«Силмирал. Измерение»

В каждом из нас живёт дикий зверь. Только от нас зависит, запереть ли его в клетке души… или позволить существовать бок о бок с собой. Или даже над собой.

Глава I

— Бабушка, я дома!

Этот клич стал уже своеобразным ритуалом, знаменующим сразу о нескольких вещах. Во-первых: я дома, во-вторых: у меня всё хорошо, и в-третьих: я хочу кушать!

Обычно, бабушка отзывалась о нём отовсюду, где бы она ни была в квартире. Но сегодня ответом мне была тишина.

Лишь через минуту я сообразила, что она, вроде бы, уехала на рынок. Здорово! Если бы не надо было идти в художественную школу, можно было бы вплотную заняться компьютером. Друг столько хороших программ дал, а загрузить их не могу: под испепеляющим взглядом старшего (я бы даже сказала, старейшего) поколения, на дух не переносящего современную технику — за исключением телевизора, полного «мыльных опер» —, комп просто зависал и отказывался работать. А вечером за ним частенько засиживались родители, оставляя мне час полтора. А за это время ХОРОШАЯ программа у меня не может загрузиться в принципе.

Сбросив сумку в комнате родителей (увы — своим уголком я обременена не была, поэтому в отсутствие старшего поколения именно их обитель была ему заменой) и что-то мурлыча себе под нос, я быстренько разогрела себе борщ. М-м… класс! «Свекольник» в лучшую сторону выделяется даже на фоне остальных кулинарных шедевров моей бабули.

После плотного обеда я позволила себе развалиться на родительском диване и предаться ленивым размышлениям…

К моему искреннему удивлению, в десятом классе домашней работы было не так много, как я ожидала. Как я думала в прошлом году, я должна была приходить из школы, засаживаться за уроки и не вылезать из-за них до глубокого вечера. На деле же мне хватало двух-трёх часов… впрочем, вероятно это ещё и из-за того, что новые знания давались мне относительно легко (это же, кстати, давало одноклассникам право скатывать у меня контрольные). Даже в художественную школу успевала ходить.

Правда, с ней-то как раз проблем было меньше всего. Особенно учитывая то… что любимую ДХШ я закончила ещё три года назад, и теперь ходила, так сказать, для частного обучения. И сегодняшний день попадал под его расписание.

Но борщ был такой вкусный, а я такая ленивая, что моей совести пришлось меня буквально за уши стягивать с дивана. И то произошло это минут через пятнадцать, не меньше.

А ведь если бы она сдохла на полпути, растворившись, как ёжик в тумане, вероятно, ничего бы и не произошло…

До художки было двадцать минут ходу. Собираясь подойти к четырём, я вышла в пятнадцать пятьдесят. Довольно небрежно относясь ко всем рукописным расписаниям, я довольно трепетно относилась к своему внутреннему режиму, поэтому от дома стартанула на третьей скорости.

Кратчайшая дорога к «Дурдому для Харизматичных Шалопаев/Шизофреников/Шимпанзе» (один из остроумных вариантов расшифровки приевшейся аббревиатуры. Нужное подчеркнуть) проходила мимо почты и стройки. Первую я обогнула привычным крюком, но вторая заставила меня притормозить. Приехали… Только неделю назад ничего не было!

Навскидку определив площадь работ — метров триста вдоль дороги и двести — в глубь дворов, и всё огорожено забором-сеткой в мой рост — я вывела на мысленной карте три дороги. Первая — в обход… Лишние пять — десять минут. Отпадает.

Второй и третий — параллельно. Но один — по внешнюю сторону забора, по тоненькому бордюру бок о бок с проезжающими машинами, другой же — по самой строительной площадке… Вот только как попасть туда непонятно (я уж молчу о том, как выбираться!), да и разведённая растаявшими снегами грязь тоже привлекательности не добавляет. Что поделать — весна. Ранняя. Снег уже растаял, а листья на деревьях ещё не распустились. Брр… Серо и грустно. Вдобавок ко всему, надо мной ещё висели хмурые облака — не грозные-грозовые, просто хмурые, что лишний раз заставляло меня нервничать. Я-то здесь, а зонтик дома…

В конце концов, я решила не жертвовать своими новыми ботинками, и пошла узким и опасным, но чистым и коротким путём.

…Уже на первой трети пути я начала сильно сожалеть, что не стала искать «запасной вход» и побрезговала радостно хлюпающей под ногами грязью. Каждая третья машина считала своим долгом рявкнуть сигналом на одинокую художницу, семенящую вдоль пружинистого забора и опасно шарахающуюся от каждого такого «приветствия». Правда, она в долгу не оставалась и не одна такая «пищалка» не уехала без прощального напутствия в спину. Напутствия, состоящего сплошь из таких слов, которых, как полагали мои родители, мне знать, а тем более использовать не полагалось.

С каждым пройденным на одном дыхании метром настроение неуклонно падало, как мифический царь Сизиф в обнимку со своим булыжником. Я уже начала потихоньку ворчать на мир, на семью, на свою жизнь… А это в моём случае первый признак подступающей депрессии.

Вдруг я боковым зрением зацепила какой-то белый предмет, за проволочной перегородкой. Но не успела я повернуться к нему, как яркий блеск на миг ослепил меня. Я часто заморгала и отшатнулась, едва не навернувшись с бордюра. Точнее, я-таки навернулась, но, по удачному стечению обстоятельств, не упала…

Оглушительный гудок перепуганного водителя, визг тормозов, и я, моментом прозрев, испуганной кошкой без труда взяла высоту в два метра — высоту забора… чтобы с размаху плюхнуться в ту самую грязь, по которой я так боялась ходить. Счастья, или его подобия — ибо что не есть радость для большинства дачников, как плодородная почва — полные штаны…

По счастью, в это время суток машин в нашем районе не так много, поэтому моё неудавшееся самоубийство обошлось без последующих трагедий. Просто водитель легковушки — кажется, белой шестёрки — выровнял-таки машину и продолжил путь, звучно матерясь на всю улицу. Позади него, как две чёрные змеи, остался тормозной след.

Я тоже не сдержалась от пары добрых слов в свой собственный адрес. Потом скосила глаза и узрела сумку… чёрную… с красочно рассыпанными вокруг листочками… Мои рисунки!!!

Я взвыла и бросилась спасать бесценное художество.

Ф-фух! День испорчен не до конца. В большинстве своём белые листочки были именно белыми листочками. Среди них затесались лишь два рисунка, один из которых приземлился лицом вверх, а вот второй… Я закатила глаза и про себя пожелала доброго пути в другой, лучший мир моей композиции с танцующими девушками. Ну вот, а он так нравился моей маме…

Я стала мрачно собирать уцелевшее добро, стараясь складывать листы грязными сторонами вместе, отряхнула от комьев грязи громоздкую сумку… когда рядом с моей ногой что-то звякнуло. Я опасливо покосилась туда. Рядом с моей пяткой, полузарытый в грязи, лежал кристалл. Довольно большой — с мою ладонь. Странной формы — будто две узкие шестигранные пирамиды соединили вместе торцевыми сторонами. Но мне он понравился…

Не понравилось мне только одно — он как будто неярко светился изнутри и посвёркивал гранями. Я на всякий случай поглядела на небо — солнце, могущее вызвать этот блеск, так и не показалось. Так какого… Кроме того, я была почти уверена, что ослепившая меня вспышка была порождением именно этого камушка.

Я фыркнула и подняла его. Тяжёлый… Вытерев его от грязи рукавом — всё равно я уже была как чушка из-за неудачного приземления на пятую точку с упором на локти —, я деловито сунула его в сумку и потопала домой. А вы думали, я в таком виде попрусь в школу?! Ха! Конечно, по красочности и раскрашенности настоящие художники порой не уступают своим картинам, но и у них есть понятия о чистоте…

Дома меня ждало светопредставление. Увидев, в каком я виде, бабушка сперва схватилась за сердце, потом за меня. Выдавив подобие улыбки — больше похожее на гримасу от боли всех тридцати двух зубов —, я как можно спокойнее попыталась объяснить ситуацию. Нет, хулиганы на меня не нападали. Нет, машина меня не сбивала… почти. Нет, со мной всё хорошо, все кости целы…

Уяснив для себя всё самое важное, бабуля отвесила мне звонкую затрещину и послала в ванную — скидывать грязные вещи в стирку. А сама побежала к телефону — жаловаться родителям. Даже при включённой воде я прекрасно слышала её полуистеричные крики (спокойно разговаривать она и в обычном состоянии просто не умела) и обречённо вздохнула. Это всё… Телефон освободится — пойду звонить друзьям: объявлять завещание…

…Вечер я встретила мрачная, как тот парень из моей школы, что проиграл в какой-то сетевой игре. Всё бы ничего, да вот только он спорил на сотню щелбанов, что всех уделает. Уделал… Потом три дня в школу не ходил из-за в кровь разбитого лба. Тёмыч его зовут, кстати. Артём. Неплохой, между прочим, парень. Мы с ним друзья по разуму… В том смысле, что оба фанатично преданы одной коллекционной карточной игре. В общем, он до сих пор не садиться за компьютер с теми парнями, что так яро преданы чужим обещаниям.

Ну так вот… Он-то словил сто щелчков в общем, а вот мне досталось полной мерой от всех троих родителей. Поэтому, выслушав их самое честное мнение, я ушла в нашу с бабушкой спальню и, в халате развалившись на кровати, предалась нерадостным раздумьям. В том числе и о своём сумбурном объяснении произошедшего.

«Спешила — поскользнулась — ударила попой землю». «Молодец — завтра постираешь — к компьютеру можешь даже не подходить». Так звучит краткий пересказ нашего долгого и эмоционально насыщенного диалога. Нет, ну серьёзно! Мне что, рассказывать о каком-то мистическом свете; о том, как меня чуть не сбила машина, и, как финал, об этой дурацкой стекляшке? Да бабушку на месте инсульт хватит, а маму с папой — столбняк! Ну уж фиг уж… Хотя… Мама порой говорит, что я слишком сгущаю краски, что не такие уж они и строгие… Как знать! Но по мне и этого много…

Позвонила моя классная руководительница. Трубку взяла мама и после непродолжительного разговора коротко объявила, что завтра и послезавтра школы не будет.

Я облегчённо выдохнула: последние пять минут я думала, как подкатиться к занявшему стол папе и намекнуть ему, что у меня уроки… Что ж, хоть за это не огребу.

После вечернего умывания я почему-то на несколько секунд задержала взгляд на своём отражении. Из глубин зерцала на меня смотрела девушка, на мой критичный взгляд, довольно интересная. Только непривычно серьезная для своих семнадцати лет. Большие карие глаза моего отражения — наследство от мамы — смотрели задумчиво, хотя все мои друзья вечно путали эту задумчивость с грустью. Губы чуть сжаты — пережиток недавней обиды; ноздри прямого носа — а это уже папина черта — нервно раздуваются. Я стянула заколку и встряхнула головой. Грива густых каштановых волос упала на мои плечи мягкими волнами. Вот что-что, а волосы мои всегда были для меня самой большой гордостью, наравне с художествами, острым умом и… таким же острым языком, который я никогда не умела сдерживать. За это, кстати, дома на меня тоже часто рявкали. Ну что ж: на серую мышку вроде не очень похожа, на гламурных барышень из моего класса — к счастью — тоже. Значит, всё хорошо. Кажется…

…Утро началось плохо. Потому что вечером я забыла выключить будильник. Поэтому мало того, что проснулась сама, так ещё и бабушку разбудила. Её недовольное ворчание из другого конца комнаты вновь подтвердило мои догадки в том, что утро очень НЕдоброе. Заснуть после такого я уже не могла. Вдобавок вчерашние облака так и не думали расходиться, а в такую пасмурную погоду у меня заранее унылое настроение.

После кислого завтрака (кислого — это оттого, какими взглядами смеряли меня родители, а не оттого что вы подумали! Бабуля всегда отлично готовила) я принялась за упомянутую раньше стирку, растянувшуюся до полудня. Потому что мама как назло — хотя почему «как»? — заложила прямо с утра стиральную машину, а ждать следующего режима мне не позволяла постоянно упрекающая меня старушенция… простите. Сорвалась…

Упав на кровать в половине первого, я, не подумав, стала названивать друзьям в поиске спутника для прогулки. В трёх из пяти случаев меня качественно послали разбуженные сослуживцы, четвёртая была в школе — это она со мной в одну ДХШ ходит —, а до пятого абонента я так и не дозвонилась. Правда, мне и раньше было известно, что он из разряда тех, кого «из пушки не разбудишь».

Ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось! Я обиженно фыркнула в гудящую трубку, и, положив телефон на место, обратилась к первоисточнику всех своих злоключений. Кристалл, упорно ассоциирующийся у меня с алмазом, лежал всё там же в сумке. Вчера до него просто руки не дошли. Сейчас я гораздо внимательней осмотрела его своим цепким взглядом. Отсутствие трещин и царапин ещё больше укрепили меня в мысли о родстве «стекляшки» с твердейшим из веществ. Идеально ровные грани и рёбра, чрезвычайно острые вершины… Ой!

Трогая одну из вершин, я посильнее надавила, чтобы убедиться, что те подобны хорошо заточенным карандашам… и кристалл чуть не проткнул мне палец! Я отдёрнула руку и, посасывая ранку, с ещё большей враждебностью воззарилась на самоцвет, по одной из граней которого стекала капелька моей крови. Стекая, она добралась до середины, и вдруг… впиталась. От удивления я с чмоканьем даже перестала облизывать всё ещё кровоточащий палец. На кристалле не осталось даже красной дорожки…

И тут… невидимое нечто взвилось из алмаза к потолку. Округлив глаза, я с безмолвным ужасом взирала на воздух, будто бы сгущающийся в какую-то фигуру… Показались две красные прорези глаз…

Я закричала, когда это нечто, распахнув бездонную пасть, ринулось прямо на меня!..

…Очнулась я буквально в ту же минуту. На мой крик прибежала бабушка, и что-то говоря, принялась поднимать меня… а может, не меня… Почему-то в метре от того места, где я лежала. Сперва я тупо наблюдала за представлением: как бабуля помогает подняться воздуху, как отряхивает пустоту… Потом помахала ей ручкой:

— Эй, бабушка! Здеся я! Ау!..

Ноль внимания. В другом случае я бы даже не удивилась. Я уже привыкла к тому, что чтобы в моей семье на меня обратили внимание, нужно прыгать и орать, но сейчас…

Я испуганно вскочила и замахала руками у старушки перед лицом. Ни-че-го. В смысле эмоций. А потом… она повернулась, и, к моему вящему ужасу, её голова плавно прошла через меня, как через воздух.

«Вот это приход…» — успела подумать я, плавно уходя в глубокий обморок.

…Когда я вновь пришла в себя, на часах было уже половина третьего. Кристалл, как ни в чём не бывало, лежал на полу рядом. Я уж начала думать, что попросту заснула от недосыпа и со скуки, и всё произошедшее — сонный бред, как вдруг поймала себя на мысли, что мне почему-то неудобно сидеть. То есть, я сижу, опираясь на что-то, и мне неудобно… Поёрзала по полу. Сидеть стало комфортнее, а мне на колени плавно лёг длинный рыжий хвост в полосочку…

— Мама… — только и выдохнула бедная я, в самом деле ощущая какой-то специфичный запах, обычно присущий кошкам. Моя же спина утверждала, что «что-то», на что я опираюсь, большое, мягкое и пушистое. Одними губами шепча себе под нос все молитвы, которые я, будучи христианкой, худо-бедно знала — почему-то всё время на языке крутилась заупокойная —, я отодвинулась, передвигаясь по сантиметру в минуту, и обернулась…

Тут наступил шок номер два разделённый на два подпункта. Во-первых, «большим» оказался раздвижной родительский диван, на котором, на данный момент, и спали родители. Значит, сейчас ночь?! Светящиеся цифры 2:25 на магнитофонных электронных часах подтверждали этот вывод. Тогда… почему вокруг светло как днём?!

Во-вторых… хвост, в данный момент покоящийся у меня на коленях, принадлежал не кому нибудь, а мне…

Минут десять мне понадобилось, чтобы только осознать одно это. Онемев от ужаса, я тем не менее спокойно поднялась на ноги, и, только на цыпочках выбравшись из спальни сквозь щель меж дверью и косяком, рванула в ванную к зеркалу. Минуту таращилась туда, а потом заорала так, что, будь меня слышно, весь район напрочь лишился бы стёкол… и сна заодно.

Но по каким-то неизвестным мне законам свой крик слышала лишь я сама. Придя к такому выводу, а также к тому, что у меня в лёгких стремительно заканчивается воздух, я резко заткнулась. Впрочем, не отрываясь от лицезрения.

Таращившееся на меня отражение имело не только полосатый хвост, но и подобающую шкурку и морду с прижатыми ушками и выпученными изумрудными глазами. И, почему-то, пышную шевелюру, больше похожую на львиную гриву, струящуюся меж круглых ушей. Впрочем, какой-то намёк на человекоподобие всё же имелся: я легко удерживалась на задних ногах, да и тело, несмотря на шерсть и пушистую манишку на груди, всё же имело больше человеческие черты… Вот только мне от этого не легче!

Я тихонько заскулила и попятилась вон из ванной. Уткнувшись спиной в находящийся напротив неё шкаф, я закрыла ладонями лицо и медленно сползла на пол. Острые когти чуть царапнули лоб. Хоть на этом спасибо… непобедимая привычка грызть ногти оставляла мне только мечтания о красивом маникюре.

«Так… Спокойно, Александра Павловна… Спокойно… Либо это полуночные глюки, либо ты ещё не проснулась…»

Я тихо встала, не отрывая рук? лап? от лица и осторожно раздвинула пальцы. Полминуты внимательно рассматривала своё усатое-полосатое отражение и со стоном зажмурилась, расставаясь с надеждой о глюках…

Дабы проверить вторую теорию, я собралась было ущипнуть себя, но в последний момент побоялась… А что, если это не сон?!

В голове насмешливо крутилась ехидная присказка: «Крыша едет не спеша, тихо шифером шурша». У-у-у…

Вдруг дурацкую фразочку у меня в голове перебила другая, гораздо более важная. Я отдёрнула лапы от морды и вновь прилипла к зеркалу (чувствую, ему уже скоро тошно станет от моих приставаний…). Осмотрела себя раз, другой…

«Да ведь король-то голый!»

Да, так и есть! Кроме пушного покрова, на мне не было не ниточки. Я снова метнулась к родителям, уже совершенно не скрываясь. Какая разница, если меня никто не видит и не слышит? Угу… Метнулась…

Деревянная полуприкрытая дверь радостно поприветствовала меня лоб в лоб. Полюбовавшись некоторое время на трещины в потолке, я поднялась с пола и, потирая ушибленное плечо, удивлённо и воинственно воззрилась на дверь. Не поняла… Открывающаяся и закрывающаяся от малейшего дуновения ветерка, сейчас она не сдвинулась и на миллиметр. Чтобы окончательно в том удостовериться, я упёрлась в неё здоровым плечом и надавила изо всех сил. Когти на ногах зашкрябали по линолеуму, не оставляя на нём не единой царапины. Выдохнувшись, я сдалась и от переизбытка эмоций пнула упрямую деревяшку.

— Й — я — а — ау! — взвыла от боли я, прыгая на одной ножке. Да что ж такое, а?! Это… это что, я и гардероб не открою?!

Да, так и есть! «Я» в своём теперяшнем обличье не только не могла открыть дверь, я даже пылинки не могла сдуть! А тут ещё предательски заурчало в животе… Я в бессилии опустилась на пол и перевела взгляд на отдыхающих родичей. Мама спала на краю кровати, лицом ко мне. По спокойствию, умиротворению на её лице, лёгкой улыбке я догадалась, что ей снятся добрые сны… Что — то дрогнуло у меня внутри. Я подалась вперёд и неожиданно жалобно мяукнула:

— Мама? Мама — а…

Тишина. Мама Лия меня не услышала…

Она меня не услышала… Она, самый близкий мне человек, способный услышать мой тихий всхлип даже когда я в своей спальне; могущая почувствовать, что мне плохо, даже на работе, и позвонить и утешить… Сейчас она меня не услышала. Вот когда я почувствовала себя по настоящему одинокой…

И почувствовала настоящий страх.

Я подползла к ней поближе. Глотая слёзы и бормоча что — то ласково умоляющее, я пыталась коснуться её, погладить по волосам, небрежно разметавшимся по подушке… А она не слышал и не чувствовала… В конце концов я прекратила бесплодные попытки и, опустив мордочку на одеяло, крепко зажмурилась и замерла. Только прозрачные капельки слезинки стекали сперва по моим щекам, оставляя мокрые дорожки, потом по одеялу, но словно бы и не касаясь его…

Я не любила фильмы ужасов. Не только из — за эстетических соображений, но ещё и из — за того, что потом они мне снились. Но даже этих кровавых, неестественных снов я не боялась так, как тех, в которых мои родители уходят… уходят и не возвращаются…

И вот теперь я чувствовала, как будто это один из таких снов. И хотя мои родные здесь… То, что они не видят меня, не слышат… и никто не видит и не слышит… я одна…

Тугой ком подкатил у меня к горлу. Мне захотелось поднять голову и завыть, закричать: «За что?! Почему я?! Почему…»

Вдруг я насторожила уши и оторвала голову от одеяла. Мне показалось, будто кто — то негромко позвал… меня…

«Нейра?»

От удивления у меня даже высохли слёзы. Почему Нейра? Я же Саша! Александра Серафимова (кстати, из — за фамилии надо мной вечно подтрунивали друзья — мол, у тебя фамилия и характер — две полные противоположности. В ответ я пожимала плечами и несильно давала обидчику челюсть… тем самым только подтверждая нелестную репутацию. Зато и уважали меня — будь здоров!)…

«Нейра?»

Я поднялась с колен. Я не знаю, кто и почему зовёт меня так… но то, что он… или она — по голосу этого нельзя было определить — зовёт именно меня, я чувствовала каждой шерстинкой.

«Нейра?»

Да слышу я, слышу! Я раздражённо фыркнула. Думаю, стоит пойти на голос, а там… Либо мне вернут моё первоначальное обличье, либо я там всех перецарапаю и перекусаю!!!

Рядом что-то знакомо дзинькнуло. Я прижала уши и с оскалёнными клыками и рвущимся из горла рыком ме-едленно повернулась на звук. На том же месте, где я его оставила, лежал злосчастный кристалл. Ах ты… поганая стекляшка!!! Я схватила этот не-то-алмаз-не-то-не-знаю-что и от переизбытка чувств зарычала на него после чего со всей дури швардакнула его об стенку. А-а-г-гр-р!!!

Кристалл срикошетил от стены и на излёте разбил мне бровь. Ах ты!..

Я была уже продолжить борьбу со злонравной вещицей, которая наверняка бы окончилась тем, что я пробила бы себе череп, но…

«Нейра?»

Я выпрямилась, поводя ушами и пытаясь определить источник звука. Потом с ненавистью взглянула на алмаз, теперь покоящийся на родительском одеяле.

— Ладно, потом ещё сочтёмся! Отдам тебя первому же ювелиру… на алмазную крошку! — так я буркнула, сгребая его и разворачиваясь на выход. Здесь передо мной встала другая проблема. Раз я не могу передвигать предметы… то как мне выбраться? Ждать утра?

«Форточка!» — мелькнула спасительная мысль. При этом я, не удержавшись, прыснула. Вспомнился мне один случай… на даче…

…Тогда мы собрались под вечер съездить окунуться на озеро. Специально проверив, закрыты ли в новом доме все окна, мама защёлкнула на двери замок. И только тут обнаружила, что ключи от замка остались… где? Правильно: в доме! Не знаю, у кого какая реакция была бы в этом случае, но родители страшно засуетились, тогда как на меня напал приступ просто неуправляемого смеха… В конце концов, старшее поколение пришло к выводу, что единственный выход — пардон, вход! — это незакрывающаяся форточка на террасе, площадью 30*20 см. И кто должен был туда полезть? Угадали…

В общем, смеяться мне отчего-то расхотелось. Первые две попытки проникновения с участием лестницы прошли неудачно, потом папа плюнул и подставил плечи. С горем пополам, уже передней половиной будучи в доме и руками опираясь на стол под окном, а задней весело болтая на свежем воздухе, я вдруг осознала, что смех возвращается…Вовремя, правда?

Мама с папой всё беспокойно бегали вокруг, пока я, давясь смешинкой, пыталась набраться сил и перевалить последний кордон, вися на раме, как, извиняюсь, собака на заборе. Очень нескоро мне удалось задавить бациллу смеха и ввалиться в дом. Зато потом не пришло и минуты, как ключи через ту же форточку из рук в руки были переданы родительнице, и я, дождавшись открытия замка, торжественно распахнула дверь. Кстати, искупаться мы всё-таки успели…

И вот сейчас мне предстояло нечто подобное. Хотя, по сравнению с той «кошачьей» форткой, наша будет всё же посолиднее. Единственное… Ой-ё…

Я не упоминала, что наша трёхкомнатная квартира находится на пятом этаже? Так вот, уведомляю… И вот, стоя на балконе и вдыхая свежий ночной воздух, я с ужасом оглядывала то, что мне предстояло пройти. Нет, конечно, не всё так страшно: на четвёртом и третьем этаже тоже были удобные для лазанья балконы, а на втором и первом — решётки. Да и сама я давно грезила чем-нибудь этаким, отдающим экстремизмом… Вот только… обидно будет, если я навернусь. Никто не найдёт меня, невидимую; не похоронит, неосязаемую… Тьфу! О чём это я?! Больше оптимизма! Кошки — ловкие существа! Кристалл в зубы и — вперёд!.. То есть — вниз!

…Не буду описывать, как и с какими жертвами я всё же спустилась на газон под окнами. Скажу одно: впечатлений — на всю оставшуюся жизнь!

Знала бы я тогда, сколько ещё подобных впечатлений мне придётся пережить…

Осталось самое простое. По крайней мере, так думала я. Ха! Наивная…

В ожидании обладателя голоса, зовущего меня и, как я считала, скрывающегося за ближайшим углом, я с быстрого шага резко перешла на бег. Но за ближайшим углом его не было… не было и за следующим… и за следующим…

Острое предвкушение чуда стремительно исчезало. Но ещё быстрее таяло и так небольшое удовольствие от прогулки… босиком… по асфальту и грязи…

А голос всё не приближался. Я пробегала вдоль древних пятиэтажек и прилегающих рядом с ними новеньких двориков; перелезала через заборы и лавировала меж деревьями. Минув два квартала, я вынуждена была перейти с бодрого галопа на более умеренную трусцу. Ещё минуты через три на смену трусце пришёл шаг. Я здорово запыхалась и, несмотря на довольно прохладную весеннюю ночь, чувствовала, что вся горю от бега.

Поворот… ещё поворот… Да когда же этот голос наконец скомандует финиш?!. Так… нырнуть в арку под домом… Ой!

Я едва успела затормозить перед чем-то, смутно ассоциирующимся у меня с завихрениями воды в стакане. Только это «завихрение» висело в воздухе, и его струи переливались всеми цветами радуги. Слегка вытянутое по вертикальной оси, оно живо напомнило мне высокие элегантные зеркала, очень модные в своё время.

Но самое главное… голос несомненно звучал именно оттуда!

«Нейра?»

Ой, чёй-то не хоца мне туда лезть! Заробев, я даже отступила на шаг от странного образования и всерьёз призадумалась над своим следующим, и — несомненно — решающим шагом.

Уф… Весёленькая выдалась неделька! А может… сама виновата? Говорила же мама: «Не увлекайся „Властелином Колец“ и другими фэнтези!» Угу… Начиталась. Ещё и карты подобные собирать начала! Вот и… получила по самое не шевелись. И что теперь делать? Вперёд? А если выбраться уже не удастся? С другой стороны, мысль о том, чтобы остаться здесь в обличье бесплотного и жутко голодного духа меня тоже не грела ни капельки. А… чёрт со всем с этим! Кто не рискует, тот не пьёт шампанское!

Подбодрив себя подобным образом, я уже гораздо смелее и вызывающе взглянула в сторону портала. А чем ещё может быть это образование? Голограммой каких-нибудь раздолбаев-мальчишек? Или секретным оружием заграничных шпионов?..

Тьфу! Я встряхнула башкой. Что за бред лезет в голову?!

Понимая, что и дальше стоя без дела, я действительно могу стать тихой сумасшедшей, я глубоко вздохнула и шагнула в соцветие воздуха…

Глава II

Несмотря на разнообразие красок, внутри меня встретила непроглядная тьма. Причём отвратительно густая и наполненная столь спёртым воздухом, что уже на втором шаге я начала задыхаться. Но нашла в себе силы сделать третий и четвёртый…

На пятом мне в лицо брызнул ослепительный свет, и я, инстинктивно зажмурившись, споткнулась обо что-то и шлёпнулась копчиком о землю.

Тотчас же на меня обрушился водопад звуков, показавшийся оглушительным после безмолвия ночной Москвы и смертной тишины портала. Лязг металла, рычание и крики…

Я осторожно открыла один глаз. Увиденное впечатлило меня настолько, что я замерла и сжалась, как перепуганный суслик, прижав мягкие ушки и встопорщив усы.

Перед порталом, прямо перед тем местом, где я вывалилась, шёл ожесточённый бой. Бой, который я запомнила на всю оставшуюся жизнь… Её участники были настолько поглощены сражением, что моё прибытие осталось незамеченным.

Три воина — один с внешностью волка, другой — пантеры, и третий — рыси — яростно рыча и завывая пытались достать четверых лучников… парящих у них над головами на крыльях чайки, двух ястребов и ворона. Головы последних вполне соответствовали крыльям.

Волк и леопард были вооружены лишь… хм… рукоятками мечей?! У пантеры, правда, был ещё щит странного вида: изящная треугольная рама узким концом указывающая в землю изнутри была затянута плёнкой, похожей на переливающуюся на солнце воду (правда непонятно как удерживающуюся, наподобие мыльной плёнки). Сквозь неё проскальзывали змейки молний. Кошак удерживал этот необычный щит за две металлические полоски, соединяющие выпуклые бока. Я ещё успела удивиться, как эта «вода» должна защищать от стрел, как, словно в ответ на мои мысли, с тетивы ворона сорвалась зеленоватая стрела… и, угодив в щит, срикошетила прямо в грудь пернатому! Он только каркнул и закувыркался в воздухе на землю. Волк держал внушительную рукоятку обеими руками и время от времени делал защитные движения, будто отбивая стрелы… хотя, почему «будто»? пока что не один снаряд не задел ни его, ни присевшую за ним рысь. В её лапках были рукоятки поменьше. Выждав момент, она подпрыгнула и метнула их одну за другой в коршуна и чайку. Обе птицы вздрогнули и, выронив луки, бесшумно рухнули на землю недалеко от меня. Я вздрогнула и попятилась, и тут моя рука, в которой до сих пор был зажат кристалл, наткнулась на что-то длинное и твёрдое.

Скосив глаза, я разглядела белое древко лука. Если… если это вообще лук…

Две половины, отходящие от центральной части, для руки, сразу раздваивались. И хотя сначала они были почти одним целым, но концы были уже обособленными. Как будто для двух тетив. Необычно… никогда не видела подобного, хотя, как любительница фэнтезийных сказок, видела и читала очень много о луках. Но кроме основания ничего — ни стрел, ни тетивы. Однако… как-то непонятно он изогнут. Слишком сильно. Свободное древко должно быть почти прямым. Тут же оно было согнуто…

Я вздрогнула. Будто солнечный блик пробежал меж четырьмя концами оружия… Леска? Тонкая верёвка?

Оставшись в одиночестве, последний коршун заклокотал что-то, взмыл вверх… и тут заметил меня.

— А-а, — зашипел он, — новая блохастая! Ну уж нет, до вашей берлоги ты не доберешься!

Он стремительно натянул лук. Синеватая стрела указывала точно мне в грудь.

Я завизжала и схватила для защиты то, что попалось под руку. А попался как раз белый лук. Действуя скорее по наитию, чем всерьёз осознавая, что я творю, я оттянула невидимую тетиву… На кулак, удерживающий древко, легла матовая стрела, чёрная и как будто покрытая клубящейся тьмой. Я выстрелила первой…

Коршун плавно отпустил тетиву, но в последний момент дёрнулся и, изогнувшись и забившись будто от боли, страшно закричал и полетел к земле. В этот же миг зеленоватое древко попало мне в плечо, а всё тело пронзила такая жуткая боль, что я отбросила лук и тонко завыла, извиваясь по земле…

В чувство меня привели громадные лапы, от души встряхнувшие меня. Разлепив глаза, я взглядом встретилась с волком.

— Рыжая! Да очнись же!

— Я… как?.. Что?… А-ат…пустите… мня!

Пока я заплетающимся языком пыталась что-то произнести, серый хищник опять тряхнул меня так, что я прикусила язык. Но он меня понял и разжал лапы. Не сумев как следует приземлиться на лапы, я больно села на хвост и не удержалась от гневного мявка.

— Ворлок, ну ты это, полегче что ли!

Эти слова адресовались как раз этому матёрому волчаре, который был на полторы головы выше меня, и принадлежали леопарду. Он подошёл, деловито отпихнул Ворлока и галантно предложил мне руку. Я автоматически кивнула и приняла помощь.

— Лорг прав, нам только очередного жмурика не хватает, — хмыкнула подошедшая рысь. Она внимательно оглядела меня и полезла в заплечный мешок. Я отметила, что из всех троих она была меньше всех ростом, но всё равно выше меня где-то на полголовы.

— На, оденься.

Машинально поймав свёрток, я только тут вспомнила, что абсолютно нага, и залилась краской, кажется, до самых кончиков волос. Ворлок нетерпеливо махнул хвостом.

— Да не бойся ты и не стесняйся. Мы и не такое видели.

Его голос звучал чуть хрипло, в отличие от звонкого мяуканья Лорга и нежного мурлыканья рыси. Кстати, как её-то зовут?

— А как… ваше имя? — выдавила я, разворачивая кожаную жилетку с острыми пластинами на плечах и серые штаны. Обуви в наборе не предусматривалось… впрочем, на воинах её тоже не было. Но их одежда вообще заслуживала отдельного описания.

На волке из верхней одежды был только нагрудник, той же структуры, что и щит леопарда, и пояс из светло-серебристого металла, а на бурые штаны сверху были прикреплены пластичные поножи. Наручные пластины и наплечники завершали не шибко мудрёную экипировку.

Чёрный леопард носил жилет, почти такой же, как у меня, но на одном плече пластина у него была гораздо мощнее и была странно поцарапана. У меня сложилось впечатление, будто на ней кто-то сидел и когтями оставил эти отметины. Тёмно серые штаны книзу расширялись, как брюки-«клёш».

— Я-то? Лента, а это — Лорг и Ворлок. — Рысь старалась говорить тепло и спокойно. Она была одета легче всех и, пожалуй, даже несколько вызывающе… От кожаного пояса крест-накрест отходили две чёрные матерчатые полосы, прикрывающие разве только грудь и сходившиеся за шеей. Такие же чёрные облегающие шорты заканчивались в районе колен, а от них и до щиколоток ноги Ленты были обмотаны тёмно зелёными, как пояс, полосами ткани. Ну и чёрная лента вокруг головы, проходящая над глазами, но под ушами с кисточками, поддерживали недлинную пепельную гриву. У меня, кстати, такая же, но подлиннее и каштанового колера. — А кто ты?

Я уже натянула штаны, явно большего размера, чем требовалось, удачно попала хвостом в предусмотренную для этого дырку (пардон!) и сейчас застёгивала пуговицы на жилетке, ворча под нос (одёжку как на слона подбирали!). Вопрос застал меня врасплох. Я задумалась: как назваться — настоящим именем? или всё-таки не говорить? Их имён я раньше не слышала. А, ладно… Рискнём.

— Я… — я вдруг удивлённо замолчала. Потому что мне в голову вдруг забралась мысль, что я… не помню своего имени. Просто не помню!

И… по большому счёту, я не помню практически ничего из своей прошлой жизни. Где жила, что делала… хотя нет! Я — рисовала!

Но… на этом мои достижения и закончились. Память как отшибло…

Да что за?!.

Увидев мои мысленные потуги, Лорг вздохнул.

— Не пытайся произнести своего имени, известного в том мире. Этого не мог и до сих пор не может сделать никто из здешних. Назовись так, как тебя звал зовущий сюда голос.

— А… — я сникла. Грустно отказываться от настолько привычного прозвища. Как будто разрывается ещё одна тонкая ниточка, связывавшая меня с тем, что осталось за порталом… — Тогда я — Нейра.

Лента кивнула, а вот леопард не преминул вставить:

— Нейра? Красивое имя!

Я невольно улыбнулась. Но вот Ворлок сердито огрызнулся:

— Лорг! Прекращай свои заигрывания! Пора в путь.

— Что, уже и ободрить её нельзя? — в ответ возмутился чёрный кот. — Может, это вообще последняя в её жизни похвала! Может, её вообще скоро убьют!

— Лорг! — предупреждающе рыкнула рысь, обеспокоено косясь на резко побледневшую меня.

— Я… не-ет… всё в… в порядке… — сглотнув, я выудила вымученную улыбку, и, сделав шаг вперёд, вдруг вспомнила. — Подождите, я же ранена!

Я схватилась за плечо, ожидая вновь почувствовать боль… и удивлённо уставилась а совершенно невредимую ключицу. В напоминание о стреле остались лишь несколько капелек крови. Но не раны, ни боли…

— А ты как думала? Стрелы психотического лука опасны только пока они в ране. А твою стрелу Ворлок сразу же вытащил… — удивилась Лента и вдруг прижала уши и оскалилась. — Отвратительно! Только выпала из портала, и тут же схлопотала Стрелу Адской Боли… Фрр!

— А… Ага… — я почти физически ощущала, как у меня начинают плавиться мозги. — Так, всё по порядку пожалуйста! Во-первых: где я? Во-вторых: что здесь происходит? И что это за «психотические луки» и «Стрелы Адской Боли?! И… почему это мне в этой одежде так удобно? Великовата ведь была… — последний вопрос я выпалила по инерции, даже растерявшись от удивления. Действительно… А костюмчик-то сидит!

Эти трое переглянулись (так переглядываются врачи в дурдоме), и Лента, глубоко вздохнув, начала рассказывать и пояснять мне всё конкретно и в деталях. Как маленькому ребёнку.

— Надеюсь, ты уже поняла, что это не тот мир, где ты родилась. Кроме того, я надеюсь, ты рассталась с иллюзиями о том, что ты вероятно спишь, или бредишь или что-то в этом духе. — Она дождалась моего кивка, и только затем продолжила. — Силмирал — таково имя этого мира. Мира, в котором противоестественно сплелись технологии и различные энергии — природы и нас, разумных существ.[1] Кстати, эту пушистую шкурку тебе теперь придётся носить всегда.

Я вздохнула. Ладно… Она, похоже, знает, что говорит.

— Хорошо. Тогда вопрос номер два: кто вы?

— Не только мы, но теперь и ты. — Хмыкнул Лорг. — Кародроссы — Наследие Зверя, так мы известны здесь. Но не думай, что мы трое… точнее, уже четверо, единственные. Нас много.

— А… те? С крыльями? Почему они на меня напали? Они… не из вас?

— А вот это уже правильный вопрос. — Вновь подал голос нахмурившийся волк. — Силмирал — поле сражения двух рас: нас, Кародроссов, и Мрадразз. Одарённые Птицей, как они себя называют.

Но подробнее об этом потом — сейчас наша задача сопроводить тебя целой и невредимой в безопасное место. Чем скорее мы выступим, тем лучше.

Но я покачала головой и отступила.

— А откуда мне знать, что вы лучше их? — не подумав, брякнула я. — Может, я вам нужна для каких-то… ну… экспериментов, что ли…

— Похоже, девочка начиталась фантастики. — Насмешливо присвистнул леопард. Я хотела гневно возразить на „девочку“, но он продолжил. — Во-первых: если бы мы хотели убить тебя, ты бы не успела шагу из портала сделать. Живой, по крайней мере… А что насчёт этих твоих „экспериментов“, — передразнил он меня, — то тебе деваться некуда. Либо с нами, либо на корм лесным зверушкам. Не думаю, что ты протянешь дольше трёх минут…

— А давай попробуем! — окрысилась я на него, но рука Ворлока повелительно легла на плечо чёрного кота.

— Успокойся. Нейра, из тебя здесь никто не собирается делать подопытную мышь. Но — увы — тебе действительно придётся поверить нам на слово. По крайней мере, до Дорганака. Там тебе всё объяснят.

Я изобразила отчаянную внутреннюю борьбу, но самой себе уже призналась: если бы они действительно желали мне зла, то не стали бы рассусоливать, а уже давно скрутили.

Чтобы перевести тему, я кивнула на лук одного из поверженных… кхм… ну пусть будет „врагов“.

— А это, как я понимаю, ярчайший представитель ваших „противоестественных слияний“?

Ленту передёрнуло от моего тона, но она ответила как можно спокойней.

— На самом деле, так и есть. Посмотри сама.

Она мотнул головой. Я обернулась и в самом деле на траве обнаружила тот самый белый лук, спасший мне жизнь, который я, похоже, выронила во время приступа. Я подошла и бережно подняла его. Серая тем временем продолжала.

— Древко никогда не сломается ни само собой, не по случайности. Приглядись: правда производит впечатление сплава дерева с металлом?

— Да, верно… — удивлённо призналась я, легко проводя рукой по материалу, из которого была сделана основная часть. Две мощные половины крепились к третьей, центральной, за которую и держится стрелок. Они блестели, будто сделанные из некого светлого металла, но когда я, пробы ради, принюхалась, в нос ударил запах свежесрубленного дерева. Невероятно…

— Тетива же — чистая струйка энергии. Скорее всего, энтропической, смертельной. Поэтому её почти не видно. Но именно она, а также вплетённая в лук магия, и создают на натянутом луке смертоносную стрелу, опасную даже не сколько для тела — ибо она очень хрупка —, но для разума, психики. Оттого и название. К примеру, та стрела, что ранила тебя, похоже, вызвала чувство невыносимой боли. Тебе ещё было тяжело и из-за того, что ты и не догадывалась, что это лишь иллюзия боли.

— Нефига себе иллюзия… — заворчала я, отрываясь от созерцания оружия. — Я чуть не свихнулась!

— Тихо ты, — окрикнул меня волк, судя по всему, рассчитывая, что я успокоюсь, — ведь не свихнулась… Тебе, кстати, ещё повезло, что он смазал. Чем ближе стрела оказывается к сердцу, тем опасней эффект…

— Вот радости-то! — наоборот взвилась я. — Первое же впечатление в новом мире — взрывная боль! А что будет дальше? А?! Я вас спрашиваю? Какие ещё сюрпризы вы создали в этом чокнутом Силмирале?!

— Я бы попросила на тон ниже! — наконец начала закипать и лесная кошка. Ха! С-щаз!

Должна сразу сказать: я не грубиянка, нет… Но просто от всей этой карусели я уже начала чувствовать, как ме-едленно едет моя крыша. К стыду своему признаюсь, тогда я просто позорно психанула…

— Это мне-то успокоиться? Это мне-то на тон ниже?! — бушевала я. — Сначала превратили в чёрт знает что, потом затащили сюда… А теперь ещё и спокойненько поясняют, что смотреть надо не под ноги, как обычно принято, а в небо, иначе ближайшая же группа „крылатого спецназа“ превратит меня в подобие ёжика со стрелами вместо игл, и в каждой иголочке будет уйма боли!

— Не обязательно боли. — Устало прикрыв глаза — „господи, с кем мы связались?“ — Лорг за плечо удерживал рычащую от обиды рысь. — Есть ещё стрелы Неизлечимой Болезни, Безумной Радости, Бесконечного Горя, и, наконец, Смертельного Страха. Это, кстати, похоже на твой тип.

— Сам такой! — разозлившись, я окончательно теряла контроль над языком и мыслительной способностью. — Тип Смертельного Бреда!

— Ну вот! Хочешь как лучше, а тебе же ещё и грубят! — наконец-то обиделся и он, случайно отпуская плечо Ленты. Та вывернулась, метнулась ко мне и вцепилась когтями в моё круглое ухо. Я взвыла!

— Ай! Пусти! У меня их всего-то два!

— И не подумаю! — свирепо рычала она, дёргая моё бедное ушко из стороны в сторону, а заодно и меня. — Ты у меня научишься со взрослыми разговаривать!

Отчаявшись освободиться, я вцепилась в шерсть на груди Ленты. Та так изумилась, что на минуту перестала меня драть. Но потом…

— Ворлок, пусти! Они же поубивают друг друга! — отчаянно орал Лорг, тщетно пытаясь обойти громадную лапищу удерживающего его волка, который, не обращая внимания на его завывания, сосредоточенно выкручивал что-то на поясе. Потом плюнул и, просто откусив неподдающуюся мелочь, вылил на клубок из двух дерущихся кошек — уже, кстати, пустивших в ход когти — всю воду из фляги.

— Брэк, раунд окончен. — С какой-то даже ленцой в голосе протянул он, насмешливо посматривая на двух обтекающих кисок. — Побесились, и хватит. Я уже сказал: пора в путь. Рассказ закончим в дороге.

Лента пыталась возразить, но Ворлок вдруг так сверкнул на неё глазами, что она прикусила язык. Да-а, а он всё-таки лидер, несмотря на кажущуюся угрюмость и неуклюжесть.

Рысь хмуро подобрала сумку, которую скинула, когда решила проявить самоуправство, и направилась к видневшимся в траве Мрадраззам.

— Пошла подбирать кинжалы. — Пояснил мне Лорг. — Ты тоже, давай, забирай кристалл и в путь.

Я молча кивнула. Ладно… в конце концов, я сама показала себя не с лучшей стороны…

— Нейра, ты лук-то брось, — глухо посоветовал Ворлок, косясь на оружие в моих руках со странной презрительной злостью.

Я удивлённо воззрилась на него и прижала лук к груди.

— Это ещё почему?

— Не след тебе с игрушками этих… клювокрылых бегать. — Рыкнул он, выплюнув слово „клювокрылый“, как ругательство. — Ты своё в крепости получишь.

— Ворлок, может, не стоит? — попытался вмешаться чёрный леопард. — Ведь всё же, это оружие вместе с ней появилось. Ты же знаешь закон…

— Да, я знаю! Только лишние проблемы мне не нужны! — с внезапной свирепостью рявкнул серый на отшатнувшегося Лорга и вдруг резко повернулся ко мне. — Я сказал, брось ты эту мерзость!

Я отступила, но вместо того, чтобы подчиниться, оскалилась в ответ и „взвела курок“.

— Размечтались! Можно сказать, только благодаря этому луку я осталась жива! Я беру его с собой!

Вконец осатаневший волк со вздыбленной шерстью и покрасневшими глазами (господи! Как здесь, оказывается, все быстро заводятся… Или это моё присутствие так действует?), грозно урча, сделал шаг ко мне… но ему на плечо легла рука подошедшей Ленты. В шести гнёздах на поясе и четырёх карманах штанов у неё уже торчало по небольшой рукоятке.

— Ворлок, это её право.

Он остановился. Медленно повернулся к кошке. Минутный поединок взглядов окончился тем, что Ворлок, сердито рыкнув, вырвался из её хватки и, отвернувшись, стал мрачно проверять крепления на поясе.

— Ты готова? — обратилась ко мне рысь.

Я пожала плечами. Ну, в общем… а что мне готовиться-то? Лук и кристалл со мной, вот и все мои вещи…

— Тогда нам действительно пора идти. А то, не дай бог, ещё один отряд нагрянет.

Проходя мимо поверженных врагов, я вдруг увидела кого-то, лежавшего лицом вниз. Крыльев у него не было. Заметив, что я остановилась и, проследив за моим взглядом, Лента помрачнела и окликнула друзей.

— Лорг, Ворлок! Надо взять оружие Бауруса, доложить в городскую стражу.

Воины остановились. Затем волк перевернул тело, и я увидела оскалившегося матёрого овчара с застывшими глазами, полными странной, даже страшной тоски. Почему-то я сразу догадалась, какая стрела поразила его.

Я отвела глаза и вдруг увидела тёмно-серого коршуна, того самого, которого я подстрелила. Не знаю, как, но его лицо было искажено гримасой ужаса. И те же застывшие глаза…

Я покачнулась. Склонившаяся над псом Лента вскочила и тревожно уставилась на меня. А я бормотала, как в бреду:

— Я… я… убийца… Я убийца…

— Нейра!

Я не реагировала. Просто расширенными глазами глядела на убитого и тихо сходила с ума от невозможной реальности происходящего.

— Нейра!!!

Я не откликнулась, но меня вдруг забила дикая дрожь. Рысь шагнула ко мне и, повернув лицом к себе, встряхнула. Вышло не так круто, как у Ворлока, поэтому я продолжала смотреть на неё округлившимися глазами и шептать:

— Я убила его… Я…

Лента ударила меня по щеке. Ещё раз. И ещё…

С третьего удара у меня в голове немного прояснилось. По крайней мере, дрожать я перестала. Кошка ещё раз встряхнула меня — на всякий случай.

— Ты как, в себе?

Я кивнула и попыталась что-то прохрипеть — от переживаний у меня пересохло горло. Волк понимающе кивнул и протянул мне другую флягу.

Мне пришлось сесть на траву, и только там, дрожащими руками я смогла отвинтить крышку. Жадно хлебнула, так что часть влаги потекла по моему подбородку…

Рядом тихо села Лента. Одной лапой она неловко обняла меня за плечи, уткнулась мордашкой в плечо и виновато заурчала. Можете возмущаться: мол, откуда я знаю, что виновато? А я вот знаю! Правда, не знаю откуда.

Краем уха я слышала приглушённый разговор Ворлока и Лорга.

— Она очень впечатлительная. Даже слишком…

— А ты что думал? На моей памяти, ей единственной выпали столь неприятные испытания сразу по прибытию. Я, пожалуй, её понимаю. Да и ты бы чувствовал то же самое, если бы в детстве случайно подбил любимую нянечку…

— У меня не было нянечки!

— Ой, да ладно тебе, я ведь образно… Но всё равно, я думаю, не стоит за неё беспокоиться. В том числе и за её психическое здоровье. Она сильная, очень сильная личность.

— Я соглашусь с тобой. Подумать только: только прибыть в новый мир, и уже хамить всем вокруг…

Я прокашлялась — вода пошла не в то горло — и хрипловато заявила:

— Неправда… Я хамлю не всем вокруг. Только вам…

Рысь удивлённо оторвалась от моего плеча. Улыбнулась. Грустно улыбнулась…

— Ну, вот теперь я вижу, что ты окончательно пришла в себя. Я… я хочу сказать… — Она замялась и, чтобы хоть как-то себя оправдать, цыкнула на шепчущихся волка с леопардом. — Я понимаю, тебе сейчас плохо. Плохо и тяжело. Но… Ты должна преодолеть себя. Преодолеть, чтобы в следующий раз у тебя не дрогнула рука…

Я тоскливо перевела на неё взгляд.

— А он точно должен быть, этот следующий раз?

— Да, девочка. — Мы вдвоём обернулись к Ворлоку. Он смотрел на меня, смотрел строго и серьёзно. — И если не убьёшь ты, убьют тебя. И, возможно, ещё многих других…

— Хорошо. — Я вздохнула, поднимаясь с травы. — Я постараюсь…

— Ведь для этого ты сюда и пришла. — Негромко проговорил Лорг.

В общем, мы наконец-то двинулись. Портал открылся на окраине старого леса — кстати, он назывался Каурул —, и сейчас мы двинулись вдоль него, чтобы, в случае опасности, можно было нырнуть в чащу. Меня предупредили, что Мрадраззы обычно не осмеливаются лазать под её сенью. Лента сказала, что до Дорганака — крепости, или как там у них называется — Кародроссов три дня пути.

Я несколько минут исподтишка разглядывала мощную рукоять за плечами у Ворлока с двумя перекрестьями: одно, большое в виде оскалившегося льва, и другое, попроще и в два раза короче, примерно в ладони от первого —, и, так как воины напряжённо молчали, первая задала вопрос.

— Скажите, а как вы сражаетесь этими рукоятками? Как п…

Я хотела спросить: „Как палицей что ли?“ — но не успела.

Ворлок внезапно лихо выдернул одной рукой рукоять из за спины и рубанул наотмашь… по отвратительной твари, рванувшейся из чащоб к нему. Она напоминала огромную — с два метра — болотного цвета змею с четырьмя короткими лапами и короной шипов вокруг головы, переходивший в угрожающий хребет. Гребень шёл до самого конца хвоста, венчая тот двумя загнутыми шипами.

Рукоять волка опустилась далеко от острой морды, но… она развалилась пополам. Как будто серый ударил обычным мечом. Только… невидимым. Но тотчас же, откуда-то сбоку на него ринулось другое существо. Волк не успевал развернуться, чтобы подставить оружие… и тут его подстраховал подоспевший Лорг. Леопард подставил щит, и „ящерка“, уже разинувшая пасть с тремя рядами зубов, звонко врезалась в раскрытый щит!

Глубокий „бомм!“ от столкновения этих двух поверхностей был перекрыт визгом ящера. Он упал и стал извиваться по земле. Лорг, улучшив момент, прикончил его. Я ещё успела заметить маленькие молнии, прыгающие по чешуйчатому рылу, как подобное шипение раздалось позади меня…

От неожиданности я подпрыгнула, ухитрившись в воздухе совершить переворот на сто восемьдесят градусов. Мамочка…

„А это, похоже, папаня…“ — потерянно подумала я, поднимая голову и с ужасом оглядывая существо, копию первых двух, но в три раза больше. В его пасть я бы прошла если бы и не распрямившись, то на четвереньках это точно. Хотя… какая, к чёрту, разница, как он меня будет есть?!

Или… не будет? Зверь взревел, и только тут я заметила, что вместо глаз у него два кровавых провала. Откуда-то из-за его гребня вынырнула ловкая рысь и спрыгнула с начинающего заваливаться набок ящера на землю.

Тот упал, но ещё пытался встать… в два прыжка Ворлок оказался у него на морде. Поднял рукоять над головой и резко опустил её.

А может… нет, всё-таки это не просто рукоять. Перед ударом что-то блеснуло между ней и лбом недобитого дракона, как… лезвие.

Чудовище конвульсивно дрогнуло, закричало так, что я села на землю, и сдохло. По крайней мере, мне хотелось в это верить…

Серый ещё минуту держал „львиную голову“ вплотную ко лбу твари, потом медленно, напряжено потянул её на себя. В воздухе, осев на невидимом клинке, повисли грязно-багровые капли. Он отёр их о траву и легко спрятал меч (теперь в его полноценности я не сомневалась) за спину. Обернулся. К нему подошли Лорг и Лента.

„Ну прям три мушкетёра“, — невольно вздумалось мне.

Как будто услышав мои мысли, все трое обернулись и одарили меня таким долгим взглядом, что я смутилась.

— Что? Посидеть на травке нельзя? — буркнула я, отводя глаза.

— Ты в порядке? — обеспокоено поинтересовалась Лента, пропуская моё бормотание мимо ушей.

— Да что с ней сделается, — махнул рукой леопард, — зараза к заразе не лезет…

— Ну знаешь… — рассердилась я, но тут Ворлок… отвесил чёрному „лёгкий“ подзатыльник, от которого тот слегка пошатнулся.

От удивления я захлопнула рот, а вместо меня взвился уже Лорг.

— Ах ты!..

— Ты бы прекратил свои нападки. — Усмехнулся белоснежными клыками волк. Потом перевёл на меня взгляд и по-доброму сощурился. — А ты, Нейра, старайся не обращать на него внимания. Ему, ловеласу, это только льстит.

Опороченный Лорг надулся и скрестил руки на груди, а я, ободрённая своим новым защитником, осмелилась спросить.

— Ладно. А вы расскажите мне, пожалуйста, чем это вы так лихо этих… этих…

— Ксидров. — Подсказал мне он и кивнул. — Да. Ты уже знаешь об оружии Мрадразз — психотических луках, а Кародроссы обладают…

— Подождите, — я прервала его, — что значит „оружие Мрадразз“? вы хотите сказать, что у вас луков… нет?

— Хм… — Ворлок нахмурился. — Ну, как сказать… дело в том, что это одна из особенностей наших рас. Кародроссы воюют оружием ближнего боя, ну, или, в крайнем случае, кинжалами и копьями. А Мрадраззы, как я уже упоминал, владеют искусством стрельбы из луков и арбалестов. Мы не знаем секретов их оружия, а они — нашего.

— Но почему? — возразила я. — Ведь у меня-то лук! Кс… кстати, а откуда? — вдруг задумалась я. Странно что эта мысль не посещала меня ранее. Насколько я помню, у напавшей рядом с порталом шайки было собственное оружие…

Подошла Лента и, вытянув шею, положила голову волку на плечо.

— У тебя сейчас образовалось много вопросов… — немного устало мурлыкнула она. — И на них очень много ответов. Не спеши, ты всё обязательно узнаешь и поймёшь. Не сразу, но поймёшь.

Но я не отставала. Не люблю ждать.

— А всё-таки?

— Ты нетерпелива… — вздохнул волк. — Это плохо. Ну ладно, продолжим путь, и я всё поясню. Лента, ты выбрала кинжалы и чешую с кровью?

Он подался в сторону, и не ожидавшая такого подвоха рысь „уронила“ голову с лат на его плече. Недовольно фыркая и трогая челюсть, она коротко кивнула.

— Тогда продолжим путь.

— Когда сюда попадают новички вроде тебя, — начал он несколько минут спустя, — вместе с ними у портала материализуется оружие, обычно принадлежащее его расе. Я сказал „обычно“, потому что твой случай первый. Поэтому мы и оказались несколько озадачены и недовольны.

— Насколько я помню, недоволен оказался только ты. — Тихо, надеясь, что его не услышат, проворчал леопард.

Серый кинул на него предостерегающий взгляд и нахал завял. А до меня вдруг дошло (наконец!).

— Новичкам… А что, до меня ещё кто-то попадал сюда? Я что, не первая?!

— Ха, и далеко не первая! — не удержавшись, в голос хохотнул волк. В его исполнении это звучало как резкий, оглушительный рык. — И даже не двадцатая! Каждый десятый житель Силмирала — Пришедший. Насколько я знаю, из разных стран и времён, с разными нравами и устоями… Но попадая сюда, они меняются. Сильно меняются. Если попадают…

Я напряглась.

— Что значит „если“?

— А то и значит. — Ласково пояснил Лорг. — Тебе ещё очень повезло, что ты сейчас идёшь с нами. Кто-то сходит с ума, едва превратившись, и до портала так и не добирается. Кто-то застревает уже там, и, порой, оттуда вываливаются их иссушенные останки… лучше не представляй себе, — торопливо предупредил он.

Я не ответила. Только беззвучно открывала и закрывала рот, как рыба на суше, и переваривала эту фразу: „Тебе ещё очень повезло“…

— Ну и… Последнее время, наши народы приспособились узнавать местонахождения новых врат, и за каждого нового воина приходиться буквально сражаться. Окончательно „нашими“ считаются те, кто не свихнулся ещё в течении трёх дней. Но, мне кажется, тебе это не грозит.

— Спа… сибо… — прокашлялась я.

Перечень пройденных мною испытаний слегка… хм… смутил меня.

Ворлок бросил на неуёмного леопарда грозный взгляд и поспешил перевести разговор в другое русло.

— Теперь кое-что о природе невидимых мечей.

Он остановился. Залихватским движением выхватил львиную морду.

— Знакомься: Львиный Клык, мой невидимый меч. Сделан так же с элементами и магии, и энергии, и металла.

Он взял его двумя руками и нанёс пару рубящих ударов воображаемому противнику. И так же, как и с ящерами, кроме пары солнечных бликов на полностью невидимом лезвии я ничего не увидела.

Подошли Лорг с Лентой. Рысь извлекла один из своих кинжалов и подала мне рукоятью, имевшей очертания головы змеи, вперёд.

— Змеиное Жало — один из двенадцати моих кинжалов. Не хочу хвастаться, но я легко могу попасть в сердце Мрадразза, зависшего надо мной на высоте сотни метров.

— А мой клинок именуется Полнолуние, — подал голос леопард, — но доставать мне его лень. Пусть уж Ворлок выпендривается…

— Что я делаю?! — развернулся к нему серый.

— Ну, разминается, — поспешно исправился котяра, на всякий случай делая шаг назад.

Волк и рысь спрятали своё смертоносное оружие, и Ворлок уже на ходу продолжил пояснения:

— Лезвие сделано из энергии другого типа, нежели тетива, что позволяет ему разрезать даже алмаз. Кроме того, ещё одно его смертоносное свойство заключается в том, что эта энергия притягивает кровь. То есть, даже маленькая царапина, полученная от подобного клинка, начинает так сильно кровоточить, что может даже привести к тяжёлым последствиям. Если, конечно, не знать особых наговоров и не обладать сильными лекарствами.

— А Мрадраззы ими не обладают. — Перехватил инициативу Лорг. — Единственное, что может противостоять такому мечу — это другой меч… ну, или плазматический щит, как у меня. Плазматическая плёнка, его основная составляющая, легко прячется в потайной капсуле, о которой знает только владелец и создатель. А рама легко складывается и умещается даже в карман. И раскладывать это чудо техники в искусных руках за несколько секунд.

— Причём щит не только защищает от удара, — вставила Лента, — но и отражает его. И если твой противник также вооружён мечом, он ещё может удержать его и не сделать самому себе харакири. А вот стрелы отражаются с такой скоростью, что увернуться практически нереально. К тому же отражённые, они… как сказать… самонаводящиеся.

— Ага, теперь мне всё ясно. — С умным видом покивала я. — Теперь вам осталось рассказать лишь об этой вашей крепости, о каких-нибудь там специфических обычаях… ах да, и об одежде наконец!

Лента улыбнулась.

— С твоего позволения, я начну с последнего вопроса. Не вспомню, как эта ткань называется по мудрёному, но в просторечье — „вторая шкура“. Потому что уже через несколько минут после того, как ты её надела, она идеально подгоняется под особенности твоей фигуры. Поэтому, разумеется, вся она изготавливается на один размер. Кстати, другое свойство этой ткани — „самоштопка“. Через пару часов даже от самой крупной дырки не остаётся даже швов… Не бледней! Те, которые проделаны специально, в счёт не идут. И для хвоста в том числе.

— Короче, материя для лентяев. — Облегчённо выдохнула я, отпуская хвост, за который я и в самом деле заволновалась.

— А вот что касается обычаев и порядков… Да особенного ничего и нет, кроме, пожалуй, принятого уважения к старшим. — Нет, ну не удержалась она от шпильки! — Насчёт же крепости… Ты её увидишь сама. А всё что нужно, тебе расскажут учителя.

— Ой! — я невольно втянула голову в плечи. — Что, и здесь школа?!

— Да, — по-доброму усмехнулся серый, — но только своя, подогнанная под этот мир. Надеюсь, математику ты и в том мире более или менее изучила, а вот некоторые параграфы из истории Силмирала тебе придётся почти зазубривать. Ну и, разумеется, бой. Рукопашный и с клинками.

— А стрельба? — поинтересовалась я.

Ворлок нахмурился.

— Стрельба… — заворчал он. — Конечно, некоторые из нас овладели копьём и метательными кинжалами, но и только. Я уже сказал тебе, что ты — первый Кародросс-с-луком. Поэтому я почти не сомневаюсь: возникнут проблемы.

— Оптимистичный прогноз. — Хмыкнула я.

— Ладно, Лок, кончай её пугать. — Мурлыкнула Лента. — Пора устраиваться на ночлег.

— Какой ночлег? — не поняла я. — Сейчас же ещё светло!

Рысь вздохнула.

— Нейра… Я надеялась, ты догадаешься сама… Как и каждая кошка, ты обладаешь ночным зрением. Теперь тебе нужно улавливать разницу между днём и ночью по едва заметным изменением цвета. Но ничего, ты научишься.

Место для сна мои провожатые определили в лесу — так безопаснее. И меж собой договорились дежурить по очереди. Мне вахты не досталось, но не сказать, что я была этому не рада. Уже сворачиваясь в калачик поудобнее, я про себя подумала, что всё не так плохо, как я боялась. Мне даже показалось, что вернуться будет не так сложно: добежать до портала, и…

Прежде чем сомкнуть глаза, я посмотрела наверх, туда, где меж листьев в форме почти правильных сердечек мелькало синее небо. Не голубое, синее — вот что значит, наверное, разница между днём и ночью для видящей в темноте —, усыпанное звёздами… Многими, многими тысячами звёзд…

Глава III

— Рота, подъём!!!

От неожиданности я подскочила и приземлилась уже на ноги, бешено оглядываясь по сторонам и нервно хлеща себя хвостом по ногам. Но почти сразу наткнулась на три насмешливые пары глаз: золотистые Ленты, тёмно-карие Ворлока и зелёные Лорга.

— Нейра, нельзя так спать. — Насмешливо заметил последний. — Уж Лента расталкивала тебя, расталкивала, а ты только бормотала: «Мама, сегодня школы нет, отстань…» и пыталась закутаться в несуществующее одеяло. Хорошо, Серый предложил отличный способ.

— Да знаете, кто вы после этого… — с чувством выдохнула я, по стволу дерева сползая на землю и закрывая глаза.

— И кто же? — заинтересовались рысь.

— Суслики маринованные! — процедила я, не размыкая слипающихся век.

«Суслики» дружно хмыкнули, а потом Ворлок вкрадчиво поинтересовался:

— Вообще-то, мы будили тебя лишь для того, чтобы спросить: ты ещё подремлешь с полчаса… или всё-таки позавтракаешь с нами?

Я приоткрыла один глаз и заинтересованно подняла уши. При слове «завтрак» в животе грозно заурчало.

— Завтрак? Кто сказал «завтрак»?

Трапезничали пожаренным на костре мясом, которое раздобыла Лента, заедая его сухарями-лепёшками с мою ладонь. Мясо было, на мой привередливый вкус, чуть суховато, но в целом всё равно очень и очень вкусно. Сухари так вообще обладали головокружительным ароматом свежего хлеба и каких-то специй. Кажется, они назывались «аламан». По моему, их я съела больше, чем самого мяса… Да и в целом, я, похоже, ухитрилась объесть всех троих. А вы посчитаете сами: я не ела со вчерашнего утра! Я, конечно, всё понимаю: диета и всё такое… Но до долгожданного завтрака я имела такое ощущение, будто у меня в животе одна сосущая пустота, как у мумии. Неприятно…

Зато после сытной трапезы я стала такой благодушной, такой белой и пушистой, что легко снесла шутки Лорга насчёт моего аппетита и без пререканий согласилась продолжать путь. Который в первые несколько часов мне казался просто восхитительным. Прогулка по свежему воздуху в весёленькой компании… Идиллия. Разговаривать не хотелось. Пока. Хотелось просто идти вот так и думать, размышлять… упаси бог, не мечтать! А то вон, домечталась уже…

Раздумья не мешали мне смотреть по сторонам и замечать всё новые и новые отличия своего мира от Силмирала. Всё, что казалось знакомым и известным на первый взгляд, оказывалось иным и необычным.

Лес по правую сторону от меня, рядом с которым я прошагала несколько часов и в котором отдыхала ночью, в целом был гораздо ниже сосняков, дубрав и березняков моей страны. Гибкие, часто с раздвоенными-растроенными стволами деревья; то почти белая и гладкая кора, то чёрные и как будто перекрученные стволы; листья разных форм и размеров, среди которых часто встречались то «половинчатые», то «тройные», где от средней жилки отходят три лопасти. Эти, последние листочки, в большинстве своём имели молочный цвет. Другие могли колебаться от сине-зелёных до розово-алых. Навскидку деревья почти не превышали двенадцати-пятнадцати метров.

Степь Нуайен, широко раскинувшаяся по левую руку, казалась расстеленным лоскутным покрывалом, и поражала своим разнотравьем. Однако одна особенность была присуща почти всем травам: очень острые края, о которые я по неосторожности чуть не порезала руку. Хотя шагалось по ней вполне сносно. Правда, часа через три ноги стали подавать первые признаки усталости. Но я твёрдо решила не жаловаться, пока ноги не отвалятся. Я человек — или уже не человек? — гордый и упрямый… хотя это и играет порой против меня.

— Нейра, — вдруг негромко окликнул меня чёрный леопард, — а скажи, ты, вообще, кошек любишь?

— Ну да, в общем… Хотя предпочитаю волков, — не подумав, брякнула я.

Ворлок смерил меня ТАКИМ взглядом…

Я невинно заморгала и возвела глаза к небу: мол, я не о том, что ты подумал… И тут же чуть не споткнулась и не полетела на землю от изумления. Отпавшую челюсть пришлось ловить где-то в районе колен.

Дневное небо Силмирала по красоте ни капельки не уступало ночному и, пожалуй, даже превосходило его. Оно было всё в россыпях звёзд, но не однообразно белых, а золотых и бронзовых и даже кое-где бледно-алых. Эти светила, похожие на брызги с кисточки художника, иногда проходили полосами, наподобие Млечного пути; порой же они сворачивались в спираль, так как изображают галактики в фильмах будущего. Само небо тоже не было чисто голубым — в местах сильных скоплений оно приобретало желтоватый или бледно-розовый оттенок.

— Нейра! — окликнула меня спохватившаяся Лента.

— Вау… — только и выдохнула впечатлённая я. С трудом оторвав взгляд от невероятного зрелища, я перевела сияющие глаза на ожидавших меня воинов. — И что, оно… всегда такое?..

— Да, — кивнул Лорг, — но ночью, пожалуй, чуть таинственнее. Тогда они зелёных и голубых оттенков… Не знаю, ночное небо мне нравится больше.

Возвращаясь в строй, я невольно опять запрокинула голову, ища глазами солнце. А, вон оно… Маленькое пятнышко, кое-где истыканное цветными пятнами звёзд.

Даже секунду-полторы глядя на солнце, я почувствовала резь в глазах и часто заморгала, переводя взгляд слезящихся глаз в раскинутые степи. Сильно зажмурилась и потрясла головой. Дождалась, пока светлые пятна исчезнут, вновь вгляделась в степи… и тревожно тронула за плечо Ленту.

— Смотрите! Кто это там, в степи?

— Пока не знаю… — мне ответил Ворлок, с минуту сам вглядывающийся в тёмные пятна на разноцветном, как расшитый платок, поле. — Может, дикие звери, а может… Лорг, видишь что-нибудь?

Я обернулась и с удивлением заметалась взглядом по сторонам. Леопарда не было… Зато его голос донёсся с вершины ближайшего дерева:

— Это каракхайи, всадники!

— Здорово! — просияла лесная кошка. — Если это Грейс, она сможет одолжить нам скакунов для такого дела.

Пятна всё приближались, и уже можно было разобрать, что их шестеро. Ещё через минуту я сумела различить, что они похожи на лошадей, и все разного цвета. И что всадник есть только у одного, за которым следуют остальные.

— Грейс! — радостно вскрикнула Лента, бросаясь навстречу животным. По-доброму усмехающиеся Ворлок и спрыгнувший со своего насеста Лорг тоже пошли к гостье. Я последовала за ними, стараясь держаться чуть за волком.

— Наконец-то я вас нашла! — спрыгнувшая с лошади всадница обладала обликом гиены. Причём, внешне довольно чистоплотной и опрятной. Зачёсанные назад, приглаженные волосы, плотный телесный костюм, даже несколько элегантный благодаря аккуратному воротничку. Но… мне, честно говоря, она не очень понравилась. Нет, гиен, как зверюшек, я люблю и уважаю за сплочённый коллектив и нежную заботу о потомстве. Но эта… Ну вот не понравилась, и всё тут! Ну что поделать? Вот к Ворлоку я сразу почувствовала симпатию, несмотря на его угрожающий вид. И дело не только в том, что он волк… И Лента мне нравится. И Лорг… немножко.

— Меня послали за вами. Старший почувствовал, что что-то выбивается из привычной колеи…

— Да нет, — встряхнулся Ворлок, — пока всё в порядке. Значит, ты целенаправленно искала нас?

Гиена кивнула.

— Да. Рефьол позволил взять из конюшни шестерых ньернов… Подождите-ка! Вас же должно было быть пятеро? Где… Баурус?

— У портала нас уже ожидал смешанный отряд Мрадразз. И Баурус… он не вернулся из боя. — Мрачно проговорил Лорг.

Грейс печально наклонила голову и на минуту закрыла глаза. Но потом вскинулась и сверкнула чёрными зрачками.

— Тогда нам тем более надо торопиться! Когда они не дождуться отряда — который почти наверняка был разведывательным, раз там были и Сирлиты, и Раудкоги[2] — они помчатся в погоню. И тогда могут возникнуть проблемы. С новичком, я имею в виду…

Она чуть наклонилась в сторону, пытаясь заглянуть за спину Ворлока. Я чуть вылезла и поприветствовала её взглядом невинного младенца.

— О! Ещё одна кошатница! — удивилась она. — И как же тебя звать-величать, мышеловка?

— Сама ты кошатница! — я никак не могла снести пусть и добрую, но пренебрежительную иронию в мой адрес и, расправив плечи, с достоинством шагнула из-за спины волка, который, похоже, только сейчас с удивлением заметил, что его спина стала мне убежищем.

— Эй, а не много ли ты на себя берёшь? — гиена злобно сощурилась и оскалилась немаленькими и острыми зубами.

— Спокойно, Грейс, спокойно… — Лента встала между нами и расставила руки. — Она действительно довольно смела, но отнюдь не только в разговорах. На её совести уже один убитый Раудког.

— Что, правда? — ехидно удивилась она, а у меня невольно встала дыбом шерсть на загривке. — Ну надо же, я бы никогда не предположила… А что, ей достались ножи? Или копьё?

Лорг хмыкнул.

— Нет, Грейс. Кое-что повеселее. Лук Мрадразз.

Смеющаяся — как я порой называю гиен — аж рот раскрыла от изумления.

— Что? Лук?! Да вы, ребят, мастера розыгрышей! Нет, ну серьёзно?

— Нейра, — повернулся ко мне волк, — покажи ей.

Я достала оружие, которое я приспособила за спину на крепления для двуручного меча. Демонстративно натянула… и выпустила под ноги Грейс, с удовлетворением отметив, как она с неподдельным испугом вскрикнула и отпрыгнула.

Но потом у меня на мгновение помутилось в глазах от двух мощных затрещин справа и слева. Когда в глазах прояснилось, я увидела разъярённую рысь.

— Ты что, сдурела?! — рявкнула она. — Никогда не играй с настоящим оружием! Оно шуток не понимает!

— Запомни один раз и на всю жизнь, — яростно шипел чуть сбоку Лорг, — даже если ты стреляешь из рук вон плохо, стрела сама может найти свою цель!

Я отшатнулась и сердито буркнула.

— Не надо на меня орать! Я не глухая. Что, просто сказать сложно?

От такого неприкрытого хамства они на минуту оцепенела. Зато я почувствовала, как что-то подхватило меня за шкирку, и что я быстро воспаряю в воздух… Невысоко, впрочем. Перед моим лицом появилась морда оскалившегося Ворлока. Я зажмурилась и втянула голову в плечи, поджав под себя хвост. Мне вдруг пришло в голову, что кого я действительно боюсь, так это его.

Но волчара не съел меня. Не накричал. Даже не зарычал. Он просто несколько раз от души встряхнул меня и негромко сказал, глядя глаза в глаза.

— Следи за своими поступками и речью. И не хами им больше… пожалуйста.

— Просьба принята к сведению. — Пискнула я, и только тогда серый разжал пальцы.

Я поднялась с травы, потирая ушибленный копчик и ругаясь (про себя). Рысь и леопард всё ещё прожигали меня взглядами, Ворлок глядел грозно, но скорее… укоряюще, а Грейс…

Встретившись с ней взглядом, я окончательно утвердилась в мысли, что она мне не нравится. Она глядела на меня, задумчиво наклонив голову и скрестив на груди лапы. Так мясник смотрит на откормленную хрюшку, про себя отмечая, что её он подаст на большой обед. Но мне совсем не хотелось выступать в роли хрюшки…

Когда пришло время продолжать путь, я несколько замешкалась перед доставшимся мне скакуном. И, честно говоря, были причины…

Пожалуй, я погорячилась, назвав их лошадьми. Прекрасные парнокопытные Земли рядом не стояли с этим… этим…

Бедные лошади! Как же над ними надо было издеваться, чтобы получился ньерн! Хотя… сами их владельцы, быть может, и не издевались. Наоборот: ни седла, ни узды на ньернах заметно не было. Но вот что касается внешности…

Для начала представьте обычную, изящную лошадку, а по мере моего повествования добавляйте ей новые детали.

Прежде всего, вместо копыт у этих скакунов на ногах были пальцы. Простые пальцы с маленькими коготками, которые могли быть у собак, у кошек… да много у кого!

Потом… Ньерны обладали сильным гибким хвостом, чем-то похожим на мышиный. На локоть от его конца начинала пушиться шерсть, создавая на конце кисточку. Такая же шерсть образовывала на длинной, гибкой шее вполне привычную гриву, за которую удобно было держаться. На мой взгляд, шея была явно тонковата, но, может статься, я просто придираюсь.

Короткая спина была сильно выгнута, причём углубление визуально увеличивалось за счёт сильно выпирающих лопаток и крестца.

В целом морда этих существ всё же походила на лошадиную, если не считать двух коротких козлиных рожек, примерно с ладонь каждый, росших над бровями. На затылке ньернов красовалось по паре очаровательных, закруглённых ушек, таких же подвижных, как и у наших коней.

Очаровательные существа! Не правда ли?

Но поняла я это гораздо позднее. Сейчас же я тупо стояла перед этим чудом природы и усиленно соображала, как мне вскарабкаться на довольно высоко расположенную спину. Ну, когда-то я каталась верхом… когда-то… Но взбиралась я лицом вперёд, прыжком ложась на лошадиный хребет. Спина же этой «лошадки» была на уровне моей макушки, так что ни о каких прыжках не могло быть и речи. Да что я, Ворлок тоже вряд ли запрыгнет на этакую махину!

— Бур, ляг!

Ньерн послушно преклонил сначала передние, потом задние колена, и из-за него мне стала видна Грейс. Теперь на её лице не осталось ни капли порока. Она спокойно посмотрела на меня.

— Ньерны почти как собаки и выполняют те же команды. Твоего, кстати, зовут Бур.

— Я уже поняла. — Я устроилась на хребте скакуна и неуверенно приказала. — Бур, встань.

Ньерн поднялся, разогнув сначала задние ноги и чуть не опрокинув меня через голову, а потом передние, и я спаслась от полёта назад только схватившись за его гриву.

— Кстати, я извиняюсь за то, что изначально поставила себя выше тебя. — Вдруг спокойно призналась гиена. — Просто, Пришедшие обычно довольно наивны и пугливы, что невольно заставляет чувствовать тебя воином-героем. Но ты действительно другая.

— Спасибо на добром слове. — Чуть кивнула я. — И… ты тоже извини, что я выстрелила. Захотелось показать, что я не из слабых.

Она усмехнулась.

— Ну что, показала? Но теперь, пожалуй, тебе стоит держать лук нетронутым до прибытия в Дорганак.

Я пожала плечами, и Ворлок приказал трогаться.

Путешествие стало поинтересней. Похоже, именно благодаря лапам, а не копытам, ньерны двигались мягче и плавней, и всё было бы совсем замечательно… Если бы только Лента с Лоргом перестали на меня дуться. Я уже всё обдумала, призналась сама себе, что была не права и сейчас жутко терзалась муками совести. Я бы извинилась… даже… но они так гордо держали себя… Видимо, моё поведение окончательно достало их. У-у-у… Ну простите меня-а… Разве не видно, как мне больно и грустно?!

А настроение и в самом деле неуклонно падало. Я начала впадать в раннюю стадию депрессии…

До самой депрессии, к счастью, дело не дошло. Заметив моё угнетённое состояние, подъехала Грейс и вполне дружелюбно заговорила со мной. Чтобы отвлечься, я поддержала разговор, и очень скоро полностью в него втянулась. Гиена, несмотря на первое впечатление, оказалась умной и интересной собеседницей. Правда, несколько подпорченной чёрным юмором. Но и у меня язычок далёк от шоколада (который, кстати, я просто обожаю), поэтому мы легко нашли общий язык. Она рассказала много немаловажного о Дорганаке и Лаудборле;[3] о самих Кародроссах и Мрадраззах, о войне… Пока мы говорили, рысь с леопардом вроде бы отошли. По-крайней мере, когда Лента ближе к вечеру скомандовала «привал!», Лорг уже помог мне слезть. Молча, но помог… хотя я в этом не нуждалась. Но я восприняла это как хороший знак.

Но ужин прошёл практически в молчании. Лента и Ворлок уточнили пару ничего не значащих для меня деталей остатка пути, спросили про благополучие конюшни, или, точнее, «ньерушни» и ещё кое-что о своей крепости.

Так как ко мне никто не обращался, поев, я поблагодарила за сытный ужин и тихо ушла в тень деревьев, где и свернулась в уютный и тёплый калачик. В таком положении меня и застал сон.

Проснулась я где-то за полночь. От какого-то неприятного чувства чего-то нехорошего. Только разлепив глаза, я увидела полузатушенный костерок. В общем-то, ничего страшного, так и надо было поступить перед отходом ко сну… но… За костром я различила какую-то бесформенную массу… с серой шерстью… Лента?! Она же была дозорной!

Я попыталась вскочить, но замерла, почувствовав, как что-то острое коснулось моего горла, и хриплый голос тихо рассмеялся.

— Ты не дёргайся, не надо… Если, конечно, не хочешь отправиться на тот свет на несколько минут раньше предначертанного тебе срока…

Я скосила глаза и едва удержалась от утробного рыка. Грейс… предательница! Разумеется, лука под боком уже не было — он лежал рядом с поверженной Лентой — да он и вряд ли мог помочь мне сейчас…

Гиена усмехалась, наслаждаясь моей беспомощностью, а когда я открыла рот, чтобы заорать и хотя бы предупредить друзей, она насмешливо приложила палец к губам и кивнула в сторону. Я повернулась туда и окаменела от ужаса. В тенях деревьев я различила пять или шесть мелькнувших теней… прямо за спящими Лоргом и Ворлоком… Нет!

— Не надо! — прошептала я одними губами.

— Что, стрёмно? — вновь заговорила Грейс. — А говорила, что смелая… Ну и где же твоя смелость, а, кошатница?

Я скрипнула зубами, по-прежнему не шевелясь.

— Что тебе надо?

Меня за ворот жилета вздёрнули на ноги. На мгновение отдалившееся лезвие ножа вновь уткнулось мне в трахею.

— Не здесь! Сперва отойдём… недалеко.

Она кивнула кому-то и потащила меня от костра. Я уже не пыталась шуметь, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что малейший звук, могущий разбудить воинов, приведёт лишь к тому, что их убьют, не дав даже прикоснуться к оружию…

— Что мне надо? — гиена крепко приложила меня о ствол толстого дерева и оскалилась. — Мне надо, чтобы такие, как ты, перестали приходить сюда! Вы только всё портите и отдаляете наступление мира!

— Что? — возмутилась я. — Наоборот: если это легендарное перемирие сможет открыть мне дорогу домой, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы он поскорее наступил!

Грейс вновь от души швардакнула меня спиной о кору.

— Глупая девчонка! С каждым новым открытием врат новые, свежие силы отправляются по разные стороны баррикад, и огонь обоюдной ненависти разгорается вновь! Я уже давно поняла это, и уже давно тщательно отслеживаю, чтобы ни один из вас не добрался до Дорганака… включая сопровождение!

— Но… — я оказалась поражена до глубины души. — Но этим ты только ослабляешь мощь своего народа! Мрадраззы вас просто сотрут!

Эта падальщица от души рассмеялась. Впрочем, на довольно пониженных тонах. Я про себя отметила, что, похоже, ей хочется выговориться…

— Ха! Ты думаешь, у крылатых не нашлось тех, кто пришёл к тому же выводу, что и я?! Мы давно заключили союз, и они также старательно избавляются от своих птенцов!

— Но… я всё равно не понимаю… — я и вправду пока не могла сообразить, о каком же перемирие идёт речь.

— Котёныш… — прошипела Грейс, вплотную приближая морду ко мне. — В наши ряды вливаются всё новые и новые силы! Мы становимся всё сильнее, а крепости наоборот, слабеют… Уже близок тот день, когда Рефьол падёт, и мы официально заключим мир с Лаудборлом…

Постепенно до меня дошло. Но… это… это же революция! Междоусобная война! Но вслух я этого не сказала, а чтобы протянуть время, спросила.

— А… кто такой этот ваш Рефьол?

— Он — король… пока. Вскоре его кровь, и кровь его приспешников потечёт по коридорам Дорганака в назидание тем, кто посмеет сопротивляться! Но ты… — кажется, ей надоело, и она решила вскрыть карты. — Ты, маленькая кошечка, наверное, хочешь жить?

Я усиленно закивала. Ещё как! Да, я знаю, сейчас она предложит присоединиться к ним и всё такое… захочет подтверждения и клятвы крови… Время, мне нужно время!

— Ты можешь присоединиться ко мне! Без лишней лести скажу: я предлагаю этот шанс не всем, но ты, похоже, одарённая личность… Так что скажешь? Хочешь сохранить шкурку и служить мне?

— Угу. Ты ещё спрашиваешь! — несколько нервно фыркнула я.

Гиена отодвинулась от меня и довольно сощурилась.

— Отлично… У тебя есть лук, и это плюс в нашей кампании против бесконечной войны… Но не надейся меня провести! За тобой будут следить. А пока… Пристрели всю свою компанию в доказательство твоей сговорчивости…

Я похолодела. Я не то подразумевала под клятвой крови!

— Нет… я не сделаю этого!

Глаза гиены потемнели, она осклабилась.

— Тогда у меня остаётся только один путь.

Она замахнулась кинжалом…

Я рухнула на траву и, зажмурившись, затараторила, пытаясь закрыть лицо руками:

— Последнее желание, последнее желание, последнее…

— Тихо! — я почувствовала сильный удар в скулу и замолчала. Похоже, она приложила меня рукоятью кинжала. — Встань!

Я медленно поднялась, опираясь на ствол дерева, и отняла руки от лица.

Грейс, нахмурясь, с нескрываемым высокомерным презрением смотрела на меня. Похоже, в её голове происходила напряжённая умственная работа.

— Ладно. Только быстро. И имей в виду: просьбы по поводу милости для тебя и твоих друзей отклоняются. Нам не нужен «хвост». Ну? Что?

— Я хочу… — протянула я, и вдруг выпалила. — Я хочу… напоследок потанцевать под луной!

— Что-о?! — у неё отпала челюсть. — Девочка, ты в своём уме? Или только прикидываешься?!

— Ну да, — я невозмутимо пожала плечами. — Я ещё дома любила дискотеки. Просто обожала танцевать под любимую музыку, когда толпа освобождает тебе место, и ты можешь почувствовать себя королевой бала… А сделать то же самое под луной… да это вообще мечта!

Да-да, понимаю тех, кто сейчас это читает и крутит пальцем у виска… Звучит действительно несколько бредово, но у всех свои тараканы в голове! К тому же время поджимало… может, по размышлению я бы и придумала что-нибудь более разумное и многообещающее, но сейчас…

— Да ты меломанка! — присвистнула гиена. — Ладно, такой пустяк можно удовлетворить. К тому же, недалеко отсюда есть хорошая полянка, там и оторвёшься перед смертью…

— Ну, вообще-то, по настоящему зажигаю я именно перед ТОЛПОЙ… — с нажимом, но ненавязчиво повторила я.

Она внимательно на меня посмотрела и фыркнула.

— Ладно. Но не надейся на своих спутников! Я всё же оставлю у них пару дозорных.

Я кивнула. На большее я и не рассчитывала. Пока что всё шло согласно моему плану. Неясному, призрачному, но всё же…

Разбойница тявкнула и за плечо потащила меня к этой поляне. По сторонам замелькали те самые тени, опережая нас и одновременно находясь со всех сторон. Грейс вытолкнула меня на открытое пространство, а сама привалилась к дереву, скрестив руки на груди. Насмешливо кивнула мне:

— Приступай. Точнее… Просим, просим!

С других сторон послышалась пара ленивых, поддерживающих предводительницу, хлопков. Скосив глаза, я насчитала около десяти Кародроссов. Плохо… Я глубоко вздохнула, и, расправив плечи, шагнула на середину прогалины. Подняла глаза к небу и на минуту замерла, может быть, в последний раз любуясь им. Хотя… Как же обидно будет, если я не проживу в этом новом мире и трёх дней…

Лорг был прав: словно миллионы голубых и зелёных светлячков высыпали на синюю безбрежную гладь, лучась таинственным, но в то же время очаровательным светом. Я поглядела влево-вправо и тихо ахнула: на небе было две луны! Одна «молодым» месяцем лучилась по левую руку, другая, почти полная — по правую. Лишь гораздо позже я узнала их имена — Альфи и Багита.

Я на минуту зажмурилась, торопливо выбирая музыку, ритму которой я должна была следовать…

На самом деле я даже не посещала никаких танцевальных курсов. Просто часто смотрела красивые танцевальные выступления и клипы, запоминала движения, а в своих мечтах создавала из них одно целое…И в итоге… на танцплощадке мне действительно уступали место, а подруги после вечеринки скулили, прося научить и их. Я пожимала плечами: я не учитель, обращайтесь лучше к профессионалам…

И вот здесь требовалось произвести такое же впечатление, и даже, наверное, гораздо более сильное. Тогда, может, у меня появится шанс…

Начало давалось тяжело. Чувствуя на себе внимательные, критичные взгляды и не имея музыкальной поддержки, я сначала двигалась довольно скованно и неуверенно. Но потом стала мурлыкать мелодию, а потом и песню себе под нос — я предпочла свою соотечественницу Мельницу: мою вдохновительницу как на танцполе, так и в арт-искусстве; многие её песни я знала наизусть —, и мало-помалу разгорячалась. Собственный голос вдруг показался мне мягче и красивее и успокаивал меня, а тело, приобрётшее кошачью гибкость, открывало новые горизонты. Постепенно я осмелела, песнь стала громче — теперь её слышали и бандиты —, а сам танец стал быстрее и насыщенней. На одном из переходных музыкальных моментов я закрыла глаза. Не знаю, откуда пошла эта привычка, но она очень помогала мне, скрывая от моего взора посторонних и позволяя сосредоточиться на себе.

Через некоторое время я уловила разрозненные хлопки. Не издевательские, как вначале, а уже действительно уважительные. Вдохновлённая, я закрутилась так, что со сторон послышались восхищённые ахи. Да… после такого успеха и умереть не жалко!

Кстати о смерти. Песня подходила к концу, и я, забывшись, на самом остром моменте выгнулась и припала на одно колено… и зарычала! Оглушительно, как и полагается каждому уважающему себя хищнику.

А через мгновение сильный удар сбил меня с ног. Я перевернулась и упала на спину, охнув, когда чьё-то колено прижало меня к земле. Перед глазами появилась оскалившаяся морда разъярённой Грейс с кинжалом наголо.

— Ах ты мерзость! — загремела она, сверкая глазами и поудобнее перехватывая кинжал, чтобы одним ударом и наверняка… — Специально зарычала, чтобы разбудить своих дружков?! Ну уж нет, им это не поможет, и тебе тоже! Эй вы… — она окликнула кого-то. — Быстро к костру! И прикончить обоих!

— Нет! — закричала я, тщетно пытаясь высвободиться. Гиена взмахнула блеснувшим в свете лун оружием…

Отчаяние придало мне силы. Я резко подалась вперёд, и, дотянувшись-таки до разбойницы… укусила её за нос!

Она взвыла, инстинктивно отшатнувшись, а я, высвободив одну ногу, сильным ударом в грудь отшвырнула её от себя. Вскочила на ноги, и оказалась нос к носом аж с семью врагами.

— Это не бегство, а тактическое отступление! — торопливо пробормотала я, невообразимым образом в два прыжка взлетая на вершину ближайшего дерева. На моё просто парадоксальное везение, трое из них щеголяли собачьими или шакальими мордами. Ещё двое имели крысиные рожи, у одного были ослиные уши…

А вот последний был котом. Пумой, если быть точной. И его единогласно послали ко мне, наверх, свершать «правосудие». Мамочка-а…

У него было два недлинных клинка, которые он, карабкаясь ко мне, спрятал за спину. Я отдавала себе отчёт в том, что едва у него освободятся руки, меня уже ничто не спасёт. Поэтому, едва он встал ногами на сук прямо подо мной и потянулся за оружием, я вцепилась в его ладони мёртвой хваткой! Горный лев недовольно зарычал и попытался освободиться. Но не так просто было отодрать меня, полубезумную от страха. Тогда он сменил тактику и стал пытаться сбросить меня к своим сообщникам. Цепляться ногами за ветки, пусть даже когтями, было неудобно, и я медленно, но верно, теряла равновесие…

Вдруг поляну огласил новый рёв. Не восторженный, выплёскивающий в ночь обуревающие чувства, а яростный и разгорячённый, словно вызов на битву.

Все, включая меня и пуму, обернулись на него. Я вновь лишилась дара речи, но уже от счастья…

На окраине леса, вздыбив шерсть и держа наготове грозные мечи, стояло два оскалившихся воина: волк и пантера…

Ворлок и Лорг слаженно рявкнули какой-то клич и бросились на опешивших бандитов. Кто-то, впрочем, успел очнуться и ответить ударом на удар, но первые трое легли почти мгновенно. Воодушевившись, я резко толкнула остолбеневшую пуму и сбросила его на землю. Он завопил, но, придавив кого-то из своих, замолк, похоже, напоровшись на чей-то клинок…

Серый на минуту отбросил двоих своих противников и, рявкнув: «Нейра, держи!» — , бросил мне лук. Мой белый лук!

Метнувшись за ним, я едва не навернулась на землю, но быстро поймала равновесие, и одна крыса захрипела и свалилась, словив спиной стрелу. Оставшиеся, оценив силы, попробовали бежать, но, как говорится: «У меня не проскочит»!

…Единственное досадное обстоятельство — тела Грейс мы так и не нашли…

Первые слова Ворлока, когда я, с луком в зубах, слезла с облюбованного мной дерева, были:

— А ты молодец, рыжая!

Я с минуту глядела на них, уже отошедшего от боевого безумия волка, вновь ставшего хладнокровным и спокойным, и леопарда, задумчиво улыбающегося своим мыслям, и развязно заявила:

— Да вы тоже ничего!

Серый сперва нахмурился, но потом его брови поползли вверх, и он… улыбнулся. Просто и благодарно. Что касается Лорга, так он вообще не удержался от хохота.

— Класс! Ты, Нейра, только получила в руки лук, а говоришь уже с такой важностью, будто не тебя, а ты должна обучать кого-то, только что попавшего в новый мир!

Я смутилась от такого бурного проявления чувств, но потом, вспомнив кое о чём важном, с тревогой спросила:

— А как Лента?

Кот перестал смеяться, и вновь посерьёзневший Ворлок пояснил:

— Мы не успели толком понять, что с ней. Когда напали бунтари…

От нетерпения я вздрогнула. Заметив это, серый замолчал и вновь ободряюще улыбнулся.

— Да жива она, жива. Просто её сильно огрели по голове, поэтому она проспит по меньшей мере до утра.

— С ней всё будет в порядке. А вот тебе не мешало бы немного подлечиться. То, что тебе здорово попало, у тебя, пардон, на лбу написано… — тактично заметил Лорг.

Я приложила ладонь к указанному месту, к виску… Когда я вновь взглянула на неё, в шерсть впитались капельки крови. Наверное, ударилась где-то, или Грейс подбила…

— Идём, зализывать раны надо около костра. — Негромко посоветовал серый.

Я кивнула. Вот… только зализывать их, похоже, придётся не кому-то, а мне!

Заснувшие (или точнее, рухнувшие, и уже не обнаружившие в себе сил подняться) спустя два или три часа мы были подняты стонами разнесчастной рыси. Мы кое-как перевязали ей лоб, положив под повязку особый охлаждающий состав, но, видимо ей это не очень помогло… Я-то ограничилась примочками и пластырями, обнаружившимися в её богатом скарбе.

В двух словах описав морщащейся кошке ночное происшествие, мы опять попытались провалиться в сон. Не тут-то было… Не на шутку встревоженная Лента потребовала подробнейший отчёт о произошедших событиях. Делать нечего: пришлось подниматься.

Сначала выяснилось, что, когда я ушла спать, они решили дежурить по двое. Не сказать, чтобы Грейс была в восторге, но… Поэтому, когда настала их с Лентой вахта, гиена отвлекла кошку, а потом надёжно оглушила её.

Потом начала говорить я, но о моих приключениях вы уже знаете. А вот короткую повесть Ворлока я слушала очень внимательно…

Его, как и опасалась атаманша разбойников, разбудил мой рёв. Хотя он и был значительно приглушён расстоянием, его хватило острому слухом волку. Однако вопреки моим страхам, он не вскочил, что означало бы подставить себя настороженным соглядатаям. Сперва он дал работу нюху, и от первых же донесений этого чуткого разведчика его шерсть встала дыбом. Оказалось, что Нейрой — то бишь мной — около костра и не пахло, зато поблизости крутилась пара шустрых Кародроссов с агрессивным запахом. В подтверждение догадок, как и я, приоткрывший глаза серый первым делом взглядом наткнулся на неподвижную рысь. Это его, мягко говоря, смутило… и рассердило. Настолько рассердило, что один из бандитов так и не понял, откуда перед ним появился оскалившийся Ворлок с горящими глазами. Позвать помощь он, разумеется, тоже не успел.

Расправившись со вторым, волк довольно грубо пихнул леопарда и в двух словах объяснил ворчащему другу, что он с ним сделает, если по его вине пострадает одна рыжая шкура. Приятно, что обо мне так заботятся…

К приходу посланных Грейс наёмников оба уже были на взводе. Поэтому мелкая стычка завершилась за минуту. А по тому, откуда появились нападавшие, эти герои и определили направление. То, что случилось с их приходом на поляну, тоже описывать не надо.

До нашего красочного повествования Лента была хмурой. После же выражение её лица стало мрачнее грозовой тучи. Удивительно, как молнии из глаз не били…

— Так вот куда пропадали предыдущие два отряда… А Грейс всё заливала, что это всё Мрадраззы… — она потерянно покачала головой. — Ой, что-то не нравиться мне, куда ветер дует. Как бы не надул он колоссальных проблем на наши головы…

Несколько минут мы молчали. Потом серый решительно поднялся.

— В таком случае мы просто обязаны как можно быстрее доложить обо всём Рефьолу. Лента, сможешь ехать на ньерне? Отлично. Тогда вперёд. Оставшиеся скакуны должны бежать за нами.

Часа через два галопа на горизонте показалась могучая крепость — Дорганак. Приехали…

Глава IV

Скажу откровенно, положив руку на сердце: перечитав множество сказок и фантастики; переиграв не в одну компьютерную игру; пересмотрев с полусотню фильмов с замками, крепостями и городами, я была потрясена. Даже больше… Я просто остановилась, разинув рот, так же, как когда впервые поглядела в небо, и наотрез отказалась идти дальше.

Возвышающийся передо мной монумент — именно на него Дорганак и походил больше всего — по самым скромным прикидкам спокойно затыкал за пояс наши, московские тридцатиэтажные высотки. И это притом, что в длину и ширину он был раза в полтора больше, чем в высоту.

Однако кроме своего титанического размера, крепость особенно ничем не выделялась, поразив меня именно своим строгим монументализмом. Больше всего она напоминала громадный параллелепипед. Стальной параллелепипед. С тысячами точек-окон, полным отсутствием балконов и других каких бы то ни было «выпуклостей». Только на крыше виднелось несколько неровных, странной формы возвышений. Какая… нафиг цитадель?! Коробка коробкой! Только пуленепробиваемая… и танконепробиваемая… подозреваю, что и бомбо- тоже…

«А лифты-то здесь есть?» — мелькнула у меня короткая, несколько отстранённая мысль.

— Нейра! Идти пора! — окликнула меня потерявшая терпение Лента. — Не беспокойся, лифты здесь есть.

Я вздрогнула и удивлённо взглянула на неё. Я что, случайно спросила это вслух?

— Нет, не вслух. — Усмехнулся Лорг, почти волоком сдвигая меня с места. — Просто семьдесят пять процентов новоприбывших именно об этом в первую очередь и спрашивают. Вас как на конвейере штамповали.

— Да ну тебя… — обиделась я, вырывая руку из его хватки.

Шагать я могу и самостоятельно. Как правило.

При приближении оказалось, что здание действительно как будто отлито единым сооружением. Ни малейших швов я не заметила, так же как не заметила никаких повреждений, хотя из рассказов воинов уяснила, что сражения под стенами происходят почти каждый месяц.

Кстати! Я вдруг сообразила, что не вижу не только швов, трещин или вмятин, но и дверей. Ну и как мы…

И только подойдя уж совсем близко, шагов на пять, я различила углубление высотой под четыре метра и длиной в шесть, вдающееся в стену сантиметров на десять. Перед ним мы остановились.

Рысь подошла к стене и, встопорщив усы, дыхнула на неё. С негромким щелчком откинулась крышка, явив моему взору горящую панель с небольшим экраном и кучей светящихся кнопочек, белых и красных. Лента быстро ввела какую-то комбинацию, сказала что-то в экран, вновь что-то нажала, и экран погас. Она захлопнула крышку, тут же вновь слившуюся с абсолютно гладкой поверхностью. Посреди углубления пробежала щель, и ворота стали открываться, просто втягиваясь в стены и открывая нашему взору длинный широкий коридор. Его преграждал неколебимый, словно каменные статуи, «фэйс-контроль». Четыре псоглавых воина — два серых волкодава и два чёрных добермана — по бокам, и ещё один, с мордой бультерьера, в центре. Боковые стражи стояли ровно, как солдаты на построении, грозно и неподкупно окидывая взглядами нашу компанию. Я невольно сжалась: выше них был только Ворлок. Белый же буль же небрежно, даже чуть пренебрежительно стоял, скрестив руки на груди. Стража была облачена в доспехи, похожие на те, которые носил Серый, но из матового, рыжеватого металла. Наплечников и наручей у них не было.

— Кто такие? Сколько лет? Отвечать сейчас же! — прикрикнул белый пёс.

— Не задавайся, Ботаг! — раздался негромкий рык волка. — Или у тебя что-то со зрением, и ты не разглядел начальство?

— А, это ты, Ворлок… — Ботаг взглянул на него с недовольством и соизволил расплести руки и даже прищёлкнул пятками. — Что-то ты долго. Рефьол будет недоволен.

— Рефьол знает, что до портала три дня пути. — Хмыкнул Серый. — А сейчас отведи своих парней в сторону и дай пройти. Нам нужно срочно увидеться с правителем.

— Не всё так быстро, — процедил этот пёс. Я, кстати, и до этого не очень любила бойцовые породы, поэтому неудивительно, что к этому псу я не испытывала ни малейшей симпатии, — сперва нужно пройти осмотр, проверку…

— Ботаг! — Ворлок повысил голос. — Я сказал: срочно. Тебе ещё раз повторить?

Бультерьер прижал уши.

— Ладно. — Сквозь зубы бросил он. — Проходите.

Проходя мимо буля, леопард вдруг хлопнул себя лапой по лбу.

— Ах да! Ботаг, будь хорошим пёсиком, отведи ньернов в загон.

Пёс аж побурел от злости.

— Я тебе не пёсик! И не конюший! — рыкнул он.

Лорг беспечно пожал плечами.

— А что делать? Скакунов мы оставляем на твоё попечение, и если что с ними… Ну, ты знаешь. Грида очень огорчится…

В ответ послышался такой зубовный скрежет, что мне стало не по себе. Скосив глаза, я заметила, что тем не менее, он поплёлся к оставленным нами зверушкам.

Ворлок пошёл впереди, а я попыталась как бы невзначай втиснуться между ним и замыкающими процессию рысью и леопардом. Ничего особенного, просто, будто почувствовав мой взгляд, бультерьер обернулся, и мне очень не понравился плотоядный блеск его маленьких глазок…

Пройдя метров пятьдесят по просторному коридору, освещаемому тремя рядами лампочек на потолке, мы вышли к лифту. Ну, или его подобию…

Честно говоря, мне уже надоело удивляться этому миру. Но он вновь и вновь заставляет меня совершать это.

«Лифт» представлял собой уже знакомый мне портал, только заключённый в прямоугольную раму и весьма ограниченного колорита: синий и жёлтый. Уфф… И как же пользоваться этим чудом?

Но стоило мне открыть рот, дабы озвучить этот вопрос, как Ворлок опередил меня.

— Кворталом, или мини-порталом, воспользуемся только мы с Лентой. Лорг, поведёшь Нейру пешком.

— Ло-ок, ну может всё-таки ты пешком? — застонал леопард. — Это же двадцатый уровень!

Я поперхнулась улыбкой, посвящённой тому отчаянию, прозвучавшему в голосе Лорга, ощутив сама нечто подобное. Д-двадцатый?! Пешком?!

Рысь сделала вид что не заметила умоляющих глаз кота и моих — квадратных.

— Нет, Лорг. Мы должны доложить Рефьолу о произошедших событиях, и постараемся сделать это до вашего прихода. А ты, увы, не сможешь представить такой точный и краткий доклад, как это делает Ворлок. Да и… ирония твоя в пути послужит лучше, чем в донесении.

Она улыбнулась и, игриво помахав нам ручкой, шагнула вслед за волком в портал.

Лорг скорчил ей вслед гримасу и вздохнул. Посмотрел на меня, будто я была причиной всех его страданий. Я ответила ему взглядом агнца. Он скептически хмыкнул, я сокрушённо развела руками…

— Ладно, тигра. — Он первым прервал наш немой диалог. — Охота ползти на двадцатый уровень на собственных лапках?

Я торопливо помотала головой. Ещё чего! У лучшей подруге в доме полгода лифт не работает. Я когда к ней хожу, на десятый этаж буквально заползаю. Ну я-то ладно, а она минимум дважды в день туда-сюда мотается…

Не удивительно, что я и правда не любительница подобных кроссов…

— Тогда будем проходить экспресс-обучение. Урок один: пользование порталами. Надеюсь, вход объяснять не нужно?

— Слушай, юморист, — не выдержала я, — давай уже, переходи к делу.

Лорг хмыкнул.

— Юмор спасёт мир! — философски сказал он. — А так… вроде ничего сложного. Входишь в портал, мысленно представляешь, куда тебе нужно, шаг вперёд и ты уже там. Ю андерстенд ми?

— Ес, ай эм. — Автоматически кивнула я, и вдруг спохватилась. — Подожди! А как мне представить, если я там ни разу не была?

Леопард задумался. Крепко. Но потом махнул лапой.

— А, ладно… Держись за меня, а я тебя вытащу.

— Слушай… может всё-таки пешком?.. — глядя в проход, заполненный как будто цветной водой, я вспомнила о давящей, удушающей тьме и несколько струхнула.

Но он меня не услышал и смело шагнул вперёд. Ага, смело… он-то знает, куда идти! В последний момент я успела зацепиться за его пояс. Остаться здесь? Одной?! Увольте!

Но прицепилась я недостаточно крепко. Разволновавшись, я совсем забыла, как именно давит тьма, и сейчас она легко… она! Не я!.. сорвала мою руку с кожаного пояса воина, тотчас же исчезнувшем впереди. Шаг… другой…

Я запаниковала. Не имея ни малейшего представления о внутренних помещениях Дорганака, я не знала, где выход, и беспомощно металась в тенетах мрака, который стал уже ощутимо давить на лёгкие. Пять… шесть шагов…

Внезапно грудь сдавило так сильно, что я упала на колени и захрипела, непроизвольно схватившись за горло. Закружилась голова, кровь пошла носом…

«Вот и всё… Быстрый конец быстрого…»

Я не успела додумать. Чья-то могучая рука схватила меня за шкирку и выдернула из портала.

Я упала на пол, трясясь и жадно хватая ртом воздух. Перед глазами был туман, я в дрожащих ушах звенел голос Ленты, далёкий, как будто она сейчас за несколько миль от меня.

— Ты… кретин!.. Да я тебя… здесь же… Тупоголовый п…!.. Убить тебя мало!!! Мозги совсем… идиот!!!.. чтоб тебя!..

Я почувствовала, как кто-то аккуратно хлопает меня по щекам, а потом в открытый рот мне полилась вода. Я зачмокала, как котёнок, кашляя, но глотая необычного привкуса влагу.

Голос Ленты стих и вновь раздался уже ближе.

— Нейра! Нейра, кошка полосатая! Да очнись же! Ты… ты… — я почувствовала, что кто-то торопливо вытирает солоноватую жидкость, уже добравшуюся от носа до рта.

— Отойди от неё, Лента! — послышался встревоженный рык Ворлока. — Своим хлопотаньем ты ничего не сделаешь! Иди лучше, Лорга учи!

— Да ты!.. — оскорблённый визг рыси был прерван новым голосом, глубоким и властным.

— Тише! Перестаньте ссориться. Глядите: она приходит в себя.

Действительно: усиленно моргая я постепенно разгоняла туман перед глазами. Попыталась подняться на локтях, но чуть не поскользнулась, и только чьи-то лапы — или всё-таки руки?! — поддержали меня и помогли сесть.

Я мотнула головой, и, хотя резкое движение отозвалось болью в висках, чёткая картинка вернулась. Рядом со мной на корточках сидели Ворлок и какой-то лев… белый. Вот он-то и поддерживал меня.

«Король лев», — неожиданно подумала я, глядя в его пронзительно голубые глаза, и хихикнула.

Сзади них стояла настороженная рысь и двумя пальцами держала за шею сзади болезненно морщившегося Лорга. Его морду пересекали четыре свежие царапины, кончик правого уха был порван, а левый глаз затёк. Что ж ты, Лента, так сурово…

Поймав себя вдруг на мысли, что после такого рывка я легко могла потерять лук, я испуганно метнулась рукой за плечи. Пальцы сейчас же нащупали гладкое древко. Фу, слава богу…

— Ты в порядке? Сидеть можешь? — негромко спросил лев.

— Да… кажется… — кивнула я, извлекая своё оружие и проверяя его на предмет повреждений. Но ещё перед тем, как оно легло мне на колени, хищник помрачнел и повернулся к Ворлоку.

— Значит, это правда… Магия в кои-то веки ошиблась…

Волк покачал головой.

— Не думаю, что это ошибка. Да и магия не техника, и на погрешности не рассчитана. К тому же, у меня сложилось впечатление, что ей вполне комфортно с ним.

— Нет, Ворлок. — Отрезал Рефьол (а кто же ещё?). — Это не дело. Это не наше оружие.

— Эй, моего мнения спросить не хотите? — догнав, наконец, что речь идёт обо мне, я несколько возмутилась.

Лев удивлённо взглянул на меня. Потом опять на Серого.

— Вы что, не говорили ей обо мне?

— Извини, Рефьол. — Развёл руками тот. — Она со всеми так говорит.

— Ого! — белый хищник поднял брови. — Если так, то она далеко пойдёт… или напротив, не уйдёт.

Он поднялся. Ворлок хотел помочь мне, но я сама встала, опираясь на лук, и выжидательно взглянула на правителя.

Лорг предпринял попытку вырваться из лап рыси, и успешную, если не считать звучной оплеухи.

Тем временем лев прошествовал к невычурному сдвоенному креслу-трону из белого мрамора и поистине царственно уселся в него.

— Что ж, я рад, что вы добрались целыми и практически невредимыми, хотя смерть Бауруса, а также предательство Грейс омрачает мою душу. Приветствую тебя в твоём новом доме, бесстрашная Кашкай Нейра.

— Кашкай… — я вновь не удержалась от смешка. Наверное, это нервное… — Похоже на марку машины… Ниссана, кажется…

Лев взглянул на меня укоряюще и несколько грустно.

— Боюсь, тебе придётся перестать проводить подобные параллели и вообще перестать думать о своём прежнем мире, ибо туда тебе путь теперь закрыт.

После такого заявления мне вдруг стало резко не смешно. Что… что он сказал?!

А в следующую минуту рванувшиеся воины в шесть лап с трудом удерживали меня, вырывающуюся изо всех сил по направлению обратно, к кворталу.

Ещё три минуты назад я бессильно развалилась на полу, не имея возможности даже подняться; а теперь трое сильных воинов едва удерживали бьющуюся меня. А в голове вертелись только три слова: «…туда путь закрыт…»

Кроме того, я ещё не забывала отчаянно верещать.

— Отпустите!!! Отпустите меня немедленно! Зверюги несчатные!!! Пус-ти-те-е-е!!!

— Нейра! — раскатистый голос Рефьола заставил меня прекратить вырываться и орать и перевести взгляд с вожделённого выхода на него. — Нейра, остановись.

— Это ещё почему?! — вновь возмущённо возопила я. — Не буду я останавливаться! У меня ещё остались в том мире кое-какие незаконченные дела!

Лев вздохнул.

— Если ты к порталу, то можешь не спешить. — Воины продолжали удерживать меня во избежание казусов. — Портал, через который ты прошла, закрылся через несколько часов после твоего прихода.

— Как?!. — Я пошатнулась. Позы рук друзей превратились из хватательных в поддерживающие. — Но… это… Это неправда! Это не может быть…

Я растерянно перевела взгляд на воинов, как один, отведших глаза. Внезапная догадка озарила сознание.

— Вы… знали? — догадка превратилась в уверенность. — Вы знали! И не сказали мне! Но… знали!

— Нейра… подожди… — Лента первая сообразила, что я уже не сбегу, и, отпустив меня, закрылась руками… как будто я могла её ударить.

— Ждать? Чего ждать?! — меня вновь затрясло, но уже от досады и злости. — Что где-то когда-то откроется другой портал?! Что…

— Нейра, уймись! — хотя рявкнул Ворлок вполне грозно, но мне послышалась непритворная боль в его голосе. Именно поэтому я соизволила замолчать и выслушать. — Даже если бы ты вернулась, даже если бы ты во второй раз прошла через портал… что стала бы ты делать там? Невидимая, неосязаемая и окружённая призраками? Ни пищи, ни помощи… ничего.

Он замолчал, тяжело дыша, будто эта тирада заняла у него уйму сил. Я тоже не находила слов, хотя могла бы высказать столько… но зачем? Ведь он, в сущности, прав…

Я повернулась к трону и всё ещё восседавшему на нём Рефьолу.

— И что прикажете делать теперь… правитель? — выдавила я.

В глазах белого льва мелькнуло сочувствие… кажется.

— Пока ничего. Тебя отведут в твою комнату, следующие два-три дня будут даны тебе для восстановления и знакомства с Дорганаком. А когда ты решишь, что готова, тебя возьмут на попечение учителя. Но не затягивай: ты же, я надеюсь, понимаешь, что, не будучи готовой, ты станешь лёгкой мишенью для Мрадразз?

Я молча кивнула. Рефьол глубоко вздохнул и откинулся на спинку трона.

— Лента, проводи её в комнату девять-девяносто два. Ворлок, тебе, кажется, надо поговорить с Ботагом. А вот с тобой, Лорг, я поговорю лично…

Ворлок кивнул и направился назад к порталу, напоследок вымученно улыбнувшись мне и Ленте, а мы с рысью направились к одному из четырёх простых — если можно назвать простыми толстые двустворчатые мраморные двери — выходов. Позже я уяснила, что первая цифра комнаты (в моём случае 9) — номер уровня, а уж последующие — сама комната.

Кроме того, во время спуска по широченной лестнице я узнала ещё, что подобные комнаты располагаются только на первых двадцати этажах. На каждом расположено примерно сто пятьдесят — двести «квартир». Проведя элементарные вычисления, я была несколько удивлена: четыре тысячи Кародроссов? На весь Силмирал?!

Самое удивительное, что так оно и было.

Мало… как же нас мало!

— Да. — Закусила губу рысь в ответ на мои сокрушённые реплики. — Это так. Утешает одно: Мрадразз ещё меньше.

Этим она меня сразила. Я замолчала. Надолго.

Но это не помешало мне узнать до прибытия в мой «кусочек Дорганака», что выше двадцатого этажа, ещё на двадцати (всё-таки это не тридцатиэтажный дом…сорокаэтажный) расположены лаборатории, тренировочные залы, столовая, что-то по типу финских бань (круто же они здесь устроились!), ну и т. д. и т. п. А на крыше — несколько боевых машин, призванных поражать воздушные цели…

У меня оставался ещё воз и маленькая тележка вопросов, но мы уже пришли. Лента показала, что, как и где нужно нажимать, чтобы войти, и, извинившись, ушла.

Я ещё несколько раз испробовала хитрую технику, поражаясь её оригинальности. Пугливо проскользнула под стальной дверью — конечно, не такая толстая, как при входах в зал правителя, но раздавит как дважды два… — и стала задумчиво созерцать доставшийся мне приют.

Н-да… Каморка папы Карло! Иное сравнение в голову почему-то не лезло. По размеру — не больше купе (а я-то ещё удивлялась: почему двери так близко друг к другу расположены?). Из мебели — скромная кровать, тумбочка у изголовья, шкафчик; приделанная к стене панель-столик, две полочки над ней и табурет.

Хотела собственную комнату? Получите, распишитесь. Жалобы и отказы не принимаются.

Я вздохнула и про себя подумала, что могло быть хуже. Приютили всё-таки. Хотя и с расчётом на будущее, но всё же… А могла бы стать птичьим кормом.

Не мудрствуя дальше я плюхнулась на аккуратно заправленное ложе на живот и задумчиво уставилась в узкое высокое окно, открывающееся, как теперь принято во многих продвинутых семьях, сверху. Не заметив, я заснула, не успев до конца додумать мысль, что это, наверное, мера против самоубийств…

…Яркие солнечные лучи щекотали мне ресницы, заставляя попрощаться со сладкой пучиной сна. Не размыкая глаз, я потянулась. Хорошо… Вот сейчас встану, пойду на кухню приветствовать бабушку… Мама наверное уже ушла… О! Сегодня же турнир в Magic-клубе! Здорово!..

А… о чём это я?..

Сны медленно, но верно утекали из памяти. Сны о моём родном мире.

Остались лишь воспоминания о том, где я нахожусь на в настоящий момент. Мя-яу…

Я открыла глаза. И минут пять лежала в такой растянутой позе, разглядывая серо-стальной потолок с двумя кругляшами-лампочками. Потом зажмурилась и тихо-онько заскулила…

Да когда же это моё путешествие по мирам закончиться?! Или, точнее, по одному миру… А ещё точнее, не путешествие, а армейская подготовка. Во время войны.

За что-о?!..

В дверь постучали. Да так внезапно, что я подпрыгнула.

— Нейра! Пусти, это я — Лента…

Я бросилась с двери и, с третьей попытки набрав код, впустила её.

— Привет. Извини, я только что проснулась…

Она замотала головой.

— Да ладно тебе. Это ты извини, что разбудила. Хотя, конечно, ты мастер спать…

— А… который час? — спохватилась я.

Рысь пожала плечами:

— Где-то около полудня. — Я присвистнула. Не фига себе… Обычно я позже девяти не встаю. Даже если легла в пять… — Ты не обижайся, что здесь часов нет. Просто… просто у новичков порой возникают… э-э… проблемы. Нам за технику страшно… Ну, и за них тоже.

Я хмыкнула. Всё ясно. Так же как и открывающееся вертикально окно. Интересно, стекло неразбиваемое?

Заметив мою усмешку, Лента тоже улыбнулась.

— Ну как, не желаешь начать экскурс? На повестке дня: ванная и столовая.

При слове столовая у меня потекли слюнки. Ну как тут отказаться? А что после ванной, так и лучше. Воду я люблю.

Однако первым впечатлением дня стала не столовая. И не душевая. А что? Догадайтесь с одного раза…

— Насколько я поняла, Лорг уже пояснил, как им пользоваться. — Начала эта кошка, остановившись перед уже знакомым прямоугольником с мыльной плёнкой внутри. У меня невольно задрожали колени… — Конечно, это он поторопился. Рефьол с ним потом поговорил. Серьёзно поговорил…

— А… э… — я попятилась, пытаясь ей как-то возражать. — Но Лорг предупреждал, что я не смогу появиться там, где я ни разу не была! Как же…

— Но в Главном-то зале ты была, — парировала Лента, цепко хватая меня за локоть и предотвращая паническое бегство, — оттуда, кстати, ко всем помещениям гораздо ближе. Или тебе милее пробежки поутру? До двадцать второго до-олго бежать придётся.

— Мя-ау… — затравленно просипела я. Понимая, что отступать некуда, я спросила, дабы потянуть время. — А… о чём Рефьол говорил с Лоргом? Нет я понимаю, о его плохом поведении и тэ дэ и тэ пэ… но неужели теперь он станет ангелом во плоти?

Рысь помрачнела. Помолчав, она неохотно ответила:

— Рефьол и не особо разговаривал. Лорг своими действиями едва не убил тебя… Нет, не совсем так… Наша цитадель потеряла одного… даже двух — если считать предательницу-Грейс — сильных воинов. Ради тебя. И уже дома он чуть не сделал эти наши потери напрасными. Рефьол… — она вздохнула. — Лорга наказали. Строго наказали. Двадцать ударов плетью. Я полночи сидела около него, пытаясь облегчить боль, из-за которой он не мог заснуть и только непрерывно стонал. Но до конца, увы, сделать это невозможно…

Я онемела. Это… наказание?! По фильмам и книгам я примерно представляла себе, что может сделать это оружие. Я всерьёз считаю кнут оружием. А тут… Бедный Лорг…

— Всё, идём. — Серая дёрнула меня по направлению к двери. — Помни: вошла в квортал — представила место назначения — шаг вперёд. Всё.

И она, не дожидаясь ответа, первая ринулась туда. Только короткий хвостик мелькнул белым.

Я с тоской поглядела ей вслед. После предыдущего неудачного опыта повторять эксперимент не хотелось ни капли. Кстати, нужно потом поинтересоваться: кто же всё-таки меня вытащил — Ворлок или Рефьол?

Мимо прошла девушка с трогательной мордочкой горностая. Покосилась на меня, и просто, не задумываясь, шагнула в завихрения. Так же спокойно, как мы шагаем в лифт.

«Ладно, хватит трусить. Кошка-клаустрофоб!» — Сурово одёрнула я себя. Порой приходилось хамить не только другим, но и себе. Однако это подействовало. Вздохнув, я взглянула на квортал с большей уверенностью, даже с вызовом. И, пока эта уверенность не исчезла, шагнула.

И вновь: плотная, почти как вода, темнота. И, как реакция — паника. Уже рефлекторная. Но я усилием воли заставила себя во всех красках представить Главный зал. Резкий шаг, больше похожий на рывок… и я практически вывалилась на мраморный пол зала. Что… я смогла? Урря, урря, урря-а!

Послышалось удовлетворённое мурлыканье Ленты, и её протянутая лапа помогла мне подняться.

— Молодец! Я в тебе не сомневалась. Ну, а теперь всё же придётся потрудиться лапками.

Ну, надо, значит надо. Куда ж денешься с подводной лодки…

Оставшееся восхождение к вожделённой столовой прошло без приключений. Только я с удивлением отметила, что немало Кародроссов избрали такой же способ перемещения. Лента шёпотом пояснила, что кто-то так и не преодолел страх, а кто-то бегает так ради удовольствия. М-дам, довольно специфичное, на мой взгляд, удовольствие…

Многие из зверолюдей почтительно здоровались с рысью, так что я даже задумалась: я какое она занимает здесь социальное положение? Или это просто всё её друзья?

Спрашивать я, однако, не осмелилась. Да мы и пришли уже…

Столовая? Школу помните? Так вот: точно такая же, как там, но в пять раз больше. А еда… еда вкусная. Только обеденная. Суп и второе. Суп так себе, ни рыба ни мясо (овощной то бишь), а на второе была курица. «Шик», — как обозвала подобную щедрость довольная Лента. Да и я была искренне рада. Курица — хоть жареная, хоть пареная, хоть печёная, хоть табака — была первой в списке моих любимых блюд. Правда… чуть позже выяснилось, что это вовсе не курица… и вообще не птица… но всё равно было очень вкусно.

После сытного обеда рысь ненавязчиво поинтересовалась, как скоро я окажусь готовой к первым занятиям. Я уверила её, что как только освою самые основные точки замка. На что она, радужно улыбнувшись, уведомила меня, что везде, где мне надо было быть, и, главное, где МОЖНО было быть, я побывала. Поэтому, как итог, она поинтересовалась: не желаю ли я уже сейчас пройти в тренировочный зал?

Я подумала, прикинула свои перспективы, пожала плечами… и согласилась.

В конце концов, сосредоточенная занятость неважно чем намного лучше, чем тоскливые мудрствования насчёт невозможности возвращения… и всего из этого вытекающего.

Когда мы пришли в огромный, высокий зал, скромно именующийся «малым», меня ожидал приятный сюрприз.

— Ну здравствуй, рыжая. — Поприветствовал меня Ворлок. — Значит, лапки чешутся без дела? Скоро перестанут. Я твой новый мастер. Или, по здешнему, Гаудон.

— Такое же уважительное прозвище, как для тебя и меня — Кашкай. — Тихо пояснила Лента, затем, уже громче, обратилась к волку. — Ладно, оставляю её на твоё попечение. Надеюсь, вы уже переговорили с Рефьолом?

Серый кивнул.

— Ну разумеется. Ты же знаешь, для каждого новенького составляют индивидуальную программу.

— Ну ты это, помягче с ней. — Хмыкнула рысь, направляясь на выход. — А то знаю тебя: увлечёшься, и…

Я невольно заволновалась. Таким тоном она это произнесла, что…

— И что «и»?

Лента обернулась и ободряюще улыбнулась.

— Да ничего страшного! Ну, подумаешь, будет у тебя в первое время всё до зубовного скрежета болеть, подумаешь… Да не бледней ты! Можно подумать, после физкультуры тебя ни разу не колбасило. И тут то же самое. Только чаще. И полезней, кстати.

На этой жизнеутверждающей ноте она покинула пространство зала.

Я неуверенно покосилась в сторону Ворлока, в эту минуту направляющегося к длинному стенду с рукоятями разных форм и размеров. Традиционно, самих клинков видно не было.

Он же старший, вроде… Мастер… Я себя всегда с новыми учителями неловко себя чувствую, а тут один на один…

— Нейра! — оклик пришёлся так внезапно, что я вздрогнула, отрываясь от мыслей. — Иди сюда.

«Интересно, а он-то кто в здешней иерархии? — пришла мне в голову закономерная мысль. — Что-то он лихо командует, несмотря на ложную тихость. Вон как Ботага приструнил… Да и Лорг с Лентой, если подумать, тоже избегали чрезмерной инициативы, стараясь придерживаться его указаний».

Я остановилась перед вывешенными клинками и вопросительно взглянула на Гаудона, запоздало вспомнив, что лук у меня так и остался лежать на кровати.

На мой взгляд он чуть нахмурился.

— И что мы стоим? Выбирай. Рефьол первым делом приказал снабдить тебя боевым оружием.

Я хотела было возразить, что оружие у меня уже есть, но смолчала. К тому же, Ворлок продолжил инструктаж:

— Каждый по разному выбирает себе клинок. Кому-то достаточно провести ладонью над рукоятью, а кто-то считает необходимым взвесить меч в руке, ощутить его ладонью. Ты не должна ощущать ни малейшего неудобства… Впрочем, попробуй сама. Думаю, ты поймёшь, когда возьмёшь своё оружие.

Я пожала плечами и приступила к исследованию. Без особого, впрочем энтузиазма. Мне предстояло перепробовать не менее трёх сотен различных «рукояток», от могучих, вероятно, двуручных, до маленьких, едва умещающихся в ладони. Похожие были на Лентиных кинжалах. Также было несколько видов длинного, чёрного древка, ближе к вершине начинающего прерываться. Волк пояснил, что на эти копья нацеплены длинные лезвия, и, чтобы их уравновесить, другой половину наконечника удлиняют и спирально закручивают вокруг древка.

Коллекция занимала почти всю поверхность стен, что наводило на мысль о втором, оружейном предназначении зала. Из-за подобного разнообразия выбирала я уже почти полчаса. Ворлок отошёл в сторону, чтобы не мешать, но время от времени комментировал какой-нибудь клинок, либо говорил обо всей коллекции сразу. Из его пояснений я выяснила, что почти половина арсенала — оружие, оставшееся после покойных владельцев. «Многие были так себе, — как рассказывал Гаудон, — но вот частенько клинки их были просто шедевром. Жаль только, что и шедевральных хозяев не так много, поэтому они стали практически украшением зала, не более».

Во время просмотра четвёртой — и, соответственно, последней стены — я начала нервничать. Не то чтобы я не старалась — наоборот, я всё своё шестое чувство (если таковое вообще имелось у меня в наличии) бросила на поиски этого своего клинка.

Но — увы! — последнюю пару кинжалов я тоже положила обратно. Нет, нет… Не то. Я хорошо представляла себе, что я ищу… В смысле, что я могла бы почувствовать. Потому что я хорошо помню свои ощущения тогда, когда я впервые натянула белый лук. Такое не забывается. Чувство спокойствия и уверенности, силы и бесстрашия. Тут же… Просто холодный металл, чуждый и руке, и духу.

Так вот, осторожно переместив рукояти на их законные места, я обернулась и вздрогнула, встретившись взглядом с Ворлоком. Тот стоял, чуть ссутулившись и скрестив руки-лапы на груди. Выражение же его лица было настолько мрачным, что я сама невольно сжалась.

— Ты уверена, что не пропустила ничего? Что взвесила в руке всё здесь находящееся оружие? — глухо спросил он.

— Ну, да, — неуверенно проговорила я, — но если вы хотите, я могу пройти ещё раз…

Ворлок чуть расслабился и вздохнул.

— Нет… Не надо. Я видел, ты действительно касалась всех клинков. Что ж… в таком случае, примерять щит тоже бесполезно. Тогда перейдём к тому, ради чего ты здесь: к тренировке.

Он повёл меня в дальний угол зала к закрытому шкафу. Я не касалась его, потому что ожидала, что при надобности Ворлок сам укажет мне на пропуск. Пожалуй, так и надо было. За деревянными дверцами (господи! Первый раз вижу в этом мире что-то, сделанное из дерева!) хранились… обычные стальные мечи. Простые, видимые.

— Бери себе любой одноручный меч — заодно посмотрим, отличаешь ли ты простые мечи от клеймор[4] — и начнём. — Приказал волк.

— Подождите! — я была несколько ошарашена. — Мы буде тренироваться… с ЭТИМ?!

— А что такого? — пожал плечами Серый. — Мечи как мечи. Только видимые. Для самых… э-э… для новичков. Не беспокойся: края тупые. Самые большие раны, нанесённые этим, с позволения сказать, оружием — это синяки.

— А… у… — не найдя, что сказать, я осторожно извлекла на свет божий один из этих тренировочных клинков. К счастью, сориентировавшись на более короткую ручку, чем у других, я не прогадала — меч действительно оказался одноручным. И даже более лёгким, чем я ожидала. О чём я незамедлительно сообщила волку.

На моё заявление он хмыкнул:

— Угу, посмотрим, что ты скажешь, когда придётся им махать.

Ой-ё… Как же было обидно, что он не обманул! Уже минут через пятнадцать я была мокрая, как мышь. А ведь это было только начало!

Хотя со стороны и не подумаешь, что всё так сложно. Сперва Гаудон показывал пару-тройку выпадов или блоков, потом внимательно наблюдал за тем, чтобы я в точности повторила их… а потом требовал их применения на практике. И хотя двигался он ну о-очень медленно, мне невольно приходилось прикладывать просто чудовищные усилия, чтобы за долю секунды понять, как парировать тот или иной его выпад. С нападением было чуть попроще… ну, если не считать того, что проскользнуть мимо его защиты я перестала и пытаться после первых же минут.

Первый пятнадцатиминутный перерыв Ворлок устроил лишь через полтора часа. Как только я заслышала это магическое слово: «Отдых» — , я выронила меч, чуть не стукнувший меня по пальцам, и рухнула там же, где и стояла. Но уже через минуту пришлось встать хотя бы на колени. Почему? А вы сами попробуйте полежать на холодном каменном полу! Хорошо ещё, Серый пообещал мне минимальный шанс заболеть: всё-таки у пушистой шкурки есть огромные плюсы.

По истечении пятнадцати минут, тренировка возобновилась. Окончательно Ворлок выпустил меня только через три часа. К тому времени я уже настолько выдохлась, что полностью потеряла интерес ко всему на свете… и к самому свету, кстати, тоже.

Не знаю, каким макаром я допёрлась-таки до своей комнаты. Но когда это произошло, я бревном рухнула на кровать (лук, кстати, я, оказывается, забыла вовсе не на ней, а на столе) и вырубилась.

…Сказать, что пробуждение было ужасным, значит не сказать ничего. Только придя в сознание, я ясно представила, каково, наверное, приходилось бедному Лоргу… Вот только Ленты рядом со мной не было.

Судя по солнцу, или, вернее, его отсутствию, сейчас было не позднее пяти часов утра. У-у-о-у…

«А ты что хотела?! — от нечего делать, набросилась я на саму себя. — Сколько длились занятия? Часов пять? А позавтракала ты в час! Ну и посчитай, со скидкой на дорогу туда-обратно, когда ты заснула?»

Я зажмурилась и зарылась лицом в подушку. Н-да… а мои родные всегда мечтали, чтобы я так засыпала… Оп-па!

Ощутив, что мои мысли принимают не совсем приемлемый оборот, я решительно поднялась с кровати… вернее, предприняла такую отчаянную попытку. Чтобы завалиться назад, воя от боли. Бли-ин… теперь представляю, что чувствует мясо, прокрученное через мясорубку!

Но зато мысли о доме улетели куда-то в сторону, сменившись весьма нелестными эпитетами о программе, разработанной Рефьолом и Ворлоком. Я весьма живо представила себе эту парочку в Главном зале, заговорщески переговаривающуюся и злорадно хихикающую… Гр-р!

Зарычав, я села на кровати. Зажмурилась, заскрипела зубами, но удержалась в таком положении. Подождав минут пять и почувствовав, что боль ослабла, я медленно поднялась. Больно, конечно, но всё же не так, как если бы я вскочила. Но из-за длительности в три раза неприятней.

Как я уже упоминала, я по натуре настойчивая и упёртая. Уж если что-то решила, то я сделаю это как угодно и любыми жертвами. В данном случае в качестве жертвы выступало моё разнесчастное тело, но зато уже через час я, притерпевшись, спокойно ходила, садилась, ложилась и совершала другие подобные действия даже не морщась. Но, конечно, только в медленном темпе. Любое резкое движение вызывало взрыв боли, вплоть до помутнения в глазах. В один из таких моментов я даже навернулась, зацепившись ногой за стул, и своим ором наверное перебудила весь этаж.

Экспромтом сочинив целую балладу на тему «Что ж вы, гады, стульев здесь да понаставили?» имеющую все шансы в моём мире стать библией для молодёжи — поклонницы нецензурной брани —, на подкашивающихся ногах я ухитрилась принять вертикальное положение.

Ещё через полчаса «отходняка» я, любопытства ради, решила исследовать содержимое шкафа и ящиков. В гардеробе мною было обнаружено несколько миловидных костюмчиков — традиционно пятидесятого размера —, на верхней полке нашёлся скромненький комплект брони. На внутренней стороне дверцы было зеркало. Немного мутное, но всё же с достаточно чётким отражением. Я уставилась туда, мрачно рассматривая себя со всеми минусами (плюсы не позволяло находить препоганейшее настроение) и, досадливо фыркнув, захлопнула шкаф.

В ящике стола покоились три полотенца и аптечка. Мельком просмотрев трогательно знакомую белую коробочку с красным крестом, я откопала нечто, подозрительно похожее на незабвенную зелёнку и рулон бинтов. И пластырь. Остальное — таблетки, скляночки с резко пахнущими мазями и даже инъекции — я побоялась трогать.

Вздохнув, я положила всё это богатство назад. Поднявшись со стула, я бесцельно пробежала взглядом по полке… и наткнулась на маленькую книжку в самом углу.

Порядком заинтригованная (что-то не похоже это на инструкцию для аптечки. Сомневаюсь, что это вообще предназначалось для моих глаз), я встала на цыпочки и, осторожно подцепив её коготками, шлёпнула на стол. Книжка — записная, судя по размеру — была сильно запылена, так что казалась серой. Брезгливо морщась, я смахнула с неё пыль. Под ней оказалась рефлёная под змеиную кожу коричневая обложка.

Я осторожно перелистала страницы. Исписанными оказались лишь два первых листа. Беглый мелкий почерк заставил меня порядком напрячься, прежде чем я поняла, что текст написан на английском языке. Я нагнулась над текстом, изо всех сил напрягая соображалку и пытаясь разобрать хоть что-нибудь. Но добилась я немногого. Хотя напротив предмета «английский язык» у меня в дневнике стояла твёрдая «пять», всё же средняя школа — слишком мало для беглого чтения. Тем более со школьным, более чем скудным, словарным запасом. Тем более с прописным текстом.

В конце концов, я отложила это дело до лучших времён, а тетрадку положила обратно — в самый дальний угол.

Я задумчиво взглянула в окно. Солнце этого мира только-только начало подниматься. Может, кто-то уже и проснулся… я не имела в виду тех, кого разбудил мой крик. В любом случае, пожалуй, можно рискнуть и совершить путешествие до ванной. Тёплый душ мне бы сейчас очень не помешал.

С этими мыслями я почувствовала, как шкала моего настроения ползёт от отметки «крайне плохо» к «ничего, жить можно». Захватив полотенце и насвистывая что-то себе под нос, я вышла… и в коридоре столкнулась с Лентой. Она что, всегда меня здесь караулит?

— Привет, — улыбнулась она, — что-то ты рано сегодня. Как самочувствие?

С последним вопросом мне померещилась хитрая искорка в её взгляде, но я не подала виду, бодро ответив:

— Отлично! Тёплый душ — и буду как заново родившаяся.

Рысь тепло усмехнулась.

— Значит, мне передать Ворлоку, что ты готова к повышению нагрузки?

— Нет! — я отшатнулась от неё, как от чумной. — То есть… это было бы нежелательно…

— Да ладно тебе, — она легонько хлопнула меня по плечу. — Я пошутила. На самом деле, я прекрасно представляю, каково тебе. На самом деле, ни один новенький не пользуется данным ему правом на два дня лафы… правда, никто и не держит себя так хладнокровно, как ты. Это приятно. Обычно, не успеваешь подойти, как они начинают стонать или спокойно, но навязчиво требовать прекращения издевательств.

Я возмущённо пожала плечами.

— Да какие издевательства?! Я всё понимаю: тренировка есть тренировка…

— Нейра! — отчего-то очень серьёзно одёрнула меня рысь. — Перестань обижаться! Эта нагрузка необходима. И притворяться перестань. Я прекрасно слышала твой вой полтора часа назад.

Не знаю, что она себе вообразила, но по настоящему я обиделась только сейчас. Ну не переношу я, когда я начинаю откровенничать, демонстрировать понимание, а мне никто не верит! Фр-р!

Но через пару минут молчания — Лента тоже сообразила, что сказала что-то резко мне не понравившееся — любопытство взяло верх над гордой обидой.

— Лента, — вкрадчиво спросила я, — а… как ты меня услышала? Ты что, нечто вроде караула около моих дверей?

Девушка-рысь оскорблённо дёрнула головой, но заметив смешинку в моих глазах, успокоилась.

— Зачем же? Я уже убедилась, что караул тебе не нужен. — Она тонко улыбнулась и постучала костяшкой указательного пальца по соседней двери. Девяносто первая комната.

— И ты молчала?! — возмущённо возопила я, переварив этот жест. — Мне тут так плохо было, так нужна была хоть чья-то моральная поддержка, а ты!..

— О! Вот и типичная для всех новичков истерика. Ну ладно, хватит, хватит… — Примирительно подняла лапы подруга. — Хватит, а то не скажу хорошую новость.

Я подозрительно подняла уши.

— Хорошую? Это какую же? Война окончена и всем пора по домам?

Рысь немного грустно хмыкнула.

— Если бы… Но всё на самом деле чуть прозаичней. Ты, как я думаю, не рвёшься на сегодняшнюю тренировку?

Я помотала головой. Она явно склоняет меня к «прогулу»… а я что? Я только за! В смысле… ну разочек-то можно себе позволить…

— Тогда сегодня я могу отвести тебя в ньерновый загон, а потом, если захочешь или если останется время, куда-нибудь ещё. Согласна?

— Ещё спрашиваешь!

Загон располагался на самом первом уровне, рядом с первым увиденным мною кворталом. Тогда я и внимания не обратила на сливающуюся со стеной дверь.

«Ньерушня» была размером примерно в два раза больше Главного зала — не считая стойл —, а высотой была лишь в один этаж (тогда как малый был почти в два). На входе нас встретила женщина, с вытянутой, похожей на лошадиную, мордой, но без гривы и с двумя трогательно опущенными ушками. Чёрные глаза обрамляли длинные выразительные ресницы, придающие немного грустное выражение их обладательнице. Я даже не сразу вспомнила, что это за зверь. Одета она была в застёгнутую на одну пуговицу жилетку, а её голову украшала залихватски повязанная цветная бандана.

— Здравствуй, Гонголаг Грида. Как поживают твои питомцы?

— Спасибо, всё отлично. — Кивнула она. Я вдруг поняла, кто она: сайгак. — Вижу, ты привела новенькую?

— Да. Это…

— Я Нейра. — Я шагнула вперёд и протянула лапу для рукопожатия.

Грида взглянула на меня чуть удивлённо, но, поколебавшись, пожала мне ладонь.

Каюсь: этот дружелюбный жест с моей стороны был не без корыстных целей. Насколько я помнила, сайгаки — копытные животные… Но кисть хозяйки напоминала простую, человеческую даже больше, чем наши, когтистые. К тому же, кожу покрывала нежная, редкая шёрстка, а вместо когтей были ухоженные ноготки.

Наверное, я уж слишком загляделась на её руку, потому что Грида заметила это и со смешком сказала:

— Так вот каковы были истинные мотивы твоей вежливости… В следующий раз можно просто спрашивать меня, а не играть в пай-девочку.

— Ну, я… Вы меня не так поняли… — непритворно смутилась я.

Лента насмешливо фыркнула.

— Ты должна быть ей благодарна, Грида. Ты первая, к кому она проявляет вежливость, пусть даже и в такой форме. Обычно самолюбию её собеседника приходится туго от её острого язычка.

Хозяйка загона кивнула.

— Что ж, значит мне повезло. Ну так как: показать вам моё хозяйство?

Всего в ведомости Гриды находилось с полторы сотни взрослых ньернов. Кроме них было ещё пятнадцать детёнышей разных возрастов. На мой вопрос, и как она со всеми справляется, сайгакша хмыкнула:

— Я не одна. Кроме меня здесь работают ещё пятеро: три девушки и два пацана. Нас вполне достаточно, чтобы ни один из наших скакунов не чувствовал себя обделённым вниманием. Хотя, разумеется, у каждого из нас есть свои любимцы.

Всё это она рассказывала, ведя нас вдоль стойл, позволяя налюбоваться могучими и изящными животными. Вдруг послышался глухой нарастающий топот, и возле нас, на великолепном чёрном ньерне остановился всадник, или точнее, всадница.

— Здравствуйте, Гонголаг! У вас посетители?

— Лана! Я же просила тебя не ездить на Сомоле! — сердито прикрикнула старшая на девушку с очаровательной мордашкой белого жеребёнка и кудрявыми волосами-гривой. — Ты же знаешь: это ньерн Повелителя! Ты представляешь, что тебе будет, если ньерн перестанет слушаться хозяина?

— Что поделать — Сомолу больше нравится видеть меня в роли хозяйки! — задорно фыркнула Лана, хлопая ньерна по шее и пуская того в галоп. На фоне крупа удаляющегося скакуна ясно белел хвост девчушки, кудрявый, как и её грива.

Конюшая покачала головой.

— Девчонка! Разве ей не понятно, что более всего Рефьол боготворит дисциплину? Я, конечно, ни скажу ни слова, но… Сомол может рассказать ему много больше, чем я…

Покидая загон, я тихонько спросила Ленту:

— Слушай… Лана сказала, «Сомол может рассказать много больше»… так они что, говорить умеют?!

— Ней, не сходи с ума! — аж прыснула от смеха она. — Ну конечно нет. Это образное выражение.

— А… — чуть смутилась я, но это не смутило моё любопытство. — Тогда другой вопрос: что, Рефьол действительно так строго за всем следит?

Рысь помолчала, прежде чем ответить.

— Пожалуй, да. Он чаще бывает строг, чем милостив, и не считает устное порицание воздействием. Поэтому… да впрочем, вспомни Лорга. По-моему, самый красноречивый символ его правления.

Мне стало не по себе.

— Он… он что, некто вроде тирана? — почти прошептала я.

Подруга вновь задумалась, правда, ненадолго.

— Наверное, всё-таки нет. Ведь тиран заботится только о себе, а Правитель искренне считает, что всё это только нам на пользу. И надо отдать ему должное: в чём-то он прав. По крайней мере, в воинской сфере мы далеко обогнали Мрадразз. Поэтому мало того, что их нападения не застают нас врасплох, но и жертв с нашей стороны практически не бывает… пока мы в замке.

Потом Лента предложила мне заглянуть в архив — местную библиотеку —, но всю дорогу до шестнадцатого уровня я обдумывала наш разговор.

Н-да… похоже, с моей привычкой спорить надо завязывать. Так же как и с инициативой, которая, как я поняла, здесь сурово наказуема. Быть ниже травы тише воды? Сложно… Ну да что поделать. Как-нибудь вечерком поговорю с Лентой на эту тему. Пока что она здесь самый близкий мне человек.

Перед входом в архив рысь остановила меня, чтобы уточнить, откуда я родом. Я немного удивилась, но ответила. Россия, город Москва…

— Всё, достаточно. — Остановила она меня. — Дело в том, что сюда попадают люди из самых различных стран. Поэтому архив постепенно разделился на пять частей: русскую, английскую, французскую, немецкую и японо-китайскую. Хотя все, кто волей судьбы попал в Силмирал легко находят общий язык с остальными — я имею в виду, увы, лишь речь, но что касается письменности, то в этой стезе языковые знания остаются различными.

Она провела меня в русскоязычный отдел и на несколько часов я полностью расхотела возвращаться. Почему? Разве вы меня не понимаете?! Вы, кто читает всё это! Библиотека!!! Бесплатная! В твоём доме — далеко ходить не надо! А, ладно. Не поняли, и не надо…

В общем, я почувствовала себя в своей тарелке. Рысь едва успела проинструктировать меня насчёт ориентирования в бессчётном количестве полочек до того как я, «сорвавшись с поводка», исчезла в недрах книгохранилища.

На моё счастье, в Силмирал время от времени попадали не только подростки, но и взрослые люди различных профессий. В том числе писатели, критики и тому подобное. Я даже откопала где-то «Властелина Колец»! Правда, для этого пришлось углубиться в соседний — английский — предел. Но сам факт!

Нашла меня Лента только часа через четыре, обложившуюся книгами и никак не желающую уходить. Даже под угрозой остаться без ужина. Кошка всеми силами пыталась вытащить меня, но я упиралась ногами и когтями цеплялась за всё, до чего только могла дотянуться. В конце концов подруга приняла единственно верное решение. Здраво подозревая, что я с голода умру, но добровольно всё это богатство не оставлю, она клятвенно пообещала, что позволит взять несколько книг к себе на изучение, и только после этого смогла вывести меня оттуда.

Легла спать я только поздней ночью. Выключив свет и свернувшись в клубок, я с полным удовлетворением ещё немного рассматривала заваленные книгами полки и стол, думая про себя, что всё-таки не так уж и плохо жить в другом мире…

Глава V

— Так, хорошо. А теперь встань и повтори всё то же самое. Только, пожалуйста, без падений.

— У меня нога подвернулась, — беззлобно огрызнулась я, поднимаясь и сжимая в руках клеймору.

Ворлок кивнул, и бой закипел с новой силой.

Вечером того дня, когда я впервые вступила в загон ньернов, Лента пояснила, почему мне была предоставлена такая поблажка. На самом деле, она бы не имела права прерывать уже начавшийся курс тренировок — что бы я ни говорила и как бы ни жаловалась —, если бы ни одно «но».

Так распорядился Рефьол. Неизвестно: что, как и почему. Рысь знала только, что у Правителя был долгий разговор с моим мастером. Так или иначе, но халява длилась только один день. На следующее утро подруга объявила, что теперь занятия будут каждый день. Правда, она сказала, что если будет совсем тяжко, я смогу попросить волка о внеурочном отдыхе, но предупредила, чтобы я не злоупотребляла этим.

И вот, я уже семнадцатый день прихожу на очередную тренировку. Кстати говоря, Ворлок несколько сократил её, так что теперь я пропадала в зале лишь три часа. Правда мне и их хватало с лихвой.

Постепенно, вольно или невольно, я подстраивалась под ритм жизни Дорганака, привыкала к его укладу. Я настолько хорошо выучила расположение залов и комнат крепости, что Лента, в свободное от собственных тренировок время бывшая массовиком-затейником-тире-организатором-тире-курьером сваливала на меня кое-какие мелкие дела по своей последней специализации.

Кстати, она и выздоровевший Лорг тоже кое-чему меня учили. Выносливости, скрытности, которыми я, как Кашкай, должна была владеть в совершенстве. «Специфика класса», так сказать. Кроме того — рукопашному бою и борьбе, которыми Ворлок, как крутой профи, не заморачивался в моём обучении.

Лента отдельно тренировала меня в метании кинжалов и копья. Выяснилось, что только приблизительно четверть Кародроссов имеют в своём распоряжении это оружие, хотя пользоваться им должны уметь все без исключения.

Лорг же показал своих питомцев — маленьких очаровательных обезьянок размером с болонку, и чёрных летучих мышей с размахом крыльев от кончиков пальцев одной руки до плеча другой. Мыши обучались заслонять обзор Мрадраззам и выцарапывать тем глаза. Хм, что же это мне напоминает?..

Зверски, конечно, но что поделать. А ля гер ком а ля гер…

Обезьянки были своеобразной заменой гончим и не хуже них помогали выслеживать своим хозяевам более крупных братьев и сестёр, мясо которых и было основным рационом Кашкаев и Гаудонов. Гонголаги, то есть такие же «копытные», как конюшие Грида и Лана, были вегетарианцами. А Шикшаи (грызуны. Один из них помогал Лоргу в работе с обезьянами) похоже вообще были готовы съесть всё, что предложат.

По моим многочисленным просьбам, Лорг и Лента смилостивились над моими бесконечными просьбами и между делом позволили мне самостоятельно тренироваться в стрельбе из лука. Хотя рысь сразу предупредила меня, что Рефьол по каким-то ему одному известным причинам не одобряет этого занятия, поэтому стрелять приходилось в малом зале, пока эти двое смотрели, нет ли нежеланных гостей. Кстати, я с удивлением убедилась, что стрелы летят самое большее метров семь-десять, после чего исчезают. На это Ворлок пояснил мне, что таким образом немного восстанавливается оружейный баланс между враждующими народами. «Писклявые куры» — как он обозвал Мрадразз — со своими луками первоначально имеют преимущество. Если бы не копья и метательные кинжалы, принадлежащие четь меньше трети Кародроссов, а также отражающе-защищающие плазматические доспехи, войну можно было бы заранее считать проигранной. Рождённый ползать, как известно…

А так хотя бы чуть-чуть выравнивались шансы. У Мрадразз подобных доспехов не было, и расстояние до выстрела было весьма ограничено. Практически только это позволяло вести двум сторонам именно войну, а не одностороннюю бойню крылатого спецназа.

Правда, на эти доводы я резонно возразила: что же им мешает изобрести доспехи, а нам — луки?

На это Ворлок только покачал головой. «Не всё так просто», — только и проговорил он.

Но несмотря на свою продолжительность, тренировки оставляли мне массу свободного времени, которое я старалась заполнить новыми знакомствами. Сначала с соседями «по норке», затем по этажу… а потом и вовсе с теми, кто приглянулся. Неудивительно, что у меня в скором времени появились здесь масса приятелей. Причём из всех четырёх каст. Настоящих, или хотя бы, хороших друзей было не так много, в основном девушки моего возраста, но также двое парней (барс и койот, оказывающие мне, к большому моему удовольствию, знаки внимания) и две взрослые девушки из ньерушни. В свободное время я иногда бродила по уровням, стучась в их номера. Причём время от времени, задумавшись, я «пролетала» мимо нужных комнат и заводила таким образом всё новые знакомства.

Но большую часть времени я проводила у себя, читая или пытаясь разобрать дневник. Я имею в виду ту книжечку, что я нашла на полке в углу. Основательно поломав голову, я всё же решила считать её именно дневником. Кое-где были указаны даты, мне, впрочем, ничего не говорящие; а в предложениях чаще всего встречались слова «I», «me», «my», указывающие на то, что писатель говорил от своего лица.

Кроме этого, я, увы, разобрала весьма немного. Кажется, владелец дневника куда-то путешествовал и что-то нашёл… ещё там было указано на каких-то существ… «Snake's tail» и «head of lizard» — «змеиный хвост» и «голова ящерицы». Это какие-то существа, или… раса? Ведь раз есть зверолюди и птицеголовые, то, по логике, могут быть люди-рыбы и люди-ящеры!

Так-так-так… Интересненько…

Да что я мучаюсь — иди и спроси!

Однажды, вызвавшись помочь Ленте, по пути в алхимическую лабораторию я как бы ненароком спросила:

— Лен, скажи, а в Силмирале есть люди-ящеры?

Рысь удивлённо взглянула на меня.

— Люди-ящеры? Никогда не слышала. А почему ты спрашиваешь?

— Да так, просто поинтересовалась… — безразлично пожала плечами я.

Но с этой минуты мои регулярные походы в библиотеку изменили своё направление. Если раньше я преимущественно выбирала «лёгкую» литературу, то теперь моей целью стали те немногие исторические трактаты, что уцелели после упомянутой Лентой в нашу первую встречу вылазкой Мрадразз.

Но в них тоже было немного. Счёт времени в них вёлся со дня основания Дорганака, и описывались уже лишь события в замке. Лишь два похода на Лаудборл ещё нашли отражение в летописи, но и только.

За всё время я не нашла ни слова о змееголовых.

— Нейра! Вставай, вставай сейчас же, сонная тигра! И открой мне. Опять код поменяла, зараза рыжая?

— За «заразу» сейчас ещё ждать будешь… — проворчала я, пытаясь спрятать голову под подушкой, а про себя ликуя: пока я не сменила код, леопард взял привычку тихонько заходить ко мне и громко рычать над самым ухом. Гад! И вдвойне гад потому, что код его не остановил. Просто он стал стучаться. Очень громко…

— Харе спать! Или ты хочешь пропустить первое за твоё времяпребывания здесь празднество?

— Что-что-что? — от удивления я мгновенно проснулась. — У вас здесь ещё и праздники есть? Никогда бы не подумала… А что сегодня? Новый Год или Восьмая Марта?

— Сегодня ДШТШ — День Шуб из Тигриных Шкурок! Шучу, шучу, не надо на меня так страшно рычать. Пусти — скажу!

— Ладно, сейчас… Оденусь только. — Потягиваясь и зевая, буркнула я.

Открыв дверь, я ахнула. На смену будничной одежде, Лорг нацепил роскошный серебристый костюм-тройку и стал выглядеть почти как настоящий джентльмен.

— Фи, — поморщился он, взглянув на меня, — тебе тоже стоило бы принарядиться. Зайди с этой проблемой к Ленте. Она у нас сильно деловая в плане одежды — в десять начнёте, так к началу фестиваля, авось, и успеете. К трём часам.

— Да ну тебя… — фыркнула я. — Ты лучше расскажи, так что за день-то?

— Ну, слушай. — Чёрный вольготно развалился на моей незаправленной кровати, оставив без внимания мои негодующие вопли. — Как бы банально это не звучало, сегодня у нас День Великой Победы…

— А почему банально? — почему-то прицепилась к нему я. — Вроде же на Земле у нас просто: День Победы. А здесь — Великой…

— Да? А, ладно. — Отмахнулся он. — Короче, Склифосовский. Много-много лет назад, когда здесь не было ни меня, ни Ленты, ни Ворлока… да и Рефьола тоже, Мрадраззы предприняли отчаянное нападение всеми силами Лаудборла. Честно, мы сначала здорово лопухнулись, что позволило им захватить инициативу. Но — ненадолго. Наши очнулись и задали им такую трёпку, что перья летели как снег в январе!

Но всё равно приходилось тяжело. Мрадраззы уже чуть сами не падали от усталости, несколько часов проведя в полёте, а наши то и дело спотыкались о тела зверомордых и птицеголовых, обильно устилающие крышу.

Но всё же чаша весов склонялась в нашу пользу. Потом Дреуг, мангуст-копейщик, увековеченный в веках, сразил их тогдашнего Вождя. Хорошо сразил… навылет. Правда и сам порадоваться не успел — эти мстительные курицы нашпиговали его стрелами.

Но это был переломный момент. Не прошло и получаса, как они отступили. Затем мы преследовали их до самого их замка и с триумфом возвратились. А день этот теперь является наиглавнейшим нашим праздником. Хотя… праздниковто у нас и не густо. ДВП и Новый Год…

— А почему же вы не захватили Лаудборл, раз были такие крутые? — заинтересовалась я.

— А… ну… об этом история умалчивает. — Выкрутился леопард. — Да и нужен нам этот курятник? В общем, тут не глупые вопросы задавать нужно, а праздновать!

Я только собиралась скептически фыркнуть, как он вскочил и исчез за дверью. И буквально в ту же минуту ко мне постучала Филина — та девушка с мордочкой горностая.

— Привет! Ты Лорга не видела? Я тут мимо проходила, и мне показалось, отсюда доносился его голос.

— А зачем тебе он? — спросила я, задним умом догадываясь, отчего так быстро растворился леопард. Нюх — великий дар!

— Поговорить с ним надо. — Прищурилась пушистая. — О… на личную тему.

— А-а, понятно. — Протянула я и помотала головой. — Не-а, не видела.

Филина разочарованно хмыкнула, и дверь закрылась. Чтобы через полторы минуты открыться вновь и явить моему взору Ленту. Господи, они что там, в очереди стоят?!

— Нейра! Вста… — она запнулась. Удивлённо посмотрела на мою мрачнеющую морду. — А, ты уже проснулась. Ну, пойдём.

— Куда? — безрадостно откликнулась я.

— Как куда? — подняла брови рысь. — Разве Лорг не сказал тебе о празднике? Я как раз отобрала для тебя несколько симпатичных нарядов. Примеришь их, выберешь себе понравившийся… надеюсь, к обеду успеем. Потому что после него до самого вечера будет концерт, а там не до еды…

Я даже не знала, чему больше удивляться: тому, что чёрный леопард впервые сказал «неприукрашенную» правду, либо Лентиной «скорости»…

Но закончить мы исхитрились даже раньше обеда. Я выбрала платьице а-ля тога, чёрное с золотыми узорами. Кроме моего любимого цвета и общей экзотичности оно понравилось мне необычной длиной подола — с левой стороны он был на ладонь выше колена, а на правую спускался почти до щиколоток. На плечах его удерживали две заколки в форме драконов. Ну просто прелесть!

В оставшееся время рысь вызвалась сделать мне причёску. Удивительно, но о себе она практически не заботилась. Странно, что она уделяет мне столько внимания.

Лента развязала ленту (прошу прощения за каламбур), с которой я взяла привычку укладывать волосы в хвост. Точнее, эта привычка была у меня и в Москве, но там я пользовалась резинками, которых здесь, похоже, в наличии нет. Густые, отросшие аж до пояса волосы рассыпались по плечам. Рысь аккуратно расчесала их и пустила за ушами, оставив лишь две пряди спускаться вдоль мордочки. А чтобы всё это держалось не на одних только ушах, она презентовала мне красивую диадему, золотую — или позолоченную — с матовыми чёрными камнями. Необычное сочетание, но мне нравится. И ещё под платье подходит.

После она быстренько надела шёлковое изумрудное платье и сняла незабвенную чёрную ленту со лба. Вместо неё рысь заколола в волосы несколько зелёных камней. Что мне в них понравилось, так это когда на них попал случайный солнечный блик и преобразил их в золотистые — как её глаза.

— Всё, идём. — Кивнула она. — Сегодня ты можешь расслабиться… хотя предупреждаю — отдыхать не придётся!

День не обещал быть весёлым — он им был! Один вид разодетых в лучшие наряды Кародроссов поражал воображения, а улыбки почти на каждом лице здорово поднимали настроение и настраивали на ответный зубоскал.

Лента всю дорогу что-то щебетала, смеялась, шутила со встречающимися друзьями, и вообще вела себя так безумно весело и беззаботно, что ей вслед оглядывались. Хотя, исходя из того, что оборачивались в основном лица мужского пола, стоило предположить, что их интерес вызывало не только её чувство юмора, но и воздушная, полупрозрачная ткань платья. В нём она была просто безумно привлекательна.

В столовой тоже не обошлось без приятных сюрпризов. Повара расстарались на славу, приготовив необычайные вкусности.

Увы — рысь не дала мне насладиться всем многообразием праздничного стола. С нетерпением дождавшись, пока я проглочу пару пирожных (невиданная ранее роскошь!), она потащила меня в главный зал. Пешком, потому что порталы отключили. Для безопасности. Никто не мог гарантировать, как они поведут себя, принимая такое количество народа. Кроме того, Лена шёпотом сказала, что на кухне во все напитки подмешали немного алкоголя — для веселья. Веселье весельем, но заснуть в портале не хотелось бы никому.

Главный зал также неузнаваемо преобразился к сегодняшнему мероприятию. Стены были украшены рельефными мраморными барельефами в виде растений и диковинных животных, похожих на драконов, грифонов и им подобных. Теперь всё это великолепие засверкало и стало переливаться, так что порой рябило в глазах. На пол-зала были разложены многочисленные мягчайшие ковры — похоже, если дело дойдёт до торжественной части, лежать или сидеть придётся на них. На другой половине было какое-то подобие дискотеки: девушки и юноши, Кашкаи, Гаудоны, Гонголаги и Шикшаи практически всех возрастов, насколько я могла судить, отрывались так самозабвенно, будто были не в ином мире, а на родной планете Земля. Но всё же там была в основном молодёжь. Взрослые, более спокойные Кародроссы, сидели поодаль и разговаривали о чём-то с друзьями либо просто с задумчивой улыбкой созерцали зал.

Под потолком звенела незнакомая, необычная музыка. Это, конечно, правильно: раз нельзя притащить магнитофон из дома, значит, его надо изобретать заново. Хотя, приглядевшись получше, я узрела группу музыкантов, среди которых с изумлением и радостью узнала Ворлока, орудующего на вполне узнаваемой гитаре. Вполне узнаваемой, но всё же немного другой. Озадачил немного меня тот факт, что у неё было два грифа… Впрочем, другие играли на ещё более странных инструментах.

Лента затянула меня в самый центр танцующих.

— Р-раступись! Место для Принцессы Танцплощадки! — и она толкнула меня в моментом освободившееся пространство.

Чуть не упав, я удержала равновесие, но под десятками взглядов почувствовала себя неуютно. Это она о чём? Вспомнила, что ли, то происшествие под луной? Но… я…

Но взгляды, устремлённые на меня, были наполнены такой радости, ожидания и ободрения, а музыка вдруг показалась такой зажигательной, что я не выдержала. Ну, дер-ржитесь!

Восторженный вой взлетел под потолок! Эх, давненько я так не отрывалась! Необычное платье с одной стороны ограничивало меня в движениях, но зато давало новый простор для фантазии. Да-а, судя по радостным воплям, такого они ещё не видели!

Я взлетала в прыжке, практически выкручивала себе руки и использовала все возможности тигриного тела — гибкость, изящество и неиссякаемую энергию.

Не знаю, как скоро, но музыка постепенно перетекла из взрывной в более плавную и стихающую. К тому же моменту я почувствовала, что несколько устала, и под восторженные аплодисменты выпорхнула из тесной группы и уселась на свободном ковре, чтобы чуть перевести дух. Ко мне плюхнулись тоже несколько запыхавшиеся, но не менее счастливые Лента и Филина.

— Ух! Ну ты и зажгла! — выдохнула изумленная горностайка. — Я тебя даже не сразу узнала! Как будто родилась на дискотеке!

— Ну я же вас предупредила! — хмыкнула довольная Рысь, щурясь.

— Да ладно вам. — Смущённо хмыкнула я. — Захвалите… Ну просто люблю я танцевать и всё.

— Ну-ну, рассказывай, бе…рыжая и пушистая… — по-доброму усмехнулась Филя (это мы ей прозвище такое дали. Сперва она ворчала, а потом махнула рукой — всё равно её уже все знакомые стали так называть), — так мы тебе и поверили.

Я улыбнулась и покачала головой. Ладно, пускай думают что хотят.

Ко мне подошёл барс, тот самый, что мне симпатизировал. Натар.

— Вы не против медленного танца? — медоточивым голосом мурлыкнул он.

Я повела плечами и очаровательно улыбнулась.

— Не против.

Приняв галантно предложенную лапу, я поднялась, но…

Музыка стихла окончательно. Подростки с танцплощадки постепенно оттянулись к коврам. В зал прошёл Рефьол, держа за руку стройную чёрную пантеру. Уж не сестра ли Лоргу?

Но, так или иначе, похоже начинается торжественная часть, а значит танцы закончились.

Я покосилась на Натара. На его лице было написано такое разочарование, что мне стало его даже жалко.

— Извини, Тар. — Виновато фыркнула я. — Похоже, придётся ждать следующего праздника.

— Ладно… — Он вздохнул. — Но там я уж позабочусь, чтобы нам с тобой всё же осталось немного времени.

Я лукаво сощурилась, и, сделав ручкой несколько расстроенному барсу, направившемуся к своей, мужской компании, присела между Филей и Лентой. Наклонилась к последней и негромко спросила:

— А что сейчас будет?

— Прямо сейчас — ничего интересного. — Хмыкнула рысь. — Сейчас правитель поздравит нас…

Пока она говорила, Рефьол с подругой прошёл к трону за нашими спинами. Все торопливо стали разворачиваться к ним. Пантера горделиво уселась на левую часть трона, а Лев развернулся к нам.

— Народ Кародроссов! — разнёсся над нашими головами его царственный рык. — Сегодня Дорганак справляет юбилей: шестисотый год со дня Великой Победы!

Кое-где раздался одобрительный рык, а Лента, как ни в чём ни бывало, продолжила.

— …пожелает долгих лет жизни и одних лишь побед…

— Мы жили в этом Замке, и будем жить! И Мрадраззам никогда не одержать победу! Пусть они парят в небе и бессильно смотрят, как мы идём вперёд, к победе! Да не иссякнут силы в ваших руках, и не покинет энергия ваши мечи!

Громкость рыка возросла, теперь даже я почувствовала воодушевление, подкатившее к горлу еле сдерживаемым рыком. Да, Рефьол, как истинный правитель, действительно знал, что говорить своему народу…

— Но сегодня, однажды в году мы спокойны: в этот день даже Мрадраззы не посмеют нападать.

Одобрительный вой постепенно стих, и белый лев уселся.

— Ну, а теперь начнётся развлекательная программа. — Хмыкнув, закончила рысь, поудобнее устраиваясь на локте.

В центр зала вышел благородный олень с короной немного подпиленных (чтобы не перевешивали) рогов. Я невольно хихикнула: интересно, какое значение здесь имеет слово «рогоносец» по отношению к мужскому полу?

Герольд поклонился Повелителю. Тот ответил доброжелательным кивком, и сидящие Кародроссы стали так же торопливо разворачиваться к одетому в ярко-зелёный камзол «Бемби» — как назвала я его про себя —, который звонким голосом торжественно объявил:

— Многие наши друзья, Пришедшие и Рождённые, готовы развеять вечные тревоги и волнения этим вечером. Забудьте сегодня про войну: пусть их выступления подарят вам несколько часов безмятежности.

С этими словами он поклонился снова и отошёл в сторону. Вместо него живенько выбежали несколько очаровательнейших жеребят разных мастей с Ланой в том числе, облачённых в лёгкие накидки пастельных тонов и босоножки. Я сперва даже не поняла: на моей памяти они первые, кто здесь носит обувь. Хотя… если у них нет копыт, то что ещё можно было ожидать?

Они дружно отвесили лёгкий, даже игривый поклон зрителям, и выдали яркий весёлый танец, настолько игривый и бесшабашный, что у меня уголки губ невольно потянулись к ушам. Заводной музончик ещё больше поднимал настроение. Невольно захотелось выскочить к ним и присоединиться к этой пляске, наполненной доверчивостью и юным, не обременённым бедами оптимизмом (во загнула!).

После них на сцену вышла о-бал-денная волчица светло-серого, я бы даже сказала, серебристого окраса, в тёмно-синем платье под цвет глаз и таким декльте… Я не удержалась от хмыканья (очень надеюсь, что со стороны оно не показалось уж откровенно завистливым), а по рядам Кародроссов пронёсся дружный благоговейный мужской вздох.

— А-а, Лорина… — чуть скривилась рысь. — Редкостная стерва. Но стерва гордая — лишнего не позволяет… ни себе, ни другим. Но поёт так, что Софи Лорен удавилась бы. Да и сражается мастерски.

Волчица взмахнула ресницами, окинула взглядом публику, снизойдя лишь до лёгкого кивка, и запела. И правда очень красиво. Она пела не слишком весёлую песню, но и не тоскливо-завывательную. О ночи, о лесе, в свете луны приобретающем особую тайну и притягательность. И её высокий голос с томной ноткой околдовывал публику. Мужская половина аудитории так и вообще глядела на неё расширенными глазами и тихо млела.

Я не смогла удержаться от тихого фырка и, пользуясь паузой, обратилась к подруге.

— Лента, как я понимаю, «Пришедшие» — это такие как я. А что ваш Бемби подразумевал под «Рождёнными»?

— Кто? — не сразу дошло до Ленты. — А-а, ты о Бембаруле… Я не думала, что ты спросишь о такой простой вещи.

— Лен, не надо, пожалуйста… — поморщилась я. Не люблю, когда меня косвенно обвиняют в недалёком уме.

— Ладно, ладно, не обижайся. Просто это действительно элементарно. «Рождёнными» называют тех, кто не пришёл сюда через портал, а уже родился здесь.

— У-упс! — от удивления я даже запнулась. — Так… так значит у вас здесь и браки заключаются?! В смысле… ну, ты меня поняла…

— Нейра! — рысь удивлённо и возмущённо воззрилась на меня. — Ну конечно! А ты сомневалась? Хоть мы сейчас и не… совсем люди, но мы тоже влюбляемся! Или ты думала, что мы только и повёрнуты на войне?! Да как ты можешь спрашивать, если у тебя самой уже ухажёр появился?!

— Не так громко… — я прижала уши и втянула голову в плечи. На нас уже стали коситься. Лента, горя от возмущения, замолчала и отвернулась.

Ух… такой дурой я давно себя не чувствовала… Хотя представить себе хотя бы того же Лорга, что-то ласково мурлычащего на ухо балдеющей Филине… и то, что дальше… Стоп! Стоп, стоп, стоп… Нейра, пожалей свою психику…

Я встряхнула головой, и, чтобы окончательно отвлечься от нехороших мыслей, перевела всё внимание на сцену. Лорина уже закончила петь и сейчас покидала её. Задумчиво оценив вырез на спине, я молча подивилась, как с неё ещё платье не сваливается с таким минимумом одежды, и подумала, что, пожалуй, если постоянно выглядеть, как она, вопросы о любви отпадут со временем…

Тем временем на сцену вышла пара стройных гепардов. Парень в небрежно расстёгнутой на верхнюю пуговицу чёрной кожаной рубашке и брюках клёш с разрезами от колен, и девушка в короткой кожаной же юбке и кофте без рукавов, тоже чёрных. Их танец был чем-то средним между каким-то колдовским обрядом[5] (довольно красивым обрядом, кстати), некоей дикой разновидности балета и акробатическим номером. Смотрелось всё, однако, довольно приятно. Правда, глядя на то, как изгибается эта парочка, язык начинал чесаться от вопроса: у них что же, позвоночников нет совсем?

А вслед за ними место на сцене занял… Ворлок. Со своей гитарой, с которой он, кстати, смотрелся не менее гармонично, чем с мечом. Я заинтересованно подняла уши: а как он споёт что-нибудь, что я знаю? Знания же здесь, в отличие от одежды, не конфискуются?

Ну что ж…наивно было полагать, что он сбацает ту же «Мельницу» или хотя бы Розембаума. После нескольких аккордов гитары приглушённый голос с хрипотцой и редко проскальзывающими нотками рыка завёл какую-то местную балладу о походе куда-то далеко, за Каурул. Впрочем, даже не дождавшись страстно желаемых исполнителей, я всё равно получила немалое эстетическое удовольствие от песни.

После Ворлока танцевали и пели ещё многие, так что концерт не прекращался часов эдак до двух ночи. Но зато действительно все получили разрядку, и я в том числе. Весело провели время, ничего не скажешь. А у меня, кстати, в проекте ещё танец с Натаром…

В тот момент я, сонная и уставшая, но счастливая, даже не предполагала, что ему, а также многому другому не суждено сбыться уже никогда.

Глава VI

Оглушительный вой, начавшийся внезапно и льющийся как будто со всех сторон, заставил меня подпрыгнуть на кровати… и приземлиться на пол. Тонкое одеяло, опустившись следом, накрыло меня с головой. Глухо ругаясь, я лихорадочно выпутывалась из него. Послышался металлический звук открывающейся двери. Я перестала нецензурно ругаться, зато бросила все силы на освобождение из невольного плена. Когда оно, то бишь, освобождение, случилось, я заморгала и невольно прищурилась. Осветительные лампочки в потолке мигали попеременно белым и красным. Дверь была поднята, но за ней не было никого.

«Тревога?» — мелькнула у меня беспокойная мысль. Кажется, именно так её описывала Лента… Тогда что я копошусь, как сонная муха?!

Я стала суматошно одеваться. Только успела натянуть брюки, как в проёме появилась взволнованная рысь.

— Скорее! — нетерпеливо рявкнула она на меня. — Атака Мрадразз! На крышу! — и тотчас же метнулась к себе — за оружием.

Я накинула жилет и, схватив лук, выскочила в коридор. Подоспевший Лорг со всей дури ударил кулаком по пульту управления. Дверь со стуком упала, наглухо закупорив вход.

— Ты что?! — заорала я на него. — Там же мои вещи!

— Потом! — рыкнул он, хватая меня за руку и таща вслед за выскочившей и метнувшейся к кворталу Ленте. — Откроешь с помощью кода! Но если Мрадраззы попадут через окно к тебе, они не должны попасть в замок!

Около мини-портала уже мелькали другие Кародроссы. У каждого было оружие — на спине, на поясе, на руках (некие подобия перчаток со сдвоенными лезвиями длиной в локоть). У самого портала я остановилась.

— Я не разу не была наверху!

— Без разницы! — рявкнула рысь, толкая меня в проём, отчего-то тоже пульсирующий.

Я даже не успела сосредоточиться, как уже оказалась наверху. От неожиданности остолбенев на минуту, я чуть не была сбита Лоргом. Выскочивший вслед за мной леопард схватил меня за шкирку и оттащил в сторону — вслед за нами из квортала появлялись всё новые воины.

— Что стоишь?! Стреляй! — гаркнул он на меня, а сам метнулся куда-то дальше.

Немного ошалевшая от столь быстрой смены событий, я безумным взглядом окинула место боя.

Только теперь я поняла, насколько огромен по площади Дорганак. Стоя на одном краю его крыши, я не могла увидеть другого её конца. Ширина же крепости была примерно с два футбольных поля. Вдоль его краёв в два ряда были выстроены приспособления, нечто среднее между баллистами и катапультами. Около каждой из них было минимум трое. Какой-нибудь небольшой зверёк, вроде ласки или лисицы, делали какие-то пассы руками, отчего между ладоней у них появлялась радужная сфера. Уж… уж не они ли эти таинственные МС — Магические Силы? Другой, массивный Кародросс, как, например, тур или медведь, взводил оружие. Под шкурой у них от напряжения перекатывались мускулы, за что я прозвала их «силачами». Открывалась специальная ячейка. Вот туда-то и помещалась сфера, становясь из радужной чёрной и разбрызгивая искры. Третий, уже неважно кто и, порой даже не один, с щитом или другой плазматической защитой, закрывал от стрел МС и «силача» и само оружие. Потом «силач» прицеливался и стрелял в… ой-ё!

Мельком глянув на небо (а всё моя дурацкая беспечность! На небо и надо было глядеть в первую очередь!), я ахнула. Бесчисленные звёзды казалось пульсировали, потому что не проходило и секунды, чтобы их на мгновение не закрывала чья-то тень. я думаю, не стоит пояснять, чья… Господи, сколько же их?!

Господь не ответил, но лишний раз напомнил, что его задача хранить юродивых и дураков. Я относилась ко вторым…

Подняв голову, я краем глаза заметила снизившегося врага, который решил использовать меня как удобную и, главное, неподвижную, мишень. Но этого удовольствия я ему не доставила. Взвизгнув, я отпрыгнула в сторону, а в том месте, где я только что стояла, взорвалась маленькой вспышкой промазавшая стрела.

Лук как будто сам прыгнул мне в руку. Я выстрелила, но недостаточно точно. Мой снаряд пробил Мрадраззу крыло. Он вскрикнул и упал на крышу с высоты метров в пять. Но к моему безграничному удивлению тотчас же вскочил… и подоспевшая Лорина снесла ему голову.

— Целься в грудь! — крикнула она мне. — В сердце!

Я сглотнула и на автомате кивнула. Волчица умчалась. Я тоже решила больше не создавать лишних удобств для врага и побежала зигзагами, останавливаясь лишь чтобы прицелиться…

…Должна признаться, что лишь после битвы до меня дошло осознание того, что я вновь убивала… убивала хладнокровно и точно. И как бы Ворлок, Лорг, Лента и остальные не твердили мне, что это необходимо, мне понадобытся ещё много времени, чтобы «привыкнуть»…

Если… если вообще возможно к этому привыкнуть.

На моём счету уже было пять сбитых «истребителей», когда я, оказавшись около одной из баллист, решила посмотреть, как же они действуют. Неужели эти небольшие шары, диаметром сантиметров тридцать, попадают в вертких крылатых?

Щёлкнул спусковой механизм. Искрящийся шар выстрелил, и, хотя он и близко не попадал ни в одного из атакующих, оказавшиеся рядом Мрадраззы попытались метнуться в сторону.

Не получилось.

Сфера взорвалась алым туманом, в котором на пару секунд пропало не менее трёх птичек. Но туман быстро рассеивался. Я смогла разглядеть всех троих, замерших на несколько секунд, как статуи. Потом они начали падать, медленно набирая скорость.

Я не стала смотреть им вслед. Сорок этажей — это приговор для любого.

О-ой!

Философ хренов!!! Замечталась?!

В последний миг заметив опасность, я метнулась в сторону, и алая стрела угодила в катапульту.

Грохнул взрыв! Меня отбросило на соседнее оружие, а осколок разбитого угодил мне под ключицу. Я охнула от боли и схватилась за него. Зря: вырывать нельзя, сейчас я не смогу остановить кровь; а потревоженная «заноза» отозвалась болью, кажется, во всей груди.

Меня передёрнуло. Но я закусила губу, и, выждав пару секунд, пока боль утихнет, поднялась. Гр-р-а-а-у…

Моё неожиданное ранение не остановило бой, поэтому мне ничего не оставалось, как продолжить стрелять, кривясь каждый раз, как я оттягивала энтропическую тетиву.

Примерно через три четверти часа напор атакующих стал слабеть. К тому времени из чувств у меня не осталось ничего, кроме поддерживающих друг друга — и меня заодно — боли и упорства. И всё. Как это странно не звучит, без любого из них я бы уже упала от усталости. Вокруг осколка пульсировала кровь, так что скоро мне стало казаться, что это он моё настоящее сердце. Утомлённый мозг уже практически не различал цветов — только движение, а руки сводило судорогой каждый раз, когда я натягивала лук.

От сражения у меня остались только обрывочные воспоминания. Ворлок, с рыком натягивающий баллисту, около которой бездыханным лежит огромный Гонголаг… Лорг, щитом прикрывающий Ленту, мечущую из-за него свои кинжалы в Мрадразз, пролетающих над крышей… наверное, чтобы можно было обирать с убитых свои же кинжалы… Филина и Лорина, четырьмя мечами на двоих отбивающие летящие в защищаемую ими катапульту стрелы…

Наконец раздался чей-то пронзительный вопль, и все Мрадраззы, как один, отпрянули в разные стороны от крепости. Я уронила руки и упала на колени, откинув голову, чтобы не прижать случайно осколок. Закрыла глаза… Сразу стало так хорошо, что мне даже показалось, будто я уснула.

— Нейра!

Я открыла глаза. Ко мне бежали Филя и Тар. Я попыталась подняться им навстречу, но поскользнулась и, упав на одно колено, вскрикнула. Ложное «сердце» взорвалось болью. Теперь, когда всё закончилось, она показалась раз в двадцать сильнее.

— Не волнуйся, Ней. Сейчас тебе помогут…

Они аккуратно подхватили меня под руки и повели к одной из катапульт. Рядом с ней сидела Лента и зубами затягивала повязку на руке. Увидев меня, она ахнула.

— Нейра! Ты…

— Всё нормально, — просипела я. В горле пересохло, говорить я могла с трудом, — я жива и даже относительно цела.

— Спокойно, Нейра. — Шепнул мне барс. — Сейчас… Садись здесь…

Меня осторожно опустили на землю, а рысь наоборот, встала. Внимательно осмотрела застрявший осколок.

— Внимание, Ней. Сейчас будет больно.

Я кивнула. Натар присел рядом.

— Не бойся, друзья с тобой. Сожми покрепче зубы.

Я последовала совету и, на всякий случай, зажмурилась.

— А-а-р-р-г-х!

Несмотря на крепко стиснутые клыки, я не удержалась от рыка. Но следом за адской болью пришла прохлада. Я открыла глаза — Филина уже смазывала рану целебной мазью.

— А вы… все… целы?.. — просипела я.

Лента дёрнула ушами, не сразу расслышав.

— Да, все. Филя, Лорг и Ворлок отделались незначительными царапинами; у нас с тобой контузии чуть потяжелей, но не смертельные… Встанешь?

Я кивнула, но барс всё же поддержал меня.

— Куда теперь?

Рысь покачала головой.

— Тар пусть проводит тебя, но нам нужно дежурить до утра. Так принято. Мрадраззы могут повторить налёт.

— Ах так? Тогда я… тоже… остаюсь! — я возмущённо отстранила парня и встряхнулась, чуть поморщившись. Мазь действует быстро, но — увы — не мгновенно. — Мне нужно лишь чуть-чуть отдохнуть… и попить…

— Ну, как хочешь… — вздохнула горностайка и протянула мне флягу с пояса. — Тогда могла бы и не вставать.

Я благодарно кивнула и, осушив почти половину, села обратно.

— Хорошо. Вы будете здесь?

— Нет. Нужно рассредоточиться по крыше и у баллиститов…

— Чего? — не сразу поняла я.

— Ну, у этих. — Филина постучала костяшками пальцев по боку оружия.

Значит, вот как оно называется… баллистит…

— Ладно, удачи.

Друзья ответили тем же и разошлись — каждый на своё место.

А я… я же — не судите меня строго! — минут через пятнадцать начала клевать носом, а через шестнадцать сладко засопела до самого рассвета.

Проснулась я оттого, что Натар осторожно тряс меня за плечо.

— Нейра, просыпайся!

— А?.. Что? Который час? — зевнув во всю пасть, сонно спросила я.

— Что-то где-то около девяти утра. — Прикинув про себя, ответил Тар.

— У-у-у…

— Знаю, знаю, ты бы ещё поспала. — Прервал мой обречённый скулёж он. — Я бы не стал тебя будить, но приходил Рефьол. Он просит тебя подойти. И… ну… он прислал сопровождение.

Я удивлённо подняла бровь. Сопровождение? С чего бы?..

Потом я невольно покосилась в сторону бордюра. На него опирался меч барса, рядом лежал небольшой приборчик. Насколько я помню, им измеряется энергия меча, или иными словами — «напряжение». Хм…

— И давно ты здесь кукуешь? — задумчиво спросила я.

— Я? Ну… — он смутился. — Я проходил мимо, а ты тут так сладко спишь… Ну я решил не будить…

— Понятно. — Я иронично хмыкнула, про себя сказав ему большое человеческое, или, точнее кародросское спасибо. — Страж, значит…

Я благодарно улыбнулась окончательно сконфуженному Натару. Встала и от души потянулась. Что-то где-то хрустнуло и щёлкнуло. Немного болели руки, но это, в сущности, не так страшно. И ноги чуть-чуть… и тело… Ладно. Проехали.

Повертев головой, я заметила двоих воинов: леопарда и пуму. По тому, в какую сторону они смотрели, сомневаться в том, кого они ждут, не приходилось.

— Ну что ж, удачи тебе в оставшемся дежурстве. — Я развернулась к посыльным, но барс неожиданно удержал меня за руку.

— Что? — я подняла брови.

Он серьёзно посмотрел мне в глаза и негромко сказал.

— Удачи. И… будь бдительней.

Я удивлённо подняла уши, но он уже отвернулся и направился к бордюру.

Так… я явно не в теме. Где мне быть осторожнее? И с кем? С Рефьолом? Ерунда какая-то…

— Ну что? К Правителю? — я прямо, даже вызывающе, взглянула на сопровождающих.

Они промолчали и уступили мне дорогу. Я лихо изогнула бровь, но только этим и высказала удивление. Ой, что-то не нравится мне, как начинается день…

Квортал был обычных, сине-жёлтых тонов. А-а, я, кажется, поняла. Тогда его, наверное, перенастроили на экстренный режим — на крышу.

Ой! Я хлопнула себя по лбу. Лук остался рядом с моим спальным местом. Я развернулась и собралась побежать за ним, но посыльные вдруг резко схватили меня за плечи. От удивления я остановилась.

— Эй! Вы что? Мне же больно!

— Куда собралась? — оскалился один.

Я непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Какого…

— Я забыла своё оружие. Лук. Около баллистита. — Холодно ответила я.

Пальцы с когтями и не думали разжиматься. Напротив, меня развернули и подтолкнули к порталу.

— Потом заберёшь.

Шагая в омут цветной плёнки, я краем глаза заметила напряжённого Лорга, быстрым шагом направляющегося ко мне. Но меня толкнули вперёд, и я окунулась в темноту квортала…

И шагнула уже на мраморный пол напротив трона с восседающим на нём Повелителем. Не сказать, что он был очень мрачен, но жизнерадостностью его лицо тоже не светилось.

— Ты задержалась. — Его голос звучал глухо и немного резал слух. — Разве для тебя приказы старших не являются обязательными?

Я скривилась, выдав некое подобие улыбки.

— Это не я! Честное кошачье. Может, это ваши посыльные долго в квортале катались?

Сзади донёсся приглушённый рык, а белый лев нахмурился.

— Следи за своим языком. Здесь тебе не девичник, где ты можешь как угодно разговаривать со своими друзьями.

Не знаю, как, но я последовала совету. Но как мне, невыспавшейся и жутко уставшей, хотелось ответить… Рефьол продолжил.

— После вчерашнего концерта ты одна из последних покинула зал. Остальные уже разошлись. Куда ты пошла? И что делала?

— А вам не кажется, что не совсем тактично задавать подобный вопрос девушке? — прищурилась я, но заметив, как напрягся Правитель, выпрямилась и с холодком в голосе ответила. — Пошла к себе — куда же ещё? — и легла спать. А то что после всех… не люблю толчею. Особенно в коридоре.

— Но, как я понял, никто не видел, как ты шла к себе. — Продолжил допрос с пристрастием Рефьол. Интересно, к чему он клонит? Вернее… к чему он клонит, и так понятно. А вот в связи с чем?

— Ну почему же. — Я пожала плечами. — Лента проводила меня до самых дверей.

— Хорошо. — Лев кивнул. — Тогда скажи мне: тебя задела хоть…

— Рефьол!

Я обернулась. От мини-портала к нам спешил Лорг. Телохранители заворчали и попытались преградить ему дорогу, но Правитель жестом приказал им отойти. Чёрный леопард беспрепятственно прошёл к трону.

— Рефьол! Это не Нейра! Оставь её в покое, она ещё ребёнок!

Я поперхнулась и свирепо уставилась на неожиданного защитника. Как он меня назвал?!

— Лорг! — лев повысил голос. — Мне лучше знать, кто ещё ребёнок, и кто нет. И не думай, что, если я взял в спутницы твою сестру, ты можешь безнаказанно позволять себе рисковать чужими жизнями и указывать мне, что делать! Отойди в сторону!

Лорг побледнел, так что это стало видно даже через чёрную шерсть, но подчинился.

Белая грива царя зверей пригладилась. Он вновь обратил взгляд на меня.

— Я повторяю: в течение сражения хоть одна стрела задела тебя?

— С чего бы? — недоумённо хмыкнула я. — Я не вешала на грудь рисунок мишени!

— Нейра! — от его рявка я подпрыгнула и испуганно прижала ушки. — Помни, с кем ты говоришь! Ты хочешь сказать, что в тебя не стреляли? Не можешь же ты, новичок, так ловко…

— А по вашему мне жить не хочется?! — напряжение и практически бессонная ночь сказались не самым лучшим образом: меня прорвало. — По-вашему, я встану в центр крыши и стану подпрыгивать и размахивать руками, крича: «Эй, вы! Я здесь! Ну стреляйте же!» Что за мания?! Даже если я ещё желтоклювый новичок, это отнюдь не значит, что все стрелы должны быть предназначены мне! И в чём бы вы меня не подозревали, я не…

— Молчать!!!

Правитель вскочил. Его брови практически сошлись на переносице, грива взъерошилась, а из-под верхней губы показались клыки.

— Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?! Дрянная девчонка! Ты слишком много себе позволяешь! Может, после полудюжины ударов в тебе проснётся уважение к старшим!

Он резко кивнул стоящим за мной воинам, и они цепко схватили меня под локти.

Я не сопротивлялась. В первую секунду мне вообще показалось, что я ослышалась.

Лорг, сжав кулаки, шагнул к трону.

— Рефьол! Не делай этого, она же совсем ещё девчонка! — зарычал он.

Правитель гневно взглянул на него.

— Знай своё место, Лорг! Иначе отправишься вслед за ней! Мирза не сможет тебя больше защитить!

Леопард скрипнул зубами, и, бросив на меня быстрый взгляд, неожиданно бросился прочь из зала. А мне вдруг представились его кровавые рубцы на месте ударов кнутом…

— Нет! — я рванулась столь неожиданно, что чуть не освободилась. Но тотчас тиски на моих руках стали болезненными. — Я… я больше не буду! Обещаю! — родители никогда меня не били, и я даже не желала себе этого представлять. Достаточно было того, что я видела пару фильмов в стиле средневекового фэнтези и на примере других поняла, что это не шутки…

— Нужно было думать раньше. — Уже практически спокойно ответил лев. — Сейчас же я ясно вижу, что это единственный способ привить тебе надлежащие манеры.

Меня поволокли к порталу. Я пыталась выбраться, судорожно пыталась извиниться, молила своих конвоиров — всё напрасно. Не надо мне напоминать про гордость! Что бы вы запели на моём месте?! Напоминаю: плеть — не отцовский ремень, а в десять раз хуже.

Но одна я против двух здоровых лбов сделать ничего не могла, поэтому меня через портал легко протащили в небольшую комнату с устрашающими украшениями на стенах. От одного взгляда на них мне поплохело: это была явно камера пыток…

Камера современных пыток. Назначения многих приборов я не понимала, но вот пара свёрнутых кнутов на стене и пара наручников, свешивающаяся с потолка, говорила о многом. Мама-а, я хочу домой!!!

Пума передал меня «на попечение» леопарду, а сам вышел буквально на минуту, вернувшись, собственно, с экзекутором в лице того, кого я меньше всего хотела видеть…

Ботаг оглядел меня, удивлённо присвистнул и усмехнулся.

— Так, так, так. Кого язык до Киева доводит, а кого и до каземата? Ну, и сколько же тебе отсчитать?

От страха у меня язык присох к гортани. За меня ответил леопард:

— Пять для начала. Для профилактики.

Неужели мои мольбы всё же тронули их? Или с чего бы им уменьшать моё наказание, пусть даже и только на один удар?

Бультерьер прищурился.

— Немного, немного… По твоей морде рыжей вижу: десяти мало будет. Ну ладно, пять так пять. Но с оттягом… А ну, разворачивайте её!

— Нет! — взвизгнула я.

Леопард быстро сорвал с меня жилет, так что выше пояса я стала совершенно нагая, и они с пумой растянули меня за руки, спиной к уже взявшемуся за кнут булю. Взвизгнула взвившаяся плеть…

— Ботаг, стой!

Плеть обвисла со звуком сдувшегося шарика, не коснувшись меня. Сгорая от любопытства, я вывернула голову чуть ли не на сто восемьдесят градусов. И замерла…

Господи, как же я не узнала его рычащего голоса!

В дверном проёме, наклонив голову, чтобы не удариться о низкий косяк, стоял Ворлок.

Палач заскрипел зубами, но ослушаться не посмел. Лишь со злорадством процедил.

— Ты вовремя, Лок… Погляди: твоя ученица сейчас получит так, что о-очень долго не сможет даже шевелиться. Так приказал Рефьол.

— Оставь её, Ботаг. — Отрывисто бросил волк.

Буль напрягся.

— Так приказал Рефьол… — негромко, но значительно повторил он.

— Оставь её. Я приму её наказание.

Бультерьер замер. Я тоже. Че… чего?!

Серый вошёл в камеру и захлопнул дверь.

— Какое ей назначили наказание?

— Десять ударов. — Процедил подлый пёс.

— Неправда, в два раза меньше! — искренне возмутилась я.

Буль резко развернулся и лапой замахнулся на меня.

— Заткнись! Тебе же хуже будет! — рыкнул он.

Я инстинктивно зажмурилась, но удара не последовало.

— Ботаг!

Я осторожно приоткрыла один глаз. Бультерьер и волк мерялись взглядами, серый сжимал в громадной лапе занесённое на меня запястье Ботага. Последний прижал уши и бросил:

— Ладно, оставьте девчонку.

Мой мастер медленно ослабил хватку. В то же время сжимающие меня руки так внезапно разжались, что я, потеряв опору, шлёпнулась на хвост. Быстро отползла, подобрала жилет и торопливо закуталась в него. Потом поднялась и вопрошающе взглянула на Ворлока.

— Иди. — Мягко сказал он. — Только никому не говори об этом.

— Лок! — раздражённо рявкнул потерявший терпение палач. — Хватит болтовни! Оголяй спину!

Волк исподлобья глянул на него и, молча отстегнув нагрудник, бросил его на пол. Тот упал с коротким, но оглушительным звоном.

Я отступила к порталу, но шагнуть в него так и не решилась. Просто стояла и смотрела, как пума и леопард неуверенно взяли учителя за запястья. Он бросил на них короткий взгляд, но промолчал.

Со свистом взвилась плеть. Волк не вздрогнул, только прикрыл глаза, а от ключицы к плечу протянулся красный след от конца хлыста.

Ботаг не жалел сил, и с каждым ударом на его лице вырисовывались такая ненависть и злорадство, что я задумалась: чем же ему так не угодил Ворлок?

На пятом ударе у мастера дрогнула щека. На седьмом его лицо исказил оскал и он глухо зарычал. На девятом рванулся в сторону, так что конвоиры едва удержали его.

Когда они наконец разжали руки, волк припал на одно колено. Всего на несколько секунд, но…

Когда он встал, слегка пошатываясь, и перевёл взгляд в мою сторону, на меня — окаменевшую, с округлившимися глазами —, он… улыбнулся.

— Всё нормально, не беспокойся… — глухо проговорил он.

Этот уставший голос, полный испытываемой боли взгляд…

Я не выдержала. Развернувшись, я дунула через портал в свою комнату. По пути чуть не сшибла Ленту, в последний миг прижавшуюся к стене. Дрожащей рукой попыталась набрать код, но раза четыре мне это не удавалось — кроме всего прочего я почти не видела цифр за едва сдерживаемой пеленой влаги на глазах.

Мне на плечо неуверенно легла рука.

— Уйди, Натар… — хрипло бросила я.

Но мне ответил негромкий голос рыси.

— Ней, идём. Сейчас ты всё равно не откроешь. Пойдём ко мне.

Она практически волоком потащила меня в свою соседнюю комнату и силой, надавив на плечи, заставила сесть на кровать. Сама закрыла дверь, аккуратно опустилась рядом и заглянула в глаза.

— Как я понимаю, Ворлок успел? — тихо спросила она.

— Я… он… — у меня в первый момент ком встал в горле. Я сильно зажмурилась и ощутила тёплые капельки, сбегающие по лицу. Подруга приобняла меня за плечи, и меня прорвало. — Они… они все сволочи!.. И Рефьол… и Ботаг… и все они…

— Ну, тихо, тихо… — как маленькую, пыталась успокоить меня Лента.

— Так нельзя!.. — не желая утихать, продолжала я. — Нельзя так!.. С людьми!.. даже… даже провинившимися!.. это неправильно!..

Я закрыла лицо руками, когтями до боли впившись в лоб, и тихо зарычала от бессильной ярости. Как же меня всё это достало…

— Что поделать. — Тяжело вздохнула рысь. — Мы все из разных временных отрезков, и у каждого свои жизненные принципы… Рефьол, например, откуда-то из послереволюционных времён, где, как известно, главное правило было одно: шаг влево, шаг вправо от установившегося режима — попытка побега — расстрел… Конечно, он далеко не сразу стал Правителем, но, надо отдать ему должное, даже при таком характере лучшего лидера найти сложно.

— Всё равно… всё равно он должен поступать не так, как ему хочется… — я уже почти успокоилась, лишь изредка судорожно вздрагивала. — А так… чтобы… чтобы всех устраивало…

— Это невозможно, — мягко возразила она, — и ты это прекрасно понимаешь. Невозможно угодить всем. А Рефьол… он всё равно заботится о всех нас. Хотя и по своему…

— Тогда я не желаю, чтобы обо мне заботились. — Я обратной стороной ладони небрежно вытерла глаза и сердито уставилась на подругу. — Тогда я вообще хочу жить сама…

— Тихо! — округлив глаза, шикнула Лента, ладонью закрывая мне рот. — Ты что?! Одна ты за пределами Дорганака не выживешь — там банды Мрадразз, теперь ещё и предатели, а кроме того опасные существа, с которыми даже Ворлок не в силах справиться в одиночку. А все те, кто уходит, считаются дезертирами… как, вероятно, и те, кто вслух высказывает подобные мысли. Не спеши рубить с плеча…

— Мне уже, честно говоря, всё равно… — я вздохнула и перевела взгляд на стол. На нём было разбросано несколько книг и записей, какие-то приборчики… На краю стояла маленькая, явно самодельная рамка, в которую был вставлен портрет — быстрый, неумелый набросок профиля волка.

На некоторое время в комнате повисла тишина, на фоне которой был слышен только глухой гул — жизнь Дорганака… его дыхание.

— Лен, — негромко окликнула я притихшую подругу, — а хочешь, я тебя нарисую? Или Ворлока?

— А ты умеешь? — удивление в её голосе было столь искренним, что я не удержалась от улыбки.

— Да, я у себя школу закончила… — уклончиво ответила я, не уточняя, что там было лишь четыре класса и ни в одном из них не было портрета. Но начинать когда-то надо?

Она молчала. Я даже подумала, что она на что-то обиделась, поэтому торопливо вгляделась ей в лицо, дабы понять причину. Но Лента не обиделась. Просто на минуту она задумалась, и… робко улыбнулась.

— Это было бы здорово… Тот рисунок мне Баурус сделал, он его не закончил…

— Ну вот и славно. — Хмыкнула я.

— Только…

— Что? — уже на выходе я обернулась.

Лента встала, враз посерьёзнев. В руках она держала незаконченный портретик.

— Ворлок тебе уже наверняка сказал, что не стоит распространяться о произошедшем. Я от себя добавлю: постарайся, по крайней мере, пока, вообще пока не светиться. Особенно по отношению к Рефьолу и его окружению.

На следующий день я боялась, что тренировки не будет, но в малый зал всё же пришла.

Приоткрыв дверь, я пугливо заглянула в зал. Стоя ко мне спиной, Ворлок настраивал гитару, гриф которой выглядывал у него из-за плеча.

Я чуть напрягла зрение, и у меня вновь захолонуло сердце. На шее и пояснице, там, где не было вечных доспехов, серую шерсть пересекали алые бугры рубцов. Хорошо, что я не видела, что было у него со спиной там, в камере, сразу после экзекуции…

Внезапно волк поднял уши и насторожился. А через пару секунд его насмешливый голос окликнул:

— Что, разрываешься между ленью и честностью? Впрочем, мне кажется, я знаю, кто победит, если через три минуты ты не войдёшь.

Я смутилась и проскользнула внутрь, прикрыв за собою дверь. Интересно, как давно он меня учуял в действительности?

Мастер повернулся ко мне. Гитара висела на перекинутом через голову шнурке. «Самодельная», — как однажды пояснила мне Лента. Ну, самодельная — не самодельная, а выглядит неплохо.

— А вы будете меня учить на гитаре играть? — копируя его задорные нотки, я кивнула на инструмент.

Но он покачал головой.

— Не женское это дело — разбойничьи песни петь. — Поддразнил меня он. Я ответно насмешливо фыркнула. — Просто я видел, с каким интересом ты слушала, и подумал, что один раз можно начать тренировку с музыкальной минутки. Может, тогда ты станешь чуть побойчее.

Я обиженно насупилась. Да ладно вам, я и так волчком верчусь в последнее время! После месяца упорных тренировок мастер даже увеличил время на полчаса. Кстати, мы даже перешли на боевые клинки в последнее время — сейчас он учил меня чёткому, до миллиметра, расчёту длины невидимого лезвия. Сложно настолько, что я даже не представляю, как такое возможно.

Заметив, что я надулась, Ворлок усмехнулся. Провёл ладонью по струнам, а затем, с такой же невообразимой для меня ловкостью, как и доставание врага самым кончиком меча, стал быстро перебирать пальцами. Я подняла ушки, но мелодия была мне незнакома.

   — Белый снег волчицей лютой    Рыком-воем оглушил.    Чёрный лес драконом спящим    Вьюгу-стужу приютил…

А что? Красиво! Хотя и, как обычно, незнакомо… интересно, он сам всё сочиняет?

По окончании песни я вкрадчиво поинтересовалась насчёт этого интересного факта. Он кивнул:

— Да, иногда, под настроение…. Ну ладно, довольно разговоров. Иначе я решу, что ты хочешь отлынуть от учения…

— Да за кого вы меня принимаете?! — возмутилась я.

— Ну-ну, ну-ну… — по-доброму хмыкнул волк.

Я недовольно фыркнула, но про себя только вздохнула. Я и рада бы увильнуть… но не для себя. Лента говорила, Лорг полтора дня не то что ходить и сражаться — сидеть не мог… Кстати!

Серый отвернулся, направившись к стенду с оружием, и я ему в спину задала вопрос, эхом отдавшийся от стен зала:

— Мастер… или, пожалуй, Ворлок… почему вчера ты за меня заступился?

Волк остановился. По перекатывающимся под кожей мускулам я увидела, как он напрягся.

— Ведь… ведь я правда была виновата… — Продолжила я, начиная нервничать и от этого чуть запинаясь. — А тебе досталось вместо меня… даже в два раза больше.

На несколько минут повисла напряжённая тишина.

— Это не один из тех вопросов, на который я бы с радостью ответил. — Пророкотал, наконец, его голос. — Ты уверена, что мне это стоит делать?

Я заколебалась. Надеясь на довольно простой ответ, сейчас я отчего-то засомневалась, что он таким окажется. Может… не стоит?

Стоит.

— Да. — Коротко ответила я.

Мастер выпрямился. Резко развернулся и медленно направился ко мне. Одна рука покоится на основании гитары, другая сжата в кулак и опущена вдоль туловища.

Когда он подошёл почти вплотную и глянул на меня сверху вниз, мне стало… страшно. В тот момент у него было пугающе-спокойное выражение лица… обречённое…

И жуткие глаза.

— Я помог тебе, — бесстрастным голосом начал он, — я помог тебе, потому что… ты похожа на мою дочь.

Я отшатнулась. Что?!.

Глаза волка как будто остекленели, затянутые пеленой раздумий. Он начал говорить, но как будто бы не со мной, а с кем-то, стоящим у меня за спиной. Я даже не удержалась и обернулась, но там никого не было.

— Я попал сюда из 1994 года. Всю свою жизнь, сорок семь лет, если быть точным, я жил в Москве. Там я был спецназовцем — что сказалось и на моём сегодняшнем положении в Силмирале. Но дело не в этом. В семьдесят девятом я женился… у меня была чудесная супруга, Надежда. Скоро у нас появилась дочь… Ты помнишь, как… или нет, из-за чего ты попала сюда?

Я сглотнула и прошептала:

— Кристалл?..

Он кивнул.

— Да. В день Катькиного пятнадцатилетия мы гуляли всей семьёй, и она нашла необычный камень — алый, как рубин, кристалл. Она решила посмотреть его дома… может, оно и к лучшему… Так или иначе, но дома первым взялся за него я. Но он… на самом деле он предназначался ей. — Он на минуту прервался, но тотчас взял себя в руки. — Первое время здесь я пытался вернуться. Любыми методами. Я вызывался в самые отчаянные вылазки и самые далёкие разведки в надежде наткнуться на новый портал… долго, очень долго я не желал смиряться с тем, что там меня не будет, даже если я такой, каким ты меня видишь, вернусь… Потом я пытался выяснить, кто же подкинул этот чёртов алмаз, чтобы собственными руками сломать ему шею. Но в этом я тоже не преуспел. И…смирился.

Я внимательно слушала. Тяжело дышащий от волнения Ворлок прервался перевести дыхание и продолжил.

— А когда здесь появилась ты, я слишком часто стал вспоминать о ней, о моей Катюшке… Ты действительно очень сильно её напоминаешь. Именно поэтому я не смог позволить, чтобы тебе досталось из-за деспотичных наклонностей Рефьола. Я бы не позволил этого, даже если бы Ботаг не удвоил, а удесятерил наказание… Я ещё не раз поблагодарю Лорга, что он предупредил меня.

Я опустила голову и прижала уши. Представить себе то, что переживал мой учитель, когда понял, что никогда не вернётся, я не могла… Да мне не хотелось даже и думать об этом.

Кажется, я ещё недавно усиленно жалела себя? Ха! Да по сравнению с его драмой, мои проблемы примерно на уровне уроненного мороженого! Обидно, конечно, но деньги не ахти какие…

И если разобраться, я пока всерьёз не паникую. Нет, ну правда! Ну что это за две минуты истерики в зале?! Стыдно даже за такой мимолётный порыв…

А дома мне и правда не шибко-то вольготно жилось. Ну да, семейка у нас обеспеченная, самодовольная… Вот только самого удовольствия мне с этого — с гулькин нос. Родители — идеалисты, из тех, кто, придираясь по пустякам к детям, не замечают своих собственных огромных недостатков. Особенно бабушка. Строгая, как гувернантка восемнадцатого века…

В общем, домой-то меня тянет, но пока можно не торопиться и принять эту шутку судьбы за бесплатный курорт… по крайней мере, надеюсь, что «курорт».

— По…подождите! А как же вы всё это помните?! Я же, например…

— Если кто-то сильно связан со своим старым миром или ужасно тоскует по нему, то ему порой приходят сны о прошлом. Их можно записать… или забыть.

Я с громким клацаньем захлопнула рот. Вот как… значит… значит я не тоскую по нему?

Молчание затягивалось. Волк недвижимо смотрел на меня, а я не смела поднять глаза. И чтобы хоть как-то нарушить паузу, я выдавила.

— А… почему… Ботаг так вас ненавидит?

Послышалось глухое хмыканье.

— Мы с Ботагом пришли почти одновременно. Он так же, как и я, в своём прежнем мире был военным, правда, без семьи. Поэтому наши пути здесь шли параллельно. Но он всё же боялся за свою шкуру здесь, а мне терять было уже нечего — пан или пропал. Именно поэтому я совал голову в самые откровенные неприятности… и каждый раз возвращался живой и невредимый.

Правитель не мог не заметить этого, и раз за разом я всё возвышался. От разведчика в капитаны, потом в начальники стражи — там, впрочем, я задержался ненадолго —, а потом…

Однажды Сворг, бывший генерал, не вернулся с задания. И при избрании нового главнокомандующего выбор пал на меня.

А Ботаг… из-за природной трусости, которую в нём обнаружили первые же наши миссии, он продвигался в рангах гораздо, гораздо медленней, и не мог не завидовать моим успехам. И хотя он дотянул до начальника стражи, но реально только я могу командовать всеми силами Дорганака… после Рефьола, разумеется. За промахи Ботага часто подвергали наказаниям, я же за свою карьеру здесь не допустил ни одной фатальной ошибки. Именно поэтому он не смог удержаться от удовольствия хоть на несколько минут оказаться выше меня.

— А… Лорг? А Лента? Вы знаете… как они…

Волк замолчал, глянув на меня так, что я невольно сделала шаг назад. Он некоторое время думал… наверное, прикидывал, имеет ли он право рассказывать… Но, встряхнув головой, решил что может.

— Да, но немного. Лорг попал сюда, будучи студентом какого-то английского колледжа. Он, кажется, из 2010. — Я невольно охнула от удивления — значит Лорг из моего будущего! Может, я даже старше его! — Попав сюда, он практически не волновался, только был жутко любопытен. Но через несколько лет остепенился и стал вполне уважаемым воином. Кроме того, его особенность ещё и в том, что он попал сюда не один.

— Я знаю, с сестрой. — Кивнула я.

— Да, именно так. Он так и не смог объяснить, как такое получилось, но…

С Лентой всё несколько проще… и сложнее. Она тоже из России, года из две тысячи первого — второго. У неё… хм… была сложная личная жизнь. Когда она ушла, у неё там осталось трое взрослых детей. Они почти не навещали её; от бывшего мужа, бросившего её, тоже не было вестей… Она не любит говорить об этом. Однако складывается такое впечатление, что, пожалуй, она одна из немногих, кто почти не жалеет о произошедшем. Но к тебе она испытывает… как бы сказать… несколько материнские чувства. — Он криво и будто бы болезненно усмехнулся. — Да-а, ты ухитрилась в нашу первую встречу на всех произвести глубочайшее впечатление.

Волк помолчал. Потом вздохнул и отошёл в сторону.

— Ладно. Иди к себе.

Я поражённо вскинула голову. Как? А занятия?

— Подождите, а тренировка?.. — растерянно попыталась возразить я, но мастер с нажимом повторил.

— Иди. Тренироваться будем завтра. А сейчас… если хочешь, можешь попросить Ленту позаниматься с тобой на «стенке».

«Стенкой» называлась часть одного из больших тренировочных залов, имитирующая кору деревьев и поверхность скал. Её сделали специально для Кашкаев, чтобы те могли развивать данные им природой «цепляльные» и «карабкательные» навыки.

Я кивнула, и, пробормотав: «Всего хорошего, Ворл… мастер», — поспешила уйти из зала. За месяц тренировок я успела выучить для себя — он не любит повторять дважды.

Однако на выходе он окликнул меня. Когда я обернулась, то увидела улыбку на его морде, почти такую же, как в подземелье.

— Ты поблагодарила меня, а я хотел сказать «спасибо» тебе. За то, что ты не оставила меня, даже когда я просил. Когда я чувствовал на себе твой взгляд, мне… действительно было немного легче…

Глава VII

Последние события произвели на меня тяготящее впечатление. Но, рано или поздно, всё проходит. Вот и здесь шипованные колёса боевой телеги жизни в Дорганаке вернулись в свою колею. Почти…

Тренировки возобновились. В той же пропорции времени и нагрузок.

Но я больше не могла смотреть на Ворлока прежними глазами. Раньше он был мне просто симпатичен, но теперь я испытывала достаточно противоречивые чувства, как к другу, и одновременно… как ко второму отцу.

Лента… наверное, потом Ворлок рассказал ей о нашем разговоре. Внешне наши дружеские отношения почти не изменились, но я заметила ту ненавязчивую опеку, которой она меня окружила. То есть… она и раньше мне помогала… Но теперь она стала для меня как бы старшей сестрой…

Кстати, одно замечание о тренировках с ней. Раньше они с Лоргом вместе натаскивали меня: ловкость, скрытность, скорость. Но позже заниматься этим стал исключительно Лорг. Рысь же начала посвящать меня в основы целительства, уча распознавать полезные травы и готовить из них отвары и мази. Я усердно училась этой тонкой науке, сверхъестественным шестым чувством ощущая, что вскоре не на кого будет надеяться, кроме себя самой.

Всё осталось тем же… и всё же всё неуловимо переменилось. Может быть, из-за того, что я стала иначе смотреть на людей. Людей, у которых душа отражалась в обличье зверя.

Я стала невольно присматриваться к ним всегда и везде: когда спускалась или поднималась; окидывала небрежным взглядом людную столовую, занималась в большом зале…

Даже те, кого я хорошо знала, вызывали у меня порой иные эмоции, отличные от тех, которые я испытывала ранее. Я как будто научилась «читать» людей, даже предугадывать, что от них можно ожидать.

Так я вскоре почти перестала общаться с вежливой на виду, но на деле заносчивой и высокомерной сиамской кошкой Дерерой; тихим, но мстительно-злорадным крысом Шерком; койотом, подлизывающимся ко мне, а на деле заключившим унизительное для меня пари со своими друзьями из той же породы. Узнала я об этом пари по чистой случайности… и Дкор об этом ОЧЕНЬ сильно пожалел. Н-да, разрыв получился громким…

Зато крепко сдружилась с хмурым, но очень мудрым медведем Потапом. Глядя на этого огромного, метра под три, бурого зверя я поняла, почему в моём мире все боятся этого «хозяина тайги»…

А моей чуть ли не лучшей подругой стала Аличка, молчаливая тихая шиншилла. Она частенько становилась предметом насмешек окружающих, но отпора никогда не давала. Она, кстати, оказалась опытной травницей и, когда мы с ней сдружились, не раз помогала мне с «домашним заданием» от Ленты. Те же, кто пытался «наехать» на неё теперь трижды думали перед своим поступком.

Но не только разнообразие характеров пробудило во мне новый интерес к Кародроссам. Не раз, глядя на неповоротливого Потапа или на скромную Аличку, я думала: а что у них осталось в том мире? Кого или что им пришлось оставить?

Спрашивать я не решалась. Отчасти оттого, что не хотела лишний раз заставлять их переживать прошлое, отчасти из-за того, что боялась сама. Мне до сих пор было неприятно жутко вспоминать историю Ворлока…

Как того и желал Рефьол, в нашу следующую встречу я была безупречно вежлива и старалась показать своё уважение. Но, на моё счастье, он не мог заглянуть в мою душу, где затаились глубокая обида и даже ненависть. И недоумение: как человек с такой царственной душой может так поступать?! Хотя… львы — безжалостные хищники. Безжалостные ко всем, даже к львицам, которые охотятся, пока цари отдыхают в тени деревьев.

Я себя к «охотящимся львицам» не относила. Скорее, наоборот — к только начинающим постигать жизнь львятам. Поэтому, конечно, я могла и ошибаться… Возможно, даже ошибалась, ведь знала чертовски мало…

Но никто не мог объяснить мне этого.

Однако это не относится к теме. В действительности же меня напрягало совсем другое: по здравому размышлению я задумалась, с чего бы Рефьолу так откровенно подозревать меня в таких нехороших махинациях, как… предательство? Или это просто вариант проверки? Но опять же: проверки на вшивость. Странно, но ни Лок, ни Лента не упоминали о таком испытании. Или я какой-то выигрышный, миллионный номер? Бред какой-то…

Правда, есть другая версия.

Моё специфичное оружие.

Мой Гаудон ещё дважды пытался решить эту проблему, но ничего не изменилось. Вот только в следующий раз на мои занятия пришёл сам Правитель. Внимательно наблюдал за нами, а затем приказал ещё раз опробовать развешанные по стенам клинки.

Ничего. И ему это очень не понравилось.

Тогда он вновь предупредил меня, чтобы я как можно меньше занималась с луком. Я возразила, что и так неделями не прикасаюсь к нему (что было неправдой — стрелковые занятия у меня были регулярно), но он, по-моему, мне не совсем поверил…

Размышляя сейчас — в смысле, в момент работы над данной рукописью — над теми довольно-таки щекотливыми ситуациями, я пришла к выводу, что тогда я уже практически не на что не могла повлиять. Начиная с первого нападения Мрадразз, мясорубка судьбы закрутилась, затягивая меня и окружающих.

Вторая волна проблем возникла с того, что некая группа птицеголовых незаметно подобралась практически на сотню метров к крепости. Обхитрить тонкие локаторы крепости им удалось элементарно — они передвигались… по земле. Такой оригинальный способ, мягко говоря, многих удивил, но факт остаётся фактом: техника, настроенная определять любые движущиеся предметы в воздухе в радиусе пяти километров от крепости не смогла засечь тех, кто передвигался пешкодралом. Удивительный недочёт! Значит, о таких странниках, как мы, они тоже не знали до последнего момента?

Но это, как ни крути, был уже второстепенный вопрос. Как оказалось, разработчики догадывались о подобном недочёте, и только-только нашли способ устранить его…

Так или иначе, отряд был довольно крупным, и от стрел пали почти три десятка Кародроссов.

В момент нападения я занималась тайной стрельбой из лука в малом зале под присмотром Лорга и Ленты. Тревога застала нас врасплох, и подоспели мы уже почти к самому концу боя. Я стрелой сняла последнего врага. Рысь собралась помочь раненым, но, неожиданно для всех, нас троих повели в Главный зал. Ворлок остался внизу, за главного.

Я только взглянула в сторону Правителя и не удержалась от страдальческого вздоха. Я и не ожидала, что меня позвали сюда для того, чтобы наградить. Но… опять?..

— Лорг, Лента, оставьте нас. — Хмуро приказал Рефьол.

Рысь и леопард тревожно переглянулись, но ослушаться не решились. Лев обратился ко мне.

— Сразу после окончания боя мне сообщили, что кто-то передал Мрадраззам информацию о нас. И о лазейке в нашей защите.

Он выдержал многозначительную паузу. Я, не удержавшись, фыркнула.

— И вы опять ставите на место предателя меня, так?

Правитель нахмурился.

— Я не говорил этого. И почему ты сказала «опять»?

— После Дня Великой Победы вы тоже пытались «сломать» меня. У меня не возникло сомнений на сей раз, в чём причина столь внезапного вызова.

— Ты задаёшься… — Предупредил меня он.

Я наклонила голову, но ничего не сказала.

— Но не буду лгать, что твои умозаключения так уж и неверны.

Я напряглась. Он открывает карты? Странно… Значит, для себя он что-то решил…

— Я действительно подозреваю в первую очередь тебя. Ты говорила с Грейс, которая уже объявлена преступницей. У тебя есть лук, оружие, которое не должно быть у истинных Кародроссов. Ты очень ловка и хитра. Но это всё догадки. А выяснить, правдивы они, или нет, очень легко.

Он встал и громоподобно рыкнул.

— Ботаг!

Я зло прижала уши. Обернулась.

Начальник стражи, а вместе с ним ещё два огромных пса сторожевых пород.

— Ожидаем ваших приказаний, Правитель.

— Сообщение Мрадраззам было послано с передатчика, украденного из технической лаборатории. Сигнал, как и все другие, получаемые и отсылаемые, засекли, и по нему было определено: прибор в стенах Дорганака. Тот, кто отправил сигнал, не избавился от передатчика. Нейра, — он на минуту повернулся ко мне, — у тебя есть последний шанс. Если его найдут в твоей комнате, тебя ждёт смертная казнь. Если ты признаешься, она будет лёгкой.

При упоминании того, что меня, возможно ожидает, меня замутило. Но я нашла в себе силы взглянуть в проницательные глаза льва и твёрдо ответила:

— Я ничего не совершала.

Рефьол сел.

— Ботаг, идите вместе с Нейрой в комнату девять-девяносто два и обыщите всё там. Возвращайтесь с результатами… или без них.

По пути от квортала к своей комнате у меня на душе кошки скребли. Большие и с железными когтями. В настолько поганую ситуацию я попадаю впервые…

Хотя… что я волнуюсь? Я же и вправду ничего не совершала. Рефьол останется с носом. Если… если только он так уверен не потому, что точно знает итог обыска.

Значит меня… подставили?

Перед моей дверью Ботаг приказал:

— Вы останетесь здесь. Я сам обыщу её вещи… в её присутствии.

Когда дверь за нами закрылась, он обернулся ко мне и с самой препоганейшей улыбкой достал откуда-то из-за пазухи прибор, очень похожий на плеер, на котором горела красная лампочка.

— Ай-яй-яй, — насмешливо покачал головой он, — как не стыдно… Предавать своих, выдавая секреты врагам…

У меня перехватило дыхание от ужаса. Сейчас он позовёт своих охранников, и…

— Что ты так побледнела, киска? — продолжал издеваться он. — Страшно, да? Это тебе не плеть… Это во много раз хуже… Предателей вроде тебя, убивают энтропической энергией. Ты ещё живёшь минуту, пока в твоих жилах сворачивается кровь, а шкура обугливается…

За шиворот мне как будто бросили горсть льда.

— Ты… ты подонок… — еле слышно проговорила я.

— Что-что? — он прищурился. — Ты следи за своим язычком, милая. Мне стоит сказать одно слово, и для тебя жизнь закончится. Здесь даже твой защитник, Ворлок, ничего не сделает.

— Так почему же ты не говоришь этого твоего слова? — я постепенно начала осознавать, что, раз он занимается болтологией, то он либо садист, либо… захочет предложить что-то… Но я заранее на сто процентов уверена, что это мне не понравиться.

— Просто будет немного досадно, если такая шкура умрёт, не испробовав всех радостей жизни… — его острая морда почти вплотную приблизилась ко мне. В маленьких глазках вспыхнул огонёк вожделения. Меня вновь передёрнуло, но уже от отвращения. — Итак… я ничего не скажу, и ты останешься жива…

Ботаг облизнулся.

Я попятилась. Выхода не было, но я лучше бы предпочла смерть такому…

Но его мой отказ не устраивал. Точнее, он не так его истолковал. И шагнул ко мне, расстёгивая доспехи. Я хотела закричать, но от напряжения у меня отнялся голос.

Он прижал меня к стене… и тут я, скорее от отчаяния, чем думая головой, резким движением колена провела любимое всеми женщинами «обезоруживание», безотказно действующее против всех лиц противоположного пола. Бультерьер выпучил глазёнки и со сдавленным писком шлёпнулся на пол, рукой смахнув со стола кипу книг.

Они с шумом попадали на пол, и из-за дверей послышался обеспокоенный голос:

— Ботаг? Что у вас там творится?

На моё счастье их начальник только беззвучно, как рыба, открывал и закрывал рот, согнувшись на полу в форме буквы «зю». Похоже, удар оказался гораздо качественней, чем я думала…

Чёрт, о чём я?! Сейчас о своём спасении нужно беспокоиться!

Но единственной здравой мыслью была лишь одна — времени остаётся всё меньше…

— Ботаг?!

Я решила. Быстро набрала код открытия и отпрыгнула к окну, натягивая лук.

Дверь не успела открыться и наполовину, когда я выстрелила в ногу сначала одному, потом другому псу. Дикий вой огласил весь девятый уровень. Я метнулась мимо обезумевших от боли и дикого, первобытного страха стражей к кворталу, и уже около него… врезалась в Натара.

Нас отбросило в разные стороны — меня, его и мой лук. Он вскочил сразу, я — мгновением позже.

— Нейра?! Что случилось?!

— Тар… — я тяжело дышала. — Отойди от портала! Я… мне надо бежать! Меня обвиняют в измене… я…

— Что?! — он, казалось, не поверил своим ушам.

Я быстро обернулась. Погони не было, но я почти чувствовала дрожь пола от двух несущихся гигантских псов…

— Тар! Пусти… меня убьют!

Но к моему удивлению барс покачал головой. От неожиданности я на минуту окаменела.

— Тар?.. Что… что это значит?..

— Прости, Ней. — Он наступил на мой лук. — Дорганак… если ты виновата, то наказание неизбежно. И лучше будет, если его принесу тебе я.

Я впервые отказывалась верить в происходящее.

— Натар… я… я не виновна!

— Не знаю. — Он потянулся к тонкой рукояти за плечами. — Но ты пойдёшь со мной. Я… мне обещали… «капитана»…

И тут я поняла. Только тут до меня допёрло, что на нём новенькие доспехи стражи.

И что его специально поставили здесь. Чтобы я не смогла пройти.

Я обернулась и почувствовала, как шерсть на мне встаёт дыбом. В конце коридора уже показались два стража с оскалёнными клыками и горящими глазами.

У меня в голове помутилось. Не вполне соображая, что я делаю, я… прыгнула на Натара. Он инстинктивно замахнулся на меня мечом… невидимую сталь которого я, ориентируясь лишь на шестое чувство, поймала двумя ладонями. И, подпрыгнув и буквально повиснув на клинке, ударила барса ногами в грудь.

Он вскрикнул и выронил меч… и от удара провалился в квортал.

Потеряв поддержку, я вместе с мечом упала на пол. Острие резануло бровь и щёку, и боль отрезвила меня, позволив услышать рык практически над самым ухом…

Я подхватила лук и бросилась в мини-портал, невероятно изогнувшись и вынырнув из-под ударов мечей.

И выпала на первом уровне. Выход был открыт…

Но не путь.

Не менее пяти матёрых воинов преграждали мне путь к свободе.

Правда, очень недолго. Крайний справа воин шагнул вперёд… и вдруг бросился на своих же. Я только успела услышать:

— Беги!

Ворлок! Я поняла это за мгновение до того, как он исчез в общей свалке.

«Спасибо тебе, Мастер…»

Я забросила лук за спину и со всех ног дунула наружу.

В поле, залитое светом солнца и дневных звёзд.

На свободу.

Глава VIII

Только вырвавшись из стальной крепости на свободное пространство, я рванулась к лесу. В скорости мне не откажешь, а вот если они оседлают ньернов… Я лишь могу надеяться скрыться в чаще. Хотя это и опасно.

Мне не раз рассказывали зловещие истории о тех ужасах, что живут среди деревьев Леса Каурула. Ксидры, те ящеры, что напали на меня в первый день, могли бы показаться ласковыми и пушистыми по сравнению с тем, что выходило на охоту с наступлением ночи. Но всё же процент вероятности, что я встречу хоть одну смертельно опасную зверушку гораздо меньше того, который определяет мой смертный приговор в Дорганаке.

Успев пересечь три четверти расстояния, отделявшего меня от спасительной чащи, я оглянулась и, глубоко выдохнув, прибавила ходу. Как я и предполагала, кто-то додумался использовать ездовых зверей…

Я никогда в жизни не бежала так быстро. В глубине души подозреваю, что могла бежать быстрее, но мне приходилось тормозить чтобы встряхнуть головой и проморгаться. Рассечённая мечом Натара правая бровь сильно кровоточила, застилая глаз кровавой пеленой. Пришлось закрыть глаз, но уже через пару минут я почувствовала, что открыть я его смогу, лишь сковырнув корку запёкшейся крови.

От карахайев меня отделяло меньше сотни метров, когда наконец кроны деревьев сомкнулись надо мной. Я даже могла слышать приглушенные крики и ругательства торопливо спешивающейся погони. Ну, а теперь будем надеяться, что Лоргу, учившему меня скрытности, всё же удалось вдолбить хоть что-то в мою многострадальную голову.

Я перешла на шаг. Так гораздо тише, к тому же плавно передвигающиеся объекты гораздо труднее заметить, чем резко движущиеся.

Шум сзади стих. Преследователи осознали, что шум выдаёт их. По тому, что я уже услышала, можно было предположить, что они Гаудоны. Плохо… если они станут бесшумными, то я потеряю их местоположение. А вот меня они легко вычислят по запаху…

Останавливаться нельзя. Я продолжала красться, бдительно осматриваясь по сторонам, и изо всех сил напрягая слух.

Слава богу, что Гаудонов и Кашкаев[6] обучают по разным программам. И в программу Гаудонов не входит бесшумное подкрадывание.

Но и я — увы — профессиональностью не блистала. Тихий хруст ветки под пятой одного из преследователей я услышала шагах в пяти от себя. И вновь сорвалась на бег, провожаемая досадливым: «Ар-р-р!» Шальной шар огня, пущенный вслед, утвердил меня в мысли о правильности решения не пытаться скрыться на дереве.

Возможно, мне бы даже удалось, виляя и петляя, оторваться от погони. Возможно, удалось бы даже скрыться. Не встань у меня на пути препятствие, во многом более неожиданное, чем дерево, и, пожалуй, гораздо более судьбоносное…

Вероятно, во всём виновата временная слепота на один глаз. Чуть повернув голову, чтобы чётче определить, как далеко преследователи, я во всей скорости врезалась во что-то металлическое (судя по звуку, отличному от моей загудевшей головы) и, отлетев назад, упала.

— О-о-у-й-ёпт… — я запнулась, вытаращившись на причину моей остановки.

Сокологлавый Мрадразз-Раудког, расправивший крылья для удержания равновесия от столкновения со мной, с таким же удивлением рассматривал меня. Но меня удивил даже не сам факт его здесь присутствия, и даже не то, что он не пристрелил меня при приближении. Сперва я даже грешным делом подумала, что у меня галлюцинации…

Из-за его плеча выглядывала рукоять клейморы.

— А… у… я… кхм… — попыталась что-то выдавить шокированная я, когда очередной гневный рёв за спиной заставил меня отложить знакомство на потом.

Бульдог, волкодав и хорёк-маг вышли на финишную прямую. Увидев нас с клювокрылым, они на мгновение остановились. Но потом их объединённый рык чуть не сорвал все листья с деревьев.

— Пр-редательница! Гр-рязная твар-рь!! Ксидр-рово отр-родье!!!

Они бросились на меня, но желание жить придало мне решимости. Я выхватила лук и оттянула до уха тетиву… но тотчас же дёрнула оружие в сторону. Серое пятно закрыло от меня преследователей. Я даже не сразу поняла, что это тот Мрадразз сорвался на Кародроссов, выхватывая на ходу оружие. Враги на мгновение опешили, и этого мгновения чужаку хватило, чтобы вогнать клинок прямо в нагрудник бульдога. Тот не успел даже замахнуться.

Сокол быстро вытащил свой тяжёлый меч и успел парировать выпад волкодава. Потом отбросил его и быстро ударил наотмашь по горлу. Но враг успел отшатнуться. «Не дотянется…» — теоретически рассчитав длину клеймора, с сожалением подумала я. И тут же устрашилась собственных мыслей. Как можно желать смерти своим же?! Но тотчас поняла: можно. Они уже не мои. И если их не убьют, то они попытаются убить меня.

Но к моему безграничному удивлению, пёс зашатался и захрипел. Поперёк его горла появилась тонкая красная линия, от которой наперегонки побежали такие же алые струйки… Ка… какой же длины меч у этого Раудкога?!

Враг упал. И из-за его спины стал виден оскалившийся хорь с уже готовым шаром огня в руках. Мрадразз ссутулился и заклокотал: до мага было слишком далеко. В худшем случае его бы опалил только жар собственного огня, не более…

…Маг вскрикнул и опрокинулся на спину. Чёрная стрела попала напротив сердца. Сияющий магический шар сорвался-таки с его пальцев, но полетел не к соколу, а вверх, и взорвался где-то в кронах деревьев.

Мрадразз обернулся. Моя рука вновь коснулась тетивы, но натягивать её я не спешила.

Поединок взглядов продолжался минуты две. Первым тишину нарушил он — серый сокол. На груди у него переливалась плазматическая броня, такой же пояс держал свободные серые штаны, ниже колен туго перевязанные белыми полосками ткани. За спиной у него были сложены внушительные крылья.

— Кто ты?

— Я имею права узнать ответ на тот же вопрос. — Огрызнулась я.

Он нахмурился. Что, непривычно, когда с тобой разговаривают подобным тоном? Терпи.

— Но я задал его первым. — Возразил клювокрылый.

— Между прочим, мог бы уступить девушке. Если, конечно, тебя учили вежливости. — Ехидно парировала я.

— Не имею не малейшего желания поступать так. — Несколько заносчиво, на мой взгляд, фыркнул он. — К тому же если вспомнить, что первое что я услышал о тебе, это «предательница».

— Да пошёл ты!.. — взвилась я.

Но фразу не закончила, охнув и едва не выронив лук. Голова закружилась…

Я прижала руку ко лбу. Да, так и есть. Проклятая царапина и не думала затягиваться. Сколько же крови через неё успело вытечь? Удивительно, как я раньше не скопытилась…

Я медленно побрела к поверженным воинам, шатаясь и опираясь на стволы деревьев. Краем глаза заметила, как напрягся Мрадразз. Но меня вдруг пробила резкая флегматичность. Да ну его к ксидровой матери… Ох… Как же мне плохо…

Доковыляв до волкодава я осторожно опустилась на колени, опираясь на лук как на посох. Пошарив на поясе воина, достала маленькую суму-аптечку. Дрожащей рукой достала оттуда нужную мазь и густо намазала рану. Стало дико щипать, но зато я успокоилась. Если этот клювокрылый не добьёт, жить буду… Надеюсь…

Сама рана была относительно небольшой. Но вот отвратнейшее свойство невидимых мечей притягивать кровь… А кроме того — тяжелейший стресс и напряжение…

Я не уловила того момента, когда картинка перед глазами поплыла и я медленно завалилась на бок…

…Ноздри мне щекотал аппетитный запах жареного мяса. Принюхиваясь, я задёргала носом. Послышался странный звук, то ли вздох, то ли смешок… Впрочем, я прекрасно понимала, чем он был вызван. Я сама в первый раз, как увидела свои шевелящиеся усы в зеркало, расхохоталась до колик в животе.

Смысла притворятся спящей и дальше не было. Но я всё же хорошенько прислушалась и принюхалась ко всему вокруг, прежде чем разлепить глаза. В общем-то, ничего необычного. Запах леса, каких-то животных — по счастью, далеко отсюда —, треск костра. Кстати, это он, наверное, приятно греет мне бок.

И запах перьев. Запах незнакомца.

Острый, ни с чем не сравнимый запах Мрадразза.

Я открыла глаза. Меж густых крон деревьев кое-где проглядывала зелёная или голубая звезда. Значит, сейчас ночь. Или поздний вечер…

Повернув голову, по другую сторону костра я обнаружила сокола, с любопытством следящего за мной. Правда, когда я повернулась, он постарался скрыть интерес за невозмутимостью, но я только усмехнулась про себя. Ага, ага, конечно…

— Ты как? — коротко спросил он меня.

— Избита, утомлена, потеряна… Но в целом ничего. — Разобравшись в своих сложных ощущениях, ответила я, приподнимаясь на локтях и опираясь на какой-то пень. Осторожно потрогала всё ещё закрытый правый глаз. Крови не обнаружила, зато с удивлением нащупала марлевую повязку. Ха, может ещё не всё потеряно. Хотя шрам останется это точно.

— Есть будешь?

— Не откажусь… — хрипло ответила я, принимая сочный кусок мяса. — Спасибо…

— Вернёмся к теме. — Принимаясь за свой кусок, продолжил он. — Так, кто ты?

— «На колу мочало, начинай сначала?» — мрачно усмехнулась я. — В любом случае, я бы предпочла загружать себя разговорами после еды. Ну, или хотя бы после этого вкусного, ароматного куска дичи…

Раудког промолчал. Немногословный парень, однако. Но меня это, по совести, колышет мало.

После прошедшего в торжественной тишине ужина беседа, или её подобие, покатилась по третьему кругу.

— Как я могу доверять тебе, если даже не знаю, кто ты и чего от тебя ожидать?

— А я и не прошу, чтобы ты мне доверял. А уж надеяться на то, что ты сможешь наверняка ожидать от меня каких-то определённых действий… Да я сама порой не знаю, что сделаю в следующую минуту. — Похоже, меня опять повело…

— Прекрати! — наконец взорвался он. — Вздорная девчонка! И надо же было столкнуться с такой…

— Э, э, э! Я бы попросила без переходов на личности! — предупредила я, и вдруг спохватилась. — Кстати, а куда мой лук делся?

Сокол прищурился и достал из-за спины моё оружие.

— Эй! А ну отдай! — встревожено вскочила я.

— Ага, сейчас! Уже бегу! — В первый раз позволил себе усмехнуться он. Мне же было не до шуток. — И не сокращайся зря. Сейчас перевес не в твою пользу. Вот расскажешь всё, тогда и… посмотрим.

Я надулась и показательно скрестила руки на груди. Впрочем, минут через пять я тоскливо вздохнула и сухо, отрывисто заговорила.

Да, пропади оно всё пропадом, хуже всё равно быть уже не может…

— Меня зовут Нейра. В Силмирале я относительно недавно… Уже в первый момент моего прибытия этот мирок преподнёс мне занятнейший подарок — вот этот лук. — Я кивнула крылатому за спину, мимоходом отметив, как внимательно он меня слушает. — Он не раз спасал мою полосатую шкуру. Но в этот раз, похоже, не смог.

Я в краткости изложила причину моего внезапного появления в Кауруле, умолчав о наказаниях и стараясь избежать описания крепости. Ну и многое другое, что, по-моему мнению, не должно его касаться.

О том, кем я была и где жила в родном мире я тоже не посчитала нужным упоминать.

Клювокрылый молчал. Я тоже. И только минут через десять осмелилась спросить, вложив в вопрос всё своё ехидство.

— Ну что, могу я забрать своё оружие?

Он встал так резко, что я даже немного испугалась. Но виду не подала, вскочив следом.

— Держи. — Он протянул мне белый лук.

Я выхватила его у Мрадразза, и, не удостоив того даже прощальным кивком, развернулась и направилась в лес.

— Эй, ты куда? — кажется, он немного удивился.

— К кузькиной матери. — Негромко буркнула я, на ходу срывая с лица повязку. Прилипнув к засохшей крови, она отрывалась болезненно, и это ещё больше злило меня. Куда-куда… Куда угодно, лишь бы остаться одной и никого, никого не видеть…

Судя по всему, он так и остался стоять около костра. Ну и… фиг с ним…

Пройдя с полкилометра лесом, я остановилась отдохнуть. Подумав, решила не искушать ночную живность и последовать русской народной мудрости: утро вечера мудренее.

Я забралась на нижнюю ветку одного из деревьев и оказалась на высоте где-то метров семи-десяти над землёй. Если неудобно повернусь во сне — будет плюшка. Но всё же это безопасней, чем представлять собой готовый ужин на земле. Кое-как угнездившись на жёсткой ветке, я обхватила её руками и попыталась заснуть, что мне, через некоторое время и удалось…

Когда я утром проснулась, моему взору предстала замечательная картина: я растянулась на ветке — уже на спине, и когда и, главное, как только перевернулась? — , а на моём животе сидит отвратительная чёрная тварь. Она представляла собой помесь летучей мыши с полностью лишённой оперения птицей смоляно-чёрного цвета. Клювастая голова, сидящая на голой, как у стервятника, морщинистой шее, была «украшена двумя глазами без зрачков. Будто два выпуклых белых бельма. „Птица“, удерживая равновесие с помощью перепончатых крыльев, сосредоточенно когтями раздирала одежду на моём животе. От ужаса я замерла, но когда она замахнулась острым клювом… Мой визг просто снёс её с меня. Но и я, после такой значительной победы, слишком резко повернулась.

К счастью, под деревом было достаточно листвы, и я отделалась лишь синяками и коротким шоком. Но, короткий — не короткий, а тут был именно тот случай, когда „промедление смерти подобно“. В чём я тотчас же и убедилась. Только разогнав минутное помутнение перед глазами, я увидела перед собой ту же самую тварь, откинувшую голову назад и разинувшую пасть с зазубринами вместо зубов и раздвоенным языком. „Сейчас размахнётся и ударит в лицо“, — с ужасом поняла я. После падения заныли руки, поэтому быстро, как и бесшумно, подняться бы не удалось. А ведь малейшее движение могло тем паче спровоцировать хищника…

„Птиц“ издал ультразвуковой визг, отчего у меня заболели уши, и я схватилась за них руками. А ему только того и надо было…

Я зажмурилась и ожидала удар, но вместо него послышался хрип и хлопанье перепончатых крыльев. Пара щелчков страшного клюва… и тишина. Полная. Но потом послышался шорох листвы и кто-то схватил меня за плечо.

— Нейра! Нейра, вставай!

О, нет… Всё-таки он припёрся.

Я пугливо открыла один глаз. Серый сокол обеспокоено вглядывался мне в лицо.

— Плечо отпусти. У меня их всего два… — негромко процедила я.

На лице Мрадразза появилось облегчение.

— Уф, ты жива… Я подумал, что от визга скриввы ты упала в обморок.

— Я не настолько малахольная. — Огрызнулась я, силясь встать и одновременно рассмотреть всё ещё бьющуюся в агонии обезглавленную тварь.

— Я не об этом. — Клювокрылый встал сам и помог подняться мне. — Это стратегия скривв: „ударить“ по ушам жертвы отвратительным криком, а потом прикончить безвольную добычу. И как тебя угораздило лечь спать на дереве, где она свила гнездо?

— Где что она сделала?! — ахнула я, задирая голову.

И вправду, прямо над тем местом, где я спала, было свито большое гнездо. И как она меня раньше не заметила? Хотя, наверное, оттого и не заметила, что я прямо под ней была. А стала вылетать, глядь — а прямо под гнездом завтрак…

Я невольно вздрогнула, когда поняла, что шесть маленьких белых шариков в бесформенном куске смолы, это на самом деле три пары глаз. Птенцы…

Я вздохнула.

— Жалко… — вдруг протянула я.

Мрадразз с удивлением покосился на меня.

— Жалко? Что?

— Не что, а кого. — Поучительно поправила я. — Птенцов жалко. Теперь они, наверное, погибнут…

— Не погибнут. Здесь недалеко должен быть папаша. — Как робот, ответил Раудког. Потом вдруг крепко взял меня за плечи и развернул к себе лицом.

— Ты как себя чувствуешь? — с неожиданным беспокойством спросил он. — Голова не кружится? Не болит? Перед глазами не двоится?

— Да нет, вроде… — удивлённая такой заботой, пожала плечами я. Потом до меня дошло, к чему он клонит, и я завелась с пол-оборота. — Ты что, думаешь, что я больная?! Должна тебя разочаровать, это не так! Я вполне здорова, может, даже поздоровее, чем некоторые!

— Оно и видно. — Пробурчал он, и, схватив меня за руку повыше локтя, потащил подальше от злополучного дерева. — Как давно ты в Силмирале? Неделю? Две?

— А полгода не хочешь?! — я пыталась вырваться из его хватки, но безуспешно.

— Оно и видно. — Буркнул он.

Видимо, решив, что мы ушли достаточно далеко, Мрадразз остановился и отпустил меня. Я отступила от него, потирая руку и ворча себе под нос.

Сокол повернулся ко мне, пару минут немигающе наблюдал за мной, потом, уже мягче, заговорил.

— Ты выбрала не самое удачное время для побега. Не знаю, как у вас в Дорганаке, но нам о Кауруле начинали рассказывать только тогда, когда мы уже отрекомендовали себя в разведке на местности и в бою. А это происходило не раньше, чем проходил год с момента нашего здесь появления. На разведку же в Каурул нас вообще отпускали лишь через год-два, и то с опытными проводниками.

— Мне не приходилось выбирать, когда моя шкура подвергалась крайней опасности. — Проворчала я. — Меня никто не спрашивал. Но это случилось, и в связи с этим, что ты мне рассказываешь?

Лицо клювокрылого дёрнулось.

— Я… я просто хочу помочь. — Сухо сказал он. — Одна ты здесь не проживёшь и дня… впрочем, это ты уже и сама поняла, я надеюсь.

Я скрестила руки на груди.

— Может быть, оно и так. Но помощи я просить не собираюсь. Если смогу понять, чего мне бояться, а чего нет, значит я везунчик. Если нет… то нет.

— Одна ты не выживешь. — Повторил он. Я вызывающе передёрнула плечами. — И я не успокоюсь, пока ты не усвоишь хотя бы основ выживания здесь.

— Интересно! — я удивлённо фыркнула. — То есть, ты хочешь сказать, что набиваешься мне в учителя? Ха! Спасибо, не надо. Я уже сказала: если в моей судьбе есть хоть капля везения, то я всё усвою сама.

Сокол пожал плечами.

— Как знаешь. Но мне был бы гораздо удобнее, если бы ты последовала моему совету. Бегать за тобой по лесу и вытаскивать тебя из пасти всяких дружелюбных зверьков мне было бы сложнее.

— Да и не надо! Я не… — я запнулась. Задумалась. Надолго задумалась. — Подожди… ты хочешь сказать, что так или иначе, но ты от меня не отстанешь. Так?

— Ну, в коем-то роде. — Уклончиво ответил он.

— И почему ты решил стать моим временным ангелом-хранителем, тоже не скажешь?

— Не скажу. — Подтвердил он.

Я хмыкнула. Становится всё интереснее и интереснее…

Ну ладно. Всё равно справиться с ним, похоже, будет так же сложно, как и отвязаться.

Он всё понял. Шагнул ко мне.

— Я — Дарвэл.

— Этой войне должен быть положен конец.

Дарвэл облокотился о дерево и хмуро уставился на огонь.

— Легко сказать. — Уныло хмыкнула я. — Между прочим, если ты помнишь, последние несколько веков Кародроссы и Мрадраззы только этим и занимаются. Вот только для них слово „конец“ неразрывно ассоциируется со словом „победа“. Ты не знаешь, были ли предприняты хоть какие-то попытки мирного решения этого вопроса?

Сокол покачал головой.

— Нет, насколько я знаю. Ну или… Нет. Точно нет.

— Ну-ка, ну-ка… — я заинтересовалась. — Что это ты запинаешься? Я, между прочим, тоже имею немалый интерес в скором перемирии! О чём это ты умалчиваешь?

— Ну… — он отчего-то замялся. — Ты слышала о том, что новичков частенько прямо у портала подстерегает вражеская группировка, чтобы сразу отправить его на тот свет?

— Ты ещё спрашиваешь! — я не удержалась от нервного смешка. — Ведь именно в такой ситуации я и была. Ты имеешь в виду объединившиеся банды ваших и наших, которые решили этим путём ослабить крепости и захватить власть?

— Так ты знаешь?! — искренне удивился он.

Я кивнула.

— Подробности расскажу как-нибудь потом, если тебе будет интересно.

Он неопределённо повёл плечами, и на несколько минут воцарилась тишина. Потом я осторожно сказала.

— Дарвэл… я ведь рассказала о себе если не всё, то многое. А вот что касается тебя, мне известно лишь твоё имя.

Мрадразз смущёно кашлянул. Заёрзал, якобы удобнее пристраивая крылья.

Я ждала. Наконец он решил, что дальше тянуть нечего.

— Когда ты появилась в своей крепости с луком, все удивились, кое-кто испугался или даже приял это как дурной знак. Но всё же ты спокойно жила и обучалась. Ведь, если честно, то лук — это не так уж и плохо. Тем более когда тебя есть кому прикрыть.

Меня же в Лаудборле сразу приняли в штыки. Правда, это ещё и из-за того, что у нас по поводу вашего оружия ходили всякие малоприятные слухи. К примеру, многие были убеждены, что взявшийся за рукоять Мрадразз сожжёт себе ладони. Или что тот крылатый, что осмелится сражаться невидимым мечом, сразит сам себя…

Но всё это было ерундой. И едва я попал в Лаудборл, то втайне ото всех стал тренироваться.

Но, как говорят, шила в мешке не утаишь. Меня дважды сурово наказывали за подобную смелость, — меня передёрнуло от одного слова „наказание“, — а в третий раз Глариг, наш вождь, поставил меня перед выбором: либо я сдаю оружие, либо… темница была бы очень мягким исходом.

И мне пришлось бежать. Не знаю, как фортуна сумела уберечь меня от десятков летящих мне вслед стрел, но она это сделала. И я скрылся в лесу, где живу уже почти год.

— Понятненько… — задумчиво протянула я. — Тогда вопрос насчёт твоего клинка. Мне показалось, что он… не совсем обычный. Даже по нашим меркам.

Раудког встал и, достав из-за спины меч, концом уткнул его в землю, давая мне возможность рассмотреть своё оружие.

Бросив только один взгляд, я удивлённо присвистнула. Клеймор Дарвэла был сантиметров на двадцать-двадцать пять длиннее других, обычно стандартной длины в метр с небольшим, клинков. Второе, длинное перекрестье имело вид головы дракона.

— Драконий Клык. — Негромко сказал сокол.

Я подошла к мечу и неуверенно взяла за рукоять…

— Нет. — Дарвэл, угадав мои мысли, покачал головой. — Я уже думал над этим. Не ты хозяйка этого меча, как и я не властен над твоим луком.

— Что ж, может быть, так даже лучше. — Вздохнула я, усаживаясь на своё пригретое место.

Мрадразз убрал меч и последовал моему примеру. Поглядел на небо…

Целый день мы с ним бродили по Каурулу. Он успел показать мне три вида относительно неопасных и съедобных животных и птиц и пятнадцать — ядовитых и обладающих крайне скверным характером. Причём в двух случаях даже мне пришлось браться за лук, потому что некоторые предпочитали гордому одиночеству хождение парами, тройками и даже стайками.

Место для ночлега Дарвэл выбирал долго и тщательно. Я с искренним интересом наблюдала за тем, как он проверяет деревья и корни деревьев в радиусе ста метров; прижигает какие-то резко пахнущие травы и исследует землю в поисках следов.

— А как долго ты живёшь в Силмирале? — как-то спросила я у него.

— Где-то три-четыре года. До этого… впрочем, ладно, не важно.

Я в тот момент проявила редкое для меня благоразумие и не стала выпытывать подробности его прошлого. Тем более что после памятного разговора с Ворлоком Лента мягко, но настойчиво посоветовала мне по возможности не касаться этой темы с кем бы я ни говорила. На неё негласно наложено своего рода табу.

Звёзды окончательно поменяли оттенки с тёплых на холодные.

— Ладно, отдыхай. — Посоветовал мне сокол. — Я подежурю. Ближе к рассвету разбужу.

— Интересно, для тебя рассвет шесть часов или семь? — засыпая, фыркнула я.

Послышался смешок Дарвэла.

— Неправильно поставлен вопрос. Рассвет наступает между четырьмя и пятью часами утра. Ну для тебя, ладно уж, в пять.

— Ну спасибо тебе… большое… — немного разочарованно пробурчала я.

Я-то уж настроилась на мысль, что он всю ночь будет бдительно охранять… наш лагерь. Ну ладно, так и быть… ему ведь тоже спать надо…

— …Нейра! Просыпайся! Да проснись же ты… Сейчас за хвост буду дёргать!

— Мя-а-а-в-ф-ф! Фф!

Несколько взбледнувший Мрадразз резво закрыл ладонью мне рот.

— Что ты орёшь?! — зашипел он на меня. — Сейчас все хищники спят, но мне лично совсем не хочется проверять, как крепко они это делают!

— Аф… уф… тьфу! А зачем ты меня за хвост хватал?! — отплёвываясь, огрызнулась я.

— Я… ну… А по другому ты бы не встала! — облагородил-таки свой поступок этот клювокрылый. — Ну ладно, давай на стражу. Часа два подежуришь, и хватит с тебя… пока.

Я ещё немного поворчала для приличия, но вскоре замолкла. А то он и так потянулся за своей сумкой. Похоже хотел ей накрыть голову. Ха! От меня так легко не избавишься. Ну так и быть, я объясню ему его роковую ошибку чуть позже.

Я не умела определять время по солнцу. Но более или менее точно я могла это делать по… звёздам. Тонкая, но интересная наука. Хотя и напрочь непонятная.

Я зевнула во всю пасть и постаралась поудобнее угнездиться на нагретом месте, однако с расчётом на то, чтобы под спиной был холодок коры. А то ещё пригреюсь и усну… и проснусь в желудке какого-нибудь симпатичного чудовища с двухэтажный дом. Дарвэл мимоходом упоминал о таких. Правда для меня загадкой осталось, как оно ходит по лесу, но это, в сущности, уже второстепенный вопрос. Главное не стать для такого чудика закуской.

Размышляя на отвлечённые темы, я не забывала оглядываться по сторонам. Но основное моё внимание, по крайней мере, первое время, приковывал к себе спящий сокол.

Пожалуй, ему лет двадцать пять, не больше. Как я и предполагала. Единственное, насчёт чего я сделала неправильные выводы, это его характер. Пока мы бродяжничали, я не раз поражалась его хладнокровию и спокойствию. Так что же, интересно так взбудоражило его тогда? И настолько? Неужели моё оружие? Не уверена…

А интересно, а из какого он времени? И откуда? И…

И вообще мне кажется, что он многое недоговаривает относительно того, почему он ушёл из Лаудборла. Мне он объяснил вскользь, что основные проблемы возникли не только из-за его оружия. Что якобы только из-за этого необычного подарка судьбы он едва унёс ноги из крепости. Точнее, крылья… Кстати лапы у него тоже были довольно необычные. Четырехпалые, птичьи, с одним противостоящим другим пальцем и внушительными когтями.

И всё же больше всего в нём меня интересовали лицо и крылья.

Ну крылья это понятно. Самой заветной моей мечтой чуть ли не с младенчества было желание летать. Я с нетерпением ожидала своего совершеннолетия и копила деньги чтобы… спрыгнуть с парашютом. Правда, родители мои об этом не знали… но оно и к лучшему.

А лицо… то ли из-за того, что Дарвэл был наполовину птицей, то ли по какой-либо другой причине, но я ничего не могла узнать по его лицу. В Дорганаке я уже приспособилась почти безошибочно с одного-двух взглядов понимать сущность человека, а тут… Я думала, что с наступлением сна у него появятся какие-то эмоции… как обычно происходит с другими людьми. Но я ошиблась. Покой, только покой и невозмутимость.

Неинтересно, в общем.

Изучая спящего Раудкога я невольно потянулась к шраму на лице — последнему „прощай“ от Натара. Как я ожидала, он появился. Точнее, остался от раны. Почти белый, над бровью и под нижним веком на щеке.

Внезапно я отвлеклась от созерцания спящего клювокрылого (интересно, а он меня так же изучал?), заметив что-то подозрительное за его спиной.

С двух сторон от дерева в воздухе висели четыре зелёных светлячка, по двое с каждой стороны. Чуть покачиваясь, они приблизились, и я поняла, что бесстыдно завалила свою службу…

Огоньки оказались светящимися глазами. Как же распространена здесь мода на эти глаза без зрачков — я поражаюсь… Их носителями оказались две плоские чешуйчатые морды на длинных шеях, скрывающихся в сумраке за деревом. Любопытные рыла были окаймлены короной выростов, меж которыми протянулись перепонки.

Я стала медленно сползать на землю. Не из-за страха, отнюдь (хотя ему место тоже было). Просто кончиком лука я дотянулась до Мрадразза и пощекотала ему клюв. Он заворочался, открыл один глаз и хмуро уставился на меня. Я взглядом указала на головы, уже нацелившиеся на растянувшегося сокола…

Дарвэл изменился в лице.

„Чешуйчаторылые“ атаковали. Но прежде чем их клыки вонзились в живот и горло сокола, тот взвился и отпрянул… и головы дружно стукнулись лбами. Послышался деревянный стук, и морды, сведя глазки к переносице, шлёпнулись на землю.

— Ну вот, а говорят: у Кародроссов острый нюх. — Укоризненно сказал мне сокол, рассматривая чудиков.

— Тогда тебе надо было обращаться не ко мне, а к тем псам, которые за мной гнались. — Фыркнула я. — Ну а это что ещё за мутанты?

— Это не они. — Покачал головой Мрадразз.

Я не поняла.

— В смысле?

Вместо ответа он кивнул мне заглянуть за дерево. Последовав совету, я ахнула. Головы росли из одного тела! Некрупная, с телёнка, туша какого-то хищного динозавра растянулась по земле, вытянув лапки вдоль тела. О-бал-деть… Я косею от больной фантазии бога-создателя этого мира. Хотя… может как раз для него наша внешность — произведение пьяного, съехавшего с катушек творца?

Как бы то ни было, я осторожно поинтересовалась, что он, Дарвэл, будет делать с этим припадочным ящером.

— А разве тебе его не жалко? — с ехидцей поинтересовался он.

— Это зависит от того, как быстро он бегает. — С достоинством парировала я.

Дарвэл выпрямился.

— В таком случае, боюсь, его придётся ликвидировать. Бегает дигрит как заяц.

Я вздохнула и отвернулась. Послышался сочный хлюп, подошедший сокол молча стал вытирать меч о землю.

— Кстати, ты правильно сделала, что сначала разбудила меня. Причём сделала это так аккуратно… Я имею в виду, — торопливо пояснил он, встретив мой удивлённый взгляд, — что не делала никаких резких движений. Иначе бы он ударил нас обоих, и — до свидания.

— Ну надо же, я и не думала, что похвалы входят в число твоих умений, — не удержалась от шпильки я.

Дарвэл помрачнел и отвернулся. Причём так демонстративно, что я почувствовала неведомый прежде укол совести.

— Ладно, ладно, — примиряюще мяукнула я, — не дуйся. Если тебя это утешит, то тебе достаётся лишь малая доля моих пакостей, потому что я ещё тебя… стесняюсь.

Последнее я вякнула сгоряча, поэтому смутилась и замолчала. Раудког не ответил. Я тихонько вздохнула и направилась к костру, где нашла остатки жареного мяса и грустно ими зачавкала.

Через некоторое время подошёл сокол, отпихнул в сторону голову дигрита и сел напротив меня. Я опустила голову, не желая встречаться с ним взглядом. Почему-то на душе было неспокойно. То ли из-за того, что я его всё-таки обидела, хотя он действительно просто хотел сделать комплимент… хотя и несколько сомнительный…

То ли из-за того, что я, кажется, упустила нечто важное. И что-то мне подсказывает, что это „важное“ может оказаться ключом ко всему — существованию Силмирала, существованию Кародроссов и Мрадразз и их войне. А ключом к этому „важному“ в свою очередь является Дарвэл.

Я покосилась на одну из голов бездыханного ящера, похожую на голову какого-то сказочного дракона. Голова ящерицы… змеиный хвост…

— Дар?..

Мой голос прозвучал настолько отстранённо, что Мрадразз сразу настороженно вскинулся.

— Тебе известно что-нибудь о людях с головой змеи?

Тишина. Полная тишина висела в воздухе в течении каких-то десяти минут. Я уже думала, что он скажет „нет“, но… я ошиблась.

— Я удивлён, что ты спрашиваешь о Шелескенах. — Глухо заговорил он.

От неожиданности я даже вздрогнула. Шелескены? Значит… значит они… существуют?!

— В Лаудборле почти никто не знает о них. Даже мне удалось лишь по чистой случайности найти в старых архивах косвенные упоминания о них. Но даже из этих отрывочных, неполных и очень туманных летописей мне удалось многое узнать.

Во-первых, когда-то они по боевой мощи не уступали ни Кародроссам, ни Мрадраззам, и даже превосходили их. Они дали нам — не наоборот! — многие полезные сведения об этой земле и помогали в развитии наших технологий. Это было ещё в те времена, когда никакой войны и в помине не было.

Но потом… я не понял, отчего и почему, но первой войной стало противостояние Шелескенов из Каурула и объединившихся крепостей Лаудборла и Дорганака. Люди-ящеры проиграли ту войну и исчезли, как с карты, так и из летописей. Это „во-вторых“.

А в-третьих, наша война, ВТОРАЯ по счёту война, началась почти сразу после их исчезновения. И у меня есть веские подозрения предполагать, что она началась не только „после“, но и „из-за“.

— То есть… лес Каурул… это вотчина Шелескенов? — я не узнала своего голоса. От возбуждения дрожащий, от волнения хриплый…

— Горы — обитель для Мрадразз, равнины — для Кародроссов. Наивно было бы полагать, что такие обширные владения, как Каурул, являются домом лишь для смертоносных, но абсолютно бестолковых тварей. Тем более что и в горах, и на безлесных просторах водятся существа и пострашнее. Другой вопрос состоит в том, как же далеко они забрались? И куда конкретно? Ведь если искать их поселения наобум, это может занять целую вечность… если не учитывать того, что чем глубже в лес, тем толще разные плотоядные… и если не учитывать того, что Шелескены вообще могли исчезнуть из Силмирала.

Я сглотнула. Голова и всё то немногое, что в ней находилось, просто плавилось от переизбытка информации.

Третья раса… третья коалиция… третья сила…

Я ещё не совсем понимала, чем они могут нам помочь — да и станут ли помогать —, но это было не главным вопросом. По крайней мере, сейчас.

Основное же: где?

— Дарвэл, — я подняла на него неожиданно спокойный взгляд, — а я знаю, где они находятся.

— Ты даже не представляешь, насколько это важно!

Раудког взволнованно расхаживал взад-вперёд, в такт своим словам размахивая руками и крыльями. Я же, чтобы не попасть под случайный удар, постаралась максимально вжаться в дерево.

— Честно говоря, не очень. Если ты клонишь к тому, что они могут присоединиться к кому-то из нас и обеспечить перевес, то я тебе скажу так: я не хочу оправдывать эту клевету насчёт „предательницы“. Как и ты, я думаю, не захочешь подставлять под удар свой замок.

— Да это не единственный выход! Нейра, если когда-то они могли сдерживать розни между Мрадраззами и Кародроссами, то, может быть, они смогут сделать это вновь! Может… может быть… может Силмирал для того и забирал воинов из иного мира, чтобы восстановить равновесие!..

— Ну, если первое ещё и может со скрипом прокатить, то второе уже только на уровне домыслов, и даже фантастики. — Резонно возразила я.

Внезапно Дарвэл остановился и резко обернулся ко мне.

— Ты сказала, что знаешь, где они? И… и где?.. Где же?..

— Ну, как тебе сказать… — я замялась. — Я не совсем знаю… то есть… я имею в виду…

Сокол грозно нахмурился.

— Нейра? В чём дело? Так ты знаешь, где они, или нет?

— Скажем так: или-или… — Уклончиво пробормотала я и тут же торопливо заговорила, испуганная тем, как вдруг изменилось его лицо. — Я не то имела в виду! Когда мне выделили комнату в Дорганаке, я обнаружил там непонятную тетрадь… дневник. Там автор упоминал о каких-то поисках каких-то змееголовых созданий… Вероятно, он нашёл их, и…

Перья на затылке разгневанного Мрадразза улеглись, но он всё же достаточно резко прервал меня.

— Ты что, не прочла? Или не запомнила?

— Я… не прочла. Там было написано по-английски, а я плохо знаю язык…

Я замолчала, пугливо ожидая последующих указаний и поражаясь перемене, произошедшей в Раудкоге. Не помню, чтобы хоть раз за время нашего знакомства (за три дня, если быть точной) он был настолько взволнован. Перья встопорщились, отчего он казался слегка помятым, крылья то раскрывались, то складывались…

Он думал. Наконец, будто через силу, проговорил.

— Идём… к Дорганаку. Надеюсь, ты сможешь мне максимально точно указать окно твоей бывшей комнаты…

Весь путь до окраины леса мы бегом преодолели часа за три. То ли Дарвэл знал короткую дорогу, то ли мы зашли не так далеко, как мне представлялось.

Сокол останавливался лишь для того, чтобы дать три минуты отдохнуть мне. Пару раз на нашем пути вставали неумные существа, наивно полагающие, что это обед сам бежит к ним. Дарвэл, не останавливаясь, снёс им головы.

Когда мы буквально вылетели на открытое пространство, оказалось, что мы всего лишь зашли с другой стороны крепости Кародроссов. Она была, пожалуй, даже дальше — метрах в пятистах.

— Ну? Ты можешь показать, где нужное окно? — нетерпеливо повернулся ко мне даже не запыхавшийся Раудког.

— Ша… подожди… — я согнулась пополам, и, уперев руки в колени, пыталась отдышаться от долгого бега. — Во-первых, сначала я отдохну…

Он недовольно и удивлённо поднял брови.

— А во-вторых… ТЫ ЧТО, БОЛЬНОЙ?!

Упс, я перестаралась. Рявк оказался настолько громким, что Мрадразз отшатнулся и ошарашенно замотал головой.

— С ума сошла, так орать на ухо?!

— Это ещё только разминка! — угрожающе зарычала я. — А вот кто свихнулся, так это ты! Лезть к полчищу Кародроссов с их боевыми машинами! В одиночку!!! Больной человек… тьфу, сокол!

— Нейра… — он напружинился и потянулся за мечом, но почти тут же отдёрнул руку. Всё-таки решил попробовать мирно разрешить проблему. — Я думаю, что смогу не попасть под удар… Хотя какого чёрта! Ты что, не понимаешь, что эта книжка — единственная ниточка?! Если не рискнуть, то можно всю жизнь проторчать в Кауруле и радостно закончить её в желудке какого-нибудь зверя с улыбкой в полторы тысячи зубов! Тебе этого так хочется?!

— Должен быть другой путь! — зашипела я. — Вот то, что ты хочешь предпринять как раз очень похоже на самоубийство!

— Другого пути нет! — отрезал он. — Я всё равно пойду и попытаюсь. И всё что мне нужно — указание на комнату. Ты же можешь оставаться здесь. И потом… ты же как раз пламенно желала отделаться от меня?

В его голосе появились ядовитые нотки.

— Не дождёшься! — фыркнула я. — Раз уж такой расклад, то я иду с тобой.

— Что?! Даже не думай! — возмутился он. — Никуда ты…

— А вот и да! — оскалилась я.

— А вот и нет!

— А вот и да!

А вот и… — он запнулся, и, подумав, вдруг согласился. — Хотя ладно. Я не вправе мешать тебе получать новые шишки. Да и, наверное, ты сможешь помочь. Ваши окна слишком узки, и если я разобью стекло, то могу поранить крылья, протискиваясь туда. Кроме того, ты гораздо быстрее найдёшь дневник.

— Но сперва я всё же основательно отдохну! — напомнила я.

— Пока мы с тобой спорили, можно было бы уже два с половиной раза отдохнуть, — буркнул он, но под моим многозначительным взглядом заткнулся. Оно и правильно.

Через полчаса мы, следуя вдоль кромки леса, обошли крепость. Потом — делать нечего — поползли, изображая партизанов. Точнее, метров сто пятьдесят мы пересекли перебежками, а уж потом поползли.

Когда расстояние до Дорганака сократилось до трёхсот метров, сокол остановился.

— Ты видишь отсюда свою комнату?

— Комнату нет, — заявила я, вглядываясь в чёрные точки на стальных стенах, — окно — да. Девятый уровень. Скорее всего, то, которое наглухо закрыто.

Клювокрылый кивнул.

— Вижу. Теперь… — он покосился на меня. Его голос еле заметно дрогнул. — Ты ещё можешь отказаться. Если… если нас заденут… Я не думаю, что мифы о том, что у кошек девять жизней — правда.

Я повернулась к нему. Долго не мигая, всматривалась в глаза Мрадразза.

— Ты прав. У меня не больше жизней, чем у тебя. Но и желания прекратить эту войну, или, лучше сказать, вернуться домой, не меньше. — Тихо, но твёрдо заявила я.

Он медленно кивнул и вдруг встал во весь рост.

— Тогда вперёд. — Так же негромко выдохнул он.

Я вскочила вслед за ним.

„А как он…“ — мелькнула у меня запоздалая мысль, но Дарвэл опередил меня, не дав даже её закончить.

Раудког вдруг подхватил меня на руки, и, оттолкнувшись от земли, взмыл в небо. От неожиданности я взвизгнула и крепко ухватила его за шею.

— Тихо… задушишь!.. — прохрипел он.

Я ослабила хватку, и тогда он, встряхнувшись и вызвав у меня новый панический вопль — а ну как уронит! Мы же уже метрах в семи над землёй! — рванул к цитадели, набирая скорость.

— Знала ты или нет, но сапсаны — одни из самых быстрых птиц! — крикнул он.

И вправду — Дорганак приближался так быстро, что я даже неосознанно испугалась, что он не успеет затормозить, и мы врежемся.

Снаружи крепость казалась чуть ли не спящей. Но я уже почти наверняка знала: там, внутри сейчас носятся все воины, которые в силах воевать. Все: и друзья, и… уже не друзья.

Мрадразз затормозил перед самой комнатой.

— Держись крепче! — скомандовал он.

Я вцепилась в перья на его загривке. Дарвэл выхватил меч и его рукоятью попытался выбить окно. С первого раза не получилось — навершие рукояти с шипом на нём скользнуло по стеклу. Мрадразз пошатнулся, да так, что я, вскрикнув, едва не полетела вниз. Трудности ещё усугублялись тем, что от взмахов мощных крыльев нас бросало то вверх, то вниз.

Второй удар оказался точнее — осколки стекла так и брызнули в стороны.

— Всё! Пошла! — гаркнул Раудког.

— Не всё так быстро! — рявкнула я.

Ему пришлось убрать меч и придержать меня, прежде чем я осмелилась прыгнуть. Опасения были не напрасными: приземлившись, я упала на хвост и аж взвыла — осколки стекла впились в ладони и… хвост. Но это не самое страшное, а вот если бы я рукой или ногой задела „ощерившуюся“ стеклом раму… Торопливо отряхнувшись, я бросилась к опустевшим полкам. Опустевшим… нет!!!

— Нейра, быстрее!

Я обернулась. Мрадразз отшатнулся от окна — прямо перед ним тонким лучом пролетело копьё.

Я бухнулась на колени. Под столом нет… под кроватью нет…

За дверью послышались голоса. Ч-чёрт!

Я заметила что-то под шкафом… бросилась туда…

Да! Есть!

Я торжествующе выхватила пыльную и грязную тетрадь. Похоже, её уронили, не заметив, и пинком загнали под гардероб.

Дверь начала подниматься. На ходу сунув книжку за шиворот, я бросилась к окну, но уже около него меня застал поражённый возглас:

— Ты?!

Я не удержалась и обернулась. От удивления охнула.

— Лента?..

Рысь стояла, заведя руку с кинжалом для броска. Видимо, только то, что она узнала меня, задержало её ладонь.

— Ты… что ты здесь делаешь? Так ты заодно… с ними?!

— Нет… нет! — я почти закричала. Меня похлеще ножа ударил её гневный, презрительный взгляд. — Это не так! Я… не могу тебе… не сейчас… Но так будет лучше!..

— Стоять! — оскалилась она, приметив едва заметное движение в сторону окна.

Внутри меня всё похолодело, когда я услышала шум приближающейся подмоги.

— Лента… — я не узнала своего голоса. — Где… Ворлок?

Её передёрнуло, а я продолжила, уцепившись за единственный шанс к спасению.

— Лен… если ты предашь меня сейчас, тогда то, что сделал он… будет напрасным… Как и то, за что сейчас бьюсь я…

Секунд пять она стояла, не шевелясь, лишь сверкая глазами. Потом на мгновение повернула голову к коридору, а когда обернулась вновь, в её взгляде была решимость.

— Что стоишь?! Беги!

Я ещё успела быстро улыбнуться… Рысь бросилась навстречу страже… а я прыгнула в окно.

И ещё успела подумать: а… где Дарвэл?!

Подумала я об этом уже в прыжке. Но сильно испугаться даже не успела — меня подхватили и мы стремительно понеслись к Каурулу.

Отдалившись на полсотню метров, я позволила себе облегчённо вздохнуть:

— Уф-ф… пронесло!..

И кто меня за язык дёргал?! В то же мгновение Дарвэл как-то странно вскрикнул. Его пошатнуло, горизонт наклонился.

Я неестественно вывернула голову, заглядывая ему за спину.

Одно крыло недвижимо обвисло, тогда как другим Мрадразз изо всех сил бил по воздуху.

«Паралич! Его задел снаряд баллистита!» — с ужасом поняла я.

Раудког, клокоча, пытался держаться в воздухе, но глянув вниз я увидела, как стремительно приближается земля. Может, он бы ещё и замедлил падение, но я наотрез лишала его этого шанса…

Словно прочитав мои мысли, Мрадразз свирепо заклокотал и ещё сильнее прижал меня.

— Держись! Мы… вырулим!

Я едва удержалась от смешка. Десять секунд! Десять секунд паралича! А земли мы достигнем за восемь…

«Упаси Господи душу грешную…» — на автомате бормотнула я подхваченную у боголюбивой бабушки фразу.

Но — о чудо! — нас вдруг подбросило вверх, так что я даже ударилась затылком о клюв Дарвэла. Полёт выровнялся, мы постепенно набирали высоту.

Через полчаса мы были на месте ночного лагеря.

И вы будете мне потом утверждать, что Бога не существует?!

Глава IX

Сидя у только что разведённого костра, мы зализывали раны. Точнее, я зализывала. А ещё точнее — вполне культурно перевязывала. Дарвэл, хомяк запасливый, пока я в нашу первую встречу была в отключке, заботливо обобрал мёртвых Кародроссов. Сейчас их мази пришлись как нельзя лучше.

— Называется, всю жизнь мечтала о приключениях, а теперь и думать о них не хочу. — Критично фыркнула я, перебинтовывая ладони. Раньше у меня эта операция вызвала бы зубовный скрежет и тихий мат сквозь зубы, а теперь ничего, притерпелась. Вот что значит каждый день бегать по лесу и зарабатывать по пять шишек и по пятьдесят синяков и ссадин в день.

Мрадразз сосредоточенно изучал вожделённую книжицу, но, услышав моё замечание, поднял голову и тонко улыбнулся.

— Между прочим, я считаю, что ты вполне достойно с ними справляешься.

Я скептически скривилась, но спорить не стала. Всё равно ведь приятно… Вместо этого спросила:

— Ну как? Понимаешь что-нибудь?

Раудког посерьёзнел.

— Не очень… Язык достаточно беглый, а шрифт неразборчивый. Я удивляюсь, что ты там что-то разобрала.

— Мне понадобилась для этого достаточно много времени. Кстати, я подчеркнула узнанные мною фразы.

Сокол вновь уткнулся взглядом в дневник, и через пару минут неуверенно протянул:

— Да… похоже… Так, говоришь, змееголовые?

Я подобралась к нему поближе и заглянула в свои пометки.

— Не «змееголовые». «Люди с головой ящеров». Я ещё раз просматривала записи. Кажется, себя они называют «Следующие Дракону»… — Я вдруг бросила на него полный подозрения взгляд. — Слушай, а ты вообще… хоть что-нибудь здесь понимаешь?

Мои слова попали в цель. Дарвэл насупился и с неохотой выдавил.

— Ну… так…кое-что…

Я страдальчески вздохнула и отползла на своё место.

— Всё ясно. Проблемы не только не закончились, но только начинаются. Какие есть предложения?

Он вдруг поднял на меня глаза и виновато улыбнулся.

— Почему-то мне кажется, что они не приведут тебя в восторг.

Я минуту сидела, вытаращив на него глаза и торопливо соображая: он что, свихнулся?!

— Я больше в Дорганак не полезу! — как можно твёрже заявила я. — Сейчас он похож на растревоженный улей! Да и тебя я туда пускать не собираюсь!

— Интересно! — Мрадразз так заинтересованно и саркастично изогнул бровь, что меня отчего-то переполнило желание метнуть ему в клюв что-нибудь…тяжёлое. — И с чего это ты так обо мне заботишься?

Я удержалась от своего недостойного порыва и только огрызнулась.

— Да потому, что если тебя схапают в замке, то меня минут через десять-пятнадцать схапают здесь!

— Резонно, — не смог не согласиться он, — но, вообще-то, я имел в виду не Дорганак. Что ж, Кародроссы своим гостеприимством уже блеснули, не хочешь теперь ознакомиться поближе с домом Одарённых птицей?

— А… э… — честно говоря, такая мысль мою голову не посещала. Как и то, сколько кошек сгубило любопытство. — Ну, этот вопрос я ещё готова обсудить поподробнее… только подожди меня немного. Я ненадолго.

— Зачем? — не догнал он.

— Чтобы у тебя уши трубочкой не свернулись от многообразия и красочности русского мата! — пояснила я.

— Ну, тогда тебе нет надобности спешить, — расслабившись, махнул рукой клювокрылый, — в Лаудборл пойду только я. Ты — ни ногой.

— Это ещё почему?! — возмутилась я.

— А это потому, — парировал он, — что в своей цитадели ты была практически наравне со своими «братьями по вере», а у меня было преимущество полёта. Теперь же я наравне со своими бывшими друзьями, а вот у тебя проблемы. Поэтому тебе придётся подождать меня у леса. Заодно отдохнёшь, сама же говорила: надоело приключаться.

— Приключения приключениями, — возразила я, — но вдвоём у нас больше шансов.

Дарвэл покачал головой.

— Отнюдь. Я знаю куда идти, ты — нет. Я смогу быстро и максимально безопасно найти выход, у тебя же могут возникнуть затруднения. И, в конце концов, мне будет гораздо легче приглядывать за одной своей шкурой, а не за двумя.

Я закусила губу. Ненавижу, когда другие так категорически правы! Это нечестно…

Путь до Лаудборла даже довольно быстрым маршем занял пять полных дней. Но зато каких… Любители фильмов ужасов и замков с привидениями свихнулись бы к концу первого дня. Воистину, Каурул — адское место. Если бы не Дарвэл с его мега-клеймором, первая же тварь с наслаждением обгладывала бы мои косточки уже к вечеру.

А с другой стороны, когда его таки тяпнула одна шибко злопамятная зверюга, я в течение пяти минут, практически роя носом землю, нашла нужные травы и их соком дезактивировала яд.

А что, неплохой дуэт получается. Только ненормальный немножко…

Кародросс-с-луком и Мрадразз-с-мечом. Каково, а?

— Приехали… — к исходу пятого дня облегчённо выдохнул Раудког. — Привал. На задание выходим… точнее, я выхожу — на рассвете.

Я с восхищением и любопытством рассматривала твердыню Лаудборла, будто выросшую из цельной скалы Орфонголка — величайшей горной цепи — на высоте метров пятидесяти над землёй. Теперь понятно, какие проблемы возникли у Кародроссов-захватчиков. Тут пока до неё доберёшься, шею свернёшь и в ежа со стрелами вместо игл превратишься. Позже я узнала, что крепость в действительности состоит из цельного куска гранита и правда буквально «растёт» из горы. При-икольно…

Ещё за день до подхода к своему бывшему обиталищу, Дарвэл, к моему удивлению, стал маскировать наш маленький лагерь. Так, перед сном он тщательно тушил костёр и засыпал землёй уголья, а спать приходилось либо на нижних ветках среди листвы, либо в кустах, опять же, за листвой.

— Патрули. — Коротко объяснил он мне смысл всех этих уловок.

Сегодня, перед сверхопасной вылазкой Раудкога, первой дежурить выпало мне. Я впервые не спорила. В конце концов, привыкаешь ко всему, кроме того, я прекрасно понимала, что ему понадобятся все силы. Неприятно будет, когда в момент отбивания стрелы его вдруг пробьёт зевок…

Кстати, из этих же самых соображений, я великодушно решила дежурить до тех пор, пока будут силы.

И вот сейчас, сидя у потушенного кострища, я вдруг вспомнила о друзьях в Дорганаке. Лента, Лорг… Ворлок… Что с ними?

Ворлок… он же… тогда он помог мне… но для всех остальных он помог предательнице. Когда я убеждала Ленту отпустить меня, упоминание о нём сильно ударило по серой кошке. Неужели его…

«Нет. — Одёрнула я себя. — Он жив. И Лента жива. И с ними всё-всё-всё в порядке. Точно».

Даже если бы это было не так, я бы никогда не заставила себя поверить в правду. Для меня это было бы слишком. Тем более, что в этом мире они стали для меня почти что вторыми родными…

Тяжело вздохнув, я подняла взгляд вверх. На моей памяти, дождь в Силмирале был всего лишь пару раз, и тогда облака нависали так низко, и были такими тёмными, что мне становилось не по себе. Сейчас их не было, и огоньки звёзд на ясном небе напоминали россыпь изумрудов и сапфиров, просвечивающих через кроны деревьев. Сейчас их видно, а когда мы были там, в чаще, листва была столь непроницаема, что порой день не отличался от ночи. Чем и пользовались всякие голодные тварины…

Я замерла и насторожилась. Мне показалось, или ночные светила мигнули, будто их заслонила чья-то тень?

Встревоженная, я вскочила и, ловко орудуя когтями, в минуту очутилась на самой вершине. Пугливо высунула голову над лиственным покровом и огляделась. Никого…

Показалось?

Я спустилась вниз на пару ветвей, чтобы можно было не только висеть, но и отталкиваться в прыжке. Как белка, перескочила с одного дерева на другое, потом на третье…

На окраине леса осмотрелась вновь. Хм… ничего не понимаю. И меня это пугает ещё больше.

Полная неясных предчувствий, я спрыгнула на землю и собралась было назад, чтобы предупредить Дара (это я уже его сокращённо начала называть. Он в долгу не оставался, клича меня «Ней»). Но стоило мне обернуться, меня ожидал неприятный сюрприз. А разве когда-то было иначе?..

— Здравствуйте, девочки… — вымученно улыбнулась я, оглядывая двух мрачных Мрадразз-Раудкогов.

Они ответили мне не обещающими ничего хорошего взглядами, после чего первый удар сбил меня с ног, а второй, по затылку, надолго вывел из реальности.

Впервые я пришла в себя несколько часов спустя. И то, пришла в себя — это сильно сказано… Скорее, у меня на несколько минут «включились» уши, и я сумела разобрать короткий разговор.

— Кародросс? Около Лаудборла?! Неужели они решили повторить то безумие, что было предпринято много лет назад? — голос наводил на мысль, что его обладатель далеко не молод, хотя он и звенел от удивления и гнева.

— Не думаю. Скорее, она одна из шпионов… Очень опытных шпионов, раз сумела пройти лесом и подобраться так близко. Да и её шрам наводит на размышления. — Собеседник говорил негромко, глухо.

— Странно… наверное, она обучалась с самого детства… И так легко прокололась? Что ж, тем хуже для неё. Если она действительно из ООН, она много знает и многое стерпит. Не цацкайтесь с ней, её знания нам необходимы. Следующий налёт не должен провалиться…

Диалог продолжался, но голоса становились всё тише и тише. Похоже, я опять провалилась в беспамятство.

Спустя какое-то время я очнулась от того, что кто-то плеснул мне в лицо воду. Ледяную…

— Мя-а-у-й-ё! — взвыла я от холода и боли, когда, рванувшись, почувствовала, как врезались мне в связанные запястья верёвки. Похоже, я привязана к какому-то стулу.

— О, пришла в себя. — Послышался чей-то насмешливый голос. — А звонкая-то какая…

В отместку я хорошенько встряхнула головой. Мокрые волосы неприятно ударили по морде, но зато со стороны послышались недовольные вскрики и ругань. Только тогда я соблаговолила открыть глаза.

Увиденное мне не понравилось не капельки. Помещение, в котором я находилась, было копией камеры в Дорганаке, только раздавалось не в длину, а в ширину. Надо мной склонились два Мрадразза — чёрный фрегат (настоящий фрегат с загнутым кончиком клюва и красным горловым мешком под горлом) и другой, серого покрова и непонятной наружности: вроде коршун, но вокруг головы веер из вздыбленных пёрышек (позже я узнала, что так выглядят змееяды). Из одежды на них были только лосины. Ну, вообще-то это закономерно. Не представляю себе, как бы они натягивали рубашку через крылья.

— Ну что, девочка, — прищурился змееяд, — договоримся сразу, или мне тебе глаз выклевать?

Я вжала голову в плечи, прижала уши и едва заметно оскалилась. Это было даже не угрозой, а совсем наоборот.

— Не надо, Ккрад, — Скрестив руки на груди, заявил фрегат. У меня появилась робкая надежда, но, как всегда, напрасная… — А то она не сможет видеть того, что с ней станет. Если не заговорит, конечно…

У меня ком встал в горле, когда он отошёл и я увидела небольшую печь за его спиной. В ней горело голубое пламя и грелось несколько угрожающего вида инструментов. Мама-а…

— Да не знаю я ничего, отойдите от меня, собаки страшные! — взвизгнула я, подпрыгивая на стуле и пытаясь вместе с ним отодвинуться подальше от палачей. Увы, его ножки, похоже, были прикручены к полу. — Я тут вообще мимо проходила, никого не трогала!..

— Бакал! Держи её. Кажется она не хочет понимать по-хорошему. — Рявкнул серый, вынимая из огня железный прут. При виде раскалившегося кончика я потеряла последнее самообладание.

— Не трогайте меня!!! — почти истерически заверещала я на такой ноте, что они даже отшатнулись. — Слышите?! Не смейте трогать меня, вы, курицы общипанные! Не знаю я ничего!!! Не знаю, не участвовала, замечена не была!..

— Не была, говоришь? — мрачно усмехнулся Бакал. — Ну, это мы сейчас выясним. Желаю тебе поскорее изменить своё мнение. Шрамы не украшают женщин, а тем более их лица…

От одного вида горячей палки мне стало совсем плохо.

— Ну, хорошо, хорошо! Я всё скажу, только уберите от меня это! У меня с детства аллергия на прикосновение горячих металлов! В общем, у нас только одно слабое место… крыша. — Я сказала, что я готова рассказать всё. Но я не сказала, что это будет правда! — После… после вашего последнего налёта повреждёнными оказались три четверти машин. Восстановить успели не все… далеко не все… Ай!

Ккрад резко ударил меня по лицу.

— Тварь! — зашипел он. — Ты лжёшь! Я был в том налёте, мы задели не более десятка ваших адских машин! Из полусотни! — У-упс… что-то мне подсказывает, что меня сейчас будут бить… Ну надо же было так пролететь?! А фрегат уже уши развесил… — Бакал! Придержи её чтоб не рвалась!

— Да, верно, ты не дёргайся так, девочка. — Наигранно сочувственно покачал головой фрегат, кладя руки мне на плечи. — Ккрад у нас художник… Всего лишь сделает тебе тату на плече… потом ещё одно… и ещё…

В эту критическую минуту, в дверь постучали.

Раудкоги насторожились и переглянулись.

— Кто это может быть?

— Вряд ли посыльный от Вождя. Тот предупрежён, что мы заняты… Ладно, кто бы он не был, подождёт.

— Ребят, ну может, откроете, а?!

Верёвки были крепкими. Как и хватка чёрного на плечах.

— Нет. — Решил змееяд. — Перебьются. Я не терплю, когда мне так откровенно, нагло лгут…

Запахло палёной шерстью. Я заорала так, что в маленьком окне затрепетало стекло. Перед глазами помутилось. А-а-р-р!!!

Адская боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Я обмякла на стуле и, хрипя, уронила голову на грудь. Из крепко сожмуренных глаз невольно потекли слёзы.

Будто издали, до меня донеслись кричащие голоса.

— Дьявол!.. ты… но как?!

— …К оружию! К о…

Потом голоса оборвались. Кто-то жестоко схватил меня за пострадавшее плечо. Я взвыла! Рванулась в сторону… и свалилась на пол. Чей-то знакомый голос зазвучал уже рядом… но чей — хоть убей не вспомню!.. О-ох…

— Ней! Ней, успокойся! Всё будет хорошо… Тихо! Подожди!

Несмотря на то, что меня жутко трясло, в первое же мгновение я попыталась отползти в сторону. Кто-то схватил меня за руку — к счастью, ниже плеча, которое как будто горело.

— Ней!

Я открыла глаза и, смаргивая слёзы, попыталась хоть что-то различить сквозь пульсирующую кроваво-красную завесу. Постепенно проявлялся чей-то силуэт, становился чётче… Д…Дар?..

Лицо сокола было сильно встревожено.

— Нейра?.. Ней? Ты слышишь меня?

— Я… — я закашлялась. — Я слышу… ты… как ты?…

— Потом. — Одёрнул меня он. — Скорее, надо убираться отсюда.

Легко приведя меня в вертикальное положение, отчего у меня закружилась голова, он почти волоком потащил меня по бесконечным коридорам.

… Честно говоря, я до сих пор не знаю, как нам удалось вырваться живыми. То ли Мрадраззы такие рохли, то ли они не знали того, что знал Дарвэл. Так или иначе, почти без неприятных встреч мы прорвались в большой зал с бесконечными стендами, вместо крыши у которого был стеклянный купол. Уже разбитый… Раудког метнулся между полками. Почти сразу он ухватил какую-то толстенную книгу и сунул её мне.

— Держи. Головой за неё отвечаешь. — Быстро проговорил он.

Я послушно прижала увесистый томик к груди. Сзади послышался шум, на который я обернулась. И, ойкнув, отшатнулась назад при виде внушительной процессии клювокрылых. Что-то у меня совсем нет уверенности, что они пришли сюда чтобы только похвалить нас за тягу к знаниям.

Но, прежде чем первые смертоносные стрелы вырвались из их ряда, я, как пёрышко, воспарила вверх.

— Да не ори ты! — цыкнул на меня сокол.

Я послушно заткнулась. Буквально ввинтившись в дыру в куполе, Дар вынес нас на свободу. Очень скоро мы оторвались от погони, а ещё через какое-то время он устроил привал под сплошным покровом леса.

Я облегчённо вздохнула всей грудью. Ожог всё ещё болел, но, по сравнению с тем, отчего мы ушли… Я повернулась к Дарвэлу и только хотела поблагодарить его…

— Ну что, довольна?!

Я так и замерла с открытым ртом поражённо глядя на злющего, практически рычащего сокола.

— И какая нелёгкая заставила тебя полезть в это гнездо? Что, крутой захотелось показаться? Ну что, показалась?! Хорошо было?!

Я со стуком закрыла рот. Почему-то захотелось выпустить когти и вцепиться в рожу этого… этого…

— Ладно. — Не знаю, что он увидел на моём лице или услышал в голосе, но он заткнулся. Только сверлил меня возмущённым взглядом. — Я… приношу свои извинения. За то, что старалась как можно бдительнее охранять лагерь этой ночью. За то, что так нелепо попала в плен к двум клювастым уродам. За то, что не стала звать на помощь, рискуя привлечь к тебе внимание неприятеля…

Он смутился. Немного, но всё же…

— Ней, я же не знал…

— За то, — я повысила голос, — что там, в Лаудборле, ты полез помогать мне. Это было не обязательно. Как и то, что ты помог мне тогда, в нашу первую встречу. Я за всё приношу глубочайшие извинения. Всё, что должна, я прощаю.

Его лицо приняло окончательно виноватое выражение.

— Нейра… извини, я…

— Спасибо, конечно, за всё, что ты сделал. Далее я постараюсь не стеснять тебя. Можешь валить куда хочешь. Хоть к Шелескенам.

Я развернулась и быстрым шагом направилась в лес.

— Нейра!

Я сжала кулаки. Хватит! Я устала от его преследований! Оттолкнувшись от земли, я взвилась на нижние ветки деревьев. Тут он меня не достанет. Крылышки широковаты для леса.

Но я слишком устала, чтобы уходить далеко. Поэтому я аккуратно присела на широченной ветке, упёрлась спиной в ствол и устало закрыла глаза.

Минут через двадцать рядом послышался треск сучьев. Я дёрнула носом. Не враг. Очень жаль. Впервые…

Сначала я дёрнулась, чтобы залезть ещё выше, но вспомнив его прилипчивый характер, решила не делать лишних телодвижений.

— Ней…

Я отвернулась.

— Оставь меня в покое.

Ага, и это я его обвиняла в наивности?

Вновь послышался треск и царапанье. Я открыла глаза. Раудког, отчаянно балансируя руками и крыльями, пытался удержаться на тонкой ветке передо мной. Ну да, я же развалилась на самой широкой её части. Он вновь попытался придать лицу равнодушную невозмутимость, но у него это получалось плохо. Во-первых, мешала тонкая ветка, трясущаяся под когтистыми лапами. А во-вторых, его выдавали глаза. Светло-янтарные, сейчас они были такие виноватые, как у нашкодившего щенка… простите, цыплёнка.

— Нейра, ты же не можешь злиться вечно…

Я невозмутимо отвечала.

— Ты в этом уверен? Я — нет.

— Ней… ну… все же могут ошибаться…

— Почему-то у меня сложилось впечатление, что ты относишь это ко всем, кроме меня.

— Ну Нейра! Ну, пойми же, у тебя слишком непредсказуемая натура…

— Хочешь сказать, что я не совсем того?!

— Блин, Ней! Я не то имел…

— Всё, хватит. Разговор окончен.

Мне надоело. И так на душе стая тигров когти точит, а тут он ещё со своими извинениями… Я напружинилась для прыжка, но в самый ответственный момент сокол перехватил меня за руку. Больную. Й-а-а-у-у!!!

— Р-р-а-а-у! — взвыла я, отшатнувшись и чуть не полетев вниз.

Мрадразз помог мне удержаться, но никакой благодарности за это я не испытывала.

— Ты что, с ума сошёл?! — рявкнула я, выдирая руку и кривясь от боли.

— Я не хотел! — он шагнул ко мне, но я ощерилась и отвернулась, дуя на горящую рану.

— Всё, уходи. Видеть тебя не хочу… Отстань…

Ой, кажется меня опять прорывает… Я до боли закусила губу, чтобы удержать позорный слезоразлив. Тогда в Лаудборле ещё ладно — болевой шок и всё такое… Ещё раньше — ещё понятней. Ещё не закалённые нервы, сумасшедшие события…

Хотя… может я и не права? Всё то были не причины, а так, рефлекс? Хвост, осадок того мира?..

А сейчас… О друзьях не слуху не духу, да и то, если они живы. Со всех сторон опасность. Каждый день новые шрамы, и не только на теле, но и в душе. Я как маленький, одинокий котёнок против огнедышащего дракона по имени Силмирал…

На плечи мне неуверенно легли сильные ладони. Дар молчал.

А может… может я не права дважды? И один друг у меня всё-таки есть? Может быть, не самый лучший… пока… но всё равно… если он уйдёт — вот тогда я действительно останусь совсем одна. Может быть, я действительно зря бросаюсь на него со своими столь больно бьющими обидами…

— Нейра… я… я правда беспокоился…

Дар замолк, когда я обернулась и посмотрела в его янтарные глаза. Или… или прозрачно-серые? Отчего-то мне на мгновение показалось, что они не жёлто-карие, а серые, человеческие…

— Ладно, на первый раз прощаю. — Хмыкнула я, старательно растянув улыбку во все тридцать два — или сколько там у тигров? — зубов. — Но в следующий могу уже и не быть такой добренькой.

Лицо Раудкога прояснилось.

— Ней…

— Пойдём назад. У меня уже желудок к позвоночнику прилип — вот и искупишь свою вину симпатичным ужином при звёздах. — Я ободряюще подмигнула. — А там и решим, куда двигать дальше…

Больше мы о прошедшем старались не упоминать. Я села лечить последствия неудачного общения с обителью Мрадразз, а Дарвэл с новыми силами накинулся на дневник. Тот томик, что он спёр из библиотеки, оказался словарём, да вдобавок и с основами английского языка. Парень он был вполне смышлёный. Несколько раз консультировался со мной по поводу неудобоваримых фраз, и несчётное количество — со словарём, но всё же я искренне надеялась, что он перевёл хотя бы приблизительно правильно. По крайней мере, утром следующего же дня мы достаточно уверенно взяли направление.

Лес, казалось, состоит лишь из трёх — ну четырёх-пяти от силы! — видов деревьев, которые при приближении к его сердцу только темнели корой и листвой. Последние дни приходилось даже включать маленький энергетический фонарик. Хотя он и привлекал всевозможных тварей, но без него Дарвэл абсолютно не ориентировался в кромешной темноте.

Чем глубже мы заходили, тем выше и толще становились деревья. Стало даже просторней, потому что самые нижние ветки располагались теперь на высоте семи-восьми метров, да и меж стволов расстояние стало значительным. Перепрыгивать с одного дерева на другое мне теперь было бы откровенно страшно. Ну что ж, зато теперь понятно, как здесь передвигаются звери величиной со слона.

Дня через четыре я заметила, что сокол стал беспокоиться. На мой интерес он ответил:

— Я вижу всё меньше и меньше годных в пищу существ, зато много тех, о ком я вообще никогда не слышал. Конечно, у меня есть кое-что на чёрный день, но, боюсь, если наша развед-экспедиция затянется, придётся возвращаться и запасаться едой.

— Мы уже прошли слишком много, — возразила я, — если пойдём дальше, рискуем уже не вернуться.

Он пожал плечами и задал мне встречный вопрос.

— Ну тогда что? Потратим ещё несколько дней и как следует набьём дичи, или…

Он замолчал, предоставляя слово мне. Но, подумав, я всё же сказала.

— Нет, не думаю, что это будет хорошо. Знаешь, мне иногда кажется, что Силмирал — живой организм, который осознано или неосознанно направляет нас. Заметь: как далеко мы зашли, нам ещё не встретилось ни одной существенно серьёзной твари… ну, я имею в виду тех, о которых ты мне рассказывал. А раз такое дело, думаю, не стоит прерывать белую полосу. Потом можем о ней серьёзно пожалеть…

Мрадразз улыбнулся.

— Любишь же ты разглагольствовать. Прям философ какой-то…

Я показала ему язык.

Как и предсказывал Дар, на шестой день мы объединёнными усилиями еле выследили молодую, видимо, заблудившуюся пантрайю. Эти звери величиной с дога напоминали обезьян с копытами.

Насыщаясь её жареным мясом, я вдруг обратила внимание, как сокол стеснительно прячет половину своей порции в рюкзак.

— Эй, ты что, есть не хочешь?

— Хочу. Немного… — не стал вилять он. — Но ты сама видишь, какие у нас проблемы с охотой. Сегодня нам повезло, завтра же вероятно придётся опустошать рюкзаки. Не волнуйся, у меня запасов хватит дней на пять сильно урезанного рациона.

— Знаешь, — я смущённо хмыкнула, — а ведь пару дней назад меня посетила такая же мысль. Поэтому еды у нас хватит на чуть подольше.

— Ну и отлично. — Улыбнулся он.

Но удача сопутствовала нам. И первый её знак появился уже на следующий день.

Мы шли уже часа четыре, время приближалось к полудню (наверное — солнце так и не думало одаривать нас хоть одним лучиком, а часами мы были обделены), когда я заметила в стороне свет.

— Дар! Что это там такое? — удивлённо заурчала я, останавливаясь и доставая из-за плеч лук.

Мрадразз напрягся, всматриваясь туда, куда я указала.

— Не знаю. И, честно говоря, не желаю узнавать.

— А я желаю. — Твёрдо заявила я, и отнюдь не из-за пустой прихоти. — А что, если это край леса? Если мы прошли его насквозь?

— Вряд ли, — возразил сокол, — тогда бы деревья стал реже. Но в чём-то ты права… Идём.

Подойдя к странно освещённому пятачку, мы так и ахнули. На небольшой прогалине меж деревьями располагалось крошечное озеро, метров пять на пять. И это вода в нём светилась мягким, зеленовато-золотистым светом. Хотя вода была кристально прозрачной, дна я не видела. Значит, глубоко. Необычно… даже очень…

— Да-ар? — я вопросительно повернулась к Раудкогу.

— Да не знаю я, что это такое! — отмахнулся он. — Сам удивлён не меньше твоего…

— Ну ладно, ты пока думай, — досадливо фыркнула я, — а я пока окунусь.

«Даже если это священное озеро Шелескенов — по барабану! Неделю без душа с такой густой шерстью… ужас!» — подумала я, разбегаясь и «бомбочкой» прыгая в озерцо. Но как только я коснулась воды, в меня словно впилось тысяча микроскопических иголок. Ледяная!

— Й-а-а-у!!! — дико взвыла я, ракетой вылетая на берег.

— Ней!? — Дарвэл бросился ко мне.

— Х-хо-о-лод-д-но… — стуча зубами, выдавила я.

Обхватив плечи руками и трясясь как осиновый лист, я впервые вполне ясно представила, каково приходится так называемым «моржам». Только в отличие от них я не получала ни капли удовольствия.

Сокол коснулся мокрой шерсти и тотчас же отдёрнул руку.

— Да ты просто ледяная статуя, только что облитая водой! — ахнул он. — А ну, давай раздевайся!

— Т-ты ч-что, с-с ума с-сошёл-л?! — возмущённо проклацала зубами я, пытаясь покрутить пальцем у виска. Но руки, как и язык, слушались плохо, поэтому мой жест можно был истолковывать по-разному.

Мрадраз страдальчески вздохнул.

— Тебе греться нужно скорее, глупенькая! Я буду разводить костёр, а ты пока закутайся в этот плащ.

— Л-ладно… Т-тольк-ко т-ты уж п-потороп-пись… — морзянкой выдала я ему в спину.

После чего — делать нечего — поймала брошенный мне плащ и посеменила в ближайшие кустики. Там я сбросила с себя всю мокрую одежду и закуталась в одеяние Мрадразза. Интересно, а зачем он ему? Крылья от дождя прятать?

К тому времени, как я вышла из своего убежища, он уже успел развести огонь.

— Ну что, ты идёшь? — окликнул он меня.

Я кивнула, задержавшись у коварного пруда, чтобы немного отжать одежду. Несмотря на то, что я долго проносила её и на себе, и, по идее, она должна была уже согреться, этого не случилось. И в первые же секунды у меня жутко озябли руки, отчего я здорово замешкалась.

— Нейра!

Я пробурчала что-то себе под нос. Не терплю, когда меня подгоняют.

А ещё не терплю, когда подкрадываются!

Уловив чутким ухом хруст ветки прямо за спиной, я резко обернулась и опрокинула его в воду… Его — это Дарвэла. Вот только поняла я это, лишь заслышав забористый русский мат, из которого узнала много нового о своей персоне.

Однако ругань почти сразу стихла. Сокол стоял по грудь в воде с таким удивлённым выражением на лице, что я прыснула в кулак. Но следующая его фраза пояснила мне его недоумение.

— Слушай, а водичка-то не такая и холодная! То, что надо!..

Я удивлённо подняла брови и усы. Пугливо полезла лапкой проверять правдивость его слов. Действительно, тёпленькая…

Раудког, оглядывающийся вокруг, вдруг ещё более удивлённо вскрикнул и исчез под водой. Сперва я даже не поняла, что случилось. Был Мрадразз — и нету. Только круги на воде.

— Дар?.. — через пару минут недоверчиво пискнула я. Подождала, послушала… — Дар!!!

Ничего и никого. Только круги по воде…

Я заметалась по берегу.

— Дарвэл, так тебя растак!!! Не надо мне говорить, что ты утонул! А ну, выныривай сейчас же, баклан несчастный!

Когда и на этот призыв никто не ответил, я испугалась по настоящему. Сама бы я уже минуту назад пузыри стала бы пускать. Ну выплывай же, килька несчастная!!!

Отчаявшись, я было скинула плащ и напряглась для прыжка, как по воде побежали пузыри и эта сволочь с сияющим лицом вынырнула, держа что-то в лапах.

Я резко затормозила, чтобы не полететь прямо ему в объятья, и, взвизгнув, как могла, прикрылась руками, как Венера с картины Боттичелли.

— Нейра, я… эй, а что это ты?

Я зарычала. Обратив, наконец, внимание, на то, что застал меня в не слишком удачном положении, он смутился — совсем немного! — и тактично отвернулся. Я с горящими ушами быстро подобрала плащ и стала оглядываться в поисках предмета потяжелее. Не знаю, каким местом этот пернатый почувствовал моё настроение, но он чуть повернул голову и неуверенно спросил:

— Ней? Ты всё? я могу выходить? А то не мешало бы погреться…

— Я сейчас тебя согрею… — свирепо зарычала я, взвешивая в горсти камешек… один из нескольких. — Я тебя и согрею, и огрею! Мало не покажется!!!

Тут уж он обернулся! Обернулся и еле успел увернуться от меткого броска. Ещё и возмутился:

— Нейра! Я не самая подходящая мишень! Прекрати!

— А я так не считаю! Ты что же, гад, предупредить не мог?!

От второго и третьего снарядов, пущенных друг за другом, он еле увернулся.

— А ты что, подумала, я утонул? Ай! — четвёртый камешек скользнул вдоль виска. Сокол зашипел. Я не стала выдавать подобных звериных звуков, только процедила пару нелестных эпитетов и замахнулась снова.

Тут до него дошло, что я серьёзно рассердилась и просто так не отстану, и он, смешно подпрыгивая, попытался прорваться к противоположному берегу. Я запустила напоследок ещё один снаряд ему между лопаток и, победно фыркнув, направилась к костру. Где, наконец, с удовольствием уселась около тёплых язычков пламени. Обычных, алых, совсем не таких, что в замке Мрадразз…

— Нейра? Я сдаюсь… не знаю, почему ты опять разозлилась, но я извиняюсь! — высунулся из противоположных кустов клюв Дара. — Можно мне погреться?

— Ах, ты не знаешь… — я стала приподниматься, и клюв исчез. Но я уже оттаяла. Во всех смыслах. — Ладно, я сегодня добрая. Садись, грейся…

Клюв появился опять, потом настороженные глаза, а потом и весь Раудког. Он опустился около костра, не сводя с меня настороженного взгляда и продолжая держать что-то двумя руками. Я подняла на него глаза.

— Ну?

— Что? — не понял он.

— Р-р! — оскалилась я.

— Ладно, ладно! — он поднял руки, сперва положив около себя загадочную штуку, которую он успел где-то подобрать. — Только всё-таки может скажешь мне, необразованному, в чём я провинился на сей раз?

— Подло подкрался, не предупредив — раз! Изобразил утопающего и напугал меня до… бешенства, — хотела сказать «до смерти», но для него это слишком щедро, — два! Убегал от справедливого возмездия — три!

— Ну ты ко мне придираешься! — аж обалдел от моей непроходимой наглости он.

— Я придираюсь?! — возмущённо ахнула я. — ну, знаешь ли… А, ладно… — я махнула рукой. — Всё равно тебя не исправишь. Ну, давай, показывай, что у тебя там.

Дарвэл сперва хотел оскорбиться, но передумал. Поднял перед собой находку — достаточно большой, насыщенного бронзового цвета камень гладкой овальной формы. Большой, я не смогла бы и половину его закрыть двумя растопыренными ладонями

— Ух ты! — от любопытства я даже подалась вперёд. — Ты где такую цацку нашёл?

— На дне. — Признался он, разглядывая камень. — Я поэтому и нырнул, что увидел его и заинтересовался. Я даже не предполагал, что ты так взъерошишься.

— Ладно, забыли. Лучше дай посмотреть поближе…

Мрадразз хмыкнул и протянул мне его над костром. То ли я схватилась слишком резко, то ли он не выдержал тяжести, но рука Раудкога вдруг нырнула вниз. Дар, сердито вскрикнув, отдёрнул обожжённую конечность и невольно выронил находку в огонь. Та тяжело упала, подняв сноп искр. Сокол, шипя, тряс ладонью.

— Ой, извини! — я вскочила и кинулась к нему.

— Ладно, не страшно… — махнул головой он, но всё же не удержался от замечания. — Только можно было быть и поосторожнее!

— А можно было и не тянуться, а обойти и дать в руки. — Насупилась я.

— А можно было самой подойти и взять! — не оставался в долгу этот клювастый.

Я хотела было продолжить дискуссию, но нас отвлёк оглушительный треск. Он раздавался из костра.

Мы замерли как мышки и испуганно воззрились в пламя. Камень, лежащий в угольях, вёл себя, мягко говоря, странно. Он скрипел и шатался.

А огонь… вдруг стал тухнуть. Язычки пламени укорачивались, пока не исчезли совсем.

Треск повторился, уже громче, так, что мы вздрогнули. По камню побежала трещина… ещё одна…

У нас с Даром просто отвисли челюсти, когда верхняя часть вдруг откололась, и изнутри высунулась очаровательная мордашка покрытая золотой чешуёй.

— Чир-рл! — удивлённо курлыкнула она, разглядывая нас.

Потом недовольно заерзала, и остаток скорлупы бронзового яйца развалился на две половинки. Маленькая ящерка, длиной от носа до кончика хвоста где-то с полметра, шлёпнулась на спинку на тлеющие уголья.

— Осторожно, обожжёшься! — невольно воскликнула я.

Вместо ответа новорождённый так смешно заколотил лапками по воздуху, что я, не выдержав, расхохоталась от души.

— Что это? — напряжённо спросил Мрадразз. Он не смеялся, довольно враждебно глядя на маленького зверя.

Я даже не сразу поняла, что вопрос, вообще-то, обращён ко мне.

— Ты у меня спрашиваешь? — я покосилась на него. — Вообще-то это ты у нас спец по лесной флоре и фауне!

Он покачал головой. Я пренебрежительно хмыкнула и смело шагнула к мигом насторожившейся рептилии.

— Стой! — я удивлённо обернулась. Дар вскочил, здоровой рукой ухватившись за оружие. — А если это существо опасно?

— Брось! — фыркнула я. — Маленькие никогда опасными не бывают.

Я присела на корточки и, всё же с некоторой опаской, протянула вперёд ладонь. Ящерка обнюхала её, а потом… вдруг стала ласкаться, как кошка. Такая же гибкая, с длинным хвостом, парой рожек и странным украшением на голове, похожим на крылья летучей мыши, она была очаровательна. На спине, в районе лопаток, у неё выделялось два костяных бугорка, а всё её тело было покрыто чешуёй, сверкавшей, как расплавленное золото.

— Похоже, он посчитал тебя за маму. — Насмешливо хмыкнул подошедший Раудког. Мне показалось, что в его голосе мелькнуло смущение за свой страх.

— Ну и ладно. — Пожала плечами я и повернулась вполоборота к нему. — Ты считаешь, что это «он»?

— Ну я даже и не знаю… — сокол сперва задумался, но потом нахмурился. — В любом случае, его надо оставить здесь.

— Это ещё почему?! — я вскочила. Маленький ящер, чирикая, беспокойно заметался у моих ног. Краем глаза я отметила, что его лапки расположены не по бокам, точно у обычных ящериц, а прямо, как у других животных.

— У нас и так мало еды. Так что сегодня можешь ещё поиграться, но завтра его придётся оставить. — Сердито повторил Дарвэл.

Я подхватила попискивающего зверька на руки и с некоторой надменностью возразила.

— Я и не прошу тебя ухаживать за ним. Я вполне могу сесть на диету, и какую-то часть отдавать ему.

— Нейра! — Раудког с какой-то неожиданной злостью шагнул ко мне.

Я прижала уши, но осталась на месте. Ящер повернул голову и угрожающе заверещал на него.

— Ты ему не нравишься. — С холодком в голосе проговорила я. — Теперь отойди и не нервируй его. Я же теперь сама могу отвечать за свои поступки, и своё решение я приняла.

Дарвэл ещё с полминуты прожигал меня взглядом, потом резко отвернулся и, демонстративно не замечая меня, сталь лечить ладонь.

Я спустила с рук Блеска — так я назвала уроженца бронзового яйца за цвет чешуи — и стала заново разводить костёр.

Интересно, с чего это он так разозлился? Неужто ему так не пришёлся по душе мой питомец? Или то, что я самовольно решила его взять? Это уже ближе к истине. Но я нутром чуяла, что теперь, когда я стала для Блеска «мамой», он теперь от меня не отвяжется. И потом… у меня никогда не было домашнего питомца. Тем более настолько экзотичного. Ладно уж, давать задний ход поздно — гордость затюкает… что будет, то будет.

Легли спать тоже в молчании. Дарвэл отвернулся в сторону леса, так и не промолвив не слова, а заговорить первой мне не позволила та же пресловутая спесь.

Утром он тоже старался ограничиваться короткими фразами, типа: «Ты готова?» и «Идём». Эта, последняя, вообще у него самая любимая. Он дома случайно не лесником был? Или экскурсоводом?

Ещё слабенькие лапки Блеска не могли состязаться по скорости и выносливости с уверенным шагом Мрадразза, поэтому очень скоро сзади стал доноситься жалобный писк. Делать нечего — пришлось взять малыша на плечи. Дар покосился на него с каким-то непонятным мне чувством, ревностью, что ли?

Но долго на моей шее ящер тоже не высидел. Я почувствовала щекотание и с насмешливым возмущением поняла, что он забрался мне за шиворот. Я поёрзала лопатками, отчего из-под рубашки послышалось возмущённое чириканье, но пока решила его не трогать. Пусть лучше Дарвэл понервничает, тем более он, по-моему, заметил, куда подевался золотистый.

Несколько часов прошли спокойно. Только скучно. Обычно сокол что-то рассказывал, начиная от достоверных рассказов из походов и отрывочных воспоминаний о живности мира до свежих Силмиральских анекдотов и баек Лаудборла. Атмосфера почти никогда не была однообразной или тоскливой, я даже успела отвыкнуть от скуки. А вот теперь…

Может, мне теперь на попятную пойти? Один-то раз не страшно…

Но благим намерениям не суждено было сбыться. Буквально за несколько секунд произошло несколько событий.

Во-первых, Дарвэл резко отшатнулся назад, чуть не сбив меня с ног.

— Ты что?!. - рыкнула я, но он перебил меня, выхватывая клеймор.

— Нейра, берегись!

Только тут я заметила, что в дереве перед Мрадраззом друг под другом воткнуты три дротика длиной с ладонь.

— Ой-ё… — только и выдавила я, выхватывая лук и оглядываясь по сторонам.

— Вверх, вверх смотри! — крикнул Раудког.

Я подняла глаза и вовремя.

— Берегись! — Взвизгнула я, отталкивая сокола в одну сторону, а сама бросаясь в другую.

Ещё один дротик воткнулся в землю между нами. Я упала неудачно — на спину. Точнее, на…

За спиной послышалось гневное клокотанье, и Блеск, яростно цапнув меня коготками, выпал на землю. Поднялся на лапки, встряхнулся, засияв, как маленький огонёк, и заверещал.

Отступив назад, я уткнулась в спину Дарвэла. От неожиданности я взвизгнула, но он одёрнул меня.

— Тише! Это я. Лучше гляди в оба…

Спина к спине у мачты, все вдвоём. Неплохая позиция на самом деле. Для круговой обороны, по меньшей мере. Вот только я боюсь, что от маленьких, метких дротов нас она не спасёт…

Внезапно послышался властный женский голос:

— Стойте! Не стрелять!

Атака и в самом деле прекратилась.

Отталкиваясь от веток с такой лёгкостью, что не снилось и белке, перед нами спрыгнуло необычное существо. На первый взгляд, по крайней мере…

Человекообразное существо с чешуёй вместо кожи, головой ящера и хвостом змеи.

Глава X

Шелескен, судя по всему, был женского пола. Широкая полоса тёмно-коричневой ткани на груди, прикрывающая самое сокровенное, неширокая повязка до колен, свисающая с достаточно богатого, украшенного камнями, пояса… Вот, собственно, и всё. Из одежды, в смысле. Ну, если не считать нескольких браслетов и богато отделанного ошейника на шее. Её голову украшала корона из белоснежных шипов, ярко выделяющаяся на фоне насыщенно-шоколадной шкуры. Два больших, чуть раскосых жёлтых глаза с вертикальными зрачками внимательно следили за нами.

В руке она держала свёрнутый хлыст. Минуту мы настороженно осматривали друг друга, потом она сделала едва уловимое глазу движение — и Дарвэл лишился меча. Ещё один щелчок кнута — и лук рванулся из моей руки. Мы вздрогнули, но, прекрасно осознавая опасность, даже не шевельнулись в сторону упавшего неподалёку оружия. Блеск сердито заурчал и бочком-бочком подобрался ко мне и устроился около ног.

С деревьев стали прыгать другие люди-рептилии. Без доспехов — только кожаная одежда, такая же открытая, как и у стоявшей перед нами. Оружие тоже не отличалось разнообразием. Несколько тонких копий, что интересно, вполне видимых, из белого материала, как мой лук. Большинство же воинов на руке носили что-то вроде арбалеста, но с ячейками для нескольких дротов. Разнился только внешний вид — ящеры разных оттенков шкуры, вараны, ужи и гадюки. И многие другие. Кто-то мне даже напомнил динозавров. В общей сложности их было где-то чуть больше десятка.

— Кто вы такие? — отрывисто заговорила та, что с кнутом. — И зачем вы пришли сюда?

— Мы… — начал было Дар, но она вдруг прервала его.

— Нет. Пусть говорит Сиурбланка.

— Кто-кто? — вырвалось у меня.

— Говори. — Приказала рогоносная.

— Ну… Я — Нейра, а это — Дарвэл, мой друг. Мы… искали вас. Нам кажется, что… что вы сможете прекратить войну между Мрадраззами и Кародроссами… Как много лет назад. — Последняя фраза вырвалась у меня сама собой. Я замолчала, пугливо ожидая реакции. Встретившись со мной взглядом, Раудког кивнул: «Всё правильно».

Шелескенка удивлённо заморгала. Потом указала на Блеска.

— Ты… он… ты с ним?

— Интересный вопрос, — я даже немного растерялась. Логичнее было бы спросить: «он с тобой?» — Ну, мы нашли какое-то бронзовое яйцо в ледяном пруду, но пруд потом согрелся, а яйцо раскололось в огне… Ну и этот мелкий посчитал что я — его хозяйка.

Сзади послышался ропот, а у неё отпала челюсть. Это и не удивительно: что за бред я несу?! Сокол тоже со странным выражением лица покосился на меня и покрутил пальцем у виска.

Девушка-ящер встряхнулась и охрипшим от волнения голосом обратилась к воинам.

— Отведите их в… надлежащие покои. Мне нужно поговорить с матерью… Я попросила бы вас, — она обратилась ко мне, — не сопротивляться. Уверяю, мы не причиним вам вреда.

— Да уж, в это очень легко поверить после вашего нападения. — Резко вставил Дар.

Но, к его безграничному возмущению, она даже не обратила на него внимание.

Девушка свернула кнут и повесила на пояс. Неуверенно подойдя ко мне, просительно протянула руки.

— Сиурбланка-Нейра, прошу… не могли бы вы передать дракаррата мне в руки?

— Кого? — опять затормозила я. — А, вы о Блеске что ли? А с чего это мне его отдавать?!

— Ней… — опять попытался вмешаться Мрадразз, и вновь безуспешно.

— Сиурбланка, — Шелескенка вдруг поклонилась, — мы ждали вашего прихода. И ожидали, что вы принесёте молодого драккарата. Но сами вы не сможете о нём позаботиться… Прошу вас. Вы сможете когда захотите навещать его.

— Так… сначала я бы хотела прояснения ситуации. — Я прищурилась. — Вы, как я поняла, Шелескены. Но кто вы конкретно? И почему вы называете меня этим странным прозвищем? И какое значение имеет Блеск?

— Моё имя Тресса. Об остальном я расскажу вам чуть позже, когда вы отдохнёте. — Мягко, но непреклонно проговорила она. Раудког, обиженный на такой «игнор» по отношению к своёй персоне, неприветливо скрестил руки на груди. — Пожалуйста…

Я подняла удивлённо пискнувшего золотого ящера на руки. Ух, какой же ты тяжёлый, малыш… Краем глаза заметила, как благоговейно сверкнули глаза девушки. Но передавать ей малыша я не спешила.

— Сперва верните нам оружие. — Требовательно заявила я.

На лице Шелескенки появилось сомнение.

— Вы сможете поручиться за своего друга? Что он не попытается причинить вреда никому и нас?

Я хотела сказать, «да», но взглянув на Раудкога, выжидательно приподнявшего бровь, передумала.

— Да, я могу за него поручиться. — Произнесла я. — Но если вы сомневаетесь, можете передать его меч мне.

Лицо Мрадразза недоумённо вытянулось. А вот так-то! Ты же когда-то шантажировал меня моим же луком? Теперь моя очередь. Заодно будет повод помириться…

Тресса кивнула кому-то в сторону, и мне почтительно преподнесли лук и клеймор. Лук я убрала за спину, а тяжёлый клинок взяла под мышку.

Блеск, на время торжественной передачи колюще-режуших и дальнобойных орудий перебрался мне на плечи и теперь никак не хотел слезать. Он как чувствовал, что я хочу уйти, и отчаянно вцепился в меня маленькими коготками. Я шипела, он верещал, Тресса наблюдала за нашей вознёй с беспокойством, сокол — со злорадством. Наконец я отковырнула от себя маленького бесёнка, но выронила меч, чуть не швардакнувший меня по вовремя поднятой лапе.

— Всё в порядке? — уточнила Шелескенка, принимая упирающегося Блеска. Тот сначала вырывался, но Тресса наклонилась к нему и прошептала что-то такое, отчего он моментом успокоился и, свернувшись у неё на руках калачиком, довольно закурлыкал. Меня даже немного кольнула ревность… — Если да, то можете следовать за воинами. Они позаботятся о вас.

— Да, спасибо. — Я подняла Драконий клык, пристроила его меж лямками рюкзака, так, что его рукоять держалась на лямках и кивнула Трессе.

Она вдруг светло, радостно улыбнулась.

— Мы так ждали вас, Сиурбланка…

Нас проводили в «Сердце Каурула» — Ресстарк. Дом Шелескенов.

Ну, не совсем дом. Это был не замок, наподобие Дорганака или Лаудборла. Просто поселение… на деревьях.

Воины помогли нам подняться почти на половину высоты вековых деревьев, когда, наконец, мы с Даром увидели первые дома.

Они примыкали к мощным, с три-четыре моих обхвата, стволам, и стояли на широченных деревянных платформах, порой растянутых между деревьями. Платформы располагались в два уровня, и те, что выше, были раза в два уже и с помощью наклонно поставленных столбов опирались на крыши домов с первого.

На первом, увы, нам местечка не нашлось. Пришлось карабкаться ещё метров на тридцать до второго этажа. Я-то ничего, у меня когти и на руках, и на ногах. Шелескены тоже не испытывали проблем, а вот Раудког…

Бедный сокол, по-моему, проклял уже всё на свете. Даже сквозь серые перья можно было разглядеть зеленоватый оттенок его лица. Мне даже стало его немного жаль…

Первое время он стоически терпел, но когда понял, что карабкаться ещё долго он плюнул и, оттолкнувшись от дерева, прыгнул спиной назад. Я невольно вскрикнула: он же боится летать в лесу! Но всё закончилось хорошо. Всё-таки здесь было уже довольно просторно, а если надо было — Мрадразз чуть наклонялся и благополучно пролетал узкие места.

У-у, гад! Это он специально, я знаю!

Когда нас проводили до дома, шикарного, трёхкомнатного, и входная дверь за Шелескенами закрылась, Дарвэл выдохнул, ухитрившись вложить в эту фразу всё то, что его переполняло.

— Всё! Теперь я останусь здесь, а эти чешуйчаторылые пусть сами ко мне лезут!

— Как-то невежливо ты о них отзываешься, — усмехнулась я. — Только не вякни этого, когда будешь просить о помощи.

— Ага, — проворчал он, — вот только просить, похоже, будешь ты. Меня не слышат. Кстати, по этой же причине я могу говорить, что захочу.

Он покосился на меня. На его лице отразилась тяжёлая внутренняя борьба.

— Ты… меч верни… — отрывисто проговорил он.

Я сощурилась.

— А как же волшебное слово?

— Пожалуйста. — Процедил через зубы он, отводя глаза.

Я хмыкнула.

— Ну что это за тон… Сквозь зубы с девушкой разговаривать! А ну, улыбочку на пол-лица и ясным звонким голосом…

— Да ты совсем обалдела, дипломатка хренова! — вдруг не с того ни с сего взъярился он, резко шагая в мою сторону и сжимая кулаки.

Я напряглась и, прижав уши и чуть показав клыки, предупреждающе заурчала.

— Спокойствие, только спокойствие… Кипят только чайники. Дышим глубже, думаем о хорошем…

— Да достала уже со своей философией!!! — вконец сорвался он.

Это было настолько неожиданно, что я даже вздрогнула и отступила. Но тут же гордо выпрямилась и с холодком проговорила.

— Если у тебя плохое настроение, не надо срывать его на других. А если что-то не получается, прежде чем орать на друзей, сперва их нужно убедить, что они были не правы. А не наоборот. Вот твой меч.

Я опасно выдернула из-за спины Драконий клык и кинула ему. Тот каким-то чудом поймал его за рукоять. Потом, не говоря ни слова, отвернулся и направился к окну. Некоторое время что-то высматривал на улице и устало прислонился к косяку.

Впрочем, об этом я только предполагала, потому что сразу же направилась в свободную комнату, которую и заняла для себя. Заперлась изнутри и вымученно рухнула на кровать.

Господи, ну почему он так со мной?! Ну что я сделала такого, чтобы он так разозлился? Ехидничала? Так за это меня лишь родители ругали, и то не так… Не считалась с его мнением? Отнюдь! Я сразу сказала, что во всём, что касается местности за стенами Дорганака, я всецело полагаюсь на него. Сама принимала решения, которые расходились с его? Имею право! И, между прочим, именно принятый под мою опеку Блеск похоже и спас наши шкуры. Ладно, насчёт этого я ещё уточню. Но если именно это, последнее, послужило причиной его вспышки, тогда…

Тогда он убеждённый эгоист. А значит у нас с ним разные дорожки.

Но… но в глубине души что-то пыталось достучаться до моего сознания и сказать, что здесь всё-таки я тоже не совсем права. Это «что-то» было моей совестью.

Так! Кто сказал, что у меня её нет?!.

…Наверное, я задремала. А проснулась оттого, что кто-то осторожно скрёбся в окно. Лениво покосившись туда, от неожиданности я взвизгнула и навернулась с кровати, не сразу вспомнив, что обладателями подобных рож являются Шелескены — наши… или уже только мои?.. теоретические союзники.

— Уважаемая С-сиурбланка! — из-за стекла шипящий голос гостя звучал приглушённо. — Выйдите, пожалуйс-ста. Гос-спожа Трес-са хочет с-с вами вс-стретитьс-ся.

— А… хорошо… — морда исчезла. Я потянулась, и тут в дверь сильно постучали.

— Нейра? Всё в порядке?

Ну надо же, всё-таки беспокоится. Правда через дверь я не могла по голосу понять, как сильно. Но это и не важно.

Дождавшись повторного стука, я демонстративно нараспашку открыла дверь. Мрадразз так и замер с поднятой рукой.

— Всё лучше всех. — С некоторым пафосом проговорила я и прошла мимо, как будто его здесь и не было.

— Эй! Ты куда?

Но я не удостоила его ответом и, хлопнув дверью, вышла к уже ожидающему меня Шелескену.

Он первый из тех, кого я видела, носил более или менее сносную одежду. Длинный пурпурно-серебряный балахон прорезали два разреза спереди и сзади от колен и ниже. Длинный тонкий хвост, шевелящийся по настилу, и… голова кобры. Ух ты! Даже капюшон по бокам шеи и головы есть!

— Я — Эс-сприт. — Представился он, почтительно поклонившись. Я ответила лёгким наклоном головы. — Пройдёмте за мной, гос-спожа Трес-са и её мать, влас-стительница Церес-ски, ожидают вас-с. В пути я могу рас-сказать вам кое-что о городе и ответить на ваш-ши вопрос-сы.

Я довольно кивнула.

— Ну вот и отлично. Тем более что вопросов у меня скопилось немало.

Путешествие до Повелительницы было весьма познавательным. Эсприт рассказал, что Ресстарк существует уже много веков. Шелескены живут долго, поэтому за это время Церески — лишь четвёртая Повелительница.

— Повелительница? А разве вы не выбираете мужчин-правителей? — удивилась я.

Змей покачал головой.

— Нет. Так уж с-сложилось, что у нас дейс-ствует матриархат.

— А-а, понятно… — протянула я.

Эсприт продолжил. По его словам, сейчас в Ресстарке проживают около двух тысяч жителей. Ско… сколько?!

— Дело в том, — от тяжко вздохнул, — что здес-сь очень с-суровые ус-словия для проживания. Кровожадные твари час-сто нападают на нас-с, хотя мы и забралис-сь дос-статочно выс-соко. У нас-с выработалас-сь невос-сприимчивос-сть к болезням и некоторым ядам, которые час-сто разнос-сят лес-сные хищ-щники. Но вс-сё же нас-с год от года с-становитс-ся вс-сё меньш-ше. Единс-ственный ш-шанс-с выжить — перес-селитьс-ся ближе к окраине. Но… никто не готов к подобному…

Он остановился. Я тоже. Деревянный настил кончился, дальше шли только редкие стволы деревьев. Шелескен повернулся ко мне.

— Обитель Повелительницы находится дальш-ше и выш-ше. Надеюс-сь, у вас-с вс-сё в порядке с-с акробатикой и навыками альпинизма?

— О чём это ты? — удивлённо обратилась я к нему, рассматривая почти полностью лишённые веток, гладкие стволы. — Как здесь можно прыгать?! На деревьях же совсем нет веток!

— А вам так они нужны? — искренне поразился он.

— Разумеется! — мрачно кивнула я. — Или ты хочешь сказать, что можешь обойтись без них?

Эсприт неопределённо пожал плечами и молча прыгнул на дерево. Я на секунду зажмурилась: мне показалось, что он сейчас сорвётся вниз. Но когда затихающего вопля не прозвучало ни через одну, ни через две или три секунды, я рискнула приоткрыть один глаз. И замерла, выпучив глаза от удивления.

Шелескена, казалось, не стесняли никакие законы физики. Он легко перепрыгивал с одного дерева на другое, отталкивался лапами и перепрыгивал на следующее… Выше, ниже, ровно…

Когда он спрыгнул рядом со мной, я сокрушённо покачала головой и подняла руки в знак своей капитуляции. Так я не смогу никогда…

Змей нахмурился.

— Плохо… Я имел в виду, что ожидал от вас-с… э-э… больш-ших с-спос-собнос-стей.

— Ну что поделать, — фыркнула я, — если меня учили прыгать с ветки на ветку, а не со ствола на ствол. — Несмотря на его мягкий тон я не смогла удержаться от обиды.

— Ладно. — Вздохнул он. — Не хотел я… впрочем, не важно. Вс-сё равно вы должны знать, рано или поздно.

Он извлёк из-под балахона костяной свисток и тонко засвистел. Через несколько секунд меж деревьев заметалась тень и, приветственно заклекотав, тяжело опустилась позади нас, неуклюже сложив перепончатые крылья. Разглядев, что это, я не удержалась от изумлённого вздоха.

На зов Эсприта явился настоящий ящер юрского периода — птеродактиль. Или птеранодон?..

Нет, всё-таки рамфоринх. Этакая ящерица с длинной мордой, полной зазубренных зубов, длинным извивающимся хвостом с ромбовидной плюшкой на его конце и перепонками a la крылья, растянутыми между коленями и длинными мизинцами передних лап. В длину он был метра под два и с размахом крыльев метров в пять.

Шелескен погладил зверюшку по клюву-морде и уверенно вскочил ему на спину.

— С-сиурбланка, прош-шу на борт! И держитес-сь за меня покрепче. — Проговорил он, привязывая специальными ремнями свой пояс и ноги к некоему подобию седла.

Сперва я несколько заробела, уж очень жутким был оскал ящера. Тогда мне ещё пришло в голову, что в книгах он был симпатичней…

— С-сиурбланка? Трес-са не любит долгих ожиданий, а мы и так с-сильно задерживаемс-ся.

Я осторожно, стараясь не привлекать внимания крылатого коня, проскользнула мимо страшной морды и уселась за Эспритом, крепко обхватив того за пояс.

— Держитес-сь! — вновь повторил он и прищёлкнул поводьями.

Рамфоринх расправил крылья, подпрыгнул и тяжело сорвался в полёт.

Сам полёт, наверное, по меркам Шелескенов, проходил отлично. Но я уже на первой минуте стала лихорадочно прощаться с жизнью.

Крылатый ящер выделывал умопомрачительные трюки, облетая деревья и просачиваясь между ними. Если промежуток был слишком маленьким, он наклонялся чуть ли не перпендикулярно земле. Скорость, несмотря на это, была довольно приличная, и окружающий меня лес слился в одно пёстрое полотно. Мя-а-у-ми-ра-а-ю…

Меня сильно болтало, так что не раз я едва удерживалась от того, чтобы заорать: «Спасите, падаю!» А удерживалась я от этого порыва по достаточно простой причине — мне было дурно…

Очень нескоро — для меня, по крайней мере, древний ящер, наконец, приземлился на широченной платформе, расположенной аж между четырьмя деревьями, перед жильем Повелительницы. Я кое-как сползла с него, и, пошатываясь и абсолютно игнорируя удивлённое Эспритово: «Ты куда?» — направилась к краю площадки. Где меня и вывернуло наружу. Ох-х, теперь понимаю тех, у кого морская болезнь…

— С-сиурбланка, что с вами?! — скоро из-за его акцента я сама шипеть начну…

Я подняла на него мутный взгляд. Как я вижу, ты ну оч-чень умный пионер…

— Хреново мне, разве не видно… — хрипло выдавила я, поднимаясь на ноги. — Чтоб я ещё раз…

— А! — его лицо просветлело. — Так вы ещ-щё не разу не путеш-шес-ствовали на родроне! Тогда понятно… Вот, попейте. Вам полегчает.

Я кивнула, принимая из его рук флягу. После первого же глотка меня передёрнуло — очень похоже на водку с ананасом, если такое вообще возможно… Я алкоголь вообще недолюбливала ни в каком виде, и это варево не стало исключением. Но, что интересно, мне действительно стало лучше. Я с благодарностью вернула флягу и поинтересовалась, идём ли мы дальше.

— Да. — Кивнул змей. — Прос-следуйте за мной.

В не очень большом, по сравнению с Главным залом Дорганака, помещении меня встретили Тресса и её мать. Я сообразила, вслед за Шелескеном, поклониться, и он удалился, и мы остались втроём.

Перво-наперво я внимательно оглядела место, где я нахожусь, и саму Повелительницу. Зал был достаточно красив по местным меркам, хотя и не мог сравниться с Дорганаком. Отличительной его особенностью, пожалуй, была лишь богато разросшаяся по стенам зелень, превращающая их в одно шелестящее зелёное полотно, и пара декоративных фонтанчиков по углам.

А вот Церески, восседающая на малахитовом троне, выглядела гораздо интересней своего помещения. Во-первых, её шкура была абсолютно чёрной. Блестящая, она сверкала в свете нескольких искусственных фонарей вдоль зала. От углов глаз и вокруг головы у неё шёл ряд длинных выростов, спадающих на плечи, как волосы, но между которыми росли перепонки. Такая, своего рода, вуаль. Одета…

Нет, слово «одета» не подходило такой Повелительнице. Церески была облачена в белоснежное платье, большими искусно выделанными брошами закрепляющееся на плечах. Вдоль подола шли изящные узоры, вышитые золотой нитью. Пальцы с длинными когтями были унизаны перстнями, а на шее покоилось шикарнейшее золотое ожерелье. Ко всей этой искусственной красоте прилагалась красота настоящая — завидные формы и изумрудные глаза, глядящие мудро и проницательно. Почему-то глядя на неё, мне пришло в голову, что она-то стала бы неплохим правителем всего Силмирала…

Тресса пока молчала, стоя по левую руку от матери.

— Так ты Нейра, новая Сиурбланка? — глубоким, бархатным голосом спросила она.

— Да, меня так называют.

— Тресса сказала, что ты пришла сюда просить о помощи?

— Да, это так. — Я кивнула. — Мы, я и… мой друг ищем способы прекратить войну между Кародроссами и Мрадраззами. И вы… вы же когда-то уже делали это, не так ли?

— Это так. — Она нахмурилась. — Но знаешь ли ты, почему мы вынуждены были уйти?

Я пожала плечами.

— Лишь в общих чертах.

— Вы, Наследие Зверя и Одарённые Птицей объединились против нас. Да, я должна признать — к тому времени Шелескены несколько зазнались, но всё же… Ты говоришь, что мы можем вновь заключить мир между народами? И как ты себе это представляешь?

— Ну… — я замялась. Минуту молчала и потом вынуждена была признаться. — Я не знаю.

Церески грустно улыбнулась.

— Вот именно. Наверняка возникли бы проблемы при выборе замка, который мы должны были бы атаковать. И кроме того… я не хочу терять людей. Нас и так слишком мало. И ещё неизвестно, одержим ли мы верх…

Я молчала. Да, она права в чём-то… во всём, если быть честной… Но я не хочу признавать, что мы зря проделали такой путь! Что война продолжится и будут умирать новые и новые… Может, друзья Дара — если они у него были —, может, мои…

Короткий получился разговор. Вот что значит — деловой.

Я не знала, что делать. Поэтому, чтобы получить чуточку времени на размышления, спросила:

— Скажите, а что значит это прозвище — Сиурбланка?

Лицо Повелительницы смягчилось.

— Если ты не против, я расскажу всё с самого начала. Пока можешь сесть.

Я не пренебрегла её предложением, и, так как иных предметов мебели, кроме её трона, поблизости заметно не было, уселась прямо на пол.

— Ты, я думаю, уже поняла, что Каурул — прибежище самых разнообразных существ. В основном — злых. В остальном — очень злых. Но именно благодаря такому окружению мы стали приручать их для себя. Сейчас под нашим контролем более пятисот тварей четырнадцати видов. От «сторожевых собак» до «коней» и даже чудовищ-«таранов» — с их помощью мы перетаскиваем тяжести и валим деревья.

Но пару столетий назад кроме всего прочего у нас было несколько драккаратов, зверей, подобных тому, что ты привела сюда. Они обладают большей мощь и потенциалом, чем даже самые сильные или умные наши питомцы. Драккараты даже умели говорить и мы часто советовались с ними. Но, получилось так, что они исчезли. Большинство из них было перебито опять же вашими народами, а кто-то погиб по иным причинам. Но, так или иначе, по легенде именно со смертью последнего драккарата удача покинула нас. Мы потеряли половину нашей численности на тот момент, потеряли землю и силу… И осталась только вера.

Вера в то, что когда в Ресстарке вновь появится драккарат, мы вернём себе былое могущество. Будем надеяться, что так оно и будет.

Что значит «Сиурбланка»? Так называли тех, кто разбивал яйца драккарат с помощью льда и огня, чтобы дать новой жизни силу жить и свободу. Сиурбланка — это «дарующая надежду». Их уважали больше всех, порой, даже больше Повелительниц.

Она замолчала. Я про себя от души поблагодарила Блеска, ведь, выходит, действительно — только из-за него нас оставили в живых.

Дарующая надежду… Раз так, то почему я не могу её подарить Дорганаку? Лаудборлу? Даже Ресстарку? Даже… Дарвэлу?..

Ведь сколько мы не говорили с ним по дороге сюда, пока не поссорились… у меня всё сильнее складывалось впечатление, что он всё меньше верит в успех нашего предприятия.

Нет… я так не могу. Да, я упёртая. Сильно упёртая.

Поэтому я в лепёшку разобьюсь, но того что желаю — добьюсь.

— А знаете, — вдруг негромко проговорила я, — а вы ведь всё равно вымрете. Как динозавры.

Мать и дочь, негромко о чём-то шепчущиеся, замерли. Поражённо посмотрели на меня, Тресса — растерянно, а Церески — рассержено. Естественно, кому же понравится, когда так говорят о твоём народе?

— Ч-што?!

Я поднялась и продолжила. Пользоваться тормозами уже нецелесообразно, остаётся переть вперёд, как танк.

— Вы только что сами сказали, что вас осталось так мало. И что всё время становится всё меньше. Эсприт сказал мне, что так будет продолжаться до тех пор, пока вы не переселитесь ближе к краю. Но вы же боитесь! Это так: вы боитесь, что Кародроссы и Мрадраззы вновь нападут, но на сей раз не оставят вам шанса на жизнь.

— Ты… — гневно начала чёрная Шелескенка, но я перебила её.

— Вы не хотите нападать первыми из-за страха проиграть или даже потерять много жизней. И что? Там у вас будет шанс. Если же вы останетесь здесь — нет. Ни помогут ни ваши прирученные звери, ни драккарат.

Я умолкла. Церески, вскочив, сперва хотела что-то сказать, но когда я закончила она не произнесла ни слова. Только мрачно и даже враждебно глядела на меня.

У Трессы, стоящей с выпученными глазами, всё время дёргалась рука. То ли она порывалась выхватить оружие, то ли… покрутить пальцем у виска.

Наконец Повелительница тяжело вздохнула.

— Я… я подумаю. Подождите… несколько дней. Тресса… проводи Нейру домой.

На выходе я обернулась и успела заметить, как царственная шелескенка, устало прикрыв глаза и опустившись в кресло, понуро опустила голову на ладонь руки, локтем опирающейся в подлокотник трона.

Эсприт всё ещё ждал снаружи. Тресса хотела отослать его, но я кое-что придумала про себя.

— Эсприт, подожди минуту!

— Да, С-сиурбланка? — удивлённо обернулся он.

— Скажи, ты не мог бы научить меня так же, как вы, лазать по деревьям?

Он задумался.

— Наверное, с-смогу… Но когда вам будет удобно?

— А, — я махнула рукой, — когда будет удобней тебе. Приходи.

Он кивнул, а я поспешила к Трессе, уже оседлавшей родрона.

Второй полёт прошёл лучше, чем первый. То ли потому, что я уже заранее ожидала всех этих наклонов, взлётов и падений, то ли потому, что шелескенка водила аккуратней.

Когда мы сошли на платформу, она вызвалась проводить меня до дома. Я не стала отказываться ещё и потому, что весьма смутно представляла дорогу.

Первый её вопрос не заставил себя ждать.

— Знаешь, а ведь мне сначала показалось, что твой друг — главный в вашем дуэте. — Удивлённо проговорила она. — Но ни один лидер не смог бы долго командовать таким характером, как у тебя. — Я довольно хмыкнула про себя. — Слушай, ты серьёзно насчёт всей этой заварушки с войной?

Я кивнула.

— Серьёзней быть не может. Дело ещё и в том… ну, у вас есть легенда о драккаратах, а у нас о том, что, когда окончится война, мы сможем вернуться в свой мир… Я ведь из Пришедших…

Она задумчиво кивнула.

— Понимаю… я тоже знаю многих Пришедших.

Я удивлённо воззрилась на неё.

— Так у вас тоже открываются порталы?! Я ни разу…

— Не слышала о Пришедших-Шелескенах? — Тресса нахмурилась. — Это, кстати, тоже одна из наших бед. Половина Пришедших сразу становится добычей хищных тварей, до того, как наши патрули приходят за ними, а две трети остатка погибают ненамного позже.

Раньше некоторые из тех, кто выживали, стремились найти более благодатные земли для нас. Они уходили, и уже никто из них не возвращался назад. Но это случалось достаточно редко, а нас ещё было много… А однажды они собрались в большую экспедицию почти в две сотни воинов и разведчиков — почти половина всей нашей мощи — и поклялись добраться до окраины леса и узнать, что же там теперь происходит. Мама до сих пор жалеет, что отпустила их. Буквально через час на нас напала целая стая ксидров. Причём достаточно взрослых и обладающих крепкой чешуёй. Четверть Ресстарка была уничтожена вместе с жителями, и лишь чудом мы успели позвать на помощь не успевший уйти далеко отряд. Но и с ним наши потери оказались ужасны. За один день нас стало на треть меньше… С той поры Церески никогда и никого из воинов не отпускает туда… к окраине… — она на минуту замолчала, а потом, притормозив, почему-то шёпотом проговорила. — И знаешь… мне кажется, это предупреждение. Те ксидры — это послание… предупреждение… от Силмирала.

Я вздрогнула. А ведь меня тоже посещали такие мысли!

Выходит, этот мир правда вроде как… живой?!..

У самого входа в мой новый дом — подарок за услугу Сиурбланки — я робко поинтересовалась у спутницы.

— Слушай, а если у тебя будет свободное время… ты не научишь меня так же лихо обращаться с кнутом?

Она удивлённо подняла брови.

— А разве ты не просила Эсприта…

— Если ты о времени, то я смогу легко подстроиться под вас. — Быстро произнесла я и, в общем, не солгала. Времени у меня и вправду теперь было навалом.

— Ладно, договорились. — Тресса напутственно и лукаво улыбнулась. — Посмотрим, сможешь ли ты осилить оружие, с которым учат обращаться исключительно членов королевской семьи.

Глава XI

Дома Дарвэл как ни в чём ни бывало проверял напряжение меча. Когда я вошла, он сделал вид, что не заметил этого. Ну и пусть. Его обиды — его тараканы. Сама я тоже первой заговаривать не собиралась, молча пройдя в свою комнату.

Там меня ожидал приятый сюрприз. На рыжем, как моя шкура, покрывале покоился большой синий цветок. Я была несколько удивлена: неужели кто-то в моё отсутствие заходил сюда?

Мрадразз? Стопудово — нет! Во-первых, он дуется, а во-вторых неоткуда ему взять такую красотищу… А кто тогда?!.

Но цветок и вправду был дивный. Большой, он едва уместился в две мои ладони. Будто бархатные лепестки были насыщенно-синего цвета, к краям становившемуся почти чёрным, а в серёдке наоборот — белым. Белая сердцевинка с рваными краями напомнила мне звёздочку… Интересно, а запах у него такой же чудный, как и внешний вид?

Я поднесла его к мордочке и глубоко вдохнула. От безумно вкусного, но не приторно-резкого, сладкого, свежего запаха у меня закружилась голова и сразу же поднялось настроение. Какая прелесть…

Я сперва забеспокоилась о воде для него, но стебель был почти полностью обрезан, да и некуда его ставить. Так что цветок я поставила на стоящую здесь же тумбочку… но ванную комнату всё же решила поискать.

Найти-то я её нашла, но при выходе наткнулась на любопытный взгляд Раудкога, который тут же отвёл глаза. Ага, значит, он знает, кто это сделал. А спроси — не ответит ведь. Ну и пожалуйста!

Я вновь гордо прошествовала в свою маленькую обитель и до самого вечера уже никуда не выходила, любуясь цветком и думая, размышляя, мечтая…

«Несколько дней» растянулись аж на две недели, в течении которой успело произойти много нового и важного.

Самое значительное для меня, пожалуй, было то, со следующего же дня Эсприт принялся за моё обучение. По первости выходило не очень, но если долго мучиться, как известно…

Ну вот и я два-три дня мучилась, тренируясь на земле, пока, наконец, у меня ни стало получаться что-то более или менее сносное. А через неделю я уже практически порхала. Ну что ж, когти есть, упёртость есть. Что ещё надо?

Самое сложное было целенаправленно изменять высоту. Чтобы подниматься, нужно было отталкиваться сильнее, а чтобы наоборот, спускаться — слабее. И с этим очень долго у меня были связаны самые большие комплексы. С «подъёмом» всё понятно: сильный прыжок всё равно добросит тебя до дерева. А вот чуть слабее… Не рассчитаешь, и — здравствуй и прощай, кошка-птица.

Но это ещё ладно. Ведь Тресса тоже взялась меня натаскивать. Оказалось, она довольно неплохо обращается почти со всеми видами оружия, имеющими здесь ход. Но что она вытворяла с кнутом — описать невозможно! Для неё это было оружие, а также третья рука и второй хвост.

Принцесса могла сильнейшим ударом хлыста рассечь кость черепа, но и им же могла сорвать лист дерева и невредимым переправить себе в руку.

Мне до такого было ещё далеко. Однако даже основы были довольно познавательны и полезны. И тренировка — если у меня хоть что-то получалось —, и массаж — если не получалось ровным счётом ничего и я то и дело била саму себя по всем частям тела.

И всё же я была вполне довольна.

Но только до тех пор, пока Эсприт не встретился с Трессой и они решили «прокатить» меня по объединённой программе! Это было ужасно…

Либо ящерица гоняла меня по деревьям, заставляя увёртываться от как будто живого кнута, либо змей пытался привить мне навыки битвы из неудобных положений. В том числе и в прыжке, и в полёте. Он, между прочим, в отличие от Трессы специализировался на арбалестах и даже луках, поэтому моя довольно-таки непрофессиональная стрельба потихоньку стала взбираться на новый уровень.

В общем, получилось как всегда: я рассчитывала на непринуждённый отдых с парочкой невинных хобби, а получила полную расписанную программу. Порой выходило даже так, что я около полудня шла к своим учителям, а возвращалась уже затемно.

Хотя… пару раз и ночью мне приходилось вставать, но не ради тренировки, а кое для чего гораздо более интересного.

Церески, кажется, упоминала, что под контролем Шелескенов находится более полутысячи тварей? Я не была бы «я», если бы не достала своих учителей просьбой провести экскурсию по здешнему зоопарку. В отместку они назначили встречу за полночь. Хотели напугать меня страшными кровожадными тварями. Наивные…

Первым номером был трёхметровый зверёк с ромбовидными выростами на спине и четырьмя шипами, украшающими кончик хвоста. Каково же было их разочарование, когда я с радостным воплем, напугавшем даже самого травоядного ящера, бросилась не от, а к нему. Стегозавры! мои любимые динозаврики!

— Стерки, вообще-то… — выдавила Тресса. — Используются как боевые машины. Ладно, первый дубль с треском провалился, перейдём ко второму…

Но и на втором, и на третьем их с Эспритом ожидало жестокое разочарование. Почти все их питомцы были мне хорошо знакомы по моему детскому хобби — коллекционированию игрушечных вымерших ящеров, и были травоядными. А кто травоядным не был, или был мне незнаком… Что ж, я отдавала себе отчёт о том, что опасных существ они бы не стали держать за низким забором без привязи.

— С-слуш-шай, ты вообщ-ще хоть что-нибудь боиш-шьс-ся?! — не выдержал первым Эсприт.

— Из тех, кто здесь находится — нет. Хотя…

Я всё же не смогла подавить короткой предательской дрожи в коленях, когда перед моим взором возникла целая семья родронов.

— Ах да! — хлопнула себя по лбу Тресса, исподтишка подмигнув Эсприту. — Чуть не забыла! В процесс обучения также войдут полёты на них и акробатические трюки.

Я сглотнула с ещё большим ужасом взглянув на вполне дружелюбных родрончиков. Ну и кто из вас станет моей смертью?!.

Но всё оказалось не так страшно, когда, во время пробного полёта, меня по всем правилам привязали к седлу. Стремительный полёт оказался куда более приятным, когда ты не упираешься носом в спину сидящего перед тобой и не держишься за него обеими руками, пока ноги болтаются где-то в воздухе. Не-ет, самостоятельный полёт — это совсем другое дело. Мне даже так понравилось, что невинная Трессина шутка стала для них с Эспритом пыткой, ибо я настояла на её воплощении в жизнь. Уже днём, разумеется…

Дарвэл всё ещё не предпринимал никаких попыток к примирению. Это, конечно же, немного меня задевало — и довольно болезненно, кстати, хотя я и не могла понять, отчего —, но не настолько, чтобы покаяться или хотя бы заговорить первой. Большую часть времени я воспринимала его, как какую-то часть интерьера…

Хм… забавно. Так хорошо всё начиналось, и так неприятно стали развиваться события. Всё-таки не зря говорят: проще любить весь мир, чем соседа по квартире. А также по лагерю, дому или лестничной площадке.

…Недели через полторы получилось так, что Тресса почему-то не сумела прийти. Кажется, у неё там какие-то трения с мамой. В последнее время она разоткровенничалась и часто упоминала об этом.

Так или иначе, мы с Эспритом должны были заниматься одни. Похоже, коброголовый был не в самом лучшем расположении духа сегодня, поэтому он заставил меня пробежать ни много ни мало полкилометра за ним. Это одна из самых суровых дисциплин в его арсенале — нельзя не только отставать, но и бежать по другому уровню то есть он поднимается — поднимаешься и ты; спускается — спускайся вслед за ним…

Я уже упоминала, что как раз со спусками у меня и проблема? Ну вот… чего и следовало ожидать…

Вот он тот случай, когда одна ошибка может стоить жизни. Я не так поставила стопу, и когти соскользнули со ствола. Дикий крик — и я ухнула со ста двадцатиметровой высоты.

Я уже говорила, что Господь любит идиотов? Я не была исключением. Маленький сучок, за который я зацепилась воротником жилета, спас мне жизнь. Правда, подо мной всё ещё оставалась порядочная высота, а зацепиться было не за что…

За мной послышалось царапанье по коре коготков и испуганный голос Эсприта.

— С-сиурбланка?! Вы живы?!

Я пугливо повернула голову и скосила глаза, рискуя заработать косоглазие. Шелескен буквально висел на стволе вниз головой, уцепившись когтями всех четырёх конечностей.

— Да, к-кажется… — негромко произнесла я. Казалось, даже неосторожное слово игривым дуновением ветра стряхнёт меня с сучка.

— Держитес-сь! Я с-скоро приду!..

— Нет! Эсприт, не оставляй меня тут! — заверещала я, но было поздно.

Кроме того, дерево затрещало, поэтому я была вынужденно замолчать.

Блин, представляю себе, какое зрелище я представляю со стороны! Будь здесь друзья из Москвы и хоть один фотоаппарат, моя фотка в настоящем положении за полдня стала бы хитом «в контакте»!

Но — приятелей нет, фотоаппарата нет, «контакта» нет… Эсприта тоже нет… гад… Бросил меня тут одну, ящерица косноязычная!

От избытка чувств я стала тихо ругаться сквозь зубы. Ветка угрожающе скрипнула. Так… значит это дерево не любит грубостей…

А может, помолиться? Я, конечно, смутно себе это представляю, но… вдруг поможет?

Однако стоило мне только сложить ручки перед грудью, как сук зловеще затрещал, и… обломился. Атеист, однако…

Заорав, я раскинула руки и стремительно понеслась к быстро приближающейся земле.

Но через мгновение я подавилась своим воплем, увидев внизу то, во что давно перестала верить…

Ка…какого чёрта?! Над землёй, прямо над тем местом, куда я падала, вдруг появился искрящийся цветной завиток. Ещё один… Портал?!

«Но… как?!» — поражённо мелькнула короткая мысль, а потом меня тряхнуло в воздухе, и падение прекратилось. Или, вернее, сменило направление.

Вывернув голову, я удивлённо и радостно замерла: в последний момент меня подхватило пернатое существо с головой сокола и характером… хм, умолчим.

Дар!

Но на удивление не было особо много времени. Я ещё сильнее вывернула голову, но портал уже исчез за деревьями. Как… что… почему?.. Зачем?..

На все эти вопросы, вероятно, мне уже никогда не было суждено получить ответ. Мрадразз, порхая меж деревьев покруче родрона, молча удалялся от места происшествия. Встречный ветер сносил какие бы то ни было слова, поэтому я благоразумно молчала, только сильнее уцепившись за серые перья, дабы не упасть.

Дарвэл опустился прямо у входа в наш дом. Бережно спустил меня с рук и подтолкнул меня внутрь. Я решила не противиться. Ежу ясно, что разговор будет долгим… так зачем же провоцировать страсти раньше времени? А то как бы не полетела вниз снова, и на сей раз — с «благословения» Раудкога.

Но всё вышло иначе. Иначе, чем я думала. И вообще пора завязывать с привычкой предполагать только самое худшее.

— Нейра, прости меня пожалуйста!

— Оп-па… — от неожиданности я не смогла придумать ничего умнее. Только выпучив глаза глядела на полного искреннего раскаяния клювокрылого.

— Ней, я дурак. — Прямолинейно заявил он. — Мне не следовало так критично относиться к тебе и уж, тем более, срывать на тебе злость. Не злись больше.

— Кхм… — я смущённо прокашлялась. Мне действительно стало несколько… неуютно после его слов. — Я, конечно, всё понимаю… но с чего вдруг такие угрызения совести? В смысле… ну… момент ты конечно подобрал…

— Раньше ты была занята, а утром и вечером ходила с таким неподкупным видом, что я боялся, что ты просто нещадно высмеешь меня.

— Ну ты из меня вообще какую-то стервь делаешь. — Окончательно смутилась я. Господи, неужели я и вправду ходила с таким лицом «кирпичом»?!

— Нейра, я не хотел тебя обидеть! Это раньше… ну… — он замялся. То ли ему стыдно за то, что он хочет сказать, то ли просто неприятно. — Я… сначала я почти не воспринимал тебя всерьёз. И все твои злоключения и авантюры, включая плен в Лаудборле и неожиданное решение приручить Блеска я воспринимал, как капризы и неумелые попытки выразиться…

Я хмыкнула.

— Всё ясно. Ты с самого начала настроился, что будешь для меня беспрекословным авторитетом, и когда твои планы медленно, но неуклонно покатились коту под хвост, ты разозлился. Ну естественно, кто бы мог подумать, что семнадцатилетняя девчушка — полгода от появления в Силмирале — будет так смело и, порой, не всегда небезуспешно, вести себя.

— Нейра, прости. — Покаянно опустил голову он.

Меня разобрал смех. Нет, ну серьёзно… взрослый — по сравнению со мной-то! — и опытнейший воин извиняется перед каким-то желторотым новичком (так, это я загнула… я не такая! Отнюдь!), да при том так искренне, как порой перед родителями не отчитываются.

Но я умудрилась сохранить серьёзное выражение лица и осторожно, лапкой, подняла его лицо за подбородок.

— Ладно, — с доброй улыбкой усмехнулась я, — вот только где гарантия, что завтра ты не сорвёшься снова? В третий раз я могу уже и не простить…

— Тогда всякий раз, когда я повышу на тебя голос, — пожалуй, чересчур торжественно попросил он, — ты обязательно указывай мне на это. Я…

— Да брось, — я встряхнула головой, — не давай быстрых обещаний. А то скоро тысячу раз пожалеть успеешь, что позволил мне так своевольничать. Уяснили главное — и ладно. А дальше дело за практикой…

— Кстати о практике. — Его лицо несколько омрачилось. — Тебе следовало бы быть осторожней. Вы сильно убежали вперёд, и я по чистой случайности услышал твой крик.

— Что ж, очень хорошо, что ты успел. — Кивнула я, и тут до меня дошло. — Подожди-ка! Разве… разве не Эсприт тебя позвал?!

Дверь содрогнулась под градом ударов. Мы вздрогнули от неожиданности. Дар было шагнул в её направлении, но я опередила его.

Стоило открыть дверь, как меня чуть не задуло обратно сквозняком от дружного вздоха облегчения.

— Где ты была?! — чуть ли не с кулаками накинулись на меня Эсприт и Тресса.

Я была вынуждена поспешно капитулироваться в комнату, под защиту вновь обретённого друга.

— Меня чуть кондратий не хватил, когда Эсприт рассказал, что с тобой произошло! — кипятилась принцесса.

— А потом, на мес-сте, она чуть меня не убила за ложные с-сведения! — рычал Шелескен.

— Всё, всё, всё! — я подняла руки. — Со мной всё хорошо, Дар спас меня.

— Да? А-а, ну ладно. — Тресса скользнула по нему пустым взглядом и вновь обратилась ко мне.

Я покосилась на Мрадразза. На его лице застыла искренняя обида от такого обращения.

Принцесса хотела что-то сказать, но я прервала её.

— Тресса, одна просьба… Я же могу просить тебя?

— Ну, после того, что ты так нас переполошила… — сощурилась сперва Шелескенка, но потом всё же смилостивилась. — Ладно, ты же Сиурбланка.

— Тресса, я настоятельно тебя прошу обращаться с моим другом так же, как и со мной. — Попросила я.

Она взглянула на меня с некоторым удивлением, но потом всё же почтительно поклонилась Раудкогу.

— Что ж, это резонно. Ведь вы же помогали юной Сиурбланке, не так ли…

— Без него у вас не было бы Сиурбланки. — С едва заметным нажимом проговорила я.

Тресса и Эсприт бросили на Дара уже гораздо более уважительный взгляд.

— Ну что ж, тогда, раз всё в порядке, мы оставим тебя… вас. Кстати, — около самого выхода обернулась принцесса, — сегодня на юг Ресстарка было совершено нападение. Оно было быстро отбито… Но, думаю, вследствие этого мама примет решение уже завтра.

Я кивнула. Они вышли, а я повернулась в Мрадраззу, неподкупно скрестив руки на груди.

— Так мы не договорили. Что значит, «мы сильно убежали вперёд»? ты… следил?!

— Да. — Не стал скрывать он. — С первого же дня нашей ссоры. Знаешь… я видел и слышал весь ваш разговор с Церески… Тогда я и понял очень отчётливо, что был не прав. А потом… я старался держать тебя под наблюдением на каждой тренировке.

— Лазутчик, что ещё сказать? — вздохнула я. — Ладно, я пока к себе… подумаю о структуре мира… Ты ничего не забыл?

— Если ты меня простила, то вопросов больше нет. — Впервые за долгое время, он улыбнулся.

Я хмыкнула и ответила широкой улыбкой в ответ. Повернулась к своей комнате.

— Ней?

— Да? — я удивлённо обернулась. Кто-то только что мне сказал, что вопросов нет?

Раудког вновь выглядел чуть смущённым.

— Тебе… понравился цветок?

Я изумлённо заморгала.

— Так это всё-таки ты?!

— Я. — Признался он. — Ты, наверное, не заметила, но жилище Повелительницы снаружи напоминает поросший разной травой холм. Не будем упоминать, какой именно… Ну и я, увидев эти цветы, решил, что тебе, наверное, будет приятно…

Он окончательно сконфузился.

Я послала ему самую радужную и благодарную улыбку.

— Ты не ошибся!

И порхнула в свою комнату, затворив дверь, и про себя ухохатываясь выражению его лица после этих слов. Отчего-то удивлённому, но настолько отстранённо-счастливому!

Ну что же, жизнь, похоже, налаживается.

Помирились мы, как выяснилось, очень вовремя. Ибо на следующий же день пожаловал посыльный от Церески. Небезызвестный, впрочем…

— Повелительница с-срочно прос-сит вас-с двоих к с-себе. — Прошелестел Эсприт после приветственного кивка.

— Хорошо, скоро будем. — Ответила я, и он удалился. — Дар? Готов к новому путешествию?

— Всегда готов. — Приглушённо донеслось из гостиной. — Ты лучше скажи, ты собственной шеей рисковать будешь, или предпочтёшь прокатиться с ветерком?

— На тебе, что ли? — насмешливо фыркнула я. — Не, я лучше сама себе адреналина заработаю.

— Ну, как знаешь…

Я заглянула в комнату и коварно предложила.

— А давай, кто быстрее, а?

Он усмехнулся, но не ответил.

— Ну так что? Или боишься встретить лбом дерево? — продолжала я его провоцировать.

— Кому и надо бояться, так это тебе. — Парировал он.

Я хмыкнула.

— Ну-ну, мечтай больше.

…Стартовали мы по моей команде. И сразу взяли максимальный темп. Надо признать, силы были примерно равны. Я скакала почти по прямой, а Дару, с его размахом крыльев, приходилось вилять и притормаживать. Азартная всё-таки вещь — гонки! Бодрящая! Настроение резко рванулось вверх, мы поддразнивали друг друга каждый раз, когда наши пути сближались, и этим только подхлёстывали себя. Ей-богу, никогда я не бегала так быстро! Сперва Мрадразз немного вырвался вперёд, но вскоре я его догнала и прыгала почти над самой его головой.

Но на финишной прямой он всё же вырвался вперёд, и на деревянную платформу я спрыгнула несколькими секундами позже, чем он.

— Ух-х! Неплохая разминка! — выдохнул сияющий Раудког. — На середине я уж подумал, что ты меня обгонишь, но — не случилось.

— Недолго тебе почивать на лаврах! — шутливо пригрозила я. — Буду тренироваться настойчивее и ничего выше второго места тебе не оставлю!

— Давай-давай! — усмехнулся он.

Мне было немного досадно, что он меня опередил, но в то же время лестно от его похвалы. И я, набравшись смелости, ласково лизнула его в щёку. И тут же вздрогнула и испуганно взглянула на него, струхнувши от собственной храбрости. Он поражённо взглянул на меня, но тут же улыбнулся, увидев испуг в моих глазах. Потянулся было ласково коснуться рукой моей щеки… но тут подоспела взволнованная Тресса.

— Что вы стоите?! Идёмте, скорее! Похоже, будет война!

В зале кроме нас четверых собралось ещё с десятка три Шелескенов. Они возбуждённо шептались между собой, но при нашем появлении стихли. Глаза всех присутствующих обратились сперва на нас, затем на поднявшуюся со своего трона Церески.

— Жители Ресстарка! — сейчас в её голосе, откуда не возьмись, появились рычащие нотки. — Мы много веков жили в самом сердце леса, по соседству с ужаснейшими тварями! Нас вытеснили носящие мечи Кародроссы и стреляющие из своих чудовищных луков Мрадраззы! Нас, повелителей земли! Укротителей величайших существ! И теперь мы обречены на медленную, мучительную гибель здесь от клыков и зубов Каурула!

Зал ахнул. От неё такого не ожидали. Хотя… наивно было бы полагать, что они хоть раз в своей жизни не приходили к такому же выводу.

— Я не хочу видеть, как угасает мой народ! Мы вернём себе то, что было отнято силой! — в зале раздались громкие шепотки. — Пусть нас не так много, как в былые времена, но мы стали выносливей! Оружием нашим станут звери, беспощадные и могучие! И никто не сможет воспротивиться нам! Знаком нашей победы станет Сиурбланка — Кародросс-с-луком! Она и её спутник, Мрадразз-с-мечом, станут символом нашего будущего!

Она показала рукой на нас, окаменевших от подобного поворота событий. Глаза всей аудитории вновь уставились на нас, а после зал взорвался воем и рёвом — то ли восторженным, то ли возмущённым. Нет, хотелось бы надеяться, что восторженным…

Ого… вот это действительно круто!.. Вот это действительно подстава со стороны Повелительницы!.. Снять с себя часть ответственности и переложить на нас. А ведь после такого она обязательно…

— Они, принёсшие нам надежду, принёсшие драккарата! Они поведут вас на крепости — Дорганак и Лаудборл!!!

У нас синхронно отпали челюсти. Что?! Мы… я поведу силы Шелескенов?! Это ошибка, не иначе! А если и иначе, то анекдот!

По обалдевшему лицу Раудкога можно было прочесть то же самое. Но не успели мы вякнуть хоть что-нибудь против такого расклада, как Церески заговорила вновь.

— Это приказ. Он относится ко всем, как к воинам, так и боеспособным мужчинам и женщинам. Остальные пойдут под нашей опекой к краю леса. Ступайте! Через три дня выступаем.

В зале послышалось возмущение, но воспротивиться прямому указу никто не посмел. Через две минуты зал опустел. В нём остались только Церески, Тресса и мы с Даром.

— Повелительница! Как вы…

— Церески! Я никогда не…

— Тихо! — оборвала чёрная наши жалобно-возмущённые протесты. — Я хорошо подумала над твоими словами, Сиурбланка… Не волнуйся, Дарвэл, Тресса передала мне просьбу Нейры. Но тогда именно она заставила меня пересмотреть наше положение на сегодняшний день. — На минуту прервалась она, увидев недовольство на лице Мрадразза. — Итак… Мне больно это признавать, но ты права, Кародросс-с-луком. У нас здесь действительно гораздо больше шансов превратиться в легенды, чем там, на окраине. Но и там мы подвергнем себя большой опасности, если не заявим о себе обоим вашим расам. Скажи, Мрадразз, много ваших помнит о нашем существовании?

Сокол покачал головой.

— Практически никто. Даже я узнал о вас из чудом уцелевшего с давних пор пергамента.

— А ты, Сиурбланка?

— Я узнала о вас из некоего дневника, обнаруженного мной в моей комнате. Кародроссы же, похоже, и вовсе не знают о вас…

— Ты уверена? — Зачем-то уточнила она.

Я немного неуверенно пожала плечами.

— Ты говоришь, что нашла дневник? Что ж, я догадываюсь, чей он. Когда-то давно к нам уже приходил один отощавший, оборванный Кародросс. Кародросс с ликом тигра…

У меня ёкнуло сердце.

— Он прожил среди нас две недели, всё время вёл какую-то тетрадь и ушёл, пообещав обязательно вернуться и помочь нам. С той поры и до вашего прихода мы не видели никого с внешностью Зверя или Птицы.

Но мы немного отвлеклись. Я спрашиваю это лишь для того, чтобы убедиться, что к нашему нападению никто не будет готов…

— Но у них есть парализующие снаряды баллиститов и воздействующие на психику луки. — Возразил Дар.

Церески покачала головой.

— Ни нам, ни нашим питомцам они не опасны. По крайней мере, их воздействие. Прямое же попадание стрелы в сердце не выдержит никто.

Мы с умным видом покивали, и она продолжила.

— Но теперь насчёт наших прямых задач. Думаю, вы согласитесь с тем, что, даже если мы выберем один замок из двух и даже захватим его, Кародроссы и Мрадраззы, как когда-то, попробуют объединится в случае беды… Я поясняю: они знают друг друга, как врага, в лицо. Нас же, как опасность неизвестную, они попытаются убрать если не поодиночке, то вместе. Но попытаются обязательно. Поэтому я предлагаю напасть на обе крепости.

— Мама!.. — ахнула Тресса.

— Повелительница!.. — запротестовал Дарвэл.

Я ничего не сказала. Но, думаю, она всё прочитала на моём лице.

Шелескенка подняла руку и её дочь и Мрадразз замолкли.

— Да, я понимаю, чем это может для нас обернуться. И я понимаю, что придётся непозволительно дробить силы… Но наша основная сила — во внезапности. Стоит атакованному народу отправить весть, или другому просто не вовремя совершить вылазку, и всем нам конец. Есть вопросы или контрпредложения?

У меня вертелся на языке один вопрос: она что, этот план после полутора литров придумала?! Но задать его я, естественно, не осмелилась. Другие тоже молчали.

Церески удовлетворённо кивнула.

— Я так и подумала. Но теперь поподробней. Тресса…

Зал мы покинули только часа через полтора. Дочери Повелительница приказала готовить воинов и распорядиться насчёт заготовок парализующих ядов.

Мне и Дарвэлу она приказала за эти два дня по максимуму научиться обращаться с верховыми и атакующими зверями, причём в помощь нам назначила всё того же Эсприта. Также она посоветовала Дарвэлу дать мне основы лидерства, безошибочно, на сей раз, распознав в нём командира.

Ресстарк всколыхнулся волной сомнений. Но Церески была опытной Повелительницей, и ей действительно доверяли. Даже возмущения по поводу того, что главнокомандующими назначили незнакомых пришельцев, быстро утихли, особенно после того, что уже во всеуслышание объявили о детёныше драккарата. Раньше, оказалось, само его появление было строго засекречено.

Как и распорядилась Церески, через три дня всё было готово. Шелескены собрали всё самое необходимое и были готовы выступать.

Но до этого нам надо было вновь переговорить с Повелительницей для уточнения деталей.

— Слушайте внимательно, Нейра, Дарвэл, и вы, Тресса и Эсприт. За два километра до степи вы возглавите свои отряды и выступите, каждый в сторону своей крепости. Я не зря сказала «своей», — поспешила пояснить она, увидев некоторое недоумение на наших лицах, — Дарвэл и Тресса, вы будете наступать на Лаудборл. Сиурбланка и Эсприт атакуют Дорганак. Я сделала так не из-за пустой прихоти. Вы, Кародросс-с-луком и Мрадразз-с-мечом лучше знаете цитадели своих рас, а значит сможете обеспечить безопасность моим воинам, а также, если нам хоть немного повезёт, сможете добиться их капитуляции. Я бы хотела надеяться, что у вас там остались друзья, которые вам доверяют… Ты, принцесса, гораздо лучше сможешь помочь в горном Лаудборле, чем Эсприт, но он сможет лучше организовать атакующих зверей, сила которых понадобится при прорыве обороны. Всё ясно?

— Да, Повелительница. — Шелескены поклонились Церески, мы, мгновением спустя, тоже.

Великий поход, который войдёт в историю Силмирала как «Тройственная война», начался.

Глава XII

Мы двигались ускоренным темпом. Было тяжело, но никто не смел жаловаться. Привал устраивали лишь вечером, и на ночное дежурство выходила добрая четверть Шелескенов, сменяясь через пол-ночи.

Но, по счастливому стечению обстоятельств и к большой радости людей-ящеров, дикие звери практически не беспокоили нас. Видимо, такое большое «стадо», тем более в окружении не менее грозных хищников, чем они сами, отпугивало их.

Однако без жертв всё же не обошлось. В первую же ночь скривва задрала одного часового, практически мальчишку, случайно отставшего от остальных. Днём нашли его останки…

Через день огромный ксидр убил ещё одного и ранил троих.

Ещё через два не вернулся один из разведчиков на родроне. Его товарищ рассказал, что заметил огромную тёмную тень. Все метнулись под покров леса, но погибший почему-то отстал…

Эти потери имели резонанс, но не такой сильный, как можно было бы ожидать. Возможно, потому, что про себя каждый признавался, что это, возможно, единственно верный путь. Кроме того, людей-ящеров морально поддерживала Церески… и драккарат. Блеск путешествовал с Повелительницей, и каждый мог подойти и убедиться в том, что его появление — не вымысел. Удивительно, но это действительно придавало им новые силы, зажигало в глазах искренний огонь надежды.

Ровно через семь дней раздался приказ остановиться. Воздушные и наземные разведчики вернулись и с нескрываемым волнением доложили, что вдали лес кончается. Его можно достичь буквально через два часа.

Среди Шелескенов поднялся возбуждённый гомон. Уже давно все заметили, что деревья становятся выше и сквозь их крону начинает проникать чистый солнечный свет. Но никто не думал о том, что будет, когда они дойдут…

И вот, этот момент наступил. Церески, для сохранности передвигавшаяся почти в центре экспедиции на высоком гордом лерокаи, приподнялась в седле и объявила остановку.

Теперь следовало распределить силы. Кто-то останется здесь и будет охранять немощных детей, женщин и стариков, а остальные должны разделиться на два отряда и разделить животных.

Воины, которые шли в атаку, разделились почти поровну. Те, кто превосходно карабкался по деревьям (в смысле, даже лучше, чем другие) и чьи когти могли зацепиться за камень, а также Лешалаи[7] пошли с Дарвэлом. У некоторых незнамо откуда оказались достаточно прочные доспехи. Они и остальные, то бишь маги, копейщики и владеющие основами ближнего боя, вошли в мой отряд.

Две трети родронов ушли к осаждающим крепость Мрадразз. Оно и понятно: без тех, кто мог бы напасть или контратаковать в воздухе, около Лаудборла делать было нечего. Оставшиеся пошли в мою часть войска, причём один из них был лично мой — подарок Церески. Также к нам присоединилась львиная доля «броневых» ящеров. Эсприт хвастался, что они могут свалить вековое дерево, не то что проломить не такую уж и толстую стальную дверь. Я могла бы поспорить, но сдержалась. Вообще-то, ему лучше видно… Но время покажет.

В последний перед атакой вечер мы помогали остающимся здесь устроиться на короткое, начальное проживание. Устанавливались ловушки для не слишком крупных хищников; между веток перебрасывались укрепления-шатры, которые должны были служить домом людям-ящерам до нашего возвращения. Работали все, кто мог. Работали в меру своих возможностей. Так что до восхода лун мы смогли сделать то, на что в обычном режиме Шелескенам потребовалось бы дня три. И хотя потом все просто валились с ног от усталости, но зато никто не мог бы пожаловаться на недостаточную защищённость как от дождя, так и незваных гостей из леса.

Я уже практически рухнула на своё скромное ложе, намереваясь предаться сну, как мои планы были грубо отстранены.

— Нейра? Извини, что беспокою…

Ну, может я и погорячилась… может не так уж и грубо.

— Дар? Что случилось?

— Да нет, ничего страшного… — он отрицательно замотал головой, но по его глазам я поняла, что он чем-то встревожен.

— А всё-таки? — настаивала я. — Ведь не пришёл же ты сюда, чтобы просто пожелать мне спокойной ночи?

— Ну, почему же нет… — уклончиво проговорил он.

— Дарвэл! Я слишком хорошо изучила твои привычки. Обычно ты прощаешься, только если мы случайно встретимся перед сном. Если же нет — то нет. Скажешь, не так?

Он насупился. Но уже через минуту выдавил.

— Днём ты сказала, что желаешь идти впереди, как командир… Мне кажется, это не совсем ум… удачное решение.

У меня уже не осталось сил, чтобы обижаться. Но осталось хоть какое-то разумное мышление, давшее мне выслушать его.

— Меня назвали Сиурбланкой. Может, я не до конца понимаю значения этого титула… а может его не понимаешь ты. Так или иначе, меня назначили ей, и назначили командиром. Или ты считаешь, что я слишком плоха для этой роли?

— Ней, — казалось, он говорит через силу, — я понимаю, для тебя это ещё… не совсем реальность. Ты, уж извини, немного недооцениваешь опасность…

— Что-о? — с меня мигом сдуло всякий намёк на сонливость. Он до сих пор считает меня дитём?!

— … недооцениваешь опасность, которая намного больше той, которой ты подвергалась в Кауруле, даже в Лаудборле. — Сделав вид, что не заметил моего возмущения, продолжил он. — Это война, ты понимаешь? Война! Причём из разряда тех, где не берут пленных. Рассчитывать на невероятную удачу тоже приходится мало — нас в десятки раз меньше. Здесь нам может помочь лишь выверенный расчёт.

— Ты противоречишь сам себе. — Покачала головой я. — Расчёт? Да, расчёт не маловажен. Даже больше, много больше… Но, я хочу сказать, что исключить элемент везения — значит досрочно выйти из игры. Не берут пленных? Дар, я не наглая соплячка, которую ты встретил в первый раз. — Он замотал головой, будто говоря: «Я даже не думал так!» — Здесь действительно не рай. А раз так, то нужно приспосабливаться. Очень быстро. И особенно хорошо у меня получилось это в Ресстарке.

Ты не видел ничего, раз не заметил этого. Ты не видел моих занятий и не слышал бесед. Да, я согласна, я не похожа на хладнокровного самурая с огромнейшим опытом за плечами. Но… я уже не котёнок. И в чём-то уже сама могу ворочать мозгами.

— Да выслушай же меня! — наконец смог проговорить он, когда я закончила свою негромкую, и даже не столь эмоциональную тираду. — Я не это имел в виду. Я уже там увидел, насколько ты повзрослела. Просто… ну…

Я заинтересованно подняла рассечённую бровь, глядя на замявшегося Мрадразза. Пытается оправдаться? Выкрутиться? Или… или правда его опасения вызваны чем-то иным, кроме моей неопытности?

Пока он в скором темпе придумывал, что сказать, я попыталась его утешить. Естественно на свой, особый манер.

— Ладно, можешь не говорить. — Теперь на его лице появилось удивление. — И даже не думать. — Немое недоумение. — Даже если меня убьют, хуже от этого почт никому не станет. Кародроссы наконец успокоятся, Шелескены, очень на то надеюсь, либо добьются победы до этого знаменательного события, либо чуть позже. Ну и…

Лицо Раудкога окаменело. Он с такой силой схватил меня за плечи, что я, не удержавшись, охнула. Приблизил лицо с угрожающим клювом почти вплотную ко мне…

— Нейра. Никогда. Не говори. Так. — Чётко проговорил он. — Никогда не смей даже думать о собственной смерти. Её не должно быть.

Я удивлённо заморгала. Но не сколько от его слов, а столько от того, что черты соколиной головы вдруг стали преображаться. Клюв стал носом и ртом с плотно сжатыми губами, перья с лица «перетекли» назад и стали пепельными волосами, аккуратной копной с пробором обрамляющие лицо. И глаза… из светло-рыжых ставшие льдисто-серыми.

Буквально через несколько секунд передо мной оказался парень немногим старше двадцати трёх — двадцати пяти лет с правильными, лишь чуть жёсткими чертами лица. Ничего себе, приятной наружности…

И тут же у меня вдруг появилось ощущение, что изменился не только он…

Но проверить это я не успела. Дар наклонился ещё ниже и неожиданно поцеловал меня. От удивления я вздрогнула, и по той же причине у меня даже не возникло мысли отстраниться. Тем более, что это было… было…

Я распахнула прикрытые от удовольствия глаза, когда давление на плечи внезапно исчезло. И успела заметить, как он отпрянул и спрыгнул вниз. Мгновением спустя сорвалась и я, но, сколько я не всматривалась между деревьями, ничего, даже намёка на светлые крылья, видно не было.

Всё ещё не до конца осознавшая произошедшее, я вернулась к себе и…

Я как-то не уловила того момента, когда сон предательски поразил меня.

…Продрав глаза на рассвете, я первым делом вспомнила о произошедшем инциденте. Только сейчас я уже не была так уверена в нём… В смысле, что это был не сон.

Потянулась к походному рюкзаку и бережно вытащила из него памятный цветок. Удивительно, но даже спустя две с лишним недели он не засох и не утратил запаха. Только синий цвет побледнел, сменив тёмно-синий окрас на небесно-голубой. Хотя, как я давно уже упоминала, небо здесь в большинстве своём далеко от голубизны…

Но я отвлеклась. Вертя в руках цветок, я думала, могло всё же такое произойти, или это был приятный, но сон?

Романтичный (изредка), внимательный (по-своему), не лишённый чувства юмора (хотя проявляющегося редко и порой специфично), беспокоящийся… Вот, цветок подарил…

Да?..

Расчётливый, серьёзный (даже слишком), целенаправленный (только если цель может способствовать и его интересам)…

Нет?..

Скорее всего, нет. Он слишком серьёзен. Не зря я одно время была для него лишь обузой.

А жаль. Замечательный был сон…

Но пора бы и вставать. Ох, войска наверное уже построились…

Я выскочила из своего убежища и, быстренько побросав в сумку минимум вещей и еды, поскакала по деревьям по направлению к месту дислокации.

Но к моему непередаваемому удивлению и возмущению, там оказалась только мои воины. Как мне пояснили, Дарвэл отправился ещё полчаса назад, мотивируя это тем, что, якобы, до Лаудборла дорога дальше. Ну и что?! Попрощаться-то можно было! Полчаса — несущественная для столь огромной степи, как Нуайен, величина.

Ну ладно, что ж поделать… Мы получили прощальное напутствие от Церески, и три десятка родронов, а также больше полусотни наземных ящеров различного предназначения тронулись в путь.

Поход начался. И путешествие до Дорганака заняло ещё целый день. Практически все ехали верхом, стремясь не истощать силы до сражения. А динозаврам было пофигу. Воздушные могли нести на себе двоих, а то и троих, а некоторые наземные «броненосцы» и почти десятерых щуплых Шелескенов.

Лишь мой родрон, которого я ласково назвала Родя, нёс на себе только одного всадника, или, точнее, всадницу.

Привал устроили километров за шесть-семь от цитадели: достаточно далеко, чтобы нас не засекли, но и относительно близко для внезапной атаки.

На ужин съели почти всё. Шелескены отлично понимали, что если они прорвутся, едой захваченная крепость сможет их обеспечить. Если же нет… это будет уже не важно. Как для оставшихся в живых, так и не… очень живых.

Едва взошло солнце, все были уже наготове. «Современные динозавры», как я называла здешних ящеров с труднопроизносимым названием, были построены в боевые ряды; воины заняли каждый своё место. Я оседлала Родю, на которого минуту назад нацепила килограмм сорок брони, предназначенной защищать мягкое брюхо от копий и кинжалов, и сейчас спешно делала последние уточнения у Эсприта, восседающего на тяжёлом, бронированном хищнике, напоминающем тиранозавра.

— Значит, мы, то есть воздушная кавалерия, принимаем на себя первый удар. Ты уверен, что на родронов не подействуют снаряды?

— Абс-солютно, — убеждённо прошелестел он. — Наш-ши ящ-щеры так же, как и мы, защ-щищ-щены от воздейс-ствия отрицательной энергии. С-самое с-страшное — они на несколько секунд потеряют ориентацию. Так что бес-спокоитьс-ся с-следует тебе. А с-сразу же пос-сле ваш-шего вылета мы пус-скаемс-ся в галоп и доверш-шаем атаку, но уже с-снизу.

Я кивнула.

— Удачи тебе, Эсприт. Ни пуха, ни пера!

— К чёрту, — согласился он, продемонстрировав неплохое знание давно было исчезнувших из обихода присказок. — Удачи вам, С-сиурбланка!

Серо-бурые птеродактили взлетели. Меня сперва вдавило в седло, но почти сразу отпустило. Я поёрзала по кожаной подстилке. Не для того, чтобы устроиться поудобнее, а чтобы проверить прочность повязок, намертво прикрепивших мои ноги к Роде. Это было сделано специально для меня, а также для копейщиков. С такой страховкой можно было спокойно стрелять из положения стоя, не боясь вывалиться даже при самых рискованных пируэтах. Немаловажное дополнение, учитывая то, что стоя целиться было много удобней.

Вдали быстро росла и приближалась громада Дорганака. Я проверила перевязь с дротами, обмазанными парализующим ядом. В мои планы не входило убийство Кародроссов, поэтому белому луку во время сражения предстояло покоиться за моей спиной. Конечно, без жертв тоже не обойдётся: даже случайный кинжал, попавший в горло или солнечное сплетение — это билет в один конец.

Слева и справа послышался жуткий визг. Я очень долго привыкала к тем звукам, что издают родроны. Но зато это должно было здорово испугать противника, а это ещё один плюс.

Крепость была не далее, чем в пятистах метрах. Тут уж и я особым образом прищёлкнула языком, и мой Родя тоже разразился серией воев-визгов, от которых кровь стыла в жилах.

Сто метров.

На таком расстоянии не только мне, но и остальным стали видно, как в окнах на пару-тройку минут стал появляться алый свет — сигнал тревоги. Сейчас они все повалят на крышу. Ничего, много не пробьётся… надеюсь.

Преродактили вновь страшно завопили и спикировали над крышей. Послышались крики ужаса: такое защитники видели впервые.

Увы — удачным наше начало назвать было нельзя. Один из родронов ухитрился то ли нарваться незащищённым крылом или боком на копьё, то ли задел один из баллиститов, и закувыркался по бетонной поверхности. Родя пролетел мимо, и я не успела заметить, что произошло дальше.

Лишь развернув крылатого и извлекая дроты, я увидела, что «подбитый» кое-как поднялся и теперь угрожающе щёлкает зубами в окружении Кародроссов. Интересно, его наездник выжил?

Но, даже предаваясь размышления, я с точностью до миллисекунды рассчитала момент, когда нужно было наносить первый удар. И нанесла его. Один, а затем и второй воин-зверь замерли и завалились набок.

Родя вновь пронёсся мимо. Я на миг вгляделась в степь. Нет, пеших ещё нет…

Я завела своего дракона на третий круг, но схватилась не за дроты — за лук.

Вот он! На другом конце крыши — алая точка, квортал, откуда сыпали Кародроссы. Скорректировав полёт родрона, я выждала единственно верный момент и, оттянув тетиву, пустила Стрелу Страха прямо в портал.

Да! Расчёт оказался верен. Квортал полыхнул, опалив пару воинов поблизости, и потух.

Отлично! Я надеюсь, что до восстановления мини-портала пройдёт не менее получаса. Эсприт к тому времени уже должен добраться сюда. А пока надо покончить с теми двумя — двумя с половиной сотнями, что успели просочиться. О тех, кто, быть может, зашёл в квортал, но уже никогда не выйдет, я старалась не думать…

Я хлопнула Родю по шее, на что он возопил почти что на ультразвуковой частоте. Но меня поняли. Другие родроны поднялись в небо — я знала, сейчас они спешно перерезают крепления на ногах, чтобы можно было слезть. Я села и торопливо стала делать то же самое, используя один из двух коротких клинков, крепящихся у меня за спиной по соседству с луком.

Ч-чёрт!!! Моя летающая коняшка как-то странно крикнула и, нелепо хлопая крыльями, шлёпнулась вниз. По счастью, под нами была крыша. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: ему попали в крыло. Неприятно… Но ещё неприятней сейчас будет мне, я чувствую!

Родя неудобно шмякнулся о бетонную поверхность и перекувыркнулся. Я невольно вскрикнула — меня чуть не выбросило из седла. Один ремень я так и не перерезала и чудом не вывернула ногу. Хорошо бы было — с раненой ногой в окружении злобных оскаленных морд…

Но пока он пытался подняться, я ухитрилась дотянуться до злополучной привязи и, чиркнув по ней лезвием и оттолкнувшись, выпала из седла. Мой родрон наконец встал на обе ноги и ощерился в сторону бегущих к нему Кародроссов. Я обернулась, и очень вовремя.

Волчица-Лорина, уже занёсшая свой меч, отшатнулась, будто увидела призрака. Но тотчас её перекосило.

— Ты?!

— Риторический вопрос. — Я вякнула это, бросаясь вперёд и легонько царапая её по плечу. Она вскрикнула и собралась ответить, но вдруг безвольно обмякла и завалилась набок. Клинки я тоже заблаговременно смазала ядовитым составом.

Однако слева и справа вновь послышался приближающийся рык. Я выхватила из-за спины второй клинок, и…

Тресса так и не научила меня обращению с кнутом. Зато она ещё больше отточила мои навыки в обращении с оружием близкого боя, и особенно с лёгкими парными клинками, с которыми я почти не практиковалась у Ворлока.

По крыше словно помчался маленький ураган. Вёрткая и быстрая, не стеснённая тяжёлыми доспехами, я уклонялась от ударов клеймор, сама нанося лёгкие колющие ранения, как укус пчелы.

Вот только яд был совсем не пчелиный. Один за другим оседали, будто смертельно устав, люди-звери, но их тут же сменяли другие.

Возможно, мне просто везло, но, скорее всего их подводила собственная горячность. Разбушевавшись, они нападали всем скопом, мешая друг другу. Отступи они в сторону, дав обзор для копейщиков, или оставив лишь одного-двух опытных бойцов — они бы меня в капусту порубили. А так я была юркой мышкой среди стада слонов. Образно говоря, разумеется…

И всё равно было тяжело. И не из-за того, что приходилось мгновенно реагировать на новых врагов и взмахи оружия над моей головой. Чудовищные усилия уходили на то, чтобы не ударить во всю силу. Поцарапать — не более…

Это выматывало гораздо сильнее. Пару раз я даже чуть не поплатилась: сперва слишком резко отвела клинки и спиной стукнулась о второго врага, а потом просто поскользнулась. Оружие противника прошло надо мной… а вот мой меч молниеносно поразил врага в бедро.

Сверху послышались воодушевляющие крики: «За Сиурбланку!» — и на крышу стали приземляться другие воины, стремительно бросающиеся в бой.

Я не знаю, сколько прошло времени, когда оставшихся стоять на ногах Кародроссов оказалось вдвое меньше нас. Они заняли круговую оборону и ощерились в сторону людей-ящеров, держащихся на безопасном расстоянии метров в пять.

Минуту продолжалась немая, напряжённая пауза, потом я убрала оружие и шагнула вперёд. Несколько десятков глаз уставились на меня, удивлённо, недоуменно, ненавидяще…

— Бросьте оружие, — немного суховато начала я, — мы не хотим убивать вас.

Приглушённое шипение и проклятья в мою сторону можно было охарактеризовать коротко: «Так мы тебе и поверили, предательница!»

Через минуту вперёд вышел белый горностай и гордо заговорил:

— Не хотите убивать? Ха! Какая наглая ложь! Не хотите убивать? После того, что вы убили стольких наших соотечественников?!

Я покачала головой.

— Они живы. Лишь на короткое время парализованы. Но живы. Мы всего лишь отберём у них оружие и свяжем. А если они не будут пытаться атаковать, и вовсе оставим в покое… относительном.

Горностай скривился, но ко мне подошёл один из ящеров и шёпотом доложил, что кто-то уже начинает шевелиться.

— Возьмите их оружие, — так же тихо приказала я, — и передайте их остальным. Только будьте крайне осторожны.

Безвольных Кародроссов перетащили на середину того расстояния, что разделяло нас. Обе противоборствующие половины настороженно следили за ящерами, а затем за хищниками, что торопливо понесли их к своим. Парламентёр спросил что-то у соотечественников и вновь повернулся ко мне.

— Да, они живы, но это далеко не все. И зачем, если вы такие миролюбивые, вы напали на нас? Уж не в угоду ли Мрадраззам?!

На его лице появилось осмысление, а затем и ярость. Сзади послышался поддерживающий его гневный рык.

Но я отрицательно мотнула головой.

— Нет. Мрадраззы сейчас атакованы точно таким же отрядом, а может, уже сейчас точно также ведутся переговоры.

По-моему, горностай растерялся. На его лице явно читался вопрос: «Что?! Как такое возможно?!»

Наконец он вновь заговорил, медленно, взвешивая каждое слово.

— Мне сложно поверить в то, что я сейчас услышал. Поэтому я не буду сразу принимать всё на веру… Что вам надо?

Ответ был лаконичен.

— Сейчас — переговорить с Рефьолом.

— Что вам от него надо?

— Это я спрошу лично с него. — Отрезала я.

Парламентёр нахмурился. Но резко отвечать не спешил, понимая, что сейчас чаша весов склонилась не в их пользу.

— А если мы откажемся сдаваться? Пусть даже вы победите, мы сумеем сократить ваше число. А квортал скоро будет работать, и вы всё равно проиграете. Вас в десятки раз меньше.

Я оглянулась на разведчика, стоящего на парапете. Тот вгляделся в даль и кивнул.

— Если мы сумеем прийти к мирному соглашению, вы сможете полюбоваться с крыши на тяжёлых наездников, которые стремительно приближаются сюда. Их очень много, а их бронированные звери легко снесут ваши даже самые прочные ворота. Мы же, даже в противном случае, сумеем спастись в полёте. Что не скажешь о вас.

Я на минуту замолчала чтобы перевести дух и дать им осмыслить услышанное. Возражений не последовало. Они всё ещё не могли решить, что же лучше. Тогда я использовала свой последний аргумент.

— Даже в случае вашего отказа мы одержим победу, как и обещали. Но если наши друзья около Лаудборла, не дай бог, потерпели поражение, то сейчас сюда наверняка летит сильный отряд. Что вы предпочитаете, сидеть связанным и смотреть, как Мрадраззы захватывают почти беззащитный замок — а нам нет резону сражаться со свежими силами противника —, либо быть готовыми защищать свою крепость? Мы заберём ваше оружие, но если ситуация и впрямь станет критической, вы получите его обратно.

— Сиурбланка, — вновь обратился ко мне воин-Шелескен, — многие начинают приходить в себя. Мы в спешном порядке разоружаем их. Оружие складывается на родронов… Но что делать дальше?

— Эсприт далеко? — вопросом на вопрос ответила я.

— Нет, они почти у самых стен. Это только внешне наши ящеры медлительны…

— Всё ясно. — Прервала я его. — Очнувшимся связывайте руки. Пусть этим займутся энергетические маги. Повязки же не занимают много сил? Тогда приступайте…

Я отвлеклась. Отодвинув в сторону горностая, вперёд вышел гигантский Потап. И как я его раньше не заметила?

Окинув меня хмурым взглядом из-под бровей, от которого мне стало не по себе, медведь заворчал:

— Нейра, всё, что ты говорила здесь, правда?

Я кивнула, глядя прямо ему в глаза. И, так как он молчал, проговорила вслух:

— Да, это правда.

Он ещё немного мерил меня взглядом, потом поднял огромную лапу с зажатой в ней булавой… и легко бросил Шелескенам.

— Я верю тебе. Ты не можешь предать.

С этими словами он немного неуклюже заковылял ко мне и встал рядом.

По рядам Кародроссов пробежал вздох. Потапа знали многие, и знали, что головой в омут он не бросится. Если он что-то делает, то значит, в своих действиях он уверен.

Жест медведя стал как будто командой для остальных. Зазвенело оружие, летящее под ноги Шелескенам. Те едва успевали подбирать его и, увязывая, загружать на родронов. Кольцо воинов-ящеров расступилось, но Кародроссов всё равно держали под наблюдением. А они тревожно наблюдали за своим оружием, которое готовилось взлететь, привязанное под брюхо родронам. Его оказалось так много, что нагрузили даже Родю.

Потом один змееголовый вскочил на своего крылатого и свистнул. Все родроны, включая моего, которому немного залатали крыло магией (а что там — маленькая дырочка, не более), взлетели и стали кружить на порядочной высоте над крышей. Так им предстояло парить несколько часов, не меньше.

Люди-звери в последний раз с тревогой наблюдали за ними, потом горностай повернулся ко мне.

— И что теперь?

— Мы откроем односторонний квортал. — Вновь заговорила я. — Кто-то из вас должен войти туда и сказать то же, что сказала я.

Он вдруг усмехнулся.

— Ха! Легко сказать! А ты знаешь, что сделает с этим несчастным Рефьол? Особенно когда решит, что тот в сговоре с вами. У него странные понятия о чувстве долга и гордости…

Я задумалась. А вот это уже недоработка… И что делать? Отправить их — Рефьол голову снимет. Пойти самой — шкуру… ме-едленно так, садистки…

— А давайте я пойду. — Глухо предложил Потап. — У нас с Рефьолом тёплые отношения, авось сразу не убьёт.

— Мысль хорошая, — вдруг вмешался горностай. — Тогда я пойду с тобой.

— Дядя! А как же я?! — вдруг раздался тонкий голос сзади.

Я удивлённо обернулась и вздрогнула. Протёрла глаза… Голосок принадлежал девочке, совсем крошке, лет десяти. Человеческой девочке. Как… что?! Почему?!..

Лишь приглядевшись, я заметила, что на детском личике глаза стали уже почти звериными, а ушки увеличились и покрылись белым пушком. Так вот оно что… Не… Невероятно…

Она вопросительно и пугливо смотрела на «дядю». Тот аж подпрыгнул и повернулся к ней.

— Леська! Какого… как ты здесь оказалась?! Я же сказал тебе быть внизу!

— Нет, дядя, я уже взрослая! — упрямо заявила малышка.

Горностай заколебался. Оставить её здесь, среди не то врагов, не то… недругов? Или взять с собой туда, где их наверняка… Он наклонился к ней.

— Хорошо, ты взрослая. — Терпеливо проговорил он. — Тогда оставайся здесь и помогай друзьям. Заодно смотри, чтобы чужие вели себя хорошо…

— Дядя, — сердито прервала она его, — прекращай говорить со мной, как с маленькой. Или я скажу тёте, что ты вовсе не советуешься с Правителем, а обсуждаешь с ним прелести хорошеньких Кашкаек.

Со стороны послышались хрюкающие смешки, даже я не смогла сдержать улыбки. Горностай метнул в нашу сторону предупреждающий взгляд. Вздохнул.

— Ладно, тогда просто оставайся здесь. — Потом встал и обратился ко мне. — Если с ней что-нибудь случится, я выживу и самолично сверну тебе шею. Сколько бы рептилий с тобой не пришло.

В его тоне не было угрозы. Но я всё поняла. Окрикнула недовольных таким обращением Шелескенов и кивнула парламентёру. Он и Потап пошли к тому месту, над которым уже полторы минуты колдовали лесные «шаманы». Те что-то негромко сказали Кародроссам. Я не расслышала, чего, но примерно представляла, ибо об этом мы тоже договаривались.

«Через десять минут вы вернётесь. Постарайтесь уложиться в это время… или, хотя бы, продержаться».

Открылся болотно-зелёный мини портал — всё-таки магия земли на всём оставляет свой отпечаток — и глашатаи исчезли в его завихрениях.

Кародроссы рассредоточились по крыше, поясняя очнувшимся друзьям сложившуюся ситуацию. Шелескены распределились по парапетам, причём большая часть именно с той стороны, с которой приближалась армада Эсприта.

Я же просто бродила меж баллиститов, оглядываясь вокруг.

Что ж… встав на эту дорогу я должна была ожидать всего и досрочно привыкнуть. Но… почему же так неприятно, так больно встречать эти настороженно-презрительные и надменно-ненавидящие взгляды? Для них я не более, чем предательница… Даже если я сейчас расскажу им всё, вряд ли их отношение изменится. Даже наоборот: меня засмеют за саму попытку примирения… или заклеймят лгуньей и сумасшедшей. Что ж… Всему своё время. Пока пусть всё идёт, как идёт.

Чуткий слух уловил осторожные шаги за спиной. Я инстинктивно выхватила оружие и резко обернулась. Леська, маленькая девочка, ещё не оформившийся Кародросс, метнулась за громаду баллистита. В щели между деталями сверкали её черные настороженные глаза.

Ребёнок… я тоже была ребёнком, когда попала сюда. Что со мной стало? Почему я перестала, как эта девочка, прятаться от опасности? Почему стала залезать ей в глотку по самый хвост, в надежде что мной подавятся?

Потому что выросла. Потому что поняла, что не всё и всегда так гладко и хорошо, как хотелось бы.

Потому что несмотря ни на что, я очень хочу домой…

Я вздохнула и убрала мечи.

— Не крадись за мной. — Негромко, но так, чтобы она услышала, проговорила я. — Когда ты так крадёшься, мне кажется, что сзади враг. Идя открыто, ты сможешь подойти гораздо ближе.

Она не ответила. Да я и не ждала ответа. Не удержавшись от ещё одного вздоха, я отвернулась и пошла дальше.

Чтобы она не подумала, больше тихих шагов сзади я не слышала.

Глава XIII

Ровно через десять минут, как и было предсказано, через вновь открывшийся портал на крышу вывалились горностай и медведь. И как раз в ту же минуту гулкий удар откуда-то внизу возвестил, что кавалерия Эсприта достигла ворот.

Я бросилась к посыльным, чтобы узнать, что было решено. Со всех сторон спешили другие Кародроссы и Шелескены.

Бросив беглый взгляд на прибывших, я невольно охнула. Потап с кровоточащим плечом придерживал горностая. Тому, похоже, досталось поболе, но он, несмотря на это, был в себе и даже держался на ногах, хотя и неуверенно.

— Рефьол связан там же, в главном зале, и под стражей ваших ящеров ожидает ваших предложений. — Глухо объявил медведь.

По крыше пронёсся поражённый вздох Кародроссов.

— Нас сначала слушали довольно настороженно… но слушали… — стал пояснять горностай. — Но когда пришёл Правитель, он сразу объявил нас предателями, даже не дослушав. Честно говоря, мы бы не дотянули до момента возвращения… но на лестнице вдруг появились ваши друзья. Всех воинов сразу поставили перед фактом. Рефьол, подстрекаемый Ботагом, — я скрипнула зубами — опять этот гад! — в каком-то припадке безумия хотел погнать всех на противника. Может, он бы даже победил… Вот только ваши дружки заблаговременно запаслись заложниками. Их знали многие, поэтому почти сразу после объявления условий, с полтора десятка наших бросили оружие. Жизнь близких была для них дороже, чем слово Рефьола… Скажи, Нейра, — вдруг прервался он, уставившись на меня, — вы… точно не сделаете им ничего плохого? Там были… дети…

Я сглотнула и покачала головой, глядя на Потапа.

— Я, конечно, понимаю, вы не доверяете мне — что, правда, не удивительно —, но я не настолько жестока, как вам представляется. Напротив: я бы желала обойтись без всего этого насилия. Но это невозможно. Я слишком хорошо знаю вас, воинов Дорганака.

Оставлять их без присмотра я не собиралась. Поэтому распорядилась насчёт того, чтобы за ними приглядывали. Мне не нужны лишние проблемы.

В Главном всё осталось так же, как было в мой последний день здесь. Только Рефьол не царственно восседал в кресле, а стоял со связанными за спиной руками. С двух сторон от него бдели два рослых Шелескена-варана, и ещё один стоял в стороне — на всякий случай. Правитель поднял голову на звук отворившегося квортала. При виде меня его лицо презрительно перекосилось.

— А-а, это всё-таки ты… Я так и знал, что паршивая овца в моём стаде всё-таки вернётся, приведя с собой неприятности и позор на всех нас.

Я дёрнулась, но сдержалась от «достойного» ответа. Спокойно произнесла.

— Тебе следовало бы признать хотя бы сейчас, Правитель. Ты ошибался каждый раз, когда делал выводы обо мне.

— В одном я не ошибся, — яростно прервал меня он, — как и говорил Ботаг, ты — грязное отродье, предательница! Не лучше него…

Сильный удар в спину заставил его прерваться и зарычать.

— Не смей говорить таким тоном с Сиурбланкой! — рявкнул один из охранников.

Я предупреждающе подняла руку.

— Не надо, пусть говорит, что думает. А вы… Кародроссы, встретившие вас, где они?

— Они за дверью, Госпожа. Мы посчитали, что вы захотите лично, без свидетелей переговорить с этим гривастым котом.

— Ну, без свидетелей разговора не удалось в любом случае… — не удержавшись, хмыкнула я и приказала. — Иди и найди там белого бультерьера. Приведите его сюда.

«Не лучше него…» Значит, он всё-таки что-то подозревал? Но тогда почему…

Привели Ботага. Увидев меня, он изменился в лице. И без того светлая шкура стала зеленоватого оттенка. Он вырвался из лап Шелескенов и бросился передо мной на колени, так что я даже опешила.

— Простите! Простите меня! Прошу… не убивайте… я… я…

Он попытался облобызать мне лапы, но я брезгливо отступила. Надо же, оказывается он ещё отвратительней, чем я думала…

Сзади послышался странный, будто рычащий смех. Это смеялся Рефьол.

— Значит, и тут я не ошибся. Это и вправду ты затеял ту заварушку, и ты так выверено подставил эту… Что ж, я и раньше догадывался. Нужно было сразу вас двоих отправить на бойню.

— Правитель… — Буль пугливо развернулся и быстро пополз уже к Рефьолу, прижав уши. На половине пути остановился и вновь метнулся ко мне, потом вновь обратно…

Я наблюдала за ним, и думала: как же Рефьол смог так ошибиться и поставить такого червя на столь высокую должность? Неужели эти его отвратные повадки льстили льву?

Тем временем Ботаг опять униженно подполз к Правителю, но уже чуть ближе, и неожиданно Рефьол со всей силы ударил его ногой в нос. Бультерьер взвизгнул и отлетел в сторону. Лев же согнулся и зарычал от стальной хватки охраны, схватившей его.

Ботаг поднялся, придерживая лапу у кровоточащего носа, и бросился ко мне.

— Повелительница! Я… я исправлюсь! Оставьте меня… я помогу вам… с этим… — он бросил ненавидящий взгляд на гордого льва.

Я задумчиво посмотрела на этого кобеля… и двумя ударами изящных лап располосовала ему морду.

Он заголосил и принялся кататься по полу, скуля и подвывая от боли.

— Свяжите его и уберите куда подальше, но так, чтобы он был под надзором. — Бросила я.

Вновь взглянув на Правителя, я ожидала увидеть хоть некоторое одобрение. Отнюдь: выражение его лица стало даже более надменным и презрительным.

— А всё-таки ты ничуть не лучше его. — Бросил лев. — Я лишь проверял его с твоей помощью, а ты и вправду оказалась гнилой внутри, грязной, как пол ньерушни и…

Оставшийся с ним Шелескен не выдержал. Я не успела даже пискнуть, как…

— Не смей обращаться так с Сиурбланкой!!!

Блеск стали — и Рефьол, содрогаясь, упал на колени. Ощерившаяся в оскале белогривая голова покатилась по полу и остановилась через пару метров.

Я вскрикнула, прижав руки ко рту. Ящеры выпустили содрогающееся тело Правителя, он завалился набок…

Шелескен с окровавленным клинком выпрямился.

— Простите, моя Госпожа, но он…

Я, тяжело дыша, усилием воли отвела взгляд от обезглавленного тела на него.

— Выйдите. — Прохрипела я. Выйдете и ступайте на крышу. Там замените всадника с оружием Кародроссов… По прибытию в Новый Ресстарк я доложу о вашем поступке Церески.

Он еле заметно вздрогнул, но ослушаться не посмел. Я на ватных ногах пошла следом, удерживаясь от того, чтобы не оглянуться.

Не оглянуться на кровавого тирана, первого и последнего в своё роде, который, всё же, сделал очень и очень многое для Дорганака…

На выходе меня ожидал Эсприт с новыми воинами и… Лорг. Вот только последний, кажется, был всё же не очень рад моему появлению.

— Нейра? Ты?! Ка… какого дьявола, чёрт побери?! Что всё это значит?!

Хм, а он на редкость сдержан. Хотя…поневоле будешь сдержан с командиром тех недружелюбных чешуйчатых рож, что обступили тебя.

— Лорг… чуть позже, хорошо? — вымученно попросила я. — А сейчас… что с Ворлоком? Лентой? Они… живы?..

Леопард кивнул.

— Да, они в темнице…

Я шумно выдохнула. Душа, мигом освободившись от мраморного обелиска страхов, буквально воспарила…

— Ты можешь проводить меня туда?

Он опасливо пожал плечами, косясь на Шелескенов. Мне уже стала конкретно надоедать такая реакция на людей-ящеров, так что я непреклонно заявила, обращаясь к воинам:

— Значит так, слушайте все, кто здесь присутствует. К моему другу и другим, которых мы сейчас освободим, относиться так же, как ко мне. Хотя бы замахнётесь на них — и я за себя не отвечаю.

Люди-рептилии кивнули, а Лорг наконец, хоть и с опаской, но позволил себе чуть расслабиться.

— Хорошо, я провожу тебя. Только… их замуровали.

— Что?! — у меня появились стойкие сомнения насчёт целостности моего слухового аппарата. Перед моим мысленным взором тотчас же встала тесная камера без доступа воздуха…

— Ос-сторожно, С-сиурбланка! — судя по тому, что сзади меня бдительно подхватил Эсприт, я начала падать.

Лорг поспешил пояснить.

— Ворлока сперва хотели казнить, но потом на несколько дней отложили. Когда же точно так же поступила и Лента, Рефьол задумался и заменил смерть пожизненным заключением. Их просто заперли в одиночных камерах и запаяли двери, в которых остались одиночные окошки для подачи еды.

— У нас-с ес-сть заклинания и зелья, которые могут разъедать камень и с-сталь. — Вмешался Эсприт.

Я вымученно кивнула и больше жестами, нежели ослабевшим от напряжения голосом, приказала идти с нами ещё троим воинам.

По пути осмелевший Лорг и гордый Шелескен чуть не подрались из-за того, кто первый будет говорить со мной. Я не стала дожидаться кровопролития и попросила леопарда помолчать. Он надулся, но зря. Мне действительно надо было выслушать сперва моего помощника.

— Мы взяли крепос-сть практичес-ски без жертв. Конечно, внизу нас-с уже ожидали, но что значит даже несколько Кародрос-сов против тяжёлых походных ящеров?

— Надеюсь, вы не превратили бой в резню? — встревожилась я.

Он покачал головой.

— Вам не о чём тревожитьс-ся. Конечно, потери были и с-с той, и с-с другой стороны, но мы с-старались с-следовать вашему приказу и в ос-сновном лишь обездвиживали их. Потом пришлос-сь двинутьс-ся наверх, где мы зас-стали с-стычку одних зверей с-с другими. Мы вмешалис-сь, а потом эти двое исчезли…

— Вы правильно поступили. — Кивнула я. — Отличная работа. Осталось только найти заместителя Правителя…

— А что с ним самим? — одновременно удивились Лорг и Эсприт.

Я замялась и поспешно заявила.

— Потом, всё потом.

Когда мы пришли, Лорг показал нам две полностью запаянные двери с крохотными окошками, в которое едва-едва могла бы пролезть миска. Двери, как и всё в замке, казались непоколебимыми.

— Ес-сли вам нужно убрать эти двери, предос-ставьте это нам, С-сиурбланка. — Предугадал мой вопрос Шелескен. — Только надо, чтобы все отошли от дверей.

— Ворлок! Лента! Это я, Лорг! Отойдите от двери, иначе случайно задену вас крыльями ангела-спасителя при освобождении!

Я фыркнула. Он в своём репертуаре… Изнутри донёсся еле уловимый даже моими ушами шорох.

— Лорг? Разве Рефьол в кои-то веки сменил гнев на милость? — послышался приглушённый голос удивлённой рыси из камеры слева.

У меня невольно задрожали руки — показалось мне, или она действительно настолько измучена, что у неё такой голос? А Ворлок не ответил совсем…

— Рес-ст, Ш-шалиф! Давайте с-сюда экс-стракт…

Эсприт осорожно взял поданную узкую склянку, открутил пробку и провёл ей по очертанию двери. Похоже, под пробкой был впитывающий материал, который размазывал зелье, как клей-карандаш.

Не прошло и нескольких секунд, как металл зашипел и запенился, под ним сталь просто таяла. Через минуту экстракт выжег порядочную щель сантиметров в десять. После этого Эсприт подозвал пару варанов с телосложением Шварцнеггера, и те в один приём вышибли то, что осталось.

Я первая метнулась внутрь… и тотчас остановилась.

У стены, под крошечным решетчатым окном, понуро сидел серый волк. Он ужасно похудел, так что торчали рёбра. Шерсть свалялась. Кажется, он уже давно сидит так…

Я на шатающихся ногах сделала шаг вперёд, а затем бросилась к нему.

— Ворлок?!

Он слабо вздрогнул, когда я упала рядом и торопливо попыталась нащупать пульс, подняла ему голову…

Жёлтые глаз слабо мелькнули из-под приоткрытых век. Потом зрачки чуть расширились, волк удивлённо моргнул…

— Рыжая? Ты? Или я… Я уже умер?..

— Мастер… — от резко отступившего напряжения у меня закружилась голова. — Нет, вы ещё живы! И не смейте умирать, слышите?!

— Ну, раз ты так просишь… — Слабо улыбнулся он и попытался подняться.

Неудачно…

— Лорг, Эсприт! Помогите!

— Я здесь! — леопард поддержал не держащегося на ногах друга. — А твой дружок пока занят другой камерой.

— Позаботься о нём! Я — к Ленте.

Но на выходе вдруг возникли непредвиденные проблемы. Ну, как сказать непредвиденные… я, конечно, думала о чём-то подобном…

Насколько бы плохо себя не чувствовал мой мастер, он всё же сумел и по запаху, и по виду различить Шелескенов. В момент он преобразился. Уши настороженно поднялись, глаза засверкали, как будто и не было этих ужасных дней голода. Он отскочил и угрожающе вздыбил шерсть и оскалился. Люди-ящеры тоже порядком напряглись…

— Стоп! — я встала между ними и расставила руки. — Ворлок! Они не враги! Именно Шелескены помогли мне высвободить тебя и…

— Что? — проговорил мастер, будто не поверив своим ушам. — Что они… что ты… что здесь произошло?!

Последняя фраза эхом отдалась в камере. Похоже, волк вложил в неё столько эмоций, что его вновь зашатало. А я на миг растерялась. Не… ни… не понимаю…

— Лок! Ты голоден и обессилен. Сперва тебе стоит прийти в себя — друзья Нейры помогут тебе. Я всё расскажу тебе, но потом. — Вмешался чёрный леопард.

— С-сиурбланка! — послышалось знакомое шипение. — Вторая дверь…

Послышался визг Ленты. Так, эта тоже дошла до нужной, или точнее, НЕнужной консистенции…

Я рванула туда.

— Лента! Лен, это я, Нейра!

Бедная кошка, почти такая же измученная, как и Серый, с круглыми глазами вжималась в противоположную стену. Заслышав мой голос, она резко повернулась ко мне.

— Ней?! Это ты?! Что… Берегись!

Я обернулась.

— Лен, успокойся! Это Эсприт — мой друг. — Представила я ей заглянувшую в камеру чешуйчатую морду. — Я всё объясню потом! Сейчас вам с Ворлоком нужно прийти в себя…

— Ворлок? — вскинулась она. — Где он? С ним всё в порядке?!

Словно в ответ на её вопрос, отпихнув и Эсприта, и приклеившегося к себе Лорга в камеру вошёл волк. При виде рыси он выпрямился. Лента напряглась… но в следующее же мгновение с криком бросилась к нему и громко урча зарылась мордочкой в спутавшуюся серую шерсть. Волк осторожно обнял её.

— Лок… ты жив… я уж думала…

— Не волнуйся, я просто очень… устал, поэтому не отвечал тебе. — Негромко проговорил он.

Лорг и Эсприт, переглянувшись, проявили неожиданное единодушие и просочились обратно.

Я сбежать не успела…

— Всё хорошо, Лента… Точнее, почти всё… Что-то мне подсказывает, что одна наша знакомая рыжая шкура промышляет не очень хорошими делами.

Я замерла у самого выхода с уже вынесенной за порог ногой. Медленно оглянулась и выдала вымученную, будто резиновую улыбку, больше похожую на оскал. Обнимающие друг друга за плечи — так что было непонятно, кто кого держит — Ворлок и Лента мрачно смотрели на меня.

— Нейра, — медленно начала рысь, — будь хорошей девочкой и сейчас же объясни, что всё это значит…

— Желательно поподробней и правдиво. Но последнее уж точно обязательно, если с первым возникнут проблемы… — Хмуро добавил волк.

— Эй! Вы что? Вы же еле на ногах стоите! Сперва вам надо хоть немного очухаться, а потом наша любезная тигра пояснит нам ситуацию. — Вмешался Лорг, и, быстро глянув на меня, с нажимом добавил. — Ведь она разъяснит, не так ли?

Я кивнула и отошла с прохода. Напоследок все трое одарили меня такими взглядами, что…

Нет, их можно понять. И, пожалуй, они во многом правы.

Но всё равно мне стало очень обидно. Очень-очень! Я тут пришла им всем помочь, а они… подозревают меня… и в чём?! От чего некогда и сами защищали!..

— С-сиурбланка? — тихо обратился ко мне Эсприт. — Что прикажете с-с ними делать?

— Полностью выполнять все их просьбы. Относиться к ним так же, как и ко мне. И ни в коем случае даже когтя на них не поднимать!

— Конечно, я вс-сё понимаю… — коротко поклонился он. — То проис-сшес-ствие в зале…

Я бросила на него быстрый взгляд.

— То проис-сшес-ствие не более чем недоразумение. Я уже отдал повеление — тот вс-спыльчивый воин отправлен в тыл, где и будет дожидатьс-ся с-суда Повелительницы. Вот только…

— Что?

— Вы не забыли, что завтра на рас-свете мы должны тронутьс-ся в путь, дабы вс-стретитьс-ся с-с вашим другом? Какие повеления будут на этот с-счёт? Не забывайте, позади ос-станетс-ся целый замок.

Я на минуту задумалась.

— С нами пойдут несколько Кародроссов, которым я больше всего доверяю и которым доверяют остальные. Кроме того, я попробую поговорить с ними.

— Хорош-шо, С-сиурбланка. Мне ос-ставить больш-шую часть с-сил здес-сь?

— Да, Эсприт. Поедем небольшим отрядом. Даже… даже если мне поверят хотя бы наполовину, чем меньше Шелескенов и родронов мы оставим, тем больше вероятность, что они покажут зубы раньше нашего возвращения, а это ох как нежелательно…

Змей вновь кивнул.

— И вот ещё… — он удивлённо поднял на меня глаза. Но я сейчас действительно просила, а не приказывала. — Прими на себя командование армией и дальнейшей политикой. У тебя это получится лучше… А я устала… Я не умею… В конце концов, я не хочу, чтобы на меня смотрели, как на предательницу.

Во взгляде Эсприта мелькнуло сочувствие.

— С-сколько тебе лет, Нейра?

— Семнадцать… нет, уже восемнадцать. — Я вдруг поймала себя на мысли, что недели две назад безрадостно пропустила свою «днюху».

— С-сколько?! — выпучился на меня он, но тут же взял себя в руки. — Я… э-э… вам не с-стоит с-сообщать кому бы то ни было больш-ше о ваш-шем возрас-сте. Вы… с-слиш-шком молоды. А я-то вс-сё думал…

— Что? — я подозрительно сощурилась, но он покачал головой и улыбнулся. Немного натянуто на мой взгляд.

— Вы с-слишком легкомыс-сленны и неопытны для врос-слой… — я надулась, — но удивительно рас-судительны для девочки. Даже ес-сли предположить — только предположить! — что вс-сё дело в удаче, то она ус-стилает вес-сь ваш-ш путь. И я… я ничуть не с-сожалею, что оказался под командованием такой молодой С-сиурбланки.

После того, как мы с Эспритом разошлись по своим делам: он — отдавать распоряжения, а я — к себе, лечить трещащую от напряги голову. И от волнения тоже. Подумать только! Меньше чем за месяц стать почти первооткрывательницей почти новой цивилизации, стать для неё практически идолом, а затем и военачальником и повести своё крошечное войско на целый замок! Причём на свой!

Да ещё умудриться победить и…

Так, всё, хватит. Перечислять можно бесконечно, а чем больше я думаю, тем сильнее начинает болеть голова. Уфф… кажется было что-то от неё — от боли, а не от головы! От головы лучшим народным средством всегда был и остаётся топор! — у меня в аптечке.

Только я успела доковылять до себя и достать это самое «что-то», как пришла Аличка-шиншилла. Я встретила её с распростёртыми объятьями, но она, как и следовало ожидать, относилась ко мне довольно настороженно. Хотя и улыбалась, и говорить старалась как обычно… Но всё равно обидно. Опять…

А пришла она затем, чтобы передать просьбу явиться в главный зал.

«Там Ворлок и многие другие Кародроссы. Все они ждут твоих объяснений, иначе, по их словам, начнётся восстание», — так сказала она.

Я трагически втянула носом воздух. Блин… спасибо, Лок… Осчастливил по гроб жизни! Говорить перед толпой! Ужас… Я вам не Ленин со Сталиным и не Цицерон. Тоже мне, нашли оратора! Имейте же совесть!

Хотя, какая к чёрту совесть…

Зал был пуст практически на… одну сотую. Не знаю даже, с радостью или горечью воспринимать тот факт, что треть аудитории была чешуйчаторылая. Ведь, боюсь, рассказывать мне придётся всё, а значит и о возрасте вопрос всплывёт, и ещё о чём-нибудь. Единственная надежда — на их верность Сиурбланке.

Что касается Кародроссов, то насчёт них я не была уверена ни в чём. Наоборот: у меня отчего-то появилось стойкое ощущение, что всё-таки всё то, что я с Даром провернула не очень хорошо по отношению к ним.

Но — делать нечего. Толпа требует объяснений. Моё дело — показать их в наиболее выгодном свете. Иначе один неверный шаг… и Эсприт поедет на встречу с Мрадраззами один.

Рядом с троном стоял Ворлок. Уже чуть-чуть оправившийся и даже нацепивший свою любимую броню. Я вдруг сообразила: ой-ё, а ведь про Рефьола тоже надо будет что-то сказать…

— Ну-с, Нейра, или, как меня оповестили, Сиурбланка. Не соизволите ли пояснить, что за х… здесь происходит?

Волк, похоже, либо очень зол, либо на взводе. Обычно он себе таких слов не позволяет. Но я вспомнила о своём «хорошем поведении» и сникла. На одну секунду… чтобы потом поднять голову и заговорить. Спокойно, обстоятельно, обдумывая каждую фразу. Конечно, без запинок не получилось. Уж очень я нервничала. И всё же у меня получилось составить довольно связный и подробный рассказ.

Пока я говорила, в зале стояла мёртвая тишина. Даже мухи не жужжали. Хотя… у меня были небезосновательные подозрения насчёт пары затесавшихся в войско хамелеонов. Но это совсем не по теме…

Когда я замолчала, в аудитории тишина стояла ещё минуты три. Как перед грозой. Которая не заставила себя ждать.

Среди Кародроссов постепенно стал нарастать ропот. Шелескены пока мрачно молчали. Кстати, их взгляды тоже теперь не отличались прежней любовью. Как и у Эсприта.

Многие вскочили и начали что-то кричать в мою сторону. Я прижала уши и невольно отступила на шаг от поднимающейся толпы. Ой, как-то всё нехорошо, ой как нехорошо… Эсприт тоже вскочил, но обратился не ко мне, а к страже. Те потянулись к оружию. События принимали самый неприятный из всех возможных оборотов. Не хватало здесь ещё бойни…

— ТИХО-О-О!!!

От такого чудовищного рёва все до одного заткнулись и замерли, как будто пойманные на фотографию каким-то волшебником-фотографом. Только головы дружно повернулись к взъерошившемуся, оскалившемуся Ворлоку.

Тот встряхнулся, приглаживая таким образом вздыбленную шерсть, и уже более спокойно заговорил.

— Что ж, Нейра и вправду выбрала не самый приятный для всех сторон путь к примирению. Но также надо признать, что у неё не было другого выхода. Думаю, если вы все хотя бы попытаетесь поставить себя на её место, то придёте к такому же решению. Кроме того, похоже, её решение оказалось самым эффективным.

Но, как бы то ни было, что свершилось, то свершилось. И нам остаётся лишь следовать по течению, а завтра встретиться с предводителем Мрадразз. Быть может, если мир и в самом деле будет заключен, последующее за ним время многократно возместит весь ущерб, нанесённый этой страшной многолетней войной. И в этом случае все окажутся только в выигрыше.

Теперь я попрошу всех покинуть зал. Я должен обсудить с Сиурбланкой подробности дальнейших действий.

Я бросила на него почти влюблённый взгляд. Как же я вам благодарна, мастер! Без вашего вмешательства меня бы сейчас порвали на мелкие кусочки…

А так люди-звери действительно успокоились. По-крайней мере, большинство. Воины-Шелескены также задумались над его словами. И все, как и попросил? приказал? волк потянулись к выходу. Остались только Лента, Лорг и его сестра — Зоррега, и, к некоторому моему удивлению, Эсприт. И все пятеро смотрели на меня, как смотрят очень голодные змеи на курёнка…

— Ну, Нейра, я даже не могу найти слов, чтобы описать все твои глупости. — Первым начал озвучивать мой смертный приговор Ворлок.

Я сжалась, а инициативу перехватил Эсприт.

— Н-да уж, ты ухитрилас-сь произвес-сти впечатление не только на с-своих с-соотечес-ственников, но и на воинов. Пожалуй, я перехвалил тебя…

— Может быть, Рефьол был не прав, когда в первый раз хотел высечь тебя. — Мрачно добила Зоррега. — Но вот сейчас тебе хорошая трёпка не помешала бы. Жаль только, уже не поможет…

— И вам не стыдно?! — тихонько взвыла я. — Окружили меня тут — вздохнуть нельзя! — и туда же, пятеро на одну! Все ошибаются… И я ничуть не ошибаюсь… тьфу, отличаюсь от этих всех!..

— Как же! — угрюмо усмехнулся Лорг. — Очень отличаешься! Даже Рефьол не отваживался на подобные самоубийственные вылазки! На его счастье. Иначе он бы ушёл со своего поста много раньше.

— Но всё же твоё главное отличие от Рефьола именно в том, что у тебя всё получилось. — На одну тысячную процента миролюбивее проговорил серый. — Пусть не гладко, но получилось. И я, как я надеюсь, практически не соврал, когда говорил, что вероятно твои действия принесут нам новую, мирную эру. А насчёт твоих просчётов… Нам остаётся только ждать, чем они аукнутся. Ждать, но самим их больше не совершать.

Совсем сникшая я неуверенно подняла глаза. Что, меня убивать не будут?

Видимо, не сегодня. И может, даже не завтра. Ворлок позволил себе кривую, усталую улыбку и хлопнул меня по плечу. Пошатнувшись, я оглянулась на других участников сего судебного процесса. Зоррега всё ещё смотрела на меня волком (прости, Ворлок!), но леопард, рысь и змей похоже про себя уже подписали приказ о моём помиловании, что отразилось у них на лице.

— Ну… дык… что насчёт завтра? — запинаясь, попыталась я что-то проговорить.

— Завтра день будет тяжёлым. — Вздохнула Лента. — Причём у всех здесь присутствующих. По причине… кхм… отсутствия правителя, за него будут говорить Зоррега и Ворлок. Эсприт и ты будете управляться с чешуйчатыми силами, а мы с Лоргом, а также несколькими другими Кародроссами, будем в качестве массовки. Думаю, со стороны Лаудборла будет примерно такая же подборка действующих лиц. Конечно, если они всё же победили… Да, и вот ещё что. Что с нашим оружием?

— Ну… я… — я даже немного растерялась, но вместо меня ответил змей.

— Ваше оружие придётся вернуть в любом случае, но только после того, как мы убедимся, что Дорганак не намерен долго и упорно мстить. Да, вот ещё. Нескольких родронов оставить тоже придётся.

— Понимаю. — Кивнула рысь. — Надо, значит надо. Только, я надеюсь, они питаются не мясом высших существ?

Эсприт покачал головой.

— Вам не стоит беспокоиться. Родроны отлично выдрессированы, а с их хозяевами я поговорю лично. Нашей целью будет лишь наблюдение, да и то на неделю-полторы, после чего их отзовут.

— Хорошо. — Заговорила молчавшая до той поры Зоррега. — Пусть будет так. Но скажите, после того, как между замками будет заключён мир, что вы предпримете? Не боитесь, что, объединившись, они пойдут на вас? Я лишь недавно узнала, что Дорганак был захвачен силами, вдесятеро меньшими его населения. Не думаю, что около Лаудборла вас больше.

— Мы использовали не все наши резервы. На случай крайней опасности у нас приготовлено несколько сюрпризов. Так что мы готовы к отражению атаки как одной фракции, так и обеих. — Не моргнув глазом, заявил Эсприт. — А вообще-то… мирный договор должен быть заключён между тремя сторонами.

Пантера удивлённо подняла брови, но смолчала.

— Что ж, все основные аспекты оговорены, остальное будет зависеть уже не от нас. — Подвёл итог Ворлок. — Я, Эсприт и Лорг уладим всё остальное…

— Почему я?! — вскинулся чёрный кот.

Волк, не глядя, легонько хлопнул его по затылку, и, не слушая возмущённых мявков, продолжил.

— А девушки пусть идут отдыхать. Всем нам досталось, но вам покой нужен гораздо больше. Идите.

Ф-фу-ух… Неужели этот безумный день наконец закончился?

Глава XIV

Проснувшись рано утром, я первым делом попыталась определить, что было кошмаром ночи, а что вчерашним кошмаром реальности. Через пару минут образы послушно сложились в две картинки — вчерашнего дня и, собственно, страшного сна, в котором окровавленный Дарвэл, кое-как долетевший до Доганака, сообщил, что мы разбиты… в смысле, наголову и бесповоротно, причём и здесь, и там, и вообще везде. Прям ужас какой-то. Нужно рассказать Ленте, чтоб не сбылся…

В действительности же всё складывалось на редкость удачно. Пока мы отдыхали, Ворлок и Эсприт провели небольшое собрание, на котором уже во весь голос рассказали о том что было, есть и будет. И Кародроссы, большинство которых, похоже, уже успели просчитать все плюсы маячащегося на горизонте будущего без войны, восприняли это не то, чтобы прохладно, но довольно бодро. И уже практически миролюбиво — шатающихся тут и там (но рассказывающих всем, что они следят за порядком) Шелескенов. Пока что крепкой дружбой ещё даже и не пахло, но уже можно было встретить вполне спокойно общающихся зверя и ящера.

Хорошо. Очень хорошо! Настроение сразу поднялось. Тем более, что и меня уже не провожали дикие, яростные взгляды. Настороженные, недоверчивые — да. Но уже не горел в зрачках огонь лютой ненависти. И это тоже было хорошо.

Часов в десять, когда я уже успела позавтракать, посыльный от Эсприта передал мне, что общий сбор в полдень, и сразу же после него мы выступаем. Ну, в полдень, так в полдень…

На собрании не было сказано ничего нового. Мне даже ни разу не предоставили возможности вякнуть что-нибудь. Просто в Главном собралось чуть больше зверолюдей — в том числе Потап и горностай, которого, кстати звали Ергений — и именно им в подробностях пояснялась предстоящая миссия.

Но самое интересное началось после, когда Ворлок, оставшись один на один с Лентой в зале, попытался уговорить её остаться в Дорганаке. Нет, что вы! Я ничуть не подслушивала! Но разговор вёлся на таких повышенных тонах…

В общем, кажется, он всё-таки её уговорил. Как именно — оставляю на рассмотрение тем, у кого есть своя вторая любимая половинка.

На отъезжающую от снесённых к чёртовой матери ворот (господи! Это что, дрессированные монстры Эсприта постарались?!) процессию вышло поглазеть ползамка. Вторая половина свешивалась с окон.

И в самом деле было на что посмотреть. Около пятнадцати различных видов лесных чудовищ, на большинстве которых и ехали Шелескены, вперемешку с ньернами Кародроссов. Сами Кародроссы и Шелескены, снующие между флегматичными великанами и беспокойными малявками (под малявками я подразумевала зверушек от полутора ростов человека-зверя и ниже). Ну и десятка с полтора-два родронов, парящих метрах в пяти надо всем этим безобразием.

В результате мелких непредусмотренных разборок, вроде того, кто же главный в отряде, тронулись мы в начале первого часа пополудни. И то лишь благодаря объединившимся Ворлоку и Эсприту, до хрипоты наоравших на своих воинов и сразу же указавших им, кто же здесь всё-таки главный. Я принципиально не вмешивалась. Во-первых, у них получается лучше, и во-вторых, я восседала на Роде, постоянно перемещающемся над войсками, и с него кричать было несколько неудобно.

Но всё же порядок был восстановлен, и ящеры и ньерны сплочёнными группами, двинулись в раскинувшуюся степь Нуайен. Жаркую, покрытую невысокой травой… Это мне хорошо, ветерок обдувает, а каково тем, внизу? Температура-то градусов под тридцать. Даже пару раз показалось, что на горизонте миражи мелькают…

Мы планировали затратить два дня на путь до места встречи, о местонахождении которого, кстати, знал лишь Эсприт. Но ящеры упрямились и лентяйничали, видимо от близкого присутствия непонятных им ньернов, поэтому когда мы добрались к концу второго дня, солнце уже исчезало за горами. Долго, но зато без приключений! Приятная неожиданность, не правда ли? Только скучно очень — весь день трястись в седле. Ещё и мозоль похоже заработала… На каком месте? Догадайтесь с одного раза!

В конечной точке нашего пути нас ожидал сюрприз. Ещё задолго я заметила яркие пятна. Штандарты?

Практически так оно и оказалось. Но это были не штандарты, а шатры. Откуда при нашем приближении ввысь взвилось не менее полутора десятков цветных точек. Ну-с, Одарённые Птицей, посмотрим, как вы приветите меня в нашу вторую встречу…

Не спрашивая разрешения, я подхлестнула Родю и подбадриваемая хлёстким ветром, помчалась впереди отряда. За мной сорвались ещё трое-четверо небесных всадников. Ну куда же мне без охраны…

Благодаря развитой скорости, разделяющие нас два километра мы преодолели за считанные секунды.

Ещё при нашем приближении шевеление в небольшом лагере достигло пика. Мрадраззы и Шелескены повыскакивали из палаток и просто навесов и с волнением стали следить за тем, как мы, пафосно кружась, снижаемся. До меня донёсся почтительный шёпот Шелескенов, искренне радовавшихся успеху нашего — а значит, и своего — предприятия. Мрадраззы пока молчали, настороженно взирая на нас. Те, кто были в воздухе, торопливо спикировали и затерялись в толпе.

От тяжёлого приземления родронов, казалось, вздрогнула земля.

Вперёд из толпы пробились Тресса и Дарвэл. Я лучезарно улыбнулась соколу, но, вспомнив, что сержусь на него за побег без предупреждения, накинула на мордочку маску равнодушия.

— Нейра! Где остальные? — вот гад! Он даже не заметил моих мимических натуг! — Что…

— Да всё с ними в порядке. — Проворчала я. — Минут через пять подъедут.

— Нейра! Кошка рыжая! — узнав самое необходимое, принцесса засияла и сжала меня в тисках объятий. Уай-яй…

— Рёбра мои, рёбра!.. — просипела я, выпучив глаза. Ухх… И откуда в таком щуплом теле такие медвежьи силы?!

— Ой! Извини… — тотчас же отпустив меня, покаялась Тресса. — Просто я так волновалась! Дар сказал, что ты ещё… кхм… совсем молода, и не разу не командовала. Зато всегда лезешь в самое пекло!

Так… уже «Дар»? А ведь только я имею право так его… Стоп! Да что это со мной?!

— Ну, вообще-то, так оно и есть, — криво улыбнулась я, растирая помятые бока. — Но опыт приобретается в бою, а новичкам всегда сопутствует удача. И кто скажет, что в моём случае это не так?

Земля заметно задрожала. Под общий гомон я обернулась. Гигантский бронтозавр с двухэтажный дом, упакованный в броню костяных пластин, грузно остановился в нескольких метрах от нас. С него спрыгнули полководцы.

— Нейра! — сердито рявкнул Ворлок. — Ты сама-то думаешь, что творишь? А если бы это была засада?!

— Если бы да кабы… — философски пожала плечами я и громко обратилась к зароптавшим за моей спиной людям-ящерам, ещё не ведавшим о привилегиях для друзей из моего родного замка (ой… и когда же он для меня стал родным? Я даже не заметила…).

— Это Ворлок, командир войск Кародроссов. Он для меня… практически как отец.

Дар покосился с удивлением в мою сторону, но я не удостоила его взглядом.

Офигевший Гаудон смолк, громко клацнув зубами. Ну да, я именно так к вам и отношусь. Вот только не говорите, что это для вас… для тебя сюрприз!

Волк наконец-то обратил внимание на стоящего позади меня Мрадразза.

— Так вы и есть Дарвэл? Который организовал этот безумный поход, и втянул в него одну небезызвестную полосатую кошку?

Дар, едва к нему обратились, подтянулся и, шагнув вперёд, кивнул.

— Да, это я. Но, надо сказать, это надо ещё посмотреть, кто, кого и куда втянул.

Он усмехнулся кончиками губ, но я сделала вид, что полностью поглощена разглядыванием очаровательной синей птицы, облачённой в лёгкую серебристую накидку-тунику и стоящую чуть поодаль. Она действительно была очень красива, с изящным, хищно загнутым клювом, чуть раскосыми золотистыми глазами и высоким головным убором из собственных перьев.

— Это вы командовали атакой на Лаудборл? — продолжил Гаудон.

— Нет, командовала я. — Вперёд выступила гордая Шелескенка. — Я — Тресса, принцесса народа Следующих Дракону.

Волк почтительно склонил голову.

— Располагайтесь. Лагерь уже достаточно оборудован, но вам, разумеется, надо устроиться. Когда будете готовы, сообщите мне. Не стоит затягивать с переговорами…

— Вполне резонно. Поэтому я могу сказать, что переговоры могут начаться уже сейчас. Мои подчинённые прекрасно справятся и без меня и Ворлока, моего главнокомандующего.

Я даже не сразу узнала этот царственный тон. И только скосив глаза я с удивлением увидела Зоррегу, в алом с золотом облачении. И когда только успела переодеться?

— Прекрасно. Я также готова начать дискуссию о мире с выгодой для наших народов.

Теперь вперёд шагнула синяя птица. Так значит, она правит Лаудборлом? Но как же… я же помню, у них есть Вождь! Или… был? Вспомнив причину отсутствия нашего Правителя, я невольно поёжилась.

Мы прошли в самый большой шатёр. Нас оказалось не так и много: Ворлок с Зоррегой от Дорганака, синяя птица и угольно-чёрный коршун-генерал от Лаудборла, Тресса с Эспритом от Ресстарка. Ну, и мы с Даром. Я уже даже не знаю, можно ли нас относить куда-либо…

Краем глаза я успела заметить, как у выхода стала стража — два Шелескена, Мрадразз и Кародросс. Вот такая вот пёстрая компашка.

Перво-наперво, пришлось узнать имена всех присутствующих. Госпожой Лаудборла оказалась Алриеста, её телохранителем — Хантей. Ну, остальных я знаю.

Затем Зоррега и Алриеста почти синхронно поинтересовались, отчего не явились Правитель и Вождь?

Зоррега покосилась на меня. Подумав, ответила, что так сложились обстоятельства, и что… ну… в общем, дело несчастного случая.

Алриеста же не стала лукавить. Её супруга, Гларига, сразил случайный кинжал, угодивший прямо в сердце.

После этих печальных известий меня опять заставили пересказывать свою историю. Потом задавали много вопросов. Потом… выставили за дверь, в духе «спасибо — до свиданья». Злюки… может мне тоже интересно?

А, ладно. Ну и фиг с ними, я-то найду, чем заняться…

На выходе стражи-Шелескены почтительно поклонились мне, Кародросс-доберман едва удостоил кивком, Мрадразз-ворон — любопытным взглядом искоса.

В поисках «своего района» я пошла прочь от шатра. И почти сейчас же наткнулась на любопытную картину.

Точнее, сперва я услышала лёгкий шум. Прибавила шагу и через минуту вышла к небольшой площадке, освещённой зелёными факелами из Каурула. На ней трое Шелескенов угрожающе наставили копья на пару воинов — лиса и девушку-дрозда, стоящих спина к спине… М-м?!

От удивления я присвистнула. На новый звук обернулись все — кто стоял в центре, кто их окружал, и кто окружал окружающих. Последних, кстати, я насчитала около десятка, причём и ящеров, и птиц и хищников.

Увидев меня, Шелескены с копьями опустили оружие и почтительно преклонили колено.

Я, как могла сурово, спросила:

— Что здесь происходит?

— С-сиуобланка… — они поднялись. Шепелявил крайний левый, с песчаным окрасом кожи и почти незаметными перепонками от кистей к коленам. Лешалай, однако. Вот и шесть прорезей от уровня талии и почти до колен, чтобы можно было хотя бы пояс надеть и ременные штаны. — Мрадраз принес-сла откудо-то арбалес-ст! Мы хотели вс-сего лиш-шь на время забрать его, но она наброс-силас-сь… а потом неожиданно вмеш-шалс-ся этот Кародрос-с!

На руке девушки и правда блестела короткая рукоять, а лис, просто сжав кулаки, приготовился обороняться.

— Ты не сдашь оружие? — напрямую спросила я птицу.

— Я не хочу оставаться обезоруженной! — зашипела та. — И никто меня не заставит! Надо будет, я до конца буду отстаивать это своё право!

Я скептически скривилась.

— Прям-таки и до конца? Тебе же сказали, что потом его отдадут…

В ответ она заклокотала.

— Ладно, ладно, — уже более миролюбиво продолжила я. — Ну, хотя бы можешь не бросаться на стражу?

— Они первые начали! — Клацнула клювом воительница. — К тому же, какая разница, когда умирать?! Сейчас, или завтра от клинков этих пресмыкающихся?!

Со всех сторон донеслось недовольное шипение. Я цыкнула на зашевелившихся Шелескенов.

— Тебя никто не собирается убивать, как и всех, здесь присутствующих…

— Да и не получится! — вдруг с каким-то безумием выкрикнула она. — Я улечу! Ваши и летать-то нормльно не могут! Скроюсь в лесу — и поминай, как звали.

Я тяжко вздохнула. Ясно… она пришла недавно.

— Каурул — гораздо более опасное место, чем ты себе представляешь. Одной тебе, даже будь у тебя не один арбалест, а целый карманный оружейный склад, тебе не выжить… да если и выживешь, некоторые ящеры Шелескенов специально натасканы, не хуже ищеек. Вот только они гораздо умнее. Им порой достаточно указать на последнее место твоего пребывания и указать, где надо искать, и…

Девушка онемела. Точно, совсем недавно она здесь появилась…

— Это угроза? — мрачно уточнил лис.

— Отнюдь. Даже наоборот. Думаю, вам же будет лучше застать светлое будущее ваших народов.

— Да ты сама-то в него веришь?! — рыкнул он.

— Да, верю. — Спокойно сказала я и кивнула Шелескенам. — Эй, вы, оставьте их.

Те подчинились без особой радости. Как хорошо, что они не одни из тех, кто слушал мою исповедь в Дорганаке. Могли бы и заартачиться…

— И ещё… я бы советовала вам спокойнее относится к Следующим Дракону. Не думаю, что вы мне поверите, но когда-то именно они обеспечили ваше процветание. А сейчас пытаются его восстановить. — Напоследок проговорила я, разворачиваясь и покидая место действия.

Видимо, немного не туда свернув, я вышла на окраину. Передо мной расстилалась лишь голая степь, бледно-жёлтая, не освещаемая севшим уже солнцем.

Я подняла глаза к небу. Частые россыпи звёзд горели зелёным и голубым. Значит, уже окончательно стемнело…

Откуда-то сбоку донёсся шелест. Я аж подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась в ту сторону, выхватив верный лук.

Но это лишь Родя, сияя бледной чешуёй и радостно похрюкивая, полз ко мне. Я облегчённо вздохнула и убрала оружие. Погладила ткнувшуюся мне в ладонь чешуйчатую морду, потом забралась в седло и прищёлкнула поводьями. Родрон с готовностью взмыл с места, но я немного осадила его и развернула, чтобы он больше парил над лагерем. Бодрящий воздух ударил в лицо. Я вздохнула…

Этот лис и не подумал бы в другое время защищать деву-птицу. Прошёл мимо, если бы её атаковали свои же…или даже присоединился, если бы агрессорами оказались другие Кародроссы.

Но сейчас им противостояли ни те, ни другие. Шелескены — враги для обоих. Хоть и «пока». Злость к нежданным, и тем более успешным захватчикам родного замка пересилила вековую рознь. А может, просто сработал «рыцарский» инстинкт…

Но, так или иначе, девушке повезло, в том, что у неё появился защитник. Быть может, именно такие случайности и смогут разбить застоявшийся, старый лёд вражды. Главное, чтобы Следующие не перегибали палку. Второе объединение рас сотрёт их подчистую…

Вот только… её-то он защитил. Быть может, кто-то ещё защитит его или девушку-Кародросса.

Но вот у меня защитников нет.

Ни один Мрадразз или Кародросс после того, что они узнали, не станет защищать ту, что повела врага на их цитадели. Только когда это обернётся великим благом, что ещё не факт, они смогут мне простить эту жестокость. Но пока я для них враг. Ничуть не лучше Шелескенов… даже хуже…

Хотя…может…есть… один.

Но…почему же что-то предупреждающе терзает когтями сердце? Новые предчувствия? Но к чему?..

Вот какие странные «оптимистичные» мысли терзали меня, пока я облетала достаточно большой, шатров на шесть-семь десятков, лагерь. И как я не пыталась, но не могла отбросить их, как нельзя соскрести с кожи белый шрам от удара мечом или прикосновения раскалённого прута…

Когда я проснулась, то отчего-то поймала себя на мысли, что день обещает быть не очень удачным. Называйте, как хотите: предчувствие, шестое чувство… паранойя опять же. Мне как-то поровну. Потому что я-то на горьком опыте уже не раз убеждалась, что ощущения редко меня обманывают.

Я встала с земли и отпихнула от себя крыло Роди, в которое минуту назад очень удобно для себя закутывалась. Отряхнулась от травинок и пыли… Ночью после верховой езды я плюнула на поиски «своих», которые, похоже, уже не мои, и улеглась на голой земле. Родрон осторожно угнездился рядом, а его крыло послужило надёжным и успокаивающим покрывалом…

Я огляделась. Солнце только-только высунуло пугливые лучи из-за хребта Орфонголка, поэтому шевеление в лагере было довольно ленивым. Так, часовые и не более…

«Интересно, а Большое Собрание продолжалось всю ночь?» — подумала я, но проверять и расспрашивать было лень.

Зато не лень было позавтракать, чем я и заняла ближайшие пятнадцать минут.

Хмуро похрустев дорожным пайком, я полезла в сумку найти что-нибудь попить. С первого раза фляга находиться не желала. Тогда я, пользуясь пустотой отсека, перевернула рюкзак и потрясла.

Оттуда вместо фляги выпал практически белоснежный цветок. Но не успела я удивиться подобным метаморфозам, как он коснулся моих колен и… рассыпался в прах, который тотчас же унёс лёгкий порыв ветра.

От неожиданности я замерла. Потом…

Потом вдруг стало обидно. Ну вот… Так неожиданно… А так много с ним было связано!

Я закусила губу. Ну прямо как этот Мрадразз… тоже сбежал, не попрощавшись!

Ну так… может и забыть об этом вовсе?

Нет, вдруг поняла я, забывать нельзя. Иначе не останется самых, даже я бы сказала самых-самых воспоминаний.

А всё-таки… жалко цветочек…

…От нечего делать я решила пройтись по лагерю.

Около шатра совещаний я остановилась и осторожно наклонилась к нему ухом. Тишина-а… То ли они поубивали друг друга, то ли спят вповалку…

— Сиурбланка? — от негромкого голоса над ухом я взвизгнула и подпрыгнула. Правда, тотчас же зажала себе обеими лапами рот.

Шелескен-варан поклонился.

— Если вы ищете кого-то из Повелителей, то они отдыхают каждый у себя.

— А… ясно. Спасибо. — Облегчённо выдохнув, кивнула я и продолжила обход.

На сей раз с поисками родной крови мне повезло больше. Кародроссы облюбовали для себя западную половину лагеря. У них в основном были палатки или просто навесы. В восточной угнездились Мрадраззы. Они позволили себе гораздо более просторные маленькие шатры и большие палатки.

Шелескены попадались повсеместно и предпочитали отдыхать в обнимку со своими зверями или просто на подстилке.

Потом я обратила внимание на тёмную полосу деревьев километрах в двадцати и вдруг подумала: а не проведать ли Церески? Эсприт как-то оговорился, что переговоры будут примерно как раз напротив Нового Ресстарка. А что, идея! Всё равно делать нечего. Туда сюда за час слетаю, вот и будет хорошо.

Я вернулась к Роде. Ободряюще похлопала по морде и, взобравшись в седло, ударила его ногами в бока…

О, блин! Я совсем забыла, что так пришпоривают лошадь! Родроны же, если их ткнуть в бока, начинают…

— Родя! Заткнись сейчас же, курица полинявшая!..

Я, побледнев, дёрнулась вперёд и вручную захлопнула пасть воодушевлённо визжащему ящеру. Ё-моё! Сейчас же весь лагерь проснётся!

— Линяем! — панически прошипела я, щёлкая поводьями.

Родя был на редкость умным мальчиком: тотчас же заткнулся и стал брать разбег. Через минуту нами и не пахло, зато я ещё в течение какого-то времени слышала громкие ругательства из лагеря. В этом смысле все три народа проявили редкостное единодушие…

А в остальном полёт прошёл спокойно и размеренно. Где-то полчаса за нами гналась стая каких-то обезьянообразных существ с острыми, как у добермана, ушами. Я, шутя, плюнула в вожака и не промахнулась. Правда, потом пришлось торопливо уводить родрона из под ответного расстрела, что и правильно. Позже я узнала, что плюются они достаточно неприятным ядом.

Летели мы неторопливо, поэтому к лесу вылетели через полчаса. Ещё минут пятнадцать занял поиск поселения. И то повезло — через кроны почти ничего не видно, а под пологом можно было бы летать до бесконечности.

Церески встретила меня с распахнутыми объятьями.

— Так значит, пока всё идёт успешно? — с блестящими от восторга глазами, вновь переспросила она.

— Вполне. — Кивнула я. — Потери с нашей стороны минимальны. И Кародроссы, и Мрадраззы оказались готовы сотрудничать. Пришлось, конечно, немного повоздействовать, но всё же…

— Ты не представляешь, — радостно прервала меня она, — какое здесь замечательное место! За неделю на нас нападали лишь трижды, и то некрупные, по сравнению с предыдущими, твари. Мы не потеряли ни одного воина! Это просто райское место!

— Ну, насчёт райского я бы не была так уверена, скептически хмыкнула я, — переростки и здесь встречаются…

— И тем не менее! Я впервые за свою долгую, восьмидесятитрехлетнюю жизнь — а ведь Шелескены могут легко доживать и до двухсот лет — почувствовала нечто похожее на умиротворение… Сиурбланка? Что с вами?

— А? Нет… ничего… — я вручную подобрала отвалившуюся челюсть и замотала головой. Вау… а она неплохо сохранилась! Зато теперь понятно, почему на других Шелескенов произвёл такое неприятное впечатление мой возраст. — Ну, я думаю, мне пора. Пока доберусь до лагеря… Передать что-нибудь Трессе?

— Передай, что я горжусь ею. — Улыбнулась Повелительница.

Я кивнула и собралась на выход, но она вдруг задержала меня.

— Нейра, скажи… Ты уверена, что в момент осады все Кародроссы находились в цитадели?

— Ну-у… не совсем. Некоторые патрули и охотники могут уходить в степь на три-четыре дня… а что? — где-то в глубине души у меня зашевелилась смутное беспокойство.

— Но это в степь. А в лес они уходят? — продолжала допытываться Шелескенка.

— Надолго — никогда. Здесь слишком опасно даже для достаточно крупного отряда. Тем более ночью. Но что же случилось?

По лицу змеи пробежала тень.

— Дозорные пару раз замечали Кародроссов и Мрадразз. Причём именно ночью. Близко к поселению они не подходили, поэтому воины не сочли необходимым атаковать. Но мне показалось, что тебя это заинтересует.

— Если увидите их снова — обязательно постарайтесь поймать их. — Неожиданно хриплым тоном проговорила я. — будьте с ними осторожны, а если они будут сопротивляться — убейте. И вот ещё… если среди них покажется женщина-гиена — обязательно дождитесь меня. Поймайте, но не калечьте… сильно.

Первый раз во взгляде Церески появилось искреннее удивление и недоумение. Но она ничего не сказала. Может, оно и к лучшему.

А ведь действительно интересно… как отреагируют на последние события Грейс с бандой?

Когда Родя приземлился близ лагеря, тот уже окончательно проснулся. Правда, по-прежнему особого движения заметно не было.

Поймав пробегающего Шелескена, я поинтересовалась у него, где Ворлок и Эсприт.

— Они на собрании, госпожа Сиурбланка. — Проговорил он и, оглядевшись по сторонам и заговорчески наклонившись ко мне, прошептал. — Кстати, Гаудон Ворлок искал вас. Он хотел что-то сказать вам насчёт вас и вашего родрона.

Я втянула голову в плечи и, прижав уши, зажмурилась. Уа-ау… всё-таки заслуженное возмездие настигло меня. Или настигнет… скоро… в любом случае, будет больно, или я не знаю мастера…

Я отпустила ящера восвояси, а сама примерилась пойти, разыскать-таки своих. Может, я не заметила, и в поход пошёл кто-то из друзей? Уж Потап-то точно здесь…

— Нейра! Подожди минуту…

Я узнала этот голос. В душе тотчас же всколыхнулась старая обида, подобная не до конца зажившей ране, на которую бросили горсть соли.

Напружинившись, я медленно обернулась.

Серая, в чёрных пятнах шкура; беспокойно шевелящийся пушистый хвост…

И с чего я взяла, что ты мне нравился?

Натар старался улыбаться, как ни в чём не бывало, но всё равно на его лице было написано беспокойство.

— Я… я рад что с тобой всё в порядке. Что ты вернулась…

Я не дала ему договорить.

— Тар… пошёл вон. Пока я добрая. Я не хочу тебя видеть. — Сквозь зубы процедила я.

На его лице появилось замешательство.

— Нейра? Но подожди… я же просто хочу…

— Мне всё равно, что ты хочешь! — рявкнула я, почти ощущая, как встаёт на загривке шерсть. Рыжий хвост больно хлестал по ногам, и эта боль ещё сильнее злила меня.

— Ней? Ты… о том что произошло? Но разве ты не понимаешь, что у меня не было выбора?!

Я собиралась уйти, но такого заявления я не могла оставить без ответа. Сделав два шага по направлению к нему, я разъярённо прошипела ему в лицо.

— Не было выбора?! У тебя не было выбора?!

— Нейра… — он окончательно опал с морды и отступил назад. — Ты же знаешь, что Рефьол делает с отступниками… Мне… было что терять! А тебя он, может быть, ещё бы и пощадил…

— Пощадил?.. — очень тихо проговорила я, словно не сразу поняв, о чём он. Ну всё… чаша моего терпения переполнена. — Ты сам-то понимаешь, что говоришь бред?! Было что терять?! Ты не поверишь, но у Ленты с Ворлоком тоже было что терять! И тем не менее, они меня НЕ ПРЕДАВАЛИ!!!

В этот крик души как будто вылились не только все мои эмоции, но и силы. Шерсть пригладилась, глаза потускнели. Я отвернулась чтобы уйти…

— Нейра, я… я виноват! Но я… ничего не мог сделать…

Я резко развернулась. Барс вскрикнул и отшатнулся, дёрнув головой. На белой шерсти на щеке появилось четыре красные полосы.

— Ты мог хотя бы отпустить меня. А страже сказал бы, что не смог удержать. Но ты побоялся. — Я выдержала паузу и немного устало закончила. — Убирайся. И больше не смей попадаться мне на глаза…

Барс, держась за щёку и глядя на меня круглыми глазами, торопливо пятился. Я презрительно встопорщила усы и отвернулась… и вздрогнула. Шагах в двадцати стоял Дарвэл. Похоже, он всё видел и слышал. Недоумение на его лице вновь взбесило меня. Но предпринять я ничего не успела.

— Нейра! — от мощного рыка волка я подпрыгнула с переворотом почти на сто восемьдесят градусов. — Где тебя черты носили?! И кого это ты притащила?!

— Ма…мастер? О чём вы?! — пришло время удивляться мне. — Точнее, о ком? Я как в одиночку летала до Нового Ресстарка, так в одиночку и вернулась! А Тар вроде как здесь всё время был… наверное…

— Да? — недоверчиво сощурился Ворлок. — А кто же тогда привёл эту компанию?

Я резко обернулась. Метрах в пятистах и вправду приближалась группа всадников. Я пригляделась…

Какого х..!

Ближайший к нам ньерн стал замедлятся. На стременах привстала девушка с обликом гиены и наполовину изуродованной мордой. Крепко ж я её тогда…

Краем уха я услышала шёпот за нашими спинами. Похоже, стал собираться народ. Но их разговоры были быстро заглушены насмешливо-восторженным рычащим голосом Грейс.

— Нейра! Давно не виделись! — да уж… и вправду давно. У меня сегодня что, День Неудачных Встреч?! — А я смотрю, ты всё же последовала нам! Никогда бы не подумала, ведь ты так отвергала наши пути! Но зато теперь твои результаты впечатляют! Я с моими воинами радостью присоединюсь к тебе!

Я прижала уши. За моей спиной повисла недоумённая тишина. Только шёпот Эсприта и рык Лока слились воедино:

— Что это значит, С-сиур-рбланка?!

А отряд приближался. Я уже различила там и Кародроссов, и Мрадразз. На вскидку не менее полусотни… Тем временем Грейс уже переключила своё внимание на другого участника действия.

— О! Дарвэл! И ты здесь! А мы-то думали, тебя захапал отряд Дорганака! Значит, это было лишь отвлекающим манёвром? Впрочем, не важно. Я искренне рада, что ты всё ещё с нами, как прежде! И сумел так много сделать!

С нами… как прежде… не может быть! Дар?!.

Я ошарашено повернулась к нему. Он ответил мне взглядом, в котором смешались неуверенное опровержение… и раскаяние.

Я почувствовала себя преданной. Как… как ты мог?! И ты когда-то говорил мне «предательница»?!.

У меня на мгновение помутился рассудок. Но я усилием воли заставила себя вновь взглянуть на приближающихся воинов. Торжествующе улыбающаяся Грейс… радостно переговариваривающиеся у неё за спиной воины…

Я повернулась к Ворлоку. Он молчал, мрачно, выжидающе-хищнически глядя на меня.

Тогда я повернулась к ожидающему Эсприту и бесстрастным, словно бы не своим голосом, приказала.

— Схватить всех. Схватить и связать. Будут сопротивляться — убейте.

Я произнесла это, не крикнула. Но меня услышали все. Лицо Грейс превратилось в маску сперва искреннего удивления, а затем и страха, когда, повинуясь команде Эсприта, а значит, и моей, на них ринулись с десяток бегающих и летающих наездников.

Предатели в спешном порядке разворачивали ньернов, но куда им сравниться с родронами и лерокаями…

Толпа зашумела. Где-то недоумённо, недовольно и даже протестующе, но… но я даже не обратила на это внимания. Сразу, же, как только началась суматоха, я исчезла со сцены, не удостоив и взглядом спешащего ко мне Дарвэла. Не хочу его видеть… Не хочу! И не только его! Никого… никого!

Тщетно пытаясь с зубовным скрежетом удержать наворачивающиеся на глаза слёзы, я убегала оттуда. Всё-таки меня довели… Как бы я хотела оказаться сейчас далеко-далеко!

Родя удивлённо хрюкнул, когда я без сил упала около него и, уже не имея сил сдерживать всё накопившееся, разрыдалась. Только жалобно пискнул и стал мордой осторожно тыкать меня в бок. Всё-таки они умны, практически как лошади, эти родроны…

Ну почему?! Почему?! Сперва Натар, теперь… теперь этот Мрадразз! А ведь я верила ему даже больше, чем Ворлоку, больше чем Ленте… Доверяла, как никому больше! И вот так…

За что?!.

Всё это срывающимся голосом излагала Роде, сочувственно накрывшему меня крылом, как пледом. И, как часто бывает, от истощения физических и моральных сил я уснула мертвецким сном…

Глава XV

Проснулась я уже под вечер. Солнце скрылось за горизонтом, а звёзды уже почти поменяли цвет.

Очень болела голова. Но ещё больше — душа… Как будто орава голодных кошаков драли её специально для этого отращенными когтями…

Думать не хотелось. Зато хотелось… есть. Даже Родя насторожился, когда у меня в животе угрожающе заурчало. Кстати, судя по всему, пока я спала, он даже не шевелился, чтобы не помешать мне. Бедный… кстати, тебя тоже надо покормить. Вот только найду кого-нибудь по продовольственному делу.

Я поднялась и тихо направилась в центр лагеря. Почему тихо? Да потому что вообще не хотелось ни с кем говорить…даже встречаться. Не хотелось привлекать к себе внимание…

Через несколько метров я услышала негромкую, но очень нецензурную ругань, доносившуюся из одного из шатров. Заглянув туда в поисках нарушителей общественного порядка, я застала Грейс и её дружков, связанных по рукам и ногам. На шорох они обернулись и удивлённо замерли. Потом морду гиены исказила гримаса яростной ненависти.

— Ты! Как ты могла! Тварь, сволочь, грязная предательница!..

Она на секунду замолкла и зашипела. Два стоящих на страже Шелескена по очереди огрели её по голове древками копий.

— Может быть, ты в чём-то и права. — Холодно заговорила я. — Но в одном ты стопроцентно ошиблась: я не предательница.

— Что-о?! Ты предала меня, нас! Наше дело!.. Ты…

Я прервала её ругань в мой адрес.

— Ты забыла, Грейс. Я никогда не была на вашей стороне. И никогда не буду. Пусть мои цели и интересы отдалены от Кародроссов, но ещё больше они далеки от тебя. Поэтому моя совесть чиста.

Не слушая ответных излияний в свой адрес, я покинула шатёр. Мат снова на минуту стих после двух деревянных ударов.

Лишь потом я поняла, что, наверное стоило бы уточнить насчёт продовольствия для родрона… ну ладно. Встретится ещё кто-нибудь, спрошу.

Словно в ответ на мой мысленный вопрос, свернув с дороги я почти врезалась в Ворлока. Блин…всё-таки затея «не привлекать внимания» с оглушительным треском провалилась…

— Нейра! Ну ты хоть под ноги смотри! — вырвалось у покачнувшегося волка.

— Простите, мастер. — Пробормотала я, вставая с земли. Хм… вроде бы и не бежала, а отбросило порядочно. Ещё и шишка будет от столкновения с его доспехом…

Он внимательно посмотрел на меня, и вдруг в лоб спросил.

— Всё в порядке?

— Да. Лучше не бывает. — Буркнула я, отводя взгляд. В животе опять заурчало, и я, не удержавшись, сказала. — Только кушать очень хочется… Мне и Роде.

Он не удержался от улыбки.

— Ладно, сейчас накормим вас обоих. Только давай сходим за сушениной для него.

Раздобыв необходимые припасы, он провёл меня до моего родрона. Там он уселся напротив меня, со смешком наблюдая за нашей трапезой. Хотя до этого я сказала «спасибо», причём тоном «спасибо, а теперь я хочу побыть одна». То ли он не заметил, то ли проигнорировал.

Только дождавшись, пока мы насытимся, он вновь заговорил.

— Нейра, ты вчера сказала, что я для тебя «как отец». Ну так скажи мне, пожалуйста, «как отцу», что произошло?

— Ворлок, я же уже сказала, всё в порядке. — Уже чуть напряжённо проговорила я.

Он укоряюще покачал головой.

— Не ври. Я же вижу, ты какая-то угнетённая. Испугалось того, как заволновалась толпа? Струхнула, что тебя причислят к бунтарям?

— Ну я… — хотя я не хотела раскрывать истинной причины своей мрачности, но вводить его в заблуждение мне тоже не хотелось.

— Тогда можешь не беспокоиться. Да, я каюсь, на какое-то мгновение я почувствовал себя не совсем уверенным в твоей честности. Но ты так твёрдо, я бы даже сказал, с такой безжалостность и решительностью отдала приказ… Не знаю, как Шелескены, но вот мнение о тебе Кародроссов Мрадразз категорически изменилось. И не думаю, что сильно в плохую сторону.

— Да, мастер. Спасибо вам. — Я перестала пытаться переубедить его, тем более, что это ведь так и так мне же на пользу. Нашёл причину — можно и успокоиться…

Гаудон чуть нахмурился. Но лукавая искра в его глазах не дала мне серьёзно обеспокоиться.

— Нейра! Ты уж определись. Ты ко мне то на «ты», то на «вы» обращаешься.

— Хорошо, мастер. — Кивнула я. — Я больше не буду…

— Ну, рыжая шкура! — искренне рассмеялся он, и вдруг, прижав меня к себе, потрепал лапой волосы. — Какая ж ты всё-таки ещё девчонка!

— А… уп-с… мр-ряу… — фыркала я, пытаясь сдуть волосы с носа и высвободиться из хватки волка. Заметив мои усилия, он специально ещё больше вспушил меня и отпустил.

Я возмущённо фыркнула и тряхнула головой, вызвав у него новый приступ смеха.

— Думаешь, так стало лучше?

— Да ну тебя… — хмыкнула я, пальцами слегка расчёсывая спутанную гриву и улыбаясь. — Тоже мне, парикмахер…

— Ну, не нравится, значит не нравится. — Пожал плечами он. Потом вдруг сощурился, словно что-то вспомнив, и вкрадчиво спросил. — Кстати, о тебе Дарвэл спрашивал… я сказал тогда, что ты не можешь говорить. Сейчас не хочешь его разыскать?..

— Да пошёл он! — не подумав, вспылила я. — А…ну то есть… да ну его. Наверняка насчёт какой-нибудь ерунды.

Волк продолжал щуриться, но, к моему немалому облегчению, расспрос не продолжил. Только вздохнул:

— Эх, надо было всё-таки взять с собой Ленту. Пока что здесь всё довольно спокойно, а вот утешить тебя она бы смогла получше моего…

— Ворлок, а почему ты сказал, что я не могу с ним говорить? Когда он вообще прип…пришёл? — я торопливо сменила тему и быстро заменила последний глагол на более удобоваримый.

Гаудон вдруг усмехнулся и кивнул на довольного Родю.

— А вот это его заслуга. Когда мы бросились искать тебя, то нашли около него. Причём подозрительно неподвижную. Мы забеспокоились, хотели было подойти, но он страшно шипел, рычал и щёлкал пастью. Только Эсприт смог более или менее укоротить его и подойти достаточно близко, чтобы успокоить нас тем, что с тобой всё в порядке. Но когда он хотел перенести тебя к нам, твой Родя так взъярился! Бедный советник посла едва увернулся от него. Дрессировать нужно своих домашних питомцев!

— А… ладно. — Несколько смутилась я, про себя гордясь своим светлошкурым защитником. — И вот ещё, можно я сейчас, на сон грядущий прогуляюсь вокруг лагеря?

— Вокруг лагеря? — сделал вид, что задумался, Лок. — Вокруг лагеря, значит до леса… Нет. Одна ты не пойдёшь. — Я вопросительно подняла брови. — Возьми с собой Родю. Как раз попробуешь, как на нём «пешком» ездить.

— Спасибо ва… тебе. — Вовремя поправилась я, широко улыбнувшись.

— Но имей в виду! До леса — и сразу обратно! — предупредил меня мастер.

Всё-таки ночь — замечательное время суток. Тихая, нежаркая, неяркая… Прям только ехать и отдыхать.

Но просто ехать, ничего не делая, я не могла. Я — думала.

Ворлок, похоже, окончательно взял меня под свою опеку, компенсируя тоску по родной дочери. Хорошо, конечно… Только грустно немного отчего-то.

Ворлок сказал: отношение ко мне Кародроссов и Мрадразз изменилось. Но в какую сторону и насколько?

А что бы я ощутила в такой ситуации? Вот если бы при мне человек… ну ладно, не совсем человек… моего же рода, долгое время считающийся предателем, хладнокровно натравил каких-то не друзей и не врагов на лесных бандитов… причём её же рода…

Уф-ф, голова пухнет. Ну что ж, будем надеяться, что градус отношения ко мне Мрадразз и Кародроссов всё же повысится, а не опустится.

Вот только… Как бы не получилось так, что, стараясь угодить всем, я проиграю. Ладно, пока будем придерживаться своего настоящего поведения. А там будь что будет.

Это что касается «плюсов» прошедшего дня. А вот «минусов», увы, побольше будет. И почему-то гораздо больней бьют эти «минусы», чем радуют «плюсы»…

Я глубоко вздохнула и, подняв голову, окинула взглядом небосвод. Вот две луны. Которая побольше и бледная — Альфи; поменьше, но поярче — Багита.

И бессчётное количество звёзд… То ли я не замечала этого раньше, но сейчас мне показалось, что с зелёным свечением больше всего небесных светил…

— Глаза, сияющие, как звёзды Силмирала…

Красиво… И, наверное, так оно и есть…

Стоп!

Это я сказала?!

Это не я сказала!!!

Рефлекторно дёрнув поводья, я заставила бедного Родю, обиженно взвизгнувшего от боли, взвиться. Хлопая крыльями, он повернулся на девяносто градусов…

Ну что за чёрт! Я хоть когда-нибудь сегодня останусь одна?!

— Ты?! — выдохнула я.

— Я. — Легко согласился Дарвэл, восседающий на изящном тонконогом лерокаи.

Я не стала разоряться на слова. Просто отвернулась и послала Родю на взлёт, подгоняя его хлопками поводий.

От встречного ветра заслезились глаза. Родрон летел на максимальной скорости. Пришлось пригнуться, чтобы не вынесло из седла. Тёмная полоса леса быстро приближалась. Такими темпами я даже не успею получить удовольствие от прогулки…

Хотя какое уже, нафиг, удовольствие?!

Однако стоило мне повернуть голову, я чуть не задохнулась от возмущения. Сокол спокойно, почти не напрягаясь, держал такую же скорость, тогда как мой ящер махал крыльями изо всех сил.

Я зарычала и послала Родю в крутой поворот, а Мрадразза — по труднопроизносимому адресу далеко и надолго.

Однако даже несмотря на моё душевное пожелание, через полминуты он вновь пристроился рядом, но уже с другой стороны. Мало того, Раудког повернул голову и прокричал.

— Нейра! Я всё равно не отпущу тебя! Подожди, я всё объясню!..

— Не надо мне никаких объяснений! — рявкнула я. — Я хочу только одного — покоя! Чтобы все отвалили от меня! Все!!!

Повинуясь хлопку ладонью, Родрон ушёл в сложный манёвр уже почти у самого леса. Но тут у самой его морды откуда не возьмись появился Мрадразз. Напружинившись, он схватился за голову ящера и закрыл ладонями ему глаза.

— Ты что?! — испуганно заорала я.

Но ничего страшного не случилось. Просто Родя замедлился и стал плавно, кругами, опускаться. И только когда его лапы коснулись земли, Дарвэл отпустил его. Я соскочила с седла и бросилась на него с кулаками.

— Ты что, сдурел?! Совсем с головой не дружишь?!

Сокол поймал меня за запястья в прыжке и спокойно проговорил.

— Ну вот, теперь ты, по крайней мере, меня выслушаешь.

Я зарычала. Ах так!

Немыслимо вывернув руки, я вырвалась из его хватки.

— Я не хочу ничего слышать! Ты слышишь?!

В подтверждение я отпрыгнула к лесу и, отвернувшись, зажала уши руками. А если он попытается опять применить силу, я буду биться как… как с врагом!

Но вместо этого до меня донёсся его приглушённый голос.

— Я слышу. И ты тоже.

Я скрипнула зубами и ещё плотнее прижала ладони. Бесполезно…

— Да, я должен признаться. Когда-то я и вправду был в банде Грейс. И именно из-за этого я ушёл из замка, а не из-за меча. По крайней мере, не только.

Я как могла до боли сжала ладонями свои пушистые уши и стиснула зубы. Но это не помогало: я чётко слышала каждое слово, а на глаза невольно наворачивалась солёная влага искренней обиды.

— И прожил я с ними довольно долго — почти год. И так же ходил на разведку, нападал на отряды Кародроссов, хотя мне было откровенно непонятно, почему многие зверолюди из нашей группы так ненавидели своих же сородичей. Но серьёзно задумываться я об этом не стал, сославшись на какую-то месть.

Но через какое-то время нас послали к только что открывшемуся порталу. И я оказался в смятении, когда мне сказали, что нужно убить пришедшего новичка. Я не подчинился этому…

Меня не стали наказывать. Не знаю, почему… может, это было доброй волей Грейс.

Но вскоре нас опять послали на дело, и в этот раз вышло так, что я столкнулся с отрядом своих же.

Я не обнажил против них оружия, потому что там оказались мои друзья. Но… в их глазах я уже перестал быть другом.

Становилось всё хуже и хуже. Скрываясь от жаждущих мести Мрадразз, моих недавних соседей и хороших друзей, я волей случая столкнулся с Грейс и другими. Она откуда-то всё знала.

Мрадраззы оказались перебиты, а мне вновь, уже в третий раз пришлось бежать. Отряд Грейс, убедившись в моей ненадёжности, преследовал меня по пятам уже три дня. И тут волей случая я впервые столкнулся с тобой. Ты тогда даже не подозревала, но это не я тебе, а ты мне спасла жизнь. Грейс и другие почувствовали тебя и твоих преследователей и решили не будить лихо, тем более, что они ожидали, что тут-то мне и настанет конец…

Вот почему я помогал тебе. Вот почему — тогда…

Раудког замолчал на минуту, чтобы перевести дыхание, а может, чтобы дать слово мне. Но я молчала, опустив голову. Я молчала, а в шерсти на щеках уже появились две мокрые дорожки.

Дар продолжил.

— Да, сначала я шёл с тобой, лишь руководствуясь чувством долга. Хотя тогда, уж извини, я не мог не понять, ни принять ни одного твоего действия.

— Тогда зачем ты попёрся за мной?.. — прошелестел мой голос. — Отступил бы, и тогда все остались бы счастливы…

— Нет. Я считал себя обязанным, и не мог без упрёков совести оставить тебя. А когда ты упомянула про журнал, я решил с твоей помощью добиться своей давней мечты…

Когти до помутнения рассудка впились в кожу головы. Чиркнули по ней, когда я резко обернулась… и вздрогнула. Сокол стоял почти вплотную ко мне.

— Значит, ты использовал меня… просто использовал, как пешку в многоходовых комбинациях… чтобы добиться…как ты сказал… «своей мечты»… — процедила я, почти чувствуя, как по жилам растекается яд ненависти и меня просто начинает трясти. Да, мечта у нас, в сущности, была одна…и поэтому было особенно больно, что он смел… Я была готова после любого его неосторожного слова или движения, безжалостно выпустить когти…

Он покачал головой.

— Так было лишь сначала. Когда…

— Почти всё время, с того момента, как я здесь появилась, — прервала я его. В мой голос постепенно вплетались нотки рыка, — почти всё время были те, кто тайно или открыто называл меня «предательницей». Но истинного предателя я вижу здесь, перед собой. Того, кто предавал меня всё время…

Лицо Дара дёрнулось, словно от пощёчины.

— Ней, я… понимаю тебя… Но я не предавал тебя.

Короткий удар. Сокол вновь дёрнулся, но уже от пощёчины настоящей.

«Я не предавал тебя». Эту фразу я слышу уже второй раз.

И снова это ложь.

На сером пуху на щеке Мрадразза выступила кровь.

— Я заслужил это. Но я не предавал тебя… никогда. — Последнее слово он произнёс, поймав мою руку в другом замахе.

Я дёрнулась, но сейчас его хватка приобрела непоколебимость стали.

— Пусти… — Прошипела я. — Пусти! Я хочу уйти, и я уйду!

— Я ещё не закончил. — Тихо проговорил он. — Когда ты попала в плен в Лаудборл, я впервые кроме простого раздражения почувствовал что-то ещё… беспокойство. И не из-за разрушенных планов. Остальное я уже мог бы проделать сам.

Но я вновь повторюсь: я никогда тебя не предавал. Не предал и тогда. Хотя если бы меня поймали, то калёный металл — это далеко не самое страшное, чего бы я удостоился. И тем не менее, я пошёл на этот шаг.

Я озлобленно дёрнулась, но, как и раньше, безрезультатно. Тогда, не в силах смотреть на него, закрыла глаза и отвернулась в сторону.

— Потом… Когда я понял, что в первый раз был перед тобой не прав… Опять, я не ожидал ничего, кроме острого раздражения на твои…проделки. — Ага…нашёл синоним слову «выходки»… смягчил, блин… — Но… нет. Его не было. Было лишь искреннее чувство вины.

Та же ситуация повторилась, но уже в Ресстарке. Я злился на Шелескенов, которые воздвигли тебя в кумиры; на тебя, за твою упрямую гордость… на себя. И опять за то ощущение, что это я неправильно поступаю, а отнюдь не ты.

Чисто интуитивно я преподнёс тебе тот синий цветок. Быть может, ты полагала, что сумела прочно скрыть свои переживания, но это не так. И я… я был… почти счастлив, когда понял, что тебе он понравился…

— Его больше нет.

— Что?

— Цветка больше нет… Он… рассыпался в пыль… — я осмелилась поднять на него глаза и была немало удивлена, увидев у него на лице облегчение.

Я… а я не могла взять в толк, куда вдруг делась та ненависть?

Похоже, он не только цветы по интуиции дарит… Подбирать правильные слова у него тоже хоть и со скрипом, но получается…

— А, тогда понятно… Я-то подумал, что ты избавилась от него.

Я помотала головой, и тут до меня дошло.

— Подожди… ты что, шарил в моих вещах?!

Впервые со времени нашего пребывания в Старом Ресстарке, на его лице мелькнула улыбка.

— Нет. Но ты правильно сделала, что сразу же, когда проснулась, покормила Родю. Ты не обратила внимания, но, пока ты спала, он так старательно растрепал твой рюкзак… Тебе проще приобрести новый.

— Да уж, это просто какая-то задница с крыльями, а не порядочный родрон. — В тон вздохнула я, опустив голову.

Помолчав, Дар негромко проговорил.

— И ты даже не сможешь себе представить, как я переживал о тебе, будучи в Лаудборле. Ведь, ты уж извини, но на тот момент я не очень хорошо представлял тебя в роли командира, тем более — в столь ответственном и авантюрном мероприятии.

Я покачала головой, не поднимая глаз.

— Лучше быть плохим предводителем, чем плохим другом. — И я, вздохнув, отклонилась назад, как раз упершись спиной в ствол дерева. Мою кисть Дарвэл уже отпустил. — Знаешь, ведь правда: оставь ты меня тогда в Кауруле, и не было бы всех этих промахов, не было бы ничего…

Сокол бережно поднял мою голову и поймал мой взгляд.

— Я же уже однажды говорил тебе, чтобы ты не думала об этом. — С лёгким укором проговорил он. — Тем более, что ты сама сейчас сказала: не было бы ничего. Не было бы поражений… но и побед тоже. А насчёт дружбы… Знаешь, ты… ты замечательная.

Я не знаю, что изменилось. Наверное, даже не так… Что-то сломалось во мне. Что-то острое и враждебное, что-то вечно терзающее меня…

И сразу стало так хорошо и легко…

Дар наклонился ко мне, и опять черты его лица приняли человеческие очертания.

… - Я боялся, что ты оттолкнёшь меня, как хотела тогда, перед походом. — Негромко сказал он, отпуская меня.

Я удивлённо заморгала. Что? Значит… это был не сон?..

— Так это был не сон? — повторила я, но уже вслух.

Теперь пришло время удивляться ему.

— Что? О чём ты?

— Ну… — я смутилась. И правда… вот глупая, не смогла отличить сна от реальности… — Просто… просто тогда я не совсем поверила в происходящее. Не позволила себе такого счастья…

Вырвавшаяся последняя фраза окончательно сконфузила меня. Ну что ж у меня за язык без костей…

Но сокол был ничуть не огорчён. Напротив, на мгновение его лицо приняло такое же дурацкое выражение, как когда я сказала, что рада покойному ныне цветку.

— Слушай, — я примерно прикинув время, которое уже провела вне лагеря, вдруг забеспокоилась. — Пора, что ли, возвращаться. А то мастер ругаться будет… очень больно…

— А я ему не позволю. — Хмыкнул Мрадразз, пропуская меня к родрону и вскарабкиваясь в седло своего лерокаи.

— Лучше не надо… — выдавила я, представляя себе в красках эту сцену.

— Да не беспокойся, просто поговорим. Ничего с ним не случится… — трогая поводья, «успокоил» меня он.

— Да я не за него беспокоюсь… В смысле, и за него тоже, но только не в этом случае. Теперь уж ты меня извини, но ты явно переоцениваешь свои силы. Ворлок — наиопытнейший воин из тех, кого я знаю. Я опять извиняюсь, но он тебя по щиколотку в землю закопает. Головой вниз.

Мрадразз насупился. Ну не всё ж тебе меня «опускать»!

— Кстати, а что это ты за фокус с закрыванием глаз для моего Роди устроил? Я о таком даже не знала…

— Пока ты на нём только каталась, я узнавал их особенности и слабые места. — Усмехнулся он. — Гораздо полезней, между прочим! Для родронов полная тьма — знак того, что они спят. Именно поэтому слепых сразу убивают — они думают, что всё время спят.

Я вздрогнула. Брр… неприятно-то как…

— Слушай, а что мы с тобой плетёмся, как сонные мухи? Давай уже с ветерком — и до лагеря! Заодно посмотрим, кто быстрее, мой Родичка или твой Лерка.

— Ну-ну! — тотчас же вскинулся он. — Мы с тобой уже однажды спорили!

Я усмехнулась.

— Но тогда мы шли своим ходом. Ты главное сейчас не жульничай — крыльями не маши!

— Ну ладно. — Сощурился Раудког. — Тогда держись!

Господи, как же прекрасно лететь по свежему воздуху ночью, когда бьющий в лицо ветер бодрит, и ты чувствуешь прилив адреналина оттого, что летишь наперегонки с лучшим другом!

Хотя… кого я обманываю? Надо признаться хотя бы самой себе. Понятие «лучший друг» по отношению к Дару осталось далеко позади.

Прибыв в лагерь, мы огородами, как два жулика, ухитрились миновать сторожащего Лока и спокойно устроиться рядом с шатром Мрадразза. Хотя он щедрым жестом предложил мне на одну ночь приватизировать его обиталище, пока он отдохнёт под чистым небом, я всё же предпочла более удобную кровать — спину Роди. Да ещё и с подогревом!

Однако Мрадразз махнул рукой и всё равно устроился неподалёку.

А я впервые заснула, полностью довольная итогами дня…

А наутро меня разбудил Ворлок. Достаточно бесцеремонно: подняв со спины родрона за шкирку. Пару раз встряхнул, как пыльный коврик, и, глядя в глаза, прорычал.

— Ты где была, рыжая?

— А? Что? — не сразу врубилась я. В глазах всё немного плыло после встряски, но через некоторое время картина всё-таки восстановила свою целостность. — Господи, да спала я, спала! Что, уже и поспать нельзя ночью?!

— Не груби старшим, — заметил мастер, — в воспитательных целях вновь встряхивая меня. — Когда вернулась, предупредить можно было? Я всю ночь тебя караулил!

— А не надо меня караулить! И вообще, я сама могу за себя постоять! — фыркнула я, и, не выдержав откровенного скепсиса в его глазах, задрыгалась в попытке освободиться. — И отпустите меня уже!

— Как скажешь, — чересчур покорно проговорил он, разжимая когти. Я шлёпнулась на хвост и недовольно мявкнула.

— Доброе утро. — Это Дарвэл. Интересно, сам проснулся, или от нашей перепалки?

— Вот видишь, Дар? Я же говорила! Сплошная диктатура.

— Помолчи уж. — Волк щёлкнул меня по носу, от чего я громко чихнула. — Если сержусь, то есть на что. Загулялась вчера, а я себе места от беспокойства не находил.

Сокол улыбнулся.

— Не надо её ругать. Она маленькая, но гордая, как слон…

— Что?! — взвилась я.

Мрадразз, не слушая меня, продолжил:

— …и первому встречному монстру съесть себя не даст. А если серьёзно, то это я её несколько задержал…

— Ты? — в тоне матёрого не поменялось ни единой нотки, но я напряглась, увидев, как он сощурился. — Ты… охранял её что ли?

Дар, не чувствуя подвоха, кивнул. Ворлок помолчал, но потом вдруг взял его за плечо и повёл куда-то в сторону, сказав напоследок:

— Пока завтракай, Ней. Мы на некоторое время отлучимся… поговорить.

Раудког попытался что-то возразить или отклониться, но из стальной хватки Лока было нелегко вырваться даже ему. Они быстро скрылись за ближайшим шатром.

Я тревожно заёрзала по траве. Ой, как-то не очень хорошо вышло… И Ворлок тоже… Папаня, блин… Но я же Дара предупредила!

Что ж, остаётся надеяться, что это будет именно разговор. Правда, не совсем понятно на какую тему… Хотя, вру. Тема-то как раз ясна, а вот её аспекты…

— С-сиурбланка?

От неожиданности я ойкнула и подпрыгнула (прямо из положения сидя), при этом не удержавшись от пары терпких фраз. За мной стоял Эсприт с непонятным выражением на лице. То ли испуганным, то ли удивлённо-недоумённым.

— Нам надо поговорить. — Серьёзно начал он.

Я несколько удивилась и даже встревожилась. Что могло произойти? Если бы что-то глобальное, что-то по типу восстания, то сейчас в лагере не было бы так тихо. Тогда что?

— Пройдёмте с-со мной.

По прошествии некоторого времени мы вышли на другой край лагеря, туда, где были устроены загоны для зверей Кародроссов. Там Эсприт остановился, и, осмотревшись по сторонам, негромко начал.

— Перво-наперво я прош-шу вас вос-спринять вс-сё то, что вы с-сейчас ус-слыш-шите, вс-серьёз. Это правда очень важно. Это вообще правда.

— Говори, Эсприт. Я доверяю тебя, и никогда не уличала во лжи. — Пожала плечами я.

Змей помолчал немного.

— С-сперва я рас-скажу вам кое-что о с-себе, то, о чём знают немногие…

…Эсприт был не из Пришедших. Он родился и вырос в Старом Ресстарке. И ещё в детском возрасте обратил внимание, что ему почти не снятся сны. А если и снятся, то… провидческие. Шелескен много раз пытался указать на это своим родителям и друзьям, но те ему не верили. Но его сны, хоть и редкие, приходили регулярно и всегда сбывались. Позже, когда он стал воином и поступил в гвардию Церески, то рискнул рассказать ей о своих способностях.

Она внимательно выслушала Эсприта, выслушала также те короткие предсказания, которые он увидел незадолго до того. После этого она сказала, что подумает над тем, что с ним будет дальше.

Через некоторое время произошло всё то, о чём он говорил. И тогда Повелительница сделала змея своим советником и поставила наравне с Лешалаями.

Время от времени он рассказывал ей о своих предсказаниях. Именно благодаря ему был спасён Ресстарк во время большого набега хищников. Если бы не утроенная стража, из которой во время атаки полегло три четверти воинов, Шелескенов могло бы вообще не стать.

Но чаще всего Эсприту снились места, где должны были открыться новые порталы. Это позволяло Следующим Дракону послать туда охрану, чтобы перехватить новичков и не позволить им стать кормом для хищников…

— И вот, с-сегодня… мне прис-снилс-ся новый портал.

— И что? — он на минуту замолчал, и я просто не смогла сдержать вопроса. — Оттуда выйдет новый Правитель? Или кто? Великий изобретатель, который переведёт нас на новый уровень?

Шелескен покачал головой.

— Оттуда вообщ-ще никто не выйдет.

Обычно я вижу мес-сто открытия портала, и вижу, как он ра-сскрывает-сся. По-ссле этого с-сон обычно прерываетс-ся.

Но не с-сейчас-с. Портал открылс-ся, но я всё равно продолжал видеть то мес-сто. Долго… очень долго. Потом я увидел, как к порталу идут двое. Девуш-шка и мужчина. Они не были зверьми, не были птицами или рептилиями. Они с-собрались войти туда…

Я не видел их лиц. Но перед с-самым разломом девуш-шка обернулас-сь.

И я узнал её, хотя никогда прежде не видел. Это была ты, Нейра.

Я окаменела. Минуты три переваривала информацию, потом медленно повернулась к Шелескену. Что он сказал?!

— Но… но… Как? Что это означает?! — вопросы сорвались с моего языка прежде, чем я даже подумала над ними.

Эсприт продолжал оставаться сосредоточенным. Только его брови чуть сошлись над переносицей.

— Это может означать только одно. Впервые за время с-сущес-ствования С-силмирала открылс-ся обратный портал. Через который вы не только выйдете назад, но и с-станете с-сами с-собою.

— Мы… — от волнения у меня закружилась голова, и я чуть не упала. Меня поддержал змей. — Но ты сказал, там было двое. Кто, кто второй?

Он покачал головой.

— Я не знаю. Я узнал тебя, и то лиш-шь когда ты обернулас-сь. Мужчина же только повернулс-ся к тебе, но не ко мне.

— А как… как он выглядел? Волосы, одежда… — я всё-таки утвердилась на своих двоих, и Эсприт отпустил меня.

— М-м… Одежду я не запомнил, но, кажетс-ся… кажетс-ся у него были недлинные, светло-серые волос-сы…

…Назад я возвращалась, как в лихорадке. Пошатывающаяся, побледневшая, так, что это было заметно даже через покров рыжей шерсти, с глазами как у тихой умалишённой…

Прохожие удивлённо останавливались или уступали мне дорогу, а сзади доносились их переговоры, шёпот…

Навстречу мне уже шли Дар с Ворлоком. На первый взгляд, героических синяков не заметно…

Увидев меня, они одновременно остановились. Брови обоих поползли вверх, а челюсти — вниз.

Первым пришёл в себя Ворлок.

— Нейра, что с тобой? Ты как привидение увидела… Причём не одно, а целый сонм… Который долго водил вокруг тебя хороводы.

Раудког щёлкнул клювом и кивнул в поддержку серого.

— А? Нет, не… Всё в порядке…

Я помотала головой и пошла в обход их, потому что двигаться, кажется, они не собираются.

Только через пять минут сзади послышался шум шагов.

— Нейра! Да подожди же ты! Что произошло?!

Я обернулась. Долго в задумчивости мерила их мутным взглядом, но потом решилась.

— Идёмте… Конечно, то что я расскажу, может быть очень похоже на бред сумасшедшего, но, тем не менее…

В шатре Дарвэла я рассказала им всё. Невозможно описать, как менялось выражение их лиц.

Когда я закончила, повисла долгая, напряжённая пауза.

Ворлок заговорил первым, медленно, словно немой, только что научившийся говорить.

— Я не знаю, Нейра, правда это, или нет… Может, конечно, Эсприт и вправду пророк… может быть… Не знаю. Но… ты не можешь себе представить, как эта твоя новость всё смешала. Поэтому… поэтому мне… не хочется верить.

Я подняла на него глаза. В душе смешались равнодушный флегматизм и удивление.

Я тихо спросила. Наверное, зря…

— А как же Надя и Катя?..

Гаудон вскочил. Шерсть на нём встала дыбом, глаза налились кровью. Он разгневанно зарычал.

Раудког также поднялся и шагнул ко мне, предупреждающе коснувшись клеймора за спиной.

— Ты… да как ты… — волк даже говорил прерывисто, еле сдерживая внезапную и беспощадную, как цунами, ярость.

— Ворлок, успокойся. — Не знаю, откуда у меня взялась такая наглость, что я заговорила с ним в таком тоне. — Успокойся. Я лишь хочу узнать, остаёшься ли ты здесь, или… В противном случае важное значение имеет, билет домой имеют лишь двое, или эта дорога для всех…

— Да ты хоть понимаешь, о чём ты говоришь!!! О нём не должны узнать! Не должны!!

Я поражённо заткнулась. Ка… какого ксидра?! Он… с ума сошёл?!

Гаудон глубоко вздовнул, и, зажмурившись, прижал кулаки к вискам. Через пару минут он взглянул на меня уже прежними глазами.

— Я… я извиняюсь за свою вспышку. Но и тебе следовало бы сперва научиться думать, а уж потом говорить.

Я закусила губу, но спорить не стала. Вместо этого опустилась на пол, демонстрируя готовность слушать. Дарвэл покосился на меня и сел рядом. Напротив грузно опустился Ворлок.

— Даже если о нём лишь узнают, это будет катастрофой. — Глухо начал он. — Ещё не поняла? Всё то, что вы с Даром создали, рухнет в единый миг. Большая часть пришедших бросится туда, независимо от того, что у них осталось дома. Если же сказать, что уйдут лишь двое, начнётся резня… Кроме того, большинство главнокомандующих, которые управляют поведением Кародроссов, Мрадразз и Шелескенов, тоже не отсюда… Теперь ты понимаешь, что начнётся, если они, единственный сдерживающий барьер, уйдут? Те, кто рождены здесь, весьма смутно представляют мирное сосуществование. А значит война разгорится вновь… Но уже гораздо более яростная и кровопролитная.

Я понимала: он прав. Но я не могла промолчать…

— Но разве это не подлость по отношению к другим? К тем, которые подобно тебе, хотят вернуться?

Минуту Гаудон молчал. Потом повернулся к Раудкогу, за время нашего разговора не проронившему ни слова.

— Дарвэл, выйди.

Я ожидала, что он возмутится, но Дар коротко кивнул и покорно покинул помещение. Я даже вяло удивилась:

— Что это с ним?

— Поговорили по душам. — Так же коротко ответствовал волк.

Тишина повисла вновь, но ненадолго.

— Знаешь, Ней, — негромко, несколько устало начал мастер, — когда я смирился с невозможностью возвращения, я сумел оглянуться вокруг и увидел то, чего не замечал раньше.

Силмирал не оставляет неизменным никого. Не надо, я знаю, что ты знаешь… Но я имею в виду нечто иное.

Очень скоро я пришёл к неизбежному выводу. Попав сюда, человек либо сходит с ума, либо… влюбляется. Но говоря «сходит с ума» я подразумевал немного не то, о чём ты подумала. В Пришедшем этот мир раскрывает самые сильные его черты, идущие с малого. Ботаг, к примеру, я уверен: в своём мире был кляузником, «стукачом» то бишь. Здесь же эта его черта переросла на новый уровень: он стал предателем. Лорина упражнялась в фехтовании — я спрашивал у неё как-то — и была в каком-то средневековом клубе. Здесь она стала мастером своего дела, уступающем лишь мне, и своеобразным рыцарем-одиночкой. Лента… Лента была заведующей какой-то компании. Ничто не происходило без её ведома. Здесь же практически всё, начиная от чистоты комнат и заканчивая боеготовностью баллиститов, зависит от неё. И она прекрасно справляется…

Вот, значит, как. Не думаю, что это называется «сумасшествием», но…

— Ты сказала, что то, что я предлагаю — подлость. — Продолжал он. — Но я так не думаю. Во-первых, это честно в первую очередь к вам с Даром. Вы многое сделали для наших народов. То, что сейчас происходит в этом лагере — огромный скачок для всех. Я уже просто не смогу жить и смотреть, как грызутся, словно бойцовые псы, три народа. Все пришедшие перешли семнадцатилетний барьер. Если они уйдут, кто будет защищать оставшихся? В Дорганаке мало детей. Не более пятидесяти тех, кто не достиг тринадцатилетнего возраста, когда человек окончательно принимает облик зверя. Но, тем не менее… кто защитит их?

Во-вторых, это будет честно по отношению ещё и к тем, кто уже что-то сделал для благополучия своих народов. Я знаю одну, уже очень старую, женщину-белку. В первый же год своего здесь пребывания, она создала с десяток антибиотиков от болезней и ядов, переносимых животными. Но они не могут спасти от стрелы или меча… Другой мой хороший друг, чёрный кот, упорядочил наш архив и по памяти добавил туда более тридцати книг. А ведь все они могут быть уничтожены — по случайности или намеренно… Я могу перечислить много примеров тех, кто создавал, и то, что может быть уничтожено.

Во-третьих… что если Эсприт ошибся? Впервые? И те, кто пройдут туда, не изменятся? Как бы не сложилась ситуация, они могут… нет, они наверняка погибнут.

Я молчала. Ворлок прав… прав везде. Но почему же я всё равно не до конца принимаю этот вариант? Быть может, он скажет что-то ещё?

— Ты хочешь знать, почему я не хочу возвращаться. Я отвечу. Потому что я не сошёл с ума.

— Лента?.. — тихо спросила я.

Он кивнул.

— Да. Она не уйдёт, я знаю это точно. А я не оставлю её.

И вновь молчание. Какая-то неторопливая беседа выходит…

— Нейра, ты знала, что дети в Силмирале не имеют звериного облика?

— Да я знаю. Но увидела я это лишь случайно, когда мы шли на приступ Дорганака. До этого же, я лишь сейчас с удивлением это осознаю, я не видела ни одного ребёнка…

Волк кивнул.

— Да. Быть может, это потому, что у детей ещё нет определённо сложившегося характера. Когда же он появляется, тогда и появляется первая шерсть и первые клыки.

— Между прочим, это не только в Силмирале. — Заметила я, и на непонимающий взгляд мастера, пояснила. — Многие люди очень похожи на каких-то зверей. Но в подростках это заметно лучше. Жестоких, независимых… Уже сильных и сознательных — если можно так сказать — но ещё не имеющих достаточно опыта, чтобы не использовать эту силу во зло, и поэтому кидающихся на всех: родителей, дружков-неудачников и просто неудачников — бомжей и нищих. Сколько уже погибли не от голода-холода, а от жестокости дворовой ребятни…

— Ты размышляешь практически, как взрослый. — Заметил он. — Но я сейчас говорю не о жестокости, а о чём-то прямо противоположным. Ты, я думаю, ещё не знаешь, но мы с Лентой тоже видим друг друга в настоящем облике.

— Я знаю, — не подумав, подтвердила я. Брови Ворлока поползли вверх, и я торопливо пояснила… признавшись первый раз кому-то, кроме себя, — потому что… я тоже не сумасшедшая.

Во взгляде мастера мелькнуло удивление. Он наклонился ко мне.

— Вот как? Но я… я всё же надеюсь, что Дарвэл не солгал мне, пересказав события той ночи. И происхождения царапин у него на щеке.

— Ворлок, — я не сдержалась от укоряющей нотки в голосе, — ну как вы могли подумать?

Гаудон откинулся назад.

— И ты… всё равно хочешь уйти? — через минуту спросил он.

— Да. — Я не стала юлить. — Я… я не могу объяснить… но я должна вернуться домой. Просто должна. Просто знаю.

Волк вздохнул.

— Что ж… мне очень жаль. Но это твой выбор, и я не буду препятствовать ему. Только… только, может быть, попрощаешься с Лентой?

— Я не знаю, когда закончатся переговоры. — Тихо проговорила я. — А портал может закрыться очень скоро.

Волк наклонил голову.

— Что ж… Это твой выбор. — И, не сказав больше ни слова, он поднялся и вышел.

Глава XVI

После того, как ушёл Ворлок, я тоже не стала рассиживаться. Выйдя на улицу, я думала застать там Дарвэла, но его рядом не было. Пожав плечами, я пошла за тем, чем хотела заняться ещё часа два назад — позавтракать.

Затем мне предстояло не самое лёгкое дело — нужно было рассказать Трессе и Эсприту, а также кое-кому из друзей-Кародоссов, о своих планах. О том, что скоро я уйду в Каурул, и не вернусь…

Кстати, сначала я хотела переговорить об этом с Даром, но он как сквозь землю провалился. А вот когда он совсем не нужен…ну, или не совсем нужен, появляется, да ещё и настойчиво требует моего внимания!

Закон подлости — что сказать?..

Эсприт успокоил меня. В смысле, насчёт времени. Он сказал, что порталы «живут» как минимум два дня. Вот и отлично. Сегодня я хотела бы ещё побыть здесь…

А вот когда я говорила с Потапом, выяснилось кое-что очень неприятное.

Ботаг, которого для сохранности взяли с собой, неизвестно как освободился сам и освободил бунтовщиков. И хотя почти всех перебила стража, но он и Грейс ухитрились сбежать.

Ну вот как уходить, если без тебя сейчас всё к чёртовой матери разваливается?

А если серьёзно, то я даже для самой себя не могла найти веской причины, чтобы не остаться. То, что я из другого мира — самая последняя и самая смешная. Родители? У них есть я другая. Надеюсь, они всё ещё ладят…

Тогда что?

Не знаю. И всё равно завтра уйду.

Этим же вечером я всё же застигла Дарвэла. Но говорить не о чём не стала. Пока…

Дождалась, пока он уляжется, и стопроцентно заснёт, тихонько отвела Родю в поле и на нём полетела к лесу.

Нет! Я не убегаю! Я уже сказала, все дела будут только завтра! А сегодня… а сегодня я хочу в последний раз насладиться тем, чем Силмирал наделил всех и в избытке: свободой. Свободой действий, свободой передвижения… свободой чувств.

Именно всё вышеперечисленное сильнее всего ощущается в полёте на спине огромного, давно вымершего ящера, когда над тобой рассыпаны миллиарды звёзд и две луны освещают тебя и твой путь…

Где-то на середине пути я снизилась и пустила родрона лететь почти касаясь когтями земли. И именно тогда я услышала странный шорох, как будто бумажный шелест.

Шелест крыльев.

Я убью его!!!

Что ж… теперь я знаю, что если резко дёрнуть на себя поводья и одновременно ударить крылатого коня ногами в бока, он совершит мёртвую петлю. А-а-а!

Как я не вывалилась — ума не приложу! Но зато Родя перевернулся и предоставил мне возможность почти нос к носу… пардон — к клюву, столкнуться с Раудкогом.

— Ты знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? — негромко, с каким-то сочувствием процедила я.

— Знаю. — Кивнул он. — Но только после того, как вернёмся в лагерь. Летать-то ты летаешь, но складывается впечатление, совсем не глядишь вокруг. А если тебя съедят, Ворлок меня живьём похоронит…

— Уже забыл? Я тебя раньше. — Фыркнула я, уже не испытывая никакого раздражения.

— Ну значит откопает и закопает снова — головой вниз. — Пожал плечами Дар.

— Слушай, а всё-таки что он тебе сказал, что ты ходил такой шёлковый? — поинтересовалась я, разворачивая Родю к лесу.

— Сказал, что если с тобой по моей вине хоть что-нибудь случится, он из меня чучело сделает. — Хмыкнул он, пристраиваясь рядом с родроном. Не сказать, что тот был рад такому соседству. Выражалось это в том, что он время от времени то нырял к самой земле, то резко взмывал вверх, пытаясь задеть Мрадразза крылом.

Я, не удержавшись, улыбнулась.

— Ну, это он поспешил. Прежде меня до тебя никто не докопается.

— Значит, — подвёл итог он, — если мне надоест жить, нужно держаться поближе к тебе? Ну тогда я готов.

— Разбежался. — Я усмехнулась, показав клыки. — Сперва я тебя помучаю!

— Интересно, в какой форме это будет выражаться? — сощурился сокол.

— Ну, — лёгкое пожимание плеч, — я ещё не придумала. Но ты не беспокойся — фантазия у меня богатая.

Уж не знаю, чем Родьке не понравился Дар, но он раздражённо взвизгнул и рванул вперёд, чуть не выбросив меня из седла. Я едва успела накрутить поводья на ладонь и наклониться вперёд.

Раудког сперва исчез позади, но уже через минуту шелест крыльев возвестил, что он приближается. Моя «коняшка» с таким положением дел была исключительно не согласна, и поэтому вошла в целую серию поворотов, кульбитов, пике и резких разворотов. Меня мотало из стороны в сторону, я всеми силами цеплялась за гладкую шкуру, обхватив его руками и ногами.

У самого леса Мрадразз пропал из виду. Ввиду этого, Родя несколько умерил пыл… и тут Дарвэл приземлился в седло прямо позади меня и, перехватив поводья, стал осторожно усаживать разбушевавшегося ящера. Я в это время сидела вполне довольная, облокотившись на него и пригревшись в таких вот «объятьях».

Родя тряско опустился на землю и, переминаясь с ноги на ногу, улёгся.

— Ух ты! — выдохнула я. — Ничего себе полётик вышел! Удивительно, как я тоже не полетела… только не вверх, а вниз, как поётся в одной песне.

— Да я бы и тогда тебя поймал. — Обернулся сокол.

Я спрыгнула на землю и насмешливо улыбнулась на это заявление.

— А вот падение давай в следующий раз отрепетируем. Сейчас мне и этого хватило.

Он шагнул ко мне.

— Ну, раз я стал спасителем прекрасной воительницы, то, наверное, имею право на поощрение?

— Если не ошибаюсь, то поощрение ты уже получал дважды… авансом.

— Три — счастливое для меня число. — Улыбнулся он. — К тому же, если не ошибаюсь, поводов и раньше хватало. Если их все припомнить…

— Значит, сейчас нужно компенсировать их все? — Я лукаво, сверкнула глазами.

Дарвэл, уже превращающийся из сокола в человека, нежно поднял мою голову к себе…

У меня мелькнула робкая мысль: «А может, он будет из моего мира и времени?»

Но я не стала переспрашивать. Тем более, что было немного не до того…

… Через несколько минут (а несколько — понятие растяжимое), Дар отпустил меня. Я глубоко блаженно вздохнула. Похоже, к «поощрению» он подошёл вполне серьёзно.

Раудког, вновь «оперившийся», нежно провёл ладонью по моей щеке и перевёл взгляд на отдыхающего Родю, единственного свидетеля моего маленького, но такого большого счастья…

— Странно, — вдруг озадачено проговорил он, — твой родрон вроде бы никогда плохо ко мне не относился. С чего бы вдруг сейчас такая вспышка?

— Может, в воздухе принял тебя за соперника? — я пожала плечами, улыбаясь своим мыслям.

Ну не говорить же ему, что у меня самый хороший и нежный Родя из всех, и что к нему — то есть Дарвэлу — он относится крайне положительно, и что… ну, в общем, он самый послушный, так что достаточно порой незаметного движения рукой или ногой, чтобы он понял твою команду. А ведь как порой хочется девушке ощутить себя спасённой благородным другом…

Ну, думаю, по-крайней мере женская половина читателей меня поняла.

Вслух я, естественно, этого говорить не стала. А зачем? Ой, вот только не надо читать лекций о женском коварстве!

Дар поднял глаза к лунам.

— А знаешь, — вдруг сказал он, — я давно хотел кое-что тебе показать. Или точнее… ну, я надеюсь, ты услышишь сама.

Я удивлённо подняла брови.

— Услышу? Что?

— Я заметил это ещё очень давно. — В его голосе появилась мечтательная задумчивость. — Иногда… иногда, если очень постараться, под звездным небом, на котором видны обе луны, можно услышать голос Силмирала.

— Голос Силмирала? — тихо проговорила я.

Мрадразз кивнул.

— Я не знаю, как объяснить… Ну, лично я первый раз услышал его, когда просто любовался небом и не думал ни о чём.

Я задумалась. Просто любоваться? И не думать? Медитировать, что ли? Просто с открытыми глазами?

Ну… вообще-то раньше у меня это получалось неплохо. На уроках особенно успешно.

Я взглянула туда, где, светясь серебром, над горизонтом нависла Багита… или Альфи? А, не важно…

Почти сразу на душе стало спокойно. Эх, а я-то не верила Ленте, советовавшей мне для успокоения души чаще смотреть именно на луну…

Тихо подошёл Дар и положил руки мне на плечи.

— Дар, — не отрывая взгляда, процедила я, — ты мешаешь…

— Всё, ухожу…

— Только не далеко.

Я поймала себя на мысли, что опять отвлекаюсь, и замолкла.

Но получаться перестало. Я уже почти отчаялась, как…

Сначала мне показалось, что засвистел ветер. Нет… засвистел — слишком грубое определение. Ветер запел…

А вслед за ним запел и Силмирал. Более красивой, нежной, волнующей музыки я не слышала никогда. Я даже не заметила, когда мелодия подтолкнула меня в спину, подбросила мне руки и запрокинула голову…

С такой самоотдачей, с таким удовольствием, восторгом и вдохновением я не танцевала ещё никогда. Словно у меня появились крылья…

Я не знаю, сколько это длилось — минуту, десять или час. Я помню только, что музыка вдруг на самой щемящей ноте оборвалась, а я остановилась, как вкопанная, встав на цыпочки и раскинув руки, пытаясь отдышаться от счастья…

Когда я наконец обнаружила в себе силы подняться и обернулась, моему взору предстала замечательная картина. Дар и Родя сидели на земле, одинаково уронив челюсть и округлив глаза, в которых отражался мой танцующий силуэт. Оба не шевелились, даже, по-моему, не дышали…

— Эй! — я даже забеспокоилась. — Вы живы?

Ноль эмоций, и в три раза больше реакции.

На какую-то минуту я почувствовала себя прекрасной эльфийкой, невольно явившейся охотнику и его псу, до этого абсолютно не верившим ни во что, хоть краем выходящее за пределы скучного мирка под названием Земля. Хотя, пожалуй, Родя больше тянет на коня, а не на собаку…

Я подбежала к ним. Помахала ладонью перед двумя счастливо прибалдевшими мордами… Потом плюнула на церемонии и сперва наступила на хвост родрону, потом вручную захлопнула клюв Мрадраззу. Оба вздрогнули, после чего Родя… гукнулся на спину в глубокий обморок (причём я отметила, что и в обмороке у него невероятно счастливое, а оттого ещё более глупое выражение чешуйчатой морды), а Дарвэл медленно поднялся на подкашивающихся ногах.

— Ней… я… — голос его звучал хрипло, но это не могло скрыть слышимого в нём благоговения. — Я… уже сказал… Ты…

Он напоминал пьяного и, в соответствие образу, не мог связать и двух слов. Я поняла, что привести его в себя можно лишь одним путём. Поэтому я притянула его голову к себе, и…

Сокол вздрогнул, и неуверенно обнял меня… Впрочем, потом неуверенность куда-то испарилась, поэтому я даже при желании не могла бы сама освободиться.

А, впрочем, зачем?

— Слушай, что же с вами случилось? Ну не могла же я так хорошо танцевать, чтобы ввести вас в такой ступор? — укоризненно поинтересовалась я, после того как посчитала «лечение» достаточным.

Раудког нежно повёл ладонью по моим волосам.

— Ты недооцениваешь себя. — Проговорил он. — То, что я сейчас видел, было бесподобно…

— Да ладно тебе — бесподобно… — я попыталась изящно высвободиться из его объятий, но Дар удержал меня. В его глазах вдруг появилась болезненная серьёзность.

— Нейра, ты… ты действительно хочешь уходить?

Сердце у меня в груди дрогнуло и упало в глубокий обморок. В самые пятки. Значит, он знает…

— Дар, я… — голос звучал хрипловато. — Это не мой мир. Я не могу здесь оставаться…

— Но почему? — его голос звучал очень тихо, отчего мне становилось ещё хуже. — Ты сказала, что должна… должна перед кем?

Не в силах больше терпеть его взгляда, я вырвалась и, отвернувшись, обхватила плечи руками.

— Перед родными. Друзьями. Не Силмиралом, а другим миром, своим…

— Ней…

— Не надо, пожалуйста. — В моём голосе неожиданно для самой меня появились умоляющие нотки. — Я уже приняла решение, и не изменю его. Не надо терзать меня…

Когтистые пальцы осторожно коснулись моей руки. Я вздрогнула, но не оглянулась.

— Что ж… Может быть… Может быть ты права. Но… тогда я пойду с тобой.

Я чуть повернула голову.

— Ты… серьёзно?

Я не видела, но поняла, что он кивнул.

Обратно возвращались в молчании.

Мрадразз из-за моей спины правил Родей, а я, откинувшись на него, тупо смотрела в небо.

Мыслей не было. Кроме одной: это, наверное, последние наши минуты вместе…

Пригревшись, я так и задремала у него на груди. Под стать спавшему почти под ноль настроению были и сны. Серые, тоскливые, как затяжной дождь…

Но как будто не только сны, как будто всё меня окружающее подверглось моему настроению.

В лагере было необычайно тихо. Редкие прохожие были молчаливы и задумчивы… Я шла прощаться с Ворлоком.

Расставание вышло коротким. Когда я вошла в шатёр, волк, глубоко задумавшись, сидел на полу. На шелест шагов он поднял голову и встал с пола. Посмотрел мне в глаза.

— Желаю тебе там счастья, рыжая.

Я глубоко, судорожно вздохнула.

— Ворлок…

— Не надо. — Отрезал он. — Иди.

— Ворлок, — я шагнула вперёд, сжав кулачки. — Я прошу тебя, не… обижайся! Мне правда жаль, но…

— Я всё понимаю. — Через несколько секунд глухо проговорил он. — И поэтому не отговариваю тебя. Для меня ты всегда останешься второй дочерью…

— Мастер! — не знаю, что на меня нахлынуло, но я, подойдя к воину и поднявшись на цыпочки, крепко обхватила его за шею и зарылась носом в серую шерсть на груди.

Гаудон удивлённо вскинулся. Потом на мгновение ласково прижал меня к себе…

— Удачи тебе, тигра…

После чего он осторожно оторвал меня от себя и подтолкнул к выходу.

— Иди уже. Думаю, твой друг уже заждался…

На окраине меня и вправду уже ждали Дар и Эсприт с лерокаями. Ящер согласился проводить нас до портала.

Три часа быстрого галопа пролетели быстро и спокойно. Голодные хищники тоже куда-то попрятались, словно не желая портить и без того поганое настроение.

Но даже если бы непредвиденные встречи состоялись, оружие мы взяли с собой, хотя Эсприт и предупредил, что, вероятнее всего, оно исчезнет. Но я просто не могла себе представить свой лук в чужих руках. Либо мне, либо ни для кого. В этом вопросе я тоже твердо придерживалась своего мнения. Хотя со мной никто и не спорил…

Около леса все мы на минуту остановились. Не знаю… что-то… какое-то предчувствие, мимолётное, лёгкое, как дуновение ветерка…

И злое и мрачное, как ветер с кладбища. Но… какие могут быть предрассудки, если мы уже почти добрались до цели?

— Ну что, идём? — проговорила я.

Шелескен и Мрадразз коротко кивнули. Хотя я чувствовала: они ощутили то же, что и я.

В лесу нас встретила тишина. Не шелеста листьев, ни перекрикивания птиц и мелких животных. Ну что… что ещё?! Пусть хоть что-то пройдёт без лишних неприятностей!..

— Вот он! — Облегчённо выдохнул змей, спрыгивая с седла.

Перед нами в нескольких сантиметрах над землёй зависло как будто залитое жидкой краской зеркало в полтора человеческих роста. Большое… Оно отличалось не только размером. Цвет медленно кружащихся завитков варьировался от сине-зелёного до золотого.

— Нейра…

Сокол повернулся ко мне и сжал моё плечо. Он хотел сказать что-то ещё, но я вдруг уловила какое-то движение за его спиной…

— Берегись!

Я оттолкнула его в одну сторону, сама дёрнулась в другую. Я ухитрилась перекатиться по земле и тут же вскочить и выхватить лук, но Дар упал неудачно. И пока он поднимался, кто-то ударил его в спину и вновь повалил на землю. Эсприт выхватил из воздуха зелёный магический шар и хотел бросить его в нападающего, но был сбит с ног. Шар взорвался и отбросил его. Ящер перекувыркнулся по земле и упал на спину, а враг упёрся коленом ему в грудь.

Увидев атакующих в лицо я чуть не задохнулась от гнева и удивления.

— Назад, кошка! Назад! Иначе распрощаешься с приятелями! — Ботаг отбросил клеймор сокола и, вздёрнув того на колени, прижал к его горлу меч.

— Всё-таки не ушла ты от заслуженного возмездия, подруга! — Грейс угрожающе-небрежно уткнула кончик кинжала в артерию замершего мага.

— Брось лук! Сейчас же! — рявкнул пёс.

Я скрипнула зубами и оскалилась, но подчинилась. Белое оружие обиженно тренькнуло, отлетев в сторону на листья.

— Теперь иди сюда! Руки держи так, чтобы я видел, что в них ничего нет! — продолжал рычать бультерьер.

Гиена возмутилась.

— Эй! Она моя!

— Ну уж нет, Грейс! — рявкнул в её сторону бывший начальник стражи. — Я, и только я припомню ей всю: и мой позор, и моё унижение! Бери кого-нибудь другого!

— Ладно. — Неожиданно легко согласилась она. — Но тогда Дарвэлом займусь я!

Ботаг вновь повернулся ко мне.

— Ты! Драная шкура! Иди сюда! Медленно, без резких движений! Если мне только покажется, что ты слишком часто сокращаешься, я перережу ему горло!

Он за перья на затылке ещё выше вздёрнул голову Раудкогу. Тот разъярённо заклокотал и попробовал предостеречь меня:

— Ней! Уходи сейчас же!

— Не смей! — зашипела гиена. — Или они оба будут до-олго умирать в память о тебе!

Я ещё сильнее сжала оскаленные зубы. Сделала первый шаг по направлению к Ботагу. Что же… что же делать…

Эсприт благоразумно не шевелился, но краем глаза я видела, как он напряжён, как внимательно следит за каждым моим движением. Ждёт…

А вот Мрадразз дёрнулся, увидев, что я иду на верную смерть, за что и получил коленом по позвоночнику.

— Нейра!

Я молчала. Просто медленно шла, не отводя взгляда от перекошенной морды бультерьера с горящими глазами. За шаг до него я остановилась.

— Ну?! Что встала?! — или ты не боишься за него?! — потеряв терпение, рявкнул тот, и вновь ударил сокола.

Тот дёрнулся, и дрогнула рука пса. Тоненькая струйка крови побежала по серым перьям…

У меня на миг помутилось в глазах. Зато когда пелена разошлась, перед Ботагом была уже не Нейра, не девчонка с боевой раскраской в виде тигриных полос.

Перед ним была тигрица. Молодая и сильная, готовая к прыжку.

Который должен был наступить не раньше и не позже, а лишь тогда, когда надо.

— На колени! И задери голову, чтобы я видел твоё горло! Что застыла?!

Я бросила короткий взгляд сперва на Дара, а потом в сторону Эсприта и Грейс. В глазах Раудкога появилось понимание и… ужас. Он прошептал одними губами: не смей…

— На колени! Заодно сможешь попрощаться взглядом с крылатым! — Ботаг позволил себе препоганую ухмылку.

Я стала опускаться на колени…

Никто не заметил движения, когда я резко вывернула ступню и, оттолкнувшись ею от земли, прыгнула на бультерьера, зарычав не хуже дикого зверя. На мгновение на его лице появился панический страх и он рефлекторно выставил короткий меч в мою сторону.

В прыжке я буквально нанизалась на лезвие, а мои лапы со страшными когтями сомкнулись на горле Ботага. Последнее, что я заметила, как Эсприт перебрасывает окаменевшую от неожиданности Грейс через плечо, потом закатывающий глаза, хрипящий белый пёс… хруст ломающихся позвонков и… всё. Адская боль и темнота…

…Глаза не желали разлепляться. Но когда я их всё-таки продрала, то первое, или точнее, первая, на ком сфокусировался мой взор, была… мама. Что?!

Я аж подпрыгнула на кровати, но она силой уложила меня обратно.

— Тихо, тихо! Не дёргайся! Ты упала в глубокий обморок, уж не знаю из-за чего…

Рядом с её встревоженным лицом появилась бабушка.

— Слава богу, с тобой всё в порядке! Услышала шум, а когда увидела тебя распростёртую, так испугалась… уложила тебя и поскорее позвонила на мобильный маме.

— Что? Где я?! — несмотря на давление маминых рук я рванулась и вскочила. Плед, прикрывающий меня, упал на пол. Я метнулась к окну.

Москва, двадцать первый век. Похоже, именно тот день, когда я ушла…

Нет! А как же Эсприт? Дарвэл?! Что сними?! Что случилось?!

Меня стала бить дрожь. Похоже, у меня истерика… Мама с бабушкой бросились меня утешать. Их руки, обнимающие меня, становились всё тяжелее, становились холодными, как металл…

Я закричала и… проснулась. Теперь уже по-настоящему. И тотчас же надо мной склонился обеспокоенный Ворлок.

Но в ту же минуту его лицо просветлело. Он на мгновение отвернулся в сторону.

— Очнулась! Она очнулась!

Потом он пропал, а вместо него надо мной навис бледный, встревоженный Дар.

— Нейра! Ты…

Послышалась возня и приглушённая ругань, и он тоже исчез из моего поля зрения, а на сцене появился почти белый Эсприт.

— С-сиурбланка?! Как… — его реплика была не длиннее Дарвэловской, потому что его не очень любезно отпихнули в сторону, и ему на смену пришла… Лента.

— Нейра! Тигра! Кошка рыжая! Ты как себя чувствуешь? С тобой всё в порядке?!

— А… э… у… — я пыталась как-то вклиниться между вопросами, но не преуспела.

Потом серая ладонь уверенно зажала ей рот и оттащила в сторону, и я имела счастье вновь лицезреть волка.

— Сколько я была в обмороке? — хрипло проговорила я, предотвращая новые вопросы.

— В обмороке? — он нервно усмехнулся. — Скорее, в коме! И тебе ещё крупно повезло. А так… без сознания ты была аж три дня.

— Сколько-о?! — вскинулась я, но четыре пары рук силой уложили меня обратно. — Но как же… портал?!

— Да ничего с ним не сделается! — встряхнулась рысь. — Насчёт него я с тобой поговорю отдельно! Ты-то как себя чувствуешь?

Все задержали дыхание. Я поёрзала, потрогала под одеялом повязку, перебинтовывающую весь торс…

— Вроде достаточно живо, — в конце концов проговорила я.

Дружный вздох облегчения пронёсся по шатру. Я не удержалась, закуталась в одеяло.

— Прекратите мне тут сквозняк создавать! Вы хоть понимаете, как мне будет больно чихать?!

— Ну всё, она поправляется. — Довольно сощурившись, улыбнулся мастер. — Кстати, клинок в каком-то ничтожном миллиметре прошёл рядом с жизненно важными органами. Твои друзья могли натворить гораздо больше плохого, извлекая лезвие. Потом тебя привезли сюда… увы, ни один правитель изо всех трёх народов не взял с собой высококвалифицированных докторов, ограничившись знахарями и магами. Тогда мы и послали, сперва за специалистами Церески, а потом и за Лентой.

Я глубоко вздохнула, отчего чуть закружилась голова. Легла обратно… Друзья тихонько переговаривались, я не особо вслушивалась в их беседу. Просто лежала, закрыв глаза, и наново переваривала последние события. Интересно, Грейс схватили? Наверное… не знаю. Она ловкая и отчаянная, могла и сбежать когда запахло палёным.

Рядом плюхнулась Лента, провела ладонью по моему лбу и потрепала чёлку.

Я приоткрыла глаза. Все ушли, видимо, по её настоятельной просьбе.

— Эх, Нейра… кошка полосатая… Что ж ты так небрежно относишься?..

— К чему или к кому? — переспросила я.

Она покачала головой.

— Да ко всему и ко всем. К себе и к нам…

— Ну, предположим, к себе я так отношусь уже по привычке. А вот вас я каким боком тронула? Я ведь даже в Дорганаке…

— Слушай, я не пойму, ты дурочка или только прикидываешься?! — взорвалась она. — Ты хоть понимаешь, что всё, что с тобой происходит, заставляет нас дико волноваться о тебе?!

— А… ну… Да не надо обо мне волноваться! — Возмутилась я.

В ответ Лента… залепила мне звучную затрещину. Аж перед глазами помутилось…

Я обомлела, от возмущения и удивления лишившись дара речи. Как…

Рысь тоже на мгновение замерла, потом судорожно вздохнула и прижала меня к себе… Прямо как мама, когда мне было совсем плохо…

— Ней, извини… Но… ты правда злоупотребляешь нашим терпением… Ты же вправду стала нам дорога, поэтому очень тебя прошу, пожалей нас и перестань лезть головой в капкан.

Я молчала, но уже не от обиды. Жалко их… я уйду, они останутся… Но, хотя бы, перестанут волноваться обо мне…напрасно.

Неожиданно для самой себя, я проговорила, как смогла бы признаться только маме, сейчас далёкой и недосягаемой. Сейчас для меня мамой была дикая серая кошка…

— Лен, знаешь… А я, кажется, по-настоящему влюбилась…

Я не видела её лица, но, по-моему, она улыбнулась.

— А я даже догадываюсь в кого. Ты представить себе не можешь, как Мрадразз волновался пока ты была без сознания. Ночами не спал, сторожил возле тебя…

Я чуть повернула голову, чтобы увидеть палату. Причём палату в прямом смысле этого слова. Крепкие стены… оборудование…

— Лента, а где мы?

— Где? — похоже, она не сразу сообразила, о чём я, погрузившись в свои мысли. — Мы в Дорганаке. Твои ранения оказались гораздо серьёзней тех, что могли бы быть излечены в том лагере. Тебя ухитрились доставить сюда максимально быстро — за полдня. И то от тряски ты почти отдала концы…

— Что, серьёзно? — я впервые в полной мере оценила реальную возможность того, что могла покинуть и этот, и все остальные миры, и содрогнулась.

— Да. Уж не знаю, какой магией или припарками вытягивали тебя Эсприт, Аличка и ещё чёрт знает кто, но… ты дотянула. И вытянулась!

— Отлично. — Я впервые нашла в себе силы на улыбку. — Слушай… а… ты не могла бы позвать Дара… Пожалуйста?

Лента вдруг усмехнулась и с укоризной спросила:

— И не стыдно тебе? Может, сперва приоденешься?

Я поглядела на себя, и, ойкнув, по самые уши закуталась в одеяло. Кроме бинтов на мне и в самом деле ничего…

— Ле-ен… — жалобно проблеяла я.

— Ладно, и так сойдёт. — Несколько неверно истолковав мой молитвенный взгляд в сторону халата на стуле, махнула рукой она. И, прежде чем я успела что-то возразить, направилась на выход.

Однако дверь за ней даже не успела захлопнуться, как она ввинтилась назад с самой обалдевшей мордой, с какой её только можно было представить. Я даже напряглась… немного.

— Ней… думаю, тебе стоит несколько отложить свой ка… э-э… своё пожелание до лучших времён.

Я подняла брови.

— А что?..

— Он спит. — Быстро проговорила рысь, пряча глаза.

— ???

— Под дверьми…

Ещё дня два я приходила в форму. К моему безграничному удивлению, за это время меня ухитрились навестить с полсотни Кародроссов и Шелескенов и вполовину меньше Мрадразз. Ну, первые понятно, вторые тем более… а вот что крылатые здесь забыли?!

Причин оказалось несколько, одна забавнее другой. В моих глазах, по крайней мере.

Во-первых, клювокрылым стало просто любопытно побывать в обители зверолюдей, и ввиду недавно заключённого соглашения, им эту возможность предоставили (хотя и со скрипом несмазанной деревянной двери). Вторым поводом оказалось… негласное повеление Алриесты. Как сама она пояснила — ну, не мне лично… но слухи такие прошли — то, что Кародросс заступился за Мрадразза, дорогого стоит. Особенно рискуя жизнью. Особенно помня вражду народов. Хм… может, ей как-то не так пояснили ситуацию? Или… это жест доброго расположения?

А, не буду соваться в высокую политику. Все же довольны? Она — расстановкой сил, я — вниманием. Красота.

Но я уже отвыкла от того, чтобы в течение долгого времени ничего не происходило. Да и насмешница-судьба не собиралась изменять устоявшегося хода событий.

На третий день, переминаясь с ноги на ногу, ко мне заявился Эсприт. Он сразу же решительным шагом прошёл ко мне и уселся на край кровати — я едва успела убрать ноги — и без приукрас начал:

- С-сиурбланка, вы уже поверили мне однажды, поверьте и во второй раз.

— Эсприт… — я немного нахмурилась.

— Портал закрывается. — Кратко прервал он моё недовольство.

У меня ёкнуло сердце. Оно-то удержалось от обморока, в отличии от меня, поскольку через мгновение я почувствовала, как меня кто-то поддерживает за спину и хлопает по щекам.

— С-сиурбланка?!

— Ко… когда это произошло?.. — голос немного дрожал.

Змей покачал головой.

— Этого ещё не произошло. Но… я чувствую, завтра вечером его уже не станет.

— Отвернись.

— Что? — не понял он.

— Отвернись. — Повторила я чуть охрипшим от напряжения голосом.

Я пулей вылетела в коридор, одевшись даже быстрее военного — секунд за тридцать. И метнулась к покоям Ленты, скользя на поворотах и ухитряясь в прыжке впархивать в кворталы, прямо перед носом у других, неторопливых обитателей цитадели.

Как я и рассчитывала, в её комнате оказался ещё и мастер. На моё счастье, они лишь мирно разговаривали (было бы иначе, либо сама сгорела бы со стыда, либо они прибили…).

Услышав последние вести, оба вскочили. Ворлок выпрямился и насторожил уши, а Лента наоборот, чуть сгорбилась.

— Нейра… ты уверена, что хочешь этого?.. — этого вопроса я ожидала и… боялась.

— Лента! Я же уже говорил: мы не имеем права… — попытался одёрнуть её волк.

— Да. Лен, извини меня, прошу, но…

Рысь шагнула ко мне со смешанными чувствами на лице. Но тут же как будто испугалась, и, отвернувшись, метнулась к окну и оперлась на раму, будто ей резко поплохело. Лишь через минуту до меня донёсся её ледяной голос.

— Иди.

— Лента-а… — я действительно содрогнулась чему-то в её сгорбленной фигуре и плотно прижатых ушах. Ну пойми же ты меня, прошу…

— Нейра, нам надо спешить. Идём. — Лок за плечи развернул меня к выходу.

У самой двери я вновь обернулась, неестественно вывернув голову, но она так и не произнесла больше ни слова.

Внизу нас уже ждали Дар и Эсприт. Оба встревоженные, напряжённые, на лучших родронах. Тут был и Родя, хитро вывернувший шею и сейчас размеренно, с блаженным выражением морды, чешущий задней лапой за тем местом, где по плану должны были располагаться уши.

— Ну что, едем? — напряжённо спросил Раудког, пока я одёргивала своего летучего коня.

Я кивнула и обернулась на Ворлока.

Тот понял мой смешанный взгляд и покачал головой.

— Всё, что должно было быть сказано, я уже сказал. Удачи тебе.

Когда мы выходили на взлёт, я не удержалась и обернулась. Успела заметить Ворлока, нахохлившегося и сложившего руки-лапы на груди…

Когда мы чуть поднялись, мой взгляд с удивлением обнаружил множество морд, мордочек, клювов и рыл высунувшихся из окон. Гораздо меньше, конечно, чем когда мы с Шелескенами ехали на переговоры, но всё же…

Но среди всех их я всё же смогла выделить одну серую напряжённую фигурку, вскочившую на подоконник и отчаянно машущую нам рукой.

И именно тогда у меня мелькнула грустная мысль: а ведь я так и не нарисовала тебе портретик, Лента…

Подстёгиваемые родроны гнали изо всех сил, и часам к двум пополудни следующего дня мы оказались на окраине Каурула, напротив того места, где открылся портал. Здесь нам пришлось проститься с Эспритом.

— Дальш-ше вам идти вдвоём. Мне грус-стно оттого, что вы приняли такое реш-шение, С-сиурбланка, но изменить его я не вправе. Удачи вам… обоим.

— Эсприт… — я крепко сжала его ладонь в мелких чешуйках. — Я… не говорю прощай. До встречи.

На миг в глазах змея мелькнуло удивление, а в следующую минуту мы с Раудкогом скрылись под пологом леса.

…Портал сиял так же ярко, но… он определённо стал меньше. Если раньше он был почти в полтора человеческих роста, то теперь Дар едва ли мог войти в него, не пригибаясь.

Словно по команде, мы оба остановились. Предстоящее расставание должно было стать самым болезненным…

Неожиданно я поймала себя на мысли, что в голове настойчиво вертится имя… моё имя…

Настоящее. Или… тогда я уже не могла с точностью сказать, кто я. В голове всё перепуталось, сказывалось волнение, тревога, слабость после ранения…

Но я помнила, имя практически висело у меня перед глазами.

— Дар, — негромко проговорила я, — а знаешь… я вспомнила, как меня звали… там.

Сокол чуть повернул голову.

— Правда? И… как же?

Я глубоко вздохнула. Имя, словно живое существо, стремилось выпорхнуть на свободу.

— Александра.

Уголки губ Мрадразза дрогнули.

— Знаешь… а я тоже кое-что вспомнил… — он на секунду замолчал. — «Александра, Александра, это город наш с тобою…»

Я чуть не задохнулась от удивления.

— Ты… ты знаешь эту песню?!

Он кажется задумался, поэтому ответ прозвучал несколько отстранённо.

— Конечно. Я же сам из Москвы…

Он вздрогнул от неожиданности, когда я взвизгнула и повисла у него на шее.

— Ней… точнее, Александра… ты чего?!

— Дарвэл, я ж тоже оттуда! — я с сияющими глазами наблюдала за тем, как у него поднимаются брови и расползается широкая улыбка.

Он осторожно снял меня и легонько сжал мне плечи.

— А… а откуда? Ну… в смысле… с какой улицы?

Я задумалась, смешно сморщив нос.

— Сейчас… подожди, дай вспомнить… а! Точно! Героев Панфиловцев, тридцать три.

— Героев Панфиловцев? Хм… не слышал о такой. Но, похоже, её назвали так после ВОВ, ну, с которой только десять лет назад покончили.

— Подожди-ка, — в голове у меня что-то предупреждающе щёлкнуло и я отстранилась. — Ты что… из пятьдесят пятого?

— Ну конечно! — он вдруг насторожился. — А… ты?

Я закусила губу. В один момент на сердце стало противно-противно.

— Дар…

— Меня Михаил зовут. — Прервал меня он. — Ну… Мишка. Мишка Птицын

— Миш… — я отвела взгляд. — А ведь я родилась в девяносто втором… а забросило меня сюда аж в две тысячи десятом…

Раудког на минуту словно окаменел. Потом неуверенно, даже чуть боязливо провёл ладонью над моими волосами, не касаясь их.

В мгновение ока нас разделило несколько десятилетий.

— Но ты… ты же не забудешь меня? Даже… даже через полвека?

Я замотала головой, а потом легонько сердито стукнула его в грудь.

— Да как ты только посмел предположить! Вот возьму и… и оскорблюсь…

— Саш… Нейра, что с тобой? — Дарвэл-Михаил попытался поймать мой взгляд, но я отвернулась и замотала головой.

— Да нет, всё… нормально.

На самом деле ничего нормальным не было. Пятьдесят пять лет… так долго… Но почему же тогда я не видела его раньше?

Так долго… а вдруг… с ним что-нибудь случилось? Или он… забыл?

Больше полувека…

Я часто заморгала и подняла лицо к небу. Говорят, так слёзы могут закатиться обратно…

С погодой не очень повезло. Противные, низкие облака сплошным покрывалом как будто обесцветили сверкающий небосклон. Может быть, было бы даже лучше, если бы они были серыми, рваными, но не такими равнодушно-белыми…

Я не обратила внимания, как озвучила свои мысли:

— Жаль, что небо закрыто… Хотелось бы в последний раз полюбоваться…

Я полностью погрузилась в свои мысли, поэтому даже вскрикнула от неожиданности, когда у меня вдруг подкосились колени, а потом я взмыла над землёй. Удивлённо обернулась…

Дар ободряюще улыбнулся, продолжая подниматься выше и выше. Я крепко обхватила его за шею…

Лес исчез внизу, мы буквально врезались в навес облаков, кажущийся таким прочным, что на минуту стало даже страшно: сейчас ударимся и… упадём…

Но нет. Я сжалась, когда Раудког взрезал белое покрывало плотного, влажного воздуха. Там оказалось очень холодно, холодно и неприятно. Я сильнее прижалась к соколу и чувствовала, с каким усилием хлопают крылья, почти увязая в этом облачном киселе.

Ещё один рывок — и в глаза ударил солнечный свет. Я зажмурилась и отвернулась, а Дар резко затормозил и гулко захлопал огромными крыльями. Но потом выровнялся и тихонько, спокойно полетел над облачной пустыней, под куполом из звёзд.

Потихоньку я открыла глаза и стала озираться. Сверху облака были совсем иными, нежели нижняя их часть. Клубящиеся, похожие на снежные сугробы, они нежно розовели в свете солнца, наполовину скрывшегося за их горизонтом.

Температура воздуха была явно приближена к нулю, поэтому не то что говорить, шевелиться не хотелось, чтобы не дай бог спугнуть накопленное тепло. Но всё равно я спросила, может, пустой, ненужный вопрос… Ну, не знаю. Захотелось спросить, благо, память услужливо возвращала всё новые и новые осколки памяти.

— Дар, слушай… а ты читал такую книгу — «Властелин Колец»?

— Как? — сперва не понял он. — А… нет, не читал. Не знаю… А что?

— Ну, просто… Просто Силмирал немножко похож на описанное там Средиземье. Те же сражения не на жизнь, а на смерть, те же войны… и та же крепкая, преданная дружба… и любовь.

Сокол только задумчиво улыбнулся моим размышлениям вслух.

Разноцветные звёзды, на потемневшем востоке уже сине-зелёные, а по соседству со своим старшим братом всё ещё нежно жёлтые и рыжевато-розовые, были близки, как никогда. Даже казалось, взлети мы чуть повыше, и я смогу сорвать парочку голыми руками — себе и Дарвэлу…

Улыбнувшись своим мыслям, я вдруг повернулась и благодарно лизнула Мрадразза в щёку, а когда он повернулся, шаловливо-ласково спрятала мордашку у него на груди. Только на миг мелькнул мой лукавый зелёный глаз.

Дарвэл… ты даже не подозреваешь, наверное, что именно сейчас ты раскрыл мне, что значит «счастье»… то самое, настоящее…Но — увы — такое недолговечное…

Примерно через полчаса, спрыгнув на землю, он осторожно спустил меня с рук. Портал уже начал пульсировать, показывая, что скоро эта дорожка между мирами закроется, как и предупреждал Эсприт.

Мы быстро взглянули друг на друга…

…как и описывал змей-пророк, перед самым входом в портал всё стало тем, чем оно было, таким, каким нас застал Силмирал…

Я, девушка семнадцати лет, в элегантном джинсовом костюме…

И он, Дарвэл, Михаил… двадцатитрёхлетний молодой мужчина… красивый, между прочим… в рядовой одежде того времени, то бишь брюках и рубашке.

Мы молчали. Всё, что должно было быть произнесено, уже сказано.

Мы просто одновременно повернулись к сияющему порталу и, не сговариваясь, шагнули в него, благо ширина всё же позволяла. Но перед самым входом я всё же несколько струхнула и инстинкивно ухватила его за ладонь. Пальцы юноши ободряюще сжались… и нас поглотила темнота.

Шаг… другой…

Резкая боль, пронзившая тело, и… свет. Но за долю секунды до него я почувствовала, как моя ладонь выскользнула из его…

Глава XVII

Нестерпимо яркий, режущий глаза свет стал меркнуть, проявляя очертания строгих параллелепипедов домов. Я… ДОМА?!!

Да. Да, да, да… Московские улицы, отдалённый шум машин… Серые дома практически сливаются с таким же небом… Я стояла в том же переулке, в каком появился портал в Силмирал. Кстати…

Я быстро обернулась, но ни портала, ни даже намёка на него не было. Хм… Я зажмурилась и хорошенько встряхнула головой, да так, что когда я открыла глаза, окружающая картинка немного плыла. Ну да фиг с ней… А вот Силмирал… сон? Потеря сознания? Но… но ведь я и первый поцелуй от Дарвэла сперва приняла за сон.

«Но поцелуй — не другой мир. К тому же, если не было и путешествия в другое измерение — а этого просто не может, не могло быть! — то и всего остального тоже не было. Так что это всё равно сон… фантазия». — Возмущённо шипел здравый разум.

Я устало провела рукой по лицу… и замерла. Нет, это не сон…

Кончики пальцев явственно нащупали неровность шрама. Ну надо же… Интересно, а здесь-то я его где получить могла? Или…

Уфф, я совсем запуталась. Я дома, это не подвергается сомнению. Который час? Довольно светло… не думаю, что это из-за ночного зрения. А мой двойник? Он исчез? Или… что?

Так, всё. Домой, домой, домой. Только там, похоже, я узнаю ответы на все вопросы.

Это было самым лучшим в данной ситуации, поэтому я поспешила сделать именно так.

По пути я обратила внимание на рекламные щиты, и даже споткнулась от удивления. Фига… На дворе аж две тысячи одиннадцатый год! Так мне уже двадцать один?! То ли в портале сбой, то ли… так и надо.

Другой полезной информации я не узнала, зато по возвращению домой меня ждал «радушный» приём.

— А где хлеб?!

В прихожей мне перегородила дорогу мама, сурово уперев руки в бока и насупившись. Пришлось спешно вспоминать навык «полуправды» и выкручиваться. О! Теперь понятно почему я в прогулочной одежде, а не в домашнем халате, который был на мне в тот день.

— А… ну… я по дороге плакат видела, «Ирландские танцы». — Спешно затараторила я, скрипя мозгами в поисках наиболее правдоподобного выхода. — Через… три дня будут. Билет… ну, насчёт этого нужно уточнять. Просто раньше я всё время забывала…

Взгляд мамы смягчился. И тем не менее она непреклонно заявила:

— Ты же знаешь, сколько в среднем стоят такие билеты. Так что… папа тебе запись притащит.

— Из интернета что ли? — наугад спросила я.

Она кивнула, и, вздохнув, развернула меня на выход.

— Ну давай уже… поскорее. А то, глядишь, дождь застанет…

Вернувшись из магазина я плюхнулась на диван и позволила себе пораскинуть мозгами над тем, что было До, и тем, о чём я вспомнила После.

О том, что я с первого раза поступила в МАИ и теперь учусь на третьем курсе. И, между прочим, почти отлично. Только две четвёрки — по физике и инглишу.

О том, что интернет родители мне так и не подключили (хотя обещали уже к институту!).

О том что… что… у меня там парень. Ой-ё…

Мамочки!!! У меня ж завтра три контрольные!

После такого «радостного» воспоминания мне стало не до раздумий. Я пулей метнулась к столу и усиленно взялась за зубрёжку. Точнее, за воспоминания. Потому что стоило мне прочитать хоть несколько страниц, я без труда пересказывала их назубок. Уф… ну и молодец же я, как хорошо учусь… Теперь, главное не сбавлять темпа — а то инета ещё год не будет.

О! Такие мысли означают, что я окончательно «пришла в себя». С чем себя и поздравляю…

Но всё равно, сюрпризы десятками сыпались на меня каждый день. Во-первых, пришлось привыкать к тому, что У МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ ОРУЖИЯ, А ВОКРУГ — ВРАГОВ. Уфф… Свихнуться от такой жизни… Во-вторых я почти неделю каждый вечер изумлённо таращилась в ночную тьму, успев отвыкнуть от неё настолько, что воспринимала почти как восьмое чудо света. И почти беззвёздное небо, кстати, тоже. И всего лишь одну, да и то ма-аленькую луну. И многое другое.

Одним из самых забавных моментов был тот, как я отвыкала от самого близкого друга… хвоста. В первый же раз взяв в руки джинсы я чуть не позвала родных, чтобы с возмущением продемонстрировать отсутствие дырки чуть выше копчика… вовремя одумалась.

В институте тоже было много интересного. Первое время я жила в прямом смысле «по ощущениям». Если человек мне нравился — значит, он друг. Если нет… то не совсем друг.

Пацан с наклонностями Казановы вызвал у меня смешанные чувства. Ясно… мой «парень». После Дара я уже не могла воспринимать его без кавычек. Уж слишком необычными мне теперь казались его галантности и комплименты. К тому же… к тому же он без конца «одалживал» у меня конспекты.

К моей радости оказалось, что на моей же кафедре учится и Тёмыч, тот самый любитель споров на щелбаны. Крепко сложенный, чуть выше меня, не нудный, хотя и немного замкнутый, он вызывал у меня гораздо больше положительных эмоций, чем «Казанова». Также оказалось, что мы с ним на пару уже два года регулярно участвуем в соревнованиях клуба «Magic». И, насколько я поняла, довольно большую часть турниров мы в выигрыше. Хотя и небольшом, но всё же…

Он был моим хорошим другом. А лучшей подругой оказалась Маша Шишкина, неунывающая пухленькая девушка со смоляными волосами и вечной улыбкой до ушей, рядом с которой всегда просто так поднималось настроение.

Но первое время не она, а я была источником веселья. Чего стоит тот эпизод, когда мы шли к метро, и мне вдруг пришло в голову вскарабкаться на верхушку тополя чтобы обозреть окрестности. Ага, ага… Психиатры улетели и крыша с ними.

В моём представлении, Нейра уже сидела наверху и отдыхала. Я же, несмотря на отращенные ногти, навернулась уже на втором метре.

— Сашка, ты чего?!

Они подбежали ко мне, сидящей на земле и с тупым недоумение рассматривающей узоры на коре. Лишь через пару минут до меня дошло, что «ногти» и «когти» далеко не синонимы…

— Я… это… — я попыталась подняться и кривилась от боли. Хорошо навернулась… — Ну, на конкурс скалолазов недавно попала. Правда, там я чуть выше залезла… со страховкой.

Нет, ну серьёзно, не говорить же им, что это старые привычки? Как они на меня посмотрят?!

— А что нас не пригласила? — наигранно-обиженно надула губы Машка.

— И даже не предупредила. — Не преминул заметить Артём.

— Да… как-то это всё внезапно… Родители в воскресенье возили. Это их приглашения… — Я поспешила свернуть скользкий разговор.

Они недоверчиво хмыкнули, но расспрашивать перестали.

— Да, кстати… — вдруг вскинулась Маша. — Тебя вчера Ник в кино приглашал?

— Ну, было дело… — я пожала плечами. Тогда я что-то не обратила особого внимания на приглашение моего парня, дав согласие в прострации, вызванной сложной задачкой.

— Слушай… — она крепко сжала мою руку. — Ты туда не ходи. Я по аське переписывалась… В общем, по-моему, они над тобой приколоться хотят. Ты же помнишь? До тебя они с десяток девчонок бросил, особо изощрённым способом организовав каждый разрыв.

— Да? — покопавшись в памяти, я вытянула какие-то подобные слушки. — Хм… ладно. Я с ним завтра поговорю.

— Эй, как будто ты не знаешь, каково с ним разговаривать. — Вмешался парень. — Может, помочь?

Я помотала головой. Лишь вчера, когда родители были на работе, а бабушка поехала на рынок, я дома попыталась провести пару-другую приёмов, которым меня учил Лорг. И, надо сказать, результатом я была удовлетворена. Ладно, фиг с ней, со шкурой и хвостом — навыки-то остались!

На следующий день Ник подошёл ко мне с самой чарующей улыбкой.

— Ну что, сегодня в «Балтике» в семь?

Я бросила на него немигающий взгляд. Ну прям лучится радостью и учтивостью…

— Слушай, я не в чём тебя не обвиняю… Но не думай, что ты можешь легко и безнаказанно надо мной насмехаться. — Слишком спокойно проговорила я.

Он талантливо изобразил удивление.

— Саня, ты чё? Кто смеётся?

То ли у меня уже галлюцинации начались, то ли одно из двух… но мне вдруг ясно показалось, что сквозь внешность прилизанного, аккуратного пацана проступила внешность чёрного, холёного кота с хитрющим, наглым прищуром глаз.

— Я сказала. И никакого кина сегодня не будет. — Отрезала я и отвернулась, чтобы уйти.

— Са-ань…

Когтей у меня не было. Да я и не хотела его уродовать, подставляя в первую очередь саму себя. Я просто развернулась и легонько врезала ему кулаком по зубам.

От моего «легонько» он не удержался на ногах. Ник с круглыми от удивления глазами сидел на полу и пытался что-то пробулькать, поддерживая челюсть двумя руками.

Пауза. На секунду… А следом — бурные овации всей женской половины группы. Парни тоже пару раз похлопали… украдкой. Делая вид, что отряхивают руки.

Я не стала дожидаться расспросов, а направилась в класс. Лекция должна была начаться с минуты на минуту.

— Сашка! Да подожди же!

Я удивлённо обернулась. Артём поравнялся со мной, часто дыша от бега.

— А Машка где? Вы же вроде оба задержались? — с некоторым удивлением поинтересовалась я.

— Мы освободились оба, но её Никифор Иванович задержал. — Пояснил друг. — А я вот решил тебя проводить. Главное далеко уйти не успела…

Я пожала плечами, ничего не ответив.

Но долго молчать он был не в состоянии.

— А ты, кстати, хорошо его приложила…

— Не очень. Удар был слабым.

— Слабым?! — охнул Тёмыч. — Да он потом рассказывал, что ты ему чуть челюсть не свернула!

— Поэтому и слабый, потому что «чуть». — Отрезала я.

Внезапно он остановил меня за плечо.

— Так, Саня… Ну-ка, признавайся, что с тобой произошло. В последние несколько дней тебя как подменили. Стала нелюдимой, дерешься чуть ли не круче каратистов… — при этих словах он поморщился и потёр затылок. А, ну да… в первый день он неосторожно подошёл ко мне сзади, и мне от неожиданности на автомате применила подсечку с последующим захватом. А в МАИ полы не поролоновые… — я сперва подумал, что у тебя… ну… эти… — он смутился, — дни в общем, а потом понял, что не в этом дело.

— Да всё нормально. — Я несколько раздражённо дёрнулась, сбрасывая его руку. — И я — это я.

— Что-то не верится. — Пробормотал он, но так как я не сбавляла шага, бросился меня догонять. — Нет, ну, правда? Друг я тебе, или нет?

Это был веский аргумент. Саша, Которая Жила Здесь полностью доверяла ему, и мне её доверие передалось. Поэтому было немного неприятно, что приходиться скрывать.

— Слушай… — я обернулась и одарила его самым серьёзным взглядом, на который была способна. — Да, я немного переменилась… наверное. Но скоро это пройдёт. Обещаю.

Угу… я наивно надеялась, что на этом всё и закончится.

— Ну, знаешь ли! — он вдруг разозлился и жестоко сжал мне руку.

— Ай! Ты что творишь?!

— Не отпущу, пока не признаешься, что произошло! С Ником, что ли, что-то…

— Ты что, дурак?! — аж опешила на минуту я. А потом стремительно извернулась и опрокинула его на землю. Парень удивлённо охнул. Ага, думаешь, в школе походил в кружок дзюдо, и теперь тебя никто не победит?

Ну, я по крайней мере.

— Тёмыч, — я немигающе посмотрела на него, — ты для меня хороший друг, и я тебя как друга прошу. Не спрашивай о том, о чём даже представления не имеешь.

Я не стала его ждать. Но не прошла я и десяти шагов, как сзади раздался голос.

— Но почему?!

Я приостановилась и повернулась в пол-оборота.

— Всё равно ты мне не поверишь. — Вполголоса проговорила я.

Придя домой, я задумчиво откинулась в кресле, сразу за диваном, в углу. Уютное, потаённое местечко, в последнее время ставшее моим любимым, из-за чего я нещадно выселила из него папу. Достала из-под подлокотника кристалл…

Честно говоря, для меня было огромным сюрпризом, когда я в первый же день извлекла его из кармана джинсовки. В Силмирале я его давным-давно то ли посеяла, то ли забыла где-то…

А может быть мне…

Нет. Нельзя. Дар… Михаил, я надеюсь, сможет разыскать меня. Хотя…

Странно, что он так долго не может этого сделать.

А может быть, он пытался достучаться до меня два года назад?! Я же тогда его ещё не знала! Ой, мамочки!!! Что ж тогда стало?!

Нет, нет, нет… спокойно, Нейра. Он умный парень и наверняка сумел замять ситуацию…

Но тогда где он, чёрт подери?!

Ладно… пока жизнь идёт, как идёт. Повлиять на события я не могу… Будем ждать.

Уже прошли полторы недели с момента моего возвращения, а ничего не менялось. Однообразие будней — дом-МАИ-дом — навевали скуку и меланхолию. Другое дело, когда ты не знаешь, где окажешься на другой день, не знаешь, доживёшь ли до него…

Но все эти мысли я благоразумно держала при себе. Тёмыч до сих пор дулся за тот разговор, поэтому разговаривал со мной коротко и показательно прохладно. Машка в толк не могла взять, что с ним произошло, и по очереди пытала нас обоих расспросами. Впрочем, безрезультатными. Мне сказать было нечего, Артём тоже отмалчивался.

Сначала немного веселили занятия. Отвыкнув мыслить аналитически, я практически завалила первые две контрольные, и лишь каким-то чудом исправила их, не дав результатам добраться до родителей. Иначе мне стало бы совсем худо…

А ещё по вечерам я взяла привычку прогуливаться по кварталу. Родителям я под клятвой говорила, что буду идти вдоль освещённой дороги, но сама частенько сворачивала в закоулки. Меня завораживала темнота, от которой я практически отвыкла…

Впрочем, ещё через неделю оказалось, что я не единственная любительница поздних прогулок.

— Сань. Я обещаю, что не буду смеяться. Как и заявлять в психушку. Теперь-то ты расскажешь? Или это… личное?

Артём стоял в тени, прислонившись к дереву и скрестив на груди руки. Следопыт ксидров… как и Мих… Дар.

Я засомневалась. Не то, чтобы я боялась… мне самой необходимо было рассказать. Хоть кому-то… Но я боялась. Словно заново родившись, я не знала никого так хорошо, чтобы доверять. Полностью. Безоговорочно.

Но… что-то мне подсказывало, что этому любителю компьютерных стрелялок и «Magic» можно доверять. Может этим «что-то» была память… или что-то другое? Что-то, что чувствовала другая, прежняя Александра?

— Ладно. Но только поклянись, что не расскажешь никому ни слова из того, что сейчас услышишь.

В чёрных глазах парня мелькнуло удивление.

— Ладно, клянусь.

Наверное, я совершила самую большую глупость в своей жизни… но я рассказала. Не всё! Про наши с соколом более чем дружеские отношения ему знать не обязательно. Но в остальном…

Сага оказалась довольно объёмной. Хотя я по максимуму сокращала всё, что только можно, прошло часа два. К концу рассказа я окончательно выдохлась.

Парень молчал. Долго, минут десять. Потом задумчиво проговорил, глядя на меня:

— Знаешь, а в тебе и вправду есть что-то от хищника. От такой вот дикой тигрицы… — Он на минуту замолк, а потом припечатал. — Что ж, понятно. И когда ты на эти галлюциногены подсела? Откуда ты их вообще взяла, девочка-пай?

У меня перехватило дыхание от обиды, зачесавшиеся кулаки невольно сжались.

— Значит, ты мне всё-таки не поверил?

— А как ты думаешь?! — взорвался Артём. — Я думал, ты мне щас наплетёшь про какой-нибудь полигон, что ты участвовала где-то вроде «Последнего Героя» — помнишь такую передачу? — но такого сдвига по фазе я от тебя не ожидал!

Я шагнула к нему. Он отклонился от дерева и, увидев мои глаза, здорово напрягся. Наши взгляды скрестились, подобно клинкам.

— Ты смеёшься… — негромко начала я. — Смеёшься над тем, что считаешь бреднями… А ведь ты даже не можешь себе представить, каково это: убивать, и самому находиться на волоске, и видеть, как гибнут другие…

— Это всего лишь слова. — Твёрдо произнёс он. — Слова девушки, помешанной на «Властелине Колец» и картах в стиле фэнтези.

Меня передёрнуло. Я подняла руку… Он дёрнулся, но я вовсе не хотела его ударить. Точнее, хотела, но…

— Смотри сюда. — Я провела пальцами около левого глаза. — Что-нибудь здесь видишь?

Парень страдальчески скривился и покачал головой. Ну, другого я и не ожидала…

— Ты уверен? Посмотри внимательнее… — я надавила указательным пальцем и провела аккурат вдоль шрама.

Тёмыч вновь вгляделся и, округлив глаза, изумлённо охнул…

…Для меня оказалось большим сюрпризом, что, когда я впервые поглядела в зеркало, я не увидела отметины над бровью. Я до боли напрягала глаза, щурилась и смаргивала, но он появился лишь тогда, когда я, ориентируясь по ощущениям, провела по нему пальцем. Тот же фокус повторился и с плечом.

Хм, значит, здесь я ничего подобного не получала? Поэтому, наверное, их не видят и остальные.

Для подтверждения своих догадок, я позвала маму. Чтобы не слишком её шокировать, ограничилась плечом.

— Слушай, посмотри, пожалуйста, у меня здесь ничего нет?

— Да нет, вроде… — она пожала плечами.

— Точно? — я, будто невзначай, чиркнула по одной мне видимому бугорку на коже.

— Не… — она на секунду обалдело замолкла. А потом… — Что это?! Ты где так навернулась?!

— Да всё в порядке… — я самонадеянно попыталась отмахнуться, ещё не осознав, что это только начало.

— Почему ты раньше не сказала?! — ого! Кажется, она рассердилась…

Но, слава Богу, скоро более или менее успокоилась, ограничившись воспитательной лекцией и йодом. Даже бабушке ничего не сказала, что не может не радовать…

— Ничего себе! — хрипло вырвалось у Артёма.

— Ну что, твоя уверенность насчёт того, что всё, что я рассказала — ложь, немного уменьшилась? — я с полным внутренним удовлетворением наблюдала за тем, как изменяется выражение его лица.

— А… можно… он настоящий?

Я презрительно фыркнула и закрыла глаза. Короткое прикосновение к рубцу и последовавший за этим тихий присвист показали, что он в этом убедился.

— А на плече у тебя… то же?..

Я молча задрала рукав и коротко царапнула вдоль второй отметины. Парень чуть-чуть побледнел.

— Я надеюсь, эта штучка окончательно развеет у тебя все сомненья. — Я достала из кармана куртки кристалл и на раскрытой ладони протянула ему.

Артём отшатнулся, как будто я протянула не кристалл, а какую-нибудь малоприятную извивающуюся дрянь, или ещё чего похуже.

— Саня! — отрывисто, полурассержено-полуиспуганно крикнул он. — Прекращай эти свои фокусы! Скажи, это же всё трюк?! Да?! Такого просто не может…

— Может. — Спокойно и непреклонно прервала его я. — И прекрати истерить, пожалуйста. Теперь уже я тебя не узнаю.

— Не подходи! — я попыталась шагнуть к нему, но он напрягся и предупреждающе встал в какую-то стойку. То ли карате, то ли дзюдо. В его глазах я ясно увидела страх…

Ну, это, в общем, нормально. Видно, что он почти убедился в моей неуравновешенности. Я и свою бы реакцию не смогла бы предсказать, случись обратная ситуация.

Но с этой надо было что-то делать.

По-кошачьи скользящим шагом я быстро приблизилась к нему и отвесила несильную пощёчину. Говорят, это отрезвляет…

Верно говорят. Он вздрогнул, в его глазах страх мгновенно сменился злостью. Я не успела увернуться, когда такой же удар полетел в меня.

На ногах устоять не удалось. Хорошо ещё, что упала на асфальт, а не в осеннюю грязь. Вот бы родичи обрадовались повторению весеннего сюжета… с поправкой на возраст.

Ещё до того, как я шлёпнулась на пятую точку, во взгляде парня вновь произошла перемена. Он метнулся ко мне.

— Саня! Извини, я… я не хотел…

— Ничего страшного. — Я с его помощью встала. — Моё мнение насчёт того, что «нельзя бить слабый пол» несколько переменилось с Силмирала. Зато теперь я тебя узнаю.

— Не знаю, что на меня нашло… — смущённый парень даже немного отряхнул меня, хотя отряхивать было нечего. Только замывать… немного. — А… можно взглянуть на этот твой… кристалл?

— Да, пожалуйста. Только, прошу, осторожней. Хрен его знает, что в нём осталось, а что нет…

— Ого! — Вдруг присвистнул он. — Гляди-ка, а это твоя кровь, да?

— Где? — удивилась я.

Ух ты! И правда! Уж не знаю, как он его повернул, но в свете единственного здесь фонаря дейтвительно показалась алая капля в самом центре камня. Тёмыч чуть повернул его — и капля исчезла…

— С ума сойти… — поражённо покачал головой друг. — Я тебе уже почти верю.

— Почти?! ОПЯТЬ?!

— Да нет же! — Поспешил реабилитироваться он. — Я имею в виду, что той частью мозга, где у меня всё на уровне реализма, я не могу принять всего того, что узнал… Но в остальном я тебе безоговорочно верю.

Я скептически хмыкнула. Насчёт «безоговорочно» он явно перегнул палку… ну да фиг с ним. Хотя бы наполовину верит — уже хорошо.

Я посмотрела на часы на телефоне и застонала.

— Уй-ё… Тёмыч, я мухой домой! Меня сейчас родичи будут расстреливать ядом через отрубание головы!

— Н-да, суровые они у тебя… — сочувственно покивал он, и вдруг опомнился. — Эй! А кристалл ты мне оставляешь?!

— Возьми домой! — на бегу крикнула я. — У тебя же кажется родичи — физико-химики. Пусть посмотрят, что это за фрукт! Ты им, главное, на подробное рассмотрение не отдавай! А то будет сенсация!

— Ладно! — донеслось вдогонку.

И опять — однообразные недели спокойной жизни. Единственное, что слегка разбавляло скуку — это турниры в клубе по воскресеньям. Не знаю, может, так косвенно сказалось моё предводительство над Шелескенами, но даже в карточной игре с сильными и слабыми существами, заклинаниями и артефактами я стала побеждать со второго раза. Артём только присвистывал, играя со мной, а знакомые по интересу, подвывая, умоляли раскрыть секрет побед. Правда, их энтузиазм немного поутих, когда уже пошли взрослые, серьёзные соперники. Одну партию я выиграла лишь чудом…

Но всё же, сложно представить реакцию моих родных, когда они узнали, что мы с Артёмом едем на международные состязания во Францию. Недоумение (какой-такой турнир?), удивление (что, серьёзно победила? И за это ещё и деньги дают?!), гордость (а всё-таки наша!), недовольство (а как же институт?!)… Но — обещали подумать.

А у меня в связи с этим возник перерыв. По мнению организаторов, за эти четыре недели мы должны были определиться с решением и подготовиться. Нам даже дали аванс за такие достижения — десять тысяч рублей каждому (для меня лично — достаточно крупная сумма!). Тренироваться же нам оставалось лишь между собой и с новичками — в клубе в паре мы уже одолели всех и на рожон лезли немногие… да и те на интерес.

В общем, вынужденное ничегонеделанье. Скука, уныние…

И, как следствие — тоска.

Я даже не сразу поняла её причины. Хандра начинающего трудоголика?

Да нет… Просто…

Причину я обнаружила на удивление легко, когда, однажды сидя в кресле, любовалась кристаллом.

Просто я не ощущаю себя на своём месте. Вроде бы и мой мир, и моя семья, и…

А душа не на месте. Как будто я не вернулась домой, а ушла оттуда…

Будто бы и не было тех семнадцати лет до Силмирала…

Однажды меня ожидал сюрприз. Вернувшись в субботу после третьей пары, я застала родителей, лучащихся улыбками.

— Поздравляем! Мы говорили с твоими лекторами, и они сказали, что у тебя отличная успеваемость. Мы решили позволить тебе поехать на турнир!

Я натянуто улыбнулась для виду. Денёк выдался нелёгкий, поэтому на пляски от радости я не была готова.

— А кроме того…

Когда я прошла в комнату, то оказалось, что компьютер включён, и на нём приветственно горит табличка «Рамблера».

— Пока будешь так же хорошо учиться, интернет будет! — торжественно объявила мама.

— Ой, ну я даже и не знаю, что сказать… Спасибо!

— Ну ладно, — усмехнулся папик. — Давай уж, тебе, кажется, рефераты нужно было готовить?

Я кивнула и, сбросив с плеча сумку, села за стол. Пальцы привычно забегали по клавиатуре. На экране постепенно появлялось: «Русско-японская война: причины и последствия. Участники. Кто помогал Японии?»

Но стоило родителям уйти, как я сбросила окно с рефератом в «подвал», и, открыв инет заново, дрожащими пальцами ввела: «Птицын Михаил, 1935»…

Господи, и как я раньше не догадалась?! Интернет у всех друзей есть! Что мешало напроситься в гости и пробить по базе данных?!

Хотя…какая к чёрту база данных?! В инете же такое не выставляется! Это же личная информация…

Однако к моему немалому удивлению, результаты всё же нашлись. Но…в виде статей из газет. Оба-на…

Вот он!

Сердце стучало так, что, казалось, сейчас выскочит из груди. Но вдруг оно замерло, как и я, когда я открыла ссылку, высветившую статью полностью. «Новое таинственное исчезновение»… Не поняла?!

Так… «закончил МГУ»… «доктор исторических наук»… здорово, конечно, но немного не то…

Прочитав последние предложения, я окаменела.

«В феврале 1956 года было совершено убийство Конькова А. И., знакомого Птицина. Подозрение пало на него. Но когда следствие решилось дать ордер на арест, Птицин неожиданно изчез в неизвестном направлении. При обыске обнаружилось, что вещи в квартире нетронуты, поэтому версия побега исключается. Третьего марта в близлежащем лесу была обнаружена одежда, предположительно принадлежавшая Птицыну. Тело обнаружено не было. Дело Птицына закрыто в октябре того же года за отсутствием улик. Ссылки…»

Я медленно сползла со стула под стол. В голове был полный разброд…

На всякий случай я повторила ввод, но беспристрастный компьютер не выдал иной информации.

Раздался треск. Я с удивлением перевела глаза на мышку, которую так жестоко сжала, что побелели пальцы…

Что… и что теперь?.. Что?.. Где он?..

Меня начало легонько трясти. Так, кажется, это паника… чтобы хоть как-то отвлечься, я вышла и ввела другие данные: «пропавшие без вести в 1994 году»…

Стоп! Какие пропавшие?! У него же остался «клон»!

Так… как же мне тогда разыскать семью Ворлока?

Сколько, он говорил, ему лет? Сорок семь, кажется? Хм… тогда… родился в 1947… Военный… Женат… Имеет дочь Екатерину…

В результате долгих мучений на экране высветилось ещё одна статья:

«Аркадий Рыков, 1947–1996. Военный. Женат на Надежде Карабаевой, имеет дочь Екатерину. В 1996 году развёлся, жена забрала дочь и ушла к другому. Пытался забыться, полностью уйдя в работу. Начал пить. В мае 1996 исчез в неизвестном направлении…»

Я тихо поражённо присвистнула. Дальше тоже говорилось что-то об обнаруженной одежды и не обнаруженном теле, но меня поразило не это.

Ворлок… как же тебе повезло, что ты так и не нашёл обратного пути…

«Елена Лесная, 1963–2003. Владелица крупной фирмы ООО „Natan“. Замужем за Борисом Великовым. Имеет двоих сыновей, Глеба и Евгения. В 2000 году от неё ушёл муж, под предлогом того, что она всю жизнь посвятила работе. Через два года сыновья женились и ушли. Б. Великов, работающий в строительной организации „Три Слона“, пытался отсудить у неё квартиру. В 2003 исчезла в неизвестном направлении… была обнаружена нетронутая одежда…».

Я откинулась на стуле и глубоко задумалась.

Так… интересно получается… Они оба… точнее, все трое, считая Миху, ушли, а после этого их копии исчезли. Исчезли после тяжёлых потрясений, не оставив после себя ни следа. Что это может означать?

Мне стало не по себе. Дар — обвинение в преступлении; Ворлок и Лента — семейные потрясения…

А может… может быть Силмирал как раз поэтому и выбрал их?

А… а тогда что же я?!.

Так, Саня, стоп! Не паникуй и не накручивай себя… Не «шизофреней» короче!

Чтобы приостановить этот губительный процесс, я от души саданула себе по обеим щекам, и на всякий случай встала и постучалась головой о шкаф. На стук прибежала мама и, немного ошалев от этого зрелища, спросила, что со мной.

— А? — я не сразу поняла вопроса. — А-а… Слушай, у тебя нет какой-нибудь работы, требующей тяжёлого умственного и физического труда?

— Да нет, вроде… — она насторожилась. — А что ты натворила?

Я замотала головой.

— Да нет, ничего… Просто, отвлечься хочется…

— Как неудобно! Жаль, что тебе вчера отвлечься не хотелось, когда я генеральную уборку затеяла, а у тебя турнир был! — не преминула съехидничать она, но, смилостившись, предложила. — Ну, в кино тогда сходи. Сегодня утром рекламировали, там какой-то забавный мульт идёт. Думаю, тебе понравится.

— Ладно, спасибо за совет… — вяло поблагодарила я.

Конец света начался на следующий день. Мама была выходная, и утром часов в одиннадцать мы пошли «на рынок».

Промотавшись почти по всем рынкам и магазинам Москвы, домой мы ввалились уже часов в шесть. Потом дела, разбор покупок…

Когда мы наконец сели обедать, мама долго в меня вглядывалась, и наконец выдала.

— Саш, скажи мне честно: что случилось? Тебя в последнее время как подменили…

Я мотнула головой.

— Да нет, всё нормально…

— Что-то не верится. — Скривилась она. — Ты изменилась. Сама не своя… Мы, кстати, отчасти поэтому интернет и подключили. А ты к нему только один раз и подошла. Её-богу, как будто не от мира сего… Саш! Ты чего?!

Я поперхнулась грибным супом и, содрогаясь, долго пыталась откашляться. Встревоженная мама вскочила и стала хлопать меня по спине.

— Не… надо! Я всё… кхе… спа…сибо… Спасибо, я наелась…

Мама скептически посмотрела на едва начатую тарелку, но возражать не стала.

Я прошла в комнату и буквально рухнула в кресло. Прикрыла глаза…

«Не от мира сего»… Знаешь, а ты не так уж и не права, мама…

Я оделась практически по-военному — за сорок шесть секунд. Мама ещё успела удивиться:

— И куда ты собралась?

— Да так, прогуляюсь… ненадолго.

— А, хорошо… хлеба белого купи.

Уже на выходе я не удержалась от улыбки. Интересно, как будет выкручиваться моя копия… если она будет.

Не знаю, может, это провидение… а может — сила желания.

Портал горел на том же месте, и так же, как и в первый раз. И я почему-то даже не удивилась.

И только за шаг до него я засомневалась: уверена ли я в этом дерзком шаге? Что-то мне подсказывало, что обратного пути теперь уж точно не будет.

А другое что-то говорило: останешься здесь… и точно будешь не на своём месте. И всегда будешь жалеть.

И никогда не избавишься от тоски.

И…

По-моему, достаточно.

Я глубоко вздохнула, и, сдвинув брови, шагнула вперёд.

Шаг, второй, третий… Их я преодолела на одном дыхании. Пятый… шестой… Где же выход?! Седьмой…

На девятом я вздохнула, и лёгкие пронзила боль. Я пошатнулась, но быстро пришла в себя и продолжила идти… продолжила… Нет… неужели?..

Будто молния озарила сознание. Из этого портала нет выхода. Просто нет…

Силмирал не даёт второго шанса.

Грудную клетку сжали стальные тиски. Я упала на колени… Было больно… очень больно… Я стала заваливаться на бок. Это… всё?…

Неожиданно кто-то поддержал меня и сжал мою ладонь в своей. Я закусила губу и закрыла глаза. Почувствовала, как по щеке побежала слеза…

Дарвэл… ты всё-таки пришёл…

— Теперь мы всегда будем вместе…

Артём корпел над сложной программой, которую уже завтра должен был принести другу. Только что он наконец-то вернулся к работе, отбив-таки у отца Сашкин кристалл. Его папа, учёный-физик, обнаружил, что кристалл имеет какую-то неизвестную структуру. Кроме того, несмотря на просьбы сына, он попытался воздействовать на него… но от неизвестного камня отскакивали даже алмазные напильники.

После окрыляющей победы, кристалл был надёжно спрятан, а Тёма вернулся к компьютеру. Его вдохновенный труд был прерван телефонным звонком.

— Привет. Не отвлекаю?

«Рядовой вопрос, — подумал парень. — Всегда звонит и всегда начинает разговор именно с него».

— Нет. А что?

— Тёмыч, я… — её голос звучал как-то глухо, даже немного потусторонне. — В общем… я ухожу.

Сначала он просто не понял.

— Уходишь? Куда?

— Я… мне здесь не место. Завтра Александра Серафимова будет такой, как прежде. Если будет…

Молчание. Артём подумал, что ослышался.

— Саня, стой! — крикнул он. — Ты что?! Что случилось?!

— Тём… — она говорила совсем тихо. — Ты только никому не рассказывай, хорошо? Не хватало ещё, чтобы тебя в психушку упекли… — наверное, она пошутила, но ему было не до смеха. — Кристалл оставь себе на память. Мне он больше не понадобится…

— Саш, — он понял, что кричать бесполезно. Но… не может же она так… просто… уйти и оставить здесь… всех… и его… Ник-то — хрен с ним! он своё уже получил… и ещё получит… от него… только бы она не… — не уходи, пожалуйста…

Молчание в трубке. Лишь через минуту она ответила со стальной ноткой в голосе.

— Нет. Извини, но…

Короткие гудки.

Вот только теперь он окончательно поверил. Нет, не в её безумие… в это пусть верят циники. А в то, что, когда она ему рассказывала, он действительно на какой-то момент увидел Нейру — девушку-тигрицу…

— Алло! А Сашу можно?

— Она пошла гулять. — Чуть удивлённо ответили в трубке. Похоже, её мама… — Это ты, Тём? Ей что-нибудь передать?

Он покачал головой. Но так как этот жест нельзя было увидеть через трубку, проговорил.

— Нет. Спасибо… — и повесил трубку.

Сел за компьютер. Тупо уставился в программу, над которой корпел уже два часа. Выключил, не сохраняясь. Опять включил…

Второй заход оказался легче. Он закончил план даже до полуночи.

Вот только… вот только всё это время его мысли были вовсе не о плане…

…На следующий день Саша как ни в чём не бывало пришла на лекцию. Он попытался понаблюдать за ней и, может быть, увидеть изменения.

На первый взгляд, ничего особого не было. Тогда он подошёл поближе.

— Привет! Что, всё-таки решила остаться?

Ответом ему был удивлённый взгляд.

— Остаться? Где? Я что-то упустила?

— А… да нет, ничего. Кристалл будешь забирать?

— Как…ой кристалл? — аж поперхнулась она. — Тём, ты меня с кем-то перепутал!

Понятно.

— Извини. — Проговорил он и отошёл в сторону.

Было обидно. Она всё-таки ушла, бросила его…

Хотя… может, он тоже частично виноват? Может, стоило ей всё-таки сказать, что она для него больше, чем друг?..

Блин… всё-таки надо было набить Нику морду ещё тогда… Может, в таком случае всё сложилось бы иначе…

Но теперь это уже не важно. Его ошибка относится к разряду тех, которые не исправляются.

Примечания

1

Магия Силмирала чётко делится по стихиям, и каждый народ отдаёт предпочтение своей. Кародроссы — огню, Мрадраззы — воздуху, Шелескены — земле.

(обратно)

2

Раудкоги — каста хищных птиц; Сирлиты — всех остальных.

(обратно)

3

Лаудборл — крепость Мрадразз

(обратно)

4

Клейморы — тяжёлые двуручники.

(обратно)

5

По всей видимости подразумевался погребальный…

(обратно)

6

Они — тяжеловооружённые воины, хребет Дорганака. Кашкаи же в основном специализируются на разведке и охоте.

(обратно)

7

Лешалаи — находящаяся на особом положении, сравнимом только что с Сиурбланкой, каста Шелескенов. Их главное отличие в том, что от кистей рук и до колен у них растянуты перепонки наподобие крыльев. Конечно, некоторые неудобства — например, с одеждой — имеются, но они меркнут перед замечательнейшей способностью к полёту-парению. Увы, само собой разумеется, Лешалаи абсолютно лишены возможности сражаться в воздухе. Их основная задача — внезапный десант.

(обратно)

Оглавление

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава VI

Глава VII

Глава VIII

Глава IX

Глава X

Глава XI

Глава XII

Глава XIII

Глава XIV

Глава XV

Глава XVI

Глава XVII

Реклама на сайте