«Путы»

Абдукаюм Юлдашев

Путы

Перевод с узбекского Владимира Васильева

Лабухи, слетающиеся на легкие свадебные деньги в Узбекаул, называют его "солнечным приютом". Уж чего другого, а солнца здесь, в самом центре Голодной степи, предостаточно. На десяти извилистых улицах Узбекаула живет около двухсот семейств, как минимум, по десять душ в каждом. Предки узбекаульцев-воинственные кочевники. На пьяных верблюдах и быстроногих арабских скакунах носились они с запада на восток и обратно, приводя в ужас иноверцев. Теперь от этих славных и суровых времен остались только обрывки гордых легенд и таинственных предсказаний. Принадлежащие аулу пастбища четверть века назад были распаханы, что именовалось "освоением целины", посему скотоводство практически исчезло. Жители аула вынуждены выращивать хлопок, который "актив" с подчеркнутой торжественностью величает "белым золотом". Два ручейка, проползшие через шафрановую степь серебряными змейками, впадают в большое водохранилище, расположенное у южной границы аула. Этой водой поливают поля. Изредка, если природа расщедрится на снежную зиму и дождливую весну, несколько робких капель из этих ручьев достигают хауза у северной границы аула, мелеющего из года в год...

...Безмолвная ночь прекрасного месяца сунбула. Яркая луна сверкает на чистом небе, как золотая подвеска - тиллакаш, на лбу юной жены, вышедшей из гушанги после первой брачной ночи. А звезды... Звезды мерцают, словно золотые пылинки на густых черных волосах кроткой красавицы. В тишине послышались сухой кашель и приближающийся топот кирзовых сапог. Трое возвращаются с хлопкового поля. Дед, горбясь, несет на спине тяжелый кетмень, еще больше пригибающий его к земле. За ним идет Отец, повесивший на кетмень аркан и чайник. Замыкает шествие Внук, неся в руке узелок с кусками лепешки, оставшимися от обеда. - Смотрите!-вдруг остановил Отца мальчик, схватив его за руку и. громко зашептав на ухо: - Там кто-то есть! - Где? -недовольно и устало буркнул Отец. - Вон, - указал мальчик в сторону большой чинары в тридцати -сорока шагах справа. Там что-то белело. - Обойти бы надо, - все так же недовольно пробурчал Отец. Но Дед уже поравнялся с чинарой и волей-неволей пришлось его догонять. Дед шел, не поднимая головы и ничего не замечая., А Внук обежал чинару и крикнул; - Отец, это Женщина! От неожиданного крика Дед вздрогнул, остановился, с трудом выпрямился и поднял голову. Отец, непрестанно и неразборчиво ворча, приблизился к чинаре. А там... Там лежала Женщина. На ней было платье из тонкого нежного шелка чистейшей белизны, похожее на оперение лебедя, убитого лебедя. Длинные густые черные волосы обрамляли белый мрамор ее нежного лица, на правой щеке черной звездочкой взошла еле приметная родинка, алые, чуть приоткрытые губы пылали, словно свежераспустившийся бутон розы, а тонкие, четкие, как крылья ласточки, брови завершали облик Восточной Красавицы, словно сошедшей с миниатюр великого Бехзада. Она была ослепительно, ошеломляюще прекрасна! - Нечистая сила, - вдруг испуганно забормотал Дед.- Козни Шайтана! Облизывая пересохшие губы, Отец прохрипел глухим, севшим голосом: - Вчера на аэродроме видел несколько чужих женщин. Из них, наверное... Эх, лучше бы мы шли своей дорогой!.. - Да, да,- закивал Дед,- надо идти. Лучше остаться без ужина, чем лишиться покоя... Где появляется женши-на - жди беды. Надо, надо идти... Внук, дрожа как в лихорадке, опустился на колени и, наклонившись, приложил ухо к груди Женщины. - Бьется... Сердце бьется... Еле слышно... В этот момент губы Женщины задрожали, как лепестки розы от порыва ветра, и с чуть слышным стоном она выдохнула: - Воды... Отец бросился к каналу, но, вспомнив про сегодняшнюю дефолиацию, с полпути вернулся обратно. Хорошо, в чайнике оказалось несколько капель мутной желтой воды. С трудом проглотив эту воду, Женщина попыталась сесть, отталкиваясь от земли слабой, дрожащей рукой. Одновременно другой рукой она поспешно сжала расстегнутый ворот платья. До сих пор никто не обратил на эту деталь внимания. Теперь же Дед и Отец в замешательстве попятились, словно совершили что-то неприличное, и смущенно пытались спрятать куда-нибудь свои грязные руки. Лишь Внук продолжал старательно помогать Женщине. Наконец, глубоко дыша, она прислонилась к чинаре. Несколько минут прошло в молчании. - Спасибо вам, дорогие, - произнесла вдруг Женщина чуть слышно. Отец вздрогнул, словно его коснулся свежий ветерок. Этот нежный голос воскресил в его заскорузлой от пота памяти божественные мгновения, которые (о счастье!) все же выпадали на его долю. И он, не в силах удержать неожиданных слезинок, с горечью отвернулся. Дед опять закашлялся. Внук, не отрывая восхищенного взгляда, смотрел на Женщину. - Вы кто? - спросил он. - Я Женщина, - грустно ответила она. Дед в замешательстве вынул из кармана скомканный платок и вытер лоб. - Может быть, доктора позвать? - решился, наконец, спросить он. Женщина отрицательно покачала головой. - Может, еще какая помощь нужна? - совсем осмелел Дед. Женщина опять молча отказалась. - Тогда... Мы пойдем, - сказал Отец. - Устали. Пора отдыхать. - Я вас узнал, узнал... - вдруг покраснев, заикаясь, заговорил Внук. - Я вас видел раньше... или в телевизоре. . в балете... или... или... во сне... Отец сделал несколько решительных шагов к дороге. - Если вам необходимо куда-то идти... - остановился он.- Если вас нужно проводить... Женщина, понуро покачав головой, отказалась. - От дурного запаха закружилась голова, и вот... Я вам очень признательна... - Тогда... мы пошли,-- пробормотал Дед. - Будьте здоровы. Я не забуду вашу доброту. Да благословит вас Бог. Первым стронулся Дед. За ним, тяжело переставляя ноги, словно отлитые из свинца, двинулся Отец. Внук в нерешительности стоял на месте. Вдруг Женщина встала одним легким движением, как будто распрямилась упругая пружина. Внук видел, что она хочет что-то сказать, но не решается. И все же решилась: - Постойте, уважаемые... Вы... Вы летать не хотите? - Что-о?! - Дед и Отец, как по команде, остановились и разом оглянулись. Женщина, спеша продемонстрировать, торопливо взмахнула руками. - Вот, смотрите... Вот так... Смотрите... - И она взлетела! То есть плавно поднялась до верхушки чинары и так же плавно опустилась точно на то место, с которого взлетела. Дед, в ужасе воскликнув: "О, Аллах!", крепко закрыл глаза и быстро, словно спасаясь, забормотал молитву. Отец, остолбенев, разинул рот и стоял, забыв его закрыть. А внук, восторженно подпрыгивая и хлопая" в ладоши, во весь голос кричал: "Полетела! Полетела! Полетела!" - Жодугар это! Ведьма, ведьма!.. Молитесь, дети мои, пусть это нерожденное женщиной исчадие преисподней исчезнет с глаз! Молитесь! Ла илаха иллаллаху... Старик был в истерике. Женщина пристально посмотрела на него, приковав к себе его взгляд. - Дедушка, дедушка, милый дедушка, - заговорила она своим чарующим голосом. - Забудьте о нечистой силе, поверьте: летать - это очень просто. Вот смотрите,- босоногая Женщина прошла по пыльной дороге, не касаясь ее, так, что ни одна пылинка не шелохнулась. - Дедушка, расслабьтесь, почувствуйте себя свободным, представьте, что вы сейчас в постели из мягких невесомых облаков... Думайте о том, как прекрасна наша Земля, когда смотришь на нее с высоты... Вы - птица, летящая под облаками... Вы протягиваете руку и собираете горсти жемчужных звезд... Вот... Вот!.. Великое Солнце подхватывает вас горячими лучами и поднимает выше, выше, выше!.. Под вашими ногами лениво проплывают облака, а вы все продолжаете подниматься... Вот и огненный шар Солнца пролетает мимо и остается где-то позади, а вас подхватывают лучи других солнц Великой Вселенной, несущей в себе восемнадцать тысяч миров, подобных Земле... Летите же, дедушка! Летите!.. Хотя бы на несколько мгновений оторвитесь от этой грешной земли... Летите! Ведь у вас легкая ноша, вы - перышко филина, вы лепесток, который даже слабый ветерок высоко-высоко поднимает в своих ладошках. Летите же!.. Но Дед, словно столб, стоял на месте и даже не шелохнулся. Женщина растерялась. - О чем вы думаете?! -с тоской спросила она. - Все о том же, - покорно признался Дед. - Поскорее бы добраться до дома, перекусить чего-нибудь... и спать... спать... Завтра у нас так много работы... Женщина резко отвернулась и бесшумными быстрыми шагами приблизилась к Отцу. - Отец, думайте обо мне, что угодно, но верьте моим словам... Я прошу Вас. Бросьте это барахло, которое сковало ваши руки, забудьте мелочные заботы, не стоящие ломаного гроша. Станьте свободным!.. Ведь в старину мужчину не считали мужчиной, если он даже в родном ауле ходит, рабски согнув спину. А ну-ка, распрямите спину, расправьте плечи, дышите глубоко и свободно! Вы свободный человек!.. Когда-то в молодости вы стремились улететь в Неведомое. Помните?.. Летите же теперь! Летите! Оно ждет вас... Ваши обрезанные -крылья отросли вновь. Летите!.. Человек создан для полета! И да будет благословенно то священное мгновение, которое подарило вам счастье полета!.. И в этот момент... В этот момент кетмень выскользнул из рук Отца и со звоном упал на землю вместе с чайником и арканом. А сам Отец поднялся метра на два над землей, словно его подняли на невидимой веревочке, и тут же опустился на прежнее место. Но не упал, не пошатнулся. - Отец летает!-радостно воскликнул Внук. - О чем вы думали?! - со слезами на глазах спросила Женщина. Растерянно переводящий взгляд с земли на небо и обратно Отец уныло пробормотал себе под нос: - Все о том же... У нас во дворе всего одна корова, а я сегодня не смог накосить травы даже на два снопа - все обработано химикатами. Не знаю, как теперь встретит жена... Младшему скоро исполнится шесть лет, а мы до сих пор не сделали обрезание... Наверное, завтра-послезавтра придется просить взаймы тысячи две у заведующего хлоппунктом... Старший скоро вернется из армии, надо готовиться к свадьбе, опять нужны деньги, деньги... Женщина вдруг схватилась за грудь, словно пуля попала ей в сердце, побледнела и, шатаясь, повернулась к Внуку. Упала на колени и, рыдая, стала умолять: - Лети, деточка, лети, мальчик ты мой! Хоть ты... Ни о чем не думай, ни на что не оглядывайся... Ведь ты еще совсем ребенок, чистый, как ангел... Тебя еще ничто не приковывает к этой земле. Ты свободен! Лети же, мальчик мой, лети!.. И Внук полетел. Женщина стояла на коленях, не отрывая глаз от взлетающего мальчика, и рыдала, и смеялась, и молила, и молилась... - Лети, мальчик мой, лети! Я знала, я верила, я надеялась. Ведь человек рожден для полета! Лети, дитя, мое, не бойся! Ты - Свободный Человек... - Верни его! - закричал Дед, злобно выпучив глаза. - Сейчас улетит! Держи его! - Ну... по-моему... он попал в плен, сам того не желая... - нерешительно мямлил Отец. - Ерунда! - отмахнулся Дед. - В плен попадают только предатели! Забыл? Отец вытянулся по стойке "смирно". - Так точно. В тот момент, когда на наших бескрайних полях идет невиданный бой за "белое золото", этот бесстыжий пацан, этот предатель... - Видимо, в Отце в этот момент пробудился его далекий предок, потому что он, не думая о том, что делает, впервые в жизни ловко метнул аркан вслед улетающему сыну. Аркан летел, подобно змее выпрямляясь и удлиняясь в полете и, наконец, пастью петли вцепился в ногу мальчика. Дед и Отец крепко вцепились во второй конец аркана и, кряхтя от натуги, общими усилиями вернули беглеца на землю. Дед вытер пот со лба и влепил Внуку пощечину. Внук не заплакал. Казалось, он даже не заметил пощечины, неотрывно, завороженно глядя на небо. Женщина, словно тяжелобольная, с трудом поднялась, подошла к. Внуку и поцеловала его в лоб. Придавленная горем, она еле слышно произнесла: - Прощайте... Да не оставит вас Бог... И, понурившись, медленным траурным шагом стала удаляться. - Сестрица!-громко рыдая, устремился за Женщиной Внук, забыв, что на ногах у него путы... И упал лицом в пыль. - Прекрати! - резко оборвал его Дед. Отец, собиравший с земли брошенные вещи, удивленно произнес: - Смотрите, она не оставила следов!.. И правда, на пыльной дороге видны были только следы кирзовых сапог. - Я же говорил, я же говорил, - злорадно затараторил Дед, - нечистая сила, ведьма... Ничего, скажу старухе - она завтра принесет жертву злым духам... И они в прежнем порядке двинулись к дому. Зашла луна, мир погрузился в темноту... Дед в эту ночь съел полторы чашки супа, потом выловил картошку-морковку из двух нетронутых чашек. А утром приказал старухе принести жертву злым духам. Отец несколько дней не находил себе места, затем забылся в потоке каждодневных забот. Но недели через три, когда на небо взошла полная луна, сердце Отца начало биться часто-часто, не давая ему уснуть. Беспокойство все нарастало, и тогда Отец потихоньку встал с постели, на цыпочках подошел к дувалу, перелез через него, прибежал к чинаре и до раннего утра оставался на том месте. Он думал о своей жизни, беззвучно плакал, шепотом молился и даже... о чудо!.. Но это - то, что происходило с ним каждое полнолуние,- совсем другая история... А Внук, будь то день или ночь, как только выдастся несколько минут свободного времени, стрелой мчится на это чудесное место к чинаре. И даже - о, чудо!.. Но и это совсем другая история. А сей рассказ закончим многоточием...