеть отдельных демонов, бичи в руках, которые поднимались и резко хлестали души, подгоняя их. Мертвецы вопили, потоком проплывая через врата Судного Города.

К'арлинд вздрогнул, рябь прошла через него подобно ледяному ветру. Паника еще раз наполнила его сознание. Он дико осмотрелся в поисках другого божества - любого божества - чтобы воззвать к нему.

 - Мистра? – умолял Меларн, отчаянно надеясь, что божество Куилью, возможно, обратит на него внимание, несмотря на то, что никогда ей не служил.

 Ничего.

Стены подступили настолько близко, что он мог видеть отдельные корчащиеся камни. Каждый камень был душой, навечно пойманной в ловушку.

 Демон повернулся и уставился на него. Поманил изломанным красным пальцем, подзывая его ближе.

 - Лолс? – прокаркал в отчаянии К'арлинд. – Кто-нибудь?

 Иди.

 К'арлинд огляделся. Он ничего не увидел, но голос прозвучал снова. Мужской голос.

 Возвращайся. В землю живых. Ты ведь этого хочешь?

 Он узнал голос: Малваг. То, что ему ответил мертвый дроу, было неожиданно, но все же лучше чем…

 - Да! – закричал К'арлинд.

 Равнина Фуги исчезла.

 Его тело вернулось.

Он лежит на спине на острой, шероховатой поверхности, его руки заведены назад. Пальцы сильно зажаты. Такое чувство, будто бы они стянуты проволокой. Горло болело, и был слабый привкус крови во рту. Маг сплюнул.

 Тогда он увидел двух Ночных Теней, смотрящих на него, заключенного в кристаллообразную полость, сверху, и понял, где он был, и что произошло. К'арлинд попробовал рывком вскочить, но сумел только шлепнуться на бок.

 Его рот онемел. Маг почувствовал наличие в своем черепе чего-то постороннего – разума Ночной Тени Малвага, клирика, которого он почти убил разрядами молнии. Глаза Малвага мерцали, он безжалостно смотрел на К'арлинда. Ночная Тень немного покачал головой и предупреждающе поднял палец. На нем было кольцо, принадлежащее К'арлинду. Малваг мысленно обратился к Меларну.

Никаких заклинаний, раб.

Пошел вон! – бушевал К'арлинд. Второе кольцо, должно быть, было на одном из его собственных пальцев под проводом, который связывал их.

Убирайся из моего разума!

 Глаза Малвага сузились в безрадостной улыбке.

Встать.

К'арлинд медлил, и Малваг грубо подчинил себе его туловище и ноги. Маг перекатился на живот, встал на колени, и, наконец, пошатываясь, на ноги. Он качнулся и чуть не упал перед Малвагом, но сохранил равновесие. Все это время К'арлинд был в ярости. Проклятье, он был из Дома Меларн. Пусть его Дом пропал, но он все еще был благородного происхождения. И никогда, никогда не был рабом.

Ему, возможно, было бы легче перекричать воющий ветер. Смех Малвага отражался в его сознании, пересиливая внутренний голос К'арлинда.

 Это, понял внезапно К'арлинд, то, как, должно быть, чувствовал себя Флиндерспельд.

 Но Флиндерспельд был глубинным гномом, расой, которая не пользовалась уважением и переносила это стоически. К'арлинд был дроу. В настоящее время он был вынужден переносить пытки Малвага, но темный гнев тлел в его сердце. Ночная Тень заплатит за каждое мгновение. Дорого заплатит.

 Я в этом сомневаюсь, – сказал Малваг.

 К'арлинд затих, не желая доставлять ему удовольствия своими мыслями.

 Малваг провел его к парящему диску, на котором лежал свиток с молитвы, и заставил мага стоять там. Второй Ночная Тень изогнув тонкую бровь, наблюдал за К'арлиндом, его глаза светились обаянием.

 - С возвращением, - сказал он. - Я полагаю, так как вы - здесь, Эйлистри вы не понадобились.

 Он засмеялся.

- Зато пригодитесь нам.

 Малваг указал Ночной Тени на тело К'арлинда, развернул его к камню и сказал другому мужчине:

- Дай ему маску.

К'арлинд попробовал сглотнуть, но не смог. Они знали. Все. То, что он поклонялся Эйлистри – или поклонялся бы, если бы только богиня потрудилась забрать его, но все же они вернули его из мертвых. И он на это согласился. Что он должен был думать?

 Малваг, должно быть, слушал, но не высказывал никаких замечаний.

Руки появились из-за спины К'арлинда, держа маску мертвеца. Затем её наложили на лицо Меларна. В отличие от полиморфного драгоценного камня, который колол кожу К'арлинда и жег, словно свежий перец, эта маска ощущалась как гладкий шелк, но вызывала беспокойство, дрожь и страх.

Валдар обошел К'арлинда, попав в его поле зрения. В его глазах была ухмылка. Он указал на маску:

- Один из ваших друзей из Туманного Леса. Прощальный поцелуй.

 К'арлинд мигнул - Малваг позволил ему сделать это. Это была душа Роваан. К'арлинд почувствовал мгновенный укол вины. И отбросил его. Роваан ему нравилась, но она была мягка, сказал он себе. Слабая. Легковерная. Если бы она более упорно сражалась против убийцы…

 Это была ее собственная ошибка - но даже в этом случае, К'арлинд чувствовал себя ужасно.

 Маска на его лице становилась все холодней. По ней волнами прокатывалась дрожь. Потом это прекратилось. В маске почувствовалось… спокойствие. Покорность.

 Это было странно.

Поскольку Валдар занял свое место около Малвага, высший клирик поднял правую руку. Темный огонь вырвался из тела Малвага.

- Мы начинаем.

Малваг и Валдар склонили головы, уставившись взглядом в молитвенный свиток. Голова К'арлинда также была опущена вниз. Поскольку пылающий темным огнем палец Малвага спустился к свитку, К'арлинд почувствовал, что клирик смотрит через его глаза. Его рот открылся. Он вздохнул и начал читать.

Меларн слушал, поскольку его рот, под контролем Малвага, говорил слова свитка молитвы одновременно с двумя другими мужчинами. Каждое слово на серебряном листе ярко вспыхивало, затем исчезало, следом разрушался сам свиток. Полосы серебра постепенно поднимались от страницы и кружились над их головами. Медленно, образуя круг. Он расширился, и пучки чего-то серого и текущего, как пар, потекли из их масок. Души, понял К'арлинд. Они питали магию, которую ткали клирики. Кристаллы в пещере мягко жужжали, пульсируя в такт словами, что произносили трое мужчины.

Поскольку заклинание читалось медленно, предчувствие К'арлинда уступило место удивлению. Присутствие Малвага жестоким кулаком держало его разум, но маг мог ощутить также и Валдара. Оба мужчины были взволнованы и напряженны. Они делали это! Высшая магия работала. Ни один дроу не делал это прежде, со времен ssri Tel'Quessir, первых темных эльфов.

 Их голоса гудели.

 Да, - шептал Малваг в разуме К'арлинда. - Вместе. Мы можем. Сделать это.

Вместе, - шептал К'арлинд.

Он увидел все это, братство, которое было возможно. Его связь с этими двумя мужчинами рядом с ним была столь же реальна, как связь между кожей, мускулами и костью. По отдельности они были мертвой материей. Вместе они двигались, дышали и жили - и создавали волшебство. К'арлинд мог видеть Плетение, мог бросить взгляд на нити, невидимые до этого момента, которые связывали дроу друг с другом. Всю его жизнь он тосковал по подобию такой связи, истинной связи. Он думал, что найдет это в своем Чед Насаде, как только Халисстра взойдет на трон. Маг планировал создать эту связь, ища лояльных из дома Меларн, тех, кто будет сотрудничать, чтобы строить и поддержать их благородный Дом, но он убедился в тщетности этой мечты. Только тот, кто испытал соединение умов, единство, которое было высшим волшебством, мог понять то, что действительно означало слово "связь". К'арлинд понял Малвага - понял, что заставило его и других мужчин почти полстолетия провести в поисках этого свитка. И Валдар, что недавно разрезал горло К'арлинда, походил на его брата. Валдар вырос в Мензоберранзане, под ударами плетей жриц Лолс, сбежал из Дома Джерл, из города. Но жил он для того, чтобы стать хозяином собственной судьбы.

Хозяин.

К'арлинд больше не чувствовал пальцев – провод был слишком туго затянут – но его это больше не заботило. Он сумел посмотреть в сторону, чтобы встретится с глазами Малвага. Ночная Тень склонил голову в коротком подтверждающем кивке, его собственные глаза все еще не отрывались от свитка.

Ваэрон, управляющий Малвагом, все еще читал свиток сам и заставлял рот К'арлинда делать то же самое. Самообладание других мужчин поражало. Ваэрон предлагал силу. Воспользоваться ей.

На одно мгновение лицо Куилью вспыхнуло в мозгу К'арлинда. Он не успел толком его разглядеть, и боль копьем пронеслась через него, но спустя удар сердца она ушла. К'арлинд увидел глаза, висящие в воздухе перед ним, синие глаза, в которых светилось восхищение.

 Малваг и Валдар сделали паузу, вдыхая воздух. К'арлинд сделал то же самое. Вместе они наблюдали как три души, которые дымкой кружили в пределах круга, были внезапно ушли в его центр во вспышке белого света. Это удивило Малвага - через их связь К'арлинд мог ощутить это. Малваг ожидал, что души просто исчезнут, поглощенные вратами, но с другой стороны, подумал клирик, мысленно пожав плечами, возможно так и должно было подействовать заклинание.

 Они почти закончили, и осталась лишь небольшая часть свитка. Связь между К'арлиндом и двумя другими мужчинами была настолько сильна, что он чувствовал, что его сердце бьется в унисон с их сердцами. Кристаллы пульсировали в такт им.

 Готовы? – жестами спросил Малваг.

Валдар кивнул.

То же сделал К'арлинд.

Меларн вздрогнул, поняв, что Малваг освободил его, и тело было снова в его распоряжении. Он еще больше удивился, поскольку понял, что Ночная Тень дал ему выбор. К'арлинд мог разрушить заклинание, просто закрыв рот, или же мог продолжить читать.

 Выбор. Куилью предложила ему только иллюзию. Она слишком торопилась со своим гипнозом, чтобы запретить магу принять решение.

 Ворота вырисовывались над головой К'арлинда, достаточно большие, и достаточно прозрачные, чтобы он смог на мгновение увидеть темный лес, а затем холодную каменную яму. Владения Эйлистри и Ваэрона, почти соединенные. В свитке осталось только две строчки.

 К'арлинд перевел на него взгляд и продолжил читать, его голос прекрасно дополнял голоса Ночных Теней.

 - Мост между царствами Ткани, - произнес он нараспев. - Пересечение завершено.

 Как только они закончили заклинание, ворота, полностью сформированные, открылись. Маски слетели с лиц и порхнули в них. Следом за ними пронеслась фигура и исчезла в лесных владениях Эйлистри: Ваэрон. В его руках были зажаты мечи, а в прорезях черной маски мерцали золотом глаза.

 Бог жаждал крови Эйлистри.

*****

Куилью приземлился в пещере, которая была тем, что оставалось от прежнего храма Гуанадора, и огляделась. Пещера была пуста. Этаж был засыпан щебнем, который отлетел от стен и потолка, чтобы запечатать глубокую яму, в которую был загнан аватар Гуанадора. Меньшие фрагменты камня висели над полом, подвешенные магией и сформированные подобно мозаике в статую Эйлистри - печать, которая венчала яму. Статуя была в виде танцующей дроу, балансирующей на пальцах одной ноги, касающейся пола. Другая нога была вытянута, руки подняты и широко разведены. Почти неощутимо поза мозаичной статуи изменялась, поскольку волшебство, которое ожило осколки камня, прошло цикл, который начинался снова с каждым полнолунием.

Мысленно Куилью изменила своё восприятие, получая возможность видеть волшебство. Аура статуи была чистой и сияла словно серебро. Печать была нетронута.

Спустя мгновение Илджрина появилась около Избранной. Крошечная Оружейница была одета в броню и держала в руках поющий меч. Ее кукольное лицо и хмурый взгляд были полны решимости, она заняла место рядом с Куилью. Дроу приложила руку к изящному остроконечному уху и прислушалась:

- Они здесь.

Поглощенная молитвой Куилью просто кивнула. Она указала пальцем на единственный неповрежденный вход пещеры, в котором лестница спиралью поднималась вверх. Звук бегущих ног, эхом отдавался снизу.

 Джасмира, – позвала Куилью. – Сколько наших жриц ступило на лестницу, ведущую к Яме?

 Ни одной, – прибыл уверенный ответ.

Куилью улыбнулась. Серебряный огонь танцевал на ее волосах и коже. Сфокусировав в руках, она позволила ему стать всепоглощающим белым пламенем. Серебряный огонь ревел, заполняя пещеру стремительным, блестящим светом. Поскольку первый из Селветаргтлин ворвался в комнату, Куилью швырнула огонь в него. Серебряная полоса протянулась к основанию лестницы, расходясь волнами по полу. Она ударила в клирика Селветарма, сжигая его алую робу и раскаляя цепи кольчуги докрасна. Куилью ожидала, что он упадет и сгорит, но Селветаргтлин продолжал идти, его горящая плоть отваливалась от костей, когда он побежал. Клирик указал на двух жриц, прокричав имя своего бога, и швырнул заклинание. Три камня поднялись над полом между Куилью и Илджриной, увеличились в мгновение ока, становясь чудовищными пауками, нависшими над жрицам.

Пауки из камня.

Селветаргтлин рухнул мертвым.

Илджрина вознесла молитву, когда второй Селветаргтлин ворвался в пещеру, также крича имя божества. Громко запев, волшебный меч свистнул над её головой, Илджрина ткнула рукой с оружием в направлении врага. Глаза второго клирика расширились, он, шатаясь, сделал шаг, другой - и его тело рухнуло кровавым шаром искореженной плоти, пробитой осколками костей. По инерции, то, что осталось от клирика, пролетело вперед и упало на пол влажным, кровавым шаром во внезапно опустевшей робе.

 Это было отвратительное заклинание, но у Куилью не было времени для того, чтобы оплакать еще одну навечно проклятую душу дроу. Каменные пауки наступали на них, и еще четыре Селветаргтлин  вбежали в комнату с именем своего бога на устах. Двое из них держали черные жезлы в своих руках - жезлы способные сломать печати на Яме.

Судьи, возглавляющего их, нигде не было видено.

Каменные пауки были большими – их спины находились на уровне головы Куилью - но служили только для отвлечения. Ближайший к Куилью сжал клыками её плечо, проникая в плоть и выпуская яд, но серебряный огонь Мистры немедленно очистил тело от яда и залечил рану.

Щелкнув пальцами и не отводя глаз от колдующих клириков, Куилью коснулась существа и произнесла тайное слово, немедленно убившее его. Она отступила от паука, позволив тому упасть на пол позади неё. Сжав пальцы, жрица вызвала свой поющий меч. Она взмахнула им над головой и услышала его ликующую песню.

Тем временем Илджрина, имела дело сразу с двумя пауками. Ее песня-молитва заставила их размягчиться и осесть. Они растаяли в грязь, которая просачивалась в щебень на полу. Оружейница вышла вперед, встав возле Куилью, готовая, как и её госпожа, встретить четырех клириков, что мчались к ним.

 Один из Селветаргтлин пел молитву, которая заставила вырастить на его теле множество лезвий, превращая его в живое оружие. Другой прокричал молитву искажения, направив ее на Илджрину, но Оружейница крутанула меч над головой, и волшебное искажение рассеялось.

Другой Селветаргтлин выкрикнул молитву, которая вызвала облако кромешной тьмы, что, потрескивая белыми паутинками, окутала Куилью. Огонь мчался по нитям, напоминая зажженную сеть. Жрица почувствовала сильный жар, коснувшийся кожи, но он был поглощен скипетром, что висел на ее поясе. Серебряный огонь вспыхнул вокруг Избранной и взорвался, разрушая огненный шторм.

Затем клирики налетели на жриц, и начался бой врукопашную. Илджрина смело встретила противника, тело которого топорщилось лезвиями. Куилью сражалась с двумя другими, стремительно нанеся одному удар в горло и обмениваясь выпадами с другим. Одновременно она следила за клириком, который держал жезл - единственным, кто еще не вступил в сражение. Когда он занес руку, жрица поняла, что он собирался швырнуть жезл в статую в попытке разрушить печать - акт отчаяния, конечно, так как расстояние велико, и вряд ли он попадет. Парируя атаку противника, который наносил жесткие рубящие удары, крича имя Селветарма, Куилью ждала броска. Когда жезл пролетит над ней, Избранная выпустит серебряный огонь Мистры другого вида - он временно разрушил бы Плетение, лишая жезл своих свойств. Клирик взмахнул рукой над головой, бросил…

Прежде, чем Куилью смогла выпустить огонь Мистры, жезл пролетел над ней так быстро, что жрица не успела даже поднять голову и увидеть черную полосу, которой стал жезл. Клирик, бросивший его, двигаясь столь быстро, что походил на размытую тень, пересек комнату и оказался рядом с Илджриной. Меч вонзился в живот женщины, его окровавленный кончик появился из ее спины. Оружейница резко вздохнула от удивления и боли.

 Куилью догадалась, что произошло. Селветаргтлин на какой-то момент остановил само время.

Металлический жезл должен был приземлиться с грохотом позади Куилью, но она ничего не услышала. Жрица резко повернулась и увидела пятого Селветаргтлина – пропавшего Судью - стоящего рядом со статуей. Он держал жезл в правой руке. Его голова была обрита за исключением косички на затылке, которая взметнулась в воздух, когда дроу крутанулся, чтобы разбить жезлом статую.

 - Нет! - закричала Куилью.

Серебряный огонь вспыхнул в пещере, на мгновение ослепив даже ее. Жрица услышала удар, металлический жезл ударил статую с дробным звуком: отлетали куски камня. Как только ее зрение восстановилось, Избранная увидела, к своему облегчению, что магическая печать цела. Хотя в середине статуи зияло пробитое отверстие, почти вдвое уменьшающее её размер, она отказывалась разрушаться. Бездонно-черный шар в навершии булавы исчез, сметенный серебряным огнем Куилью.

Судья зарычал. Пылающие белые линии, пересекающие его подобно паутине, вспыхнули, как только он отбросил использованный жезл в сторону.

 Илджрина, тем временем, отползала от ранившего ее клирика. Двое других подбежали, подняв мечи, чтобы нанести смертельные удары. Куилью отвернулась от Судьи и швырнула в их сторону серебряный огонь. Ревя, крутящийся серебристо-белый конус охватил всех трех клириков, превращая их в вихрь дымящихся роб и волос. Один тут же упал замертво. Оружейницу взрыв коснулся только краем, облетая ее стороной и не нанося повреждений.

Придушенно благодаря, Илджрина хлопнула рукой по ране и прокаркала молитву, излечивая себя.

Уничтожение клириков дало Судье время, чтобы приблизиться к Куилью. Его огромный двуручный меч понесся вниз, и всё, что успела женщина – поднять своё собственное оружие, чтобы парировать удар. Поющий меч завопил в минорном тоне, когда оружие Судьи ударило по нему, отбивая в сторону. Судья продолжил движение, ударив рукоятью своего меча по лицу Куилью. Кожа запылала там, куда ударила имеющая форму паука гарда.

Жрица, танцуя, отступила, уходя от следующего удара. Не было времени, сплести заклинание или волноваться о Илджрине, которая вновь схватилась с двумя клириками, ее меч, неистово пел, поскольку женщина уворачивалась и парировала. Судья направил на Куилью вихрь ударов, его глаза с имеющими форму паука зрачками впились в нее взглядом.

 - Сегодня вечером, - объявил он траурным голосом, - вы все умрете, и Эйлистри вместе с вами.

Куилью мрачно отбивалась, задавая себе вопрос, были ли Селветаргтлин в союзе с Малвагом. Мысль о том, что атака была разработана Ночными Тенями, не оставляла её. Селветарм был, в конце концов, ребенком Ваэрона.

Меч Судьи просвистел очень близко к лицу Куилью, напоминая ей о более реальных проблемах. Она вернула удар, отскочивший от нагрудника Вершителя, но оставивший выбоину в адамантине поперек святого символа, который был там выгравирован. Ее противник не обратил на удар внимания. В отличие от других клириков, продолжающих выкрикивать имя их бога, Вершитель сражался молча и не только массивным мечом. Лезвия мечей столкнулись, и они напряженно стояли друг против друга, лицом к лицу, губы клирика разошлись, обнажая клыки. Он укусил женщину за руку и отпрыгнул в сторону. Окровавленный конец его косички, хлестнул жрицу по лицу.

Куилью, хвала Мистре, имела иммунитет к ядам. Она шепнула молитву, и раны на руке зажили. Краем глаза она увидела, что Илджрина укоротила ноги одному Селветаргтлин, с которым сражалась, затем, крутанув окровавленный и все еще поющий меч вокруг себя, по восходящей дуге, попала второму чуть выше уха, отрезая макушку головы.

Куилью прошептала благодарственную молитву. Печать держалась, шесть меньших Селветаргтлинов были повержены, оставался лишь Судья. Он был один против двоих, но жезл, насколько она видела, больше не был сломан. Его круглое навершие преобразилось, черное пятно на фоне пола. К счастью, он был, по крайней мере, в полудюжине шагов от статуи.

Избранная наносила удары, ведя перед собой Судью и тесня его, пока его спина не оказалась напротив статуи. Илджрина крутилась слева от него, ее меч выводил песнь смерти. Позволив Оружейнице взять инициативу, Куилью отступила, намереваясь бросить заклинание, но Судья был невероятно быстр. Его оружие вспыхнуло, поднимаясь, и опустилось, ударив Илджрину в место, где встречались плечо и шея. Он мгновенно разрубил ее крошечное тело надвое от шеи до бедра. Обе половины упали, и кровь брызнула в лицо Судьи, ослепляя его на мгновение.

Куилью закричала и швырнула во врага огненное заклинание, надеясь убить его прежде, чем он вытрет с лица кровь, но хотя серебристо-белое пламя и качнуло Судью назад, он оставался на ногах. Две половины тела Илджрины рассыпались, мгновенно превратившись в кипящую массу черных пауков, и он коснулся их кончиком своего меча. Масса рванулась по лезвию вверх, затем, шипя, растворилась в нем. Клирик держал меч, а его глаза со зрачками в форме пауков уставились на Куилью. Вызов.

Разъяренная жрица бросилась к нему, ударом выбивая его меч из кучи крошечных пауков. Вид Илджрины, ее старой подруги и Оружейницы, превращенной в отвратительную массу пауков, напугал Куилью. Она сделала выпад в сторону Судьи, ярость кипела в ней волнами серебряного огня.

 Это было смертельной ошибкой. Меч Судьи понесся вниз, отрезая ее правую руку у локтя. Куилью отшатнулась назад, слабея от боли. Ее поющий меч с воплем полетел на пол, и, упав, замолчал. Избранная споткнулась о кусок камня и чуть не упала. Левой рукой она зажимала обрубок правой руки, кровь била через сжатые пальцы.

 - Эйлистри! – задыхалась жрица. - Излечите меня.

Она почувствовала, что плоть срослась под кончиками пальцев, кровь остановилась, поскольку рука начала восстанавливаться.

 Судья, однако, не собирался щадить жертву. Он мчался к Куилью, его ужасный меч был поднят для смертельного удара, и у Куилью под рукой не было ничего, чтобы парировать его удар. Она могла спастись, произнеся всего слово, но это означало бросить Яму и печать, а жезл был все еще цел.

 - Мистра! - закричала Куилью, в отчаянии посылая вперед огненное заклинание.

 Меч Судьи понесся вниз как раз тогда, когда лунно-белый огонь сверкая пролетел через пещеру.

*****

Селветарм возвышался над Каватиной. Еще одна капля кислоты с булавы упала и приземлилась с пузырящимся шипением на камень рядом с ней, обрызгивая и обжигая ее кожу. Рот бога был невероятно широк, как дверной проем. Горячее зловонное дыхание обдавало рыцаря, поскольку клыки сомкнулись на ее торсе. Дроу задохнулась, когда полубог поднял ее над землей, паутина, налипшая на ее тело, свисала с нее как липкие волосы. Вися вверх тормашками в клыках Селветарма – который вот-вот должен был прокусить ее нагрудник ядовитыми клыками – она увидела пятно – предательница Халисстра, движущаяся в поле ее зрения.

 Халисстра махала одной из искривленных и удлиненных рук. За ней, черная точка – железная крепость Лолс – гремела в их сторону на восьми металлических ногах, эти ноги ударяли о землю как гонг.

Халисстра что-то кричала. Слова долетали до ушей Каватины, все еще звенящих от нечестивого слова Селветарма, в искаженной форме. Рыцарь Темной Песни уже могла видеть яснее. Эта вспышка серебра была Клинком Полумесяца, которым торжествующая Халисстра – существо, притворившееся ищущим искупление, демоническая тварь Лолс – размахивала над головой.

Меларн что-то кричала. Что-то похожее на слово «убей».

Каватина почти смеялась. Селветарму не нужны были чьи-то указания. В следующий момент клыки прокусят ее, и яд будет впрыснут в парализованное тело.

Клыки Селветарма продолжали сжимать грудь Каватины, не давая ей дышать. Странно, что он до сих пор не прокусил броню. Чудо, да, но совсем не то, о котором она умоляла богиню. Даже магически усовершенствованная броня не сдержала бы клыки полубога так долго.

Халисстра размахивала мечом над своей головой, все еще крича, но на этот раз тревожно оглядываясь через плечо на приближающуюся крепость.

– Убей это!

Селветарм усилил хватку, все еще пытаясь прокусить Каватину своими клыками. Он поднял голову; Каватина качалась из стороны в сторону прямо над головой Халисстры.

Рыцарь, наконец, поняла, что выкрикивала Меларн. Не «убей», а «возьми». Она держала меч рукоятью вверх, кровь капала с ее руки в том месте, где она держала лезвие, протягивая рукоять Каватине.

Поняв это, Каватина едва не заплакала. Неимоверным усилием воли, она заставила свою оцепеневшую руку двигаться. Словно налитые свинцом пальцы разогнулись. Когда дроу качнулась мимо Халисстры, она схватила рукоять меча.

Селветарм выпрямился, и Каватина почти выронила меч. Медленно, с огромным трудом она заставила вторую руку тоже сомкнуться на рукояти. Дроу закрыла глаза, шепча молитву онемевшими губами…

И она снова смогла двигаться.

Глаза Селветарма расширились.

Сейчас! – завыл меч.

Изворачиваясь в хватке Селветарма, Каватина качнулась верхней частью туловища вперед, к голове бога. В тоже время она замахнулась Клинком Полумесяца.

– Эйлистри! – воззвала она. – Не подведи меня!

Клинок Полумесяца вспыхнул возле шеи Селветарма, сверкая красным в свете восьми звезд в небе.

Глаза полубога расширились.

Ветер, все время дувший в Ямах Паутины Демонов, стих.

Пауки замерли, когда лезвие врезалось в плоть, и прошло сквозь нее, разбрызгивая темную кровь.

Шея была перерублена.

Голова упала, наконец, освободив рыцаря.

– Хвала Эйлистри! – ликуя, кричала Каватина. – Селветарм мертв!

Она перевернулась в воздухе, останавливая падение при помощи своих магических ботинок. Голова полубога свалилась на землю и распалась на кровавые останки, его тело запоздало рухнуло кучей рядом. Каватина запрокинула голову и засмеялась, слезы потекли из ее глаз. Она сделала это! Убила Селветарма.

Убила полубога.

Ощущения были невероятны – самые острые ощущения, из тех, что доводилось испытывать Каватине. Она подняла Клинок Полумесяца над головой, чувство триумфа захлестнуло ее. Всего на один миг ее тело вспыхнуло ярко-белым – священным лунным огнем Эйлистри. Пауки на земле бежали в ужасе, спасаясь в тени.

Это, ликовала Каватина, то, что должно быть чувствовала Куилью каждый раз, вызывая серебряный огонь Мистры.

Это было невероятно. Удивительно. Великолепно.

Да, – прошептал меч. – Это то, что чувствуют боги.

Слова поразили Каватину, вернув в реальность, напоминая ей, что она в Ямах Паутины Демонов. Домене Лолс. Рыцарь увидела крепость Паучьей Королевы, мчащуюся к ней с невероятной скоростью, подстегнутую яркой вспышкой лунного света Эйлистри.

Каватина твердо держала Клинок Полумесяца, когда решила попробовать свою удачу во второй раз.

Но убийство одного божества потребовало чуда. Попытка убийства второго потребует слишком многого, особенно если этим богом будет Лолс, полностью осведомленная о том, что только что случилось и защищенная своей железной крепостью.

Каватина осмотрелась вокруг. Халисстры нигде не было видно. Сбежала ли она уже через портал? Рыцарь надеялась, что так. Она поняла, что ошибалась на счет Халисстры. Даже кто-то, обращенный в злое существо, мог искупить грехи.

 – Халисстра! – прокричала Каватина. Ветер усилился, и паутина зацепилась за уголки ее открытого рта.

Ответа не было.

Крепость Лолс приближалась. С Халисстрой или без нее, Каватине придется уйти.

Качая головой, удивляясь тому, что только что совершила, она бросилась к порталу и прыгнула в него.

*****

Даирн кричал в триумфе, когда опускал свое лезвие вниз в смертельном ударе. Яркое свечение, исходящее от жрицы, ослепляло его, но он разрежет ее надвое, даже с закрытыми глазами.

– Селветарм! – кричал он.

Победа была его! Променад был его!

Лезвие ударилось о лоб жрицы и рассыпалось в его руках. Вместо твердой стали Дхаирн не держал ничего, кроме тонкой как лезвие линии пауков. Существа разбегались, словно только что вырвались из мешка кладки яиц. Дхаирн широко открыл рот, потом согнул правую руку, которая была пуста впервые более чем за столетие. Он поднял ее, и недоверчиво оглядел.

Его меч… исчез?

– Селветарм? – прошептал Даирн.

Он не чувствовал ничего. Только… пустоту.

Жрица нагнулась, подбирая свое оружие. Дхаирн инстинктивно отклонился, когда серебряная вспышка пронеслась на волосок от его лица. Он отпрянул назад, уходя от ее меча. Что-то произошло с его оружием, что-то необъяснимое, но у него все еще были его заклинания. Он поднял руку, чтобы бросить одно из них и в удивлении мигнул, смотря на свою кожу, которая стала ясной и сплошь черной.

Белые линии – святая паутина Селветарма – исчезли.

Меч жрицы сверкнул вниз. Слишком поздно, клирик не успел отдернуть руку. Лезвие ударило точно между пальцев, разрезая руку вдоль. Он взвыл, затем завывание обратилось в крик.

– Селветарм! – плакал Даирн, пытаясь вызвать боевую ярость, которая позволит ему преодолеть боль, но тщетно.

Он не упадет в обморок от боли. Он не может. Заставив свое тело двигаться, он кружился, хлестнув лицо жрицы своей удавкой. В то же время Даирн яростно шептал молитву. Он вытягивал свою покалеченную руку, взывая к Селветарму, но никакого исцеления не последовало.

Испуганный, он попробовал другое заклинание – то, что закроет его тело ядовитыми лезвиями, превращая его в живое оружие. Уклоняясь и уворачиваясь, чтобы избежать яростных, но не совсем скоординированных выпадов жрицы, он выкрикивал имя своего бога.

– Селветарм! – кричал клирик. – Сделай меня своим орудием!

Ничего не произошло. Полубог отказался ответить.

Нервный пот покалывал кожу Даирна. Что-то случилось. Что-то ужасное. Селветарм повернулся спиной к Даирну и его последователям – оставил тех, кто стремился поклоняться ему как божеству? Приказала ли Лолс сделать это своему Чемпиону?

Что… было… не так?

Крайне расстроенный отсутствием своего божества, Даирн отступил от высшей жрицы, которая преследовала его с яростью в глазах. За спиной он услышал другую жрицу Эйлистри, спешащую вниз по лестнице, кричащую что-то о том, что Селветаргтлин были побеждены. Клирик понял, как близко к выходу он был, когда ее лезвие пропороло его спину. Он непонимающе уставился, на кончик меча, который загадочным образом появился из его груди. Когда пещера начала исчезать в серой дымке, он прокаркал последнюю молитву.

– Селветарм, – выдохнул он сквозь губы, ставшие внезапно стали. – Я вверяю… мою душу… т…

Но более не существовало бога, желающего ее принять.

Глава тринадцатая.

 Малваг покачнулся, когда из-за закрытия врат громоподобно затрещали кристаллы в пещере. Прошло несколько мгновений, прежде чем звон в его ушах спал. Когда это произошло, он повернулся к Валдару и К’арлинду, его тело дрожало от возбуждения.

- Ваэрон будет доволен! Мы сделали это!

Немного походив взад-вперед, Валдар остановился в изнеможении. К’арлинд тоже выглядел уставшим, его лицо приобрело пепельно-серый оттенок. Оба мужчины слабо кивнули.

Маг повернулся и поднял связанные руки:

-Если вы не забыли…

Малваг сомневался, но лишь в течение одного удара сердца. Старые привычки. В момент их общения заклинание позволило ему мельком заглянуть в душу К’арлинда. Маг не собирался их предавать.

Малваг шагнул вперед и развязал путы, стягивающие запястья колдуна. Потом из благих намерений снял подчиняющее кольцо с пальца К’арлинда и управляющее кольцо со своего пальца. Оба артефакта он положил в карман пивафви мага.

Пальцы К’арлинда посерели и потеряли чувствительность. Он потер дрожащие руки друг о друга.

- Я не чувствую их, - промолвил он, слегка вытянув руки. – Не могли бы вы…?

- Конечно.

Малваг взял руки мага в свои и зашептал молитву. Он почувствовал, как Лорд-Под-Маской послал ему исцеляющий поток энергии, проходящий через пальцы. Когда клирик выпустил руки К’арлинда, серебристо-белые искры затанцевали на темной коже мага.

Малваг резко оттолкнул его руки. Что это было?

Валдар оглядел руки колдуна.

- Лунное пламя, - задыхался он.

Маг, уловив в голосе  Валдара стальные острые нотки, не опускал руки до тех пор, пока сияние постепенно не исчезло.

- Если это лунное пламя, то не мое, - проговорил он. – Я маг, а не клирик.

Валдар остановился слева от Малвага, зарядив самострел. Он косо взглянул на клирика, одна рука была заведена за спину, чтобы колдун не мог ее увидеть.

Он обратился к Эйлистри? Убить его?

Малваг глубоко вдохнул. Во имя святой маски Ваэрона, возможно ли так быстро это раскрыть?

- Нет, - сказал он вслух и повернулся. – Ты коснулся его сознания, Валдар, и ты знаешь, что он не предатель. Сейчас он один из нас.

- Этому есть простое объяснение, Валдар, - добавил маг. – Мы только что открыли ворота во владения Эйлистри. Возможно, это какие-то побочные эффекты.

Валдар расслабился. Немного.

Маг улыбнулся и развел руками.

- Самое главное, я бы мог легко телепортироваться прямо сейчас, что я бы и сделал, будь предателем, но я по-прежнему здесь, с вами, – он покачал головой, с раздражением на лице. – Мы только что использовали высшую магию. Дроу использовали подобную магию, возможно, впервые. Вы действительно думаете, что я бы смог отвернуться  от такой силы?

- Конечно, нет, - ответил Малваг прежде Валдара.

Резко, маг развернулся и направился к месту, где находился Урз. Он дотронулся до павшей Ночной Тени и сказал

-Вот. Я только что вернул Урзу  плоть и кровь. Тем не менее, он без сознания. Похоже, он сильно ударился при падении, но я уверен, что ваша исцеляющая магия поможет ему, – губы мага хитро изогнулись. – Думаю, когда он снова очнется, стоит ему сообщить, что я на вашей стороне.  Это не сложно, я надеюсь.

Малваг кивнул на тело Урза:

- Сделай это, - сказал он Валдару.

Розовоглазый дроу приподнял бровь.

- Хорошо, - он опустился на колени рядом с Урзом, положил руку на  грудь мертвого мужчины и начал молитву. Другая рука накрыла рот.

Малваг наблюдал, думая, как странно видеть друга, использующего клерикальную магию без маски. Он сопротивлялся собственному желанию накрыть свой рот ладонью. Даже в компании других клириков, без маски, он чувствовал себя голым.

Тихий стон сорвался с губ Урза, когда Валдар закончил свою молитву. Урз задвигался, и его тело покрылось туманом серебристо-белого света. Валдар покачнулся.

- Снова лунное пламя! Это все колдун! – он поднял свою руку с самострелом.

- Валдар, остановись! – закричал Малваг.

Свистнула стрела. Маг отпрыгнул назад, но не достаточно быстро. Болт оставил ярко-красный порез на его щеке. Меларн щелкнув пальцами отправил болт обратно к его владельцу. Валдар принялся читать молитву, прося даровать ему силу, дабы сжечь колдуна темным огнем на месте.

- Прекратите! – закричал Малваг. – Вы оба. Может этому есть другое объяснение!

Урз встал, тряся головой. Серебристо-белое свечение исчезло с его кожи.

Темное пламя, направленное Валдаром через пещеру, вместо того, чтобы поджарить мага, безвредно закружилось вокруг него самого. Внутри пламени танцевали сверкающие белизной искры. Валдар шокировано посмотрел на свои руки.

- Как же он …?

Малваг в беспокойстве уставился на К’арлинда и Валдара, пытаясь понять, как лунное пламя могло слиться с темным огнем – это попросту невозможно. Но это произошло не в тот момент, когда заклинание ударило К’арлинда. Два вида божественного огня перемешались, едва слетев с рук Валдара. Открытие врат во владения Эйлистри как-то изменили их магию?

Маг остановился на половине заклинания, магическая энергия затрещала между его растопыренных пальцев. Его губы открылись, как будто хотели что-то сказать. Потом он, по-видимому, передумал. Постепенно, магия пропала с его рук.

Урз издал крик страданий, напугав всех троих.

- Он мертв, - кричал он, глаза дроу были закрыты, лицо исказила гримаса.

Клирик заколотил руками по земле, от чего они покрылись кровью.

– Он… Мертв!

- Кто мертв, идиот? – решил уточнить Валдар.

Малвагу, тем не менее,ответ не понадобился. Холод пронзил его живот, как ледяной клинок. Он торопливо зачитал молитву, ища общения со своим богом.

- Ваэрон? – прошептал он, горло его пересохло. – Вы там?

Валдар в напряжении уставился на него.

Урз продолжил стонать и повалился на пол.

- Мертв!

Ответ наконец-то пришел к Малвагу, странный двойственный голос, будто одновременно говорили мужчина и женщина.

- Я… здесь, - произнесли голоса, сливаясь в последнем слове.

Малваг почувствовал, что бледнеет. Ноги, не желали его больше держать и подкосились. Он обмяк, чувствуя, как треск кристаллов отдается в его коленях. Клирику казалось, будто на его плечи упали тонны камня. С ним только что говорила Эйлистри, а не Ваэрон. Вместо всемогущей магии Лорда-Под-Маской, в него перетекала сила богини, все пошло не так. Эйлистри притворялась Ваэроном и отвечала на молитвы его клириков, даруя им лунное пламя, а достичь этого она могла лишь одним путем.

Убив Ваэрона.

Малваг пытался сообщить об этом Валдару, но с его губ сходило лишь сухое карканье.

- Эйлистри... Не использовал… Ваэрон… ушел… Мы не можем… - он слабо показал на К’арлинда. Они могли использовать любые заклинания против мага, но он находился под защитой Эйлистри, даже если не знал об этом.

Валдар посмотрел на все еще воющего Урза, потом опять на Малвага.

- Нет! – разозлился он.

Валдар еще раз вызвал темное пламя, и вновь оно было смешано с огнем богини, тогда клирик применил его. Но не на мага, как ожидал Малваг, а на самого Малвага.

Взрыв отбросил Малвага, так же как и Меларна. Когда пропали последние темные отблески, Малваг заметил, что К’арлинд пропал. Скорее всего, он телепортировался. Кажется, сразу после того, как Валдар вызвал темное пламя. Пещера была пуста, за исключением Урза, стенания которого становились тише, оплакивающего гибель покровителя-божества.

Все, к чему Малваг стремился, обратилось в руины. Связь, крепкая как адамантин, позволившая дроу использовать мощную магию, была разрушена. Но это уже не имело значения.

- Это, правда, - ответил Малваг исчезнувшему Валдару. – Ваэрон мертв. Мы помогли Эйлистри убить его. Я был глупцом, считая, что она не сможет победить в своих же владениях. – Он опустил свое лицо в руки – маску, которая больше не содержала силу. Потом его руки упали. Одна ладонь упала на рукоять кинжала, висевшего на бедре.

Медленно клирик вынул его из ножен. Несколько долгих мгновений он смотрел на отравленное лезвие. Больше не было бога претендовавшего на его душу, когда он попадет на План Фуги, но это вполне устраивало Малвага. Пытки демонов были мелочью по сравнению с тем, что он сейчас чувствовал, а если Эйлистри заявит свои права на него, то он плюнет ей в лицо.

Коснувшись клинком руки, он  провел им вдоль  запястья.

*****

К’арлинд, шатаясь, шел через Променад, разыскивая жрицу; маска, которая была его маскировкой, была зажата в руке. Он был в пещере, где жили прихожане – здания на другой стороне были полны взбудораженных людей, но соединительные туннели, были пусты. Где все? Лицо мага было искажено от боли, а конечности налились свинцом; отравленные болты сделали свою работу. Без исцеления идти дальше маг не сможет. Но возможно, если он умрет, Куилью вернет его к жизни. Ведь захочет же жрица узнать, как прошел ритуал.

Или же просто обратиться за помощью к некроманту, который сможет поговорить с трупом.

– Нет, – подумал Меларн. Она не станет этого делать. Избранная захочет деталей, которые слабый разум мертвеца не сможет обеспечить. Пусть даже жрица использует заклинание правды, у К’арлинда было оправдание для своих действий.

Он запустил палец в свой  карман, ощупывая кольца хозяина и раба. Маг мог с уверенностью сказать, что, несмотря на магическое внушение, он был вынужден открыть врата. Правда, в конце ритуала его освободили, но высшей жрице не обязательно об этом знать. Если К’арлинд будет подбирать слова достаточно тщательно, то она так и останется в неведении.

Он  споткнулся обо что-то и опирся на стену рядом с ним, ища поддержки. Глянув вниз, Меларн увидел возле себя пятна крови. Кого-то здесь ранили. Очень серьезно. Заставив себя отойти от стены, он вновь отправился на поиски жрицы. Да куда же они все подевались?

Куилью будет, конечно,  будет в гневе, если узнает, что души жриц были использованы входе ритуала, но К’арлинд сумел принести назад «маску», которая хранила тело и душу четвертой жрицы. Должно же это иметь какой-то смысл, также как и открытие врат. Ваэрон был мертв. Если К’арлинд сумеет правильно выстроить линию разговора, возможно, высшая жрица даже вознаградить его. В конце концов, она Избранная Мистры. И должна знать заклинания, которые будут не хуже высшей магии. Если бы он смог стать ее супр… ее…

Ход его мыслей прервался. Маг никак не мог подобрать нужное слово. Сознание затуманилось, а в желудок словно насыпали горячих углей. Кажется, Меларн обо что-то споткнулся. Тело. Посмотрев вниз, он увидел кроваво-красную мантию и заплетенные в косу белые волосы. На один ужасный момент, К’арлинд подумал, что это судья, который противостоял ему в лесу. Но потом он понял, что это обычный Селветаргтлин. Мертвый Селветаргтлин.

В нескольких шагах лежала кучка тел: мужчины и женщины различных рас, изрубленные на части. Мирскими прихожанами храма.  На коленях рядом  с ней сидела жрица. К’арлинд упал на колени рядом с ней и тряхнул за плечо.

– Леди, – задыхался он. – Помогите мне. Яд…

Жрица завалилась на его сторону, грудь женщины была покрыта кровью. Она  тоже была мертва. К’арлинд снял с ее шеи кулон: священный кинжал богини. Если маг помолится, тогда возможно…

У Меларна перехватило дыхание, когда чья-то рука дотронулась до его плеча. Он пытался повернуться, но вместо этого упал поверх мертвых тел. Маг, лежа на холодном каменном полу, со страхом уставился на одетую в броню женщину, волосы и тело которой были покрыты липкой паутиной. В одной руке она сжимала меч, чуть гудящий от скрытой в нем магии. Одна из жриц Лолс, понял маг. Он слабо рассмеялся. Какая все-таки глупая удача…

Женщина положила свой меч на землю и встала на колени рядом с ним. Холодный металл коснулся щеки К’арлинда – серебряный кинжал. Зачем ей перерезать ему горло? Это было бы слишком быстро, слишком милосердно для жрицы Лолс. Долгая и мучительная смерть от яда змееголового кнута больше соответствовала их стилю. К’арлинд постарался сдержать гримасу от нового приступа боли, готовую исказить его лицо. Маг не доставит женщине удовольствия наблюдать за его страданиями.

– Эйлистри, – зашептал он нерешительно. Может богиня ответит ему.

– Эйлистри, – повторила за ним женщина. – Исцели его. Выведи яд из его тела.

Боль ушла.

К’арлинд поднялся. Он дотронулся рукой до своей зажившей щеки и вздрогнул. Он был на волосок от смерти, но все же маг по-прежнему жив и даже здоров. Силен. Он понял, пришедшая ему на помощь жрица поклоняется Эйлистри, но он не узнавал ее. Меларн встал и поклонился в знак благодарности.

– Леди. Кому я обязан своим спасением?

– Каватина Кзаранн, - сказала она. – Рыцарь Темной Песни.

К’арлинд оценил взглядом оружие, которое она опять подняла. Меч выглядел весьма древним, а вдоль изогнутого лезвия были вычерчены руны. Маг зашевелил пальцами за спиной и притворно кашлянул, утаив одно слово заклинания. Аура клинка, видимая только для него, едва не заставила его вздрогнуть. Мощное оружие. Артефакт. Меларн понял, что это, вероятно, Клинок Полумесяца.

Жрица огляделась.

– Что здесь случилось?

К’арлинд пожал плечами.

– Я знаю столько же, сколько и вы. Я только что телепортировался сюда.

Темно-красные глаза воззрились на него.

– Только жрица может сделать это.

К’арлинд махнул рукой, пытаясь выглядеть безразличным.

– Я знаю, я знанию -  охрана  и все такое. Куилью лично научила меня Песне, дыбы я смог обойти защиту.

Она немного подняла меч, в слабой угрозе.

– Спой мне ее, сейчас же.

К’арлинд так и поступил.

Клинок Полумесяца опустился.

– Это подтверждает твои слова. Мои извинения. Я не спросила твоего имени. Как тебя зовут?

Он поклонился второй раз.

– К’арлинд Меларн.

Глаза жрицы расширились. Без сомнений она знала его сестру.

– Мне надо идти, – извиняющимся тоном произнес К’арлинд. – Нужно доставить важные сведения. Я должен найти Куилью. – Он вытащил маску. – И вернуть ей это.

– Подожди, – голос Каватины был похож на удар хлыста. Ее рука с силой дернула мага за плечо, сразу запахло пауками. Женщина на мгновение уставилась вдаль, а затем повернулась с удивленным выражением лица.

– Кажется, Куилью ожидает тебя. Сейчас она держит путь сюда.

Ее недолгое прикосновение оставило липкие нити на его пивафви. К’арлинд снял их со своих плеч.

Каватина улыбнулась, убрав несколько липких нитей с узкого лица. Она по-прежнему держала мага в поле зрения, но все равно несколько расслабилась после разговора с Куилью.

– Отходы Ям Паутины Демонов, – сказала она с гордостью и ухмыльнулась. – Однако я с удовольствием бы снова в них извозилась. За такую-то награду!

Женщина явно ждала расспросов. Меларн не подвел ее ожиданий.

– Что за награда?

Глаза рыцаря засверкали, когда она подняла Клинок Полумесяца.

– Сегодня я убила бога.

Она ждала, очевидно, благоговейного страха. Женщина была горда, словно какая-нибудь Мать-матрона. К’арлинд не мог не улыбнуться.

– Как и я тоже, – произнес он.

*****

Каватина слушала рассказ брата Халисстры. Эта была удивительная история, если бы в нее можно было верить. Трое мужчины-дроу, использующих высшую магию? Открытие ворот, соединявших владения Ваэрона и Эйлистри?

Рыцарь извелась от нетерпения, желая скорее рассказать о своем подвиге. Сказка мага была невероятна и почти наверняка выдумана от начала и до конца. Она так и сочилась хвастовством, замаскированным под скромность. Мужчина вел себя так, словно ожидает от Куилью некую награду. Однако высшая жрица либо пропустила его ложь, либо игнорировала ее.

Что было просто замечательно, по мнению Каватины. К’арлинд ей не нравился. Он постоянно унижался, подлизываясь, как и все мужчины, только что вышедшие из Подземья.

Рыцарь стояла позади К’арлинда, откуда он не мог видеть ее безмолвный разговор с Куилью.

Помните  пророчество. Его сестра доказала свою лояльность. Это он тот Меларн, который предаст нас.

Куилью бросила на нее быстрый взгляд.

Предательство К’арлинда уже в прошлом, ответила она, поддерживая мысленную связь. Я ожидала чего-то подобного. Но он уже искупил свою вину.

Маг продолжал говорить.

- Это должно было случиться, Леди Куилью. Эйлистри восторжествовала над Лордом-Под-Маской. Через мгновение, после того как закрылись ворота, магия его клириков изменилась. Заклинания, которые они пытаются произнести, смешивались с лунным пламенем Эйлистри. Увидев это, я сразу же вернулся сюда, чтобы сообщить о случившемся, – он поднял маску. – И вернуть это вам.

К’арлинд с нетерпением посмотрел на высшую жрицу, но Куилью лишь кивнула и взяла маску из рук мага. Ее лицо осталось бесстрастным.

Плечи мага немного опустились. Но затем распрямились вновь.

– Леди, – произнес он, еще раз поклонившись. – Я должен сказать, что для меня это большая радость, несмотря на мои грубые ошибки и то, что я был убит, а потом порабощен, я по-прежнему служил Эйлистри. – Он опять поклонился и добавил. – И вам.

Повисло молчание.

Неподалеку сновал прихожанин, омывая одно из тел. Мертвецы были укрыты одеялами и сложены в стороне, в то время как трупы Селветаргтлин оставались там, где лежали. Позже их сожгут.

Куилью коснулась плеча мага, предлагая встать. Вслух, она произнесла:

–Иди в Зал Исцеления, К’арлинд. Кое-кто ждет тебя там.

Маг скрыл свое разочарование. Он озадаченно посмотрел на Куилью.

– Кто, Леди?

– Роваан.

Глаза мага расширились.

– Но… ее душа…

– Она попала в царство Эйлистри, вместе с душами еще двух жриц, когда открылись ворота. И по воле нашей богини не были уничтожены.

Брат Халисстры издал вздох облегчения. Возможно, он не был таким бесчувственным, каким казался, или  был хорошим лжецом.

- Леди, - произнес он. – Я не могу передать, как рад слышать это.

Он еще раз поклонился и вышел.

Каватина посмотрела, вслед К’арлинду, затем повернулась к Куилью.

- Это больше походит на плохую сказку!

Высшая жрица кивнула.

– Тем не менее, это правда. Если не каждое слово, то, во всяком случае, в общих чертах.

Каватина удивленно моргнула.

– Что? Ваэрон по-настоящему мертв?

В ответ она получила еще один кивок.

– Я ожидала, что К’арлинд провалит свое задание, не смотря на мое внушение. Сразу после того, как я отправила его своим путем,  я вступила в контакт с Эйлистри и уведомила ее, о том, что Лорд-Под-Маской хочет напасть на Сварталфейм. Богиня была готова. Ваэрон может быть и мастер тайн, но когда преимущество неожиданности было у него отобрано, доблестная Эйлистри со своим мечом одержала победу.

Каватина испустила долгий вздох облегчения.

– Значит, это правда. Два бога мертвы. В один день, – она жестко улыбнулась, неспособная более скрывать свою гордость. – И один из них пал от моей руки.

Куилью глянула на Клинок Полумесяца.

– Твой меч хорошо тебе послужил.

В голове Каватины зашептал голос меча.

Мертв, хихикал он, от моего лезвия.

Каватина рассердилась. Это была ее победа. Меч был  только… мечом. Но не только это было причиной ее раздражения. То, как спокойно Куилью отреагировала на новости, оскорбило рыцаря. Избранная Мистры могла хотя бы поздравить Каватину с тем что она убила полубога. Но вместо этого высшая жрица, казалась…утомленной.

– Вы уже знали, что Селветарм мертв? – спросила Каватина.

Куилью указала на мертвого клирика, лежавшего в нескольких шагах неподалеку.

– Селветаргтлин почти победили. Они пришли с мечами, чтобы захватить Променад, но их молитвы остались без ответа.

Каватина заметила, что доспехи Куилью покрыты кровью, а тело испещряют недавно заживленные раны, одна из которых почти опоясывала ее правую руку. Это было так близко. Холодок пробежал по спине Каватины, что несколько умерило трепет от ее триумфа.

– Рассказывай, - сказала Куилью. – Опиши все, что случилось.

Она хлопнула рукой по испачканному паутиной плечу Каватины.

– И… хорошо сделано. Я обязана тебе жизнью.

Это уже лучше. Глубоко вдохнув, Каватина начала рассказ, закончив его, тем, как выбралась из Ям Паутины Демонов.

– Я беспокоюсь за Халисстру, – сказала она. – От нее до сих пор нет вестей. Я хотела бы вернуться в Ямы Паутины Демонов, чтобы найти ее, но я не хочу рисковать Клинком Полумесяца, который может попасть в руки Лолс. Я вернулась сюда, как можно быстрее.

– Ты поступила правильно, – ответила Куилью. – Я поищу Халисстру с помощью кристалла. Мы найдем ее.

Убежденность в голосе высшей жрицы успокоила Каватину, которая чувствовала себя ужасно из-за того, что была вынуждена оставить Халисстру. Не только потому что бывшая жрица показала себя с хорошей стороны и  склонила чашу весов на их сторону. Халисстра заслуживала большего, чем быть рабыней у Лолс.

– Если Халисстра по-прежнему в Ямах Дьявольской Паутины, то я желаю возглавить операцию по ее спасению, – сказала Каватина.

– Конечно, – Куилью указала на Клинок Полумесяца. – Но он останется здесь, в Променаде, где я могу следить за ним. Вплоть до того, пока сюда не придет сама Лолс, он будет в безопасности.

 Да, – зашептал клинок. Он задрожал, несколько наклонившись к высшей жрице.

Каватина увидела, что Куилью протянула руку, но она не хотела расставаться с мечом, не сейчас. Клинок Полумесяца почувствовал, как сжали его рукоять. Ее пальцы не желали выпускать оружие.

Рыцарь посмотрела на поющий клинок, висящий на бедре, на священное оружие Променада. Это было магическое оружие, но по сравнению с Клинком Полумесяца, выкованным для убийства богов, он был не более чем игрушкой.

Внезапно она поняла. Неважно на кого она нападет в следующий раз, даже если это будет мощный демон, его убийство не принесет ей радости. Это знание наполнило ее глубокой печалью.

Мягко Куилью сняла пальцы Каватины с рукояти Клинка Полумесяца.

Каватина, наконец, отпустила его. Ее чувства странно смешались. Расставание с оружием было в равной степени и облегчением, и разочарованием. Клинок Полумесяца будет в руках Куилью, пока не придет время забрать жизнь Лолс. Каватина сказала себе, что высшая жрица была более логичным выбором -  Избранная Эйлистри, но  мысли об этом посылали боль в ее тело. На один момент она поняла, что такое зависть, которую испытывают женщины по отношению друг к другу. На один миг она возненавидела Куилью.

Выбросив все эмоции из головы, она спросила:

– Что теперь?

Высшая жрица устало огляделась вокруг. Ее глаза остановились на двух прихожанах – на женщине дроу и мужчине из рода людей – которые перетаскивали мертвых. Они поклонились, прежде чем возложить тела на одеяла и унести прочь.

– Мы хороним наших мертвецов и восстанавливаем нашу оборону, – ответила Куилью. – Променад должен быть очищен, а мы должны соблюдать бдительность по отношению к врагам: Гуанадору и Киарансли.

Она подняла Клинок Полумесяца на уровень груди.

– И мы должны подготовиться к решающей битве с Лолс.

И вновь, Каватина почувствовала укол зависти. Она уставилась вниз, на мертвого Селветаргтлина.

– Так как их бог мертв, Селветаргтлин обратятся к Лолс, ну а что с Ночными Тенями?

– Эйлистри захватила власть Ваэрона. Его клирики сейчас черпают силу у нее, – Куилью улыбнулась. – Это может переманить некоторых из них на нашу сторону. Когда это произойдет, они будут готовы для искупления и смогут начать танец. У наших жриц будет много работы.

Каватина улыбнулась высшей жрице.

– Ночные Тени вступят в наши ряды?

Куилью кивнула.

– Они уже вступили, может и неосознанно, – она уставилась через пещеру, будто пытаясь заглянуть в будущее. – Много тех, на кого все это подействовало всерьез.

Каватина покачала головой. Если это произойдет, так тому и быть. Мысль о клириках Ваэрона оскверняющих храм Эйлистри своими черными масками и злыми помыслами, особенно после всего случившегося, заставляла ее содрогаться

– Мне это не нравится, – произнесла Каватина, она опустила взгляд, но говорила уверенно. – Ночные Тени трусы, воры и предатели, крадущиеся как…

– Люди меняются. Даже вассалы Лолс могут искупить свою вину, например, Кающаяся Леди.

– А что если они откажутся искупить свою вину? Что будет, если они отвергнут Эйлистри и выберут Лолс? То, что вы сделали, может сделать наших врагов лишь сильнее.

Глаза Куилью сверкнули.

– То, что произошло, было необходимо и неизбежно.

– Все-таки меня это волнует, – продолжила Каватина. – Я уверена, что мне не нужно напоминать вам, Леди Куилью, о священных учениях. Подобно тому, как Селветарм обратился к злу после разрушения Занассу и обрел божественную силу Демонического Паука, так может случиться с нашими прихожанами, если мы примем клириков Ваэрона, – она остановилась, подбирая слова. – То же может произойти и с Эйлистри, если зло Ваэрона просочится в наши ряды …

- Хватит! – голос Куилью стал громче. – Это уже случилось, Эйлистри убила Ваэрона. И назад сейчас ничего не вернуть.

Ее глаза буравили Каватину.

– Ты действительно думаешь, Рыцарь Темной Песни, что я не думала об этом, когда посылала К’арлинда на задание?

Каватина опустила голову.

– Конечно, же, нет, Леди, – согласилась рыцарь, стараясь скрыть удивление.

Она не знала Куилью достаточно хорошо, но, судя по рассказам, высшая жрица не часто демонстрировала свой гнев, но жесткие слова Каватины вывели ее из себя. Сильно.

Тогда Каватина поняла, возможно, у Куилью не было выбора. Высшая жрица должна была осознавать, что рискованное предприятие К’арлинда могло и провалиться. Без предупреждения Куилью, Ваэрон мог внезапно убить Эйлистри. Каватина попыталась представить себе божественный свет Эйлистри, оскверненный полосами теней, и содрогнулась.

– На сегодня хватит, – сказала Куилью. – Я хочу, чтобы ты сохранила в тайне все, что К’арлинд только что нам рассказал. Я предпочитаю, чтобы Ночные Тени думали, что ликвидация Ваэрона была целиком наших рук делом. Помни, что этого все к лучшему. Ночные Тени выберут свет. Добровольно или нет, но дроу пойдут по пути света.

Каватина склонила голову.

– Хвала Эйлистри, - пробормотала она.

В ее сердце, однако, закрались сомнения.

*****

Стоило К’арлинду выйти из пещеры, он обнажил зубы в яростной гримасе. Он ожидал от высшей жрицы благодарности, даже похвалы, но она не сказала ни слова одобрения. Вместо этого женщина со скучающим видом выслушала доклад и отпустила его, как обычного слугу. Очевидно, отчет надутой от важности Рыцаря Темной Песни был куда важнее для высшей жрицы.

Он медленно шел, сконцентрировавшись на заклинании, и не беспокоился, что может отстать от двух прихожан, за которыми должен был идти. На самом деле маг не собирался говорить с Роваан. От Каватины и Куилью он узнал достаточно.

Меларн прошел через храм, сделав вид, будто он отправлен с важным заданием, и оказался на мосту над рекой. К этому времени он уже почти превысил пределы дальности заклинания. Но его это не волновало. Отчет Каватины его мало интересовал, но подслушанная новость о гибели полубога от руки рыцаря была правдой. К’арлинд узнал все, что хотел для…

Но постойте! Что там только что сказала Рыцарь Темной Песни? Она на самом деле произнесла «Халисстра»?

Он резко остановился, прислушавшись.

Действительно, слух не подвел мужчину.

К’арлинд неподвижно стоял, совершенно не обращая внимания на быстрое течение реки.

Халисстра. Жива.

Она была с Рыцарем Темной Песни в Ямах Паутины Демонов, когда был убит Селветарм. Она пришла на помощь Каватине, когда все казалось потерянным, но потерялась, осталась в Ямах Паутины Демонов. Но Куилью пообещала, что Халисстру найдут.

На лице К’арлинда отразился восторг. Наконец-то появилось что-то понятное и знакомое. Если Халисстра жива, то вместе они смогут восстановить Дом Меларн. Халисстра была бы его Матроной-матерью, а К’арлинд ее покорным братом, активной силой позади трона. Когда все успокоится, они вернутся в Чед Насад и потребуют законное место правящего Дома. Они вернут былую славу их городу. Они…

К’арлинд прервал пустые мечтания и вернулся в реальность, вспомнив об одной детали. Халисстра – одна из верных Эйлистри. Если бы К’арлинду и удастся поговорить с ней о возвращении в Чед Насад, она, вероятно, будет настаивать на попытке «перевоспитания» каждого, кого встретит. И вновь для К’арлинда все стало бы как прежде, если не хуже. Он был опозорен и изгнан. За ним бы началась охота. Возможно, мага бы даже убили.

Меларн прервал свое заклинание. Он услышал достаточно.

Дроу остановился, постукивая пальцами по перилам моста.

- И что теперь? – подумал он.

Пара прихожан торопливо пересекала мост, неся тело в храм. К’арлинд прижался к перилам, позволяя им пройти. Вдалеке, он едва мог расслышать голоса, исходящие из Пещеры Песни; они становились то громче, то тише в определённом ритме. Песня была приятной, но не привлекала К’арлинда. Ни капли.

Снизу доносился звук мчащейся воды. Держа руку на гладких перилах моста, К’арлинд смотрел в холодную и темную реку, несущую воды к отдаленным местам и лишь на краткий срок задерживающуюся в храме Эйлистри.

Возможно, для него настало время уйти, но куда? И зачем?

Маг вздохнул, пытаясь хоть ненадолго связаться с Малвагом и Валдаром в пещере из темного камня, и через минуту понял, что они мертвы, как и Ваэрон, благодаря Эйлистри.

К’арлинд тряхнул головой, все еще неспособный поверить в желание вновь ощутить связь с клириками Ваэрона. С теми, кто, не задумываясь, бьет в спину. Кто бы мог подумать…

Ответ пришел к К’арлинду, внезапно, словно шар темного пламени. Если подобная связь оказалась подвластна Ночным Теням, то она же могла быть создана и магом. Возможно, К’арлинд смог бы оплести паутиной интриг одинаково мыслящих мужчин. Он знал, где мог завербовать их, в Сшамате, городе, управляемом тайным советом магов-мужчин. К слову сказать, управляемом куда эффективней, чем любой совет Матрон мог вообразить.

Возбужденный, Меларн обдумывал открывающиеся возможности. Во время его недолгой связи с Малвагом он узнал об обнаруженных Ночной Тенью руинах храма, далеко к югу, которые хранили в себе свиток. Те руины были заброшены, однако другие артефакты времен Войн Короны могли все еще оставаться там. Вопрос времени, когда их найдут. У К’арлинда уже была идея, откуда начать поиски – в руинах Талфаларана, в древнем Миеритаре. Точнее внутри разрушенной башни, которую он обнаружил во время путешествия через Высокую Пустошь с Лелианой и Роваан. Пол башни напоминал ему Консерваторию Таинств в Чед Насаде. Башня была школой магов. К’арлинд был уверен в этом.

Впервые, за много лет, в глазах К’арлинда мелькнула улыбка. Он не нуждался в Халисстре. Или Доме Меларн. Он нашел собственный путь к силе,  с ней ему больше не придется жить в тени женщины.

Маг забрался на перила моста и бросился вниз. За один удар сердца до падения в холодную темную он телепортировался.

Эпилог

Кости упали на доску сава, подпрыгнув раз, другой, и, наконец, остановились в тени фигуры Матери Лолс. Длинные белоснежные волосы Эйлистри скользнули по доске, когда та подалась вперёд, напряжённо вглядываясь в выпавшие числа. При виде их  губы богини растянулись в улыбке, и чистейшая, словно лунный свет, мелодия радости полилась из парящих у бедер мечей.

– Две единицы! – воскликнула она.

Лолс, преспокойно восседавшая на троне, была уверена в неудачном броске, но теперь резко нагнулась вперёд.

– Нет! – прошипела она. – Этого не может быть!

С губ богини посыпались крошечные красные пауки и, вздрагивая, опустились на доску.

Несмотря на протесты Лолс, игральные кости начали меняться. Изготовленные из черного обсидиана с искрой света внутри, они преобразились в октаэдры из лунного камня. Сторона, которая была обозначена символом единицы – многомногим пауком - сменилась диском полной луны Эйлистри. В глубине полупрозрачных октаэдров, изо всех сил пытаясь освободиться, извивался крошечный черный паук.

Эйлистри нежилась в лунном свете, пробивавшемся сквозь сплетенные ветви над головой.

– Один бросок, – ликовала она, – и несмотря ни на что, в мою пользу.

Прекрасные губы богини изогнулись в усмешке.

– Как оказалось, невозможное возможно. Кореллон всё же мог бы простить твое предательство, Мать.

В красных глазах Лолс вспыхнула ярость. Ее рука, сжимавшая подлокотник, посерела от напряжения. Селветарм рядом с ней, подогнув паучьи ноги, приготовился кинуться на Эйлистри по первой команде. Он беспокойно поворачивал голову то назад, то вперед, и его меч и булава нервно подрагивали в руках. Капли яда с клыков полубога попадали на голову фигуры Матери Лолс и стекали вниз по темным обсидиановым контурам.

Лолс метнула грозный взгляд на своего чемпиона.

– Извинись!

Несколько мгновений Селветарм молча сверлил ее яростным взглядом. Наконец он едва слышно пробормотал:

– Прости меня.

Эйлистри наблюдала за перепалкой со спокойной уверенностью. Она побеждала в игре или, по меньшей мере, в текущей партии.

– Жертва, – произнесла богиня. – Я требую ее сейчас.

Она передвинула фигуру Жрицы к участку доски, только что освобождённому Лолс — туда, где стоял Воин Селветарма, прежде чем Паучья Королева подняла его.

– Жрица берет Воина, – объявила Эйлистри, кивая на фигуру в руке Лолс.

Та зашипела. Ярость в ней клокотала, но Паучья Королева была связана клятвой.

Сам Ао наблюдал за ними.

Пальцы Ллос сжались вокруг фигуры Воина. Когда одна из паучьих ног отломилась, Селветарм пошатнулся и ухватился за трон. Он повернулся к богине с расширившимися от ненависти и страха глазами.

– Нет, – вскричал он.

От фигуры откололось ещё две ноги. Ещё двух лап Селветарма не стало.

– Я твой Чемпион, – заревел бог, взмахивая оружием. – Ты не можешь…

– Я должна, – глаза Лолс были холодны как остывшие угли. – И я это сделаю. С удовольствием. Ты не мой чемпион, предатель.

Движением большого пальца она свернула фигуре шею, и голова отвалилась.

В горле Селветарма забулькало, когда его собственная шея надломилась. Голова с глухим стуком упала в центр доски сава, перемешав фигуры. Некоторые опрокинулись и исчезли.

Лолс бросила сломанную фигуру Воина на пол рядом с трупом ее бывшего Чемпиона. Она смахнула остатки ног, зацепившиеся за липкую паутину на её руках. Вторым движением Паучья Королева подняла голову Селветарма с доски. Кровь капала с неё и впитывалась в Мировое Древо. Серое лицо Селветарма было расслаблено, а из приоткрытого рта стекала слюна.

– Победный трофей? – безразличным голосом спросила Лолс у дочери.

Эйлистри покачала головой и поджала губы.

– Как же низко ты пала, Ткачиха. Он был твоим внуком.

Гнев вспыхнул в глазах Лолс при упоминании ее прежнего титула. Она отшвырнула голову Селветарма за спину и снова уселась на трон.

– Ты тоже пала, дочь, – мягко напомнила она. – Ты тоже, и теперь мой ход.

Эйлистри кивнула. Игра будет продолжаться.

И продолжится до тех пор, пока не останется только один игрок.

Небрежно, словно ее ничуть не заботило произошедшее, Лолс выдвинула вперёд фигуру и вновь приняла расслабленную позу. Она использовала фигуру Раба, поместив его в уязвимой позиции, где тот определённо будет взят.

Эйлистри не собиралась повторять свою ошибку дважды. Она внимательно осмотрела доску, размышляя, какой из сотен тысяч её фигур воспользоваться на этот раз. Жрицей, которая только что стала причиной смерти Селветарма? Из позиции, в которой она находилась, фигура с легкостью могла взять не меньше дюжины Рабов Лолс. Нет, решила богиня. Эта фигура слишком важна, чтобы пропасть даром. Эйлистри прибережет ее на следующий раз.

Она взглянула на Волшебника, который взял Раба Лолс минутой раньше, но фигура на время исчезла с доски.

Она вернется, Эйлистри была в этом уверена, но на чьей стороне?

Не важно, у нее были тысячи других, не менее сильных фигур.

Мечи удовлетворённо гудели на бедрах, пока Эйлистри изучала доску сава, погруженная в раздумье. Ее следующий ход должен быть чем-то неожиданным, чем-то достаточно хитрым, чтобы полностью лишить Лолс защиты, напасть на нее сзади, из теней.

Пока Эйлистри размышляла, ее рука потянулась к фигуре на краю доски. Раб, которого захватил ее Волшебник. Раб, что не был ни рабом, ни даже клириком, но чем-то большим.

Ваэрон. Ее брат.

Богиня вздохнула, и мечи подхватили этот звук, превращая его в скорбную погребальную песнь. Когда вздох обратился в песнь, что-то перепорхнуло ей на лицо.

Лоскут чёрной ткани, столь тонкий, что был почти невидим.

Маска Ваэрона.

Оглавление

Пролог

Глава первая.

Глава вторая.

Глава третья.

Глава четвертая

Глава пятая.

Глава шестая.

Глава седьмая.

Глава восьмая.

Глава девятая.

Глава десятая.

Глава одиннадцатая.

Глава двенадцатая.

Глава тринадцатая.

Эпилог

Реклама на сайте