«Пограничник»

Виктор Кувшинов Пограничник

Пролог

Его границу не увидеть на карте и не найти на Земле.

Он стоит на грани миров, и за его спиной все человечество.

Его боятся «там» и не понимают здесь, но выбор сделан, и этот груз не переложить со своих плеч на чужие.

Это началось опять неожиданно. Спеша к припаркованной машине, он вдруг понял, что с этой секунды все события будут происходить с беспощадной неотвратимостью. Он остановился в проходе между домами и не мог двинуться ни на шаг вперед. Вернее, мог, но знал, что за это придется заплатить собственным здоровьем, а то и жизнью.

Однако это было еще не все. Он четко представлял, что сейчас происходит совсем рядом — ведь это он видел во сне. Если хотя бы на пару минут раньше он понял, что события начинают происходить в точном соответствии со сном, то еще бы успел. Но уже подошел к остановке последний трамвай, и простучали по асфальту каблучки спешащей домой девушки — ей оставалось совсем недалеко…

«Какое мне дело до всего этого? Таких несчастных дурочек в огромном городе пропадает за год чуть не сотнями. Сама виновата!» — который раз тщетно внушал он себе, прекрасно осознавая, что она не была дурочкой — девушка где-то училась и училась хорошо, и сегодня она просто задержалась допоздна, исследуя каталог библиотеки перед экзаменами…

Стоя в укромной тени арки, он услышал пьяный возглас. На свою беду, ему было даже в деталях понятно, как выглядят эти три искателя приключений.

«Беги, дуреха! Беги!» — все кричало внутри. Его сознание разрывалось между порывом души и холодным прагматизмом: «Я все равно не смогу ей помочь. Зачем мне это знать? Зачем я здесь? Ведь они вооружены…»

Он не замечал, как его пальцы до крови впились в кирпичную кладку — с улицы донесся испуганный крик девушки. Но он уже понимал, что не придет на помощь — его прагматизм победил. Зачем помогать чужому человеку, рискуя собственной жизнью? Кто она ему? Она была не первой и не будет последней — таких сотни вокруг, все равно, ко всем ему не прийти на помощь…

Он не знал, что эта несчастная все-таки станет последней жертвой его равнодушия. Однако это понимание придет позже, а пока он в отчаянии бил кулаками в стену, слушая отдаленные звуки возни, довольное гоготание налетчиков и хлопанье дверей отъезжающей машины. Он обреченно сознавал, что больше в этот мир несчастная девушка, спешившая с занятий к маме, никогда не вернется…

Часть первая: Пробуждение (Экстрасенс поневоле)

Глава 1. Свободный маркер

Кончик кия неуверенно подрагивал. Артур Михайлович уже второй раз обходил вокруг стола, примеряясь к трудному раскладу, и, наконец, выбрал не самый удачный шар. Сегодня у него явно не шла игра, и сет из четырех партий он проигрывал всухую. Если учесть, что ставки в каждой игре сета удваивались, то сумма на кону стояла немаленькая даже для его почти безразмерного бюджета.

Влад спокойно наблюдал за развитием событий у стола. Здесь были и другие зрители, но он не обращал на них внимания. Ему было важно, чтобы второй партнер по игре, Ярослав Викторович — его старый клиент, не «сошел с рельс». Поймав внимательный и понимающий взгляд уже немолодого человека, Влад расслабленно кивнул — с этой стороны все, кажется, было в порядке.

Артур Михайлович унял-таки дрожь и, медленно отведя руку, совершил свой последний клапштос. В том, что это будет последний удар, Влад был почти уверен — прицельный шар, ударившийся о борт совсем рядом с лузой, стал на стопроцентную позицию, а такие подставы в игре на интерес не прощают. Ничего сверхъестественного не произошло: Ярослав Викторович, умело скрывая торжествующую улыбку за сосредоточенно нахмуренным выражением лица, отправил один за другим два последних шара по назначению.

— Контровая! — спокойно констатировал Влад и еще раз просяще взглянул на Ярослава Викторовича. Тот знал принципы молодого человека и, что важнее, уважал их, несмотря на несолидный возраст свободного маркера.

Действие не замедлило развиваться по предполагаемой схеме. В отличие от Ярослава Викторовича, Артур Михайлович числился новичком в картотеке «папиков». Он, хотя и был ознакомлен с правилами, согласившись на все условия сотрудничества, но еще не прочувствовал на практике, как они действуют. Поэтому, новый клиент тут же после приговора Влада, буквально подскочил к своему партнеру по игре и заявил:

— Еще одну партию! Я знаю, что мы не договаривались, но я просто должен отыграться, — глаза его при этом горели хорошо знакомым азартом, а рука, сжимавшая кий, еще больше дрожала.

У Влада не было никаких сомнений, что он снова проиграет, а ставка снова удвоится. Но он был не первый день в этом игровом бизнесе и знал, что к чему. Ярослав Викторович, к его чести, очень сдержанно улыбнулся и, кивнув в сторону маркера, ответил:

— Спасибо, Артур Михайлович, за оказанное доверие, но правила устанавливаю здесь не я, и не мне их нарушать.

— Да как же так? Этот мальчишка… — удивленно обернулся к маркеру, проигравший и явно потерявший контроль над собой Артур Михайлович. — Да я удвою твой процент! Неужели тебе не нужны такие деньги, Влад?

— Артур Михайлович, Вы не понимаете… — спокойно проговорил маркер. — Условия оговариваются заранее именно на такой случай, и честь игрока заключается в том, чтобы выполнить эти условия независимо от исхода матча.

— Да к черту эти условия! Я только разыгрался. Что нам помешает продолжить? — воскликнул распаленный Артур Михайлович, неосторожно размахивая кием и теребя вздыбленные вихры.

Ситуация начинала выходить из-под контроля — по своему опыту Влад знал, что успокоить заведшегося папика будет нелегко. Но ему на выручку пришел Ярослава Викторович, пойдя ради спасения положения на серьезное признание:

— Извините, Артур Михайлович, но я вынужден заметить: сумма банка и ставка возросли настолько, что в случае проигрыша, я просто не смогу расплатиться…

Опытный бильярдист предстал в глазах юного маркера просто героем. Прилюдно заявить о своих ограниченных финансовых возможностях в кругу папиков — это было что-то. По крайней мере, до сих пор Влад с таким не сталкивался. Тем более, что по его прикидкам это было неправдой. Но раздумывать было некогда, и он тут же подхватил благородную инициативу:

— Давайте, не будем нарушать установленные правила. Артур Михайлович, лучше я с Вами партию сыграю. Я это очень редко делаю со своими патронами, но из уважения к Вашему желанию продолжить игру…

— Ну и что ты сможешь поставить, сынок? — раздраженно спросил клиент. — Не играть же без интереса…

— Ну… давайте… символически для Вас, конечно, но все же… я ставлю треть своего гонорара, полученного за этот сет.

— Да уж, деньги!.. — фыркнул папик, но согласился, и они разыграли американку.

Перед этим Влад, как можно душевнее попрощался с Ярославом Викторовичем, мысленно поставив плюсик напротив его фамилии в длинном списке папиков — нечасто можно получить такую грамотную психологическую поддержку от клиента.

Примирительная партия тянулась медленно. Влад специально не сосредотачивался, давая Артуру Михайловичу поостыть, подумать и, в конце концов, вернуть испорченное проигрышем настроение. Ленивый ход игры позволил маркеру задуматься над тем, каким странным вывертом судьбы он оказался в этой роли «сынка» или «мальчика» у бильярдных столов. Кстати, папиками он стал называть своих клиентов про себя в отместку за их просто массовое желание называть его сынком.

А началось все больше трех лет назад, когда он еще заканчивал первый курс медицинского института и планировал специализироваться на психотерапевта. Была у Влада тогда пара приятелей, которые время от времени таскали его по бильярдным. Но благодаря своей спокойной натуре, он все никак не мог увлечься и подсесть ни на какую азартную игру.

Бильярд, в отличие от карт или рулеток, очень его привлекал возможностью наблюдать за игроками и зрителями — ведь там за игрой можно было неназойливо подсматривать «не присаживаясь к столу». Так и получилось, что хорошего игрока из него не получилось, зато вышло нечто другое…

Тогда они с приятелем закатили в особо дорогую бильярдную, совмещенную с ночным клубом, рестораном и казино. Поняв, что зарулили в какую-то ВИП зону, ребята не нашли ничего другого, как разыграть партийку-другую между собой. Затем приятель нашел себе другого, более достойного соперника, а Влад занялся самым приятным для себя делом: подсматривать за игровыми столами и страстями, кипевшими вокруг них. За этим занятием его и застал один дедок, представившийся свободным маркером по имени Михаил Семенович, а проще — Семеныч.

— Позволю себе поинтересоваться, молодой человек, я вот уже раз третий Вас в бильярдных встречаю, но что-то не замечаю, чтобы Вы рвались в бой, если можно так выразиться, — хитро прищурившись, подкинул тему для разговора старичок.

— Обращайтесь, ко мне Влад и на «ты», пожалуйста, — сразу попросил студент. — А с игрой Вы правильно подметили — не хватает у меня азарта. Вот за людьми наблюдать я люблю. Кстати, я помню, что встречал Вас только раз…

— Хм… цепкий у тебя глаз, — довольно заметил Семеныч. — Да только еще один раз я тебя видел, а ты меня нет.

— А-а — это, значит, в «Столичном» — там ВИП-зона темным стеклом отгорожена.

— Опять верно! — усмехнулся дедок. — Нравишься ты мне чем-то — похоже, как и я, не спешишь за кий хвататься, да за стол бросаться… Кстати, не позволишь угостить тебя «бурбончиком» или чем послабее?

— Спасибо, мне еще за руль надо… — и спохватившись, что неудобно отказываться, Влад добавил. — Только не подумайте, что я жлоб какой — хоть и не умею пить помногу, но от рюмки не отказался бы. К сожалению, нужно ещё своих друзей по домам развозить.

У Влада на парковке стоял видавший виды Жигуль. К тому же в бильярдную еще обещались подъехать пара приятелей, так что ночью нужно было поработать таксистом.

— Ага, — как бы просчитывая что-то в уме, произнес старик. — Тогда пойдем, я тебе кое-что про игру в бильярд покажу да расскажу…

Как оказалось, Семеныч не просто так подошел к Владу в тот вечер. Свободный маркер присматривал себе помощника и приемника, которого у него не было. Как потом признался старик, он пытался отыскать в бильярдных подобного себе, только молодого. А как найти в игровой зоне совершенно неазартного человека — вопрос был нелегкий. Профессиональные маркеры, которые обслуживали столы в бильярдных, его тоже не устраивали, хотя и ходили все у него в друзьях. Они были людьми заведений, и в их психологию без ломки нельзя было загнать чувство независимости.

Влад подошел в ученики по всем критериям. В нем сочеталась абсолютное спокойствие, хорошая наблюдательность, почти полное отсутствие азарта и коммуникабельность. А если еще учесть его аналитический склад ума и почти профессиональный психологический подход к людям, то о других кандидатурах речь просто и не шла.

Можно было сказать, что они с Семенычем нашли друг друга, так как удача улыбнулась не только старику. Влад тоже мечтал о чем-нибудь таком, «непыльном», но обеспечивающем хороший достаток. Разговоры родителей о честной службе на благо людей, как-то не вязались с современной жизнью, и в медицинский Влад пошел лишь с подачи отца, да и то, сориентировавшись на возможную хлебную стезю психотерапевта.

С точки зрения родителей, ориентировка сына на сладкую жизнь выглядела циничной, но кто же из преуспевающих людей нынче не циничен? Влад считал это вопросом выживания: ты либо лох, либо циник — другого не дано. К тому же он не находил в себе ни должной жадности, ни трудолюбия заниматься реальным бизнесом. Так что со стариком ему нежданно повезло.

Скажи ему кто раньше, что существует такая хитрая профессия или, вернее, род занятий в бильярде, как свободный маркер — некий сводник, который устраивает партии богатым клиентам, он бы даже не понял, о чем речь. Понятно: каталы, профи, шпилевые — все знали о существовании скрывающихся умельцах, которых лучше обходить стороной, но вот о таком противоядии от всяких темнил, как свободный маркер, простой народ и не подозревал.

Дед был как бы противовесом всем, кто пытался нажиться на богатых лохах. По его словам выходило, что самая незавидная доля среди потенциальных игроков была у обеспеченных людей, хотевших играть на интерес, но не имеющих экстра-класса в бильярде.

— Вот представь, что ты удачливый бизнесмен, с тугим кошельком, да еще сколько-то известный в своих кругах, — объяснял ситуацию старый бильярдный сводник своему ученику. — Играть любишь, аж до дрожи в поджилках, но уровень не ахти какой — времени-то на тренировки нет. Идти искать партнера, спрашивая у обычного маркера, как бедный студент — значит играть без интереса. А без интереса, сам понимаешь, все равно, что безалкогольное вино хрястать литрами. Попытаться играть на деньги — тут же на каталу напорешься, и он уж тебя на твоем же азарте догола разденет. Бильярдный долг — он, не хуже картежного, платежом красен.

Вот и мыкались бы они тут, не будь старика Семеныча. Конечно, маркеры в ВИП залах тоже помочь игроку могут — ничего не скажу, но это же значит, привязать себя к одному столу. А у меня картотека на несколько сот игроков с примерным уровнем игры и обеспеченности каждого. Один звонок с пожеланием места и времени, и я начинаю работать. Около сотни активных бойцов из моего списка всегда рады моему предложению сыграть с новым партнером приблизительно того же класса. Ставки на весь сет с ненадежными психически или материально клиентами оговариваем заранее. Так что никого в угол не загоняем — азарт азартом, но сохраняя человеческое лицо.

Опять-таки, что им стоит отчислить мне за это небольшой процентик от ставки? А я и столы закажу самые лучшие и администрации с маркерами отстегну. Так что все довольны: и уважаемые игроки, и хозяева клубов, ну и я не в накладе. Только каталам я поперек горла — ну да у меня тылы покрепче их будут! — усмехался дедок.

Влад стал постигать хитрую науку свободного маркера — посредника и организатора в околобильярдном пространстве. Полгода он проходил в учениках у Семеныча за десяток процентов от выручки. Старик не зря чувствовал, что ему нужен помощник. Семьдесят лет — не шутка и через полгода тот стал сдавать. А Влад оцифровал все его бумажки в коммуникатор, которым он сумел разжиться за полгода работы на подхвате. К смартфону, правда, еще прилагался весьма приличный костюм (имидж в их деле был не последним фактором), а так же новый небольшой Форд и снимаемая в центре однокомнатная квартира — сейчас ему было смешно вспоминать об этих первых «серьезных» заработках.

А затем они с Семенычем стали партнерами, поделив доходы пополам. Влад постепенно отошел от своих приятелей, поддерживая с ними только дипломатические отношения — все время и интерес захватила новая работа. Ему нравилось исподволь крутить папиками, которые могли временами и норов показать, обзываясь на него пацаном и мальчишкой, но в основном безгранично доверяли ему с подачи старого Семеныча.

Вскоре он со всей очевидностью понял, что ему страшно скучно продолжать обучение на медика, и просто невозможно разгрести все «хвосты», накопившиеся в институте. Так что он расстался с медицинским, не доучившись до конца второго курса, и основная нагрузка в бильярдных легла на его плечи. Старик не мог больше вести дела и перешел на почетные десять процентов патриарха своего дела. Влад с благодарностью продолжал эти выплаты старику и по сей день, хотя тот, фактически, совсем отстранился от дел.

…Партия подходила к своему логическому концу. Влад остановился на шестом шаре и теперь смотрел, как уже довольный Артур Михайлович домучивает победный восьмой. Он заранее подошел к клиенту поближе, как только тот красивым жестом бросил кий на стол, затем «доверительно» взял его за рукав пиджака и, понизив голос, «откровенно восторженно» шепнул:

— Вот так надо было Ярослава Викторовича под орех разделать! Но ничего, в следующий раз… — Влад оборвал речь, заглядывая чуть не с любовью в лоснящиеся довольством глазки папика, и после паузы добавил. — Только позвоните, и все будет устроено в лучшем виде.

Все! Остальное не имело значения. Главное — точно выверенный доверительно-располагающий тон и клиент ваш. А треть сегодняшнего заработка — бог с ним. Все равно Влад в очень хорошем выигрыше, партнеры довольны, а у дойной коровы соски не оторваны, как любил напоминать Семеныч.

И все-таки Влад сегодня морально вымотался — мало того, что весь день пробегал по делам, так еще и этот напряженный сет. А примирительная партия со съезжающим с катушек папиком вообще ни в какие ворота не лезла. Хорошо еще все устроилось, но сколько нервов потрачено!

Время уже было позднее, но к счастью, эта бильярдная была совмещена с ночным клубом, и Влад спустился вниз, развеяться и заодно посмотреть, что сейчас происходило в ресторане. Это большое шикарное заведение было Владу почти как дом родной. Вот и сейчас он шел и, устало улыбаясь, кивал швейцару, бармену и… кажется, ему сегодня могло повезти: был шанс на неплохую «дружескую» халяву.

В пустом на две трети ресторане за столиком, недалеко от стойки бара, скучала Настюха — девушка по вызову. Но надо заметить — какой в этом заведении был «вызов»! Насколько Влад разбирался, а он по роду занятий просто обязан был в этом разбираться, тут собиралась элита представительниц самой старой профессии в мире, и ценники на таких красоток были заоблачными. Узнавающе кивнув Севке — неприметному парню, сидевшему в глубине зала, Влад, недолго думая, подрулил за столик к знакомой девушке:

— Привет, Настюша! Что-то сегодня трудный день…

— А-а, Владик! Присаживайся — хоть поболтаем! Ночь уж скорее, только не столько трудная, сколько скучная. Повымер что ли весь богатый мужик? Не знаешь, там никакого вируса не завелось? — кивнув в сторону окна, грустно улыбнулась шикарная блондинка.

— Ну, я-то пока не умер… хотя, сегодня к тому близко было, — ответил Влад и спросил. — Можно тебя угостить чем-нибудь?

— Вот-вот, был бы ты по настоящему богатым, то уже совсем вымер, а так только почти, — повеселевшим голосом ответила девушка. — Угости, конечно… но ты же знаешь, я на работе…

— Да какая уже работа… закрывают через час.

Они лениво перебалтывались, когда в ресторане появилась просто сногсшибательная темноволосая девушка. Влад ее видел несколько раз и знал, что эту коллегу Настюхи зовут Мила. Он понял, что девушка растерянно осматривается. Парень вопросительно взглянул на соседку по столику и получил от той в ответ снисходительную усмешку-разрешение. После этого секундного обмена взглядами Влад привстал и спросил у вошедшей красавицы:

— Мила, не присядешь к нам? Я сегодня угощаю…

Еще немного посмотрев в полутемный зал и, видимо поняв, что сегодня ловить нечего, девушка подошла к столику.

— Вот, дура! И чего в такую позень приперлась… — вместо приветствия, стала ругать себя ночная бабочка.

— Да брось ты! — усмехнулась Настя. — Никогда не знаешь, как дело повернется. Сегодня весь вечер такая проруха. Лучше вон, угощайся, пока Владик добрый!

Влад уже подсуетился, заказав для девушек по легкому коктейлю, а себе взял капучино. Когда официант принес заказ, Мила удивленно спросила:

— А ты что, не пьешь, что ли?

— Так мне ж таких красавиц еще хочется прокатить на своей скромной БМВ-шке… — улыбнулся Влад и тут же увел разговор со скользкой темы, подняв чашку с кофе с пожеланием. — Удачной охоты на папиков с толстыми кошельками!

— А еще лучше на одно очень толстое портмоне и, желательно, из мягкой кожи, чтобы не кусалось! — засмеялась Настя.

— А я боюсь такого портмоне — не заметишь, как окажешься домашним попугайчиком в золоченой клетке. Лучше уж так пока… — вздохнула серьезно Мила.

— А что ж тогда так поздно на заработки? — спросила подруга.

— Учусь я… на простого бухгалтера, — усмехнулась темноволосая красавица, явно смутившись. — Завтра экзамен сдавать, весь день с конспектами просидела…

— Так что, у ваших преподавателей, глаза на заднице?

— Я же сказала: я учусь… — немного досадливо ответила Мила, сделав ударение на последнем слове. — Я хочу стать хоть каким-то специалистом, а не просто иметь ничего не значащую корочку. Не век же тут околачиваться. Да и хочется человеком себя чувствовать.

— Ну, ты даешь! — изобразил восхищенное удивление Влад. — А я вот уже три года как бросил — сейчас был бы бедным студентом пятикурсником.

— И очень тебе твое высшее здесь понадобилось бы? — усмехнулась Настя на реплику парня.

— Прости Влад, а ты чем тут занимаешься? — поинтересовалась Мила.

— А он тех же папиков ублажает, только мы снизу, а он сверху! — явно потешаясь, ответила за Влада Настя.

— Как это?

— Она имеет в виду, что я работаю наверху — маркером в бильярдной, а вы здесь — внизу, — примирительно пояснил Влад.

— Так тоже можно объяснить. Они у него там кием шары гоняют, а у нас тоже шары, только кии с лузами потуже… — продолжала острить Настюха и вдруг спросила серьезно. — Влад, а ты-то кто по специальности?

— Психотерапевт… вообще-то интересовался психологией, — признался парень. — Кстати, очень нужное умение в моей нынешней деятельности.

— Так ты же коварный охмуритель! Теперь понятно, отчего в твоей компании так приятно время проводить.

— Спасибо за комплимент, но поверьте, мне в вашей компании гораздо приятней, — не полез в карман за любезностью Влад. — Кстати, кабак скоро закрывается, и у меня чисто дружеское предложение: а не рвануть ли ко мне на хату? Обещаю занимательную беседу, ну и, по-вашему желанию, все что угодно в придачу…

— Я ж говорила — соблазнитель! Остин Пауэрович ты наш! — рассмеялась Настюха. — Просчитал, чем девушек заманить. Мила, ты хоть знаешь, что у него за хата? Это надо видеть!

— Но мне еще завтра в институт, и потом, что Сева скажет… мы ж на работе… — нахмурилась Мила.

— Севка в обиде не будет, — кивнул в сторону неприметного паренька Влад. — Во-первых, мы не работой поедем заниматься, а веселиться. И потом, даже ваше рабочее время кончается. А самое главное, — наклонился к девушке и заговорщицки шепнул Влад. — Он сам ко мне завтра припрется с просьбой устроить на льготных условиях партейку-другую.

Увидев, что новенькая подружка все еще раздумывает, парень добавил:

— Да расслабься ты! У меня все условия — хоть пой, хоть пляши, хоть в джакузи валяйся или просто спи. А утром будешь в своем институте, как огурчик!

— Давай, подавай к подъезду свой Кадиллак! — не дала больше сомневаться подруге Настюха.

Влад не замедлил привести в исполнение свой план: расплатился с официантом Сашкой, и пошел на парковку. Через пять минут его машина ждала двух ночных красавиц у входа, пока он сам помогал девушкам принести объемистые сумки со сменной одеждой. Маркер знал, что в таких шикарных вечерних прикидах хорошо снимать клиентов, но никак не спешить утром куда-нибудь по делам.

Сложный вечер, к счастью для него, оборачивался классной расслабухой на ночь. Причем, если папики за то же самое выкладывали немалые деньги, то он получит все задаром, к тому же в гораздо более располагающей обстановке. Он знал, что здесь главное не давить на девушек, а прикинутся несчастным мальчиком. Тогда девчата почти наверняка не удержатся от того, чтобы не похвастаться своими талантами.

Ему было приятно наблюдать, как расширились от удивления глаза Милы при виде его «скромного» БМВ. Это было классное ощущение: управлять собственной мощной и стильной тачкой, на заднем сиденье которой щебетали сразу две очаровательные птички.

«Имел бы он это все, послушайся он маму с папой?», — усмехнулся про себя Влад, пока машина бесшумно летела по пустым ночным улицам мимо красиво подсвеченных зданий…

Он не стал бы сравнивать свою квартиру с хатой Остина, но Настюха была права — что-то в этом роде было. Влад пару лет назад выкупил огромную жилплощадь в новостройке посреди города и воплотил в ней свое представление о шике и роскоши.

Уже знакомая с обстановкой и правилами поведения (вернее полным отсутствием оных), Настюха с улюлюканьем рванула по комнатам, веселым ураганом проверяя, все ли прибамбасы были на месте. В отличие от подруги по бизнесу, Мила чуть не на цыпочках, как первый раз попавшая в помещение кошка, осторожно вышагивала по зеркальному паркету и с явным удивлением озиралась вокруг.

Влад понимал девушку — для нее он был «свой», и в ее голове с трудом укладывалось, что свой, да еще в столь молодом возрасте мог позволить себе подобную роскошь. Поэтому парень, не хвастаясь и не прессингуя, тихо ходил вслед за красавицей и нашептывал, что где к чему и как можно этим всем с наибольшим удобством воспользоваться, сам, конечно, не забывая любоваться соблазнительными формами, скользящими с грацией пантеры под тонкой тканью вечернего платья.

— Владка, я в ванну! — крикнула Настюха, уже добравшись до джакузи.

— Халаты в шкафу! — ответил хозяин.

— Знаю! Приходи спинку потереть… а то и оба! — донесся смех, скрываемый шумом воды.

— Хорошо! Только учти — я не железный! — крикнул Влад и добавил «доверительным» шепотом, напрягшейся было Миле. — Запомни основное правило: здесь все делают, что только взбредет в голову, но никого ни к чему не принуждают. Так что расслабься и попытайся получить удовольствие — хотя бы книжки почитай, что ли…

Мила не смогла удержаться от смеха:

— Я сегодня столько их перечитала, что меня, наверное, стошнит, если еще что-нибудь об этом услышу.

— Ладно, тогда закрой глаза… погрузись в себя и попытайся почувствовать, что бы тебе хотелось сейчас больше всего, — хитро нашептывал на ушко красавице Влад. — Надеюсь, что не спать!

Попытавшаяся послушно закрыть глаза девушка опять рассмеялась.

— Я серьезно, — прикинулся обиженным Влад. — Если захочешь спать — шикарная кровать в отдельной спальне всегда готова принять в свои объятия любого страждущего покоя…

— Нет, хоть завтра и экзамен, но пару часов я еще тут развлекусь! — явно предвкушая удовольствие, заявила новенькая подружка. — А с начала… пойдем туда, где у тебя бар.

Они неплохо устроились в комнате для отдыха: Мила не захотела никаких теле-видео, поэтому Влад включил негромкую музыку и приглушил свет. Изобразив из себя услужливого бармена, он выяснил, что с комфортом расположившаяся на диване и расчетливо обнажившая коленку темноволосая дива не хотела обременять себя излишним алкоголем перед сдачей экзамена. Тогда Влад сообразил почти безалкогольный коктейль на основе лайма и свежих апельсинов. Затем они просто сидели и болтали о всякой всячине. Разговор зашел о дружеских и рабочих отношениях.

— Эх! Не понимаешь ты Владка, что нам, бабам, трудно дружить с таким как ты — молодым, красивым, да еще и богатым. Мы же сразу примериваемся, как бы захомутать…

— Не в моем случае… да и не в вашем. Мы имеем право на дружбу, чувство локтя, секс без границ, но не на любовь. Этот атавизм превращает энергичного делового человека в дебильный мякиш, а мы не имеем такой возможности.

— Ты наверно прав… есть у меня человек, который меня по-настоящему любит. Но что дальше? Он — бедный студент. Если я вышла бы за него, как он просит, да еще родила ребенка, кто бы стал кормить семью? Я тоже хочу доучиться, а на все нужны деньги. Вот так и живем — он меня любит, а я здесь, деньги зарабатываю… — зло усмехнулась девушка. — Как ты сказал: не имею права на любовь.

— Вот я и предлагаю: расслабься и забудь про все до завтра…

Их беседу прервал весело-возмущенный оклик:

— Вы долго тут будете сидеть, как две бабки на завалинке? — в дверях стояла Настюха в накинутом на мокрое тело халате и плюшевых банных тапочках.

Она картинно уставила руки в бока, четко рассчитав, что халатик при этом раскроется, но только чуть-чуть. Влад невольно сглотнул голодную слюну — никуда от природы не денешься. Вот, чертовка, а вернее, профессионалка! Он был не по годам искушен в общении с девушками и сейчас не позволял себе ни малейшего вольного жеста и даже взгляда. Он знал, что такое игнорирование красоток только заведет их женские амбиции, и просто выжидал. Правда, если честно, то не очень просто, даже тяжело ждал — но на то он и дока в своем деле, чтобы уметь исподволь управлять людьми.

И все-таки Настюху на кривой кобыле не объедешь — она прекрасно знала его хилые психологические потуги и сейчас на раз колола невозмутимую броню радушного хозяина:

— Все! Мальчики-девочки, хватит дурью маяться! У меня грандиозный план на сегодня, — и увидев вопрошающие взгляды, скомандовала. — Для начала идем в ванную!

— Зачем? — попыталась выяснить Мила.

— Увидите! Кстати, ты даже еще не видела его ванную, а еще что-то спрашиваешь…

Влад остановился на пороге ванной комнаты, довольно улыбаясь за спиной остолбеневшей Милы. Его «маленькая» ванная комната вмещала кабинку для душа и к ней в придачу трехместную джакузи, тянущую на маленький бассейн, сауну и прочие маникюрно-педикюрные массажные столики и стулики с зеркалами и подсветками.

— Так! — Настя не дала подруге находиться долго в прострации. — Мила, ты у нас девушка новенькая, еще неопытная, поэтому сегодня мы будем проводить курсы молодого бойца! Ну или повышения квалификации…

— А молодым бойцом я, что ли буду? — не понял идеи молодой хозяин.

— Владик, тебе отводится роль максимум лабораторной принадлежности или подопытного кролика. Так что молчи и не выступай! Занятия начнем с практики в ванной комнате, затем музыкально-коктейльная пауза… я думаю, что там же и продолжим, — Настюха хитро облизывалась. — Ну и закончим, конечно, на его супер-сексодроме. Так! Мила, учись и запоминай… — Настюха как бы нехотя подошла к Владу и стала медленно расстегивать на нем рубаху, заметив. — Кстати, за такой мужской стриптиз еще и приплатить можно. Это тебе не наши лысенькие да толстенькие, дрябленькие да старенькие…

Влад «мужественно» принялся выполнять роль плейбойского, вернее плейгелского кролика. Немного помявшись, Мила с удовольствием подключилась к игре, и другого сравнения, как дым коромыслом, от всего, что они вытворяли всю эту ночь, у Влада не находилось. Демонстрации приемов соблазнения сменялись освоением практических навыков и теорией наслаждений в самых различных интерьерах, так что он уже не помнил, когда заснул, будучи вымотанным до предела.

* * *

Влад проснулся без десяти десять обнаружив себя в чем мать родила, распятым на собственной кровати. Только вместо гвоздей или пут руки оказались придавленными двумя головками ночных прелестниц, видимо так и заснувших в попытках оживить почти бездыханное тело своего подопытного кроля.

«Сколько же раз я вчера?.. М-да, теперь неделю даже смотреть в сторону женщин не потянет. Но надо исполнять роль радушного хозяина и утром!» — Влад поблагодарил себя за свое странное свойство просыпаться в положенное время без будильника. Вот и сейчас, он осторожно вытянул руку из под светлой Настиной шевелюры и заткнул заведенный на десять будильник.

Теперь надо осторожно разбудить темненькую кошечку — он обещал ей вчера, что к экзамену она будет доставлена вовремя и в лучшем виде. Привстав на локте, Влад залюбовался сегодняшним украшением его кровати — соблазнительные части двух прекрасных женских тел проглядывали среди живописного беспорядка скомканных простыней.

«Как же разбудить Милу, чтобы не потревожить Настюшу?» — озадачился утренний разводящий домашнего сексодрома. Ничего не придумав, он просто наклонился и поцеловал темноволосую гетеру в щечку. Та только улыбнулась, закинула руку к нему на плечо, и продолжила спать. Тогда Влад тихонько повел пальцем по ее щеке вниз, к тонкой шее… еще ниже… палец, скользнув по приятной округлости, коснулся розового бугорка…

«Хм… даже грудь среагировала, а хозяйка все спит», — Влад опять поцеловал девушку в щеку, чувствуя, что его предположения о пресыщенности женским присутствием, кажется, не имеют под собой никакого основания…

Сердце вдруг кольнула старая заноза — он понял, что так волнует его в Миле: она чем-то неуловимо напоминала его давнюю любовь, которую он мог себе позволить по молодости и глупости еще на первом курсе института. Когда-то он так же ухаживал за Ксюшей — казалось бы, давно заросшая рана опять напомнила о себе щемящим чувством в груди.

Девушка тем временем подалась на действия биологического будильника. Она обняла его за шею, открыла глаза… и тут произошел небольшой облом. Она испуганно отстранилась, и Влад только успел приставить к своим губам палец, как бы прося хранить тишину. Видимо, вспомнив, где находится, Мила уже наоборот, попыталась обнять Влада, потянувшись к нему губами. Влад как можно ласковее улыбнулся, чтобы не обидеть только что проснувшуюся девушку и покачал пальцем у своего рта, как бы показывая, что в губы они целоваться не будут, чтобы не переступать опасной грани. Затем наклонился к ее ушку и шепнул:

— С добрым утром, милая Мила! Мы же договорились, что не имеем права на любовь. Тебе пора вставать. Только не шуми — пусть Настюша еще поспит. Забираем тихонько одежду и идем в гостиную…

Мила попыталась завернуться в простыню, но Влад, хихикая, отнял ее у девушки, и та приняла игру, тоже заставив парня голым продефилировать из спальни. После такой бесшумной возни, они оказались нагишом посреди холла, причем к своему удивлению и даже некоторому смущению Влад обнаружил явные проявления интереса к обнаженной гетере. Забавная сложилась ситуация, непрофессиональная: они голые стояли и не знали, то ли хихикать, то ли стесняться. Девушка вдруг взглянула не него серьезно и призывно.

— Возьми меня на прощанье прямо здесь! — шепнула страстно Мила и, обняв Влада за шею, с ноткой отчаяния в голосе добавила. — Плевать я хотела на любовь, дружбу и профессиональные обязанности! Я просто хочу тебя и все!

Пришлось радушному хозяину доигрывать свою вчерашнюю роль, уложив стройную фурию прямо на пушистый ковер и только удивляясь своим способностям. В голове крутился каверзный вопрос про ее бедного студента, но Влад хорошо помнил, что Мила ни разу не сказала, что любит того парня. Тем более у самого не без тараканов в голове — у него не проходило отчетливое чувство узнавания былой подруги…

Эта утренняя разминка успокоила и девушку, и его, так что после душа Влад отпаивал студентку ароматным кофе и собирал в дорогу. Они мило и немного грустно улыбались, она — как бы извиняясь за проявленную слабость, он — понимая и подбадривая девушку. Он вызвал ей такси и сунул на прощание в руку зеленого «Франклина», шепнув:

— Это не плата, а подарок — просто я катастрофически не успеваю ничего тебе купить. И знаешь… ты молодец, и у все тебя получится! Только держись подальше от таких пройдох, как я.

Он знал, что сказать девушке. Вернее не знал, а чувствовал, по давно выработанной привычке внимательно следить за тем, что ждут от него люди. Сейчас он понимал, что скажи он ей: «будь моей!» — и эта, почти неземная красавица стала бы его навсегда. Но такой расклад не входил в планы Влада, и поэтому он нашел слова, лучше всего подбодрившие девушку, но обрубившие все напрасные надежды.

Входная дверь мягко затворилась за выпорхнувшей студенткой, одетой в скромный джинсовый костюмчик, а немного грустный хозяин побрел по квартире, подбирать разбросанные вещи. В его голове, как вредный компьютерный вирус опять всплыли потревоженные воспоминания о Ксюше. И чего он, спрашивается, тогда в ней нашел? Нет, чего — там было… если ее отлакировать, как этих дам, то она ничем бы им не уступила, разве что немного ростом. Просто три года назад он неосторожно дал своим гормонам намертво впечатать ее образ куда-то в подкорку, вот теперь и мается дурью…

Его меланхолию, как нельзя кстати, развеяла Настюха, стоящая в дверях спальни с якобы небрежно наброшенной простыней на голый торс и принюхиваясь к аромату кофе, который своевольно расплылся по всей территории былого кутежа.

— Эх, хорошо мы вчера повеселились! — потягивалась сонная пантера. — Я тебя теперь до каждой запятой изучила!

Влад против воли покраснел — умела Настюха подковырнуть.

— Да ладно! Ты ж в долгу не остался, бильярдист! Кием туда, кием сюда… — довольная гетера вовсю потешалась. — Слушай, я все никак не пойму: ты и в самом деле такой скромный или умело прикидываешься?

— Мне бы для сохранения имиджа надо сказать, что прикидываюсь, — улыбнулся Влад. — Но я лучше промолчу…

* * *

День проходил, как всегда: после неспешного завтрака Влад подкинул домой Настюшу и заехал в секцию каратэ, в которой уже дослужился до черного пояса. С обеда телефон названивал без умолку — работа есть работа, и свободный маркер по ходу других занятий принимал заявки, устраивал встречи, заказывал столы в бильярдных…

В три часа позвонил один папик и слезно умолял отменить сет, назначенный на пять вечера. И чего, спрашивается, в такую рань назначать партию, если не успеваешь с бизнесом разделаться? Но ситуация была знакомая, и Влад поспешил позвонить оставшемуся не у дел партнеру. Пришлось искать другой вариант и перечислять неустойку за столь внезапно отмененную встречу. Все бы ничего, но у самого Влада образовалась чуть не трехчасовая дыра, и заполнить ее чем-нибудь путным он не успевал.

Он сидел на кухне и смотрел на урчащую посудомойку, уничтожающую следы вчерашней посиделки. Наверно его за глаза высмеивали за излишний педантизм, но он любил все доводить до совершенства. Вот и дом его всегда был в порядке и готов к очередному приему гостей. Раз в неделю приходила уборщица, но такой развал он не смог бы терпеть еще три дня. С другой стороны, именно благодаря педантизму его и ценили клиенты — таких обломов, как сегодня, у него почти не бывало.

Влад прошел в комнату — проверить, не осталось ли что неприбранным, и увидел появившуюся на мониторе фотку родителей. Конечно! Вот куда он пойдет этим вечером, только бы у мамы не оказалось каких-нибудь срочных дел… Влад плюхнулся на диван и задумался, со счастливой улыбкой глядя на экран компьютера. Фотографии было лет десять и здесь отец с мамой выглядели намного моложе. Сердце немного защемило — как бы ни было грустно наблюдать старение близких людей, он ничего не мог с этим поделать.

Хорошо хоть на любовь к предкам он имел право — она не ввергала в транс и не парила мозги, а только всегда придавала сил. Он надеялся, что был хорошим сыном, хотя и не был согласен с родителями в главном. Они, воспитанные по заветам Ильича и на классической советской литературе, свято верили, что богатство — зло или, по крайней мере, вещь, абсолютно не заслуживающая уважения. Влад же был противоположного мнения и доказывал это каждым днем своей жизни. Но это не мешало их взаимной привязанности, а насмешки и шутки никогда не переходили в серьезные размолвки.

Влад выудил из кармана смартфон и нажал кнопку связи. Мама, как всегда, искренне обрадовалась голосу сына, а узнав, что тот с пяти свободен, как-то затихла и потом воскликнула:

— Владик! Как прекрасно! Ко мне как раз подружка собиралась зайти — вот и посидим вместе за столом. Ты поможешь мне накрывать?

— А кто придет?

— А-а… это тебе сюрприз будет! Так что, поможешь?

— Не только помогу, но и заеду за тобой в лабораторию.

— Отлично! Я буду на проходной в пять. Чмоки-чмоки! Мне по делам бежать нужно.

Влад посмотрел на часы — через полчаса нужно выезжать, чтобы успеть забрать маму. Несмотря на свои пятьдесят, она была полна энергии и никогда не давала унывать окружающим. Мамуля была довольна всем в жизни — даже своими, немного занудными химическими анализами в санэпидемстанции.

Папа был хирургом и, наверно, в силу своей профессии, отличался прямолинейными суждениями. Сколько Влад не пытался его сагитировать перейти на «пластику», отец всегда задавал встречный вопрос: «А кто тогда аппендициты резать будет?» По его мнению, пластическая хирургия, так же как и психологические консультации были не заслуживающей внимания халявой.

Влад успел вовремя подъехать к лаборатории — мама как раз выходила из здания. Весело, как девочка, подбежав к машине, она заглянула внутрь, и рассмеялась:

— Все никак не привыкну, что в таком гробу на колесах может мой сынуля кататься! Как ты на нем паркуешься?

— Ничего мам, «мучаюсь» помаленьку. Садись — прокачу с ветерком!

Они заехали в супермаркет, где, не слушая охающую родительницу, Влад ураганом прошелся по самым деликатесным полкам, и через каких-то полчаса они подруливали к панельной многоэтажке, где в трехкомнатной кватртире жили его родители. Мама при этом сокрушалась и ворчала, что больше никогда не пойдет с сыном в магазин.

Странные предки были у Влада — вот такой экспромт с покупками было самое большее, что старшие позволяли в свой адрес. Любая денежная помощь встречалась в штыки. Мама отмахивалась, говоря, что им и своих-то девать некуда, а отец напрямую заявлял, что деньги должны быть заработаны, а не получены при каких-то там махинациях. Доказать ему, что бизнес сына не махинации, было невозможно, поэтому Влад просто не обострял ситуацию — хорошие отношения были намного дороже.

Поскольку мамина подруга обещала прийти к половине седьмого, у них оставалось чуть больше получаса. К шести подъехал отец с дежурства, и они уже все вместе организовали шикарный стол — благо с кучей готовых деликатесов из магазина это было нетрудно сделать. Так что до прихода гостьи, они с отцом успели еще и поболтать.

Влад опять попытался закинуть удочку с вопросом, не поменять ли отцу машину, но тот, поняв намек, только посмеялся:

— Ей же еще три года! Вот если доживу, лет через десять сменю, чтобы уже до гробовой доски ездить. Сынуля, машина — это кусок ржавеющего металлолома. Она должна возить хозяина и не ломаться. Я не собираюсь, как некоторые, становиться лакеем у четырехколесного монстра.

— М-да, как я понял, разговоры о престиже, красивой жизни и беспорядочных связях придется отложить на неопределенный срок…

— Вот-вот! — довольно хохотнул родитель. — И не пытайся своей худосочной психологией на меня давить! Вот поживи с мое… хотя не факт, что вообще когда-нибудь поймешь…

Было немного обидно слышать эти насмешки, но Влад только улыбался. Он-то знал, для чего нужен шикарный автомобиль или костюм. На языке так и вертелся вопрос: «А просыпался ли отец когда-нибудь, как твой сын сегодня?», но это был бы верхом бестактности. И потом, может, в свои 23 Влад, действительно, чего-то не понимал? Если серьезно, то да — он не понимал бедности и бездарного, тупого, тяжелого труда… по крайней мере в своей собственной жизни.

Украшенный парой свечей с бутылкой хорошего вина и заставленный изысканными закусками, стол манил отблесками света на посуде. Влад как раз спросил отца, не пора ли перемеситься поближе к еде, когда раздался звонок в дверь. Мама пошла открывать, а отец с сыном любопытно притихли, прервав разговор.

— Добрый вечер, Анастасия Петровна! — веселый мелодичный голос резанул, как ножом, по сердцу. Влад замер, словно парализованный, пытаясь осознать, что это не наваждение, какое было утром во сне, а голос реального человека.

Женщины продолжали весело переговариваться в коридоре, отец встал, собираясь приветствовать гостью, и только сын продолжал сидеть, хватая ртом воздух в немом удивлении. Наконец в комнату зашла мама и извиняющимся тоном призналась:

— Я сегодня была в детской больнице и там случайно встретила Ксюшу. Я поняла, что страшно по ней соскучилась, вот и позвала в гости. А когда ты позвонил, я поняла, что это судьба так распорядилась, и не стала ничего менять…

Вслед за раскаяно улыбающейся мамой вошла стройная темноволосая девушка, внешность которой Влад мог в любой момент представить с закрытыми глазами: большие карие, чуть вытянутые к вискам, глаза, слегка вьющиеся волосы… но сейчас ему не надо было закрывать глаза. Он смотрел, как остановилась, словно споткнувшись, Ксюша, а счастливая улыбка начала таять на ее лице. В беззащитных от неожиданности глазах мелькнула искра боли, мгновенно скрывшись за холодным, наигранно равнодушным прищуром.

Влад встал, и, сделав два шага на одеревеневших ногах, произнес как сломанный робот:

— Здравствуй…

— Здравствуй… — ответ был столь же сух, как и приветствие.

Боясь расстроить маму, Влад титаническим усилием, заставил себя изобразить вежливость и, растянув в резиновой улыбке лицо, сказал:

— Ну присядем что ли за стол?

— Да! Что же мы тут топчемся, как на президентском приеме? Садитесь, где кому будет удобней! — подхватил папа инициативу.

Влад с Ксюшей сели как можно дальше друг от друга, но в результате оказались лицом к лицу и были весь вечер обречены «любоваться былой любовью». Он попытался сосредоточиться на еде, но все эти, теперь ненавистные деликатесы не хотели лезть в рот. Вина ему не предлагали — и правильно делали, а то он бы, наверняка, нарезался сейчас, а через час уже надо было ехать в клуб.

Последний раз они виделись с Ксюшей больше двух лет назад, и то, случайно, на занятиях в институте, скрываясь друг от друга за суетой учебного процесса. Девушка, безусловно, была одной из самых красивых на курсе, но все-таки, не только это в ней так волновало Влада. А что еще — он до сих пор не мог толком себе объяснить. Драматизма добавляло то, что его мама буквально без памяти влюбилась в свою потенциальную невестку и, как маленький ребенок, носила обиду на сына за то, что тот бросил такую девушку — будто бы он ее бросал!

Нет, он больше такой дурью не занимается, и не пойдет на поводу у мамули, подстроившей эту встречу. Глупее ситуации, которая возникла за столом, нельзя было и придумать. Мама натянуто, чуть не со слезами в голосе, пыталась поддерживать «легкий» разговор, получая односложные ответы, буквально выдавливаемые Ксюшей из себя. Отец только пару раз что-то буркнул, а Влад молчал, как копченый палтус, лежавший перед его носом на столе.

Наконец Владу надоели мучения родительницы и он, встав, сказал:

— Мам, можно я на минутку возьму Ксюшу, пошептаться в другую комнату?

— Ну что ты спрашиваешь? Конечно! — обрадовано воскликнула мама. — А я пока чайку пойду поставлю.

Неосмотрительно взяв девушку под локоть, Влад почувствовал, что от прикосновения его словно ударило током. Он отстранился и пропустил вперед молчавшую Ксюшу. Прикрыв плотно дверь, он набрал побольше воздуха в грудь, чтобы возмущенно зашипеть, но девушка его опередила, ударив кулачком обидчику в грудь и спросив:

— Это ты все подстроил?!

Влад так и остался молчать, некоторое время переваривая вопрос. Затем, выпустив пар, признался:

— Я то же самое хотел у тебя спросить… — и, увидев, что девушка верит, продолжил. — Наверно и впрямь судьба была встретиться. А я еще утром удивлялся, и с чего это ты мне вспомнилась?

— Значит, вспоминаешь… — голос Ксюши предательски дрогнул — она стояла понурясь.

У Влада что-то коротнуло в мозгах, и он, взяв девушку за плечи, немного наклонился и прильнул к ее губам. Это было, как если бы выпить сладострастно обжигающего яда. Он почувствовал, как ее рот дрогнул, приоткрываясь навстречу. Его сознание поплыло в мареве взыгравших чувств, но спустя мгновение девушка взяла себя в руки и отвернулась.

— Крепко ж я тебя тогда достала! — с болью в голосе заметила Ксюша, смотря в сторону окна. Совсем оправившись, она уже с ехидцей добавила. — Впрочем, по слухам, ты теперь богат и счастлив?

— Как говорилось в каком-то анекдоте: не могу вас ничем порадовать, у меня все хорошо…

— Ты так ничего и не понял, — уже серьезно произнесла девушка, грустно взглянув на бывшего бойфренда. — Мы с тобой по-прежнему смотрим на мир каждый по-своему. Глупо как: я в одном лагере с твоей мамой, а ты — с моей.

— Ну, твоя мама, положим, выкинула когда-то меня, как драного щенка…

— Не в этом дело, — немного поморщилась Ксюша. — Вы с ней, все равно одного поля ягода — успешные да сильные.

— Да, несмотря ни на что, я ее очень уважаю — она, действительно сильный человек, — поспешил кинуть комплимент Влад.

— Дело в том, что ты по-прежнему слушаешь, но не слышишь меня, а я не могу достучаться до твоего сердца… — они стояли и молчали, не находя слов. Наконец девушка совсем расстроенно произнесла. — И что в тебе такого, что я так на тебя повелась? Как дура — три года уже прошло…

— Прости, но у меня только лучшие воспоминания о тебе, — сморозил чушь Влад в попытке хоть как-то оправдаться непонятно за что.

— Слушай, хватит, а? Не издевайся хоть сейчас… Все, пошли за стол — у тебя прекрасные родители, хоть им нервы не трепли…

На это Владу нечего было сказать. Они прошли обратно в комнату и еще с полчаса продолжали мучить чай, пытаясь запихнуть в себя хоть кусочек «великолепного» торта. Разговор зашел о коммерческом успехе Влада. Мама похвастала девушке, на какой шикарной машине сын ее подвез, а описать его новую квартиру у нее просто не хватало слов. Ксюша на это заметила:

— Влад, ты довольно необдуманно достиг почти потолка удовольствий в каких-то двадцать три года. Что дальше? Что еще тебя сделает счастливым?

— Да, я осуществил американскую мечту — что еще надо? Ну, сменю БМВ на ягуара — очень уж мне нравится… — парень специально подыграл девушке, чтобы дать ей выговориться. В какой бы размолвке они не были, он видел, как тяжело его бывшей любимой… да и бывшей ли? Судя по тем глупостям, что он тут вытворял…

— Да! Я могу тебе посоветовать, что делать дальше. Ягуар — тоже не машина, покупай Бэнтли, а для того чтобы девушек катать, спортивный Порше или Феррари. Потом, квартира уже не престижно — без трехэтажного загородного особняка с бассейном и теннисным кортом ты человеком не станешь. После уже можешь приобрести вертолет и трехмачтовую яхту. Только тут уже слуги понадобятся, но ведь это того стоит, не правда ли?

— Да, у меня уже женщина прислуживает по дому, — как будто не поняв издевки, подхватил тему Влад. — А спорт-кар и вправду надо купить — и парковаться легче будет…

— Какой же ты… — не выдержала Ксюша, вскочив из-за стола. — Ты же все понимаешь. Людей чувствуешь лучше собаки. Так почему ты такой жестокий?

— Я не жестокий, я спокойный, — Влад тоже встал и попытался успокоить девушку. — Я просто не ставлю перед собой никаких заморочных целей…

— Нет, я никогда не смогу тебя понять…

— Слушай, Ксюша. Посиди еще с мамой, я очень прошу тебя… мне все равно нужно уже бежать на работу.

Влад с облегчением вышел из комнаты. Провожать его вышла мама. Опять не понимая, для чего он это делает, Влад прямо в ботинках прошел в комнату и быстро поцеловал в щеку девушку, по-прежнему стоящую у стола.

— Знай: ты все равно самая лучшая! — шепнул он ей на ушко и быстро вышел, не замечая ничего вокруг…

Лишь спустя десяток минут он обнаружил себя за рулём «гроба на колёсах», летящего по улицам на недозволенной скорости. Работа — только работа могла его сейчас спасти от рецидива отвратительного заболевания под названием любовь…

Глава 2. Слом

Влад четвертый день пытался войти в колею после провокации, нечаянно устроенной его любимой родительницей. Все вроде было в порядке, но он понимал, что за лакированной мишурой его будней стал скрываться какой-то внутренний изъян. Словно что-то сломалось у него внутри.

Вот и сейчас он сидел на кровати и вспоминал утреннее видение. Ему почти никогда ничего не снилось или вернее он не помнил сновидений, но сегодняшний сон буквально впечатался в память — может, оттого что это было воспоминание чуть ли не первой его встречи с Ксюшей…

Они сидели на подоконнике в коридоре института и выясняли, почему у них такие имена. Влад сделал девушке комплимент, не забывая приобнимать ее за талию:

— У тебя очень красивое имя — Ксения…

Девушка заливисто рассмеялась и ответила:

— Ага, шипит, как огнетушитель! Мамочка захотела соригинальничать, только не учла, что все мамаши одновременно так соригинальничают. Так что можешь искать во мне какие угодно причуды, но только не оригинальное или красивое имя! Кстати, вот у тебя странное имя. Ты так и есть Влад или это сокращение от чего-то другого?

— Как ты угадала? Папа хотел Владимира, мама Владислава. Доспорили до того, что остался Влад.

В том-то и была вся подлость видения, что снилось ему именно то, непередаваемое беспечное ощущение счастья неопытных студентов. Влад понимал, что обратной дороги нет — нельзя вернуться в детство, а если и можно, то только вот так — во сне.

Легкое и приятное утреннее настроение сменилось горечью досады — ну почему еще этот сон, когда он всеми силами пытается ее забыть? Все! Быстро в душ и за дела. Лучший способ избавиться от всякой дури в голове: заняться работой!

* * *

День прошел в привычной суете. Сегодня удалось заработать особо хороший куш. Он по высшему классу организовал встречу настоящих бонз. Сет шел с переменным успехом, так что никто из соперников не оказался в сильном накладе и обиде. Но в том и была вся прелесть, что маркеру отчислялся процент с каждой ставки. А ставки в этот раз подскочили на поднебесную высоту.

«Вот что Ксюша забыла перечислить среди моих планов на будущее: играть на деньги» — подумал Влад. Но проигрывать или выигрывать был не его удел, он от природы был лишен игрового азарта, а искусственно развивать эту черту считал не только глупым, но и вредным делом в его профессии. Проскользнувшее воспоминание о бывшей подруге оставило неприятный осадок, и он поспешил навести разведку среди женского пола насчет свободных красоток, желающих весело провести остаток вечера.

Он немного с удивлением заметил, что последнее время все меньше пытался заводить быстрые знакомства. Обычных посетительниц в ресторанах было не так уж и много, а охотниц за кошельками было видно издалека. Так что он странным образом все больше дружил с «честными» работницами самой старой профессии на земле. Но тут тоже были свои особенности. Платить им он принципиально не хотел, предпочитая веселые дружеские посиделки в самых разных компаниях. Другое дело — подарки понравившейся девушке — тут он мог и шикануть.

Сегодня явно был не тот день. Первая, на кого он наткнулся, была Мила, причем, сидевшая в полном одиночестве. Приветственно улыбнувшись, он почувствовал досаду — не в его принципах было встречаться с одной девушкой два раза подряд. Тем более — он ощущал, что Миле пока не хватало профессиональной легкости в общении, и она слишком серьезно к нему относилась.

«С другой стороны — хороший способ избавиться от ноющей занозы в сердце!» — промелькнула мысль в голове. Влад показал на себя и потом на столик девушки, и та понимающе кивнула.

— Не помешаю работе? — осторожно поинтересовался он.

— Не-а. А вообще-то и хорошо, если помешаешь… надоело мне все это! — вздохнула красавица.

— Экзамен-то как?

— Пять баллов! — гордо ответила Мила. — И никаких левых приемчиков!

— Молодец! Позволь за это тебя угостить…

— Погоди! Ты же у нас в бильярд играешь? — хитро прищурилась девушка.

— Конечно, играю. А что такое? — не понял Влад, куда клонит знакомая.

— Ты лучше, чем даму спаивать, пригласил бы ее партию сыграть…

— Так ты умеешь?! Что ж раньше молчала?

— Так никто и не спрашивал. Ну что, идем?

Взглянув на соблазнительную ножку девушки, он хитро усмехнулся и предупредил:

— Только, когда ты в этом платье будешь у стола… в общем, при твоем росте, лучше сильно не наклоняться, во избежание напрасных инфарктов у окружающих.

— Ты увидишь, как я владею кием, — изобразив киношную страсть, шепнула Мила и рассмеялась. — Ладно, обещаю вести себя, как мышка.

— …сказала кошка, собираясь к цыплятам в гости… — понимающе докончил шутку Влад и приглашающе протянул девушке руку.

Она и в самом деле неплохо играла. Владу почти не приходилось поддаваться. Даже было интересно. К тому же играть с такой напарницей было огромное эстетическое наслаждение, причем, далеко не одному ему. Мила ходила вокруг стола с грацией пантеры, примеривающейся к прыжку. Она, действительно, старалась не наклоняться, но уж когда расклад шаров на столе вынуждал ее тянуться над столом, в бильярдной зависала напряженная тишина, нарушаемая только учащенным стуком мужицких сердец и звуком глотания слюней.

После выигрыша Милы, Влад признал свое поражение и предложил в качестве расплаты отведать коктейля в баре. Они пошли по полутемному коридору, но на полпути Мила внезапно остановилась и, ухватив его за лацкан пиджака, прошептала:

— А вот теперь ты расплатишься со мной за поражение! — затем, не дав ему ничего сообразить, обхватила за шею и страстно прильнула к губам. После долгого и весьма фривольного поцелуя, девушка отстранилась и довольно заметила, прижимаясь к нему ниже пояса. — Вот теперь я вижу, что ты не чурбан!

— Но ты же любишь своего студента? — попытался остановить развитие опасного процесса парень.

— Я этого не говорила, — нахмурившись, ответила красавица. — Все, пока! Мне на работу пора…

— Постой! — поспешил сгладить момент Влад. — Мне кажется, тебе надо попробовать в бильярдной поработать… но это на будущее. Ладно, пока!

— Не кашляй! — грубовато ответила девушка, разочарованно поняв, что Влад не собирается предложить что-либо большее в качестве продолжения.

Он не отважился пригласить девушку на вечер, как хотел вначале, потому что попросту испугался. Было невооруженным глазом видно, что Мила неслабо на него повелась. А это означало вместо лечения старой сердечной проблемы, наживать новую головную боль. Да еще такой прокол — его дурацкая мужская плоть совершенно неосмотрительно среагировала на поцелуй.

Ничего не оставалось делать, как просто поехать домой и почитать книжку. Женщинами, вернее, проблемами, возникающими от слишком близкого общения с ними, он сегодня был сыт по горло.

* * *

Он, действительно, читал какую-то фантастику на смартфоне, когда тот переключился на СМС — пришло сообщение с сигнализации о том, что его шикарную машину в этот самый момент посетили какие-то непрошенные визитеры. Странно — она была на закрытой стоянке. Влад быстро перезвонил в охранную контору — там тоже приняли сигнал и обещали через минуту быть на месте, предупредив, чтобы он был осторожным, если пойдет к машине.

Еще бы он не пошел к машине! Влад накинул куртку и выскочил в коридор. Охранники успели раньше, однако два налетчика успели смыться, и только одного бравые ребята в униформе немилосердно припечатали к полу.

Глядя на худосочное тело парня, Влад предложил:

— Пусть хоть встанет, хоть взглянуть на него.

— Шантрапа, — ответил здоровенный охранник, поднимая за шиворот парня четырнадцати лет. — Пойдем на авто Ваше посмотрим — заодно протокол оформим.

У машины было основательно поцарапано крыло и вывернуто зеркало. Видно хулиганы хотели забраться внутрь. Влад не очень знал, сколько будет стоить ремонт, но мало этим парнишкам не покажется.

— Тут на пяток-другой зеленых кусков потянет… — прикинул опытным глазом охранник. — Ну что, колись, ухарь, кто те двое были и как вы на стоянку проникли?

Выяснения показали, что у парней был то ли сворованный, то ли кем-то оброненный магнитный ключ на стоянку. Парень признался, что сумел выудить с карточки код, что заслужило удивленный возглас охранника. По закону нужно было передавать дело в милицию, но в этом случае было трудно вытащить положенную компенсацию со страховщиков в полном размере. Влад предложил не заморачиваться, а расписать долг на троих лихих парней. Охранник усомнился в платежеспособности мальчишек.

— А родители на что? — переспросил Влад.

— Замучаетесь потом бегать за должниками, — посоветовал охранник.

— А я и не собираюсь бегать. На счетчик поставят, где надо — сами прибегут, если жить хотят, — жестко усмехнулся Влад. — Вы его сейчас к себе приберите и, пока родители с документами не подойдут, не отпускайте, а свои расходы ему в счет добавьте.

На этом они расстались. Влад вернулся к себе в квартиру с неприятным осадком, он заметил укоризненный взгляд охранника, при упоминании счетчика. Вместо того чтобы защищать права клиента этот бугай явно принялся жалеть сопляка. Нет, пусть этим в богадельнях занимаются! На диване его ждал смартфон с оставленной на интересном месте книгой…

И все-таки, он чувствовал, что с ним происходит просто что-то ужасное. Его машину изуродовали, а ему даже лень об этом думать. Вместо этого он, как старая дева, переживает от укоризны, промелькнувшей в глазах охранника, а ведь раньше бы даже не заметил, вернее, заметил и мысленно поставил бы себе плюсик.

Вместо очередной веселой чехарды с дамами он развалился и читает какую-то слезливую книжку и, самое невероятное, находит в этом удовольствие. А с дамами… вообще позор — начал переживать за то, что они переживают. Казалось бы, мало ли какие телки захотят его заарканить? Они же все, как сама Милка призналась, одним дегтем мазаны…

«Неужели старею, и это первые предвестники сентиментально-слезливой дряхлости? Тогда нужно как можно скорее сбивать капитал, чтобы потом сидеть себе где-нибудь в деревне и, обливаясь слезами умиления, доить коров… ну, или доярок, в крайнем случае», — насмешка над собой помогла, и Влад уже с удовольствием погрузился в книжку, тем более там как раз стали неслабо мочить главного героя.

* * *

На следующий день события стали выходить из-под контроля. Только Влад зашел в клуб, договориться о проведении мини турнира с распорядителем бильярдной, как его прямо в дверях отловил Никита-Чуб, которого Влад знал только по шапочному знакомству. Тип был неприятным, и никаких дел с ним было лучше не водить. Чубом его прозвали за странную прическу с невозможно длинной, лоснящейся от жира челкой.

— Слышь, Шершавый, притормози — дело есть, — при этом Чуб опасливо оглядывался по сторонам, словно боялся, что кто-нибудь подслушает их разговор.

— Хорошо — давай, излагай! — Влад остановился, терпеливо разглядывая собеседника. Шершавым его прозвали по фамилии — Шершавин.

— Тебе, маркер, говорили, чтоб чужих клиентов не отбивал? — сразу напористо начал Чуб.

Влад секунду подумал, молниеносно восстанавливая в памяти последний месяц. Да, действительно, к нему подходил примерно такой же типчик, Сашка, и намекал, что Влад увел клиента у команды Штыря. Сам этот Штырь был паханом у некоего сборища темнил. Он крышевал катал и устраивал сеты, как и Влад, но, по слухам, довольно жестко обходился с клиентами и мог запросто сдать их своему катале. Чем они еще занимались, Влад не хотел знать, но то, что там все было круто завязано на криминале, сомнений не вызывало.

— Так ты тоже из той же компании? — тянул время Влад. Он пытался просчитать, кого это из новых клиентов он мог «увести» у этих гопников. Ведь земля слухами полнится, и многие из игроков советовали другим обратиться к честному посреднику. А кто из новеньких пришел от Штыря — попробуй, разбери. Не будешь же опросные листы им раздавать.

— Ты мне зубы не заговаривай. Короче, если сегодня на стрелку не придешь, пеняй на себя!

— Ты толком говори, где и с кем стрелку забивать-то?

— Сегодня, на парковке за «Империалом» в одиннадцать. Штырь сам будет.

— Вот, блин! У меня ж сет… а раньше нельзя? — Влад понял, что попал в трудное положение.

— Ты что, паря, опупел? И чтоб один был, — криво усмехнулся Чуб и, сплюнув, пошел к дверям.

«Да, зря я про сет вспомнил», — досадливо подумал Влад. Дело было хуже некуда. Бог с ним, с сетом — сами проведут, а вот драться с бандитами ему явно не светило. Он, к своей беде, мало представлял правила бандитского этикета и не знал, что его ждет. Может, все ограничится строгим выговором? Хотя легкий выговор уже был. Драться против двух, а то и трех он не боялся, но ведь на то они и бандиты, что без кастетов с ножами не ходят. С другой стороны, за Штырем мокрухи не водилось, так что был шанс прорваться.

После этого мозги весь день работали на два фронта — наполовину мысли крутились вокруг обычных дел, а наполовину его мучили сомнения, правильно ли он все просчитал, и чем закончится «беседа» со Штырем. Спеси у того было — можно в долг без отдачи брать.

«Может, кому из папиков пожаловаться?» — не раз в течение дня приходила коварная мыслишка. Но он хорошо помнил одно из золотых правил его бизнеса: никогда не грузить клиентов своими проблемами, как и не заводить слишком тесных знакомств. Папики должны чувствовать, что их свободный маркер, действительно, свободный и не крутит темных дел с кем-либо из клиентов. Звать же на встречу кого-то из приятелей, означало подставлять чужие головы под свои проблемы. Да и не было у него очень уж близких друзей. Институтские успели пережениться, а с теми, что крутились в клубах, было хорошо повалять дурака, но не более того.

Пол-одиннадцатого Влад, оставив двух клиентов доигрывать сет самостоятельно, вышел из бильярдной. Уже проходя мимо ресторана, он спохватился — его коммуникатор! Если дело дойдет до драки, его могут просто сломать, а еще хуже — украсть. Ценность забитой в него картотеки была на порядок выше, чем той же машины. Он просто не мог позволить, чтобы эти данные попали в руки Штырю или его людям.

Пока он так раздумывал, взгляд с экрана наладонника перешел бродить вокруг, будто в зале ресторана могло найтись решение проблемы. Как это ни странно — нашлось. Взгляд уперся в иронично улыбающееся лицо. Что-то в этом было — Мила с регулярностью Лондонского экспресса попадалась ему на глаза, хотя предугадать перемещения по клубам, как его, так и ее, было почти невозможно.

«Да, похоже, так и надо поступить», — решился он и, подойдя к девушке, попросил прощения у представительного мужичка, певшего дифирамбы ночной бабочке. Надо сказать, правильно певшего — чего уж там, этого красавица заслуживала.

— Простите, пожалуйста, — как мог вежливее улыбнулся Влад мужчине и попросил. — Вы не позволите передать Вашей милой даме весть делового характера…

— Да… конечно, — немного растерянно, немного досадливо воззрился папик на некстати подрулившего парня.

— Простите… всего секунду, — произнес Влад и, кивнув Миле, сделал два шага в сторону.

Девушка деловито сдвинула брови, показывая клиенту, как ей неприятно отрываться от столь шикарной компании, и подошла к Владу.

— Прости, что мешаю… у меня просьба к тебе: подержи у себя мой коммуникатор — это самое ценное, что у меня есть. Мне нужно по одному делу бежать, а сохранность этой игрушки там не гарантирована.

— Давай, какие проблемы! — и красавица обеспокоенно спросила. — Ты что-то рисковое затеял, если даже в машине его боишься оставить?

— Не могу сказать. Может, потом… Спасибо огромное! Я тебе сегодня попозже или завтра с утра позвоню. Ой, твой номер…

— Ручка есть? — спросила она и, увидев, что Влад уже готов записывать прямо на руке, продиктовала номер.

— Все, бегу! А то за опоздание голову снесут, да и твой папик уже нервничает! — Влад побежал, раскаиваясь, что ляпнул про снесенную голову — уж больно озабоченно нахмурилась девушка при его последних словах.

Он подруливал на большую стоянку, на треть заполненную машинами и скудно освещенную далекими фонарями. Где тут было искать Штыря и компанию, он не имел никакого представления. Припарковав машину, Влад взглянул на часы — было без двух минут одиннадцать. Что ж, точность — вежливость королей. Он решил просто выйти из машины и пойти по центру стоянки.

Внезапно Влада ослепил свет фар одной из припаркованных машин. Он остановился, поняв, что его самого нашли. Спустя некоторое время до него донесся неприятный голос Штыря:

— Что ж, мальчик, не разочаровал. По крайней мере, понимаешь, что не в твоих интересах опаздывать… — в свете фар прорисовалась фигура дородного мужика. Лицо его было не рассмотреть, но Влад и не горел желанием видеть лоснящуюся довольством разъеденную морду Штыря.

— Добрый вечер. Вот, пришел, как звали. Если с Вашей стороны есть претензии, то готов рассмотреть…

— Ты, сопляк, научись сначала со старшими разговаривать! Претензии рассмотреть… ты наша основная претензия. Уже трех клиентов за последний месяц сманил!

— Простите, что так вышло, но я не могу спрашивать людей, откуда они пришли ко мне — это вопрос этики работы с клиентами, — старался как можно ровнее выговаривать Влад, чтобы не выказать никаких чувств.

— Так, лапшу на уши в других местах вешать будешь. Вот тебе мое условие: ты сдаешь мне всех твоих клиентов, и уходишь отсюда подобру-поздорову.

— Это невозможно, они доверяют только мне, а без этого в нашем деле никак, — Влад дал прямо понять, что при таком раскладе у Штыря ничего не получится — только потеряет авторитет, который и так не был на высоте.

— Ты не понял. Здесь объяснения не нужны, — презрительно процедил Штырь, но все-таки сообразил, что парень прав, и тут же смягчил предложение. — Хватит тебе, мальчик, без крыши бабки косой косить. Могу принять под опеку за восемьдесят процентов.

Влад чуть не фыркнул от возмущения и раздосадовано подумал, что давно надо было обзавестись конкретной крышей. Просто, до сих пор ему везло — он вечно крутился среди таких игроков, что у сторонних складывалось впечатление о его полной защищенности. Но, несмотря на свою уязвимость, Влад не собирался отдавать такой кусок этой жирной свинье. Да и невозможно это было по многим причинам.

— Вы не понимаете, — покачал головой Влад. — Этот бизнес индивидуальный и зиждется на доверии клиентов. Поэтому любая крыша ставит под вопрос честность организуемых сетов и оговариваемых ставок. Хоть со мной, хоть без меня — Вы не потянете моих людей.

Это, конечно, было наглостью. Пусть и правдой, но такую правду ни один бугор не переварит. С другой стороны, Влад понимал, что дай он сейчас слабину, потом от его бизнеса останутся рожки да ножки.

— М-да. Не сложилось. Ну, тогда, может, физическое убеждение тебя немного вразумит, — с деланно равнодушным вздохом отвернулся Штырь и окликнул кого-то в темноте, отойдя в сторону. — Ребятки, поучите мальчика немного…

Влад понял, что настало время вспомнить о всех своих бойцовских навыках. К нему подошли два накаченных типа. Мелькнула мысль: бежать, но куда? А так, может еще и отбиться удастся… Мужики с ходу вступили в дело. Влад, быстро вгоняя тело в состояние боя, довольно легко поставил первый блок и успел перехватить удар второго типа. Дальше ему удалось свалить с ног правого нападающего и пригнуться, пропустив вскользь удар другого…

Бой вроде бы складывался неплохо, так как только один из бойцов что-то смыслил в технике ударов, а оружия у них в руках не оказалось. Но маркер не рассчитал, что в темноте может скрываться третий, да еще с кастетом в руке. Только Влад выпрямился, чтобы наподдать левому нападающему, как его затылок обожгла боль от сокрушительного удара…

* * *

Тихое мерное попискивание… мысли медленно двигались в голове… что же с ним произошло? Последнее, что он с трудом вспомнил, была драка на стоянке, слишком быстро окончившаяся для него. Но почему он не может пошевелиться? Влад попробовал открыть глаза, но едва смог что-то разглядеть, приподняв непослушные веки.

Зрение постепенно фокусировалось, и на белесом фоне проступил контур чьей-то головы. Он не спешил и продолжал вглядываться — это было единственное, что он мог себе сейчас позволить, так как чувствовал, что буквально везде затаилась боль, готовая впиться в него при малейшем движении.

Постепенно он смог рассмотреть, кто находился перед ним, и от удивления даже чуть больше приоткрыл веки. Это была Ксюша. Она сидела, закрыв глаза, и держала его руку, прижавшись щекой к ладони. Влад попытался пошевелить пальцами и, кажется, ему это удалось, так как девушка встрепенулась и взглянув на него, обрадовано зашептала:

— Только не двигайся, миленький! Как здорово — ты очнулся! Я… мы все так нервничали, но теперь все будет в порядке!

Влад необдуманно попытался улыбнуться и слегка пошевелил головой, но притаившаяся боль взорвалась в голове, и он снова погрузился в темноту беспамятства.

Следующий раз пробуждение прошло легче. После того как он открыл глаза, уже готовая к этому Ксюша, что-то вколола ему в руку, и боль на время ушла.

— Миленький Владик, ты уже идешь на поправку! Только старайся не шевелиться, сейчас обезболивающее подействует, и мы проверим, чувствуешь ли ты ноги и руки.

Как будто издалека доносившийся голос девушки постепенно обрел привычное звучание весело бегущего ручейка. А она все говорила, как хорошо, что он очнулся и как они с мамой по очереди дежурят уже два дня. Затем она попросила его отвечать закрыванием век на ее вопросы и стала пощипывать пальцы ног и рук. Ее радости не было предела, когда выяснилось, что чувствительность оказалась в порядке.

Устав от простого поддерживания глаз открытыми, Влад через некоторое время отключился и когда проснулся, у постели была мама. С ней он попытался говорить, правда, разговор был больше похож на мычание — сильно болело горло, хотя это не было особенно заметно на фоне ноющего ощущения во всем теле.

На следующий день после первого пробуждения он опять увидел Ксюшу. Она уже основательно взялась за его восстановление: кормила с ложечки, опять проверяла, как двигаются руки и ноги, осторожно массировала тело. Потом его возили на перевязки, где больной опять отключился от неосторожного движения, но уже ненадолго.

Придя в себя, Влад расслабленно думал: «как будто и не было трех лет размолвки». Ксюша пока ни словом не обмолвилась, что произошло, и как она оказалась тут. Настала пора прояснить ситуацию, и больной тихонечко попросил:

— Ксюш, у тебя зеркальца не найдется?

— А зачем тебе? — немного испуганно спросила девушка.

— Надо… не бойся.

Она со вздохом отошла и достала из сумочки маленькое зеркало. Затем, немного помявшись, протянула к его лицу и шепнула:

— Смотри…

Да уж… было в пору пугаться ему самому. На месте глаз были два заплывших синевой пузыря, с щелочками, в которых поблескивали зрачки.

— Не бойся, это просто сотрясение мозга… через пару недель следов почти не останется, — неуверенно попыталась успокоить его девушка и удрученно вздохнула.

— А что еще со мной, кроме этого? — спросил Влад, понимая, что она что-то недоговаривает.

— Ну… переломов почти нет — два ребра только…

— А еще?

— Еще… у тебя был разрыв селезенки. Тебя еле успели спасти… даже сердце на операционном столе остановилось. Но ты везунчик — по краю прошелся. Главное — все жизненные органы целы, несколько серьезных ушибов позвоночника, но это тоже неопасно.

— Да уж, везунчик! Но ты права, били меня профессионально — так чтобы инвалида сделать, но не убить…

— Инвалидом ты не будешь. Правда, без селезенки повышен риск инфекционных заболеваний и нарушена кроветворная функция, но это нестрашно. К тому же тебе что-то там оставили, — пыталась подбодрить больного девушка и вдруг, всхлипнув, призналась. — Ты знаешь, я, когда узнала от твоей мамы о тебе, то поняла, что у меня ничего лучше в жизни не было. Мы с ней так по очереди тут и дежурили. Как было страшно тебя потерять! Больше суток с ума сходили. Тебя же сначала на искусственной вентиляции держали, пока ты в коме лежал. Хорошо организм молодой — все вынес и быстро восстанавливается.

— Постой, так ты тут целыми днями, что ли?

— Да. Твоей маме работать приходится, а у меня ординатура — вообще-то я в детской психиатрии, но отпросилась сюда. У шефини здесь заведующая знакомая оказалось, так что меня к тебе без проблем допустили, а мама подтвердила, что я твоя близкая родственница. Смотри, не засвети меня! — немного натянуто пошутила Ксюша, и Влад понял: она боится, что он станет, как и прежде, уговаривать ее остаться просто друзьями.

А ему, почему-то не хотелось заводить привычную пластинку. И не потому, что это было бы верхом нетактичности после того, как девушка с ним возилась. Видимо, его так сильно ударили по голове, что он совсем съехал чердаком, просто расслабившись и балдея от ее голоса, нежных прикосновений пальцев, тонкого аромата духов, когда она наклонялась поправить ему подушку…

— Слушай, — страшно смутился Влад. — Ты что, так со мной и нянчилась?

— Да, а что?

— Ты и судно меняла?.. — Влад почувствовал, что впервые сознательно захотел по малой нужде, и не мог снести такого безобразия. Хорошо, его краску на лице сейчас никто не смог бы заметить.

— Конечно! Только не судно, а памперс. Разве может быть что-либо неприятное, когда ухаживаешь за любимым человеком? — воскликнула девушка и осеклась, поняв, что сказала лишнее.

Влад не захотел сопротивляться теплому чувству, возникшему от такого признания и, подумав, ответил:

— Не знаю, но у меня странное ощущение, что случись такое с тобой, мне тоже было бы приятно ухаживать… спасибо. Наверно права поговорка, что друзья познаются в беде — с моей «работы», например, никто и не пришел…

— Да нет, их просто сюда не пускают. Я думаю, переведут тебя из интенсивной терапии, кто-нибудь да зайдет.

— Но больше я тебе не дам лазать под меня. Давай, я попробую сам до туалета добраться.

Оказалось, что врач даже рекомендовал сразу, как только получится, начинать ходить, чтобы не образовались спайки после операции, и лучше рассасывались гематомы. Затратив на поход в туалет полчаса, он с удовлетворением убедился, что больше не надо представать перед любимой девушкой в непривлекательном виде — хватит с него и этой пугающей рожи.

Влад поймал себя на том, что думает о Ксюше так же, как и три года назад, назвав ее про себя любимой. Ну и пусть! Может он хотя бы на время болезни позволить себе расслабиться? Потом, на трезвую голову будет легче разобраться в своих чувствах.

День прошел в больничных хлопотах и воспоминаниях лучших моментов их дружбы. Влад рассказал о своем недавнем сновидении, и Ксюша с восторгом подтвердила, что именно так все и было наяву. Они вспоминали, как гуляли по городским паркам, кино, кафешкам… Первую их близость… и детские клятвы быть всегда вместе.

А про себя он заметил, что за несколько последних лет, пропустив через себя целый батальон баб, он так и не нашел ни в одной женщине то, что сам отверг когда-то в Ксюше. А может, и не позволял себе искать? Ведь для этого нужно сближаться, раскрывать свою душу, а такое было просто опасно проделывать в его среде обитания. Исключением из этого длинного списка, пожалуй, была Мила, но и то, вероятно, из-за сходства с Ксюшей. Получалось, все эти бесконечные приятные мытарства были только для того, чтобы понять, какой он козел?

Когда Ксюша уходила вечером и осторожно поцеловала его в щеку, Владу стало стыдно — он словно почувствовал на себе слой грязи, оставшийся от своих многочисленных похождений по дамам — словно он мог запачкать им вновь доверившуюся ему девушку. Как он мог ей признаться во всем этом? Да и надо ли? Будет ли у них что впереди? Со всей остротой он вдруг ощутил, как это прекрасно, когда тебя по-настоящему любят. Но в то же время осознавал, что на это нужно отвечать тем же, иначе их отношения будут ущербны. А будет ли он способен на такие чувства — Влад не знал.

На следующий день его перевели в обычную палату, правда, не совсем обычную… в общем, он лежал в уютной комнате один, с телефоном на тумбочке, с ненужным телевизором в углу и собственным туалетом за стенкой.

— Ты, как всегда, в своем репертуаре! — усмехнулась вошедшая Ксюша, но не стала заострять на этом внимания, поинтересовавшись самочувствием Влада.

— Я специально попросил, чтобы с тобой вдвоем подольше быть — произнес обиженным тоном Влад и заслужил поцелуй в щеку.

— Я и не подумала! Ты и вправду из-за меня?

— А иначе какая прелесть отлеживать несколько дней в одиночной камере? — Влад не лукавил, ему хотелось после стольких лет разлуки побыть с Ксюшей наедине.

Однако им тут же пришлось перейти от приятной беседы к насущным проблемам, которые, как только в его голове наступило прояснение, сразу обозначились на горизонте:

— Ксюш, я тут ночью сообразил, что мне срочно нужно проверить свои вещи. Вы с мамой не смотрели, что там в карманах осталось?

— Сейчас схожу, попрошу, чтобы принесли — все, что было на тебе, запаковано и опечатано. Врач предлагал посмотреть, но нам было не до того.

Спустя полчаса мешок с одеждой был доставлен в палату. Вещи сопровождались бумагой, в которой была опись. Костюм можно было выбрасывать, но паспорт оказался на месте. Пропали кошелек с банковскими карточками и связка ключей от машины и квартиры, но их он мог обронить во время драки.

— Ты не могла бы проверить, все ли цело в квартире и на месте ли машина? — озабоченно спросил Влад и получил согласный кивок в ответ. — Возьми такси и заскочи на парковку за Империалом — там должен быть мой БМВ — ты же его видела тогда, у подъезда родителей?

Ксения даже не пыталась сострить насчет беспокойства, вызванного излишне шикарной собственностью. А могла бы — Влад бы понял, ему самому все это казалось какой-то ерундой по сравнению со своим здоровьем и сочувствием девушки.

Он объяснил, как забрать копию ключа у родителей и попросил запомнить код дверей в подъезде и квартире. Особенно он надеялся на этот код, ведь только он мог помешать людям Штыря взломать квартиру. Хорошо, что кредитка оказалась дома — на нее могли бы уже накрутить изрядную сумму.

Ксюша вернулась через полтора часа. БМВ на парковке не было, но квартира оказалась в полном порядке.

— Тебе надо заявить о пропаже машины, — озабоченно предложила девушка.

— Да, иначе страховку не получишь, а я за этот гроб и половины суммы банку еще не выплатил…

— Я думаю, по страховке вернут деньги. Ведь дело по твоему избиению уже завели. Милиционер приходил, протокол составлял. Осталось только добавить твои показания…

— Хватит об этом… — Владу почему-то было лень даже думать о каких-то страховках. — Лучше расскажи, чем ты сейчас занимаешься? А то вчера мы все прошлое вспоминали.

— Я по-прежнему, наперекор родительнице пытаюсь лечить детей, а она все старается протолкнуть меня в шоубизнес. Ты же знаешь ее — режиссер, продюсер. Как хорошо, что я в ее бандитский сериал ну никак не вписываюсь, а то бы уже была бы звездой криминала…

— А с детьми как? — продолжал он любопытничать, про себя заметив, что боится спросить Ксюшу о ее сердечных делах. Неужели уже заревновал?

— Ты знаешь, это ужасно и прекрасно одновременно, как наркотик, — девушка с радостью принялась делиться своими впечатлениями от работы. — Первый раз, когда попадаешь в отделение с детьми у которых нарушения центральной нервной системы, можно с ума сойти. Это так тяжело, наблюдать мучения маленьких человечков. Сначала меня просто угнетало то, что я не могу им почти ничем помочь. Но потом, когда начинаешь с ними работать, то понимаешь, что многие из них обычные дети и иногда даже более умные и пытливые, чем их здоровые сверстники. А теперь я уже не могу долго без них — понимаю, что я нужна им. Ведь многих бросили родители и детишкам некуда идти, а другие просто не выживут в домашних условиях…

Девушка рассказывала, а на ее глаза навернулись слезы. Влад лежал на кровати и молчал. Ксюша, совсем «отпустив тормоза», изливала ему свою душу, и он с горечью понимал, что совершенно не готов адекватно воспринимать чужую боль. С другой стороны, собственное, пусть и временное увечье что-то изменило, а может, у него появилось сочувствие из-за слабости организма… Так или иначе, но казалось, что он понимает девушку, и ему совершенно не хотелось, как раньше, пытаться ее увести с медицинского пути на развлекательный.

Он протянул руку к Ксюше и погладил ее по волнистым волосам. Она в порыве чувств удержала его ладонь и поцеловала. А затем, поняв, что не встречает сопротивления, потянулась к нему, и их губы слились…

— Ужас какой! — пошутил Влад. — Как ты можешь целоваться с таким монстром?

— Ты сегодня уже намного лучше. И потом, на работе детки у меня внешне иногда похуже выглядят. Так что мне привычно смотреть на то, что скрывается под внешней оболочкой, — нежно улыбалась девушка, сама осторожно гладя больного, и вдруг, что-то вспомнив, спросила. — Послушай. А ведь ты, считай, в клинической смерти побывал. Недолго, конечно, но все же…

— А! Ты про всякий свет в тоннеле? — улыбнулся Влад. — Нет, все нормально: удар, темнота, и потом свет, только не в тоннеле, а в палате. Хотя фигура там ангельская прорисовалась — твоя…

— А жаль. Интересно же — правда все это или нет? — Ксюша мечтательно улыбалась.

— Ты же будущий врач! — шутливо пожурил ее Влад. — И прекрасно знаешь, как легко объясняются все эти фокусы нашего воображения под действием наркотического опьянения, медитаций или клинической смерти.

— Ты, как всегда, умеешь все обосновать. Даже эта беда не поколебала твоего спокойствия и рассудительности.

— Ты же знаешь, это только особенность поведения, — усмехнулся Влад. — Я же не виноват, что люблю «заумно» молчать. Ты-то хоть не ловись на это! Человек может быть полным болваном, но умение молчать и слушать создает у окружающих впечатление очень умного собеседника.

Их разговор прервал осторожный стук в дверь. Затем она открылась и в палату зашла высокая темноволосая красавица. Сверкнув глазами в сторону Ксюши, она с удивлением и испугом воззрилась на Влада.

«М-да…» — подумал больной. — «Хорошо хоть не в вечернем платье… расхлебывай теперь свои сердечные дела, Дон Жуан бильярдный!»

— Привет Мила, это я, Влад. Ты только не пугайся…

— Здравствуй… — девушка явно опешила от его внешности.

— Проходи. Это — Мила, а это — Ксюша. Знакомьтесь… — ситуация была более чем дурацкая.

Как их представить друг другу? Это моя подруга, а это моя…? Влад с болью заметил, как на мгновение нахмурилась Ксюша. Ведь, наверно, подумала, что уступает Миле в эффектности. Ей-то неизвестны эти профессиональные штучки по наведению полировки на внешний вид.

На удивление, Мила не стала обострять обстановку и, позволив себе только один быстрый взгляд в сторону потенциальной соперницы, сухо поздоровалась. Затем она вынула из сумочки коммуникатор и положила Владу на грудь, пояснив безмятежным голосом:

— Хорошо, что живой! Я второй день жду, когда позвонишь. Там твои папики забегали. Сначала хотели тебя закопать, потом поняли, что ты пропал, и уже возжелали раскопать. А когда я все-таки выяснила, где ты, решили закопать тех, кто на тебя наехал. Хорошо хоть коммуникатор у тебя не заблокирован был — я спросила у Сашки, как такой заряжать, и он быстро нашел, что надо. Поэтому, вот тебе вместо цветов и шоколада, USB провод и зарядник в подарок, — Мила вытащила из сумки проводок с адаптером и положила к телефону.

— Ты прости, твой номер стерся с руки, а тут я, сама понимаешь, без всякой связи. Спасибо — Ксюша с мамой выходили, а то бы еще хуже было, — Влад понял, что Миле не так-то легко было его разыскать.

В это время Ксюша, извинившись, сказала, что ей нужно поговорить с медсестрой и вышла из палаты. С одной стороны грозовая атмосфера от столь близкого соседства потенциальных соперниц сразу разрядилась. С другой — Влад понимал, какой сумбур творится сейчас в душе Ксении. Но и Милу выгонять не будешь — ведь она единственный человек с работы, который обеспокоился и разыскал пропажу. Да еще и коммуникатор сберегла.

— Я подумала, что тебе без него никак — ведь стоило включить, как звонки пошли. Я на несколько ответила, но ведь и сама не знала, что с тобой. По ходу дела пару назначенных тобой встреч отменила, вернее, сказала, чтобы сами между собой договорились, если не могут потерпеть без тебя. Но большинство согласилось терпеть, лишь бы ты нашелся.

— Слушай! — вдруг посетила Влада неожиданная мысль. — Ты не можешь мне помочь в проведении сетов? Я бы отсюда договаривался со всеми, а тебя представлю, как… помощницу. Как вести себя и правила игры ты знаешь. Ставки устанавливать — дело нехитрое. Только костюм немного построже одень — такой, как сейчас, пойдет. Заработаешь не меньше чем с папиками… как тебе предложение?

Девушка некоторое время, не отвечая, смотрела в окно. Затем повернулась к Владу, и он заметил блеснувшие в ее глазах слезы.

— Ты не понимаешь, что предлагаешь! Знал бы ты, как мне надоело ложиться под этих папиков! Я, наверно, плохая б…дь.

— Не надо о себе так! — попытался успокоить красавицу больной. — Просто забудь прошлую работу, как дурной сон. Только оставь мне номер телефона. А я, когда договорюсь о первом сете, позвоню. Только учти: в моем деле честность — прежде всего.

— Спасибо, — выдохнула Мила и, явно расчувствовавшись, наклонилась и поцеловала страшноватого больного в губы.

Как назло, словно в самой дешевой мелодраме, в этот момент вернулась Ксюша.

— Все, все! Ухожу! Оставляю Вам этот драгоценный груз! — в голосе Милы одновременно звучали и вина, и торжество.

Однако Ксюша ничего этого уже не замечала. Она осталась стоять посреди палаты, сосредоточенно изучая пол. Затем медленно взяла свою сумочку и куртку.

— Ксюша! Неужели ты бросишь меня здесь одного? — воскликнул Влад, не зная, как задержать девушку.

— Я не хочу спрашивать, что тебя с ней связывает, но…

— Ты не понимаешь! Она просто… ну не мог же я все три года без женщин? — в панике он не знал, как все объяснить, но и врать тоже не был в состоянии.

— А я… дура, конечно, — прошептала Ксюша, уже стоя в дверях и, справившись с потрясением, добавила. — Я сделала то, что хотела, — твое здоровье вне опасности. Сейчас к тебе мама придет. Не маленький — дальше сам выкарабкаешься. Не болей!

— Ксюша! Не надо… — его обращение прервала захлопнувшаяся дверь…

* * *

Следующие дни, несмотря на испорченное непредвиденной ситуацией настроение, организм быстро шел на поправку. Влад устраивал все дела по телефону, а Мила оказалась великолепным маркером. Папики были в восторге, так что Влад даже стал немного беспокоиться, не уведет ли прекрасная предпринимательница его бизнес. Но девушка вела себя очень корректно — клиенты с ее подачи, посмеиваясь, уже называли Влада шефом.

Один папик, Араик Георгиевич, как только узнал, что парень угодил в больницу, сразу стал раскручивать пострадавшего на откровенности:

— Ты, дорогой, сам не понимаешь, насколько ценным другом для нас являешься — маркером тебя язык не поворачивается назвать, а вот сынком, с удовольствием. Так что, давай начистоту: кто на тебя наехал и за что? Я не верю, что ты кого-то подставил или прокатил. Поэтому таких «наездников» надо окоротить.

— Араик Георгиевич, Вы же знаете о наши принципы — я не могу грузить уважаемого клиента своими мелкими проблемами. Что другие игроки подумают?

— Нашел мелкие проблемы! А все другие только «за» будут — я сам им могу позвонить, только скажи кому.

— И все-таки, может, я сам попробую… слабо попытался сопротивляться Влад, понимая, что за «крышу» надо чем-то расплачиваться, а чем расплачиваться с этаким бонзой?

— Ладно, надоел! — буркнул папик. — Я и сам все узнаю. Это же Штырь, по слухам, на тебя наскочил?

— Ну… от Вас скрывать что-то бесполезно, — сломался Влад. — Спасибо, конечно, но чем же мне с Вами рассчитываться тогда?

— Честностью и неподкупностью в своей работе! Это самое дорогое удовольствие в игровом бизнесе. Хотя ты уже и так расплатился, доставив нам всем эстетическое удовольствие лицезреть твою помощницу — великолепная находка, я тебе доложу! Ну все, до встречи у стола! А про Штыря и всякие крыши можешь забыть.

К сожалению, другие дела не радовали Влада. Машина не нашлась, а страховщики требовали кучу бумажек, которые он, понятно, из больницы не мог им принести. С одного счета все-таки исчезли все деньги — хорошо еще, Влад придерживался принципа, не хранить все яйца в одной корзине. Милиция успешно «замяла» дело, поняв, что это внутренние разборки.

Больше всего его расстраивала Ксюша, которая не приходила больше в больницу. Влад ее понимал — он бы тоже не пришел. Мамуля проговорилась, что с ней девушка общалась, но просила ничего не сообщать об этом больному. Он сам раза три принимался ей звонить, но тут же нажимал отбой.

Любые слова, которые он придумывал, казались ему ложью. Сказать Ксюше, что он ее любит? — Влад сомневался, что вообще был способен на любовь. Без девушки было пусто и одиноко, но, может, эта размолвка была нужна, чтобы разобраться в себе? Ведь тот дружеский поцелуй Милы был далеко не дружеским, если посмотреть на это со стороны Ксюши. Сколько таких «дружеских» поцелуев и прочего у него было за последнее время, и что теперь — сообщить давней подруге о всех этих связях, как о легких «нежданчиках»? А врать ей он не мог — это было бы извращением высшего пилотажа.

Брать телефон вновь и вновь заставляло даже не чувство вины, а наверно, впервые в жизни испытываемое сопереживание — он не мог отделаться от мысли, как ей сейчас тяжело. Ксюша, напуганная возможной потерей любимого, преступила через свою гордость, а затем, совсем раскрылась перед ним, забыв все размолвки. А он, искупавшись в тепле ее чувств, наплевал в душу девушке.

Глава 3. Жестокие сны

Первый сон пришел к нему в больнице. Сначала он не понял, в чем дело. Просто долго лежал утром в кровати и вспоминал видение. Стук падающего на пол хирургического зажима… больничный коридор… — все было настолько четко, будто он видел все наяву. Затем перед глазами возникла какая-то цифра, нарисованная черной краской на белом фоне. И вдруг он почувствовал, как ему не хватает воздуха, он потянулся к красной кнопке, но рука слишком тяжелая. Какой-то прибор мерно гудит на тумбочке и вдруг начинает надрывно пищать. А дальше — холодные тиски смерти.

«Чушь какая-то! Я вроде не умер. Да и приборов ко мне нет подключенных», — Влад, справившись с тягостным ощущением, постарался забыть этот кошмар. Тем более нужно было срочно приводить себя в порядок — до выписки оставалось пара дней, а двигался он все еще с клюкой, да и рожа цвела всеми цветами, как транспарант на гей-параде.

Ближе к вечеру он возвращался с платных процедур по приведению лица в божеский вид. Тихонечко ковыляя вдоль стенки коридора, он резко остановился. Прямо перед его глазами с металлического столика на колесах упал уже хорошо знакомый ему хирургический зажим. Он с немым удивлением смотрел, как неловкая медсестра поднимает инструмент и катит столик дальше, а у самого в голове возникло паническое ощущение дежавю.

Как будто с этого момента все начало раскручиваться по уже проигранному сценарию, а он только следует событиям. Влад с опаской оглядывался и понимал, что все это он уже видел. Черные цифры на белом фоне — это же номера палат! Во сне был номер 529. А в этом коридоре цифры начинались с тройки. Значит та палата двумя этажами выше. Нет, ему не подняться быстро, а до лифта очень далеко. Но что же делать?

Навстречу ему шла хмурая медсестра. Влад обрадовано попросил:

— Простите, Вы не могли бы посмотреть больного в 529 палате? Ему, кажется, плохо…

— Что? — очнулась от своих мыслей девушка. — Откуда Вы знаете? Вы, что, там были, или родственник?

— Нет, — смутился Влад. — Мне просто показалось.

— Лечиться надо! Показалось ему! — буркнула медсестра и прошла мимо.

«Может и в самом деле, лечиться надо?» — засомневался он, но внутреннее чувство подсказывало, что время катастрофически уходит. С другой стороны, какое ему до этого всего дело, если даже медсестра не удосужилась озаботиться состоянием больного на другом этаже? Мало ли людей умирает по разным причинам, далеко не связанным с заболеванием, от которого их лечат?

Как ни трудно было ковылять, он, обливаясь потом, поспешил к цели со скоростью подбитой черепахи. «Ничего, движение сейчас только на пользу», — пытался успокоить себя незатейливой мыслью Влад, а сам с тоской смотрел на лестничный пролет и свои трясущиеся ноги. Позвонить бы кому, да мобильник остался в закрытой на ключ палате.

Шаг… еще шаг… клюка… рука перехватывает перила, еще шаг… — минут за десять он одолел два этажа. Вот же проклятая слабость — вроде и все в порядке, но не разбежишься… в глазах плыли круги и мелькали мушки, ноги ходили ходуном, пытаясь сплясать танец пьяного матроса, но Влад упрямо двигался вперед.

Это тот коридор — он с трудом всматривался, куда вели нужные цифры на дверях. Да, кажется, палаты были расположены в том же порядке, что и у них на этаже. Вход в отделение — место дежурной медсестры пустовало. Сзади на пульте горел огонек под цифрой из его сна. Сигнал из палаты все-таки пришел, но тут никого не было.

«Он опоздал?» — Влад сверился с внутренним чувством. Похоже, что он идет в русле своего видения и если не пытаться ничего сделать, то опоздает уже наверняка. Наплевав на все приличия, он стал кричать:

— Сестра! Врачи! Помогите! — из горла вырывались какие-то сумбурные хрипы с бульканьем — настолько сбито было его дыхание, но он упорно «кричал» и «бежал» к нужной комнате.

Наверно он представлял собой идеальный образчик помешанного, но прием сработал: одновременно с тем как он достиг двери со страшненькой цифрой 529, в коридоре появилась пара фигур в белых халатах. Так что за ним в палату с криками «Туда нельзя!» и «Остановитесь!» ввалилось сразу несколько работников клизмы и шприца.

На кровати лежала молодая женщина, а прибор на тумбочке выдавал именно ту противную трель, что слышал во сне Влад.

— Вы… вы ее спасете? — наконец, переведя дыхание, смог он спросить у набежавших врачей, но те уже не обращали внимания на полоумного больного, так удачно приведшего их к умирающей пациентке.

Влад потихоньку выскользнул из палаты и «пополз» вдоль стенки к себе на этаж. Вниз, не вверх — уже легче. Полезная разминка, только в голове набатом плескались недавно встряхнутые мозги. И все-таки у него осталось устойчивое впечатление, что он успел и женщину откачают.

«Неужели ему удалось обмануть судьбу? Вот и верь после этого всяким бабкам-предсказательницам!» — странные мысли крутились в его голове. Если бы кто сказал ему несколькими днями раньше, что он будет верить снам и рассуждать о судьбе, Влад рассмеялся бы в лицо. Нет, это случайность — мало что может померещиться. Он все еще съедал изрядную порцию лекарств раза три на дню. Вот выйдет из больницы, и всякие такие глюки сами собой исчезнут!

Его «благодетельность» все-таки вычислили. Уже в день выписки к нему принесли записку из 529 палаты с благодарностью от какой-то Елены — наверно той самой женщины. Влад не был против, но и заострять внимание на такой мелочи не стал — мало ли что с кем может приключиться. Вот взбрело ему в голову тогда заглянуть в эту палату, и заглянул. Самое последнее, что он хотел — это строить из себя помешанного супермена. Спешить на помощь — не его удел. Всем не поможешь. Он даже не знал, как помочь Ксюше, не то чтобы кому-то еще.

* * *

Наконец настал долгожданный день возвращения на работу. Пусть пока еще и не полноценного — Владу прописали пару недель домашнего режима, но его визит от этого не был менее радостным. Он все еще пользовался тростью — хоть она и была небольшим произведением искусства, но в его возрасте выглядела глуповатым пижонством.

Влад приехал на такси в свой любимый клуб, где он официально числился маркером и получал зарплату, которую тут же выплачивал в полуторном размере обратно за предоставленный «приют». Стараясь скрывать неуклюжесть, он медленно прошел мимо охранника, раздаривая налево и направо приветственные улыбки. Все, конечно, слышали о наезде на него и с любопытством рассматривали, в каком состоянии парень возвращается к столам.

Мила предупредительно встретила его внизу и, когда они подошли к лестнице, якобы ухватила Влада под руку. На самом деле это она учла, что тому пока нелегко подниматься и крепко поддерживала его под локоть. Одновременно она мастерски демонстрировала свои прелести, якобы скрытые «строгим» костюмом. Так что мужской половине клуба было уже не до рассматривания ковыляний подстреленного маркера.

Наверху Влад был ошеломлен устроенной ему овацией. Четыре его подопечных, штатный маркер клуба и даже самолично распорядитель бильярдной специально ждали его. А он-то думал просто поприсутствовать на сете двух уважаемых клиентов. Араик Георгиевич, седой банкир армянских кровей, буквально кинулся к Владу с объятиями и поздравлениями. Вручая бокал с шампанским, он шепнул ему на ухо:

— Со Штырем все улажено, — и добавил громче. — Друзья, хоть сегодня впереди интереснейший сет, я думаю, никто не будет против пропустить по бокальчику легкого шампанского за здоровье нашего молодого, но очень авторитетного свободного маркера! Тем более что здоровье ему сейчас требуется как никогда раньше.

— Спасибо, друзья! — Влад натурально расчувствовался. — Я не знаю, как вас благодарить, если только… — он посмотрел на Милу и, подхватив ее под локоток, закончил фразу. — …смогу доставить вам удовольствие, представив моего нового компаньона — прошу любить и жаловать: Мила — свободный маркер, а не помощник.

Снова послышались аплодисменты, но уже в поддержку прекрасной коллеги Влада. Пока Мила произносила благодарные слова, он задумался, каким образом его угораздило довериться почти незнакомой девушке в столь щепетильном деле, как тайна клиентов? Причем, у него, обычно столь осторожного в общении с людьми, не возникало по этому поводу никакого сомнения или дискомфорта. Видимо это был очередной фокус его психики, претерпевшей странные сдвиги в последнее время. Проще говоря, крепко его по голове стукнули. С другой стороны, ну и пусть — девушка пока оправдывала все возлагаемые на нее надежды.

По ее плану Влад взял под свою опеку двух бонз, а она отошла с парой других игроков к дальнему столу, чтобы не мешать друг другу. Получилось так, что ему, почти ничего не приходилось делать, кроме как развлекать двух солидных соперников последними больничными новостями, да иногда подавать шар или мелок. Он посматривал, как вела сет Мила, и только еще больше убеждался в правильности своего выбора. Темноволосая красавица не суетилась, иногда что-то говорила, иногда помогала игрокам советом, пару раз даже засмеялась — в общем, непринужденно поддерживала приятную атмосферу вокруг стола.

Влад еще в первую консультацию по телефону успокоил ее на счет любых заигрываний со стороны папиков. Поскольку неровное отношение к клиентам могло на корню погубить все дело, он разрешил ей «обмолвиться» в разговорах о том, что Влад ее парень — это вполне вписывалось в ее роль помощницы свободного маркера. Сейчас такая тактика приносила свои плоды — дальше чисто эстетического любования красавицей, никто из подопечных не заходил, относясь к ней с тем же уважением, что и к Владу.

Один раз Мила поймала его быстрый взгляд в свою сторону и незаметно показала большим пальцем вверх. Но и без этого было видно, что и маркер в юбке, и игроки получают настоящее бильярдное удовольствие от игры. Впрочем, как и он сам со своими бонзами.

Ближе к ночи они все, поступив немного против правил, спустились вслед за Араиком Григорьевичем в ресторан, где он закатил небольшой пир в честь своего выигрыша и возвращения Влада. А тому ничего не оставалось делать, как играть роль Милиного кавалера. Уже выходя из клуба, он вдруг сообразил, что это только он разыгрывал роль, а девушка, похоже, совсем не играла. Но, к ее чести, она ничем не обнаруживала своего неравнодушия. Только привыкший внимательно наблюдать за людьми глаз замечал невольную реакцию его спутницы на какие-то мелочи.

Он вдруг задумался, а куда это они вышли вместе? Обычно после такого выхода из клуба или ресторана он вел очередную спутницу к себе домой. А что сейчас? Мало того, что у него не было никакого желания никого вести к себе в гости, так еще и физическое состояние было далеко от той кондиции, чтобы за кем-то ухаживать. К своему стыду он понял, что почти ничего не знает о своей помощнице. Даже, например, где она живет.

— Ты домой? — осторожно спросил Влад. — Такси сейчас не проблема словить.

— Да! Конечно, домой. С такой выручкой можно и на такси раскатывать, — излишне радостно воскликнула Мила. — Ты не представляешь, как я тебе благодарна! Поеду отсыпаться. Вторую неделю все не могу поверить, что не надо больше по ночам с толстопузыми хороводить.

— В целях конспирации лучше уехать в одной машине, — предложил Влад. Он не хотел оказаться с девушкой слишком близко, но и вызывать подозрения у папиков не стоило.

Все-таки очутившись с Милой на заднем сиденье, он спинным мозгом почувствовал, что напарница напряжена до предела. Он и сам молчал, как рыба, не зная, как поддерживать беседу и не обидеть ее своей отчужденностью. Где-то ближе к ее дому, она якобы расслабленно прислонилась к нему.

— Не надо… милая, — как можно мягче шепнул он Миле. — Мы должны сохранять партнерские отношения. Лучше постарайся осчастливить твоего студента.

И все-таки вышло грубо. Мила отпрянула в сторону, словно испуганная птица. Из всей поездки только и вышло полезного, что он узнал, где живет его помощница. Уже выходя из машины, девушка вместо прощания обиженно произнесла:

— Только позволь мне самой распоряжаться, кого мне любить и кого ненавидеть. Не бойся — это не повлияет на качество работы.

Влад улыбнулся и примирительно ответил:

— А я и не боюсь — боялся бы, ни за что не пригласил бы тебя в компанию.

Уже лежа на диване с книгой в руке он вдруг со всей отчетливостью почувствовал тоскливую пустоту внутри себя. После больницы он словно не домой вернулся, а жил в гостях, в каком-то чужом, огромном, налакированном жилище. Это чувство исподволь накапливалось все эти дни, но сегодня, после теплого приема в клубе и грустного выяснения отношений с Милой, оно прорвалось наружу. Влад со всей очевидностью понял, что прячется в углу самой маленькой комнаты, пытаясь найти хоть каплю уюта и тепла в этом пустом полигоне услаждений.

Он с трудом пытался вспомнить, зачем он заволок в квартиру трехместную джакузи и с какой целью приобрел огромный БМВ, канувший в неизвестность? Он, как пчела, копил деньги, воплощая в свою мечту. И вот он ее достиг — что дальше? Единственное, что грело его душу, это подлинное дружеское отношение к нему папиков. Да что там говорить — Мила оказалась на данный момент лучшим его другом, жаль только, что излишние переживания мучили девушку, а он не мог не замечать этого.

То ли из-за растрепанных чувств, то ли еще чего, но в эту ночь у него было опять ясное видение. Только вот, как объяснить его, Влад никак не мог сообразить. Как будто кивающий или трясущийся мальчик в белой комнате — у него странно подвернута рука, и он пытается что-то сказать, но это очень трудно. Опять светлая комната с большим, похожим на пальму цветком на подоконнике… разные мягкие игрушки на полу… он, словно уменьшившись в размерах, играет с ними в дочки-матери, но руки плохо слушаются его. Самый красивый, безусловно, заяц с большой красной горошиной носа и лукавыми глазами. Ой! Пуговица носа оторвалась и со стуком покатилась по полу — совсем как конфета…

Какая-то чушь, но настолько ясная, что простым сном он не мог ее назвать. Столько мельчайших подробностей и происшествий он не запомнил бы за целый день, прожитый наяву. С другой стороны отрывки не хотели складываться в осмысленную череду действий.

Влад с тоской оглянулся на всю, ставшую ненужной, шикарную обстановку и вдруг понял, что ему нужно делать. Даже не столько понял, сколько признался самому себе — дальше сопротивляться тому чувству, которое поднималось внутри, он не мог. Но, как только он это осознал, то успокоено совершил все необходимые утренние процедуры и вышел за дверь. Влад знал, куда ехать. Клиника была довольно далеко, а двигался он пока не очень ловко, но время было на его стороне.

Он, наконец, стоял в приемном покое. Было заметно, что на это лечебное учреждение денег не жалели, начиная от качества постройки до внутреннего интерьера и вышколенности персонала. Медсестра на приеме встала на его пути непроходимым барьером — и правильно сделала. Не пускать же сюда всяких хромых типов, к тому же непонятно чем озабоченных? Он попросил пригласить Ксению Ершину, но сестра потребовала сообщить, в каком отделении и кем она работает, а Влад плавал в этом вопросе. В результате он решился вытащить мобильник и позвонить Ксюше. Он не хотел этого делать, так как был риск, что она откажется с ним говорить, но ничего другого не оставалось.

— Алло? — спросил знакомый, ласкающий ухо голос. Девушка не знала его номера и поэтому с легкостью ответила неизвестному абоненту.

— Ксюша, это Влад. Я внизу, в приемном отделении. Только не отключайся! — на одном дыхании выпалил он и замер в ожидании.

Девушка некоторое время молчала, явно колеблясь между тем, чтобы выключить телефон и любопытством. Последнее все-таки победило, и она спросила отчужденным голосом:

— В каком еще приемном отделении?

— Как в каком? В твоем. Я пришел посмотреть на твоих маленьких подопечных — ты так много о них рассказывала…

— Это зрелище не для слабонервных, — в ее голосе звучал сарказм. — Шел бы ты лучше в свой шикарный дом… тем более что я не в клинике.

— А где? Можно, я тебя здесь подожду? — не оставлял надежды Влад, уже ругая себя за элементарную глупость. Ведь Ксюша не была здесь на жестком расписании и могла сейчас находиться дома. Но он знал ее, вернее, чувствовал, что после их размолвки у нее ничего не оставалось в жизни кроме этих несчастных детей.

— Ладно, жди! Я уже в метро. Через полчаса буду, — девушка купилась-таки на его дурацкий поступок.

Он оказался прав — Ксюша уже была в пути. Влад, со счастливой улыбкой пациента клиники, пошел в уголок и уселся на свободный стул. Он не стал читать старые журналы, лежавшие на столе, а просто прикрыл глаза и представил, как Ксюша сейчас едет в метро… выходит на улицу… садится в трамвай… вот она уже совсем близко. Он встал и направился к входу.

Быстро вошедшая девушка, внезапно оказалась чуть не в его объятиях, но он не стал опережать события, только осторожно взяв ее за руку и сказав:

— Здравствуй, Ксюша!

— Ты что всех так в дверях ловишь? — от неожиданности она не смогла скрыть удивленной улыбки.

— Нет, только тебя! Так уж получилось… — смущенно произнес Влад.

Спроси она сейчас, как он поймал ее в дверях, у него не нашлось бы никакого объяснения. Но девушка не стала вникать в подробности маленького фокуса, а озаботилась, действительно ли Влад решил посмотреть на больных детей? Ведь это очень непросто — общаться с ними, и нервы там, действительно, должны быть крепкие.

После всех его заверений, что он в полном порядке и сознании, Ксюша согласилась и стала решать другую проблему: как провести в детскую клинику постороннего? Но тут помогло медицинское прошлое Влада — он вполне адекватно владел терминологией, и в нем признали студента-стажера, который прибыл с ознакомительной экскурсией. После того, как Ксения взяла на себя всю ответственность, молодому человеку все-таки выписали временный пропуск, и он оказался по ту сторону проходной.

Они неспешно шли по коридору, надев белые халаты. Ксюша, оставшись один на один с Владом, спросила:

— Ты и вправду так хочешь посмотреть на моих детей? Ведь раньше чужие проблемы тебя не волновали.

— Я не буду врать, что вдруг воспылал любовью и состраданием к ближним или дальним, но и сказать, что остался прежним, тоже не могу. Видимо все-таки крепко меня тогда по голове ударили.

— Не поняла: и как же это проявляется? Голова болит?

— Голова не болит. Не знаю, как и сказать… я сны странные стал видеть. Сегодня снились какие-то больные дети, и я понял, что нужно идти сюда, к тебе.

— Хм. Никогда бы не подумала, что ты серьезно будешь говорить о сновидениях. Но каких причуд не бывает… о чем хоть сон-то был?

— Давай, я пока не буду ничего рассказывать. Мне самому надо кое в чем убедиться, — прежде чем что-то говорить, Влад хотел еще раз проверить, был ли этот сон из той же серии, что и первый.

— Что же с тобой делать? — немного растерянно спросила Ксюша.

— Ты просто иди к своим ребяткам. Я постараюсь тебе помогать, а заодно попробую проникнуться мыслью, почему тебя так сюда тянет.

— А если памперсы менять и мыть детей придется? — усмехнулась девушка.

— Не скажу, что приятно или легко будет, но я согласен, — серьезно кивнул Влад.

— Ну смотри… — недоверчиво мотнула головой Ксюша и, усмехнувшись, добавила. — Хотя про памперсы — это проверка была. Там нянечки есть. Моя роль хоть как-то их развивать и давать самовыражаться.

Поплутав по коридорам, они пришли в стационарное отделение, а по сути, детдом для инвалидов с функциональными нарушениями центральной нервной системы, как пояснила Ксюша. Она предупредила гостя, чтобы он не говорил слишком громко, и осторожно вошла в первую дверь…

Как Влад не подготавливал себя к встрече с уродцами, спустя несколько минут он вдруг осознал, что находится в состоянии глубокого шока, с трудом воспринимая что-либо окружающее. Он закрыл глаза и стал молча ругаться, приводя себя в чувство. Ну что же он, в конце концов, за тряпка, если не может адекватно, как Ксюша, относиться к детям? Девушка же, почти не обращая на него внимания, совершала обход уродцев. Гладила их по голове, заглядывала в мутные глаза, подтирала сопли и слюни… Влад так и не сказал ни слова, пока они снова не оказались в коридоре.

— Ну, с боевым крещением! Если честно, эти самые тяжелые — фактически ведущие вегетативный образ жизни. Я специально начала с таких. Дальше будет легче.

Они перешли в другую комнату. Там было четыре мальчика с церебральным параличом разной степени. Но особо легких и там не было. Медсестра, находившаяся в комнате, вышла, оставив их наедине с маленькими пациентами.

— Это Вова, — представила гостю одного мальчика Ксюша, и спросила у пытающегося рисовать каракули ребенка. — Как у нас сегодня дела? Интересно, что ты тут раскрашиваешь?

Вова с трудом, как старичок, что-то стал отвечать, а Влад принялся растерянно осматривать комнату, и вдруг, в голове словно щелкнул стоп-кадр: трясущийся мальчик слева пытался повернуться, словно обращался к ним. Вместо слов у него получалось только мычание.

— Ксюша! — осторожно позвал Влад девушку, неотрывно глядя на мучающегося малыша. Когда она подошла, он прошептал. — Подойди, пожалуйста, к этому мальчику и обними его, посиди с ним так немного. Я прошу тебя.

— Конечно, я так часто и делаю, — согласилась девушка, присела рядом с ребенком и, обняв его, ласково произнесла. — Знакомьтесь, это Сережа, а это дядя Влад.

Предупреждая ее вопрос, он прошептал Ксюше на ухо:

— Это сон… я уже видел этого мальчика и знаю, что он чувствует. Он пытался звать тебя, называя мамой, но не мог выразить это словами. Сережа очень тоскует по родителям… как будто он когда-то был нормальным ребенком, а теперь словно заключен в тюрьме своего тела.

— Ты прав, он полгода как переболел вирусной инфекцией и вот результат… но ты знаешь, есть надежда, что он еще восстановится, хотя бы частично. Родителей только не вернешь — они фактически отказались от него… — в глазах девушки навернулась слеза, но она продолжала шепотом выговаривать наболевшее. — Представляешь, что внутри он абсолютно нормальный ребенок, которому хочется бегать и прыгать.

— И которому нужно родительское тепло… — с горечью добавил Влад.

— Я бы их всех усыновила или удочерила, если бы это помогло делу, но сам понимаешь…

— Ты постарайся приходить к ним в домашней одежде — я помню, в моем сне он боялся белых халатов. Это что-то вроде белой стены между вами. Врачи словно айсберги — холодные и чужие, ковыряются в них своими колюще-режущими предметами и говорят непонятные слова…

Влад вдруг осекся на полуслове — отрывки сна стали выстраиваться во временную цепочку, ведущую к чему-то нехорошему. Как и в прошлый раз, он понял, что еще чуть-чуть и будет поздно. Он схватил за руку Ксюшу и чуть не закричал шепотом:

— Где у вас палата с пальмой на подоконнике?! Там маленькие девочки играют… заяц, огромный заяц!

Наверно у него был бесноватый вид, так как девушка испуганно отпрянула. Влад с досадой прошептал:

— Сон! Если я сейчас там не окажусь, произойдет что-то ужасное! Я прошу тебя: доверься мне. Ты должна знать, где это.

Ксюша, опасливо поглядывая на него, все же встала и пошла к дверям. Когда они оказались в коридоре, Влад слегка подтолкнул девушку и настойчиво прошептал:

— Быстрей!

Видимо паранойя имеет свойство передаваться, и Ксюша чуть не бегом припустила вдоль ряда белых дверей.

— Здесь! — сказала она и кинулась в палату.

Влад с ужасом увидел картину из сна, вернее его продолжения: среди знакомых, разбросанных на полу игрушек, билась в конвульсиях маленькая девочка. Он сразу понял, что произошло, и крикнул Ксюше:

— Нос этого зайца оторвался и теперь заткнул ей дыхательное горло! Видишь, она не может ни кричать, ни дышать.

Они почти одновременно стали пытаться выудить круглую пластмассовую пуговицу из горла, но, ни резкое сдавливание легких, ни держание ребенка вниз головой не помогало. Злополучная затычка наглухо застряла вверху трахеи. А несчастная Ирочка, уже начала ослабевать.

— Сиди здесь, я сейчас! — крикнула Ксюша и бросилась из палаты.

Влад сидел и держал на руках бездыханное тельце. Девочка уже ничего не видела, но он знал, что у них есть еще пара минут. Но уже через тридцать секунд, в палату вернулась Ксения со скальпелем и склянкой.

— Придется трахеотомию делать! Ложи Ирочку на пол и руками зафиксируй ее тело, так чтобы ни рука, ни нога не дернулась.

Сама Ксюша уселась на коленки, зажав между ног голову уже ни на что не реагирующего ребенка. Затем открыла склянку и, смочив спиртом вату, протерла девочке горлышко и лезвие скальпеля. После чего примерилась и, как бы подбадривая себя, сказала:

— Крови почти не должно быть. Что же мы за врачи, если не сможем сделать это?

— Давай! Нужно спешить! — его слова сработали, как кнут, позволивший Ксюше преодолеть последнюю нерешительность, и она быстро нанесла глубокий надрез посреди трахеи.

Оказалось, что ребенку даже не пришлось делать искусственное дыхание, чтобы запустить легкие. Воздух стал сам с бульканьем и присвистом заходить и выходить из разреза. Единственную сложность вызвало отсутствие какой-либо трубки. Но и здесь спасительница в белом халате нашлась: быстро протерла той же ватой ручку скальпеля и, осторожно вставив ее в разрез, слегка повернула поперек. Ранка разошлась, и воздух стал свободно поступать в легкие.

Видимо от болевых сигналов, девочка стала приходить в себя и ситуация грозила вновь осложниться, так как удерживать скальпель в горле у испуганного ребенка была не простая задача. Однако подоспевшая помощь, которую успела вызвать Ксюша, решила эти, уже несущественные проблемы: и подходящая трубка нашлась, и бригада вооруженных специально для такого случая хирургов спешила на помощь.

Когда беззвучно плачущую, но живую девочку повезли, чтобы профессионально извлечь несчастный заячий нос, Влад с Ксюшей остались одни в коридоре. Он почувствовал, как слабость нахлынула на него, а ноги стали ватными и непослушными. Девушка, словно угадав его мысли, подсказала:

— Пойдем, посидим на диване, — и только когда они устроились рядышком, спросила. — Так что, получается, ты все это видел во сне?

— Нет, не совсем так. У меня сегодня утром очень четко зафиксировалось в памяти видение Сережи, а потом я как бы смотрел на игрушки и пальму глазами Ирочки, но все обрывалось на моменте, когда она взяла в руки оторвавшийся нос зайца. Несчастная девочка приняла его за конфету. И только уже тут, в больнице я почувствовал надвигающуюся опасность.

— Странно как. Ведь здесь все игрушки проверены на безопасность. Но я, что-то не о том… Ты что, экстрасенсом стал? — немного недоверчиво прокомментировала его откровения Ксюша. — Тогда что ты сейчас чувствуешь?

— Как ни странно — ничего плохого. Даже наоборот, как будто эта асфиксия подействует положительно на здоровье девочки. Чем она, кстати, страдала?

— Знаешь, у нее довольно странный случай. Какое-то непонятное нарушение связи коры и моторных функций. То есть она все понимает, но руки и язык плохо ее слушаются. И все-таки, не увиливай: ты говорил, что это у тебя не первый сон?

— Второй, — грустно кивнул Влад и поведал о первом таком случае, признавшись, что эти фокусы не для его психики. — Спасибо тебе, что показала свою работу. Теперь я понимаю, что это за труд. Сейчас понятно, зачем меня привел сюда сон, но я не в силах больше видеть страдания детей.

— Я тоже иногда думаю: если бы был на свете тот Бог, которого малюют в церкви, разве позволил бы он все это? — задумчиво произнесла Ксюша. — Зачем эти невинные души пришли в мир? Что хорошего они видят от жизни?

— Может, для того чтобы выращивать таких сердобольных, как ты? — неуклюже пошутил Влад.

— Не издевайся! А то опять поссоримся, — расстроенно воскликнула девушка.

— Для того чтобы поссориться нужно сначала помириться, а я пока не уверен, способны ли мы на это…

— Я чувствую, что с тобой что-то происходит, — после некоторого молчания заметила девушка — Ты всегда был загадкой для меня, чудовищным образом сочетая доброту и внимательность с полным равнодушием. Но сейчас твое равнодушие как будто дало трещину, и появилась надежда, что из тебя выйдет-таки что-то путное.

— Ксюша, я хочу сказать тебе очень важную вещь, — совсем тихо произнес Влад, наконец решившись прояснить отношения. — Почти три года разлуки показали, что я по-прежнему люблю только тебя. Это очень странное чувство, с которым я пытался бороться, но безрезультатно. Однако я хочу быть с тобою предельно честен, так как иначе я не представляю себе никаких отношений с тобой. В общем, я имел связь со многими женщинами, — Влад с горечью заметил, как сощурились Ксюшины прекрасные глаза, чтобы скрыть боль, возникшую после такого признания, но докончил мысль. — Теперь ты знаешь, и тебе решать, захочешь ли ты когда-нибудь иметь со мной дело.

— Так ты и с этой, Милой… — неподвижно смотря в прямо в стену, спросила девушка.

— Да, — тяжело признался Влад. — Но ты не понимаешь! Со всеми ними я словно пытался забыть тебя эти три года. Они проходили, словно песок сквозь пальцы, и никого я не подпускал к своему сердцу близко.

— Я понимаю этих несчастных — ты же играл с ними, как дьявол-искуситель. В тебе есть что-то, делающее тебя просто неотразимо обаятельным. Как ты можешь оставаться при этом столь холодным внутри? Хотя не стоит повторяться — мы так и не смогли с тобой сойтись тогда, так что, наверно, не сможем и сейчас.

— Я прошу тебя, не спеши с выводами. Давай пока просто поддерживать связь. Ты решишь, стоит ли тебе сближаться с таким затасканным типом, а я еще раз попытаюсь вернуть к себе былое равнодушие. Я все еще питаю слабую надежду, что смогу восстановить свою прежнюю жизнь, но опасаюсь, что процесс разрушения внутри меня необратим. У меня только одна просьба — видеть или слышать тебя хоть раз в неделю. Я не помню уже, сколько раз хотел тебе позвонить после того, как ты ушла из больницы, но все не мог придумать слов оправдания — ведь мне и нет никакого оправдания.

Девушка молча продолжала смотреть в стену. Только по ее щеке катилась непослушная слеза.

— Договорились? — спросил Влад, осторожно коснувшись ее руки.

— Да, — сухо ответила Ксюша и добавила. — Пойдем, я тебя провожу, мне к детям пора.

Они, храня молчание, прошли к выходу. Только оказавшись в проходной, Влад улыбнулся и повторил:

— Ксюш, и помни одеваться в домашнее — им всем нужен дом и мама. Замени ее хоть немного.

— Что я и делаю! — грустно улыбнулась девушка. — Но насчет халатов ты прав, я даже не думала. Только с заведующей придется поговорить…

* * *

Следующий месяц Влад упорно восстанавливал прежнюю жизнь. Он активно работал с клиентами, обучал Милу высшей бильярдной математике организации сетов, сведения разных партнеров и поддержания азарта у клиентов с помощью подбора подходящих пар игроков. Как робот, ухаживал за своей квартирой. Он добился результата: с виду его нынешняя жизнь стала неотличимой от прежней — той, которая была до драки, или, точнее, до встречи с Ксюшей. Единственно, что машину пришлось приобрести попроще, но на ней было легче вертеться по тесным улицам центра.

Однако все это было снаружи. Внутри его творилась какая-то каша противоречивых чувств, желаний и стремлений, которые он попросту старался задавить в зародыше. Сделать это было непросто, так как за его психикой охотились вещие сны. Как он их ненавидел! Кто их посылал ему по ночам? Хорошо хоть они приходили нечасто. Собственно, только пару раз. И он упорно их игнорировал.

Первый сон был про метро и тоже не представлял ничего связного. Только оказавшись в вагоне, Влад внезапно понял, что вошел в первый стоп-кадр из ночного видения. И опять у него появилось тревожное чувство, что рядом произойдет какая-то гадость. Правда, ощущение не было столь сильным, как раньше. Влад понял, что виновник неприятного чувства — парень, находящийся в паре метров от него.

И тут все стало становиться на свои места: и быстрый взгляд, и ощущение бритвы в ловких руках. Щипач! Да еще режущий сумки. Сейчас он схватит приличный куш. Влад мысленно представлял, как он уже тянет чужой кошелек. «Вот гад!» Но тут же у него возникло ощущение, как бритва режет ему руку.

«Нет, сон не прокатит!» — Влад остался на месте, даже не попытавшись ничего сделать. В конце концов, какое ему до всего этого дело? Он и в метро-то попал только из-за проблем с машиной. Но подлое сознание подсовывало ему откуда-то мысли: это была вся зарплата — целая семья останется без куска хлеба, а для выплаты ипотеки придется еще больше залезать в долги. Влад поспешил выйти из вагона — подальше от всех этих мыслей и событий.

Он еще неделю уговаривал себя, что поступил правильно. Но затем пришел следующий сон: ночью он увидел желтое, старое здание, с нелепой имитацией колонн… кто-то ковыряется в замке… пара пожилых людей испуганно смотрят на входящего человека. Все проявилось, когда Влад притормозил у ларька, чтобы купить сигарет. Выйдя из машины, он понял, что перед ним дурацкое здание из сна.

Посмотрев вверх, он безошибочно определил окно, за которым разворачивались события. Информация потоком начала прокручиваться в голове. Стариков грабили. Он успевал — бандиты только еще звонили в дверь под видом слесарей-сантехников. Но Влад четко понял: у них пистолет, и его визит может окончиться плачевно. К тому же ему нужно было спешить — скоро начинался назначенный сет. Влад еще немного посмотрел на окна и заставил себя сесть в машину. Уезжая, он понял, что налетчики бьют пытающихся слабо сопротивляться стариков, и выживут ли те после этого, было неизвестно…

А в клубе он заработал выговор от Милы. Она, критически осмотрев его, заметила:

— Что-то мне не нравится твой внешний вид.

— А что не так? — не понял Влад.

— Ты ведь сам меня учил, насколько важно в нашем деле выглядеть безукоризненно, а сам что творишь?

Влад стал растерянно оглядывать костюм, и был вынужден признать, что рукава были несколько потерты.

— А в зеркало ты на себя хоть заглядывал? — обеспокоено продолжала спрашивать его прекрасная коллега.

— Ну, понимаешь… это не очень видно, — нес он какую-то оправдательную чушь, а сам со страхом ощущал, что ему абсолютно наплевать на то, как он выглядит. Так же наплевать, как и на то, в каком состоянии находится его квартира или машина. Даже на женщин ему было наплевать, вернее, на всех женщин кроме одной, но та была недоступна, позволяя лишь ничего не значащие звонки по телефону.

Жить на автомате, принуждая себя делать все, что раньше доставляло удовольствие, становилось все труднее, а результат от этих усилий становился все хуже. Этот вечер в клубе он провел, как и было запланировано, у бильярдных столов. Но в будущем нужно было что-то делать. Однако, что делать — Влад не имел никакого представления.

Он все еще сопротивлялся разрушительному желанию сочувствовать людям, которое постепенно сжирало внутри все его былое неколебимое спокойствие и равнодушие. Окончательно его добил сон про девушку, в котором он сначала видел темный проход между домами, а затем отрывочно: трамвай… ее, бегущую по ночной улице, и трех полупьяных громил у джипа. Как всегда, что там произойдет, он сразу не понял, но то, что ничего хорошего — это было ясно. Каким образом он окажется ночью в совершенно чужом районе, он тоже не понимал.

День прошел, однако видение и не думало воплощаться в жизнь. После того, как и на второй день ничего не произошло, Влад просто решил забыть этот бред. И только, когда Мила попросила подбросить ее к родителям на ночь, так как у ее мамы случился сердечный приступ, в голове у невольного экстрасенса начали блуждать сомнения. Оставив машину на парковке, он проводил девушку до подъезда, а возвращаясь, решил сократить дорогу, обойдя дом с другой стороны. Как оказалось, там был уже знакомый ему из сна проезд под аркой…

Лишь тогда он понял всю безвыходность и чудовищность ситуации. Если бы не риск для собственной жизни, все было бы проще — он бы, наверно, сломался и пошел на поводу у сна и пробудившейся совести, но страх за собственную шкуру поддержал в нем остатки прагматизма, и он позволил ни в чем неповинной девушке сгинуть в кошмаре издевательств.

Едва затих шум отъехавшей машины, навсегда увозящей девушку, он понял, что остался с чудовищным грузом вины на душе. Как жить дальше со всем этим, он не представлял. Влад не помнил, как оказался дома и забился под одеяло в угол огромной кровати, чтобы провести бессонную ночь в полусумасшедшем бреду.

А утром он понял, что только один человек на земле сможет понять и помочь. Он дрожащими пальцами выбрал в спичке телефона знакомое имя и надавил кнопку вызова.

— Ксюша? Прости, ты не спишь?

— Сплю. Ты чего это в такую рань? Или случилось что? — сонным голосом спросила девушка.

— Извини, я время суток перепутал. У меня предложение: давай сегодня у моей мамы встретимся? На нейтральной территории…

— А ты ее-то хоть спросил? — усмехнулась девушка.

— Так зачем ее спрашивать — она же мама, тем более моя, — скаламбурил Влад, осторожно радуясь, что Ксюша не отказала сразу.

— Ладно, давай. Чую, что невтерпеж. Позвони, как с мамой договоришься — я вечером свободна.

Он весь день прометался в думах о встрече, попутно пытаясь растасовать клиентов, чтобы оставить несколько часов свободными. Слава богу, с помощью Милы это было нетрудно. Одно он боялся делать в тот день — думать о вчерашнем происшествии. Мамулик тоже был на высоте: ни причитаний, что в доме не прибрано, ни вздохов о брошенных делах. В результате Влад отрапортовал Ксюше, что они с мамой, как и в прошлый раз, будут ждать девушку после шести. Он осторожно спросил, не встретить ли ее на машине, но услышав отказ, не настаивал — пусть поступает, как хочет, лишь бы ее увидеть.

Они с мамой уже по накатанной схеме затарились провиантом в магазине. Только на этот раз мама не дала ему шиковать, заметив, что с нынешней машиной и покупки должны быть поскромнее. Родительница искренне радовалась выздоровлению сына и новой встрече с потенциальной невесткой.

Опять был готов хлебосольный стол, и опять они с пришедшим с работы отцом болтали за жизнь. Вот только былого огонька в споре уже не было. Да и спора никакого не получалось. На подзуживание родителя, что его лоск у сына как-то потускнел, Влад только грустно улыбался и кивал. А когда отец похвалил его за новую нормальную машину, возразил, что взял бы для удобства еще поменьше, но тогда пришлось бы парковаться за полкилометра до клубов, чтобы никто не видел его «позора».

Влад спросил в шутку у отца, кого сегодня удалось спасти, но тот, не поняв прикола, серьезно ответил, что двух человек оперировали в очень критическом состоянии, но вроде удачно, а вот одного не сумели уберечь. А сын поймал себя на мысли, что завидует родителю — в отличие от него, Влад вчера поступил ровно наоборот…

Настроение сразу же упало ниже плинтуса, и совсем расклеиться не позволил только долгожданный звонок. Влад, словно хватаясь за соломинку, выскочил в коридор открывать дверь.

— Ксюша! Заходи!

Видимо, столько в его словах оказалось неподдельной радости, что девушка, удивленно расширив глаза, забыла сказать приветствие и молча зашла в квартиру. И только уже в прихожей улыбнулась и произнесла:

— С тобой определенно что-то происходит! Так ты мне радовался только на первом курсе.

— Давай к столу! — Влад помог гостье снять плащ и шепнул. — Я надеюсь с тобой сегодня поговорить с глазу на глаз, но пока пройдем в гостиную.

Вечер, не в пример прошлой встрече, проходил в искренней атмосфере. Ксюша рассказывала про своих деток, между прочим, поведав, что Ирочка, действительно стала делать большие успехи в развитии. Влад поймал гордый взгляд мамы, когда Ксюша хвалила его за то, что он, по сути, спас жизнь девочке. Сам же он с горечью понимал, что гордиться ему, кроме того, что видит какие-то сны, абсолютно нечем.

В конце концов, отец с Ксюшей, как два соловья на соседних кустах пели песни о том, как здорово видеть спасенных или выздоравливающих людей и как тяжело бороться с болезнями. Раньше Влад начал бы зевать или посмеиваться над чокнутыми профессионалами, но теперь он был в некотором роде овощем с той же грядки — он тоже знал, как страшно порой терять человеческую жизнь.

Он выдержал около часа общей беседы, а затем позвал Ксюшу и провел в другую комнату. Они, не включая свет, сели рядом на родительскую кровать, смотря на огни вечернего города за окном.

— Ксюш, я тебя пригласил не просто так… — не зная, с чего начать, осторожно произнес Влад.

— Это я уже утром поняла, — улыбнулась девушка. — Если человек звонит в шесть утра с просьбой встретиться…

— Понимаешь, я очень рад тебя видеть и очень по тебе скучаю, но дело не совсем в этом, — Влад собрался с духом и начал исповедь Иуды. — Вчера я не вмешался в ход событий, который предсказывал очередной сон, и из-за этого погибла девушка. Причем, страшно погибла…

Он говорил, а Ксюша молчала и слушала. Она умела терпеливо слушать — с ее детьми это было просто необходимо.

— Который это по счету сон? — спросила она, когда Влад выговорился. Девушка словно подыскивала верные слова, задавая несущественный вопрос. Но, когда растерянный ясновидец объяснил, что это был уже третий случай, который он пытался игнорировать, серьезно произнесла. — Господи, за что тебе эта участь? Понятно, когда можно просто помочь человеку, но ставить на карту свое здоровье, а может и жизнь, чтобы выручить другого — это страшный выбор. Слушай, а может, я смогу тебе чем-нибудь помочь? Если, например, ты будешь меня брать с собой, когда такое случится?

— Спасибо, Ксюш, но это невозможно. После последнего сна прошло двое суток, прежде чем предсказание осуществилось. Не ходить же нам хороводом по улицам, пока сон не сбудется? Да и не буду я тебя ставить под удар. Мне просто было нужно твое сочувствие. Ведь ты могла начать презирать меня за безразличие к людям, и вполне обоснованно…

— Я могла бы это сделать гораздо раньше. Но теперь ты далеко не безразличен к чужому горю, — девушка взяла его руку и стала ее тихонько гладить.

— Ты знаешь, я больше не смогу не прийти на помощь в такой ситуации. Я кончился…

— Да, я поняла это. Ты с таким сожалением говорил о той несчастной девушке. И ты не кончился. Мне кажется, что ты только начинаешься. Помнишь, как ты почувствовал, что с Ирочкой будет все хорошо? Вот и у меня, такое ощущение, что твоя искусственная броня сломана, и ты становишься настоящим цельным человеком. Эта ломка была болезненна, но зачастую роды сопровождаются болью. И еще… не казни себя за то, что не вмешался. Все мы не железные, и все делаем ошибки. Гораздо важнее уметь делать из этих ошибок правильные выводы. Ты свой уже сделал — следующий раз не пройдешь мимо чужого несчастья. Одно только страшно: насколько тебя хватит?

— Спасибо, — Влад смущенно чувствовал, что в его глазах стоят слезы облегчения и попытался обернуть все в шутку. — Ты, как будто исповедала меня и отпустила грехи.

— Нашел священника в юбке! — усмехнулась Ксюша.

— Если серьезно, я ведь этой ночью чуть совсем крышей не съехал. А теперь мне определенно легче. И не потому, что я себя простил. Нет, но я знаю, что больше не оставлю людей в беде, что бы там ни произошло.

— Только прошу тебя — не будь безрассудным. В любом случае глупо лезть на верную смерть, — тревожно возразила девушка.

Влад про себя заметил, что она, наверно, по-прежнему любит его и даже постепенно начинает смиряться с его бывшими похождениями по дамам. Но он не спешил, боясь спугнуть потихоньку оттаивающее сердце любимой — она сама придет к нему, если будет на то ее воля.

* * *

После встречи с Ксюшей он понял, что где-то внутри него произошла окончательная смена приоритетов. С одной стороны — произошла, да и ладно. Но теперь Влад смотрел на свой коммерческий успех и былое благополучие со странным равнодушием. Почти с тем же, с каким он раньше взирал на окружающих людей. Внешне он продолжал вести прежнюю жизнь, но это становилось почти невозможным.

Влад все меньше уделял внимания бизнесу, основную нагрузку которого взяла на свои плечи Мила. Нет, он не чурался денег, но не мог найти былого энтузиазма в их заработке, и устраивал сеты только с приятными ему людьми. Образно говоря, деньги стали, не задерживаясь, течь между пальцев. Ему бы надо было обеспокоиться о нарастающем личном финансовом кризисе, но он ленился даже заглядывать на почти пустые банковские счета.

Зато все его существо заполонили приходящие сны. Он больше не боялся их и с обреченностью наркомана настраивался на очередную волну чужого страдания, чтобы в конце получить упоительное ощущение счастья от чьей-то спасенной жизни. Он больше не пытался обмануть себя, что события, к которым его приводили сны, малозначимы. За каждым видением стояла чья-то судьба. Даже в том случае с вором в метро — он запоздало чувствовал, что потеря денег поставила их хозяина на грань жизни и смерти.

Случаи были от простых, когда он придержал девушку, которую в давке чуть не столкнули с перрона под колеса поезда, до весьма опасных, когда ему пришлось вступить в драку с грабителями, напавшими на молодую парочку, прогуливающуюся по набережной. Тогда он отделался несколькими царапинами, а вот парню серьезно порезали руку. Но главное, Влад знал, что не вмешайся он, и травма, которую так и не получила девушка, могла оказаться для нее роковой.

Один случай с особой наглядностью продемонстрировал ему, какой же свиньей он был раньше, до появления этих снов. В тот день он проснулся не только с пониманием, что к нему опять пожаловало очередное предсказание. Впервые Влад понял, что ему снился знакомый человек. Он сначала никак не мог вспомнить, где же его встречал и в деталях пытался прокрутить картинки видения.

Пустой посередине и заваленный компьютерной мелочью по краям стол. На нем чего-то не хватало. Да, здесь лежал ноутбук, но его забрали. Изображение сбоит и показывает каких-то бугаев с компьютером в руках. Видение комнаты возвращается и вдруг перед глазами появляется тощий кудрявый парень, стоящий на табурете и что-то делающий с люстрой. Он чем-то знаком Владу. «Взгляд» перемещается на окно, затем опять на стол. На нем лежит фотография девушки — ни умом, ни красотой ее лицо не поражает. Изображение словно наезжает на фото, и вот уже перед глазами постельная сцена с участием этой девахи и совершенно незнакомого мужчины. Сон опять возвращается в комнату и на этот раз Влад с ужасом видит, что парень мастерит себе петлю из веревки.

И тут Влад вспомнил: ночь… парковка… его, немного помятый гроб на колесах. Этого мальчишку поймали охранники! Однако сейчас Влад не чувствовал больше никакого возмущения или обиды на пацана. Было ясно, что тот просто валял дурака с приятелями, но причем тут петля? Не из-за таких же денег в нее лезть. Или дело в девчонке? Влад в самых дурных предчувствиях попытался навести справки, где живет парень, но на его звонок в охрану, те сообщили, что у них данных не сохранилось.

А ведь верно — он же сам продал долг Петьке-фискалу. Влад спешно разыскал номер, но тот на звонок не отвечал. Где искать этого выбивалу, было совершенно неясно. По идее нужно было расслабиться и оставить все идти своим чередом, пока события сами не приведут в нужное время к отчаявшемуся парню, но внутри стояло прямо-таки паническое ощущение, что на этот раз все идет как-то не так.

Он, по уже заведенной привычке, позвонил Миле и извиняющимся тоном попросил, чтобы она принимала звонки, которые он перевел на нее, а так же взяла на свою прелестную грудь первый, назначенный на этот день сет. Ему было стыдно за использование вслепую партнерши по бизнесу. Что ей было думать, когда он ни с того, ни с сего звонил и отменял все дела? Но что бы она ни думала, свободный маркер еще никогда не слышал от нее ни одного возмущенного слова.

Влад чувствовал, что если не решит этот ребус до вечера, то будет поздно. Он раз за разом вспоминал сон, пытаясь найти хоть какую-нибудь подсказку. И вдруг, уже где-то за полдень, в памяти всплыла картинка окна — вот где была зацепка: вдали виднелась синяя светящаяся реклама над каким-то заведением на первом этаже жилого дома. Что-то вроде большой буквы «Б» и какое-то слово.

В голове сразу закрутился план поиска. Парень, кажется, жил неподалеку в старой совковой «новостройке». Влад уже мчался к машине, чтобы приступить к розыску. Было «всего-то» и нужно — проехать по всем бесчисленным улочкам и проездам этого района, чтобы найти синюю букву. Причем лучше это сделать до того, как реклама засветится, как это было в видении.

После полутора часов непрерывного «ползания» на машине по дворам и разглядывания зданий, колдобин и снующих людей, Влад был в состоянии близком к отчаянию. И все-таки ему повезло — он увидел эту злосчастную букву, причем, совсем не синюю, а какую-то малиновую. Но замысловатые завитки не давали спутать ее ни с чем. Перед ним был маленький магазинчик со скромным названием «Байкал».

Он не стал размышлять, почему продуктовая лавка носила такое географическое название. Владу было не до того — он подъехал к противоположному дому, стоящему через дорогу. Оставив машину в первом же попавшемся пустом месте у обочины, следопыт-сновидец чуть не бегом припустил к стене здания и, обернувшись на магазин, попытался вычислить угол просмотра, чтобы он совпадал с увиденным во сне. Это было сложно сделать, так как надпись заслоняли деревья. И все-таки он остановился где-то посреди строения, почувствовав, что окно было здесь. С этого момента он шел, сверяясь не столько со сновидением, сколько с внутренним чувством.

Теперь на третий этаж — жаль, подъезды на другой стороне. Он уже спешно огибал дом. Влад, наверно, под действием стресса вошел в состояние какого-то транса и теперь четко чувствовал, туда или не туда идет. Да, крыльцо именно то… пальцы каким-то образом сами набрали код на двери. Он не удивлялся — ему было некогда — ведь наступало время, когда в городе зажигались рекламы.

Взбежав по лестнице на третий этаж, он перевел дыхание и подошел к двери, расположенной в середине площадки. За ней скрывался парень, которого Влад видел во сне. Палец уже почти коснулся звонка, но экстрасенс задержал движение руки и, повинуясь внутреннему чувству, нажал два длинных и три коротких звонка. Это было кощунственно — он понимал, что так названивала юноше его знакомая, чья фотография была у него на столе. Влад не смог бы объяснить даже себе, откуда ему пришло это знание, но понимал, что это единственный возможный путь достучаться сейчас до парня — никому другому он бы не открыл.

Расчет был точным — почти сразу раздался грохот замков. В открывшийся проем выглянула знакомая физиономия увенчанная взлохмаченной шевелюрой. Пока с юного лица сползало радостное выражение, Влад быстро распахнул дверь и, подхватив паренька под мышки, буквально внес его внутрь. Оказавшись в прихожей, он понял, что выглядит в глазах юноши настоящим бандитом. Причем, судя по испуганному и узнавающему взгляду, было ясно, что у молодого обитателя квартиры не возникало никаких сомнений, зачем пришел этот бандит. Поэтому Влад сразу поспешил объяснить:

— Я пришел помочь.

Однако парень, вместо того чтобы расслабленно улыбнуться, впал в какой-то ступор. Судя по синякам под глазами, он уже и до этого пребывал в нем. Поняв, что так от подростка ничего не добьется, Влад схватил его за руку и протащил в комнату, из которой, по его предположениям, должна быть видна реклама магазинчика. Петли под потолком не было, но при взгляде на стол непрошенный гость обнаружил знакомую веревку.

Не показывая своего смятения парню, Влад решительно усадил его на кровать, а сам плюхнулся на табурет напротив. Затем, взяв веревку в руку, начал психотерапию:

— Я уже видел, как ты ее цепляешь к крюку люстры. К твоему сведению, крюк окажется прочным, и жить тебе остается совсем недолго. Что скажешь? — он требовательно, не отводя взгляда, смотрел в глаза мальчишке.

— Ничего… — наконец выдавил из себя парень, все время пытаясь увести взгляд. — Нет у меня денег, — и вдруг, словно спохватившись, спросил. — Но… откуда ты узнал?

— Оттуда, — со вздохом признался Влад и пояснил. — Сам не знаю. Просто во сне увидел, как наяву. Потом целый день тебя разыскивал… все-таки успел. Ну что, Леня, рассказывай, что тебя в петлю погнало? Я ведь так отсюда не уйду.

Он не был уверен в имени парня, но, кажется, угадал, так как тот не удивился, а совсем понурив голову, ответил:

— Ты.

— Что я?

— Ты погнал…

В наступившей тишине «налетчик» пытался переварить в общем-то очевидную новость. Но одно дело — продать долг, а другое — получить доказательство, что, одновременно, ты продал чью-то жизнь. Проглотив, мягко говоря, неприятную информацию, Влад взял себя в руки и продолжил довольно жестко раскручивать парня на откровенности:

— Так, ясно. Я эту кашу заварил — мне ее и расхлебывать, тем более что машины все равно уже нету. Быстро говори, сколько и кому ты должен по этому делу?

— Семь штук баксов…

— Сколько?! — Владу показалось, что ослышался, поэтому пришлось уточнить. — На всех троих?

— На каждого, — уныло произнес парнишка и взял со стола визитную карточку с яркой надписью «Коллекторское агентство». — Вот номер, по которому можно позвонить.

— Хорошо, — серьезно кивнул Влад. — Можешь об этом забыть, но при условии, что расскажешь мне о всех своих проблемах.

— Эти гады ноут увели, а у меня там графики было на винте море, — до Лени, кажется, дошло, что пришли не убивать, а помочь, и парня понесло. — Хорошо, хоть я готовые картинки копирую на флэшку. Да не в этом дело, эти бандиты на счетчик меня поставили, а родакам я ничего не говорил. Где им такие деньги взять? Они и так концы с концами еле сводят.

— А ты подумал, Леня, что, сунув голову в петлю, оставил бы их одних? Они тебя рожали, растили, последние копейки тратили… а ты им в благодарность такую свинью? — Влад посмотрел на понурившегося парня и подумал, а кто он сам такой, чтобы читать мораль пацану, который не выдержал бремени этого сурового мира? Поэтому он, не дожидаясь ответа, продолжил «допрос». — Но хватит об этом. Ты давай, колись, что за другая причина у тебя была?

— Ничего у меня не было… — неуверенно ответил парень, глядя в окно.

— А что у тебя с ней? — спросил Влад, взяв со стола фотографию девушки и показав ее Лене.

— Ничего, уже совсем ничего, — буркнул парень дрогнувшим голосом.

— Значит, все-таки из-за нее? Только не ври…

Парнишка только кивнул, шмыгнув носом. Влад задумался, говорить или нет о своем сне, но все же понял, что нужно попытаться вылечить этого подростка от сердечной болезни одним разом. Было понятно, что парень столкнулся первый раз с серьезными чувствами, и его просто заклинило, а, как известно, клин вышибают клином.

— Ты уже понял, что я знаю про тебя довольно много. Так что поверь и в этом: лучше забудь ее. Мне она привиделась во сне с другим парнем, а точнее, мужиком. И по правде, не стоит она того, чтобы вот так вот с жизнью счеты сводить…

Парень не бросился защищать девушку — видимо осознавал, что она его просто-напросто кинула.

Влад увидел на столе несколько цветных распечаток. Это были композиции художественной фотографии, причудливым образом объединенной с компьютерной графикой. Он долго перебирал листки и зачарованно рассматривал, иногда понятные, а иногда таинственные образы.

— Что это? — ошеломленно спросил Влад парня.

— Так я ж говорил — компьютерная графика. Мои работы, только принтер не очень, на экране лучше…

— Ни хрена себе, компьютерная графика! Я такого еще не видел, — воскликнул Влад и принял решение. — Все, Леня! С этой минуты будешь делать, что я скажу. Как человек искусства, ты явно наделен чувствительной и, поэтому, неустойчивой психикой. Так что придется тебя лечить.

— Да делай, что хочешь! Мне уже все равно, — немного наигранно ответил парень, но гость заметил неравнодушие, промелькнувшее в его голосе.

— Тогда начинаем… — Влад взял визитку, набрал номер и разобрался с «коллекторами», пообещав вернуть долг до завтра. Вникать в то, что выплатить нужно будет в два раза больше, чем он получил с них месяц назад, было некогда и неинтересно. Затем, оценивающе смерив парня взглядом, вздохнул и набрал номер Настюхи. — Алло, Настя, нужна твоя срочная помощь!

— А, Влад, привет! Ты что, соскучился, или Мила уже не тянет?

— Нет, Настюш, дело не во мне, — он не стал объяснять, что с Милой у них ничего не было — все равно не поверит.

Девушка по вызову должна была стать тем клином, который смог бы выбить из Лениного сердца былую занозу. Настя, несмотря на свои двадцать, выглядела моложе своих лет за счет легкости форм, и больше других подходила на роль соблазнительницы подростка. Тем более в ее профессионализме у Влада сомнений не возникало. Он, выйдя в коридор, чтобы парень не сразу въехал в его коварный план, объяснил девушке, что ей нужно будет сегодня заняться перевоспитанием молодого человека на квартире у Влада.

Осталось только привести парня в приличный вид и показать его картинки в одной неплохой конторе, занимающейся компьютерным дизайном. Для этого Влад вытащил слабо трепыхающегося Леню за собой на улицу, сгрузил в машину и начал объезжать все намеченные точки.

Парень только таращил глаза от удивления, сначала — в салоне красоты, затем — в дизайнерской конторе, где ему сразу предложили попробовать силы в одном из проектов. Но когда к нему на заднее сиденье запорхнула обворожительная, легкая и изящная ночная бабочка, обдав его ароматом изысканных духов и сверкнув игривым взглядом, Леня впал в какой-то транс, почти не реагируя на окружающую обстановку.

Влад даже озаботился самочувствием парня, когда высаживал парочку у своего дома, но опытная в амурных делах девушка, только похлопала его по плечу и пообещала, что утром Леня будет в полном порядке. Опытная обольстительница не напирала на явно стесняющегося парня и повела его в апартаменты, аккуратно беседуя о картинках, которые тот умел рисовать на компьютере.

Проводив парочку в свое жилье, Влад с горечью подумал, что ему самому никакая Настюша не поможет и с некоторым сомнением достал мобильник — может, сегодня и ему повезет?..

Глава 4. За шаг до счастья

Они только два раза встречались с Ксюшей, и Влад все больше понимал, что она единственный на всем белом свете человек, которому он мог поведать о том, что накопилось на душе. Странно — он несколько лет обходился без каких-либо душеспасительных бесед с кем бы то ни было, но теперь ему опять была просто необходима такая разрядка. Но, может, это оттого, что раньше он и чувств серьезных не испытывал?

Один раз они банально сходили в кино и даже не целовались в темноте, как проделывали это когда-то давно. А вот на втором свидании Ксюша пожелала нанести ответный визит на рабочее место Влада. Он, теряясь в догадках и внутренне сжавшись в комок, повез девушку в «свой» клуб. Понимая, что она хочет что-то выяснить для себя, Влад решил не хитрить, а показать девушке и бильярдную, и ресторан, и концертный зал — все, на что только у нее найдется желание посмотреть.

Влад помнил, как они вошли через центральную дверь: он раскланивался налево и направо, приветствуя знакомых и гордо ведя под руку Ксюшу. Она, просчитав, куда поведет ее кавалер, оделась соответствующе случаю. На его вопрос, откуда у нее столь шикарный вечерний костюм, девушка усмехнулась и ответила:

— Ты забыл, кто моя мамочка? У меня таких нарядов еще на десяток выходов в шкафу пылится — остались от всяких презентаций и кинопроб.

Его обворожительная спутница захотела пройти прямо в бильярдную, и Влад не стал возражать. Однако там их поджидало серьезное испытание из-за непредусмотрительности Влада. Когда они поднялись в зал, взгляд Ксюши невольно остановился на стройной женской фигуре у дальнего стола.

Мила стояла к ним боком и не сразу заметила входящих, что дало Ксюше с Владом справиться с растерянностью. А вот коллега так и замерла на полуслове, когда, наконец, заметила вошедших. На мгновение ее лицо осунулось, невольно выдав мимолетную страдальческую гримасу. Но уже через пару секунд ее губы разошлись в стандартной улыбке, и она «радостно» приветствовала напарника со спутницей.

Пока Влад здоровался со знакомыми игроками, девушки даже перебросились несколькими вежливыми фразами, но, видя, какого труда это им стоит, маркер отвел Ксюшу к дальнему столу под предлогом того, что нехорошо мешать ответственной партии.

Они с Ксюшей немного помучили шары на зеленом сукне, но, поскольку девушка совершенно не ориентировалась в бильярде, вскоре спустились в ресторан. Как назло, им несколько раз попадались шикарно одетые, а точнее, раздетые, девушки, которые узнавающе приветствовали Влада. Как это ни было странно, Ксюша, казалось, нисколько не нервничала от таких знакомств своего спутника, а даже наоборот, как будто была довольна, что он теперь был с ней, а не с другими. Было такое впечатление, что она мысленно показывала язык всем дамам вокруг. Приготовившийся к полному облому, Влад только радовался и дивился, лишний раз убеждаясь, что женская душа — потемки.

Но это было почти неделю назад, а сейчас он чувствовал, что ему просто необходимо увидеться и поговорить с Ксюшей — рассказать о несчастном парне Лёне и том, как Влад чуть собственноручно не угробил подростку жизнь. Он был совершенно растерян — даже в свою опостылевшую «хату Остина» он не мог вернуться до утра. Обрадовать родителей визитом на ночь он не решался — они, конечно, примут, но он уже не тот мальчик, чтобы грузить их своим затяжным присутствием. С другой стороны, не идти же в гостиницу? Раньше бы он, не задумываясь, завалился бы в гости к какой-нибудь «доброй барышне», но теперь его помыслы крутились вокруг только одной «барышни». «Но если барышня одна, что тогда и думать?» — Влад решительно нажал на вызов и, немного нервничая, стал ждать ответа.

— Привет, свободный маркер! Неужели соскучился? — ответил веселый голос.

— Нет, — возразил Влад, с удовольствием вслушиваясь в тишину, воцарившуюся в трубке, но не стал мучить девушку. — Я не соскучился — я все время по тебе скучаю. Просто, сейчас совсем невмоготу стало.

Ксюша не удержалась от вздоха облегчения, и Влад успел пожалеть о неуклюжей шутке, одновременно чувствуя, что сегодня в голосе девушке окончательно растаяли льдинки былой отчужденности.

— Так, что ж так, невмоготу-то? — на автомате переспросила девушка, возвращая беседе веселый тон.

— Да вот, пришлось спасать человека, которого хамским образом чуть не отправил на тот свет… — начал сходу жаловаться Влад, но спохватился. — Хотел тебе поплакаться. Можно, я тебя в ресторан приглашу?

— Так уже восьмой час. В кои веки с книжкой решила посидеть… — нерешительно возразила Ксюша.

Чувствуя, что это скорее простое кокетство, чем отказ, кавалер поднажал:

— Ну, Ксюш! Что тебе стоит осчастливить своим вниманием одного расстроенного воздыхателя!

— Это ты-то воздыхатель? — рассмеялась девушка. — Смотри не задохнись от изобилия объектов воздыхания!

— Ты же знаешь, — укоризненно ответил Влад. — С тех пор, как я пару месяцев назад встретил тебя у родителей, у меня остался только один объект воздыхания.

— Ой ли? — с притворным сомнением проговорила девушка, но, видимо, устыдившись собственного кокетства, согласилась. — Хорошо, через полчасика буду готова. Где встретимся?

— Можно я за тобой заеду? — опять попросил Влад.

Было немного странно, что Ксюша избегала показывать ему, где она живет. В прошлые встречи, она уезжала одна на такси, но это было и понятно, между ними все еще сохранялся былой ледок в отношениях. Странная ситуация складывалась — несмотря на то, что они были знакомы много лет, наладить отношения оказалось намного труднее, чем если бы они встретились впервые. Но это Влада не пугало, лишь бы эти отношения вообще удалось наладить.

Однако сегодня произошел явный прогресс, а может, девушке просто надоело прятаться от него — подумав, она назвала адрес, по которому ее можно было найти. Влад радостно бросился к машине — как раз еще успеет купить цветы. Он знал, куда поведет сегодня девушку — у него на примете было немало точек, но в одной можно было уединенно посидеть за маленьким столиком и, если повезет, потанцевать под живую музыку.

Влад немного удивился, когда навигатор привел его к зданию общежития. До него дошло, что она, наверно, стеснялась ему показывать, где живет. Ксюша как раз вышла на улицу и осматривалась в поисках его машины. Он притормозил прямо перед ней и выскочил, с радостной улыбкой распахнув дверку. Как ему хотелось ее обнять и поцеловать, но он сдерживал себя, понимая, что любая, слишком настойчивая инициатива может вызвать обратную реакцию у девушки.

— Ну, ты уж совсем разухаживался! Что я, сама дверцу не открыла бы? Да еще такие цветы! — Ксюша сидела рядом, спрятав лицо в букет роз. — Ой, может, их дома оставить?

— Ничего, несколько часов они могут и потерпеть.

— А ты, значит, не можешь? — Ксюша оторвалась от цветов и улыбнулась, скрывая хитринку в глазах.

— Не могу, — признал Влад и погнал машину по новому маршруту.

— А я в общежитии живу, — сама начала объяснять девушка. — У нас с двумя соседками трехкомнатная квартира. Так что не так уж и плохо — каждому по комнате… Ты же знаешь, у мамы — своя жизнь, у меня — своя. Что я ей буду мешать? Она хотела купить мне однокомнатную, но я отказалась — мне не потянуть, а на ее шею вешать ипотеку совесть не позволяет. Меня устраивает…

— Не оправдывайся, — мягко остановил девушку Влад. — Я уже не тот мажор, который все баксами меряет.

В машине ненадолго воцарилась тишина. Видимо, он попал в точку — девушка, сама не замечая, принялась оправдываться за то, что он сейчас считал чуть ли не ее достоинством. Ведь в отличие от него Ксюша уже давно, наверное, еще с детства, выбрала путь служения людям, а не деньгам. Чтобы разрядить атмосферу, он спросил девушку, как у нее дела с учебой, и разговор покатился по новой колее…

Как и предполагал Влад, им удалось занять столик в укромном уголке. Они сели рядом, в пол-оборота к далекому танцполу и сцене, где музыканты уже наигрывали ленивый джаз. Он заказал легкий ужин — Ксюша успела перекусить после клиники, а ему, после сегодняшней чехарды с Леней, кусок в горло не лез. Он не спешил, растягивая удовольствие, и на вопрос девушки, о чем ему так хотелось поговорить, предложил сначала просто посидеть и поесть.

Пока она аккуратно ела, Влад бессовестно любовался ее движениями. Наконец Ксюша не выдержала и, отложив вилку с ножом, спросила:

— Ты для того меня пригласил, чтобы в рот мне заглядывать?

— Ты не представляешь, какое это доставляет удовольствие. Я редко тебя вижу, а ты так красиво ешь.

— Разве можно красиво есть?

— Еще как можно, причем, это больше чем наполовину врожденная аккуратность и отточенность движений…

— Ладно, уговорил. Но все-таки, о чем ты хотел поговорить? Я честно поужинала, и теперь твоя очередь.

Влад не стал больше откладывать и в подробностях пересказал все события, касающиеся Лени, начиная с разборки у покореженной машины на парковке. Услышав о психо- и физиотерапии, которую сейчас проходил Леня, Ксюша сощурила глаза. Влад решил, что ей не по нутру его методы, но оказалось, что она думала о другом.

— Ты, значит, тоже так от меня лечился?.. — спросила она.

— Да, — не стал лукавить Влад, понимая, что себе дороже будет. — Больше двух лет я пытался тебя забыть, в том числе и таким образом, но, как видишь: безрезультатно. Однако в отношении Лени я не вижу другого способа, как быстро вправить ему мозги.

— Наверно ты прав, я ведь тоже пыталась забыться… — произнесла задумчиво девушка.

Влада резанул по сердцу приступ ревности. Казалось бы, какое он имел право, а поди ж — животным инстинктам не прикажешь. Он понимал, что, наверняка, у Ксюши, при ее красоте, недостатка в кавалерах не было. И странно было бы надеяться, что она с какой-то дури стала бы накладывать на себя добровольный целибат, тем более что на продолжение их отношений никакой надежды не было.

Помолчав с минутку, с трудом переваривая эту новость, Влад заметил, что небольшой оркестр играет блюз, и отважился пригласить Ксюшу танцевать. Это было рискованно — ведь волей-неволей они будут почти в объятиях друг у друга. Еще в прошлую встречу Ксюша, наверно, отказалась бы, но он чувствовал, что нужно решаться. Девушка некоторое время задумчиво смотрела в сторону танцплощадки и кивнула.

Влад с замиранием сердца взял ее под руку и повел к танцполу, где уже находилось несколько пар. Он чуть не с официальной церемонностью осторожно положил ей на талию руку, а второй взял ладонь, ведя ее на «пионерском» расстоянии в медленном танце. Они, как роботы, молча двигались по площадке, а Влад ждал. Он ждал любого знака неравнодушия от девушки. Как он хотел нежно ее обнять и прижать к себе — ведь по настоящему прочувствовать блюз можно только так — в обнимку с любимым человеком.

И он дождался — девушка даже превзошла его ожидания, переложив руку из его ладони на шею и прижавшись головой к плечу. Он утопал в тонком аромате духов, касаясь губами ее темных волос. Они почти стояли, покачиваясь в такт медленной музыке, Влад понял, что Ксюша, наконец, все простила и снова, как три года назад, готова довериться ему. Не было никаких слов признаний, просьб или обещаний — они слишком хорошо знали друг друга, им было достаточно языка прикосновений и еле заметных жестов.

— Я пыталась… но не смогла, — наконец подняла голову и шепнула Ксюша.

— Что не смогла? — настороженно переспросил Влад.

— Не смогла ни с кем даже поцеловаться, не то что… — шепнула девушка и снова спряталась, смущенно прижав голову к его плечу.

Влад молчал — он был счастлив, то ли как свинья в апельсинах, то ли как козел в огороде: пока он два года гулял, девушка, действительно, хранила ему верность. Ну за что ему, свинтусу, такая удача?

— Я, наверное, дура, — опять подняла к нему глаза Ксюша и немного обиженно произнесла. — Но не могла ничего с собой поделать. Ты все время стоял у меня перед глазами.

— Нет, ты не дура — ты ангел, любви которого я не достоин, — шепнул Влад и их губы как бы сами собой встретились в поцелуе.

Может, окружающие и осуждали их вольное поведение, но для влюбленной пары мир перестал существовать. Влад словно укачивал Ксюшу на руках, плывя по волнам медленной музыки. Очнулись они от охватившего их дурмана, только когда почти бесконечный блюз все-таки затих. Ошеломленно оглянувшись вокруг и поймав несколько любопытных взглядов, Влад понял, что лучше отвести девушку к столику, тем более что следующая мелодия уже не была столь подходящей для обниманий.

Они сели, поставив стулья вплотную и стали наблюдать за сценой, держа друг друга за руки и перешептываясь. Влад поднес Ксюшину ладошку к губам и сказал:

— Спасибо тебе! Мне сегодня особенно было нужно твое участие, но о прощении я даже и не помышлял. Понимаешь, оставшись вечером один на улице, я понял, что почти ненавижу себя за поступок, который раньше казался мне справедливым. И еще я понял, что мне не к кому идти — не маму же грузить своими проблемами? А всех друзей детства я потерял, как и тебя. Новые мои знакомые того же замеса, что и я был еще совсем недавно. Искать у них сочувствия, все равно, что голой задницей плясать гопака в большом театре — может и обратят внимание, но не поймут. А если честно, хороших людей, наверно, немало, как тот же Араик Георгиевич, но я сам держал их на расстоянии, не подпуская к себе близко.

— Значит, тебе некуда податься?

— Вроде того получается. Есть только две альтернативы — к родителям или в гостиницу.

— Есть еще одна… — произнесла Ксюша и замолчала, не решаясь произнести следующее слово.

— Какая? — помог ей вопросом Влад.

— Переночевать у меня… — скороговоркой прошептала девушка, «внимательно» рассматривая салфетку и не в силах скрыть свое замешательство.

Влад понимал, какого рода смущение ее охватило. Это не было глупое кокетничанье — этим приглашением она признавалась, что окончательно сдалась, и у нее не осталось никаких рубежей защиты перед ним.

— Ты не представляешь, как я ждал этих слов, — признался Влад, чувствуя, что не может сдержаться от предательской дрожи в голосе. Но зачем стесняться того, что хочет услышать девушка? И он с благодарностью шепнул. — Я никогда не забуду твоей доброты.

— Причем тут доброта? — улыбнулась Ксюша. — Я же сама этого хочу. Просто сегодня почувствовала, что ты окончательно стал другим. Страшно, конечно, отпускать тормоза, но сколько же еще «дуть на молоко»? Только… я немного стесняюсь своего жилья, — призналась девушка. — Ты, наверно, привык к шикарной обстановке…

— Ты забыла: я ведь говорил, что совершенно не могу найти даже тени удовольствия от пребывания в своем аквариуме для «золотых рыбок», и в последнее время чувствую себя чужим в собственной квартире. А твоя комната — я заранее уже в восторге от нее.

— Это ты опять в своих снах увидел? — пошутила Ксюша.

— Нет, просто это твоя комната, а все, связанное с тобой, уже пару месяцев, как вызывает у меня только восторг, или тоску, если это мне недоступно.

Они поняли, что после принятия решения уже не могут усидеть в ресторане, и отправились в гости к Ксюше. Влад припарковал машину в первом попавшемся свободном месте у общежития — слава богу, его теперешнее авто было легче оставлять без присмотра, чем прежнее. Девушка, взяв букет, выпорхнула из машины, и они, как в былые студенческие годы, под ручку пошли на штурм проходной.

Но штурма не получилось — знакомая вахтерша, улыбаясь, попросила Влада показать паспорт и довольно кивнула:

— Давно пора. Такая красавица, а все одна — жизнь-то мимо проходит. В мои-то годы больно не побегаешь — кавалеры, не перекрестившись, уже и не взглянут…

Ксюшин кавалер не мог удержаться и фыркнул от смеха. На что баба Нюра смерила гостя наигранно серьезным взглядом и, подав паспорт обратно, пристрожила:

— А ты, смотри, Ксюшку не обижай! Не то я быстро на тебя управу найду!

— Не буду! Разве можно обижать такую девушку? — радостно ответил молодой человек.

— Знаю я вас, мужиков — сначала хвост веером, а чуть что, бежать… ладно, идите! Нечего на старуху время тратить.

— Спасибо, баба Нюра! — крикнула уже на ходу Ксюша, ведя своего ухажера за руку к лифту.

В тесной кабинке Влад не удержался и поцеловал оказавшуюся близко девушку. А дальше, они, как мыши, прошмыгнули через коридор в ее комнату. Ксюша включила свет, и Влад, наконец, увидел, как живет его любимая. С одной стороны, ничего особенного: письменный стол с ноутбуком, рабочее кресло, полуторная кровать и шкаф. Но везде ощущалась знакомая рука. Все было не просто аккуратно прибрано, а расположено в какой-то гармонии… пара цветков, несколько фотографий ее детишек из клиники, совершенно сюрреалистическая картина на стене. Влад всеми фибрами ощутил, что очутился дома — странное чувство, если учесть, что он никогда здесь не был.

— Ну как? — послышался осторожный вопрос хозяйки из-за его плеча. — Не слишком тесно?

— Ты знаешь, у меня такое чувство, словно домой пришел.

— И с чего это?

— Здесь во всем есть твое присутствие, — признался Влад.

— Ого! Серьезная заявка! — улыбнулась Ксюша.

Но Влад не принял шутки. Вместо того чтобы смеяться, он осторожно, словно спрашивая разрешения, положил руки на талию девушке и слегка потянул ее к себе.

— Подожди… — прошептала Ксюша, немного задохнувшись от мягкого натиска, начавшегося прямо с порога. — Дай хоть переодеться… чайку поставить…

Влад помотал головой из стороны в сторону и шепнул:

— Чай подождет, а переодеть тебя — доставь мне, пожалуйста, это удовольствие.

— Ах, ты стриптиз себе хочешь тут устроить? — попыталась она изобразить возмущение.

— Ага, — шепнул Влад, продолжая тянуть девушку к себе.

И она сдалась. Напускное недовольство, словно тень, сошло с ее лица. Ксюша неотрывно смотрела на Влада, и ее глаза начали наполняться глубокой истомой, в которой он стал безвозвратно тонуть. Наконец, она опустила упертые ему в грудь руки и мгновенно оказалась в его объятиях. Но Влад не спешил — он знал, что это лучший момент в его жизни, и поэтому все делал медленно, как можно осторожнее лаская девушку: гладил ее волосы, целовал за ушко, нащупал молнию на платье и аккуратно расстегнул, едва касаясь ткани. А сам почувствовал, как маленькая ладошка, незаметно пробравшись под рубашку, наглаживает его грудь.

Затем Ксюша опустила руки, и больше ничем не удерживаемый шелк скатился к ее ногам. Все с большим трудом сдерживая себя, Влад пустил руки в вольную прогулку, лаская стройное тело, но в этот момент девушка увернулась и, шепнув: «Я в душ», — скрылась за дверью. Затем на секунду заглянула в дверь и «деловито» распорядилась. — Чтобы к моему приходу кровать была разобрана, а кавалер раздет… хотя, я и сама могу это проделать.

Влад, как в тумане, что-то делал с кроватью, затем пытался раздеться… Как эта нервная суета не походила на игривые скачки с дамами у него дома! Как бы ни веселился он тогда с профессиональными подругами, это было только слабой пародией на шквал переживаний, обрушившихся на него сегодня. Сейчас каждый шаг сближения давался ему в тяжелой борьбе, как со своим нетерпением, так и с настороженностью Ксюши. Ему хотелось вернуть ей все то тепло, которое он когда-то украл, но он не знал, как это выполнить. Оставалось только доказывать свою любовь всеми доступными способами… что он и старался делать.

Когда они снова оказались вместе, больше ничто не могло сдержать их эмоции и желания. Влад шептал Ксюше какие-то извечные слова любви и покрывал поцелуями прекрасное тело, которое страстно изгибалось от его прикосновений.

— Я так по тебе соскучилась! — наконец, со стоном взмолилась девушка, и он понял, что уже издевается над ней, напрасно сдерживая себя. Влад окончательно отпустил все свои инстинкты, и они слились в жарких объятиях, как два изголодавшихся зверя.

Они еще долго колобродили, то водя тихие беседы на узкой кровати, то наслаждаясь полночным чаем, то опять соединяясь в приступе страсти. Им не нужно было широкого ложа — Влад, словно боясь отпустить девушку, все время ее обнимал.

И даже полностью истощив себя, они еще долго шептались, лежа в темноте. Им нужно было так много обсудить — ведь они должны были сверить часы своей жизни и строить планы на будущее, так как настоящая любовь не может жить без мечтаний о счастливом продолжении первой встречи. Они обсуждали, где и как будут жить, сколько у них будет детей, и как распределят домашние дела.

Правда, с самыми ближайшими планами Ксюша немного огорчила Влада. Оказалось что ей на днях придется поехать в Питер для участия в каких-то кинопробах:

— Понимаешь, мама никак не может смириться, что из меня выйдет рядовой врач. Ведь по ее мнению у меня «явный актерский талант».

— Ну, насчет этого и твоей красоты я с ней согласен на все сто, — шепнул Влад.

— Я так и осталась недоучившейся актрисой. Если честно, то играть в театре очень здорово, но все остальное меня не прельщает. Скорее всего, как дойдет дело до закадровых постельных кастингов, так я и отсеюсь сама собой. Но и маму я понимаю — во мне она видит единственную надежду. С ее точки зрения, нет ничего предосудительного в том чтобы «поближе» познакомиться с продюсером, ведь им тоже нужно знать «материал», с которым предстоит работать, а тесный контакт с артистами только на пользу при съемках.

— Не могу тебе ничего посоветовать, — грустно произнес Влад. — Я буду скучать, но если и в самом деле неплохой фильм и коллектив сложится, из тебя хорошая звезда может получиться.

— Вряд ли. Не буду жеманничать — внимание любой женщине приятно, но я наверно, не создана для такой жизни, иначе давно уже была бы в актрисах. Ведь начну там скучать по своим ребяткам в больнице и, даже если все будет хорошо, сбегу.

— А что, маме никак не объяснить?

— Никак, — вздохнула Ксюша. — И потом, остается мизерный шанс, что все сложится так, что я стану играть в кино.

Они еще обсуждали, не усыновить ли кого из Ксюшиных подопечных, но пришли к выводу, что это будет несправедливо к другим детям, да и самим нужно еще семейного опыта набраться, чтобы думать о таком. Они так и уснули под утро, крепко обнявшись где-то посреди разговоров.

А во сне Владу пришло странное и тревожное видение. Словно кто-то невидимый бубнил, что Ксюша выполнила свою миссию и ей пора возвращаться. При этом у него возникло леденящее чувство обреченности, и еще почему-то привиделась картинка шпиля адмиралтейства в городе на Неве. Этот сон не был таким четким, как те, в которых ему виделись несчастные случаи, но впечатление, что это неспроста, от него осталось.

Наверное, разбуженный этим видением, Влад долго лежал, смотря на Ксюшу, безмятежно досматривающую утренние сны. Рассвет позволял любоваться милым и родным лицом — сейчас бы расслабиться и начать легкие ласковые происки в отношении спящей девушки, но ему было не до того. Он пытался разобраться в смутных картинках, пришедших ночью — ведь от того, сумеет ли он понять странный сон, может зависеть жизнь Ксюши. Он больше не тешил себя иллюзиями, что ему может что-то присниться просто так, но в данном случае он никак не мог понять, что угрожает девушке, и насколько это опасно. Его смущала неясность видения — единственная четкая картинка показывала, что «это» может произойти в Питере. Опять-таки, чья-то чужая мысль о выполненной миссии и возвращении Ксюши только запутывала дело. Может, и правда, в его голове подселились бесы?

Ладно, она уезжала завтра вечером, так что он еще успевал все обдумать, а пока, наверно, не стоит портить первую ночь их совместной жизни. Иначе, как на совместную семейную жизнь, он на отношения с Ксюшей смотреть не желал. Поэтому, постаравшись забыть про сон, Влад все-таки начал провокационные поползновения в сторону любимой…

* * *

Ксюшу просили остаться в ночную смену в клинике — заболел дежурный врач и, конечно, девушка не смогла оставить детишек без присмотра. У нее даже времени на разговор по телефону почти не было, и Влад, выключив связь, еще долго с сожалением смотрел на мобильник, понимая, что до отъезда Ксюши они могут не увидеться.

На его просьбы не ехать на кинопробы, девушка грустно заметила, что дело слишком далеко зашло, чтобы идти на попятную — она бы и отказалась, но не хотела расстраивать маму. Та уже и синопсис сценария для дочки раздобыла.

Как назло, Мила потребовала, чтобы он устроил и провел несколько сетов в ближайшие два дня — она не могла справиться со всеми желающими. Если бы не работа, он, не задумываясь, поехал с Ксюшей и никому ее в обиду не дал, вне зависимости от того, что привиделось во сне и выполнена там какая-то миссия или нет.

Единственным прямым рычагом повлиять на ситуацию оставалась потенциальная теща. В последний раз, когда они виделись, решительная женщина чуть не спустила Влада с лестницы и, как ни странно, тем самым толкнула его на путь жизни, которым он шел последние годы. Таисия Львовна была весьма деловой и самостоятельной дамой. Мужчины в ее окружении годились разве что для подавания кофе и тапочек, но с какой-то блажи она считала, что мужем ее красавицы-дочери должен быть олигарх или чиновник самого высокого полета, но уж никак не бедный студент-медик, каковым являлся когда-то Влад.

На то, что дочь в корне не согласна с такими взглядами, властная женщина не обращала никакого внимания, объясняя это молодостью и глупостью. Тогда Влад злился на Ксюшу, которая не шла на конфронтацию с родительницей, и только сейчас начал понимать, насколько терпелива и умна была совсем молоденькая девушка, пытающаяся сохранить мир и любовь со своими строптивыми близкими. Отношения с мамой она тогда сохранила, а вот Влад сбежал, решив стать таким же «крутым желтком», как и Таисия Львовна.

Ему понадобилось почти три года, чтобы пройти этот путь и понять, насколько права была Ксюша, которая, никогда не придавала большого значения деньгам. Радовало только то, что он все-таки понял, что самое важное в жизни, а вот ее мама, кажется, так и не постигла этой простой истины. Тем не менее, он должен попытаться уговорить женщину, с которой, возможно, еще придется породниться. В любом случае, с чего-то нужно было возобновлять взаимоотношения.

Влад знал старый адрес Ксюши, где по-прежнему проживала ее мама. Сложность была еще в том, чтобы добиться встречи. Поскольку он не знал номера телефона, а Ксюшу не хотел пока грузить глупыми сомнениями, Влад выкроил вечером окно между двумя сетами и отправился по давно знакомому адресу. Бывшая Ксюшина обитель находилась в доме, нисколько не уступающем своей добротностью нынешнему жилищу Влада. Вот только квартира была меньше, чем у него. При этой мысли где-то глубоко внутри шевельнулось чувство тщеславия. Но шевельнулось только затем, чтобы быть осмеянным и навсегда похороненным.

Ему повезло — хозяйка была дома и ответила на вызов домофона. Он, как можно вежливее и спокойнее поздоровался и представился, попросив принять его на пять минут для очень важного разговора.

— Да… с самого утра день не задался, — устало произнесла Таисия Львовна. — Ну и о чем, таком уж важном ты хотел со мной поговорить?

— Ксюша в опасности — я хочу Вас предупредить.

— Ладно, не по домофону же о таких вещах говорить, — согласилась женщина, и в дверях прозвучал зуммер открываемого замка.

Какая мать не обеспокоится при таких словах? Расчет Влада оказался точным. Да и какой расчет — он, всего-навсего, сказал правду. Другое дело, что слова были хорошо выверены. Начни он объяснять про сны — женщина и слушать бы его не стала. Но в этом была и проблема: как ему обосновать свои опасения — не врать же, городя всякие нелепости? Так ничего и не придумав, он звонил во входную дверь.

— Здравствуйте, Таисия Львовна! — опять вежливо приветствовал Влад, немолодую, но красивую женщину.

Если бы не этот жесткий и властный взгляд, ее можно было бы назвать очаровательной. Гость с особой остротой понял, как повезло с мамой ему, и как, наверно, тяжело общаться с этой дамой Ксюше. Но родителей не выбирают.

В дверях произошла некоторая заминка — хозяйка не ожидала увидеть его в столь дорогом костюме и, округлив глаза, оценивающе смерила гостя взглядом. Влад поздравил себя со второй маленькой победой — он знал к кому идет и сегодня, преодолев лень и равнодушие, выбрал последний, еще не заношенный и самый шикарный прикид, а также навел полный порядок на голове. Что, впрочем, не мешало и для его работы в клубах.

Настала пора обрабатывать «тещу». В отличие от Ксюши, он не боялся ее пугать и огорчать плохими известиями — лишь бы пробить броню высокомерия этой женщины. Судя по ее тону, первую трещину эта броня уже дала:

— Ну, привет, молодой человек. Вижу, ты немного вырос из коротких штанишек. Можно как с человеком поговорить. Но давай, побыстрей. У меня дела сегодня…

— А Вы все по-прежнему, в старой квартире… — оглядываясь, Влад, узнавал, казалось, забытый интерьер.

— А что, ты в новую переселился? — с усмешкой попыталась поддеть его женщина, и гость сообразил, что выдал классическую уничижающую фразу.

— Ну, в некотором роде… правда, раза в два побольше, да и обстановка поновее… и район получше… — пришлось доигрывать роль «крутого парня», которую в последний месяц он почти не примерял на себя.

— И где же ты, мальчик, подсел на такие бабки? — удивленно спросила Таисия Львовна.

— Вы правы, с медициной пришлось завязать. Я свободный маркер, — загадочно ответил Влад.

— Что-то я такой профессии не слышала. Уж не бандитским ли бизнесом забавляешься?

— Нет. Игровым…

— Ну, я ж говорила…

— Да нет, вы не поняли — я как раз являюсь чем-то вроде защиты от всякого жулья для игроков в бильярд.

— Хм, ну может быть… так зачем ты сюда пришел? — уже ровным голосом спросила хозяйка, как бы признавая, что говорить будет, как с равным.

И вот тут все пошло очень плохо. Влад попытался без объяснений попросить не посылать девушку в Питер на пробы, но она удивленно взглянув на визитера, ответила, что это не его дело. Тем более, если он сменил свою медицину на игровой бизнес, то не ему отговаривать девушку от шоу-бизнеса. В конце она намекнула ему, чтобы и не пытался отговаривать Ксюшу от актерской карьеры.

Тогда он рискнул пойти на откровенность и, вздохнув, стал рассказывать про свои сны. Но, как он и опасался, спустя минуту его бормотания, Таисия Львовна рассмеялась ему в лицо:

— Да ты, как вижу, совсем чердаком съехал, молодой человек! Сходи-ка, лучше к врачу — полечись!

— Значит, не верите… — огорченно произнес Влад.

Ему было нечем больше аргументировать свою просьбу. Ведь смутный сон — это все, что у него было. Может, и действительно, он просто слишком мало спал — вот и привиделась какая-то чушь. Понурясь, он пошел прочь, даже забыв попрощаться. Вслед, как выстрел, раздался звук захлопнувшейся двери. Крутой режиссер (или продюсер) никак не могла стерпеть неуважительного отношения к себе, совсем не понимая, что ее случайный гость совсем забыл о правилах приличия, погрузившись в безрадостные думы.

Вечер прошел на автомате — Влад привычно обслуживал клиентов. Они хоть и замечали отсутствие огонька у их маркера, но в душу с расспросами не лезли. Ему удалось только раз поговорить с любимой — оба были загружены работой. К ночи Влад чуть не насильно загнал себя в постель, в надежде, что сон повторится и, может, что-нибудь станет яснее. Ему удалось уснуть, но наутро не удалось вспомнить ничего связного. Непутевому ясновидящему стало немного легче — он успокаивал себя, что прошлый сон был попросту навеян его беспокойством за девушку и новостью о ее поездке.

К сожалению, им так и не удалось увидеться до вечера — у обоих были какие-то неотложные дела. Они по очереди звонили и расстроенно признавались, что опять что-то мешает им встретиться. Когда Владу позвонила Мила и вздумала нагрузить на него сет в семь вечера, у Влада создалось впечатление, что судьба специально не дает ему встретиться с Ксюшей. Он, психанув, послал всех клиентов и свою коллегу играть в бильярд куда подальше, а сам сел в машину и поехал к общаге — у девушки была всего пара часов на сборы в поездку.

Кинув машину у подъезда, он прошмыгнул мимо что-то с кем-то обсуждавшей вахтерши и кинулся в лифт. А спустя пару минут держал в объятиях ничего не понимающую девушку, которая уже приготовилась отправиться в Питер, так и не свидевшись с любимым.

— Миленький! Как же там без тебя твои папики? — закрыв глаза, счастливая девушка подставляла ему щеки для поцелуев, стоя прямо в дверях.

— Перетопчутся, — буркнул Влад, оторвавшись на мгновение от приятного занятия.

Им понадобилось минут пять, чтобы сообразить, что они так и застряли, наполовину — в квартире, а наполовину — в коридоре. Пройдя в комнату, парочка влюбленных уселась рядышком на край кровати и стала обсуждать дела, одновременно продолжая обниматься и ласкать друг друга. Сначала они жаловались на то, как соскучились в «долгой» разлуке. Затем Ксюша спросила:

— Ты приходил к маме уговаривать ее, чтобы я не ехала в Питер? Она сказала, что ты был похож на помешанного.

— Не обращай внимания, — поспешил успокоить девушку Влад, понимая, что не стоит грузить ее в дорогу мрачными мыслями. — Я, наверно, так за тебя беспокоюсь, что мне еще в прошлую ночь какой-то кошмар приснился, но там не было ничего вразумительного. Только на всякий случай прошу тебя: будь осторожна и держи меня на связи. Ох, кажется, я стал превращаться в старуху-паникершу.

— Нет, ты, наконец, стал самим собой и учишься заботиться не о себе, а об окружающих, — нежно на него смотря, воскликнула Ксюша. — Понимаешь, я словно чувствовала все эти годы, что ты должен измениться. Что вся твоя крутизна и отчужденность — только защитная маска. Мне кажется, ты хотел доказать себе, что ты не хуже других. А теперь… ты доказал, и тебе больше не нужно ничего из того, что ты достиг.

— Пожалуй, ты права — я вернулся к тому же от чего ушел. И надо было потратить на это три года? — иронично заметил Влад.

— Надо. Как ни грустно это признавать, но сильным людям нужно пройти через это. Вот моя мама так и застряла где-то на полпути…

— Скажешь тоже! Ты-то не нуждалась ни в каком самоутверждении и всегда знала, что тебе делать.

— Почем ты знаешь? — немного грустно произнесла Ксюша. — Просто по складу характера у меня не было потребности становиться крутой и что-то доказывать себе или людям. Но знал бы ты, насколько мне сложно было эти три года — только работа с учебой и спасали.

— Прости… — только и нашелся что сказать на это Влад.

— Прощаю, — нежно поцеловала гостя девушка и добавила. — Но это все в прошлом, и теперь у нас все впереди! Слушай, так как там терапия с твоим Леней? Оклемался хоть парень-то?

— Оклемался, хотя случай был сложный. Настюха отрапортовала, что соблазнила-таки компьютерного скромника, и суицида больше не ожидается. Лишь бы теперь этот впечатлительный недоросль не втюхался в свою целительницу. А то я побаиваюсь, не переборщила ли в она своих стараниях, — хихикнул Влад.

— Охальник! Ребенку плохо, а он издевается! — с напускной строгостью отчитала его Ксюша и вдруг спохватилась. — Ой, мне же на вокзал пора!

— Не спеши, я на машине, — возразил Влад, пытаясь выкроить еще хоть десяток минут. — Время позднее — пробок не будет.

Как ни странно, но осознав, что до расставания всего несколько минут, они замолчали и просто любовались друг другом. Слова казались лишними и не могли передать всех чувств. Только, когда настала пора выходить из дома, Влада словно прорвало: он опять повторял, что будет скучать, и просил Ксюшу беречь себя. Они так и выскочили из дома, на ходу проверяя, не забыла ли чего девушка при столь сумбурном отъезде. Влад усадил Ксюшу на переднее сиденье и погнал к вокзалу. Несмотря на позднее время, парковки у вокзала были забиты, так что пришлось опять кинуть машину в неразрешенном месте.

— Я специально взяла ночной поезд — успею выспаться, пока он дотащится до Питера, а с утра сразу на пробы, — поясняла девушка, пока они шли по перрону.

Состав уже подали к перрону, и Влад донес сумку до самого купе. Там была одна пожилая женщина, поэтому им пришлось попрощаться без лишних излияний чувств. Затем Влад еще долго стоял на платформе и смотрел на выглядывающую в окно Ксюшу. Почему-то в душе проснулись все страхи за любимую — ему до ужаса хотелось вернуться в вагон и вытащить ее оттуда. Но он сдерживался, ругая себя за малодушие и стараясь улыбаться девушке. По ее грустным глазам он понял, что ее улыбка тоже вымучена. «Зачем расставаться, если им обоим от этого так плохо?» — пронзила его мысль, но было уже поздно — состав начал медленно двигаться вдоль платформы.

* * *

Ксюша удобно устроилась у окошка, достав книжку, которую она решила-таки дочитать до победного конца — последние дни совершенно не было на это времени. Соседки по купе оказались приятными и не слишком болтливыми женщинами, так что поездка ожидалась не очень обременительной.

Однако намерения почитать опять остались несбывшимися. Сначала отвлекала суета с постельным бельем, чаем и прочими поездными делами, а потом, когда она оказалась в постели, мерное постукивание колес и покачивание вагона убаюкали ее в несколько минут — сказывалась предыдущая, почти бессонная ночь в клинике.

Утром тоже не произошло ничего необычного: ранняя побудка, опять чай и кофе, спешные сборы… На перроне ее, как и оговаривалось в приглашении, уже встречал здоровенный парень с бейджиком, нелепо красующимся на угрюмом детине. Но надпись «Невский Лев» ясно говорила, что это встречают именно ее.

«Неплохой сервис — обычно своими ногами надо добираться», — подумала девушка и, подойдя ближе к встречающему, спросила, прочитав имя на карточке:

— Здравствуйте, Николай. Это Вы ждете гостей на кинопробы?

— Здравствуйте! Вы Ксения? — переспросил верзила, как-то оценивающе окинув девушку взглядом, и увидев ее кивок, предложил. — Пройдемте, там машина ждет.

— А что, других кандидатов не будет? — спросила Ксюша, чтобы поддержать разговор, но парень косноязычно ответил:

— Нет, здесь не будет, — и замолчал.

Это отбило желание расспрашивать о чем-либо, и «актриса» послушно проследовала за сопровождающим. На стоянке их ждал большой внедорожник с затемненными стеклами, больше подходящий для бандитов, чем работников кино. Но не ей же устанавливать правила, на чем кому ездить? За рулем восседал такой же здоровенный детина. «Наверно, заодно выполняют функции охранников», — подумала Ксюша и почти без слов села на заднее сиденье.

Они покатили по улицам города. Девушка еще раз попыталась включить мобильник — но тот опять показал запрет на доступ к сети. Было непонятно — то ли это телефон сбоил, то ли роуминг глючил. Ей было досадно — она сумела только раз, еще с поезда позвонить Владу и заверить его, что с ней все в порядке. А теперь, пока не доберется до офиса, ей ни с кем не связаться. Спрашивать телефон у хмурых бугаев, молча сидящих на переднем сидении, ей не хотелось, так что оставалось только смотреть на здания, проплывающие в пасмурном рассвете за окнами автомобиля. Только шпиль адмиралтейства сверкнул золотом в проглянувшем на мгновение солнце…

* * *

Влад помчался прямо с вокзала в очередной клуб, где скоро должна была начаться игра. Он только-только успел показаться в бильярдной, как сразу пришлось включаться в дело. Звонок Ксюши пришелся ровно на середину партии, и свободный маркер, пренебрегая всеми приличиями, отошел от стола для долгой беседы по телефону. Дальше вечер прошел без сбоев и где-то за полночь Влад поспешил домой.

Он нервничал — его, не переставая, беспокоила мысль о неведомой опасности угрожающей Ксюше. У Влада складывалось впечатление, что он все-таки проигнорировал, пусть и невнятный, но о чем-то предупреждающий сон, и теперь события покатились по какой-то страшной колее, с которой он их уже не сможет свернуть. С расстройства он хватил полстакана коньяка и завалился прямо в одежде на кровать.

Проснулся он в полной темноте с криком ужаса на устах. Ему пришло ясное и короткое видение, но он не мог в него поверить. Опять повторилась картинка со шпилем адмиралтейства, затем какие-то дома на Петродворцовой стороне, а за этим сразу, как будто кадр из криминальных хроник: два мертвых тела, лежащих на обочине лесной дороги. Самое страшное, что трупы были ему хорошо знакомы…

Влад не сомневался, что это произойдет там, в Питере. Но, может, есть еще шанс остановить девушку? Он лихорадочно схватился за телефон, однако железная леди оповестила, что абонент вне доступа связи.

Ладно, если все против него, то он пойдет напролом. Но как он окажется там — на месте действий? Свободный маркер зло усмехнулся — так и попадет: у него нет выбора! Он не сможет теперь оставить девушку одну погибать в чужом городе. То есть, выбор был только между самолетом и скорым поездом. Он включил комп и параллельно стал обзванивать справочные. Его интересовало лишь одно — каким способом он окажется быстрее на месте. Ближайший самолет вылетал в шесть утра. Билет был только в бизнес-класс, но Влад не торговался и, забронировав место, пулей полетел к машине — он впритык успевал домчать до аэропорта, чтобы вовремя пройти регистрацию.

Только в самолете у него появилось время обдумать ситуацию. Ксюша так и не отвечала на звонки. Поезд придет в полседьмого, а самолет полвосьмого, но это было только по факту прибытия. Девушка оказывалась в гуще событий сразу, а он полчаса потратит только на то чтобы выбраться с аэропорта. Затем долгая дорога в город и где еще после этого искать Ксюшу? Хотя с последним у него, не возникало сомнений — Влад чувствовал: его нервы настолько взвинчены, что его сознание впало в состояние того особого восприятия направлений, в котором он пребывал и в случае с Леней. Сейчас он жалел лишь о том, что в самолет нельзя пронести никакого оружия — ему оно могло очень пригодиться.

* * *

Ксюша удивилась, когда машина свернула в узкий проулок между старинными домами-колодцами и остановилась у невзрачной двери, с маленькой, явно временной табличкой «Невский Лев — офис». Словно предугадывая ее сомнения, Николай сказал:

— Это временная контора — другого места не нашлось. Зайдем оформить бумаги и потом прямо на съемочную площадку. Сумку можно пока в машине оставить, только паспорт возьмите…

Ксюша вся напряглась — в таких времянках на съемках не было ничего особенного, но, предупрежденная об опасности Владом, девушка стала складывать в уме мелкие детали, которые начали все больше ее убеждать, что она попала на какое-то кидалово.

— Я возьму сумку с собой, — ответила она и, настороженно оглядываясь, вышла из машины.

Дом производил впечатление обычной жилой развалины столетней давности. «С другой стороны, если это какая-то шарашкина контора, тем легче будет отказаться — главное не брать у них никаких денег и не подписывать никаких бумаг», — подумала Ксюша, следуя за странным охранником в еще более странный офис.

Но все оказалось еще хуже, чем она предполагала. Когда они зашли в первую дверь, то оказались в темном подъездном коридоре, уходящим на другую сторону здания. Николай принялся открывать ключом боковую дверь, и только тут до Ксюши дошло со всей ясностью, что это западня, а не офис. Зачем ее везти в пустой офис, закрытый на ключ — что они с этим охранником будут там делать? Она поняла, что нужно бежать и без слов кинулась назад, но в закрывающихся наружных дверях уже стоял водитель. Он, как пушинку, подхватил девушку и кинул второму подельнику, который успел справится с замком.

Ксюша закричала, зовя на помощь, но было уже поздно — вторая дверь тоже захлопнулась за ней. Тогда она попыталась отбиваться, но ее легко удержали и буквально внесли в пустую комнату. Она не помнила себя от страха и отчаяния, но не могла даже пошевелить заломленными за спину руками.

— Хороша цыпа! — похотливо гоготнул водила. — Прав босс был — это тебе не на улице школьниц отлавливать. Такая по высшему классу пойдет.

— Да, шеф — голова! Такое придумать! Это ж сколько самого первоклассного товара самоходом в руки привалит? Только подбирай и складируй.

— Ну что, приступим, Ксюша? — блудливо осматривая девушку, спросил один из бандитов.

— Обыщи ее хорошенько. Сам знаешь: чтобы ничего колюще-режущего не осталось, — грубо посоветовал тот, который держал ее за руки.

В голове Ксюши все плыло от ненависти к насильникам, но у нее не было ни единой возможности нанести удар хотя бы ногами — захватчики знали свое дело. И только когда руки одного мужлана стали без стеснения гулять по ее одежде, она улучила момент и со свей силы укусила подвернувшуюся ладонь бандита. У нее в голове даже послышался хруст, то ли пальцев этого гада, то ли собственных зубов на золотой печатке. Раздался громогласный вопль, и она полетела головой в стену от сокрушительного удара. После чего свет померк в ее глазах.

Когда она снова смогла что-то услышать, до ее ушей донесся разговор:

— …стерва! Вернусь — во все дырки перетрахаю!

— Брось, что босс говорил? Беречь товар в образцовом состоянии, а ты и так ее уже об стену трахнул. Пошли за следующей. Завтра нужно будет паковать их к отправке на юга.

— Все равно отымею!..

Раздался грохот закрываемого замка и голоса стихли. Она осталась в полной тишине пустой комнаты, лежа, как сломанная кукла на полу у стены, куда впечатал ее этот бугай. Сознание возвращалось очень медленно. Ксюша попыталась пошевелить ногой — та была как ватная. Рука тоже слушалась очень плохо. Она подождала еще немного, но чувствительность не желала возвращаться. Ей, как медику, стало ясно, что ей вкололи что-то обездвиживающее — один из тех препаратов, которые любят практиковать на животных. Но, видимо, доза оказалась недостаточной, и какие-то движения она могла себе позволить.

Сначала у нее возникло некоторое чувство гордости за себя, что она выдержала первый бой, и насильники ушли, не надругавшись над ней. Но потом сознание захлестнула тяжелая волна отчаяния. Она поняла, как жестоко эти нелюди обвели вокруг пальца даже таких опытных шоуменов, как ее мама. Пара известных фамилий, красивые визитки и бейджи, новый проект и пожалуйста — лучший товар у них в руках. Завтра их, молодых, красивых и холеных упакуют, как колбасу, и отправят в какие-нибудь турецкие эмираты, и дай бог им угодить в частный гарем, а не на поток к арабам. Полуживотная тюремная жизнь на десяток лет, а там — как повезет, но почти наверняка — не повезет окончательно.

Слезы бессилия текли по ее щекам при мысли о Владе — почему ни мама, ни она не послушали его? Пусть он был со многими женщинами, но после всех этих элитных дам он вернулся к ней и, она знала: больше никогда не покинул бы ее. В чем-то это было даже дороже того, если бы он просто оставался с ней с самого начала. Но она не Влад — она не смогла ему изменить все эти годы и не позволит, чтобы кто-то с ней сделал это сейчас.

Девушка пришла к окончательному выводу: она должна помешать этим бандитам надругаться над ней, и если иначе этого сделать нельзя, она уйдет из жизни сейчас, пока не вернулись эти насильники. Но как это сделать? Ей даже не подняться к окну, чтобы попытаться его разбить. У нее нет никакого оружия — эти гады даже сняли ремень, чтобы она не удавилась. Но нет ли? Она вспомнила, что всегда брала с собой в поездки одноразовое лезвие скальпеля, которое держала в маленьком кармашке джинсов — прощупать при обыске его было практически невозможно. У нее даже появилась мысль попробовать порезать им насильников, но она поняла, что только усугубит этим свою участь, ведь живой из этой ловушки ей все равно не выйти.

Ксюша приступила к мучительно трудной процедуре. Проблема оказалась даже в том, чтобы проникнуть в кармашек. Пальцы совершенно не слушались. Но она понимала, что надо спешить, и нечеловеческим усилием вытащила маленький сверток. Дальше нужно было его раскрыть… как тяжело, она краем глаза видела, что нужно развернуть обертку. Придавив ладонью упаковку, она, наконец, зацепила край фольги непослушной рукой и стала тянуть. Пальцы скользили по лезвию, и она увидела, как кровь стала заливать ногу. Но это было полдела, нужно было решиться на главное.

Немного передохнув, Ксюша сумела зажать лезвие между большим пальцем и ладонью правой руки. Дальше нужно было переложить правую руку на запястье левой, и спустя несколько минут ей это удалось. Кровь сочилась из разрезанных пальцев, но ей было все равно. Девушка закрыла глаза и, собрав все силы, провела зажатым лезвием по внутренней стороне запястья. Теплая, пульсирующая струя хлынула по рукам…

В угасающем сознании осталась только одна мысль: «Прости, Влад. Я не смогла сберечь нашу любовь, но я осталась только твоей…»

* * *

…Влад, чувствуя, что время катастрофически уходит, подгонял таксиста по направлению Петродворцовой. Тот удивлялся, что клиент не назвал точного адреса, но когда платят втройне, то вопросы отпадают сами собой. Тем временем, нервничающий пассажир вдруг закрыл глаза и прошептал:

— Поздно… я не успеваю…

— Я еще поднажму! — откликнулся водитель, сочувственно взглянув на парня, по щекам которого текли слезы. — Может, прорвемся?

— Нет. Но те, кто это сделал, заплатят сполна, — в голосе парня была такая ледяная отрешенность, что шофер мысленно перекрестился — лишь бы не войти в число врагов этого помешанного.

А пассажир, не отрывая глаз, указывал куда ехать: «…прямо… налево… опять прямо… налево… стой!».

Кинув деньги, парень выскочил из машины. В пачке было явно больше всяких представлений об оплате такси. Водитель облегченно вздохнул и погнал куда подальше от этого места.

А Влад, узнавающе взглянув на дом, кинулся к двери с табличкой «Невский Лев». Но обитая железом створка даже не шелохнулась под его ударами. Тогда, сверившись с внутренним чувством, он обогнул дом…

Где-то через полчаса к крыльцу подрулил черный внедорожник, из которого, матерясь на ходу, выскочили «охранники». Открыв дверь, они прошли в темный подъездный коридор. Гремя замком, один из бандитов зло ворчал:

— Совсем не везет. Куда вторая баба запропастилась? Столько времени потеряли! Теперь не успею этой должок по полной вернуть — надо за третьей ехать.

Дальше события разошлись с планами торговцев людьми. Когда они заходили в «офис», затылок одного бугая посетил тяжелый предмет. Второй уже принялся открывать дверь в комнату и не понял, что тень, скользнувшая из подъезда, настигла и его. Несколько последовательных ударов, уложили и его.

Влад дрожащими руками открыл замок и кинулся в комнату. Посреди пустого помещения в огромной луже крови лежало одинокое, неестественно заломленное тело его любимой. Он понимал, что опоздал, но все равно кинулся к девушке, так неосторожно поспешившей решить проблему своими силами. Он целовал прекрасное бледное лицо, из которого уходили последние признаки жизни. Гладил ее шелковые волосы. А в голове все заклинило на одной мысли: «Почему? За что? Кто эти гады?»

Спустя какое-то время он все-таки очнулся и решил окончательно расправиться с обидчиками. Но встав, чтобы выйти в коридор, он увидел дуло пистолета, направленное прямо в грудь. Издав звериный рев, он бросился на очнувшегося бандита, но одновременно с прыжком прозвучал выстрел…

…они снова были вместе — два безжизненных тела лежали в багажнике внедорожника, спешащего за город. А затем их просто выкинули на обочину первой попавшейся лесной дорожки — «бизнесмены» спешили за новым товаром, и предвидение сбылось окончательно, но сам сновидец уже не мог больше это проверить… вернее мог, но был занят другими делами и в другом «месте».

Часть вторая: Пограничье

Влад вновь ощутил свое «я», не чувствуя ни рук, ни ног и окруженный полной темнотой. Что с ним произошло? Последнее всплывшее в памяти событие было выстрелом из направленного на него пистолета. Судя по ощущениям, и если верить всяким «откровениям», он вполне мог умереть, а его нынешнее «я» было чем-то вроде души или еще какой астрально-ментальной сущности. Тогда где же всякие превращения, которые случаются с умирающими?

«А тебе это надо?» — прозвучал непонятно откуда идущий вопрос.

Усомнившись, не сам ли он с собой говорит, Влад рискнул «подумать» в ответ:

«А кто со мной разговаривает?»

«Неважно. Я почти такой же, как и ты, только другого происхождения».

«А нельзя ли Вас хоть как-то увидеть?»

«Можно, но только какую иллюзию ты пожелаешь? Свет, тьму, красивый «энергетический прибамбас» или мое бывшее реальное воплощение? Но последнее не советую — к нему тебе придется долго привыкать».

«Да, задачка!» — подумал Влад и попросил. — «Тогда, можно, Вы появитесь в усредненном человекоподобном виде, чтобы хоть видеть с кем говоришь».

«Пожалуйста», — ответила темнота и вскоре к нему из «ниоткуда» вышел слегка светящийся человек с постоянно перетекающими, неуловимыми чертами лица. И все-таки это было гораздо лучше, чем разговаривающее «ничто».

«А как бы и мне вот так: хоть как-нибудь выглядеть?» — обеспокоенно «посмотрел» на полное отсутствие самого себя Влад.

— Это просто. «Закрой глаза» и представь, что ты человек, — улыбнулся загадочный тип.

Последовав совету, Влад с облегчением увидел свои руки-ноги, одетые в обычный джинсовый костюм, и сразу задал насущный вопрос:

— Я умер?

— Ни да, ни нет. Это прояснится немного позже…

— Когда, позже?

— Не могу точно сказать — это зависит от многого, в том числе и от тебя.

— Хм… но если я умираю, то где все эти туннели с любящим и всепрощающим светом в конце, ангелы или бесы, наконец? — раздраженно спросил свежепреставленный, не удовлетворившись расплывчатым ответом.

— А тебе это надо? — опять повторил дурацкий вопрос собеседник. — Если было бы надо, то все это, вместе с умершими родственниками и всеобщей радостью уже крутилось бы вокруг тебя.

— А почему мне это не надо? — решил зайти с другой стороны Влад.

— А я почем знаю? — собрался продолжить в прежнем духе «непонятно кто», но все же возымел совесть и снизошел до объяснений. — Ну, хорошо… хоть и не стоило говорить. Ты очень скептически настроенный человек — пока не потрогаешь, да не пощупаешь, не поверишь.

— Это плохо?

— Скорее никак, но в твоем случае может оказаться очень даже хорошо. Сейчас ты не веришь, что после смерти с тобой произойдут именно такие метаморфозы — вот они и не происходят. Ведь насильно в рай тебя не потянут… но не будем забегать вперед.

— Куда вперед?! — Влад вдруг вспомнил все, происшедшее с ним, и из него выплеснулась волна эмоций. — Все кончено! Я потерял Ксюшу навсегда…

— Я бы так не сказал…

— Так скажи хоть что-то осмысленное! Что ты тут бормочешь? Что бы ты сказал не так?! Неужели у меня есть хоть малейший шанс ее найти?

— Притормози, — в голосе таинственного собеседника проскользнула нотка иронии. — Во-первых, я говорю тебе только правду. Другое дело, что в твоих и общих интересах, я пока не могу тебе всего поведать. Но найти Ксюшу шанс у тебя и в самом деле, есть…

— Говори! — Влад не понял, как оказался рядом со светящимся человеком, пытаясь схватить его за грудки.

Незнакомец даже рассмеялся:

— Экий ты нетерпеливый! Ты слышал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке? Так вот, просто так тебе на блюдечке ничего здесь не выдадут. Конечно, можно пойти проторенной дорогой, и там ты получишь любую иллюзию, даже полную Ксюшину подделку… но ты ведь не хочешь такого «сыра»?

— Нет, — испуганно ответил Влад. Ему не хотелось даже представлять, как выглядела бы Ксюшина имитация.

— Признаюсь, я здесь специально из-за тебя. Так что, будь добр, выслушай меня до конца. Но если не хочешь, я тебе хоть сейчас могу сказать «прощай».

— Я согласен, но только скажи — это ты насылал на меня вещие сны?

— Нет, ты сам их ловил отсюда. Так что во всем вини себя и случай…

— Но те слова о выполненной Ксюшиной миссии — кто их в моем сне произносил?

— Хороший вопрос… — в задумчивой интонации послышалось уважение. — Не зря девочка столько сил на тебя потратила. Это, действительно, были мои мысли, но что они значат, ты узнаешь от самой Ксюши, если сумеешь до нее добраться. Сейчас я тебе этого сказать не могу — уж извини.

— Не можешь — так не можешь, тогда рассказывай, о чем можешь, — окончательно смирился с собеседником Влад. Да и как не смириться, если ему пообещали хоть какую-то возможность увидеть любимую — а значит, она жива, или существует в какой-то ипостаси или как там ее…

— Ты прав в том, что вокруг тебя «тот свет», астрал, ментал, ад и рай и все что угодно, что может случиться после смерти.

— А где это «место» расположено? — попытался хоть как-то сориентироваться Влад.

— Хм… если я скажу, что нигде, это тебя устроит? — спросил незнакомец и, поняв, что собеседник тупит, пояснил. — С точки зрения реального человека, мы можем находиться хотя бы в твоей голове… ведь здесь нет пространства. С другой стороны это место больше всей Вселенной, так как реал, в котором ты до этого жил, всего лишь одна из совершенных и прекрасных иллюзий, созданных именно «здесь». Это обитателю реала невозможно ни осознать ни доказать. Хоть ваша наука и добралась до «нереальных» основополагающих законов построения вашего мира, но ей никогда не раскрыть тайну мироздания, не выйдя за рамки системы.

— Так что же это за место, меньше моей головы и вмещающее в себя Вселенную?

— Называй его, как хочешь, даже «ничто» будет верным с точки зрения обитателя реала. Вместо пространства здесь есть только информация, способная структурироваться самым причудливым образом. Ведь здесь нет материи, нет фотонов или энергии, нет ничего кроме мыслей. Эти структуры можно назвать иллюзиями, как, например, два этих тела и иллюзия пространства, в котором они зависли. Хотя даже понятие структурирования мыслей неверно, так как предполагает наличие все того же пространства.

— А время здесь тоже отсутствует? — спросил Влад, вспомнив о своих снах, показывавших ему будущие события.

— Нет, время, которое вы ошибочно считаете производной своего мира, на самом деле мерило событий, а не пространства. Ведь события происходят и здесь, создавая свои цепи последовательностей, так что и в астрале время тоже существует. Единственно, что здесь его можно сжимать или растягивать, пока твой случай никак не соотносятся с другими общими рядами событий.

— Да уж, объяснил. Ну хоть понятно, что время существует.

— А как же — сколько времени мы с тобой уже потратили на болтовню? Однако давай ближе к нашему делу. Наверно, повторюсь, но важно, чтобы ты уяснил хорошенько: это «место» с несуществующим пространством, гораздо больше реала, и поэтому вмещает в себя множество опасностей и сущностей, которых в твоем мире просто не может быть, — принялся объяснять незнакомец.

Влад уже приготовился к длинной и занудной лекции, как тот неожиданно закруглился. — Поэтому будь всегда настороже. На этом я пожелаю тебе удачи и откланяюсь…

— Погоди, ты же ничего не сказал о Ксюше?

— Ах да… — спохватился уже почти растворившийся в темноте собеседник. — Не удивляйся ничему. Ты окажешься в весьма странных местах, поэтому постарайся сохранить себе жизнь — иначе тебе не найти Ксюшу.

— Так что, я попаду в реальный мир?

— Я отправлю тебя в одну из иллюзий. Но пока ты находишься в любой иллюзии, она для тебя будет так же реальна, как и твой прежний мир. Только в этой реальности будет немало «нереально» опасных существ. Учти: тот мир, где ты окажешься, не простая иллюзия, и от того как ты справишься с поиском, будет очень многое зависеть, причем, не только для тебя.

— Но как я там найду Ксюшу? — растерянно выклянчивал подсказки Влад.

— Ищи ее за серыми пустошами, — недовольно донеслось из черной пустоты, снова охватившей Влада со всех сторон. — Больше я не могу пока ничего сказать. Все будет зависеть от тебя. Если ее разыщешь, она поведает все причитающиеся тебе тайны. Но всему свое время. Прощай!

Глава 5. Иллюзия мира

Следующий раз Влад обнаружил себя в какой-то бане, похожей на большую бочку. Он лежал совершенно голый на дощатом полу в тесном округлом помещении. Но, поскольку вокруг было тепло и сыро, он не мерз и чувствовал бы себя вполне комфортно, если бы не отлежал бок.

Поняв, что ему ничего не угрожает, Влад, попытался встать, и это с легкостью удалось. В слабом свете, струящимся из маленького окошка под потолком, он осмотрел себя и не заметил каких-либо отличий от своих реальных телес. Поскольку больше делать было нечего, «новорожденный» обошел тесное помещение по кругу, внимательно осматривая стену. Несмотря на плохое освещение, он нашел дверь, почти незаметную на фоне стены. Толкнув ее, Влад понял, что заперт, и стал стучать, чтобы хоть как-то привлечь внимание с той стороны. Он не был идиотом и понимал, что там не обязательно есть хоть кто-нибудь, как и вообще, есть ли та сторона. Понимал он и то, что необязательно его там ждут — не дождутся, а может и ждут только для того чтобы, к примеру, съесть. Но, в любом случае, надо было что-то делать, а что делать совершенно голым, запертым в бане, кроме как стучать в дверь? Вот он и стучал.

Достучался-таки. Снаружи что-то громыхнуло, и дверь распахнулась, впуская свежий прохладный воздух и свет. В дверях показался здоровенный бородатый мужичище, так что Влад, на всякий случай, приготовился к драке, но дядька радостно улыбнулся и пробасил:

— Добро пожаловать в Пограничье, молодой человек! Меня зовут Николай, я местный повитух!

— Кто, кто? — не понял Влад.

— Ну, повитуха мужского рода. Принимаю «новорожденных» мужиков, появляющихся в этом родильном отделении. Так что прошу, если не любить, так жаловать! А как тебя звать-величать будет?

— Влад.

— Вот и ладушки! Сейчас тебе одежку выдадим, а ты пока пройди вон туда, ковшиком из бочки теплой воды зачерпни и окатись — вспотел, поди, пока тут сидел, — объясняя, Николай указывал куда-то в сторону.

Влад послушно вышел из «бочки» и понял, что находится в классической деревенской бане с полками, и чанами для воды. Одна такая посудина стояла на беленой печи, и, как догадался Влад, была с теплой водой. По-пути он разглядел своего «повитуха». Ни деревенская одежда, ни простое лицо с носом-картошкой и густой бородой не могли скрыть умного и внимательного взгляда. По старой привычке наблюдать за людьми, Влад сразу понял, что этот мужик весьма непростой, но в то же время и незлой, что было важно. Сразу наживать в новом месте умных врагов как-то не хотелось.

Пока «новорожденный» ополаскивался с деревянного ковша, Николай подоспел со стопкой белья и полотенцем.

— Вот, одевайся! — сказал он, положив все на деревянную лавку. — А я тебя в комнате подожду — заодно подсуечусь с ужином.

Гость только успел сказать «спасибо» вслед выходящему хозяину. Не затягивая время, вытерся и оделся в такую же нехитрую одежду, что была и на Николае. Наверно Влад у него был далеко не первый «новорожденный». Иначе, откуда он мог догадаться, что гостя начнет мучить голод?

Когда Влад вышел из банно-родильного отделения, то оказался в коридорчике, который привел его в большую и светлую комнату. Там уже суетились повитух и какая-то женщина. Заметив вошедшего гостя, Николай одобрительно воскликнул:

— Заходи! Знакомься — это моя жена, Мерви.

Влад ответил приветствием, про себя удивившись странному имени. Пускай называются, как угодно, лишь бы только этим ограничивались странности этого мира. Тем более, несмотря на необычное имя, хозяйка оказалась приветливой и словоохотливой, сразу пустившись в объяснения, что она тоже повитуха и принимает женщин. На пару с Николаем они как бы состояли на добровольной службе в этом мире.

«Новорожденный» быстро оказался за хлебосольным столом, а хозяйка захватила инициативу в беседе, с удовольствием рассказывая о здешних порядках. Оказалось, что повитухи принимают в среднем по одному-два человека в день, и работа была бы хлопотной, если бы не особый статус. Никто не осмеливался нарушать покой их жизни. Но мало этого, они были на полном довольствии у местного князя и под покровительством инквизиции.

Услышав об инквизиции, Влад обеспокоился, но Николай поспешил заверить, что без монахов здесь никак не обойтись, так как они охраняют людей от всякой нечисти, прущей из-за барьера. Перехватив инициативу, бородач продолжил рассказ о здешнем мире, пока хозяйка следила, чтобы у гостя не было пусто ни на тарелке, ни в глиняной кружке. Прихлебывая из которой, Влад приятно удивлялся наличию хорошего вина в доме.

Пограничье оказалось странным миром. Известная повитухам местность лежала длинной полосой между двух границ — может, от этого и происходило название мира. Но только с одной стороны граница была четкая. Рядом именно с ней и находилось «родильное отделение», причем, не только это — таких заведений было еще несколько, но располагались они далеко друг от друга, и связи между коллегами не было. Пределом миру с этой стороны служил ровный и бесконечный берег столь же безграничного моря. Другой стороны у моря не было. Хотя, может и была, но никто этого проверить не мог из-за странной особенности: довольно обычный у берегов ветер совершенно стихал через несколько десятков километров и парусные суда не могли двигаться дальше. На весельных лоханках далеко не уплывешь, а сколько-нибудь развитой техники в этом мире не знали или знать не хотели.

У этой морской границы была самая безопасная для людей и поэтому самая заселенная зона. По морю осуществлялись перевозки товаров, вдоль берегов протянулись дороги, в общем, жизнь кипела, по крайней мере, если судить по средневековым стандартам. Владу предстояло внедриться в эту жизнь с несколькими медными монетами, которые ему выдадут повитухи, когда завтра он покинет их дом.

Но вот с другой, дальней границей были проблемы: она не располагалась в конкретном месте, и основным определением для нее было то, что простому человеку нельзя было ее пересекать, если он, конечно, не собирался расстаться с жизнью особо экзотическим способом. Удаленную на север границу называли барьером, и, по скудным сведениям, за ней были весьма странные места, которые назывались Серыми Пустошами. При этих словах Николая, Владу стоило большого труда продолжать жевать тушеную капусту с прежним сосредоточенным видом. Однако это ему удалось, а про себя он решил пока не болтать лишнего о своих совсем не человеческих намерениях пойти не только за барьер, а даже за серые пустоши.

А Николай тем временем «успокоил» озабоченного гостя известием, что барьер находится далеко и поэтому не страшен. До тех мест располагались степная и лесная полосы, переходящие в холмистую местность и даже местами в горы. Все это пространство было населено людьми, чем ближе к барьеру — тем более смелыми и даже отчаянными.

Проблема Пограничья была в том, что с серых пустошей в этот мир постоянно прибывали самые странные сущности, которые зачастую даже не имели своих форм или мыслей. Единственное, что объединяло всю эту нечисть, было общее желание внедриться в общество людей. И для этого пришельцы не скупились ни на что: и вселялись в людей, и имитировали их вид, и пытались подчинить, и просто запугивали. И было бы здесь совсем невмоготу жить, если бы не было на этих гостей управы в виде инквизиции и княжеских опричников.

Но в некоторых случаях и тем было не под силу справляться с пришельцами, и тогда оставалось уповать на таинственных пограничников, которых никто не знал точно в лицо. По слухам, только они могли найти управу на особо опасных монстров, и только они могли ходить за барьер, каким-то образом не подчиняясь разрушительному действию серых пустошей.

Влад при этих словах смекнул, что ему выбраться за барьер без этих таинственных людей явно не светит, и он, изображая искреннее любопытство, спросил:

— А как же они выглядят?

— Хех, — прикрякнул Николай. — Я ж сказал: никто их толком не знает. Может и выдумки инквизиторов все это. У нас тут, сам увидишь, легенд и сплетен больше, чем проверенной информации. Ты вот лучше о себе хоть что-нибудь расскажи, если тебе память не перекрыли, конечно.

— А что, могут и перекрыть? — испуганно спросил Влад.

— Тут все могут. Только это редко бывает — в особых случаях.

Влад понял, что своим вопросом отсек возможность прикинуться типом со стертой памятью, и начал свою исповедь с осторожного объяснения, как сюда попал. Продолжить свой рассказ он не смог, так как был остановлен удивленным возгласом Мерви:

— Что-то тут не так! Так кто же тебя сюда закинул, в обход других миров?

— Я не знаю… — признался Влад.

— Да ладно тебе! — встрял Николай. — Бывает и так. У тебя, Мерви, просто опыта еще маловато.

Влад понял, что Николай решил по какой-то причине замять обсуждение, и, приняв игру, признался, что ему особо и нечего больше говорить. Хозяин поднял тост со словами «добро пожаловать в Пограничье» и после опрокинутой чарки завел беседу о местных развлечениях. Кроме сжигания на кострах нечестивых, тут еще было что-то вроде примитивного театра, бродячих балаганов, конных скачек и турниров. Но сам Николай больше всего любил рыбачить на своей небольшой парусной лодке. К тому же это хобби приносило и кое-какую пользу.

После долгого и плотного ужина хозяин так разошелся, что возжелал показать гостю свою лодку, а заодно покурить в мужской компании на свежем воздухе. Влад не возражал — все равно нужно было с чего-то начинать знакомство со здешним миром. Они вышли из дома на задний двор, с которого вела тропинка под горку. Буквально в нескольких метрах от них, в косых лучах заходящего солнца лениво плескалась морская гладь. Но Николай не поспешил к лодке, остановившись на полпути и залюбовавшись видом на море.

Влад тоже по достоинству оценил пейзаж: слева проглядывал погружающийся в темноту берег, только местами озолоченный случайными лучами солнца, а справа оранжевый круг светила почти коснулся горизонта. Прямо перед ними раскинулось открытое морское пространство, не нарушаемое ни единым островком, ни кораблем, ни даже ветром или тучами. Что-то в этом было противоестественно правильное, но что — Влад не мог определить.

— Никто не знает, есть ли у этого моря другой берег… — задумчиво произнес Николай и вдруг, внезапно обернувшись, в упор посмотрел на Влада. — Ты понял, что я специально не стал говорить о твоей биографии в присутствии Мерви?

— Да, — признался «новорожденный». — Но неужели между вами с женой есть секреты?

— Понимаешь. С тобой непонятный случай, и я не хотел зря ее подставлять. А так, если спросят — она вроде и ни при чем.

— Что, со мной все так плохо? — неприятно удивился Влад.

— Не знаю. Странно, — раздумывая, медленно выговаривал Николай, словно подбирая правильные слова. — Был у меня давно похожий случай. Тогда инквизиция пыталась уничтожить «новорожденного», но чем дело кончилось, мне неведомо. По твоим словам, тебя кто-то неизвестный забросил сюда прямо из основного реального мира. Обычно в Пограничье люди приходят из других иллюзий, и часто их направляет та же инквизиция…

— Что? Инквизиция работает в разных мирах? — Влада потрясло такое откровение. — Неужели от монахов нигде спасенья нет?

— Не совсем так. Я слышал, что так же работают и мусульмане с буддистами, только далеко отсюда по берегу.

— И что же мне теперь делать? — прикинулся несчастным Влад.

Бородач долго смотрел на него и, наконец, сказал:

— Делай то, что тебе сказали.

— Но откуда?.. — вырвалось у Влада.

— Нет. Успокойся — я не знаю твоей сверхзадачи. Просто у меня предчувствие, что ты хороший, настоящий человек. Так что остается только пожелать тебе удачи в деле. Но о своем происхождении лучше никому здесь не говори, а то огребешь забот по полной программе.

Смотреть лодку совсем расхотелось. Николай, словно почувствовав настроение гостя, без слов повернул в дом и только на пороге сказал:

— Выспись хорошенько, завтра утром тебя ждет наш мир, и неизвестно, когда тебе удастся переночевать в домашних условиях в следующий раз.

* * *

Влад спешно двигался на своих двоих по направлению к местному центру цивилизации, подгоняемый единственным желанием: во что бы то ни стало добраться до Ксюши. Одежду его, если и нельзя было назвать рубищем с лаптями, то и c прежними костюмами ее сравнить было нельзя. За плечом у него висела почти пустая котомка с краюхой хлеба, несколькими медяками и «свидетельством о рождении» — писульке, накарябанной чуть ли не на бересте и скрепленной печатью Николая. По совету повитуха Влад спешил в княжескую канцелярию, где ему должны были выдать какую-то висюльку-удостоверение, что он человек.

«Странно как получается — и на «том свете» от бюрократов не отделаться!» — подумал Влад. Хотя, судя по объяснениям Николая, здесь определение, человек ты или нет — было не фигуральным выражением, а вопросом выживания. Поскольку всех «нечеловеков» пытались уничтожить монахи и власть.

По пути Влад с легким любопытством разглядывал неказистый пейзаж, состоящий из выжженной солнцем пустоши, по которой были разбросаны запыленные кусты и деревья. Он уже почти додумался, что по занудности «этот» свет не лучше «того», как новая действительность начала проявлять себя с неожиданной стороны. Из ближайших кустов к нему вышла пара мужиков, вооруженных дубинкой и кистенем, при этом у «новорожденного» не возникло никаких сомнений в намерениях «случайных прохожих».

«Однако веселенький мирок», — подумал Влад, готовясь к драке. — «Первые же встречные оказались разбойниками!»

— Ты куда спешишь, мил человек? — ухмыляясь, погладил дубинку один из дяденек. — Не поделишься ли с нами своими пожитками?

— Нечем у меня делиться, — спокойно ответил Влад, встав на чуть расставленных и полусогнутых ногах. — Только в вашу местность заглянул, а тут такая теплая встреча!

— Делиться с ближними надо! Что в святом писании сказано? — напомнил другой умник.

— Так это ж с ближними! — усмехнулся в ответ Влад. — А вы, ой какие дальние от меня будете.

— Сейчас мы тебе покажем, какие мы близкие! — решительно замахнулся со всего плеча дубинкой один из оппонентов.

Неспешный, от всей души замах дубиной, позволил Владу не только оценить степень профессиональной подготовки нападающего, но и принять классические меры обороны. В результате, детина полетел вслед за своей дубиной через присевшего в подкате соперника. Наподдав первому драчуну для ускорения полета в дорожную пыль, Влад продолжил движение низом и с разворота смачно врезал ботинком второму умнику по лодыжке.

Голосистый дуэт из ругани и подвывания подтвердил «защищавшемуся», что он все сделал правильно. Но расслабляться было рано — на помощь к неумелым разбойникам спешило подкрепление в виде странного типа, неспешно ковылявшего на дорогу все из тех же кустов. Дело осложняло то, что Влад, руководствуясь принципами гуманизма, не ставил задачи бить на полное поражение, и два первых участника столь интересной встречи могли в любой момент опять вступить в жаркую дискуссию.

Но когда Влад оказался лицом к лицу с новым персонажем, ему стало не до шуток — третьего нападавшего можно было назвать человеком только с очень большой натяжкой. Это был отменный экземпляр для какой-нибудь кунсткамеры: полное отсутствие носа, рыбьи глаза и почти лысый череп с несколькими прядями длинных волос. Владу даже как-то сразу расхотелось пачкать руки об такого урода.

Но урод не стал брезговать общением со случайным путником и смело пошел в атаку. Его уверенность совершенно не сочеталась с неуклюжестью движений. Влад, все больше недоумевая, всматривался в это чудило, одновременно готовясь к бою. Однако дальше стало происходить что-то странное. Чем ближе ковылял к своей цели урод, тем менее решительным он становился. Наконец, когда Влад уже примерился нанести легкий удар, чтобы остановить это лысое чудище, оно само вдруг схватилось за то место, где у людей должно находиться лицо и завопило каким-то особо противным манером.

Совершенно сбитый с толку, «новорожденный» забыл об окружающих и продолжал рассматривать урода, находя все больше диспропорций в его кривых руках и ногах. Вывел его из задумчивого состояния топот копыт. Обернувшись, Влад заметил, что два разбойника уже драпали в кусты, унося в руках котомку, которая слетела в драке с плеча «новорожденного». А на него по дороге летел всадник в черном балахоне.

Понимая, что каратэ — не средство против копыт, путник поспешил отпрянуть в сторону, но оказалось, что целью всадника был вовсе не он, а это «чудо в перьях» слегка подвывающее в дорожной пыли. Чернорясый человек соскочил с коня и, выхватив короткий меч, упер его в грудь уроду, повалившемуся то ли от страха, то ли от еще чего в дорожную пыль.

— Именем инквизиции ты пленен до выяснения обстоятельств! — грозно выкрикнул церковный воин и приказал уроду вытянуть руки. Тот почти безмолвно подчинился, и монах ловко накинул веревочную петлю ему на запястья.

— Что Вы будете с ним делать? — осмелился спросить у инквизитора Влад.

— Скорее всего, сожжем на костре, но это покажет следствие, — невозмутимо ответил монах и спросил в свою очередь. — А ты кто такой будешь? И почему еще живой рядом с этой тварью?

— А что, я умереть должен был? — удивился Влад, рассматривая чернобрового, чисто выбритого мужчину с орлиным носом и карими глазами. — А мне показалось, что этот урод совсем слабак…

— Хм… слабак, говоришь, — произнес монах, подвязывая веревку к луке седла. — Ты новенький здесь? Не понимаешь, что эта тварь держала тех двух крестьян в своем подчинении? Или тебе повезло, и этот урод с какой-то дури ослаб, или… я ж тебя спросил: ты кто такой?

— Человек, — удивленно ответил Влад и догадался добавить. — «Новорожденный». Влад зовут.

— А-а! — понятливо кивнул монах. — Что, идешь за документом в город?

— Да.

— Странный ты… надо бы тебя проверить на человечность, да некогда — этого урода лучше срочно доставить куда надо, пока он тут бед не натворил. Ладно, иди! И поосторожнее на дороге!

— Спасибо за совет, а кто Вы такой сами-то будете? — успел полюбопытствовать Влад.

— Странствующий монах инквизиции, Иезул, — крикнул уже с коня церковник, и припустил чуть не галопом по дороге.

Путник только с удивлением наблюдал, как урод вскочил и прытко побежал за всадником. Как-то это не вязалось с недавним ковылянием из кустов и валянием в дорожной пыли. Задумавшись, Влад пошел вслед необычной процессии. В его голове никак не укладывались странности, постоянно происходившие вокруг. Но с ними еще можно было смириться — мало ли, что может случиться в иллюзии этого мира, а вот пропажа сумки с документом, удостоверяющим его «человеческое рождение» могла сильно испортить жизнь. По крайней мере, идти без этой писульки в княжескую канцелярию никакого смысла не было.

Он брел по пыльной дороге, не особо обращая внимания на редкие телеги, проезжавшие мимо него. Его мысли бились в попытке осознать, что с ним произошло. Ведь, по сути, он ничего не мог понять с того самого момента, как повстречал незнакомца в полнейшей темноте. Даже не мог решить для себя, что с ним произошло: то ли он умер, то ли спит, и все вокруг какой-то до невозможности реальный сон. Может, просто раньше он не мог управлять своими действиями во сновидениях, а теперь научился. Ведь хвастают же некоторые, что владеют искусством осознанных снов.

«Что за чушь!» — остановил ход мыслей Влад, оглянувшись по сторонам. Окружающая действительность была настолько реальна в своей средневековой простоте, что назвать ее иллюзией было все равно, что сойти с ума.

«А что, вполне возможная альтернатива!» — подумал он и тут же отверг эту мысль. Его, пусть и небольшой опыт в психиатрии не давал никаких надежд на такой вариант. Слишком уж ясно и логично он мыслит и действует. И все-таки, какая разница — умер он или спит, иллюзия это или реальность? Важнее понять, сможет ли он когда-нибудь увидеть еще Ксюшу или нет?

С одной стороны — он сам засвидетельствовал смерть любимой, но с другой — налететь грудью на дуло стреляющего пистолета и остаться в живых, было явно проблематично. А поскольку сейчас на его теле не было ни единой царапины, это означало, что данное тело иллюзорно. Тогда выходило, что и тот незнакомец, который закинул Влада сюда, скорее всего не врал. Да и был ли ему смысл врать? — на этот вопрос ответа не было.

«Ну и пусть!» — Влад озлобленно решил действовать по единственно известной альтернативе. Если ему сказали, что Ксюшу можно найти за серыми пустошами — он будет ее искать там, чего бы то ни стоило. А если тот незнакомец соврал, то пусть это останется на его совести.

Итак, с целью все ясно. Но вот как попасть в эти серые пустоши? Да что это — для начала нужно было определиться, как хотя бы не сдохнуть с голоду в этой чертовой иллюзии. До Влада дошло, что сейчас перед ним в полный рост вставала проблема выживания — как заработать на кусок хлеба и как раздобыть хоть какие-то документы, подтверждающие его «человечность»? Оказаться в лапах инквизиторов ему не хотелось. Судя по ухваткам этого проезжего Иезула, с личностями неопределенного происхождения тут не церемонились.

С другой стороны, в его планах почти ничего не менялось: разве что теперь ему не было смысла ходить по канцеляриям, а лучше сразу попробовать наняться охранником или слугой в какой-нибудь торговый караван, отправляющийся на север. А сделать это можно было, по словам повитуха Николая, только на рынке.

Вдали, за небольшими домами появилась настоящая крепостная стена. Влад даже присвистнул — город был немаленьким и хорошо укрепленным. Было похоже, что тут знали о войне не понаслышке. «Новорожденный» не стал ломиться в городские ворота, а свернул с дороги направо — туда, где наблюдалось наибольшее движение самого разномастного, но в основном плохо одетого народа.

Пройдя пару почти битком забитых медленно движущимися повозками переулков, Влад вышел к цели — ничем другим, как местным торжищем, это большое открытое пространство назвать было нельзя. Найдя у стены крайнего дома кучу камней, он взобрался на нее и стал с нее рассматривать рынок. Ему были нужны караванщики, но как их здесь найти? Присмотревшись, новичок понял, что некоторые прилавки, сооруженные прямо на телегах, располагались отдельными группами.

Сообразив, что такая группа может принадлежать одному каравану, Влад начал проталкиваться к ближайшей намеченной цели и вскоре уже стоял у прилавка, заваленного разными овощами. Поздоровавшись с продавцом, он сразу приступил к расспросам:

— Не подскажете, уважаемый, не отправляется ли в ближайшее время на север какой-нибудь караван?

— Ты что, дорогой, покупать пришел или о погоде говорить? — хитро улыбнулся продавец, не забывая о своей выгоде.

— Да не на что мне покупать пока. Вот, хочу на работу в караван устроиться, хоть охранником, хоть разнорабочим, — невозмутимо ответил путник.

— Ну откуда мне знать, — сразу потерял интерес к потенциальному покупателю торгаш, но затем смилостивился и дал-таки совет. — Ты лучше пройди на дальнюю сторону рынка. Там караван-сарай стоит. Может, что и узнаешь.

Влад, недолго думая, направился в указанную сторону, но добраться до цели ему было не суждено. Где-то посередине площади его заинтересовала странная живность, выставленная на продажу. Это был ряд повозок, около которых в клетках и на поводках суетились всякие зверушки. Он подошел к крайнему продавцу и поинтересовался, что это за животные и откуда?

— Как, что за живность? — не понял вопроса простоватого вида дядька. — Это куры в клетке, а это кролики в загоне. С севера мы, только что караван пригнали. У нас самый лучший товар.

Пока продавец хвастался, Влад все больше таращил глаза от удивления и, наконец, высказал, что его мучило:

— Может это и живность, но какая-то неправильная. Это вот, что угодно, но только не куры. У них же клювы утиные, а крылья, как у пингвинов. А кролики, простите, больше на лысых ежей похожи… — с этими словами он взял за загривок одного «кроля» и поднял перед собой. — Ну и мутантов вы тут развели! Где ж его длинные уши и мягкая шерсть? И глаза какие-то маленькие.

Влад сам не заметил, как зверек, которого он держал, стал постепенно меняться. И даже не постепенно, а весьма быстро. Уши начали удлиняться, а шерсть из жесткой щетины принялась приобретать шелковистый оттенок. Но одновременно с этим, несчастная зверушка стала испытывать боль, иначе объяснить ее внезапное верещание и дрыганье было нельзя. Горе-критик озадаченно замер, не понимая, что происходит, а продавец заорал:

— Положь кроля на место!

Но было уже поздно: вслед за несчастной зверюшкой, вывалившейся из рук Влада, заверещали и заметались по загону все остальные. Не лучше обстояло дело и с пингвинообразными курами. Вскоре вокруг уже творился какой-то бедлам, сопровождающийся кудахтаньем и верещаньем. Невольный возмутитель рыночного спокойствия уже вознамерился продолжить свой путь куда подальше от этого сомнительного зверинца, как расслышал голос сбежавшего продавца. И ничего хорошего в его воплях слышно не было. Оказалось, что тот истошно звал охрану.

Сообразив, что свободное время для него начинает исчисляться долями секунды, Влад решил поспешить с отступлением. К сожалению, неправильно сориентировавшись на местности, он побежал прямо навстречу выскочившим монахам, весьма смахивающим на того, что повстречался по дороге к городу. Против трех церковных спецназовцев шансов не было никаких. Поэтому он попытался резко сменить направление движения, но тут его ждала еще большая неудача.

Влад задел лавку, и с нее обрушилась целая гора картошки, на которую он и приземлился. Когда беглец снова оказался на ногах, его уже крепко подхватили под руки, и, судя по профессиональной хватке этих рук, дергаться было бесполезно.

— Этот? — спросил один из монахов.

Влад уже хотел спросить: кто этот? Но сбоку послышалось заискивающее причитание все того же продавца:

— Да, этот! Весь товар мне перепортил! Точно не человек! Разве нормальный покупатель такого натворит? Вы его проверьте и на костер!

— Заткнись! Сами разберемся, — рявкнул монах, видимо, главный среди чернорясых, и, обернувшись к пленнику, спросил. — Документы!

— Украли два часа назад, — угрюмо ответил Влад, понимая, что в такое никто не поверит.

Он не ошибся — монах только усмехнулся и приказал другим:

— Связать и в допросную!

Пленник не успел и глазом моргнуть, как оказался спеленутым веревками чуть не в кокон. Только ноги и оставили свободными, и то, лишь чтобы не тащить добычу на себе.

«Зато теперь познакомлюсь с городом», — с горьким сарказмом ограбленного туриста подумал Влад, поняв, что его ведут к воротам в высоченной каменной стене. Внутри него все бунтовало против такой досадной неудачи. Он чувствовал, как время уходит, словно вода из решета. Сколько ему еще осталось, и дадут ли ему вторую попытку, пленник не знал. Но после разговора с незнакомцем, который забросил его сюда, осталось чувство, что времени очень мало.

«Но может, все еще образуется? Если спросят Николая, то он подтвердит… да еще тот монах на дороге, как его, Иезул, кажется», — в том, что он человечнее всех местных «человеков», Влад был уверен на сто процентов. Вот только вспоминалось предупреждение повитуха не распространяться о своем настоящем происхождении: «И что теперь? Если умалчивать, то его заподозрят во лжи, а если признаться, то вообще запалят, как свечу на Рождество — вот уж незадача!»

Сопровождаемый двумя монахами, пленник брел по невзрачному городу, почти не обращая внимания на серые здания с маленькими окнами-бойницами. Вскоре их путь завершился у ворот мрачной цитадели, единственным украшением которой была высокая колокольня.

Постучав кольцом в притвор ворот, монахи довольно долго ждали, а потом еще и разъясняли страже, кто такие и зачем пожаловали. Надо было признать, что фэйс-контроль у них был строгий. Попетляв по двору и тесным коридорам, они спустились в подвал, подсвечиваемый факелами «братьев». Там, еще погремев ключами у одной из небольших дверей, один из монахов впихнул пленника в открывшийся проем и ловко освободил его от пут.

Влад некоторое время стоял в почти полной темноте, растирая затекшие руки и пытаясь разглядеть, куда угодил. Вскоре это ему удалось — в тюремную камеру все же просачивалось немного света из маленького вентиляционного окошка, расположенного где-то под потолком.

Каменный лежак с перепрелой соломой и колодец для нечистот составляли все удобства этого помещения. Но пленнику было все равно — в любом случае это жилище, как впрочем и любое другое в этом мире, не могло сравниться с его апартаментами в реальном мире. Беспокоило другое: вдруг его оставят здесь на неизвестно долгое время? Хотя с такой любовью монахов к кострам, вряд ли жаркому дадут залежаться без употребления.

Влад уселся на лежанку и попытался просчитать возможные варианты развития событий. Самый худший — его могли сжечь уже сегодня. Это было страшновато, но умирать пленнику уже было привычно. Один раз его голову чуть не пробили, другой — прострелили грудь пистолетом. В обоих случаях он даже не успел толком почувствовать боли. С костром было несколько хуже, но смерть принципиально не отличалась от предыдущих, так что и раздумывать на эту тему смыла не было.

Другое дело, что могло бы с ним произойти после «смерти» на костре? Снова беседовать с тем незнакомцем в темноте? А потом опять возвращаться сюда? Или вообще затеряться в призрачных мирах? «Да уж, попробуй-ка выберись из этой «призрачной» тюрьмы!» — усмехнулся своим мыслям пленник. С сожалением он понял, что рассматривать варианты дальнейших действий в при таком раскладе было бесполезно.

Все-таки, гораздо перспективнее постараться вырваться из этой ловушки и двигаться в сторону серых пустошей. А для этого есть два варианта: сначала попытаться договориться добром, ну а если не удастся — бежать. Как бежать, пока было не ясно, но если его не будут держать все время в этой камере, то может, что в окружающей обстановке и прояснится.

Он еще некоторое время размышлял, но больше ничего путного в голову не лезло. Владу внезапно вернулась мысль: не спятил ли он, воображая себя в каком-то диком мире? Как доказать себе, что все это вокруг не галлюцинации, а, пусть и иллюзорная, но очень уж реальная действительность? Хотя, такая ли уж и реальная? Ему вспомнились зверьки, которые на глазах стали превращаться в настоящих кроликов и кур. Неужели это он оказал такое дурное влияние на странную живность, или ему померещилось? К сожалению, никакого ответа на свои вопросы найти в этом подвале было нельзя.

Непонятно, сколько он так просидел взаперти, но не меньше нескольких часов. А затем предположение, что пленников здесь зря подолгу не держат, все-таки подтвердилось — в камеру зашло сразу два монаха. Причем, один держал в руках металлическое зеркало и факел.

— Встань посередине! — не здороваясь, приказал вскочившему на ноги пленнику тот, чьи руки были свободны.

У Влада промелькнула мысль надавать им тумаков и бежать, но вовремя одумался. Хоть он и старался запоминать свой путь сюда, но больно уж извилист тот был, да и охраны в военизированном монастыре хватало. Так что он послушно встал посреди комнаты и приготовился к допросам и пыткам.

Однако то, что стали проделывать монахи немало удивило «новорожденного». Монах с зеркалом встал прямо перед пленником, а другой, зашел к Владу за спину и приказал:

— Смотри в зеркало на себя и на меня!

Одновременно с этим, второй монах поднял серебряную пластину так, чтобы в нее могли смотреть оба стоящих перед ним человека. Одновременно он высоко поднял факел, который держал в другой руке.

— Что ты видишь? — строго спросил дознаватель, сам внимательно рассматривая Влада в зеркало.

— Как что? — удивился пленник. — Двух человек: себя и Вас.

— М-да, — задумчиво промычал монах. — Я тоже вижу тебя отчетливо… ладно, это испытание ты прошел.

— Какое испытание? — Влад так и не понял, в чем были трудности.

Но церковный следователь не стал ничего объяснять и предложил еще более странное занятие:

— А теперь опиши, как выглядит елка.

— Зачем? — удивленно вытаращил глаза пленник, но наткнувшись на хмурый взгляд, прикусил язык и послушно ответил. — Ну, дерево такое… метров пятнадцать высотой, с небольшими зелеными иголками, кора серо-коричневая…

— Теперь опиши лошадь…

Его еще спросили, как выглядит лодка, какого вкуса горчица и на этом допрос закончился, а монахи, пообещав вскоре за ним вернуться, удалились. Влад еще долго пытался сообразить, что за детские шарады загадывали ему серьезные дядьки в балахонах, но так ни до чего и не додумался.

Спустя час к нему снова пожаловали гости в рясах и забрали его в поход по подвальным коридорам. Помещение, в котором они в конце концов оказались, заставило Влада содрогнуться. Это была настоящая средневековая пыточная. Не будучи хорошо знаком с мучительским арсеналом инквизиторов, пленник все же легко распознал большую дыбу, кресло с кандалами, «разделочный стол» и прочее мелкое оборудование, а так же мясницкие инструменты.

«Вот повезло! А я еще наивно думал, что сожгут на костре и ладушки», — растерянно думал Влад, рассматривая трех монахов, сидящих за столом. Конвойные подвели пленника поближе к судебному триумвирату и усадили на простой, жесткий стул. То, что он не оказался пыточным, несказанно обрадовало невольного гостя. Значит, с ним все же намерены сначала поговорить, а только потом потрошить.

Допрос был неторопливым, но очень тщательным. Сначала прошлись по «анкетным данным». Тут Влад почти не врал. Только на то, как сюда попал, сказал, что недавно «преставился» и его в этот мир закинул один знакомый. Это явно не понравилось монахам, как впрочем, и то, что у «новорожденного» украли документы в первый же день. Однако не бывает худа без добра — история про урода на дороге и крестьян, которые увели котомку со «свидетельством о рождении», очень заинтересовала судейство. Особенно они оживились, когда подсудимый вспомнил монаха, который пленил давешнего урода на дороге. Как понял Влад, имя Иезул оказалось здесь хорошо знакомо.

И все-таки ему до конца не поверили, а может, просто в традициях инквизиции было принято допрашивать подозреваемого до тех пор, пока от него ничего не останется. К великой радости пленника, с него не стали сразу сдирать кожу или натягивать тело на дыбу, но придумали что-то не менее гадкое. Сначала Влад долго ожидал решения инквизиции в коридоре, удерживаемый двумя здоровенными «братьями». Затем к ним вышел один из троицы и, не сказав ни слова, повел всех куда-то еще глубже в подвал.

В почти полной темноте было не рассмотреть, где они оказались. Пленника, не особо спрашивая, уложили на стол и привязали веревками. Влад особо не сопротивлялся, понимая, что с ним пока обращаются очень даже гуманно. Было непонятно, зачем его привязывают, но после кокетничанья на пару с монахом в серебряном зеркальце, он уже ничему не удивлялся. Все ушли и закрыли дверь, а жертва лежала и думала: выспаться его, что ли, уложили? Постепенно глаза снова привыкали к темноте, и вокруг стали просматриваться очертания большого помещения. По сторонам и под потолком были какие-то балки, натянутые канаты, но ничего осмысленного в их расположении Влад найти не мог.

Вдруг глаза различили какое-то движение. Сначала было непонятно, что изменилось, но вскоре он заметил, как по одному из канатов с потолка спустилось что-то живое. «Не хватало еще каких-нибудь ядовиты тварей!» — испугался пленник, продолжая всматриваться. Но, как только первая зверушка приблизилась к нему вплотную, оказалось, что его пытаются атаковать создания столь же неестественные, что и кролики на базаре. Только теперь это были представители отряда насекомых самым гремучим образом замешанных на пресмыкающихся. Влад не был биологом, но и начального медицинского образования было достаточно, чтобы понять, что на Земле таких тварей эволюция еще не создавала: скорпионьи клешни, и членистые конечности сочетались со змеиным хвостом, шипением и оскаленными зубами.

Пленник уже приготовился к смерти, с ужасом рассматривая этих невероятных созданий, как повторилась рыночная история: полунасекомые змеи вдруг притормозили, заверещали особо противным манером, свернули рулоном свои «очаровательные» хвостики и рванули по канату обратно наверх. Но далеко им уползти не удалось — одна за другой они стали сваливаться замертво вниз. Хорошо еще не на голову привязанной жертве, а то от такой «прелести» даже без ядовитых укусов можно было инфаркт схватить.

Влад расслабленно затих на своем ложе и даже, наверное, уснул. Очнулся он от какого-то шороха, вернее шелеста — как будто над ним размеренно проносился ветер то в одну сторону, то — в другую. Узник инквизиции попытался сосредоточить зрение на том, что там над ним шуршало и обвевало его воздухом. Это оказалось нелегко, но когда удалось поймать взглядом ускользающий в темноте предмет, пленник замер в ужасе. В его голове разу всплыли смутные воспоминания рассказов Эдгара По. Но одно дело читать о маятнике, а другое оказаться под такой штуковиной самому. Он уже не сомневался, что с каждым взмахом эта гигантская алебарда приближалась к его телу. В идеале она должна была идеально рассечь его поперек туловища — не сразу, конечно, а понемногу. Можно было бы посетовать на плагиат идей, но патентно-изобретательского бюро в этом мире видимо еще не создавали, да и в нынешнем положении жаловаться на такую ерунду было как-то неактуально.

Поймав взглядом летающий нож, Влад постепенно разглядел и все сооружение. И опять его посетило сомнение. Да, сама гильотина была выполнена по всем правилам извращенного инквизиторского искусства, но вот опорно-приводной механизм явно подкачал. Во-первых, нигде не было видно, откуда этот маятник берет энергию движения. Но ладно это — возможно где-то усердные «братья» крутят какие-нибудь оси или качают рычаги. А вот как эта цельнометаллическая махина умудрялась висеть почти в воздухе на двух жиденьких деревянных подпорках, в голове не укладывалась. Если только все эти опорные жердочки были прочнее металла.

Пока «новорожденный» решал, то ли окончательно пугаться, то ли удивляться, жердочки решили подтвердить свою хлипкость, начав опасно прогибаться и трещать. Влад зажмурил от страха глаза, но это не предотвратило падения алебарды. И вот тут удача решила-таки повернуться к нему лицом, а не тем, чем стояла все последнее время. Нож со всего маха въехал в стол с привязанным пленником, пройдясь в каком-то сантиметре от тела. В результате из стола получились две половинки, причем веревки, которыми был привязан узник, тоже были перерезаны. Не все, конечно, но правая рука оказалась совершенно свободной, а по прошествии некоторого времени, и вторая лишилась пут.

Влад уже почти освободился от веревок, начав составлять план дерзкого побега. В горячечном пылу ему мерещилось, как он находит или берет «взаймы» у какого-нибудь брата черную рясу и при каждом вопросе постовых предъявляет пропуск в виде своего каратистского кулака…

Однако его планам не было суждено осуществиться. Дверь в комнату открылась слишком рано, для того, чтобы Влад мог свободно «попросить» балахон у вошедшего монаха. У пленника даже вырвался досадный возглас, но дальше начали происходить странные вещи.

Вошедший «брат» шикнул на пленника:

— Тише ори! И так шуму наделал…

Голос показался Владу знакомым и спустя секунду он вспомнил, где его слышал:

— Иезул! Ты-то какими судьбами?

— Давай, быстрее режем веревки — у нас времени в обрез, если ты, конечно, не решил окончить свой путь в этих подземельях…

— Нет-нет, не решил! — воскликнул пленник и без лишних слов помог распутать свои ноги.

Дальше Иезул накинул на него желанную монашескую рясу, и они вышли в коридор. Влад бы и побежал, но на полусогнутых затекших конечностях сразу в спринт кинуться не получилось. Однако когда они приблизились к первому посту, «свежепостриженный брат» уже вполне сносно вышагивал за своим спасителем.

Видимо, странствующего монаха здесь хорошо знали и уважали, так как никто даже не осмелился спросить, какой новичок плетется за его спиной. Они петляли по лабиринтам монастырских коридоров, известными только Иезулу путями. Влад молчал, полностью доверившись неожиданному помощнику. Ведь хуже того, что вознамерились сотворить с ним инквизиторы, все равно было не придумать.

Монах не подвел — вскоре они выскочили во двор монастыря, где их уже ждала пара лошадей. Посадка на живое транспортное средство оказалась серьезным испытанием для Влада, и если бы не некоторая детская практика катания на пони, он наверно не смог бы, не то что ехать, а даже взгромоздиться в седло. С третьей попытки он все же оказался на спине скакуна и даже не задом наперед. Дальше он потихоньку заставил животное двигаться вслед за лошадью Иезула.

Они так и выехали за ворота монастыря, ведя скакунов неспешной поступью. Когда ненавистное здание скрылось за поворотом, монах притормозил свое животное и подождал немного приотставшего Влада.

— Ну как, теперь и поговорить можно? — усмехнулся темноглазый монах.

— Зачем ты меня освободил? — вырвался очевидный вопрос у все еще пребывающего в недоумении спасенного.

— Давай двинем коней потихоньку из города, чтобы до темноты выбраться за ворота, а по пути и поговорим, — опять усмехнулся монах. — Я думаю, тебя еще с часик не хватятся, а к тому времени мы уже расположимся со всеми походными удобствами на ночевку.

Иезул для начала решил рассказать все, что сам знает о «новорожденном», и взял с Влада обещание, что тот потом расскажет о себе остальное, причем, начистоту и без утайки. Жертва инквизиции после некоторого колебания согласилась. Все-таки это была возможность обрести сильного союзника, без которого шансы достичь своей цели оставались мизерными.

Оказалось, что Иезул знал о новеньком не так уж и мало. После допроса схваченного на базарной площади смутьяна, монахи поспешили разыскать странствующего монаха, который недавно привел выродка для сжигания на костре. Они-то и поведали все вытащенные из пленника подробности, а так же поделились неутешительными результатами тестов, по которым выходило, что захваченный вроде бы и стопроцентный человек. Но с другой стороны их смущала его способность столь сильно влиять на живность.

— А теперь, рассказывай, что ты им наврал, — незлобно усмехнулся монах.

— А что, не сходится? — осторожно переспросил спасенный.

— Не сходится, — кивнул Иезул. — Если и мне наврешь, то мы с тобой расстанемся.

Влад понял, что с ним не шутят и нужно платить по счетам, а откровенность будет лучшей платой за освобождение. Он начал прямо со своей жизни в реале. Монах внимательно слушал, ни разу не перебив собеседника. Только раз они прервались, чтобы проехать городские ворота. Солнце уже совсем склонилось к закату. Иезул показал новое направление следования и попросил продолжать.

Когда Влад дошел до трагедии в Питере, монах не выдержал и, похлопав Влада по плечу, произнес только одно слово:

— Сочувствую…

И столько в этом слове было понимания, что свободного маркера совсем понесло на откровения. Он уже на одном дыхании выдал все о беседе с незнакомцем в несуществующей темноте и закончил признанием, что разобьется в лепешку, но найдет Ксюшу. Они еще некоторое время неспешно ехали по узким улочкам, но монах не спешил нарушать молчание. Наконец он произнес, словно взвешивая каждое слово:

— Спасибо за откровенность. Что-то в этом роде я и предполагал услышать. Теперь моя очередь рассказывать о себе. Но давай, сначала устроимся на ночлег — мы уже у цели.

Действительно, они остановились у гостевого дома с ничего не значащим названием «Изабелла». Передав лошадей прислуге, беглецы зашли в номер, отведенный им услужливым хозяином. Бегло осмотрев комнату, Влад, как о неземной благодати подумал: «Неужели эту ночь я проведу в постели, а не на дыбе?»

Однако его сегодняшний спаситель не дал зацикливаться на кроватной тематике и предложил:

— Я думаю, на всякий случай, провести этот вечер немного в стороне от места ночевки. Здесь неподалеку есть место, где можно неплохо перекусить, а заодно и посмотреть представление. Там я тебе и поведаю кое-что о здешних порядках.

Поскольку у «новорожденного» никаких других идей на вечер не было, то он послушно последовал за монахом по сумеречному пригороду. Пройдя с пару сотен метров по узким улочкам, пара «монахов» вышла в небольшой сквер. Влад с удивлением рассматривал уютное место, совершенно не вязавшееся с тем каменным мешком, что остался за городскими воротами. Несколько питейно-закусочных заведений услужливо разместили столики между редкими стволами большущих лип. А посреди скверика, на открытом пространстве стояли деревянные подмостки. Все это пространство мягко подсвечивалось редкими газовыми фонарями.

Иезул указал на один из «загонов» со столами и сказал:

— Вот тут хорошая кухня. Так что, я думаю, здесь и приземлимся. Отсюда, кстати, и до сцены недалеко.

— А что тут за представления дают? — полюбопытствовал Влад.

— Когда как. Иногда и никто не выступает, — пожал плечами монах. — Тут уж как повезет. А ты, случайно, ничего не можешь изобразить?

— Нет, как говорится, бог таланта не дал.

— Ну тогда остается только расслабиться и получить удовольствие, — усмехнулся Иезул и решительно направился к столам, ожидающим посетителей.

Влад послушно пошел следом, понимая, что нужно слушаться того, кто тебя кормит. Да и обещанные монахом откровения могли оказаться весьма полезными. Ведь, по сути, Влад не имел никакого представления, зачем он оказался нужен своему освободителю, который с какой-то стати пошел против своих, чтобы выкрасть сомнительного типа из инквизиторских застенков. Явно, там скоро разберутся, что к чему, и начнут искать предателя. Как ни крути, но становиться врагом инквизиции только ради небольшого приключения стал бы разве что сумасшедший.

Когда на столе появились первые заказанные блюда и вино, Иезул понимающе кивнул и, подмигнув, сказал:

— Теперь моя очередь держать ответ. Спрашивай, что тебя интересует, и посмотрим, смогу ли я ответить на все твои вопросы.

— Не сможешь, — усмехнулся Влад. — Но, может, хоть что-то да прояснишь. Для начала расскажи твою версию этого мира: откуда он взялся и зачем существует? Повитух Николай не смог много чего поведать на этот счет.

— Хороший вопрос, — задумался монах. — На эту тему можно целый трактат написать, и, все равно, истины там будет с гулькин нос. Но все же попытаюсь быть честным и попробую изложить свой взгляд на вещи. Я здесь живу уже много десятилетий — наверное, дольше, чем жил когда-то в реале. Но прежде чем здесь оказаться, довольно долго был на службе у высших ангелов, и только потом меня послали в миссию святой инквизиции в Пограничье.

— А кем ты был на Земле? — решил уточнить внимательный слушатель.

— Я скончался в Испании в возрасте пятидесяти лет, будучи старшим братом в одном из монастырей, и случилось это… дай бог памяти, в тысяча восемьсот двадцать пятом году. Так что ничем выдающимся в своей жизни в реале на Земле похвастать не могу, — пояснил Иезул и продолжил. — Итак, меня послали сюда, как и других инквизиторов, с одной целью: защищать святую веру от всяческой нечисти. Мне было объяснено, что в этот мир постоянно вторгаются враги всего человеческого, которых нужно уничтожать всеми возможными способами…

— И в чем же состоит твое «но»? — спросил Влад, понимая, что все это только прелюдия к главному признанию.

— Да, ты прав. Мое «но» возникло не сразу. Много лет я верой и правдой служил в этом монастыре. Так уж поучилось, что мое «я» окончательно созрело не на Земле, а только спустя многие годы в этом мире. И тогда я ушел в странствующие монахи — дело весьма опасное, но очень важное. Тогда я впервые почувствовал себя свободным.

— И все-таки, ты увиливаешь…

— Да, — вздохнул монах. — Сейчас я скажу страшно крамольную вещь, недостойную служителя церкви. Потолкавшись тут не один десяток лет, я понял несколько странных вещей, которые никак не вписывались в то, что мне объясняли наши отцы.

А дальше Иезул сделал признания, которые ну никак не шли к лицу правоверному монаху. Оказалось, что большинство людей сюда присылала святая инквизиция — по крайней мере, это было правилом для данного участка Пограничья. На одного инквизитора в этом мире «рождалось» не менее десятка людей, совершенно не понимающих, где они оказались. Единственное, что их связывало — сильная вера в Иисуса.

И не было бы в этом ничего особенного, если бы все эти люди не использовались, как приманка для духов, проникающих в Пограничье со стороны серых пустошей. Нечисть пыталась всеми возможными способами внедриться в человеческий мир, подселяясь к людям, имитируя их облик, подчиняя себе человеческую волю, сводя с ума и подчас организуя целые армии зомбированных жителей. Инквизиторы же собирали обильную жатву, жертвуя ни в чем не повинными людьми, как разменным материалом. Это-то и стало причиной его душевного раскола.

Уже оказавшись странствующим монахом, Иезул понял, что в соседних областях точно так же орудуют слуги Будды и Аллаха. И тогда он задумался: что это за мир, и почему слуги разных религий делают одну и ту же работу, стараясь не замечать деятельности соседей? У монаха до сих пор не было на это ответа, но то, что объяснения инквизиции никуда не годились, было ему ясно.

Всякого случалось на его веку. Самый страшный бой с целой армией, подчиненной одному существу, даже не имевшему конкретного проявления в мире, произошел пару десятков лет тому назад. Тогда враг взял в кольцо город, и все жители предместья спрятались за его стенами. Монах признался, что до сих пор без дрожи не может вспоминать тот бой. Добро бы нападающие были людьми. Но на стены лезло то, что осталось от бывших соотечественников в сопровождении совершенно невообразимых монстров, и никто не знал, как совладать с такой силой.

Тогда он случайно узнал, что на крайний случай у монахов было средство полного уничтожения всей округи на десятки километров. И только чудо спасло город от такого исхода. В самый разгар боя, когда казалось, никакой очистительный огонь больше не может сдерживать атакующих, войско уродов словно потеряло направляющую силу. Действия монстров стали бесцельными и хаотическими. Затем твари стали набрасываться друг на друга и, в конце концов, с душераздирающим воем, словно их рвали на части, бросились врассыпную. Но далеко они не ушли, так и подыхая на полпути своего бегства. И только от некоторых внимательных глаз не укрылись две далекие фигуры всадников, неспешно прогарцевавших по полю, устланному быстро разлагающимися трупами.

— И что же за люди это были? — не удержался от вопроса Влад.

— Это были те, чье прозвище совпадает с названием этого мира — пограничники. К сожалению, это почти все, что я могу о них сказать. Никто не знает, как они выглядят, но скорее всего, их не отличить среди прочих людей, — Иезул повторил мысль, уже слышанную Владом от повитуха Николая, но развил тему дальше. — Мне кажется, это их мир, а все мы только некоторое подспорье. Пограничники обнаруживают себя только в крайнем случае, когда нужно обуздать особо опасного врага. Последние годы у меня все больше создается ощущение, что инквизиция теряет свои силы, а пограничники все чаще обнаруживают себя. Мне самому не приходилось с ними контактировать, но люди с севера, проговариваются как, то тут, то там пограничник помог в борьбе с нечистью.

— А правда, что по серым пустошам могут бродить только пограничники? — решил уточнить данные «новорожденный».

— Правда, — кивнул монах. — Я бывал за горами в стране последнего рубежа. Там живут настоящие рисковые ребята. Так вот по их словам, пограничники в основном у них и обитают, первыми встречая наиболее опасных гостей.

— Действительно, получается, охраняют границу, — согласился Влад.

— Ага, точно в соответствие со своей должностью, — улыбнулся Иезул.

— Значит, мне нужно найти такого пограничника — иначе за серые пустоши мне не пробраться… — задумчиво пробормотал Влад.

— Это ты точно подметил! — согласился чернорясый «брат». — До серых пустошей я тебя доведу, но дальше… в монстра как-то не хочется превращаться.

— А с какой стати?.. — вдруг встрепенулся свободный маркер. — Тебе, что, делать больше нечего, как со мной возиться?

— А вот на этот вопрос позволь мне тебе пока не отвечать, — в открытую усмехнулся Иезул. — Должны же и у меня быть от новичка свои тайны. Скажем так: мне любопытно: свернешь ты себе шею на этом пути или нет? В любом случае тебе некуда деваться. Я обеспечу тебя средством передвижения, деньгами, едой и оружием, а ты, в благодарность, без всяких вопросов принимаешь мою помощь. Ну что, согласен?

Влад озадаченно молчал. Вот уж никак не ожидал такого «откровенного» разговора. Получалось, что Иезул преследовал какую-то свою цель и втемную использовал новичка. Может, даже в интересах инквизиции. Словно подслушав мысли сомневающегося собеседника, монах произнес:

— Обещаю, что не буду тебя втягивать в непонятные интриги, — и хохотнул. — Хотя большего безумства, как поход в серые пустоши, я и сам бы не придумал.

Этот комментарий и решил исход дела. Влад ответил:

— Меня интересует только одно — как можно быстрее оказаться там. Если ты мне в этом поможешь, остальное не имеет значения.

— Тогда по рукам! — воскликнул Иезул, протягивая ладонь над столом.

Влад, больше не раздумывая, пожал руку и понял, что этот монах его не подведет. Пусть жизненный опыт свободного маркера и не был длинным, но в силу своей профессии он умел читать в глазах намерения человека, если конечно перед ним не был плут высшего пилотажа.

Вечер продолжался в непринужденной беседе под сопровождение начавшихся выступлений разных самопальных артистов. Влад расспрашивал монаха о местных порядках, смене времен года, географии, поселениях и процессе отлавливания нечисти, а его собеседник терпеливо отвечал. В ходе разговора условились выехать сразу поутру, что не противоречило ни чьим планам. По словам Иезула, если менять лошадей, то они могли за неделю добраться до северной границы мира. По всей вероятности, монах не был стеснен в деньгах, и не было никакого смысла его останавливать в стремлении их потратить.

На сцене уже сменилось несколько певцов с гитарами и цимбалами, а так же жонглер факелами и акробат. До настоящего профессионализма артистам было далеко, и Влад лениво похлопывал в ладоши только за тем, чтобы подбодрить выступающих. Все интересующие вопросы были обговорены, еда почти съедена и «новообращенный брат» уже начал было подумывать о сне, как на сцене появилась девушка, одетая в простое деревенское платье. Он бы и не заметил новой выступающей, но что-то в ее лице и движениях совсем не вязалось с невзрачным облачением.

Пока зрители с любопытством осматривали девушку и гадали, что она собралась делать без какого либо музыкального или жонглерского инструмента, по-шутовски одетый ведущий, весело подпрыгивая, объявил, что гостья с севера исполнит а капелла тамошние баллады. Влад присоединился к жидким аплодисментам и уже хотел вернуться к остаткам ужина, на предмет, не осталось ли что там недоеденным, как девушка на сцене начала петь.

Еда с вином так и не дождались последнего натиска — что один, что другой, «братья монахи» замерли с недоеденным ужином в разинутых ртах, удивленно уставившись друг на друга, а затем повернувшись к сцене. Краем глаза Влад заметил, что и другие люди замерли, боясь нарушить очарование, возникшее в скверике.

Мало было сказать, что девушка обладала голосом безукоризненной чистоты и мягкости, она еще и в совершенстве им владела, словно всю жизнь только и делала, что училась искусству вокала. Но это все равно не могло объяснить магии, которая мгновенно очаровала всех слушателей. Артистка исполнила одну балладу, чем-то напоминающую Аве Мария, и скромно полонилась. Вся округа взорвалась восторженными возгласами и аплодисментами. Видя такую поддержку, девушка улыбнулась, подняла руку и, дождавшись тишины, начала другую, не менее красивую песню.

Одновременно она сошла с невысоких подмостков и стала медленно обходить столики. Влад с замиранием сердца понял, что скоро она подойдет к их столу. Странное ощущение чего-то знакомого в девушке все усиливалось с ее приближением, но он понимал, что никогда раньше не встречал эту красавицу. Иезул тоже с интересом смотрел на певицу, но явно никаких приступов дежавю не испытывал.

А девушка подошла к Владу и, положив ему руку на плечо, закончила песню словами:

Что бы ты ни искал — Ты найдешь, обратясь к родному Куда бы ты ни бежал, Все пути приведут тебя к дому.

— Если бы… — грустно шепнул смущенный слушатель, и опять со всех сторон послышалось хлопанье в ладоши.

Девушка внимательно заглянула в глаза Влада и, когда шум стих, произнесла:

— Ты не сомневайся. Главное, не отказываться от своей цели, и тогда не потеряешь смысла существования. А дом, старый или новый, рано или поздно будет ждать тебя в конце трудного пути.

— Откуда ты здесь, такая искусная певица? — спросил Иезул.

— Пришла вместе с караваном с севера, — пожала плечами девушка и направилась к сцене, чтобы петь следующую песню.

Уже на пути в гостевой двор, Влад тщетно пытался понять, что так его взволновало в этой девушке. Ведь ничего особенного она не сказала. Он опять вспомнил удаляющуюся к сцене стройную фигуру и вдруг понял, что за дежавю его посетило. Эта певица двигалась точно так же, как и Ксюша, и со спины единственное отличие заключалось в цвете волос. Да и взгляд — столько в нем было немого сочувствия, словно она знала своего случайного слушателя и понимала все его беды.

Глава 6. Дорога на север

Влада разбудило настойчивое потряхивание за плечо. Он еще попытался лихорадочно досмотреть партию бильярда, разыгрываемую Штырем и Араиком Георгиевичем — ведь от ее исхода зависела жизнь свободного маркера. Но сдавленный шепот дал ему понять, что сейчас его судьба решается не за зеленым столом.

— Быстро! У тебя пять секунд, — Иезул, красуясь в белом исподнем наряде, требовательно смотрел в глаза просыпающемуся «новорожденному».

— На что?.. — зевнул Влад.

— Инквизиторы на дворе! — кивнул в сторону окна монах.

Эта новость подбросила засоню, как удар тока. Иезул еле успел перехватить любопытного напарника в полете к окну, но тот все же ухитрился разглядеть там несколько черных ряс.

— Стой! Тебя же увидят! Одевайся!

Командный тон подействовал отрезвляюще, и спустя пять секунд беглецы выскочили из комнаты, неся в руках все, что успели прихватить. Монах повел не на выход, а куда-то вглубь коридора. Там оказался черный ход, по которому они быстро спустились со второго этажа и вышли куда-то на тесные задворки. Иезул продолжал стремительно двигаться, почти тут же скрывшись за первым же поворотом узкого проулка. Влад прибавил скорости, чтобы не потерять своего гида. Они еще довольно долго шныряли по лабиринту хибар, как две загнанные крысы, но вдруг черная ряса, маячившая впереди, опять пропала из поля видимости.

Влад пробежал между какими-то сараями к месту исчезновения монаха и замахал руками, балансируя над черным проемом. Но оказалось, что Иезул не сгинул в черной пучине, так как его голос раздался, чуть в стороне:

— Прыгай! Там по пояс… и быстро сюда!

Свободный маркер послушался и, закрыв глаза, прыгнул в темноту. Действительно, мягкая земля ударила в ноги всего лишь метром ниже. Дальше оказалось проще: он прошел на голос монаха и, пару раз запнувшись о камни, настиг-таки проводника.

— Теперь осторожнее, — инструктировал почти невидимый Иезул. — Держись за мою руку. Нам нужно пройти еще несколько метров, прежде чем можно будет зажечь свет.

— Где это мы? — испуганно спросил «новорожденный», послушно следуя в темноту.

— Помнишь, я рассказывал тебе о нашествии нечисти на город? Так вот, атака тогда производилась не только по земле, но и по воздуху, и даже под землей. Эти подземные тоннели были проделаны какими-то монстрами, но стена города уходит на многие метры под поверхность и оказалась не по зубам атакующим. А когда всю нечисть выгнали пограничники, эти катакомбы остались бесхозными. Люди сюда боятся спускаться, но мне по долгу службы иногда приходилось здесь бывать.

— Но насколько здесь безопасно находиться?

— Не дрейфь, турист! Ты же со странствующим инквизитором! — нарочито бодро рассмеялся Иезул и остановился. Затем немного повозился, и вдруг, после какого-то чирканья темноту рассеял слабенький огонек.

— Этот светильник будет отпугивать нежелательную публику, — пояснил подземный гид, демонстрируя маленькую походную масляную лампу. — Помнишь то лассо, которым я связал урода на дороге?

— Да.

— Так вот, кроме той волшебной веревочки, есть еще меч и кинжал, которые почти как масло режут «неверных». В общем, не пропадем! Держи кинжал, а то с лассо ты вряд ли справишься, а меч уж позволь оставить себе, — покровительственно усмехнулся Иезул и пояснил. — Здесь важно не столько опасаться нечисти, как не сбиться с пути, а то проблуждаем в темноте неделю или выкатим прямо в объятия родной инквизиции.

С этими приговорами Иезул сориентировался только одному ему известными методами, и парочка чернорясых путешественников двинулась по темному и тесному тоннелю. Здесь было на удивление сухо, ровно и тихо. Влад даже стал забывать про опасности, стараясь успевать за почти бегущим монахом. Им попалось несколько разветвлений и больших полостей, в которых потолок и стены уходили в стороны на неизвестное расстояние. Небольшие подъемы чередовались со столь же пологими спусками, но в целом однообразие тоннелей почти ничем не нарушалось.

И вдруг, почти сразу после того как Иезул не без удовлетворения в голосе сообщил, что до выхода осталось совсем чуть-чуть, с бокового прохода на них выскочила серая тень и сразу сбила с ног монаха, который успел только охнуть, оседая под ее натиском. Влад, недолго думая, выхватил кинжал и бросился на предполагаемого зверя. Только вонзив лезвие в темный загривок, Влад сообразил рассмотреть в свете упавшего светильника, что за хищник покусился на монаха.

Хорошо, что освещения было недостаточно, а то непривычного к виду нечисти маркера могло бы и стошнить. Подземный урод напоминал своей отвратительностью давешнего дорожного разбойника, только больше смахивал на волка, и только наполовину — на помешанного лысого старика, с огромной зубастой пастью и серой шерстью, росшей какими-то клоками.

От удара кинжалом, зверо-человек попытался вскочить, чтобы переключиться на новую жертву. Но тут опять стали происходить непонятные вещи. Влад успел с сожалением подумать, что по неопытности выпустил свое оружие из рук, и отважно попытался разглядеть, чтобы такого он смог предпринять против этого монстра, немного не дотягивающего размерами до приличного медведя.

Однако под его взглядом зверюга начала постепенно терять свою агрессивность. Злобный оскал куда-то пропал, голодный огонь в глазах потух, и спустя несколько секунд монстр уже пятился, не зная, куда спрятать взгляд. Расхрабрившись, «новорожденный» решил исправить ошибку и выдернуть кинжал, так неэффективно прошивший горб жира на спине твари.

Зверюга уже не пыталась нападать, а жалобно скуля, стала отползать. Влад, наконец, дотянулся до рукоятки кинжала и выдернул лезвие из монстра, который к этому времени стал представлять собой совсем жалкое зрелище. Поняв, что больше угрозы с нападавшей стороны ждать не приходится, подземный турист переключил внимание на монаха. Было совершенно неясно, какие повреждения получил Иезул. К радости подопечного гид уже принял положение «сидя» и пытался рассмотреть, что сделали волчьи зубы с его плечом.

Свободный маркер принял в этом процессе самое живое, но, надо заметить, бестолковое участие. Рана была странной. Монашеский хитон был основательно потрепан, но вот ожидаемой разорванной плоти и моря крови не наблюдалось. Пока новичок удивлялся, Иезул пояснил:

— Не пытайся найти повреждений. Это был чистый пришелец.

— Ничего не понимаю, — пробормотал озадаченный напарник. — Почему чистый и почему его зубы не оставили никаких следов?

— Чистые «нечистые», — усмехнулся монах. — Не вселяются в души людей, а пытаются имитировать человеческий вид. Этот, по-видимому, захотел наконец-то вселиться, и выбрал для этого меня. Но неудачно. Поэтому не ищи на мне видимых ран. В худшем для меня случае, через часик такого контакта остался бы только я, но только внешне. Внутри меня сидело бы вот это чудище.

— Понятно — одним сумасшедшим монахом стало бы больше.

— Ну, что-то вроде того. Надо заметить: вселившихся духов гораздо меньше, чем другой нечисти, но такие гибриды гораздо опаснее других. Но хватит болтать — нужно двигаться дальше. Только взглянем, что с этим неудачником.

Влад помог подняться Иезулу, и они подошли к лысому полуволку, который уже бился в агонии.

— Странно, — пробормотал монах, подсвечивая себе чудом уцелевшей лампой. — Эта зверушка, похоже, концы отдала. Что-то уж больно быстро. Конечно, закусить инквизиторской рубашкой, да получить моим кинжалом в хребет, не так уж и мало, но чтобы тут же сбежать?

— Куда сбежать? — не понял Влад.

— Понимаешь, — задумчиво пояснил инквизитор. — Эти духи, прущие из-за барьера, уходят восвояси из этого мира, если им сильно здесь не понравится. Тот же костер или пыточная — внешние атрибуты работы инквизиции, выражающие только одно действие: выживание духов из мира людей. А уходят они вот так — оставляя свою мертвую проекцию на какое-то время, а затем и это тело растает без следа.

— А куда они уходят? — продолжал любопытствовать новичок.

— Экий ты дотошный! — усмехнулся Иезул. — Надо бы ответить, что не знаю, ну да уж ладно, свое предположение я тебе выскажу. По слухам, этот мир защищает все другие иллюзии, порожденные реалом Земли. Потому он и называется Пограничьем. Нечисть, или дикие духи идут из неизведанной тьмы преисподней и находят первым именно этот мир, так как он совершенно незащищен от такого вторжения. Святая инквизиция поставлена здесь как заслон от вторжения в христианский мир. Но насколько это все соответствует действительности — не мне судить.

— Хороший мирок! Все время на осадном положении.

— Ну не так уж все плохо, но в целом ты прав. Причем, тебе, кажется, особенно везет на таких гостей. Если так будет продолжаться и дальше, то, боюсь, путь к твоей цели будет негладким.

Все-таки Влад чувствовал, что монах что-то недоговаривает. Как будто эти нападения на них не были случайностью, да и скорой смерти монстра тот не сильно удивился. С другой стороны все это была полная ерунда по сравнению с той надеждой, которую давало покровительство инквизитора-отщепенца. Поэтому подземный «турист» не стал больше мучить своего гида вопросами, а только спросил:

— Ну и что мы будем делать с этой тварью?

— Кажется, уже ничего. Можно полить святым маслом и поджечь, чтобы наверняка изгнать духа из этого мира, но, на мой взгляд, он уже и сам сбежал. Так что, лучше продолжим путь — нужно поспешить, чтобы оторваться от преследователей. Ведь мои браться по вере не одну собаку съели в деле розыска неугодных потеряшек, а противника нельзя недооценивать. Сейчас самое важное взять правильное направление по своим следам, чтобы на выходе не заблудиться…

Они продолжили движение почти прежним темпом. Влад только удивлялся, как быстро монах восстановил физическую форму после нападения. Это можно было объяснить только тем, что монстр пытался нанести не столько телесные повреждения, сколько душевные.

Довольно скоро монах свернул в какой-то боковой проход, который стал круто подниматься вверх. Еще через сотню шагов Влад увидел серый свет впереди. Это был выход на поверхность, как оказалось, расположенный среди деревянных трущоб на окраине пригорода. Пробираясь сквозь заросшие кустарником развалины, Иезул ворчал:

— Теперь ты видишь, почему я не люблю инквизицию? Ну зачем содержать заманенных в этот мир людей в таких скотских условиях? Хотя я знаю зачем — чтобы люди шли на север, где почвы плодороднее, народа меньше и жизнь легче. Но никто этим людям не объяснит, что там их жизнь будет подвергаться неизмеримо большей опасности. Впрочем люди это и так знают — земля слухами полнится. Вот такой баланс и создала инквизиция: здесь скопление нищих и осторожных, а там раздолье богатым и до отчаяния смелым.

— А ты сам к каким относишься? — подковырнул монаха Влад.

— А я отношусь к хитрым и относительно свободным, — не полез в карман за ответом Иезул, упорно ведя своего подопечного к какой-то цели.

Конечным пунктом их забега по тоннелям с препятствиями оказался заурядный деревянный дом. Это был бедный аналог заведения, в котором они только что провели ночь. Было видно, что такой путь отхода у монаха был заготовлен заранее, так как бородатый и улыбчивый хозяин таверны радушно приветствовал гостей, сразу проведя их к столу, что оказалось весьма кстати. Влад только при виде еды сообразил, что утренняя пробежка была совершена на пустой желудок.

Все происходило без малейшей задержки: их кормили и одновременно готовили лошадей. Хозяину было достаточно честного инквизиторского слова, что сменных скакунов можно забрать из давешнего гостевого двора. Несмотря на затрапезный внешний вид заведения, и еда и лошади оказались вполне приличными. Так что меньше, чем через полчаса они уже были в седлах и якобы неспешно выезжали в путь на восток.

Как объяснил Иезул, нужно было сбить погоню со следа — тогда инквизиция отвяжется. А какому преследователю придет сумасшедшая мысль, что новичок в этом мире сразу будет рваться на север? Вот беглецы и выехали в самом прогнозируемом направлении. Тем более что крюк ожидался небольшой. В двух километрах, за первой от города деревней, была лесная дорога, ведущая на северный тракт.

Дальше все происходило строго в соответствии новым планом. Пропылив по тракту на восток, они зафиксировали свое движение в лениво-любопытных глазах селян означенной деревни и за околицей свернули на еле приметную тропинку. Дорогой ее было трудно назвать, но телега по ней проехать могла, а уж конный всадник и подавно. Влад, наконец, расслабился, полной грудью вдыхая запахи трав и леса. Кони почти неслышно ступали по мягкой поверхности, а вокруг все было наполнено щебетом птиц и шуршанием листвы. Зад новичка начинал привыкать к новому виду транспорта, а мозоли на нем еще не натерлись. Так что оставалось только наслаждаться походом.

* * *

Их безмятежное продвижение на север продлилось два дня. За это время Влад успел-таки набить мозоли на седалище, и обещанная Иезулом остановка в большом, по местным меркам, городе была весьма кстати. До этого они спокойно переночевали в придорожном трактире, где без проблем сменили лошадей. При этом «новорожденный» лишний раз убедился, насколько полезным было сотрудничество с монахом. Пусть тот и не открывал секрета, с какой стати инквизитору возиться с новичком, но такое бесхлопотное и быстрое продвижение к цели было бы невозможно без хорошей финансовой поддержки. Свободный маркер только считал дни: два уже были позади, а значит, осталось только пять, если, конечно, темп их похода не замедлится по каким либо причинам.

По словам Иезула, город, в котором они собирались остановиться на вторую ночевку, был хоть и меньше основной базы инквизиции, но богаче и интереснее. К тому же поселение не окружала мрачная крепостная стена и даже монаху было не очень понятно, какими судьбами это поселение обошла волна нечисти, захлестнувшая когда-то цитадель инквизиторов.

Когда к вечеру они завидели городские окраины, опрятные дома и прямые улицы безо всяких сомнений подтвердили утверждение монаха о зажиточности его населения. Чем ближе к центру они продвигались, тем роскошнее становились постройки. Путники остановились в шикарном гостевом доме. Когда они спешивались во дворе, Иезул подмигнул удивляющемуся напарнику по походу:

— Инквизиторы в этом заведении пользуются немалой скидкой на постой. Так что не стесняйся: пользуйся комфортом, пока есть возможность. Дальше на север пойдут более дикие места, и такой роскоши больше не встретится.

Все бы и происходило в том же ключе, если бы не «везучесть» Влада на приключения. Неожиданность произошла, когда они пошли прогуляться по улицам и зарулили в какой-то очередной уютный кабачок. «Странствующие монахи» спокойно сидели и дегустировали очередной фирменный напиток, когда к ним подошел странно одетый немолодой человек. По пышности его костюма можно было предположить, что субъект явно не из разнорабочих. Культурно поздоровавшись, он представился княжеским советником и назвался Серафимом. Заглянув в округлившиеся от удивления глаза Иезула, Влад понял, что напарник вряд ли поможет с объяснениями. Странно было и то, что советник обращался в основном к новичку, почти игнорируя присутствие почтенного инквизитора.

— Очень приятно, — пробормотал Влад, тщетно пытаясь сообразить, что нужно от него этим бакенбардам в пенсне, и невольно подстраиваясь под высокопарный тон. — Но позвольте поинтересоваться, чем могу быть полезен?

Незнакомец сдержанно улыбнулся и, понимающе кивнув, стал излагать свое дело:

— Признаюсь, я заметил вас, уважаемые инквизиторы, когда вы шли получасом раньше по улице. Не скрою, что не первый год копчу это небо, и имею некоторый опыт в определении некоторых свойств даже у случайных прохожих. Так вот, уважаемый Влад, мне показалось, что вы обладаете одним интересным свойством, которое могло бы очень помочь администрации города.

— Но мы спешим… — попытался вставить слово новичок.

— Не беспокойтесь! — тут же воскликнул незнакомец, вальяжно замахав руками. — Это не займет много времени. Я просто приглашаю посетить наш вечерний клуб. Карты, рулетка, бильярд — в общем, скромные развлечения престарелых мальчиков. А утром у вас будут лучшие скакуны.

Упоминание о бильярде решило все дело. Влад чуть не подпрыгнул на месте и укоризненно воскликнул в адрес инквизитора:

— Что ж ты молчал, что у вас тут бильярд есть?!

— Ну мало ли что выдумают люди? — невозмутимо ответил монах. — Ты-то как-то не настаивал на твоей бильярдной карьере, вот я и запамятовал.

— Вот и отлично! — радостно потер руки Серафим. — Тогда приглашаю Вас прямо сейчас в наш скромный клуб.

Влад вдруг сообразил, что одет в монашескую рясу и с удивлением спросил у советника:

— А не грех ли это, монаху в игорный дом идти?

— Какой там грех?! — рассмеялся вальяжный старик. — Здесь и так хватает настоящих врагов человечества, чтобы еще пытаться усматривать их происки в таких невинных развлечениях. К тому же, если Вам уж очень претит какая-нибудь игра, просто обойдите стол стороной.

— Но мы по-дорожному одеты, — усомнился Иезул.

— Ну что Вы, право? Монах инквизиции всегда и везде кстати в своей рабочей форме! Вот увидите: парочку своих чернорясых коллег да встретите. И никакие развлечения им не помеха!

— И что мне предстоит там делать? — вспомнил Влад, что его просили о помощи.

— Ровно ничего! — воскликнул Серафим. — Разве что ненавязчиво, но внимательно рассматривать окружающих людей, да подмечать нелепости в их внешнем виде, если такие, конечно, обнаружатся.

— Странно… — усомнился в своей полезности «новорожденный».

— Ничего не странно! — опять махнул рукой советник. — Просто Вы обладаете некоторыми природными способностями, которые действуют на окружающих. А уж наше дело обратить их на благо порядка и безопасности людей.

— И все же, не могли бы Вы хоть в общих чертах объяснить мою роль в предстоящем действе? — настаивал Влад, не желая участвовать в темных аферах.

— Понимаете, — вздохнул советник. — Вы обмолвились, что недавно в этом мире. Наверно, благодаря этому Вы обладаете свойством вольно или невольно замечать «неправильности» в каких-то деталях мира или его обитателей. А они в свою очередь невольно реагируют на такое вмешательство…

— Я понял, — почему-то поспешил поддержать советника странствующий инквизитор. — Когда Влад будет вглядываться в «неправильных» людей, они начнут волноваться, ну или что-то в этом роде.

— Да! Только не людей, а всего одного человека, но очень опасного! — взмахнул пышными бакенбардами Серафим.

— Тогда мой долг инквизитора поддержать Вашу просьбу! — напыщенно воскликнул Иезул, и Владу ничего не осталось, как согласиться, хотя опять у него сложилось впечатление, что его, хоть и по-дружески, но все-таки сильно водят за нос. И опять он решил наплевать на свои сомнения — уж больно интересно было взглянуть на местный ночной клуб, тем более, если это не скажется на скорости продвижения к северу.

Вскоре они подходили к помпезному зданию в центре города. Вход в заведение размещался левом крыле дома, украшенного колоннами и лепниной. У огромных дверей стояло несколько карет, подвозивших богатых клиентов. «Интересно получается», — подумал Влад: «вроде и иллюзия, а все пороки реала воспроизведены с ювелирной точностью. Все та же показная роскошь в окружении нищеты».

Их пропустили без лишних вопросов — швейцар в шикарной ливрее, завидев советника, широко распахнул дверь и склонил голову в приглашающем жесте. Влад проследовал за своими спутниками, с любопытством рассматривая все вокруг. Насколько он понимал, интерьер точно воспроизводил обстановку английских клубов позапрошлого века: та же чопорность и пышность, начиная от лакеев и кончая занавесями на огромных окнах.

Его отвлек шепот советника:

— Уважаемый Влад, по соображениям конспирации я вынужден буду оставить вас с товарищем одних. Не стесняйтесь и пользуйтесь всеми услугами заведения — все будет оплачено за счет администрации. В любой момент Вы сможете вызвать меня, достаточно обратится к любому служащему. Главное, помните о своей роли! А сейчас позвольте откланяться, но, надеюсь, ненадолго.

Они распрощались и два монаха зашли в главную залу уже без сопровождения. На самом деле, черные рясы не вызвали ни у кого удивления и не требовали никаких усилий в достижении солидного имиджа. Было видно, что даже самые вальяжно-чванные посетители поглядывали на монахов с некоторой опаской и уважением. Оно и понятно: ну кому придет в голову рассматривать лишние пылинки на сутане палача? И пусть окружающим невдомек, что под черной рясой прячется настороженный новичок — это дела не меняло.

Влад шел за Иезулом, который по обыкновению взял на себя роль проводника. Советник их не обманул: достаточно было один раз произнести его имя, и дальше все напитки и угощения доставлялись монахам по первому слову. Это тоже говорило о том, что с фирмой Серафима лучше было не ссориться. Поэтому Влад решил не расстраивать советника и старался внимательно присматриваться к окружающим.

Осмотревшись в главном холле, новоиспеченный инквизитор не нашел ничего необычного. Некоторой проблемой был не совсем привычный ему интерьер. Хотя пара клубов из «прошлой» жизни и была стилизована под английскую старину, Влад не был уверен в «правильности» тамошней меблировки. Но определять подделки в портьерах и столах не входило в его задачу, поэтому он сосредоточился на посетителях.

Их было немало, как раз был час пик для подобных заведений — это-то уж Влад знал не понаслышке. Что интересно, в зале не было ни одной женщины. Все джентльмены вели себя очень сдержанно и степенно. «Тот же выпендреж, что и в реале», — кивнул сам себе новичок, рассматривая ближайших посетителей. Это была троица мужчин в смокингах, неспешно беседующих и пьющих что-то вроде виски из хрустальных стаканов. Трудно было сказать, насколько их наряды соответствовали этикету, но ничего особо примечательного в них Владу найти не удалось.

Трудность представляло еще и то очевидное обстоятельство, что пялиться без причины на окружающих было неприлично. Единственно, что черная ряса позволяла нарушать негласный этикет, и Влад старался по мере возможности этим пользоваться. Иезул без слов принял игру и медленно кружил с напарником в странном вальсе, якобы сосредоточенно ведя беседу, а на самом деле позволяя Владу постепенно обшаривать взглядом все углы, почти не сводя глаз с «брата» по сутане.

Надо было заметить, что беседа все же не была бесполезной. Монах рассказывал в подробностях, как и что производится в этом мире. Как оказалось, почти все, что посложнее, производилось на севере, причем, многое не совсем естественным способом. Да и трудно назвать естественным полукустарное производство, замешанное на чистой воды шаманстве. Забавным было то, что шаманство здесь было вывернуто наизнанку — то есть, чем натуральнее продукт с его помощью был произведен, тем выше оно ценилось.

Пока языки и уши приятелей перемалывали эти темы, взгляд новичка плыл по черным сюртукам, рукам, держащим выпивку или курительные принадлежности, соскальзывал на лица, только на мгновение останавливаясь на глазах. К счастью, Влада не надо было учить исподволь изучать людей. Мимолетного визуального контакта в совокупности с быстрым физиогномическим анализом было достаточно для приблизительного определения, насколько уверенно ведет себя человек.

Так как никаких других сведений об объекте поиска не было, самозваный инквизитор решил, что необычный и вредоносный тип должен быть враждебен этой обстановке и, соответственно, находиться в напряженном состоянии. Хоть Влада и не просили ничего делать, ему уже самому было интересно узнать, что за человека должны выявить с помощью новичка.

Но время шло, а ему ничего не удавалось обнаружить. Даже никто не поморщился от его якобы уникальных способностей доставлять неприятности «неправильным» людям. И с чего бы кому-то морщиться, если все вокруг были стопроцентно нормальные мужики?

Парочка монахов, бесцельно покружив по главному холлу, продефилировала в следующий зал. В комнате оказалась рулетка и стойка бара. Однако и тут все джентльмены были заняты игрой и, если и нервничали, то только по поводу сделанных ставок. На очередной немой вопрос Иезула Влад только грустно помотал головой из стороны в сторону. Монах, кивнув, вышел из комнаты. Проследовав за ним, горе-поисковик взмолился:

— Да где же у них тут бильярд?

— Вон там, — спокойно указал в сторону инквизитор, только легкой усмешкой выдав свое отношение к нетерпению напарника.

— Так что ж ты молчал? — не стал скрывать радости Влад и кинулся в указанном направлении.

Но в бильярдной их ждала неожиданность. Буквально влетев в залу, он остановился как вкопанный, уставившись на двух чернорясых братьев по вере, азартно разыгрывающих американку на ближайшем столе. Пока новичок пытался захлопнуть раскрывшийся от удивления рот, его локоть оказался зажатым в клешне дружеского пожатия, а в левом ухе раздался шепот:

— Притормози и не раскрывай рта!

Затем Иезул произвел рокировку, непонятно как оказавшись между поддельным и настоящими братьями по вере. Влад еще лихорадочно пытался прокрутить в голове, о чем беседовать с инквизиторами, а Иезул уже раскланялся с чернорясыми и, оттащив замешкавшегося напарника по приключениям к другому столу, спросил:

— Ты играть собираешься?

— Теперь нет. Да и столы все заняты. Давай, немного посмотрим и пойдем.

И действительно, в комнате находилось три стола, и вокруг каждого из них хватало и игроков и зрителей. Осмотр этой комнаты тоже ничего не дал. Если даже кому-нибудь и стало неприятно от пристального внимания новоявленного инквизитора, никто не подал ни малейшего признака беспокойства.

Они еще слонялись по ресторану, а так же разным курительным и прочим уголкам весьма обширного заведения, причем, несколько раз Иезул приветствовал знакомых ему людей. В паре случаев даже завел беседу и представлял Влада собеседникам, как нового послушника инквизиции. В общем, вечер проходил гладко и бестолково, если конечно, не учитывать, что путники неплохо наелись и наверняка бы упились, если бы не просьба советника, да не дальняя дорога, ожидающая их спозаранку.

В голове «молодого монашка» уже начала вертеться мысль, не отправиться бы им восвояси, но «старший брат» отыскал еще одну небольшую комнату, в которую они еще не заглядывали, и потащил своего напарника туда. Это оказалась очередное помещение для игры в карты, то ли в вист, то ли в бридж — Влад в таких деталях откровенно плавал. И опять ничего особенного: солидные дяденьки в солидных костюмах играли на солидные суммы.

Поверхностно осмотрев комнату, новичок уже было направился к выходу, как его взгляд за что-то зацепился. Влад остановился, наблюдая, как удаляется спина Иезула.

Что это было? Он стал осторожно оглядываться, словно что-то забыл. Нет, в комнате все было по-прежнему. Мелькнуло что-то на столе. Но зеленое сукно, когда на нем разложены карты, рассматривать не очень прилично — еще уличат в подглядывании. Влад замешкался, якобы проверяя карманы под сутаной, а сам украдкой продолжал наблюдать за игрой.

Ага! Ему не понравилась одна карта. Вот что он умудрился заметить: в руках хмурого мужика, одетого в странного вида накидку, была карта, которая поменяла масть пока тот выкладывал ее на стол. Вот она, девятка треф, обернувшаяся королем!

Влад невольно уставился на карту, и под его взглядом она снова стала превращаться в девятку. Народ за столом тоже заметил странное превращение, а взгляды новичка и недоброжелательного игрока скрестились. Влад тут же понял, что ему подобное вмешательство не простят — столько удивления, перемешанного со злостью, плескалось в черных зрачках незнакомца.

— Молодой человек, — начал, вставая из-за стола, сердитый дядька. — Инквизиторская сутана не дает вам права вмешиваться в игру достойных господ. Что за фокусы Вы тут устраиваете?

— Пожалуй, тут кто-то другой фокусы устраивает, — невозмутимо ответил Влад, обрадовавшись, что, кажется, выполнил задание советника.

Но дальше начали происходить еще более странные вещи. Никто не стал возмущаться и шуметь. Игроки продолжили игру, словно шулер и не выходил из-за стола. Причем вернувшийся Иезул с интересом уставился на карточный стол, будто не замечая напарника и его оппонента.

— Вы что-то хотели мне сказать, молодой человек? — с кривой усмешкой спросил злюка.

— Зачем Вы мухлюете?

— Вы не с того вопроса начали беседу. Давайте отойдем в сторонку, — внезапно сменив тон с возмущенного на ласковый, незнакомец ловко подхватил неопытного «монаха» под руку и повел куда-то вглубь комнаты, не переставая говорить. — Лучше спросить: как я это делаю? И тогда я объяснил бы, что это очень просто — совершенно так же как и Вы поменяли масть обратно. Внушение, мой дорогой и неопытный друг!

— Я не Ваш дорогой, — проворчал Влад, тщетно пытаясь отделаться от наваждения, в которое затягивал вкрадчивый голос.

А странный собеседник все продолжал вить паутину разговора, рассмеявшись на утверждения новичка и подтвердив, что не оговорился, когда назвал монаха дорогим и неопытным. Все вокруг самым странным образом плыло перед глазами, так что Влад с трудом сообразил, что они зашли за портьеры в какой-то закуток. Никто из окружающих при этом не поинтересовался, куда и зачем уволок Влада карточный шулер.

В голове то ли гудело, то ли жужжало, а по телу разливалась сладкая истома. Только обида на Иезула и досада на свою беспомощность помогали Владу еще держаться. На грани сознания он попытался вернуться, но ноги сделались совсем ватными и не слушались хозяина. Тогда он пошел на крайнюю меру и попытался просто ударить хитрого гипнотизера, но и это ему не удалось. Самое неприятное, что он не чувствовал в себе сопротивления к этому противному типу. А тот совсем приблизился к лицу и все говорил, говорил что-то о райском наслаждении и отдыхе души…

И вдруг, между ним и этой противной рожей возник какой-то предмет, и все наваждение сгинуло, словно рукой сняло. Влад с удивлением смотрел на замершего обманщика и пытался понять, что это такое плоское и круглое заслонило его от шулера? Меж тем, в ухе раздался шепот советника Серафима:

— Ты жив?

— Ага… — произнес с сомнением в голосе горе-поисковик.

— Сейчас проверим, — продолжил голос, и плоский круглый предмет перед лицом перевернулся другой стороной.

Это оказалось обычное круглое зеркало, в котором он узнал свою физиономию. Ничего особенного с ней не произошло, правда черная ряса ему явно не шла, но это уже были детали. Влад хмыкнул и удивленно пожал плечами, намекая, что не понимает этих детских игр с зеркальцами.

— Жив, — удовлетворенно заключил Серафим и посоветовал Владу отойти от застывшего шулера. — Если бы этот колдун успел в тебя подселиться, то ты бы застыл точно так же, посмотрев в отражение.

— А что это за штука? И кто этот колдун?

— Если кратко, — вздохнул советник, продолжая держать стекляшку перед физиономией мошенника. — То эта штуковина досталась нам от одного пограничника. Ты наверно знаешь, что при взгляде в зеркало, нечисть не отражается так, как она выглядит. А это зеркало вроде как способно частично выбрасывать через себя таких темных сущностей из нашего мира, но не совсем. Поэтому такой вот дух застревает на некоторое время, и не там, и не тут. А потом сильный может вернуться обратно.

— А этот сильный? — с опаской спросил новичок.

— Да, это очень сильный и опасный дух. И ты блестяще справился с работой — ведь мы никак не могли заподозрить уважаемого человека. А эта сущность давно обитает в нашем мире и научилась абсолютно мимикрировать под людей. И сейчас у нее был реальный шанс через тебя выйти в реал, ведь ты недавно оттуда.

— Неужели так видно? — неприятно удивился Влад — ему не хотелось после предупреждения повитуха Николая, светиться своими «нетрадиционными» свойствами.

— Не так уж заметно, но не для меня. Однако ничего дурного в твоих свойства, за счет которых, собственно, мы и поймали этого врага человеческого, не вижу, — не стал скрывать советник, продолжая держать зеркало и начиная с беспокойством поглядывать на портьеры, скрывающие от них картежную комнату.

Оттуда некоторое время слышалась какая-то возня и сдавленные возгласы. Наконец сквозь тяжелую ткань просунулось лицо одного из монахов, ранее игравших в бильярд. Оглядев всю троицу, инквизитор довольно кивнул и произнес:

— Этот должен быть главным. Остальных мы уже повязали. Помощь нужна?

— Конечно! — немного возмущенно ответил советник. — На этого монстра зеркала надолго не хватит.

Монах, ничего не говоря, исчез и вскоре вновь появился, только теперь в сопровождении своего коллеги. Они несли какие-то веревки и кусок черной ткани. Тканью оказался небольшой мешок, который братья ловко одели на голову колдуну и затянули на шее. Веревкой же они обмотали все тело пойманного носителя нечисти.

Влад не стал дальше наблюдать за упаковкой жертвы инквизиции и вышел в игральную комнату. Там, скукожившись на стульях, сидели несколько связанных человек, причем, одним из них оказался Иезул. Инквизитор скромно тупил очи, смиренно ожидая своей участи.

— Ты что это из себя невинную гимназистку строишь? — рассмеялся Влад, чувствуя, как из него выплескивается все напряжение.

— Дело важное, а я человек чужой, даром что инквизитор, — невозмутимо объяснил монах. — Вот разберутся с ними и меня отпустят.

— Наивный ты какой-то, — пожал плечами свободный маркер. — У нас бы замели в ментовку и таких собак бы на тебя понавешали для отчетности…

— Тут не Земля. У нас все проще — достаточно пройти небольшой тест, и ты свободен.

— А-а! — догадался Влад. — В зеркальце спросить: «Я ль на свете всех честнее? Всех надежней и смелее?»

— Хотя бы и так… — не стал возражать связанный инквизитор.

Зеркальце не заставило себя ждать. Вышедший следом за Владом советник стал по очереди подносить к связанным людям свой артефакт, следя, чтобы каждый туда заглянул. После просмотра двое оказались парализованными. Остальных подоспевшие монахи развязали и с извинениями отпустили. К счастью, в числе отпущенных оказался и Иезул. Удивительно, но все отнеслись к этой операции с пониманием. Никто даже не подумал высказать что-нибудь вроде: «Я буду жаловаться!» А может, у Серафима был такой статус, что жаловаться было бессмысленно.

Так или иначе, но два странствующих монаха были с почестями усажены в самую шикарную карету и доставлены в свой гостевой дом. Сам советник уселся с ними и всю короткую дорогу, объяснял, насколько благодарен монахам в деле выявления опасного врага. Под конец он вручил Владу увесистый мешочек, звякнувший металлом, и заверил, что это лишь скромная плата за ту пользу, которую принес гость своим посещением города.

— Ничего не понимаю! — рассмеялся свободный маркер, оказавшись наедине с Иезулом в гостиничном номере. — Чего это они со мной, как с писаной торбой, возятся? Ну, помог — подумаешь, эка важность!

— В любом случае, ты теперь довольно состоятельный и самостоятельный гражданин… правда, без документов… — уклонился от ответа напарник, поздравив новичка с удачным пришествием в мир.

— Ты не увиливай! Говори, что там на самом деле произошло?

— Я и не увиливаю, — честными глазами уставился на недовольного напарника инквизитор. — Тебе же все доходчиво объяснили. Этот «нелюдь», был особо опасен тем, что подмял под себя нескольких человек и настолько ловко скрывался, что поймать его обычными средствами было невозможно. А он в это время втихаря только увеличивал свое влияние.

— Вот-вот! — недовольно воскликнул Влад, заметив-таки тщательно скрываемую усмешку в глазах Иезула. — Каким образом один пришелец сидел сразу в нескольких жертвах? И почему нелюди завсегда враги, может он не желал ничего плохого людям? И что он имел ввиду, когда говорил мне, что я очень дорог для него?

— Какой ты непонятливый! — уже не скрываясь, улыбался монах. — Отвечаю по порядку. Сущности, вторгающиеся в этот мир, могут вселиться не только в одного человека, но и в целую толпу, делая из нее армию рабов, которая подчиняется одному эгрегору. Нелюди всегда враги, хотя не всегда сами это понимают — так определяет святая инквизиция. Как все обстоит на самом деле, не берусь говорить, но в целом церковь права. Теперь, почему ты был дорог этой сущности. Ты хранишь свежие воспоминания реала и постоянно излучаешь эту информацию в нашем мире. Пришлые создания, как мухи на варенье, слетаются на тебя, так как их цель внедриться как можно глубже в иллюзии, порожденные реалом земли.

— А зачем им это?

— Разве не понятно? Для получения новых ощущений, новой информации, новой жизни… вот этот дух, например, вселился в достойных джентльменов. Так мало ему, он и на тебя запал сразу, как только понял, что ты за фрукт.

— Так почему же тогда тот, первый урод на дороге так верещал, а не радовался встрече со мной?

— Почему, почему… — вздохнул Иезул. — Ты вроде огня, а они — мотыльки. Если сущность слишком слабая, ты ее начинаешь корежить, если сильная — она тебя. Вот и вся игра. Но хватит лясы точить, давай на боковую!

Влад не стал возражать, хоть у него еще и оставалась масса вопросов к инквизитору. Им осталось спать часов пять, а назавтра ждал целый день скачки.

* * *

Следующие два дня они продвигались на север настолько стремительно, насколько позволяли спина и седалище новичка. Единственным досадным обстоятельством была дурная способность Влада притягивать к себе нечисть как магнитом. Третий день путешествия оказался единственным, когда они скакали, не отвлекаясь ни на какие помехи.

На четвертый путешественники приблизились к гористой местности, однако высоко им подниматься не предстояло, так как горы не представляли собой единого массива и между ними пролегали плодородные и живописные долины. Иезул предупредил, что здесь реальность начинает ослабляться, за счет чего сельскохозяйственные фантазии крестьян гораздо легче воплощаются в жизнь. Этим объяснялась относительно высокая плотность заселения склонов.

С другой стороны, обширные лесные массивы и труднопроходимые высоты создавали раздолье для обитания всякой дикой нечисти, которая начинала вылезать на пути путников, как только они замедляли темп в безлюдных местах. Однако в большинстве случаев это было не столько опасно, сколько смешно, а порой досадно.

Так, во время дневного привала у живописного ручья, стекающего с гор, из ближайших кустов к ним выкатило странное существо, которое путники поначалу приняли за косулю. Но когда это создание о восьми ногах с непонятно как вывернутой головой и тремя вытаращенными глазами попыталось стащить у них хлеб, лежащий на походной подстилке, Влад сумел разглядеть его получше.

Ничего хорошего из такого разглядывания не вышло. Зверюшка вдруг заверещала, как ошпаренная, а свободному маркеру от досады даже расхотелось есть. Ничего уж такого плохого это создание не сделало, чтобы так его наказывать. Пришлось через силу запихивать в себя пищу, а об испорченном настроении лучше было и не вспоминать. К тому же Иезул над ним явно подтрунивал, приговаривая, что все эти пришельцы только поначалу такие смирненькие и пушистые, а как освоятся — только и гляди, чтобы не вселились или еще какую пакость не устроили.

Под конец обеда привал окончательно испортило нечто склизкое и живое, скатившееся на них прямо с ветвей дерева и перепачкавшее плащ Иезулу. Столкнувшись с обществом инквизиторов, живая лужа шустро потекла в сторону ручья и вскоре поплыла серым пятном по воде.

— А это, — смеясь, ткнул в беглеца монах. — Совсем свежий и маленький пришелец! За такой мелочью инквизиция и не охотится. Вреда от них не больше, чем от дождика в четверг. Не расстраивайся, что они так о тебя обжигаются — любовь зла, полюбишь и инквизитора!

— Слушай, а что ты говорил о мягкости здешней иллюзии? Я что-то ничего не замечаю.

— Это потому что у тебя опыта не хватает. Я бы и показал… — оглянулся вокруг Иезул. — Но мы уже долго здесь сидим.

— И что? — не понял Влад.

— Ты что, еще не понял? — удивленно переспросил инквизитор. — Эту иллюзию поддерживают люди своим вниманием и, чем дольше они находятся в каком-нибудь месте, тем «правильнее» становится реальность. Ну и наоборот, чем дольше без контроля остается окружающая среда…

— Ничего не понимаю. Почему же тогда здесь, в ущельях, где столько крестьян, иллюзия все же ослаблена.

— А! Ты имеешь в виду общий градиент реальности. Но это же и так ясно: у той границы, где ты появился, действительность наиболее жесткая, а к барьеру она постепенно ослабевает. Люди только в какой-то степени ее могут укрепить, но их силы небеспредельные.

— Как угодно, но ночевать в лесу мне почему-то расхотелось, — проворчал Влад.

— А придется! — рассмеялся монах. — Как минимум, разок. Сегодня мы еще найдем пристанище в одном большом поселении, а вот назавтра — готовься!

Под эти иезуитские насмешки они упаковались и продолжили путь. «Пусть смеется!» — думал про себя Влад, ведь без опытного инквизитора новичком давно могли бы закусить странные пришельцы.

Их путь лежал мимо тучных пастбищ, густых виноградников и цветущих садов, среди которых были разбросаны красочные хутора и небольшие селения. К вечеру они въехали в большое село, где остановились на вместительном гостевом дворе. К своему облегчению Влад отметил, что ни вечером, ни ночью его не доставали никакие потусторонние силы, если не считать пары странных случаев. Сначала путникам повстречался один седоволосый мужчина, когда они вышли немного прогуляться перед сном. Ничего бы в разговорчивом крестьянине не было странного, но очень уж тот приглашал их зайти к нему в дом, при этом, встречный в основном обращался к ложному инквизитору.

Иезул только прятал усмешку и утвердительно кивнул головой на удивленно-растерянный взгляд приятеля. Ничего не оставалось делать, как зайти в гости. Их ни с того, ни с сего угощали самыми лучшими разносолами, какие нашлись. Даже вином со своего виноградника напоили. Хозяин радостно рассказывал о нехитрой крестьянской жизни, почти не спрашивая почтенных инквизиторов, ни какими судьбами они здесь, ни кто они такие. В конце короткого застолья, хозяин вежливо, но настойчиво попросил посмотреть какой у него распрекрасный дом и двор.

«Ничего так… уютненько» — думал Влад, пока, зевая, осматривал всякие чуланы и закрома. Оказавшись после радушного прощания на улице, свободный маркер удивленно спросил напарника:

— И чего этот почтенный крестьянин так лебезил? Мы ему что, детей крестить пришли?

— Ага! — кивнул Иезул, хитро усмехнувшись. — Что-то вроде этого… — потом смилостивился и туманно пояснил. — Не одни духи слетаются на свеженького…

Влад даже сплюнул и решительно отправился спать. Но, когда наутро при прощании хозяин гостиницы начал чуть не слово в слово петь те же дифирамбы почтенным инквизиторам, да еще и стал отказываться от платы за постой и сменных лошадей, псевдо-инквизитор даже немного нахамил, насильно всунув деньги хозяину. А когда они увидели своих новых сменных скакунов, даже Иезул прищелкнул языком, заметив, что еще никогда задаром не получал таких лошадей.

Но на этом прелести населенных мест закончились. Дальше путь спускался на более ровные места. Нельзя было сказать, что там совсем не было сельхозугодий, но дома больше не стояли хуторами, группируясь в села, между которыми тянулись километры лесов. И чем дальше уходили путники от гор, тем реже попадались поселения.

Теперь уже и Влад начал замечать, как при их приближении меняется окружающая обстановка. Первый раз он заметил это явление, когда, проезжая мимо огромного раскидистого дуба, не удержался и прямо на ходу сорвал небольшую веточку. С удивлением он разглядел, что листья на ветке были разной формы, некоторые, действительно, были дубовыми, а вот другие — то ли липовыми, то ли кленовыми. Но дальше — больше: пока он так присматривался и удивлялся, все листья изменили форму на правильную.

После этого натуралистического наблюдения он еще множество раз подмечал разные неправильности, неточности и размытости, быстро приходившие в порядок, стоило ему всматриваться в них чуть пристальнее. Иезул только довольно кивал на замечания новичка и предупреждал, что это еще цветочки.

Где-то после обеда они услышали за поворотом лесной дороги какие-то крики. Раньше путникам встречалось довольно много встречных, но на пятый день путешествия поток тяглового транспорта стал заметно редеть. А тут впереди явно было не два и не три человека. Там шло что-то похожее на бой. Пока Влад прислушивался, Иезул выхватил меч наголо в одной руке, схватил лассо другой и погнал коня чуть не галопом в сторону криков.

Понимая, что в стороне от схватки не отсидеться, новичок тоже выхватил свой новенькую саблю, которую он приобрел на свою «первую зарплату», выданную княжеским советником. Нельзя сказать, чтобы землянин совсем не знал, что с этой железякой делать, но шинковать людей, как капусту, ему еще не приходилось. Поэтому он для храбрости закричал погромче и разогнал своего коня до темпа средней трусцы — на большее его умений пока не хватало.

Когда лже-монах преодолел поворот, пред ним предстала живописная картина боя: с полдюжины бандитов нападало на примерно такое же количество караванщиков, отчаянно обороняющих свой обоз. Иезул уже подлетел к месту схватки и сходу закинул свое лассо на одного нападавшего. Пока Влад неуклюже подруливал на своем скакуне, инквизитор уже вступил в ожесточенное фехтование с другим разбойником.

С подходом инквизиторов силы нападавших и оборонявшихся сравнялись. На земле лежала пара человек, но остальные продолжали довольно умело сражаться на мечах, не спеша подставляться под удар соперника. Влад соскочил с коня, понимая, что не сумеет вести сражение, оставаясь на хребте животного. Оказавшись в непосредственной близости от боя, цивилизованный маркер с ужасом смотрел на мелькание стали. Ему очень захотелось крикнуть; «Осторожно, вы же порежетесь!» Но, поскольку это было и так со всей очевидностью ясно всем присутствующим, поддельный инквизитор предпочел помолчать.

По идее, надо было помогать Иезулу, но он никак не мог понять, кто тут правые и где виноватые. Вдруг один из нападавших крикнул, указывая на центр обоза:

— Смотрите!

Влад не преминул последовать совету и понял, что разбойник указывал на человека, сидящего поверх поклажи, и внимательно смотревшего на поле боя. Наконец ему удалось разглядеть, что у этого типа что-то не в порядке. Да, слишком длинные руки, да и шея, как у гуся. Чем больше он смотрел, тем больше несуразностей находил.

Этот урод настолько захватил внимание Влада, что он не заметил, как ситуация вокруг резко изменилась. Только услышав разномастные вопли, новичок оглянулся и понял, что весь «экипаж» каравана разбегается, а «разбойники» озадаченно чешут в своих макушках. Первым сообразил, что тут произошло, Иезул.

Он каким-то хитрым образом снова пустил в дело свое волшебное лассо, но теперь почему-то не в сторону нападавших, и даже не в сторону разбегавшихся, а ловко захомутал им урода на повозке, который стал странно подвывать. И тут до Влада дошло: «Опять урод!» А Иезул уже совместно с бывшими разбойниками наводили порядок.

Вскоре «урод» был основательно спеленут веревками, а пара подраненных обозников быстро допрошена инквизитором. Влад с любопытством осматривал, что представляет собой допотопный обоз в походном состоянии, в то время как напарник быстро подошел к нему и тихо, но приказным тоном произнес:

— Ну-ка, быстро вскочи на коня и с самым важным видом громко прикажи разбежавшимся вернуться к телегам.

— Зачем?.. — было начал новичок.

Но опытный монах его оборвал:

— Быстро! Потом объясню.

Влад, хоть и был городским увальнем, но не настолько, чтобы совсем уж сильно тормозить. Кивнув, он вскарабкался на своего прекрасного, но высоковатого скакуна, и во всю глотку заорал:

— Эй! Беглецы! Приказываю всем немедленно вернуться к обозу! — новичок бы и рассмеялся такому театру, если бы не кровь, источаемая некоторыми участниками жаркой дискуссии, только что бушевавшей здесь. Поэтому он только пожал плечами и уже тихо спросил Иезула. — Хватит?

— Хватит, слезай! — усмехнулся инквизитор и, когда напарник оказался на земле, добавил. — Расслабься и отдохни на той, крайней телеге. Тебя никто без спроса не побеспокоит.

Влад опять послушался — лучше не лезть с вопросами к нервничающим и опасно вооруженным людям, а несколько минут простоя дадут коням немного отдохнуть. Поэтому он подошел к указанной повозке и развалился на мягких мешках, удобно подперев рукой голову, чтобы наблюдать за происходящим в лагере.

К его удивлению, вскоре из кустов появились недавние беглецы. Они с понуренными головами подходили к Иезулу и разбойникам. Что еще удивительнее, те даже не связывали побежденных караванщиков. Основную роль в этом процессе играл Иезул, беседуя с беглецами и советуясь с нападавшими. Все слушались инквизитора словно дети. Неприятным было только то, что люди как-то с опаской поглядывали в сторону ненастоящего монаха. Влад чувствовал, что не заслужил такого хмурого обращения.

«Ну и ладно! Лишь бы Иезул побыстрее закончил этот спектакль!» — немного раздосадовано подумал свободный маркер и завалился на спину разглядывать облака. До слуха еще долго доносилось отдаленное бормотание, возгласы и подвывание, пока, наконец, облака не заслонило озабоченное лицо Иезула.

— Ну что, выспался?

— Ну, долго еще? — приподнял голову Влад.

— Там народ желает тебя лицезреть, — невозмутимо ответил инквизитор. — Давай, седлаемся. А потом ты им пару ласковых слов скажешь, и поедем дальше.

— Вот это другое дело! — радостно вскочил лежебока и предупредил. — Только с тебя объяснения: что тут произошло?

— Ага, — виновато усмехнулся Иезул. — Хочешь посмаковать позор инквизитора?

— А что, есть такая возможность? — переспросил Влад, уже сидя в седле и, не заслушав ответ, подрулил к дружно стоящим в сторонке разбойникам и обозникам.

— Друзья! Давайте жить дружно! — провозгласил он лозунг кота Леопольда и озадаченно взглянув на лежащего неподалеку урода спросил. — А этого несчастного, на костер что ли?

— Да, конечно… мы ведь не караван грабили… теперь все хорошо будет… — послышалось со все сторон довольное бормотание.

Влад с удивлением заметил, как нему потянулись руки, но ничего плохого крестьяне не имели в виду. Они зачем-то просто поглаживали коня, как бы невзначай касаясь ног всадника.

— Ну, в общем… всего вам хорошего! — наконец нашелся, что сказать на это смущенный новичок и придал ускорения своему скакуну.

Иезул послушно погнал своего коня следом, махнув на прощанье рукой аборигенам. Когда путники отъехали на порядочное расстояние, Влад остановил свою лошадь и спросил:

— Ну, давай, колись!

— Чего тут говорить… — расстроенно признался Иезул. — Так лопухнуться! И это с моим-то опытом. А ты молодец, не стал, как дурак, мечом махать, а сначала присмотрелся…

Опять новичку пришлось тормозить инквизитора и заставить того все изложить по порядку. Оказалось, что впопыхах монах стал рубиться против разбойников, не заметив среди повозок «пришельца», а ведь все было до банальности просто. Подселившийся к владельцу каравана дух, подчинил себе всех остальных. А местные мужички, прознав про такую беду, решили не дожидаться помощи инквизиции, а разобраться сами.

— Это они зря, конечно. Но с другой стороны, пока в этих краях инквизиторов дождешься…

— Ты лучше скажи, чего это они вокруг меня хоровод водили?

— А-а! — натянуто рассмеялся Иезул. — Это я им наплел, что ты у нас суперукротитель нечисти, вот они и обрадовались… не обращай внимания.

— Тогда понятно, — успокоился Влад. — А что, они и вправду этого «пришельца» сожгут?

— Инквизиторам сдадут, а те сожгут, и дело с концом.

Больше спрашивать было не о чем, и Влад наподдал своему скакуну — впереди их ждала ночевка на лоне природы, и это беспокоило сейчас молодого монаха больше всего. И все-таки никудышный из него инквизитор получался — ему почему-то было жалко плененного чудилу, да и веры в святость целей инквизиции явно недоставало.

Глава 7. Восстановитель порядка

Солнце начало быстро приближаться к западному горизонту, а Иезул продолжал тревожно осматривать окрестности и все никак не решался остановиться. Наконец Влад не выдержал и, догнав медлящего приятеля, спросил:

— Есть проблемы?

— Нет, но в этих краях ночевка в лесу дело серьезное и надо выбрать подходящее место. Все-таки, если бы не спешка, нужно было остановиться в деревне, около которой мы ввязались в потасовку.

— Но тогда бы мы потеряли почти полдня пути.

— Не полдня, а день. Дело в том, что мы сегодня сделали полтора обычных дневных перехода. А с такими прекрасными скакунами завтра, через полтора обычных перехода достигнем хутора, где сможем безопасно переночевать следующую ночь. Но сейчас важно выбрать правильное место для ночевки.

— Так вот, смотри! — удивленно заметил Влад. — Подходящий склон и ручей внизу. Для стоянки самое то будет. Дождя вроде не ожидается…

— Ты не понял, — усмехнулся монах. — Все это вещи второстепенные.

По словам монаха нужно было искать «правильное» место, где детали местности наиболее четкие. Оказывается, это был признак того, что в этом месте нет засилья пришельцев, которые размывают своим вниманием устои этого мира. А если нет пришельцев, то и ночь могла пройти без лишних хлопот.

И все-таки Влад оказался прав — Иезул еще поприсматривался туда-сюда и вынужден был согласиться:

— А пожалуй, ты прав. Давай тут и остановимся. По правде говоря, мне уже надоело вглядываться, а здесь вроде как никаких неправильностей не видно. Да и темно уже совсем скоро будет.

Они спешились и повели коней в поводу к намеченной цели. На взгляд Влада это было идеальное место — довольно открытое, но и опушка леса была недалеко, так что за дровами бегать за тридевять земель не придется. Иезул в первую очередь позаботился о лошадях, стреножив животных и использовав всю свою волшебную веревку, чтобы сделать для животных загон меж редких берез. Как он объяснил, так и кони не убредут, и нечисть на них не позарится.

Молодой монах отправился за дровами и, когда вернулся в лагерь, там уже был устроен очаг и пара лежаков у будущего кострища. На вопрос, не понадобится ли и их ограждать веревкой, Иезул только усмехнулся:

— Для нас найдется средство получше. Ты забыл о наших инквизиторских накидках? Да и оружие самим архангелом заговоренное. Ну а если какая, действительно, могучая сущность припрется, то тут никакие накидки не помогут.

— А что тогда делать? — испуганно спросил новичок.

— Сражаться! — пожал плечами монах, давая понять, что это и ежу понятно.

Влад опять вынужден придержать язык и помочь устраиваться на ночлег — наступающая темнота могла застать их врасплох. Но все приготовления прошли удачно и два путника после простого, но плотного походного ужина, удобно расположились у костра, чтобы провести маленькое походное совещание на сон грядущий.

— Мы покинули нормальные, населенные места, и теперь нас подстерегает еще больше опасностей, чем два дня назад. Но, надеюсь, все обойдется. Тем более что следующая ночевка будет безопасней. А вот дальше… — и монах замолчал, задумчиво уставившись в пламя костра.

— Что дальше? — осторожно подтолкнул рассказчика Влад.

— А дальше я бывал только раз, и то давно… — Иезул немного помялся и признался. — Там начнется озерный край. Реки, стекающие с гор, делают красивые разливы. Эта дорога, петляет меж болот и выводит в последнее известное мне поселение людей. Дальше я идти не могу — где-то дальше лежит барьер.

— Значит, оттуда я пойду один, — упавшим, но решительным тоном заключил Влад.

— Ну, это уже твое дело, только обычный человек там не продержится и полдня.

— Но, может, нам удастся повстречать пограничника? Ты же сам говорил, что они здесь бродят кучнее.

— Если бы еще они ходили с клеймом на лбу… я еще ни одного не встречал лицом к лицу. Понимаешь, если даже какой-то тип скажет тебе, что он пограничник, как ты проверишь, врет он или нет? А, по слухам, они не любят рассказывать о своих особенностях. Но хватит болтать, давай спать, только держи ухо востро — мало ли что…

И все-таки, как путники ни старались, всю ночь держать ухо востро им не удалось — слишком уж сильно они устали в дороге. Влад проснулся, связанный веревками. Медленно проясняющийся взгляд выхватывал темные кроны деревьев, плывущие над головой в звездном небе. Его куда-то несли на носилках. Зачем-то связали, а не убили — если бы хотели съесть, то проще было убить. Похоже, что вселившихся в сознание духов тоже не ощущалось — значит, еще не все потеряно.

Влад попытался повернуть голову, но что-то разглядеть было тяжело, так как края носилок были выше уровня глаз. И все-таки он смог понять по мелькавшим теням, что его транспортирует маленький отряда, причем, других носилок с его напарником не наблюдалось. Пленнику надоело строить догадки, и он крикнул:

— Эй, вы! Зачем меня украли?

Через некоторое время сбоку послышался шепот:

— Еще немножко подожди. Все будет хорошо!

— Ничего себе — хорошо, — проворчал Влад, но затих. Пока ничего очень уж плохого с ним не сделали, так что можно было и потерпеть минутку-другую. Вот если он наутро не сможет продолжить свой путь, тогда… что тогда, он еще не придумал, но ничего хорошего никому не будет — это рассерженный маркер знал наверняка.

Отряд и в самом деле вскоре прибыл на поляну, где полыхал костер. Носилки опустили и Влада, к его удивлению, осторожно развязали и даже помогли ему подняться на ноги. Оглянувшись, он понял, что был прав — его принесли сюда одного.

А местечко было забавным, если не сказать жутковатым. На огромной поляне стояли кругом какие-то чумы или вигвамы конической формы, укрытые шкурами и ветвями. Народ вокруг тоже одевался по последней дикарской моде — почти без тканей, в основном в шкурах, сверкая тут и там обнаженной и не всегда чистой плотью.

Пока Влад раздумывал над своей вступительной речью, от костра к летучему отряду похитителей вышел местный начальник. Судя по его, слегка нетрадиционному внешнему виду и особенно макияжу можно было подумать, что он или вождь местных грязнокожих или заправляет идеологической частью, или шаманствует.

Оба предположения тут же подтвердились: народ почтенно расступился и даже частично стал падать на колени. Причем все залепетали что-то вроде: «это он», «наконец мы нашли» и «восстановитель порядка». Разобрать было трудно, так как говор у дикарей был странный и невнятный. Так или иначе, но нужно было вступать в переговоры, и Влад приветствовал начальника аборигенов:

— Доброй ночи, мудрейший!

О своих сомнениях насчет мудрости старца с полоумным взглядом гость решил пока не распространяться. Может и впрямь мудрый, просто мухоморов переел. А дипломатические отношения портить с первых же слов не стоило… хотя и хотелось. Дядька, несмотря на странный вид, оказался довольно-таки вменяемым и вполне адекватно ответил на приветствие:

— Добро пожаловать в наше стойбище, Восстановитель порядка! Мы несказанно рады тебе. Будь нашим гостем — лучшая еда и лучшие женщины племени в твоем распоряжении.

Влад не сдержал улыбки — все-таки еда здесь котировалась выше, чем женщины. Впрочем, на голодный желудок о женщинах даже дикари не очень вспоминают. А если серьезно, то его сейчас совсем не интересовали, ни сомнительная снедь, ни немытые дамы в шкурах. В голове крутился один вопрос: «Как побыстрее отсюда выбраться?» Но задавать его вождю было явно преждевременно, поэтому гость для начала поддержал светский разговор:

— Спасибо за приглашение, но я как-то не уверен, что являюсь тем, за кого Вы меня принимаете.

— Ты лукавишь, — улыбнулся старец. — Но я легко могу это доказать.

С этими словами он обернулся и указав посохом на ребенка, стоящего ближе к костру, позвал того подойти. Мальчик немедленно послушался. Влад никак не мог разглядеть его лица, так как пламя костра было ровно за спиной паренька. Но когда малыш подошел, стало понятно, что у него были большие проблемы с лицом. Вроде все нужные элементы присутствовали, но были расположены таким странным манером, что даже Пикассо не додумался бы такое изобразить.

— Взгляни на несчастного мальчугана, — попросил вождь. — Не бойся, это не злой дух. За этим я здесь строго слежу.

— Странный он какой-то… — пробормотал Влад. — Глаза куда-то набок съехали, рот кривой…

— Ты смотри, смотри повнимательнее, — старик усмехнулся и, повернувшись к парню, приказал. — А ты терпи. Ничего плохого с тобой не сделается.

Лицо уродца скривилось еще больше, а из глаз потекли слезы. Наконец парнишка не выдержал и стал подвывать, схватившись за лицо.

— Что это с ним? — тревожно спросил невольный гость племени.

— Ладно, иди пока, — вождь подтолкнул парня в спину и довольным голосом продолжил. — Почему ты не хочешь признать свое имя, Восстановитель порядка? Смотри: ты за несколько мгновений исправил лицо моему сыну!

— Почему не хочу, — удивился гость. — Меня Влад зовут, а вас как величать?

— Мафусаил. Но дело не в прозвищах. Твое имя: Восстановитель порядка, потому что ты только одним своим присутствием вокруг восстанавливаешь порядок, а если начнешь еще сильнее всматриваться, то ничто не устоит перед твоим взором.

— Спасибо, конечно, — смутился Влад от незаслуженной похвалы. — Что-то такое во мне и в самом деле есть. Но, поверьте, это просто от того, что я совсем недавно с Земли, и во мне свежи воспоминания о реальном воплощении. По крайней мере, мне так объяснили.

— Человек с Земли, — прошептал вождь, затем постоял, задумавшись, и вдруг воскликнул. — Слушайте все! У нас великое счастье! Нас посетил настоящий Восстановитель порядка с Земли. Большинство из вас родилось здесь, а те, кто пришел из других миров, почти не помнят первичного мира. Этот гость наша единственная надежда…

— А может, не надо? — Влад жалобным тоном попытался вмешаться в пламенную речь начальника сирых и убогих.

— Надо! Это им надо, а не мне и тем более тебе, — тихим голосом пояснил Мафусаил и опять возопил к народу. — Сестры и братья, прошу вас, окажите нашему гостю всяческие почести, на какие только будете способны! Ведь чем дольше он у нас прогостит, тем лучше восстановится реальность. Вы станете красивее и здоровее, в лесах будет больше дичи, а в семьях родятся прекрасные дети.

— Но я спешу… — опять попытался вставить слово Влад, но вождь не слушал, продолжая рассказывать, какое счастье им привалило, и как классно они теперь заживут.

Поняв, что просто так отсюда ему не сбежать, гость решил не спешить. До утра еще было довольно долго, а бежать надо было наверняка. Лучше всего, конечно, было как-нибудь заставить аборигенов самих вернуть его на место. Так как бежать было еще полдела — нужно еще найти место ночной стоянки и Иезула, если только эти дикари не порешили инквизитора на месте.

Последняя мысль особо взволновала Влада, и он, решительно схватив вождя за грудки, спросил, каким образом дикари отыскали ночной бивак и что сделали с инквизитором? Но все оказалось просто и нестрашно. У нечесаных ребят было просто внутреннее чутье на четкую реальность, которая стала быстро восстанавливаться вокруг бивака монахов. Вождь пояснял что-то насчет насекомых, первыми реагирующих на изменение структуры мира, но гость пропустил это мимо ушей.

Интересней было то, как они ловко провели операцию захвата. Когда разведчик наткнулся на редчайшее явление укрепления реальности, он сообщил об этом другим, и племя быстро организовало захват Восстановителя порядка. Сначала они запалили какую-то траву, дым от которой потянулся к биваку и погрузил двух монахов в глубокий сон. Затем они безошибочно выбрали Влада, как причину происходящих изменений и перенесли в свое стойбище. А Иезул остался досматривать сны, что наверно, и продолжает делать до сих пор. Коней аборигены тоже не трогали — вообще не сделали ничего лишнего, что могло бы рассердить плененного гостя.

Влад только кивал и думал про себя, как бы ему побыстрее отсюда смотаться. Жалко, конечно, было этих несчастных, но как-то они до этого без него справлялись… и все-таки он понимал, что врет сам себе: по уродливому лицу рожденного здесь паренька было ясно, как они «справлялись». Да и вождь все время твердил про неслыханную для них удачу.

Выслушав все охи и ахи, землянин собрался духом и не допускающим возражения тоном произнес:

— Мафусаил, у вас время до рассвета. Я пожертвую остатком ночи, но с утра мне необходимо продолжить свой путь…

— Это невозможно! — всплеснул руками старик. — Мы только обрадовались, а ты уже решил лишить нас счастья твоего присутствия. Вот увидишь: мы на руках тебя носить будем…

Несмотря на причитания, в голосе старика слышалась радость, поэтому Влад поднажал еще:

— Вождь, время идет! Делай, что нужно. До рассвета я в твоем полном распоряжении.

— Да, да, хорошо, — сломался старик и стал суетливо раздавать распоряжения.

В результате, скоро на поляне был разыгран странный спектакль для одного зрителя. Даже не спектакль, а жутковатое шоу с выходом на подиум всяких калек, исполняющих страшноватый стриптиз. Если добавить, что это шоу не доставляло радости ни зрителю, ни «моделям», то можно понять, какой дурдом творился в стойбище.

Через час таких «смотрин», поляна была полна стонущего народа, а у зрителя ехала крыша от бесконечного чередования уродств, которым позавидовала бы любая кунсткамера. Только треть племени не требовала хирургического взгляда Восстановителя порядка. Когда все желающие аборигены прошли перед взглядом гостя, вождь взял того под руку и повел осматривать окрестности. В темноте было трудно разглядеть хоть что-то, но несколько человек несли факела, пытаясь исправить этот технический просчет.

Они гуляли почти час: осмотрели закопченные вигвамы, спустились к берегу реки, любоваться на утлые пироги, и даже осмотрели животных: нескольких лошадей и коров, которые, как и люди, страдали кривизной форм. Неживая природа не могла пожаловаться на вторжения непрошенного гостя, но вот домашний скот сильно разволновался, так что понадобилась помощь аборигенов, чтобы удерживать их питомцев в загонах.

Когда шествие вернулось на поляну, рассвет стал раскрашивать сполохами восток. Все население стойбища уже чувствовало себя лучше, но неугомонный вождь решил закрепить «лечение» и упросил Влада еще раз просмотреть хит-парад самых перекореженных соплеменников. Гость не мог не согласиться на уговоры старика, в голосе которого свозило унижение.

К удивлению «целителя» те же люди, что «красовались» перед ним ночью, в рассветных лучах стали выглядеть гораздо лучше. Влад еще хотел усомниться, что это было влияние дневного света, но вождь подтвердил, что люди исправлялись прямо на глазах.

Проблемы начались, когда Влад, завидев край поднимающегося над горизонтом солнца, потребовал, чтобы его немедленно доставили обратно на место ночной стоянки. Вождь стал страшно расстраиваться, что гость уйдет, так ничего и не отведав из угощений. Но когда Восстановитель порядка заявил, что уйдет сам, если его не проводят, вождь что-то крикнул на местном диалекте и Влад в мгновение ока оказался связанным.

Мафусаил, пряча глаза, извинился и сказал, что присутствие гостя настолько ценно, что он вынужден пренебречь правилами гостеприимства и пленить его. Взамен он обещал все блага, какие только были доступны аборигенам. Пленник не успел даже как следует возмутиться, как оказался со связанными руками и ногами в темном чуме посреди компании нескольких не очень одетых и умытых дам, которые принялись самым примитивным образом его успокаивать.

Что произошло дальше, никто не знал, а если и знал, то не спешил рассказывать. Влад только помнил, что у него от досады и раздражения помутилось в голове. С криком бешенства он вскочил и бросился из дикарского жилища, не разбирая дороги. Опомнился он только на опушке поляны.

Оглянувшись назад, он увидел разорванный пополам чум, и утрамбованную дорогу, ведущую прямо к нему. Причем, было видно, что мгновение назад на месте дороги росли кусты, лежала какая-то утварь и даже бегала собака, судя по хвосту и голове, оказавшимися по разные стороны колеи. Аборигены стояли невдалеке, но ожидать нападения с их стороны не приходилось. Скорее им самим нужна была срочная психологическая помощь — такой ужас был в их лицах.

— Куда идти?! — все еще сердясь, крикнул Восстановитель порядка, а теперь уже и беспорядка.

Народ проявил чудеса смекалки, прыснув врассыпную по шалашам. Но вождь, понимая нависшую над племенем угрозу, крикнул что-то двум дикарям, и те, трясясь от страха, все же подчинились. Буквально на полусогнутых ногах они подошли к Владу и, показав руками направление, быстро посеменили вперед. Осталось только не отставать от проводников.

Немного не дойдя до ночного бивака, они наткнулись на Иезула, внимательно изучающего что-то на земле. Влад радостно окликнул инквизитора, и пока два монаха выясняли, чем это каждый из приятелей занимается по ночам, провожатых и след простыл. Таким образом, несмотря на ночные приключения, им удалось без большой задержки продолжить продвижение на север, хотя новичок не мог похвастать, что чувствовал себя отдохнувшим.

* * *

Оказалось, что пребывание в дружеском заключении у дикарей имело и некоторую пользу. Владу надоело умильно цивилизованное рассматривание нелепостей, и теперь он летел по дороге вслед за Иезулом, не обращая никакого внимания на странности, начинавшие все больше громоздиться по сторонам. А выскакивавшие на дорогу звери или, вернее, невероятные чудища, перед которыми даже пасовал Иезул, только разбегались от одного рассерженного взгляда землянина. Он буквально чувствовал, что по пятам следует куча ненормальных преследователей, и только его злость не дает тварям подступиться совсем близко.

Самым крутым оказался медведеподобный монстр, при виде которого инквизитор поднял коня на дыбы, пытаясь остановиться на полном скаку. Следовавший за ним Влад успел только взять левее и выскочил прямо перед огромной мохнатой тушей, размером с танк. Пасть этой «дичи» сверкала акульими зубами в несколько рядов.

Но пугаться было некогда — не разглядев препятствие из-за спины напарника сразу, теперь Влад, не останавливаясь, несся на монстра. В душе было только одно отчаянное чувство: ему не помешает какое-то замороченное чудо-юдо. Он только успел выхватить свою сабельку и крикнул что-то вроде: «Вот вам всем за Ксюшу!». Конь тоже сообразил, что перед ним нечто смертельно опасное, но сопротивляться отчаянному всаднику не мог.

Лже-медведь оставался на месте, то ли не успевая среагировать, то ли от испуга. Так что Влад со всего маху рубанул по огромной спине своим перочинным лезвием, уводя коня по касательной от лобового столкновения. Самое странное, что его сабля-ножичек вошла в бок огромного хищника словно в масло. Раздался потрясающий рев, и огромная туша с прыткостью зайца отскочила на обочину.

Следом по освободившемуся пути проследовал Иезул. Вернее он пулей проскочил вперед, тогда как Владу еще пришлось выруливать из кустарника, куда по инерции залетел его конь. Но опасности со стороны монстра больше ждать не приходилось за полным отсутствием такового поблизости.

После этого инцидента путники поменялись местами, и впереди погнал своего коня Влад. Это оказало положительное действие на продвижение. Больше на их пути никто не вылезал, как будто все странные обитатели не менее странной местности загодя чувствовали приближение рассерженного Восстановителя порядка. Так что, как Иезул ни смеялся над новым прозвищем напарника, но что-то в этом роде все-таки было.

За день они сделали две остановки в небольших поселениях, больше напоминающих укрепленные форты, со своими отсыпанными землей стенами в два-три метра высотой. Жители искренне радовались инквизиции, жалуясь на полувоенный образ жизни и засилье всяких монстров. На вопрос, почему они тогда живут в этих краях, путникам всегда звучал ответ: так вольготно тут, и зверь, и птица всякая в изобилии, а с нечистью, главное, настороже быть.

Влад интересовался у местных, как часто их посещают пограничники. Его не покидала надежда заручиться помощью таинственного помощника для похода за барьер. В первой деревне хозяин корчмы скромно заметил, что захаживают и помогают, когда нечисть особо обнаглеет. А на второй стоянке, трактирщик почему-то недоверчиво посмотрел на Влада, словно гость пытался разыграть хозяина, и ответил:

— А вам-то зачем пограничник?

— Ну, чтобы за барьер сходить… — не стал увиливать Влад.

— А-а! — вдруг залебезил абориген. — Конечно, на пару-то веселей! Но нам, простым людям то неведомо. Знаете, ваш брат то появится здесь, то опять отправится восвояси.

— Ну да! — воскликнул, посмеиваясь, Иезул. — На то мы и путешественники, чтобы то появляться, то исчезать.

Влад аж тряхнул головой, не понимая, о ком идет речь, но дальнейшие расспросы ни к чему толковому не привели. Хозяин продолжал напряженно улыбаться, и как будто побаивался посетителей. В конце концов, Иезул шепнул Владу, чтобы тот не мучил трактирщика, поскольку похоже, информация о пограничниках оберегается страхом перед возможной немилостью этих вольных странников.

На последней стоянке им удалось сменить лошадей и остальное время они гнали чуть не в галоп, чтобы к ночи успеть до хутора, о котором рассказывал Иезул. Местность вокруг становилась все более заболоченной, и дорога петляла по холмам, выискивая сухие места, иногда все же становясь труднопроходимой и заставляя спешиваться всадников, чтобы провести лошадей под уздцы через грязь и воду.

В одной топи на них с болота стало наползать, что-то серое и вязкое, но стоило Владу заметить эту гадость и рассерженно лягнуть ее ногой, как поползновение прекратилось. Несмотря на трудности, они успели до темноты, завидев в сумерках желанный перекресток дорог и высокий частокол, окружающий большой холм с домом посередине.

— Ура! Сегодня заночуем, как люди! — воскликнул Иезул и, соскочив с коня, забарабанил кулаками в тяжелые дубовые ворота.

Судя по его прыти, ему явно не улыбалось остаться в этих краях на ночь среди леса. Однако им пришлось еще с пяток минут поволноваться, прислушиваясь к неясным звукам, доносящимся со двора, пока с той стороны не послышался недовольный бас:

— Кого несет в такую позень?!

— Инквизиция! — горделиво воскликнул Иезул. — Два монаха.

— Куда следуете? — продолжил допрос человек, явно не собирающийся открывать первым встречным.

— На север, — недолго думая, ответил начинающий нервничать путник.

— Туда инквизиция не заглядывает… — засомневался незнакомец.

— У нас особое дело. Впустите, пожалуйста! — уже паникуя, начал клянчить Иезул.

— Сейчас в округе неспокойно… — продолжал гундосить мужской бас из-за ворот.

— Открывай, тебе говорят! — вдруг рявкнул Влад, почувствовав, что этот мир окончательно достал его своими глупостями.

Самое странное, что после небольшой паузы за воротами что-то звякнуло, и створки медленно разошлись. За ними стоял огромный, мохнатый и бородатый мужичище, на чьем маловыразительном лице все-таки отчетливо проглядывало удивление. Собственно говоря, двухметровый хозяин смотрел не на путников, а на свои огромные ладони, словно они были не его или делали что-то сами по себе.

— Вот, это другое дело, — примирительно произнес Влад, подталкивая инквизитора вперед и таща за собой немного упирающегося скакуна.

Хозяин, наконец, хмыкнул что-то невразумительное и проворчал:

— Ну, заходите что ли, раз заставить открывать можете. Теперь вижу — настоящие люди.

— То-то, — приободрился Иезул. — Где это видано, чтобы монаху инквизиции было отказано в постое?

— Ну, так если бы знакомый кто… — явно смущенно пробасил двухметровый великан. — Сами знаете, нечисть, что половчей, горазда кого угодно изобразить, лишь бы до человечинки добраться. А сейчас совсем неспокойно стало. Но что мы тут, посреди двора? Давайте, лошадей в стойло, а сами в дом — там и поговорим. Сейчас, только хозяйке скажу, чтобы стол накрывала. Инквизицию тут не чаще раза в год увидишь. Так что простите за недоверие, дорогие гости.

— Между прочим… меня Иезул зовут, я странствующий монах, — вспомнил представиться инквизитор.

— Влад, — коротко кивнул новичок, пытаясь загладить впечатление от не очень вежливого вторжения.

— Молох, — кратко рявкнул гигант, протянув свою лапищу для рукопожатия, и уже доброжелательно усмехнулся в бородищу. — Только вот простите, но Влад не инквизитор.

— Это почему? — удивился проницательности хозяина Иезул.

— А это он сам лучше знает. Вы тоже поймите: если бы я не мог понять, кто передо мной, долго бы тут продержался? Вот то-то и оно… — под это бормотание он открыл ворота в стойло, а сам пошел в дом.

Путники быстро разобрались в нехитром дворовом хозяйстве, поставив расседланных скакунов рядом с тремя хозяйскими лошадьми — благо, остатки зари еще подсвечивали двор. Пока они возились, снова подошел хозяин и провел путников в дом. На удивление маленькая и хрупкая хозяйка, радушно приветствовала гостей, а хозяин обрадовал наличием горячей бани, что было как нельзя кстати после долгого пути верхом.

Ближе к полуночи разомлевшие и чистые путники пытались вести разговоры после сытного ужина. Хозяин продолжал басить, рассказывая о своей жизни:

— Здесь места низкие, болотистые. Поэтому люди совсем не селятся. Наш хутор потому и стоит на этом перекрестке, чтобы путникам было, где на ночь укрыться. До утра обычный человек в этом лесу не доживет, по крайней мере, нормальным. Если только инквизитор, да и то не факт.

— А как же пограничники? — не удержался Влад от мучавшего его вопроса.

— А что пограничники? — хмыкнул Молох. — Им закон не писан. Вернее они сами эти законы, если захотят, пишут.

— Но бог с ними, а как же вы-то здесь справляетесь? — поинтересовался Иезул.

— Вот это правильный вопрос, — довольно крякнул хозяин и опрокинул в себя чарку вина, словно наперсток. — Другим бы не признался, но благородному инквизитору и, тем более… Владу признаюсь: я, конечно, не пограничник, но и обычный человек тут не удержался бы и пары недель, так что можете звать меня «опорным».

— Это, каким еще таким опорным? — удивился Влад, но Иезул тут же его прервал:

— Так значит Вы, Молох, дружны с пограничником?

— Да, — кратко ответил, как припечатал, хозяин. — А для Влада поясню: опорный — это человек, на которого ориентируется пограничник, когда приходит в наш мир.

— А откуда он приходит?

— Когда как, — пожал плечами Молох. — То с нашего мира, то с других… этого он мне не объясняет. Да мне и не нужно, главное, что он поддерживает здесь крепкую действительность.

Несмотря на делано-равнодушный вид, Влад заподозрил некоторую обиду опорного на своего пограничника, но проверять предположения не было, ни смысла, ни желания. Гораздо интересней была новость, что пограничники могут свободно перемещаться между мирами. На вопрос, много ли этих личностей в округе, и как часто они появляются здесь, последовал уже обычный ответ: «не знаю». Расспросы о том, как их можно найти, и что такого они особенного могут, тоже остались безрезультатными. В ходе беседы все же выяснилось, что пограничника уже давно не было видно, и нечисть в округе сильно обнаглела.

В конце концов, хозяин зевнул и порекомендовал идти спать, пока есть возможность, так как спокойной ночи гарантировать он не может. Гости с радостью согласились с таким предложением.

* * *

Их разбудил истошный вопль какой-то лесной птицы. Влад, понимая, что не сможет заснуть, пока не выключится этот природный будильник, подошел к окну, в которое сквозь разрывы в синих тучах заглядывала белая луна. Со второго этажа был хорошо виден зазубренный край темного ельника, но ничего примечательного разглядеть не удавалось.

«Да что же она так орет?» — продумал гость и услышал, как по лестнице загрохотала тяжелая поступь хозяина. «Кажется, начинается обещанная Молохом кутерьма. Интересно, доведется ли мне когда-нибудь выспаться в этом мире?» — со вздохом подумал Влад и поплелся натягивать штаны. Кто бы там не нарушал их ночной покой, ни друзей, ни врагов в нижнем белье встречать было как-то не с руки. По звукам загремевших в углу железяк и сдавленному ругательству можно было заключить, инквизитор тоже был на пути к пробуждению.

Пока они одевались и пытались в темном коридоре разыскать путь из дома, снаружи, судя по странным хлопкам и громкому басу хозяина, начало что-то происходить. На двор они уже выскочили, бодро и кровожадно размахивая холодным оружием. Молох возвышался над забором, стоя на помосте, явно предназначенном для подобных занятий. На их воинственное предложение помощи, хозяин рявкнул:

— Во-первых, уберите свои железки — пока они вам не пригодятся. А во-вторых, если вам жить надоело, то поднимайтесь на помост… — и, увидев, что братья по вере припустили к нему, прикрикнул. — Да не ко мне, дуралеи! Встаньте по углам двора так, чтобы держать круговую оборону.

— А чем тогда… — растерянно посмотрел на руки Иезул.

— Эх, — вздохнул хозяин, затем нагнулся, подобрал две вещи из-под ног и кинул их гостям, прикрикнув. — Ловите!

Иезул прытко подхватил оружие и удивленно на него воззрился, крутя железяку с ремнем в руках:

— Что делать с луком и колчаном я еще понимаю, но…

— Господи! А это-то здесь откуда?! — охнул Влад и выхватил железяку из рук монаха. — Знал бы Калашников, где служит его детище!

— Обращаться-то знаешь как? — переспросил довольный Молох.

— Учили в школе… — пространно ответил Влад и отправился на свою оборонительную позицию, даже забыв от удивления выяснить, каким образом сюда проникли высокие технологии убийства.

— Береги патроны! — донеслось сзади. — У тебя только одна обойма.

«Негусто», — подумал Влад, но, посмотрев на Иезула с луком, понял, что находится все же в более выгодном положении. Чем собирался сражаться оставшийся на своем посту хозяин, было вообще непонятно. Второго автомата в его руках гость не заметил. «Сколько же в магазине патронов — тридцать что ли?» — пытался вспомнить участник гражданской обороны из своей небогатой учебной практики, передвигая затвор и снимая с предохранителя оружие.

С помоста в лунном свете неплохо было видно перекресток и луг вокруг хутора. Со всех сторон открытые участки огораживала черная стена леса. Зрелище было немного жутковатое: холодный свет ночного светила, серебристая от ночной росы трава на поляне, темные ленты дорог и зловещая пила макушек густого ельника вдалеке — идеальная сцена для появления всякой нечисти, чего, судя по поведению хозяина, стоило ожидать с минуты на минуту.

Они заняли посты по четырем углам огороженного участка. Владу было видно с одной сторона Иезула, с другой — Молоха. Как он догадался по возгласам мужчин, дом скрывал от него хозяйку, занявшую позицию в противоположной стороне. Пока они ждали непрошенных гостей, хозяин громовым басом продолжал инструктаж, из которого выяснилось, что, судя по крику птицы, основного удара нужно было ждать со стороны Молоха. Вторым по вероятности было направление Влада, выходящее на перекресток, и следующим по опасности был угол Иезула — смотрящий на одну из дорог.

— Хоть они и нелюди, но дорогами любят пользоваться! — в конце пояснил волосатый гигант и замолчал, внимательно вглядываясь вокруг.

Некоторое время над укрепленным хутором висела тишина. Все затихли в напряженном ожидании, по примеру хозяина внимательно осматривая сумеречные окрестности. Как Влад не присматривался, все-таки пропустил первую атаку. Да и немудрено было пропустить. Больно уж необычной она была. Он понял, что что-то происходит только по шевелению хозяина хутора. Сколько гость не смотрел, ничего, кроме густого тумана, начавшего скапливаться вдоль дороги, не заметил.

Но когда туман странным образом начал быстро ползти вверх по направлению к хутору против всяких законов физики, новичок сообразил-таки, что не все тут просто. Пока он думал, каким образом автомат может помочь в борьбе с газообразной субстанцией, в дело вступил опытный хозяин оборонительных укреплений, заставив землянина еще раз сильно удивиться. Внезапно со стороны гиганта вспыхнул луч яркого белого света, который уперся прямо в центр серого облака.

Влад смотрел на небольшой предмет в руках Молоха и понимал, что тот держит не что иное, как галогенный фонарь, мощности которого мог бы позавидовать любой автомобиль. Но на этом техногенные шутки не кончились, вернее они стали превращаться в колдовство, какое и в дурном сне не приснится — луч прямо на глазах стал уничтожать туман, мгновенно исчезавщий в местах, где прошелся свет.

«Вот бы такие противотуманные фары на Земле!» — Влад едва успел позавидовать волшебной технологии, как остатки белесой массы стали быстро скручиваться в жгуты и исчезать в ближайшем подлеске.

— Смотрите внимательнее вокруг! — крикнул бородач своим товарищам по обороне и выключил фонарь.

Совет был дан весьма вовремя. Влад напрасно пытался рассмотреть хоть что-то в наступившей темноте, расстраиваясь, что так неосмотрительно долго смотрел за световое представление. К счастью Иезул не был ослеплен фонарем, благодаря заслонявшему его дому. Поэтому он легко разглядел новую опасность, быстро приближающуюся к нему.

Влад лишь после предупреждающего крика инквизитора сумел разглядеть несколько теней, летящих по дороге прямо к монаху. С дороги послышался жуткий вой перемежающийся с злобным лаем, и стало понятно, что это волки. Инквизитор невозмутимо стал на боевую позицию, выцеливая стрелой первого волка. Влад решил не оставаться в стороне и, переключив автомат на одиночные выстрелы, присоединился к отстрелу хищников.

Первый выстрел прошел мимо цели, произведя, если только звуковой эффект. К этому времени Иезул сумел завалить первого, самого большого зверя. Остальные, немного замешкавшись, возобновили атаку. Однако этого мгновения обороняющимся было достаточно, и еще два серых полегли, не добежав до стены.

И все-таки одному Иезулу справиться было бы трудно. Третий выстрел монах произвел уже в упор прыгающему на стену хищнику. Влад только успевал передергивать затвор и отстреливать волков одного за другим. Неожиданно до него дошло, что звери падают не только от выстрелов монахов — это помогала со своей стороны хозяйка. Инквизитору пришлось выхватить меч и рубить тварей, добравшихся в прыжке до верхнего края забора. К счастью, стая была не бесконечна, и вскоре все до одного нападающие упокоились под стенами маленького форта.

Но радоваться по поводу победы было рано. Влад лишь успел крикнуть Молоху: «Ты что там прохлаждаешься, пока твоя жена волков мочит?» — как тут же нашлось объяснение такому неджентльменскому поведению хозяина.

Гигант крикнул со своей позиции:

— Перекресток!

Влад по инерции хотел переспросить: «Что перекресток?», но оглянувшись, замер с открытым ртом. Оказалось, что все атаки до этого были только чем-то вроде разведки боем. Основные силы, появились на дороге с других направлений, двигаясь прямо на угол, где находился Влад. Возвышенность, на которой стоял хутор, позволяла обороняющимся неплохо разглядеть неприятеля, но от этого легче им не стало.

«Откуда только такая гадость берется?» — в тихой панике думал землянин, вглядываясь в жутких монстров. Ладно, еще медведи, с одним из которых они познакомились днем — с полдюжины этих живых танков приближалось с одной стороны. Но по другой дороге ползло, извивалась и переваливалось с лапы на лапу целая лавина гигантских змей, ящериц, пиявок, многоножек и бог знает еще каких болотных выродков. Было совершенно очевидно, что если этим гадам позволить, то они своей массой просто сотрут небольшой хутор с лица земли.

— Это наверняка один и тот же пришелец! — крикнул Молох со своего места. — Он прячется где-то за всеми этими тварями. Берите на себя медведей, а я справлюсь с болотными гадами. Главное, попадайте в цель. Стрелы и пули у меня непростые — должно хватать по одной на «зверушку».

Замечание о заговоренных пулях и стрелах вдохновило не на шутку перепуганного землянина, и он стал выцеливать ближайших мохнатых гигантов. Подпускать их к забору было нельзя — такая туша могла, не останавливаясь, пройти сквозь преграды. Когда первый зверь все-таки завалился с третьего выстрела, Влад понял, что и на них есть управа, хоть и не с одной пульки, как хвалился Молох.

К сожалению, медведи приближались быстрее, чем он стрелял. Положение пока спасало то, что Иезул смог присоединиться к отстрелу, как только атакующие подошли на расстояние полета стрелы. По эффективности лук оказался не хуже автомата. Но размышлять о том, из чего сделаны стрелы и какого яду на них намазано, было некогда, и оставалось только радоваться, что защитники пока держались.

Слева появилась подсветка — это Молох начал жарить болотных гадов своим фонариком. К тому же оттуда донеслись звуки выстрелов. Но смотреть в ту сторону у Влада не оставалось ни мгновения, так как дело испортила еще одна лавина существ, хлынувшая из-за спин последних оставшихся в живых медведей.

Когда землянин разглядел, кто на них бежит, у него опустились руки — ладно бы убивать всякое злобное зверье, но людей… Он так и стоял, смотря, как к стенам вместе с двумя мохнатыми танками приближается двуногая пехота. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы вдруг со стороны Молоха не полоснул свет, выхватив из темноты бегущие фигуры.

— Это не люди! — раздался бас богатыря. — Смотри: это образы все того же пришельца. Он хочет нас запугать! Круши эти подделки!

Спасибо подсветке, Влад наконец разглядел, что за «люди» шли в атаку. Зрелище было, как в фантастическом боевике про клонированную армию: безликие, серые и безволосые фигуры оживших оловянно-резиновых солдат — даже глаз не было видно. И тут у Влада совсем кончились и страх, и терпение, а вместо этого взорвалось раздражение: «Да сколько же можно терпеть этих глупых и фальшивых монстров?!» Эта отчаянная мысль заглушила сознание, и он, сам от себя не ожидая, перемахнул через забор, спрыгнув с двухметровой высоты, выхватил меч и кинулся навстречу этому нелепому войску.

— Уроды! — кричал он, размахивая клинком. — Вас не должно быть здесь! Таких тварей не существует!

В темноте он не сразу заметил, как под взмахами его небольшого меча валились целые ряды наступающих — вернее, уже не наступающих, а беспорядочно мечущихся по полю созданий. Ярость вела его вперед, и он рубил и рубил, продолжая выкрикивать бессвязные слова: «Проваливайте! Гады! Чтоб я вас больше не видел!» Наверное, на Земле ему бы даже не пришло в голову выскакивать почти безоружным против таких зверей. Но после потери Ксюши ему стало наплевать на многие страхи. И тем более здесь, в этой иллюзии он не собирался поддаваться всяким бредовым порождениям, сбивающим его с пути к своей надежде.

Очнулся Влад только когда вокруг стало некого рубить. Он растерянно стоял среди поля, усыпанного покореженными телами. Только некоторые, оставшиеся целыми твари, улепетывали к опушке. Землянин никак не мог сообразить, как такое могло произойти, словно в руках у него был не обычный клинок, а какой-то джедайский прибамбас. Он растерянно брел среди порубленных в капусту медведей и волков к перекрестку, как будто не веря, что бой окончен.

Но когда Влад дошел до пересечения дорог, то понял, что ничего не кончено, и он зря расслабился. Враг был хитер и силен. Вся эта «мелюзга» была только легким испытанием по сравнению с тем, что медленно выплывало на него из-за поворота дороги. Сначала землянин подумал, что у него помутнение рассудка, настолько нереально гротескной была картина.

По дороге двигался всадник, и все бы ничего, но вот голова этого всадника была почти вровень с макушками елей. И ехал он на странном гибриде слона с динозавром, с низко опущенной бронированной головой, которую увенчивал огромный бивень. От медленной поступи толстенных ног этого титана подрагивала земля. Сам всадник заслуживал не меньшего уважения, чем его транспорт. Это было бронированное костяным панцирем человекообразное существо, в руках которого красовалось копье, вытесанное из целого дерева. Костяные щитки на голове и руках делали монстра похожим на средневекового рыцаря, но если те старинные воины были в высоту метр с кепкой, этот был просто ужасен.

Влад чувствовал, что его порыв ярости лопнул, как мыльный пузырь. Он стоял и никак не мог убедить себя, что этот всадник всего лишь иллюзия, которую он может уничтожить парой взмахов своего «ножичка». А живая громада неспешно, но неотвратимо надвигалась на него. Землянин впал в какой-то ступор. Он не мог думать, не то чтобы об атаке — ватные ноги даже не хотели подчиниться панике, запоздало охватившей недавнего героя. Он только с ужасом наблюдал, как нацелился на него бивень, и поднялось для атаки огромное копье. До неминуемого конца оставались секунды, а он не мог ничего предпринять, тщетно проклиная себя за слабость и страх. Единственное, на что хватало его мужества — это не закрывать глаза. А может, закрыть глаза было еще страшнее — этого он никак не успевал сообразить.

Копье стало отходить назад, явно для того чтобы в броске прошить его насквозь, а Влад заворожено смотрел как под бивнем из огромных ноздрей с шумом вырывается воздух. Нет, это не могло быть иллюзией! Из глаз землянина брызнули слезы отчаяния. Он поднял меч, уже понимая, что он не причинит этому гиганту никакого вреда, а сам приготовился к позорной смерти.

Огромное копье начало стремительное движение к груди малюсенького человека, и в этот момент оранжевая молния наотмашь полоснула по древку, разнося его в щепки. Одновременно луч задел и бивень динозавра, оставив от того только небольшой огрызок. Влад продолжал таращить глаза, даже не пытаясь увернуться от полетевших вокруг кусков костей и дерева, а вслед за ними и упавшей к его ногам гигантской головы всадника.

Наконец до Влада дошло взглянуть, откуда взялась эта молния. А тонкий оранжевый луч продолжал танцевать в темноте, окорачивая и живой транспорт, и наездника со всех сторон. Влад сумел рассмотреть, что вокруг гиганта гарцует на обычном коне хрупкая наездница, которая ловко орудует фонариком, чуть большим лазерной указки, совершенно не обращая внимания на потрясающий все в округе рев.

Пока он удивлялся и соображал, что бы это могло означать, наездница превратила гигантов в гору окровавленных ошметков, некоторые из которых еще продолжали шевелиться. Хорошо, лунного света не было достаточно для разглядывания этого кошмара. Чтобы удержать свои кишки от желания вывернутся наизнанку, Влад отвернулся от неаппетитного зрелища и переключил все внимание на свою спасительницу. И тут он разглядел, что видит перед собой ту же девушку, что пела вечером после его побега из инквизиторских застенков.

— Как?.. Это Вы?

Глупее вопроса в такой ситуации было не придумать, но всадница узнавающе усмехнулась и укоризненно воскликнула:

— Ну что ж ты так? Всего-то и нужно было решительнее действовать…

— Вы… ты пограничник? — обалдело продолжал дурацкий допрос Влад.

— Нет, — опять усмехнулась девушка. — Скорее разведчик! — и, не давая спасенному опомнится, добавила. — В следующий раз будь спокойней с пришельцами и круши их, хоть мечом, хоть пальцем. А сейчас иди спать, в округе чисто… прощай!

— Как тебя зовут?.. — крикнул он уже в спину пришпорившей коня наезднице.

— Ты знаешь!.. — донесся озорной девичий смех, и девушка скрылась за поворотом дороги, словно ее тут и не было.

«Нет, все-таки была…» — подумал Влад, обернувшись к грандиозным останкам пришельца, несколько обиженно пытаясь припомнить: «И не говорила она мне своего имени…» Ничего не оставалось делать, как приступить к выполнению инструкций странной разведчицы и пойти спать. Он брел к воротам по полю, заваленному мертвечиной, и никак не мог проникнуться хоть каким-то сочувствием к несчастным тварям. Его никак не оставляло чувство, что все вокруг было какой-то грандиозной инсценировкой.

Но, судя по озабоченным лицам бойцов маленькой команды гражданской обороны, они не считали происходящее инсценировкой. Иезул с Молохом, перебивая друг друга, расспрашивали, как Влад умудрился разогнать целое войско нечисти, и что за гигант показался на горизонте. На что тот ответил коротко:

— Сам не знаю. Сейчас бы полстакана водки и спать…

До соратников дошло, что расспрашивать главного защитника бесполезно, и они провели шатающегося от усталости Влада в дом. Уже в комнате вредный инквизитор подсунул под нос землянину зеркало.

— Да я там отражаюсь, не волнуйся! — буркнул Влад, с облегчением увидев свою замызганную физиономию, и вспомнил. — Слушай, а кто такие разведчики?

— Впервые слышу, — ответил, зевая Иезул.

— Сегодня за спасение мы должны благодарить именно разведчицу. Помнишь ту, в сквере, которая пела?

— Это в день твоего побега, что ли?

— Ага… — промямлил, засыпая, Влад.

И только утром, в спешке дорожных сборов и за плотным завтраком, бывшие бойцы обменялись мнениями насчет ночного происшествия. Собственно Влад своим любопытством спровоцировал весь разговор.

— Молох, а что вы сможете сделать такому огромному количеству падали за околицей? — спросил он, освободив рот между куском куры и кружкой молока.

— Какой падали? — переспросил Молох. — Штук пяток волков да несколько змей…

— Не понял, — чуть не подавился Влад. — А где же все эти трупы?

— Ты забыл, что я тебе говорил? — вмешался Иезул. — Ненастоящие чудилы исчезают за несколько часов после того как сущность покидает наш мир. А здесь был типичный случай одной огромной сущности, поддерживающей целую армию выродков.

— Понятно, какой из тебя инквизитор, — пробасил хозяин. — Первый раз с таким явлением сталкиваешься. Настоящих зверей, попавших под влияние этого монстра, было всего ничего. Все остальное — спектакль.

— Хорош спектакль, — усмехнулся Иезул. — Если бы не мы с Владом, осталась бы от хутора одна печная труба!

— Да, — заинтересованно подхватил мысль землянин. — Как же вы тут выживаете с такими гостями?

— Ты имеешь в виду с вами? — переспросил Молох и, заметив удивление в глазах монахов, пояснил. — Пока нет таких гостей, как вы, нечисть приходит понемногу и несерьезно. А вот вы, несомненно, за собой на хвосте это войско притащили!

Наверно очень уж смешными были круглые от возмущения глаза Влада — настолько заразительно засмеялся хозяин хутора. А вот Иезул, видимо, понимал, о чем речь, так как тут же пояснил напарнику:

— Ты недавно с Земли и поэтому очень вкусно пахнешь для таких прихожан из-за барьера. Зато теперь тылы у нас чисты, так что можно смело выходить в дальнейший путь.

— Ты погоди, — перебил Влад. — Вы вот такие умные, ну-ка скажите, что это за разведчица была, и каким образом сюда так быстро добралась. Да еще насмехалась: заявила, что я ее имя знаю. Иезул ты-то не вспомнил: может, она тебе сказала, как ее зовут?

— Если честно, озадачил ты нас, парень, этой разведчицей. Пограничники — дело, хоть и непонятное, но знакомое… — пробасил задумчиво Молох. — Не очень нравится мне это. Так быстро перемещаться, да воевать с пришельцами простые люди, если только на пределе возможностей могут, а ты говоришь, она еще и посмеивалась? Не знаю…

— Я думаю, лучше обсудить, как нам сегодня двигаться… — предложил Иезул.

— А что тут обсуждать? — удивился Влад. — На коней и вперед!

— Прав твой инквизитор, — ответил хозяин хутора, принял от подошедшей жены котел с ароматной мясной запеканкой и вернулся к беседе. — Не все так просто. Дальше у вас на пути озерный край. Сейчас воды много и его даже в обход на конях не пересечь. Так что у вас только один путь — по воде.

— Как это, по воде… — опешил землянин и воззрился на инквизитора. — Ты почему мне ничего не рассказывал?

— Так я и не знал, — невозмутимо пожав плечами, продолжил жевать Иезул и все же снизошел до объяснения. — Тогда, наверно, посуше было, мы по дороге в обход шли… столько с тех пор лет прошло — не помню.

— Так как же мы, вплавь на конях что ли? — начиная переживать за успех предприятия, спросил Влад.

— Да нет! — хохотнул Молох. — Вы с дороги-то не сворачивайте и ближе к полудню увидите справа большое озеро, а на его берегу дом, вроде нашего. Там и смените лошадей на лодку. Это вроде переправы такой. Вам, главное, к вечеру до того берега добраться.

— А что если не доберемся?

— Ну, что, что? Откуда я знаю — вон, сколько всякой гадости по округе болтается. Правда, надо сказать, подзачистили вы ее крепко… — продолжал басить хозяин, а Влад, поняв диспозицию на предстоящий день, решил не терять времени и побежал на двор седлать лошадей.

Глава 8. Озерный край

— Ты понимаешь, что за этим озером находится последняя точка нашего совместного путешествия? — спросил Иезул, задумчиво разглядывая водную гладь.

Они выехали к берегу озера задолго до полудня и остановили коней тут, на пригорке, немного не доезжая до хутора, как две капли воды напоминающего владения Молоха. Проехать это место, не останавливаясь, было просто невозможно — настолько завораживающе прекрасным был пейзаж. Легкий утренний туман на зеркале воды не спешил рассеиваться, поскольку ленивое солнце все еще где-то пряталось в дымке облаков, лишь слегка пригревая досматривающую утренние сны природу. Где-то вдали проглядывались очертания, то ли островов, то ли берега. Справа были видны поля тростника, удерживающего белесую дымку над водой. А слева, у самого хутора виднелась желтая полоска песка с несколькими деревянными лодками, словно ожидающими путников.

— До этой конечной точки надо еще добраться. А сейчас нам, по всей вероятности, туда, — указал на водный транспорт Влад и направил коня к хутору.

Хозяин хутора со странным старинным именем Епифан, оказался радушным и бесхитростным человеком. Ростом он, правда, не вышел, но борода у него была не меньше Молоховской. Зато хозяйка этого хутора была противоположностью жены гиганта — разговорчивая веселая крупнокалиберная деревенская тетка, которая только посмеивалась над своим муженьком и даже заявила, что у них тут матриархат. На что Епифан, каким-то образом услышавший это заявление, единственный раз повысил голос и рявкнул:

— Ты язык-то попридержи! А то следующий раз водяные пожалуют, так я им скажу, чтобы с тобой воевали.

Задерживаться на берегу не стали. Тем более Епифан сомневался — не поздновато ли они собрались на тот берег. По его мнению, безопасней было бы переночевать у них и с утра выехать. Влад не мог согласиться на такую задержку и заявил:

— Молох сказал, что и с обеда успеем перебраться. Тем более погода просто прелесть — тихо и нежарко.

— То-то и оно… — задумчиво проговорил Епифан. — Не нравится мне этот туман. Солнышко бы лучше было. Но воля ваша — и впрямь, если гребцы хорошие, то до вечера успеете.

Никаких проблем с обменом лошадей на лодку тоже не возникло.

— На то мы тут и стоим, чтобы транспорт менять, — бубнил лодочник, показывая нехитрый морской инвентарь. — На той стороне берега такая же лодочная станция. Обмен простой: одна лошадь — маленькая лодка, две — большая, нет лошади или лодки — цена больше. А так плата умеренная: вот, чтобы на содержание животных да ремонт хватало. Зачем нам больше денег? Нечисть деньгами все равно не прогонишь.

Путники осматривали среднего размера, черную, пахнущую свежей смолой лодку и примеривали уключины с веслами.

— А может, побольше лодку взять? — с сомнением спросил Влад.

— Не сомневайтесь, — горделиво приговаривал хозяин. — Лодка для двоих в самый раз. Вы ведь до вечера собирались на тот берег попасть? А грести на большой лоханке в два раза тяжелее. Тем более ветра сегодня, кажется, так и не будет, и волны бояться нечего.

Эта отповедь окончательно сняла все сомнения, и путники без промедления столкнули нехитрый транспорт на воду. Когда уселись в лодку, инквизитор оказался на корме, а землянин сидел посередине лицом к носу и неуклюже вертел весла в руках.

— Повернись ко мне, болван! — не выдержал монах и засмеялся. — Так мы неделю плыть будем!

Наконец, Влад сообразил и стал поворачиваться спиной вперед. При этом посудина чуть не черпнула бортом воду. Но все окончилось благополучно, и спустя минут пять возни транспорт стал медленно отходить от берега, с которого продолжал доноситься инструктаж:

— Держитесь на север, и не забудьте после третьего острова повернуть направо. Там будет узкий пролив, через который выйдете на открытое пространство. Дальше берите немного к западу…

Инструкция была довольно длинная, как и предстоящий путь, а, судя по неуклюжести первого гребца, еще и нелегкий. Спустя полчаса изнурительной гребли Влад осторожно спросил у Иезула:

— Ты не желаешь поразмяться на веслах?

— Вообще-то нет, — усмехнулся инквизитор. — Но если ты устал… хотя не уверен, что с твоими навыками мы успешно поменяемся местами пока лодка на воде. Хотя бы догреби до ближайшего острова.

Ничего не оставалось делать, и Влад еще полчаса месил воду веслами. Когда лодка, наконец, коснулась носом берега малюсенького островка, он выпрыгнул прямо через борт и опустил руки в прохладную воду. Последующий осмотр ладоней не дал утешительных результатов — сразу несколько волдырей грозилось вот-вот лопнуть.

— Проткни их, чтобы не слезли, — спокойно посоветовал инквизитор, выходя на берег. И следующий раз намотай какую-нибудь тряпку на ладони. — Эх! Сейчас бы с удочкой посидеть, а не пыхтеть на веслах.

— Все, быстро по местам и в путь! — Влад уже прыгнул обратно, чуть не перевернув посудину, но устоял на ногах и вскоре уже вполне удачно угнездился на корме. — Главное, держать правильное направление, не дай бог, солнце совсем скроется.

Бог дал — когда они, согласно инструкции лодочника, прошли узкий пролив, солнце решило окончательно скрыться в наползающем небесном мареве. Не лучше дело было и на поверхности воды, где туман, стоявший во всех укромных заливах, и не думал никуда рассасываться.

— Давай, возьми примерно вот так! — отчаянно заявил Влад Иезулу, обреченному сидеть на веслах в виду полной непригодности к гребле своего приятеля. — Не оставаться же посреди озера ночевать? Я помню, солнце было вот там, — и он указал на затянутый туманом пролив, оставшийся позади.

— А ты уверен? — переспросил осторожно инквизитор, начиная отгребать от острова.

— Конечно, нет! Но у нас нет выбора. Все лучше куда-нибудь доплыть — может и повезет.

Но им не повезло. Когда они отошли на пару сотен метров от берега, туман окончательно заволок все вокруг.

— Ну и что будем делать? — уныло спросил монах.

— Я не собираюсь сдаваться всего за каких-то полдня пути до цели, — твердо ответил землянин. — Давай, поменяемся местами, и я буду грести.

— Шутишь? — криво усмехнулся Иезул. — Если даже не потонем, пока пересаживаемся, то все равно никуда не угребешь. Лучше уж я как-нибудь…

Над безмятежной гладью воды зависла тревожная тишина, нарушаемая только поскрипыванием уключин и мерными всплесками весел. Они плыли, словно во сне, не наблюдая ни неба, ни горизонтов, укутанные белой влажной пеленой, потеряв представление о пространстве и времени. Только дневной свет говорил им о том, что до вечера еще далеко. Временами Иезул опускал весла, и путники напряженно вслушивались в абсолютную тишину вокруг.

— Почему так тихо? Ведь туман лучше проводит звук. Где хотя бы чайки? — не выдержал молчания Влад во время одной из таких остановок.

— Птицы в туман не хотят летать, а других живых тварей на середине озера и не слышно, — пожал плечами монах и добавил. — Но ты прав, неприятная тишина. Мертвая какая-то… — и, чтобы нарушить это неприятное безмолвие, начал опять работать веслами.

Первый звук они услышали спустя несколько часов безнадежного плавания в белесом плену, когда Иезул все-таки продолжал грести непонятно куда. Это было как лишний всплеск весла, не вписывающийся в неспешный ритм. Влад встрепенулся и удивленно взглянул на монаха, тот тоже заметил этот звук и пожал плечами, как бы говоря: «это не я». Поднятые весла и напряженное ожидание ничего не дали — вокруг стояла прежняя тишина.

Монах снова осторожно начал грести, и еще через несколько минут опять послышался отчетливый всплеск. Только на этот раз было впечатление, что плеснулось нечто большое, плавно перекатившись по поверхности воды. Влад даже заметил, откуда был звук. И снова напряженная тишина, нарушаемая только каплями воды, стекающей с поднятых весел. Только минуту спустя до лодки докатилась легкая волна от потревоженной где-то недалеко глади озера.

Когда они на третий или четвертый раз так замерли, пытаясь разглядеть чудище, плавающее вокруг них, до слуха донеслись отдаленный разговор или смех. Два наблюдающих за озером монаха мгновенно уставились друг другу в глаза с немым вопросом: «Слышал? Не показалось ли?» Но опять вокруг воцарилась тишина.

Наконец, после долгого ожидания Влад шепнул:

— Греби вперед. Если не послышалось, то звуки доносились оттуда.

— Ага. А ты слышал, словно женские голоса пели?

— Мне показалось, что смеялись.

— Странно… хотя в тумане, на воде этот звук может разноситься на несколько километров, так что лучше поспешить, чтобы успеть до темноты, — произнес Иезул, налегая на весла.

Когда послышался еще один всплеск, совсем рядом, Влад успел повернуться на звук и рассмотреть что-то большое, лениво исчезнувшее в воде.

— Там! — громко шепнул приятелю он, указывая рукой в направлении всплеска.

— Тихо! — шепнул монах и замер, как изваяние.

Сколько они не ждали, житель глубин больше не появлялся, но зато они снова услышали разговор, как будто две женщины что-то обсуждали и смеялись где-то впереди. Причем теперь этот звук был очень четкий. Заплутавшие горе-мореходы опять радостно встрепенулись, и Иезул с удвоенной силой налег на весла, больше не обращая внимания на всплески вокруг.

Вскоре, даже не останавливаясь, между гребками можно было расслышать то разговор, то пение, то смех. Где-то недалеко женщины чем-то занимались на берегу, при этом оживленно общаясь. По мере приближения далекая речь становилась все отчетливее, и путники невольно стали подпадать под очарование необычайно мелодичных девичьих голосов. Разговор журчал, словно ручей, иногда играя легким смехом.

Когда стало очевидно, что берег где-то совсем рядом, девушки начали петь. Слов было не разобрать, но песня была столь прекрасна, что впечатление было трудно описать словами. Может, к этому примешивалось чувство радости заблудившихся путников, нашедших, наконец, путь к долгожданному берегу, но вокруг начинало смеркаться, и разбираться в своих ощущениях у них не было ни желания, ни сил. Иезул просто греб из последних сил, а Влад пытался разобрать слова песни, которые по-прежнему все ускользали и вились загадочным кружевом в его сознании.

Они уже не помнили, как причалили к небольшим мосткам, на которых сидело три длинноволосых красавицы. Завидев подчаливающую лодку, они не удивились и не испугались, а встали, приветственно замахав руками. Уставшие путники, как в тумане, наблюдали три стройные фигуры девушек, отличавшихся только что цветом волос.

Когда лодка воткнулась носом в песок, их уже приветствовали на разные голоса. Влад с трудом понимал, что девушки помогают им выбраться и ведут, чуть не под руки на берег, все время что-то при этом приговаривая. Ему даже не показалось странным, что девушки были почти раздеты. «Может, купались?» — промелькнула ленивая мысль и пропала под чувством безмятежности и отдыха. Он еще слышал слабые попытки Иезула прояснить ситуацию:

— Это Озерное поселение? Где же тогда дома? Раньше они стояли прямо на берегу…

Но потом и они прекратились. Им было хорошо и уютно, зачем еще искать какие-то дома? Они пришли на прекрасную поляну, наполненную дурманящим ароматом цветущих трав. Откуда-то появились еще девушки, как две капли похожие на трех первых.

«Сестры, что ли?» — всколыхнулась запоздалая мысль у Влада. А подошедшие девушки начали водить хоровод, соблазнительно выгибаясь и довольно откровенно демонстрируя свои обнаженные прелести. В последнем усилии пытаясь понять, что происходит, он поискал глазами инквизитора, который полулежал на коленях у одной девицы, тогда как вторая склонилась над полураздетым гостем, бесстыдно выставив почти голый зад.

И тут землянин сообразил, что и его тела касаются губы, покрывая грудь нежными поцелуями. Чисто инстинктивно внутри стала сворачиваться пружина подозрения и когда лицо прекрасной незнакомки нависло над ним, а ее губы потянулись к его, Влада словно молния поразила мысль: «Ксюша!» Он же уже неделю рвется к ней, как проклятый, а тут какие-то наяды с сиренами!

Возмущение было настолько сильным, что он вскочил, разметав голых девиц, и заорал Иезулу:

— Инквизитор хренов! Ты-то как проморгал эту нечисть?

Но ответа не последовало. Влад с ужасом увидел, что верхняя девка намертво припала к губам монаха. Землянин в один прыжок подскочил к голой заднице и рывком отбросил бесстыдницу куда подальше. Инквизитор так и остался недвижно лежать в объятиях другой девицы.

Нужно было немедленно заняться монахом, но Влад буквально затылком почувствовал, как за спиной что-то стало происходить. Обернувшись, он понял, какому страшному обману они подверглись. Все танцующие и поющие и, казалось, увитые цветами, прелестницы стояли и, подняв руки, щерили зубы в свирепом оскале. Самое ужасное, что у этих «прелестниц» даже не было видно четких черт лица и тела. С содроганием землянин вспомнил сражение с такой же гуттаперчевой армией давешней ночью.

Это воспоминание опять сработало пусковым механизмом к приступу ярости. Но сейчас ожившая память раскрутила ночное происшествие до постыдного малодушия в конце сражения. В его голове как вспышка промелькнула усмешка разведчицы и обидные слова: «Следующий раз будь спокойней с пришельцами и круши их, хоть мечом, хоть пальцем».

По всей вероятности, этот следующий раз наступил, и он сейчас не будет действовать слепо! Влад подавил в себе ярость и, вытянув руку, твердо заявил всем окрысившимся на него резиновым бабам:

— Сгиньте! — при этом, он повел рукой, как бы стирая их с поляны.

И чудо свершилось — наштампованные девицы стали одна за другой неестественно сдуваться и оседать, словно растаявшее мороженное, и вскоре вся поляна была завалена неаппетитными бурыми кучами. Влад не стал задерживаться на своем маленьком триумфе и повернулся к инквизитору.

Тут тоже успели произойти перемены. Монах лежал на земле, а ближе к опушке в разных направлениях мелькали босые пятки трех девиц. Влад, понимая, что отпускать опасного противника нельзя, сначала хотел пуститься вдогонку. Но, поскольку пятки с ягодицами мелькали в противоположных направлениях, он просто крикнул:

— Стой! — и, как ни странно, все три девицы замерли, как вкопанные. Влад отдал еще один приказ. — Вернитесь ко мне!

Пока три полуобнаженные девушки возвращались обратно, трясясь то ли от страха, то ли от холода, Влад соображал, что ему делать дальше. И все-таки, сначала инквизитор! Однако землянин напрасно тряс приятеля за плечи — тот с блаженной улыбкой продолжал спать. За то, что тот был не мертв, говорило довольно интенсивное дыхание.

В конце концов, Влад оставил бесчувственного монаха лежать на месте и озадаченно посмотрел на подошедших девушек. Он даже попытался себя ущипнуть, чтобы разозлиться, так как стал опасаться, что его снова начинают гипнотизировать. Эти три девицы оказались точно такими, какими и были на мостках, когда заблудшие путники только подчаливали к берегу — действительно красивые, высокие и стройные. Словом, совсем настоящие. И «стирать» таких людей было чем-то вроде настоящего убийства.

Влад лихорадочно вспоминал все, что ему рассказывали о пришельцах и людях. Судя по всему, эти три, в отличие всех остальных, были первоначально настоящими девушками, а какой-то пришелец поймал их, а затем и подчинил, подселившись к их душам. После чего этой нечисти не составляло труда наштамповать целый гарем резиновых баб и устроить засаду на островах для новых жертв.

Проверить такие домыслы не представлялось возможным, но вот действовать все равно было нужно. И тут Владу вспомнилось зеркало советника Серафима, которое отправляло вселившуюся сущность восвояси. Владу не хотелось уничтожать ни Иезула, ни девушек, безвольно стоявших рядом и тихо плакавших даже не вытирая катящихся по щекам слез. И тем не менее в этой мысли про зеркало было что-то рациональное. У инквизитора было зеркальце попроще, в котором должна отразиться настоящая сущность или еще что-нибудь, но никак не тот существо, что в него смотрится.

«Хм… а если представить, что это зеркало примет в себя и выкинет из мира пришельца, оставив ту человеческую сущность, которая была до вторжения нечисти? А что — может и получиться!» — все равно, ничего лучше придумать Влад на данный момент не мог. Удастся ли что из его затеи или нет, тоже было неизвестно, но смог же он проделать у дикарей целую дорогу в стойбище? Почему бы здесь, еще ближе к барьеру не получилось что-нибудь созидательное?

— Сидеть здесь и никуда не двигаться! — приказал землянин девицам, а сам направился к берегу, где виднелся нос причаленной лодки.

Как он и ожидал, их вещи оказались нетронутыми. Так, зеркало должно быть где-то в вещах Иезула… да, оно было на месте. Влад присел на скамью с зеркалом в руках. Затем закрыл глаза и изо всех сил представил, как оно должно отражать обратно в мир человека и затягивать в себя чужака, выкидывая его в ту черноту без пространства и времени. Спустя минуту он взглянул на круглую стекляшку — зеркало, как зеркало, но стоит попробовать. Терять-то нечего!

Вернувшись на лужайку, землянин застал все ту же картину: три покорно понурившихся девицы, сидящих вокруг развалившегося инквизитора. Нужно было с кого-то начинать, и Влад подошел к ближайшей прелестнице, потом присел за ее спиной и, поставив перед ее лицом зеркало, приказал:

— Смотри! — в то же время пытаясь с краю наблюдать, что происходит в зеркальной поверхности.

Сначала там промелькнуло лицо девушки, но затем возник странный оптический эффект, словно если бы смотреть на стереоэкран без очков. Только тут двоилось не одно изображение, а два совершенно разных. Одно, как и положено, отражало закричавшую от боли девицу, а второе было словно черное зеркало, в котором смутно отразилось нечто невообразимое, вроде присоски с круглым глазом посередине и зубами или шипами по краям. Но отразилось лишь на мгновение, тут же начав проваливаться само в себя. Влад понял, что так выглядит втягивающаяся в зеркало сущность нечисти, и шепнул, удерживая девицу за плечо:

— Терпи, милая, терпи!

По всей вероятности, девушка не могла ослушаться приказа землянина и продолжала смотреть, только тихо подвывая и стараясь терпеть. К счастью, такая пытка длилась всего пару мгновений и вскоре обессилившая наяда откинулась прямо в объятия землянину.

Убедившись, что девушка дышит и просто находится без чувств, Влад заметил, что две другие подруги начали дергаться и, несмотря на его приказ, пытаются встать. «Понятно, эта гадость поняла, что ее выживают окончательно и зашевелилась в других телах» — сообразил Влад и повторил приказ:

— Сидеть!

Девицы, извиваясь, словно сломанные игрушки, снова плюхнулись на место, и вдруг стали раздирать себе лица.

— Не двигаться! — еще громче крикнул Влад, и те замерли, как парализованные.

Действовать надо было быстро, иначе те могли изувечить себя или вообще свихнуться. Поэтому землянин прыжком оказался у следующей пациентки за спиной и повторил процедуру лечения буквально за несколько секунд. С третьей бедняжкой оказалось сложнее. Тварь, видимо понимая, что лишается последней зацепки в мире, пыталась сопротивляться, доставляя девушке ужасные мучения. Она так исходила криком и слезами, что Влад уже подумал, не зря ли он все это затеял, но в этот самый момент одноглазое чудо-юдо, наконец, всосалось в зеркало, и на поляне воцарилась мертвая тишина.

Влад чувствовал себя, как выжатый лимон — оказывается, он так сильно сопереживал несчастным девицам. Но оставался еще Иезул. Что этот пришелец успел сделать с инквизитором, оставалось совершенно неясно. Но если нечисть все же подселилась к монаху, то возможно, будет драться за него до последнего. С другой стороны, у пришельца еще не было времени закрепиться в новой жертве.

Гадать было бесполезно, и Влад решил попробовать. Как ни было страшно загубить хорошего друга, целую неделю возившегося с новичком, словно с несмышленым щенком, но оставлять его на милость нечисти было еще хуже. Землянин стал трясти инквизитора на плечи и громко приказал:

— А ну-ка, просыпайся! Очнись! Иезул!

Спустя некоторое время хорошей тряски глаза монаха все-таки раскрылись и стали сонно блуждать вокруг. Влад не растерялся и сразу облокотил приятеля к себе спиной, сунув ему в нос зеркало и немного истерично крикнув:

— Смотри, монах! Смотри, твою бороду!

В зеркале задвоилась картинка. Однако кроме инквизиторской бороды клинышком, никакого глаза с присоской не появлялось. Вместо этого там заклубилась какая-то неопределенная субстанция и быстро всосалась в черное зеркало. Убедившись, что кроме крючковатого носа и черных бровей на него из зеркала ничего не выглядывает, Влад отпустил приятеля.

Только после процедуры он сообразил, что Иезул не кричал и не ругался во время «лечения», да и сейчас лежал с открытыми глазами, причем его взор становился все осмысленнее.

Влад посмотрел на небо — пока он тут воевал с дамами, стало совсем вечереть. Но оказалось, что вместе с нечистью, пропал и туман, и тучи на небе, поэтому закат все еще сносно освещал поляну. Как ни хотелось прилечь и расслабиться, нужно было готовиться к ночи. Тем более, что у него на руках было сразу четыре лежачих больных, и насколько быстро они очухаются было совершенно непонятно.

Чудо-лекарь рассудил, что таскать куда-либо, хоть и прекрасные, но увесистые тела девиц было делом не очень благодарным, не говоря уже о еще более увесистой и не очень прекрасной инквизиторской туше. Поэтому он разбил ночной бивак прямо у живописно расположенных тел, стараясь не обращать внимания на лепехи, заполнявшие всю остальную поляну.

Притащив нехитрый походный скарб из лодки, он развел костер и, кое-как прикрыв тела девиц, расположил их таким образом, чтобы те не замерзли и не обгорели за ночь. Инквизитор чувствовал себя лучше, чем другие — по крайней мере, он не был в отключке и даже начал задавать осмысленные вопросы. На что Влад велел ему пока помолчать и подождать, когда все будет готово к ночлегу.

Самым лучшим лекарством для инквизитора оказалась еда. Вернее ее запах. Когда Влад уселся после все хлопот у костра, чтобы утолить разгулявшийся голод, инквизитор тоже зашевелился на своем месте и стал клянчить что-нибудь поесть. Пришлось еще и того кормить с ложечки, а потом еще и объяснять, откуда рядом с ними взялись сразу три спящие красавицы прикрытые их дорожным тряпьем. Но постепенно память стала возвращаться к монаху, который все больше расстраивался по поводу своей неосмотрительности. На что Влад спокойно посоветовал расслабиться и постараться уснуть. Это оказалось несложной задачей для монаха, и вскоре землянин остался один бодрствовать у костра.

Несмотря на недавние потрясения, ему было спокойно. Влад полядел в звездное небо с круглой луной — вроде бы можно и самому, наконец, поспать. И все же надо было как-то убедиться, что их здесь никто не побеспокоит. Поэтому он пересилил сон и отошел к берегу озера.

«Что бы такое придумать, чтобы убедиться в своих новых возможностях?» — подумал он, глядя на черное серебро воды. Надо попробовать что-нибудь сотворить, ведь Иезул говорил, что здесь люди и селятся потому, что ближе к барьеру можно «придумывать» некоторые вещи. Ведь что-то похожее у Влада уже получалось. Он вспомнил про лазерную указку в руках неизвестной разведчицы и решил, что такое оружие подошло бы ему в самый раз.

«Так, представлю себе, что подобная указка лежит на носу лодки!» — приказал сам себе Влад и крепко зажмурил глаза, будто в этом была какая-то необходимость. Затем наклонился и, пошарив рукой, нашел на скамейке маленький гладкий брусочек. В лунном свете можно было разглядеть на торце бугорок рефлектора и большую кнопку сбоку. Землянин с замиранием сердца взял, как положено, указку и нажал кнопку. Темноту пронзил тонкий красный лучик.

«Ура!» — обрадовался экспериментатор и тут же спохватился: «Но просто указки недостаточно…» Взгляд остановился на стоящей неподалеку березе, и лучик прошелся наискосок по кроне дерева. «Ну что ж, в садово-парковом хозяйстве этому инструменту цены бы не было!» — довольно разглядывал чистый срез кроны Влад после того, как листья и ветки с шорохом осыпались на землю: «Вот теперь и спать можно спокойно…»

Землянина разбудила утренняя прохлада и возня Иезула. Костер потух, и пришлось заняться быстрым его восстановлением. Увидев, что на двух девичьих телах тряпье было скомкано, землянин понял, что они шевелились. Это было отрадно, но в результате девушки могли серьезно переохладиться. Поэтому он поспешил поправить ситуацию, заново укрыв неподвижные тела.

Одно тело оказалось не таким уж и неподвижным. От его прикосновений девушка открыла глаза и долго, непонимающе смотрела на замершего от такой неожиданности Влада. Наконец он не нашел ничего лучшего, чем приветливо улыбнуться и прошептать:

— Подожди немного. Сейчас костер разведу, и станет теплее.

— Ты кто? — испуганно воскликнула девушка и попыталась натянуть повыше короткую накидку, в результате чего совсем обнажила свои длинные ноги.

В глазах девушки отразился стыд пополам с отчаянием и бессилием.

— Не беспокойся, теперь все будет хорошо! — прошептал Влад и, скинув с себя куртку, накинул ее девушке на ноги.

Вскоре костер запылал с новой силой, разгоняя последнюю предутреннюю прохладу. Влад не дал очнувшейся пациентке возможности задавать вопросы, занявшись приведением лагеря в порядок и приготовлением пищи. К счастью, от вечерних неаппетитных куч на лужайке ничего не осталось, и они не портили настроения.

Несмотря на вчерашние, удачно завершившиеся приключения, Влад ощущал досаду — ведь они выбились из графика продвижения на целый день. Хорошо еще, что это произошло на последнем переходе. Но сегодня предстояло исправить положение и добраться до Озерного поселения. А как это сделать с четырьмя еле шевелящимися людьми на руках, он не очень себе представлял.

Завтрак был осложнен сразу несколькими обстоятельствами. Из всех подопечных, только Иезул смог сам сесть и приняться за еду, с девушками было все гораздо сложнее. После того как те убедились, что им ничего не угрожает, приходилось одновременно успокаивать, бороться с испугом и застенчивостью, кормить с ложечки и отвечать на бесконечные вопросы. Все это больше относилось к той девушке, которая очнулась первой. Вторая медленнее приходила в себя, и поэтому у нее не было сил пугаться или стесняться.

Больше всего Влада беспокоила третья, темноволосая пациентка. Он припомнил, что именно она была последней и больше всех кричавшей вчера во время процедуры изгнания нечисти. Землянин поведал двум проснувшимся слушательницам, что они были захвачены пришельцем, а затем, кратко описал вчерашние вечерние танцы и ласки, чем загнал девиц в краску и заставил монаха долго и удивленно чесать затылок. Воспользовавшись общим смятением, Влад занялся осмотром спящей красавицы. Пострадавшая дышала, но вот пока не хотела просыпаться.

— Ты знаешь об этом хоть что-нибудь? — спросил землянин у приятеля. — Можно ли ее будить?

— Честно сказать, до сих пор не могу поверить… — пробурчал монах. — Никогда не слышал, что можно отделить порабощенную душу от подселившегося пришельца.

— Ну, как знаешь, — вздохнул Влад и на свой страх и риск принялся будить недвижную девушку, поглаживая по волосам.

Это не помогло. Тогда он стал потряхивать ее за плечи, и снова безрезультатно. Похлопывание по щекам тоже ни к чему не привело. В душе начало нарастать отчаяние. Влад вдруг с острой болью вспомнил, как точно так же совсем недавно гладил по щекам мертвую Ксюшу. Такое же прекрасное, мертвенно-недвижное лицо… у него даже навернулась слеза от отчаяния. Он, сам не понимая, что делает, склонился и поцеловал девушку в лоб, прошептав:

— Ну проснись, пожалуйста!

И девушка открыла глаза, пусть сначала и не понимая, что происходит. Но по мелькнувшему удивлению и испугу во взгляде, Владу стало ясно, что и она начинает возвращаться в эту реальность. Теперь можно было и самому поесть.

Увидев его заботу о подружке, девушки осмелели и, будучи еще не в состоянии двигаться, дали волю языкам. Оказалось, что все три родились и выросли в Озерном поселении, но ничего не помнили с того самого момента, как заплутали на лодке в густом тумане, когда поплыли на острова за ягодами.

Иезул подкинул им комплимент, спросив:

— Неужели в здешних краях все девушки так красивы, или вы все-таки сестры?

Горделиво краснея и проверяя, не выглянула из-под тряпья какая-нибудь особо привлекательная часть тела, прелестницы похвастались тем, что здесь люди и селятся отчасти потому, что лишь недалеко от барьера можно растить красивых и умных детишек.

— Так и юноши здесь тоже такие же красивые? — подначил девиц монах.

— Не совсем, — задумалась самая светловолосая подруга. — Пока мальчики маленькие, все хорошо, но потом многие из них уходят на юг за поисками приключений. Иначе они остаются какими-то мармеладными, а мужчина должен быть… ну таким, как вы двое… — она замялась, не зная, как выразить мысль словами.

— Понятно: битым! — хохотнул Иезул.

Потом они еще долго рассказывали, как тут хорошо и вольготно живется. На вопрос, «а как же пришельцы?», говоруньи признались, что им не приходилось раньше сталкиваться с нечистью — старшие всегда заботились о том, чтобы молодежь не оставалась без присмотра. Так же они признались, что поселение не выстояло бы без помощи пограничников.

Неизвестно, как долго тянулся бы еще этот разговор, если бы Влад не решил, что пора отправляться в дорогу. Вставая, он заметил, что из кармана выпала его новая лазерная указка.

— Смотри, Иезул, какую штучку я себе смастерил! Помнишь, я тебе говорил о Разведчице? Так вот решил себе такое же оружие завести, — с этими словами землянин повторил трюк со срезанием кроны стоящего вдалеке дерева. Луч, правда, не был виден так отчетливо на дневном свету, но эффект от этого был не меньший. Все зрители озадаченно уставились на дерево, которое вдруг без лишнего шума и пыли потеряло треть кроны.

Первым очнулся Иезул и, не дав девицам снова начать болтать, обратился к напарнику:

— Неплохо! Слушай, помоги-ка мне встать. Я хотел на лодку посмотреть…

Влад, немного разочарованный тем, что не заслужил похвалы инквизитора, молча подал руку и повел опирающегося на него друга к берегу. Инквизитор зачем-то прихватил свой меч, несмотря на то, что железяка явно затрудняла передвижение. Когда они добрели до лодки, и прибрежные кусты скрыли девиц из видимости, инквизитор удержал Влада за плечо и, как-то необычно серьезно взглянув в глаза, произнес:

— Постой, новичок. Не обижайся, что я не похвалил твою пулялку. Знай, что никто из людей даже здесь не сможет такой милой игрушки придумать, иначе всех пришельцев давно бы порубали в капусту. Но дело не в том…

— А в чем? — Влад не выдержал торжественного тона монаха.

— Помнишь, я тебе еще вначале нашего пути сказал, что имею свой интерес в этом походе, но не сказал, какой?

— Помню, конечно. Но каждый имеет право на свои тайны… — землянин пожал плечами, ничего не понимая.

— Так вот, настала пора сказать тебе, зачем я за тобой увязался…

— Кажется, это я за тобой…

— Помолчи и слушай, — мягко перебил Иезул, затем неловко плюхнулся на одно колено, а на другое положил свой меч, немного помолчал и торжественно произнес. — Влад, я не знаю, какие традиции должны приличествовать этому случаю… да и никто не знает, поскольку такое случается редко и совершается тайно. Но по слухам, у каждого пограничника есть в этом мире свой опорный. Так вот, я, коленопреклоненно прошу принять меня твоим опорным. Обязуюсь верно служить и никогда не предам твоих интересов, каковы бы они не были…

В воздухе повисла тишина. Влад мог представить себе что угодно, но то, что он сам с какой-то белены должен стать пограничником, не лезло ни в какие ворота.

— С чего это ты взял?.. — хотел было спросить Влад, но монах прервал его:

— Сначала выскажи свое согласие или отвергни мою просьбу, — произнес Иезул, глядя в землю. — Если согласен, то возьми меч, положи мне на голову и скажи что-нибудь, а потом я тебе расскажу об том, что знаю.

Землянин смотрел на старшего по годам и опыту инквизитора, чуть не выклянчивающего у него подачку, и понял, что краснеет от стыда.

— Хорошо, пусть будет по-твоему, — он взял меч и, положив клинок на голову монаху, сказал. — Нарекаю тебя своим опорным.

— Спасибо, — с явным облегчением шепнул Иезул и встал, опершись на руку своего нового патрона. — Давай присядем на борт лодки и поговорим.

Влад, несмотря на спешку, не возражал — уж больно неожиданной была новость, и теперь следовало узнать как можно больше о своей новой роли. Иезул начал рассказ с того момента, как первый раз встретил странного новичка на дороге. Он сразу заприметил необычную способность Влада, сумевшего ослабить пришельца. А когда монаха спросили об этом случае в монастыре, да еще и рассказали о представлении, случившемся на рыночной площади, для Иезула почти не осталось сомнений, что новичок — из ряда вон выходящий случай.

Сломанная одним взглядом гильотина только уверила монаха в своих догадках, и он решил действовать. Здесь Иезул сделал отступление, объяснив, что давно знал о пограничниках, которые, по слухам, могли свободно перемещаться по этому миру и были способны справиться с любым пришельцем. Еще одной мистической приметой этих таинственных личностей была их способность устанавливать порядок, то есть восстанавливать окружающую иллюзию, если она начинала размываться.

Прожив здесь не один десяток лет, он находил все больше косвенных доказательств, что инквизиция не является абсолютным хозяином в этом мире. Сопоставляя разрозненные сплетни, он все яснее понимал, что настоящими властителями здесь являются пограничники. Но по какой-то странной прихоти, они никогда не афишируют свое присутствие, нигде не обосновываясь на постоянное жительство. Поэтому со стороны могло казаться, что они вечные гости этой реальности. Да так, наверное, и было — всего несколько лет назад он узнал об опорных и их роли, когда первый раз путешествовал сюда, к барьеру. Это были обычные люди, на которых пограничники выходили в этот мир, как на маяк. Откуда они выходили и как — это до сих пор оставалось для монаха тайной.

У инквизиции с пограничниками были сложные отношения. С одной стороны, она ненавидела их, как оспаривающих ее власть. С другой — не так уж редко возникали ситуации, когда никаких церковных сил не хватало для обуздания нечисти, и тогда пограничники приходили сами и легко устраняли все проблемы. Особо монахов раздражало то, что эти непонятные личности напрочь игнорировали инквизицию, словно ее и не было.

Тогда, в монастыре, поняв, что монахи вот-вот догадаются, кто к ним попал, Иезул решил действовать напролом и, как ни странно, преуспел в этом. Интересно, что больше всего он нервничал, когда увидел, что Влад совершенно не умеет ездить верхом. Но и тут сыграла роль способность новичка исподволь менять под себя окружающий мир, иначе так легко освоить верховую езду было бы невозможно.

Только когда они отъехали на некоторое расстояние от городской стены, Иезул понял, что его дерзкая мечта уйти из инквизиции и связать свою судьбу с пограничником может осуществиться. Дальше по ходу путешествия он все больше убеждался в том, что на его глазах идет процесс рождения загадочного защитника этого мира.

Когда-то один опорный поведал ему, что пограничники каким-то образом тесно связаны с реалом Земли. Сопоставив это с тем, что до сих пор он не знал ни одного человека, появившегося здесь сразу после смерти в реале, Иезул сразу заметил и другой верный признак в новичке: вся нечисть, как мухи на варенье, слеталась на Влада и «обжигалась» до смерти при близком знакомстве.

Он не знал, что за цель зовет нового пограничника к барьеру, но по мере продвижения Влад на глазах превращался в хозяина этой иллюзии. Особо опасным моментом был случай в клубе, когда советник Серафим промедлил с помощью. Тогда сильному и коварному пришельцу почти удалось зацепиться за неопытного новичка, но все обошлось. Иезул решил как можно дольше держать в тайне от всех и от самого Влада его сущность, чтобы оградить его от лишнего риска. К тому же еще существовала вероятность, что его подопечный не будущий пограничник, а что-нибудь другое.

Чего только ему стоило уговорить советника, а затем Молоха не проболтаться Владу о его природе. Еще инквизитору пришлось врать, что ничего не знает о Восстановителе порядка, хотя ему было известно, что так зовут пограничников в некоторых местах, особенно среди одичавших племен.

— Прости меня, если сможешь, за эту ложь, — закончил свой рассказ Иезул. — Но с ее помощью я сумел довести тебя целым почти до той точки, куда могу дойти сам. А вчера ты достиг таких высот в развитии, что больше нет никакого смысла срывать твою сущность. Ведь придуманное тобой зеркало является чудом, которого я никогда не видел. Никогда еще в моей практике человек не возвращался в этот мир после уничтожения в его теле пришельца. Мне страшно подумать, сколько загубленных душ можно было бы спасти таким вот зеркальцем.

— Ладно тебе… — неопределенно хмыкнул Влад. — Ну пограничник, ну зеркало… подумаешь, бывает. Лучше скажи, что нам с девчонками-то делать? Лодка то маленькая…

— Не смеши меня, мой пограничник! — улыбнулся Иезул, поняв, что Влад на него ни за что не обижается. — Ты сумел сотворить зеркало и универсальное оружие, так что лодку немного увеличить должно быть плевым делом для тебя.

— Кстати, — вспомнил Влад. — А насчет той Разведчицы с лазерной указкой ты тоже врал?

— Нет, не врал. Я впервые от тебя услышал о каких-то разведчиках. Но, судя по ее способностям, она не слабее пограничника. Хорошо еще, что она не действовала против тебя. Тогда ты бы точно не устоял.

— Да меня бы тогда тот монстр уничтожил, еще до всяких разведчиков, — возразил Влад.

— Не факт. Просто тебя еще не прижали к стенке. Но хватит об этом. Давай, «сочиняй» лодку побольше, и поплыли! — с этими словами Иезул встал с борта на дрожащие ноги и сделал пару неуверенных шагов в сторону.

Видя, что бывший инквизитор держится на ногах, Влад быстро закрыл глаза и «увеличил» длину лодки на метр. Перед ним что-то хлюпнуло, и его взору предстала вполне вместительная посудина.

— Слушай, это я так что угодно «придумать» смогу? — вдохновился успехом Влад.

— В принципе, да. Но не советовал бы сразу придумывать что-либо массивное и сложное — структура иллюзии может поехать и тогда неизвестно, что вокруг будет твориться.

— Хорошо, ограничимся необходимым, — согласился Влад, и вскоре в корме лодки лежало несколько новеньких мягких тюфяков.

Когда приятели вернулись к костру, тот уже потух, а девушки снова уснули, пригревшись на солнышке. К радости землянина, две из них тут же проснулись и даже попытались привставать, но пока это им плохо удавалось. Он поспешил обрадовать местных прелестниц, вручив каждой по нехитрому и свободному сарафану. Однако радость и благодарность в глазах девушек быстро сменились смущением. Влад аж хлопнул себя по лбу ладонью.

— Сейчас! — сказал он, затем подошел к блондинке, скатал платье в рулон и, приподняв ей голову, надел платье на шею. Затем аккуратно, по одной, продел руки в рукава и стал разворачивать ткань. В результате платье оказалось на девушке, а походное тряпье снялось без лишнего обнажения телес, что было воспринято чуть не со слезами благодарности.

— Хорошо вас мама с папой воспитывали! А то знавал я девиц… — рассмеялся землянин и перешел к следующей пациентке.

Спустя еще полчаса они отплывали. Инквизитор угнездился на корме у руля. Две девушки лежали у его ног на тюфяках, а одна уместилась в носу. Влад уверенно выгребал от берега не жалея новых «залеченных» ладоней. Найти правильное направление было непросто, но два факта помогли это сделать. Селение лежало где-то к северу, а девушки помнили, что отправились по ягоды направо вдоль берега. Значит, надо плыть на север и, достигнув берега, повернуть к востоку…

* * *

Влад уже подумывал «сообразить» какой-нибудь лодочный мотор, чтобы быстрее двигаться к цели, его останавливала только опасность оказаться в воде с четырьмя подопечными и полное незнание устройства лодочных моторов. Солнце клонилось за полдень, а берега все не было видно. И вдруг бывший инквизитор, нахохлившийся на корме, как озябший воробей, встрепенулся и подал голос:

— Так вот же берег! — при этом он указал вправо от курса.

Влад оглянулся и увидел довольно близко от них берег, наискосок удаляющийся к западу.

— Что ж ты раньше молчал? — обиделся землянин. — Мы же влево ушли!

— Так туман с берегов только сейчас разогнало. Зато теперь недалеко осталось, — возразил Иезул.

— Недалеко до берега, а вот сколько до селения? — вздохнул Влад, поворачивая лодку почти поперек прежнего курса. — Если бы не гуманитарный груз, можно было бы прямо тут на берег выйти и отправится на север.

«Живой груз» тоже оживился при виде суши и защебетал на разные голоса:

— Не надо здесь причаливать, а то вдруг нечисть какая…

— Ой, вон та гора с большим деревом на макушке — это же Лысуха!

— Ее даже из нашего села видно!

Такие новости вдохновили новоиспеченного пограничника, и он принялся грести с удвоенным усилием. Девушки не обознались, и через пару часов из-за очередного мыса показались строения на берегу. Путники с любопытством рассматривали селение. Оно было немаленьким — отсюда виднелось десятка два домов, не считая множества подсобных построек, расположенных на пологом прибрежном склоне. Причал огораживал настоящий мол, отсыпанный большими камнями.

— Явно без пограничников не обошлось, — прокомментировал гидросооружение Иезул.

— Ну и хорошо! — заявил Влад и опять налег на весла.

Их встречали сразу несколько человек. Впереди всех на причале стоял высокий седоволосый бородач. Он приветственно махнул им рукой и собирался что-то крикнуть, но изо рта вырвалось только: «Прив…». Мужчина словно остолбенел, расширенными глазами уставившись на светловолосую пациентку.

— Папа! — воскликнула та, сумев поднять руку и помахать.

— Катюша! — наконец вымолвил мужчина, и по его щекам потекли слезы.

— Ой! Так там же!.. — воскликнул второй мужчина ростом пониже и побежал к берегу.

В результате, пока лодка причаливала, на берегу поднялся изрядный переполох. Кто-то куда-то бежал, кто-то радостно кричал, кто-то причитал. Все пытались помочь еще слабым девушкам подняться на причал, затем придумывали для них носилки. Иезул выбрался сам и довольно сносно стоял на ногах. Один из мужчин подошел к нему и представился лодочником, тут же посоветовав, как лучше пришвартовать водный транспорт.

А бывший монах с гордостью ответил на приветствие:

— Иезул, опорный.

— Ого! — удивился лодочник и поинтересовался. — И где же тогда пограничник?

— Вот он. Владом зовут, — деланно небрежно указал на приятеля давешний инквизитор.

На причале на мгновение воцарилась тишина. Каким-то образом все ухитрились услышать новость о пограничнике. Только Катюша сокрушенно призналась:

— Надо было нам сразу сообразить! Никакому инквизитору не по силам было бы из нас нечисть выгнать.

Влад понял, что обречен на долгие объяснения и разговоры. Нельзя же бросить счастливым родителям их детей, как кость собаке. Так все и получилось — их с Иезулом привечали, кормили и поили, как королей. Да и было за что — ведь не каждый день родителям возвращают пропавших красавиц. Пришлось остановиться на ночь, но совсем напрасной задержку назвать было нельзя.

— Ты не переживай, — успокаивал своего пограничника бывший монах. — Все равно с утра лучше выходить, так дальше светом пройдешь, а там, глядишь, и никакой свет больше не понадобится…

Обстоятельство туманной перспективы не сильно обрадовало Влада, но ощущение близкой цели, не давало обращать внимания на такие мелочи, как наличие или отсутствие света. Полезным оказалось и то, что седобородый староста предложил проводить гостя до крайней точки возврата, куда решались доходить люди. Находилась она в полудне пути прямо на север.

А ночью не обошлось без побудки: долго плавая по озеру, пограничник притащил-таки на хвосте очередное глупое чудо-юдо, которое отважилось на ночную вылазку. Однако сторожевая служба поселка была на высоте и вовремя заметила наползающую на мол черную слизь.

Влад бы так и пропустил представление, если бы не крики на улице. По уже сформировавшейся привычке он быстро натянул штаны, схватил свою указку и побежал учить уму-разуму расшалившуюся нечисть. На причале уже во всю шло сражение: медузообразную гору с щупальцами закидывали горящими головнями, стреляли по ней из луков и тыкали длинными баграми.

Завидев пограничника, все с удовольствием уступили ему самое лучшее место в партере. Влад не стал отказываться и с некоторым пижонством, легким движением руки вынул из кармана заветный пластмассовый брусочек, который в виду своей гладкости, легко выскользнул из ладони и тихонько булькнул, скрывшись в темной ночной воде у кромки причала.

Влад стал панически соображать, чем ему забодать эту бесформенную гору, агрессивно потянувшуюся к нему своими щупальцами. «Сочинить» себе новое оружие он просто не успевал, так как для этого нужно было спокойно сосредоточиться. Ничего не придумав, горе-пограничник попытался просто стереть тварь мановением руки, как он недавно проделал это с надувными тетками на поляне. Однако желе с ножками и не подумало никуда испаряться, только еще больше возжелав пограничника.

Ближнее щупальце уже обвилось вокруг его ноги, а Влад все еще не мог сообразить, как ему быть. И тут его плечо что-то толкнуло сзади. Землянин чуть не прыгнул в воду, подумав, что это еще какой-нибудь гость по его душу. Но оглянувшись, увидел, что это Иезул протягивал ему свой меч.

— Держи! Вижу, указка сломалась.

— Нет, я ее уронил! — ответил Влад, хватая инквизиторскую железяку.

Дальше дело пошло гораздо веселей. Клинок и сам мог неплохо рубить, а уж добавить ему силы было делом нехитрым.

Влад кромсал жидкого осьминога на мелкие кусочки, а тот только жалобно хлюпал и квакал, словно расстраиваясь, что не нашел вожделенной взаимности. Вскоре на молу нечего было рубить, и пограничник поспешил в дом, пряча глаза от стыда за свой промах с указкой. Но оказалось, что его кульбиты перед пришельцем были истолкованы совсем иначе.

— Видал я отчаянных ребят, — похлопал его по-дружески хозяин дома. — Но что бы вот так, чуть не в обнимку с этакой гадостью… Крепкие же у тебя нервы, пограничник. Все же, в следующий раз не позволяй им так приближаться. Не все пришельцы столь тупы и бесхитростны.

Влад промычал что-то оправдательное хозяину в ответ и сунул меч в руки Иезулу, предупредив, чтобы тот теперь осторожней махал заговоренным клинком. Поняв, что на сегодняшнюю ночь представление окончено, народ отправился досматривать сны.

А утром его ждал завтрак, друзья и запряженные кони, но пограничник не кинулся сразу в путь. Он вдруг стал осознавать, что на его плечи легли новые обязанности. Он не мог просто так покинуть поселение, не проверив, выздоравливают ли после его лечения три пациентки. Ведь после его экспериментов те могли остаться инвалидами.

За белокурой Катюшей далеко ходить не пришлось. Девушка уже на своих ногах вышла в гостиную по просьбе гостя. До нее только сейчас, после объяснения родителей, дошло, насколько ужасно было ее положение, и какую неслыханную доселе операцию проделал пограничник.

Влад, не очень обращая внимание на слова благодарности, положил руки на голову притихшей девушки и, закрыв глаза, попытался представить себе, какая она здоровая и полная энергии. Ничего лучше придумать он не мог и действовал тем же способом, как недавно «вылечил» себе ладони. Кажется, это помогло, так как на изумленном лице девушке заиграл здоровый румянец.

Не задерживаясь, Влад кивнул хозяину и вышел к коням. Они еще заглянули в два дома, где пограничник проделал похожую процедуру. Темноволосая пациентка беспокоила его больше всего, но и она после «наложения рук» сумела присесть в кровати и заверила, что ей лучше с каждым часом. Как бы там ни было, но после такого, немного странного обхода выздоравливающих он отправлялся с чувством выполненного долга по отношению к зависящим от него людям. Теперь можно было сломя голову кидаться в любые неизвестности.

После полудня маленький отряд, состоящий из трех всадников, вышел на край степи. Лес стоял за спиной ровной зеленой стеной, а другой край равнины скрывался в белесом мареве. Седовласый проводник спешился и сказал:

— Дальше дороги людям нет. Это барьер. Видите: здесь даже лес не растет. Спасибо тебе за все, пограничник, но особо за дочь. Дети в нашем мире редкость, и ее потеря сломала нам жизнь. А ты вновь вернул счастье и мир в нашу семью. Если есть у тебя хоть какое-нибудь пожелание, с радостью его выполню.

— Да нет ничего особенного… — смущенно ответил Влад на такое признание и вспомнил. — Хотя есть одно. Помогите Иезулу обосноваться, если он, конечно, захочет остаться у вас. Назад в инквизиторы ему дороги теперь нет.

— В чем вопрос? — радостно ответил седовласый мужчина. — Опорный в поселке — гарант безопасности! Мы почтем за честь…

— Спасибо.

— Не за что! Я подожду Иезула у тропы. И, надеюсь, до встречи! — с этими словами проводник отошел в сторону, чтобы дать попрощаться пограничнику с его опорным.

Влад с Иезулом некоторое время стояли и смотрели в открытую степь, горизонт которой скрывался в дымке испарений.

— Никогда не был на этом краю мира, — признался бывший инквизитор. — Это и пугающе, и величественно. Кажется, иди себе по ровному полю, но никто оттуда не возвращается. Никто, кроме пограничников.

Влад снял с плеч дорожный мешок, взвесил его в руке и протянул приятелю:

— Держи! Мне из этого ничего не нужно… да, забыл! — он достал из кармана лазерную указку. — Вот, «придумал» еще одну, чтобы у тебя было оружие. Теперь с твоим мечом и этой игрушкой ты будешь хорошим защитником поселку. Настоящим опорным.

— Я не знаю, как тебя благодарить, — Иезул был готов разрыдаться, и только суровая инквизиторская выучка не позволяла ему этого сделать.

— Ты отблагодаришь меня тем, что станешь настоящим опорным не только для меня, но и для окружающих людей, и может, я когда-нибудь вернусь на твой зов, — Влад тоже почувствовал, что в носу у него зачесалось, а глаза стало предательски жечь. — И еще, вот от меня подарок той, с кем ты свяжешь свою жизнь в поселке.

В руке пограничника был прекрасный золотой кулон очень тонкой выделки, украшенный бисером драгоценных камней.

— С чего ты взял, что я?.. — удивленно взглянул Иезул.

— Хватит тебе в монахах ходить. Видел я, как ты со светловолосой Катенькой переглядывался.

— Старый я для нее, — с горечью возразил бывший инквизитор.

— Ты же сам понимаешь, что возраст здесь дело относительное. Хочешь, я тебя на пару десятков лет омоложу — будешь моложе Катюши. Здесь это должно получиться.

— Да нет, — подумав, ответил приятель. — Если она со мной таким, как есть, захочет иметь дело, тогда можно и помолодеть. А так, на халяву… нет, спасибо.

— Ну как знаешь. Ладно, давай прощаться! Мне пора, — Влад обнял друга и, закрыв на секунду глаза, представил, как тот молодеет — немного, всего лет на десять.

— Я буду ждать! — в темных глазах инквизитора блестели предательские слезы.

Влад, расчувствовавшись, отвернулся и пошел прямо в степь.

— А конь? Ты что, пешком собрался? — донеслось сзади.

— Животинку жалко. Пусть живет! — ответил, не оборачиваясь, пограничник.

Часть третья. Возвращение

Глава 9. Серые пустоши

Влад уже пару часов шагал прямо в степь по выжженной траве, и кромка леса виднелась далекой темной щеточкой на горизонте. «Вот они, какие серые пустоши», — думал Влад, разглядывая скучный пейзаж: «И что в них такого страшного? Степь как степь — ровная, и идти легко».

И все-таки его глаза заметили какое-то движение. Сначала он не понял, что изменилось. лишь на грани бокового зрения что-то показалось. Он остановился, внимательно обводя взглядом ровную выветренную степь.

«Нет, ничего, все по-прежнему», — убедил он себя и продолжил движение. Но не прошел он и ста метров, как опять сбоку что-то почудилось, и снова ему не удалось ничего понять. На третий раз он мгновенно обернулся и четко рассмотрел, что пожухлая трава качнулась, словно в ней перемещалась большая стая мышей.

Влад вспомнил, что совершенно не вооружен, кроме небольшой сабельки, и задумался «сочиняя» уже третью по счету лазерную указку прямо в кармане куртки. Новенький, так полюбившийся инструмент работал исправно. Тонкий лучик вспахал траву, где происходило движение. Оттуда послышалось верещание, и мелкие твари бросились врассыпную от потревоженного места.

Поняв, что пахать всю степь дело неблагодарное, землянин пошел дальше, стараясь больше не обращать внимания на шевелящуюся вокруг сухую траву. Но долго игнорировать такое соседство ему не удалось. Резко обернувшись, он увидел, как два языка качающейся травы следуют за ним по сумеречной равнине.

Влад сообразил, что преследователей слишком много и они слишком мелкие, чтобы эффективно сражаться с ними лазерной указкой. Но делать было нечего: очень уж быстро эти крошечные существа перешли в атаку. Попавший в западню собственной беспечности, горе-пограничник крушил налево и направо траву с нагло лезущей оттуда мелюзгой. Но он не успевал: трупики нападающих громоздились вокруг, а все новые силы накатывались волнами на защищавшегося.

В приступе паники пограничник разметал гряду пожженных лазером тушек, но это только раззадорило оставшихся в живых. Влад неожиданно придумал добавочную функцию лазеру, вжав кнопку еще глубже и превратив луч в подобие огнемета, сжигающего все вокруг широкой полосой огня.

Плохую шутку сыграло его собственное воображение. Глядя на столь мощное оружие, землянин озаботился, что приборчик имеет нереально маленькие размеры и никакой защиты от перегрева… после чего обожженная рука тут же сама отбросила бывшую указку в сторону. А ее хозяин приготовился принять смерть от этих вездесущих тварей. И в этот момент все вокруг осветил мощный свет, от которого атакующая мелочь мгновенно скукожилась, даже не предприняв попытки к бегству.

Влад обернулся, и его ослепили фары. Прикрыв глаза рукой, он попытался рассмотреть машину, бесшумно и быстро приближающуюся к нему. Транспортное средство, напоминавшее джип на воздушной подушке, и скользящее над самой поверхностью травы, остановилось около него. Затем открылась боковая дверца, и оттуда раздался веселый оклик:

— Чего стоишь? Запрыгивай! Или еще не надоело с серыми муравьями воевать?

Влад, недолго думая, заскочил внутрь и оказался во вполне комфортабельном кресле, рядом с водительским местом, которое занимал мужчина средних лет, напоминающий своей одеждой, широкой улыбкой и говорливостью голливудского ковбоя.

— Привет, пограничник! Ты первый раз здесь? Меня зовут Джим, Джим Бирм, — и, хохотнув, добавил. — Почти Джим Бим, но, увы, не он. Зато хочешь настоящего Джима Бима?

— А не откажусь, — наконец сумел вставить слово Влад, заметив, что у него дрожат руки после напряженной схватки. — Меня Владом зовут.

Тут же у него в руках оказалась литровая бутылка знакомого и крепкого пойла. От пары обжигающих горло глотков сперло дыхание, но стресс сняло как рукой. А говорливый Джим продолжал гнать свой странный джип без колес и болтать без умолку.

— Смотри: тут у меня что-то вроде эхолота на эту гнусь, — тыкал хозяин техники пальцем в небольшой экран. — Видишь, немного влево зеленым светится? Это как раз они — пришельцы. Хей-гой-гой!

С залихватским индейским криком мото-ковбой заломил не менее залихватский вираж и, вырулив на точку, включил дальний, а вернее, как он выразился, убойный свет. В поле фар попала пара серых теней, формой напоминающих волков. Пришельцы удирали, не сворачивая со световой дорожки, очень напоминая своей глупостью земных животных.

— Смотри! Не берут их фары! — восторженно воскликнул Джим, поднажав на газ и открыв окно со своей стороны. В левой руке у него оказался короткий карабин. — Сейчас повеселимся! Придержи руль…

Влад послушно схватился за баранку — у него не возникало желания перевернуться на полном ходу. Раздалось несколько последовательных выстрелов, и сначала один серый пришелец, а затем и другой покатились кубарем по земле.

— Ну вот и все дела! — довольно заметил хозяин джипа, закрывая окно и пряча оружие. — Поставим машину на автопилот и поговорим, пока на экране не появится что-нибудь «зелененькое». Ты для начала кратенько, на правах гостя расскажи, какими судьбами здесь, а потом я тебе поведаю, о чем спросишь.

Влад не стал запираться и в двух словах объяснил, как здесь оказался, и закончил признанием, что, наверное, непутевый из него получается пограничник.

— А! Ерунда. Ты просто еще не обжился в этих местах. Ну, накинулись бы на тебя муравьи, пожрали бы. Скорее всего, ты бы озверел и уничтожил их каким-нибудь фокусом, в крайнем случае смылся бы к себе в реал и все дела!

— Как смылся? В какой реал? — не понял Влад.

— На Землю. Проснулся бы там и посмеялся над своей неуклюжестью. Муравьи не могут подселиться к пограничнику. Тут нужна мощная сущность, а не эта мелюзга.

— Притормози, Джим! Я ничего не понимаю! — взмолился спасенный. — Давай по порядку. Я что, не умер и могу проснуться на Земле? То есть ты хочешь сказать, что это все сон?

— Нет, — хохотнул ковбой. — Кажется, ты даже не сообразил, что не умер. Придется объяснять по порядку.

Оказалось, что пограничника делала пограничником сильная связь с реалом. Джим очутился в этом мире после аварии на предприятии, где он работал. Он тоже сначала ничего не понимал. Два раза он посещал этот мир, думая, что ему после клинической смерти снятся странные сны. Только на третий раз он познакомился со своим будущим опорным, на которого стал потом выходить в своих сновидениях. Окончательно прояснилась ситуация, когда он повстречал пограничника, примерно при таких же обстоятельствах, что и сейчас Влад.

Узнав, что новичок уже неделю бродит по этому миру, Джим озабоченно произнес:

— Ты, брат, долго в коме валяешься. Нужно возвращаться. С другой стороны, пока тело само не позовет, это трудно сделать, особенно в первые разы.

— А что такое серые муравьи? — спросил Влад, припомнив напасть, которая только что его досаждала.

— Это всякая мелкая нечисть, которая ошивается у барьера.

Получилось, что Влад совершил ошибку, двигаясь пешком, постепенно, как магнит, собирая на себя с округи всю эту дрянь. Зато «эхолот» Джима сработал на такую массу пришельцев, а фары эффективно выжгли муравьев. Оказалось, что муравьями эту мелкоту называют для удобства, так как ни определенной формы, ни размера у этой «живности» нет.

Джим любил барьер — в этом интересном месте серые пустоши встречались с лесом, который мог расти только в устойчивой иллюзии. Из глубины пустошей в мир постоянно тянулись пришельцы — в большинстве мелкие и слабые существа. Но были среди них и большие, и хищные, и высокоразвитые. Полоса степи в десяток километров шириной была идеальным местом для охоты «с подъезда».

— На Земле такое удовольствие нигде уже и не получишь — и животных мало, и пользы никакой, — воодушевленно объяснял Джим. — А тут раздолье! И дело нужное делаешь, и душу ковбойскую отводишь. И в самом мире Пограничья тоже иногда повоевать приходиться, но там мне не нравиться — народу лучше не признаваться в своих способностях, иначе лишних хлопот полон рот заимеешь. Так что я туда редко наведываюсь.

Вдруг на экране появилось отчетливое зеленоватое пятно.

— Ого! — воскликнул ковбой. — Что-то здоровенное! — и джип устремился к новой цели.

Это оказалась огромная змея, ползущая по направлению к лесу. Ни фары, ни пули ей особого вреда не причинили. Тогда Влад попросил повернуть машину к чудищу его стороной и, вспомнив о лазерной указке, прямо из окна нашинковал змеюку на ровные колечки.

— Здорово! Надо и мне на вооружение лазер взять! — довольно расхохотался Джим. — Молодец! Вижу: достойный защитник из тебя этому миру выйдет. Главное — быть хладнокровным с этими бестиями.

Поняв, что узнал о пограничниках самое главное, Влад решил продолжить свой путь и попросил Джима вернуть его в ту же точку, в которой тот его подобрал.

— Я лучше тебя еще с пяток километров подброшу от леса, но дальше эта техника слишком быстра, — ответил Джим. — Здесь есть некоторая хитрость. Если идти слишком медленно, то всякая гадость начнет вокруг тебя собираться, а если ехать быстро на джипе, то дальше начнутся места, где этот мир совсем поплывет, и можно вылететь вообще в никуда. Там лучше всего ехать верхом — тогда ты будешь успевать укреплять своим присутствием реальность.

— А где ж мне коня взять? — немного расстроено спросил Влад.

— Мда. Его надо было прихватить с собой из леса. Правда, я слыхал, есть некоторые пограничники, которые могут придумывать живых существ, но у меня ничего подобного не получалось. Вот вершина моего творчества, — хлопнув по рулю, признался ковбой. — С другой стороны, там, где я тебя оставлю, муравьев уже не будет. Кстати, надо поспешить, чтобы не стало совсем темно.

С этими словами Джим погнал скользящий, как по маслу, джип. А спустя несколько минут, они миновали выжженное пятно Владова сражения. Транспорт устремился прямо от чернеющей кромки леса и вскоре остановился.

— Все! Дальше этой технике дороги нет. Давай прощаться. Если еще захочешь повидаться, ищи меня на барьере — я тут часто катаюсь, — не знал, как заставить себя замолчать, рубаха-парень Джим.

— Спасибо тебе за все. Теперь я просто должен дойти до своей цели, — открывая дверь, произнес Влад.

— А что за цель-то? — бесхитростно спросил ковбой.

— Найти смысл жизни… — грустно пошутил новоиспеченный пограничник и ступил на землю.

— Ну, тогда успехов в этом безнадежном деле! — хохотнул Джим. — Надеюсь, ты его так и не найдешь, и мы еще встретимся!

— Прощай! — улыбнулся Влад и захлопнул дверцу.

Джип, словно тень, исчез в направлении смутного заката над тоненькой черной полоской леса на горизонте. Проводив взором неожиданного приятеля, пограничник повернулся в сторону своей призрачной цели. Впереди по-прежнему серела странная степь, теряясь в сумеречном мареве.

Он не знал, по какой прихоти закрыл глаза и представил себе приближающегося коня — надежды было мало, но кто здесь, на краю этой иллюзии мог что-либо гарантировать? Нет, когда он снова взглянул в сумерки степи, ничего не появилось. Разочарованно вздохнув, он еще раз сориентировался по далекой кромке леса, выбрал направление и пошел дальше в степь. Но не сделал он и двух шагов, как впереди показалась точка, и стала быстро приближаться.

Влад панически начал шарить по карманам, разыскивая лазерную указку и проверяя, хорошо ли сидит в ножнах его сабля, но надобность в отваге отпала сама собой — к нему во весь опор приближался прекрасный гнедой конь с длинной, развивающейся на скаку гривой — точно такой, какого он представил себе.

Чудо-животное сбавило темп и встало, как вкопанное прямо перед пограничником, шумно выдыхая воздух ноздрями. Влад осторожно обошел вокруг лошади, внимательно разглядывая все детали — немного вспотевший круп, шикарное седло со стременами, уздечку… все было, как надо. Конь услужливо склонил голову, словно приглашая хозяина садиться ему на спину.

«Неужели так легко получилось?» — удивлено спросил сам себя экспериментатор и, больше не раздумывая, вставил ногу в стремя. Нужно было спешить — судя по розоватому окрасу неба, скрытое маревом солнце приближалось к горизонту. Хотя Владу показалась одна странность: вокруг будто перестало темнеть и сумерки больше не наступали ему на пятки. Но в любом случае — стоять и ждать, когда со всей округи начнет стягиваться нечисть, не было никакого смысла.

Конь, словно понимая мысли всадника, устремился рысью обратно в сумеречную неизвестность. По мере продвижения Влад все больше понимал, что окружающая степь постепенно меняется, вернее не столько она, сколько путь, по которому скакал конь — понемногу откуда-то появилась натоптанная колея с пучками травы и маленькими кустами по обочинам…

Если бы не чудо-конь, Влад бы не успел среагировать. Животное вдруг резко остановилось, сделав пару шагов, только для того, чтобы всадник не перелетел через его шею. От открывшейся перед ним картины у наездника замерло сердце: наискосок дорожке, по которой они двигались, шел край пропасти, словно полотно степи треснуло. Да, это была гигантская трещина, и ее противоположный край хорошо просматривался в метрах пятидесяти. Серая вертикальная стена разлома уходила отвесно в пучину темной бездонной пропасти, а ближний край обрывался в каком-нибудь метре от ног коня.

Понятно, почему техника Джима не годилась в этих местах. Как Влад мог не заметить такой пропасти? Хотя в этой серой дымке, да на всем скаку… нужно будет сбавить скорость. Он рассматривал дорогу, которая слегка выступала и делала козырек над пропастью, словно пытаясь бежать дальше по пустоте. Как бы странно не вела себя дорога, нужно было менять направление. Отклонение вправо было небольшим, но здесь уже не была видна кромка леса на горизонте, а солнце пропало еще раньше, и ориентиров не осталось совсем. Пограничник понимал, что еще пара таких отклонений, и он окончательно потеряет курс.

К счастью трещина оказалась недлинной и через три сотни метров сошлась клином. Но самое поразительное было не это. Когда он поехал вдоль края разлома, дорожка снова стала появляться под копытами коня. Причем она становилась все четче, принимая очертания настоящей грунтовки, а за окончанием трещины, она делала плавный изгиб в правильном направлении и дальше снова пошла прямо, как стрела.

Вторая трещина появилась справа, но, не дойдя до дорожки, сделала излом и ушла в неизвестность. Влад еще притормозил ход коня, чтобы не влететь в очередную пропасть. Почти сразу после этого дорога стала еще ярче выделяться зеленью травы на обочинах по сравнению с окружающим бесцветным пейзажем.

Но у медленного продвижения оказались и недостатки. Внимательно просматривая пространство впереди на отсутствие трещин, пограничник не сразу заметил тень, мелькнувшую сбоку. Но когда это повторилось опять, он понял, что снова подцепил себе компаньонов, как и предупреждал Джим. Влад на скаку вынул лазерную указку, а другой рукой резко натянул поводья. Конь немного привстал на задних ногах и в скачке сделал пол-оборота в сторону.

За всадником следовала небольшая стая волков, или похожих на них серых существ. Влад не стал рассматривать, сколько ног или зубов у них было, и начал косить их своим лазером. Пограничнику удалось сразу зачистить пространство вокруг себя, но вдали показались новые тени, приближающиеся к нему.

Поняв, что нужно двигаться быстрее он во весь опор погнал своего скакуна. Преследование оторвалось, но убавлять скорость всадник не решался, стараясь внимательнее вглядываться в сумерки прямо по курсу. Он заметил еще одну трещину сбоку, которая, подойдя совсем близко к дороге, опять зигзагом ушла в сторону. Отвлекшись на эту опасность, Влад не заметил новый разлом и на всей скорости вылетел над пропастью.

Он с ужасом смотрел по сторонам, но ничего не мог поделать — конь продолжал нестись по тонкой ленте дороги, словно мост перекинувшейся через темную пучину темноты. К счастью, трещина оказалась неширокой, и он снова оказался посреди серой степи. Остановив коня, Влад с удивлением рассматривал совершенно мистическое зрелище висящей в черноте грунтовой дорожки, зеленеющей свежей травой по узким обочинам.

С той стороны разлома появились серые тени преследователей, и тут до пограничника дошло, что дорога — это порождение его фантазии, точно такое же, как и конь. По всей вероятности, чем дальше он удалялся от кромки мира, тем легче воплощались в действительность любые придумки.

Но нужно было что-то делать со стаей волков, и Влад, выхватив указку, попытался искрошить дорогу. Однако, несмотря на то, что луч легко резал полотно, дорога продолжала висеть над пропастью. Первые хищники осторожно ступили на чудо-мост, словно пробуя его на прочность. К сожалению, дорога держала их не хуже, чем коня. Влад, разозлившись не хуже Тараса Бульбы, крикнул:

— Я тебя породил, я тебя и смету! — и взмахнул рукой, как бы стирая зависшую в пустоте ленту.

Раздался визг и скулеж серых хищников, кувырком летящих в пропасть с исчезнувшего моста. Все оказалось просто: нужно было только «правильно» пожелать. На противоположной стороне каньона заметались беспомощные преследователи. Влад развернул своего прекрасного скакуна и уверенно пустил его вперед. Наученный опытом, он двигался средним темпом — так, чтобы перед ним успевало формироваться хорошее полотно дороги, но и не тормозя почем зря. Иногда он останавливался и стирал за собой мосты, которые образовывала дорога через пропасти, и таким образом отрезал путь возможным преследователям.

Трещины попадались все чаще, однако, теперь это его не волновало. Дорога уверенно перекрывала сколь угодно большие пропасти. К тому же она стала еще шире и опасности случайно соскочить с нее совсем не оставалось. По мере продвижения степь стала больше напоминать острова суши среди сплошных разломов, а дорога прямой лентой перепрыгивала с одного плато на другое. Стало даже немного светлее, но вместе с тем исчезло само понятие неба и облаков. Сверху все было затянуто ровным серым маревом, в котором терялись горизонты, так что видимость не превышала километра.

Вместе с тем как степь превращалась в разрозненные лоскуты, плавающие в пустоте острова стали тоже меняться. Теперь наряду с прежними участками серой травы, начали попадаться совершенно необычные места. Первым попался островок с зеленой и сочной травой. Влад даже притормозил, разглядывая, как такое могло произойти. Пока он так всматривался, на поляне стали распускаться полевые цветы, залетали шмели и бабочки, и даже создалось впечатление, что из-за откуда-то взявшихся туч вот-вот выглянет солнце.

«Понятно. Это я сам «дорисовываю» пейзаж», — догадался пограничник и снова пустил коня вскачь. Но вскоре ему стали попадаться островки с пейзажами, которых он никак не мог выдумать. Ладно, еще полуразрушенные или просто недостроенные дворцы или крепости и простые дома, но попадались совершенно невообразимые конструкции, напоминающие то разноцветные пудинговые торты, то органные трубы, а то вообще какое-то замысловатое переплетение цветных паутин.

К счастью дорога или проламывала эти неровности, «закатывая» их под зеленеющие травкой обочины, или огибала дугой, цепляясь за край очередной бредовой фантазии. Чем дальше пролегал путь, тем страннее и опасней становились острова реальности, уже не имеющие ничего общего с той серой степью, с которой начал свой путь Влад.

Когда прямо по курсу показались неоновые сполохи в газовой субстанции, Влад решил только прибавить ходу. Дорога шла прямо в переливающуюся зеленовато-голубыми оттенками газовую стену, в которой светилось множество разноцветных лучей. Что это было, он так и не понял — просто закрыл глаза и, стараясь не дышать, придал коню ускорения… К счастью ничего ядовитого не оказалось, а может он не поддавался местным ядовитостям — выяснять это не было никакого желания.

Не менее странным оказался островок из чистой воды, которая никуда не проливалась, гоняя изрядную волну по своей поверхности. От затопления путника спасла его собственная дорога, уверенно пересекшая водное пространство «аки посуху». Влад лишь погонял коня, уворачиваясь от особо больших волн, заливающих местами настырную грунтовку.

Так что когда ему попался островок с обычной травой и небольшими кустиками, он остановил коня и решил хоть немного отдохнуть. Пограничник предупредительно стер дорогу-мост, по которой прибыл сюда, но дальнейший путь не стал трогать, опасаясь, что может потерять направление. Устало плюхнувшись посреди широкой лужайки, он предоставил коню самому решать, как отдыхать, а сам откинулся на спину и закрыл глаза.

Тихое отчаяние постепенно заполняло его душу. Он устал не столько физически, сколько психологически. Сколько еще могло продолжаться это светопреставление? Да, он оказался способен на невозможный для других поступок — прошел за барьер и ушел вглубь серых пустошей. Эти места уже никак нельзя было назвать серыми и пустыми. Значит, он выполнил поставленную перед ним задачу. Но где же его цель — что означал совет, искать Ксюшу за серыми пустошами? Где и как ее искать?

Влад понимал, что разрозненные островки обрывочных иллюзий больше не представляют никакой связной системы и подозревал, что даже направление движения здесь неважно, поскольку все координаты смешались за отсутствием цельной реальности.

От этих безрадостных мыслей его оторвал всхрап коня, который как будто хотел привлечь внимание хозяина к чему-то. Влад открыл глаза и заметил, что на лужайке опять распустились ромашки с васильками. Но конь не был обеспокоен цветущей едой, а смотрел в сторону дороги.

«Не хватало еще каких-нибудь гостей!» — тревожно подумал Влад и вскочил на ноги. Конь не напрасно поднял тревогу — прямо по новенькой дороге на соседнем островке к ним приближалась какая-то точка. Пограничник подбежал к краю лужайки, чтобы лучше рассмотреть угрозу.

По мере ее приближения стало видно, что это всадник на коне. Когда незваный гость приблизился к краю пропасти, разделяющей два плато, Влад замахнулся рукой, чтобы стереть дорогу перед ним, но в последний момент остановился. В контуре всадника он с удивлением признал женщину. Да не просто женщину, а ту разведчицу, что спала его пару дней назад.

Наездница тем временем лихо летела по тонкому мосту, и вдруг Влад понял, как он ошибался. Это была Ксюша! В том же костюме разведчицы, на том же коне, но вот волосы и лицо… как же он не догадался еще тогда, когда она спасала его? Ведь еще когда она пела, он почувствовал что-то родное. Пограничник растерянно стоял и смотрел, как прекрасная всадница останавливает коня и спешивается подле него.

Все сомнения сняло как рукой, когда Ксюша подошла и обняла его. Ее лицо лучилось таким счастьем, что он понял: она не могла быть подделкой или иллюзией, вроде коня. Девушка была настоящей и самостоятельной, и так крепко его обнимала! Она была даже более настоящей, чем на Земле, ведь теперь ее душа не пряталась под маской тела. А на все остальное ему было наплевать, по крайней мере, сейчас.

— Что ты какой-то очумелый? — наконец оторвалась от него девушка, внимательно заглядывая в глаза, и с настороженностью в голосе спросила. — Или я тебе уже не нужна?

— Ксюша… — прошептал Влад и не мог сдержать слезы облегчения: он все-таки дошел, и она жива, пусть и в иной реальности или иллюзии — неважно. Главное, что они снова вместе, преодолев саму старуху с косой, и ничто их больше не сможет разлучить.

Девушка тоже не могла удержаться от слез, и они опять обнялись. Влад не хотел отпускать ее из объятий, словно боясь снова потерять, хотя понимал, что не может ее так вечно держать.

— Ты все-таки меня отпустишь? — не выдержав, ласково прошептала Ксюша и, счастливо засмеявшись, пообещала. — Я больше никуда без твоего разрешения не исчезну!

Пришлось пожалеть и отпустить полузадушенную любовь. Влад все-таки не отпускал ее совсем — они уселись друг против друга на траву и продолжали держаться за руки.

— Не знаю, когда меня оставит этот страх потерять тебя… — признался Влад. — Я так долго сомневался, что когда-нибудь снова увижу твои глаза.

— Ну, теперь ты сможешь меня видеть почти по первому желанию!

— Почему почти? — сразу насторожился Влад.

— Это ты скоро поймешь, — тень грусти на мгновение омрачила лицо Ксюши, но тут же прошла. — Сейчас не время вспоминать о проблемах. Их мы еще успеем решить. Знай: я страшно горда, что ты добрался и по пути стал настоящим пограничником.

— Да, я надеюсь, ты сможешь мне многое объяснить, а то я совсем запутался, что к чему в этой иллюзии. Скажи сначала, что за таинственная разведчица? И почему, если это была ты, то сразу не предстала передо мной в своем виде?

— Ох и сложные ты вопросы задаешь! — рассмеялась девушка. — Давай я тебе сейчас самое основное расскажу, а потом… я отведу тебя в гости к себе.

— Куда к себе? — заинтересовался пограничник.

— Вот это я и объясню… — лукаво посмотрела на своего любимого Ксюша.

— Я весь внимание, — серьезно ответил Влад и приготовился слушать.

— Я начну с самого основного, — тоже перешла на деловитый тон Ксюша. — Твое появление здесь, и моя смерть неслучайны. Я и в самом деле могу назвать себя Разведчицей, как и ты себя — Пограничником. Но дело не в словах, а в смысле.

— Да, я уже заметил, что тут нет языковых различий.

— Совершенно верно. Здесь, если можно так выразиться, общий язык, который существовал до Вавилонской башни. На самом деле он как существовал, так и существует — это язык мыслей, не связанный условностями кодировки. Я должна сразу сознаться, что вокруг тебя была затеяна некая игра, хотя существовала большая вероятность, что ты станешь пограничником и без чужой помощи… И все же я надеюсь, жертвы не были напрасны. Основная цепь событий, которые должны были тебя привести в Пограничье, не была нарушена. Но каким ты пришел сюда и что с тобой будет дальше, вернее, каким пограничником ты станешь — тут без моей руки не обошлось.

Влад протянул руку и ласково погладил Ксюшу по щеке, нежно шепнув:

— Мне кажется, ты чувствуешь себя в чем-то виноватой. Но, прошу тебя, расскажи все, как оно было и есть. Я приму от тебя любую правду — ты умерла у меня на руках и одно только это оправдывает любую самую страшную тайну. Ведь в какой-то мере я тоже был причиной твоей смерти, вовремя не понял вещего сна…

— Хорошо, я расскажу главное, — согласилась Ксюша. — Может ты уже заметил, что являешься, наряду с другими пограничниками, хозяином иллюзии Пограничья?

— Да мне об этом Иезул все уши прожужжал. Хорош хозяин — сколько раз чуть не укокошили.

— Потому и старались укокошить, что хозяин. Ты просто еще не набрался опыта… Но не в этом дело. Это только часть правды, которую знают все пограничники.

— А что, есть еще одна часть…

— Есть вся правда, насколько только она может быть всей: ты не просто хозяин этой иллюзии, ты хозяин реала Земли.

— А не слишком много для одного? — усомнился Влад такой чести. — По крайней мере, в церкви или на занятиях по философии нас учили другому… Кто же тогда все боги от Аллаха до Саваофа? И кто тогда ты, если я хозяин всего?

— Ты попал в точку, — немного грустно улыбнулась Ксюша. — Ты помнишь, как я в отчаянии спрашивала: если есть тот Бог, о котором нам говорят в церкви, то почему он позволяет мучиться ни в чем не повинным детям?

— Да, помню. И что, у тебя есть ответ на этот вопрос?

— Да, есть. Все очень просто и об этом догадывается все человечество, но никак не может понять, казалось бы, лежащей на поверхности истины. Не может, потому что это трудно. А истина заключается в том, что несчастный Вова или Сережа и есть тот самый бог, что создал величайшую иллюзию реала, и потому он не может помочь сам себе. Помощь может прийти только от такого же его воплощения: от окружающих людей.

— Ничего не пойму. Парадокс какой-то. Получается, что каждый из нас это бог, создавший мир, и как же мы можем являться хозяевами реала?

— Подожди. Все просто и парадокс существует только в твоем сознании. Давай по порядку: мы находимся на краю Пограничья. Где-то здесь кончается влияние этой иллюзии. Посмотри вокруг: мы с тобой постепенно формируем окружающее по своему вкусу.

Влад оглянулся и заметил, что вокруг все заполнилось яркими цветами, недалеко росли кусты, в которых радостно щебетали птицы, а на небе, казалось, вот-вот выглянет солнце. Только дорога оставалась прежней. Заметив его удивленный взгляд, Ксюша довольно кивнула и продолжила:

— А если мы были бы вне пределов влияния Пограничья, то эта иллюзия сформировалась бы мгновенно. Но что такое эта иллюзия?

— Это наши желания, воплощенные в реальность?

— Да, но если иначе посмотреть — это и есть мы. То есть, где нет ничего, все окружающее возникает, как проекция информации, которую мы несем в себе. Понимаешь, все прямые иллюзии или миры не несут ничего принципиально нового для их создателя. После того, как мы наговоримся, я тебя отведу к себе, в свою иллюзию, и для тебя там найдется что-нибудь новое, но для меня это только фантазии, основанные на собственном опыте.

— И почему это плохо?

— Я не сказала, что плохо, — мотнула головой Ксюша и продолжила. — Эти иллюзии могут быть сколь угодно прекрасными и удивительными, но все равно они будут в какой-то мере отражениями реала. Так вот, некоторые сущности способны создавать иллюзии второго порядка.

— Это как — второго порядка?

— Иллюзией второго порядка является реал. В такой иллюзии создается не сам мир, а только его основы, а реальность разворачивается в соответствии с этими законами-иллюзиями. Когда-то в астрале была сущность, которая оказалась способна воплотить рождение Вселенной на основе электромагнитного и гравитационного полей и кварков. Но за великие деяния и плата большая: Бог стал реалом, фактически умерев, как осознающий себя субъект. И только спустя огромное время по летоисчислению Вселенной, он стал постепенно возрождаться, самоорганизуясь сначала в планеты и биосферу, а затем и в сознательных существ. Лишь на стадии смерти существ, подобных человеку, появилась возможность нового самосознания и возрождения сущности, сотворившей реальный мир. Поэтому люди постоянно ищут Бога в природе и в людях — ведь все они вместе с целой Вселенной «одной крови».

— Но… но зачем все эти жертвы Бога? — никак не мог понять Влад.

— Чтобы приобрести бесценный опыт жизни в животных телах и непредсказуемом реале. Ведь сейчас мы несем в себе все эмоции, ощущения, игру гормонов и просто желание жить, которые получили на Земле. А представляешь, какое богатство информации несут в себе все сознательные существа Вселенной? И все это возрождение Бога в новой ипостаси. Реал, словно круги на воде, порождает бесчисленное количество новых иллюзий, которые воплощает через фантазии людей.

— Как и это Пограничье?

— Не все так просто. Великая сущность, воплотив себя в реале и утратив самосознание, стала беззащитной в астрале, который полон мелких субъектов, охочих до чужого опыта, эмоций и желаний. Реал плывет в астрале, как огромный кит, к которому со всех сторон стекаются прилипалы и паразиты. Я не знаю, было ли задумано Пограничье «великим планом» или образовалось спонтанно, но факт остается фактом: это что-то вроде плаценты эмбриона, защищающей его от инфекции. Пограничье несет в себе яркое отражение реала на одной границе и совершенно беззащитно открыто астралу с этой, «внешней» стороны. Это первый рубеж обороны, на который выходят все незваные и случайные гости из астрала привлеченные «ароматом» реального опыта.

— Понятно: инквизиция несет службу охраны реала, — кивнул Влад.

— Ничего тебе не понятно! — рассмеялась девушка. — Это вы, пограничники, несете здесь охрану, да еще люди, которых сюда заносит.

— А что же инквизиция?

— Разве не понятно? Ты же сам спрашивал: «Кто тогда все эти боги в церквях?» — и, вздохнув, словно учительница перед двоечником, Ксюша продолжила. — Объясняю: некоторые, «особо продвинутые» духи пробивают эту защиту. Это и пытались с тобой сделать несколько раз, ведь пограничник связан напрямую с реалом и несет в себе мощное воплощение живых впечатлений. Они шли ва-банк и проигрывали, как это и бывает в большинстве случаев. Но редко им все же удается одолеть или пограничника, или проникнуть во внутренние сферы миров. И тогда на Земле становится одним одержимым больше.

— Ну и подумаешь, одним одержимым больше, одним — меньше?

— Понимаешь, при мощной поддержке отсюда, этот одержимый собирает эгрегор на Земле и указывает «путь к освобождению», превращая людей в «рабов божиих» и формируя во внутренних иллюзиях свою иерархию во главе с фальшивым божеством. Заметь, внутренне нормальный человек стремится к свободе, любви, добродетели и единению с природой без всяких указок со стороны, ему только мешают животные инстинкты и социальная среда обитания. А любое церковное божество требует от него раболепного экстаза, направленного только на паразитическую сущность, объявившую себя самой главной и неоспоримой. Эти паразиты грызутся между собой, что отражается на их рабах в реале, которые устраивают религиозные войны.

— Хорошо, я понял, но зачем эти паразитические божества отсылают сюда бойцов, типа инквизиции?

— Но ведь им жалко поступаться пригретым местечком. Вон они и посылают свои армии на защиту своей кормушки, то есть реала. На самом деле не все так плохо с паразитами. Человечеству, особенно в прошлые века, тоже нужна такая религиозная узда, чтобы ограничить разрушительную силу биологических инстинктов, и в этом смысле пришлые божества можно считать симбионтами. Но на каком-то этапе пробуждения Создателя религии становятся настоящими цепями на его самосознании. Хотя надо заметить, что и сами «великие прилипалы» становятся с течением времени все аморфнее — они, словно перебравший дозу наркоман, все гребут и гребут под себя души, не замечая, как приходящие к ним люди размывают своим сознанием «основы веры». Так вот и получается, что настоящим Богом реала являешься ты, или тот же Вовочка, а все Саваофы и иже с ними — гости, причем не очень-то и прошенные.

— Голова пухнет от всего этого, — признался Влад, тупо глядя в землю. — Трудно все как-то туда уместить.

— Но это только общие вещи, мой милый Бог. Наши с тобой отношения мы обсудим у меня дома. Здесь недалеко — всего пару пропастей небытия! — рассмеялась Ксюша и бодро вскочила на ноги. — Поехали, любимый, я поведу тебя в свои чертоги!

Влад послушно последовал за ней, вскочив в седло своего гнедого. Девушка, словно ветер, полетела на белой лошади по дороге, по-прежнему ведущей прочь от мира Пограничья…

* * *

Дорога продолжала перескакивать между островками реальности, которые становились все «чудесатее и чудесатее». Влад старался не отставать от Ксюши, но постоянно отвлекался на порой совершено сюрреалистические пейзажи.

После одного, особо длинного пролета над пропастью дорога зацепилась за край огромного, неземной красоты цветка. Ксюша во весь опор промчалась дальше, а Влад не выдержал и притормозил коня, чтобы рассмотреть поближе это чудо. Цветок напоминал пион или даже анемон, переливающийся оранжевыми и лососевыми оттенками. Нижние лепестки были такие, что всадник на коне свободно мог по ним разгуливать.

Сердцевина цветка была заполнена огромными дугообразными, то ли тычинками, то ли трубчатыми лепестками, которые переливались теплыми оттенками, напоминая волшебную радугу. Когда Влад поравнялся с чудо пионом, то увидел, что всадник может свободно проехать по цветоложу между мягко светящимися полупрозрачными тычинками.

Где-то в самом центре переливалось лучами что-то золотистое. От цветка шло такое умиротворение, граничащее со счастьем, что, казалось, стоит только добраться до сердцевины, и тебе откроются все прелести рая.

Влад окликнул Ксюшу, но та успела ускакать далеко вперед. «Ладно, заметит, что я задержался и вернется», — подумал пограничник. Оставить без внимания такое чудо он не мог. Конь осторожно, но послушно ступил с дороги на большой розовый лепесток, и пошел по нему, как по мягкой лужайке. Влад все больше окунался в упоительный свет, какой-то божественной любви, льющийся отовсюду, и подгонял робеющего скакуна в направлении золотого свечения.

Вскоре он оказался посреди леса флюоресцирующих столбов, а манящее теплое свечение было в нескольких шагах, и скоро он сможет рассмотреть, что же это такое восхитительное прячется там. Но в этот момент стало что-то происходить. Мерцающие столбы зашевелились, как бы склоняясь к центру цветка, а конь с чего-то встрепенулся и повернулся боком к манящей цели. Влад раздосадовано оглянулся, пытаясь понять, что могло помешать ему достичь центра цветоложа, и заметил, что крайние гигантские лепестки подняты, а он оказался в коконе живого бутона. Золотой свет стал интенсивней, и больше невозможно было сопротивляться излучению любви, тепла и забвения…

Влад опомнился, когда на него стали валиться куски светящихся столбов, которые тут же теряли свои прекрасные оттенки. Одновременно свечение начало утихать, и он увидел в центре цветоложа жидкую субстанцию, вроде лужи, в которую он чуть не угодил. Цветок стремительно утрачивал свою красоту, сотрясаясь от каких-то ударов. Когда начали падать лепестки, Влад увидел серое небо и вспомнил, что он собирался только посмотреть на цветок поближе.

— Ксюша! — крикнул он, окончательно приходя в себя, и заметил, как на фоне неба мелькнул тонкий луч. Воодушевившись, он сообщил, своей спасительнице. — Я в самом центре! Отзовись, чтобы тебя лазером не задеть!

— Жив! — послышался знакомый возглас снаружи, и луч мгновенно обрубил боковые лепестки, которые стали плавно оседать в пустоту.

Влад не стал ждать, пока весь цветок начнет разваливаться на куски, и поспешил на голос. Путь к свободе преграждала стена лепестков, за которыми стояла Ксюша — она не решалась рубить прямо перед собой, чтобы не задеть своего Пограничника.

Не оставалось ничего делать, как срезать эту потускневшую «прелесть» самому. Влад, посмотрев в сторону и заметив направление дороги, аккуратно отрубил лепесток у себя под ногами. Слегка пожухнувшая стена стала заваливаться внутрь. Но не успел горе-садовник испугаться за себя и обрадоваться за Ксюшу, на которую ничего не падало, как массивна плита прекратила свое движение, наткнувшись на столбы тычинок, и стала съезжать вниз под собственным весом. Вскоре Пограничник с Разведчицей могли любоваться друг другом, но их все еще разделял десяток метров бездонной пропасти.

— Скорей «представь» себе дорожку сюда, пока этот лотос печали не развалился совсем! — волнуясь, крикнула Ксюша. — Покажи, кто здесь хозяин!

Влад сосредоточился и выдумал дорожку, бегущую из-под ног коня к девушке, и уже привычное полотно грунтовки не замедлило появиться. Он тронул послушного гнедого скакуна и вскоре уже обнимал свою любовь, прямо не слезая с седла.

— Смотри! — шепнула Ксюша, которая старалась наблюдать за тем, что творилось у пограничника за спиной.

Влад оглянулся и увидел, как прежде прекрасный бутон, темнеет и, распадаясь на части, отекает бурой слизью.

— Эти цветы еще называют Горгольи, — тихим голосом поясняла девушка. — Они плывут по астралу неизвестно из какой реальности, пытаясь захватить на своем пути все, сколько-нибудь мыслящее… Зачем им это нужно, никто не понимает. Но зато ты сполна испытал свет «божественной любви» на собственной шкуре! — горько усмехнулась она и добавила. — Ты не представляешь, как я испугалась, что потеряю тебя на последнем этапе. Прости меня, я самоуверенно понадеялась, что ты побоишься упустить меня из виду и промчишься мимо ловушки. А останавливаться самой и что-то объяснять было еще опасней. Тогда эта «прелесть» могла бы закусить сразу двумя любопытными…

— Но откуда ты знаешь все это? — удивился Влад. — Ведь ты сама в астрале не дольше недели.

— От Судьи, — понурясь, ответила девушка. — Я еще далеко не все рассказала тебе и не знаю, как ты отнесешься ко всем новостям. Пожалуйста, давай поспешим ко мне, и там я расскажу тебе все, что только пожелаешь.

— Да, ты говоришь много странных вещей. Например, почему ты попросила меня создать дорогу и назвала меня здесь хозяином? Ведь ты такая же хозяйка в этом мире, как и я. Не правда ли?

— Нет, — совсем осунулось лицо Ксюши. — Я здесь не хозяйка… Я могла бы сказать, что уже умерла и не могу черпать силы прямо с реала, но это было бы полуправдой. Правда заключается в том, что я Разведчица… Но прошу тебя: нам нужно спешить! — немного отчаянно воскликнула девушка и Влад не смог больше ее мучить вопросами.

Она попросила его скакать следом, не отставая и не отвлекаясь на помехи, а сама пустила свою лошадь белой молнией вперед по дороге. Пограничник не отставал. Они летели над пропастью, только местами заполняемой островками. Что там на них творилось, желания смотреть больше не возникало.

И вдруг его начало трясти, как будто в приступе внезапной лихорадки. Влад только успел крикнуть спутнице: «Ксюша!» и стал сползать с коня, теряя сознание. Как сквозь вату до него донеслись слова вернувшейся к нему девушки: «Смотри мне в глаза!» Он с трудом попытался сфокусировать расплывающийся образ лица любимой, и вдруг ему удалось зацепиться за ее зрачки. Дальше произошло что-то странное. Владу показалось, что в мире остались только глаза любимой, все остальное закружилось в жутком водовороте и внезапно остановилось.

Пограничник изумленно озирался по сторонам — мало того, что его больше не колбасило, он каким-то чудесным образом валялся на кровати, а над ним склонилась Ксюша, продолжающая напряженно смотреть на него. Оглянувшись, он увидел комнату, чем-то неуловимо напоминающую прежнее жилье девушки. Те же оттенки стен и занавесей на окнах, но все гораздо изящней, просторней и в то же время уютнее. Пока он соображал, что произошло, она порывисто обняла его и, отстранившись, воскликнула:

— Мы успели! Правда, не совсем, как хотелось, но все же лучше, чем никак. Теперь можешь спрашивать, что хочешь, и время нам не помеха!

— Почему не помеха? — немного тормозил пограничник. — И вообще, что произошло?

— Понимаешь, по всей вероятности, твое тело в реале стало подавать признаки жизни и потребовало присутствия своего хозяина. Еще немного и ты проснулся бы на больничной койке.

— А ты откуда знаешь? — присел на кровати Влад.

— Судья сразу сказал, что у тебя времени пройти пограничье чуть больше недели, а потом ты должен вернуться в свое тело, — объясняла Ксюша, вставая и осматриваясь. — Пока мы были в Пограничье, время шло для нас так же, как и на Земле, так как цепи событий той иллюзии и реала тесно связаны. Я спешила вывести тебя оттуда и нам это почти удалось. Но пришлось в последний момент вытащить тебя сюда экстренным способом. Хорошо, что мы уже почти ушли из-под влияния Пограничья. Еще от лотоса печали такой прыжок не удался бы. Зато здесь мы вышли из связи с другими событиями и можем растянуть одну секунду на многие годы. Так что теперь твое тело может спокойно просыпаться на Земле — ты в него всегда успеешь.

— Ага… — кивнул Влад и, последовав примеру хозяйки, встал с кровати, чтобы лучше рассмотреть, куда они попали.

Окно выглядывало в цветущий сад, а за ветвями плодовых деревьев угадывались горы. Отметив это про себя, он подошел к двери и сквозь коридор в открытую наружную дверь увидел зеленую лужайку, сбегающую к пруду. Летний пейзаж так и манил к себе, но он отвернулся от двери и, взяв Ксюшу за руку, прошептал:

— Тогда все вопросы подождут. Ты не представляешь, что я пережил с той минуты, когда проснулся от кошмарного сна в своей комнате, — и, проведя рукой по прекрасным вьющимся волосам девушки, обнял другой за талию. — Я все еще не могу поверить, что вновь с тобой…

— Я тоже так волновалась, что ты не успеешь дойти, — ласково шепнула Ксюша после долгого поцелуя. — Это после моих уговоров Судья смилостивился и, изменив мне внешний вид, пустил присматривать за тобой в Пограничье.

— Я догадался, — прошептал Влад, покрывая лицо и шею девушки поцелуями. — Но об этом потом…

Им понадобился день, чтобы прийти в себя. Они любили и отдыхали, гуляли по прекрасным окрестностям иллюзии, созданной Ксюшей, и хранили молчание обо всех проблемах. Разговоры крутились только вокруг одной темы: как девушка устроилась в своем гнездышке. Она показывала любимые цветы, бабочек, любопытных зайчишек и соседа-ежа. Молодые бродили по лесу, собирая грибы и ягоды, готовили кулинарные изыски и устроили себе шикарный ужин при свечах, а потом они купались при луне и слушали прекрасных соловьев, устроивших соревнования в песнопении за прудом.

— У меня очень строгая реальность, — хвастала Ксюша. — Единственное послабление для одежды и продуктов, всегда находящихся в шкафу и холодильнике.

— Неправда, — Влад, улыбаясь, уличил в неточности свою любимую. — У тебя здесь нет назойливых мух и комаров, и со змеями тоже, наверно, не густо.

— Ну да, я же не мазохистка какая! — не стала спорить девушка и объяснила. — Такую же иллюзию может создать каждый по своему вкусу, памяти и фантазии.

— Я не буду, — уверенно заявил Влад. — Мне и здесь хорошо.

Наутро они долго нежились на белоснежных простынях на широченной кровати.

— Чувствуется, как тебе надоела теснота общежития, — шепнул Влад, заметив, что девушка не спит, и, протянув руку, не сумел дотянуться до соблазнительной выпуклости под тонкой простыней.

— Я должна отвести тебя сегодня в одно место, — как пружина, подпрыгнула на кровати бодрая девушка, откинув свои прекрасные темные локоны с не менее прекрасной груди. Но, заметив, куда направлен взор пограничника, усмехнулась и констатировала. — Придется поход отложить по чувствительным обстоятельствам.

Потянувшись, как ленивая пантера, она кинулась на распластавшегося по простыням Влада, и они покатились живым клубком, наматывая на себя простыни и одеяла…

— И все-таки, — вернулась к разговору успокоившаяся хищница, нежно водя пальчиком по груди своего друга. — Ты должен взглянуть на это… сейчас позавтракаем и пойдем.

Влад не возражал, он вообще ни в чем не возражал любимой — ему казалось, сейчас для него все что угодно будет раем по сравнению с последними днями отчаяния и неизвестности. А здесь был просто райский уголок, в котором хотелось отдыхать и отдыхать. Но вслед за Ксюшей, он начинал ощущать, что психологический груз начинает сходить с плеч и энергия жизни снова заполняет его душу. Поэтому прогулка сейчас самым лучшим образом подходила его настроению.

Ксюша оделась по-походному, красуясь в тонком трико амазонки и легкой курточке цвета хаки. Влада она тоже не обидела, достав для него из своего чудо шкафчика новенький спортивный костюм. Влюбленные обошли дом и направились через лес к ближайшему холму. Они около часа огибали по тропе возвышенность, пока не вышли из джунглей на открытый склон. И тут перед ними раскрылась такая панорама, что Влад остановился, как вкопанный.

— Ты что, Аватара пересмотрела или Бушкова перечитала? — наконец он оформил свою мысль в вопрос.

Прямо перед ними в воздухе на высоте пятнадцати метров висела огромная плоская глыба. Правда, в отличие от сказочных, зелени на ней было не очень много, однако, лианы с нее висели не хуже, чем в лесу, некоторые даже доставали до земли.

— Не знаю, как это у меня получилось… — потупила глаза хозяйка иллюзии, как нашкодившая школьница. — Вот… сама как-то наткнулась на нее… и никаких Бушковых с Аватарами я не смотрела.

— Ну и ладно, — примирительно пробормотал Влад, направляясь к этому чуду антигравитации. — И все же не могло же это придуматься с бухты-барахты?

— В том-то и дело, — грустно вздохнула Ксюша. — Что-то за моими плечами есть такое, о чем самой страшно подумать.

— Погоди думать! Давай, сначала осмотрим эту глыбу, — сказал пограничник и направился к ближним лианам, свисавшим с высоты трехэтажного дома. Они оказались вполне прочными, но он с сожалением понял, что пятнадцать метров вверх по скользким плетям — не для него.

— Что ж ты так натурально здесь все выдумала? — шутливо пожаловался Влад подошедшей девушке. — У меня явно не хватит силенок свою тушу наверх поднять.

— А по-моему и не стоит, — с опаской поглядывая на нависшую над ними скалу, ответила хозяйка райского уголка. — А то вдруг она упасть решит?

«Храбрый» пограничник сделал шаг назад, проворчав:

— Если сама хозяйка сомневается в прочности своих сооружений, то гостям нечего тут и делать.

— Да что ты там нашел? — рассмеялась Ксюша. — Ну висит камень, подумаешь! Пускай себе висит. Я просто тебе пожаловаться хотела на такое безобразие.

Они все-таки из любопытства обошли висящую глыбу вокруг, но больше ничего примечательного на ней не нашли. Влад решился потянуть летающий остров в сторону, но тот мертво держался на месте, словно заякоренный на невидимых тросах. На вопрос, нет ли еще таких чудес в этой иллюзии, хозяйка только помотала головой и рассмеялась.

Вернувшись к дому, парочка занялась обедом и прочими приятными мелочами, но оказавшись после полудня в креслах у пруда, они поняли, что дальше откладывать серьезный разговор не смогут, да и не нужно. Они снова были полны сил и решимости принять правду, каковой бы она ни была.

— Ну что, отдохнул? — как бы невзначай начала разговор Ксюша, провожая взглядом плывущих по воде уток. — Мне нужно тебе еще многое рассказать.

— Ты права, незачем прятаться в скорлупу безделья и лени. Я надеюсь, не все окажется так плохо, чтобы избегать этого знания. Рассказывай все по порядку, а я буду спрашивать, если что не пойму.

И Ксюша начала длинный неторопливый рассказ. Сначала она поведала свою историю. Ее, так же как и Влада встретил незнакомец с плывущими чертами лица. Но ей он сразу сказал, что она может называть его Судьей. Причем девушка поняла, что он судья не в том смысле, что кого-то осуждает, а больше арбитр, следящий за сохранением порядка или равновесия.

Этот незнакомец тепло приветствовал ее. Именно тепло — она буквально ощущала сочувствие, исходящее от него. Он назвал ее Разведчицей, но не стал сразу объяснять, что это значит, а предложил ей создать свою иллюзию. На вопрос, не умерла ли она, незнакомец ответил, что это зависит от того, как на это смотреть. Но девушка не сдавалась и продолжала задавать вопросы.

Судья не выдержал и рассмеялся, сказав, что ответит сразу на все. Для этого ей нужно только на мгновение закрыть глаза и ни о чем не думать. Она постаралась отрешиться, хотя это было ужасно трудно сделать. В какой-то момент девушка почувствовала, как в ее сознании словно взорвались миллион догадок! Она только изумленно повторяла про себя: «Ах, вот оно как!.. Надо же!.. Не может быть!..», и спустя несколько мгновений открыла глаза, уже совсем иначе относясь ко всему происходящему.

Судья одобрительно ей кивнул и спросил, как она себя чувствует. Ксюша ответила, что хорошо и спросила в ответ, что это было? Оказалось, что Судья, который теперь не казался ей незнакомцем, вернул ей небольшую часть той памяти, которая составляла ее суть до того, как она инкарнировала в реал Земли.

И действительно, она поняла, что много знает об устройстве астрала и иллюзий первого и второго порядка, и знания эти были как будто ее собственные. Она даже стала догадываться, зачем когда-то вошла в реал: ей нужно было помочь родиться Пограничнику, но дальше ее память не могла проникнуть. Незнакомец помог ей, объяснив, что они пришельцы из другого реала, которые находятся здесь только с одной целью: помочь уснувшему божеству проснуться, или точнее обрести самосознание после огромного периода времени забвения.

Это мучительный и постепенный процесс, в котором пограничники играют важную роль. Они периодически рождаются в реале и спонтанно выбрасываются в иллюзию Пограничья, чтобы там встречать первый натиск непрошенных гостей. Суть пограничника в том, что он продолжает жить на Земле и может легко выходить в астрал во сне или во время медитаций. А сила его в том, что он несет в себе яркие впечатления реала и одним своим присутствием в любой иллюзии приводит ее в соответствие со своими ощущениями.

— Но не все пограничники одинаковы. Мы хотели, чтобы из тебя вышел не простой охотник за привидениями, а настоящий защитник реала Земли, — при этих словах Ксюша явно опечалилась. — Правда я не помню, что желала я, но так говорил Судья.

— А от кого еще мне защищать реал, кроме этих пришельцев? — спросил Влад.

— Не знаю, — вздохнула, пожав плечами Ксюша.

— Ну хорошо, в первом приближении понятно, что из меня должен получиться своеобразный фагоцит иммунной системы реала, — согласился Влад. — Но что же ты? Неужели ты когда-то пожертвовала собой, чтобы вырастить из меня пограничника? Ведь от той тебя, что была до Ксюши, ничего не осталось!

— Да. Поэтому, хоть я и выгляжу сильнее обычных жителей Пограничья, но в отличие от тебя, чужая здесь. Это горько осознавать, но Ксюша — лишь маска на чужом существе, против правил проникшем в реал Земли. Пусть и с благими намерениями, но сам знаешь, куда ими выстлана дорога…

— Брось! Твоя предшественница принесла себя в жертву, а это многого стоит. Я чувствую, что эта жертва теперь ляжет на мои плечи, ведь я должен оправдать связанные с ней надежды. Но что это за надежды, теперь не знает никто.

— Почему никто? — задумчиво ответила Ксюша. — Судья. Он ждет нас снаружи с того момента, как мы закрылись здесь от всего мира. Вернее он не ждет — ведь для него не прошло и секунды.

— Что ж ты мне не сказала сразу? — воскликнул Влад.

— Прости… что не сказала? — улыбнулась девушка. — Я ничего от тебя не утаиваю. Просто до Судьи дело еще не дошло.

— Да, ты права. Прежде чем с ним встречаться, нужно чтобы между нами не осталось недомолвок. Так вот, я считаю, что ты и в своей прошлой ипостаси, или как ее там, и сейчас совершила такие поступки, что я их попросту недостоин. Ты ведь два раза пожертвовала своей жизнью, и все только ради какого-то сомнительного пограничника.

— Ладно тебе, — смутилась Ксюша. — Что я думала до инкарнации, мне не ведомо. А в Питере… мне показалось, что другого выхода просто нет. Ведь я думала, что ты остался в Москве. Хотя нет, я не права — это событие не случайно. Ведь вся Вселенная — это уснувший создатель и он, пусть и неосознанно, но так или иначе, старается сводить вероятности к определенному исходу. Тебе по судьбе нужно было войти в пограничное состояние. Ведь эта клиническая смерть была уже второй попыткой. А я была нужна только для того, чтобы ты успел измениться.

— Как измениться?

— Понимаешь, после инкарнации новая личность стирает всю старую память, и остаются только главные установки: отношение к жизни, людям стремление к чему-либо… Оказывается, моим главным стремлением было пробуждение в тебе лучших сторон и помощь больным детям, ведь они и были самым несчастным проявлением просыпающегося Бога.

— М-да… а я был изрядной свиньей, — сокрушенно признал Влад.

— Нет, ты не был свиньей. Просто в тебе заложен очень сильный характер, а в соответствующей среде это привело к развитию прагматизма, в чем-то доходящего до цинизма. Но ты успешно победил в себе звериное начало и стал еще сильнее.

— Не без твоей помощи… да еще Штыря с его гопниками! — хохотнул пограничник и тут же нахмурился. — А вот теми гадами, что убили тебя, я еще займусь…

— Я бы и хотела сказать, что это не твое дело, но как подумаю, сколько они еще глупых девчонок на крючок поймают… — Ксюша передернула плечами, словно от холода.

— И все-таки, спасибо тебе, — подумав, признался Влад. — Ты единственная, кроме родителей, кто видел во мне человека, и сделала-таки его из меня. Без тебя я, максимум, стал бы гонять бесов по Барьеру, как тот Джим-ковбой, который мне помог. А сейчас… не знаю, но может, и на что-нибудь большее сгожусь?

— Сгодишься! — радостно подхватила мысль девушка и немного опечаленно призналась — Не знаю только, на что. Но это, я надеюсь, объяснит Судья.

— Погоди… — Влад подошел к Ксюшиному креслу, встал на колени и, приобняв девушку, как можно ласковее спросил. — Ты ведь боишься его прихода? Я чувствую — тебя что-то гнетет. Прошу, скажи мне честно, что у тебя на сердце. Не бойся — я сильный и выдержу любые новости.

— Я не специально… — жалобно прошептала девушка. — Думала, что справлюсь с этим сама, но Судья оказался прав. Я чувствую пустоту внутри себя, словно забыла, кто я на самом деле. Это чувство никуда не уходит, как я надеялась, а только становится определенней. Я не знаю, есть ли от этого лекарство, но одно понятно: если Судья вернет мне прежнюю память, она может стереть эту Ксюшу, и перед тобой окажется даже не инопланетное существо, а порождение чужого реала.

— То есть, ты на самом деле — проснувшийся создатель другой Вселенной?

— И уснувший в чужой инкарнации… — кивнула девушка и, прижавшись щекой к руке Влада, призналась. — Я не знаю что делать.

— А я знаю, — решительно произнес Влад, нежно гладя любимую. — Вызовем сюда Судью, и пусть все нам объяснит. Уж он-то должен знать, что тут к чему. Но давай проведем этот вечер и ночь вдвоем, а уж с утра…

— Хорошо, я согласна, — с нескрываемым облегчением кивнула Ксюша.

Больше они ни о чем таком не говорили, стараясь прожить каждую минуту отведенного самим себе времени и позволяя себе только прогулки, купания и обычную домашнюю суету. Все вокруг было будто создано для того чтобы забыть о проблемах и предаться отдыху. Но даже в этой прекрасной иллюзии они не могли скрыться от течения времени. Пусть внешний ход событий и остановился, но их собственные ощущения и переживания упорно развивались. И к утру отчаянное решение созрело в их душах: будь что будет, но они выяснят все о себе и этом мире!

Они опять уселись в креслах на лужайке, греясь в лучах утреннего солнца. Перед ними стояло еще одно, пустое сиденье. Влад чувствовал, как напряжена Ксюша, да и сам заметно нервничал. Но отступать было некуда, ведь жить с этим грузом неизвестности было еще тяжелей.

— Приготовься, на секунду тебе может стать плохо. Мы на мгновение окажемся в общем потоке времени, чтобы впустить Судью, — пояснила Ксюша.

Влад кивнул и молча вцепился в подлокотники. Но ничего страшного не произошло: мир только «крутануло» перед глазами, и все стало на место. Пограничник с любопытством смотрел на небольшого человека, шагающего к ним с опушки леса. Что-то в нем было знакомым: то ли рука, засунутая в карман жилетки, то ли кепка, то ли подпрыгивающая походка. Но когда гость приблизился к ним, Влад округлившимися глазами оглянулся в немом вопросе на хихикающую Ксюшу. Сообразив по ее хитрому взгляду, что хозяйка иллюзии приложила к этому свою ласковую ручку, пограничник, не скрывая улыбки, приветственно махнул гостю.

— С добгым утром, товагищи! — стянул с головы кепку гость и, вытерев ей сверкающую лысину, заметил. — Какие у нас пгоблемы текущего момента? Можно начинать доклад — кворум пленума в полном составе.

— Ладно. Хватит тебе, — вовсю смеялась Ксюша, а Влад продолжал дивиться шустрости ожившего вождя пролетариата, агрессивно тычущего острой бородкой вперед.

— А зачем меня шутом рядить? — наконец вышел из роли гость и позволил себе рассмеяться.

— Но ты же сам не хочешь принимать никакого определенного облика, вот я и придумала, чтобы повеселиться.

— Хорошо, еще Фредди Крюгера не вспомнила! — кивнул Влад, оценивая происходящий спектакль. — Значит, Вы и есть тот незнакомец, что первым встретил меня после смерти?

— Почему после смерти? — не согласился гость. — Твое тело требует тебя, залежавшись на больничной койке. Но ты прав — это снова я. И кстати, давай на «ты».

— Хорошо, — решил перейти прямо к делу пограничник. — Тогда, я надеюсь, ты сможешь объяснить некоторые неясности, которые возникли у нас.

— Для этого я здесь, — кивнул разом посерьезневший вождь мирового пролетариата. — Что вас интересует?

— У меня два вопроса: для чего была затеяна вся эта возня вокруг меня и насколько Ксения может вернуть себе память о своем прежнем воплощении… или сущности… то есть той, кем была она до инкарнации, — с трудом сформулировал свою мысль Влад.

— Понятно… — произнес Судья и с задумчивым видом очень по-человечески плюхнулся на свободный стул. — А узнать о том, кто я, вам не хочется?

— Ну это необязательно, если только представишься, как воспитанный человек.

— Это Судье трудно сделать, — улыбнулась Ксюша. — Ведь он не человек. И у меня еще один дополнительный вопрос: откуда взялась в моей иллюзии парящая в воздухе глыба?

Маленький человек с нескрываемым удивлением взглянул на девушку и, качнув головой, произнес:

— Это моя вина. Значит, я вместе с минимальными необходимыми знаниями об астрале зацепил какие-то воспоминания о прошлой жизни. Сразу признаюсь: мы с Ксенией одного поля ягоды — порождения одного реала, только я, в отличие от нее, никогда не жил в реале Земли. Чтобы понять, что произошло, я должен рассказать небольшую историю…

Когда-то, совсем в другом реале, другой Вселенной, построенной на других основополагающих иллюзиях, родилась совсем не человеческая девочка. Она была красива и умна по тамошним меркам и прожила прекрасную жизнь, заслужив уважение окружающих. Да, те живые существа тоже двуполы — ведь в единстве противоположностей, или как еще у вас говорят: Инь и Ян, заложено все разнообразие и развитие иллюзий — общий закон диалектики верен, как для реала, так и для астрала. Надо сказать, что в понимании мира то общество к тому времени было более продвинуто, чем на Земле. Но дело даже не в этом, а в том, что после смерти эта женщина хорошо чувствовала свое предназначение.

Ведь и вы на Земле часто ощущаете свое предназначение, и тогда ваши помыслы и способности совпадают, порождая гения. Такие случаи и есть наиболее удачное пробуждение создателя реала. Ведь все развитие от небесных тел до живой природы исподволь подчинено одной цели: возродиться в великом многообразии, приобретя колоссальный опыт реальных впечатлений. Это самый великий и прекрасный из парадоксов иллюзий второго порядка: рождает ее основу одна сущность, а возрождается из нее сонм, и все они в своем многообразии — это один и тот же создатель, плоть от плоти породившая их Вселенная.

Но вернемся к рассказу. Оказавшись в астрале, женщина, как и многие другие, искала себя в множестве иллюзорных миров, которые формируют возрождающиеся из реала души. Ведь представления о жизни и смерти за пределами реального мира совсем другие. То что является жизнью для многих на Земле, здесь, в астрале приводит к деградации. Иначе сказать, очень многие души умирают еще при жизни в реале. Ведь здесь нет никакой принудиловки, типа материальных благ или страха смерти и, если душа ни к чему не стремится и ничего не желает, то фактически она оказывается мертворожденной.

Предназначением той души оказалась помощь другим. Но не простая — женщина пожелала стать Разведчицей. Ее талант проявился в способности при отсутствии каких-либо ориентиров найти чужой реал, беззащитно плывущий в несуществующем пространстве астрала и делающий первые попытки осознать себя. В отличие от хищных пришельцев, Разведчик полон собственных реальных впечатлений и поэтому равен новому реалу. Разведчику не нужны чужие души, ему нужно другое — он должен реализовать свое желание помочь собрату.

И здесь в игру вступил ваш покорный слуга — Судья, у которого другая жизненная потребность: хранить по возможности равновесие интересов, чтобы во время помощи случайно не нанести вреда. Он не вмешивается во внутренние дела иллюзий, развивающихся вокруг реала, но обязан следить за действиями Разведчика и помогать или препятствовать тому, сообразуясь с собственными ощущениями.

После того, как Разведчица каким-то удивительным образом нашла этот реал, она пригласила Судью, и попросила того о помощи, так как у него есть одна особенность: он способен читать информацию реала. Не так чтобы хорошо, но проследить некоторые тенденции на несколько десятилетий вперед способен. Вот он и высмотрел одного, еще не родившегося пограничника, чье будущее зависело от того, куда подтолкнут его обстоятельства жизни.

Честно сказать, предложенная Разведчицей помощь ошеломила Судью. Когда она заявила, что пойдет в реал и постарается повернуть развитие Пограничника в нужное русло, Судья понял, что она готова пожертвовать своей индивидуальностью.

— Ну вот, в общем-то и все, что я хотел сказать, — закончил рассказ Судья.

На лужайке перед домом на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь птичьим щебетанием.

— И все-таки, я не услышал ни слова о том, зачем понадобилось влиять на Пограничника? — наконец очнулся один из слушателей.

— Ты прав, — кивнул маленький человек. — Отчасти ты знаешь зачем: с помощью Разведчицы ты стал добрей и отзывчивей, иначе говоря, выше душой. Но это не все. Ксюша, наверное, рассказала тебе, что реал порождает пограничников, чтобы защищать себя. Большинство из них во снах выбрасываются во внешнюю иллюзию Пограничья, чтобы первыми встречать паразитические сущности, стекающиеся на халяву со всего реала. Но есть особые пограничники — их очень мало. Они способны работать и в реале, и во внутренних иллюзиях, порожденных людьми. Такие защитники гораздо лучше осведомлены о своей роли, но и задачи их гораздо сложнее.

— Значит, вы из меня готовили такого пограничника? — настороженно уточнил Влад.

— Мы, а вернее Ксюша, лишь помогала твоему становлению, и заметь, руководствуясь только душевными порывами, так как никакой конкретной информации после инкарнации у нее не осталось. Никто за тебя не сможет проделать твой путь — ведь ты воплощение хозяина своей Вселенной и не нам указывать тебе, что плохо и что хорошо. По этой же причине ты не узнаешь своего окончательного предназначения — Судья не может нарушать ход событий, тем более событий, имеющих только вероятностное будущее.

— Хорошо, я согласен, что не должен знать своего будущего, но Ксюша — ведь она имеет право вспомнить свое прошлое?

— Да, имеет, — вздохнул Судья, затем долго смотрел в глаза Влада и, словно решившись, сказал. — Я сомневался, имею ли право на это… но вижу, как Ксюша полюбила тебя. Да и ты совершил, по моим прикидкам, невозможное: выбрался из Пограничья за неделю и нашел-таки свою Разведчицу.

— Не томи, — прошептала жалобно девушка.

— Хорошо, слушайте внимательно: если я просто верну Ксюше всю сущность Разведчицы, оставленную мне на хранение, то Влад увидит перед собой инопланетное существо, к которому просто невозможно питать никакие человеческие чувства.

— Да уж, перспективка! — возмущенно хмыкнул Влад.

— Тогда уж лучше оставить, как есть, — совсем грустно сказала Ксюша.

— Однако это еще не все варианты. Чтобы не произошло отчуждения, я могу сделать один фокус. Какой — не скажу. Но он даст шанс Владу воспринять Разведчицу такой, какая она есть на самом деле: произведением двух реалов. Какая сущность победит в Ксюше или они соединятся, и что, в конце концов, из этого получится, наверняка я сказать не могу. Но это единственное и, надо сказать, горькое лекарство, которое я могу предложить, — с этими словами Судья откинулся в кресле и прикрыл глаза, как бы показывая, что не торопит собеседников с принятием решения.

— Я за, — коротко произнес Влад, глядя на Ксюшу. — Иначе та летающая глыба раздавит твою душу забытыми воспоминаниями.

— Не знаю… — наконец подала голос после долгого молчания девушка. — Это так страшно. Но с другой стороны, не вспомнить себя — это все равно что предать Разведчицу, которая пошла на такую жертву… да, я согласна. Ты прав, я не смогу существовать с этим грузом на душе, — и обернувшись к Судье, спросила. — Что нам нужно для этого сделать?

— Пока ничего, — открыл глаза лысый хитрец. — Влад пусть возвращается в реал. Только предупреди там людей, что, как только уснешь, снова впадешь в кому на пару дней. Тут я точно сказать не могу…

Глава 10. Вкус истины

Опять больничная койка и боль во всем теле… Влад невольно застонал, даже не успев открыть глаза. Он уже понимал, что вернулся на Землю. Да и как не понять? Как только они распрощались с Судьей, он попросил Ксюшу не закрывать иллюзию, испугавшись, что если не уйти сразу, потом отважиться на такой шаг будет намного сложнее.

Девушка понимающе кивнула, крепко обняла и поцеловала его на прощание. А затем пограничника закружило в приступе слабости, сознание потекло, словно растопленный пластилин, и снова в чувство его привел удар боли. Однако воспоминания — воспоминаниями, но надо было открывать глаза. Щурясь от яркого белого света, он попытался разглядеть, что творится вокруг.

А вокруг творился изрядный переполох: по палате метались люди в белых халатах; кто-то что-то делал с его рукой; кто-то склонился над ним, говоря что-то восторженно-радостное; кто-то вошел и деловитым тоном раздавал распоряжения.

Постепенно боль стала уходить и осталась лишь тупо давить где-то слева в груди. Взгляд, наконец, окончательно прояснился, и Влад с удивлением обнаружил вокруг себя немало медицинских работников. Но особо его удивило присутствие мамы и, что еще более странно, Милы.

Родственников, как бы они ни хотели присутствовать при очередном воскрешении, сначала оттеснили на задний план. Какой-то бородатый дядька в белом халате и очках водил перед носом Влада ручкой и спрашивал, что он видит. Потом его тискали и спрашивали о чувствительности, просили шевелить всякими частями тела. Врач давал рекомендации двум медсестрам и под конец выдал диагноз:

— Вам, молодой человек, неслыханно повезло! После недели комы мало кто возвращается оттуда!

— Доктор… — Влад еле шевелил языком, донес-таки важную мысль. — Я еще раз отключусь на пару деньков, так Вы тело мое пока на помойку не выбрасывайте — оно мне еще пригодится…

— Вот шутник! — рассмеялся врач, одобрительно похлопав пациента по руке. — Одной ногой с того света, а уже прикалывается.

— Доктор, я не шучу, — попытался скроить серьезную мину Влад, но кажется, у него не вышло, так как словоохотливый дядька рассмеялся и заявил:

— Повторной отключкой Вы, молодой человек, нас не удивите. Но давайте не так долго, а то мы, признаться, нервничаем…

Владу пришлось кивнуть и пробормотать что-то примирительное. Переезжать до срока в психбольницу ему не хотелось… На этом общение с медперсоналом закончилось, и его наконец оставили с родственниками.

Первой к сыночку кинулась, конечно, мама. По ее лицу можно было понять, какой винегрет чувств сейчас обуревает ее, но главной была все-таки радость. Еще бы — обрести сына после недели неизвестности. Мама не удержалась от слез:

— Владик, бедненький! Что же с тобой сделали эти бандиты? — причитала она, осторожно гладя его по голове. — Мы уже надежду стали терять. Вот только Мила всех уверяла, что ты очнешься. А ты как раз, когда мы пришли глазки-то и открыл. Как странно! Ты знаешь… Ксюша…

— Знаю, мам, — как можно спокойнее ответил Влад. — Ей сейчас хорошо. Она просила передавать тебе привет… — и, заметив страдание в ее глазах, добавил. — Ты не пугайся, я не сошел с ума…

— Нет, конечно, не волнуйся, я верю… — поспешила успокоить его мама, но в глазах ее затаилось сомнение.

— Ты лучше скажи, как вы с папой?.. — увел разговор сын с опасной темы.

— Да что мы… как всегда. Вот, Миле спасибо, — обернувшись к скромно стоящей в углу девушке, сказала мама. — Разыскала тебя и сюда перевезла, в лучшую клинику устроила — не знаю даже, сколько все это стоить будет. Но это она сама тебе расскажет. Что я тут переводчиком работать буду. У тебя серьезное ранение — часть легкого удалена. Но к счастью, пуля прошла мимо сердца. Тебя же чуть не из морга в больницу доставили — думали, что мертв поначалу, но при повторном осмотре пульс прощупали… Господи, сколько мы за тебя переживали! Отец сам все проверял, сказал, что есть все шансы, что очнешься. Все зависело от того, была ли остановка сердца и насколько долгая, если была. Но что я… поговори с Милой. Мне на работу нужно — я ведь уже уходила, когда ты вдруг застонал. Ты только выздоравливай!

— Выздоровею! Теперь никуда не денусь, — сын старался не разочаровывать родительницу и отпустить ее от себя в хорошем настроении.

Только когда дверь за мамой закрылась, Мила позволила себе подойти к кровати и коснуться его руки.

— Ну здравствуй, возвращенец! — мягко улыбнулась она. — Кажется, мама тут тебе все новости рассказала, не знаю даже, что и добавить…

— Ты скажи, как умудрилась разыскать меня в Питере?

— Наверно и не нашла бы, если бы не твой мобильник. Когда ты не появился на игре, я начала названивать, но телефон молчал, а поздно вечером мне ответил чужой голос и стал интересоваться, кто я такая и по какому поводу звоню. Это был сотрудник милиции. Ваши тела обнаружила девочка, гуляющая возле дачи. Ксению не удалось спасти… ее уже похоронили. Ты слишком долго был в коме, — Мила все тише произносила тяжелые слова.

— Да, я знаю: восемь дней, — грустно признал Влад. — Но не все так плохо…

— Но откуда ты знаешь? Никто ведь не говорил тебе, сколько времени прошло, — удивилась девушка.

— Я много чего знаю, — пошутил Влад. — Только боюсь, не запихнули бы меня из-за этих знаний в психушку… Ты лучше скажи, как я здесь оказался?

— Араик Георгиевич…

— Понятно, опять не стерпел издевательств над его любимым маркером?

— Что-то вроде этого, — кивнула девушка. — Устроил тебя в эту клинику и оплатил все лечение вперед.

— М-да, дела… — задумался Влад, как бы втолковать Миле мысль, что он опять уйдет в неизвестность на долгий срок. — Слушай, хоть ты не смейся! Я ведь серьезно этому доктору сказал: даже и не пытайтесь меня будить еще два дня. Просто лечите тело — не давайте мышцам атрофироваться, а ранам загнить. А потом я вернусь — обещаю!

— Странный ты… если и отключишься — куда ж мы денемся? Будем за тобой ухаживать. А врачам все равно, лишь бы зарплата шла…

Было видно, что Мила хочет сказать что-то большее, но никак не решается. Поэтому Влад попытался прояснить ситуацию:

— Милая Мила, если ты думаешь, что все еще обязана мне тем, что я помог тебе найти хорошее место работы, то знай: ты уже дважды оплатила по всем счетам. Пойми: того Влада, что был когда-то свободным маркером, больше нет, и он никогда не вернется. Вместо уверенного и обеспеченного денди будет поврежденный телом и умом выродок, которого вряд ли будут сильно интересовать земные утехи…

— Такому инвалиду тем более понадобится защита и уход, — усмехнулась девушка и, тряхнув своей великолепной гривой черных волос, обиженно закончила. — Только не думай, что кто-то тут навязывает свою дружбу. Если я тебе неприятна…

С этими словами девушка встала. Влад не мог отпустить ее с обидой в душе и в попытке ее остановить приподнялся в постели:

— Мила, я никогда… — но не смог договорить, так как от неожиданной перегрузки сознание снова закрыл полог беспамятства…

* * *

Он стоял на краю обрыва, смотря в пропасть и словно намериваясь совершить безумный прыжок. Еще один шаг и скрытая в туманной дымке бездна примет его в свои объятия. Но страха не было, только упоение предстоящим полетом, да еще какая-то бешенная решимость толкала его вперед.

— Арх! — послышался знакомый клекот сзади. — Может, лучше останешься?

Он обернулся и взглянул на девушку, зависшую на нижних ветвях огромной Сивы. Ее сильное, изумительно гибкое тело растянулось, словно в полете, обнажив тонкие перепонки за руками. Невольно залюбовавшись этим изящным творением природы, Арх ворчливо ответил:

— Хоть бы постеснялась, сестра! Парни могут увидеть. Накинь на себя что-нибудь.

— Много ты в полете на себя надеваешь! — насмешливо отозвалась молодая диала. — Да и нет тут никого вокруг, сам ведь знаешь.

Она была права. Это была окраина владений их семьи, и чужим сюда не было доступа. И пока сестра не вышла замуж, она может позволять себе что угодно, в пределах разумного, конечно. Ему было понятно и то, почему она просила брата остаться, и именно поэтому он беспрекословно отклонил эту мысль:

— Лети домой, а я должен защищать тебя и всю нашу семью от чужаков.

— Ты же знаешь, что они не желают нам зла…

— Сейчас не желают, а завтра… Зачем они пришли на наши земли? Я буду спать спокойно, только когда их не будет здесь.

— Ты же знаешь: они бежали от катастрофы, наступающей на их мир. Неужели тебе не жаль женщин и детей?

— Жаль, но свои мне ближе. У меня нет выбора, и потом, я не могу идти против совета племен. Не хватало еще стать врагом среди своих. Все! Прощай! — и он кинулся в пропасть.

Но Арх — настоящий воин и задумываться о высоте или скорости полета ему было недосуг. Он падал в пропасть, набирая скорость, затем резко расправил руки, натянув, как струну, кожаные крылья, и по дуге стал удаляться от каменной стены. Висящий в утреннем небе остров закрыл восход, и небо снова усыпали звезды, самые яркие из которых немного двоились.

Наконец он поймал восходящий поток теплого воздуха и, описывая большие круги, стал подниматься вверх. Вскоре Арх уже был выше той точки, с которой начал свой полет. Набрав нужную высоту, он направился в сторону солнца — туда, где, спрятавшись в облаках, плыл самый большой остров в округе.

Там его ждал общий сбор воинов племени, на котором вождь должен объявить о начале войны. Войны на выживание. Десятки, если не сотни лет их племя пребывало в относительном спокойствии, не считая мелких стычек с соседями из-за спорных островов, парящих на границе их обитания. Но сколько бы ни длилось мирное существование, племя всегда поддерживало армию хорошо физически подготовленных воинов. Они не были дикарями, как многие соседи, и берегли древние знания, которые передавали своим детям в школах.

Они знали, что их предки пришли на эту планету с самой яркой звезды небосвода, которая на самом деле была близкой планетой. Прародина предков медленно умирала, постепенно уходя из узкого пояса жизни вокруг солнца. Легенды говорили о невероятных залежах белых гор образованных замерзшей водой, сыплющейся с неба. Климат становился все более суровым, и жители были вынуждены селиться в самом низу — прямо на континенте.

Однако цивилизация предков была настолько развита, что космические путешествия давно не были для нее проблемой. Правильно использовав силы двойной гравитации, предки смогли переселиться сюда, на очень жаркую, но все же более благоприятную для жизни планету. Жить на поверхности материков можно было только на полюсах, а на экваторе солнце безжалостно выжигало все даже на самых верхних островах.

Они были потомками первой и самой большой волны переселенцев. Большинство цивилизации продолжало сражаться с космическим холодом, пытаясь продлить агонию родного мира. Надо признать, что первые поселенцы растеряли накопленные предками знания, и многие совсем одичали, но их племя пыталось хранить хотя бы то, что было доступно их разуму.

Однако эта, последняя волна переселенцев принесла с собой былую мудрость, и поэтому внезапно появившиеся под боком соседи оказались страшными врагами. Новичкам тоже нужно было жить, а пригодных для обитания мест здесь было не так уж и много. Длившиеся полгода переговоры ни к чему не привели — совет вождей не хотел поступаться даже самыми окраинными и жаркими островами. И вот настало время отстаивать свои права с оружием в руках.

Арх парил в облаках, преисполненный решимости отдать жизнь за спокойствие своих родных. Когда вставал вопрос выживания, сантиментам больше не было места. И никакое гипотетическое родство с новыми пришельцами не могло скрасить их различий. Столетия изоляции, во время которых случилось нежданное, но такое кратковременное потепление климата на прародине, сделали свое дело, и теперь дети одной планеты были слишком разные.

Прислушиваясь к своим ощущениям, Арх заметил, что с ним что-то произошло. Нет решимость и понимание, на что он идет, никуда не исчезли, но с того момента, как он попрощался с сестрой, внутри поселилось ощущение раздвоенности, словно кто-то молчаливо смотрел за его действиями и, еще хуже, чувствами. Какая-то немая совесть, обдумывающая про себя: «А прав ли ты? Ведь и у пришельцев есть семьи и дети».

Это ужасно не нравилось Арху. Сомнения накануне боя — верный путь к поражению. Поэтому он рассвирепел от злости на самого себя и издал воистину устрашающий клекот, от которого попрятались бы любые обитатели этой планеты, находись они поблизости. Но таковых неразумных не было — тех, кто был, давно съели за общим столом их семьи.

Но вот солнце заслонила тень — он летел слишком низко. Арх опять нашел сильный восходящий поток и, сделав в нем пару оборотов, поднялся над краем огромного острова как раз в нужном месте: перед ним развернулась прекрасная панорама огромного поля, на котором выстраивались ряды войска, а к нему отовсюду слетались все новые воздушные солдаты.

Арх поспешил на свое место во главе разведгруппы. На них возлагались особые обязанности. В процессе переговоров их отряд прикрывал делегацию, ну а сейчас лучшие бойцы должны были выполнить особо тонкую работу по выведению из строя командных центров противника. Они были лучше всех экипированы, а самой важной частью обмундирования являлись гравитационные пояса, имеющие большие пряжки из смещающихся пластин белого и черного серебра — веществ, цена которых измерялась жизнями соотечественников.

Ведь каждый ребенок, рождающийся на летающих островах, должен был получить три раза за жизнь по наперстку белого серебра с пищей — иначе он навсегда оставался тяжеловесным инвалидом, неспособным к полетам. Черного серебра не получал никто — так как это был страшный яд, но и достать его в этом мире было почти невозможно. Если белое серебро можно было соскрести в виде испарины на камнях самых верхних летающих глыб, куда могли добраться только лучшие летуны на пределе способностей в период бурь, то черное серебро было привезено с другой планеты, а секрет его добычи утерян в темных столетиях.

Чудесным свойством этих металлов было изменение своего веса. Когда тонкие листы пластин были совмещены, вес пряжки увеличивался до пары десятков килограмм, но когда их раздвигали, белое серебро начинало тащить воина вверх на те же два десятка килограмм, делая его почти невесомым, черное серебро при этом весило не больше чем обычный камень.

Пояса они одевали только здесь — на плацу, в другое время они хранились у вождя в общем арсенале племени. Из одежды воины позволяли себе только тончайшие и легкие защитные пластины на груди, шлем и набедренные повязки. Вес был освобожден для оружия: палаша, метательных ножей и небольшого лука со стрелами.

Бойцы его отряда уже выстроились в стройную шеренгу для встречи своего командира. Все было правильно: никто не опоздал, никто не заболел, никто не остался плакать у мамочки в объятиях. Здесь не было слюнтяев. Рослые, как один, ребята, стояли, расставив ноги и крепко впившись когтями в землю. Их, упертые в бока руки, агрессивно оттопыривали лучевые кости, приподымая перепонки крыльев, а фасетчатые глаза переливались решимостью.

Все шло в строгом соответствии с распорядком. Бойцы приветствовали своего командира, и тут же все отряды стали выстраиваться на плацу. Их отряд был ближе всего к небольшой трибуне, на которую поднялся вождь в красном атласном плаще. Он высоко поднял руки, расправив крылья, словно в полете, и вся площадь взревела в приветственных криках.

— Птенцы свободы! Пришел тот час, когда только ваша смелость, сила и ловкость способны защитить Родину от нависшей угрозы!

Дальше следовало еще много слов, не оставивших ни у кого сомнения в правоте их дела и вселивших бешеную решимость стереть с лица планеты чужеземную угрозу. Одновременно с отвагой вождь внушил войнам, что враг изощрен в коварстве и технологиях убийства. Воины понимали, что нужно быть предельно внимательными и изобретательными в способах борьбы с неприятелем, в то же время четко соблюдая субординацию и слаженность действий.

Отряды стали один за другим подходить к краю острова, и войны под руководством командиров вылетали к заранее намеченным целям. Упреждающий удар должен стать неожиданным и сокрушительным. Арх хорошо понимал, что второго шанса, технологически превосходящие пришельцы им не дадут. Однако он не повел свой отряд вслед за всеми остальными — у них было свое задание.

Последние дни разведчики невидимыми тенями летали по ночам, делая рекогносцировку вражеских укреплений и оставаясь незамеченными для противника. Хотя сказать «укрепления» о пришельцах было бы слишком сильно. К счастью для племени, переселенцы с далекой прародины были непростительно беспечны. Если бы не это, никакой упреждающий удар не помог бы племени — чего только стоило лазерное оружие!

Но разведчики не зря ели свой хлеб. Захватив пару языков, они поняли, что кроме этих легковесных пулялок, используемых для охоты или в целях обороны от зверей, у противника ничего и не было. И это при их-то возможностях! Легковесные бластеры не отягощали летунов, позволяя маневрировать в воздухе, но имели небольшой заряд энергии.

Конечно, сообразив, что на них нападают, пришельцы попытаются сгруппироваться и дать достойный ответ. Задачей отряда Арха было ударить в самый центр и, по возможности, вывести из игры руководство. К сожалению, разведчикам так и не удалось установить, кто из незваных гостей был вождем и где их главный центр. У командира разведотряда даже закралось подозрение, что таковых не было вовсе. Но как тогда противник мог так слаженно управлять общими действиями — оставалось загадкой. А загадки на войне дело очень плохое, ведь именно там могло крыться неожиданное преимущество противника.

Но приказ вождя был однозначен: вывести из игры руководство переселенцев, и не ему, Арху, обсуждать четкие распоряжения. Уже в полете он подозвал трех звеньевых и распределил между ними задачи. К каждому из предполагаемых центров отправится по десять бойцов с одной целью: убивать всех, кто встретится им на пути.

Они умели это делать. Пояса позволяли подниматься на огромную высоту. Затем бойцы пикировали и в излете забрасывали территорию специальными дымовыми шашками. Непрозрачная завеса не давала использовать лазеры, а выделяющийся при горении газ был еще и ядовит, если не использовать дыхательные маски. Похожими шашками сейчас забрасывают передовые рубежи бойцы летучей армии, сводя на нет преимущество лазеров. Только там дым не был ядовитым, так как хороших респираторов на всех не хватало.

Отправив разведчиков, Арх остался парить в небе один. Может он совершал ошибку, но не доверять своей интуиции не мог. А она подсказывала, что выбранные точки могут оказаться совсем не такими важными, какими казались с воздуха. Тогда на его плечи ляжет вся ответственность, и только он сможет хоть что-то сделать.

Еще ослабив свой вес, он взвился на почти предельную высоту и оттуда отслеживал ход операции. Сразу несколько больших островов, которые он мог охватить взором, окутались по краям белой дымкой — это войска начали одновременное наступление с множества позиций. Быстрота была залогом успеха. Враги неминуемо опомнятся, и при развитой мобильной связи, им ничего не стоит привести все и вся в боевую готовность. А об их боевых возможностях не хотелось даже и думать. Если сейчас под клинками и стрелами нападающих не поляжет большинство мужчин-переселенцев, то ситуация неминуемо обернется против нападающих.

Арх широкими кругами облетал острова, где шел бой, и старался отследить перемещения противника. Его не интересовали отряды бойцов, двигающиеся к местам атаки. Важнее было определить наиболее охраняемый центр. К сожалению, отслеживать курьеров было бесполезно, в виду их полной ненадобности в стане врага.

Его мучила совесть: три группы разведчиков сейчас пытались ликвидировать все живое в намеченных точках, а он прохлаждался здесь — на высоте нескольких сот метров. Больше других его внимание привлекал странный объект, который, несомненно, имел какое-то важное значение для пришельцев. Если три очевидных центра были сооружениями, изготовленными из остатков огромного космического транспорта, то этот был словно спрятан на самом дальнем необитаемом островке.

В общих чертах функциональность других зданий на всех летающих островах была понятна. Но странный белесый купол, посреди почти безжизненных каменных скал выглядел совершенно загадочно. Это не был склад с оружием, не была силовая установка, не был штаб руководства — во всех этих случаях обнаружилась бы специфическая активность вокруг объекта.

Но и простым светлым холмиком объект не был — зачем тогда его охранять в такой глубине собственных позиций? Арх интуитивно понимал, что если бы ему нужно было спрятать что-то самое важное, то он поступил бы также. Здесь не то, что чужие, даже свои особо не появлялись, слишком жарко и сухо, да и высота немалая.

Он решился и, сложив руки, камнем пошел вниз — вести свой бой вдали от общего сражения. При снижении он заметил несколько фигурок, передвигающихся по скалам, и упредительно бросил пару дымовых шашек. Он заходил на посадку прямо от солнца и о прицельном огне снизу не беспокоился, хотя прекрасно понимал, что там уже знают о начавшихся боевых действиях. И все-таки, самым опасным будет момент приземления, когда он невольно произведет шум и может подставиться под лучи бластеров.

Надев респиратор, он заходил на задымленный край висящей в воздухе скалы. Спикировав по дуге немного ниже верхнего уровня, разведчик взмыл по инерции на самую кромку, погасив скорость при посадке. Несмотря на плохую видимость, он все проделал как надо, неслышной тенью уцепившись за крайний каменный выступ. Не останавливаясь, он быстро переместился на несколько шагов и только тогда замер, внимательно прислушиваясь к окружающим звукам.

Вокруг стояла абсолютная тишина. Сегодня погода была на стороне нападавших — полное отсутствие ветра давало ядовитому дыму широко расползтись, убивая или усыпляя на своем пути излишне самоуверенных врагов. Арх начал продвижение к белесому куполу, стараясь никак не проявлять свое присутствие.

Сделав лишь несколько шагов, он наткнулся на первую жертву своего вторжения. Молодой, сильный парень лежал навзничь, вцепившись пальцами в воротник. Он был, без сомнения, мертв. Арх взял из рук трупа лазерное оружие и продолжил движение. Не все попали в полосу ядовитых газов и не все так неосторожно дышали ими, поэтому нужно быть начеку.

Через несколько шагов он наткнулся на еще одного лежащего бойца. Этот парень еще дышал и даже попытался открыть глаза. Пришлось его добить — оставлять за спиной живого противника было глупо. Клинок вошел в грудь парня, словно по маслу. Удар был профессиональным — ни одного звука не раздалось изо рта жертвы, только большие глаза на миг открылись и удивленно посмотрели на своего убийцу.

И опять Арх заметил неприятное ощущение, словно кто-то внутри осуждает его за подлый поступок. Но он воин и не ему сейчас пускаться в рассуждения. Он один против неизвестного количества охранников, и достаточно одной ошибки, чтобы его миссия провалилась.

Дальше задумываться о высших материях ему стало некогда. Дым рассеивался, и нужно было вступать в бой. Арх притаился за скалой, пытаясь в остатках тумана разглядеть обстановку. В паре сотен метров виднелась цель, выделяясь на фоне скал белесым холмом. Поверхность острова была неровной, местами вздымаясь острыми скальными выступами, местами — зияя провалами.

К несчастью противника, Арх был одним из лучших бойцов армии, а сейчас еще и вооружен двумя бластерами. Он умел, когда нужно, ждать или действовать молниеносно, но особенно в разведке ценилась его способность принимать нестандартные решения, хотя и стандартных у него в запасе был немалый арсенал.

Вот и сейчас, завидев левее купола крадущегося бойца, разведчик понял, что серебристая одежда противника отразит луч слабого лазера, и поэтому хладнокровно выжидал момент, когда враг подставится под выстрел. Ему хватило доли секунды, и луч прицельно чиркнул по обнажившемуся горлу…

Три бесшумно ликвидированных врага не придавали самоуверенности опытному воину. С воздуха он заметил пятерых, а сколько еще было в укрытиях? Настало время обнаружить себя. Только сделать это нужно в несколько ином месте. Арх выставил бластер на максимальную мощность, мысленно благодаря случай, позволивший несколько недель тому назад ознакомиться с этим оружием, и выцелил кусок скалы в сотне метров правее купола. Пришлось разом спалить всю батарею, зато огромный камень покатился по откосу вниз, привлекая к себе внимание.

Если в охране были бойцы, равные ему, то хотя бы один должен был увидеть или просчитать, откуда был произведен выстрел. Поэтому Арх на время вжался в расщелину так, что разглядеть его можно было только с воздуха. Он отключил сознание, направив все внимание на слух, и началась игра нервов. Кто первый не выдержит и предпримет какие-либо действия, сразу окажется в проигрыше. Единственный сектор, который он просматривал из укрытия — было небо. Хотя вероятность появления угрозы оттуда была очень малой, но сбрасывать ее со счетов было нельзя.

И все-таки он ошибся — спустя минуту почти невидимая против солнца тень мелькнула в небе и скрылась за выступом скалы. Какой-то отчаянно-глупый защитник решил испытать нападающего на меткость. Что ж, Арх, мгновенно просчитав траекторию полета, приготовил бластер с другой стороны скалы и, как только летящая тень появилась в поле прицела, нажал курок.

К сожалению, стрелять из бластера по движущейся мишени, да еще защищенной удивительной тканью, оказалось непростым делом. Только с третьего выстрела разведчику удалось сбить парящего бойца, который кубарем полетел вниз. Было непонятно, насколько серьезно удалось ранить летуна, но оставалась надежда, что тот свернет себе голову при падении.

Дело ухудшалось тем, что его попытка отвлечь внимание противника провалилась. Летящий воин успел выстрелить в его сторону, и теперь месторасположение разведчика оказалось раскрытым. Это Арх понял по шипящей раскаленной крошке, осыпавшейся над его головой. Пришлось быстро реагировать, чтобы не дать противнику прицелится. Но, как и ожидалось, «слепая» перестрелка ни к чему не привела. Вернее, почти ни к чему, Арх все-таки выяснил, что по нему стреляли с двух сторон купола. Возможно, что обороняющихся осталось всего двое.

Когда диспозиция стала ясна, разведчик не бросился в отчаянную атаку, а наоборот, поспешил ретироваться под прикрытием скалы и спрыгнул с обрыва. Это был очень рискованный момент. Ведь догадайся о его тактике любой из защитников, и разведчика бы ничего не спасло в воздухе. На его удачу, ничего не заподозрившие бойцы продолжали вести перестрелку с пустым местом, а Арху хватило минуты, чтобы зайти с наветренной стороны. Теперь ему должна была помочь последняя дымовая шашка. Подкравшись среди осколков скал, разведчик сделал выстрел по ближайшему укрытию одного из врагов.

Это сработало: нервный и поэтому неточный ответ последовал незамедлительно. Арх быстро подвязал к стреле и зажег последнюю шашку. Затем натянул тетиву маленького, но тугого лука, отправил смертельный гостинец по назначению и стал терпеливо ждать. Пара минут тишины, шорох двигающегося человека, слабый хрип… Разведчик сделал пробный выстрел из почти бесполезного в дыму бластера и заметил, что заряда хватит еще на один-два раза.

Он правильно рассчитал движение проснувшегося ветра. Ядовитое облако сразу накрыло первого бойца и потихоньку поползло мимо купола, прямо к точке, где засел последний проявивший себя защитник. Поняв, что реакции на выстрел нет, Арх, пригнувшись, перебежал до облака и пошел в нем, пристально вглядываясь по сторонам.

Еще один удар ножом, еще один удивленный взгляд и слабый прощальный вздох. Как назло, в охране были только молодые парни, а убивать таких даже на войне было тяжело. Дальше он шел не спеша, подстраиваясь под скорость плывущего и редеющего дыма. В руках он держал лук — в дыму стрела или клинок надежней световой пулялки.

Так и получилось: когда Арх подошел вплотную к куполу, справа из-за скалы на него метнулся каким-то чудом выживший защитник. Расстояние было настолько близким, что разведчик сразу ударил по руке противника, выбивая бластер и одновременно отбрасывая лук. Враги сошлись в рукопашной. На этот раз у Арха был достойный противник, который сумел уберечься от ядовитого дыма, а теперь довольно умело блокировал первые попытки разведчика нанести удар.

Если бы на острове остался хоть один лишний боец, нападающему сейчас пришлось бы туго. Ведь дым уже почти не прикрывал встретившихся лицом к лицу врагов. Это была непростительная для разведчика ошибка, но ему повезло — никто не пришел на помощь последнему охраннику. Собственно бой длился несколько мгновений, но шуму было наделано изрядно. Охранник умудрился несколько раз крикнуть, прежде чем клинок воткнулся ему в горло.

Поэтому, как только Арх обезвредил охранника, кинулся к ближайшим камням и на долгое время залег между ними. Но ничто больше не нарушало тишину вокруг. Тогда разведчик подполз к мертвому противнику и, подобрав бластер, выстрелил по ближайшей скале, чтобы создать дополнительный отвлекающий шум. Постепенно он исследовал всю территорию вокруг купола и понял, что все охранники мертвы. Одно было странно: большинство из бойцов охраны были мальчишками.

Теперь перед разведчиком встала проблема: как проникнуть в таинственное сооружение? Внутри могла забаррикадироваться внутренняя стража, и лезть на рожон против лазеров было бы глупо. Арх не хотел мародерствовать, но против воли ему пришлось снять волшебный серебристый наряд с самого рослого воина. Это было непросто, тончайшая металлическая пленка, словно кожа, облепляла тело. Но разведчик умел бороться с трудностями и вскоре куски ткани оказались на его груди и руках. Этого должно было хватить, ведь летать внутри ему вряд ли придется, а в голову себе он никому прицелиться не даст.

Дверь нашлась легко, но вот открывалась она, по-видимому, каким-то хитроумным образом, так как никакой ручки или замка не было видно. Арх внимательно осмотрел землю у входа и пришел к выводу, что створка открывалась наружу с правой стороны. Поскольку из всех принадлежностей, что были на трупе охранника, он знал только бластер, то решил применить для открытия дверей именно его.

Израсходованного досуха заряда бластера все-таки хватило на то, чтобы щель прихлопа немного раздвинулась. Дальше в дело вступил клинок, и створка, немного посопротивлявшись, раскрылась с резким щелчком сломанного запорного механизма. Арх мгновенно отпрянул в сторону, но атаки из сумрака помещения не последовало. Тогда он прибег к привычной тактике наступления: метнулся в темноту и сразу ушел с предполагаемой линии огня в другой край коридора. По пути он старался разглядеть обстановку и возможных соперников.

Но серый ровный коридор был пуст. Проскочив его, разведчик уперся в следующую дверь, но она уже выглядела проще. Он надавил на ручку и резко распахнул ее на себя. Все-таки он расслабился: из открытого проема прямо ему в грудь ударил луч бластера. Арха спасла серебристая защитная ткань. Разведчик не задумываясь, молнией метнулся на стоящего прямо перед ним противника и выбил бластер из его руки.

Тут же он по привычке выхватил нож и начал наносить удар, целя врагу прямо в грудь. И вдруг кто-то остановил движение руки буквально в сантиметре от цели. Самое страшное, что этот кто-то был у него внутри. Арх со страхом ощущал в своей голове приказ остановиться и не мог ему сопротивляться.

Его разум захватила какая-то сила, и он уже не мог понять, сам он действует или это чужак подавил его волю. Может быть и сам — он вдруг понял, какую ошибку совершил бы, если нанес обороняющемуся смертельный удар: перед ним стояла женщина просто невиданной красоты, и даже слезы отчаяния и боли, навернувшиеся на ее глаза, не могли испортить это впечатление.

Хотя его суровая жизнь разведчика не была избалована присутствием в ней женщин, но он понимал, что его сестры были красивы, как и многие другие девушки племени. Однако в отличие от них, в этой красавице сочеталось невероятное изящество не знавшего тяжелого труда тела и тонких черт лица. Особо поражали ее большие, светящиеся умом и печалью глаза. Весь ее облик словно говорил, что она дочь развитой цивилизации, воплотившая в себе все лучшее, что было у предков.

Увидев приставленный к ее груди клинок, девушка поняла, что не сможет ничего больше противопоставить профессиональному воину, и бессильно опустив руки, спросила:

— Они все погибли?

— Да, — нахмурившись, ответил разведчик, видя, как угасает последняя надежда в глазах незнакомки.

— Они были почти дети… Мы не знали, что такое война, тысячи лет. Зачем вы напали? Ведь нам не нужны ваши острова, мы могли бы выжить и здесь, на голых скалах… — произнесла женщина в отчаянии и замолчала.

— Сегодня не нужны, а завтра… я воин, и не мне обсуждать приказы, — нарочито грубо ответил Арх и, чтобы уйти от неприятной темы, спросил. — Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?

— Иниа… хотя зачем это убийце? Ведь ты пришел убить здесь всех?

— Я не убийца, я воин, — стараясь не поддаваться на провокацию, деланно равнодушным тоном ответил разведчик. Ведь она была права: не понятно, что его остановило от очередного убийства. Но, раз уж не убил, то надо хотя бы допросить… — Лучше скажи, Иниа, что это за сооружение и почему оно так далеко спрятано от остальных объектов?

— Как бы тебе объяснить… это библиотека… вернее, это архив знаний нашей цивилизации. А мы… — девушка с необычно мудрыми глазами осеклась и, помолчав, махнула рукой за спину. — Теперь уже те, кто остались…

Арх мгновенно вскинул оставшийся бластер и приготовился к возможной атаке.

— Уймись, воин… — с горьким сарказмом усмехнулась Иниа. — Все, кто мог носить оружие, мертвы. Остались дети… самые смышленые, которые нашлись среди колонистов. Ведь без хранителей все эти знания останутся лежать мертвым грузом. Мы мечтали преобразовать эту планету в цветущий сад, ведь в отличие от нашей общей прародины, здесь есть главное: энергия солнца. А снизить температуру и сделать атмосферу более влажной не такая уж и сложная задача.

— Покажи мне детей, — приказал на правах завоевателя Арх. — Я должен убедиться, что они не причинят вреда.

Иниа, ничего не говоря, повернулась и пошла внутрь огромного купола. Разведчик последовал за ней, держа наготове бластер и пытаясь разобраться в самом себе. Он уже не был самим собой. Ведь войску был дан ясный приказ: уничтожать всех на своем пути. Арх никогда не нарушал приказы, а сейчас кто-то словно подмял его под себя и заставлял тело и разум выполнять действия, кощунственные для его военного воспитания. Эта женщина… юная красавица с взглядом мудреца — ему нужно было немедленно ее уничтожить, а он вместо этого идет у нее на поводу рассматривать каких-то сопляков. Племени не нужны никакие чужие знания — им и так неплохо живется. И все-таки, несмотря на все протесты, он, как мякиш, следовал велению непонятно кого. Его желания уже не были его.

Они вошли в большую комнату, где находилось несколько детей разного возраста. Старшие сидели за какими-то светящимися окнами, в которых была видна необычная жизнь — так и хотелось туда сунуть руку и потрогать маленькие создания и предметы, находящиеся там. Повсюду в экранах висели строчки текстов — совсем как в книгах, которые они изучали в школах. Ребята помладше играли невероятными живыми игрушками. Арх даже сначала не понял: живые это существа или только странные подделки под них.

— Вот оно, наше войско, — с непонятной гордостью ответила Иниа. — Надеюсь, с ними ты воевать не станешь?

— Нет, — ответил против своей воли Арх и, сам не понимая зачем, спросил. — И что же за знания вы тут храните? Как пользоваться этими игрушками?

— Здесь знания обо всем, — снисходительно пояснила красавица. Я могу показать, но не думаю, что столь «храбрый» воин решится на такой риск — ведь прикоснувшись к ним, ты не сможешь остаться прежним: решительным и жестоким.

— Я готов, — неожиданно для себя ответил Арх. — Что для этого нужно?

— Только желание, — мстительная нотка проскользнула в голосе Иниа. — Следуй за мной.

Они прошли в боковую комнатку, в которой стояло одно кресло со странным колпаком над спинкой. Арх, несмотря на внутренние попытки сопротивляться, плюхнулся на сидение и замер, закрыв глаза и ожидая любой гадости со стороны хозяйки купола.

Но гадостей не последовало. Вместо этого он словно стал растворяться в темноте, теряя ощущение тела. Вместо него осталось только сознание, внимательно следящее за всем, происходящим вокруг и внутри него. А вокруг происходили волшебные преобразования: он словно бы вылетел в небо и, удалившись от планеты, завис в космосе. При этом какой-то голос нашептывал о разных сложных вещах так, что они казались воину понятными.

Сначала ему показали то, что он знал раньше: две планеты и великое переселение. Но потом он увидел рождение Вселенной, которая была создана на основе двойной системы элементарных частиц. Изображение словно провалилось внутрь ближайшей планеты, до магмы, кристаллических структур, молекул и атомов. И вот перед ним возникла триединая связка: протон — электрон — квазипротон. Два протона не могли совмещаться в одном ядре, но взаимодействовали с одним и тем же электроном.

Это противостояние элементарных частиц порождало две самостоятельные гравитационные силы. Пара протон-электрон формировала свои звезды, а пара квазипротон-электрон — свои. Причем, такие звезды в космосе образовывали пары, так как на близком космическом расстоянии массы протонов и квазипротонов отталкивались, а на дальнем — притягивались общей гравитацией. В результате большинство звезд в галактике были двойными. Когда они выгорали, то коллапсировали, и каждая образовывала свои спектры атомов, которые могли вступать в химические взаимодействия из-за общих электронных орбит.

Вокруг вторичных звезд образовывались планеты, состоящие из родственной звезде материи, но почти всегда в составе планет находилась смешанная квази-материя, которая выбрасывалась из твердого космического тела близкими взаимодействиями, но удерживалась положительной гравитацией на некотором расстоянии от поверхности планеты. В результате большинство планет Вселенной имело летающие острова. Эти острова в основном были плоскими, так как смешанная порода старалась занять оптимальное удаление от планеты. Летающие платформы никогда не сталкивались друг с другом все по той же причине отталкивания близкими взаимодействиями.

Но явления двойных звезд и летающих островов были только самыми явными проявлениями единства и противостояния двух материй. На самом деле это порождало бесконечный спектр разнообразных явлений. Самым малым из которых была особая пряжка разведчика из черного и белого серебра — пары металлов-антагонистов. Белое серебро — тяжелый квази-металл, который за счет химических связей откладывался в костях живых существ и делал их легче. Именно поэтому он был так нужен их детям.

Разведчик чувствовал, как кто-то внутри него направлял любопытную мысль, пытаясь осознать все огромное разнообразие молекулярных взаимодействий и сил мира. «Это невероятно!» — мысленно проявлял себя внутренний наблюдатель, и Арх тут же возражал: «А разве может быть по-другому?»

Спустя какое-то время он снова нашел себя, сидящим в странном кресле. Только теперь оно не казалось ему странным. Арх понимал, что это всего-навсего нейро-сканер, для связи с базой данных хранилища. И еще ему со всей ясностью пришло понимание: Иниа была права — он больше не являлся простым воином племени. Но вряд ли она предполагала все изменения, которые произошли в Архе.

Может, он сошел с ума, но в результате короткого размышления, с грустью осознал, насколько низко деградировали первые переселенцы на планету, и ужаснулся содеянному соплеменниками и им самим. К этому чувству раскаяния примешивалась какая-то странная решимость защитить от разграбления последний оплот цивилизации. Он понимал, что это не его мысли и чувства, но ничего не мог с этим поделать.

— Вам нужно скорее забаррикадироваться здесь! — вместо впечатлений от сеанса выпалил Арх вошедшей Иниа.

— Твое стремление похвально, воин! — горько усмехнулась девушка, нисколько не удивляясь перемене, произошедшей в захватчике. — Но что мы можем противопоставить храброй и агрессивной армии твоего племени? У нас нет ничего: ни оружия, ни бойцов, ни желания убивать…

— У вас есть я — лучший разведчик племени. Я заставлю вождя прислушаться к моим словам, и мы сохраним это хранилище и его маленьких хранителей.

— Тогда я пойду с тобой. Пусть от меня и не много пользы, но если ты погибнешь — нам тоже не жить.

— Но это неразумно. Только ты одна знаешь, как все здесь устроено, — попытался возразить Арх.

— В случае чего, старшие ребята смогут доучиться и без меня, ты не смотри, что они маленькие, — Иниа решительно направилась по коридорам, ведя за собой в одночасье перевоспитавшегося разведчика. Зайдя в подсобное помещение, она пояснила. — Здесь все оставшиеся бластеры и аккумуляторы к ним, а также защитная одежда. Нам нужно поспешить…

На мгновение она замешкалась, но затем махнула рукой и одним движением скинула свое восхитительное, переливающееся разными оттенками платье.

— Смотри, как надевать металлопластовую пленку, это не одежда… — и вдруг обнаженный ангел на мгновение превратился в фурию, зло воскликнув. — Ну что уставился?! Если решил помогать, так займись делом! Держи ткань и повторяй за мной!

Арх с трудом смог собрать мысли в поехавшей кругом голове. Лицезрение столь соблазнительной наготы в такой непосредственной близости было сильнее любого оружия. А если учесть его скудный опыт общения с представительницами противоположного пола, то было понятно, в каком ступоре он оказался. Однако пара легких тумаков, полученных от красавицы, привела его в чувство.

Правда, впереди разведчика ждало еще одно испытание: теперь и ему нужно было раздеться догола, чтобы правильно надеть зеркальную защитную пленку. Он никак не ожидал, что для него найдутся более сложные задачи, чем рукопашный бой с вооруженным противником. Но он все-таки был воином и, смирив расшалившуюся плоть, послушно разделся и стал натягивать костюм.

Иниа, помогая, не удержалась от любопытных взглядов и одобряющих усмешек. Но все прошло благополучно, и вскоре они стояли, одевшись и вооружившись, насколько только было возможно. Арх совершенно не ожидая от себя, повернулся к девушке и, взяв ее за руку, попросил:

— Я знаю, что мне нет прощения, и все же, прости, если можешь, за всех убитых на острове.

В огромных фиолетовых глазах красавицы блеснули слезы. Она помолчала, пытаясь справиться с чувствами, и наконец, произнесла:

— Нет, я не смогу. Пойми, ты стер всю мою прошлую жизнь — всех, кого я знала и любила… Но есть дело, которое важнее моей жизни: мы должны спасти цивилизацию, и это наш последний шанс.

Разведчик без слов кинулся по коридору на выход. Непонятно на что он рассчитывал, спрашивая прощения после всего, что тут натворил? Но все-таки это короткое объяснение непонятным образом сблизило их и теперь они могли идти в бой в одной связке.

По его прикидкам, войска еще должны были вести сражение, хотя как будут развиваться события, никто не мог знать наверняка. Осторожно приоткрыв дверь, разведчик некоторое время вслушивался в тишину вокруг, затем широко распахнул створку и кубарем прокатился до ложбины за скалой.

Иниа послушно осталась в глубине коридора, не подставляясь под возможные стрелы или лучи бластеров. Убедившись, что вокруг никого нет, Арх не поленился и обежал вокруг купола. По пути он заметил пару тел, оставшихся после его «успешной» операции, и поспешил вернуться к входу, чтобы его новая боевая подруга не вышла необдуманно на открытое пространство. Ей вид мертвых товарищей боевого энтузиазма не придал бы.

Примерный план обороны уже прорисовался у разведчика в голове. Он поместил девушку в расселине на некотором расстоянии от входа, так чтобы она могла просматривать все небо и одновременно была защищена со всех сторон. Сам же, наоборот, во весь рост стал вышагивать из стороны в сторону, привлекая внимание возможных визитеров.

Он натянул все свое скудное тряпье поверх защитной пленки, чтобы издалека воины племени приняли его за своего. Вооруженных переселенцев ожидать не приходилось — по бездействующей связи Иниа сделала предположение, что с основными центрами колонистов покончено. Арх даже подумывал слетать в сторону далекого боя, но боялся оставить неопытную защитницу одну.

Они долго ожидали гостей, прежде чем разведчик решился совершить облет острова. Он приказал своей прекрасной напарнице ни в коем случае не выходить из укрытия и, подбежав к краю острова, прыгнул с обрыва. Защитная пленка не мешала расправить крылья, а волшебная пряжка помогала регулировать вес, тем самым добавляя ему маневренности. Арх нашел восходящий поток и словно перышко взмыл высоко над уровнем острова.

Безжизненная скала, одиноко висящая над далеким океаном, давила суровостью острых каменных утесов и изъеденного эрозией плато вокруг белесого купола. Но любоваться прихотями природы разведчику не пришлось. С высоты ему было хорошо заметно, что к ним приближается небольшая группа то ли захватчиков, то ли беженцев. Однако по блеснувшей пару раз серебристой пленке на крыльях, Арх догадался, что это переселенцы.

Он тут же поспешил обратно, предупредить Иниа о гостях и сделал это вовремя, так как воинственно настроенная колонистка, пропустив разведчика, хотела встретить огнем приближающуюся группу. Приказав ей спрятаться и не стрелять, он тоже укрылся в скалах.

Группа из десятка беглецов беззаботно спикировала прямо к куполу. Арх недовольно прикинул, что один успел бы их перестрелять, как цыплят. Когда первый приземлившийся мужчина кинулся к двери, защитница, опережая Арха, крикнула:

— Силай! Стой, это я, Иниа!

Мужчина обернулся и вскоре они уже обнимались, наперебой рассказывая ужасные новости. Арх, удивляясь неуместному чувству ревности, всколыхнувшемуся в груди, поспешил к собравшейся вокруг Иниа группе. Неконтролируемые чувства привели к тому, что его чуть было не подстрелили. Если бы не предупреждающий окрик его недавней знакомой, он бы не заметил наведенный на него бластер. Разведчик взял себя в руки и, не давая другим опомниться, не терпящим возражения тоном произнес:

— У нас нет времени. Вас наверняка отпустили специально, чтобы вычислить, куда вы полетите…

— Какой же я болван! — воскликнул мужчина, который только что обнимал Иниа. — Прости, сестренка! Укройся с ребятами в хранилище, а я останусь здесь.

— Если хотите выжить, слушайте меня! — негромко, но твердо сказал Арх.

— Да! — подтвердила девушка. — Слушайтесь его — Арх прошел инициацию знаниями и стал на нашу сторону. Одним нам не справиться с такими грозными войнами, как он.

Арх только кивнул и принял командование на себя. Он тут же отделил совсем молодых парнишек и девчонку, приказав им забаррикадироваться в куполе с Иниа. Но она опять не послушалась, сказав, что больше не намерена прятаться от судьбы. Разведчику ничего не оставалось, как смириться. Он приказал быстро очистить склады с вооружениями и вытащить все защитные костюмы, какие были, чтобы смастерить из них дополнительную защиту. И самое важное — они нашли уголь, которым наскоро набили небольшие тканевые мешочки и таким образом получили самодельные респираторы от дымовых шашек.

— Мы изучали ваши слабые места в обороне — не подставляйте под стрелы или лазеры разрезы в металлоткани: на шее и в области суставов. Постоянно смотрите за небом. Бейте только одиночными и прицельными выстрелами, чтобы заряда хватило на дольше. Прикройте голову дополнительной тканью… — Арх отдавал отрывистые команды, не давая неопытным в военных делах колонистам задумываться над ситуацией, и только под конец общей инструкции он подал им надежду, чтобы они не расклеились сидя по своим убежищам, хотя про себя и не рассчитывал на такую удачу. — Я попробую договориться о встрече с вождем племени и объяснить важность хранилища знаний, но сначала они должны почувствовать, что их ждет настоящий отпор.

Вскоре снайпера были рассажены по укрытиям на всей территории острова. Они только-только успели затаиться, как на горизонте показалась большая группа атакующих. Арх не ошибся — беженцев отследили, и, когда разведка донесла окончательную цель, сюда вылетел отряд ликвидаторов. Нападающие не учли одного, вернее, просто не могли ожидать, что против них здесь выступит их собственный лучший разведчик, знающий все военные хитрости, как свои семь пальцев.

Арх не стал дожидаться, пока отряд приблизится к острову, а, разбежавшись, прыгнул с обрыва, чтобы почти сразу взмыть вверх, благодаря гравитационной пряжке. Уже оттуда он устремился навстречу отряду, чтобы попытаться предотвратить жестокий бой. С виду бесстрашно, но, на самом деле, продумывая каждое движение, разведчик успел не только подняться выше, но и спикировать прямо от солнца в направлении командира отряда. Эффектно остановившись перед летучим клином, он поднял руку вверх и громко заявил:

— Я — Арх! Приказываю остановиться! Объект особой важности находится под контролем разведки, и все, вторгающиеся туда, будут немедленно уничтожаться!

— Командир Арх, что Вы делаете вдали основных боевых действий? — несколько возмущенно спросил предводитель группы. Разведчик с раздражением узнал в нем главу карательного отряда. Эти стервятники с удовольствием сделают пакость конкурирующей с ними за власть разведке. Так и получилось — не скрывая довольной усмешки, начальник падальщиков произнес, словно сплюнул. — У нас карт-бланш. Приказ вождя никто не отменял: «уничтожить все и вся!»

— Хорошо! — невозмутимо ответил Арх. Тогда передаю всем, кто останется в живых: я жду лично вождя. Никто другой к куполу не приблизится! — и с легким хлопком исчез из поля видимости карателей.

Пока те таращили глаза на пустое место, где только что парил разведчик, Арх уже занял свою позицию внизу, на высокой скале, с которой просматривалась треть окраины острова. Ему пришлось использовать одноразовую и единственную маскирующую гранату, которая запускала химическую реакцию с выделением двух валентных газообразных квазиэлементов. При освобождении, атомы отталкивались от антиподов, и происходило резкое расширение с одновременным поглощением энергии света. В результате на мгновение перед зрителями возникала инверсия пространства, а проще говоря, у разведчика был миг, чтобы исчезнуть в любом направлении, что было нетрудно — стоило только застегнуть пряжку, и утроившийся вес отправил летуна камнем вниз.

«Эти идиоты так самоуверенны, что даже не применили гранат!» — зло подумал Арх, начиная, как зайцев отстреливать первых атакующих. Ему начали помогать некоторые обороняющиеся. Все-таки у карателей хватило мозгов и, потеряв пять бойцов, отряд отступил. А затем началась бомбежка дымовыми шашками. Арх не стал рисковать, проверяя, ядовитые они или нет, а просто натянул маску и вышел из укрытия.

Другим защищающимся будет нелегко: стрелять из бластеров в дыму придется в упор, а для этого нужны крепкие нервы. Разведчик применил проверенную годами тактику: быстро перемещался, замирал на некоторое время и слушал. Стрелять из лука вслепую на шорох он учился всю жизнь, поэтому сейчас он испытывал какое-то жутковатое наслаждение от ювелирной работы, а точнее игры — игры в кошки-мышки со смертью. К несчастью нападавших, у него было огромное преимущество в защите: металлопластиковая пленка, почти непробиваемая для стрел.

Первого атакующего он успел даже разглядеть, поэтому первым же выстрелом угодил тому в глаз. Затем дым стал густеть, и пришлось полностью довериться слуху. Арх рыскал недалеко от входа в купол, чтобы не позволить карателям даже попытаться проникнуть внутрь. Заодно он «прореживал» территорию вокруг укрытия Иниа. Стараясь не совершать ни малейшего шума, разведчик держал в голове весь план расставленных снайперов и по звукам отслеживал обстановку вокруг.

В стрельбе на звук были свои недостатки: обычно первая стрела, выпущенная чуть выше шороха шагов, заставляла жертву вскрикнуть, и тогда уже вторая била в грудь. И все же часто приходилось добивать раненого. Арх ненавидел себя за слюнтяйство, но был отвратителен себе: ходячая машина смерти, потрошитель… И не важно, кого он убивал — большинство жертв были несчастные молодые парни с головами, забитыми патриотической дурью. Но никакого другого выхода не было — он спасал наследие древней цивилизации, а заодно и Иниа.

…Он сбился со счета своих жертв: больше пяти, но меньше десяти. Всего атакующих было около тридцати. Судя по возгласам, еще с десяток бойцов полегло в дымовой завесе, только вот не очень было понятно, с чьей стороны. Дым начал рассеиваться, и Арх поспешил к укрытию Иниа. Ему пришлось назвать ее имя, чтобы не получить укол лазером. Но на звук среагировал один из карателей, и чужая стрела чуть не вывела из строя руку. Арх, шипя от боли, буквально ввалился в объятия соратницы по обороне.

— Смотри вокруг… — на выдохе шепнул разведчик и начал разминать плечо.

К счастью стрела просто угодила в нерв и спустя несколько мгновений боль ушла. Благодаря защитной пленке никаких повреждений не было. Пока он приходил в себя, Иниа отстреливалась от навязчивого карателя, сумев все-таки уложить его после нескольких выстрелов. По ее бледному лицу Арх понял, что девушке плохо от совершенного убийства. Он показал ей жестом спрятаться поглубже в расселину, а сам занял место наблюдателя.

По мере рассеивания дыма карателям приходилось все туже. Но и из снайперов несколько замолчало. В конце концов, ситуация зашла в тупик. Примерно одинаковое количество бойцов с обеих сторон спрятались за скалами и вяло перестреливались для острастки.

Тогда Арх решил сменить тактику. Сначала он громко повторил свои требования видеть здесь вождя и пообещал отпустить всех живыми, если они передадут его слова. Однако никто не спешил выполнять требования, и разведчик приступил к активным действиям. Заметив все точки расположения осаждающих, он попросил Иниа прикрыть его наступление, а сам начал продвижение, исполняя танец смерти. Этим искусством владели немногие и сейчас хаотические движения легкого крылатого тела, не давали прицельно выстрелить по нему из лука. К тому же его положение усиливали два бластера в руках.

Спустя десяток секунд с ближним карателем было покончено, и Арх, не останавливаясь, продолжил операцию по зачистке острова. Но вот на втором ему пришлось туго: получив в прыжке стрелой прямо в грудь, разведчик не удержался и опрокинулся навзничь. Возможно, тут бы ему и пришел конец, но Иниа, проявив чудеса мужества и меткости, сумела помочь.

Лежа и пытаясь восстановить сбитое дыхание, разведчик услышал вскрик со стороны своей цели. Собрав силы в кулак, он вскочил и увидел схватившегося за голову противника. Арх без промедления добил врага из бластера и тут же переместился к жертве под укрытие скального обломка.

В трупе он узнал командира карательного отряда, что в корне меняло ситуацию. Арх тут же громко оповестил атакующих, что их начальник мертв, и предложил им жизнь в обмен на приглашение сюда вождя. Спустя некоторое время три воина вышли из-за укрытий и побросали свои луки. Разведчик повторил им свои требования и пригрозил самыми страшными последствиями, если его приказ не будет исполнен.

Только когда оставшиеся в живых каратели покинули остров, он дал отбой защитникам. Из укрытий поднялись только трое из шести. Странно, но Иниа среди них не было. Арх почувствовал, как у него замерло сердце. «Нет, она только что стреляла! С ней ничего не могло произойти», — пытался успокоить себя разведчик, пока бежал до укрытия у входа в купол.

Девушка была жива… еще жива. Какой-то из карателей успел подловить ее, пока она страховала Арха, и стрела угодила ей точно в разрез ткани под руку, пробив перепонку крыла. Рана была небольшой, и девушка, словно извиняясь, грустно улыбнулась:

— Прости, я подвела тебя… но рана пустяковая…

— Да, конечно! Сейчас удалим стрелу и все будет в порядке, — бодрым голосом поддержал раненную девушку Арх, а сам с ужасом отметил первые признаки отравления — каратели использовали ядовитые стрелы. Достаточно небольшой царапины, и жертву уже не спасти.

Отвернувшись от девушки, чтобы скрыть свои чувства, он приказал другим защитникам укрыться в куполе, пока они с Иниа будут ждать вождя. На предложение перенести раненную внутрь, он «беззаботно» ответил, что справится со стрелой сам, а девушку лучше сейчас не тревожить.

Дальше окружающий мир для него перестал существовать. Все его внимание сосредоточилось на умирающей. Он быстро перерубил стрелу и осторожно вынул древко из раны. Разведчик понимал, что больше ничего не сможет сделать для самой прекрасной женщины, которую он встретил в жизни. Силы быстро покидали Иниа. Она еще попыталась что-то шепнуть ему, но он не расслышал. Тогда Арх склонился к самым ее губам и она, собрав последние силы, произнесла:

— Арх, спасибо… я прощаю тебя…

Он не стал скрывать слезы, навернувшиеся на глаза. Девушка все поняла, и больше не было смысла таиться. Разведчик гладил ее щеку, прислонив голову к себе, и с тихой безысходностью наблюдал, как из прекрасных глаз уходит жизнь. «Почему я опять должен ее терять?» — всплыла отчаянная мысль. Арх даже не заметил, почему он так думает — сознание было подавлено одним глубоким чувством утраты. До него со всей очевидностью дошло, что все-таки сражался не столько за хранилище знаний, сколько за все то светлое, что ассоциировалось у него с этой девушкой.

Краем глаза он заметил, что в небе появился клин эскорта, который возглавлял вождь, но не мог оторвать глаз от умирающей Иниа. Вождь и его амбиции приведшие к полному уничтожению колонистов сейчас не интересовали Арха. Он никак не среагировал на садящихся неподалеку воинов, ведь в этот момент с прекрасных уст слетел последний слабый вздох…

— Влад!.. Очнись! — Арха за плечо тряс вождь, а тот по-прежнему ни на что не реагировал. Но «вождь» не унимался. — Да придешь ты в себя или нет?! Посмотри же, это я, Судья!

— Судья? — эхом откликнулся разведчик, и вдруг в его голове калейдоскопом провернулись все воспоминания земной жизни. Спустя мгновение Влад, удивленно и растерянно смотрел на свои руки, с семью неимоверно длинными пальцами, и сухощавое тело, покрытое серебристой пленкой. Затем перевел глаза на стоящее возле него существо. Да это был вождь, но не человеческий, а… впрочем, он сам сейчас не был человеком.

Ему было несколько страшно переводить взгляд на то создание, чьей красотой он только что восхищался… но нет, прежнее сочувствие резануло по сердцу при виде хрупкой фигурки, бессильно откинувшей руку-крыло, словно раненный ангел. Она действительно была красива, даже смерть не могла испортить впечатление легкости и изящества стройного тела создания, в котором изумительным образом сочетались черты летающего существа и гуманоида.

— Почему ты допустил это? — наконец произнес что-то осмысленное Влад. — Сколько раз я могу ее терять?

— Присядь, я должен кое-что тебе пояснить, — ответил Судья, сам усаживаясь на камень. — Прежде всего, успокойся, это все-таки не реальность, а всего лишь иллюзия.

— Она тоже иллюзия? — возмущенно воскликнул Влад. Указывая на мертвое ангелоподобное создание.

— Не совсем, это фантом ее пробуждающейся памяти. Понимаешь, когда вы с Ксенией решились на то, чтобы она вспомнила свое прошлое, я созвал всех кого смог. Все, кто знал Иниа, откликнулись, когда узнали, что ей нужна помощь. Мы воссоздали в точности момент, когда она ушла из реальной жизни. Арх, чей фантом был использован для твоей роли, на самом деле убил Иниа еще при первой их встрече в коридоре купола. Ты остановил его руку, и с этого момента события стали развиваться иначе, чем когда-то в реале. Но даже в иллюзии процессы тяготеют к старому сценарию, и тебе не удалось уберечь Иниа… да это и не было нужно.

— Почему?

— Сейчас ее душа спит и то, как она пробудится, будет зависеть только от тебя. Одно благое дело для нее ты уже сделал: стер из воспоминаний жестокое убийство, когда-то сильно травмировавшее ее душу.

— Подожди, — оторопело остановил Судью Влад, заметив, что окружающий пейзаж становится нечетким. — Я только сейчас начал понимать, насколько фантастически необычной является ваша Вселенная, а ты уже стираешь иллюзию.

— На прелести наших миров ты в любой момент сможешь насладиться. Но советую сначала позаботиться о личном гиде, — с этими словами Судья посмотрел на несчастную Иниа. — К тому же, для меня, наоборот, ваша Вселенная необычна, а эта — родной и привычный дом.

— Так что же здесь произошло на самом деле: хранилище знаний погибло, и цивилизация прервала свое существование? — вспомнил Влад.

— Это хранилище было разрушено, но на планете было еще три колонии и двум из них удалось выжить. Сейчас колонии борются с тяжелыми условиями, но самые худшие годы, похоже, позади.

— Ты прав, глупо пытаться удерживать мираж. Я не знаю, как сложатся наши дальнейшие отношения с Иниа, но то, что Арх успел влюбиться в колонистку за пару часов, это точно, — грустно усмехнулся Влад. — Но что нам еще предстоит пережить?

— Если честно — не знаю. Я не могу влезть в твою шкуру, но, надеюсь, ты за короткое знакомство сумел почувствовать очарование Иниа, и теперь наш необычный внешний вид не будет тебе помехой.

— В этом ты, безусловно, преуспел…

— Тебе предстоит самое сложное: фантом памяти Иниа начнет пробуждаться, и тебе нужно соединить его с сознанием Ксении так, чтобы ни одна из них не пострадала при этом.

— Но как я смогу это проделать?

— На это нет ответа. Единственное, что я смогу — изолировать тебя с этими двумя составляющими одной сущности в подходящей иллюзии, а дальше… тебе придется руководствоваться только интуицией.

— Постой, но ведь и у Иниа могла быть своя иллюзия. Может, их объединить с Ксюшиной?

— Это она сама решит, как лучше. А вот я помогу тебе создавать нужные иллюзии, — кивнул Судья, и планета парящих островов перестала существовать…

Глава 11. Ксения — Иниа — Влад

…Она спала не так, как спят в постели. Ее баюкала безмолвная темнота, а время остановилось, притаившись и боясь своей назойливостью нарушить спокойствие дремлющей. Она могла проспать миллионы лет и не заметить этого. И все-таки внутренняя череда событий не исчезла совсем. Невольные и неуправляемые иллюзии снов временами всплывали в ее сознании — таким образом душа пыталась восстановить свою целостность, и в этом ей могло помочь только одно существо во всем астрале…

* * *

…Ксения проснулась в необычном месте: она спала в мягком ложе, высоко подвешенном над полом наподобие гамака. Комната с большими окнами была явно не человеческой. Хотя все элементы жилья в ней присутствовали, но их формы и размеры не были приспособлены для людей. Девушка попыталась выбраться из гамака и, невольно взмахнув руками, поняла, что может держаться в воздухе без опоры. У нее были крылья! Правда, небольшие, но и ее вес совершенно не соответствовал размерам тела.

В результате она довольно успешно спорхнула с ложа на пол и оказалась перед зеркалом, из которого на нее смотрело очень странное существо. Было в нем что-то от белки-летяги, или даже птицы, но другие черты больше походили на человеческие. Она не испугалась, а с удивлением заметила, что нравится себе, словно в этом облике было что-то ей знакомое. Особо ее волновали лиловые, словно кристаллические зрачки огромных глаз.

И все-таки она находилась в смятении. Последнее, что ей запомнилось, было прощание с Судьей и Владом. Неужели она оказалась в обещанном воспоминании о прошлом воплощении? Тогда почему она ничего не знает об этой изящной инопланетной красавице? В том, что это существо было красиво, у нее почему-то не возникало сомнения. «Неужели женщины одинаковы даже в другой реальности?» — она улыбнулась этой мысли, показала тонкий язычок изображению в зеркале и выпорхнула прямо в окно — тем более что оно не было закрыто.

И тут у нее захватило дух. Она падала в бездонную туманную пропасть! Оказалось, что дом стоял на краю скалы… нет, не скалы — скалы не висят в воздухе… или висят? Ксюша сама не заметила, что расправила руки и интуитивно ловила потоки воздуха, так что ее падение плавно перешло в полет. Но ей было не до того — она вспомнила, что подобная глыба висела в ее собственной иллюзии.

Внезапно на нее с неба спикировала тень. Не успела девушка отпрянуть в сторону, как до ушей донесся окрик, немного напоминающий клекот чаек:

— Ты меня напугала! Нельзя же так, сломя голову вываливаться из окна! — с ней поравнялся симпатичный летун, которого она отродясь не видела. А крылатый парень, как ни в чем не бывало, посоветовал. — Держись за мою руку или сама пробуй ловить восходящий поток, иначе не подняться.

К своему удивлению она быстро освоилась: уже без помощи нового знакомого сделала вираж и, по его примеру, подлетев к свисающим со скалы лианам, уцепилась за них. Это было восхитительно! Они качались на длинных плетях, как на качелях, а под ними была километровая пропасть.

— Ну что, нравится?! — лукаво усмехаясь, спросил напарник по воздушным пируэтам. — Летим дальше? Ты еще много не видела.

— Летим! Показывай здешние красоты! — радостно ответила Ксюша, чувствуя, что все вокруг не было ей чужим.

И они кинулись в головокружительный полет, сначала поднявшись и облетев вокруг утопающего в листве летающего острова, затем, спустившись вниз и совершив посадку на другом, с небольшим озером посередине. Они постепенно снижались, и воздух становился жарче и влажнее.

— В самом низу невыносимо жарко, да и опасно, — предупредил ее гид. — Лучше подняться вверх.

Ксюша удивилась сама себе, почему она не спрашивает имя у этого инопланетянина, но слова об опасности повернули мысли в другую колею. Девушка с некоторым испугом стала озираться по сторонам. Они как раз парили между двух небольших островков, а полукилометром ниже кипели жизнью инопланетные джунгли. Здесь вполне могли водиться какие угодно летающие монстры. Небольших птиц они уже видели предостаточно…

— Ты серьезно об опасности? — настороженно крикнула она напарнику.

— Кто его знает… это не от меня зависит, — попытался пожать плечами налету крылатый юноша и неуклюже «клюнул носом» в полете.

— А от кого зависит? — начала подозревать подвох Ксения.

— Я тебе потом скажу, — рассмеялся юноша и тут же указал в сторону рукой. — Кажется, с того острова сорвалась какая-то огромная тварь.

— Я ничего не вижу.

— Сейчас она вылетит из-за скалы!

И правда, прямо перед ними закладывал вираж здоровенный птеродактиль — формами это чудище больше всего походило на летающего ящера.

— Срочно уходим вниз, к тому маленькому островку и пробуем спрятаться в лианах! — с дрожью в голосе предложил напарник, указывая на укрытие.

Придумывать что-то еще, не было времени, и Ксения камнем кинулась вниз. Крылатый хищник с жутким карканьем, бросился следом. Они не успевали перейти в горизонтальный полет, чтобы укрыться за сетью лиан, и им пришлось продолжить падение. Товарищ по несчастью прокричал еще один совет:

— Пикируем на то огромное дерево и тормозим у самой кроны!

Но летающий ящер был явно тяжелее и приближался к ним быстрее, чем дерево. Беглецов спасло то, что у примитивного хищника хватило ума затормозить перед препятствием, чтобы не переломать крылья. Его пасть громко щелкнула зубами всего в паре метров от Ксюши, и преследователь сместился по дуге вверх. Летающей парочке пришлось тут же повторить маневр летающего ящера, только по меньшей траектории, после чего они удачно влетели в крону дерева. Ловко уцепившись длинными и сильными пальцами за гибкие ветви, они амортизировали остаточную скорость и уже спокойно уселись на огромном толстом суку.

— Пожалуй, тебе хватит переживаний, — улыбнулся гид. — Все равно подниматься из этой бани тяжело, а ты уже достаточно тут чудес насмотрелась.

— Не пойму, о чем ты? — спросила Ксюша и услышала короткий ответ:

— Спи, и к тебе придет другой сон… — одновременно с этими словами все погрузилось в мягкую баюкающую темноту без времени и пространства…

* * *

…Иниа очнулась прямо посреди городской улицы. Вот только улица эта была совсем не из тех городов, что были на ее родине. Она тщетно пыталась вспомнить, как тут оказалась. Последнее что осталось в ее сознании, была решимость инкарнировать в этот мир.

Она попыталась сделать шаг и это удалось — большое и тяжелое тело словно само знало, как перемещаться в чужом мире. Было очень интересно ощутить себя внутри другой Вселенной. Хоть этот мир и основывался всего лишь на одной атомарной системе, разнообразие форм жизни и ландшафтов планеты поражало воображение. Она с усмешкой отметила, что попади она из этого мира в свой, то тоже, наверно удивлялась бы разнообразию чуждой жизни. Все новое манит разумное существо не меньше, чем блестящая приманка глупую птицу.

И все-таки невозможность летать и относительная тяжеловесность немного удручали. К тому же, здания на улице тоже производили гнетущее впечатление своими высокими темными стенами. Она словно брела по огромному серому тоннелю среди толп таких же безликих, погруженных в себя людей и стала понимать, что и сама замыкается в себе. Ведь просто невозможно выказывать знаки приветливости всем подряд — странное одиночество среди бесчисленного множества себе подобных…

Может, она уже долго обитает в этом реале, но просто забыла свою здешнюю жизнь? Кто знает, какую дикую шутку может вытворить подсознание. И все-таки нужно что-то делать — не может же она брести без цели бесконечно долгое время? Иниа встала и беспомощно оглянулась по сторонам, но ничто не подсказывало, какое следующее действие могло бы стать правильным.

Вдруг ее взгляд выхватил из толпы кого-то, словно бы знакомого. Но она не успела остановить скользящий взор и потеряла контакт. Иниа опять и опять вглядывалась в проходящих мимо людей. Но все тщетно. Внезапно за ее спиной раздался осторожный вопрос:

— Вы, случайно не ищете кого-нибудь?

Обернувшись, она увидела именно тот взгляд, что показался ей знакомым в толпе. Перед ней стоял и одобряюще улыбался молодой человек. Несколько опешив от неожиданности, она помедлила и призналась:

— Если бы я могла понять сама… Не знаю, что случилось, но не могу ничего вспомнить, — Иниа растерянно замолчала, беспомощно разведя руками.

— Давайте, я попробую Вам помочь. Может, мы побеседуем в кафе? Вдруг Вы что-нибудь да и вспомните? — предложил парень.

Иниа не знала, как реагировать на эту участливость, но отказываться от добровольной помощи было глупо. На ее родине любой встречный поступил бы точно так же, если, конечно не был очень занят. Она растерянно улыбнулась незнакомцу и кивнула в знак согласия.

— Меня зовут Влад. Я местный, абориген этого города. Вот на том углу есть неплохая забегаловка, можно вполне уютно посидеть и попить чайку с пирожными, — радостно стал объясняться парень, и под конец спросил. — А как Ваше имя?

На мгновение между ними повисла напряженная тишина.

— Иниа, — наконец осмелилась выговорить девушка, понимая, что это сочетание звуков здесь может звучать непривычно. Так же непривычно, как ей — лицезреть этот мир.

Но Влад не придал этому никакого значения и, кивнув, повел девушку в кафе, по пути рассказывая ей об окружающем городском пейзаже. Она же, полностью доверившись обходительному собеседнику, слушала его беззаботную речь и с интересом вглядывалась в чужую жизнь, в которой, то ли уже прошла ее жизнь, то ли все еще только предстоит.

Они зашли в небольшое помещение, в котором было несколько человек сидевшими за столиками. Большинство из них даже не повернули головы в сторону вошедших — нормальная реакция жителей больших городов. Влад предложил ей присесть на свободное место, а сам пошел к прилавку что-нибудь заказать.

Несмотря на явную заботу Влада, Иниа волновалась. Все было совершенно непонятно, а спрашивать у нового знакомого о своих проблемах она боялась. Оставалось только тянуть время и пытаться вспомнить, как здесь оказалась. Нельзя сказать, чтобы она не помнила, как нужно вести себя в этом мире, но до этого были только разведывательные посещения иллюзий вокруг реала, а сейчас… а что сейчас? Как она сможет отличить иллюзию от реала? Никак.

По всей вероятности смятение отразилось на ее лице, так как Влад, подойдя с подносом, на котором дымились две чашки с ароматным напитком, поспешил поставить его на стол и озабоченно спросил:

— Ну как, ничего не вспоминается?

— Нет, — грустно мотнула головой Иниа.

Влад выставил пирожные и чашки на стол, сел напротив и стал внимательно смотреть ей в глаза. Затем, видимо на что-то решившись, кивнул сам себе и осторожно произнес:

— Но ты же должна помнить все, что было до инкарнации?

Иниа замерла, так и не взяв чашку в руку. Она некоторое время «старательно» рассматривала скатерть и пыталась сообразить, что знает о ней собеседник. По короткому размышлению, она пришла к выводу, что все.

— Значит, это все-таки не реал, — то ли спросила, то ли утвердительно сказала девушка.

— И значит, ты все помнишь. Просто боялась первому встречному показаться сумасшедшей, — одобряюще улыбнулся Влад.

— Тогда я здесь только по твоей прихоти? — тревожно спросила Иниа.

— Хм… скорее по твоей. Но не буду говорить загадками, — продолжал улыбаться парень. — Ты справилась со своей миссией в реале Земли и я, собственно, и есть тот фрукт, ради которого ты туда пошла.

— Но… — в смятении спросила Иниа. — Я не понимаю, почему я ничего не помню о своем воплощении в реал Земли?

Влад достал из кармана довольно большое зеркало и предложил:

— Посмотри: так ты выглядишь теперь, и имя твое Ксения, Ксюша. Судья помог мне сделать этот трюк. Ты, уйдя снова в астрал, решилась вспомнить свою прошлую жизнь, но чтобы не произошло подавления одной из твоих личностей другой, мы даем тебе постепенно вспоминать свои ипостаси. Сейчас твоя душа не может вспомнить земное воплощение и ты как будто очнулась сразу после момента инкарнации.

— И все же не пойму, зачем Судье все эти хитрости? — озабоченно отнеслась к таким новостям Иниа.

— Ты, будучи в своей земной ипостаси, решилась на то, чтобы вспомнить свое прошлое воплощение. Хотя Судья говорил, что раньше ты и не рассчитывала на такой подарок судьбы. Но Ксения без тебя чувствует ущербность своей сущности, ведь все мотивы, побудившие ее к инкарнации, остались в твоей памяти.

— Постой… — прервала его девушка и, помедлив, осторожно спросила. — Значит ты тот пограничник, ради которого я и пошла на Землю. Но тогда… вы что, были близки с Ксенией?

— Более чем… но это не должно влиять на твое решение.

— Какое решение?

— Ты должна дать разрешение на такое слияние памяти. Этот трюк я затеял для того, чтобы предупредить тебя о том, что случится с тобой, если ты согласишься.

— А если не соглашусь?

— Я думаю, согласишься, — улыбаясь, кивнул Влад. — Иначе мы тут с ума с тобой сойдем. Хотя согласие нужно и тебе самой, чтобы процесс прошел гладко, и ни одна из ипостасей не подавила другую.

— А ты не боишься, что после того как я вспомню себя, наши с тобой отношения могут охладеть? — задала самый трудный вопрос Иниа.

Влад, не желая врать, помолчал, подыскивая правильные слова, и признался:

— Боюсь что-нибудь об этом сказать. Но я больше не мог видеть тщетные попытки Ксении заполнить бреши в собственном сознании. Пусть я потеряю тебя, но буду знать, что ты обрела целостность.

Девушка сидела, задумчиво смотря на остывающий чай в своей чашке. Потом подняла глаза, в которых стояли слезы и спросила:

— А ведь она наверняка предлагала тебе не вспоминать свое прошлое?

— Не без этого. Но ты же понимаешь: как я могу общаться с человеком, который чувствует свою ущербность, и причиной этих мук являюсь я?

— Спасибо Влад, я не могу сказать, что воспылала к тебе любовью, но ты мне очень симпатичен, даже в этом непривычном образе.

— А я вот успел в тебя влюбиться. Правда, за меня это сделал фантом Арха… — признался Влад.

Иния побледнела и, замерев на мгновение, спросила:

— Что ты знаешь о моем убийце?.. — затем замешкалась и пробормотала. — Хотя нет, он же не убил меня, а помог… но от чего я тогда умерла?

— Не волнуйся! У тебя наложения двух вариантов событий на одно и то же время. Сейчас лучше не вспоминай этот момент, а потом Судья сам перед тобой отчитается, — одобряюще улыбнулся Влад и признался. — Знала бы ты, насколько мне сейчас странно видеть Ксюшу, которая помнит себя только разведчицей астрала. Но мы все не о том. Так как, ты согласна?

— Согласна, — несколько обреченно вздохнула девушка.

— Тогда, когда в следующий раз начнешь просыпаться, не спеши все вспомнить и взять под свой контроль. Пощадите с Ксюшей друг друга, — усмехнулся парень, и кафе вместе со столиками и посетителями растаяло в дымке сна…

* * *

На этот раз она начала осознавать себя постепенно, оказавшись в белесом тумане, словно плывя в облаке. Первым порывом было немедленно все вспомнить и начать действовать, но тут же в мыслях всплыло знакомое лицо и слова: «Не спеши все вспомнить». Эта фраза, как краеугольный камень, стала удерживать мысли, пытавшиеся сорваться в галоп.

Она вспомнила, что ее зовут Ксения, но тут же всплыло второе имя Иниа — оно принадлежало ей раньше. Затем ей вспомнилась жизнь на Земле и тут же пришли мысли о летающих островах…

Не спеша ее сознание раскладывало по полочкам все события двух воплощений и сверяло их друг с другом. Наверно это продолжалось долго, но внешнее время для нее не существовало, и поэтому она не торопилась. Она вспомнила все, и по завершении этого странного процесса, поняла, что является разведчицей астрала, которая сильно изменилась после воплощения на Земле. Единственно, она пока не могла решить, кем она в действительности теперь является: Ксенией или Иниа? Но это понимание должно прийти позже. Возможно, что она такой, двойной останется навсегда, но это было не страшно. Страшно было другое…

Она не спеша шла по равнине, скрытой в белесой дымке. Шла в никуда в несуществующем пространстве. Все было неважно, кроме того, что ее ждали два существа, совершенно разные по внешнему виду, но которых объединяло общее дело.

Сделав еще несколько шагов, она увидела впереди две фигуры: одну массивную и высокую — Влада, другую тонкую и крылатую — Судьи. Подойдя ближе, она долго изучала знакомые лица, сверяясь со своими чувствами. Они все трое стояли друг перед другом и молчали. Пограничник с Судьей с опаской взирали на результат своих экспериментов. Разведчица предстала перед ними в воплощении Иниа, но что творилось внутри ее души, могла поведать только она сама.

А ей было труднее всего. Она понимала, что груз открывшихся ей знаний больше никогда не позволит смотреть на мир Ксюшиными глазами. Но даже это не было так страшно…

— Судья, зачем ты позволил совершить это? Разве ты забыл мое условие? — наконец нарушила молчание Иниа, задав вопрос вместо приветствия.

— Прости, я знаю, что нарушил обещание: не возвращать тебе память прошлой жизни, если ты в новом воплощении будешь счастлива с пограничником. Но сейчас ты должна хорошо понимать, насколько ущербной себя чувствовала Ксения без своего прошлого, — пристыжено понурил голову крылатый Судья. — Я пришел к тому же выводу, что и Влад: ты не смогла быть счастлива с урезанной памятью.

— Но ты же знаешь, что я не смогу быть счастлива и теперь, когда все знаю… — Иниа словно споткнулась, не договорив фразы.

— Зато ты стала сама собой и можешь поступать сообразно всем знаниям обоих воплощений, — продолжил оправдываться Судья. — А счастье… кто знает, в чем оно заключено? По крайней мере, ты должна быть удовлетворена осознанием выполненной миссии.

— Постойте, — взмолился Влад. — Но что плохого в том, что Ксюша вспомнила Иниа? При чем тут какая-то миссия, и почему Иниа должна быть несчастна?

Инопланетная девушка обернулась к землянину и, взяв его за руку, расстроенно спросила:

— Помнишь, я говорила тебе о создателе реала?

— Да. Ты еще наговорила кучу странностей, будто бы Бог, создатель реала — это я, — улыбнулся Влад.

— Именно так! — серьезно кивнула Иниа. — Это один из великих парадоксов: воплощает себя в иллюзии реала одно создание, а возрождается великое множество. И все они полноправные создатели и одновременно дети своей иллюзии. Но сейчас разговор не о тебе, а обо мне…

— То есть… кажется, я теперь догадываюсь, что ты имела в виду, когда говорила, что не являешься хозяйкой земного реала, — озадаченно произнес пограничник.

— Совершенно верно, мы с Судьей создатели и порождения другой иллюзии.

— Но почему это должно мешать нашим взаимоотношениям?

Иниа молчала, напряженно глядя в глаза землянина, и не знала, что ответить. Она не хотела врать, говоря, что они совершенно разные — ведь все чувства Ксюши остались при ней. Но и подлинную причину, вставшую между ними ледяной стеной, назвать не могла.

Она когда-то нашла этот реал, а Судья смог прочитать в вероятностных потоках информации грядущую угрозу этому прекрасному миру. Тогда и стало ясно, что справиться с бедой сможет только один пограничник, который еще не родился. Но даже при всех условиях, шансы на благоприятный исход будущей трагедии были мизерные. Самым слабым местом будущего пограничника могла стать его невосприимчивость к чужим страданиям.

Они не сразу решились на вмешательство — Судья множество раз просчитывал различные вероятности, прежде чем согласился с тем, что Иниа почувствовала сердцем. После инкарнации, забыв о себе, она все-таки сохранила стремление достучаться до души этого сильного и уверенного в себе человека, что ей в конце концов удалось. Она могла бы гордиться: Влад уже не был пустышкой для отстрела нечисти на Барьере. Правда, она сама не сумела избежать самых человеческих чувств по отношению к будущему пограничнику, и теперь жестоко расплачивалась за это.

Иниа хорошо понимала, что больше не вправе вмешиваться в развитие земного реала, и дальше уже сам создатель великой иллюзии в лице этого пограничника и других воплощений должен решать свою судьбу. Любое лишнее слово могло повлиять на вероятность грядущих событий. Как бы это ни было тяжело, она спрячет свои чувства. Может быть, когда-нибудь потом… если это «потом» наступит для пограничника и его реала, она расскажет ему о своих чувствах…

— Ты слышишь? — донесся до нее взволнованный вопрос Влада. — Я умудрился влюбиться в тебя будучи Архом. Так что различие в нашем внешнем виде не препятствие, по крайней мере, для меня.

— Дело не в этом, — вздохнула Иниа и все-таки вынуждена была солгать. — Я теперь нечто другое, чем Ксюша, и за моими плечами другой опыт, другие впечатления другие знакомые…

— Ты хочешь сказать: другой спутник жизни? — в глазах Влада промелькнула искра боли.

— Нет, — поспешила ответить крылатая девушка. — Дело не в этом. Разведчица астрала не имела сильных привязанностей, иначе она не была бы способна найти чужой реал. Но, пожалуйста, не мучай меня, для начала мне нужно разобраться в себе…

— Хорошо, я не настаиваю, — грустно согласился пограничник.

Они договорились поддержать «дипломатические» отношения. Иниа, мельком поглядывая на Судью, видела, что тот понимает, какого труда ей стоит самой строить барьер отчуждения, но ничего нельзя было поделать. Единственное, что она себе позволила, это пообещала Владу познакомить того ближе с ее родным реалом, а вернее, с порожденными им иллюзиями.

Наконец, видя мучения Иниа, Судья прервал их объяснения, напомнив, что Владу нужно возвращаться на Землю:

— Мои силы не бесконечны, чтобы прикрывать тебя от требований тела, взывающего к своему хозяину, — усмехнулся крылатый. Теперь ты знаешь дорогу в астрал — стоит только уснуть и пожелать здесь оказаться…

* * *

Влад снова очнулся в больничной палате. Открыв глаза, он долго неподвижно лежал, пытаясь разобраться в самом себе. Ему казалось, что он сходит с ума. Наверно так себя и должны чувствовать шизофреники: две иллюзии или две реальности? Где была его настоящая жизнь и где только игра? Что для него важнее: осложнение отношений с «виртуальной» Ксюшей-Иниа или эта холодная и пустая тоска реала? Впрочем, ни то, ни другое не радовало.

Или все так и должно быть? Ведь недаром его прозвище теперь пограничник: ни там, ни сям — существо, застрявшее на грани миров. С другой стороны нужно бы радоваться: Ксюшина жизнь не оборвалась со смертью земного тела. Но он прекрасно осознавал, что и там, и здесь все зависело от самого себя: если ты не смог высоко держать планку в реале, то вряд ли справишься со своими страхами и страстями в астрале, если только не закабалить свое сознание рабским служением кому-нибудь из пришлых божественных господ.

Жизнь везде заключалась в преодолении трудностей, развитии и любви. И с этой точки зрения очень и очень многие человеческие воплощения создателя реала являлись мертворожденными еще при жизни на Земле. Он и сам мог оказаться таким мертворожденным — спасибо Ксюше да Штырю, которые расшатали болото его самодовольства.

Он не знал, к чему все события, произошедшие с ним, но ощущал, что это не бессмысленно. На примере Ксюши, да и своего, дважды битого тела он понимал, что реал исподволь сводит вероятности к какой-то цели. Главное, при этом, принять игру и выполнять свою роль в ней. Идти против судьбы — означало идти против себя, ведь теперь он знал, что все вокруг было единой иллюзией, отразившейся и воплотившейся в нем самом.

Да и не хотел он сопротивляться своим чувствам. И сейчас основное, что беспокоило его здесь, в реале — был страх за всех тех, кого еще отловили те мерзавцы в Питере. Влад слишком хорошо понимал, что родной милиции эта банда не по зубам, и без его «сумасшедшей» помощи ни одну из жертв вернуть в нормальную жизнь не удастся, а возможно, никто даже не удосужится такой проблемой.

Отложив все эзотерические заморочки куда подальше, Влад решительно приподнялся на кровати и со стоном плюхнулся обратно. От резкого движения левую часть груди пронзила боль. Но сознания он не потерял. И даже сообразил, что понемногу двигаться вполне возможно.

На его кряхтенье откуда-то примчалась медсестра — обслуживание в этой клинике было явно на высоте. Владу сразу припомнилась его последняя побудка, когда Мила рассказывала о финансовой поддержке его лечения.

«Мила… да, тоже еще проблема. Ну чего она со мной возится, будто все еще чем-то обязана?»

— Не спешите вставать! — предупредила девушка в белом халате. — Хоть рана и заживает, что говорится, как на собаке, но тело еще ослаблено, и двигаться нужно начинать постепенно.

— Сколько же я тут уже валяюсь? — прокашлявшись, спросил больной.

В ходе беседы выяснилось, что в сумме он уже десяток дней лежит бревном и не реагирует ни на какие попытки его разбудить. Зато все физиологические показатели в норме. Так что никаких противопоказаний к легкой физической нагрузке нет.

Словоохотливая и явно обрадованная пробуждением пациента сестричка заговорщицким тоном призналась, что все тут были изрядно озадачены и обеспокоены длительной комой. Даже консилиум не раз собирался, а у женщин глаза все время «на мокром месте» были.

— Красивая у Вас девушка, — со вздохом призналась под конец своих откровений сестричка. — Или жена?

— Да не моя она девушка… — вырвалось раздосадовано у Влада.

— Так как же… — оторопело переспросила медсестра. — Сюда можно только близким приходить…

— Ну… она моя родственница… — соврал, не моргнув глазом, Влад. Еще не хватало отблагодарить Милу за все заботы, запретив доступ к этому потрепанному телу.

Вечером, пришедшие навестить больного родственники застали его уже на ногах, и даже самостоятельно перемещающимся по палате. Радости женщин не было предела, и раненый великодушно позволил себя обнимать и даже целовать.

Врачи вынесли вердикт, что пациент чудесным образом вышел из спячки и был уже, собственно, почти здоров. Они, конечно, желали еще поковыряться в легкодоступном теле всякими приборами и иголками, но Влад, ухватившись за возможность сбежать, все время давил в разговорах на то, чтобы его отпустили на амбулаторное долечивание. В результате долгих дебатов ему пообещали подумать о выписке через сутки.

Ложась спать, новоявленный пограничник уже распланировал, как снова приступит к подробному допросу Судьи о том, чего же они так от него хотели, а заодно потребует от Ксюши, чтобы она общалась с ним в человеческом виде — тогда-то уж он точно заставит ее вспомнить их самые теплые отношения. Однако, снова открыв глаза, он понял, что в окна палаты бьет утренний свет, а значит, ему ничегошеньки не приснилось.

Тихо попаниковав, Влад признал, что пока он ни бельмеса не смыслит ни в астрале, ни в реале. Тем не менее, это не поколебало решимости выздоравливающего: он осторожно, но целеустремленно стал выполнять гимнастику, которую разучивал накануне с врачами. Что бы и как бы сейчас не происходило, он знал, что должен немедленно оказаться в Питере, а там… на месте разберется…

…«Интересно, кто это успел настучать нашей родной милиции?» — раздумывал Влад, осматривая хмурого и пропитанного запахом табака мужчину, который представился следователем. Хотя, что тут думать: врачи и передали по инстанции — все же дело серьезное.

— Чем могу быть полезен? — невозмутимо ответил больной на суховатое приветствие оперуполномоченного.

— Вы единственный, кто может пролить хоть какой-то свет на это происшествие, — сходу признался офицер и, пододвинув свободный стул, уселся напротив Влада. — Я понимаю, что Вы еще не вполне оправились, но войдите в мое положение — время уходит, и шансов найти преступников все меньше.

— Да, не позавидуешь, — кивнул Влад и догадался спросить. — А дело-то в Питерской милиции, наверное, завели?

— Завели там, а когда выяснили, что жертвы отсюда, пришлось объединять усилия…

— Представляю, какие усилия, — иронично усмехнулся больной. — Хоть какие-нибудь зацепки-то имеются?

— В интересах следствия, до его завершения данные не разглашаются даже пострадавшим, — нахмурил темные брови сыщик и все же опять признался. — Но, сами понимаете, у меня сейчас тридцать нераскрытых дел на руках. Так что без сотрудничества Ваших обидчиков найти будет трудно. Это, конечно, в том случае, если таковые вообще были.

— Интересно получается… я что, сам себе грудь прострелил? — насторожился Влад.

— Вообще-то это тоже не исключено при попытке самоубийства. Но, поскольку пистолет не обнаружен, то есть некоторая возможность, что стреляла Ваша знакомая…

— Какая еще знакомая? — оторопело переспросил Влад.

— Ну не будете же Вы отрицать, что были знакомы с Ксенией Ершиной? — в свою очередь удивился человек из органов.

— Ага, первый подозреваемый у Вас уже есть. А поскольку других нужно днем с огнем искать, то легче меня и оформить…

— Ну зачем Вы так? — покачал головой гость и пояснил. — Это Вам может показаться кощунственным, но чаще всего в таких делах бывают замешены именно близкие люди, и поэтому следствие не может основываться на эмоциях. Лучше поясните мне, каким образом Вы оказались вместе с ней в Петербурге? По показаниям матери, она отправилась туда одна.

Влад довольно долго молчал, смотря прямо в глаза сыщику и раздумывая: «Говорить правду или нет?» Но, кажется, во взгляде пограничника появилось что-то новое. Прожженный психолог, которым несомненно являлся опытный сотрудник органов, вдруг виновато опустил взгляд и каким-то жалобным тоном произнес:

— Вы поймите, факты должны совпадать, иначе кто-то говорит неправду…

— Я понимаю… — медленно выговорил Влад, решаясь-таки на авантюру. — Давайте заключим маленький договор — надеюсь, он не будет противоречить никаким принципам юриспруденции.

— Я тоже надеюсь, что Вы не предложите ничего криминального, — повеселевшим голосом заявил сыщик.

— Тогда ответьте мне на один вопрос: сколько еще девушек пропало в Питере в тот и два-три последующих дня?

Опер был явно озадачен таким вопросом. Сначала он, помотав головой, спросил, каким образом это может относиться к данному делу, а потом признался, что не располагает такими данными. Когда Влад добавил, что пропавшие девушки, скорее всего, не из Петербурга, то сыщик, несмотря на всю его опытность, совсем потерял нить беседы. Тогда Владу и пришлось все рассказать по порядку: и про Невского Льва, и про девушек, которых преступники собирались отлавливать весьма оригинальным образом. Под конец рассказа следователь, уже не стесняясь, возмущался:

— Вот подлецы! Это ж надо такое удумать. Точно рассчитали, что девушки будут пропадать из разных городов и свести в целое эти случаи сразу не удастся. А им нужно два-три дня, чтобы напрочь замести следы, — мужчина от досады хлопнул себя по коленям. — Сколько дней прошло, а Питерские даже не удосужились разослать разнарядку по этому Невскому Льву. Ведь ясно было, что пропавшие девушки приезжали по приглашению одной фирмы.

— Вообще-то не факт, что они всем одно и то же название фирмы высылали, — заметил Влад.

— Да, надо срочно проработать это направление, — кивнул опер и досадно хмыкнул. — Опять бандиты нас обскакали — честно сказать, не представляю, как их теперь отыскать. Девушки уже за тысячи верст. Хорошо, если еще в России.

— А вот это оставьте, пожалуйста, мне… Девушки где-то недалеко. Неудача с Ксюшей заставила их залечь на дно, но Вы правы: долго с таким «товаром» на руках они задерживаться не станут.

В глазах сыщика загорелся огонек подозрения. Он не замедлил усомниться, откуда Владу это может быть известно. На что пограничник просто ответил:

— Я это чувствую. Так же, как почувствовал опасность, угрожающую Ксюше. Но теперь я не намерен опаздывать, как в тот раз. Давайте договоримся: Вы не будете мне мешать, а я постараюсь распутать это дело своими средствами. Мне нужно Ваше содействие: любая информация о пропавших девушках — имена, фотографии… здесь все может помочь.

— Да что Вы, в конце концов, себе возомнили? — рассержено воскликнул сыщик. — Я подписку о невыезде должен взять, а тут шаманизм какой-то… — однако, его возмущение быстро угасло под пристальным взглядом больного, и под конец оперуполномоченный пробормотал. — Ну хорошо, делайте что хотите. Только дайте мне координаты, по которым я в любое время мог бы с Вами связаться.

Влад не знал, что творится с его организмом, но было ясно, что вторая отключка внесла еще большие коррективы в его ненормальность — раньше таких гипнотических свойств за собой он не замечал. Чтобы все и вся подозревающий сыщик так легко согласился на все бредовые предложения? — Влад бы рассмеялся, если бы кто раньше сказал ему, что такое возможно.

Но факт оставался фактом. Больной даже усомнился: возможно, он точно так же давил на врачей, которые готовы были выписать пациента прямо на кладбище? Хотя такое иногда происходит и без всякой мистики. А думать о здоровье самостоятельно передвигающегося мужика, в то время как несколько чужих судеб зависели от его расторопности, было бы верхом жлобизма.

Влад стал собираться — время было уже за полдень, и вот-вот должна была подойти мама, чтобы забрать свое неугомонное чадо из больницы. Будут или нет возражать по этому поводу врачи, пограничника ни капли не интересовало. Если уж он с опером сумел договориться…

Но никто не возражал, и вскоре он, опираясь на мамину руку, ковылял по больничному крыльцу. Остановившись на полпути, чтобы передохнуть, Влад, щурясь, подставлял лицо солнцу и почти пропустил момент, когда к ним подрулила симпатичная Тойота. Из-за руля выскочила Мила и подбежала, на ходу выговаривая:

— Еле успела. Ты почему не сказал, что уже выписываешься? Так бы и полз до дома пешком?

— Ну что ты так беспокоишься? Такси бы вызвали и все дела, — возразил Влад, но покорно оперся на руку девушки, чтобы не грузить маму, которая виновато призналась, что это она позвонила Миле и сообщила о выписке.

Общими усилиями женщины загрузили его в машину, и уже внутри салона возник вопрос: куда вести больного? Мама не хотела больше отпускать сына от себя, а Влад хотел домой, чтобы получить максимальную свободу от заботливых рук и глаз. Тут помогла Мила, предложив помочь Владу с покупками и остальными домашними хлопотами.

Через час он остался-таки один дома. Женщины доставили его наверх в квартиру, после чего Мила кинулась за покупками, а мама осталась устраивать больному постельный режим. Затем коллега по бильярду вернулась, набив битком холодильник и все шкафы всякой снедью. И только после этого Владу удалось убедить заботливых женщин, что он в полном порядке, а они могут вернуться к своим делам. Мила при этом укоризненно покачала головой и заметила, как в воду глядела:

— С клиентами-то я справлюсь, но прошу, не угробь себя еще раз. Мне почему-то страшно тебя оставлять одного. Что я скажу Араику Георгиевичу, если ты опять что-нибудь учудишь? Ведь он рассчитывает вскоре увидеть тебя у стола.

Влад всерьез задумался и неохотно ответил:

— Слушай: возьми ключ от квартиры — если что, то хоть внутрь попасть сможешь.

— Что «если что»? — настороженно переспросила девушка.

Предупреждая опасный разговор, Влад поспешил соврать:

— Ну мало ли, я усну или в магазин выйду…

— Хорошо… — согласилась Мила и, все еще подозрительно посматривая на свободного маркера, протягивающего ей ключ, добавила. — И все-таки позвонить всегда можно…

Мама была уже в коридоре и, к счастью, не приняла участия в разговоре, а то пришлось бы Владу и ей ключ отдавать. Уже в самый последний момент Мила замешкалась, а потом резко наклонилась и поцеловала подстреленного коллегу в щеку.

Глава 12. Пограничник

Когда дверь захлопнулась за женщинами, пограничник откинулся на подушки и закрыл глаза. Как странно все получалось. Та, к которой он стремился все последнее время, вдруг стала непонятно отчужденной, а та, которую он держал на расстоянии, продолжала самым непонятным образом хранить ему верность, точно в соответствии с поговоркой: любовь зла, полюбишь и козла… Козлом, естественно, был он.

Но сейчас его мысли были заняты другими женщинами. Теми, для которых истекало время последней надежды на освобождение… Внутри поднималось противное ощущение тревоги, что он выбивается из таинственного и страшного графика, неведомо кем начертанного на линии его судьбы. Хотя, почему неведомо кем — им самим и начертанного. Влад нутром ощущал, как его существо словно корнями проросло в окружающий мир — ведь все вокруг, включая и природу, и людей было единым гигантским проектом, отражающимся в его сознании, нужно было только уметь правильно воспринимать информацию.

Он еще немного полежал, собираясь с мыслями и сверяя свои ощущения. Да, определенно, он опять изменился, как и после первого удара по голове. Но вот насколько и в какую сторону — покажет будущее. А сейчас нужно хотя бы заставить себя подняться с кровати. Он понимал, что находится далеко не в той форме, чтобы бегать за бандитами, но и времени на выздоровление у него не было.

Первым делом Влад включил комп и заказал билет на ближайший поезд до Питера. Проверка банковских счетов не порадовала. Нет, никто их не обчистил, но и пополнения на них не было давно, а счета за квартиру, машину, стоянку и, бог знает за что еще, лежали толстой стопкой на столе. Ему даже не хотелось туда заглядывать. Зачем? Только для того, чтобы убедиться, что он банкрот? Это казалось такой мелочью по сравнению с жизнями сразу нескольких людей.

Больше не мешкая, он собрался в дорогу, вызвал такси и спустился вниз. Водитель подозрительно посмотрел на покачивающегося и неуклюже усевшегося в машину пассажира, но сохранил невозмутимость профессионала. Влад попросил остановить у ближайшего банкомата и подчистил свои счета — в его положении лучше, если деньги будут в кармане, а не на замороженном банком депозите…

…Влад, тяжело пыхтя, сидел в купе отходящего поезда. Марафон с привокзальной площади до вагона занял больше получаса, и он еле успел. Хорошо хоть соседнее место было свободно, и он нахально завалился спать. Хоть поезд и был скорый, пять часов сна ему сейчас не помешают, лишь бы не помешали соседи.

Наверное, сработала его сущность пограничника — Влад оказался на околице знакомого поселка у озера и наблюдал за суетящимися на берегу людьми. Он знал, что среди них есть его опорный — все же присяга оказалась не пустым звуком, и он связал свою жизнь с бывшим инквизитором. Он бы предпочел сейчас пообщаться с Ксюшей или хотя бы с Судьей, но против своей собственной природы не попрешь. Пограничник направился к группе людей, от которой уже отделилась знакомая фигура и направилась навстречу гостю. Значит, не только он один чувствует эту связь.

— Влад, как я рад тебя видеть! Ты не представляешь, какие дела мы тут без тебя затеяли! — помолодевший брюнет уже радостно обнимал своего патрона. — Собрали небольшой отряд и начали объезжать округу. Так сколько всякой гадости выгребли из леса! Зато теперь народ спокойнее стал, особенно за детей.

— Ты погоди, — радовался встрече Влад, — Лучше скажи, сам-то как? Гляжу, все же десяток лет сбросил.

— Так это тебе спасибо сказать надо: все-таки не послушал меня, — не очень обижаясь, рассмеялся приятель. — А так понемногу устраиваюсь. Меня в местные защитники определили, на довольствие общины поставили и даже дом выделили. Не все тут, оказывается, уживаются. Есть еще пара пустующих дворов. Но теперь, я думаю, народ обратно потянется. Здесь жизнь вольготнее и интереснее. А с твоими подарками, теперь еще и почти безопасная.

— Хорошо. Я рад за тебя, а как с Катюшей дела?

— Потихоньку продвигаются. Сам понимаешь: поспешишь — все дело испортишь.

— А промедлишь, и из под носа красавицу уведут! — смеясь, возразил Влад и тут же нахмурился. — Мне бы быстро из Пограничья выбраться надо, а как, не знаю…

— Я много раз слышал, что пограничники могут исчезать отсюда, так же, как и появляться — мгновенно. Но как они это проделывают, мне неведомо. Я думаю, тебе надо остаться одному и попробовать мысленно переместиться из этого мира куда-нибудь еще. Раз уж ты тут выдумывал, что угодно, то уж перемещение должно быть по силам.

— Да, пожалуй, так и сделаю, — согласился пограничник и, увидев, что люди на берегу с любопытством смотрят в их сторону, попрощался. — Ты народу, чтобы не обижались, скажи, что я спешу. Ну все, пока!

— Не забывай нас! Удачи! — крикнул вдогонку Иезул.

Влад добежал до ближайшего кустарника и, убедившись, что за ним никто не подглядывает, закрыл глаза…

Трюк сработал: он болтался в темноте, разглядывая перед собой Судью. А тот, помахивая небольшими крыльями, удивленно взирал на нежданного гостя.

— Ну ты даешь! — наконец, крылатый оформил свою мысль в слова. — Выдернул меня, словно репу или как там — морковку из моего мира, и даже не извиняешься!

— Прости, я это по неопытности. Сам первый раз из Пограничья выпрыгнул.

— Не прощу, так как не за что, — скорчил серьезную мину Судья и спросил. — Ты что хотел у меня узнать?

— Понимаешь, я пытаюсь остановить бандитов в реале, а как это сделать, пока сам не понимаю. Ксюша тоже вряд ли поможет, а ты, может, что и подскажешь…

— Подсказывать дело неблагодарное, — задумчиво проговорил Судья. — Но давай, попытаемся. Расскажи для начала, что там у вас произошло.

Пограничник постарался четко изложить все детали, чтобы инопланетянин смог понять проблему. Как оказалось, сочувствие человеческим страданиям не было чуждо Судье. Было ясно, что он расстроился не меньше Влада.

— Я всеми силами хотел бы помочь девушкам, но отсюда проследить их судьбы невозможно без каких-либо ориентиров.

— Но как же ты тогда определил, что из меня выйдет пограничник? — возмутился Влад.

— Так то же пограничник! — воскликнул летающий инопланетянин. — Твоя судьба видна, что называется «невооруженным глазом», а как я определю несколько девушек среди миллионов им подобных? Понимаешь, реал — это жесткая замкнутая система и туда без проводника не влезть. Я могу только ловить слабые отражения информации, причем будущее легко спутать с прошлым.

— А как же тогда все эти экстрасенсы с гадалками — как они считывают информацию?

— Так они же внутри системы! — раздосадовано воскликнул Судья. — Причем ты-то как раз и должен быть одним из самых сильных экстрасенсов. И даже не только экстрасенсов… ты можешь в какой-то мере влиять на ход событий и на сознание людей. Но все это в теории, на практике тебе нужно учиться, учиться осторожно и самостоятельно. Никто тебе в этом не помощник, ни здесь, ни там. Отсюда никто не может проникнуть в реал, а там ни один экстрасенс не сравнится с тобой в способности гулять по астралу. Единственный мой совет: прислушивайся к своим ощущениям — интуиция — это тот компас, который ведет тебя к цели, обозначенной самим тобой еще во время создания иллюзии реала.

— Красиво говоришь, — скривился в усмешке Влад. — Интересно, а этих бандитов тот же компас ведет или как?

— Как стрелке компаса задает направление магнитное поле, так и движение души задается стремлением реала к самосознанию. Другое дело, что далеко не все компаса исправны, а у других стрелки намагничены в обратную сторону. Кто становится рабом животной оболочки, кто лени, а кто заложником прошлой памяти, и дай бог этим недоразвитым душам хотя бы дотянуть до новой реинкарнации и новой попытки. Понимаешь, самоосознание реала — это высокая планка, которую еще нужно достичь. И то, только для того, чтобы продолжить свое развитие уже здесь. Но о смерти души в астрале я тебе уже говорил… — Судья немного помолчал и добавил. — Прости, вместо помощи я тебе тут нотации стал читать. Но если серьезно, прислушивайся к себе — ты хозяин реала, и прислушивайся к другим — возможно ты сможешь улавливать чужие мысли, а затем и не только улавливать. И еще… ищи себе подобных, если повезет. Таких, как ты, очень мало, но ты не один.

— Спасибо. На самом деле этого не так уж и мало. Я, по сути, уже действую именно так: делаю то, к чему толкает меня подсознание. Хотя на взгляд близких, я наверно выгляжу если и не сумасшедшим, то одержимым наверняка.

— Знай, что ты можешь попытаться найти здесь ранее умерших и просить их помощи в чем-то. Сначала это, скорее всего, будет непросто, но со временем ты научишься путешествовать по мирам-иллюзиям, порожденным родным реалом. Будь только осторожнее со всякими пришлыми божествами — у тебя с ними априори сложные отношения! — позволил-таки себе посмеяться Судья.

— Одного инквизитора я уже у них умыкнул, — понимающе улыбнулся Влад и распрощался с крылатым, который не замедлил раствориться в черноте астрала.

Пока пограничник размышлял, как бы ему дозваться до Ксюши, до его слуха стало доноситься мерное постукивание колес поезда. Открыв глаза, он поднял руку — часы показывали десять вечера, значит, пора собираться на выход. Влад, кряхтя, как старик, сел на сиденье и с удивлением взглянул на трех мужчин, сидящих напротив и тихо переговаривающихся между собой. Один из них приветливо улыбнулся и произнес:

— Мы уж думали, не начать ли будить…

Влад извинился, что нахально занял всю плацкарту, но незнакомые люди, казалось, были только рады такому мелкому неудобству. Оставалось лишь отметить про себя это странное обстоятельство. Еще немного растерянно поулыбавшись, засоня вышел в коридор. Пусть и недолгий был сон, но он благотворно подействовал на организм, и пограничник был готов к поиску, как только может быть готов подстреленный полусумасшедший банкрот.

Он удивлялся сам себе — у него не возникало никаких сомнений, куда идти и что делать. Умом Влад понимал, что это либо признак сумасшествия, либо чего-то, не укладывающегося в рамки обычной жизни. Ничего не оставалось делать, как отдаться на волю чувств и, полуприкрыв глаза, идти через вокзал в сторону стоянки такси.

Влад так и уселся в машину, которая ему чем-то понравилась. Шофер удовлетворился направлением: Петродворцовая, так Петродворцовая… пассажир уселся на заднее сиденье и закрыл глаза, пытаясь настроиться на нужное направление. Постепенно чувство приближающегося кошмара начало говорить, что он не утратил своих странных способностей. Когда первый раз прозвучал вопрос «Куда?», Влад, не открывая глаз, ответил: «Налево». Водитель не переспрашивал и только выполнял указания странного пассажира. Так они и доехали до места, где тоска просто стала захлестывать сознание. Пограничник через силу прошептал: «Здесь!», и протянул деньги водителю.

На улице было темно, но, несмотря на приближающуюся осень, еще не холодно. Влад посмотрел на угрюмые стены старых домов, местами выхватываемых из сумерек скудными фонарями, и направился к знакомой арке, ведущей на внутренний двор. У подворотни стояла компания подвыпившей молодежи. Казалось бы, больному было нужно озаботиться опасной ситуацией, но Влад не спеша шел мимо, мысленно представляя, что никого здесь нет, или, вернее, его сейчас нет ни для кого вокруг. И молодежь, словно ничего не замечая, продолжала лениво материться и плеваться в ожидании непонятно чего.

В действительности, ему не было дела ни до чего вокруг. В его памяти ярко вспыхнули трагические переживания. Вот этот подъезд — он почувствовал, что наружная дверь сейчас закрыта и поэтому зашел отсюда — со двора. Пальцы сами набрали код, и дверь легко подалась руке. Он снова был в том же темном проходе, но сейчас он не ждал бандитов, а вспоминал. Это было ужасно, но иного пути зацепиться за их местонахождение не было.

Влад долго стоял напротив запертой двери в подсобные помещения. Воспоминания яркими вспышками проплывали в его голове, терзая его душу, но он никак не мог ухватить главного — ему не приходило чувство, где искать бандитов и их новых жертв. Не вынеся пребывания в мрачном полуподвале, пограничник вышел во двор. Затем, поняв, что там информации еще меньше, медленно обошел дом и приблизился со стороны внешнего крыльца. Но все было напрасно — картинки с участием двух бандитов ускользали и не хотели проявляться во что-либо осмысленное.

Неизвестно, сколько он так бродил вокруг, но под конец ноги стали трястись от слабости, и он сполз спиной по стенке, присев все в том же темном коридоре напротив злосчастной двери. Его захлестнуло тупое отчаяние. Первый раз внутренняя уверенность дала трещину. Влад не знал, что делать дальше. Ясно было только одно: если сейчас не выйти на след бандитов, через день-другой будет уже поздно.

Его стагнацию нарушил шум открываемой двери где-то этажом выше. Было непонятно, почему он обратил внимание на этот звук, ведь прохожие и жильцы дома не раз попадались на его пути за последний час. Но что-то заставило отвлечься от пустой тоски внутри и исподволь наблюдать за происходящим. Тем временем в подъезде зажегся свет далекой лампочки и до слуха стали доноситься осторожные шаркающие шаги. Иногда замирая, они все-таки настойчиво приближались и, в конце концов, остановились возле него.

Влад не выдержал и поднял голову. Напротив стояла маленькая щупленькая старушка и, подслеповато щурясь, пыталась рассмотреть в темноте ночного гостя. Самое странное, что она не начала ругаться, звать милицию и даже не причитала, а заботливо спросила:

— Что, мил человек, плохо тебе?

— Да уж, похвастать нечем, — грустно признался Влад.

Старушка помолчала, думая о чем-то своем и сказала:

— Так ты тут ничего не высидишь. Полночь уже…

— Некуда мне идти, а то, что я должен был здесь сделать, не получается.

— Это я уже поняла, — вздохнула пожилая женщина. — Слушай, парень. Вижу, хороший ты человек, но одинокий, — потом подумала еще и добавила. — Пойдем ко мне — переночуешь, а там, глядишь, утро вечера мудренее.

— А не помешаю? — удивленно спросил Влад.

— Не помешаешь. Мне, старой одной скучно, так что, еще и разговором, может, побалуешь.

— Я заплачу! — запоздало спохватился пограничник.

— Да ладно, договоримся, — усмехнувшись, махнула рукой старушка. — Меня Мария Ивановна зовут, а тебя как?

Влад представился и попытался встать. Однако это удалось только с третьей попытки — ослабшие и затекшие ноги поначалу совершенно не слушались. Пришлось оправдываться перед пожилой женщиной, что он не пьяный, а раненый. На что словоохотливая старушка подставила ему под руку свое плечо и посоветовала крепче держаться. Так они и поднимались, шаг за шагом на второй этаж.

Влад тяжело переводил дыхание, а хозяйка рассказывала, каким образом оказалась в подвале. Старушка была непростой. Еще в молодости она почувствовала, что может кое-что этакое, и пробовала всякие заговоры и наговоры. Но жизнь ее убедила, что эти способности до добра не доведут, и она постаралась забыть про колдовство. Однако способность чувствовать людей и предугадывать события никуда не делась.

Вот и сейчас она, борясь с бессонницей, выглянула в окно кухни, и ее взгляд сразу привлек силуэт мужчины, стоявшего возле подъезда и словно к чему-то прислушивающегося. А уж потом ей стало ясно:

— От тебя, Владик такая тоска исходила, что плакать хотелось. Я сразу поняла, что ты необычный человек — той же болезнью болен, что и я. Только, пожалуй еще серьезней.

А второе чувство, которое она заметила во Владе, было сильное желание помочь каким-то людям, попавшим в беду.

— Странный ты, — гремя ключами у двери квартиры, не переставала говорить Мария Ивановна. — Горе у тебя здесь произошло, а ты не мстить пришел, а помогать. Нынче-то народ совсем разучился помогать, все больше отомстить друг другу норовят… Ну да ладно, проходи, сейчас чайку поставлю с пирожками, а ты мне про себя расскажешь, что пожелаешь — все старым ушам забава.

Расторопная хозяйка провела гостя в ванную, а сама быстро успела и чайник поставить, и постелить в гостиной на диване. Так что через пять минут Влад уже восседал на кухне, как у себя дома. После изматывающих переживаний тело ощущалось, как большой кусок ваты, а мысли никак не хотели шевелиться в голове. Но забота хозяйки обязывала к откровенности, и он поведал ей, что ищет убийц своей девушки, которые пленили еще несколько молодых женщин и хотят увезти их в рабство. Он не стал скрывать, что пытается вести розыск нестандартными средствами, но и рассказывать о своих астральных похождениях посчитал лишним — не хватало еще предстать в глазах старушки помешанным.

Посреди чаепития у Влада проснулся мобильник. Это был давешний следователь. Он сразу поблагодарил экстрасенса за совет проверить заявления о пропавших девушках. Оказалось, что в Питере до этого уже додумались сами, и на данный момент было четыре случая, явно связанных с псевдокиностудией.

— Пять, — ответил Влад. — Их должно быть пять. У Вас есть возможность скинуть мне на электронную почту их имена и другие данные, а еще лучше фотографии? Да, я понимаю, что секретность, но ведь я же Вам и подсказал… хорошо, спасибо… и еще… Вы можете, если понадобится, помочь в захвате бандитов за пределами нашего города? Сами понимаете, я не в лучшей форме… нет, ни места, ни времени пока не знаю… я Вам позвоню.

Хозяйка только понимающе смотрела на гостя, а когда тот закончил разговор, сказала:

— Есть еще в милиции достойные люди. Тяжелая у них работа: вокруг ворье, бандитизм — за всеми не угонишься…

Они еще сидели за припозднившимся ужином и говорили о том, о сем. Когда у Влада начали слипаться глаза, старушка вдруг решилась на откровенность и заговорщицким тоном посоветовала:

— Ты Владик, чтобы кого найти, в первую очередь должен раздобыть предмет, который у твоей потеряшки долго в руках был, ну или на одежде. Любую вещь, хоть пуговицу. Она тебе много поведать сможет. Уж поверь старой ведунье. Вот завтра обшарь там все вокруг — ведь дрались, говоришь. Вдруг да какой лоскуток оторвался. Иногда и нитки достаточно.

Гость послушно кивал и еле добрался до узкого диванчика в гостиной, чтобы тут же уснуть. На этот раз его воспоминания о Ксюше были настолько сильны, что он почти тотчас увидел ее. Они стояли на лужайке возле знакомого дома и смотрели друг на друга. Ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что он может вот так просто оказаться прямо в ее укромном уголке. Но поняв, что это не просто сон или мираж, Влад сделал несколько шагов навстречу грустящей девушке и взял ее за руку. Он не понимал, что с ней происходит. Если бы сущность Иниа возобладала и стерла Ксюшину душу, то сейчас девушка, либо не пришла бы на встречу, либо была равнодушна к нему. Но эта безысходная грусть в глазах…

— Здравствуй, — беззвучно прошептали ее губы.

— Здравствуй, — почти неслышно ответил он. — Почему ты грустишь? Что-нибудь не так с Иниа?

— Нет, все в порядке. Как ни странно, но ваши с Судьей старания не прошли даром — я чувствую себя цельной личностью… и очень за тебя беспокоюсь…

— А что за меня бояться? Ну, в крайнем случае, окажусь насовсем тут, рядом с тобой, — пошутил Влад.

— Если бы все было так… — задумчиво произнесла Ксюша и, словно пытаясь сбросить с себя какую-то тяжесть, встряхнула головой и улыбнулась. — Но ты не обращай внимания.

Разговор все равно не клеился. Ксюша скрывала от него что-то такое, что сильно ее угнетало. В конце концов, Влад рассердился сам на себя и, подхватив девушку на руки, поцеловал в щеку. И она не выдержала — обняла его рукой за плечо и расплакалась. Он, так и не опустив девушку на землю, отнес ее к креслам, стоящим на лужайке и осторожно посадил ее в одно из них, сам встав перед ней на колени.

— Почему ты плачешь? Я ведь вижу, что ты неравнодушна ко мне. Что же такое произошло между нами?

— Ничего. Между нами ничего не изменилось. Но, к сожалению, я теперь знаю слишком много. И это знание не должно помешать тебе осуществить то, зачем ты родился в реале…

— Послушай, мне наплевать на весь реал, если моя девушка грустит!

Ксюша грустно покачала головой:

— Ты прекрасно знаешь и чувствуешь, какой груз лежит на твоих плечах. И потом, я не позволю себе загубить то, ради чего я сама когда-то пожертвовала собственной душой.

— Но что, в конце концов, такого там должно произойти, что я не должен знать? — продолжал возмущаться Влад.

— Понимаешь, нам никуда не деться от себя. Ты плоть от плоти — родной реал. Ты не можешь предать его, а я здесь гостья. Это не означает, что у нас нет будущего — когда-нибудь мы сможем снова встретиться. Но у нас нет настоящего. Это и имел в виду Судья, когда предупреждал об опасности возвращения памяти Иниа.

— Но какой смысл во всех этих страданиях? Ведь я чувствую, что ты по-прежнему неравнодушна ко мне.

— Я не хочу быть занудой, но повторю: если ты не пытался понять кто ты и что вокруг тебя в реале, то и в астрале тебя ждет реинкарнация или рабство у пришлых богов. Осознать себя — значит освободиться от этих опасностей. Но это только первая ступень — дальше долгий путь развития, который может завершиться созданием нового реала или еще чего-нибудь большего.

— Но к чему ты это?..

— Ты не просто осознавший себя и свою роль человек — настоящее воплощение и хозяин реала. Сейчас ты можешь помочь огромному количеству людей понять или почувствовать эту простую истину, а главное, защитить их. И ты не сможешь пренебречь этой великой обязанностью, которую сам на себя возложил. Но когда-нибудь ты окончательно придешь в астрал, тогда мы и сможем попытаться продолжить развитие вместе. Это последняя наша встреча в человеческом облике — я не могу быть так близко с тобой. И если даже я сама пренебрегла бы своими принципами, судья все равно не позволил бы этого сделать. В следующий раз, если захочешь пообщаться, зови Иниа. Прости меня, если сможешь…

Влад молчал, не в силах осознать факт, что Ксюша может своими руками оттолкнуть его. Самое печальное, что он хорошо ее чувствовал. Не будь у нее веской причины, она никогда бы не пошла на разрыв отношений.

— Мне не за что тебя прощать, и я с удовольствием буду общаться с Иниа, раз уж ты отказываешься общаться в человеческом виде, — грустно согласился Влад.

— Тебе удалось узнать, где скрывают несчастных девушек? — перевела разговор на другую тему Ксюша.

— Пока нет, но я ищу, — ответил Влад и рассказал о последних событиях, произошедших с ним.

Они еще немного побеседовали, и поняли, что настала пора прощаться. Девушка задумчиво смотрела на пруд, а затем, как будто вспомнив, сказала:

— Та девушка… Мила. Она ведь очень тебя любит… не отталкивай ее.

— Откуда ты?.. — начал Влад, но осекся. Женщинам, порой достаточно одного взгляда, чтобы все понять.

— Так мне здесь будет спокойней, — улыбнулась Ксюша сквозь стоящие в глазах слезы. — Прощай, любимый! Когда-нибудь мы с тобой еще встретимся…

— Прощай… — ему хотелось рыдать, рвать и метать одновременно, но ничего поделать было нельзя. Перед его глазами продолжало стоять заплаканное лицо любимой, растаявшее во сне словно мираж…

…Он проснулся с первыми лучами рассвета. Старушка-хозяйка тоже уже не спала и, стараясь не шуметь, возилась на кухне. Влад как можно бодрее поприветствовал Марию Ивановну, стараясь не выказывать настроения, навеянного ночными видениями. Быстро позавтракав, он тепло распрощался с не желающей брать деньги хозяйкой. Однако тысячная купюра все же осталась незамеченной лежать на диване…

Пограничник шел в поиск. Неужели он, способный творить чудеса в Пограничье, не способен в реале даже на такую малость, как розыск бандитов? Сейчас он был гораздо лучше подготовлен. Кроме советов бывалой ясновидящей, у него было три фотографии и четыре имени пропавших девушек — опер оказался человеком слова. Пусть на смартфоне фотки и не были очень разборчивы, но вместе все это могло создать необходимую массу информации для поиска.

Влад не обращал никакого внимания на окружающих, и ему платили тем же. Он чуть не на карачках начал ползать по подвалу и подбирать всякий мусор, валяющийся на полу. Как заметила Мария Ивановна, ему мог сгодиться и волос… Ощупывая обрывки бумаги, пакеты, спички и прочую мелочь, он с закрытыми глазами вслушивался в собственные ощущения, но все картинки были чужими и безразлично проплывали в сознании.

И все-таки ему повезло. Обшарив почти весь подвал, Влад наткнулся на смятый окурок, и сразу в сознании словно вспыхнула сцена: летящая на пол сигарета и знакомая здоровенная ряха одного из бандитов. Замерев, пограничник сжал в пальцах находку и продолжал отслеживать ощущения. Привиделась Ксюша, но он быстро «промотал» события вперед, не желая останавливаться на слишком тяжелых моментах. Вот и другой напарник… садятся в джип… другая девушка — одна из тех, чьи фото он только что разглядывал! Куда-то ее везут … так, это все еще Питер… еще один мужчина интеллигентной наружности, о чем-то спорят… опять девушка, уже другая… вот сволочи! Сцену насилия он не смог смотреть.

Открыв глаза, Влад понял, что чувствует направление, где спрятаны девушки. Причем, они были не так уж и далеко — где-то в городе. Он, как мог, быстро вышел со двора и только раз оглянулся на окна, приветливо махнув рукой старушке. Она ответила, и он, не удержавшись, показал большим пальцем вверх, на что Мария Ивановна понимающе кивнула.

На улице, по уже привычной схеме, пограничник поймал такси и попросил ехать по направлению, куда его вело внутреннее чувство. Водитель было спросил конкретный адрес, но Влад сказал, что хочет просто покататься и платит за свои причуды вдвойне, дав сразу внушительный задаток. На этом все вопросы были сняты. И опять пассажир с закрытыми глазами командовал с заднего сиденья, куда ехать.

Только в одном месте не обошлось без конфуза, когда Влад потребовал от таксиста свернуть через парапет на поверхность реки. С переднего сиденья раздался веселый комментарий: «по воде другое такси заказывайте!». Пассажир соизволил открыть глаза и, скорректировав внутренний сигнал с внешней обстановкой, изменил маршрут: полкилометра вперед, затем на мост…

Через час таких рысканий по городу они оказались где-то на окраине города. Таксист остановил у развилки, ведущей во дворы ветхих хрущевок, и вопросительно взглянул в зеркало заднего вида.

— Здесь. Спасибо! — Влад протянул водителю обещанную сумму и вышел из машины.

Пейзаж вокруг был удручающий. Как люди не боялись обитать в таком жилье? Но сейчас было не до созерцательных умозаключений, и пограничник, прикрыв глаза, опять сверился с внутренним компасом. Да, направление он чувствовал хорошо. Причем, сейчас там были только девушки, сами бандиты находились в разных местах, а тот, чью сигарету все время держал в руке Влад, даже удалялся от этой точки. Это было хорошо, так как сначала нужно было освободить девушек, и лучше без риска для их жизней.

Он, привычно полуприкрыв глаза, пошел по азимуту собственных ощущений. В конце довольно длинной прогулки он оказался у одноэтажной пристройки из силикатного кирпича, притулившейся к серой пятиэтажке. Оконные проемы в строении были заложены кирпичом, а на дверях висел амбарный замок. Можно было подумать, что это какое-то заброшенное складское помещение, но пленницы были именно там.

Влад оглянулся вокруг и, оценив ситуацию, понял, что ему одному, без инструментов, внутрь не проникнуть, а вот адрес узнать не мешало. Еще через пару минут он звонил следователю. Тот оказался понятливым малым и пообещал сделать все, чтобы к указанному месту прибыла группа спецов. Экстрасенсу ничего не оставалось, как усесться на обочине подсобки и, греясь на солнце, пытаться контролировать ситуацию. К счастью, все бандиты, которых он мог чувствовать, были на значительном расстоянии, а вот состояние пленных его беспокоило. Создавалось ощущение, словно они были сонные или больные.

Спустя пятнадцать минут раздался звонок и опер предупредил, чтобы Влад встречал гостей. Еще примерно через столько же времени показался бандитского вида джип, но пограничник уже чувствовал, что это помощь. Из подлетевшей машины сходу выскочило четверо парней в камуфляже и один человек в штатском.

— Вы Влад? — строго спросил он.

— Да. Сможете открыть эту дверь без шума и пыли?

— А что там? — перепроверил оперативные данные руководитель группы.

— По моим данным, пять молодых женщин, находящихся у вас в розыске. Сами захватчики в разных частях города и пока сюда не двигаются. Поспешите, девушкам там несладко.

— Хорошо, — кивнул мужчина и указал одному из бойцов на дверь.

Тот не стал выбивать косяки и даже ломать замок, а вытащил из кармана связку отмычек. Не прошло и пяти минут, как все запоры были сняты, и дверь открыта. Влад не спешил внутрь — это было делом профессионалов. Вскоре его самого позвали.

В сумерках, подсвечиваемых слабенькой лампочкой, он разглядел пятерых потеряшек. На них было жалко смотреть: еле двигающиеся девушки были по всей вероятности обколоты какой-то дрянью и мало что соображали. Грязные тюфяки на полу служили им постелью. В туалет было лучше не заглядывать. Остатки какой-то еды на захламленном столе… Теперь Влад понял, почему у него было странное ощущение болезненности пленниц.

Начальник опергруппы попросил его засвидетельствовать происходящее, а Влад вдруг почувствовал, что владелец окурка где-то встретился с напарником и бандиты стали приближаться сюда.

— Поспешите увести девушек. Хозяева этой ловушки на подходе! — крикнул он старшему группы.

Как ни странно, его послушались, и вскоре джип с девушками на борту исчез со двора. Дверь была снова закрыта, только теперь трое военных были внутри здания и два — в засаде снаружи. Влада тоже спрятали внутри, чтобы не маячил во дворе.

— Подъезжают! — коротко скомандовал экстрасенс и старший тут же передал сигнал готовности по рации наружу.

Дальше события развивались с молниеносной быстротой. Дверь открылась, и в нее зашел первый бандит. Влад чувствовал, что второй еще был за рулем, и это доставляло ему сильное беспокойство. Что-то плохое должно было вот-вот произойти, а он не понимал. И это плохое было связано с оставшимся снаружи подельником.

Поэтому пограничник не среагировал на возню, возникшую вокруг первого, а, вопреки приказу, стал двигаться навстречу второму, входящему в двери бандиту. Вот он, момент опасности! Влад почувствовал, как поднимается рука с пистолетом и прыгнул на ближайшего бойца, поскольку ничего другого не успевал. Прогремел выстрел, но пуля прошла мимо шеи парня в камуфляже, куда должна была неминуемо попасть.

Тут же прозвучал ответный выстрел, и второй бандит был «упакован», правда, не без телесных повреждений. Владу в сутолоке тоже досталось, причем в раненый бок. Так что после некоторого рассматривания искр в голове, он понял, что его проверяют на целостность организма, и простонал:

— Нормально, это у меня ранение…

— Вот блин! Что ж ты сразу не сказал? Зачем на Пашку-то бросился?

Послышались обрадованные возгласы.

— Был бы сейчас ваш Пашка с простреленной шеей… — проворчал Влад и попытался встать.

Его тут же подхватили на руки, осторожно отряхнули одежду и предложили доставить домой.

— Дом мой далеко, а вам, господа хорошие, рано пока расслабляться… — продолжал ворчать слегка покалеченный герой и, криво усмехнувшись, объяснил обстановку. — Эти два — исполнители. Поехали главного брать, если только не дрейфите.

Оказалось, что он может работать и в битком набитой машине. Ему даже помогало присутствие двух связанных бугаев на заднем сиденье. То ли у опергруппы были особые полномочия, то ли не обошлось без внушения Влада, только все, не рассуждая, упаковались в служебный микроавтобус и поехали, руководимые указаниями экстрасенса.

Главаря брали в культурной обстановке, но не совсем культурно. Опергруппа ввалилась в здание какого-то шикарного офиса в центре города. Впрочем, Владу, как и самим оперативникам, это было до лампочки. Демонстрируя налево и направо удостоверения и автоматы, пять человек чуть не бегом пробежали к лифтам.

— Пятый этаж направо, — комментировал Влад и добавил, пока поднимались. — Пятая застекленная дверь в левом ряду.

Пока он ковылял, ребятки в комбинезонах уже вломились в указанный кабинет и при появлении в нем своего начальства держали на мушке сразу полтора десятка человек. Влад оглядел всех присутствующих, уверенно ткнул пальцем в одного из мужчин и коротко произнес:

— Он.

Пограничник еще успел скороговоркой шепнуть на ухо главному опергруппы, что нужно в доме преступника срочно найти черную папку со всеми материалами по отлавливанию и продаже людей. Папка лежит в левом ящике письменного стола в кабинете… Он хотел еще предупредить, что без нее этого фрукта не посадить, но тут случилось непредвиденное.

Его взгляд буквально прирос к темным зрачкам главаря бандитов, и время остановилось для двух врагов. «Вот один из тех, от кого тебе нужно защищать реал!» — пронзила его сознание внезапная мысль. Тот же взгляд, что был у шулера в Пограничье, не давал ошибиться. Неужели пограничное нутро влекло его по этой цепочке, ощущая, что за всем стоит вмешательство непрошенного астрального гостя? Нет, судьба несчастных женщин была важнее, и все же нельзя было исключить и его просыпающееся чутье.

«Не пытайся становиться у меня на пути, несчастный экстрасенс!» — отчетливая мысль пришельца прервала отвлеченные размышления Влада.

«Тебе не место в этом реале!» — ответил жестко пограничник, мысленно опуская шлагбаум перед носом чужака.

«Ты не понимаешь…» — лицо врага исказила презрительная гримаса.

Влад не стал «дослушивать», а ударил по упрямцу короткой мыслью:

«Вон!»

И тут произошло совсем что-то неожиданное: весь мир словно завертелся вокруг, и они с пришельцем оказались в полной темноте астрала. Влад сообразил, что каким-то образом сумел выбросить чужака из реала, и теперь нужно было закрепить успех. Поскольку он не имел представления, как это сделать, то поступал по наитию. К счастью, для вторженца выброс в астрал оказался еще большей неожиданностью, и пограничник начал наступление первым, пояснив пришельцу:

— Я пограничник и не позволю тебе больше входить в этот реал. Забудь дорогу сюда, если не хочешь больших неприятностей!

— Каких неприятностей? — ехидно усмехнулся чужак, пытаясь придать себе решимости. — Что ты можешь?

— Не забывай, я хозяин этого мира, а не ты. В крайнем случае, я могу стереть твою личность, пока она в пределах влияния моего реала.

Враг не стал больше ничего выяснять, а с внезапно появившимся в руке мечом кинулся на Влада. Пограничник чуть не прозевал момент атаки, но все-таки успел выхватить из кармана свою любимую лазерную указку. Удар у него не получился: вместо красиво рассеченного клинка защитник реала оттяпал у противника вместе с мечом всю руку. Хотя выглядело это не менее эффектно.

Оба вояки озадаченно уставились на медленно удаляющуюся руку, которая все еще пыталась угрожать пустому астралу, медленно вращая клинком. «Полюбовавшись» этой картиной, Влад сделал последнее предупреждение:

— Еще один выпад, и я скрошу тебя в капусту!

Но пришелец не внял увещеваниям и оставшейся рукой выхватил пистолет, сразу разрядив во Влада целую обойму. Но противник ошибся: здесь командовал пограничник, который не верил в эффективность пуль иллюзорного пистолета. В результате эффект от расстрела был не больший чем в пейнтболе — Влада немного откинуло, и пули, расплющившись лепешками о тело, медленно отлетели в пустоту.

Пришлось отсекать и вторую руку, а когда противник попытался спешно отрастить себе новую конечность, и в самом деле рубить того на куски. Пограничник так и продолжал мельчить лучом и расшвыривать куски упрямого пришельца, когда тело своевольно выдернуло хозяина из астрала.

Следующее, что Влад увидел, был все тот же офис, только теперь его, спешно покинутый организм лежал навзничь и созерцал потолок. В поле зрения попало озабоченное лицо командира группы захвата, а затем и какого-то человека в белом халате.

— Привет! — сказал Влад и попытался встать.

— Лежите, лежите! — поторопился его успокоить врач. — Нужно выяснить, чем вызван обморок.

— Да ничем, — вяло мотнул головой Влад. — Организм ослаблен после ранения. Лучше скажите, что с тем типом, которого мы пришли брать.

— Так вот, рядом лежит, — кивнул в сторону доктор и добавил. — Только мне приказали сначала Вами заняться.

Лежащий рядом человек в костюме начал шевелиться. Влад, пренебрегая советами врача, повернулся и попытался привстать. Сейчас было не до саможаления. Если только этот пришелец вернулся, он опять начнет гипнотизировать окружающих и подминать их волю под себя. А рассчитывать на проявление у чужака человеческих чувств было бы глупостью.

Но, кажется, начинающий пограничник справился со своей задачей. Очнувшийся мужчина присел, удивленными глазами обвел окружающих и, с трудом подбирая слова, спросил:

— К-кто Вы?

И столько в его голосе было наивности, граничащей с глупостью, что защитнику реала сразу стало ясно: сейчас перед ними то, что осталось от человеческой сущности, находившейся долгое время под властью внедрившегося в него чужака.

— Все, можете его не преследовать, — сказал Влад оперативникам. — Он, скорее всего, и имени своего не вспомнит, не то что последние события…

Так и получилось: сколько оперативники не бились, смогли только узнать, как того зовут. Владу надоело это измывательство над несчастной жертвой астрального захватчика и он, выйдя из помещения, разыскал людей, которых на всякий случай попросили задержаться в соседней комнате. Спросив, не знаком ли кто с пострадавшим, пограничник понял, что не услышит ответа. Однако на то он и был пограничником, чтобы ощущать, кто воздерживается говорить правду.

Подойдя к одной женщине и взяв ее за руку, он тихо, но настойчиво прошептал ей в ухо:

— Позаботьтесь о нем, у мужчины почти полная потеря памяти. Он даже дорогу домой сейчас не найдет.

Попрощавшись с бойцами, Влад получил разрешение от их командира удалиться, прошел к лифтам и спустился вниз. И только выйдя из фойе на улицу, он вдруг почувствовал, как у него от усталости подкашиваются ноги. Все же такие астральные эскапады не даются легко. Он спешно доковылял до скамейки у газона и без сил плюхнулся на нее.

Важно было снова не отключиться. Но несколько минут в положении сидя сделали свое дело, и он, слегка воспрянув, задумался: а что дальше? Проверка наличных дала неутешительный результат. Придется ехать домой пассажирским, да и с таксистом поторговаться. Дойти до метро сейчас для него было невыполнимой задачей.

В кармане загудел мобильник. Это была Мила. Маме он еще вчера вечером наврал, что отлеживается дома и пару дней не желает никого видеть, но что лгать девушке, Влад еще не придумал. На вопрос «как дела» он ответил, что читает книжку в постели. «Нужна ли помощь?» — «Нет, все в порядке». И только по расстроенному вздоху с той стороны Влад заподозрил, что в чем-то прокололся. Чтобы еще больше не влипать впросак, он быстренько закруглил разговор, предложив Миле зайти к нему завтра. До этого времени он рассчитывал прочно расположиться на кровати, как и полагается больному.

Путь домой был долгим и довольно мучительным. Силы никак не хотели к нему возвращаться. Да и откуда им было взяться, если денег у Влада даже на нормальный ужин не осталось? Последние он отдал таксисту, и то его подвезли явно из жалости за полцены. В туалете плацкартного вагона он взглянул на себя и испугался. Такую затасканную, бомжеватого вида рожу он там не ожидал увидеть. Как только еще люди от него не шарахались?

Весь остаток пути он провел в мрачных размышлениях. Кто он теперь такой, и что с ним будет? Самым пугающим было то, что его это мало интересовало. Он признался себе, что представляет собой полусумасшедшего и слегка одержимого типа, которому снятся бредовые сны и которого ни капли не интересовали ни дела на работе, ни собственное финансовое положение. Да и какая теперь работа? Ведь он начнет заранее все предугадывать или, что еще хуже, сводить результаты матчей к определенному счету. Квартиру с машиной можно продать, и останется немного денег для… для чего, собственно?

Он боялся признаться себе, что банально влюбился в свою новую роль. Не было ничего прекрасней защищать человечество от этих астральных хищников. Эта, первая, такая маленькая, но настоящая победа над пришельцем воодушевила пограничника. Он не обманывался насчет своих успехов. В списке его врагов или просто терпящих пограничника паразитов реала были сущности, тысячи лет питающиеся миллионами человеческих душ, и воевать с ними было пока не по плечу. Но было множество новых астральных желающих присосаться к кормушке реала, и остановить свежеиспеченных пророков, мессий и божеств от попыток перекроить устоявшиеся эгрегоры человечества, было его первейшей задачей. Ведь вооруженное до зубов человечество может просто не пережить очередного передела святых граалей на перенаселенной планете, а иначе вести себя хищные и голодные пришельцы из глубин астрала не умеют. Как и где он будет с ними бороться, Влад не знал. Одно было ясно: когда-нибудь он свернет на этом пути себе шею. Но это было нестрашно — кто-нибудь придет ему на смену, ведь реал постоянно производит своих защитников.

Таксист явно обиделся, увидев, к какому дому подвозит пассажира за полцены, и остановил прямо на проспекте, пожаловавшись на спешку. Влад был и этому рад. Еле переставляя ноги, он потащился в направлении своего благоустроенного, но неоплаченного жилья. Где-то на полпути к подъезду он увидел знакомый Бентли и озадачился вопросом, что мог тут делать Араик Георгиевич? Оказалось, что старый любитель бильярда ожидал именно Влада.

— Откуда Вы?.. — не мог скрыть удивления пограничник, пожимая ухоженную руку немолодого армянина.

— Привет, пограничник! — мягко улыбнулся банкир и покачал головой. — Что ж ты сил своих не бережешь?

Влад молчал, пытаясь сообразить, каким образом тот мог узнать о его тайне, но ничего не сходилось, он сам узнал о своих странностях совсем недавно…

— Да не переживай ты так! — усмехнулся в темноте его бывший клиент. — Не одному тебе видения во снах приходят. Лучше возьми вот это!

В руке Влада оказалась новенькая банковская карточка. Пока он тупо ее рассматривал, банкир продолжал:

— Кредит, практически безлимитный. Надеюсь, личные самолеты ты себе покупать не будешь, а все остальное мой банк выдержит.

— Но почему?

— Я не знаю точно твоих способностей и целей, но этого и не нужно — мне достаточно своей информации, — при этом армянин указал пальцем в небо. — Может, когда-нибудь, если сам пожелаешь рассказать… Знаешь, хочется хоть как-то поучаствовать в чем-то большом, а не только деньги считать. Так что владей и ни о чем не думай. Все. Счастливо! У меня еще сегодня дела…

Влад так и остался стоять с зажатой в руке карточкой, промямлив что-то благодарно-невразумительное на прощанье. Он не помнил, как доплелся до дома. Только вставив ключ в замок, совсем измученный защитник людей поверил, что добрался. Но дальше его ждала еще одна неожиданность — в квартире был включен свет.

Из комнаты к нему вышла Мила. Ни слова не говоря, она усадила его на стул прямо в прихожей и стала снимать с него ботинки. На слабые попытки возразить, девушка только шепнула:

— Сиди, — и сняла с него куртку.

Затем подхватила под здоровый бок и чуть не на себе повела в спальню, где на кровати раздела бродягу, как ребенка, и уложила в постель.

— Помыть бы тебя, да вижу, как устал. Постарайся минутку не уснуть, я сейчас принесу тебе теплого бульона.

При мысли о еде у Влада чуть не помутилось в голове. После первой попытки к сопротивлению в коридоре он сдался и теперь безмолвно принимал все ухаживания. У него просто ни на что не оставалось сил. И потом, это оказалось так приятно, почувствовать себя маленьким. Вскоре он был накормлен, и девушка засобиралась, сказав:

— Теперь я за тебя спокойна. Еда в холодильнике. Счета я уплатила, так что не беспокойся. Пока.

— Постой! — прошептал Влад, борясь со сном. — Куда ты, на ночь глядя? Оставайся. Я в нынешнем положении совершенно безопасен. И потом, раз уж ты заплатила за квартиру… будь тут за хозяйку, а то я уже подумывал ее продавать…

— Ладно, остаюсь, — после некоторого раздумья согласилась девушка. — Только при одном условии.

— При каком?

— Ты расскажешь, что с тобой произошло…

— Хорошо, — кивнул, подумав, Влад и грустно улыбнулся. — Только завтра, а то ты сбежишь еще до того, как я закончу рассказ…

Эпилог

Суховей гнал по степи пучки сухой травы и пыль — бесконечную сухую пыль, царствующую на столь же бесконечной и почти безжизненной равнине. Летняя жара уже покинула эти места, но до прихода осенних дождей ничто не могло оживить природу.

Аслан привычно укрыл лицо краем праздничной оранжевой рясы и терпеливо сидел у края дороги. Он ждал. Он умел ждать: медленно останавливать бег мыслей, ловя и растягивая паузы между ними — ведь так его учили достигать пограничного состояния. Аслан был довольно молод, но учителя доверили ему ответственный пост: он был посланцем монастыря в большом ауле, прислуживая в небольшом буддийском храме.

Это было непростое место, половина селян исповедовала ислам, а половина — буддизм, и только общая терпимость позволяла большому поселению существовать в мире и согласии в нынешние смутные времена. Аслан воспринял это поручение с пониманием — ведь он был лучшим послушником у своего учителя, а кому же еще, как не лучшему, брать самую тяжелую ношу?

Как бы то ни было, он справлялся. Поначалу никак не реагировал на попытки посмеяться над его возрастом, а затем потихоньку заслуживая доверие односельчан бескорыстным служением людям. Хорошо зная Коран, и традиции мусульманства, он никогда не допускал даже намека на оскорбление традиций другого вероисповедания. Это было непросто, но возможно. И в результате последний год количество посещающих буддийский храм немного возросло. Глядя со стороны, некоторые сказали бы: «какой в этом толк?», но Аслан не задавался подобными суетными вопросами. Он знал, что «вода камень точит», и только так можно постепенно обратить людей на спасительный путь.

Все бы так и продолжалось, несмотря на политические и религиозные бури, иногда проносящиеся в большом мире, если бы в их селении не стали происходить не совсем непонятные для Аслана вещи. Все началось с появления в селе странного пришлого человека, не очень опрятной и, надо сказать, страной наружности. Впервые монах услышал об этом человеке от прихожан.

Тогда, женщины, что-то суетливо обсуждавшие во дворе, замолчали при появлении Аслана и виновато уткнулись взглядами в землю. Одна из них все же не выдержала и, осторожно испросив разрешения, выложила все свои сомнения духовному наставнику. Рассказ был очень странным — по мнению женщин у них в селе завелся новый проповедник, причем, исповедующий непонятно какую религию.

Может, этим разговором дело бы и кончилось, если бы не стал этот чужак творить чудеса и гипнотизировать людей. Через пару месяцев в селе уже образовалась секта, неадекватно ведущих себя людей. При любом упоминании их нового поводыря они начинали закатывать в экстазе глаза и с пеной у рта доказывать его святость. Самого «святого» на людях почти никто не видел. Что они там творили на своих сходках, никто не знал, но со стороны было видно, как прихожане несут своему кумиру все, что у них есть.

Аслан сначала не уделил должного внимания всему этому, считая, что шарлатана вскоре поймают на нечистоплотности, или он сам сбежит из аула. Но потом выяснилось, что новоявленный мессия только набирает популярность. Последние два месяца дело начало приобретать катастрофический оборот. Аслан уже связывался с монастырем в поисках совета у учителей, но те, как и он сам недавно, считали, что терпение и мягкая настойчивость лучшее лекарство против любых психозов и экзальтаций.

Оставшийся один на один с непонятным и грозным явлением, монах пел мантры и медитировал, пытаясь найти ответ на свои вопросы в высших сферах. И этот ответ пришел, правда, не совсем такой, какой он представлял себе… А теперь он ждал… он не был уверен в том, что правильно понял мысль, пришедшую к нему, как не был уверен и в правильности своих действий. Оставалось лишь полагаться на интуицию и надеяться.

Одному Будде известно, сколько он так просидел у обочины грунтовой дороги, пока на горизонте не стала клубиться пыль от едущей в селение машины. Аслан сразу почувствовал, что это та машина, которую он ждал. Казалось бы, мало ли какая машина едет в село, но нет, он твердо чувствовал, что время пустых медитаций прошло.

Тем временем, неказистый козлик, прыгая с ухаба на ухаб, подкатил к монаху и остановился. С места пассажира вышел молодой человек, одетый в походную одежду, и приблизился к Аслану.

— Ну, здравствуй, монах! — приветливо улыбнулся незнакомец, словно увидел давнишнего друга. — Нелегко до тебя было добраться… Давай, что ли, знакомиться: меня Владом зовут.

— Здравствуй, я Аслан — буддийский монах.

— Ага, это я уже из своего сна понял. Так что, будем начинать?

— А с чего начинать? — осторожно спросил Аслан.

— Со сна, — усмехнулся незнакомец, и, поймав удивленный взгляд, кивнул. — Для начала мне нужно тут на месте хорошенько «поспать».

— А-а! — дошло до монаха. — Это ты так медитируешь?

— Что-то вроде того. Давай садись в машину и рассказывай, что за нечисть у вас тут завелась.

— Беда у нас, одна надежда, что на высшие силы…

— Ну, с вашим любвеобильным сияющим «ничто» у меня свои счеты, но пока мы с тобой в одном окопе и его помощь не помешала бы. Только, все равно, на нее рассчитывать я не стану.

В это время задняя дверца машины открылась, и на дорогу вышла высокая, стройная девушка. Она откинула со лба прядь волос, оглянулась по сторонам и приветственно махнула рукой.

— Да, кстати, знакомься: Мила, моя помощница… а может, начальница — тут как посмотреть, — представил ее Влад, после того как они подошли к машине. — Вы с ней присмотрите за народом, пока я хороводы с пришельцем водить стану. Боюсь, без небольшой смуты не обойдется…

Оглавление

Пролог

Часть первая: Пробуждение . (Экстрасенс поневоле)

  Глава 1. Свободный маркер

  Глава 2. Слом

  Глава 3. Жестокие сны

  Глава 4. За шаг до счастья

Часть вторая: Пограничье

  Глава 5. Иллюзия мира

  Глава 6. Дорога на север

  Глава 7. Восстановитель порядка

  Глава 8. Озерный край

Часть третья. Возвращение

  Глава 9. Серые пустоши

  Глава 10. Вкус истины

  Глава 11. Ксения — Иниа — Влад

  Глава 12. Пограничник

  Эпилог

Реклама на сайте