«Мир не без добрых драконов»

Людмила Гетманчук Мир не без добрых драконов

Глава 1 Все течет, все изменяется

Ларсель

— Ларс! Ты не спишь? — принц вошел, забыв постучаться, и замер у входа. Я подумал о том, что его высочество вполне может подождать пять минут, и не стал прерывать тренировку, которая уже подходила к концу. Дима бесцеремонно пересек мою спальню, обошел меня по дуге, чтобы не получить мечом по голове, и сел в кресло возле окна. Закончив комплекс упражнений, я положил мечи на стол, сделал несколько глубоких вдохов, восстанавливая дыхание, и бросил взгляд на лежащие на коленях принца бумаги. Проигнорировав вопросительный взгляд Димы, прошел в ванную смыть пот и переодеться.

— Красиво… — произнес он, когда я появился в дверях. — Ты каждое утро такое проделываешь? А почему я раньше не видел?

— Потому что раньше, ваше высочество, вы не позволяли себе врываться в мою спальню без стука. И, кстати, доброе утро!

Принц не обратил внимания на мое замечание, а только усмехнулся, предвкушая забаву. Его хлебом не корми, дай подколоть старого эльфа, то есть — меня:

— Доброе, доброе! Я тебе письма принес, только что доставили. Одно, — он удивленно приподнял брови, — пришло с дипломатической почтой из Иллинадора, а второе, — тут последовала многозначительная пауза, в течение которой принц усиленно делал вид, что внимательно изучает обратный адрес, — тоже не местное, от Асии Тарино, хм, не знал, что она из Брославии. Как интересно… так она на родину вернулась? — он вертел письмо в руках, но отдавать не спешил, притворяясь, что не замечает моей протянутой руки.

Как я не старался, сдержать счастливую улыбку не удалось, хотя меня немного раздражала осведомленность окружающих о моих отношениях с Асей. Честно говоря, мы и не прятались, так что секретом наши встречи оставались ровно одну неделю, а потом, как мне казалось, о нас уже знал весь город, или, по крайней мере, вся Академии. Я кашлянул, и, наконец, получил письма со словами:

— Ладно, не буду тебе мешать, наслаждайся. У тебя есть полчаса.

Я знал, что Ася из Брославии. Первый месяц лета стал самым счастливым в моей жизни именно потому, что рядом была Ася. Мы встречались почти ежедневно, несмотря на мою работу и ее диплом, к защите которого она готовилась в свободное от наших встреч время. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и нам пришлось расстаться — Ася получила работу клерка в мэрии небольшого городка Калин на юге Брославии, недалеко от границы с княжеством Асир, и уехала. Не захотела терять место ради сомнительного удовольствия быть со мной. Я все понимаю, должность телохранителя предполагает постоянное присутствие рядом с наследником, и, после возвращения принца во дворец, мы встретились только один раз — в ночь перед ее отъездом.

Ася, девушка с разноцветными косичками…. Я подошел к окну, сломал печать и достал из слегка помятого конверта исписанный крупным почерком листок.

Короткое письмо я проглотил за минуту. У нее все хорошо, работа нравится, и город тихий, совсем не похож на Керсов.

Ну вот, косичек больше нет. Первым делом Асе посоветовали привести волосы в порядок, и она расплела и покрасила их в свой родной темно-каштановый цвет. Не может привыкнуть ходить в платьях, все время наступает на подол, студенческая мантия была короче, и под нее Ася всегда надевала брюки, а тут начальство требует одеваться скромно и прилично. Я улыбнулся, прекрасно зная, как ненавидит Ася слово «прилично»!

Хорошей новостью явилась служебная квартира, пусть и состоящая из одной комнаты и кухни, и Ася просто счастлива после пяти лет жизни в общежитии, в одной комнате с двумя соседками, получить пусть не свое, но отдельное жилье. Правда, из обстановки у нее пока только кровать со старым матрасом, но скоро первая зарплата, и может, родители помогут, пришлют пару золотых на обустройство.

У меня она деньги брать отказалась, аргументируя тем, что я сам только что получил работу, и уговорам не поддалась. Но это не проблема, думаю, Дмитрий может мне помочь провернуть небольшую аферу — послать Асе деньги под видом материальной помощи выпускникам Академии. Не думаю, что ректор откажет в такой малости наследнику престола.

«Ларс, я по тебе скучаю…»

Я тоже, милая, я тоже…

Второе письмо я открыл, когда справился с эмоциями. Но, вероятно, Дима что-то услышал по нашей ментальной связи, нет, не мои мысли, скорее всего, отголоски моей тоски пробились сквозь второпях построенные щиты, потому что он приоткрыл дверь и спросил:

— Ты в порядке?

— Да, ваше высочество, я буду готов через пять минут.

Высочество фыркнуло и исчезло. Я усмехнулся — мне опять предстоит лекция на тему «Сколько раз я просил не называть меня так, когда мы одни!»

Я ожидал приказ от правителя, но все оказалось намного прозаичнее и, в тоже время, приятнее. Уж не знаю, как Касс умудрился воспользоваться дипломатической почтой, но письмо оказалось именно от него.

Касс писал, что тайлам не просто разрешили, а официально приказали жениться, и что Трисс, наш командир, первым нашел себе жену, и теперь ходит с глупой улыбкой на лице. А еще им отменили все настойки, и, после непродолжительной болезни, они опять приступили к выполнению своих обязанностей — тут я вспомнил, как меня ломало в плену у Повелителя дроу, и посочувствовал молодому тайлу. Касса и Атреса приставили к сыну Правителя, Кертосирилю, и, так как вскоре планируется визит наследника в Левонию, у нас будет возможность увидеться. Визит намечается на начало сентября, цель его Кассу точно неизвестна, но он думает, что это сватовство, так как после серьезного разговора с Правителем — при этом даже тайлов выставили за дверь — наследник долго выпускал пар в зале для тренировок.

Самой приятной новостью явилось разрешение тайлам общаться со своими родными, и Касс просто счастлив, он узнал, что у него есть мать и отец, а еще младшая сестра, которую зовут Ларина, и она просто красавица.

Семья… я так долго жил с мыслью, что у меня никого нет, что испугался, и что-то заныло в груди. А вдруг они уже давно умерли или, что еще страшней, забыли обо мне.

Ведь именно потому, что надежда узнать их жила в моем сердце, я всегда пристально вглядывался в лица желтоглазых иллинов при встрече. Пытаясь найти… сходство?

Последней новостью стало прибытие в Иллинадор двухсот пятидесяти дроу. Их поселили в пустующую казарму, где раньше жили тайлы. Нас осталось так мало, черноволосым вполне хватило комнат. К этому событию я отнесся практически спокойно, тем более что мы с Дмитрием присутствовали на турнире, устроенном Отероном, для того, чтобы выбрать лучших для отправки в Иллинадор. Надо честно сказать, что дроу показали себя хорошо, и было из кого выбирать.

Я впервые увидел столицу Дрейи. Мне понравилось все: и стремящиеся ввысь башни дворца Повелителя, и окружающий его сад, в котором зрели абрикосы и персики, и ров вокруг старой крепостной стены, в который по прорытому каналу текла свежая вода из ближайшей речки, и плавали утки с утятами. А возле подъемного моста намыло песок, и там купались жители города.

Рон специально покружил над замком, чтобы мы успели рассмотреть с высоты все красоты столицы. Недалеко от города раскинулся лагерь из нескольких сотен разноцветных походных шатров — в беспорядке они окружали поле, на котором проходил турнир. Дракон приземлился в самую середину, подождал, когда мы с Димой спустимся, но превращаться не спешил — наоборот, решил покрасоваться перед публикой. Да что тут говорить — не только Дима и я с восхищением смотрели на дракона, все собравшиеся вокруг поля приветствовали сына Повелителя. А он был хорош — темно-серый, чешуя играла на солнце, как черный жемчуг: вроде темен, но внутри хранятся миллионы маленьких радуг. Отерон переступал мощными лапами по вытоптанному полю, посылая радужные блики во все стороны. Зрители — а их собралось несколько тысяч, замерли от восторга. А потом крики приветствий раздались со всех сторон, и они не смолкали, пока Рон не подошел к помосту, сколоченному на скорую руку, и не обратился в дроу. И тут в небе появились еще два дракона. Повелитель и его супруга не стали кружить над полем, а, приземлившись, сразу превратились и поднялись на импровизированную трибуну, вызвав еще один взрыв восторга. Дроу любят своих повелителей.

Повелитель объявил турнир открытым, и началось.

Вечером, после первого дня соревнований, мы направились в столовую. Когда вошли, я, как обычно, встал у двери, но Дима повернулся ко мне со словами:

— Ларсель, поверь, мне в замке деда ничего не угрожает, и ты вполне можешь расслабиться. Садись к столу.

— Благодарю, ваше высочество!

Дима притормозил:

«Ларс, я же просил тебя не обращаться ко мне так? Просил, и не один раз!» — он даже мысленно умудрился прошипеть. Талантливый мальчик!

За ужином Розалинда выпытала у Димы все дворцовые новости, особенно ее интересовало самочувствие Марфы и ребенка. Я не принимал участия в разговоре, предоставив Дмитрию рассказать последние новости из столицы. После ужина Рон отозвал меня в сторону, протянул бокал с бренди и мы вышли на террасу, откуда открывался замечательный вид на сады, окружающие замок.

Рон оседлал широкие каменные перила, бесстрашно перекинув одну ногу на другую сторону. Я дернулся было — сработал рефлекс защищать и охранять, но все-таки сдержал свой порыв, решив, что дракон знает, что делает, не мне ему указывать. Отерон не спешил начинать разговор, но я догадывался, о чем он хочет меня спросить.

Катя…. Несмотря на то, что с момента покушения прошло почти два месяца, Рон все еще выглядел похудевшим, и в глазах затаилась печаль. Он продолжал шутить и вел себя, как прежде, но мне не составило труда уловить его состояние, ведь я знал, что тому виной. Катя….

Иногда я думаю, что напрасно сдал ее Тунскому, но начальник службы безопасности мог и сам провести расследование, не прибегая к моей помощи. Я подозреваю, что выдержал еще одну проверку на верность, потому что, несмотря ни на что, я все еще чужой, и доверие… его не так просто завоевать.

— Знакомый вкус! — пригубив из тонкостенного бокала вяжущий небо ароматный напиток, я прервал затянувшуюся паузу. — Откуда у вас эльфийское бренди? Мы же с вами не торгуем.

— Ларс, не будь наивным, — Рон оторвался от созерцания причудливо раскрашенных заходящим солнцем облаков и повернулся ко мне. — Ну, захватили мои молодцы пару-тройку ваших судов, но и вас трудно назвать безгрешными — тоже моря бороздите не просто так. А насчет торговли ты ошибаешься — мы продаем вам и лес, и ткани, и продукты и много чего другого, только через посредников. Я на днях лечу в Иллинадор, может, заодно и договор о торговле подпишу, а то бренди заканчивается, — пошутил Рон, криво улыбнувшись. — Как ты думаешь, удовлетворят ли твои соотечественники нужды любящего выпить дроу?

— Я не могу ответить на твой вопрос, но, судя по всему, в Иллинадоре скоро будет весело.

— О, да! — засмеялся принц, — Я даже не ожидал, что турнир соберет столько желающих попасть к вам. Скучно моим дроу, что ли? Вернусь, устрою им веселую жизнь. У нас на севере еще столько интересного и неизведанного….

Он снова замолчал, все еще не решаясь задать мне тот вопрос, ради которого пригласил сюда. Дима заглянул к нам, очевидно,

Розалинда утомила его своими расспросами, но я покачал головой: «Не мешай!», и он скрылся внутри.

— Ларсель, я все хотел спросить тебя, — наконец-то собрался с мыслями Рон, — как ты догадался, что это Катерина передавала информацию эльфам?

Я уже неоднократно подбирал варианты ответа, но рассказывать ему, как Катя рыдала у меня на груди после известия о смертельном для любого живого существа ранении ее любимого, я не буду. Только дракон мог выжить после такого. Как не стану говорить и о том взрыве эмоций, который вызвало у меня простое прикосновение ее руки еще в самом начале нашего разговора. Зачем подливать масло в огонь, ему и так нелегко сейчас, но он уже сделал свой выбор, еще тогда, когда не захотел посвятить Катю в некоторые тонкости своего пребывания в Академии. Не мне его судить, но если бы он поступил немного иначе, может быть, мне не пришлось бы сейчас стоять на террасе, стараясь не смотреть ему в глаза. Бокал с бренди оказался прекрасным поводом сосредоточить внимание на отвлеченном предмете. Я решил не жалеть Рона, думаю, он уже успел пожалеть себя сам, и не один раз.

— Я побеседовал со всеми участниками нашей «встречи» в таверне «Старый пират» и выяснил, что никто, кроме Катерины, не имел такой возможности. Дмитрий и его брат, Антон, не разлучались ни на минуту с дроу, которым ты приказал охранять наследника. А Катя… она слышала твой разговор с Филимоном, и только у нее был шанс встретиться с моими соотечественниками. Ты помнишь события того дня?

— Да, — Рон посмотрел мне в глаза. — Она пришла ко мне в три, после занятий, еще через полчаса зашел Фил и сказал, что они вечером собираются вырваться на волю. Вскоре после его ухода Катя убежала к себе переодеваться, мы договорились встретиться в пять у ворот. Она опоздала на пятнадцать минут.

— Мне только остается добавить, что когда люди Тунского за ней пришли, она не стала оправдываться и во всем созналась. Дима сказал, что ты забрал ее из тюрьмы. Где она сейчас?

Надеюсь, что мой голос звучал достаточно равнодушно, хотя внутри… я с нетерпением ждал ответа. Надеюсь, что Рон посчитал мой вопрос простым любопытством.

— Она уехала неделю назад, и я не стал спрашивать, куда. Если бы она хотела сказать — сказала бы. Ей нужно простить себя и начать все с начала. Думаю, Марфа знает, где ее искать.

Он не врет, я бы это почувствовал, но не могу сказать, что ответ меня удовлетворил.

— Ладно, хватит! — Рон легко спрыгнул с перил, на которых сидел все это время, и подошел ко мне. — Завтра я отправляюсь в Иллинадор. Если хочешь передать кому-нибудь весточку, давай, передам.

— Если можно, я хотел бы написать несколько писем.

— Идем, я провожу тебя в отцовский кабинет.

— Благодарю.

Первое письмо мне далось легко. Кассу я написал о своей жизни в Левонии и отношении ко мне людей, а вот второе… Я с трудом подбирал слова, и урна для бумаг наполнилась до половины скомканными неудачными вариантами. Но вот я сложил лист, расплавил на свече палочку красного сургуча, и тяжелые капли кровавым пятном застыли на белой бумаге. Я запечатал письмо, адресованное главе моего рода, своим перстнем. Лебедь с распахнутыми крыльями — мой символ — четко отпечатался на сургуче. Мне очень хотелось найти своих родных, хотя бы просто потому, что никто не должен быть одинок. Живы ли они? Я не знал, но надеялся, что да, и если они пожелают увидеть меня, я буду счастлив.

Уже совсем стемнело, когда Рон пришел за мной, чтобы забрать письма.

— Ты не скучаешь по Иллинадору? — спросил он, рассматривая имена на конвертах.

— Знаешь, Рон, — ответил я. — Пока нет.

И, поймав его вопросительный взгляд, продолжил:

— Дело не только в клятве, которую я дал Повелителю. Я словно посмотрел на мир с другой стороны, и мне понравилось увиденное. И еще стало ясно, до какой степени однобоким было мое представление о нем.

Отерон засмеялся:

— Что же, я доволен, что мы не ошиблись в тебе. Знаешь, я могу еще больше расширить твои горизонты. Через две недели день рождения моего деда, Альдинира, и я могу взять тебя с собой. Думаю, Дмитрий будет рад, если ты составишь нам компанию. Как тебе идея?

— Я буду рад побывать в Драконьем крае, — ответил я, ошеломленный предложением Рона.

— Вот и договорились, — усмехнулся он. — Я тоже рад, что не мне одному придется мучиться вопросом: «Что подарить богу на день рождения?»

Глава 2 Мир не без добрых… драконов

Отерон

Красавцы! Все эльфийские девушки будут наши!

Мы стояли на трибуне, принимая парад желающих участвовать в отборочном турнире дроу. Победители сформируют новую гвардию Правителя Иллинадора, и из двух тысяч через несколько дней останется только двести пятьдесят. Устроить соревнование пришло в голову моему отцу, он издал приказ, и со всех сторон в Дрейю съехались воины, вдохновившиеся идеей послужить родине своих предков.

Иллинадор для нас был, есть и будет душевной болью, потерянным раем, притягательным именно своей недоступностью. Нас вынудили уйти, и неважно, что это случилось тысячи лет назад: дроу живут достаточно долго, чтобы до сих пор испытывать чувство обиды.

Почему так случилось? Ох, какой непростой вопрос! Но сейчас не время искать виновных в том, почему народ Иллинадора, бывший несколько тысячелетий единым, раскололся. Теперь нам предстоит сделать первый шаг на пути к воссоединению, и именно для этого собрались на поле недалеко от города воины-дроу. Естественно, истинную цель похода им никто не сказал — на месте разберутся. Ведь перед элитной группой войск для охраны Правителя Иллинадора стоит еще одна маленькая задачка — принять активное участие в улучшении поголовья эльфов.

Посмеиваясь над своими глупыми мыслями, а воображение у меня хорошее, я стоял на трибуне рядом с Повелителем и его молодой женой. Присутствие Ларселя, легендарного беловолосого тайла, непроизвольно добавляло авторитета соревнованиям, хоть мы и не планировали использовать Ларса в таком качестве. Он просто стоял возле моего сына, выполняя свою работу телохранителя, но получилось интересно, и я в который раз убедился: все, что ни делается — к лучшему!

Соревнования решено провести в два этапа. Первый — полоса препятствий, начался сразу после парада, и мы громко хохотали, когда первые дроу искупались в грязевой яме, которую папа с такой любовью вчера наполнял левитируемой из ближайшего болота жижей вместе с лягушками, пиявками и прочей болотной живностью. Робкое замечание Розалинды о том, что просто вода была бы лучше, мы проигнорировали, и не зря — получилось живописно и очень вонюче — пузырьки болотного газа лопались на поверхности, и в воздухе стоял приятный — для лягушек — запах сероводорода.

Где-то половина участников отсеялась в первый же день, под крики и улюлюканье зрителей здоровенные накачанные воины срывались с натянутых в пятнадцати локтях над ямой веревок и с громким хлюпом падали прямо в зеленую ряску, смешанную с перегнившей осокой. И когда они, облепленные пиявками и травой, выползали из ямы, запах просто сбивал с ног!

Второй этап — сражение на мечах. Это будет красиво, только уже не так смешно. Жаль, что я не увижу — завтра мы вылетаем рано утром, чтобы подготовить плацдарм для переправки гвардейцев. Портал будет держать отец, моя задача — сделать прокол в пространстве, а он наполнит его энергией в таком количестве, чтобы двести пятьдесят гвардейцев успели пройти в страну эльфов.

Лететь в Иллинадор, разумеется, предстоит мне. У папочки нескончаемый медовый месяц, так что, правильно прочитав выражение глаз Розалинды, я вызвался сам, а Фил решил составить мне компанию. На общем собрании — папа, брат, я и все отцовские советники — мы решили, что сразу в столицу лететь не стоит. Представив себе картину, как два взмыленных дракона после пятнадцатичасового перелета плюхаются на зеленую лужайку перед дворцом правителя, поднимая в воздух облако пыли, мы посмеялись и решили сначала лететь в замок графа Тунского. А там совершить еще один короткий перелет, и уже в Иллинадоре открыть портал для гвардейцев. Чтобы встретиться с графом, мне пришлось порталом уйти в Керсов. Граф написал записку, которую по прибытии следовало отдать его управляющему, и вручил ее мне со словами:

— Хочу пожелать вам удачи, Ваше высочество. То, что вы делаете — великое благо для нашего мира, и если все получится, я наконец-то смогу уйти на пенсию, — смеясь, закончил свою короткую речь глава службы безопасности.

Я крепко пожал протянутую руку и попрощался с графом.

— Эй, давай заходи на посадку! — прогудел Фил, красуясь, сложил крылья и камнем полетел вниз, чтобы в последний момент расправить их и перейти на бреющий полет над самыми верхушками деревьев. Я последовал его примеру: со свистом рассекая воздух, я упал почти до самой земли и только тогда распахнул крылья. Через секунду-две мы уже стояли на траве.

Почти все прекрасное летнее утро мы провели в полете. Затем, приземлившись в тенистом бору, проспали два самых жарких полуденных часа. Через три часа полета сделали еще одну остановку на берегу небольшого озера, где напились и искупались, и только к закату добрались сюда. Лететь ночью не хотелось, поэтому маленькая деревенька на полпути от дома моей тети Александры к замку Тунского показалась нам достаточно заманчивой, особенно после того, как мы заметили стоящий на отшибе дом и, по некоторым признакам, определили, что это постоялый двор. Он был немного больше других домов, в окнах горел свет, в то время как деревня уже засыпала, и даже собаки не лаяли. Мы сделали круг над селением, и приземлились под прикрытием жиденького лесочка, распугав уже заснувших птиц.

Я подобрал сумку, которую всю дорогу нес в передних лапах и выпустил перед самым обращением, вытащил из нее тонкий контрабандный эльфийский плащ и повернулся к Филу:

— Ну что, брат, идем? А то я проголодался.

Филимон закинул свою сумку на плечо и пошел вперед по пыльной проселочной дороге.

Ему хорошо — он чистокровный дракон и внешность у него самая что ни на есть обыкновенная, человеческая, а мне уши приходится прятать. Я накинул плащ, но подумал, что иллюзия надежнее капюшона, и поменял форму ушей. Мне это часто приходится делать: нас, дроу, задирают еще чаще, чем эльфов. «Ох, доля моя тяжкая!» — пожалел я сам себя, но сегодня нам проблемы не нужны, все, что я хочу — это вкусно поесть и выспаться.

Еще по дороге мы уловили запах тушеного мяса с картошкой, щедро приправленного укропом. Нам, кажется, повезло, голодными не останемся, точно, но от дразнящего аромата еды у меня сразу заурчало в животе, а Фил непроизвольно ускорил шаг, вырываясь вперед. Тоже голодный — последний раз мы ели еще утром, в гостях у его родителей.

Из распахнутых дверей пахнуло жаром; шум, стук кружек, громкий смех — все это оглушало после сонной тишины засыпающей улицы. Не зря таверна построена довольно далеко от крайнего дома деревни.

Место для нас нашлось сразу: за одним из выскобленных до белого цвета дубовых столов на десять персон сидели двое посетителей. Мы устроились напротив, и улыбающийся хозяин тут же принес пиво и принял заказ. Я огляделся по сторонам, слева гуляли местные мужики — похоже, постоянные клиенты, и немного правее нас ужинала группа солдат, эти не шумели — я отметил уставшие лица, пропыленную одежду, и, встретившись взглядом с сидящим лицом ко мне командиром, кивнул, здороваясь. Его лицо показалось мне знакомым.

Пока все спокойно. Кружки к рукам не липли, да и пиво неплохое, прохладное, жить можно. Мы негромко разговаривали, Фил поинтересовался, возьму ли я Диму с собой, а я ответил, что да, возьму, и, сразу после нашего путешествия, отправлюсь в Керсов — искать деду подарок.

Напротив нас сидел прилично одетый мужчина лет сорока: спокойно и аккуратно доедая свой ужин, он незаметно пытался определить, что мы из себя представляем, и не грозит ли чем наше присутствие за столом его спутнику… спутнице? Она подняла глаза от тарелки, откинула с лица пряди волос соломенных волос и посмотрела на меня желтыми глазами. Эльфийка…. родственница Ларселя? Может, и нет, но из одного с ним рода, точно.

Я уже собирался открыть рот, чтобы пожелать ей приятного аппетита, когда в открытую дверь влетел мужик и закричал:

— Ребята! Там драконы! Два, я сам видел — в Илькиной роще приземлились, здоровые! Во! — пошатываясь и распространяя сильный запах перегара, он встал на цыпочки, и, смешно размахивая руками, попытался показать наш размер. — Один — зеленый, другой — серый! Голова — вот такая, а шея — как столб на майдане, тока ширше! — Из засаленного картуза, который он зажимал в кулаке, во все стороны полетела сухая трава.

Мы не заметили его, когда приземлялись, вероятно, мужик отсыпался в одном из стогов сена, рыжими конусами разбросанных по ближайшему к рощице полю.

— Игнат! Ты шо, горячку споймал? Али с утра не опохмелился? — здоровый парень, сидящий за соседним столом в компании таких же верзил, оглушительно заржал. — Допился до зеленых драконов! Иди сюда, выпей, я угощаю.

Мужичок сделал было шаг по направлению к столу, но тут же передумал и остался стоять посреди зала, неловко переминаясь с ноги на ногу:

— Вы что, мне не верите? Да я, правда, их видел! Они с неба как упадут — гик, аж земля содрогнулась, и вспыхнули так, что глазам стало больно! Я когда глаза открыл да проморгался…

— Да не ври ты, Игнат, небось, уделался с перепугу! — подколол его все тот же парень под смешки своих соседей по столу.

— Да что ты понимаешь! — распалился мужичок. — Тебе, Ванька, только бы шутки шутить!

— А тебе бы только придумки придумывать! Пить нужно с умом, тогда драконы мерещиться не будут!

— А, что с вами говорить! Завтра следы покажу… вот! — нашелся Игнат.

В этот момент девушка принесла нам две полные миски жаркого, и мы приступили к еде, продолжая прислушиваться к разговору.

— Ну и куда эти драконы делись?

— А, это, я, значится, как глаза открыл, гляжу — нету их. Только два мужика по дороге идут, в плащах. Я за ними, гм, — замялся Игнат, — сразу побежать не смог, нога заболела. Но, как только, так сразу — сюда. Вот.

— Что, — не унимался Ванька, — пошел в лес по-маленькому, увидел дракона, заодно и по-большому сходил?

Игнат выругался и выскочил за дверь.

В зале грохнул смех, я сам чуть не уткнулся в тарелку, подавившись куском мяса. Попытался сквозь смех откашляться, не смог, и только когда Фил постучал меня по спине, я выплюнул мясо в салфетку.

Сидящая напротив нас эльфийка сочувственно спросила:

— С вами все в порядке?

Все еще не в силах говорить, я кивнул и только после глотка пива поблагодарил ее и улыбнулся, но моя улыбка погасла сразу, как только я наткнулся на тяжелый взгляд ее спутника.

— Тальша, нам пора, — сказал он, встал и переступил через скамью, на которой они сидели.

— Да, да, Ник, я уже иду, — она грациозно перенесла ноги через лавку, освободившееся рядом место позволило ей проделать это без проблем, и обошла стол, оказавшись за моей спиной.

Я почувствовал, как сидящий рядом брат напрягся — мало ли, что можно от нее ожидать? Но эльфийка просто уронила на пол свою цветастую торбу — извечная женская уловка, главное предназначение которой — привлечь внимание мужчины! Мне сразу стало любопытно, я откинулся назад, протянул руку за сумкой прекрасной дамы и посмотрел на нее снизу вверх.

Она схватила ручку, но я не торопился разжимать пальцы. Притягивая сумку к себе, я вынудил эльфийку наклониться, и когда ее волосы легко мазнули по моей щеке, я услышал:

— Спасибо! Вы — серый?

В притворном ужасе я округлил глаза, но тут же улыбнулся и подмигнул:

— Вы уже уходите?

— Нет, мы сняли здесь комнату на ночь.

Из-под руки эльфийки я посмотрел в зал:

— Ваш спутник нервничает.

— Ник — мой проводник.

— Проводник куда?

— В Керсов.

— Простите, но что прекрасная иллинка ищет в столице Левонии? Или это секрет?

Она оглянулась на человека, стоящего возле ведущей на второй этаж лестницы.

— Я хотела бы с вами поговорить. Наша комната номер пять.

Времени на размышления у меня было достаточно еще до того, как они встали из-за стола, поэтому я ответил:

— Хорошо, я только закончу ужин, и мы поднимемся. — Она кивнула в ответ, и тогда я отпустил ее сумку.

Проследив, как Тальша летящей походкой пересекает зал, я, уже отворачиваясь, поймал взгляд Ника. Он пропустил эльфийку вперед, но, прежде чем поставить ногу на первую ступеньку, внимательно на меня посмотрел. Предостерегая и изучая. Не бойся, дядя, мне сегодня не до шалостей. Хотя, если предложат, почему бы и нет?

— Рон, я бы на твоем месте воздержался. Не доверяю я эльфам.

— Не думаю, что мне что-то грозит. Слишком невероятным было бы совпадение. Скорее всего, она хочет меня о чем-то попросить. Вот только о чем? Ну, я скоро это узнаю.

Отправив недовольного Фила договариваться насчет комнаты, я поднялся наверх. Единственная свеча в конце коридора позволила найти нарисованный мелом на двери пятый номер.

— Войдите! — послышалось после того, как я вежливо постучал в дверь.

Девушка или женщина, у этих эльфиек не разберешь, стояла посреди комнаты. Одежда на ней явно мужская: длинный кафтан, рубашка, штаны и высокие сапоги. Не хватает только кушака на талии и ритуального кинжала. Волосы обрезаны до плеч. Ну, это кто как любит, но тут явно была попытка сойти за парня. Кошачьи глаза… что-то мне в последнее время везет на желтоглазых. Ее спутник стоял у окна и на мое приветствие никак не отреагировал. Немолодой уже, судя по выправке, бывший солдат или наемник, ни словом, ни жестом не показал, как он относится к моему визиту. Самое интересное, что лично мне от них ничего не нужно, а вот что хочет эльфийка… судя по всему, командует парадом она, а не ее телохранитель.

— Меня зовут Тальша из рода Ринилан. Простите, что я вас побеспокоила, но, по некоторым фразам из вашего разговора с другом, я поняла, что вы хорошо знаете Керсов.

— Отерон, — представился я своим настоящим именем, и это вызвало целую гамму чувств на лице стоящей напротив меня эльфийки. Удивление, надежда и облегчение, словно встреча со мной настоящий подарок судьбы. Вот уж не думал о себе с такой стороны. Нет, я, конечно, хорош собой и все такое, только не думаю, что Тальшу это интересует. Скорее, это говорит о том, что эльфийка осведомлена о том, что я должен прилететь в Иллинадор, и что меня там ждут.

— Я очень надеюсь, что вы не откажетесь мне помочь!

— Прежде чем обещать что-либо, я хотел бы узнать, о чем идет речь.

— Да, да, конечно! Простите меня, ваше высочество! Я ищу брата, меня заверили, что он служит во дворце короля Левонии. Я всего лишь хотела спросить, услышав за столом упоминание о Керсове из ваших уст, возможно ли это?

Я вопросительно приподнял брови, неужели она считает, что служить во дворце эльф не может.

Она порывисто вздохнула и продолжила:

— Его друг, Касс… простите, я не очень понятно объясняю. Это потому, что я нервничаю.

— Вы очень облегчите мою задачу, если назовете его имя.

— А? Да, конечно! Его зовут Ларсель, то есть, это не его настоящее имя, а только прозвище, принятое им во время служения. Ларсель, — повторила она еще раз, словно опасаясь, что я не понял. — Он — тайл.

— А у вас есть доказательства того, что он ваш брат? Кстати, старший или младший?

— Доказательства? Нет, конечно, у Правителя должны быть записи, но… кроме даты его рождения и настоящего имени у меня ничего нет. Но родители часто вспоминали его. Я младше Ларселя на сто пять лет.

Она растерялась и покраснела, понимая, что ничего конкретного мне сказать не в состоянии. Отвела взгляд, оглянулась на неподвижно стоящего за ее спиной мужчину, словно ища поддержку, и опять посмотрела на меня глазами голодной кошки.

— Ваши родители живы? Простите мою бестактность…

— Да, — она улыбнулась, — мать жива, а отец погиб во время войны.

Сказать, что я был удивлен совпадением — нельзя, в жизни случаются и не такие чудеса. Ларс будет счастлив узнать свою сестру. Но письмо к главе рода я отвезу в Иллинадор. Ведь, по словам эльфийки, есть еще мать, пусть она узнает, что ее сын жив и здоров из первых уст.

А Тальша тем временем ждала моего ответа. Ну, что ж, сделаю вид, что я ей верю.

— Я дам вам записку для моего друга. Он поможет вам встретиться с братом. Если только ваш спутник раздобудет бумагу, перо и чернила.

— Ник, — повернулась она к человеку, — будь так любезен, попроси у хозяина письменные принадлежности.

— Не волнуйтесь, госпоже ничего не грозит, — ответил я на предостерегающий взгляд.

— Кто он вам? — спросил я, когда Ник вышел. Тальша не спешила с ответом:

— Проводник. Телохранитель. Наемник. Я его в несколько раз старше, а он относится ко мне, как к дочке.

Я кивнул, соглашаясь.

— Вам его кто-нибудь посоветовал?

— Да, но… я не хотела бы об этом говорить. Простите…

Настаивать не имело смысла, она решила молчать — пусть, в принципе, ее мне ответ не очень-то и нужен. В коридоре раздались шаги, и Ник вошел в комнату. Я выглянул в коридор — Фил стоял, подпирая соседнюю дверь.

— Это наша?

— Да, ты еще долго?

— Думаю, минут пять.

Лист бумаги белел на столике и ждал меня, кто-то зажег еще одну свечу, и в спальне стало светлее.

Я не стал писать Ларсу, решив, что граф Тунский с удовольствием проявит участие в судьбе тайла.

Несколько строк — и вот я уже вытираю остатки чернил с моего перстня, правильно рассудив, что моя личная печать послужит дополнительным гарантом.

— Передадите записку графу Тунскому, главе службы безопасности, он поможет вам встретиться с вашим родственником. Спросите любого гвардейца во дворце — вам подскажут, как к нему попасть на прием.

— Вы его видели? Ой, простите мне мою назойливость, ваше высочество…

— Мне остается только пожелать вам легкой дороги. Хотя, — я прислушался к себе. — Я мог бы вам помочь сократить путь, если вы не боитесь воспользоваться порталом.

Я посмотрел в окно, уже совсем стемнело, думаю, на берегу уже никого нет.

— Ах, да, у вас лошади…

— Это не проблема, мы купим других. — глаза Тальши заблестели от нетерпения.

— Тогда подождите немного, я позову брата, — я открыл дверь и подошел к Филу.

Тальша кинулась собирать вещи, Ник прошел мимо нас распорядиться насчет лошадей и расплатиться за комнату.

— Расстояние слишком большое, мне нужна подстраховка на тот случай, если моей силы не хватит. Поделишься?

— Запросто! А ты уверен, что тебе это нужно? — Фил был настроен скептически. Я пожал плечами:

— Сделаем Ларсу подарочек. А граф проследит, чтобы все было, как надо. Если только она его сестра…

— На мой взгляд, похожа, я еще в зале об этом подумал, хотя… Мне все эльфийки на одно лицо, — ответил Фил, и сделал шаг в сторону, пропуская в комнату вернувшегося Ника.

— Ладно, пошли ставить портал.

— Куда? — спросил брат.

— На пляж, недалеко от таверны, помнишь?

Я обратился к уже готовым идти Тальше и Нику:

— Вы выйдете на берегу, пойдете в таверну «Старый пират», снимете там комнату. Королевский дворец увидите утром — от таверны до него десять минут быстрым шагом.

Они согласно кивнули, и я прикрыл глаза, вспоминая ориентиры: перевернутые на ночь баркасы, прибой, линия набережной, огни в окнах домов на Приморской улице и башни дворца недалеко по левую руку.

Мысленно приблизил к себе пойманную картинку, ухватил и закрепил нить, соединяющую меня с далеким пляжем. Теперь аккуратно натягиваю, вливаю энергию, и точка пространственного прокола плавно разворачивается в радужную пленку портала, сквозь который слышен шум прибоя и в комнату залетел свежий воздух с запахом водорослей.

Ну, вот и все! Готово!

Фил снял ладонь с моего плеча и улыбнулся:

— Ты справился сам, моя сила тебе не понадобилась.

Я прислушался к себе: так и есть, но осталось совсем немного. Не страшно — поем, посплю и восстановлюсь. Я сделал приглашающий жест рукой:

— Прошу!

Ошеломленная Тальша сделала шаг в направлении портала и остановилась, вцепившись в руку побледневшего Ника.

— Смелее, у вас не так много времени. Ларс будет рад вам, Тальша.

— Спасибо, Отерон, за то, что вы для нас сделали.

— Не за что. Передавайте привет Ларселю.

Она нервно улыбнулась и, попрощавшись с нами кивком головы, сделала решительный шаг в портал, Ник вошел следом. Последнее, что мы услышали до того, как переход захлопнулся, была ругань Ника:

— Ядреть твою в корень!

И изумленный голос эльфийки:

— Море!

— Ни за что не поверю, что ты их случайно искупал! — рассмеялся Фил и похлопал меня по плечу. — Идем спать, безотказный ты наш!

— А почему бы не помочь? Если только она на самом деле сестра Ларселя…. Не люблю, когда мне врут, особенно по пустякам. Пусть скажут спасибо, что я их не заставил плыть к берегу, а только по пояс окунул.

— Да, отомстил. Вот только…. а кем она может быть, как ты думаешь?

Мы уже вошли в нашу комнату, и я устало повалился на кровать:

— Его матерью…

— Да ты что? — Фил от удивления встал, как столб, посреди комнаты. — Но ей же…

— Ей может быть сколько угодно лет: и сто пятьдесят, и четыреста пятьдесят — ты не определишь. Просто — этот Ник… он с ней не сегодня познакомился и не вчера. Ты заметил, что они собирались спать в одной кровати, и он к ней на «ты» обращается? Они же могли попросить такую же раскладушку? — я посмотрел на кушетку, куда уже собирался лечь брат. — Хозяин притащил ее нам без возражений и денег не взял, правда?

— Да, но почему ты решил, что Тальша не сестра, а мать Ларса?

— Ты же не думаешь, что я просто так: взял и помог? Я Ника прочитал, пока мы за столом сидели, и мысли у него были… очень порядочные. Просто они решили выдать Ника за телохранителя и проводника, так как не могли предугадать реакцию Ларселя на известие о том, что муж его матери — человек. Ладно, давай спать.

Глаза уже закрывались, сил осталось только на то, чтобы снять сапоги. Подушка пахла сеном, простыни — свежестью. Завтра, все остальное — завтра…

Пышные горячие оладьи со сметаной мы проглотили за несколько минут. Спустившись вниз около семи утра, я расплатился с хозяином, заказал завтрак, и к тому моменту, когда появился Фил, успел их попробовать. А дальше пошло соревнование — кто больше съест. Победила дружба! Хозяин, заметив с каким аппетитом мы поглощаем его стряпню, принес добавку вместе с радостной вестью — Ник распорядился отдать лошадей нам. Ну и что мы будем с ними делать? Разве что съедим по дороге, не тащиться же нам еще треть пути верхом!

По пути в конюшню я чудом не столкнулся с Игнатом, кажется, так его зовут. Чем-то мы ему, очевидно, приглянулись, и он побежал рядом, заискивающе заглядывая мне в глаза и отравляя воздух многодневным перегаром:

— Простите, господа хорошие, а вы вчерась драконов не видали? Ну, не мог же я, в самом деле…. - он замолчал, недоговорив фразу до конца, когда в ответ мы рассмеялись. Мужик остановился, швырнул в пыль свой картуз, витиевато выругался и вернулся на свой пост возле дверей. Похоже, он перепугался не на шутку, всю ночь переживал: привиделось ему или нет?

— Да, влип мужик, теперь его односельчане засмеют, — я дал конюху медную монету, и тот передал нам поводья. — Помочь ему, что ли? Заодно и развлечемся.

— А ты уверен, что ему это поможет? — спросил брат. — Неплохие кони! — добавил он, поглаживая доставшегося ему вороного по шее.

— Это ты с кулинарной точки зрения или с эстетической? Толку ведь нам от них никакого…

Мы уже вышли на дорогу, когда заметили спешащую в нашу сторону босоногую женщину в выцветшем на солнце платье и белой косынке. Она подлетела к Игнату, схватила его за рукав и потащила мимо нас, в деревню:

— Ну что ты учудил! Уже все соседи надо мной потешаются, баба Тая пришла и говорит — иди, забери своего, ему уже драконы с перепоя мерещатся! Неужели тебе детей не жалко! Стыдоба ты моя, стыдобушка.

Далеко утащить мужа ей не удалось — Игнат вырвался из ее цепких пальцев и побежал за лежащим в пыли картузом. И тут Фила осенила идея:

— Уважаемая, а вам кони не нужны?

— Кони? Мне? А, как же… — растерялась женщина, переводя взгляд с нас на коней, и, при этом, не забывая оглядываться на мужа. — А вы как поедете?

Я заметил в дверях таверны хозяина и позвал его:

— Будьте любезны, засвидетельствуйте, что мы передаем коней уважаемой…. Как вас зовут? — я повернулся к женщине.

— Варя, ой простите, Варвара Матреева.

— Варваре Матреевой. В личное пользование.

— А как же вы? — все не унималась жена Игната.

— А мы — полетим! — подмигнул ей Фил.

Привлеченные нашим разговором посетители таверны высыпали во двор. Ну, вот и зрители собрались.

Мы отдали поводья перепуганной свалившимся счастьем женщине, отошли подальше и обратились.

Толпа изумленно ахнула, кони заржали, хозяин таверны замер, прижав руки к груди, и только Игнат повторял, как заведенный:

— Я же говорил, я же говорил, я же говорил….

Я вытянул шею в его сторону:

— А пить — бросай, не бросишь — плохо будет! — и обдал его теплым дымом.

— Ик! — раздалось в ответ.

Сделав круг над деревней, мы полетели дальше на юг.

Глава 3 Иногда мечты сбываются

Ларсель

Маскируйся — не маскируйся, все равно во мне сразу признают эльфа. Вчера на пляже Дима острой ракушкой распорол ногу, и сегодня, несмотря на свойственную драконам повышенную регенерацию и принятые Юлием меры, врач рекомендовал ему поменьше ходить. Дима устроился в кресле с книгой в руках и графином яблочного сока на столе рядом и дал мне выходной. Антон обещал его развлекать, а Шон припугнул: если он посмеет встать — к деду не полетит. Это, разумеется, было сказано шепотом, чтобы младший брат принца, Антон не услышал, но мне пришлось выслушать мысленный монолог моего подопечного, возмущенного несправедливостью короля. Драконье происхождение от детей короля тщательно скрывалось, и не зря: ни к чему подвергать их неокрепшую психику дополнительной нагрузке, а жизнь — неоправданному риску. Недавние события с Димой лишний раз убедили всех в необходимости хранить в секрете наличие крылатых родственников.

Я бесцельно бродил по улицам, незнакомые люди здоровались со мной, и я отвечал: когда просто кивком головы, когда улыбкой, а иногда и крепким рукопожатием. Новость о том, что тайл стал телохранителем наследника, облетела Керсов еще три месяца назад. В начале моей новой службы я удивлялся осведомленности горожан, а потом понял, в чем секрет, и фразы наподобие этой: «троюродная сестра моей жены, которая работает в прачечной королевского дворца, сказала…» стали для меня привычными.

Это далеко не первая моя вылазка в город, мне нравилось толкаться на рынке, слушать, как торговки призывают покупателей, и как смеются молодые девушки, выбирая дешевые побрякушки. С виноделом мы уже успели подружиться, вот и сегодня его тяжелая мозолистая рука стиснула мои пальцы в дружеском рукопожатии:

— Привет, Ларсель! Что, удалось вырваться? Держи стакан — я сегодня угощаю, вино прохладное, только из погреба — то, что надо в жаркий день.

Только сделав первый глоток, я понял, как хотел пить. Солнце стояло почти в зените, и моя белая шелковая рубашка, по местной летней моде расстегнутая до пупа, уже давно прилипла к телу. Друг завел меня в закуток между магазинами, где в тени чудом выросшего в тесном пространстве клена стоял стол со стаканами и легкой закуской — залитые сметанным соусом мидии матово блестели в глиняной миске. Я знал, что двенадцатилетний сын Гара — так зовут винодела — каждое утро проводит на берегу моря, отрывая черные ракушки от камней. Во время отлива нет необходимости нырять в соленую воду, можно собирать мидии, стоя по пояс в воде. Чем глубже, тем крупнее черные заросшие кораллами ракушки.

Проулок, в котором мы сидели с хозяином, выходил на набережную, и морской ветер выдул из него неприятные ароматы рынка.

В завязанной на животе рубашке без рукавов мой приятель больше напоминал пирата, чем хозяина виноградаря: накаченные мускулы перекатывались под загоревшей до черноты кожей, и звучный голос никак не мог принадлежать мирному виноделу: ему бы с мостика отдавать команды.

— Ну что, какие новости? Я слышал, ты в Дрейе был, на турнире. Как там дроу поживают?

— Хорошо поживают, весело. — И я рассказал Гару, как проходил турнир. Посмеявшись над изобретательностью Повелителя, придумавшего яму с болотной жижей, мой друг спросил:

— А как их приняли в Иллинадоре, не знаешь? Что твои родственники пишут?

— Родственников у меня нет…

— Прости. Я не знал.

— А друг пишет, что иллинки сошли с ума и устроили лотерею — кто кому достанется. Некоторых разнимать пришлось — сцепились не на шутку и волосы друг другу повыдергивали.

— Да ты что! А я всегда думал, что ваши бабы слегка отмороженные. Я, пока с тобой не познакомился, и про эльфов такого же мнения был. А ты нормальный оказался, чем меня удивил не на шутку.

— Ну, спасибо за комплимент! — Наверное, мои глаза округлились, потому что Гар на меня посмотрел и виновато улыбнулся.

— Да ты не обижайся, скажи спасибо, что я тебе не рассказываю все те страшные сказки про тайлов, которые в детстве слышал.

— Премного тебе благодарен! — я чуть не подавился глотком холодного белого вина, стараясь не рассмеяться. У нас про людей тоже немало историй ходило, далеко не добрых. Действительность, как всегда, оказалась намного интересней и привлекательней, чем сказки.

Миска с мидиями опустела, за приятной беседой время пролетело незаметно и я, попрощавшись с Гаром, отправился дальше.

По проулку вышел на набережную, дошел до королевского дворца, проходя мимо ворот, пару минут поговорил со знакомыми гвардейцами. В примыкающем к дворцовому парку квартале ювелиров лениво рассматривал витрины в толпе таких же зевак, потом попал на тихую улочку и узнал ее — здесь мы проезжали, когда посольство въехало в город. Наш проводник свернул с оживленного проспекта, опасаясь беспорядков, и короткой дорогой провел на дворцовую площадь.

Четкие квадраты каменных плит под ногами сменились плотно утрамбованной галькой, и она скрипела под подошвами моих сапог. Я отошел в сторону, пропуская мамашу с целым выводком босоногих малышей. Длинная синяя юбка, стекая с крутых бедер до самой земли, поднимала в воздух облако легкой пыли. Я посмотрел ее вслед, и мне на глаза попалась вывеска на противоположной стороне улицы. «Лавка древностей — здесь вы найдете то, что ищите!»

Повинуясь неосознанному желанию, я перешел дорогу. Натертое до блеска медное кольцо вместо ручки звякнуло в тон колокольчику над дверью, сообщая, что пожаловал очередной покупатель, и я попал в полумрак магазинчика.

Хозяина я не увидел, а услышал:

— У нашего принца новый телохранитель. Ты, что ли? — раздалось из темного угла в дальнем конце лавки. Он и не пытался скрыть неприязнь, каждое слово, произнесенное слегка дрожащим от старости голосом, воспринималось мной, как плевок. Давно я не попадал в ситуацию, когда сам воздух вокруг меня клубился от ненависти — тяжелой, как смола, многие годы хранимой и нежно лелеемой этим полуэльфом. И слегка растерялся — привык за три месяца к нормальному отношению.

Старик с трудом встал и, опираясь на палку темного дерева с тяжелым серебряным набалдашником, обошел прилавок. Глядя на приближающегося ко мне хозяина, я вспомнил, с каким уважением в голосе поведал нам с Роном историю приобретения ожерелья для своей невесты Повелитель. Имя сплыло из глубин памяти — Карел, так зовут хозяина. Теперь я знал, куда меня занесла нелегкая.

— Меня зовут Ларсель. И вы правы — я новый телохранитель Его Высочества принца Дмитрия.

Карел предусмотрительно остановился в нескольких шагах:

— И что ты ждешь? Что после твоего признания я тебе в любви объясняться начну?

— Нет, думаю, это было бы лишним. Но я был бы вам признателен, если бы Вы опустили свое грозное оружие.

Я показал взглядом на палку, которую старик уже давно держал посередине, серебро блестело, пуская зайчики мне в глаза.

— Ладно, говори, что ты нужно в моей лавке и проваливай отсюда, тайл.

Он привычным движением перехватил трость и оперся на нее, старые кости держат плохо.

— Это вы подарили Повелителю ожерелье Тальмы?

Карел замер.

— Как ты узнал?

— Повелитель принял мою клятву незадолго до того, как принес ожерелье. Я жил в его апартаментах.

Давление неприязни слегка ослабело, но не исчезло окончательно. Имя повелителя, а ему Карел доверял безоговорочно, сыграло свою роль, хозяин не стал относиться ко мне намного лучше, но прибить уже не мечтал. Вместо этого я почувствовал его любопытство.

Я не стал читать его мысли — иногда это более чем неприятно, а эмоции… эмоции волнами гуляли в помещении лавки.

— Кому, ты сказал, принадлежало ожерелье? Тальме?

— Да, Тальма — жена первого Правителя Иллинов, камни, из которых оно изготовлено, в этом мире не существуют. Я боюсь даже предположить его возраст. Это одна из величайших реликвий нашего народа, пропавшая из сокровищницы Правителя около трехсот лет назад. — Я выдержал паузу, дав возможность Карелу понять, чем он владел и что подарил дракону. А потом улыбнулся и, не дожидаясь реакции старика, добавил: — Розалинде оно очень идет, у нее глаза такого же цвета.

— Рад, что угодил Повелителю. — Я ожидал услышать нотку сожаления — но ее не было. Он и не думал сокрушаться, значит, отдал ожерелье от чистого сердца. Карел кивнул мне и показал рукой на полки с товаром, а сам вернулся на свой наблюдательный пункт за прилавком.

Я равнодушно прошел мимо хрусталя, задержался возле эльфийского фарфора — рисунок на одной из тарелок показался мне знакомым. Медленно двигаясь вдоль витрины с посудой, я дошел до выставленных на продажу книг. Всегда любил читать. Грустно, но моей мечте иметь свою библиотеку вряд ли суждено сбыться. Ведь для этого нужно как минимум иметь свой дом — роскошь, для бывшего тайла недоступная.

С любовью провел по переплетам стоящих по размеру книг. Взял одну, открыл и очнулся от грозного окрика:

— Тут тебе не публичная библиотека! Выбрал — плати и вали отсюда!

Я с сожалением закрыл летописи двухтысячелетней давности. Предохраняющая от старения и порчи магия кольнула подушечки пальцев, и я стряхнул ее на пол, словно капли воды. Сунул книгу под мышку, твердо решив ее купить, и протянул руку за следующей. Написанный от руки толстый том в деревянном переплете, покрытом тонкой вязью резьбы. Работу наших мастеров я узнал сразу. А вот узор… таких цветов в этом мире нет. Неужели мне повезло, и я наткнулся на настоящий раритет? Нет, скорее это копия или подделка. Даже не открывая книгу, понял, что не смогу поставить ее обратно на полку. Но все-таки открыл и поразился — исписанные от руки страницы, кляксы и зачеркнутые слова на совершенно незнакомом мне языке. Летящий с сильным наклоном влево почерк…. Дневник? Ученическая тетрадь? Всегда любил разгадывать загадки, и ценность того, что находилось в моих руках, возросла вдвое. Для меня. А вот теперь самое главное не дать полуэльфу догадаться, что мой интерес вышел за пределы простого любопытства, и я протянул руку к следующей книге.

Нет, любовные романы меня больше не привлекают, спасибо мастеру, я ими сыт по горло. Еще одна книга привлекла мое внимание великолепными гравюрами. Достаточно.

Хозяин лавки нетерпеливо поглядывал в мою сторону, и, когда я положил стопку книг на прилавок, не глядя, схватил их, ловко завернул в лист коричневой бумаги и перевязал бечевкой.

— Пять золотых.

Монеты легли на стол, и пока старик собирал их в кошель, я, не прощаясь, развернулся и вышел на залитую солнцем улицу. Сразу стало легче дышать.

Прекрасно понимая, что отдал немалые деньги за кота в мешке, я, тем не менее, был счастлив. Пусть у меня пока нет своего дома, но начало библиотеке положено.

— Ларс! Наконец-то! Как погулял? А тебя Тунский искал по какому-то делу. Что это ты купил? — скука на лице принца сменилась воодушевлением, когда я появился в гостиной.

— Книги. Набрел на интересную лавку, правда, приняли меня не очень хорошо, но это пустяк по сравнению с тем, что я в ней нашел. А зачем я графу, он не сказал?

— Нет. Ты, когда с ним поговоришь, возвращайся — сыграем партию, а то Антон меня бросил, и я тут сижу, как дурак, скоро выть начну.

— Как скажете, Ваше высочество. Надеюсь, еще полчаса вы продержитесь?

— А куда я денусь!

Смывая уличную пыль, я думал о том, зачем я графу. Никаких идей в голову не приходило. Мирную жизнь во дворце ничего не нарушало. Самым «страшным» происшествием за последнюю неделю можно назвать пропажу королевских подштанников из прачечной. Вам смешно? Мне тоже, а вот король сильно огорчился, потому что они пропали все! Потом выяснилось, что слуга, будучи в подпитии, перепутал тюки, и место рваных простыней отдал королевское нижнее белье старьевщику. Шон, недолго думая, посадил его в темницу на две недели на хлеб и воду, а когда до него дошел комизм ситуации, сам посмеялся и выпустил слугу на волю, но пить запретил и в прачечную заходить тоже. Это стало для слуги большим наказанием, чем тюрьма — он лишился возможности навешать свою зазнобу — прачку. Смех и грех! Так что, по какому поводу я понадобился графу, неизвестно.

Привычно распределил свое «железо» по местам: свободные рукава чистой рубашки скрыли очертания наручей с иглами, длинный кинжал отправился за голенище, метательные ножи — на пояс. И это самый минимум, без которого любой тайл чувствует себя голым. Короткие волосы уже почти высохли. Да, я поменял прическу. Уговорил Асю, она, правда, сопротивлялась, но я пригрозил, что сделаю это сам, ножом, и покрашу в зеленый цвет. Только тогда она со скрипом согласилась — подровняла сзади, а потом села мне на колени лицом к лицу и, предоставив мне возможность крепко держать ее за разные места, долго ровняла чуб. Закончилась моя стрижка в постели — именно туда мы переместились, сбросив колючую от волос одежду прямо на пол.

А еще через неделю Ася уехала…

Причесываясь, я вспомнил недоумение на лице господина Ректора, когда мы с Димой явились к нему с необычной просьбой. Но отказать принцу он не смог и написал официальное письмо о материальной помощи выпускнице Асии Тарино в количестве пятидесяти золотых.

Деньги Ася получила — и уже потратила половину на мебель и посуду. Только вчера пришло от нее письмо.

В приемной Тунского приветливо улыбающийся секретарь попросил подождать, а сам побежал докладывать графу, что я явился.

Глава секретной службы принял меня сразу, на столе перед ним лежало письмо, и я узнал печать Рона. Странно, ведь Рон только неделю назад улетел в Иллинадор.

— Добрый день, милорд!

— Здравствуй, Ларсель. Не буду ходить вокруг да около, скажу сразу. Несколько дней назад ко мне обратилась эльфийка, утверждая, что она твоя сестра.

— Где она? — я вскочил, не считая нужным скрывать перед графом охватившие меня чувства.

— Подожди, Ларс, не спеши, это еще не все. Зная обстоятельства и ограничения, налагаемые на тайлов, и в свете наступивших в Иллинадоре перемен я позволил себе по своим каналам проверить информацию, связавшись через моего, скажем так, подчиненного, с главой твоей семьи. Он заверил меня, что у тебя действительно имеется родственница по имени Тальша, но только она не сестра, а твоя мать.

Как сказать словами, как описать то, что я испытал в этот момент. Я закрыл глаза, не в силах осознать услышанное. Моя мать жива, она искала меня и сейчас находится здесь, в Керсове? Надежда на встречу в моей душе боролась со страхом, что это может оказаться ошибкой. Но вряд ли глава рода Ринилан станет сообщать ложную информацию.

Я очнулся от звука льющегося в бокал вина. Граф протянул мне его со словами:

— Ларс, присядь и, вот, держи.

Сделав глоток, я вернулся в кресло. Семь дней она здесь, а он только сегодня решился мне сказать об этом. Проверял… да я бы моментально узнал, кто она, достаточно прочитать ее мысли.

— Милорд, в проверке не было необходимости. Я бы сразу понял, кто она.

— Тебе не составит труда объяснить старому шпиону, почему ты так думаешь?

Граф смешно приподнял брови, словно удивляясь, что есть что-то неизвестное ему. Да, я знал, что Тунский хорошо выполняет свою работу на благо короля, шпионская сеть в Иллинадоре — это его заслуга. Но с тайлами он дела не имел, и знал о нас только по донесениям и нередким в прошлом стычкам с людьми. Открывать наши секреты я ему не собираюсь, но найти оправдание могу легко:

— Считайте это одним из проявлений магии эльфов — вы же знаете, что мы легко читаем эмоции, и родную кровь я бы сразу почувствовал.

Тунский кивнул, соглашаясь с моими словами, и встал.

— Может, все-таки согласишься работать на меня?

— Как вы себе это представляете? Я был и остаюсь подданным Иллинадора и охраняю Дмитрия по приказу Правителя, как его внучатого племянника. Неужели Его Величество не показал Вам приказ о моем назначении?

Тунский крякнул с досады, но ничего не сказал. Очередная попытка меня завербовать провалилась, но… я бы на его месте поступил точно так же, и осуждать его не имею права.

А пока я сгорал от нетерпения увидеть мать и проклинал Тунского за вынужденную задержку.

— Если мои ответы Вас удовлетворили, я хотел бы познакомиться с моей матерью. Где она живет?

Граф замялся, но тут же махнул рукой:

— Следуй за мной. Я поселил их — ее и нанятого ей проводника — в гостевом крыле, но, прости, дать им свободу перемещений не имел права.

«Хорошо, что не в тюрьму» — подумал я, шагая рядом с Тунским по коридорам дворца.

— Ну вот, мы пришли. Дальше ты сам. Их судьба теперь в твоих руках. Вы свободны! — обратился он к гвардейцам и посмотрел мне в глаза. — Прости, но это моя работа. — Я кивнул в ответ и тяжело вздохнул. Мне предстояло сделать самый трудный шаг — постучать в дверь.

— Смелее, солдат, она тебя ждет.

Тунский хлопнул меня по плечу и удалился в сопровождении охраны.

Я постучал, правда, не сразу. Прошло минуты две, в течение которых я пытался упорядочить мысли и поставить необходимые блоки. Кто-то шел с той стороны двери, под весом идущего скрипели паркетины. Что сказал Тунский — спутник, у нее есть проводник. Вероятно, наемник, но тогда почему он живет с нее в одной комнате? Я знал эту квартиру — тут мы жили весной. Крохотная гостиная и спальня с двумя кроватями, которые при желании можно сдвинуть — и будет одна большая. Не о том я думаю! Дверь приоткрылась, и суровый на вид мужчина лет сорока осмотрел меня с ног до головы, уделив пристальное внимание моим глазам. Я не отводил взгляда, в свою очередь стараясь рассмотреть того, с кем мне предстоит иметь дело: короткая стрижка, седые виски, глаза цвета гречишного меда, военная выправка, широкие плечи. Бывший солдат, а теперь наемник? Дверь распахнулась, значит, я тоже прошел проверку, и меня пригласили войти.

— Ларсель?

— Да!

— Подожди здесь.

Немногословен — еще одна черта, взятая мной на заметку. Я остался стоять, с нетерпением ожидая встречи с той, кто дала мне жизнь. Знала ли она, что у нее родится беловолосый ребенок и что его отнимут сразу после рождения? Что она чувствовала, когда поняла, что беременна? Счастье или досаду? Любила ли она меня тогда…. О боги, я сойду с ума!

Дверь в спальню отворилась, и она застыла в проеме — тонкая, как тростинка, с такими же желтыми глазами, как у меня. Минуту мы смотрели друг на друга. Мне не понадобилась напрягаться и читать ее мысли — все смыла прочь волна незнакомого мне ранее, но такого желанного чувства, что я не сразу подобрал название ему. Она не стала таиться — полностью распахнула свое сердце, и только многолетняя выдержка удержала меня на месте. Материнская любовь смела ко всем чертям мои щиты и блоки.

Она подошла и протянула дрожащие пальцы к моему лицу:

— Сын….

Потом наступило время слез, объятий, смеха и мы говорили и говорили, не в силах остановиться. Мамин муж, а вовсе не наемник, как считал граф, принес вина и еды. Дима, прихрамывая, примчался меня спасать — взрыв моих эмоций долетел до него, и уже через час мы все вместе сидели в малой столовой.

Мы проговорили всю ночь. Я смотрел на мать и думал о том, что уже завтра начну подыскивать нам дом. Пусть не сразу, но он у меня будет. Не зря я сегодня купил книги.

Глава 4 К чему приводит ревность

Повелитель Валериан

— Здравствуй, Ри! Линн, ты стала еще прекраснее. — Отец пожал мою руку и с удовольствием обнял и поцеловал невестку.

— Рада вас видеть, ваше величество!

— Лиза будет счастлива, что вы смогли прилететь, она сейчас немного занята, — он засмеялся одному ему известной шутке, — они с Алиной занимаются декорациями в бальном зале. Если хочешь, можешь к ним присоединиться и протянуть руку помощи… или сразу обе.

— Правда? Тогда я побежала. Пока, Ри! Не скучай без меня! — Она чмокнула меня и исчезла в открытом папой портале.

Мы остались на террасе. Из окружающего дворец парка ветер доносил сладкий запах лилий, и отец вдохнул полной грудью, наслаждаясь великолепным видом, открывающимся с третьего уровня дворца. Я догадался, что он хочет поговорить, и понял, судя по немного затянувшейся паузе, что разговор предстоит серьезный.

— У меня такое впечатление, что я бьюсь головой о стену! Никак не ожидал, что я не смогу убедить дракона стать драконом. Это невероятно, сколько времени я потратил на эту девицу!

Зная привычку отца говорить загадками, предоставляя собеседнику самостоятельно додумывать, о чем идет речь, я дал ему возможность закончить мысль и только тогда спросил:

— Ты про Этери говоришь? И в чем проблема?

Отец оторвался от созерцания пейзажа и повернулся ко мне:

— Она — дракон. Я это знаю, вижу и чувствую, но моя энергия ей не подходит. А единственный кровный родственник, ее отец Ларинэль, которого я не поленился доставить в Верету, чтобы облегчить ей жизнь, не в состоянии помочь дочери. Он понятия не имеет, как передать Этери силу. Лар весьма посредственный маг, и его специализация — медицина. Я вынужден признать, что застрял!

Демиург грустно улыбнулся. Нет, папочка, меня не проведешь! Ты прекрасно знаешь, что нужно сделать, но хочешь заставить меня подсказать тебе решение. Очередная проверка? Скорее, очередной урок, на которые мой отец имеет необыкновенный талант. Он ничего не делает просто так — каждый его поступок четко спланирован, и за кажущейся легкостью стоит твердая уверенность в правильности следующего шага. По некоторым признакам я догадался, что проблема Этери не так важна, и главная причина этого разговора другая, гораздо более серьезная. Если бы дело было только в этом, мы бы уже спешили в Зал Первого Обращения — есть здесь такой — и наслаждались попытками девицы, как назвал ее отец, превратиться в дракона. Но мы остались на террасе, значит…. ждем продолжения.

— Удивительный эксперимент Фрестондина при всей его безнравственности, с одинаковой силой можно назвать как преступлением, так и гениальным открытием.

— Его ты тоже сюда приволок?

— А куда же? Сидит, милый, и мудрые мысли записывает. Я его тебе потом покажу. Но речь сейчас не о нем, а об Этери. Этери не суждено было родиться, но сразу после зачатия Фресто поменял вектор силы, и ее мать стала носителем магии эльфов. Причина ее смерти вовсе не рождение ребенка. Фресто опасался, что она помещает ему в дальнейших экспериментах, и отравил, тем самым убив двух зайцев: получил полный контроль над девочкой и обвинил Ларинеля в смерти драконы. Ларинель был посажен Правителем под домашний арест, и до недавнего времени не имел права покидать свой дом. Ладно, эти эльфийские интриги недостойны того, чтобы тратить на них время. А важно то, что Этери — единственный на планете дракон, сила которого родственна силе моего пропавшего брата.

Вот в чем дело! Все это была присказка, а сказка… ну, еще пару наводящих вопросов, немного удивления в голосе и можно надеяться на продолжение истории:

— Как — пропавшего? Я был уверен, что он погиб!

— После катастрофы мы провели исследование и выяснили, что Альвир проводил эксперимент, а эпицентр взрыва находился в том районе, где была его лаборатория. Сила взрыва была такова, что пол континента вымерло, и я еле успел спасти выживших эльфов до того, как их смыло цунами. Пять тысяч лет мы не приближались к планете, и только недавно туда отправилась экспедиция во главе с твоим братом Серонием. Он рассказывает удивительные вещи. Но самое главное…. — Отец задумался на минуту и продолжил только после того, как утвердительно кивнул собственным мыслям. — Я не был близок с братом, он намного старше меня, и за тысячу лет мы виделись всего несколько раз, но я знаю точно — наша энергия была одинаковой. Вектор силы поменялся в результате эксперимента Альвира, и эльфы пришли в мой мир уже другими.

Я замер, в шоке от собственной догадки.

— Отец… ты не станешь этого делать!

— Догадался…. Нет, я не безумец и хочу отыскать другой путь, не такой драматический. Мы над этим работаем, и Фресто вносит свою лепту в общее дело. Послезавтра я отправляюсь к Серонию — он столкнулся с неизвестным ему явлением природы и хочет, чтобы я помог. Надеюсь, что ты не откажешься составить мне компанию. Подумай над этим.

— Хорошо, отец, я подумаю.

— А пока мне нужна идея, как помочь Этери собрать так необходимую ее для обращения энергию.

— Ты не с той стороны смотришь. Теорию она уже знает? — Переводим тему? Все оказалось намного серьезнее, но с Этери… я ему подыграю.

— Да, на редкость неглупая девица оказалась.

— Тогда подумай сам — твой дворец и вся Верета пропитаны твоей силой. Сколько здесь природных источников? Как она сможет найти здесь то, чего никогда не было? Ей нужно в Иллинадор — только там концентрация родственной ей энергии может оказаться достаточной для обращения.

— Сын, ты гений! — заявил отец таким восторженным тоном, словно сам не знал, что нужно делать. Игра продолжается! — Ты предупреди Линн и маму, что мы отправляемся в Иллинадор и к ужину вернемся. А я — за Этери и ее отцом. Вперед, сын!

Он хлопнул меня по плечу и исчез. Я покачал головой — папины штучки, вечно он все усложняет. Но я — немного другой. Может быть потому, что слишком тесно общаюсь с людьми, я перенял от них несвойственную демиургам прямоту и смекалку. Даже Дарий, несмотря на то, что он тоже жил в Дрейе несколько сотен лет, не общался с людьми столько, сколько я. Не подумайте, что я хвастаюсь, просто отец это заметил и, как бережливый хозяин, использует мои таланты по мере необходимости.

Я облокотился на дверь, и некоторое время стоял, в недоумении пытаясь понять, чем они занимаются. Три красавицы так увлеклись процессом, что мое появление осталось незамеченным целых пять минут, в течение которых я успел переглянуться со стоящим на стремянке драконом, под мышкой которого торчал молоток, а во рту блестели шляпки гвоздей. Дракон мученически закатил глаза, всем своим видом выражая покорность судьбе в лице моей мамы. Ей иногда приходят в голову бредовые идеи, и она вдруг начинает то рисовать, то вязать шарфики всем родственникам, то красить стены у себя в спальне, убеждая всех, что магия — это еще не все, и нужно многое уметь делать своими руками. Да, наша мама — натура увлекающаяся, и бороться с этим бесполезно. Похоже, что сегодня ее посетила гениальная мысль собственноручно украсить зал для завтрашнего праздника. Для этого из города были доставлены ленты всех цветов радуги, и теперь она, Алина и моя жена стояли посреди зала, тщетно пытаясь распутать больше похожий на клубок змей, чем на украшения для зала, моток галантереи. Хорошо еще, что она сама не полезла на стремянку — в ее положении.

— Ри, здравствуй, дорогой! — Я очнулся от звука маминого голоса и сделал шаг вперед, чтобы поздороваться. — Нет, нет! Стой, где стоишь — а то ты нам все перепутаешь! Хотя мы уже сами… запутали все, что только можно, кажется.

На полу с трудом можно отыскать место, чтобы поставить ногу, столько лент лежало вдоль и поперек зала.

— Мама, а почему бы вам не сделать перерыв? Я был бы не против перекусить. Не желаете ли составить мне компанию, дамы?

Алина сдалась первой.

— Ри, ты — прелесть, лучший брат на свете!

Она сбросила на пол висевшие у нее на шее ленты и легко перелетела по воздуху разделяющее нас расстояние, приземлившись прямо в моих объятьях. Линн с завистью проследила за ее полетом. Я улыбнулся жене, и через миг она стояла возле меня. Обнимая прижавшихся ко мне красавиц, я вопросительно посмотрел на маму.

— Предательницы! — Линн спрятала лицо у меня на плече, а плечи Алины затряслись от смеха. — У нас только-только начало получаться!

— Мама, не понимаю, зачем тебе все эти ленты, молотки, гвозди… разве не проще было бы навести иллюзию?

— Ах, милый, иллюзия — это так скучно, а в моем положении легкий физический труд полезен. Я и так тут, как в клетке — туда не ходи, сюда не летай. Твой отец поставил столько ограничений на мою свободу, утверждая, что это ради моей же безопасности, и я скоро взвою от безделья! Я уже забыла, когда мы последний раз летали на пляж!

— Но тебе, в самом деле, нельзя — сколько тебе осталось — месяц, полтора?

— Полтора. Не обращайте на меня внимания — это все гормоны!

— Кто? — спросила Линн.

— Любовь моя, я тебе потом расскажу. Только не кто, а что. Мам, ну ты идешь?

— Да, только…. - она повернулась к почтительно ожидающим приказаний драконам. — Ничего не трогать — через час мы вернемся и продолжим. И, Герна, — обратилась она к заглянувшей в двери служанке. — Цветы уже доставили? Проверь, пожалуйста, только ни в коем случае не несите их сюда — поставьте в столовой. И не перепутайте ленты…

Пока мы с тревогой следили за тем, как дракон с гвоздями во рту спускается со стремянки, мама успела переместиться за наши спины и окликнула нас:

— Ну, долго вас еще ждать!

— Милая Этери! Все, что от тебя требуется — это поверить в то, что ты дракон!

— Как! — Она топнула. — Как я могу себя представить драконом?

Мы с удобством расположились в креслах, отец — посередине, я и Ларинэль — по бокам. Перед нами стоял симпатичный столик на гнутых ножках, родственник наколдованных демиургом кресел, на котором стояла запотевшая бутылка из темного стекла. Происхождение вина мне не удалось определить, да это и не важно. Вкус — отменный, погода прекрасная, в кроне дерева, под которым мы сидим, гуляет легкий ветерок, а в центре лужайки главный персонаж сегодняшнего представления — эльфийка, призванная изображать дракона. Я расслабился, сполз вперед, вытянул ноги и приготовился наслаждаться театром одного актера.

— Если ты сегодня не превратишься, я оставлю тебя здесь — и иди куда хочешь. Мое терпение лопнуло! — От папиной реплики у Этери округлились глаза.

— Ну и оставляйте! Думаете, я не выживу? Да я пешком дойду!

— Куда? — лениво протянул Альдинир. — В Иллинадор или в Левонию?

Мы дружно рассмеялись, и я ее добил:

— Ну-ну, пока ты будешь идти, твой муж успеет десять раз жениться.

— Женится? Мастер, как вам не стыдно! Король меня ждет, и вы об этом прекрасно знаете.

— Но ты же официально умерла? Умерла. Король вдовец, и желающих занять твое место хоть отбавляй. Только на прошлой неделе из Карита прибыло посольство — у них три царевны на выданье.

Этери на несколько секунд потеряла дар речи, как рыба, открывая и закрывая рот, она стояла перед нами, с прямой, как доска, спиной, в зеленом платье и распущенными волосами.

Три месяца в Верете пошли королеве на пользу. Осознание внезапно наступившей свободы изменило ее облик — слабая зареванная худышка, какой я ее видел последний раз, превратилась в стройную женщину с высоко поднятой головой и уверенностью во взгляде. Шона ждет подарочек — жена-дракона.

И тут эта воплощенная невинность выругалась, да так, что я не сразу смогу повторить. Я даже не мог предположить, что она знает такие выражения.

Отец мысленно рассмеялся: «Еще немного, Ри — и она это сделает!» и сделал вид, что его безумно заинтересовало вино. Лар, давно догадавшись, чего мы добиваемся, подлил масла в огонь:

— Я бы не твоем месте уже давно слетал в Керсов. Ты же не хочешь, чтобы у твоих детей появилась мачеха?

Ура, сработало! После слов Ларинеля воздух вокруг Этери сгустился и заискрил. Ну, давай, девочка, еще немного! Лар напрягся, делая попытку передать дочке энергию, но она сама справилась — вспышка резанула по глазам, показалось, что ревущее пламя окутало хрупкую фигурку эльфийки, в ярости сжимающей кулаки. Вот она какая — сила иллинов, не мягкое синее свечение, как у нас, а бушующий костер, откликнувшийся на призыв рассерженной Этери. Ну, давай же, ты уже почти сделала это!

В красном мареве появилась яркая сердцевина, сила со свистом закружилась вокруг нее, и раздался первый рык дракона. Ура! Получилось — посреди лужайки лежала лазурного цвета дракона. Хвост в ярости бил по земле, она неумело переступала лапами по траве и, наконец, села, вытянув шею в нашем направлении.

— Молодец, девочка! — отец уже стоял возле ее морды. — У тебя получилось! Дыши, дыши — ты теперь дракон!

Этери с шумом втянула в себя воздух — вместе с пылью и травинками, глупая, и оглушительно чихнула:

— Апчхи! — Искры вылетели из ноздрей. Мы втроем облегченно рассмеялись.

— Ты так похожа на мать… — шепнул Ларинэль и уверенно подошел к дочери.

Папа оставил Лара наедине с дочкой и отвел меня в сторону.

— Как тебе нравится цвет ее силы?

— Впечатляет. Тебе, в самом деле, хочется решить эту задачу?

— Да. Представляешь, сколько проблем сразу отпадет? Ну, что ты решил? Пойдешь со мной к Серонию? — Я кивнул. — Рон сможет тебя заменить?

— Да, конечно. Я уже давно во всем, что касается управления Дрейей, полагаюсь на него. А вот Линн… расстроится…

— Пусть она пока у нас поживет, и Лизе не будет одиноко.

— Думаешь, мама соскучилась по сладкой яичнице? — усмехнулся я в ответ. — Или ты полагаешь, что Линн не наведается на свою любимую кухню? У нас в замке она уже навела порядок.

— Как к ней относятся дроу?

— О, они ее обожают! А когда она лежит на крепостной стене, народ собирается полюбоваться. У нас уже целая коллекция картин собралась — красная дракона на закате, на рассвете, в лучах солнца, под радугой и так далее. Надо будет тебе парочку привести — любимая невестка, как-никак.

Отец рассмеялся:

— Вижу, Линн полностью освоилась с ролью Повелительницы Дрейи. А что ты будешь делать, когда начнутся занятия в Академии?

— Устрою ее на работу в студенческую столовую, пусть с людьми пообщается. Она до такой степени любопытна и общительна, что в Левонии скучать точно не будет.

Тем временем Этери начала полевые испытания драконьего тела. Подергала хвостом, потом вытянула шею и осмотрела себя со всех сторон. Встала на задние лапы и распахнула крылья для равновесия. Красотка — небесно-голубое брюхо и цвета густой лазури гребень. Неожиданно красные глаза — что это, печать силы, которой она владеет? Нет, милая, ходить на задних лапах, как человек, у тебя не получится. Привыкай к четырем лапам и крыльям. Этери тяжело плюхнулась на землю, подняв облако пыли. Ларинэль с восторгом следил за попытками дочери освоится в новой ипостаси.

— Папа, смотри, у меня крылья! Я теперь смогу полететь, куда захочу!

— Не торопись, стать драконом еще не означает быть драконом. Тебе еще многому предстоит научиться, прежде чем я разрешу тебе отправиться в свободный полет. — Демиург подошел ближе и внимательно осмотрел дракону со всех сторон.

— Да, конечно, я все понимаю. А у вас зеркала случайно не найдется?

Мы с Ларом переглянулись: «Женщины!» В любой ситуации зеркало — самая необходимая вещь. Дин подвесил в воздухе перед ее мордой силовой экран с отражающей поверхностью, края зеркала полоскались на ветру синим туманом, а мы оказались с противоположной стороны и прекрасно видели дракону. А вот она нас видеть не могла. Мы с трудом сдержали рвущийся наружу смех: для начала Этери умудрилась сложить губы бантиком и посмотреть на себя правым глазом, и потом, изогнув шею, и левым. Поморгала и…улыбнулась. Никогда не знал, что мы можем улыбаться! Всегда считал, что с учетом клыков, рогов и прочего это невозможно. Тем временем Этери высунула раздвоенный язык и ее глаза округлились. Отец больше не мог сдерживаться — смешок вырвался наружу и он потерял контроль над зеркалом. Не сговариваясь, мы одновременно отвернулись, я стоял с края, и длинная шея драконы позволила ей заглянуть мне в лицо.

— Мастер! Я была о вас лучшего мнения! Вы все видели, да? И вы тоже? — она перевела взгляд на демиурга.

— Прости, девочка, но ты была такой забавной! Особенно с высунутым языком. — Мы уже почти успокоились, но после слов отца опять рассмеялись. Этери недоуменно посмотрела на нас и… присоединилась к общему веселью.

— Посмеялись — и хватит. Этери, превращайся обратно, нам пора возвращаться.

— Уже?

— У меня есть и другие дела, и потом, не собираешься же ты завтра на празднике быть драконом?

— Да, светлокрылый…

Я подошел ближе:

— Не печалься, королева. Завтра тебя ждет сюрприз — Рон привезет Диму, ты наверняка по нему скучала, и твоему отцу будет приятно познакомиться с внуком. И еще… давно хотел сказать тебе спасибо за Димку. Обстоятельства его рождения были необычными, но ты и Кент прекрасно его воспитали, и я горжусь, что у меня такой внук.

Дракона кивнула и ответила:

— Дети — лучшее мое достижение. И вы правы, я безумно по ним скучаю….

— Тогда, соберись, отпусти магию и превращайся!

Прочувствовав исходящие от нее волны энергии, я отбежал на безопасное расстояние. Обратный процесс занял всего несколько секунд, и счастливая Этери бросилась в объятья Лара.

Мы вернулись к ужину. Я попросил отца пока ничего не говорить Линн, сам скажу, завтра после бала. Не хочу портить ей праздник. А пока я не выпускал ее руки, мешая Линн наслаждаться едой, но иначе не мог. Любимая, где мне найти слова, чтобы сказать тебе о разлуке?

Глава 5 Что подарить богу на день рождения?

Отерон

Как я и предсказывал, прибытие гвардейцев в Иллинадор вызвало ажиотаж в рядах прекрасных эльфиек. Мои молодцы не растерялись, и мне пришлось прилагать усилия для наведения порядка в казарме расшалившихся дроу. Слава богам, теперь о них должен заботиться Правитель Ниэль, а я временно умываю руки, хотя… не совсем, доклады получать я буду регулярно! Времени до дня рождения деда оставалось все меньше, и на десятый день, я, подписав несколько выгодных контрактов о торговле между нашими странами, покинул неожиданно оказавшийся гостеприимным Иллинадор с полными лапами подарков.

Обратный путь мы проделали без приключений. Из замка графа Тунского отец открыл для нас портал в Дрейю, оттуда Фил полетел домой, а я, переночевав в отцовском замке, отправился в Керсов — забрать заказанный еще две недели назад подарок и предупредить Диму и Ларселя о предстоящем полете в Драконий край. В суматохе, предшествующей отлету, я совершенно забыл спросить тайла, нашла ли его таинственная родственница по имени Тальша, а сам он ничего не сказал.

Как только мы пролетели через «двери» в куполе, погода испортилась — небо затянули серые тучи, и нам пришлось подняться выше, туда, где сияет солнце, чтобы не промочить пассажиров. Диму вез я, а у Фила на спине сидел Ларсель. Тайлу путешествие на драконе оказалось в новинку, но мне понравилась его реакция — глаза сияли от восторга. Наш человек! Вернее, эльф. Эскорт нам не высылали, просто патруль покружил невдалеке, очевидно, дед предупредил их о нашем прибытии в Верету, из-за дождя в воздухе практически никого не было, и мы без помех летели над городом.

Наконец, я нашел просвет в облаках и нырнул в него, резко спикировав вниз. Получилось удачно — совсем недалеко от дворца Властелинов. Еще несколько минут занял полет над рекой, и два дракона устало плюхнулись на мраморные плиты. Промокший насквозь Дима скользнул по крылу прямо в лужу, нагнулся, упираясь руками в колени, и распрямился только тогда, когда я подошел к нему после обращения, чтобы забрать сумку с подарком, которую он держал всю дорогу.

— Ты в порядке?

— Не совсем. Если ходить через какое-то время я, наверное, смогу, то все остальное под вопросом, — рассмеялся он в ответ и, откинув пряди мокрых волос с лица, поискал глазами тайла и Филимона.

Дождь усилился, и тяжелые капли летнего ливня били по лужам, листьям кустов в кадках по периметру крыши и по нашим плечам, пока мы вчетвером бежали в стеклянный павильон. Дима слегка прихрамывал, а вот Ларс шел, как ни в чем не бывало. Этот тайл просто железный, по нему и не скажешь, что он провел последние пять часов верхом на драконе.

В павильоне я слегка подсушил наших пассажиров, и так, в облаке пара от волос и одежды, мы прошли стационарным порталом на жилой уровень.

У выхода нас ждали, дракон в ливрее слуги вежливо поздоровался и повел нашу компанию по лабиринту коридоров.

У меня во дворце, как и у Фила, есть свои апартаменты. Ничего особенного, местный стандарт: две спальни, гостиная с выходом на террасу и ванная, но я решил, что сыну будет приятнее получить свои. Фил нырнул к себе в квартиру, а мы подошли к отведенным для Димы комнатам.

— Прошу! — Слуга распахнул двери, пропуская Диму и Ларса.

— Здесь два спальни, так что вам тесно не будет. Через час жду у меня — это следующая дверь.

Первым делом я поставил на стол посреди гостиной объемную сумку с подарком. Плотная парусина, из которой она была сшита, предохранила завернутый в несколько слоев жесткой бумаги подарок. Я обрадовался, что коробка все еще имеет приличный вид, и, сбросив мокрую сумку на пол, отправился в спальню. Приготовленный парадный костюм, который висел на двери в гардеробную, ненадолго привлек мое внимание. Слава богам, гм, вернее, бабушке, украшений минимум. Да, судя по всему, белый цвет сегодня обязателен. Ладно, переживу, а вот Ларсу, с его любовью к черному, придется туго.

Я упал на кровать, потратив последние силы на то, чтобы стянуть сапоги, закрыл глаза и провалился, нет, не в сон — энергия во дворце бурлила и восстанавливаться здесь одно удовольствие. Медленно и лениво потянулся к источнику, магия ласково приняла, окутывая теплым покрывалом и меня, и постель, на которой я лежал, убаюкивая и нашептывая какие-то приятные глупости. Я не сошел с ума — просто магия, так же, как ластик стирает карандашный рисунок, избавляет призывающего от тяжелых воспоминаний, оставляя только невесомые приятности. Как хорошо — сразу пропала усталость, ушла дрожь, все время гнездившаяся где-то внутри меня с того дня, когда мы с Катей расстались, перестали ныть все еще не до конца зажившие шрамы. Подозреваю, что они больше никогда меня не побеспокоят. Давно нужно было прилететь сюда, но… дела, дела.

Через десять минут я встал. Блаженствовать можно бесконечно долго, а мне еще нужно принять ванну и одеться, а времени всего час.

Даже вода во дворце живая! Напитанная силой теплая влага довела процесс моего восстановления до конца.

Я уже взялся руками за бортики, намереваясь подтянуться и встать, когда дверь распахнулась, и, разгоняя руками клубы пара, в ванную влетела моя тетя.

— Рон, привет!

Я упал обратно, расплескивая воду, и прикрыл руками причинное место. Нет слов! А моя нахальная гостья наклонилась и, пользуясь моей беспомощностью, схватила за уши и притянула к себе для родственного поцелуя в нос.

— Здравствуй, племянничек!

Да, Алина моя тетя, младшая сестра отца, и хоть она старше меня на двадцать лет, до сих пор ведет себя, как сопливая девчонка.

— Брысь отсюда! Подожди в гостиной, я сейчас выйду.

В ответ она обиженно надула губы:

— Можно подумать! Я тебя еще маленьким и голеньким на руках держала. Рон, а ты сам прилетел?

— Нет, не сам. Но если ты немедленно отсюда не уберешься, я тебе ничего не скажу!

Она фыркнула, но все-таки вышла, не потрудившись закрыть за собой дверь, и, пока я вытирался и сушил волосы, ее восторженный голос скороговоркой выдавал мне все новости.

— Рончик, миленький, давай быстрей! Сегодня такое будет! Уже почти все собрались, Ри еще вчера прилетел, и они с папой весь день возились с эльфийкой. А Линн помогала нам с мамой, мы уже неделю готовимся — ты увидишь, как здорово получилось, особенно… нет, не скажу, а то тебе потом не так интересно будет. А еще мы ждем Влада и Авира. Сероний прислал подарок с извинениями — у него какие-то проблемы. Я точно не знаю, но папа обещал ему помочь после праздника. А еще мы ждем папину сестру, тетю Араю, и я сгораю от желания с ней поговорить. У нее такой необыкновенный облик! Ты ее никогда не видел, нет? А я с ней знакома — она как-то появлялась у нас, но я была маленькой и помню только, как она меня рассмешила.

Алина замолчала как раз в тот момент, когда я, набросив халат, вышел из ванной. Коробка с подарком уже была у нее в руках.

— А что внутри? — она бесцеремонно потрясла коробку, но я подлетел, выхватил подарок из ее цепких пальчиков, опасаясь за сохранность содержимого, и поднял над головой, не давая возможности прыгающей вокруг тете забрать его обратно.

— Рон, ну дай посмотреть…

— Не дам! Я тебе не доверяю — сразу всем расскажешь, а это сюрприз.

Алина все еще прыгала вокруг меня, когда в дверь постучали и улыбающиеся посвежевшие Дима и Ларс, тоже в белых камзолах, вошли в мою гостиную. Заметив новые лица, Алина споткнулась о мою ногу и чуть не упала. Одной рукой я поймал раскрасневшуюся от прыжков девушку за руку, дернул к себе и поставил прямо перед собой, лицом к гостям. Подарок был тут же забыт, и я спокойно вернул его на стол.

— Познакомься, принцесса: Дмитрий, мой сын, и его телохранитель, и друг — Ларсель.

— Очень приятно, — смущенно пролепетала Алина, протягивая Диме руку для поцелуя.

Я усмехнулся, заметив заинтересованный взгляд Ларса. А любоваться было чем: Алина по случаю бала сменила свои любимые штаны и мужскую рубашку на платье — а рубашки она постоянно тащит то у меня, то у моего отца, считая, что, так как мы здесь появляемся нечасто, то и не заметим. Бледно-золотой лиф оставлял обнаженными плечи, и юбка, цвета темной бронзы, шелковой волной обвивалась вокруг лодыжек во время ходьбы. Круглый плоский медальон размером с небольшое яблоко висел на короткой цепочке прямо над соблазнительной линией декольте и два браслета из неполированного золота на предплечьях, в тон бляхе. Темные волосы стекали по спине…. юная будущая богиня ласково улыбнулась моему сыну:

— Меня зовут Алинара — я твоя двоюродная бабушка. Но все меня зовут Алина.

— Очень приятно, бабушка! — не удержался Дима.

— Какая я тебе бабушка! Еще раз меня так назовешь — получишь! — тут ее внимание привлек оставшийся стоять у входа тайл. — Дима, а твой друг — эльф? — изумленно протянула она.

— Да, а что? — растерялся Димка, не ожидавший подобной непосредственности от вновь обретенной родственницы. Я тихонько ретировался в спальню и, застегивая рубашку, прислушался к разговору.

— Так, вы сегодня мой! — Я представил, как покраснел Ларсель, понятия не имевший, что Алина имеет в виду. — А то у папы есть эльфийка, а у меня нет. Вас зовут Ларсель? Вы будете моим кавалером.

До меня донесся облегченный вздох тайла.

— И не делайте удивленных глаз — все равно я вас не отпущу. Рон, ты уже готов?

— Алина, придержи язычок. Эльфийка, живущая здесь — мама Димы. — Я появился из спальни, поправляя идеально сидящий на мне камзол.

— Этери — твоя мать? Прости меня, я не хотела никого обидеть. Так тебе, наверное, не терпится ее увидеть? Чего же мы ждем — вперед!

Она подхватила Ларса под руку и потащила к выходу. Мы с сыном переглянулись — влип наш друг тайл! Тут я опомнился и вернулся за подарком.

Хитросплетение коридоров мы преодолели за пятнадцать минут и подошли к огромным двухстворчатым дверям в бальный зал. Легкое кружево позолоченных узоров казалось живым — пробивались ростки, лопались почки, распускались невиданные цветы, и тонкие лепестки в золотых прожилках разлетались во все стороны с серебристым звоном.

— Нравится? Это мама придумала. — Алина повернулась лицом к нам и скомандовала: — Закройте глаза!

Она взяла Диму и Ларса за руки и толкнула спиной двери. Я сделал шаг следом за ними, и мы оказались… в космосе. Звезды под ногами, звезды над головой, хвостатая комета с чуть слышным шипением неслась к ближайшему голубому гиганту. Прекрасно зная, что это звуковая иллюзия, я, тем не менее, почти поверил, что это шипит комета. И с того места, где мы стояли, постепенно приходя в себя после шока, подстроенного дедом для гостей, было видно, как испаряется с поверхности космического странника ледяная корка. Причудливой формы образования, нагреваясь в лучах светила, взрывались фонтанами газа и пыли и, преодолев слабое притяжение ядра, отставали от него, образуя пышный хвост, который потом развеется в космических просторах.

Для моего сына и его телохранителя зрелище звездного великолепия явилось еще большим откровением, чем для меня. Все-таки, данное мне отцом и дедом образование невозможно даже сравнить с тем, что они изучают в Академии. Сравнение явно не в пользу Академии. Но! Пока дед наложил запрет на знания, и никто не может его нарушить. Люди должны сами идти вперед, падать, подниматься, делать открытия, умирать в результате неудачных экспериментов — ибо это единственный путь развития. И мы не имеем права вмешиваться — можем только стоять рядом и гордиться их достижениями. Даже свое вмешательство в дела иллинов дед назвал нарушением правил.

Алина крепко держала Ларселя за руку, прекрасно понимая, какое впечатление произвело на него увиденное. Дима повернул ко мне побледневшее лицо:

— Это — иллюзия?

— А вот и нет! — ответила за меня Алина. — Папа замкнул кусок пространства, поставил переход и временные ограничения. Звук — конечно, иллюзорный, но все остальное — настоящее. Комету нашла я, а мама сначала хотела выбрать место поближе к красному карлику, но папа рассмеялся и сказал, что тогда это будет выглядеть, как улица красных фонарей, и отказался. Так что у нас сегодня все в синем цвете.

Дима кивнул — похоже, на вразумительный ответ слов не хватило. Довольно сложно разговаривать на отвлеченные темы, когда у тебя под ногами звездная бездна. Мы не стояли на месте: почти незаметное движение в начале, теперь перешло в стремительный полет, и вот мы уже летим на одной скорости с кометой, обгоняем ее и оказываемся в кажущемся бесконечным коридоре. Опоры под ногами больше нет — и мы летим среди звезд. Куда? Надеюсь, все-таки на праздник!

Алина, наконец, предоставила свободу тайлу, Ларс и Дима летели, еле слышно переговариваясь. Девушка дернула меня за рукав, привлекая внимание:

— Рон, а что такое улица красных фонарей? А то мои родители отказались объяснять…

От удивления я открыл рот. Да уж, дед выкрутился, а я должен исправлять его недоделки. Дима раскашлялся как-то подозрительно. Смеется, поросенок.

Девушка разозлилась:

— Так вы будете рассказывать или нет?

Я покачал головой, обнял ее за плечи, притягивая к себе:

— Не плачь, тепличное растение! Тебя так долго опекали, что ты до сих пор не начала жить.

— Рон! Это не повод надо мной смеяться! — она резко вывернулась и теперь летела лицом ко мне. Глаза богини засветились желтым.

Придется говорить, иначе она не отстанет:

— Хорошо, хорошо, только не убивай меня! Улица красных фонарей — это район в городе, куда приходят мужчины, чтобы за деньги получить сексуальное удовлетворение. Понятно? Или у тебя есть еще вопросы?

Она замерла на минуту, а потом кивнула:

— Спасибо. Достаточно. Все ясно. Но лучше бы я не спрашивала, — покрасневшая, как вареный рак, девушка отвернулась и полетела вперед.

Я улыбнулся и догнал смущенную беглянку:

— Я думаю, что тебе не мешало бы пожить пару лет среди людей, принцесса. Хочешь, я деда уговорю?

— Он не разрешит. Я и так доставляю ему немало неприятностей. А после моей экспедиции на континент Сарум, он меня никуда из Вереты не пускает, — она опустила голову и шмыгнула носом.

Ну вот, еще не хватает испортить праздник слезами! Чувствуя свою вину, ведь я элементарно мог уйти от ответа и не продолжать скользкий разговор, поймал ее и прижал к себе:

— Перестань реветь и рассказывай, что случилось?

— Мы попали в бурю, и Гирон погиб, спасая меня.

Гирон? Я хорошо знал этого дракона, уже много лет он охранял Алину, был ее вечным спутником и участником всех ее проказ. Ситуация оказалась намного серьезнее, чем я думал.

— Ты не пострадала, милая?

— Я - нет, а он… — она посмотрела на меня, и боль ее потери молотом ударила мне в грудь. — Он закрыл меня от молнии и упал в океан. Я ничего не успела сделать — он умер мгновенно. Мы долетели до ближайшей земли, и я активировала амулет возвращения. Так что папа меня не отпустит.

— Не плачь, принцесса. Гирон выполнил свой долг. Он был не только твоим другом, но в первую очередь твоим телохранителем. Со временем боль потери утихнет, и… я рад, что ты жива.

Знаю, звучит не очень убедительно, но… в таких ситуациях тяжело найти правильные слова и часто приходится заменять настоящие чувства штампованными фразами.

Я нашел в кармане носовой платок и протянул его летящей рядом принцессе:

— Ну, все, хватит. Вытри нос, и давай закончим этот разговор. Тебе же не терпится узнать, а что в коробке?

— А что там? — она несмело улыбнулась.

— Чем скорее мы попадем в зал, тем скорее ты это узнаешь.

— Папа будет ругаться, что я вас так задержала.

Алина взмахнула платком и вернула мне уже чистым. Волшебница!

— Спасибо, Рон, — она расправила плечи и посмотрела вперед. — Следуйте за мной!

И мы провалились в дыру, чтобы через миг оказаться на возвышении посреди зала. Под общий смех восстановить равновесие после резкого перехода от невесомости обратно к земному притяжению оказалось непросто. Я чуть подарок не выпустил. Распорядитель громко выкрикнул наши имена и вежливо попросил нас освободить платформу для следующих гостей, которые выпали из портала сразу после нас.

Алина сразу потащила Ларселя танцевать — пусть веселится, ей это необходимо. А я нашел глазами отца и, бросив сыну: «Держись рядом!» стал в толпе гостей пробираться к трону.

Мы еще не успели подойти, когда мимо нас в вальсе пролетела Линн с незнакомым мне драконом. Так вот почему папочка выглядит таким нервным!

Бабушка заметила нас первой, тронула Альдинира за руку и встала, чтобы обнять нас и расцеловать:

— Рон, Дима, как я рада вас видеть! Что-то ты похудел, мой мальчик, — бабушка осмотрела меня со всех сторон. — Может, поживешь у нас недельку, у нас новый повар — эльф. Нам его прислали в подарок за своевременное вмешательство в проблемы Иллинадора.

— Ну и как готовит ваш новый повар? — поинтересовался я после взаимных приветствий с окружившими трон родственниками.

— Экзотика, сплошная экзотика! Но Дину нравится, а я, если честно, скучаю по Линн. Дима, — повернулась она к моему сыну. — А ты уже видел маму?

— Нет, еще не успел, — ответил он, пытаясь разглядеть Этери.

— А ты стой возле меня — она сама тебя найдет.

Лиза вернулась на трон, а я наконец-то, смог вручить свой подарок деду.

— Поздравляю! А сколько тебе лет, кстати?

— Это не важно, — отмахнулся демиург. — Разве дело в моем возрасте? Я считаю, что это просто великолепный повод собрать вас всех вместе. Ри, прекрати ревновать! — обратился он к моему отцу. — Иди и забери жену, если тебе так невыносимо видеть, как она танцует с другим, а то у меня от твоих эмоций уши закладывает.

В этот момент музыка смолкла, отец спустился в зал и увел жену прямо из-под носа следующего претендента на танец. Судя по счастливой улыбке Линн она была совсем не против сбежать от назойливых ухажеров. Дед хмыкнул и повернулся ко мне:

— Рон, расскажи лучше, как дела в Иллинадоре? Вас хорошо приняли?

— Просто на ура! Особенно женская половина. Мои орлы сразу сообразили, что к чему, и у меня, дед, мелькнула мысль, что я им не те соревнования устроил. Нужно было проверять не кто лучше, — я замялся, оглянувшись на сидящую рядом Лизу. И шепотом продолжил: — А у кого… длиннее.

Бабушка, до этого полностью поглощенная разговором с Димой, тут же повернулась и прокомментировала:

— А что, неплохая мысль. Я бы с удовольствием была судьей.

— Я тебе дам — судьей! — засмеялся дед. — Роди сначала.

— Дин, я не понимаю, почему бы и нет? Представляешь, я бы бегала с линейкой и измеряла… и сравнивала…

— Ну и чем бы ты сравнивала?

Бабушка с такой улыбкой посмотрела на мужа сверху вниз, что мне захотелось оставить их одних. Дима закатил глаза.

— Дед, вы смущаете ребенка!

— Мы? — в два голоса ответили боги. — Ты первый начал!

— Все, молчу, молчу…. Ты лучше подарок разверни.

Альдинир взял у меня из рук коробку, и… пришла моя очередь закатывать глаза: он потряс ее точно так же, как Алина! Ну что за семейка мне досталась!

— О, боги! — по привычке вздохнул я.

— Да? — тут же отозвались они.

— Не тряси — сломаешь!

Перед демиургом возник маленький круглый столик на одной ножке, на который он водрузил коробку.

— А что там? — в глазах демиурга вспыхнуло предвкушение. Хотел бы я в его возрасте так по-детски радоваться подаркам.

— Открой — узнаешь!

Любопытная Лиза тут же потянула за ленточку, за что получила по руке.

— Не лезь — это мне подарили.

Я посмеивался — в отличие от них, мне точно известно, что внутри.

Он развернул золотистую ткань, открыл защелки с двух сторон высокой шкатулки из розового дерева и снял верхнюю часть.

— А, часы… — разочарованно протянула богиня.

Я засмеялся, предвкушая сюрприз, и жестом фокусника достал из кармана ключ.

Честно говоря, я тоже расстроился, когда впервые увидел подарок, ведь я просил ювелира сделать что-то особенное, а он вынес золотого рыцаря в локоть высотой на квадратной подставке. Циферблат находился на круглом щите, который рыцарь держал в левой руке. Глядя на мое вытянувшееся лицо, часовщик загадочно улыбнулся, достал из кармана ключ и вставил его в специальное отверстие в пьедестале. Продолжая улыбаться, мастер подвинул минутную стрелку на без пяти двенадцать и три раза повернул ключ. Часы тикали, минуту ничего не происходило, и вдруг из крохотного домика за спиной рыцаря выехала серебряная собачка размером в детский кулачок. Она виляла хвостом и крутила головой, двигаясь по прорези в подставке. Ровно в двенадцать часов собачка подъехала к рыцарю, подняла на него голову, потом задрала заднюю лапку и… рыцарь не выдержал — отвел ногу назад и шмякнул по собачке.

Раздался первый удар часов.

Мои манипуляции привлекли зрителей. Тося притащила за руку Алину, Ларсель шел следом, Дарий с Владом распрощались со своими партнершами по танцу и направились к трону. Так что, в тот момент, когда собачка уже приближалась к рыцарю, чтобы сделать свое черное дело, нас окружили родственники и гости.

— Бум! — Бабушка подпрыгнула от неожиданности и схватилась за живот. Она откинулась на спинку трона, хихикая, как девчонка. Демиург с восторгом рассматривал механическую игрушку, по выражению его лица я понял, что угодил подарком: дед всегда любил подобные вещи.

Под аккомпанемент здорового смеха, я торжественно вручил ему ключ — пусть развлекает гостей — а сам отошел в сторону. Пока все восхищались изобретательностью часового мастера, я заметил в дальнем конце зала Этери и показал на нее сыну. Дима вспыхнул, извинился перед бабушкой и побежал к маме.

Глава 6 Водный мир

Повелитель Валериан

— Ты уверен, что вам ничего не нужно?

— Узнаю свою хозяйственную жену! Ну, подумай сама, зачем нам тащить с собой еду, к примеру? Линн, да не переживай ты так, мы скоро вернемся, ты даже не успеешь соскучиться.

— Я уже скучаю. Одно меня успокаивает, что твой отец ни за что не пропустит роды госпожи.

— Они же просили тебя, не называть их так.

— Это просто привычка, я исправлюсь, обещаю.

— Ну что ты нос повесила? — Я щелкнул ее по кончику носа, заставляя поморщиться. Она ненавидит, когда я это делаю, и мстит — по ночам, когда я начинаю храпеть, зажимает мне нос, по крайней мере, она это утверждает, я ей не очень верю, ну ладно. А этого уже я не переношу.

— Ри, прекрати немедленно, а то… — Но я не дал ей закончить, закрыл рот поцелуем. Ах, нам бы еще полчаса, но нельзя — отец уже ждет под дверью, я почувствовал его присутствие еще пять минут назад. Оторвавшись от таких сладких губ и ни слова больше не говоря, я повернулся и вышел из нашей спальни.

— Готов? — спросил Альдинир. — Тогда идем.

Отец молчал, да и я не спешил начинать разговор, пока мы шли по коридорам дворца плечом к плечу — слова были лишними. Хотя я думал, что он не преминет провести очередной урок по пути на террасу. И почему-то вспомнил один из них, проходивший лет шестьдесят назад в тронном зале. Почему именно там? Не знаю, мы просто встретились все вместе, я зачем-то прилетал в Верету, мы поспорили с Дарием, уже не помню, по какому поводу, и отправились искать отца. Встреченный по пути дракон подсказал, где его можно найти, и мы застали полную идиллию — отец и Алина сидели на тронах и грызли яблоки, перед ними в воздухе плавало блюдо, полное краснобоких плодов, а огрызки они бросали в стоящую на ступеньке миску. Развлекались…

Мы немедленно присоединились к ним, и теперь миска подверглась настоящему обстрелу. Оказалось, что мы попали на очередной урок.

— Вселенная бесконечна, вы это уже знаете, причем в обе стороны. Она наполнена материей, которую можно использовать по своему усмотрению. Вселенная — это наша мастерская. Мы принадлежим к расе демиургов и имеем право называться так только потому, что у нас есть знания и сила для того, чтобы творить. Но даже мы не можем создать что-то из пустоты, ибо абсолютная пустота — это миф. Наша сила в наших телах; накопленной за века энергии одного творца достаточно, чтобы создать звезду среднего размера, вроде нашего светила. Объединив усилия, мы можем зажечь голубой гигант. Но зачем, если их и так достаточно? Планеты — другое дело, главное, правильно рассчитать орбиту, массу и создать на ней условия для возникновения жизни. Опять-таки — этот путь для тех, кто может ждать. Есть множество, повторюсь, бесконечное множество уже готовых планет с подходящими условиями. И создавать живую материю намного интереснее.

Алина подняла руку и нетерпеливо ждала реакции отца.

— Папа, а где в нашем теле помещается такое количество энергии?

— Я уже сказал, что Вселенная бесконечна. Вы прекрасно знаете, что все состоит из атомов. А представляете ли вы размеры его? К примеру, простейший водород — ядро и электрон на орбите. Дарий, прекрати улыбаться, я не собираюсь для нее строить синхрофазотрон, но постараюсь наглядно объяснить. Так вот, если вы представите себе, что стены этого зала — орбита электрона, какого размера, как вы думаете, его ядро?

Мы дружно задрали головы вверх и посмотрели на купол, мозаичные окна которого, казалось, парили в небе на высоте в сто пятьдесят локтей. Я тут же представил себе огромную сферу, которая заняла большую часть зала. Смех отца прервал мои фантазии.

— Нет, Ри, нет, Алина, вы глубоко ошибаетесь. Ядро атома займет не больше места, чем сидящая на сапоге Ри муха. — Отец махнул рукой, и муха исчезла вместе с кусочком шкурки от яблока, которое я только что съел.

— Так мало? — удивилась сестра.

— Да, родная, очень мало.

— Но это значит, что все мы и люди, и драконы, и цветы, и камни….

— Пустое место! — перебил я ее, и Алина тут же запустила в меня огрызком, который я успел распылить за секунду до того, как он встретился с моим носом.

— Ри совершенно прав! — сказал папа, отвлекая нас от огрызочной баталии — мой почти попал в цель. — С одним только но! — если считать силу, наполняющую эту пустоту, ничем.

Для всех, кроме нас это действительно так, а нам именно это пустое место позволяет накапливать немыслимое количество энергии, творить с ее помощью, и при этом, ничем не отличаться внешне от людей или драконов. Только тебе, Алина, еще долго этому учиться.

В этот момент двери в зал распахнулись, и влетела мама:

— Дин! Вы уже закончили?

— Да, радость моя.

— Обед остывает, и Ри, мальчик мой, тебе же еще возвращаться сегодня в Дрейю?

— Да, мама, мы уже идем.

Дарий, на правах старшего, увязался за отцом, что-то выспрашивая по дороге, а я остался помочь Але убрать огрызки и учебники. С полными руками мы уже выходили из зала, когда она спросила:

— Ри, а что такое синхрофазотрон?

— Это устройство, представляющее из себя гигантское кольцо, в котором с помощью магнитного поля элементарные частицы разгоняют до скорости света, и когда они сталкиваются, то можно получить изображение еще более мелких частиц, из которых они состоят.

Сестра замерла с миской огрызков в руках и задумалась. Мне надоело стоять, да и кушать захотелось, и я ее подколол:

— Алина, ты что, пытаешься напрячь ту пустоту, что у тебя в голове? Потом папу спросишь, он тебе с удовольствием все объяснит.

— А где это устройство можно увидеть?

— А, это в мире четвероюродного дедушки нашего папы по материнской линии. Или по отцовской? Короче, Земля называется. Но тебе туда еще рано, малявка!

— Мне уже почти тридцать! — возмутилась она, водрузила миску поверх книг у меня в руках и ушла вперед.

Почему я вспомнил именно этот урок, один из тысяч, пока мы пересекали путаницу коридоров, направляясь на террасу шестого уровня? Наверное, потому что сейчас нам предстоит выпустить часть этой энергии на свободу, чтобы перенестись в мир моего самого старшего брата Серония. Конечно, мне самому такое перемещение пока не подвластно, но с отцом мы уже несколько раз путешествовали таким образом.

На террасе пусто, и в небе ни одного дракона — полеты сегодня запретили. Подобные перемещения происходят нечасто, но могут вызвать возмущение магического поля планеты — не каждый день творец покидает свой мир. Вполне возможно, что в Левонии, к примеру, сегодня колдовать будет проблематично.

Демиург подошел к перилам и минуту любовался открывающимся с балкона видом цветущего города.

— Дай мне руку! — Погрузившись в свои мысли, я не заметил, когда он приблизился. — Ты помнишь, что нужно делать?

Я кивнул.

— На всякий случай, напоминаю: собираешь магию, как перед обращением и в тот момент, когда почувствуешь, что вот-вот превратишься в дракона, начинаешь отпускать внутренний резерв, контролируя размер. Границу помнишь? — Еще бы не помнить! Отец меня гонял по-черному в первый раз, лет сто назад. — Не забывай, что можешь запросто сжечь этот дворец, если потеряешь контроль.

— Не волнуйся, я все помню.

— Тогда — поехали!

Крепко сжав мои пальцы, отец подал сигнал. На время перехода нам придется объединить сознания. Мир стал терять краски, наливаясь синевой. Еще немного, все — хватит! Теперь я разрываю тонкие связи. Я знаю, как это выглядит со стороны — синий цвет сменяется ослепительно-белым, мое тело становится чистой энергией и сливается с сияющим шаром отца. Теперь мы единое существо.

«Ты все сделал правильно, мой мальчик!» — Это позже я смогу облечь в слова чистые эмоции любви и одобрения, окутавшие меня тогда. А тем временем мы оторвались от каменных плит террасы, и нас не стало в этом мире.

Скорость света? Детский лепет! Свет тащился, как старая черепаха по желтому песку пустыни, когда мы пересекали вселенную по хорошо известному отцу маршруту. Время? Потеряло смысл. Миг или годы занял наш полет — неважно. Мы появимся в то время и в том месте, которое нам нужно.

Еще миг — и мы пронзили атмосферу, появившись в небе над миром Серония. Отец замедлил наш полет, и я получил возможность рассмотреть два небольших континента и окружающий их бескрайний океан. Мир имел полное право называться водным — восемьдесят пять процентов поверхности занимала вода — соленая до горечи, теплая у экватора и ледяная на севере — она стала родной для созданий брата. Здесь живут русалы.

Мы снизились, и отец вытолкнул мою сущность.

— Ну что, сделаем сказку былью? Тут о драконах столько легенд, а Сероний их не часто балует, прячется под водой.

Обратный процесс прошел легко — отец щедро поделился со мной энергией, и ярко-синяя вспышка отразилась в спокойной глади небольшого, но глубокого озера, куда я с удовольствием нырнул. Папа поступил иначе — белый дракон в полете сложил крылья и ушел под воду, а на поверхность всплыл человек. Озеро слегка вышло из берегов, и волна выплеснула на берег маленького пляжа русалку.

— Вам что, делать нечего! Сумасшедшие! — возмутилась хвостатая девица, лежа на песке, и ее голос журчал как ручей. — А если бы вы меня раздавили!

— Не волнуйтесь, дорогая, я вас прекрасно видел и никогда не позволил бы себе обидеть даму!

Отец галантно поклонился и отлевитировал зеленоволосую девушку обратно в теплую у берега воду. Пока я плескался, наслаждаясь прохладой — а мы попали в лето — он уже успел подсушить одежду и теперь заговаривал русалке зубы:

— Простите нас великодушно, моя прекрасная леди, но длительный полет нас утомил, и я решил воспользоваться вашим гостеприимством.

Стоя по пояс в воде, русалка откинула длинные волосы назад и расправила плечи, привлекая внимание упавшего с неба красавца. Обнаженная грудь вызывающе торчала сосками вперед, и отец просто поедал ее глазами. Я фыркнул в воду, поднимая волну, мне в рот тут же попала озерная вода с мелкой рыбешкой, которую я от неожиданности проглотил.

— А, что? — очнулся от созерцания выставленных напоказ женских прелестей демиург.

— Простите, что замутили воду в вашем озере! Мы же уходим, сейчас я только своего дракона выгоню. Ри, давай выходи, нам пора лететь!

Это уже мне? Так я, получается, его дракон? Ну, папочка, готовься! Высоко подняв крылья, я прошлепал к берегу, поднимая ил и глину со дна, а выйдя, отряхнулся, как собака, обливая водой и его и русалку.

— Ри, прекрати немедленно! Ну что за глупое животное мне досталось! У всех драконы, как драконы, а у меня клоун какой-то!

— Он что, вас понимает? Я и не знала, что у нас в мире еще остались драконы. Вы, наверное, маг из Кленополя? Но это же так далеко!

Я понятия не имел, что такое Кленополь, но догадывался, что это, скорее всего, второй континент, над которым мы пролетали. Изогнув шею, я вопросительно посмотрел на стоящего возле левого крыла папу, а тот похлопал меня по носу и запрыгнул на спину:

— Счастливо оставаться, красавица!

Мы летели над линией прибоя, под правым крылом — степь, под левым — море. Степь такая же, как и в любом другом мире — выгоревшая на солнце трава с редкими островками кустарника. Иногда ее перерезали овраги, на дне которых сверкали ниточки бегущих в море ручейков.

Степь сменилась лесом, и вскоре показался первый город — деревни мы уже видели раньше. Построенный из синеватого камня замок окружала высокая крепостная стена, с внутренней стороны которой один к другому лепились глинобитные домики, похожие на соты.

— Нам сюда?

— Нет, возьми левее, и еще через час мы будем на месте.

Тем временем из улья повыскакивали люди и яркими пятнами замельтешили на площади — заметили дракона. Вроде стрелять в меня не собираются, так что я сделал круг над замком и полетел дальше, на северо-запад.

Через час с хвостиком показался дворец моего брата, капля молока на сине-зеленом блюде океана. Белые стены поднимались прямо из воды, пряча внутри необычной архитектуры дворец — ни одной прямой линии — сплошные изгибы, лестницы и неожиданные повороты. И все это великолепие плавало в воде!

— Папа, а внутри так же мокро?

— Не волнуйся, внутри есть островки суши. На втором этаже.

— Нам куда, на стену?

— Можно на стену. Сероний нас уже ждет. Снижайся, мой верный конь!

— Папа, ты рискуешь искупаться… — медленно проговорил я, прицеливаясь на небольшую площадку на стене. Отец тут же спрыгнул с меня, а я с облегчением выдохнул искры и посмотрел вниз. Сверху хорошо просматривалось дно, абсолютно прозрачная вода позволяла увидеть мелькающие у подножия стены силуэты. Присмотревшись, я понял, что под водой располагаются ворота в замок! И через них проплывают русалы и русалки! Опять придется блюсти папин моральный облик! Тут я услышал голоса и повернулся на звук.

Отец уже обнимал и похлопывал по спине своего самого старшего сына. Превращение заняло полминуты, не больше, и я подошел к ним. Для своих четырех тысяч лет Серон неплохо сохранился: выглядит не старше Димки, такие же белые, как у папы, волосы только их украшают зеленые прядки. Мода у них такая, что ли? Белые штаны до колена, а на ногах тапочки — причудливо оплетающие ногу ремешки держат подошву из синей кожи, не иначе как мой брат какую-то зверюшку морскую замордовал. На загоревшей до бронзового цвета голой груди на толстой цепи весит жемчужина в креплении, очень напоминающая детскую пустышку. Ну, брат, держись! Я обошел их и оказался за спиной Серона, делая вид, что очень заинтересовался его нижней частью. И он повелся!

— Ри, что ты там рассматриваешь? У меня штаны порвались?

— Нет, штаны вроде целые…. Я хвост ищу.

— Ри, прекрати издеваться. Хочешь хвост — могу тебе устроить такое счастье. Дай я лучше тебя обниму, брат. Папа, какой ты молодец, что взял его с собой. Ну, идемте — нас уже Уна ждет. Уверен, что вы голодные, как моя рыба-рот.

— Кто? — спросил я, когда мы стали спускаться по лестнице.

— Да я тут мутанта поймал, рыбка такая чудная, на пол туловища пасть с клыками. А во рту язык раздвоенный, и она им, как руками, все в рот загребает. Тапочки мои видел? — Серон остановился посреди лестницы и задрал ногу, чтобы мы могли рассмотреть подошву.

— Что, только на тапочки рыбки и хватило? — поинтересовался папа.

— Нет, еще на коврик прикроватный. Его я Эське подарил.

— Сколько ей уже? — Эська — это младшая и самая любимая дочь Серона. И его самая большая головная боль.

— Пятнадцать исполнилось…

— А что голос такой невеселый? — не удержался я.

— Сейчас познакомишься — сам узнаешь. Ты мне лучше расскажи, как Рон себя чувствует после ранения?

— Нормально. Возится с Димой, как с маленьким, и меня к нему ревнует. Так я стараюсь не вмешиваться.

— А мама как?

— Велела тебя поцеловать, — ответил папа. — Но ты уж меня извини — я лучше твою жену поцелую.

— Серон, ты за ним посматривай — он у нас к русалкам неровно дышит.

— Цыц, детки! Не вашего это ума дело! — Мы с братом рассмеялись.

Пока мы болтали и подкалывали друг друга, лестница закончилась. Следующая ступенька уходила под воду.

— Э, нет! Я туда не полезу! — Я вежливо отошел в сторону, пропуская папу вперед. Он хмыкнул и совершенно спокойно пошел по воде вслед за ехидно улыбающимся Сероном. Я сначала присел и потрогал поверхность — под тонким слоем воды оказалось силовое поле.

Заметив мою неуверенность, Серон крикнул:

— Ри, поспеши, поле только вокруг меня, и чем ты ближе, тем меньше шансов искупаться.

С каждым шагом я шел все увереннее, но сапоги сразу протекли, и я тихо выругался. Первый этаж не имел пола — только кое-где из воды поднимались колонны, служившие постаментами для скульптур из белого и черного камня. Живенько так — вода, подсвеченная солнечным светом из широких овальных окон, переливалась всеми оттенками зеленого, и пускала блики на белый потолок. Мы пересекли холл и встали на идущую на второй уровень лестницу. И тут я с ужасом услышал, как с каждым последующим шагом мои сапоги издают все более странные звуки — это вода пыталась найти выход из сапог. Они чавкали, как голодные звери, хлюпали и оставляли маленькие лужи на каждой ступени, куда я становился. Я психанул и, под смешки папы и брата, уселся на пока еще сухую ступеньку и снял сапоги.

— Развели тут сырость, понимаете ли, сами босиком ходят, а я тут мучайся, воду выливай. Тонкая струйка вытекла из второго сапога и устремилась вниз, обратно в море. Надеюсь, русалы меня простят. Я оставил обувь на ступеньке, и, по знаку брата, ее тут же подхватила молоденькая служанка, к счастью, без хвоста — а то поплыли бы мои сапоги вместе с ней на дно….

Уна, жена брата, ждала нас в гостиной, не успел я опомниться, как оказался прижат к пышной груди и расцелован в обе щеки.

— Ты стала еще прекраснее! — Я не врал — необыкновенно приятные черты лица светились добротой, а глаза напоминали цветом морскую воду — переменчивая аквамариновая бездна с фиолетовыми искрами на дне.

Красавица Уна на полголовы выше меня, а если учесть мою страсть к крупным женщинам, то зеленоволосая жена брата занимает в моем сердце второе место после Линн. Надо будет Линку откормить слегка, что ли….

Уна — русалка и, как и все разумные обитатели океана на этой планете, оборотень. Сероний, как и наш отец, может принять любую форму, но если для нас естественно быть драконом, то у него любимая ипостась — мужик с рыбьим хвостом. Так сказать — по образу и подобию…. Но иногда он превращается в морского дракона — необыкновенное зрелище. В последнее посещение им нашего мира года три назад он устроил показательные выступления для Таси и Тоси — и покорил их сердца навек!

Брат потянул меня за рукав, вырывая из мягких объятий Уны:

— Перестань обнимать мою жену и иди, переоденься — ты еще не сварился в своих кожаных штанах? Идем, я покажу тебе твою комнату. Эська тебе одежду приготовила.

Одежда — такие же штаны, как у Серона и лапти с десятком ремешков лежали возле бассейна с пресной водой, в который я с удовольствием нырнул. При такой жаре поневоле станешь водоплавающим! Штаны я одел без проблем, а вот в веревочках запутался и пошел босяком, волоча тапочки за собой по полу. Был бы здесь Рон — он бы мне помог…

Не успел я захлопнуть дверь, как у меня на шее повисло сказочное чудо — моя племянница Эська. Эсилавира… пятнадцатилетний подарок судьбы.

— Дядя Ри! Как я рада тебя видеть!

Волосы водопадом до попы, на руках звенящие браслеты и ярко красное парео — просто кусок ткани, завязанный на шее. Добавьте мамин рост — и вы получите портрет Эськи.

— Девочка, как ты выросла! И ты меня сейчас задушишь!

Она отпустила мою шею, но тут же вцепилась в руку и потащила за собой:

— Идем, я тебе свой аквариум покажу!

— Не могу, стой, коза!

— Кто?

— Коза — упрямое животное с рогами. О том, что твой дядя кушать хочет, ты не подумала?

Она смутилась, но ненадолго:

— С козой я потом разберусь, пока прощаю. — Тут она ослепительно улыбнулась, а я в который раз поразился ее сходству с Алиной. — Идем тогда к родителям.

— Не могу! — я помахал перед ее носом лаптями. — Мне с ними никак не справиться, а босиком неудобно.

— Тоже мне — проблема!

Эська толкнула меня на ближайшую каменную кушетку, одну из многих, в изобилии стоящих в холле третьего уровня, и через минуту мои щиколотки украшали кокетливые бантики. Я в восторге! Такой обуви у меня еще не было, надо будет Линн такие захватить, о чем я тут же сказал Эське.

— Линн — это твоя новая жена? Папа мне сказал, что ты женился. А почему ты ее с собой не взял?

— Она пока просто дракон, через лет пятьдесят обязательно возьму, а может и раньше, если твой дед поможет.

— Она красивая?

Я подвесил в воздухе перед лицом Эськи экран с портретом Линн в свадебном платье.

— Ох, какая она… необыкновенная. Дядя Ри, я тебе поздравляю! — и мне пришлось пережить еще одну попытку удушения.

— Спасибо! Так мы идем кушать или нет?

— Конечно, идем! Вперед! Нас уже давно ждут!

И словно в подтверждение ее слов в моей голове раздался голос папы: «Ри, где ты ходишь?»

Глава 7 Особенности инопланетной кулинарии

Повелитель Валериан

Морепродуктов я тот вечер наелся на всю оставшуюся жизнь, причем ни на вид, ни на вкус не узнал ни одной рыбы. А может это и не рыба была вовсе? Зато отец наслаждался жизнью — ему, чем экзотичнее, тем интереснее. Даже самое противное на вид он всегда тщательно пережевывает, пытаясь понять — а что в данной еде такого, что ее считают деликатесом? Иногда, глядя на него, я думаю, что в процессе ознакомления с очередным шедевром кулинарии, он успевает сделать химический и спектральный анализ продукта, и проследить, с какой скоростью составляющие его белки, жиры и углеводы усваиваются в его организме. Чтобы не испортить себе аппетит, на папу лучше не смотреть. Как оказалось, на Серона тоже…

Наблюдая, как брат и его жена режут на мелкие кусочки нечто похожее на рыбьи кишки, и с наслаждением это… хм… поглощают, я с трудом справился с желанием покинуть столовую и подавил в зародыше мечту о свиной отбивной. Или жареной курице…. Да я и на сосиску согласен!

Чтобы окончательно не опозорится перед невесткой — на брата мне плевать, он переживет — я украсил свою тарелку несколькими листиками морской капусты — продукт, в котором я более ни менее уверен — и…. Вот оно счастье! Нашел соленую селедку — и обрадовался ей, как родной. Ноздреватый хлеб с добавлением орешков — я себя убедил в том, что это именно орешки, а не, скажем, глаза морских коньков, дополнил натюрморт на моей тарелке, а чтобы родственники ничего не заподозрили, я принялся их развлекать рассказами о нашей жизни. Недавнее покушение на Диму вызвала бурю возмущения у Уны. Воинственная русалка так треснула кулаком по столу, что посуда подпрыгнула, и Серону пришлось наводить порядок.

После ужина, захватив с собой бутылку вина, брат проводил нас в свой кабинет здесь же, на втором этаже, рядом со столовой. Эська сбежала еще раньше — с трудом выдержав полчаса в нашем обществе, она рванула из-за стола, как стрела, сбежала по лестнице и исчезла в воде, уже там превратившись в русалку. Короткая вспышка — и, на прощание, махнув нам хвостом, Эська уплыла на глубину.

Уже стемнело, и Трон — один из двух спутников планеты, неправильной формы красноватый блин, действительно чем-то похожий на стул, висел низко над горизонтом. С этой стороны дворца не было стены, и прямо под окном на лунной дорожке резвились русалы. Звонкие голоса рыбохвостых привлекли внимание Серона. Прислушавшись, он подошел к окну, снял защитный экран, заменяющий стекло, и заорал:

— Эська! Немедленно домой!

— Ну, пап, ну еще немного…

— Если через полчаса тебя не будет в спальне — завтра просидишь там целый день!

— Пап, ну еще часик!

— Ладно, но я не шучу — через час я выловлю тебя сам.

Мы с отцом негромко рассмеялись.

— Учись, Ри! Воспитательный процесс в действии!

Серон покачал головой:

— С мальчиками было легче.

— Ну не скажи. Когда Рон удрал в Левонию, я его два месяца искал. Думал, с ума сойду.

— И что ты ему сделал, когда нашел, — поинтересовался брат.

— Я был так счастлив, что он нашелся, что о наказании просто забыл.

Отец кивнул, соглашаясь:

— Главное — не перегнуть палку.

Серон скептически улыбнулся:

— Это очень поучительно, но мы собрались поговорить о другом. Присаживайтесь!

С трудом оторвавшись от созерцания великолепного вида за окном, я последовал за братом. Мы расположились в удобных креслах, обтянутых темно-синей кожей.

— Тоже рыбка? — спросил я, проведя рукой по бархатистой обивке.

— Ну да! Очень прочный материал, и после выделки ему цены нет.

Отец плеснул нам в непрозрачные бокалы немного мутной сиреневатой жидкости, я понюхал ее — аромат странный, но, к счастью, тухлой рыбой не пахло. На вкус местное вино оказалось похоже на миндальный ликер. Я вопросительно посмотрел на Серона.

— Не спрашивай, тебе лучше не знать, из чего это сделано.

Я скривился, но по улыбке старшего брата понял, что меня разыграли.

— Итак, к делу, — уже серьезно продолжил говорить Серон. — Как вы знаете, пять тысяч лет планета Альвира находилась на карантине. Сняли его совсем недавно — девятьсот пятьдесят лет назад. Совет решил включить ее в каталог пригодных к разработке миров. На Альвиру отправилась комиссия, в состав которой входил и я. Нам удалось без проблем снять защитный экран и с орбиты провести необходимые замеры. Радиация была в норме, следов разумной деятельности обнаружено не было. А вот когда мы сравнили результаты наших исследований с теми, которые были сняты сразу после катастрофы, начались сюрпризы. Они совпали практически полностью. Такое впечатление, что планета выпала из нашего временного континуума и замерла на пять тысяч лет. Попытка проникнуть через атмосферу провалилась. Мы наткнулись на преграду неизвестной природы. Было решено оставить планету еще на некоторое время, и мы покинули систему, оставив на орбите несколько алонафтов.

— А это что?

— Алонафт — это наша разработка, полуразумный спутник, предназначенный для записи и обработки данных.

— Понятно.

Серон сделал глоток ликера и продолжил:

— Долгое время ничего не происходило, и только в прошлом месяце алонафт зафиксировал исчезновение экрана вокруг планеты. Прежде, чем отправить еще одну экспедицию, совет решил обратиться к тебе, как к свидетелю катастрофы. Отец, нам поможет любая мелочь, которую ты вспомнишь.

Некоторое время отец молчал, полностью погрузившись в воспоминания. Я прислушался к шуму за окном, и мне показалось, что среди мужских и женских голосов я выделил смех любимой племянницы.

— Мне тогда пришел зов, — начал свой рассказ отец, сосредоточившись на созерцании бокала в его руке.

— Ты встретился с Альвиром? — спросил я.

— Нет, я не успел, и до сих пор не могу себе этого простить. Но я видел взрыв и взбесившийся океан. Времени у меня практически не было. Я успел затормозить взрывную волну и проколоть пространство, чтобы спасти живущих в столице эльфов. Конечно, всем уйти не удалось, но большую часть я смог отправить на Динир. Помню ощущение тяжести — мне пришлось потратить вдвое больше энергии, она словно таяла под воздействием сил неизвестной мне природы. Уже потом я понял, что во время взрыва поменялась полярность силы. Вот поэтому, Ри, ее и закрыли на карантин, — обратился он ко мне. — Кстати, эльфы в моем мире являются единственными, насколько мне известно, носителями этого вида энергии. Так что могу вам предоставить несколько экземпляров для изучения. Есть у меня один красавец…. Я его с радостью вам отдам.

— Пап, это ты про советника? — усмехнулся я.

— Гениальный ученый, вот только слегка антисоциальный. Но ему удалось открыть способ поменять полярность магии у дракона. Причем, он это проделал дважды. Я предоставлю совету и его, и сделанные мной слепки его памяти. Так что есть надежда, что мы разберемся с проблемой. Но на Альвиру лететь необходимо в любом случае. Если есть надежда спасти Альвира — мы это сделаем.

— А почему ты считаешь, что он пропал, а не погиб? — поинтересовался я и допил остатки вина.

Вместо отца мне ответил Серон:

— Малыш, ты себе хоть приблизительно представляешь то количество энергии, которое выделяется в момент гибели одного из нас? На месте системы уже полыхала бы сверхновая.

— За малыша ты мне потом ответишь, а мысль я понял, — я сделал обиженное лицо.

— А как мне тебя называть, если я в двенадцать раз тебя старше.

— Старше — не значит умнее.

— Ну конечно, я дурак, а ты — умный!

Первым не выдержал папа — дал Серону легкий подзатыльник, после которого брат сделал обиженное лицо.

— Если ты умней, докажи это, перестав спорить!

Обожаю его доставать! Моя довольная улыбка не осталась незамеченной.

— Я с тобой потом поговорю, без свидетелей, братец. А пока вернемся к нашим проблемам.

Он сразу стал серьезным. Таким братом можно только гордиться, несмотря на мою дурную привычку подкалывать, я очень уважаю Серона. Не зря его считают наиболее вероятным кандидатом на пост главы Совета.

— Я думаю, мы можем отправляться послезавтра. Я поставлю в известность контролеров, они будут нас ждать на орбите. Алонафт — довольно большая станция, и вполне может служить наблюдательным пунктом. А на завтра Уна запланировала для вас подводную экскурсию. Ри, — вредный братец осмотрел на меня с головы до ног. — Знаешь, а ты будешь неплохо выглядеть с хвостом…. Я тебе помогу обратиться.

И, оставив меня сидеть с открытым ртом, Сероний подошел к окну.

— Эська! Ты все еще здесь!

Русалы стихли, от компании отделилась одна и, обижено виляя хвостом, лениво поплыла к невидимым сверху воротам. Серон вытянул вперед руку. Повинуясь его воле, Эська взмыла в воздух. С волос и мокрой красной тряпочки, в которую превратилось ее парео, текла вода, а сама она беспомощно извивалась всем русалочьим телом.

— Папка! Я же тебя просила так не делать! — заорала девица, яростно сверкая глазами.

Не затруднив себя ответом, Серон перенес мокрую дочь через подоконник и усадил на свободное кресло.

— Дедушка, дядя Ри, ну скажите ему — она грозно направила указательный палец на своего отца. — Что он подрывает мой авторитет!

— А мой авторитет ты не подрываешь! Ты подумала о том, что твои друзья — мои подданные, между прочим — подумают обо мне! — взорвался Серон. Он старался говорить спокойно, но его голос становился все тише, и в нем звучала злость пополам с обидой.

— Что они могут о тебе подумать! — не унималась русалка.

— Что ароконт Сероний не может справиться с собственной дочерью и идет у нее на поводу! Что их правитель — мягкотелый, слабый и недостойный….

Эська опустила голову:

— Пап, они тебя любят.

— А ты?

— И я….

— Тогда приведи себя в порядок, Эсилавира, и ступай в свою комнату. Этот разговор мы закончим завтра.

Эська тут же расслабилась, озорные глаза сверкнули из-под мокрой челки в мою сторону, и я невольно улыбнулся и подмигнул. Еле заметная улыбка мне в ответ и голубая вспышка на миг спрятала ее фигурку от наших глаз.

Избавившись от хвоста, племянница подошла к деду и поцеловала:

— Спокойной ночи, дедушка!

— Спокойной ночи, красавица.

— Сладких снов, — добавил я, когда она подошла ко мне.

Серон на минуту вышел следом за ней и, вернувшись, не стал присаживаться к столу, а, провожаемый нашими взглядами, прошел в угол кабинета и достал из шкафа еще одну бутылку. Так, кажется, братишке срочно требуется успокоительное!

— Ну что с ней делать! — пожаловался Серон, не рассчитывая на ответ. Мы одновременно пожали плечами, наблюдая, как на столе появляются три крохотных стаканчика, которые он до краев наполнил прозрачной, как слеза, жидкостью со сладковатым запахом. Не успел брат поставить бутылку на стол, как в дверь постучали и рослый слуга водрузил на стол поднос с едой.

— А это что? — полюбопытствовал отец, пригубил напиток и сморщился. Я пока рисковать не стал.

— Это водка. Ее — только с закуской, — объяснил Серон и ловко поставил перед нами тарелки. Я обрадовался — среди закусок нашлась такая родная селедка.

— Ну что, за удачу! — Серон сказал тост и показал, как нужно пить данный напиток. Оказалось — залпом!

Утро постучалось в мою дверь рукой Эськи.

— Дядя Ри! Ты обещал посмотреть мой аквариум.

Скрип входной двери подстегнул меня не хуже плетки. Я успел натянуть штаны и даже завязать узел за секунду до того, как детская непосредственность в лице моей любимой племянницы распахнула дверь в спальню. Но у меня была хорошая школа, Алинка еще и не такое вытворяла.

Доедая на ходу бутерброд с икрой — есть спокойно, когда у тебя над душой стоит, приплясывая от нетерпения, девица пятнадцати лет от роду — невозможно. Но я успел съесть булочку со странного вкуса изюмом, и выпить стакан непонятно чего с пузырьками и запахом скошенной травы до того, как Эська начала ныть:

— Ну, долго ты еще? Давай быстрей!

Пришлось хватать, что было под рукой, и бежать следом за длинноногой племянницей.

— Дядя Ри, а ты можешь меня покатать? Как в детстве. Сколько мне было, когда мы к вам прилетали? Двенадцать?

Я проглотил последний кусок и скептически улыбнулся:

— Эська, я тебя, конечно, покатаю, но только в том случае, если ты меня убедишь, что тебе это нужно не для поднятия твоего авторитета.

Идущая рядом со мной девочка споткнулась и схватила меня за руку, чтобы не упасть. Прямо на моих глазах, сквозь нежный золотистый загар на девичьих щеках проявился румянец. Я угадал.

— Дядя Ри! Ну, ты же видел вчера — папа все время меня унижает. Надо мной уже все подруги смеются и называют «папина рыбка». — Она смешно перекривляла кого-то из русалок. Я невольно улыбнулся. — Знаешь, как обидно!

Я положил руку ей на плечо и спокойно сказал:

— Эська, его вины в этом нет.

— Как это нет! Он мне все запрещает, не пускает меня на ночные гралды и Эвара послал служить в наземный гарнизон! А там воды нет, и одни преступники живут. Ну, не преступники, а наказанные. Но все равно! Представляешь, каково русалам без воды! Это я могу оставаться человеком бесконечно долго, а они через год начинают сходить с ума!

Эська махнула рукой и побежала вперед. Я ее догнал и придержал за плечи. Попытка вырваться из моих рук не увенчалась успехом — я держал крепко. Развернул лицом к себе и спросил:

— Тот русал, про которого ты говорила — твой молодой человек? — Она кивнула и размазала по щекам слезы.

Теперь понятно, почему они не могут найти общий язык. Опять любовь, везде — любовь! Я сам впервые влюбился в тринадцать лет и страдал безумно — она была старше и не обращала никакого внимания на мои мучения. Теперь смешно вспоминать, а тогда….

Эська потащила меня дальше. Пол коридора превратился в пологий спуск и плавно ушел под воду, хорошо, что вода покрывала плиты только по щиколотку, не нужно плыть. Мы вошли в длинное светлое помещение, противоположную от входа стену заменял экран, за которым сразу, без перехода начиналось море. С двух сторон стояли, собственно, аквариумы, в которых, в зарослях водорослей плавали морские обитатели. В основном, диковинные рыбы, хотя — вот ту зверюшку с клыками, как у собаки, и тремя парами ласт по бокам я бы рыбкой не назвал. Но больше всего мне понравились мелкие русалки — размером в локоть разноцветные фигурки, миниатюрные копии настоящих, водили хоровод в самом большом резервуаре. Я остановился и спросил:

— А они разумные?

— Не совсем. Мы их нашли на мелководье возле острова Лаздырь, на западе от нас. Они выбросились на берег, спасаясь от курки — это хищник-шестилап. Ты его уже видел. Начинался отлив, и мелкие могли погибнуть. Они без воды не могут вообще — у них жабры и ни капли магии. Папа их проверил, назвал случайной мутацией и отдал мне. Они не говорят, а только булькают.

На нас обитатели резервуара не обращали никакого внимания, но когда Эська зачерпнула сачком десяток золотых рыбок и выпустила к мелким, они кинулись их ловить и сразу стали разрывать на части. Мне стало неприятно смотреть на эту пародию на разумных, и я пошел дальше. У стены я заметил каменную скамейку. Эська вытряхнула последнюю рыбешку из сачка и последовала за мной.

— Хочешь, я сниму экран? Обычно я его только на ночь ставлю.

— Сними, — кивнул я, с удовольствием вынимая ноги из воды и усаживаясь в позе лотоса. Море, серебреным блюдом простирающееся до самого горизонта, зачаровало меня. Я похлопал по сидению, приглашая мою племянницу сесть рядом.

— Эська, ты злишься на отца, а ведь он прав. — Она встрепенулась возразить. Но я ее остановил. — Тебе пятнадцать, ты уже должна понимать, что провоцируя отца, ничего не добьешься. Мне кажется, ты пытаешься ему отомстить. Не спеши отвечать, дай мне закончить.

Всем своим видом девочка пыталась выразить возмущение — спина прямая, губы плотно сжаты. Даже висящие на тоненьких цепочках ракушки у нее на шее дрожат от возмущения. Я взял ее за руку и сжал тонкие пальцы, успокаивая.

— Посмотри на ситуацию его глазами. Его единственная дочь выросла и скоро покинет родной дом, как и ее старшие братья. Выросла — и стала пользоваться вниманием мужчин, не всегда способных определить возраст девушки. А ты выглядишь старше своих лет. Серон увидел, как вы целовались?

— Да, но больше ничего не было. Это несправедливо!

— Успокойся. Лучше скажи мне: Эвар знал, кто ты и сколько тебе лет?

Она опять покраснела и отрицательно покачала головой.

— Вот видишь, тебе хотелось выглядеть старше, и ты пошла на обман, а пострадал он. Где находится гарнизон? Это случайно не такой синий замок, окруженный высокой стеной?

— Да.

— Так это тюрьма?

— Нет, но служить там никто не хочет, вот папа и посылает туда тех, кто провинился. На полгода — больше нельзя. Но Эвар не виноват! — Эська опять разревелась.

— А кто виноват?

— Я, наверное, — шмыгнула носом моя племянница.

— Ладно, Эся, не плачь. Я что-нибудь придумаю. Мой тебе совет — расскажи все отцу и перестань себя вести, как обиженный ребенок, потому что твой авторитет у друзей зависит только от тебя. Если бы ты сказала подругам, что твой отец — лучший в мире, и ты не хочешь его расстраивать — они уважали бы тебя намного больше, чем когда ты не подчиняешься его приказам.

— Ты так считаешь?

— Я уверен. А дешевая популярность тебе не нужна, хотя на драконе ты сегодня полетаешь, обещаю. Хочешь, прямо сейчас?

— Ты еще спрашиваешь! Конечно, хочу! — Она подскочила, ни секунды не сомневаясь в том, что я последую за ней. Я не стал разочаровывать девочку — хочет полетать, почему бы и нет. Только мне нужно поговорить с отцом и с Сероном. Я прижал палец к губам, призывая Эську к молчанию, и мысленно позвал отца:

" У нас на ближайшие пару часов ничего не запланировано? Эська просит ее покатать" — ответ пришел незамедлительно одновременно и от него и от Серона. Папа совершенно спокойно сказал: "У вас есть три часа", а Серон воплем ворвался в мою голову: "Не иди у нее на поводу! Она и так себе слишком много позволяет!" На что я ответил: "Будешь ее воспитывать, когда мы улетим, а пока заткнись и послушай меня" Я быстро передал ему мой разговор с Эськой. После минутного молчания, Серон буркнул: "Зайдите ко мне, я вам приказ дам. Заберете этого героя из Синеала".

Зеленоватый пахнущий йодом свиток с приказом ароконта счастливая Эська прижала к груди.

— Спасибо, папочка!

— Ну что, мир? — и он пальцем показал на свою щеку. Девочка поцеловала моего брата.

— Мир. Так мы полетели?

— Сгинь с глаз моих!

Наверху гулял ветер. Несмотря на жару, я заставил Эську надеть штаны, куртку и сапожки. Свои длинные волосы она заплела в косу и повязала на голову ядовито-зеленую косынку. Я попросил ее подождать на лестнице, пока я обернусь — площадка была невелика, а я дракон немаленький.

— Дядя Ри! Я уже забыла, какой ты большой и страшный.

— Ш-ш-ш-у! — Выдохнул я дым в сторону и прогудел: — Залезай и держись покрепче. Взлетаем!

— И-и-я-я! — заверещала от восторга Эська, когда я камнем упал со стены и уже над самой водой расправил крылья, попутно перепугав сидящих на выступающей из моря вершине подводной горы русалов. Для начала я облетел вокруг замка, покрасовавшись перед выглянувшей из окна Уной, а потом взял курс на континент.

Если вы думаете, что я полетел туда только для того, чтобы помочь Эське — вы глубоко ошибаетесь. У меня был свой шкурный интерес — маленькая надежда, что там, на суше, я наконец-то смогу поесть мяса!

Глава 8 Крепость Синеал

Повелитель Валериан

Я летел все выше и выше, по гигантской спирали вонзаясь в небо, и все четче сквозь прозрачность воды прорисовывался подводный город. Благодаря драконьему зрению, позволяющему по желанию приблизить малое и рассмотреть его во всех деталях, словно через линзу я видел неровные ряды домов и разноцветные сады. Над коралловыми кустами с цветущими анемонами порхали стайки ярких рыб, и по улицам русалы спешили по своим делам. Все, как в любом другом городе любого другого мира — а их я повидал немало — разве что этот находится под водой, и дома похожи на матовые мыльные пузыри, которые Рон любил выдувать в детстве. Серон уже успел меня просветить, что в них поступает воздух и там русалы живут, как люди.

Город окружал замок ароконта со всех сторон. Иногда рифы выступали из-под воды и образовывали поросшие пальмами острова с песчаными пляжами, на них я видел жилые дома и мастерские, в которых производили то, что невозможно сделать под водой, например, металлы и стекло.

Безлюдные бухты с белым песком могли бы служить идеальным убежищем для желающих уединения, если бы выглядывающие из воды русалы не показывали на вас пальцами.

Внешний риф, полукругом обрисовывая границу города далеко в океане, служил естественной зашитой столице и его жителям от нередких в тропической зоне планеты ураганов.

Я поймал восторг племянницы и поинтересовался: "Достаточно? Я могу уже лететь на материк?"

— Да! — закричала она и распахнула руки, всем телом устремляясь навстречу воздушным потокам. Косынка уже давно слетела с ее головы и теперь зеленым вымпелом трепетала в руке Эськи. Я сделал крутой поворот, напоминая племяннице, что она, все таки, сидит на драконе, и, когда она вцепилась руками в мой гребень, взял курс на землю, четкой полосой прорисованную на горизонте.

Вымощенная серым камнем дорога, начинаясь от линии прибоя, вилась вдоль русла когда-то полноводной реки. Сейчас только жалкий ручеек бежал по камням в море. Эська показала мне на нее, когда я повернул морду и спросил, правильно ли мы летим.

— Это — дорога к замку. Нам — туда!

— Зачем вам дорога? — поинтересовался я, спускаясь немного ниже. Мне почему-то не хотелось, чтобы меня заметили сразу.

— Возле Синеала — карьер. Весь камень, из которого построен наш город, везут к морю по этой дороге.

— А кто работает в карьере?

— Как кто? Степняки, конечно!

Наличие еще одного народа, населяющего сушу, для меня сюрпризом не стало, а подробности мне Эська потом расскажет. После того, как я с воздуха провел разведку местности в окрестностях замка и не обнаружил ничего подозрительного, мы решили приземлиться в нескольких минутах ходьбы от крепостной стены, под прикрытием небольшого холма. Кто знает этих русалов! Видел я у них и луки, и стрелы, когда мы с отцом первый раз пролетали над замком, а попасть под обстрел мне не очень хочется. Пока Эська делала зарядку, разгоняя кровь после целого часа полета, я обратился в человека и даже успел перевязать волосы найденной в кармане веревочкой.

— Нам — туда? — показал рукой на вершину холма, спрятавшего нас от наблюдателей крепости. Хотя, я уверен, что полет немаленькой птички по имени дракон не остался незамеченным.

Неожиданно крутой склон мы преодолели за несколько минут, цепляясь за ветки и корни растущих кустов, а когда забрались на вершину — поняли, что перепачкались, как черти, травой и глиной; посмотрели друг на друга и рассмеялись. Солнце припекало, и замеченный нами с другой стороны холма ручеек заставил нас ускорить шаг.

Мы с удовольствием отмыли грязь с ладоней и решили немного отдохнуть на стволе поваленного дерева.

— Так откуда взялись степняки? — спросил я.

— У русалов иногда рождались дети без способностей к магии, и они стали предками степняков. Потом папа исправил эту ошибку, больше такого не случается, а степняки размножились и заселили весь континент.

— А на втором континенте кто живет?

— На Кленополе? Тоже русалы, но степняков нет. Есть несколько государств, я там не была, но брат говорил, что у них красиво — реки, каналы, озера. Несколько больших наземных городов, в одном из них Севил жил и учился. Там не так тепло, как у нас… — Эська замолчала, вспоминая, — Еще он рассказывал, что на севере видел снег.

— А зачем вы здесь держите гарнизон?

— Так степняки не прекращают попыток вышибить нас с земли! Спасает только то, что они никак не могут друг с другом договориться, а небольшое войско нам не страшно. После последнего нападения прошло лет десять, они поутихли — папа приказал нанимать их на работу и платить зарплату. С тех пор они сами сюда приходят. Некоторые остаются, но большинство возвращаются назад.

— Понятно… а русалы здесь только те, которые провинились?

— Нет, не только…

Договорить ей не дали. Нас грамотно и бесшумно окружили. Я положил руку на предплечье Эськи, предостерегая от резких движений, и в тот момент, когда из зарослей показался первый русал в одежде песочного цвета, активизировал защитный экран. Там, где пленка соприкасалась с листвой, зелень съежилась и пожелтела. Эська внимательно всматривалась в лица воинов, вооруженных луками белого цвета, на изготовление этого оружия, несомненно, пошли ребра какого-то морского страшилища.

— Кто вы и что здесь делаете? — спросил один из них.

— У меня приказ ароконта Серония коменданту крепости. — Девушка медленно полезла в карман куртки и достала пахнущий водорослями свиток.

— Прикажите вашим воинам опустить луки, и я сниму защитный экран, — спокойно произнес я, все еще не отпуская руку Эськи.

— Мы видели дракона. Где он? — продолжал вопрошать суровый начальник.

— Улетел! Высадил нас и улетел! — улыбнулась Эська. Я посчитал нужным промолчать.

Главный русал нам не очень верил, но улыбка моей спутницы сыграла свою роль — он махнул своим подчиненным и луки опустились. Я успел рассмотреть наконечники — так близко они подошли. Похоже на бронзу. Значит, в карьере добывают не только камень.

Я снял защиту, и Эська протянула свиток командиру. Он бесцеремонно сорвал печать, внимательно рассмотрел подпись ароконта, но читать не стал, уже хорошо, и вернул письмо девушке.

Все это время, стараясь не выпускать из поля зрения русалов, я периодически поглядывать на ноги самого главного — и все гадал, когда же он заметит, что стоит по колено в воде? И только встретившись с ним взглядом, уловил в его глазах нечто, граничащее с восторгом. Что взять от русала вдали от моря! В такой ситуации сложно удержаться от улыбки!

Нас коротким путем вывели на дорогу, причудливой петлей огибающей холм. Воинов оказалось намного больше, чем я думал. По мере нашего продвижения к замку, к нашему отряду присоединялись новые лица, и каждого Эська одаривала внимательным взглядом.

— Тебя могут неправильно понять. Иди спокойно. Ты знакома с комендантом крепости? — шепнул я.

— Да, это бывший папин телохранитель, Дахар.

Отряд в тридцать русалов бодро продвигался по выложенной квадратными плитами дороге к воротам замка. Вот и они! Тяжелые створки медленно приоткрылись, и нас пропустили в крепость. Эська смело пошла вперед через весь двор к стоящему на ступенях солидному русалу.

— Комендант Дахар! Я привезла указ ароконта, — она протянула свиток, но русал не спешил ознакомиться с содержимым свитка.

— Добро пожаловать в Синеалу, девочка. Ты не хочешь представить мне своего спутника? — цепкий взгляд не отрывался от моего лица.

— Меня зовут Валериан, а кто я… вы узнаете немного позже. Без свидетелей.

— В таком случае, прошу следовать за мной, — но прежде чем войти в замок, Дахар обратился к все еще стоящим за моей спиной воинам. — Благодарю за службу. Вы можете вернуться к своим обязанностям.

Командир отряда поклонился и строевым шагом отправился назад к воротам.

Следуя за комендантом, мы пересекли просторный зал, заставленный длинными деревянными столами. Так, если есть столовая, то должна быть и кухня. Мой нос непроизвольно втянул воздух, в попытке уловить запах еды, а живот пропел свою голодную песню.

По пути нам встретилось несколько слуг. От вытянутых вверх длинноногих и жилистых русалов они отличались более массивной конструкцией. Я догадался, что это степняки. Ширине их плеч можно только позавидовать. Впрочем, что их разглядывать — люди, как люди. Тем более, сейчас, когда мой чувствительный нос уловил дурманящий аромат жареного мяса, и я забыл, куда иду. Эська толкнула меня в бок, когда я едва не свернул в уходящий налево проход — там запах был особенно силен.

Коридор оборвался неожиданно — за очередным поворотом оказался внутренний двор с фонтаном. Центральная скульптура, естественно, русалка, пряталась в вуаль из тонких струй.

Комендант обошел фонтан с правой стороны и открыл одну из дверей. Засмотревшись на каменную красавицу, я не расслышал, что он сказал, но двое стражников бегом бросились выполнять приказ. По напряженной спине Эськи понял, что в разговоре мелькнуло имя Эвара. Меня бы больше порадовало слово "обед", но мы в гостях. Придется ждать, когда предложат. Если предложат….

За дверью оказался кабинет. Предложив нам располагаться в креслах, Дахар подозвал секретаря и писаря с испачканными чернилами пальцами, и еще минут десять перекладывал бумаги на столе. Несколько, прочитав, вернул секретарю, три подписал, а две с сердитым лицом смял и сунул в руки писарю с приказом переписать.

— Тунеядцы! На минуту нельзя отлучиться — обязательно схалтурят! — пробурчал себе под нос комендант.

Я улыбнулся — везде одно и то же! Бумажная волокита — величайшее зло любого мира! Как только изобретают письменность — так и начинается. Пишут на всем — на глиняных табличках, на стенах пещер, на пальмовых листьях, на коре деревьев, на бумаге, или, как здесь, — на прессованных и пропитанных клеем водорослях. Просто хлебом не корми — дай пописать!

Писарь подхватил свои инструменты — перья и чернильницу, и выскочил в соседнюю комнату.

Только покончив с делами, комендант обратился к нам:

— Итак, господа, из указа ароконта я понял, что вы должны забрать Эвара Кирео с собой. Я не могу противиться приказу, Эвар сейчас прибудет. — Он помолчал минуту, прежде чем продолжить. — Я так понимаю, что расспрашивать вас до обеда не имеет смысла.

Звук приближающихся шагов заставил Эську встрепенуться. Дверь распахнулась, и вошел молодой парень. Все: волосы, одежду, сапоги, лицо и руки покрывал тонкий слой серой пыли. Либо карьер недалеко, либо он воспользовался порталом. Они же все маги!

Вошедший поклонился коменданту, не обращая никакого внимания на мою племянницу. Вспыхнувшая на ее лице радость быстро сменилась маской показного равнодушия. Тем временем Эвар сказал:

— Комендант! Вызывали?

— Да, Эвар. Пришел приказ о твоем освобождении. Ароконт прощает тебя.

Парень резко повернул голову в нашу сторону. С волос и завязанной назад косынки поднялось облако пыли.

— Я не нуждаюсь в его прощении. Я наказал себя сам, связавшись не с тем, с кем стоило.

Эська вспыхнула до корней волос, но упрямо смотрела прямо перед собой, не опуская глаз. Дахар внимательно посмотрел на нее, потом на молодого человека. Сделав определенный вывод, он показал мне глазами на дверь. Я не сдержался и мысленно обратился к нему: "Предлагаете оставить их одних?" Комендант вздрогнул от неожиданности, но сразу взял себя в руки. "Эсилавире это пойдет на пользу. Не удивляйтесь, я в курсе — ароконт лично попросил меня присмотреть за мальчиком"

Дахар обошел замершего по стойке смирно парня и направился на выход. Во дворе нас ждал накрытый к обеду стол. Я мысленно возликовал, позабыв на радостях закрыться, и русал рассмеялся моим мечтам о куске мяса. Двери в кабинет мы предусмотрительно не стали закрывать — все-таки, на мне лежит ответственность за Эську.

Истекающий розовыми слезами кусок мяса распространял умопомрачительный аромат жареной на вертеле баранины со специями. Как раз, как я люблю! Это мог быть и не баран, но в настоящий момент мне было не до классификации. Я с трудом дождался, когда слуга наполнит наши бокалы красным виноградным вином, под насмешливым взглядом Дахара отправил в рот первый кусочек и…. зажмурился от удовольствия. Только через несколько минут до меня дошло, что в кабинете разворачиваются боевые действия.

— Не смей со мной так говорить!

— Да тебя не целовать нужно было, а отлупить хорошенько, чтобы лгать разучилась. Откуда я мог знать, что тебе 15 лет! Сопливая девчонка!

— Я дочь ароконта! — уже кричала моя племянница.

— Это ты мне тоже забыла сообщить два месяца назад, когда виляла передо мной хвостом, уважаемая Эсилавира. Так звучит твое имя, не правда ли? А вовсе не Лара, как ты представилась тогда! — мальчик явно держал себя в руках лучше, чем Эська. Но тут племянница меня удивила:

— Да, именно так. И как дочь ароконта я приношу тебе свои извинения. Ты можешь поступать, как хочешь. Приказ о твоем освобождении находится у Дахара.

— Благодарю покорно! На ароконта я зла не держу — ты ведь и ему солгала. Я вижу, ты не теряла времени даром — уже подцепила себе защитника. Надеюсь, он в курсе, что ты из себя представляешь?

Звук пощечины послужил нам с комендантом сигналом к действию. Пришло время вмешаться. Я успел вовремя, поймал уже занесенную для удара руку Эвара. Резкое движение, я выкручиваю ему руку, и русал нагибается вперед, с трудом сдерживая крик. Стараясь не обращать внимания на взвившуюся в воздух пыль, свободной рукой беру его за шею и выпрямляю. Касаясь губами его уха, шепчу:

— Скажи спасибо, что я успел тебя удержать, в противном случае ты бы уже лежал на полу кучкой пепла.

— Дядя Ри, не убивай его, не надо!

Эвар что-то прохрипел, сдавленное моим локтем горло с трудом пропускало воздух. Я ослабил захват и параллельно запустил очищающее заклинание — пыль скрипела на зубах, упорно лезла в нос, и мне безумно хотелось чихнуть.

— Обещаешь вести себя прилично?

— Да… — прохрипел он, и я разжал руки, одновременно делая шаг назад и два — в сторону. Так что, когда он, резко повернувшись, попытался меня достать, на прежнем месте меня уже не было.

— Эвар! Что ты себе позволяешь! — Дахар встал между парнем и Эськой.

Не обращая на Эвара внимания — теперь им займется комендант, я подошел к племяннице и сказал:

— Приказ мы отдали — дальнейшее наше присутствие в крепости не требуется. Идем, девочка, перекусим и полетим домой. А этого, — тут я еле сдержался, чтобы не сказать грубого слова, — пусть отправляют в город обычным путем.

— Да, дядя Ри, я думаю, что ты прав.

Я обнял племянницу за плечи и повел к столу.

— Дядя Ри — дракон. Младший брат папы, — удалив первый голод, сообщила Эська в ответ на вопросительный взгляд коменданта.

— Я так и предполагал. Насколько я знаю ароконта — он никогда не позволил бы своей дочери отправиться сюда в сопровождении только одного охранника, если только этот охранник не обладает сверхъестественными способностями. Я долгие годы был его телохранителем, потом советником, и когда он попросил меня возглавить гарнизон Синеала — не смог отказать.

Я кивнул, соглашаясь. Мне все больше нравился этот русал, правильный мужик. Эська уже поела и, судя по выражению лица, подобрела. Надо было ее накормить до встречи с Эваром, может, все обернулось бы иначе. Я как раз собирался спросить Дахара, сколько мальчику лет, когда он сам вышел из кабинета, где комендант приказал ему посидеть и подумать над своим поведением, и решительно направился к нашему столу. На всякий случай — мало ли что у него на уме? — я влез в его мысли и, уловив отголоски дикой смеси эмоций, улыбнулся. Чего там только не было! Ревность, любовь, раскаянье, усталость, стыд и все это замешано на драконьей порции упрямства. Эська напряглась, когда Эвар подошел и обратился к Дахару:

— Господин комендант! Разрешите мне поговорить с Эсилавирой.

— Спрашивай у нее, а еще лучше, у ее дяди, — он кивнул на меня.

Парень покраснел.

— Лара….

Эська резко встала. Едва успев поймать стул, она поставила его на место и пошла к фонтану. Эвар последовал за ней.

— Лара… прости меня.

Она глубоко вдохнула и села на угловой камень. Упрямства членам нашей семьи не занимать, и девочка не спешила отвечать, но в глазах уже вспыхнул интерес.

— Я знаю, я вел себя….

— Как дурак….

И когда он опустил голову, заранее соглашаясь со всем, что она скажет, Эська ему улыбнулась.

Дальнейший разговор меня уже не интересовал. Деткам выпал второй шанс — пусть теперь сами разбираются. Оба получили урок. А я вернулся к своим баранам, или баранине? И продолжил приятную беседу с Дахаром. Он предложил нам совершить экскурсию в карьер, но я, с сожалением, отказался. Нам пора лететь назад.

Уже знакомые нам воины быстро навели порядок во дворе замка. По приказу коменданта, площадь опустела. Конечно, было бы лучше превратится за воротами, но Дахар меня попросил сделать это в замке. Детская мечта увидеть живого дракона? Даже если и так? Мне не сложно. Степняки облепили стену, напряглись караульные русалы у ворот. Ну что, готовы к зрелищу?

Магия, точно такая же, как на моей родине, отозвалась легко, словно ждала, когда ее позовут. Я продлил удовольствие, задерживая синюю дымку немного дольше, чем обычно. Момент обращения потонул во вспышке — вдох, выдох — и я заревел, выпуская в небо струю пламени. Искры осыпались на песок под аккомпанемент восторженных криков. Ах, так? А я надеялся их напугать…. Огнемет изображал и даже немного расстроился, что не получилось.

Комендант подошел вместе с детьми.

— Спасибо. — Я кивнул и присел, помогая Эське забраться ко мне на спину. Эвар никак не мог собраться с силами. После сцены у фонтана мы заставили его поесть, и, наконец, познакомились нормально. Парень оказался неглупым. Очень молодым — всего двадцать четыре, да еще и сыном, правда, младшим, одного из советников Серона.

— Ждешь особого приглашения? — облако дыма в сторону парня помогло ему решиться, и он сел позади Эськи.

— Держитесь, дети, мы взлетаем!

Прощай, Синеал! Я взвился в небо, взял направление на океан и размечтался…. Хорошо бы, Линн родила мне дочку…. Время пролетело незаметно. Я тяжело вздохнул и очнулся. Как там, кстати, мои пассажиры? Обернулся. Ничего, держатся. Друг за друга. Нда, что-то слишком крепко они держатся…. Я посмотрел вниз и понял, что увлекшись подглядыванием, едва не пролетел мимо дворца брата. Разворот, восторженный крик Эськи — и вот уже по крепостной стене пошел гул — я приземлился.

— Ну, как слетали?

Я устроился на последней ступеньке, идущей под воду лестницы. Дети уже давно побежали — поплыли — к Серону, а я присел отдохнуть и только подумал о том, что неплохо было бы искупаться, когда у моих ног вынырнул белый, можно даже сказать, перламутровый, русал. Папа остался верен своему любимому цвету! Новый облик ему шел необыкновенно: чешуя подчеркнула легкий бронзовый загар, вдоль спины шел плавник — сложенный на воздухе, под водой он раскрывался полностью. Пока папа кувыркался, демонстрируя мне возможности нового тела, я смог рассмотреть и дыхательные отверстия за ушами, и мощный хвост с плавником в виде полумесяца. По своему строению плавник напоминал крылья дракона — те же ребра жесткости, обтянутые плотной кожей, чешуи на нем почти не было — только несколько узких продольных полос.

Отец ушел на глубину, там развернулся и, набрав скорость, выпрыгнул из воды на несколько локтей в воздух и завис передо мной, сложив руки перед грудью. Я едва успел заслониться от брызг.

— Если ты не слишком устал, давай я тебе помогу превратиться. Кстати, разработанная Сероном дыхательная система заслуживает похвалы. Переход от воздушного дыхания к водному проходит плавно и никакого дискомфорта не испытываешь. Ну что, надумал?

И я решился — когда еще выпадет такая возможность!

Формула обращения, переданная мне отцом, оказалась немного проще, чем привычная мне драконья, но с небольшими нюансами. И со второй попытки — первый раз я ошибся и весь покрылся чешуей, даже нос заблестел — я стал русалом и плюхнулся со ступеньки в воду. Как и отец, я не стал менять цвет — остался серо-стальным. Сделал несколько погружений, разобрался с дыханием и, махнув хвостом, отправился на дно вслед за демиургом.

Оказалось, что русалы под водой улавливают звуки не ушами, а плавником. Малейшая вибрация поступает непосредственно в спинной мозг. Уши тоже преобразились — появились клапаны, перекрывающие ушной канал. Глаза прикрыло третье веко — знакомое мне по драконьей ипостаси, а вот дыхательная система продублирована: после резкого выдоха перед погружением легкие сжимаются, и это правильно — иначе нырять пришлось бы с камнем в руках. Вода поступает сквозь дыхательные отверстия, и начинает работать вторая пара легких, извлекая из воды кислород. Все русалы — маги, и общаются под водой только мысленно.

Мы уходили все глубже вдоль крепостной стены к воротам, похожим на створки гигантской ракушки. Я попал в совершенно другой мир, где температура воды не ощущалась абсолютно, и передвижение в толще воды напоминало полет. Усилий прилагать практически не требовалось — любое, даже слабое, движение хвостом позволяло с легкостью управлять телом или наслаждаться покоем, в полной неподвижности зависая на любой глубине. Следуя за отцом, я неспешно плыл над городом русалов, любуясь красотами подводного мира. Отвечая на восторженные комментарии отца, я испытал настоящее умиротворение и понял, что вернусь сюда еще не раз, уже с женой, а может быть и с Роном, чтобы дать им почувствовать всю прелесть подводной жизни.

"Эй, меня забыли!" — вопль Серона нарушил идиллию моего полета. Братец рассекал воду, оставляя за собой пенный след. — "Еле вырвался, Уна ни за что не хотела меня отпускать. Ну что, родственнички, готовы к хорошей гульке? Следуйте за мной — мы сегодня отрываемся по-полной!"

Глава 9 Полет в неизвестность

Отерон

— Я никогда не держал своих детей на коротком поводке, и Алину привязывать к себе не собираюсь. Если ты обещаешь за ней присматривать, пусть летит. Но только, Рон, следи, чтобы она твой новый дворец не разнесла по камешкам.

Дед замолчал, провожая глазами кружащуюся в вальсе пару: Ларсель танцевал замечательно, и когда только успел научиться? Его рука твердо, но без напряжения лежала на талии юной богини. Вот Аля что-то ему сказала, он притянул ее к себе и, наклонив голову, ответил. Ее смех колокольчиком прокатился по залу и улетел в звездное небо — потолок по случаю праздника отменили.

Я с трудом выбрал момент, когда Альдинир остался один; пробившись сквозь толпу, подошел к нему и сел на бабушкино место. Напрасно тетя боялась, что дед не пустит ее в Левонию. Он, не моргнув, выслушал мою просьбу и, как мне показалось, обиделся, когда я проговорился об опасениях его младшей дочери. Он рассказал мне его планы на завтра, и я пожелал ему удачи. Тогда я еще не мог даже предположить, что мне придется принять непосредственное участие в грядущих событиях.

Праздник продолжался, большие часы на восточной стене показывали время далеко за полночь, уже почти три утра. Гости смеялись, пили, танцевали, ели и опять танцевали, музыка звенела, кружились пары и блестели глаза красавиц.

Я проводил свою партнершу к ее довольно улыбающимся родителям, и решил, что мне пора уходить. Я уже порядочно захмелел, и ноги не заплетались только потому, что им было приказано нести меня на террасу. Полет через вселенную на обратном пути меня не привлекал — еще засну по пути, и будут меня искать среди звезд и комет. Дорога через Зимний сад — любовь и гордость бабули — казалась мне более безопасной, но напоенный ароматом цветущих лимонов свежий воздух сыграл со мной злую шутку: от выпитого закружилась голова, и я, держась за стеночку, пошел в направлении, как мне думалось, выхода. В голове все еще звучала мелодия вальса, и я глупо улыбался, вспоминая банальности, которые нашептывал красавице драконе с идеально гладкой кожей лица, такой гладкой, что у меня закралась мысль, что она тупа, как пробка, несмотря на ее красоту. Искривленные в искусственной улыбке губы шевелились ровно настолько, чтобы ответить мне: "Да, ваше высочество!" или "Нет, ваше высочество!" Ни одной умной фразы она так и не произнесла.

Скука несусветная!

— О, поворот. Кажется, мне сюда, — пробормотал я и зацепился за забытую кем-то лейку. Только успел взмахнуть руками, как оказался на мокром полу в проходе между двумя рядами столов, на которых, угрожающе шатаясь, стояли горшки с цветами. "Бабушка меня прибьет!" — подумал я, проследив взглядом за летящим недалеко от меня горшком. Шпок! Треснул. Ну, туда ему и дорога. Сил вставать и восстанавливать разбитое я не нашел и улегся прямо на пол, заложив правую руку за голову.

Сквозь свисающие листья папоротников бедному ушибленному дракону подмигивали звезды. В голове опустело, и только обрывки мыслей гулко бились о стенки наполненного алкогольными парами сосуда, отказываясь подчиняться хозяину. Через мешанину образов и отрывки музыкальных фраз проявилось смеющееся девичье лицо. Пробилось и осталось, затмевая все остальные образы, слова и звуки. Катя… Я мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, и больно приложился затылком к холодному мокрому камню. Не получается забыть, не так много времени прошло с нашей последней встречи. Потерял по собственной глупости, не нашел нужных слов и не смог подобрать ключ к ее сердцу. Напугал, наверное, глупый дракон!

Ладно, пролетели. Это не я, это мои нетрезвые мысли виноваты! Тяжело вздохнув, я попытался сесть. Деревянный стол, ножку которого я собрался использовать в качестве опоры, угрожающе зашатался, и я вовремя ее отпустил. Горшок прямо над моей головой уже находился в критическом положении, я рисковал получить им по темечку и быть обсыпанным землей.

Только когда я принял, наконец, сидячее положение, обнаружил недалеко от меня парочку. Мое шевеление, так сказать, отвлекло их от увлекательнейшего процесса. В полумраке мелькнули светлые волосы мужчины. Я глупо хихикнул и сделал еще одну попытку встать, на этот раз — на четвереньки. Упс! Получилось. Теперь медленно-медленно подкрадываемся, выглядываем из-за угла… так и есть — Ларсель, вон как сверкнул в мою сторону желтыми глазищами. Жаль, я не успел разглядеть его спутницу. Любопытно же! Но он прикрыл ее собой, едва я повторил попытку подсмотреть.

Я даже порадовался за тайла, Ася ведь его кинула… покинула… бросила, короче. И как бы он не старался скрыть, обида иногда прорывается сквозь его щиты, и я знал, что он переживает, все-таки она у него была первой.

От любопытства у меня даже зачесался нос. Я опять двинулся вперед, но дворец вдруг зашатался и вернул меня в исходную позицию. Сколько же я выпил? А я помню? Помню с дедом пил, потом с папой пил, потом Дарий утащил меня, и я знакомил его с Димой. К нам присоединился Влад — и процедура знакомства повторилась. Еще танцевал с Этери, а она ничего, сегодня веселилась. Вот после этого меня поймала бабушка и познакомила с… раз, два… что-то у меня пальцев многовато для одной руки, а, неважно… с пятью фрейлинами и заставила каждую пригласить на танец. Диму тоже запрягли, и он, в отличие от меня, выполнил свой долг до конца, а я смылся с дедом. В двенадцать музыка смолкла, и начался ужин — там я тоже пил. Опять танцевал…. Похожее на застывшую маску лицо моей последней партнерши заставило меня в очередной раз пожалеть о том, что я расстался с Катей, и уже на выходе из зала поймал слугу с подносом. Взял бокал вина, опустошил его в два глотка, и вернул.

Парочка еще здесь — из своего укрытия я прекрасно слышал звуки поцелуев и тихий шепот. Не хотелось им мешать, но мне пора отсюда выбираться. Я встал — ура! — и оперся на стол. Наконец меня заметили.

— Рон?

Сюрприз, сюрприз! Ларс разжал объятья, и из-за его плеча выглянула Алина. Я решил прикинуться вежливым: оторвал одну руку от стола, помахал любимой тете, но при этом потерял равновесие и, если бы не Ларсель, свалился бы обратно на пол, а так, поддерживаемый с двух сторон, прошел через открытый Алиной портал в свою спальню, где был раздет и уложен в постель.

— Доброе утро, отец! А что ты делаешь у меня на кровати?

— Ты меня спрашиваешь? Это моя кровать — лучше ответь, как ты ко мне попал?

— К тебя? Нда… — Дима потер лицо и сел. — Ошибся дверью?

— Меня сюда доставили Ларсель с Алиной, а тебя? — я опять закрыл глаза, просыпаться не хотелось совершенно.

— Я не помню. Но последний, с кем я общался, был тайл. Так это они нас сюда?

— Похоже.

Меня разобрал смех. Неужели им нужно было уединиться? Ну-ну, тетенька. Ладно, не буду делать скоропалительных выводов, сначала нужно привести себя в порядок, позавтракать, а там разберемся.

Диму раздеть они не потрудились — свалили на мою кровать, как есть — в застегнутом на все пуговицы белом камзоле.

— Ладно, я пошел к себе. Встретимся за завтраком. Зайдешь за мной?

— Обязательно.

Дверь за сыном закрылась, и я отправился мыться.

Невозмутимый тайл на провокации не поддавался. Никакие намеки не помогли мне расшевелить упрямого эльфа, и с каменным лицом он последовал за нами в столовую. Завтрак накрыли на восточной террасе, о чем нас предупредил мальчик-дракончик, присланный бабушкой.

Семья в неполном составе уже сидела за столом. Дед и отец только что улетели — по пути сюда я почувствовал возмущение магического фона. Грустную Линн развлекал Дарий, бабушка болтала с Александрой, ее муж с унылым лицом — я точно такое выражение видел утром в зеркале — ковырялся в тарелке. Алина появилась, когда я сделал первый глоток кофе.

— Доброе утро всем! — прощебетала она и приземлилась на стул возле меня.

— Доброе…. Как спалось? — надеюсь, мой вопрос в рамках приличий.

— Замечательно. Чувствую себя отдохнувшей и полной сил. — Красавица улыбнулась, но не мне, а сидящему напротив тайлу. Ну, все ясно, можно даже не спрашивать.

Мы с дедом вчера договорились, что приятную новость я сам сообщу Алине, но бабушка меня опередила:

— Девочка моя! Мы с твоим отцом решили, что обучение в Академии Левонии тебе пойдет на пользу.

— А-а-а-а! Ура-а-а! — Алина подскочила и кинулась расцеловывать маму. Все засмеялись и я услышал:

— Но за это ты должна благодарить Рона, он обещал за тобой присматривать.

Я только успел проглотить глоток кофе, как меня едва не задушили нежные девичьи ручки. От меня она перешла к Диме, потом пришла очередь Ларса, которому наконец-то отказала выдержка, и он сидел с открытым ртом. Последним подвергся пытке Дарий — он сидел возле бабушки, таким образом, оббежав стол, Алина перецеловала всех и вернулась на свое место.

— Так я могу собирать вещи?

— Нет, милая, Дин просил дождаться его возвращения, он хотел проводить тебя сам. Так что у тебя есть две недели на сборы, но я надеюсь, что Дин вернется раньше. — Богиня улыбалась, пряча затаившуюся в глубине глаз грусть.

Я уже собирался вставать, когда на террасу вошел сонный Влад. Мы ответили на его приветствие и завтрак продолжился. Через десять минут мы попрощались с родственниками, и уже в дверях я услышал, как Влад говорит бабушке:

— Мама, я побуду с тобой, пока отец не вернется.

Королевский дворец Левонии встретил нас суетой — ждали посольство Брославии. Мы приземлились недалеко от города и оттуда порталом прошли во дворец. Мне пришлось опять прятаться за иллюзией — визит принца дроу мог вызвать ненужные разговоры. В апартаментах сына нас ждала записка от Шона, скорее даже, не записка, а приказ о присутствии на официальном приеме. Дима скривился, но пошел приводить себя в порядок. Ларс последовал за ним — праздник кончился, и для телохранителя наступили трудовые будни.

Дима ушел, попросив его дождаться, да я и сам не хотел никуда идти — полет хоть не утомил меня, но возвращаться в замок и приниматься за дела я не спешил. Пусть папины советники трудятся — им полезно. Я устроился в кресле и сам не заметил, как заснул. Разбудил меня слуга:

— Его высочество распорядились, — ответил он на мой недоумевающий взгляд, освобождая место на столе для тарелок и чашек.

— Благодарю.

После еды я подобрел и стал искать, чем бы мне заняться — до возвращения Димы еще оставалось время. Я знаю, что подобные встречи за пять минут не заканчиваются. На столике лежали три книги. Верхняя, с гравюрами, ненадолго привлекла мое внимание. А вот следующая… я даже не понял сразу, что это книга. Только взяв в руки, догадался, что резная, то ли светлого дерева, то ли кости, обложка книги сбоку закрывается на замочек и поэтому похожа на шкатулку. Мне знакома эта техника эльфийских мастеров, но выполненную в таком стиле обложку вижу впервые. Охранная магия слегка кольнула пальцы, и я почувствовал, что пленка заклинания уже истончилась. Обновить, влив немного силы в плетение было делом одной минуты. Жалко будет потерять такую красоту из-за пустяка. Замочек щелкнул, книга раскрылась, и я застыл, пораженный увиденным.

Этого не может быть! Как, каким невероятным образом это сюда попало?

Не веря своим глазам, я, натыкаясь на мебель, подошел к окну — уже темнело, но мне даже в голову не пришло зажечь свет. Пожелтевшие от времени страницы переворачивались с легким шелестом. Да, я не ошибся — это именно то, что я подумал. Я забыл, где я, что я и зачем — чтение увлекло меня в мир, прекративший существовать шесть тысяч лет назад.

— Мастер! Вы здесь? — голос сына вырвал меня из иной реальности, и я не сразу вспомнил, что на мне иллюзия, скрывающая внешность. Мастер Клим — порядком надоевшая личина, но сегодня я опять воспользовался ею.

— Я на балконе, идите сюда, — сам не заметил, как вышел из гостиной.

Один за другим показались Дима и Ларс.

— Через час начинается торжественный ужин, я едва вырвался…. - сын что-то говорил, но я его не слышал: встретившись глазами с Ларсом, я снял щиты. Тайл понял все, положил руку на плечо принца и мысленно пожелал тому заткнуться.

" Отец! Что случилось?"

"Рон?" — два вопроса раздались одновременно.

"Откуда у вас эта книга?" — медленно проговорил я.

"Купил неделю назад" — ответил Ларс. — "Тебе знаком этот язык?"

"Это наш язык — язык творцов. Драконий — один из вариантов. Другой алфавит. Ты даже представить себе не можешь, что купил. Случайно, говоришь? Это — дневник вашего демиурга, и, судя по цифрам на первой странице — последний. В каком году по летоисчислению Альвиры иллины перешли в наш мир? В тысяча двести шестнадцатом?"

"Надо уточнить в летописях, но думаю, ты не ошибаешься" — ответил Ларсель.

"Ты не уверен, я не уверен, никто ни в чем не уверен, но я должен показать это деду".

Половину исписанного сильным летящим почерком дневника занимали математические формулы, и несколько раз я натыкался на фразы о подготовке к эксперименту. Все оказалось намного серьезнее. Это не просто артефакт, который коллекционер с гордостью может поставить на полку и раз в месяц сметать пыль. Это руководство к действию. Я закрыл дневник и стал нервно ходить по балкону, туда-сюда, под удивленными взглядами Димы и Ларселя.

"Это касается сегодняшнего отлета Повелителя и Светлокрылого?"

Ларс все понял, никто не посвящал его в планы демиургов, но по обрывкам разговоров острый ум тайла сложил правильную картинку.

"Да, они направляются на Альвиру — пришло время решить судьбу вашей родной планеты".

— Дима, вам пора на ужин. Не мог бы ты передать королю, что я хочу с ним поговорить. Кстати, у меня для него письмо. А я вас здесь подожду, и попытаюсь понять, что делать с этим? — я взвесил дневник на руке, словно хотел узнать его значимость.

Сын ушел, я вернулся в кресло и только тогда зажег светильник. Если я правильно понял, на последних страницах дневника находится описание эксперимента, который собирался проводить Альвир, и который, вероятно, стал причиной глобальной катастрофы на планете. Дед должен его получить! Отец сказал, что они планируют задержаться на два дня у Серония, значит, сегодня и завтра они еще будут там. Я могу успеть, но как? Время, время… Нужно доставить дневник на Альвиру и там отдать деду. Влад? Он обещал побыть с бабушкой, остается Дарий…

Два часа пролетели незаметно.

— Рон, ты хотел меня видеть?

— А, Шон, привет! Есть разговор. Не могли бы мы перейти в твой кабинет? — если я не ошибаюсь, там стоит экран от прослушивания, а тратить силы на еще один я сейчас не могу — мне лететь назад, в Верету.

Уже стемнело. Книгу я так и не выпустил из рук, как драгоценность, прижал ее к груди и пошел следом за королем в окружении гвардейцев в направлении его кабинета. Наряд был усилен в связи с приездом посольства соседней державы. Я пытался найти оптимальное решение возникшей проблемы, и думал о том, как много я могу сообщить Шону.

Охрана осталась за дверью, и мы прошли в кабинет.

— Говори, что случилось, — не стал церемониться король. Он устал — день выдался нелегкий, и под глазами темные мешки от переутомления. Шон изменился с момента нашей последней встречи. Похудел, сбрил бороду и стал опять похож на Кента. Да и государственные дела, к которым он относится более чем серьезно, добавили седины на его висках. Я задумался. Сказать ему всю правду я не могу, но и не сказать получается не совсем честно. Наши отношения стремятся, как качели, то вверх, то вниз, и сейчас, когда они застыли в наивысшей точке, я не хочу разрушить дружбу недоверием. А если учесть, что и Ларсель, и Дима в курсе событий, я решился посвятить Шона в наши проблемы. Еще одним аргументом "за" является то, что он, как король, должен знать, что нашему миру может грозить опасность. Да только ли миру? Опасность нависла над нашей вселенной, но этого я ему говорить не стану.

— Шон, судьба подсунула нам очередную задачу, и чтобы решить ее мне необходимо на некоторое время покинуть этот мир. Ты знаешь, — продолжил я, не обращая внимания на округлившиеся глаза короля, — что иллины — пришельцы из другого мира?

Король кивнул.

— Их творец — родной брат нашего демиурга Альдинира, пропал шесть тысяч лет назад.

— Какое отношение это имеет к тебе?

— Самое непосредственное. Альдинир — мой дед. В настоящий момент он и мой отец, Повелитель дроу, направляются в мир Альвира, чтобы решить судьбу пропавшего демиурга. Я нашел нечто, способное пролить свет на катастрофу, в результате которой погиб целый мир, и это попало мне в руки всего несколько часов назад. Если все пройдет хорошо, то у нас исчезнет магическое противостояние. Поверь, это коснется не только эльфов, но и людей, и дроу. Поэтому я должен лететь.

— А если пойдет плохо, чем это нам грозит?

Я не стал отвечать, только пристально посмотрел в глаза королю. И он понял.

— Мне явно надо выпить. Рон, на трезвую голову я вряд ли смогу объять своим примитивным человеческим разумом то, что ты сейчас сказал. — Шон потер ладонями лицо и встал из-за стола. — Прости, я сегодня почти не спал. Между прочим, — усмехнулся он, выбирая бутылку, — ничего, что я к тебе на ты и по имени? Может, у тебя еще какой титул есть?

— Не язви, нет у меня никакого титула. Мне до демиурга еще девятьсот лет учиться.

— Бррр! Мне даже сложно представить такую бездну времени. Пить будешь? — Шон уже взял два бокала, но на всякий случай повернулся и спросил.

— Давай!

Король протянул мне бокал и вернулся на свое место.

— Ты не за этим меня позвал. Чем я могу тебе помочь?

— Свяжись с Кентом, пусть он поживет в моем замке и управляет делами до моего возвращения. Ему я доверяю, как себе, а уж если рядом будет Марфа — то я уверен в том, что все будет в порядке. Указ я сейчас напишу. — Я помолчал, сделал глоток бренди и продолжил. — Диму охраняй — он, как ты понимаешь, теперь больше мой наследник, чем твой. В помощь пришлю своих дроу — и не спорь, они его друзья — Терен и Тарг, — добавил я, заметив, что Шон собирается мне возразить. — Держи Тунского от них подальше, этот пройдоха наверняка попытается их завербовать, с Ларсом у него ничего не вышло…

— Да я в курсе, — усмехнулся Шон, — но лучшего начальника службы безопасности не найти.

— И вот еще — это тебе. — Я протянул ему письмо, которое Этери писала всю ночь, судя по толщине конверта — там целый роман в письмах. Его мне передал слуга перед самым отлетом. — Читай, я пока посижу здесь. Ответ пиши — у тебя есть час до моего отлета. Эй, Шон! Твое величество! Ау!

Он уже меня не слышал, только первая страница письма мелко дрожала в его руке в свете настольной лампы. Я быстро написал указ, стараясь не шуметь, вышел из кабинета и отправился к сыну — может там мне удастся перекусить перед отлетом.

Я уже все для себя решил — но как посмотрят на это другие? Бабушке лучше не говорить — иначе она меня никуда не отпустит. Влад… его обязательно нужно посветить, мне повезло, что он остался в Верете. Он поможет. А вот Дарий… консерватор, ярый приверженец традиций, но сквозь маску показного безразличия выглядывает чертик, немного уставший от долгого сидения за партой, покрытый пылью и паутиной. Дарий хорошо его спрятал, но он есть. Иначе и быть не может! Как не бывает гениального ученого без легкой сумасшедшинки, так и творец без буйной фантазии немыслим. Он выполняет все, что от него требует дед, учится, как проклятый, но я знаю, что он вытворял вместе с моим отцом еще каких-то сто лет назад. Просто, чем ближе к первому тысячелетию, тем серьезнее и скучнее он становился. Ему не помешает разминка, а я стану его тренером… по прыжкам в высоту.

— Дима, иди к королю, он должен был написать письмо. Я возвращаюсь в Верету.

Сын замер, его телохранитель тоже.

— Это не опасно?

— Сам полет? Нет. Я только передам дневник Альдиниру и все. Остальное уже его проблема. И он там будет не один. Ладно, сходи за письмом и возвращайся поскорей.

Сын еще полминуты пристально смотрел на меня, но я молчал, подняв все щиты. Потом он решительно распахнул дверь и вышел. Ларс последовал за ним.

Я зашел в спальню принца. Та сумка, которую он брал с собой, все еще лежала на полу возле двери. Вытрусить содержимое на кресло и положить в нее артефакт — дело одной минуты. Ужин уже принесли, и я, не дожидаясь Диму, приступил к еде.

— Вот, держи! — Дима протянул мне конверт с королевским вензелем в углу и одним-единственным словом, "Анне", написанным угловатым почерком Шона. Я вложил его в книгу — надеюсь, не забуду отдать. Поймал взгляд тайла: "Береги его" и услышал: "Сделаю все, что в моих силах".

— До свидания, отец. Удачи тебе. — Я обнял сына и открыл портал. Через него ворвался морской ветер, надул тяжелые портьеры парусами и захлопнул балконную дверь. Я подмигнул Диме и сделал шаг в темноту, наполненную шепотом прибоя.

Пора. Повесил сумку через плечо и решил не рисковать — если нести ее в когтях, то можно уронить, а если обратится, посчитав сумку вместе с ее содержимым частью одежды, то она в целости и сохранности перенесет перелет. Пустынный пляж я покинул без промедления — мне предстояло лететь почти всю ночь.

— Влад! Ты можешь уделить мне час своего времени. — В пять утра я уже стоял под дверью в покои старшего брата моего отца. Я спешил, сокращая путь, несколько раз пользовался порталами, и смог выкроить себе четыре часа сна во дворце Властелина, которые полностью восстановили мои силы. И теперь, я, бодрый, свежий и аккуратно причесанный, в походной одежде, стоял перед дверью в спальню Влада.

— Рон? Что ты тут делаешь? Ты же вчера улетел в Дрейю, широко зевнул Влад, тыльной стороной ладони прикрывая рот. — Ну, проходи!

В отличие от моего отца, он спал в пижамных штанах. Это хорошо, не придется тратить время на выпроваживание очередной девицы.

— Обстоятельства вынудили меня вернуться. Ты иди умываться, а я подожду здесь — сейчас принесут завтрак.

— Неужели ты думаешь, что на голодный желудок я хуже соображаю… — пробурчал Влад, но послушно пошел в ванную комнату.

Он, как и Алина — похож на бабушку. Те же прямые темные волосы, высокие скулы и россыпь веснушек на носу. Я был в его мире вместе с отцом лет десять назад, и только там я понял, что фантазия творцов безгранична. Если русалы Серона, в общем-то, те же оборотни, то Влад населил свой мир самыми необычными существами. Элементалы — духи природы, живут на его планете, разделив между собой зоны обитания — воду, землю, огонь и воздух. И сам Влад может стать и камнем, и волной, и ветром. Разуму все равно, в какой оболочке находиться, главное, чтобы он был… этот разум. Я засмеялся, прекрасно понимая, что шутка моя плоская, и внезапно налетевшее веселье скорее нервной природы. Я сделал несколько глубоких вдохов и постарался взять себя в руки.

— Ну, выкладывай, что у тебя стряслось? — все еще с полотенцем в руках, мой дядя улыбался как-то слишком уж легкомысленно, и это меня разозлило. Я сжал зубы и молча протянул ему дневник Альвира.

— Что это? Случайная находка, которой нет цены? — сделал еще одну попытку подколоть меня демиург. — Мальчик, и ради этого ты сюда летел?

— В одном ты прав, находка действительно, случайная. Вот только ее содержание несколько выходит за рамки обычного. Тебе будет, несомненно, очень интересно с ним ознакомиться. У тебя есть полчаса. Почему — ты сейчас сам узнаешь. И еще… я понимаю, что с высоты своих лет ты имеешь полное право называть меня мальчиком, только прошу об одном — не злоупотребляй этим.

Влад окинул меня долгим изучающим взглядом, но ничего не ответил — книга уже манила его. Мне знакомо это состояние — скорое прикосновение к тайне… не всегда приятной, некоторым секретам лучше продолжать оставаться неоткрытыми, чтобы не бередить душу. Но все то, что лежит за гранью нашего знания, обладает необъяснимой притягательностью, и мы стремимся перешагнуть эту преграду, хотя бы для того, чтобы обнаружить за ней следующую.

Замочек щелкнул, и Влад пробежал глазами первую страницу. Я уже успел выучить наизусть начало:

"Мне сегодня пришла в голову одна идея. С того дня, когда моя жена покинула меня, не осталось ничего, что могло бы удержать меня. Я решился: исправлю ошибку и вернусь туда, где был счастлив"

В дверь постучали. Дядя уже погрузился в чтение с головой, но мне не составило труда встать и впустить дракона с заказанным мной завтраком. Следом вошел Дарий. Я с ним переговорил еще до того, как пришел сюда. Как и я, он был полностью одет и максимально собран. Я говорю не про сумку — набитая до отказа уж, не знаю, чем, она стояла у его ног — а про выражение лица. Но я явно видел сидящего у него на плече чертика. Игра воображения, скажите вы? Конечно. Просто глаза Дара уже горели предвкушением предстоящих нам приключений.

Дар кивнул на Влада и шепнул:

— Ну, что он сказал?

— Не видишь, что ли, читает человек, хотя… какой он человек? — улыбнулся я.

— У него столько обликов, что он уже и сам забыл, кто он. Ладно, подождем. Дай мне вон ту булочку. Спасибо. Тебе кофе налить?

Я смог только кивнуть в ответ — тоже приступил к завтраку. Через полчаса мы с удивлением обнаружили, что вцепились с двух сторон в одну булочку. Увлеклись и не заметили, как почти все съели, только в кофейнике на дне еще булькало немного кофе.

Влад уже минут пять сидел, уставившись в никуда расфокусированным взглядом. Но когда звякнула крышка кофейника, он очнулся и сказал:

— Альвир ошибся. Я нашел, где. Ошибся, и все пошло не так, как он планировал.

— Покажи! — потребовал Дар, сунул Владу последнюю булочку и уставился в дневник.

На некоторое время они выпали из реальности. Расчеты велись прямо на скатерти, я в этом пока ничего не понимаю, к занятиям меня привлекут еще лет через пятьдесят. Так что я не стал отвлекать творцов от процесса, забрал уже ставший не нужным дневник и положил в свою торбу. Пусть будет у меня.

Со стола формулы переползли на экран, я, конечно, узнавал некоторые символы, но не более того. Мне стало скучно. Наконец, они закончили. Влад сжал экран до размера кольца и положил себе в карман.

— То, что сделал Альвир, или гениальное открытие, или преступление. Ты все понял, Дар?

— Да.

— Тогда вперед. Я прослежу, чтобы воздушный коридор был свободен. Жду вас на террасе.

Влад исчез, а я вопросительно посмотрел на Дария.

— Альвир хотел попасть в прошлое, но случайно открыл портал в другую вселенную, и если мы не поторопимся, может оказаться слишком поздно. Расчеты показали, что у него заканчиваются силы. И чужая энергия может в любой момент ворваться к нам. Все эти годы Альвир закрывал дыру собой. Рон, — добавил Дарий после паузы. — Тебе совсем не обязательно лететь. Я справлюсь один.

— Нет. Это мой путь тоже. Я знаю, что поступаю правильно.

Через мгновение мы уже находились на террасе, которую все называют не иначе, как стартовая площадка. Небо над Веретой очистилось — ни одного дракона в воздухе не было. Даже облака разлетелись по сторонам, кружевной оборкой украсив горизонт.

Над вершинами гор показалось солнце, это потом, ближе к полудню, тяжелый красный круг нашего светила побледнеет и начнет слепить глаза, а сейчас на него можно смотреть без опасения. Пока Влад давал Дарию последние наставления, я стоял у перил, не в силах оторвать взор от захватывающего дух зрелища. Но время пришло, и после инструктажа Влада, когда мои ответы его, наконец, удовлетворили, он отошел в сторону, оставив нас в центре террасы. Я судорожно вспоминал, что есть в моей голове такого, что Дару знать не обязательно. Слияние не оставит и следа от моих щитов, и дядя будет в курсе всех моих желаний и сомнений. Слияние — это высшая степень проникновения разумов, и на такое идут только с очень близкими, любящими существами, перед которыми не страшно вывернуть душу наизнанку и поделиться самым сокровенным.

Вроде ничего такого нет. Я встал напротив Дария, протянул ему руку, которую он тут же крепко сжал, и посмотрел мне в глаза. Не надо, не переживай ты так, я уже давно все для себя решил и отбросил в сторону сомнения. Я готов.

— Начали! — отдал команду Дарий, и наши тела растворились в синем тумане энергии.

Сгусток плазмы оторвался от каменных плит, и мы пронзили небесную высь.

— Рон?

— Чего тебе?

— Так ее зовут Катерина?

Я медлил с ответом, и только после того, как мысленно вздохнул, ответил:

— Да…

— Ты ее любишь…

— Нет, ты ошибаешься….

— Я вижу… я чувствую сейчас то же самое, что и ты. Не забывай — мы в слиянии…

— Это уже не важно. Она ушла…. Не лезь в душу.

Тихий смех Дария окутал мой разум мягкой волной сочувствия. Утешая и поддерживая, сопереживая и вселяя надежду, что все еще может быть хорошо. Спасибо, Дар….

Кажется, мы успели вовремя. По крайней мере, планета оказалась на месте, она висела зеленой каплей в пространстве в компании еще нескольких соседок, вращаясь вокруг светила. Дальше мы летели не спеша, уже совершая второй виток, заметили точку на орбите. Спутник оказался живым, но только полуразумным, Влад решил его не беспокоить. Мы прилетели раньше демиургов, и нам показалось неплохой идея осмотреться до их появления.

— Будем приводняться или приземляться?

Смазанные облачным покровом очертания материков нам ни о чем не говорили, только один привлек мое внимание. Не знаю, может мне показалось, но его контур менялся по мере нашего приближения. Я указал на это явление Дару, и мы приводнились на мелководье в нескольких милях от береговой линии.

Два дракона — я, серый, и белый с бронзовым гребнем — Дар, казалось, были единственными разумными существами на Альвире.

— Ну что, подлетим поближе?

Я оторвался от земли и последовал за устремившимся вперед дядей. Дар летел низко, почти касаясь лапами водяных гор, катящихся под нами в сторону материка. Белые скалы обрыва стремительно приближались, даже слишком…. Я внезапно понял, что меня тянет неведомая сила. В воздухе, вдруг ставшем тяжелым от водяной пыли все чаше мелькали обрывки пены, крупные капли барабанили по морде.

— Рон — это гравитационная линза. Давай назад!

Рядом со мной Дар сражался с невидимым врагом, бил крыльями, пытаясь затормозить продвижение вперед. Я хотел развернуться, но поток силы неизвестной мне природы держал крепко, выворачивая крылья и больно ударяя о гребни волн. Я понял, что сопротивление бесполезно и сложил крылья, чтобы свети к минимуму повреждения при столкновении.

Дарий все еще не оставил попыток, и у него почти получилось — все-таки он сильнее, но меня уже тащило дальше, все быстрей и быстрей навстречу земле. Дар бросился за мной, заревел, когда понял, что уже не успевает догнать меня, но силы были неравны, нас потащило над скалами и швырнуло в воронку тумана на дне кратера.

Краски исчезли, и я погрузился в мутную пустоту.

Глава 10 Добро пожаловать

Отерон

Зрение включилось первым. Словно я спал с открытыми глазами и вдруг очнулся — приглушенный свет холодного тумана вокруг меня и больше ничего. Память забыла подсказать, что случилось со мной — ее чистый лист ждал, когда под пером сознания на нем начнут проявляться слова. Невозможность осознать себя паникой взорвала разум. Страх подтолкнул остальные чувства, и появились звуки…

Тихий неприятный смех… звон невидимого колокольчика и мерный стук — легкий, почти неслышный: так поздней осенью в туманной тишине падают тяжелые капли влаги с наклоненных над озером голых ветвей. Смех оборвался диссонансом оборванной струны, и вновь наступила тишина.

Я висел в пространстве, не зная, где верх, где низ. Невесомость давила на меня — я уже начал осознавать, что должен иметь тело, только слуха и зрения оказалось недостаточно для того, чтобы ощутить себя полноценным существом. И я получил еще одно из семи чувств: запах тлена и тяжелый от влаги воздух напомнили мне о склепе.

Память вернулась грозовым разрядом. Черт! Черт! Дарий…. Злость на себя, на свою беспомощность помогла мне собраться и вырваться из невидимых пут. Мне показалось, что я оттолкнулся от кого-то и упал вниз. Боль пронзила локоть, наполняя меня ликованием — я еще жив! По-прежнему не видя ничего в густом тумане, я вскочил и заорал:

— Дарий!? — мой крик отразился от невидимой преграды и, усиленный вдвойне, вернулся ко мне. Только, когда эхо стихло, я услышал стон где-то совсем рядом. Выставив перед собой руки, сделал шаг и наткнулся на твердую поверхность на уровне бедра. Стол? Пальцы пробежали по покрытому пылью дереву.

— Ох! — раздалось прямо у моих ног. — Рон, ты что, не видишь, куда идешь?

— Представь себе. Проклятый туман.

— Сойди с моей руки, племянник.

Я упал на колени и только тогда увидел Дара — туман внизу не был таким густым и идущий непонятно откуда свет проявил лежащего на каменных плитах дядю. Кровь из глубокого пореза на лбу залила ему глаза и не давала поднять веки. Я сбросил сумку и быстро стащил сначала куртку, а потом рубашку. Рукав оторвался легко — его я сложил в несколько раз, прижал к ране получившийся тампон, останавливая кровь. На такое повреждение не надо много энергии, достаточно просто пережать мелкие сосуды и стянуть края разрыва. Последний раз я это проделывал с Кентом, но там ситуация была намного серьезнее. Сменив тампон, взял руку Дария и показал, как держать. Кровь все еще сочилась, при ранениях головы ее всегда много, но я уже не обращал на это внимания: все сделано правильно, и скоро она остановиться. Длинный лоскут от подола рубашки пошел на повязку, а небольшой кусочек стал салфеткой, которой я постарался стереть уже подсыхающую кровь с лица Дара. Наконец, он смог разлепить ресницы.

— Куда нас занесло?

— Не знаю, еще не разобрался. Ты не можешь убрать этот чертов туман? — попросил я, мне уже надоело сидеть на полу, но я знал, что поднявшись, ничего не увижу.

— Сейчас попробую. Помоги мне сесть.

Он прикрыл глаза, и через секунду муть исчезла. Свет шел с потолка — оплетенный паутиной магический светильник из последних сил боролся против тьмы. Я влил в него немного энергии, и сразу стало видно, в каком запушенном состоянии находится помещение. Мы оказались в комнате с высокими потолками. Там, где мы сидели, пыль стерлась, и стало заметно, что пол выложен белыми и черными плитами. Книжные полки занимали полностью одну из стен: уродливо распухшие, покрытые плесенью переплеты источали гнилостный запах. В центре стоял стол, вместо одной ножки подставлены все те же книги, и последним я увидел развалившееся кресло возле камина, в котором вместо огня ворочался густой, почти материальный сгусток тумана.

Я протянул руку, собираясь его развеять, но Дарий схватил меня за плечо.

— Стой! — и, опираясь на меня, встал. — Выходи! Мы тебя не обидим.

Я решил, что Дар свихнулся от удара головой, в помещении никого не было, но когда из камина послышался голос, я встал рядом с дядей, приготовившись закрыть его собой в случае нападения.

— Откуда я знаю…. Я вас не помню… — туман зашевелился и старческим голосом продолжил: — Ничего не помню…. Энтропия, будь она неладна…. Все превратилось в тлен. О-хо-хо…. Давненько я не принимал этот облик.

Из тени показалась рука высохшей мумии: желтые обтянутые кожей пальцы пытались нащупать опору, но не нашли, и из каминного чрева выпал древний эльф. Такой старый, что я отшатнулся: мне не приходилось видеть ничего более ужасающего, и стало стыдно своей реакции. Дарий не растерялся, схватил мою куртку и накрыл обнаженное тело.

— Помоги.

Предварительно посланный мной порыв воздуха сдул со стола пыль и какие-то мелочи. Я еле сдержался, чтобы не чихнуть. Дар покачал головой и исправил мою ошибку, запустив слабое, но действенное заклинание. Воздух очистился и, заодно, пропал неприятный запах. По периметру комнаты замерцал защитный экран. Надеюсь, дядя знает, что делает. Вдвоем мы перенесли эльфа на стол. Я содрогнулся — на свету мумифицированный полутруп выглядел еще хуже. Эльфы до самой старости остаются прекрасными, а тут…. То, что лежало на столе, скорее было похоже на скелет. Дар почувствовал мою растерянность, взял меня за плечи и встряхнул:

— Возьми себя в руки! Мы выберемся. Я попробую перекачать ему силу, маленькими порциями. Ты только следи за процессом, и если заметишь, что энергия не усваивается, останови меня. Давай перевернем его на живот.

В глазах старика мелькнул страх, когда мы его поворачивали. Переборов себя, я прикоснулся к его щеке. Кожа, сухая, как пергамент, оказалась теплой, и от жалости к эльфу защемило в груди. Я постарался успокоить его, и, кажется, мне это удалось.

— Готов?

У меня хватило сил на то, чтобы кивнуть, и Дарий обошел вокруг стола и сосредоточился.

Одну руку Дар положил старику на шею, а вторую на поясницу. Начали! Синее пламя вырвалось из ладоней творца и окутало лежащее на столе тело. Тщательно контролируемая демиургом сила проникла в тело — я следил за процессом, переключив зрение на другой уровень. Энергия поступала толчками, пульсация стала ощутимой — старик вздрагивал после каждой порции, но я видел, что она усваивается без остатка.

— Рон, тут должна быть вода. Необходимо его напоить — так процесс пойдет быстрее.

Я пошел к стене, из которой торчал обломок керамической трубы. Вода собиралась в покосившийся каменный умывальник, рядом стояла чашка. Несмотря на толстый слой грязи, она оказалась целой. Я зачерпнул пахнущую тухлым воду и понес к столу. Дар провел рукой над ней, и жидкость очистилась. Первый глоток эльф делал целую минуту — пересохшее горло забыло, как глотать. Но потом — то ли сработала влитая Дарием сила, то ли старик сам вспомнил, как это делать — дело пошло, и я еще пять раз наведывался к умывальнику, пока в нем совсем ничего не осталось.

— Достаточно, — сказал Дар и убрал руки.

Прямо на наших глазах кожа начала расправляться, и теперь перед нами лежал просто старый эльф — часть энергии пошла на восстановление физического тела. Он все еще был невероятно худым и изможденным, но его дыхание перестало быть таким хриплым, и старик закашлялся, пытаясь что-то сказать.

— Не нужно вам было сюда приходить. Это бесполезно…. Все уходит, жизнь уходит, остается только тлен… Кто вы, мальчики? Я вас знаю? — пробормотал эльф и сам себе ответил. — Нет, я вас не знаю.

— Вы помните, как вас зовут? — спросил я.

— Аль, она звала меня Аль… — он прикрыл глаза, вспоминая.

— Кто — она?

— Тальма. У нее были самые прекрасные волосы на свете….

Дар закатил глаза и покачал головой. Старик тем временем продолжал говорить:

— Я закрыл дыру, но энергии совсем не осталось. Столько усилий — и все напрасно.

Это бесполезно — она продолжает высасывать из меня силу — по каплям… Мальчики, сколько лет прошло? — вдруг встрепенулся эльф, вернее, демиург этого мира — Альвир, старший брат моего деда.

— У меня должен был родиться сын, но он погиб вместе с Тальмой…. Так кто вы?

— Это не столь важно, — ответил Дарий. — Вы помните, как оказались здесь?

Но ему никто не ответил — старик спал. Дар положил ему на плечо руки и влил еще порцию силы. На Альвира уже можно было смотреть без содрогания. Дарий сел на пол и погрузился в размышления. Он что-то пробубнил себе под нос, а потом вытащил дневник из моей торбы и стал писать на чистых листах в самом конце.

От нечего делать я обошел комнату по периметру. В ней не было окон, вероятно, изначально это помещение находилось в подвале, выполняя функцию то ли секретной лаборатории, то ли кабинета. А вот дверь была — и к моему удивлению, она легко распахнулась и в проем посыпалась земля. Моя самая страшная догадка подтвердилась — мы замурованы глубоко под землей вместе с полусумасшедшим демиургом. Настроение упало еще ниже.

— Дар, а как мы здесь оказались? — мне пришлось повторить вопрос, потому что дядя, полностью погрузившись в расчеты, не услышал меня.

— Когда ты отключился, я успел тебя догнать и провести слияние, а потом полетел на зов. Слабый, почти неуловимый, он привел меня сюда.

— А лоб ты когда разбил? — не унимался я.

— Это я заработал, когда ты очнулся и стал вырываться. Я упал и стукнулся об угол стола. Ладно, Рон, не мешай мне, покопайся лучше в моей сумке — там должны быть пирожки.

Запасливый Дар упаковал не только пирожки. Стол был занят нашим вновь обретенным родственником, так что я разложил еду на кресле, постелив остатки моей рубашки вместо скатерти. Пирожки с капустой, два варенных яйца, к удивлению, переживших перелет с минимальными потерями, и кусок розовой ветчины. Бутылка с вином мне попалась последней. Стаканы… ну, мы же не на пикник собирались! Из горлышка выпьем. Дар пришел на запах, я только собирался достать нож, как он легким движением руки достал просто из воздуха ножик, больше похожий на короткий меч, и положил его рядом с собой.

— Сколько мы уже здесь? — спросил он и откусил пирожок.

— Часов пять-шесть. С учетом того времени, что я находился без сознания — часов восемь. — Чувство времени меня еще никогда не подводило. У каждого демиурга оно есть, но не у всех такое точное, как у меня. Родственники знали об этом свойстве моего организма, и постоянно использовали меня вместо часов.

— Тогда мы успеваем.

Я замер с пирожком в зубах, вопросительно глядя на дядю, но он уже на меня не обращал внимания, с ловкостью фокусника нарезая ветчину на тонкие пласты. Половину завернул обратно в бумагу, а оставшееся поделил на троих, бросив взгляд на спящего эльфа. Полчаса мы жевали, запивая вином. Дарий не забыл налить немного в чашку и поставить возле мяса.

Убирая остатки еды в свою сумку, Дар вытащил из нее запасную рубашку, кинул мне, и для эльфа нашел штаны. Правда, я с трудом представляю себе, как они будут на старике держаться. Но выход нашелся — своим маленьким ножиком дядя лихо расправился с моей сумкой, отрезал от нее ручку — толстую веревку, и продел ее в петли для ремня.

Время тянулось медленно, спотыкаясь и падая в такт капели из разбитой трубы. Дарий отказался мне что-либо объяснять, аргументируя это тем, что я сам все пойму в процессе. Через некоторое время Дар разбудил и накормил Альвира.

Силы восстановить здесь невозможно, мы оба уже израсходовали прилично, и продолжали терять дальше. Но дядя почему-то тянул время.

— Рон, попробуй заснуть. Четыре часа у нас еще есть.

Сон пришел сразу, и мне даже что-то приснилось. Не знаю, дергал ли я ногой во сне, как собака, но повизгивал точно, потому, что проснулся от смеха Дария.

Больше заснуть мне не удалось. Ледяной камень, казалось, проморозил мои кости насквозь. Дар хотел потратить немного энергии на обогрев, но я ему не разрешил. Ведь неизвестно, сколько ему понадобится на перенос не только его самого, но и нас двоих.

Он собирался выбраться отсюда на рассвете. Почему? Не знаю. Но думаю, что это связано с прилетом на планету деда и отца. Они предпримут попытку закрыть прокол, и к этому моменту нас здесь быть уже не должно. А вот почему мы не могли уйти раньше? Дарий отмалчивался и, наконец, сказал, что так показали расчеты, которые он провел вместе с Владом. Пришлось согласиться.

Дарий не показывал вида, но по взглядам, которые он кидал на меня время от времени, я знал, что переживает. Ведь я для Дара как сын, которого у него нет.

Через час проснулся Альвир, мы позавтракали и Дар, осмотрев старика, заметил, что процесс восстановления протекает нормально.

— Пора! — сказал он через десять минут, когда мы уже стояли на свободном от мебели месте. Эльф фактически висел на мне — он едва мог стоять на ногах. Слияние прошло мгновенно, и мы исчезли, потерявшись во времени и пространстве.

На другом конце материка в густую траву приземлились три путешественника. Совсем рядом, за проселочной дорогой, гигантские деревья в два обхвата толщиной гордо несли свои пышные кроны. Распустив во все стороны руки-ветви, они ловили южный ветер. Я таких никогда еще не видел.

Аккуратно уложив безвольное тело демиурга на траву, я проверил свой запас магии, и остался доволен. Во-первых, он был полон почти на половину, а во-вторых, мы приземлились возле природного источника, и я надеялся полностью восстановиться за час-полтора. Хуже пришлось Дарию, его запас находился на нуле. Переход потребовал всех его сил, и сейчас он был скорее человеком, чем демиургом. Ровно три минуты я наслаждался покоем и тишиной, до того момента, когда случайно брошенный взгляд на Альвира привел меня в замешательство. Тело демиурга стало прозрачным, и скоро блеклый в лучах солнца клочок тумана рванул ввысь. Я повернулся сказать об этом дяде, и на моих глазах в грудь Дара вонзилась стрела с белым оперением.

Я успел его поймать до того, как он коснулся земли. Высокая трава спрятала нас от чужих глаз. Защитный экран куполом накрыл меня и Дария. Дальше я действовал, как во сне: обломал стрелу, порвал рубашку, очистил заклинанием нож и сделал разрез впритык к торчащей из тела Дара стреле. Он вздрогнул и потерял сознание от боли, но мне это было на руку. Наконечник вышел легко, а я уже останавливал пузырящуюся в месте разреза кровь, вливал энергию и прижимал рукой края раны, сращивая ткани и сосуды. Я знал, что должен успеть до того, как нас найдут те, кто стрелял в моего дядю.

Надеюсь, что на стреле не было яда. Я спешил — уже шуршала трава под легкими шагами. За миг до того, как они показались в поле моего зрения, я уже знал, кого увижу.

Пятерка затянутых в серое тайлов в полном вооружении грамотно окружила нас, лишая возможности бежать. Впрочем, после лечения Дара, сил даже на самый недалекий портал у меня не осталось. Экран я уже убрал.

Я медленно поднял руки вверх и сразу почувствовал укол в шею. Последняя мысль надеждой стучала в висках: "Пусть это будет снотворное" — и я отключился.

Везет нам с дядей в последнее время на мрачные и сырые подвалы!

Сухость во рту и головокружение — все-таки, снотворное. Мой голос превратился в шепот:

— Дар? — он обнаружился прямо напротив меня, на узком и жестком лежаке. Похоже, кто-то его перевязал, пока я отсыпался. Значит, сразу нас убивать не собираются.

На этот раз обстановка была богаче, спать на полу не придется, а в стене на уровне моей груди находилось окно, оформленное по обычаям любой темницы: зарешеченное и узкое настолько, что в него я смогу просунуть разве что одну ногу, и то голую. За окном горел закат, я высунул руку и пригнул загораживающую обзор траву. Похоже, что это задний двор какого-то замка. Вон крепостная стена, ворота закрыты, и два тайла скучают на посту. Девушка-дроу снимает белье с веревки, напевая песенку о веселом художнике, который вырезал неприличные картинки. Язык похож, очень похож на наш, я имею в виду, дроу, но словно устаревший. Главное, понять не сложно, и это хорошо. Девушка заметила, что я ее рассматриваю, и, смутившись, убежала вместе с корзиной.

Тайлы обыскали нас, и у меня пропали не только ножи, но и медальон, который я не снимал со дня маминой смерти. Гады, уж портрет им точно не к чему. Сумка, в которой лежал дневник и остатки ветчины, им тоже приглянулась.

Пока я любовался видом из окна, Дарий проснулся и попытался сесть. Движение вызвало приступ мучительного кашля, он выхаркивал на пол сгустки крови из пробитого стрелой легкого. Я делился энергией и помогал, как мог. К моей радости, за время моего сна почти восстановился запас сил.

Наконец, ему стало легче, и он сел прямо, тяжело дыша. Говорить он не спешил, да и не нужно. Я просто сидел возле него, давая понять, что он не один, что я рядом. Рана уже почти затянулась, только твердая корка осталась на месте разреза, но я знал, что внутренние повреждения так быстро не заживут. Даже с нашей великолепной регенерацией нужно больше, чем несколько часов, особенно в том состоянии, в котором находился Дар. Я укрыл его плечи найденным на матрасе одеялом и спросил:

— Не хочешь лечь?

— Нет, так легче, — он упрямо мотнул головой. — Рон, а ведь у нас получилось.

— Кажется, да. По крайней мере, тайлов в количестве пяти штук я уже видел.

— Значит, я сумел. А что с Альвиром?

— Испарился и улетел. Черт, не знаю я, что с ним. Пропал. — Я действительно не понял, что произошло с демиургом, которого мы так старались привести в чувства.

— Все правильно, так и должно быть — два Альвира не могут существовать одновременно. Осталось получить последнее подтверждение тому, что… — тут он замолчал и показал мне глазами на дверь.

Послышались шаги, и в нашу темницу вошли двое тайлов и один дроу с подносом. Темноволосый поставил на пол тарелки с супом и еще однумиску с чем-то, мне незнакомым. Хлеб, чтобы не запачкать, он протянул мне. Я поймал дроу за рукав:

— Скажи, какой сегодня день?

— Восемнадцатое айка.

— А год?

Он удивленно посмотрел на меня и попытался вырваться, но я держал крепко.

— Тысяча двести шестнадцатый, — ответил слуга и вылетел за дверь, когда я его отпустил. Тайлы испарились, закрыв за собой дверь.

— Ха-ха, — засмеялся, захрипел Дарий и опять стал кашлять.

После супа ему стало легче, и он со счастливой улыбкой откинулся назад, на стену:

— Мы успели. Рон, добро пожаловать в прошлое!

Глава 11 Алонафт

Повелитель Валериан

Мы уже собрались покинуть гостеприимный водный мир, когда из наспех открытого портала выпала Эська и с криком: "Подождите! Подарки забыли!", кинулась к нам.

— О, забыл! Спасибо, Эська! — племянница повисла у меня на шее.

— И тебе спасибо, дядя Ри. Если бы не ты…. - она шмыгнула носом и вытерла его об мое плечо. Я улыбнулся, но промолчал. — Прилетай еще, хорошо? Мы будем тебя ждать.

Ее молодой человек, тьфу, русал, переминался с ноги на ногу в двух шагах от нас, я отпустил Эську и протянул ему руку. Мы обменялись рукопожатием, забывая обиды и прощая ошибки. Мне не о чем с тобой спорить, мальчик, не держи на меня зла. Серон сразу же отправил детей обратно во дворец — находиться здесь скоро станет небезопасно.

Мы стояли на скале, со всех сторон окруженной водой, тут даже трава не росла, только бурые водоросли украшали голые камни там, куда долетали брызги, но в качестве стартовой площадки она подходила идеально. Прощальные слова были сказаны раньше: еще во дворце Уна расцеловала меня и своего свекра, пожелала нам доброго пути, и только после этого мы перенеслись сюда. Сумка с подарками оказалась тяжелой, интересно, что девочка сюда положила?

Время пришло: отец взял нас за руки, и через минуту бьющиеся о скалу волны озарила вспышка слияния.

— Серон?

— Да.

— А та русалка была ничего…

— Та, что сидела у тебя на коленях, тоже, мягко говоря, выделялась из общей массы.

Отец засмеялся:

— Да, с такими якорями даже удивительно, как она плавает. Они должны тянуть ее ко дну.

— Вода все выдержит. Они же не железные? Впрочем, — добавил Серон после паузы, — тебе лучше знать — не я же их щупал?

— Это просто из исследовательского интереса. Как ученого, меня очень привлекают подобные аномалии.

— Смотри, как бы мама не посчитала их неподходящими для изучения объектами.

— Не люблю, когда дети вмешиваются в мою личную жизнь! Можно подумать, я с ней спал. Так, помечтал только….

Мы с братом мысленно расхохотались. Так, иногда подкалывая отца, снисходительно позволяющего нам это делать, мы преодолели расстояние от водного мира Серония до планеты Альвира.

Сгусток энергии, содержащий наши сознания, приближался к станции, совершающей очередной виток вокруг пока незнакомого мне мира. Постепенно уменьшая скорость, мы полетели параллельным курсом. С первого взгляда стало понятно, что создателем алонафта был хозяин водного мира: со стороны спутник напоминал гигантскую рыбу, лениво машущую крыльями в верхних слоях атмосферы. Для алонафта здесь самое лучшее место обитания — несмотря на то, что воздух разряжен, его достаточно для дыхания. Матовая чернота кожи — а это была именно кожа, Серон подтвердил мое предположение — впитывала без остатка энергию светила, вокруг которого вращалась планета.

С легким шипением мы проникли вовнутрь и разделились. Серон зябко поежился: на станции царил холод. Привыкший к теплому климату брат прижал руку к кожаной стене живого спутника:

— Что ты делаешь? — поинтересовался отец.

— Бужу алонафта, он сейчас в спячке.

— А как насчет тепла?

— Будет, скоро будет.

Я посмотрел по сторонам. Мы стояли в коридоре, по обе стороны которого находились круглые двери. Каюты? Серон прикоснулся к центру одной из них, и мышечная ткань резко сократилось, открывая проход. Под кожей, внешне похожей на змеиную, перекатывались бугры мускулов. Как только мы вошли в каюту, клапан с еле слышным шуршанием захлопнулся, оставляя меня с ощущением, что мы попали в желудок чудовища, и вот-вот начнет поступать желудочный сок. Пол мягко пружинил под ногами.

Обстановка комнаты меня порадовала, разогнав мрачные мысли. Я поставил сумку с подарками на пол, и решил, что на несколько ночей меня это помещение вполне устроит. Сложенные в углу одеяла напомнили мне о том, что мы здесь не первые, а табуретка на гнутых ножках, с сидением из ткани в красно-белую полоску меня окончательно развеселила. Интересно, это Серон ее сюда притащил или кто другой? Я себе представил процесс слияния с табуреткой, и не удержался от смеха. Пришлось рассказать родственникам о причине моего внезапного веселья.

— Это не я! — сквозь смех проговорил Серон. — Это наблюдатели Совета постарались. Они тащат сюда столько мусора, что я не успеваю его утилизировать.

Отец занял соседнюю каюту, Серон — свою собственную, напротив моей. Там тоже мусора хватало. Еще три остались свободными.

В рубке, расположенной в голове рыбы, царил полумрак. Глаза-иллюминаторы алонафта, каждое размером с колесо от телеги, прикрывали веки. Спутник уже начал просыпаться. По стенам поползли светящиеся полосы, от которых ощутимо веяло теплом. Постепенно все они переехали на потолок и там остались — в рубке сразу стало светло. Серон подошел к овальному выступу в центре, пульт управления вздрогнул под его пальцами, просыпаясь, и я догадался, что это — мозг алонафта. Не прислушиваясь к командам, которые мысленно отдавал Серон, я попросил только открыть окна. Кожистые веки вздрогнули и поползли вверх, пропуская яркий солнечный свет. Я приник к иллюминатору и… ничего не увидел. Мы летели над зоной сплошной облачности, укрывающей планету плотной пеленой. Только кое-где, в разрывах, можно было разглядеть клочки темно серого океана. Смотреть в окно стало неинтересно, и, заметив, что Серон освободился, и теперь стоит возле второго глаза, обратился к нему с вопросом:

— Чем алонафт питается, только энергией?

— И да, и нет. Всем. Он может преобразовать любое вещество в энергию. Все, что попадает к нему в желудок, становится пищей.

— Надеюсь, что мы сейчас не в желудке? — мои опасения вернулись и расцвели буйным цветом.

— Нет, — фыркнул и улыбнулся брат. — Алонафт — довольно сложная конструкция, я голову сломал, пока придумал. Но они недолговечны, каждые пятьдесят лет приходится менять. Пока один работает, другой подрастает на моей ферме.

— В твоем мире? — что-то я не заметил там летающих мальков алонафта.

— Нет, Совет выделил специальный полигон для моих экспериментов. Если хочешь, я дам тебе информацию.

— Спасибо. Только давай пока здесь разберемся, а там посмотрим.

Отец уже давно устроился в одном из шести кресел, полукругом расставленных вокруг стола. Присмотревшись, я понял, что это части тела алонафта, выращенные специально для нашего удобства. Папа прикрыл глаза, расслабился, и тут его кресло поплыло — появились и стали расти подлокотники, спинка удлинилась и образовала удобный валик под шеей, а под ногами возник нарост, который превратился в мягкий пуфик. Отец, удовлетворенно кивнул и положил на него ноги в ботинках — сапог он принципиально не признавал, а вот ботинки со шнурками любил. Алонафт сделал все, чтобы не расстроить капризного, привыкшего к комфорту демиурга.

Серон привлек мое внимание.

— Я считаю, что нам стоит дождаться наблюдателей от Совета, прежде чем мы начнем рассматривать слепки памяти алонафта, сделанные им за последние три месяца.

— Ты главный — вот и командуй. А пока их нет, я бы не отказался перекусить. Надеюсь, морить нас голодом ты не собираешься? — лениво проговорил отец, не открывая глаз.

Всегда поражался его способности устраиваться с комфортом и в любой ситуации находить время поесть. Отсутствием аппетита он никогда не страдал. Серон задумался на минуту, вспоминая, что есть вкусного в кладовой — это я поймал его мысль, и мы вместе отправились на поиски сьестного. Пока мы складывали продукты на неизвестно как оказавшееся здесь большое блюдо, и выбирали бутылку вина, алонафт ощутимо вздрогнул. Я чудом не уронил то, что держал в руках — мне повезло, что клапан-вход за моей спиной закрылся и мягко спружинил, когда я на него упал. Серон замер, прислушиваясь.

— Первый прибыл, — улыбнулся брат. — Идем быстрее — я хочу, чтобы ты увидел Атера во всей красе. Только не рекомендую в его присутствии снимать щиты с сознания. Он — один из самых сильных менталистов во вселенной.

На полу в рубке лежал коричневый блин, похожий на ковер, под которым кто-то спрятался и шевелился. По центру яркого пятна находилась выпуклость мне по колено высотой. Серон спокойно обошел его, и я последовал за ним. Водрузив еду на стол, повернулся и стал ждать, что же будет дальше.

На поверхности блина появились желтые пятна, хаотично разбросанные по всей площади, они постепенно упорядочили свое движение и образовали спиральный узор. Одновременно с этим выпуклость стала расти, вытягиваться вверх, вбирая в себя "блин", сквозь складки которого медленно проявлялись очертания человеческой фигуры. Желто-коричневая спираль никуда ни делась — она опоясывала демиурга с головы до ног — да, теперь от кляксы протоплазмы на полу уже ничего ни осталось. Демиург продолжал изменять свое тело, в угоду нам, принимая непривычный для него облик. Подозреваю, что в своем мире он так и лежит мягким ковриком.

Краски потеряли яркость, и теперь перед нами стоял, несомненно, мужчина. Мускулы то наливались, то сдувались, поиск идеальной формы продолжался. Лицо, напоминающее комок глины, плыло, первыми появились отверстия, и только потом вырос нос. Тонкие губы улыбнулись и стали двигаться, словно проверяя границы дозволенного — рот широко открылся, потом губы вытянулись в трубочку и, наконец, успокоились. Открылись глаза, вертикальный зрачок занял свое место на фоне коричневой радужки.

Я на секунду оторвался от зрелища, чтобы глянуть на реакцию отца. А он умудрился приказать алонафту развернуть кресло на сто восемьдесят градусов и теперь, со стаканом вина в одной руке, и бутербродом — в другой, скептически смотрел на пришельца.

— Не-а… — лениво пробормотал он и покачал головой, когда нос нашего гостя превысил разумные пределы.

Волосы демиурга пробились и сразу отросли до пояса. А впереди появились гениталии, они росли, росли…. Мы с Сероном уже не могли больше сдерживаться и засмеялись, а папа даже нагнулся вперед, так его заинтересовал процесс. Наш смех помог, консультант посмотрел вниз, и те шары, которые он отрастил, резко уменьшились.

Перед нами теперь стоял желто-коричневый в полосочку красавец, полностью обнаженный. Голос пришельца, низкий и хриплый, прозвучал неожиданно:

— Приветствую вас! Прошу простить мое опоздание. Альдинир, рад тебя видеть.

Отец встал и, все еще улыбаясь, протянул руку консультанту.

— Здравствуй, учитель! Тебя понизили, или ты добровольно сюда прилетел? Не ожидал встретить тебя здесь. Хотя, помня о твоем любопытстве…. - договорить ему не дали — пришелец притянул его к себе и крепко обнял.

— Здравствуй, мой мальчик! Я не мог оставаться в стороне, когда решается судьба моего воспитанника.

— Хорошо, что ты здесь. Вот только… — проговорил папа, выбираясь из объятий своего учителя. — Оденься, что ли.

— Я плохо получился? Что-то забыл прилепить? — гость осмотрел себя.

— Нет, скорее наоборот — слегка перестарался, — усмехнулся отец.

Ого, так это — живая легенда, Первый — старше его нет. Я слышал, что он бросил руководить Советом еще десять тысяч лет назад, и с тех пор не появлялся, а теперь оказывается, он воспитал отца и его старшего брата. И я по-другому посмотрел на только что прибывшего демиурга. Серон, заметив восторг на моем лице, раздулся от гордости и шепнул:

— Это я его нашел и пригласил.

Тем временем в руке у Первого появилась хламида цвета темного шоколада, и она скрыла от наших глаз полосато-мускулистое великолепие. Вот и хорошо, а то в глазах уже рябило.

— Я так давно не становился человекоподобным, что немного подзабыл, как это делается.

— Нормально. Бывает. А кто еще должен прибыть, ты в курсе?

— Фарлина, разбавит и… хм… наше мужское общество. А это кто?

Первый подошел ко мне и, протянув руку, представился:

— Атер.

— Валериан, сын Альдинира. Пока младший.

Вблизи я смог разглядеть великого демиурга подробно. Шестипалая рука оказалась неожиданно горячей, кожа — плотной и шершавой, и глаза без белков, в которых пульсировала тонкая вертикальная линия зрачка, то расширяясь до овала, то сжимаясь в еле видимую паутинку. Но больше всего меня поразили волосы: то, что я сначала принял за косички, на самом деле оказалось тонкими кожаными ремешками.

— Очень приятно познакомится! Дин! — не отрывая взгляда от моего лица, обратился Атер к отцу. — Лиза опять вынашивает потомство?

— Фу, как некрасиво. Атер, это называется — беременность. Запомни, пожалуйста, что не все размножаются почкованием, как ты. Некоторые еще и получают удовольствие от этого процесса.

— Это как? — удивился демиург. — Я, кажется, совсем отстал от жизни в своем мире. Решено, жди меня в гости. — Он задумался и посмотрел в потолок, что-то высчитывая. — Через пять условных декад у меня окно в программе. Прилечу к вам в отпуск на неопреденное…

Договорить ему не удалось, прибыл последний член нашей команды. В рубку впорхнула девушка и сразу повисла на шее моего брата. Внешность у нее была самая обычная… для жителя каменного века. Короткий ежик светлых волос, бронзовый загар и одеяние из мягкой кожи. Много обнаженного тела — руки, часть живота и ноги от середины бедра. Правда, юбка была немного длиннее за счет висящих треугольных кусков кожи, но более скромным от этого туалет красавицы не стал. Перетянутые веревочками крест-накрест чулки по колено и тапочки, покрытые пылью — ничего так, все в одном стиле.

— Всем привет! — бодро проговорила она, продолжая держать моего брата за руку. — Серончик, я там кое-что захватила с собой, ты мне поможешь распаковать? А это твой отец, да? Фарлина, — представилась она, протягивая отцу руку для поцелуя.

— А это мой брат. Ри, подойди, я вас познакомлю. — Серон потащил ее в моем направлении.

Легкая ручка с обгрызенными ногтями утонула в моей ладони, а глаза, светлые до невозможности, оценили мою внешность. Серон спас меня как раз в тот момент, когда я уже хотел закричать, что недавно женился. Он обнял ее одной рукой за талию и прошептал в ушко:

— Так что ты хотела, чтобы я сделал?

— О, сущий пустяк! — и она утащила Серона в коридор.

Отец о чем-то тихо разговаривал с Первым, Серон все еще помогал Фарлине, а я, от нечего делать, занял место у окна. Каникулы в водном мире суматохой событий и дел заткнули дыру, из которой упорно лезла тоска. Образ Линн с надутыми от обиды губами, и ее имя, постоянно, что бы я ни делал, звучит во мне. Я скучал по ее губам, по ее рукам и ее улыбке. Минута покоя, бездумный взгляд сквозь прозрачный зрачок алонафта — и мои мысли опять вернулись к ней.

Пока я предавался тоске, вид из иллюминатора изменился: алонафт подлетал к зарождающемуся тропическому урагану. Облачность под крылом спутника взорвалась, стремительно закручиваясь в спираль. Впереди показался глаз тайфуна. Ветер усилился, алонафта ощутимо тянуло в сторону. Я положил руки на подлокотники кресла, мысленно обратился к животному и неожиданно получил ответ. Вопросительные интонации, любопытство собаки, тыкающей мокрым носом в ладонь. Теплое урчание окутало меня дружелюбием. Он нас любит. Он скучал — лететь одному так тоскливо, он не хочет опять остаться один, без хозяина. Образ Серона пробился сквозь щенячий восторг, и я почувствовал радость алонафта и благодарность за то, что мы пришли к нему. Я прикрыл глаза и погладил подлокотник. А он и в самом деле, как собака — видимо, ему понравилась ласка, и, когда я перестал, он толкнул меня в руку — гладь, не останавливайся. Я спросил: не опасен ли ему сильный ветер? И он взмыл легко и плавно, меня не сильно вдавило в кресло, и я проводил глазами уходящий назад тайфун.

В этот момент вернулись Серон с Фарлиной. Она успела сменить свой первобытный наряд на более приемлемый для работы вариант: штаны и куртку. Голого тела стало меньше, но соблазна больше. Похоже, помощь Серона заключалась в намазывании ног красавицы маслом — иначе штаны на нее могли и не налезть. Она положила руку на спинку свободного кресла, и оно изменило форму. Фарлана села, поджав под себя ногу, и с интересом огляделась.

— Ну что, приступим. Для начала я предлагаю просмотреть слепки памяти алонафта.

На возникшем над пультом экране замелькали картинки. Ничего интересного, вода, облака, серо-коричневые контуры остовов. Серон протянул мне бокал, и я отвлекся, прислушиваясь к разговору отца с Атером. В бокале оказался виноградный сок, узнаю брата — работа есть работа. Фарлина тоже скучала, но быстро нашла себе развлечение — приняла соблазнительную позу и начала нам всем строить глазки. Серон на мой вопросительный взгляд ответил: "Не обращай внимания — она иначе не умеет. Совет уже стонет от ее выходок, а сделать ничего не может: как специалист, она бесподобна. Так что, брат, терпи"

Отец о чем-то спросил меня, и я оторвался от созерцания вида за окном. Уже повернувшись к нему лицом, бросил взгляд на экран — ничего нового, все та же вода в разрывах облаков и две птицы, летящие к полосе земли в правом верхнем углу. Птицы!?

— Стоп! — закричал я алонафту, вскакивая и роняя недопитый сок на пол. Странное предчувствие охватило меня. Плохо, это очень плохо…

— Приблизь, — я ткнул пальцем в изображение на экране, но еще до того, как алонафт выполнил мой приказ, я уже знал, что увижу. Рон… Кровь отлила от головы, и сердце пропустило удар, а потом застучало часто-часто, лишая меня способности четко мыслить. Звон стоял в ушах, и я не слышал, что мне говорит отец, пока он не схватил меня за плечи и не встряхнул со всей силы.

— С ним Дарий?

Слепки памяти побежали по экрану, картинки быстро сменяли друг друга, оживляя изображение. Два дракона — почти черный и белый с золотом — летели над бурным морем, и на наших глазах их потащило, ударяя о гребни водяных гор, к береговой линии.

— Гравитационная линза. — Словно сквозь воду услышал я низкий голос Первого.

Дарий еще пытается вырваться, но Рон уже сложил крылья и отдался на волю ветра. Дарий перестал бороться, устремился за Роном и они оба скрылись в клубящейся над кратером белесой мути.

— Кто это? — наконец, до меня дошло, что Фарлина уже некоторое время дергает меня за рукав. — Кто это? — повторила она свой вопрос.

Я оторвал от экрана пьяный от образовавшейся в груди пустоты взгляд и посмотрел ей в лицо. Наверное, не стоило этого делать, не знаю, что увидела в моих глазах Фарлина, но ее зрачки расширились от страха.

— Мой сын и мой брат, — ответил я.

А отец уже отдавал команды:

— Алонафт! Когда это случилось? — на экране высветились время и дата.

Вчера. Когда я летел в Синеал….

Отец мысленно приказал мне заткнуться, а потом меня окутала липкая волна ужаса. Но долго паниковать мне не дали — голос Первого басовитым гудением заполнил мою голову, стер большую часть бушующих во мне эмоций и исчез. Ко мне вернулась способность нормально мыслить. И я уверенно произнес:

— Мы их спасем. Они живы, и мы их спасем.

Глава 12 Плен

Отерон

Прошлое встретило нас не очень гостеприимно. Рана Дара, в нормальном для демиурга состоянии, зажила бы за несколько минут, но он потратил весь свой запас на то, чтобы перенести нас на шесть тысяч лет назад, и стал не сильнее человека. Небо только-только начало сереть, когда я открыл глаза, и услужливая память уже через минуту подсказала мне, где я и почему. События вчерашнего дня, начиная с того момента, когда мы провалились в прошлое, пронеслись в голове бешеной лошадью, и меня бросило в холодный пот. Счастье еще, что нас сразу не убили. На месте тайлов я, вполне вероятно, даже не думая, пристрелил бы подозрительных недоэльфов, выпавших из портала прямо перед их носом. По принципу — сначала стреляй — потом разберемся. Хотя… должна быть какая-то причина тому, что пятерка тайлов находилась неподалеку. Просто мне она еще не известна. Может, они воюют с соседями, а может, нам повезло напороться на дозор. Ладно, думаю, нас поставят в известность. Только надеюсь, до того, как прибьют.

Первая ночь в тюрьме прошла беспокойно. Только под утро Дарий уснул, прокашляв всю ночь. Я спал урывками, вскакивая каждый раз, когда Дар начинал задыхаться, и сидел с ним, помогая по мере сил. Когда принесли завтрак, я не стал его будить.

Тот же молоденький дроу, что и вчера, под присмотром насупленных, я бы скорее сказал — сонных, тайлов, поставил на пол у дверей миску с хлебом и нарезанным сыром и кувшин. Я сладко потянулся и, отбросив тонкое шерстяное одеяло, спустил ноги в узкий проход между двумя лежаками. Тесновато, но в других темницах мне побывать, к счастью, не довелось, так что опыта маловато и сравнить не с чем. Сапоги нашлись там же, где я их вчера поставил — возле лежака. Я обулся, пошел к двери, поднял с пола завтрак и поставил на свой лежак. В кувшине оказалась вода. Ну что ж, кормят, поят — значит, убивать не собираются. Пока. За грязной занавеской в углу — ведро, которым я тут же воспользовался. Вот они, прелести застенок! И магией воспользоваться нельзя. Я только сейчас осознал, что являюсь единственным дроу в этом мире, который может магичить, но делать этого не должен ни в коем случае, чтобы не вызвать подозрений.

Как бы я ни старался проделать все тихо — ничего у меня не вышло. В маленьком помещении это просто невозможно, и Дар проснулся.

— Ты уже позавтракал? — он сел и протянул руку к миске.

— Да, это твоя порция. Как ты себя чувствуешь?

— Почти в норме. Еще два дня и все будет в порядке. Рон, ты мне врешь — ты к еде даже не притронулся. Кушай! — и он сунул мне в руку кусок сыра.

Две минуты мы, молча, жевали, а потом я обратил внимание на уши моего дяди. Пока они прикрыты спутанными за время болезни волосами — их не видно, но за эльфа он не сойдет, если только не… и я подергал себя за кончик уха, привлекая к ним внимание Дара. Он сразу меня понял, и потратил немного энергии на то, чтобы изменить форму ушей. Неуловимо поменялся разрез глаз, и его волосы распутались. Нет, не понимаю, зачем мужику длинные волосы? Одна морока с ними. Как только Дар закончил трансформацию в эльфа, дверь открылась, и один из тайлов внимательно на нас посмотрел. Дар демонстративно еще раз провел по волосам, и они заблестели, очищаясь. Охранник кивнул и, удовлетворенный увиденным, захлопнул дверь.

Еще через полчаса Дар похлопал по кровати рядом с собой, и я, прекратив свое бездумное хождение по проходу — пять шагов к окну, пять к двери — сел рядом с ним.

— Во-первых, никакой магии. Видел — сразу чувствуют, — прошептал он очень тихо, буквально заставляя меня читать по губам. — Во-вторых, никакой мыслеречи. Щиты не снимать, а то сразу нас выдашь. Тайлам перехватить наш разговор ничего не стоит — это их специализация. В-третьих, мы должны свести к минимуму наше вмешательство в прошлое. Никаких драконов и дроу-магов здесь нет и быть не должно. Последствия могут быть непредсказуемыми.

Я вздохнул, но согласился — аргументы дяди оказались убедительными.

— Я твой господин, ты — мой слуга. В таком случае тебя никто всерьез воспринимать не будет. Имена можно оставить прежние, не думаю, что они вызовут интерес.

Нас прервали — на этот раз четверка тайлов вошла в помещение. Двое с короткими луками держали нас на прицеле, а двое связали нам руки и потащили за собой. Первым вывели меня, потом — Дара. Я услышал его стон и кашель, рванул веревку из рук тайла, но мгновенно получил по почкам, и только потому, что ведущий меня эльф натянул веревку до предела, устоял на ногах. За поворотом коридора нас ждал последний член пятерки.

За его спиной уже мерцала радужная пленка портала, сквозь которую в темноту освещенного факелами подвала пробивался яркий солнечный свет. Дара провели мимо меня, и он шепнул: "Все нормально, не дергайся". Я кивнул, и когда путь освободился, меня толкнули в спину, я выпал из портала в залитую светом комнату и приземлился на ковер. Падать со связанными впереди руками оказалось неприятно, особенно, когда веревку крепко держит в своих руках мой конвоир. Не успел я встать на четвереньки, как он ловко обмотал ее мне вокруг шеи и лишил возможности шевелиться. Любое движение только затягивало петлю. Гладкий шелк тонкой и очень прочной веревки впился в кожу, грозя перерезать шею. Просто и надежно. Руками тоже не пошевелишь, и я прижал их к груди, немного ослабляя удавку. Но посмотреть вокруг мне это не мешало. Первым делом я нашел глазами Дара. Он, в отличие от меня, сидел за столом, положив связанные руки перед собой. Его конвоиры стояли за его спиной, готовые пресечь любое его действие, но веревки на шее не было. Меня посчитали более опасным? Нет, скорее, сделали скидку на его ранение. Гады, даже врача не удосужились прислать. Поняли ли они, что это я его лечил, или решили, что я только вынул стрелу, а рана зажила сама? Сейчас это неважно, главное, что я успел это сделать до того, как они подошли.

У окна спиной к столу стоял эльф, нет, иллин, эльфами их только у нас в мире стали называть люди, а здесь и сейчас они — иллины.

Старший пятерки тайлов доложил:

— Высокородный! Пленники доставлены.

— Спасибо, я догадался. — Голос эльфа звучал глухо, так говорят, когда изо всех сил стараются не выпустить на волю рвущиеся из груди эмоции. Он повернулся. Ого, нам достался глава рода Тишаль. Зеленоглазые иллины — семья, к которой принадлежит и Правитель Иллинадора Ниэль. Значит ли это, что передо мной его пра-пра-пра-прадед? Вполне возможно.

Я пошевелился, удавка на шее затянулась, но простой трюк дал мне возможность заглянуть в глаза тайлам. Да они здесь все — одна дружная семья.

Тем временем глава рода подошел к столу и остановился с другой стороны.

— Ваше имя?

— Дарий.

— Что вы делали на моей земле? — Дар не торопился с ответом, но, когда по знаку высокородного тайлы сделали шаг к креслу, в котором он сидел, сказал:

— Ничего. Мы только вышли из портала, как ваши доблестные воины нас атаковали.

— Мои воины поступили в соответствии с моим приказом. После того…. - эльф замолчал, и я с удивлением заметил, что у него дергается глаз. — Что случилось, эти меры оправданы.

Дарий промолчал. Отвечать в такой ситуации — последнее дело, тем более что мы не знаем, что же произошло? А эльф продолжил задавать вопросы.

— Мне доложили, что вас было трое, где ваш спутник?

— Мы были вдвоем. Если кто-то прошел следом за нами в портал, то мы за это ответственности не несем.

— Значит, вы признаете, что это возможно?

— Я не могу ответить, потому что в тот момент меня ранили, и я никого не видел. А мой слуга бросился ко мне — это последнее, что я помню.

— В месте вашего появления нашли одежду. Последний раз спрашиваю — где ваш спутник?

— Ну, — протянул Дар и улыбнулся. — Если его там не было, то он исчез.

— Испарился, — шепнул я, и тут же получил ногой по спине. Стиснув зубы, заставил себя перетерпеть боль, и порадовался, что не выпустил магию. Вовремя вспомнил, о чем мы говорили в камере.

— Испарился? — повторил за мной эльф. Все-таки услышал! — Я все равно узнаю правду.

Он отшвырнул свое кресло в сторону и, опершись руками об стол напротив Дария, выпустил заклинание. Я перешел на другой уровень зрения и увидел, как потоки силы рванули к Дару, как он поднял лицо, впился взглядом в глаза эльфа и улыбнулся. Наивный эльф даже не представлял, как помог раненому демиургу. Развеять замораживающее сознание колдовство для Дара было секундным делом, и он пил разлитую в воздухе вокруг него энергию каждой клеткой своего тела, восстанавливая истощенный прыжком запас и заживляя поврежденное легкое. Эльф почувствовал неладное, но было уже поздно — магия впиталась в тело демиурга без остатка. Только памятуя о том, что нельзя оставлять после себя значительные разрушения, Дар смог остановиться. В противном случае напротив него уже стоял бы полностью опустошенный эльфийский маг. А глава рода силен. Был, до тех пор, пока не встретился с моим родственником. В нашем мире таких нет — иллины Динира вымирают не только потому, что разделились с дроу и не имеют притока свежей крови. Это была отмазка деда, придуманная им для успокоения Ниэля. Но еще и потому, что измененная неудачным экспериментом Альвира магия эльфов не имеет природных источников в нашем мире. А здесь и сейчас все еще оставалось по-старому, и казалось, что от чистой магии звенит воздух, которым мы дышали. Концентрация ее недостаточна, чтобы восстановить запасы демиурга за два дня, но ее много. Высокородный отшатнулся от стола и гордо выпрямился, но его выдало удивленное выражение лица. Не ожидал он такого поворота событий.

Дар сыто улыбнулся и, в свою очередь, задал вопрос:

— По какому поводу нас задержали? Неужели выход из спонтанного портала является достаточным поводом для ареста?

— Вы подозреваетесь в государственной измене и убийстве жены Правителя, Тальмы.

— Что? — Дарий напрягся и подался вперед. Тайлы контролировали каждое его движение. — Тальма погибла? Когда?

— Мою дочь убили пять дней назад.

Дар глянул в мою сторону. Да я и сам уже догадался, что мы все-таки опоздали. Всего на несколько дней, но… опоздали.

— Примите мои соболезнования. Я клянусь, что к ее убийству ни я, ни мой слуга не имеем отношения. И прошу вас немедленно связаться с Правителем Альвиром, и поставить его в известность о нашем присутствии в вашем доме.

Эльф кивнул. На секунду закрыл глаза и взял себя в руки. Магия на сидящего в кресле светловолосого иллина не подействовала: он впитал ее, как губка воду. Прожив не одно столетие, глава рода Тишаль научился разбираться в иллинах. Слова и поступки пленного выбивались из поведенческих канонов. Не так должен вести себя преступник, не так. Дар сидел, не опуская взгляд, и цвет его глаз тоже поставил эльфа в тупик. Его можно было бы отнести к роду Тирваль, если бы в темно-лиловых глазах сидящего напротив незнакомого эльфа со странным именем Дарий непрестанно не вспыхивали бы золотые искры, и когда это происходило, его глаза становились коричневыми.

И эльф принял решение.

— Уведите их.

Петля слетела с моей шеи, и я встал, медленно, с трудом распрямляя онемевшие ноги и чувствуя, что не в силах сделать первый шаг. Но мне помогли — очередной рывок не заставил себя ждать. Следом вывели Дара, но с ним обращались не в пример лучше. Опять переход — и мы в подвале.

В камере нас уже ждал обед и чистое ведро за занавеской.

Дарий поел и растянулся на лежаке. Говорить мы не стали — ни к чему это нам сейчас. Выглядел он уже не так плохо, как утром — энергия эльфа вернула блеск его глазам, и кашель прекратился, что меня безмерно порадовало. Я приложил руку к его груди и не почувствовал хрипов, значит, легкое уже заживает и наша дальнейшая судьба зависит только от того, как быстро он сможет накопить силу для возвращения в наше время. Но до этого нам необходимо встретиться с Альвиром.

Я тогда еще не знал, что именно в этот момент в родовой замок Тишаль прискакал гонец из столицы с указом правителя. Что в этом письме приказывалось принять нас, как дорогих гостей. Что глава рода два часа просидел над письмом, не понимая, каким образом Альвир смог узнать о его "гостях", и, сомневаясь в целесообразности нашего освобождения, послал своего гонца к Правителю, и попросил подтверждения его указу. Именно поэтому мы просидели в темнице еще два дня. Как бы медленно не тянулось время в плену, критическая точка неумолимо приближалась, из семи дней, полученных на решение всех наших проблем, осталось всего четыре. Ровно через четыре дня Альвир проведет свой трагический эксперимент. И если мы не успеем его предотвратить, то наше путешествие в прошлое можно будет смело назвать неудачей.

Я развлекался, как мог. Дядя в основном лежал или сидел на лежаке, не делая лишних движений, и ел за двоих. Я всегда ел мало, так что половина моей порции доставалась ему. Он впитывал силу — незаметно воруя ее у стоящих за дверью тайлов, из воздуха, у растущей за окном травы, хорошо, что никто не заметил, как она пожелтела и съежилась. Голодный демиург — это не шутка. Меня он не трогал, как Дар выразился, оставил на закуску.

Кормить нас стали лучше — это единственная поблажка, сделанная нам эльфом. Нас больше не беспокоили, на допросы не вызывали, но от тоски хотелось выть на висящее в небе ночное светило этого мира — каменную глыбу с гордым именем Тресса, что в переводе с иллинского значит вечная. Это название я услышал через окно, как и многие другие подробности. Я часами стоял у окна, за которым мелькали стройные ножки молоденькой прачки, улыбнувшейся мне еще в первый день, и бессовестно подслушивал ее разговоры с более старшей дроу. Дверь в прачечную находилась совсем близко к моему наблюдательному пункту. Разговоры веселушек-прачек я слышал постоянно. Правда, громко смеяться они опасались, в стране был объявлен траур, но кого волнует чужое горе. И иллинки шептались, похихикивая, прямо у моего окна. Так я узнал подробности смерти Тальмы. По дороге в отцовский замок, они попали в засаду, Тальма умерла на месте. Ее убийцы ушли порталом — вот почему наше появления было встречено так недружелюбно. На стороне убийц был сильный маг. О том, что это заказное убийство, говорил тот факт, что никто из тайлов, сопровождавших правительницу, не пострадал — все стрелы предназначались только жене Альвира, легкомысленно отправившейся в гости к отцу верхом.

На третий день я проснулся еще засветло. После незамысловатого туалета, занял свой пост у окна, на этот раз без определенной цели. Прислушиваясь к зарождающемуся внутри томлению — а я привык доверять своим предчувствиям — я уверился в том, что сегодня, наконец, что-то произойдет. Уходя в никуда, таяли звезды — совсем не такие, как у нас. Хвостатая комета, которую я наблюдал каждую ночь, перевалила за крепостную стену. Уставшие тайлы поплелись в казарму, а на место у ворот встали их товарищи, отдохнувшие, но все еще отчаянно зевающие, беловолосые. Заголосила птица, за ней еще одна, и скоро флаги на угловой башне восходящее светило окрасило красным. Я так и не узнал, как они называют свое солнце. Дара спросить забыл, а теперь это уже неважно.

Только одно волновало меня, успеем ли мы? Ведь времени практически не осталось.

Глава 13 Воспоминания о будущем

Альвир, демиург

Строчка за строчкой, символы, знаки и цифры покрывают лист за листом. Стопка самой дорогой шелковой бумаги с моим личным гербом в правом верхнем углу медленно тает. Не беда — у меня достаточный запас. Я занят. Очень занят. Я не должен отвлекаться…. Очередной лист сжат в плотный комок и отправляется в камин. Я провожаю его глазами. Попал! Огонь словно пробует вначале, что ему дали на закуску, и только через несколько ударов пульса съедает лист без остатка. Яркое пламя вспыхивает, и с треском вылетают в трубу искры.

Где-то там, наверху, лето, в этом году особенно жаркое, мне даже пришлось вмешаться и вызвать ливень — засуха едва не погубила сады. Столица никогда не испытывала недостатка в питьевой воде — но в этом году текущая через город к океану река Оритта почти пересохла. Посланный мной теплый ветер растопил ледники, и река вновь стала полноводной. Это было две лады* назад.

Теперь это неважно. Сколько я здесь? Уже три дня? Я растопил камин — в моем тайном убежище всегда холодно. Сюда, на четвертый уровень подземных лабиринтов можно попасть по известному только мне и моему помощнику ходу. Или порталом — чем я пользуюсь намного чаще. Окон здесь нет и быть не может, на потолке — мощный силовой источник света, заряженный под завязку. Он дает достаточно света даже для самой тонкой работы. Мастерская местного демиурга — вот что такое моя лаборатория. Три помещения: сама лаборатория, где на столах лежат различные образцы и аппаратура, склад, в котором остановлено время, и веками хранятся результаты моих экспериментов, если честно, не всегда удачных. И библиотека, книги в которую я привозил со всех концов вселенной, уникальные, на языках других миров — собственно, в библиотеке я сейчас и нахожусь.

Я взял чистый лист бумаги, и по нему поползла новая строка вычислений. Формулы змеились, иногда вырываясь за пределы белого квадрата. Расчеты, вычисления… все, что угодно, лишь бы не думать, не останавливаться даже на миг. Не вспоминать, не слышать вновь и вновь ее голос, упрямо, несмотря на все мои старания отвлечься, раз за разом звучаший в моей голове, повторяя мое имя: Аль… и летит в угол хрустальный бокал, взрываясь миллионом осколков, и назло мне в его прощальном звоне опять слышится: Аль!

Я сбежал сюда, как только узнал страшную весть. Тальма мертва. Трусливо оставил Ферена разбираться с делами. Не смог даже войти в наши покои — потому что все там — она: ее вещи, ее любимые цветы с горьковатым запахом осени, и мои воспоминания. Она поехала к отцу сообщить радостную весть — что он скоро станет дедом. Нет, мне нельзя об этом думать, иначе я сойду с ума. Сумасшедший демиург — самое страшное, что может случиться с этим миром.

Так, эта линия не выдержит напряжения, усиление по третьему уровню генерирует энергетическую подпитку потока, но не пропустит материальных предметов. Остается разматериализация. Надо рассмотреть этот вариант подробно…. Может быть, что-то в этом есть…. Посмотрим.

Я должен это сделать. Никто до меня еще не смог, а может и не пытался, проколоть время назад. Остановить — да, это мы делаем легко и просто. Так что я стану первым, и если все получится, наградой мне будет не признание совета, а она… чья глупая смерть не оставила мне выбора. Решай задачу, демиург, может быть, все еще будет хорошо.

Несколько раз, забывшись, я начинал рисовать ее портрет. Лучистые зеленые глаза, мягкие губы и непослушный завиток, который она привычным движением руки заправляла за острое ушко. В мочке на тоненькой цепочке болтался крохотный алмазный колокольчик, весело вызванивая мое имя: Аль…. Словно льдинка падает на дно моей души. Я уже сбился со счета, сколько раз это было. Каждая мысль о ней, каждый взгляд на вещи, которых касалась ее рука, превращается в кусок льда, от которого застывает сердце. Я уже не чувствую боли — все внутри застыло. Нет, я не чувствую ее только потому, что уже сжился с ней — тупой, неблагодарной спутницей горя.

Повинуясь моей воле, портрет исчезает и опять по листу бегут формулы, не оставляя места для воспоминаний.

Всего три оборота счастья — и все потеряно в один миг. Я уже знаю, кто это сделал. Первые сутки я, находясь здесь, выпустил на волю поток силы. И нашел. Из мешанины мыслей, слов и звуков я выделил фальшивую ноту и принял меры для того, чтобы она больше не звучала. Они еще не знают, что врученный им в момент рождения драгоценный дар жизни у них отобран. Та, что хотела занять место моей жены, уже начинает гнить изнутри, теряя зрение. Скоро жемчужная кожа первой красавицы покроется язвами, и она будет медленно умирать в темноте и одиночестве — об этом я тоже позабочусь. Тайлы, осмелившиеся предать меня, своего Правителя, уже мертвы. Они еще двигаются, говорят, едят, пьют, но это уже ненадолго. Я просто немного ускорил энтропию. Они состарятся за несколько месяцев. Я — творец, и кара моя неотвратима. Их сила вернется в мир, из которого была взята некоторое время назад. Пришла пора ее вернуть.

Дверь медленно открылась, и спиной ко мне вошел Ферен — мой помощник, охранник и моя недремлющая совесть. Руки тайла заняты подносом.

— Ваш завтрак, Правитель.

Я кивнул, не отрываясь от расчетов, и он пристроил поднос на край стола, немного подвинув толстую тетрадь в резном переплете, в которую я решил занести результаты моих вычислений, когда закончу. Синеглазый иллин застыл напротив меня.

— Что еще? Ты свободен.

Он покачал головой:

— Вам обязательно нужно поесть. Уже пошел четвертый день, как вы спустились сюда и отказываетесь от еды.

— Хочешь сказать, что наверху — утро? Мне нет до этого никакого дела. Не отвлекай меня.

— Уже рассвет. — Упрямый тайл не торопился оставлять меня одного, поставил передо мной тарелку с мясом и чашку сока маниаты, возвращающего силу и ясность мыслям. Не отошел, пока я не впихнул в себя хотя бы половину. Мясо показалось пресным и безвкусным, как трава. Сок удалил жажду. Еда — это просто дань этому телу. На самом деле она демиургам ни к чему, но приходится поддерживать иллюзия, иначе…. Никто, даже Тальма, не знает, кто я на самом деле. Для моих подданных я — сильный маг и справедливый правитель.

Наконец я поставил последнюю точку. Осталось совсем недолго, и я верну тебя, Тальма. Я вскочил и стал бегать по комнате. Хрустальная крошка скрипела под каблуками моих сапог.

Внезапно проснулся аппетит. И я умял все, что оставалось на подносе. Теперь, когда формула перехода получена, никто не сможет помешать мне осуществить задуманное. Формула оказалось довольно простой и изящной. Затраты энергии при этом должны быть минимальными. Надежда на то, что у меня все получится, переросла в твердую уверенность. Я мысленно закричал: "Ферен!" Верный помощник тут же вошел в библиотеку и замер у входа, брезгливо поджав губы. Окинув взглядом усыпанный осколками пол, мою грязную одежду, взлохмаченные волосы, посмотрел на посуду на столе и скомканные листы бумаги возле камина, покачал головой. Ну да, не все долетели, иногда я промахивался.

— Что? Тебе что-то не нравится?

— Не буду врать — ваш вид оставляет желать лучшего. Прикажете приготовить вам ванну?

— Да, пожалуй, искупаться я бы не отказался. — Почему-то сейчас мысль о том, что мне предстоит войти в наши покои, уже не показалась безумной. Да и здесь прибрать не помешает. Я махнул рукой, выпуская очищающее заклинание, и по полу побежала волна, удивительным образом растворяя осколки и выпрямляя и очищая мятую бумагу. Ферен поднял с поля чистые листы и стопкой сложил на столе. Посуду собрал на поднос и следом за мной прошел через открытый портал в мою спальню. Я захватил с собой дневник, нет, формулу я не забыл, просто не захотел его оставлять там. Нужно еще раз просмотреть и проверить, не ошибся ли я в расчетах.

Все вокруг сияло чистотой. Недавний беспорядок исчез, в гостиной возле дверей молоденькая служанка-дироу *ждала приказаний.

— Приготовь мне одежду, милая.

Она присела в вежливом реверансе и бросилась в гардероб. Ферен тем временем проверил купальню на наличие неожиданных сюрпризов. Забота обо мне переросла из просто обязанностей тайла в маниакальную страсть. Раньше это вызывало у меня улыбку, но сейчас я горько сожалею, что не послушал его, а пошел на поводу Тальмы, любимой, упрямой жены, шантажом выманившей у меня разрешение отправится к отцу верхом, а не порталом, как настаивал Ферен. Он ни разу не позволил себе даже намека на то, что был прав, а мне было больно и обидно, что я не последовал его совету. Демиург, творец — целый мир у твоих ног! А самое главное забыл. Жизнь — хрупкая штука…

Я отмокал в теплой мыльной воде, мечтая и блаженствуя. И, кажется, заснул.

Трое суток без сна любого обессилят. Проснулся от вежливого покашливания Ферена. Он сделал несколько медленных шагов по направлению к бассейну, в котором я лежал, стараясь не ступать подошвами замшевых сапог в пятна мыльной пены на полу. Я ушел с головой под воду, и тут же вынырнул, отплевываясь — в рот попало мыло. Демонстративный щелчок пальцами — и вода опять кристально чистая. Еще раз нырнул и встал во весь рост. Тайл подал мне полотенце, но волосы им не просушишь, а они у меня длинные. Очень. Хотел обрезать, но Тальма не разрешила. Теплый ветер подул из ни откуда, ласково пробежал по коже, по волосам, высушивая последние капли влаги. Я уже выходил из купальни, когда ветер закружился маленьким торнадо, пробежал по полу, вбирая в себя мокроту и пену, и растаял, прикоснувшись к краю бассейна.

— Ферен! Давай одежду. — Я опять обрел уверенность, и даже мой голос теперь звучал иначе, чем несколько часов назад. Кроме рубашки, все остальное было глубокого синего цвета. Траурные одежды — как долго мне вас надевать, или, может, не так долго, как положено. Я прикрыл глаза и, словно наяву, опять услышал зовущий меня голос: Аль…. Подожди еще немного, любимая….

— Какие новости? — спросил я вслух засмотревшегося в окно помощника. Пока я одевался, он с высоты шестого этажа башни правителя обозревал окрестности. Вид красив, не спорю. Белый город, синяя полоса океана вдали.

— Главы семей прибудут на прощальную церемонию через три дня. Сегодня пришли письма с соболезнованиями. — Тайл так и остался стоять спиной ко мне, и я воспользовался деликатностью друга — мой прерывистый вдох и побежавшая по щеке слеза остались незамеченными.

— Третья дочь дома Торваль заболела и просит об аудиенции.

— Отказать! — рявкнул я.

Ферен молчал, переваривая услышанное. Потом повернулся и тихо спросил:

— Это она? — я мог и не отвечать, но кивнул. Злость на предательницу сжала мне горло.

Ферен изменился в лице и низко поклонился, признавая мое право вершить суд.

— Что еще?

— Тело вашей жены доставили еще вчера. Оно в усыпальнице.

Я вздрогнул — совершенно забыл о своем распоряжении. Или его не было? Значит, это Ферен распорядился от моего имени. Не хочу видеть ее мертвой — знаю, что потом ее безжизненное лицо будет постоянно стоять перед глазами.

Мы не умеем оживлять мертвых, некоторые процессы необратимы, рвутся квантовые связи и восстанавливать их нельзя — это будет уже другое существо. Если нарушена энергетическая матрица тела — существо умирает. Это закон.

Я сделал шаг по направлению к стенду с оружием, Ферен понял, что я хочу, первым взял церемониальный кинжал и протянул его мне. В тот же миг меня что-то толкнуло в спину и голову, горячей волной боли растеклось по позвоночнику, поднялось выше и мое тело потеряло вес. Очертания предметов исказились, блики света на оружии разложились на спектр и засияли сотней радуг, острыми концами впиваясь в мозг. И я закричал от страшной боли, разрывающей сознание на части. Ферен подхватил меня и положил на диван.

Несколько раз я приходил в себя, ощущая мокрую тряпку на лбу. Перепуганное лицо тайла, чью руку я сжимал со всей силой, когда боль становилась совсем невыносимой. Он разжимал мои пальцы, и вновь прохладная ткань охлаждала мое чело. Я — тот, который лежал на диване в своих покоях — исчез. Перед моими раскрытыми в ужасе глазами проносились страшные картины разрушений. Мой мир — мертвый, изуродованный взрывом. Ни одного живого существа…. ни рыб в море, ни птиц в небе, ни животных в лесах, ни иллинов. Пустыня…. Только я один, вернее, то, что от меня осталось, уже заканчивается энергия и совсем скоро меня не станет. Все эти годы я закрывал собой прокол. В мои вычисления вкралась ошибка — и вместо путешествия в прошлое я открыл портал в другую вселенную. Ничего не получилось.

Потом мое сознание раздвоилось — одна часть понимала, что я лежу на диване, а вторая заново переживала эксперимент, неудачу и разочарование. Видела, как мой брат уводит народ иллинов в свой мир, и как я закрываю куполом планету, чтобы не пустить враждебную энергию в нашу вселенную. Но часть ее уже проникла, и пострадали мои иллины. За несколько вздохов я прожил шесть тысяч лет, впитал всю боль и отчаянье того меня, что отважился на эксперимент и уничтожил все, что создавал веками. Ужас навалился каменной плитой, вжимая мое тело в диван. Полный провал демиурга. Внезапно я ощутил любопытство: вот я — облако силы в камине библиотеки, которою я только недавно покинул — это отметил второй я, лежащий на диване. Запах тлена разлит в воздухе — я к нему уже привык, щита вокруг планеты уже нет — не осталось сил его держать. Собирая последние крохи, я принимаю облик иллина, сам не понимая, насколько страшен обтянутый сухой кожей скелет. У меня — гости. В мозгу полусумасшедшего демиурга вспыхивает надежда. Двое — сын и внук моего брата Альдинира переносят меня на стол, и я впервые за столько лет наслаждаюсь такой сладкой и родной силой. Неужели я дождался….

Ферен трясет меня за плечи.

— Альвир, очнись! — звонкая пощечина возвращает меня в эту реальность. Я моргаю, прогоняя картины будущего, и фокусирую взгляд на лице друга.

Самое страшное уже позади. Я получил память не только свою, но и Дария, и Рона. Вот Дарий вместе со старшим братом проверяют мои расчеты в чудом попавшем к ним дневнике. Я смотрю память Рона — это его друг тайл нашел дневник в богами забытой лавке древностей. Оказывается, Альдинир тоже полетел на помощь. Но почему, почему они так долго ждали!? Хотя, мне некого винить в случившемся, и я запихиваю обиду в самый дальний уголок сознания. Ведь для меня сегодняшнего еще ничего не произошло.

Из тюрьмы, которой стала моя библиотека, Дарий делает шаг в мое время, и в слиянии я получаю всю информацию. Вот мы появляемся на моей планете и за секунду до того, как мое второе тело превращается в информационное поле и летит ко мне, сюда, чтобы слиться с моим сознанием, я узнаю место — этот лес находится во владениях рода Тишаль.

Боль прошла, я смог сесть и успокоить Ферена.

— Я в порядке.

Еще час мне понадобился на то, чтобы систематизировать полученные знания. Дети моего брата — где они? Сжал плечо сидящего рядом тайла.

— Немедленно пошли гонца к главе рода Тишаль. Если он захватил двух ребят — один иллин, по имени Дарий и дилоу, по имени Отерон, пусть примет их, как самых дорогих гостей. Иди! — Ферен скептически на меня посмотрел, сомневаясь в моем рассудке. Мне даже не понадобилось читать его мысли — все было написано на лице. — Иди. Я в порядке. Просто нет сил сейчас открывать портал. С ними ничего не должно случиться — это самое важное на настоящий момент. А мне надо обдумать то, что со мной произошло. — Тайл еще немного постоял, прислушиваясь ко мне, и вышел исполнять мое распоряжение.

Итак, я получил второй шанс. И моя благодарность детям, шагнувшим в прошлое ради того, чтобы не дать мне совершить ошибку, безмерна.

Мой дневник с расчетами так и лежал на столе. Два шага до него я делал в десять раз медленнее, чем обычно. Вот она — ошибка. Выведенная племянником формула перехода во времени оказалась еще прекраснее, чем то, что сделал я. И главное — она работает, ведь они это уже проверили. Теперь, когда я знаю правильный вариант, я могу ее исправить, но нельзя — дневник должен попасть в будущее в том виде, в котором он находится сейчас. Я понял, что должен сделать, и с тоской посмотрел на мир за окном. Мне жаль, так жаль…

*лада — пять дней прим. ав.*

*дироу — название темноволосых иллинов в мире Альвира. То же, что и дроу*

Глава 14 Возвращение

Альвир, демиург

Дарий проснулся, зевнул и сел, когда я уже полностью привел себя в порядок, честно израсходовав ровно половину воды на умывание. Даже волосы причесал костяной расческой, милостиво предоставленной в наше пользование, вместе с другими принадлежностями и чистой одеждой оставленными мальчиком дроу возле дверей. Но переодеваться не стал — моя одежда хоть и не выглядит новой, но еще довольно приличная, а нам нельзя ничего оставлять в этом времени. Мало ли что может случиться! Дар решил не тратить время на умывание. Он уже восстановился полностью, и волна магии, искажая воздух вокруг него, пробежала снизу вверх, и не только идеально разгладила мятую одежду, в которой демиург спал, но и разбросала по плечам светлые, как у деда волосы. Все, что ему оставалось сделать, это заплести косу и, перевязав ее лоскутом, небрежно откинуть за спину. Я с улыбкой наблюдал за его утренним туалетом. Уверенность в том, что скоро мы покинем негостеприимных эльфов, усилилась.

— Завтракать будем или сразу пойдем? — спросил он и широко улыбнулся.

— Не может быть! Неужели мы, наконец, сможем покинуть этот замечательный подвал? И я лишусь такого чудесного вида из окна? Дар, давай еще немного посидим, сейчас прачка выйдет, я хочу напоследок полюбоваться…

— Рон, как скажешь, так и сделаем. Хочешь оставаться здесь — оставайся, а я пошел.

Я сделал вид, что с тоской гляжу в окно и даже притворно вздохнул, но больше сдерживаться уже не мог — рассмеялся в голос.

— Идем отсюда, и чем скорее, тем лучше.

— Как скажешь, племянник, как скажешь. Если честно, мне здесь уже надоело до одури. Давай руку — нам предстоит серьезный разговор с главой рода. Как его зовут, кстати, ты не помнишь?

— Понятия не имею. Разве нам важно его имя? Достаточно того, что я знаю его фамилию.

Дар сжал мои пальцы и мы вознеслись на пятый этаж — именно там находился кабинет того эльфа, к которому нас водили на "беседу".

Тайлы за дверью даже не почувствовали нашего появления — Дар постарался, невидимая глазу пелена отделила нас от охраны. Глава рода встал из-за стола и, надо отдать ему должное, даже не вздрогнул, когда перед ним возникли мы. Магия мерцала между пальцами эльфа, но он сдержался, и не запустил в нас заклинанием. Вероятно, вспомнил, что случилось с его магией при нашей последней встрече, когда его запас, благодаря стараниям Дара, уменьшился вдвое.

— Не волнуйтесь, мы пришли с миром, — сказал я и нахально занял кресло напротив, оставив Дария стоять за моей спиной. Надо было видеть выражение лица эльфа при этом. Его просто перекосило от такого явного нарушения субординации. Еще бы — дроу в их мире находятся на положении то ли рабов, то ли слуг, им оказана великая честь быть в услужении у золотоволосых магов. Альвир явно не продумал этот вариант.

Дар мне подыграл, положил руку на плечо и сказал:

— Мой племянник совершенно прав. Не стоит звать тайлов — они не услышат. То, что я собираюсь вам сказать, не для посторонних ушей, — добавил он, перехватив взгляд главы рода на дверь.

Эльф занял свое место, смирившись с нашим присутствием и необходимостью выслушать то, что мы собирались ему поведать. Он взял на столе одно из писем и протянул его Дару, но я опередил дядю и перехватил его. Прочитал и улыбнулся. Послание Альвира было лаконичным и слегка насмешливым. Совсем немного, ровно настолько, чтобы не оскорбить тестя. Альвир настоятельно советовал теро* Рисеалю принять нас со всеми почестями, и ни в чем не чинить преград, ибо от нашего благополучия зависит его настроение. Так вот чему мы обязаны чистой одеждой и…

— Спасибо за расческу. Она мне очень пригодилась. К сожалению, одеждой мы не воспользовались. Туда, куда мы идем, мы должны появиться в том, в чем ушли.

И я еще больше озадачил уважаемого теро, но Дарий взял инициативу в свои руки.

— Вы правильно догадались — мы, — Дар усмехнулся, — не от мира сего. Вернее, наше время отстоит от вашего на шесть тысяч лет. Альвир знает, что мы здесь, и скоро нам предстоит возвращение обратно. Нас ждут там, и уже ничего не держит здесь. Поэтому мы зашли попрощаться и сказать, что, несмотря на некоторые доставленные нам неприятности, — дядя потер рукой место на груди, куда вонзилась стрела тайла. — Мы не держим на вас зла и мстить не будем. Альвир уже в курсе наших приключений.

Эльф переводил взгляд с меня на Дара и обратно, не зная, верить нам или покрутить пальцем у виска. Ну вот, доказывай теперь, что ты не сумасшедший! Эльф еще раз перечитал послание своего Правителя и ближайшего родственника, и, кажется, решил нам поверить, хотя его сильно смущала наша осведомленность.

Дарий задумался, но вот он отошел от меня и вышел на балюстраду, опоясывающую весь этаж по периметру. Я пропустил теро вперед и последовал за ним. Какой вид! Я с наслаждением вдыхал чистый воздух — после душного подвала он показался мне необыкновенно вкусным. В нескольких милях от замка шумел кронами деревьев лес, возле которого нас взяли в плен. Неприятные воспоминания, но они скоро сотрутся, время пройдет, и я забуду ужас, который испытал, когда я понял, что был в шаге от возможности потерять не только Дара, но и жизнь. О возвращении назад я тогда даже не успел подумать.

— Вам предстоит пережить немало трудностей. Через несколько дней этот мир перестанет существовать. Альвир поручил мне передать вам, что в новом мире, куда вы попадете с помощью его брата, вам и вашим потомкам предстоит править народом иллинов.

Ошеломленный эльф закрыл глаза, переваривая страшное известие. Его лицо помертвело, и когда он посмотрел на меня после минутного перерыва, я не удержался и сказал:

— Все будет хорошо. И я — тому подтверждение. Вам понравится новый мир, и вы там приживетесь.

Эльф кивнул, только сейчас догадавшись, что перед ним стоит один из потомков тех, за кого теперь он будет в ответе. Жаль, что Альвир сам не стал посвящать своего тестя во все тонкости. Но судя по всему, дядя уже успел связаться с Альвиром и обсудить дальнейшие действия. Интересно, когда? Дар услышал мои мысли, поэтому повернулся и сказал:

— Я говорил с ним сегодня утром, до того, как ты проснулся. Через час он будет нас ждать в условленном месте. Прошу вас, теро, отозвать ваших подданных — им не следует видеть наш отлет. Вы можете сделать это уже сейчас — я снял защитный экран. После нашего ухода, приготовьтесь к тому, что вам и вашим подданным придется покинуть этот мир.

— Куда мы попадем? — тихо спросил эльф, внезапно поверивший тому, что говорил Дарий.

— В наш мир. Мир, созданный моим отцом. Вам не следует бояться, поверьте, я не выдумываю, я знаю.

Некоторое время эльф мысленно отдавал приказы тайлам. Мы с Даром подслушивали — небольшая предосторожность не помешает, и, когда глава рода закончил, пришло время прощаться.

— Прощайте. И у меня к вам маленькая просьба — обязательно возьмите с собой любимое ожерелье вашей дочери, — сказал я, улыбнувшись.

— Почему? — удивился эльф.

— Оно очень нравится моей мачехе. — И я послал ему мои воспоминания о свадьбе отца.

Погрустневший эльф кивнул. Зря я напомнил ему о его потере! Вот глупый дракон! Дарий спас положение, уже в который раз — я сбился со счета. Он перевел тему разговора в другое русло.

— Когда к вам прилетит белый дракон — не поднимайте панику, это мой отец. Он поведет вас за собой.

— А как выглядит дракон? — Так, в эльфе проснулось любопытство — это хорошо. Я подмигнул Дару, в голове которого уже родилась идея продемонстрировать нас уважаемому теро во всей красе. Вот только… как это сделать, чтобы не перепугать всех вокруг? Да и будет ли это логично? Не станет ли вмешательством в прошлое? Хотя, какая разница! Я только сейчас понял, что этой реальности уже ничего не страшно — еще пару дней, и она перестанет существовать, так что, появление дракона в небе над замком в компании главы рода только добавит ему авторитета. И с одеждой я тоже неправ. Дарий похлопал меня по плечу, и шепнул:

— Молодой ты еще, зеленый. А им предстоит жить в мире, где драконов более чем достаточно.

Эльф, наконец-то, улыбнулся. Слух у него отличный, и наш разговор его рассмешил, чему я рад. Сейчас будут ему драконы — целых два.

Дар переместил нас к воротам замка. Ошеломленные тайлы проводили взглядами выходящих за пределы крепости теро и их недавних пленников. Мысленный приказ главы рода, и охранники вытянулись по стойке смирно.

— Не бойтесь. Дракон — это такой большой, страшный, но разумный зверь. Наша вторая ипостась. Да, мы оборотни, — провел вводную лекцию Дар и превратился первым: вспышка — и вот уже бело-золотой красавец поворачивает голову на гибкой шее в нашем направлении. Я, на всякий случай, придержал эльфа за локоть. Пошатнувшемуся от неожиданности главе рода моя поддержка не помешала.

— Ну как? Нравится? — Дар расправил крылья и, взлетая, прогудел: — Рон, не задерживайся.

Я протянул руку будущему Правителю эльфов, выражая сочувствие в тех испытаниях, что ему предстоят.

— Мы больше не увидимся? — спросил эльф, не спеша разрывать рукопожатие.

— К сожалению, нет. Но я близко знаком с вашим пра-пра-правнуком, так что…. Жизнь продолжается.

— Я понимаю, что вам пора. Но у меня есть еще столько вопросов! Я понимаю, что не успею задать их все, но главный из них: кто вы?

Неторопливо отошел от теро на безопасное расстояние, обратился и, уже расправляя крылья, ответил:

— Мы — раса демиургов, создателей миров. Но вы можете называть нас просто богами. Прощайте, уважаемый! — я заревел, выпуская в небо струю пламени, и последовал за Даром, уже завершающем второй круг над замком.

На одинокой скале нас уже ждали. Неуловимо похожий на моего деда эльф сидел в расслабленной позе на камне и грыз травинку. Наше появление в небе над расстилающимся у подножия скалы лесом он воспринял как должное. Значит, вот ты какой, Альвир. Красив до безобразия, но этим меня не удивишь, в нашей семейке все такие, а вот глаза грустные. Я даже не стану пытаться представлять себя на его месте. От одной мысли о том, что ему предстоит сделать, у меня чешуя встала дыбом, и я поспешил приземлиться. Обращение заняло несколько секунд, когда магия рассеялась, я подошел к нему.

— Рон? — Альвир встал и заключил меня в объятья. Я растерялся от подаренного мне душевного тепла и в первую минуту не нашел, что сказать. И опять меня выручил Дар.

— Альвир? Здравствуй. Прекрати смущать Рона, — и он крепко пожал руку демиурга. — Я рад тебя видеть. В конце концов, эта внешность идет тебе больше, чем…

— Дарий, даже не напоминай мне! Та мумия, которую вы нашли в лаборатории — это не я, а нечто иное. По крайней мере, мне хочется в это верить. Спасибо вам, мальчики, за то, что вы сделали.

Альвир вернулся на свое место на нагретый солнцем камень. Мы устроились рядом. Тепло, приятно. После полусырого подвала я блаженствовал, и если бы не необходимость возвращаться, с удовольствием провел бы здесь еще пару дней. Вон там и речка с запрудой, искупаться бы…. Но! Не судьба. В нескольких шагах от того места, где мы сидели, я заметил крохотную полянку густой травы и перебрался туда. Дар тихо разговаривал с Альвиром, по доносящимся ко мне словам, я понял, что они просчитывают вероятности. За исключением того, что в нашем мире не должно быть сильных изменений, я больше ничего не понял. Они перешли на язык математики, и я, незаметно для себя, уснул под их бормотание. Ни твердый камень под головой, ни солнце, бьющее в глаза, не помешали мне провалиться в сон — сказалось напряжение последних дней. Мне даже что-то приснилось, ласковое такое. Словно Катя была рядом.

Я вздохнул и открыл глаза. Не знаю, как мои родственники, а я здорово проголодался. Наверное, они об этом сами догадались по бурчанию в моем животе, потому что тянуло дымком, и над углями уже крутился на вертеле неведомый мне зверь, от освежеванного зайца он отличался только наличием еще одной пары ног. Как удобно! В компании из шести человек никто не будет драться за лучший кусочек — всем по лапе. Пахло приятно.

— Проснулся? Вставай, соня. Фарги почти готов. — Альвир достал из воздуха три тарелки и столовые приборы. Тарелки оригинальные — похоже на лист лопуха, которому придали нужную форму и залили в стекло. Красиво и эстетично. А в тюрьму нам приносили простую глиняную посуду. Я даже обиделся, слегка.

— Запах мне нравится. Жаль, что я не увидел его живьем. А он в ногах не путается, когда бежит?

— Нет, — засмеялся демиург. — Он мало бегает, фарги живут в норах. Я показал Дару, как на них охотятся.

— Дар проникся и поймал бедную зверюшку. Ясно. А не могли бы великие мира сего немного потесниться? — Я взял свою тарелку и примостился рядом с Альвиром. Горячий сок обжигал пальцы, но мне казалось, что ничего вкуснее я не ел уже лет двадцать, не меньше.

Альвир протянул мне салфетку. Я вытер пальцы и, не задумываясь, что делаю, положил ее в карман. Посуда исчезла вместе с половиной недоеденной тушки.

Пришло время уходить. Альвир напрягся. Все в нем — и выражение глаз, и прямая спина, и сжатые в кулаки руки, выдавали нечеловеческое напряжение, в котором он находился. Мое чувство времени шепнуло, что уже пора. Именно в этот миг мы покинули темный подвал, в котором нашли умирающего эльфа. Я внимательно смотрел на Альвира: хочу запомнить его таким — живым и здоровым. Несмотря на то, что сейчас в его глазах пустота и страх.

— Мы обязательно встретимся. Для вас пройдет совсем немного времени, для меня — шесть тысяч лет, но я доживу. Хотя бы для того, чтобы еще раз сказать вам спасибо. Передавайте привет Альдиниру.

— Конечно! Если только отец не прибьет нас за самодеятельность, как только мы появимся, — Дар сделал перепуганное лицо, рассмешив Альвира.

— Тогда я скажу вам — до свидания! — он обнял нас по очереди и отошел в сторону.

Я в последний раз посмотрел вокруг, прежде чем протянуть руку Дарию.

— Не боишься? — мысленно спросил дядя и начал слияние.

— Есть немного. Но сюда было страшнее, потому, что в первый раз. Ты специально время тянешь? Так вот, я тебе авторитетно заявляю, что уже пора. Надеюсь, мы не будем возвращаться в подвал?

— Нет, выйдем в атмосфере и найдем спутник.

— Это хорошо. В подвалах я уже насиделся на долгие годы.

— А я думал, что тебе понравился вид из окна.

— И ножки у прачки были ничего…

*теро — обращение к главе рода

Глава 15 Последний шаг

Альвир, демиург

Для того чтобы летать, мне не нужны ни крылья, ни восходящие потоки. Мне достаточно просто пожелать, и я стану ветром, играющим с твоими волосами, любимая. Я стану легким сквозняком, надувшим занавески, чтобы подсмотреть за тобой в купальне. Прости, что я тебе об этом не говорил. Я так много хотел сказать и…. опоздал. Как же мне тебя не хватает!

Только несколько мгновений назад огненный шар пронзил небо, я проводил его взглядом, понимая, что теперь пришло мое время действовать. Надеюсь, дети долетят, и с ними все будет в порядке.

Я поднялся с нагретого солнцем камня. Последние расчеты проделаны, решение принято, и, оттряхнув песок с рук, я стал ветром и покинул скалу, ставшую мне временным приютом и стартовой площадкой одновременно. Смахнул невидимые слезы — я уже оплакал тебя, мой мир. Прошлой ночью.

Память — страшная вещь, и в то же время — бесценный дар. Она позволяет тебе вновь и вновь насладится единожды увиденным. Но чаще она пробуждает совесть, заставляя страдать и заново переживать твои собственные ошибки.

Я приказал себе забыть, отринуть ненужное, подняться над пропастью, в которую меня толкают воспоминания. Если серьезно, ни к чему мне память того, кого еще нет. Итак, примем за истину в первой инстанции, что я — тот, кто познал весь ужас совершенного, еще не существую. Идти вперед с таким грузом нельзя, он будет тянуть назад, заставляя меня оставить все, как есть. Смириться с потерей любимой, сохранить мир в том виде, в котором он есть сейчас. Тогда не нужно будет вызывать брата, и Альдиниру не придется тратить силы на то, чтобы спасти моих иллинов. Он будет спокойно жить, растить детей, присматривать за драконами и заботиться о своей новой игрушке — людях, о которых он с такой радостью рассказывал еще каких-то сто лет назад. Но… в его мире никогда не будет иллинов, и не родится мальчик по имени Рон. Он не поднимет шум, случайно отыскав мой дневник, и не полетит спасать такого дурака, как я, от страшной ошибки.

Именно поэтому я приказал себе избавиться от всего, что камнем тянуло меня на дно. Стоит ли внук моего брата целого мира? Да, стоит! Потому что вместе с его нерождением погибнет еще один мир — тот, который создаст он. И еще один — который создаст его сын когда-нибудь. Он сам еще ребенок — что такое пятьдесят лет для демиурга, а у него уже есть сын. И получив его память, я почувствовал всю глубину его любви к мальчику. Я не имею права уничтожить их. Пусть их миры живут, тем более что мы с Даром, кажется, нашли выход.

Я рассеялся над планетой, впитал в себя и стал на время ее душой. Земная кора встрепенулась, оживая, и планета вздохнула — облака пролились дождем, и небо очистилось.

Выдох…. Взлетели в небо гейзеры в долине Духов, проснулись нарывы вулканов на моем "теле", толчками выплевывая из себя пепел, камни и лаву.

Вдох…. Пошатнулась тектоническая плита на моей "груди", заскользила, раскалываясь на куски, и ушла под воду, выжимая из разломов магму. Закипел океан, извергаясь гигантскими пузырями пара на поверхность. Воздух в районе катастрофы помутнел и скрыл зародившуюся в глубине волну. Цунами, постепенно увеличивающимися концентрическими кругами, вздыбило океан на невероятную высоту и рвануло к континенту.

Началось!

У меня есть еще пять часов до того момента, когда цивилизацию иллинов уничтожит посланная мной волна.

Я почувствовал, как прошил атмосферу сгусток энергии невероятной концентрации — это Альдинир прибыл по моему зову. Значит, и мне пора. Я вдохнул опять. На этот раз уничтожая все живое в океане и высасывая одолженную на время жизненную силу. Я втянул ее в себя, одновременно материализуясь на верхней площадке самой высокой башни дворца.

И оказался здесь не один.

Ферен… с помертвевшим лицом уже был там. Он стоял, прислонившись плечом к белому мрамору постамента моей любимой скульптуры — полуобнаженная иллинка, опустив руки, просто смотрела вдаль. Ожидая чуда? Прости, милая, на сегодня чудеса закончились.

— Как ты сюда попал? — Вход на башню уже много лет замурован. Так я спрятал от любопытных место, куда люблю…. любил приходить, чтобы подумать и полюбоваться закатом.

Тайл махнул рукой, я увидел застрявшую в прутьях ограды металлическую кошку с привязанной к ней веревкой, и с уважением посмотрел на друга. Он молчал, продолжая буравить меня взглядом. Ничего не говоря, я прошел мимо и сел на самый край, свесив ноги вниз. Материализовал тарелку с мясом и бутылку вина. Подчиняясь моему желанию, пробка вылетела и, описав дугу, упала к ногам тайла. Я сделал большой глоток. Первый раз в жизни почувствовал жажду. Неприятно. И это несмотря на то, что я сейчас заполнен силой под завязку. Мне казалось — ткни в меня пальцем, и энергия хлынет, как вода из бурдюка.

— Присоединяйся! — протянул Ферену бутылку, и он, последовав моему примеру, одним глотком ополовинил ее. — Ешь! Сколько ты уже здесь? Пару часов?

— Это неважно. Ради того, чтобы пить с тобой из одной бутылки я бы еще пару часов тут проторчал. — Он положил в рот кусок мяса, и, не успев дожевать, спросил: — Альвир, что происходит?

— Мир гибнет.

— Почему-то мне кажется, что ты приложил к этому руку.

Я смотрел вниз. По улицам города бежали иллины с детьми на руках, тащили свертки и узлы. Ручейки сливались, образовывая людское море на центральной площади. Они с тревогой смотрели в наливающееся свинцом небо. Пепел уже посеребрил волосы иллинов. Там и тут вспыхивали порталы — это главы семей выводили своих из родовых замков. Великолепный белый дракон парил над площадью, собирая последние капли силы для рывка. Я бы помог тебе, брат, но ты должен справиться сам. И я знаю, что ты это сделаешь. Я уже почти равнодушно смотрел на то, как он, сделав последний круг, сел в центре пощади, и в том месте открылся портал в его мир. Силен брат, не каждый может совершить такое. Даже отсюда, с башни, я видел луговую траву. Дракон исчез — светловолосый человек отдал команду тайлам, и они встали с двух сторон прокола. Первые иллины перешли в другой мир. Слишком медленно, слишком…. Я уже не мог сидеть, вскочил, напряженно всматриваясь в уходящих иллинов, мысленно прощаясь и умоляя простить меня.

— Кто ты? — тайл повернулся ко мне с вопросом, которого я ждал.

— Бог, творец, демиург — называй, как хочешь. Тот, кто только что уничтожил свое творение.

Он просто кивнул — давно догадывался, но молчал.

— А дракон?

— Мой младший брат. Ты ешь, ешь — нам с тобой предстоит сделать еще один, последний шаг.

— Смерти я не боюсь.

— Разве я говорил о смерти?

Я знал — позволил себе на мгновенье вспомнить — что Ферен в тот раз умер. Здесь и сейчас его быть не должно. Но ведь и я тоже стоял не здесь, а закрывал собой дыру в чужую вселенную, катастрофически теряя силы. Значит, что-то уже изменилось, если он со мной, а не в подземном коридоре возле двери в лабораторию, как всегда, готовый защитить меня любой ценой. Там он и погиб, когда обрушился свод.

Мои мысли пробились сквозь его щиты, треснувшие под напором эмоций. Хладнокровный тайл вздрогнул.

— Так было тогда? А сейчас?

— А сейчас, — я опять посмотрел вниз, последние иллины бежали к порталу. Ну же, закрывай, иначе перегоришь! Брат все-таки успел, шеренга тайлов вошла в портал и за ними, махнув мне рукой, ушел Альдинир. Он, что, видел меня? Знал, что я здесь? Вероятно, и в тот раз тоже. А может, он просто вытер пот с лица, а я уже придумываю небылицы. Не мог он меня увидеть, я закрылся.

Портал захлопнулся, и мы остались единственными живыми существами в этом мире. Все кончено.

— А сейчас, — повторил я, протягивая руку все еще сидящему Ферену, — держись и постарайся ни о чем не думать. Верь мне.

Тайл посмотрел мне в глаза.

— Верю. — И встал, крепко сжав мою ладонь.

Я бросил последний взгляд на мой мир — вода ушла от берега, оставив на оголившемся дне мертвую рыбу. Стена цунами уже подходила к городу. Время!

Я провел слияние по всем правилам, запуская стрелу в прошлое.

Ох, и не завидую я самому себе!

— Аль! Просыпайся! Если ты сейчас же не встанешь, я уеду, не попрощавшись с тобой! Аль! Ну, вставай, лентяй, уже утро….

С трудом выпростав руку из-под одеяла, я поймал край ее ночной рубашки и уронил Тальму на себя. Вредная, любимая, родная, живая Тальма успела выставить локоть и со всей силы впечатала его мне в живот, выбивая воздух из легких. Я охнул от боли.

— Ты убить меня хочешь? — я любовался испугом на ее лице. — Ну, погоди!

Переворачиваясь, подмял ее под себя и принялся целовать. Рубашка мешала мне — и я ее испарил. Милая, если бы ты только знала, какая выдалась у меня ночь! Я корчился от боли и боялся даже пошевелиться, чтобы не разбудить тебя ненароком. Волосы до сих пор мокрые от пота. За дверью точно так же мучился Ферен — я еще мысленно держал его рядом, успокаивая и снимая его боль — снять свою не мог. Только перед самым рассветом отпустило, и я провалился в сон.

— Мы едем вместе, и даже не говори ничего! — прошептал я, и губы Тальмы растянулись в довольной улыбке.

Поцеловав ее еще раз, вскочил — пора привести себя в порядок. Волосы, одежда, сапоги — и я вышел из спальни.

— Ферен!

Внешний вид стоящего у окна тайла оставлял желать лучшего. Глаза потускнели, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Я положил руку ему на плечо, немного силы не повредит.

— Что теперь, Альвир, что теперь, — прошептал он, продолжая смотреть в окно.

— Теперь? Я перевел наш мир в другую реальность и у нас есть шесть тысяч лет, чтобы жить дальше. Но в той вероятности, где живет мой брат, нас не существует… пока.

— Я столько не проживу, Правитель, — усмехнулся он.

— Да куда ты денешься!

— Аль! Если ты сейчас же не выйдешь, я уеду сама!

Мы мчались в замок ее отца. Теро Рисеаль нас не ждал, но новость, которую мы везли…. Ему понравится, или я плохо знаю своего тестя. На шее жены сияло зелеными искрами ожерелье, развивались легкие одежды. Слева скакал Ферен, задумчиво глядя перед собой, он мысленно прокручивал открывшиеся перед ним перспективы. Я улыбнулся и вырвался на корпус вперед, подставляя лицо ветру. Вся наша группа уже давно была прикрыта щитом.

Больше ошибок не будет.

Глава 16 Ох уж эти дети!

Повелитель Валериан.

После пятнадцатиминутного сидения в кресле, Первый открыл глаза и посмотрел на моего отца.

— Пусто. В настоящий момент на планете нет ни одного живого существа.

Сказать, что сообщение меня расстроило — не сказать ничего. Не в силах задавать вопросы, а тем более, отвечать на них, я отвернулся к окну, предоставив остальным искать решение. Пока Атер находился в поиске, отец и Серон пытали Алонафта, просматривая его память уже не на экране, а напрямую подключившись к его мозгу. Алонафту это не нравилось, сопротивляться попыткам создателей завладеть его сознанием он не смел, но ему было больно. Судороги пробегали по коже, я чувствовал их ладонями, но ничем помочь не мог. Отвлекать Серона от процесса сейчас нельзя, излишняя сентиментальность с моей стороны только навредит.

Мысли путались. После вмешательства Первого стало легче, но все равно имя моего сына бесконечное число раз повторенное за эти полчаса не позволяло забыться.

Пейзаж за окном-иллюминатором не менялся — все те же облака, лениво плывущие под крылом, и рыжие острова суши, как я теперь знал — абсолютно безжизненные. Четким полукругом на планету медленно наползала тень — еще немного, и смотреть будет не на что, там, куда мы летели, уже наступила ночь. Может показаться странным, но это однообразие меня успокаивало. От бездумного созерцания мертвого мира меня отвлек отец:

— Ри! Мы что-то нашли. Я не уверен, правда, насколько это важно, но это первое несоответствие, которое нам удалось обнаружить.

Повернувшись на его голос, я увидел на вновь возникшем экране все тот же туман на месте когда-то прекрасного дворца. Отец рассказывал как-то… я только сейчас вспомнил.

— Это произошло сегодня, около часа назад, когда мы уже прилетели на спутник. Смотри внимательно.

На слепке памяти, в самом центре тумана, появилось светлое пятно. Оно продержалось ровно десять секунд, и на следующем слепке его уже не было.

— Слияние? Но они не вышли за пределы планеты! Такое впечатление, что они просто исчезли, провалившись в никуда.

Атер встал возле меня, и я явственно почувствовал его тревогу. Учитель моего отца… интересно, какой он? Легко ли с ним найти общий язык, или он только и делает, что читает лекции?

"Ни фига я не читаю! Так… балуюсь иногда" — Его голос ворвался в мой мозг низким рокотом прибоя. Предупреждал меня Серон не снимать щиты! — "Хе, наивный, все эти ваши щиты — это иллюзия, в которую вы верите. Не забывай, мой мальчик, они не помеха тому, кто их изобрел. Вопрос в желании и целесообразности: если мне неинтересны чьи-то мысли, я их даже без щитов не стану слушать. Серон не дурак, и прекрасно об этом осведомлен. Так что, не трать напрасно силы. Но я тебя отвлек от главного — дети улетели — это факт, но вот куда? Безумно интересная задача…. А в том, что они живы, я не сомневаюсь"

Не дожидаясь моего ответа, он повернулся к отцу:

— Какие у тебя предложения?

Но ответил ему я:

— Предлагаю связаться с Владом — он находился в Верете на момент их отлета и наверняка знает причину.

— Хорошо, еще идеи?

— Осмотреть все внизу, — предложила Фарлина.

— Не логично, я там уже все осмотрел. Не стоит терять время в этих развалинах.

Отец убрал руки с пульта, разрывая связь с Алонафтом, и повернулся к нам лицом. Я смотрел на отца и думал о том, что история эта началась такую бездну времени назад, что и представить страшно. Как и все дети, я никогда не задумывался о том, сколько лет моему отцу. Нет, число мне известно, вот только…. понять, что она означает, я смогу, прожив столько же, сколько и он. Я считал его присутствие рядом и готовность всегда прийти на помощь естественными, да еще его возраст, скрытый вечно молодым обликом, не давал мне уйти от стереотипа, что он всегда будет рядом. Лишь теперь, заглянув в глаза отца, я увидел там боль и страх, перекликающиеся с моими, и понял, что время для него не прошло бесследно — за последний час творец постарел на десять лет.

Время… я мысленно вертел это слово, и оно иногда сталкивалось с именем моего сына, росло, обретая плоть, пока не оформилось в совершено невероятную мысль. Я не спешил ее озвучивать, настолько неправдоподобной она казалась. Обвел взглядом находящихся в рубке демиургов. Серон все еще общался с Алонафтом, возложив руки на пульт управления — мозг живого спутника планеты. Отец полулежал в кресле, готовясь к сеансу связи с Владом, а Фарлина то ли помогала ему, то ли сочувствовала — только она крепко держала руку отца в своих тонких пальчиках и неотрывно смотрела ему в глаза. И только Первый, накручивая на палец кожаную полоску, заменяющую ему прядь волос, внимательно меня разглядывал.

— Мальчик, ты гений. — Я удивился, не ожидая подобного вывода, но понял, что демиург не хвалит меня, нет, просто констатирует факт. — Я беру тебя в ученики. Найди меня лет через двести.

Услышав голос Атера, отец вырвал свою руку из цепких пальчиков богини и встал.

— Ри?

— Думаю, они могли уйти в прошлое, — я озвучил свою идею и подумал: "Если это действительно так, я ему уши оторву" — вызывая улыбку на лице Первого.

— Почему ты так решил?

— Отец, это только предположение. Свяжись с Владом, может быть, его ответ подтвердит мою теорию.

Серон поморщился — они с Владом с трудом находили общий язык. Если я любил их обоих, и они отвечали мне взаимностью, как ни как, младший брат, то между собой постоянно ругались и спорили по любому поводу. Серон, как старший, еще сдерживался, а Влад… ревновал старшего брата ко всему. Демиурги, у каждого уже по несколько тысяч лет за спиной, а ведут себя, как дети малые. А отец, наблюдая за их перепалками, только усмехается. Атер прочитал мои воспоминания и сделал круглые глаза, заставляя меня улыбнуться.

Отец переглянулся с Сероном — я не стал слушать их разговор, он касался технических вопросов связи, но вот он сел в кресло и расслабился. Пробить пространство, чтобы задать вопрос и получить ответ — непростая задача, но отец уже неоднократно это проделывал.

Я невольно напрягся — от этого разговора зависит судьба моего сына.

Но он не успел — Алонафт вздрогнул всем телом, накренился и резко пошел вниз. Серон метнулся к пульту, тут же подсоединяясь к мозгу спутника. Меня бросило на пол, и впечатало в стену. Преодолевая перегрузку, я с трудом встал, одновременно пытаясь оценить ситуацию. Спутник завалился на левое крыло, глаза-иллюминаторы закрылись кожаными веками, на потолке, который сейчас стал стеной, засветились яркие полосы. Я хотел добраться до свободного кресла, но очередной толчок опять швырнул меня на пол. Серон, вцепившись в пульт, медленно выводил Алонафта из пике и постепенно выравнивал траекторию полета. Спутник продолжал дрожать, но уже не сопротивлялся попыткам своего создателя исправить ситуацию. Пол вернулся на место, и поползли вверх веки спутника. Сквозь прозрачную линзу зрачка не было видно ничего, кроме клубящегося тумана. Мы летели сквозь облака, Алонафт больше не вздрагивал, и Серон, наконец, смог убрать руки с пульта, но висящий перед ним экран оставался мутным. Окинув взглядом рубку и убедившись, что все в порядке, Серон отдал команду Алонафту подняться выше облаков.

Спутник постепенно набирал высоту. Что могло его заставить сбиться с пути? Я уже собирался задать этот вопрос брату, но не успел, потому что только сейчас заметил исчезновение Первого. Отец и Фарлина еще лежали в креслах, один я все это время болтался по полу. Неожиданно в коридоре послышался громкий шлепок и низкий голос Первого, который заставил меня бежать туда, и… я застыл в проходе, не веря своим глазам. На аморфном теле демиурга лежали Рон и Дарий. Его сила радужным куполом накрыла их, но даже сквозь мерцающее облако энергии было видно, насколько бледны их лица.

Я хотел броситься к сыну, но мгновенно оказавшийся за моей спиной отец удержал меня за руку.

— Спокойно, Ри, учитель знает, что делает.

Через десять минут, растянувшихся для меня в часы или даже годы, Рон пошевелился и вздохнул. Дарий все еще оставался недвижим, но вот дрогнули ресницы и мой брат открыл мутные от потери энергии глаза. Где же они побывали, чтобы Дарий, совсем не слабый демиург, смог растратить все свои силы?

Атер, продолжая накачивать ребят энергией, начал изменяться, стряхивая с себя тела. Рон, пошатываясь, встал на колени, и я подхватил его и понес в рубку. Повинуясь моему приказу, кресло превратилось в лежанку, куда я аккуратно положил сына, но руки убирать не стал, сканируя и питая его силой. Внешних повреждений нет, но есть слабость, вызванная полной потерей энергии. Первый вывел сына из комы, и на четверть наполнил его запас. Но этого мало, катастрофически мало. И я опустился на колени возле него и прижался лбом к плечу Рона. Облегчение от того, что я вижу сына живым и почти здоровым, увлажнило мои глаза. Кто-то коснулся моей руки — Фарлина, сидя с другой стороны, положила руку на грудь моего мальчика, и нас накрыло теплым коконом, ей даже не пришлось напрягаться, настолько мощный поток энергии излучала богиня. Тонкие пальцы шевельнулись, привлекая мое внимание.

— Пусть поспит. Ему это сейчас не помешает. В остальном он в порядке.

Рон попытался что-то сказать, но Фарлина наклонилась к его лицу, шепнула "Спи" и дунула в глаза, заставляя моргнуть. Сын еще несколько секунд удивленно таращился, а потом нашел мою руку, сжал и заснул.

Я остался рядом с ним, не решаясь освободить руку, вдруг это его разбудит. Так нередко случалось раньше. Когда его мать погибла, четырехлетний Рон долго не мог засыпать в одиночестве, и я часами сидел возле его кроватки, чувствуя, как дрожат судорожно вцепившиеся в мою ладонь детские пальчики. Мы стали друг для друга якорем, и вместе привыкали жить в мире, где не было больше его мамы. Ладно, хватит предаваться воспоминаниям, как там мой брат?

Свободной рукой я размазал влагу по щекам и осторожно освободил ту, что держал Рон.

— Что с Даром?

Отец и Первый наклонились на лежащим в кресле братом. Фарлина обернулась, разорвала контакт с моим сыном и метнулась туда.

— Отойдите от него, оба! — скомандовала она и положила ладонь Дару на грудь. Атер оттащил отца на несколько шагов назад, а я подошел и встал напротив.

Богиня замерла на миг, а потом… Ее глаза побелели, и она превратилась в сгусток чистой энергии, все еще сохраняющий форму женского тела, наклонилась и впилась поцелуем в губы моего брата. Яркая вспышка ослепила меня, заставляя зажмуриться. Несколько секунд я не видел ничего, кроме мельтешащих световых пятен, и только когда глаза немного успокоились, я не увидел ни Дария, ни Фарлины. На месте кресла, в котором они лежали, пульсировал, то притухая, то разгораясь, шар диаметром метра два. Меняя цвет от синего до красного и пробегая через весь спектр, он не был сплошным, а, скорее, напоминал моток пряжи, только вместо ниток внутри шара извивались, переплетаясь, силовые жгуты.

— Слияние? — шепнул мой отец.

— Частичное. Не волнуйся, моя дочь знает, что делает. Она виртуозно владеет распределением и управлением энергии. Это ее специализация.

— Твоя дочь? — нашему удивлению не было предела.

— Моя гордость. Я на вас с Альвиром потренировался… и вот.

— Женился, что ли? — улыбнулся отец.

— Зачем? Мы, коврики, можем и почкованием…

Первый отвлекал отца от грустных мыслей пустым разговором, а тем временем интенсивность свечения шара уменьшилась, и сквозь дымку перед нашими глазами возникло такое! Два обнаженных тела сплелись в поцелуе, причем Дар, хоть и был снизу, уже не оставался безучастным. Его руки бродили по еще не материализовавшемуся окончательно телу богини, одна рука лежала на ее ягодице, а вторая придерживала голову Фарлины, не давая разорвать поцелуй. Постепенно дымка развеялась, оседая на их телах золотистой пыльцой. Красиво, но любоваться дальше нам не дал Атер.

— Фарли! Гм, гм, прекрати немедленно!

Неудавшиеся любовники впервые посмотрели друг другу в глаза, но попытка Фарлины вырваться из объятий Дара не удалась — он держал крепко.

— Куда ты спешишь? Мне понравился такой способ лечения! Меня зовут Дар, — прошептал он и только тогда заметил, что они не одни. Фарли подскочила, одновременно возвращая одежду и себе и Дару.

— Фарли. Приятно было познакомиться. Прости, работа такая, — она провела над его телом руками еще раз, уклонилась от попытки Дара поймать ее за руку и отошла в сторону. Мне показалось, или она смущена?

— Всем привет! — нельзя сказать, что голос Дара звучал бодро, но и умирать брат явно не собирался. — А где Рон?

Я посмотрел на соседнее кресло и увидел, что Рон проснулся и уже сидит, потирая лицо руками. Потом он пригладил растрепанные волосы и потянулся.

— Пап, скажи деду, что я сам решил лететь, ничьей вины тут нет. Это я нашел дневник.

— Какой еще дневник? — напрягся отец.

— Дневник Альвира. С ошибкой в расчетах.

— Ну и?

— И мы полетели…

В этот момент Серон воскликнул:

— Посмотрите на планету!

Мы приникли к иллюминаторам: сквозь разрывы в облаках мелькали зеленые разводы лесов, лугов и возделанных полей. Рон, стоя возле меня, протянул руку Дару. И тот пожал ее, улыбаясь.

— У нас все получилось, племянник. Альвир вернулся!

— А кто-то сомневался? — гордо ответил Рон, и тут я не выдержал — все-таки отвесил сыну подзатыльник.

— За что? — возмутился он, под насмешливыми взглядами присутствующих.

— Погоди, я еще до твоих ушей доберусь, самостоятельный ты мой!

Рассказ об их приключениях занял больше часа. Атер не только считал их память, но и заставил рассказать вслух со всеми подробностями, пытаясь понять мотивацию их поступков. Мы все устали и проголодались, после нервного потрясения отсутствием аппетита никто не страдал. Принесенная из кладовой еда на некоторое время полностью завладела нашим вниманием. Алонафт летел плавно, но по более высокой орбите. Сейчас мы находились с темной стороны планеты и город, над которым мы дрейфовали сейчас, сиял тысячами огней.

Отец прервал обед, поднял вверх руку вместе с ножом, привлекая наше внимание. Мы замерли, прислушиваясь, и тут в рубке появился эльф. Рон и Дарий вскочили, роняя еду, эльф увидел их и радостно засмеялся:

— Рад приветствовать вас в моем мире!

— Альвир! Ты вернулся! Значит все нормально? — закричал брат, пожимая нашему гостю руку.

— Все в порядке. — Он обнял моего сына, затем Дария. Отец наблюдал за ними со странным выражением лица — словно не верил в то, что его брат, живой и невредимый, стоит в трех шагах от него и смеется от счастья, что вернулся.

Что-то в глазах Альвира меня насторожило. Я нагнулся к замершей с открытым ртом и куском мясо на вилке Фарлине, и шепнул:

— Проверь его. Он же сейчас свалится.

Фарли мгновенно положила мясо в рот и переместилась за спину Альвира. Продолжая жевать, провела руками вдоль его тела.

— Отойди, ты уже пустая, дай я сам со своим учеником разберусь. — Первый отодвинул дочь в сторону и обнял Альвира, заодно вливая ему силу.

— Спасибо, Учитель! Безумно рад тебя видеть.

— Взаимно, — ответил Атер, уступая место моему отцу.

— Шесть тысяч лет… я уже забыл, как ты выглядишь, брат. — Он остановился в двух шагах от Альвира.

— Пять тысяч восемьсот один год, пять месяцев и шесть дней. Я считал. Здравствуй, Дин! Ты почти не изменился.

Они одновременно шагнули навстречу друг другу и замерли, словно не в силах сделать последний шаг. Но вот дрогнули плечи стоящего спиной ко мне отца, заблестели глаза Альвира и он сжал обеими руками плечи брата и прижал к себе на несколько вздохов. Мы все замерли — никогда не думал, что сам едва смогу сдержать слезы.

От проявления чувств меня спасла Фарли, вернувшись в соседнее с моим кресло. Она дважды дернула за рукав, привлекая мое внимание, и, повернувшись, я увидел две мокрые дорожки на ее щеках.

— Сто лет не ревела. У тебя салфетки нет? А то я не могу остановиться — реву и реву.

А похлопал себя по карманам, и во внутреннем кармашке куртки нашел носовой платок — один из дюжины, вышитых моей мамой в припадке вдохновения. Убедившись, что он чист, протянул девушке. Она промокнула глаза и бесцеремонно высморкалась:

— Ненавижу это тело — оно такое несовершенное! То есть хочет, то плакать, а то и вовсе… ладно, замнем. Ри? Я могу тебя так называть? — когда я утвердительно кивнул, она махнула платком, запустив очищающее заклинание, и стала крутить его в руках, рассматривая вышитых по углам дракончиков. — Сколько тебе лет?

Я усмехнулся и удивленно посмотрел на богиню, но она продолжала делать вид, что ей безумно нравится вышивка. К чему это она ведет разговор? Но скрывать свой возраст мне показалось глупо, и я ответил, почти касаясь губами покрасневшего ушка:

— Мне всего триста тринадцать. А что?

— Просто ты еще так молод, а у тебя уже есть взрослый сын… странно для будущего демиурга, — она замолчала, но глаза так и не подняла. И это хорошо, а то я, не в силах сдерживаться, именно в этот момент улыбнулся, вспомнив про Димку, и промолчал — не хотел расстраивать красавицу сообщением о том, что у меня есть и еще внук. А тем временем Фарли продолжила: — Какие смешные звери! Странные…

Я понял, что они никогда не видела живых драконов. Создания моего отца, может и не уникальны, но особой популярностью не пользуются. Люди встречаются намного чаще.

— Драконы — это наша вторая ипостась, — объяснил я Фарли.

— А Дарий тоже может стать таким? Как интересно!

Интересно не это, интересно, зачем она прикидывается дурочкой? Ведь всего три часа назад она прекрасно видела Рона и Дара на слепках памяти Алонафта.

— О да, Дарий превращается в белоснежного красавца с золотистым гребнем. Тебе понравится.

— Мне бы так хотелось посмотреть…

Я протянул руку и поймал свой платок. Фарли его уже успела скрутить в трубочку и теперь крутила его за один конец. Я распрямил мятую тряпочку, в которую он превратился, сложил и убрал в карман. Девушка проводила платок обиженным взглядом.

— Ой, прости! Это твоя жена вышивала?

— Нет, мама. У моей жены другое хобби. Фарлина, — я опять приблизил губы к ее ушку. — Хватит ходить вокруг да около и играть в наивную девочку: ты что-то хотела у меня спросить?

Она повернулась ко мне и тоже шепнула на ухо, щекоча своим дыханием:

— А у Дария кто-то есть? Ну, ты понимаешь, что я имею в виду…

— Он не женат, и девушки у него, насколько мне известно, тоже нет. Фарли, вы же были в слиянии? — удивился я.

— Частичное слияние не дает полного контакта, да и не до этого мне было….

Я посмотрел на оживленно разговаривающих родственников. Только Первый стоял в стороне, сложив руки перед грудью, и не принимал участия в беседе. Про нас с Фарли забыли, вот и хорошо. Есть время подумать. Я понял, что безумно рад за отца, наконец увидевшего брата. Но поступок Дария, а тем более Рона, я еще не успел оценить. Несмотря на то, что слово "подвиг" само просилось на уста, я никак не мог решиться его сказать. Если бы не одно "но"…. Мой страх потерять Рона сильно перевешивал чашу весов. Мне лично его подвиги не к чему. Он мне нужен живой и здоровый, а красивые слова, сказанные посмертно, его не заменят. Так, стоп, не стоит себя накручивать, а то испорчу себе настроение окончательно. Пусть пока радуется, а поговорить мы сможем и дома.

Заметив, что Дарий смотрит в нашу сторону, я опять придвинулся к Фарли и стал расспрашивать ее о работе в Совете, о Сероне, и ее отце. Но Дар этого не знал, и, кажется, начал нервничать. Ничего, ему полезно.

Долго отдыхать мне не дали — отец заметил мое отсутствие и позвал, чтобы представить дяде. Рукопожатие Альвира оказалось крепким и теплым.

— Я рад, что все закончилось хорошо, — сказал я, отпуская его руку, и сделал шаг назад.

— Простите меня, я очень спешил удостовериться, что мальчики долетели нормально, и, как только вернул планету, помчался сюда, к вам. Надеюсь, вам не нужно много времени на сборы? — все покачали головами, и только мы с Фарли пошли за своими вещами в каюты.

По пути она просветила меня, что мы все отправляемся в гости к Альвиру — этот момент я пропустил, как оказалось. Я повесил на плечо свою сумку с подарками, в очередной раз, удивившись, что такое тяжелое Эська туда положила? Но времени заглянуть не осталось — нас уже позвали. Первый открыл портал по ориентирам Альвира. Держать плавающий портал долго нельзя — можно выпасть неизвестно куда под конец, так что я, пропустив вперед Фарли, уже собрался сделать шаг, когда Дарий отодвинул меня в сторону и прошел вперед. Я покачал головой и последовал за ним. Отец вышел следом, и последним появился Атер. Мы вышли на дороге, с одной стороны лес, с другой — недавно скошенный луг, а впереди виднелся замок, башни и стены расплывались в жарком воздухе — мы попали в лето.

Пока я поправлял сумку, все ушли вперед. Я догнал отца и пошел рядом с ним. Мне не терпелось задать ему мучающий меня вопрос:

— Папа, насколько серьезными могут быть изменения в нашем мире? Ведь он должен будет измениться. Думаю, это уже произошло….

— Первым делом свяжусь с Владом и поручу ему разобраться. Но я не жду глобальных перемен. Не волнуйся, скоро мы все узнаем. За радость видеть брата я готов заплатить такую цену, и потом, я в состоянии исправить то, что могло измениться. — Он похлопал меня по плечу и устремился туда, где его брат, жестикулируя, беседовал с Роном. Все были заняты: Фарли строила глазки Дару, Атер шел рядом с Сероном, а я шел сзади и думал о том, насколько демиурги отличаются от людей.

Неужели я тоже буду таким — иногда жестоким, иногда равнодушным по отношению к своим созданиям. При этом бесконечно преданным своей семье, и готовым на все ради любви? Может, это общение с людьми меня испортило, и я у них научился жить одним днем — потому что завтра может и не быть? Или вместе со знанием, делающим демиурга демиургом, я получу и еще и безразличие? В придачу…

Маленькая Дрейя с любящими дроу мне показалась сейчас раем. Уже больше ста лет я дорожу каждым из них. А тут…

Безрассудный прыжок Дария в прошлое — Рон тут не в счет, он не принимал решения, его вело простое любопытство и желание всем помочь… нет, я не могу понять брата. Рон спас его, забыв о себе. Герой? Наверное, герой. Черт, заставил он меня поволноваться. Опять! Словно предыдущего раза мне было мало — я ведь тогда с трудом вытащил его из лап смерти.

Почему не никто не подумал о другом выходе? Ведь можно же было совместными усилиями закрыть дыру, вылечить Альвира и возродить планету, не подвергая наш мир опасности изменения. Узнаем ли мы его, когда вернемся?

Я до такой степени погрузился в размышления, что едва не врезался в Атера. До замка уже оставалось совсем немного, когда Первый внезапно перегородил мне путь. Чтобы не столкнуться, он исчез с пути и, появившись справа, пошел со мной рядом.

— Я не думаю, что дело в твоем возрасте.

"Опять подслушивал!" — я покачал головой и закатил глаза.

— Прости, не удержался. Твои мысли безумно интересны. Ты кажешься старше еще и потому, что для тебя ответственность уже давно не пустой звук. А они все еще играют в куклы и ведут себя, как дети. Оставайся таким, а знания я тебе дам, когда придет твое время.

Я посмотрел ему в глаза — зрачки тонкими вертикальными черточками разделили коричневую радужку пополам. Губы искривились в улыбке, я уже привык к внешности желто-полосатого демиурга. Да, я хочу у него учиться. Но сначала дам ему урок.

"Ты все знал, но допустил…" — заметив приближающегося к нам Рона, я обратился к нему мысленно.

"Я дал им право выбора"

"Учишь их до сих пор? Тебе еще не надоело?"

Первый усмехнулся:

"Учитель — пожизненная должность"

"Учитель, твои ученики засиделись за партой. Их давно пора заставить расхлебывать то, что они заварили" — интересно, поведется или нет?

"Не тебе судить, мальчишка!"

"Но и не тебе — ты слишком долго был ковриком" — я засмеялся, Рон как раз подошел и я передал ему сумку — пусть он ее понесет немного.

"Что ты предлагаешь? Я…"

Я не дал ему закончить мысль, перебил. Да, знаю, что невежливо, но… так надо.

"Предлагаю? Я? Просто хочу пригласить тебя в гости, лет этак на пятьдесят"

"Зачем?" — от удивления Первый остановился посреди дороги.

"Поживешь среди людей"

"Чему я смогу у них научиться?"

"Многому. Я сам стану твоим учителем"

"Ты собрался меня учить? Нахал!" — мы стояли друг против друга и играли в гляделки. Гениальный демиург не знал, что мы уже давно научились разделять сознание, и два, а то и три потока мыслей шли параллельно. Он слышал только один. Как я уже сказал — он слишком долго был ковриком!

— Ты хочешь сказать, что все знаешь, или просто боишься? — Рон уже отошел, и я мог говорить вслух.

— Хорошо. Но на год. Если за это время ты меня ничем не удивишь — я уйду. Договорились, учитель? — последнее слово прозвучало с издевкой, но я не подал виду. Своей цели я уже достиг.

— Ты будешь моим учеником сроком на один год? — я протянул ему руку.

— Да.

— И если мне удастся тебя удивить, останешься еще на сорок девять?

— Да.

И мы ударили по рукам.

— Не забудь поменять внешность….

Злой Атер развернулся и широкими шагами пошел по дороге догонять остальных.

Улыбаясь, я последовал за ним.

— Альвир, нам туда? — я показал рукой на замок.

— Да.

— Ри, что ты задумал? — отец не мог слышать наш разговор с Атером, но понял, что мне не по себе. Дорогой папочка, ты все узнаешь во время слияния, хотя мне не очень хочется посвящать тебя в свои планы. Но, к сожалению, без твоей помощи я не смогу попасть домой. А сейчас….

— Ничего. Просто захотелось полетать и снять напряжение. Альвир, ты не мог бы приказать вон тем тайлам в кустах не стрелять в бедного дракона? И еще вон тем, на дереве. И впереди я вижу еще пять штук. В общем, до встречи в замке! — я отбежал и превратился. Больше не обращая внимания на родственников, стал подниматься все выше и выше в небо. За то время, пока они будут идти в замок пешком — не понял только, почему нельзя открыть портал? — я успею искупаться и подожду их возле замка.

Глава 17 Магия

Ларсель

Почему-то мне казалось, что боги совсем не такие. Что они должны быть более величественными, что ли? Излучать свет всем своим существом, одаривать милостью своих созданий, двигаться степенно и с превеликим достоинством. А сидящий на троне творец с детской непосредственностью тряс коробку с подарком, которую ему вручил Отерон, и абсолютно не походил на тот образ, который я придумал еще в детстве.

Мне вспомнился храм Белокрылого в Иллинадоре — летящая ввысь стрела башни, сотканная из света и золота, она царила над городом эльфов, и только дворец Правителя мог сравняться с ней по красоте. Внутри парила в пронизанном светом воздухе скульптура белого дракона с распахнутыми крыльями, у его лап — главное место в храме, где проводятся посвящения и свадьбы. Маги-жрецы в белых одеждах с просветленными лицами истинно верующих.

Под пристальным сапфировым взглядом крылатого бога я давал присягу служить Иллинадору, и тонкие ловкие пальцы жрицы заплели мою первую косицу. Как я гордился тогда! Каким необыкновенным мне казался тот день прикосновения к великому!

А все оказалось и сложнее и проще. Сложнее потому, что невозможно было объять разумом увиденное, и только многолетняя привычка сдерживать свои эмоции помогла мне не потерять себя и пережить полет через вселенную. И все это ради того, чтобы потом под смех гостей выпасть из портала в уютном зале, где кружились в вальсе пары, а за ними с легкой улыбкой на устах следил творец. Рядом с ним сидела жена, на последних месяцах беременности, и они совершенно не пугали ни своим величием, ни могуществом. Их окружали дети и друзья, и я понял, что попал на семейную вечеринку, замаскированную под бал в честь дня рождения демиурга. Был ли я разочарован? Ни в коем случае!

С первой минуты я оказался во власти самой очаровательной девушки из виденных мной когда-либо. Разве можно сказать нет и отказаться быть спутником юной богини, если она с горящими от предвкушения праздника глазами заявляет, что сегодня я стану ее кавалером на весь вечер? Нас подхватил вихрь вальса, и мы полетели по залу. Я танцевал впервые в своей жизни, если не считать танцем битву, но мне чудом удалось не отдавить ей ноги, и, уже через минуту, я, подчиняясь ритму, закружил Алинару под прекрасную музыку, все еще страшась сделать что-нибудь не так, но уже не в силах оторвать взгляд от невообразимо нежного лица девушки. Хитрая улыбка скользила по ее губам, зажигая огоньки в глазах, словно она понимала мое смущение и тем смущала меня еще больше. Она выбрала меня, что же, я постараюсь не разочаровать ее. У меня немного опыта, но хорошая память: за двести лет службы я столько раз присутствовал на балах, что мне не составило труда вспомнить и применить на практике уже известные приемы.

Над головой мерцала синяя звезда, под ногами летел пол, похожий на застывшее в камне пламя. Единственное слово, которое просилось на уста — нереально. Все, что окружает меня — просто сон.

Я уже давно потерял из вида Рона и Диму, перестал замечать окружающих. Шелк ее платья касается моих ног, и я делаю шаг вперед, вбок, приставляю ногу, поворот и повторяю опять, чтобы снова ощутить легкое прикосновение. Рука лежит на талии красавицы, а если я подниму ее немного выше, то смогу провести пальцами по обнаженной спине, там, где заканчивается лиф платья. И я делаю это, подушечками пальцев дотрагиваюсь до нежной кожи между лопатками. Мою провокацию надежно скрывает волна темных волос, и она вздрагивает, внезапно широко распахивая глаза, и слегка приподнимает щиты, закрывающие ее сознание. Стараясь не улыбнуться, прижимаю партнершу по танцу чуть сильнее, и, слушая ее мысли, опускаю руку вниз, медленно проходя по жемчужинам в петельках вдоль позвоночника. Попутно освобождаю прядь волос, зацепившуюся за одну из пуговок. Моя рука скользит ниже, а мы все еще кружимся в танце, глаза в глаза. Ее взгляд потерял фокус, она уже не видит меня четко — сейчас Алинара полностью во власти ощущений, которые дарят ей мои пальцы, снова ласкающие ее кожу.

Мы не сразу поняли, что музыка смолкла, только почти столкнувшись с ближайшей к нам парой, вынуждены были остановиться. Именно этого момента ждала маленькая девочка в белом платье, чтобы схватить Алину за руку и потащить за собой. Она ушла, о чем-то спрашивая Тосю — так, кажется, зовут ребенка — а я не сразу справился с эмоциями, и, медленно опустив руки, пошел вслед за ними, как привязанный.

Суматоха возле трона, в которой участвовали все родственники творца, превратила площадку, на которой стояли кресла, в веселый балаган. Все смеялись, громко разговаривали, перебивая друг друга, а в центре Рон с хитрой улыбкой демонстрировал, как работает его подарок. Демиург и его жена, затаив дыхание, ждали. Когда рыцарь ударил ногой по собачке и раздался первый удар часов — все вздрогнули и рассмеялись. В воздухе повис поднос с наполненными белым вином бокалами, их быстро разобрали. Рон пропустив Алину вперед, заметил меня и протянул один из бокалов мне.

— Ваше здоровье, Альдинир! — мой голос потонул в многоголосом вопле — но был услышан. Я замер под пристальным взглядом творца, заметившего новое лицо в окружении, и забыл, как дышать. Только кровь прилила к лицу — я опять покраснел. Альдинир ободряюще улыбнулся и перевел взгляд на новую игрушку. Хитроумный механизм продолжал отбивать положенное число раз. Я вспомнил, что до сих пор держу в руке бокал и залпом проглотил содержимое, даже не почувствовав вкуса. Но чудеса только начинались — не успел я опустить бокал, как он опять был полон — на этот раз темно-красным вином.

Я смотрел и думал, что даже рассказать никому не смогу об этом. Никто не должен знать о том, что не так уж и сильно боги отличаются от простых смертных. Пусть все остается так, как я себе это представлял раньше. " Вот и правильно!" — раздался голос бога у меня в голове. — "Небольшие отличия все-таки есть, но это неважно. Продолжай в том же духе" Я поклонился и, не расставаясь с волшебным бокалом, отправился следом за пробежавшим мимо меня Димой, неожиданно обнаружив, что я не единственный эльф на этой вечеринке.

Этери и ее отец, брат Правителя Иллинадора, Ларинель, стояли немного в стороне от остальных гостей. Здесь музыка звучала словно издалека, стоило мне пересечь невидимую черту, и я попал в зону относительной тишины. Я остановился в нескольких шагах за спиной моего подопечного, и пока Дмитрий обнимал и целовал свою маму, встретился взглядом с ее отцом. Он узнал меня — я неоднократно бывал его тюремщиком в те времена, когда он был под домашним арестом. Выражение лица Лара сразу изменилось: приветливая улыбка, предназначенная внуку, растаяла и губы сжались в тонкую линию.

— Что здесь делает тайл? — спросил он Диму, который как раз повернулся, чтобы поздороваться с ним. Но его дед был слишком занят моей персоной и проигнорировал приветствие внука. А напрасно, Дима этого не заслуживает.

— Ларсель мой друг и телохранитель и находится здесь по приглашению моего отца. — четко произнес принц. Ларинель скользнул взглядом по моему лицу и сделал вид, что я его больше не интересую.

"Дима, я не буду вам мешать. Если я тебе не нужен, разреши мне удалиться"

"Ларс, конечно иди. И… извини моего деда — он не в курсе наших отношений"

"Я все понимаю" — ответил я мысленно, а вслух сказал:

— Прошу прощения за то, что помешал вам наслаждаться встречей с сыном, ваше величество. И не волнуйтесь, с моей стороны Дмитрию ничего не угрожает, — добавил я, почувствовав ее страх.

После моих слов она смогла разжать пальцы, которые сжимали запястье сына.

После моих слов возникла неловкая пауза, я стоял и думал, открыться ли мне королеве или оставить все, как есть — слишком много я знаю такого, о чем королеве знать не позволено. И передумал. Дима виновато улыбнулся, прочитав мои сомнения. Я уже давно для этого мальчишки открыт — никакие щиты не спасают, если он хочет что-то узнать — то делает это без напряжения. Я все понимаю, Дима, это твоя мама и я не смею мешать. Уже сделав шаг назад, чтобы вернуться туда, где продолжался праздник, я почувствовал приближение Алины. Она взяла меня под руку и обратилась к королеве:

— Вы позволите мне украсть моего кавалера? — она улыбнулась Лару и подмигнула Диме: — Не скучай, внучек!

— Постараюсь, бабушка! — засмеялся он в ответ.

Кажется, только сейчас Этери поняла, кто на самом деле ее сын — настолько изменилось выражение ее лица. Но Алинара уже тащила меня в центр зала, где звучал вальс, и мы влились в круг танцующих.

Даже драконы устают — что тогда говорить о бедном эльфе? В какой-то момент я понял, что умираю от жажды. Мы танцевали уже несколько часов, меняя партнеров и танцы. Два раза делали перерыв — первый раз Рон попытался сплавить мне свою партнершу, и увести Алину. Но та, с кем он танцевал, обиделась, и я смог сбежать на террасу. Мне не дали долго прохлаждаться — Дима нашел меня и сообщил, что лучше бы мне вернуться — моя дама нервничает. Пришлось вернуться. Но хватило меня не надолго — остановившись посреди танца, я взял Алину за руку и повел в зимний сад, по пути захватив два бокала с вином.

— Ах, как хорошо! — Алина развела руки в стороны, как крылья, и глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. — Ларсель, хотела тебя спросить — а почему ты в перчатках?

Ее проворные пальцы уже схватили мою руку, пуговица на запястье отлетела и упала на пол. Перчатка без пальцев — неизменная часть моего облачения, слетела с правой руки, и перед глазами богини предстала моя татуированная ладонь. Она провела указательным пальцем по ладони, обводя узор.

— Это что-то значит для тебя, да?

— Уже нет. Но это история моего служения, и я пока не готов с ней расстаться.

— Хочешь, я сотру? Это совсем не сложно.

— В этом не необходимости. Какой смысл стирать рисунок, если память хранит все? Или ты и память можешь?

— Могу, но это опасно и я не рискну сделать это с тобой.

— Почему?

— Ты мне нравишься таким, каким тебя сделала жизнь.

Она отвела взгляд, но я не дал ей отвернуться — наклонился, и едва касаясь своими губами ее губ, шепнул:

— Тогда давай оставим все, как есть.

После возвращения из Вереты и внезапного отлета Рона с дневником, Дима стал задумчивым, и я не мог пробиться сквозь поставленные им щиты. Следующие три дня пролетели незаметно, до отказа наполненные официальными мероприятиями, участие принца в которых было обязательным. Из Дрейи прибыли дроу, Терен и Тарг. Я понимал, что усиление охраны принца связанно с отлетом Рона и Повелителя в другой мир, а не с моей некомпетентностью, но их постоянное присутствие в одном помещении с нами не давало мне возможности разобраться, что происходит с Дмитрием. Он словно повзрослел и осознал ответственность, которую ему предстоит взвалить на свои плечи.

Утро четвертого дня началось, как обычно. Я разбудит принца и теперь ждал, когда он закончит одеваться. По знаку Димы камердинер вышел, оставив нас одних.

— Ларс, мне неспокойно. Отец тебе не говорил, когда они собираются вернуться?

— Нет, но… нам остается только ждать.

Дима кивнул. Я помог ему надеть камзол, и теперь он стоял перед зеркалом, поправляя кружевной воротник рубашки.

— Расписание на сегодня уже доставили?

— Да, ваше высочество.

— Что там?

Я распахнул дверь, и мы вышли из спальни. Апартаменты наследника почти не отличались от королевских: две спальни, гостиная и кабинет. Дроу замерли у дверей. Мне показалось, что они готовы защищать Дмитрия даже от меня. Нет, не так: в первую очередь от меня, ведь я в их глазах все еще оставался врагом. Но я не собирался их ни в чем убеждать либо пытаться наладить отношения. Они игнорировали мое присутствие, когда мы жили в Академии, а теперь им придется потерпеть. Ваши проблемы, мальчики, и не надо хвататься за оружие, я просто поправляю волосы.

На столе у окна нас ждал завтрак, и поднос с почтой. Расписание мероприятий лежало сверху. Дмитрий пробежал глазами список, поморщился и на мой вопросительный взгляд ответил:

— Посещение музея в обществе княгини Асира и ее дочерей. Верховая прогулка с ними же. Ужин в восемь, итого: четыре часа свободного времени. А, нет — тут приписка: в двенадцать зайти к королю. Ладно, давай завтракать. Вы уже ели? — Дима повернулся к дроу, и только дождавшись положительного ответа, сел за стол.

Я глянул на часы — время приближалось к десяти. Я снял крышку с блюда. Нежная ветчина, белый каламскый сыр, сливочное масло, в отдельной вазочке — черные соленые ягоды имиты. Джем и свежие булочки. Я налил принцу кофе, пока он перебирал почту и вскрывал один из конвертов.

Завтракали в полном молчании. Я осторожно подслушал мысли дроу: ничего нового — все спокойно, в коридоре пробежала девушка-служанка со стопкой чистых полотенец, думая о том, как бы не поскользнуться на натертом до зеркального блеска паркете. Дмитрий отложил письмо в сторону, чтобы намазать себе еще одну булочку маслом. Я допил кофе и встал, собираясь вернуться в свою спальню за мечами. Успел дойти до дверей, когда пол под моими ногами вздрогнул и перевернулся, и сознание сыграло со мной злую шутку, отключаясь. Последнее, что я услышал — звон летящей на пол посуды.

"Ларс, оставайся со мной, слышишь, не смей умирать! Ты мне нужен! Проклятье! Ускользает. Ларс!"

Тонкая нить натянулась до предела, я еще слышал голос Димы, но уже ничего не мог сделать. Она выскальзывала из моих пальцев, не давая опоры. Мешали вспышки перед глазами, сначала красные, они поменяли цвет на пронзительно белый, и я понял, что проиграл. Меня затягивал водоворот, унося все дальше от света, он становился все слабее и слабее, и я утонул. Кажется. Не знаю.

Яркая вспышка, несущая с собой волну боли, выгибает дугой тело и пробуждает сознание. Перед глазами снова мельтешит, синие огни сливаются вместе и тянут меня за собой. Почему-то я абсолютно спокоен вначале, но вдруг меня накрывает волна страха. Моего? Нет, это кто-то рядом. Я пытаюсь вернуться, чтобы успокоить его, сказать, что со мной все нормально, но не могу, и тогда просыпается злость. Она смывает беспомощность, и я прихожу в себя. Снова ощущаю тело — болят все мышцы. Суставы скованы неподвижностью, но я уже вернулся, и усилием воли заставляю мускулы расслабиться. Мне это удалось — боль утихает, и я больше не вздрагиваю всем телом.

"Дима?"

"Ларс!" — ликующий голос моего подопечного бьет по мозгам. — "Ты вернулся!"

Я открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь. Все тонет в синей дымке, квадрат окна справа немного светлее, а я лежу на полу. Дима рядом, на коленях, одна рука на моей груди, второй он поддерживает мою голову.

— Я в порядке. Можешь меня отпустить.

Голос словно чужой, хриплый, но Дима понял, и помог мне сесть. Мне холодно, дерево двери, на которую я опираюсь спиной, кажется теплым, почти горячим. Но я уже чувствую, как по венам начинает бежать кровь, все быстрей и быстрей бьется сердце. Синяя дымка — это энергетический кокон, в который меня поместил Дима. Сейчас я знаю все, что знает он. Наши сознания пока еще в контакте. Но вот он разрывает связь, и мир вновь обретает краски.

— Дима, напомни мне — разве я мог усваивать твою силу раньше?

— Нет, — он помолчал, обдумывая услышанное, и сказал: — Значит, магия поменялась.

— Им это удалось.

— О боги, как же я испугался, когда ты упал и стал исчезать. Как я смог тебя вернуть, сам не знаю. Я выпустил столько силы, что это напомнило мне перевоплощение отца в дракона. — Он тихо засмеялся. — Тебе повезло, что я не довел процесс до конца.

— Драконы не выпускают магию, а собирают ее из окружающей среды, выпуская при обратном превращении. Это есть в учебниках. То, что сделал ты, скорее напомнило мне о слиянии. Но только наших сознаний. Я теперь знаю о тебе все. — Мне не нужно было смотреть на принца, чтобы узнать выражение его лица, но все-таки я повернул голову, чтобы лишний раз убедиться в своей правоте — так я и знал, крайняя степень растерянности и легкое недоумение.

— Ха, я про тебя тоже. А наш мир, кажется, изменился.

Мы замолчали, в гостиной раздался скрип часового механизма, и первый удар разорвал тишину. Я насчитал двенадцать. Значит, прошло два часа, с тех пор, как я встал из-за стола. Дима поднялся и протянул мне руку. В гостиной никого не было. Здесь, вроде, должны были стоять дроу? Мой разум словно разделился на две части — одной половиной сознание я понимал, что два часа назад мы завтракали, и я отправился в свою спальню за оружием, а другая… говорила совершенно невероятные вещи. Словно за кисейной занавеской вспыхивали и гасли воспоминания о той реальности, в которой жил мой двойник и теперь предстояло жить мне. Я вспомнил мать, и память услужливо выдала мне картинку — обеденный стол, рядом с мамой ее муж-человек, а напротив меня сидит их дочь, моя сестра Аги, ей всего двенадцать, и она болтает ногами под столом, специально стараясь достать меня носком лакированной туфельки. Мелкая полукровка, но я ее безумно люблю. И с облегчением понимаю, что знаю, где это — всего в двух кварталах от дворцовой площади.

Наверное, мое лицо выглядело очень забавно, потому что Дима засмеялся и сказал:

— Я не понимаю, что произошло, но одно могу сказать — ничего плохого я пока не вижу.

Внезапный порыв ветра раздул темно-зеленые шторы на окнах и пронесся по комнате, сдувая со стола письма и поднимая в воздух пыль. Я почувствовал присутствие постороннего разума и загородил собой Диму. Но меры предосторожности не пригодились — посреди гостиной материализовался старший брат Повелителя, Влад, с толстой книгой в руках. Длинные волосы бога плавно опустились, когда его фигура приобрела плотность. Он выпрямился и посмотрел на нас. Я почувствовал его вмешательство в мой разум, но не стал сопротивляться — мне нечего скрывать от демиурга.

— Приветствую вас.

Я сделал шаг в сторону, открывая Диму, и поклонился.

— Влад? — удивился принц и бросился к родственнику.

— Дима, я залетел сказать, что с ними все в порядке, — сказал он, пожимая руку внучатому племяннику. — Альдинир просил передать, что они еще на пару дней задержатся, чтобы ознакомится со всеми чудесами возрожденного мира. Альвир жив и здоров, и в этом есть немалая заслуга твоего отца.

— Спасибо за радостную весть. Но что происходит здесь, у нас?

— О, это безумно интересно. Я только что был на твоей родине, Ларсель. Не бойся, все оказалось намного лучше, чем я ожидал. Население увеличилось приблизительно втрое, нежелательные изменения, связанные с дублированием элементов, я погасил за счет таких же, но местных. Замечательно получилось! Собственно говоря, это вам! — и Влад протянул Диме книгу, которую принес с собой. — "История мира Динир". Очень занимательное чтиво. Рекомендую. Честно стащил в королевской библиотеке.

— Влад, что они сделали? — спросил принц, требовательно глядя в глаза богу.

— Ничего особенного, — усмехнулся тот. — Просто шагнули на шесть тысяч лет назад и переписали историю двух миров. Мелочи жизни! Ну, ладно, вы тут развлекайтесь, а мне пора. Меня мама ждет. Кстати, чуть не забыл! Ларсель, тебе пламенный привет от Алины.

Я не смог удержаться от улыбки. Значит, она меня помнит.

— Полное сканирование ваших мозгов отклонений от нормы не выявило. Дима, как будущий демиург, ты можешь помнить все, а ты, Ларсель, если хочешь, я избавлю тебя от прошлых воспоминаний, ведь ты получил двойную память только благодаря Диме. Если бы не он, ты бы находился сейчас в другом месте с совсем иными воспоминаниями.

— Спасибо, но нет. Думаю, я сам разберусь. А читать я люблю. — Я показал глазами на толстый том, который нам еще предстояло вызубрить наизусть.

— Ну, смотри сам. Если будут сложности, обращайся к моему брату. Могут быть наложения пластов памяти, но ты менталист, сам справишься, магия тебе больше не помеха. Все, я пошел. Мне еще надо разобраться с куполом в горах. Прямо чудеса какие-то — столько лет стоял, и вдруг — пых — и нет его! — пошутил творец, уже начиная преврашаться в воздушного элементаля. — Да и нового повара маме найти нужно — эльф тоже испарился. Розалинда пока справляется, но…. Все, прощайте. Может, еще увидимся…

На месте полупрозрачной фигуры возник смерч, раздувая наши волосы и опять поднимая пыль. Дима заслонил рукой лицо от ветра, и не опускал, пока Влад не исчез.

— Ну и ну…. Ларсель, что скажешь? Начнем читать прямо сейчас или пойдем и увидим все своими глазами?

Я не успел ответить, потому, что двери распахнулись и в гостиную вошли двое гвардейцев. Убедившись, что все в порядке, они освободили проход, и в комнату влетела… Этери.

— Ваше величество! — я поклонился.

— Мама! — потрясению в Димином голосе я не удивился.

— Дима, тебя все ждут! Господин посол, не ожидала застать вас в компании моего сына. Но это хорошо, что я вас нашла. Мой супруг как раз собирался обсудить с вами один деликатный вопрос, касающийся помолвки. Шон! — крикнула она в открытую дверь. — Я нашла господина Алари!

Именно в эту минуту в памяти, наконец, всплыло мое настоящее имя: Таларис Алари.

Пока я отходил от шока, стараясь внешне оставаться невозмутимым, к нашей компании присоединился король.

— Доброе утро, сынок. Господин посол составил тебе компанию во время завтрака? Очень любезно с вашей стороны, уважаемый. — Шон весело улыбнулся и протянул мне руку для рукопожатия. — Нам надо спешить — мой брат прибывает буквально через несколько минут. Дорогая, ты откроешь портал?

— Конечно, мой король! — королева сосредоточилась, и через мгновение вместо дверей сияла пленка перехода, сквозь которую угадывались очертания парадного зала для официальных приемов.

Мы действительно едва не опоздали. Я подошел к группе эльфов, замерших возле возвышения, на котором стояли три оббитых пурпуром трона. Два тайла тут же заняли место за моей спиной. Дима помог Этери сесть и встал рядом, положив руку на спинку кресла. Его братья приблизились с другой стороны. Одно из кресел оставалось незанятым. Значит, будет еще один гость.

В этот момент по залу пробежал шум, и, достигнув возвышения, стих. Двери распахнулись, и церемониймейстер три раза ударил о пол своим посохом.

— Наследник престола Иллинадора, его высочество Кертосириль Дер-Сонтериль Зантером.

Керто в сопровождении охраны вошел в зал, и, четко печатая шаг, направился к нам. Я подождал, когда он поравняется со мной, и занял место за его правым плечом. Сын Ниэля обменялся приветствиями с королем и королевой и сел в свободное кресло. Тем временем раздался еще один стук посоха. Церемониймейстер что-то прокричал, но я его уже не слышал — в зал вошел Кент. Точная копия короля, тот же рост, цвет волос, ширина плеч, глаза…. Я смотрел в его глаза и радовался — Одноглазого Черта в этой реальности никогда не было.

Первым делом заберу у Димы учебник истории и прочитаю его от и до.

Глава 18 В гостях хорошо, а дома лучше

Повелитель Валериан

— А где Розалинда?

— Милый, она на кухне. Готовит себе достойную смену, — хихикнула мама, на секунду вырываясь из объятий мужа. — К сожалению, мы опять остались без повара! Но я не жалуюсь, эльфийская кухня, конечно, хороша, но питаться замысловатыми блюдами с непроизносимыми названиями мне уже надоело. Так что следующий наш личный повар будет драконом, а ты молчи! — она прикрыла ладошкой рот Альдиниру, попытавшемуся что-то сказать в защиту эльфийской кухни. — С беременными лучше не спорить.

Отец успел поцеловать пальчики Лизы до того, как она их убрала.

— Тогда я пошел, не буду вам мешать, — улыбнулся я, направляясь к выходу, и уже в дверях меня настиг вопрос:

— Ри, но ты с нами позавтракаешь?

Неопределенно улыбнувшись маме, я помчался к своей жене.

Мы прилетели первыми. Мне повезло, что Рон решил вернуться с Дарием, я пока не хотел посвящать сына в свои планы, а вот с отцом этот номер не прошел. Слияние с ним — настоящее испытание, ничего личного не скроешь. Еще хорошо, что мои отношения с Линн для него неприкосновенны, но беседа с Первым не осталась без комментариев. Отец просто нагло ржал весь обратный перелет!

"Так ты ему прямо в глаза сказал, что он слишком долго оставался ковриком? И он тебя не распылил на атомы?"

"А что, он такой кровожадный? Пап, как ты думаешь, мне удастся задуманное?"

"Поживем — увидим! Насколько я знаю Атера — так с ним разговаривать он еще никому не позволял. А вот то, что он не знал про разделение потоков сознания, меня удивило. Может, и правда, ему есть чему у тебя поучиться? Это будет весело! Он, кстати, летит рядом"

"Задержи его на пару дней у себя, я со своими делами разберусь и заберу его к себе"

"Хорошо, не волнуйся, я найду, чем занять старого болтуна…"

Мы приземлились одновременно. Первый остался на террасе подбирать подходящий образ, а мы пошли искать маму. Она выбежала нам на встречу из дверей утренней столовой, такая же красивая, как всегда, но заметно увеличившаяся в талии. До родов оставался какой-то месяц.

На кухне пахло свежезаваренным кофе, ванилью и сладкими булочками.

— Уважаемая Розалинда! Я не смогу…

— Сможешь! Госпожа тебя не съест, не бойся, зря я, что ли на тебя столько времени убила! Соус не забудь! Нет, стой. Я попробую. — Дракон в белом поварском колпаке застыл с кастрюлей в руках. Линн мазнула пальчиком по стенке и слизала каплю соуса.

— Неплохо, можно было бы сливок добавить, но и так сойдет, в целом, ты молодец.

Дракон расплылся в довольной улыбке, и даже перестал дрожать.

— Ты все взял? — Линн оглядела поднос, пересчитала ложки и вилки и поправила криво сидящую крышку блюда. — Ну, вперед! И не сутулься — с сегодняшнего дня ты личный повар Властелинов.

Совсем молодой паренек со свистом втянул в себя воздух и с подносом в руках прошел мимо меня деревянной походкой. Я сделал шаг в сторону, пропуская его — погруженный в себя повар меня не видел. Еще минуту я просто любовался своей женой, но когда она шмыгнула носом, в сердцах запустила ложкой в мойку и повернулась к окну, не выдержал:

— А я могу рассчитывать на чашку кофе из рук уважаемой Розалинды?

Стремительный поворот, улыбка до ушей и вот она уже висит у меня на шее, болтая в воздухе ногами. Нацеловавшись, я опустил ее на землю и крутанул, как в танце, осматривая со всех сторон.

— Так, нос в муке, пахнешь булочками и манной кашей. Значит, все в порядке!

— Ри, прекрати меня вертеть!

— Я не верчу, а любуюсь, — и опять прижал ее к себе.

— Я скучала, — шепнула она мне в шею.

— Я тоже…. а почему ты опять на кухне?

— Эльф пропал, а кушать хочется, вот я и вернулась на пару дней сюда, заодно выбрала себе замену. Если бы не эта свистопляска…

— Очень испугалась?

— Нет, я не успела, это произошло в одно мгновенье — словно я моргнула, а мир изменился. С нами был Влад, он сразу сориентировался и все нам объяснил. Мне даже показалось, что он был готов к переменам, или ждал что-то наподобие.

— Думаю, он сам Дарию эту идею и подкинул. А Рон, как бычок на веревочке, пошел за моим братом. Но я рад, что с тобой все в порядке, — я улыбнулся и чмокнул жену в нос. — А кофе я все равно хочу, мы только прилетели.

— Ой, прости, садись — я мигом.

Как по волшебству, передо мной возникла чашка кофе. Как хорошо вернуться домой!

Я еще не успел доесть булочку, как в кухню влетел новый повар.

— Ну как? Все в порядке, тебя не съели? — Линн могла бы и не спрашивать, по сияющим глазам дракона и так все было понятно — родители его похвалили. Заикаться он начал, когда увидел меня.

— В-в-ваше вы-вы-сочество…

— Спокойно. Как его зовут? — я повернулся к Линн.

— Ларус.

— Спокойно, Ларус, — повторил я, стараясь не засмеяться. — Подожди немного за дверью — мы скоро уйдем, и оставим кухню в полном твоем распоряжении.

Бедняга покраснел и попятился к выходу.

— Ларус, осторожно! — вскрикнула Линн, и, опасаясь за сохранность посуды на опасно накренившемся подносе, выхватила его из рук повара. — Можешь идти, до двенадцати ты свободен. Расписание помнишь? — Он кивнул. — Иди, подыши свежим воздухом.

— Смешной он, — сказал я, когда парень ушел.

— Молодой совсем, всего двадцать восемь, но он справится, я уверена.

— Главное, чтобы не путал соль и сахар, — я вспомнил нашу кухонную баталию.

— Ха! Для этого ему нужно как минимум, влюбиться! Кстати, этот эпизод нашей жизни сохранился.

— Линн, давай сбежим? — Кофе выпит, больше меня здесь ничего не держит.

— И не попрощаемся?

— А надо?

— Ну…

— А мы мысленно…

— Ри, а дальше что было?

Я протянул руку и снял каплю со щеки Линн, лизнул — соленая. Ну вот, довел жену до слез! Мы все-таки ушли вчера, не попрощавшись, соскучившиеся друг по другу за эту неделю так, что принимать участие во всеобщем ликовании по поводу нашего возвращения казалось немыслимым. Отец все понял, и не стал настаивать на совместной трапезе — иначе не раздался бы в моей голове его голос: "Увидимся на днях". Купола больше не было, и ничего не мешало открыть прямой портал прямо в Дрейю. Что мы и сделали.

Замок встретил нас обыденно, словно мы и не улетали никуда. Наш дворецкий, Маркус, важно кивнул, начальник стражи на миг остановил тренировку, и охранники поприветствовали нас военным салютом, подняв мечи в воздух. Вездесущие мальчишки стайкой бежали за нами, пока мы пересекали двор, но под строгим взглядом Маркуса остановились, когда мы стали подниматься по ступеням.

— Добро пожаловать домой, ваши величества!

— Здравствуй, Маркус. Надеюсь, за время нашего отсутствия особых происшествий не было?

— Все, как обычно, ничего из ряда вон выходящего.

— Это хорошо. Прикажи подать обед через час в малую столовую.

Высокий дроу поклонился, пропуская нас в замок.

Уже начало светать, когда я почти закончил рассказ о наших приключениях. Утомленные бессонной ночью, мы лежали, прижавшись друг к другу, в спутанном ворохе одеял и подушек.

— А дальше… я приземлился перед воротами замка как раз в тот момент, когда остальные подходили к нему. Эльфы нас встретили очень приветливо, честно говоря, я даже не ожидал. Они там немного другие, не такие обозленные, как здесь. Магией пропитан воздух, и колдовать легко, я это делал, практически не используя внутренний резерв. И у них уже давно нет разграничений между эльфами и дроу. Все равны, множество полукровок, и это радует. В столицу мы не попали, Альвир уже давно передал бразды правления старшему сыну, а сам переехал в старый замок рода Тишаль.

— Его жена красивая?

— Тальма? Да, очень. И дочка тоже. Хотя… если честно, мне жаль его детей. Демиурги, не имеющие возможности творить…. Запертые в пределах одного мира. Не позавидуешь, но оно того стоило — если бы не Рон с Дарием, их бы не было вообще. Теперь их судьба изменится. Серон и Фарлина полетели с докладом в Совет, так что скоро детям Альвира помогут.

— А что будет с Алонафтом?

— Его подарили Анелю — сыну Альвира. Серон посчитал нерентабельной затрату энергии на его возвращение на родину, а уничтожит рука не поднялась. Так что теперь Алонафт служит личным транспортом Правителя.

— Ри, а у меня ожерелье пропало…

Ее голос прозвучал так тихо и жалобно, что я не удержался и перекривлял:

— Да что ты говоришь? — и немедленно получил кулачком по животу. — Ой!

— Ты куда? Ри, зачем ты встал? Ты что, обиделся?

Я молча нашел штаны, в которых вчера ходил, и из кармана достал ожерелье. В полумраке оно засияло собственным светом.

— Как? — пискнула жена и прикоснулась к гладким камням.

— Это — личная благодарность Рону от прекрасной Тальмы. Она сама предложила ему выбрать себе подарок, но даже я удивился его наглости, когда он попросил ожерелье для тебя. Растет мальчик.

— Спасибо ему. Он сегодня прилетит?

Я нырнул обратно в кровать.

— Обещал, но он, наверное, сначала проведает Диму.

Линн кивнула, и прижалась ко мне. Следующие полчаса нам было безразлично, в какой реальности существует этот мир и иже с ним.

Утро плавно перешло в день, когда мы, наконец, выползли из спальни. На столике в гостиной нас ждал завтрак. Одеваться было лень, и я водрузил поднос прямо на постель. Кофе пришлось немного подогреть, а вот сладкие тосты оказались именно такими, как я люблю — чуть теплыми и хрустящими. После завтрака, прошедшего в теплой дружественной обстановке, ха, еще бы — мы всю ночь эту обстановку грели — пришло время вставать. Когда я вышел из купальни, полностью одетая Линн сидела перед зеркалом с костяным гребнем в руках.

— Ри, я себя не очень уютно чувствую с этими воспоминаниями. Словно одну из жизней прожила не я, а кто-то другой, и подробно мне рассказал, что со мной происходило, и как я поступала в том или ином случае. Нереально держать в голове и то и другое.

Я встал за ее спиной и забрал расческу. Немного магии, и волосы послушно легли крупными кольцами на плечи Линн, повинуясь движениям моих рук.

— А ты и не пытайся все сохранить. Со временем воспоминания об ушедшей в никуда реальности исчезнут, словно их и не было никогда. Какие-то основные вехи останутся, но ты научишься четко разделять то, что было там, и то, что было здесь. Я не думаю, что это тебя напряжет, главное — не цепляйся за них. Ищи точки соприкосновения, если тебе так будет легче, например, все то, что было с нами — это единственное, что важно для меня в настоящий момент.

Она улыбнулась и поймала мой взгляд в зеркале.

— Для меня тоже…

Рон смог прилететь только к вечеру. К этому моменту я уже успел разобраться с государственными делами, коих накопилось за время нашего отсутствия немало. Мой секретарь, взмыленный, как загнанная лошадь, прижимая к груди пачку бумаг, которые я приказал приготовить к завтрашнему утру, только что покинул зал, в котором проходило заседание совета моих уважаемых министров. Меня порадовало, что изменения почти не коснулись их состава, в очередной раз подтвердив мою теорию о том, что наиболее вероятные события останутся неизменными. Только один из них ушел — вместо пожилого дроу, министра торговли Нирима Тириоля на его месте сидел его сын, Горис. Я вспомнил, что сам прочил его на эту должность — уж больно талантливый парень.

По моему знаку, советники медленно встали, отодвигая кресла, и по одному стали покидать зал. Когда за последним из них закрылась дверь, я позволил себе расслабиться. Устал. Пять часов, в течение которых я читал, слушал, ругался и любовался на перепуганные моей реакцией лица дроу, не прошли даром. А если еще добавить к этому бессонную ночь…. В общем, я устал. Поплавать бы сейчас…. Я с тоской скосил глаза в сторону окна и снял купол тишины. С улицы тут же ворвался шум, крики, удары молота из кузни, лошадиное ржание. И голос моей любимой — даже в драконьей ипостаси он оставался достаточно высоким, женским. Интересно, кого она там ругает? Но вставать было лень, и я прикрыл глаза. По официальной версии, последние две недели мы находились в свадебном путешествии, где — никто не знал, но все подозревали, что в Верете. Да, в этой реальности наша свадьба была только две недели назад — но она была, и это хорошо. Хотя, я бы не отказался вновь пережить восторг первой брачной ночи, и второй, и третьей…. Ну вот, размечтался и едва не заснул прямо в кресле.

Рон потеребил меня за плечо:

— Папа, ты в порядке?

— Волнуешься? Напрасно. Я просто устал и не выспался. Как Дима, ты его видел?

Рон отодвинул бумаги в сторону и сел на стол:

— Да. — Рон невесело улыбнулся. — Только там теперь такая мешанина, даже не знаю, что сказать. Димка нормально, развлекается по мере возможностей. Ты уже знаешь, что Ларсель больше не его телохранитель, а полномочный посол Иллинадора в Левонии? — Я кивнул. — В момент изменения Димка удержал его возле себя, провел стихийное слияние разумов и подарил Ларсу память о прошлом. Вот только произошло это во время завтрака в апартаментах Димы, и их застали ни кто-нибудь, а король с королевой. И теперь они, с подачи Тунского, подозревают моего сына и Ларса во всех грехах — от нетрадиционных отношений до предательства родины и сговора с представителем другой державы. Во как!

— Не может быть! — я от удивления даже проснулся. — И что говорит Ларсель?

— А я его не видел. Дима находится под домашним арестом, на Ларселя Тунский накатал жалобу и отправил в Иллинадор, принц Кертосериль, прибывший заключить договор о помолвке, отказался от гостеприимства короля и поселился в посольстве. Ларсель не покидает его ни на минуту — боится глупостей, на которые их принц способен. Вот такая каша, отец.

— Вот черт! С этим надо что-то делать. — Я вскочил и стал ходить по комнате, первой моей мыслью было забрать Диму к нам, но потом я подумал, что не имею на это права — там его мать и братья. — Рассказывай дальше.

— Я еще не совсем разобрался, но ситуация не очень. Шон, который в этой реальности родился первым и является законным королем и отцом остальных детей, в курсе, что Дима не его сын, но не знает, что он мой. Этери, с которой я некоторое время встречался, когда мы учились, до сих пор хранит тайну. И так как теперь она сильный маг, дракон, и родственница, правда, не кровная, Правителя Ниэля, то король считается с ее мнением. То, что она дракон, тоже не афишируется. Мы с Шоном и Кентом не встречались лет десять — тогда я вместе с тобой присутствовал при подписании договора о мире после последнего случившегося здесь вооруженного конфликта между нашими странами.

— Да, я это помню.

Рон опустил голову и замолчал. Обвинять Рона в случившемся уже поздно — ничего не изменишь, да и я успокоился уже, и желание оторвать ему уши потеряло свою остроту. Глаза у моего сына и так невеселые. К сожалению, мое сочувствие ему сейчас ни к чему. Что ему нужно — это совет, причем, не просто совет, а разумный выход из сложившейся ситуации. Я его уже нашел, осталось только слегка подтолкнуть Рона, чтобы он это понял. Единственный способ все расставить по местам — это встретится с его бывшими друзьями и посвятить их в нашу тайну. Нда, могу себе представить их лица…. Я невольно улыбнулся.

— Что ты думаешь делать? — пока нажимать не стоит, подумал я. Но если будет необходимо, можно и надавить.

— Не могу же я просто так появиться и сказать — привет, Шон!

— Почему не можешь? А если мы пригласим их сюда?

— Времени нет. Легче отправиться туда порталом и заставить их выслушать нас. Хотя мне уже ясно, что друзей я, так или иначе, потерял. Жаль.

— Еще ничего не ясно. Предлагаю найти Линн и посоветоваться с ней. Знаешь, иногда женщины видят выход там, где мужчины пасуют. Идем, я слышу ее голос в саду.

По дороге в сад сын сказал:

— Через неделю начинаются занятия в Академии. Чувствует мое сердце, что мне снова придется устраиваться туда на работу. Ты, кстати, по-прежнему декан, помнишь?

— Да, конечно помню. Не задавай глупых вопросов. Давай найдем Линн и поедим, что ли? А то я на пустой желудок плохо соображаю.

Повелительница Дрейи обнаружилась в компании моего дворецкого — вот кого я был рад видеть на прежнем месте. Привык, знаете ли. Вытянувшийся по стойке смирно дроу стоял перед мордой драконы, лениво шевелящей хвостом. Из-за кустов азалии за ними наблюдали все те же мальчишки, но при нашем с Роном появлении они нырнули обратно в кусты. Мы остановились неподалеку и прислушались.

— Да, ваше величество!

— Что — да?

— Все — да.

— Фррр! Маркус, с тобой невозможно разговаривать! Я же не прошу тебя совершать подвиг во имя отечества! Просто прошу объяснить твоим подчиненным, и моим подданным, что врываться в нашу спальню в шесть утра и начинать уборку по меньшей мере неприлично! Это ты в состоянии понять?

Линн вытянула шею в его направлении и выпустила искры вместе с дымом. Но Маркуса этим не проймешь — он спокойно разогнал искры рукой.

— Да.

— Слава богам! Надеюсь, завтра нас не потревожат?

— Не уверен.

— Почему? — взвыла моя жена.

— Потому что их рабочий день начинается в шесть утра. И при всем моем уважении к вашим величествам, изменить это я не в силах.

— Что! — Дракона встала и, расправив крылья, нависла над дворецким. — Когда мы с супругом находимся здесь, их рабочий день будет начинаться тогда, когда я прикажу! Понятно?

— А…

— Молчать! Кругом! Шагом марш! Уволю… — и она выпустила ему вслед струю пламени, выжигая неровный круг посреди аккуратно подстриженной зеленой лужайки.

Тут Маркус заметил нас:

— Повелитель, это несправедливо!

— А что вы хотели, любезный? Моя супруга абсолютно права — и если нас еще раз побеспокоят — я сам всех уволю. Ступай!

— Извини, дорогой, но он меня довел.

Линн вспыхнула, превращаясь, и подошла к нам.

— Здравствуй, Рон! Что-то случилось? — она обняла его и поцеловала в щеку. — Идемте ужинать, мальчики, там и поговорим.

Глава 19 Когда тайное становится явным

Шон

Я не верил, что Дмитрий мог опуститься до предательства, да и остальные домыслы не имеют под собой никаких оснований. Я лично пустил этот слух, зная, что как падки придворные на такие сенсации. Но когда они остановятся и подумают — поймут, что это ложь. Слишком часто из его покоев выскакивали под утро растрепанные фрейлины, да и служанки частенько выходили, поправляя одежду. Нет, все это неправда. Должно существовать еще одно объяснение случившемуся, которое я, к превеликому сожалению, пока не нашел. Однако наши попытки подобрать наследнику невесту заканчивались в основном одинаково — Дмитрий вставал и молча уходил, не желая продолжать разговор, который ему неинтересен.

Да, я знаю, что он не мой сын, и по негласному договору с королевой мы свято храним тайну, чтобы наши враги не воспользовались этим знанием и не привлекли на свою сторону наследного принца, устроив заговор против меня и Кента. Пока он рос, я сам занимался его воспитанием, стараясь свести к минимуму общение с нежелательными людьми. Да и не людьми тоже. Неужели то, чего я боялся, все-таки произошло? В любом случае, делать из Димы козла отпущения я не позволю никому, и в первую очередь, Тунскому. Именно для его успокоения я распорядился посадить сына под домашний арест, но эта мера предосторожности скорее предназначена для защиты самого принца от нашего начальника службы безопасности. Я надеялся, что Дмитрий это поймет, но он наотрез отказался со мной разговаривать. Жаль…. Жаль, что мы все сильнее отдаляемся друг от друга, и процесс этот начался не вчера, а уже несколько лет назад. Он вырос, и больше не нужна ему наша опека.

После происшествия с послом — а я до сих пор не могу понять, как тот смог оказаться в покоях наследного принца — сын смотрел на меня и словно не видел. Если Этери еще удавалось добиться от него односложных ответов, то меня Дима игнорировал полностью.

И зачем ему все эти книги по истории? Уже половина библиотеки перекочевала в его покои. Я держал в руках "Землеописание предгорий и равнин от южных морей до северных пустынь" Кто же автор? Перевернул первую страницу — путевые заметки купца Грохота. Ладно, как повод поговорить с сыном сойдет.

Я остановился у дверей в апартаменты Димы около десяти вечера. Гвардеец отдал честь, повернул ключ в замке и выпрямился, освобождая проход. Два удара сердца, и я распахнул дверь. Паршивец, мальчишка! Даже не соизволил повернуть голову мою сторону. Так, спокойно. Делаю глубокий вдох и успокаиваюсь, по крайней мере, пытаюсь это сделать. Кричать и топать ногами на него — бесполезное занятие. Только те, кто не знает принца, как я, может подумать, что криком от него можно чего-то добиться. Чепуха! В три года он прятался в шкаф — и после нескольких часов поисков его находили — зареванного, но непоколебимого. В пять — он сжимал губы и волчонком смотрел на того, кто осмеливался повысить на него голос. В десять — мы сменили пять учителей, пока не нашли того, кто принципиально не повышал голос на детей. На Дмитрия кричать бесполезно — это не работает.

— Дима, я принес то, что ты просил. — Он взял книгу и, не глядя на меня, положил на пол возле кресла. Я отошел к окну и остановился, заложив руки за спину.

— Мне очень жаль, что так получилось, но у меня не было другого выхода. Нам сейчас всеми силами необходимо избегать конфликтных ситуаций с эльфами. Тунский прав, очень подозрительно выглядит ваша встреча с послом. Ты можешь мне сказать, о чем вы говорили? Клянусь, все что ты скажешь, останется между нами.

Ни звука в ответ. Я повернулся и поймал его взгляд. Но, как только наши глаза встретились, он отвернулся.

— Ты наследник престола, и на тебе лежит ответственность не меньшая, чем на мне. И пока ты носишь этот титул, спрос с тебя гораздо выше, чем с твоих братьев.

— Правильно ли я вас понял, ваше величество? Ключевое слово здесь "пока"? — от его слов меня бросило в краску. Я резко повернулся, пораженный явно слышимой в его голосе насмешкой и успел заметить невеселую улыбку до того, как губы принца опять сжались в тонкую линию. Но глаза он не опустил.

В этот момент я понял, что он все знает. Так не бывает — это просто какое-то чудовищное недоразумение. Откуда он мог узнать? Двадцать один год мы хранили тайну — и все напрасно? Дмитрий все еще смотрел на меня с каким-то странным выражением, снисходительно, словно ему известны мои мысли. Нужен ли ему мой ответ? Очень надеюсь, что нужен. Потому что еще не готов перечеркнуть то тепло, что было между нами.

— Ключевое слово здесь — ответственность, которой ты пренебрег в угоду чему? Я пытаюсь понять, но не могу. Помоги мне, сын, очень тебя прошу. Он пришел сюда порталом? Вы договорились заранее? Где, когда? Дмитрий, мне важно это знать.

Вместо ответа он поднял указательный палец, привлекая мое внимание. И показал в угол комнаты, где на полу лежал конверт, которого еще мгновение назад не было. Его окутывала тающая радуга малого почтового портала. Дима в несколько шагов пересек комнату и поднял письмо.

— Папа, это тебе. — В его голосе сквозило легкое разочарование. Он ожидал, что письмо придет на его имя? Он его ждал? Надеялся, что это письмо облегчит его участь? Невероятно! Кто мог пробить защитный экран, установленный Этери? Никаких нервов не хватит с этими неожиданностями!

Дима уже стоял напротив меня, протягивая конверт. На его лице появилась несмелая улыбка. Не глядя, я протянул руку и взял послание, хрупкая печать из красного сургуча треснула под моими пальцами. Только теперь я посмотрел на нее — и герб Повелителя дроу пылью просыпался на ковер. Я стряхнул крошки и развернул послание, не решаясь его прочесть, в последний раз посмотрел Диме в глаза, все еще надеясь, что он попытается объяснить мне, что происходит. Но он отрицательно покачал головой и шепнул:

— Читай, не бойся. Все будет хорошо.

"Приветствую…. Прошу…. Встретить…" — я читал, вслух повторяя некоторые слова.

"Портал откроется в двенадцать… число, месяц…

Присутствие господина посла и моего брата? Необходимое условие встречи…

Отерон."

И снизу приписка: "Есть о чем поговорить, но постарайся скрыть нашу встречу от Этери, прошу как друга. Это серьезно".

Я пробежал письмо, вернее, коротенькую записку, еще раз, пытаясь догадаться, о чем идет речь. Бесполезно! Отерон хочет со мной что-то обсудить, но причем здесь эльфийский посол? Я поднял глаза на Димку, а он, паршивец, радостно улыбался.

— Читай! — я сунул ему послание и внимательно смотрел, пока он знакомился с содержимым.

— Папа, пошли гонца в посольство, и вызови дядю Кента. Он еще во дворце? — обрадованный тем, что сын снова со мной разговаривает, я кивнул. — У нас еще есть час — мы успеем всех собрать. Сделай, как просит Отерон. Поверь, это важно. И гораздо серьезнее того, что придумал ты.

Хорошо, не знаю, насколько правильно я поступаю, собираясь встретиться с Отероном без охраны, но ради Димы я это сделаю. Уже поворачивая бронзовую ручку двери, я повернулся и сказал:

— Дима, что бы ни случилось, помни: я на твоей стороне. — И вышел, так и не решившись посмотреть на реакцию сына.

Когда раздался стук в дверь, Дима даже не повернулся. Я отложил в сторону книгу, которую час назад он протянул мне со словами: "Почитай пока, это поможет тебе убить время. Начни с того места, где закладка" Отмеченный Димой раздел касался истории появления в нашем мире эльфов, и являлся переводом с эльфийского, сделанным моей пра-пра-бабушкой, той самой, что стала первой эльфийкой, вышедшей замуж за человека.

Целый час мы провели, как в читальном зале большой королевской библиотеки. Я, иногда отрываясь от книги, украдкой посматривал на сына. Он сосредоточенно поглощал страницу за страницей, и не замечал моих пристальных взглядов. Так было в самом начале, а потом я вчитался и очнулся только от стука в дверь.

Первым прибыл эльф.

— Ваше величество! Прибыл господин посол!

— Пропустите.

Сквозь распахнутую гвардейцем дверь послышалась эльфийская речь:

— Вы уверены, что это безопасно?

— Абсолютно. Ждите меня здесь. И… без драк, пожалуйста!

Шуршание сапог по паркету, и в гостиной Дмитрия появился Таларис Алари, одетый в похожий на форму тайла костюм. Ах, да — он же бывший охранник Правителя!

— Ларс! Рад тебя видеть! — Дима протянул руку эльфу, после того, как тот поприветствовал меня. Я ничего не смог прочитать в глазах невозмутимого посла. А вот реакция сына меня удивила. Он поздоровался с ним, как со старым другом, что в принципе невозможно. Но тут появился Кент, и я встал навстречу брату.

— Что-то случилось? — Он пожал мою руку и повернулся к Диме. — Здравствуй, племянник! Господин посол!

— Ваше высочество! — Поклон, четко отмеренное количество уважения к брату короля в голосе эльфа, и он опять застыл в ожидании дальнейших событий, кои не замедлили последовать. Ровно в двенадцать посреди комнаты замерцал портал, и через него прошли двое: Повелитель Дрейи и его сын, Отерон.

— Отец! — Дима с радостной улыбкой кинулся к Рону. Что?! В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, я левой рукой отодвинул Диму с дороги и кулаком правой стер довольную улыбку с лица дроу. Рванулся к отлетевшему к стене предателю, чтобы продолжить, но мне не дали.

— Шон! Твою мать! — Кент повис на моей руке, Повелитель держал меня поперек груди, а эльф встал прямо передо мной, загораживая собой сидящего на полу Рона. Дима помог ему встать, дроу выплюнул на пол кровь и теперь держался за стремительно опухающую щеку.

— Пустите меня, я еще не закончил с этим гадом! — от бешенства я не понимал, что творю, и рвался из крепко державших меня рук. Повелитель нажал какую-то точку у меня на шее, и я почувствовал, что не могу шевелиться.

— Кент, посади брата в кресло.

Тот не нашел ничего лучшего, как сгрести меня в охапку и оттащить на диван. Оттуда я наблюдал, как Повелитель покачал головой на наливающийся на щеке его сына синяк, приложил руку, снимая боль и убирая опухоль, и, достав из кармана платок, протянул его Рону со словами:

— Иди, умойся.

— Он мне чуть зуб не выбил.

— Потом подлечу. Дима, проводи.

Когда они вышли, я понял, что снова могу двигаться, и вырвал руку из зажима Кента. Потер разбитые костяшки пальцев: хорошо я его приложил, надо было еще вмазать. Теперь мне понятно, откуда ноги растут: магу и дракону ничего не стоило пробить любой щит и связаться с Димой. Какую роль в этом сыграл эльф? Не знаю, но вон как он бросился защищать от меня дроу. Бывший тайл еще не потерял сноровку!

Повелитель порылся в баре и выбрал бутылку. Вернувшийся из спальни Дима тут же получил приказ:

— Распорядись подать ужин через час. — Сын кивнул и пошел к двери.

— Ты уже успокоился? Пей! Кент, можешь его уже отпустить. Держи стакан, герой!

Крепкий напиток обжег мне горло. Огненным комом прошелся по пищеводу и провалился в желудок, отвлекая от черных мыслей. Когда Рон вернулся, я дернулся было, но сразу взял себя в руки: с ним я еще разберусь, у меня есть более важные проблемы. Лицо Рона приобрело почти нормальный вид. Жаль, я бы хотел, чтобы эта сволочь еще немного помучилась.

— Надеюсь, больше рукоприкладства не будет? — поинтересовался Повелитель. — Мы не для того сюда пришли, чтобы выяснять: кто, когда и с кем переспал двадцать два года назад. Это уже потеряло свою актуальность. Рон, помолчи, пожалуйста.

— Дед, можно я начну?

Дмитрий — внук Повелителя? Еще лучше! Но сын не удостоил меня взглядом. Он несколько минут смотрел в окно, собираясь с мыслями, а потом сказал:

— Я знаю, что моя мать — дракон. И знаю, что ты, — он повернулся ко мне, — долгие годы хранил эту тайну, как зеницу ока, охраняя тем самым и ее и нас, ваших детей. Но один дракон всегда узнает другого, вот и мой настоящий отец это понял. И случилось так, что… родился я. Папа, ты все сделал как надо, и меня вырастил и воспитал правильно, только ты многого не знаешь. Я должен был встретиться со своим родным отцом, потому, что через четыре года я смогу превращаться в дракона, а этому научить меня может только он. Но это еще не все….

Он замолчал, словно на эту короткую речь ему пришлось потратить все свои силы. Рон положил руку ему на плечо, предлагая свою поддержку. Я пытался переварить новость, но получалось у меня неважно. Тем временем повелитель кивнул, то ли соглашаясь с тем, что сейчас сказал Дима, то ли что-то для себя решив, и я напрягся в ожидании. Какие еще новости нам предстоит услышать?

Я повернулся к Кенту:

— Ты знал?

— И да, и нет. Догадывался — слишком они похожи.

— А я даже не заметил. Слишком зациклился на себе.

— Нет, на тебе лежала ответственность за всех нас. Не вини себя. Тебе просто некогда было смотреть по сторонам.

— Спасибо, брат.

— Не говори глупостей! — он шутливо толкнул меня в бок, заставляя меня улыбнуться. Когда он рядом, все кажется не таким страшным.

Повелитель задумчиво покрутил пустой стакан в пальцах и потянулся за бутылкой.

— Ну что? Готовы к разговору?

Я кивнул:

— Даже если и не готовы, я так понимаю, что избежать его у нас все равно не получится.

— В этом ты прав, Шон, не получится. Дело в том, что наш мир изменился. Это главная новость дня. И произошло это в один миг. Как сказала моя жена: она едва успела моргнуть.

— Как? — хрипло спросил Кент. — Мы ничего не заметили.

— Он изменился не для вас — для нас. Потому что только члены моей семьи в настоящий момент обладают уникальной способностью помнить этот мир таким, каким он был до изменения.

— И Дима тоже? — я встал, не в силах находиться без движения.

— Да, кроме того наш мальчик, — Димка фыркнул, но Повелитель не обратил на него внимания, — совершил еще один поступок. Он удержал Ларса возле себя и сумел провести слияние разумов, и тем самым сохранил ему память. Это случилось незадолго до того, как вы вошли в эту гостиную и застали их вдвоем. Ларс, расскажи его величеству королю, кем ты был в той реальности, будь любезен.

— Я присягнул вам на верность, и вы назначили меня телохранителем вашего внука Дмитрия. В момент изменения я выполнял свои обязанности и находился в покоях принца. Я далеко не сразу осознал, что в новом мире мне предстоит играть другую роль — роль посла Иллинадора. Надеюсь, никто не заметил моего замешательства? — этот вопрос был адресован лично мне, и в ответ я отрицательно качнул головой.

— Дима, это правда? Но как?

— Абсолютная правда, и нам тогда пришлось нелегко.

Кент вскочил со своего места за столом, куда он переместился еще в начале разговора:

— Так что же произошло?

— Мой брат и мой сын, — Повелитель показал на Рона рукой, в которой был зажат стакан с бренди. — Отправились в прошлое, чтобы предотвратить катастрофу, которая стала первопричиной появления в нашем мире иллинов. Им это удалось и в момент возвращения наш мир и мир Альвира — прародина эльфов, изменились. Я вижу по твоим глазам, Шон, что ты мне не веришь. Я могу вернуть тебе память, но только хочу предупредить — там все было немного не так, как здесь. И как бы ты не пожалел потом, что согласился.

— Это не смертельно?

— Нет, что ты. Немного неприятно, но никакой опасности для жизни нет.

Наступившая тишина давила на уши — все ждали моего решения, а я все никак не мог сделать этот шаг. Что-то меня останавливало, и я, привыкший доверять своей интуиции, ждал непонятно чего. И дождался….

— Я тоже не очень верю, но готов попробовать. В конце концов, мне терять нечего, — вдруг сказал Кент.

— Хорошо, начнем с тебя. — пожал плечами Рон.

— Нет, Кент, не надо!

— Шон, что-то мне подсказывает, что я должен это сделать. Может, для того, чтобы ты начал верить своему сыну, а может…. Я готов, Повелитель!

Рон поставил одно из кресел посреди комнаты для Кента, и они втроем окружили его. Я увидел, как, изливаясь из рук Рона и Повелителя, синие струйки энергии заклубились вокруг Кента. Тут же к ним присоединился Дима — и туман почти скрыл фигуру моего брата. Я вскочил, не в силах сдержать эмоции и уже сделал шаг по направлению к ним, когда эльф схватил меня за руку:

— Не мешайте. Это — слияние разумов. Ваше вмешательство может только навредить. Я через это прошел и, как видите, жив. Его высочеству ничего не грозит.

Напряжение достигло предела, и вдруг все кончилось — сила вернулась к своим хозяевам, а Кент пошатнулся. Рон не дал ему упасть, придержал за плечи. Кент часто-часто заморгал, потом закатил глаза и, наконец, крепко зажмурился.

— Надо было лечь — голова кружится.

Я подставил свое плечо и Рон помог мне перенести брата на диван.

— Ты как? — спросил я, принимая у Димы стакан с водой для Кента. Приподнявшись на локте, он выпил воду в несколько глотков и снова лег.

— Нормально. — В его взгляде что-то изменилось — появилась тоска и словно отголоски старой боли. — Интересный опыт. Теперь твоя очередь, не хочу быть один.

Я встретился глазами с Повелителем, Димка мне улыбнулся, эльф ободряюще кивнул. А вот во взгляде Рона была… жалость.

Я понял, что тянуть дальше некуда и решился:

— Мне лечь?

— А как мы рядом с тобой поместимся? Разве что Рон сверху ляжет. — Усмехнулся Повелитель и показал мне на кресло. — Присаживайтесь, ваше величество.

Я, как дурак, сидел постреди комнаты, а вокруг меня стояли три нелюдя. По команде Повелителя они замерли, и холодный пот потек по моей спине, когда поток энергии проник в мою голову. Запоздалая мысль о том, что это замечательный способ узнать все государственные тайны и сделать из короля послушную марионетку была смыта раздраженным возгласом Рона: "Очень надо!" — раздавшимся прямо в моей голове. А потом…

Все закружилось каруселью, и в какой-то момент я понял, что не могу управлять собственными мыслями. Из мешанины образов и чужих голосов выкристаллизовалось лицо Кента с черной повязкой на лице и затмило все остальное. Душа моя выкрутилась на изнанку, открывая свою темную сущность — зависть, ненависть и жажда обладать тем, что мне не принадлежит, вновь овладели мной. Это оказалось подобно удару сабли в моей руке, который перечеркнул жизнь моего брата, и я ужаснулся содеянному.

Не скоро, но я пришел в себя. Не помню, когда и как меня перенесли на диван. Руки, лежащие на моей голове, остановили головокружение, и я заметил тревогу в глазах брата. Димкин голос: "Как он?" — и ответ Рона: "Уже нормально", и я чувствую, как сын сжимает мою руку:

— Пап, прости меня за то, что тебе пришлось через это пройти. — И я ему отвечаю, слегка сдавливая его пальцы. Он встает с колен и исчезает из поля зрения. Где-то там, за спиной, звенит посуда, наверное, принесли заказанный Димкой ужин, но я не отрываясь смотрю в глаза Кента, пытаясь отыскать отголоски того ужаса, причиной которого стал я. Неужели это было на самом деле? Неужели я мог так поступить с самым родным для меня человеком? Но ведь он меня простил, правда? — наверное, последнее я произнес в слух, потому что Кент хрипло зашептал:

— Шон, Шон, перестань! Этого не было, слышишь, не было! — по слогам повторил он и сильно сжал мою руку. Забудь! А вот кое-что другое, но уже касающееся меня, я упускать не намерен. Прости, Шон, но мне нужно срочно уехать. Ужинайте без меня, ибо мое дело не терпит отлагательства. Вернусь через несколько дней!

Кент вскочил, поправил одежду и широкими шагами прошел к выходу.

— Эй, ты куда?

— Добывать себе жену, восстанавливать справедливость, ну и еще по мелочам кое-что… — крикнул он уже из коридора.

Мы все замерли от удивления. Первым отреагировал Рон — он усмехнулся и покачал головой, потом Повелитель как-то странно закашлялся, и Дима шумно выдохнул воздух и хихикнул. Через миг мы все смеялись в полный голос, снимая напряжение последних дней и радуясь тому, что мир изменился к лучшему.

— Вставай, друг! — Рон протянул мне руку, и я без опасений принял его помощь. — Ну что, Шон, будем считать, что мы квиты. — Он потер щеку, на которой уже почти не осталось опухоли.

— Это мы еще обсудим.

За столом, а я очень проголодался, Рон рассказал, как они попали в плен к эльфам, потом Дима что-то говорил, но я его уже не слышал: посреди комнаты появилась гигантская линза, очертание стен за ней причудливо изогнулись, и в ее центре появился человек. Он плавно опустился на пол и весело улыбнулся:

— Всем привет!

Рон вскочил первым:

— Дед, как ты нас нашел?

— Работа такая. Мимо пролетел — смотрю, компания подходящая, решил присоединиться.

— Посидишь с нами?

— Прости, Рон, но я на несколько минут. Ри, — повернулся он к Повелителю, — Тут такое дело… забирай своего ученика, а то он мне уже всех драконов распугал. О, простите, я не представился. Дин! — и протянул мне руку.

Я встал и только тогда понял, с кем обменялся рукопожатием. Челюсть моя отвисла, и я чуть не сел мимо стула, вызвав смех остальных. Мне же Рон говорил, что его дед — демиург, как я мог забыть!

А пока Ри налил своему отцу бренди. Демиург пригубил напиток и обратился ко мне:

— А где твой брат, вас же вроде было двое?

— Сказал, что поехал за женой.

— А, да, Марфа, помню, помню. — Он к чему-то прислушался и потом сказал: — Только он не туда поехал. Но это не беда, я его потом осеню… направлю, то есть. Шон, ну как тебе новая реальность?

Я опешил и чуть не подавился. Пока откашливался, за меня ответил Повелитель:

— Папочка… так все это дело твоих рук? — под конец голос Ри опустился до хрипа.

Дин как-то странно на него глянул и уткнулся в свой стакан, который на наших глазах сам по себе наполнился золотистой жидкостью.

— Что тебе сказать, сын? Положение обязывает. Это мой мир, и только я могу здесь что-либо менять. Работа такая….

Глава 20 Коврики тоже люди

Повелитель Валериан

Посреди заднего двора замка сидел треглавый дракончик размером с лошадь. Окрас у него был, самый что ни на есть, замечательный: на коричневом фоне переплетаясь и мешая друг другу, вились желтые полосочки и пятнышки. Причем, они не сидели на месте, а двигались по мягкому бесчешуйчатому тельцу чудовища. Если не принимать во внимание наличие двух лишних голов и расцветку, основные признаки драконообразных у него присутствовали: четыре лапы месили грязь, хвост, украшенный треугольником на конце, мелко дрожал от холода. В пастях белели зубки, а острые гребешки, начинаясь от голов, соединялись в один гребень, который шел по спине до самого кончика хвоста.

— Что это? — упавшим голосом спросил я, уже чувствуя, что ответ стоящего рядом отца меня не порадует.

— Правда, прелесть?

— Угу, прелестный ночной кошмарчик.

Тем временем дракончик заметил нас и сделал попытку подбежать. Неудачно. Все четыре лапы одновременно дернулись в разные стороны, и он плюхнулся желтым пузом в жидкую грязь. Прошедший ночью ливень превратил задний двор в сплошную лужу. Надо будет заставить моих лентяев прочистить забившиеся за лето стоки.

Линн вышла к нам на порог и застыла с округлившимися от удивления глазами. Судя по запаху ванили, она уже успела наведаться на кухню. В животе заурчало, напоминая о том, что позавтракать мне не дали. Поздно ночью вернувшись из Керсова, мы с Роном отправились спать, даже не подозревая о том, какая зверушка завелась у нас на заднем дворе. Рон еще не встал, а вот мне не повезло — отец явился без четверти восемь и нахально вырвал меня из объятий жены. Не терпелось ему похвастаться!

Я зябко поежился, утренний ветерок залетел под рубашку и выдул остатки тепла. Тем временем левая голова дракончика что-то возмущенно прошипела, правая плюнула огнем в лужу, поднимая облако пара, а средняя вытянула шею и осмотрелась. Я понял, что она не ожидала увидеть столько народа вокруг, и опешила, замерев на минуту, а потом цапнула левую голову за гребень и, кажется, взяла управление на себя. Дракончик подобрал под себя ноги и попытался встать.

— Ему надо помочь! — воскликнула Линн, и поспешила к нашему гостю, на бегу превращаясь.

— Что с ним случилось?

Отец потер переносицу и ответил:

— Я ему на свою голову рассказал о разделении сознаний…

— И он понял это буквально, как мне кажется?

— Ну да! И немного перестарался.

Красная дракона подошла к тому, во что превратился древнейший демиург, и осторожно обнюхала каждую голову. Будучи в два раза крупнее, она смотрелась рядом с ним, как мамаша рядом с малышом. Вот только голов у малыша многовато, но он справился: передними лапками обвил шею моей жены и прижался всеми тремя к ней. Первый на самом деле впал в детство и решил, что Линн мама… тройни? Вопрос о папе, думаю, поднимать не стоит…. Я покосился на стоящего рядом демиурга. Он просто наслаждался созданной им совместно с Первым ситуацией. Кажется, мне отомстили за наглость…

— Эй, это моя женщина! — не выдержал я поползновений со стороны Атера. Папа хихикнул.

Средняя голова в ответ на мою реплику фыркнула и показала мне язык, а две остальные завязали шеи в узел, делая объятья еще крепче.

— Отец, признавайся, это ты его надоумил?

— Чего это, чуть что, сразу я?

— Я еще после вчерашней новости не отошел, а ты мне новый сюрприз подбросил.

— Я тут не причем, клянусь! Просто, я ему так красочно все описал и в качестве примера привел трехглавого дракона. Не успели мы оглянуться, как перед нами сидела эта прелесть и клацала зубами. Слуги в шоке, Лиза едва не родила от смеха, ну, я его в стазис и сюда. А потом вас нашел, — отец улыбнулся и посмотрел на меня.

Ох, и не нравятся мне его честные глаза!

— Ну да, своих драконов тебе жаль, а моих дроу нет. Посмотри на них — им грозит смерть от смеха!

По краям двора, не рискуя подходить ближе, уже собрались смеющиеся слуги и охранники, а в центре разыгрывалось целое представление: Линн беспомощно трясла крыльями, пытаясь вырваться из жарких объятий Атера. Она пятилась назад, но дракончик ее не пускал, и просто ехал на попе по лужам, возмущенно попискивая.

— Любимая! — я пафосно махнул рукой. — Я спешу тебе на помощь!

Папа заржал и вытолкнул меня на арену.

— Ладно, вы тут развлекайтесь, а я пошел. Меня Лиза ждет, и вообще… свое черное дело я уже сделал и могу идти.

Я подбежал к Линн, когда она уже почти смирилась с тем, что попала в ловушку, и положила голову на мокрую землю. Трехглавое чудовище так оплело ее шею, что мне пришлось потрудиться. Одна из голов уже жалобно скулила, прижатая собратом к шее Линн.

— Так, посмотрим… Ты — сюда, — я протолкнул зубатую голову в петлю. — Ты — замри, не двигайся! Замри, я тебе сказал! А ты лапу опусти. О, черт, — выругался я, заметив, что коготь передней лапы дракончика застрял между чешуйками Линн, и уже показалась капля крови. Я осторожно вытащил коготь и погладил жену по красной шее, залечивая царапину.

Атер опять было сунулся к ней, но я не растерялся и остановил его пинком по толстому желтому заду.

Все три головы взвизгнули и обиженно посмотрели на меня. Только сейчас я смог рассмотреть их подробно: центральная голова оказалась явно женской, глазки обиженно хлопали и из них потекли слезы. Правая смотрела на меня с интересом, а левая… откровенно враждебно.

— Шутки кончились, Атер! Немедленно превращайся, или я тебя накажу!

Три пары глаз удивленно моргнули и расфокусировались. Я почувствовал, как вокруг дракона начинает собираться магия, предшествуя превращению, и, не зная, чего от него ожидать, отошел к жене под крылышко.

— А он милый, только царапается больно, — проворковала жена, она хотела еще что-то сказать, но я ее уже не слышал: на том месте, где еще мгновение назад барахтался в грязи трехголовый дракон, стояли три… подростка. Самый старший, левый, длинными черными волосами, острыми ушами и телосложением напоминал Рона лет в семнадцать. Правый — желтоволосый эльф, не старше пятнадцати лет, а между ними стояла девочка. Ей достались пепельные волосы и человеческие уши, худенькое тело ребенка двенадцати лет прикрывал коричневый балахон, из-под которого торчали палочки-ножки. Боги, она же босиком!

Над двором пронесся гул удивления, перепуганная Линн села на попу, едва не зашибив меня крылом.

— Ри, кто это? — она изогнула шею, заглядывая под крыло, где в луже сидел я.

— А это, ответил я, поднимаясь на ноги и запуская очищающее одежду заклинание, — подарки от доброго волшебника. Трое из одного яйца. Атер распочковался! Боюсь, ближайшие пятьдесят лет мы от них не избавимся. Превращайся, милая, и пойдем в дом — знакомиться.

Пока Линн за моей спиной меняла ипостась, я подошел к веселой троице. Явно не зная, чего от меня ждать, дети напряглись и прижались друг к другу. Да и с чего бы им меня любить? Ведь наше знакомство началось с ногоприкладства к их заду. Девочка зябко поежилась — в конце лета у нас на севере уже прохладно.

— Вы меня понимаете? — они дружно кивнули. — Тогда — за мной. — Я сделал несколько шагов, оглянулся, убедился, что они идут следом и поспешил в замок — тоже замерз.

Линн разогнала толпу любопытных дроу и догнала нас уже в дверях.

— Маркус! Ты где! — несколько служанок спрятались в кухне, а из-под лестницы выплыл дворецкий и остановился. Мне показалось, или дверь в погреб действительно захлопнулась?

— Ваше величество! Я к вашим услугам! — я разогнал рукой воздух перед лицом, но это не помогло — дворецкий продолжать дышать в мою сторону перегаром. Опохмелялся, значит. Ну, ну!

— У нас гость. Видишь?

— С трудом, ваше величество. Хм, хм, что-то у меня в глазах троится…

— Пить надо меньше. Детей разместить, одеть, обуть, искупать.

— Именно в такой последовательности? — съехидничал старик.

— Ну, можешь сначала искупать, потом одеть…. На твое усмотрение. Я жду вас в столовой через час.

— А можно поинтересоваться? А каков статус этих детей?

— Статус? — Маркус меня озадачил, и я оглянулся на стоящий за моей спиной квартет. Линн обнимала девочку за плечи, а мальчишки стояли по бокам, готовые защищать их даже от… меня? Так и знал: они уже спелись с моей женой. Ну, в этом нет ничего удивительного, я сам в нее влюбился с первого взгляда. Они с тревогой на лицах ждали, что я отвечу.

— Считай, что это наши приемные дети, — сказал я, смиряясь со своей участью. Квартет облегченно вздохнул, и в глазах жены вспыхнула благодарность. Нда, весело мне будет….

Итак, что мы тут имеем? Я бесцеремонно просканировал старшего. Запас энергии велик, немного больше, чем у Рона, сознание… в принципе, соответствует возрасту, если бы не одно но: забравшись немного глубже, я наткнулся на блок. Ожидая найти нечто подобное, я даже не удивился, но мысль о том, чтобы взломать его, отмел безжалостно, опасаясь навредить парню. Очевидно, именно там хранятся и знания, и ключ к основному запасу сил древнейшего. Потому что, если даже разделить на троих, его мощь все равно была бы слишком велика для каждого из стоящих напротив меня подростков. Атер не стал бы уничтожать свои знания, и в попытке подшутить надо мной, подкинув задачку с тремя неизвестными, таким образом, вероятно, предохранил свою личность от исчезновения. Гадать, кто из них является вместилищем сущности демиурга, я не стал. На настоящий момент они для меня просто дети, которых нужно одеть, накормить и научить быть людьми, как бы ни странно это звучало в отношении юных дроу, эльфа и девочки, по воле Атера, похожей на меня.

Отмытые от грязи и аккуратно причесанные, мальчики не выглядели смешно в детской одежде Рона, которая хранилась в детской. А вот наряд девочки вызвал легкую улыбку: платье Линн было ей безбожно велико, и это еще самое скромное из нарядов жены, желтое с маленьким квадратным вырезом, то, в котором она иногда отправляется на кухню, чтобы удивить меня очередным шедевром кулинарии. Худые ключицы ребенка торчали из выреза, на груди пузырь, талию перетянул поясок, делая ее похожей на песочные часы, а из подола торчали нитки. Похоже, что тут без ножниц не обошлось. Не забыть бы сказать Маркусу пригласить портного.

Продолжая сканирование, я обнаружил аналогичные блоки и у остальных. Я всматривался в их лица и думал о том, что если они пришли сюда, как дети, значит, и относиться к ним нужно соответственно.

— Меня зовут Валериан, но для вас я мастер Валериан, ибо на ближайшие годы я стану вашим учителем и опекуном. Мою супругу зовут Розалинда, как к ней обращаться, она сама скажет. Теперь ваша очередь. Имена у вас есть?

Три пары глаз заморгали, и рты одинаково открылись, собираясь произнести уже известное мне имя: Атер.

— Нет, нет и еще раз нет! Вы не можете иметь одинаковые имена! Имя в первую очередь предназначено для того, чтобы подчеркнуть вашу индивидуальность и предотвратить путаницу. Представляете, что будет, если я крикну Атер — а прибежите вы все? Вы же замучаетесь бегать! — О, а старший улыбнулся, значит, и с ним можно наладить контакт. — Поэтому мы каждому дадим имя, и у вас будет возможность выбирать. Если не понравится одно, найдем другое. Итак….

Но продолжить мне не удалось — вошел Рон.

— У нас гости? Что я проспал, отец?

— Знакомься, сын, это…. — Я пристально посмотрел в глаза юного дроу. — Гард.

Рон протянул руку для рукопожатия, и Гард, после секундной паузы, ответил ему тем же. Эльф вытянулся в струнку, ожидая своей участи. Нос с горбинкой, распахнутые светло-серые глаза и все еще по-детски пухлые губы. С ним вышла заминка, ничего подходящего не приходило мне в голову, и я бы еще долго стоял и думал, если бы сзади ко мне не подошла Линн. Она взяла меня под руку и шепнула на ухо:

— Орли. Как ты думаешь, муж мой, ему подойдет это имя? — Мальчик улыбнулся и кивнул — ну вот, со вторым разобрались. Осталось самое сложное — выбрать имя для девочки.

— А можно, я попробую? — спросил Рон, встал напротив нее и подмигнул. Она ему ответила — вздрогнули пушистые ресницы, засветились глаза и губы растянулись в первую в ее жизни улыбку. Именно этот момент выбрал ветер за окном для того, чтобы раздуть занавеси на окнах и впустить в столовую солнечный луч. Он превратил волосы девочки в светящуюся корону. Линн ахнула, а Рон назвал имя:

— Сольвэ. — Именинница наклонила голову к плечу, повторила свое имя и согласно кивнула.

Слава богам, разобрались.

— Гард, Орли, Сольвэ! Прошу к столу! Маркус! — крикнул я, и дворецкий вошел в столовую во главе вереницы слуг. Я специально задержал их, чтобы выкроить несколько минут для того, чтобы наладить контакт с детьми. Кажется, не только я вздохнул облегченно, но и они тоже немного расслабились и теперь с интересов следили за тем, как слуги расставляют блюда и раскладывают еду по тарелкам. Ложка и нож детям оказались знакомы, но мне пришлось показать, как пользоваться вилкой. Я расправился со своей порцией яичницы с грибами и шепнул в ушко Линн:

— Как ты думаешь, мы справимся?

— Не знаю, милый, но я буду очень стараться. Мне нравятся эти дети — я не вижу в них зла. Ри, а как надо воспитывать демиургов? Есть особые рекомендации?

— С любовью, Линн, другого пути нет.

— Вот и хорошо, считай, что мы уже приступили. Я же вижу, как светятся твои глаза, когда ты на них смотришь.

— Линн, ты о чем? — я сделал удивленное лицо.

— О любви, милый, исключительно о любви!

Первое занятие я решил провести в библиотеке. После того, как с них сняли мерки, и дети успокоились, я повел нашу троицу в хранилище знаний. Пока вокруг них прыгал портной с лентой, Линн спросила:

— Ты хочешь поселить их отдельно или всех вместе?

— Конечно, отдельно. Гард, — позвал я и тот подошел к нам. — Ты же не против иметь свою комнату, правда?

Он кивнул.

— Прости, но я не услышал ответ? — ну вот, начинается.

"Зачем говорить вслух, если можно так?" — раздался в моей голове его голос. Только сейчас я понял, что не услышал от них ни слова за все утро. Они прекрасно обходились без слов!

— Затем, что это одна из особенностей твоего тела, и она, как и многие другие, нуждается в тренировке. Так что, Гард, открой рот и попробуй что-нибудь сказать.

— Хорошо, мастер, я постараюсь. — Его голос оказался неожиданно низким, и он сам удивился.

— У нас мало времени. — Начал я первую лекцию, когда все расселись по своим местам. Рон, как обычно, устроился на столе, Орли с сестрой на диванчике, а Гарду досталось кресло напротив меня. — Можно сказать, его у нас почти нет. До начала занятий в Академии, куда ты, Гард, пойдешь учиться уже в этом семестре, осталось всего пять дней. За это время я должен проверить объем ваших знаний, и научить в первую очередь основам поведения в человеческом обществе, ибо именно там вам и придется жить. Да, мы все отправляемся в столицу соседнего государства. Кроме Рона, очевидно. — Я вопросительно посмотрел на сына, ожидая ответа.

— Не знаю, отец, может получиться так, что я буду бывать там чаще, чем здесь. Во-первых, Дин грозился отпустить Алину к нам, а во-вторых, Дима еще год будет учиться. Так что вы будете иметь удовольствие лицезреть меня довольно часто.

— Хорошо. В любом случае нам нужно срочно найти и купить дом. Не думаю, что мы поместимся в моей холостяцкой квартире. Ты можешь мне помочь?

— Завтра с утра пошлю запрос в магистрат жилищ и владений. Думаю, через несколько дней у нас будет свой дом в Керсове.

Поручая решение этого вопроса сыну, я был уверен, что все будет сделано. Практичности ему не занимать.

— Орли и Сольвэ пока будут ходить в школу при Академии. Думаю, это вам поможет быстро разобраться, что к чему. А сейчас, — повинуясь моей воле, с книжной полки вспорхнули три учебника и приземлились на стол передо мной. — Выбирайте! Главы с первой по четвертую. Времени у вас один час. Потом — я вас погоняю по материалу, и Рон заберет вас на урок фехтования. Сольвэ, ты, дорогая, пойдешь к Линн — она покажет тебе лошадей.

Орли подскочил первым и схватил математику. Сольве досталась история, а Гарду — риторика.

— Это — мне?

— Да. И читать вслух. Время пошло.

Я отделил ту часть, где сидели младшие, звуконепроницаемым экраном и урок начался.

"Дар речи имеет характер всеобщности и находит применение при самых разнообразных случаях. Так как действие при подаче совета, при всякого рода разъяснениях и убеждениях, приводимых для одного лица или для целых собраний, с которыми имеет дело оратор, по существу одинаково, то риторика так же мало, как и диалектика, имеет дело с какой-нибудь одной определённой областью: она обнимает все сферы человеческой жизни. Риторикой, понимаемой в таком смысле, пользуются все на каждом шагу: она одинаково необходима как в делах, касающихся житейских нужд отдельного человека, так и в делах государственной важности: раз человек начинает склонять к чему-нибудь другого человека или отговаривать его от чего-нибудь, он необходимо прибегает к помощи риторики, сознательно или бессознательно. Понимая риторику таким образом, ее определяют как способность находить возможные способы убеждения относительно каждого данного предмета"

Голос Гарда, вслух читающего трактат по риторике, звучал все еще неуверенно, но после первых страниц он стал делать меньше ошибок. Особенно сложно ему было правильно поставить ударение в незнакомых словах. Я уже догадался, что, несмотря на наличие знания разговорной речи, словарный запас наших юных демиургов не отличался многообразием и представлял собой набор обиходных слов и предложений для каждого из известных им языков.

Парень остановился, чтобы перевести дух и пролистал несколько страниц, чтобы определить, долго ли ему еще мучиться. Долго — целых пятьдесят лет. Потому что наш спор с Атером я уже выиграл. Удивить его оказалось совсем несложно — достаточно было сказать, что у Рона есть сын. Что мой отец и сделал в первую очередь. А разделить себя Первый придумал уже потом, когда понял, что застрял в нашем мире на полвека.

Я и не сомневался, что отец встанет на мою сторону.

Глава 21 Поиграйте с ними в тихие игры!

Повелитель Валериан

— Господин декан! Госпожа ожидает вас в гостиной.

Мы уже месяц живем в новом доме. Рон не подвел, один из самых красивых домов на набережной стал нашим буквально через несколько дней после увеличения нашего семейства на "святую троицу", как в шутку обозвала их Розалинда. Украшенный лепкой фасад, резные деревянные рамы высоких окон, подпирающие портал монументальные кариатиды, подъездная порога для кареты, беломраморная лестница, в общем, резиденция, достойная Повелителя Дрейи. Декан факультета магии тоже неплохо там смотрелся. Пришлось, правда, пустить слух о внезапно полученном наследстве, но по сравнению со всем остальным, эта маленькая ложь казалась совсем невинной.

Итак, в нашем распоряжении оказалось три этажа, десять спален, четыре гостиные, бальный зал, в котором можно на коне проскакать из конца в конец за минуту, кухня чуть меньшего размера, чем зал — этим Рон угодил мачехе на сто процентов. Задний двор с конюшней и каретным сараем, и над порталом входа — широкий балкон, где можно пить кофе по утрам и любоваться видом на море. Вышколенные слуги и гордый собой дворецкий — они тоже достались нам по наследству от прошлого хозяина, почившего год назад. Сыновья решили продать дом и переехать в родовое поместье — содержание особняка обходилось недешево. Конечно, требовался небольшой ремонт, но в целом дом был в близком к идеальному состоянии. Не прошло и двух недель, как мы въехали в пахнущий свежей мастикой для паркета и лимонным маслом особняк.

Определить детей в школу оказалось совсем несложно: магически одаренных принимали в любое время года. Сначала я думал, что успею привить им некоторые правила поведения в человеческом обществе, но потом решил: какого черта — пару месяцев в школе сделают это гораздо качественнее. И сосредоточился на более простых вещах. Сольвэ научилась скакать на лошади и частенько пропадала в конюшне. Орли и Гард брали уроки фехтования у Рона, верховой езды у Линн и математики и магии у меня. Магия им давалась легко, но чем дальше, тем сильнее проявлялась их индивидуальность. От Атера, такого, каким его узнал я, в них уже ничего не осталось. Они вели себя, как подростки, и ничем не отличались от своих сверстников. Разве что их поведение оставляло желать лучшего!

— Милый, ты уже дома? Очень хорошо! Посмотри, тебе не кажется, что я несколько поторопилась со светлой обивкой? Я, конечно, уважаю твой принцип свести к минимуму использование магии в быту, но, кажется, сейчас я буду плакать! Ты только посмотри, во что они превратили нашу новую мебель!

Я подошел к перемазанному чем-то розово-желтым дивану и потрогал одно из пятен. Липкая субстанция еще не успела полностью впитаться в ткань, и на пальце остался след. Фруктово-ванильный аромат ударил в нос.

— Шербет?

— Шербет… клубнично-лимонный. Только вчера сварила и поставила в холодильный шкаф, — с грустью в голосе подтвердила мою догадку Линн, и прерывисто втянула воздух.

— Они что, им швырялись?

— Не думаю, скорее ели руками и вытирали пальцы об обивку.

Очередная проделка наших подопечных, конечно, расстроила жену. Но Линн не умела долго злиться. Слезы, блестевшие в уголках глаз, уже высохли, а когда я облизал липкий палец, она улыбнулась, и показала на отпечатки пальцев на спинке дивана. Стена тоже пострадала — несколько капель долетело и туда. Когда мы только переехали в дом, Линн, как комета с хвостом, ходила из комнаты в комнату в сопровождении нашей троицы, дворецкого, секретаря с переносной конторкой в руках — он мне тоже достался в наследство — и кастелянши, гремящей огромной связкой ключей всех видов и размеров. Когда все замечания были сделаны, все пожелания учтены, списки необходимого составлены, Линн отправилась за покупками. Обитая светлой тканью мебель для гостиной стала ее гордостью. И вот теперь…

— Они украли кувшин с шербетом, ночью, как ты понимаешь, и съели его весь! Как только животы не отморозили! — мы уже смеялись в голос, вызвав недоумение у дворецкого, ревностно следившего за нашей реакцией. — Арисид, — она махнула рукой в сторону дверей, где замер дворецкий, — доложил мне об этом еще с утра, но я запретила убирать следы преступления до твоего прихода.

Я обошел комнату по периметру. Глиняный кувшин с остатками растаявшего лакомства валялся под окном. Свинтусы! Ну, погодите у меня!

— Линн, Линн, мы вернулись! — Сольвэ влетела в гостиную, но заметив выражение моего лица, замерла и потерянным голосом шепнула: — Мастер….

Я привычно отметил разбитую губу и грязный подол темно-синего школьного платья. В этот момент ее толкнул в спину Орли, она развернулась и, недолго думая, врезала ему кулаком в живот. Эльф согнулся и отлетел на шаг назад, натыкаясь на очень вовремя появившегося за его спиной Гарда. От неожиданности дроу выронил учебники и пихнул Орли вперед, на Сольвэ. Они оба тут же оказались на полу у моих ног. Дворецкий только успел моргнуть и открыть рот от удивления. Не давая им опомниться, я нагнулся и потянул их за шкирки, заставляя подняться. Не обращая внимания на писк и хрипы, подтащил к дивану и только тогда отпустил.

— Гард, ты тоже подойди, будь так любезен! — наверное, мой голос звучал достаточно грозно, если наш старшенький послушался без пререканий.

— Это ваша работа? — они вразнобой кивнули и отвели глаза. — Я не стану выяснять, кто был инициатором кражи шербета, приготовленного Линн на ужин. Наказание получите все.

Я кивнул дворецкому, подзывая к себе, и одновременно стряхнул с руки заранее подготовленное заклинание. Блокируя мебель от магического воздействия, оно легким сквозняком пронеслось по комнате.

— Мыть будете руками. Никакой магии! Арисид, прикажите принести воду, мыло и щетки. И не вздумайте отлынивать! Я прослежу лично!

— Милый, а может…

— Не может!

— А если…

— Не выйдет, Линн, и даже не проси. Достаточно ты им потакала во всем! И посмотри, как они тебя отблагодарили! Смогли нагадить — смогут и убрать! Не смей им помогать, я запрещаю.

Бросив последний взгляд на понурившихся детей, я повел жену на выход. В дверях оглянулся:

— И пока здесь не будет чисто — в столовую вам путь заказан.

Линн шикнула на меня, но я быстро взял ее за руку и потащил за собой по коридору.

Месяц назад я даже не подозревал, какой подарок нам достался! Гард подрался в первый же день, и мне пришлось мчаться по срочному вызову в кабинет ректора и залечивать разбитые губы одного эльфа и сломанное ребро другого. О причине драки я так и не узнал: Гард молчал как рыба, чему немало способствовал прикушенный язык, а мысленно говорить он отказался, и я не стал настаивать. Я вообще старался не лезть к ним в мысли без острой необходимости.

Орли замкнулся в себе, и из него с трудом можно было вытянуть несколько слов, я уже сломал себе голову, пытаясь придумать, как его расшевелить, пока не произошло одно событие. Во время прогулки по набережной мы встретили Ларса, или Талариса, как его теперь зовут. Он сопровождал свою мать и сестру. Парочка тайлов следовала в нескольких шагах, охраняя посла Иллинадора. Мы раскланялись и, как положено, завели разговор о погоде. Сольвэ тут же увела новую подругу за собой. Что там произошло — не заметил, стоял спиной, но по выражению лица Ларса понял, что кто-то пристал к девочкам. Он уже отдал приказ тайлам вмешаться, когда Орли выступил на их защиту. Гарда с нами не было — очередной урок фехтования с Роном интересовал дроу гораздо больше прогулки, так что Орли самому пришлось защищать честь сестры и ее подруги. Я остановил тайла жестом, и попросил не вмешиваться. Двое ребят не старше Орли растоптали замок, который построили девочки, и толкнули Аги. Пока Сольвэ помогала подруге подняться и оттряхивала ее платье от песка, юный эльф столкнул одного обидчика в воду, а со вторым сцепился и вышел победителем. Надо было видеть, какую улыбку ему подарила Аги! Сестричка Ларса, как настоящая дама, присела перед ним в реверансе, вызвав улыбки на наших лицах. С тех пор Орли ожил, вылез из своей раковины и при каждом удобном случае сбегал в гости к Аги, благо они живут совсем недалеко от нас.

Но самой большой головной болью стала Сольвэ! Не проходило дня, чтобы она не натворила что-нибудь этакое! Линн только руками разводила, глядя на спутанные волосы, грязное, а иногда и рваное школьное платье, битые колени и локти. Она дралась, как мальчишка, синяки и ссадины украшали ее лицо через день. Кулаками и зубами наша "нежная" девочка завоевывала уважение к себе. И добилась своего! Через две недели синяки пропали, остались только грязные платья да вечно растрепанные волосы. Один раз я проследил на ней. Тайком последовал за каретой, которая каждое утро увозила детей в школу. Первым вышел Гард, и гордо подняв голову, исчез в воротах Академии. Потом карета свернула за угол и затормозила возле железных ворот школы. Пока Орли спокойно входил в калитку, Сольвэ оказалась уже в центре заполненного детьми школьного двора. Там она остановилась, посмотрела по сторонам, вставила два пальца в рот и оглушительно свистнула. Этому трюку она научилась уже на второй день пребывания в нашем замке у конюха-дроу.

К ней тут же с лаем подбежали дворовые собаки и десятка полтора мальчишек. Через минуту, она, во главе своей небольшой армии, шествовала через весь двор к высоким двухстворчатым дверям школы, откуда потом, спасаясь от хлыста сторожа, с визгом выскочили псы, под шумок проникшие в здание.

Дома же девочка не отходила от Линн и вела себя примерно.

— Это все ты виноват! Кто вечером ныл: хочу шербета, хочу шербета! — перекривляла брата сереброволосая девочка, стоя на коленях в луже воды. Я решил, что дети уже достаточно наказаны, и уже хотел подписать им вольную, когда случайно подслушал их разговор, остановившись возле неплотно закрытой двери, охраняемой дворецким.

Тряпка, выданная Сольвэ, оказалась слишком большой для тонких девичьих рук, она не могла отжать ее и просто размазывала воду по светлому паркету.

— Да, но это же ты предложила пойти и взять его ночью!

— Мало ли что я могу тебе предложить! Ты же старше! И должен думать своей головой. А если я предложу тебе выпрыгнуть с третьего этажа, ты прыгнешь?

Орли растерялся и не нашел, что ответить. Гард пожалел сестру и отобрал у нее тяжелую половую тряпку. Собирая воду, он иногда поглядывал на дверь. Заметил меня? Очень может быть. Дети встали возле дивана и одновременно вздохнули. Весь в мокрых разводах и следах шербета, он напоминал жертву кораблекрушения, только что выловленную из моря. Орли пытался что-то магичить, но мое заклинание держалось крепко.

— Что, не получается? — спросил Гард, разгибаясь. Мокрый паркет блестел под его ногами, лужа исчезла.

— Не-а… — промямлил Орли.

— Мастер сказал — без магии. Но учтите, в следующий раз я вам помогать не буду — сами отвечайте!

— Гард, но ты же старший, ты должен нас защищать! — заныла Сольвэ тоненьким голосочком.

— Да, должен, но в настоящий момент опасности для вашей жизни не наблюдается. Или ты, Соль, решила утонуть в ведре с грязной водой? Фу, это так… неблагородно…. Бери тряпку и три диван, сестричка!

Она кинула тряпку на пол и заголосила:

— Гард, миленький, нам грозит голодная смерть! Спаси меня! Я кушать хочу! И пить!

— Мастера попроси, он уже пять минут за дверью стоит. — Гард схватил ведро и пошел к двери. Прятаться больше не было смысла — я распахнул дверь и едва не столкнулся с парнем.

Так, по-моему, этому дивану даже магия уже не поможет. Но попробовать можно.

— Кыш отсюда! Еще одна такая проделка, и вам в гостиную вход будет закрыт. Приведите себя в порядок, и через двадцать минут жду вас в столовой! Сольвэ, подойди!

Я поднял ее лицо за подбородок и повернул к свету.

— Зуб не болит?

— Угу.

— Болит? Какой?

— Вот этот. Ай!

— Не лезь грязными руками в рот. Стой, девочка, не шевелись.

Мягко сдавив ладонями ее лицо, я осторожно влил силу, залечивая очередное боевое ранение Соль, как ее стали называть все с легкой руки Рона.

— Сольвэ, ты должна быть осторожнее. Для девочки ты себя ведешь несколько вызывающе. Может, забрать тебя из школы? Я мог бы нанять тебе учителя…

Она попыталась мотнуть головой, но я держал крепко. Через минуту поврежденная десна зажила, и исчезла припухлость с губы.

— Спасибо, мастер, но я не хочу уходить из школы. Мне теперь там нравится.

— А вначале не нравилось?

— Нет, они меня дразнили, называли бедной сироткой и старухой… из-за цвета волос.

— Так… идем к Линн. Я думаю, мы можем кое-что сделать с твоими волосами. И почему это ты сиротка? У тебя есть мы… и Рон, и Гард с Орли.

Девочка подпрыгнула и повисла у меня на шее.

— Правда? Я могу называть вас папа? Ура!!! Пойду Орли расскажу — ему понравится, и Гарду. Пока, папочка.

Я в шоке сделал шаг назад и сел на диван. Промокшая насквозь ткань вместе с паклей жалобно хрюкнула, и я почувствовал, что мои штаны промокли насквозь.

Выругавшись от души, я запустил-таки очищающее заклинание. От дивана поднялось облако пара, которое я отправил в открытое окно.

Жизнь подкладывает сюрприз за сюрпризом!

— Ри! Я за тобой! Лиза рожает. Предупреди своих, и за мной!

От неожиданности я вздрогнул. Отец сидел на подоконнике, и вертел в руках бокал с вином.

Я внимательно посмотрел в глаза демиурга. Он не отвел взгляд, позволяя мне почувствовать его тревогу.

— Дай мне одну минуту.

Я мысленно связался с женой и с Гардом, попросил присмотреть за Орли и Соль. Попрощался, и через миг мы уже входили в спальню моей матери. Она лежала на кровати, прикрытая простыней. Схватки начались только полчаса назад, и можно было не спешить.

— Ри! Я так и знала, что он тебя притащит! Дин, я же тебе говорила — я сама справлюсь! Я знаю все о родах!

— Нет, дорогая, не все. Двойни у тебя еще не было.

Если вы думаете, что у демиургов процесс родов проходит не так, как у людей — то вы очень ошибаетесь. Влезая, если так можно выразиться, в человеческую шкуру, мы живем, любим, и рожаем так же, как и они. Разве что, немного легче, потому что наш генетический код не допускает никаких отклонений, и осложнений во время родов я не ожидал. Я помню, что когда родилась Алина, отец вел себя намного спокойнее. Хотя, не могу утверждать этого — я видел только внешнее проявление чувств, а что творилось у демиурга внутри… мне уже не узнать. Сейчас же он просто раздражал меня со страшной силой. Пришлось вызывать подкрепление в лице Дария.

Вы только представьте — на кровати лежит его жена — совершенно спокойная, кстати, схватки постепенно учащаются, но она и виду не показывает, что ей больно. Я не мог полностью снять болевые ощущения — это только продлило бы ее мучения, тут никуда не денешься — боль — это индикатор. С ее помощью организм подсказывает, что ему нужно. И болезненные схватки — это как крик женского тела — давай, милая, тужься! Еще немного! Еще раз! И наступает передышка, период расслабления и покоя — молодец, родная, отдохни три минутки, нам еще предстоит поработать.

Так что я спокойно беседовал с мамой, веселил ее в перерывах между схватками, рассказывая о проделках моих подопечных, а папочка в это время маршировал по спальне туда-сюда, как маятник, с таким выражением лица, что я только диву давался, как он пока еще никого не прибил. Бокал в его руке тоже служил своеобразным индикатором — после очередной схватки он автоматически наполнялся. Первой это заметила мама, я, как вы понимаете, был несколько занят.

— Ри, выгони Дина отсюда, у меня от его мельтешения уже голова кружится.

Я оглянулся на папу и заметил нездоровый блеск в глазах. Пора принимать радикальные меры. Я встал и попросил отца пройти в со мной в соседнюю комнату. Там сидела взволнованная Алина и внешне невозмутимый Дарий, вот только глаза у него смотрели в никуда, пустые, как у куклы.

— Ну что? — подскочила Аля, когда мы вошли.

— Пока ничего. Но если вы не уведете отсюда папу, то я за себя не отвечаю.

Дар подскочил, взял отца за плечи и они исчезли. Вот и хорошо. Я повернулся к Алине:

— Ты мне поможешь?

— Конечно. Мог бы и не спрашивать.

Пуповины я перерезал сам — пьяного демиурга, в очередной раз ставшего отцом, к детям лучше не подпускать. Мама заснула — все прошло, как она и говорила, без проблем. Немного уставшая Алина с умилением рассматривала крошек — на редкость молчаливые мальчишки уснули. Два белоснежных свертка лежали каждый в своей люльке, когда дверь распахнулась, и спальню вошел отец. Абсолютно трезвый. Я сделал знак Алине, и мы незаметно вышли, оставляя его наедине с сыновьями. Пусть познакомится — ему еще долгие годы с ними возиться.

В Левонию меня отправили уже под утро. Всю ночь мы принимали поздравление, пили, ели и смеялись. Казалось, что все население города поднялось в воздух — ведь было светло, как днем — это отец и Дарий соревновались, кто запустит самый красивый фейерверк.

Я зашел попрощаться с мамой, она уже сидела на кровати с одним из моих братиков на руках. Второй ждал своей очереди на кормление. Я взял его на руки.

— Как ты их назвала? — спросил я, зная, что имена она наверняка придумала заранее.

— Знаешь, милый, я назову их в твою честь. Видишь, какая я предусмотрительная: еще много лет назад дала тебе такое длинное имя, что из него вполне можно сделать два.

— Это какие же? — улыбнулся я, польщенный оказанной мне честью.

— Ну, смотри: Валериан — Валий и Риани.

— Спасибо, мама, я польщен.

— Это тебе, милый, спасибо. Правда есть одна небольшая проблема… — шепнула мама, когда я передал ей второго, и она приложила его к груди.

— Какая?

— Они так похожи, что мне придется написать их имена на лбу, чтобы не запутаться.

Глава 22 Эльф за бортом

Ларсель

Море штормило, и наш капитан не рискнул выйти в такую погоду. Маг в порту предсказал, что ветер стихнет к утру.

— Господин посол! Может, вы желаете вернуться в каюту? Ветер усиливается, и вы можете пострадать.

— Не волнуйся, Иан, я присоединюсь к вам через несколько минут.

Тайл поклонился, но не ушел. Придерживаясь рукой за ванты, он, как и я, смотрел на город. Двухмачтовая бригантина "Ториала атти", ее название можно перевести, как "Морская птица", под флагом Иллинадора стояла на рейде, полностью готовая отбыть на родину, но выход в море откладывался. В бухте Керсовского порта ветер не чувствовался так, как на открытом пространстве, но, все равно, волны с белыми гребешками неслись к берегу и фонтанами взрывались о скалы. Первый в этом году осенний шторм перемешал небо и море, и все вокруг стало серым. Капли дождя застучали по палубе, но я все еще прощался с городом.

Еще вчера из окон посольства можно было наблюдать, как сновали туда-сюда шлюпки с товаром. Иллинадорские шелка, специи, надежно предохраненные магией сервизы в крепких ящиках, южные пряности покидали трюм бригантины, освобождая место для тюков шерсти, бронзы и стали в круглых чушках, дерева ценных пород и яблок — крепких, краснобоких яблок, которыми славятся сады Левонии.

Но самый ценный груз доставили сегодня: на борту находился наследник престола, наш светлейший принц Кертосериль, глаза бы мои на него не смотрели! Мальчишка, возомнивший себя великим знатоком женщин, яств и выпивки — второй день с ним невозможно сладить. А все почему? А потому, что Василиса его отшила, да так, что ему еще долго будет икаться его высокомерие. Молодец, девочка, так ему и надо!

Я не смог сдержаться, и мои плечи затряслись от смеха, когда я вспомнил, как красиво она это сделала. Стоящий за моей спиной тайл обеспокоенно заглянул мне в лицо, и я не стал жадничать — поделился с ним воспоминаниями.

Несмотря на старания магов, в бальном зале было очень душно — неожиданно жаркая для середины октября погода подарила несколько летних дней, и на один из них выпал бал в честь помолвки Керто и Василисы. Наш юный наследник вел себя относительно прилично, хотя, было бы лучше, если бы он не так сильно демонстрировал свое эльфийское высокомерие. Они открывали бал после объявления о помолвке, прекрасная принцесса в белом платье, подчеркивающем очарование юности и статный красавец принц. Зазвучал вальс, и они поплыли по кругу под аплодисменты гостей и придворных. Я же, стоя недалеко от трона, явился невольным слушателем забавного разговора. Да, я подслушивал, и не вижу в этом ничего зазорного — наш слух немного лучше человеческого.

— И прибить его нельзя — отец ругаться будет.

— Вася, тебе это надо? Эльфы могут и войну начать.

— Нет, Антон, я категорически оказываюсь понимать, зачем Васька согласилась?

— Вась, прекрати. Это же только помолвка, свадьбу назначили через три года, а за это время много чего случиться может. — Дима присоединился к разговору братьев.

— Ты прав, как всегда, брат. Например, на голову этого сноба может упасть кирпич. Посмотрите на него! Он же просто гусь лапчатый! — шепнул Василий.

Я фыркнул, не сдержавшись. Наш принц действительно напоминал гуся: гордо задранный нос, белый с серебристой вышивкой камзол и…красные сапоги в тон к кушаку! Так, спокойно, смотрим куда угодно, но не на Керто. Тьфу, даже мысленно не произносим его имя! Но картинка получилась настолько четкой, что я не удержался и послал ее Диме.

— Гусь? — довольно громко повторил мою мысль Дмитрий и засмеялся. Стоящие неподалеку придворные заулыбались, и пошла-поехала сплетня. Шепотки горохом просыпались по залу. В этот момент музыка стихла, и Керто некрасиво отдернул руки, словно ему было противно держать в объятьях невесту. Зал замер, прислушиваясь. Керто что-то шепнул, видно очень неприятное для слуха Василисы, потому что она двумя руками приподняла юбку, подошла к нему вплотную и… со всей силы наступила ему на ногу каблучком! В наступившей тишине ее слова прозвучали особенно четко:

— Гусь лапчатый!

Вот и не верь после этого в способности близнецов — они даже думают одинаково!

Это был ужасно: смеялись все! Мне пришлось срочно уводить позорище нашего народа, королю — успокаивать придворных и смеющуюся королеву. А бал продолжался, несмотря ни на что. Побежали слуги с напитками и закусками, оркестр заиграл мазурку и центр зала наполнился танцующими.

Я пытался пристыдить принца, но куда там! В ответ он мне нахамил, и я решил: какого черта я мучаюсь! И подсунул ему бокал коньяка. Запретив тайлам покидать свой пост, вернулся в зал. Хрустальные люстры слегка качались, и мне казалось, что дворец не выдержит более сотни молодых танцоров, лихо отплясывающих котильон на натертом до зеркального блеска паркете, и обрушится. Я остановился недалеко от пустующих тронов — король с королевой танцевали в первых рядах, задавая тон веселью. Мне нравился этот танец, больше похожий на игру, потому что никогда не знаешь, какую следующую фигуру придумают ведущие, и в зале часто звучал смех, ведь далеко не все могли сразу повторить движение.

Второй парой были Кент с молодой супругой, новобрачные — а их свадьба отмечалась с большой помпой две недели назад, и они вернулись из свадебного путешествия только вчера, чтобы не пропустить помолвку племянницы. Марфелия — а это была она, счастливо улыбалась мужу. Правда, когда Кент вернулся во дворец с невестой, ему пришлось воспользоваться помощью мага для того, чтобы убрать синяк с левого глаза. Марфа вначале не поняла, почему какой-то мужик бросился к ней и заключил в объятья, и, освободившись, вместо деликатной пощечины по-простому врезала ему кулаком в глаз. Но Кент не сдался, и обивал пороги замка баронессы еще неделю, прежде чем она сменила гнев на милость и согласилась его выслушать.

Я присутствовал при их возвращении, последний месяц я больше времени проводил во дворце, чем в посольстве или с семьей. Мы обсуждали договоры о торговле, границах, взаимопомощи, ненападении и прочее и прочее, и теперь я возвращаюсь в Иллинадор, чтобы ознакомить Правителя с соглашениями. Я не знал, надолго ли покидаю полюбившийся мне город людей — приказ Ниэля застал меня врасплох, срок моей службы еще не завершен, и вдруг я получаю указание вернуться вместе Кертосерилем. Я попрощался с матерью, ее мужем и дочкой. Одного из моих телохранителей оставил Дмитрию — я по-прежнему чувствовал ответственность за ставшего скорее моим другом, чем подопечным, принца.

Палуба бригантины накренилась, сильный порыв ветра развернул корабль носом к буре. То высоко поднимая бушприт над водой, то словно ныряя в темную мутную воду, она боролась с волнами. Я, с трудом удерживая равновесие на качающейся палубе, добрался до кормовой надстройки, с усилием открыл дверь, которую ветер пытался захлопнуть, и вошел в тесное помещение. Из капитанской каюты шел свет. Я направился туда. Скользнувший следом за мной тайл остался стоять у входа.

— Иан, в такую погоду я больше никуда не пойду, ты можешь отдыхать. — Он кивнул и прошел в тесную каморку, куда поселили его и двух телохранителей принца.

— Добрый вечер, господа!

Я шагнул через порог и оказался лицом к лицу с капитаном. Напротив него, спиной к входу, за столом сидело его высочество. При моем появлении он вздрогнул, но даже не повернулся.

Довольно просторная каюта капитана имела два кровати, письменный стол в углу, резной шкаф, достойный будуара королевы и еще один стол — часть которого занимали свернутые в рулоны карты на шелковой бумаге, а вторая половина служила обеденным столом или, как сейчас, игральным. Капитан и принц играли в сарто. Судя по количеству карт в руках принца, он безбожно проигрывал капитану.

— Господин капитан, вы позволите присоединиться к вашей компании? — спросил я, присаживаясь на свободный стул. В этот момент бригантина накренилась, и Керто слегка позеленел.

— Присоединяйтесь, господин посол, — ответил капитан, придерживая бутылку с вином, стоящую сбоку в специальном углублении стола. Вместо бокалов были низкие серебряные стаканы — очень удобно, даже если упадут во время шторма, не разобьются.

— Благодарю. Ваше высочество, если вам плохо — передайте карты мне и идите отдыхать. Шторм прекратиться только под утро, не так ли, господин капитан?

Керто встал и на полусогнутых добрел до кровати. Ему в самом деле было неважно, если он за все время ни разу не огрызнулся.

— Вы играете в сарто? — капитан, примерно моего возраста зеленоглазый эльф по имени Арниол из рода Тишаль, ловкими пальцами мешал карты. Перед моими глазами мелькали покрытые цветочным орнаментом рубашки гладких квадратов. Я улыбнулся и кивнул: капитан, вероятно, не знал, что до того, как стать послом, я провел немало часов в компании таких же тайлов, как и я, за этой простой, но увлекательнейшей игрой. А умение блефовать мне досталось вместе с семейными традициями. Я допил вино и взял первую пятерку карт. Ну что ж, приступим! Ночь длинна, вино и хорошая компания у меня есть. А легкая качка мне не мешает. Словно в ответ моим мыслям, на кровати застонал Керто — единственный, кто может нам испортить такую дивную ночь.

Первые четыре дня плаванье проходило спокойно, если не считать нытья нашего принца. От еды он упорно отказывался, и больше времени проводил возле борта, чем в каюте. Наши с ним отношения оставляли желать лучшего — он не мог мне простить резких слов, которыми я его наградил еще на балу, а мне, скажу честно, было безразлично, что он обо мне думает.

Команда, состоящая из эльфов, дроу и полукровок, снисходительно посмеивалась над недугом светлейшего высочества. И я их понимал. Керто выделили отдельную каюту, а меня подселили в каюту первого помощника, где тоже стояли две узкие койки, но так как я проводил больше времени на палубе, чем внутри, мы с ним прекрасно уживались.

Мне не было скучно — по утрам мы с тайлами тренировались, потом капитан, зауважавший меня после того, как я выиграл у него двадцать пять золотых в сарто, давал мне уроки морской навигации, и даже подпустил один раз к штурвалу. Правда, ненадолго.

Вместе с матросами я штурмовал ванты и научился, лежа животом на реях, крепить паруса и брать рифы. Полотняные штаны да рубашка, завязанная узлом на животе, превратили меня в одного из них. Загар прилип сразу, и на ладонях появились мозоли от канатов. Но какое ощущение свободы и моральной, и физической, охватывало меня наверху! Даже полет на драконе не сравнится с этим чувством! И под вой ветра в такелаже я орал во всю глотку простые матросские песни, в которых матерных слов было, наверное, больше, чем нормальных. Эльфийская утонченность, говорите? Она осталась там, внизу, вместе с пожелтевшим от качки принцем, кажущимся таким маленьким с высоты фок-мачты. Мой телохранитель не отставал от меня, и ему очень завидовали охраняющие принца тайлы.

Свисток боцмана — и по фок-вантам мы спускаемся на палубу.

Мир моря покорил мое сердце. Уйду в отставку — попрошусь к Арниолу в команду.

Мы шли в прямой видимости берега. На пятый день пересекли границу Левонии и оказались в прибрежных водах Брославии. Именно тогда мы встретили первый корабль, к счастью, судно оказалось торговым бригом, и на всех парусах шло в Дрейю. Пиратов в здешних водах достаточно, и капитан, бороздящий моря почти сто лет, уже не раз вступал с ними в схватки. На второй день в свободное от вахты время он устроил мне экскурсию по кораблю. И мне удалось рассмотреть вблизи и пушки на нижней палубе, и бочки с порохом. Как сказал Арниол: магия — магией, а пушки нас выручали не раз.

Ситуация на море отличалась от ситуации на суше не в пользу первой. Если на суше после последней войны наступило относительное спокойствие, то на море разворачивались настоящие сражения за зоны влияния. Пираты Брославии, Дрейи да и наши тоже бороздили океанские волны в поисках добычи. Южный архипелаг, вернее, остров Ганот, находящийся всего в однодневном переходе от берегов Иллинадора, стал настоящим пиратским логовом. Отсюда они отправлялись на охоту за торговыми судами и нередко нападали на прибрежные поселения. Флот Иллинадора первым взял на вооружение пушки — до них орудия использовались только на берегу — и теперь он является серьезным противником для пиратов. К драконам пираты не лезут — там четко работает воздушный патруль, они атакуют незнакомые суда с воздуха и уничтожают их без суда и следствия — просто сжигают и все. Мне об этом рассказывал Рон, а ему я верю. И вот теперь мне удалось увидеть ситуацию на уровне моря.

Обед в кают-кампании требовал появления при полном параде.

Капитан сидел во главе стола в темно-синем с золотыми аксельбантами мундире, который выдавал его принадлежность к Совету Мореплавания Иллинадора — только им разрешалось носить перевитые золотые жгуты на правом плече. Перевязь с двойными ножнами, как у меня, он снимал только перед сном, да и мне посоветовал не расставаться с оружием. Керто сидел по правую руку капитана, радуя присутствующих болезненным видом. Не понимаю, почему он не обратился к корабельному врачу за помощью? Ведь симптомы морской болезни можно снять на некоторое время. Но это его проблемы — не мои. После короткой молитвы мы приступили к еде. Кормили нас отлично, жаль, что Керто не может в полной мере оценить кулинарные шедевры кока, но и он старался и ел понемногу, пересиливая болезнь.

После обеда и приятной беседы с капитаном и его офицерами, я вышел на палубу. У меня появилось любимое место на носу бригантины, я облокотился на поручень и смотрел, как выплывает из-за тучи полная луна. Корабль летел, как птица, соленый ветер надул паруса над моей головой. По правому борту проплывала земля — это остров Кен-Тур, еще вчера капитан показал мне его на карте. Мое уединение нарушил принц. Он выскочил из каюты и рванулся к борту. Я, словно предчувствуя неприятности, пошел к нему. В тот момент, когда до Керто оставалось пять шагов, он перегнулся через борт, и раздались неприятные звуки. Его опять тошнило. В этот момент судно слегка накренилось, меняя галс, паруса дернулись, вновь поймав ветер, и Керто не удержался. Нелепо взмахнув руками, он полетел вниз. Недолго думая, я вскочил на перила и ласточкой нырнул вслед за ним.

Вынырнув, сразу заметил голову принца. Живой, уже хорошо.

— Стойте! Остановитесь! — закричал он, отплевываясь.

Я подплыл к нему. Неужели не понятно, что никто на корабле нас не услышит?

— Замолчите, ваше высочество, не тратьте силы. Видите землю? Давайте попробуем до нее доплыть.

— Как же так? Почему они не остановились? — обижено проговорил он, провожая глазами удаляющийся корабль.

Я не стал отвечать — до берега было не близко — и спокойно поплыл. Через два гребка меня догнал принц и поплыл рядом. Кажется, наше возвращение в Иллинадор откладывается.

Глава 23 Необитаемый остров

Ларсель

— Набери воздух, нырни и снимай рубашку. Потом сапоги и штаны. Только не выпусти одежду из рук, если не хочешь бегать по острову в голом виде, пугая чаек.

Керто уже понял, что я знаю о заплывах на длинные дистанции несравненно больше, чем он, и выполнил мой приказ. Слегка запутавшись в тонком шелке, он вынырнул и передал рубашку мне. Дальше процесс пошел веселее. Один сапог он едва не потерял, но успел поймать. Связав одежду в комок, с помощью оставленных на свободе рукавов, я привязал импровизированный рюкзак ему на спину. Потом пришла моя очередь оголяться.

И хотя ситуация, в которой мы оказались, не способствовала хорошему настроению, мне стало смешно. Ночь, луна, вдаль на всех парусах уходит бригантина, а посреди океана болтаются в воде два голых эльфа.

— Остров видишь?

— Да.

— Вот туда и держи курс. Если устанешь, скажи. И без глупостей — мне совсем не хочется отвечать перед Правителем за твою смерть. Ты все понял?

— Да.

Немногословность принца меня радовала — значит, испугался не на шутку. Ведь в сущности, он еще очень молод. Пожалуй, мне не следует на него так давить, но с другой стороны, проучить паршивца не помешает.

В отличие от него, я знал, что нам ничего не угрожает. Хищных рыб, способных причинить нам вред, в океане нет. Плавать мы оба умеем, ну разве что принц немного ослабел после пяти дней морской болезни. Надеюсь, что в воде ему стало легче, а физическая подготовка у него хорошая.

На полпути нам даже удалось отдохнуть — мы наткнулись на риф. Немного выступающая над водой, заросшая мидиями и водорослями, вершина позволила нам устроиться почти с комфортом. Дальше плыть оказалось намного легче, хотя бы потому, что берег уже не скрывался за водяными горами — риф, как естественный волнорез, гасил силу волн. Теперь мы плыли уже в полной уверенности, что выживем. Мысли принца, путанные и обрывочные, были, как морская губка, пропитаны страхом, который он, впрочем, старался не выказывать, упрямо делая гребок за гребком. Я плыл на боку — так можно было не спускать глаз с принца, и груз на спине становился легче. Ведь кроме одежды в нем было еще и немало оружия, оставлять которое на дне моря я не пожелал.

Еще через некоторое время мы, наконец, коснулись ногами дна, и дальше уже просто брели: сначала по грудь, а потом по колено в воде. Последний рывок — и мы падаем на прохладный после воды песок. Хоть мы и находились намного южнее Левонии, и здесь осень несколько теплее, все равно за ночь температура упала. Принц сидел на песке, опустив голову на сложенные на коленях руки. Мокрые волосы облепили спину. Даже в предрассветных сумерках было видно, как дрожат его плечи. Нельзя сидеть — надо двигаться. Я заставил себя встать, отряхнуть песок с задницы и заняться делом.

— Керто, выбирай: или ты будешь сидеть и дрожать, подвергая себя опасности подхватить простуду, или все-таки оторвешь свой тощий зад от песка и поищешь дрова. Надеюсь, разжигать огонь ты умеешь? Я тебе советую пройтись по берегу и собрать вынесенные на берег коряги. Их тут должно быть достаточно. Дождя не было давно, песок сухой. Так что вперед. А я пока займусь одеждой.

Принц кивнул и нехотя встал. Мы находились на полукруглом пляже, серая от вкрапления черных ракушек полоса песка с обеих сторон заканчивалась выступающими в воду скалами. Ширина пляжа около двадцати локтей и длина — я прикинул на глаз — не менее двух сотен. Намытые недавним штормом пахнущие йодом водоросли неровной полосой лежали по всей длине пляжа там, где заканчивался песок и начинался обрыв. Подняться по нему наверх будет совсем несложно, но лучше проделать это в обуви. Пока парень собирал дрова, я развязал узлы и развесил одежду на ближайшем дереве, растущем прямо на краю пляжа. Искривленные постоянными ветрами ветви как нельзя лучше подошли для того, чтобы зацепить одежду. Я пошел по самому простому пути: выбрав наиболее прямую ветку, оборвал листья и надел на нее рукава. Через полчаса на дереве болталось две рубашки, мой парадный камзол, две пары штанов и сапоги, которые я просто нацепил на укороченные вертикальные стволы соседних кустов. Оружие — сабли, кинжалы, наручники с самострелами и прочую мелочь — протер хорошо отжатым кушаком, и разложил на камнях на просушку. Уже светало. Керто вернулся, смешно переступая через темные участки пляжа, усыпанные острыми осколками черных ракушек. Он тащил седые от соли дрова.

— Этого хватит? — спросил Керто.

— Не хватит, еще найдем. Пошли.

Я подвел его к найденному мной укрытию — нависающая над пляжем скала имела выбоину, достаточно большую, чтобы там поместились два худых эльфа. Прямо перед ним находился еще один кусок камня, где-то мне по пояс. Он послужит барьером от ветра и отражателем для теплого воздуха от костра. Словно сама природа позаботилась о потерпевших кораблекрушение, приготовив им удобное место для ночевки. Я прикинул, что в прилив вода сюда не доберется: скала находилась достаточно высоко, не менее трех локтей над уровнем моря. У входа я уже сложил примитивный очаг из обкатанных камней, немного сухих водорослей для розжига и срезанные мной с дерева ветки. Несмотря на усталость, заклинание огня Керто далось легко. Он сделал изящное движение кистью и стряхнул с пальцев каплю энергии. Небольшой огонек вспыхнул в самом центре очага, и уже через минуту весело разгорелся настоящий костер. Я выбрал несколько коряг потолще и положил крест-накрест над огнем.

Я тоже мог бы разжечь костер, моих сил вполне на это хватало, но в воспитательных целях решил прикинуться неумелым. Если посмотреть на действительное положение вещей, то я его подданный, а он — мой будущий Правитель. Вот пусть и заботится.

— Таларис, а где мы будем спать?

— Здесь. Если хочешь, принеси еще водорослей с пляжа. А мне и на песке неплохо.

Шелк быстро высох на ветру, и через час мы, уже одетые, но все еще босые, сидели в укрытии возле костра. О еде я не волновался — если подойти с умом, тут можно приготовить и первое, и второе, и третье, не особенно себя затруднив. В море есть мидии, а я, когда искал убежище, убил двух змей. Головы сразу выбросил, чулком снял шкуру, выпотрошил и оставил вымачиваться в морской воде — заодно и просолятся. В одном из камней нашлась подходящая по размеру выемка, в которую я сложил мясо и накрыл листом лопуха. Керто уснул, свернувшись калачиком на импровизированной постели, и не успел их заметить. Так что завтрак уже есть — вот проснется и пожарит. С пресной водой, думаю, тоже не будет проблем — на острове густая растительность, значит, найдется ручей или родник.

Повезло, что сухое дерево давало мало дыма и горело ровно, отдавая большую часть тепла нам. Через час ветер разогнал тучи, и солнце немного согрело камни и песок. Я так и не смог уснуть. Прошелся по пляжу, перелез через скалы и обнаружил родник: тоненькая струйка чистой воды стекала со скалы в небольшое углубление в камне, а оттуда в песок и пропадала в море. Утолив жажду, вернулся назад. Море успокоилось, и только клекот птиц и шелест волн нарушал тишину. Улегшись на плоском камне, я думал о том, что нас ждет.

Предположим, что наше отсутствие уже обнаружили. Представляю себе панику, которая поднялась на корабле! Ладно, не будем о плохом. Надеюсь, наши тайлы еще живы. Хотя, капитан имел полное право их прибить. Непростой капитан у этой бригантины, я сразу это понял. Во-первых, мне не удалось пробиться через его ментальные щиты. А я это делаю, практически не задумываясь. Во-вторых, непонятно, почему на бригантине оказались только мы с принцем и наши телохранители. Остальные члены делегации отправились назад верхом. В том, что приказ Правителя Ниэля подлинный, я не сомневался, ведь в момент открытия почтового портала я находился рядом и успел поймать отголоски его мыслей, и легкое беспокойство о сыне. Неужели опять готовится покушение на принца? Да, прекрасная вырисовывается картинка: специально присланный корабль с капитаном, который если не друг, то, по крайней мере, доверенное лицо Правителя, по дороге теряет принца. А значит, он уже наверняка связался с Ниэлем, и нас ищут. О том, что наследника потеряли возле острова, они догадаются не сразу и начнут прочесывать океан в надежде найти наши тела — живые или мертвые. Нда, я представил себе корабль, зигзагами бороздящий волны и очень медленно приближающийся к нам. Дня через два доберутся.

Нет, двухдневные каникулы в мои планы не входят! Я расслабился и закрыл глаза. Все, что я могу сейчас сделать, это попробовать мысленно дотянуться до кого-нибудь.

И что я скажу? "Эй, мы тут! Спасите нас, кто меня слышит?" Я рассмеялся, и потерял концентрацию. Пришлось настраиваться снова. Ближе всего к нам корабль, но попытка связаться с Ианом провалилась. Ни он, ни остальные члены команды не отвечали.

Не знаю причины — возможно, скалы острова не пропускают сигнал. Я начал нервничать — не нравилось мне это, и, собравшись с силами, решил обратиться напрямую к Альдиниру.

Ответ пришел совершенно неожиданный:

— Что, хотел от меня сбежать, да не вышло?

— Алина?! Боги, как я рад тебя слышать!

— Во что ты влип? Я прилетаю в Керсов, чтобы с тобой встретиться, а тебя и след простыл. Как ты мог оставить меня без экскурсии по городу?

— Я даже не представлял, что ты все еще хочешь меня видеть, и ждал тебя к началу занятий….

— Я не смогла оставить маму одну. Так, говори, где ты, я уже вылетаю. Вернее, мне папа поможет.

— Остров Кен-Тур, знаешь, где это? Только я здесь не один. — Я послал ей картинку спящего принца. С ним надо что-то делать.

— А, это ваш принц? Интересно…. Дима нас уже просветил, — засмеялась она. — Ладно, через час жди.

Я прервал связь и размечтался…. Но долго витать в облаках мне не дали — проснулся Керто. И первое, что он спросил, поднявшись на ноги, было:

— Это что?

— Еда, — лениво отозвался я, даже не делая попытки встать. — Нанизывай на палочки и жарь над огнем.

— А кто это был?

— Керто, тебе лучше не знать. Но поверь моему опыту — это вполне съедобно. Лови кинжал, тебе нужны три-четыре прута чуть больше локтя длиной. Вперед. А я рогатины вырежу. И принеси, пожалуйста, сапоги — они уже наверняка подсохли.

Да, когда он тут голый бегал, такие взгляды на меня не бросал. Одежда вернула ему уверенность в собственной значимости, и теперь Керто вновь почувствовал себя главным. Ну-ну. Я спрыгнул с камня и взял обувь, протянутую мне принцем, надел и понял, как же мне надоело ходить босиком по ракушкам. Дальше дело пошло быстрее. Я вскарабкался на обрыв и осмотрелся: синева простиралась до самого горизонта, поднявшийся ветер гнал кучевые облака на запад, в сторону континента. Их тени мчались по морю, и волны, украшенные белыми шапками пены, немного не успевали за ними. Ни одного судна в пределах видимости не было. Я еще немного полюбовался прекрасным видом, вздохнул и отправился к ближайшему кустарнику за подходящими рогатинами. Уже срубив две, я заметил голову принца над краем обрыва. Вскоре он подошел ко мне.

— Что я должен делать?

— Нам нужны четыре прута, чтобы нанизать мясо, выбирай ровные и подлиней, потом укоротим, — сказал я и продолжил свое занятие.

Мы сидели на песке возле костра, в котором по раскаленным углям все еще пробегали языки пламени. Через пять минут можно начинать жарить. Змеиное мясо лежало рядом на камне, завернутое в лист лопуха. Керто стругал палочки, но у него получалось неважно. Он же никогда в жизни не использовал кинжал в качестве орудия труда. Метать его он умел, а вот резать хлеб… сомневаюсь.

— Таларис? Как ты считаешь, мы здесь надолго застряли?

— Не знаю. Все зависит от того, как быстро нас найдут.

Я оторвался от процесса и посмотрел на принца. Измятая одежда и спутанные, жесткие от соли, волосы превратили его в бродягу. Похудел, вон, одни глаза на лице остались, и голос совсем невеселый. Мне нет необходимости читать его мысли, чтобы понять, о чем он думает — столько тоски в глазах. Да, это тебе, твое высочество, не дворцовые палаты, где все заглядывали в рот и выполняли любой каприз избалованного наследника. Это — самый что ни на есть необитаемый остров. Насколько я помню карту, с противоположной стороны находится бухта, в которой иногда прячутся от осенних бурь пираты. Но высаживаться на остров они не рискуют — рифы преграждают путь к берегу, и даже для шлюпок существует опасность пробить днище острыми кораллами. Добраться до берега можно только вплавь, как это сделали мы. По словам капитана, остров пользуется дурной славой, и торговые суда спешат покинуть этот район как можно скорее. Именно поэтому я не хотел задерживаться здесь надолго. Но принцу об этом говорить не обязательно. О разговоре с Алиной ему тоже знать не стоит.

Я заострил последний колышек и до половины воткнул в песок. На развилки рогаток положил две перекладины и вопросительно посмотрел на Керто, ожидая, что он протянет мне уже готовые прутья. Треньк! Треснула одна из палочек в его руках. Он со злостью швырнул обломки в огонь и вскочил. Нож звякнул о камень.

— Керто, вернись. Я не собираюсь тебя кормить. Если хочешь есть, вернись и закончи свою работу.

— Да кто ты такой, чтобы мне указывать?! Да ты! Ты мне еще в Керсове надоел со своими нравоучениями! — зло выкрикивал принц, размахивая руками посреди пляжа.

У нас истерика? Да, все признаки налицо. Можно даже к лекарю не обращаться — к перенесенному принцем позору на балу прибавились пять мучительных дней морской болезни на борту бригантины, стыд, вызванный усмешками моряков и полное непонимание ситуации, в которой мы с ним оказались сейчас. И вылечить его можно только одним способом — заставить выпустить пар. Чайник уже кипел и грозил сорвать крышку.

Я медленно встал, взял клинки, которые привычно лежали под рукой, и метнул тот, что был в ножнах, принцу.

Мальчишка изогнулся, но поймал. С едва слышным шелестом сабля покинула ножны.

— Хочешь мне что-то доказать? Давай! Как раз подходящее место. Здесь нет никого, перед кем ты мог бы красоваться! — сказал я, приближаясь к уже стоящему в позиции Керто.

Он атаковал с яростью, которой я от него не ожидал. Ножны не отбросил, как и я, используя их в качестве дополнительного оружия. Его тоже тренировали, как обоерукого. Зазвенела сталь, я защищался, прекрасно зная, что ярость плохой помощник в битве, и скоро принц начнет совершать ошибку за ошибкой. Так и случилось. После пятого удара его клинок застрял в гарде моей сабли, и мальчишка получил ножнами по плечу. Калечить его в мои планы не входило. Все, что я хотел — это проучить зарвавшегося щенка.

Ножны выпали из онемевших от удара пальцев левой руки, но я не дал ему возможности поднять их с песка, и атаковал сам. Серия ударов, заточенный, как бритва, конец моей сабли летит к его горлу, он отбивает, оставляя открытым живот, куда тут же устремляется тупой конец ножен. От удара принц скрючивается, и легкого толчка в лоб достаточно, чтобы он упал на спину. Куча водорослей смягчила падение, и я позволил себе улыбнуться, наблюдая, как его высочество вытряхивает песок из волос и встает.

Жду. В его глазах все еще горит ненависть и желание отомстить мне за все унижения, которым я его подверг.

Спокойно спрашиваю:

— Хочешь доказать, что ты сражаешься лучше меня? Давай, попробуй.

Отбиваю удар, еще один, на этот раз над головой. Его сабля скользит по моей. Легкое движение кистью — и мой принц, следуя за своим клинком, не успевает остановиться. Я исчезаю и появляюсь у него за спиной. Толчок — и он летит мордой в песок, а я спокойно убираю оружие в ножны.

— Иди, умойся, — говорю ему, наблюдая за попытками встать.

Керто сел, отряхиваясь, как собака. А вот и первая кровь! Я испытываю не удовлетворение от победы, а скорее, маленькое удовольствие от того, что вижу. Наш прекрасный принц отплевывает песок, а на его щеке появилась струйка крови — ракушки тут острые.

— Умоешься — возвращайся к костру. И в следующий раз подумай хорошо, прежде чем трепать языком. А то, что произошло во дворце — закономерная реакция на твою глупость и высокомерие. Еще скажи спасибо, что братья Василисы не прибили тебя за такое отношение к сестре. А они хотели… Гусь лапчатый, — добавил я, нагибаясь за лежащими в песке ножнами. Боковым зрением замечаю, что Керто встал и летит на меня. Шаг в сторону, пропускаю его слева, ловлю за руку, делаю подсечку, и он отправляется в море. Вот и хорошо — заодно и помоется.

— Остыл? — спрашиваю, подходя ближе, и не могу сдержаться — пихаю его ногой в зад, и он опять ныряет в набежавшую волну. — Еще раз сделаешь попытку напасть на меня сзади — сломаю руку. И пока до тебя не дойдет, что со мной тебе не справиться, будешь сидеть в воде.

Прислушиваясь к его мыслям, направляюсь к костру. Смесь злости, обиды и жгучее желание отомстить постепенно сменяется стыдом за свое поведение. Прошло где-то полчаса, когда он, выкручивая на ходу рубашку, вернулся к костру и сел напротив. Живот и плечо украшали синяки, а в щеке торчал острый осколок черной ракушки. Я встал и подошел к нему. Керто дернулся и замер, как кролик перед удавом. Ну вот, я его окончательно запугал.

— Не дергайся. Я только выдерну осколок.

Подцепив кончиком ножа, вытащил кусок размером с ноготь. Кровь потекла, промывая ранку, и это хорошо. Я оторвал кусок от своей рубашки и приложил к щеке.

— Прижми и держи.

Я дал ему последний совет и вернулся на свое место у костра. Мясо уже готово: немного пресное, как на мой вкус, но вполне съедобное. Свою порцию — с двух прутьев — принц проглотил в момент. Я за это время успел съесть только половину с одного прута, и теперь с интересом наблюдал, как старательно он отводит глаза от моей порции, все еще висящей над углями, и слушал внутреннюю борьбу принца с самим собой.

Гордость сражалась с голодом, а воспитание — с ослиным упрямством. Он понимал, что должен извиниться за свое поведение и поблагодарить за еду — но молчал, не зная, как я отреагирую. Я же не торопясь пережевывал попавшийся мне твердый кусочек и ждал.

— Таларис? — еле слышно проговорил Керто, не поднимая на меня глаз. — Простите меня за недостойное поведение и… спасибо за еду.

— На здоровье.

Я протянул руку к уже затухающим углям и перевернул мясо. Принц отвернул лицо к морю, что-то высматривая вдалеке. Я проследил за его взглядом и понял, что привлекло внимание Керто. Черная точка в небе над горизонтом. Птица? Не думаю. Скорее, дракон. Алина? Я взял прут с мясом и протянул его мальчику. Небольшой такой отвлекающий маневр.

— Держи, я уже сыт.

— Спа-спасибо, — заикаясь, поблагодарил принц и впился зубами в мясо.

— А по поводу, простить тебя или нет, я еще подумаю. Ты решил, что можешь меня победить? Что трехсотлетний тайл за годы службы послом забыл, как держать в руках клинок?

— У-у-гу, — прогудел он, продолжая жевать, и впервые посмотрел мне в глаза.

— Тебе будет сложно жить, если ты не поймешь, что и люди, и иллины полны сюрпризов и не всегда являются теми, кого ты видишь. Как будущий правитель, ты должен оттачивать не только свои способности, но и разум. Жаль, что тебе не повезло с учителями, и меня вряд ли допустят к твоему воспитанию. А я мог бы тебя кое-чему научить и немного расширить твой кругозор, — я говорил и незаметно следил за все увеличивающейся точкой в небе.

— Господин Алари, а если я попрошу отца, вы согласитесь стать моим учителем?

Наверное, мои глаза округлились от удивления, потому что принц смутился и отвернулся. Мы не раз сталкивались с ним в той реальности, а вот в этой не знали друг друга. Меня назначили послом в Левонию, когда Керто был еще подростком, и находился под неусыпным контролем родителей, воспитателей и тайлов. Я в число последних не попал. Становиться нянькой этого великовозрастного дитяти я не очень хотел, но и оставить все, как есть, тоже не мог. Мой народ заслуживает лучшего правителя. Так что я, кажется, влип! И нашел себе головную боль на ближайшие лет… пять. А там посмотрим. Да и Василису жалко….

В этот момент небо потемнело. Порыв ветра поднял в воздух облако песка, заставляя нас зажмурить глаза. Черные крылья на миг закрыли солнце… Алина! Я вскочил и через три удара сердца уже стоял по колено в воде, заглядывая в глаза с вертикальными зрачками. Дракона вытянула шею и зажмурилась, уткнувшись носом мне в грудь. Я протянул руку и погладил теплую чешую возле глаза. Алина… я стоял слишком близко и не мог рассмотреть ее всю, но понял, что она похожа на Рона, только меньше и изящнее. Черный жемчуг с серебром….

— Как я рад тебя видеть, моя красавица!

— Я тоже, Ларс, я тоже. — Она потерлась о мою руку и вдруг отпрянула. Я увидел в ее зрачках отражение принца с моими клинками в руках.

— Керто, опусти оружие. Это моя… — я запнулся, не зная, как назвать Алину. Любимая? Да, но не только. И я решился, только мелькнула мысль о том, что может со мной сотворить Дин за наглость, и громко сказал: — Это моя невеста.

Алина вздрогнула и окатила меня волной такой радости, что у меня закружилась голова, и я пошатнулся. Она сделала два шага назад, и исчезла за синей вспышкой. Я засмеялся и вошел глубже в воду, чтобы выловить ту, что занимала в последнее время все мои мысли, порой затмевая все остальное. Младшая дочь демиурга немного не рассчитала и оказалась по шею в воде.

— Я скучал, — шепнул я, когда она оказалась в моих руках, и накрыл ее губы своими.

Глава 24 На суше и на море

Ларс

Я подхватил Алю на руки — в воде она почти ничего не весила. Красавица обвила мою талию ногами, и мы так и вышли, мокрые, но счастливые. Бум! Звук упавшего тела помешал нам нацеловаться всласть, и пришлось опустить Алину и развернуться, загораживая ее собой от горящего любопытством взгляда принца. Падая, он выронил клинки, хорошо еще, что ничего себе не повредил. Когда я его окликнул, он потряс головой и попытался встать. С третьего раза у него получилось. Стараясь не смотреть на смеющуюся богиню, он развернулся и помчался туда, где все еще полоскалась на ветру его мокрая рубашка.

Алина хотела выйти вперед, но я не дал: дернул ее за руку, поворачивая лицом к себе.

— Чья это на тебе рубашка?

— Рона. Я у него в шкафу нашла. А что? Ты ревнуешь? — она кокетливо улыбнулась.

Не хочется ее расстраивать, но придется:

— Угу. И буду ревновать еще больше, когда тебя в ней увидит принц.

Я опустил глаза, любуясь грудью девушки, облепленной ставшим почти прозрачным мокрым шелком. С трудом заставил себя перевести взгляд на ее лицо и успел поймать момент, когда до нее дошло, куда я смотрел. Нет, я не прочь любоваться и дальше, но не в компании Керто.

— Упс! — пискнула Алина и опять спряталась за мою спину. — И что теперь делать?

— Как что — сушить, конечно!

— Ах, да, что-то я совсем растерялась! Раз, два, три!

Пышш… От нашей одежды повалил пар, впрочем, ветер тут же унес его в море. Я расслабился: не то, чтобы я ей не доверял, но все-таки она еще очень молода, даже младше Керто, и, по рассказам Рона об Алине, я знал, что с магией у нее не всегда получается удачно. Но сегодня мне повезло.

Керто уже принарядился и направлялся к нам. Запущенное Алиной заклинание высушило и его одежду тоже. Я сунул руку за спину и вытащил Алину из-за спины, и ее макушка оказалась на уровне моего носа. Порыв ветра бросил ее волосы мне в лицо, и одна прядь попала в рот, когда я его открыл, чтобы представить Алине принца. Я собрал длинные локоны в хвост и ловко завязал их низким узлом на затылке. Так иногда делала мама, когда под рукой не оказывалось шнурка.

— Спасибо, — шепнула она, прощупав новую прическу. — На ветру они всегда так путаются!

Керто уже стоял перед нами, готовясь произнести приветственную речь, и, судя по тому восторгу, который царил в его мыслях, двумя словами он не обойдется. Алина сделала шаг вперед и протянула ему руку.

— Алинара, можно — Алина. А вы — Кертосириль? Ой! — вздохнула притворщица, когда он приложился к ее ручке.

— Простите мне мой вид, госпожа Алинара…

— Он похож на чучело, правда? — шепнул я в ее волосы.

— Я счастлив познакомиться с настоящим драконом. Ради такого необыкновенного везения я готов еще месяц прожить на этом пустынном острове…. - продолжал с подвыванием вещать принц.

— Давай поймаем его на слове?

"Ларсель, ну нельзя быть таким жестоким!" — мысленно засмеялась Алина.

"Да? Ты еще не знаешь, на что я подписался!" — мой ответ заставил Алину обернуться и посмотреть на меня. Я рассказал ей в двух словах о нашем разговоре с принцем и пожал плечами — мол, так получилось.

" Ладно, потом поговорим" — и она продолжила слушать Керто.

— Я даже не мог мечтать о знакомстве с вами…. - почти кричал Керто, почему-то, на левонийском.

"Твои человеческие ушки смутили нашего принца" — я прижал ее спиной к себе и куснул за ухо.

"Ларсель, прекрати, давай дослушаем. Его высочество так забавно говорит"

"Ну да, еще и магический приворот запустил. Подожди, я его стукну"

— О, вы, как сказочная дева, вышли из моря, поразив меня до глубины души своей красотой….

"Это он твои сиськи увидел" — я ущипнул ее за попу, отвлекая внимание от слов принца, который вошел в раж и посчитал, что победа уже на его стороне. Ха-ха! Алина подпрыгнула и ринулась мне мстить. Керто так и остался стоять с открытым ртом и обидой на лице — еще бы, он так старался и все впустую! Я бы тоже обиделся. Но попытку зачаровать мою невесту я ему еще припомню.

Мы носились по пляжу и кричали на эльфийском языке. Отомстить мне у Алины не получилось, потому что, поймав друг друга, мы тут же закрепили наш союз поцелуем. Я никак не мог остановиться — от счастья кружилась голова, и мне казалось, что я лечу. И сердце билось где-то в горле…. Я еще не привык к мысли, что Алина со мной. Об ее отце я старался не думать: потом, все потом. А пока, тяжело дыша, мы упали на песок. Керто подошел к нам, намереваясь продолжить свою речь, но я ему не дал. Сел сам, помог подняться Алине и, оттряхивая ее спину от песка, обратился к принцу:

— Приведи в порядок оружие, которое ты извалял в песке, и соберись с мыслями. Отдых закончился — нам пора лететь, нужно найти бригантину и разобраться, почему я не смог с ними связаться.

Глупая улыбка, которая не покидала лицо Керто с того момента, когда он увидел Алину, погасла. Да и моя эйфория притихла.

— Ты нас отнесешь? — спросил я, сдувая песчинку с ее щеки.

— Конечно, мог бы и не спрашивать.

Керто протер клинки и вернул их мне. Я отошел за выступ скалы и стал распределять свое железо по потайным кармашкам. Парадный мундир, волей Алины приобретший свой первоначальный вид, имел не менее десятка складок и прорезей, незаметных со стороны, потому что иллюзия, наложенная на ткань, создавала видимость целостности, но из которых я мог в любой момент извлечь их содержимое. Метательные ножи, иглы и спицы — это только малая часть моего арсенала. Еще есть удавки, тонкая цепь, вплетенная в кушак, и кое-что еще. Не мог же я выдать наши профессиональные секреты тому, кто не имеет права их знать!

Наш принц, развлекая Алину беседой и смущая ее своим восторгом, тем не менее, выполнил то, о чем я его попросил: забросал песком костер. Я подумал: хорошо, что его отец не захотел посвятить принца в тайну Этери. Правитель поступил мудро: зная своего сына, он решил, что ему лучше не знать о том, что девушка-полукровка, предназначенная ему в жены, — дракон. Чтобы вот такой восторг не затмил его разум, и он смог бы оценить красоту и душу своей невесты. Жаль, что принц так и не научился видеть мир во всем многообразии цветов, и до сих пор считает его черно-белым, где люди для него — низшие существа, а драконы — высшие. Так нельзя, потому что, разделяя подобным образом всех живущих, он ставит себя на определенную ступень и… никогда не сможет подняться выше. Но это мы подправим, стану я его учителем или нет, еще неизвестно, но кое-что показать все равно успею.

Я не стал закрывать свои мысли от Алины, и, прослушав мой внутренний монолог, она спросила:

"Значит, никто не сказал ему, что Василиса — дракон? Как интересно! Да, ты прав, его высокомерие граничит с жестокостью"

"Если он попадет в мои руки, то ближайшие годы ему будет не до этого, обещаю!"

Больше нас ничего не держало на этом заброшенном куске земли. Пора лететь. Алина отошла и превратилась. У меня уже был опыт полетов на драконе, поэтому я устроился первым. Керто переборол страх и сел за моей спиной.

Остров стремительно уменьшался. Сидящий позади меня принц судорожно вцепился в мои плечи.

— Керто, ты меня задушишь. Расслабься: драконы никогда не теряют своих пассажиров.

Алина обернулась и засмеялась, выпустив облако искр. Но пальцы Керто разжались, и я смог вздохнуть свободно.

По широкой спирали мы поднимались все выше и выше. Протяни руку, и коснешься облаков. С такой высоты океан под нами казался темно-синим омутом. Только у берегов он менял цвет на бирюзовый, с белым кружевом пенистых гребней там, где волны разбивались о рифы. Пляж — наше временное пристанище — превратился в тонкий серп на границе воды и суши. На западе, полускрытый облачностью, лежал континент, а на восток до самого горизонта — океан. Цепочка островов, один из которых мы только что покинули, и темные точки кораблей под белыми парусами — все это сверху виделось совершенно иначе.

Мы не сразу заметили дым возле одного их них. Только когда глухой звук разрыва достиг нашего слуха, я догадался — внизу идет бой.

— Алина, снижайся!

Ветер засвистел в ушах и вынудил зажмурить глаза до того момента, когда дракон вышел из скольжения и перешел на бреющий полет.

— На них напали пираты! — закричал принц, и я узнал в одном из сцепленных абордажными кошками кораблей нашу бригантину.

Мы быстро приближались, переговорив с Алиной, я приготовился спрыгнуть на судно, как только мы подлетим.

— Ты остаешься!

— Я с тобой! — крикнул принц.

— Нет! Я не имею права подвергать твою жизнь опасности!

— Таларис! Ты не имеешь права мне приказывать! Я иду с тобой!

Я оглянулся — времени спорить уже не осталось. Встретился взглядом с упрямцем и молча протянул ему один клинок. Все равно он сделает по-своему.

— Будь осторожен, мальчик!

Появление дракона в небе над кораблями не осталось незамеченным, но драку не остановило. Пираты, как тараканы, лезли по канатам на борт бригантины. Их было много — слишком много, и команда эльфийского корабля не справлялась. В воде между судами уже плавало несколько десятков трупов, но это не напугало бандитов. На верхней палубе их корабля столпилось не менее двух сотен пиратов.

Черные головные платки тайлов мелькали в самой гуще сражения, которое уже переместилось от левого борта к центру корабля.

Внезапно резко приблизилась мачта, я встал, балансируя на спине дракона, оттолкнулся и прыгнул.

Удар! Я едва успеваю ухватиться за такелаж левой рукой, когда меня со всей силой впечатывает в парусину. Жесткая ткань показалась твердью, но я не выпустил канат и по нему взобрался на рею. Я заскользил вниз по такелажу, радуясь, что на моих руках перчатки. За миг до того, как ноги коснулись нижней реи, я заметил Керто, висящего между небом и землей. Одной рукой держась за трос, он раскачался, прыгнул на мостик и сразу вступил в бой.

Я увернулся от топора и снес голову его владельцу. Ноги скользили на залитой кровью палубе, я медленно прорубал себе дорогу к борту. Слишком медленно — пираты продолжали лезть на борт бригантины. Расширенные зрачки любителей дурмана, налитые кровью глаза — огребье, место которому на дне океана. Я не испытывал к ним никаких эмоций, я просто убивал.

На мостике мелькнула белая рубашка Керто, на спине кровь. Ранен? Нет, похоже, что не его — он двигался легко. Я на секунду отвлекся и едва не пропустил удар. Пробившись к борту, успел перерезать несколько канатов, и под вопли тонущих, столкнуть за борт еще троих уродов, когда над нами пронеслась быстрокрылая тень, и корабль пиратов вспыхнул. Загорелось страшно и как-то одновременно: все деревянные части шхуны, начиная от ватерлинии, охватило пламя. Жар его долетел до нас, канаты, с помощью которых пираты связали два судна в единое целое, мгновенно перегорели, и упали в море вместе с цепляющимися за них бандитами. Крики сгорающих заживо людей, дроу и эльфов оглушили всех, но матросы "Морской птицы" опомнились первыми, и удвоили усилия.

Обезумевшие от ужаса пираты потеряли боевой задор, и скоро все было кончено. Переступая через трупы, я шел по направлению к мостику. Только там еще оставались недобитые враги и слышались удары сабель. Но вот и они повержены. Мы победили.

— Пленных не брать! — раздалась команда капитана, и эльфы прошлись по палубе, добивая раненных. Трупы полетели за борт.

— Алина, не смей! — закричал я, заметив, что она собирается приземлиться на баке. Дракона зашипела, как змея, и, приземляясь, прибила замахнувшегося на нее идиота. Ветер, поднятый ее крыльями, пронесся над палубой, унося смрад битвы: запах крови и внутренностей. Сразу стало легче дышать.

Превратившись, она по воздуху подлетела ко мне и опустилась в двух шагах. Хотела обнять, но я остановил ее. Моя одежда была красной от крови врагов.

— Ты в порядке?

— Да. Идем, нужна твоя помощь.

Я окинул взглядом палубу. Везде кровь, трупы, рваные паруса, пробитые ядрами. У борта сидел Иан, прижимая к груди обрубок левой руки. Он смог перетянуть плечо немного выше локтя и, вставив в петлю ручку ножа, перекрутил жгут, останавливая кровь. Когда мы подбежали, тайл еще пытался улыбаться, но скоро его глаза закатились, и он потерял сознание. Алина упала на колени рядом с ним.

— Я никогда этого не делала, но видела отца за работой. — Ее голос слегка дрожал, жаль, но я не мог ей ничем помочь, только слегка сжал плечо. Она подняла на меня глаза. — Я попытаюсь помочь.

Она разжала пальцы тайла и отвела его здоровую руку в сторону. Положила ладонь немного выше культи и прикрыла глаза. Пока она лечила Иана, с мостика спустился Керто и посмотрел по сторонам. Заметив нас, кивнул и устало опустился на ступеньку, вытянув ноги вперед. Мой клинок, уже очищенный от крови, он положил на колени. Что-то новое появилось в глазах наследника. Так всегда бывает после боя — вдруг понимаешь, насколько мелкими были вчерашние проблемы.

Солнце стояло в зените. Полдень. А казалось, что прошло не менее трех часов. В сражении время всегда замедляется.

Тяжелораненых перенесли к правому борту. Корабельный врач, высокий синеглазый эльф, злой, как черт, орал матом на нерасторопных помощников. Мимо меня прошел боцман с наспех перевязанной головой, и вскоре раздался пронзительный свисток. Все, кто мог передвигаться, приступили к работе.

Я подозвал Керто и попросил его присмотреть за Алиной, а сам встал и направился на мостик. Помощник капитана стоял у штурвала, а капитан полусидел, прижимая остатки чьей-то рубашки к животу. Тут же лежали и телохранители принца: раненные, но живые, просто полностью выдохшиеся. Судя по количеству еще не убранных отсюда тел — им пришлось нелегко.

— Ступайте к врачу, капитан.

— Нет. Ему и так работы хватает. Я сам могу себя залечить, вот только отдохну немного.

Он шевельнулся и поморщился.

— Этих бы к врачу… — Кивнул на телохранителей.

Я позвал одного их ребят, и мы вдвоем перенесли тайлов к правому борту. Подошел к Алине. Она сидела на полу рядом с Ианом, положив руку ему на грудь. Повязка на культе была чистой, жгут снят — значит, она остановила кровь.

— Аля, как он?

— Тише, он спит.

Она осторожно отодвинулась от тайла, и я протянул ей руку, помогая встать.

— Мы сейчас отнесем его в каюту, а ты не могла бы посмотреть, что там с капитаном?

Алина кивнула и пошла на мостик. Оставив Иана на попечении уставшего Керто, я зашел в капитанскую каюту и вытащил из ящика бутылку бренди. Не знаю насчет энергии, а вот выпить ему точно не помешает.

— Вот это да! А откуда на моем корабле взялась такая красавица?

Я поднимался наверх и улыбался — еще один претендент на внимание Алины заливался соловьем.

— Прилетела. Покажите, что у вас с животом. Меня Ларсель прислал. — По неуверенности в голосе любимой, я понял, что всерьез ее не воспринимают.

— Тебя прислал ветер? Как интересно! И где же этот проказник? — Ларсель — значит ветер. Но капитал мог и не знать, что это мое прозвище.

Преодолев последние ступени, я появился за спиной Али. Перешагнул через ноги мертвого пирата и встал рядом с ней.

— Так вот же он! — она подарила мне такую улыбку, что я физически почувствовал зависть капитана.

— А ты откуда взялся? И где вы с принцем были все это время? — он сидел там же, даже не пытаясь шевелиться. Тряпка, которой он зажимал рану, полностью пропиталась кровью.

— Купались. Помолчите, Арниол. Алина, помоги мне его положить. Ну, что там? — спросил я, когда она убрала руку капитана вместе с тряпкой. Неглубокий порез, длиной где-то в пол-локтя, пересекал живот по косой. Края раны разошлись, но, кажется, внутренние органы не задеты.

— Ничего приятного, но жить будет. Я, конечно, не такой хороший лекарь, как мой брат, но тоже кое-что умею.

Она провела рукой над раной, очищая ее от сгустков крови и ниток, и с кожи вокруг разреза исчезли кровавые разводы. Соединив ладонями края, Алина сосредоточилась, и ее руки окутало синее свечение. Капитан застонал от боли, но буквально через минуту расслабился. И даже улыбнулся. Через несколько минут она убрала руки, и я увидел на месте раны запекшеюся корочку.

— Спасибо, милая, твоя помощь неоценима. Таларис, представь меня даме. И покажи, что это у тебя в кармане?

Он отхлебнул порядочно, я помог ему — придержал голову, пока он пил, и потом забрал бутылку. Крепкий напиток обжег пищевод.

— А мне? — протянула руку Алина.

— Нет, тебе нельзя.

— Это несправедливо! Почему мне нельзя? — она по-детски надула губы.

— Потому что у нас уже все, что могло случиться плохого, случилось. Только пьяного дракона нам здесь не хватает.

Капитан внимательно посмотрел на Алину.

— Ты хочешь сказать, что вот эта девчушка — дракон, который поджег пиратский корабль? Не смешите рыб, господин посол! Я скорее поверю, что она русалка, которую ты выловил там, где вы с Керто купались!

Аля засмеялась и посмотрела на меня. В окровавленной рубашке, подол которой был неровно оторван, в широких серых штанах, вероятно, из того же шкафа, что и рубашка — Рон как-то жаловался, что она все время таскает его одежду — она больше походила на оборванку, чем на дракона. Я обнял ее сзади.

— Вы совершенно правы, капитан! — засмеялась она. — Ну, какой из меня дракон? Вечно ты, Ларсель, шутишь!

— Я уже говорил тебе, что люблю? — мой шепот услышал капитан и улыбнулся.

— Да, но можешь повторить еще раз.

— Отдай бутылку и можешь ее поцеловать! — Практичный капитан заржал бы, но не мог — рана разойтись может. Я только успел коснуться ее губ, как меня что-то толкнуло в спину. Я выпустил Алю и обернулся: один из недобитых пиратов опускал руку с разряженным арбалетом. Горячая боль накатила волной, и я отключился.

Глава 25 Голод не тетка, пирожка не поднесет

Повелитель Валериан

Утро началось с нервотрепки: Соль не хотела надевать новое пальто — а на улице ударил мороз и выпал первый снег, и незнакомая с холодами девочка рисковала остаться дома до весны, о чем я ее и предупредил. Но когда Рон рассказал о том, какие снежные баталии он устраивал в детстве с друзьями, у нее пропали все сомнения в том, что без свежего воздуха и теплой одежды не обойтись. Орли молчал, но его глаза уже загорелись предвкушением битвы. Гард снисходительно, с высоты своих лет, усмехнулся, рассеяно попрощался и вышел. Не нравится мне его молчание, парень о чем-то думает в последнее время, как бы не влип в очередную историю, которых за эти пару месяцев было уже несколько. Но поцелуй жены смыл неприятные мысли, и я с легким сердцем отправился порталом в свой кабинет.

Первый урок я вел у первокурсников, и мои попытки донести до их сознания, что для боевого мага правильно построить защитный щит иногда важнее умения швыряться огнем, были прерваны стуком в дверь. Улыбчивый секретарь ректора сообщил, что Юлий хочет меня видеть и, желательно, немедленно.

Шагая следом за секретарем, я придумал тысячу и одно наказание для Гарда, в полной уверенности, что меня вызвали из-за его шалостей, но все оказалось не так.

— Прошу! Господин ректор вас ждет.

Я вошел в распахнутую предупредительным секретарем дверь в кабинет Юлия.

— Доброе утро, Ри. Проходи, присаживайся. Нарим, завари нам кофе, будь так любезен.

— Здравствуй. Ну, что еще мой сынуля натворил?

С легкой руки Соль вся троица теперь называет меня папой. Рон ржет, и их поддерживает. Одна Линн восприняла спокойно обращение "мама", и паршивец Рон этим пользуется и тоже ее так называет.

— Ты имеешь в виду Гарда? Он пока мне не попадался. Тут другое дело. Ты когда последний раз был в столовой?

Я задумался. Вчера не был точно, до этого… неделю, как минимум. Нет никакого желания есть то, чем кормят в столовой, когда дома ждет изысканный ужин, приготовленный руками любимой.

— Дней десять. А что случилось?

— Главный повар ушел на заслуженный отдых, и уже второй день там творится нечто невообразимое….

— Можешь не продолжать — я уже все понял. Через час я дам тебе ответ: захочет Линн этим заниматься — я препятствовать не стану.

Конечно же, Линн согласилась. Сидеть дома с ее общительным характером — смерти подобно, и я это прекрасно знал.

— А-а-а-а! Я больше не могу!

— Нет, ты это съешь!

— Пощадите! Спасите!! Буль! Нет! Буль-буль! А-а-а!

Столовая сегодня пустовала — едва уловив противный запах тухлого непонятно чего, студенты разворачивались и покидали помещение, предпочитая быть голодными, но живыми, а не сытыми, но мертвыми. Остались только или самые стойкие, или самые бедные — те, у кого просто не было другого выхода.

Нам, преподавателям, тоже деваться некуда. Негласный закон Академии звучит так: все равны, и единственной поблажкой нам, учителям, был отдельный стол. Но тут я еще могу поспорить, кому поблажка! Вряд ли у бедного студента улучшится аппетит, если с ним за одним столом будет сидеть преподаватель, которому завтра принимать у него экзамен. Так что мы все, числом двенадцать, во главе с ректором, моим старым другом Юлием, грустили над тарелками, в которых плескалась бурда под названием: тушеная капуста с сосисками. Я даже не стал делать вид, что ем — это не может быть съедобно. Оглядевшись вокруг, заметил подобную реакцию и у остальных. Уже собирался встать и вылить месиво в чан для объедков, когда из кухни раздался душераздирающий крик:

— А-а-ы-ы! Больно! Пустите меня!

— Ты для кого это приготовил? Для свиней? Ты считаешь, что эту бурду можно есть? Вот и ешь! — звонкий голос Розалинды пронесся через полупустой зал и заставил студентов замереть и прислушаться.

— Я больше не могу! Это уже третья тарелка! Помилуйте, госпожа главный повар!

В мертвой тишине раздался металлический клац, и визг несчастного перешел в хрип.

— Зарезали… — шепнул кто-то, и тишина стала просто оглушающей. Ректор напрягся, но я положил ему руку на плечо и подмигнул, ожидая дальнейших действий моей драгоценной супруги. И она не обманула: раздались быстрые шаги, дверь в кухню распахнулась, с грохотом впечатываясь в стену. Вздрогнув, все посмотрели туда, где в облаке осыпавшейся после удара штукатурки появилась Розалинда, держа за ухо невысокого толстенького человека. Того самого, который еще вчера считался поваром, и с гордым видом выдавал еду. С головы до ног он был залит капустой — такой же, как и в наших тарелках. Источая невыносимый запах, он, ведомый твердой рукой Линн, успел сделать два шага до того, как она его отпустила и, двумя руками приподняв подол платья, врезала по его заду ногой в остроносой туфельке. Толстяк растянулся на полу, разбрызгивая капусту во все стороны, и проехался по липкому полу к нашему столу.

Юлий вскочил, придерживая мантию, когда несчастная жертва столовских интриг попыталась встать, цепляясь за его стул. Ректор отошел на шаг в сторону, щелкнул пальцами и капуста испарилась не только с головы сидящего на полу неудачника, но и из всех тарелок. Вместе с ней пропал ужасный запах, и все вздохнули с облегчением.

— Вот ваш бывший повар! Я его увольняю! — Линн дважды ударила ладонью об ладонь, оттряхивая пыль с рук, и посмотрела на столпившихся вокруг нашего стола студентов. — А вы чего вылупились? Добавки хотите?

Развернувшись на месте, она строевым шагом промаршировала обратно на кухню. Поварята брызнули врассыпную с ее пути. Двери хлопнули еще раз, задребезжали и… сорвались с петель, поставив последнюю точку.

В зале раздались сначала несмелые смешки, но постепенно набирая силу, они переросли в хохот, от которого зашаталась люстра под потолком.

На смех в окне раздачи появилось веселое лицо Линн:

— Эй, в кого капуста не влезла — подходите по одному, я сосиски сварила!

Возле стойки мгновенно выросла очередь. Студенты, толкая и отпихивая друг друга, рвались к месту кормления.

— Что она делает, что она делает! Месячный запас скормить этим оглоедам за один раз! Я не могу на это смотреть — мое сердце обливается кровью! — скулил бывший повар, сидя на полу.

— А тебе и не придется! Вон отсюда! И чтоб ноги твоей здесь больше не было! — разъярился ректор, с презрением глядя на него. — Мясо ему жалко! А детей нет, не жалко? Ублюдок! Пошел вон!

Догадавшись, что сейчас его будут бить, толстяк стрелой вылетел из столовой под улюлюканье студентов.

— Юлий, успокойся. — Я положил ему руку на плечо и слегка сжал. — Линн тут быстро наведет порядок.

Дивный аромат достиг уже середины зала, где на возвышении в одну ступеньку стоял наш стол. Я с трудом удержался на месте — мне так захотелось сосисок, что рот сразу наполнился слюной, и я сглотнул. Два поваренка притащили огромную кастрюлю, где в кипятке плавали, источая божественный аромат, чесночные сосиски, слегка прокопченные, в тонюсенькой рыжей кожице, которые поставлял в столовую Академии известный на весь город мясник Дорминор — да, это были они! Я их узнал!

И не выдержал — встал, шепнул остальным: "Ждите меня с добычей!" и прошел на кухню.

Я подкрался поближе к жене и на миг залюбовался ловкими движениями ее рук. Казалось, что сосиски сами попарно вылетают из кастрюли и приземляются в тарелки учеников.

— Кому не хватит сосисок — достанется жареная колбаса. Голодных сегодня не будет! — крикнула Линн переживающим студентам, стоящим в конце очереди. Слух о том, что на обед дают сосиски, магическим образом — не иначе — долетел до тех, кто почувствовал запах горелой капусты и до столовой не дошел. Теперь они вернулись, и очередь к окну раздачи увеличилась вдвое.

Я нашел большую миску, и отлевитировал в нее ровно двадцать четыре штуки, по две на каждого из преподавателей.

— У-у-у! — недовольно заныла очередь, наблюдая за моими манипуляциями. — Так не честно!

Линн заметила меня и улыбнулась. Я же молча протянул руку к блюду с нарезанным хлебом, взял почти целую буханку, положил поверх сосисок и сунул в карман мантии банку с горчицей. Очередь возроптала:

— Господин декан? А вам не многовато будет?

— Нет, в самый раз!

— Может, вам помочь?

— Спасибо, я как-нибудь сам.

— Мастер Валериан! Оставьте нам хоть по одной!

Я обвел взглядом студентов и облизал палец, на который попала капля жира.

— Не могу, дети мои! Я должен их съесть — ради вашего же блага! Ибо нет ничего страшнее для студентов, чем голодный преподаватель!

Через полчаса раздался звонок, и столовая опустела. У меня не было больше уроков, и я остался дожидаться Линн, сидя за столом. Уставшая, но довольная, она вышла из кухни, на ходу отдавая последние указания своим подчиненным.

— Домой? — Я обнял ее за талию, поцеловал и незаметно снял усталость. — Ты пахнешь восхитительно. Сосисками…. Так бы и съел! Довольна?

— Угу. Ри? Почини двери, пожалуйста, а то неудобно — в первый же день я разнесла столовую. Но каков мерзавец! Он эти сосиски в шкаф спрятал! Пусть скажет спасибо, что я его не прибила на месте!

Я дал ей выпустить пар и сказал:

— Не переживай ты так. Люди разные, но хороших больше, уж поверь старому дракону.

Она кивнула, соглашаясь.

— Слушай, а почему Гарда не было в столовой? Он что, сюда не ходит?

— Должен был быть. Ладно, дома разберемся. А ты так в колпаке и пойдешь?

— Ой, — засмеялась она. — Я сейчас! — И, перепрыгнув через лежащие на полу двери, убежала на кухню.

Я запустил восстанавливающее заклинание, и дверь вернулась на место.

Дом нас встретил подозрительной тишиной. Приятный запах лимонного масла, которым горничные натирают мебель, стойко ассоциировался у меня с понятием дома. Я в который раз подивился умению моей любимой создавать уют там, где она находится, и ласково погладил лежащие на сгибе моего локтя пальцы. Я твердо уверен: где бы мы не оказались в будущем, любое жилище станет нашим домом, просто потому, что она рядом со мной.

Из малой гостиной слышался мерный стук напольных часов. Упрямо отсчитывая мгновения нашей жизни, они отмечали каждый час глухими ударами, звук которых разносился по всему особняку. Это подарок внука на новоселье. Дима нас посетил только однажды: наследный принц не может распоряжаться собой: все свободное от учебы время он проводит во дворце. Шон поступает правильно, заставляя Дмитрия принимать участие во всех делах королевства. Я по нему скучаю, но ничего не могу поделать.

Линн встала на цыпочки, чмокнула меня холодными от мороза губами в щеку и захлопнула дверь, нарушая тишину. На стук из кухни вышел наш дворецкий, распространяя запах выпечки. С тех пор, как мы въехали сюда, он слегка округлился, и чопорный аскетичного вида старик превратился в доброго дядюшку.

— Добрый день, Арисид! Дети уже дома?

— Почти, господин декан, — с поклоном ответил он и протянул руки, чтобы принять у моей супруги теплую шубку.

Я размотал шарф, передал ему вместе со шляпой и поинтересовался:

— Как прикажешь это понимать?

— Младшие во дворе, у них гости: госпожа Аги и ее отец. А господин Гард у себя, и, осмелюсь заметить, сильно не в духе.

Мы с женой переглянулись: нечто подобное уже было, и последствия нам не понравились. Неужели Гард опять подрался?

Тем временем Арисид исчез в гардеробной, и мы направились к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Ри, ты должен с ним поговорить, как мужчина с мужчиной. Ему сложно: только представь — ты появляешься на свет сразу семнадцатилетним! Атер поступил нечестно. Я все понимаю: и ваш спор, и его нежелание тебе уступить, но по отношению к детям это слишком жестоко — лишить их детства!

— Сомневаюсь, что Первый имел понятие о том, что такое детство, и с чем его едят. Хорошо, я поговорю с Гардом, не переживай. А ты не хочешь пойти со мной?

— Нет, я буду только мешать. Ты только не перегни палку. Прости, я ляпнула, не подумав, — скороговоркой добавила она, заметив, что я остановился на две ступени ниже, и спустилась ко мне. — Но иногда мне кажется, что ты все еще пытаешься что-то доказать Атеру, забывая, что они — это уже не он.

— Неужели это так заметно? — в который раз подивился я проницательности Розалинды. Несмотря на то, что со дня нашей свадьбы прошло всего полгода, никто не понимает меня лучше нее.

Прекрасно зная, что целоваться на лестнице небезопасно, я не смог удержаться, и в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, прижал ее к себе и взлетел. Мы медленно дрейфовали над ступеньками, мысли плавились, и я с трудом остановился, осторожно приземляясь на площадку второго этажа. Еще миг, и я бы плюнул на все и вся, и утащил ее в спальню.

— У тебя усы колючие, — улыбнулась Линн и провела рукой по верхней губе.

Но усы не помешали ей поцеловать меня еще раз, куснуть за губу и только тогда отодвинуться. Где-то внизу хлопнула дверь, возвращая нас в действительность.

Я подошел к спальне Гарда и постучал. Его комната была первой, спальня Орли следующая по коридору, а потом комната Сольвэ: она находилась прямо напротив наших апартаментов.

На стук долго никто не отвечал. Линн замерла у нашей двери и напряженно прислушивалась. Ее губы беззвучно шепнули: "ну что?", и я пожал плечами. Тишина. Наконец, послышались шаги, Гард открыл дверь и отошел назад, пропуская меня. И пошатнулся. Я успел его поймать — руки кольнуло чужой болью. Не спрашивая ни о чем, потом, все потом, я помог ему дойти до кровати и приступил к осмотру.

Синяков было много, пару царапин на лице я залечил сразу. На животе синячище размером с дыню — ногами его били, что ли?

— Где еще болит?

— Рука. Левая. Сломали, кажется. Гады! — последнее слово Гард выплюнул с ненавистью.

Я прощупал — перелома нет, но есть вывих. Обезболил слегка и дернул. С громким щелчком сустав встал на место. Гард зашипел, не в силах сдерживаться.

— Спокойно, уже все позади. С кем дрался?

Гард молчит, уставившись в потолок.

— Надеюсь, они остались живы? — реакции никакой, для семнадцатилетнего характер у нашего мальчика железный. Кидаю пробный камень:

— Она того стоила?

— Да, — и он наконец-то улыбается.

Ну, слава богам, разобрались!

— Мне придется наложить повязку. Постарайся не нагружать руку. А еще я хотел с тобой поговорить….

Наш разговор занял полчаса. Парень то краснел, то бледнел, но все, что я сказал, он выслушал, почти не перебивая. Я с облегчением вздохнул и направился к выходу. Удивился тому, что чувствую себя, как выжатый лимон — и для себя твердо решил, что с Орли на эту тему говорить не буду — попрошу Рона.

— Спасибо, — услышал я уже в дверях.

— Не за что!

— Ну как? — Линн успела принять душ, и от нее пахло яблочным мылом.

Я сделал глубокий вдох и прислонился спиной к двери.

— Влюбился наш мальчик и подрался за честь прекрасной дамы. Но жить будет. Хотя синяков на нем….

— Ой, а в кого?

— Ха. Так он нам и скажет, в кого. Придется самим выяснять. Димку попрошу. Кстати, а Рон не появлялся?

— Не знаю, надо у Арисида спросить. Приводи себя в порядок — а я пока детей домой загоню. Жду тебя внизу.

Когда Гард вошел в столовую, Линн подскочила к нему, взяла за руку и что-то шепнула на ухо. Я не расслышал — был занят приятной беседой с Ником. Мне нравился этот молчаливый бывший солдат. История их знакомства с матерью Ларселя все еще была тайной, но я и не настаивал на его откровенности. Пусть все остается, как есть. С доброй улыбкой Ник смотрел на детей. Мокрых, румяных и счастливых, их с трудом удалось загнать домой. Только когда стемнело, они поддались на уговоры. Их заставили переодеться в сухую одежду и привели в столовую буквально минуту назад. Они еще не успокоились, и до сих пор восторженно рассказывали, кто, кого и как подбил.

Наконец, все сели за стол. Мне пришлось прикрикнуть, только тогда разговоры стихли. Гард молча ковырялся в тарелке, ну да — он же страдает от первой любви, а от нее всегда пропадает аппетит.

— Гард, — я привлек его внимание. — Рон ничего не говорил вчера на тренировке о своих планах?

— Нет, он обещал погонять меня сегодня. А что, он не приходил?

— Пока нет.

Мы приступили к десерту. Крохотные корзиночки с воздушным карамельным кремом, украшенные цукатами и свежей клубникой, стараниями детей со скоростью ветра исчезали с огромного блюда. Именно этот момент выбрал мой старший сын, чтобы войти в столовую.

— Добрый день. Прошу меня простить за опоздание.

Рон поцеловал в щеку Линн, обошел стол, чтобы обменяться рукопожатием со мной, Ником и Гардом. Потрепал по волосам Орли и Сольвэ и поднес к губам тонкую перемазанную кремом ручку Аги. Затем он взял одно пирожное, съел стоя и посмотрел на меня.

— Дела задержали, и, к сожалению, я должен вас покинуть. Отец, можно тебя на пару слов?

Нас проводили недоуменными взглядами. Пока мы поднимались в мой кабинет, сын молчал. Он не стал ничего говорить и тогда, когда я закрыл дверь. Я зажег настольный светильник, и тонкий язычок пламени, разгораясь, преломился на сотню огоньков в хрустальном плафоне.

— Что случилось? — не выдержал я.

— Дарий заходил. Есть две новости — хорошая и плохая. Начну с хорошей: семейный сабантуй намечается. Приглашены мы все, включая детей. Альвир с женой уже прибыли. Ждут Серона и Влада.

— Линн обрадуется. Диму ты сам возьмешь?

— Да, я только что был у него.

Рон прошел к бару, налил нам выпить. Сделал глоток и опять замолчал.

— Говори, — подтолкнул его я, предпочитая не томиться ожиданием, а услышать, наконец, что могло до такой степени расстроить Рона.

— Ларс умер, — тихо произнес, наконец, сын, и я вздрогнул, настолько жуткой была эта новость. — Альдинир сумел сохранить его душу. Так что надежда есть.

В кабинете стало так тихо, что можно было услышать, как шуршат снежинки по стеклу.

— Прости, отец, что расстроил тебя. И еще раз прости за то, что я должен тебя покинуть — у меня есть дело, нетерпящее отлагательств.

Я поднял взгляд на него, но Рон отвернулся, и я понял, что в это дело меня посвящать не собираются. Ну вот, еще один Гард на мою голову!

Мы попрощались, и сын ушел порталом туда, где мела метель. До того, как прокол закрылся, ковер успел покрыться тонким слоем снега. Я налил себе еще и сел в кресло.

Я решил пока ничего не говорить ни Линн, ни семье Ларселя. Если есть надежда, лучше не торопиться. Мой отец слов на ветер не бросает.

Глава 26 Подопытный кролик

Ларсель

Сознание включилось внезапно. Белый свет, неяркий, но со всех сторон…каких сторон? Мне стало смешно — я плыл, слегка покачиваясь на волнах, от равномерного движения укачивало, и думать было лениво. Боль, разрывавшая тело на части и туманившая сознание, пропала, словно и не вонзался мне в спину болт, выпушенный рукой недобитого пирата. Как ни странно, я четко осознавал и помнил все, что предшествовало моему появлению здесь. Помнил, как спрыгнул с дракона на парус, как пробивался к борту, Алину, капитана, вкус бренди, и боль… кроме самого главного: как я сюда попал? Умер, что ли?

Темноте я бы не так удивился, как бесконечному мутному свету, где нет ни низа, ни верха, и нет возможности вырваться. Я прислушался к себе: паники не было, и мысли лились плавно, не кидаясь судорожно из стороны в сторону. Надо было самому добить тех уродов, что остались лежать на мостике…. Алина! Боги, а если бы он попал в неё!

Я стал биться, пытаясь сбежать из светового плена, но мне ощутимо стукнули по мозгам, и я опять отключился.

Потом раздался голос, который скороговоркой произнес длинную фразу на незнакомом мне язык, после чего что-то щелкнуло, и я увидел всю свою жизнь от смерти до рождения: воспоминания мелькали со скоростью ураганного ветра. Боевой хлыст, на смертоносном конце которого находились основные вехи моей жизни, со всей дури хлестал по сознанию, заставляя корчиться от заново переживаемых эмоций. Я дошел до самого конца, и наступил момент истины: резкая вспышка света, и все покатилось назад. Рождение…. Воспоминания о прошлом в обеих реальностях неслись параллельно, и я уже смиренно ждал, когда перестанет мельтешить перед глазами. Только не было у меня глаз — иначе я бы закрыл их, и не было ушей, которые можно заткнуть, чтобы не слышать и не видеть. Меня заставили вытерпеть все до конца, и я с радостью встретил очередное беспамятство.

Меня разбудили звуки: кто-то негромко переговаривался недалеко от меня. И я обрадовался темноте — такой родной темноте, той самой, в которой мы прячемся, опуская ресницы. Она не бывает сплошной, наполненная красноватыми бликами, она не пугает, а успокаивает — ведь ресницы можно в любой момент поднять?

К моему удивлению, слова незнакомого мне ранее языка оказались понятыми. Я приоткрыл глаза и прислушался. Одним из говоривших оказался Альдинир, а второго я не узнал.

— Ты уже решил вопрос с Советом по поводу сыновей? — спросил наш бог.

— Да, они пошли нам навстречу, учитывая все обстоятельства, это было неожиданно приятно. Правда, без поддержки Фарли и Серона нам бы пришлось туго: слишком невероятным им показалось наше внезапное появление. Но, потратив два месяца на обсуждения, они смилостивились. Пришлось пожертвовать формулой временных перемещений — на нее наложили запрет, посчитав опасной. Но я не сильно переживаю по этому поводу, главное, что мы вернулись. Сероний с тобой связывался? — голос невидимого мне собеседника Альдинира показался знакомым, но я никак не мог вспомнить, где я его слышал?

— Да, он прибудет завтра, и мы все узнаем, так сказать, из первых рук. Пост Главы Совета уже почти у него в руках.

— Не сомневаюсь. Тальма немного переживает перед разлукой с детьми…

— Она скоро поймет, что это жизненная необходимость. Вся Вселенная теперь к их услугам, не дело держать мальчиков возле юбки. У меня есть идея — хочешь, продам недорого?

— Давай! Хотя, знаю я твое "недорого"… — засмеялся собеседник демиурга.

— Сделай, как я — видишь, с каким умилением Таль смотрит на малышей?

— Неплохая мысль. Тот, что с крестиком на лбу — это Риан?

— Хм…нет, кажется, это Валий, Риан — тот, что с кружочком. Все время путаюсь! Нет, все-таки, Риан.

— А почему вы их так обозначили?

— А, это мы с Лизой в крестики-нолики играли, ну и… я выиграл.

От громкого смеха затрясся воздух в помещении, где я находился. Спутник Альдинира, все еще смеясь, проговорил:

— Дин, хорошо, что вы в карты не играли!

Движимый банальным любопытством, я открыл глаза полностью и попытался повернуть голову в их сторону. Мое шевеление заметили, и подошли. Но увидеть мне удалось только Альдинира. Потому что повернуть голову я не сумел: теперь я знаю, что чувствует муха, попавшая в варенье. Вроде мышцы напрягаю, а не с места!

Альдинир снял маску из мягкого белого вещества, которая закрывала мой рот и нос тонким слоем, при этом позволяя свободно дышать. От нее отходил отросток прозрачной трубки, и демиург вытащил ее из моего рта. Я почувствовал легкую тошноту, но неприятные ощущения пропали, как только процедура закончилась. Мне раскрыли пальцами веки, и в глаз ударил яркий луч света, болью отзываясь где-то в затылке. Один, потом второй.

— Тут порядок. Открой рот и скажи "А-а-а-а!"

Он что, издевается? Я хотел уже выругаться, когда он надавил мне на горло, и хриплый крик все-таки вырвался из моего рта. Сразу после этого меня плавно опустили на кровать. Оказалось, что до этого я висел в воздухе над ней, аналогия с вареньем была почти правильной — и теперь его убрали. Мои бедра прикрыли простыней — и оставили в покое. Что-то говорило мне, что ненадолго, так что я воспользовался передышкой и осмотрелся.

Кровать стояла посреди просторного помещения. Основной цвет — белый. Пол, выложенный плитами, стены, в которых не было видно дверей, и вместо крыши — силовой купол. Я и так уже догадался, что нахожусь в Верете, во дворце Властелина. Через купол проникал яркий солнечный свет, но, проходя через него, он рассеивался, и многократно отражаясь, освещал каждый угол комнаты размером с бальный зал во дворце короля Шона. На моих глазах глупая птица попыталась пролететь сквозь купол, но ее отбросило. И, кувыркаясь, она упала вниз, на перила. Помотав головой, птица пришла в себя и улетела.

Собеседник демиурга повернулся и… я, наверное, слишком широко открыл глаза, потому что он засмеялся и встал с другой стороны моей кровати. Высокий золотоволосый эльф с глазами, в которых вспыхивали и гасли лиловые искры, был немного похож на Альдинира.

— Ну, здравствуй. Тебя зовут Ларсель?

Я кивнул.

— А я Альвир.

Сердце пропустило удар — я смотрел в глаза нашему создателю и не мог в это поверить.

— Аль, не пугай его — а то Алина тебе такое устроит, век не забудешь. А ты, герой, лежи, — добавил он, заметив мою попытку сесть. — Я с тобой еще не закончил.

Следующие полчаса меня кололи иглами, щупали, стучали металлическим молоточком по коленям, заставляли следить глазами за блестящим предметом и подносить палец к носу. Вид у меня был самый что ни на есть дурацкий. Под конец мне выдали одежду и показали, где находится туалет.

Братья-демиурги, посмеиваясь, пошли к выходу.

— Видишь, все получилось, как я и планировал, — сказал Альдинир.

— Я и не сомневался в твоих способностях, а у меня опыт уже был. Помнится, я нечто подобное проделал с Ференом.

— Это тот тайл, что прилетел с тобой? Так что же ты молчал? Я бы хотел его изучить…. Некоторые твои идеи мне пришлись по вкусу.

— Дин, не слишком ли ты увлекся? Ферен — мой друг, а не подопытный кролик из твоей лаборатории! — возмутился Альвир.

— Ха-ха! Аль, подкалывать тебя — одно удовольствие.

Они вышли, и я остался один. Сел, потер руками лицо, пытаясь окончательно прийти в себя и понять, что же со мной произошло. Я в Верете, меня вылечили. Непонятно только, как долго я здесь нахожусь? Очевидно, немало, если свежая рана на спине никак не ощущается. Что-то было не так, и я не мог поймать ускользающую мысль. Ладно, потом разберусь, а пока — надо привести себя в порядок. Я отбросил простыню и встал. Неожиданно закружилась голова, и мне пришлось схватиться за спинку кровати, чтобы не упасть. Постоял с закрытыми глазами, привыкая к вертикальному положению, и протянул руку к лежащей на стуле одежде. То, что я увидел, заставило меня разжать пальцы. Одежда упала на пол, а я едва не свалился от шока. Медленно повернул обе кисти ладонями вверх и замер: ни мозолей, ни татуировок на ладонях не было.

Подхватив одежду, я пошел в купальню, хотелось проверить еще одну догадку. Почти незаметная дверь открылась сама, стоило мне приблизиться к ней на расстояние в пять локтей. Там я нашел то, что искал: в высоком зеркале отразилось обнаженное тело эльфа. Это был я — и одновременно, не я. Волосы, глаза, лицо принадлежали мне, но так я выглядел лет в пятьдесят. Хотя мы стареем очень медленно, всегда можно отличить мальчишку вроде Керто от трехсотлетнего тайла, а я теперь выглядел моложе нашего принца. Кроме того, исчезли абсолютно все шрамы — а их было немало. Не надо быть гением, чтобы понять — мне подарили новое тело, а для этого мне нужно было, как минимум, умереть.

Живот скрутило судорогой, перед глазами поплыло, и я упал на колени. Едва успел подползти к краю каменной ванны, чтобы не загадить пол, и открыть краны, когда меня стало тошнить. Выворачивало долго, какой-то слизью, которой в желудке оказалось неожиданно много, но сразу после этого стало легче. Я вытер рот рукой и сел, прислонившись виском к холодному камню стены. Это помогло, несмотря на то, что я дрожал всем телом, в голове прояснилось. Не знаю, как долго я так просидел: полчаса или час, но наконец, я заставил себя встать. Ванная уже очистилась, вероятно, заклинание висит постоянно, и следов моей слабости уже не осталось.

Потом я долго отмокал в теплой воде, чувствуя, как постепенно расслабляются мышцы и сквозь поры кожи вливается энергия. Прикрыв глаза, я смог переключиться на внутреннее зрение, и увидел, как переплетаются в воде вокруг меня синие нити силы. Мне казалось, что мой резерв уже давно должен был наполниться, но я все еще продолжал впитывать магию, сам не понимая, каким образом. Новое тело — новые возможности? Интересно, чем еще одарили меня братья-демиурги? Плохое настроение незаметно прошло, подозреваю, что вызвано оно было именно энергетическим голодом.

Я почистил зубы, прожевал и выплюнул несколько листочков охиры, и стал одеваться. Белая рубашка и светло-серые брюки оказались впору. Мысленно прикинул, что Альдиниру они явно малы, значил ли это, что шкаф Рона опять подвергся набегу? Очень может быть. В похожую рубашку была одета Алина. Мне сразу захотелось увидеть ее. Только сейчас я понял, как мне ее не хватает!

Я стоял возле самого края, почти упираясь лбом в купол, который не вредил мне, а только мягко пружинил, отталкивая. По нему бежали радужные блики, сквозь которые было хорошо видно летящих в небе драконов. Их было много — несколько сотен. Некоторые пролетали совсем близко, и я замирал каждый раз, думая, что они могут задеть купол и повредить себе крылья. Но нет — они ловко избегали столкновения. Потом до меня дошло, что выгнутый купол, как линза, приближает изображение, и успокоился.

Засмотревшись на игру драконов в небе, я погрузился в размышления о том, что же будет со мной дальше, и едва не пропустил момент, когда дверь за моей спиной открылась и вошла Алина. Я не успел повернуться, как она оказалась за моей спиной, обхватила меня руками, всхлипнула и тут же шмыгнула носом.

Я резко развернулся и прижал ее к себе. Нежность затопила меня, и некоторое время мы просто стояли, даря ее друг другу. Алина шмыгнула носом и отстранилась. В скромном платье цвета осенних листьев, с распущенными волосами она казалась совсем юной. На похудевшем лице заплаканные глаза… я поцеловал припухшие веки.

— Ну что ты плачешь, все уже хорошо.

— Неделю! Всю эту чертовски долгую неделю ты висел здесь — над этой кроватью! — Она ткнула меня в грудь кулачком. — Мертвый, понимаешь! А отец с дядей колдовали над тобой и не пускали меня сюда.

— Успокойся! — я поймал ее кулак, которым она ударяла по моей груди в такт словам.

— Как мы сюда попали? — спросил я, когда она немного успокоилась.

— О, это было несложно! Когда ты упал, я сожгла того пирата, что тебя подстрелил, и активировала амулет возвращения. Он всегда со мной. Да! Вот один для тебя.

Алина повесила мне на шею стеклянный шарик с синей искрой внутри на тонкой золотой цепочке.

— Разобьешь и окажешься здесь. Это папа делал, у нас у всех такие. На всякий случай.

— Спасибо, хотя я не горю желанием вторично попасть в руки к этим демиургам.

— Нет, Аль, ты только посмотри — еще вчера был труп трупом, а сегодня уже целуется! Эй, между прочим, это моя дочь, и разрешения ее целовать я пока не давал. — Два брата появились посреди зала.

— Зато теперь невооруженным глазом видно, что все функции его нового тела работают нормально. Согласись, что это существенно облегчило твою работу. — Творцы засмеялись и подошли к нам.

Предупредив о том, что через два часа обед, а после они желают со мной поговорить, демиурги исчезли, как и появились — внезапно. А мы с Алиной… мы поняли друг друга без слов, и, проскользнув через портал, упали на кровать в ее спальне.

Лениво потянувшись, я снял руку любимой со своей груди, повернулся и поцеловал кончик ее носа:

— Просыпайся, милая. Наше время истекло — пора вставать.

— Не хочу… Ларс, давай не пойдем…. нет, нельзя…. Прекрати щекотаться! — она чихнула, когда прядь ее волос в моей руке прикоснулась к верхней губе. Я одернул руку.

— Я тоже не хочу вставать, но надо. Твой отец нас ждет, а с ним лучше не сориться.

— Ладно, тогда ты лежи — а я мыться. Жди! — Она чмокнула меня в губы и исчезла. Я повалялся еще пару минут, понял, что уже не могу больше откладывать неизбежную встречу с демиургами и встал. В распахнутое окно врывался свежий ветер — второй месяц осени подходил к концу, и уже чувствительно похолодало даже здесь, в Верете, хотя мне говорили, что зимой в Драконьем крае редко идет снег, и вода в озерах никогда не замерзает. Отгороженный от сезонных ветров высокими горами город крылатых даже сейчас утопает в зелени. Ну, разве что цветов нет.

Прохладный ветер — то, что надо разгоряченному телу. Я отбросил штору и обомлел: прямо за порогом вместо каменных плит террасы, которые я точно видел здесь в свой прошлый визит, плескалась вода. Прозрачные стены из силовых экранов надежно удерживали ее в прямоугольном контейнере, только по краям оставались невысокие каменные перила, ширина которых вполне позволяла на них сидеть. Вся терраса превратилась в бассейн! Недолго думая, я, как был, голышом, нырнул в воду. Удивительно плавать там, где обычно летают птицы….

— О, ты уже оценил, с какой фантазией отец готовится к приезду Серона? Его жена Уна и дочь Эська — русалки, и без воды начинают скучать. Как водичка, теплая?

— Замечательная! — отплевываясь, я подтянулся и вылез из воды. — Русалки? Те самые, из сказок? С рыбьими хвостами?

— Ну да! — засмеялась Алина. — Уна тебе понравится — она такая… необыкновенная. А Эська — смешная. Хотя ей уже исполнилось семнадцать. Я ее не видела несколько лет. Выросла, наверное. Ладно, у нас нет времени — одевайся и идем. Папа не любит ждать.

Оставляя мокрые следы на полу, я прошел через всю спальню в ванную одеваться. Нервы опять натянулись до предела — пуговицы никак не попадут в петли — та же история, что и в больничном павильоне. Но как я могу сказать Алине, что до животной дрожи боюсь ее отца? Многолетнюю веру не сломить одним днем — мне еще долго и мучительно предстоит привыкать не только к моему новому статусу, но и к тем сюрпризам, которые, преподнесет новое тело. Я уже чувствую себя иначе — запас магии возрос в несколько десятков раз по сравнению с резервом старого меня. Во дворце Властелина от разлитой силы, казалось, дрожит воздух, и плывут стены, как миражи в пустыне на самом юге Иллинадора. Раньше я этого не замечал — может это один из подарков братьев-демиургов? Что следующее? Вот это меня и пугает…. Переход на внутреннее зрение мне тоже дался без проблем. Застегивая последнюю самую упрямую пуговицу, я потренировался на Алине — и изумился настолько, что напрочь позабыл все свои страхи — гибкая густо-синяя сапфировая статуэтка, плавно перемещаясь по комнате, оставляла за собой светящийся шлейф чистой магии. Она светилось собственным светом, словно внутри сияла свеча. Интересно было бы посмотреть на демиургов….

Необыкновенное зрелище приворожило настолько, что я не сразу услышал, что она говорит:

— Ну что, ты готов?

Я потряс головой, избавляясь от наваждения, и перешел на нормальное зрение.

— Да.

Отбрасывая все еще влажные волосы за спину, поймал любопытный взгляд Алины:

— Они отросли, да? Это воздействие силы. Мне так больше нравится, не стриги их.

Она бросила последний взгляд в зеркало, поправляя прическу, смешно надула губы, и, поймав мой мечтательный взгляд, смутилась и поспешила открыть портал. Шаг — и мы в столовой.

Стол ломился от яств, хотя гостей было немного. Шеренга слуг в белых ливреях выстроилась возле стены в ожидании сигнала Властелина, который в этот момент нежно улыбался своей соседке по столу. Безумно красивая эльфийка сидела между ним и Альвиром. Неужели это Тальма — чье ожерелье я видел и даже держал в руках? Душа наполнилась благоговейным трепетом…. Но долго любоваться ею мне не дали — хозяйка подлетела и взяла нас под руки:

— Алина, деточка, наконец-то вы пришли. Ларсель, я так рада вас видеть в здравии. Мне кажется, или вы немного похудели? Ах, не отвечайте, я все понимаю. Но это не проблема, у нас прекрасный повар! С тех пор, как мой сын украл у меня Линн…

— Мама, что ты такое говоришь?

— А что — правду! Он женился на лучшем поваре, который у нас был за последнюю тысячу лет! И теперь сам лакомится ее пирожными. Только не говорите, что я неправа! Нет, они любят друг друга, и как мать, я желаю им только счастья. Хоть такого повара, как Линн, найти не так уж легко, но мне повезло — Ларус, которого она подготовила себе на замену, великолепно справляется.

Продолжая говорить, она подвела нас к столу.

— Знакомьтесь — это Ларсель, молодой человек нашей девочки.

Алина закатила глаза.

— Ну что я опять не так сказала? — возмутилась богиня, и легонько пихнула дочку в бок локтем. — Не мешай мне! Ларсель, познакомься — Дарий — его ты уже знаешь. — Я пожал протянутую руку. — Ферен. — Тайл из изначального мира встал и тоже протянул мне руку. Мы обменялись мысленными приветствиями, ничуть не удивив при этом собравшихся за столом демиургов. На нас просто не обратили внимания. Он вернулся на свое место, а меня уже тащили вокруг стола:

— С Альвиром ты уже знаком. — Мы кивнули друг другу. — А это Тальма — его супруга и моя лучшая подруга.

Нежные пальцы прекраснейшей опустились на мою ладонь, и я осмелился коснуться их губами. Лиза не дала мне ни на миг задержаться — как только я разогнулся, потянула меня дальше.

— А это наши мальчики — Риан и Валий. Можешь говорить громко — когда они сыты, их даже из пушки не разбудишь! Но экспериментировать не надо! — тут же пресекла она попытку своего мужа что-то сказать. — Дин, мне не нравится ход твоих мыслей! Это же дети!

Чтобы предотвратить небольшой семейный скандал, я отвлек Лизу простым вопросом:

— А того, что с крестиком, как зовут?

— Это Рианчик! Правда, он прелесть? Хочешь подержать?

— Вот видишь — я был прав! — довольно громко шепнул Альдинир брату. — А ты сомневался.

— Хм, может быть, немного позже? — крошки меня скорее напугали — я никогда не держал на руках младенцев.

Меня спасло журчание в желудке, настолько громкое, что за столом засмеялись.

— Ой, прости, мой мальчик. Присаживайся к столу.

Как только я занял свое место рядом с Алиной, Альдинир махнул рукой, и слуги приступили к работе.

Первый же глоток вина показался мне нектаром. Органы чувств радовали остротой восприятия, и я смаковал каждый кусочек. Оказалось, что я голоден, как зверь — с трудом справляясь с желанием съесть все, что стоит на столе, я заставил себя есть медленно и аккуратно. Из всего многообразия блюд выбрал густой суп и обжаренные в сухарях овощи, отказавшись от острых закусок. Сидящая рядом Алина непринужденно поддерживала разговор со своими родными; я не вмешивался, отвечая односложно только на прямые вопросы, но понял, что послезавтра состоится празднование в честь малышей — поприветствовать новорожденных демиургов слетятся родственники и друзья. И еще, по ехидной улыбке Альдинира, понял, что мне не отвертеться от участия в качестве одной из достопримечательностей. Мне предстоит отбиваться от братьев Алины, прибытие которых ожидается завтра.

После обеда женщины вышли на террасу полюбоваться закатом, прихватив с собой только что проснувшихся малышей, и, проходя в кабинет Альдинира следом за ним, я услышал, как они засюсюкали над ними.

Дарий извинился, сославшись на неотложное дело, и вместе с Ференом исчез, оставив меня на съедение хищникам.

Попав впервые в кабинет демиурга, я поразился совершенно домашней обстановке. Стол — неотъемлемая деталь кабинета, обнаружился в самом углу, под ним стояло два короба высотой по колено, из которых доносился низкий гул. Легкое кресло из странного блестящего металла было задвинуто под столешницу. Я никогда не видел ничего подобного, но спросить не решился. Сверху стояла картина в черной раме — залитое солнцем поле подсолнухов, и мне показалось, что она светится изнутри. Зачем она нужна на столе? Я даже не пытался понять — меня больше заинтересовала стена над диваном, завешенная оружием. Кроме мечей, кинжалов и арбалетов, которые я с удовольствием включил бы в свой арсенал, там были совершенно невообразимой формы смертельные игрушки. Меч с крючком на конце, кольца с торчащими в разные стороны остро заточенными лезвиями в пядь длиной, рукоятки которых были обмотаны кожей — это из более менее знакомого, остальное я даже не смог классифицировать. Но больше всего меня поразило окно: вместо привычного вида на сказочный город драконов, в нем, сменяя друг друга, появлялись картины — деревенские пейзажи, городские сценки, лица людей, дроу и эльфов. На одной из них я узнал знакомого виночерпия из Керсова. Кстати, не мешало бы к нему наведаться….

— Гм, гм.

Я закрыл рот и повернулся к привлекшему мое внимание демиургу. Только теперь обнаружив, что стою вплотную к дивному окну.

— Нравиться? Это мое хобби. Но у тебя еще будет время полюбоваться на фотографии — так называются эти застывшие моменты жизни.

Он жестом пригласил меня присаживаться на один из диванов, где уже с комфортом устроился Альвир. Наш творец снял мягкие туфли и, подложив под бок подушку, которых на диване валялось больше десятка, полулежал с бокалом в руке. Я отодвинул одну из подушек и спугнул смешного зверька, рыжая шерсть которого почти полностью сливалась с обивкой. Кошка? Здесь? Она попыталась ударить меня лапой, но я быстро поймал ее за шкирку и положил себе на колени.

— Ты с Дусей осторожно — она зверь подлый, может и поцарапать.

Я разжал руки, кошка с возмущенным воплем спрыгнула на ковер и начала вылизываться. Демиург протянул мне бокал, и сел напротив.

— Я хотел объяснить тебе некоторые моменты. В одном ты совершенно прав — ты умер, но я успел удержать твое сознание. Такое понятие, как слияние, тебе знакомо?

Я согласно кивнул головой.

— Но мое представление о слиянии может отличаться от того, как оно происходит в реальности.

— Ну, не страшно, еще узнаешь. Не хочу сейчас вдаваться в технические подробности, потом у Алины спросишь. Все, что тебе надо знать — это то, что я считал матрицу твоего тела, немного его усовершенствовал и воссоздал заново. Аль мне помог — кто, как не он, лучше всех знает из чего сделаны эльфы. Думаю, ты уже догадался сам.

— Да, это мне понятно.

— Вот и хорошо. Возиться с тобой больше не хочу — как управлять тем, что ты получил, тебе может рассказать Алина, зря я, что ли, ее учил? А еще лучше — Валериан. Завтра он прибудет, и я доведу до его сведенья посетившую меня чудную идею….

— Не сомневаюсь, Ри будет просто счастлив! — засмеялся Альвир, но его брат только отмахнулся.

— Он сам нарвался. Кстати, из Атера получились замечательные детишки. А моя Академия сейчас лучшее для них место, и тебе тоже, Ларсель, не помешает прослушать курс магии на его факультете. Твое новое тело еще подарит тебе несколько сюрпризов, и я хочу, чтобы ты был к этому готов. Только не торопись — времени у тебя теперь много.

Надежда получить подробные объяснения незаметно угасла, но я не расстроился. Меня поразила фраза Альдинира об Академии. Значит ли это, что демиург ее основал и продолжает контролировать? Повелитель не просто так там работает. И Рон, и его кузен Фил… сколько еще драконов живет в Керсове? Очень интересный вопрос. Но пока я просто кивнул в ответ на вопросительный взгляд Дина, и вдруг вспомнил, что хотел посмотреть на него внутренним зрением.

Бум! Резкая вспышка ударила по сознанию сильной болью, и я едва сдержал крик. Дин уже был возле меня.

— Идиот! Я же сказал — не торопись! — от подзатыльника моя голова дернулась и, пошатнувшись, я едва не свалился на пол. Но головная боль исчезла.

— Полегчало? Никогда не смотри на нас так — мозги сожжешь! Тебе еще рано это делать! Дома мы не используем щиты!

— Могли бы и предупредить, — буркнул я себе под нос.

— Откуда я мог знать, что ты с этого начнешь?

— Ну… — я посмотрел ему в глаза и улыбнулся. — Вы же бог, творец. Должны были предвидеть.

Ошарашенное выражение лица демиурга явилось для меня лучшей наградой за унижение.

— Ха-ха-ха! Дин! А ведь он тебя уел! — рассмеялся Альвир, расплескивая вино из бокала.

— Простите, Альдинир, — я счел необходимым извиниться, негоже созданию смеяться над создателем, хотя… очень хочется порой.

— Тебе не за что извиняться, это действительно мое упущение. Я не должен был поддаваться на просьбу Алины и откладывать этот разговор. Но она была… очень убедительна.

Помимо воли расплываюсь в улыбке, заметив которую, демиург хмыкнул, окончательно меня смутив.

— Ладно, не красней, я прекрасно понимаю, что ее общество для тебя предпочтительнее нашего. Собственно, мне осталось уточнить всего несколько моментов, и наш разговор можно будет считать законченным. Все вопросы потом!

Он жестом остановил меня в тот момент, когда слова уже были готовы сорваться с языка. Вопросы у меня были, и немало. Но я сдержался, и приготовился выслушать еще одну лекцию.

— Как ты понимаешь, мы могли не морочить себе голову и воссоздать твое тело таким, каким оно было в момент смерти. Но это неинтересно — гораздо увлекательнее создавать нечто новое. Так что, взяв за основу принцип построения тела моего брата, а мы с ним хоть немного, но отличаемся, я смог с его помощью слепить демиурга. Ты сейчас обладаешь всеми качествами, присущими нашей расе, единственное, что тебе осталось сделать — это научиться ими пользоваться. Думаю, лет через сто ты будешь на том же уровне, что и Алина.

Такого поворота я не ожидал, и сразу не заметил, что Альдинир замолчал. Оба брата смотрели на меня с недоумением, ожидая — чего? Мое лицо осталось невозмутимым, сказалась многолетняя привычка скрывать свои чувства, но в голове у меня образовалась такая смесь эмоций, что самым подходящим определением было слово "шок". Наконец демиург не выдержал и обиженным голосом сказал:

— Мог бы и поблагодарить.

— Сейчас, минутку, — шепнул я, мысленно досчитал до десяти, сделал несколько глубоких вдохов и взял себя в руки: — Спасибо!

— Ладно, давай свои вопросы, — усмехнулся Альдинир, прекрасно понимая, что со мной творится, и протянул наполненный чем-то зеленым бокал. Напиток ожег горло, и я не почувствовал вкуса. Спрашивать, что же я такое выпил, не хотелось, тем более что вино помогло, и я смог сформулировать свой вопрос:

— Как мне жить теперь? Мне нравится то, что вы сделали: с тела пропали шрамы, а с ладоней — татуировки. Но память осталась. Глядя в зеркало, я вижу мальчишку и не узнаю себя. Боюсь, что и другие не узнают. Мне необходимо попасть в Иллинадор как можно быстрее, чтобы приступить к своим обязанностям, а я очень сомневаюсь, что наш Правитель узнает и примет меня. И как я объясню своим родным, что со мной произошло?

— Да, Алина говорила что-то о юном принце. Ты хочешь стать его воспитателем? — Альвир с интересом посмотрел в мою сторону. — Я полечу с тобой. Мне тоже любопытно посмотреть, как устроился мой народ на новом месте. Решено, отправляемся после бала, — он встал, и я последовал его примеру. — А внешность… ну, можешь ее поменять, если очень хочешь, но зачем? Проще навести иллюзию, — он оглянулся на брата. — Дин, а ведь это подтверждает мою теорию о том, что бытие определяет сознание.

— Угу, а мы определяем и то и другое. Ладно, разговор окончен, меня Лиза уже полчаса зовет. Влад прилетел.

Глава 27 Вторая попытка

Отерон

Стайка девушек в пушистых шапочках и длинных вязаных шарфах высыпалась из дверей павильона для практических занятий. Юные волшебницы спускались по широким ступеням, на ходу болтая и натягивая перчатки. Порыв ветра донес до меня отголоски звонкого смеха. Метель разыгралась не на шутку — рано в этом году началась зима, только ноябрь, а уже мороз и снега навалило столько, что по утрам горожанам приходиться откапывать дорожки. Жизнь в Керсове стихла: кто побогаче, заменили кареты на сани, а кто победней — сидят по домам, или передвигаются пешком. Только детворе раздолье. Я улыбнулся, вспомнив своих братьев и сестричку. Вот кому благодать!

Ветер забрался под капюшон теплого плаща, и я затянул потуже завязки. Еще немного, и превращусь в снеговика. Мне не было холодно — под теплым, мехом вовнутрь, плащом я запустил еще и заклинание терморегуляции, и только ветер мешал мне следить за девушками. Я отвлекся от наблюдения и шагнул под прикрытие, за угол здания. Тут ветер был тише, и снежная крошка не била по лицу.

Я, дракон, наследный принц Дрейи, внук нашего демиурга, опустился до банальной слежки! Сам не могу поверить, что докатился до такой жизни! И ничего не могу поделать: меня тянет сюда, как магнитом. Я уже давно выучил наизусть расписание ее занятий, знаю в лицо всех ее подруг и их имена.

Катя…. Глупец, я думал, что смогу забыть и начать все с начала, встречу другую, влюблюсь и та, за которой я теперь хожу тенью, останется в прошлом. Но не вышло! Оказалось, что достаточно просто увидеть ее один раз, чтобы понять — ничего еще не кончено, все только начинается. И я решил дать нам еще один шанс. По крайней мере, попытаться.

Ветер изменился и нашел меня в моем укрытии, швырнув в лицо жменю колючих снежинок. Я зажмурился, отворачиваясь, и почти уткнулся лбом в ледяную стену. Переждал порыв ветра, повернулся и замер. Передо мной стояла Катя.

— Эй, ты еще не примерз к стене? Ты зачем за мной следишь?

Сразу ответить не получилось, я элементарно растерялся. Да и губы отказывались шевелиться. Прошла долгая минута, прежде чем я опомнился и ответил недоуменно смотревшей на меня девушке.

— Я… нет еще, но скоро примерзну.

— Тебя кто-то нанял или ты по собственной инициативе? — в ее вопросе слышался смешок. Казалось, что ситуация ее забавляет своей нелепостью. Еще бы — не каждая бы решилась подойти к мужчине, уже не первый день тенью следующим за ней.

— Нет, я сам. Никто меня не нанимал.

— Но зачем? Я не понимаю: ты уже две недели ходишь за мной и ни разу не подошел, не заговорил…

— Три….

— Чего три?

— Я хожу за тобой три недели.

— А! — она звонко засмеялась. — Тогда идем, поклонник, я тебя хоть чаем напою. В награду за настойчивость.

Она поправила шапку и потуже затянула шарф. Ветер и не думал стихать, и когда мы вышли на площадь, от которой во все стороны радиально отходили дороги, нас с новой силой атаковала метель. Катя шла впереди меня по узкой протоптанной студентами тропинке. Завтра утром маги приведут дороги в порядок, а пока можно только след в след. Я не стал ее обгонять, только смотрел, чтобы она не поскользнулась. По мере приближения к женскому корпусу, тропинка стала шире, я догнал Катю и пошел рядом.

— Как тебя зовут, поклонник? Мое имя ты наверняка уже знаешь, я же твоя недосягаемая мечта! — она засмеялась, взмахнула руками, вероятно, пытаясь показать размеры этой самой мечты, и поскользнулась.

— Ой! — только и успела сказать, как оказалась в моих руках, крепко прижатая к груди. Ее горячее дыхание обожгло мне щеку, и я замер. Как же мне ее не хватало! Именно такой: насмешливо-язвительной, безрассудно смелой и уверенной в себе! Ту, другую Катю, с нелепо остриженными волосами в серой тюремной одежде я приказал себе забыть.

— Меня зовут Рон, — выдохнул я, и в неясном свете уличных фонарей попытался рассмотреть выражение ее лица. Растерянность? Не может быть! Я все-таки ее смутил! Девушка шмыгнула носом и отпрянула. Пришлось ее отпустить, но недалеко. Я взял ее под руку и сказал:

— Побежали?

Мы сорвались с места; ветер поменялся и теперь дул в спину. Немного магии, и вот мы уже почти летим над занесенной снегом дорогой и приземляемся у дверей корпуса.

Мы вошли в ее комнату. Здесь все осталось, как прежде: узкая кровать за ширмой, стол, два стула и плита, на которой при желании можно было вскипятить чайник. Но редко кто из студентов этим пользовался, многие не умели, или не любили готовить, и почти все предпочитали ходить в столовую. А плиты разжигались редко. Катя не была исключением, но дрова держала, на всякий случай.

В комнате было не намного теплее, чем на улице. Истопник приходит только к шести часам, на каждом этаже есть несколько древних, как и сам корпус, печей, который топили углем. Катя скинула пальто и размотала шарф.

— Ну что ты стоишь? Проходи, снимай свой плащ.

Катя сняла сапоги, я покачал головой, заметив, что у нее промокли ноги, и запустил теплый ветер, который мгновенно высушил нашу одежду и обувь.

— Ух, ты здорово! Ты маг? Это хорошо, а то я уже боялась, что простужусь — сапоги почему-то начали протекать.

Я снял плащ, присел на корточки и поднял ее сапоги. Нда, халтурная работа. Ладно, попробуем их восстановить, на некоторое время ей хватит, а потом посмотрим. Встал и услышал:

— Вау! Они даже новые так не блестели! Я в растерянности, даже не знаю, чему удивляться в первую очередь: тому, что ты — дроу, или тому, что ты сделал с моими многострадальными сапогами? Боюсь, одного чая окажется недостаточно.

— Поживем — увидим. Давай пока начнем с чая? — улыбнулся в ответ. Да, милая, чая мне явно маловато будет. Но я не стану торопиться. Не в этот раз.

Лгать и придумывать очередную легенду, чтобы скрыть от нее свое происхождение, я не стал. Ни к чему хорошему это не приведет, я знаю точно.

— Тогда я ставлю чайник, а ты рассказывай, почему за мной следил.

Она остановилась возле сложенных около плиты дров и скептически на них посмотрела. Я взял инициативу в свои руки, а то чувствую, чай я буду ждать долго. Протянул ей чайник и отправил за водой. Когда она вышла в общий коридор, где был единственный умывальник на этаже, я заложил дрова, поджег магией и закрыл железную дверку. Через минуту металл нагреется, и можно будет вскипятить воду. Я бы мог нагреть ее и так, но мне хотелось растянуть наше первое свидание подольше. Пусть все идет, как идет. Катя вернулась и вручила мне полный чайник. Кажется, ей тоже хочется, чтобы я задержался. Капли воды зашипели, попав на раскаленную поверхность, когда я водрузил на нее чайник.

— Ловко у тебя получается. Я бы тоже могла разжечь, но после занятий мой резерв практически пуст. Спасибо. Но не пытайся меня отвлечь: я задала тебе вопрос и по-прежнему жду ответ. И поторопись, а то сейчас Танька придет, и все, что ты скажешь, станет известно каждому второму студенту. У нее нюх на новости, а я ее только что встретила в коридоре.

Я помнил ее соседку: кругленькую, как колобок, улыбчивую девушку маленького роста, с черными глазами и неуемной тягой к сплетням.

— Не знаю, с чего начать. Следил — потому что ты мне нравишься.

— А почему только в темноте?

— Мое появление при свете дня может иметь нежелательные последствия.

— Почему? — Катя удивленно подняла брови. — У нас же учатся дроу. Нормальные ребята. Правда, магии в них ни на грош.

— Среди дроу магов почти нет, — я помог Кате достать с полки над плитой две чашки.

— А как же ты? — она обернулась ко мне с сахарницей в руке.

— А я дроу только наполовину.

— Так ты полукровка?

— Можно сказать и так.

Она задумалась, потом поставила сахарницу на стол и полезла в шкаф. На свет появился лимон и хрустящий бумажный пакет с чем-то съедобным.

— А вторая половина — человек?

— Можно, я пока не стану отвечать на этот вопрос? Вот если ты согласишься пойти со мной завтра на свидание, я может быть, тебе расскажу.

— Это шантаж? — она достала тарелку и высыпала на нее штук пять булочек с повидлом, судя по запаху, яблочным. — Угощайся. Чайник уже закипает, — оглянувшись на плиту, добавила она. — Тебе с лимоном?

— Что? — не сразу сообразил я, задумавшись о том, как же мне ее не хватало все эти долгие месяцы разлуки. Даже если она об этом и не знает, достаточно того, что помню я. — Ах, да. С лимоном, если не жалко.

— Было бы жалко, я бы не предлагала, а съела бы сама.

— Фу, он же кислый! — я скривился от одной мысли об этом.

— А я с сахаром. Знаешь, как вкусно?

Я знал: она и раньше тончайшие ломтики лимона выкладывала на блюдце и, посыпав сахаром, ела, посмеиваясь надо мной. Ведь каждый раз, когда она отправляла в рот очередной ломтик, я отворачивался, чтобы не видеть этого. Меня передергивало от одной мысли о кислоте лимона. Но потом, когда тарелка пустела, я слизывал сладко-кислый песок с ее губ, и подтверждал, что действительно вкусно, только это блюдо надо правильно подавать. И углублял поцелуй….

От воспоминаний защемило в груди, и так захотелось ее обнять…

— Рон, что-то случилось? — взволнованно спросила Катя. — Ты изменился в лице….

— Прости, вспомнилось кое-что.

— Расскажешь?

— Не уверен, что тебе будет интересно.

Ну вот, теперь надо выкручиваться.

— Откуда ты знаешь? А вдруг, это мое хобби: выслушивать чужие истории. Своих нет, так я хоть о других послушаю.

— А почему своих нет?

— Они меня боятся.

— Кто?

— Потенциальные женихи. После первого свидания ни один не возвращался. Я почему тебя так смело пригласила — потому, что знаю: ты тоже сбежишь, — в ее голосе проскользнула грустная нотка.

Я рассмеялся.

— Ну, уж нет! Со мной этот номер не пройдет. Завтра я за тобой зайду в шесть часов. А вот сейчас мне пора — сюда идет твоя соседка. И настроена она воинственно.

Я допил чай, встал, подошел к Кате, наклонился и нахально поцеловал в губы. Шепнул:

— До завтра, милая.

Открыл портал и исчез, оставляя ошарашенную Катю подруге на растерзание.

— Что это такое? — я еще не успел войти, только собрался переступить порог, когда прозвучал Катин вопрос. Похоже, она нашла мою посылку. Коробка лежала на полу, а девушка стояла передо мной, размахивая…

— Я думаю, это сапоги. А ты как считаешь?

— Я знаю, что это сапоги! Но…

— Тогда почему ты спрашиваешь?

Она топнула ногой.

— Не доводи меня, Рон! Ты прекрасно понял, что я хотела сказать.

— Конечно, понял. Мы, дроу, народ догадливый.

— Р-р-р-р! — она возмущенно взмахнула сапогами, которые держала в руках.

— Здравствуй, Катя! Я тоже рад тебя видеть! — я сделал шаг вперед и перехватил ее руку, предупреждая следующее ее действие, а именно, обстрел меня сапогами. Быстрое движение, сапоги оказались у меня, а стоящий за Катиной спиной стул поехал по полу и подбил ее под коленками. Все, что мне оставалось сделать, это слегка подтолкнуть девушку, чтобы помочь ей упасть на стул.

— Что ты себе позволяешь?

Я проигнорировал ее возмущение, опустился на колено и поймал правую ногу. Тапочек слетел, и я приступил к примерке.

— Что я себе позволяю? — держать дергающуюся ногу и надевать на нее сапог оказалось настоящим испытанием моего терпения. Пришлось применить силу — Катя дернулась, когда я двумя пальцами сжал ее лодыжку, но вырываться перестала. — Ты знаешь, сколько стоят зимой цветы?

— Нет, я никогда зимой цветы не покупала.

— И правильно делала. Потому что сапоги оказались дешевле, а приходить на свидание с девушкой с пустыми руками я не привык. Нет, я, конечно, могу себе позволить купить цветы, и даже наложить на них заклинание неувядания, и они простоят у тебя до лета, а то и дольше, вечным напоминанием о твоей непрактичности.

Я закончил с правым сапогом и наклонился, чтобы вытащить из-под стула ее левую ногу, и внезапно почувствовал, что сопротивление сломлено — она даже вытянула ногу вперед, чтобы мне было удобнее ее обувать. Я удивился подобной покладистости и посмотрел ей в глаза.

— Нет! — надеюсь, мой голос прозвучал достаточно строго, потому что мне дико хотелось смеяться.

— Что нет? — ой, сама невинность, даже покраснела от стыда.

— Мои уши ты щупать не будешь.

— А… я осторожно.

— Нет. Ты сегодня вредная и такой чести пока не заслужила.

Я поймал ее руки и встал, одновременно поднимая ее со стула.

— Ну, как сапоги? Я угадал размер?

Она отвлеклась от моих ушей и застонала:

— Ум-м-м… — очень даже сексуально. — Это не сапоги, а чистое наслаждение.

— И прошу заметить, я непритязателен: всего один поцелуй, и они твои.

— Торгаш. Все вы, дроу, торгаши.

— Угу, и еще какие! Так я жду. А там и до ушей может, дело дойдет, — продолжал соблазнять я.

— Ладно, целуй.

— Что? Я тебе сапоги, и я же и целуй? Нет, милая, это ты меня целуй. И поторопись — нас ждут.

Я крутанул ее за руку и, когда она потеряла равновесие, поймал и прижал к себе.

— Ты мне только скажи сразу, если тебе будет неприятно, я сниму сапоги и молча уйду.

Она открыла рот, чтобы сказать очередную колкость, но не успела. Я прикоснулся губами к ее щеке, скользнул к мягким губам и там и остался. Я вложил в этот поцелуй всего себя, до дрожи, до головокружения, без остатка. Вспоминая и радуясь встрече. Оживая, получая и даря, я млел от ощущения правильности происходящего. Как я жил без тебя? Как я выжил?

Первые мгновения она застыла, но уже через два удара сердце ответила мне. Руки ее легли мне на плечи, притягивая, и она встала на цыпочки, чтобы уменьшить разницу в росте.

Я отпустил ее и улыбнулся. Кажется, победа осталась за мной: она промолчала. Неужели потеряла дар речи? И тут я понял, что рано радуюсь: ее рука, до этого спокойно лежавшая на моем плече, медленно поползла вверх. Я пресек попытку потрогать мое ухо, поймал ее руку и сказал:

— Нам пора. Не увлекайся.

Она обиженно завыла, но улыбнулась.

— Так сапоги мои?

— Твои, твои. Где пальто?

— Вот.

— Поторопись, нас ждут.

— Кто?

— Сюрпризы.

В фойе я ее остановил перед дверью. Поправил шапку и затянул потуже шарф. Заставил надеть варежки, и только тогда открыл дверь, и мы вышли в морозный зимний вечер.

Возле главных ворот академии нас ждали сани. Гнедые мотали головами и звучно фыркали, выпуская из ноздрей клубы горячего пара. Две лошадиные морды повернулись к нам, когда Терен выпрыгнул из саней на утоптанный снег и передал мне вожжи. Дроу поклонился и исчез в воротах. Катерина подошла к лошадям:

— Какие красавцы…. Они твои?

— Нет, я их одолжил у друга, — про Диму я пока решил молчать. Слишком много тайн сразу — вредно для здоровья.

— Ты меня считаешь дурочкой? Думаешь, я поверю, что принц Дмитрий просто так дал тебе своих лошадей? Я узнала эти сани. Хочешь сказать, что он твой друг?

— Да. А что в этом такого? Если он принц, так у него и друзей быть не может?

— Ладно, молчу. Наверное, я, в самом деле, глупая, если еду с тобой. Но самое ужасное, что я заинтригована по самые уши, — пробормотала последнюю фразу себе под нос Катерина и влезла в сани. Я устроился рядом. Набросил ей на ноги меховую полость, одной рукой прижал девушку к себе, а другой тронул вожжи. Кони всхрапнули и пошли. Мягко двинулись сани, и мы поехали по заснеженной улице.

Я сглупил — не надо было брать сани у Димки. Сын ничуть не удивился моей просьбе, паршивец. Он уже давно догадался, что я хочу вернуть Катю.

Сани действительно королевские: изогнутые полозья, причудливый орнамент из позолоченных цветов и листьев по бокам, мягкие красной кожи сиденья и пара отличных коней. Ветер в лицо, снежная пыль из-под копыт — что еще нужно для счастья? Ну, разве что доверчиво прижавшаяся к моему боку красавица, до подбородка закутанная в медвежью шкуру, счастливый визг которой оглушал меня на особо крутых поворотах.

Мы выехали из города и понеслись по занесенной снегом дороге. Никого вокруг: только храпящие кони, звездное небо и половинка луны над далекими горами.

— Не замерзла?

— Нет! — весело кричит Катерина, — Быстрей, еще быстрей!

Кони словно услышали и решили показать, на что они способны: мы понеслись так, что только ветер свистел в ушах. По широкой дуге я развернул коней, и сани полетели назад, туда, где сиял огнями Керсов. Город еще не спал: мы въехали с юга, влились в колонну повозок на набережной и, не доезжая несколько кварталов до королевского дворца, остановились возле отцовского особняка. Из боковой двери выскочил мальчишка, и я передал ему вожжи, с приказом доставить коляску в дворцовую конюшню. Катерина с сожалением проводила взглядом сани.

— Чей это дом?

— Моего отца.

— Рон, я туда не пойду, — она вцепилась руками в перила.

— Боги, как мне надоело твое ослиное упрямство! — я ее обезвредил быстрым поцелуем, и, когда она разжала пальцы, взвалил на плечо и пошел вверх по лестнице.

Арисид сделал круглые глаза; ну да, ну да, приличия нарушаем и все такое…. Катю пришлось сгрузить в кресло и, пока она искала на голове свою шапку, я повернулся к дворецкому:

— Отец дома?

— Да, господин Рон. Все во дворе. Снежная баталия в полном разгаре.

— Идем, — я выдернул Катю из кресла и отчетливо услышал, как клацнули ее зубы.

— Рон, поставь меня на место!

— Ни за что! Ты опять начнешь вырываться, а я твердо решил познакомить тебя со своей семьей.

— Рон, ну пожалуйста. Мне стыдно….

— А ты не подумала, что мне нравится носить тебя на руках?

Но отпустил я ее только перед дверью на задний двор. Поправил шапку, щелкнул по носу, и тут же получил сдачу — острым кулачком в бок.

— Ты, главное, не бойся. Они тебе понравятся.

— А я? Я им понравлюсь?

— Даже не сомневайся! — сказал я и вытолкнул за дверь.

— А-а-а! — боевой крик Соль зазвенел в морозном воздухе, и в нас полетели снежки. — Рон приехал! Ура!

Добрые родственники атаковали нас по всем правилам военного конфликта. Я успел прикрыть собой Катю и повернуться спиной, но капюшон слетел, и комок снега попал в шею, заставляя меня поежиться — холодный, зараза. Мы передислоцировались с крыльца за сугроб — кажется, это когда-то был куст азалии- и я скомандовал:

— Лепи снаряды — будем отстреливаться!

И началось. В свете подвешенных отцом ярких шаров летели снежные ядра, взрываясь и осыпая нас белой ледяной пылью. Катина шапка давно слетела, сбитая удачным попаданием кого-то из моих родственников, и длинные волосы растрепались и покрылись снегом. Я выглядел не лучше, один раз схлопотал по лицу, и щека горела огнем.

Мы присели за сугроб, в надежде получить небольшую передышку, когда дверь приоткрылась, и в щель раздался голос Арисида:

— Господа! Ужин будет подан через полчаса.

Дружный залп был ему ответом, и дверь украсили штук пять белых клякс.

— Свистеть умеешь? — спросил я смеющуюся Катю.

Она посмотрела на меня со странным выражением лица и кивнула, очевидно, решив больше ничему не удивляться. Я бы мог прочитать ее мысли, но не стал. Ни к чему это, у нее и так все на лице написано.

— Свисти!

Катя стащила варежку, вставила два пальца в рот и свистнула так, что я пожалел о том, что не заткнул уши. Со всех сторон раздались ответные сигналы о прекращении огня. Противники, смеясь и оттряхивая одежду, выбирались из укрытий и подходили к дому. Я протянул Кате руку и помог встать, заодно высушил ее волосы и одежду.

— Спасибо! Такого первого свидания у меня никогда не было.

— Это еще не все, — обрадовал я ее, и пропустил вперед.

Первой к нам подскочила Соль:

— Рон! Это твоя девушка? Как ее зовут?

— Ее зовут Катерина.

— А я Сольвэ, это Орли и Гард.

Эльф поклонился, а дроу поцеловал Катину руку.

— А это наша мама Розалинда и папа…

Катя сделала шаг вперед, чтобы поздороваться, и ее улыбка медленно таяла по мере узнавания:

— Мастер? Вы что, усы сбрили?

Отец потрогал верхнюю губу и понял, что забыл наложить иллюзию. От нашего смеха задрожал воздух, с крыши сорвался пласт снега и обсыпал нас с ног до головы.

Глава 28 Сабантуй

Ларсель

Пока мы разговаривали в кабинете, прибыл долгожданный гость. Влад, наш ветреный бог, как его в шутку назвал при мне Дарий, уже сидел за столом между матерью и Тальмой. Судя по улыбкам на лицах наших дам, его рассказ их развеселил. Алина крутила в тонких пальцах бокал с красным вином. Когда мы вошли, ее рука вздрогнула, и жидкость выплеснулась из бокала, грозя залить белоснежную скатерть и нежно-розовое платье моей возлюбленной. Но Алина успела: почти коснувшееся стола вино на миг замерло в воздухе вязкой каплей и… вернулось в бокал. Моя волшебница довольно улыбнулась и поставила его на стол.

— Папа, у меня получилось! Правда, я умница? — она довольно улыбалась, ожидая похвалы.

— Ты молодец! — ответил Альдинир и, повернувшись к Владу, добавил. — Здравствуй, сын.

Я тоже поздоровался со старшим братом Алины и занял свое место за столом. Тем временем демиург продолжил разговор с Альвиром:

— Возвращаясь к нашему недавнему разговору…. Совет сглупил, пытаясь наложить запрет на временные перемещения. Любое восстанавливающее заклинание, вроде того, что только что продемонстрировала Алина, суть — управление временем. Мои дети умеют это делать едва ли ни с пеленок. Но я еще поговорю об этом с Сероном. Лиза, когда они прибывают?

— Через…. — Лиза к чему-то прислушалась, — четыре часа пятнадцать минут.

Разговор за столом перешел в следующую фазу, и коснулся завтрашнего праздника. Я слушал вполуха, все еще погруженный в свои мысли, когда меня пробудил вопрос Влада:

— Неплохо выглядишь, Ларсель, помолодел, как мне кажется.

Я грустно усмехнулся и ответил:

— Спасибо. Я и чувствую себя младенцем, вроде тех малышей, — я кивнул на люльку, в которой лежали близнецы.

Влад засмеялся. Повернулся к отцу, но Альдинир уже сориентировался:

— Только не надо на меня смотреть так многозначительно. И, Ларсель, называть меня папой пока не стоит.

На что Влад сразу нашелся:

— Ну, этой участи, папочка, тебе не избежать. Когда Ларсель и Алина поженятся, он официально станет твоим сыном. Так что…

Пришлось нам с Алей покраснеть, никак не могу привыкнуть к бесцеремонности членов этой семейки. Нас выручила Тальма, перевела тему на мир Влада, и особенности жизни элементалей на некоторое время заняли умы присутствующих в столовой.

Ужин затянулся, но ушли мы только после того, как Лиза приказала отнести малышей в спальню, пришло время кормежки, а богиня, к моему удивлению, делала это сама, наплевав на широко распространенный обычай знати нанимать кормилиц для своих детей.

Мы попрощались и покинули столовую.

Алина хотела зажечь свет в спальне, но я не дал, остановил ее руку. Мне просто необходимо задать ей один-единственный вопрос, простой по сути, но какой сложный по исполнению:

— Аля, ты выйдешь за меня?

— Да.

Свет нам так и не понадобился.

Странно смотреть со стороны на веселящихся демиургов. Сделали меня одним из них, но забыли объяснить, что мне с этим делать. Я оказался на одной ступени с Дмитрием, не в смысле его статуса, а в том, что он, как и я, слабо себе представляет, какие способности пришли к нему вместе с осознанием, чья кровь течет в жилах его настоящего отца, Отерона. Дмитрий молод, для двадцатидвухлетнего парня не существует проблем адаптации, его ум гибок и легко принимает все новое. Но и ему предстоит еще два года учиться, чтобы переступить первый рубеж — превратиться в дракона. Летом следующего года он заканчивает академию и поступает в полное распоряжение Рона. Король дал добро, и Отерон переселится во дворец. Опять замаскируется, интересно как?

Мне же предстоит бороться с собственными предрассудками… за триста шестнадцать лет их накопилось немало. С другой стороны, мне безумно повезло. Новая реальность подарила мне материнскую любовь, сестру, чувства к которой занимают важное место в моем сердце, и Алину… хотя с ней мы познакомились еще там и тогда. Там, где тайл по кличке Ларсель с затуманенным сознанием молча выполнял приказы Советника, убивал, шпионил и не представлял другого существования. И он все еще здесь, и все еще имеет власть надо мной. Тот Ларсель — это тоже я, забыть об этом — непростительная ошибка. И этого меня наделили безграничными способностями. Что это? Просто эксперимент? Потакание капризу любимой дочери? Или прихоть всемогущего творца? Есть о чем подумать…. Я мысленно вернулся в сегодняшнее утро….

Когда я покинул теплую постель и сладко спящую Алину, еще не рассвело. Солнце только-только коснулось своим крылом небосвода, четко прорисовывая темные силуэты горных вершин на светло-сером фоне. День будет пасмурным, ночью небо затянуло тучами, и накрапывал дождь. Бессонница не дала мне заснуть, и я провел некоторое время на террасе, просто сидел на краю, спустив ноги в воду, неожиданно теплую на фоне прохладного воздуха. Капли взрывались фонтанчиками на поверхности воды, я смотрел на них и думал. Алина не заметила моих хождений туда-сюда, а если и заметила, то сделала вид, что спит. Вполне допускаю, что она считала мои мысли. Через некоторое время мне надоело бездействовать, и я решил найти место, где можно было бы потренироваться. Новое тело неприятно удивило меня почти полным отсутствием мышечной массы, и я чувствовал себя, как выздоравливающий после тяжелого ранения, такое уже случалось в моей жизни. Поэтому я встал, вышел в гостиную и тихонько прикрыл за собой дверь. В полумраке нашел свои клинки — остальное железо пусть отдыхает — и, как был, в закатанных по колено штанах, без рубашки и босиком, оказался в коридоре. И только там сообразил, что не имею ни малейшего понятия, куда идти.

За первым поворотом встретил одного из стражников-драконов. И тут до меня дошло, что спросить его мне не удастся — драконьего языка я не знаю. Только теперь я сообразил, что все говорили со мной или на эльфийском языке, или на левонийском. Заметив меня с мечами в руке, он насторожился, но когда я улыбнулся и стал жестами объяснять, что ищу просторное помещение для тренировки, расслабился. Он терпеливо наблюдал, как я машу руками, потом хлопнул себя ладонью по лбу, международным жестом покрутил пальцем у виска и проводил меня к порталу, ведущему на крышу.

Поворот, удар, шаг назад, удар, прогиб, шаг вперед, еще удар, разворот, присесть, кувырок вперед…. Мечи клацнули о камень, а на костяшках пальцев появились первые ссадины. Встать, клинок в правой руке рассек воздух, поразив невидимого противника. В этот бой я вложил всю ярость, всю злость на самого себя, и на тех, кто сделал меня таким, позабыв поинтересоваться: а надо ли это мне?

Я не боюсь будущего, оно все равно в тумане, но непонимание мучительно. Я словно вновь оказался в подвале замка Отерона, и жестокая ломка выворачивала мои суставы, причиняя невыносимые мучения. Удар, еще удар….

Тело сопротивлялось нагрузке, привычная тренировка, каждое движение, доведенное до абсолюта, теперь давалось с трудом. Пришлось запретить себе чувствовать боль в перенапряженных мускулах, и идти вперед, не обращая внимания на собственную неуклюжесть. Медленно, слишком медленно…. Но это не страшно — все вернется: и точность, и плавность, и сила. Надо только дать себе время. И эта мысль помогла — я не стану торопить события, вернусь к своим обязанностям, примусь за воспитание принца, и все пойдет своим чередом. Главное, не спешить.

Я не прерывался, пока не закончил. Мышцы ныли и мелко дрожали, дыхание восстанавливать пришлось довольно долго. Непривычно длинные волосы, а я уже несколько лет стриг их довольно коротко, прилипли к вспотевшей спине. Я повернулся лицом к ветру и закрыл глаза, утренняя прохлада остудила разгоряченное тело. Так и простудиться недолго, подумал я и пошел туда, где лежали ножны от клинков.

В небе над дворцом уже давно появились первые драконы — патрульные тройки рассекали воздух, почти касаясь крыльями камней парапета, опоясывающего крышу по периметру. Я заметил их довольно давно и даже уловил их любопытство. Забавная зверюшка — эльф, прыгала по крыше дворца Властелина, выделывая замысловатые па. Сообразив, что опасности для них я не представляю, патруль сделал еще несколько кругов и улетел, как только я остановился.

Клинки отправились в ножны, я подхватил их и отправился к порталу. Он, подчиняясь моему желанию, вынес меня на жилой этаж и захлопнулся за моей спиной.

Алина еще спала и не проснулась, когда я вышел из душа в завязанном на бедрах полотенце и нашел на полу стопку вещей и записку:

"Когда проснетесь — ныряйте! Целую, мама"

Аля пошевелилась и резко села, придерживая простыню на груди.

— Это что? Кто тут был? — она зевнула и помотала головой, чтобы проснуться. Я поднял вещи и дал ей в руки вместе с запиской, которую уже успел прочитать.

— Ура, Серон уже здесь.

Она бросила вещи рядом с собой на постель, выбрала что-то темно-синего цвета и кинула это мне, а сама, схватив несколько ярких тряпок, от которых у меня появилась резь в глазах, побежала в ванную. Я крикнул ей в след:

— Ты хочешь сказать, что я должен это одеть?

— Да, милый. И не упрямься.

— Скажи хотя бы, как это называется? Подштанники?

— Нет, это — плавки!

Я покрутил в руках доставшуюся мне одежку. Хорошо, что цвет темный — я кинул взгляд на то, что осталось лежать на кровати, и поморщился — ярко, безвкусно, но радостно, и этого не отнять. Сбросил полотенце, сунул ногу в штанину и… застрял. Штаны оказались с сюрпризом: двухслойные. Мелкоячеистая сетка была короче и, по идее, должна плотно прилегать к телу. Сетка для яиц? Меня разобрал смех и только с четвертой попытки я смог нацепить эти дивные плавки. Я все еще смеялся, когда в дверях показалась Алина:

— Ну как? Правда, мне идет? — она повернулась вокруг своей оси, продемонстрировав мне обнаженную до талии спину. Грудь прикрыта — уже хорошо, но вместо юбки — слабое подобие из куска ткани, завязанного на боку. Желтые цветы, синие разводы и красные птицы? Ну и расцветка!

— Очень сексуально, но….

— Тебе нравится?

— Очень, но….

— Что — но?

— Я в этом не пойду! — придерживая сползающие вниз штаны одной рукой, я перекривлял Алину, тоже крутанувшись на пятках. Она засмеялась и поймала мою руку.

— Пойдешь, куда ты денешься! Там все будут так одеты.

Оказалось, что в поясе плавок была продета веревка, которую я не заметил. Вот ее Алина и завязала бантиком и быстро меня поцеловала.

— Готов?

— Не уверен.

— Не упрямься, тебе это не идет. Ты стал бояться нового? Знаешь, когда я в тебя влюбилась?

— Когда?

— В звездном туннеле, еще летом. Я поймала твой восторг, а ведь для непосвященного гостя такой способ передвижения должен был показаться шокирующим. Со многими так и было. А ты не только не испугался, но и нашел время полюбоваться мной.

— Ах, вот значит, как? Ошибаешься, ты в меня влюбилась еще в спальне Рона, я тоже поймал твой восторг.

— Нет, — она ткнула пальцем мне в грудь. — Это ты тогда влюбился.

Мы рассмеялись, и Алина заставила меня надеть то, что осталось лежать на кровати. Дикой расцветки рубашка, да еще и с короткими рукавами, превратила меня в клоуна. О чем я и сказал, пока Аля пыталась объяснить мне, как надеваются те подошвы на веревочках, которые она гордо назвала сандалиями. Наконец, мы справились и, смеясь и подталкивая друг друга, пошли на террасу. Нырять.

— Ну, вы и копаетесь! Я уже полчаса здесь рыбу изображаю! — Меня оглушил ментальный крик, и что-то темное поднялось из глубины.

Поверхность воды вздыбилась, расплескиваясь, и из нее выпрыгнул русал, чтобы с громким хлюпом упасть обратно, попутно заливая нас с головы до ног.

— Ри! Извини, но мой жених никак не хотел одеваться! Ой, как тебе идет хвост! А Линн тебя таким уже видела?

— А как же! — Повелитель, а это был он, лег на воду и ударил широким хвостовым плавником, поднимая волны.

— Ларс, — он повернулся ко мне, позволяя рассмотреть изменившиеся ушные раковины и дыхательные отверстия на шее. — Рад тебя видеть в добром здравии. Мы очень беспокоились.

— Спасибо.

— Ну что, вы готовы? Тогда — вперед!

Я сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Только собрался прыгнуть в воду, как почувствовал, что нас затягивает в воронку. На том месте, где еще секунду назад лениво плескался Повелитель, теперь раскручивалась спираль водоворота, в которую мы влетели следом за серебряным русалом.

— А-а-а! — услышал я восторженный вопль Алины, она вцепилась в меня обеими руками, и мы погрузились в темную воду.

Я не ожидал, что она окажется такой холодной. Сквозь толщу воды над головой мерцало светлое пятно. Легкие разрывались от нехватки воздуха, и тут нас вытолкнуло на поверхность, как пробку из бутылки. Короткий перелет — и вот уже мы стоим в пещере на берегу подземного озера. Я поднимаю голову — над нами в вышине круглое отверстие, сквозь которое попадает солнечный свет. Отражаясь от поверхности воды, он освещает пещеру, и причудливые наплывы на стенах блестят, как бриллианты в короне королей Левонии. Повелитель обрел человеческий облик и повел нас за собой — туда, где за поворотом уходящего вниз темного коридора раздавался шум. Водопад?

Я оказался прав: пещера расширялась, и сияющие нити водопада преграждали путь на свободу.

Мы остановились на самом краю. Алина протянула руку и прикоснулась к летящим вниз струям.

— Смелее, нам осталось сделать последний шаг — и мы на месте. Полчаса назад я провел этой дорогой Диму и Рона. Поверьте, они остались живы, — усмехнулся Ри и подтолкнул нас.

Холодная вода заставила вздрогнуть, но неприятные ощущения сразу испарились, стоило нам увидеть открывающийся с этого места вид. Мы стояли на площадке, острым углом выдающейся вперед. Вода, обтекая ее с двух сторон, с шумом срывалась вниз, чтобы где-то там, под нашими ногами, разбиваясь на мельчайшие капли, туманом подняться вверх и в лучах солнца засиять миллионами радуг. От красоты перехватило дыхание. По краям ущелья, проточенного водой, росли деревья, а по стенам свисали цветущие лианы. В воздухе над водопадом летали разноцветные птицы, и пахло… необыкновенно. Сладкий аромат тропических цветов смешался с горьковатым запахом водорослей. Я посмотрел вперед, туда, куда бежала река, и увидел ровную синюю полосу горизонта — перед нами лежал океан.

— Нам туда? — спросил я, не в силах сдержать восторг. Повелитель кивнул, взял нас за руки, и мы прыгнули, чтобы окунуться в радугу, пронестись над шумной водой и приземлиться на белом песке широкого пляжа чуть в стороне от устья реки. В небе над нами кружил ярко-красный дракон.

— Линн! — закричала Алина, подпрыгивая от нетерпения, и замахала руками над головой. — Мы здесь!!

Дракона сделала круг, и через мгновение, к нам бежала жена Повелителя.

— Привет!

— А где все? — спросила Алина.

— Там, — махнула рукой Линн в сторону нескольких камней на краю пляжа. — Идемте скорей, все уже собрались, только вас ждут.

Мы побежали по песку, но что-то привлекло мое внимание, я оглянулся и увидел, как над водой поднялась голова на длинной шее. Еще один дракон наблюдал за нами вместе со своим пассажиром, в котором я с удивлением узнал Сольвэ. Она помахала нам рукой и ударила дракона пятками, словно он не дракон, а лошадь.

Какая благодать! Я упал на белый песок, совершенно обессиленный после двухчасового заплыва. Русалок оказалось очень трудно ловить, особенно когда они в своей стихии. Эська, эта мелкая пакостница, несколько раз меня едва не утопила. Но больше всего меня поразила ее мать — Уна резвилась, как ребенок. Пока ее муж, превратившись в водяное чудовище — бескрылого змея — катал детей, мы играли в мяч. В нашей команде, кроме меня, были Альвир, Дарий и Уна, а в противники нам достались Влад, Эська, Ферен и Рон. Фил взялся нас судить, и со свистком в зубах плавал между нами и пытался свистеть. Но в странную блестящую штучку постоянно затекала вода, и вместо свиста получалось журчание. Дима с Алиной болели за нас на берегу, где уже возвышалась башня из мокрого песка, с любовью выстроенная Тальмой. Лиза прогуливалась с коляской по берегу, собирая ракушки. Близнецы весело гукали и болтали ногами. Дочь Александры помогала ей по мере сил, Тося носилась по песку туда и обратно, и каждую находку приносила на суд бабушки Лизы. Таисия увлеченно что-то объясняла Гарду, они заняли место под единственным деревом на пляже, непонятно как растущем прямо из песка. А наш демиург, в точно таких же плавках, как у меня, только ярко-красных — тут Алина была права — возлежал на солнышке с бутылкой в руке и подбадривал нас криками:

— Шайбу! Шайбу! Судью на мыло!

Что это значит, я не знал, но смысл уловил. Несмотря на происки Эськи, мы победили со счетом 15:9, и теперь обе команды выбрались из воды и повалились на песок. Кроме русалок — они остались наполовину в воде. Эська перевернулась на живот и крикнула:

— Фу, я больше не могу даже плавником пошевелить! Ларс, а ты был не прав! Последний гол не считается — мама его хвостом забила. Если бы руками — тогда да, а так счет должен быть 14:9.

— Эська, какая разница — вы все равно проиграли. Если бы ты меня не пыталась утопить, то разрыв был бы еще больше. Так что попрошу всяких хвостатых не выступать.

— От ушатых слышу!

Кто еще стоял — упали, и теперь корчились от смеха на песке.

— Чего вы ржете? Что я такого сказала?

— Ушатых…. Эська, правильно говорить — ушастых, — сквозь смех выдавил из себя Дар.

— Не ври! Но ведь тогда получается — хвостастых? Или хвостатистых?

— Ушасистых…. - поправил ее Рон.

— Все, дочь, остановись, а то я помру от смеха, — Уна превратилась, все еще посмеиваясь, поправила ничего не скрывающую яркую тряпку, которую она гордо назвала парео, и направилась к покрывалу, служившему столом. На нем — а размера оно было не маленького, не иначе как с королевской кровати стащили — лежало и стояло огромное количество еды, запотевших бутылок, стопки тарелок и белых салфеток. Причем пиво было ледяным, а курица горячей, словно только с костра. Дима встал с песка и спросил:

— Кто хочет пива? — я поднял руку, но глаза открывать мне было лень. Прибой шумел, верещали вдалеке Орли и Соль, укрощая водяного дракона, а я перевернулся на живот и почувствовал, что засыпаю.

— Тихо, он спит.

— Сама не топай. Ну, давай. Сейчас, секунду….

— А-а-а-а… — я вскочил и заорал, когда на поджаренную солнцем спину вылилось ведро ледяной воды.

Алина и Сольвэ уже удирали по берегу, справедливо опасаясь расплаты. Догнать Алину мне не удалось — руки были заняты вредной девчонкой. Но когда вопящая Соль полетела в море, я поймал свою невесту. Правда, она не сильно и сопротивлялась, но от этого я не почувствовал себя обиженным, совсем наоборот. Мы насмеялись и вернулись к "столу"

— Лет пять мы здесь не были, да, Лиза? — Альдинир перевернулся на другой бок и оказался к нам лицом.

— Больше. Надо возобновить традицию. И малышам здесь нравится, — ответила богиня, передавая того, что с ноликом, отцу. Малыш закряхтел, собираясь заплакать, но сразу же успокоился, как только ему в руки попала бутылка с пивом. Он напряг все свои силы и уже открыл рот, но Альдинир не дал.

— Рано тебе еще, вот подрастешь, сынок, будем вместе пиво пить. С воблой…. - он мечтательно прикрыл глаза, и на покрывале перед ним появилась мятая газета, на которой лежала сушеная рыба — сухая, как сама газета, и твердая, как камень.

Я взял одну и разорвал пополам, вдоль, начиная с хвоста. Сухой твердый кусок икры, глоток пива… и все это в настоящем раю.

— О, кто желает рыбки? Серон, иди сюда. Почисть мне воблу, только с икрой, как у Ларса, а то у меня руки заняты.

— Алкоголик, ты мне ребенка рыбой провоняешь.

— Ну и что? Пусть привыкает к рыбному запаху с детства. Хотя… Эська рыбой не пахнет вроде.

Серон засмеялся, передавая своему отцу тарелку с уже почищенной воблой.

— Пахнет, еще как, когда из своего аквариума возвращается. Она готова вместе со своими питомцами в одной емкости сидеть.

— А как ее парень, не помню, как его зовут? Они еще вместе?

— Куда там! Я его послал учиться, а то моя дочь совсем парню голову заморочила. Ну и характер, интересно, в кого она такая? Вроде мы с Уной….

— Ну да, ну да, сейчас ты скажешь, что в бабушку с дедом. Молчи лучше! — возмутилась Лиза. — Забыл, как мы тебя из всех передряг выручали?

Серон смутился, по крайней мере, решил этот разговор прекратить.

Альдинир полностью посвятил себя вобле, но самые вкусные кусочки он клал в рот жене.

— А пива? — и он напоил ее, аккуратно придерживая горлышко бутылки у ее губ.

— Хватит с тебя, ты же детей кормишь.

— Ничего, крепче будут спать. И потом, я богиня или как? Мое молоко — самое полезное молоко в мире.

— О, уже напилась. Ты выгодная жена, дорогая — с одного глотка опьянела. Держи Валика, я пойду, искупнусь. А то жарковато стало. Может, дождик сделать? Дети, вам как, дождь не помешает?

— Нет! — раздался дружный крик.

На песок упали первые капли. Покрывало с едой оказалось накрыто силовым экраном, Лиза села под него вместе с малышами и с улыбкой наблюдала, как ее веселая семейка резвится в воде. Оказалось, что нет ничего приятнее, чем купаться в дождь.

Вечер наступил, как всегда в тропиках, неожиданно. Казалось, еще мгновение назад мы все любовались закатом — и вдруг стало темно. Последние три часа все разбрелись по острову: кто пошел за дровами, кто — сполоснуться в пресной воде, кто зашел подальше и заснул. Но за полчаса до заката все собрались на берегу. Гора хвороста, которой предстояло стать костром, уже достигла в высоту трех локтей.

— Удивительно, — шепнул Дима. — Здесь лето, а у нас идет снег.

— Да, моя сестра, наверное, целый день на улице. Она обожает снег.

— Ты отсюда вернешься в Керсов или в Иллинадор?

— Сначала на родину. Альвир пойдет со мной, а потом, если Правитель не будет против, заберу Кертосириля и поеду в Академию. Алина, скорее всего, сразу отправится туда. Ты за ней присмотришь?

— Конечно, не беспокойся, твоя невеста будет в надежных руках, — засмеялся принц.

— А вот это лишнее. А то приеду и эти надежные руки поотрываю.

Мы сидели рядом на скале, уступом выдающейся в море, и негромко разговаривали.

— Как поживают твои родители?

— Король? Счастлив, что дядя Кент женился. Мама подружилась с Марфой. Кстати, совсем забыл тебе рассказать — они нашли Сережу, представляешь? Помнишь волчонка, которого Кент усыновил?

— Конечно, помню. Он опять с ними?

— Нет, у него оказалась семья. Та деревня оборотней, из которой он родом, в этой реальности существует и процветает. Шон первым делом издал указ о запрещении гонений на оборотней. И поставил там стражу — типа, охраняется государством.

Мы посмеялись, и я порадовался за Кента. Он несколько месяцев искал волчонка, все никак успокоиться не мог. Хорошо, что нашел.

— А как Василиса? Не очень переживает из-за отъезда Керто?

— Издеваешься? Нужен ей этот паршивец, как прошлогодний снег!

— Ты не кричи, он не подарок, но и не последний дурак…

— Ага, предпоследний. Ларс, может, отговоришь Правителя?

— Нет, я поступлю по-другому — попробую из нашего принца сделать человека.

— Ларсель, не смеши меня. У тебя это не выйдет, даже если ты ему подрежешь уши, — заржал Дима.

Я внимательно посмотрел на сидящего рядом принца, и подумал, что он не намного лучше Керто. Дима поймал мою мысль и извинился.

— Хорошо, поживем — увидим.

— Договорились. Идем, наши уже костер собираются разжигать.

Но мы не успели — весь с таким трудом собранный хворост вспыхнул и моментально сгорел. Раздался крик разочарования.

— Спокойно, дорогие мои, сейчас будет костер! Можете уже нанизывать ваш хлеб на палочки! Раз! Два! Три!

И посреди пляжа, медленно разгораясь, появилась горка настоящих дров, сложенных по всем правилось кострового искусства. Алина подошла, взяла меня за руку, и мы сели возле огня. Веселые искры летели вверх, в руках у Дария появился музыкальный инструмент — а я и не знал, что он так хорошо поет. Аля перебралась ко мне на руки — к вечеру песок стал прохладным. Русалки, драконы и прочие… члены этой замечательной семейки дружно жарили и поедали подгоревшие кусочки черного хлеба. Может, кому-то достался и нормальный, но мой упал в костер, когда я отвлекся. Не так уж просто жарить хлеб и при этом целовать свою невесту.

Глава 29 Иллинадор

Альвир

Тальма спала беспокойно, а я, проспав два часа, проснулся и больше уснуть не смог. Некоторое время ворочался на скользких шелковых простынях, а потом не выдержал и встал.

Темнота накрыла город драконов бархатным одеялом. Тихо-то как. В нашем мире постоянно слышны какие-то звуки. Патрульные флаеры контролируют город, рейсовые самолеты пролетают в вышине, столица никогда не спит — на то она и столица. Последние три тысячи лет в нашем мире прекрасно сосуществует техника и магия, и для нас с Тальмой полет сюда, на Дирон — это как возвращение к истокам. Завидую брату — он смог сохранить нетронутой природу. Хотя у нас и работают законы, охраняющие окружающую среду, всегда находятся желающие их нарушать. Но мой мир старше, и еще неизвестно, что будет здесь лет через тысячу. Я позволил своему миру развиваться, иначе нельзя — запертые в пространстве и времени, мы нашли свой путь, свой способ существования.

Освоили ближайшие планеты, исследовали земные недра. Хм, а то я не знал, что там находится. Но моим эльфам нужно было чем-то заниматься, кроме изготовления бесконечно прекрасных предметов искусства! Вот они и открыли… сначала паровой двигатель, потом электричество, потом — двигатель внутреннего сгорания. А там и ионные вошли в моду, лет через триста — после того, как запасы нефти почти закончились. Космос эльфам не сразу пришелся по душе, но постепенно жизнь в колониях на Тубе и Татуре вошла в колею, устаканилась, и теперь полеты туда и обратно стали не сложнее, чем полеты в магазин за хлебом. А я подкинул им идею, как сделать атмосферу пригодной для дыхания. Так что мне было чем заниматься все эти годы.

Фактически, мой мир представляет собой империю, во главе которой стоит мой старший правнук — Император Алагир. Парламент из трех палат не сильно ему мешает, но помогает не зарываться. В империю входят три планеты и колония на самом большом спутнике Татуры. Конечно, бывают конфликты, но сейчас все тихо. Правнук недавно женился, и на радостях принял закон о снижении налогов. Сразу после его свадьбы мы и вернулись в эту реальность.

Собираясь сюда, нам пришлось хорошо подумать, как одеваться и что брать с собой. В нашу жизнь так плотно вошли технические новшества, что иногда мы себя чувствуем без них, как без рук. Магия магией, но и технология — это неплохо. Но, все равно приятно оказаться здесь. Брат и его семья — это что-то необыкновенное. Особенно дети, в которых превратился Первый. Старый хрен! Это же надо было такое учудить!

Я усмехнулся, вспомнив вчерашний сабантуй, и почесал слегка подгоревшее на солнце плечо. Ожог я убрал, но кожа еще слегка шелушилась. Надо будет Таль попросить намазать кремом. Что-то я здесь расслабился и окончательно очеловечился. Небольшое усилие, и кожа вновь стала ровной, только чуть загоревшей.

Остаток ночи до самого рассвета я простоял у окна.

Я нервничал, ведь сегодня нам предстоит навестить наш народ в Иллинадоре. Я поймал себя на мысли, что все еще чувствую себя виноватым в том, что они оказались здесь. Время не помогло, чувство вины, слегка притупившееся за прошедшие тысячелетия, вновь вернулось, лишь стоило мне подумать о том, что им пришлось пережить. И неважно, что тех, кто покидал мой мир, уже нет в живых, и мне не нужно краснеть, глядя им в глаза.

Есть легенды и генетическая память, есть книги и просто сказки, которые рассказывают на ночь эльфийские мамы своим детям. Судьба моего народа оказалась в надежных руках брата, и не его вина, что они не смогли прижиться в его мире, и только после подвига Рона и Дария все стало таким, каким и должно было быть изначально. Ладно, хватит предаваться меланхолии, пора будить Таль, она еще хотела о чем-то поговорить с Лизой. Я дал ей еще полчаса поспать, пока умывался и одевался. Ларсель посоветовал мне одеть что-то традиционное, чтобы не выделяться. Триумфального въезда Создателя в Иллинадор не будет, а будет небольшая прогулка по Альтерану, знакомство — я надеюсь — с потомками тех, кто покинул мой мир не по своему желанию. Еще хочу поговорить с Правителем. Ведь его можно считать прямым потомком моего свекра. Я сел на край постели и погладил жену по плечу, убирая спутавшиеся локоны. Наклонился и поцеловал:

— Ум-м-м, еще минутку… Аль, я еще сплю. Что? Уже пора?

— Да, любимая, пора. Вставай. Жду тебя в столовой.

Я вышел из спальни и чуть не столкнулся с Ференом.

— Доброе утро. Готов?

— Доброе, — мой верный друг, не стесняясь, зевнул и пошел рядом.

Я удивился тому, что тайл с утра обвесил себя оружием, как в старые добрые времена.

— А это еще зачем? Неужели недостаточно моего присутствия рядом?

— Альвир, там все осталось так же, как было у нас в древности. Ларсель посоветовал не расслабляться, и мы с тобой будем его сопровождать, а не наоборот. Он, как-никак, официальное лицо, посол, — тут Ферен усмехнулся. — А мы простые эльфы. Кстати, Таль с нами идет или нет?

— Идет. Так мне тоже что-нибудь на бок прицепить? Надо у Ларса спросить.

Ларсель уже завтракал, он и правда, вооружился: рядом на стуле лежали его клинки, и волосы он убрал в косу, чтоб не мешали. Его лицо немного изменилось со вчерашнего дня — они с Алиной наложили на него иллюзию, чтобы не напугать Правителя внезапно помолодевшим обликом.

— Присоединяйтесь! Булочки — объеденье!

— А где Алина? Она с нами не идет?

— Нет, Аля возвращается с Роном и Димой в Керсов. Я тоже надеюсь туда попасть через неделю, максимум две.

Булочки в самом деле были вкусными, особенно если намазать их маслом и абрикосовым повидлом. И запить крепким чаем с лимоном. Я доедал четвертую, когда к нам присоединилась моя супруга. Ларсель встал и поклонился. Если со мной он уже освоился и перестал церемониться, то к Тальме относился как к богине: с величайшим почтением, граничащим с фанатизмом. Но я не вмешивался — пусть развлекает мою жену, если ему так хочется.

— Доброе утро! — она вихрем подлетела к столу, села на отодвинутый Ларсом стул и спросила: — А где мои булочки? Аль, ты опять все съел и мне не оставил? Обжора! А еще бог называется!

На мое счастье, в столовую вошел повар с очередной порцией свежевыпеченных шедевров. Таль довольно потерла ладошки и схватила одну.

— Ой, горячая! Аль, остуди, но не совсем. Пусть будет теплая.

— А сама?

— А я хочу, чтобы ты за мной поухаживал. Спасибо, Ларсель, ты очень любезен! — повернулась она к тайлу, который налил ей кофе. Пришлось остужать, а то обидится, и тогда — держись! Я улыбнулся: за прекрасной внешностью не каждый разглядит насмешницу и язву. Я смог. Всего лишь через пятнадцать лет после свадьбы.

Мы ждали Лизу, чтобы попрощаться, а она кормила близнецов. Альдинир сказал, что еще пять минут — Рианчик завтракает, и прерывать малыша в такой ответственный момент нельзя. Я уже успел забыть, что такое маленькие дети.

— Да? — удивленно изогнула бровь поймавшая мою мысль Тальма. — Так я могу тебе напомнить, милый.

— Ты серьезно?

— Абсолютно серьезно.

— Я буду только рад, ты же знаешь?

— Конечно, знаю. Иначе бы не предлагала. А ты знаешь, как называется эта река?

Под нами, омывая холм, на котором стоит дворец, широкая синяя лента реки медленно несла свои воды в океан.

— Нет. А как?

— Твой брат назвал ее в мою честь. Это мне Лиза сказала. Это — Тальма, а с другой стороны холма — Верета. Она дала название городу. Красиво, правда? — драконы всех цветов радуги бороздили небо, некоторые пролетали совсем низко и садились на крышу дворца. Мы находились на четвертом ярусе, приблизительно посередине между небом и землей.

— Да, очень, — согласился я с мнением жены.

— Ну что, готовы? — Альдинир осмотрел нас с ног до головы и усмехнулся.

Четверка эльфов в живописной одежде ответила ему вразнобой. Мы действительно готовы, и даже роли распределили: я — маг, моя жена — в роли моей жены, и наши тайлы, обвешанные оружием, в роли тайлов — а что, неплохая легенда, если кто спросит.

— Я тут подумал и решил пойти с вами. Лиза меня отпустила, правда, дорогая?

— Тебе лишь бы сбежать. Ладно, ступай. У меня еще масса дел: проводить детей в Керсов, приказать повару приготовить что-то рыбное для наших хвостасистых и хоть немного пообщаться с Владом, до его возвращения к себе. Я так редко их вижу! Но ты — иди, только чтоб завтра вернулся. Удачи тебе, Ларсель. — Тайл поклонился. — Тальма, Альвир, до встречи! — Лиза поцеловала всех нас по очереди и исчезла.

Через миг мы прошли в открытый братом портал, и терраса опустела.

На поляне, заросшей густой травой, слегка уже пожелтевшей — зима все-таки — гарцевали кони. Все еще низко висящее утреннее солнце пробивалось сквозь листву и придавало нереальность пейзажу. Оседланные эльфийские жеребцы словно намеривались показать себя во всей красе: длинные гривы развевались, копыта били о землю, поднимая в воздух светящиеся на солнце пылинки.

— Это наши?

— Небольшой сюрприз. Не правда ли, они сюда прискакали очень вовремя? Я их одолжил на время.

— Надеюсь, не в конюшне Правителя? — ехидная улыбка на губах Ларселя показала, что он коней узнал.

— Именно там. А что?

— Вон тот, с серебреной полосой в хвосте — любимый конь Ниэля. А серый в яблоках — он никому не дает себя седлать, кроме принца. Похоже, вы их вытащили прямо из-под седоков, раз они оседланы. Остальных не узнаю, но думаю, тот, что с женским седлом принадлежит супруге Ниэля.

— Да? — брат казался озадаченным, но ненадолго. — Можно подумать! Мы их замаскируем, и потом, у них в конюшне еще есть — не обеднеют.

Брат небрежно махнул рукой, и кони подошли к нам. Дин взял под уздцы одного из них, и вместо буланого жеребца, в черном хвосте которого, нарушая идеальную масть, сверкала серебряная прядь, перед нами предстал белоснежный красавец.

— Ты бы еще единорога из него сделал, массовик-затейник. Ничего более умного в голову не пришло, братец? Теперь мы будем привлекать внимание еще лучше — белых коней у нас нет.

— Это у вас нет, а у нас — будут. Единорог, говоришь?

— Дин, даже не думай!

— Почему? — удивился Альдинир. — Пусть бы себе водились, глаз радовали. И Лизе бы понравилось…

— Хватит фантазировать, пора ехать. Таль, тебе помочь?

— Спасибо, милый, я сама справлюсь. Перекрашивать коней — мое любимое занятие по утрам. Ну, красавец, — она подошла к гнедому с дамским седлом на спине. — Щекотки не боишься? — конь фыркнул, но, обнаружив в руке богини яблоко, присмирел и с удовольствием его слопал. — Тогда приступим.

Рыже-коричневая шкура коня потемнела, а черный волос гривы и хвоста побелел на глазах. Конь удивленно заржал, превратившись в блондина. Игреневый…. Моя любимая масть. Захотелось и себе такого сделать.

Тальма легко взлетела на коня, и он встал на дыбы, пытаясь сбросить незнакомую наездницу, но она только сильней наклонилась вперед и что-то шепнула в чувствительное ухо. Он сразу встал смирно, словно и не бесился секунду назад, и покосился на меня.

А я что? Могу только посочувствовать, брат ты мой четвероногий. Тальма — она такая. Если уж чего захочет, то лучше у нее на пути не стоять. Целее будешь. Моя красавица жена гордо выпрямила спину и с высоты посмотрела на нас.

Ларсель подошел к одному из оставшихся коней, и я услышал, как он с ним общается на ментальном уровне. Ба! Так я тоже могу. Только забыл, слишком давно не имел дела с этими великолепными животными. А ведь я сам наделил их зачатками разума! Правда, это было так давно, что в моей забывчивости нет ничего удивительного. Конь Ларселя стал весь одного цвета — серый. Неплохо получилось. И тут меня толкнули в спину. От неожиданности я резко шагнул вперед, и уже хотел дать сдачи, когда услышал смех. Повернулся, а за моей спиной стоит лошадь, игреневая, как я и хотел, и тянется мордой к моему карману. Я ее оттолкнул, но булочку пришлось доставать.

— На, жадина. От сердца отрываю.

Лошадь проглотила булочку в один миг и опять полезла к карману, но я шлепнул ее по морде.

— Хватит, траву ешь — вон ее сколько.

Покосившись на меня черным глазом, она позволила мне на нее взгромоздиться.

Ферен поступил так же, как и Ларсель — серый цвет у тайлов любимый, они в своих темных костюмах внушали уважение, а мечи в наспинных ножнах словно говорили: не тронь, зарежу.

Наконец, наша группа сдвинулась с места.

— А где мы, собственно говоря? — обратился я к брату.

— Недалеко от границы с княжеством Арис. Отсюда до Альтерана шесть дней пути. Ты же хотел познакомиться с Иллинадором? Так что вам предстоит небольшое путешествие. Завтра я вас покину, используете моего коня в качестве запасного. Жаль такого красавца оставлять в лесу.

— Шесть дней? — Тальма развернула коня, и наша группа остановилась. — Тогда так — нам нужна теплая одежда, это раз. Седло мне поменяйте на мужское — это два, и больше никаких сюрпризов — это три. А, еще отвернитесь — мне надо переодеться.

Она взяла небольшую сумку, которую я сам сделал, и пошла в кусты. Пространственный карман — что может быть лучше для хранения вещей? На всякий случай я накрыл Таль защитным экраном, а сам приступил к работе. Изменить седло мне удалось без проблем, материал был: все, что от меня требовалось — это придать ему нужную форму. Я сбросил излишки энергии на землю, и пожухлая трава под ногами моей лошадки вновь зазеленела, к ее радости. Тем временем вернулась Тальма, в кожаных штанах и плотной куртке. Волосы завязаны темно-синей косынкой узлом назад, на манер головных повязок тайлов. Ей идет. Перчатки и сумка через плечо дополнили образ — этакая бывалая путешественница. Она вскочила на коня, и мы двинулись вперед, к столице.

Альдинир впереди, за ним — Тальма, затем я, а тайлы в конце. Пока мы не вышли на тракт, шли шагом, а потом перешли на рысь, но двигались не слишком быстро. По мере удаления от границы стали попадаться фермы. Урожай давно убран, в полях только стаи птиц выклевывают упавшие зерна. Пасторальный пейзаж навевал сон, только Ферен с интересом смотрел по сторонам: мой друг редко выбирается на природу, пусть порадуется. Тальма уже третий раз зевнула, и я догнал ее и стащил с коня к себе. Ларсель успел поймать поводья ее коня, и привязал к своему седлу. Любимая устроилась поудобнее и через минуту спала, положив голову мне на грудь. Так мы ехали, солнце поднялось в зенит и плавно поползло вниз. Зимний день короток, в пять уже темно. Так что мы не стали ждать наступления ночи, и когда вдалеке показался небольшой городок, решили остановиться там на ночлег. Белые шпили и крытые медными листами крыши медленно приближались. Стало жарковато, все-таки на юге гораздо теплее. Ларсель сказал, что в Керсове давно лежит снег, а здесь — благодать.

— Чего желаете, господа? — хозяин-дроу приветствовал нас в холле небольшой гостиницы в центре города. Мы уже успели осмотреть площадь, где самыми высокими зданиями были трехэтажная мэрия, двухэтажная тюрьма с выкрашенными в зеленый цвет воротами, возле которых скучали два тайла, причем один периодически засыпал. Так и хотелось подойти и сказать — "Бу!". Еле сдержался. Напротив тюрьмы стоял храм Белокрылого, о чем я прочитал на слегка покосившейся табличке справа от входа, когда мы подъехали ближе. Надпись гласила: "Бог с нами, Бог среди нас!" и снизу был нарисован дракон. Немного странный, весь белый, но, в принципе, похожий на братика. Я привлек его внимание и заржал. Дин подъехал ближе, спешился и спросил:

— Кто со мной?

Мы последовали его примеру, привязали коней к коновязи и вошли следом. В храме после солнечного дня мне пришлось перестроить зрение, и только тогда я заметил алтарь, где стояла статуя Дина.

— Определенное сходство есть. Но крылья маловаты. Этакий модернизм.

— Ты думаешь? — мрамор потек, меняя форму на более достоверную. Из заднего помещения выскочил эльф в длинном платье — никогда не понимал, почему жрецы любят одеваться, как женщины — и с воплем попытался остановить Дина. Пришлось его ловить и держать.

— Не мешай, не видишь что ли, он творит. А то поставили какое-то чучело, а не дракона. Ну, подумай сам, своей головой. Как тебя зовут, кстати?

— Дартал Сико.

— Ты жрец?

— Да…

— Тогда ответь мне, жрец по имени Сико, разве может дракон взлететь на таких маленьких крыльях?

— Не знаю…. Но это работа великого скульптора. Вернее, ее копия. Оригинал установлен в главном храме Альтерана.

— Альвир, отпусти его. Он правду говорит, — сказал Ларсель.

Тем временем очертания дракона перестали меняться и застыли.

— Какой красавец получился! Альдинир, может тебе заняться скульптурой? Будешь свои портреты всем раздаривать.

— Альвир, не ехидничай. Дин, в самом деле, здорово получилось. А морда какая славная — так и хочется доверить ему все свои мысли и чаяния. Чтоб не съел сразу. Верующие ведь за этим приходят, да, уважаемый? — Тальма повернулась к жрецу, который уже побледнел и приготовился потерять сознание. — Ой, извини, тебе нехорошо?

Она подошла и положила руку ему на плечо, заглядывая в глаза. Этого эльф не перенес и все-таки упал. Наверное, не стоило нам называть друг друга полными именами.

Ларс с Ференом подняли жреца с пола и отнесли на алтарь. Я проверил: обморок перешел в глубокий сон. Жрец повернулся на бок, Тальма укрыла его расписным покрывалом, которое протянул Дин, и погладила по голове.

— Бедненький, не выдержал. Так, мальчики, мы тут инкогнито. Дин, больше так не делай, ты нас выдаешь.

— Ладно, больше не буду. — Согласился брат и пошел на выход. Только, проходя мимо таблички, он скосил на нее глаза, и надпись поменялась. "Здесь был Дин" — гласила она теперь, и дракон на картинке подмигивал левым глазом.

Мы отвязали коней и дальше пошли пешком. Скажу честно, после нескольких часов верхом и нам, и коням не мешало прогуляться. Иллинадорцы провожали нашу компанию любопытными взглядами. Городок мне понравился: народ занимался своими делами, мостовые были чистыми, а дети — улыбчивыми. Гостиница обнаружилась недалеко от площади. Полюбовавшись на фонтан, возле которого играли малыши под присмотром своих мам, мы свернули на улицу Полевую и сразу заметили вывеску: "Уставший иллин". Решили, что это про нас сказано, и вошли во двор гостиницы.

Двое мальчишек выскочили из конюшни. Монетка, брошенная Ларсом, была подхвачена на лету, и повеселевшие ребята принялись за работу: взяли поводья и повели коней в стойла. Ларсель взял дело в свои руки — все-таки, никто из нас не знает страну лучше, чем он. Уже через пять минут нам вручили ключи от комнат, и, договорившись встретиться через час, мы поднялись на третий этаж.

Доставшийся нам с Таль номер оказался вполне приличным: кровать манила белоснежным покрывалом, пахло травами и воском. За ширмой обнаружились удобства: фаянсовая ночная ваза размером с походный котелок на десять персон, расписанная лилиями и незабудками, и таз для умывания с кувшином, полным холодной воды.

Тальма с разбега упала на кровать:

— Как хорошо! Надо чаше выбираться из дома. А природа здесь какая, а воздух! Аль, с нашим миром надо что-то делать. Помнишь, как раньше было чисто, приятно…

— Угу, города с наружной канализацией, когда помои просто выливались в окно, и их аромат смешивался с запахом навоза… — в тон ей, добавил я таким же мечтательным голосом. — Нет уж, меня больше устраивает наша цивилизация. Сюда можно приехать на пару недель, не больше. Для нас все это, — я показал рукой на ширму, — уже чистой воды экзотика. Вернемся домой, первым делом полетим на Татуру, Алагир сейчас там.

— Ну да, и вы сразу приметесь решать вопросы своего бизнеса. А я буду лежать на солнышке одна.

— Почему одна? Обещаю, неделю ни слова о делах!

— Не выдержишь.

— Таль, честное слово, сам не буду и Алагиру не дам. Бизнес подождет. Ты — важнее!

Таль засмеялась, кокетливо посмотрела на меня, и мы пропали на полчаса. Кажется, кто-то стучал в дверь, но я повесил экран и сделал вид, что не слышу.

Только переоделись, привели себя в порядок, как Ферен позвал нас на обед. Или ужин? Нас уже ждали: Ларсель сделал заказ, и, когда мы появились, хозяин лично стал обслуживать наш столик. Уж не знаю, по какой причине, но наша компания оказалась в столовой в гордом одиночестве, хотя час назад зал был полон народа.

Не зная, кто мы и откуда, хозяин догадался, что мы не рядовые путешественники, и скатерть сверкала белизной, столовое серебро матово блестело, а сам он каждый раз сгибался в поклонах. Благодаря Ферелу, мы узнали, что слухи о нашем посещении храма уже поползли по городу. Что проснувшийся жрец рассказывает невероятные истории, а помещение храма забито жителями города. Пока мы кувыркались в кровати, Ферен прошелся по городу, потолкался в толпе и принес новости нам. Дин от них отмахнулся и приступил к еде. Мы последовали его примеру. Мясо утки, запеченной с яблоками, таяло во рту, пшеничные хлебцы пахли изумительно. Картофель, посыпанный укропом и чесноком, хорошо пошел с копченым лососем. А темный эль, который нам подали в высоких кружках из коричневого стекла, утолил жажду. Ларсель, сидящий напротив меня рядом с Дином, вдруг замер на секунду и к чему-то прислушался. Показал Дину на хозяина.

Периодически поглядывая на дверь, стоящий за стойкой кухни дроу словно ждал кого-то. Только когда Дин проследил за его взглядом и кивнул мне, я влез в мысли слишком активного дроу. Там царил восторг, и звенели монеты, которые он собирался заработать на нашем визите. Ну-ну! Предприниматель послал сына в храм сказать, что мы остановились в его гостинице.

— Я думаю, нам пора сматываться. — Ларсель переглянулся с Ференом и добавил. — Сюда валит толпа ваших фанатов.

— Ты думаешь, они опасны?

— Просто не люблю толпу — она непредсказуема.

— Я сейчас разберусь с ними, — сказал Дин и исчез.

— Хорошо, что я не переоделась. Ферен, пока Аль расплатится с хозяином, вели седлать наших коней. Думаю, они уже отдохнули. Дин нас догонит. — Тальма погрустнела.

Тайл встал и вышел через боковую дверь. Я с тоской посмотрел на закопченные балки потолка, допил эль и пошел к замершему по стойке смирно хозяину. Уезжать не хотелось, уже стемнело, да и кровать мне понравилась…. Я решил пока расплатиться и подождать Дина. Он не заставил себя ждать. Смеющийся бог ввалился в двери вместе с уже знакомым нам жрецом. Ферен зашел следом и показал мне жестом, что все в порядке.

— Представляете, они ему не поверили! — закричал Дин с порога. — И собирались посадить в тюрьму за брехню. Я его спас. Садись! — и Дин подтолкнул жреца к нашему столу. — Ларсель, налей нашему новому другу выпить. Эй, хозяин! Принеси чего покрепче! У эльфа стресс и его надо снимать.

Перепуганный жрец вцепился в горловину своего платья и замотал головой. Мы засмеялись:

— Не трусь, стресс — это не одежка, это через голову не снимешь. С ним борются другим путем! — добавил Дин и забрал у дроу бутылку. — А ты, чем планировать доходы, пойди жене платье купи, экономный ты наш, такое, как она хочет. — Со стороны кухни раздался женский возглас. — И детям что-нибудь, а то помрешь, и никто тебя добрым словом не вспомнит. Ступай!

В бутылке оказался коньяк….

Глава 30 Сюрприз, сюрприз….

Ларсель

Путешествие закончилось у парадного входа во дворец Правителя. Зеленая лужайка пустовала, раннее утро — еще не время для прогулок. Только слуги выглянули из окон, увидели четверку пропылившихся в дороге путешественников и вернулись к своим обязанностям: мыть окна, вытирать пыль и тому подобное. Тайлы меня узнали, но смотрели с некоторым недоумениям. Трисс сегодня был на смене, он вышел из караулки и остановился в трех шагах от нас. Я обменялся с ним мысленным приветствием, и мой старый командир наконец-то поверил, что я живой. Оказалось, что Керто принес горестную весть о моей гибели. "Хоть бы до матери не дошло!" — пронеслась суматошная мысль и внутри все похолодело. Альвир положил руку мне на плечо: "Не волнуйся, Ри ей сказал, что ты жив. Еще позавчера. Известие от Правителя в Керсов еще не попало. Так что твоя мать в полной уверенности, что ты живой и невредимый. Что соответствует действительности" Я поблагодарил творца, повернулся к Триссу и добавил уже вслух:

— Прибывшие со мной иллины должны быть приняты, как важные гости страны.

Трисс внимательно на них посмотрел, задержал взгляд на лице Тальмы чуть дольше позволенного приличиями и не стал меня ни о чем расспрашивать: ему оказалось достаточно того, что я сказал, а он увидел.

— Добро пожаловать в Альтеран, — поклоном головы приветствовал моих спутников Трисс. — Я провожу вас в гостевые покои, где вы сможете отдохнуть до аудиенции. Ларсель, твои апартаменты еще не заняты, ты можешь разместиться у себя.

— Спасибо, друг.

Правитель Ниэль уже не спал, но не потому, что услышал топот копыт по булыжной мостовой — окна его спальни выходили на другую сторону дворца, откуда открывался дивный вид на Священное поле и услышать их он не мог. А не спал он потому, что ему не давала покоя история с исчезновением его любимого коня. Пять лучших коней пропали в один миг прямо из конюшни вместе с седлами, и никто ничего не видел, не слышал и не понял. Даже под полным ментальным контролем — в высшей степени неприятной процедуре, которой подвергали только особо опасных врагов страны и заговорщиков, конюхи и дворовые работники не смогли вспомнить ничего! Какое ужасное слово, подумал Ниэль и решил, что сделает сегодня еще одну попытку отыскать коней. Ведь они и стоили недешево, да и привык он к ним, хотя в конюшне сразу нашлась замена, и семейный отдых с женой и сыном состоялся несмотря ни на что. Ниэль не любил менять свои планы, поэтому он просто отдал приказ допросить всех слуг, присутствовавших в момент исчезновения, и семья Правителя отбыла под охраной семерки тайлов в двухдневный отпуск.

Отчет содержал… воду, и больше ничего. Расписанные по секундам действия конюхов и везде только одно слово — исчезли! Главный маг опустил руки, заявив, что в делах божьих он некомпетентен! И это сказал иллин, который может горы с места сдвинуть одним движением руки! Возмутительно!

Ниэль разволновался и встал. Любимая супруга сегодня спала в соседней спальне, и он не опасался ее разбудить ненароком. До прихода Керто на традиционный завтрак оставалось еще полчаса. Правитель оделся и позвал тайла, стоявшего за дверью. Касс вошел и замер. Ниэль уловил отголоски восторга в его мыслях:

— По какому поводу вы радуетесь? Надеюсь, это не мешает вам выполнять свой долг? — иногда, когда Правитель был не в духе, как сегодня, он становился настоящим занудой.

— Добрая весть, светлейший! Таларис Алари вернулся.

Правитель не успел удивиться, потому что за окном раздался шум, и он поспешил пересечь коридор, пройти через гостиную напротив его спальни и выйти на открытую галерею, опоясывающую фасад дворца. На площади царило необычное для этого времени суток оживление. Конюхи кричали, как ненормальные, со всех сторон бежали иллины, а центральной композицией служила пятерка коней! Ниэль сразу узнал своего Бовала и Лозара, принадлежащего жене. В утренних сумерках ему показалось, что они немного странно выглядят, но стать своего любимца Ниэль не спутает ни с каким другим конем!. Тут первые лучи солнца, пронзив верхушки деревьев, упали на лошадей, и Правитель подумал, что он рехнулся: его конь сверкал снежной белизной на фоне серо-коричневых плит, которыми была вымощена площадь.

— За мной! — бросил он Кассу, и побежал в лестнице, от удивления позабыв обо всех стационарных порталах, которые были кратчайшим путем вниз.

Принц выбрал именно этот момент, чтобы открыть дверь своей спальни, и едва не получил по лбу: Правитель толкнул ее плечом, не заметив.

— Отец! Что случилось? — крикнул ему Керто и помчался следом.

Конь заржал, признав спешащего к нему хозяина, и тут случилось невероятное: на глазах у изумленной публики кони поменяли масть.

Я даже успел поспать целый час, когда дверь распахнулась от удара ноги нашего дорогого принца и хряснулась по стене. Керто, злой, как собака, ворвался в мою спальню:

— Ты живой? Действительно живой?

— Да, но только что оглох. Совсем не обязательно было так кричать, ваше высочество. Я вас услышал еще в коридоре. Вы топаете, как конь.

— Вот по поводу коней я и хотел вас спросить….

— Не стоит, ибо неисповедимы пути Богов и неопределимы их возможности!

— Таларис, так это правда? Что Светлокрылый приходил к иллинам? — Керто словно потерял боевой задор и сел на край моей постели.

— Мальчик, дай мне встать и одеться. А потом я тебя кое с кем познакомлю. Обещаю, — я усмехнулся, — ты не пожалеешь.

— Хорошо, — он встал с кровати и вышел.

Я с удивлением посмотрел ему вслед — подобная покладистость нашему красавчику несвойственна — и задумался. Как бы чего не вышло….

Не могу сказать, что путешествие по Иллинадору с демиургами походило на прогулку, но мне было приятно слышать их восторги, наблюдать, как они ведут себя в той или иной ситуации, и порой сдерживать смех. Ферен вел себя точно, как я, и иногда относился к ним, как к своим детям. В первый же день они переполошили городок, в котором мы решили переночевать. Потом Дин перепугал горожан, превратившись в дракона прямо на площади, разогнал иллинов, посоветовав им не маяться дурью, а идти и заниматься своими делами, схватил жреца и приволок его в гостиницу. Двух рюмок коньяка оказалось достаточно, чтобы священник начал лить слезы и жаловаться на неблагодарных прихожан, которые его едва не посадили в тюрьму. На что демиург совершенно справедливо заметил:

— Занялся бы ты делом, что ли? Детей учил, или там, капусту выращивал. А то все это возня с религией в мою честь…. Не делает мне чести, простите за каламбур.

— Правда? — эльф вытер лицо и впервые улыбнулся. — Я так хотел стать ювелиром, но отец настоял — второй сын должен быть священником. Семейная традиция, понимаешь?

— Понимаю. Скажи отцу, чтоб ввел новую — второй сын может делать то, что захочет. И привет ему передавай от меня. Так и скажи — Альдинир привет тебе передал. Ладно, ступай, что-то я спать хочу. Ой, и палуба качается…

Мы с Ференом оттащили Дина на третий этаж. Жреца уложили спать в зале, на коврике возле камина. Он зябко кутался в свое платье, пришлось укрыть и подбросить дров, чтоб не замерз. Хозяин обещал проследить, чтобы его не обижали. Альвир с супругой покинули нас еще раньше.

Утром Дин попрощался и исчез, а мы поехали дальше. Я знал эту часть страны, как свои пять пальцев. Мы переходили от селения к селению, знакомились с иллинами, слушали местные легенды. Таль накупила себе барахла на ярмарке, куда мы попали на третий день нашего путешествия. Я сблизился с Ференом, мы общались в основном мысленно, так проще. А наши творцы были слишком заняты друг другом, чтобы подслушивать. По крайней мере, мне так казалось. У них случился одна тысяча восемьсот двадцать шестой медовый месяц — Ферен заявил это вполне серьезно. А потом засмеялся.

Так мы достигли пригорода столицы. Переночевали в таверне на тракте и с утра пораньше прискакали во дворец.

Я одевался и, вспоминая наши приключения, думал о том, что мне будет, о чем рассказать Алине. Я уже по ней скучал и считал дни до встречи.

"Ларсель? Нас пригласили на аудиенцию в кабинет Правителя. Ты идешь?"

"Уже бегу!"

Керто далеко не ушел, подпирая стену в коридоре в компании из двух тайлов с каменными лицам, он терпеливо ждал, когда я выйду. Я ему кивнул и быстрым шагом пошел вперед. Дворец уже проснулся, и слегка взбудораженные последними новостями иллины провожали нашу группу заинтересованными взглядами, поклонами приветствуя принца и перешептываясь. Керто не отставал, одной рукой придерживая кинжал на поясе, он шел рядом со мной, и я ловил его удивление и, как не странно, радость оттого, что я жив. Спасибо тебе, мальчик, я тронут. Твои чувства подарили мне надежду, что следующие пять лет в твоем обществе не будут напрасной тратой времени. Дело за малым — получить разрешение Правителя увезти тебя в Керсов.

Мы немного опоздали. Альвир с Тальмой уже прошли в кабинет, и в тот момент, когда для нас распахнули двери, они уже стояли в нескольких шагах от рабочего стола Ниэля. Наше появление прервало слегка затянувшуюся паузу.

Правитель был зол. Это я понял сразу: логично связав чудесное возвращение коней с нашим приездом, он уже успел сделать правильные выводы и определить виновных. Да, шутка Дина вышла нам боком. Не беда, пробьемся, Ниэль не дурак, быстро сообразит, что к чему. Керто подошел к отцу и встал рядом, положив руку на спинку кресла.

— Мне представляться не нужно, надеюсь? Я вас слушаю, господа.

— Ох, простите нашу невежливость. Мы до сих пор под впечатлением от красот вашей столицы. Наше путешествие оказалось настолько приятным! Вы себе просто не представляете, как я соскучилась по чистому воздуху! — Тальма взяла бразды правления в свои прекрасные ручки.

Ниэль скорее ожидал ответа от странного иллина, с неприличной для гостя любознательностью осматривавшего кабинет. Сидящему с гордым видом Правителю он не уделил должного внимания, словно Ниэль — просто часть обстановки. На лице светлейшего появилось выражение обиды, когда первой заговорила иллинка, кончики губ которой кривились в легкой улыбке. Платье из невиданной ткани обтекало ее, как струи воды, и казалось, что юбка шевелится от порывов несуществующего ветра, то показывая, то скрывая стройную ножку. В пределах приличий, немного ниже колена, но Ниэлю этого хватило, чтобы с трудом отвести взгляд. Хорошо, что жена еще не успела к ним присоединиться. Ниэль попросил ее дать ему немного времени, чтобы разобраться в происходящем, но она должна вот-вот появиться. Я стоял сбоку от Тальмы и прекрасно видел, как она улыбнулась, и сделала небольшой шаг вперед, словно случайно вновь оголяя ножку.

Дезориентировав противника по всем правилам дипломатического искусства, она продолжила.

— Меня зовут Тальма, а это мой супруг Альвир.

Мне было замечательно видно, как округлились глаза Ниэля, и вдруг он рассмеялся, словно услышал старый анекдот из разряда набивших оскомину своей пошлостью. Таль улыбнулась и, оглядываясь на мужа, шепнула:

— Он нам не верит. Ничего удивительного — я бы тоже не поверила, если бы с утра пораньше ко мне просто, по-дружески зашел поболтать демиург. Ларсельчик, миленький, выручай?

— Светлейший! Насколько невероятно это бы не звучало, но вам придется поверить.

— Таларис, разговор с вами у меня запланирован через час. А пока я хотел бы услышать более правдоподобную версию из уст твоих спутников.

— Дорогая, нельзя же так шокировать нашего уважаемого родственника? Да, да, милейший. Вы — пра-пра-правнук отца моей супруги. Что может быть более правдоподобно?

Не дождавшись приглашения присаживаться, Альвир выловил из воздуха кресло, предложил его супруге, и она воспользовалась любезностью мужа: села на самый краешек, скромно положив руки на коленки. Мы с Ференом встали по бокам. Я поймал удивление стоящих у дверей тайлов и мысленно заверил их в том, что защищать Правителя от странных визитеров не стоит, можно нарваться на большие неприятности. И добавил, что все, сказанное ими, чистая правда. Тайлов было легче уговорить, чем нашего Правителя. Он все еще сомневался, но страха я не почувствовал. Скорее, сдобренное иронией любопытство: ну что еще они придумают? Трюк со стульями его не удивил.

Альвир не спешил садиться, он, немного наклонив голову вправо, пристально смотрел на Правителя

— Разговор нам предстоит долгий, уважаемый Ниэль. И ваше недоверие мне понятно, хоть и не принесло радости. Думаю, это поможет… — он еще не закончил говорить, когда меня словно что-то толкнуло: посмотри внутренним зрением. От стоящего рядом со мной демиурга оторвался синий жгут и впился в голову Ниэля. Тот побледнел и откинулся на спинку кресла. Керто обеспокоенно дернулся:

— Отец?

— Я в полном порядке, сын, — после глубокого вздоха, ответил Правитель. — Но не хотел бы еще раз получить такой подарок. Выйдите все! — приказал он тайлам и посмотрел на Альвира уже иначе. — Прошу простить мне мое неверие.

— Ничего страшного, зато теперь вы знаете, кто спер ваших лошадей, — улыбнулся Альвир и материализовал еще одно кресло — для себя.

Ферен показал мне глазами на диван в углу кабинета: "Это действительно надолго. Мы даже успеем вздремнуть" 

— Я шел сюда с мыслью предложить вам вернуться. Но, встретившись с иллинами и познакомившись с ними поближе, я понял, что не стану этого делать. Вы вросли в этот мир, и вырывать придется с корнем, что может нанести еще больший вред. — Альвир сделал глоток из хрустального бокала и продолжил. — Я хотел помочь, но вам моя помощь не нужна. Брат все сделал правильно, я в нем никогда и не сомневался. Да и мой мир вам вряд ли придется по душе. Слишком далеко в развитии мы теперь отстоим от вас.

— То, что я увидел в подаренных вами образах, действительно впечатляет. Мы станем лишними там, и нужны здесь, поэтому остаемся. Но я рад, что первоначальный мир выжил, ведь все это время мы считали его погибшим, но то, что вы нам рассказали — это чудо. Спасибо.

— Не за что. Не благодарите меня, мой визит — это всего лишь своеобразная попытка искупить мою вину перед моим народом. Но что сделано, то сделано. Дорогая, нам пора. Альдинир уже несколько раз со мной связывался. Нам предстоит путь домой. Прощайте, уважаемый. На всякий случай, если вдруг возникнут проблемы, требующие моего вмешательства — сообщите Таларису. Он знает, как со мной связаться.

Я кивнул на вопросительный взгляд Правителя и встал. Пришло время прощаться с нашими творцами. Я пожал руку Ферену: "Прощай, друг. Береги их!" Ферен усмехнулся: "Прощай. За них не беспокойся. Я буду рядом, как и прежде" Альвир ответил на мое рукопожатие и с улыбкой сказал:

— С тобой мы еще увидимся, правда, нескоро. Прощай, Ларсель. Будь счастлив.

— Я постараюсь, Альвир. Спасибо!

Тальма расцеловала меня в обе щеки, обняла Ниэля и ослепительно улыбнулась зардевшемуся принцу. Ну, вот и все!

Альвир обнял жену, Ферен подошел к ним, положил руку демиургу на плечо, и они растворились в ставшем внезапно густым воздухе.

Прошло несколько минут, прежде чем мы смогли говорить. Причем, первым очнулся Керто. Он налил себе вина и залпом выпил, утоляя нервную жажду:

— Отец, нам это не приснилось?

— Нет, не думаю. Налей и мне тоже. Таларис, ты будешь?

— Не откажусь, — я взял протянутый Керто бокал. Вино оказалось прохладным, терпким и вкусным. Мы прошли на террасу. Супруга Правителя так и не пришла, может, это и к лучшему. Ниэль сам ей расскажет, что сочтет нужным.

— А теперь отвечай, — он не стал тянуть время, слишком чудесным оказалось мое появление. — Как ты оказался в такой замечательной во всех отношениях компании? И правда ли, что твоя невеста — дракон? А то Керто мне все уши прожужжал о вас.

Прошло два месяца с тех пор, как мы вернулись в Керсов. Мой официальный статус наставника Керто не афишировался. Наоборот, я стал одним из студентов в группе эльфов, согласно новому договору между нашими странами по обмену студентами, прибывшими в академию. Алина со скандалом добилась разрешения жить в общежитии. Последовав ее примеру, Гард тоже вырвался из-под опеки Повелителя. Я согласился с невестой, некоторые сложности придавали остроту нашим встречам, редким теперь. Ведь не только она осваивала сложное искусство быть человеком, но и я попал в крепкие руки учителей. Кроме регулярных занятий в академии, нас с Димой учили Рон и его отец таким вещам, о которых в академии никто и не слышал. Нам пришлось туго, свободного времени почти не осталось, но оно того стоило. Ради того, чтобы осуществить свою мечту летать над облаками, я был готов на все. Стать драконом — что может быть более заманчивым?

Новое тело дарило мне все больше сюрпризов, я казался себе сосудом, наполненным магией, и постепенно учился пользоваться ей. Алина тоже старалась мне помочь, объясняя и показывая то, о чем я ее просил.

Мы использовали любую возможность, чтобы быть вместе. Я показал ей город людей, познакомил с мамой. Отчим был приятно удивлен, что я назвал своей невестой простую человеческую девушку, и я не стал его разубеждать. Моя красавица пришлась по душе даже сестре, которая ревностно любила меня и всегда старалась завладеть моим вниманием. А тут она утащила Алину в свою спальню, и их не было целый час. Оказалось, что заняты наши девушки были своими прическами. Мама только всплеснула руками, когда в гостиную вышла Аги с высокой прической, перевитой лентами и жемчугом. Мы с Ником едва сдержали смех, настолько нелепо смотрелась пышная прическа в сочетании с детским лицом и тоненькой шейкой сестры.

Изменилась и Алина. Заляпанная чернилами студенческая мантия стала для нее любимой одеждой. Никаких больше распущенных волос — только тугая коса, чтобы не мешали. В карманах ее хламиды можно было найти что угодно — от шпаргалки до украденного из прозекторской заспиртованного человеческого глаза в запаянном фиале. Алина взяла курс медицины и теперь пахла формалином, спиртом и кровью. Нет, она, конечно, избавлялась от запахов перед нашими свиданиями, но встречаясь иногда в коридорах академии, я целовал ее именно такой.

Керто — это отдельная песня. Ему пришлось нелегко. Меняться любому не просто, а тут…. Для начала, Антон вызвал его на дуэль. Причиной я не интересовался, Дима сказал — за дело, а я ему верю. Слава богам, что до первой крови. Оба принца благополучно отлеживались в больничном корпусе, когда туда нагрянул король. Досталось обоим. Я даже не знал, что Шон так умеет ругаться матом. Керто, зеленый от потери крови, вжался в подушки и боялся слово вставить, чтоб не нарваться на еще большие неприятности, а их король перечислил в самом начале своей пламенной речи. От обещания выдрать вожжами на конюшне до месячной отсидки в городской тюрьме. Больше всего мне понравилась угроза отправить эльфийского принца на дворцовую кухню жарить блинчики. Дуэли были запрещены специальным указом короля еще несколько лет назад. И кому, как не им — принцам крови — подавать пример. В общем, наши дуэлянты, после недельного пребывания в одной палате, вышли из больницы друзьями. К ним присоединился Гард, который уже успел подружиться с Антоном, и теперь эта троица наводила шухер в академии и за ее пределами. Тайлам, приставленным к принцу для охраны, пришлось нелегко. На какие только ухищрения не шли мальчишки, чтобы избежать опеки! Но я знал, что они рядом, иначе и быть не могло.

Нам подарили выходной, и в первый день весны, когда теплом еще и не пахло, но солнце уже стояло немного выше, чем зимой, я зашел за Алиной в общежитие, и мы отправились гулять.

Сырой ветер с моря прогнал нас с набережной, и мы прошли по узким улочкам к рынку. Там, в новой таверне моего друга-винодела, мы нашли приют.

— Ларсель, я вижу свободный столик возле камина. Быстрей, а то его сейчас займут! — Аля схватила меня за руку и потащила к цели. Зал был полон. Старшая дочь хозяина Лана не успевала разносить замерзшим посетителям подогретое вино со специями. Сам он пропадал на кухне, помогая жене. Коронным блюдом были жаренные цыплята. Их подавали с разнообразными соусами и свежим хлебом. Мой друг Гар богател не по дням, а по часам, и по ночам подсчитывал доходы. Таверна оказалась очень выгодным делом, особенно зимой, когда виноградники засыпаны снегом и работы в полях нет, идея открыть на бойком месте ресторацию озолотила его.

— Ларс, здорово, дружище! — старый пират лавировал к нашему столику, зычным голосом приветствуя нас. — Алина, как я рад тебя видеть! Дара сейчас пожарит для вас пару цыплят — я ей передал, чтоб с чесноком, как ты любишь. Как учеба, девочка моя, еще не надоела?

— Здравствуйте, Гар! Как у вас тепло и уютно, — она встала и поцеловала хозяина в щеку, он на секунду прижал ее к груди, и потом отодвинул и рассмотрел внимательно.

— Красавица, просто красавица! Лана, поди сюда! — крикнул он дочери, а Алина потерла ухо и засмеялась. — Принеси моим друзьям горячий пунш, тот, что я вчера приготовил. На пробу.

— Привет, Ларсель, привет, Алина. Замерзли? — высокая, почти, как отец, крепкая и румяная, как сдобная булочка, Лана засмеялась. — Папа вчера такого намудрил с пуншем, и они с мамой так напробовались, что я полночи не спала от скрипа их кровати.

— Цыц, мелкая. Не позорь отца перед друзьями, — он шлепнул дочь, и она убежала на кухню.

Мы с Алиной переглянулись.

— Замуж ее пора выдать. Ларс, нет у тебя кого на примете? Чтоб добрый был да работящий? Только не эльф — его она раздавит. Девка она у меня не слабая.

— Хорошо, Гар, я подумаю, — сквозь смех ответил я. — Эльф тут в самом деле не подойдет. А где твой сын?

— Наказан. Нет, ты только представь, что этот хулиган вытворил: в новых сапогах у него ноги замерзли, так он себе стельки вырезал. Из моего нового тулупа! Прямо со спины. А я, дурак старый, не заметил и одел. Иду по рынку и понять не могу, почему в спину холодно и народ смеется! Так весь день и проходил.

Зал грохнул от смеха. Алина, тоненько всхлипывая, вытирала рукавом глаза. Раскаты смеха еще не утихли, когда к нам подошла Дара, поздоровалась и поставила перед нами тарелки с едой. От аппетитного запаха чесночной подливы мой рот наполнился слюной. Заметив, с каким вожделением я смотрю на цыплят, Гар похлопал меня по спине:

— Ладно, посмеялись и хватит. Пора работать. Приятного аппетита, милая! — он поклонился Алине и повел жену на кухню. Его рука на ее талии не держалась и все норовила опуститься ниже. Только когда они исчезли за дверью, мы приступили к еде.

— Ой, я идти не могу, и пальто не застегивается. Я объелась! — раскрасневшаяся Алина стояла в клубах теплого воздуха, вылетевшего вместе с нами из дверей таверны, на морозе он превратился в пар. Она натягивала шапку и дышала, широко открыв рот, чистым холодным воздухом. Я поправил ей воротник, взял под руку, и мы пошли по улице, осторожно ступая, чтобы не поскользнуться. В голове медленно ворочались слегка хмельные мысли, а в желудке было горячо от острого соуса. Куда мы направлялись, я и сам не знал, и только когда мой взгляд уткнулся в вывеску, понял, что привел Алину к лавке старого полуэльфа.

"Лавка древностей — здесь вы найдете то, что ищите!" — прочитала Алина полустертую надпись над входом.

Звякнул колокольчик, и мы вошли в магазин. Я не сразу заметил сидящую за прилавком девочку, ее макушка едва выглядывала над столешницей. Только когда она встала и положила книгу, которую читала, на прилавок, я спросил:

— А где почтенный Карел?

— Дедушка сейчас вернется, я за него. Чем могу помочь? — деловым голосом поинтересовалась малявка лет восьми.

— Как у вас интересно, — Алина с восторгом смотрела вокруг. Перчатки она уже сняла и сунула в карман, и теперь шла вдоль полок, иногда прикасаясь к тонким фарфоровым тарелкам и к корешкам древних книг. Лампа под бумажным абажуром освещала сокровища, выставленные на продажу за бесценок. Хотя…. Я вспомнил, как заплатил пять золотых за три книги.

Девочка несколько минут следила за нами, а потом вернулась к чтению, предоставив нам возможность копаться на полках самостоятельно.

— Ларс, посмотри, какая прелесть! Хочу этого дракона.

Фарфоровая статуэтка изображала нашего демиурга, но неизвестный эльфийский мастер немного отошел от канонов: белый дракон с золотистым толстым брюхом полулежал на подставке, призванной изображать лужайку, о чем говорил ее зеленый цвет. Но самым примечательным было выражение драконьей морды: довольное, сытое. Одной лапой он подпирал голову на длинной шее, а второй поглаживал себя по животу. За его спиной на лужайке паслись крохотные фарфоровые овцы, словно подсказывая причину благодушного настроения дракона. Алина фыркнула и шепнула:

— Ты только посмотри, как он похож на папу! Удивительно. Помнишь, когда мы были на пикнике? Вылитый папочка. Я должна это купить! Поставлю на полку и буду перед сном с ним разговаривать.

— Скучаешь? — догадался я.

— Да, иногда бывает, но не часто. У меня на это элементарно нет времени. Ты же знаешь мое расписание?

— Хорошо, берем, — сказал я, и тут меня как магнитом опять потянуло к книгам.

Толстый альбом словно сам прыгнул мне в руки и открылся на первой странице. Автор — Ферен Лариндал. Боги изволят шутить? Я улыбнулся — все-таки, приятно получить весточку от друга. Картины другого мира вспыхивали и гасли перед моими глазами. Удивительные летающие повозки, о которых рассказывал Ферен, эльфы в странной одежде. Яркие краски. И тут я вспомнил, как назвал такие картинки Дин — фотографии.

— Алина, смотри, — и я открыл альбом на странице, где двое эльфов сидели на песке, а за их спинами пылал закат. Альвир и Тальма, а это были они, улыбались с фотографии, сделанной Ференом. Я перевернул страницу и увидел его самого.

— Папины штучки, — шепнула Аля и повернулась к внучке Карела. — Сколько за альбом и статуэтку?

Но ответила нам не она. Из задней комнаты вышел сам хозяин. Он совсем не изменился, все та же трость с серебряным набалдашником, седые волосы завязаны в хвост на затылке. В его глазах я не заметил той ненависти, которая не давала мне дышать в прошлый мой визит, но это было в другой реальности.

— Семь монет, и можете не торговаться — все равно не уступлю.

— А я и не собирался. Кто оставил вам этот альбом?

— Какой-то парень. Сказал, студент, деньги нужны.

— Точно, папа. Его работа, — шепнула она мне, а потом уже громко спросила полуэльфа. — Высокий такой, волосы белые, почти как у него? — она показала на меня. — Одет легко?

— Да, девонька, а как ты узнала? Я еще подумал, бедный студент, замерзнет еще. Хотел ему чая предложить, но только отвернулся, как он ушел. Я даже удивился, что колокольчик не зазвенел.

Алина улыбнулась:

— Вы за него не переживайте, он у нас закаленный. А книгу он для нас оставил — это игра такая. Один что-то прячет, а другой находит. Вот деньги, спасибо, уважаемый. А ваша внучка молодец, такая умница.

— Она мне правнучка, — проскрипел Карел, с любовью глядя на ребенка. — Радость у меня — полгода уже, как внук вернулся. Да не один, а с семьей. Подожди, девонька, я вам покупки заверну.

Всю обратную дорогу мы молчали. Каждый думал о своем. Алина — об отце, который в очередной раз дал нам понять, что он всегда рядом. А я — о мире Альвира. Сейчас придем домой, напьемся горячего чая и будем рассматривать фотографии. Алина сегодня ночует у меня. А потом… и я мечтательно улыбнулся.

Глава 31 Любовь зла, полюбишь и… дракона

Отерон

Весна пришла неожиданно — вдруг оказалось, что за тучами скрывается солнце, и оно оказалось слишком ярким для отвыкших за зиму глаз. Слежавшийся снег потемнел и растаял. Так получилось, что меня не было в Керсове — государственные дела потребовали моего присутствия в Дрейе. Советники решили, что мы с отцом отлыниваем от своих прямых обязанностей, и нам пришлось разбирать кучу дел, накопившихся за месяц. Хотя зимой деловая жизнь в столице дроу замирает, неожиданно пришло послание из Иллинадора, потом встал вопрос о строительстве новой верфи на берегу и, соответственно, нового города, в котором будут жить кораблестроители. Место уже выбрано, осталось составить смету и нанять рабочих, чтобы начать работу. На это мы убили целых два дня. Крику было! А с эльфами просто цирк: договор о торговле их не устроил — требуют снижения налогов. Ну где это видано, чтобы мы не брали налог за доставляемые морем товары. С другой стороны, мне в голову пришла замечательная идея: сделать новый город свободным от налогов. Тогда и торговцы будут стремиться именно сюда, и народ потянется. Нам нужно только определить границы дозволенного и принять закон о беспошлинной торговле. На то, чтобы довести мою мысль до заплесневевших мозгов советников, ушло еще три дня. Отец появлялся только по вечерам, выслушивал жалобы на своего сына, подписывал бумаги и уходил обратно в Керсов, на прощание похлопав меня по спине: мол, держись, сынок, не боги горшки обжигают. А то я не знаю….

С Катей я уже не виделся почти неделю. Соскучился, если честно, и поэтому первым делом помчался к ней. И был неприятно удивлен. Стоило мне открыть дверь, как в меня полетела книга.

— Уходи!

— Здравствуй, Катя. Ты не выспалась?

Я едва успел положить учебник по бытовой магии на стол, как пришлось ловить чашку. Мою любимую, кстати, из которой я уже три месяца пью чай, когда появляюсь в ее комнате. Нахохлившись, Катерина обняла себя руками и застыла, уткнувшись взглядом в стол. Перед ней стояла тарелка с печеньем.

— Катя, не злись, тебе не идет.

— Какое тебе дело, злюсь я или нет? Иди, занимайся своими делами, а меня оставь в покое! Прожила же я без тебя неделю и дальше смогу. Не впервой!

— Я не мог прийти — был очень занят. Разве мастер тебе не сказал? Я же его просил передать тебе, что буду в пятницу.

— Сказал. И при этом так ехидно улыбался, что… лучше бы он ничего не говорил.

— Катя! — я встал за ее спиной и наклонился, чтобы поцеловать, но она вертела головой и брыкалась, как жеребенок. Пришлось принимать меры: подхватив ее подмышками, поднял и хорошенько встряхнул, прошипев при этом в ухо.

— Мне не за что извиняться — я действительно был очень занят. И первым делом, как только освободился, помчался к тебе. Но если ты не хочешь меня видеть — я уйду.

— Ну и иди! Таких дурочек, как я, много. Найдешь себе другую, если еще не нашел. Поставь меня на место! — закричала она, тщетно пытаясь вырваться из моих рук. Потом щелкнула пальцами и в меня полетела искра. Ах, так? Ну, держись!

Я взвалил ее на плечо и открыл уже давно установленный портал из ее комнаты в мой замок.

Хуг! Из меня выбило воздух, когда все еще с Катей на плече я не заметил лужу, покрытую тонким слоем льда, и поскользнулся. Хорошо еще, что успел перехватить девушку, и она упала на меня, угодив локтем прямо по носу. Я взвыл — больно, да и кровь потекла сразу. Я разжал руки и схватился за лицо.

Катя встала на четвереньки и наклонилась ко мне.

— Рон, миленький, извини, я не хотела.

Я не успел ответить — к нам уже бежали мои слуги во главе с Климом.

— Ваше высочество! Ваше высочество! Что случилось?

— Ничего страшного — нос разбил, — прогундосил я, зажав нос. Пальцы, перемазанные в крови, скользили по лицу. Кто-то дал мне салфетку и помог встать. Задрав голову кверху, поддерживаемый с двух сторон слугами, я медленно пошел к дверям. Обернулся на Катю и посмотрел свысока, скосив глаза так, что они едва не вылетели из орбит. Девушка с недоумением и страхом следила за суетой вокруг моей персоны.

— Клим — за девушку головой отвечаешь. Катя, иди в дом, — моя речь звучала так, словно у меня жуткий насморк. Загадочно….

— Прошу вас, госпожа. Разрешите вам помочь. Осторожно, здесь скользко.

В тонком домашнем платье на ветру Катя замерзла, и не стала выступать и сопротивляться, когда дворецкий, выполняя мой приказ, подошел к ней. Она позволила Климу взять себя под руку и, подстраиваясь под его широкий шаг, поспешила в замок.

Распухший нос болел и раздражал. Кровь я остановил, это не трудно, а нос пока лечить не стал, хочу, чтобы она меня пожалела. Из зеркала в ванной на меня смотрел слегка кривоносый дроу с отечными мешками под глазами и шмыгал носом. Красавец! Ладно, надо идти, сдаваться на милость любимой. Я немного волновался — не получится ли как в прошлый раз, когда мое происхождение и второй облик оттолкнули и напугали ее. С чистой салфеткой, наполненной кусочками льда, в руках, я вошел в гостиную. Катя тут же подбежала и застыла возле меня:

— Тебе очень больно?

— Ох, очень. Нос сломан в двух местах. Кому я теперь такой нужен? — застонал я, картинно развалившись на мягком диване.

Сдерживать смех становилось все трудней и трудней. Прикрываясь салфеткой, я зажмурился и не заметил, как тонкая ручка с перемазанными чернилами пальцами цапнула салфетку и вырвала ее у меня. Лед выпал и рассыпался по груди. Я забыл про нос и подпрыгнул от неожиданности:

— А-а-а! Холодный! Что ты творишь? Дай мне поболеть хоть немного!

Она отпрянула в сторону и рассмеялась.

— А прыгаешь, как живой. Да, хорошо я тебе вмазала, ты стал еще носатее, чем был.

— Как тебе не стыдно издеваться над несчастным покалеченным тобой дроу!

— Ладно, не обижайся, считай, что это моя маленькая месть за то, что ты меня неизвестно куда притащил. Где мы, кстати?

Я стряхнул и испарил льдинки, оставшиеся на диване, потом прикрыл рукой нос, вправил хрящ и снял отек. Боль пропала, облегченно вздохнув, я взял Катю за руку и потянул за собой на диван. Девушка с интересом следила за моими действиями.

— Есть разговор. — Она попыталась вырвать руку, но я не дал. — Серьезный разговор. Не дергайся!

— Хорошо, не буду, но не дави так сильно, синяки останутся.

Я разжал пальцы. Синяков не было, но на всякий случай я провел по ее запястью, убирая следы моих пальцев.

— Так я жду? Где мы?

— В Дрейе.

— Об этом я уже и сама догадалась. Где еще может быть так много дроу одновременно! И о том, что твое полное имя — Отерон, тоже. Этот высокий дроу так громко кричал "Ваше высочество, ваше высочество", что сложно было не понять. Так ты — сын Повелителя Дрейи?

— Ага, — я расплылся в улыбке. Кажется, пронесло. Осталось донести до нее еще одну мысль, и все.

— Несолидный ты какой-то для принца. Подожди, подожди… так мастер Валериан на самом деле…. Вот это да! Вот это новость! — она даже подпрыгнула от восторга.

— Эй, подожди! Это секрет, который он ревностно охраняет. А больше ты ни о чем не догадываешься, умная моя?

— Попрошу без ехидства! Мне очень нравится твой отец, обещаю, никому ничего не скажу. А о чем еще я должна догадаться?

— Ну, все же знают, что он….

— Дракон…. - выдохнула Катя и широко открыла глаза. Ее взгляд расфокусировался, и я несколько раз провел рукой перед ее лицом. Никакой реакции.

— Катя? Очнись! — она встрепенулась, и в ее глазах появилась мысль.

— Ну, знаешь! Так получается, что ты тоже….

— Да.

— Здорово. А ты не врешь?

— Катерина! — укоризненно воскликнул я.

— Простите, ваше высочество. А почему у тебя такое унылое лицо?

— Кать, я боялся.

Она только сейчас посмотрела на меня внимательно.

— Рон, ты что?

— Я не знал, как ты воспримешь тот факт, что я дракон. И…

Именно этот момент выбрал Клим, чтобы постучать в дверь.

— Чай, ваше высочество.

— Ты хочешь чаю? — спросил я Катю, и понял, что она все еще не отошла от новостей, которые я обрушил на ее голову. Вся ее бравада напускная, а на самом деле ее колотит нервная дрожь, и лицо побледнело, и руки она спрятала под себя. Я прижал ее к себе и забыл о том, что за дверью ждет моего ответа дворецкий.

— Ты не бойся, я не страшный дракон. Я тебе покажу, а может, и покатаю. Тебе не надо меня бояться, я никогда тебя не обижу.

— Прости, я не специально, — шепнула она мне в шею. — Я всю неделю думала о тебе, а ты пропал, и я решила, что это случилось опять.

— Что случилось опять?

— Что ты не выдержал и сбежал, как все кавалеры до тебя.

— Я - не все. Я тебя люблю, и никуда ты от меня не денешься.

Поцелуй вышел нежным и сладким. Покашливание за дверью приобрело хронический характер, я со вздохом оторвался от ее губ и спросил опять:

— Так мы будем пить чай?

— Будем! — твердо сказала она и засмеялась. — Знаешь, я тоже тебя люблю. Ты уж прости, но так случилось.

Мы рассмеялись, и я крикнул:

— Клим, ты можешь войти.

Дворецкий открыл дверь и в гостиную вошел слуга с подносом. Пока он расставлял чашки и тарелки на столике у камина, Катерина принялась доставать Клима:

— Скажите, уважаемый, а его высочество в самом деле дракон?

— Еще какой, госпожа.

— А вы его не боитесь?

— Боюсь? Нет, что вы! Я его с детства знаю. Рон — хороший мальчик, — он помолчал и добавил: — Когда огнем не плюется.

— Клим? Ты не забыл, что я здесь? — буркнул я, слегка раздосадованный откровенностью старого друга.

— Нет, ваше высочество, не забыл. Но я вижу вас не очень хорошо. Стар стал, глаза уже не те, что раньше. Так что могу говорить все, что хочу.

— Знаешь, милый, ты какой-то неправильный дракон, — Катерина обошла вокруг меня, и я едва не вывернул шею, пытаясь не выпустить ее из вида. — Во-первых, на картинке в учебнике у дракона нарисована зверская морда, страшная и ужасная. А у тебя она скорее удивленная. И еще, я не ожидала, что драконы умеют улыбаться. Выглядит это жутковато, но все признаки налицо, если можно так назвать твою морду: губы растянуты, передние зубы оголены. Да не дергайся ты так, не буду я их вырывать, только посчитаю. Ого, открой рот, ну, пожалуйста? Что ты мотаешь головой? Не будешь открывать?

— У-у! Катя, отстань, а то….

— А то — что? Покусаешь?

— Нет, отшлепаю, — я протянул переднюю лапу и взял ее сзади за талию.

— Ой! Я, кажется, влипла. Рон, миленький, отпусти меня, пожалуйста! Я еще не закончила…

— Что?

— Изучение магического существа под названием дракон. А ты мне мешаешь! А крылья у тебя большие?

Я ее отпустил и расправил крылья.

— Неужели тебе ни капельки не страшно? А так?

Струя пламени рванула ввысь. Катя ойкнула, и прошептала:

— Огнемет…. Здорово….

Мы вырвались из-под опеки Клима, он никак не хотел отпускать Катю — все рассказывал ей, каким шалунишкой я был в детстве. Во время завтрака, когда я, расслабленный и умиротворенный незабываемой ночью, с трудом нашел в себе силы его остановить:

— Клим решил, что может выложить тебе все мои секреты. Не правда ли, уважаемый?

— Все? Нет, ваше высочество, только мизерную их часть, касающуюся вашего детства. Остальное вам придется рассказывать самому.

— Рон, а у тебя их еще много?

— Есть немного. Но на сегодня секретов хватит. Ты и так получила достаточно. Поверь, информация в малых дозах гораздо лучше усваивается. И потом, это страховка на тот случай, если тебе со мной вдруг — чему я не верю — станет скучно.

— Брешешь ты все — нет у тебя никаких таких секретов. Это ты специально, чтобы надо мной поиздеваться. Я же теперь по ночам спать не смогу — буду мучиться неизвестностью.

Я посмотрел на нее и улыбнулся.

— Давай я тебе лучше дракона покажу, в качестве компенсации, так сказать, за предоставленные неудобства. В частности, за будущие ночные бдения по моей вине.

Катерина виновато оглянулась на Клима и покраснела. Моя последняя фраза прозвучала именно так, как я и хотел: в высшей степени двусмысленно. Дворецкий тоже смутился, вдруг вспомнил о каких-то неотложных делах и покинул нас. Чему я был рад, его настойчивое внимание к Кате утомляло.

Мы переглянулись, быстро закончили завтрак и удрали. Проблем с теплой одеждой для Кати не возникло — в спальне отца шкаф был забит вещами Линн. Не устаю удивляться женщинам — даже если они приезжают на несколько дней в году, привозят с собой полный гардероб на все случаи жизни.

И вот я подвергся тщательному осмотру. Я терпел, но когда ей захотелось выдернуть одну чешуйку на память, возмутился. Меня спас случай — в небе показался еще один дракон. Солнечные лучи отразились от его шкуры, и нам в глаза брызнуло зеленым. Через минуту рядом с нами приземлился Фил.

— Ну, вот тебе еще один секрет. Прошу любить и жаловать — мой кузен Филимон.

— Приветствую, братик. И вас, прекрасная госпожа. Катерина, если не ошибаюсь?

Катя кивнула и спряталась под мое крыло. Фил превратился в синей вспышке, и когда магия рассеялась в воздухе, подошел к нам.

— Какими судьбами? Рад тебя видеть.

— Рон, я сбежал. Они меня замучили.

— Кто?

— Мама и сестры. Решили сделать из меня грузового дракона. Ты же знаешь маму — каждый визит в Керсов заканчивается грандиозным походом по магазинам. Причем я сослался на тебя. Так что, брат, не подведи меня.

— Ладно, придумаю что-нибудь. Иди в замок, а мы немного полетаем. Я обещал Кате показать окрестности.

Фил ушел, а я присел, чтобы девушке было удобнее на меня залезть, и как только она устроилась на моей спине, взлетел.

— А-а-а-а! — ее крик разнесся далеко над полями и лесами. Но я знал: она кричит от восторга. И заложил крутой вираж…

Эпилог

Демиург выключил компьютер и откинулся на спинку стула. Прикрыл глаза. Окно распахнулось, впуская ночной ветер, наполненный ароматом цветущих вишен. Он пожалел, что не пошел с Лизой сегодня в сад. "Завтра с утра возьму малышей, Лизку, и устроим пикник прямо на лужайке посреди сада" — пообещал он сам себе. Потом мысленно потянулся к любимой. Она спала, перевернувшись на живот, и тонкая простыня соблазнительно обтянула ее формы. Ей снилось что-то хорошее, впрочем, как всегда. Не мог же он допустить, чтобы его жене снились кошмары! Мальчики в кроватках посапывали, здесь тоже все спокойно. Подушка под головой Риана сбилась, демиург ее поправил и полетел дальше. Дарий еще не спал, накрывшись куполом тишины, чтобы никого не разбудить, он терзал гитарные струны. Его сознание раздвоилось — одна часть подбирала ноты, а вторая погрузилась в воспоминания об единственном поцелуе, который ему подарила Фарли. Демиург на секунду завис и мысленно поставил зарубку на бревне своей памяти. Здесь есть, над чем поработать.

Сеть его сознания устремилась дальше, пронизывая каждый дом, каждую спальню прекрасной Вереты. Даря покой или наказывая за проступки, он охватил всех. Драконы даже не почувствовали его мимолетного присутствия. А он уже ушел, пронзил горы, перенаправил лавину в сторону от селения на восточных склонах. Весна…. Заглянул к сыну. Ри не спал, как впрочем, и Линн. Демиург усмехнулся и залетел в спальню Сольвэ. Никто, кроме него, не знал, что именно эта девочка хранит в себе память великого Атера. Родоначальника рода и первого демиурга. Никто не знал, что именно Атер создал его и Альвира. Альвира, правда, на пару тысяч лет раньше. Родственные связи Первый отрицал, но Альдинир все равно считал его свои отцом. Сейчас, когда Атер спал, ничего не могло помешать демиургу заглянуть в его разум. Там царил сумбур: воспоминания об очередном суматошном дне в школе нарушили стройную систему каталогизированных знаний Первого, и девочка беспокойно ворочалась в постели. Ничего, к утру все будет расставлено по местам, Атер не пропустит ничего, каждая мелочь, включая вкус персикового мороженного, которое она съела на ужин, несет информацию, ради которой Первый пошел на пятидесятилетний эксперимент. Дин убрал спутанные волосы с лица Сольвэ и полетел дальше. Ри еще не знает, какой сюрприз приготовил ему Атер. Но будет весело, в этом демиург не сомневался.

Королевкий дворец сиял огнями: здесь будут гулять до утра. Полюбовавшись на кружащие в вальсе пары, Дин нашел правнука. Дима не терял времени даром, его рука уже залезла в глубокий вырез платья молоденькой фрейлины, которую он затащил на балкон "подышать свежим воздухом" Прости, правнук, у этой девочки иная судьба. Найди себе другую. Балконная дверь распахнулась, пропуская Этери и Шона.

— Дима? Что ты делаешь?

Дальше демиургу уже было неинтересно, и он оказался в академии. Его младшая и самая любимая дочь спала с учебником философии под головой. Острый уголок обложки уже успел оставить отпечаток на ее щеке. Дин вытащил книгу, поправил подушку и осмотрелся. Грязная мантия валялась на полу, везде была разбросана одежда и тетради. Небольшое усилие, и по комнате пробежало восстанавливающее заклинание. Утром дочь ждет сюрприз: фарфоровый дракон расправил крылья, сделал два круга под потолком, вернулся к своим баранам на лужайке, посмотрел по сторонам и принял немного другую позу. Теперь он свернулся, как кот, и прикрыл морду кончиком хвоста.

Ларсель уже почти готов стать драконом. Дин проверил его возможности, еще раз похвалив себя за хорошую работу: демиург из бывшего тайла получится замечательный. В соседней спальне ворочался Керто. Новость, которую ему сегодня сообщили, разрушила его мировоззрение. Его юная невеста оказалась драконом! Да, она еще не может превращаться, но всего через семь лет это произойдет. И что он с ней будет делать? Дин тоже задумался. Не хотелось, чтобы девочка страдала. Придется поработать Амуром. Божественная искра влетела в остроконечное ухо, избрав кратчайший путь к мозгам спящего блондина.

"Тут мне больше делать нечего" — подумал Альдинир и переместился в Дрейю, к Рону. Еще совсем немного времени, и он займет пост Повелителя страны дроу. Катерина ему подходит. Тут все в порядке, все идет, как и планировалось. Теперь еще один рывок, проверить, все ли хорошо у старшей, Александры. Тоська прижимала к себе щенка, с грязными лапами залезшего к ней в постель. Дин все-таки подарил ребенку собаку, дед он или так, мимо пролетал? Александра была против, но, уловив восторг дочери, смирилась. Тем более что Фил обещал помочь с дрессировкой. А без этого никак: щенок вырастет в огромного волкодава — Дин сам занимался их созданием, тогда ему было интересно, чем занимается Лиза, и он, раскритиковав созданную ею болонку, породил это чудовище, как Лиза обозвала прародителя спящего с Тоськой щенка.

Ну вот, всех проверил, теперь последний рывок и можно идти спать. Он распылил себя над миром, впитывая в себя океаны, континенты и атмосферу. Все живое, разумное и не очень, все растущее, бегающее и плавающее, все летающее и ползающее, на один вдох стало им. Демиург исчез из своего кабинета. Над спящей Веретой летел белый дракон. Спиралью вонзаясь в темное небо, он скрылся из глаз. Патрульные тройки проводили его взглядами и продолжили облет вверенных им участков.

Альдинир полетел на восток. Туда, где начинается следующий день.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Оглавление

Глава 1 . Все течет, все изменяется

Глава 2 . Мир не без добрых… драконов

Глава 3 . Иногда мечты сбываются

Глава 4 . К чему приводит ревность

Глава 5 . Что подарить богу на день рождения?

Глава 6 . Водный мир

Глава 7 . Особенности инопланетной кулинарии

Глава 8 . Крепость Синеал

Глава 9 . Полет в неизвестность

Глава 10 . Добро пожаловать

Глава 11 . Алонафт

Глава 12 . Плен

Глава 13 . Воспоминания о будущем

Глава 14 . Возвращение

Глава 15 . Последний шаг

Глава 16 . Ох уж эти дети!

Глава 17 . Магия

Глава 18 . В гостях хорошо, а дома лучше

Глава 19 . Когда тайное становится явным

Глава 20 . Коврики тоже люди

Глава 21 . Поиграйте с ними в тихие игры!

Глава 22 . Эльф за бортом

Глава 23 . Необитаемый остров

Глава 24 . На суше и на море

Глава 25 . Голод не тетка, пирожка не поднесет

Глава 26 . Подопытный кролик

Глава 27 . Вторая попытка

Глава 28 . Сабантуй

Глава 29 . Иллинадор

Глава 30 . Сюрприз, сюрприз….

Глава 31 . Любовь зла, полюбишь и… дракона

Эпилог

Реклама на сайте