«Князь вампиров»

Даррен Шэн Князь вампиров

Посвящается:

Марте и Биллу, давшим пищу голодному полувампиру

КО (Кровавым орденом) награждаются:

«Маньяк» Кэтрин Тайк

«Убийственный кинжал» Стела Пэскинс

Исключительные редактора:

Джилли Рассел и Зоэ Кларк

Агент-провокатор:

Кристофер Литтл

ПРОЛОГ

Никогда не доверяйте всем подряд. Потому что даже тот, кого вы считали близким другом, может обмануть вас. Я испытал это на собственной шкуре.

Меня зовут Даррен Шэн. Я полувампир. Меня сделали таким еще в детстве, и после этого я восемь лет ездил по миру с цирком уродов — это удивительный цирк, в котором выступают артисты с весьма странными способностями. Потом мой наставник Лартен Джутинг сказал, что настала пора представить меня Князьям вампиров.

Раз в двенадцать лет большинство Князей и Генералов собираются на Горе вампиров, которая находится на самом краю света. После долгого и изнуряющего путешествия к Горе вместе с мистером Джутингом, карликом Хоркатом Мульдсом, которого воскресил из мертвых могущественный мистер Карлиус, Генералом вампиров Гэвнером Перлом и четырьмя волками (среди них был самец Гром и волчонок Руди) я наконец предстал перед Князьями, и они объявили, что мне надо доказать, что я достоин быть вампиром. Меня заставили пройти сложные испытания, которые проходят все, Когда становятся вампирами. Если я пройду все пять испытаний, то вампиры примут меня в свои ряды. Если же нет, то меня убьют.

Я прошел первые три испытания, но четвертое закончилось практически моим поражением — меня загнал в ловушку злобный вепрь, и, если бы не Хоркат, который бросился в яму, где проходило испытание, и убил зверя, я бы погиб. И все бы ничего, только его вмешательство было против всех правил. Вампиры собрались вместе, чтобы обсудить, как же теперь быть со мной, а в это время один из них пробрался ко мне в комнату, чтобы устроить мне побег. Это был стройный блондин, всегда выступавший за мирное разрешение любых конфликтов, очень образованный и умный, звали его Курда Смульт, скоро его должны были сделать Князем. Я считал его своим другом.

Когда мы бежали по коридорам к выходу, нас нагнал Гэвнер и попытался уговорить меня вернуться, предстать перед вампирами и выслушать их приговор относительно моей судьбы. Курда убедил его, что мне надо бежать. Но недалеко от выхода мы наткнулись на группу вампирцев — краснолицых врагов вампиров; если они пьют кровь у человека, то пьют всю до конца, так что жертва умирает. Вампирцы прятались в небольшой пещере.

Тут-то Курда и показал свое истинное лицо. Он набросился на Гэвнера с ножом и убил его. Я понял, что он заодно с вампирцами. Курда попытался схватить меня, я побежал от него прочь и случайно свалился в горный поток. Курда хотел вытащить меня, но я не стал хвататься за протянутую мне руку, а вместо этого нырнул под воду и решил не сопротивляться быстрому течению, которое несло меня в самое сердце Горы, к верной гибели…

ГЛАВА 1

Темнота. Холод… бурлящая вода… ревет, как тысячи разъяренных львов… меня крутит и вертит… бьет о камни… закрываю лицо руками… поджимаю под себя ноги, стараюсь свернуться клубком.

Меня проносит мимо спутанных корней… хватаюсь за них… скользкие… будто руки мертвецов… Тут вода не достает до потолка туннеля — выныриваю… судорожно хватаю ртом воздух… поток пытается утащить меня дальше… сопротивляюсь… корни ломаются… меня уносит.

Меня бросает из стороны в сторону… ударился головой о скалу… искры сыплются из глаз… чуть не теряю сознание… пытаюсь вынырнуть… отплевываюсь… вдох… нахлебался воды… такое чувство, будто выпил полпотока.

Отбрасывает к стене и тащит вдоль нее… кожа на бедрах содрана… но боли почти не чувствую… ледяная вода действует как заморозка… и останавливает кровь… Вдруг поток резко уходит вниз… с водопадом лечу вниз… вниз, вниз… поток удерживает меня… не дает вынырнуть, глотнуть воздуха… меня охватывает ужас… я не могу выбраться… я тону… если сейчас же не вздохну…

Вдруг — под ногами скала… я отталкиваюсь и лечу вверх… Течение тут слабое… и до потолка много места… удается вынырнуть и вздохнуть… ледяной воздух обжигает легкие, но я жадно глотаю его.

Поток вынес меня в большую пещеру. С дальней стороны слышится страшный рев, должно быть, там еще один водопад. Я отплыл к стене, чтобы передохнуть перед очередным падением. Надо отдышаться и набраться сил. Покачиваюсь на воде — кругом кромешная тьма, и вдруг чувствую: что-то коснулось моей лысой головы. Как будто ветки. Хватаюсь за них и тут же понимаю, что это не ветки и не корни, это… кости!

Я так устал, что нет даже сил испугаться. Хватаюсь за кости, как за спасательный круг. Глубоко дыша, ощупываю их: пальцы, рука, ребра, голова — целый скелет. Когда-то в этот ручей бросали тела умерших вампиров. Наверное, его сюда прибило, и он гнил тут многие десятилетия. Шарю руками в темноте: нет ли еще скелетов? Нет, только этот. Пытаюсь представить, каким был этот вампир, как он жил, давно ли тут висит. Должно быть, ужасно навеки остаться в такой пещере, не найдя вечного упокоения.

Надо освободить скелет. Я тряхнул его. Пещера наполнилась высоким визгом и хлопаньем крыльев. Крылья! Сотни крыльев! Что-то бросилось мне в лицо, вцепилось в левое ухо. Царапается и кусается. Я взвизгнул, оторвал от себя мохнатое создание и отшвырнул подальше.

Ничего не вижу, но чувствую, что вокруг носятся сотни крылатых тварей. Еще одна врезается в меня. Хватаю ее и ощупываю. Летучая мышь! В пещере сотни летучих мышей. Наверно, устроились под потолком. Когда я тряхнул скелет, они испугались шума и принялись носиться.

Бояться нечего. Они не сделают мне ничего плохого. Просто перепугались, но скоро успокоятся. Я отпустил летучую мышь, она вернулась к своим собратьям. Наконец визг стал сходить на нет. Видимо, летучие мыши снова устроились под потолком. Наступила тишина.

Интересно, как они сюда попали? Может, в потолке есть трещина и они влетают через нее? Некоторое время я раздумывал, не смогу ли там выбраться наружу, но вскоре понял: бесполезно. Руки и ноги так закоченели, что мне не удалось бы пролезть по стене и выбраться, даже если бы повезло и трещина оказалось достаточно широкой.

Я снова стал думать о скелете. Не хотелось оставлять его здесь. Снова потянул, но на этот раз осторожно, стараясь не наделать шуму. Сперва ничего не произошло, он крепко застрял. Пришлось собраться с силами и потянуть сильнее. И тут он выскочил и угодил прямо на меня, увлекая под воду. В рот и в нос хлынула вода. Вот тут мне стало страшно не на шутку! Тяжеленный скелет тащит меня на дно. Я утону! Утону! Уто…

Стоп! Нечего паниковать. Лучше соображай быстрее. Обхватив руками скелет, я медленно перевернулся. Сработало! Теперь скелет снизу, а я сверху. Над водой! Я с удовольствием вздохнул. Сердце перестало бешено колотиться. Над моей головой снова носились летучие мыши, но на этот раз всего две-три, остальные, видимо, не испугались.

Я лег на спину и ногами оттолкнул скелет к середине пещеры. Там течение подхватило его и унесло. Подождал еще у стены, пока вода утащит его подальше. И тут я подумал: а правильно ли сделал, что высвободил его? Доброе дело, конечно, но что, если он застрянет где-нибудь дальше и загородит мне дорогу? Ладно, надо было раньше об этом думать. Теперь уже нет смысла.

Положение у меня отчаянное. Похоже, нечего надеяться выбраться наружу живым. Но если посмотреть на происходящее с другой стороны, я до сих пор жив, а поток рано или поздно должен выходить из горы. Кто сказал, что я не продержусь до конца? Главное — верить, Даррен Шэн, верить, что все будет хорошо.

Хотелось остаться здесь навсегда: легче умереть тут от переохлаждения. Но я решил, что должен выбраться. Наконец я заставил себя разжать пальцы, отпустить стену и поплыл на середину пещеры. Течение резко подхватило меня. Все быстрее и быстрее… к выходу… страшный грохот… бешеная скорость… снова лечу вниз… вниз…

ГЛАВА 2

После пещеры плыть еще труднее… по сравнению с этим раньше я как будто барахтался в бассейне… головокружительные повороты и спуски… постоянно царапаешься об острый камень стен… вода страшно ревет… меня бросает из стороны в сторону, как тряпичную куклу… невозможно сгруппироваться… нет ни секунды, чтобы вздохнуть… легкие просто разрываются… закрываю лицо руками… поджимаю под себя ноги… экономлю кислород… бьюсь головой о камни… спиной… ногами… животом… спиной… головой… плечами… головой… бесчисленное количество раз…

Перестал чувствовать боль… глаза меня подводят… если глянуть наверх, то кажется, будто потолка нет., я как будто вижу небо, звезды, луну… скоро мне конец… ничего не чувствую… голова не соображает… удача покинула меня… надежды тоже нет… да и жизнь скоро покинет мое тело…

Открываю рот и снова заглатываю воду… сильно ударяюсь о стену… от неожиданности теряю остатки кислорода… от удара меня бросает вверх… голова высовывается из воды… здесь потолок выше, можно глотнуть воздуха… быстро и жадно вдыхаю кислород…

Меня прижимает к стене, дышу… течение снова подхватывает меня и затягивает вниз… через узкий туннель… с невероятной скоростью… как пуля… туннель сужается… скорость возрастает… задеваю спиной за каменные стены… хорошо, что они сравнительно ровные, а то бы меня разорвало на мелкие кусочки… как с водяной горки… мне даже нравится этот отрезок моего кошмарного пути…

Туннель выравнивается… снова не хватает воздуха… пытаюсь высунуть голову из воды… не получается… не хватает сил бороться с течением…

Вода попадает мне в нос… кашляю… течет в горло… похоже, я проиграл… переворачиваюсь лицом вниз… вот и конец… вода течет в легкие… не могу закрыть рот… жду прихода смерти… внезапно: воды больше нет… лечу (лечу?)… воздух свистит вокруг… смотрю вниз, на землю… подо мной река… парю, как птица или летучая мышь… начинаю снижаться… ниже, ниже… неужели меня снова подводят глаза?…

Переворачиваюсь в полете… смотрю вверх — небо, настоящее небо, большое, усеянное яркими звездами… как красиво… я на свободе!.. я выбрался!.. у меня получилось! Я могу дышать! Я жив!.. Я…

Полет окончен… сильно ударяюсь о воду… ничего не соображаю… снова тьма… только теперь у меня в голове.

ГЛАВА 3

Сознание постепенно возвращалось. Первое, что я услышал, — журчание воды, тихое и безобидное, не то что внутри горы. Я осторожно открыл глаза. Увидел звезды. Я покачивался на воде, лежа на спине. Что спасло меня — везение или инстинкт самосохранения? Трудно сказать. Но вообще-то какая разница? Главное — я жив!

Течение тут несильное. Можно запросто добраться до берега и отправиться назад к Горе — вон ее видно вдалеке. Только оказалось, что у меня совсем не осталось сил. Я попробовал перевернуться на живот — и не смог. Руки и ноги одеревенели. Да, мне удалось выбраться из Горы — но какой ценой! Не могу даже пошевелиться, я совершенно беспомощен.

Поток уносил меня все дальше от Горы, а я тем временем рассматривал берега. Пустынные и каменистые, но после мрака в туннеле они показались мне удивительно красивыми. Все что угодно покажется безумно красивым после абсолютной темноты! Как я мог раньше не обращать внимания на природу?!

Может быть, я умираю? Ничего не чувствую, не могу ничего сделать — плыву по течению, как бревно. А может, я уже умер, просто не заметил когда? Нет! Вода вдруг брызнула мне в нос, я фыркнул. Значит, я жив. Нет, глупо сдаваться после всего, что я уже пережил. Необходимо как-то собраться с силами и выбраться на берег. Нельзя вечно плыть по течению. К тому же чем дольше я остаюсь в воде, тем труднее будет вылезти.

Я еще раз попытался взять себя в руки. Подумал, как грустно умирать молодым, но это не придало мне сил. Тогда я вспомнил о Курде и вампирцах, о том, что вампиры в опасности — но и это не помогло. Наконец, в голову пришла мысль о древнем вампирском поверье, и по моему окоченевшему телу пробежал огонь: если вампир умрет в реке или ручье, его душа никогда не обретет покой, никогда не попадет в рай, а будет вечно скитаться по свету.

Как ни странно (ведь я никогда не верил в эту глупость), мысль об этом поверье придала мне сил. Я с трудом шлепнул рукой по воде, надеясь отплыть к берегу. Толку получилось мало: мне удалось лишь слегка развернуться. Но раз я могу шевелиться, значит, у меня еще есть надежда.

Стиснув зубы, я развернулся к берегу и заставил себя подвигать ногами. Получилось плохо, но получилось: ноги меня еще слушаются! Попытался плыть кролем — не вышло. Тогда я перевернулся на спину и, дрыгая ногами и еле поводя руками, медленно поплыл к берегу. Это заняло много времени, течение успело унести меня намного дальше от Горы, но в конце концов удалось выбраться на мелководье.

Я попытался встать на колени и рухнул. Полежал, отфыркиваясь от попадавшей в рот воды, и снова поднялся. На коленях выполз на заснеженный берег и опять упал. Потом закрыл глаза и заплакал.

Не было сил пошевелиться. Хотелось так и лежать здесь, пока не замерзну насмерть. Но мои ноги все еще неприятно болтались в воде, и я заставил себя подтянуть их на берег. Это придало мне сил. Постанывая от боли, я медленно встал на ноги.

Я огляделся. Все было каким-то необычным, будто на далекой планете. Занимался рассвет, но луна и звезды еще бледно светились в небе. Я так долго пробыл внутри Горы, что уже забыл, каким бывает дневной свет. Какой же он замечательный! Хотелось весь день стоять и смотреть. Но я понимал, что весь день не простою: упаду в снег или в речку и замерзну.

Подчиняясь инстинкту самосохранения, я набрал воздуха в грудь и заставил себя сделать несколько шагов. Остановился, тряхнул головой, восстанавливая равновесие, и побрел, постепенно удаляясь от потока, который сердито шипел за моей спиной, словно был недоволен тем, что жертва ускользнула.

ГЛАВА 4

Очень скоро я понял, что не смогу долго идти в таком состоянии. Я вымок до нитки. От воды одежда стала ужасно тяжелой, мне было очень холодно. Когда-то мистер Джутинг учил, что делать в таких случаях: надо побыстрее снять с себя мокрую одежду, а не то замерзнешь насмерть.

Сделать это было нелегко. Пальцы совсем окоченели, и рубашку пришлось раздирать зубами. Потом с великим трудом стащил с себя брюки. Освободившись от мокрых вещей, я почувствовал облегчение. И хотя ледяной ветер тут же набросился на мое незащищенное тело, идти стало гораздо легче.

Меня совершенно не смущало, что я бреду совсем голый, как дикий зверь. Вокруг не было ни души. Но даже если бы мне кто-то и попался на пути, мне было бы все равно — ведь я только что чудом избежал смерти, после такого стесняться нелепо.

Некоторое время я шел довольно быстро. Шел и думал о том, в какое ужасное положение попал. Нахожусь неизвестно где, бреду неизвестно куда, совсем голый на таком холоде, все тело в страшных синяках и кровоподтеках, обессиленный и физически и морально, без какой-либо еды. Каждый шаг давался с огромным трудом. Еще пара минут — и я окончательно выбьюсь из сил и упаду. Холод сразу же накинется на меня. И тогда сразу наступит конец.

Я попытался побежать, чтобы согреться, но не смог. Ноги не слушались. Удивительно, что они вообще еще меня держат. В таком состоянии скоро придется двигаться вперед разве что ползком.

Остановившись, я осмотрелся, пытаясь понять, где нахожусь. Если бы рядом оказался какой-нибудь лагерь (так называют перевалочный пункт, где отдыхают вампиры, когда идут на Совет или с Совета), то, возможно, у меня появилась бы надежда. Было бы неплохо остановиться там, отоспаться пару дней и восстановить силы. Замечательный план всего с одним недостатком: я понятия не имел, где нахожусь и тем более есть ли где-нибудь поблизости один из таких перевалочных пунктов.

Я взвесил все за и против. Стоять просто так бессмысленно. А о том, чтобы отправиться на поиски лагеря, не может быть и речи: у меня нет на это ни сил, ни времени. Сейчас надо срочно найти какое-нибудь убежище, чтобы восстановить силы и прийти в себя. А потом уже можно подумать о том, где раздобыть еду, как согреться, и разработать план возвращения на Гору вампиров, — все это потом, если выживу.

В километре слева от меня начинался густой лес. Туда и надо идти. Можно свернуться калачиком под корнями дерева, накрывшись листьями. Если повезет, попью крови насекомых или каких-нибудь мелких зверушек. Вариант, конечно, не идеальный, но все же лучше, чем стоять здесь или ползать по скользким скалам в поисках пещеры.

Добираясь до леса, я несколько раз падал. Это неудивительно — я вообще поражался тому, что способен куда-то идти. Упав, я пару минут лежал в снегу, собирая остатки сил, а потом рывком поднимался на ноги и, спотыкаясь, шел дальше.

Лес впереди так и манил к себе. Главное — добраться до деревьев, а там все будет в порядке. Эта уверенность помогала мне идти. Без нее я бы не смог двигаться дальше.

До окраины леса оставалась всего какая-то сотня метров, когда силы окончательно покинули меня. Прерывисто дыша, я лежал на снегу и понимал, что больше не могу. Передохнув пару минут, я снова попытался встать: поднялся на колени, а потом бессильно рухнул в снег. Бесполезно. Полежав несколько минут, еще раз сделал попытку подняться. И опять упал — на этот раз лицом в снег, и даже на спину перевернуться не мог.

Какой жуткий холод! Человек уже давным-давно бы замерз. Я был жив только потому, что в моих венах текла кровь вампира. Но даже она начинала замерзать. Я был истощен и окончательно обессилел.

Теперь мне конец.

Я жалобно заплакал. Слезы замерзали на щеках. Снежинки налипли на ресницы. Но не было сил даже поднять руку, чтобы смахнуть их. «Какая страшная смерть!» — пронеслось в голове. Осталось пройти всего каких-то сто метров. Стыдно упасть здесь и умереть так близко от спасительных деревьев. Надо было тогда подольше отдохнуть в пещере внутри Горы — и сейчас у меня остались бы хоть какие-нибудь силы. А теперь…

Мои мысли прервал звонкий лай. Я уже закрыл глаза и начал погружаться в смертельный сон, но, услышав лай, снова открыл их. Голова не поворачивалась, а глаза залепил снег, поэтому я мало что видел, но, глянув в сторону леса, все же сумел различить очертания какого-то существа, которое неслось ко мне по снегу. «Замечательно, — саркастично подумал я. — Этого мне только не хватало! Сейчас на меня набросится дикий зверь и сожрет живьем! Хуже быть уже не может!»

Зверь приближался. Обреченно закрыв глаза, я надеялся, что мое тело закоченело достаточно, чтобы не почувствовать звериных клыков, когда тот будет раздирать мою плоть. Сопротивляться я все равно не мог — сейчас меня могла бы легко сожрать даже белка.

Я ощутил на своем лице чье-то горячее дыхание. Зверь лизнул меня в нос. Я содрогнулся. Он снова лизнул — на этот раз в щеки и уши. Потом слизал снег с моих глаз.

Что происходит? Может, хищник собрался сначала вылизать меня дочиста, прежде чем съесть? Но такого не бывает. В чем же дело? Я пригляделся. Зверь отбежал немного. И когда мне наконец удалось его рассмотреть, у меня отвисла челюсть от удивления. Губы задрожали. Тихим, дрожащим голосом я изумленно пробормотал:

— Руди?

ГЛАВА 5

Когда мы с мистером Джутингом, Хоркатом и Гэвнером шли к Горе, часть пути нас сопровождал этот волчонок — Руди. С ним были две волчицы и матерый волк, которого я назвал Гром. Потом они ушли, чтобы примкнуть к другим волчьим стаям, бродившим вокруг Горы.

Руди с радостным лаем носился вокруг меня. С тех пор как мы с ним расстались, он немного подрос. Клыки стали длиннее и шерсть гуще. Я с трудом поднял голову и слабо улыбнулся.

— Я попал в беду, Руди, — проговорил я. Он лизал мне руки, но, услышав эти слова, навострил уши и поглядел так серьезно, как будто все понял. — В большую беду, — тихо повторил я и снова отключился.

Руди терся носом о мою щеку. Нос был влажный и теплый. Облизав мне все лицо и уши, он прижался ко мне, стараясь согреть. Наконец, поняв, в каком я состоянии, он отступил на шаг и завыл. Через мгновение из леса появился еще один волк, крупнее Руди. Его я тоже прекрасно знал.

— Гром, — прошептал я, когда волк осторожно подошел ко мне.

Он навострил уши и, узнав мой голос, тут же бросился ко мне. Руди продолжал лаять, и Гром рявкнул на него, приказывая ему замолчать. Затем волк обнюхал меня с головы до ног и что-то тихо прорычал. Руди понял, что от него требовалось: оба улеглись рядом со мной, почти полностью закрыв меня своей шерстью, согревая.

Уже через несколько минут мне стало теплее. Я размял закоченевшие пальцы. Потом свернулся калачиком, чтобы волкам было удобнее согревать меня, и зарылся лицом в теплый загривок Руди. Мы лежали так очень долго. Время от времени волки подвигались, чтобы согреть меня со всех сторон. Наконец Гром поднялся и залаял.

Я попытался встать на ноги. Не вышло. Покачал головой и застонал;

— Бесполезно. Не могу.

Волк внимательно посмотрел на меня и вдруг укусил за ягодицу! Взвизгнув, я инстинктивно откатился в сторону. А когда Гром снова двинулся на меня, испуганно вскочил на ноги.

— Не подходи, гадкий ты!.. — крикнул я. И осекся. — Я стою! — вырвался у меня удивленный шепот.

Гром тихо гавкнул, куснул меня за ногу и повернул голову в сторону леса. Устало кивнув, я поплелся к деревьям, а волки затрусили рядом.

Идти было тяжело. Обессилевший и закоченевший, я то и дело спотыкался и падал. Но Руди и Гром не позволяли мне сдаться. Каждый раз, когда силы мои были на исходе, они прижимались ко мне, согревали своим дыханием или покусывали — все для того, чтобы я шел дальше. В какой-то момент я просто вцепился в густую шерсть на холке Грома, и он тащил меня по снегу.

Не знаю, по какой причине они со мной так возились. Обычно дикие звери бросают сородичей, у которых нет сил бежать вместе со стаей. Может, помогая мне, они хотели отблагодарить вампиров, которые во время Совета отдают волкам все остатки трапезы. А может, они почувствовали, что я не безнадежен.

Мы шли очень долго, но наконец вышли на поляну. Там я увидел огромную волчью стаю — волков двадцать-тридцать, разных подвидов: по-разному сложены, цвет шерсти отличается. Одни спали, другие играли, третьи ели или вылизывались. Когда я появился на поляне, все с подозрением уставились на меня. Один из волков, крупный, темного окраса, подбежал ко мне, обнюхал и угрожающе зарычал. Шерсть у него на холке встала дыбом. Но Гром вступился за меня и рыкнул на него. Несколько долгих секунд они стояли так, друг против друга, а потом темный отбежал в сторону.

Руди с лаем бросился следом, но Гром коротко рявкнул на волчонка, и тот, поджав хвост, вернулся к нам. Я еще тупо разглядывал волков, а Гром уже подталкивал меня к волчице, которая кормила трех совсем маленьких волчат. Когда мы приблизились, она заслонила волчат лапой и зарычала. Гром заскулил и лег на землю, показывая, что у него мирные намерения.

Волчица успокоилась. Тогда Гром посмотрел ей прямо в глаза. Она гавкнула. Гром обнажил клыки, гавкнул в ответ, царапнул когтями снег прямо перед ее носом и снова посмотрел ей в глаза. Волчица понурила голову, но промолчала. Гром подтолкнул меня, я шлепнулся на землю. Он еще раз ткнулся в меня носом, и я понял, что он имеет в виду.

— Нет! — воспротивился я. Внутри у меня все похолодело. — Ни за что!

Гром зарычал и снова подтолкнул меня. Сил спорить не осталось. К тому же он не так уж плохо придумал: я замерз и так оголодал, что не смог бы сам есть. Гром прав: надо сначала подкрепить силы чем-то теплым, что не надо жевать.

Я лег на живот и подполз к волчице. Осторожно подвинул волчат. Те сперва залаяли, но потом, обнюхав меня, приняли как своего. Я придвинулся к животу волчицы, еще секунду колебался, а потом с глубоким вздохом взял губами набухший от молока сосец и принялся пить.

ГЛАВА 6

Волчица обращалась со мной так же, как и со своими тремя волчатами. Она заботилась о том, чтобы мне всегда хватало молока, согревала меня лапами, облизывала мне лицо и за ушами, чтобы помыть (когда мне нужно было в туалет я отползал в сторонку!). Я провел с ней несколько дней, восстанавливая силы. Чтобы согреться, я прижимался к ней и малышам, а когда хотел есть, пил ее молоко. Оно было невкусное, но жаловаться в моем положении было нелепо.

Скоро я пошел на поправку, и тут у меня стали болеть многочисленные порезы и ушибы. Все мое тело покрывали синяки. Порезы оказались не очень глубокими, к тому же они быстро затянулись из-за холода, но болели они ужасно. Я мечтал о целебной паутине, которую доставал для меня Себа.

Чем больше я думал о своем страшном путешествии через всю Гору, тем невероятней оно мне казалось. Неужели я на самом деле сумел сделать это или мне все приснилось? Если бы не боль, я бы скорее поверил во второе, но во сне не бывает больно, значит, все произошло на самом деле.

Еще невероятнее было то, что я не проломил себе череп, не повредил позвоночник. Правда, я сломал три пальца на левой руке, и на правой большой палец торчал как-то странно, а еще левая щиколотка сильно опухла и напоминала теперь огромный красный шар. Однако опасного ничего не было. Главное — двигались руки и ноги. Можно сказать, что я еще удивительно легко отделался.

Шли дни. Время от времени я осматривал свои раны и переломы. Я все еще спал, прижавшись к волчице, и сосал ее молоко, но теперь вставал и изредка совершал небольшие прогулки, а порой даже разминал неслушавшиеся конечности. Левая щиколотка ужасно болела, но постепенно опухоль сошла, и вскоре нога стала такой же, как и раньше.

По мере того как постепенно возвращались мои силы, Гром начал носить мне мясо и ягоды. Сначала я не мог много съесть, но пил достаточно крови у мелких зверушек, которых он ловил для меня. Очень быстро мой аппетит возрос.

Руди проводил со мной много времени. Ему ужасно нравилась моя лысая голова — мне пришлось постричься наголо после того, как волосы опалило огнем во время одного из испытаний. Он вечно так и норовил облизать мою голову и потереться об нее то своим подбородком, то носом.

Через четыре дня (а может, пять или шесть — я потерял счет времени) волки перебрались на другое место. Идти было не близко — километров семь, я плелся в самом хвосте. Гром, Руди и волчица, кормившая меня своим молоком (теперь она считала меня одним из своих волчат и относилась ко мне так же, как и к ним), помогали мне, как могли.

Конечно, этот путь дался мне непросто, но, судя по всему, такая разминка пошла мне на пользу, потому что, проснувшись на следующий вечер после перехода, я почувствовал, что силы окончательно вернулись ко мне. Даже самые страшные синяки прошли, порезы затянулись, щиколотка больше не беспокоила, и, главное, я мог нормально есть.

В ту ночь я отправился на охоту вместе с волками. И хотя еще был не в состоянии передвигаться так же быстро, как они, но все-таки умудрился помочь им убить старого оленя, которого они выслеживали. Приятно было что-то сделать для тех, кому обязан жизнью, поэтому большую часть своей доли мяса я отдал волчице с волчатами.

На следующий день произошел неприятный случай. Надо сказать, что темный волк возненавидел меня с того самого дня, когда Гром привел меня в стаю. С тех пор, стоило мне подойти слишком близко, он начинал рычать и лаять, мог даже вырвать мою еду из рук. Приходилось держаться от него подальше. Но в тот день, увидев, как я играю с волчатами и кормлю их мясом, темный волк сделался вне себя от ярости.

Он бросился на меня со злобным рычанием, рассчитывая напугать, чтобы я ушел из стаи. Я, стараясь не выказать страха, медленно отступил назад, но не побежал: стоило мне сделать это, как темный волк постоянно стал бы пользоваться таким приемом. Я решил затеряться в стае в надежде, что он не будет преследовать меня, однако волк, угрожающе рыча, двинулся вслед за мной.

Драка была неминуема, но в этот момент вперед метнулся Гром. Встав между нами, он весь ощетинился, чтобы казаться крупнее, и утробно зарычал. Но темный волк и не думал отступать: наклонив голову, он обнажил клыки, выпустил когти и бросился на противника.

Гром достойно отразил удар, и они, сцепившись, покатились по земле, кусая и царапая друг друга. Волки, стоявшие неподалеку, быстро отскочили в сторону. Волчата радостно залаяли, но взрослые волки в большинстве своем либо не обращали внимания на драку, либо лениво наблюдали за ней. Они давно привыкли к подобному.

Казалось, что волки вот-вот разорвут друг друга на мелкие кусочки, и потому я в тревоге бегал вокруг, не зная, как разнять их. Однако вскоре понял: несмотря на то что противники грозно рычат, кусаются и наносят удары лапами, на самом деле они не собираются убивать друг друга. И хотя у Грома была расцарапана морда, а у темного из ран струилась кровь, никаких серьезных увечий они друг другу не нанесли. Это было похоже на спортивное состязание.

Очень скоро стало понятно, что Гром побеждает. Он был не таким крепким, как темный волк, но зато гораздо изворотливее и проворнее и на каждый укус противника отвечал двумя или тремя укусами.

Внезапно темный волк перестал драться, лег и перекатился на спину, открыв противнику незащищенные горло и живот. Гром раскрыл пасть и ухватил его зубами за горло, но тут же отпустил, даже не поцарапав, после чего отошел в сторону, но противник встал и, поджав хвост, прихрамывая, побрел прочь.

Казалось, теперь ему неминуемо придется уйти из стаи, но этого не случилось. Эту ночь он провел в одиночестве поодаль, однако никто из волков не стал его прогонять. А когда стая вышла на охоту, он отправился вместе со всеми.

Я несколько дней размышлял над тем, насколько отличается отношение к проигравшим среди волков и вампиров. Для последних поражение означает бесчестье, и в большинстве случаев дело заканчивается смертью побежденного. Серые относятся к этому несколько иначе. Несмотря на то что честь для них значит не меньше, чем для вампиров, тем не менее они не станут убивать своего сородича или даже изгонять из стаи всего лишь за то, что тот опозорился. Как только волчата подрастают, им также необходимо пройти ряд испытаний, чтобы доказать, что они стали настоящими волками. Но если они не выдерживают такой проверки, их никто не убьет.

Конечно, я еще многого не знал о волках. Но мне казалось, что вампирам есть чему поучиться у них, надо только захотеть побольше узнать о жизни этих четвероногих существ. Можно, не роняя чести, относиться с пониманием ко многим вещам. Каким бы злодеем ни был Курда Смульт, все же в этом он был прав.

ГЛАВА 7

Прошло еще несколько дней. Я был счастлив от того, что избежал смерти, и наслаждался каждой минутой жизни. Несмотря на кое-какие оставшиеся синяки, мой организм окреп окончательно. Энергия просто «била кирпичом» — так всегда говорил мой отец. Хотя и не совсем понятно, почему кирпичом.

Холод больше меня не донимал. Не был страшен ни пронизывающий ветер, ни ледяной снег. И хотя налетавший временами порыв ветра все-таки заставлял поежиться, в целом я чувствовал себя без одежды не хуже волка.

Теперь, когда силы вернулись ко мне, стая приняла меня как равноправного члена. Я охотился вместе с ними, и, поскольку бегал быстрее волков, они ценили меня. Постепенно мне стало понятно, о чем они думают и как общаются между собой. Это не значит, что я мог читать их мысли, но почти всегда угадывал, чего они хотят. Стоило только приметить, как они наклоняют голову, прищуриваются, навостряют уши, машут хвостом, лают, рычат или воют. На охоте Грому или какому-нибудь другому волку достаточно было взглянуть на меня и качнуть головой, чтобы я знал, что должен делать. Если волчице необходимо было оставить волчат под моим присмотром, она всегда выла по-особенному, и это означало, что она зовет меня.

Волки тоже как будто понимали мои слова. Вообще-то много говорить не было необходимости — в жизни волков слова не особенно нужны, — но если что и приходилось сказать, они тут же, навострив уши, отвечали лаем или движением головы.

Волки то и дело меняют место стоянки. И сколько я с ними ни бродил, все время высматривал Гору, но так ее и не увидел. Это казалось странным: ведь серые хищники рыщут здесь в поисках съедобных объедков, которые им сбрасывают с Горы вампиры. Надо выяснить у Грома, в чем дело. Конечно, он вряд ли поймет такой сложный вопрос и тем более придумает, как ответить, но все же… Удивительно, но стоило только заикнуться о Горе вампиров, как волк зарычал, и шерсть у него на загривке встала дыбом.

— Не хочешь к ней подходить? — догадался я. — Но почему?

Гром снова зарычал. Я предположил, что это, наверно, из-за вампирцев. Должно быть, волкам известно о том, что те пробрались внутрь Горы. А может, просто чуяли неладное и предпочитали держаться подальше от опасного места.

Я понимал, что должен предупредить вампиров, но пугала сама только мысль о возвращении. Вампиры ведь могут убить меня прежде, чем я успею рассказать им о вампирцах. Да и где гарантия, что они поверят Курде, а не мне. Тем не менее рано или поздно туда вернуться придется, но я оттягивал срок, убеждая себя в том, что еще не готов к такому длинному путешествию.

Сломанные пальцы срослись. Я вправил кости (боль жуткая!) и перевязал их листьями, подложив куски тростника. Вывихнутый большой палец на правой руке по-прежнему ныл, если пошевелить им, но это — ерунда.

В свободные минуты, когда я не охотился и не играл с волчатами, я думал о Гэвнере. Каждый раз при мысли о его смерти сосало под ложечкой. Тяжело потерять друга, особенно вот так неожиданно.

Но самое ужасное, что сейчас он был бы жив, если бы… если бы я не убежал, если бы не доверился Курде, если бы остался драться с вампирцами вместе с Гэвнером… Это нечестно! Он не заслужил смерти! Он был верным, смелым, благородным вампиром, его все любили.

Иногда я просто впадал в отчаяние. Жалел, что не схватил нож и не убил Курду! Надо было отомстить этому гнусному предателю! И пусть бы меня потом растерзали вампирцы! Иногда же наваливалась такая тоска, что я закрывал лицо руками и плакал, недоумевая: ну почему Курда предал вампиров?

Мое поведение удивляло волков. Они не скорбят долго о своих мертвых сородичах. Если у них умрет друг или детеныш — чуть-чуть повоют и забудут. И мои перепады настроения казались им просто ненормальными.

Как-то вечером Гром, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей, позвал меня на охоту. Обычно охотились только всей стаей, но волки уже расположились на ночлег, и мы отправились вдвоем.

Приятно было так бежать — только я и Гром. Когда охотишься со стаей, приходится быть очень внимательным: не перегонять, не отставать. Один неверный шаг — и ты испортишь всю охоту. А это — жуткий позор. Сейчас же, когда мы были только вдвоем, можно было носиться где нравится. И неважно: поймаем мы что-нибудь или нет. Ведь тут для нас добыча не самое главное.

Мы выследили пару молодых резвых оленей. Не собираясь их убивать, просто решили погоняться за ними. Видимо, олени поняли, что намерения у нас самые безобидные. Они то уносились, тряхнув головами, то вдруг разворачивались и бежали прямо на нас. Мы носились за ними уже минут пятнадцать, когда олени взбежали на небольшой холм и замерли, принюхиваясь. Я бросился было к ним, но Гром повелительным рыком приказал остановиться.

В чем дело? Гром, так же как и олени, замер. Но уже через секунду олени пронеслись назад мимо нас, а Гром ткнулся носом мне в ногу и кинулся к кустам. Пожалуй, лучше будет на него положиться: все-таки нюх у волка лучше. Мы залегли за густым кустарником, откуда был прекрасно виден гребень холма.

Прошла минута. Две. И вот на холме показалась фигура. Глаза меня не подвели: я тут же узнал вампира. Мистер Джутинг!

От радости я чуть не подскочил. Хотел крикнуть ему, но Гром тихим рычанием остановил меня. Я увидел, что его хвост распластан по земле — значит, поблизости опасность. И как бы мне ни терпелось броситься к своему старому другу, но Гром не станет беспокоиться понапрасну.

Не сводя глаз с холма, я замер рядом с волком. И вскоре причина его беспокойства стала ясна. За мистером Джутингом шли еще пять вампиров, и первым с острым мечом в руках вышагивал предатель и будущий Князь — Курда Смульт!

ГЛАВА 8

Я лежал за кустом, прижавшись к земле, и глядел, как мимо нас проходят вампиры. Слава богу, ветер дул с их стороны, так что они не могли почуять меня. Когда они отошли достаточно далеко, я прошептал Грому:

— Надо пойти за ними.

Волк внимательно посмотрел на меня своими большими желтыми глазами, встал и двинулся сквозь кусты. Я последовал за ним, полагаясь на его чутье. Через несколько минут, описав дугу, мы снова подобрались к вампирам. И пошли на некотором расстоянии от них.

Я рассмотрел, кто еще был с мистером Джутингом и Курдой. Троих я не знал, а четвертой была Арра Грацис. Последний раз, когда я ее видел, у Арры была перебинтована рука, но теперь уже, видимо, все прошло. Потом я обратил внимание на то, что двое незнакомых мне вампиров тоже, как и Курда, держали в руках мечи и шли несколько позади — за Аррой и еще за одним безоружным вампиром.

Понятно: мистер Джутинг решил отправиться меня искать. Арра и этот безоружный вампир согласились ему помочь. Курда, который уж конечно беспокоился, вдруг я выжил, вызвался их сопровождать и взял с собой этих двоих с мечами. Если они найдут меня, Курда с товарищами пустят оружие в дело и убьют меня, мистера Джутинга, Арру и оставшегося невооруженного спутника. Курда старался сделать все возможное, чтобы Генералы и Князья не узнали о его предательстве.

Меня не удивило вероломство Курды, но я приуныл, поняв, что он не единственный предатель. Вооруженным вампирам должно быть известно о вампирцах, иначе Курда не стал бы им доверять. Есть основания полагать, что ему помогают Хранители крови (загадочные люди из Горы, которые обменивают свою кровь на внутренние органы умерших вампиров), но я считал, что из вампиров больше никто не согласился бы стать предателем. Увы, это было не так.

Если бы мистер Джутинг и Арра не были так сосредоточены на поисках, они бы заподозрили неладное: вампиры, вооруженные мечами, жутко нервничали, руки у них дрожали, они то и дело бросали по сторонам беспокойные взгляды. Меня так и подмывало выскочить и напугать Курду — он нервничал больше всех, но здравый смысл возобладал. Если он меня заметит, то они вместе со своими сообщниками убьют и меня, и тех трех ни в чем не повинных вампиров. Зато, пока они будут думать, что я мертв, наоборот, постараются ничем себя не выдать.

Я внимательно рассмотрел лица спутников Курды и постарался их запомнить. Интересно, сколько еще вампиров участвуют в заговоре? Уверен, что немного. Эти — очень молодые. Скорее всего, Курда сам сделал их вампирами и перетянул на свою сторону, прежде чем они что-либо поняли. Старшие члены племени, для которых честь и верность не пустые слова, никогда бы не стали помогать предателю.

Вскоре вампиры остановились отдохнуть на небольшой прогалине. Только мистер Джутинг так и не присел: все ходил взад-вперед. Я тронул Грома за загривок и указал на прогалину: мол, хочу подобраться поближе. Волк задумался, потом понюхал воздух и двинулся вперед. Мы осторожно подползли ближе и остановились метрах в восьми от прогалины и спрятались за поваленное дерево. С моим вампирским слухом я отлично все отсюда услышу.

Несколько минут на прогалине молчали. Дрожащие от холода вампиры кутались в плащи, дышали на замерзшие ладони, пытаясь отогреть их. Я улыбнулся, представив, каково бы им было быть без одежды, как мне.

Наконец Курда встал и подошел к мистеру Джутингу.

— Как думаешь, мы его найдем? — спросил предатель с лицемерным беспокойством.

Мистер Джутинг вздохнул:

— Может, и нет. Но надо продолжать поиски. Я хочу, по крайней мере, найти его тело и кремировать, как полагается.

— Ладно, может, он еще жив, — заметил Курда.

Мистер Джутинг слабо усмехнулся:

— Мы прошли по его следу по туннелям. Мы знаем, что он упал в поток и не вылез. И неужели ты думаешь, он мог выжить?

Курда якобы в отчаянии покачал головой. Грязная свинья! Он и сам считает, что я, скорее всего, умер, но хотел бы убедиться. Если бы не его меч, я бы…

Я заставил себя успокоиться и снова прислушался. Теперь к Курде и мистеру Джутингу подсела Арра.

Она говорила:

— Видела следы волков. Может, они нашли тело и съели его. Надо будет проверить.

— Не думаю, чтобы они сделали это, — заметил мистер Джутинг. — Волки уважают вампиров, так же как мы уважаем их. К тому же наша кровь для волков ядовита. Мы бы услышали их сумасшедший вой.

Наступило молчание.

— Не могу понять, что же произошло там, в туннелях, — пробормотала наконец Арра. — Хорошо. Даррен свалился в поток, но я бы это еще поняла, если бы он был один. Но ведь Гэвнер тоже исчез.

— При упоминании Гэвнера у меня внутри все похолодело.

— Ну, либо он свалился в поток, пытаясь спасти Даррена, либо Даррен упал, пытаясь вытащить его, — беззаботно предположил Курда. — Другого варианта я не вижу.

— Да, но почему они туда упали? — не успокаивалась Арра. — В том месте поток неширокий. Им было бы легко его перепрыгнуть. Но даже если и нелегко, то почему они не отошли туда, где уже? Не понимаю.

Курда пожал плечами и сделал вид, что тоже теряется в догадках.

— Но про Гэвнера мы точно знаем, что он умер, — проговорил мистер Джутинг. — Хотя мы и не нашли его тело, но он не откликается на мои сигналы, а значит, его нет в живых. Его смерть печалит меня, но неопределенность относительно Даррена расстраивает еще больше. Все указывает на то, что он, скорее всего, мертв, но, пока нет доказательств, я буду надеяться, что он жив.

Даже в подобных обстоятельствах мистер Джутинг стремился изложить мысль красиво.

— Так продолжим поиски, — сказал Курда. — И если только его можно найти, мы сделаем это.

Мистер Джутинг тяжело вздохнул и покачал головой:

— Нет. Если мы не найдем его тело сегодня, придется прекратить поиски. Ты должен готовиться к церемонии.

— К черту церемонию, — фыркнул Курда.

— Ну нет, — возразил мистер Джутинг. — Через день ты станешь Князем. А значит, для тебя традиции должны быть важнее всего.

— Но… — начал Курда.

— Никаких «но», — оборвал его мистер Джутинг. — Церемония важнее смерти Гэвнера, важнее смерти Даррена. Ты и так уже нарушил обычай, когда покинул Гору фактически накануне церемонии. Хватит думать о Даррене. Ведь Князь должен ставить общественные интересы выше личных. Все вампиры ожидают, что завтрашний день ты будешь поститься и готовиться к церемонии. Ты обязан оправдать их надежды.

— Ладно, — пробурчал Курда. — Но мы это так не оставим. Я опечален не меньше тебя. И не успокоюсь, пока мы точно не узнаем, жив Даррен или нет.

Лицемер! Еще притворяется, якобы тоже горюет! Будь у меня ружье или хоть арбалет, я бы пристрелил его на месте! И плевать, что законы вампиров запрещают ими пользоваться!

Вампиры пошли дальше, а я глубоко задумался. Меня страшно обеспокоило, что Курда вот-вот станет Князем. Я как-то совершенно забыл об этом. Дело принимает зловещий оборот. Я-то думал, вампирцы хотят убить как можно больше вампиров и захватить Гору. Но теперь, хорошенько все взвесив, я понял, что это не так. Зачем бы им так рисковать ради захвата совершенно ненужных им пещер? И пусть даже они убьют всех собравшихся внутри Горы вампиров, в мире их еще сотни, они придут и выгонят вампирцев из Горы.

Но должна же быть какая-то причина! И тут меня осенило: Кровавый камень! С помощью него можно узнать местонахождение каждого вампира. Если он попадет в руки вампирцев, они смогут уничтожить всех вампиров одного за другим.

Кроме того, как говорят, только Камень может спасти вампиров, когда придет Властелин вампирцев. По легенде, однажды он явится и поведет вампирцев к победе. И если, как говорит мистер Карлиус, срок близится, становится понятно, почему вампирцам не терпится завладеть этим предметом — единственным, что может помешать им одолеть вампиров!

Но Кровавый камень находится в Тронном зале, а туда попасть непросто. Сколько бы противников вампирцы ни убили, сколько бы пещер ни захватили, они никогда не смогут пробраться в Тронный зал и взять Камень, потому что его двери заговорены и только Князья знают, как их открыть. Только Князья! Парис Скайл, Мика Вер Лет, Лук, Ванча Марч. И через день их сможет открыть и Курда Смульт.

Вот, значит, что он задумал! Как только Курда станет Князем, он в любой момент сможет войти в Тронный зал. И когда у них все будет готово, он проведет вампирцев к Залу (а ведь он знает такие туннели, которые не известны никому), убьет всех, кто попытается ему помешать, и похитит Камень. И тогда вампирам всего мира придется либо подчиниться ему, либо принять смерть.

Меньше чем через сорок восемь часов Курда станет Князем и может открыть двери в Зал. Никто не знает о том, что он предатель, и никто не сможет ему помешать. Кроме меня. Конечно, не хочется возвращаться на Гору, к вампирам, приговорившим меня к смерти, но деваться некуда. Необходимо предупредить Генералов и Князей, прежде чем Курда станет Князем. Я должен сделать это даже ценой собственной жизни.

ГЛАВА 9

Как только мы вернулись в стаю, я сказал Грому, что мне нужно вернуться на гору. Волк зарычал и, слегка прихватив зубами мою лодыжку, потянул, словно хотел удержать меня в стае.

— Но я должен идти! — воскликнул я. — Надо остановить вампирцев!

Услышав о вампирцах, волк отпустил меня и тихо зарычал.

— Они решили напасть на вампиров, — добавил я. — Если им не помешать, они уничтожат всех.

Гром, тяжело дыша, глядел на меня. Потом шаркнул лапой о снег, обнюхал след и залаял. Ясно: он пытается сказать что-то важное. Но я не понимал что.

— Не понимаю, — беспомощно сказал я.

Гром зарычал, еще раз провел носом по следам, потом развернулся и медленно побежал. Я в недоумении последовал за ним. Он привел меня к старой волчице, отдыхавшей чуть поодаль от остальных волков. Я и раньше ее видел, но не обращал особого внимания. Совсем старая, можно сказать, на пороге смерти, она почти не участвовала в делах стаи и питалась тем, что ей оставляли из жалости другие волки.

Завидев нас, волчица насторожилась. С трудом поднялась на ноги и начала осторожно отступать. Но Гром лег на землю и перевернулся брюхом вверх, показывая, что ей нечего бояться. Я сделал то же самое. И волчица успокоилась. Тогда Гром сел, придвинулся к ней поближе и взглянул прямо в ее подслеповатые глаза. Он смотрел долгим пристальным взглядом, тихо и многозначительно рыча. Потом опять провел лапой по снегу — так же, как тогда, и гавкнул. Она перевела глаза на следы, потом на меня и завыла. Гром еще раз гавкнул, она опять завыла — громче и жалобнее.

Сперва я не мог взять в толк, что происходит, но потом понял: Гром просит старую волчицу (я тут же решил называть ее Магда — в честь моей бабушки) проводить меня до Горы. Но ведь все волки знают, как туда идти. Почему же Гром просит именно эту старую, слабую волчицу? Разве что… Я аж рот раскрыл, когда до меня дошло: Магда знает не только путь к Горе, но и проходы по туннелям!

— Ты знаешь, как пробраться внутрь! — в восторге воскликнул я и даже подался к ней.

Магда никак не ответила, но в глубине души я знал, что так оно и есть. Я и сам смог бы добраться куда надо внутри Горы, но только по известным туннелям, и меня тут же обнаружили бы. Но Магда знает старые, заброшенные пути и проведет меня так, что никто не заметит!

— Она проводит меня? Правда? — с мольбой спросил я Грома.

Гром ничего мне не ответил, только легонько толкнул Магду лбом в бок и поскреб следы на земле. Волчица в последний раз жалобно завыла и послушно наклонила голову. Жалко, конечно, что Грому пришлось на нее надавить, но что делать, если мне надо добраться целым и невредимым к Князьям на самый верх Горы.

— И далеко она сможет меня провести? — спросил я. — На самый верх — в Тронный зал?

Но волк не понял: это было для него слишком сложно. Ладно, пусть ведет, насколько сможет, а дальше сам доберусь.

— Ну что, идем? — Мне не терпелось отправиться в путь. Я не знал, сколько идти до Горы, а времени было в обрез.

Магда послушно встала, но Гром рыкнул на меня, кивнул Магде и повел ее к свежему мясу. Он решил хорошенько накормить ее перед дорогой. И правильно: бедная волчица еле держалась на ногах — силы ей пригодятся.

Пока Магда ела, я нервно переступал с ноги на ногу, думая о предстоящем пути и прикидывая, успеем или нет, хорошо ли Магда знает дорогу. И что если даже я проберусь до самого верха, не попадусь вампирцам, как поговорить с Князьями, как сделать это, прежде чем меня убьет какой-нибудь бдительный стражник или сообщник Курды?

Как только Магда доела, мы отправились в путь. С нами пошли Гром и еще два молодых волка. Последние, кажется, искали приключений! Руди с радостным лаем побежал с нами, но Гром сердито на него гавкнул, и волчонок унесся назад к стае. Я подумал, что мне будет его не хватать, но ведь мы идем не на прогулку и не стоит подвергать волчонка опасности. Так что только оставалось лишь мысленно сказать всей стае: «До свидания».

Сначала идти было легко. Волки бегают не очень быстро, но отличаются такой выносливостью, что могут бежать много часов, не сбавляя скорости. Мы бодро трусили через лес по покрытой снегом каменистой почве.

Но вскоре Магда совсем выбилась из сил. Она не могла долго бежать наравне с молодыми, крепкими волками. Волки хотели продолжить путь дальше — пусть догоняет, но мне не хотелось ее бросать. Я замедлил шаг и пошел с ней рядом. Умчавшиеся уже вперед волки увидели это и вернулись.

Каждые два часа мы останавливались отдохнуть. К утру я уже начал узнавать места. Пожалуй, с такой скоростью, мы доберемся до Горы за пару часов до заката.

Оказалось, немного ошибся. Когда наш путь пошел в гору, Магда побежала еще медленнее. И хотя за час до заката мы все-таки добрались до туннелей, однако настроение у меня не стало веселым: Магда была в очень плохом состоянии. Если путь до Горы дался ей с таким трудом (волчица тяжело дышала, ноги у нее дрожали от перенапряжения), как она осилит долгий подъем в туннелях?

Я предложил Магде остаться здесь: мол, дальше пойду сам, но она протестующе зарычала. Мне показалось, она решила пойти до конца, но не ради меня. Старым волкам редко представляется возможность совершить подвиг. Магда наслаждалась своей важной ролью, и теперь скорее умрет, чем сдастся. Как полувампир я ее понимал. Не хотелось, конечно, чтобы волчица умерла из-за меня. Но я решил с ней не спорить.

Ночь мы провели в туннеле в самом подножии Горы. Молодым волкам не терпелось продолжить путь, но я понимал, что и вампиры, и вампирцы бодрствуют ночью, а значит, идти опаснее. Так что волкам пришлось тоже остановиться на ночлег. Наконец, когда вход в туннель осветили первые лучи солнца, я встал, кивнул волкам, и мы начали подъем.

Магда вела нас по узким туннелям, которыми вампиры не пользовались. Большинство из них были естественного происхождения, в отличие от коридоров, которые соединяли Залы. Часто приходилось карабкаться на четвереньках или ползти по-пластунски. Это было нелегко (и больно — ведь я по-прежнему был голым!), но я не обращал внимания на боль и усталость и только радовался: раз ни вампиры, ни вампирцы не пользуются этими туннелями, никто нам не встретится!

Время от времени останавливались отдохнуть. Особенно трудно подъем давался Магде: вид у нее был такой, будто она вот-вот помрет. Но и другим было не очень просто. Все взмокли, тяжело дышали, постанывали от боли в мышцах и ломоты в костях.

Когда мы отдыхали в пещере с покрытыми фосфоресцирующим лишайником стенами, я задумался: откуда Магда знает эти туннели? Видимо, в молодости она отбилась от стаи, заблудилась, оголодала, попала сюда и путем долгих проб и ошибок нашла дорогу к теплу и пище. Если так, то у нее феноменальная память. Как раз в тот момент, когда я думал о том, какая у всех животных хорошая память, Гром вдруг настороженно принюхался, затем вскочил и побежал к выходу. Молодые волки последовали за ним. Все трое оскалили клыки и тихо зарычали.

Что-то тут не так. Поднял камень и пошел узнать, в чем дело. Но когда я, глядя на волков, пересекал пещеру, из темноты под потолком на меня кто-то бросился, ни слова не говоря, сбил с ног и грубо заткнул мне рот какой-то костью так, что я не успел даже вскрикнуть!

ГЛАВА 10

Я уже вскинул руки, готовясь защищаться, и тут трое волков бешено залаяли — но не на меня и не на того, кто на меня напал. Нет, они лаяли на кого-то еще, где-то впереди в туннеле затаился кто-то еще более опасный, такой опасный, что они даже забыли о напавшем на меня создании. Магда спокойно лежала на камнях и смотрела на меня, в ее глазах светилось любопытство, но не тревога.

Я замахнулся, но тут напавший на меня сказал что-то вроде: «Гурлабашта!» Я попытался прокричать что-то в ответ, но у меня вырвался только слабый стон, потому что между зубами у меня была зажата кость. «Гурлабашта!» — снова рявкнул мой противник, убрал кость и поднес свои костлявые пальцы к моему рту.

Поняв, что моей жизни ничего не угрожает, я успокоился и стал с подозрением рассматривать того, кто сбил меня с ног. К моему великому удивлению, это оказался один из худых, бледных Хранителей крови с прозрачными глазами. Он явно был чем-то встревожен. Приложив палец к своим губам, он указал на волков, которые лаяли громче, чем когда-либо, а потом на потолок пещеры, откуда он спрыгнул. Подтолкнув меня к стене, Хранитель показал на выступы, за которые можно уцепиться, быстро вскарабкался вверх и скрылся в темноте. Я постоял немного в нерешительности, глядя на обеспокоенных чем-то волков, и стал взбираться вслед за ним.

У самого верха была широкая трещина, куда и впихнул меня Хранитель. Сам он спрятался в небольшой выемке неподалеку. Я молча, с волнением ждал, что же будет дальше. И вдруг услышал чей-то голос, полный злобы.

— Тихо! — прошипел кто-то волкам. — Эй вы, шелудивые псы, а ну-ка заткнитесь!

Волки перестали выть, но продолжали грозно рычать. Они немного отступили назад, и я увидел, как из тени показалось чье-то красное лицо — вампирец!

— Волки! — воскликнул вампирец и плюнул. — Черт бы их побрал!

— Оставь их в покое, — сказал второй вампирец за его спиной. — Они нам ничего не сделают, если их не трогать. Пусть себе бродят здесь в поисках еды.

— Если они не прекратят тявкать, нас скоро обнаружат вампиры, — злобно пробормотал первый вампирец, и я увидел у него за поясом острый нож.

— Они лают потому, что почуяли нас, — сказал второй и потянул за собой первого. — Они перестанут, когда мы…

Голоса замолкли вдалеке — вампирцы ушли.

Убедившись, что поблизости нет ни одного из них, я глянул туда, где прятался Хранитель крови, чтобы поблагодарить его за столь неожиданную помощь, но он исчез. Наверное, уполз куда-то, когда я следил за вампирцами. Удивительные существа! Убегая в прошлый раз от Курды и вампирцев, я взывал о помощи, но один из Хранителей, заметивший меня, не стал помогать, поэтому я решил, что Хранители крови заодно с вампирцами. С чего они решили помочь мне на этот раз?

Раздумывая над этим, я спустился к волкам. Они все еще настороженно принюхивались, но рычать перестали. Через некоторое время мы вышли за Магдой из пещеры, и она повела нас дальше. Старая волчица теперь шла еще медленнее, то ли потому, что устала, то ли опасалась еще одной встречи с вампирцами — не знаю.

Несколько часов спустя мы добрались наконец до самых нижних Залов и начали бродить по ним. Один раз мы прошли около складов. Я слышал, как за стеной вампиры готовятся к застолью, которое начнется после того, как Курду объявят Князем. Затаив дыхание, я пытался прислушаться, о чем они говорили, но отсюда было ни слова не разобрать, и мы быстро отправились дальше, чтобы нас никто не заметил.

Я думал, что Магда вот-вот остановится, но она все шла и шла по туннелям — мне казалось, она не станет заходить в обитель вампиров так далеко. Я уже решил, что мы скоро подойдем к основным Залам, но тут мы остановились у туннеля, который круто шел вверх. Магда посмотрела на вход в него, повернулась и уставилась на меня, ее взгляд говорил о том, что дальше она идти не может. Я устремился вперед — проверить, куда ведет этот коридор, а Магда развернулась и, прихрамывая, пошла прочь.

— Куда ты? — спросил я.

Волчица остановилась и обернулась ко мне, в ее взгляде читалась усталость — она не сможет преодолеть такой подъем.

— Подожди здесь, мы вернемся за тобой, — сказал я.

Магда фыркнула, поскребла лапой о камень и ощетинилась, я понял, что она собирается уйти, чтобы найти тихое место и там умереть.

— Не надо, — тихо с казал я. — Тебе надо просто лечь и отдохнуть.

Магда резко помогала головой. Заглянув в ее печальные глаза, я догадался, что именно этого она и хотела с самого начала. Когда мы отправились сюда, она знала, что путь окажется слишком длинным и трудным. Но Магда все равно решила пойти, чтобы перед самой смертью помочь мне, она не хотела жить в своей стае еще год или два, дряхлея и слабея у всех на глазах. Она была готова к смерти и с радостью ждала ее прихода.

Присев на корточки, я обнял косматую шею волчицы и погладил ее по ушам.

— Спасибо, — просто сказал я.

Магда лизнула меня, потерлась носом о левую щеку и устало побрела в темноту, надеясь найти уединенное место, где она могла бы спокойно лечь и отойти в мир иной.

Я немного постоял, думая о смерти и о том, как спокойно относятся к ней волки, вспоминая, как бросился бежать, когда мне угрожала смертельная опасность. Потом, отбросив эти мрачные мысли, я вошел в туннель и начал подниматься по нему.

Волкам подъем давался труднее, чем мне. Хотя им и не составляло труда вскарабкаться на Гору, но этот туннель был почти отвесным, с гладкими стенами и полом, и они все время соскальзывали вниз. В конце концов, устав дожидаться волков наверху, я съехал вниз и пропустил их вперед, а сам полез за ними, подсаживая их головой и плечами, когда они начинали сползать.

Через несколько минут мы очутились в маленькой темной пещерке с ровным полом. Здесь было душно, от волков сильно воняло.

— Подождите меня здесь, — шепотом сказал я, испугавшись, что их запах могут почуять вампиры.

Стена в пещере была из тонкого, хрупкого камня. Сквозь сотни щелей и трещин просачивался тусклый свет. Даже самая широкая из щелей здесь оказалась слишком маленькой, чтобы можно было рассмотреть, что за этой стеной. Ногтем мизинца я расширил щель. Снова прильнув к ней, я наконец понял, где нахожусь — прямо за Тронным залом!

Вот это да! Ведь мне говорили, что из Тронного зала не было второго выхода! А потом, успокоившись, начал думать о том, что делать дальше. До сих пор все шло очень гладко и ровно, о большей удаче и мечтать было нельзя, так что теперь оставалось только правильно воспользоваться этим невероятным везением. Конечно, захотелось тут же ворваться в Зал и позвать Князей, но тогда охрана или кто-то из предателей могут убить меня на месте, и я так и не успею никому ничего рассказать.

Отойдя от стены, я вернулся к волкам и повел их назад по крутому туннелю в ту пещеру, где было больше места. Там я лег, закрыл глаза и стал думать о том, как бы мне увидеться с Князьями и в то же время улизнуть от копий и мечей злобных предателей и добрых охранников!

ГЛАВА 11

Надо бы поговорить с самими Князьями, но как это сделать? Не подойдешь же к дверям Зала и не попросишь стражника пустить меня! Можно было подождать, когда покажется кто-нибудь из Князей, и окликнуть его, но они редко покидают Зал. И что, если Курда что-нибудь предпримет, прежде чем я успею рассказать о его предательстве? Я подумал, не прокрасться ли мимо стражников, когда они откроют кому-нибудь двери. Но, скорее всего, они меня все равно заметят. К тому же, если в Зале окажется Курда, он может прикончить меня, прежде чем я успею все рассказать.

Этого я боялся больше всего: что меня убьют раньше, чем я предупрежу Князей о нависшей опасности. Поэтому и решил для начала переговорить с кем-нибудь, чтобы хоть кто-то тоже знал о коварном замысле Курды и, в случае чего, мог предупредить вампиров.

Но кому довериться? Лучше всего было бы поговорить с мистером Джутингом или Хоркатом, но до их комнат мне точно не добраться незамеченным. Арра Грацис и Вейнис Блейн тоже жили слишком далеко.

А значит, остается только старик Себа Нил — интендант Горы. Его комната рядом со складами. Конечно, риск есть, но до него добраться, не поднимая шума, легче, чем до кого-либо другого. Вопрос только, можно ли ему доверять. Они с Курдой — друзья. Он помогал этому предателю составлять карты часто используемых туннелей — те самые, по которым прямо сейчас, может быть, вампирцы подбираются к Тронному залу. Может ли Себа быть сообщником Курды?

Не успел я сам себе задать этот вопрос, как тут же понял: это просто невозможно. Себа — старый вампир, для него верность и обычаи вампиров превыше всего. И он был наставником мистера Джутинга. Если нельзя доверять Себе — значит, нельзя доверять никому.

Надо пойти поискать Себу. Волки тоже поднялись, но я велел им остаться. Гром зарычал и тряхнул головой, но я жестко приказал ему:

— Сидеть! Жди меня здесь. Если не вернусь, возвращайтесь в стаю. В этой битве ты ничем не можешь мне помочь.

Сомневаюсь, чтобы Гром все понял, но, тяжело дыша, опустился рядом с другими волками. Его блестящие глаза провожали меня, пока я не исчез за поворотом.

Тем же путем, каким мы пришли, я спустился к складам. Добрался довольно быстро. В помещении вроде бы было тихо, но все равно я не раз прислушался, прежде чем очень осторожно влез через дыру, которую мне показал Курда, когда помогал мне бежать.

Внутри и правда никого не было. Я пошел к двери в коридор, но вдруг остановился и оглядел себя. Я уже так привык к своей наготе, на которую животные не обращали внимания, что даже не подумал, какое впечатление произведу на старого вампира, если я появлюсь перед ним прямо так: голый, грязный, взъерошенный, — он просто испугается меня, решив, что я — призрак!

Одежды я не нашел. Пришлось разорвать старый мешок и повязать его на бедра. Не сказать, чтобы я от этого стал намного красивее, но лучше ничего не было. Остатки мешковины я привязал к ногам — так мои шаги не будут слышны. Затем открыл мешок с мукой и натерся ею, чтобы от меня не так воняло волками. Теперь все было готово. Я открыл дверь и осторожно вышел в коридор.

Отсюда до комнаты Себы было идти минуты две-три, но у меня ушло чуть не полчаса. Прежде чем свернуть за угол, я всегда выглядывал, чтобы убедиться, что там никого нет. И шел по коридору только тогда, когда придумывал, где спрятаться, если кто-нибудь появится.

Когда я наконец добрался до комнаты интенданта, меня буквально трясло. Пришлось несколько минут постоять у него перед дверью, передохнуть. Придя в себя, я легонько постучал.

— Входи! — крикнул Себа.

Я вошел.

— Сюда, Томас, — пробормотал он, разглядывая какой-то сундук. — Я же тебе говорил: не стучи. До церемонии меньше двух часов, некогда тут…

Он повернулся. У бедного Себы прямо-таки отвисла челюсть.

— Здравствуйте, — сказал я и нервно улыбнулся.

Себа моргнул, тряхнул головой, снова моргнул.

— Даррен? — ахнул он.

— Собственной персоной, — ответил я с широкой улыбкой.

Себа закрыл сундук и тяжело на него опустился.

— Мне уже начали являться привидения? — прошептал он.

А что, я похож на привидение?

— Да.

Я рассмеялся.

— Нет, Себа, я не привидение, — уверил я, подходя к нему. — Это в самом деле я. Живой. Потрогайте — сами убедитесь.

Себа протянул трясущуюся руку и одним пальцем дотронулся до моей левой руки. Удостоверившись, что я живой, он весь просиял. Встал с сундука. И тут же сник и сел.

— Тебя приговорили к смерти, — грустно сообщил он.

— Я так и думал.

— Ты сбежал.

— Простите меня. Мне очень стыдно.

— Мы думали, ты утонул. Твой след обрывался у потока. Как ты выбрался?

— Выплыл, — браво ответил я.

— Куда выплыл?

— Наружу.

— То есть… поток нес тебя через… всю Гору? Это невозможно!

— Невероятно, — поправил я. — Но не невозможно. Иначе я бы тут не стоял.

— А Гэвнер? — с надеждой спросил Себа. — Он тоже жив?

Я печально покачал головой:

— Гэвнер мертв. Его убили.

— Я так и думал, — вздохнул Себа. — Но когда я увидел тебя, я… — Он запнулся, нахмурился. — Убили? — вскричал он.

— Думаю, вам лучше выслушать меня сидя, — посоветовал я и вкратце рассказал про стычку с вампирцами, про предательство Курды и про то, что было потом.

Когда я закончил, Себу буквально трясло от ярости.

— Никогда бы не подумал, что вампир обратится против своих братьев, — проговорил он. — И такой уважаемый! Мне противно и стыдно, что я пил кровь за его здоровье и молил богов даровать ему удачу! Черт побери!

— Вы мне верите? — с облегчением спросил я.

— Может, мне и не удалось распознать предателя, но правду от лжи я еще отличаю! Я тебе верю. И Князья тоже поверят. — Он поднялся и пошел к двери. — Надо скорее их предупредить. Чем раньше мы… — Он замер. — Нет, Князья до церемонии никого не принимают. Они в Тронном зале и не откроют двери, пока не наступят сумерки и не появится Курда. Так всегда было. Если я даже попрошусь, мне откажут.

— Но ведь вы успеете их предупредить? — забеспокоился я.

Он кивнул.

— Церемония длинная, а его введут в должность только в самом конце. У нас будет возможность вмешаться и предъявить эти серьезнейшие обвинения нашему псевдосоюзнику — Курде Смульту. — Старый вампир просто кипел от злости. Глаза его сузились. — Вообще-то… — продолжил он, — он сейчас один в своих комнатах. Можно пойти и перерезать ему горло, прежде чем…

— Не надо, — остановил его я. — Князья захотят допросить его. Мы же не знаем, кто еще с ним заодно и почему он стал предателем.

— Ты прав. — Себа грустно вздохнул. — К тому же смерть слишком слабое наказание для него. За убийство Гэвнера он заслуживает настоящих мучений.

— Но не только поэтому я не хочу, чтобы вы его убивали, — осторожно начал я. Себа посмотрел на меня, выжидая. — Я хочу сам обличить его. Я был с Гэвнером в момент его смерти. Он оказался в туннелях из-за меня. Я хочу посмотреть в глаза Курде, когда сообщу всем, что он предатель.

— Чтобы он увидел, как ты его ненавидишь?

— Нет. Чтобы он увидел, какую боль причинил. — На глазах у меня непроизвольно выступили слезы. — Себа, я ненавижу его и все же считаю своим другом. Он спас мне жизнь. Если бы он не уговорил меня бежать, меня бы сейчас уже не было. Я хочу, чтобы он увидел, какую боль причинил мне, — повторил я. — Может, это звучит абсурдно, но я хочу, чтобы он увидел: мне неприятно говорить о том, что он предатель.

Себа медленно кивнул.

— Нет, это не абсурдно, — сказал он, задумчиво поглаживая подбородок. — Это опасно. Если тебя не убьют стражники, то кто-то из соратников Курды может это сделать.

Ну и пусть. Я готов рискнуть. Что мне терять? Все равно придется умирать, потому что я не прошел испытания. Мне будет легче покинуть этот мир, обличив Курду, нежели это случится в Зале смерти.

Себа тепло мне улыбнулся:

— Ты замечательный, смелый вампир, Даррен Шэн.

— Нет, — тихо возразил я. — Просто мне стыдно, что я тогда сбежал, и хотя бы теперь я должен что-то сделать.

— Лартен будет гордиться тобой, — сказал Себа.

Я не знал, что ответить. Просто, сильно покраснев, пожал плечами. А потом мы сели и стали обсуждать план на предстоящую ночь.

ГЛАВА 12

Я не хотел, чтобы волки шли дальше со мной, — их могли убить, — но они продолжали терпеливо сидеть, когда я попытался прогнать их.

— Уходите! — прошептал я, похлопав их по спинам. — Возвращайтесь назад!

Но они ведь не собаки и потому не послушались меня. Я понял, что они собираются остаться со мной до конца, а те, что помоложе, явно были готовы вступить с кем-нибудь в схватку за меня. Поэтому я не стал прогонять их, а решил вместе спокойно дождаться ночи.

Когда наступил вечер, мы снова поднялись по крутому туннелю и подошли к стене, за которой находился Тронный зал. Я стал ногтями выковыривать камни из стены, там, где она была совсем тонкой, и скоро в стене образовалась дыра, достаточно большая, чтобы можно было в нее протиснуться. Удивительно, как это никто еще не обнаружил этот проход! Впрочем, туннель упирался в стену Зала очень высоко, к тому же со стороны Зала стена, вероятнее всего, казалась толстой и прочной.

Я помедлил немного, задумавшись о том, как же мне везет. Не утонул в потоке; Руди и Гром нашли меня, когда я был уже на пороге смерти; Магда помогла добраться по туннелям почти до самого Тронного зала. И даже в том, что я не прошел испытания, был свой плюс: я бы не узнал о вампирцах, если бы одержал победу над разъяренными вепрями.

Что это — просто удача, которая часто улыбается вампирам, или нечто большее — вроде судьбы? Я никогда не верил в судьбу, но теперь вот начал сомневаться!

Звуки приближавшейся процессии отвлекли меня от раздумий. Скоро начнется церемония посвящения Курды в Князья. Пора действовать. Протиснувшись сквозь дыру, я спрыгнул на пол, а потом одного за другим поймал волков, которые последовали за мной. Очутившись в Зале, мы прижались к стене и мелкими шажками стали продвигаться вперед.

Вскоре я увидел Генералов, выстроившихся, чтобы поприветствовать Курду Смульта. Это был почетный караул. Генералы стояли вдоль всего коридора, ведущего сюда, до самых дверей в Зал. Почти все были вооружены, да и многие вампиры тоже — только во время церемонии посвящения в Князья вампирам решено входить в Тронный зал при оружии. Любой из вооруженных вампиров может оказаться предателем, которому дан приказ убить меня на месте. Я постарался не думать об этом. Это было слишком страшно.

Все три Князя стояли у распахнутых дверей в Тронный зал, в пышном облачении, готовые влить Курде часть своей крови, чтобы он сделался полноценным Князем. Недалеко от Князей стояли мистер Джутинг и Себа. Мистер Джутинг смотрел в сторону коридора, откуда должен был появиться Курда, а Себа высматривал меня. Когда наши глаза встретились, он слегка кивнул. Значит, он переговорил со своими помощниками и приказал им задержать любого вампира, кто поднимет оружие во время церемонии. Себа не стал говорить им обо мне — мы решили, что лучше об этом пока никому не знать, — и я мог только надеяться, что они, не раздумывая, остановят людей Курды; если те захотят меня убить.

Процессия вошла в пещеру. Впереди парами шли шестеро вампиров, они несли одеяния, в которые Курда облачится сразу же после церемонии. За ними — двое других вампиров, которые пели песни, в них восхвалялись Князья и Курда. После них — много других сказителей, их голоса разносились по всему коридору и Залу.

За первыми восемью вампирами несли того, ради кого была устроена вся церемония, — Курду Смульта. Его несли четыре Генерала, облаченные в свободные белые одежды. Генералы шли, склонив светлые головы и закрыв глаза. Я подождал, пока он подойдет к Князьям поближе, а потом отошел от стены, выступил вперед — волки встали рядом — и закричал что есть силы:

— СТОЙТЕ!

Все повернулись ко мне, пение прекратилось. Кажется, сначала многие вампиры меня вообще не узнали — перед ними стоял какой-то грязный полуголый мальчик, весь в муке. Но вскоре все поняли, кто перед ними, и ужаснулись.

— Даррен! — радостно воскликнул мистер Джутинг и пошел ко мне, раскинув руки, чтобы обнять.

Но я не двинулся с места. Стоял и пристально смотрел на вампиров, ожидая, когда на меня набросятся люди Курды.

Изменники не заставили себя долго ждать. Увидев меня, два вампира в зеленых камзолах подняли копья, а еще один вытащил два ножа и двинулся ко мне. Помощники Себы среагировали мгновенно. Не обращая внимания на начавшуюся суматоху, они бросились к вампирам с копьями и, прежде чем те успели метнуть их, свалили их и обезоружили.

Но вампир с ножами был слишком далеко от людей Себы. Прорвавшись сквозь ряды охранников, он оттолкнул мистера Джутинга и кинулся ко мне. Я легко уклонился от первого ножа, который он в меня метнул. Второй он метнуть не успел, как не успел и подобраться ближе, чтобы всадить его в меня: два молодых волка бросились на него и сбили с ног. Они принялись кусать его и рвать когтями, протяжно подвывая от возбуждения и ярости. Вампир вопил и пытался отбиваться, но волки были слишком сильными.

Наконец один из серых хищников ударил когтями по горлу вампира и прикончил его. Мне было все равно — главное, не трогать тех, кто ни в чем не виноват, а этот, судя по тому, как быстро он среагировал, и намерению убить меня, несомненно, был одним из союзников Курды.

Вампиры, собравшиеся в пещере, в ужасе замерли. Даже мистер Джутинг застыл на месте, широко раскрыв глаза.

— Даррен? — неуверенно спросил он. — Что происходит? Как ты…

— Не сейчас! — рявкнул я, продолжая высматривать предателей.

Кажется, больше никто не пытался меня остановить, но мало ли что. Надо побыстрее сообщить им обо всем.

— Я потом вам расскажу, — пообещал я мистеру Джутингу, а затем спокойно прошел мимо него к Князьям и Курде.

Гром шел рядом, угрожающе рыча.

Когда началась суматоха, Курда открыл глаза и поднял голову, но даже не попытался никуда улизнуть. Пристально посмотрел на меня. Трудно было понять, что он сейчас чувствует. В его взгляде читалась скорее задумчивость, чем ужас. Потом Курда потер три маленьких шрама на левой щеке (эту отметину ему оставили вампирцы, когда несколько лет назад он обсуждал с ними условия мирного договора) и вздохнул.

— Что происходит? — громко воскликнул Мика Вер Лет. Лицо у него стало таким же черным, как и его одежды. — Почему эти вампиры дерутся друг с другом? Прекратить это немедленно!

— Сир! — быстро сказал Себа, прежде чем его помощники выполнят приказ. — Те, кто поднял оружие на Даррена, нам не друзья. Те, кто сражается с ними, делают это по моему приказу. Я настаиваю на том, чтобы вы сначала выслушали Даррена, а уже потом решили, что делать с этими двумя вампирами.

Мика сурово посмотрел на спокойного старого интенданта.

— Себа, ты имеешь какое-то отношение к тому, что здесь сейчас происходит? — спросил он.

— Да, сир, — ответил Себа. — И очень горжусь этим.

— Мальчик убежал от правосудия, он не захотел выслушать приговор Князей, — прорычал Лук. На его лысой голове пульсировали вены. — Ему здесь делать нечего.

— Ему есть что здесь делать, сир. Вы это поймете, когда узнаете, зачем он вернулся, — твердо сказал Себа.

— С этим можно поспорить, — сказал Парис Скайл. — Никто никогда еще не прерывал подобную церемонию. Не знаю, почему ты встал на сторону мальчика, но уверен, что вас обоих надо увести отсюда до тех пор, пока…

— Нет! — закричал я и бросился сквозь ряды охранников к Князьям.

Остановившись прямо перед ними и посмотрев им в глаза, я воскликнул так громко, как только мог, чтобы меня услышали все собравшиеся:

— Вы говорите, что никто никогда еще не прерывал подобную процедуру, — наверное, это правда! А я говорю: никто никогда еще не пытался сделать Князем предателя, поэтому пора.

Вампиры в пещере возмущенно закричали. То, что я назвал Курду предателем, привело их в бешенство, даже тех, кто голосовал против избрания Курды Князем. Не успел я и глазом моргнуть, как толпа вампиров бросилась на меня. Они толкали меня, пинали, били. Волки кинулись ко мне, чтобы защитить, но не смогли пробиться сквозь толпу.

— Прекратите! — во весь голос закричали Князья. — Прекратите! Прекратите! Прекратите!

В конце концов вампиры вняли приказам Князей, отпустили меня и отошли в сторону, бормоча что-то. В их глазах светился гнев. Они не причинили мне вреда — вампиров было так много, что ни одному не удалось нанести настоящий удар.

— Какая ужасная ночь! — недовольно сказал Мика Вер Лет. — Мало того что какой-то мальчишка нарушает наши древние законы и обычаи, так еще и взрослые вампиры ведут себя, как варвары, в присутствии своих Князей… — Он с отвращением покачал головой.

— Но он ведь назвал Курду предателем! — воскликнул кто-то, и вампиры с новой силой осыпали меня ругательствами.

Атмосфера снова начала накаляться.

— Хватит уже! — закричал Мика.

Когда в пещере воцарилась тишина, он пристально посмотрел на меня. Кажется, он был не менее зол, чем остальные.

— Если бы все зависело от меня, — прорычал он, — я бы тут же заткнул тебе рот кляпом и связал. А потом распорядился бы, чтобы тебя отволокли в Зал смерти, где ты и понес бы заслуженную кару.

Он замолчал и оглядел вампиров, которые закивали и одобрительно загудели. Вдруг его взгляд остановился на Себе, и Мика нахмурился:

— Но среди нас есть вампир, которому мы всецело доверяем и которого любим. Этот вампир вступился за тебя. Я не испытываю никакого уважения к полувампирам, которые убегают от заслуженного наказания, но Себа Нил считает, что мы должны выслушать тебя, и я не хочу обижать его.

— Я согласен с тобой, — пробормотал Парис Скайл.

Лук явно сомневался.

— Я тоже уважаю Себу, — сказал он. — Но подобное нарушение наших законов недопустимо… — Сурово посмотрев на Себу, он передумал и мрачно кивнул: — Что ж, ладно. Я присоединяюсь к Парису и Мике. Но только ради Себы.

Парис повернулся ко мне и так мягко, как только мог, учитывая сложившиеся обстоятельства, сказал:

— Говори, Даррен, только вкратце.

— Хорошо, — ответил я, глянув на Курду, который все это время молча смотрел на меня. — Попробую сказать обо всем покороче. Курда Смульт убил Гэвнера Перла.

Вампиры ахнули от ужаса, и гнев в их глазах сменился недоверчивостью.

— Мы тут с вами разговариваем, а в это время десятки вампирцев сидят в туннелях, готовясь к тому, чтобы на нас напасть, — продолжил я.

В пещере воцарилась тишина.

— Их привел сюда вот он! — Я указал на Курду, и на этот раз не раздалось ни одного гневного восклицания.

— Он — предатель, — прошептал я.

Все взгляды были обращены теперь на Курду. Я опустил глаза. Слезы покатились у меня по щекам и закапали на пыльный пол пещеры.

ГЛАВА 13

Наступила глубокая тишина. Никто не знал, что думать, что сказать. Если бы Курда сразу отмел обвинения, может быть, Генералы поверили бы ему. Но он безучастно молчал под обращенными на него вопросительными взглядами.

Наконец Парис Скайл кашлянул и сказал:

— Ты понимаешь, что выдвинул очень серьезные обвинения? Тем более что ты обвиняешь будущего Князя прямо на церемонии вступления в должность… — Он покачал головой. — Ты отдаешь себе отчет в том, что тебя ждет, если ты лжешь?

— Зачем мне врать? — ответил я, окидывая взглядом собравшихся вампиров. — Все знают, что я не прошел испытания и сбежал от казни. Неужели вы думаете, я не понимал, что меня ждет смерть в случае возвращения? Неужели вы думаете, я вернулся бы, не будь это так необходимо? — Все промолчали. — Курда вас предал! Он заодно с вампирцами. Насколько я понимаю, он хочет стать Князем, чтобы помочь вампирцам добраться до Кровавого камня.

По залу прокатился недоверчивый шепот.

— Откуда ты это знаешь? — перекрыл шум голос Лука.

Этот лысый Князь ненавидел вампирцев больше всех, потому что много лет назад один из них убил его жену.

— Про Кровавый камень я только догадываюсь, но вампирцев я сам видел. И Гэвнер их видел. Именно поэтому Курда и убил его. Меня он хотел пощадить, но я бросился в поток в старом Похоронном зале. Я был уверен, что погибну, но выжил. И как только набрался сил, вернулся предупредить вас.

— Сколько там вампирцев? — спросил Лук. Глаза у него гневно сверкали.

— Не меньше тридцати. Может, больше.

Князья обеспокоенно переглянулись.

— Невероятно, — пробормотал Мика.

— Согласен, — сказал Лук. — Но такую причудливую ложь легко было бы опровергнуть. Если бы он захотел нас обмануть, то придумал бы что-нибудь более правдоподобное.

— И вообще, — со вздохом заметил Парис, — посмотрите мальчику в глаза, и вы сразу поймете, что он говорит правду.

Но тут разговор Князей прервали крики. Один из сообщников Курды вырвался и бросился к выходу. Но стражники окружили его, не давая ему уйти. Тогда он достал нож и приготовился сражаться не на жизнь, а на смерть.

— Кир, не надо! — взревел Курда. Это были его первые слова с тех пор, как я прервал церемонию. Вампир опустил руку с ножом и вопросительно посмотрел на Курду. — Все кончено, — тихо добавил Курда. — Незачем зря проливать кровь. Мы всегда были против этого.

Вампир с ножом, названный Киром, покорно кивнул. Но через минуту, когда кольцо стражников вокруг них начало сжиматься, он приставил нож к груди и быстро вонзил его прямо в сердце. Тело умершего рухнуло на землю, и все взгляды снова обратились на Курду. И теперь лица у вампиров были самые мрачные.

— Ты можешь опровергнуть обвинения Даррена? — спросил его Мика, еле сдерживая ярость.

— В данный момент — нет, — спокойно ответил Курда.

— То есть все, что он сказал, верно? — вскричал Лук.

— Да, — подтвердил Курда.

Все присутствующие в Зале непроизвольно ахнули, когда Курда признал свою вину.

— Убить его на месте! — вскричал Лук.

Раздались одобрительные выкрики.

— Тише, господа, — вмешался Себа. — Не кажется ли вам, что стоит заняться вампирцами, прежде чем казнить своих. Курда никуда не денется. Надо сначала решить, что делать с затаившимися врагами.

— Себа прав, — поддержал его Парис. — Прежде всего мы должны разобраться с ними. Предатели подождут.

Затем он велел стражникам увести Курду и второго предателя.

— И следите, чтобы они не лишили себя жизни, — предупредил он. — Так легко они не отделаются. К тому же нам надо будет еще их допросить.

Затем он подвел меня к Князьям и продолжил:

— Сейчас мы удалимся вместе с Дарреном в Тронный зал. Просим всех оставаться здесь, пока мы обсудим сложившуюся ситуацию. Как только мы примем какое-то решение, так сообщим вам. Необходимо подумать, что предпринять, чтобы устранить угрозу нападения вампирцев.

— И чтобы никто не выходил из пещеры! — рявкнул Мика. — Мы не знаем, есть ли среди нас еще предатели. Нельзя допустить, чтобы нашим врагам сообщили о произошедшем и они успели сбежать.

И мы с Князьями, а также несколькими самыми уважаемыми Генералами — Себой, Аррой Грацис и мистером Джутингом — ушли в Тронный зал.

Когда двери за нами закрылись, напряжение несколько спало. Парис поспешил проверить камень, а Мика и Лук печально уселись на свои троны. Себа сунул мне в руки охапку какого-то тряпья и велел быстро одеться. Затем повел меня к Князьям. Я все еще не успел обменяться ни словом с мистером Джутингом, но время от времени ловил его взгляд и улыбался, давая ему понять, что я про него не забывал.

Я рассказал Князьям, как Курда повел меня по туннелям, как нас догнал Гэвнер, как они поспорили о том, куда идти. Потом о стычке с вампирцами, о смелости Гэвнера и предательстве Курды. Когда я заговорил о том, как свалился в поток, Парис весь просиял и даже хлопнул в ладоши.

— Никогда бы не поверил! — в восторге захихикал одноухий Князь. — Сотни лет назад молодые вампиры, чтобы показать свою удаль, спускались по потоку в бочках, но никто не…

— Ну началось… — жалобно протянул Мика. — Парис, может, сейчас не время для воспоминаний?

— Да-да, верно. — Парис смущенно кашлянул. — Продолжай.

Я рассказал, как поток унес меня довольно далеко от Горы, как потом выбрался, как меня подобрали и выходили волки.

— Ну, в этом нет ничего удивительного, — вставил мистер Джутинг. — Волки всегда вскармливали заблудившихся в лесу детей.

Я добавил, что из-за Курды и вампиров с мечами я не смог выйти к искавшим меня мистеру Джутингу и Арре.

— Предатели! — мрачно бросил Мика. — Ты их видел в пещере?

— Конечно. Помните тех троих, которые сейчас пытались меня убить? Двое из них — те самые. Один — это тот, которого загрыз волк. Второй — которого забрали с Курдой.

— Но сколько еще предателей?… — задумчиво проговорил Мика.

— Мне кажется, больше нет, — отозвался Парис.

— Думаешь, их было только четверо? — удивился Мика.

Парис кивнул.

— Не так просто уговорить вампиров пойти против собратьев. Те трое — совсем молодые, и, если ничего не путаю, это Курда сделал их вампирами, причем они — единственные, кого он к нам привел. К тому же согласитесь, что, скорее всего, соратники Курды наверняка находились в пещере, ведь им хотелось засвидетельствовать его триумф. А значит, если бы у него были еще сообщники, они бы тоже выдали себя, когда появился Даррен. Конечно, не исключено, что один-два предателя еще есть, — заключил Парис, — но сейчас не такое время, чтобы подозревать своих. Сейчас больше, чем когда-либо, нам нужно единение.

— Я согласен с Парисом, — вступил Лук. — Любые ростки подозрительности надо искоренить. Если нам не удастся сделать это быстро, вампиры не будут доверять друг другу, и тогда наступит анархия.

Я поспешно закончил свой рассказ: про Магду, про путь по туннелям, про то, как поговорил с Себой, чтобы он знал о предательстве на случай, если меня убьют. А еще я сообщил про Хранителей крови: как один из них в старом Похоронном зале отказался мне помочь и как другой спас меня, когда мы с волками поднимались к Тронному залу.

— У Хранителей крови есть свой совет, где они сами решают свои дела, — сказал Себа, который знал о Хранителях больше, чем кто-либо. — Они считают недопустимым прямое вмешательство в наши дела, потому и не сообщили о вампирцах. Но помогать иногда помогают — как спрятали Даррена в момент опасности. Нам эта позиция может казаться странной, но таковы их обычаи. Так что мы не имеем права злиться на Хранителей крови.

Наконец я досказал. Некоторое время все молчали. Потом Мика Вер Лет с грустной усмешкой проговорил:

— Для тебя интересы клана важнее, чем твои собственные. Мы не можем пересмотреть свое решение относительно испытаний. Мы не можем закрыть глаза на то, что ты сбежал от казни. Но своим бескорыстным поступком ты смыл с себя пятно позора. Ты настоящий вампир, Даррен Шэн, не менее достойный, чем все, кого я знаю.

Я опустил голову, пряча смущенную улыбку.

— Некогда петь дифирамбы, — пробурчал Лук. — Вампирцы не дремлют. Я не успокоюсь, пока все они не окажутся на кольях в Зале смерти. Давайте скорее нападем на них и…

— Не торопись, мой друг, — перебил его Парис, касаясь его руки. — Надо все хорошо продумать. Наши лучшие следопыты прошли по следу Даррена по всем туннелям, а значит, были совсем недалеко от вампирцев. Курда, видимо, заранее позаботился перевести их в другую пещеру. Так что для начала надо их найти. И потом действовать очень тихо, чтобы не спугнуть, не то они успеют сбежать.

— Будь по-вашему! — взревел Лук. — Но тогда я пойду во главе наступления!

— Не возражаю, — согласился Парис. — А ты, Мика?

— Пусть Лук идет во главе. Но только при условии, что я поведу второй отряд и он оставит вампирцев и на мою долю.

— Договорились, — рассмеялся Лук. Глаза его уже засверкали в предвкушении битвы.

— Такой молодой, а уже такой кровожадный, — вздохнул Парис. — Выходит, мне придется остаться охранять Тронный зал.

— Один из нас сменит тебя ближе к концу, — пообещал Мика. — Так что ты сможешь добить оставшихся вампирцев.

— Какой ты добрый! — язвительно заметил Парис, но тут же посерьезнел. — Но это потом. Для начала надо собрать наших лучших следопытов. Даррен пойдет с ними и покажет, в каких пещерах они были. И тогда…

— Господа, — вмешался Себа, — мальчик ничего не ел с тех пор, как покинул волчью стаю, а человеческой крови не пил с тех пор, как ушел с Горы. Прежде чем отправлять его на такое сложное задание, разрешите мне накормить его.

— Конечно! — поддержал Парис. — Отведи его в Зал Хледона Лурта и накорми хорошенько. Мы скоро пришлем за ним.

Я бы с удовольствием остался обсуждать дела с Князьями, но есть хотелось ужасно. Так что я не стал спорить, когда Себа повел меня из Тронного зала. Мы прошли мимо толпы вампиров, разглядывавших меня с любопытством и восхищением, и спустились в Зал Хледона Лурта. Еда показалась мне невообразимо вкусной. Но я не забыл возблагодарить богов за то, что они помогли мне справиться со всеми трудностями, которые вставали у меня на пути, и попросил их помочь всем нам в предстоящем деле.

ГЛАВА 14

Когда я ел, мистер Джутинг привел в столовую Хорката. Карлику не разрешили присутствовать на церемонии — это было привилегией только вампиров, — поэтому он не знал, что я вернулся, пока не зашел в столовую и не увидел, как я за обе щеки уписываю обед.

— Даррен! — удивленно воскликнул он и бросился ко мне.

— Привет, Хоркат, — откликнулся я, жуя кусок жареной крысы.

— Что… ты здесь… делаешь? Тебя… схватили?

— Да нет. Я сам сдался.

— Зачем?

— Давай все потом объясню, ладно? — взмолился я. — Я только что обо всем рассказывал Князьям. Ты и сам скоро все узнаешь. Расскажи лучше, что здесь было после того, как я убежал.

— Да ничего особого, — сказал Хоркат. — Вампиры очень… разозлились, когда… поняли, что ты… сбежал. Я сказал… что ничего не знаю. Они мне… не поверили, но я… все равно больше… ничего… не сказал, так что им… пришлось… смириться.

— Он даже мне ничего не выдал, — возмутился мистер Джутинг.

Я смущенно посмотрел на вампира и пробормотал:

— Простите, что я сбежал.

— Да уж, Даррен, тебе стоит просить прощения, — проворчал он. — То, что ты сделал, на тебя совершенно непохоже.

— Знаю, — хмуро сказал я. — Можно было бы все свалить на Курду — это он меня уговорил, — но на самом деле я просто очень испугался и поэтому воспользовался первой же возможностью сбежать. Я боялся не только самой смерти — нет, больше всего я страшился мысли о том, что меня поведут в Зал смерти, а потом подвесят над кольями и… Я содрогнулся от одной мысли об этом.

— Ладно, не надо себя так казнить, — тихо сказал мистер Джутинг. — Во всем следует винить прежде всего меня, — ведь это я позволил подвергнуть тебя испытаниям. Мне нужно было настоять на том, чтобы тебе предоставили достаточно времени на подготовку к ним, и обговорить, что с тобой сделают, если ты не пройдешь испытания. Мы сами во всем виноваты, ты тут ни при чем. Ты поступил так, как поступил бы любой другой, не слишком знакомый с законами и обычаями вампиров.

— А я считаю, что это судьба, — пробормотал Себа. — Если бы он не сбежал, мы бы никогда не узнали, что Курда предатель и что в наших туннелях скрываются вампирцы.

— Судьба… отмеряет время… по часам… похожим на сердце, — вдруг сказал Хоркат, и мы все уставились на него.

— Что это значит? — спросил я.

Он пожал плечами:

— Не знаю… просто… всплыло в памяти. Так любил… повторять… мистер Карлиус.

Мы переглянулись, тут же подумав о мистере Карлиусе и его часах в форме сердца, которые он часто вертел в руках.

— Думаете, к этому имеет какое-то отношение Рональд Карлиус? — спросил Себа.

— Не знаю, — ответил мистер Джутинг. — Я считаю, что Даррену просто везет, как везет любому вампиру. С другой стороны, Карлиус всегда оставался темной лошадкой, и кто знает, когда он вступит в игру.

Какое-то время мы сидели молча, размышляя о том, что же мне помогло — судьба или удача. Но потом в столовую зашел один из посланников Князей, и меня повели через нижние Залы и туннели к следопытам — пора было отправляться на поиски вампирцев.

Одним из пятерых следопытов был Вейнис Блейн, с которым я тренировался перед испытаниями. Одноглазый распорядитель игр взял мои руки в свои и сжал их.

— Я знал, что еще увижу тебя, — сказал он. — Другие проклинали тебя, но я был уверен, что ты вернешься, когда все хорошенько обдумаешь. Я говорил, что ты сделал это, не подумав, и наверняка поймешь, что ошибся.

— Надеюсь, что ты все-таки не ставил на мое возвращение, — улыбнулся я.

— Нет, не ставил, — засмеялся Вейнис.

Он осмотрел мои ноги, чтобы убедиться, что я не наделаю шуму, когда мы будем пробираться по туннелям. Все следопыты были обуты в туфли из мягкой кожи. Он предложил мне обуть такие же, но я сказал, что мне и так удобно.

— Необходимо передвигаться очень тихо и осторожно, — предупредил меня Вейнис. — Никаких резких движений, никаких фонарей, никаких разговоров. Общаться будем с помощью условных сигналов. Возьми вот это. — Он протянул мне длинный острый нож. — Если понадобится, то без всяких сомнений воспользуйся им.

— Ладно, — пообещал я, подумав о том, что точно такой же нож оборвал жизнь моего друга Гэвнера Перла.

Мы отправились в путь, стараясь идти как можно тише. Вряд ли теперь мне удалось бы найти дорогу в ту пещеру одному тогда я не особенно смотрел, куда мы идем. Но следопыты уже проходили по этому пути, когда искали меня после моего бегства, а потому знали, куда идти.

Мы проползли по коридору под потоком. В этот раз мне не было страшно, учитывая, что было мной пережито той ночью. Когда мы остановились, я молча указал на туннель, соединявший маленькую пещеру с большой. Двое следопытов отправились туда на разведку. Я напряг слух, ожидая услышать звуки схватки, но в туннелях по-прежнему царила тишина. Через несколько минут к нам вернулся один из следопытов и покачал головой. Мы прошли за ним в большую пещеру.

В ней никого не было. Казалось, она была пуста со дня Сотворения мира. Меня уже давно мучили дурные предчувствия — я так и знал, что мы не найдем вампирцев, и боялся, что меня объявят лжецом. Догадавшись о моих страхах, Вейнис легонько толкнул меня в бок и подмигнул. «Все будет в порядке», — одними губами проговорил он и стал вместе с остальными следопытами внимательно осматривать пещеру.

Очень скоро следопыты обнаружили доказательства того, что здесь были вампирцы, и это развеяло все мои страхи. Один нашел лоскут ткани, другой — банку недоеденной фасоли, третий обнаружил плевок. Взяв то, что можно было унести с собой, мы вернулись в маленькую пещеру и там тихо все обсудили, надеясь, что рев потока заглушит наши голоса.

— Да, там было как минимум двадцать вампирцев, — сказал один из следопытов.

— Они прекрасно умеют заметать следы, — проворчал другой. — Мы нашли эти доказательства, поскольку знали, что нужно искать. Мы бы ни за что ничего не увидели, если бы осмотрели пещеру бегло.

— Как вы думаете, куда они могли деться? — спросил я.

— Трудно сказать, — задумчиво протянул Вейнис, почесывая веко поврежденного глаза. — Тут рядом нет ни одной большой пещеры, в которой поместилось бы столько вампирцев. Но они могли разбиться на мелкие группы и разбрестись по всей Горе.

— Не думаю, — возразил какой-то следопыт. — Если бы я командовал ими, я бы приказал всем держаться вместе на случай, если нас обнаружат. Мне кажется, мы найдем их в какой-нибудь пещере ближе к выходу — они будут готовы вступить в схватку либо улизнуть всей группой.

— Будем надеяться, что ты прав, — вздохнул Вейнис. — Ведь если они разбрелись по туннелям, мы их всех никогда не отыщем. Ты сможешь сам добраться до основных Залов? — обратился он ко мне.

— Да, — ответил я. — Но я хочу пойти с вами.

Он покачал головой:

— Мы взяли тебя с собой, чтобы ты показал нам ту пещеру. А теперь тебе нечего здесь делать. Без тебя мы пойдем быстрее. Возвращайся назад и расскажи остальным о наших находках. Мы вернемся, когда найдем место, где засели вампирцы.

Себа встретил меня у входа в основную часть и проводил до Тронного зала. У дверей выстроилась очередь из Генералов, которых вызвали обсудить возникшие проблемы, остальные вампиры все еще оставались в пещере возле Зала. Князья разрешили покидать эту пещеру только своим посланникам и вампирам с особыми поручениями. Вампиры в пещере ждали новостей.

Мистер Джутинг и Хоркат были в Тронном зале. Вампир разговаривал с Князьями. Хоркат стоял в стороне, держа в руках клетку с мадам Октой. Когда я подошел к нему, он вручил мне ее.

— Я подумал… что ты… обрадуешься, — сказал он.

Я не очень-то обрадовался, но притворился, что действительно соскучился по паучихе.

— Молодец, Хоркат, — сказал я. — Спасибо, что подумал обо мне. Мне ее не хватало.

— Хоркат заботился о твоей паучихе, — сообщил Себа. — Когда ты сбежал, он предложил мне оставить ее пока у себя, но я отказался. Сказал, что пути Господни неисповедимы. Мне почему-то казалось, что ты можешь вернуться.

— Возможно, тебе еще придется взять ее к себе, — грустно сказал я. — Похоже, я восстановил свою репутацию, но испытания не прошел, и этого не исправишь.

— Но они же… не станут теперь… наказывать тебя… за это? — спросил Хоркат.

Я глянул на мрачное лицо Себы. Он промолчал.

Через пару часов вернулся Вейнис Блейн. Он принес хорошие новости. Следопыты нашли вампирцев.

— Они в длинной, узкой пещере ближе к выходу из Горы, — объяснил Вейнис Князьям, не теряя времени на расшаркивания и этикет. — Из этой пещеры есть два выхода. Один из них ведет наружу, так что они всегда могут улизнуть.

— А мы поставим снаружи наших людей, тогда им не уйти от нас, — сказал Мика.

— Это не так-то просто сделать, — вздохнул Вейнис. — С той стороны склон очень крутой, к тому же они наверняка поставили у входа охрану. Вряд ли мы сможем отправить туда своих людей, придется брать их внутри пещеры, если получится.

— А может не получиться? — резко спросил Парис, поддавшись волнению Вейниса.

— Как ни крути, а без жертв с нашей стороны не обойтись, — ответил Вейнис. — Нам не удастся застать их врасплох, даже если мы будем подходить к их засаде очень тихо и осторожно. Узнав о нашем приближении, они пошлют против нас отряд, и большая часть спокойно улизнет, пока мы будем сражаться.

— Может, как-то завалить выход наружу? — предложил Лук. — Устроить камнепад или оползень. Тогда им всем придется воевать с нами.

— Да, это один из возможных вариантов, — согласился Вейнис. — Но мало ли что может произойти, если мы вызовем оползень. К тому же тогда они точно узнают о нашем наступлении, и у них будет время подготовиться к нему. Я бы постарался заманить их в ловушку.

— Думаешь, они смогут победить нас в честном бою? — фыркнул Лук.

Вейнис покачал головой:

— Нет. Мы не сумели подобраться к ним достаточно близко, но, как мне кажется, там собралось не больше сорока вампирцев. Конечно, мы победим их! — Вампиры радостно загудели. — Меня беспокоит не это, — продолжил Вейнис, перекрикивая остальных. — Меня беспокоит, каковы будут наши потери!

— Наплевать на потери! — прорычал Лук. — Мы уже не раз проливали свою кровь, воюя с вампирцами. Неужели кто-то из нас не согласен еще раз сразиться с ними?

Судя по одобрительным крикам, согласны были все.

— Это понятно, — вздохнул Вейнис, когда крики утихли. — Но если мы просто ворвемся в пещеру и нападем на них, то можем потерять тридцать, а то и сорок вампиров. Вампирцы будут драться как черти до самого конца. Лук, ты согласен взять на себя ответственность за столько смертей?

Вампиры замолчали, их радость слегка поутихла. Даже на лице у Лука, который больше всех ненавидел вампирцев, отразились сомнения.

— Ты думаешь, мы можем стольких потерять? — тихо спросил он.

— Честно говоря, нам очень повезет, если мы потеряем всего тридцать или сорок вампиров, — резко ответил Вейнис. — Они не зря выбрали эту пещеру. Мы не сможем застать их врасплох или как-то напугать. Нам придется передвигаться небольшими группами и сражаться с ними в узком туннеле. Нас больше, и потому мы наверняка одержим верх, но победа обойдется нам не дешево. Нам нанесут урон — огромный.

Князья неуверенно переглянулись.

— Нельзя терять столько вампиров, — мрачно сказал Парис.

— Да, у вампирцев есть преимущество, — неохотно согласился Мика.

— А нельзя отвлечь их чем-нибудь? — спросил мистер Джутинг, вступая в разговор. — Может, затопить пещеру или выкурить их оттуда?

— Я уже думал об этом, — ответил Вейнис. — Не уверен, что нам удастся залить туда достаточно воды. Лучше всего было бы выкурить вампирцев из пещеры, но она хорошо проветривается. Потолок в ней очень высокий, в нем много щелей и трещин. Нам бы пришлось забраться в саму пещеру и развести огромный костер, чтобы заполнить ее дымом.

— Значит, надо все-таки зайти снаружи, — заявил Парис. — Первыми мы пошлем наших лучших копьеносцев, они уничтожат большую часть врагов, а потом мы уже сразимся с ними в ближнем бою. Тогда наши потери будут не так велики.

— Да, но все-таки достаточны, — возразил Вейнис. — Там почти нет места для копьеносцев. Они снимут охрану у входа, но потом…

— У нас что, есть еще какой-нибудь вариант? — резко спросил Лук. — Может, лучше вообще спуститься к ним с белым флагом и обсудить условия мирного договора?

— Не смей со мной разговаривать таким тоном! — возмутился Вейнис. — Я не меньше тебя хочу посчитаться с ними. Но это будет пиррова победа.

Парис вздохнул:

— Что ж, если нам не одержать другой победы, придется согласиться на такую.

В Зале воцарилась тишина. Я спросил у Себы, что такое «пиррова победа».

— Когда победа достается очень дорогой ценой, — прошептал он. — Если мы одержим верх над вампирцами, но в битве погибнет шестьдесят, а то и семьдесят вампиров, эта победа будет бессмысленной. В военном деле существует такое правило: в битве с врагами никогда нельзя истощать свои силы до конца.

— У нас все-таки есть еще один вариант, — с сомнением в голосе сказал Парис. — Мы можем прогнать их отсюда. Если, приближаясь к пещере, поднять шум, уверен, они сразу побегут, не вступая в бой. Вампирцы не трусы, но и не глупцы. Они не станут сражаться, зная, что наверняка проиграют.

Вампиры гневно загудели. Большинство из них считали, что так поступать бесчестно. Они предпочли бы сразиться с вампирцами.

— Конечно, это не самый лучший вариант! — воскликнул Парис, стараясь перекричать гул голосов. — Но ведь мы всегда можем погнаться за ними и устроить битву снаружи. Многие вампирцы убегут, но нам наверняка удастся убить или захватить достаточно вампирцев и таким образом преподать им всем хороший урок.

— Парис прав, — согласился Мика, и гул стих. — Мне не нравится такой вариант, но если перед нами стоит выбор — либо дать улизнуть большей части вампирцев, либо потерять сорок или пятьдесят вампиров…

Вампиры уныло закивали. Парис спросил Лука, что тот думает о его предложении.

— Это полная чепуха! — прорычал Лук. — Вампирцы не подчиняются нашим законам. Когда они окажутся снаружи, то могут заскользить в пространстве. Тогда мы никого не поймаем.

Скольжением в пространстве вампиры и вампирцы называли очень быстрый бег. По закону вампирам не разрешалось скользить на пути к Горе или от нее.

— Если бы я был Генералом, — продолжал Лук, — я бы громче всех возражал против того, чтобы отпустить вампирцев. Лучше вступить с ними в бой и погибнуть, чем действовать таким гнусным способом. — Он тяжело вздохнул. — Но я — Князь и должен всегда ставить благополучие своих подопечных выше собственных эмоций. Если ни у кого больше нет какого-нибудь плана, как отвлечь вампирцев, чтобы мы смогли их победить без особых жертв с нашей стороны, я согласен позволить им сбежать.

Поскольку такого плана ни у кого не было, Князья созвали Генералов, чтобы обсудить, как лучше прогнать противника и в каком порядке расставить своих людей снаружи. В Зале царила атмосфера всеобщего разочарования. Многие сидели или стояли, печально склонив голову.

— Им это не нравится, — сказал я Себе.

— Мне тоже, — ответил он. — Но иногда следует подавить в себе гордость и подчиниться разуму. Нельзя допустить, чтобы полегло столько вампиров ради одной чести. Не всегда можно доверяться гневу.

Мне тоже было грустно. Я жаждал отомстить вампирцам за Гэвнера Перла. А это будет сделать невозможно, если они просто-напросто удерут. Я не позволил им проникнуть в Тронный зал, расстроив все их планы, но этого недостаточно. Легко представить себе усмешку Курды, когда он узнает о нашем «дипломатичном» решении.

Я стоял, надув губы, и думал обо всем этом, как вдруг в клетку к мадам Окте залетело какое-то мелкое насекомое и тут же угодило в паутину, которую паучиха сплела в углу. Мадам Окта действовала мгновенно. Она тут же набросилась на свою жертву и растерзала ее. Я машинально посмотрел на нее, и тут мне в голову пришла блестящая идея.

Не отрывая взгляда от паучихи, я тут же все обдумал и составил план действий. Он был простым, но должен был сработать наверняка.

Встав на цыпочки, я трижды кашлянул, чтобы привлечь внимание мистера Джутинга.

— Что, Даррен? — устало спросил он.

— Простите, — сказал я. — Кажется, я придумал, как отвлечь вампирцев.

Разговоры мгновенно стихли, и все уставились на меня. Не дожидаясь разрешения, я вышел вперед и с волнением в голосе начал рассказывать. Вампиры заулыбались. К концу моей речи многие хохотали во все горло: им ужасно понравился мой замечательный хитрый план.

Голосование было скорым и единогласным. Мой план еще раз огласили вампирам, и они радостно утвердили его. Не теряя времени, Генералы и Князья начали обдумывать наступление, а мы с Себой, Нилом и мистером Джутингом выбрались из Тронного зала, чтобы отправиться за своей собственной армией и хорошенько подготовиться к первому этапу того, что в фильме про войну обязательно бы назвали «Операция "Паучиха"»!

ГЛАВА 15

Для начала мы отправились в пещеру с пауками Ба-Халена. Мы были здесь с Себой, когда у меня все тело зудело после Зала огня. Но на этот раз старый интендант вошел в пещеру один, держа на вытянутой руке мадам Окту. Вернулся он без паучихи, но какой-то мрачный. Глаза полуприкрыты.

— Ну что, получилось? — спросил я. — Удалось?

Он отмахнулся от меня, закрыл глаза и сосредоточился. Через секунду из пещеры показалась мадам Окта, а за ней — паучок со светло-серыми пятнышками на спине. Я его сразу узнал: тот самый, что и в прошлый раз не отходил от нее ни на шаг.

За этим знакомым мне пауком показались другие не очень ядовитые горные пауки. Потом еще и еще. И вот уже вокруг нас собралось целое море членистоногих созданий. Ими командовал Себа, посылая восьминогим тварям мысленные сигналы.

— Сейчас передам вам управление, — предупредил он нас с мистером Джутингом, когда все пауки собрались вокруг нас. — Лартен, бери тех, что справа от меня. Даррен — тех, что слева.

Мы кивнули и повернулись каждый к своему «полку». Мистер Джутинг, как и Себа, мог просто посылать сигналы, но мне нужна была моя флейта. Без нее я не мог сконцентрироваться достаточно для того, чтобы передавать: паукам свои мысли. Я поднес ее к губам и выдул несколько звуков — так, на пробу. Играть было не очень удобно: большой палец еще не выправился, но я быстро наловчился. Оставалось только ждать, когда Себа даст команду.

— Начинаем, — шепнул он.

Я осторожно заиграл, мысленно сказав паукам: «Не двигайтесь. Постойте, мои лапочки, постойте пока».

Море членистоногих зыбко качнулось, когда Себа прекратил передавать им свои мысли, и вступили мы с мистером Джутингом. Но уже через секунду они настроились на наши волны и опять сплотили ряды.

— Отлично, — просиял Себа, аккуратно, чтобы не передавить насекомых, выйдя вперед. — Я вас оставлю, а сам пойду поищу пауков в других пещерах. Ведите их к месту встречи и ждите меня. Увидите, что кто-то отбился, посылайте мадам Окту, она вернет нерадивых в строй.

Себа ушел. Мы с мистером Джутингом переглянулись, и он посоветовал:

— Необязательно все время играть, можно, только когда отдаешь команды. Как только двинемся в путь, они сами за нами пойдут. А флейтой лучше пользуйся, чтобы возвращать в строй беглецов и одергивать драчливых.

— Мы пойдем за ними или впереди? — спросил я, опуская флейту и облизнув губы.

— Впереди. Но приглядывай за ними. Если что, иди туда, где какой-то непорядок. Только постарайся, чтобы другие продолжали идти, пока ты разбираешься.

— Постараюсь, — пообещал я и заиграл.

И мы отправились в путь. Плечом к плечу с мистером Джутингом, пауки за нами. В более широких туннелях мы отходили на некоторое расстояние друг от друга, чтобы наши колонны разделились.

Управлять пауками оказалось не так сложно, как я думал. Некоторые из них пытались завязать драку или сбежать, но я посылал к ним мадам Окту, и они тут же утихомиривались. Она прямо-таки светилась от счастья и даже стала сама отдавать приказы. Из нее вышел бы отличный Генерал, будь она вампиром!

Наконец мы подошли к пещере, в которой договорились встретиться с Себой, расположили пауков вокруг себя и сели ждать.

Он привел огромную армию пауков — как половина нашей.

— Где ты их набрал? — с удивлением спросил я, когда его пауки вползли в пещеру.

— В Горе множество пауков, надо только знать, где искать, — с улыбкой ответил он, садясь рядом с нами. — Но, по правде говоря, такого количества пауков сразу я еще никогда не видел. Даже я — хоть и умею обращаться с пауками — испугался бы, если бы на меня напала такая армия.

— Мне тоже не по себе, — с нервным смешком признался мистер Джутинг. — И если даже нам не по себе, только представьте, какой ужас охватит ничего не подозревающих вампирцев!

— Зачем представлять, — захихикал Себа, — скоро все сами увидим.

Мы ждали, когда с нами свяжутся Князья, а пока мистер Джутинг взял у меня флейту, что-то с ней сделал, и, когда я ее забрал назад, она уже не издавала ни звука — а значит, я не спугну вампирцев. Пауки все равно будут меня слушаться, потому что на самом деле на музыку им наплевать. А я пользовался флейтой только потому, что привык к ней за долгие годы выступлений с мадам Октой в цирке уродов.

Ждать пришлось довольно долго. Но наконец мы увидели проходящие мимо отряды вампиров. Лук заглянул в пещеру, остановился перед морем пауков, испуганно посмотрел на них и дальше не пошел. В руках он держал три бумеранга с заточенными краями. Еще три висели на поясе. Из всех видов разрешенного оружия он предпочитал бумеранги.

— Мы готовы, — прошептал он. — Вампирцы в пещере. Наши отряды заняли позиции. День в самом разгаре. Пора.

Мы кивнули и поднялись на ноги.

— Помнишь, что делать? — спросил меня мистер Джутинг.

— Помню. Я должен незаметно подобраться к выходу из туннеля. Вы с Себой подведете своих пауков в пещеру через трещины в стенах и потолке. Там они будут ждать, пока я не пущу в ход своих и не напугаю стоящих в карауле вампирцев. Когда они начнут вопить, вы услышите шум и скомандуете своим «войскам» наступать. Вот тогда и начнется веселье!

— Дай нам время подвести пауков к пещере, — сказал Себа. — Нелегко будет ими управлять на расстоянии, даже не видя их. Дело непростое и небыстрое.

— Мне торопиться некуда, — ответил я. — Трех часов хватит?

— За глаза, — ответил Себа, и мистер Джутинг согласился.

Мы пожелали друг другу удачи, обменялись рукопожатиями, и я, взяв свое войско — самое маленькое, потому что мои пауки должны только испугать, — отправился к выходу.

Солнце устало светило в абсолютно безоблачном небе. Мне это было на руку: вампирцы, стоящие в карауле, будут держаться подальше от входа в туннель, чтобы не попасть под смертельные для них солнечные лучи.

Я вылез метров на сорок выше нужного туннеля. Подождал, пока все пауки выберутся наружу, соберутся вокруг меня, и только тогда медленно повел их вниз. Мы остановились в двух десятках шагов от входа в туннель — ближе подобраться я не решался — и спрятались за огромным валуном — отличное прикрытие.

Заняв позицию, я лег на землю и стал смотреть на солнце. Мне доверили эту часть операции не только потому, что управлять небольшой группой пауков вблизи легче, чем проводить их по трещинам на расстоянии, но и потому, что я не боюсь дневного света. Смысл был именно в том, чтобы напасть на вампирцев днем, когда они побоятся покинуть пещеры. Но вампиры боятся солнца не меньше, чем их враги, и только я могу разгуливать при свете дня сколько влезет.

Когда прошло чуть больше трех часов, я поднес флейту к губам, выдул несколько беззвучных нот и приказал паукам растянуться более широким строем. Вперед пойдут только пауки, я буду командовать ими из-за камня. Пауки окружили вход в туннель. Отсюда они казались совсем безобидными, но в темноте будут восприниматься совсем по-другому. Вампирцам покажется, что их гораздо больше и они куда более страшные. В замкнутом пространстве все страхи разрастаются. Вампирцы испугаются моих паучков так, будто к ним лезут несметные полчища восьминогих.

Подождав пару минут, чтобы каждый паук занял свое место, я дал сигнал к наступлению. Они бесшумно полезли в туннель, покрывая весь пол, стены и потолок. Если все пойдет как надо, вампирцам покажется, что весь туннель кишит пауками.

Предполагалось, что я не буду входить в туннель, подожду снаружи, но невозможно было устоять и не посмотреть, сработает ли мой план. Я на животе подполз ко входу в туннель, ожидая услышать дикие вопли вампирцев.

Но до меня доносилось только их тихое сопение — дальше от входа, чем я предполагал. Я ждал, но ничего не происходило. Может, пауки разбежались через трещины в стенах по своим родным пещерам?

Но тут один из вампирцев сказал:

— Эй, у меня бред или стены оживают?

Его собратья только рассмеялись.

— Бред, коне… — начал один и запнулся. — Вот, черт!

— Что происходит? — встревоженно выкрикнул кто-то. — Это кто?

— Кажется, пауки, — заметил более спокойный голос.

— Их тут миллионы! — взвыл другой вампирец.

— Как думаете, они ядовитые?

— Конечно, нет, — презрительно фыркнул тот вампирец, который не испугался. — Обычные горные пауки. Ничего они вам не…

Я со всей силой дунул в свою флейту и скомандовал:

— В атаку!

Туннель огласился криками.

— Они падают! — выли вампирцы.

— Снимите их с меня! Снимите! Снимите!

— Да не ори ты! — гаркнул на него более спокойный вампирец. — Просто стряхни их и… А-а-а!.. — завопил он, когда пауки начали кусать его.

Укус одного такого паука не смертелен, но вот если их сотни… Это совсем другое дело!

Стараясь стряхнуть с себя пауков и растоптать их, вампирцы носились по всему туннелю, при этом дико орали от боли и ужаса. На крики из пещеры вышли их товарищи: посмотреть, в чем дело. Я метнулся в туннель и приказал паукам заняться прибывшими. Пауки послушались, и эти вампирцы в панике отступили назад в пещеру, которая тут же наполнилась страшными стонами и воплями — это со стен и потолка посыпались пауки мистера Джутинга и Себы и принялись за работу.

Битва началась.

ГЛАВА 16

Мне не следовало ввязываться в битву, но вампирцы так испугались пауков, что стало интересно, что же будет дальше, и я, не раздумывая, подобрался поближе — посмотреть, что творится в пещере.

Зрелище было просто потрясающее. Пауки были повсюду — на полу, на стенах и, конечно же, на вампирцах. Краснолицые негодяи прыгали по пещере, как герои мультиков, крича, вопя, отчаянно пытаясь избавиться от пауков. Некоторые старались отогнать маленьких злобных тварей копьями и мечами, но пауки легко уклонялись от удара и тут же впивались в кожу своими острыми жвалами. К тому же от вампирцев с мечами и копьями вреда было не меньше, чем от пауков. Они неистово махали оружием, задевая своих товарищей. Многие были ранены, некоторые убиты.

Те из вампирцев, кто еще сохранил остатки разума, старались образумить остальных: они громко отдавали приказы построиться в шеренги, чтобы можно было отбить нападение пауков. Но в пещере царил невыразимый хаос, и все их попытки были тщетны. На этих вампирцев либо просто не обращали никакого внимания, либо сбивали с ног, если они оказывались у кого-то на пути.

В самом разгаре через дальний вход в пещеру ворвались Гром с двумя другими волками, громко лая, воя и рыча. Не думаю, чтобы вампиры решили задействовать волков; кажется, они принеслись сюда по собственной инициативе!

Завидев волков, некоторые из вампирцев повернулись и побежали к выходу наружу. Они больше не могли выносить всего этого и предпочитали погибнуть под палящими лучами солнца. Я хотел отойти и дать им убежать, но во мне неожиданно проснулся бойцовский дух. Казалось, адреналин заполнил каждую клеточку моего тела. Я решил задержать их здесь, если получится, чтобы они мучились вместе с остальными представителями своего отвратительного народа. Я жаждал одного: мести. Остальное не имело никакого значения.

Оглядевшись, я заметил копье, которое бросил один из стражников, убегая от пауков. Подобрав его, я сунул древко в трещину в полу, а острие направил в сторону вампирцев. Тот, что бежал впереди, заметил меня и попытался обогнуть копье, но остальные вампирцы толкнули его вперед. Он со всего размаха напоролся на копье, мне не пришлось пошевелить для этого даже пальцем.

Встав, я резко стряхнул его с копья и громко закричал на бежавших за ним вампирцев. Они, должно быть, решили, что у этого выхода их поджидает целый отряд злобных вампиров, а потому быстро развернулись и побежали обратно. Я победно засмеялся и бросился было за ними, собираясь убить еще парочку врагов. Но тут мой взгляд упал на того, который напоролся на копье. Я тут же остановился.

Вампирец был совсем еще молодой, его лицо только начало приобретать багровый оттенок. Он тихо хныкал, по щекам у него текли слезы. Не в силах удержаться, я сел на корточки рядом с ним.

— Мне… больно! — выдохнул он, прикрывая руками глубокую рану в животе.

Руки у него были все в крови, и я понимал, что ему уже ничем не помочь.

— Все будет хорошо, — соврал я. — Это зияющая рана. Скоро ты…

Но закончить я не успел. Он закашлялся, и изо рта у него хлынула кровь. Глаза его широко распахнулись, а потом закрылись. Вампирец застонал, затрясся и умер.

Я убил его.

Эта мысль ужаснула меня. Я еще никогда никого не убивал. Я очень хотел отомстить за Гэвнера, но только сейчас осознал весь ужас происходящего. Этот вампирец был мертв. Я отнял у него жизнь и никогда не смогу вернуть ее обратно.

Может быть, он заслужил смерть. Может быть, он был отвратительным созданием, и его обязательно надо было убить. А может быть, он был обыкновенным вампирцем, таким, как я или другие вампиры, который всего лишь подчинялся приказам. Заслужил он смерть или нет — кто я такой, чтобы решать это? У меня нет никакого права распоряжаться судьбами других и убивать их. А я убил. Обрадовавшись тому, что вампирцы испугались пауков, движимый жаждой мести, позволив своим чувствам возобладать над разумом, я поднял оружие на этого вампирца и убил его.

Я ненавидел себя за то, что совершил. Мне захотелось удрать отсюда как можно скорее и притвориться, что этого никогда не было. На душе было отвратительно. Попытался утешить себя мыслью о том, что сделал все как надо, но кто знает, что правильно, а что нет, когда речь заходит об убийстве? Уверен, Курда тоже думал, что поступает правильно, когда убивал Гэвнера. И вампирцы считали, что они правильно делают, что убивают тех, у кого пьют кровь. Мне казалось, что теперь я ничем не лучше любого другого убийцы, что во мне поселилось что-то отвратительное, гнусное, бесчеловечное.

Только обостренное чувство долга вынудило меня остаться. В любую минуту начнется атака вампиров. И мне надо продержать пауков в пещере до ее начала, чтобы вампирцы не успели разбиться на отряды и достойно встретить врага. Если я убегу, погибнет много вампиров, едва ли меньше, чем вампирцев. Надо было внять голосу разума и забыть о своих собственных чувствах.

Сунув флейту в рот, я заиграл с новой силой и заставил пауков снова наброситься на вампирцев. Теперь все предстало передо мной в другом свете. Мне было неприятно смотреть, как несчастные вампирцы кричат и пытаются сбросить с себя восьминогих тварей. Они больше не казались мне мерзкими негодяями, которые несут заслуженное наказание. Передо мной были запуганные и униженные бойцы, которых судьба забросила в далекий край, на территорию врага, и они понимали, что их ждет неминуемая смерть.

И тут, когда вампирцы совсем обезумели, на них напали вампиры под предводительством Лука, который метал во врагов остро заточенные бумеранги, и каждый бумеранг жестоко ранил противника. Рядом с мим и позади него были копьеносцы. Их страшные копья отняли немало жизней.

Как только вампиры ворвались в пещеру, пауки отступили, получив приказ от мистера Джутинга и Себы. Я еще немного подержал пауков внутри, чтобы паника не улеглась и в этой части пещеры.

Через пару минут вампиры заполнили всю пещеру. Копьеносцев сменили вампиры с мечами и ножами. Изначально было решено не отправлять сюда много вампиров, иначе они стали бы мешать друг другу. Но для перепуганных вампирцев и тридцать вампиров показались целой армией. Казалось, на каждого вампирца приходится по пять вампиров.

Лук был в самом центре битвы. Он сменил бумеранги на меч и теперь мастерски размахивал им направо и налево. Рядом с Князем, прикрывая его, стоял Вейнис Блейн. Лезвия его ножей поблескивали в темноте. Несмотря на то, что вампирцы были смертельно напуганы пауками и волками, они быстро сообразили, что от этой парочки надо держаться подальше, и отошли в глубь пещеры.

Арра Грацис тоже была среди нападавших. Она сражалась своим любимым оружием — коротким мечом в одной руке и толстой цепью с шипами в другой. Убив очередного врага, она злобно хохотала над его телом. В первые несколько минут мне даже понравился ее запал, но потом я почувствовал отвращение к тому, с каким упоением она и другие вампиры расправляются со своими врагами.

— Так нельзя, — бормотал я себе под нос.

Конечно, нам пришлось убить вампирцев — это нужно было сделать, но злорадствовать по поводу их поражения совсем необязательно. Неприятно было смотреть на то, какое удовольствие получают вампиры от этой бойни.

Несмотря на растерянность, я все же решил тоже поучаствовать в схватке. Чем быстрее мы разделаемся с вампирцами, тем быстрее положим конец этому кошмару. Схватив острый кинжал, который принадлежал убитому мной вампирцу, я отозвал пауков, отбросил в сторону флейту и присоединился к остальным вампирам.

Я старался держаться в центре схватки, время от времени бросаясь под ноги вампирцам, чтобы их легче было обезоружить и убить. Я не получал никакого удовольствия от битвы, просто делал что мог, чтобы все поскорее закончилось.

Вскоре я увидел, как в пещеру вошли мистер Джутинг и Себа Нил, красные плащи колыхались у Них за спинами. Вероятно, они тоже были намерены поучаствовать в битве. Я не злился на них за то, что они так стремятся убить вампирцев. Я не злился ни на одного из вампиров. Просто мне казалось это неуместным и неправильным.

Через некоторое время после того, как в пещеру вошли мистер Джутинг и Себа, бой стал еще более ожесточенным. Первую атаку пережили только самые крепкие и выносливые вампирцы, и теперь они бились до конца, кто в одиночку, кто в паре, стремясь забрать с собой в могилу как можно больше вампиров.

Я увидел, что у вампиров появились первые жертвы. Несколько уже лежали на полу с распоротым животом или проломленным черепом, все в крови и кричали от боли. Они ничем не отличались от умирающих вампирцев.

Когда в пещеру подоспела вторая волна вампиров, Вейнис хлопнул Лука по спине и сказал, что пора уходить.

— Уходить? — фыркнул Князь. — Сейчас начнется самое интересное!

— Тебе пора! — воскликнул Вейнис и оттащил Лука в сторону. — Настал черед Мике омочить в крови свой клинок. Возвращайся в Тронный зал и смени Париса, как ты и обещал. Ты уже убил достаточно вампирцев. Не жадничай.

Лук неохотно пошел прочь. По пути к выходу из пещеры он встретил Мику, и они похлопали друг друга по спине, как в футболе, когда игрока сменяет запасной.

— Что, не очень-то приятно на это смотреть, да? — проворчал Вейнис, остановившись рядом со мной.

Он весь взмок и решил передохнуть, чтобы вытереть руки о свою рубашку. Бой кипел вокруг нас.

— Просто отвратительно, — пробормотал я, держа перед собой нож так, будто это был крест.

— Не надо было тебе ввязываться в схватку, — сказал Вейнис. — Лартену бы это не понравилось, если бы он узнал.

— Я здесь не ради забавы, — отозвался я.

Заглянув мне в глаза, Вейнис вздохнул:

— Понятно, Даррен. Ты быстро до всего доходишь.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил я.

Он указал на радостно сражавшихся вампиров:

— Для них это развлечение. — Он грустно усмехнулся. — Они совсем забыли, что вампирцы были когда-то нашими братьями, что, убивая их, мы убиваем частичку нас самих. Большинство вампиров, сражающихся здесь, не понимают, насколько дикая и бессмысленная эта битва. Ты молодец, что все понял. Никогда не забывай этого.

В нашу сторону ковылял умирающий вампирец. Ему вырезали глаза, и он тяжко стонал. Вейнис подхватил его, положил на пол и быстро прикончил. Встав, он нахмурился.

— Но какой бы жестокой ни была эта битва, — сказал он, — иногда ее невозможно избежать. Мы не хотели резни. Запомни и это тоже и не злись на нашу жестокость. Мы вынуждены были вступить с ними в бой.

— Знаю, — вздохнул я. — Неужели не существует какого-нибудь другого способа остановить вампирцев, кроме как устраивать кровавую бойню?

— Уходи, — посоветовал Вейнис. — Сейчас начнется самое ужасное. Возвращайся в Залы и хорошенько напейся.

— Попробую, — согласился я, повернулся и пошел прочь.

За моей спиной Вейнис и другие расправлялись с самыми упрямыми вампирцами. По пути к выходу в толпе сражавшихся мелькнуло знакомое лицо — это был вампирец с красным родимым пятном на левой щеке. Через пару секунд я вспомнил его имя — Глальда, именно он разговаривал с Курдой в туннеле после того, как Курда убил Гэвнера. Он хотел и меня тоже убить. Ненависть охватила меня, и я с трудом удержался от того, чтобы не броситься назад в самое пекло битвы.

Я бы ушел из пещеры, но выход загородила толпа вампиров. Окружив раненого соратника, они насмехались над ним, прежде чем прикончить. Меня возмутило их поведение, и я решил воспользоваться другим выходом. В это время Арра Грацис бросилась к вампирцу по имени Глальда. У его ног лежали два мертвых вампира, но ее это не остановило.

— Готовься к смерти, червяк! — воскликнула она, замахнувшись цепью.

Глальда уклонился от удара и засмеялся.

— Значит, вампиры теперь посылают женщин на поле брани! — презрительно сказал он.

— Вампирцы только и способны разве что с женщинами воевать, — отозвалась Арра. — Вы не достойны драться с мужчинами и умереть честной смертью. Только подумай, какой будет позор, когда узнают, что ты принял смерть от руки женщины!

— Да, это было бы позором, — согласился Глальда, взмахнув мечом. — Но такому не бывать!

Оба замолчали и вступили в схватку. Я очень удивился тому, сколько они наговорили друг другу: большинство участников битвы не были намерены стоять, красуясь и вяло обмениваясь оскорблениями. Арра и вампирец осторожно ходили вокруг друг друга, выискивая слабые места. Наверное, Глальде еще не доводилось сражаться с женщиной, но, как бы то ни было, он явно относился к ней как к достойному противнику.

Арра вела себя крайне безрассудно. Она уже убила нескольких охваченных ужасом вампирцев, и теперь ей казалось, что этого одолеть не составит труда. Она пренебрегала защитой и слишком рисковала.

Я желал поскорее выбраться из пещеры и оставить битву далеко позади, но не мог уйти, не зная, победит ли Арра в этой схватке. Она была моим другом и отправилась на поиски, когда я пропал, так что было бы недостойно бросить ее здесь, не убедившись, все ли с ней в порядке.

Мистер Джутинг тоже на миг остановился взглянуть на схватку Арры с Глальдой. Он был далеко от нее, между ними было много сражающихся.

— Арра! — крикнул он. — Тебе помочь?

— Мне? Ни за что! — Она рассмеялась и взмахнула цепью, целясь в лицо вампирцу. — Я покончу с этим мерзавцем прежде, чем ты…

Я так и не узнал, что она хотела сказать дальше. Глальда, уклонившись от цепи Арры, отбил удар мечом, всадил свой меч ей в живот и провернул его. Вскрикнув от резкой боли, она упала.

— Вот и все, женщина, — презрительно бросил вампирец, сел на нее верхом и занес меч над ее головой. — Сейчас я покажу, как мы избавляемся от таких, как ты! — Нацелив острие ей в глаз, он стал медленно опускать клинок.

Арра ничего не могла сделать. Она с ненавистью смотрела на своего врага, ожидая смерти.

ГЛАВА 17

Не мог же я спокойно стоять и смотреть, как Глальда убьет Арру! Потому бросился на вампирца и сбил его с ног. Он чертыхнулся и с глухим стуком рухнул на пол, однако, извернувшись, приготовился драться со мной. Но мне было проще с кинжалом, чем ему с тяжелым мечом. Я быстро вскочил на него и пронзил ему сердце.

Предыдущий вампирец, которого я убил, умер тихо, но этот весь трясся, что-то бормотал, перевернулся, увлекая меня за собой. Попытался встать. Он и сам понимал, что не получится, но, зная, что умирает, боролся до конца.

Ноги у него подкосились, он повалился прямо на меня, чуть не пригвоздив меня к полу ручкой моего собственного кинжала. Он стонал и бился в конвульсиях, а я задыхался под его тяжестью. Но все же мне удалось оттолкнуть его тело в сторону и выбраться. Я уже встал и поднялся на колени, когда жизнь покинула его тело. Я замер и посмотрел ему в лицо. Как и у мертвого Гэвнера, на нем отразились удивление, обида и… страх.

Я осторожно закрыл ему глаза. Потом приложил средний палец ко лбу, указательным и безымянным прикрыл веки, а большой и мизинец оттопырил — знак «прикосновение смерти».

— И в смерти обрел ты славу, — тихо произнес я и подошел к Арре.

Она была еле жива. Хотела встать, но я не позволил. Заставил прижать руками рану на животе, чтобы хоть как-то остановить поток крови.

— Я… умру? — прошептала Арра побелевшими от боли губами.

— Нет, конечно, — заверил я, но она приподнялась, схватила меня за руку и строго повторила погромче:

— Я умру?

— Не знаю, — честно ответил я. — Может быть.

Она со вздохом опустилась на пол.

— Меня радует, что ты отомстил за меня. Ты хороший воин, Даррен Шэн. Ты настоящий вампир.

— Спасибо, — без радости ответил я.

К нам подошел мистер Джутинг и с беспокойством осмотрел Арру. Он замазал края раны слюной, пытаясь остановить кровотечение, но ничего не получилось.

— Больно? — спросил он.

— Ду… рацкий вопрос! — ответила она.

— Ты всегда ругала меня за то, что я говорю глупости, — с улыбкой отозвался он и нежно стер кровь с уголков ее губ.

— Я бы попросила тебя… меня поцеловать, только… я не в силах сейчас… целоваться.

— Еще нацелуемся, — пообещал он.

— Может быть… — со вздохом ответила Арра. — Может быть…

Пока мистер Джутинг беседовал с Аррой, я бессмысленными глазами глядел на вампиров, добивающих врагов. Побежденных осталось всего шесть или семь, и каждого окружала толпа победителей. Люди бы на их месте признали свое поражение, но я знал: эти не сдадутся. Для вампиров и вампирцев не существует такого понятия — признать поражение. Победа или смерть. Эти гордые существа никогда не идут на компромиссы.

Я увидел, как два вампирца, сражавшихся плечом к плечу, прорвали кольцо окружавших их вампиров и бросились к выходу. Группа вампиров, в их числе Вейнис Блейн, бросилась им наперерез. Конечно, беглецам не дали уйти, но один из них за секунду до того, как был убит, последним отчаянным движением метнул свой кинжал. Он пронесся, как самонаводящаяся ракета, к своей беспомощной жертве — Вейнису!

Распорядитель состязаний отпрянул, пытаясь увернуться от кинжала, но слишком поздно: кончик клинка вонзился в его единственный глаз. Хлынула кровь, Вейнис взвыл, закрыв лицо руками. Себа Нил бросился к нему и отвел в сторону.

По этому отчаянному крику я понял, что даже если Вейнис выживет, он никогда больше не увидит ни сияния луны, ни блеска звезд. Вампирцы завершили то, что начал лев. Теперь Вейнис совсем ослеп.

С тоской окинув взглядом пещеру, я увидел, как Гром вместе с одним из молодых волков грызет голову раненого вампирца. Я поискал глазами третьего волка и увидел его у стены. Живот вспорот, клыки обнажены в предсмертном оскале.

Лук ушел, и его место занял Парис Скайл. Старый Князь размахивал толстым посохом, остро заточенным с обоих концов. Он не отличался такой кровожадностью, как молодые вампиры, но видно было, что тоже вошел в раж и бросился на одного из последних вампирцев. Он не предложил ему сдаться, не скомандовал вампирам взять продержавшихся до самого конца вампирцев живыми. Может, так было даже лучше. Если бы оставшихся вампирцев взяли живыми, конец был бы один — Зал смерти, где их бросили бы на колья под торжествующие крики вампиров. Конечно, имея такой выбор, любой предпочтет с честью умереть в бою.

Битва закончилась. Последний вампирец был убит. Перед смертью он прокричал: «Будьте вы прокляты!» Генералы, минуту назад размахивавшие мечами и топорами, выискивали раненых вампиров и уводили их к лекарям, возбужденно обсуждая бой. Другие собирали тела мертвых — сначала вампиров, потом вампирцев, — стаскивали их в кучи. Вампиры начали выносить тела. Работали они быстро и слаженно. Потом Хранители крови (должно быть, они ждали окончания битвы у входа в пещеру) забрали тела, чтобы подготовить их к кремации.

Все это они делали в самом веселом расположении духа. Генералов не очень-то опечалило, что в бою погибло девять вампиров (когда тяжелораненые тоже умерли, в итоге получилось двенадцать). Битву выиграли, вампирцев уничтожили, теперь в Горе бояться нечего. Они считали, что с честью «выпутались из этой передряги».

Послали за носилками для Арры: сама она идти не могла. За это время она притихла, печально смотрела в потолок, как будто он был расписан удивительными картинами.

— Даррен, — прошептала она.

— Я тут.

— Помнишь… я тебя победила… на состязаниях?

— Конечно, — с улыбкой ответил я.

— Ты тогда… хорошо дрался.

— Недостаточно хорошо, — слабо хихикнул я.

Она закашлялась и посмотрела на мистера Джутинга.

— Лартен, не дай им убить его! — прошептала она. — Я тоже… была за то… чтобы его казнили, когда он провалил… испытания. Но теперь… скажи им, я считаю… что его нужно пощадить. Он… достойный вампир. Он заслужил… помилование. Скажешь? Обещай!

— Ты и сама им все скажешь, — утешил ее мистер Джутинг. По щекам у него катились слезы. Я такого никогда не видел, ведь он всегда был очень спокойным. — Ты выздоровеешь, мы пойдем в Тронный зал, и сама все скажешь.

— Может быть… — выдохнула Арра. — Но вряд ли… Так обещаешь? Обещаешь сказать им? Защитишь его?

Мистер Джутинг молча кивнул.

Принесли носилки. Двое вампиров подняли Арру и положили на них. Мистер Джутинг пошел рядом с носилками, не выпуская ее руку и стараясь утешить. Когда ее выносили из комнаты, она посмотрела на меня, поднесла пальцы к лицу — «прикосновение смерти», — на губах у нее показалась кровь, и… Арра мне подмигнула.

Вечером, вскоре после того, как зимнее холодное солнце опустилось за горизонт, несмотря на все старания лекарей, Арра Грацис закрыла глаза, помолилась богам вампиров, испустила последний вздох и… умерла.

ГЛАВА 18

Спустя несколько часов после того, как стало известно о смерти Арры, я вернулся в пещеру, чтобы привести в порядок свои мысли. Вампиры ушли. Тела унесли отвратительные Хранители крови. Даже растоптанных пауков куда-то убрали. Осталась только кровь — огромные лужи. Она просачивалась в трещины пола, высыхала на стенах, капала с потолка.

Я потер щеки, покрытые пылью, высохшей кровью и слезами, посмотрел на багровые пятна на полу и стенах и вспомнил битву и сколько вампирцев я убил. С потолка капала кровь: кап, кап. Я вновь услышал крики сражавшихся, стоны умирающих, вновь увидел, как Себа уводит ослепшего Вейниса; горящие ненавистью глаза вампиров, опьяневших от битвы; выражение, застывшее на лице Глальды, убитого мной; Арру и как она мне подмигнула.

— Можно к тебе присоединиться? — раздался чей-то голос.

Подняв голову, я увидел, что ко мне, прихрамывая из-за полученной в битве раны, подходит престарелый интендант Горы вампиров Себа Нил.

— Чувствуйте себя как дома, — глухо сказал я, и он присел рядом.

Несколько минут мы молча оглядывали багровую от крови пещеру. Наконец я спросил Себу, знает ли он о том, что Арра умерла.

— Да, — тихо ответил он и положил мне руку на колено. — Не надо так переживать, Даррен. Она умерла славной смертью, как того и хотела.

— Она умерла глупо! — резко возразил я.

— Не говори так, — мягко упрекнул меня Себа.

— Почему? — спросил я. — Ведь это правда! Это была глупая битва, в которой участвовали глупые создания.

— Арра так не думала, — заметил Себа. — Она, как и многие другие, отдала свою жизнь за то, чтобы мы победили в этой «глупой битве».

— Именно поэтому это глупая битва, — простонал я. — Можно было сделать так, чтобы вампирцы добровольно убрались отсюда. Не стоило устраивать бойню.

— Если я не ошибаюсь, — сказал Себа, — именно ты придумал план с пауками и помог нам перейти в наступление.

— Спасибо, что напомнил, — с горечью отозвался я и снова замолчал.

— Не надо принимать все так близко к сердцу, — повторил Себа. — Мы привыкли к схваткам. Так мы зарабатываем себе славу и почет. Кому-нибудь со стороны может показаться, что мы просто варвары, но на самом деле мы хотим одного: справедливости. Вампирцы готовились напасть на нас. Либо они убили бы нас, либо мы их. И тебе это известно не хуже других — ты ведь видел, как они прикончили Гэвнера Перла.

— Да, знаю, — вздохнул я. — И не говорю, что они этого не заслужили. Но зачем они устроили здесь засаду? Зачем пришли сюда?

Себа пожал плечами:

— Наверняка ответы на эти вопросы появятся после того, как допросят пленных.

— Ты хотел сказать: после пытки пленных, — фыркнул я.

— Называй это как хочешь, — сурово отозвался он.

— Ладно, — сказал я. — Под пытками они, может быть, и скажут, что напали на нас для того, чтобы стереть наш клан с лица земли и завладеть Горой. И тогда все будет в порядке. Мы будем безумно гордиться тем, что выиграли битву, и радостно похлопывать друг друга по спине. Но что, если они не поэтому хотели напасть на нас? Что, если у них была какая-то другая причина?

— Например? — спросил Себа.

— Понятия не имею. Я не знаю, о чем думают вампирцы и почему они поступают так, а не иначе. Но все дело в том, что и ты, и другие вампиры тоже не знают. Ведь все ужасно удивились, узнав о вампирцах, скрывающихся в Горе, разве не так?

— Да, мы этого не ожидали, — согласился Себа. — Вампирцы еще никогда не нападали на нас так открыто. Даже отколовшись от нас, они думали только о том, как бы устроить собственную жизнь, а не отравить нашу.

— Тогда почему они пришли сюда? — снова спросил я. — Ты знаешь ответ?

— Нет, — сказал Себа.

— Вот видишь! — воскликнул я. — Не знаешь, сам я тоже не знаю, и даже Князья не знают. — Я сел на колени и встретился с ним взглядом. — А тебе не кажется, что надо было спросить у них? Мы набросились и уничтожили их, и за все время битвы ни один из нас не остановился и не подумал о том, почему они здесь. Мы вели себя как дикие звери.

— У нас не было времени спрашивать, — возразил Себа, но я заметил, что от моих слов ему стало не по себе.

— Да, тогда не было, — согласился я. — Но сейчас-то есть. А полгода назад? А год? А десять лет? Курда был единственным, кто общался с вампирцами и пытался их понять. Почему ему никто не помог? Почему никто не предпринял попыток подружиться с ними и предотвратить эту бойню?

— Ты поешь похвалы Курде Смульту? — зло спросил Себа.

— Нет. Курда предал нас. Тому, что он сделал, нет оправдания. Я хочу сказать лишь, что, если бы мы все попытались узнать получше вампирцев, ему не надо было бы нас предавать. Может, мы сами толкнули его на это.

— Ты меня удивляешь, Даррен, — сказал Себа. — Наверное, ты скорее человек, чем вампир. Со временем ты научишься смотреть на мир так же, как мы, и…

— Нет! — воскликнул я, вскакивая на ноги. — Я не хочу смотреть на мир так же, как вы. Вы смотрите неправильно. Я восхищаюсь силой, доблестью и благородством вампиров и тоже хочу стать одним из них. Но я не хочу того, чтобы глупость застила мне глаза, не хочу забывать о разуме, не хочу руководствоваться порывом, а не рассудком, не хочу участвовать в таких кровавых бойнях, как эта, только потому, что мои вожди из-за своей глупой спеси не желают сесть за один стол с вампирцами и наплевать на наши различия.

— А может, нельзя наплевать на наши различия, — заметил Себа.

— Но можно было попытаться. Князья должны были постараться это сделать.

Себа устало покачал головой:

— Может, ты и прав. Я стар и цепляюсь за прошлое. Я помню те времена, когда у вампиров не было выбора, когда действовало негласное правило: либо ты убьешь — либо тебя убьют; борись — или сдавайся. С моей точки зрения, сегодняшняя битва была кровавой и жестокой, но она ничем не отличается от многих других, в которых я принимал участие за долгие века. Однако, говоря так, я признаю, что мир изменился. Может, и нам пора измениться. — Он улыбнулся. — Но кто выведет нас из мрака прошлого? Курда был нашей единственной надеждой. Возможно, ему бы удалось поменять наши взгляды и образ жизни. А теперь, когда он опозорил себя, кто осмелится выступить за новый мир и новые порядки?

— Не знаю, — сказал я. — Но кто-то должен. Если этого не будет, то мы снова и снова будем повторять сегодняшнюю ошибку, пока вампиры не уничтожат всех вампирцев, и наоборот.

— Да, грустно все это, — вздохнул Себа, встал и принялся растирать левое бедро. — Однако я пришел сюда не для того, чтобы поговорить о нашем будущем. Нам с тобой нужно кое-что решить, причем как можно быстрее.

— Что именно? — удивленно спросил я.

Он указал на пол, и я заметил, что позади нас пристроились мадам Окта и паук со светло-серыми пятнами на спинке.

— В битве погибло много наших восьминогих друзей, — сказал Себа. — Эти вот одни из тех, кто остался жив. Они могли бы убежать вместе с остальными, но решили остаться как будто в ожидании дальнейших приказов.

— Думаешь, этот парень влюбился в нее? — спросил я, тут же откинув в сторону свои мрачные мысли, и показал на паука с серыми пятнами.

— Судя по всему, да, — улыбнулся Себа. — Не уверен, что пауки способны на любовь. Но он не отходил от нее ни на шаг во время битвы и не убежал со своими, когда она решила остаться. Кажется, они собрались создать пару.

Я тоже улыбнулся, представив себе, как мадам Окта идет по проходу в подвенечном платье, а мистер Джутинг ожидает у алтаря, чтобы отдать ее жениху.

— Думаешь, надо устроить их в одной клетке? — спросил я.

— Вообще-то я думал, что лучше выпустить ее на свободу, чтобы она могла вместе с ним устроить себе уютное гнездышко. Я против того, чтобы без необходимости держать пауков, птиц или животных в клетках.

— Хочешь, чтобы я ее отпустил? — Я покусал нижнюю губу и задумался. — А вдруг она кого-нибудь ужалит?

— Вряд ли, — сказал Себа. — В этой Горе столько туннелей. Не думаю, что она решит устроиться там, где часто ходят вампиры.

— А как же потомство? Она ведь может наплодить целую армию ядовитых пауков.

— Сомневаюсь, — улыбнулся Себа. — Даже если ей удастся завести детишек от пауков Ба-Халена, скорее всего, они будут не более ядовитыми, чем их папаши.

Я еще немного подумал. Себа уже один раз предлагал мне отпустить мадам Окту, но я не согласился. Однако теперь, после всего случившегося, мне показалось, что ее пора отпустить на свободу.

— Хорошо, — сказал я. — Ты меня убедил.

— Ты не хочешь посоветоваться с Лартеном? — спросил Себа.

— Думаю, его сейчас волнует совсем другое, — ответил я, вспомнив про Арру.

— Что ж, отлично, — согласился Себа. — Ты сам сообщишь мадам Окте радостные новости, или мне это сделать?

— Я сам, — сказал я. — Погоди, сейчас найду флейту.

Подобрав флейту там, где бросил, я быстро вернулся, сунул ее в рот, дунул и послал свою мысль мадам Окте: «Ты свободна. Иди куда хочешь».

Паучиха немного помедлила, а потом засеменила прочь. Паук с серыми пятнами последовал за ней. Мы с Себой смотрели им вслед, пока они не исчезли из виду, скользнув в щель в стене. Я связался с мистером Джутингом из-за мадам Окты. Она решила мою судьбу. И хотя я уже давно не испытывал особой любви к паучихе — с тех пор, как она ужалила моего лучшего друга Стива Леопарда, — все же теперь, когда она ушла из моей жизни навсегда, мне стало одиноко, как будто я потерял хорошего товарища.

Отбросив в сторону мысли о паучихе, я положил флейту на пол — она мне больше никогда не понадобится — и сказал Себе, что хотел бы вернуться в Залы. Не проронив ни слова, как пара призраков, мы встали и вышли из пещеры, оставив за спиной поле битвы с лужами крови, которая уже начала высыхать.

ГЛАВА 19

Добравшись до своей комнаты, я прямо в окровавленной одежде рухнул на койку. Уже очень давно я спал где придется, и теперь настоящая постель показалась мне раем. Заснул мгновенно.

Проспал всю ночь и проснулся рано утром. В коридорах было тихо. Хоркат не спал. Заметив, что я открыл глаза, он сказал:

— Я слышал… ты убил… двух вампирцев. Карлик подал мне ведро воды, полотенце и чистую одежду. Я что-то буркнул в ответ, разделся и стал смывать с себя запекшуюся кровь.

— Вампиры… не разрешили… мне драться. Но я… даже рад. Не люблю… убийства;

— Конечно. Любить там нечего, — согласился я.

— Там было… ужасно?

— Давай не будем об этом.

— Хорошо… Тогда молчу.

Я благодарно улыбнулся, сунул голову в ведро с водой, потер за ушами. Когда вынырнул, спросил про мистера Джутинга. Зеленые огоньки в глазах Хорката чуть потускнели.

— Он… с Аррой. Не хочет… от нее… отходить. С ним Себа… утешает его…

— Как думаешь, стоит пойти к нему?

Хоркат покачал головой:

— Не надо… Сейчас ты ему не поможешь. Оставь его… наедине с его горем.

Вытираясь, я спросил про Вейниса и других вампиров, но Хоркат про них ничего не мог сказать. Он знал только, что умерли десять вампиров и еще несколько серьезно ранены, но кто именно — неизвестно.

Затем я оделся, и мы с Хоркатом пошли поесть в Зал Хледона Лурта. А потом сразу же вернулись в комнату и никуда больше не выходили весь день. Конечно, мы могли бы остаться пировать с другими вампирами (завидев меня, они приветственно закричали), но мне не хотелось слушать их хвастливые слова, не было сил радоваться вместе с ними тому, сколько вампирцев мы уничтожили.

Ближе к вечеру ко мне пришел мистер Джутинг. Лицо у него было еще бледнее, чем обычно. Он тяжело опустился на мою койку, закрыл лицо руками и тихо застонал.

— Знаешь уже? — еле слышно спросил он.

— Да, — ответил я. Подумал и как-то глупо добавил: — Мне очень жаль.

— Думал, она выкарабкается. Было понятно, что рана смертельная, но ведь она так долго не сдавалась, хотя давно должна была… что я уже начал надеяться: она выживет.

— Ее… — У меня перехватило голос, и я кашлянул. — Ее уже кремировали?

Он покачал головой:

— Еще никого не кремировали. Хранители крови забирают тела на два дня и две ночи — так принято. А вот вампирцев… — Он опустил руки, и я увидел выражение его лица: оно было просто страшным. — Их гнусные тела в эту самую минуту пожирают языки пламени. Мы забрали их у Хранителей и расчленили, так что их души никогда не попадут в рай! Чтоб они вечно гнили на земле, от которой не смогут оторваться!

Пожалуй, сейчас не самое время рассказывать ему об отвращении, испытанном мной в пещере, и делиться мыслью о том, что вампиры должны научиться состраданию. Я решил пока держать язык за зубами и поспешно кивнул.

— А что с… Курдой и… другими? — спросил Хоркат.

— С ними потом разберутся, — ответил мистер Джутинг, недобро прищуриваясь. — Их сперва допросят, потом казнят. Я этого зрелища не пропущу. А вы пойдете смотреть?

— На суд — да, — ответил я. — А на казнь — вряд ли.

— Я… не пойду… ни туда, ни туда… Думаю… мне там не место… Это дела… вампиров.

— Как хотите. А на похороны? Пойдете попрощаться с Аррой?

— Конечно, — прошептал я.

— Я тоже… пойду.

При упоминании об Арре лицо мистера Джутинга смягчилось.

— С тех пор как ее перенесли из пещеры, она почти ничего не говорила, — прошептал он скорее самому себе, чем нам с Хоркатом. — Ей было трудно говорить. Нужно было беречь силы. Она боролась до самого конца. Она так цеплялась за жизнь! Лекари не сомневались, что она умрет. Каждый раз, едва ее дыхание приостанавливалось, они кидались к ней, торопясь освободить койку для других раненых. Но она держалась. А лекари так привыкли к ложным тревогам, что не сразу заметили, когда она действительно умерла. Целых двадцать минут она лежала в моих объятиях, такая тихая, и печально улыбалась. — В глазах у него стояли слезы. Я протянул ему тряпочку, но он не стал их вытирать. — Я не разобрал ее последних слов, — хрипло продолжал он. — Она говорила слишком тихо. Но, кажется, она говорила что-то про состязания.

— Вы спали? — помолчав, спросил я, тоже начиная плакать.

— Когда мне спать? — со вздохом ответил он. — Впереди суд, а я ни за что не пропущу тот момент, когда Курде вынесут приговор, даже если ради этого придется не спать десять суток.

— Ну что вы говорите! — мягко упрекнул его я. — Когда начинается суд?

— В полночь, — сказал он и шмыгнул носом.

— Вот видите! У вас масса времени. Поспите немного. Я вас разбужу, и мы вместе пойдем смотреть.

— Обещаешь?

— Неужели вы думаете, я не понимаю, как это для вас важно?

Он кивнул, встал и пошел из комнаты. В дверях он обернулся:

— Ты отлично держался, Даррен. Ты храбрый боец. Я горжусь тобой.

— Спасибо, — ответил я, глотая слезы, которые теперь хлынули в три ручья.

— Очень горжусь, — пробормотал он и вышел, сгорбившись, как смертельно усталый, старый, сломленный жизнью человек.

Ночью начался суд над Курдой.

В Тронном зале и в пещере перед ним собрались разъяренные вампиры. Не было внутри Горы никого, кто не хотел освистать предателя, оплевать его и ликующими воплями приветствовать приговор. Я пришел с мистером Джутингом и Себой Нилом. Мы оказались в первом ряду. Вообще-то мы не думали, что окажемся так близко, потому что пришли довольно поздно. Но, как выяснилось, я стал пользоваться у вампиров бешеной популярностью. Они считали, что победа не была бы такой легкой, если бы не мой хитрый план, а потому, как только меня увидели, стали проталкивать вперед — а вместе со мной и мистера Джутинга с Себой, — решив, что мое место должно быть в первом ряду. Я бы предпочел посмотреть на суд с задних рядов, но мистер Джутинг мечтал оказаться как можно ближе к помосту, и я решил его не расстраивать — все-таки он только что пережил смерть Арры.

Было известно, что заговорщиков станут выводить по одному: допрашивать и выносить приговор. Если предатели будут честно отвечать на все вопросы, их сразу после объявления приговора отведут в Зал смерти и казнят. Если же они будут запираться и молчать, их ждут ужасные пытки, после которых они уж точно заговорят. (Только у вампирцев, как и у вампиров, очень высокий болевой порог, и практически никакими пытками их сломить невозможно.)

Первым предстал перед судом Курда. Закованного в цепи Генерала-предателя провели между рядами беснующихся вампиров. Они вопили, плевали в него, отталкивали стражу, лишь бы достать до Курды. Кое-кому удалось вцепиться в его светлые волосы и выдрать целые пряди. Когда он дошел до помоста, то был весь в синяках и ссадинах. Его белое одеяние теперь больше походило на лохмотья. Но он не обращал внимания на толпу и вышел вперед с высоко поднятой головой.

Князья сидели на тронах на помосте, по краям стояли четыре стражника с острыми копьями. Курду подвели к Князьям, и каждый из них с отвращением плюнул в него. Затем предателя отвели чуть в сторону и велели повернуться лицом к собравшимся вампирам. Я не решался посмотреть ему в глаза, но, когда, набравшись смелости, глянул на него, оказалось, что он смотрит прямо на меня и грустно улыбается.

— Тишина! — закричал Мика Вер Лет, призывая к порядку расшумевшихся вампиров. — Сегодня многое предстоит сделать. Мы надеемся закончить каждый из процессов как можно быстрее и безболезненнее. Я понимаю ваши чувства, но предупреждаю: если хоть кто-нибудь помешает суду, он будет немедленно удален из зала. Все поняли?

Вампиры недовольно загудели, но все же уселись на свои места. Когда в зале воцарилась тишина, Парис Скайл встал и заговорил:

— Мы все знаем, зачем здесь собрались. Нас предали и привели врагов на нашу Гору. Я не меньше, чем вы, хочу, чтобы эти негодяи получили по заслугам, но сначала надо выяснить, почему они на нас напали и планировались ли дальнейшие нападения. — Он повернулся к Курде, и лицо его помрачнело. — Был ли ты заодно с вампирцами, которых мы вчера убили? — спросил он.

Повисла пауза.

Наконец Курда кивнул и ответил:

— Да.

Кое-кто из вампиров заорал: «Мерзавец!» — и их тут же выставили из зала. Остальные, побледнев и дрожа от ненависти, молча глядели на Курду.

— На кого ты работал? — спросил Парис.

— Ни на кого.

— Лжец! — рявкнул Лук. — Сейчас же отвечай, кто тебя подговорил, не то…

— Сам знаю, — перебил его Курда. — Не волнуйся, у меня нет никакого желания быть подвергнутым вашим изуверским пыткам. Я и так буду говорить правду.

— Ну-ну, давай, — пробурчал Лук, опускаясь на трон.

— На кого ты работал? — повторил свой вопрос Парис.

— Ни на кого, — снова ответил Курда. — Я сам придумал этот план. И сам пригласил сюда вампирцев. Можете пытать меня сколько угодно, ответ будет тот же. Я не могу ответить по-другому, потому что это правда.

— Так это ты сам придумал? — потрясенно воскликнул Мика.

— Да, — Курда кивнул. — Это я уговорил вампирцев сюда прийти. Я сделал копии своих карт и дал им, чтобы они смогли пробраться незамеченными. Я…

— Предатель! — взревел один из вампиров и бросился к помосту.

Двое стражников преградили ему путь и вывели из зала, несмотря на его возмущенные крики.

— Я мог бы успеть до него добраться, — прошептал мне мистер Джутинг, не сводя глаз с Курды. — Я мог бы прямо сейчас зарезать его, и никто бы меня не остановил.

— Остынь, Лартен, — прошептал Себа, обнимая его за плечи. — Курда никуда не денется. Его и так скоро казнят. Но надо сначала узнать, что он может нам рассказать.

Как только вопли взбешенного вампира затихли за дверями, Парис продолжил допрос:

— Правда ли, что ты собирался впустить вампирцев в Тронный зал, как только тебя сделали бы Князем, и захватить Кровавый камень?

— Правда, — прямо признался Курда. — Мы бы подождали до Церемонии прощания. И в то время как вы бы напивались до бесчувствия, вспоминая этот Совет и строя планы на следующий, мы по только мне известным туннелям пробрались бы сюда, убили стражу и захватили бы Зал.

— Но только ненадолго, — возразил Парис. — Ты ведь догадывался, что мы с Микой и Луком открыли бы двери и выбили бы вас отсюда.

— Этого бы не случилось, — не согласился Курда. — Вас бы к тому времени уже не было в живых. Я собирался вас отравить. У меня были заготовлены шесть бутылок редкого вина с подмешанным в него ядом. Перед началом Церемонии прощания они должны были быть вам подарены, после чего, выпив за мое здоровье, вы умерли бы через пару часов. Так что Тронный зал оказался бы в моем распоряжении.

— А потом ты убил бы всех вампиров, одного за другим? — взревел Лук.

— Нет. Я бы их спас.

— Как это? — удивился Парис.

— Никому не приходило в голову, почему я выбрал такой неподходящий момент, чтобы привести вампирцев в Гору? — обратился Курда к сидящим в зале. — Вам не показалось странным, что я решил привести сюда отряд во время Совета, когда тут полным-полно вампиров? Почему я не подождал пару месяцев — ведь тогда было бы меньше шансов, что отряд обнаружат?

Парис задумался.

— Я полагал, что ты хотел нанести удар как раз тогда, когда нас тут больше всего, — пробормотал он.

— Но почему? — настаивал Курда. — Я ведь хотел захватить Тронный зал и Кровавый камень. Но драться с вампирами не собирался. А значит, чем больше тут вампиров — тем хуже.

— Тщеславный глупец! — фыркнул Лук. — Наверняка собирался потом хвастаться, что захватил Тронный зал прямо во время Совета.

— Обвиняешь меня в тщеславии? — рассмеялся Курда. — Думаешь, я стал бы рисковать жизнью, только чтобы показаться героем? Ты забыл, что Курда Смульт непохож на прочих вампиров. Меня всегда интересовал результат. Я трезвомыслящий заговорщик, а не сумасшедший хвастун. Показуха — не для меня.

— Так почему же ты решил захватить Зал во время Совета? — не выдержал Мика.

— Потому что мы не могли ждать, — со вздохом признался Курда. — Я понял: сейчас или никогда. Как уже было сказано, я собирался спасти вампиров, а не уничтожать их. Нашей единственной надеждой был резкий упреждающий удар. И теперь, когда ничего не вышло, боюсь, мы все обречены.

— Какой еще «упреждающий удар»? — рявкнул Лук. — Мы не собирались нападать на вампирцев.

— Я говорил не о вашем нападении на вампирцев, — объяснил Курда. — Я хотел предотвратить нападение вампирцев на вас.

— Он что, с нами в загадки играет? — взорвался Лук. — Он напал вместе с вампирцами, чтобы предотвратить нападение вампирцев на нас? Что за чушь!

— Может быть, он сошел с ума, — предположил Мика.

— Если бы! — мрачно усмехнулся Курда.

— Все это бесполезно, — объявил Лук. — Предлагаю отвести его в камеру и по капле выжать из него правду. Он из нас дураков делает! Давайте…

— Мистер Карлиус приезжал к вампирцам, — тихим голосом проговорил Курда, но его слова оглушили собравшихся. Все замерли в ожидании, что он скажет дальше. — Три года назад, — так же тихо и внушительно продолжал Курда, — он сказал, что Властелин вампирцев уже бродит по земле и они должны найти его. Едва только узнав об этом, я решил сделать все возможное, чтобы объединить вампиров и вампирцев. Если бы я успел это сделать до того, как Властелина найдут, возможно, нам удалось бы избежать того, о чем говорил в своем пророчестве мистер Карлиус.

— А мне казалось, ты не веришь тому, что говорят о Властелине вампирцев, — заметил Парис.

— Не верил, — уточнил Курда, — пока не увидел, как к этому относятся сами вампирцы. Они никогда не хотели войны, но после визита мистера Карлиуса они начали готовиться к приходу своего Властелина: стали пополнять запасы оружия и спешно увеличивать свои ряды. А теперь он пришел. — По Залу пробежала волна ужаса. Лица у всех посерели. Словно Курда ударил каждого из них. — Полгода назад Властелина вампирцев нашли, — добавил Курда, опуская глаза. — Его еще не сделали вампирцем, но он живет среди них, узнает их обычаи и законы. Я придумал свой план как последнюю попытку что-то изменить. Если бы я захватил Кровавый камень, может быть, мне удалось бы переубедить вампирцев — ведь и сейчас не все они хотят войны. Но теперь, когда мой план провалился, ничто его не остановит. Его сделают вампирцем, он встанет во главе своего клана и поведет их на нас. И победит. — Курда понизил голос и саркастично добавил: — Поздравляю вас, господа. Своей великолепной победой вы сами лишили себя последней возможности избежать бессмысленной войны с вампирцами. Вы сами сделали все, чтобы сбылось пророчество мистера Карлиуса. Радуйтесь! Празднуйте! Быть может, это ваш последний шанс вспомнить древние легенды о вашей доблести. Обратный отсчет пошел. Когда время выйдет, вам конец. Все вампиры, сидящие в этом Зале, все вампиры во всем мире обречены!

С горькой усмешкой Курда разорвал цепь, высвободил правую руку и, повернувшись к Князьям, коснулся средним пальцем лба, указательным и безымянным — глаз, большой и мизинец оттопырил — «прикосновение смерти». Потом бывший Генерал повернулся ко мне, повторил жест.

— И в смерти обретешь ты славу, — насмешливо проговорил он вдруг охрипшим голосом. В уголках его голубых глаз собрались слезы злости и отчаяния.

ГЛАВА 20

Казалось, шум, который поднялся в Зале после выступления Курды, никогда не утихнет. В конце концов Себа Нил медленно встал и, указав на Курду трясущимся пальцем, прошипел:

— Ты лжешь!

Курда упрямо покачал головой:

— Нет.

— Ты видел Властелина вампирцев? — спросил Себа.

— Нет, — ответил Курда. — Если бы видел, убил бы.

— Тогда откуда ты знаешь, что он существует?

Курда пожал плечами.

— Отвечай! — прикрикнул на него Парис.

— У вампирцев есть удивительный гроб, — сказал Курда. — Они называют его Огненным гробом. Много веков назад им подарил его мистер Карлиус, примерно тогда же, когда он даровал нам волшебный купол, под которым мы стоим. С тех пор Огненный гроб всегда охраняет целый полк вампирцев, которые называют себя Посланниками Судьбы. Внешне этот гроб ничем не отличается от других, но, когда в него кто-то ложится и крышка опускается, гроб наполняется яростным пламенем. Если тому, кто лег в гроб, суждено стать Властелином Вампирцев, он встанет из гроба целым и невредимым. Если нет, то сгорит заживо. С тех пор многие вампирцы забирались в Огненный гроб — и погибали. Но полгода назад в него лег какой-то человек и встал из гроба без единого ожога. Это — Властелин вампирцев. Когда его превратят в настоящего вампирца, все остальные будут слушаться его приказов и пойдут за ним куда угодно — и умрут за него, если понадобится.

Князья уставились на Курду. В их взгляде читались неуверенность и страх. Наконец Парис шепотом спросил:

— Ты видел, как этот человек встал живым из гроба?

— Нет, — ответил Курда. — Это видели Посланники Судьбы.

— Тогда это может оказаться просто слухом, — облегченно вздохнул Парис. — Причудливой ложью.

— Вампирцы никогда не врут, — напомнил ему Курда.

— А может, они изменились, — задумчиво сказал Мика. — Ради Кровавого камня можно и соврать. Может, они тебя обманули, Курда.

Курда снова покачал головой:

— Многие вампирцы так же боятся пришествия Властелина вампирцев, как и мы с вами. Они не хотят войны. Не хотят терять своих собратьев, а в такой войне жертвы будут исчисляться многими десятками. Вот почему тридцать восемь вампирцев согласились прийти вместе со мной сюда. Они надеялись предотвратить долгую кровопролитную войну и спасти таким образом своих друзей и любимых.

— Ты все время говоришь о том, что надо предотвратить войну, спасти нас, — заметил Парис. — Но я не понимаю, каким образом ты мог бы помочь нам посредством предательства?

— Я хотел, чтобы мы объединились, — объяснил Курда. — Услышав о том, что объявился Властелин вампирцев, я понял, что уже поздно устраивать переговоры о заключении мира. Все взвесив — а вариантов у меня было немного, — я решил устроить переворот. Если бы мне это удалось, вампиры бы сдались на милость вампирцев. Вампирцы в Тронном зале могли бы вступать в контакт со своими сородичами и, при помощи Кровавого камня сообщать им, где находятся вампиры. И вампирам не оставалось бы ничего другого, кроме как согласиться на мои условия.

— Каковы же были бы твои условия? — презрительно спросил Парис.

— Мы должны объединиться с вампирцами, — ответил Курда. — Раньше я надеялся на союз, в котором вампиры и вампирцы существовали бы на равных, периодически делая друг другу уступки. Теперь, учитывая новые обстоятельства, понятно, что такой союз невозможен и что вампирам придется начать жить по законам и обычаям вампирцев. Все равно это лучше, чем смерть.

— Только не для меня, — прорычал Лук. — Я бы предпочел умереть.

— Уверен, некоторые бы с тобой согласились, — сказал Курда. — Но большинство, как мне кажется, вняли бы моим доводам. А даже если и нет и вы бы все предпочли сражаться и умереть, то, по крайней мере, я бы попытался.

— А тебе какая от этого польза, Курда? — спросил Мика. — Вампирцы пообещали тебе какой-нибудь пост? Что, у них теперь есть свои Князья?

— Вампирцы мне ничего не обещали, — резко ответил Курда. — Многие хотят предотвратить войну, поэтому три дюжины добровольцев — храбрых вампирцев, которых вы уничтожили, как тараканов, — согласились помогать мне, рискуя своими жизнями. У нас не было никаких скрытых мотивов. Мы делали это ради вас, а не ради нас.

— Как благородно, Курда, — с презрением заметил Мика.

— Благороднее, чем тебе кажется! — воскликнул Курда, выйдя из себя. — Где твои мозги? Разве ты не видишь, на какую жертву я пошел?

— И на какую же? — удивленно спросил Мика.

— Победил бы я или проиграл, — сказал Курда, — меня все равно ждала бы смерть. Вампирцы презирают предателей еще больше, чем мы. Если бы у меня все получилось, то я остался бы в Тронном зале до объединения вампиров и вампирцев. А потом, когда я уверился бы, что клану вампиров ничего не угрожает, я бы сам предложил судить меня и удостоился бы той же судьбы, что ждет меня сейчас.

— Ты думаешь, мы поверим в то, что вампирцы убили бы вампира, который помог им победить своих заклятых врагов? — рассмеялся Мика.

— Поверите, потому что это правда, — сказал Курда. — Ни вампиры, ни вампирцы не пощадили бы предателя. Этому закону подчиняются все представители обоих кланов. Те, что пошли со мной, стали бы героями — они не нарушали никаких законов, разве только пробрались на территорию вампиров. Но я — вампир, предавший своих соплеменников… — Курда покачал головой. — Мне не нужно было никакой пользы, Мика. Только идиот мог бы поверить в обратное.

Слова Курды взволновали вампиров. Я видел, как они переглядывались друг с другом, спрашивали о чем-то.

— Может, он хочет, чтобы мы наградили его, а не сбросили на колья? — пошутил кто-то, но никто не засмеялся.

— Я не прошу и не жду никакого снисхождения, — сказал Курда. — Хочу только, чтобы вы всегда помнили, что я пытался для вас сделать, ведь вас ожидает трудное время. Я старался на благо всего клана. Надеюсь, однажды вы это поймете и оцените мои попытки по достоинству.

— Если ты не лжешь, — заметил Парис Скайл, — то почему ты не обратился в первую очередь к нам? Узнай мы о Властелине вампирцев, мы бы постарались выследить и уничтожить его.

— А заодно и всех вампирцев? — с горечью сказал Курда.

— Да, если это потребовалось бы, — кивнул Парис.

— Я хотел другого, — вздохнул Курда. — Я хотел спасать, а не убивать. Вампиры не смогут победить вампирцев, если только мистер Карлиус не ошибается. Но вот если обоим кланам объединиться, тогда, возможно, мы и смогли бы избавиться от той угрозы, которая на нас надвигается, и спастись. Но теперь не уверен, что был прав, — продолжал Курда. — Насколько я понимаю, мои действия вполне могли привести к ужасной войне. Но стоило все же попытаться. Мне казалось, что в моих силах изменить судьбу. Прав я был или нет, не знаю. Знаю только, что не мог позволить, чтобы пророчество мистера Карлиуса сбылось и мой народ исчез с лица земли.

Курда пристально посмотрел на меня.

— Мне почти не о чем жалеть, — сказал он. — Я решил воспользоваться случаем, но мне это не удалось, — что ж, такова жизнь. Мне не дает покоя только то, что я убил Гэвнера Перла. Я не хотел никого убивать. Но мне нужно было думать прежде всего о том, как реализовать свой план. Судьба всего народа значит гораздо больше, чем судьба одного его представителя. Я убил бы десяток таких, как Гэвнер, если понадобилось бы — даже сотню, если бы это спасло остальных.

На этом Курда умолк и больше не хотел говорить о своем предательстве. Князья спрашивали его о том, знает ли он, где скрывается Властелин вампирцев и что задумали вампирцы, но Курда в ответ лишь качал головой.

Тогда Князья разрешили всем присутствующим задать вопрос Курде, но никто из вампиров не захотел о чем-либо спрашивать низвергнутого Генерала. Вампиры сидели склонив головы. Им было стыдно. Они не одобряли того, что сделал Курда, но уважали его и сожалели о том, что вели себя так с ним до этого.

Через некоторое время Парис приказал стражникам подвести Курду к Князьям. Когда он встал перед ними, Парис ненадолго задумался, собираясь с мыслями. Потом сказал:

— Меня очень взволновало то, о чем ты нам рассказал. Лучше бы ты оказался гнусным предателем, который действовал ради собственной выгоды. Тогда бы я приговорил тебя к смерти не задумываясь, и совесть моя была бы чиста. Верю, что ты действовал бескорыстно. Может быть, ты прав, и мы действительно обрекли себя на поражение в войне с вампирцами, нарушив твои планы. Может, было бы лучше, если бы Даррен не застал тебя с твоими союзниками в той пещере или бы не выжил и, следовательно, не смог рассказать нам обо всем. Но тебя застали, твой заговор раскрыли и с вампирцами покончили всеми возможными способами. Это нельзя изменить, даже если бы мы очень захотели. Возможно, впереди у нас трудные времена, но мы не сдадимся, мы смело посмотрим в лицо опасности, как это принято у вампиров. Мне жаль тебя, Курда. Ты действовал так, как считал нужным, без всякой корысти, и за это ты достоин похвалы. Но ты действовал также без всякого уважения к нашим законам и правилам, и за это тебя следует наказать. Есть только одно наказание, которое ты заслужил: смерть.

В Зале раздались печальные вздохи.

— Если бы у меня был выбор, — продолжал Парис, — я бы разрешил тебе принять смерть стоя, как настоящему вампиру, с честью. Мне бы не хотелось, чтобы ты умер с позором, скованный по рукам и ногам, с завязанными глазами, сброшенный на колья. Я бы предпочел приговорить тебя к тяжелым испытаниям, и во время одного из них ты бы умер достойно. И потом, когда бы тебя кремировали — а твое тело тогда кремировали бы целиком, а не по частям, — я бы выпил за тебя. Но я Князь, и у меня нет выбора. Каковы бы ни были твои мотивы, ты предал нас, и поэтому я должен сейчас забыть о собственных предпочтениях.

Встав, Парис указал на Курду и провозгласил:

— Я голосую за то, чтобы его отвели в Зал смерти и казнили без промедления. После этого тело следует расчленить, чтобы душа никогда не смогла попасть в рай, и кремировать!

Через пару минут встал Мика Вер Лет и тоже указал на Курду.

— Не знаю, справедливо это или нет, — вздохнул он, — но мы должны уважать законы, по которым живем. Я тоже голосую за то, чтобы его казнили в Зале смерти и кремировали с позором.

За ним встал Лук. Указав на Курду, он просто сказал:

— Зал смерти.

— Кто-нибудь хочет вступиться за предателя? — спросил Парис.

Вампиры молчали.

Если кому-нибудь удастся нас убедить, мы можем пересмотреть наше решение, — сказал Парис, но в Зале царила тишина.

Я смотрел на жалкую фигурку передо мной и думал о том, что благодаря Курде я быстро освоился в Горе вампиров, что он обращался со мной как со своим другом, шутил и рассказывал много интересного. Я вспомнил, как он сбил Арру Грацис с шеста, а потом протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и как в его глазах отразилась обида, когда Арра отказалась принять его помощь. Я вспомнил, как он спас мне жизнь, как бегал просить за меня Князей, как пытался помочь мне уйти от наказания, рискуя даже тем, что его план может сорваться. Я здесь целый и невредимый только благодаря Курде Смульту.

Я хотел было встать и вступиться за Курду, попросить Князей придумать другое, менее жестокое наказание. Но тут в памяти моей всплыли лица Гэвнера и Арры, и я вдруг подумал о том, что бы он сделал с мистером Джутингом, Себой и остальными, если бы они встали у него на пути. Он бы убил любого, если бы потребовалось. Это не доставило бы ему удовольствия, но он сделал бы это, ни минуты не колеблясь. Он бы сделал все, что посчитал необходимым, как настоящий вампир.

Снова сев на свое место, я печально покачал головой и решил промолчать. Это было слишком серьезно. Не мне решать. Курда сам вырыл себе могилу. И теперь должен набраться храбрости и лечь в нее. Мне было неприятно, что я не вступился за него, но я бы чувствовал то же самое, даже если бы вступился.

Когда стало понятно, что никто не собирается оспаривать решение Князей, Парис подал знак стражникам. Они окружили Курду и раздели донага. Когда они раздевали его, Курда молча смотрел вверх на купол Зала.

Потом Парис обмакнул пальцы в змеиную кровь, сосуд с которой достали из-за его трона, и провел ими по голой груди Курды. То же самое сделали Мика и Лук. На груди у Курды остались три уродливые отметины — знак того, что он предатель или просто не достоин быть вампиром.

После этого стражники повели его прочь. Никто в Зале не издал ни звука. Он шел, низко склонив голову, но я заметил, что по щекам у него текут слезы. Ему было одиноко и страшно. Мне очень хотелось утешить его, но было поздно. Пусть уж лучше поскорее выйдет из Тронного зала.

На этот раз, когда он проходил мимо вампиров, никто не освистывал его и не пытался ударить. Ему пришлось задержаться ненадолго у выхода — стражники просили собравшихся в дверях вампиров дать им пройти. А потом его повели по туннелям к Залу смерти, посадили в клетку, завязали глаза, подняли над кольями под самый потолок и жестоко расправились с ним. Так погиб предатель… мой друг… Курда Смульт.

ГЛАВА 21

Я не пошел смотреть, как казнят Курду. Не оставался я и на суд над вампирцами. Я вернулся в свою комнату и просидел там до следующей ночи, на которую были назначены похороны Арры Грацис, Гэвнера Перла и других вампиров, погибших защитников Горы. Тело Гэвнера нашли. Курда рассказал, что они засунули его в расщелину почти у самого подножия Горы. Туда отправилась группа вампиров и вскоре обнаружила его.

Гром и второй молодой волк вернулись в стаю. Они тихо ускользнули почти сразу после окончания битвы, в которой потеряли своего товарища. Я не успел ни попрощаться с ними, ни сказать спасибо.

Интересно, доведется ли мне еще когда-нибудь побегать со стаей. Вряд ли, даже если Князья помилуют меня. Теперь, когда Совет подходит к концу, волки уйдут от Горы. Скорее всего, я больше никогда не увижу ни Грома, ни Руди, ни всех остальных.

После суда и до похорон я сел писать дневник. Я не прикасался к нему с тех пор, как мы пришли на Гору. Сначала перечитал свои старые записи, потом описал все, что произошло с тех пор, как мы с мистером Джутингом оставили цирк уродов и отправились к Горе. За работой мне удалось забыться, время пролетело незаметно. Вообще-то я не любил писать — больно напоминает школьные сочинения, но сегодня слова побежали сами собой. Я писал и писал, прервавшись только один раз, чтобы поесть, и еще один, чтобы поспать пару часов.

Я надеялся, что дневник поможет мне навести порядок в голове. Мне хотелось, чтобы все встало по местам, особенно относительно Курды. Но к концу я был все в том же замешательстве, что и в начале. Сколько я ни думал, все равно приходил к выводу, что Курда одновременно и герой и негодяй. Было бы гораздо проще считать его кем-то одним, но я не мог. Все это ужасно сложно.

Курда хотел спасти вампиров. И для этого предал их. Можно ли считать его негодяем? Или лучше бы он поступил честно и благородно, позволив своему клану погибнуть? Нужно ли оставаться верным своим друзьям до конца, что бы ни случилось? Я понял, что не знаю, как ответить на эти вопросы. Я и ненавидел Курду, считая, что он заслуживает смерти, и одновременно вспоминая его доброту, вспоминая, что он хотел как лучше, жалел, что у вампиров не нашлось другого способа наказать его, кроме как казнить.

Когда за нами с Хоркатом зашел мистер Джутинг, я еще не закончил. Большую часть истории уже изложил, но осталось еще чуть-чуть. Поэтому я закрыл дневник, оставив в нем перо, чтобы сразу найти нужное место, и отправился вместе с убитым горем вампиром в крематорий проститься с нашими друзьями и соратниками.

Первым должны были кремировать Гэвнера Перла, потому что он и погиб раньше других. Его одели в белое и положили на легких носилках в печь. Он выглядел так мирно: глаза закрыты, волосы причесаны, на губах легкая улыбка (это устроили Хранители крови, которые готовили тело к кремации). Я знал, что Хранители вытащили из тела внутренние органы, а также мозг, но по его виду об этом было совершенно не догадаться.

Я хотел рассказать мистеру Джутингу о последних словах Гэвнера, но разрыдался. Мистер Джутинг обнял меня. Я плакал, прижавшись к его груди, а он поглаживал меня по спине, стараясь успокоить.

— Хочешь, уйдем? — предложил он.

— Нет, — простонал я. — Я хочу остаться. Просто, знаете, это… так тяжело.

— Знаю, — отозвался мистер Джутинг. Я заметил у него в глазах слезы и понял, что он чувствует то же, что и я.

Много народу собралось проститься с Гэвнером. Обычно на похороны приходят только самые близкие друзья покойного. Вампиры, в отличие от людей, не считают, что необходимо собраться огромной толпой, чтобы скорбеть об умершем. Но Гэвнера любили. К тому же он умер, защищая свой клан. А потому пещера была забита до отказа. Даже Парис Скайл и Лук пришли. Мика тоже хотел прийти, но должен был остаться охранять Тронный зал.

У вампиров нет священников. Они верят в своих богов, но самого культа у них нет. Короткие слова прощания сказал Парис, как самый старый из присутствующих вампиров.

— Его звали Гэвнер Перл, — пропел он. И все повторили за ним. — Он умер с честью.

— Он умер с честью, — отозвались скорбящие.

— Да улетит его душа в рай, — закончил он.

Мы повторили и эту фразу, и не успело затихнуть эхо, как два Хранителя крови, сделав какие-то пассы над телом Гэвнера, подожгли ветки и листья под носилками и тут же отступили.

Пламя быстро пожирало тело нашего друга. Хранители знали свое дело и все подготовили так, что сожжение не заняло много времени. Я никогда прежде не видел кремации. Было что-то успокаивающее в том, как языки пламени плясали по телу, как дым поднимался к трещинам в потолке, будто это и была душа Гэвнера, улетающая в рай.

Я остался доволен, что пошел на похороны, и еще искренне обрадовался, что нас выпроводили из Зала до того, как Хранители должны были собрать кости Гэвнера, перетереть их в пыль и ссыпать в один из горшков, которыми были уставлены все полки по стенам. Такое зрелище я не смог бы вынести.

До Арры должны были кремировать еще троих. Мы с мистером Джутингом и Хоркатом решили подождать в коридоре. К нам подошли Себа Нил и Вейнис Блейн — хромой интендант вел слепого распорядителя игр. Они остановились поболтать с нами. Извинились за то, что пропустили кремацию Гэвнера. Вейнису меняли повязку на глазу, так что они с Себой не успели.

— Как глаз? — спросил мистер Джутинг.

— Нету больше глаза, — задорно ответил Вейнис, как будто глаз такая мелочь, на которую даже внимания обращать не стоит: есть — нет. — Я теперь слепой, как крот.

— Но ты же сказал, что тебе меняют повязки, лечат…

— Это для того, чтобы не началось заражение и не пошло в мозг, — объяснил Вейнис.

— Вы так говорите, будто совсем не расстроены, — сказал я, разглядывая повязку у него на глазу и дума я, как, должно быть, ужасно стать слепым.

Вейнис пожал плечами:

— Я бы предпочел жить с глазом, но раз так — делать нечего. Все равно это еще не конец света. Я еще слышу, различаю запахи, могу искать дорогу на ощупь — в общем, не пропаду. Конечно, не сразу привыкаешь, но я же научился жить с одним глазом, научусь и без единого.

— Собираешься покинуть Гору? — поинтересовался мистер Джутинг.

— Нет, — ответил Вейнис. — Случись такое раньше, я бы так и сделал. Я бы, как принято, стал скитаться по свету, пока не найду свою смерть. Но пришествие Властелина вампирцев все изменило. Парис попросил меня остаться. Я могу тут пригодиться: хотя бы помогать на складах или в кухне. Теперь у нас каждый вампир на счету. Если я останусь, то более молодой и крепкий вампир, которого я тут подменю, сможет сражаться с вампирцами.

— И я тоже остаюсь, — сообщил Себа. — Мне не разрешили уйти. Так что большому миру с его приключениями придется подождать. Теперь обязанность всех, даже старых и больных, вносить посильный вклад в общее дело. Сейчас не время ставить свои интересы выше интересов клана.

При этих словах я аж вздрогнул. Курда говорил о том же самом. Это он считал, что неправильно и жестоко избавляться от слабых и больных. Какая ирония, что его предательство и смерть привели к тому, что вампиры стали соглашаться с тем, что он говорил!

— Так, значит, твое предложение снимается? — спросил мистер Джутинг у Себы. Он должен был занять пост интенданта, когда Себа подаст в отставку.

— Да. Но я уверен, Князья и тебе найдут какую-нибудь работку. — Он улыбнулся. — Может, пол подметать станешь.

— Может, и стану, — тоже с улыбкой ответил мистер Джутинг. — Мика уже предложил мне остаться и снова занять пост Генерала, но я сказал, что пока не могу об этом думать. Решу потом, когда хорошенько все взвешу.

— А как Даррен? — поинтересовался Вейнис. — Князья уже решили что-нибудь?

— Нет пока. Мика обещал пересмотреть его дело, как только закончатся похороны. Я уверен: его простят.

— Надеюсь, — не очень уверенно согласился Вейнис. — Только смертный приговор еще ни разу не отменяли. Князьям придется изменить наши законы, если они хотят сохранить Даррену жизнь.

— Тогда им придется их изменить! — сердито воскликнул мистер Джутинг и даже подался вперед.

— Тише ты, Лартен, — вмешался Себа. — Вейнис ничего плохого не хотел сказать. Просто это сложное дело, и его придется хорошенько обмозговать, прежде чем принять какое-нибудь решение.

— Что значит «какое-нибудь» решение?! — продолжал злиться мистер Джутинг. — Я обещал Арре, что не дам им убить Даррена. Она сказала, что он заслужил право жить, и каждый, кто осмелится оспорить ее последнюю волю, будет иметь дело со мной. Хватит уже смертей! Я больше такого не потерплю!

— Ну, может, еще все обойдется, — со вздохом утешил его Себа. — Мне кажется, Князья благосклонно настроены. Они не любят делать исключения, но, надеюсь, в этом случае сделают.

— Посмотришь, что будет, если они попробуют его убить.

Мистер Джутинг хотел еще что-то добавить, но тут в крематорий внесли носилки с Аррой. Мистер Джутинг замер и с тоской поглядел ей вслед. Я обнял его за плечи с одной стороны, Себа — с другой.

— Мужайся, Лартен. Она бы не хотела, чтобы похороны прошли тихо.

— Я умею держать себя в руках, — тут же надменно сообщил мистер Джутинг и добавил шепотом: — Но я так ее любил, я любил ее всей душой и всем сердцем. И всегда буду любить.

Когда носилки с Аррой поместили в печь, нам разрешили войти. Впереди — мистер Джутинг, за ним — Себа, Вейнис, я и Хоркат. Мистер Джутинг, как и обещал, сдержался. Он не заплакал даже тогда, когда языки пламени охватили ее тело. Только позже, в своей комнате, он отчаянно зарыдал. Эхо его стенаний разносилось по всем коридорам и туннелям Горы вампиров, над которой занимался холодный тоскливый рассвет.

ГЛАВА 22

Из-за кремаций мне пришлось долго ждать, когда начнется процесс надо мной, и это ожидание ужасно выматывало. Хотя мистер Джутинг уверял, что мне наверняка простят то, что я не прошел испытания и сбежал от наказания, у меня такой уверенности не было. Я делал записи в дневнике, и это как-то помогало отвлечься от мрачных мыслей, но потом, написав все, что хотел, и еще раз перечитав весь дневник на случай, если что-то упустил, мне стало совсем скучно.

Наконец ко мне пришли два стражника и заявили, что Князья готовы меня принять. Я сказал, что мне нужно успокоиться, и попросил их подождать пару минут. Они остались стоять у двери в мою комнату. Я посмотрел на Хорката.

— Держи, — сказал я, вручая ему сумку (которая когда-то принадлежала моему другу, Сэму Гресту).

В ней лежал дневник и кое-какие личные вещи.

— Я хочу, чтобы это осталось у тебя на случай, если меня все же решат казнить.

Хоркат торжественно кивнул и пошел за мной. Я вышел из комнаты, и стражники повели меня в Тронный зал. Мистер Джутинг, которому сообщили обо всем вампиры их третьего отряда, присоединился к нам.

У входа в Тронный зал мы остановились. У меня урчало в животе, я весь трясся от страха.

— Не бойся, — прошептал мне мистер Джутинг. — Князья решат по справедливости. А если нет, то я приду к тебе на помощь.

— И я тоже, — сказал Хоркат. — Я не позволю им… сделать что-нибудь… с тобой.

— Спасибо, — улыбнулся я, — но я не хочу втягивать вас в это. И так все плохо. Не хватало только, чтобы нас всех сопроводили в зал Смерти.

Двери перед нами распахнулись, и мы вошли.

У вампиров, собравшихся в Тронном зале, был очень суровый вид, и от этого мне стало еще страшнее. Пока мы шли к помосту, никто не проронил ни слова. На помосте, сложив руки на груди, сидели Князья и строго смотрели на меня. Казалось, в Зале очень душно. Я стал хватать ртом воздух.

Мистер Джутинг и Хоркат сели у самого помоста, рядом с Себой Нилом и Вейнисом Лейном. Меня провели на помост, где я и остался стоять лицом к Князьям. Через несколько минут Парис со вздохом заговорил:

— Мы живем в странное время. Веками мы, вампиры, жили по одним и тем же законам и правилам, с усмешкой наблюдая за тем, как люди постоянно переписывают свои законы и между ними разобщение все сильнее. В то время как люди уже не знают, к чему стремятся, и окончательно потеряли жизненные ориентиры, мы всегда верили в свои силы. Всегда — до сих пор. А сейчас наступило такое время, когда вампир осмеливается поднять руку на своего собрата, какими бы ни были его намерения. Люди привыкли к предательству, но мы вкусили сию горькую чашу совсем недавно, и его горький привкус до сих пор еще на губах. Легче всего было бы отвернуться от предателей и выбросить мысли о них из головы. Но тогда мы никогда не сможем понять, где корни этой проблемы, и, таким образом, позволим совершиться очередному предательству. Дело в том, что мир меняется, и нам нельзя оставаться прежними. Если мы хотим выжить, нам тоже следует измениться. Конечно, мы не собираемся сразу отменить все старые законы, но все же нам надо задуматься о будущем и постараться как-то к нему подготовиться. Мы жили в девственно-чистом мире, но сейчас он уже не такой, как раньше. Нам следует открыть глаза, уши и сердца, чтобы вобрать в себя новые правила, новый образ мыслей и образ жизни. Вот почему мы сегодня собрались здесь. Если бы все было как и раньше, мы не стали бы созывать сюда всех вампиров, чтобы решить судьбу Даррена Шэна. Он не прошел испытания, и наказание за это — смерть. А потом сбежал, не дожидаясь исполнения приговора, и наказание за это — смерть. Раньше его бы уже давно казнили и никто не вступился бы за него. Но настали новые времена, и Даррен помог нам понять, что нам действительно пора меняться. Он прошел через многое и даже пожертвовал свободой ради всего клана. Он храбро сражался и доказал, что достоин быть вампиром. Раньше за это ему разрешили бы умереть с честью. Однако сейчас многие просили оставить ему жизнь.

Парис откашлялся и выпил немного крови. В Зале чувствовалось напряжение. Я не видел лиц тех, кто сидел за мной, но ощущал, как они впились глазами в мою спину.

— Мы долго решали, что с тобой делать, — продолжил Парис. — В мире людей, наверное, было бы просто прийти к какому-нибудь решению. Скорее всего, тебя бы оправдали. Но у нас свое понимание справедливости. Чтобы смыть с тебя пятно позора и даровать тебе жизнь, нам пришлось бы полностью изменить все законы и обычаи. Многие говорили, что настало время перекроить старые законы. Они пытались убедить нас в твоей невиновности. Они сказали, что законы созданы для того, чтобы их нарушать; я в корне не согласен с этим утверждением, но, кажется, начинаю понимать, что оно означает. Были и такие, кто предлагал временно отменить законы, имеющие отношение к испытаниям. В этом случае тебя надо было оправдать, а потом сделать так, чтобы законы снова вступили в силу. Некоторые вампиры настаивали на полном упразднении подобных законов. Они считают, что эти законы несправедливы, к тому же оставлять их сейчас неразумно — в свете того, что грядет Властелин вампирцев, — так как из-за них погибает много молодых вампиров и это ослабляет наши силы.

Парис на секунду замолчал и провел рукой по своей длинной седой бороде.

— После долгих споров, многие из которых были весьма горячими, мы решили не отменять и не изменять законов. Наверное, наступит такое время, когда…

— Черт возьми! — воскликнул мистер Джутинг.

Не успел я и глазом моргнуть, как он уже запрыгнул на помост и встал передо мной, сжав кулаки. Через несколько секунд к нему присоединился Хоркат. Оба гневно уставились на Князей.

— Я этого не допущу! — закричал мистер Джутинг. — Даррен рисковал ради вас жизнью, а вы собираетесь приговорить его к смерти? Ни за что! Я не потерплю такой черной неблагодарности! Никто и пальцем не притронется к моему помощнику, иначе ему придется иметь дело со мной! Клянусь всем, что есть на свете святого, я буду сражаться до последнего вздоха!

— И я… тоже, — прорычал Хоркат, ослабив свою маску.

Его испещренное шрамами серое лицо казалось еще более страшным, чем раньше.

— Лартен, я надеялся, что ты будешь держать себя в руках, — недовольно сказал Парис. Похоже, он не очень-то удивился произошедшему. — Это на тебя непохоже.

— Раз уж теперь другие времена, то приходится применять другие меры, — огрызнулся мистер Джутинг. — Обычай — это, конечно, здорово, но все-таки иногда следует внять здравому смыслу. Я не позволю вам…

— Лартен, — позвал Себа, оставшийся внизу.

Услышав голос своего бывшего наставника, мистер Джутинг обернулся.

— Выслушай Париса, — посоветовал Себа.

— Так ты согласен с ними?! — завопил мистер Джутинг.

— Честно говоря, — отозвался Себа, — я предлагал им пересмотреть законы. Но когда мне ответили отказом, я смирился с решением Князей, как этого требуют приличия.

— К черту ваши приличия! — рявкнул мистер Джутинг. — Если вы готовы платить за них такую цену, то, наверное, Курда был прав. Наверное, было бы лучше подарить эту чертову Гору вампирцам!

— Ну что ты такое говоришь, Лартен! — улыбнулся Себа. — Спустись ко мне, сядь и выслушай Париса. Ты ведешь себя как круглый дурак.

— Но… — начал мистер Джутинг.

— Лартен! — нетерпеливо прервал его Себа. — Иди сюда!

Мистер Джутинг опустил голову.

— Хорошо, — вздохнул он. — Я подчинюсь тебе и выслушаю Париса. Но Даррена я не брошу, и любой, кто попытается силой заставить меня сойти с помоста, дорого заплатит за это.

— Ладно, Себа, — сказал Парис, увидев, что интендант уже открыл рот, чтобы возразить мистеру Джутингу. — Пусть Лартен и карлик останутся на помосте.

Когда все успокоились, Парис продолжил:

— Как я уже сказал, мы решили не отменять и не изменять законов. Наверное, наступит такое время, когда нам придется это сделать, но нам кажется, что в этом деле спешка ни к чему. Менять законы нужно постепенно, чтобы избежать паники и анархии. Решив это, мы стали думать над тем, как сделать так, чтобы Даррен остался жив. В этом Зале нет ни одного вампира, который бы желал ему смерти. Даже те, кто категорически против малейших изменений в законах, долго размышляли о том, как его спасти. Мы подумывали, не организовать ли для Даррена второй «побег» — раздать нужные приказания страже и позволить ему сбежать с нашего неофициального согласия. Но это было бы бесчестно. Даррен был бы навсегда опозорен; ты, Лартен, был бы опозорен; и мы, согласившиеся на такое, тоже были бы опозорены до конца своих дней. И мы решили так не делать.

Мистер Джутинг сердито прошептал Князьям:

— Умирая, Арра заставила меня пообещать ей, что я не позволю убить Даррена. Прошу вас, не вынуждайте меня выбирать между верностью вам и обещанием, данным Арре.

— Тебе не надо будет выбирать, — сказал Парис. — Как только ты замолчишь и позволишь мне договорить, всем станет ясно, что Даррену ничего не угрожает. — Князь улыбнулся.

Потом обратившись к присутствующим в Зале, громко сказал:

— Те, кто присутствовал при наших спорах, знают, что выход из данной ситуации предложил нам Лук.

— Даже не знаю, как я до такого додумался, — пробормотал Лук и, скорчив рожу, провел рукой по своей лысой голове. — Вроде умом никогда не отличался. Обычно я сначала делаю, а уж потом думаю — если вообще думаю, но на этот раз у меня в голове уже давно крутилась одна мысль, как рыба в океане, а потом вдруг взяла и всплыла.

— Решение, — продолжил Парис, — очень простое. Нам не надо отменять или изменять никакие законы, чтобы оправдать Даррена. Нужно всего лишь поставить его над ними.

— Я не понимаю, — нахмурился Мистер Джутинг.

— Подумай, Лартен, — обратился к нему Парис. — Кого из нас нельзя ни судить, ни казнить? Кто может хоть сто раз не пройти испытания и ему за это ничего не будет?

Мистер Джутинг удивленно уставился на него.

— Уж не хотите ли вы сказать, что… — начал он.

— Хотим, — ухмыльнулся Парис.

— Но… ведь это уму непостижимо! Он еще очень маленький! Не Генерал! И даже не настоящий вампир!

— Ну и что? — вмешался Мика Вер Лет. — Нас это все не интересует. Он заслужил право на этот титул. Быть может, он больше его достоин, чем кто-либо из нас.

— Вы с ума сошли! — потрясенно проговорил мистер Джутинг, но уже расплылся в улыбке.

— Может быть, — согласился Парис. — Но мы вынесли этот вопрос на голосование, и решение было принято единогласно.

— Единогласно?

— Да. Ни один из присутствующих в Зале не подал голоса против, — подтвердил Мика.

— Вы мне не объясните, что происходит? — зашептал я мистеру Джутингу. — О чем это вы?

— Тише, — шикнул он на меня. — Потом объясню. — Он задумался над предложением Князей, смысл которого я еще не понимал, и расплылся в улыбке. — Ну, в некотором смысле, может, это не такая уж и безумная идея, — пробормотал он. — Но конечно, его назначение будет чисто формальным? Он же совсем мальчишка, неопытный, не разбирающийся в наших законах.

— Мы не станем требовать от него исполнения повседневных обязанностей, — утешил мистера Джутинга Парис. — Ему еще многому предстоит научиться, и мы ни в коей мере не хотим его торопить. Мы не станем даже делать его настоящим вампиром, хотя ему и придется получить часть нашей крови, но мы уменьшим положенное количество вдвое, так что Даррен останется полувампиром. Но не думай, его назначение не формально, не фиктивно. У него будут все права и обязанности, связанные с его новым постом.

— Ну, скажет мне кто-нибудь, в чем дело, или нет? — взорвался я.

Тогда мистер Джутинг наконец наклонился и шепнул мне на ухо, о чем идет речь.

— Что? — удивился я.

Он еще пошептал.

— Шутите? — вскрикнул я, чувствуя, как кровь отливает от лица. — Вы меня разыгрываете!

— Другой возможности оставить тебя в живых не было, — пояснил он.

— Но… я не… как я… это же… — Я тряхнул головой и оглядел собравшихся в Зале вампиров.

Они все ободряюще кивали мне. Себа вообще сидел довольный, как кот.

— И они с этим согласны? — слабо спросил я.

— Все до единого, — подтвердил Парис. — Они уважают тебя, Даррен. И любят. Мы никогда не забудем то, что ты для нас сделал. Мы хотим отблагодарить тебя и не знаем другого способа.

— Я в шоке, — пробормотал я. — Даже не знаю, что и думать.

— Не надо думать, соглашайся! — рассмеялся Лук. — Не то придется тебе узнать, насколько остры колья в Зале смерти!

Я поглядел на мистера Джутинга, прищурился. Потом заулыбался:

— Это, выходит, вы должны будете мне подчиняться?

— Конечно. Как и другие.

— Значит, вы будете делать все, что я скажу?

— Да. Только не думай, — продолжил он шепотом, — что ты все время будешь мной командовать. В конце концов, ты по-прежнему мой помощник и должен знать свое место! Так что я буду уважать тебя, но не позволю слишком-то зарываться.

— Кто бы сомневался?! — хихикнул я. Затем выпрямился и повернулся к Парису.

Я должен был принять решение, которое навсегда изменит мою жизнь. Я бы с удовольствием подумал пару дней, прикинул последствия, но времени не было. Либо я решаюсь, либо отправляюсь в Зал смерти. А что может быть хуже острых кольев?! Подумав так, я спросил:

— Что я должен делать?

— Вообще, по такому случаю полагается длинная и сложная церемония, но мы ее оставим на потом, — ответил Князь. — Сейчас твое дело принять часть нашей крови и передать часть своей Кровавому камню. Как только камень признает тебя, дело сделано и назад дороги нет.

— Понятно. — Я нервно передернулся.

— Тогда иди сюда.

Я пошел к Князьям. У меня за спиной мистер Джутинг объяснил Хоркату, что происходит, и тот удивленно ахнул:

— Не может быть!

Мне стало смешно, и я с трудом сдержал улыбку, несмотря на то что у всех остальных лица были серьезные и торжественные.

Для начала я снял рубашку. Потом Лук, Мика и я собрались у Кровавого камня (для церемонии достаточно было двух Князей). Своими острыми ногтями я сделал надрезы на кончиках пальцев. То же сделали Лук и Мика. Когда все приготовились, Лук прижал свою руку к моей, совместив наши надрезы. Другую мою руку так же взял Мика. Потом оба Князя свободными руками взялись за Кровавый камень, слабо светившийся красным и испускавший какой-то низкий тренькающий звук.

Я почувствовал, как кровь Князей заструилась по моим жилам. Это было не очень приятно, но не так больно, как тогда — много лет назад, — когда мистер Джутинг вливал в меня свою кровь.

Кровавый камень разгорался все ярче и вскоре стал совсем прозрачным, так что я увидел, как моя кровь смешивается с кровью тысяч вампиров.

В голове проносились сотни разных мыслей. Я вспомнил, как мистер Джутинг сделал меня полувампиром. Вспомнил, как впервые глотнул человеческой крови, когда Сэм Грест умирал у меня на руках. Вспомнил вампирца, которого я убил в пещере. Сумасшедшего вампирца Морлока. Стива Леопарда — моего лучшего друга, который пообещал, что, когда вырастет, убьет меня. Дебби Белладонну и нежность ее губ, когда я ее поцеловал. Смеющегося Гэвнера. Мне вспомнилось, как мистер Длинноут раздает команды своим подчиненным в цирке уродов. Как Хоркат называет мне свое имя после того, как мы убили обезумевшего медведя. Труска (бородатая женщина) примеряет на меня пиратский костюм. Арра подмигивает. Я вспомнил мистера Карлиуса, его часы в форме сердца и холодные глаза. Курду на суде, Энни дразнит меня. Мы с мамой клеим марки в альбом. Мы с папой выдергиваем сорняки в саду. Гэвнер, Арра, Сэм Грест перед смертью…

Я почувствовал, что падаю в обморок. К счастью, Парис вовремя подскочил сзади и удержал меня. Кровь переливалась все быстрее и быстрее, и так же быстро сменялись картинки у меня перед глазами. Лица из прошлого, друзья, враги мелькали, как кадры в кино. Как раз тогда, когда мне показалось, что я больше не выдержу, Лук и Мика отняли руки от Камня, потом отпустили меня. Все закончилось. Я сел на пол. Парис растер слюной порезы у меня на кончиках пальцев.

— Как себя чувствуешь? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

— Разбитым, — еле проговорил я.

— Подожди. Вот через несколько часов кровь подействует, тогда почувствуешь себя сильным как лев!

До меня долетели радостные крики. Я сообразил, что это беснуются вампиры в зале.

— Что они кричат? — спросил я.

— Требуют, чтобы ты вышел к ним, — с улыбкой ответил Парис. — Хотят увидеть тебя в новом качестве.

— Неужели они не могут подождать? Я так устал…

— Мы донесем тебя. Нехорошо заставлять своих подчиненных ждать… сир.

— Сир… — повторил я и расплылся в улыбке. Неплохо звучит!

Три Князя подняли меня и понесли на плечах, как бревно. Я смеялся, глядя в потолок и думая, какие удивительные подарки подносит судьба, что ждет меня в будущем и настанет ли когда-нибудь в моей жизни момент, великолепнее этого?

Князья поставили меня на помост, чтобы я мог принять поздравления стоя. Я окинул взглядом Зал. Увидел улыбающиеся лица: мистер Джутинг, Хоркат, Себа Нил, Вейнис Блейн… И у самой стены, в дальнем конце зала, мне показалось, я различил призрачные фигуры Гэвнера и Арры, а чуть дальше, за ними, Курду, беззвучно мне хлопающего. Но это наверное, мне уже привиделось — видимо, кровь Князей подействовала.

А потом я уже перестал различать лица, все они слились. Передо мной колыхалось море ликовавших вампиров. Я закрыл глаза. На подкашивающихся ногах я стоял перед этим морем, рев моих подчиненных разбивался о меня, как волны о скалу. Я стоял, гордый, и слушал, как они скандируют мое имя, приветствуя меня — меня, Даррена Шэна… Князя вампиров!

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

Реклама на сайте