«Девочка по имени Аме. Глава 12. Дневники повелителя»

Анна Аршинова Девочка по имени Аме Глава 12 Дневнеки повелителя

Аршинова Анна

Девочка по имени Амэ

Глава 12

Дневники Повелителя

Аннотация:

Аматэрасу Курадо Кимэй только вступил в элитный отряд Хатимана. И сразу же ему дают задание: забрать у клана Таманоя кристалл с важной информацией и донести его до Академии Аши. Дорога трудна, а врагу тоже нужен этот кристалл… У предательства может быть много причин. И правда у всех своя.

…ввиду специфического кода человеческие души имеют определенную степень ограничений. При обращении человека в ками эти ограничения выражаются в максимальной степени. Любой ками нуждается в лимитере, который будет защищать душу от разрушения. При избыточном воздействии неочищенной Сейкатсу в человеческой душе третье и восьмое звено кода разрушается, пятое и десятое - подвергается необратимой деформации. И если третье и восьмое звено восстанавливается в Еминокуни, то деформированные звенья реставрации не подлежат, что в конечном итоге приводит к гибели души.

Я нашел способ изменить код в то время, когда душа находится в состоянии "ками". В результате его сила преобразованной души значительно увеличивается, теряется Основной Инстинкт, специальность и привязка к лимитеру.

Воспроизведение может вестись двумя способами: традиционным для ками - с помощью донорства крови; и традиционным для людей - внутреннее оплодотворение. Дети наследуют особенности силы и признаки родителей. При втором способе воспроизведения душа ребенка не имеет связи с Еминокуни, поэтому перерождению не подлежит…

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Восьмой исход

***

11 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода

(сорок три года назад)

Такама- но хара, Оногодзима;

г.Сумеру, Небесный Божественный Дом

Сегодня облака застлали собою террасы. Смотровые площадки были бесполезны и даже опасны, ведь во влажной густоте можно легко потеряться и не заметить, что стоишь на краю бездонной и жадной пропасти. Иногда облака расходились, и солнце несмело заглядывало в витражные окна, лизало старые фрески, на которых изображались Первые Боги Поднебесной. Все еще яркие и удивительно живые они изображали забытые события, цветущие яблони и опавшие листья, нити Сейкатсу, сплетенные в плотный клубок. Фрески поражали своей реалистичностью.

Давным- давно, на заре мира, Эхисса здесь родила своих детей: Аматэрасу, Сусаноо и Цукиеми. Тогда это место считалось домом богов, теперь же это больше штаб-квартира ками. Или просто перевалочный пункт, в который они возвращаются после долгих и утомительных заданий.

С тех пор как прошел восьмой исход, боги больше не жили среди людей, появлялись и показывались им нечасто, больше по необходимости, не желая вселять пустую тревогу. Ведь, где они, там обычно и йокаи. И хотя ками часто бродили среди людей в своих человеческих обличиях, они все равно возвращались сюда - не потому, что это место было им домом, а потому, что чувствовали себя чужаками в обычных городах.

Небесный Дом - это огромное строение, расположившееся почти на самой верхушке Сумеру. Если стоять у подножия горы и смотреть вверх, то его попросту не видно, ведь оно находится выше облаков. Величественная громада с десятком башен, стен, террас, мостов и переходов в ясную солнечную погоду впечатляла одним своим видом, поражала своей древностью и непохожестью ни на одно строение, находящееся в Поднебесной. Внутри, помимо разнообразных хранилищ и бесконечных галерей - общих мест для всех, были еще и специальные места: покои Идзанаги и Рихарда, запертые помещения, где раньше жила Аматэрасу, отдельные башни, принадлежащие отрядам. И редко кто-то из богов находился не на своей территории. Зональное разделение здесь было очень значимым.

Бывали и другие случаи. Редкие и почти беспрецедентные, когда из отряда, сформированного и притертого еще в Академии, происходил перевод. В такие моменты ками и пересекал те неназванные границы, оказываясь на чужой территории.

Совсем недавно по меркам любого ками - года три или четыре назад, Рихард приказал создать специальный отряд, который подчинялся только ему одному. Командиром его стал малоизвестный ками по имени Гор, принадлежащий к бесконечно воинственной школе Сошу. Имя души его было Хоори-но микото (Бог, Пригибающий Огонь). И он являлся печально известной фигурой, из-за несдержанности которого погибло много людей. Но Рихард умел прощать чужие ошибки и давать возможность к реабилитации.

Аматэрасу Кимэй, Куни-но-курадо-но ками (Земной Бог Темных Расщелин), был переведен в отряд Гора по специальному приказу Хатимана, поэтому сейчас находился на территории специального отряда, навсегда покинув свои покои, отведенные ему в отряде Аматэрасу Хелависсы.

- Командир, - перегородки-седзи раздвинулись, открывая вид на бесконечный туман, который окутывал фигуру ками, замершего на пороге в низком поклоне. Серые, переливающиеся шелка его одежд казались тоже сотканными из тумана. Полы их находились в постоянном движении, отчего казалось, что они клубятся.

Кимэй был красивым настолько, насколько это применимо к ками. Длинные и густые волосы, блестящие и ухоженные. Они были сейчас собраны в высокий хвост и лились на плечи серо-зеленой волной. Яркие раскосые глаза смотрели прямо и открыто. Кимэй казался хрупким, как и многие ками, но в каждом его движении, в каждом жесте скользила такая сила и уверенность, какая бывает только у самых ярких и талантливых мечников. Курадо мог выглядеть, как угодно, но назвать его слабым никто не смел.

- Проходи.

Сусаноо* Хоори Гор (прим.автора - Создавая отряд, подчиненный непосредственно себе, Хатиман распорядился о том, что каждый из ками меняет свое родовое имя из Аматэрасу на Сусаноо) в строгом темно-синем кимоно сидел за низким столиком, скрестив ноги. Он поднял голову, оценивающе разглядывая визитера. Взгляд этот отдавал холодом и презрением, в котором было больше недоверия, чем тех чувств, которые он хотел продемонстрировать. Острожный по натуре Гор очень долго присматривался к своим подчиненным, предпочитая проверять их в бою, а не верить чьим-то рекомендациям. Пусть даже эти рекомендации исходили от самого Хатимана.

Кимэй прошел в кабинет и снова поклонился.

- Прошу прощения, что помешал, - произнес он, задвигая за собой перегородки. Густой туман остался за порогом. Он не посмел шагнуть следом.

Гор помолчал, будто решая, подходит ли ему этот ками или нет, смотрел пристально, словно пытался взглядом отыскать недостатки. Кимэй под этим взглядом ощущал себя неуютно и как-то совсем уж беззащитно, а для школы Сошу - это очень опасное и разрушительное чувство.

- У меня для тебя задание, - наконец произнес Гор.

Кимэй поклонился снова, давая понять, что внимательно слушает своего командира и готов выполнять все его приказы. Чистым серебряным перезвоном отозвались колокольчики, которыми были украшены шпильки-канзаси, воткнутые в волосы Кимэя, зашуршал шелк, нарушая тишину этого места. А потом все смолкло. Тишина снова стала такой густой и абсолютной, такой плавной и текучей, как чистая вода в горном ручье. Нарушил ее грубоватый голос Гора.

- Я читал твое досье и знаю, что у тебя есть опыт в доставке ценных вещей.

- Да, командир.

- Операция совершенно секретна. Из ками будешь только ты, плюс несколько Аши. В клане Таманоя тебе передадут кристалл. Доставка лично Хатиману.

- Слушаюсь.

Гор взял со стола лист пергамента и протянул его Кимэю. На нем были написаны зашифрованные данные.

- Здесь - коды доступа к орбитальному оружию. Но не думай о собственной значимости, все члены отряда имеют их, - Куни-но-курадо-но ками пробежался по нему глазами и кивнул, пряча лист в складках одежды, а Гор продолжил: - Можешь приступать к выполнению задания.

- Да, командир, - снова поклонился Кимэй и распахнул седзи. За мгновение до того, как он собирался раствориться в кехо, его остановил голос командира.

- Добро пожаловать в отряд, Аматэрасу Кимэй.

Ками обернулся, и, склонив голову, произнес:

- Я буду стараться оправдать ваши надежды, командир.

Гор холодно кивнул.

***

10 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода

(сорок три года назад)

Ие- но футана. Поднебесная. Префектура Сига;

Земли Таманоя. Хиэ.

Спутники выстроились не для перемещения, а для дальней связи. Делалось это редко, ками предпочитали наносить визиты, а не транслировать свое изображение на полмира, но сейчас этого требовали правила клана Таманоя. Сотрудничая с ками, этот клан предпочитал оставаться в стороне от политики и боевых действий, выбрав лишь техническое обслуживание и оснащение. Таманоя почти не выходили со своей территории и не пускали на нее чужаков, объясняя это тем, что нуждаются в том, чтобы их не отвлекали от их изобретений. Исключение составляла боковая ветвь клана, которая специализировалась на том, чтобы искать ками, превращенных в йокаев, а так же взявшая на себя все контакты с внешним миром.

Клан Таманоя не посещали с визитами. С ним только связывались. Но бывали и исключения.

- Расшифровка данных завершена, господин Хатиман.

- Это хорошая новость.

Боковая ветвь, которая взяла на себя контакты Таманоя с внешним миром, называлась кланом Коре. Люди, принадлежащие к нему, были очень узнаваемы. Высокие, худые и жилистые. Со смуглой кожей, иссиня-черными волосами и льдистыми серебристыми глазами. Они обладали хищным профилем, острыми скулами и тонкими губами. Волосы они отращивали до плеч и вплетали в них кожаные шнурки, украшали их перьями различных цветов и размеров. На шее носили медальоны, которые были заменителями браслетов Аши. Одевались преимущественно в кожу и меха. Причем, чем выше было положение, тем больше перьев и меха. Занимались по большей части отловом ками, превратившихся в йокаев.

- Насколько эти данные оправдали мои ожидания? - спросила голограмма Рихарда. Картинка не была четкой, постоянно сбивалась, иногда шипя, шла рябью или даже пропадала. Ректор вещал из своего кабинета в Академии, а оттуда всегда была плохая связь.

- Я считаю, что вы останетесь довольны, - слабо улыбнулся Таманоя Акиери, на данный момент глава клана Коре.

Сказать, что он был стар - язык не поворачивался ни у кого, но и молодым его не назовешь точно. Казалось, будто его возраст остановился на сорока - сорока пяти годах и ползти выше не собирался. В меру седой, в меру морщинистый, и все еще невероятно сильный - нет-нет, возрасту он сдаваться никак не собирался. Поговаривали, что он ханье, но доказательств тому не было.

- Тогда прошу вашего разрешения на транспортировку кристалла в Академию.

От этой просьбы Акиери нахмурился, а уголки его губ недовольно опустились. Клан Таманоя очень не любит чужаков…

- Я думаю, это можно устроить, - произнес он после непродолжительной паузы. - Но вы знаете правила, господин Хатиман.

Изображение Рихарда снова зашипело, на этот раз немного раздраженно и даже как-то сердито, но лицо ректора Академии Аши оставалось спокойным и дружелюбным. Ни тени недовольства не было на нем, как ни пытайся разглядеть.

- Разумеется. Один ками и двое Аши. Я пришлю самых надежных.

- Мы доверяем господину Хатиману и напоминаем, что кристалл - довольно тонкая вещь, и при транспортировке его через спутник данные могут быть утеряны.

Рихард понимающе кивнул.

- Спасибо за напоминание.

- Не за что, господин Хатиман. Жду ваших людей завтра. Счет пришлю позже.

- Разумеется. Удачного вам дня.

- И вам, - ответил Акиери, и изображение погасло. Таманоя облегченно вздохнул, устало откинувшись на спинку кресла. По его виску пробежала капля пота, очертила линию скулы и упала вниз.

- Дайти! - позвал Акиери своего помощника, переведя дыхание. Тот вбежал сию минуту такой взволнованный, будто капитан не с ректором разговаривал в этой комнате, а с йокаем сражался, и от этого зависела его жизнь. Акиери сделал жест рукой, показывая тем самым, что с ним все в порядке. - Свяжись с Гоэном. Скажи, что кристалл заберут завтра.

- Да, капитан! - воскликнул он и так же спешно, как появился, скрылся из виду. Когда хлопнула дверь, Акиери позволил себе расслабиться, ссутулиться и прикрыть лицо руками.

"Это все, что я могу сделать. Но, надеюсь, этого хватит", - подумал он.

Этого хватило.

***

Я создавал души йокаев по образу и подобию человеческих, но с некоторыми модификациями. Я убрал ограничители, в результате чего мои творения получили возможность телепортации в пространстве, укрепил слабые звенья кода и добавил новый блок, отвечающий за воспроизведение. На последнее меня сподвигло то, что Еминокуни из-за значительного изменения кода отказывалась принимать души на восстановление и очищение. Без этого души изнашиваются и в конечном итоге погибают. Чтобы сохранить йокаев как вид без помощи Еминокуни, я решил их душам дать способность к размножению.

Из дневника Сусаноо-но микото;

г.Сумеру, Небесный Божественный Дом.

До начала времен

***

10 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

материк Тика, замок Насварта;

резиденция Принца Ину Кимиясу

Как только он появился на пороге, Кимиясу понял, что дни его спокойной жизни сочтены. Принц нехотя оторвал взгляд от отчета десятого отряда и взглянул на нарушителя спокойствия. Небрежно остриженные черные волосы, торчащие в разные стороны. Помятый китель из черной шерсти, грязный, заляпанный. Кимиясу снял очки - может, так посетитель будет выглядеть лучше. Едва ли.

- Киану Кехиро, - пробубнил так тихо, что Кимиясу его едва расслышал. О том, чтобы приветствовать Принца согласно всем правилам, и речи не шло - стоял вразвалочку, ссутулившись, да еще и грязи со двора нанес. - Командир третьего отряда Принца Тенгу Гоэна. Прибыли в ваше распоряжение…

Голос его был настолько уныл, что если слушать его долго, то можно было попросту уснуть.

- Третьего отряда? - Кимиясу почувствовал, что его лицо удлиняется от удивления. Вот уж чего не ожидал.

- Да, Принц. У меня есть документы… - командир достал из кармана несколько вконец помятых и заляпанных жиром бумаг и потряс ими. Кимиясу взглянул на них с недоверием, подавляя желание скривиться, и кивнул на стол.

- Кладите сюда.

- Угу, - Киану проковылял до стола, безбожно шаркая ногами и оставляя комья глины на любимом ковре, чем приводил Кимиясу в настоящий ужас, и положил перед Принцем мятый приказ.

Кимиясу дернул бровью и потянулся к бумагам. Сегодня, как никогда, он был рад, что его руки облачены в легкие перчатки из черной замши - не придется касаться этой мерзости голыми пальцами. Принц взял бумаги и пробежался глазами по нестройным строчкам. Гоэн. Конечно. Ну, кто же еще обладает таким специфическим чувством юмора и извращенным умом, чтобы спихнуть на Кимиясу третий отряд? Этого следовало ожидать.

- Все правильно, - ответил Принц. - Подождите немного.

Кимиясу взял в руки колокольчик и позвонил. Секретарь, исполнительный молодой юноша по имени Куро Масару, шустрый и предупредительный, почти сразу же материализовался с подносом в руках.

- Звали? - улыбнулся он Кимиясу.

- Не для кофе, - Принц чувствовал, что у него окончательно испортилось настроение. - Но все равно спасибо. Масару, это - командир третьего отряда. Они сегодня прибыли в наше ведомство, проследи, чтобы их расквартировали и дали все необходимое.

- Третий отряд!… - воскликнул секретарь, закрывая рот рукой. Магическое словосочетание наводило ужас на всех одним только своим упоминанием, а тут…

- Ты все понял, Масару?

- Д-да… -секретарь оставил поднос с кофе на столе и поклонился. - Я… прослежу.

Кимиясу перевел взгляд на командира. На лице появилась улыбка, которая, впрочем, не предвещала ничего хорошего.

- Командир Киану, в ваших же интересах беспокоить меня делами вашего отряда, как можно реже. Вы понимаете, о чем я.

- Я понимаю, - закивали в ответ. "Но вряд ли исполню", - повисло в воздухе. Кимиясу посетил острый приступ тревоги.

- Идите, - он махнул рукой.

- Есть… - ответили оба в один голос и быстро телепортировались. Кимиясу покосился на серебряный кофейник с тоской, а потом наклонился, достал из тумбочки графинчик с бренди и бокал. По поводу третьего отряда стоило выпить. И лучше - немало.

"Гоэн…" - утробно прорычал Принц ненавистное имя, опрокидывая в себя бренди. Кое-то еще поплатится за то, что спихнул ему этот мусор!

Когда графинчик опустел, Кимиясу, ничуть не захмелевший, зато чувствовавший себя немного лучше, чем полчаса назад, поднялся со своего кресла, поправил кружевные манжеты и потянулся за черным плащом, без которого не появлялся на улице. Принц не любил телепортации на незначительные расстояния, считая это блажью, скорым шагом покинул кабинет.

В приемной сидел Масару, задумчиво склонив лохматую голову над какой-то бумагой. При этом секретарь держал в зубах карандаш, как собака кость, и слегка прикусывал. Кимиясу знал об этой странной привычке Масару, ведь почти все канцелярские принадлежности хранили следы его зубов.

- Принц! - карандаш выпал изо рта, и покатился по столу. Секретарь порывался встать и поприветствовать своего начальника, как подобает, но тот его остановил жестом. Кимиясу посмотрел на Масару с легким прищуром, и со стороны казалось, что у Принца ужасная мигрень.

- Сделал все, что велел? - спросил он.

- Я перепоручил командира Киану и его отряд Нобато, - Масару виновато опустил глаза, будто ожидал, что его сейчас начнут отчитывать за то, что он отдал свою головную боль зампотылу. Но Кимиясу только довольно усмехнулся.

- Хорошая идея, - похвалил он. - Представляю, как "рад" был Нобато.

Мальчишка слегка зарделся от похвалы.

- Но ведь это был ваш приказ, - глаза хитро сверкнули из-под пшеничного цвета челки. Кимиясу от такого заявления захохотал. Мальчик далеко пойдет, повезло ему с помощником.

- Проследи, чтобы на продовольственных складах усилили охранные кей. Это не будет лишним.

Секретарь закивал, быстро записывая что-то на бумаге.

- Принц, вы думаете, что…

- Это третий отряд, не будь наивным, Масару. И первое место, куда они попытаются проникнуть - это туда.

- Но, в таком случае, можно ли их селить рядом с остальными?

- Посмотрим, - Принц кивнул, давая понять, что у него все и разговор окончен. Выходя, он бросил взгляд через плечо. Масару снова склонился к своей бумаге, но без карандаша в зубах. Секретарь тяжело вздохнул и принялся что-то исправлять в документе. Кимиясу покачал головой и вышел.

На дворе царил непонятный гомон. Принц нахмурился в сторону возмутителей спокойствия, и, заметив, что в центре что-то возмущенно вещает раскрасневшийся Нобато, а приснопамятный командир стоит с таким видом, будто дела этого мира не касаются вовсе, хмыкнул и направился в сторону конюшен. И если раньше Кимиясу только производил впечатление больного мигренью, то теперь у него и правда начинала болеть голова. "Пусть только побеспокоят меня в ближайшее время…" - думал он, отращивая длинные острые клыки. Кровь йокаев была на удивление невкусна, но Принцу нравилось пускать ее для демонстрации.

- Принц! Приветствую! - конюх, видно, недавно предавался послеобеденному сну, ведь в его волосах запуталось несколько сухих травинок. И разбудил его бедлам на улице, а не появление высокого начальства. - Седлать Нори?

Из стойла раздалось дикое ржание, которое возвещало о том, что конь-ханье (прим.автора: кони-ханье - результат селекции низшей неко и кобылы) услышал свое имя. Как и положено демоническим созданиям, он обладал норовом и признавал только одного хозяина.

- Попробуй, - хмыкнул Принц, скрещивая руки на груди.

- У него сегодня плохое настроение… - вздохнул конюх, направляясь к стойлу. Нори снова дико заржал, а потом полыхнуло огнем. Юноша едва увернулся от разбушевавшегося ханье.

- Мы будем гармонично смотреться вместе, - Принц приблизился, щелкнул защелкой на стойле и бесстрашно вошел внутрь. Рука в перчатке легла на мощную шею Нори и погладила. Ханье от обычных лошадей отличался не только характером, но умением плеваться огнем и поедать если не людей, то мелких животных. Особенно вкусными он находил собак и кошек. Тонконогий и быстрый - туловище ему перешло от матери-лошади, а от отца-йокая передалась хищная львиная морда и внушительный арсенал зубов. А еще, когда Нори было хорошо, и он хотел, чтобы об этом знал хозяин, он урчал.

- Я думаю, он готов, чтобы его оседлали, - Принц снова погладил по спине ханье и отошел. Нори терпеливо ждал, пока на него водрузят седло, выражая свое недовольство тихим пофыркиванием и маленькими капельками огненной слюны, которая капала на пол.

- Готово, - сообщил конюх, и Кимиясу сделал жест ханье, чтобы он следовал к выходу. Конь тихо заржал и засеменил наружу. Принц смахнул с плеча несуществующую пылинку и направился следом за Нори. Остановил его неуверенный вопрос конюха:

- Принц, а что делать, если… Ну, вы понимаете, третий отряд прибыл и…

Кимиясу усмехнулся, и в красных демонических глазах сверкнуло злорадство.

- Думаю, Нори понравится их гонять.

- Понял! - засиял конюх, потирая затылок. Сено по-прежнему торчало у него в волосах.

Принц зашагал к выходу, чувствуя удовлетворение оттого, что Нори уже нашел себе развлечение, и подпалил мантию особо нерадивого подчиненного, который зазевался и не заметил столь опасного соседства. Вопли по двору раздавались знатные - подпаленный требовал воды и компенсацию морального ущерба, причем немедленно.

- Нори! - крикнул Кимиясу, и ханье встал на дыбы, дико заржал, а только потом бросился к хозяину. Для того чтобы Принцу было удобнее на него забираться, ханье опустился на колени. Кимиясу легко взлетел в седло.

- Вперед, - тихо скомандовал он. Нори с энтузиазмом помчался туда, куда указал хозяин.

Все- таки кони-ханье -удивительные существа. Они были такими быстрыми, как ками в кехо, но гораздо выносливее. Жаль лишь - летать не могли. Это умели Небесные Собаки, но рождались они так редко, что достать ее казалось неслыханной удачей. Принцу Тануки Итидзе повезло - у него давно рос щенок.

Кимиясу мягко направил Нори к городу, сегодня у Принца было настроение развлечься. Дорога шла густым и темным бамбуковым лесом. Ветер задумчиво шелестел листвой и постукивал полыми стволами друг о друга. Земля была вся усеяна коричневой палой листвой - бамбук пропускал так мало света, что под ними почти ничего не росло. Лишь изредка увидишь редкие клочки травы. Нори что-то ворчал. Конечно, он умел вести себя тихо, но сегодня явно не намеревался это делать. Принц не обращал на него внимания.

Лес расступился, и показалось серебряное озеро. Кимиясу обернулся, и, увидев девичью фигуру на берегу, приказал ханье двигаться к ней. Прекрасная девушка с длинными серебристыми волосами сидела на берегу, обняв колени. Издали казалось, что она одета в жемчужно-зеленый костюм, но при приближении становилось ясно, что это не одежда, а чешуя. Заметив приближающегося Принца, девушка приветливо помахала рукой.

- Привет, - произнесла она. На ее лице не было носа, лишь две маленькие щелочки, а на шее раздувались алые, трепещущие жабры. - Вышел прогуляться?

- Можно и так сказать, - Принц спешился. Нори сразу же сорвался с места и помчался ловить бабочек, которые порхали по поляне.

- Значит, неудачный день? - девушка прищурилась.

Каон - йокай вида нинге, живущая в воде и лишь изредка выбирающаяся погреться на солнышке, промышляла тем, что особо "горячих" людей, решивших искупаться в зной, затаскивала на дно и оплетала тиной. Но чаще ее добычей были мелкие животные или рыбы. Жила она в этом озере довольно давно и предпочитала уединение.

- У меня на лице написано? - притворно удивился Кимиясу.

- Есть немного, - лукаво ответила Каон и легко скользнула в воду. Послышался тихий всплеск, и девушка на несколько мгновений скрылась под водой. Вынырнув, она снова посмотрела на Кимиясу. - Дочь не хочешь навестить?

- Думаю, что нет.

- И зря, - нинге снова нырнула. Нори обиженно заржал, когда бабочка ускользнула из его клыкастой пасти, и выпустил струю огня, решив полакомиться хорошо прожаренной дичью. Каон, которая видела и слышала все, будучи под водой, вынырнула и засмеялась. Ее смех отозвался тысячами хрустальных колокольчиков.

- А мать твоей дочери тебя ждет, - нинге весело подмигнула.

- Я схожу к ней, если проголодаюсь, - кивнул Кимиясу. - Мне пора.

- Приятно было поболтать!

- Мне тоже, - Кимиясу поднял руку, призывая Нори.

Ханье подбежал и опустился на колени, покорно ожидая, пока его хозяин устроится со всеми удобствами. Кимиясу наклонился к его уху и прошептал место назначения, конь фыркнул и замотал мордой, подтверждая приказ. А потом норовисто цокнул копытом, и облачившись в одежду из разноцветных искр, исчез вместе с всадником. Каон улыбнулась совершенно по-человечески, провожая гостя взглядом, и скрылась в глубине своего родного озера.

***

10 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана, Вастре-Ираб-Кум, г.Шинбуиян;

резиденция Принца Тенгу Гоэна

Лучше, чем кто-либо, Гоэн знал, что такое отчаяние. Он чувствовал его на губах, он чувствовал горечь его во рту, им немилосердно драло глотку. В такие моменты сильный, устрашающий Принц казался себе потерявшимся ребенком в толпе. Он кричал и размазывал слезы по лицу, но никто, никто не подходил к нему. Не было в этом мире существа, которое могло бы понять его страдания…

Закат догорал. Закат кровавый и еще слишком яркий, чтобы можно было смотреть на него. В нем дикую пляску исполняло безумие - почему этого никто не видит? Только он, избранный. Позвать кого-нибудь из слуг и указать рукой: "Смотри туда. Видишь? Видишь, как он роняет кровавые слезы по нашему миру? Миру извращенному и неправильному, заблудившемуся, угасающему, но все еще не сдавшемуся. Он ведь борется, он ведь хочет жить, как ты и я. Не понимаешь? Не видишь? Что ж… Я одинок в своем видении, мой дар - это мое проклятие". А потом будут осколки стекла, бриллиантовой россыпью разбросанные на полу, жестокость и жажда крови - не для еды, а просто желание чужой боли и чужого страдания, сделать, чтобы на своей шкуре ощутили его-их, боль…

- Я люблю тебя! Люблю! - воскликнул Гоэн, улыбаясь во весь рот, расправляя широкие черные крылья. Страдая и плача, разрываясь от боли. Он сгорбился, понурил голову, не смотря на закат, который теплой рыжиной тронул спокойное море, ласково коснулся густых крон деревьев, южных, буйных, цветущих ярко, но недолго. - Люблю… Почему ты не девушка?

Он ждал ответа. Ждал ответа от мира, который был ему болезненно дорог, который бился в его сердце, заставляя его сжиматься от нежности, но тот молчал. Не хотел отвечать на этот странный, незначительный вопрос. Обычно мир говорил с Принцем призрачными видениями, мягким голосом, зыбкими, ни на что непохожими ощущениями. Он рассказывал, как страдает, когда ками выпускают Сейкатсу, а на его теле остаются ожоги, они болят, они гноятся и не заживают. В такие моменты Гоэн хотел стереть с лица земли всех ками без исключения, пойти на них войной, убивать-убивать-убивать, жестоко, кроваво, без жалости…

Поднебесная не была девушкой, но она была повсюду. Поэтому не было и не могло быть разлуки, только Гоэн все равно чувствовал себя одиноким. Он в безумной, ненормальной ласке коснулся нагретой солнцем балюстрады. Но ответа не последовало, камень остался камнем, неживым, бесчувственным. Тогда Гоэн завыл во всю мощь своих легких, так громко и надрывно, что, пожалуй, мог бы посоперничать с ками в излучении ультразвука. Стекла задрожали, треснули, а потом брызнули в разные стороны, сверкая рубинами в закатных лучах, шелестя и, наконец, затихая.

Принц умолк. И казалось, что все погрузилось в тяжелую, густую тишину. Даже жизнерадостные птицы, которые неизменно пели в саду, замолчали. И ветер притих, и море не ревело.

- Я одинок… - Гоэн сокрушенно опустил руки. - Подняться бы в небо, выше облаков, а потом сложить крылья и рухнуть вниз тяжелым камнем. Ты простишь меня за это? Хотя нет, я тебя не оставлю. Ты же тогда совсем будешь одинока…

Принцу нравилось говорить о мире, как о девушке. Ему нравилось знать, что она нуждается в нем. И он даже считал, что раз она выбрала его, то любит, и отвечал ей взаимностью, пылко и порывисто. Точно влюбленный, он делал все, чтобы ей угодить, и выполнял каждую просьбу.

"Помоги мне, Гоэн, - как-то сказала она. - Я ограничена путами, мне плохо. Помоги мне освободиться!"

"Как?" - тут же с готовностью отозвался он.

"Все повторяется. Год от года, исход за исходом… Мне больно от этого повторения. Разорви эти кольца, помоги мне".

"Скажи, как мне сделать это?"

"Помири ками и йокаев".

"Но это невозможно!"

Она замолчала, а Гоэн начал лихорадочно искать, как исполнить ее просьбу. Он ведь обещал, поэтому сделает все, чтобы помочь ей. Помирить ками и йокаев - сложная задача, не так ли? Между ними не просто вражда, въевшаяся в кости, постоянная и непримиримая, между ними стоит Инстинкт, такая хитрая защита от предательства. Кем бы ни была Аматэрасу, но о своих "детях" она позаботилась тщательно. Никакого предательства, никакого отступления от предначертанного пути.

А потом Акиери сообщил о том, что Рихард доставил из Морского дома дневники Повелителя. В них содержится инструкция, как ками избавить от Инстинкта. Тогда Гоэн подумал, что мудрость Поднебесной бесконечна, и она никогда не попросит ничего невозможного.

- Я сделаю все, как ты хочешь, - пообещал Гоэн, - сделаю…

Его голос затих в сгущающихся сумерках. Море снова зашумело, забурлило, подул свежий морской бриз, растрепал перья на крыльях тенгу. Принц пригладил их рассеянным движением, все еще пребывая в глубокой задумчивости. Тоска не отпускала. Сегодня хотелось приятной компании, греться в лучах любви и получать ласки, но ни одна женщина, даже фрейлина кицуне, не дала бы Гоэну того, чего он хотел. А он, безумно, до боли хотел…

Гоэн вернулся в дом. Лег на широкую постель, устланную скользкими и прохладными шелковыми простынями, полночно-синими, из тончайшего и дорого шелка. Он не стал укрываться, а завернулся в свои крылья, и, точно ребенок, заплакал от снедаемой тоски. Слезы текли из глаз, оставляли мокрые следы на лице, темными пятнами расползались по постельному белью. Принц прикрыл глаза, закусывая губу.

- Я так одинок, - вдруг вырвалось из его груди. На холодной, лишенной тепла постели, он чувствовал себя так, будто из всех живых существ, только один он остался в этом мире и не существует никого, кто мог бы утолить его тоску. - Я так одинок…

Он зло смахнул непрошенные слезы, дав себе зарок больше не плакать. И прикрыл глаза. Нужно спать, потому что она обычно приходит во снах. Она и говорит во снах, вся такая легкая и прекрасная, неуловимая. Гоэн сделал глубокий вдох.

Но сон не шел. В голове все крутились мрачные мысли, тоска в груди горела, никак не хотела проходить, никак не хотела отпускать к той, кто действительно нужен Гоэну. Он разозлено рыкнул, перевернулся на спину, оказавшись на ложе из блестящих черных перьев, нахмурился. Сквозь смеженные веки ему явился образ, образ неизвестный и знакомый одновременно: сияющий ангел в белых одеждах, с печальным взглядом и такой яркой рыжиной в волосах, что могла бы позавидовать любая кицуне. Но она не была кицуне, от них буквально разит сексуальностью, потому что для этого их создала природа, она была другой. Слишком тонкой и хрупкой, с печалью вечности в глубоких глазах, была бледной и слабой, будто у нее вот-вот закончатся силы, и она упадет замертво. Наверное, так и выглядит Поднебесная. Нет, не так. Его Поднебесная другая, она не такая слабая, а это… ее мать, которая ради ее рождения отдала почти всю себя.

Гоэн подскочил на кровати, точно ошпаренный. Ее мать… Та, кто создала этот мир! Мать всего сущего, Идзанами. Она… она сможет утолить его тоску. Она сможет стать достойной заменой. Лицо Гоэна расплылось в счастливой улыбке. Он, наконец-то, нашел свою женщину.

- Эхисса… - несмело произнес он, будто пробуя на вкус ее имя. - Эхисса…

***

11 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана. Поднебесная. Префектура Сига;

Земли Таманоя. Хиэ.

Яркий свет портала погас, уступая солнцу. Кимэй приоткрыл глаза и увидел, что перед ним простирается зеленая долина, окруженная заснеженными пиками гор. Воздух здесь был чист и свеж, но с каким-то металлическим привкусом. Это, конечно, не казалось нисколько удивительным, ведь это земли Таманоя - великих ювелиров, создавших спутники, браслеты для Аши, ограничительные кольца для ками и еще много других удивительных вещей. Здесь должно пахнуть металлом.

- Специально для вас мы разрешили спутникам навестись на эти координаты.

Чтобы остаточная Сейкатсу не повредила сетчатку, встречающие Кимэя люди завязали глаза черными, непроницаемыми для едкого света повязками. Представителей клана Коре было четверо. И все в роскошных мехах и с перьями на голове, статные и широкоплечие. Вооруженные до зубов.

- Мы признательны, - поклонился Кимэй. Он взял на себя смелость говорить не только от своего имени, но и от тех Аши, которые стояли за его спиной.

- Прекрасно, - один из встречающих вышел вперед. Повязка на его глазах ослабла и плавным движением скользнула вниз, оставшись болтаться на шее. - Тогда мы надеемся, что вы не задержитесь более необходимого.

Кимэй натянуто улыбнулся. "Гостеприимность" Таманоя, действительно, такая, какой ее описывали.

- Мы бы задержались, но у нас срочное дело, - спокойно ответил ками. В его голосе не было ни упрека, ни обиды, ни возмущения. Он не рассчитывал на теплый прием, и поэтому приготовился к подобной встрече.

- Понимаем. Тогда не станем вас задерживать, - он сделал знак рукой, и из-за плеча вышел его помощник. В его руках находился небольшой ларец.

- Это он? - спросил Кимэй.

- Да. Пожалуйста, доставьте его в целости и сохранности.

Кимэй подошел к ларцу и открыл крышку. На синем бархате лежал небольшой продолговатый кристалл, в котором хранились важные сведения. Кристаллы были хороши во всем - информация в них могла сохраняться тысячелетиями, воды не боятся, в огне не горят. Вот только по сравнению с бумагой имеют всего один существенный недостаток - через спутники не транспортируются. Расщепление на молекулы, которое осуществляет портал во время перемещения, приводит к потере информации. Эту проблему Таманоя пытались решить, но пока безуспешно.

- Можете рассчитывать на нас, - произнес Кимэй и взял в руки кристалл.

- В таком случае нам не о чем волноваться, - произнес командир. Кимэй невольно повернулся к нему. Какая-то еле заметная тревожная нотка проскользнула в этих словах, которая заставила истинного сына школы Сошу заволноваться. Инстинкт подсказывал, что где-то спрятан подвох.

- Разумеется, - машинально ответил Кимэй и повернулся к Аши. - Что ж, господа, идем. Не станем больше задерживать доблестных воинов Таманоя. Счастливо оставаться.

- Счастливого пути, - командир поднял руку в знак прощания. Кимэй кивнул.

Спутник для доставки не подходил по названным причинам. И хотя ками владели кехо и могли передвигаться достаточно быстро - в разы быстрее, чем лошадь в галопе, этот способ передвижения отметался так же. Предел Кимэя - сто ли (прим.автора - 50 км), потом он превращался в ту же загнанную лошадь: ни рукой, ни ногой пошевелить не мог в течение нескольких суток. Кехо хорош в бою, на коротких расстояниях, но на длинных дистанциях совершенно непригоден.

Кимэй примерно прикинул, сколько времени составит доставка. По самым оптимистичным прогнозам - две недели, но, похоже, она продлится дольше.

- Идем на юг, - сообщил Кимэй.

- Но… но… это же будет дольше, - Аши, видно, что еще юноша, недавно выпустившийся из Академии. Сколько времени он служит? Бывал ли в реальных битвах? Наверное, бывал, иначе бы Гор не назначил его.

- Как тебя зовут? - спросил он. Они перемещались с разных спутников, поэтому впервые увиделись только при высадке, времени на знакомство у них не было.

- Фусида Энрю, ками, - произнес он, поклонившись.

Кимэй кивнул и вопросительно взглянул на второго своего спутника.

- Ханзо Йен, ками, - последовал немедленный ответ.

- Аматэрасу Кимэй, Куни-но-курадо-но ками, рад знакомству. Вы спрашивали, зачем идти на юг? - Аши дружно кивнули. - Потому что у меня плохое предчувствие. Боюсь, в пути нас ждут некоторые сложности.

- Прошу прощения, ками, - заговорил Йен. - Но мне кажется, вы ошибаетесь.

Этот был постарше. Ненамного - лет на пять, может, чуть больше. Для ками ничтожная разница, но у людей есть такая черта - очень быстро приобретать опыт и профессионализм. Так люди оправдывают свою короткую жизнь. А ками… им спешить некуда.

- Это хорошо, если я ошибаюсь. Потому что иначе нас ждут большие неприятности.

На небе собирались дождевые облака, когда ками и Аши повернули на юг. Тревога, точно пыль в летний зной, осела в их душах. Кимэй постоянно разговаривал с тенями. У него был дар разговаривать даже с самыми слабыми, еле заметными, слышать их еле различимые голоса, когда как остальные ками различали лишь неразборчивый гул. Они шли на юг, к префектуре Симанэ, через реку Суминоэ. Вопреки ожиданиям - не сплавляясь по ней, а просто пересекая; не приближаясь к столице, вышли в префектуру Кумасо, там они достигли реки Хи.

Шел восьмой день их путешествия, и ничего не предвещало беды. Был тихий и сухой вечер. Дневная жара спала. Небольшая деревушка на берегу оказалась гостеприимной и богатой на рыбу. Их угостили вкусным ужином, немного терпким вином и пообещали утром продать лодку. Тени упорно молчали полночи, и Кимэй позволил себе немного расслабиться, снять с пояса меч и уложить его справа, а не слева, как он это делал обычно. Выпитое вино не могло заставить его сознание, порожденное Сейкатсу, захмелеть, но кровь в его венах ускорилась, а мышцы расслабились. Аши пили еще меньше, но их глаза заблестели, а сами они заметно оживились и теперь рассказывали о себе или расспрашивали Кимэя. Ками отвечал сдержано, коротко и по существу, а то больше молчал. Он думал о том, что они прошли половину пути. Впереди еще столько же. Еще посидев, они разошлись спать. Завтра будет трудный день.

Кимэй проснулся от яркого, отчетливого запаха йокая. Это был тенгу, и, судя по структуре запаха, кто-то из низших. Как он забрел сюда? Было ли это случайностью или нет - ками сказать не мог. Его Инстинкт, проснувшийся в одно мгновение и взметнувшийся до небес, захватил все его существо. Кимэй поднялся со своей постели, Аши, которые спали на футоне неподалеку, сразу же проснулись.

- Что случилось?

- Йокай, - ответил он, беря в руки меч. - Низший. Нам не о чем волноваться.

Всего один йокай, скорее всего, разведчик - искал новые беззащитные деревни, чтобы привести сюда самок. Самки, конечно, беременные и поэтому ненасытные. Но если разведчик не вернется, то деревня будет помечена, как потенциально опасная. Просто нужно закончить с этим делом.

Кимэй перешел в кехо, растворяясь в ночной тьме. Он шел на отчетливый запах с мечом наготове - все будет закончено в считанные мгновения, а деревня даже и не узнает о том, что ей грозила опасность. Ослепительной, почти белой вспышкой сверкнула Сейкатсу, осветив все вокруг. Слегка пожухла трава вокруг, когда безобразная голова йокая упала на землю. Кимэй отточенным движением стряхнул кровь со своего меча и загнал его в ножны. В дом он вернулся так же быстро, как и покинул его.

- Мертв, - сообщил он Аши, укладываясь на свою постель. Больше в эту ночь он не спал - бдел каждую тень, но над деревней стояла странная, почти неестественная тишина.

- Мы меняем маршрут, - решил ками, предчувствуя беду.

Кимэй волновался не зря, потому что в густой листве, над трупом тенгу сидел Киану Кехиро. Удобно прислонившись к толстому стволу, он меланхолично чесал свою лохматую, давно требующую расчески шевелюру.

***

12 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана. Поднебесная. Префектура Авакихара;

река Хи

Солнце вставало медленно, будто лениво показывало свое светлое око из-за горизонта. Рыжие отсветы плясали в прозрачной и такой чистой воде, что если смотреть с лодки, то можно увидеть дно и рыбу, которая водилась в ней. Рыбы было, действительно, много. Кимэй ее не ел - его пища только растительного происхождения и Сейкатсу, но Аши взяли с собой в качестве припасов вяленую и даже копченую. Они говорили, что она здесь мясистая и сочная. Кимэя гастрономические вопросы интересовали в последнюю очередь.

Лодка ладно скользила по течению, и почти не нужно было прилагать усилия, чтобы она шла, куда надо. Они бы могли проплыть на ней до самого Призрачного океана, а там попасть в Ареццо, а значит и до Академии - рукой подать, но Кимэй менял планы. То, что они поплывут по реке Хи, было слишком очевидно для врага. Их не должны найти, и уж тем более поймать. Поэтому через несколько ли они сойдут и дальше отправятся пешком. Последующие две или три ночи придется провести в лесу.

Пока у Кимэя выдалась свободная минута - править лодкой он доверил Аши, можно было заняться мечом. Вчерашний убитый йокай оставил на лезвии свой едкий запах, и это сбивало с толку. Это могло помешать учуять врага.

- Скажите, ками, ведь никто не знает о том, что мы несем важный кристалл. Почему вы опасаетесь? - спросил вечно недоверчивый Йен. Казалось, ему доставляло удовольствие идти наперекор. Или делать вид.

- Может быть предатель, который сообщит об этом? - ответил Курадо.

- В клане Таманоя? Или кто-то из наших? Да вы шутите! Ками на предательство не способны в принципе, а эти Волки… (прим.автора: так "за глаза" называли клан Коре)

Кимэй взглянул на спорщика, и тот сразу же замолчал.

- Бывает всякое.

На воде, да еще, когда рассвело, теней не было. Поэтому ками чувствовал себя особенно уязвимым, а еще меч пах йокаем и перебивал другие, более слабые запахи. Возможно, ками походил на параноика, но все же предпочитал десять раз перестраховываться, чем один раз провалиться. К своим заданиям Кимэй всегда подходил со всей серьезностью.

Катана вскоре ярко заблестела на солнце, начищенная, без посторонних запахов. У Кимэя, как и у всякого представителя школы Сошу, был тяжелый, толстый меч, с плавным прогибом, который имел агрессивный вид. Кимэй, удовлетворенный работой, загнал его обратно в ножны, подвешенные слева.

- У меня плохое предчувствие… - ками поднял голову к небу, будто спрашивая у него, где опасность, и как ее избежать. Небо сегодня, чистое и безоблачное, отстраненно молчало.

- Вы опасаетесь собственной тени, ками, - покачал головой Энру. - Может… зря?

- Мы скоро это увидим, - произнес он, махая рукой на берег. - Причаливаем. Дальше пойдем пешком.

К ним медленно и плавно приближалась очередная деревушка, которая кормилась рыбой из здешней реки и выращивала рис в долине. Мимо проплыл рыбак в соломенной шляпе в узкой, на первый взгляд неустойчивой лодке. Он с уважением поклонился путникам, узнав в них защитников Поднебесной. У причала их почти сразу же обступила босоногая и чумазая ребятня. Они голосили, иногда просили разрешения дотронуться до Кимэя, тот улыбался и кивал. У него оставалось немного орехов в сахаре, он раздал их детям. Теперь они висли на нем дружными гроздьями.

- Первый раз вижу ками, который любит детей, - сказал Йен, глядя на все это безобразие с недовольством и страхом: а вдруг к нему приставать начнут? И что тогда делать?

- А я видел, - ответил Энру.

- Мы любим не только детей. Мы любим людей, всех без исключения, - Кимэй потрепал одного из мальчиков по голове. - Извините, ребята, но нам надо идти.

- Убивать страшных йокаев, да? - спросил другой мальчик, и его чистые глаза наполнились всепоглощающим страхом.

Люди без ками или Аши совершенно беспомощны. Они не могут справиться с йокаями сами. И если нападение, а помощь не подоспеет, деревня может погибнуть вся. Люди каждый день молятся Великой Священной Богине, благодаря ее за новый спокойный день. И люди смотрят на ками, как на своих спасителей и защитников. Они для них непререкаемо святы. Особенно в деревнях.

- Нет, у нас другое дело, - успокоил их Кимэй. - У вас все спокойно.

- Тогда куда вы идете?

- По своим божественным делам. Вы же не спрашиваете солнце, что оно делает за горизонтом, когда наступает ночь?

Ребята были бойкие и прозорливые.

- Так оно же не ответит!

Кимэй очень ловко управлялся с этой ребятней. Вскоре их отпустили, можно было продолжить путь. Они пошли по пыльной дороге, мимо полей с рисом, кабачками, редькой и другими культурами. А потом поля закончились, начался лес, в котором, несомненно, много грибов и ягод. Все-таки эти земли не обделены дарами природы. Шлось легко и приятно. А от жары спасали воздушные шелка. Аши тоже ощущали себя довольно комфортно.

Неприятности начались позже, ближе к вечеру. Первым звоночком был иттан-момэн - неразумный йокай, который в полете напоминал хлопковое полотенце. Он питался не мясом, а волосами. Особенно вкусными находило волосы подмышками и в паховой области. В принципе, этого йокая можно было бы назвать даже безвредным, но при пожирании волос он еще и съедал кожу, из которой они росли. Селиться эти йокаи предпочитали обычно в купальнях - так легче добраться до самого вкусного. Что делал иттан-момэн среди леса, где нет ни одной живой души, оставалось загадкой.

Йокай имел довольно бледный и вполне голодный вид, поэтому при появлении на дороге путников, бросился к ним. Ками его не интересовал, потому что был сделан из Сейкатсу и в пищу не годился, а вот на Аши позарился. Впрочем, ему не повезло в любом случае.

Энру, волосами которого хотел полакомиться иттан-момэн, выхватил меч и разрубил "полотенце" надвое. Йен на него недовольно зыркнул, хватаясь за свой меч:

- Так Сейкатсу надо было! Они же так размножаются!

В том- то была и трудность уничтожения этого йокая. Человек, не владеющий Сейкатсу и не знающего заклинаний-кей, не мог его убить. Расчленением иттан-момэн не уничтожить, ведь так они размножаются -порежь их на мелкие эти куски, они все равно найдут волосы, наедятся и вырастут.

- Это первая реакция… - пожал плечами Энру.

Да, вначале меч, а потом только кей. Кей вредит людям, поэтому Аши учат полагаться на свой клинок. Если уж не помогает…

Впрочем, вторая реакция оказалась верной, и вскоре одна из частей иттан-момэн уже корчилась на земле в предсмертных муках. Будто тонкий, живой кусок ткани догорал на дороге. Вторая часть отшатнулась, почуяв опасность, и собралась скрыться в лесу. Йен активировал кей Огня, кидаясь небольшим переливающимся огненным шаром следом. Промахивался он редко, но это как раз был тот случай, потому что шар остановился, будто натыкаясь на невидимую преграду, а потом рассыпался на мелкие шустрые искры, которые вскоре растаяли в воздухе.

"Высший йокай", - понял Кимэй, опознав мгновенную телепортацию. Он схватился за меч.

- Это мое домашнее животное. Вы его обижаете, - произнес явившийся йокай. При телепортации они не выходили из ниоткуда, а прибывали красиво, будто в разноцветном вихре, в сполохах ярких, разноцветных искр, которые кружили вокруг их тел, а потом медленно опадали и таяли, едва коснувшись земли. Высшие йокаи вышагивали из пространства, окутанные завораживающим светом. Красивое и завораживающее зрелище. Но не в этот раз.

Из искр ступил странный йокай. Он имел неряшливый, взъерошенный и какой-то сонно-потрепанный вид, а так же черные всклокоченные волосы, которые, где не слиплись, там превратились в жуткие колтуны, цепкий взгляд темных глаз, слегка искривленный, с горбинкой нос - поломанный не раз и неправильно сросшийся, острые скулы. Его поза неестественной птичьей надломленности, совершенно не свойственной человеку, выдавала в нем…

- Тенгу! - Аши схватились за мечи. Рука Кимэя уже давно лежала на рукояти своей верной катаны. И она тихонько, слышно только одному ками шептала о том, что хочет крови демона, который появился перед ним. Он успокаивал ее легкими, невесомыми поглаживаниями, уговаривая потерпеть.

- Ну как бы да, - йокай потер глаза, будто только что проснулся. - У меня к вам вопрос… Мы будем драться или отдадите кристалл, и тихо-мирно разойдемся?

Иттан- момэн, тем временем, свернулся в трубочку и юркнул в карман к высшему йокаю. В кармане оказалась дырка, а через нее порой вылезали различные белые части одомашненного монстрика-йокая.

- Он что издевается? - спросил Йен.

Тот только пожал плечами. Вид Высший йокай имел тощий и общеболезный, но Кимэй знал, насколько обманчива бывает внешность - он нутром безошибочно ощущал опасность. Перед ним явно командир. Только они бывают такими нарочито небрежными, что являются перед ками первыми. Потому что уверены, что смогут постоять за себя.

- Для нас это неприемлемо, - ответил Кимэй.

- О! - йокай приуныл. - Жаль. А то знаете, мне так лень с вами возиться. Но ничего не поделаешь, придется… - он тяжело вздохнул, смотря спокойными глазами старой и опытной гончей, которой и охотиться-то надоело.

- Ками, да я его на куски порубаю в два счета! - а вот Йен ками не был и звериным чутьем Сошу не обладал, потому обманулся. Йокай казался слабым и неказистым: потрепанное черное пальто, обувь, которая просит каши, неаккуратные заплатки, сальные пятна, худоба и болезненная бледность. Такой вид сбивал с толку. Такой йокай не казался опасным. Только вот за спокойствием на самом дне глаз таилась огромная, давно укрощенная и послушная своему хозяину сила.

- Не подходите к нему, - произнес Кимэй. - Лучше озаботьтесь щитами покрепче.

Люди взрослеют рано, рано набираются опыта, но все равно не могут угнаться за ками, которые сражаются веками.

- Я вас еще предупредить хочу, - йокай вяло посмотрел на недовольных таких приказом Аши. - Когда я на задании, обычно за мной таскается весь мой отряд… Он и сегодня здесь.

И тут Кимэй понял, откуда у него это чувство всепоглощающей тревоги. Здесь полно йокаев, только вот ввиду отсутствия людей поблизости, он их учуять толком не мог. В итоге - пропустил. Одна из досадных слабостей ками - становиться в разы сильнее, когда есть конкретно тот, кого защищать, и быть до обидного беспомощным, когда таковых рядом не оказывается.

Курадо стиснул челюсти, начиная стягивать Сейкатсу из Великого Потока и преобразовывать ее в кей. Он знал, что кехо ему не поможет - выследят, поэтому придется биться и, похоже, до последней капли крови.

- Я думаю, стоит представиться противнику, с которым будешь сражаться, - все так же монотонно пробормотал йокай. - Киану Кехиро, командир третьего спецотряда Принца Тенгу Гоэна…

Да, того самого печально известного Принца Гоэна, который во время восьмого исхода убил Кумэ Сумире, защищавшую новорожденного сына Сусаноо. Того самого, который во время Второй Войны проник в Академию, но был остановлен все тем же Амацукумэ-но микото. Он пытался достать ключ от Авасимы, чтобы попасть в Морской замок Сусаноо. Того самого Принца, встретившись с которым почти никто не выживал. Нет, он брал пленных, брал много и с удовольствием, чтобы потом мучить их в своих застенках. Говорили, что без чужих страданий, он не мог уснуть. Говорили, что он обладает даром, который схож с пророческим даром Накатоми Амэ-но-коянэ.

А еще Кимэй знал, что представляет собой третий спецотряд. От них еще никто не уходил. Будет ли он первым? Что ж, придется приложить к этому все усилия.

- Аматэрасу Курадо Кимэй, - в свою очередь представился ками.

- Очень приятно, - рядом с командиром телепортировалась девушка. Высокая и статная, с хищной улыбкой и острым, безжалостным взглядом. Ее волосы черного цвета были неаккуратно обрезаны, по всей видимости, ножом и в походных условиях. Густые, непослушные волосы, они торчали в разные стороны, делая ее вид диким и агрессивным. И выглядела она не так запущенно и грязно, как ее командир.

За ней последовал и остальной отряд. Всего пятнадцать йокаев, но они были лучшими из лучших. Скверно. Очень скверно.

Ками и Аши встали спиной к спине, окруженные противником. Их зажали в кольцо, и путей для бегства не было. Только спутник.

- Ками! - выкрикнул Йен. - Что вы делаете?

Что он делал? Он просто принял страшное решение, собираясь пробиться отнюдь не малой кровью. Ведь перед ним третий отряд, придется применять тяжелую артиллерию - не меньше. Для этого ему понадобятся спутники. Несколько.

Кимэй старался не думать о том, что собирался сделать локальную катастрофу и выжечь лес в радиусе двух ли. Он просто связался со спутником и принялся вводить нужные команды. Ведь спутник - это не только средство перемещения, а еще и оружие. И Кимэй знал, что щиты Аши не могут выдержать такой нагрузки, и им грозит погибнуть в этом аду, поэтому позвал несколько спутников. Так у них будет шанс выжить. Маленький, но будет.

- Уходите!

Небо раскрылось, потемнело. Облака свернулись небесного дракона, возвещая о том, что спутник накапливает Сейкатсу. Казалось, будто солнце погасло, готовясь к апокалипсису. Вместо него моргали спутники, послушно выстроившиеся по команде Кимэя.

"Не думал, что те коды, которые я получил при вступлении в специальный отряд Хатимана, я стану использовать так быстро", - с небольшим сожалением подумал Кимэй.

- Как мне это надоело… - вздохнул командир отряда, расправляя черные, роскошные крылья. Сила тенгу была соизмерима с размером крыльев. У Киану Кехиро они были просто огромны. И длинные хищные когти на тонких, узловатых пальцах.

- Мы сделаем все быстро, не переживайте, - ухмыльнулась девушка.

Черные перья посыпались сверху ворохом. Зашелестели птичьи крылья, противно, до отвращения запахло йокаями, которыми была наводнена округа.

- Мы не бросим вас, ками, - прерывисто выдохнул Энру.

- Это приказ! - Кимэй не хотел ничего слышать. Потому что они не выдержат, а на его руках и так слишком много звенящих браслетов. К тому же, если бы присутствие Аши увеличивало его шансы на победу - другое дело, но они только помешают.

- Вначале будет перемещение! Не дайте спутнику навестись! - крикнула девушка, мчась к противнику.

Еще немного… совсем чуть-чуть… Они почти…

Йокаи атаковали. Кимэй молниеносным движением выхватил меч из ножен. Небесная Сейкатсу всегда белая, самая чистая, самая животворящая, но и самая разрушительная, если уж на то пошло, вырвалась из него, засияла ярко, заставляя йокаев отступить перед этим яростным напором, перегруппироваться, чтобы сделать нападение эффективнее. Полетели черные перья, поднялся ветер, как перед грозой.

Одно мгновение… всего одно…

Мир будто замедлился. На какой-то миг Кимэю показалось, что он видит себя с высоты спутника, луч которого спускается за Аши, чтобы забрать их, но дает маху.

Яростно проскребли хищные когти по щитам, которые выставили люди. Вновь полыхнуло огненной кей, все смешалось в одну кучу: люди, ками, йокаи, Сейкатсу, лучи спутников. Меч Кимэя сверкал белым, уже окропленный кровью. Он успел ранить неосторожного йокая, но добить не успел - другой прикрыл. Пришлось выхватить вакадзаси, чтобы принять атаку с двух сторон, перейти в кехо, уходя из зоны поражения кей противника. Земля, вспоротая острыми заклинаниями, брызнула в разные стороны, кое-где потрескалась. Луч потух, уходя ни с чем. Будет вторая попытка наведения. Но теперь ей будут управлять Аши, наконец-то понявшие, что им не устоять.

Кимэй снова переместился с помощью кехо, нападая. Его меч пел, облаченный в кокон из бело-серебристой Сейкатсу. Порой он раздваивался и растраивался, безжалостные щупальца-лезвия вырывались вперед, когда Курадо видел, что противник открылся. Только это случалось нечасто, потому что эти йокаи знали свое дело. Третий отряд…

Еще несколько минут назад близлежащие деревья, стоящие зелеными и пышными, теперь казались почерневшими, скукожившимися и обугленными. Один из вековых дубов пошатнулся, заскрипев, начал падать на землю, срубленный одним из заклинаний йокаев. Спутник закончил наведение и возвестил об этом слабым сигналом, который еле слышно прозвучал на краю сознания.

Третьей попытки не будет - Кимэй знал.

- Не уйдете! - кто-то крикнул, бросаясь на Аши. Кимэй отклонился от острых когтей командира отряда, от атаки с тыла Курадо спас щит, который он выставил. Ками не стал церемониться и атаковал сразу, заставляя кольцо, что стягивалось вокруг него, дрогнуть и остановиться.

Спутник погас и задвигался - забрал. Теперь можно не колебаться, а ввести последний код, который подтвердит намерение стрелять.

- Сюгендо… оно так раздражает… - сказал кто-то из йокаев.

И в этот момент Кимэй замер, загнав катану в ножны. Он отставил одну ногу в сторону, готовый к перемещению в кехо, когда зеленый разрушительный луч вспорет землю и похоронит под собой все живое. Такие вещи почти никто не проделывал. Потому что Сейкатсу будет так сильна, что сможет разрушить даже тело ками. Нужны крепкие щиты, но Кимэй знал свои возможности - у него не получится сделать их достаточно прочными, чтобы защитили. Поэтому будет второй вариант - временный коридор, по которому он пронесется в кехо, выскакивая из зоны поражения. Но этот коридор должен быть свободен.

Выдох… Хриплый, болезненный. Внутренности разрывает и скручивает. Катана напряженно звенит, возвещая о том, что больше Сейкатсу взять не даст, потому что за ней - потеря рассудка и превращение в йокая. Перед глазами все поплыло, Кимэй ощутил себя пьяным, напитавшись энергией. Только не шататься, только не промахнуться - чтобы сбежать ему понадобятся все его силы, вся сила и все везение, которые копились долгие годы его жизни.

- Телепортация! - надрывно крикнул Киану. Какой-то отстраненной частью сознания, не отягощенной ни безумными вычислениями или накоплением энергии в собственном теле, Курадо понял, что его разгадали. Но не уйдут, не успеют…

Тяжелый хрип. Воздух со свистом вырвался из легких, Сейкатсу брызнула из Кимэя, точно кровь из раны, обволокла его тонким слоем, и в то же время с оглушающим рокотом с небес обрушился смертоносный луч, который стал расширяться, погребая под собой все, даже цветные искры телепортации йокаев. Искажая пространство, стараясь здесь установить свои страшные порядки, где нет постоянства, а только бесконечная изменчивость, Сейкатсу огненными струями лизала землю, валила деревья, заставляла хрупкую кромку неба трескаться и осколками осыпаться, являя собой страшное зрелище - обнаженный Великий Поток. Такое пространство порой рождает чудовищ страшнее, чем йокаи.

Черные драконы - всего лишь потемневшие от аномалии облака, сталкивались друг с другом, падали на землю дождем из ядовитых молний, шипели и зло трещали. Пространство даже не вспыхивало, оно плавилось, таяло, превращалось в блестящие лужи под ногами, переплеталось заново, чтобы потом явить после себя совершенно другой узор ландшафта. Выжженную пустыню, проклятую на века. К ней не будут подходить люди, на ней не будут селиться животные, не станут расти растения. Это рана, которой не суждено затянуться в течение сотен лет…

То, что сделал Кимэй - запрещено. Но сейчас цель оправдывала средства. Сейчас он несет с собой кристалл, от которого, возможно, зависит будущее Поднебесной. Уж лучше маленькая рана, чем полное уничтожение. Кимэй это знал, как никто, ведь был родом из клана медиков.

Он сорвался в кехо. Все вокруг него кипело, точно в масло в котле. Проход и без того узкий, быстро сходился, пытаясь погрести под собой и ками, как главного виновника происходящего. Ведь за все надо платить. Кимэй перешел на максимальную скорость кехо, выскальзывая из смертельной ловушки. Проход за ним сразу же закрылся, заливая нетронутое пространство, точно вода, прорвавшая плотину. Но на выходе его атаковали йокаи.

- Не могу поверить, что ты на это решился, - прокомментировал командир, встречаясь своим мечом с катаной Кимэя. Удар был настолько сильным, что ками не устоял на ногах. Его отбросило назад, к самому краю бурлящего ада. Катившись по земле кубарем, Кимэй пытался когтями затормозить, поэтому они безжалостно скрипели, впиваясь в твердую сухую землю. Вакадзаси больно врезался в бок, будто напоминая о том, что он все еще здесь и теперь придется полагаться на него, пока отлетевшая при неожиданном ударе катана, не окажется снова в руках ками. Кимэй вскочил на ноги и обнажил короткий меч. Он не сделан из руды Сошу, это - простой земной металл, который при воздействии Сейкатсу быстро придет в негодность и раскрошится. Только вот этой самой Сейкатсу сейчас не было, ушло на безумный и совершенно бесполезный план.

- Зачем тратить силы? Сдавайся, - командир с жалостью смотрел на Кимэя, который в отчаянной решимости обнажил вакадзаси.

- Потому что до своей катаны ты не доберешься! - расхохоталась девушка-йокай, подлетая к воткнутому в землю мечу. - Думаешь, мы тебе позволим? Просто убьем, и дело с концом…

Командир издал усталый свистящий вздох. Ему было лень драться дальше, но и отступать он не мог. Кимэй прикидывал свои шансы: как добраться до катаны, рядом с которой стояла девушка-йокай. Ками дернулся, атакуя командира кей и вакадзаси одновременно, не надеясь серьезно ранить, а скорее отвлечь, но тот лишь небрежно взмахнул рукой, поднимая сильный, неистовый ветер. Ослабевшие ноги Кимэя не выдержали, и он рухнул на колени, тяжело дыша. Силы оставили его. Стало понятно, что положение безвыходное, поэтому решился на еще один шаг, который был верхом отчаяния - снова позвал спутник. Уж лучше данные уничтожатся, чем попадут в руки врага.

- Хм… - покачал головой Киану, - вынужден тебя огорчить, но ничего не будет. Ирена.

Девушка с хищной улыбкой кивнула, берясь за рукоять его катаны, которая была воткнута неподалеку. Кимэй при этом жалко всхлипнул, наблюдая за ее действиями с видом затравленного зверя. Меч в руках врага - это все равно, что резать по живому.

- Я же обещала, что мы тебе не позволим, - самодовольно произнесла она. Ее наслаждение происходящим было почти так же сильно, как страх за свою душу у Кимэя. - Прощайся с ней, жалкий ками. Навсегда!

Меч ярко сверкнул в последний раз, когда светящейся стрелой упал в водоворот еще бурлящей и опасной Сейкатсу. На миг она расступилась, а потом бросилась к нему, жадно пожирая - отрывая куски и кроша на части. Кимэй закричал, так в агонии кричит человек, заживо сгорая. Не думая ни о чем, бросился вперед, за катаной, но его перехватили йокаи. Сбили с ног одним небрежным движением, придавили к земле, обездвиживая. Кимэй пытался вырваться, его сознание мутилось - то накатывали, то отступали волны паники; то огонь обжигал все его внутренности, то захлестывало безумие, от которого его глаза чернели, становились пустыми и такими же голодными, как неукрощенная Сейкатсу, что все еще бушевала неподалеку.

Чтобы подавить сопротивление, Кимэя сильнее придавили к земле, и он скулил и выл, точно раненый зверь. Все его тело находилось в агонии: вот-вот и сгорит, вот-вот и погибнет, разорвется, исчезнет.

- Ну вот, еще одна проблема… - Киану почесал затылок. - Давайте выключим его что ли…

Темнота была жадной и прожорливой. Она пахла кровью и безумием.

***

12 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана, страна Вастре-Ираб-Кум, г.Шинбуиян;

резиденция Принца Тенгу Гоэна

Завершая телепортацию, Нори норовисто ударил копытом землю. Вспыхнул и погас фонтан разноцветных искр, конь недовольно фыркнул, мотая хищной мордой. Ину Кимиясу властно натянул поводья, ханье захрипел беспомощно и слегка раздраженно, полыхнул огнем и на том успокоился.

На холмистой местности раскинулся большой портовый город. Светило яркое солнце, кричали чайки, в мутной, жаркой мгле угадывались очертания мачт кораблей, причаливших к берегу. Пахло тухлой рыбой и водорослями, которых с лихвой повыбрасывало на берег во время прилива.

Кимиясу поправил смявшиеся при телепортации манжеты на белоснежной рубашке, смахнул несколько несуществующих пылинок с черного плаща и тронул поводья. Нори фыркнул и послушно порысил по дороге, ведущей в гору, где, спрятавшись в зелени, стоял огромный особняк. По меркам йокаев его заложили не так давно - всего каких-то шестьдесят лет тому назад. Конечно, ками знали, что это за место, но благополучно не совались, ведь нападение могло стать причиной для новой крупномасштабной войны. Это со стороны казалось, что война между ками и йокаями бессистемна и идет на поражение. На самом деле она велась по определенным правилам с переговорами, мирными договорами и разделом территории. Этот город целиком и полностью принадлежал йокаям. А точнее Тенгу Гоэну. Хотя, без Аши здесь не обходилось, только они редко вмешивались.

Охранники с низким поклоном пропустили Кимиясу внутрь. Распахнулись кованые ворота, показались фигурно остриженные кусты, цветущие сады и несколько причудливых фонтанов, которые тихо журчали среди шелеста листвы. Здесь Принц осадил коня, жестко взял его за поводья и прошел дальше. Конюхам он Нори доверить не мог, потому что знал, как ханье относится к чужим. Но и тут норовистый красавец успел выделиться: надкусил шляпу слишком близко подошедшего к нему слуги. Тот завопил, посыпалась отборная брань, которая почти сразу же перешла извинения. Кимиясу, привыкший к такому положению вещей, только сдержанно кивнул и покинул конюшни. Нори заржал ему вслед.

- Господин Принц еще не спускался, - сообщил дворецкий, кланяясь Ину. Звали его Иоганн, был он не без своих странностей - одна осанка чего стоила, вечно ходил так, будто швабру проглотил.

День приближался к полудню и, скорее всего, Гоэн еще даже не проснулся. Была у него такая раздражающая привычка буянить по ночам, а потом спать до обеда.

Кимиясу направился к лестнице, которая вела в покои Принца Тенгу. У ее подножия он остановился, окликнутый дворецким.

- Господину Принцу снова снились кошмары, - прозвучало как предупреждение.

Что ж, это все объясняло. Даже ту сонную атмосферу, в которую погрузился особняк - была трудная, долгая ночь. Сколько крови пролилось?

- Я учту.

Кимиясу не боялся дурного расположения духа Гоэна. Принц на Принца руку не поднимает - это велел Сусаноо, желая, чтобы между йокаями всегда царил мир. Каждый из них это правило неукоснительно соблюдал.

Гоэн спал в прохладной полутемной комнате, свернувшись калачиком. Сейчас он выглядел вполне безобидно и даже где-то трогательно - завернутый в черные крылья, из-под которых выглядывали концы его очередной кружевной сорочки нежно-розового цвета. Кимиясу всегда считал, что у Гоэна отвратительный вкус, а его пристрастие к рюшам и оборкам лишено всякого здравого смысла.

- Кимиясу… - выдохнул Гоэн, открывая глаза. - Ты пришел?

Его голос был сладким, словно патока, мурлыкающим и совсем безобидным. Слишком лицемерный голос, потому что Кимиясу хорошо знал истинное лицо этого Принца.

- Есть разговор.

- Вот как, - Гоэн казался огорченным. Он развернулся из своих крыльев и сел, складывая их за спиной. Убирать их он пока не спешил. Ему нравилось ходить вот так. В странах Креста его порой почитали за ангела. Знали бы, какие когти спрятаны в этих руках и что за зубы скрывает улыбчивый рот. - Тогда говори.

- Третий отряд. Зачем ты прислал его ко мне?

- Тебя позлить? - предположил Гоэн. Вид у него был недовольный и обиженный.

Кимиясу обратил внимание, что на полу лежало битое стекло. От Гоэна всегда пахло кровью, но сегодня этот запах был просто невыносим. Он снова "играл"…

- Ты придумал бы что-то более действенное в таком случае.

- А ведь правда, - согласно кивнул он.

- Тут другое.

- О, ты пришел ко мне порассуждать? Я польщен, - а вот и яд. Не вороном надо было родиться Гоэну, а змеей. Подошло бы гораздо больше.

- Расскажи.

Гоэн хмыкнул и слез с кровати. Прошел босиком по битому стеклу, распахнул тяжелые гардины, приподнимаясь на цыпочки, впустил яркий свет. Сразу не только посветлело, но и заполнило комнату шумом моря и легкого морского ветра. Тенгу вышел на балкон и уселся на парапете, как птица на жердочке. Чтобы удержать равновесие он пару раз взмахнул крыльями, и на пол посыпались блестящие черные перья. Кимиясу терпеливо ждал, наблюдая за действиями Гоэна.

- Я попросил твоей помощи, Кимиясу. Ты мне откажешь?

Конечно, тенгу знал, что это не так. Кимиясу давно проверен и надежен.

- Я хочу знать, что ты задумал.

- И поэтому врываешься ко мне и будишь?! - сорвался на истерику Гоэн, обшаривая глазами окружающее пространство в поисках того, чем бы можно было запулить в собеседника. Ничего личного, это просто манера разговора такая. - Мне снились сегодня кошмары…

После своих снов тенгу становился почти невменяемым. Кимиясу его давно не старался понять, поэтому ничему не удивлялся. В Гоэне, казалось, жило сразу несколько личностей, которые сменяли друг друга, точно настроения. Сейчас он был истеричной стервой, через минуту может захотеть кого-нибудь помучить, еще позже превратиться в мужлана. И все это в порядке вещей.

- Третий отряд должен добыть для меня важную вещь. Может быть, она позволит нам изменить историю Поднебесной, - на лице Принца Тенгу появился хищный оскал. - Полностью избавиться от ками. Владеть целым миром. Хочешь?

Безумные планы по захвату мира тоже не были чем-то новым. В принципе их даже не пресекали и порой помогали, потому что Гоэн искренне хотел завладеть миром, чтобы потом подарить его Повелителю. Было бы по-другому - его бы обвинили в неверности и серьезно наказали.

- И поэтому ты отправил ко мне третий отряд? Не улавливаю связи.

- Не улавливаешь? - вскинулся Гоэн, возмущенно засвистел и нахохлился. - Я просто хочу понимания и немного поддержки. Есть вещи, которые невозможно провернуть в одиночку, а тебе я доверяю.

Уж лучше бы не доверял, - порой думал Кимиясу. - Тогда бы меньше беспокоил.

- Так почему именно мой замок в Насварте?

Гоэн обиделся. Он отвернулся и презрительно фыркнул.

- Ты злишься, - произнес он. - А я хочу сделать подарок Повелителю…

И, закатив глаза и несчастно вздохнув, рухнул с балкона вниз. Прозвучал хлопок телепортации. Подобные "полеты" он совершал регулярно, поэтому оставалось только терпеливо ждать, пока Гоэн снова вынырнет в комнате. А уж об клумбу буйну головушку не разобьет, тут и мечтать не стоит - птица же.

- Что за глупая сорочка! Давно ее выкинуть пора, чтобы движения не стесняла! - похоже, телепортация не увенчалась таким блистательным успехом, на который рассчитывал Принц. Может, клумбу он не разбил, но об кусты поцарапался. - Иоганн!

Дворецкий моментально возник в дверях, низко кланяясь господину.

- Мое платье готово?

- Да, господин Принц.

- Хорошо. - Он убрал крылья и принялся рвать на себе сорочку. Она натужно трещала и лоскутами опадала на пол. И хотя движения Гоэна оставались еще нервными и не совсем вменяемыми, ину видел, что брат начинает приходить в себя, да и градус истеричности в голосе значительно понизился.

- А насчет третьего отряда… - Гоэн просунул рукава в белоснежную рубашку, которую держал Иоганн,- я же тебе все сказал. Они должны кое-что принести мне. Подарок от самого клана Коре.

Принц сел, вытягивая ногу, чтобы коленопреклонный Иоганн натянул на него сапоги.

- Так почему именно я? - спросил Кимиясу. Он не был предателем, но был Отступником. И хотя Кимиясу сохранил свой клан, свои земли и свой замок - это мало что значило. Все Принцы и Принцессы, кроме Гоэна, отвернулись от него. Они старательно делали вид, что его не существует и старались по возможности не иметь с Кимиясу никаких дел.

Но не Гоэн. Гоэн умел просчитывать свою выгоду, и сразу понял, что много потеряет, если откажется от клана Ину. И дело было не в старом долге перед ним, совсем нет. Просто тенгу был интриганом до мозга костей и свою выгоду никогда не упускал.

Гоэн сверкнул белоснежной улыбкой.

- Потому что я нужен тебе.

- С чего ты взял?

Перебил их Иоганн.

- У вас в ступнях стекло, господин Принц.

Гоэн пнул его ногой.

- Так вытащи, напоминать нужно?

Кимиясу уже не в первый раз наблюдал картину, как из ног тенгу извлекают острые осколки. Кровь капала на паркет, а Гоэн даже не кривился, а сидел, развалившись и ожидая, пока слуга закончит.

Вся эта ситуация выглядела слишком подозрительно, а Кимиясу не вчера родился. Гоэн собирался втянуть его в неприятности, которые будет сложно расхлебать - уж в этом деле он мастер.

- А к кому мне еще обращаться? - вдруг спросил Гоэн, изображая бедного и несчастного. - Только к тебе. Во-первых, я бесконечно доверяю тебе…

Не сказать, что это доверие было фальшиво. Ведь Гоэн пришел именно к нему, после того, как его ранил Хорхе во время Второй Войны. Пришел, налил крови на дорогой ковер - пришлось выкидывать. А Кимиясу очень не любил расставаться с любимыми вещами. Но непутевого братца все же выходил, наверное потому, что его смерть повлекла бы за собой еще большую цепь перемен, чем его спасение. Все же Кимиясу был рабом своих привычек.

Итидзе бы возиться с раненым Гоэном не стал. Эн-ю бы и внимания не обратила на подбитую птицу на своем пороге, Коноэ бы брезгливо скривила носик и отвернулась, на том и забыла. Гоэну оставалось идти только к Кимиясу, и он не прогадал.

- Во-вторых, я хочу помочь реабилитировать твою честь. Предприятие довольно рискованное, но куда же без риска, а? Не волнуйся, я все просчитал, так что… - Гоэн ослепительно улыбнулся.

- Почему я тебе не верю?

- Потому что ты старый и осторожный пес, - Кимиясу сделал жест рукой, чтобы тенгу и не начинал. За такие слова можно было получить вызов, а драка Принцев недопустима. Чтобы там ни думали о чести Кимиясу, марать ее еще больше, чем есть, он дракой с Принцем не собирался.

Положение спас стук в дверь. На пороге появился слуга в зеленом замшевом пиджаке и гетрах. Он поклонился, тряхнув напудренными кудрями.

- Вам письмо.

- Давай сюда, - Гоэн подозвал слугу к себе. Иоганн подковырнул один из осколков, глубоко впившихся в плоть, и Принц Тенгу заверещал, как летучая мышь.

Слуга с письмом приблизился. Гоэн взял конверт с серебряного подноса и быстро его распечатал.

- Это от Киану, - сообщил он довольно, поглядывая на Кимиясу. - Он уже возвращается с добычей. Пригласишь меня погостить к себе?

- Нет.

- Кимиясу! - взвыл Гоэн, кидаясь в него серебряным подносом. Ину поймал его на лету и передал в руки слуге. - Не зли меня!

- Не истери.

- Мне пообещать быть хорошим мальчиком?

Кимиясу усмехнулся.

- Не поможет.

***

12 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Тика, замок Насварта;

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

В замке царил порядок и тишина. Уже стемнело, а здесь, на юге солнце садится всегда рано. На небе высыпали звезды - другие миры, созданные другими Творцами. На дворе стоял ленивый летний вечер из тех, когда дневная, изматывающая жара уже спала, а ночная прохлада еще лишь неспешно подкрадывалась. Пахло дымом, немного мясом и псиной.

- Псарня! - скривился Гоэн.

Кимиясу даже и бровью не повел. Конечно, псарня. Это ведь логово йокаев-псов. Ину по повадкам очень похожи на волков: они сбивались в стаи, слепо следовали за вожаком и, порой случалось, что начинали бороться за первенство, бросая вызов Кимиясу. Принц расправлялся со смутьянами быстро и жестоко, чтобы никто не сомневался, что их вожак самый сильный из них.

У тенгу были другие законы, мягче или жестче - сказать трудно, но право первенства у Гоэна никто не оспаривал. Может быть потому, что после очередного своего кошмара он показывал всем, на что способен…

- Ты знаешь, где твои покои, - Кимиясу передал Нори конюху, который ждал их прибытия. - У меня есть несколько нерешенных вопросов.

- М-да? И ты не составишь мне компанию на вечер? - голос звучал заискивающе.

- Разве не ты недавно хвалил мой пищевой гарем? Вот и развлекайся.

(прим.автора: Пищевой гарем - десять-двадцать человек, принадлежащие определенному Принцу Йокаев, кровью которых он периодически питается)

Кимиясу направился к входу в замок, методично постукивая подкованными сапогами по каменной дороге. Архитектура замка Принца Ину не отличалась каким-либо воздушным изяществом или изысканностью, как у Гоэна, или кричащей роскошью дворца Принца Тануки Итидзе, она была простой и удобной, но вместе с тем в ней царила какая-то монументальность - не карточный это домик, так просто не рухнет, и так просто не развалится. Это и было одной из главных причин, почему свои эксперименты Гоэн решил проводить здесь, а не дома.

- А ты меня с ней познакомишь? - вслед бросил Гоэн уходящему Принцу.

Кимиясу остановился, покачался на пятках, пытаясь понять, о чем речь.

- С кем? - спросил он.

Гоэн нацепил одну из самых гадких улыбок в его арсенале.

- С твоей м-м-м… женой… Той, ради которой ты пожертвовал отношениями с братом и сестрами, - тенгу наклонил голову на бок, ожидая ответа.

Кимиясу опасно прищурился.

- Ты можешь оставаться в моем замке столько, сколько тебе нужно, но не лезь к моей семье. Я тебя предупредил.

Впрочем, Гоэн даже и не расстроился. Он знал о том, что это будет непросто. Ину давно дал понять - эта тема обсуждению не подлежит. Но тенгу было любопытно, он хотел побольше узнать, что же Кимиясу нашел в человеческой женщине, хрупкой и недолговечной, быстро увядающей, раз нарушил одну из Заповедей. (Прим.автора: указания, данные Повелителем, как йокаям нужно жить) Но вряд ли хоть в одной человеческой женщине есть то, что искал сам Гоэн. Это неважно. Право же. Потому что он твердо решил похитить Идзанами и сделать своей.

От этой мысли душа едва не запела. Гоэн заставил себя улыбаться насмешливо и ядовито, но уж никак не счастливо - не здесь. Он прошел в гостиную, скинул дорожные перчатки, дал слуге знак налить чего-нибудь выпить, а потом развалился на удобном диване, закинув ногу за ногу.

- А что третий отряд?

Слуга поднес с поклоном стакан. Гоэн взял его белой холеной рукой, сейчас лишенной когтей, и испытующе посмотрел на слугу.

- Не возвращался пока, господин Принц.

- Мне нужно, чтобы мне сообщили сразу же, как они войдут в замок, - он отхлебнул янтарного напитка и, слегка посмаковав его на языке, закончил, - в любое время дня и ночи, понимаете?

- Да, господин Принц.

Ублюдок Кимиясу всегда умел выбирать прекрасные напитки. Только ради них хотелось напиться до беспамятства, а на утро встать с гудящей головой и дурным настроением. Жаль, здесь особо не побуянишь, что удручает.

- Хочу девочку, - произнес тенгу, откидываясь на спинку дивана, а другой рукой, не занятой стаканом, он расстегивал свой камзол. - Блондинку. Зеленые глаза, тонкая лебединая шея, высокая грудь и округлая попка. Шея - обязательно, я не люблю кусать тех, у кого она толстая или некрасивая, у меня аппетит пропадает!

- Да, господин Принц.

С этими словами слуга стремительно вышел, а Гоэн еще раз усмехнулся и отсалютировал сам себе. Допивал бренди он с удовольствием, предаваясь мыслям о том, какие же жалкие эти ками: они даже выпить и расслабиться не могут. Дело в том, что их организм создан таким образом - всасываются только полезные и нужные для жизнеобеспечения вещества, а остальное просто выходит невостребованное или просто не действует на нервную систему. Именно потому они и нервные такие, что расслабиться не могут. Пожалуй, стоит выпить и за них.

Гоэн поднялся и бросил снятый камзол на кресло. Теперь он остался в полурасстегнутой белой рубашке и щегольских брюках с золотым шитьем. Так как на шее висел золотой медальон, то вместе они смотрелись почти удовлетворительно для взыскательного и вечно капризного вкуса тенгу. Гоэн улыбнулся своему отражению в зеркале и отправился наверх, в свои покои. Их должны были держать всегда готовыми, ведь никто не знал, когда Принц захочет посетить брата, а ждать он не любил и очень раздражался, когда это приходилось делать.

В его комнате уже горели свечи, а на столике стояла бутылка с его любимым бренди и хрустальные стаканы. Гоэн взял один и грохнул об пол, просто чтобы послушать, как бьется хрусталь. Он это делал с таким потрясающим перезвоном, что ни в какое сравнение не шел с окнами, определенно. Принц с наслаждением истинного ценителя взял очередной стакан и уронил него на пол. Он разлетелся и засверкал в приглушенном свете свечей. Красиво. Надо будет еще заставить девочку походить по осколкам. Гоэну нравилось, когда ноги в крови, это так возбуждало!

В дверь осторожно постучали. А вот и она! Приятно, что так быстро.

- Войдите.

- Господин Принц, вы просили сообщить, когда появится ваш отряд, - это была не девочка, а слуга.

Гоэн вскочил, чувствуя восхищение.

- Где?

- Во дворе…

Слуга не успел договорить, как комната озарилась разноцветными искрами телепортации. Принц исчез, а слуга вздохнул, взглянув на битое стекло, и пошел за метлой и новыми стаканами. С этими тенгу никакой посуды не напасешься.

Когда Гоэн появился во дворе, вся суета, царящая в округе, будто застыла. Только где-то неподалеку заржал этот отвратительный конь, принадлежащий Кимиясу, чем испортил всю торжественность момента. Принц недовольно поджал губы. Весь его отряд, как по команде повернулся к нему, а потом припал на одно колено. Гоэн одарил их благосклонной улыбкой, и, не медля, двинулся к ним.

Киану поднялся первым. Он вышел навстречу и еще раз поклонился, выражая свое бесконечное и искреннее почтение. Принц высокомерно махнул рукой.

- Что за церемонии, Кехиро? - вопросил он, приподняв брови. - Ты же знаешь, что от третьего отряда я их не потерплю.

- Прошу прощения, Принц.

От слуха окружающих не укрылось, что командир отряда опустил "господин", из-за чего обращение звучало почти фамильярно. А если учесть, что вид Киану имел затрапезный, то вовсе удивительно было.

- Ну, ничего, забудем, - "расщедрился" Гоэн, кладя руку на плечо. - Как задание?

- Мы его выполнили, - сообщил Киану. - Все, как и вы просили. Кристаллы и…

- Саркофаг, - Принц довольно улыбнулся. - Вы мне притащили подопытного кролика! Кехиро, ты знаешь, чем меня порадовать!

Гоэн даже и не собирался скрывать свой восторг по поводу такого "подарка". На самом деле он не надеялся, что им удастся вместе с кристаллом притащить и ками, они обычно погибают в таких заданиях.

- Трудно было?

- Не особо. Он просто лес поджег, это доставило некоторые проблемы.

- И вы притащили его живым? - ох, как же он любил свой третий отряд! Порой они совершали невозможное!

Он подошел к саркофагу - его использовали, когда нужно было телепортировать что-то покрупнее. Саркофаг зашипел, из образовавшейся щели повалил пар, а потом крышка отъехала в сторону, и Гоэн увидел спящего в глубоком анабиозе ками. Он был красив - Принц провел рукой по лицу, подушечками пальцев ощупывая складки на лбу, потом потянул за мягкую серо-зеленую прядь, пробежался по бровям, опустился по скулам и коснулся холодных, безжизненных губ. Красивый…

- Мне кажется, что на его лице застыла боль, - произнес Гоэн.

- Так и есть. Его меч был уничтожен, поэтому ему плохо…

Принц довольно выдохнул.

- Это же так замечательно. У меня есть ками, и ему больно. Это больше, чем я мог мечтать. Спасибо, Кехиро.

Киану кивнул, принимая благодарность. В этот момент что-то белое в его кармане закопошилось, ткань под ним заходила ходуном, а потом через запасной выход - то есть дырку - вылетел белый иттан-момэн и начал кружиться над головами зевак, высматривая, чьими бы волосами поживиться.

- Давай мне кристалл. Я думаю, он нам сильно поможет.

- Конечно.

Гоэн принял кристалл, а потом обернулся, чтобы поискать глазами Кимиясу. Конечно, он здесь. Этот тупой жеребец не станет так орать, если не завидит своего хозяина или кто-то его не подергает за хвост. Но если бы его подергали за хвост, сейчас бы что-нибудь горело, но паленым не пахло никак.

- И что это? - Кимиясу был мрачнее тучи. Он стоял на пороге, скрестив руки на груди.

- Ками без меча, - сообщил Гоэн с таким видом, будто только что нашел на карте новый материк.

- Ты помнишь о том, что я не люблю менять ковры. Так что не заляпай их кровью.

- Ты такой скучный, братец, - фыркнул Гоэн, снова умиляясь на выражение лица ками. - Ничего не понимаешь. Кто-нибудь знает, как его зовут?

- Кимэй, - ответил Киану.

- А школа?

- Сошу.

Зрачки Гоэна расширились от удовольствия. Это же просто идеальный кандидат: больше всех хочет силы и больше всех мучается от боли без меча. Нет, Кехиро все же бесценный командир. Нужно будет его наградить. Может, тоже девочку ему выделить? А какая бы была в его вкусе: блондиночка, брюнеточка или что-то рыжее? Надо будет потом спросить. И найти такую, какую никто искать не будет, если она сгинет.

- Отнесите его в покои наверху. Поместите недалеко от меня.

Когда он проснется и будет стонать от боли - это станет самой прекрасной музыкой, под которую так хорошо спится!

Кимиясу еще немного понаблюдал толчею во дворе, а потом развернулся и исчез в дверях замка. Гоэн такому повороту не был удивлен, он знал, что Принц Ину не любит шумных сборищ и еще больше не любит, когда его покой нарушают, но молчит, хотя недовольно кривит губы и порой отпускает едкие замечания, но это дело десятое, неважное, на него можно и внимания не обращать.

- Кехиро, иди сюда, скажу тебе кое-что… - Гоэн приблизился к Киану и почти наклонился над его ухом, отдавая новый приказ. Вначале отдых: еда, сколько влезет, пир горой, а потом… потом новое задание. Очень серьезное, очень важное. Нужна Эхисса. И не мертвая, а в целости и сохранности - чтобы ни одной царапины, и не делать ей больно, ведь она - святое, ее нельзя трогать. Ее можно только любить и поклоняться. Да, именно так.

***

«…»

Ками с измененным кодом души, лишенные Инстинкта и обладающие почти всеми возможностями йокая, я назвал сверх-ками.

«…»

В результате эксперимента по становлению сверх-ками на пяти подопытных было выявлено, что процесс превращения происходит быстрее и легче, если рядом находится некто, заменяющий родителя. Это обусловлено первоначальной природой ками и их инстинктивной потребностью в связи с родителем для успешного последующего Пробуждения и становления Хищником.

Так как в данном случае сформировать нужную связь невозможно, рекомендуется ее подменить доверием.

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Восьмой исход

***

13 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Тика, замок Насварта;

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

Она откликнулась на зов Гоэна почти сразу же. Не прошло и половины дня, как на пороге замка появилась миниатюрная рыжая кицуне, воздушная, точно фея, свежая и легкая. Она сразу обратила на себя внимание всех обитателей и управлялась с этим вниманием так легко и просто, так привычно и непринужденно, будто была рождена для этого. Как и ожидалось от первой фрейлины Принцессы Кицуне Коноэ.

- Вивиан! - Гоэн отставил стакан с излюбленным бренди и поднялся ей навстречу. Первая фрейлина сняла перчатку и подала руку для поцелуя. - Как я рад тебя видеть!

Кицуне повернулась и посмотрела на развалившегося в кресле Отступника Кимиясу. Он сидел с хмурым видом в расстегнутой наполовину рубашке, взлохмаченный и с трехдневной щетиной. Для приветствия, как Гоэн, он не встал, а просто кивнул, что ее заметил. Хозяин замка.

По мнению Вивиан было в его образе что-то донельзя романтичное. Казалось, что он сошел со страниц любовного романа - могущественный аристократ, властный и холодный, но полюбивший женщину и ради нее пошедший против законов. Принцесса Коноэ брата публично осуждала, но первая фрейлина ее знала не первый день, поэтому видела в ее глазах что-то вроде одобрения.

- Ваше письмо для меня явилось сюрпризом, - произнесла она. - Что-то случилось?

Гоэн ослепительно улыбнулся и, взяв ее за руки, проводил к дивану.

- Вина?

- Да, пожалуйста.

Гоэн занялся организацией бокала вина и давал указания слуге, а кицуне, снедаемая любопытством, повернулась к Кимиясу. Он поймал ее взгляд и дернул бровью. Не сказал ни слова. Это означало одно - чтобы ни случилось, это проблемы Принца Тенгу, а не его. Он просто разрешает находиться на своей территории.

Слуга подал вино. Вивиан не стала его пить, лишь промокнула губы, а потом их облизала, смакуя его насыщенный букет. Напитки в доме Кимиясу всегда были потрясающими, она это помнила.

- Принц Гоэн, скажите, вам нравится, когда я томлюсь любопытством? Для женщины это почти невыносимое чувство!

Он погладил ее руки. Гоэн был воспитан по традициям Поднебесной, где принято часто прикасаться друг к другу - для них это неотъемлемая часть общения, поэтому кицуне давно не обращала внимания на его манеры. В конце концов, он со всеми так себя вел, и подобные прикосновения никак не означали, что он предлагает ей близость. Поначалу это несколько шокировало, да, но позже Вивиан поняла, как обстоят дела на самом деле.

- Женское любопытство и женское терпение - две взаимоисключающие вещи. Да, Кимиясу?

Ину разговор поддержал.

- Знаток женских сердец здесь ты.

- Холодный и неприступный Кимиясу… - протянул Гоэн. - Нет, я все же хочу посмотреть на женщину, которая тебя захомутала. И я не успокоюсь…

- Довольно, - скривился ину. - Ты пользуешься моим гостеприимством, помни. Я могу вышвырнуть тебя вон вместе с твоим хозяйством в любой момент.

- Ну ладно, умолкаю… - тенгу поднял ладони, показывая, что сдается. Повернувшись к Вивиан, он зашептал. - Моя дорогая, не хочешь отдохнуть с дороги? Или приступим к делу сразу же?

Девушка улыбнулась и покачала головой.

- Нет. Я, пожалуй, вначале узнаю, в чем дело, а уже потом отправлюсь отдыхать.

- Что ж, - Гоэн легко поднялся на ноги и снова взял ее за руки. - Тогда пойдем со мной, это будет сюрприз.

- Мне понравится? - она послушно отправилась за ним. Он не предлагал ей телепортацию. Почему?

- Зависит от того, как ты к этому отнесешься, - вздохнул Гоэн. Что-то мелькнуло в его алых глазах, непонятное и далекое - как и он сам, в общем-то. Вивиан не могла похвастаться четким логическим мышлением, она не могла похвастаться холодностью, поэтому воспринимала все несколько под "своим" углом. Сердцем, а не умом.

- Мне снился сон, не поверишь, моя дорогая. Ты знаешь, что хочет Поднебесная?

Он называл себя Гласом этого мира. Ему многое открывалось во сне: планы противника во время войны, секретные сведения и другие полезные вещи. И поэтому остальные Принцы воспринимали его серьезно, но случалось так, что он начинал говорить о чем-то таком, что не просто выше понимания Высших йокаев, оно выше понимания самих Принцев. От этого Гоэн сыскал славу опасного и эксцентричного типа, с которым лишний раз старались не связываться.

- Она хочет освобождения. И это - первый шаг к нему.

Дверь тихо скрипнула. Гоэн повел рукой, и на столике рядом с большой дубовой кроватью зажглись свечи. И хотя сейчас на улице был день, здесь шторы были плотно задернуты. Пахло… ками? Она взволнованно взглянула на Принца. Его губы расплылись в снисходительной улыбке, он кивнул, подтверждая ее страшные опасения.

- Проходи, - Гоэн зашел первым и поманил ее за собой. В комнате стоял тяжелый, душный воздух, будто здесь кто-то долго болел. - Его зовут Кимэй. Взгляни.

Вивиан не любила ками. Она старалась держаться от них подальше, ведь знала, что ее сила на них не подействует. Так зачем зря рисковать своей единственной жизнью? Вот и сейчас подходить ближе у нее не было никакого желания. Но Гоэн выжидающе смотрел - пришлось преодолеть себя и приблизиться.

Он лежал на кровати. Какой-то маленький и тонкий, нескладный и угловатый - точно подросток. Худой, будто недоедает, даже уязвимый. Его окутывал серый шелк одежд, красивый и дорогой, сейчас он делал его каким-то жалким. Длинные волосы распустили, заплели в аккуратные косы. Лицо почти полностью потеряло краски, даже губы побелели. Веки были плотно сжаты, высокий лоб пересекали глубокие складки, выдавая страдание.

- Искусственный анабиоз, - сообщил Гоэн, присаживаясь рядом на кровать и начиная поправлять одеяло, будто ребенку, который нуждается в заботе.

- Что за цирк? - не выдержала кицуне.

- Ничего такого, - развел руками Гоэн. Кажется, его огорчило, что Вивиан его не понимала. - Все серьезно. Ты представь, если вдруг мы получим помощь в уничтожении ками? Идеальный шпион, которого невозможно распознать!

- О, Повелитель! - не выдержала кицуне. - У него же Инстинкт. Он не сможет его преодолеть!

Гоэн наклонил голову набок и посмотрел на Вивиан с жалостью.

- Ты мыслишь слишком узко, моя дорогая. Но, к счастью, этого достаточно. Я достал дневники Повелителя. И там… описывается тот самый метод создания сверх-ками, который он разрабатывал для Сарумэ Юки во время Восьмого исхода. Понимаешь, о чем я?

- Да, - пораженно выдохнула Вивиан.

- Ты только подумай, какие возможности нам открываются!

Она не хотела о них думать. Все, чего она желала - это служить Повелителю. Это дело вряд ли можно называть ему угодным, ведь он в своих Заповедях велел убивать ками до полного их истребления. Конечно, это правило не распространялось на Сокровище, его нужно было охранять всеми силами.

- Почему я? - спросила она.

Гоэн широко ухмыльнулся и ласково погладил спящего ками по прохладной щеке.

- Потому что ему нужен кто-то близкий, вроде родителя, - кицуне на такое скривилась, а Принц продолжил. - Я им не могу стать, потому что… Ты представляешь эту картину: ему будет больно, и он будет страдать от этого, а я как его поддержу? Скажу, как замечательно, что ему больно и что моя душа наполняется сияющей радостью от этой мысли?

- Я плохо подхожу на роль няньки. Тем более для ками.

Гоэн покачал головой, цокая языком.

- Неправда, моя дорогая. Ты женщина, красивая, мягкая, а каждый мужчина, будь он человеком, ками или йокаем, не устоит перед твоей заботой и поддержкой. И ты это знаешь. Помоги мне, Вивиан! Ты не пожалеешь, обещаю.

Она украдкой взглянула на спящего ками и неуверенно кивнула. Принц расплылся в очередной белозубой и самодовольной улыбке. Его рука коснулась ее плеч, он мягко подтолкнул кицуне к Кимэю, желая, чтобы она преодолела свой неуместный страх перед ним.

- Посмотри в его лицо, Вивиан, - Гоэн встал за ее спиной и наклонился к уху. Позиция была такова, что отвернуться и не смотреть, оказалось сложно. - Он потерял меч. Ему больно даже во сне. Это так прекрасно. Это замечательно, но ты должна помочь ему. Ты должна добиться его доверия, понимаешь?

- Я понимаю.

- Хорошая девочка, - Гоэн наклонился и запечатлел на ее шее поцелуй. - А теперь можешь отдохнуть, он проснется ближе к вечеру. И ты будешь нужна ему.

***

Когда ками теряет свой меч, в действие приходит механизм самоуничтожения. Нужно купировать его, иначе дальнейшие действия по изменению кода души станут бесполезными.

Важно понимать, что является природой нечеловеческих мук ками, когда он лишается своей "души". Для начала хочу опровергнуть мнение о том, что в мече находится душа. Нет, это всего лишь слепок личности, "резервная копия", которая делается на момент Пробуждения. Именно к ней и обращается ками, когда решает вопросы жизнеобеспечения. Само тело этим знанием не владеет, так как полностью сделано из Сейкатсу. Таким образом, тело ками постепенно умирает…

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Восьмой исход

***

Первое пробуждение случилось глубокой ночью. И хотя замок Насварта полностью не спал никогда и был готов ко многим сюрпризам, громкий пронзительный крик оказался неожиданным. Он не был человеческим, но и не принадлежал йокаю - высокий, режущий слух, смешанный с ультразвуком, полный черной безысходности и мук. Этот крик принадлежал ками, чем переполошил весь замок.

Вивиан вскочила с кровати и как есть: в длинной хлопковой ночной рубашке, с заплетенными волосами и босиком - помчалась на звук. Ей отчаянно хотелось повернуть и убежать подальше - голова разрывалась от крика, слишком уж он был неприятный, но она заставила себя приблизиться, распахнуть дверь, вбежать в комнату.

- Кимэй! - ее зов потонул в его крике. Свечи, горящие здесь всю ночь, потухли, стало темно и как-то жутко, ведь он, лежа на кровати, весь светился белым. Небесной, чистой Сейкатсу. Нельзя! Повелитель, нельзя разрешить ему продолжать в том же духе! Он же не только вокруг все сожжет, но и себе может серьезно навредить. Хотя… ками без меча уже не жилец.

Памятуя о том, что Кимэй житель Поднебесной, и тактильный контакт для него имеет важное значение, она подошла к нему и обхватила ладонями мечущуюся по подушке голову. Зачерпнув Сейкатсу, девушка тонкими нитями отплела его тело причудливым узором кей, похожей на легкое одеяло - всего лишь обычное обезболивающее и седативное. Она не надеялась, что в данном случае это подействует, но крик резко оборвался, перейдя в измученный стон, когда кей придавила его тело, и кровать затрещала. Кимэй слегка расслабился, перестал вздрагивать и вырываться, прочно опутанный заклинанием. Вивиан почувствовала облегчение.

- И что мне делать с ним дальше? - спросила она, повернувшись. На пороге стоял взъерошенный Гоэн. Он полностью завернулся в свои крылья и ходил в таком своеобразном коконе. - Это ведь ненадолго…

- Говори с ним. Успокаивай его. Обещай избавление, - ответил он.

У него это все так просто было! Вивиан чувствовала растерянность и неприятную беспомощность. Она прижимала к себе это, и пока все работало вместе с ее кей Земли, но что будет дальше? Он, правда, будет слушать ее речи? Вряд ли… Но Гоэну было нужно, чтобы он ей доверял. Повелитель, до чего же унылая ситуация!

- Я попробую.

- Не пробуй, - покачал головой Гоэн. - Делай. Оставлю вас. Завтра утром жду тебя в кабинете Кимиясу, расскажешь мне все.

- А вы?

Принц сладко зевнул.

- А я пойду спать. Под его крики такой сладкий сон…

Вивиан едва не зарычала на него, но вовремя вспомнила, кто перед ней. И хоть они с Принцем находились в довольно близких отношениях, подобного он от нее не потерпит. К тому же Повелитель велел подчиняться Принцам, пока он не придет.

- Спокойной ночи, - сквозь зубы пробормотала она, предчувствуя долгую и тяжелую ночь.

- Спокойной, моя дорогая.

Он покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Вивиан покосилась на ками, и снова вздохнула. И за что ей все это? Махнув рукой, она зажгла свечи и теперь комната озарилась тусклым, но все равно мрачным светом. Здесь пахло безысходностью. И хотя Гоэн возлагал большие надежды на этого ками, кицуне не верила, что у Принца что-то получится. Слишком уж фантастическими были его задумки.

Она удобнее устроила его на кровати, заботливо укрыла и нашла руку. Странно, ведь она раньше никогда не видела этих существ настолько близко. И их руки… Они казались похожими на руки йокая, когда те были в своих истинных обличьях, и одновременно от них отличные. Тонкие, с неестественно длинными пальцами и острыми когтями. "Чтобы легче было вынуть сердце", - вспомнились слова Учителя. И правда.

- Я с тобой, - прошептала она, стискивая его почти безвольную руку. Вивиан поймала на себе взгляд мутных глаз, взгляд рассеянный и скользящий. - Все будет хорошо. Я никуда не уйду. Останусь с тобой до самого конца.

Будто успокоенный ее словами, а на самом деле обессиленный, ками прикрыл глаза. Измученное болью сознание отключилось. Вивиан не ушла до самого утра. Ей все казалось, что на нее спихнули ненужного ей ребенка, к тому же больного, о котором нужно заботиться. Не уйдешь и не бросишь, но желания возиться с ним нет никакого.

За это время кицуне успела в подробностях рассмотреть ками. От одного его вида на нее то накатывало сочувствие, то отвращение. Понятно, почему Повелитель называл ками "жалкими" существами, ведь если бы они не кутались в свои шелка, то казались бы людьми с хроническим недоеданием. Кожа да кости! Наверное, это оттого, что у них пища была только растительного происхождения. Их организму можно было только углеводы. Жиры они не воспринимали вовсе, а животные белки были губительны для них…

Но все же в Кимэе было что-то такое… притягательное. У него были красивые волосы и красивые большие глаза, такие глубокие и беспомощные, что сердце кицуне сжималось от нежности, глядя в них. И еще кожа. Она была бледной, но такой идеальной, будто фарфоровой, мерцающей. Очень мягкой и бархатистой.

И все же она воспринимала его врагом. Он - это машина для убийства ее соплеменников, от рук ками погибает много йокаев, и жалеть его сейчас было слишком уж великодушно. У Вивиан оставалось слишком много причин для ненависти, и преодолевать ее девушка не собиралась вовсе. И что греха таить - глядя на него, она не желала, чтобы Гоэн его вытащил, она хотела смерти этому ками.

"Но вряд ли Принц Гоэн будет ко мне милосерден, если я убью его новую игрушку", - подумала Вивиан. К тому же ей не хотелось лишиться поддержки Гоэна. Именно его стараниями никому не известная девушка, с Отступниками в родстве, стала первой фрейлиной. И теперь она была должна Принцу Тенгу…

К рассвету Вивиан задремала. Ками снова погрузился в глубокий сон; чтобы как-то справиться с потерей меча и повреждениями, его тело сделало единственное, на что было сейчас способно - впал в анабиоз. Проснувшись, кицуне убедилась, что все в относительном порядке, а потом покинула комнату. Она вернулась к себе, достала из шкафа платье из зеленой парчи, привела себя в порядок, позволив подошедшей служанке туго зашнуровать корсет. Только после того, как в зеркале отразилась прекрасная рыжеволосая девушка, свежая, как весеннее утро, Вивиан спустилась в кабинет.

Кимиясу сегодня был явно не в духе - он бросил на нее раздраженный взгляд, когда она вошла, хмыкнул, слегка скривившись, и даже не поздоровался. Гоэн же пребывал в прекрасном расположении духа. Он развалился на диване, стоящем все в том же кабинете и дразнил Принца Ину. Последний на провокации старался не поддаваться, но это не всегда удавалось.

- А вот и наша несравненная Вивиан! - тенгу поднялся, быстро приблизился к ней. Его руки легли на талию, притянули к себе. - Отлично выглядишь, дорогая. Свежа и прекрасна! Хорошо спалось?

- Не издевайтесь! - воскликнула она. - У меня была тяжелая ночь, будьте ко мне милосердны.

Гоэн усадил ее на диван.

- Что ж, думаю, что ты заслужила немного моего милосердия. Но вначале ты расскажешь все, а до этого - я безжалостен!

Она рассказала. Не сказать, что было слишком уж много того, о чем можно было поведать, но кицуне старалась не упустить ни единой детали. Когда рассказ закончился, Гоэн нахмурился. Он измерил кабинет шагами, сцепив руки за спиной. Сейчас у него не было крыльев, и Принц выглядел, как человек. Впрочем, йокайские повадки все равно выдавали его с головой. Хотя бы, например, что он ходил босым и порой забирался с ногами на стулья, присаживаясь на корточки, и хохлился, точно ворон.

- Кимиясу, помоги мне! - наконец, взвыл он.

- В чем? - спокойно осведомился тот. Похоже, смирился с присутствием посторонних не только в своем замке, но и в кабинете.

- Ты же читал ту часть дневника Повелителя! Скажи мне, чего не хватает!

- Не имею понятия.

- А ты подумай! Тебе что сложно?

Принц Ину пожал плечами. Он оторвался от своих бумаг, которыми увлеченно шелестел, потер подбородок, размышляя.

- Вы о чем? - поинтересовалась фрейлина. Разговор ей казался важным, но его смысла она не улавливала.

Кимиясу тряхнул головой и откинулся на спинку удобного стула.

- Гоэн прочитал, что приступы, подобные сегодняшним, нужно купировать. Только не было написано - как это сделать, - пояснил он.

Вивиан кивнула. Посмотрела на Гоэна, который успел переместиться к подоконнику и устроился на нем. Он нахохлился, напряженно размышляя.

- Вряд ли это достигается кей Земли, - пожала плечами девушка. - Или вообще Сейкатсу…

- Тогда, если это не Сейкатсу, - подхватил ее мысль Кимиясу, - то это нечто отличное. Я слышал о том, что ками, потерявших меч, первое время поят кровью.

- Зачем? - спросила Вивиан. - Им же животные белки нельзя.

- В том-то и оно, - Ину скрестил руки на груди, косясь на Гоэна. Тот молчал, напряженно размышляя, переводил взгляд красных глаз с одного на другого. - Им нельзя животные белки. Почему?

Гоэн высунулся в окно. Он опасно накренился, имея все шансы свалиться прямиком в розовый куст, но цепко, почти по-птичьи зацепился ногами за подоконник. Вивиан заметила, что его ноги частично трансформировались для надежности.

- Повелитель писал об этом. Тело ками нейтрально, потому что сделано из Сейкатсу. Никаких наследственных признаков оно не несет, кроме Инстинкта, поэтому не может понимать, когда ему плохо или когда ему нужна дополнительная энергия в виде пищи. За это отвечает меч.

- То есть ему просто нужно дать крови, - заключил Кимиясу.

- Слишком просто… - вздохнул Гоэн. - Тут есть какой-то секрет. Или нечто очевидное, что ускользает от нас. Думал, вы мне подскажете, свежим взглядом посмотрите. Но в итоге толку от вас никакого…

Вивиан слышала что-то про то, как ками помогают своим сородичам, если у тех случается такая же беда, как и у Кимэя. Вначале они поддерживают их на чужой крови, а потом в клане Таманоя для них делают манжету, которая является заменителем меча. Может, и им стоит так поступить?

Но Гоэн быстро отверг это предложение, объясняя это тем, что конечная цель у них другая. Что делать с Кимэем, они толком так и не решили, но Вивиан его оказалось жаль.

Обсуждение проблем их подопечного было прервано секретарем Кимиясу. Он влетел в кабинет, запыхавшись, будто бежал из одного конца замка в другой, а о телепортации не знал и вовсе.

- Господин Принц! Господин Принц! - вид у него был взъерошенный и бешенный. Еще немного и начнет паниковать. Да что случилось? Нападение на замок?

- Масару? - Кимиясу встревожено приподнялся со стула. - Говори!

- Третий отряд прибыл! - на одном дыхании выпалил он. - И с собой привел…

Гоэн с подоконника счастливо засмеялся, засвистел и захлопал в ладоши. Такое бурное выражение радости настораживало: с неустойчивой психикой этого Принца радость могла быстро перерасти в жестокость и жажду разрушения.

- Кого привели? - Кимиясу, отвлекшийся на мгновение Гоэном, теперь снова повернулся к своему секретарю. - Говори…

- Эх…

- Идзанами! - перебил его тенгу. - Они привели ее. Я приказал.

Кимиясу недоверчиво взглянув на него - наученные горьким опытом, все, кто общался с Гоэном больше, чем два дня, знали, что Принц Тенгу помимо своих садистских наклонностей в недостатках характера имел еще и дурное чувство юмора, которое прорывалось совершенно неуместными шутками. Принцу Ину, как и Вивиан в это время очень хотелось верить, что это очередной розыгрыш, только наличие взмыленного секретаря совершенно не внушало в них уверенность. Масару на вопросительный взгляд начальника неуверенно переступил с ноги на ногу, а потом кивнул. Вивиан закрыла рот рукой, а Кимиясу швырнул на стол перо и медленно поднялся на ноги. За этим Гоэн наблюдал с восторгом.

- Ты вернешь ее назад. Передашь в руки Хатиману и попросишь, чтобы он сделал вид, будто его жена была на прогулке, - припечатал ину.

- И ты даже не спросишь, зачем она мне нужна?…

- …а мы забудем об этом, как о кошмарном сне, - продолжал Кимиясу, не слушая тенгу.

Гоэн оскалился. Он продемонстрировал белые и тонкие, точно две иглы, клыки.

- Нет.

Кимиясу сжал кулаки.

- Нет?

- Нет, - как ни в чем не бывало повторил Гоэн, спрыгивая с подоконника. Радость его чуть подувяла, зато теперь ее место заняла впечатляющая стальная твердость. Вивиан вдруг стало страшно. Когда тенгу становился таким, до добра это не доводило.

- Ты понимаешь, на что ты покусился? - решил уточнить Кимиясу. Для успокоения совести, не иначе, чтобы потом с ней, чистой, заклеймить его сумасшедшим. - Она же мать Повелителя!

Йокаи в каком-то смысле даже почитали Эхиссу. Тронуть ее казалось кощунственным, но для третьего отряда никогда не было ничего святого - потому их так не любили. Они слыли достаточно сумасшедшими, чтобы притащить Идзанами сюда по приказу Гоэна.

Принц Тенгу усмехнулся.

- Это ты не понимаешь, на что я покусился! Она еще и мать всего сущего!

- Верни ее или убирайся из моего замка! Я не хочу иметь к этому отношение, - красные глаза сверкали. Еще немного и обернется. И что же тогда будет?

Гоэн пренебрежительно фыркнул.

- Наш долг защищать ее!

- Правда, что ли? Не помню такой Заповеди! Может, напомнишь?

Тенгу в ответ зарычал. Не от бессилия, а от раздражения, что Кимиясу сопротивляется и не уступает.

- Хатиман и ее мизинца не стоит, - проговорил он, сбавив тон.

- Решил притвориться благородным?

И вот тут-то Гоэн не выдержал: схватил дубовый секретер, будто пушинку, и запустил им в Кимиясу. Ину сделал всего один шаг в сторону, и предмет мебели шмякнулся в стену, пролетев мимо. Вивиан вздрогнула.

- Я не благороден, и ты знаешь это! Я проклятый садист, который любит боль, и который ненавидит всех "нормальных"! И тебя я ненавижу, Кимиясу, потому что ты можешь быть со своей женщиной, а я нет! Я жалкий? Да, я жалкий. Но ко всему прочему я еще и эгоистичный! И Эхиссу я хочу для себя! А Хатиман пусть катится со своими ками, знаешь куда?…

Пожалуй, такого от Гоэна не ожидал никто. Подобных шокирующих приступов откровенности, да еще при свидетелях, он себе не позволял. Но сейчас его явно задели за живое.

Установилась ошеломляющая тишина. Кимиясу смотрел на него и молчал. Либо ему было нечего сказать на это, либо не считал нужным что-то отвечать - кто его поймет? При этом напряжение стояло такое, что едва искры пространство не высекало. Все это было прервано Масару, который нерешительно прокашлялся, и на него обратили внимание.

- Извините, но… госпожа Эхисса плохо себя чувствует, и, я думаю, стоит ее отправить отдыхать, а потом…

Гоэн на миг замер. Еще раз глянул на Кимиясу, а потом исчез в водовороте цветных искр.

- Распорядись насчет комнаты. Идзанами надо отдыхать, а эти придурки… - он что-то прорычал, стукнул кулаком по столу, а потом тоже телепортировался. Вивиан сидела на диване, не зная, что ей делать в такой ситуации, ведь ясно же, что Гоэн на этот раз зашел слишком далеко. Как бы не развязал новую войну с ками! Шестьдесят пять лет назад йокаи победили, но Рихард все это время не сидел сложа руки - кто знает, как дела сложатся на этот раз?

- Если вам интересно, что происходит, а следовать за Принцами не хотите, то все можно увидеть из окна, - неожиданно подсказал секретарь.

Вивиан поджала губы и кивнула. Ей казалось, что от напряжения, сковавшего ее, шея одеревенела и теперь двигалась слишком натужно.

- Спасибо, - произнесла она.

- Не за что.

С этими словами Масару откланялся, а потом тоже исчез. Вивиан подобрала подол юбки и спешными шагами направилась к окну. Она быстро щелкнула защелкой и потянула на себя послушные створки. Чтобы что-то увидеть, нужно было повторить подвиг Принца Тенгу, но вместо того, чтобы забраться с ногами на окно, девушка легла на него грудью и выглянула во двор.

Эхисса нашлась сразу. В белом платье она казалась похожей на лебедя. А еще она была такой же тонкой и изящной. Глядя на нее вот так, сверху вниз, Вивиан все равно ощущала зависть. Ведь Эхисса была настоящим Первым богом, благородство у которого было в крови. И красота - ослепительна.

Гоэн и Кимиясу коротко поклонились. Идзанами сделала к ним пару шагов, заглянула в их лица, положила узкие ладошки на их плечи.

- Принцы… - сорвалось с ее губ. Была в ее словах какая-то странная горечь.

А потом проснулся Кимэй.

***

- Бедный ребенок! - воскликнула удивленная Эхисса, услышав крик Кимэя. Ее губы побелели, а тонкие слабые руки задрожали. - Ками милосердны к вам, они никогда вас не мучают, так почему же вы не жалеете их?

Кимиясу на это мог ответить многое. Начиная с того, что ками и йокаи - разные существа; у первых есть будущее после смерти, а вторых ждет лишь забвение. Он бы мог ответить, что это - музыка Гоэна, ему так нравится под нее засыпать. Или сказать правду: пытаются совершить какой-то малопонятный ритуал, который избавит ками от Инстинкта. Но он молчал. Смотрел на Гоэна, который едва не прыгал от радости, точно ребенок, получивший леденец на палочке; на Идзанами, казавшуюся слишком удивительной и красивой, чтобы от нее можно было отвести глаза, или на третий отряд.

- Простите мрачность окружающей обстановки, - Принц Тенгу ослепительно улыбался. - Я обещаю, что крики не потревожат вас, Эхисса. Пройдете со мной?

Она, не колеблясь, кивнула. Вложила тонкую руку в раскрытую ладонь Гоэна и чинно двинулась к замку.

- Мне позволено будет отдохнуть? - спросила она.

- Прошу вас, Эхисса, поймите. Вы не пленница здесь, а гостья. Любой слуга выполнит вашу просьбу.

- Кроме той, в которой мне захочется покинуть это место, - понимающе усмехнулась она.

- Совершенно верно.

Идзанами покосилась на Кимиясу, идущего рядом. Что она хотела увидеть? Что понять? Нет, все же эта женщина не так проста, как кажется на первый взгляд. И не ангел, каким выглядит. С ней лучше осторожнее…

- Значит, все же пленница, - выдохнула она огорченно. - Но не переживайте, Гоэн, мне не привыкать. Вся моя жизнь - это тюрьма. Я будто в камере предварительного заключения в ожидании приговора и наказания.

Ее глаза странно сверкнули. Кимиясу не понял глубокого смысла ее высказывания, хотя, несомненно, он тут был. И немного, совсем чуть-чуть будил любопытство.

- Неприятные воспоминания? - тенгу погладил ее по руке в знак поддержки.

- Они есть у всех, - пожала плечами она. Впереди было крыльцо и мраморные ступени. Эхисса подобрала подол белоснежного платья и, опираясь на руку Гоэна, медленно взошла вверх, гордо и плавно.

- Я бы мог отнести вас на руках, - пояснил Гоэн. - По земле или по воздуху - мы, йокаи, умеем летать. Не все, конечно. Тенгу. А ину не могут. Поэтому небесные собаки все же наши родичи, а не их - занимательный факт, не правда ли?

- Вполне. Но, думаю, я все же дойду. Если, конечно, вы будете меня сопровождать…

- Вы хотите? - оживился Гоэн.

- Не откажусь.

Кимиясу молча слушал их разговор и удивлялся. Гоэн проявлял не только чудеса учтивости, еще он ухаживал за дамой. Нет, в этом не было чего-то такого нового и совсем уж удивительного, просто… обычно тенгу это делал, притворяясь, потому что так того требовал этикет и его воспитание, но сейчас - нет. Он вел себя так, будто Эхисса была ему дорога. Этот вывод не способствовал хорошему расположению духа, ведь он удваивал проблемы. Одно дело, когда Гоэн притащил Эхиссу, чтобы поиграть - в таком случае, ее бы скоро вернули обратно, а в другом - когда все серьезно.

Эхисса опустилась на диван, устало откинувшись на спинку стула. От наблюдательного ину не укрылось то, что ее грудь вздымалась сильнее, чем нужно. Она запыхалась, пока поднималась? Принц знал, что она слаба, но не думал, что настолько.

- Вина? - Гоэн не отходил от нее ни на шаг. - В доме у моего брата Кимиясу прекрасные вина, он знаток превосходных алкогольных напитков…

При этом Идзанами как-то скривилась, будто само упоминание об алкоголе или чем-то подобном вызывало у нее отвращение, но сделала это настолько незаметно, что не присматриваясь - не увидишь.

- Нет, мне не… стоит, - она вымучено улыбнулась. - Лучше сока. Если у вас, конечно, такие напитки есть…

- Сок! Ну, разумеется, он у нас есть! - немного обиженно вскинулся Гоэн. - Мы же не звери какие-то…

А по представлениям темного народа и тех же ками (что порой одно и то же) считалось, что они едят лишь сырое мясо, человечье - вне сомнений, и запивают теплой кровью девственниц.

- Я знаю, - Идзанами растянула губы в улыбке.

- Сока Прародительнице! Немедленно! - громко и торжественно потребовал Гоэн. Слуги встрепенулись и почти все поспешили на кухню. Кимиясу это даже забавляло. Эхисса снова бросила на него изучающий взгляд, и ину сделал себе мысленную пометку: быть с ней поосторожнее, она же живет слишком долго, и наверняка опасна.

- Спасибо.

- Вам не за что меня благодарить, Эхисса, - он снова коснулся ее руки. - Я для вас сделаю все.

- Это очень смелое обещание, - почти кокетливо рассмеялась она.

- Ну что вы…

Гоэн цвел и пах. Кимиясу молчал. Вскоре принесли сок, а потом к нему подошел слуга и сказал, что комната готова. Восточное крыло замка… Гоэн, наверное, специально распорядился, чтобы так далеко от своих комнат, ведь там рядом ками, нарушающий священную тишину своими криками. Кстати, он что-то сегодня поразительно быстро замолчал. Вивиан напоила его кровью, похоже.

- Мы можем идти! - сообщил Гоэн. - Ваши покои готовы.

И с этими словами он легко подхватил ее на руки. Она слабо вскрикнула от неожиданности, попыталась запротестовать, но тенгу остановил ее улыбкой и покачиванием головы.

- Только по земле, пожалуйста, - произнесла Эхисса, и на недоуменно приподнятую бровь Гоэна пояснила. - Голова… закружится.

- Хорошо.

Гоэн, оставив Кимиясу в гостиной, понес новую гостью в ее покои. Он прошел длинным коридором, поднялся по устланной бежевой дорожкой лестнице, легко и бесшумно. Эхисса все время до двери своей комнаты молчала, лишь прижалась к Принцу и устроила голову, тонко пахнущую цветами, на его плече, прикрыла глаза.

- Путешествия на такие большие расстояния так утомительны… - прошептала она.

- Но в них есть своя прелесть, не находите?

- Новые лица и новые встречи… Да-да, я всего лишь поменяла одну темницу на другую.

- Не говорите так. Здесь, вам будет хорошо. Я позабочусь.

Она слабо усмехнулась.

- Такая похвальная верность моему сыну.

Гоэн распахнул двери с помощью кей, она затрещала и заискрила, разбегаясь красными светлячками по коридору.

- Мы верны своему долгу, - он опустил ее на кровать, бережно и медленно. - Отдыхайте.

Гоэн хотел уйти, но она поймала его за руку. Опустила ресницы в смущении, ее щеки слегка окрасил румянец.

- У меня к вам небольшая просьба. Выполните?

- Не сомневайтесь.

Она замолчала, выдержала небольшую паузу, во время которой вздохнула, и этот вздох с головой выдал ее неловкость.

- Платье, - прошептала она. - Простите, но я не могу его снять сама. Шнуровка корсета, понимаете? В нем мне трудно дышать…

- Конечно, понимаю…

Гоэн сделал шаг вперед и неуверенно коснулся шнуровки. Его руки в этот момент дрожали, и он даже ненавидел сам себя - за слабость, нелогичную и неуместную. За волнение. Ведь женщина, которую он хотел, была здесь, с ним, и даже позволила к себе прикоснуться, не оттолкнула, не окатила презрением, хотя, в таком случае, так было бы лучше, так бы Гоэну было легче действовать.

Она могла бы попросить в помощь служанку, но не сделала это. Было ли это откровенным приглашением или чем-то еще?

Он распустил шнуровку непослушными руками. Эхисса откинула голову, соблазнительно вытянув бледную шею, вздохнула облегченно. Гоэн остановился, не в силах отступить и не в силах двинуться дальше. Кажется, Эхисса это заметила. Бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц.

- Расскажите мне, зачем вы привели меня сюда.

- Отдыхать? - хмыкнул Гоэн нагло.

- Вы знаете, о чем я говорю. Зачем вам я? Слабая и больная, - она сделала многозначительную паузу, а потом добавила тихо, - бесполезная…

Гоэн решился: выбрал дальнейшее действие - обнял за талию и притянул к себе. Эхисса качнулась от неожиданности и буквально упала в его объятия, запутавшись в длинных белых юбках. Рваный вздох вырвался из ее груди, когда губы Принца коснулись дрожащей жилки на шее. Она не сопротивлялась, а лишь покорно, слишком покорно, наклонила голову, будто приготовившись к неизбежному.

- Если вы хотите получить какую-то силу, отведав моей крови, то зря. Она пустая. Как вода, - произнесла она.

Гоэн поцеловал ее в шею, легко и очень бережно.

- Нет, - выдохнул он. - Я не стану причинять вам вред. А что касается силы - я Принц, этого достаточно. Мне просто нужны вы…

Он развернул ее к себе лицом, широко и теперь уже уверенно улыбаясь. Взглянул на поджатые губы Эхиссы, а потом прикоснулся к ним своими губами. Она не ответила, и Гоэн вскоре отстранился. Взял ее за подбородок и взглянул в глаза.

- Не верите мне? - спросил он.

- Верю, просто не могу разобраться в ситуации.

- Отложите это до следующего раза, право же. Расслабьтесь. Я вас не обижу.

Она кивнула и прикрыла глаза.

- Хорошо.

***

Понемногу все устаканилось. Кимэй успокоился, когда его стали поить кровью, но это было совершенно не то, чего хотел Гоэн. Ками стал слишком спокойным, даже равнодушным к окружающей обстановке: не задавал вопросы, не хотел знакомиться и общаться. Но он дышал и не кричал. Наверное, это был хорошим знаком. Или затишьем перед ухудшением.

Именно эти мысли занимали голову тенгу, когда он, как обычно, без стука вошел в кабинет к брату и уселся на диван. Ину ничем не показал, что заметил Гоэна, и продолжил заниматься работой. Но вскоре он вздохнул и, откинувшись на спинку стула, взглянул на Принца Тенгу.

- Как там твоя игрушка? - хмуро спросил Кимиясу из-за стопки бумаг. И откуда у него их столько? Брат что эту работу не может перепоручить кому-нибудь другому?

Гоэн усмехнулся. Кимиясу не нравилось присутствие Эхиссы, как таковое, ведь подвергало Насварту опасности. Эхисса - это бомба с часовым механизмом, а когда взорвется, кто знает. Вот и ворчал по поводу и без.

- Отдыхает, спасибо. Но знаешь, я пришел к тебе не потому, чтобы обсуждать Идзанами.

- Я и не имел ввиду ее.

- Тогда бы уточнял, - рассмеялся Гоэн.

Кимиясу сделал вид, что пропустил мимо ушей ироничное замечание брата. Он тщательно поправил манжеты белой рубашки, а потом сложил руки, плотно затянутые в легкие перчатки, на столе. Так он выражал свое внимание.

- Я хотел поговорить насчет Кимэя. Он… слишком вялый, - в свою очередь начал Гоэн.

Ину пожал плечами.

- Ты сейчас проводишь стандартную процедуру спасения. Позже ему просто понадобится браслет определенных свойств…

- Что меня совершенно не устраивает, - перебил его Гоэн. - У нас другая цель.

- У тебя другая цель, - жестко поправил его Кимиясу, кривя рот. - Ты просто занимаешься в моем замке своими делами, но в остальном я тебе помогать не намерен.

Гоэн бросил на брата очередной насмешливый взгляд. Кимиясу с отстранением наблюдал за игрой бровей на подвижном лице тенгу.

- Я знаю, что ты меня не оставишь.

- Я считаю, что ты совершаешь глупость за глупостью.

- О, правда? - Гоэн откинулся на спинку дивана. Он успел стянуть со стола какой-то документ и, не взглянув на его содержимое, принялся медленно и со вкусом уничтожать. - Но ты ничего не делаешь, чтобы помешать мне… Так что будь добр: либо выгоняй уже, либо помогай. Думаешь, я соглашусь на что-то третье?

Кимиясу покачал головой. Просто он знал, что некоторые вещи заранее обречены на провал. На вопрос промолчал, из чего Гоэн сделал вывод, что с ним согласились. О нет, братец не из тех, кто выгонит - уж он-то знал точно.

- Ладно, оставим это пока. Давай вернемся к Кимэю. Мы так и не решили, что с ним делать. Мне нужен нормальный сверх-ками, а не та вяленая вобла, в которую он медленно превращается. Вот знал бы я, что делать, к тебе бы не пришел, но Повелитель не оставил четких инструкций на этот счет - ты видел.

- Видел, - без энтузиазма кивнул Кимиясу. Вид у него был недовольный…

- Ну, и что нам делать? - Гоэн упер руки в бока. - Я уже всю голову сломал: ума не приложу.

- Может, ты просто не к тому пришел…

- Ты издеваешься, да? - зашипел Гоэн. - В любом случае, - градус его гнева быстро снизился, ведь от Кимиясу он до сих пор не добился нужного ответа. - В любом случае… я хочу услышать вначале твое мнение. Поделишься? - и показал клыки.

Кимиясу закатил глаза.

- Есть несколько предположений… - начал он.

- Да-да, я тебя слушаю! - Гоэн зашуршал бумагами, между делом их сминая и портя. Ину бросил на него свирепый взгляд - еще чуть-чуть и просто зарычит. Пришлось отступить и свою возню отложить до лучших времен.

- Кровь нужна особенная. Обладающая похожими свойствами с уничтоженным мечом…

А вот это было интересно. Очень.

- Продолжай, - великодушно махнул рукой он.

- Сам додумай, - хмыкнул Кимиясу мстительно. Гоэну это не понравилось. Он подумал устроить маленькую гадость: погром здесь - но быстро решил, что все же не стоит. Одну-две бумажки Кимиясу простит, целый кабинет - нет. Брат и без того дергается из-за третьего отряда, который по определению не может вести себя тихо и подчиняться правилам.

Наверное, за это Гоэн и любил этих ребят. За их непосредственность. Они хотели есть - взламывали продовольственный склад и брали столько, сколько нужно. Они хотели спать - спали там, где им нравится - и пусть только кто-нибудь попробует возразить. Они хотели крови - тоже далеко не ходили. Именно это и сделало их такими сильными - отсутствие условностей и прочей мишуры. Впрочем, в Повелителя они верили так же свято, как и любой Высший йокай…

- Скажи мне, почему ты так решил, и я отвечу тебе, что надумал. По-моему, справедливая сделка, да?

- Вряд ли твои и мои представления о справедливости совпадают… - произнес Кимиясу и замолчал. Говорить он не собирался, похоже. Гоэн, злясь, зарычал и опрокинул вазу с цветами на пол.

- Это всего лишь предположение, верно? - с невинным видом Принц Тенгу уставился на брата. - Но нам только и остается, что предполагать, раз Повелитель четко не сказал, как все это делается… Жаль-жаль.

- Гоэн? - послышался раздраженный рык.

- Решил здесь обернуться? Пожалуйста, не надо. Ты же знаешь, как я не люблю запах псины, - и рассмеялся.

- Я в своем доме.

И чем он так разозлил Кимиясу? Ничего же особенного не делал. Все как всегда.

- Отлично! - обиделся Гоэн и встал с дивана. - Тогда я ухожу, раз ты не можешь мне помочь в самой малости! Да я же на благо всем стараюсь, почему меня никто не понимает?!

Кимиясу промолчал. Гоэн скорым шагом покинул кабинет, смачно прихлопнув дверью. Ину на такое только откинулся на спинку стула с высокой спинкой и мысленно стал считать до пяти. Дверь открылась на "четырех".

Гоэн изменился - сразу стало ясно, взял себя в руки, когда понял, что его капризность только мешает достижению цели. Его спина выпрямилась, а походка утратила текучесть. Он прошел к дивану и опустился на него, расстегнул ворот рубашки, кривясь, а потом тонкими пальцами обхватил хрустальный бокал с бренди. И все с таким видом, будто ничего не произошло.

- Ты предлагаешь использовать кого-то из родственников Кимэя? - его бровь дрогнула, а голос стал грубее и глубже.

- Я не даю стопроцентной гарантии, что все получится.

- А у нас ее и нет, - слегка насмешливо. - Но пока не попробуешь, ничего не поймешь. Кто нам нужен? Наш Кимэй принадлежит из роду Кагамицукири. Что ж, придется заявиться в Сето - самая концентрация этих лекарей. Составишь мне компанию?

Да, такой Гоэн Кимиясу нравился гораздо больше, чем тот истерик.

- У меня есть кое-какие дела в столице Поднебесной, - кивнул Принц Ину.

- Я догадываюсь, о чем ты, - он растянул губы в сухой улыбке. - Твои жена и ребенок.

Кимиясу посмотрел на брата с подозрением.

- Я не хочу вас знакомить.

- Я и не требую, - пожал плечами Гоэн и, отхлебнув бренди, добавил. - Пока, во всяком случае.

В том- то и проблема была, что настроение Принца Тенгу, как ветер, переменчиво. Сколько личностей жило в этой оболочке? Или скорее, когда случился тот момент, что Гоэн просто свихнулся?

- Прогулка пойдет на пользу нам обоим, - добавил Гоэн, насмешливо приподнимая уголки губ. - Мне все же нужно порой держаться подальше от Идзанами.

- О, ты это внезапно понял? - голос Кимиясу сочился сарказмом.

Гоэн издал смешок.

- Она - коварная женщина. И я знаю, что меня использует. Надеюсь, тебе с женой повезло больше.

- Ты сам выбрал себе такую, - напомнил брат.

- Разумеется. С обычной было бы не интересно, так? Просто мне хочется знать, зачем я ей нужен. Уж во внезапную любовь, прости, но я не верю. К тому же… не из тех она.

Кимиясу с сомнением посмотрел на него.

- Думаешь?

Гоэн широко улыбнулся, демонстрируя весь свой внушительный арсенал клыков.

- Знаю. Просто знаю. И думаю, ответ на мой вопрос мы скоро узнаем, - он поднялся. - Готов, брат? Предлагаю отправляться.

Кимиясу потянулся за своим сюртуком.

- Поддерживаю.

***

Эффект ханье.

Справка: Ханье - ребенок человека и йокая. Обладает душой йокая второго поколения, способность к воспроизведению сохраняется только при контакте с человеком. Его дети получают человеческую душу из Еминокуни и ничем не отличаются от обычных людей. Возможно их превращение в ками.

Средняя продолжительность жизни ханье - сто пятьдесят лет. Взаимодействие с Сейкатсу - выше среднего восьмой человеческой жизни. Качествами родителя-йокая не обладает. Перевоплощение отсутствует. Природная телепортация отсутствует. Ускоренная или полная регенерация поврежденных тканей отсутствует. Связь с Еминокуни отсутствует. Возможность превращения в ками отсутствует.

Ханье как вид нежелателен.

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Восьмой исход

***

15 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана, Поднебесная;

Сето

- Наш вид и без того приметен. Не будем усугублять, - произнес Кимиясу, протягивая тенгу хлопковую юкату, синюю и с оранжевыми ромбами. Тот на нее даже не взглянул, просто молча разделся и накинул на плечи предложенную одежду.

Это лето было жарким. И если в Насварте уже холодало, то Сето по-прежнему радовало своих жителей духотой и влажностью, так что поменять черные брюки из плотной ткани на свободную юкату казалось не просто хорошей идеей.

- Мы все равно не похожи на ками, - резонно ответил Гоэн.

- Но не все люди это знают, поверь мне.

Гоэн вздернул бровь. Вот как, оказывается. Впрочем, в этом была своя логика: Рихард очень ревностно защищал столицу, здесь находилось около четверти всех Аши и достаточно ками, чтобы отстоять город в случае нападения. Хатиман ведь не знал, что Принцам столица была без надобности, а он только зря трясся. Это было забавно.

- А твоя жена знает, кто ты такой? - с подозрением прищурился тенгу.

- Разумеется. Я пью ее кровь.

На улицах было тихо - дневная жара разогнала большую часть жителей по домам, а остальные, разморенные, лениво копошились, не обращая внимания на чужаков. Чем защищеннее они себя ощущают, тем беспечнее становятся.

- Я так понимаю, что нужен максимально близкий родственник? Довольно сложное задание, - Гоэн прищурил алые глаза. - Двести лет прошло с момента его рождения, но все же… Вряд ли родовая линия прервалась.

- Может, и нет, но как мы вычислим самого близкого родственника? - тут же поинтересовался Кимиясу.

Гоэн пожал плечами и пошел по улице, глядя по сторонам. Под ногами находилась утоптанная многими тысячами ног земля, такая плотная, что ни одной травинки не росло. Хотя, порой попадались редкие кустики растительности возле пожарных бочек, и то не всегда. Сето не был чистым и вызывал некоторое отвращение. Да, здесь тоже воздух пах сероводородом и тухлой рыбой, как и в замке Гоэна, но еще были и другие запахи. Не очень приятные: в сточные канавы выбрасывали отходы, и они на солнце начинали так "благоухать", что становилось тошно. Большой и грязный город. Столица.

- По мне так схватить первого попавшегося и привести. А там уж смотреть, есть эффект или нет, - Гоэн не удержался и все же зажал нос рукой. - Но мне все равно кажется, что мы что-то упускаем…

Кимиясу покачал головой, останавливаясь.

- Вот и займись этим, а я тебя покидаю.

- Как? - вырвалось из Принца. Он ощутил приступ паники. - Ты меня бросаешь?

- Можно и так сказать. Я сюда не на людей охотиться пришел, ты знаешь.

Гоэн махнул рукой, отпуская брата.

- Иди, - он развернулся к нему спиной, прежде чем добавить. - Надеюсь, твоя жена не в этом квартале живет. Жуткое место и воняет.

- Воняет весь город, - пожал плечами ину.

- Отвратительное место!

Место это было, и правда, каким-то слишком недружелюбным. Его трудно было назвать высушенным солнцем, ведь рядом находилось море, но и особо буйной растительности как-то не наблюдалось. Уныло. Всего одна кей Огня, и город вспыхнет, как соломинка. Эта мысль Гоэну показалась заманчивой. Целый город криков и боли, целый город, поплатившийся за свою легкомысленность…

Легкомысленность - то, чего Гоэн не любил и карал за это жестоко.

Братья разошлись на перекрестке в разные стороны. Гоэн не думал о том, чтобы снова телепортироваться - уж лучше пройдется по округе и поищет нужный ему род Кагамицукири и ками с ним, с запахом. Но не прошел он и пяти шагов, как замер. Замер потому, что Кимиясу, уже двинувшийся вперед с мрачной сосредоточенностью, тоже остановился, а на его лице вдруг промелькнула такая растерянность, что Гоэну даже стало жаль его.

Спустя каких-то пару мгновений из-за угла вынырнула девочка. Девочке было лет семь, не больше, и одета она была в богатое, расшитое тонкой нитью-паутиной кимоно. Черноволосая и ясноокая, она пробежалась по пыльной дороге с такой завидной быстротой, что даже бегущие вслед за ней служанки, одетые не в столь строгую и узкую одежду, не могли за ней угнаться.

- Папа, папа! - закричала она, бросаясь к Кимиясу. Тот легко подхватил ее на руки и поднял вверх, отчего она счастливо засмеялась, являя на щеках очаровательные ямочки, которые появлялись и у Принца Ину, когда он искренне и беззаботно смеялся. Конечно, это происходило не часто.

Гоэн никак не мог пропустить подобное и поэтому быстро преодолел разделяющее их расстояние и взглянул на девочку с таким вниманием, что она смущенно отвернулась и прижалась к отцу, ища защиты. Кимиясу бросил на него предупредительный взгляд, и тенгу пришлось сделать шаг назад, безоружно приподняв руки. Весь вид брата говорил, чтобы Гоэн немедленно убирался с глаз, но тот просто не мог упустить подобного шанса. Ему хотелось рассмотреть эту самую ханье, из-за которой Кимиясу стали называть Отступником. Разве много он хочет?

- Что ты здесь делаешь? - тем временем ину обратился к дочери, слегка наклонившись к ее уху. Она порывисто обняла его за шею и ответила:

- Ниу потерялся. Выбежал на улицу и никто его найти не может, я и вышла…

Позже Гоэн узнает, что Ниу - это подарок от папы своей дочери. Пес-ханье. Достаточно слабый, чтобы нападать на людей и привлекать внимание ками. То, что Кимиясу делает подобные подарки, казалось донельзя забавным.

- Понятно. Но что ж без спросу-то вышла? - строго и ласково одновременно спросил брат. Гоэн обратил внимание на то, как светились в это время его глаза. Любовью, настоящей и неподдельной, такой, какую просто так не найдешь и не увидишь. Она преображала весь вид строгого и суховатого Принца, слишком честолюбивого и слишком верного Повелителю, до неузнаваемости: разглаживала складки между бровей, приподнимала уголки губ, расслабляла плечи.

- Так я же не одна, - возразила она слегка обиженно. - Со мной они были.

Ее ручка указала на служанок, стоящих поодаль не то с испуганным, не то с виноватым видом. Кимиясу покачал головой.

- Тебе стоило дождаться меня. Я бы его позвал, и он пришел. А такие побеги из дома… разве ты не думаешь, что мама будет волноваться?

- Извини… - она опустила блестящие глаза, признавая, что была не права, только вряд ли это станет для нее достаточным уроком - Кимиясу слишком мягко обошелся с ней. Будто в подтверждение этих догадок, девочка вскоре подняла свой взор на Гоэна и взглянула на него с неподдельным интересом. - Это твой друг, папочка?

Гоэн был слишком прозорлив в подобных делах и знал, когда следует брать ситуацию в свои руки. Кимиясу мечтал быстро свернуть тему и отправить тенгу по своим делам, что позволять ему никак нельзя, ведь есть прекрасный шанс напроситься в гости и познакомиться с той частью жизни брата, которую тот старательно оберегал от посторонних. Только Гоэн никогда не считал себя посторонним и вмешиваться в дела Принца Ину считал своей святой обязанностью.

- Нет, не друг. Брат, - во все клыки улыбнулся он.

- Дядя? Здорово! Папочка никогда не говорил, что у меня есть дядя! - она была в таком восторге, что Кимиясу не мог ничего возразить. - Ты пришел с нами познакомиться?

- Да, - ответил Гоэн.

- Нет, - одновременно с ним возразил ину. Он поставил дочь на землю и натянуто улыбнулся. - Видишь ли, дядя Гоэн очень спешит, поэтому нас покидает.

"Дядя Гоэн? А это звучит!"

- Я смотрю на свою очаровательную племянницу и думаю, что все же могу с вами ненадолго задержаться.

- Да не стоит, - попытался отвертеться Кимиясу, но не тут-то было.

- Ура! Дядя Гоэн побудет с нами! Пойдем, я познакомлю тебя с мамой! - она безо всякого стеснения схватила тенгу за руку и поволокла за собой. Дочь Принца Ину, как и ожидалось…

- Как тебя зовут? - спросил Гоэн, мелкими шажками следуя за ним. Затылок ему сверлил раздраженный взгляд Кимиясу, и это наполняло Принца таким злорадством, что улыбка не сходила с его лица.

- Бенихиме. Красивое имя, правда?

Гоэн с усмешкой покосился на брата.

- "Алая принцесса". Тебе очень подходит…

Дом показался довольно скоро. Квартал деревянных, выстроенных в ряд домов закончился чахлым парком, которому явно не хватало чистоты и ухода, а за ним обнаружился особняк. Не сказать, что он был большим, но стены окружали его высокие, и территория казалась обширной. Ворота оставались открытыми, но на балках четко угадывались моны с изображением змеи. А вот это уже интересно.

- Отомо? - приподнял бровь Гоэн. - Никогда бы не подумал.

- Побочная ветвь, - спокойно ответил Кимиясу. - Настолько, что они и не вспоминают о том, что родственники.

- А у нас новая соседка, папочка, - Бенихиме махнула в сторону особняка, который возвышался над всеми остальными на другом конце улицы. - Приехала из Нары к родственникам. Я хотела с ней поиграть, но она отказалась. Глупая какая-то!…

На лице Кимиясу промелькнула тень улыбки. Он покачал головой от таких слов дочери.

- Может, она просто стеснялась? - предположил он.

- Да нет! - сразу же громко возразила девочка, не забывая тащить за собой Гоэна. Теперь их руки вполне удобно были сцеплены, и тенгу даже пару раз дергал ее на себя, чтобы она не споткнулась, заговорившись с ними.- Она мне сказала, что ей некогда. Она, когда вырастет, родит богиню, поэтому должна готовиться…

Принц Тенгу не сдержал смешок. Дети такие забавные! Он повернул голову в сторону особняка, пытаясь рассмотреть мон на воротах, но Кимиясу с усмешкой произнес:

- Не трудись, там журавли Сарумэ. Только в этом клане с детства забивают детям головы своими байками, а те и верят…

- Но Удзумэ, правда, скоро должна появиться.

Ину пожал плечами.

- Как и Повелитель.

От этих слов Гоэн почувствовал, что расплывается в улыбке. Да, скоро уже придет Повелитель, недолго осталось. Совсем.

Когда они зашли в дом, Бенихиме почти сразу же отпустила руку дяди и криками умчалась звать мать. Гоэн тем временем осмотрелся, найдя дом вполне уютным и пригодным для жизни, а потом встретился со взглядом его хозяина.

- Пока Бенихиме не слышит, я прошу тебя уйти.

- Ты меня просишь, Кимиясу? - вредность из Гоэна так и перла. Его показного спокойствия как и не бывало, как и всегда, когда он волновался или возбуждался. - Я знаю дорогу в твой дом, я видел твою дочь, но почему ты теперь гонишь меня? Неужели твоя жена настолько ослепительна, что я могу начать завидовать тебе?

- Прекрати, - он поднял руку, обрывая Принца еще и жестом - порой одних слов не хватало. - Дело не в этом. Я хочу, чтобы они, как можно дальше держались от йокаев и всей жизни, что я веду.

Гоэн сложил руки на груди.

- Не получится.

- Но я попытаюсь.

Принц наклонил голову, рассматривая вытянувшегося в струнку брата. Он, и правда, считал, что Гоэн может причинить вред его семье? Похоже, что так. И не без оснований. Кто станет доверять такому садисту и социопату, как он? Тенгу мысленно усмехнулся. У всех есть предел своего доверия. Такой он у Кимиясу, хотя считалось, что брат доверяет брату. Видимо, нет. От этого открытия стало как-то почти невыносимо горько, и вместо того, чтобы уйти, Гоэн решил остаться.

- Я не задержусь надолго, - пообещал он и добавил тише, - и вреда не причиню.

- Я знаю, - губы Кимиясу сжались в тонкую линию. Гоэн вдруг осознал, что его брат Отступник, и что, нарушив Заповедь один раз, он сделает это снова, если понадобится. Если понадобится, он будет сражаться с Принцем, что по указаниям Сусаноо совершенно не допустимо.

"Сколько же сегодня ты преподнес мне сюрпризов, брат!" - подумал Гоэн.

В гостиной появилась молодая, одетая во многослойные шелка женщина. Она, присев, покорно поклонилась, приветствуя их, колокольчики в ее высокой прическе зазвенели, а кимоно зашуршало. Гоэну подумалось, что женщина похожа на какую-то редкую и экзотическую птицу - красивую, но невероятно хрупкую и недолговечную. Она бросила короткий взгляд на тенгу, поклонилась во второй раз, а на Кимиясу едва взглянула, потом развернулась и растворилась где-то за перегородками. Все произошло быстро, но этого времени более чем хватило, чтобы понять: это она, жена Кимиясу - Фурей.

Несомненно, она была красива, но странной, чисто человеческой красотой - румяные щеки, блестящие глаза, и столько этикета и почтения, столько неуловимой, природной грации, что перехватывало дыхание. Наверное, такой и была Сарумэ Юки, когда Повелитель влюбился в нее.

- Пойдем, - из размышлений его вывел Кимиясу. - Мы запылились с дороги, стоит привести себя в порядок.

Они пошли по коридорам, которые ничем не отличались от тех коридоров, где раньше ходил Гоэн, но атмосфера здесь царила другая. Да во всем доме царила эта самая, необъяснимая атмосфера. Свои ощущения Принц никак не мог назвать, ведь встречался с подобным впервые, а прожил он немало. Фурей рядом с ними не было, но она чувствовалась везде. Казалось, будто она ни на шаг не отходит от Кимиясу, а Кимиясу от нее. Довольно странно, ведь Гоэн точно знал, что жена брата находится почти в другом конце дома. Но ощущение, словно эти двое вместе, и нет разницы, сколько между ними шагов, оставалось. Нет, тенгу не чувствовал себя здесь лишним, ему не казалось, что он вторгся в мир, принадлежащий только двоим, тут, скорее, другое: такой ошеломляющей и всеобъемлющей близости, которая была у Кимиясу и его нареченной, он не видел никогда. Она буквально заполняла и их, и все в округе, она осязалась так четко, что игнорировать ее было невозможно. Так вот, ради чего брат стал Отступником! Это был правильный выбор: что такое несколько правил, когда ты можешь получить подобное?

- Я скоро уйду, - решил напомнить Гоэн, ощущая неловкость. Он пришел туда, где ему не место.

Кажется, Кимиясу что-то почувствовал.

- Ты не мешаешь.

- Знаю, - тенгу натянуто улыбнулся. - Но здесь так легко забыть о цели своего визита в Сето. Хороший дом, Кимиясу. Я рад, что он у тебя есть.

Брат кивнул и отодвинул перегородки. За ними оказалась Бенихиме, она сразу же повисла на отце, принявшись тараторить. Она задавала сотни вопросов то отцу, то дяде, светясь, точно солнышко. Гоэну хотелось уйти побыстрее, но маленькая проказница его так просто не отпустила.

Это был странный день. Но смотря на все это, Гоэн все больше и больше начинал думать о себе, о своей безнадежной любви и о том, как пытался ее заменить. Он не чувствовал себя несчастным или грустным - здесь это было совершенно невозможно, он просто думал, четко и трезво, как никогда раньше. Ощущение того, что Гоэн заплутал в этой жизни, не оставляло его ни на мгновение, но слыша серебряный смех Бенихиме, вдруг все становилось так ясно и понятно.

Близился вечер, и Гоэн вышел на веранду в поисках Кимиясу, чтобы проститься с ним. Брат нашелся на резной лавочке у пруда вместе с женой. Они сидели, соприкасаясь лишь плечами, и руки были сплетены - вот и вся близость. Тишина стояла такая, что Гоэну казалась оглушающей, а Кимиясу и Фурей даже и не пытались ее нарушить, ведь им было удобно в ней. Этим двоим не нужны были слова, они и так понимали друг друга.

"Вот бы такое испытать хоть раз", - замечтался Гоэн.

***

Я все больше уверяюсь, что Аматэрасу сама не знает, что именно она создала, и какую роль во всем становлении ками как вида имеют отношения родитель-отпрыск. Когда она пробудила первых ками, она инстинктивно создала им родителей. Несомненно, апогеем этих отношений является Пробуждение, но все же связь между ними формируется специально для этого или является следствием чего-то иного?

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Восьмой исход

***

21 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода

Тика, замок Насварта,

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

Новая кровь великих надежд Принца Гоэна не оправдала. То ли она была такой жидкой в плане родственных уз, то ли идея оказалась неправильной в корне - кто поймет? Кимэй медленно угасал. Вначале он отказался разговаривать, потом есть, а теперь и пить. Гоэн переживал происходящее как личную неудачу и потому громил, что попадется под руку; Кимиясу заперся у себя в кабинете и почти его не покидал; Эхисса, когда не спала, из своей комнаты не выходила, а Вивиан… Вивиан, наверное, не повезло больше всех: она наблюдала за угасанием Кимэя, почти не покидая ками.

Кицуне казалось, что света не хватает, а мрачная, тяжелая обстановка все еще более усугубляет, поэтому она раздернула шторы и открыла окна - впуская солнце и воздух. Кимэю это не помогло, зато ей самой стало чуть легче. Не покидая его комнату, девушке надоело постоянно ютиться в кресле, поэтому она порой ложилась на свободный край кровати, подпирала голову рукой и часами рассматривала ровный, почти идеальный профиль ками. Она выучила все складочки на его лице, изгиб тонких бровей, длину ресниц и форму носа. Она смотрела на его губы, обескровленные и побелевшие, обретшие едва ли не идеальную форму, как у статуи: такие же холодные и недвижимые, идеальные. Порой Вивиан прикрывала глаза, ее сны были мрачны и вязки, после пробуждения неизменно хотелось помыться. А потом она снова смотрела на застывшее лицо Кимэя, чувствуя себя беспомощной и не способной придумать что-нибудь.

- Как тебе помочь, скажи мне! - порой умоляла Вивиан, но ками отказывался говорить. Порой он начинал шевелить губами, и девушка поднималась, брала стакан с водой и смачивала ему губы. Они блестели от попадающей на них влаги.

Вивиан и сама не могла сказать, когда ей в голову пришла эта ужасная идея. Ей просто захотелось поцеловать Кимэя. Наверное, она сошла с ума, или в ней просто заговорило неудержимое любопытство кицуне, которое заставляло пробовать довольно специфические вещи только ради одного спортивного интереса. Она не искала себе оправданий и не пыталась объяснить свое поведение - не до того было.

Когда ей впервые в голову пришла эта мысль, Вивиан от нее отмахнулась, как от безумной, но ее взгляд снова сам по себе обратился к его губам. Нельзя было не отметить, что они выглядели притягательно: бледно-розовые, они казались нежными и мягкими, несмотря на то, что влаги в организме ками явно не хватало. Вивиан провела по ним пальцем и почти сразу же отдернула руку, будто обжегшись. Неверяще взглянув на свои пальцы в невольном страхе, что на них остались какие-то следы, девушка вздохнула и покачала головой - это начинало попахивать абсурдом. Или это просто она начала сходить с ума? И не мудрено: все эти бессонные ночи и тревожные дни, приступы садизма у Гоэна, под который ей тоже как-то не повезло попасться (отметины его пальцев на ее шее еще не скоро пройдут) - были не совместимы с хорошим самочувствием.

Все начало приобретать серьезный оборот, и это окончательно стало понятно, когда Вивиан в очередной раз поила Кимэя. Она боялась приблизиться к нему, но отказать в воде не могла. В тот момент руки тряслись, когда ее большой палец лег ему на подбородок, заставив приоткрыть рот. Ресницы ками дрогнули, глаза приоткрылись, в нем промелькнуло впервые за несколько дней осмысленное выражение, а потом…

- Убей меня, - беззвучно произнес он. Губы дрогнули, вначале несмело, а потом приобрели некое подобие уверенности, когда говорили всего два этих слова. Вивиан дернулась, словно ее застали на месте преступления, и отчаянно замотала головой.

- Нет! Я не могу… - они оба хотели его смерти, но мешал Принц Гоэн, которому очень не понравится, если Вивиан прервет мучения этого ками.

Губы Кимэя снова дрогнули, имитируя призрачную улыбку. Вивиан, почувствовала, что задыхается, и что если сейчас что-то не сделает, как-то не отвлечет себя, то зарыдает от чувства бессилия, которое волной накрыло ее. Она держалась, она гнала эту мысль прочь, но улыбка Кимэя сломала ее одним небрежным движением, поэтому нужно было действовать. Вивиан, переполненная смятением сократила расстояние между ними и коснулась своими неуверенными и слегка дрожащими губами его губ. Кимэй замер, будто окаменел, его глаза сами по себе закрылись, а рот приоткрылся то ли в удивлении, то ли в невольном рефлексе. Вивиан уже чувствовала себя сумасшедшей настолько, что просто не могла остановиться и все закончить вот так. Ее рука скользнула по его затылку, поддерживая, когда девушка углубила поцелуй. Первое время ничего не происходило, а голова Кимэя покорно откинулась на ее руку. Но прежде чем Вивиан успела ощутить себя дурой, которая непонятно с чем пристает к больному, последовал ответ. Вначале несмелый, но он поверг девушку в шок. Она распахнула глаза и вдруг увидела, как на бледное лицо возвращаются краски, а потом руки Кимэя легли на ее плечи и сжали. Поцелуй быстро превратился в укус, и оказалось, что во рту этого ками были клыки. Во рту почувствовался металлический привкус… Ками, обретший внезапную силу, повалил Вивиан на кровать и сам навалился сверху. Девушка задушено пикнула от неожиданности, в страхе распахнула глаза - Повелитель, да что же такое происходит? Откуда такая огромная сила у этого ками, он ведь уже и пить не мог самостоятельно, а сейчас, похоже… Вивиан морально приготовилась ко всему - она ведь обещала Гоэну, что сделает все, что в ее силах.

Кимэй напористо и сильно целовал ее, с таким нетерпением, будто старался выпить ее душу, но ничего больше предпринимать не пытался. Он выглядел сумасшедшим, который, похоже, не понимал, что делает, требуя от нее чего-то жизненно важного. Делал он это так, что Вивиан ощущала себя обессиленной и немного напуганной. Впрочем, последнее придавало еще больше пикантности и необычности ситуации. Вивиан не была бы кицуне и не была бы Первой фрейлиной, если бы подобное не пришлось ей по вкусу.

Все закончилось именно тогда, когда девушка ответила ему с тем же пылом, с каким он целовал ее. Кимэй остановился и приподнялся. Он взглянул в ее лицо так, будто впервые видел, хотя, скорее всего, так оно и было. Его глаза при этом горели, губы припухли и покраснели, лицо покинула мертвенная бледность. В воздухе отчетливо пахло озоновой свежестью, будто кто-то расплетал нити Небесного Потока. Это казалось таким странным…

Вивиан, не растерявшись, улыбнулась Кимэю. Он нахмурился, провел рукой по ее волосам, нежно и заботливо, стер с уголка губ капельку крови и с тихим "извини", перекатился на бок. Девушка ответила, что все нормально, и что она рада, что ему лучше, но он ее не слышал. Его глаза уже были закрыты, а дыхание выровнялось, что говорило о глубоком сне. Правильном, нормальном сне, а не том страшном анабиозе, в котором Кимэй проводил большую часть суток. Его волосы разметались по постели, лицо испачкалось в ее крови, но лицо хранило такое выражение, словно ничего и не произошло.

***

Кимиясу тоже снятся сны, но, в отличие от пророческих Гоэна, они о прошлом. Эти сны - неотъемлемая часть жизни любого из Принцев, и поэтому холодный пот на простынях и гулко бьющееся сердце - состояние довольно привычное, хоть и не особо приятное.

В эту ночь ему снился Повелитель. Как он долго сидел на берегу реки, и его руки мяли глину - не самую хорошую, не самую качественную, и это злило Сусаноо. Первые йокаи не получились красивыми, не получились умными, но они были жизнеспособны. Это - "низшие": зрящий, могильщик и другие. Сусаноо сидел на берегу реки Хи, и воды ее казались желтыми - ведь закатное солнце отражалось в спокойной глади. Лик Повелителя задумчив, и тонкие иссиня-черные брови хмурились. И он выглядел таким одиноким, будто не существует во всем мире существа, способного понять его. В его движениях скользила печаль и разочарование - он открылся сестре, он надеялся, но она отвергла его, разозлилась, опозорила… У Сусаноо и Аматэрасу всегда были сложные отношения.

Потом картина неуловимо поменялась, и Сусаноо уже находится в большом зале с зеркалами. Их так много, фигуры, сделанные в полный рост из глины отражаются в них, и таких статуй здесь тысячи. Пальцы чуткие, острожные, умелые - они лепят из глины, и вскоре появляется ворон, лиса, енот, собака, кошка, паук и крыса. Сусаноо много времени уделяет деталям. Он полностью сосредоточен, и каждое его движение наполнено вдохновением. Это - истинный акт творения. Чтобы оживить, ему не нужно проливать свою кровь, как это делала Аматэрасу. Ему достаточно нескольких капель Сейкатсу и кроху вдохновения, чтобы создания, сделанные из глины, ожили, зашевелись. Потому что Сусаноо - единственный из всех богов, который обладает великим даром Создателя.

- Тц… - все в том же сне кривится Цукиеми, совсем молодой, горячий, еще не лишенный эмоций и не придавленный гранитной плитой вечности. - И кто создал людей такими? И почему они так кровожадны?

Ответ знала их мать, Идзанами, которая молча стояла в стороне и взирала на детей. Но ее рука, спрятанная за спиной, сжималась в кулак, а сама она едва сдерживала слезы.

- Мы позаботимся о них, - Аматэрасу смотрит с уверенностью. Только вот она ошибается. Боги, оказывается, часто ошибаются…

…Разбуженный странным толчком, весь в испарине и на влажных простынях, Кимиясу долго лежал, не шевелясь, и старался понять, что именно выдернуло его из туманного сна о прошлом Повелителя. И вроде все было как обычно, и даже тихо - Кимэй уже давно не устраивал ночных концертов с завыванием, но интуиция подсказывала, что все не так просто. В замке что-то происходит.

Подумав о том, что если третий отряд опять что-то натворил, то он выгонит их взашей и никакие слезные мольбы Гоэна им не помогут, Кимиясу поднялся с кровати. В отличие от Гоэна, который довольно часто разрешал себе расхаживать в своей истинной форме, Принц Ину менял облик лишь во время битв и то не всегда, но сейчас, из-за сна, контроль ослаб, и пушистый белый хвост мазнул по обнаженному бедру. Подобное открытие Кимиясу не понравилось, и он, попутно одеваясь, быстро восстановил контроль над собой и покинул комнату. В замке царила тишина, но что-то тревожное витало в воздухе, и это с легкостью улавливал чуткий нюх Принца. Только вот с идентификацией и местоположением были некоторые проблемы.

Сердце в груди билось гулко, когда Кимиясу шел по длинным, тускло освещенным коридорам. Он думал телепортироваться к казармам третьего отряда, чтобы убедиться в том, что они там, но вместо этого направился в соседнее крыло. Туда, где находились гости.

Посреди коридора в розовой сорочке и с крыльями, обнаружился Гоэн с ошалелыми глазами. Он казался застывшим грани сумасшествия.

Кимиясу нахмурился, стараясь оценить обстановку. Если у Гоэна вот сейчас сорвет крышу, то разбираться с ним нужно будет быстро, потому что он пойдет убивать. А Кимиясу убийства не любил, особенно у себя в замке - кровь плохо отмывается. Принц не сразу понял, что тенгу стоит у двери Кимэя, замерев на одной ноге. С другой на пол капала кровь.

- Гоэн… - Кимиясу двинулся вперед. Нужно было привести брата в чувства, а еще лучше отвести в свою комнату и уложить спать, пока не произошло что-то страшное.

- Скажи, дорогой брат, я ведь бесполезен, да? Со всеми своими идеями и трагичной любовью? - он прикрыл глаза.

- Я не думаю так.

- Думаешь. Я ведь знаю. Не пытайся меня обмануть, - на миг его лицо приобрело свирепое выражение, и показались белые острые клыки, но из-за двери послышался шум, и Гоэн переключился на него.

- Что там? - Кимиясу подошел еще ближе, готовый схватить Принца и скрутить его быстро и эффективно. Тенгу взглянул на брата и искренне пожал плечами.

Из- за двери снова послышался шум, а за ним -тихий испуганный вскрик Вивиан. Кимиясу вдруг понял, перед чьей дверью ошивался Гоэн до того, как его накрыло. Сегодня ночью в воздухе летало что-то такое необычное и тревожное. Это подтверждал и недавний сон Кимиясу, и то, что чувствительный к подобным шуткам "эфира" тенгу слетел с катушек. Не медля, ину оттолкнул брата в сторону и распахнул дверь. За его спиной Гоэн вначале возмущенно заверещал, но довольно быстро его курлыканье перешло в восхищенный свист.

В тусклом свете свечей огромные крылья казались сотканными из тьмы. И крылья эти принадлежали тенгу.

- Хороший мальчик, сильный. Мой, - проворковал Гоэн, обходя Кимиясу. Он без страха приблизился к Кимэю, который стоял возле кровати, не осознавая ни себя, ни происходящего. Похоже, эту форму он принял спонтанно.

Кимэй понюхал воздух, когда тенгу приблизился к нему, и напряжение ощутимо покинуло его: опустились плечи и сложились расправленные крылья. Он стоял покорно, позволяя свистящему от восторга Гоэну нарезать круги. Кимиясу нашел глазами Вивиан. Она лежала на кровати, замерев. В ее позе не было страха, от нее не пахло страхом, была лишь настороженность и усталость.

- Что произошло? - спросил ину.

- Не знаю, - искренне ответила она. - Я уснула… Когда открыла глаза, Кимэй уже был таким.

Но Кимиясу никак не оставляло ощущение, что она чего-то не договаривает. Чего именно?

- Он стал тенгу, Кимиясу. Разве это не здорово? - в их разговор вклинился Гоэн, который не мог больше молчать.

Ину снова взглянул на бывшего ками и задумчиво почесал подбородок.

- Это не кровь ему помогла. Мне интересно, что.

То, что они зря потрошили представителя клана Кагамицукири, стало ясно давно. Если не помогала кровь, тогда что вывело его из кризиса?

- Да какая сейчас разница? У нас ведь получилось! Посмотри, какой он красивый. И мой!

Определенно, сейчас разницы никакой. Потому что Гоэн получил долгожданную игрушку. Кимиясу надеялся, что в связи с этим он вскоре уберется из его замка. И остальных прихватит. Рихард может их найти в любую минуту. Кимиясу никак не ждал, что ректор Академии забудет о своей жене. И уж тем более он не будет в восторге, когда узнает, что Гоэн позволил себе по отношению к Эхиссе. Случится чудо, если не начнутся масштабные боевые действия.

Восторженного и довольного Гоэна пришлось тащить до кабинета едва ли не волоком, чтобы усадить на диван и заняться его ступнями. Опять же: до самого Гоэна Кимиясу дела было мало, но другой вопрос, что тот своей кровью пачкал дорогое сердцу имущество. Вот и приходилось…

В тот самый момент, когда тенгу сидел с протянутой тонкой ногой, а ину, нахлобучив на нос очки, выковыривал керамические осколки из ступни, в разноцветных сполохах телепортации на начищенный до блеска паркетный пол ступил Принц Тануки Итидзе. При виде Кимиясу, выковыривавшего осколки и страдающего Гоэна, он хмыкнул, будто и не ожидал увидеть ничего другого, а потом прошел к стулу Кимиясу и уселся на его законное место.

Подобное поведение можно было бы назвать наглым или даже вызывающим, если бы это сделал Гоэн или кто-нибудь из Принцесс, но Итидзе считал своим правом занимать место во главе.

- Здравствуй, брат. Извини, что не приветствуем тебя, как следует, ведь слегка заняты. Ты видишь, - губы Гоэна растянулись в тонкой улыбке. От Кимиясу не укрылось то, что он весь напрягся. Оно и понятно: если Итидзе узнает о том, что происходит в этом замке, его гнев здесь камня на камне не оставит, а сам Гоэн дорого поплатится за свои "идеи".

- Вижу, - сдержанно ответил тот. - И в доме Отступника я не жду, что мне будут оказаны надлежащие почести.

Итидзе не был главным среди Принцев, однако же, его власть была наибольшей. Властью этой он был наделен по праву: он был первым из появившихся Принцев и единственным учеником Сусаноо. Повелитель передал ему многие знания и умения, поэтому Итидзе был силен и даже мог создавать низших йокаев. Это он впервые сумел скрестить йокая и животного.

На подобный выпад со стороны брата-тануки Кимиясу промолчал. Он не хотел затевать ссору, да и доказывать ничего не должен: если Итидзе считает его попирателем всех традиций, то зачем его переубеждать? Сам же Принц, казалось, слегка разочаровался от такого отношения к себе. Он недовольно скривился и, привлекая к себе внимание, смахнул со стола все документы Кимиясу. Ину не подал виду, что его волнует такое отношение к его личным вещам.

- И чем ты так разозлил Хатимана, что он собирает армию? - он вперил взгляд алых глаз в Гоэна, взгляд пронизывающий и требовательный.

- А почему именно я? - удивился Принц.

Итидзе наклонил голову и усмехнулся с таким видом - и кого ты пытаешься обмануть?

- Потому что больше некому.

- Правда? Неужели наш мир настолько жалок, что…

- Хватит! - быстро оборвал его тираду тануки. И все это с улыбкой на лице. - Мы все это уже слышали, право же.

Гоэн обиженно фыркнул и упал на спинку дивана. Кимиясу молча выковыривал из его ног осколки.

- И я по-прежнему требую ответа. Почему Хатиман собирает армию? Что именно ты натворил?

Итидзе на Кимиясу не смотрел специально и обращался только к Гоэну - так он показывал, что не собирается с Отступником никаких дел иметь. И то, что он пришел в этот дом, это было лишь необходимостью…

Гоэн вздохнул так тяжело, будто на нем лежит гора, такая огромная и непосильная, что вот-вот закончатся силы, и он не выдержит - согнется.

- Я всего лишь служу своему Повелителю, - ответил он с апломбом.

- Да, и каким же образом? - Итидзе приподнял брови.

- Мой третий отряд кое-что перехватил у Хатимана. Это информация. Очень ценная информация, понимаешь меня? С ней наши возможности расширятся.

Итидзе откинулся на спинку стула с видом вежливой заинтересованности.

- И что же это? - спросил он, глядя на Гоэна, который скривился в очередной раз. Кимиясу достал последний осколок и поднялся на ноги, без выражения взглянул на старшего брата, который занял его место за столом, и устроился неподалеку от тенгу. Гоэн поджал под себя еще кровоточащие ноги, будто стараясь уберечь их от чего-то. Он ерзал по дивану, что выдавало его нервозность перед Итидзе.

- Как ками избавить от Основного Инстинкта. Понимаешь, когда мы это сделаем, то сможем внедрять своих шпионов в Академию, - но голос его был уверенным и не дрожал, хотя Гоэн порой грешил этим. В очень редких случаях. И исключительно перед Итидзе. Можно даже сказать, что Итидзе - единственный, кого по-настоящему боялся тенгу. Ну и еще Цукиеми-но микото, но бояться этого бога - не грех.

- Как-то слишком фантастически звучит, - скептически отозвался тануки. Он по-прежнему не сводил взгляда с Гоэна.

- Фантастически? - Гоэн вскинулся. - Нет! У нас уже получилось.

- Вот как. Покажешь?

Гоэн посмотрел на Кимиясу, будто ожидая от него поддержки, но тот не вмешивался. Он соблюдал тот самый нейтралитет, о котором сообщил давно и уверенно - ты притащился ко мне в замок, я разрешил тебе остаться, но не надейся, что я буду помогать тебе выпутываться из неприятностей, в которые ты сам же влез.

- Нельзя. Мой мальчик только очнулся. Не стоит его тревожить сейчас. Может, ты зайдешь позже? Ничего личного - просто мы так долго с ним мучились, что необдуманные действия могут все разрушить, - стал оправдываться тенгу.

Рядом с Итидзе Гоэн становился шелковым - этого у него не отнять. Кимиясу никогда не надоедало смотреть, как уверенный и дерзкий Принц, невыносимый и капризный, начинал тушеваться, когда на горизонте появлялся их старший брат. И так с самого детства. Иногда было сложно поверить, что давным-давно они впятером жили и росли в Морском доме. Теперь же каждый разбрелся по своим замкам.

Итидзе был самым старшим из Принцев. И хотя вид он имел более чем обычный не только для Принца, но и для высшего йокая: тонкий профиль, отросшие жидкие волосы, брови вразлет и вишневого цвета глаза, он все же чем-то неуловимо от них отличался, будто был несколько иной породы. Может, виной тому общение с Повелителем, которого у него было в разы больше остальных? Или то, что его всегда позиционировали старшим, и он привык к подчинению и смотреть на всех свысока.

- И когда же ты мне дашь на него взглянуть? - похоже, Итидзе забавляла вся ситуация. Когда дело касалось душ, он на всех смотрел снисходительно - ведь только он мог менять их код так, как это делал Сусаноо. Действия остальных же он воспринимал как трепыхания, которые ни к чему не ведут.

- Дай мне несколько дней, - почти взмолился Гоэн.

- Я не хочу возвращаться в это место снова, - Итидзе поднялся. - Оно насквозь пропахло предательством.

Кимиясу снова пропустил эту колкость мимо ушей.

- Но сейчас…

- Ты правда считаешь, что меня заинтересуют твои "эксперименты"? - с насмешкой поинтересовался Итидзе. - Думаешь, ты можешь создать что-то стоящее, что меня бы заинтересовало?

Гоэн выдохнул так, будто его ударили. Итидзе снова сел на своего любимого конька и принялся воспитывать в Гоэне уверенность, что он совершенно ни на что не способен и бесполезен, по сути. И что Повелитель зря тратил время на него, вначале создавая, а потом воспитывая. В какой-то момент - Кимиясу не уловил его точно - тенгу сломался, и стоило только намекнуть о его бесполезности, так начинались приступы сумасшествия. Это происходило неизменно перед всеми, кроме Итидзе. Видно, Гоэн воспринимал старшего брата как соперника и все пытался превзойти его и доказать, как он ошибался на его счет. Девяносто процентов глобальных глупостей Гоэном совершались именно по этой причине.

- Так это твое мнение обо мне? - спросил тенгу с горечью в голосе.

И всегда Кимиясу удивляло, как отчаянно Гоэн пытался защититься от нападок Итидзе, но каждый раз - тщетно.

- Я его и не скрывал, - посмеялся Итидзе. - Слушай меня, Гоэн, я не вернусь больше. Но и выгораживать тебя перед Хатиманом не стану так же. Поэтому с удовольствием сообщу, где ты скрываешься. В конце концов, если он придет с войной на этот замок, то его будет не жалко, ведь принадлежит он предателю.

Кимиясу почувствовал, что в нем наконец-то закипает гнев. Он старался сдерживаться, Повелитель свидетель, но старший брат выведет, кого угодно.

- Мой замок не так легко разрушить, Итидзе.

Тануки сжал губы в тонкую линию.

- Рад это слышать, Отступник, - а потом перевел взгляд на Гоэна. - Ты все понял, брат? Хатиман и его армия - это твои проблемы. Как из них ты будешь выкручиваться, мне все равно.

Воздух в кабинете затрещал от искр, когда Итидзе начал телепортацию. Исчезая в ярких сполохах, он удовлетворенно улыбался. Гоэн же ссутулился и обнял себя руками, нервно поглядывая на брата.

- И что мы будем делать? - спросил он хриплым и непослушным от волнения голосом.

- Мы? - спросил Кимиясу. - Кажется, я тебе уже говорил, что в этом не участвую. Так что сделай так, чтобы Хатиман сюда не пришел, иначе все твои драгоценные "трофеи" выдам ему я.

- Правда, что ли? - с сомнением спросил Гоэн.

- Разумеется, это шутка, - натянуто улыбнулся Кимиясу и тоже поднялся. - Решай свои проблемы сам, Гоэн. Я тебе больше не помощник.

- Но Кимиясу… Как ты можешь меня бросить?

Только слова эти были обращены в пустоту. Ину уже ушел в телепортации.

***

22 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Тика, замок Насварта;

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

Когда Кимэй окончательно пришел в себя, он понял, что находится в незнакомой ему комнате. Комнате, убранной в стиле центральной части Асихары* - массивная мебель, толстые ковры. В окно просачивался несмелый и призрачный свет, но не разобрать, утренний или вечерний. Здесь пахло болью и страданием, пахло кровью и чем-то еще, чего Кимэй не мог назвать. Осмотревшись, он увидел на кровати спящую девушку. Из-под ее рыжей, густой шевелюры, разметавшейся по белоснежному постельному белью, торчали аккуратные лисьи ушки. Значит, йокай. Но что странно: ни прежней ярости, ни отвращения Кимэй не ощущал совсем. Он чувствовал лишь усталость, физическую и духовную, и равнодушие, которое боролось со смятением.

Память обрывалась на том моменте, когда Сейкатсу сожрала его меч. Потом - темнота, страшная, прожорливая, бесконечная, как бездна. Кимэй рухнул в нее и падал, падал, падал до тех пор, пока не очнулся здесь - в этой комнате, с этой девушкой.

Он посмотрел на свои руки и отметил, что когтей на них нет - они обломаны, не совсем красиво, криво и возвращаться к своей прежней длине никак не собираются. Значит, что-то произошло и что-то в нем изменилось…

- Кимэй? - сонный девичий голос позвал его. Она приподняла голову, глядя на него внимательно и слегка тревожно, удивленно и одновременно с облегчением - будто он был дорог ей в какой-то степени. - Кимэй, как ты?

Пришлось кивнуть в знак того, что с ним все в порядке.

- Где я? - спросил он, глядя на нее. Кимэй отметил, что девушка красива, как цветок, и так же хрупка на вид. Эта мысль удивила его: думать так о йокае было, по меньшей мере, странно для него, они ведь враги.

Она слегка улыбнулась и, приподнявшись, потянулась к нему, погладила подушечками больших пальцев по щекам, а он позволил. Сам не знал, почему, но эта девушка не вызывала отторжения, а будила в нем давно забытые чувства. Последний раз так до него дотрагивалась родительница почти сто пятьдесят лет назад.

- Дома. Добро пожаловать, - прошептала она. Кимэй понял, что ей доверяет. Как такое может быть?

- Не думаю, что это так… - тем не менее возразил он, захрипев. Хотелось пить, и горло от этого пересохло. Девушка кивнула на кувшин, стоящий на столике неподалеку. - Ты йокай…

Она кивнула, села на кровати, перекинув через плечо рыжую косу, и начала рассказывать, долго и подробно. Говорила о третьем отряде, о Принце Гоэне и о том, как привезли сюда Кимэя. Она поведала о том, как появилась здесь, как пыталась его успокоить, как поила кровью, но это оказалось бесполезно. Потом - как он впервые очнулся, и оказалось, что он тоже не помнит, как впервые явил миру крылья тенгу, а Гоэн свистел и восторгался этим зрелищем. Этого Кимэй не помнил так же. Он сидел рядом с ней, слушал внимательно, но все ее слова казались каким-то вымыслом - слишком уж фантастично все звучало.

- И кто я теперь? - спросил он, когда она закончила.

Девушка потупилась и пожала плечами. Кимэй понял, что зря задал этот вопрос ей. Тогда он поблагодарил ее за то, что она рассказала, и, получив в ответ улыбку, попросил:

- Я бы хотел поговорить с Гоэном, если это возможно…

- Думаю, что он не будет против, - она слезла с кровати и прошла вперед. - Даже обрадуется.

Комната Принца оказалась следующей по коридору. Кимэй неуверенно потоптался на пороге, не понимая, как ему действовать, ведь ситуация, мягко говоря, не укладывалась в его голове - слишком уж все нереально и фантастически звучало, но покорно последовал за девушкой в открывшуюся дверь.

- Вивиан, что-то произошло? - Гоэн не выглядел сонным, казалось, будто день для него давно начался - таким собранным и аккуратным он был в своей белой рубашке и в обтягивающих черных брюках, только волнистые волосы цвета воронова крыла оставались распущены, а сам Принц, когда они вошли, держал в руке ленту.

Гоэн задал вопрос, нахмурившись, но его лицо почти сразу разгладилось, когда он заметил Кимэя, заходящего следом за кицуне.

- Так ты проснулся, - его красные хищные глаза светились радостью и удовлетворением. - Это хорошо.

Кимэй не знал, как стоит поприветствовать Принца, поэтому ограничился простым кивком. Он переступил через порог и остановился, ведь дальше идти не было никако никакого желания. Принц Гоэн, тот самый, опасный, который напал на Академию около шестидесяти лет назад. Внутреннее чутье подсказывало, что в компании этого йокая расслабляться не стоит, а еще нужно обеспечить пути для отступления.

- Я бы хотел задать несколько вопросов.

- Конечно же я отвечу тебе, - Принц широко улыбнулся, представая перед бывшим ками во всем своем клыкастом великолепии. Кимэй, памятуя о том, что кто-то недавно видел у него крылья, незаметно поискал языком у себя во рту клыки. Их не было. - Вивиан, дорогая, ты не оставишь нас?

Кицуне бросила вопросительный взгляд на Кимэя. Просто удивительно, как она себя вела - оправдывала доверие, которого добилась. Кимэй кивнул, отпуская ее.

- Я приведу себя в порядок, - сообщила она и выпорхнула из комнаты.

- Я вижу, вы нашли общий язык, - заметил Гоэн, бросая лукавый взгляд на своего собеседника. Он указал рукой в кресло, находящееся у столика у окна - прекрасное место для завтрака. Кимэй приглашение принял, слегка осторожно прошел к креслу, не расслабляясь ни на мгновение, и опустился в него. Гоэн повернулся к зеркалу и принялся завязывать ленту в волосах. - Спрашивай.

- Я знаю, что произошло. Мне рассказала… она.

- Ее зовут Вивиан, - услужливо подсказал Принц.

- Да, Вивиан, - согласился Кимэй. - И теперь хотелось бы узнать, что со мной стало. Я ведь не сошел с ума, насколько я могу судить. Хотя, все происходящее может являться плодом моего воображения, которое таким образом пытается избавиться от боли. Есть и такая вероятность.

- Но это не она, - мягко возразил Гоэн, лучисто улыбаясь. - Все то, что ты сейчас видишь, настоящее. Это - замок моего брата Кимиясу, Насварта. Тебя перенесли сюда в саркофаге…

- Я знаю.

- Прости, - Гоэн завязал волосы и подошел к Кимэю. Под его ногами хрустело битое стекло. - Ты должен мне сказать, что тебя интересует, чтобы я ответил. Понимаешь меня?

- Вполне, - кивнул Кимэй, не обманываясь мягкостью. Он отлично помнил, кто такие йокаи, но убивать никого из них не было никакого желания. Инстинкт молчал, будто его и не было. - Зачем я вам?

Гоэн закатил глаза и сокрушенно покачал головой.

- Ты неправильно понимаешь наши мотивы. Мы не звери и несем ответственность за то, что творим. Мои йокаи поставили тебя в незавидное положение - лишили меча. Верхом непорядочности было бы оставить тебя…

Кимэй смотрел на Принца и думал о том, что его глаза светятся такой искренностью, что сложно ему не верить, но потом вспоминалось все то, что он творил, и становилось ясно, что где-то здесь нечисто.

- Вы могли бы просто убить меня.

Гоэн отодвинул стул и присел на него. Вид он имел скорбный и огорченный ввиду недоверия собеседника к его персоне.

- Мы, йокаи, по-другому относимся к смерти, если ты помнишь. Поэтому логично было бы попытаться спасти тебя. Убить… убить мы тебя всегда успели бы.

- И что теперь? - спросил Кимэй. В открытое окно врывался потрясающе свежий и чистый воздух. Хотелось выйти наружу и ощутить вкус свободы…

Гоэн покачал головой.

- Ничего, - он взмахнул рукой в сторону окна. - Ты волен идти туда, куда хочешь. Мы не станем тебя держать. Но прежде чем ты нас покинешь, я хочу сказать тебе одну вещь.

Кимэй наклонил голову в готовности слушать.

- Потерявший меч больше не ками, и места среди них тебе больше нет.

Вот как…

- И кто же я?

- Не ками, но и не йокай, - ответил Гоэн. - Что-то промежуточное, я думаю. Но так прискорбно понимать, что ками в любом случае будут реагировать на тебя, как на йокая. Ты хочешь смерти от рук своих же?

Кимэй засомневался, невольно прикусил губу, представляя. А ведь Гоэн говорил правду, ну или часть ее - если Инстинкт не ощущался, а на спине порой вырастали нехарактерные для ками крылья, то это повод поверить.

- У меня есть предложение, - оборвал его раздумья Гоэн. - Побудь пока с нами, посмотри, как мы живем. И быть может, это место станет для тебя домом. Для нас ты не чужак, йокаи очень трепетно относятся к себе подобным. А уйти ты можешь в любой момент, никто тебя удерживать не станет, если тебе вдруг захочется.

- Мне… нужно подумать, - Кимэй поднялся.

- Думай. Сколько тебе будет нужно.

Но Кимэй тогда еще не знал, что времени у него не было.

____________________

* Асихара-но накацукуни - Срединная страна, весь мир, в котором обитают люди.

***

23 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Тика, замок Насварта,

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

В ночь, когда Принцу Тенгу приснился очередной "пророческий" сон, была гроза. За окном завывал ветер, сверкали молнии, а дождь, будто взбесился, и разбивался крупными каплями о стекло. Окна плотно закрыли, и казалось, что слишком душно и жарко в комнате. Несмотря на то, что рядом спокойно спала Эхисса - она словно и не слышала, какую бурю устроила природа, ее сон вне зависимости ни от чего был спокоен и глубок. Гоэн же метался на постели, стягивал простыни и скидывал на пол подушки, беспокойно ворочаясь.

Под аккомпанемент грозовых раскатов, завывания ветра и частой дождевой дроби, звуки которых прорывались в тонкую материю сна, делая его зловещим и отчаянно-трагичным, Гоэн снова разговаривал со своей выдуманной возлюбленной. Он не видел ее лица, как и всегда, ему снился густой, непроглядный туман, в котором он шел без устали, но ощущал ее присутствие каждой клеточкой своего тела. Наверное, так же чувствовал Кимиясу свою Фурей.

"Оставь это, все ложь", - наконец заговорила Поднебесная. Гоэн сразу понял, о чем она говорит. Эхисса.

"Но тогда…"

"Ты хочешь обмана? Этот путь никуда не ведет. И меня ты так не освободишь…"

Гоэн нахмурился во сне.

"Может, ты боишься, что я оставлю тебя, если продолжу отношения с твоей матерью?" - вопросил он, и в его мыслях впервые за все это время проскользнула дерзость и удовлетворение, будто он мстил своей возлюбленной за всю ту боль, что она ему причинила.

Казалось, что Поднебесная вздыхает.

"Нет, просто тогда ты будешь мне не нужен".

Гоэн хотел возразить, закричать или обвинить ее в чем-то, но вдруг понял, что это бесполезно. Поднебесная не удерживала его, и он был волен выбирать: остаться с ней или с Эхиссой. Перечеркнуть ли годы беспокойных ночей, потерять бесценный источник информации, благодаря которому были выиграны многие битвы. Забыть ли о тоске и о чувствах, которые он испытывал, которые лелеял, которые позволяли ему жить и держаться на самом краю сумасшествия. О чувствах, которые помогали осознавать себя.

"Прости… Я выбираю…"

Он помнил Кимиясу. Помнил ту самую близость, о которой мечтал с первого своего вдоха. И понял, что снова ошибся. Эхисса не может ему такого дать. Только его Поднебесная…

"Выбираю… - почти всхлипнул во сне Гоэн, - тебя!"

Казалось, такой ответ ее удовлетворил.

"Это правильный выбор".

В этот же момент сон ушел. Прошелестел, будто морской волной и умчался вдаль, оставив после себя открытые глаза, уставившиеся в темный потолок и совершенно спокойные мысли. Обычно Принц Тенгу просыпался растревоженный и наполненный жаждой крови, но сегодня этого не было. Сейчас он чувствовал себя так, будто с его плеч упала гора. За окном снова громыхнуло.

"Идти до конца, да? - подумал он, поворачивая голову и глядя на Эхиссу, прижавшуюся к нему во сне. - Раз уж выбрал этот путь".

Она прижималась к нему высокой грудью, закинув ногу на него. Она дышала ему в плечо, такая спящая и расслабленная, такая отзывчивая, если ее разбудить, на многое готовая, но насквозь фальшивая.

Гоэн думал о том, что ошибся, приведя ее сюда. Что зря он поддался своим желаниям и решил сделать ее своей. Она никогда не полюбит его, а он никогда не полюбит ее настолько сильно, насколько ему хотелось. Он нуждался в любви, но не в такой. Всего один раз взглянув на Кимиясу и его жену, он понял, почему брат стал Отступником. Между ними была настоящая любовь и настоящая близость, а не эта пародия, которую пытался сотворить Гоэн. И каждый вздох здесь был фальшивым, ненастоящим. Как в нем, так и в ней.

Будто услышав его мысли, женщина пошевелилась и подняла голову.

- Все в порядке? - затуманенные сном глаза смотрели с легкой тревогой. И пусть эта женщина растеряла свою силу, чутье у нее все же осталось. - Твое дыхание слишком тяжелое… - И положила руку ему на грудь.

Ах да, дыхание. Оно всегда сбивалось после этих "снов".

- Ты слишком заботлива, моя дорогая, - он повернул голову, улыбаясь. В темноте не было видно, как он показал клыки.

- Тебе не нравится? - слегка нахмурилась она, будто собираясь перестроить свою модель поведения на более эффективную.

Гоэн взял ее за руку и поднес к губам. Кожа на ее ладонях была мягкой и почему-то пахла талым снегом.

- Нет, все идеально, - ответил он и почувствовал, как она расслабляется. Ложится рядом, прислонившись рыжей макушкой к его плечу и тоже смотрит в темноту. Вместе с ним. В окно стучит дождь.

- Плохой сон? - не успокаивается Эхисса.

- Наоборот, вполне приятный, - с усмешкой на губах. - Напомнил мне кое о чем. Заставил задуматься.

Она изобразила вежливый интерес.

- О чем же?

- О тебе, моя дорогая, - Гоэн выдержал драматическую паузу, а только потом продолжил. Его голос до этого мягкий и заискивающий, теперь приобрел металлические нотки. - Скажи мне, Эхисса, чего ты хочешь?

Она не спешила отвечать, ожидая продолжения. Молчала, прикрыв глаза.

- По-твоему, я глуп и не понял, почему ты пошла на близость со мной? Уж явно не потому, что тебе захотелось разнообразия в личной жизни, не так ли? - в его голосе прозвучала насмешка. Он коснулся ее волос, взял волнистую рыжую прядь и заправил за ухо, чтобы не скрывала лицо. - Ты скажешь?

- Вот и все, да, Гоэн? - она приподняла голову, глядя на него теперь уже бесстрастно. Притворство ушло с ее лица, являя ее настоящую. И взгляд этих глаз, которые слишком много видели и слишком много знали, бросил его в дрожь. Так вот, каково это - смотреть в глаза вечности… - Тебе так быстро надоела эта игра… Или ты просто стал мудрее? Я не хочу знать.

Она поднялась и потянулась за халатом. Когда нежный шелк окутал ее плечи, Эхисса повернулась, глядя на Гоэна с полуулыбкой, как на глупого, но все равно любимого человека. Он ждал, пока она заговорит, и его ожидание было вознаграждено:

- Я устала, Гоэн, - вздохнула она, опуская плечи. - Устала от всего. А ты отнял у меня еще надежду на избавление. Наверное, я должна на тебя злиться.

Он посмотрел на ее тонкую фигурку, которая в темноте выглядела почти бесплотной. Какой-то далекой и слишком призрачной, и невозможно было поверить в то, что постель хранит ее тепло, она ведь такая… неземная. Сразу видно, не из этого мира. Не ему принадлежащая, но в него закованная.

- Мне нужны объяснения, а не оправдания, - Гоэн не собирался принимать ее игру. Он помнил о том, что эта женщина коварна, и когда с ней возникают разногласия, то стоит быть начеку - она знает и ощущает все твои слабые места, чем безжалостно пользуется.

- Я не оправдываюсь ни перед кем - имею право, - с гордостью произнесла она, вскинув подбородок, расправив плечи. Но Гоэн смотрел на нее и видел лишь тень. Тень сияющей женщины, которой она, несомненно, была, пока вечность и бессилие не сломили ее.

- Смерти хочешь? - вдруг осенило его. - Так долго живешь и…

- Причин, чтобы жить у меня больше, чем чтобы умереть, - перебила Эхисса. - Еще больше, чем у тебя. Что ты знаешь о нас, о Первых Богах? Кто из этого мира понимает наши стремления и надежды? Никто! Так что не нужно твоих жалких предположений.

Но Гоэн пропустил ее слова мимо ушей.

- Значит, любовь? - это казалось совсем уж фантастическим.

Эхисса вздохнула.

- Я же сказала, чтобы ты не пытался понять нас - не получится.

- Все можно понять, рано или поздно.

Она усмехнулась и круто поменяла тему разговора.

- Вернешь меня Рихарду? - а в тоне безразличие, такое отчетливое, что просто не могло быть поддельным.

- Я еще не решил, - здесь Гоэн блефовал. - Его ты тоже используешь?

Эхисса пожала плечами.

- Как и всех вас. А вы используете меня, все честно, не находишь? - Она подошла к двери и остановилась на пороге. - Кстати, Гоэн, для меня ты оказался абсолютно бесполезен. Думала, поможешь, но все же ошибалась. Зато было забавно наблюдать, как ты блуждаешь в трех соснах. И притворяешься, что безумно любишь меня. Спектакль оказался низкопробным, а твоя актерская игра никуда не годится.

Она усмехнулась, глядя на него, не замечая, что Принц Тенгу напрягся. С шумом втянул воздух, чувствуя, как ярость клокочет в груди, а жажда чужой боли крепнет. Знала ли Эхисса, что только что зацепила его? Что ее слова о бесполезности оказались неосторожными и могли привести к страшным последствиям?

Но Эхисса не остановилась. Она решила его добить окончательно и бесповоротно. Так случается с женщинами, когда оказываются неоправданными их надежды. Ее ошибка.

- Ты считаешь себя слишком важной персоной, Гоэн, но на самом деле ты только мешаешь жить остальным. У тебя нет своей жизни, потому и лезешь, куда не следует. И прикрываешься именем моего сына… Бесполезен. Ты совершенно бесполезен.

- Не смей… - со стороны Гоэна раздался яростный рык. - Не смей даже упоминать о Повелителе! Ты недостойна его.

Эхисса ухмыльнулась и покачала головой.

- Я его мать, не забывай об этом. Я родила его и воспитала, в какой-то степени он тот, кто есть, благодаря мне. Так что не затыкай мне рот, Гоэн. Не твое это право.

В темноте ее глаза сверкали. Она стояла, выпрямившись, расправив плечи, вся такая гордая и неприступная, колючая, наконец, явившая себя настоящую. В ней не было жалости - давно она иссякла, а слова разлили, били больно, точно удар хлыста, и Гоэн чувствовал, что от них его то сжимает, как сжимается тело в ожидании боли, то поднимается из его темных глубин густая и непреодолимая жажда жестокости. Чтобы скрыть ее, он прикрыл глаза.

- Ты всего лишь бесполезная кукла, - ответил Принц Тенгу мягко. Слишком мягко. Тот, кто знал его лучше, обычно заслышав этот тон, сразу искали, куда бы спрятаться. - Ты родила Повелителя, когда была сильна, и когда была Первым Богом. Теперь… я вижу в тебе только пустую оболочку.

Он поднялся, плавно пересек комнату - как пересекают ее только тенгу во время охоты, приблизился к ней. Эхисса почувствовала неладное и попробовала отшатнуться, но рука Гоэна сжала ее горло, и женщина затрепыхалась, словно попавшая в силки птица. А ее расширившихся глазах плескался ужас - она осознала, что перегнула палку.

- Ты больше не мать ни Повелителя, ни моей Поднебесной, - прошептал Гоэн, наклонившись к ней. - Ты - недоразумение, и поэтому если я убью тебя, никто не осудит меня. Идзанами мертва давно. Она ушла еще с рождением Цукиеми.

Эхисса попыталась оттолкнуть Принца. Отчаянно схватилась за его предплечье обоими руками, стараясь отодрать пальцы от своей шеи, чтобы вдохнуть кислорода, но Гоэн лишь тихо рассмеялся, и от этого смеха кровь стыла в жилах. Свободной рукой он привлек Эхиссу к себе, обнимая за талию. Погладил по спине, будто даря ласку, но на самом деле, примеряясь, куда бы вцепиться, чтобы ей было как можно больнее. Колени Эхиссы подогнулись, силы и без того немногочисленные, стали покидать ее.

- Ты пожалеешь, - с трудом прохрипела она, когда Гоэн отпустил ее горло, и ей удалось сделать несколько глотков спасительного воздуха.

- Может быть, - ухмыльнулся во всю свою клыкастую пасть Принц Тенгу и вонзил когтистую руку в ее мягкую и теплую плоть. Эхисса закричала.

***

…вчера она пришла ко мне и рассказала, что совершила. Если бы попросила о смерти, я бы ее дал, но она хотела избавления. Есть вещи, которые невозможно простить. Идзанами допустила роковую ошибку и должна поплатиться за нее.

Из дневника Сусаноо-но микото,

заметка на полях

В эту ненастную ночь Кимэй лежал на животе, опасаясь переворачиваться на спину - а вдруг крылья вырастут, и размышлял о том, что с ним происходило. Прошедший день был насыщенным, необычным и совершенно не похожим на все, которые случались у Кимэя раньше. А за сто семьдесят четыре года он многое повидал.

Лежа на животе и уткнувшись носом в подушку, пахнущую травами, думалось на удивление легко. Наверное, нужно было спать - бесконечное таскание по территории замка с Гоэном могло утомить, кого угодно, а он еще "не пришел в норму" - как сказала Вивиан; но сон не шел, а в голове все крутились обрывки разговоров и событий прошедшего дня. Да и гроза громыхала, не давала уснуть.

Принц Тенгу многое рассказал Кимэю такого, о чем он ранее и не догадывался - Инстинкт не давал мыслить четко, видеть в йокаях не просто врагов, а, что важно, живых существ, у которых тоже есть свои надежды и страхи. Которые тоже чувствуют и желают. Гоэн бесконечно рассказывал о йокаях, о Заповедях Сусаноо, об укладе их жизни, об их стремлениях и желаниях - делал все, чтобы Кимэй перестал предвзято относиться к ним и принял их и… себя. Гоэн показывал обширные пастбища, на котором кормился крупный рогатый скот, вывел в город, где йокаев никто не боялся, где они с людьми жили бок о бок. И чем больше проходило времени, тем более нереальным казалось все то, что он видел. Из-за Инстинкта ни один ками не мог познать жизнь йокаев изнутри, и все, что открылось в то время Кимэю, было не таким ужасным, как представлялось вначале.

- Посмотри, Кимэй, что ты видишь? Когда твой взор не застилает кровавая пелена Инстинкта. Посмотри и оцени. Мы монстры, которые заслуживают смерти? Которые видят в людях только источник пищи? Здесь люди живут бок о бок с йокаями и не боятся. Они бесстрашно гуляют по улицам, даже ночью, не опасаясь нападения. Посмотри, Кимэй, у нас даже есть семьи среди людей. И ты считаешь, что они для нас пища? Нет, мы заботимся о них.

В эти слова было трудно поверить - так невероятно они звучали, но на каждом шагу, куда ни глянь, находились доказательства того, что Гоэн говорит правду. Может, йокаи и оставались монстрами, которые мыслили отлично от людей или ками, но у них тоже были свои правила, а бессмысленные убийства они не одобряли.

- Когда пришел голод из-за засухи, мы накормили их, - продолжал вдохновенно вещать Принц. - Своим собственным скотом, который сам являлся нашей пищей. Когда ураган снес половину города, мы помогали его восстанавливать, мы лечили людей, мы заботились о них. А плата ведь за все это совсем небольшая: немного добровольно отданной крови для Принцев, а остальные могут и питаться крупным рогатым скотом…

Они, правда, им питались. Не людьми, хотя могли бы. Просто низшие йокаи не обладают достаточным количеством разума, чтобы сдерживаться, а люди для них легкая добыча: селятся скопом, бери да ешь, а еще - размножайся. Да, низшие угрожали людям, но существовали те, кто умел контролировать их.

- Не веришь… Я вижу, что не веришь. Но тебе надо увидеть наши пастбища. Они огромны, потому что аппетит наших низших собратьев огромен тоже. А еще ты знаешь о том, что мы их контролируем. Убийство людей для нас нежелательно по ряду причин, одна их них в том, что мы просто не выживем без них, и мы это понимаем. Но ками - нет. Они не хотят этого знать, ведь созданы лишь для одного - убивать нас. А мы тоже хотим жить, и хотим жить в мире. Рядом с людьми. И не бояться, что нас могут убить. Ты ведь знаешь о нас, да? О том, что у нас нет вечности. О том, что у нас всего одна жизнь и перерождения просто не будет. Умирая, мы уходим навсегда…

Что же ты молчишь, Кимэй? Мои слова тронули тебя? Или ты хочешь доказательств? Мы могли бы показать тебе, все, что ты захочешь…

Было странно слышать это. Еще более странно было видеть это, ведь всю свою немаленькую жизнь он знал только одно: йокаи враги, они не заслуживают существования. Но картины мирной жизни поражали. И в который раз за этот день Кимэй сомневался в правильности своего мировоззрения. Неужели, он ошибался?

- Знаешь, какая у нас мечта? У всех йокаев, я имею ввиду, - Гоэн, не стесняясь, раскрыл огромные черные крылья, и, устроившись на ветке, подставлял лицо солнцу. Кимэй наблюдал за ним, и ему снова казалось, что это сон. - Мы хотим жить в мире с людьми. Не бояться ками или Аши… Но пока существует Инстинкт - это невозможно, - Гоэн повернулся к Кимэю, смотря ему в глаза. - Я сейчас говорю тебе все это, и, наверное, тебе кажется, что я пытаюсь выставить нас идеальными. Нет, мы тоже не сахар. Мы тоже агрессивны и совершаем ошибки, но нам надо дать шанс только потому, что мы хотим стать лучше…

Любая жизнь - бесценна. Это главная истина рода Кагамицукири, из которого происходил Кимэй. И хотя его перерождение было уже давно, но это он помнил и старался следовать. Будучи ками и будучи ками школы Сошу это ему удавалось не всегда, но, во всяком случае, Кимэй делал все от него зависящее, чтобы свести вред к минимуму.

"Любая жизнь… - подумал Кимэй, возвращаясь из воспоминаний. - И моя тоже. Даже такая. Но что мне делать со всем этим?"

Он не знал. У него теперь были крылья, сила и свобода. То, чего ему не хотелось никогда. Он был счастлив, живя так, как жил. Казалось, что делает он благородное дело, когда Инстинкт говорил "убей". Теперь же он не может вернуться к ками. А может ли он остаться?

В дверь осторожно постучали. Кимэй приподнялся, бросил взгляд на догорающую свечу, а потом разрешил войти. Тихо, точно призрак, в комнату вошла Вивиан. Аромат ее сладких духов разлился по комнате, странно успокаивая. "Как будто родитель пришел", - некстати подумалось Кимэю, но слишком уж похожими были ощущения.

- Ты не спишь еще.

Она не спрашивала. Она говорила так, будто точно знала. Кимэй кивнул. Вивиан затворила за собой дверь и прошла вглубь комнаты.

- Давай окно откроем, ветер дует с моря, поэтому затекать в комнату не будет. Правда, от шума это не избавит, зато запах свежести искупит все.

- Я не против.

Вивиан улыбнулась. Подошла к окну и распахнула его, отдернув занавеску. Остановившись, она долго всматривалась в дождь, который теперь стучал совсем громко, и молчала. Думала о своем, но ее думы не были легкими - брови все норовили нахмуриться, а губы плотнее сжаться. Наконец, она вздохнула и повернулась к следившему за ней Кимэю.

- Ты как? - было в ее голосе что-то такое теплое. Он снова подумал о том, что дорог ей, но почему и когда стал таким, никак понять не мог.

- Хорошо, спасибо, - ответил Кимэй, а потом все же признался под ее внимательным взглядом. - Но все же странно себя ощущаю. Не плохо, нет, - поспешил уверить ее он, чтобы не волновать, - просто необычно. И мир кажется каким-то другим, будто все снится. Или раньше все снилось, а теперь я проснулся. Не знаю…

Вивиан слабо улыбнулась и опустилась на край кровати.

- Это пройдет, Кимэй. Ты теперь дома. Здесь никто не причинит тебе вреда или не заставит тебя делать то, что ты не хочешь. Просто чувствуй сердцем и доверяй нам…

В ответ он пожал плечами. И чтобы ничего не говорить о своих сомнениях с этой женщиной, которая как-то умудрилась стать ему близкой, отвернулся к окну. В темноте изредка вспыхивали молнии, но уже далеко - гроза уходила. Правда заключалась в том, что он был не в состоянии вот так просто отринуть свое прошлое, но и то, что ему предлагали, не мог взять тоже. И как хорошо, что сейчас от него не требовали никакого выбора - он бы просто не смог его сделать.

- Тебе нужно поспать, Кимэй. Не волнуйся, я побуду рядом.

Он закивал и лег в постель, ощущая, что суета дня наконец-то решила оставить его, и теперь он может спокойно отдохнуть. Но только он прикрыл потяжелевшие веки, как услышал крик, наполненный болью и невыразимым отчаянием. Кимэй сразу же подскочил, а сон, начавший подкрадываться, развеялся, как дым. Его взгляд столкнулся с не менее взволнованным взглядом Вивиан.

- Это Гоэн, - произнесла она глухо. - Он зовет нас. Случилось что-то страшное…

Не желая терять ни мгновения, они поспешили на зов. Кимэй чувствовал себя настолько взволнованным, что между лопаток чесалось. Путь оказался не длинным - они пробежали всего несколько коридоров, оказавшись перед открытой дверью. В воздухе отчетливо пахло кровью и страхом. Рефлексы, отточенные годами, сработали раньше сознания, поэтому Кимэй без предупреждения ворвался в комнату. То, что он увидел, поразило его.

Вначале он не поверил. Подумал, что та девушка, которая лежит на полу с кровавой пеной на губах и окрашенной в алый сорочкой, никак не может быть самой Прародительницей. Но Гоэн, застывший с растопыренной хищной лапой с острыми, выгнутыми, как у коршуна, когтями, одними губами произнес ее имя, чем развеял все сомнения. Перед ним лежала умирающая Идзанами…

- Спаси ее, Кимэй, - голос Принца стал хриплым, похожим на воронье карканье, крылья растопырились, роняя на пол горсть перьев, а потом беспокойно окутали его фигуру, будто защищая. Сам Гоэн раскачивался, переступая с ноги (лапы?) на ногу, вид имел безумный, раскаявшийся и паникующий. - Спаси ее…

- Я постараюсь, - Кимэй не стал терять ни мгновения и склонился над Эхиссой. Она лежала, запрокинув голову, прикрыв глаза, из которых лились слезы, слабая и на вид уже почти мертвая. - Вивиан, помоги мне! Воды принеси и уведи господина Принца.

Кимэй почувствовал, как паника, подступившая к горлу, готова прорваться, чтобы затопить сознание, но усилием воли прогнал ее. Подхватил Эхиссу на руки и перенес на разворошенную постель. Он боялся, что не сможет наложить нужную кей, или что она будет работать неправильно.

- Делай же что-нибудь! - взвизгнул Гоэн, точно подметив, что Кимэй колеблется. - Делай!

- Вивиан! Уведи его уже.

Девушка тронула Гоэна за плечо. Он грубо сбросил ее руку, уничтожительно посмотрел на нее и быстрым шагом покинул комнату. За захлопнувшейся дверью послышалось отчаянное: "Кимиясу!"

Кимэй больше не колебался. Он проворно, сам удивляясь этой легкости, выдернул из потока нить Сейкатсу, и быстро преобразовал ее в кей, накладывая на особенно серьезные раны. Другая нить уже серебристой, похожей на вязь букв, змейкой ползала по телу Эхиссы, доставляя информацию о повреждениях.

- Я не могу умереть… - прошептала Эхисса. - Не дай мне умереть.

- Молчите, - ответил Кимэй, не отвлекаясь от своего дела. Но это не помогло.

- Я страшное совершила. В Желтой стране меня не простят… Я не хочу в Ад, понимаешь?

Кимэй не слушал ее, а если бы и слушал, то решил, что она несет какой-то бред. Повреждения слишком сильные, а Эхисса сама по себе слаба. Тут не только рассудок помутится.

- Я усыплю вас, если не будете беречь силы. Мне бы очень этого не хотелось, потому что тогда некоторые виды регенерационных кей станут неэффективны, - пробормотал Кимэй, между делом.

- Просто не дай мне умереть.

Кимэй плотнее сжал губы в недовольстве. Он этим и занимался! Так зачем она ему мешает?

- Не дам, успокойтесь, - произнес он и ощутимо придавил кей. Кровать прогнулась и затрещала оттого, что вес Эхиссы увеличился из-за кей почти в десять раз. Она это почувствовала, попыталась открыть рот, чтобы что-то произнести, но ничего не вышло. Лечебные путы держали крепко. И придавливали, точно гранитным камнем. Кимэй удовлетворенно кивнул и принялся дальше колдовать над ее телом. Работы было много, а специальная медицина помогала плохо. Нужны будут лекарства. И бинты. Много трав и удача. Последнего, пожалуй, понадобится больше всего.

- Вам повезло, что господин Принц не впустил в вас яд, - Кимэй посмотрел на ее застывшее лицо. - Тогда бы вас ничего не спасло.

Нет яда совершеннее яда Принца Йокаев.

***

День заканчивался паршиво. Нет, он и начался-то не блестяще, но Кимиясу и думать не мог, что он закончится так.

Еще днем небо было чистым и ничто не предвещало грозы, но когда солнце поползло к закату, приползла черная туча, просыпавшись градом и выпустив пару молний. Одна из них попала на громоотвод в южной башне, вторая… Повелитель, что не так с этим отрядом, что они к себе даже молнии притягивают?

- Докладывайте о повреждениях, - Кимиясу отчаянно кутался в пальто, которое не особо защищало ни от хлесткого дождя, ни от взбесившегося ветра, который никак успокаивался.

- Пострадавших нет, но огонь… - Масару выкрикивал каждое слово едва ли не на пределе своих легких, но все равно половина его слов заглушалась свистящим ветром, -…распространяется. Ничего поделать не можем.

Кимиясу повернул голову и посмотрел на полыхающее зарево. Казармы третьего отряда уже счастливо обгорели и обвалились, а безжалостный огонь перекинулся на близлежащие постройки. И если его не остановить, то вскоре у них будет много жареного мяса - продовольственный склад находился уже не так далеко.

- Что прикажете? - Масару с надеждой посмотрел на Принца.

- Раз такое дело, придется изолировать огонь…

Правда была в том, что йокаи так же беспомощны перед стихией, как и люди. Они не могут потушить пожар, ведь не в состоянии сделать такое количество воды, чтобы затушило такую область. Да и создавать настоящую воду весьма проблематично и требует много сил. Можно выдернуть водные нити Сейкатсу, но они будут обладать только магическими свойствами воды в трансформации. И йокаи, даже Принцы, не могут призывать воду. Например, перенести ее с того же самого моря - слишком много нужно будет и слишком тяжело. Но все же у них было больше возможностей, чем у простых смертных.

- Масару, собери всех и поставь тушить. Главное, чтобы огонь не перекинулся на другие постройки, понял?

- Понял, - крикнул тот.

- И этих тоже напряги, - под "этими" Кимиясу понимал рассевшихся рядком мокрых воронов из третьего отряда, наблюдающих за происходящим с таким спокойствием, будто и не касалось это их. Масару в ответ кивнул, но уже не так уверенно, как раньше. С психами из третьего старались связываться, как можно реже.

- Я буду в своем кабинете, скоро вернусь, - закончил Кимиясу и переместился к себе.

Уже в кабинете, скинув на пол промокшее пальто, он быстрым шагом направился к своему столу, взял несколько чистых листов бумаги и потянулся за пером. Ему предстояло сделать наисложнейшие вычисления, с помощью которых и его Сейкатсу, он изменит форму пострадавших казарм и таким образом остановит огонь.

Быстро черкая на бумаге, Кимиясу низко склонился над столом, все свое внимание сосредоточив на вычислениях. Водная Сейкатсу - та, которой он управлял в достаточной мере, обладала свойством к трансформации. Но для того, чтобы ее грамотно произвести и сделать эффективной, нужно знать и просчитать множество вещей. Необходимо обладать информацией о длине и ширине трансформируемого объекта, о его примерном весе, а так же о материале, из которого он был сделан…

"Не забывай о том, что ты изменяешь только внешнюю форму, Кимиясу. С помощью своей Сейкатсу ты не можешь из деревянной палки сотворить меч. Ведь даже если она и станет выглядеть, как меч, она все равно будет ломаться и трещать, как деревянная палка. Ты можешь менять только внешнюю сторону вещей, но над сутью ты не властен. Только не огорчайся по этому поводу, трансформация сама по себе - полезное умение…" - говорил Повелитель. Его слова Кимиясу помнил каждое мгновение своей жизни. Как помнил каждое мгновение, проведенное с ним.

Повелитель мог менять форму вещей сразу и быстро, без предварительной подготовки. Ему не нужны были эти безумные вычисления на листе, а хватило бы нескольких мгновений, чтобы воплотить в жизнь план Кимиясу - уменьшить загоревшиеся казармы и так потушить их. Суть останется прежней, гореть они не перестанут, когда произойдет трансформация, но между ними и другими постройками останется достаточно места для того, чтобы огонь не перенесся на них.

Кимиясу уже заканчивал свои расчеты, как услышал странный треск. Опознав его, он сразу же вскинул голову и увидел, что перед ним стоит голограмма Хатимана в полный рост. Ректор ненавистной академии был одет в свободное черное кимоно, его руки были сложены на груди, а из-под неизменно длинной челки сверкали синие глаза.

- Доброй ночи, Принц Кимиясу, - поздоровался Рихард. Только почтения в его голосе не было ни капли.

Кимиясу отложил перо и хмыкнул. В один миг пришло объяснение всего: и неожиданной грозы и странной молнии.

- Приветствую и поздравляю. Отличный план. У вас прекрасные специалисты. Например, управляющий погодой. Он может вызвать грозу с такого большого расстояния?

- Как видите, - пожал плечами Рихард.

Кимиясу продолжил:

- А пока мы оказались заняты своими внутренними проблемами, ваш Амацукумэ - жаль Гоэн не убил его во время Второй Войны - снял верхний слой блокировки. И вы смогли транслировать свою голограмму. Что ж, Хатиман, говорите, чем я обязан столькими усилиями с вашей стороны, да я пойду спасать свое имущество, - Кимиясу потряс листами с вычислениями.

Рихард улыбнулся.

- Вы кое-что забрали у меня. Требую возвращения.

- Мы многое забирали у вас, а вы у нас, так что говорите конкретнее, - играть в дипломатические иносказания у ину не было никакого настроения. Казалось, Рихард от этого расстроился.

- О, не стоит притворяться. Ваш брат Итидзе любезно предоставил мне сведения о том, что моя жена находится в этом замке.

Кимиясу знал, что отрицать бесполезно. К тому же он обещал, что Гоэна прикрывать не будет. Одно дело, когда его действия направлены во благо Повелителя, а совсем другое, потакать его сумасшедшим порывам.

- Да, с ней все в порядке. Вы можете придти и забрать ее. Если не боитесь, конечно, - сказал Кимиясу бесстрастно. - Мы встретимся на нейтральной территории. Я вышлю третий отряд с ней.

Брови Хатимана сдвинулись, будто он разозлился.

- Не в ваших интересах что-то требовать! - произнес он.

- Не в наших? - хмыкнул Кимиясу. Похоже, Рихард не понимал происходящего, нужно ему объяснить. - Уясните вот что: мы отдаем вам Эхиссу не потому, что слабы и не можем ее сохранить силой. Разверните полномасштабное наступление на мой замок, и оно захлебнется, уверяю вас. Мы возвращаем ее вам только потому, что уверены - с вами ей будет лучше. Только и всего.

- То есть, вы требуете того, чтобы я просто забрал свою жену и ничего больше не предпринимал?

"Как же с ним, все-таки трудно. Еще хуже, чем с Гоэном", - подумалось Кимиясу. С Гоэном хоть ясно все было - свое родное, родственников не выбирают, а тут…

- Именно об этом я и говорю.

Рихард замолчал, хотя вид имел возмущенный. Он постоял несколько мгновений неподвижно, глядя на Кимиясу, который сцепил руки в замок и устроил на них подбородок.

- Вы должны быть мне благодарны, что я выдаю вам Эхиссу. Гоэн бы так не сделал.

- Вы ее похитили и теперь требуете благодарности?

- Супруги, когда живут слишком долго вместе, должны иногда разлучаться, не так ли? Это идет на пользу отношениям.

Хатиман скривился, а потом бросил:

- Я заберу ее.

Знал, поганец, что Повелитель запретил его убивать, вот и пользовался теперь этим. А Кимиясу бы с удовольствием снял бы голову с его плеч - ками бы стали неорганизованны, и перебить бы их стало проще простого. Но Повелитель… его слово - больше, чем закон. Его приказы врастают до мозга костей, ты просто не можешь действовать по-другому.

- Хорошо, я сообщу время и место.

- Когда?

- Как только разберусь со своими проблемами, - посчитав, что разговор подходит к концу, Кимиясу взял бумаги и поднял с пола мокрое пальто. - Я свяжусь с вами в ближайшие часы. Ждите.

Хатиман недовольно поджал губы, но кивнул. Его голограмма потухла. Кимиясу позволил себе с облегчением вздохнуть. Когда он закончит с этим пожаром, будь он неладен, то поднимет весь замок по боевой тревоге. Хоть встреча и произойдет вдали от замка, кто знает, что учудит Рихард с его "оскорбленным достоинством"…

Как только ину решил телепортироваться, и уже редкие искры затрещали в воздухе, в его кабинет ввалился совершенно невменяемый Гоэн, который подозрительно пах кровью. Запах этой крови был мало того, что странным, так еще и для ину незнакомым.

- Кимиясу! Как хорошо, что я тебя нашел! - радостно прощебетал Гоэн, уставившись безумным взглядом. Брату что, наснилось что-то?

- Я рад, что ты мне рад, но у меня пожар в казармах… - сухо произнес Кимиясу, но телепортацию отменил. Его посетило нехорошее предчувствие.

- Но моя проблема, дорогой брат, намного важнее твоих казарм, поверь. Недавно Эхисса меня разозлила… не повезло, девочке.

Когда голос Гоэна замолк, установилась бы мертвая тишина, если бы не крики, доносившиеся с улицы.

- Что ты сделал? - спросил Кимиясу, все еще отчаянно надеясь, что ему послышалось. Или он просто пришел к неправильным выводам. Потому что если нет, то старания, чтобы уладить ситуацию, окажутся напрасны.

Гоэн пожал плечами, а потом поднял руку. Еще трансформированную, с длинными и острыми когтями, похожую на птичью лапу. На ней засохла кровь.

- Я не знаю, как это получилось…

Кимиясу резко втянул воздух. Самообладание изменило ему.

- Она наша Прародительница! - выкрикнул он. - Она Повелителя родила! Ты что забыл об этом?!

- Я… - Гоэн как будто осознал, что совершил. Он попытался сгорбиться и опустить голову, чтобы показать глубину своего раскаяния.

- Ты понимаешь, что ты сделал?! Нас не простят! Никогда! Можно идти и сразу кончать с собой! Ты ведь этого хотел? Думал, как подохнуть покрасивее! Так у тебя получилось!

Тенгу покосился на теперь уже невменяемого Кимиясу. Ину выглядел безумным настолько, что на лице Гоэна отразился страх. Считал, что только он может сходить с ума и вести себя, как вздумается? О, нет, так не пойдет, брат. Кимиясу ощущал, что весь его тщательно выстроенный мир рухнул в одно мгновение. Прародительница мертва, и нет греха тяжелее этого. Если только не убить возродившегося Повелителя собственными руками!

- Кимиясу… - слабо позвал Гоэн, придя в себя. - Кимиясу, успокойся. Она жива. Я не убил ее. Так, поранил только чуть-чуть. Кимэй - великий мастер медицины, он просто не может не вылечить ее!

- Жива? - выдохнул ину. Легкие горели. Казалось, все это время они пробыли без воздуха.

- Моими молитвами.

- Я бы придушил тебя, но Повелитель не одобрит, - глухо произнес Кимиясу. Он усилием воли заставил себя успокоиться. Невозможно описать, какую бурю эмоций он пережил после того, как решил, что Эхисса мертва. Только за нее стоило бы схватить Гоэна за тонкое горло и приложить о стенку. - Сейчас… - он вздохнул еще раз. - Сейчас я пойду тушить пожар. Потом свяжусь с Рихардом. Он придет и заберет ее. И только попробуй нам помешать, клянусь Повелителем, я не прощу тебя никогда. Выкину с Насварты с позором, постаравшись, чтобы наши братья и сестры узнали о том, что ты сделал. Ты меня понял?

Гоэн кивнул.

- Я не буду препятствовать тебе.

- А теперь скройся с глаз моих. И пока Рихард отсюда не уберется - не смей и носу казать. Ты понял?

Тенгу скривил пренебрежительно-обиженную рожу.

- Понял, чего уж мне.

Кимиясу смял в руке клочок бумаги с вычислениями и начал перемещение. Вскоре привычные очертания кабинета расплылись, рассыпались, точно пазлы, чтобы потом вновь собраться, но уже в другую картину. Ину вышел из круга разноцветных искр и обозрел остановку. Вокруг, точно муравьи, бегали его люди. Они организованно поливали водой казармы, но их усилий было все равно недостаточно - пока Кимиясу точил лясы, огонь успел почти вплотную подобраться к продуктовому складу. К счастью, Принц учел и такую возможность, поэтому расчеты сделал почти для всех зданий, находящихся в непосредственной близости.

- Простите, мы не можем сдерживать огонь. Он будто разбушевался… - к Кимиясу подбежал чумазый Масару. Вид он имел такой, будто во всем виноват только он один.

- Вели отходить, - приказал Принц. Он невольно задрал голову, отмечая, что на небе нет ни облачка, и даже Небесный Поток виден. Молнии - неплохой отвлекающий маневр, только не всегда эффективный. Но в данном случае, надо признать, фокус удался.

- Отходим! - Масару старался кричать громко, но его слабый голос постоянно срывался. Никакой командирской жилки, но как секретарь он просто неоценим.

Пока йокаи отходили, Кимиясу нашел оси, на которые будет ставиться кей. Он быстрыми движениями рук соединил их нитями, а уже потом взял точно рассчитанное количество Сейкатсу из Потока. Сила потекла по нитям, загорелись голубым оси, медленно и верно стало съедаться пространство между ними и нитями, ложились на здания, сливались с ними. Казармы стали стремительно уменьшаться и вот впереди уже игрушечные домики, полыхающие огнем.

Масару, который никогда не видел ничего подобного, пораженно хлопал глазами и смотрел на здания так, будто не верил своим глазам. Потом он подошел к Кимиясу, который наблюдал за огнем с бесстрастным выражением, но на самом деле думал, как впихнуть Рихарду Эхиссу и заставить уйти, не предпринимая никаких действий в их сторону. Конечно, ину были готовы к войне круглые сутки в любой день в году, но начинать сражение по вине младшего брата - это сущее безумие.

- А теперь их нужно потушить? - спросил секретарь, указывая на уменьшенные казармы.

Вот глупый. Неужели, не знает? Хотя нет, не знает. Такому учил только Повелитель, а трансформацию в таком виде может использовать только Принц, никто больше.

- Попробуй.

Масару взял ведро и плеснул воды. Каково же было его удивление, когда огню ничего не стало. Секретарь вопросительно посмотрел на Кимиясу:

- Это кей воду так глушит?

Принц покачал головой.

- Нет. Здесь другое. Это как и твоя трансформация в человека. Ты ведь выглядишь, как они, но внутри все равно остаешься йокаем, так?

- Понятно, - секретарь почесал затылок. - И теперь ждать, пока они догорят?

- Совершенно верно. Проследите вместе с Набато. И всех командиров ко мне! - смягченное вопросами Масару лицо Принца вновь стало суровым. - Боевая тревога!

Удостоверившись, что его услышали, Кимиясу скрылся в очередном вихре телепортации. До чего же беспокойная ночь сегодня выдалась. И все благодаря кому? Конечно, братцу Гоэну. И хотя неприятности от него были не впервой, а Кимиясу готовился к чему-то подобному, все равно происходящее подкинуло очень неприятный сюрприз в виде раненой Эхиссы. Именно ее и отправился навещать Принц перед встречей со своими командирами.

Выйдя из кольца телепортации, он остановился у запертой двери. Кимиясу попытался послушать, что происходило за ней, но ничего толкового различить не смог, даже если учесть, что слух у него был лучше прочих. Взявшись за ручку, Принц осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Кимэя он нашел сидящим на кровати и что-то сосредоточенно кастующим: Сейкатсу осветила его, точно аурой, она то вспыхивала, то снова гасла. То змеилась тонкой и черной вязью кей, то сияла ослепительным белым, отчего больно было глазам.

- Подождите немного, господин Принц, - произнес Кимэй, не отрываясь от своего дела. - Я почти закончил…

Кимиясу кивнул. Он прошел в комнату, но остановился у двери. Застыл статуей, не решаясь даже думать о состоянии Эхиссы. В конце концов, Кимэй был из рода Кагамицукири, и как он сражался за ее жизнь, сразу было видно, что медик он хороший и знает, что делает.

Наконец, Кимэй еле заметно вздохнул, и Кимиясу показалось, что в этом вздохе было облегчение. Бывший ками потер лоб, а только потом посмотрел на Принца.

- Хотите узнать о ее состоянии? - спросил Кимэй.

Кимиясу кивнул, взглянув на ее лежащую на кровати. Пугающе бледную. У нее ведь своих жизненных сил почти нет! Ей ведь для обычной жизни отдыхать нужно намного больше прочих, а теперь? Как она выкарабкается теперь.

- Может, еще что-то нужно…

Кимэй покачал головой.

- Этим занимается Вивиан. Она… хорошо понимает мои указания, как ни странно.

- Первая фрейлина, - ответил Кимиясу напряженно. - Она должна уметь почти все.

- Вот как…

Кимиясу кивнул в сторону Эхиссы.

- И…

- Все не так плохо, как выглядит, - уверил его Кимэй. - Это кей Земли. Пришлось наложить - говорила много, а ей нельзя. Повреждения хоть и кажутся ужасными, но жить будет. Вивиан скоро принесет нужные травы. Вы должны понимать, что на ее тело плохо действует специальная медицина…

Кимиясу кивнул. Он не знал, что ему делать: пойти придушить Гоэна или все же возрадоваться, что поблизости оказался настолько талантливый медик.

- И сколько ей времени понадобится на выздоровление?

Кимэй пожал плечами. Он потер руки, но, ощутив непривычное отсутствие когтей на пальцах, поспешил спрятать руки за спиной.

- Трудно сказать. Возможно, несколько месяцев.

- Слишком много.

Слишком много. Он уже обещал Рихарду. Несколько месяцев он точно ждать не будет, пойдет на штурм, а этого бы не хотелось.

- Ничего не могу поделать, - развел руками Кимэй.

- А к транспортировке?

- Да хоть сейчас. На ней кей Земли, она держит тело в покое, поэтому…

- Спасибо, Кимэй, - может, отношение Принца к Кимэю все еще оставалось предвзятым, но благодарность была искренней.

- Лечить - это мой долг.

Хорошо. Выздоровление будет долгим, но транспортировка возможна уже сейчас. Теперь осталось придумать, как сказать Хатиману о том, что его жена случайно напоролась на когти тенгу. А это самое сложное.

***

Гоэн появился в кабинете Кимиясу, стараясь вести себя, как можно тише. Конечно, хозяин этого кабинета заметил новоприбывшего, даже несмотря на то, что казался поглощенным совещанием со своими командирами. Принц Тенгу переместился в ближайший угол, устроился там и стал изображать ветошь. Этот взгляд, это выражение лица и этот разворот плеч Гоэн слишком хорошо знал, и, когда он видел их у Кимиясу, становилось ясно - не только произошло нечто серьезное, но брат еще и готовится к войне. Он четко раздает приказы: как пойти и как действовать в случае нападения, какую Сейкатсу использовать и что защищать прежде всего. Он отдавал приказ к эвакуации мирных жителей, велел телепортировать свой пищевой гарем, уверился в запасах продовольствия и воды, будто ждал осады. Гоэн слушал все это со своего угла и думал о том, что Кимиясу умеет выигрывать войны: продумывает все до каждой мелочи, а уж свой замок, в случае чего, защитить сумеет лучше, чем кто-либо.

Наконец, все указания были розданы, командиры исчезли один за другим. Кимиясу встал с кресла, потянулся, и только потом обратил свой взор на Гоэна.

- Сам не понимаю, почему я помогаю тебе, - произнес он.

- Потому что я - твой брат? - тенгу поерзал в коконе из своих крыльев. Все же разозленный Кимиясу смотрит так, что кажется - дыру прожжет.

- Потому что Эхисса в моем замке. И моя ошибка, что я поддался слабости и оставил ее здесь.

- По-твоему, было бы лучше, если бы несчастный случай с ней произошел у меня в замке?

Кимиясу вздохнул и сел.

- Ты прав, тогда бы полноценной войны точно не удалось бы избежать. Я и позволил тебе остаться только затем, что здесь я могу за тобой присмотреть. Так что не обольщайся.

- И никаких родственных чувств? - Гоэн не был бы самим собой, если бы сейчас оставил язвительный тон. На самом деле так он скрывал свой страх, и Кимиясу знал об этом.

- Я ненавижу тебя. Что еще ты хочешь от меня услышать? Что ты никчемный брат, от которого всегда больше проблем, чем пользы…

- Не смей так говорить обо мне! - засвистел Гоэн. - Я делаю многое. И стараюсь! Все совершают ошибки!

Будь на месте Кимиясу кто-нибудь другой, Гоэн бы уже бросился на него. Но запрет на нападение на Принца так прочно въелся в их мозги, что никакое сумасшествие не могло его оттуда вытравить.

- Заткнись, Гоэн. Мне нужно поговорить с Хатиманом, - Кимиясу никогда не слушал ни его истерик, ни него излияний. Это так злило - вот корячишься, изображаешь что-то, а тебя даже оценить по достоинству не могут! - Мне нужна тишина. Или знаешь… - глаза ину зловеще сверкнули. Как сверкают глаза волка, который загнал свою добычу. - Я уже нарушил один запрет, нарушу и второй. Выдам тебя Богу Счета Лун. Как думаешь, что он сделает с тобой?

- Ты ведь шутишь, да? - от этого заявления Гоэн даже заикаться стал. Потому что Кимиясу такой - пообещает и совершит, и хоть ты что делай.

- Шучу, - согласился Принц, и от сердца Гоэна отлегло. - Теперь ты или сидишь тихо и не высовываешься, пока я буду вести беседу с Рихардом, или идешь отсюда прочь.

Гоэн раздумывал недолго. Соображать он умел, а когда ему еще подпалили хвост - так делал это вдвое быстрее. Видеть Хатимана ему не хотелось вовсе. Хотя, была заманчивая перспектива посмотреть, как будет выкручиваться брат… Но вот только после спустит на него, Гоэна, всех собак - так что лучше ретироваться.

- Он придет сюда? - осведомился тенгу, поднимаясь на ноги.

- Сюда? В мой замок? Нет, конечно. Твой третий отряд возьмет саркофаг, поместит туда Эхиссу и передаст Хатиману на нейтральной территории.

Гоэн подумал было устроить истерику, чтобы Кимиясу не смел распоряжаться его отрядом, но понял, что это не только не уместно, но и опасно. Он прикусил губу и кивнул.

- Тогда договаривайся, а я пойду поговорю с третьим отрядом, если не возражаешь…

- Иди.

Принц Тенгу еще раз взглянул на брата, удивляясь, каким каменным и безапелляционным он становится, стоит появиться опасности. Это хорошо, что он такой. Потому что Гоэн не воин, скорее псих и политик, что одно и то же, по сути.

Тенгу соврал о том, что пойдет к отряду. Он не воин, как только что говорилось, поэтому нужно было сделать несколько таких ходов, из-за которых большая часть трудов и бессонных ночей Гоэна и Вивиан не пропали бы даром. Кимэй. Ему был нужен Кимэй.

Это плохо, что он еще не определился. Плохо, что колебался. Но тут ничего не поделаешь, придется работать с тем, что есть.

- Я могу тебя побеспокоить? - Гоэн мялся в дверях. Заходить в свою комнату, где пол привычно усыпан стеклами, а на кровати лежит окутанная различными медицинскими кей Эхисса, ему оказалось боязно. Сразу напоминало о собственной слабости и несдержанности. А ведь не выйди он из себя, все могло бы оказаться гораздо проще.

- Да, конечно, - Кимэй сидел за столом и что-то тщательно перетирал. Гоэн по запаху определил некоторые травы, разложенные пучками по столу, а так же вещества. - Я слышу шум во дворе. Что-то происходит?

Кимэй собрал волосы в пучок. И за неимением каких-либо заколок скрепил его вместо канзаси веточкой вишни. Это смотрелось так забавно…

- Рихард.

Кимэй вскинул голову, в его глазах полыхала ярким светом надежда, но потом вдруг начала чахнуть и вскоре вовсе потухла, оставив после себя грусть и понимание.

- Он не за мной пришел, да? На мгновение я позволил себе подумать, что важен, и что он собрал войска, чтобы вызволить меня… Он пришел за Эхиссой.

Гоэн нахмурился. Подумал о словах Кимэя, сделал несколько неплохих для себя и своего дела выводов. Значит, Курадо-но ками не хватало нормальных товарищеских отношений, доверия и взаимовыручки. Он не чувствовал себя важным, служа Рихарду. Какой досадный промах со стороны Хатимана.

- Он пришел за Эхиссой. И за этим, - Гоэн протянул Кимэю кристалл. - Ты можешь взять его. Нужные данные я скопировал, так что мне он без надобности. И не смотри на меня так. У Рихарда есть копии. Если он не получит этот, то Таманоя ему сделает другой. А тебе… тебе я предоставляю выбор. Ты можешь вернуться к ками, если хочешь. Передашь кристалл, скажешь, что выкрал - да, что я говорю, сам придумаешь, надеюсь.

Кимэй молчал. Он просто смотрел на Гоэна с таким видом, будто не верил своим ушам.

- Я не прогоняю тебя, и в мыслях не было. Я просто хочу, чтобы ты был свободен, а свобода означает выбор, - Принц грустно опустил плечи. - Если ты останешься, мы будем только рады, ведь ты один из нас. Да и Вивиан огорчится, если ты уйдешь. Она к тебе так привязана. Так что выбирать тебе…

Гоэн ободряюще улыбнулся и положил на стол кристалл рядом с Кимэем. Тот долго и неподвижно смотрел на него, а потом поднял голову и встретился взглядом с Гоэном.

- Я ваш? - неуверенно спросил он.

- Наш, - с готовностью подтвердил Гоэн. - А мы друг за друга горой. Ты можешь звать любого из нас, и мы сразу же телепортируемся к тебе. Или заберем, если понадобится.

- Даже если я уйду…

Принц кивнул.

- Даже если ты уйдешь.

Кимэй взял кристалл и сжал его в руке.

- Хорошо, - произнес он.

- Тогда слушай. Сейчас Кимиясу договаривается с Хатиманом о встрече. Мой третий отряд доставит Эхиссу на место. Тебя бы я попросил сопровождать… Понимаешь, она слаба, и я боюсь, как бы что непредвиденное не случилось бы…

Кимэй посмотрел вначале на кристалл, а потом на Гоэна.

- Ты можешь вернуться к нам, помни.

- Спасибо.

Гоэн почувствовал, что его миссия окончена, он может уходить. Ему еще нужно с Киану поговорить, рассказать, что предстоит сделать. Кимиясу уже, наверное, закончил с Хатиманом… Но у самой двери, когда Гоэн собирался телепортироваться, Кимэй окликнул его.

- Скажите, а зачем вы выкрали Эхиссу?

Гоэн грустно улыбнулся и, повернув голову, взглянул на ее бледный профиль.

- Потому что хотел быть любимым. Просто ошибся, - после этих слов воздух заискрился, волна разноцветных светлячков стала подниматься от ног тенгу вверх, и прежде чем совсем исчезнуть в этом красивом вихре, Гоэн произнес: - Прощай, Кимэй.

И услышал в ответ тихое:

- Прощайте, господин Принц.

***

23 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Ие- но футана, страна Поднебесная, префектура Осикоти;

Граница Свободной зоны

Еще никогда ранее Кимэй не ощущал себя таким беззащитным. Покинув надежные стены замка (удивительно, но он верил, что йокаи не причинят ему вреда, чтобы ни случилось), оказавшись под открытым и звездным небом, перед неизбежным выбором, он чувствовал себя на удивление уязвимым. Если он решит отправиться с Рихардом, получится ли у него скрыть свою новую сущность или это возвращение ему попросту не нужно, и он уже дома?

Взглянув на Киану и стоявшую рядом с ним Ирену - крикливую йокайшу, у которой явно в родственниках не вороны были, а галки, Кимэй понял, что он их теперь интересует не больше, чем сам саркофаг, в котором спокойным сном спала Эхисса. А еще недавно (или давно это было?) они сражались, Кимэй сжег половину леса, но все равно проиграл… И вот теперь он стоит тут без меча, с другой сущностью и выбором, который бы с удовольствием переложил на чьи-то плечи и последовал за ним. А Гоэн давал свободу…

Небо было звездным, а земля под ногами рыхлой. Пахло сыростью. Воздух ночью остыл, и изо рта вырывались клубы пара. Зрение у Кимэя со времен чудесного пробуждения как было лучше человеческого, так и осталось, поэтому ему не составляло труда видеть в темноте. Вон от куста отделилась мощная, широкоплечая фигура, которая не считала нужным принимать трансформацию и превращаться в человека, поэтому расхаживала по кустам с крыльями за спиной.

- Принц сказал, что ты теперь наш… - произнесла та самая фигура зычным голосом. Видно, ей надоело ожидание, и захотелось к кому-нибудь прикопаться. А раз в кустах не было никого, то Кимэй был идеальным кандидатом.

- Я не знаю, что он имел ввиду, - честно ответил Кимэй. Ему Гоэн тоже говорил, что он "их", но с чего Принц взял? Чтобы его приняли мало заиметь такие же крылья, выпустить которые, кстати, Кимэй ни разу не смог после той ночи - может и не может больше.

- Стикс! - окрикнула его Ирена. - Не приставай. От Принца был прямой приказ…

- Я что? - сразу замялся громила, затоптался на месте и принялся чесать затылок, изображая бурную мозговую деятельность. Видно, зря - не его конек это был. - Я только спросить хотел. Не пахнет же нашим… - а потом сделал паузу, замялся. - Он вообще ничем не пахнет.

Кимэй позволил себе задать вопрос:

- А должен бы?

- Должен, - кивнули с готовностью. - Тенгу должен…

- Может, вы помолчите? - поинтересовался командир отряда с таким видом, будто ему было лень языком шевелить, но ради них, убогих, он все же это сделал. - Спутник наводится, не видите?

Да, он наводился… Кимэй задрал голову и с замиранием сердца считал вспышки. Последняя будет такой, что явит собой ками. Как он их почувствует? Захочет ли уйти с ними? Кимэй нашел в кармане кристалл и сжал его.

Вспышки последовали одна за другой. Кимэй машинально их сосчитал - сорок три. Да никто и не сомневался, что Рихард не придет без сопровождения. Когда яркий свет погас, и зрение пришло в норму, он понял, что Хатиман пришел со своим специальным отрядом в качестве сопровождения.

- Доброй ночи, господа, - Бог Войны всегда был мал ростом, а рядом со скалоподобным Гором так вовсе выглядел почти миниатюрно. - Мы пришли за тем, что принадлежит нам.

Киану кинул несколько безразличных взглядов на Хатимана и некоторых представителей специального отряда, почесал шевелюру с таким отчаянием, будто в ней жили вши, и наконец, ответил:

- Да, забирайте.

Будто прочитав его мысли, тенгу, обступавшие саркофаг, разошлись. Теперь взору ками открылся большой прямоугольный ящик с вязью иероглифов на нем и Кимэй, стоящий неподалеку.

- Курадо… - послышалось от Гора. Вышло это так пораженно, словно Кимэй был последним, кого он ожидал здесь увидеть.

- Кимэй, слава Великой Богине! - тут же улыбнулся Рихард. - До меня дошли слухи, что ты мертв.

- Меня взяли в плен.

- И ты занимался моей драгоценной Эхиссой, когда с ней случилась беда? - тут же поинтересовался Хатиман. Он двинулся вперед, к саркофагу, и ками его отряда взяли своего лидера в плотное кольцо, чтобы принять удар на себя, если потребуется. Но Киану только взмахнул крыльями и переместился на ветку, взирая на все происходящее сонным взглядом.

- Таково было условие Принца Гоэна, - пробубнил командир третьего отряда. - Спасет, и мы его отпустим.

- Только он испорчен! - уже громче продолжила Ирена. - Лишен меча. Совершенно бесполезен! Но свое дело сделал.

Рихард подошел к саркофагу. Бросил на него неприязненный взгляд - не любил он йокайские изобретения, а потом уже посмотрел в лицо Кимэю. Сам же Курадо, отчаявшись выбрать между сторонами, решил, что если Рихард поверит ему и возьмет с собой, то он уйдет. А вернуться он всегда успеет - так сказал Гоэн. Просто позвать и к нему придут на помощь.

- Это правда? - Хатиман испытующе посмотрел на него.

- Правда, - кивнул Кимэй. - Меня поят кровью, поэтому я чувствую себя… относительно сносно.

- Хорошо, Кимэй, - Рихард положил руку к нему на плечо. - Теперь все хорошо. Таманоя помогут тебе… Скажи мне, как моя жена? И что с ней сделали эти… звери?

"Поверил?"

- Ее жизнь вне опасности. Мне удалось в сотрудничестве с кицуне наложить на нее кое-какие кей, плюс травы. Она поправится, не так быстро как кажется, но все будет хорошо.

Хатиман поднял голову, и Кимэй впервые увидел, как сверкают его глаза. Сверкают чистой синей яростью.

- Они поплатятся за то, что сделали. И за то, что сделали с тобой, Кимэй. Мы этого так не оставим.

Услышав эти слова, кто-то из тенгу насмешливо каркнул, но Рихард не обратил внимания.

- Однажды я уничтожу вас всех, отродья, - пообещал Хатиман.

Спутники снова замигали, возвещая о наведении. Гор приблизился к саркофагу и щелкнул замками. Крышка отъехала в сторону, являя лицо спящей Эхиссы. В обрамлении ярко-рыжих волос оно казалось еще белее, чем раньше. Но на щеках играл легкий румянец. Она была жива и дышала - мерно, точно по расписанию медицинской кей, вздымалась перевязанная грудь.

- Есть еще кое-что, что я должен сказать вам, - произнес Кимэй.

Рихард повернулся и с вежливым вниманием посмотрел на него. Курадо достал из кармана кристалл и протянул его Хатиману.

- Тот, что я не смог доставить. Но мне удалось его выкрасть и…

- Похвальное старание, Кимэй, - ему показалось, или в голосе Бога Войны зазвучало пренебрежение. - Мне уже принесли другой. А этот теперь куча хлама.

Он взял его и сжал в руке, послышался хруст, и скоро с ладони осыпалась серебряная пыль.

- Ты не справился с заданием, но спас мою жену, - усмехнулся Хатиман. - Поэтому я прощу тебя и позволю жить. Радуйся моему великодушию.

- Я радуюсь, - ответил Кимэй бесцветно.

А потом раскрылся спутник…

***

24 день месяца Дракона 448 года Одиннадцатого исхода.

Тика, замок Насварта;

штаб- квартира Принца Ину Кимиясу

- Кимэй ушел и забрал с собой твой драгоценный кристалл, - с легкой усмешкой произнес Кимиясу. Но глаза смотрели устало, он явно нуждался в отдыхе. Бессонная ночь кончилась, а длинный, полный хлопот день тоже клонился к закату…

Гоэн знал этот тон. В нем было все ненавистное "Ну я же тебе говорил". Иногда братец умел быть таким раздражающе глупым и не видел всех тех возможностей, которые открывались перед ними. Тенгу знал на сто процентов, что просчитал все правильно, и Кимэй в скором времени свяжется с ними.

Принц Тенгу широко улыбнулся, по-птичьи склонив голову на бок.

- Он сделал свой выбор, потому и ушел.

- И ты даже не будешь пытаться вернуть его? - кажется, в голосе Кимиясу прозвучало удивление. Гоэн внутренне усмехнулся. В этом весь Кимиясу, воин до мозга костей. Когда дело касается сражения, трудно найти ему равного, но вот интриги плести он никак не умеет. Наверное, это даже к лучшему.

- Зачем, брат? Зачем мне возвращать его? - Гоэн гордо расправил плечи и выпрямил спину, демонстрируя свою важность. - Он сам придет…

Кимиясу скептически приподнял брови, и Гоэн поспешил закончить:

- Мы ведь его семья.

***

Любой из Принцев будет обладать определенным талантом. Кому достанется какой, я еще не решил, но в единственном я уверен - один из них будет с серьезными психологическими отклонениями. Почему так? Потому сумасшедшие по-другому видят мир. Сколько новых и интересных возможностей сможет предложить этот Принц…

Из дневника Сусаноо-но микото.

Авасима, Морской дом. Седьмой исход

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

18.11.2010

Оглавление