«Имперские амбиции»

Андрей Звонков Имперские амбиции

Запасной вариант

Рассказ. Фэнтези

(до 13 лет не рекомендуется)

Лияра соскользнула по шелковой простыне на пол. Я чуть-чуть приоткрыл веки. Наблюдал за ней, пусть думает, что я сплю. За окнами чуть розовело небо, и в комнате царил мягкий полумрак. Ночная любовь моя подошла к окну и сладко потянулась. Знает она, что я не сплю? Догадывается, чует? Вряд ли. Я старался не менять дыхания. Обнаженное тело ее мерцало в тающем лунном свете. Лияра снова поднялась на цыпочки, вытянув руки вверх, будто перед броском в воду, еще раз потянулась от пяточек до кончиков тонких длинных пальцев. Вьющиеся длинные черные волосы закрыли плечи и спину. Она смотрела на пробуждающийся город и тускнеющие звезды, и портовые огни. А может, она ни на что не смотрела и стояла перед окном с закрытыми глазами? О чем она думала? О нас? Обо мне? О проведенной ночи? Она, видимо увидала свое отражение в стекле, потому что машинально открыла баночку с губной помадой и кончиком пальца намазала губы. Женщина! Зачем ее и без того ярким губам — помада?

Высокая, гибкая, крупные миндалевидные глаза сиреневого цвета. Тут явно уж постарались маги — косметологи, брови — будто чуть приподнятые в удивлении, прямой от самых бровей без ложбинок или горбинок узкий нос, не слишком толстые губы, чуть припухшие, как у ребенка, сходящийся к узкому подбородку овал лица. Когда говорит, чуть вытягивает губы вперед, что придает ее и без того молодому личику выражение детскости. Ей где-то между двадцатью двумя и двадцатью пятью. Но опыт?! Хотя чему я удивляюсь — постельный опыт набирается легко. Шлюха? Неет… она не похожа на шлюху… Впрочем, вчера, когда я увидал ее в кабаке "Шхера" — об этом не думал.

Я невольно усмехнулся и Лияра, видимо, почуяла мое состояние, обернулась, нагибаясь через край кровати. Глаза ее жадно изучали мое лицо, руки упирались в постель, я зажмурился, вся она манящая, страстная… аромат духов, сохранившийся после бурной ночи, смешивался с тонким запахом ее тела, пробуждая воспоминания и возбуждая. Меня предал… я сам!

Красавица перевела взгляд на возросший посреди шелковой глади холм и рассмеялась.

— Ты не спишь! Притворяшка!

— С тобой поспишь… — хрипло проговорил я, ибо ни пересохший внезапно язык, ни губы толком не слушались, и каждый звук, проходя через горло, драл его словно щеткой. — Дай попить… что-то пересохло во рту.

Лияра подняла кувшин с остатками кислого сока ягод клю.

— Так отопьёшь или в бокал налить? — говорила она с еле заметным акцентом, характерным для северного Рипена.

— Так… мне только горло прополоскать, а впрочем — налей… — и она налила полбокала рубинового сока.

Я левой рукой принял сок, и пока пил, правой обнял обнаженную красавицу за талию и привлек к себе. Тело ее отозвалось дрожью под ладонью. Пустой бокал покатился по простыне, оставив еле заметную дорожку "кровавых" капель. Лияра дрыгнула ногами, легко и удивительно грациозно проскользнула обратно под шелк покрывала, усаживаясь сверху, при этом руки гладили ночную щетину на моих щеках, губы нежно прикасались к губам, бедра обнимали мои бока, а заветная, соблазнительная попка самостоятельно решала отношения со старым другом, то приподнимаясь, то двигаясь из стороны в сторону. Страсть ударила в голову, я ничего не соображал… да и как? Если вся кровь от головы утекла вниз, туда где вершилось важнейшее дело… и обескровленный мозг уже не был способен что-либо обдумывать, он наслаждался… в глубине сознание сидела мысль: как бы ее удержать? Встретиться сегодня вечером опять? Кто — она? И сам себе я наступал на горло: я ее больше никогда не увижу. Это наш первый и последний случай любви.

Я уже не помнил, как все тоже самое было несколько часов назад, но сейчас — бесподобно. Мои руки лихорадочно носились по ее коже, скользя, словно по шелку. Я не мог говорить, только рычал, и она рычала вместе со мной, и дикое пламя разгоралось, норовя спалить обоих, оно залило нас одновременно. Лияра оттолкнулась, от моих плеч кончиками пальцев, качнула бедрами, и бешеная сила рванулась наружу жидким огнем. Несколько мгновений распаленная красавица сидела, замерев, ощущая происшедшее… и в изнеможении легла мне на грудь, по-кошачьи свернув руки, под себя. Густые черные волосы накрыли мое лицо и защекотали кончик носа, я чихнул прямо в розовое ушко. Лияра скатилась на простыню, положила головку мне на плечо и, подобравшись губами к уху, прошептала:

— Ты бесподобный любовник, король, но ты уже мертвец. — Как удивительно, она сказала то слово, что родилось в моем одурманенном страстью мозгу — бесподобно.

Ее слова не сразу обожгли мозг, уничтожая блаженное чувство. Она — убийца?! Наемница… что она говорит? Видимо, по сбившемуся моему дыханию она подумала, что ей удалось напугать меня. Признаться — ей это удалось. Я не боюсь смерти, но что-то внутри меня ее боится, как и внутри каждого человека. Каким бы он ни был: обычным, фардвом, гендером или как я — эленсаром.(1)

— Умереть от любви — это ли не высшее наслаждение? — я постарался все свести к шутке. Солнце уже заливало комнату. Это не королевские покои. Я не настолько глуп, чтоб снимать шлюх и раскрывать себя.

— На моих губах — был яд, дорогой. — Сказала Лияра, слезая с кровати и собирая раскиданные по комнате детали туалета. — Я отравила тебя. Еще вчера, и сегодня… ты слизал с моих губ столько яда, что в другой ситуации хватило бы, чтобы убить весь этот город. — Она принялась одеваться, пока я тупо смотрел на нее. Я изучал ее лицо. Пытался заметить хоть чуточку фальши или притворства, или скверной актерской игры. Она была естественна, как и с той минуты, когда мы зашли в этот номер.

В чертах лица Лияры проступило отстраненное холодно формальное выражение. Будто галочку поставила в списке выполненных дел. Словно, она только что не стонала и не извивалась от страсти… а между нами уже вырастала невидимая стена. Она там, а я тут… это не было ненавистью, скорее безразличие.

— Глупость. — сказал я, — Во-первых, с чего ты взяла, что я — король? А во вторых — я ничего не чувствую… Ты лжешь! Зачем? А если нет — ведь ты умрешь тоже! Зачем? — повторил я, и удивленный ее спокойствием, тоже принялся одеваться. — мне также естественно как ей сыграть не удалось. Я врал. И опять что-то внутри меня подмешало страха и фальши в голос.

Лияра взяла с туалетного столика миниатюрную коробочку с губной помадой и кинула мне на постель. Как раз на пятно от сока образовавшего символ из трех палочек соединенных посередине четвертой — древний символ ритуального жертвоприношения. Я тупо смотрел на случайную картинку. "В этом мире случайностей нет, и каждый шаг оставляет след…" всплыли в памяти слова старинной песенки…

— Отдай своим алхимикам. Это — медленный яд. Специально для тебя. — Она одевалась, — Ты умрешь через сорок восемь часов. И я тоже умру, но немного раньше. Противоядия нет, любимый. — Она улыбнулась, но "любимый" прозвучало презрительно. — Я не должна была тебе этого говорить, но… — она затянула поясок на платье, уложила бюст, так, что б оставалась соблазнительная ложбинка, и сказала, — но ты был бесподобен… подарил мне такую ночь, что я решила по-своему расплатиться — дать тебе двое суток на подведение итогов. И, честно говоря, мне сейчас приятно видеть, как тебе страшно.

Она достала из сумочки еще одну коробочку, я молчал и смотрел только на ее губы и глаза. Она не лгала… и хотя, страх мне удалось загнать глубоко, но ее равнодушная ненависть после страстной ночи любви вызвала какую-то детскую обиду, что прихлынула к сердцу. За что? Как же можно так? Изнемогать от страсти, вожделения, возбуждения и любви, и знать при этом, что убиваешь. Что умрешь. Однако, я верил каждому ее слову. Просто меня всегда поражала способность некоторых людей или людей вообще — лицедействовать, совмещать в себе разные натуры. Я так не мог. Именно по этому всегда с опаской относился к закрытым людям — женщинам. Меня тянуло к ним всегда и отвращала способность говорить одно, думать другое, а делать — третье. Может быть потому что я — эленсар? Говорят, мы близки гендерам — а они вообще не способны лгать. Я внимательно смотрел на Лияру.

Она не просто наемница, тут что-то личное… Нет, не верю! Это не могло быть заказанным убийством. Зачем она сказала? Я не снимал с себя тяжести грехов, что совершил за бурную молодость и мое правление островной империей Эленсааров, но все-таки, что я лично ей сделал? Догадки не было. Я вдруг увидел, что эта молодая женщина готова умереть. Все ее действия, уборка — приготовления к смерти. Она боится и подавляет страх действиями. И я спросил:

— Кто тебя нанял?

— Никто, хотя, впрочем, пожалуй, нанял, но ты ее не знаешь, — ответила Лияра, она спокойно и методично двигалась по номеру, собирая вещи, как-то буднично, размеренно. Наконец, после недолгой паузы, за которую успела: сложить скомканное покрывало и аккуратно положить его на пуфик, также аккуратно сложить свой плащ, расставить грязную посуду с остатками ужина на столике у двери, она сказала: — точнее — не помнишь. Моя мать. — Она произнесла это с оттенком теплой формальности, как говорят о давно умершем родственнике. — Да упокоится с миром ее обиженная душа. Я выполнила ее завещание. — и радостно объявила: — Жертва Безутешной(2) принесена! — Произнеся заученную ритуальную фразу, Лияра улыбнулась, достала черный шарик из коробочки…

Я прыгнул к ней, стараясь выбить смерть из ее рук… но она оказалась проворнее, кинула в рот, надкусила, и, закатив глаза, медленно упала к моим ногам. Короткие конвульсии, последний выдох… и все. Я — голый стою и тупо смотрю на тело Лияры.

"Знаю, но не помню", Разум отказывался верить ее словам. Двое суток? Впрочем, всякое в мире бывает. И мне многое довелось пережить. Не всегда я был императором. Владетелем двух тысяч островов в Южном океане — хозяином морей.

Почти шестьдесят лет назад отец отправил меня учиться на материк, в лучшую военную академию Рамбата, тогда еще это была республика Рипен. Его отговаривали. Сыну императора учиться у республиканцев? Да он наберется там греховных учений о равноправии, может разрушить многовековую кастовую(3) систему империи…

Я подобрал с постели коробочку с помадой, содержащей якобы долгий яд, обул сапоги, поглядел на себя в зеркало: обычный офицер, морской. Даже на капитана не похож. Так, средний офицерский состав какого-нибудь рейдера. Загорелая рожа лица, правда не обветрена, как у настоящих моряков, зато шрамов имеет достаточно: один на левой щеке от уха до подбородка, второй на левой бровью к виску — от удара кинжала. А одежда? Дорогая, но не редкая. Коричневая кожа довольно отличной выделки, пошита на заказ, это видно, что не из портовой мастерской, где продается форма для моряков. Штаны, куртка, сапоги… под курткой обычная льняная рубаха, какую носят морские офицеры и шкипера торговых судов, на мне нет никаких знаков различия. Рост? Мало ли высоких мужчин? Символ власти — золотую цепь с гербом Империи я оставил во дворце, как и всегда, когда выхожу в город без охраны.

Как короля меня знают совсем другим. Всякий раз, для официальных церемоний перед выходом к народу маги ретушируют мое лицо, маскируя шрамы, добавляя благородства и выразительности.

Во дворце живет двойник, который периодически появляется на балконе и машет рукой подданным. Это его работа — быть мной, когда меня нет. Возможно ли узнать во мне короля? Как она вычислила, что я — король? А если точно это знала, то откуда ей было известно, где я сегодня буду?

Я поднял труп и перенес на кровать. Голова Лияры запрокинулась и с губ потекла розовая пена. Это удержало меня от прощального поцелуя. Я запер двери комнаты на ключ и отправился домой.

Охрана, ночевавшая в харчевне при отеле, заметила меня выходящим, не подавая виду, пристроилась в кильватер, пока я, вроде как озабоченный службой моряк, ранним утром иду по своим делам. В этой части город еще спит. Мы вышли из квартала, поднимаясь извилистыми улочками все выше и выше, добрались до стены замкового парка, и пока охрана прикрывала меня от любопытных глаз, я нажал тайный рычаг в каменной кладке, отодвинулась часть стены.

Я шагнул в прохладную сырость перехода. Охрана же осталась там, на улице. Теперь им возвращаться в замок обычным путем.

Чем дальше уходил я от отеля, тем призрачнее становились события ночи, но тем ярче последние минуты и мертвая Лияра, лежавшая на кровати… Я не верил ей. Не хотел верить. Да она отравилась… это аргумент. Зачем? Чтоб доказать мне истинность своих слов? Чтоб скрыть имя истинного заказчика? Значит, есть что-то, что она хотела сохранить в тайне. Что? Впрочем все это уже не важно. Она не должна была умереть… я не хотел этого. Не для допроса. Все мне было и без допроса ясно. Пусть не в деталях, детали я найду — для жизни. Я чувствовал какую-то неуловимую тонкую связь с этой женщиной. Не только постельную. Связь, истинную сущность которой я никак не мог определить.

В кромешной темноте, в тишине вязли шаги. Смерть красавицы потрясла меня. Все бессмысленно. Дико. На ней не было татуировок и знаков клана убийц. Значит — все-таки личная месть… она подтвердила это. Много желающих? Не сосчитать. Со свода капало, текло по лицу, но я не замечал. В мире тысячи, может быть сотни тысяч желают моей немедленной смерти. Меня боятся. И есть за что.

Я толкнулся руками в запертую дверь, нащупал рычажки, и она отворилась, пропуская в библиотеку замка. Задвинув стеллаж с книгами, я остановился и осмотрелся, приводя мысли в порядок.

У меня двое суток, из которых шесть часов я предавался любовным утехам. Сорок два часа. Лияра не лжет.

Что-то случилось со мной. Дыхание сбилось, в груди заломило, к горлу подкатил жгучий ком и, я опустился на колени, по лицу потекли слезы. Шок, в котором я пребывал с момента смерти девушки — нашел выход. Ну хорошо, она убила меня. Это должно было случиться, но зачем ей-то умирать? Глупо, обидно… какое-то дешевое позерство. Обида сменилась гневом, ей хотелось произвести впечатление? Это ей удалось. Гнев не остановил моих слез, но придал им жгучести.

Король плачет. О чем, о ком? Официально — она убийца. Нет! Назад дороги нет… Теперь только вперед и очень быстро…

Король не имеет права на слабость… он — власть, он — сила, он — символ государства.

Он связь между своим народом и Богами.

Но я — человек.

Да я — эленсар(4), но я еще живой человек. И ничто человеческое мне не чуждо. И каким бы холодным ни был мой разум — в сердце моем живут нормальные человеческие чувства. Я никогда не относил себя к поклонникам Безутешной Нэре, но меня всегда радовал Лит — золотое светило!

А смерть, она всегда смерть — страшная, гнусная, обидная. Она никогда не была и не будет красивой. Я — повидал смерть.

Я плачу второй раз в жизни, в моей взрослой жизни. Детские слезы не в счет. В тот раз я готов был убить себя, меня удержали… в этот раз меня убивают, а я плачу о смерти женщины, с которой провел ночь…

Я целовал ее незнакомую, обольстительную, распуская ремешки и шнурочки на платье, покрывал поцелуями каждый дюйм ее обнажающегося тела, мои руки горели… сердце рвалось из груди… она запрокидывала голову, откидывая волосы от шеи, позволяя целовать ее, и звонко смеялась. Я добрался до груди и обезумел… небесная красота, божественное тело… Как зовут тебя? — спросил я, когда мы устали и взяли небольшую передышку в первый раз. "- Зачем тебе мое имя? Блуд не повод для знакомства, я же не спрашиваю твое… — ответила она, смеясь и сдувая прилипшие волосы со лба. — Разве тебе мало меня?" — она права. " — И все-таки, я хочу знать твое имя" — настоял я. И она, притягивая меня к себе, прошептала — "Лияра!".

Глаза мои высохли. Я поднялся. Зачем я ходил в порт? Найти себе девку на ночь. Нашел. Лияру. Уже слышу голос Рэдрика:

— Не королевское это дело — по кабакам шлюх собирать!

Что я ему скажу, что я всем скажу? У меня сорок два, нет уже сорок часов… Я должен успеть.

Она действительно отравила меня. Не верить — бессмысленно. Главное, как она меня нашла? И еще важнее — кто ей помогал?

Настоящий враг где-то рядом. Хорошо — я обидел мать Лияры? Так смертельно обидел, что иного способа отомстить мне, кроме как завещать дочери убить меня — она не нашла? Вполне резонно. Более чем резонно. Но подобраться ко мне можно, только если знать меня очень хорошо. Знать мою натуру. А это уже не так просто. Или ее мать когда-то была со мной также близка, как Лияра, или она игрушка в чьих-то более опытных руках. Второе — вероятнее всего.

Я подошел к шнуру звонка, подергал. Мгновенно явился коридорный лакей.

— Слушаю, Ваше величество!

Я протянул ему коробочку с помадой.

— Отнеси это алхимикам. Пускай выяснят — что там еще? И передай Рэдрику, что я у себя. Он мне нужен срочно!

Лакей поклонился, забрал коробочку и исчез. Я осмотрел полки с книгами. Зачем? Действие скорее автоматическое, но сегодня я смотрел на старых друзей, которые никогда меня не предадут. Наверное, сегодня я их вижу последний раз. Семейная библиотека Эленсааров. Миллионы томов. Древнейшие книги. Кому теперь вся эта мудрость достанется? Я должен решить — кому. Впрочем, я уже решил. Еще двадцать лет назад.

Я дошел до своего кабинета, молча ответил на приветствие караула у покоев. Король отдал честь офицерам охраны. Что ж, я сам — офицер. Главнокомандующий моей армией. Я не смотрел на их лица. Последний парад? Рано еще открывать кингстоны. Рано.

На стене табло. Я давно велел моим магам его изготовить. И те постарались. Обратный календарь Хуора Эленсаара. На полированном камне светится число 45074 — дни. Сто двадцать три года, восемь месяцев и десять дней. Вот сколько мне еще жить. Таков наш удел. Жить двести лет и умирать молодыми, полностью истощив ресурсы организма.

Я еще не стар. Совсем не стар. Мне всего лишь семьдесят семь лет, а выгляжу я на тридцать. И до самой смерти мой организм замер на возрасте тридцать лет. Теперь моя жизнь укоротилась на сто двадцать три года, восемь месяцев и восемь дней. Смотрю на табло. Оно не знает. Мертвый, зачарованный на обратный отсчет камень… напоминание.

Я подошел к окну и раздвинул гардины. Солнце уже поднялось над морем. Шум прибоя не доносится до замка, а звуки города и порта остались по другую сторону. Ветер залетел в распахнутое окно и пошевелил волосы. Сквозняк. Я обернулся. В кабинет вошел Рэдрик. Мой старый добрый друг. Слово "старый" не годится для пятидесятилетнего мужчины. Он по-своему молод, но он не эленсар. Он не знает срока своей смерти.

Когда-то, тысячи лет назад наша семья пришла в этом на эти острова. Откуда? Предки стерли эти данные из архивов и накрепко запечатали за собой дверь(5)… Как потом выяснилось — не так уж крепко, если юная магичка, ученица, случайно сумела их распечатать. Дожил ли кто-нибудь до срока? Большинство. Болезни редки среди нас. Отец. Да. Отец умер, как и было рассчитано. В 200 летний день своего рождения. Час в час. Брат? Если бы не брат… не был бы я королем… во всяком случае, не сейчас. Брат был старше меня на восемьдесят пять лет. Первенец. Отец еще не был королем, когда он родился. И уже был — когда родился я. От его последней жены. Между мной и братом была и есть — наша сестра — любимая Анита-Амра. Где она? Отец ее выдал замуж за герцога Лиды. Но она — эленсарка, хотя и женщина. А они менее устойчивы к болезням и более эмоциональны. Они тоже не стареют, да ростом не обижены, а в остальном — обычная женщина, умнее остальных, конечно, но не умнее мужчин нашего рода.

По закону, я могу передать трон ее сыну — эленсару, а ее назначить регентшей, до его совершеннолетия. Правда, на это нужно согласие его отца — престарелого герцога.

А самое главное, мой преемник должен быть коронован еще до моей смерти. А вот это, при условии, что я действительно отравлен — нереально. Таков существующий расклад. Так думают во всем мире. И не знают о сюрпризе, что приготовлен мной.

Нужно обязательно послать официальное приглашение сестре, даже если оно запоздает.

Редрик кашлянул.

— Что с тобой, мой король? Ты на себя не похож.

Я вздрогнул. Задумчивость не к лицу императору-эленсару. Да, Анита — это хорошее решение, пусть в мире думают, что я паникую… Нужно немедленно отправить корабль. Корабль… это трое суток до Хабига — ближайшего порта Лиды, сутки, как минимум, ей понадобятся на сборы и еще двое суток — на обратный путь, итого, почти неделя… Я уже буду официально мертв и погребён. Она не успеет даже на церемонию похорон. Я повернулся к Рэдрику.

— Что? — осознание вопроса пришло чуть позже. — Да. Так. Задумался. — Не умею я и не хочу врать. А Рэдрик слишком хороший друг, чтобы его обманывать. — Вот что. — я положил на стол ключ из отеля. — Сделай так: в номере, что снял капитан Ленкорт, ты найдешь на постели труп девушки, нужно без лишнего шума и звона доставить его лекарям, так чтоб никто не видел — я хочу знать о ней все.

Рэдрик изменился в лице.

— Тебя пытались убить? — он мучительно скривился, — А я предупреждал тебя! Ну, почему ты никогда меня не слушаешь?

— Хватит скулить. Рэд. — я ненамеренно сказал это слишком жестко, — Сделай, как я сказал. Я должен до обеда знать о ней все. Кто она, откуда, как попала на остров, с кем встречалась? Ее имя. — я запнулся, — да, узнай ее полное имя. — раздражение, видимо, проскочило в моих словах. — Ты же знаешь, что я никогда не ошибаюсь… почти, никогда.

Рэдрик стал смирно.

— Что еще прикажете, Ваше величество? — Ну вот, обиделся.

— Ну, не надо, — Я обнял друга, — не надо. У меня сегодня трудный день. Она действительно хотела меня убить. Не она первая, не она последняя… Думаешь — Вольная наемница? Она не похожа на убийцу. Не профессионал.

— Может, мне объяснишь, что произошло? Ты ее убил?

Я покачал головой.

— Нет, она убила себя сама — отравилась.

— Нормальное дело, — кивнул Рэдрик, — обычная практика, чтоб не выдать заказчика.

— Она сказала, кто заказчик. — Произнес я тусклым голосом. — разговор о Лияре всколыхнул воспоминания ночи и ее смерть.

— Да ну? И кто же?

— Ее мать.

Рэдрик удивленно выкатил нижнюю губу, задрал брови до макушки.

— А кто ее мать?

Тут я развел руками.

— Ума не приложу, но меня она знает. Знала.

— Ладно, я пошел выполнять. За обедом обсудим, — сказал дружище Рэдрик, отходя к двери, — время есть. Тебе, наверное, стоит отдохнуть, поспи.

За ним закрылась дверь. А я усмехнулся. Поспи… поспишь тут.

Рэд вышел, а я, повинуясь порыву внезапно нахлынувшего бешенства, сорвал со стены камень с цифрами и запустил в открытое окно. Мне не стало легче. Нужно работать. Правда это или нет, теперь нужно работать как никогда! Так, будто все это правда.

* * *

Курьера с письмом Аните я отправил сразу, как только ушел Рэдрик. Я заканчивал составлять план реформ, когда вошел дежурный и доложил:

— К вам, магистр Фигула, Ваше величество. — Время: девять утра. Быстро он. Молодец.

— Пропусти!

Фигула Старгер — глава алхимиков Империи. Ровесник Рэдрика. Выбрит до блеска, или зельем каким мажет макушку, чтоб волосы выпадали и не росли. Фигула пришел в белом рабочем балахоне, в руках держит лист, на лице глубокая задумчивость. Я не вытерпел.

— Ну, говори! Что там?

Нет, он, все-таки, подошел к столу и протянул лист. Я пробежал глазами:

— Ореховое масло

— Пигмент улитки тыр-быр-фыр,

— Экстракт коры дерева хрен-поймешь,

— Вытяжка из корневища…

— Состав не содержит токсичных веществ.

Что это значит? Лияра все-таки лгала? Пугала меня? А чего хотела? Отравиться у меня на глазах? Нет, помада… ее убежденность. Тот, кто ее навел на меня и дал помаду, решил пошутить? Но есть признаки отравления, я чувствую. Я знаю. Но мне нужно официальное заключение об отравлении.

— Это что — шутка?

— Никак нет, Ваше величество, — это обычная губная помада. Довольно дорогая, судя по игридиентам. На рынке в порту такая коробочка стоит примерно одну золотую монету — Лит.

— Ого!

— А что вы ожидали в ней обнаружить?

— Мне сказали, что там медленный яд. — Белесые брови на лице алхимика полезли к затылку. Он пискнул, а я спросил: — Неужели ничего нет?

Фигула промокнул платком лысину.

— Ваше величество, мы ничего не нашли. А вы знаете, нет такого яда, чтоб его невозможно было обнаружить. Хоть следы, хоть что…

— Покажите баночку магам. — На лице алхимика промелькнула гримаска. — Не надо! Не надо гримасничать, Фигула! Мне ваши симпатии-антипатии по херу! — Я стукнул кулаком по столу. — Сейчас вам доставят труп девушки. Я хочу, чтоб вы с магами… — я повторил: — С магами!…ее исследовали досконально и доложили мне! Бросьте все силы на это дело. Даю час на выяснение!

Фигула с поклоном удалился. Снова вошел дежурный офицер.

— Ваше величество ждут в зале.

Ах… забыл! Тренировка, два часа. А зачем она мне теперь? Отменить? Нет. Никто ничего еще не должен знать. Нет бедствия страшнее, чем паника. Лияра действительно сделала мне королевский по щедрости подарок.

Тренировка закончилась через полчаса.

— Ваше величество сегодня вы бились хуже, чем вчера. — Тренер говорил, чуть опустив глаза, и вся фигура его выражала уважение. — Я слышал, вы провели бессонную ночь?

Вот трепачи! Все трепачи! Ну да… да… я… что я? Я ходил сегодня в порт, как и в другие дни. Сволочи, все сволочи и болтуны! — гнев нахлунул и так же быстро растворился. Что мне теперь? Эти люди — мне как родные. Они меня любят — я им верю.

— Раньше ты меня не упрекал за это. — Я судорожно ловил ниточку памяти, — Полковник Барреда.

— Раньше ваше Величество не показывали столь скверных результатов на тренировке. — Тренер меня огорчил, а я никак не мог восстановить дыхание.

— Совсем плохо?

Он поклонился.

— Раньше вы меня не подпускали так близко. Вы — устали?

— Да… что-то мне неважно, Барреда.

— Давайте, отложим до завтра?

— Пожалуй, так будет правильно.

Я отдал мечи подбежавшим ассистентам и на ватных ногах направился в бассейн.

Проходя мимо зеркала в раздевалке, увидал поседевшего мужчину… Рэдрика? нет, не его… там был я, только выглядел как Рэд… на все пятьдесят. Вот оно! Действие яда.

Я разделся и прыгнул в бассейн. Вода приняла меня, выбросила на поверхность. В несколько гребков я выплыл на середину и лег на воду, глядя на прозрачные квадраты купола и бирюзовое небо. Она не лгала. Отрава в помаде есть и работает. Что-то мне скажут маги и алхимики? Чтобы ни сказали — я уже все знаю.

В бассейне появился Рэдрик, присел на бортик.

— Король! — я не переворачиваясь, на спине поплыл к нему.

— Рассказывай.

— Девушка лежала, как ты и сказал. Мы упаковали ее в мешок для грязного белья и на тележке прачки вывезли из отеля, потом погрузили на повозку…

— Может быть, ты мне каждый камень на мостовой, попавший под ваши колеса, пересчитаешь? Короче! Кто она? — мне все тяжелее скрывать напряжение и раздражение.

Рэдрик замолчал, видимо перематывая в памяти приготовленное повествование до того момента, когда нужно было рассказывать о Лияре.

— Ее зовут, звали, Лиярвениза Аль Фахрадина… — он заглянул в карточку регистрации в порту, — Саланго, Ар Сияддин — это ученое звание.

— Она — агхазидка? — смутная догадка забрезжила на краешке сознания.

— По рождению да, асахи, асахайка. По вероисповеданию — нэреитка. А по гражданству, — он снова поглядел в карточку, — Республика Рамбат. Цель прибытия на Саармэ — наука.

Я перевернулся в воде и уцепился за край бассейна.

— Какая наука? Любви? Так она — профессор!

— Нет, мой король, она энтомолог — изучает бабочек, насекомых… Она действительно — профессор. Ты ведь бывал в Рамбате? Я слышал, ты учился в молодости там? Знаешь университет в Белизе?

— Да кто его не знает? Я ж жил там, когда Рамбат еще был Рипеном — Военная академия там же — в Белизе была. Потом ее перевели в Ивинсол близ Продубина, после моего выпуска.

— Верно… Вот она — профессор этого самого университета, — Рэдрик поглядел снова в карточку и запнулся… — Ты знаешь, сколько ей лет?

— Двадцать-двадцать пять… — выдал я свое предположение, уже зная его абсурдность.

— Сорок четыре. — Я погрузился с головой… вот-так да… я вынырнул.

— Сильна стала магия лекарей! Омолаживают — наверное, кровь чистят?

Рэдрик усмехнулся, ничего не сказал на мою шутку.

— Труп я передал Фигуле, они уже копаются в кишочках…

— Замолчи!

— Молчу.

Я задумался над сказанным. Вылез из воды, вытерся и принялся надевать приготовленную чистую одежду — льняную рубаху и штаны. Что мне сказать Рэдрику? Само собой, я должен ему рассказать об отравлении, но не сейчас. Он молча наблюдает за мной.

— Ты неважно выглядишь, Хуор, — сказал он. — Безумные ночи любви должны заряжать энергией и молодостью, а ты словно постарел. Я ж говорю — тебе нужно выспаться.

— На том свете высплюсь, — пошутил я, и, только произнеся фразу, ощутил, насколько истинен ее мрачный смысл.

Я поманил Рэда за собой и вернулся в кабинет, где уже не отсчитывались дни, оставшейся моей жизни. Мой друг, кажется, не заметил пропажи.

У дверей караульный офицер протянул мне пенал с письмом.

— Корреспонденция, Ваше величество.

Я взял письмо, осмотрел цилиндр, кроме надписи: Королю Хуору Эленсаару — лично. Ничего.

— Кто принес?

— Ваш секретарь!

— Позови!

С письмом в руках я прошел к себе. Рэдрик следовал за мной, заглядывая за плечо и изучая его издали.

Я не спешил раскрыть цилиндр, осмотрел его и обнаружил печать отеля. Значит, письмо пришло не почтой.

Вошел секретарь. Парень — лет двадцати. Выпускник Сааремского университета. Когда его направили ко мне, как мне доложили из ректората — парень сильно расстроился. Ничего. Мне лучше видно, что ему нужно. Гениев в экономике и так хватает. Этот нужен мне.

— Кто доставил письмо?

— Рассыльный гостиницы "Фьорд", Ваше величество. — секретарь побледнел. Он всегда бледнеет, когда я к нему обращаюсь, от этого огненная шевелюра его становится просто пламенеющей.

— Диппочту отправили? — спросил я, чтоб сменить тему. Мог бы и не спрашивать. Мое письмо Аните, напоминание, уже доставили. Регулярная армия герцогства должна сосредоточиться у границы Ханута — южной провинции Рамбата. А флот через сутки подойти к проливу Орнеды и перекрыть морской путь между Западным океаном и Восточным.

— Так точно! Переброска почты прошла успешно.

Спасибо покойному брату — Эрику.

Я взял лист из пачки на столе и написал распоряжение для Фогта Саббата — начальника тайной полиции. Сложив пополам, протянул секретарю.

— Передашь, кому указано, немедленно и лично. Можешь идти, я позову, когда будешь нужен. — Секретарь взял листок, поклонился и ушел.

Я уселся за стол у окна, так что бы свет шел слева, пригласил Рэдрика занять место напротив. Осторожно вскрыл цилиндр с письмом, вытряхнул скрученные листки, оболочку отдал Рэдрику — изучать, а листки расправил и придавил гранитным пресс-папье.

— Видимо, "Фьорд" это где она остановилась. — Рэд кивнул, — да, так указано в карточке порта.

— Когда она прибыла на остров?

— Вчера утром, на Лидийском транспорте "Хариб". Документы, видимо были в порядке, ее сразу пропустили в город.

Я не читая еще послания, внимательно поглядел на Редрика.

— Выходит, дамочка — лихая баба… была уверена, что именно вчера встретит меня?

— Не факт…

— Ты веришь, что наша встреча была случайной?

— Ни на минутку… очевидно, что все спланировано, только вот с отравлением у нее ничего не вышло, оттого она и покончила с собой. Я так думаю. — Я промолчал.

— Думаю, ее кто-то встречал. — Сказал я, — Фьорд и кабак Шхера — на разных концах острова.

— В смысле?

— В прямом. У нее есть информатор на острове. Тот, кто встретил ее, и тот, кто точно знал, что я вечером выйду в город. — Теперь Рэдрик уставился на меня.

— Хочешь сказать, что в замке есть предатель?

— Это очевидно. Как она смогла узнать меня? Откуда она вообще знала, что я пойду снимать проститутку именно в этот кабак? Поселилась то она на другом конце города и острова?

Рэдрик пожал плечами.

— Очень притянуто, действительно. Не нужно быть эленсаром, Хуор, чтобы понять это. Если предположить, что ее встречали, и встречающий знал, что ты пойдешь в город вечером, то почему ее не поселили именно там же?

— Значит, встречавший не знал, куда я пойду. С другой стороны, он так отводит от себя подозрения. Я на его месте, даже если б знал, не стал бы селить в "Шхеру", может поблизости… Вот что, Рэд, составь список всех, кто был в курсе моей вчерашней прогулки. — Я поглядел на часы. Десять утра. Еще четыре часа жизни улетело. Я поднял распрямившиеся листки.

" Хуор! Если ты читаешь это письмо, значит, я уже мертва, а ты скоро умрешь следом за мной. План моей матери удался. Ты, конечно, забыл о ней. Зачем королю помнить о всяких "букашках"? О девках, которые нужны ему лишь для одного — постельной радости. Понятное дело, ты — эленсар, знающий срок своей смерти. Биологической смерти. Кто моя мать? Одна из 123 выживших в бойне, которую ты устроил пятьдесят пять лет назад во время Асахайской войны. Она поклялась отомстить тебе за все 12000 смертей, за кровь этих детей на твоих руках. Однажды она уже попыталась это сделать, но неудачно, оставив лишь шрам на твоём лбу. Она очень хорошо описала тебя — палач- Хуор. За полвека ты нисколько не изменился, и мне не составило труда опознать. Привычки твои тоже не изменились. Ты все также вечерами бродишь по кабакам в поисках развлечений. Найти майора Эленкорта, как тебя называли в Рипене, или инженера Елессаара, как тебя стали называть в Лиде, где ты строил плотину на Пронге… уж тем более императора Хуора первого Эленсаара — было нелегко. Но я нашла. Нашла и отомстила.

Ты, конечно уже отдал помаду для изучения алхимикам, и те лихорадочно ищут противоядие. Напрасный труд. Этот яд сделан специально для Эленсааров — для таких как ты. И теперь ты стареешь, только очень быстро… завтра к вечеру ты превратишься в трухлявый пень, в импотента, и сдохнешь. Твои лекари, вероятно, глумятся над моим трупом… мне все равно. Я уже с мамой в царстве Безутешной Нэре, и мы обе счастливы, что ты не доживешь до своего двухсотлетия, что ты не свершишь громадье своих планов и, главное — ты умрешь, не оставив наследника! Будь ты проклят! Мы отомстили!

Лиярвениза аль Фахрадина — дочь асахайского народа.

P.S. Да! Одну коробочку этой помады я от твоего имени отправила твоей сестре герцогине Лидийской — Аните-Амра. Путь тебя перед смертью обжигает мысль, что она тоже не доживет до своего двухсотлетия!".

Я положил письмо на стол. Я все вспомнил. Рэдрик, увидав мое лицо, протянул руку за письмом.

— Можно?

— Читай. — Я отдал листки. Рэдрик принял письмо, читал несколько минут, а я уставился слепыми, от внезапно набежавших слез, глазами в окно… Память моя… идеальная память. Хотел бы забыть — да не забудется.

Пятьдесят пять лет… все было как вчера. 21 год мне, я выпускник Высшей военной школы в Белизе — третьем крупном городе Рипена — республики, в последствии объединившейся с другими в Рамбат. Курсант Эленкорт — отличник боевой подготовки. Отец велел мне сменить имя. Никто не знал, что я — младший сын имератора Эрика пятого. И вот я — артиллерист. Да, моя военная специальность — артиллерия. Баллисты и катапульты, паровые и пружинные. Ракеты на сжатом воздухе и перегретом паре — самых разных систем. У меня прекрасная память, я произвожу вычисления углов и баллистических траекторий за секунды в уме. Я держу в памяти все данные орудий. Асахайская война. Теория превентивного удара. Небольшой народ Асахи — асахайцы или асаги — в горах на северо-востоке Рипена. Независимый и гордый. Долгое время асахи считали себя независимым народом, хотя Рипен всегда полагал их своими жителями. Это недоразумение длилось веками, пока, после заключения договора о переделе мира — Асахай не отошел к Рипену. Они не пожелали покориться. Главным аргументом был религиозный конфликт: асахи — отказались от поклонения двум Богам — Литу и Нэре, объявив, что бог — один, невидим, неназываем и довольно ревнив. Что все, кто не признает этого — неверные и недостойны жить пред Богом и в свете Его любви.

Они объявили, что не станут платить податей неверным. Религиозные фанатики.

Они убивали сборщиков налогов, отрезали им головы и отправляли посылки в финансовое управление.

Они объявили войну республике Рипен и захватили пять приграничных городов, мечами принудив жителей принять новую веру. Это война мышей против кошек. Чего они добивались?

Армия Рипена вышла угомонить распоясавшихся религиозных безумцев.

Лейтенант Эленкорт принял батарею, и так хорошо воевал при осаде Фадра — небольшого городка в горах Дор, западном отроге Большого рипенского хребта, уходящем на запад до океана и фактически отгораживающем Рипен от проклятых земель Харанда. После разрушения города я был вызван в ставку Верховного главнокомандующего, награжден орденом "Офицерской доблести третьей степени!" произведен в звание майора и командира артдивизиона, а это 300 орудий и полторы тысячи единиц прислуги.

Я получил свою маленькую армию и предписание передислоцироваться в распоряжение командующего фронтом. Путь мой пролегал через Асахайский перевал. Можно было б пойти ущельем — это дольше, армия бы вытянулась на несколько километров вдоль реки Пры. Второй путь шел через перевал — верхом, там дорога была шире, и хотя нам пришлось бы тащить на высоту трех километров орудия и боеприпасы, я решил идти верхом. Так я считал — меньше риска попасть в засаду.

У меня был порученец из солдат. Смышленый малый шестнадцати лет. Как его звали? Серик… да Серик Оорт. Мы пошли через перевал, это позволяло сократить время на десять дней… Огибая кряж, мы вышли в небольшую долину — плоскогорье.

Передовой отряд заметил крепость в скалах. На карте моей ничего отмечено не было. Над центральной башней развивался черно-розовый флаг народа Асахи.

Боевая крепость!? Данных о ней не было никаких. Секретный объект противника? Я отправил разведку в поисках местных жителей: пастухов или охотников, и одновременно, парламентеров с предложением сдаться. К сожалению, местных жителей найти не удалось. Армия Рипена теснила противника в долине. За перевалом — Главная крепость Асахайцев — Крекс. А этот укрепленный пункт — никому не известен.

На что им надеяться в этом горном гнезде? Я и не подозревал тогда, что моя ассоциация в обозначении крепостицы точно соответствовала настоящему ее имени на языке Асахи — Гризмер. Я со своими математическими мозгами не мог допустить, то, что допускали предводители восставших — Ни один нормальный военачальник не пойдет верхней дорогой! Как и не могли они подумать, что у того безумца окажутся тяжелые дальнобойные орудия. Это — провидение. Нижний рукав — через ущелье хоть и длиннее и уже — но ровнее и не так крут. Армия растянется на несколько суток, но меньше устанет. Приказ командующего не оговаривал пути, но по времени, отпущенному на выполнение, соответствовал нижнему маршруту.

А я пошел! Для меня фактор времени в тактике — решающий, как фактор внезапности.

Парламентеры не вернулись. Из-за крепостной стены вылетел мешок с головами. Еще там был кусок козьей шкуры с безграмотной надписью печатными иероглифами, которую модно было понять так: "Вы вси умрети нивернаи сабаки!"

Я отдал приказ атаковать. Орудия расположились полукругом и тремя рядами. Я обстреливал эту крепость целый день — двенадцать часов, в надежде, что найдется хоть одна трезвая голова, которая спустит боевое знамя и поднимет сигнал о сдаче. Полдня они огрызались. Их каменные снаряды не долетали даже до первой линии моих батарей. От ударов дрожала земля.

К вечеру я дал команду прекратить. Серик возбужденно уговаривал отпустить его на переговоры. Меня мучили сомнения. Я собирался послать предложение о сдаче в том же мешке, в котором получил головы моих солдат, а Серик летел к воротам крепости на своей рыжей лошадке. Лошадка вернулась через час, волоча за собой его труп. С этого момента бомбардировка крепости не прекращалась трое суток. И уже когда от нее осталась лишь гора дробленого камня, командиры орудий и вся прислуга пошли на приступ.

Да, мне хотелось отомстить за Серика… Я не произносил ритуальных фраз. Я — воин, а не мститель. Кто убил мальчишку? Какая мне разница? Я ждал, что уцелевшие защитники крепости выйдут в рукопашную… я шел с мечами в руках, мечтая изрубить в капусту любого, кто попытается оказать сопротивление, но не вышел никто. Мы принялись разбирать завалы, складывая трупы перед крепостью на лугу. Из взрослых мы насчитали семьдесят четыре старика и пятьдесят пять старух, семьсот женских трупов, остальные были мальчишки и девчонки не старше тринадцати-четырнадцати лет. Все были мертвы, а кто ранен, те кончали с жизнью на наших глазах, вспарывая себе животы с фанатичным блеском в глазах. Потом я узнал, что все они напились настойки дерева Каза. Боль не тревожила их, и разум оставил…

Мы нашли уцелевших десятилетних девочек и мальчиков с малышами и младенцами в подвалах, куда добрались к исходу третьих суток после обстрела. Я этого не видел. Меня связали и положили в обозе, отобрав при этом мечи и ножи. В тот день я плакал первый раз в жизни. Я проклинал себя и войну и Асахайских фанатиков… Друзья-офицеры напоили меня вусмерть… трупы закопали, детей обозом отправили в комиссию по перемещенным лицам. Помню, отрезвев немного, я стоял, тупо глядя на повозки с детьми… одна девочка из старших подбежала ко мне, плюнула и что-то гневно кричала, проклиная.

Добравшись до расположения командующего, я подал отчет, следом рапорт об отставке. Меня рвало при одном воспоминании о пережитой бойне.

Предводители агхазидов Асахи, узнав о гибели "горного гнезда" покончили с собой — точно также, вспоров себе животы. Война закончилась. Представителям асахи запрещено селиться обособленно и создавать места компактного проживания. Им запрещено также отправлять религиозные культы и обряды, противоречащие законам республики.

Однако, желая, видимо, сгладить вину перед малым народом, меня судили. Как военного преступника. Приговор прозвучал странно: "За невыполнение приказа, самовольное вступление в боевые действия без приказа руководства, использование имущества армии Рипена в личных целях: лишить бывшего майора Эленкорта званий и орденов, как опозорившего честь офицера и изгнать из страны".

Странно, ведь я к тому моменту уже два года был в отставке, но находился под домашним арестом. Приговор принял с равнодушием. Политика — грязное дело. Не менее грязное, чем война.

Учитывая, что никаких репрессий и задержаний ко мне не применили, наоборот — остракизм, я уехал в Лиду, куда меня пригласила сестра, и там занимался строительством плотин на реках. Строительство и гидротехнические установки — моя гражданская специальность.

После работы я традиционно шел в корчму, там обязательно находилась смазливенькая девица не отягощенная моралью. Так прошло одиннадцать лет. Однажды, от сестры прибыл порученец и привез письмо, в котором сообщалось, что наш брат Эрик — тяжело болен, и мне надлежит немедленно выехать домой, на Саармэ. Эрик пятый Эленсаар — император-ученый. Он занимался… черт, я даже не могу толком понять, чем он занимался. Что-то связанное с высокими энергиями и пространством.

Я отправил необходимые письма руководству строительства, и в тот вечер в деревенской корчме встретил чернобровую горянку лет двадцати. Мы пили за мой отъезд. Она танцевала, аккомпанируя себе колокольчиками на ногах и руках, поддерживая ритм ударами в небольшой бубен… она танцевала для меня! Помнится, захмелев, я обнял ее за талию и спросил:

— А со мной станцуешь? Давай, кто кого!?

Она кивнула и потащила за собой в круг между столами. Посетители корчмы хлопали, а мы танцевали. Она крутилась вокруг меня. Это было соревнование, кто истощится скорее? Откуда ей было знать, что Эленсаары не устают. Мы двужильные, стожильные… и конечно, она повалилась мне на руки, а я, получив награду, понес ее к себе в комнату под одобрительный хохот и аплодисменты посетителей корчмы.

Она отдалась добровольно, я бы даже сказал — с удовольствием, и, лежа рядом со мной, она спросила на ломаном лидийском:

— Ты мой замуж?

Я отодвинулся и покачал головой.

— Нет… мне не нужна жена… — я ждал слез. Чего угодно. Но она вдруг взвилась, оседлала меня, и чудом я перехватил ее руку с кинжалом, уже рвущем кожу на лбу, я откинул ее. А она рычала и шипела:

— Ты умрешь, неверный! Убийца! Ты умрешь, будь ты пирокляты! — Я отобрал у нее кинжал, кое как перевязал голову, собрал вещи и ушел. Через сутки я уже был в порту, а через неделю прибыл на Саармэ.

На месте "Горного гнезда" теперь большая могила и развалины. А имя Хуор у народа асахи означает — дьявол. Как мне потом рассказали, у асахи ходит легенда, что демон смерти Шихра вселился в Хуора — меня. Бред. Сказки.

Значит танцовщица и агхаббитская девочка из крепости — это один человек — мать Лияры? И тут меня словно подбросило. Ну конечно — это она! Рэдрик, положивший письмо на стол, удивленно уставился на меня. Я ничего не успел сказать. Вошел дежурный. Внезапное озарение, я заставил себя закрыть рот.

— К вам магистр Фигула и Легир Арахенский, ваше величество!

Вовремя, ничего не скажешь.

— Пропусти! — Я скатал письмо и засунул обратно в пенал. Рэд прочел, о том, что я отравлен. По его поведению, было заметно, что он рвется что-то спросить, но я, глядя на входящих, только приложил палец к губам и качнул головой "не надо".

Магистр Фигула и глава магов Легир, вошли, я указал им на кресла у стола и осведомился:

— Ну, господа — специалисты, что вам удалось выяснить?

Фигула взял слово первым, видно, они так заранее уговорились.

— Когда вы, ваше величество, распорядились показать помаду магам, вы оказались как всегда — правы. — Ну конечно! Не смажешь — не вставишь! Хорошо, Фигула — прогиб засчитан. Я знаю, что я — гений! Я промолчал, — Помада действительно отравлена. О свойствах этого яда уважаемый Легир расскажет лучше меня. — Я перевел внимание на мага, но боковым зрением наблюдал за Рэдриком. Тот с момента прочтения письма сделался суетлив, и, пока маг не начал докладывать, быстро проговорил:

— Я вас покину ненадолго, ваше величество?

Я кивнул. — Рэд выскочил из кабинета.

Легир разложил перед собой листки.

— Ваше величество, в коробочке с помадой яда как такового — нет. Для простых людей она абсолютно безвредна. Ореховое масло, составляющее основу помады, зачаровано исключительно на кровь Эленсааров таким образом, что фактор, стабилизирующий процесс старения — разрушается, а само старение многократно ускоряется.

Фигула кивнул, он смотрел на меня поседевшего, и тут в его глазах загорелось понимание. Я жестом остановил его порыв.

Что ж вот все и подтвердилось. Легир замолчал, тоже глядя на меня. А Фигула, понявший, молчал, как я приказал.

— Да, уважаемые, меня отравили. — Я проговорил это спокойно и с некоторой усмешкой. Только давайте без ненужных эмоций… все слова приберегите для похорон. У меня не так много времени, чтоб тратить его на эмоции. Что вы можете доложить по девушке?

Фигула вышел из ступора и принялся сбивчиво рассказывать:

— Начну с того, что она — эленсар. Ее биологический возраст не добирает до физиологического. Состояние ее органов соответствует примерно двадцати пяти — тридцати годам. В крови ее еще сохранились остатки стабилизирующего фактора старения. Фактически она отравлена дважды: ядом из помады и быстрым ядом растительного происхождения — слевзики — растение широко распространенное на землях империи. Шарики с этим ядом можно купить на рынке в порту, моряки его используют для травли крыс в трюмах кораблей. — Я кивнул. А Фигула продолжал: — при вскрытии, однако обнаружилось, что девушка тяжело больна. — Я насторожился.

— Поподробнее!

— У нее в очень тяжелой форме развивался рак крови, ваше величество, если б она не отравилась, она умерла бы через пару месяцев. — Я понял. Понял очень многое. Лияра — кукла, марионетка… мой враг дергал ее за невидимые ниточки. Асахи и кровная месть — такой удобный инструмент.

Оба специалиста чуть не хором обратились:

— Ваше величество, позвольте нам попытаться спасти вас?!

Я усмехнулся.

— Валяйте. Что от меня нужно?

— Ваша кровь, — сказал Фигула, доставая из кармана балахона стеклянный цилиндр, в котором каталось несколько прозрачных капель.

Я засучил рукав, скрутив его жгутом, и несколько раз качнул кулаком, протянул алхимику. Он приложил цилиндр крышкой к руке, щелчок — в сосуд ударила тонкая багровая струя, рассыпавшаяся алым бисером по стенкам. Когда сосуд наполнился, еще раз щелкнуло, Фигула положил кровь на стол, осмотрел место инъекции. Там остался маленький кружок от присоски.

— Все нормально, — сказал я, опуская рукав. — Колдуйте.

Я позвонил в колокольчик. Вошел дежурный офицер.

— Секретаря, живо! И распорядитесь подготовить мою яхту. — Я поглядел на специалистов. — Магистры Фигула и Легир останутся в замке под домашним арестом. — Те аж подпрыгнули. — До особого распоряжения. — Я их успокоил, — не волнуйтесь, сутки — двое.

Офицер отдал честь и вышел.

— Значит так, господа специалисты, вы знаете больше, чем мне б хотелось. Но в том нет вашей вины. Сможете создать противоядие — честь вам и хвала. А не сможете… — я увидел, как они напряглись, — побудете в замке до моей смерти, я не хочу, чтоб эта информация растеклась по островам.

Маг и алхимик удалились. Вошел секретарь, с ним начальник тайной полиции. Секретарь доложил о нем, я взмахом руки остановил его.

— Сынок, сядь тут, — я указал на еще теплое от зада алхимика кресло. — Если ты думаешь, что у меня ранний склероз, и мне нужно напоминать в каком звании и как зовут начальника тайной стражи, то ты ошибся. — Парень опять побледнел. Я достал из стола бутылку Салийского два бокала и открывалку. — Займись-ка. — И, пока парень открывал и наливал, обратился к главному контрразведчику империи.

— Что вам удалось выяснить о ней?

Генерал Саббат, а по нему не скажешь, что он генерал — очень неприметная скромная личность, не садясь, принялся докладывать:

— Особа, связи и знакомства которой вы поручили нам установить, прибыла на Саармэ вчера в час по полудни, на лидийском транспортном судне "Хариб". Согласно ее документам, она — исследователь насекомых, сотрудник Вализского университета, откомандирована в Саармэ для отлова бабочек на островах Халанского архипелага.

— Посреди учебного года? — засомневался я.

— Я тоже удивился, но как мне объяснили наши специалисты, у этих тварей короткий период вегетации — размножения, они вылупятся из куколок через три дня, неделю будут спариваться, завалят яйцами все острова, после чего разом сдохнут. Трупы и яйца являются частью пищевой цепи, каких-то птиц и рыб… — я кивнул. Все логично. Ученая дамочка едет в мою империю — ловить редких бабочек, останавливается на сутки на моем острове, встречает меня, узнает, травит, травится сама, при этом, будучи смертельно больной, перед тем как встретить меня, пишет и оставляет письмо на мое имя, с точным указанием утром отправить его во дворец. Что-то во всей этой истории не укладывается. Хорошо, она живет — не тужит у себя в Рамбате, ее фанатичная мамаша накрутила ей мозги насчет кровной мести, но она не торопится ее исполнять, пока… пока не узнала, что сама смертельно больна? Или у нее не было яда? Или вообще что? А, может быть, у нее не было плана… У меня сложилось стойкое ощущение, что ее будто вели за руку. В таком случае — кто вел? Скорее всего, у нее не было яда. Для меня.

— Хорошо. Дальше? — я взял один бокал поставил его перед генералом, жестом пригласил его сесть. — с кем она встречалась?

Генерал взял бокал, не садясь, поднес к губам.

— Офицеры пьют стоя! За здоровье вашего величества!

— Тогда и я встану, — сказал я, поднимая бокал, — Замечательный тост.

Мы отпили по полбокала. Генерал, наконец, сел.

— Официально ни с кем. Но один из наших общих знакомых оказывался в тех же местах, где была она.

— Хорошо, Саббат, и кто же он?

Генерал положил передо мной листок со списком. Я пробежался по именам, должностям, уперся взглядом в знакомое имя обведенное в рамочку. Помощник начальника дворцовой охраны. Очень интересно.

— Уверен? Он что — не имеет семьи?

— Так точно, ваше величество, семьи нет, есть подружка в нижнем городе, уважаемая женщина — вдова. Он ее навещает примерно раз два в неделю. Имеются свидетели, рапорта.

— А подробнее о вчерашнем дне? Он не дежурил?

— Он поменялся сменами, днем был в порту во время прибытия транспорта, мы его не допрашивали пока (я облегченно вздохнул), потом он около часа что-то искал на рынке, как мы выяснили — купил кое-какие украшения, якобы для любовницы, коробку крысиного яда — на соке слевзики. Она остановилась в гостинице "Фиорд", он тоже там был — обедал. Второй раз он зашел в отель Фьорд вечером. Сидел в харчевне, играл в кости. Она там ужинала. После чего она вышла в город и в кабачке "Шхера" встретилась с высоким мужчиной, снявшем номер в отеле "Саармэ" под именем капитана Ленкорта.

Я кашлянул и перевел тему опять на вероятного резидента: Саббат, наверное, сейчас обескуражен. Не надо его недооценивать. Лияру он считает моим агентом, который помог мне найти резидента в замке. Пусть так и считает.

— Надеюсь, вы не делали обыска в его апартаментах? — генерал отвел глаза. — Я был о вас лучшего мнения, Саббат.

— Все сделали очень аккуратно, ваше величество. Мы б не решились без вашего распоряжения, но приобретение им яда насторожило. Кстати, по результатам осмотра выяснились любопытные вещи.

Секретарь мой заскучал. Я остановил жестом Саббата, на листочке написал записку, протянул ее секретарю.

— Держи. У пятого пирса стоит моя яхта. Лети стрелой. Яхта тебя доставит на Раавен, записку отдай матери. Дальше следуй ее указаниям. Ты меня понял? — секретарь снова побледнел, кивнул, но тут же исправился, вскочив смирно, отрапортовал:

— Так точно, понял, ваше величество. Разрешите выполнять?

— Давай! Только помни, задание особой важности и очень секретное.

Секретарь, преисполненный осознанием важности своей миссии, убежал выполнять.

— Продолжим, Саббат. Какие же вещи выяснились?

— На входной двери были установлены так называемые "флажки", вы знаете, что это? — генерал собрался мне объяснять, я махнул рукой. — Тайные метки, оставляемые жильцом — никакой магии, но ясно показывают — были ли незваные гости в доме.

— Знаю. "Флажки" законом не запрещены. Что дальше?

— Не запрещены, да, но сам факт подозрителен. Три флажка на входе. Внутренние двери тоже помечены. В прихожей установлена любопытная штука — счетчик незнакомцев.

— То есть?

— Да, такая вот коробочка с цифрами, как только новый человек входит в дом делает плюс один.

— И где он ее взял?

— Как мы узнали, эти счетчики были заказаны сетью магазинов с простой целью — считать посетителей. Выпускают их мастерские при академии магов. Студенты подрабатывают.

— Опять все — легитимно. Но вас-то он сосчитал! Как же выкрутились?

Генерал смущенно улыбнулся.

— Да, в общем, просто. Купили точно такую же, поставили на входе на КПП гарнизона замка и прогнали три роты. Как только число сравнялось с нужным, установили в его прихожей.

Я кивнул, улыбнувшись. Самое простое решение — самое верное.

— Это все странности?

— Нет. Мы нашли у него тайник, а в нем — шифровальную доску. — Я знаю такие штуки. Шифровальная доска относится к изобретению магов Рамбата. Когда я учился в академии и служил в их армии, мы широко пользовались ими. Накладываешь на доску лист, пишешь донесение, потом на краю доски выставляешь ключ — текст на листе меняется на зашифрованный. Прочесть можно на такой же доске, если знаешь ключ. Расколоть такую шифровку без магии невозможно. На взлом дается одна попытка. Если не удалось прочесть — все. Даже доска не поможет — шифровка просто уничтожается в труху.

— А вот это уже улика! — я оживился. — Надеюсь, вы не наследили?

— Мы очень старались, ваше величество.

Я позвонил в колокольчик и снова явился дежурный офицер.

— Министра обороны — немедленно! Саббат, срочно закрыть порты империи по категории "три". Начать полномасштабные учения в шести флотах. Готовьте приказы по своему ведомству. Предупредите резидентуру в Рамбате, Харзе, Гернизе… активируйте лагеря десанта в Дереторе и у побережья Харанда. Этого говнюка сразу не берите, пускай подергается и накосячит… Главное, чтоб он успел доложить хозяевам о наших приготовлениях, и не дайте ему покончить с собой. Он много знает. И должен все рассказать. — Я в бешенстве. Но не зол. Это рабочее состояние холодного рассудка. Если б мне сейчас дали возможность стереть с лица земли Рамбат, я делал бы это медленно… Ничего, они еще попляшут. — Саббат, мы начинаем план — "Переход".

Генерала сдуло с места.

Дежурный вернулся, убрал бокалы и бутылку, протер стол. Я ему сказал:

— Экстренное совещание совета министров сегодня на пять вечера. Оповестить всех. — Он отдал честь и вышел.

Явился министр обороны.

— Добрый день, Ваше величество! — адмирал Мирель Параведра. Мирель — имя и мужское и женское одновременно. И моего министра это конфузит.

— Здравствуйте, адмирал.

— Что-то случилось?

— Пока нет, адмирал, если б случилось, вы б получили приказ о мобилизации. — Это я так шучу. Адмирал оценил, улыбнулся.

— Но ведь есть причина для столь неотложного вызова, ваше величество?

— Да, адмирал. Есть. Вам надлежит разослать флотам приказы…

— Я внимательно слушаю. — Параведра достал блокнот и приготовился записать. А я подошел к большой карте мира, раздвинул шторки и принялся указкой передвигать кораблики по морям.

— Первому и третьему флотам — блокировать подходы к империи в проливах. Проверьте и проведите суточные учения с фортами. Четвертому флоту подойти к территориальным водам Рамбата, но не пересекать черту. Ждать приказа. Пятому флоту объединиться с флотом герцога и занять оборону у Лиды. Держать воздух. Летающие шары есть не только у нас. Привлеките магов с военной кафедры академии. На трое суток перекрыть внутренние моря. Рыбакам сообщите — будет выдана компенсация за причиненный ущерб. — Указка уперлась в небольшую островную группу на юге. — И еще адмирал — архипелаг Раавен — это особая зона. Подготовьте транспорты во всех портах. Беспрепятственно может туда или оттуда ходить только моя яхта. Все понятно?

— Так точно, ваше величество. — Адмирал озадачился, но виду не показал, как его удивил мой приказ. — Вы можете объяснить?

— Дорогой мой адмирал. — Я закрыл карту, подошел и обнял за плечи верного служаку, — в свое время. Сейчас — не могу. Выполните приказ. Да, и флотам передайте: в бой без крайней нужды не вступать, только в случае нападения. На провокации не реагировать. — У адмирала волосы поднялись. — Наша задача — не допустить войны. Но если нападут — надрать задницу, так, чтоб неповадно было впредь. Главное — оттянуть их флоты и армии на юг.

— Но кто вероятный противник?

— Я полагаю, что попытается вмешаться в наши внутренние дела республика Рамбат. Выполняйте, адмирал. Через сутки вам все будет объяснено. А пока — начните учения так, как если б началось вторжение…

— Они с ума сошли?

— Вполне возможно, адмирал, во всяком случае, через два дня они попытаются нас подчинить и вручат ультиматум.

— О, Боги! Безумцы… наверное, им не известны наши нововведения во флоте и армии?

— Им очень многое известно, дорой Мирель, — я улыбнулся, — но еще больше — неизвестно. Выполняйте приказ.

* * *

Двадцать один год назад я занимался составлением карты империи. Дело в том, что она насчитывает до двух тысяч островов, более менее пригодных для жилья, и почти столько — же непригодных. За две тысячи лет существования династии Эленсааров, карта империи расширяется, на нее наносятся новые объекты. Каждый новый император считал своим долгом открывать и присоединять к владениям новые острова, а последние годы, маги создают их, поднимая со дна моря, используя силу вулканов или управляя ростом кораллов. Но это сейчас. А раньше рыбаки получали премии за каждую открытую землю.

Я сумел переплюнуть всех. Жизнь не стоит на месте, наука — тоже. Каждый раз на коронации уже тысячи лет в империи проводится фестиваль. И каждый год в этот день в небо над островами взмывают легкие бумажные шары со свечой внутри. Феерическое зрелище. Все запускают, клеют, запускают…

Коронация брата перед смертью отца прошла без меня. На похороны мне тоже приехать не удалось. Я был в то время на Асахайской войне. Потом — невыездной до суда. И вот, спустя годы, я возвращаюсь на Саармэ по призыву брата. Эрик, исхудавший, бледный и облысевший, назначает меня преемником, еще до его смерти проходит коронация, я — император… и ночью с городской площади Саармэ взмывают светящиеся шары. Я повернулся к сидящему в кресле Эрику, который провожал взглядом взлетающие огни, и спросил:

— А почему они поднимаются? — хотя ответ в тоже мгновение сам родился в моем мозгу.

— Теплый воздух стремится вверх, — сказал Эрик, — а внутри свеча… вот и взлетает. — Он произнес это, и мы поглядели друг на друга и поняли мысль одновременно посетившую нас. — Только не лезь туда сам, — сказал Эрик, потому что ненужных слов мы не говорили… — пошли солдата.

Это не в правилах Эленсааров. Эрик все опыты проводил на себе. Через месяц, во дворе замка я испытал первый шар, поднявшийся на триста метров (сколько каната хватило) подогреваемый жаровней с углем. Шар поднял почти полтонны груза. Дальше все было как обычно. Через год воздушные шары выпускались на фабрике, использовались и в армии и для снятия планов. А спустя три года появились сигарообразные шары с гребными как у кораблей винтами и паровыми двигателями. А спустя год, я подписал указ о создании новых родов войск: воздушного и воздушно-десантного.

На одном пустынном островке картографы обнаружили развалины. В архив ушли тонны отчетов, рисунков, чертежей. Островок с развалинами оказался стратегически выгодной позицией для строительства военной базы и порта. Но не успел я издать указ о строительстве, как ко мне примчались археологи и завопили, что там уникальные памятники древнейшей культуры, и остров надо объявить заповедником.

Я — человек считающий себя культурным, хоть и король.

Я понимаю, что такое исторические ценности.

Я выбрал другой остров в пределах видимости этого. Но про развалины не забыл. Тем более, что в семейных архивах нашел упоминание и об этом островке и о строении на нем. Пока шло строительство порта и базы, я несколько раз наведывался с инспекцией. По моим данным, археологи, несмотря на громкие вопли о ценности строений, так до них не добрались. И я решил стать первым, кто посетит заповедный островок.

Четверо матросов, лодка, спокойное море… плеск весел, легкие брызги и вот уже днище скребет по песку. Мы вышли на берег, выволокли лодку и пошли по острову. От бухты берег круто взял вверх, поднимаясь, я увидал, что остров с трех сторон окружен манграми, одна бухточка на северо-востоке и скалы. Я поднимался все выше, забыв о сопровождающих матросах, бедняги устали, пока гребли, а уж лезть за мной на плато им было совсем невмоготу. Поднявшись, я увидал развалины. Когда-то это было величественное строение — ступенчатая пирамида, будто расколотая надвое точно посередине высотой порядка ста метров. Когда я подошел вплотную, оказалось, что в пирамиду вмонтирован огромный черный монолит, шириной более двадцати метров и в высоту около пятидесяти. Он-то и создавал впечатление большой черной щели.

Подобную штуку я уже видел. Точная копия этого монолита находилась в каменной стене позади крепости Гризмер на Асахайском перевале. То-то мне она показалась тогда еще очень уж старой. Выходит этот монолит и тот — ровесники?

Мне захотелось посмотреть на остров сверху, и я принялся подниматься по метровым ступеням пирамиды к самой вершине. Почти добравшись до последних уровней, я оглянулся, увидал, как на плато к пирамиде выбираются мои матросы, что на противоположном берегу имеется песчаный пляж, на котором валялась доска с парусом… кто бы мог быть? Потом взгляд мой сместился на сухую каменистую площадку у пирамиды, и я увидал, что из черной тени у основания монолита выбегают странные существа, что-то среднее между обезьянами и лягушками — морскаты!

Откуда тут? Они же не могут по-долгу быть без воды. Кожа сохнет и трескается.

Я не слышал звуков, ветер дул от меня, но я видел, как падали матросы, пораженные магией или еще чем-то. Я знал, что морскаты любят пользоваться духовыми трубками, стреляя небольшими шипами морских ежей, яд которых убивает мгновенно… Пришельцы увидали меня и полезли вверх. Восемь. Их тела в солнечных лучах отливали металлическим серо-зеленым блеском в котором я узнал костюмы из дельфиньей кожи. Выпученные глаза сверкали, а в плоских безгубых ртах они держали кривые ножи. Пока передние лезли, зажав в зубах клинки, задние поднявшись на пару ступеней, подняли длинные трубки, прижимая их ко рту, и выстрелили… порыв ветра уберег меня от ядовитых стрелок.

Я отламывал куски кладки и швырял в ползущих тварей. Мечи мои остались в лодке. И я, уже проклиная себя за беспечность, краем глаза заметил внизу что-то огненное. Швыряя очередную глыбу в лезущих тварей, я увидал, как к подножию пирамиды вышла фигура явно женская, на голове которой полыхал огненный куст. Морскаты не одни? Это их предводительница? Рыжая? Невероятно! Эта мысль исчезла сразу, как только девушка вскинула руки. Над ее головой задрожал воздух, складываясь в причудливые фигуры, а с кончиков пальцев рыжей магички слетели синие молнии, ударившие в верхних тварей. Те дико заорали, из их ушей и ртов повалил дым, и они прямо на моих глазах принялись разваливаться, а ветер уносил пепел. Молнии ветвились, и морские бандиты сгорали один за другим. Наконец, последняя тварь исчезла. А я принялся спускаться вниз, не сводя глаз с девушки.

Это было еще то чудо. В облегающем костюме из змеиной кожи, талия, толщиной с мой бицепс, бюст, готовый порвать костюм по срединному шву. Она одета для морских путешествий на доске с парусом. Без такой шкурки под тропическим солнцем сгоришь за несколько минут. Так вот чья досточка валялась на отмели! Зеленющие глаза, вздернутый обильно усыпанный веснушками носик и огненная грива. Лет ей от восемнадцати до двадцати. Тощая, гибкая, она нахально рассматривала меня, а потом спросила.

— И какого Шшихры вы туда полезли? Что вы вообще тут делаете?

Я развел руками и объяснил.

— Так, вот, это, уважаемая пири… значит… мы тут строим неподалеку, вот… приплыли посмотреть — что здесь? А вы — кто?

Она продолжала смотреть на тупицу — строителя, потом с небольшой долей презрения — самую чуточку, что б я понимал, кто есть кто тут вообще, сказала:

— Можешь называть меня — эсса, пир… А я тут практикуюсь в магии. Учусь в академии. — Интерес ко мне погас мгновенно и окончательно. Я для нее инженер из третьей касты. Говорила она без высокомерия, но подчеркнула разницу. Всем своим видом, она давала понять, что отвечать на мои вопросы не намерена. Но я настоял.

— А поподробнее?! Как зовут? Кто родители?

— А кто вы такой, чтобы задавать такие вопросы? — Рыжая направилась к телам моих матросов.

— Скромный строитель, спасенный могущественной волшебницей от злобных тварей. Кстати — откуда они повылазили? — она снова посмотрела на меня, Я обошел ее и принялся осматривать матросов. Убиты все, как и предполагал — ядом. — Помоги мне, — я перешел на ты. — Нужно спустить и погрузить тела в лодку.

— Я устала, — заявило рыжее создание.

Тогда я сложил тела в тени мангров, укрыл широкими толстыми листьями, и повел ее за собой. Пока я греб к острову, где шло строительство, она смотрела на воду.

Я снова спросил:

— Так откуда взялись те твари? Чего они от меня хотели?

Она пожала шелушащимися от загара плечиками и ответила:

— Я не знаю, похоже, там портал в другой мир. Я второй раз на этом острове. Сама удивляюсь.

Ее звали Сиби — Сибилла Траален. Она была студенткой академии, училась на отделении тепловых процессов, в просторечии называемом "магией огня". У нее еще с младенчества обнаружились способности к пирокинезу. Ее родитель — управляющий всей группой Раавенского архипелага — губернатор. Девочка сильно удивилась в первый раз, когда на причале, раскрылось кто я. Она жутко засмущалась. Но извиняться за "пира" не стала. А мне хватило такта, чтоб не упрекать в такой мелочи. Второй раз она смутилась, — когда я издал указ "за особые заслуги перед империей" присвоить Раавенскому архипелагу статус герцогства, и передать эти земли в пожизненное владение Сибилле Траален. Так юная магичка стала герцогиней Раавенской и статус эссы получила не по рождению, а за заслуги — это почетнее.

Развалины с монолитом оказались вратами. Из летописей я знал, что таких врат в мире всего пять. Выходит, эти — шестые. И именно из этих будто бы пришли мои предки, основавшие островную империю Эленсааров. Тысячи лет врата считались неактивными. И вот, упражнения юной магички снова оживили их. Это судьба. А я верю в судьбу. У врат был оборудован пост из военных и магов.

Врата закрыть не удалось, закрыли проход к ним. За двадцать лет остров Врат, как его теперь обозначили на картах, сильно изменился. Его окружили насыпные острова, расквартирован гарнизон морского десанта и карантинная служба. Я настрого запретил моим магам самим соваться туда.

* * *

Я устал. Разговоры и раздумья. Нервное напряжение — все это изрядно утомило меня. Я распорядился закрыть прием для всех кроме секретаря до пяти вечера. Поел немного и лег спать прямо в кабинете на диванчике. Отрава действовала, и я это чувствовал все сильнее. Слабость накатывала порциями. Хотелось спать, но сон не шел.

Около сорока лет я правлю империей, что создавали мои предки, отец, брат… И все они доживали до срока. Брат первым нарушил этот порядок, умирая на сто сороковом году. Все Эленсаары — ученые. Не маги. Такова традиция. Брат посвятил себя империи и изучению мгновенных перемещений. Это его и сгубило. Он ведь не случайно, заметив мою мысль о воздушном шаре, сказал — солдата пошли. Сам он никого не посылал, все испытывал на себе. Благодаря его изобретению, между крупными островами и Лидой существует сеть "дверей" — официально, а секретно двери выведены во все посольства моей империи в Мире. Одна проблема: через эти двери можно пронести не больше 50 кг массы. Поэтому все курьеры — худосочные и низкорослые подростки, тщательно следящие за весом. И все благодаря — Эрику! А я… я — запасной вариант. Императоры оставляют потомство и, как правило, двух мальчиков: один наследник престола, второй — запасной вариант. Младшие братья находили себя в науках и ремеслах, управляли землями или искали приключений. Так и я в шестнадцать лет уехал в Рипен, под именем Эленкорта поступил в военную академию… но война и военная служба не принесли мне радости. Намного приятнее было строить плотины и турбоприводы для фабрик и заводов в герцогстве Лида. Каждый Эленсаар оставляет о себе память в мире. Мое правление за сорок лет привело к созданию мощнейшей морской армии и торгового флота. На треть увеличилось и население и площадь империи. А главное, именно мои корабли первыми отказались от парусов и перешли на силу пара… а теперь шло строительство быстроходных судов с паровыми турбинами. Скорость решает, кто завоюет мир. Так исторически сложилось, что в империи не было рабства, как на материках. Не было и демократии. Неписанный закон кастового разделения на социальные слои. Эленсаары правят. Высшее сословие — это ученые, маги, чиновники и военные, среднее — это торговые люди, крестьяне, рыбаки и ремесленники, и низшее — всякие бездельники: артисты, писатели, журналисты, поэты, нищие… то есть люди — живущие за счет других, развлекающие, или в виду отсутствия талантов — обычные попрошайки.

При Эрике были заложены, и при мне уже начали работать три Академии на островах, пять университетов, масса школ и специальные учебные заведения. Я успел провести учебную и социальную реформу, согласно которой любой человек может обратиться и сменить кастовую принадлежность, если будет объективно доказана его социальная значимость. Это происходит со студентами, курсантами. В семьях среднего сословия нередки случаи появления детей, достигших высшего уровня. Родители их счастливы и гордятся. Нет, все-таки я неплохой король. Я хочу, чтоб меня любили… Не боялись, не ненавидели — а любили. Во всяком случае, мои близкие, мои друзья и приближенные — говорят, что любят. Я им верю. Они прощают мои слабости, иногда грубость, а главное они прощают мне то, что в политических играх, я никогда не информирую их полностью. Каждому в них отведена своя роль, они должны все делать в точности с моими указаниями. До сих пор еще никто не попытался мне помешать в замыслах. Работает репутация семьи Эленсааров. Мы — победители!

Третий раз Сиби удивилась, когда я появился в ее доме на острове Тесла, где расположена крупнейшая академия магов. Она еще не отошла от свалившейся на нее "радости" с титулом, поэтому приняла меня весьма холодно. Мы говорили тет-а-тет, и заключили деловое соглашение, подписанное нами обоими и не требующего заверения стряпчим, так как мы оба землевладельцы. И мы оба выполнили договоренность.

Лияра — моя дочь. Я это понял, когда Редрик сообщил о ее возрасте. Доклад мага и алхимика утвердил меня в этой догадке. Вспоминаю прошедшую ночь и уже ничего не чувствую. Правда, стыда или вины нет. Что случилось, то случилось. Похоже, Лияра тоже не знала, что я — ее отец. Фанатичная асахайка внушала ей мысль о кровной мести, естественно не раскрывая, что ее кровник — родной отец. Вот, что томило меня… я чувствовал связь.

Заболела спина. Несильно заныла. Я поворочался на диванчике, устраиваясь удобнее. Нет худа без добра. Отравление короля привело к раскрытию шпиона Рамбата. Он пока не знает, о том, что раскрыт. Это можно использовать. Вызвать генерала Саббата? Нет, пожалуй, сейчас мне нужна Сиби… я хочу ее увидеть.

Отворилась дверь, вошел дежурный.

— Прибыл ваш секретарь и герцогиня Раавенская, ваше величество.

Я поднялся, вдруг ощутив налившиеся свинцом мышцы, суставы отозвались тягучей болью. Как это ужасно — стареть.

— Проводи их в зал для приемов, найди Рэдрика, Саббата, скажи, что я их жду. — Я принялся переодеваться в королевские одежды. Все согласно этикету. Лакеев не люблю. Не привык. Дежурный вышел, я через приоткрытую дверь слышал, как он отправил вестовых. Сам же вернулся и помог мне закончить наряжание. Я принял у него символ власти — золотую цепь с гербом Эленсааров, надел на шею. Очень символично. Почти двухкилограммовая обуза легла на мои плечи. Раньше я этого веса не замечал.

Я подошел к зеркалу. Уже около шестидесяти. "Разрушен фактор стабилизации старения". Кривая усмешка отразилась в зеркале. Только и остается, что усмехаться.

Я всегда хорошо играл в шахматы по памяти. Обойти меня в прогнозировании ходов? Это сложно. На что рассчитывали интриганы Рамбата, подсылая Лияру? Внезапная смерть императора вызовет хаос? Возможно. Да я ей памятник поставлю, мой дочке, Лияре… ее гордыня разрушила все планы противника. Зачем им хаос в империи? У этих республиканцев есть особенность, они искренне верят, что тот образ жизни и общественного уклада — лучший и единственно правильный.

Их до поноса пугает факт, что империя Эленсааров владычица морей. Раз силен — значит опасен. Им не удалось завербовать меня, пока я учился у них и служил. Теперь, когда империя могущественна и независима — они напуганы. А со страху очень легко наделать глупостей. Что такое Рамбат? Это огромное государство, возникшее пятнадцать лет назад из трех государств: Рипена, Регалата и Ханута, объединив территории и экономическую систему — Рамбат стал крупнейшим государством на материке и в мире. По территории и населению. Однако, мы их пугаем… ростом, прогрессом, социальной системой и самое главное — уникальной военной машиной. Рипен долгие годы охранял "проклятые земли" Харанда. После объединения его армия заняла новые территории и когда на международной конференции встал вопрос: кто будет охранять Харанд? Я предложил свои флоты — со стороны моря, потому что со стороны суши Харанд охраняют высоченные горы, так что Рамбату останется только перекрыть 2 перевала: на западе Даринский, названный так по имени Даринского монастыря Лита, и на северо-востоке Асайхайский перевал, где я раздолбил "Горное гнездо". Рамбат и остальные страны-участники конференции согласились с моим предложением.

Вошел Редрик, он не может смотреть на меня. Я видимо резко повернулся, сразу прострелило в спине, на мгновение перехватило дыхание.

— Рэд, давай без соплей. — Он кивнул, пальцами промокнул внезапно покрасневшие глаза. — Я тебя кое с кем познакомлю.

Редрик кивнул.

— А что говорят лекари?

— Ничего не говорят, ищут.

— Может, кинуть клич по островам?

— Ага, и создать панику. Рэд, король перед смертью обязан объявить преемника. И я это сделаю. — В глазах его промелькнуло беспокойство.

— Но кто?

— Узнаешь, — я пошел к залу для приемов. Рэд пошел впереди — отворить двери.

— Я полагал, что знаю о тебе все.

— Это иллюзия, дружище. Всего обо мне не знает никто. Иначе б я не был эленсаром. — кажется, я его немного обидел. Но плевать. Сейчас мне плевать.

Мажордом объявил о моем входе в зал. Золотой герб согнул мне шею. Я постарался развернуть плечи. Все-таки я вышел к женщине.

Она ничуть не изменилась, разве что огненные волосы ее уложены, да одета согласно этикету. И он ее томит, также как меня. Она совсем немного поправилась. Но ей идет.

Рэд двигается рядом со мной. Он знает герцогиню Раавенскую — Сибиллу, он знает ее и как ректора Раавенской академии, и как начальницу охранного гарнизона на острове Врат. Сейчас он узнает ее еще больше.

Сиби отпустила руку моего секретаря. Мальчик опять побледнел, он стоял, пока его мать выполняла предписанные этикетом правила и приветствовала императора. На нем парадная форма гвардейского офицера — белоснежная с золотом. Форма всем идет. Я улыбнулся этой мысли.

Я обнял ее. Сиби привычно дернула головкой. Она никогда не любила нежностей от мужчин. Но сдержалась и даже ответила на поцелуй. Я взял ее под руку и развернулся к Рэдрику.

— Позволь представить тебе, дорогой мой друг, мою жену — Сибиллу и моего сына — Эрика, наследного принца, герцога Раавенского. Секретарь покраснел и встал рядом с матерью. Рэдрик от удивления онемел. — Я же говорил, что всего обо мне не знает никто. — Я протянул руку и привлек к себе Эрика. — Я вижу твое удивление, дружище… представь себе удивление совета министров через… — я поглядел на часы, — пятнадцать минут. Мажордом понял мой намек, вышел, вернулся через пару минут, этого времени как раз хватило Рэдрику на то, что б поздравить Сиби и Эрика.

— Совет министров в полном составе и ждет императора! — объявил мажордом.

Повторилась реакция Рэдрика умноженная на пятнадцать. Вышли Фигула и Легир, авторитетно доложили, что болезнь, поразившая императора, не поддается исцелению. И я объявил своим наследником Эрика Эленсаара, назначив коронацию на завтра на утро.

Саббат в зале совета арестовал помощника начальника дворцовой охраны, обвинив его в шпионаже в пользу Рамбата. Вызвали посланника республики и вручили ему ноту протеста. Я во всем этом уже не принимал участия. Ужинал с семьей. Сиби, всегда очень сдержанная на эмоции, вдруг захлюпала носом. Эрик ее утешал, а я сидел за столом, ждал, пока они успокоятся.

Рэдрик готовил коронацию. Новость летела по островам. Неожиданное событие. Все знают, что на их века моего правления хватит, и вдруг вот — те на! Не судьба.

До утра Эрик писал под мою диктовку, все, что я не успел завершить. Моя ясная голова еще соображала. Пока соображала. На рассвете я устал и отключился. Проснулся через два часа. Сна не было. Пришли маг с алхимиком. Они принесли какое-то пойло, весьма ароматное и не противное.

— Выпейте, ваше величество, это вас поддержит. — Я выпил. Да, взбодрило. Значит, они противоядия не нашли. Пришел Рэдрик. Помочь мне одеться. Я спросил:

— А где тело той девушки? Лияры?

— Мы собирались его отправить на родину. Она — подданная Рамбата.

— Гражданка, — поправил алхимика Рэдрик. — в Рамбате нет подданных.

— Ну да.

— Лияру захоронить здесь. С почестями. — Я остановил Редрика, который хотел что-то возразить. — Ни о каком отравлении чтоб не заикались. Она оказала мне большую услугу, сообщив дату смерти. Представьте все так, что она пыталась предотвратить покушение и предупредить меня, но не успела. Вину за отравление, свалите на шпиона, я доверял ему, он вполне мог это сделать. Это будет хорошей шпилькой Рамбату. — Одевание закончилось, — и поводом к обвинению во вмешательства в наши внутренние дела. Мы оторвем у них кусок территории. Чтоб не повадно было впредь императоров травить. — пошутил я.

Объявили коронацию. Почетный караул. Два почетных караула, мой и Эрика. Гимн Эленсааров. Эрик подошел ко мне и опустился на колени, я снял с себя символ власти — герб Империи и возложил его на сына. Эрик шестой Эленсаар ощутил на своих плечах тяжесть золота, символизирующую тяжесть ответственности за страну.

— Храни страну и традиции Эленсааров, сынок. — Сказал я негромко, лично ему. Он закусил губу, как всегда побледнел и кивнул, произнеся охрипшим от волнения баском:

— Клянусь, отец… — после чего произнес традиционную присягу Императора на верность стране и народу.

Как и положено, он объявил амнистию не приговоренным к пожизненному заключению, день коронации — праздничным днем. Эпоха Хуора Эленсаара уходит в архивы.

Я вернулся к себе, слабость накатывала все сильнее. Появилась трясучка в руках. Я вспомнил, что Лияра отправила яд и сестре, но предупредить ее вряд ли успею, да и не нужно. Однако, попытаюсь это использовать. Я вызвал дежурного.

— Позовите ко мне Сиби… герцогиню Раавенскую.

Она пришла скоро. Я обрисовал ей ситуацию. Она ненадолго задумалась, вызвала дежурного и дала ему мою записку для Аниты.

— Сиби, Анита не глупая, она хорошо меня знает, что последнее, что я ей бы послал — так это косметику. Но вас женщин предсказать невозможно. Надо ее предупредить… да времени мало. Пошли дирижабль. Я разволновался и на трясущихся ногах подошел к карте. — Скажи капитану корабля, чтоб прошел над южным Ханутом, так короче. Сейчас все внимание Рамбата будет приковано к проливу и морю. У них будет шанс проскочить незамеченными.

— Не волнуйся Хуор. В моем гарнизоне есть парочка толковых магов, они доберутся до Лиды за сутки. Если герцогиня Амра еще не пользовалась помадой, они ее предупредят.

Я успокоился. Я хочу покоя. Я устал жить.

Я лежу в темноте. Нет, кругом светло, но глаза мои потухли. И слух доносил лишь равномерный гул невнятных голосов. Где-то на островах в сумерках идут приготовления к запуску бумажных шаров со свечой внутри. Я уже ничего не могу сказать. Мое сердце отсчитывает последние минуты жизни.

В ночное небо взмывают светящиеся шары, тысячи и тысячи поднимаются все выше и выше к звездам, славя нового императора.

Мое сердце остановилось.

Подарок к свадьбе императора

Остров Херши империи Эленсааров

7:15 утра, первого дня правления Эрика-6 го.

Старт. Борт дирижабля "Повелитель ветров"

Серо-голубая сигара дирижабля поднялась над джунглями, еще удерживаемая фалами. Наконец, они отлетели, освобождая гладкую громаду летающего корабля. Прикрепленный под небесно-голубым брюхом моторный отсек равномерно пыхал, из отверстий в кожухах вырывались облачка пара. Гребные винты набирали обороты, дирижабль, поднимаясь все быстрее, разворачивался и, казалось, слишком медленно уходил на северо-восток.

— Коронация была вчера! — донесся из моторного отсека голос Грида.

— Я помню, — Локерт повернул голову, не отрывая рук от штурвала. — Ветер южный — мы с ними не встретимся! Нас сносит к северу, добавь обороты! — чтобы слышать друг друга им приходилось кричать. Грид намекал о многочисленных воздушных шарах со свечами, что запускали прошлой ночью. Локерт закрепил штурвал и подойдя к люку добавил: — наверняка большая часть шаров уже сгорела…

Из моторного отсека донеслись словесные формулировки разогрева. Обороты подросли. Лопасти гребных винтов слились в золотистые круги. В рубке загудело.

— Уже пятнадцать атмосфер в котле. — Крикнул Грид. — Сколько прошли?

— Хорошо идем. — Локерт поглядел под ноги, сквозь прозрачный пол на свинцовый океан. — С юга шторм, но мы от него убежим. Через час должны подняться еще на пару тясяч, кстати, повысь температуру в оболочке!

— Слушаюсь. — Грид появился в люке моторного отсека. — Он просунул руки в отверстия в потолке рубки. — На шести тысячах холодно, Локк, если б не двойная шкура нашего кита… я б сдох уже через час. Почему Сиби послала только нас двоих?

Локерт закрепил штурвал и принялся вычерчивать маршрут на карте. Озадаченно осмотрелся.

— Грид. У нас есть шанс сократить время часа на три. Послала нас, значит, другим было нельзя.

— И как сократить?

— Опускаемся на тысячу, я попробую сдвинуть ураган на полста километров к востоку. Он нас цепляет краем, и кидает на полтыщи километров к северо-востоку. На машинах мы такой скорости не разовьем никогда. Только бы шпангоут выдержал.

— А ты?

— Ничего, если отключусь, придется тебе держаться самому…

Грид убрал руки.

— И зачем я грел?

— Заканчивай… остужать не надо. Страви теплый, добавь холодного.

Грид открыл продуктовый ящик, достал плитку прессованных фиников, отломил кусок, и бросил в кружку с водой, прикосновением пальца вскипятил воду. Ложкой размешал получившийся компот.

— На, выпей, чтоб мне потом откачивать не пришлось.

Локерт, не отрывая рук от штурвала, обернулся к другу.

— Погуще завари. Сдвинуть эпицентр урагана на полсотни километров это не в носу поковырять. Если отключусь, — повторил он. — держи корабль по этому курсу как бы ни мотало… думаю, я быстро приду в себя. А там начнем подъем до шести тысяч.

Грид скрылся на пару минут в моторном отсеке, вернулся потирая руки.

— Поднял еще на пару атмосфер. — глядя на приготовления друга к большому заклинанию, — Не подумай, что я вмешиваюсь, Лок, просто вдруг мысль пришла… а что если не ураган на пятьдесят километров сдвигать к дирижаблю, а дирижабль сдвинуть к урагану… Нас же все равно вынесет к реактивному потоку…. или нет?

Локкерт застыл. Потом схватил карту, линейку, принялся вычислять.

— Грид, ты — гений! — маг-навигатор рассчитал среднее время полета до точки встречи с краем урагана. — А меня как заклинило!

Маг огня — в должности качегара расцвел. Он приосанился, свесил черную челку на пол лица и загадочно улыбнулся. Как и его другу — магу воздуха Локерту ему было чуть больше двадцати.

— Не говори так, а то я заплачу…

— Можно подумать, я тебя редко хвалю.

Остров Саармэ. Замок

7:35 утра 1го дня правления Эрика 6-го.

Бывший секретарь короля Хуора-первого а ныне король Эрик-шестой, которому совсем недавно исполнилось двадцать лет, проснулся от движения воздуха в спальне. Все, что происходило последние двое суток казалось сном. Первая мысль яркой вспышкой взбудоражившая сознание, изгнавшая остатки дремы: Я — Эленсаар! К этому ещё предстояло привыкнуть. Позавчера, когда он привез записку Хуора матери, она, встретившая радостно сына, вдруг расплакалась. Он никогда не видел плачущей мать и боль, обида на Хуора, чем-то так расстроившего ее, жалость. А она как-то вдруг, очень быстро собралась, вытерла слезы, и как и прежде строго сказала: "Иди в свою комнату и переоденься!". Эрик не сразу понял, что она имеет ввиду. И только когда она, уходя в свою половину дворца, приказала слугам: "Официальный визит к императору!", что означало срочно нести платья и украшения согласно придворному этикету, сообразил, что ему надлежит одеться не как секретарю и придворному офицеру, а как ее сыну, наследнику рода Траален — будущему владетелю Раавенских островов. Что происходило он не понимал, мать, как и всегда объяснит, когда посчитает нужным, а пока — "делай, что должен и будь — что будет". Эрик подумал и решил, что парадная форма — оптимальное решение. Достаточно помпезно для сопровождения матери и не слишком скромно для визита императору — наследника герцогини Раавенской. Все-таки он еще не владетель, а только ее сын.

На яхте Сибилла вдруг спросила сына:

— Что ты знаешь об Эленсаарах?

Эрик, молчаливо наблюдавший за фрегатом сопровождения, повернулся к матери, вопрос застал его врасплох. С одной стороны, он ближайшее доверенное лицо императора династии этих самых Эленсааров и отлично знает все, о чем известно любому в империи, а также и то, о чем никто, кроме самых близких людей не знает… какой смысл Сиби вложила в свой вопрос? Очевидно, что она знает нечто, чего не знает он, или она хочет убедиться, что ему известно столько же сколько и ей или больше? Мать явно имеет какое-то отношение к императору. Официальная семейная легенда гласит, что в юности Сиби спасла Хуора первого, когда того пытались убить подосланные врагами империи наемники — морскаты. Во дворце висит картина — где император отбивается от полчища наседающих врагов, и юная рыжеволосая магичка, атаковавшая их сзади… огонь, корчащиеся в смертных муках убийцы, гигантская фигура императора с окровавленным мечом в руке… впрочем, Хуор вышел замечательно. Сибилле эта картина не нравилась, почему — она не объясняла, но это — подарок императора, и потому висела в приемном зале. Эрик догадывался о причине, но обсуждать с матерью побаивался. Все дело было в груди… на картине она вышла размера на три больше.

Потому он ответил:

— Знаю, все, что мне рассказывала ты, чему учили в университете и что рассказывал король. — он ужал объем информации до нескольких фраз и почти на одном дыхании выложил: — они пришли в наш мир со звезд, целая семья, мужчины живут двести лет и умирают день в день, если их не убьют, женщины живут долго, но такой точности в сроке жизни у них нет, династия Эленсааров насчитывает семь поколений, нынешний император Хуор первый — младший сын в роду Эрика четвертого, наследовал трон, до срока смерти брата Эрика — пятого в виду его болезни сорок пять лет назад. Эрик пятый не оставил потомства. Официальная причина — бесплодие в результате экспериментов с пространством, проведенных на себе. Первые Эленсаары объединили разрозненные племена на островах, назвали государство своей империей, и уже около полутора тысяч лет расширяют свое господство в морях. За это время население империи выросло в тысячу раз, общая площадь островов — принадлежащих империи в две тысячи раз.

Сибилла слушала, не сводя зеленых глаз с лица сына. Когда замолчал, сказала.

— Хорошо. Это все, что тебе было положено знать. Они не со звезд, это всего-лишь легенда — миф. Они уроженцы Арринда. Другое дело, что они тщательно скрыли место своего рождения. Так вот, — она не отвела взгляда, — Я жена императора. Не коронованная, тайная, но официальная жена. А ты — его сын и единственный наследник династии Эленсааров.

Беседа проходила с глазу на глаз в каюте королевской яхты. С этого мгновения все происходившее воспринималось Эриком словно в бреду. Когда мать сказала: — король умирает, — Эрик удивленно сказал:

— Этого не может быть, он с утра был совершенно здоров. — Произнести слово "отец" было пока невозможно. Но сразу же припомнились и особое отношение Хуора к секретарю, и доверие и его настойчивость в распределении после окончании университета.

— Он написал, — Сиби показала записку, что ей привез Эрик, — "Время исполнения по договору. Завтра коронация". Это может означать только одно, Хуор скоро умрет. Эрик не сразу среагировал. Сперва никак не укладывалось, что Хуор — его отец. Он еще не нутром, а поверхностью. сознания, слухом принял слова "завтра коронация", отложил, что речь идет о нем, и вдруг всплыло слово "договор"…

— Какой договор? О чем он?

Сиби без смущения ответила:

— Двадцать один год назад, после событий на "острове врат" он приехал ко мне. Наш император известный бабник… он и не скрывал этого. Мне же никогда не нравились мужчины, — Эрик кивнул. Это он хорошо знал. Мать всегда держала дистанцию с противоположным полом. — В моей жизни был один только мужчина — Хуор Эленсаар, предложивший стать его женой и родить ему наследника. Так и мне предсказали астрологи. Я согласилась. Быть женой императора и матерью наследника — стоит собственных пристрастий и неприятий. О любви мы никогда не говорили с твоим отцом. Но он — обаятельный мужчина и я ни о чем не жалею.

— Но почему ты мне не сказала раньше? — детская обида, вот что билось в глазах наследника престола. Почему такие тайны? Зачем? Неужели нельзя было все сделать официально?

— Ты — Эленсаар, твой ум превосходит ум любого жителя этого мира. Ты написал диплом — который лег в основу экономических реформ империи, — мать говорила жестко, глядя на сына с иронией и без капли жалости, — Ты не должен задавать таких вопросов. — И все-таки она объяснила, — Хуор должен был иметь свободные руки. Тайна наследника — это тайна государства. Надеюсь, это последнее, что я тебе объясняю.

Эрик разозлился и отвернулся к окну. Мать немного смягчила тон.

— Хуор никогда не хотел быть королем. Если б не болезнь брата… он и не стал бы. Так и гулял бы по свету вольным орлом. Потому и не хотел он официального брака и коронации. Я не стала настаивать. И так он очень щедро заплатил…

— За что? — спросил Эрик, не поворачивая головы.

— За все… — сухо сказала Сиби. Эрик понял, более ясного ответа он не получит.

Всю оставшуюся дорогу они молчали. Перед причаливанием мать подошла, молча обняла сына и поцеловала его в висок. Редкие проявления нежности. Она с самого начала смирилась с тем, что он ни ей ни себе не принадлежит. Но она — мать. Потом полночи он под диктовку Хуора записывал все первоочередное, что должен сделать. И первым пунктом Хуор обозначил: Жениться! И приписал — 48 часов! Усмехнулся.

— Смешно выглядит, Эрик, но это приказ. Не повторяй моей ошибки. Запомни главное — династия это достояние империи, любой ценой ты должен сохранить все, сохранить и приумножить. — Он утомленно отвалился в кресло у стола и спросил: — У тебя есть девушка?

Эрик ответил:

— Да, вы ж знаете, ваше величество… — автоматически, и Хуор приоткрыл один глаз, улыбнулся, а Эрик поправился: — простите, отец.

— Ладно, на вы, еще куда ни шло. Привыкать нам к новым обстоятельствам некогда.

Потом император подробно рассказал о морской стратегии в сложившейся ситуации. О том, что отдал весьма пикантный приказ генералу Саббату в отношении посольства Рамбата, и еще кое-что… Уже путаясь в словах от накатывающей усталости, Хуор сказал:

— Звездные врата, что охраняет твоя мать, Эрик, это всего-лишь одна пятая смертельной угрозы. — он помолчал, давая усвоиться информации. — Когда мы пришли в этот мир, мы не знали о шести порталах. Считали что это только врата между землями нашего Мира. Но оказалось они — двери в иные миры. Кто их возвел? Когда? Зачем? Да, они привели нас сюда, благодаря им — есть империя, но благодаря им она может и погибнуть. Поэтому я приказал закрыть их. Осталость еще 5 порталов. Один в Асахайских горах — и на него наложил лапу Рамбат. В молодости я об этом не знал. Где еще четыре? Один на севере где-то во льдах, я планировал в этом году отправить экспедицию на кораблях и дирижаблях, придется — тебе, если сможешь — разрушь его. Полагаю он на одном из островов Слемирова архипелага. Второй на материке Зилябра. Его еще предстоит найти. Вроде бы его издалека видел Тофал — описан в его книге. Третий должен быть на материке Орш. Там Ажгар ногу сломит. И в конце-концов они должны сами побеспокоиться о безопасности. Оршаки — странные создания. Орнеда с ними не сумел договориться, и погиб. Четвертый по легендам народа Самидов — в пещерах острова Факиф, но он, как ты знаешь, тоже объявлен колонией Рамбата. Завтра один из флотов блокирует остров и захватит его. В качестве аннексии за мое отравление. Вообще, постарайся побольше выжать из этой ситуации. Фактически мы вправе объявить Рамбату войну, но сделать это лучше всего заручившись поддержкой Лиды, где сейчас правит твоя тетка — Анита-Амра. Впрочем, войну стоит начинать, только когда уверен в победе и… — король улыбнулся, — у тебя есть запасной вариант.

Эрик спросил:

— А он есть у меня?

— Конечно, мой мальчик… и не один. Твоя задача выбрать лучший. А пока, записывай дальше. — Хуор, оживившийся было, вновь угас, — пока я не забыл. — И это "пока" ясно обозначило, как он спешит побольше рассказать, передать всяких тайн и секретов, которые знал только он. — главное все не это. Главное, — он будто одернул себя, — чтоб ты поскорее женился.

Эрик встал, он спал в своих секретарских покоях. В королевских лежит труп императора. Эрик подошел к столу, лениво перебрал исписанные листки, с пунктами 1, 2… и до 451… в день коронации он к ним не подходил. Король умер в полночь. Рядом с ним был его друг Рэдрик, жена — Сибилла, и все старики дворца, кто жил и работал с ним бок о бок, кто любил и знал этого человека, так как никто не знал в империи.

Миттельшпиль

Или пешка в кармане

Остров Гнейс. Королевская каторга

7:35 1-го дня правления Эрика-6 го.

— Строиться!

Команда как и всегда прозвучала резко. Дежурные по блоку разные, а вот голос у них по утрам всегда один и тот же. Заключенные строились в проходе у своих нар. Дежурный пробежался по проходу, пересчитывая, заглядывая в лицо, за каждого отчитаться — его обязанность, жизнь его зависит от того, все ли на месте.

Правосудие в империи построено на простых принципах: Виноват? Донеси на себя сам, останешься жив. Если не донес, начинается игра: кто не спрятался — я не виноват. Преступник не выживает. Особенно преступник — маг. Скрыть что-либо невозможно. Глаза, уши, элементы памяти повсюду. А в тайной полиции работают настоящие мастера, кроме того, что они — высшая каста, офицеры полиции — маги в дознании. Допросить могут и рыб, что случайно оказались на месте преступления. Так что у преступника (а преступником он становится еще тогда, когда задумал преступление, а не совершил его) всегда есть выбор: идти и сдаваться самому, давая суду определить меру вины и искупления или пытаться убежать. Если есть — куда.

Поэтому, совершившие преступление непреднамеренно, спешили сами в полицейское управление, писали чистосердечное признание и покорно ждали суда. Смертная казнь в империи редкость. Эленсаары еще в ранние годы создания империи постановили, если вина еще на стадии дознания доказана полностью, а преступник не сдается — подлежит уничтожению. А если сдался — пускай поработает на пользу империи и пострадавшего.

Преступники — каста неприкасаемых. Беглый преступник — смертник. Общение с ним, а не приведи Боги — помощь ему — как чума. Теряешь все, касту, имущество, родню. Поэтому, если по островам объявляли о бегстве с каторги — беглый попадал в вакуум. Помощников или сочувствующих ему не найти. Потому и побег с острова Гнейс — большая редкость. С другой стороны: зачем бежать? Работа есть, кормят неплохо, однообразно, правда, но сытно. Особенно преступников-магов. Сидят не годами, а пока должок не отработают. Нормы выработки большие, что верно, то верно. Вот и работают преступники — как каторжные. Кто металлы плавит, кто черный камень невероятно твердый добывает, да обрабатывает. Работают и по одиночке и бригадно — зависит от мастерства и силы мага. Сила его в организме, как ест, так и работает, чем больше работает, тем сильнее становится. На Гнейсе нет, таких, кто сам на себя не донес. Этих вообще больше нет. Раз начали искать — значит, подлежит уничтожению. И обижаться тут не на кого. Порядок, традиции, все это шлифовалось веками и никто ничего не станет менять.

Дежурный подбежал к старшему надзирателю, отрапортовал

— Заключенные шестого отряда в полном составе, больных и отсутствующих нет. Отряд готов к приему пищи!

Рядом с надзирателем стоял невысокий худощавый человек с колючими близко посаженными глазками. Он молча наблюдал за рапортом, и когда надзиратель пошел вдоль строя, молча двинулся рядом. Надзиратель остановился перед заключенным с номером М8906, осмотрел его.

Заключенный, подросток, лет пятнадцати, смотрел на пряжку ремня надзирателя.

— Назовись!

— Заключенный номер эм весемьдесят девять ноль шесть, — глухо отрапортовал подросток, не поднимая глаз.

— Статья? Почему не полностью рапортуешь?

Парень рукавом протер нос.

— Статья шестьдесят два — пункт первый.

Сопровождающее надзирателя штатское лицо скучающе поглядело на подростка. А надзиратель повернулся к дежурному:

— Ведите отряд на завтрак, а восемьдесят девятый придет позже.

Барак опустел. Заключенные с любопытством осматривали щуплую фигуру, один даже попытался что-то сказать, но сосед ему закрыл рот рукой.

Надзиратель уступил место штатскому, и тот, указав заключенному на его нары, сказал:

— Садись, поговорим.

Мальчик сел, спрятав пальцы между коленей — на языке магов — не колдую.

— Статья шестьдесят два, — сказал штатский, — это убийство, — мальчик кивнул. — первый пункт — непредумышленное. Я все знаю, ты сам пришел в деканат и доложил о несчастном случае. Ты — не сдержался, разозлился на учителя и тот сгорел заживо. Суд учел все смягчающие обстоятельства, но у погибшего учителя осталась семья: жена и две дочки… поэтому суд постановил тебе работать на каторге, пока они не вырастут. — Мальчик снова кивнул. — Мама приезжает?

— Да.

— Сколько тебе еще сидеть?

— Девять лет.

— Немало.

— Я сам виноват.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Но ведь и учитель виноват? Он ведь совсем незаслуженно поставил тебе низкую оценку. Правда?

Подросток поднял сухие глаза на штатского, они встретились, и тот почувствовал совсем не детскую мудрость во взгляде.

— Нет… никакие оценки не стоят жизни. Если б я мог все вернуть назад…

Штатский кивнул. Подросток ему понравился, однако на костистом лице его почти не отразилось симпатий. За два года каторги мальчик повзрослел быстрее своих сверстников. Он, не отводя глаз, сказал:

— У тебя есть шанс, если не вернуть жизнь учителю, то полностью рассчитаться с долгом перед его семьей и заслужить почести перед императором. Он готов простить твое преступление. Однако, это нужно заслужить. Ты хочешь?

Мальчик пожал плечами.

— У меня есть выбор? Если б я тогда сдержался, сейчас, может быть, уже учился в Университете Саармэ. Если меня реабилитируют, я смогу поступить?

— Не могу обещать за императора, но обещаю замолвить за тебя слово, когда ты выполнишь задание.

— Мне нечего терять, — сказал заключенный М8906, - Я согласен. А мама знает?

Штатский не сумел скрыть радости, но быстро погасил улыбку.

— Собери свои вещи и идем. — сказал и добавил, — Мама узнает, потом.

Подросток пошарил в постели, достал какую-то мелочь, потрепанные листки, которые свернул и убрал за пазуху. Посмотрел на комплект белья и рабочую амуницию, что висела рядом с нарами, и сказал:

— Мне ведь это не понадобится? — Штатский покачал головой. "Нет". — Тогда, я готов.

Они вышли из барака. Штатский шел впереди, уверенно, так, будто хорошо знал тропки острова, шел он к лагерному управлению — невысокому каменному зданию, навстречу им вышел тот самый заключенный, который что-то хотел крикнуть подростку. Штатский остановился. Они узнали друг друга. Несколько секунд длилась молчаливая дуэль взглядов. И штатский сказал:

— Ладно, идешь с нами.

— Неужели канцелярия юстиции учла и мою персону?

— Нет, — ответил штатский, — но мне хватит власти, чтоб оформить твои документы, Джигурда. Зачем тебе мальчишка?

— А тебе?

Штатский усмехнулся.

— Пойдешь с ним — узнаешь. Тебе еще сколько сидеть?

— Долго, — махнул рукой Джигурда, — вот решил воспользоваться шансом.

Подросток, недоумевая, смотрел на странный диалог, видимо, старых знакомых. Джигурду он хорошо знал, старый солдат не был магом, он получил срок за неподчинение в бою или что-то еще. Поговаривали, будто он напал на своего командира и чуть не убил его. А потом ему еще добавили за попытку бегства с острова. Ничего личного, но Джигурде суждено было дожить тут до глубокой старости, учитывая, что его статьи под амнистию не попадали.

Втроем они вошли в прохладное помещение. Мальчик повел плечами, ощутив магию воздуха. Кто-то из заключенных создавал атмосферу. Дежурный по лагерю принял письмо от штатского, пока читал и вносил записи в книгу регистрации, штатский написал приказ о переводе заключенного Джигурды Норга под опеку тайной полиции. Дежурный осведомился:

— Конвой нужен?

— Только до моего корабля, там примет вахтенный.

Подростка и ветерана увели. Дежурный, глядя на уходящих, спросил штатского:

— Как мне их оформить?

— Как несчастный случай на производстве. — Чуть повернув голову, ответил тот.

— Слушаюсь, господин генерал!

Генерал Саббат улыбнулся хищно и недобро и вышел.

Миттельшпиль или

большой размен в центре поля

Море Авип, высота 2000 метров

8:17 Борт дирижабля "Повелитель ветров"

Ураган встретил их сурово, уверенно затянул, будто только этого и ждал. Несколько сильных толчков, скрип, треск каркаса воздушного корабля… и тишина. Локерт напряженно следил, чтоб отстающие воздушные струи не касались обшивки дирижабля, поток нес "Повелителя" к северу. В рубке царило напряженное молчание, изредка прерываемое бормотанием корректирующих заклинаний. Дирижабль летел в облачном окружении, как в вате. На стеклах рубки собирались морозные узоры. Локерт старался удерживать корабль на самой периферии воздушного вихря.

Грид тревожно поглядел на ледяные картинки.

— Обледенение! Мы снижаемся!

— Поднимай температуру в оболочке, пора! — скомандовал Локерт. И Грид послушно поднял руки в отверстия в потолке, с губ полились почти рифмованные формулировки заклинаний разогрева. Над головой его в мерцании пара складывалась мозаичная мантра магии огня. Локерт краем глаза определил сложность заклинания — третья. Внутри оболочки закреплены медные ядра, маг, представляя их расположение с закрытыми глазами, раскаливал медь. Воздух в обшивке нагревался, Дирижабль остановил снижение, начал потихоньку набирать высоту.

— Нужно было взять второго качегара, Лок! — крикнул Грид, потому что в рубке вдруг стало шумно, дирижабль тряхнуло, еще и еще раз, Локерт вцепился в штурвал.

— Сибилла велела лететь двоим. — процедил он сквозь зубы, — Поэтому экипаж отпущен на берег. — Он начал быстро быстро вращать штурвал вправо. — Обороты! Грид! — его команда запоздала, маг-кочегар уже поднимал давление пара в котле. Винты гудели, о звуке можно было только догадываться по взбитому облаку за кормой. Дирижабль убегал от собственных звуков. В рубке отдавалась только вибрация паровых двигателей.

— Нам еще час продержаться, — сказал Локерт, как только удары и толчки прекратились. — почему нам не дали корабль на орионе (1)?

Они держались, то поднимая дирижабль, то опуская его, туда, где ветер все быстрее нес их навстречу материку и реактивному воздушному потоку, что омывает всю планету на высоте шести километров со скоростью триста километров в час. Именно до него пытался добраться Локерт. До сих пор еще никто не пробовал оседлать реактивный поток. Молодой маг рассчитал и решил проверить свою догадку на практике. "Повелитель ветров" — разведывательный дирижабль. Его обычный экипаж — 12 человек. Двойная оболочка позволяла "залезать" на немыслимые для десантных и почтовых кораблей высоты. Но для разведчика "Повелитель" имел существенный недостаток — нагрев воздуха в оболочке и пара в моторе осуществлялся магом. А это делало дирижабль видимым для любого мага на земле.

Час протек в напряженном сопении, бормотании заклинаний и ругани сквозь зубы. Локерт поднимал "Повелителя". Наконец белая вата поредела и дирижабль вышел на чистое пространство. Солнце жарило с неба, внизу бело-лазурный океан и на нем будто штришки — покороче-подлинее — это 6 флот Эленсааров блокировал море Икдов, на линии республики Рамбат. Напротив него несколько кораблей республики покорно обрасопили паруса и не пытались прорваться. Между "Повелителем" и морским флотом на фалах держался флот десантных дирижаблей. Локерт круговыми движениями правой руки собрал несколько линз в систему и приблизил изображение под ногами. С ближайшего дирижабля вылетел фал с вымпелом связи: "Назовите себя". Локерт выпустил ало-золотой вымпел с гербом Эленсааров. Следом вымпел: "без комментариев". Патрульный ответил "Счастливого пути". Локерт повернулся к измученному Гриду, тот повис на створках люка моторного отсека.

— Рамбатские нас заметили, Грид, жди сюрпризов!

— Я не могу уже ничего ждать. — Прошептал маг огня. — Я вымотался как никогда. На экзамене по предмету меня так не имели как за этот час…

— Ничего, ничего… — Локерт смотрел вниз на противостояние. Он приложил руки к щекам, те горели, все тело пробирала дрожь. Там — внизу, происходило что-то страшное. Вокруг кораблей море стало зеркальным. Грид тоже ощутил магию зарождающуюся внизу. В дирижабле стоял гул работающих моторов, но этот гул никак не ассоциировался с происходящим внизу, оба мага вдруг почувствовали тишину… ту, что стояла над поверхностью моря.

— Грид — поднимаемся, скорее!

Напарник допивал остывший финиковый компот.

— Сейчас, еще пару минут… я истощен. — Локерт принялся бегать по рубке и махать руками, от каждого взмаха в воздухе оставались следы, завихрения, дирижабль дрогнул и пошел вверх. — что ты сделал?

— Изменил состав воздуха. — Грид отставил пустую кружку.

— Ты что?

— А что? Что?! Хочешь ждать, пока нас приземлят? Отдыхай! А лучше подними еще давление в котлах и добавь обороты.

— Что внизу?

— Война. — Локерт сказал это мертвым голосом. — Рамбатские, кажется, применили "деструкцию", нас чуть не зацепило. Помнишь график напряженности поля от эпицентра к периферии?

— Конечно — первый курс. Это — элементарно.

— Так вот, если мы на высоте двух километров, чуть не распались, прикинь напряженность поля там, внизу?!

Грид вышел из моторного отсека и поглядел через линзы на противостояние флотов. Там кипела вода, и было видно, что уровень моря под кораблями понижается. Флот Эленсааров не изменился. А вот корабли Рамбата оказались без мачт, те подобно восковым свечам оплавились до надстроек.

— А наши то посильнее оказались!

— Так то ж — наши… — Локерт, подравнял курс корабля.

Дирижабль отошел на приличное расстояние от эпицентра боевых действий. Шестой флот начал расползаться, паровые суда карабкались по краю водной воронки, тогда как лишенные парусов суда республиканцев скатывались к ее центру. Локерт понял. Маги империи переиграли республиканских, блокировав заклинание деструкции, направили его в воду, и теперь маги Рамбата попали в собственную ловушку, разрушать воду до бесконечности они не могли, рано или поздно силы иссякнут, и тогда гигантская воронка затянет их, образовав при этом большую волну. Наполненный смесью воздух-гелий, "Повелитель ветров" уходил все дальше на северо-восток и все выше. Маги не боялись холода, не в силу своих способностей, просто рубка хорошо отапливалась — оплетенная трубами теплообменника.

Республиканцы начинают,

но проигрывают

9:17. 1-го дня правления Эрика-6-го

Остров Саармэ. Посольство республики Рамбат

Особняк посольства утопал в зелени. Над высоким забором поднимались густые кроны деревьев, почти полностью скрывающие и внутренний двор и стены здания и, что особенно важно — окна. Все эти меры не были блажью или данью моды, ибо подчиненные генерала Саббата не спускали глаз с посольства, особенно последние трое суток.

Посланник Орест Борн — в прошлом депутат законодательного собрания республики, член Госсовета — волновался. Ему надлежало вручить императору… новому императору — ультиматум. Все шло не так. Хуор перехитрил республиканских заговорщиков. Этот рыжий мальчишка — Эрик шестой был подобен козырной карте, которую опытный шулер прятал в рукаве. Недооценили мы Хуора… а теперь поздно отступать… объединенная эскадра уже атакует шестой флот империи и в императорском дворце еще не знают об этом. Мы рассчитывали на хаос, но его создать не вышло… народ оплакивает умершего тирана и ликует по поводу коронации молодого звезднорожденного.

Посланник закончил облачаться, и с досады плюнул в предупредительно подставленную ладонь лакея. Ханутские ковры, устилающие пол покоев посланника, стоят баснословных денег, не гоже портить имущество республики.

Что мы требуем? Да сущие пустяки: три архипелага на севере — это 187 островов, ранее, якобы принадлежавших королевству Регалат, и завоеванных отцом Хуора Эриком четвертым, и отмены контроля империи в морях Авип и Икдов. Беспошлинный проход по этим морям, рабную ловлю и еще сущую мелочь: допустить ученых республики к объекту "Небесные врата" в центре Раавенского архипелага. Ультиматум звучит шире — считать такие объекты достоянием всего мира — достоянием научной общественности.

Через своих агентов посланник знал, что Эленсаары отчего-то питают ненависть к этим вратам и уже много сотен лет ищут способ их уничтожения. Объяснений же никаких не дают.

Посланник вышел из дома, его немедленно окружили охранники, ехать по Саармэ невозможно, Остров — гора, весь в террасах и обрывах, все улочки узкие, извилистые, каждый дом — маленькая крепость, передвигаться по городу можно только пешком. И король ходит пешком и его подданные и посланники.

Шесть охранников с оружием в руках, защищая собой посланника, двигаясь с ним шаг в шаг, поднимались к замку Эленсааров. Уличные уборщики занимались наведением порядка после коронации, сгребая клочья обгоревшей бумаги, ленты серпантина, остатки фейерверков. Остров готовился к похоронам. Посланник злорадно усмехнулся, труп убийцы-Хуора еще лежит в собственных покоях. Чего-то ждут… чего они ждут? Почему не сожгут, например, на балконе замка? Или не утопят в океане, как завещал брат покойника Эрик-пятый? Ждут… знать бы — чего?

Солнышко припекает, улица заворачивает все выше. Посланник оттянул жесткий воротник расшитого золотом дипломатического мундира, пока охрана не видит, подергал его, загоняя внутрь под одежду хоть чуточку уличного еще прохладного воздуха.

До замка осталось немного, собственно в сам-то замок и нет нужды. Приемная императора для официальных встреч — ниже. И, похоже, она связана с замком тайным ходом. Потому, что никто никогда не видел, как император в нее входит, но он всегда оказывался внутри, когда прибывали официальные делегации.

Ажурная конструкция павильона-приемной показалась из-за поворота. Посланник дал команду — остановиться. Охрана сомкнула ряды, окружив дипломата, пока тот отдыхивался.

В зале прохладно. Магия. Очевидно, что где-то в зале или рядом прохаживается неприметная личность, с обнаженными до локтей руками, и следит за комфортной обстановкой. Посланник переступил порог приемной, кортеж остался за порогом, В зале светло, прохладно, кажется, будто веет небольшой ветерок, однако так ощущается магическое воздействие — вибрации. К дипломату подошел распорядитель с жезлом:

— Назовите себя, государство и цель визита.

— Республика Рамбат, Посланник Борн, с ультиматумом императору Эленсаару.

Распорядитель не дрогнул. Степенно поклонившись, отошел к задней стене зала, где стоит малый трон. Посланник двинулся за ним, но остановился у линии дипломатов — сине-золотой черты выложенной поделочными камнями поперек зала. Дистанция — до императора, примерно двадцать метров. В империи это расстояние считается безопасным. Посланник нервничал, он не предупреждал об аудиенции, его визит это наглость, хамство — вызов. Он не надеялся уйти живым или, по крайней мере, свободным. Эрик шестой — какой он? Никто из агентов не мог толком объяснить, откуда он взялся, кто его мать? В предсмертном пресс-релизе короля Хуора значилось — герцог Раавенский — сын короля. По всему выходило, что его мать — та рыжая стерва, что стояла на охране "небесных врат"… в это верилось с трудом. Что могло связывать императора из рода эленсаров с магичкой-выскочкой с окраинного острова? Значит, что-то было. Что-то, что ускользнуло от всевидящего ока спецслужб Рамбата.

Распорядитель вернулся, посланник не заметил — куда он исчезал? Вот подошел к стене, и растворился в ней, впрочем, что удивляться в стране, где без магии за стол не садятся и в туалет не ходят.

— Император Эрик шестой приносит вам свои извинения, он не может уделить Вам ни минуты, если угодно вашему высокопревосходительству, вас примет советник императора — Рэдрик.

Посланник восторжествовал. Мальчишка струсил! Подсылает верного пса покойного Хуора — Рэдрика. Этот хитрый лис… но я его давно знаю, и знаю о нем немало. Дипломат быстро прокачивал в памяти все сведения, когда-либо добытые его агентами о друге императора Хуора… все мелочи. Корысть? А что ему можно пообещать за помощь? Чем купить? От резидента из дворца вторые сутки ни слуху, ни духу…

— Ну что ж, можно и Рэдрика, — усмехнувшись криво, произнес дипломат и, заложив руки за спину, принялся мерить поперечник зала вдоль линии переговоров. Распорядитель вернулся быстро. Сбегал во дворец? Вряд ли. Значит — переговорная труба? Возможно. Посланник Борн покачал головой, нужно готовится к вручению ультиматума, о чем он думает? Трубы… переходы. Ерунда какая!

Голос распорядителя вернул его в реальность.

— Старший советник юстиции, член государственного совета империи, граф Рэдрик.

Седовласый советник и друг императора вышел из-за трона, без церемоний подошел к дипломатической линии и остановился в ожидании, в руках он держал пакет.

Посланник остановился точно против него, на расстоянии вытянутой руки, из-за отворота мундира извлек ультиматум и протянул его советнику Рэдрику.

— По поручению правительства республики, вручаю Вам, господин советник, Ультиматум! — лицо Рэдрика не изменилось, он, будто ждал чего-то подобного. Вся его фигура словно говорила: — Ну, и что же там такого?

Он взял Ультиматум, раскрыл пакет и принялся читать. Посланник молча ждал реакции. Рэдрик пробежал текст глазами, аккуратно убрал все в пакет, как было и сказал:

— Я передам императору ваш Ультиматум, господин посланник, — он протянул свой пакет, — однако извольте принять Указ его императорского величества в отношении посольства республики и текст Ультиматума империи к Рамбату, который уже (Рэдрик поглядел на настенные часы) через два часа будет вручен министру иностранных дел в столице республики. — Тут советник позволил себе улыбнуться. — А также уполномочен вас предупредить, что… — посланник ничем не выдал волнения, — изменник империи, помощник начальника дворцовой стражи — и ваш агент Дегарен Баац — вчера был арестован, допрошен и дал показания — а вернее во всем сознался, дальнейшую участь его решит суд, — Рэдрик снова позволил себе улыбнуться, — мы ведь хоть и империя, управляемая тиранами, не так ли о нас пишут Рамбатские газеты? Но все-таки — правовое государство. Поэтому суд, который состоится по окончании следствия, вынесет вердикт о его судьбе. А вменяется ему, господин посланник, ни много, ни мало — покушение на жизнь императора Хуора и фактически убийство, моего доброго друга и вашего "врага империи и народа Асахи". В связи с чем, господин посланник, все порты закрыты, вам надлежит отправиться под домашний арест и… — Рэдрик снова поглядел на часы, — полагаю, подготовится к похоронам…

Посланник сглотнул.

— Меня убьют?

— Вас? — искренне удивился Рэдрик, — Нет… я говорю о церемонии похорон императора Хуора-первого, на которые вас официально пригласят, ведь обвинения Рамбату в убийстве пока не выдвинуто.

Советник поклонился, оставив в руках посланника пакет с контр-ультиматумом, и удалился, и опять, Борн не заметил куда и как исчез Рэдрик? Он, не дожидаясь, пока вернется в особняк посольства, вскрыл пакет. Выписка из протокола допроса Начальника дворцовой стражи Бааца. Посланник пролетел текст глазами, тот признался в отравлении Хуора по заданию спецслужб Рамбата, посланник уже переступил порог приемной и охрана привычно окружила его, заслоняя от потенциального покушения. С досады посланник плюнул. Вранье все! Но убедительное вранье. Отравила этого кобеля асахайка Лиярвениза, это посланник отлично знал, план проходил не без его участия, однако отчего-то Хуор запретил упоминать ее имя. Отчего? Эту загадку когда-нибудь решим. Теперь ультиматум империи… по мере прочтения у посланника вставали дыбом гладко причесанные волосы на макушке, он откашлялся, голос внезапно сел и сказал охране:

— В посольство. Бегом, марш! — И сам припустил, наплевав на дипломатический протокол и этикет.

Он думал об одном, успеть… успеть… Как сказал Рэдрик? Через час вручат? За час можно успеть многое… там в середине посольства сидит маг-телепат, шифровальшик. Один. Другого нет. Он не покидает посольства. Его стерегут пуще глаза… Сейчас, добежать, составить шифрограммы и он должен их немедленно передать в министерство…

С треском распахнулась калитка в стене посольского особняка. Посланник вместе с охраной вбежал в тенистый двор. На пороге посольства лежал маг-шифровальщик и из его левой глазницы торчала короткая арбалетная стрела.

Забыв обо всем, посланник упал на колени рядом с трупом и отчаянно закричал. А на память пришла ироническая улыбка Рэдрика и слова " А вам еще нужно подготовиться к похоронам…".

9:51 Южный Ханут борт дирижабля

"Повелитель ветров"

Локерт ловил чутьем реактивный поток. У мага воздуха особые отношения с этой субстанцией. Он ощущает свойства воздуха, как свой организм, поэтому движущийся со скоростью до 300 км в час ветер на высоте 6000 метров, он ощущал как натянутую вибрирующую струну…

Он аккуратно подводил дирижабль, понимая, что на границе воздушных потоков неминуемы завихрения и болтанка.

— Грид! Добавь давление, подними до максимума… и потихоньку добавляй оборотов… я иду вдоль потока. — на штурвале застыли руки и побелели костяшки… Локерт видел внутренним зрением облачные "водовороты" на границе реактивного потока… вот он заметил светлый участок, лишенный вихрей и крикнул: — Давай на максимум! Выжимай!!! — и начал бешено вращать штурвал влево, направляя воздушное судно в самое сердце стремительной воздушной реки.

Эмоции переполняли и Локерт запел гимн академии:

Нам нет преград ни в море ни на суше,

Нам не страшны, ни льды, ни облака.

Пламя души своей, знамя страны своей

Мы пронесем через миры и века.

Нам ли стоять на месте?

В своих дерзаниях всегда мы правы.

Труд наш есть дело чести,

Есть дело доблести и подвиг славы.

Нам нет преград ни в море ни на суше,

Нам не страшны, ни льды, ни облака.

Пламя души своей, знамя страны своей

Мы пронесем через миры и века.

Создан наш мир на славу,

За годы сделаны дела столетий.

Счастье берем по праву

И жарко любим, и поем как дети.

Нам нет преград ни в море ни на суше,

Нам не страшны, ни льды, ни облака.

Пламя души своей, знамя страны своей

Мы пронесем через миры и века.

В моторном отсеке Грид слышал лишь обрывки фраз, принимая их за команду поднять давление, и словно оглаживая ладонями котел, ходил вокруг кожуха, в котором гудела ярость перегретого пара.

Внизу далеко под брюхом небесного корабля горные вершины рассекали облака, искрились в солнечных лучах. Локерт всматривался в южный восьмитысячник — пик Ганумбы, его предстояло обойти вместе с реактивным потоком,

Черные скалы, изумрудный лед и белый снег, тени синие от нагромождений, южная стена пика — вертикальная, кажется гладкая, солнце на нее падает, но не отражается, будто камень впитывает солнечные лучи. Сквозь снег и лед Локерту почудились очертания зданий и дворцов вырастающих сквозь снежные наносы. Он потряс головой, стараясь избавиться от наваждения. Трясущимися руками сотворил систему линз — все верно. Дома, крыши и оконные проемы. Он крикнул:

— Грид! Иди — посмотри! Ты знаешь что это? — спросил Локерт на ухо, застывшему в изумлении от увиденного, напарнику.

— Ума не приложу. Мы же на высоте 6000, откуда здесь город? — Грид висел локтями на створках люка моторного отсека. — Может это просто игра ветров? Или резвились маги древности? Я слышал, в старину были лихие ребята. Погодой повелевали и могли море до дна осушить. Пока им по рукам жрецы не шлепнули.

— Осушить можно только до дна, — ворчливо сказал Локерт, — отрывая взгляд от игры теней в проплывающем под днищем гондолы городе. — Там следов нет — явно — это мертвый город. — Он прислушался к ощущениям. — Хотя, погоди.

Внизу что-то происходило. Иголочка боли кольнула мозг. Внизу был маг. И он видел дирижабль. И не испытывал добрых чувств к нему. Локерт закрыл глаза, в темном поле пульсировала звездочка. Локерт постарался запомнить ее положение и медленно открыл глаза, стремясь понять, где в странном городе источник магии. Он почти успел определить это место, и даже, на всякий случай, начал плести заклинание воздушного щита между кораблем и городом…

Грид по прежнему висел на дверцах люка, рассматривая город. Он вдруг поднял глаза на Локерта.

— Боевая тревога, Лок! Напряженность поля под нами десять в девятой, класс магии — воздух. Ты чувствуешь?

— Да, Поднимай температуру в оболочке, нам нужно выше залезть.

— Не успеем, может жахнуть?

— Я не могу его локализовать. — раздраженно отозвался Локерт. Куда и чем ты жахнешь?

— Давай как на экзамене по военке, помнишь? Антимат…. Ты локализуешь газ, я его поджигаю. Вакуумная бомба. А?

— Из чего я возьму столько водорода? Ты Инкату забыл, нужен он, чтоб расщепить воду… а так это я полдня буду собирать свободный водород. — Грид криво усмехнулся. Вообще на военной кафедре их отряд состоял из четверых магов по классам: вода, земля, воздух и огонь. Водник — Инката и почвеник — Хиланор остались на Раавене, а их тут очень не хватало. Еще во время учебы в университете они разработали особый принцип атаки: Инката расщеплял водяные пары на составные части, Локерт концентрировал водород до уровня гремучей смеси, а Грид поджигал этот концентрат — смесь воздуха и водорода. Полученный эффект поразил не только все цели, приготовленные для курса, а еще смел и зачетную комиссию. К счастью без жертв, но напугали сильно. На все про все у троицы выходило чуть больше пяти минут. За это изобретение им даже выдали премию и зачли как курсовую работу. Позже Инката предложил использовать не водород а природный газ, залежи которого Хиланор легко находил в земле и обеспечивал его выход на поверхность. Локерт его легко концентрировал в определенном месте. Результаты подрыва природного газа оказались еще сокрушительнее. Несчастный островок, отданный под полигон, просто испарился. Друзья около часа наблюдали, как Хиланор восстанавливает из рифов и щельфа испарившийся грунт. Это тоже было красиво: наблюдать, как прямо из моря поднимается суша. Да, нанести превентивный удар по вероятному противнику было бы неплохо.

Внизу, похоже, слышали эти идеи, потому что искорка в мозгу Локерта уже пульсировала, сообщая, что через мгновение на дирижабль обрушится атака с земли. Он сунул карту за отворот кителя, И схватил ничего не понимающего Грида за плечи. В этот момент раздался жуткий грохот. Грида швырнуло на Локерта и обоих отнесло в дальний угол гондолы. Кругом засвистело. Локерт выгнул шею и понял. Удар пришелся по моторному отсеку. Взрыв выкинул Грида в рубку, и он мешком лежал на друге. Локерт расстегнул ремень, обхватив им худую талию напарника, накрепко пристегнул к себе. Попытавшись перевернуться в остатках гондолы летевшей к ощерившемуся мертвыми окнами злому городу, он сплел первое, что пришло в голову "осенний лист" и гондола мягко заскользила на воздушной подушке, раскачиваясь, подобно падающему листу. Теперь появилось время на размышления и планы. Кто их сбил и зачем? Судя по координатам, дирижабль уже пересек границу Лиды… и хотя эти высоты и горы вряд ли кому нужны, что в Лиде, что в Хануте, кто-то ж явно обитал тут. И этому кому-то явно не по душе был пролетавший дирижабль империи. Встречаться с атаковавшим магом не хотелось. Локерт сплел заклинание — "Парусник", гондола еще опускалась, но уже не раскачивалась, ее несло дальше по курсу дирижабля. Локерт напряженно контролировал высоту. На подъем у него сил не хватит, а вот не врезаться в черные зубчатые скалы… Он поманил ветерок и тот послушно двинул в левую скулу гондолы, поворот. Еще ниже.

Грид застонал. Локерт обрадовался и на мгновение потерял контроль высоты. Гондола сразу просела на сотню метров. Они перевалили через щербатые пики камней. Локерт на замечал холода и ледяного ветра, возбуждение еще согревало его. Опуская гондолу на склон, Локерт положил ее на снег, отметив, однако, что за ними понеслись предвестники лавины. Он принялся снова плести заклинание "воздушной подушки" и постарался загнать на нее гондолу, пропуская при этом снежную массу. Удалось. Импровизированные прозрачные сани, вися в воздухе над клубящимся снегом, опускались все ниже по восточному склону Южного рипенского хребта. Грид пошевелил руками.

— Лок, я ног не чувствую. Стараясь не выпускать из виду курс скольжения, чтоб не улететь в провал или пропасть, Локерт, отстегнул друга от себя, положил его лицом вниз и приподнял куртку вместе с рубашкой. Спина Грида представляла один багровый синяк. Локерт вспомнил, что Грид стоял спиной к котлу, взрыв, его бросило вперед… тогда Локерт думал, что друга швырнуло волной…, а сейчас он догадался, по спине ударила круглая торцевая крышка котла. Неизвестный маг атаковал воздушной стрелой с земли, он хорошо, видимо, представлял устройство дирижабля и метил точно в котел. Если бы Грид был в моторном отсеке, его не пришлось бы даже собирать. Однако и сейчас дело было не лучше. Удар стального щитка, похоже, перебил позвоночник. Отсюда и нечувствительность ног. По изменившемуся лицу друга Грид понял — дело дрянь.

Гондола подпрыгнула на ледяном трамплине, плюхнулась опять и, останавливаясь, доползла до округлого снежного валуна и встала.

— Приехали, — сказал Локерт. — Полежи пока, я осмотрюсь, что тут и как. — Грид кивнул. А что ему оставалось делать?

10:30. Первого дня правления Эрика шестого.

Остров Руин, полигон 9, база морской пехоты

Империи Эленсааров

Корабль генерала Саббата оказался новейшим паровым сторожевиком. Мальчик-маг и сопровождавший его старый солдат Джигурда, не ожидали увидеть это чудо морской военной техники. Джигурда восхищенно цокал языком, мальчик крутил головой, но конвойные довольно деликатно рыкнули, спустили обоих в недра корабля и заперли по каютам.

Номер эм восемьдесят девять ноль шесть присел на кушетку и стал смотреть в иллюминатор, тогда как Джигурда, стоило только двери в каюту захлопнуться за конвойными, принялся тщательно осматривать помещение. Словно хорек он вынюхивал каждый милиметр стен, койки, борта с круглым, задраенным снаружи иллюминатором. Осмотрел откидной столик. Обнаружил стенной шкаф, в нем пустые вешалки, скрученные из стальной проволоки. Старый воин изучал замок в двери, примериваясь как бы это вешалкой отомкнуть его. Корабль вдруг мелко завибрировал. Джигурда, уже плававший на паровых транспортах ждал привычного чуханья паровой машины, однако вибрация нарастала, потом пошла на убыль послышался гудящий звук, сперва басовый, берег отодвинулся, стал смещаться к корме, и вдруг резкий толчок швырнул Джигурду на пол. В недрах кораблика что-то взревело дурным голосом. Пол под ногами поднялся от кормы к носу, и только глухие удары в днище сообщали, что судно буквально летит над морем, ударяясь об волны.

Джигурда улегся на койку, это положение позволяло не получать ежеминутно удары по заднице, да и постоянные броски, то вверх, то вниз не так утомляли. Морская болезнь — редкое явление среди жителей империи.

Мальчик маг тоже лег. Он думал о предстоящем задании и реабилитации. Он верил генералу, как верят взрослым мальчишки и девчонки, когда им плохо, а добрый человек вдруг протягивает руку помощи. Этому, явно не простому дядьке в штатском с костистым хищным лицом и цепкими глазами хотелось верить. В его голосе не было фальши.

В каюту вошел матрос, положил на столик сложенную одежду.

— Подъем, юнга! Примерь форму, если велика, сам подошьешь?

Мальчик кивнул.

— Не слышу ответа, матрос, — нахмурился каптер.

— Да. Подошью.

— Не да, а так точно… отставить сухопутные словечки.

— Так точно, отставлю, — впервые улыбнулся мальчик-маг.

— Не так точно, а есть. Доступно?

— Так точно. Спросить можно?

— Можно. — Матрос смотрел не улыбаясь, но беззлобно.

— А как плывет этот корабль? Я не понимаю.

— Много будешь знать, скоро состаришься, юнга.

— Я чувствую магию здесь, мою магию. Огненную. Выходит что судно — паровое? А звука паровой машины нет.

— Во-первых, корабль не плывет, плавает знаешь что? — он наклонился к уху мальчика, шепнул, тот хихикнул, — корабль идет, запомни. И ходит наш рейдер действительно на пару. Это ты верно заметил. Но вместо паровой машины с шатунами и клапанами стоит турбина. Знаешь, что это такое? — мальчик покачал головой. — Мельницу ветряную видел? — мальчик кивнул, и поправился:

— Так точно!

— В турбине на валу насажено много-много винтов как у мельницы, и все это помещено в трубу. Представляешь? Так вот разогретый до сумасшедшего давления пар прогоняется через эту турбину и крутит вал, а от того уже идет сила на гребные винты. Потому и идем — как летим.

— Здорово!

— А то! Давай — переодевайся. Если буду нужен — стучи, приду.

Матрос вышел и запер опять за собой дверь.

Джигурда лег на койке, заложил руки за голову и принялся смотреть в потолок каюты. Он сопоставлял данные. Генерал Саббат явился на каторгу за мальчиком — магом огня. Единственный, прошедший девятый уровень(2) и плавящий камни. Таких высоких температур достигают редкие маги. В принципе, при той выработке, что давал мальчик и прилежании, срок ему бы скостили раза в три. Это очевидно. Однако генерал ему об этом не сказал. Он ему явно сделал какое-то иное предложение, скорее всего — послужить империи. Такие случаи известны, но о них стараются не болтать. Зачем Саббату маг огня да еще такой силы? С другой стороны, мага такой силы можно найти в академиях на Саармэ или на Раавене, и не преступника малолетнего, а законного дипломированного мага. Так ведь нет, Саббату нужен именно этот доходяга. И нужен не открыто, иначе он не взял бы с собой Джигурду. А зачем он меня взял? Нельзя исключить, что только во избежание утечки информации. То есть, не исключено, что меня в ближайшее время могут просто выкинуть за борт, предварительно прикончив.

Джигурда вновь принялся осматривать дверь. Стальные замки не имели секретов и щелей.

В двери щелкнуло, старый вояка птичкой вернулся на койку и принял невиннейшее выражение лица. Вошел Саббат. Он секунду стоял в дверях, глядя на лежащего, и наконец сказал:

— Нарушаете устав, сержант. Как положено приветствовать старшего по званию, когда тот входит в расположение?

— А разве я у вас служу? — Джигурда сел на койке. — Я пока заключенный — эф семнадцать двадцать пять.

Саббат достал из портфеля две бумаги и положил на столик перед Джигурдой. Тот сразу узнал обе: Одна — приказ о производстве в следующее звание, подписанный императором Хуором первым, а вторая — похоронное свидетельство на заключенного Эф семнадцать двадцать пять. Приказ был "Чистым" графа имени — пустая.

— Выбирай!

Джигурда взял в руки приказ и протянул руку за свидетельством.

— А оба можно?

Саббат улыбнулся одними глазами.

— Выбор сделан, сержант, заключенный номер эф семнадцать… то есть ты — погиб при обвале во время горных разработок на острове. Впиши сюда любое имя и если Богам будет угодно сохранить тебе жизнь в ходе операции, твоя биография начнется с сегодня.

— В чем суть задания? — спросил, поднявшись во весь рост, солдат.

— Узнаете позже. А пока, вам выдадут форму экипажа рейдера и для всех, кто вас увидит по месту прибытия — вы будете рядовым матросом — членом экипажа. Еще вопросы есть?

— Нет, — Джигурда встал смирно. — Я все понял. Служу империи и императору Хуору!

— Вот и замечательно. — Саббат смерил взглядом двухметровую фигуру сержанта и вышел из каюты, куда немедленно зашел каптер, снял мерки и через десять минут принес комплект формы и обувь.

Гудение, наполняющее корабль уже стало привычнее и не мешало разговаривать. Джигурда приноровился к качке, быстро подшил форму и переоделся.

Рейдер сбросил скорость, швартовался. Джигурда прильнул к иллюминатору.

Остров Руин. Основной полигон морской пехоты империи. Джигурда здесь не был уже около трех лет. Многое изменилось. Постройки, береговая линия, новый мол и волнорез. Сохранились только старый форт и маяк.

Мальчик маг, переодетый в матросскую форму тоже смотрел на остров, но в отличие от старого вояки, он тут никогда не был, и узнавать ничего не мог.

В каюты вошли конвойные, тоже одетые как матросы. Бывших заключенных вывели на палубу под навес. Генерала нигде не было видно. Старший негромко сказал:

— Идем непринужденно, группой, громко не болтать, но и не идти с каменными мордами — мы экипаж, отпущенный на берег, идем в направление кабака, вы двое, — он указал на Джигурду и мальчика, — заходите в дверь слева от входа в кабак. Вопросов не задавать. Вошли, прошли по коридору, вас встретят, дальнейшие инструкции получите у встречающих. Все понятно?

— Так точно, — так же негромко отозвались бывшие заключенные.

Миттельшпиль или

Король в безопасности

12:15 Остров Саармэ, замок Эленсааров.

Эрик перечитывал список дел, оставленный отцом. "Жениться!" приказ был обозначен пунктом первым. Он отложил листок в сторону и принялся ходить по кабинету. В замке шла тайная работа: разбирались стены, расширялись дверные проемы, прислуга и стража готовились к процессии похорон Императора Хуора. Последние похороны были более тридцати лет назад, все нынешние их и не помнят. Хоронили тогда Эрика пятого, дядю молодого наследника. Ритуал прост: гроб с телом доставят на 5 причал — королевский, там он погрузится на украшенный согласно обряду пустой остов старинного боевого корабля без мачт и надстроек. Два ритуальных судна на веслах отбуксируют похоронный остов — выведут его в открытое море, после чего команда лучников подожжет его, и под гимн Эленсааров тело императора уйдет в пучину. А через пять лет на этом месте маги поднимут новый остров, который получит имя — Хуор. Обряд красивый, торжественный, но без соплей. Как напоминание всем: бессмертных нет, а удел династии — служить империи.

Жениться… что удерживало от этого шага до сих пор? Ответ пришел мгновенно — мать. Она сурова и строга. О девушке, с которой Эрик дружил в университете, как о невесте, она и слышать не хотела. Молодой император подумал: а ведь я с ней не виделся уже трое суток. Милая моя Тефия. Дочка мага земли. Мать знала тайну наследника, потому и запрещала жениться абы на ком. В негласной, неофициальной иерархии магов — огненные были на вершине, в серединке расположились водники и воздушники, а маги земли — оказались на низшей ступени. Потому, мать и моршила носик, покрытый золотистыми конопушками, когда слышала имя Тефии Эдельвис. Пока наследник был секретарем и пока звали его Диймос, он выкраивал часы вечерами для встреч с любимой… вдруг пришла кошмарная масль: "Она ведь не знает, что Эрик шестой — это я! Она же ждет своего Диймаса. Меня! Проклятие! Я должен бежать, лететь к ней!". Он схватил колокольчик и позвонил. Явился дежурный офицер.

— Что прикажете, Ваше величество?

— Мне нужно в город!

— Конвой и экипаж Вашего величества будут готовы через пятнадцать минут! Укажите маршрут!

Эрик схватился за голову. Это не годится… нет… он еще не привык быть эленсаром, думать как они.

— Я должен один. — Дежурный выкатил глаза.

— Никак нельзя, Ваше величество! Вы — объект охраны номер один, ваша жизнь принадлежит империи. Покидать замок, согласно указу номер один и поправкам три, шесть и пятнадцать — император имеет право только в сопровождении роты охраны и наличии загримированного под него двойника, сам же перемещается в общем строю в форме гвардии Вашего величества.

— Таак… — Эрик нервно пробежался по комнате. — Да пойми ты… мне с девушкой нужно встретиться. — Он умоляюще поглядел на офицера. Тот смущенно заморгал.

— Я понимаю, мой король, но нельзя. А вы прикажите, и мы доставим вам ее сюда! В любом виде!

— С ума сошел?

— Никак нет, Ваше величество. Мне это решение представляется наиболее верным.

— Она не шлюха!

— Я и не намекал, простите! Покойный император никогда шлюх во дворец не водил. У меня и в мыслях не было!

— А как он с ними встречался?

— Я не могу рассказывать. Это не моя тайна.

— А чья?

— Покойного императора.

— Он мой отец — рассказывай.

— Что?

— Как он встречался с женщинами в городе? Как он вообще выходил в город?

— Я не могу, не требуйте, Ваше величество.

Эрик схватил нож для резки бумаги и приставил к горлу офицера.

— Убью, если не скажешь!

Офицер мягко отвел руку молодого императора в сторону.

— Я умру, но не скажу. Прикажите, — офицер извлек короткую морскую саблю, — и я заколю себя тут, а вам не стоит руки пачкать.

Эрик в отчаянии бросил нож на стол. Взял себя в руки и с нажимом произнес:

— Отставить! Я должен ее увидеть, я должен с ней поговорить. И она не должна знать, кто я. — Он чуть не плакал, но не подал виду. — Все это так неожиданно. Мне даже не с кем посоветоваться. У отца были друзья, а у меня — никого.

Лейтенант охраны хорошо знал бывшего секретаря императора. И хотя они были оба офицерами гвардии, и вроде б в одном звании, дистанция заметно ощущалась. Диймас Траален не входил в круг друзей дежурного лейтенанта.

— Вы ошибаетесь. Все мы преданы вам, как и его покойному величеству. Вы его сын и мы любим Вас не меньше, чем его. — Офицер помолчал, сочувствуя мучающемуся Эрику, и сказал: — Я могу вызвать графа Рэдрика, может быть, он вам поможет?

— А он в замке? — Эрик с надеждой поглядел на дежурного. — Я полагал, что он готовится к похоронам.

— Где бы он ни был, но если он на острове, он будет у вас через десять минут, только прикажите. По моим данным, граф встречался в дипломатической миссии с посланником республики Рамбат, после чего вернулся в замок.

— Я хочу с ним поговорить.

— Будет исполнено, — офицер отдал честь и вышел.

Действительно, не прошло и десяти минут, как дверь распахнулась и, вместе с объявлением о визите, в кабинет вошел Рэдрик. Он молча обнял молодого императора.

— О чем грустите, Ваше величество?

— Дорогой Рэдрик, вы друг моего отца, были другом… — поправился Эрик, — Вы знали все его тайны. Скажите, как он выходил из дворца?

Рэдрик на секунду задумался.

— Я не могу Вам пока об этом сказать. — Предупреждая вспышку гнева, быстро добавил, — пока не могу. Дело в том, что ваш отец оставил целую пачку запечатанных конвертов с указанием вскрыть в определенные дни и определенное время. Уверяю, там есть и информация о тайных ходах в замке, специально для вас. Объясните мне, что вам нужно?

— Я должен встретиться с Тефией, — угрюмо произнес император.

— Это та самая девушка, с которой встречался секретарь императора Хуора? Диймас? — Рэдрик улыбнулся. Эрик молча кивнул. Они отошли к дивану и присели рядом. Рэдрик повернулся к Эрику. — Она прелестна, но достойна ли она короны?

— Я люблю ее. И я должен с нею объясниться. Если она откажет мне, я выйду за любую, кого укажет мать или вы…

Мудрый Рэдрик смотрел на страдающего юношу.

— Закон не запрещает королю выбирать себе жену из любой касты, кроме низшей. Как показывает опыт — артистки, циркачки, бродяжки-побирушки и поэтессы — плохо подходят на роль королев.

Эрик вскинулся.

— Она не низшего сословия! Она — маг. Ее отец — строитель островов. Это почетная каста! А она маг жизни — лекарь. Это не менее почетная каста!

— Вот и чудесно! — Рэдрик был абсолютно серьезен. — Вашему величеству угодно поговорить с ней или все-таки жениться?

— Я очень хочу, чтоб она стала моей женой.

— И королевой…

— Да.

— Но это большая ответственность, вы же понимаете, одно дело — выйти замуж за секретаря императора, и совсем другое — сознательно сунуть голову в корону. От этого она может отказаться.

— Я хотел с ней обвенчаться тайно, пока она не знает, что я император.

— И потом тайна открылась бы — но было поздно? — Мудрый советник не спрашивал, а открывал юному императору его тайные мысли.

— Да. И наша любовь преодолела бы все трудности. Она бы простила меня за этот обман.

— Даже если б простила, на обмане счастья не построить, ваше величество. А уж в таких делах тем более. Если вы хотите жениться на ней по любви и по совести, то предоставьте мне это дело.

— То есть?

— То есть, поручите мне — поговорить с Тефией Эдельвис, и я не стану обещать, но постараюсь сделать так, что она сама придет к вам во дворец.

— Мне предлагали доставить ее.

— Кто?

— Дежурный офицер.

— Долбодон… разве ж можно так?

— Вот и я подумал. А дороги в город, тайного хода отца он мне не говорит.

— И не скажет, ваше Величество, всему свое время.

— Когда вы отправитесь к ней?

— Прямо сейчас, мой король. — Советник поднялся с диванчика. — А пока, я вам рекомендую разобрать распоряжения, оставленные вашим отцом.

Уже у дверей Рэдрик остановился и сказал:

— Она должна быть в портовом госпитале?

— Да. — Эрик пересчитал дни, — она как раз сегодня дежурит. — Он вдруг встревожился, — А если она дежурит — ее не отпустят. Нет! Я должен сам идти!

— Вашему величеству не о чем беспокоиться. — Рэдрик толкнул одну створку двери. — Я же сказал, предоставьте это дело мне. А пока почитайте содержимое конвертов, оставленных императором.

Миттельшпиль

или парные пешки

13:00 Южный отрог Большого рипенского хребта

Ханутско-лидийская граница.

Место крушения разведывательного дирижабля

"Повелитель ветров"

Высота порядка четырех километров, плотный снег, изломанные синие тени на нежно изумрудном покрове, От порывистого ледяного ветра прикрывает обломок гондолы дирижабля с торчащими в разные стороны обрывками медных труб теплообменника.

Грид ждал друга, ушедшего на разведку. Время тянулось томительно. Хорошо, хоть ноги ничего не чувствуют, подумал маг, — уже отморозил, наверняка. Вдруг ему стало себя жалко. Как глупо. Их подстрелили как бакланов мальчишки, что бегают по берегам островов и учатся стрелять из лука. Он сунул руку за пазуху, достал брикет сухофруктов, отгрыз кусочек, принялся сосать. Ветер бил в прозрачную стену гондолы, задувал в трещины и все-таки студил израненное тело.

Грид проглотил сладкую жвачку, поскреб ногтями по трубам, и собрав щепотку снега сунул в рот. В животе потеплело. Сейчас бы наливочки! А ведь они брали с собой флягу. Где оно все? Где-то в горах.

— Грид! — Локерт возник внезапно из-за спины. — Хватай меня за шею, сейчас пойдем, я нашел пещеру, там согреемся и подумаем, что делать дальше.

— Он подхватил друга под спину, чуть не оскользнувшись, инстинктивно рванулся, дернув и Грида на себя. Тот заорал. Крик унесло ветром.

— Ты что? Прости! — Локерт от неожиданности отпустил друга, и тот повалившись на снег, простонал:

— Ноги! Ноги!

— Что ноги?

— Болят ноги! Я их чувствую, Лок! Ты что-то стронул! И ноги заболели! Нет, не так… я почувствовал ноги… Сейчас я встану. — Грид зашевелился, переворачиваясь на четвереньки и подтягивая к животу колени. — А я думал — конец.

— Ты только не спеши. Сейчас доберемся до убежища, там согреемся.

— Помогая другу, Локерт направился к найденной пещере. Двигаясь по своим же следам, он повалил Грида на снег и принял тащить за собой, используя кожаный плащ друга как волокушу. Внезапно вспомнив, он растер закоченевшие пальцы и принялся строить заклинание "воздушной подушки", чтоб друг летел по воздуху. Заклинание не выходило, мешал какой-то фон, в голове трещало, видимо от падения и взрыва, а может и от холода. Когда заклинание сорвалось в третий раз, Локерт с досады плюнул.

— Ничего не выходит. Что-то сбивает настрой.

— Я ощущаю магию, — сказал Грид, — очень высокое напряжение поля. Ты не чуешь?

— Не понимаю, что чую. Воспринимается как шум в голове.

— А у меня — гул. Это фон… я однажды чуял такое, тебя не было… на кафедре, ректор ставила стену огня, и заклинание сорвалось, она успела сбросить энергию в песок. Так вот от того пятна фонило примерно так же.

— Локерт снова потащил друга, благо под уклон. И дотащил, наконец, до темного провала, в который ветром занесло снежную горку, вот по ней, маги аккуратно спустились в тихий и темный грот. Грид немедленно повесил светящийся шар, чтоб определить — где же они оказались? Заклинание удалось, несмотря на фон.

— Оглядываясь, Локерт присвистнул.

— А ты говорил — пещера. — сказал Грид, указывая на забитый льдом оконный проем в стене. — Мы ж видели с тобой дома сверху.

— Но откуда на такой высоте? Кто может, мог тут жить? — Локерт пошел по периметру комнаты, Грид пустил шар за ним следом и тот поплыл в воздухе, потрескивая и искря. Белый свет выхватывал из темноты каменные, изъеденные временем и ветрами стены, и вдруг обозначил темный провал дверного проема. — Может найдешь, что-нибудь горючее? — попросил Грид, — я б костерчик запалил, погрелись бы?

Локерт направился к черному провалу.

— Пойду, поищу.

— Погоди! — Грид завозился, — подними руку! — Друг послушно выполнил приказ. А Грид, пристально глядя на кисть товарища, принялся читать заклинание — "фонарь", рука Локерта засветилась рассеянным зеленоватым светом. — Сожми кулак. — Лок сжал кулак и рассеянное свечение собралось в довольно яркий пучок. — Теперь иди. Я подожду.

Локерт канул в темноте, а Грид подтянулся к стене на руках и разулся, ощупал белые замерзшие ноги, попробовал растереть. Ноги ныли стылой морозной болью где-то в глубине. Казалось, будто болят не окоченевшие мышцы, а кости.

Грид ждал и задремал. Очнулся он от прикосновения.

— Проснись, дружище! — от волнения голос Локерта съехал на шепчущий хрип. — Я такое нашел!..

— Какое такое? О чем ты?

— Ты слышал легенду о летающих городах?

— Бабушкины сказки? — Грид махнул рукой, — Лок, если это и было, то так давно, что от городов тех и следов не осталось.

Локерт схватил друга за плечи и потряс.

— Да проснись ты! Вспомни, что ты слышал?

— Ну что, что… Что в древние времена, на заре мира были могущественные маги, потомки богов, которые создали летающие города. А потом пришли в мир пророки и лишили тех магов силы, а города обрушились на землю, все жители их погибли.

— Грид, мы в таком городе. — Сказал Локерт, опять понизив голос. — Этот упал на восточный склон Ханутского хребта.

Только сейчас Грид заметил, что левой рукой Локерт держит что-то завернутое в полу плаща.

— Что ты принес?

— А, да, вот — Локерт вывалил к ногам Грида белые кирпичи.

— Что это? — маг огня взял один кирпич в руки и, поманив к себе все еще висящий посреди комнаты светящийся шар, принялся рассматривать. Кирпичи были легкими, время, казалось, не коснулось их нисколько. На каждом был нанесен иероглиф.

— Магия древних, Грид. — Локерт сел на пол, рядом с другом и тоже принялся рассматривать один из кирпичей. — Я читал об этом языке, его называют языком богов. А ты?

— Историю магии я проходил, — сказал Грид, — да, это язык жрецов и магов древности. В этом символе зашифровано заклинание. Но как ты их нашел?

— Фон, дружище, это фон, я шел на него как бабочка на огонь, и вышел в огромный зал, посреди которого лежит целая гора этих кирпичей. — Он принялся водить пальцем по иероглифу, — попробуем открыть?

— Ты с ума сошел? — Грид рванулся к другу, застонал, — не смей! А если это не воздушная магия? Или заклинание тебе не по силам? Погибнем оба!

Локерт отпрянул, не выпуская из рук древний артефакт.

— Мы и так погибнем.

— А задание?

Локерт потупился.

— Если я не спасу тебя, мне плевать на это задание.

— Я этого не слышал! Это поручение от покойного императора! Лок! Ты можешь идти один? Иди!

— Но ты тут умрешь!

— Постараюсь выжить. Ноги уже отходят, болят, правда, но я ими шевелю. Иди!

— Давай, я тебе стащу вниз, там теплее.

— Давай, попробуем, — согласился Грид. — Только ты меня не тащи, я попытаюсь идти…

Маги вдруг замерли. Светящийся шар поплыл к кучке белых кирпичей и стал опускаться. Грид замахал руками, стараясь отогнать огонь, но шар все опускался и, наконец, коснулся кирпичей.

Он будто всосался в гладкую поверхность, но темнее в комнате не стало. Засиял кирпич, на нем багровыми штрихами обозначился иероглиф. По комнате разнесся звук лопнувшей струны, символы иероглифа отделились от кирпича, и, повиснув в воздухе, начали раскладываться в слова более понятные магам. Большинство этих знаков использовались ими в магических упражнениях. Вот занял место на вершине символ огня, под ним расположились символы камня, воздуха, знак единения сил, и под ними засветилась золотым огнем звездочка символа активации.

— Что это?

— Кто б знал! — Локерт, схватил Грида за отвороты плаща и рывком попытался поставить на ноги, — Пойдем! Что бы это ни было, нас оно не спросит, нужно ли оно нам? — Он повлек друга к выходу на поверхность.

Звук лопнувшей струны не угас, он стал наполняться обертонами, послышалась мелодия. Из некоторых белых кирпичей, что валялись на полу, тоже отделившись, поднялись иероглифы и стали дополнять уже разгоревшийся символ материализации. Маги остановились в изумлении, в комнате появлялся образ призрачной шлюпки, старинного судна, только вместо весел у него были шесть пар крыльев. С каждым присоединяющимся символом кораблик обретал плотность, а музыка наливалась дополнительными тонами. Только она была какой-то переменчивой, будто ей не задали ритма, и невидимый музыкант никак не определит, в каком же темпе играть?

Грид, превозмогая боль в ступнях, хромая на обе ноги, пробирался к выходу, и обернувшись спросил:

— А где ты нашел это?

— В каком смысле, где? — Не понял Локерт, — в подвале.

— Опиши его!

— Ну огромный такой зал, в стенах ниши, в нишах эти кирпичи.

— Во всех стенах?

— Нет, — удивился Локерт, — а при чем тут это? Там одной стены как бы не было, завал камней.

— Ты принес летающие лодки, Лок, это был причал, тот зал. Понимаешь? Вот наш транспорт. Пошли! Мы на ней доберемся до Лиды. — Грид дернул за руку друга в сторону лодки.

— И что мы там расскажем? Что нашли лодку в горах? Или мы с тобой ее выдолбили из куска камня?

Вопросы Грида озадачили, но лишь на минутку.

— Доберемся до границы, а там спрячем где-нибудь. Мне не дает покоя тот, кто нас подбил. Наверняка, нас ищут.

Пока они спорили, белые кирпичи растворялись, а крылатый кораблик уже заметно подрос в размерах, нос его изогнулся лебяжьей шеей, а корма пушилась хвостовыми перьями. Локерт оглядываясь на проход в пещеру и подросшее судно, всплеснул руками

— Он уже не пройдет!

— Давай сперва залезем в него, — проворчал Грид, доковыляв до борта, и пытаясь подтянуться на руках. — Лок! Помоги!

— Мы же не умеем им управлять!

— Не боги горшки обжигают. Неужели, мы два мага с университетским образованием не разберемся в творении древних магов? Вот ты сам прикинь, — Локерт подсадил Грида, и тот мешком свалился внутрь лодки, — стали б древние делать лодку, если б ей было сложно управлять? — уже со дна продолжал бубнить Грид.

— Ты авантюрист, Грид! — Локерт повис на руках. — Помоги!

— С ума сошел? У меня ж ноги… — голос Грида терялся во внутренностях покрытой перьями лодки. Локерт подтягивался, ища ногами опору, но сапоги скользили по оперению, вдруг часть борта откинулась, выворачиваясь наружу и превращаясь в покатую горку. — Залезай! Я ж говорил, тут все просто!

Локерт упал на четвереньки и, не поднимаясь на ноги, быстро-быстро перебирая ногами и руками, забрался в кораблик. Он лег на дно и, глядя на друга, чуть запыхавшись, сказал:

— А дальше что?

Грид показал на массивный костяной шар у основания шеи на носу корабля.

— Вот управление. — Он положил руки на шар, и корабль-лебедь дрогнул, оживая. Грид сказал: — Вперед и наружу.

Если бы он стоял, наверное было б хуже, но боль не давала опираться на ступни, поэтому Грид стоял на коленях, и не видел толком, что происходило, а вот Локерту, уже поднявшемуся на ноги, все было видно очень хорошо. Лодка дрогнула и, не шевеля крыльями, подплыла к заваленному снегом и льдом входу в пещеру. На конце гибкой шеи вдруг открылись багровые глаза, ни клюва, ни головы — ничего не было. Посреди остроконечного бушприта (как по морскому обозвал шею Локерт) открылась воронка, и из нее вылетела цепочка голубых шаров. Пролетая через проем, шары один за другим взорвались. Лодку качнуло волной, маги повалились на дно, и только вылетая из пещеры, они увидали, как расширился провал в скалах. Летающая лодка развернула крылья и мощными взмахами начала набирать высоту, уходя в небо по спирали.

— На восток, Грид! — крикнул Локерт, пытаясь подняться.

— Я помню, — маг огня лежал грудью на костяном шаре, руки прятались под телом.

Лодка послушно легла на левое крыло, оставляя солнце по правому борту.

Локерт на четвереньках пробрался на корму и выглянул за борт. Они успели. Боги были благосклонны к ним сегодня. К останкам гондолы выходили люди, Локерт соорудил систему воздушных линз, стараясь рассмотреть, кто же за ними охотился. Приблизив изображение, он разобрал на форме военных эмблемы пограничной службы Ханута. Республиканцы! Среди военных он заметил мага, тот снова плел "воздушную стрелу".

— Грид! Нас атакуют!

Грид не ответил, он не отрывался от управления, закусив губу. Лодка-лебедь вдруг заложила резко влево, Локерта кинуло на борт, он судорожно искал, за что бы ухватится. Воздушное судно выровнялось, и, проходя над отрядом пограничников, вывалило из под хвоста черные шары. Грид не видел, что происходит, он ощущал, что лебедь что-то сделал, и это что-то ему доставляло удовольствие. Локерт снова встал на четвереньки и, добравшись до борта, посмотрел вниз. Сперва он не понял, что происходит. На ханутский отряд опускалась гигантская черная паутина. Грид заложил еще один вираж, на этот раз Локерта прижало к борту и он смотрел, смотрел… как паутина опускается, а ханутцы, не понимают, чем им это грозит. Маг попытался пробить ее "воздушной стрелой", паутина не пустила магию. Локерт видел, как выдуло край черной пелены, и как она, наконец, опустилась на снежный покров. Люди исчезли, снег почернел там, где легла паутина, просел и Маг видел, только обнаженные камни, от которых поднимались облака пара. Он от изумления присвистнул. Вот это да! Грид обернулся на друга.

— Что там?

— Ничего!

— Что — ничего?

— Все! — Локерт не знал, как объяснить происходящее.

— Я не понимаю, — Грид пытался перекричать ветер, — толком скажи, магии снизу я не чувствую.

— Нет ничего! Все исчезли! И снег и лед — одни камни!

Грид молчал, пытаясь понять услышанное, потом, когда Локерт подобрался и стал рядом, сказал ему в ухо:

— Хорошую ты лодочку принес. Наш кашалот ей не чета… Боги нам действительно благоволят.

Локерт усмехнулся. Миф стал реальностью, а магия древних уже не была бабушкиной сказкой. Грид уводил летающее судно на восток, опуская его все ниже, туда, где тепло. Ноги болели меньше, но очень хотелось, чтоб не болели совсем.

Замена доски

или центр поля переносится в Рипен.

15:22. Остров Руин. Полигон морской пехоты

Империи Эленсааров.

Как и было приказано, мальчик-маг и сержант Джигурда вошли в дверь рядом со входом в кабак. Дверь пропустила их, захлопнулась, и бывшие каторжники услышали характерный звук зарастания: треск и шипение. Дверь ждала их. Теперь двери нет. Снаружи, если кто и видел, что пара вошла куда-то, то решит, что они вошли, как и все в харчевню, ибо больше никаких дверей нет.

Их действительно встретили в коридоре. Мужчина и женщина, оба в военной форме. Опытный Джигурда определил по знакам различия: майор — женщина и капитан-командор — мужчина. Мальчик приоткрыл рот, рассматривая награды капитана. А женщина улыбнулась и сказала:

— Отставить зевать, юнга!

Джигурда отдал честь офицерам, и те ответили, а мальчик стушевался, не зная как себя вести. Он попытался что-то сделать руками, но потом потупил глаза и сказал:

— Извините, я не умею.

— Тебе не обязательно, — сказала женщина-майор, — идем со мной. — И она повела мальчика в боковую дверь.

А сержант и капитан-командор проследили за ушедшими и, когда дверь чмокнула, запираясь, молча, обнялись. А моряк, отстранившись, сказал тихо:

— От имени покойного императора и по его поручению, объявляю благодарность за отлично выполненное задание. Награда ждет героя.

Джигурда стал смирно и также шепотом отрапортовал:

— Служу империи и императору! — и только потом, погрустнев, спросил:

— Покойного? Хуор умер?

— Да, вчера ночью.

— Кто наследовал? — они, не торопясь, двинулись дальше по коридору.

— Сын. Законный наследник — Эрик-шестой.

— Я полагал, что император бездетен, — сказал Джигурда.

— Все так полагали, — улыбнулся моряк, — и условный противник — тоже. Наш император — был мастером загадок и розыгрышей. А точнее сказать — он мастер игры. И я преклоняюсь перед его гением.

— Без игроков игры не будет, — сказал Джигурда, — без фигур…

— Король всегда нас считал партнерами по игре, а отнюдь не пешками… согласись?

— Соглашусь. Но хотелось бы знать следующий ход.

— Всему свое время, сержант. Как говаривал наш император "Всяк солдат — знай свой маневр". Ты ж понимаешь, избыток информации ведет к утечке ее.

Они дошли до конца коридора и моряк, толкнув дверь, пошел вперед, пригласив за собой Джигурду.

Сержант увидел еще одиннадцать, одетых, как и он в морскую форму мужчин. Старый солдат сразу понял, что это морской десант, по ширине плеч, выражению глаз и светлым лбам — которые не загорают, будучи прикрыты шлемами. Все встали смирно и отдали честь. Капитан-командор и сержант ответили тем же. Капитан жестом приказал всем сесть. Джигурда занял место среди моряков.

— Итак, вас двенадцать. Все вы добровольцы, каждый дал согласие, я напомню, личное согласие императору Хуору выполнить любой его приказ. Впрочем, как и я. Причем речь идет не о присяге. Речь идет о личной просьбе императора. И вот настало время. — Капитан достал ключ и отпер сейф, стоявший в углу. — Я сейчас вам прочитаю приказ, как и вы, я не представляю себе — что там может быть, и готов ко всему. У вас еще есть время отказаться, и никто вас не упрекнет в трусости или необязательности. Но как только я прочту приказ, обратной дороги не будет. — Капитан взял в руки запечатанный цилиндр и показал всем печать императора. — Даю минуту на размышление.

Десантники сидели молча, каменные лица, устремленный в никуда взгляд. Джигурда с любопытством смотрел на них. Капитан сломал печать и извлек свиток.

— Господа! Я рад, что вы выразили готовность выполнить мою просьбу, — офицер читал свиток. — Несмотря на то, что в данный момент я мертв, — при этих словах все встали смирно, а капитан продолжил: — я остался для вас императором и главнокомандующим. Мой сын и наследник в курсе дела, поэтому, выполняя мой приказ, вы служите и ему — новому императору. Это я пишу на всякий случай, чтобы у вас не было сомнений. Итак, суть задания: Вам надлежит десантироваться на побережье Харанда в районе полуострова Лавар, там уже развернут лагерь и установлен причал десантных дирижаблей. На разведывательном судне, вы пересечете страну за 10 часов, и высадитесь на Асайхайский перевал. Вам нужно захватить пограничный пост Рамбата, встретить группу, которая подойдет со стороны Рипена, и удерживать перевал в течение еще 6 часов. Все необходимые данные вы получите у офицера, что прочтет вам этот приказ.

Хуор первый Эленсаар.

Капитан прочел дату, когда был написан приказ — три года назад.

— Итак, господа, приказ получен, теперь уточнения. Регулярные войска Рамбата в настоящий момент отведены к южным границам и побережью. Гарнизон на Асахайском перевале насчитывает тридцать бойцов безопасности из них пятеро ветеранов, остальные новобранцы. Дежурный маг — воздушник, выпускник Продубинской школы. Его придется уничтожить. С остальными разберетесь по ходу дела. Можете убить, можете запереть в подвале хранилища. Вопросы есть?

— Так точно, — сказал один из десантников, — почему для этой операции только двенадцать? Я не боюсь, — он с вызовом поглядел на остальных, — просто численным превосходством, было бы проще подавить объект, и держать рубеж тоже легче.

— Верно, солдат. Но ты забыл, что три тысячи километров вам нужно преодолеть за десять часов, а обычный десантный дирижабль с ротой на борту такой скорости не даст. Для вашей операции построен специальный корабль, ниже грузоподъемность, но мощные моторы, чтобы вас — элиту имперской армии доставить к месту и к нужному сроку. Все ясно?

— Так точно, — ответил спрашивавший.

— В таком случае, у вас два часа на подготовку, получение экипировки и погрузку. Рейдер отходит на закате в девятнадцать сорок пять.

Десантники направились к двери, а капитан-командор сказал:

— А вас, сержант, я попрошу остаться.

Джигурда остался в комнате совещаний. Командор плотно прикрыл за солдатами дверь.

— Что-то не так? — спросил Джигурда.

— Нет, нет, все нормально.

— Ты нам все сказал?

— Абсолютно.

— Есть, что добавить? Зачем Хуору перевал?

— Я не знаю. — Капитан, глядел честными глазами. — Я думаю, что даже ближайшие друзья не все знают. Мы просто открываем письма в нужное время и узнаем приказы. Ты же знаешь императора. Стоит нам не выполнить приказ, и вдруг обнаружится запасной вариант, только нас в нем уже не будет… — он улыбнулся. — Я не хотел бы оказаться за бортом его планов. А ты?

— Спрашиваешь. Мне уже любопытно. Но зачем ты меня остановил?

— Я не знаю всего, — капитан замялся, — но думать не запретишь… кое-какую информацию я имею. Но она вряд ли тебе поможет, скорее породит ненужные сомнения. Ты — умный. А главное — опытный воин. Я прошу — постарайся выжить. Вам нужно продержаться 6 часов. Это немного. Первым делом — уничтожьте мага. С остальными проблем не будет. Асахайский гарнизон считается в Рипене горным курортом. Там вас не ждут.

— Кто выйдет против нас?

— Полагаю, из Ивинсола пошлют курсантов.

— Безопасники?

— Мальчишки, но это будущая элита армии Рамбата.

— Вооружение?

— Среди них будут боевые маги — последний курс. По нашим данным их всего пятнадцать, две группы выпускников — это шестьдесят бойцов. Все мастера рукопашники. Ты знаешь школу ханутских бойцов? Так вот, их тренер — мастер этой школы. Легкие мечи и доспехи.

— Ну что ж… а у нас что?

— Увидишь. Полный десантный комплект, но…

— Что — но?

— Из изолара (3).

Сержант от изумления чуть не задохнулся. Изоларовые браслеты для ареста магов стоили целое состояние. Сплав уникальный и очень дорогой. А тут целый доспех. От ног до макушки. Становилось понятно, как важна для покойного императора готовящаяся операция. Средств он не жалел.

— Да, дружище, император заботится о вас, пятнадцать магов вас размажут по скалам, без этих доспехов. А в такой амуниции у вас есть шанс продержаться. Еще вопросы?

— Что будет через шесть часов? Почему именно шесть?

— Я не знаю. Но, думаю, подойдет подкрепление. На месте ты все поймешь.

— Кто будет главным?

— Ты. — Капитан-командор улыбнулся.

— Это ты сейчас решил?

— Неет. Это решил император. Когда я собирал группу по его приказу, там была приписка: "командир — мой сержант Джигурда."

— Понятно. — Сержант отдал честь капитану. — Мне приятно, что он меня так ценит.

Никак не могли они говорить об императоре как о покойнике, и хотя, понимали, что он мертв, но дела его — планы, все это дышало его мыслями, его задумками и не позволяло признать смерть любимого военачальника.

— Сколько лет ты был с ним?

— Много. Его брат Эрик пятый послал меня в Лиду, охранять Хуора. Там и подружились. За два года до его коронации. Ты понимаешь, что это значит — охранять Хуора? Сложнее задачи не придумать. Каждый вечер пьянки, бабы и драки… а уж подраться наш император был горазд, толк знал и любил это дело.

— Говорят, ты обязан ему жизнью?

— Врут. Кто говорит? Я — преступник, Шам, я ж тебе морду набил, и был осужден… а потом побег с каторги… — Джигурда засмеялся. — Если б… нет.

— Только мы знаем, что это игра. Хуор ее придумал. А мы ему помогли. Ты скажешь, зачем ему было нужно, чтоб ты оказался на каторге?

— Пожалуй, скажу… — Джигурда помолчал, — но ты знаешь, что избыток информации — причина ее утечки. Скажем, мне нужно было кое за кем присматривать.

Капитан кивнул.

— Этот мальчик?

Джигурда не ответил, но взгляд был красноречивее слов.

— Зачем он Хуору? Еще один сын?

— Я не знаю. Он маг. Тепловик. Очень сильный. — Капитан и сержант задумались.

— Ладно. Пытаться постичь замыслы богов — глупое занятие. Не будем же ставить под сомнение божественное происхождение наших императоров, — сказал капитан. — Тебе пора.

А сильный маг-тепловик, тем временем, перегруженный впечатлениями одного дня, уже мало что соображал. Он ел только на судне, совсем немного, но есть и не хотелось. От возбуждения и предчувствия чего-то немыслимо важного его немного знобило. Рука женщины-майора была сухой и теплой и такой же маленькой как его ладонь. Несмотря на два года, проведенных на каторге, он не озлобился на людей, тем более что его взрослый товарищ — Джигурда, не давал в обиду никому. Военная форма женщины внушала уважение и почтение. Они вошли в большой зал, где у стены сидели такие же подростки, как он, мальчишки и девчонки, одетые в школьную, а некоторые в студенческую форму. На двоих он узнал мечту всех учеников империи — форменные куртки университета Саармэ, двойной шеврон на рукаве говорил, что перед ним студенты второго курса.

Женщина майор отпустила руку мальчика, но перед тем как показать ему свободное место на диванчике, она наклонилась к уху и прошептала:

— Тебя зовут Иен Лоринэ, не перепутай. Старое имя и номер — забудь. Понял? — Мальчик кивнул, закусил губу. Имя и фамилия были незнакомыми, но имперскими, окончание нэ — говорило, что он из касты военных или магов. Пока шел к дивану и усаживался, прикидывал, как себя вести со сверстниками. Те ведь в нем видят морячка, юнгу… И будто в ответ его мыслям женщина-майор сказала:

— Начнем! Я не буду представляться, ко мне можете обращаться: госпожа майор, если кому-то сложно, то просто пири. Я не обижусь. Вас прошу называть: Имя, специализацию и вес, если знаете. — Она подошла к столу.

Крайним оказался бывший каторжник, ныне юнга, он поднялся и как на утренней поверке сказал:

— Иен, Магия тепловых процессов, вес не знаю, последний раз взвешивался месяц назад, был сорок семь килограммов.

Майор записала. Следом поднялась девушка из Саармэ — второкурсница.

— Задан-зи, магия тепловых процессов, сорок пять килограммов, — в голосе ее прорывалось еле сдерживаемое удивление. Но она не нарушила порядка вопросами. Следом встал, видимо, ее сокурсник, и он тоже оказался тепловиком и тоже весил около пятидесяти килограммов. Последняя пара оказалась магами воздуха, эти школьники брат с сестрой — двойняшки. Майор все записала и сказала:

— Ну, а теперь взвешиваться. — Ходить никуда не пришлось. Равноплечие портовые весы оказались в углу, в комнату вошла еще одна тетенька постарше майора в форме почтальона имперской дипломатической службы и встала на одну площадку весов. Один мальчик ее перевесил, но не намного, стрелка замерла на середине и майор нахмурилась. Она вдруг сказала:

— Раздевайся!

Мальчик покраснел и торопливо сдернул с себя куртку, взялся за ремень и умоляюще поглядел на майора.

— Совсем? — но видимо веса куртки хватило, что б почтальонша опустилась до пола. Майор махнула рукой.

— Ничего не ешьте. Сейчас подпишете документы, и я вас проинструктирую.

Иен помалкивал и обрадовался, что его раздеваться не заставили. Он уже привык к морской форме.

Документы оказались весьма любопытными: Каждый участвующий в задании получал в собственность остров, причем не плешь посреди океана, а отличный плодородный остров площадью в несколько сотен квадратных километров, соответственно став землевладельцем, титул дворянский (если раньше не имел) и принадлежность ко второй касте. Не считая денег. От суммы у Иена закружилась голова — ее с лихвой хватило бы, чтоб погасить долг перед семьей убитого им учителя. Он подписал договор. Согласно которому ему необходимо выполнить некое секретное задание императора Хуора. Иен постарался написать новое имя и фамилию так, будто они всегда были его родными. Что-то подсказывало, что старое имя больше к нему не вернется.

16:45 Остров Саармэ. Порт,

карантинный пост, дворец Эленсааров.

Тефия Эдельвис только что вернулась с осмотра торгового судна, собиралась зарегистрировать в реестре документы на выход в море принятого корабля, но обнаружила в кабинете нежданного гостя. Его лицо казалось знакомым, где-то она этого дядечку видела. Тефия положила на стол документы и удивленно смотрела на посетителя.

— Прошу прощения, — наконец сказал странный дядька, — за вторжение.

— Ничего, — ответила Тефия, — добрый вечер. Здесь не заперто, я уже привыкла. Сегодня еще спокойный день, порт закрыт, а то целый день толчея. Вы, ко мне?

Седой дядька поклонился и сказал:

— К вам пири Тефия, с поручением.

Девушка не удивилась. Она подошла к своему столу полистала книгу записей и, быстро занося в журнал данные, сказала:

— Я вас слушаю, эссенс, — она безошибочно определила представителя второй касты, хоть на одежде посетителя и не было никаких кастовых символов. Высшее дворянство не всегда демонстрировало свое достоинство. — Чем я могу помочь?

— Вам необходимо пройти со мной.

Вот тут Тефия удивилась и возмутилась.

— Извините, эссенс, но я на работе.

— У меня для вас записка, — сказал седой дядька и положил на стол перед девушкой листок. Она ожидала чего угодно, но только не этого.

"Уважаемая, пири Эдельвис! Вам необходимо сопровождать подателя сего и выполнять его указания. Замена на сегодняшний вечер вам уже есть. Начальник порта, капитан-командор Трэггерт".

Тефия отложила записку и посмотрела на седого.

— И где замена?

— А она уже ушла, — дядька махнул рукой, — в порт, принимать судно.

— В таком случае, пошли.

Седой вел ее знакомой дорогой, в обход порта, они оставили в стороне морской рынок, и Тефия увидела собственный дом, точнее, дом в котором она снимала себе комнаты. Седой уверенно прошел через садик и остановился у запертой двери.

— Уже пять вечера, милая пири, пригласите меня на чай?

— Какие странные у вас указания! — Тефия отперла дверь и остановилась, жестом приглашая нахального дядьку войти. — Может быть, вы хотя бы представитесь? Ложе с вами разделить, указаний не будет?

Седой вошел в домик, осмотрелся.

— С вашего позволения, представлюсь я чуть позже, а ложе… простите… оно давно предназначено другому — молодому и красивому.

От этих слов Тефия покраснела.

— Располагайтесь в гостиной, господин соглядатай, я скажу хозяйке, чтоб нам подали ужин. Вы не откажетесь поужинать со мной, раз уж напросились в гости?

— Отнюдь… почту за честь, составить компанию милой девушке и постараюсь развеять ее печаль и тревогу. — Седой явно забавлялся ситуацией.

Тефия заказала ужин и вернулась к седому в гостиную, тот не спешил устраивать зад в кресле, он ходил по комнате, рассматривая вышитые картины.

— Замечательный стиль, — сказал он, любуясь цветочным полем.

— Я жду обещанных указаний, эссенс, и если возможно, объяснений. — Тефия остановилась у дальнего кресла от гостя, смотрела на его седой стриженый затылок и худую задницу обтянутую прекрасной выделки кожей. Вообще, гость носил очень дорогую одежду. Правда более-менее детально его рассмотреть она смогла только сейчас. — Вы ведь не картинки разглядывать пришли ко мне?

Седой оценил чувство юмора девушки и ее выдержку. Он развернулся и пересек комнату, остановившись в трех шагах, он достал из кармана цилиндр с письмом и протянул Тефии.

— У меня для вас письмо, пири. От одного человека, которого вы знаете…

— Диймаса? — Она схватила цилиндрик. Не смогла сдержать волнения. — Я все понимаю, с коронацией, похоронами императора у него столько забот… Вы его увидите?

— Непременно, — чуть улыбнулся седой, — сегодня же вечером, после разговора с вами.

Тефия мельком глянула на печать и уже подняла руку, чтоб стукнуть ею о подлокотник кресла и вскрыть письмо, но удивленно остановилась. Письмо было запечатано почти год назад. И только тут до нее дошло, что письмо запечатано императором, покойным императором.

— Я не понимаю, — растерянно сказала она, — Вы уверены, что это мне?

— Абсолютно! — кивнул седой, — вскрывайте и читайте. Письмо для вас. — И он принялся с удовольствием наблюдать за выражением лица Тефии, пока она читала.

" Радость моя!

Не удивляйся, что я так обращаюсь, хотя мы и не знакомы, но я действительно рад знать о твоем существовании, о том, что именно на тебя пал выбор моего сына. Что именно тебя он полюбил. Я уверен, что его чувство чисто и искренне, раз это письмо в твоих руках. Поверь мне, он очень хороший человек. И, я надеюсь, вы станете замечательной парой, а империя будет процветать под вашим правлением. Не торопись отказываться, милая девочка. Выбор моего сына не может быть случайным, ведь он, как и я Эленсаар, а значит, он не может ошибаться. Ты — его любовь, ты его надежда и мать будущих наследников престола. Я понимаю, это огромная ответственность, но и большая честь. Я не прошу тебя принимать решение сейчас, пока ты читаешь это письмо, я прошу тебя, я, Хуор Эленсаар — поговори с ним хотя бы. Это письмо тебе передал мой добрый друг и душеприказчик граф Рэдрик, он же проводит тебя во дворец. Доверяй ему. Он хороший человек, любил меня, любит моего сына, теперь уже коронованного императора, любит и тебя.

Хуор Эленсаар, император.

P.S. В конце концов, можно и уважить последнюю просьбу покойного, не так ли?

Прощай, надеюсь, будущий покойный свекр, Хуор."

Приписка невольно заставила Тефию улыбнуться. Она ошарашено молчала, глаза блуждали по тексту, наконец, она сказала:

— Тут нигде нет моего имени, почему вы решили, что оно мне?

Рэдрик, давно сидевший в кресле, ответил:

— Все очень просто, милая пири… после смерти Хуора я получил от него письма, их было много. Но одно звучало так: "Если сын вызовет тебя и будет говорить о своей девушке, возьми письмо из моего стола… — было точно объяснено, что речь идет именно об этом письме, — и передай его ей, чтобы она прочитала его при тебе". Что я и сделал. Я разговаривал с молодым императором, и он говорил о вас.

— Но я его совершенно не знаю, откуда он знает меня? — Тефия удивлено лепетала, она не знала, что вообще говорить и готова была разреветься. — Я не хочу с ним разговаривать… Я хочу увидеть моего Диймаса… Впрочем, он же тоже во дворце?

— Конечно, обещаю, что вы его увидите… — Рэдрик поднялся, — Если вы готовы, то я давно готов, прошу пройти со мной.

Тефия промокнула платочком набухшие глаза, помассировала у зеркала в прихожей веки, чтоб убрать ненужное покраснение и добавить пигмента, отчего веки обрели тени, а ресницы и брови чуть потемнели, сказала: "я готова" и они вышли из домика за минуту до того, как прислуга подала ужин.

Всю дорогу она подбирала слова, которыми объяснит наследнику, что она любит другого, что он тоже ее любит, и что, вообще, вся эта ситуация весьма странная, непонятная, и она согласилась на разговор, только потому, что ее попросил об этом его покойный отец. И вообще…

Что — вообще, она никак не могла придумать, но чем ближе она подходила ко дворцу, тем сильнее в сердце бушевал справедливый гнев. Ну и что, что он император?! Как он может ее любить? Нет, почему она должна согласиться стать его женой, если она любит другого? Да будь он хоть трижды императором и осыплет ее золотым дождем, она любит своего Диймаса, и только за него выйдет замуж! Что это за манера отбивать девушек у секретарей? В конце концов, он тоже не пустое место — он герцог Раавенский! И ничем не хуже даже самого императора. Если рыжий, можно отбивать?

Последняя мысль ее рассмешила, и у самых ворот замка она вдруг хихикнула в платочек.

Рэдрик, что шел чуть впереди, удивленно оглянулся, не понимая, что это могло вызвать смех? Но Тефия уже отмела глупые мысли, во дворце она еще ни разу не была и страшно волновалась. Она не видела ничего и никого, глядя в спину Рэдрика. Так они прошли мимо стражи у ворот, потом через длинную анфиладу залов, потом повернули в длиннющий коридор, освещенный заходящим солнцем. Двери, двери… около некоторых посты охраны, которые отдавали честь советнику и девушке в форме портовой служащей. Тефия не знала, как реагировать на эти знаки внимания и уважения, поэтому не реагировала никак. Она готовилась к серьезному разговору. Она смотрела на правое плечо Рэдрика и семенила следом. В правой руке она так и забыла платок. Высверливая взглядом дырочку в двойном шве куртки советника она подумала, что для визита во дворец, стоило бы переодеться, а не переться в рабочей одежде… хотя все друзья и говорили, что форма ей необыкновенно идет и подчеркивает красоту ее фигуры. Форма всем идет. Так сказал отец, когда она приехала к нему на остров после зачисления в штат карантинной службы главного порта страны.

Она продолжала идти, когда Рэдрик остановился, и поэтому больно врезалась носом в его спину. Караул у дверей стал смирно и отдал честь. Она повернулась к офицерам охраны и, глядя на их каменные морды, вдруг завелась. Ну, где этот император?! Сейчас она ему все скажет! И не посмотрит, что он Эленсаар! Двойные створки распахнулись, и навстречу ей выбежал Диймас. От неожиданности она бросилась к нему в объятия и разревелась. Рэдрик, стоящий за ее спиной, удивленно развел руками и улыбнулся, глядя в глаза императору. Вся его фигура и улыбка говорили: "я же обещал!". А Эрик гладил любимую по голове, по спине и шептал на ушко:

— Ну не плачь, успокойся, все хорошо… — он понимающе подмигнул старому советнику, и тот деликатно прикрыл двери, оставляя молодых вдвоем.

Тефия отстранилась и сказала обиженным голосом:

— Ничего хорошего. Он хочет, чтоб я вышла за него замуж!

— Кто? — удивился Эрик.

— Этот… император!

— Он сам тебе сказал это?

— Нет, — Тефия вытерла слезы и протянула Эрику смятое письмо Хуора, — его папаша. Он мне письмо прислал, просит прийти и поговорить хотя бы. Ну, я пришла! Где он? — Она подошла к зеркалу и снова начала приводить в порядок лицо.

— Кто? — Эрик развернул листок и принялся читать, и по мере чтения глаза его вылезали на лоб.

— Эрик шестой Эленсаар, кто ж еще? Я ему так и скажу, что люблю только тебя и ни за кого больше замуж выходить не хочу. — Тефия напрочь забыла, что с Диймасом еще толком на эту тему и не говорила. До нее вдруг дошло, что она первой призналась в любви, но краснеть было поздно, что сказано, то сказано. — А ты, что молчишь? Или ты не хочешь жениться и меня не любишь?

От смущения Эрик побледнел, потом покраснел… и сказал:

— Очень люблю, счастье мое. И очень хочу, чтоб ты стала моей женой.

Тефия исполнилась боевой уверенности. Вот теперь она не одна, а уж вместе они этого императора… она отошла от зеркала, побродила по комнате, Эрик не сходил с места, только поворачивался, не сводя с нее глаз.

— Ну? — спросила она. — Когда придет этот… — она его уже ненавидела. — Может, его нужно позвать? Он не знает, что я пришла?

Эрик подошел к девушке.

— Я ужасно соскучился по тебе. Хотел прийти в порт, но меня не отпустили.

Она погладила его по щеке, поцеловала.

— Бедный! Ты так занят? Может он себе нового секретаря найдет? Ты ж был у Хуора… ты можешь уволиться?

Эрик покачал головой.

— Боюсь, что нет…

— Я не могу больше ждать, Диймас, скажи ему, что я тут…

— Он знает. — Эрик повлек Тефию к небольшому столику и креслам, — садись. Мне нужно тебе кое-что важное сказать.

Она послушно уселась в кресло, в ожидании сложила руки на коленях, ногтем поскребла ткань форменных брюк, отколупывая непонятно как прилипшую рыбью чешуйку.

— В общем, я тоже получил указания от покойного императора, — Эрик запнулся, — от отца… Ты ведь знала, что я вырос, не зная, кто он. Мать всегда скрывала — это была государственная тайна. И когда я хотел уже бежать к тебе, Рэдрик посоветовал прочесть письма отца, и вот что я обнаружил, — он протянул Тефии уже раскрытый листок.

Она прочитала:

"Сын мой! Раз ты читаешь эти строки, значит, она — твоя любимая скоро придет к тебе. Отдай ей это письмо. Оно адресовано вам обоим.

Дети мои! Жизнь сложная штука. Так было нужно для империи, чтоб все кругом считали меня бездетным. Простите старика. Но это было дело государственной важности. Не стану распинаться в любви к герцогине Раавенской — Сибилле, я признателен ей за все и прежде всего за сына, за наследника. Все мы — участники больших политических игр. Это удел Эленсааров. И мы не можем ни выйти из игры, ни сдаться. Помните, мы — победители. Много лет назад я начал комбинацию, которая скоро завершится и моя смерть — тому подтверждение. Вы любите друг друга. Это замечательно! Женитесь! Тем более что теперь, когда молодой герцог Раавенский стал императором, ему можно не спрашивать на брак разрешения у матери. Ее весьма вредный характер доставил бы вам немало огорчений, соберись вы пожениться раньше. Теперь же все намного проще. Девочка, милая, надеюсь, ты простишь меня за все, и примешь все происшедшее в эти дни как подарок. Помни: счастливый император — счастливая империя! Несчастный император — тиран и деспот. Ты ведь не хочешь таких бед своей стране? Сейчас все зависит от тебя.

Любящий вас от всего сердца, ваш отец — Хуор."

Тефия положила листок на стол, лицо ее окаменело. Прочитанное требовало осмысления, а вот это никак не получалось. Сперва она рассердилась на Диймаса — обманщик! Потом, сообразила, что он сам ничего не знал и находится в одинаковом с ней положении. Потом она разозлилась на покойного императора — почему он решает за нее? Но опять успокоилась: императору можно, на то он и император, в конце концов… у него обязанность и привилегия. Наконец она подумала, что как ни крути, а, видимо, так ей было суждено. Полюбить этого рыжего парня, который тоже ее любит, и вставать сейчас в позу: не хочу быть королевой! — может, кто-то и оценит как очень благородный поступок, но любой, кто знает все нюансы — скажет: дура набитая, упрямая и капризная. Себе жизнь сломаешь и парню — молодому императору. Выходи замуж и будь счастлива, рожай наследников — Эленсааров и проживи свою жизнь в радости и любви.

Эрик напряженно смотрел на нее. Тефия относилась к женщинам-кошкам, на их лицах не отражаются эмоции, а так как нет хвоста, то определить, о чем они думают — невозможно. Она вышла из состояния ступора, встала и пошла к зеркалу, принялась вертеться перед ним и смотреть на себя с разных сторон. Эрик улыбнулся: она согласна. Да. Она все обдумала и поняла. Но торопить с ответом не стал. С минуту он наблюдал за любимой, потом подошел сзади и, обняв, поцеловал в шею. Она обхватила его голову руками и шепнула:

— Когда свадьба?

Он тоже шепнул, как выдохнул:

— Завтра!

— У меня же ничего не готово, — жалобно хныкнула Тефия. — Нужно папе с мамой сказать… разрешение… — тут до нее дошло, что нужно как-то сообщить родителям, что она ни много, ни мало, а вот так, срочным порядком — выходит замуж за императора, и это дело уже решенное, потому что свадьба завтра.

Эрик дернул колокольчик, вызывая дежурного офицера, но вошел Рэдрик, который, увидев лица молодых, все сразу понял.

— Мне нужно домой, — казала Тэфия, — вещи собрать…

— А я уж подумал, доесть остывший ужин, — пошутил советник. — Вам нельзя покидать дворец, милая эсса.

Тефия решила, что Рэдрик оговорился, и она его поправила:

— Пири…

— Нет, милая Эдельвис, статус невесты императора автоматически переводит вас во вторую касту. Вы теперь — человек номер два в империи. Привыкайте к этому.

Она растерянно повернулась к Эрику. Тот беспомощно развел руками.

— Это правила дворца и законы империи, они сильнее нас.

Следом за Рэдриком вошел дежурный офицер, остановился в ожидании приказа, переводя взгляд с Эрика на советника, но они оба повернулись к девушке.

— Приказывайте, эсса!

Она мгновенно включилась в игру и сказала просто:

— Принадлежности для письма и, пожалуйста, подготовьте курьера.

Офицер отдал честь и через минуту вернулся с письменным прибором, поставив его на столе, доложил:

— Курьер готов и ждет указаний.

Император и советник за спиной пишущей Тефии переглянулись. Все отлично! Хуор, как всегда, оказался победителем!

Проход по краю — продолжение

18:33, Время местное-21:30 в небе над Лидой,

высота 700 метров, летающая лодка древних.

Грид вел лодку на запад, удерживая ее в облачном слое. Он опускался все ниже, уже изрядно вымокнув и продрогнув от ледяной воды, из которой облака и состоят. Локкерт, свернувшись калачиком, лежал на дне в скапливающейся лужице конденсата и стучал зубами.

— Грид! Мы уже в Лиде?

— Я ничего не вижу! Спускаюсь!

— Я скоро тут околею, давай вниз! — Локерт пополз к борту, и попытался разглядеть в белом мареве хоть что-нибудь, но даже рука пропадала в плотном водяном пару. — Хоть бы крышу какую… что за люди были эти древние? Они что, не мерзли?

— Я не знаю, я пытаюсь нащупать у него что-нибудь типа крыши — ничего нет. Видимо, он не предназначен для полетов на высоте. — Грид по-прежнему стоял на коленях, навалившись грудью на костяной шар в основании шеи летающей лодки, обхватив его руками. Лодка вдруг дернулась вверх, крылья слева задрались, судно накренилось, а прямо у самого борта на расстоянии вытянутой руки, пронеслась темная громада скалы. — О! Это он сам!

Локерт, который только что чуть не выпал за борт, размахивал руками. Но Грид ничего не видел, во-первых спиной, а во-вторых белая пелена наполняла и лодку, они могли только разговаривать.

— Локк! Ты здесь!?

— Да, — только и смог ответить друг.

— Я подумал, что ты выпал.

Локкерт что-то неразборчивое пробурчал за спиной. Он вдруг принялся шарить по спине Грида, тот подергался "шекотно", и Локерт, положив руки на плечи друга, встал позади, глядя вперед поверх головы. Было бы куда.

— Грид, ты опускаешься?

— Ну да! — этот лебедь сообщает, что внизу земля, высота около километра до грунта, просто мы еще в горах и кажется, с погодой не повезло.

Словно в подтверждение его слов, борт лодки и сами маги почувствовали бегающие иголочки, волосы поднялись дыбом, видимость чуть улучшилась, туман пошел клоками, с борта стекали синие и фиолетовые искры. Отовсюду доносились удары, будто в колокол.

— Локк, пробей окошко в тучах! Хорошо бы видеть, куда садится.

Локерт принялся плести заклинание ясного дня, с поправкой на высокогорные условия, представляя прямо по курсу прямоугольник со стороной в полкилометра, он послал заклинание вперед. Туман начал таять, не прошло и пяти секунд, как оказалось, что крылатая лодка летит в тоннеле, который вдруг открылся в пасмурный вечер. Показалась зеленая мокрая трава, каменистые осыпи, скалы, валуны и горная речка, что вырвалась из ущелья, но норов на равнинный сменить не успела.

Вокруг лодки заплясали молнии, и лебедь как мог уворачивался от них, то сбрасывая скорость, то резко ныряя вниз. Управляя строптивым судном, Грид мысленно повторял "Вниз! Вниз!", шестикрылый лебедь неохотно спускался.

— Нужно сесть до жилья. Нам ни к чему давать объяснения лидийской полиции, на чем мы прилетели! — перекрывая гром и шум дождя, прокричал на ухо другу Локерт.

— Я понимаю! Он не хочет садится!

— Как это не хочет?

— Во-первых, эта лодка вроде как живая, или создана из настоящей птицы, — Грид говорил, не отрываясь от управления, — И еще у нее какой-то пунктик насчет посадки на землю. Запрет. Она не любит "нижний мир" — кажется, эта нелюбовь заложена древними. Каждый раз, когда я даю команду — вниз, он собирается сбрасывать "черную сеть".

— Тогда нам придется прыгать, — сказал Локерт. — Подводи его к воде, озеру или реке… я постараюсь смягчить падение.

Дождь, вечер и низкая облачность — о чем еще мечтать магам, которые больше всего не хотят, чтоб кто-нибудь видел, откуда они взялись. Шестикрылый лебедь, пошел над озером на бреющем полете, от него отделились два тела, связанные ремнем, и будто на невидимой веревочке плавно полетели к пузырящейся под ливнем поверхности озера. Как только люди покинули судно, лебедь взмыл к облакам, но начал таять, теряя перья, рассыпаясь на белые квадратики, и все это растворялось в воздухе.

В озере Локерт отстегнул друга и, загребая одной рукой, а второй удерживая Грида, выплыл на поверхность. Они легли на воду, лицом вверх и видели последние моменты жизни их воздушного кораблика.

— Вот и хорошо, — сказал Локерт, — одной проблемой меньше. Поплыли к берегу, водичка не наша.

Грид понял, да уж, на островах море теплое, а тут горное озерцо — вода ледяная. Он послушно греб, Локерт ему помогал, буксируя за собой, и вот они, уже околевшие совершенно, выбрались на каменистый берег. Локерт моментально поставил над ними воздушный купол, и, чтоб хоть немного обсохнуть, Грид принялся накалять камни. Они разделись, разложили одежду — сушиться, а сами, не думая ни о какой опасности — купол, окружавший их невидимой стеной, все равно, никого не пустит — решили немного поспать.

Грид обнял друга, лежавшего на спине, и задумчиво рассматривающего флюоресцирующие потоки дождя, стекавшие по куполу, устроился головой на его плече и задремал.

— Я вот думаю, Грид, — сказал Локерт, — а почему именно тебе удалось найти общий язык с этим лебедем?

— А ты заметил, что он инициировался под моей магией?

— Ну да… странно, я думал, что летание относится к магии воздуха, а не огня.

— У древних все не так, — пробормотал Грид, — ты не заметил? Мне кажется магия огня у них в основе, вспомни, что объясняла на лекциях Сибилла: "маги — тепловики, способны воздействовать на структуру материи, изменяя энергетическую насыщенность внутренних связей вещества…" — он процитировал, имитируя чуть резковатый, пронзительный голос герцогини Раавенской. — Это лежит в основе воздействия энергии мага на материю.

Локерт, не изменяя позы, проговорил:

— Магия огня на верхушке иерархической лестницы в магическом сообществе. Хорошо, что это не перенесено на касты в империи.

— Почему?

— Я не смог бы так вот лежать под одним куполом с магом из более высокой касты. — Локерт расхохотался.

— Ну и гад ты… — Грид не обиделся. — Еще раз так пошутишь, ухо откушу. Спи! — И добавил, — ноги почти не болят, отогрелись. Выспимся, пойдем к людям. Может, ливень кончится?

Ход конем

19:00; время местное-22:00. Северный Рипен,

Местечко Манзул — Особняк мастера Трегуша.

Особняк мастера Трегуша — самый большой дом в Манзуле. Мануфактуры Трегуша — это весь Манзул, овечьи фермы, суконные и кожевенные мастерские и домики работников. Расположенный чуть выше дороги от Крамеца до Деру, он занял важную стратегическую точку. Артиллерист сразу бы отметил доминирующее положение и контроль прилегающих территорий. Опытный глаз военного стратега мог бы заметить не случайно оставленные незастроенными площади, где удобнее всего было бы разместить орудия, чтоб контролировать дорогу. Но военные тут не появлялись, а мастер Трегуш — известный на весь Рипен промышленник, зачем ему держать под контролем дорогу Крамец-Деру?

Служба безопасности Рамбата оставила без внимания и тот факт, что среди работников Трегуша не было ни одного коренного рипенца или ханутца… все они переселенцы из Лиды, Пину или Вализы, согласно документам, а несколько семей приехали из Норскапа по приглашению самого мастера. Все вполне естественно, ведь приезжие готовы работать за меньшие деньги и не претендуют на гражданство. Условия, предоставленные наемным рабочим мастером, их вполне устраивают, а мастера устраивает старательность и терпение, с которым трудятся его наемники.

Сегодня утром Мастер спустился в подвал своего особняка и обнаружил рядом с большим металлическим шаром шкатулку. Еще вчера ее не было. Шар был, а шкатулка — нет. Он нисколько не удивился. Открыв посылку, он достал из нее цилиндрик с письмом, распечатал его и тут же при свете вечной свечи прочитал:

"приказ N 55. Х.".

Полученное письмо привело мастера в небольшое волнение, он развернул плечи, и орлиным взором поглядел в глухую стену подвала, как если б он смотрел на крамецкую равнину со смотровой площадки Манзула.

Он двумя руками поднял большой чугунный шар, весьма тяжелый не только на вид но и реально, прижимая его к животу, поднялся в большую гостиную и положил его на пол, после чего открыл потайной шкаф, там отпер сейф и достал пакет с цифрами 55.

Прочитав приказ, мастер Трегуш вышел из дома и направился к висящей на центральной площади стальной полосе — набату. Ударив в нее три раза, он стал ждать. За десять минут перед ним выстроился в две шеренги весь мужской состав его мануфактур — 120 человек. Спустя еще пять минут отдельно выстроились и 66 женщин. Если бы сотрудники безопасности хоть раз вот также собрали тружеников Манзула всех разом и в одном месте, они б заподозрили неладное. Но… эта муха пролетела мимо их уха…

Мастер Трегуш стоял в центре площади. Когда построение закончилось, он сделал знак, и две женщины прочитали заклинания "безветрие" и "закрытая зона", с этого момента ни один звук не выходил за пределы площади. В тишине было слышно только дыхание почти двух сотен молодых мужчин и женщин.

Трегуш поднял пакет на уровень головы.

— У меня две новости! Плохая и очень плохая.

По рядам пронесся выдох.

— Первая: император Хуор-первый скончался! — эта новость произвела эффект — в женской части собравшихся послышался судорожный вздох-всхлип. — Коронован наследник Эрик-шестой. Слава новому императору! — и сто восемьдесят ртов хором прокричали троекратно: Слава! Слава! Слава! — Последний приказ императора: День — Че! Наша миссия закончена! Завтра мы или погибнем или сумеем уйти из республики. Командирам отделений собраться в моем доме! Механикам начать сборку орудий. Строителям — создавать укрепрайон. До утра завтрашнего дня магией не пользоваться.

До позднего вечера Манзул превращался из мирного хозяйства в боевой форпост. На площадях появились баллисты и катапульты с паровыми толкателями. Небольшая группа занималась погрузкой готовой продукции — выделанных шкур и тюков с сукном. Все это предполагалось везти в направлении Деру, в обозе везли несколько бочек с маслом, нефтью и овечьим пометом.

В 22 часа полковник внешней разведки империи Эленсааров Миклас Трегуш запер дом и стал ждать. В 22:05 чугунный шар засветился, радужное свечение собралось в круг, из которого один за другим начали выходить… дети. Шесть мальчиков и девочек, одетых в легкие трико, они были бледны. Двоих прямо тут же вырвало, только из пустых желудков ничего не шло… потом из круга света вылетели ящики и пакет с гербом империи, и шар погас.

Трегуш хлопнул в ладоши. В гостиной появились женщины, они повели подростков приводить себя в порядок, ужинать и спать. Никто не задавал вопросов. Кто? Откуда? Зачем? Сами дети помалкивали, только осматривались, попав в дом непривычной архитектуры. Одна девочка спросила:

— Мы завтра поедем?

И женщина, что помогала ей переодеться, сказала:

— Да, все завтра, сегодня отдыхаете.

Иен Лоринэ голодный и от этого немного злой, все-таки не забывал говорить спасибо и пожалуйста, когда все шестеро сошлись в столовой и дружно гремели ложками и вилками. Все они теперь отлично понимали, почему женщина майор настрого запретила им есть перед отправкой. Однако когда ужин заканчивался, и путешественники сыто отваливались на стульях, Иен поглядел на Трегуша, безошибочно определил в нем старшего по званию, спросил:

— Можно спросить?

Трегуш улыбнулся.

— Ну, спроси.

— Где мы находимся?

— А что у тебя было по географии? — ехидно спросил Трегуш. И Иен на мгновение осекся и побледнел. Говорить, что два года он провел не в школе не хотелось. Но его выручил второкурсник Саармэ:

— У меня отлично!

— Ну что ж, вспоминайте карту! Мы находимся на северо-западном склоне большого рипенского хребта, на полкилометра выше дороги Крамец — Деру в двухстах километрах от Деру.

— Значит, мы в Рамбате? В Рипене? — подростки оживились. Они только сейчас догадались, как далеко их забросил телепорт.

— Да. А сейчас мыться и спать! Живо! В шесть утра подъем, завтрак и вы выезжаете! — Трегуш все это проговорил полковничьим тоном, но сказывалось долгое необщение с детьми, глядя на подростков, полковник невольно "таял". В империи его ждали свои дети и жена.

Обоз из Манзула вышел в полночь. Они до рассвета прошли полсотни километров в сторону Деру, потом свернули в лес квадратных сосен, проехали до просеки и начали свое дело. Просека среди пятидесятиметровых сосен — это условное понятие, просто широкая длинная поляна в сторону города, засаженная кустами. Это не дорога. О предназначении этой пустоши знали только специалисты — на расстоянии пяти километров в ней стояли башни светового телеграфа — системы военной и торговой связи. Главным врагом его был туман. Обозники принялись вырубать кустарник, складывая ветки в кучи, укладывать поверх штуки сукна, поливать их маслом, нефтью и овечьим пометом. Устроив несколько полос, обозники улеглись — ждать.

Одновременно с обозом через горы на север вышли два отряда по тридцать человек — мужчин и женщин с веревками, крючьями. Им приказ был добраться до четырех дня к Асахайскому перевалу.

В шесть тридцать утра из Манзула в сторону Деру вышли две повозки. В каждой сидели трое подростков и мужчина с женщиной.

Север Рипена был далек от военных действий. Флоты и армия его сосредоточились на юге. Трегуш ночью принял посыльного из Крамеца с новостями: Состоялся бой между флотом Рамбата и шестым флотом империи, республиканцы проиграли, они потеряли более двух десятков кораблей и около трех тысяч человек. Горные войска Рамбата ищут в южном Хануте императорский десант. Посланник империи вручил министру иностранных дел республики ноту протеста и ультиматум с требованием передать в качестве уплаты за причиненный ущерб острова Факиф и Варгу принадлежавшие когда-то Хануту, а теперь Рамбату. Третий флот уже блокировал к ним подходы республиканских судов и вроде как транспорты с десантом на подходе.

Трегуш, прочитав полученные данные, пожал плечами. Он никак не мог сопоставить происшедшие события с приказами своему подразделению. Хотя, как неплохой тактик, догадывался, что или на юге идет отвлекающий маневр или тут, на севере… но кто-то кого-то капитально дурит… и завтра все окончательно решится.

6:30 западное побережье Харанда,

полуостров Лавар, лагерь морского десанта

империи Эленсааров;

день второй правления Эрика шестого

Как и говорил капитан-командор, десантное судно подошло к полуострову Лавар на рассвете. Джигурда построил отделение. За ночь они познакомились, вспомнили общих знакомых, прошлись по местам службы, при этом не касаясь секретных заданий, что приходилось каждому выполнять. В целом сержант был доволен подчиненными. Все матерые, опытные бойцы. Разговаривать больше было не о чем. До полуночи занимались примеркой и подгонкой снаряжения. Потом — сон. В момент выгрузки на берегу бился в путах и сетях непривычно длинный и тощий дирижабль, больше похожий на заостренную с двух концов палку. У головного конца крепилась командирская рубка, длинным тоннелем соединенная с моторным отсеком. Десантникам предлагалось занять места именно в этом тоннеле.

Небо над Харандом было ясным, занималась заря. Джигурда был здесь лет пять назад, и все коренным образом изменилось. Хотя и тогда побережье было более живой зоной, чем материковая часть, тут и воздух был почище и кое-какая живность и растительность нормальная, однако серо-желтое марево висевшее над страной производило удручающее впечатление. Не случайно наименование этих земель — Харанд всегда сочеталось со словом прОклятый. Сержант не считал себя религиозным человеком. И хотя уже давно существует теория, что неприемлемые условия для жизни тут возникли из-за каких-то магических игр с погодой, тем не менее, известной была и старинная притча о проклятии Нэре, будто павшем на эту землю за грехи ее жителей. Джигурде, как военному, первая причина была доступнее и понятнее. Маги они такие… дай волю, оставь без присмотру — такого наворотят и за тыщу лет потом не расхлебаешь.

Сержант прошелся по берегу. Подчиненные грузили в дирижабль доспехи и мешки, что приказал взять с собой капитан-командор.

Джигурда крикнул:

— Строиться! — двенадцать бойцов образовали идеальную линию в тени дирижабля. — Сержант подошел к капитану, отдал честь и сказал: — Капитан! Отделение имперского десанта к выполнению задания готово.

Капитан-командор в ответ протянул Джигурде запечатанный цилиндр.

— Это приказ императора, прочтешь в пути. Там все подробности.

Джигурда понял, что капитан ему жутко завидует и хочет быть рядом, но… они обнялись, и прозвучала команда:

— На погрузку!

Фаловые заняли места у крепежей и синхронно по команде стартовых обрубили удерживающие летающую громадину канаты. Дирижабль пошел вверх. Почти сразу из моторного отсека вырвались клубы пара, гребные винты сперва медленно, провернулись, затем все быстрее… с неба послышалось гудение… дирижабль уходил на юго-восток. Ему предстояло пересечь проклятые земли Харанда, освещенные рассветными лучами. На небе ни облачка. Капитан-командор из-под руки наблюдал за серебристой звездочкой в еще темном небе, в которую довольно быстро превратилось воздушное судно.

Десантники сидели на лавках и, расставив колени, смотрели себе под ноги, через прозрачный пол на землю, некогда серо-коричневую, а теперь покрытую молодой зеленью. С высоты отчетливо были видны занесенные песком и грунтом города. Кое-где каменные конструкции под холмами обрушились, и появились черные провалы.

Джигурда достал цилиндрик с приказом. Печать Хуора. Стукнул об коленку торцом, вытряхнул скрученные листки.

"Приветствую, сержант! — старый воин будто услышал голос императора, с которым они в Лиде выпили не одну бутылочку хорошего вина. Хуор всегда был прост в общении и умел ценить друзей. Джигурда потряс головой и продолжил чтение. — Вы летите над Харандом. Погляди вниз. Нравится? Мне тоже. Огромная земля. Брошенная полторы тысячи лет назад. Всяк солдат — знай свой маневр. Помнишь? Так вот, сержант, через несколько часов ты высадишься на асахайском перевале. После зачистки со стороны Рипена к вам подойдет отряд под командованием полковника Трегуша. С ним будут шесть подростков, одного ты знаешь. Тот самый парнишка, которого ты охранял на Гнейсе. Двое из четверых — маги воздуха. Четверо — огня. Эту четверку ты должен проводить в подвал "горного гнезда". После моей бомбардировки там только и осталось — подземелье. Трегуш передаст магам инструкции. На все у них шесть часов. Если им не удастся сделать порученное, забирайте всех и отходите в Харанд, за это время к вам подойдут еще дирижабли с десантом. Но я об этом даже не думаю. Все получиться. Я верю. Мальчишка твой — вся надежда на него.

Удачи в бою, солдат!

Хуор Эленсаар.

Джигурда свернул листки и сунул их обратно в пенал. Он не бывал в "горном гнезде", но слышал рассказ Хуора, когда тот изрядно выпил в бытность свою строителем плотины. Бывший майор так ярко рассказывал о тех событиях, что сержант будто побывал там. И сейчас летел, чтоб воочию увидать место бесславной победы. Он принялся, как и его бойцы, смотреть под ноги на возрождающуюся землю.

Рокировка в длинную сторону

10:00 Остров Саармэ, 5 причал,

церемония похорон Хуора первого.

Гроб с телом покойного императора стоял под специально построенным навесом у пятого причала и к нему нескончаемой вереницей тянулись жители империи, специально приплывшие на Саармэ, чтоб попрощаться с покойным. Рядом с гробом стояли родные и близкие покойного императора: Граф Рэдрик, молодой император Эрик шестой с невестой, его мать — герцогиня Раавенская и другие официальные лица. Для участия в церемонии прибыли посланники и главы союзных с империей государств. Также засвидетельствовать почтение прибыл из резиденции и посланник республики Рамбат. Посланник был сильно опечален гибелью своего сотрудника и тем, что все порты в связи с объявленным чрезвычайным положением закрыты, и он лишен связи с материком. Он старательно выполнял все, предписанное протоколом, произнося заученную фразу:

— Смерть императора для всех нас большая потеря, — как вдруг протокол был нарушен.

— Не надо лицемерия, посланник, ведь его убили по вашему приказу.

— С чего вы взяли? — лицо посланника пошло пятнами, — я не имею никакого отношения к этому делу.

Эрик шестой, сжимая зубы от нахлынувшей ненависти, сделал шаг к посланнику и следом качнулась охрана.

— Не надо лжи, посланник, о планах Рамбата, как убить моего отца — известно всем, даже чайкам. Не нужно отрицать очевидного.

Посланник стушевался. Диалог происходил в присутствии глав других дипломатических миссий, и он стремительно терял лицо.

— Не стану спорить, Ваше величество, мы в разном положении, но я лично перед вами не виноват. Это политика.

Эрик еще ближе наклонился к посланнику и сказал, так чтоб слышал не только он:

— Сегодня же вы покинете империю. И разбирайтесь у себя в том, кто виноват, что Ваша республика потеряет в качестве компенсации за убийство моего отца два острова. И уже потеряла флот. Уходите!

— Но я же приглашен официально, — попытался возразить посланник. Быть выгнанным с церемонии на глазах у всех — позор.

— Вы приглашены, да, — Эрик смаковал ситуацию, — чтоб быть с позором изгнанным и с церемонии и из империи. Уходите! — он повернулся к охране, — проводите господина посланника в его резиденцию, — повысив голос, он добавил: — сутки на сборы и вон из страны!

Церемония нарушилась, посланника провожали насмешками и улюлюканьем. В старину после такого кончали самоубийством. Карьера дипломата Борна — уничтожена. Наконец все успокоились, похоронная команда подняла гроб с телом и понесла на корабль — на личный рейдер императора Хуора "Эрик пятый Эленсаар", названный так в честь брата. Оттуда гроб будет перенесен на деревянный остов старинного судна и выведен в открытое море. Такова последняя воля усопшего. Так он хотел попрощаться с любимым кораблем. Гроб установили на специальное место на палубе. Под звуки государственного гимна, рейдер подошел к деревянному каркасу бывшего императорского линкора "Стремительный". Почетный караул перенес закрытый гроб на линкор и вернулся обратно на рейдер.

Никто не расходился. Все ждали, пока в море поднимется столб дыма. Под гимн империи Хуор первый вместе с кораблем погрузился в пучину. На этом месте остались венки и масляные пятна от сгоревшей древесины.

Рэдрик повернулся к императору.

— Вечером свадьба, ваше величество. Приглашения разосланы.

Эрик обнял Тэфию и поцеловал в висок.

— Да! Все грустное позади — в море. Давайте веселиться!

— Абсолютно согласен, — граф сделал паузу, — но через час заседание военного совета и вам надлежит на нем быть. Вы — главнокомандующий, а страна в состоянии войны.

Императорская семья поднималась по лестнице к замку. Рэдрик видел, как не хочется Эрику расставаться с невестой, но дела государственные выше личных желаний.

— Я буду обязательно.

Родители невесты прибыли на Саармэ еще ночью. Папа переживал дольше мамы. Она как-то легко отстранила сообщение, что дочь выходит замуж за императора, сосредоточив внимание на самом факте выхода замуж, и увлеченно принялась готовить дочь к свадьбе. Кое-как пережив первый шок от письма Тефии, архитектор островов Тарик Эдельвис буквально влекомый супругой, прибыл на Саармэ. Однако он не забыл надеть парадную форму и награды. В общем, семья невесты оказалась весьма достойной и уважаемой в империи. Хотя кое-кто и морщил конопатый носик, но весьма мило поздоровался с будущими родственниками. Эрик стоял рядом с матерью, и когда их никто не слышал, говорил:

— Мама, не надо спеси. Ты тоже не герцогиней родилась.

Сиби улыбалась уголками рельефных губок и также тихо отвечала:

— Но я родила наследника престола и надеялась, что он подберет себе жену из элиты империи.

Эрик кивал на приветствия и также уголком рта парировал:

— А папа одобрил мой выбор.

Сиби сквозь зубы процедила:

— В общем, она привлекательная девочка, в его вкусе.

На том и закончили прения по данному вопросу.

После похорон состоялось экстренное заседание военного совета. Вел его граф Рэдрик, как душеприказчик покойного императора. Он вызвал начальника караула и приказал внести сундук императора.

— Господа генералы! — начал граф. — Покойный император оставил нам в наследство войну с республикой Рамбат. Но! — он поднял палец, — Эту войну начали не мы и это факт. Первый ход в этой партии сделали они. — Генералы молча внимали. — И этот ход — убийство императора. Помощник начальника дворцовой стражи — резидент Рамбата, арестован и дал показания. Правительству республики объявлена нота протеста. Должен сказать, что Рамбат надеялся, будто с безвременной кончиной бездетного императора страна погрязнет в хаосе. Они забыли, что династия Эленсааров насчитывает уже не одну сотню лет, что империя построена их гением, и переиграть его невозможно. Не скрою, я был поражен, когда за сутки до смерти император объявил наследника. Человека, которого мы все хорошо знаем, любим и уважаем. Человека, которому Хуор всецело доверял. — Граф сделал поклон в сторону Эрика. — Но! — он снова поднял палец, — он предвидел такой финал своего правления и приготовил республиканцам большой сюрприз. — Офицеры охраны принялись доставать из сундука папки с именами генералов и разложили их на столе. — Я прошу вас, господа ознакомиться с приказами, — он добавил: — молча! Думаю, точным исполнением последней воли покойного, мы продемонстрируем нашу преданность империи и суверену!

Один из генералов поднял руку.

— Можно вопрос?

— Конечно!

— Я хотел бы узнать: а кто такой генерал Алхор Раслеен, которому я должен передать шесть дивизий? И почему его нет с нами? — остальные генералы тоже посмотрели на графа, который молча распечатал пакет и достал листок:

— Господа! На этот вопрос ответит сам император: Военному совету империи. Я, ныне покойный император Хуор-первый, назначаю генерала Раслеена командиром экспедиционной армии и наместником на оккупированной территории. Довожу до сведения совета, что Алхор Раслеен является владельцем Раслеенского архипелага, герцогом, выпускником военной академии Саармэ, где еще по приказу Эрика пятого учился под вымышленным именем. Все необходимые документы о назначениях и наградах находятся в канцелярии генерального штаба и архиве министерства обороны.

Хуор первый Эленсаар.

Рэдрик закончил чтение.

— Теперь все вопросы исчерпаны?

Этот военный совет был самым странным в истории империи. Генералы, не проронив ни звука, читали приказы. Поднимались и выходили. Наконец в зале совета остались только граф и император.

— Я хотел спросить, — сказал Эрик, — неужели вам дорогой граф не хочется открыть последний конверт императора?

— Я не люблю читать интересные книги с конца, ваше величество. Сейчас, волею Хуора мы все участвуем в интереснейших событиях, и если мы начнем заглядывать вперед, то невольно нарушим планы императора. Даже желая ему помочь. Знания должны быть своевременны и своеместны. Это странное слово родилось внезапно, но очень точно отражает суть стратегической информации. Впрочем, вы Эленсаар, вы ж не начинаете шахматную партию с конца, не так ли?

Эрик покачал головой.

— Мы играли с отцом вечерами, но всякий раз партии оставались недоигранными. Как вы думаете — почему?

— А я ему всегда проигрывал, — усмехнулся Рэдрик, — один раз была ничья, так я радовался как ребенок. Думаю, он мне поддался. А недоигрывал? Полагаю, не хотел проигрывать секретарю.

Эрик задумался, а Рэдрик обратился с просьбой:

— Я хочу извиниться, ваше величество.

— За что?

— Я покину вас в самом начале свадьбы. Поэтому заранее прошу простить и отпустить.

— Почему?

— Вы будете смеяться, но это по приказу Хуора. Уже последнему.

— Можете посвятить меня в него?

Рэдрик пожал плечами:

— Он малопонятен, как и почти все его приказы последних дней. Лично мне перегнать его рейдер "Эрик пятый" к "острову врат". Корабль должен стоять на рейде острова в двадцать ноль ноль. Но не выполнить или задержать выполнение — я не могу.

13:00 Второго дня правления Эрика шестого

Лида, порт Хабиг, управление безопасности герцогства,

местное время 15:00, внутренняя тюрьма.

Стражники сидели напротив задержанных и в руках их были легкие, на вид игрушечные самострелы с миниатюрными стрелками, на которых грозно блестели изоларовые наконечники. Ранение такой стрелкой в любую часть тела для мага равносильно смерти. Он становится беспомощен. Сплав моментально блокирует магические способности.

Локерт и Грид сидели на лавке напротив стражи, зажав руки между колен. Стоило кому-нибудь из них хоть чуть-чуть пошевелиться, а тем более попробовать освободить руки, как стражники настороженно поднимали самострелы.

— Нос чешется! — сказал Локерт, — мне только нос почесать!

Лидийские стражники не ответили.

— Терпи, Локк, у меня тоже чешется, я ж терплю…

— А что у тебя чешется? — спросил Локерт, дико гримасничая.

Грид не ответил, опустив глаза.

— Ну, тебе проще, все рядом… почешись, они и не заметят…

— Нет, на это я пойтить не могу, — прошептал Грид, — буду страдать вместе с тобой…

Они ждали следователя. Их взяли на рассвете голенькими и сонными. Маг в составе отряда стражников без труда развеял локертов купол, и маги почувствовав вместо мягкой воздушной перины камни и траву под боками, мгновенно проснулись. Они только подняли руки, чтоб разобраться с незваными гостями, но плотный круг стражи, ощетиненный изоларовыми стрелами, моментально принудил их к сдаче.

Им дали одеться. Изъяли послание Хуора к Аните. Грид, прыгая на одной ноге и стараясь второй попасть в жесткую кожаную штанину, спросил у командира:

— В чем нас обвиняют?

— Пока в незаконном переходе границы, — ответил стражник, — а еще за использование магии без лицензии. Но это мелочь, вы ее не продавали, использовали для себя, а вот извращенчество у нас наказывается очень строго.

— Какое извращенчество? — спросил Локерт.

— Вы нагишом лежали в обнимку, вот какое… мужеложство, гомосексуализм. В герцогстве с этим строго.

Грид закончил одеваться и спросил:

— И у вас тут нет извращенцев?

— Может и есть, ответил стражник, но они себя не афишируют и нагишом на улице не спят, да еще в обнимку.

— Да не было у нас ничего! — заорал Локерт, — Мы из империи с посланием к герцогине, нам срочно нужно ей доставить письмо от императора!

— Разберемся, — сказал стражник. Магам надели специальные перчатки на руки — изолирующие каждый палец и скованные короткой цепью. Друзья поняли, что спорить бессмысленно. Тридцать свидетелей их почивания под прозрачным куполом могли показать, что маги были обнажены и спали обнявшись. А уж было чего или не было, пускай следователи доказывают. На то они и следователи, чтоб копаться в головах и определять, где правда, а где ложь.

До полудня их куда-то везли, практически не общаясь. На вопросы не отвечали. Только, когда высаживали из крытой повозки, командир отряда ответил на вопрос, где они:

— Вы в Хабиге, окружное управление безопасности. — Больше им никто ничего не говорил. В камере их посадили под присмотром двух охранников с оружием, освободили руки, но предупредили: "малейшее подозрение на магию и их пристрелят", спать тоже не разрешили, да им уже не хотелось.

От неудобной позы маги приходили в бешенство, но оно также быстро проходило, при взгляде на оружие стражи. Наконец, Грид не выдержал и заплакал.

— Ну, когда придет ваш следователь? Мы не будем колдовать, ну честное слово! Я лечь хочу! Я устал так сидеть…

Локерт бешено поглядел на стражу.

— Вам что, трудно позвать старшего? Мы же свои! Из империи, мы не шпионы! Принесите изоларовые браслеты, наконец! Это издевательство!

— Дорогое удовольствие, изоларовые браслеты! — донесся женский голос. В камеру вошла очень высокая женщина. Маги смотрели на нее снизу вверх. Она, усмехаясь рассматривала их. — Опасного мага дешевле пристрелить. Не так ли говорил братец?

Локерт терялся в догадках, он пожал плечами и сказал.

— Я не знаю, что вам говорил ваш братец, но это правило работает в империи. Мы все знаем об этом.

Грид мутным от слез взором смотрел на женщину как на богиню.

— Вы тут главная? Вы — следователь? Прикажите им разрешить нам поменять позу, я уже не могу… спина болит, плечи.

Женщина жестом удалила стражу, кто-то мельтешил за ее спиной. Она наклонилась к Гриду:

— В общем, я здесь главная, сынок. Садись, как хочешь.

До Локерта дошло, что это и есть герцогиня Лидийская Анита-Амра. Он никогда не видел живого императора, только картинки, но общие черты угадывались. А рост у Эленсааров у всех был — весьма большим. Но то, что для мужчин было естественно, у этой женщины выглядело сногосшибающе. Когда Анита сказала "сынок", маги сообразили, что ей около ста лет, но выглядела она максимум лет на сорок.

— Вы доставили письмо, господа посыльные. Успели. Мне вручили послание уже на корабле. — Она повернулась к свите, скрывающейся за дверями в коридоре управления, — гостей привести в порядок, накормить, показать лекарям. Я возвращаюсь в столицу. — Она снова повернулась к уже вставшим магам, разминающим пальцы. — У меня есть к вам ряд вопросов, господа. Но чуть позже и не здесь.

Дальше все как в сказке. Баня, кормежка, и почетный караул. Грид давно перестал плакать, еще когда его мыли и осматривал лекарь, определивший ушиб позвоночника, трещины и легкое обморожение стоп. Мага буквально поставили на ноги за час. И вот они чистые, сытые, в целом довольные тем, что успешно выполнили приказ, явились пред светлые очи правительницы.

Анита встретила их в своей резиденции стоя, но сразу села. Маги остановились перед ней на расстоянии десяти метров, согласно этикету.

Она взяла со столика послание Хуора и, глядя на магов, вдруг начала его читать:

— Этот листок — личное. А вот этот для вас: Указ императора Хуора первого Эленсаара

О награждении лейтенантов воздушного флота империи: Командира разведдирижабля "Повелитель ветров" Локерта Прегнанэ и старшего механика Гриденара Ферга орденами империи "За мужество" и производстве в звание капитан-лейтентов досрочно. Приказ довести до личного состава флота.

Главнокомандующий Хуор. — Она положила листик обратно. — Поздравляю, мальчики!

Мальчики развернули плечи и, надувшись, как Норскапские бойцовые петухи, хором отрапортовали:

— Служим империи и императору!

Маги, не обсуждая, вдруг поняли, почему послали именно их на "Повелителе ветров" — дирижабле, который так легко было засечь любому магу на земле. Но они не обиделись. Служба есть служба, в конце концов — Боги им благоволили.

Анита взяла еще один листочек и, прищурившись, поглядела на магов.

— Есть еще один вопрос, от моих магов к вам. — Локерт и Грид насторожились. — Вы на первом допросе показали, что вас сбили еще над Ханутом, и вот загадка: как вам удалось за пять часов преодолеть больше двухсот километров? — она подняла палец, останавливая Локерта, — Если магией вы для этого не пользовались? — Локерт ковырял сапогом паркет приемного зала. — А главное — как вы уничтожили две роты рамбатских солдат, опять же без магии? — Маги переглянулись. Грид поднял брови, отдавая инициативу Локерту "ты старший — я бы ей, лично, рассказал", говорил его взгляд.

Локерт сделал шаг вперед.

— Госпожа Анита, это столь большая тайна, что я могу доверить ее только вам. — Анита поманила его пальцем. — Но не вслух. Я напишу, а как только вы прочтете, Грид уничтожит запись.

— Пиши.

Локерт встал на одно колено у столика и на листе быстро написал: "Мы обнаружили летающий город древних, там взяли лодку и на ней прибыли в Лиду." Он показал эту запись Аните, и как только она прочла, листик сгорел в руке Локерта.

Анита задумалась.

— Это так невероятно, что я готова поверить. Тем более, что проверить это просто. — Она позвонила, и вошел лакей. — Дежурного офицера и карту Ханутско-лидийской границы!

Через несколько минут карта была доставлена, и Локерт уверенно поставил крестик в месте падения гондолы дирижабля.

— Это здесь, госпожа Анита, но тут отвесные обрывы и стены с отрицательным углом. Я не специалист по хождению в горах, и рекомендую высаживать десант, горы там не выше четырех тысяч метров. Обычный дирижабль поднимется на такую высоту.

Анита отдала необходимые распоряжения, отменив и возвращение в столицу. Она распорядилась, пока готовится экспедиция в горы, накрыть обед для нее с магами и потребовала оставить их одних.

Грид и Локерт не успели проголодаться, потому приняли приглашение сообразив, что герцогиня хочет с ними поговорить о городе. Анита начала без предисловий.

— То, что вы кое-что знаете о летающих городах, меня не удивляет. Сборники народных сказок издаются во всех странах на континенте и, наверное, за морями — тоже. Там, конечно много наврано, но главная правда в том, что они действительно были. Чтобы понять грандиозность событий того времени, представьте себе силу магов, способных поднять в небо такие громады, — она помолчала, — Да, сложно представить, как сложно представить и силу пророков, которые их обрушили. Это было очень давно. На заре рождения мира. Летающие города были злом. Хозяева — тираны, жители их верные слуги и воины были жестоки и послушны. Так гласит старая легенда — ее стараются не включать в сборники, ибо она раскрывает массу мерзостей того времени. Ни к чему детям читать о таком. Я узнала об этом, уже став герцогиней лидийской, в библиотеке мужа сохранились древние рукописи. Но, прочитав, сомневалась. Даже не столько сомневалась, сколько подумала, что слава Богам, те времена давно минули. В рукописи же было сообщено главное: летающих городов было пять и все пять были сброшены. Один упал в море, три других на землю, а пятый исчез. Его следов найти не могли. Ваша находка — огромная опасность для всего мира.

— Рано или поздно, его все равно бы нашли, — сказал Локерт. — Нам просто повезло.

Анита кивнула.

— Поэтому, я задержу вас на некоторое время, прежде чем отправить домой. — Грид "поднял уши". — Вы должны возглавить экспедицию и найти этот город снова. А главное — на месте придумать: как сделать так, чтоб к нему уже никто не мог добраться, во всяком случае, в ближайшее время. Слишком неспокойно в мире, и слишком велик соблазн.

16:00 пограничный пост Асахи, развалины

Крепости "Горное гнездо".

"Стремительный" подходил к перевалу на малой скорости, укрываясь в тени горного кряжа, что прикрывал Асахайский перевал с юго-запада. Дирижабль опустился на единственную более-менее пригодную площадку, вцепившись в валуны якорями. Десантники молча, начали выгрузку. В больших сетках спустили доспехи и оружие, снаряжение для гор, и мешки с дымовыми шашками.

Переход до погранпоста занял не больше получаса. Десантники поднялись в скалы выше лагеря Рамбатских стражников и осмотрели его. Джигурда считал вражеских бойцов, стараясь вычислить, кто из них маг. Он дал команду четверым стрелкам с арбалетами занять позицию и ждать команды, еще семеро принялись зажигать дымовые шашки и закидывать их на скалы в расщелины. Через десять минут лагерь накрыл плотный туман. Среди десанта не было магов, чтоб обнаружить противника, все было проще, на мага укажет сам туман, а точнее воронка, когда он примется его развеивать. Меньше всего Джигурде хотелось устраивать резню, но оставлять в живых мага — нельзя, искалечить, отрубить руки… равносильно смерти. Легкая смерть, все что мог для него сделать сержант. Наконец стрелки увидали характерное завихрение воздуха и воронку, острым концом точно указавшую где в лагере маг. Его не было видно, но четыре щелчка, короткий вскрик и двенадцать головорезов в сверкающих изоларовых доспехах вынеслись из-за валунов на растерянных и сонных стражников.

— Сдавайтесь, и будете жить! — взревел Джигурда. Его еще не было видно в клочьях дыма, но длинный меч, мельтешашие в лучах заходящего солнца отражения от доспехов, произвели впечатление, будто на пост обрушилась огромная армия бронированных монстров. Рамбатцы решили сдаться "превосходящим" силам неизвестного противника.

Имперцы быстренько повязали всех, нашли вполне подходящее помещение под временную тюрьму, затолкали туда ничего не понимающих пограничников, и принялись встречать гостей. На всю операцию было затрачено еще полчаса.

Не прошло и десяти минут, как со стороны Рипена показались две повозки с измученными долгой дорогой магами-подростками. Четверо взрослых, сопровождавших их, доложились сержанту о выполнении задания и присоединения к десантной группе. Сержант с заместителем и подростками устроились в одном из домиков. Пост не вышел на связь. То есть в Деру не было получено световым телеграфом рапорта, что все в порядке. Значит, скоро пожалуют гости нежеланные. Сержант достал пакет, на котором было написано: "Вскрыть в 17:00 на Асахайском перевале".

В пакете был приказ для Джигурды и еще один пакет на котором аккуратным, явно не Хуоровым почерком было написано: "Инструкция магам". Сержант прочитал приказ: "Сразу по прочтению, отведи четверых магов-тепловиков к развалинам крепости. Позади восточной стены увидишь вмонтированный или вросший в скалу черный монолит высотой порядка пятидесяти метров и шириной пятнадцать. Монолит закрашен серой краской, имитирующей поверхность скалы, однако после бомбардировки полувековой давности на краске есть сколы, и видна черная гладкая поверхность. Дальше: оставишь магов у монолита, передав им приложенные к приказу инструкции. Со стороны Рамбата вас будут атаковать, задача: не подпустить противника к магам, дать им возможность спокойно работать.

Хуор.

Сержант не удивился, что в приказе нет уже титула, да и выглядит он скорее, как просьба, чем приказ.

Он осмотрел утомленных мальчишек и девчонок, подбадривающее им улыбнулся, потрепал за плечо Иена, как старого знакомого.

— Пойдемте, пока светло, у нас мало времени. Есть хотите? — Чуть не забыл Джигурда. Все покачали головами. — Ну и славно, В общем так, кто из вас воздушники? — Брат с сестрой подняли руки. — Молодцы, одевайтесь теплее, вас сейчас поднимут в горы. Сотворите нам хороший туман… по ту сторону перевала. — Сержант показал на территорию Рипена. — И только! В бой не ввязываться. Все поняли? — Двойняшки кивнули. — Вот и хорошо.

Воздушники ушли, их опекали доставившие мужчина и женщина из Манзула.

К монолиту вышли за полчаса. Джигурда осматривал место асахайской бойни. Памятник погибшим. Обойдя развалины крепости они нашли искомое. Слишком ровная стена. Джигурда подошел к ней, нашел несколько длинных черных ссадин. Монолит был холоден. Солдат, далекий от магии, ощутил обжигающий холод. Маги остановились на расстоянии. Иен покрутил головой, осматриваясь.

— Дядя Джигурда! Тут антимагия!

— Что значит?

— Очень холодно! Тянет силу!

— Ну, так отойдите пока, вот вам инструкции, разбирайтесь! — он дал Иену тетрадочку. Тот открыл первую страницу и прочитал: "Вероятные причины активации врат с использованием магии огня, отчет студентки третьего курса кафедры магии тепловых процессов университета Саармэ Сибиллы Траален"

— Ребята! — сказал Иен, — Кто такая Сибилла Траален? Третьекурсница из вашего универа?

Студенты подтянулись к нему, заглядывая в тетрадку.

— Мы такой не знаем! — озадачились студенты.

Сержант поглядел на начавших работать магов и сказал:

— Пойду, там скоро заварушка начнется. У вас на все три часа!

19:50. Остров Звездных врат, архипелаг Рааавен,

Борт рейдера "Эрик пятый".

Генерал Саббат ждал. Заканчивался план "Переход". Все проливы кругом острова врат были заполнены транспортами с солдатами, готовились к выгрузке машины на паровом ходу, довольно непривычные для имперцев. На островах их использовать не приходилось. Паровые машины создавались по секретному приказу Хуора. И вот сейчас колесные монстры плавучими кранами перегружались на берег. Генерал подошел к причалу, из-под руки поглядел на пролив, где между громадами транспортных судов пробирался похожий на катер рейдер императора. Полученный им приказ гласил:

"В 20:00 передать командование экспедиционной армией генералу Алхору Раслеену. Генерал прибудет на моем рейдере. Хуор первый Эленсаар"

Генерал уже привык ни на секунду не сомневаться в точности выполнения Хуоровых приказов. Если император сказал, что генерал прибудет на рейдере в восемь вечера, значит, так оно и будет. Осталось дождаться, пока кораблик пришвартуется.

Наконец борт рейдера коснулся пирса, с палубы перебросили трап и на пирс сошли двое. В одном Саббат сразу узнал графа Рэдрика, второй мужчина был ему незнаком. Чуть постарше Рэдрика, на вид ему можно было дать лет пятьдесят пять — шестьдесят, но рост, походка! Саббат подумал, что где-то видел уже его, но где? Незнакомец протянул генералу предписание.

— Алхор Раслеен! — сказал он хрипло, — Согласно приказу императора прибыл для выполнения задания.

Саббат изучал Алхора и его не оставляло ощущение дежа-вю. Он принял предписание, прочитал и расписался.

Граф Рэдрик молча стоял рядом с довольно безучастной физиономией, пожалуй, слишком безучастной. Он явно знает больше. Саббат пристально поглядел на графа. Во взгляде вопрос: "Ну, и кто это?" В ответ взгляд Рэдрика ответил: " Догадываться запрета не было".

Генерал Раслеен, читавший приказы императора о порядке вторжения, не поднимая глаз, сказал:

— Рэд, хватит уже глазками стрелять. Меня зовут Алхор Раслеен, и никак иначе! — он тяжелым взглядом уперся в Саббата. — Вопросов быть не должно!

Саббат, одуревший от догадки, задохнувшись от восторга, отдал часть и сказал сдавлено:

— Так точно, ваш… господин генерал! Вопросов нет!

— Вот и хорошо! — без улыбки сказал генерал Раслеен, — Что с вратами?

— Пока молчат!

Генерал помрачнел.

— Будем ждать. Есть вести с побережья?

— Да, высадка идет полным ходом на всем протяжении. На островах два батальона заняли круговую оборону, республиканцы пытаются их выбить.

— Хорошо, пошлите им дирижабли с продовольствием… хорошо, если один собьют… пускай республиканцы убедятся в серьезности наших притязаний на эти острова. Мне нужен только Факиф.

Алхор повернулся к Рэдрику.

— Напомни, нота уже вручена?

Рэдрик тут же ответил:

— Как раз в это время должна происходить церемония вручения в Тарборне.

— Должна или происходит?

— Кто может точно что-либо говорить за республиканцев?

— Что еще происходит?

— Диппочта от герцогини Лидийской!

— Ну?

— Маги добрались! Есть новости. Подробности позднее, герцогиня магов использует в собственных целях. Рамбатские сосредоточили на южной границе две трети своей армии. Одна треть на марше движется в Ханут.

Тут Алхор улыбнулся и сказал:

— И это правильно!

В этот момент пирамида с черной щелью вдруг дрогнула и осветилась изнутри!

— Слава Богам! — прошептал Рэдрик, — им удалось!

— Слава нашим магам… — прохрипел генерал Алхор, — я в них не сомневался. Рэд, у меня что-то с голосом. Отдай приказ к переброске!

Колонны солдат двинусь к вратам, пропадая в черной щели.

Финал

20:00 Асахайский перевал.

Маги ивинсолской военной школы Рамбата шли позади штурмовой группы. Они без особого труда разгоняли туман, но тактика использованная десантниками при захвате поста, оказалась удачной и хорошо сработала в этот раз. Кто-то в генеральном штабе Рамбата если и не разгадал планы Хуора, но решил подстраховаться. Поэтому, как только прервалась связь с постом и Деру, из Ивинсола вылетели курсанты. Дирижабль их шел просекой, той самой, где создавали большой дым обозники из Манзула. Сбить дирижабль им не удалось, поэтому диверсанты предпочли спрятаться в роще и потом разными тропами ушли на север, держась позади атакующих курсантов. Боевые маги, определив цель в тумане, долгое время не могли понять, почему им не удается поразить ее. Наконец, измотавшись и потеряв всех магов-воздуха от невидимых стрелков, в атаку вышли бойцы, вооруженные парными мечами, навстречу им выступили восемь закованных в доспехи из изолара десантников. Тут стало понятно, отчего магам никак не удавалось их поразить.

Сержант рубился в пешем строю. Изолар не только поглощал магию, но и был очень тверд, на нем не оставалось даже следов. Джигурда старался ранить атакующих курсантов, больше нанося удары в плечи и бедра, всякий раз приговаривая:

— Сдавайтесь, ребятки! Вам нас не взять!

Курсанты накатывались волнами, передние рубили, потом отступали, и набегали новые… Десантники получали ранения, вот их осталось уже семь, стрелки спустились со скал, и тоже вступили в бой на мечах.

Маги у черного монолита разбирались с инструкцией.

— Я так понял, — сказал второкурсник с Саармэ, — она его разогрела, он ведь холодный… то есть активно поглощает тепло, нужно его разогреть.

Тут до них донесся шум боя. Десантники отступали.

— Скорее, — сказал Иен. — Давайте все вместе в одну точку!

И вот тут второкурсник сказал:

— Без сопливых обойдемся. Мы поработаем, а вы постойте в сторонке и поглядите, как работают профессионалы. — Он махнул рукой своей подружке: — давай мы.

Иен и маг-школьник обиделись.

— Сейчас не время выпендриваться, — сказал он, там за нас люди гибнут.

— Вот иди и помоги им. А мы уж тут сами. — Студенты начали плести простейшие заклинания огненных шаров.

— Не растрачивайтесь на мелочи! — умоляюще сказал Иен, — Ребята. На нас ведь надеются, а вы как петухи надутые!

Второкурсники не ответили. Огненные шары слетели с их рук и всосались в поверхность монолита, за собой они потянули огненные ниточки и маги почувствовали, как из них монолит потянул силу. Первой упала девушка, кое-как студент произнес формулу блокирования магии и упал на колени рядом.

Иен вполголоса выругался.

— Довыпендривались. — Он присел на корточки рядом с парнем, — сколько градусов на плавке ты можешь дать?

— Не знаю, — сказал студент, — больше тысячи давать не приходилось. Нас еще не водили на практику к металлургам.

Иен повернулся к школьнику.

— А ты что плавил?

— Только отцу в кузнице помогал.

— Уже лучше, сталь ковали?

— Да, — выдавил школьник. — Отец работал с молибденом.

— Даже так? — удивился Иен. — Ну, тогда будешь помогать. Он подошел к монолиту, постучал кулаком. — Видишь эту выбоину? — школьник кивнул, — греем ее, задача — раскалить до трех тысяч.

Он поднял руки, на пальцах засветились голубые звездочки. Над головой соткалась мантра высшего уровня, Иен ничего не говорил, он немигающее смотрел в указанную им точку, именно туда вонзился плящущий шнур, вокруг которого горел воздух. В мантре происхдили неуловимые перестроения, знаки сплетались в причудливые узоры. Школьник встал рядом и тоже подключил свой поток магии. На монолите затрещала краска и пошла пузырями. Иен был красен, казалось, будто магия огня нагревает и его…

Мальчик маг однажды поднимал "севшую" остывшую домну на острове Гнейс. Именно этот факт тогда доложили Хуору, и тот прислал Джигурду — охранять его. Сейчас Иен представлял себе именно этот процесс — разогреть, раскалить и расплавить тысячи тонн спекшегося угля, руды и металла. Он потерял счет времени, казалось минуты летят с ударами сердца. Оторопевшие студенты пришли в себя. Впервые они увидели магию высшего уровня. Мантры такой сложности им до сих пор не приходилось сплетать. Им хватило ума не встревать в процесс, но посовещавшись, они встали позади Иена и школьника и, положив тем руки на плечи стали подкачивать их своими силами. Монолит полностью освободился от краски облетавшей с него огромными пластами. Точка, в которую били маги, начала светится. Говорить было невозможно. Плазменный шнур с рук Иена не ослабевал, вокруг него горел воздух и студенты изумленно приговаривали:

— Давай еще! Держись!

Монолит осветился изнутри, скалы дрогнули и там, где только что стояла непроницаемая холодная стена, забурлил туманный водоворот. Иен опустил руки.

— Кажется все. Пойдемте — поможем воинам. Он развернулся и, увидав уже спины рубящихся десантников, вскинул руки. Мантра не успела рассыпаться. Тот же самый шнур плазмы прошел над головами ивинсолских курсантов и ударил в скалу за из спинами, полетели камни.

Джигурда, отступавший к монолиту, рубился против четверых, когда те вдруг получили сзади летящими валунами. Старый вояка понял, откуда помощь и крикнул не оборачиваясь:

— Задание! Задание выполнили?

— Кажется, да, — сказал Иен, подходя к нему. — Сдавайтесь! — крикнул он попадавшим курсантам, а рядом с уцелевшими десантниками уже встали еще трое подростков.

— Вам не удержать этот рубеж, — сказал один из курсантов, тяжело дыша. — Ради чего?

— Не вашего ума дело, — сказал Джигурда, — приказы не обсуждаются, а выполняются. И мы свой — выполнили.

Он еще не знал, что в тыл курсантам вышли шестьдесят воинов мастера Трегуша, которые добрались до перевала козьими тропами через горы.

Короткая передышка кончалась, курсанты, тоже еще не знавшие о подкреплении десантникам, перегруппировались. От отряда осталось не больше двадцати, против четверых десантников и четверых магов-подростков. Они пошли в атаку, и вдруг остановились. И напугал их не Иен, решительно поднявший руки, на этот раз он не собирался бить по скалам, а что-то позади… и это что-то повергло их в изумление и панику.

Из клубящегося марева на месте монолита стройными колоннами выходила армия, больше похожая на нескончаемую реку, вдруг пробившую скалы. Солдаты шли походным маршем, сразу, выйдя из портала, переходя на бег и рассредоточиваясь на площади перевала. Они деловито обезоружили курсантов, беззлобно сказав, что те арестованы службой безопасности империи Эленсааров. Курсанты предпочли сдаться. А Джигурда, обняв Иена, смотрел, онемев от восторга, на прибывающие войска.

— Мы сделали это, сынок.

Из туманного водоворота выкатывались машины на паровом ходу, лязгая по камням железными шипастыми колесами. На них выкатились несколько высших чинов и один хрипло орал:

— Две роты здесь, а остальных вниз пока не стемнело окончательно! И сразу ставьте свет! Чтоб лагеря хорошо освещались по периметру! — он увидал десантников и магов, к которым уже подтянулись и парочка воздушников-двойняшек. — Саббат! Раз уж вы здесь, заберите детей и раненых в империю!

Генерал Саббат понимающе кивнул.

— Есть, господин командующий! — он подошел к подросткам, которые от вечерней сырости на перевале изрядно продрогли, — Пойдемте, герои!

Джигурда, не смущаясь, подошел к Саббату.

— Разрешите обратиться, господин генерал?

— Разрешаю, сержант. Чем могу?

— А кто это? — Джигурда показал взглядом на седого хриплого военачальника.

— Командующий оккупационной армией на территории Харанда и наместник императора Алхор Раслеен. — ответил Саббат. — Ты возвращаешься в империю?

— Пожалуй, останусь, — сказал Джигурда, — если командующий позволит.

— А ты подойди и спроси, — посоветовал начальник службы безопасности, — он церемоний не любит. — Обняв подростков за плечи, Саббат увлек их в портал.

20:30. Тарборн — столица Рамбата

Зал приемов министра иностранных дел.

Давным-давно Тарборн — один из старейших городов Рипена был его столицей, еще при королях династии Феру. Последний король из соображений безопасности перенес столицу в Продубин, созвал государственный совет, выложил проект конституции, в которую был вписан древний еще проект декларации прав граждан и сказал: "Надоели вы мне, делайте демократическую республику, а я буду заниматься своим хозяйством". Король Феру 21-й был довольно эксцентричным человеком, увлечением которого было кузнечное дело и механика. Он выложил перед госсоветом часы без корпуса, показал, как двигаются шестеренки, и сказал: "Государство, это механизм, и если он как вот эти часы будет правильно настроен, он будет работать вечно, нужно только чистить периодически, смазывать и подводить. Но мне этим заниматься уже не хочется. В стране достаточно умных людей, чтобы следить за механизмом". Так появилась республика Рипен на месте королевства. Поступок Феру 21-го озадачил и напугал соседей — королевство Регалат, с которым Рипен граничит на юге. Отношения этих стран были сложными. Случались и конфликты и замирения и, наконец, сказалось влияние Рипена. Недовольство королевской властью в Регалате (успешно подогреваемое агентами республики) стало столь велико, что практически без революций одними переговорами Регалат объединился с Рипеном, упразднив границы. Самый южный сосед — Ханут, государство самобытное, патриархальное, не могло спокойно наблюдать экономический и социальный рост объединившихся соседей и само попросилось в альянс. Так появилась республика Рамбат, столица вернулась на ее историческое место в устье реки Тарны — в Тарборн.

Кардинально отличающаяся монархическая и кастовая система империи Эленсааров беспокоила республиканцев, старательно пропагандирующих демократию. Империя им представлялась тиранией, где правящая верхушка угнетала жителей посредством армии и угрожала миру. Пугал рамбатцев и экономический рост империи, заметно опережающий их собственный.

Операция "бабочка", подготовленная спецслужбами республики должна была вызвать хаос в империи и ни в коем случае не должна была выглядеть как политическое убийство. Обнаруженный в королевской библиотеке между листами старой книги рецепт яда для Эленсааров, а также страсть императора к красивым женщинам определили все дальнейшее. Оставалось найти женщину мечтающую убить императора. Тогда это будет личная месть, никакой политики! Семейное дело! Республика умывает руки. Император сам во всем виноват! Но он — бездетен, империя потеряет основу — династию гениев ее создавших.

Однако все прошло совсем не так гладко, как хотелось, как планировалось. Император оказался не бездетным, к тому же имперские выследили резидента в окружении императора, которого они никак не должны были обнаружить. Тот без всякого давления, понимая, что спасти жизнь он может только чистосердечным рассказом обо всех планах республиканской разведки, выложил все детали.

То чего так не хотелось — случилось. Имперские объявили войну. Правда, война это была маленькая, всего лишь за два острова, но дело принципа! Им удалось высадить десант, закрепиться на островах и уже держаться там вторые сутки.

Министр иностранных дел Рамбата получил письмо из посольства империи. Его вручил министру первый секретарь посольства. Министр, возмущенно выставив нижнюю челюсть, которую подпирал высокий стоячий воротник дипломатического мундира, не торопясь, распечатал пакет и прочел:

Император Эрик шестой Эленсаар, согласно завещанию его отца Хуора первого, доводит до сведения глав государств: Рамбат, Вализа, Пину, Кола и союзной с империей Лиды, что сегодня в двадцать часов по местному времени, спорная территория Харанда перешла под протекторат империи Эленсааров на неограниченный срок, в связи с чем, на означенную территорию введены войска империи. Также армия блокировала асахайский перевал. Империя готова отказаться от притязаний на остров Варгу, если Республика признает право собственности империи на территорию Асахи и остров Факиф. Ответ должен быть предоставлен в течении десяти часов, в противном случае, армия империи оккупирует северный Рипен до рубежа реки Пра. Империя не претендует на данную территорию, но будет использовать ее как демпферную линию.

Сегодняшнее число и подпись императора Эрика шестого.

Лицо министра пошло пятнами. Армии на юге. Имперцы блефуют? Он еще раз перечитал послание императора. Советник посольства ждал. Министр подождал пока восстановится голос, оттянул воротник. Они стояли у дипломатической черты зала на расстоянии метра. Советник был спокоен.

— Но каким образом, императору удалось незаметно перебросить армию к асахайскому перевалу?

Советник, молодой человек, его имени никто не знает, улыбнулся и сказал:

— Еще никому не удавалось переиграть Эленсааров. Когда-нибудь, Ваше превосходительство, господин министр, вы узнаете, как это произошло. А сейчас мы все ждем ответа.

— Вас арестуют и допросят, вы все расскажете, — прошипел министр в бешенстве.

— Я бы и сейчас рассказал, — ответил советник, — если бы знал. Но я не знаю — как. Я знаю, что это факт. Как факт, то, что с асахайским пограничным постом была прервана связь с пяти часов, что не вернулся и не отозвался отряд курсантов Ивинсолской академии безопасности, посланный туда, чтоб разобраться в происходящем. Вы действительно сомневаетесь в искренности и истинности послания императора? Господин министр, давайте не будем нарушать дипломатический протокол. Проигрывать противно. Но из двух играющих, победитель всегда один. Через десять часов посольство должно получить вердикт госсовета республики.

Через девять часов, после экстренного ночного совещания государственный совет Рамбата принял условия империи. В завершение председатель государственного совета сказал:

— Будем надеяться, что, увязнув в Харанде, они сами же поднесут нам его спустя несколько лет, во всяком случае, республика больше никаких расходов на этот счет иметь не будет.

Эпилог

Все началось около трех лет назад, когда я получил донесение от наблюдателей у побережья Харанда, о шести пролетевших на юг драконах.(4) Я отправил приказ, о проверке личного состава на предмет наведенного галлюциноза или влияния вредоносной атмосферы проклятых земель. Все матросы, которым довелось видеть этот полет, слово в слово сошлись в деталях. А следующим рапортом, буквально через три дня, было сообщение, что облачный покров с Харанда, покрывавший его почти две тысячи лет — исчез. Я решил, что драконы это какое-то знамение, которое лучше толковать жрецам. А вот то, что проклятие спало — факт непреложный. Оставалось подготовить вторжение. Никто не верил, что эти земли очистятся, следовательно, никто не делал заявлений о своих претензиях на них.

Я знал о неактивных вратах на асахайском перевале, и они замечательно вписывались в мой план. Нужно было спровоцировать республиканцев на действия против империи. Очень кстати подвернулся рецепт заклятия, которое разрушало фактор стабилизации старения в крови Эленсааров. Оставалось его подкинуть в библиотеку Тарборна и навести на него политиков Рамбата. Единственное, чего я никак не мог предвидеть, это что Лияра окажется моей дочерью. О том, что именно она меня отравила, я узнал наутро, когда проявились первые описанные симптомы отравления — сухость во рту и саднение в горле. Она могла и не объявлять мне об отравлении. Операция началась. Я был готов. Маги мои, почти ничего не знали, столкнувшись с этим ядом, они искренне старались меня спасти. Вообще абсолютная искренность всех участников комбинации гарантировала отсутствие подозрений. В салийском вине, что мы пили с Саббатом накануне коронации, содержался контрагент яда. Которому не удалось мне вернуть свойства Эленсааров не стареть до 200 лет, но он не позволил яду убить меня окончательно. Правда, пережить состояние смерти мне все-таки пришлось. Меньше суток я был в глубочайшей летаргии. Память сохранила неясные шумы и прикосновения к коже. Пришел в себя я на палубе рейдера. А точнее под ней, в своей каюте, куда вывалился через днище гроба. Все механизмы сработали идеально. Я проснулся оттого, что Рэдрик лил мне в рот стимулятор. Корабль шел к острову врат. Отравление не прошло бесследно — я сильно постарел. От тридцатилетнего соблазнителя не осталось ни следа. Я вспомнил, что мне семьдесят семь лет, и изучал свое новое лицо. Отныне я — Алхор Раслеен, генерал армии и наместник императора в Харанде.

Харанд — это хороший свадебный подарок сыну и его невесте.

Комментарии к 1 части "Запасной вариант":

Все расы в мире Арринда — человеческие, созданы магами Харанда более двух тысяч лет назад.

2 Богиня царства мертвых — Нэре (Олицетворение Луны). По основной мифологии мира Арринда жена Бога Лита (Солнца) — создателя всего живого, обиделась на мужа, приревновав его к живым, "горе ее безутешно", с того момента Нэре ушла на ночную сторону мира, покровительствует обиженным и мстящим, ворам, торговцам, всем, кто почитает выгоду выше благородства и милосердия. Принимает убийства только как жертву себе, поэтому все знают, что без ритуальной фразы можно получить на свою голову массу бед от гнева Безутешной.

3 Кастовая система империи связана с уровнем социальной ответственности и значимости человека и его семьи для государства. На высшей ступени стоит император, ниже военные и главы ведомств, под ними промышленники и торговцы, включая добытчиков ресурсов, на самой низшей ступени стоят артисты, нищие, проститутки и священники. Уровень доходов от касты не зависит, но зависит уровень налогов. Чем ниже каста, тем он выше.

4 Потомок рода Элленсааров, мужчины которого в результате магического эксперимента получили возможность жить 200 лет со дня зачатия, обладая при этом феноменальной памятью и математическим складом ума. Одна из ветвей рода — Эленсаары основали южную островную Империю. Обобщенные названия для потомков рода Элленсааров — эленсары, элессары, лессы, илизары.

5 В мире всего шесть врат (5 на материках, шестые на острове).

6Искусственно созданная магами Харанда раса морских людей. Морскаты отказались от цивилизации, предпочитая заниматься пиратством и разбоем в тропических морях.

7 Обращение к женщине третьей касты.

8 Обращение к женщине второй касты.

9. Харанд — одно из древнейших государств, первая магократическая республика, погибшая более 1.5 тысяч лет назад, по причине экспериментов над людьми по созданию идеальных воинов. Маги Харанда создали — ориев. Живых вампиров. В результате войны — "эпохи крови" Харанд погиб, покрытый "проклятием Нэре". Территория его накрыта обжигающим болезнетворным воздухом, земли населены мутантами и чудовищами. Солнечные лучи не могут пробить бурый облачный покров, из-за чего в Харанде всегда днем — сумерки, а ночью глубокая темнота.

Комментарии ко 2 части "Подарок к свадьбе императора".

— Орион — минерал, который в очищенном виде при достижении определенной массы нагревается до больших температур. Используется в паровых машинах. Самые большие залежи ориона на острове Орий. Небольшие разработки минерала имеются в разных частях мира Арринда.

— "Девятый уровень магии" — по классификации магов империи, вообще в Арринде четыре официальных уровня по Харандской классификации — разработанной Магнусом Гендером. "Первый" уровень доступен почти каждому жителю мира. Используется в основном в быту и сельском хозяйстве, на производстве.

— Изолар — очень древний сплав блокирующий любую магию. Был открыт фардвами Харанда. Секрета в производстве изолара нет, однако создать его можно только без использования магии. А в мире Арринда получить такие температуры обычным путем почти невозможно.

— Драконы Арринда — существовали в очень древние времена, являлись одним из важнейших факторов эволюции людей. По мере развития социальных групп людей, драконы исчезали из биоциноза. Сохранялись только легенды о них. Одна из легенд рассказывает о том, что в подземных пещерах хранятся яйца драконов, что сами драконы превратились в людей — бродячих волшебников и, встречаясь с людьми частенько испытывают их, иногда награждая, иногда наказывая.

Оглавление

Андрей Звонков . Имперские амбиции

Запасной вариант

Подарок к свадьбе императора

Реклама на сайте