«Такой любви не бывает»

Гладышева Наталья Такой любви не бывает

Часть первая Право на смерть

Глава 1 В которой действующие лица еще не известны, но событий даже больше чем требуется

Прошлась вокруг стола. Один круг, второй круг, третий… Не помогло. Мысли все равно продолжили разбегаться как тараканы. Может это на них мое кружение на месте неблагоприятно действует? Все-таки центробежная сила это вам не просто так!

Отсутствие мало-мальски приличного здравого смысла. Вот от чего они бегут. Ну и ладно, ну и как хотят. Предатели нам не нужны. Пусть остаются только лояльно настроенные. Вот и проведу инвентаризацию на наличие лояльных мыслей. Все польза будет.

Мдам-с… Результаты удручающие, все против меня, все. А значит, хватит заниматься глупостями. Пора браться за работу. Как бы сильно ни хотелось ничем не заниматься, а никто ее за меня не сделает. Итак, что мы имеем? Ничего хорошего! Это точно! А вот панические мысли, и тревога, и плохое настроение налицо. Как же быть дальше? Как решить возникшую проблему? Никак. Ждать, ждать и ждать того момента когда дело прояснится. Опять от работы отвлеклась. Хотя какой теперь из меня работник. С подорванной верой в себя смогу ли я справляться со своими обязанностями в дальнейшем? Не знаю. Уже ничего не знаю. Снова поднялась со стула и забегала по кругу. И вроде не в лесу заблудилась, чтобы подобный маршрут оправдать можно было. Да и не помогает беготня. Не помогает. Так, надо сесть и успокоиться.

Чесание лба, подбородка, и нервное подергивание руками ушей тоже ничего не дало. Тревога и беспокойство, как лежали тяжелым камнем на душе, так и продолжали лежать. Надо же влипнуть в такие неприятности. Как? Как вы мне скажите, могло произойти такое? В чем подвох? За вот уже десять лет работы оценщицей, я впервые столкнулась с тем, что меня смогли обмануть.

Всегда! Именно, так! Всегда, исключая последний случай, я могла правильно оценить и понять, что скрывается в глубине камня. Какое волшебство и для чего оно нужно. Бывали случаи, когда амулет оказывался настолько древним, что понять, для чего он предназначен было сложно. И в своем деле я слыла единственным специалистом, который мог разобрать подобные загадки. Мне всегда это удавалось. Особое чутье, присущее единицам людей этого мира, помогало справляться с подобными твердыми орешками.

И тем более странно это происшествие. Когда в мои руки попала та партия камней, то ничего необычного в них не было. Для меня необычного. Возможно, обывателям покажется странным такой взгляд на действующие волшебные амулеты, но такова специфика моей работы. Поэтому эти камни для меня обычные амулеты, заряженные на то, чтобы нравится противоположному полу. Все простенько и довольно слабенько. Подобные камни проходили через мои руки и раньше. Поэтому процедура была рутинной. Но привычка есть привычка, и, не смотря на обычность этого задания, я все равно тщательно обследовала каждый камешек и готова поклясться, что ничего в них такого этакого не было. А тут новости из органов правопорядка, что при помощи одного из этих амулетов совершено дерзкое ограбление банка. И я не в силах понять, как грабителю удалось сделать это при помощи такого амулетика? Не в силах. В сердцах стукнула по столу и скривилась от боли.

Позвольте извиниться. В расстроенных чувствах забыла представиться. Зовут меня Галиной. В школе обзывали Галкой и Палкой, что не могло не обижать. Ну почему родители не выбрали мне имя поприличней? Работаю обыкновенной оценщицей в чуть-чуть необычной фирме. Оцениваю очень необычные камни. Дар у меня такой есть. Волшебный. Я знаю, сейчас многие покрутят пальцем у виска и назовут меня сумасшедшей. Но на сегодняшний день, ситуация в мире такова (для меня по крайней мере), что приходится признать: «Волшебство существует!». Не думайте, бить себя в грудь и кому-то что-то доказывать не стану. Только вот моя каждодневная работа подтверждает то, что я в своем утверждении права на все сто процентов. По роду своих занятий я каждый день сталкиваюсь с волшебством в чистом виде, так что это вещь для меня вполне обыденная. Моя работа заключается в том, чтобы вещи приходящие к нам на фирму от различных магов проверить на наличие волшебства и определить, на что и как эта магия может подействовать. Все просто. Сама я не волшебница. И не колдунья. И не ведьма. Можете не пытаться повесить на меня этот ярлык. Потому как все мои способности — это умение чувствовать чужую магию и определять ее суть. Работаю в основном с камнями-амулетами или с книгами. Знаю, что многие сейчас подумали. Что с такими возможностями я могу сразу увидеть и суть магии самого мага. Но это не так. Искусный волшебник всегда может замаскировать свои способности и суть, было бы желание. А вот в камнях держится только то, что в них вложили. А больше одного, двух заклинаний в них не вкладывают. Не поместятся. В любом случае в моей профессии полно всяческих нюансов. Все зависит от силы мага, от возможностей черпать энергию и множества других вещей. Но одно я до сих пор не могу понять. Как можно использовать безобидный амулет для ограбления банка? Не понимаю.

Кстати. Вы, наверное, удивляетесь, почему органы правопорядка в курсе всех этих волшебных штук? Так ведь? Но все просто. Кроме обычной родной милиции, в каждом мало-мальски крупном городе, находятся и другие стражи порядка. Они организованны, но малочисленны. Для того чтобы служить в подобных отрядах надо обладать кое-какими способностями. Организацию так и называют за глаза «Истинные ищейки». Вот кто действительно профи в своем деле. И они не могли ошибиться, когда сказали, что камень продан при посредничестве нашей фирмы. Чем это мне грозит, не знаю, но подозреваю. Оценщик не сумевший распознать истинную природу камня может очень быстро остаться без работы. Вот поэтому я и бегаю вокруг стола, как лошадь на ипподроме, безумно мечтающая выиграть кубок. Правда, мне подобные лавры в связи с последними событиями точно не грозят. А вот проблемы маячат презанятнейшие. Поэтому и нервничаю, и мучаюсь дурными предчувствиями, которые вопреки всем моим утверждениям о том, что волшебство существует, может в равной степени и сбыться и не сбыться. Я ведь не предсказатель будущего, а простая оценщица.

— Галина Сергеевна, — раздался возмущенный голос моей начальницы, — Чем вы заняты?

— Пережевыванием собственной паники, — не слишком вежливо ответила я.

— А! Вы зря переживаете, — тонкие губы высокой седовласой женщины недовольно поджались, — И попусту нервничаете раньше времени. Еще же ничего не ясно. Все может оказаться не так, как мы думаем. Мне очень хочется верить в это. Будет жаль, если окажется, что вы могли ошибиться. Лучшего специалиста, чем вы, я не знаю.

Нет, ну обязательно ей надо наступить на мою больную мозоль. А то я всего этого не знаю. Но почему-то желание нервно погрызть ногти все равно не пропадает.

— Успокойтесь, — прищурив карие глаза за стеклами очков, она надменно посмотрела на меня, — Лучше займитесь работой. Конечно, я вас понимаю. Вам сейчас трудно. Думаю, сегодня вы можете уйти на час пораньше. Но завтра, будьте добры, придите вовремя и самое главное придите в себя. Вы нам нужна собранная и спокойная.

Не выслушав мои вымученные слова благодарности, она развернулась и вышла из моего кабинета. Намек понятен, но ой как он мне не нравится. Мдам-с… Кажется, в моей жизни началась черная полоса. Все мысли, что одолевали меня с утра, так и прошли вместе со мной рука об руку через рабочий день. Перестали, как тараканы разбегаться, а собрались в одну тревожно гудящую кучу. Весь день я проходила смурная. Работа не шла, камни просматривались с трудом. Слава Богу, ни одной сложной задачи сегодня не попалось. Но теперь, я не верила даже тем выводам, что делала насчет простейших случаев. Тяжело мне придется. Возможно, что меня и не выгонят, помня мои былые заслуги, а уйду из профессии сама. Если моя интуиция не будет подкреплена верой в правильность выводов, то из меня будет никакой оценщик.

— Галка, а Галка, — в кабинет влетела Машуня, — Слушай. У тебя сегодня вечер свободен?

— Нет, — рявкнула я, сослуживица отвлекла меня от просматривания очередного амулета.

— Что нет? — жалобно заскулила она, — Мне очень нужно! Ну, пожалуйста! У Танюхи сегодня день рождения! Она угощает! А я одна не хочу туда идти! Ты же знаешь, какие у нас с ней сейчас отношения! Пожалуйста, Галочка-солнышко!

— Дуры, вы бабы, — вздохнула я, когда Машка так начинает канючить, это значит, не отвяжется, — нашли из-за чего лаяться. А ведь были подруги не разлей вода.

— Ну, ты пойдешь? — повеселела сослуживица, зная меня, она уже не сомневалась в ответе.

— Ты ж не отстанешь, — повертела я в пальцах скрепку, и, крутанувшись на кресле, обреченно выдохнула, — Хорошо, где празднуете?

— В «Слоне»! — довольно хмыкнула она, — Я буду ждать тебя на выходе из офиса, если не пересечемся раньше. Ты чудо, Галчонок!

— Конечно, кто бы сомневался, — пробормотала я в закрытую дверь.

Вы не думайте, я не ханжа и не синий чулок. Просто в моем сегодняшнем настроении идти на сборище, которое в обязательном порядке превратится в побоище, совсем не хотелось. Машка, потому меня и тащит, что ей нужен буфер, об который будет Танькина ярость разбиваться. Не удивлюсь, если именно заради этого меня и Танюха пригласит. Не понимаю, зачем, если вы вот уже, сколько времени как перестали быть подругами и уже считаетесь врагами, продолжать общаться? Для того чтобы было на кого яд выплеснуть? Чокнутые они, это точно! С Танькой, как и с Машкой, мы не так сказать, чтобы близки. Просто работаем вместе. Татьяна замечательный бухгалтер, с врожденной способностью упорядочить любые данные ко всему прочему подкрепленной даром безошибочно находить любые ошибки. Скажете, зачем волшебной фирме бухгалтер и бухгалтерия? Так денежки счет любят! Кому, если не бухгалтеру налоги рассчитывать и сдавать отчеты в ПФР? Кому сводить балансы, и выписывать сотрудникам зарплату? Без бухгалтерии даже в такой необычной фирме как наша, никак! Машуля, наш секретарь. Девушка приветливая, легкомысленная и с даром успокаивать людей в любой ситуации. В случае нежданной негаданной проверки она та граница, которую ни один проверяющий не сможет миновать, пока мы морально не подготовимся к подобному набегу татаро-монгольского ига. Вот только с Танькой эта способность не помогает. У всех здесь работающих есть какой-либо, особенный, только ему присущий дар. Каждый из нас понимает, что работает в странном месте и также понимает, что личное благополучие и благосостояние каждого зависит от умения молчать. Да и клятву мы все давали. Особую, магическую. Так что фирма процветала, не тревожимая никакими особыми катаклизмами, до сегодняшнего дня. Во что же выльется одна единственная ошибка, допущенная мной?

Елки-палки! Забыла Машку предупредить, что сегодня меня на час раньше отпустили. Хорошо сейчас вспомнила. А то бы пришлось возвращаться обратно на работу. Стоило мне высунуть нос за дверь, как я тут же наткнулась на Таньку. Словно она меня караулила.

— Слушай Галочка, — ласковым голоском пропела она, — я сегодня праздную день рождения. Приходи в «Слона», я буду рада тебя там видеть. Приглашаю.

— Спасибо Тань, — растянула я губы в вежливой улыбке, ну кто бы сомневался, что она пригласит, — конечно, я приду.

— Я так, рада, — наш главбух вздохнула с видимым облегчением, — собираемся к восьми. Жду.

Пропев эти слова, она медленно, походкой манекенщицы прошла по коридору, в направлении бухгалтерии. Проходя мимо ресепшн, она сделала вид, что в упор не видит Машулю. В очередной раз подумала: «Вот ведь бабы дуры!».

Когда-то, бегали они по магазинам вместе. Делились секретами, рыдали друг у друга на плече, стоило этим «секретам» повести себя по-свински, ночевали друг у дружки в гостях, ездили вместе отдыхать. А теперь? И все из-за какого-то мужика. Говорят что невероятный красавец. Не знаю. Не видела. И понять, почему многолетняя дружба развалилась из-за появления какого-то пижона, не могу. Так уж получилось, что наши подружки как-то побывали на одном мероприятии, как и полагается вместе. Там и встретились с этим принцем. Ну и втюхались обе с первого взгляда. С тех пор это и пошло. А так как мальчик он оказался энергичненький и не забыл взять телефончик и у одной и у другой особы, то закончилось это тем, чем закончилось. Сначала они и не подозревали, что встречаются с ним обе одновременно. Но как-то так случилось, что Танюха увидала своего хахаля вместе с Машкой милующимся и целующимся в кафе. С этого момента вся дружба врозь. Но самое главное! Нет бы, бросить такую подлую причину разлада. Они дуры, обе продолжают с ним встречаться и терпеть не могут друг друга. Не понимаю! Чем он их приворожил? Или дружба на самом деле не была такой уж крепкой?

Сообщила Маше, что уйду сегодня пораньше и что встретимся сразу в кафе. Машуля попыталась надавить на меня, одной ей не хотелось идти, категорически. Пришлось пригрозить, что не пойду совсем. Тогда она сломалась и согласилась встретиться прямо на месте.

У меня же оставалось время, чтобы подыскать Таньке подарок. Как-то откладывала на последний момент, а потом закрутилась и вовсе об этом дне рождения забыла. Так что предложение уйти пораньше пришлось очень кстати. И мне предстояла длительная прогулка.

Зайдя, уже не знаю, в какой по счету магазин тоскливо вздохнула. Прилавки в каждом из них словно были слизаны с предыдущего заведения. Везде эти неживые манекены с одинаковыми мертвыми лицами и негнущимися телами. Везде похожие расцветки и ассортимент. Даже нечего выбрать. Целый час потрачен на бесполезную ходьбу и никакого результата. Действительно, примечательное завершение примечательно начатого дня. Что может быть хуже, чем прийти на день рождения сослуживицы без подарка. Заслужить недоумевающие взгляды других более успешных в поисках девочек. Вежливую улыбку именинницы, которая будет делать вид, что подарка и не ждала… В общем. Жуть. К выходу спешил какой-то мужчина. Заметила я это только потому, что он грубо оттолкнул меня и, не извинившись, чуть ли не выбежал в дверь. Не удержавшись на ногах, я полетела на пол, предварительно успев задеть одну из этих разряженных кукол. С глухим стуком, и я, и манекен оказались на полу. Похожесть при звуке падения обозначает, что я также пуста изнутри, как и это пластиковое чучело? Так что ли? Странно. Поднявшись, и чувствуя на себе взгляды всех посетителей магазина, я попыталась поставить куклу на ноги. Нагнулась, но разогнуться так и не удосужилась, пытаясь понять, что меня насторожило. Странное, наверное, я представляла зрелище. Попой к верху. Стою, обнимаюсь с манекеном. Не знаю, кто и что подумал. Но из объятий я не выпускала его не потому, что воспылала внезапной любовью к пластиковому мужчине. Не думайте, пусть я девушка, почти одинокая, но не настолько, чтобы кидаться на всех мужиков, даже не живых, просто то, что я держала в руках, куклой не являлось. А было самым настоящим трупом. И мой нос упирался этому хладному телу в грудь. Прямехонько в розовый камешек на цепочке. В голове проносились стаи лихорадочных мыслей. Дельных, признаюсь, среди них не было. Иначе, зачем бы я незаметно ухватила амулетик и потянула его на себя? Только с Ищейками мне проблем не хватало. Но здравые мысли разбежались, повторюсь, как тараканы. Поэтому уронив несостоявшегося возлюбленного обратно на пол и незаметно положив амулет в карман плаща, поднялась и произнесла:

— Вызовите милицию. Это труп, — только после того как я сказала эти слова, поняла, что празднование дня рождения для меня отменяется и все плохие предчувствия более чем оправдались. Видимо все-таки, какой-никакой, но дар предвиденья у меня имеется.

Глава 2 День варенья день «веселый»!

Сидение в милиции и повторение не по одному разу одних и тех же фактов может довести кого угодно до ручки, а не только меня и так с утра «спокойную». Каюсь, вела я себя не очень вежливо и могу списать такое не свойственное мне поведение только на вымотанность нервов, душевных и телесных сил. Прошел, час, потом два, а меня все никак не отпускали. Неужели думают, что это я тихонечко порешила этого дядечку, приняв за один из столь нелюбимых мной манекенов? Меня, конечно, раздражает в витринах магазинов выставка безжизненных фигур. Но не могу сказать, что готова из-за этого кидаться на них не только в порыве страсти, но и с желанием сжить со свету. Больше всего доблестную милицию, впрочем, и меня тоже, удивлял даже не тот факт, что в таком оживленном месте как магазин, не заметили самого факта совершения преступления, а то, что мужчина, будучи мертвым каким-то чудом, продолжал стоять, изображая из себя статую. По всем законам природы он просто не мог стоять, оставаясь неживым, но он стоял. Я, конечно, кое о чем догадывалась, но предпочла промолчать. День и так тяжелый и заканчивать его в психушке рассказывая врачам о своей вменяемости, не хотелось. Хоть что-то от здравого смысла осталось. И то хлеб.

Телефон с разрешения следователя я отключила. Прекрасно понимала, что девчонки оборвут его своими назойливыми звонками. На вечеринку по случаю дня рождения не явилась же. А сколько меня ждет обид, даже думать об этом не хотелось. Зато может, научатся Машка с Танькой сосуществовать как-нибудь и приходить к компромиссу. Хватит уже воевать из-за какого-то придурка. Уж я-то знаю о придурках все. Сама за такого замуж вышла. Не думайте, я не сошла с ума. Когда говорила, что не совсем свободна, то имела в виду, как раз свое замужество. Драгоценная моя половина находилась в постоянных командировках. На предложения сменить работу отвечала, что нигде не сможет построить такую карьеру как в этой компании. Познакомились семь лет назад, понравились, поженились. Брак, обещавший райское блаженство давно зашел уже в тупик. Разные интересы, абсолютно разные взгляды на жизнь и самое главное… по-настоящему мы и не знали друг друга, слишком редко виделись. Он не знал того чем занималась я на самом деле, я же толком не знала чем занимается он. Так мы и жили, чужие люди, изредка встречающиеся на одной жилплощади. Грустно, что все надежды и мечты оказались замком из песка. Развод для нас не более чем вопрос времени. Я и ждала того момента когда он скажет что все, хватит и боялась такого хода событий. И мужу и мне удобно и привычно в этом браке, мы привязаны к нему как к любимым разношенным тапочкам. Знаешь, что давно пора выбросить, а жалко. Поэтому после того как расписалась в бумажках, предварительно прочитав их, пошла не домой, а застыла статуей на крылечке милицейского участка, все равно мужа нет, в очередной командировке.

Завтра, стопроцентно придут ищейки или домой, или на работу станут задавать вопросы, и вот их гораздо сложнее обмануть. Включила телефон. Мобильник сразу же разразился пронзительной трелью прозвучавшей резко в тишине. Поколебалась немного, но раз уж включила технику, то лучше взять трубку:

— Да Машуль, — обреченно подняла я глаза к небу, — Я все знаю. Только ты не представляешь, в какую неприятность я влипла сегодня. Да, да, приду. Надеюсь, вы еще не поубивали друг друга? Хорошо, хорошо, не истери, скоро приеду.

Осмотрела одежду на предмет неожиданных сюрпризов. Мало ли, испачкалась об умерщвленного, пусть его и не зарезали. И сам факт смерти странный. Никаких видимых повреждений, а больше ничегошеньки мне в милиции не сообщили. Это только в детективных романах милиция разбазаривает информацию налево и направо всяким не имеющим отношения к делу личностям. Или это мне милиционеры попались нетипичные? Не знаю, но само это происшествие вызывало очень большие вопросы. Способ убийства (а было ли убийство, может не стоит верить интуиции?), странность в выборе места для подобного события и самое главное амулет. Он тоже из той подозрительной партии камней, магическую метку, говорящую о том, что камень прошел через нашу фирму, и лично через мои руки я не могла не признать. В тот момент, когда я коснулась амулета, появилось ощущение чего-то странного чужеродного, какое-то необычное послевкусие… точнее я объяснить не смогу, слишком мало держала в руках этот камешек, а сейчас проверить не получится, это можно сделать дома в спокойной обстановке. В этот момент я пожалела, что включила телефон, лучше бы отложила до утра. Но теперь уже не открестишься от посещения праздника. Поймав такси, назвала адрес любимой кафешки и стала задумчиво смотреть в окно. Уже подъезжая, вспомнила, что подарок так и не купила, попросила остановить возле ближайшей палатки с цветами, выбрала красивый букет, расплатилась и мы поехали дальше. Выйдя у дверей «Розового Слона» (почему он так называется, убейте, не скажу, но готовили там действительно вкусно), на секунду задержалась, вдыхая прохладный воздух. На дворе стояла весенняя ночь. Пахло какой-то особой свежестью и грядущими переменами. Весна всегда приносит с собой это ожидание изменений в жизни, а когда она проходит и ничего не меняется, наступает пора разочарований. Для меня последние семь лет все время пора разочарований. И даже весна тут не причем, просто все не так, как виделось и мечталось когда-то.

Сделав шаг вперед, застыла на секунду с занесенной ногой и сдавленно всхлипнув, отпрыгнула назад. Тротуар передо мной на глазах менял цвет. Сначала серая поверхность пошла какими-то лиловыми зигзагами, пересекаясь, ломаные линии, темнели, обретая форму, они выдавливались из тротуара, становясь своеобразным частоколом на моем пути к кафе. В этот момент я прокляла все свои знания о том, что волшебство существует. Если бы я не верила в возможность того, что сейчас происходило, мне было бы проще. Сказала бы сама себе что померещилось, и успокоилась бы на этом. Но когда я все-таки решительно сделала шаг, и частокол исчез безо всяких спецэффектов, пришлось отложить этот случай как очередную загадку в копилку к остальным необъяснимым сегодняшним происшествиям. Только это происшествие усугубило мое и так очень нервное состояние, заставив испугаться еще больше, чем я была уже испугана.

— Ну, девочки вы и засиделись, — вымученно улыбнулась я, плюхнувшись на стул у одного из сдвинутых вместе двух столиков.

— А ты и радовалась бы, если бы мы уже разошлись? Да? — пьяно растягивая слова, заявила Машка, — Бросила меня одну на растерзание этой мегеры, — из глаз очаровательной брюнетки полились пьяные слезы.

Да, уж. Знатно они посидели. И виновницы торжества нигде не видно.

— Где Татьяна? — полюбопытствовала я.

— Где, где в эпр…, - попыталась выговорить местонахождение начальницы ее непосредственная подчиненная Людочка.

— В туалете эта мымра, — хмыкнула Машуля, — блюе, блюет. Вот! Пить меньше надо, — злорадно завершила свою речь она.

— Это к кому относится? — поморщилась я, не люблю пьяные посиделки, так как сама пью вино в мизерных количествах исключительно для поддержания компании.

— Ты чего ехидничаешь? — агрессивно осведомилась Света, это была уже моя подчиненная, одна из трех оценщиц работающих под моим началом.

— Наклюкались, вы подруги, наклюкались, — хмуро заметила я.

— Ты где была? — уперев руку в подбородок, Маша пыталась сфокусировать взгляд на моем лице.

— Труп в морг отвозила, — наконец в другом конце зала показалась Татьяна, она шла нетвердой «праздничной» походкой.

— Ты что издеваешься? — смотришь так компания и протрезвеет, немного шокотерапии никогда не помешает.

— Танюша, — поднялась я со стула и улыбнулась, протягивая букет, — Поздравляю тебя с твоим «восемнадцатилетием». Оставайся всегда такой же красавицей и умницей.

— И не будь такой сукой, — недовольно буркнула Машка.

— Спасибо, — попытка чмокнуть меня в щеку в ответ на мои лобызанья у Танюхи удалась не с первого раза, Машкину же шпильку она проигнорировала, — Явилась блудная дочь. Где была? Что случилось?

— Да так, пока искала для тебя подарок, наткнулась на труп, весь вечер провела в ментовке, пыталась отбиться от обвинения в убийстве, — усмехнулась я.

— Так это правда? Ты не шутишь? — глаза Маши становились все более трезвыми.

— Да, правда. Но не будем о грустном. Сегодня же праздник, зачем его омрачать печальными разговорами. Впервые в жизни появилось желание напиться. Так, подруги, водка осталась?

— Ну, ты Галка даешь, — восхитилась Света, подняв бутылку, она долго рассматривала ее на свет, — Тут еще немного на донышке. Тебе хватит?

— Чтобы напиться? — фыркнула Татьяна, — Да с такого количества и заяц пьяным не будет.

— Мне хватит, — сняв плащ, устроилась на стуле, выискивая взглядом среди объедков на тарелках что-нибудь подходящее под определение «закусь», — для начала. Там посмотрим.

— А вообще-то тебе штраф за опоздание полагается, — хитро заметила Людочка, — так что не помешало бы еще бутылочку заказать.

— Ну, уж нет, на ваши дурацкие штрафы и слабо не возьмете. Если и напьюсь, то только по собственному трезвому желанию.

— Ха-ха, — заржала Машуля, — не могу, трезвое желание напиться. Не могу. Ха-ха-ха.

Зазвонил телефон, долго не могли разобрать, чей же. В пьяном угаре, оказалось не так просто понять, с какой стороны доносится звонок. Единственный трезвый же человек на данный момент был занят поглощением алкогольной отравы. Да. Малова-то будет. Действительно, заказать еще что ли?

— Логично предположить, что все-таки звонит Танин, — заявила я и подавилась кусочком мяса, который с увлечением жевала, четыре пары глаз удивленно уставились на меня, судорожное ковыряние в сумках и карманах разом закончилось, — День рождения у нее, значит, кто-то хочет поздравить, — решила пояснить я свою мысль.

— А! — протянули они в четыре голоса и вернулись к копошению. В результате, умолкнувший на секунду телефон, а после снова разразившейся трелью, нашелся на столе, аккурат посередине между куском хлеба, лужей от вина и ошметком салата.

Оказалась действительно Татьянина игрушка:

— Любимый! Ты! — расцвела она улыбкой, а Машуля скривилась так, словно выпила уксуса, — Спасибо родной! Сюрприз? Какой сюрприз? Здесь! Не может быть!

Еще пару минут разговор продолжался в том же ключе. После же разговора, именинница торжествующе повернулась к Машке:

— Ну, вот видишь. На самом деле любит он меня. И сейчас ты увидишь доказательство.

— Ну да, ну да, — не осталась в долгу Машуля, — Такую толстую корову как ты и любит? Размечталась. Он хотел увидеться со мной. И я заранее знала, что он здесь будет. Так что не удивишь.

— Откуда ты знаешь? И кого ты назвала коровой, ходячая вешалка для одежды бомжей?

— А вот оттуда, тупица. Подумай сама, — обе они, пререкаясь таким образом, выглядели очень жалко.

По-моему ни одна из них в глубине души не верила в то, что действительно нужна этому гаду. И таким образом воюя друг с другом, они пытались доказать сами себе, что необходимы и желанны для любимого мужчины. Грустно. Что любовь делает с людьми. И, казалось бы, не глупые девчонки, ан нет, столько времени прошло, а все никак не поймут, что этот урод только себя и любит, и их разборки, из-за него обожаемого, приносят ему кайф. Наверняка, зная, что Машка будет здесь, приперся специально, чтобы стать свидетелем очередного раунда борьбы за внимание. Вялые размышления на тему, а не заказать ли по такому грустному поводу еще рюмашку, были прерваны объектом этих Пунических войн.

Подняв глаза в поисках официанта, я застыла на своем стуле. Словно земля разверзлось перед ногами. К нашему столику расталкивая посетителей, шел Апполон. Светлые волосы, голубые глаза, атлетическое сложение, высокий, умопомрачительный. О да, он прекрасно осознавал силу своей красоты. Это становилось понятно по тому, как красавчик уверенно улыбался и надменно дарил взгляды засматривающимся на него дамочкам. Кажется, я начинаю понимать девчонок, готовых за его внимание перегрызть друг другу горло. Это не мог быть никто иной кроме как легендарный Игорь. Судорожно вздохнув, попыталась отвести от красавца забуксовавшие глаза, что удалось проделать с огромным трудом. Гляделки не сдавались и так и норовили вернуться к рассматриванию великолепного объекта. Таким макаром и косоглазие можно заработать. Только один глаз на место вернешь, тут же другой отказывается повиноваться. Если придется обращаться к окулисту, выберу самого дорогого и счет пришлю этому козлу. Пусть оплачивает потерю здоровья на почве нездорового интереса к представителю противоположного пола. Что-то я загнула с нездоровым интересом. Я ж вроде не мужчина, так что ничего зазорного в том, чтобы пялиться на симпатичного мужика, нет. Только вот становится еще одной влюбленной кошкой, совершенно нет желания. Что-то надо с этим делать и лучшего варианта, чем спастись бегством не вижу. А то Пунические войны, превратятся в одну большую Хиросиму, после того, как все здесь присутствующие дамы передерутся. Вот ведь зараза. Уверена. Специально заявился. Специально.

— Ты, ты, дура! — голос Таньки сорвался на визг, когда Машка вырвала предназначавшийся имениннице букет из рук Игоря и сделала вид, что это подарили ей, а не виновнице торжества, — Отдай букет! Он для меня! Игорек его не тебе принес!

Епрст, мужик выглядел немного ошарашенным, такого даже он не ожидал. А букетик куплен в той же лавочке, в которой и я отоваривалась, проглядывает явное сходство с набором цветов, который там был.

— Не отдам, — довольно улыбнулась Машка, — мой. Галка, скажи ей.

Кажись, назревает конфликт, надо бы вмешаться, но на меня навалилось такое безразличие, что свою святую миссию буфера я забыла начисто. Большие девочки чай, должны бы уже сами научиться разбираться. Если не могут поделить мужика, тогда пусть образуют гарем. Разделят обязанности, назначат график секс дежурств и смотришь, все будет у них хорошо:

— Никому я ничего говорить не хочу. Детсад развели. Машь, не позорься, отдай букет хозяйке. Если что-то не нравится, на твоем месте я бы ушла домой, а устраивать театр, самое глупое что можно придумать, — я поднялась со стула и накинула плащ, собираясь следовать собственным же рекомендациям.

Мое движение привлекло взгляд секс-бомба ко мне. Прищурив ангельские голубые глаза с темными длинными ресницами, Игорь осмотрел меня с ног до головы и кажется, был удивлен тем фактом, что я не упала к его ногам в глубоком обмороке от оказанного мне царственного внимания. Фыркнув ему в лицо, выпитое сказывалось, завязала пояс, подхватила сумочку:

— Вы как хотите, но я иду домой. Еще раз с днем рождения Танюшь. Бросайте вы этого пижона. Не раз вам это говорила, по улицам кучи других, гораздо лучше, чем этот ходят. Может не такие красивые, зато будут любить от всего сердца.

— Ты, ты, — задохнулась Танька. Никто не ожидал от меня такого выступления. Все это время пока они знали Игоря, я спокойно сносила нытье и жалобы двух этих мадам. Я выслушивала, успокаивала, разнимала, когда они сходились в поединках не на жизнь, а на смерть. Но сейчас, что-то лопнуло во мне, наверное, терпение, и я поняла, что больше не могу. Хватит. Надоело.

— Я так сильно вам не нравлюсь? — прозвучал звучный голос у моего уха.

Нервно дернувшись, я отшатнулась от его обладателя. Каким-то непостижимым образом этот кобель оказался рядом со мной, очень близко. Интересно. С какой целью? Очередная жертва понадобилась? Тех, что есть, не хватает?

— Никогда не нравились самовлюбленные уроды, — с удовольствием отметила растерянность на его лице, — особенно те, которые расчетливо играют на чувствах других. Все, всем счастливо. Прошу не поминать лихом. И девчонки не дуйтесь. Я же вам добра желаю. А рядом с этим чудом вас оно точно не ждет.

Краем глаза заметила, как при моих словах мужчина вздрогнул. Но мне абсолютно наплевать на то, что он может подумать. Продолжать это знакомство не собираюсь.

— Ну, ты и сука, — успела я услышать брошенное Машкой мне в спину замечание.

А гори оно все синим пламенем. Не зря на моем пути сегодня частокол образовался. Не надо было заходить в кафе. Ладно, плевать, плевать, плевать.

Глава 3 Семейные узы

Пока ехала в такси домой, пыталась понять, с какой такой радости я сорвалась. Никогда и ни по отношению, ни к кому себе подобного тона не позволяла, а тут. Чудеса перевоплощения. Неужели мне так понравился этот козел, что злясь на саму себя, и на дурочек подружек я позволила себе подобное поведение. Или это можно списать на очень тяжелый день? Какие-то внутренние плотины рухнули под давлением обстоятельств, и я не сдержалась? Так? Скорее всего, просто придумываю себе оправдания. Но как бы там ни было подходила к двери квартиры в очень взбаламошеном расположении духа. Открыв дверь, в удивлении застыла на пороге. По коридору пролегала серебристая светящаяся дорожка. Прямой стрелой она тянулась до самой двери комнаты и пропадала на пороге как обрезанная. Прикрыла глаза на секунду, открыла их, и это странное явление исчезло без следа. С ума сойти, то забор, то дорога. Что бы это могло обозначать и с какой радости подобное происходит?

Дверь в комнату открылась, и мягкий свет включенных бра перебрался через порог в темную прихожую, где впечатленная демонстрацией серебристой дорожки, я свет так и не включила.

— Привет, — прислонившись к косяку, стоял Серега.

— Уф, — выдохнула я, — ты меня напугал. Ты приехал раньше, чем я думала. Привет.

— Угу, раньше. Не ждала? — прищурился муж. — Где была? Поздновато, не находишь?

— Во сколько приехал? — снимая туфли и плащ, не забывала поддерживать разговор, — Ты кушал? В холодильнике оставались голубцы.

— Да, поел. Приехал в шесть вечера. Подумал, дай сделаю сюрприз любимой жене. Придет она с работы, а тут любимый вернулся. Но сюрприз не удался. Тебя долго не было, я даже устал ждать, — насмешливые интонации прорывались сквозь спокойный тон, что говорило о том, что ждать ему не понравилось. Правильно, ведь ждать это моя обязанность. Ждать из командировок, с работы, с совещаний. Но сил устраивать скандал не было. Поэтому молча разделась и отодвинув его прошла в комнату. Упала в кресло, вытянула ноги и шумно выдохнула:

— Устала.

— Так, где же ты была? — муж прошел следом за мной и остановился напротив кресла.

— Много где, так сразу и не расскажешь, — потерла виски пальцами, тяжелый день грозил вылиться в головную боль. — Сейчас пришла с Танькиного дня рождения. Там появился ее ухажер, ты знаешь, я рассказывала, и я решила уйти. Надоели эти детские разборки.

— Давно, тебе говорил, хватит слушать эти глупые нюни, — Сергей примостился у моих ног на ковре. — А что было до этого «сейчас»?

— Ты задаешь мне вопросы о моем времяпровождении? — изумилась я, настолько необычен был его интерес. — Столкнулась с неприятностями нос к носу. В магазине труп обнаружила, и часть вечера провела в ментовке. Отвечала на вопросы.

— Так просто? — теперь пришла очередь Сереги удивляться. — Галчонок, ты так спокойно об этом рассказываешь?

— А как рассказывать? — еще чуть-чуть и начну орать. Тише, тише, спокойней, спокойней. — Я устала. Вымоталась и физически и духовно. Вот с эмоциями и напряг.

— Хорошо, — он на удивление очень быстро отстал, обычно если уж чем и интересуется, то до тех пор, пока не узнает все, — расскажешь завтра.

— Завтра? — мое изумление было не передать словами.

— Да завтра. Думаю, часам к шести освобожусь и заеду за тобой на работу. Ты не против? Поедем, поужинаем где-нибудь. Вот тогда и расскажешь.

Я открывала и закрывала рот не в силах вымолвить и слова. В голове не укладывалась эта его внезапная внимательность. Что-то в этом не так. Он поднялся с ковра и облокотился на ручки кресла. Глаза загорелись знакомым блеском, и я обреченно застонала про себя. Как же все не вовремя. Ни желания, ни сил, а тут это мужское внимание и похотливый блеск в глазах мужа. Как же все не справедливо. Нет бы, когда я ночами не могу заснуть, изнывая от одиночества. Покорно прикрыла глаза, когда его губы коснулись моих губ. Но даже поцелуй оказался каким-то необычным. И мои глаза изумленно распахнулись. Я пыталась всмотреться в такое знакомое мне лицо и понять что изменилось. Он отдавался этому поцелую так, как никогда раньше. Казалось, для него пропал весь мир. Как это не похоже на то, что происходило в течение шести лет нашего брака. Торопливые поцелуи, столь же торопливые ласки и все остальное, а тут совсем по-другому. На удивление, от нежности этого поцелуя появились и силы, и желание. Мои глаза непроизвольно закрылись, и я отдалась тем ощущениям, что дарили его руки. Пиджак и моя блузка полетели в сторону, и я застонала, когда нежные пальцы скользнули ниже к груди. Я отдавалась этому занятию так, словно и не было никогда иначе. Словно не было ничего естественней, чем вот так извиваться и стонать, когда тебя касаются, когда покусывают сосок, да водят по животу языком. Пропали все мысли, остались только ощущения и ноющее желание, скорее, скорее. Но он не торопился, раздевая меня медленно, дразняще. Я сама не узнала свой голос, когда прерывисто произнесла:

— Пожалуйста, — слова прозвучали умоляюще-беспомощно.

Мужчина, язык в этот момент не повернулся бы назвать его мужем, довольно улыбнулся, услышав мою просьбу, но торопиться все равно не стал. Только тогда, когда я рывком сорвала с него брюки, он соизволил стянуть меня с кресла на ковер и прижать к нему всем телом. А потом не было мыслей, не было недоумения, осталось только яркое ощущение, что нарастало все сильней и сильней. Очнулась я только на руках у Сереги, он нес меня на кровать. Укрыв меня одеялом, муж ласково улыбнулся и чмокнул в нос:

— Отдыхай, ты устала, — и отправился в душ.

Я же лежала, прислушиваясь к шуму воды, и пыталась понять, откуда могла появиться такая перемена. Будто одного человека заменили кем-то другим. Но долго размышлять не получилось, усталость взяла свое и я заснула.

Утром проснулась выспавшейся, не смотря на то, что спала мало. Впереди ждал еще один рабочий день. Потянувшись в постели, повернула голову ожидая увидеть знакомую темноволосую голову, и тут же подскочила на месте. В постели я находилась одна. И подушка выглядела так, словно никто на ней не спал. Неужели уже ушел? Не знаю почему, но прекрасное настроение сразу испортилось. В этом он весь, сначала заняться любовью, а потом исчезнуть и пропасть на каком-нибудь совещании. Со всего размаху обрушила удар на злосчастную мужнину подушку:

— Зараза, — на глаза навернулись не прошеные слезы, — никогда со мной не считался.

Уныло почистила зубы, приняла душ, позавтракала. Кусок не лез в горло. Мысль с предложением позвонить мужу и все выяснить посчитала предательницей и отогнала подальше. А то я не знаю, что позвоню, а он мне торопливо скажет, что очень занят и я позвонила не вовремя. Так было всегда и вряд ли сейчас будет иначе.

Всю дорогу в транспорте прокручивала перед мысленным взором все произошедшее вчера, и не могла придти ни к какому выводу. Странности начинались с убийства, Танюхиного дня рождения и заканчивались поведением мужа. Повинуясь внезапному порыву, я нашла в телефоне номер и нажала на кнопку. Длинные гудки и такой родной голос:

— Галка, ты? Что-то случилось? — Серега говорил чуточку раздраженно, впрочем, как и всегда, кроме вчерашнего вечера, со мной.

— Нет, ничего, — униженно пробормотала я, — просто хотела узнать, где ты.

— Галюш, ты не заболела? — удивился муж. — Где я еще могу быть как не в командировке. Ты же знаешь, я вернусь только на следующей неделе.

— Да, да, конечно, просто, мне показалось, — втянула голову в плечи, так словно он способен сейчас увидеть меня.

— Ну что там тебе показалось, — голос звучал уже не чуточку раздраженно, а очень сильно раздраженно, — ты знаешь, у меня сейчас важная встреча, я не могу говорить. Когда будет время, позвоню сам. Все, целую, пока.

— Пока, — расстроено произнесла я.

Потоптавшись на крыльце офисного здания и попытавшись разогнать рой взбаламошенных мыслей, я пришла к выводу, что в таком состоянии ничего не разберу и решительным шагом отправилась в офис. Дверь кабинета была открыта, хотя я и закрывала ее на ключ. Нерешительно вошла и остановилась, смотря в глаза сидящему в моем кресле мужчине. Что можно о нем сказать? Некрасив, выражение лица спящей мухи и цепкий проницательный взгляд. Своими глазами он словно зацепил мои и приковал к себе мое внимание намертво. Темные взъерошенные волосы и отглаженный костюм дополняли этот портрет «ищейки» на работе. Именно своим проницательным взглядом славились эти люди и способностью угадывать то, что от них пытаются скрыть.

— Доброе утро, Галина Сергеевна, — поздоровался он и поднялся с кресла.

— Доброе, — со всем вчерашним суматошным вечером я даже забыла морально подготовиться к подобному визиту, — доброе.

— Замечательно, что мы сошлись с вами во мнениях, — добродушно улыбнулся мужчина и жестом предложил мне присесть.

Сняла плащ, и повесив его на вешалку, последовала приглашению.

— Александр Евгеньевич Горный, к вашим услугам, — из кармана он вынул удостоверение и, дав возможность его изучить, спрятал обратно, — старший следователь, какой организации, думаю не обязательно озвучивать.

— Все-таки озвучьте, — кажется, начинаю приходить в себя.

— Название «Истинные ищейки», вам что-нибудь говорит? — как бы невзначай, сыщик остановился у вешалки с моим плащом, и вот тогда я вспомнила об амулетике в кармане.

— Да, конечно, — при виде его маневров вся бравада с меня слетела.

— Как вы понимаете, меня интересует вчерашнее происшествие в магазине, — чуть ли не нежно улыбнулась мне эта сонная муха, действующая очень даже бодро.

— Да, конечно, — заладила одно и то же. — Что именно?

— С протоколом вашего вчерашнего допроса у наших коллег мы уже ознакомлены, так что осталось совсем немного вопросов к вам. Например. Не видели ли вы каких-либо необычных вещей на покойном? Или кого-нибудь подозрительного?

— Ответ на второй вопрос вы могли уже читать в протоколе. Подозрительным был тот мужчина, который толкнул меня у входа, он слишком торопился покинуть магазин, — с тревогой я наблюдала, как, не слушая меня, он поворачивается лицом к вешалке. — А странных вещей, нет, не видела.

— Вы позволите? — коснулся он рукава моего плаща.

Я смогла, только молча кивнуть, наблюдая глазами кролика загипнотизированного удавом за его действиями. Он медленно снял плащ с вешалки и залез в тот самый карман, где и находился амулет, опровергающий мои слова. Сыщик действовал так, словно прекрасно знал все, что я не удосужилась рассказать на допросе, но постепенно сонное выражение его лица становилось удивленным. Вытащив пустую руку из моего кармана, он озабоченно поджал губы.

— Странно, — проговорил ищейка и словно очнувшись, посмотрел на меня и улыбнулся.

— Вы искали что-то конкретное? — с трудом удалось справиться с дрожащими губами и руками, вцепившимися в столешницу.

— Да, так, ошибся. Знаете, в первый раз в жизни меня подвело чутье. Что ж, значит, действительно ничего необычного не видели. Вы извините, думаю, мне стоит уйти. Если у нашей службы возникнут новые вопросы, мы к вам обратимся. Вы не против?

— Да, конечно, — и почему никаких других слов в голову не приходит?

Сыщик еще раз виновато улыбнулся и вышел за дверь. Блин, очередная загадка. Конечно, ищейки личности по определению странные. Я ожидала большего напора, а тут, даже толком ничего и не спросил. Но долго заворачиваться не стала. Другие мысли активно не давали покоя. Например, что произошло вчера ночью. По сравнению с этим происшествием и убийство и пропажа амулета, а он пропал (в чем я убедилась, поковырявшись в карманах и сумке на всякий случай) так, мелкая ерунда. Что же произошло ночью. Вряд ли Серега пошутил, когда сказал что и не приезжал еще. Тогда кто это был? Неужели мне все померещилось? Или очередное волшебство? Только кому и зачем оно могло понадобиться?

Пришла я самая первая в офис, здание только сейчас стало просыпаться. Где-то хлопнула дверь, раздался первый звонок телефона. А я все так же погруженная в свои мысли не обращала ни на что внимание. Какое-то странное состояние овладело мной. От мыслей обо всех чудесах последнего времени я перешла к грезам. Как так получилось, я так и не смогла ответить впоследствии, но это произошло.

Необычные видения наплывали на меня. Мне чудилось, что моя душа отделилась от тела и полетела странствовать. Я плыла по воздуху и подо мной проплывали леса, реки, населенные пункты. В одном из них я решила совершить остановку. Но в стенах города не оказалось никого. Обойдя площадь с фонтаном по кругу, поспешила покинуть это место, оно производило гнетущее впечатление. Черные стены, темно-фиолетовый не работающий фонтан. Неприятно смотреть на такое. И я полетела дальше. Летела долго, не решаясь нигде остановиться. И тут снизу промелькнуло озеро. Что-то толкнуло меня изнутри, и я решила вернуться и погулять по его бережку. Хоть убейте, не понимаю, откуда появилось это непреодолимое желание, но свое решение я тут же и выполнила. Опустившись на берег озера осмотрелась. Сама местность ничем не поражала. Небольшое озерко, немного кустов и камыша, качающегося на ветру. Холмы, никакого леса и двухэтажный белый дом. Дальнейшие воспоминания об этом видении смазались. Там был мужчина, который держал меня за руку и говорил, что не хочет меня отпускать. Его глаза горели страстью, а я была равнодушна и только думала, как бы уйти оттуда. Меня пугали его слова, что он меня найдет, где бы то ни было, и мы еще обязательно встретимся. Сам разговор не запомнился, впрочем, как и лицо собеседника, осталось только ощущение, что человек не совсем вменяем. А был ли он человеком? Кто знает? Только из моего состояния бреда наяву меня выдернул голос Марины Александровны, гендира нашего незабвенного заведения.

— Галина Сергеевна, вы уже на месте? — начальница удивленно приподняла брови, — Похвально. Мне охрана сказала, что вас кто-то ждал с утра. Может, подскажете, кто это был?

— Ищейка, — сделала я невинное выражение лица.

— Все по тому же вопросу? — Марина Александровна нахмурилась.

— Не совсем, — вводить в курс вчерашнего происшествия начальство не хотелось.

— Да, а тогда по какому?

— Вчера вечером я наткнулась на труп в магазине, — выражение лица старалась удержать в том же наивном состоянии, что и до этого.

— Как это так? — гендиру даже изменила обычная выдержка. — Наткнулись на труп? Немного странно звучит, не находите?

— К сожалению, это правда. Пришлось провести вечер в милиции, а сегодня заявился сыщик из Ищеек. Странная смерть, странный труп. Но подробностей я не знаю. Он стоял в виде манекена, и упал на пол когда я его задела, вот и вся моя информация.

— Надеюсь, это происшествие не помешает вам справляться со своими обязанностями, — самообладание вернулось к Марине Александровне, и она, кивнув каким-то своим мыслям, вышла из кабинета.

— Я тоже надеюсь, — прошептала я себе под нос.

Видения больше не возвращались, и я смогла приступить к работе. Машка, с Танюхой демонстративно не замечали меня, это напомнило мне о моем нетипичном поведении в кафе. Стоило из-за какого-то идиота портить отношения пусть не с подругами, а с сослуживицами. Мне еще работать и работать с ними. Интересно, сколько они будут дуться? А плевать, все равно мне сегодня не до общения. День прошел обыкновенно, не считая обиженных дамочек и утреннего исчезновение несбыточного любовника. Ах, да, еще посещение ищейки. Но как бы там ни было, работа отвлекла меня от мыслей о чудесах, и день пролетел быстро. Вечером, выходя на крылечко, я признаюсь, надеялась увидеть серебристый форд мужа, но его не было. Действительно странный фантом посетил меня вчера вечером. А я то дура надеялась, что муж просто пошутил с утра, сказав, что еще в командировке. Грустно. Какие же мы бабы дуры. Готовы верить до последнего в невозможное. Стала спускаться по лесенке и тут раздался визг тормозов, и прямо передо мной остановилась черная спортивная машина. Дверь распахнулась и, наклонившись, Игорь, а это был он, произнес:

— Садись, подвезу.

Первым моим побуждением было надменно отказаться, но мелькнувшая мысль о странном совпадении толкнула меня на глупый поступок. Безропотно я села на переднее сиденье, и Игорь резко сорвал машину с места.

Глава 4 Романтический ужин не при свечах

— Почему я так тебе не понравился? — задал он интересующий его вопрос прямо в лоб.

— Почему ты ждал меня у офиса? — не осталась я в долгу.

— Один, один, — засмеялся этот красавец.

— Ничья? — как ни хотелось улыбнуться, сохранила серьезное выражение лица.

— Так все-таки? Почему? — повторил он вопрос, не отвлекаясь от дороги.

— Я еще вчера сказала почему. Ты играешь с чувствами влюбленных в тебя девчонок. Я считаю, что это плохо.

— Ты думаешь, они действительно влюблены в меня, — презрительно сморщил Игорь нос, — неужели ты не понимаешь, что для них я трофей. Как кубок, который никто никому уступать не хочет. Настоящей любовью там и не пахнет.

Про себя я согласилась с ним, поэтому возражать не стала. Он был прав в этом своем определении их чувств. Если бы не этот элемент соревновательности, то кто знает, насколько хватило бы их любви. Но для чего он телефончики обоих записал, если не рассчитывал на такую ситуацию? И не просто записал, но и позвонил, да встречи обоим назначил. Как ни крути, козел, козел и еще раз козел.

— Это единственное объяснение? — прервал он затянувшееся молчание.

Я, молча, пожала плечами в ответ. Объяснять ему свою позицию не хотелось. Какая мне разница до того, что он может подумать.

— Ну а ответ на свой вопрос я услышу? — не слишком вежливо, зато прямолинейно.

— Почему я ждал тебя? — Игорь улыбнулся, и я задохнулась от чуть ли не гипнотического воздействия и ответного желания вернуть улыбку, — Если я скажу, что ты мне безумно понравилась, ты же не поверишь. Не так ли? Считай, что я просто хотел спросить тебя о причине твоей ко мне антипатии.

— Уязвленное самолюбие толкает на неожиданные поступки? — когда же он прекратит улыбаться, у меня уже скулы свело от усилий по сдерживанию эмоций.

— А кто говорит об уязвленном самолюбии? — мое замечание наконец-то стерло улыбку с его лица, — Обычное любопытство.

— Понятно, — заметила я скептически и с беспокойством посмотрела на дорогу, ехали мы явно не по указанному мной адресу, — Куда мы едем?

— В кафе, — сказал он так, словно в этом ничего такого не было.

— Зачем? — прошипела я, в этот раз на меня даже не подействовала его улыбка, так разозлило поведение этого кобеля.

— А для чего обычно ездят люди в кафе? — выражение лица Игоря было донельзя самодовольным, так и хотелось вцепиться в него ногтями, чтобы стереть эту усмешку.

— Останови машину, — холодно произнесла я, пытаясь справиться с гневом.

— Нет, мы доедем до кафе, попьем кофе, съедим по пирожному, потом я отвезу тебя домой, — столь же холодно ответствовал он и, не пытаясь скрыть проскальзывающие самодовольные нотки.

— Ясно, — сжала я зубы, придумывая планы мести, но ничего путного в голову не приходило.

— Не злись, обещаю, что постараюсь быть приятным собеседником, — ага, кто бы сомневался, такое совершенство и не будет приятным собеседником.

— А я и не злюсь, — ослепительно улыбнулась я, удивление на его лице надо было видеть.

— Правда? — радостно улыбнулся Игорь, — Вот увидишь, ты не пожалеешь.

— Конечно, я и не сомневаюсь, — произнесла спокойно эти слова, а сама сделала очередное усилие над собой, чтобы сдержать срочно прорезавшееся желание придушить красавчика.

Всю оставшуюся дорогу до кафе мы провели молча. Я придумывала, как бы уесть его посильнее, но планы мести были какими-то детскими. Может когда он выпустит меня из машины у кафе просто взять и уйти? Пусть пьет кофе в одиночестве? Ладно, еще не вечер, обязательно что-нибудь придумаю.

Заведение, к которому мы подъехали, было мне неизвестно. Игорь вышел из машины, и галантно открыв дверь, подал мне руку. Сжав зубы и подавив желание укусить протянутую руку, просто немного сильнее, чем нужно впилась своими ногтями в его ладонь. Но мужчина словно и не заметил этого, включив сигнализацию, взял меня под ручку и повел в ресторан, даже здесь соврал, зараза. Никто не знает, каких сил, мне стоило сдержать желание вонзить острый каблучок ему в ногу. Но расплату решила отложить на потом.

Как оказалось, этот фрукт заказал для нас столик. Официант провел нас к нему, где меня ждал еще один сюрприз, невероятной красоты белые розы, мои любимые цветы. Откуда он мог узнать этот мало кому известный факт? Если честно, то я восхитилась продуманности развернутого им по всем фронтам наступления. Он сделал только одну важную ошибку. Он не спросил меня, хочу ли я ехать сюда. А в таких играх, подобных ошибок делать нельзя. Ничего расплату придумаю, обязательно. Я человек обычно очень спокойный, но иногда и у меня проявляются кровожадные наклонности. Как и следовало ожидать, он помог мне сесть, отодвинув стул, еще раньше помог снять плащ и открыл передо мной дверь. Джентльмен местного разлива. Слишком безупречный, чтобы быть настоящим.

— Ну, так как? — красивые глаза, устремленные на меня, уже не восхищали, увы, с лаской во взгляде он переборщил, — Не так все страшно как казалось? Что будешь заказывать?

— Не знаю, — нежно улыбнулась я, стараясь не выказывать негативных эмоций, которые обуревали меня на данный момент, — Сначала ознакомлюсь с меню, потом смогу ответить на твой вопрос.

— Если ты не против, предлагаю довериться мне. Я знаю, что стоит внимания в этом заведении, что нет, — мягко предложил Игорь.

— Против! — столь же мягко, но твердо я решила стоять на своем, — Выберу сама.

Какая-то смутная мысль пробежалась бархатными лапками по сознанию, вызывая к жизни пару идей по отмщению.

Пока я изучала меню, мужчина рассматривал меня немного отстраненными, но в то же время внимательными глазами. Словно стараясь выбить меня из колеи, он скользил взглядом по моему лицу, останавливался на губах, потом подымал взгляд к глазам, потом снова скользил ниже к губам, а дальше и к рукам. И так по кругу. Это рассматривание вызывало во мне ощущение назойливо ползающей по лицу мухи. Ее пытаешься согнать, смотря нарочито холодным взглядом и нетерпеливо дергая рукой, а она снова и снова возвращается. Не знаю, может, кто и тает от такого отношения, но меня это внимание только еще больше настраивало на боевой лад и подготовку какой-нибудь большой пакости. Первым нарушил молчание Игорь:

— Ты пользуешься каким-то особенным шампунем? — заслужив недоуменный взгляд, он пояснил, — Просто твои волосы так блестят и выглядят невероятно ухоженными.

Так… В ход пошла тяжелая артиллерия, ненавязчивые комплименты. А что, мастер! Вон как плавно подвел. И вроде и комплимента не сделал, а как приятно. Ну что ж. Подпортим мальчику настроение.

— Значит только волосы ухоженные? — капризно надула я губки, пытаясь не расхохотаться, — А все остальное нет? Обидно.

Не ожидал он такой реакции. Это точно. Думал, сразу растаю. Что будет следующим ходом?

— Нет, конечно, — растерялся немножко, но в руки себя взял быстро, — Ты вся просто замечательно выглядишь.

— Вся? — выделила голосом я это слово.

— Ну, целиком, — ага, заранее подготовленные ходы делать можем, а вот импровизация хромает, — И волосы, и глаза, и губы… Можно я не буду перечислять остальное. Ты же поняла, что я имел в виду. Вся ты невероятно хороша!

— А ты уверен, что вся? — ехидно осведомилась я, — Может у меня есть какие-нибудь скрытые недостатки?

— А вот это я смогу узнать только при более близком знакомстве, — ну я и дура, дать такой шанс отыграться этому кобелю, — но я уверен, что даже без одежды скрывающей все твои секреты, ты будешь невероятно прекрасна.

В эту минуту я поняла, что игрок из меня будет, все же послабей чем он.

— Ну, так как? Выбрала? — нетерпеливо осведомился красавец, тем более что подошел официант и осведомился о том же самом.

— Ага, выбрала, — постаралась скрыть зловещие нотки в голосе, нечего ему знать заранее, что я что-то задумала, — Мне луковый суп. Говяжью отбивную с картошкой. И если можно к мясу кетчуп.

— Простые у тебя вкусы. Поддерживаю, — значит, выделяться он не стал, хотя вряд ли будучи в одиночестве заказал бы то же что и я сейчас, — Мне все то же самое. И еще, — тут этот козел повернулся ко мне, — Ты будешь что-нибудь пить? Нет? Вино? Сок?

— Томатный сок, — нежно улыбнулась я.

— Необычно, — удивился Игорь, — Девушке томатный сок, а мне стакан воды.

— Еще что-нибудь? — осведомился официант.

— Ага, — еще одна мысль пришла мне в голову, — Еще бокал красного сухого вина.

— Необычный набор, — мужчина деланно поднял брови, — Не боишься, что будет плохо?

— Нет, не боюсь, — теперь уже я обратилась к официанту, — Молодой человек, еще можно заказать салат из помидоров и огурцов?

— Да, конечно, он у нас называется «Летний».

— И обязательно с луком, — добавила я, непрошенными всплыли в голове воспоминания о рекламе с «чесночным супом». Жаль, здесь такого не подают.

— Здоровый аппетит это хорошо, — Игорь безуспешно пытался скрыть свое удивление, — Все? Тогда молодой человек вы свободны.

— Зверски проголодалась, — сделала я невинное выражение лица, — тяжелый рабочий день сказывается.

— Да? А ты не хотела ехать, — в очередной раз ослепительно улыбнулся он, — Много работы?

— Угу, — не стала я распространяться, что усталость скорей не физическая, а моральная.

— Так поделись сложностями. Возможно, я сумею помочь.

— Вряд ли, — хмыкнула я, сейчас я уже не верила в возможность того, что это он был моим ночным эфемерным любовником, слишком манера разговаривать и держаться отличалась. Так что оставалось только ругать себя за то, что села к нему в машину. Зря потраченный вечер. Разве что развлекусь немного.

— Да ладно, серьезно. Авось и сгожусь на что-нибудь. Красна девица не томи Иванушку-дурачка, поведай сказку, — сделал он дурашливое выражение лица. Что можно сказать. Ему идет, вон даже дамочки за соседним столом пережевывать пищу перестали, все внимание.

— О чем тебе сказку поведать Иван-царевич? — поддержала я шутливый тон разговора.

— О горестях и печалях своих, — пришел официант принес напитки и мой салат, прервав на секунду разговор, — Готов за тридевять земель пойти искать то не знаю, что столько времени сколько понадобиться.

— Хм…, - притворно задумалась я, — Попросить, что ли звезду с неба? Или стать владычицей морскою?

— Не вели казнить, вели миловать. Вот это уже не в моих силах, — рассмеялся Игорь по-мальчишечьи звонко, — А выслушать и пожалеть да помочь не только словом, но и делом вполне по плечу. Так что рассказывай.

— Не хочу, — вредно хмыкнула я, злорадно наблюдая за искрами раздражения, промелькнувшими в голубых глазах.

Неужели у сегодняшнего приглашения прокатиться еще какая-то подоплека кроме банального задетого самолюбия?

— Таинственная ты девушка Галина, — откинулся он на стул, и как ни в чем не бывало, стал лениво осматривать зал.

Кажется, померещилось, со всеми этими странными событиями я стала довольно подозрительной особой.

Отвечать на его замечание не стала, принесли луковый суп. Блин, небольшой недочет. Как-то не подумала, что суп и мясо с кетчупом в разные временные промежутки будут находиться на столе. Зато вино и томатный сок здесь, и почти не тронутые. Пора начинать действовать. Правда, сначала надо унять дрожь в руках. Но мои злодейские замыслы разрушились самым неожиданным образом.

Дамы за соседним столиком вот уже минут десять настойчиво пялились на нас, точнее на Игоря и энергично шушукались. Особенно выделялась в этой компании одна особь. Необъятного размера, она была одета с претензией на моду. Тряпки выглядели дорогими и безумно безвкусными. Кольца на пальцах, на шее тяжелая цепь с большим камнем, в растянутые мочки продеты крупные серьги. Все это тоже дорогое и тяжеловесное, как и она сама. Так вот, эта дама, поднялась со своего места, и нетвердо держась на ногах, взяла курс на наш столик. Игорь же так увлекся процессом завлечения меня в свои сети, что до поры до времени не видел этих маневров. А именно до того момента, как тяжелая длань украшенная золотыми кольцами со стуком не опустилась на стол и не прозвучал раскатистый бас:

— Молодой человек, не найдется прикурить?

— Нет, не курю, — ошарашено герой-любовник пытался взглядом объять необъятное.

— Тогда потанцуем? — осведомилась хозяйка раскатистого баса.

— Вообще-то я с дамой, — Игорь попытался ответить вежливо.

— Сейчас мы решим эту проблему, — радостно дыхнула особь ему в лицо перегаром, — Девочка! А ну брысь.

— Вы правы, я девочка. А вот вы точно младенец и эта игрушка, — направила я указующий перст на Игоря, — явно вам не по карману. Правда, пупсик? Он у нас не из дешевых мальчиков. Дорого берет за услуги. Но я готова уступить его за сходную цену, поднадоел, однако. Итак. Сколько дадите?

— Галина! — попытался вскочить со своего места Игорек, но тяжелая сверкающая драгоценностями ладонь водворила его обратно, — Ты что творишь?

— Молчи, пока дамы разговаривают! — процедила слова сквозь зубы разукрашенная туша.

— Что вы себе позволяете?! — возмутился кобель-повеса.

— Заткнись! — прикрикнула дама на него, — Итак. Сколько хотите? — прищурила она свои и так крохотные щелочки глаз.

— По идее, он особь необыкновенная, сами можете видеть. Но так как я поиздержалась, то думаю, оплата сегодняшнего банкета искупит для меня потерю его бесценного общества.

— Не продешеви сволочь, — глаза Игоря горели бешенством.

— И все? — дама презрительно сморщила маленький нос, утопающий в безразмерных щеках.

— Вполне. Я распоряжаюсь продуктами на столе, так как мне хочется, вы же оплачиваете все это безобразие. И этот ангелочек полностью в вашем распоряжении.

— По рукам, — попытку героя-любовника сделать ноги, она пресекла на корню одним движением тяжелой руки, — А не обманешь?

— Ну, ты и сука, — мне послышалось или в его голосе прозвучало восхищение? Он что больной? На его бы месте, я бы попыталась прямо здесь, и сейчас разорвать себя на куски голыми руками, а он сидит и лыбится, и даже словно расслабился.

— Я? Что вы? Мне он уже поднадоел, да и за ужин платить надо. Договорились.

Дама больше не стала задаваться какими-либо вопросами, а просто подозвала официанта, вручила ему несколько крупных купюр и повернулась к нашему красавчику:

— Ну что? Даже и не скажешь что жиголо. Не боись, я девушка добрая и такого лапоньку как ты не обижу. Пошли.

— Секундочку, — ангельски улыбнулась я и встала со своего места, — Дайте мне с ним попрощаться. Всего лишь поцелуйчик в щечку.

Если до этого все было сплошной импровизацией, то сейчас пришло время для первоначальной задумки. Медленно я обошла стол, не забыв прихватить с собой бокал вина:

— Вы позволите? — обратилась я к мадам и склонилась над Игорем, — Мы же с ним больше никогда не увидимся.

— И не рассчитывай, — зло прошипел новоиспеченный альфонс, — мы еще посмотрим, чья возьмет.

— Ну, вот и все, — чмокнула я его в щечку, — Прощай моя любовь.

— Пошли! — мадам разжала свою руку, ослабляя захват.

Следующее произошло практически одновременно. Игорь разжался, словно пружина и попытался схватить меня за руку. Я на автомате вывернулась и плеснула из бокала ему в лицо. Честно, моя задумка была максимум полить его одежду всякой гадостью (ну да по-детски, знаю), но никак не в лицо попасть. Следом опрокинулся стул, и недоеденный суп с салатом от сделанного мной резкого движения полетели со стола и большей частью мне на ноги да в Игоря. Сделай ближнему гадость и есть все шансы самому в этой гадости искупаться. Я поскользнулась на остатках супа, из тех, что попали на пол, и полетела прямо в объятия каким-то чудом оказавшегося рядом мужчины. По пути не забыла сделать подножку Игорю и в результате он и необъятная мадам, как кегли сбитые шаром повалились на пол. Игорь снизу, дама сверху. Картина маслом. Надеюсь, он под ней не задохнется. Смертоубийство в мои планы не входило. Правда, не ручаюсь за планы нашего жиголо. Он может такой некровожадностью не отличаться. Пора было делать ноги. Поддерживаемая неожиданным кавалером под ручку, я «победителем» сбежала с поля боя.

Глава 5 Новые действующие лица и пара приятных сюрпризов

— С вами все в порядке? — наконец припадок истерического смеха пошел на убыль, и я смогла услышать голос своего неожиданного спасителя.

— Да, да, извините, — смех закончился, но всхлипы остались, — Я помешала вашему ужину. Прошу простить и спасибо за помощь. Теперь я уже в порядке. Поймаю такси и скоро буду дома.

— Имеет смысл поступить по-другому, — глубокомысленно изрек мой провожатый, — Вряд ли молодого человека надолго задержит та «очаровательная» дама. Его прощальный взгляд не обещал вам ничего хорошего. Пока будете ловить такси, он может успеть догнать вас, до того как машина появится. Я могу предложить свои услуги и подбросить вас либо до ближайшей станции метро, либо в любое другое удобное для вас место.

— Что вы, — отрицательно замотала я головой в комическом ужасе, — я и так доставила вам беспокойство. Не дала поужинать спокойно, а если еще и не дать его вам завершить, то это будет верхом неприличия.

Мужчина рассмеялся и произнес:

— В том то и дело, что ужин начать я и не успел. Я только вошел, когда увидел веселое представление по жонглированию предметами достойное любого цирка. А уж теперь, когда там наводят порядок, меньшим беспокойством будет поменять место питания. Так что я весь к вашим услугам.

— Нет, нет, нет, — улыбнулась я, не забывая косить левым глазом в сторону двери заведения, правый же был занять рассматриванием собеседника, впрочем, безуспешно, света было мало, — что вы. Смотрите, как раз подъехало такси. Так что нет надобности в вашей помощи. Но я вам очень благодарна за то, что ее предложили.

— Тогда не буду навязываться, — разочарованно сказал он и довел меня до такси, которое как раз подвезло какого-то гуляку к ресторану.

— Еще раз спасибо вам большое за помощь, — улыбнулась я своему спасителю и только сейчас в рассеянном свете фонаря рассмотрела его лучше. Шатен, высокий это я заметила еще раньше, чем разглядела лицо. Темные умные глаза, приятные черты, располагающее выражение лица. Да, жаль что отказалась, но сказанное обратно брать не буду. Тем более что за последние пару дней я напрочь забыла, что дама замужняя и знакомиться с всякими посторонними мужчинами мне не пристало.

— Пожалуйста, — махнул он рукой, словно говоря, что ничего такого, и не стоит благодарности.

— Снова спасибо. И прощайте.

— Нет, до свидания. Думаю, мы еще встретимся.

Я аж вздрогнула, так меня поразило очередное совпадение. То же самое мне говорил тот мужчина из моих утренних галлюцинациях на работе. Закрыв дверь такси, мой спаситель стоял и смотрел вслед, пока машина не уехала.

Все то время когда душа еще пылала от радости, что удалось поставить Игоря на место, я не очень задумывалась об этичности своего поступка. Но постепенно остывая от горячки боя, я начала задавать себе вопросы. И чем дальше я уезжала от ресторана, тем безжалостней становились они. Самый главный из них. Почему я так поступила? Подобное поведение настолько мне не свойственно, что я не могла понять, как все, что сегодня случилось в ресторане, вообще могло произойти. И вчерашний день и сегодняшний очень выделялись странностями. И не только странными происшествиями, но и странными моими поступками. Видения, что второй день преследуют меня. А то, что вчерашний секс с мужем не более чем видение, я была уверена, пусть даже иногда меня и одолевали сомнения. Все выглядело так реально. Но на полу не валялось, ни моей блузки, ни брюк. Никаких следов на ковре, аккуратно повешенная одежда, так как я это делаю всегда, да и утверждение мужа, что он еще находится в другом городе, все эти факты говорили о том, что в квартире вчера я находилась в одиночестве. А теперь ко всему прочему и нетипичное поведение добавляется. Впору задуматься о своем душевном здоровье.

Один не пугающий факт все-таки имелся в наличии. Угрызения совести. Совесть проснулась от беспробудной не зимней спячки и принялась созывать всех кошек округи, да собирать тяжелые камни со всей окрестности. Душа, расцарапанная кошачьими когтями и закиданная тяжелыми булыжниками, ныла от предчувствия скорой расплаты за подобное кошмарное поведение. Как минимум нервный срыв, как максимум смертоубийство мне грозили. Нервный срыв от неспокойной совести и деятельности кошек, а смертоубийство от рук Игоря. Я бы себя за подобную выходку точно придушила бы. Расстроенных чувств добавлял еще и испачканный костюм. Обошелся мне он недешево, столь же дорого будет стоить и его чистка. Да и туфли как бы в мусорный бак не пришлось отправлять. Сегодняшние приключения с честью пережила только сумка, висевшая во время боя на спинке стула. Удивительно, что я ее не забыла ухватить при стратегическом отступлении, букетик так и остался лежать на полу вместе с ошметками салата, осколками посуды и супом.

В таком грустно-тоскливом состоянии я добралась до дома. На фоне депрессивного настроения даже померкли вчерашние впечатления от находки трупа. Но вот вопросом, куда девался амулет из моего кармана, стоило задаться. Как он мог пропасть? Неужели любовник мне все-таки не померещился? И появился в моей жизни только для того чтобы обокрасть? Вряд ли. Глупо, проще было его стянуть где-нибудь в транспорте или в кафе. Да и подобная постановка вопроса мне не нравилась. Не хотелось расставаться с глупой мечтой, что ради меня прекрасной кто-то отчаянный решился на сумасшедший поступок. Эта мечта не более чем попытка потешить свое затоптанное в грязь ногами мужа самолюбие. Поэтому и хочется верить, что все произошедшее мне не померещилось, а было на самом деле. Только глупо так думать, скорее всего, это не более чем видение, такое же как и сегодня утром.

Брюки от костюма были в кошмарном состоянии. Такое впечатление, будто не на свидании побывала, а ходила в турпоход в болото по бездорожью. И болото сплошь состояло из объедков. Надо будет занести завтра пострадавшую деталь туалета в химчистку. А туфли, как не жаль с ними расставаться, на мусор. Вроде пиджак и блузка чистые. Хоть что-то удалось спасти. Все зарекаюсь ходить с красавчиками по ресторанам. Ах да, еще плащ, он, оставшись в гардеробе у входа, сократил мои предстоящие расходы.

Завершив подсчеты убытков, побрела готовиться ко сну. Умывшись, приняв душ и нанеся крем на лицо, легла в постель. Непроизвольно коснулась соседней подушки рукой и тяжко вздохнув, отвернулась от нее. Воспоминания были такими живыми, такими настоящими. Они отвлекали от мыслей об испорченном костюме, о пропавшем амулете, об Игоре. Они навевали тоску о несбыточном. Казалось что, терзая себя подобным образом, я не усну, но на удивление отключилась быстро.

Утром проснулась разбитая и в плохом настроении. Вяло собралась, в последний момент вспомнила о свертке с брюками и пакете с туфлями. Пришлось возвращаться. Говорят плохая примета. Покорчила рожи своему отражению, оно же старательно повторило все мои гримасы. Выйдя из подъезда, завернула к мусорному баку, и чуть не выбросила сверток с брюками вместо обуви. Но вовремя спохватилась. Даааа! В таком состоянии проку с меня на работе будет никакого.

Народу в транспорте как никогда топталось много. Кто-то отдавил мне ногу, еще какой-то тип дышал мне в спину перегаром всю дорогу. Да уж, весело день начинается. Охранник на проходной как-то многозначительно мне улыбнулся здороваясь. Может краска размазалась или тушь потекла? Ладно, дойду до офиса, там проверю все ли в порядке с лицом. Но войдя в кабинет, я так и застыла на месте, напрочь забыв про охранника, отдавленную ногу и ощущение что я вся пропахла перегаром. Сверток с брюками выпал у меня из рук и я как во сне сделала шаг к столу. Там в красивой вазе, которую я никак не могла отнести к предметам обихода, принадлежащим моему кабинету, стояли белые розы в несметном количестве. Романтика, елки-палки. Я так засмотрелась на это чудо, что запуталась в ногах и споткнулась. Мой кабинет не отличается большими размерами и как следовало ожидать, полетев на пол, я успела поздороваться со всеми предметами меблировки. Или почти со всеми. Шкаф и стол оказались в числе тех моих знакомых, на долю которых пришлись мои самые жаркие объятия и самые смачные эпитеты.

Причина для нецензурных выражений была самая что ни на есть веская. От толчка ваза покачнулась и полетела на пол, где к этому моменту прохлаждалась я. К ощущению боли от удара коленной чашечкой об угол шкафа прибавилось еще и желание пойти куда-нибудь на солнышко срочно обсохнуть.

— Галина? Что случилось? — в кабинет влетела Машка, — Что за грохот?

— Ничего, просто упала и ударилась, — поморщилась я потерев ушибленную коленку и с трудом поднялась с корячек.

Вместо слов сочувствия я услышал дикий вопль:

— Это он подарил да? — Маша выглядела так, словно готовилась на меня наброситься с намерением повыдергать мне все волосы.

— Кто он? — проворчала я, и решила среди останков букета помородерствовать с целью отыскать карточку, чтобы пролить свет на личность дарителя.

— Игорь! Он же вчера за тобой заезжал. Я все видела, — указательным пальцем она обвинительно тыкала в воздух, — Что у вас было? Решила отбить его у нас с Танькой, так? Поэтому он букетики тебе и дарит. Еще подруга называется. Змея ты подколодная.

— А вам что не дарит? — рассеянно заметила я, карточка с именем так и не находилась, что делало дарителя анонимным.

— Ты еще и издеваешься? — казалось, Машка сейчас лопнет от злости.

— Я не издеваюсь. Я просто пытаюсь понять, при чем здесь Игорь. Неужели, по-вашему, в этом мире нет других мужиков способных на красивые поступки? Тем более Игорь на подобные просто не способен. Не было между нами ничего. Успокойся. И не будет. Думаю, при упоминании моего имени он станет плеваться да метать громы и молнии.

— Я тебе не верю, — наш секретарь говорила уже менее уверенно, — Почему тогда он вчера подвез тебя после работы? Я выходила вслед за тобой и видела, как он подъехал.

— Захотел подвезти. Но можешь не переживать ни я ему, ни он мне мы совершенно не нужны друг другу. Так что можете и дальше раздирать с Танькой друг друга из-за него на части. Я в этих ваших войнах не участвую.

— Так я тебе и поверила, — проворчала она уже более миролюбиво, — Тебе помочь убраться?

— Не надо, разберусь.

— Да, ладно. Давай помогу. А что тогда между вами было, что он будет плеваться при упоминании твоего имени? — вопрос о возможной измене Игоря еще мучил Машу.

Мрачно вздохнув про себя, постаралась кратко рассказать о вчерашнем происшествии в ресторане.

— Ну и везучая ты, — резюмировала Машуля, — Он тебя в ресторан пригласил. А за что не понятно. Только для чего ты решила выпендриться не понимаю? Ни мне, ни Танюхе, если честно признаться, Игорь никогда не уделял такого внимания.

— Ты так спокойно об этом говоришь? — пораженно уставилась я на Машку, ее заявление отвлекло меня даже от стойкого ощущения, что я как самая заправская свинка полежала на спинке в луже. Такими темпами по порче одежды, я скоро останусь совсем без гардероба.

— Не знаю как Танька, но постепенно я прихожу к выводу, что ни она, ни я мы ему не нужны. Сколько времени знакомы, а все топчемся на одном месте. Права ты, мы дуры. Но от этого не легче. Влечет к нему, так как ни к кому другому. Ладно, ты не обижайся. Я все понимаю, и если окажется что в его постели в отличие от нас ты все-таки побывала, то лично тебя поздравлю.

— Ты серьезно? — вытаращила я на нее свои голубые глазенки.

— Думаешь почему мы так бесимся? — горько улыбнулась Машуля, — Так что… Не про меня, не про Таньку, он, да и не про тебя, скорее всего. Время покажет.

— А оно разве уже не показало? — покачала я головой, — Давно вам нужно других мужиков поискать.

— Где их взять? Нормальные мужики на дороге не валяются. Тебе хорошо, ты дама замужняя, а мы так… старые девы. Пойду я. А то некому стоять на страже интересов фирмы.

— Все у вас с Танькой еще будет хорошо. И я рада Маш, что ты не в обиде.

— Не могу сказать того же, но по-моему я уже смирилась с тем, что Игорь никогда ничьим не будет. Все пошла. А ты кондишн не включай, продует. Заработаешь ревматизм.

— Не такая я и старушка чтобы ревматизм заработать, — рассмеялась, одним камнем на душе стало легче.

После того как Маша ушла, я устроилась в кресле и стала задумчиво рассматривать букет. Он практически не пострадал, да и ваза цела. Осталось только дойти до туалетной комнаты и набрать воды. Кто же ты неведомый поклонник? Пригрезившийся любовник или кто-то более реальный? Чем дальше в лес, тем более странно все выглядит. Со всеми этими таинственными происшествиями неудивительно, что я так нетипично себя веду. Удивительно как раз таки то, что крыша кажись еще на месте.

Выйдя из кабинета и позаботившись о том, чтобы цветы не завяли, вернулась на рабочее место и приступила к своим повседневным обязанностям. День прошел как всегда, только одна интересная новость разбавила скучные рабочие часы. Около двух, в кабинет Марины Александровны зашел человек в штатском, на лице которого можно сказать, крупными буквами написано «ищейка». Пробыв там что-то около получаса, он убыл куда-то по своим делам, а народ уже оповещенный Машкой, под любым предлогом пытался узнать, зачем он приходил. Марина Александровна стоически отмахивалась от назойливого любопытства коллектива. Кидая на девочек строгие взгляды, разогнала как будто бы случайно собравшийся в коридоре народ. Я все это наблюдала, курсируя по своим делам туда-сюда по офису. Честно говоря, мне было столь же любопытно сколь и остальным, но работы подвалило сегодня много, и прохлаждаться в коридоре я не стала.

— Галин, — в кабинет просунула голову Машка, — тебя Марина Александровна у себя ждет.

— Хорошо, иду, — отвлеклась я от темно-синего искусственного камня, ничего в нем особенного не было. Поэтому с легким сердцем написав заключение о том, что камень заколдован на обычное поднятие силы духа, вымыла руки холодной проточной водой и отправилась к начальству.

— Галина Сергеевна, — внимательные глаза нашего гендира, казалось, заглядывают прямо в душу, — вас же интересует еще вопрос о той странной партии камней? Так?

— Это при помощи одного из которых ограбили банк?

— Именно о них родимых появилась интересная информация. Как оказалось поставщик, который привез их для реализации, больше не существует в природе, а сами документы и сертификаты качества не более чем искусная фальшивка. Не понимаю, как мы могли пропустить такое? Я лично просматриваю документы, и они были в полном порядке на тот момент, когда я занималась ими.

— Это может доставить нам проблемы? — ручку, которую я по рассеянности прихватила из своего кабинета безостановочно крутила в руках.

— Все это уже доставляет нам проблемы, — вздохнула Марина Александровна, — но постараемся доказать что мы обмануты так же как и остальные. Кроме этого мне сообщили, что в торговых точках эти амулеты не задержались надолго. Практически сразу их раскупили. Не осталось ни одного в свободной продаже. Их хотели конфисковать. А конфисковать уже нечего. Просто ужас. Наша фирма столько лет зарабатывала безупречную репутацию, и все коту под хвост из-за какой-то странной аферы, концы которой не могут найти даже ищейки.

— Понимаю, Марина Александровна, — надеюсь, не спишут все на мою невнимательность или на неправильность сделанных мною выводов, — А тот амулет, что участвовал в ограблении? Про него вам что-нибудь сказали?

— Темнят они что-то. Ничего говорить не хотят, — начальница поднялась с кресла и подошла к окну, — Я решила поставить вас в известность об этих новостях, так как вы тоже заинтересованы в этом деле. Надеюсь на ваше благоразумие и понимание ситуации. Дальше этого кабинета, все эти сведения не должны уйти. Господа из этой полицейской организации, сегодня устраивают нам проверку. Хотят просмотреть документы на предмет повторения подобных случаев. Так что впереди тяжелый день. Проверьте бумаги в своем кабинете. Будет лучше, если какие-то необычности мы заметим сами, прежде чем их увидят ищейки.

— Да, конечно, — кивнула я.

— Вы свободны Галина Сергеевна. Еще раз надеюсь на ваше благоразумие.

— Можете быть уверены, на меня можно положиться.

Таким был этот интересный разговор, и, вернувшись в свой кабинет, мысленно я не раз возвращалась к нему. Он дал много пищи для размышлений. Жизнь офиса текла, так же как и всегда, но сегодня она была менее шумной. Сказывалось присутствие посторонних. Правда сыщики никому не надоедали, изредка обращались к Маше с просьбой предоставить тот или иной документ. Марина Александровна отдала им свой кабинет, на время, переселившись в кабинет начальника отдела кадров.

Вечером у крыльца меня ждал еще один сюрприз. Снова машина, только другая. И мой вчерашний ресторанный знакомый рядом с ней. Хм… скоро совсем обнаглею и на своих двоих разучусь ходить, если все мало-мальски знакомые мужики так активно будут работать извозчиками для меня любимой. Явно же не просто так приехал.

Владелец золотистого средства передвижения стоял, прислонившись к дверце, и ждал. Увидев меня, он помахал рукой и пошел мне на встречу.

Его присутствие у офиса меня удивило. Очень. Меньше всего я ожидала, что он снова появится в моей жизни. Как он меня нашел? Поздоровавшись, этим я поинтересовалась в первую очередь.

— Давайте это останется моим секретом, — улыбнулся мужчина, — Лучше отдайте приказание, куда вас отвезти. Я весь к вашим услугам.

— Знаете, буду откровенна, — спустилась я с крылечка, но дальше не сдвинулась, ни на шаг, — Я вас совершенно не знаю. Поэтому не могу принять ваше приглашение. Не обижайтесь.

— Я и не обижаюсь, — спокойно посмотрел он мне в глаза, — И понимаю ваши опасения. Просто вы вчера не смогли нормально поужинать. Поэтому я решил попробовать пригласить вас поужинать вместе сегодня. Да и позвольте представиться. Михаил.

— Галина. Приятно познакомиться. Но Михаил, прошу еще раз извинить меня, я лучше в общественном транспорте потрясусь. Хотелось бы провести этот день дома. Отдохнуть, выспаться.

— Вы уверены?

— Да, еще раз извините.

— Хорошо, тогда если вы не против, я вас провожу. Составлю компанию.

Настойчивый. Интересно, почему?

— Не знаю, мне кажется это не слишком удобно, — неуверенно произнесла я, сегодня я была настроена более серьезно, и даже обаяние мужчины не помогало забыть о том, что где-то в командировке болтается мой муж.

— Ничего, мне не сложно. Да и каким образом вы сможете лучше узнать меня, если возможности с вами поговорить у меня не будет?

— Знаете, Михаил, — решилась я, — Я дама не свободная и у меня есть муж. Думаю, ему, вряд ли понравится тот факт, что кто-то провожает меня домой.

— Это тот вчерашний господин за столиком? — хитро спросил мужчина.

— Вы правы, это не он. Просто у меня были веские причины вчера принять это приглашение. А в случае с вами этих причин не наблюдается.

— Понимаю, Галина. Вам неприятно мое общество. Тогда приношу извинения за беспокойство. Но все равно думаю, что мы с вами еще встретимся, — выражение лица Михаила стало каким-то надменным, и теплая улыбка пропала с лица, будто стерли, — До свидания.

— Простите, если обидела чем, — грустно я смотрела, как высокий шатен садится в машину и уезжает.

Да, он понравился. Обаятельный, симпатичный и просто интересный. Но нельзя забывать о том, что я не одна. Сейчас я как никогда не понимала, зачем и почему я до сих пор замужем. Что еще нас связывает с мужем? Детей нет. Есть ли любовь? На этот вопрос я однозначно ответить не могла. Так же как не могла понять, с какой такой радости стала пользоваться повышенной популярностью среди особей противоположного пола. Никогда не отличалась сногсшибательной внешностью. Светлые волосы, голубые глаза. Ничем не выделяющиеся черты лица. Да меня нельзя было назвать уродиной, впрочем, как и красавицей тоже. Обычное лицо. Разве что фигура. Она у меня довольно приятных очертаний. Самое мое главное достоинство, это ноги. Стройные, красивой формы, они привлекают к себе внимание, но последнее время я как-то забыла о таких частях гардероба как юбки и платья. Так что списать повышенную активность самцов на эту часть моего тела не получится. Они мои ножки просто не видели еще во всей красе.

Понятное дело Игорь. Его самолюбие я умудрилась задеть, да еще и прилюдно. Такой тип как он не мог не попытаться захомутать меня в отместку. Но Михаил? Видел меня не в очень презентабельном виде и в двусмысленной ситуации. Вряд ли успел толком рассмотреть и проникнуться. А все туда же. И самое главное. Появились все эти страстные поклонники только после того как меня угораздило амулет с покойничка прихватить. И опять вопросы, вопросы, вопросы без ответов.

Глава 6 Горькие уроки

Утром народу в транспорте было много, логично, что и на обратном пути было не меньше. Пришлось снова почувствовать всю прелесть ощущений, когда кто-то стоит на пальцах ваших ног, и попытки увернуться от подобного внимания не заканчиваются ничем. Хорошо хоть никто перегаром не дышал. Вовремя вспомнила о необходимости зайти в химчистку и в последний момент выпрыгнула из троллейбуса на остановку раньше. Отдав сверток и отсчитав энное количество рубликов, взяла квитанцию и пошла домой. Идти осталось немного, ради того чтобы проехать одну остановку не стоило ждать автобуса или троллейбуса. Тем более что на улице весна. Сухо, тепло. Скоро можно будет совсем по-летнему одеваться. Даже плащ пришлось расстегнуть, иначе было бы жарко. Подходя к своему подъезду, я обратила внимание на черную машину. Она показалась мне очень знакомой. Сразу засосало под ложечкой и быстрый и легкий до этого шаг, сразу замедлился. Это не спасло. Как кулак на пружине в ящичке с секретом хозяин машины выскочил из ниоткуда перед самым моим носом.

— Вот мы и встретились, — зловеще прошипел он и подхватил меня под локоток, увлекая в темный, заросший деревьями уголок нашего двора.

Я не стала сопротивляться и молча, поплелась следом. После того как мы остановились он развернулся ко мне лицом и сказал:

— Зачем ты это сделала? — вопросы в лоб, любимый ход Игоря.

— Не знаю, — честно ответила я, так как действительно уже не понимала, зачем так поступила, — Я хочу попросить у тебя прощения. Извини.

Блондин как раз открыл рот для того чтобы сказать что-то гневное, но мои слова сразили его наповал и он захлопнул рот так ничего и не произнеся. Отдышавшись, наконец, смог выговорить:

— И это все что ты хочешь мне сказать? Тебе не кажется, что подобный поступок был подлым.

— Я же сказала, извини.

— Думаешь, извинилась и это сможет искупить те ужасные минуты, которые мне пришлось провести в обществе Миланы?

— Мне кажется, — попыталась возразить я, но меня прервал звонок мобильника.

Как всегда, обязательно кто-нибудь позвонит не вовремя. Или вовремя. Это с какой стороны посмотреть. Номер был незнаком, но я ухватилась за возможность оттянуть продолжение неприятного разговора и нажала на кнопку:

— Алло.

— Галина Сергеевна? — голос женский и судя по интонациям, принадлежит молодой девушке.

— Да, слушаю.

— Знаете. Даже не знаю, как начать, — в голосе прорезались нахальные, даже хамские нотки, так что начало фразы не обещало ничего хорошего, — Меня зовут Александра. И я любовница вашего мужа. Знаете, он очень уважительно отзывается о вас. Но любит-то он меня. Сереженька боится заговорить с вами о разводе, поэтому это решила сделать я. А то он мучается, не знает, как поступить. Приходится ему врать вам, что в командировки ездит. Нехорошо получается. Мне не нравится, что он вас обманывает. Я хочу, чтобы все было по-честному. Поэтому и звоню. Вам обязательно нужно было узнать правду.

— А что ж по телефону-то, — я сама не узнала свой разом охрипший голос, — могли бы и лично прийти, чтобы все было как в классическом любовном треугольнике.

— Вы же сами понимаете, что треугольником эту ситуацию никак не назовешь. Вы же с Сережей уже давно не спите вместе. А я жду ребенка. И хотелось бы, наконец, оформить отношения. У моей будущей дочки должен быть отец.

— Вот что, Александра. Наши внутрисемейные дела мы как-нибудь решим. А вот что получится, вы уже узнаете у Сереженьки, — в слова я вложила как можно больше яду, сказав, все что хотела, я выключила мобильник, полностью, так чтобы вообще никто не смог дозвониться.

— Что-то случилось? — Игорь обеспокоенно смотрел на меня, — Ты побледнела. Может, стоит вызвать врача? Или какие-нибудь таблетки купить?

— Боишься, что прямо здесь умру у тебя на руках? Страшно? — мной овладело необъяснимое бешенство и желание бросаться на всех и на вся, — Не переживай! Я избавлю тебя от такого зрелища.

Отвернувшись от него, я практически бегом направилась к дому.

— Галина! Я не хотел тебя обидеть! — Игорь догнал меня и остановил, схватив за руку.

— Я и не обижаюсь! Что мне обижаться на самовлюбленного кобеля для которого дело чести доказать самому себе и строптивой дамочке что он неотразим, — душа в данный момент разваливалась на мелкие кусочки. Гнев и боль что душили меня вылились на того кто в этот момент оказался рядом.

— Что? — рука Игоря сжалась сильнее, но я не чувствовала боли, то что творилось внутри разрывало меня на части, — Знаешь. Я хотел принять твои извинения. Но вижу, что тебя мое прощение вовсе не интересует. И не будь такого высокого мнения о себе. Больше тебе я доказывать ничего не стану. Тем более что я ничего и не доказывал.

— Ну да, конечно, — внезапно я остыла, поняв что пререкания с ним не дадут того забвения, которого так хотелось сейчас, — Извини Игорь. Просто неприятное известие. Вот я и веду себя неадекватно.

Мужчина долго вглядывался в мои глаза, все так же держа за руку, а потом произнес:

— О'кей, извинения приняты, но только в том случае, если пообещаешь пообедать со мной.

Дернувшись, я открыла рот, чтобы отказаться. Но больно кольнуло воспоминание о словах этой девчонки: «Ему приходится обманывать вас, что он в командировке». Обида и горечь толкнули меня сказать:

— Хорошо. Обеденный перерыв в офисе с двух до трех. Ресторан «Былое», недалеко от моей работы. Завтра. В два часа. Устроит?

— Договорились.

— А теперь отпусти. Я хочу домой.

— Ладно. Тебе точно не нужна помощь?

— Точно, — я даже попыталась улыбнуться, правда не знаю, какой получилась улыбка. Кажется, он в мою веселость не очень и поверил.

Ворвавшись, словно буря в квартиру, я поспешила запереть дверь, отгородившись ею от всего мира. Слез не было. Была только обида: «За что?». Неужели я настолько плоха, чтобы оказаться героиней банальной семейной истории. Стены, за которыми я прятала правду от себя все годы замужества пали от сильной встряски. И явилась истина во всей красе. Истина, что он никогда не любил меня. Те слова, что Сережа сказал, когда делал предложение, все это время я гнала воспоминания о них прочь, веря, что он просто застенчивый и не смог сказать мне что я дорога ему. «Ты идеально подходишь на роль жены человека собирающегося строить карьеру. Думаю, нам стоит пожениться». Так звучало его предложение. Но я предпочла думать, что не безразлична ему. А он все время обманывал меня. Идеальный брак без скандалов на поверку оказался фикцией. И я одна виновата, что не хотела видеть правды. Виновата в том, что семь лет обманывала себя. Порыв позвонить ему и разобраться я задавила на корню. Все что я сейчас сказала бы ему, не принесло бы облегчения. Да и что можно сказать. «Милый у тебя есть любовница? Да? И вы ждете ребенка? Почему ты мне не сообщил раньше?». Нужно успокоиться, а потом и разговаривать. Передо мной во всей красе стало слово «развод». Маша сегодня произнесла: «Ты же у нас дама замужняя». Что ж, Маш. Ты оказалась неправа. Права эта девчонка, Александра, я давно уже не замужем, только предпочитала делать вид, что не замечаю этого. Наверное, и мужики ведутся на оценивающий взгляд женщины, которая выглядит свободной, но не осознает этого.

Всегда когда мне плохо я принимаю ванну с всякими душистыми травами, мыльными пенками, маслами и солями. Вот и сейчас, набрав воду, капнула несколько капель хвойного масла. Трясущимися руками сняла одежду, закрепила длинные волосы заколкой и погрузилась в воду. Тепло охватило меня, вызывая блаженство в усталом теле. Но на душе было плохо как никогда. Мысли толпились, переругивались между собой и давили всей тяжестью на душевное равновесие, которое и до этого не могло похвастаться особой устойчивостью. Вся внутренняя борьба, вылилась в неожиданные слезы. Они тихо, скатывались по щекам и пытались пресную воду в ванне превратить в морскую. Интересно, сколько слез надо пролить, чтобы это удалось? От слез я перешла к сну на яву.

Снова мне мерещилось, что я улетела на свободу. И ждал меня тот же мужчина. Увидев, меня опустившуюся в поле ромашек к нему он сказал:

— Вот видишь, я же сказал, что мы еще встретимся.

Он взял меня под руку и повел по тропинке вьющейся среди бескрайних полей, состоящих сплошь из белых цветов.

— Я знаю, тебе плохо, — его рука коснулась моих волос, — но все в мире проходит. И грусть пройдет. Если конечно ты не хочешь быть несчастной. Если же ты ею хочешь быть, то тут уже ничего не поможет. Ты ведь хочешь быть счастливой?

— Да, я хочу быть счастливой, — меня саму поражает страсть и сила прозвучавших слов.

— Тогда нужно ею быть, — мой собеседник молчит и все так же ведет меня под руку по дороге, у которой нет ни края, ни конца, — Осталось лишь ответить в своем сердце на вопрос. Что есть для тебя счастье? Затрудняешься ответить? Пока не поймешь, счастье будет не достижимо. Ты знаешь, я к тебе неравнодушен. Точнее я люблю тебя. И для меня счастье быть с тобой рядом. Молчишь? Еще я знаю, что для тебя я никто и меня ты не любишь. Но во мне живет надежда, что придет время, и ты полюбишь меня. И эта надежда, тоже счастье. Ты уже рвешься улететь? Тебя смущают мои слова? Но я говорю правду. Как есть. От всего сердца.

— Я, мне пора, — моя рука вырывается из его ладони и меня уносит ветром.

— Мы встретимся. Обязательно, — ветер доносит до меня его прощальные слова, а я снова свободна и одинока.

Как ни странно пришла в себя я уже более спокойной. Правда, иногда все равно проскальзывали мысли на тему: «Неужели она настолько лучше меня?». Пока я грезила, вода совершенно остыла. Завернувшись в полотенце, вышла из ванной. Пошла в спальню, подошла к шкафу и вытянутая рука так и зависла в воздухе. Словно издеваясь надо мной, на ручке шкафа висел и весело переливался розовыми бликами амулет. Тонкая цепочка под золото и, я наклонилась, чтобы убедиться, знакомая отметина, что он прошел через мои руки. Нерешительно я стояла перед дверцей шкафа и не знала, как поступить. Плюнув на все и на одежду тоже, я повернулась к камню спиной, расстелила постель и, выключив свет, легла. Как оказалось, это было неверное решение, так как меня преследовали вопросы, откуда камень появился и висит ли там, где я его обнаружила. Не выдержав, я включила свет, амулета на прежнем месте больше не было. Я обшарила сначала пол у шкафа, потом открыла сам шкаф, потом порылась в тумбочках. Нигде амулета не нашла. Попробовала лечь, но новая мысль поискать в большой комнате, и в ванной, и на кухне не дала мне надолго задержаться в постели. Обшарив все что можно, усталая и разочарованная легла спать. Сон не шел. Разворошенный муравейник мыслей не хотел успокаиваться. Размышления на тему где амулет и измены мужа одолевали, наваливаясь запутанным клубком. Было горько и гадко. От спокойствия после принятия ванны почти ничего не осталось. Так я проворочалась большую часть ночи. Ближе к утру удалось ненадолго заснуть. Проснувшись, обнаружила подушку влажной, а глаза на мокром месте. Надо же во сне я плакала. Значит, на самом деле мне гораздо больнее, чем я готова признаться сама себе.

Придя в офис, я даже не удивилась свежему букету алых роз. Желания удивляться не было. Грустно улыбнувшись, коснулась красных чашечек цветов и подошла к окну. Мысли вращались все по одному и тому же кругу никак не желая входить в рабочее русло. Муж, амулет и снова муж. Но работать нужно. Конечно, можно попробовать отпроситься, сославшись на нездоровый вид, именно такой у меня сейчас. Темные круги под глазами, припухшие веки и несчастный взгляд убедят кого угодно. Только что я буду делать одна, дома? Нет, лучше засесть за работу и забыть обо всем до вечера. Так и поступлю.

Я погрузилась в работу так глубоко, что напрочь забыла о времени. Появившаяся Машка, разрушила мой рабочий настрой всего лишь несколькими словами:

— Ты что решила не обедать сегодня?

— Обед? Разве уже обед? — удивленно посмотрела я на часы и подскочила на месте, было уже начало третьего.

— Идешь обедать?

— Да, иду. У меня назначена встреча на два часа, а я совсем про нее забыла. А ты почему не на обеде?

— Я сегодня перекусываю здесь. Ты же знаешь, проверка продолжается. Мне сказано бдеть на посту не жалея себя. Вот и бдю.

— Тебе что-нибудь купить поесть?

— Нет не надо, принесут. Марина Александровна заказала в офис для нас с ней поесть. Ждем посыльного.

— Понятно. Ладно, Маш. Побегу я.

— Приятного аппетита.

— Тебе тоже.

Я безумно торопилась. Практически бегом я добралась до «Былого». Взлетев по крыльцу, я ломанулась в дверь. Влетев в ресторан, остановилась осматриваясь. Никогда раньше мне здесь бывать не приходилось. Впрочем, как и девчонкам с работы. Мы предпочитали кафе, располагающееся ближе к офису. Поэтому этот ресторанчик я и выбрала. Так чтобы ни на кого из знакомых не натолкнуться.

Как оказалось, дверь вела в небольшое фойе, а не сразу в зал, как я предполагала, еще не зайдя.

— Девушка, вы куда? — поинтересовался охранник-бугай.

— У меня здесь назначена встреча. Меня ждут, — нетерпеливо топталась я на месте.

— У вас? — поразился охранник, — Вы ничего не путаете? Здесь закрытый мужской клуб любителей рыбалки. И женщины у нас не бывают, потому, как мы их не пускаем. Какой это будет мужской клуб, если сюда будут забредать женщины.

— Мужской клуб? — растерялась я, пытаясь переварить информацию, — Никогда не слышала о таких.

— Девушка, в каком веке вы живете, если не знаете о том, что такое мужской клуб? — насмешливо посмотрел на меня охранник.

— Но я могу пройти? — жалобно проскулила я, — У меня встреча назначена. Я же не знала, что у вас тут клуб любителей рыбалки. Может, я тоже рыбалку люблю.

— Вы, наверное, с гор спустились только что, если не понимаете того, что я вам хочу сказать, — разозлился охранник, — Сказано же, женщин не пускаем.

— Но как мне тогда быть? — устало прислонилась я к двери.

— Поискать другое место для важных встреч, — пожал плечами охранник.

Дверь подо мной подалась, и я чуть не вылетела наружу. Отодвинувшись от входа, я с удивлением посмотрела вслед разряженной хорошенькой девице, которая кивнула охраннику и рывком открыла дверь, ведущую в зал ресторана.

— Ей можно, а мне нельзя? — по-детски капризно сказала я.

— Ему можно, — выделил охранник голосом слово «ему».

— Но…, - запнулась я, в моей голове, наконец, сложились вместе все факты. И мужской клуб, и девушка, которая «он», и намеки охранника, — Ё… ть! Игорь меня убьет!

Офигевшая я, выползла на воздух, для того чтобы прийти в себя. Подумав о том, какой бешеной популярностью может начать пользоваться в этом нетрадиционном обществе красавчик Игорь, сдавленно хихикнула. Вопрос «Что делать?» и «Как быть?», затмил все огорчения последнего времени. А с чего я взяла, что он там? Может он не пришел? Правда, надежды на это мало. Спросить у охранника? Но возвращаться как-то не хотелось. Охранник оказался не слишком любезен, тоже, наверное, женщин не любит. Потопталась у крылечка, но как поступить так и не решила. И телефона Игоря у меня нет. Знакомство с ним продолжать не собиралась, вот и не интересовалась контактной информацией. Внутрь меня не пустят, а другого варианта попасть в «закрытый клуб для мужчин» я не вижу. Да и времени от обеденного перерыва остается все меньше и меньше. Придется мне перед этим пижоном извиняться. Только как бы не пришлось извинения приносить в виде духа бестелесного. Скорее всего, он сначала меня убьет, а уж потом и извинения слушать станет. Прощально взглянув на дверь ресторана «Былое», я застыла соляным столбом. Мужчину, который легко сбегал по ступенькам, я узнала бы из миллионов. Не зря же вот уже семь лет, мы считаемся мужем и женой.

— Сергей! — потрясенно я смотрела на мужа, — Что ты тут делаешь?

— А ты? — физиономию Сереги надо было видеть, так он растерялся.

— Я готова простить тебе любовницу с ребенком, но понять, зачем ты пришел в этот клуб «любителей рыбалки» не в силах. Объясни мне. Я хочу разобраться.

— Здесь не время и не место, — супруг быстро взял себя в руки.

— Галина! — крик полный ярости отвлек меня от разборок с благоверным, — Ты специально меня отправила в ресторан переполненный голубыми?

Я закатила глаза к верху, Игорь появился очень не вовремя.

— Кто это такой? — холодно поинтересовался Сергей.

— Знакомый, — огрызнулась я, — Только не такой близкий как твоя Александра.

— Какая Александра? — сдвинув брови супруг, впился взглядом в мои глаза.

— Не строй из себя дурачка. Я все знаю. Думаю, нам стоит развестись, — слезы предательски подступили к глазам и в носу защипало.

— Галина, — Игорь подошел к нам с Сергеем, — Я хочу понять. Мы же вчера договорились. Я готов был принять твои извинения. А тут такая свинья. И кто это такой?

— Да идите вы оба…., - прибавила я непечатное слово, — Оставьте меня в покое!

— Ты из-за него, — ткнул супруг пальцем в сторону Игоря, — хочешь развестись? Так?

— Нет, не из-за него. Я же сказала. Я все знаю. Так что… Не трогай меня, — вырвала я свою руку у Сергея, который попытался меня задержать, когда я вознамерилась покинуть их теплую мужскую компанию, — Больше никогда не прикасайся ко мне. Понятно. Видеть тебя больше не хочу. Завтра же пойду подам заявление на развод.

— Я тебе развода не дам, — Сергей начал закипать, это было видно по полным сдержанной ярости глазам.

— Неужто передумал? — съязвила я, — Зато я не передумаю!

— Я уверен, вся причина в этом твоем знакомом, которого ты ждала у ресторана. Неужели у тебя нет никакой гордости, и ты готова ради его красивого личика унижать себя?

— Не надо валить все на меня. Сам сходил налево, теперь пытаешься обелиться в собственных глазах? Не выйдет! Воспитывай дочку, а я уволь, больше в твоих делах участвовать не хочу. Хватит! Мне нужно на работу. За опоздание меня никто не похвалит.

— Дома поговорим, — зловеще прозвучало обещание супруга, Игорь же стоял молча, не вмешиваясь и делая вид, что это он так, случайно мимо проходил.

— Игорь, проводишь меня? — решила я не оставлять несчастного на растерзание своему благоверному.

— Хорошо, — ответ был краток, а выражение лица непроницаемо.

Глава 7 Что такое неприятности

Подняла голову к небу, пытаясь в голубой вышине увидеть ответы на свои вопросы. И заодно скрыть от спутника непрошенные слезы, которые я тайком от него молча, глотала, стараясь не сорваться и не зарыдать в голос.

— Так ты не специально меня отправила в этот ресторан? — миролюбиво поинтересовался Игорь.

Я отрицательно помотала головой, голос меня не слушался, и рисковать, отвечая вслух, я не стала.

— Ясно. Знаешь, я разозлился, а сейчас даже смешно, — блондин тихонечко засмеялся, — Я, когда вошел, не сразу понял, где очутился. Ну, мало ли может в ресторан больше мужчины заходят, чем женщины. В жизни всякое бывает. Неуютно я стал себя чувствовать только тогда, когда понял, что внимание всех присутствующих сконцентрировалось на моей персоне. Я как-то привык к женским заинтересованным взглядам, а к мужским враждебным. Сначала подумал, что ты просто не знала, что это за местечко. А после когда ты не появилась, и один из этих накачанных парней подсел ко мне, и стал рассказывать какой я красивый, решил, что ты опять решила зло пошутить. А уж когда он стал, словно невзначай, касаться моей руки и ненавязчиво приобнимать за талию. Да и комплименты на тему моих глаз, фигуры. Я терпел, сколько мог, надеясь, что ты все же появишься, но тебя все не было. А Максим становился все более настойчивым. Приглашения на танец я уже не выдержал и врезал ему хорошенько. Я неуверен, но, кажется, он принял мой хук за что-то вроде пощечины, вроде я как себе цену набиваю. Вот прилипчивый тип. Он, по-моему, не понимает слова «нет».

Пока он, таким образом, жаловался на мальчика, который приставал к нему в ресторане, я чувствовала, как на меня нападает истерический смех, который силился прорваться сквозь слезы. Стресс искал выход наружу. Я сдерживалась, как могла, но после того, как Игорь остановился перевести дыхание, я не выдержала и заржала в голос. Слезы хлынули ручьем, я не могла остановиться. Я не видела и не слышала ничего вокруг, я просто смеялась. Стоило представить себе картину того, как ловелас Игорь отбивался от ухаживаний такого же ловеласа как он сам, только другой ориентации, взрыв хохота становился сильней.

— Эй, что с тобой, — Игорек не выглядел ошарашенным моим приступом веселья.

— Ни-ни-че-го, — задыхаясь от смеха, произнесла я, — те-теперь когда на своей шкуре испытал свои собственные приемчики, поймешь каково женщинам общаться с приставучими нахалами.

— У меня не такие приемчики, — возмутился блондин. — Ты считаешь меня приставучим нахалом?

— Извини. Сейчас, отсмеюсь, просто не могу остановиться, — и снова согнулась от очередного приступа смеха. Слишком живой была картинка с Игорем, отмахивающимся от ухажера.

Минут через десять я начала приходить в себя. Все это время мы стояли посреди тротуара. Народ проходил мимо, оборачивался, только что пальцами у виска никто не крутил. Игорь ждал, терпеливо, больше никак не комментируя мою истерику. Когда же я соизволила немного прийти в себя, он тепло улыбнулся и сказал:

— Легче стало?

— Так, ты, — пораженно на месте застыла я, — это специально придумал, чтобы отвлечь. Так?

— Во-первых, не придумал, а рассказал. А во-вторых, действительно рассказал о Максиме специально. Мне кажется, тебя нужно было отвлечь от грустных мыслей. Какое средство может быть лучше смеха?

— Значит специально? — я и не знала, как реагировать.

Его попытка залезть в душу бесила, но желание поднять мне настроение не могло не умилять. Конечно, стоило помнить, что он присутствовал при моей «жаркой» встрече с мужем. И выводы не мог не сделать. Захоти он, остался бы просто безучастным зрителем, но он не захотел, а проявил сочувствие. Необычное поведение для Дон Жуана местного разлива. Игорь, словно на минуту вышел из своей всегдашней роли самоуверенного повесы, и проглянувшее сквозь маску лицо хорошего человека не могло, не понравится. В сочетании с такой-то внешностью. Но длилось это недолго, скоро он взирал на меня столь же надменно и самоуверенно сколь и раньше.

Игорь протянул мне платок. Я не сразу сообразила для чего. Но после того как коснулась рукой щек и увидела черную ладонь схватила предложенный мне кусочек материи, достала из сумки зеркальце и принялась приводить себя в порядок. Как следовало ожидать, от слез тушь потекла. И теперь по лицу пролегали две черненькие размазанные моими руками дорожки. Честно, как и у любой женщины при виде этого безобразия, вылетели все мысли из головы кроме одной: «Как неудобно, что Игорь меня видел такой!». Отворачивалась, как могла и усиленно терла щеки, поплевывая иногда на платок. Блондин поняв, скорее всего, смысл моих маневров, сделал вид, что рассматривает что-то на другой стороне улице. За что отдельное ему спасибо.

Пробормотав что-то насчет того, что платок постираю и верну, взглянула на часы и прокаркала испуганным голосом:

— Опоздала! Обед уже пять минут как закончился. Я бегом. Ладно? Ты не против?

Игорь против не был, попрощавшись, он развернулся и пошагал обратно к клубу любителей рыбалки. Оставил там машину, наверное. Надо же было так подставить нашего героя любовника, сама от себя подобной гадости не ожидала. Переплюнула саму себя, притом случайным образом.

Подойдя к проходной, вспомнила, то, что давно хотела спросить у охранника. Поэтому полюбопытствовала:

— Степан Ильич, вы не знаете, кто вот уже второе утро оставляет цветы в моем кабинете?

Охранник хитро улыбнулся и сказал:

— Молодой паренек. Говорит курьер и что ему заплатили, чтобы он вам цветы тайком приносил.

— Но как он попадает в мой кабинет? Я же закрываю его каждый вечер. Неужели вы даете этому курьеру ключ? Вы же знаете, что этого делать нельзя. У меня в кабинете могут быть важные бумаги. Иногда камни в сейфе остаются.

— Галина Сергеевна, — охранник испугался моей отповеди, — Я ходил вместе с ним. И следил, чтобы он ничего не трогал. Честное слово, он ни к чему не прикасался, только оставлял цветы, и я запирал кабинет.

— Просто в следующий раз, не разрешайте никому проходить дальше проходной. Ладно? Пусть оставляют все что принесли здесь. Вы же знаете правила.

— Хорошо, Галина Сергеевна. Только он так просил. Вроде как ему могут не заплатить, если он оставит цветы не там. Паренек-то хороший.

— Этот хороший паренек не говорил от кого цветы, — попробовала я узнать хоть что-то об анониме.

Но Степан Ильич только покачал отрицательно седой головой. Что ж, попытка не пытка.

Моего опоздания никто не заметил. Народ попрятался в своих кабинетах от проверки, и лишний раз старался носа не высовывать. Только Маша выглядела какой-то всполошено-встревоженной. Я тоже забилась в свой уголок, и, глядя на красные розы, принялась… нет, не гадать откуда они, а размышлять на тему того, что меня ждет дома. Если честно, то идти домой я боялась. И боялась именно того что муж может мне сказать. Об Александре. Об их будущем ребенке. Если я и сомневалась раньше, что Александра существует в его жизни, то то что Сергей находится в городе и только вчера сообщил что еще в командировке, доказывало правдивость ее слов. Как она сказала? Ему приходится меня обманывать, чтобы быть с ней? И вот сегодня, я его встречаю в городе, а он даже не предупредил что приезжает. Получается, действительно обманул? Наверное, да. От этого на душе становилось еще более тошно. Оставалось одно, окунуться снова с головой в работу и попытаться забыть. Просто забыть на время о предательстве близкого человека. И попытаться жить дальше. Но окунуться не дали.

— Галина Сергеевна, — Марина Александровна показалась в дверном проеме, — у господ сыщиков есть к вам вопросы.

— Да? — удивилась я, — А какие?

— Не знаю, — начальница выглядела очень хмурой и озабоченной.

— Галина Сергеевна? — полюбопытствовал вышедший из-за ее спины мужчина.

— Да, это я, — поднялась я со своего места.

— Сидите, сидите, — ласково улыбнулся мне он, — в ногах правды нет. Мы только полюбопытствовать хотим. Вот, например, что это за папочка у вас на столе? Не подскажете?

— Какая из них? — озабоченно осмотрела я стол, меня с головой захлестнули дурные предчувствия.

— А вот эта, синенькая? Можете рассказать? — Марина Александровна, которая не ушла, оставшись в качестве свидетеля, взглядом мне сказала, я же предупреждала, просмотри бумаги.

Но я и просматривала, и не помню, чтобы у меня на столе была какая-то синяя папка. Откуда она взялась?

Заворожено смотрела я как ищейка подходит к моему столу и берет загадочное НЛО в руки. Сердце ухнуло в пятки, когда он открыл папку.

— Так, так, так…, - широко улыбнулся ищейка, — Договор поставки, который мы так и не смогли найти. Доп. Соглашение, с пропиской официального отката в виде процента от продаж. Хм… И письмо… Очень интересное письмо, с просьбой к вам Марина Александровна проставить тот процент бонуса, который заблагорассудится в обмен на официальное клеймо опробированности на амулетах. Можете подсказать, какая-такая партия амулетов, имеется в виду? А то, я запамятовал фирма ООО «Магия мира» это кто?

Я побелевшими пальцами сжала подлокотники, пытаясь понять, как подобная информация могла оказаться у меня на столе. Тем более что я и понятия не имела обо всех этих бонусах, откатах и договорах. Неужели это все, правда? Марина Александровна, смотрела на папку в руках ищейки так, словно увидела змею, которая неожиданно появилась на давно проверенной тропинке.

— А я все думала, — отстраненно произнесла она, — куда папка подевалась. А это оказывается ты, гадюка ее унесла из моего кабинета. И как умудрилась?

— Марина Александровна, я не понимаю, о чем вы говорите. Эти бумаги, как впрочем, и папку я вижу в первый раз.

— Ну да, конечно, — безжизненно произнесла она.

— Это легко проверить, — дружелюбно улыбнулся ищейка, — Для чего тогда камеры наблюдения по всему офису? Дамы у меня к вам теперь появилось множество вопросов. И в вашу непричастность Галина Сергеевна я не верю. Как столь опытный оценщик в вашем лице мог так ошибиться с этими амулетами, если есть даже письмецо о том, что изначально эти камешки были не такими как все. Что вы на это ответите?

— Ничего, — губы плохо меня слушались, я пыталась понять, как умудрилась попасть в это болото, — Вы же все равно не поверите, если я скажу, что в них ничего необычного не было.

— Вы правы, не поверю, — холодно улыбнулся мужчина, — Думаю, вы ничего не будете иметь против того, чтобы проехать со мной в наше управление?

— Я так понимаю это не приглашение? — безразлично заметила Марина Александровна.

— Вы все правильно поняли. Пройдемте! Галина Сергеевна, вас так же это касается.

— Да, конечно, — поднялась я со своего места и чуть не упала обратно, наблюдая расширившимися от удивления глазами, как прямо у меня на столе материализуется розовый камень на цепочке.

Так толком и не придя в себя, я сомнамбулически протянула руку к амулету. Вопль: «Не трогай!», я услышала словно сквозь туман. Когда я коснулась пальцами розового камня, свет стал меркнуть в глазах и только крик где-то на краю сознания, внутри головы: «Нет! Нет! Не уходи!». Кто кричал? Я? Кто-то из призраков последнее время одолевающих меня? Это я уже не узнала, так как провалилась во тьму.

Из тьмы я выплывала рывками, как-то неуверенно и без особого желания. Так, словно и не должна была выплыть.

— Галя, — голос мужа узнавался с трудом, столько в нем было тревоги, — Как ты?

Глаза плохо слушались, но я все-таки разлепила веки:

— Никак, — ответила я.

Сергей выглядел больным, так сильно ввалились щеки и глаза. Он держал меня за руку и казалось искренне переживал. Осмотрев помещение (насколько позволяли силы), пришла к выводу, что нахожусь в больнице.

— Мы боялись, что ты уже не вернешься, — голос мужа звучал глухо и устало.

— Тебе-то какая разница, — попыталась я пожать плечами, но они были словно из камня абсолютно неподъемными, — Скорее ты должен радоваться тому, что не очнусь.

— Галин, — поджал Сергей обиженно губы, — Зачем ты так? Не начинай снова этот глупый разговор о разводе. Мы все наши проблемы обсудим позже. Сейчас тебе нельзя волноваться.

— Нельзя волноваться? — усмехнулась я, но добавить к этому ничего не успела, в палату вошел доктор.

— Вот именно барышня, после того как вы нас так сильно испугали, вам прописан покой. Так что давайте лучше я вас осмотрю, а все посторонние должны покинуть помещение, — темноволосый молодой врач подошел ко мне и взял за руку, считая пульс.

Сергей, повинуясь его приказанию, вышел из палаты.

— Что со мной произошло? — попыталась я приподняться на кровати, — И сколько я здесь еще пробуду?

— Какое-то время, пока не поправитесь, — врач успокаивающе положил мне руку на запястье, — Да и кое-какие анализы надо будет сделать. И обследование не помешает.

— Зачем?

— На всякий случай. Чтобы убедиться.

— В чем?

— Пока рано об этом говорить. Думаю, все обойдется. Просто обморок от переутомления. Я уверен.

— И сколько длился этот обморок?

— Давайте лучше обсудим кое-что. У меня есть к вам вопросы. Ваш муж ответил на часть из них, но остались те, которые ему оказались не по силам. У вас раньше случались подобные обмороки?

— Нет, — обеспокоенно смотрела я на сидящего рядом с кроватью эскулапа.

— Хорошо. А плохое самочувствие? Головокружение? Тошнота? Хроническая усталость? Все нет? Отлично.

В таком духе он расспрашивал меня еще минут пять. О перенесенных болезнях, о родственниках. После же посоветовал отдыхать и ни о чем не беспокоиться. Но я не могла. Хотелось понять. Что же такое произошло? К чему все эти вопросы? Где ищейки? Где Марина Александровна? И сколько времени я пробыла без сознания? И почему врач не захотел отвечать на мои вопросы?

Через пару дней меня выписали. Анализы были терпимыми. Небольшая анемия. Обследование ничего не показало. Так что как мне сказали причин для беспокойства никаких. Больше гречки, говядины и печени, да еще пару дней отдыха дома. Ищейки приходили в больницу. Записали мои показания, которые сводились к: «Не знаю, но амулеты были обычными!» и ушли. Напирать в этот раз не стали. Неужели всплыли какие-то новые обстоятельства? Но следовало ожидать, мне об этом они сообщать не стали. Просто взяли подписку о невыезде и обещали еще раз встретиться.

Я же за это время успела как-то внутренне перегореть. Необычная усталость и апатия навалились на меня. Стало все равно, что будет с моим браком, стало все равно, что будет со всей этой историей с амулетами. На все стало наплевать. Сам факт, что я три дня провела в бессознательном состоянии, вызывал вопросы. Врачи только разводили руками, не в силах назвать причину моего беспамятства. Амулет же пропал после того как я его коснулась. Что бы это могло значить? Мне было все равно. Что бы это не значило. Словно пропало желание жить. Усталость, скорее всего это простая усталость.

Сегодня второй день моего вынужденного сидения дома. С мужем мы так и не поговорили. У него образовались какие-то срочные дела и он практически не появлялся. Я же устав бесконечно пялится в телевизор решила прогуляться. В кармане плаща, уже на улице обнаружила квитанцию. Совсем забыла о брюках от костюма. Столько всего навалилось. И болезнь и проблемы в семье и на работе.

Пройдясь по парку рядом с домом, решила все-таки забрать свою пострадавшую в боях с Игорем часть туалета. Каким далеким казалось мне мое ребячество. Стоило ли так поступать? Ради чего? Доказать ему что не таю от одного его слова? Глупо, все глупо.

Химчистка была открыта. Удачно. Зашла, предъявила квитанцию. Девушка, как-то испуганно на меня посмотрела и побрела вглубь помещения. Вернулась она с вешалкой, на которой висело… О! Это надо было видеть. Мои коричневые в тонкую белую полоску брючки превратились в бесформенную тряпку грязно оранжевого цвета. Нет даже не оранжевого и не цвета детской неожиданности. Как передать этот цвет? Слов у меня не было.

— Что это? — довольно растерянно спросила я.

— Брюки, — с непередаваемым апломбом произнесла девушка.

— Но это не мои брюки, — запротестовала я.

— Как не ваши? — фальшиво удивилась она.

— Мои были коричневого цвета. А эти…

— И эти коричневого, — стряхнула девушка несуществующую пылинку с брюк.

— Они оранжевого цвета.

— Это как посмотреть. По квитанции это ваша вещь. Так что если вы ее забираете, то забирайте, нам ваши брюки не нужны.

— Но, — передумала я спорить, будь это несколькими днями раньше, обязательно устроила бы скандал.

Сейчас же мне показалось все это столь мелким и не стоящим внимания, что молча, я приняла пакет с моим испорченным имуществом и погруженная в свои мысли побрела домой.

Бросив пакет в кресло, пристроилась на диване, полежала, подумала. Потом поднялась, переоделась в домашнее и, поставив чайник на огонь, включила телевизор.

Очередной выпуск новостей. Поколебалась, переключить или нет, но так и не притронулась к пульту. Какой-то авторитет умер странной смертью. Труп нашли возле дома его постоянной любовницы. Никаких следов насилия, удушья или еще каких признаков причины смерти. Корреспондент делал таинственные трагические паузы, чтобы подчеркнуть необычность произошедшего, а я как заколдованная смотрела, не отрываясь в угол экрана. Там у лестницы подъезда, загадочно мерцала розовая искра, навевающая воспоминания о розовом огне, который поглотил меня после того, как я прикоснулась к амулету. Я забыла про этот огонь, который, казалось, выжигал во мне всякое желание жить. Но сейчас, видя этот знакомый огонек, вспомнила и ужаснулась. Моя апатия и депрессия это последствия того пламени. Оно силилось меня уничтожить, но у него не получилось. Кто-то или что-то помогало удерживаться на плаву. Благодаря этому я выжила. Но кто хотел моей смерти? И кто помог с нею справиться? На это ответить я не могла. Если бы не эта помощь, то меня давно бы уже не было в мире живых. Дрожащими пальцами я нажала на красную кнопку, и экран погас, оставив меня наедине со своими мыслями и животным ужасом. Уверена, и умерший бизнесмен, и тот труп из магазина, успели перед смертью познакомиться с розовым всепожирающим пламенем. Почему тогда выжила я? И кому я могла помешать так сильно, что мне пожелали смерти?

На негнущихся ногах, я дошла до шкафчика со спиртным. Пошарила там, в поисках чего покрепче. Достав бутылку коньяка, не Реми Мортан, но все же, глотнула прямо из горла. Закашлялась, но холодный комок в груди спиртное помогло немного рассосать. Поэтому я хлебнула еще раз. И еще, а потом еще немного… В общем, напилася я пьяна, не дойду я до дома. Но я и так была дома, так что переживать было не о чем. И какой же настойчивый этот убийца, один раз предложил амулетик пощупать, я отказалась, так он второй раз мне его подпихнул. А тот ли самый камень был? Не знаю, об этом могу только догадываться. Но все мои догадки, могут ничего не значить. Так что. Хлебнула я еще раз коньяку и разочарованно взвыла. Бутылка уже опустела, но и полной она изначально не была. Ничего, у мужа где-то в заначке должно быть виски и пару бутылок водки, для дорогих гостей, буде таковые неожиданно завалятся. Про море вина в запасах я и не вспоминала, это море мне точно в моем настроении было по колено. Хотелось чего посерьезней, чтобы забыться. Ага, вот и виски. Джек Дениельс. Интересно, а кто такой Джек Дениельс? А, хрен с ним, с этим Джеком, главное чтобы думать после него я стала неспособна. Фуууу! Какая гадость этот Дениельс. Но в голове приятно зашумело и мысленки стали путаться в ногах. Замечательно! Еще глоток. И комната поплыла перед глазами. Ага, еще какие-то непрошеные размышления в голову лезут? Тогда еще глоток. Нет, ну почему все перед глазами закружилось? Надо срочно присесть, отдохнуть. А лучше сразу прилечь, на коврик. Хорошо на коврике! Класс!

Чьи-то заботливые руки попытались освободить меня от бутылки виски. Глаза открывать жуть как не хотелось. И бутылку отдавать тоже. Поэтому я дернула ногой, пытаясь лягнуть приставучего типа, и промямлила:

— Отстань.

— Нализалась, — обреченно произнес чей-то знакомый голос.

Вот только чей? Уплывающее сознание ни в какую не соглашалось голос идентифицировать. Поэтому я отложила разгадку этой тайны до лучших времен и провалилась в пьяный сон.

Глава 8 Пинок в новую жизнь

Проснулась я утром. Помнила, что засыпала как будто на коврике, сейчас же лежала на диване укрытая пледом. Бутылки виски в пределах видимости не наблюдалось. Но этот предел видимости был небольшим. Голова на удивление была ясной, только слабость подсказывала, что вчерашняя пьянка в одиночку без последствий не пошла. Но никаких похмельных синдромов. Тонкий лучик света в темном царстве. Хоть голова не болит.

Кто же это такой вчера был заботливый? Все помнилось очень смутно. Поэтому оставалось догадываться. Небрежно брошенная на кресло рубашка и пара носков у кровати в спальне, которые я обнаружила совершив обход территории в поисках улик, говорили о том, что, скорее всего это был муж. Уж только он способен так побросать свои вещи. Торопился, наверное. Опять разговора не получилось. А хочу ли я этого разговора? Ох, не знаю. Уже ничего не знаю.

Так сегодня вроде как рабочий день. На часах шесть утра. Есть время позавтракать, собраться и поразмышлять тоже. Что же ждет меня на работе? Все это время телефон был выключен, никого не хотела слышать. Так что даже не представляю как там все после этих ужасающих разоблачений. И честно большое желание зарыть голову в песок как страус и не показываться на работе. Ребячество конечно. Понимаю.

Эх, сгоревший вчера чайник восстановлению не полежит. Хорошо муж прибегал убрал его с огня, только поздновато. Пластиковая ручка на крышке потекла. И даже если удастся оттереть горелые следы, то потом как им пользоваться без этой такой необходимой детали? Пришлось кипятить воду в кастрюльке. Кофе не пью совсем. Так что заварила себе чаю, сделала бутерброды и села завтракать.

Итак, что мы имеем? Попытку меня убить. Бред. Кому и зачем надо? Вот вопросы сразу возникающие. Врагов, явных и скрытых нет. Свидетельницей преступления не была. Или? Неужели это связано с тем, что я нашла этот злосчастный труп? Но я же не знаю, кто это сделал и даже не подозреваю, кто причастен, может быть. Но знает ли об этом убийца? Вряд ли. Особенно если это тот мужик, который толкнул меня на входе в магазин. Он вполне мог посчитать, что я что-то успела рассмотреть. Только как он меня нашел? Правда, если этот убийца маг, то вполне мог проделать что-нибудь такое, что помогло ему меня найти. Да, уж. И как жить дальше? Если я права, то все время буду находиться на волосок от гибели, так как не знаю, откуда ждать опасности. А жить, как бы там ни было хочется.

Собиралась я довольно рассеянно. Так как мысли обо всем так и не шли из головы. Столь же рассеянно я чуть не проехала мимо своей остановки. Выползла, и очень неохотно потопала к проходной.

Степан Ильич как всегда на своем месте. Достала магнитку и вздрогнула, когда охранник произнес:

— Галина Сергеевна. Вы куда?

— Как куда. На работу, — пожала я плечами и собралась приложить магнитку к вертушке.

— Но вам нельзя, — растерянно сказал наш седовласый страж.

— Как нельзя?

— Марина Александровна сказала, что вам только с ее разрешения.

— С ее разрешения, — дурнота накатила волной.

Стоило бы предугадать такой поворот. После того, как Марина Александровна поверила в то, что это я забрала ее папку из кабинета. Удивительно что она до сих пор руководит нашей фирмой, после всех случившихся катаклизмов. Прошу прощения, с сегодняшнего дня я так понимаю уже не нашей, а их. По логике вещей, генеральный директор после такого компромата должна была бы сидеть в милиции и пытаться отмазаться от обвинения. А с нее все как с гуся вода.

Степан Ильич успел позвонить наверх, пока я размышляла.

— Можете пройти, но только прямо к Марине Александровне, она вас ждет.

— Да, иду, — вздохнула я.

Маша встретила меня испуганным взглядом, как неродную. И кто-то еще кричал, что мы подруги. Молча, проводила до кабинета начальницы. Та уже ждала меня.

— Проходите, — холодно поприветствовала она меня кивком.

Дверь кабинета захлопнулась за мной как решетка камеры за узником обреченным на казнь.

— Итак, стоит сразу расставить все точки над «и», — начала она без долгого предисловия сразу с сути. — Так как вы пропустили пять дней без объяснения причин, то мы вынуждены попрощаться с вами Галина Сергеевна. Как вы понимаете, нас подобный стиль работы не устраивает. Если у вас нет желание иметь запись в трудовой: «Уволен за прогулы», то будет лучше, если вы напишете заявление по собственному. Такой компромисс устроит и вас и нас.

— Но я принесла с собой выписку из больницы, правда больничный закрою только сегодня, но это же не повод, — попыталась я доказать свою правоту.

— Галина Сергеевна, — с укоризной сказала Марина Александровна, — вы же умный человек и должны понимать, что более важный, чем прогулы, критерий, лояльность наших сотрудников. Не вынуждайте увольнять вас по статье, которая усложнит вам дальнейшее трудоустройство.

— Понимаю, — усмехнулась я. — А не боитесь что подам на вас в суд.

— Зачем вам это? — серебристые волосы, казалось, сейчас начнут искриться от возмущения. — Наверное, для того, чтобы мы выложили не очень приятные о вас сведения, где-нибудь на просторах интернета. Да и я не забуду поделиться со своими знакомыми. Знакомых у меня много, так что вряд ли вам удастся найти работу в этой области. Так что давайте расстанемся полюбовно. Мы выплатим вам выходное пособие и зарплату за месяц. Вы же напишете заявление. И никто не будет в обиде.

— Да, конечно, никто не будет в обиде, — повторила я за ней.

Призрак безработицы маячил перед самым носом. Хождение по собеседованиям, привыкание к новому коллективу. Ничего хорошего. Неужели никогда не закончится эта черная полоса?

Больше я протестовать не стала. Просто написала заявление. Получила на руки причитающиеся мне деньги и трудовую и вышла в мир. Без пропуска и магнитки. В руке пакетик со своими собранными вещами. Время, проведенное здесь, было самым интересным из всего, что со мной происходило. Пусть работа иногда была кропотливой и нудной, но попадались и интересные задачки. Вспомнилось, как я пришла сюда на собеседование. Тая Михайловна, сейчас она уже в этой фирме не работает. Как оказалось, у нее дар видеть способности других. И Бог его знает, сколько людей до меня приходило на собеседование, на должность оценщицы. И вот она я еще и не подозревающая о том, что у меня есть необычный дар. Тая Михайловна выявила эту мою особенность. Она же пыталась мне помочь, когда я профессию осваивала методом проб и ошибок. Тогда я была единственной оценщицей, фирма только начала заниматься амулетами. До этого торговали всевозможными лекарственными травами и не только. Всей специфики того времени не знаю. Я пришла тогда, когда фирма полностью переквалифицировалась на оценку и перепродажу камней. Как было сложно и радостно находить пути решения необычных задач. Как это было захватывающе. Все перечеркнула эта синяя папка. И как она оказалась на моем столе? Всего лишь одна единственная случайность и вся моя жизнь полетела кувырком.

Спустилась с крылечка. Последний раз оглянулась на здание. Десять лет жизни за спиной. Я уже работала здесь, когда мы познакомились с Серегой. Можно сказать, прошла целая эпоха. Столько всего. И ни одна из девочек не вышла попрощаться. Да. Впала я в немилость и все отвернулись. Цена дружбы сослуживцев.

Делать было нечего. Разве что прогуляться. Да надо бы зайти в поликлинику закрыть больничный. Только какой теперь в этом смысл? Никакого. Завтра пятница. Потом выходные. С понедельника начну искать работу. Надо бы резюме в интернете разместить. Только что я там напишу? Офис-менеджер? Как записано в моей трудовой. Не могу же я написать то, чем реально я занималась последние десять лет? И как искать работу схожую с моей? Попытаться позвонить кое-каким знакомым, которые не могли не появиться за такой немаленький срок в этой отрасли? Не хочется никого напрягать. Но придется. Другого выхода не вижу.

Визг тормозов отвлек меня от грустных мыслей. Золотистая машина остановилась возле тротуара, и из нее вышел Михаил.

— Галина, вы? — радостно улыбнулся он мне, — Я же говорил, что мы с вами встретимся.

— Здравствуйте, Михаил, — смущенно затопталась я на месте, встреча получилась слишком неожиданной для меня.

— Я смотрю, вы гуляете. Как посмотрите на то, чтобы прогуляться вместе?

— Спокойно посмотрю, — та я, что была пять дней назад, несколько отличалась от меня сегодняшней, поэтому выделываться не стала, а отвернулась от дороги и пошагала дальше.

Михаил пошел рядом.

— Я давно вас не видел. Что-то случилось? Каждый вечер караулил у вашей работы, а вы все не появлялись.

— Так, приболела, немножко. Вот иду в больницу больничный закрывать, — распространяться насчет того, что он уже не нужен, не стала.

— Что-то серьезное? — обеспокоился мой спутник.

— Нет, так ерунда. Уже все прошло, — тряхнула я волосами, словно пытаясь стряхнуть с себя воспоминания о причине своей болезни.

— Правда? Тогда просто замечательно, что я вас встретил. Давайте вы отложите закрытие больничного листа, и мы с вами сходим куда-нибудь в кино или в кафе отпраздновать ваше выздоровление?

— Нет, спасибо. На самом деле хочется просто прогуляться.

— Тогда тут поблизости есть отличный парк. Можно купить хлеба и покормить уток и лебедей, которые живут в парковом пруду. Как вы на это смотрите?

— Положительно, — оживилась я. — Как вы думаете, а уточки уже успели утятами обзавестись?

— Вряд ли, — рассмеялся моему предположению Михаил. — Рано еще. Вот в июне, у них уже будут детки.

— Хм, но накормить уток все равно стоит, — надо же, как мало мне нужно, чтобы ожить и немного прийти в себя.

— Согласен. Подождите меня. Я сейчас, — Михаил убежал в ближайший магазин, а я осталась стоять, думать.

Долго ждать не пришлось. Михаил быстро вернулся, неся батон в руках. Немедля мы отправились в парк, верхушки деревьев которого уже выглядывали из-за крыши магазинчика. По аллеям ходить не стали, а направились сразу к пруду. Лебедей не было, но уток плавало вдосталь. Увидев нас, некоторые из них стали подплывать к самому берегу. Выпрашивать угощение. Умные заразы. На какое-то время проблемы отошли на задний план. Забылось все. Так весело наблюдать за тем как смешные птицы гребут своими лапками, оставляя после себя длинный расходящийся след на воде. Как они заглатывают кусочки хлеба. Как смешно дергают хвостиками и ныряют за добычей. Просто прелесть. Сергей никогда не водил меня кормить уток. Это удовольствие осталось для меня в детстве. Как много не происходило в моем браке.

После того как батон кончился мы углубились в парк. Так приятно было молча ни о чем не говоря идти по тихим аллеям. Михаил не лез с вопросами. Он словно понимал, что сейчас я хотела бы тишины и покоя, и никак не вмешивался в ход моих мыслей. За что ему очень благодарна.

Пока мы гуляли, небо постепенно хмурилось. Тяжелая темная туча наползала одним краем на небо. Задул ветер сильными порывами. И первые капли стали падать. Одну такую мокрую слезу, которую себе позволила погода, пришлось стирать прямо с кончика носа.

— Будем искать укрытия здесь? — деловито нарушил молчание Михаил. — Или попытаемся добежать до домов. Мы прилично углубились в парк.

— Надо попробовать добежать, а если не получится, то тогда попытаться укрыться под деревьями. Хорошо, что уже успели распуститься листочки.

— Да, ветки смыкаются над головой, как купол какого-то нереального здания, — поднял голову к верху Михаил. — Так что если это будет не гроза, можно попробовать спрятаться здесь. Жаль я не захватил зонтик. Погода совершенно не предвещала ухудшений. С утра было такое ярко солнце, что необходимости в зонтике я не увидел. Как оказалось зря.

— Я тоже не посчитала нужным его брать. Побежали?

— Побежали!

И мы побежали. Этот бег под начинающимся дождем вызвал радостный смех. Да, да, да. Радостный. Это уносило куда-то в детство. Бег и дождь. А потом захотелось перестать бежать и, крутясь на месте поднять голову к небу и чувствовать, как капли стекают по лицу, унося с собой все горести и беды. А почему мы бежим от дождя? И от грозы? Гром возвестил, что это действительно гроза. Молнии на короткое время освещали разом потемневшее небо, а потом снова опускались сумерки. Зачем бежать? Чего мы боимся? Промокнуть? А так ли это страшно?

Я остановилась как вкопанная, забыв про Михаила. Подняла голову к небу. Закрыла глаза и все уплыло вместе с усиливающимся дождем. Скоро вода лилась стеной, но я так и не двигалась с места. Раскинув руки, пакет и сумка полетели на землю, я наслаждалась. Этот душ и, правда уносил с собой горькие мысли, и безумно хотелось смеяться. Какой-то надрыв и необычное счастье от того, что осмелилась нарушить такой маленький канон поведения «спрятаться под зонтиком».

Откинув со лба волосы, открыла глаза и посмотрела прямо в душу мужчине, который словно завороженный глядел на меня, не отрываясь. Я улыбнулась ему. Так, будто ничего не было на этом свете, кроме этого дождя и моей улыбки. Словно спали с меня какие-то оковы, и я сейчас способна на все. Например, спровоцировать его на поступок. А сможет ли? А не испугается?

Михаил не испугался. Он шагнул ко мне, ближе, ближе. Да он не отрывал от меня взгляда, да он крепко обхватил мое лицо руками всматриваясь и ища что-то ему одно известное. Да, он убрал мокрые пряди с моих щек. И это было приятно, чувствовать руки понравившегося мужчины на своей коже. И капли дождя стекали по лицу и по его рукам. И его губы были мокрыми. И было животное наслаждение, что срывало крышу. Я забыла обо всем. Такое странное ощущение, внутренний жар тела и холодные капли дождя снаружи. И я как заколдованная принцесса была готова идти за ним на край света. Волшебные путы страсти опутывали меня, гася сопротивление на корню.

Не знаю, что произошло бы дальше, если бы какой-то внутренний барьер не остановил меня. Завеса волшебства спала, и мой внутренний страстный жар исчез так же внезапно, как и появился. Весь мир поплыл перед глазами, я попыталась ухватиться за широкие плечи, так чтобы обрести устойчивость. Но удержаться не получилось, и я сползла бы на мокрую траву, если бы он не подхватил меня. Настойчиво прижимая меня к себе, Михаил растерянно пытался заглянуть мне в глаза, ища ответа на вопрос: «Что это было?». Но я не в состоянии была ответить. Я теряла сознание. Страсть, дождь и вопросы уплывали в темноту. Сознание ускользнуло вслед за ними.

Мне что-то снилось. Что-то очень приятное. Но я так и не смогла вспомнить что именно. Все так смутно. Все так странно. Чьи-то руки, которые помогали мне подняться. Я словно куда-то долго, долго падала, но так и не рухнула в разверзшуюся пропасть, а приземлилась на землю. И было так хорошо, спокойно. И мне помогли подняться с зеленой травки. А потом. Потом я пришла в себя. Смотреть на режущий глаза свет ламп было больно. Поэтому приоткрыв глаза, я закрыла их опять. В очередной раз прихожу в себя на больничной койке. Как бы это не стало дурной привычкой.

— Галин, как ты? — опять муж и опять беспокоится.

Интересно, от каких важных дел оторвало его мое беспамятство?

— Нормально. Что произошло?

— Ты потеряла сознание. В больницу тебя принес на руках какой-то человек, потом испарился.

— Сколько я пробыла в таком состоянии?

— Пару часов. Я очень беспокоюсь за тебя. Второй продолжительный обморок за пять дней. Это пугает. Тебе обязательно надо пройти полное обследование в каком-нибудь крупном диагностическом центре. Врач обещал, что выпишет направление. Так что тебе лучше взять либо отпуск, либо опять больничный.

— Отпуск мне больше не понадобится, — глаза открыть я так и не рискнула.

— Почему? — встревожился Сергей.

— Меня уволили. Попала под сокращение, так сказать, — губы кривились в болезненной улыбке, воспоминания об увольнении оказались очень неприятными.

— А за что? — сейчас голос мужа уже не казался обеспокоенным.

— А за разглашение коммерческой тайны, — поморщилась я еще раз, выражая свое отношение ко всем этим коммерческим тайнам.

— Не понимаю, — в голосе Сереги послышалось раздражение, — Ты говоришь загадками.

— Какое это теперь имеет значение. Думаю, мои дела касаются только меня.

— Как только тебя? Не забывай, я твой муж и имею право знать все о том, что происходит в твоей жизни.

— Знаешь, ты это право потерял уже давно. Тогда когда и не интересовался мной и моей жизнью. Я вот оглядываюсь назад, и прихожу к выводу, что ты и моя жизнь практически не были связаны все время нашего брака. А уж сейчас, когда ты и твоя драгоценная Александра собираетесь обзавестись пополнением. Думаю, теряется всякий смысл подобных твоих утверждений.

— Какая Александра? Ты который раз говоришь про какую-то Александру. А я ее знать не знаю.

Я даже открыла глаза, так мне захотелось посмотреть на выражение лица этого обманщика.

— Так уж и нет никакой Александры? — едко осведомилась я.

В ответ на мои слова он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но передумал. И вид у него был очень смущенный.

— Любовницы Александры, нет, — хмуро заметил он.

— А не любовница значит есть? А как тогда твои слова о том, что ты такую знать не знаешь. Мне, кажется, что ты заврался. Лучше не делай вид такой оскорбленной невинности. Я все равно тебе не поверю.

— Ну я же для тебя всегда был чужим человеком, которому не стоит верить, — Сергей соскочил со стула, на котором сидел и забегал около моей кровати, правда места для этих маневров ему было маловато. Первые годы семейной жизни у меня возникало ощущение, что ты боишься меня, и я вызываю у тебя отвращение. Стоило мне приблизиться к тебе, как ты вся сжималась словно от страха. Ты даже не понимаешь, каково это ощущать себя извращенцем, который мучает бедного ребенка? А хотела ли ты на самом деле нашего брака? Мне кажется, нет. У тебя были свои причины выйти за меня.

— Как у тебя жениться на мне, — вставила я свои пять копеек в образовавшуюся паузу, — А ты интересовался, тем чего я на самом деле хочу? Нет?

— И чего же ты на самом деле хотела? — лицо мужчины приняло непримиримое выражение, словно он был не готов принять ни один из моих ответов.

— Любви, — просто и тихо произнесла я, — Всего лишь любви. Ты же не станешь утверждать, что любил меня? Ты никогда не говорил об этом. Я надеялась услышать хоть раз, что дорога тебе. Но как показало время, я в никаком качестве кроме как идеальная жена которую можно показывать людям, не была нужна. Так что о чем можно говорить теперь? Ты никогда не любил меня.

Муж, можно ли теперь назвать его этим словом? Не знаю, но он долго молчал, смотря мне в глаза, пытаясь понять что-то свое, и первым не выдержал и отвел взгляд:

— Да, ты права не любил. А скажи я другое, ты бы мне не поверила. Ты же уже сама знаешь ответы на все вопросы, — Сергей нажал на слово «сама», но что он хотел сказать этим выделением я так и не поняла.

— Тогда нам просто не о чем говорить. Разве что обсудить детали развода.

— Ты твердо намерена получить развод? — голос теперь звучал деловито и сухо, словно в этом споре им были потрачены все другие эмоции.

— Да. Не хочу мешать тебе и Александре растить ваших детей.

— Но хоть по поводу Александры ты сможешь выслушать мои объяснения? — устало осведомился Сергей.

— Валяй. Слушаю, — презрительно выпятила я нижнюю губу, дурацкая привычка, надо бы избавиться от нее.

Звонок мобильника разорвал затянувшуюся после моих слов паузу. Слишком долго мужчина собирался с мыслями.

— Извини, — протянула я руку за телефоном, — Алло, слушаю.

— Галина Сергеевна, — голос ехидной девчонки оказался подозрительно знакомым, — я так вам благодарна. Я знаю, что вы согласились на развод. Вы даже не представляете, как я счастлива. Я так рада, что вы не стали устраивать скандал и смогли понять. Я же знаю, вы с Сереженькой никогда друг друга не любили.

— Не стоит благодарностей, — прикрыла я глаза, чтобы не видеть наглую рожу мужа. — Извините, я не могу сейчас разговаривать.

— Я хотел только сказать…, - начал муж исповедь, сразу после того как я положила телефон на тумбочку.

— Знаешь, у меня нет желания слушать твои сказки, — оборвала я его на половине слова. — Госпожа Александра уже успела поздравить меня с нашим разводом.

— Нет, ты меня выслушаешь, — в глазах мужа заплясали опасные огоньки.

— Не хочу, — по-детски упрямо я замотала головой, из-за этого в глазах опять потемнело.

— Не хочешь? — кажется, муж начал звереть. — А ответить на вопрос. Кто был тот мужик, который принес тебя сюда на руках, не хочешь? Или что за урода ты ждала у «Былого»? Тоже не хочешь. Ты только обвиняешь, но есть то, что не может не возмущать меня.

— Я не собираюсь тебе ничего объяснять. И спрашивать тоже. Хотя не менее странно твое местонахождение в том ресторане. Но людям столь чужим и далеким друг от друга, нечего обсуждать. Разве что развод, остался еще связующей нас темой.

— Вот как ты на это смотришь, — Сергей таким знакомым мне движением руки взъерошил короткую шевелюру. — Думаю, пока ты столь воинственно настроена, не имеет смысла с тобой разговаривать. Ты просто не услышишь меня. Но развод. Я еще не согласился на развод. И не думай.

— Зачем ты пытаешься убедить меня, что не хочешь развода? Какой в этом смысл, — открывать глаза я не хотела, словно могло получиться спрятаться за закрытыми веками от всех огорчений мира, но пришлось вылезать из укрытия, пришел доктор.

— Поговорим позже, — муж пропустил вошедшего в палату врача, отодвинувшись от дверного проема, который загораживал, — когда ты будешь в состоянии слушать меня.

— Ну как наша пациентка себя чувствует? — врач был вылитый добрый доктор Айболит, только без бородки.

— Нормально чувствую. А когда вы меня выпустите отсюда?

— И что вы молодые все куда-то торопитесь? Успеете еще набегаться. Понаблюдаем немножко. И если дальше будете себя хорошо вести, то выпустим через пару дней.

— А можно под расписку?

— Зачем вам под расписку? Стоит ли рисковать? Лучше полежите, отдохните. А мы попытаемся понять, что же с вами происходит. Если сами не поймем, отправим в очень хороший центр. Там вам все, все, все расскажут про ваше здоровье. Вы же у нас уже второй раз. Так что мы боимся вас отпускать. Опять упадете в обморок и опять в больницу. Уж лучше сейчас проверится, чтобы знать что делать, для того чтобы больше подобные вещи с вами не случались.

— Но я не хочу лежать. Надоело. Да и здорова я.

— Вот и проверим, насколько вы здоровы. Не упрямьтесь.

— Галь, действительно, тебе лучше не рисковать. Мало ли по каким причинам ты постоянно теряешь сознание, — это подал голос от двери муж.

— Договорились? — врач тепло улыбнулся и, похлопав по одеялу в районе моей руки, вышел из палаты.

— Договорились, — закрыла я снова глаза.

Муж вышел вслед за врачом. Так что в палате я осталась один на один со своими невеселыми мыслями.

В очередной раз все обследования оказались бесполезны. Скоро на мне станут ставить опыты, ради того чтобы понять почему мой организм себя ведет странно. На следующий день после разговора с мужем, я выписалась, под собственную ответственность. Взяла направление в диагностический центр. Забрала сумку с пакетом и отправилась домой. За день, проведенный в больнице, я многое успела передумать. И пришла к определенным выводам и решениям. Вот с решений я и хотела начать.

В квартире никого не было. Муж опять где-то на работе. Так даже лучше что его нет дома. Не придется ничего объяснять. Грустно вздохнула. Вот в течение уже почти семи лет, это место было моим домом. Или казалось что было. Когда-то давным-давно. В другой реальности. Но времени рассиживаться нету. Как бы муженек не решил навестить меня в больнице. Мало ли. Не найдет там, поедет искать. И начнет с этой квартиры.

Так много всего нужно сделать. А я даже не знаю с чего начать. Вот этот сервиз подарили нам на свадьбу его родители. Но эти тарелки и чашки мне совершенно не нужны.

Решительно поднялась с подлокотника кресла, на котором сидела и обозревала весь предстоящий мне фронт работ. Первым перебрала личное белье. Вряд ли Сергею понадобятся мои трусики. Все что показалось необходимым, положила в чемодан. Когда-то я радостно ждала отпуска и надеялась, что муж тоже поедет со мной отдохнуть. Тогда я и купила этот чемодан. Но так мы в то лето никуда и не поехали. Впрочем, как и последующие отпуска, мне приходилось проводить в одиночестве.

Брюки, блузки. Деловые костюмы. Еще одно напоминание о странице жизни, которую я собираюсь решительно перевернуть. Все это я быстро укладывала в чемодан. Скоро места уже не осталось. И остальное я просто распихала по пакетам. На первое время одежды в чемодане хватит. Через несколько дней, после того как обустроюсь, приеду заберу оставшееся.

Косметика, духи. Один и тот же запах, каждый год, Сергей дарил мне на восьмое марта. Дежурный букет и духи, аромат которых ему нравился. Нет, их я оставлю. Слишком явное напоминание о почти бывшем муже.

Вроде ничего не забыла. Можно и уходить. Подхватила чемоданчик отнесла его в коридор, и надев обувь присела на табуретку, на дорожку. Непрошенными явились мысли о Михаиле. Теперь мы вряд ли когда-нибудь встретимся. Но что грустить. Что нас с ним связывает? Страстный поцелуй? Минутное безумие? Так стоит ли огорчаться? Пусть мы не увидимся. Но теплое воспоминание о том порыве страсти под дождем я сохраню, обязательно.

Все, хватит. Пора идти. Поднялась с табурета, подхватила чемодан, и сделала шаг к двери. Коснувшись ручки, испуганно отдернула руку. Так резко прозвучал звонок. Кто-то настойчиво трезвонил, и я очень быстро отказалась от решения переждать. Ни секунды более не раздумывая, я открыла дверь.

Глава 9 Неприятности продолжаются

— Галина Сергеевна? — лицо стоящего на пороге мужчины выражало вежливый вопрос.

— Да, это я, — и замолчала, ожидая продолжения.

— Симонов Алексей Петрович, — махнул он удостоверением у моего лица, — Я представитель организации известной в народе под названием «Ищейки». У нас накопилось множество вопросов к вам. Предлагаю доехать до участка и ответить на них.

— У меня есть возможность отказаться? — спросила я, уже зная, что он мне ответит.

— Не стоит отказываться, для вашей же пользы, — глаза мужчины в сером костюме сразу стали пронзительно холодными.

— Вы не против, если я захвачу с собой чемодан?

— Куда-то собрались? — небрежный взгляд в сторону моих собранных вещей.

— Так решила на время переехать, — сделала я беззаботное лицо.

— Надеюсь не за пределы города? Помните, вы давали подписку о невыезде?

— Знаю. Поэтому всего лишь к маме, погостить. Это другой конец города.

— Понятно, понятно, — Алексей Петрович явно не поверил в мои чистые намерения не выезжать из города, и протянул к чемодану руку, чтобы не сбежала, так сказать, — Давайте я понесу ваши вещи. Вам ведь тяжело будет самой.

— Не…, - оборвала я фразу, даже ее не начав, мужчина уже подхватил мои вещички и направился в сторону лифта.

Мне осталось только пойти за ним следом. У подъезда нас ждала ничем не примечательная серая машина. В ее-то погрузили меня и чемодан. Точнее я загрузилась сама, а чемодан закинули рядом со мной на заднее сиденье. Господин, представившийся Алексеем Петровичем, сел на переднее сиденье рядом с хмурым водителем и мы поехали.

Путь был недолгим. Контора Ищеек находилась не так далеко от моего бывшего дома. Так что через полчаса я уже сидела в кабинете и ждала незнамо чего. Точнее появления следователя, который ведет это дело. Какое дело мне никто не объяснил. Но и ежу понятно, что об амулетах, да о найденном трупе. Больше я ни в какой криминал не замешана. Надеюсь.

— Добрый день, Галина Сергеевна, — в кабинет вошел уже знакомый мне соня и не один, а в сопровождении не известного мне господина.

Этого сонного сыщика, который шарил в карманах моего плаща, я точно не рада видеть.

— Здравствуйте, — проявила я признаки воспитания.

— Мне сказали, вы куда-то собрались?

— Да, решила переехать к маме, пока не придумаю, как жить дальше, — непримиримое выражение моего лица, не должно добавить мне плюсов в глазах ищеек.

Они уже сейчас невесть что думают, увидев, как я собираюсь смыться с постоянного места жительства в неизвестном направлении.

— А почему, позвольте спросить вы решили так внезапно переехать? — добродушно усмехнулся соня.

— Это касается той области личной жизни, которая наверняка не имеет никакого отношения к делу, по которому меня вызвали сюда, — еще не хватало выворачивать перед ними душу наизнанку.

— Правда? — из-за незатейливого глуповатого выражения лица, на секунду проглянуло что-то умное и опасное. — Что ж. Тогда приступим к тому самому делу. Где вы были и что делали около половины двенадцатого вчера?

— Гуляла, по парку, — скромно я умолчала о причине этой прогулки.

— А подтвердить, действительно ли вы гуляли или нет, кто-нибудь сможет? — глаза Александра Евгеньевича, так кажись его зовут, смотрели пристально и внимательно.

— Я не знаю, где можно найти того человека, который мог бы подтвердить, — нахмурилась я, пытаясь понять в чем подвох. — Почему это вас интересует?

— Когда вы в последний раз видели Марину Александровну Зельц? — проигнорировал мой вопрос следователь.

— Утром, где-то около начала девятого, — что-то подсказало, что их интересует более конкретное обозначение времени, и поправилась. — Точнее без пяти девять я была у нее в кабинете, сам разговор продлился не более десяти минут. Так что где-то в пять минут десятого я уже направлялась в отдел кадров.

— Вы можете рассказать, почему вас уволили? Или это тоже из той области личной жизни, которой нельзя касаться?

— Из-за синей папки, которую ваши ищейки нашли у меня на столе. Рассказывать о том, что я не знаю, откуда она там появилась нужно? — кажется, начинаю закипать, сказывается напряжение последних дней.

— Это мы уже знаем, — невозмутимо заявил Александр Евгеньевич, — нас больше интересует то, что вы последняя видели Марину Александровну в живых.

— В живых? Я не понимаю. Что случилось с Мариной Александровной? — в голове все перемешалось в попытке понять, шутка все сказанное, или нет.

— Вчера Марину Александровну Зельц, нашли в ее собственном кабинете мертвой. С амулетом, очень напоминающий тот которого коснулись вы, на шее. Вот нас и интересует, как такое могло произойти? — ищейка навалился всем телом на стол, сверля меня взглядом и ни на секунду не выпуская из поля своего внимания.

— А я откуда могу знать, — на меня накатило отчаяние и понимание того, что меня считают причастной к смерти Марины Александровны.

В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Да и за что ее убивать?

— Плюс нас очень интересует поставка странных камней, которые вы лично пропустили, пометив как безопасные для людей. Только сейчас они всплывают с постоянством достойным лучшего применения, в весьма сомнительных ситуациях. Это вы как-то можете прокомментировать?

— Никак, — обессилено откинулась я на стул, мне стало страшно, от того, чем мог закончиться этот разговор. — Я не знаю, как такое могло случиться.

— Не знаете? А то, что это была не первая поставка подобных камней со скрытыми свойствами через вашу фирму, вы знали? Или что раньше эта же фирма приторговывала сомнительными травками? Не пытайтесь строить из себя невинного человека. Как начальник отдела оценки, вы обязаны знать, что и как. Или вы хотите сказать, что вас держали в неведении?

— Мне нечего сказать, — в глазах потемнело от налетевшей ураганом тоски и понимания того, что я оказалась в ловушке, — Кроме того, что я действительно и не подозревала обо всех этих поставках.

— И вам можно верить? — иронично приподнял бровь ищейка, другой же мужчина стоял неподвижно у стены, и казалось, совершенно не обращал внимания на допрос. — Неужели вы не в курсе того, что раньше эти камешки так же быстро пропадали с прилавков непонятных магазинов? И что только эта партия всплыла так явно? Остальные использовались более аккуратно?

— Вы хотите меня обвинить в сговоре с какой-то бандой сумасшедших? И в убийстве, так? — руки стали холодными как лед, да и мурашки, бегающие по спине, не добавляли приятных ощущений.

— Мы просто хотим получить ответы на свои вопросы, — следователь откинулся на стул и повел себя так, словно потерял ко мне интерес. — Но, вы, я так понимаю, не хотите их давать.

— Если бы я могла ответить на ваши вопросы, — тоскливо произнесла я.

— А вы не можете? — равнодушно уточнил ищейка.

— Не могу, — потерла руки, чтобы согрелись.

— Жаль, мы надеялись на ваше добровольное содействие следствию.

— Мне можно готовиться к заключению под стражу? — зябко передернула плечами.

— Саша, — подал голос, молчавший до этого мужчина, — зачем ты так мучаешь девушку? Не обращайте внимания. Не будет никакой тюрьмы. Я знаю, что вы не врете.

— Как? — вырвалось у меня.

— А вот так, — передразнил он меня и улыбнулся. — Саш, она не причем. Галина Сергеевна, вы прошли испытание успешно. Спешу поздравить, пока этот садист совсем не довел вас до истерики.

— Но я не понимаю! — в голове не умещалось, то, о чем он говорил.

— Все просто, у меня есть кое-какие возможности узнать, когда человек говорит правду, когда нет.

Надо же, ходячий детектор лжи.

— Значит, отсюда я смогу отправиться к маме? — я не верила в свое счастье.

— Куда душа пожелает в пределах этого города, — проворчал Александр Евгеньевич. — Подписка о невыезде пока остается в силе. На всякий случай. Утверждения Василия Игоревича не освобождает вас полностью от наших подозрений. Но пока вы свободны.

— Правда? — широко я открыла глаза.

— Только прочитайте протокол и распишитесь. Все ли верно.

Я сделала, как он сказал, и не долго думая, чуть ли не выбежала из кабинета, чемодан не оказался в этом помехой. В данный момент он казался легче пушинки.

Свобода! Как много в этом слове! Вдыхая полной грудью уличный воздух, я не ощущала смрада города, состоящего из огромного количества невычленяемых компонентов. Я чувствовала только радость, что удалось избежать тюрьмы. Тем более магической тюрьмы. О таких ходит множество ужасных слухов, но что из них правда, а что нет, не знаю и озвучивать не стану.

Поймала такси, решила шикануть на выходное пособие. Пусть даже в ближайшее время новой работы не предвидится. Вряд ли найду ее быстро. В первый же попавшийся омут кидаться с головой не хочется. Так что пока найду способ раздобыть средств к существованию может пройти много времени. Но я настолько обрадовалась тому что меня отпустили, что, не задумываясь решила не валындаться с тяжеленным чемоданам по общественному транспорту, а доехать быстро и с удобствами.

Пока ехала в такси, появилось время подумать. Тем более что вопросов масса. Например, зачем мне сообщили все те факты, которые я узнала в ходе допроса? И самый шокирующий факт, что наша фирма уже давно замечена в подозрительных сделках. Может, поэтому Марину Александровну убили? Даже не укладывается в голове, что она мертва. Да и вряд ли именно из-за сомнительной деятельности фирмы генеральный директор пострадала. Тем более на ней нашли похожий амулет, на тот, что был у меня в кабинете. Правда такой же или нет, ищейки могут только догадываться. Только я знаю, что амулеты похожи. Да и тот, что был на трупе в магазине. Он тоже пропал, так что сыщикам остается только строить предположения. А я не могу сознаться в том, что утащила амулет. Тогда уж точно не поверят, что непричастна. Посчитают за сокрытие улик. Так что об этом происшествии придется молчать. Какая же я дура, что забрала тот амулет. Может, имей сыщики его в качестве улики, быстрее бы распутали этот клубок.

Вышла из такси на до боли знакомой улице, где прошло мое детство. Вот я и вернулась туда, куда последние семь лет наведывалась только в гости, проведать маму. Как она там? И что она скажет, когда узнает что я ушла от мужа? Мама, сколько ее знаю, всегда непредсказуема в своих реакциях. Одну и ту же новость она воспринимает абсолютно по-разному. Все зависит от времени суток, ее настроения и от того в какую линию выстроились в этот момент планеты. Вот и приходится волноваться, ожидая ее веского слова.

Мама, открыла дверь и увидев меня, просто не дала в мне свой монолог вставить и слова:

— Привет! Проходи. Сейчас мне не до тебя, Людмила Анатольевна зашла. Но потом жду подробного отчета о том, почему с чемоданом. А пока иди на кухню. Чай пить. С пирогом с лимонной начинкой. Я знаю, ты его любишь.

Последовав приглашению, я разделась, бросила чемодан в своей бывшей комнате, помыла руки и пошла, пить чай на кухню. Здесь следует сделать отступление, дабы пояснить, кто такая Людмила Анатольевна. Сия замечательная дама, подруга моей мамы и по совместительству соседка. Живет двумя этажами ниже. Так вот, она намного старше моей матери, но выглядит все равно моложе. Маме шестьдесят, Людмиле Анатольевне семьдесят пять. Мама выглядит лет на пятьдесят. Людмила Анатольевна лет на сорок пять. Всю жизнь она следит за своей внешностью и до сих пор привлекает взгляды мужчин к себе. Всегда аккуратно одета. Правда, у нее фатальное отсутствие вкуса. Одежду она носит молодежную. Но как-то забывает, что миниюбка не смотрится на даме, которой уже очень далеко за тридцать. Да и яркие кофточки с кошечками, зайчиками и со стразами вместо ушей, глаз и носов, тоже смотрелись слишком аляповато. А макияж стоит отдельного описания, впрочем, как и прическа. Вечный начес на вечную химию, черная подводка, кричаще яркая помада. Вот такой вот своеобразный человек, которого нельзя не заметить, проходя мимо. К маман она заглядывала часто. Пожаловаться на горькую судьбу и погадать на картах. Гадала, она чаще всего на одного и того же человека. Жил в соседнем доме некий Иван. Недавно ему стукнуло шестьдесят. Был он щупленький, лысенький и очень любил выпить. Госпожа Людмила, страдала от неразделенной любви. Иван являлся занозой в ее сердце. Вот это и было главной трагедией Людмилы Анатольевны. Не знаю, как мама умудряется часами выслушивать одно и то же: «Он меня не любит! Он на меня внимания не обращает! Если я куплю красную юбку, помнишь, я тебе рассказывала, он обратит, наконец, на меня внимание? Может он все-таки сделает мне предложение?». И так бесконечно. Но маман стоически сносила все эти излияния и всегда была рада видеть свою подругу.

Вот и сегодня Людмила Анатольевна, обряженная в зеленую футболку и джинсовую миниюбку, сетовала на судьбу злодейку:

— Ты представляешь. Я же его смогла домой-то пригласить. Он же до этого все нет, да нет, говорил. Но я хитрая, нашла способ. Купила бутылку водки и говорю ему. Ваня, у меня есть выпивка. Может, зайдешь? Он и согласился. Ну, я думаю, на секес-то его и раскручу. Раз уж окажется у меня в квартире, то отвертеться не сможет. Я ж специально для него красивое белье прикупила. Красное, кружавчики, прозрачное все. Прелесть. Думаю сейчас, как одену, вместе с поясом и красными чулками, так будет у моих ног. Так-то вот, — и она отхлебнула из чашки. — А дальше знаешь что было?

Мы с мамой синхронно отрицательно покачали головами.

— Так вот, представь. Эта зараза вылакала всю бутылку, пока я подготавливалась. Сожрала всю закуску. А когда я к нему вышла, вся такая-растакая, он как закричит: «Чур меня окаянная!». И как побежит из квартиры. Даже один ботинок забыл. Так и смылся на одной ноге ботинок, на другой тапок. Вот скажи мне Катерина, — Екатерина это имя моей мамы. — Неужели я такая страшная, что от меня мужик сбегает? Я же ему сколько говорила. Давай жить вместе. Он одинок, я одинока. Как хорошо-то было бы. А тут. Хоть к гадалке какой иди, приворот делай. Кстати, о гадалках. Давай-ка ты Катюш мою любимую колоду карт. Раскину-ка я на Ивана. Авось что хорошее меня ждет. Может и полюбит меня этот ирод.

Дальше мы сидели, слушая комментарии Людмилы Анатольевны насчет расклада. Выходило по нему, что и в ее жизни скоро будет счастье.

— Галочка, — обратилась ко мне мамина подруга. — Давай я на тебя погадаю?

— Не знаю, — пожала я плечами, в умения доморощенной гадалки не очень верила, для того чтобы увидеть будущее, даже по картам, нужны определенные способности, и вряд ли у Людмилы Анатольевны они есть. — Можно и погадать.

Карты ложились одна за другой в определенный рисунок на столе. Вот последняя карта, завершила неоконченную линию. Итак, что же меня ждет в моей с чистого листа начатой жизни.

— Хм, — задумалась Людмила Анатольевна. — Любит тебя очень хороший и сильный человек. Очень сильно любит. Он всегда рядом. Только ты об этом не знаешь. Придет время он тебе сильно поможет. У тебя сейчас сложный период. Так, так, так. Казенный дом и какие-то проблемы с ним связанные. Это может быть работа или какое-то другое учреждение. Вижу расставание. И…, - тут она запнулась и как-то странно взглянула на меня. — Нет, не может быть. Не думаю. Карты еще не успели отдохнуть от предыдущего гадания. Энергетика осталась, вот и выдают ерунду. Так что, — она смешала резким движением карты на столе и вымученно улыбнулась. — Что-то вроде новой жизни показывают. Как если бы ты заново родилась. Думаю, лучше перегадать в другой день. Сегодня глупость какая-то получается.

— А я и начала новую жизнь так, как будто заново родилась, — поспешила я рассеять ее сомнения.

Когда ушла Людмила Анатольевна, мамуля приступила к моему допросу. Весь рассказ о том, как я обнаружила, что у Сереги есть любовница, она выслушала молча. Повестью о своих обмороках я ее пугать не стала. А то, разохается, разахается. Потом замучаюсь успокаивать. Хватит и того, что с работы уволили, да от мужа ушла. Конечно, о работе я не стала все рассказывать. В моей версии это событие выглядело более упрощенно. Была проверка, кто-то подложил компромат на генерального ко мне в кабинет, за это и уволили.

— Ох, ты горе мое луковое, — всплеснула руками маман выслушав меня, — Сколько говорила, людям верить нельзя. Всяческих гадов, особенно в этих новомодных офисах, пруд пруди. Что делать дальше-то будешь?

Уррррааа! Ругать и грузить нотациями, не будут. И то хлеб, в такой-то ситуации.

— Искать работу. Подавать на развод. И самое главное, жить дальше.

— А вот чашку оставь в покое, разобьешь, — привычно проворчала мама, глядя на проявление моей любимейшей дурной привычки, переставлять чашку с блюдца на стол и обратно на блюдце, — Работу ты найдешь. Ты у меня девочка умная. А вот мужа… Ты хоть попыталась его расспросить о том, правда утверждения этой Александры или нет? Не пробовала, по глазам вижу. А раз так не поспешила ли ты со своим решением?

— Даже если и не Александра, то пойми. Мы стали чужими друг другу, да и с самого начала нам не стоило жить вместе. Этот брак, одна большая ошибка. Сейчас я это понимаю. Мы так и не смогли стать близкими людьми. Пара хороших знакомых, живущих на одной жилплощади. Вот кто мы друг другу. Поэтому стоит ли что-либо выяснять? Мне кажется, что не стоит.

— Такого мужа как Сереженька, ты никогда не найдешь, — забыла упомянуть, что маман в моем супруге души не чает, повезло ему с тещей, — Не пьет, не курит. Деньги в дом приносит. Слова грубого не скажет. Воспитанный. Красивый. А посмотри на нынешних мужиков? Это же просто ужас. Жен бьют. Пьют. Еще и ждут, чтобы за ними бегали. Избаловали нынешнее поколение мужиков глупые девчонки. Думают, если дать сразу, то мужик уже и твой. А мужчины и рады. Ухаживать не надо. Цветы дарить не надо. Ткни в любую малолетку пальцем, а она готова по первому требованию ноги раздвинуть. А интернет? Сколько разврата, сколько грязи.

— Мам, хватит, — взмолилась я, если уж родительница начинает про нынешние нравы, то придется пару часов слушать про то, какой ужас творится вокруг, — Я решила больше не портить жизнь, такому замечательному, красивому и великолепному Сергею. Можешь радоваться, теперь он сможет найти свое счастье.

— Дура, ты, — вздохнула мама, — Зря, вот увидишь зря ушла, — и тут же добавила без перехода, — В твоей бывшей комнате, постелена чистая постель. Так что можешь заселяться. Да и местечко в шкафу, для твоих вещей есть. Ох, и дурочка ты у меня, ох и дурочка. Ладно, пойду я полежу. Что-то последнее время спина сильно болит. Поэтому когда есть возможность прилечь, я пользуюсь ею, не задумываясь.

Маман пристроилась на диване в большой комнате, а я осталась на кухне. Думать, дальше как быть, как жить. Пока пылала праведным гневом, особо не размышляла, что меня ждет в дальнейшем. А сейчас, после мамочкиной отповеди, аж жуть берет. Ведь развод, это раздел имущества и не только. Наверное, даже раздел воспоминаний на «до» и «после». Устала, устала, устала. Столько всего навалилось. Кошмар.

Пока мыла посуду, пока вытирала ее, голова все так же гоняла эти мысли по кругу. Вымыв посуду, пошла, разбирать свои вещи. На цыпочках прокралась мимо задремавшей маман и прошла в комнату, которая двадцать три года была моей. Только выйдя замуж, я переехала к Сергею. А до этого, свидетелями всех моих радостей и горестей были эти стены. За это время в комнате мало что изменилось. Разве что обои поменялись, да добавился новый шкаф. Распределила одежду по вешалкам, и полкам. После этого занятий не осталось. Выходной, работу не поищешь. Интернета у мамы нет, впрочем, как и компа. Мужнин ноут не стала забирать, это было бы верхом хамства. Значит, придется приобретать свой. Мама, правда, ругаться будет. Но в поисках работы поможет наличие интернета. Можно разослать резюме, можно самой обзвонить все интересные варианты. Но, пока, заняться нечем. Телевизор в большой комнате. А мамуля сейчас отдыхает. Тревожить не хочется. Пойти погулять? Попробую. Благо здесь рядом есть лесопарк. Пусть в черте города, пусть где-то даже грязноват, но какой-никакой, а лесопарк. Решено. И орешков прихвачу. Для белочек. Может, повезет и хоть одну удастся увидеть. В детстве часто их с руки кормить приходилось. Забавные зверьки. Пушистые, смешные и практически людей не боятся. Вот и способ поднять настроение отыскался.

Джинсы и футболка, надетые еще в квартире у мужа, вполне подходили для подобной прогулки. Переодеваться не стала, а тихонечко прошла в сторону коридора. Обулась и, закрывая за собой дверь, услышала:

— Только не задерживайся допоздна, — а мамочка оказывается и не спит, а только притворяется.

Но возвращаться к заманчивой идее, провести выходной у телевизора, не стала. Забежала в ближайший магазин. Фундука там не нашлось, но зато отыскались семечки. Сколько помню, для белок это не менее любимое лакомство, чем орехи. Купив пару пачек, пошагала в сторону лесопарка.

Прогулка удалась на славу. С белками я так и не повстречалась, зато сгрызла все семечки, благо в кармане нашелся полиэтиленовый пакетик для шелухи. Да прошлась по знакомым с детства тропинкам. Здесь мало что изменилось, разве что грязнее стало. Опускается уровень культуры народа. Еще как опускается. По горам битых и не очень пивных бутылок видно.

Выйдя из парка, я ускорила шаг, бывший прогулочным в тишине парка. Во дворе меня окликнули:

— Галка! Ты? Не может быть.

Обернулась на голос и застыла, пытаясь справиться с мучительной, разом нахлынувшей болью воспоминаний:

— Димка? Как видишь, это действительно я, — внутри я вся застыла от ощущения неизбежности того, что придется вспоминать.

— Я так рад тебя видеть, — невысокий русоволосый мужчина приближался ко мне быстрым шагом, — Знаешь, я ведь так и не попросил у тебя прощения.

— Не надо, Дим. А ты когда вернулся?

— Месяц назад. Отвык от всего просто ужас. Так непривычно. И трамваи эти, и машины, и люди, и сам язык, все никак не привыкну к тому, что народ вокруг только на русском разговаривает.

— Понимаю. Я, наверное, пойду, — нерешительно сделала шаг в сторону подъезда, — Я теперь у мамы, так что еще увидимся. Расскажешь о своей жизни за границей.

— Да, конечно, я не подумал. Может, ты торопишься. Извини. И надеюсь, мы с тобой действительно еще поболтаем, — растерянно улыбнулся Димон.

— Обязательно, поболтаем. Пока, — махнула я на прощание рукой и поспешила к подъезду.

Вслед мне полетело:

— Пока!

Бегом я взлетела по лестнице на четвертый этаж, начисто забыв про существование лифта. Я словно боялась, что он догонит меня и разговор, которого мне хотелось бы избежать, обязательно состоится.

Эх, Димка, Димка. Со школы ты ходил по пятам за мной, все надеялся на мою взаимность. И в институте тоже, хоть больше чем другом ты для меня не был. А я взяла и предпочла твоего друга. В ту компанию ты меня привел, как свою возможную девушку. А вон оно что получилось. Больно, даже сейчас вспоминать о твоем тезке, другом Дмитрии. Тяжело, и как-нибудь в другой раз, когда настроение будет поустойчивей. А то я так точно сорвусь сейчас на слезы. А оно мне надо?

Ворвалась в квартиру, скинула обувь и с разбегу бросилась в ванну. Набирать водичку.

— Галь, что-то произошло? — встревожено выглянула из кухни мама.

— Ничего. Я просто хочу искупаться, — сдавленно произнесла я.

— Значит, точно, что-то случилось, — обреченно вздохнула мать, она как никто знала меня и мои привычки.

Отвечать я не стала. Просто заглянула в шкаф, достала для себя полотенце и, скинув одежду окунулась в теплую вспененную воду. Прикрыла глаза, отгоняя все мысли, прочь и неожиданно, провалилась в одно из своих странных видений.

В этот раз я находилась в березовой роще. Свет и шелестящие листвой деревья. Красиво.

— Я так рад, что удалось до тебя достучаться, — прошептал знакомый голос.

— Я схожу с ума? — жалобно пробормотала я, — Раз так часто мне все это видится.

— Что ты! — встревожено, воскликнул появившийся из-за дерева мужчина, — С тобой все в порядке. Просто так нам удается нормально поговорить. Вот поэтому ты здесь. Если бы ты не хотела, зови я тебя или не зови, результата не было бы. Но ты так же хочешь этого общения, как и я. Поэтому и получается нам с тобой увидеться.

— Зачем все это? — развела я руками в стороны, пытаясь обхватить все вокруг.

— Затем, что я безумно рад, что удалось с тобой повидаться. Я очень переживал. Вытащить тебя из темноты получилось, а вот дальше связь обрубило. Будто ее и не было. Я боялся, что с тобой что-то случилось.

— Правда? Значит это ты помог мне выбраться с того света?

— Ну…

— Точно ты, — утверждающе наклонила я голову, — Как ты смог совершить подобное?

— Просто. Я же люблю тебя, — спокойно улыбнулся он, только вот как можно увидеть улыбку на том, что лицом и не назовешь.

Но это точно улыбка и ничего другого. Не зря же туман, что и являлся его лицом, озарился ярким светом.

— Любишь? Но за что? Не понимаю. Я не достойна подобного чувства с твоей стороны. Я грязная, гадкая, плохая.

— Зачем ты так о себе? — с болью в голосе спросил он, — Смотри.

Передо мной появилось зеркало. Я испуганно закрыла лицо руками, так страшно казалось увидеть, что зеркало может показать. Нежные сильные руки заставили меня поднять голову и открыть лицо:

— Смотри. Это не страшно.

Сначала я бросила на отражение один робкий взгляд и тут же отвела глаза. Но увиденное так удивило меня, что я не удержалась и взглянула еще раз, а после уже прикипела взглядом к видению в зеркале и не смогла оторваться.

Какие слова найти, чтобы описать то, что я увидела? Это, нечто, являло собой сгусток энергии. Он иногда распадался на отдельные языки пламени. Временами же, языки холодного, да холодного пламени сплетались в женскую фигуру. И тогда я могла разглядеть детали. Волосы, тоже состоящие из огненных лент, жили отдельной жизнью, шевелясь, словно на ветру. Вместо лица туман, сквозь который, кажется, проглядывают звезды, там, где должны быть глаза. Мерцание и таинственность. Так можно назвать то нечто, что заменяло лицо. Вся фигура состояла из разных движущихся оттенков серого и голубого. Лишь иногда в пляску голубого огня вплетались оранжевые или желтые искры. Но даже они не могли разбавить ощущение холода, что шло от фигуры нечеловечески прекрасной женщины.

— Это я? — непослушными губами прошептала я, протянув то нечто, что заменяло мне руку к стеклу, — Но почему такой холод?

— Ты словно в коконе, — печально прозвучали эти тихие слова, — Те яркие искры что иногда вспыхивают в этом холодном пламени, это твое настоящее я которое рвется сквозь броню, которую ты для себя создала. Возможно, я могу только догадываться, когда-то ты создала ее, чтобы скрыться от боли. Только это суррогат. Настоящая ты прячешься там, внутри. Как бы мне хотелось, чтобы ты смогла разорвать эту тюрьму и смогла почувствовать и понять, что в жизни кроме боли есть еще и счастье.

— Нет! Я боюсь, — испуганно разом заледеневшая фигура отшатнулась от зеркала.

— Но это стоит того. Поверь. Прошу, — нежно руки коснулись моего лица.

— Нет! Ты ничего не понимаешь. Я не хочу верить. Верить это больно. А я устала чувствовать боль. Я хочу домой.

— Ты не права. Уверен, придет день, и ты поймешь, что любить это не больно.

— Прощай. Я больше не приду. Слышишь. Не приду.

Пришла я в себя в ванной. Из глаз лились горькие слезы. Мне стало только хуже, чем было. Как я не хотела, чтобы воспоминания вернулись, а они все-таки пришли. Зачем он тревожит эту мою рану? Я не хочу этой боли! Не хочу! Пусть я эгоистка. Но никогда. Никому. Не пожелаю пережить то, что пережила я. Я больше не хочу вскрывать себе вены! Не хочу! А значит. Кокону быть! В нем не больно!

— Галочка, — поскреблась в дверь ванной мама, — С тобой все в порядке?

— Да, мам, в порядке, — с трудом справилась с дрожащим голосом.

— Тебе тут звонили на мобильник. Я не стала подымать трубку. Или надо было?

— Я сейчас выйду. И посмотрю, кто звонил.

— Хорошо. Я кушать приготовила. Щи и пирожки с картошкой. Будешь?

— Не знаю мам. Не хочется, есть, но я попробую себя заставить.

— Ну, уж нет. Сядешь и поешь. Неприятности это не повод отказываться от еды.

— Хорошо мам. Сейчас. Выхожу.

— Я пока тебе щей налью.

— Спасибо, мамуля.

Процесс помывки выполнила быстро. И скоро уже восседала на кухне за столом с телефоном в руке. Так. И кто это звонил? Но просмотреть эту информацию не успела. Мобильник сначала зажужжал, а потом затрезвонил прямо у меня в руке. Так кто же это такой настойчивый? Взглянув на экран, я застыла статуей на стуле. Не может быть! Уж этого-то человека я меньше всего ожидала услышать.

Глава 10 Приоткрывая завесу тайн

Звонила Машуля. Вот уж не думала, что она решится когда-либо это сделать. Что ж наглость второе счастье. Выражение лица, пока мы с ней разговаривали, у меня было изумленное. Наверняка. Стоило мне положить трубку, как маман тут же полюбопытствовала:

— Кто? Сергей?

— Нет, мам. Не Сергей. Он будущей матерью своего ребенка занят, ему не до меня. Это Машка звонила. Сказала, что Татьяна Николавна, это наш начальник отдела кадров, я рассказывала, милейший человек, просила меня в понедельник выйти на работу. Вроде как восстановить в должности хотят. Могла бы и сама позвонить. Правда Маша говорит, что Татьяна Николавна осталась за главную, после смерти Марины Александровны. И сейчас замотана до ужаса. Наследников у Марины Александровны не оказалось, впрочем, и завещание не нашли. Требуется ей моя помощь. Готова оплатить мои услуги. Вот так вот. Она, пожалуй, единственный человек, который со мной нормально попрощался в пятницу. Поэтому в понедельник выйду. Любой другой отказала бы. Ей не могу. Действительно очень хороший человек.

— Марина Александровна тоже казалась хорошим человеком, — следовало думать, что маме моя идея вернуться на работу не понравится, — А вон как получилось. Не зря же ее убили. Значит, были какие-то темные делишки.

— Не ворчи мам, — я поднялась со стула и примирительно обняла ее со спины, — Не думаю, что фирма сможет выплыть. Существовали мы за счет связей и знакомств Марины Александровны. Что дальше будет не понятно. Так что эта работа будет временной. Правда, зачем им понадобилась моя помощь?

Ответ на этот вопрос я узнала утром в понедельник. После того, как прошла в кабинет Марины Александровны. Татьяна Николаевна уже ждала меня. Полная, добродушная улыбчивая женщина, сейчас совсем не улыбалась и выглядела усталой. Темные круги под глазами, и немного спавшая обычная для нее пухлость щек, говорили о том, что ей пришлось нелегко.

— Здравствуй, Галочка, — мои ответные приветствия прервал звонок телефона, стоящего на столе. Но трубка была поднята и тут же положена обратно, — Я так рада, что ты не отказалась. Сама я просто не успела бы тебе позвонить. Даже не представляешь, как меня замучили звонками. И поставщики, и милиция, и ищейки. Поставщики денег за поставленный товар требуют. Ищейки и милиция вопросы задают. Ужас. А тут еще Конгломерат пришлет своего представителя, чтобы разобраться с делами и с фирмой. Никто не знает, что делать дальше. Никто не хочет быть в это замешанным. Бегут как крысы с корабля. А я пытаюсь все разгрести. Одна. Мариночка, пусть во многом она была не права, но являлась моим хорошим другом. Я как никто понимала, что ей тяжело. Поэтому и взялась. В память о ней.

— Как я-то могу помочь? — спросила я.

— Ой, я все жалуюсь, да жалуюсь. И ни слова о главном, — телефон опять зазвонил, но нынешняя хозяйка кабинета, снова обошлась с ним непочтительно, — По телефону свою просьбу я побоялась передать. Мало ли куда дойдет. Тут такое дело. Я разбирала Мариночкины бумаги. И кое-что нашла. Только вот это кое-что в руки не дается. Какой-то особый вид магии. Я же знаю, ты можешь разобрать суть заклинания, даже самого сложного. Вот и прошу, посмотри папку. Ладно?

— Могу разобрать. Но только если это заклинание не прикрыто чем-нибудь другим. Тогда сложнее. Ты же знаешь с камнями не так. Там многослойные заклинания не проходят. Правда, как показала жизнь, возможно, нашелся способ обходить этот запрет. А почему ты Татьяна Николавна ищейкам эту папку не покажешь? Они-то точно найдут возможность ее открыть. Да и кого-нибудь из девочек попросить об этом проще, чем вызывать меня.

— Хочу сначала сама просмотреть. Мариночку и так уже поливают грязью, все кто может. Поэтому тебя и прошу. Попробуем сначала сами, — раздался очередной звонок, Татьяна подняла трубку и тут же положила ее обратно, — Если не получится, тогда уж отправлю ищейкам. А девочки. Я же говорю, все разбежались как крысы. Да и лучший в городе специалист, это ты.

— Но я смогу уловить лишь суть. Взломать заклинание мне не под силу.

— Знаю. Но у меня, кроме способности знать, на что человек может сгодиться в деле, есть еще кое-что в запасе. Да и это думаю, поможет, — достала она из кармана зеленый камешек без оправы. Мне кажется это ключ к папке. Тоже случайно отыскался. А вот как можно его применить я не знаю.

Думала я не долго. Правильней всего, отдать папку ищейкам. Но тогда у меня не будет и малейшего шанса разобраться в том, что вокруг последнее время происходит. А тут такая возможность. Решено. Папку отдать мы всегда успеем.

— Давай, я сначала, камень просмотрю. А после покажешь свою загадочную папку. Может дело в камне, а не в заклинании на ней.

— Держи, — отдала она мне камешек.

Татьяна Николавна оказалась права. Действительно ключ. Но ответа как его использовать, в нем нет. Придется осматривать сам предмет.

Поднявшись из-за стола, Татьяна Николаевна, подошла к стене. Провела по ней рукой, особым образом:

— У Мариночки здесь тайник. Я одна знала о его существовании. Она мне одной доверяла. Странно, что его ищейки не обнаружили, когда обыск проводили. Здесь папку я и нашла. Правда, взять в руки не удается. Подойди, пожалуйста.

Я подошла и с любопытством заглянула в образовавшийся, после манипуляций полной женщины, проем. Документы, документы, документы. И синяя папка. Марина Александровна что? Имела особую страсть к тому, чтобы хранить секреты в папках такого цвета? Или это такой символизм? Тогда в чем его смысл?

Попробовала взять папку в руки. Но ближе чем на пару сантиметров к обложке, меня не подпустили. И как прикажете смотреть на суть? В моем деле немаловажную роль играют руки. Осязательный момент. Пальцами очень хорошо удается ощутить энергетику предмета, особенно если она не скрыта. Да, уж. Задачка. Попытаемся тогда без помощи осязания понять, в чем же там дело. Хм… Какое интересное заклинание. Попытка отвести глаза ищущему магическим способом. Еще сложнее. Как бы теперь без помощи пальцев проникнуть сквозь него? К основному. Ага! Создаваший это чудо, оставил обходной путь. Удалось узреть его не сразу. Но если уж он есть, то им и воспользуемся. Все оказалось хитро, но разгадываемо. И долго возиться не пришлось.

Нетерпеливо протянула руку к ключу, который после того, как посмотрела, отдала обратно Татьяне Николаевне. Она быстро догадалась, чего я хочу, и вложила камень мне в руку. Теперь приложить вот сюда, с боку. Есть! Можно брать папку в руки. Что с удовольствием я и проделала.

— У тебя получилось, — вымученно улыбнулась исполняющая обязанности гендира.

— У меня есть встречная просьба к тебе, — неуверенно посмотрела я ей в лицо, — Дай мне возможность ознакомиться с содержимым. Думаю, столкнувшись со всеми проблемами из-за странностей последнего времени, я имею право узнать, что в ней хранится.

— Хорошо. Но ты должна пообещать, что дальше этого кабинета информация не пойдет, — как давно, и в то же время как недавно, другая женщина, в этом же кабинете, говорила мне то же самое.

— Конечно, я обещаю.

— Тогда будем просматривать вместе, — и Татьяна Николаевна открыла папку, в которую были подшиты разрозненные листы, исписанные крупным почерком, ныне покойной главы фирмы.

Выйдя из здания, я прищурилась на яркое солнце. Из головы не шло все то, что я узнала. Например, что меня и других девочек оценщиц использовали. Очень так прилично использовали. Или то, что наша фирма давно занимается всякими странными делишками.

Выдержки из дневника Марины Александровны Зельц:

«… как оказалось, не так это и легко продавать магические травы. Сегодня пришел сын моей старой знакомой и сделал интересное предложение. Не знаю. Стоит ли соглашаться. Прибыля обещает баснословные. Вроде какой-то маг вывел новый сорт травы. Действует как легкий наркотик, но привыкания не вызывает. Так он мне сказал. И предложил. Мы даем оценку сырью как безопасному для употребления. Фирме за это пять процентов от продаж. В какие магазины реализовывать, скажут. То есть минимум затрат с нашей стороны и максимум прибыли. Фирма, мое детище, она сейчас на грани банкротства. Эти деньги не помешают. Но наркотик. Стоит ли связываться с этим теневым бизнесом? Но ведь эта трава такого вреда людям как настоящий наркотик не наносит. Вот и стоит ли?…»

«… сегодня состоялась первая поставка травки. Все прошло без сучка, без задоринки. Сегодня же оформим документы на траву. Завтра отправим. Деньги пришли уже на счет фирмы. Это радует. Я даже знаю, на что кину их. Неужели удастся залатать финансовые прорехи?…»

«… опять приходил Нелюдь, так я прозвала его, после того как кое-что всплыло. Трава не столь и безопасна, как мне обещали. Привыкание она вызывает, и более сильное, чем обычный героин или кокаин. Я возмущена. Не хочу быть причиной людских трагедий. Я так Нелюдю по телефону и сказала. Что больше участвовать не буду в его делишках. Он сразу же прискакал. Какая я дура, что со всем этим связалась. Стоило понимать, с кем имею дело, и что они так просто меня не отпустят. Мне припомнили мои прежние откаты, и пригрозили, что кое-какую информацию донесут до ищеек. Так что у меня теперь нет другого выбора. Я вынуждена, участвовать в этом ужасе. Что же теперь делать?…»

«… два года, как я погрязла во всем этом. Организация, предложила мне поменять профильную ориентацию фирмы. Я не посмела отказаться. Я же только марионетка. Все решения уже давно принимаются без моего участия. Я же их исполняю. Какой-то темный маг придумал новую разработку. В общих чертах, все, что я поняла, так это то, что будут амулеты. Хитрые амулеты. С двойным дном. Вроде как могут теперь накладывать на одно разрушительное заклинание, другое безвредное и не один оценщик не подкопает. От фирмы требуется одно. Ставить клеймо, что все в порядке. Так эти камни легализуют. Потом, как и с травой, продажа в определенные магазины. А что произойдет с ними дальше, нас не касается. Какие же заклинания они будут прятать в эти амулеты?….»

«… кое-что удалось узнать. И это кое-что мне не нравится. Но, что теперь я могу сделать? Самую главную ошибку я совершила давно, очень давно. Пять лет назад. Когда связалась с Организацией. Что я могу сейчас? Бессильно наблюдать, как увязаю в этом все глубже и глубже. Только это.

Теперь о том, что удалось случайно узнать. Разработка касается не только способа накладывания двух заклинаний на камень. Касается она и самих заклинаний. Их два. Одно из них, способно заменить очень сильный наркотик. Другое же, годится для того, что бы без ниточек, ведущих к заказчику убить человека. Вот во что я вляпалась, с казавшейся сначала безобидной травкой. Вряд ли этот бизнес позволит мне долго жить. Слишком много я знаю. Любой миг, может оказаться для меня последним…»

«… сегодня услышала рассказ о страшном случае. Лучше бы я оставалась в неведении. Зверское убийство ребенка. И не одно. До этого, тоже такое случалось. Находили изуродованных детей. Но этот случай самый жестокий. Кто-то из темных магов. Можно было бы возмутиться. Сказать какие звери. Но я? Кто я теперь такая, чтобы осуждать темных? Я сама уже почти темная. И еще вопрос, как со мной обойдется Организация. Пока я удобна для них. А вот, когда стану не нужна? Что произойдет тогда?…»

Из всех этих записей, явствует, что Марина Александровна предполагала, что ситуация может окончиться для нее трагически. Она и окончилась. Не знаю, к какому выводу придут ищейки, папку мы решили отдать им, но я-то понимаю, что ее смерть слишком похожа на другие, чтобы быть просто местью наркомафии. Надо же и в магическую часть жизни пробрались. Даже, здесь такой ужас как наркотики, жестокие игры судьбами людей и насилие.

Для тайной жизни планеты, нет четкого разделения на свет и на тьму. Есть люди, которые обладая определенными способностями, предпочитают путь преступлений, жестокости и бесчеловечности. Их принято называть темными. Те, кто сумел не оступиться на пути познания магии, зовутся светлыми. Самые сильные маги, образуют Конгломерат. Мне, кажется, что кроме светлого Конгломерата, наверняка существует и теневой. И если я говорю Конгломерат, это не значит, что маги целыми днями заседают в каком-то Высоком Совете, как депутаты в Думе. Они живут обычной жизнью. А когда приходит необходимость принимать коллективное решение, связываются друг с другом. Существует определенное разделение мира, по континентальным Конгломератам. Да и каждый сильный зарегистрированный маг, ответственен за свой участок «карты». Систему эту знаю понаслышке. Даже не смотря на то, что работаю в ней много лет. Как таковых учебных заведений, где все это бы объясняли, не существует. Разве что маги, ушедшие от дел, готовы преподавать подающим надежды ученикам, и то на добровольных началах. Так что узнавала сама. Информации, как о светлой, так и о теневой жизни планеты, в свободном доступе мало. Да и маги стараются лишний раз не вмешиваться в обычный ход обывательской жизни. Разве что темные не заморачиваются подобной невмешательской политикой. Поэтому и мои сведения так скудны.

Медленно, неторопливо я пошла в сторону остановки и только когда до нее осталось метров сто, вспомнила, что мне лучше на метро. Пришлось возвращаться. Метро находится в другой стороне. Привычка въелась в мозг за семь лет супружества. Хорошо опомнилась сейчас, а то представляю себя на пороге бывшей квартиры в момент, когда голубки Александра и Сергей воркуют. Неужели Сергей способен ворковать? Со мной он никогда не был по-настоящему нежен. Или я обманываю себя? Может я хотела, быть несчастной? Как утверждал некий призрачный знакомый. Поэтому и считала что не нужна мужу? Но что теперь плакать? Он нашел замену холодной мне, в лице горячей молоденькой девчонки. И никак не перечеркнешь мою обиду от того, что Сергей больше внимания уделял работе, чем мне. Никуда не денешь те дни, которые мне приходилось проводить в одиночестве. Конечно, выражай я более эмоционально свои чувства и ощущения, возможно, он и не сбегал бы от меня в командировки. И от меня ли он бежал? Сложно сказать. Сложно. Разберусь ли я когда-нибудь в проблеме моего уже прошедшего брака?

— Галина, — окликнул меня остановившийся у офиса мотоциклист.

Я прищурилась, пытаясь рассмотреть под «забралом» лицо рыцаря на железном коне.

— Галина, здравствуй, — мужчина стащил с головы шлем и оказался Михаилом, надеюсь, при виде него я не покраснела.

— Привет, — смущенно поздоровалась я, в памяти разом всплыли все обстоятельства нашей последней встречи.

— Я второй день, пытаюсь поймать тебя у офиса. Сегодня удалось. Это радует. В пятницу я заходил в больницу. Справиться о твоем самочувствии. А мне сказали, что ты выписалась. Вечером ждал здесь, но ты так и не появилась. Сегодня удалось дождаться. Ничего что я тыкаю?

Мдамс. Хороший вопрос. Это после того как мы целовались он хочет говорить мне вы?

— Нормально. Твой? — задала я глупый вопрос, махнув головой в сторону мотоцикла.

— Да, мой. Каталась когда-нибудь? — улыбнулся Михаил, только вот глаза казались немного безжизненными на фоне этой улыбки.

— Нет, ни разу не приходилось, — помотала отрицательно я головой.

— Хочешь, прокачу?

— Хочу, — в груди появился холодок, при мысли о скорости и связанном с этим адреналине.

— Садись. У меня есть запасной шлем.

Я натянула на себя, предложенный «головной убор» и пристроилась за спиной Михаила. Да уж, хорошо я сегодня в брюках. Не придется думать о том, сколько обнаженной плоти выглядывает из-под юбки.

Поездка, оказалась даже большим адреналином, чем я думала. Ветер, не дающий дышать и сказать и половины слова. Скорость, и страх. Страшно нереально. Когда маленьким метеоритом проносишься по улицам. Как Михаил умудрялся лавировать между машинами, сложно представить. Но он лавировал, практически не сбавляя скорости. Сумасшедший. Будто решил угробить себя и меня заодно.

Когда Михаил остановил мотоцикл, у уличного кафе, я думала только о том, как бы слезть, не уронив своего достоинства. Ноги жутко дрожали, и мне казалось, что попробуй я оторваться от сиденья, как обязательно упаду. Но, каким-то чудом, держась за мужчину, я умудрилась сползти с мотоцикла. Как же не хотелось отрывать пальцы от его плеч. Такая надежная опора в ставшем вдруг очень зыбким мире.

— Ты как? — спросил он, лихо, соскочив с мотоцикла.

Я, сглотнув, смогла только кивнуть.

— Идти можешь? — окинул Михаил меня донельзя серьезным взглядом.

— Могу, — выдавила я из себя.

— От чашки кофе и легкого ужина не откажешься?

— Нет, не откажусь. Кофе не пью, но вот ужин не помешает, — пропала противная дрожь в голосе, радость-то, какая, — Быстро ездишь.

— Скорость это адреналин и ни с чем несравнимое удовольствие, — сказал, как отрезал, — Просто раньше тебе не приходилось кататься, это у тебя с непривычки. Страшно было?

— Страшно. Но ты прав, скорость это, ни с чем несравнимо, — о том, что постоянно во время поездки было желание закрыть глаза и так встретить смерть свою, умолчала.

— Пойдем, — подал мне руку поддержки Михаил, — чашка горячего чая, раз кофе не пьешь, поможет прийти в себя.

— Пойдем, — согласилась я.

В кафе мы устроились за столиком, под зеленым тентом. Искусственная травка под ногами символизировала пикник на природе. Два странного вида растения в кадках у входа, должны заменять лес. Я так понимаю. Одно радует, в трех соснах тут не заблудишься. Тем более что их всего две, и то не сосны. Официант не заставил себя долго ждать, и, заказав себе по порции горячего, по одному салатику и по чашке горячего чая, мы стали любоваться на закат. Пикник же. Как не любоваться. Правда горизонт закрывали близлежащие дома, но в просветы между ними можно разглядеть и лучи готовящегося провалиться в ночь солнца.

— Ты ведь замужем? — прервал молчание Михаил, покосившись на мою правую руку, с которой не так давно исчезло золотое колечко.

— Пока еще замужем, — машинально коснулась я безымянного пальца.

— А кольцо, почему не носишь? — сегодня Михаил казался каким-то отстраненным и замороженным, впрочем, подобное ощущение он вызывал во мне с самого начала нашего знакомства, только не столь ярко выраженное.

— Потому как недолго мне осталось в замужних дамах ходить, — отвела я глаза на секунду, нечего ему знать, что мне больно об этом говорить.

— Почему? Разводитесь?

— Да, разводимся. А ты женат? — теперь пришла моя очередь скользить взглядом по его рукам.

— Нет, не женат, — на мой вопрос он ответил с явной неохотой.

— И никогда женат не был?

— Был, но жена ушла к другому, бросив меня и дочь, — тема разговора ему явно не нравилась.

— Так у тебя есть дочь? — заинтересованно спросила я.

— Угу. А у тебя дети есть? — бросил он острый взгляд в мою сторону.

— Нет, как-то не получилось, — вздохнула я.

Принесли салат, и разговор на время прервался.

— Так почему же вы разводитесь? — вернулся к закрытой мной теме Михаил.

— Скажем так, — немного поколебалась я, попутно поковырявшись в салате, — как оказалось, мой муж предпочитает молоденьких девочек способных родить ему ребенка.

— Извини, не подумал, — немного невпопад заметил мужчина. — Значит теперь ты свободная птица? — его глаза следили внимательно за выражением моего лица.

— Не знаю. Пожалуй, я этого еще не поняла и не ощутила по-настоящему. Все-таки, да, свободная птица.

— Тогда может, стоит отпраздновать это?

— Думаю, расставание с близким человеком не может служить поводом для праздника, — салат закончился, дошла очередь и до куриной котлеты с овощами.

— Ты права. Еще раз извини. Что-то я сегодня туго соображаю.

— А вы с женой, долго прожили в браке?

— Долго, Галина, долго, — как-то странно усмехнулся мужчина, — Когда мы поженились, мы были еще очень юны. Она для меня была первой любовью, как впрочем, и я для нее. Это и стало причиной того, что она ушла, бросив нас. А вы? Долго прожили вместе?

— Семь лет. Правда, Сергей, для меня первой любовью не был.

— Да? А кто был? — в голосе Михаила прорезалось любопытство.

— Знаешь, я не люблю об этой части своей жизни вспоминать. Особенно о том, какой дурой оказалась, — судорожно сжала я вилку с ножом, стараясь справиться со скакнувшим по кривой вниз настроением.

— Это была несчастная любовь? — мужчина смотрел на меня очень серьезными глазами, ожидая ответа.

— Очень, — вилка и нож со звоном упали на тарелку, у меня разом пропал аппетит.

— Расскажи, — слова прозвучали как приказ, — Может тогда тебе станет легче.

— Не хочу, — попыталась воспротивиться тому напору, что прозвучал в его голосе.

— Расскажи, — слова прозвучали более мягко и я не устояла.

— О чем? О том, что есть у меня друг детства, который во времена нашей совместной учебы сдувал с меня пылинки? Или о том, что именно он привел меня в одну «замечательную» компанию? Или о том, что я предпочла ему его друга. Более красивого, более веселого…. Дура была. Ничего не понимала, — здесь я замолчала, больше говорить ничего не хотелось.

— А суть истории? — глаза смотрели цепко, внимательно.

— Не хочу о сути, — прошептала я.

— Расскажи, — и я рассказала.

Как есть, без утайки.

— Это случилось, когда мне было двадцать. Молодая, наивная и не удивляйся даже не целованная. Димон, который год вздыхал, ожидая, что я, наконец, проникнусь ответным чувством, ходил за мной по пятам абсолютно бесполезно… Но на свою и мою беду свел меня с другим Дмитрием. Красавец. Блондин, голубоглазый. Игорь чем-то напоминает его, это который в ресторане был. Уверенный в себе. Мне казалось, что я тоже нравлюсь ему. Меня приглашали на вечеринки. Мой школьный друг, как верный рыцарь, каждый раз сопровождал меня на них. Но однажды он заболел и не смог проводить меня. Тогда я пошла сама. На этом сборище, я оказалась единственной девушкой. Когда я попыталась уйти меня остановили. Сначала все выглядело благопристойно. Все вели себя вежливо. Подливали шампанского и вина. Я отказывалась, но Дима умудрился уговорить меня выпить не один бокал. Когда я уже не очень соображала…, - собрала в кулак волю и продолжила, — Меня пустили по кругу. Дмитрий был первым. Правда, ирония жизни? Моя первая любовь действительно оказался первым. Только как оказался. Ну как интересно? Дальше продолжать надо?

— Говори, — лицо Михаила на секунду исказилось, — прошу.

— Дальше так же банально, как и до этого. Когда я вернулась домой, мама попыталась заставить написать меня заявление в милицию. Но мне было все равно… Я больше не хотела жить. На следующий день, я попыталась покончить с собой. Я не зря люблю часы с широким ремешком. Так шрамы незаметны. Да и браслеты раньше не были моим любимым украшением. Меня откачали. Мама успела. Она в тот день отпросилась с работы, специально, чтобы со мной побыть. Получилось, что вовремя отпросилась. Вот такая вот обычная история, — из глаз на тарелку закапали слезы, так и не смогла я ту историю пережить до конца. — Лучше бы не откачивали. Зачем жить, если прошлое висит дамокловым мечом над головой, не давая нормально жить. Думаю именно из-за этого я стала не очень хорошей женой своему мужу, думаю именно поэтому он предпочел мне другую.

— А муж знает об этой истории? — губы Михаил поджал, и сейчас выражение его глаз и лица было непроницаемым как никогда.

— Нет, я так и не решилась ему рассказать. Чувствовала себя виноватой, в том, что не ушла сразу, в том, что пила это проклятое вино, — я кусала губы и нервно вертела в руках салфетку, стараясь не смотреть в лицо мужчине, слезы так и лились, — Боялась, что не поймет. Подтвердит мою вину. Ненавижу себя за то, что была дурой.

Теперь уже слезы брызнули из глаз дождем, ком в горле пока рассказывала, как-то еще удавалось сдерживать, но сейчас он все-таки решил прорваться тихим плачем.

— Не плачь, — интонации поменялись, и теплые пальцы коснулись моих щек, вытирая слезы, вытащенной у меня из рук салфеткой. — Пойми, ты не виновата. И не нужно себя винить. А на тех уродов ты зря заявление не написала. Посидели бы на зоне, узнали бы, каково это оказаться в такой ситуации.

— Один из них, сынок высокопоставленного лица. Из-за того, чтобы посадить его, вряд ли какой мент рискнул бы собственными погонами. Да и какая теперь разница. Теперь ничего не докажешь, — мужские пальцы на щеках произвели невероятный эффект, слезы практически перестали литься, — Я после этой истории, перевелась в другой институт, только чтобы не видеть эти глумливые лица. Мне было плевать, что профессия не престижная. В середине года, не особо хотели принимать на другие факультеты. Так что у меня за плечами всего лишь дошфак. Но как я сказала, теперь это не имеет особого значения. Извини, что вылила на тебя это все. Даже странно, что я разговорилась. До этого, я всегда старалась обходить эту тему в разговорах. А тут. Сама себе удивляюсь.

— Ничего, — голос звучал тепло, — Выговорилась. Теперь, наверняка, легче станет. Нельзя в себе такое носить. Нельзя. Иначе можно и с ума сойти.

— Спасибо тебе, что послужил мне жилеткой, — слабо улыбнулась я сквозь слезы.

— Пожалуйста. И если что обращайся. Моя жилетка всегда наготове, — нежно улыбнулся он мне в ответ.

От этой улыбки, я почувствовала такую изливающуюся на меня нежность, что аж задохнулась, пытаясь понять, чем я это чудо заслужила. И почему он редко улыбается именно так, с таким чувством? В этот момент Михаил становится, просто неотразим. И его жена полная дура, что убежала он него к другому. Невероятный человек!

— Обязательно обращусь, если что, — слезы высохли разом, я забыла обо всем, наблюдая за тем, как из непроницаемой загадки он превращается в теплого, доброго человека.

— Думаю уже можно идти? — вопрос прозвучал как утверждение.

— Да, конечно, — кивнула я, внимательно всматриваясь в его лицо, но он больше не улыбался и снова стал серьезным.

Положив деньги со счетом на стол и придавив их тарелкой, Михаил подал мне руку, помогая подняться со стула (мелочь, а приятно), но к мотоциклу не повел.

— Я провожу тебя. Больше травмировать тебя своей бешеной ездой не стану. Поэтому поедем на метро.

— А как же железный конь? — удивилась я.

— Ничего, думаю, дождется хозяина. А любого покусившегося на честь моего железного друга, ждет неприятный сюрприз, — свои слова разъяснять он не стал, — Пошли.

Эмоциональное ли состояние, или может очередной надвигающийся обморок, заставили меня покачнуться на каблуках. Я чуть не упала. Но твердая мужская рука, так и не выпустившая мою конечность, перекочевала ко мне на талию, и помогла устоять на ногах.

— Спасибо, — попыталась я справиться с пронзившей меня дрожью.

— Не за что, — ответил мужчина враз охрипшим голосом.

Последующее не могло не случиться. Закономерно, что когда изливаешь человеку душу и встречаешь поддержку, этот человек становится чуточку ближе и роднее. Закономерно, что когда кто-то выслушивает рассказ о чужих бедах, и сочувствует этому рассказу, то тот, кого пожалел становиться теплее и знакомей.

Не могу вспомнить точно, как я очутилась в объятиях Михаила. Помню, что, то же безумие, которое уже охватывало нас один раз, снесло все границы и барьеры. Помню, что чудом нам удалось удержаться от продолжения, которое могло последовать после поцелуя. Я не помню, как его руки забрались ко мне под плащ. Я не помню, почему стала расстегивать его рубашку. Еще немного, и кто знает, не пришлось бы нам провести ночь, в милиции давая объяснения по поводу неподобающего поведения в общественном месте.

Отрезвило меня ощущение ожога. Когда мои ладони натолкнулись на его груди, на странный предмет. С удивлением, сквозь туман неожиданного безумия, я идентифицировала этот предмет как знакомый мне амулет. Не может быть? Откуда? Зачем он у него?

— Что это? — испуганно прошептала я, отпрянув от мужчины, который смотрел на меня затуманенным непонимающим взглядом.

— Это, — пришел в себя он очень быстро, — Это. Память. Презент так сказать.

— Я не верю, — страшное озарение пронзило мой мозг. — Если он не причиняет тебе вреда, значит, ты имеешь какое-то отношение к их производству. Не подходи ко мне! Я хочу подумать! И не нужно меня провожать! Слышишь!

Пока говорила, я отходила от него все дальше и дальше, пытаясь, не выпускать Михаила из поля зрения.

— Я не понимаю о чем ты? Какой вред? — шатен выглядел удивленным, только вот не слишком ли долго удивляется?

— Я не верю тебе! — сорвалась одновременно на крик и на бег.

В памяти отпечатались розовый амулет на смугловатой коже, и купюры на столе… Цветные бумажки теребил ветер. А в моей голове был полный кавардак. Как ни странно, он меня догонять не стал. Просто стоял и с тоской смотрел мне в след.

Глава 11 Приговор

Я мчалась, не разбирая дороги. Но на каблуках далеко убежать не удалось. Быстро устала и остановилась отдышаться. Михаила нигде не было видно. Тогда здравые мысли стали возвращаться в голову.

Зачем я ускакала от него? Испугал амулет и знакомое послевкусие, как у той драгоценности на покойнике? А может Михаил и не подозревает о том, какую опасную вещь на себе носит? Не верю. Просто не верю. Он давно должен был оказаться в мире неживых. Амулет действует быстро. Смогла это оценить на себе. Или его, как и меня, кто-то смог вытащить? Или… Но как? Если, такое послевкусие остается на амулете после того как его используют… То, что делает розовый камешек у него на груди? Как он сказал? Презент. Память. Может эта вещь принадлежала кому-то и потом досталась ему. Уже безвредная. Такая же бесполезная штучка, как амулет в кармане моего плаща. Нет, не сходится…. Мой-то пропал… да еще и таким странным образом.

Голова гудела от переполнявших ее мыслей, ноги же гудели от усталости. Но, поспрошав народ о дороге, я все-таки прибрела к станции метро. Забившись в вагоне в угол, тяжко задумалась. Почему, зачем этот мужчина, явно имеющий отношение к истории с амулетами, ухаживал за мной? Что ему от меня нужно? Только чуть-чуть понравился человек, отвлек от размышлений о муже, и тут такое открытие. Что думать и что делать я не знала. Но, то, что эти встречи у моей работы были не случайными, стало очень даже понятно. Михаил преследует какие-то свои цели. Какие? Я не знаю.

Я так погрузилась в тоскливые мысли обо всем произошедшем, что не смотрела по сторонам, совершенно. Не удивительно, что у подъезда налетела на человека, стоящего у двери.

— Я уж думал, ты совсем не собираешься дома ночевать, — недовольно буркнул Серега, — Еще не успела развестись, а уже допоздна где-то задерживаешься. Ты к врачу-то собираешься? Сегодня ты должна была записаться на прием. Ты это помнишь? Хорошо, я заглянул вечером в диагностический центр, узнал, что ты не записывалась. И сделал все сам. Правда, без направления, это не хотели делать, но я сумел убедить девушку, что так надо. Так что, завтра пойдешь на обследование. И даже не смей увиливать. В десять часов у Мальцова. Пятьсот седьмой кабинет. Перед этим сдашь анализы. Направление заберешь в регистратуре.

— Какое обследование? — с трудом вернулась я в мир реальный из мира грез. — У меня завтра рабочий день.

— Ничего, отпросишься, — невозмутимо заметил мой муженек.

— Тебе-то какое дело до моего обследования? — сил спорить не было.

— Волнуюсь. Как-никак, а пока ты моя жена.

— Да ладно. Волнуйся лучше о здоровье своего будущего ребенка. Хорошо, отпрошусь на завтра. Честно говоря, забыла о направлении. Почему к маман не зашел? Она всегда рада тебя видеть.

— Вряд ли она будет рада, после того как ты рассказала ей о нашем возможном разводе.

— Все равно будет рада. Зайдешь? — не понимаю и что я так настаиваю на том, чтобы он зашел.

— Нет, я только напомнить об обследовании хотел. А так дел много, — отказался Сергей.

— Тогда я пошла? — неуверенно двинулась я в сторону подъезда.

— Пока, — даже не повернулся мне в след, просто махнул рукой и потопал к машине.

— Пока, — надо же, какая я шла задумчивая, умудрилась не заметить форд мужа у подъезда.

Дома меня ждал сюрприз в лице Димы. Мама и друг детства мило беседовали, пили чай и ждали меня:

— Галочка. Посмотри, кто заглянул к нам на огонек, — виновато засуетилась мама, — Димочка хотел с тобой поговорить. Вот мы тебя и ждем.

— Поговорить? Зачем? — с любопытством я посмотрела на Димона.

— Так, знаешь. Все эти годы я чувствовал себя очень виноватым перед тобой. И даже извиниться не получилось. Вот пришел запоздало каяться в собственной глупости и неумении разбираться в людях. Если бы я тогда, пересилил себя… Если бы пошел с тобой.

— Дима, давай договоримся. Я не хочу больше никогда подымать эту тему. Это то, что было и прошло. Так что не было необходимости меня ждать. Я устала и пойду спать. Завтра тяжелый день.

— Да, да, конечно, — смутился светловолосый мужчина и стал сразу же собираться уходить, — Я пойду Екатерина Андреевна. Задержался я что-то.

Мама с укором смотрела на меня все то время, пока Дима прощался. Когда же он ушел, она произнесла:

— Зачем ты так с ним? Он же не виноват в том, что произошло, — упрек прозвучал в маминых словах.

— Мам мне сложно с ним разговаривать. Воспоминания возвращаются, стоит ему появиться передо мной, — медленно стала собирать оставшуюся после гостя грязную посуду, — Ничего не могу с собой сделать. Мне действительно нехорошо. Давай прекратим этот разговор.

— Хорошо. Только понимаешь ли ты, как сильно он тебя любит? — мама расстроено нахмурилась. — Ведь до сих пор не забыл. Он из тех людей, которые готовы ради любимой на все. Он сможет пожертвовать всем, если понадобиться, даже собственной жизнью.

— Готов на все? — собранную посуду отправила в мойку, но вымыть мамуля ее мне не дала, она решительно отодвинула меня и включила воду, — Это значит, и убить и украсть и солгать и поступить подло? Так? А что в таком поведении героического. Да и не верю я в то, что он на это способен. Да и в то, что он меня любит не очень верится. Такой любви, как ты говоришь, просто не бывает.

— Бывает, Галочка, бывает, — сокрушенной покачала головой мама, — Поверь мне, в жизни бывает все.

— Прости мам, но в такую любовь, когда человек готов пожертвовать всем, даже собой не очень верю, — устроилась я на табурете и пальцем брезгливо коснулась крошки на столе. — Если она есть, то почему она мне не встречалась?

— Хочешь все пощупать руками? Но так не бывает. — На секунду оторвалась маман от вытираемого льняным полотенцем чайника. — Возможно, ты просто не заслужила такой любви. Или пока еще не удалось встретить. Тем более что встречается такое в единичных случаях. И Дима, на такое чувство способен.

— А как же твой любимчик Сергей? — этот разговор стал выводить меня из себя.

— Не злись. И Сергей способен. Только ты и половины его достоинств не видишь. Точнее не хочешь видеть, — мама рассерженно со стуком поставила вымытый и вытертый чайник на полку, — Предпочитаешь быть несчастной и не видеть ничего дальше своего носа. А потом жалуешься, что никто не любит и не ценит.

— Мама! — возмущенно открыла рот, такого от родительницы я не ожидала, — Если ты пылаешь такой любовью ко всем этим идеальным мужчинам, то и живи с ними сама. А меня уволь. Как ты можешь такое родной дочери-то говорить?

— А ты как с матерью разговариваешь? — все маман закипела, но как ни странно выдохлась сразу же, вернувшись к помывке посуды — Я же добра тебе желаю. Я же вижу, как Дима мучается, и как мучаешься ты. Говорила, давно следовало сходить к психологу. Легче бы стало.

— Мам, не затевай старый разговор, — железным тоном произнесла я, и поднялась с табурета, потянувшись за тряпкой для смахивания крошек. — Позволь мне решать, что и кто нужен мне в моей жизни. Пока я вижу, что ни психолог, ни Сергей с Димой, не являются теми людьми, кто способен мне помочь. Если и разберусь, то сама.

Надо же маме удалось вывести меня из более-менее стабильного состояния, которого мне удалось достигнуть после разговора с Серегой. Мысль о том, что муж беспокоится о моем здоровье, приятно грела душу.

Позвонив Татьяне Николавне, отпросилась на завтра. Записал меня муженек на утро. Так что на похороны Марины Александровны я не успевала. Не могу сказать, что сильно от этого расстроилась. Пусть за спиной десять лет совместной работы, но подобные мероприятия никогда не вдохновляли меня. Но и простаивание в очередях в центре тоже не радует. Ладно, идти придется. Иначе муженек проверит и проконтролирует. Если за что-то берется, то доводит до конца. Въедливый зараза.

Утром во вторник, не позавтракав, вышла из дому. Вроде как анализы нужно сдавать на голодный желудок. Энтузиазма этот факт мне не добавлял. Когда мне хочется зверски есть, я дурею. В прямом смысле этого слова. Не соображаю совсем. А к обеду, если так и не поем, гарантирована сильнейшая головная боль. Правда головная боль уже сейчас наблюдается. А что будет к обеду, просто не представляю. В унылом настроении добралась до диагностического центра. В столь же унылом состоянии, оформила карточку, потом поднялась на четвертый этаж, достала баночку, зачем объяснять не стану. Одно радовало, не стала баночка подтекать, как это часто бывает по закону подлости. Пристроив свое сокровище на предназначенный для этого поднос (молодец у меня муженек, умудрился не только к врачу записать, но и направление на анализы выбить, хоть что-то положительное в нем есть), и побрела сдавать кровь.

Проделав все необходимые процедуры, сверилась с часами. К десяти успела. Беседа с врачом уложилась в полчаса. Получив на руки, очередную кучу направлений, тяжко вздохнула. Как оказалось, мои мытарства еще не закончились. Предстояла томография. Врач сказал, вроде для того, чтобы исключить малейшие подозрение на что-нибудь серьезное. По-моему он чего-то недоговаривает. Слишком внимательно и задумчиво разглядывал результаты анализов. И здесь муженек подсуетился. Результаты, выдали из-за надписи на направлении «Срочно», практически сразу. И что-то врачу в этих результатах точно не понравилось. Не зря же назначил пробежаться по куче докторов и сделать томографию. И опять направление с надписью «Срочно». К чему такая спешка? Я, конечно, понимаю, что обычно ждать и записываться приходится как минимум за пару месяцев. А тут, все на блюдечке, стоит только пожелать. Только вот не нравится мне такая скорость. Лучше за полгода записываться на прием, чем видеть такое выражение лица у врача.

У кабинета в ожидании своей очереди пришлось постоять. Подождать. Рядом стояла очередь на маммографию из пяти молчаливых женщин. Самая молодая из них привлекала внимание. Очень. Одна грудь у нее была столь непропорционально велика, что хочешь, не хочешь, я все время косилась в ее сторону. Ко всему прочему на руках она держала маленького (около года на вид) спящего ребенка. Да уж. Вот кому не позавидуешь это точно. Некому оставить дитя, чтобы спокойно провести время в центре. Она привлекла мое внимание еще и тем, что следом за ней пришла бабулька. Из разряда тех, кто готов поговорить обо всем и обо всех. Без малейшего присутствия такта, она дернула молодую маму за рукав и поинтересовалась громким шепотом:

— Грудью кормишь да? — получив в ответ подтверждающий кивок, она продолжила. — Знаешь, у моей покойной дочки такая же беда была. Кормила грудью, одна сторона становилась все больше и больше, когда внучке исполнилось два года, она пошла проверилась. Оказался рак. Так и умерла, не смогли спасти. Так что хорошо, что ты вовремя решила показаться. Тебе еще может повезти.

Ответа, кроме испуганного взгляда, от молодой женщины она не получила, и замолкла, не найдя отклика ни в ком больше. Вся очередь после этого разговора стала тайком коситься на молодую маму, кто сочувствующе, кто просто с любопытством. А мне же стало тошно, от тупости людской. Бедная девочка и так, скорее всего ночей не спит, ломая голову над тем, что с ней происходит. А тут ее эта бабуля практически своими словами на том свете прописала. Бедняжка теперь будет волноваться еще больше. Ужас. А если это действительно окажется рак? То, что будет с ребенком? Ей даже некому его оставить, для того чтобы на обследование прийти. А я еще себя несчастной считаю. Мои горести ничто по сравнению с ее проблемами.

За всеми этими событиями незаметно подошел и мой черед заходить. Когда назвали мою фамилию, я вздрогнула и нерешительно прошла в кабинет. Да уж агрегат впечатляет. Сразу возникает ассоциация с каким-нибудь пыточным средневековым прибором. А была не была… Надеюсь живой отсюда выберусь. Авось не съедят.

Забавные вещи происходят со мной. Что ни день, то новость…. Огорошили. Ничего не скажешь. Как не хочется ложиться в больницу. Но раз диагноз столь серьезен, то не стоит рисковать. Задерживаться у диагностического центра не стала. И так целый день убила на него. Еще и голова разламывается, да подташнивает, да головокружение… Ничего чего-нибудь съем и сразу станет легче.

Не знаю почему, но меня потянуло в тот парк, где мы целовались с Михаилом. Головная боль напомнила мне, что нужно поесть, и я купила хот-дог в уличном лотке. Через не хочу, запихала в себя булочку с сосиской. После спустилась в метро и доехала-таки до места работы. Теперь немного пройтись и я окажусь на месте назначения.

Меня одолевали мысли о каких-то мелочах. О тапочках, которые следовало бы купить, потому что мои любимые поистрепались. О том, какую ночную рубашку с собой взять. О том, что следовало бы не забыть зубную пасту и расческу. Да и салфетки влажные пригодятся. И мыло. И упаковку с пакетиками чая. А еще понадобится кружка. Незаметно, за размышлениями я углубилась в парк. Почему-то я не удивилась, когда меня окликнул знакомый голос.

— Галина, постой, — я безразлично наблюдала, как ко мне приближается высокая фигура в серой куртке и серых же джинсах.

Равнодушно отметила про себя, что ему идет этот цвет. Спокойно подняла глаза и столкнулась с серьезным взглядом темных глаз.

— Нам надо кое-что обсудить, — Михаил опять не улыбался.

— Давай обсудим, — равнодушно ответила я, отведя взгляд в сторону.

Как странно. Когда между нами случился романтический момент, шел дождь. Сейчас же, когда романтикой и не пахнет, а пахнет просто объяснениями, светит яркое заходящее солнце. Да и, не смотря на хот-дог, болит голова и наваливается страшная усталость.

А хочу ли я знать? Зачем мне его объяснения? Имеют ли теперь они какое-либо значение?

Как пахнет скошенной травой! В этом парке следят за состоянием газонов. И как же этот запах напоминает о том, что скоро лето. Как впрочем, и жаркие лучи солнца намекают на то же обстоятельство. Зеленые листочки уже достигли необходимых для нормальной жизнедеятельности размеров. Зеленые, еще не успевшие покрыться городской пылью, они пока яркие, живые. Чуть позже, листья станут похожи на своих пластиковых собратьев, которые выглядывают из горшочка, подвешенного к крыше лотка с мороженным. Все превратиться в пластиковую декорацию. Впрочем, окружение разве не декорация к нашей повседневной жизни? Мы рождаемся на фоне декораций под название роддом, скорая помощь, улица, зеленые кусты и далее, можно перечислять до бесконечности. Мы живем на фоне декораций. Лето сменяет весну, зима осень… Декорации живут своей жизнью, а мы зачастую даже не успеваем обратить на них внимания, так мы спешим, так мы заняты. А чем мы заняты? Чем? Наверное, жизнью. Жизнью разной для всех. Жизнью своей и чужой, если с чьей-то нам приходится пересекаться. А вот остановиться и осмотреться мы догадываемся тогда, когда это уже для нас зачастую не имеет больше значения.

Что ж, для нашего с Михаилом разговора, декорации подобрались знатные. Зеленые деревья. Яблони все в цвету. Трава, ровная, скошенная. Без единого одуванчика, или еще какого сорнякового цветочка. Отличный фон для серьезного разговора.

— Я долго размышлял, достойна ли ты того, чтобы знать правду, — с этими произнесенными словами, на нас опустилась неживая тишина.

Исчезли звуки, и парк приобрел еще большее сходство с декорацией. Ни шума машин, ни щебетания птиц, ни лая собак, ни звука шагов. Тихо, как же тихо.

— И как? — в моих словах не было даже намека на иронию, я просто интересовалась.

— Ты имеешь право узнать многое, не все, — уточнил он, — а многое о том, что происходит. Тебя заинтересовал мой амулет? Так?

— Это твое дело какие камни носить какие нет, — задумчиво затеребила я сережку, — Но ты прав, мне интересно, откуда он у тебя.

— История долгая, — задумчиво произнес Михаил, — давай присядем.

Мы устроились на скамейке и замолчали. Каждый ушел в свои мысли. Я все к тем же старым тапочкам и зубной пасте. Мужчина думал о чем-то своем.

— Мне было восемнадцать, когда я решил жениться. Моей будущей жене тогда было всего шестнадцать. Родители были очень против нашего брака, но мы сумели настоять на своем. Через два года появилась на свет Викуля. Очаровательная девчушка. Каштановые волосики и карие глазки, — губы мужчины на секунду горестно сжались, и он замолчал, словно пытаясь справиться с чем-то внутри себя.

— В этот момент, необычно для моего юного возраста, я понял для чего стоит жить. Дочь стала всем. Когда ей исполнилось пять, Света ушла. Она так и не смогла вырасти. Заботы о ребенке тяжелы, и тот, кто не в силах справиться с взрослой ответственностью, вряд ли выдержит их. Она не выдержала. Ей хотелось развлекаться, а не заниматься дочей. Второй матерью для малышки стала моя мама. Внучку она любила до безумия. Где-то года за три до ухода жены от меня, я поменял работу. Кем был до этого не суть важно. Значение имеет то, кем я стал. Как оказалось, у меня имеются определенные способности к сыску. Все это врожденный дар, который, после того как я вступил в ряды Ищеек, полностью развился. Мне всегда удавалось распутать любые дела. Я никогда не ошибался. Карьера шла в гору, скоро я получал достаточно денег, чтобы не бояться за будущее дочки. Она росла, умницей. Очаровательная девчушка, сколько радости она приносила в дом.

Повисло долгое молчание, Михаил ушел с головой в воспоминания, а я решила не тревожить его. Тем более что кое-какие догадки стали прокрадываться в мозг. Неуверенна, что хочу слушать дальше. Но я поплакалась ему в жилетку, теперь моя очередь брать на себя роль принадлежности для сморкания и вытирания чужих слез.

— Прости, задумался, — очнулся мужчина, — Итак, на чем я остановился, — помолчал снова, собираясь с мыслями.

— Ах да, дочь росла, карьера шла в гору. Моей дочери исполнилось одиннадцать, когда я взялся за расследование одного очень непростого дела связанного с амулетами. Очень необычными амулетами. Думаю, нет необходимости объяснять их особенности? — не дождавшись ответа, он продолжил.

— Мне удалось очень много узнать. О вашей фирме. О пути сбыта. Вот только центральная фигура, никак не поддавалась разгадке. Когда я подобрался достаточно близко, стали приходить угрозы. Я не стал обращать на них внимания. Слишком силен охотничий инстинкт в Ищейках. Нас не зря так называют. Если мы выходим на след, нас ничем не сбить, ничем не заставить свернуть с пути. Самое большое наслаждение выследить преступника и вцепиться мертвой хваткой. Так чтобы не смог вырваться. Но прежде чем я добрался до зачинщика, случилось несчастье. Вика пропала. Все управление сбилось с ног в поисках. Но она провалилась как сквозь землю. Два дня мы искали всеми доступными способами. Лучшие маги и ищейки делали все, что в их силах. Но нашлась она только на исходе вторых суток. Именно тогда я смог снова почувствовать своего ребенка. Между нами существовала особая ментальная связь, но в эти два жутких дня она не работала. Когда же я смог ощутить Викулю, я почувствовал ее боль. Ей было плохо, она умирала. Я вытащил ее с того света. Пусть она все равно не выжила, но я смог узнать лица ее мучителей. Ее пытали, насиловали, ломали руки, ноги, прижигали, кромсали ножом и все это время заставляли жить. Когда ее нашли, на ней не было живого места. А на груди, как издевка висел этот амулет, — судорожно коснулся Михаил своей рубашки, — Он должен был убить ее сразу. Но вмешался я и это у них не получилось. Она сгорела за неделю. Переломы, следы пыток, все это можно вылечить… Но воздействие амулета нельзя исправить ничем. Только отсрочить смерть. Опухоль мозга. Чудовищно быстро прогрессирующая. Именно она забрала ее маленькую, так и не успевшую толком начаться жизнь. И самое страшное бессилие. Когда не можешь ничем помочь. Когда можешь только наблюдать за мучением любимого маленького существа. Два года я потратил на то, чтобы разгадать секрет амулета. Два года я следил за всеми, кто имел отношение к ее смерти. Мне удалось найти ответ. Я смог усовершенствовать формулу заклинания. И тогда я понял, что время пришло. Это оказалось просто. Зная каналы сбыта, я скупил всю выброшенную в продажу очередную партию камней. Обработал нужным способом. У меня есть неплохие магические способности. Это помогло в моей задаче.

— Задаче? — стряхнула я с себя оцепенение, навеянное его рассказом, когда он замолчал снова задумавшись.

— Отомстить. Два года назад я ушел из Ищеек. Те люди думали, что избавились от дотошного меня. Но они и не догадывались, что мне удастся использовать их же оружие. Первым был один из тех, кто охранял камеру пыток, в те двое суток, когда мучили мою девочку. Второй, должен был быть один из тех, кто учувствовал непосредственно. Не пытал, но был зрителем. Но карты спутала ты. Зачем-то прихватила амулет с трупа. Пришлось переиграть. Ты тоже в моем списке. Тобой как многими другими я хотел заняться, но не сразу. И был рад, когда случай свел нас. Я хотел посмотреть в глаза человеку, который зная, что перед ним камни способные убить человека, мучительно убить или превратить в наркомана, мог так спокойно жить. Мог ходить по земле, дышать воздухом, улыбаться, когда мой ребенок мертв. Каждому из участников я вынес приговор. Но самым последним умрет главный. И если он думает что в безопасности в своем охраняемом особняке, то он очень ошибается. Но его время пока не пришло. Пока время других.

— Марина Александровна это тоже твоя работа? — похолодевшими губами с трудом сказала я.

— Да, она не имела права на жизнь, прикрывая подобную деятельность преступной организации.

— Как и я, — утвердительно произнесла я, — Не боишься ошибиться?

— Уверен, чутье не подведет, — безапелляционное заявление, ничего не скажешь.

— Убеждать тебя в своей невиновности бесполезно? — я даже не пыталась отодвинуться от своего убийцы.

— Ты права я не поверю. Правда, временами, появлялось странное ощущение, что ты не можешь к этому быть причастна. Иногда я забывал обо всем. Я хотел только одного обладать тобой. Не знаю, какие чары ты применила, но это не поможет тебе сегодня, — Михаил выглядел потерянным и уставшим.

— Решил добить наверняка, — усмехнулась я, — Что ж. Убеждать ни в чем не стану. И убегать с криками ужаса тоже. Один вопрос имеется перед смертью. Неужели ты потерял свои способности Ищейки? Или за жаждой мести не видно ничего вокруг? Забавно, еще вчера наличие у тебя этого амулета вгоняло меня в ужас. Сейчас же я только грустно улыбнусь и скажу. Убивай. Все равно, ты меня уже убил. Только не знаешь об этом. Рада сообщить. Тебе удалась твоя затея в отношении меня. Сегодня я узнала свой диагноз. Жить мне осталось недолго. Пару недель. Операцию делать поздно. Прежде чем сделаешь контрольный выстрел, тебе стоит знать. Я понятия не имела о том, что держу в руках и на что разрешаю ставить клеймо. Получается, меня ты казнил до кучи.

— Не верю, — вскочил мужчина со скамейки и упрямо сжав губы, уставился на меня ненавидящим взглядом, — Как начальник отдела оценки не мог быть в курсе того что происходит в фирме? Как, я спрашиваю? Ты обязана знать, на что разрешаешь ставить метку. Хочешь убедить меня, что это не так? Не верю. Слышишь, не верю.

— За своей ненавистью ты не видишь и не слышишь ничего, — тяжело поднялась и положила ладони ему на плечи и удержала, когда он попытался отшатнуться, — Если ты еще не понял, мне нет необходимости убеждать тебя, в чем либо. Я уже труп. Пусть врачи говорят, что еще что-то можно сделать, но зная правду об амулетах теперь, я понимаю, что шансов у меня нет. Так что, какая разница, что ты будешь думать обо мне, если я уже мертва? Ты можешь добить меня сейчас, можешь подождать, пока я умру в мучениях. Головная боль не зря сегодня не проходит. Завтра я лягу в больницу. Там будут пытаться справиться с приступами, которые обязательно будут, продляя мою агонию… Но… Никогда я так не хотела жить, как сейчас. Эти несколько дней, которые мне остались, они бесценны. Можешь отнять это мое единственное сокровище. Как я уже сказала, можешь подождать. Решать тебе. Я уже решить ничего не могу, кроме того, какие тапочки и ночную рубашку взять для умирания в больницу. Да разве выбрать обивку для гроба.

— Не верю, — стряхнул мои руки Михаил и попятился, глядя мне в лицо, в руке он сжимал розовый, неизвестно откуда взявшийся камень, — Не верю! Слышишь, не верю! Ты виновата! Ты так же виновата как те, кто пытал ребенка. Я не верю тебе. Такие как ты не имеют права на жизнь!

— Какая теперь разница, — сознание в очередной раз решило подвести меня.

Высокий темноволосый мужчина склонился над хрупкой женской фигуркой. Когда она падала, лучи солнца на секунду превратили светлые волосы в золотое пламя. И когда женщина сломанной куклой упала на траву, пламя погасло. И он смог услышать только сказанные шепотом слова:

— Какая теперь разница. Завтра все равно не будет рассвета….

Голубые глаза закатились. Безвольное тело свело судорогой, ноги и руки задергались. Мужчина думал не долго. В сердцах бросив:

— Будь все проклято, — Михаил достал камень голубого цвета из кармана и приложил ко лбу женщины.

Когда судороги прекратились, он подхватил безвольное тело на руки и бегом направился к оставленной на входе в парк машине.

Только примятая трава, сумочка на скамейке и забытый женский шифоновый серо-зеленый шарф, остались как напоминание обо всем произошедшем. Легкая ткань шевелилась на ветру, словно живая. Она как будто говорила. Я живу, и вы ничего с этим не сделаете. Забывайте меня, затаптывайте, а я все равно живая. Все равно…

Безлюдная аллея, все так же оставалась тихой и пустой. А сумочка и шарфик, медленно, очень медленно растворились в воздухе.

Глава 12 Право на смерть

Дождь. Это точно дождь. Закрытые тяжелые веки, мешали определению источника шума. С трудом, но я сообразила, тихий шорох, обозначает, что на улице идет дождь. Я не понимала, почему мне никак не удается проснуться. Да и сам сон. Такой странный, такой реальный. Да, нет, это не сон. Это все-таки реальность. Грустно, что Михаил оказался свихнувшимся маньяком. Надо попробовать сообщить Ищейкам. Хотя. Стоят ли люди, которые тогда избегнут справедливого возмездия, моего участия в своей судьбе? Но Михаилу все равно не удастся расправиться со всеми. Это только в дурацких боевиках возможно такое. Реальная же жизнь ничего общего с кино не имеет. И потом, с этой своей одержимостью, он перебьет половину населения планеты, если понадобиться. Так что надо сообщить в органы. Еще бы глаза открыть. Удалось проделать данную операцию не сразу. Но получилось же.

Открыла глаза, и тут же закрыла их обратно. Свет, льющийся в окно, прожигал насквозь радужку, сил терпеть такую пытку не нашлось. Правда, беглого взгляда хватило, чтобы понять, что нахожусь я в отдельной палате в больнице.

— Галин. Как ты? — муж, сидевший у кровати, очнулся от тяжких дум.

— Слабость. И глазам больно на свет смотреть, — мой голос дрогнул, когда я вспомнила, причину своего плохого самочувствия.

— Почему ты ничего не сказала о своей болезни? — Сергей взял меня за руку.

— Я сама только узнала, — приоткрыла один глаз, не век же с закрытыми гляделками лежать.

— Надо было позвонить, — супруг расстроено потер лоб, свободной рукой, не выпуская мою конечность из другой, — Мы бы нашли хорошую больницу. А не так, чтобы оказаться неизвестно где, и неизвестно как. У меня есть знакомые. Они могут порекомендовать замечательных специалистов.

— Не надо Сереж, — остановила я этот словесный поток, вырвав свою руку из захвата. — Пойми. Для меня не осталось шансов. Никаких. Я понимаю это. Только все никак не смирюсь. Любой день может оказаться последним. Просто пойми и прими.

— Не могу и не хочу понимать, — упрямо поджал губы мужчина. — Надо бороться. Если необходимо, делать операцию. Деньги я найду.

— Скажи. Зачем тебе головная боль, связанная со мной? Для чего ты проявляешь заботу о том, кто тебе уже давно не дорог.

— Ты не права. Семь лет брака за спиной, это не пустой звук для меня. И ты близкий и нужный мне человек.

В ответ на эту фразу я открыла глаза, и горько усмехнулась. Сколько лет я ждала этих слов. Нет, не слов любви. А просто признания себя нужной ему. Но как поздно он их мне сказал.

— Не надо, Сереж. В твоей жизни нашелся уже человек, который стал и нужным, и близким. Теперь я могу только сказать, что сама во многом виновата. Например, в том, что так и не научилась не бояться любви. И в том, что могла быть лучшей женой для тебя. За это прошу простить меня. А вот все остальное. Имеет ли оно сейчас значение? Мне, кажется, нет, не имеет. Осталось так мало времени впереди. Давай не будем тратить его на выяснение отношений и ссоры. Их практически не было в нашей прошлой жизни. Пусть их не будет и сейчас.

— Ты все о том же, — его губы скривились в непонятной ухмылке. — И опять не хочешь ничего слышать. Но я заставлю тебя слушать. Ты должна знать правду.

— Сережа, — страдальчески поморщилась я. — Я же попросила. Давай, не будем выяснять отношения. На это у меня нет ни времени, ни желания. Мне уже ничего не надо. Я просто хочу провести оставшиеся дни в покое. Я просто хочу жить. Видеть солнце или дождь за окном, а лучше в живую. Дышать, ощущать, как бьется сердце. Только это. А все остальное. Просто суета. Если удастся выжить, тогда я с удовольствием послушаю твои объяснения. Пока же, прошу. Не нужно ничего говорить об этом. Просто прошу. Надеюсь, ты услышишь мою просьбу.

Упрямо поджатые губы, сморщенный лоб и жесткое выражение лица говорили о том, что он не послушается. И понимать, что все это было и прошло не хочет. Смиренно приготовилась слушать его объяснения.

— Надеюсь, ты передумаешь. Скажешь, как будешь готова выслушать все, что я хочу тебе сказать. Не сомневайся, это действительно важно, — от удивления я даже дернула головой, что вызвало не очень приятные ощущения.

— Ты действительно не стал настаивать? — приподняла руку и коснулась его колена.

— Да, действительно, — подтверждение прозвучало как-то рассеянно, а мужская ладонь накрыла мои пальцы. — Не могу же я насильно заставить тебя слушать. Но, надеюсь, ты переменишь свое решение.

— Так странно слышать от тебя слышать все вышесказанное. Но спасибо, что не стал настаивать.

— Просто ты права, — непримиримое выражение исчезло с его лица, — Сейчас лучше потратить время на поиск хорошего врача, а не на споры. Обо всем другом мы сможем поговорить, когда ты пойдешь на поправку.

— Да, конечно, — отвернулась я, пряча слезы, навернувшиеся на глаза, при мысли, что возможно уже завтра я не увижу больше неба.

— Ты главное, верь, — прижал мою руку муж к своему колену. — Мы обязательно найдем способ справиться с бедой.

— У меня не хватит решимости сообщить маме, — решила я сменить направленность разговора, — Сможешь, ей сам рассказать?

— Тяжелая задачка. Но я попробую, — не стал он отказывать мне в моей просьбе.

— Нет. Конечно, если не получится, то я сама скажу. Ты только предупреди меня. Хорошо? Чтобы я знала нужно мне маме звонить или нет, — мои пальцы, которые он так и удерживал на своем колене, предательски задрожали.

— Я обязательно расскажу про результаты переговоров, — супруг ласково улыбнулся.

— Буду ждать, — забрала я у него свою руку, очень уж неудобно она лежала, затекла.

— Думаю, если получится сегодня решить вопрос с клиникой, то перевезем тебя в другую больницу. Есть у меня одна мысль. Как ты на это посмотришь?

— Я просто не верю этому чуду, — вздохнула я. — Надо же, прежде чем решить, ты спросил меня.

Воцарилось молчание, на мое замечание муж не стал отвечать. Я тут же начала заниматься самоедством. Зачем пытаюсь его задеть? Для чего, если ранее сама просила без лишних волнений прожить день?

— Извини, — покаянно произнесла я.

— За что? — пожал плечами Сергей. — Все правильно. Обычно я не спрашивал тебя, когда принимал какие-то решения касающиеся нас двоих. И я должен просить прощение у тебя. А не ты у меня. Из меня получился плохой супруг. Так что прости меня дурака.

— Вина лежит на обоих. — Предложила я компромиссный вариант. — Но мы опять пришли к тому с чего начали. Давай, не будем о грустном. Лучше помоги мне встать. Голова кружится, боюсь, сама упаду.

— Зачем? — встрепенулся задумавшийся супруг.

— Хочу в окно посмотреть, — вымученно улыбнулась я.

— Но это неразумно, — возразил он, — Врач сказал, что тебе лучше лежать.

— Кто знает, возможно, у меня не будет больше возможности увидеть жизнь за окном, — голос предательски дрогнул.

— Даже не думай. Все будет хорошо, — но подняться мне помог.

Процесс оказался сложным. Пугающе сложным. Сам переход в вертикальное состояние сопровождался сильным головокружением и потемнением в глазах. Оперлась о плечо мужа и отдышалась.

Каждый шаг к окну давался огромным усилием воли. Все время казалось, что земля уходит из-под ног. Мир поражал своей неустойчивостью и зыбкостью. Когда мы подошли к окну, я попросила отпустить меня. Вцепившись пальцами в подоконник, я долго ждала, пока туман перед глазами рассеется. Мучительное ожидание закончилось через несколько минут, и я смогла выглянуть в окно. Стекла вставшие на пути моего взгляда раздражали, и я попросила слабым голосом:

— Открой, пожалуйста, окно.

— А если простудишься? — но к окну подошел и, дернув за раму, открыл его.

— Спасибо. А если простужусь… Какая разница, — прошептала я, смотря на качающиеся от сильного ветра деревья.

Прохладный воздух ворвался в палату свежей струей. И на миг почудилось, что я свободна. Свободна от всего в этом мире. Захотелось расправить несуществующие крылья и полететь. Далеко. Туда где нет боли, нет страха, где есть счастье. В голубое небо. В простор полный света.

Опустила взгляд на грешную землю, дабы избежать искушения встать на подоконник и прыгнуть в небо, и нахмурилась. Под окном стоял человек. Мужчина. Правда, сверху плохо видно кто. Темноволосая голова и серая куртка навевали определенные мысли. Неужели Михаил? Зачем он пришел? Сплясать на моей могиле? Или для того чтобы убедиться, что мне точно не выкарабкаться?

И чего я злюсь? Возможность дожить оставшиеся мне несколько дней он оставил. Стоит ли плохо думать о нем? Надо попросить Сергея помочь мне связаться с Ищейками. Тьфу. Голова, точно, стала плохо соображать. Сергей и не подозревает о существовании этой теневой стороны жизни. Придется самой.

— Слушай, а сколько сейчас времени? — повернулась я к мужу, вспомнив, что потеряла сознание вечером.

Голубое же небо и яркое солнце никак не походили на это время суток.

— Два часа дня, — мельком взглянул он на часы и зябко передернул плечами.

— Как я сюда попала? — долго же я провалялась в отключке.

— Какой-то незнакомый мужчина принес тебя на руках. Потом исчез. Ты знаешь его? — подозрительно прищурил глаза Сергей.

— Откуда? — снова повернулась я к окну, заработав очередную порцию головокружения и тошноты.

Под окном, все так же топтался подозрительно знакомый индивидуум. Так Михаил это или нет? Этаж где-то третий. Я выглянула из окна, крепче вцепившись руками в подоконник. Точно. Третий.

В этот момент, стоящий внизу мужчина поднял голову вверх. Михаил! Я отпрянула от окна и почувствовала, как меня пробила крупная дрожь. Зачем он пришел? Зачем? И видел ли он меня?

Комната поплыла перед глазами, пол уехал из-под ног и я поняла. Все. Мое время пришло. Осознание того, что дальше ничего нет, стало страшным открытием. И в то же время. Проплыла мысль. Что, наконец-то. Станет так легко. Свободно.

Я не видела, как мужчина кинулся к упавшему на пол женскому телу. Я не видела, как начались судороги. Я не видела, как меня откачивали. Я просто плыла по волнам. Теплые, мягкие они покачивали меня, даря ощущение покоя и уюта. Так хорошо, так спокойно.

Я совсем не удивилась, когда призрачная фигура помогла выбраться мне из воды. На секунду меня посетило сожаление при мысли о теплоте и ласке волн. Но я его отбросила и без колебаний последовала за своим старым знакомцем.

— Я так боялся, что ты больше не придешь, — привлек он меня к себе.

— Пришла же. Сразу хочу извиниться. Ты был прав во всем. — Отстранилась от него и заглянула в туман, заменяющий ему лицо. — Но я предпочитала прятаться от правды. Сейчас же смысла в коконе нет. Зачем он мне? Тем более что у меня почти не осталось времени.

— Что ты. Это я не прав. Нельзя было так огорошивать тебя. Но я не удержался. Я же видел твою истинную суть и так хотел, чтобы ты поняла, как много теряешь, — сегодня мы гуляли по сказочному саду, яркому, но тихому.

— Не нужно слов. Тем более я пришла попрощаться.

— Попрощаться? — серебристые искры, из которых он весь состоял, потемнели.

Недоумевает.

— Я ухожу, — просто ответила я и, не ожидая от себя такого, прильнула к нему.

Тепло. Уют. Покой. От него веяло всем этим. А еще сдерживаемой страстью. И грустью. Так необычно чувствовать его эмоции и понимать, что он ощущает. Если бы в реальности я обладала такой способностью, скольких проблем удавалось бы избегать.

— Нет. Не уйдешь. Я не позволю. Я сделаю все, чтобы ты осталась, — он говорил так, словно уже давно все обдумал и решил.

— То, что случилось, не переломишь, — ласково провела пальцем по туману в той его части, где должна находиться щека, — И времени так мало. Так мало. Давай не будем терять его.

— Ты, правда, этого хочешь? — голос мужчины дрогнул.

— Да! — ответ прозвучал немного удивленно, потому как я поняла.

Да. Действительно хочу. И самое странное, что нет никаких сомнений в правильности принятого решения. Ни мыслей о том, что я его не знаю. Ни ощущения того, что это чужой человек.

Как описать то чувство, будто я сделала шаг в обжигающее пламя? И оно не опалило меня. Нет. Оно принесло наслаждение. Когда серебристые искры смешались с моим огнем, мир взорвался радугой красок и ощущений. Я растворялась в нем. Полностью. Без остатка. Но в то же время он стал неотделимой частью меня. Наши огоньки смешались и тогда я узнала. Узнала своего безымянного любовника, который приходил ко мне ночью под личиной Сереги. Узнала эти нежные ласки полные любви. Да, любви. Теперь я понимаю, почему та ночь стала незабываемой. Ни с чем не сравнить, тот фейерверк чувств, который испытываешь в момент близости с человеком, любящим тебя, и которого, о чудо, любишь ты. Это понимание, это узнавание, оказалось таким неожиданным. Оно подарило ощущение счастья и неземного блаженства. Два разных пламени смешались, для того, чтобы на мгновение стать одним. Невероятное чувство. Невероятная радость. Не нужны слова, чтобы сказать люблю. Не нужны взгляды. Просто знание того, что ценнее этого человека нет ничего на свете. И удивление, когда и где успела его полюбить. Наверное, в тот момент, когда он в первую нашу встречу прикоснулся ко мне. И так грустно, что поняла я это поздно. У нас остались только эти мгновения. И мы использовали их по полностью, испивая чашу страсти до дна.

Сплетение энергий, напоминали страстные объятия. Ласковое касание теплого серебристого пламени, сродни возбуждающему поцелую. Притом поцелую, который отдается желанием во всем моем эфирном теле. И как кульминация полное слияние, смешение желтых и серебристых искр. Мы представляли собой одно большое пышущее страстью пламя. И страсть долго не угасала. Она заставляла снова и снова начинать ласки. Она заставляла отсоединяться от него в изнеможении, так чтобы иметь возможность передохнуть. И она же гнала меня в огненные теплые объятья, для того чтобы снова испытать блаженство от ощущения себя единым целым с ним.

Какое-то время мы просто молчали. Просто наслаждались впитыванием тепла друг друга. Лежать на теплой траве, как ни странно действительно теплой, очень приятно. Да и ощущение незабываемой близости. Оно казалось таким хрупким, что нарушать тишину было страшно. Вот мы и лежали, обнявшись, и впитывали друг друга. И отдыхали. И все произошедшее казалось невероятно прекрасным сном.

— Ты, наверняка, выдуман мной, для того чтобы спрятаться от ужасной реальности за твоей спиной, — наконец-то я решилась нарушить молчание. — Скажи. Кто ты? Придуманная мной сказка?

— Если тебе так хочется, я могу быть и придуманным, — серебристый огонь обволакивал, дарил нежность.

— Значит действительно просто сказка, — расстроено отстранилась от ласкового тепла, которым он сейчас являлся, — Жаль, что она скоро закончится.

— Нет, она не закончится. Обещаю, — вернул он меня в свои объятья, и прошептал на ушко. — Есть возможность. И я ею воспользуюсь. Даже не сомневайся. Мне недавно предложили сделку. И я приму все ее условия.

— Какую сделку? — поелозила я в его объятьях и уткнулась носом в серебристый огонь в районе груди.

— Не важно. Главное, она дает шанс тебе. Значит, я на нее соглашусь, — еще крепче он прижал меня к себе.

— Мне не нравится эта идея, — подняла я голову, вглядываясь в туман, заменяющий ему лицо.

Сквозь него иногда проглядывали отдельные черты, но полная картина так и не складывалась. Да и имеет ли то, как он выглядит, значение? Думаю, нет. Пусть остается тем же теплым, нежным серебряным пламенем.

— Не бойся. Все будет хорошо, — снова почувствовала я жар его энергии на своем теле. — Сейчас, главное ты, и твое здоровье. А то, что будет потом. Я разберусь с этим. Тем более что этот миг стоит той цены, которую придется заплатить.

— Цена? — испуганно вздрогнула я. — Не хочу, чтобы ты платил какую бы то ни было цену. Я боюсь за тебя.

— За меня не нужно бояться. Верь, я справлюсь, — легкий теплый ветер коснулся рыжих прядей огня заменяющих мне волосы.

— Все равно я боюсь, — упрямо произнесла я.

— Не бойся, — сладкая огненная судорога пробежала по моему телу, когда я снова почувствовала прикосновение его тепла ко мне.

И вливающиеся силы, и скольжение серебристых огоньков по лицу и жар. Жар страсти. Снова мир сконцентрировался на нас двоих. Снова я растворялась в нем. И это было восхитительно. Невыносимо прекрасно. Счастье. Вот оно какое. Теперь я это знаю. Только сегодня я поняла, что значит жить. Какой глупостью было не понять этого раньше. Ведь это так просто. Любить и быть любимой. Отдавать себя всю и получать взамен не меньше. И узнала я эту простую истину, только на пороге смерти.

— Спасибо тебе за это прощание, — еле слышно прошептала я, скорее для себя, чем для него.

Услышал? Не услышал? Мужчина вздрогнул. Все-таки услышал. Но ничего не сказал, только крепче прижал меня к себе.

Постепенно приходило понимание того, что отпущенные мне мгновения истекают. Медленно, неумолимо время уходит и становится так страшно, что после определенного порога больше ничего не будет. А я так и не решилась спросить, зачем он появился в моей жизни таким странным образом.

— Кто разрешил больной встать? — темноволосая строгая женщина в белом халате, поджав губы, смотрела в глаза Сергея.

— Она так просила. Галя хотела увидеть небо и солнце. Я не удержался. Что с ней? — с тревогой спросил Сергей.

— Это покажет обследование. Правда есть подозрение. Мужчина, который принес вашу жену сюда, сказал, что у нее опухоль. И отдал нам результаты обследования. Думаю, опухоль развивается слишком быстро. Да и стадия не начальная.

— Есть шансы? — шепотом спросил мужчина.

Врач отвела взгляд в сторону и некоторое время помолчала:

— Сложно сказать. Хочется сначала проверить. Потом и будем говорить о шансах.

— Понятно, — взъерошил Сергей волосы, и горько улыбнулся. — Есть возможность перевезти ее в специализированную клинику?

— На вопрос вы получите ответ только после того, как выясним все подробности о болезни вашей жены. Ждать придется недолго. Обследуем быстро.

Воцарилось молчание. Сергей ушел с головой в свои мысли, а врач, пользуясь моментом, покинула палату.

Перед Сергеем стояла сложная задача. Следовало сообщить Екатерине Андреевне, о том, что произошло с Галиной. И сейчас, он думал, как правильнее это сделать. Да и еще пара дел не давала покоя. Жена заболела очень не вовремя. Тяжко вздохнув, и еще раз бросив взгляд на Галю, остававшуюся под присмотром медсестры которой Сергей заплатил за то, чтобы она сидела с больной, он покинул палату и больницу.

Мужчина же топтавшийся под окном, увидев выходящего из больницы Сергея, радостно вздрогнул. Наконец, у него появился шанс. Глаза, обведенные темными кругами, приняли решительное выражение.

Проникнуть в больницу ему не составило труда. Отводить глаза, это умение он освоил первым, когда у него обнаружились необычные способности. Главное, в этом состоянии оставаться внимательным. Иначе рискуешь на кого-нибудь натолкнуться. Или кто-нибудь наступит на ногу. Тебя не видят, и значит, будут идти кратчайшим путем, не учитывая, что ты стоишь на этом пути. Номер палаты Михаил узнал, еще тогда, когда привез Галину сюда. Пришлось побродить в поисках нужной двери. Но упорства ему не занимать, так что, поплутав, он нашел искомое.

Бесшумно приоткрыл дверь и застыл статуей на пороге. Не рассчитывал, что в палате кроме Гали еще кто-то будет. Непредусмотрительно. Следовало подумать о том, что палата могла оказаться не одноместной. Или о том, что в палате могли оставить сиделку. Задача усложнялась. Так же бесшумно, чтобы женщина не заметила, прикрыл дверь. И задумался.

Но случай предоставил ему шанс. В палату заглянула молодая сестричка и попросила пройти сиделку к главврачу. Зачем-то та ему понадобилась.

Михаил вздохнул с облегчением. Скорее всего женщина сидевшая в палате на страже, являлась не нанятой в агентстве сиделкой, а прикормлена прямо здесь в больнице. Это оказалось ему очень даже на руку. Нанятая сестра вряд ли стала бы подчиняться приказаниям главврача.

Дождался момента, когда палата осталась пустой. Надо же, на замену никого оставлять не стали. Вот что значит наша сегодняшняя действительность. Проскользнул в помещение и остановился, пораженный открывшимся зрелищем.

Глаза резанули стены, покрашенные до половины облупленной голубой краской, а другая половина слепила белизной. Ободранная тумбочка. Металлическая кровать. И хрупкая фигурка на ней. К руке тянулась трубка капельницы.

Но не это так поразило Михаила. А страшная бледность женского лица. Бескровные губы. Ввалившиеся глаза и щеки. Потускневшие волосы. И тонкие руки поверх одеяла. Они приобрели какую-то особую прозрачность, свойственную долго болевшим людям. Тем нереальней она смотрелась на руках Галины. Ведь только вчера он видел ее живой. И ничто тогда не говорило о том, что червь болезни грызет ее изнутри. Так же как и с Викой. Но на лице и руках ребенка виднелись еще и кровоподтеки. Здесь же в глаза бросалась только эта страшная прозрачность.

Отогнав непрошеные воспоминания, мужчина подошел к кровати ближе и застыл, являя собой статую скорби.

— Прости, — губы слушались с трудом. — Я виноват. Но я исправлю свою ошибку. Не знаю почему, но я верю тебе. Верю, что ты не имеешь отношения ко всей этой истории. И значит, я найду возможность вернуть то, что забрал, не имея на это права. Я бы хотел, чтобы ты простила меня. Но даже этого я лишен. Что же. Я буду сам себе судьей. Но после того, как верну долг своей дочери. Я не смог защитить ее. Значит, я виноват. Я покарал невиновного. И здесь, тоже виноват. Но я знаю путь, который приведет к справедливости. И я пройду его весь. Клянусь.

Робко Михаил положил свою руку на бледные прозрачные пальцы. Присел на стул и стал вглядываться в женское лицо. И все спорил сам с собой. Безысходность и отчаяние слышались в этих шелестящих словах. Ведь он как никто другой понимал, чья вина в том, что Галина сейчас умирала. И его съедало изнутри уже знакомое ощущение беспомощности и понимание собственного бессилия. Оставалось только одно, чужая помощь. Кое-что он слышал краем уха. И пусть все могло оказаться сложнее, чем казалось на первый взгляд. Что ж. Он, если надо, готов платить за свою ошибку.

Особенно сильно и болезненно грызло понимание того, что он упустил свой шанс. Шанс быть счастливым. И не просто упустил, а уничтожил собственными руками. Месть заслоняла все так сильно, что он не обращал никакого внимание на нереальное для себя чувство. Любовь. Да. За эту так мало знакомую ему женщину, Михаил готов отдать жизнь. Не задумываясь. И сейчас он спорил сам с собой. Что важнее. Месть? Или жизнь дорогого и любимого человека? И боялся сделать неверный выбор. Тот, который заставит жалеть всю оставшуюся жизнь.

— Ты? — слабый шепот привлек его внимание к себе.

— Ты пришла в себя? — крепче сжал он тонкую руку.

— Зачем ты здесь? — голубые глаза смотрели спокойно, без испуга.

В этом взгляде читались жалость и грусть.

— Узнать как ты, — просто ответил Михаил.

— Плохо, — без тени улыбки ответила она.

Когда я пришла в себя, поняла — ослабела так, что тяжело открыть глаза. Но сделала усилие над собой. Какая-то тревога не дала мне погрузиться обратно в океан мечтаний.

Меня ждал сюрприз. Михаил собственной персоной. Задумчивый, сломленный, он выглядел больным. Тени под глазами, усталые складки у рта. Мне стало его так жалко, что я забыла о том, причиной чему он стал. Да и время ли копить злость? Умиротворение, в которое я погрузилась после виртуального свидания, не давало места негативным эмоциям.

— Ты? — удивилась я.

— Ты пришла в себя? — слабо улыбнулся он.

— Зачем ты здесь? — неужели ему мало того, что уже произошло.

— Узнать как ты, — обаятельная у него улыбка, ничего не скажешь.

— Плохо, — скривилась я, и посмотрела ему прямо в глаза. — Жалеешь, что оставил меня в живых?

— Нет. Я понял одну страшную вещь, — на него стало больно смотреть, так исказилось его лицо, — Я совершил ошибку.

— Значит, ты веришь, что я непричастна к истории с твоей дочерью? — усмехнулась я и отняла у него свою руку.

Это небольшое усилие вымотало меня так, что пришлось прикрыть глаза, чтобы придти в себя.

— Верю, — по губам мужчины пробежала болезненная судорога. — И я виноват перед тобой. Но ничего. Способ найдется. Я напортачил, мне и исправлять. Даже ценой жизни.

Эти пафосные слова прозвучали так обыденно и просто, что мне стало страшно. И в то же время промелькнула мысль: «Неужели?».

Слишком похожие намерения у этого сгорбившегося у моей постели мужчины и того из нереальных снов. Или это я просто списала портрет с Михаила? Это в том случае, если мой любовник просто выдумка. Но с тем, мужчиной мы знакомы дольше, чем с реальным Михаилом. Отбросила эти мысли как несущественные. Как никто другой в этом мире, я понимала, что мне не выжить. Я чувствовала дыхание болезни и ощущала, как энергия истекает из меня. Все быстрее и быстрее ускоряя свое течение. Так стоит ли задаваться этим вопросом? Что даст ответ на него? А если это не он? Как это прозвучит? Михаил. Не с тобой ли мы занимались сегодня любовью в моих мечтах? И что я хочу услышать? Он, как и я, конченый человек. И вряд ли у нас могло быть совместное будущее.

Какое бы решение Миша не принял сегодня, он обречен. Если решит мстить дальше, то выжить ему вряд ли удастся. На стороне подонков замучивших его дочь огромная сила. А даже если откажется от мести, никогда не сможет спать спокойно, зная, что подонки еще живут и дышат. И я могу только пожалеть его сейчас. Ему будет тяжело, после того как я уйду. Ведь останется еще груз вины передо мной. Жаль, что так вышло. Если бы удалось все повернуть по-другому, то кто знает, может все-таки получилось бы что-то. Но что жалеть о несбыточном? Да и смогла бы я его полюбить? Вот вопрос, на который я не узнаю ответа никогда. Он удивительный человек, рядом с которым я поняла, что способна на безумие. Но все это так мелко по сравнению с вечностью ждущей меня. Зачем? Для чего я прожила тридцать бездумных лет? На что я их потратила? Последние десять на жаление себя любимой и копание в прошлом. Я так и не научилась просто радоваться жизни. Глупая.

— Знаешь, Миша, — вздрогнул он, когда я так его назвала, — я прощаю тебя. Ты можешь продолжить жить, избавившись хоть от этого груза на душе. Я не держу на тебя зла. Жизнь, которая осталась у меня за плечами, пуста и никчемна. Так стоит ли она сожаления или борьбы?

— День назад в тебе еще чувствовалась жажда жизни, — с болью произнес Михаил и замолчал, смотря на меня с затаенной тоской.

— Все пустое. Жизнь, суета, глупость и злость людская, — я смотрела на мужчину, словно сквозь какое-то стекло.

Так будто оно отделило меня от всего остального мира, давая возможность смотреть и видеть, но отнимая желание хотеть. Но не полностью. Желание окунуться в мир грез и провести остаток жизни в объятиях любимого осталось неизменным. А присутствие Михаила мешало. Очень. И в последних моих словах прозвучало затаенное раздражение. И я обрадовалась, что разговор прервали. В палату ввалилился народ в большом количестве, задушив мою радость на корню. Ладно бы кто-то один. А то целой кучей. Михаила они не заметили, словно тот и не находился в помещении.

— Привет, Галочка, — произнося это, Машуля выглядела виноватой. — Вот узнали, что ты заболела. Решили навестить.

Пока она говорила, Михаил бочком пробрался к двери, дождался пока все зайдут, и выскользнул из палаты, напоследок послав мне извиняющуюся улыбку. Но я и не сердилась. Мне бы тоже не хотелось отвечать на вопросы о том, кто он такой и что здесь делает.

— Привет, Маша, — боюсь, улыбка получилась безжизненной. — Привет, Тань. Здравствуй, Игорь.

Надо же все втроем. Неужели все-таки решили создать гарем?

— Мы тут яблок принесли. И цветы. Игорь! — сердито нахмурилась Татьяна, — Почему не отдашь букет?

Недовольно поджав губы, Игорек направился ко мне. В руках он держал белые розы. Мои любимые. На секунду мне стало завидно. Что вот. Они все живые и здоровые, а мне не суждено жить. Они могут ссориться, улыбаться переживать и любить. А у меня по воле рока это все отняли. Но ценила ли я жизнь? Вряд ли. Раз постоянно ныла и считала себя несчастной.

— Положи на тумбочку, — тихо сказала я, — Мне тяжело будет его удержать.

Неуклюже пристроив букет, удалось это ему не сразу, букет никак не хотел оставаться на месте, Игорь отошел и встал за спинами девочек. С ума сойти. Совсем человека не узнать. Что с ним такое? Где былая самоуверенность и наглость? Влюбился что ли? Интересно в кого из девчонок? Или сразу в обеих?

Я даже ожила немножко, так озадачило меня поведение Игоря. Михаил со своим раскаянием не смог меня растормошить. Зато Игорю удалось. Все-таки имеет он на нас женщин магнетическое воздействие.

— Знаешь, за эти дни столько всего произошло. Мы растерялись немножко, — жалко улыбнулась Машка. — И повели себя неправильно. Ты уж прости нас. Ладно? Ты же знаешь, Марина Александровна может, — запнулась она, — могла кого угодно, в чем угодно убедить.

— Не парься, — шевельнула я рукой. — Какая теперь разница? Что было, то прошло. Лучше расскажите как вы. Как там наша фирма поживает?

— Ты же знаешь, — поморщилась Татьяна, при упоминании о нашей фирме, — Мы уволились. Как-то страшно стало работать. Приходили всякие странные личности. Интересовались нашей деятельностью. И тут стали такие подробности всплывать. Ужас. Вот мы долго и не думали. Правда, Маш?

— Правда, — кивнула Машуня.

— Вы помирились? — как тяжело держать глаза открытыми.

— Ага, — радостно оскалилась Маша, — Мы решили последовать твоему совету и разобраться, наконец, со странной личной жизнью.

— Поздравляю, — и улыбаться тяжело, — И каким образом решили проблему?

— Просто, пошли искать других мужиков, — пожала плечами Танька, но в голосе проскользнуло легкое сожаление.

— Кто вам разрешил посещение больной? — раздался возмущенный голос от дверей.

Молодая медсестричка окинула всех грозным взглядом.

— Так мы ненадолго, — поднялась Маша со стула и словно ненароком наступила Игорю на ногу.

Невероятно красивая статуя божества ожила и понукаемая многозначительными взглядами Машули, двинулась в сторону выхода.

— Понимаете девушка, — улыбнулся Игорек медсестричке, та сразу же покраснела, — Кстати, как вас зовут?

— Лена, — смущенно пролепетала она.

— Очень приятно, Лена. А я Игорь. Так вот, милая Леночка. Мы решили навестить нашу очень хорошую подругу, которая к несчастью занемогла. Все мы люди занятые, поэтому очень сложно выкроить время, подходящее под график посещений больницы. Такая умная и очаровательная девушка не может не быть отзывчивой. Правда? — растерянная девушка кивнула головой. — Войдите в наше положение. В другой раз мы просто не сможем навестить Галочку. А кто кроме хороших знакомых может дать порцию полезных эмоций больной? Так, как? Вы нам разрешите остаться. Мы ненадолго.

— Хорошо, — покраснела медсестричка еще раз, — Но не долго.

— Конечно. Мы не станем подводить такую добрую и милую девушку, — взял нежную ручку в свою руку Игорь, и поцеловал кончики пальцев.

Чем окончательно смутил медсестру. Она вырвала у него руку и пулей вылетела за дверь.

— Молодец Игорек, — довольно усмехнулась Татьяна, — Чисто сработано.

Красивое лицо скривилось в непонятной гримасе, но мужчина промолчал.

— Что вы сделали с Игорем? Садистки, — засмеялась я легким шелестящим смехом.

— Ничего. Необходим был кто-то, кто подвез бы нас до больницы. Вот мы его и прихватили. А что с ним, — загадочно улыбнулась Таня, — Пусть лучше сам расскажет.

— Ага, Игорь, — поддержала ее Маша, — Расскажи. Галь, ты даже не представляешь как это забавно.

— Кому забавно, кому нет, — недовольно отозвался Игорь.

— Расскажи. Давай, давай. Не смущайся, — смеясь, сказала Татьяна.

— Ну, — начал рассказ Игорек, — Ты помнишь, Галь, когда мы встретились с тобой у гей-бара?

— Помню, — странное бессилие, и апатия постепенно накрывали меня волной, и дальнейший рассказ доходил до меня с трудом.

— Тогда я сбежал от гея, которого зовут Максим. Ну, и, оказалось, его задело, что я ему отказал, и он проследил за мной. Узнал где я живу. Ну, и, — замялся Игорек. — Теперь не дает проходу. Говорит что любит. И отвязаться от него не получается. Очень настойчивый. Постоянно шантажирует, что покончит с собой. Вот и стал я после этого немного дикий. Шарахаюсь от любой тени. Вдруг это окажется Макс.

— Забавно. Правда? — захихикала Машка. — А у нас не только Игорек новость. Тут до нас такой интересный слушок дошел. Представляешь, теперь наше бывшее место работы берет под свое крылышко вышестоящая организация. Ну, ты, знаешь какая.

— Знаю, — ее голос доносился до меня как сквозь вату.

— Так вот, говорят, исполняющим обязанности генерального, теперь будет один мужик. Кажется, ты его знаешь. Вы еще в одном Институте учились. Как его… Постой. Ага. Дмитрий Сергеевич Солонский. Знаешь такого?

— Светловолосый, невысокий? — даже свой голос я слышала так, будто он прорывался сквозь заслон.

— Не знаю. Мы его не видели. Только на фотографиях, которые ты показывала. Но ведь фамилия и имя совпадают? Так?

— Не факт, — недовольно буркнул Игорь. — Мало ли однофамильцев бродит по земле.

— Все может быть, — возразила Татьяна. — Он вроде как недавно вернулся откуда-то из-за границы.

Они говорили что-то еще, но их голоса звучали все глуше и глуше, голова разрывалась от дикой боли. Надвигался очередной приступ. Так что когда пришла та же медсестра, которая выгоняла их раньше, я была благодарна ей, что она, сильно краснея, попросила их удалиться.

Прощание с ними прошло для меня как в тумане. Я потеряла способность внятно отвечать и только слабо кивала, стараясь не вызвать очередную вспышку боли.

А потом сознание уплыло. Но встреча с тем, кого я больше всего надеялась увидеть, не состоялась. Он как в воду канул. И никак не отзывался на мой призыв. Стало страшно и одиноко. Что же с ним такое произошло? Мне никогда раньше не приходилось его звать и ждать… Он всегда первый связывался со мной. Или… Все-таки он просто моя выдумка, как и моя неземная любовь. Слишком одинокой я себя чувствовала. Вот и придумала себе сказочную мечту. Жаль. И как же больно это понимать. В эти последние часы я одна. Совсем одна. И нет человека, в объятиях которого можно спрятаться. Тоскливо я осмотрела серое марево. Вот истинный вид того места где мы встречались. Грустно. И одиноко. Устало опустилась на пружинящий серый туман и горько заплакала. Неужели он меня бросил? Одну. В такую минуту? Нет. Не бросил. Я просто его придумала. Но плакать от этой утешительной мысли не перестала. Как же плохо. Как же мне сейчас плохо. Так стоило ли сбрасывать кокон? Но в ответ на эту мысль упрямо произнесла про себя. Я выдумала. Выдумала все. И его, и кокон, и саму любовь.

Полумрак комнаты, создавал таинственную обстановку. Обитатель со вкусом обставленного помещения, даже не вздрогнул когда раздался звонок телефона. Только довольная улыбка зазмеилась по его губам. Все получалось так, как он и рассчитывал.

— Алло, — лениво произнес мужчина в трубку.

— Я готов принять все ваши условия, — довольный смешок хозяину комнаты удалось сдержать с трудом. — Сделку заключим с помощью магии.

— Вы помните, что в случае, если мы найдем его без вашей помощи, сделка аннулируется. И мы заберем то, что собираемся вам отдать, — щелкнул пальцами мужчина по стеклянному бокалу на столике рядом с креслом, в котором он с удобством расположился.

— Я все помню. И цену знаю. Только кое-что в условиях сделки я хотел бы изменить. Вам все равно какую жизнь забирать. Так что если я не смогу выполнить условия, я хотел бы…, - мужской голос на другом конце линии замялся. — В уплату отдать свою жизнь. Главное условие, чтобы с женщиной было все хорошо. Никаких проблем со здоровьем.

— Конечно, — насмешливо улыбнулся хозяин комнаты. — Мы готовы предоставить такую возможность. Вы правы, нам все равно какую жизнь забирать. Но зачем вам отдавать свою? Ведь гораздо проще, отдать то, что купили, обратно. Именно так. Именно то, что приобрели — обратно.

— В таком случае изначально не было бы смысла в сделке, — в голосе послышалась страшная усталость, — В течение двух месяцев, я найду того человека, который угрожает вам. Доставлю его лично. Не сомневайтесь.

В последних словах прозвучала легкая насмешка, которая заставила нахмуриться мужчину в кресле.

— Надеюсь, вы не считаете, что вам удастся нас обмануть? — добавил он в голос немного угрозы.

— Что вы, — презрительно произнес его собеседник. — Вряд ли мне удастся преуспеть там, где один из сильнейших темных магов считается асом.

— Тогда зачем вам эта сделка, если вы не доверяете нам? — позволил себе ленивое удивление упомянутый темный маг.

— Какой смысл вам объяснять. Такие понятия как любовь и ценность человеческой жизни, вам не могут быть известны.

— Не буду убеждать вас, что вы ошибаетесь, — голос мага прозвучал как-то надломлено и безжизненно. — Хорошо. Условия сделки меня устраивают. Да, и еще. Так же, мне хотелось бы заполучить хоть один амулет в руки. Надеюсь, вы не против этого пункта в контракте? Иначе не вижу выгоды для себя затевать все это.

— Если бы вы могли найти его сами, вы не стали бы обращаться ко мне, — возразил его собеседник, но мысль развивать не стал. — Я согласен с присутствием этого пункта. Но его невыполнение, не послужит причиной расторжения контракта. Основополагающим, я считаю нахождение угрозы. А угрожает вам человек. Я сделаю все, чтобы достать его из-под земли. Мои способности в этом порука.

— Когда будем подписывать? — деловито поинтересовался темный маг.

— Сегодня. Чем скорее, тем лучше. Времени осталось очень мало, — помолчал собеседник мага. — Обещайте, что выполните все в точности. У нее не будет никаких проблем со здоровьем.

— Дорогой, — намеренно растягивая слова, мужчина в кресле наслаждался беспомощностью собеседника. — Мы никогда не нарушаем условий контракта. Это уж вы должны знать. Так что, вам не о чем беспокоиться. Внимательно перечитаете, укажете места, которые вам не понравятся. Мы обсудим. Придем к компромиссу. Поймите, мне очень хочется встретиться со своим врагом лицом к лицу. Поэтому не вижу необходимости обманывать вас.

— У меня все равно нет выбора, — обреченно прозвучал голос в трубке. — Шесть вечера вас устроит?

— Вполне. Буду ждать. Куда ехать вы знаете? Нет необходимости объяснять дорогу?

— Я приеду.

В трубке раздались короткие гудки. А темный маг брезгливо поморщился и отхлебнул ярко алый напиток из бокала. Тяжело признаваться самому себе, что бессилен найти человека, представляющего смертельную угрозу.

Кто-то настойчиво звал меня. Как же не хотелось открывать глаза. Если бы я находилась в мире грез не одна, я бы и не стала этого делать. Но я обрадовалась возможности сбежать от одиночества и отозвалась на зов слабым стоном.

— Галочка. Галчоночек, — причитала мама.

— Мама, — отстраненно я смотрела на слезы в таких родных голубых глазах. — Не плачь. Значит, мне так на роду написано.

— Я и не плачу, — вымученно улыбнулась она. — Вот видишь, — заморгала она, смахивая слезы, и снова улыбнулась. — Я уверена, ты поправишься.

— Ах, мама, — не стала я ее разубеждать.

— Все у тебя будет хорошо, — мамин голос дрожал, но она держала себя в руках.

— Конечно, — не признаваться же ей, что я чувствую — времени осталось немного, очень немного.

— Ничего мы справимся. Сереженька сказал, что у него есть знакомый, который знает очень хорошего хирурга. Он может помочь. Этот врач как раз проводит такие операции, — нерешительно, словно боялась, что я от этого рассыплюсь, мама коснулась моей щеки.

— Ты, извини, — шепотом произнесла я, — мне немного тяжело говорить. Сил нет.

— Я понимаю, конечно, понимаю, — подавила она рыдание. — Ты, молчи. Я просто посижу здесь с тобой рядом.

В палате воцарилась тишина, я же прикрыла глаза. Так тяжело держать их открытыми.

Значит, Сергей сообщил маме. Спасибо ему. Но даже присутствие мамы рядом сейчас раздражало. Ее дыхание напоминало о том, что жить осталось мало. Очень мало. Скоро я впала в забытье. Темнота и пустота поглотили сознание. И больше не было ничего. Совсем. Пусто, тихо…. Небытие. Наверное, оно так выглядит. Но мысли растворялись в этой темноте, она поглощала меня, мою личность.

— Нет, — беззвучно прокричала я. — Еще слишком рано. Рано.

Никто меня не услышал. И я постепенно растворилась в ничто. Неумолимый процесс не принимал в расчет мои эмоции и желания. А потом, не осталось ни эмоций, ни желаний. Только безразличие. И вопрос. Уже все? Как быстро. Ни удивления, ни расстройства. Ничего. Пустота и темнота. Пропала и память о прошлом. Пропала я. Все завершилось так обыденно, так странно обыденно. Был человек. И вот, нет его. Ни души, ни искры или пылинки оставшейся от нее.

И я уже не увидела вихря. Не увидела, как он ворвался туда, где ему не полагалось быть. Ветер принес изменения в безжизненный пейзаж. Тщательно, по крупинке, по молекуле, он собирал то, что когда-то являлось человеческой душой. И лепил из странного месива огненных искорок что-то известное ему одному.

Часть вторая Право на жизнь

Глава 1 Игры сильных мира сего

Вот и прошло какое-то время. На дворе теплый июньский вечер. Солнце еще и не думает садиться. Оно хочет, так же как и гуляющие по улицам люди, насладиться безоблачным небом, вот и не торопится прятаться за горизонт. Большое, все еще пышущее жаром, оно висит над домами, и очень лениво передвигается по небу. Правильно. Куда ему спешить.

Так же никуда не спешили двое мужчин. Медленным шагом они прогуливались по удивительно безлюдной в этот час аллее. И вдумчиво, неспешно вели беседу. Со стороны, казалось, что разговаривают они об обыденных пустяках, так мирно они общались. Словно старые друзья, которые давно не виделись и сейчас, да, да, именно так, испытывают радость от встречи. Но при этом, воспитанность и хорошие манеры не позволяют выказывать ее слишком явно. И тем удивительнее звучала бы беседа для посторонних, если бы нашелся человек, способный ее подслушать.

— Анатолий Дмитриевич, — стройный, обаятельный молодой парень, в черной рубашке и темно-синих джинсах, позволил себе легкий жест рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Анатолий Дмитриевич, — повторил он. — Вы не находите, что ваши люди поступили несколько самонадеянно, вмешавшись в течение этой истории?

— Зато вы Сергей Павлович, — вежливо улыбнулся парню темноволосый мужчина, — не очень хотите в эту историю вмешиваться.

— Заурядная история, смею вас заверить. Зачем Конгломерату вмешиваться в нее? Тем удивительнее участие вашего Темного Мага, в подобном деле. Никогда не думал, что вы способны на благотворительность, — легкомысленный тон, никак не вязался с холодным выражением глаз молодого человека.

— Это наше право заключать контракты. Вы же знаете, что насильно мы никого не заставляем их подписывать, — мужчина средних лет, в сером деловом костюме, еще раз улыбнулся собеседнику. — Так что, все в пределах закона. Вам не к чему придраться. И благотворительностью это дело не назовешь. Вы не знаете, Сергей Павлович, почему у меня последнее время появилось стойкое ощущение, что Ищейки работают спустя рукава?

— Разве? — намеренно деланно удивился Сергей Павлович. — Скажите, кто именно посмел не выполнить свои обязанности. И мы обязательно накажем тунеядца. Так кто же провинился?

— Думаю, ни одна из Ищеек, не стала бы, работать столь медленно и с неохотой, не удерживай ее кто-нибудь за ошейник. Следует искать не среди простых работяг. Копать нужно выше, — подхватил мужчина парня под локоть и снисходительно улыбнулся. — И вот если там удастся навести порядок, тогда это дело с амулетами раскроют на раз, два, три.

— Право слово. Вы ошибаетесь. Уверяю вас, — вернул ему вежливо-насмешливую улыбку молодой человек. — Но давайте вернемся к обсуждаемому делу. Например, к тому, что жить или не жить, умереть или нет душе, эти вопросы состоят не в вашем ведомстве. И уж тем более не в ведении простого Темного мага. Не подскажете случаем, как его зовут? Очень хотелось бы узнать, где он раздобыл сведения об этом ритуале.

— Покопался в бабушкином сундуке, — пожал плечами мужчина в костюме. — Нашел, сумел использовать…. Меня вот больше интересует к чьему же ведомству вопросы жизни и смерти относятся. Позвольте поинтересоваться.

— Господа Бога, — наигранно удивленно приподнял брови Сергей Павлович. — Разве нет?

— И это прописано в Негласных Законах? — притворно наивно поинтересовался Анатолий Дмитриевич. — Подскажите, будьте так любезны, пункт, под которым это правило записано.

— Вы правы, — легко согласился молодой человек, — не прописано. Но есть одно маленькое но. Вы не убедились кое в чем, прежде чем вмешиваться. В бабушкином сундуке это кое-что не нашлось? Так?

— Да, и что же мы не учли? — безразлично поинтересовался мужчина.

— Сущую мелочь. Она бы выжила и так, — прожег презрительным взглядом парень собеседника насквозь.

— Разве? — хмыкнул мужчина. — Человек умирал, и средства его вернуть к жизни не было. Это вы знаете и без меня. Так что же вам не нравится? Мы помогли умирающей и ее возлюбленному.

— Вы плохо знаете суть проведенного ритуала, если утверждаете подобное, — молодой человек сверлил взглядом собеседника уже безостановочно.

— И что же такого в этой сути? — скучающе ответил на пристальный взгляд Анатолий Дмитриевич.

— Сам ритуал не используют потому, что успешен он может быть только для человека, который и так имеет право на жизнь. Вам нужно объяснить подробнее? — насмешливо спросил Сергей Павлович, и, не дождавшись ответа, продолжил. — То есть, в любом случае, случилось бы чудо или произошло бы еще что-нибудь, но она осталась бы жить. Поэтому это заклинание признали бессмысленным и запретили к использованию. Если есть вопросы, вы можете обратиться к Негласному Закону. Статья двести пятая, пункт третий. Этой статьей никто давно не пользуется, потому что само заклинание утеряно лет сто назад. Даже подумывали ее исключить из закона. Но так и забыли. Представляете себе? Чудно, правда?

— Я не верю вам, — глаза мужчины в деловом костюме загорелись злостью и он, отстранившись от собеседника, нервно закусил губу. — Вам хотелось бы любым способом заработать преимущества. И я понимаю это желание. Но не думайте, что мы так глупы и готовы легко подставиться под такой блеф.

— Что вы. Что вы, — замахал руками молодой человек в комическом ужасе. — Мы просто решили оказать вам любезность, указав на возможность проблем для вашей организации в будущем. Вас подвело простое незнание очень крохотной мелочи. Ведь на самом деле, все очень просто и до нельзя сложно. Я ведь не шутил, когда говорил, что вопросы о том, жить или нет душе, решаются на небесах. Чтобы человек о себе не возомнил, приходится смиренно признать. Бог знает лучше.

И, Сергей Павлович, принял вид глубоко верующего человека, униженно признающего свою ничтожность перед лицом более могущественной силы. Только холодные искры насмешки, иногда проскальзывающие во взгляде, говорили о том, что он ломает комедию. И получает от этого несказанное удовольствие.

— И что вы хотите от нас? — взгляд Анатолия Дмитриевича снова стал спокоен и безмятежен.

— Ничего, — усмехнулся молодой человек. — Просто хотелось достигнуть понимания. Вы ведь знаете правила. Если мы не подаем на вас в Суд Высших, то у нас есть право вмешаться.

— И вы хотите вмешаться в эту историю? — оправил серый пиджак и смахнул несуществующую пылинку мужчина.

— В эту? Зачем? — пожал плечами парень в черной рубашке. — У нас есть мысли поинтересней. И дел более важных завались. Мы просто оставим этот ваш должок на будущее. Пригодится. Впереди ведь Игры. Вы помните? И притом скоро. Через две недели. А эта история уже нам неинтересна. Почти не интересна. Догадайтесь. Что мы выберем в качестве задания для наших противников?

— Вы не посмеете, — прошипел Анатолий Дмитриевич, но тут же оправился. — Думаете, это даст вам большое преимущество?

— Кто, знает. Кто, знает, — махнул рукой Сергей Павлович. — Любая мелочь окажется нелишней. Вы ведь и сами это понимаете.

Его собеседник ничего не ответил, только нахмурился и поднял голову к небу.

— Все. Не смею больше задерживать ваше внимание, — немного суетливо молодой человек протянул руку для рукопожатия, — дела. Да и вы занятой человек.

— Вы правы. Дела, знаете ли, — мрачно посмотрел на него мужчина, но руки в ответ не подал.

— Счастья и доброго здравствования не желаю. Просто говорю. Аревуар. До ближайших Игр. Там увидимся.

И парень, по которому никак не скажешь, что он является главой Конгломерата, слишком уж легкомысленно выглядел и одевался, направился в сторону выхода из парка. Там его ждал спортивный автомобиль ярко-красного цвета. Плюхнувшись на сидение, он на секунду скривил губы в презрительной усмешке. После же его лицо приняло холодное выражение, и он сорвал машину с места, сразу на большой скорости. Визг покрышек и столб пыли, вот и все напоминание о том, что молодой человек гулял в этом парке.

Анатолий Дмитриевич же остался на месте. Он вновь смотрел в небо и скоро набежавшие тучи стали вполне отвечать его мыслям и настроению. Сегодня сияющее солнце раздражало его до ужаса. Явился ли мужчина причиной ухудшения погоды или нет, но скоро тучи пролились дождем и в парке он остался один. Ни одна капля не замочила его волос или одежды. Довольно кивнув на дождь, господин в деловом костюме поспешил к машине. Черная, тонированная, она вполне отвечала угадываемой приличной стоимости одежды, как впрочем, и шофер, угодливо открывший дверцу. И вот уже скоро, о присутствии значительной личности в сером пиджаке в парке, ничего кроме дождя не напоминало.

Звонок в тишине кабинета прозвучал резко. Даже как-то вызывающе. Или хозяину помещения это просто показалось? Он догадывался, кто это мог звонить. И ему это не нравилось. События вышли из-под контроля. Неприятность сваливалась за неприятностью. И сам ритуал не так прост. Ох, как непрост. Приходится теперь расхлебывать заваренную кашу.

— Алло. Слушаю, — поднял мужчина трубку, после того как звонок телефона стал казаться ему чуточку раздраженным.

— Здравствуйте, господин Темный маг, — голос звучал зло. — Хотелось бы знать. Почему я не могу ее найти?

— Я хочу, чтобы вы понимали. Сам ритуал пошел изначально не так, как рассчитывалось. Не удалось направить душу на выбранный объект. Само событие вышло из-под контроля. Мы теперь не знаем, куда она могла подевать. Она осталась жить. Это вы смогли почувствовать и сами. Но вот где и как, — магу ой как не нравилось оправдываться, а пришлось.

— Хочу, чтобы вы понимали, — в мужском голосе прозвучала с трудом сдерживаемая ярость. — По условиям контракта, если я не смогу с ней увидеться, я имею право расторгнуть сделку.

— Но основное условие мы выполнили, — возразил маг, нервно крутанувшись в кресле. — Она жива. Это-то вы отрицать не станете.

— Да не стану. Но вот все остальные пункты я не могу считать выполненными. Включая и те, которые касаются ее здоровья.

— Я могу лишь предложить вам компромисс, — мужчина передвинул к краю столешницы позолоченную ручку. — Мы ищем беглянку. Вы ищите нашу угрозу. Если к сроку мы не отыщем ее, контракт расторгнем по обоюдному согласию. Но мы найдем. Будьте уверены.

— На вас не работает ни одна приличная Ищейка или Маг Поисковик. Среди Темных магов поисковики редки. Как вы собираетесь искать? — собеседник мага и не пытался скрыть иронию.

— Да. Я знаю, что Ищейки так помешаны на справедливости, что не идут на контакт с нами. И Маги Поисковики неохотно с нами сотрудничают. Но у нас есть вы, — мужчина старался говорить мягко, не раздражая человека на том конце провода.

— Предлагаете мне самому найти ее? — насмешка стала еще более неприкрытой. — Вы смеетесь надо мной или думаете, что я действительно настолько глуп?

— Нет что вы. Если бы мы считали вас глупцом, мы к вам не обратились бы. Просто у нас есть возможность. И мы ее используем, как бы глупо она ни выглядела, — ручка перекочевала в кулак мага. — Вам не придется ее искать. Вы лучше займитесь поисками интересующей нас личности, мы же займемся поисками интересующей вас.

— Имейте в виду, — в голосе говорившего прозвучала скрытая угроза, — если к сроку не будет результатов с вашей стороны, имя опасного для вас человека я оставлю при себе. И никакая магия контракта не будет мне помехой.

— Нас устраивают эти условия, — в глазах Темного мага полыхнула ярость, но голос остался ровен и безмятежен, только металлическая ручка, звякнула об пол, когда выпала из враз обмякших пальцев. — Мы выполним все пункты контракта. Не беспокойтесь.

— Я надеюсь, что поводов для беспокойства действительно нет, — в трубке запиликал отбой.

— Ё…. твою…! — отшвырнул от себя трубку в бешенстве мужчина.

Еще предстояло договориться с начальством. И что с него стребуют за просьбу, известно одному дьяволу. Хотя… Зачем Темным магам искать эту дамочку. Пусть временный союзник из светлых найдет необходимые сведения. А уж вытянуть их из него, это дело техники. Нет, все-таки ее лучше найти. На всякий случай. Как аргумент, если упрямец откажется выполнять контракт.

Каждое движение рукой ли, ногой ли, или простой поворот головы, давались страхом. Тяжелым, липким. Страхом упасть, удариться, просто задеть какую-нибудь хрупкую вещь. Пусть даже родственники убрали все лишние предметы с моего пути, страх чувство иррациональное. Оно зачастую не подчиняется разумным доводам. Вот и мои чувства мне не подчинялись. Я боялась подняться с дивана, на котором проснулась.

Ах, если бы вещи в этой комнате казались мне своими, родными. Если бы я помнила о них хоть что-нибудь. Но дом ощущался чужым, не своим. Я не помнила, где может находиться шкаф, я не знала, куда нужно повернуть, чтобы дойти до туалета. В палате все проще. Тумбочка, кровать. А здесь. Тяжко вздохнула. Мне все никак не удавалось привыкнуть ко всему. Я не могла привыкнуть к своему имени. У меня не получалось считать маму мамой. А брата, братом. В моем понимании, какие-то чужие люди называли себя моими родственниками. Но вспомнить их, хоть убей, я не могла. Понимала, они огорчаются, когда на вопрос: «Помнишь?», я отвечаю отрицательно. Но сказать другое, означало бы обмануть. Кто знает, возможно, чувствуя, как они расстраиваются я, и научусь врать. Со временем. А пока. Пока я говорю, нет. Как бы тяжело я не чувствовала себя в этот момент.

С утренним переполненным мочевым пузырем следовало что-то делать. И помочь некому. Славик и Людмила Леонидовна на работе. Как она мне сказала: «И так пришлось постоянно отпрашиваться, и брать отгулы с отпусками без содержания, пока ты в больнице валялась. Побудешь одна. Чай не маленькая. Да и потом, только до обеда. У Славки смена заканчивается в час». Бросили эти чужие люди назвавшиеся моими родственниками меня в одиночестве. Тьфу ты. Никак не получается называть их братом и мамой. Проговорюсь еще вслух. Обидятся. Необходимо следить за собой. И так хватает бесконечного недоумения по поводу моего нетипичного поведения. А каким оно может быть у слепой восемнадцатилетней замужней девушки? Содрогнулась при мысли, что придется встретиться еще и с этим неизвестным мне фактом моего прошлого. Тут и так каша в голове.

Неуверенно нащупала подлокотник и попыталась понадежней опереться на него. Теперь спустить ноги с дивана. Тапочки удалось нащупать пальцами ног не сразу. Так, вроде ничего не перепутала. Можно и встать. Посидела еще немного, решаясь, а потом рывком поднялась. Мда. Шатает. И куда мне теперь идти? Налево? Вроде как замужним дамам не полагается. Так что пойду-ка я направо.

Выбранное направление оказалось неверным. Да еще и пижамные штаны, держались на мне очень неуверенно. Того гляди свалятся. До несчастного случая, девочкой, кажись, я была упитанной. Сейчас же кожа да кости. Руки на ощупь жуть, какие худые. Три месяца в коме, на одной капельнице, кому хочешь, помогут обрести модельную внешность. Только вот эта внешность мало сочетается с силой и здоровьем. Вот меня и водит из стороны в сторону. Дверцы шкафа, путем к моему очень желанному счастью (туалету) не являлись. Но резко поменять направление я побоялась. Так я могла совсем заблудиться. И пришлось бы мне потом, как нашкодившему щенку виновато вилять хвостиком и просить не гонять меня по комнате дранным тапком, при этом стараясь не попасть лапкой в мокрую лужу на полу.

Ощупью, держась сначала за шкаф, потом за «стенку», я добрела до какого-то проема. Шагнула и стукнулась ногой об стену. Соображала очень долго, прежде чем до меня дошло, что передо мной окно, а не дверь. Жаль что окно не как во дворцах. А то кто знает, может мои мучения так разом и закончились бы. Пришлось исследовать место своего обитания дальше.

Я очень старалась не приплясывать к тому моменту, как добралась до выхода из комнаты. Но терпеть пришлось еще долго. Пока я определилась с верным направлением к туалету, пока нашла нужную дверь (сначала ткнулась в ванную). В общем, ворвалась я в вожделенную комнатенку на всех парах.

Зато обратный путь проделала уже спокойно. Вернулась по другой стеночке. Так сказать, изучила новый маршрут следования. На будущее. Пригодится, это точно.

Сидение на диване и попытки рассмотреть что-то сквозь темноту перед глазами скоро надоели. Врачи уже две недели как сообщили свой окончательный приговор. А я все надеюсь. Вдруг удастся снова видеть? То, что когда-то я это умела, помню. Смутно, неуверенно, но помню. А вот все остальное забыла. И как поженились с Толиком, против воли моих родных. И как поехали на его мотоцикле в свадебное путешествие. И как столкнулись со старым жигуленком. И как я улетела и грохнулась головой об столб. А уж про нахождение в коме, вообще молчу. Я это и не смогла бы вспомнить, как бы ни старалась. Эти факты я знаю только из рассказов Людми… тьфу, мамы и брата. Но они ни о чем мне не говорят. Словно произошло это не со мной. Надеюсь, память вернется, как и зрение.

Как же тоскливо. Пришлось смахивать с себя суицидальный настрой. Мысли: «Зачем жить если я не могу видеть?», точно до добра не доведут. Желудок что-то слабо вякнул. Но настоящего желания кушать не появилось. Подлая мыслишка о том, что может, стоит не есть, так быстрее загнусь, отбивала аппетит. Поесть надо. Все-таки надо. Зачем не понятно… но надо. Не хочу! Не буду есть. Лучше умереть, чем так жить.

Истерика, с тихими слезами и желанием срочно перерезать себе вены закончилась внезапно. Неустойчивая на тот момент психика, подсказала мне безумную идею. Прогуляться. Вдруг что-то изменится. Или меня собьет машина. Доделает то, что начала ее товарка и то, что я не решаюсь проделать с собой. Сумасшедшее желание выйти на улицу, которое кроме как последствиями черепно-мозговой травмы оправдать не могу, захватило меня всю целиком. В волнении, забыв про тапочки, поднялась и добралась босиком до шкафа. Дрожащими руками, попыталась на ощупь определить какие из находящихся там вещей мои. Вроде, Людмила Леонидовна говорила, что вторая полка сверху, там есть моя одежда. Тьфу. Опять по имени называю. Надо за собой следить.

Это что-то с металлическими заклепками точно не мое. А это, кажется, юбка. Кожаная. Короткая. Вроде. Неужели я раньше такое носила? Нет, не пойдет. Перерыв все вещи на полке в отчаянии прислонилась к дверце. Или определить что это не получалось, или не подходило. Гардероб из одних мини юбок и коротких шортиков нагонял тоску. Как я могла это носить? Почему сейчас у меня такое неприятие всех этих вещей? Ладно. Пришлось подавить очередную начавшуюся истерику. И натянуть на себя одну из этих юбчонок. Не так уж она мои мослы и обтягивает. Как будто. Жаль, нет возможности оценить в зеркале. Отогнала очередную тоскливую мысль и отыскала футболку посвободней. Все они сейчас для меня посвободней. Но я выбрала самую растянутую. Про белье пришлось забыть, как вчера забыла мама прихватить его с собой в больницу на мою выписку. А потом и я забыла про это. Больше занимали мысли о своем несчастье.

Процесс одевания занял меня надолго, но я справилась. Пусть и с трудом. Волосы. Надо привести в порядок волосы. Но проинструктировать где я могу найти расческу, меня забыли. Так что махнула на это дело рукой.

Ощупью добралась до коридора. При мысли что придется, так же ничего не видя, искать подходящую обувь, чуть не передумала выходить на улицу. Но удалось справиться и с этим. Пригладив вспотевшей ладошкой, непокорные топорщащиеся пряди волос, взялась за возню с защелкой замка. С этим тоже пришлось помучиться. Замок все-таки сдался, и с тихим щелчком, дверь открылась. А после того, как она за мной захлопнулась, я вспомнила о том, что даже не поискала ключи. Значит, возврата нет. Вперед. Только вперед.

Прокляла я свое безумие, не сделав и пары шагов. Используя предыдущий способ передвижения, то есть ощупью по стеночке, чуть не свалилась с лестницы. Хотела добраться до лифта и не сразу въехала, что воспользоваться им будет сложно. На каком этаже нахожусь, не знаю. Где на кнопках находятся нужные мне цифры, не вижу. На ощупь мучиться придется долго. Чертыхнувшись, решила спуститься по обнаруженной путем рассаживания коленки лестнице. Одна проблема. Вовремя определить, где лестница начинается, где заканчивается. Иначе одной разодранной коленкой я не обойдусь. Хотя. Может так получится свернуть себе шею? Инстинкт самосохранения против? А пошел он на три буквы.

Спускалась я очень долго. Нащупывая путь руками, и определяя наличие пустого пространства впереди, вытянутой ногой. Нога давно уже ныла, от того что приходилось часто держать на весу. Несколько раз я чуть не упала. И локоть ободрала об перила, когда неудачно споткнулась. Я давно сбилась со счету и понятия не имела, с какого этажа спустилась. Каждый последующий шаг, вызывал во мне все большую панику и желание вернуться назад. Но совершить разворот на узкой не видимой мной ступеньке казалось еще страшнее. И я продолжала идти. Поскуливая от боли в коленке и от страха. Путь вниз превратился для меня в адскую пытку. Меня все время преследовало ощущение, что идти придется бесконечно. И каждая следующая ступенька это бездна, в которую я упаду, стоит поставить ногу неправильно.

Но нет, пытка завершилась. Почти. До тех пор, пока я не добралась до лестницы, ведущей к двери подъезда. О ее существовании я как-то не подумала. И полетела. Вниз носом. Теперь уже обе коленки саднили. Для симметрии, наверное. Слезы брызнули из глаз. Ощущение безысходности, понимание того, что возможно, я больше не смогу видеть и ощущение собственной беспомощности, сделали свое черное дело. Я валялась на бетонном полу и плакала. Я не знала, как мне вернуться, но и боялась выйти из подъезда. Казалось бы. Только недавно хотела умереть. А теперь внутренний голос вопит, что за дверью подъезда может быть опасно. Никакой логики. Одна поврежденная психика. Будь проклят Толик, мчавшийся не разбирая дороги. Он-то остался жив и невредим. А я. За что мне это?

Не знаю, сколько времени я провалялась в подъезде, глотая рыдания и размазывая слезы по лицу. Решимость броситься под машину росла во мне с каждой минутой проведенной на холодном бетоне. Поднявшись с колен, я поняла, что потеряла всякое понимание, где нахожусь и куда идти, а непроглядная тьма, как мне почудилось, словно стала гуще. Теперь я твердо была уверена, что стоит сделать шаг и я упаду в глубокую темную пропасть. И мне стоило немалых сил справиться со своим страхом. И только взяв себя в руки, я сделала первый шаг. В пустоту, так как перед вытянутыми руками не почувствовала никакой ожидаемой опоры. Пришлось побродить, и все время казалось, что пространство подъезда бесконечно. И что это даже не подъезд, а целая пещера. Но ниоткуда появившаяся стена, опровергла все домыслы моей буйно разыгравшейся фантазии. Ухватившись за нее как за соломинку для утопающего, я все-таки выбрала верное направление и уже скоро нащупывала ногой путь с невысокого крылечка.

В короткой юбчонке, легкой футболке и обуви на босу ногу, вдруг показалось, что на улице очень холодно. Вроде лето, а погодка не очень.

— Лилька, — громко, очень громко для меня, сказал кто-то у моего уха. — Ты? Ты ко мне вышла, да? Твои предки мне не разрешали к тебе в больницу приходить. Они, суки, врали, что ты теперь инвалид. Я же знаю, они меня не переваривают. Специально все придумали, чтобы мы с тобой не виделись. Круто, что ты вышла и с тобой все окей. Вот, торчу, как дебил, у подъезда, все жду, может, ты появишься. Дождался.

Медленно, очень медленно, я повернула голову на звук незнакомого голоса.

— Вы кто? — спросила я растеряно.

— Лили! Что с тобой? — схватили горячие пальцы меня за руку, — Ты меня не узнаешь? Это же я! Эй!

По движению воздуха, я поняла, что он что-то движется у моего лица. Можно предположить, что он машет рукой у меня перед глазами.

— Ты меня не видишь? — потрясенно выдохнул шепотом неизвестный некто.

— Нет, — вырвала я у него свою руку, — не вижу. Отпустите меня.

— Слушай сюда. Я же Толик, твой муж. Эй. Что с тобой. Неужели предки не соврали? — в голосе послышались виноватые нотки, и напору в нем стало поменьше. — Лили, ты прости меня. Ладно? Я не хотел тебя расстраивать тогда? Я виноват. Сильно. Можешь, меня козла, ударить, если хочешь. Только не смотри такими пустыми глазами.

— Я и не смотрю. Не умею, — просто ответила я. — Да и не помню я тебя.

— Не помнишь? И разговариваешь как-то странно, — снова ухватил он меня за руку и потянул, вынуждая куда-то идти. — Как это не помнишь? Как можно меня не помнить? А свадьба наша? Мы же два года встречались. Как можно меня не помнить. Сознайся, у тебя какой-то хахаль появился. Так? Ты поэтому от меня нос воротишь.

— Хахаль? — я почувствовала, как изнутри подымается волна возмущения, заодно с интонациями, и совсем не обратила внимания на то, что мы куда-то направляемся. — Хахаль, говоришь. Скажи, какому хахалю нужна слепая девчонка? Никакому! Думаешь, у меня на больничной койке было время романы заводить, зная, что я видеть больше никогда не смогу? Придурок, отпусти меня. Все из-за тебя. Если бы я за тебя замуж не вышла, ничего бы и не случилось.

— А говоришь, не помнишь, — растерянно произнес он и остановился, выпуская мою руку. — Но смотри, если с кем увижу. Урою. И его, и тебя.

— Да кому я такая нужна? — сглотнула я непрошеный ком в горле.

— Мне, — шепотом произнес он и снова ухватил меня за руку.

Далась ему моя рука.

— Пусти, — дернулась, но в этот раз отпускать меня он не стал.

Просто потянул к себе, и скоро с ужасом и отвращением я чувствовала, как беспардонные руки шарят по телу, а слюнявые губы впиваются в мои. Изо всех сил, я уперлась руками в грудь человека, назвавшегося моим мужем, и попыталась его оттолкнуть.

— Эй! Лили. Ты чего? — снова притянул он меня к себе, вызвав во мне приступ паники.

— Пусти. Слышишь. Пусти меня, — я чувствовала, еще немного, и заплачу, такое неприятие, вызвал Толик во мне. — Мне не нравится, что ты лапаешь меня.

— Не нравится? — пораженно прекратил на время он свои приставания. — Эй. Что с тобой? Раньше же ты была от этого без ума. Так что кончай ломаться. Или ты боишься, что нас кто-то увидит? Так я же специально тебя в наш любимый уголок привел. Здесь никто не ходит. Да и раньше ты не боялась трахаться у всех на виду. Тебе было пофиг.

— Я соскучился по своей горячей девочке, по своей секс бомбочке, — хрипло произнес парень и с новыми силами принялся тискать и мять мое тело.

— Пусти, пусти, ну, пожалуйста, — скоро я уже чувствовала только отчаяние и усталость, настолько непробиваем моими мольбами оказался этот самец.

Появилась подленькая мыслишка, просто потерпеть весь процесс, только чтобы он быстрее отстал. Пришлось даже одернуть себя и заставить сопротивляться дальше. Бесконечный стресс этого дня дал о себе знать очень быстро, я выбилась из сил, и все что мне оставалось, это только тихо и горько заплакать. Такое унижение, я чувствовала, просто не переживу снова. Стоп. Откуда это «снова» взялось? Неужели я что-то вспомнила? Но задранная футболка, с бюстгальтером я заморачиваться не стала, и грудь, ноющая от того что ее сильно сжимал руками этот поддонок и саднящие от поцелуев губы, быстро отвлекли меня от всех посторонних мыслей. Тем более что этот козел принялся за мою мини юбку. Стоит ли говорить, что и с трусиками я очень промахнулась. Стоило. Стоило лишний час повозиться с нижним бельем.

— А говоришь, что не нравится. Трусы же не надела, — сообщил он мне, когда обнаружил мою ошибку.

— Я просто не смогла их найти, — униженно пробормотала я, шмыгая носом, и прокричала в отчаянии. — Ну, отстань ты от меня. Мне действительно не нравится. Урод. Козел. Я ничего не хочу. И тебя не хочу. Отвали. Слышишь.

— Да, ладно тебе. Не строй из себя недотрогу, — небрежно произнес он, отстраняясь от меня, по резкому звуку я с ужасом поняла, что он расстегивает молнию на брюках.

До этого его движения, я надеялась, что он все-таки услышит меня и пожалеет. Как-никак мы женаты, должен же он хоть чуть-чуть уважать меня. Но как показало происходящее, мои надежды оказались беспочвенными. Паника навалилась огромный мягким зверем, который перекрыл все звуки и ощущения. Осталось только одно безумное желание, вырваться из лап насильника. Крышу мне точно снесло. Так как я начала царапаться и кусаться, визжать и вырываться как сумасшедшая. Не помню, что я кричала в пылу битвы, но что-то, наверняка, нелицеприятное и очень громкое. Потому что, вскоре, откуда-то со стороны, раздался мужской голос:

— Эй. Мужик. Отпусти девушку. Ты, что творишь, сволочь.

Я почувствовала на своей талии сильные руки и меня легко, словно пушинку, оторвали от моего мучителя и просто отставили в сторону. Но какое-то время, я все еще порывалась продолжить выяснение отношений. Все это время меня удерживали все те же теплые руки.

— Не лезь, сука. Урою, — зло отозвался на эти действия мой благоверный. — Моя жена, что хочу, то и делаю.

— Это не значит, что обязательно нужно девочку насиловать, даже если она твоя жена, — холодно отозвался таинственный незнакомец.

— Е… твою мать! Слушай сюда. Ты ничего не понимаешь. Урод. Она это любит. Катись отсюда своей дорогой, сука. Тебя не звали. Б….дь!

О том, что происходит, я могла судить только по звукам. И чувствовала себя в этот момент особенно беспомощно. Ни убежать, ни вмешаться. Все это не в моих силах. Только ждать, чем закончится пыхтение, свист воздуха и звук удара. Но ждать, долго не пришлось. Так как за звуком удара, послышалось сдавленное: «Сука!», и последовало предложение сделанное голосом спасителя:

— Пошли отсюда.

Я покорно двинулась на голос, и тут же услышала:

— Ты что? Притворялась что ли? Поправь одежду. А то я подумаю, что зря вмешался.

— Ой! — воскликнула я и сначала попыталась прикрыться дрожащими руками.

И только потом до меня дошло, что смысла в этом жесте никакого. Все равно прикрываться приходится на ощупь. Да и видел он уже все, что хотел видеть. Неуверенно, нащупала футболку и постаралась придать ей нужное положение на теле. Потом вспомнила и про юбку.

— Быстрее можешь? — раздраженно бросил мне спаситель. — Или хочется на еще одну драку полюбоваться? На твоем месте, я бы давно взял бы руки в ноги, и сбежал бы. Пока этот козел не очнулся.

— Да, да, конечно, — дрожащим голосом отозвалась я, стараясь поскорее привести себя в порядок.

Но с юбкой пришлось повоевать. Никак она не хотела распутываться. От моих неловких движений, закрутилась жгутом на талии, и справиться с ней у меня не получалось.

— Ты всегда такая неуклюжая? — в голосе послышалось раздражение, мужчина явно злился на меня.

— Нет, — сглотнула я очередной образовавшийся в горле ком и унижено призналась. — У меня не получается.

— А, черт, — бросил он, и я почувствовала, как мужские руки принялись за борьбу с моей юбкой. — Теперь можешь идти. Провожать тебя не надо?

— Нет, не надо, — усилием воли подавила свой страх — остаться наедине с муженьком в беспамятстве.

Судя по интонациям, человек явно куда-то спешил и явно уже жалел, что вмешался. Поэтому я не стала его просить больше ни о какой помощи. Зачем мне его помощь в окрепшем желании броситься под машину?

— Ну, тогда я пошел, — послышался звук удаляющихся шагов.

— Спасибо, — вполне возможно, что с благодарностью я поздновато спохватилась, на нее мне никто ничего не ответил.

Долго, упорно, спотыкаясь и падая, я шла на звук. Точнее на целый букет звуков. Шуршание шин, скрип тормозов, гудки клаксонов, все это я постепенно стала вычленять из этого букета, который изначально казался мне одним нудным гулом. Сейчас же, шум машин все громче и громче вторгался в мои печальные размышления. Убитая всем произошедшим (потерей зрения, чуть не свершившимся насилием, и стыдом от того, в каком виде меня видели двое посторонних мужиков, так называемый муж да спаситель), я использовала этот шум как ориентир. Если звуки дороги удалялись, значит, я выбрала неверное направление, если усиливались, значит шла куда нужно. Так, постепенно я и добралась до дороги. Обнаружила я, что нахожусь на ней, только когда услышала скрип тормозов и визг покрышек и сразу же несколько машин резко засигналили.

— Дура! Ты куда прешь! Жить надоело? Не видишь что ли, машины едут? Отойди, дурочка. И чего ты сегодня привязалась на мою голову? — с удивлением я опознала голос оравшего мужчины.

С ним мы явно уже виделись сегодня. Конечно, если я не ошибаюсь.

— Ну чего ты стоишь? — в это время продолжил он уже спокойней. — Не видишь, машины едут!

— Не вижу, — созналась я.

— Ты издеваешься что ли? — интонации мужского голоса снова повысились.

— Нет. Я действительно не вижу.

— А! Черт! — так знакомо бросил он.

Послышался звук мотора. Неужели он меня оставит здесь на дороге? А мне-то что? Тогда и завершу начатое. Нет, двигатель заглох, послышался звук захлопываемой дверцы и писк сигнализации.

— Давай помогу, — меня бережно взяли под руку, и повели в сторону от шума машин. — Тебе куда надо идти?

— Не знаю, — ответом мне стало озабоченное сопение.

— Как не знаешь? — тоскливо выдохнул мужчина.

В этом выдохе я ощутила и затаенное раздражение, и усталость, и скрытый подтекст: «Ну, ладно, раз уж я в это ввязался…»

— Не нужно мне помогать, — глаза защипали подло подкравшиеся слезы. — Лучше оставьте меня на дороге. И вам со мной возиться не надо будет, и родственники, наконец, освободятся от такой обузы.

— Ты чего удумала? — зло поинтересовался он. — В голове у тебя хоть что-нибудь есть? Из-за тебя же потом кто-нибудь сядет. Не затормози я вовремя, и этим «кто-нибудь» сам и оказался бы. Если уж и решила покончить с собой, то будь добра, сделай это так, чтобы никому жизнь не поломать. Да и о родителях ты подумала? Нет? То-то же… Говори. Куда идти?

— Я не знаю, — подло шмыгнул нос, и одинокая слеза скатилась по щеке.

— Черт. Только плакать не надо. Ладно?

— Ладно, — шмыгнула я еще раз носом и затараторила, торопясь поделиться информацией. — Только я не знаю куда идти. Я же не вижу. И вышла из дома первый раз после больницы. И какой этаж, я не знаю. И какая дверь, — виноватым шепотом завершила я, — тоже не знаю.

— Ну, номер-то дома и название улицы ты знаешь же? — раздражение из голоса пропало совсем, в нем осталась только обреченность.

— Нет. Не знаю. Я этого не помню. Совсем, — опять предательски запершило в горле.

— Да. Попали мы. А номер телефона? Его-то ты помнишь?

— Да, — воспряла я духом. — Людми… Тьфу, мама перво-наперво заставила меня номер ее мобильника наизусть выучить, и кнопки на телефоне заучить. Только сам телефон дома остался. Я сейчас попробую вспомнить.

— Надеюсь, ты его действительно помнишь, — облегченно вздохнул мужчина.

— Помню, — недоверчиво протянула я, память действительно по первому требованию выдала нужную комбинацию цифр.

— Тогда диктуй, — кнопки телефона мелодично отозвались на движения его пальцев, подсказав мне, что спаситель собирается набирать номер.

Прилежно я озвучила всплывшие в мозгу цифры.

— Маму как зовут? — полюбопытсвовал он.

— Людмила Леонидовна, — послушно выдала я требуемую информацию.

Мужчина вполне вежливо побеседовал с моей родительницей. Они быстро договорились о месте передачи бесценного трофея, то бишь меня и мы с ним мило устроились на скамеечке, ожидая появления еще одной спасительницы. Но большую часть их разговора я просто пропустила мимо ушей, настолько погрузилась в тяжкие мысли о своей несчастной доле.

— Ты говорила, что лежала в больнице. С тобой что-то случилось? Может, расскажешь? — вопрос он задал, скорее всего, для того, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— А что там рассказывать, — грустно отозвалась я. — Вышла замуж, за придурка. Мы когда в свадебное путешествие ехали на мотоцикле, попали в аварию.

— Значит, у тебя из-за этого проблемы со зрением? Ты, конечно, извини мой назойливый интерес. Я, дурак, что задаю тебе подобные вопросы.

— Да. Из-за этого, — ответила я и замолчала.

— Урод у тебя муж, — снова нарушил он молчание. — И сволочь первостатейная. Знал бы, что у тебя такие проблемы, врезал бы сильнее.

— Значит, это точно был ты?! — потерянно произнесла я, очередная волна стыда накрыла меня с головой, и дальше я не смогла вымолвить ни слова.

Он же почувствовал, что мне неудобно и не стал больше расспрашивать. Так и сидели, молча, пока у него не зазвонил телефон.

— Извини, я на секунду, — сказал мужчина мне.

Дальше я уже слышала его голос издалека. И как не напрягала ушки, слышала только отрывки разговора.

— Да, Саша, да… Я не мог позвонить… Да, я был очень занят. И сейчас занят…. Нет, в другой раз… Все, я не могу говорить… Да, да… Я перезвоню сам. Будь добра, до этого не звони мне сама. Все. Пока. Не дуйся.

— Извини. Подруга моя звонила. Если бы не ответил, потом покою бы не дала, — извиняющиеся нотки в голосе меня удивили.

— Да ладно. Это ты меня извини. Ты тут, со мной, дурой набитой, нянчишься, да еще и извиняешься. А ведь виновата во всем только я одна. Нужно было сидеть дома и никуда не рыпаться. Удалось бы без неприятностей и встречи с мужем обойтись.

— Я вроде как в роли рыцаря выступил, — невесело засмеялся он. — Следует марку держать до конца. Не отвлекаться от добровольно взятых на себя обязанностей.

И снова замолчал. Я же отвечать не стала. Толку от этих взаимных расшаркиваний, если я до сих пор от стыда перед ним сгораю. Скорее бы мама пришла. Надо же, маму мамой от расстройства назвала.

— Людмила Леонидовна? — поинтересовался спаситель у кого-то.

Кажись, подмога прибыла. Только как бы не прибила, вместо прибыла. Все что я знаю о своей родительнице, это то, что особа она достаточно вспыльчивая, но отходчивая.

— Извините нас, — по ее голосу сразу стало понятно, что она чувствует себя не в своей тарелке. — Надеюсь, она не много вам проблем доставила?

— Что вы. Помочь ближнему, особенно такому беспомощному ребенку как ваша дочь, наипервейший долг для любого здравомыслящего человека.

— Вы даже не представляете, как я вам благодарна. Я когда ее одну оставляла, даже подумать не могла, что она найдет путь из квартиры. Врачи сказали, что потребуется много времени, пока она научится в комнатах ориентироваться. Да и то, сказали, что в том случае, если мы минимально предметы будем передвигать. Иначе запутается. А это чадо в перьях вон как далеко уйти умудрилось. Слава Богу, хоть хороший человек на пути повстречался. Люди же разные бывают. Мог же кто-нибудь найтись такой, что и обидел бы эту дурочку.

— Что вы, что вы… Мне не сложно. А за дочкой присмотрите, чтобы не сбегала больше.

— Ох. Спасибо вам. Извините, вы не представились. Не знаю, как вас по имени отчеству звать-то.

— Сергей Николаевич. Будем знакомы. Не стоит все это благодарностей. Давайте, я лучше помогу вам довести девочку до дома.

Имя Сергей, отозвалось каким-то странным эхом в моей голове, и я долго еще не могла прийти в себя от этого ощущения. Я практически не слышала ничего из того, о чем они беседовали с Людмилой Леон… Тьфу. Мамой. Так меня поразило имя. И казалось бы. Что такого? Обычное имя. А вот меня заклинило. И даже когда мы дошли до дома, и родительница взялась за мое пропесочивание, я просто не слышала ее. Пребывание в нирване, закончилось только тогда, когда я попросила маму набрать воды в ванну. Очень захотелось полежать расслабиться. Что не очень удалось. Ссадины при соприкосновении с водой, жгли и руки, и ноги, и даже нос. А после она занялась моими болячками, и все мысли о незнакомце, спасшем мою честь, вылетели из головы. Впрочем, как и вопрос. Куда девался Толик? Подобные ему люди, обычно, такие обиды просто так не оставляют.

Я ойкала, жалобно скулила, пытаясь отвертеться от обработки ран. Но, маман (откуда я взяла это слово?), точно безжалостней палача. Так как только приговаривала, что впредь буду умнее и продолжала свое садистское дело. После же, меня покормили вкусным ужином, о самоубийстве путем голодания я напрочь забыла. Тяжелый день, просто куча, нет, гора стрессов, пробудили во мне зверский аппетит. А после сытного обеда, как говорит поговорка, очень хочется поспать. Вот и прилегла я отдохнуть. Да заснула без задних лап. И не видела, как с горьким выражением лица, женщина, назвавшаяся моей матерью, стоит рядом с диваном и шепчет:

— Что же с тобой случилось, доченька? Почему я тебя совсем не узнаю.

Глава 2 Опять интриги

Сергей взглянул на часы и нервно крутанул руль. Задержался он даже больше, чем думал и на одну встречу опоздал безвозвратно. Придется звонить и извиняться, как бы ни претило раскланиваться с гадом, пусть с ним и необходимо было увидеться. Ладно, это все можно отложить и на потом. Впереди более важное дело. Как бы ни отвлекали мысли о встреченной сегодня слепой девочке.

Помнится когда-то давно, он купился на доверчивые голубые глаза, на дне которых плескалась боль. Неужели он готов снова наступить на те же грабли? Да, у смешной девчонки в черной мини-юбке взгляд безжизненно-отрешенный, как и у всех слепых, но в ней чувствуется та же беззащитность, что и в Галине. Или тут вина, таимая в себе годами, дает о себе знать? Бог знает, как он виноват перед своей погибшей женой. И все семь лет брака, Сергей так и не смог смириться с собственной подлостью. Но соблазн оказался так велик. А. Что теперь думать об этом?

Мужчина попытался переключить мысли на что-нибудь другое, даже поменял музыку на что-то более быстрое и веселое. Но музыка все равно звучала в диссонанс мыслям. Задела его эта девчонка. Что и не говори. Чем? Короткой растрепанной двуцветной шевелюрой? Светлые корни уже успели отрасти, подсказывая, что хозяйка раньше красила волосы в черный цвет. Порванными кроссовками на босу ногу? Или растянутой майкой с черепами? Сергей сам не мог понять ни себя, ни свои побуждения. Но решение, которое он принял, смотря в черные невидящие глаза, приняло свои окончательные очертания. Вряд ли, если Сергей попросит Светлану лично, она откажет во вмешательстве. Возможно, удастся помочь этой смешной девчонке, в память о Галине, и своей вине перед женой.

Остановил машину у серого, ничем не примечательного здания. Подошел к зеркальной двери и с грустью бросил взгляд на свое отражение, одетое в черную рубашку и брюки. Траур. Оденься он по-другому, его бы никто не понял. Да и сам бы себя не понял. Пусть даже черный цвет любимым и не являлся. С трудом отдернул руку от тщательно уложенной прически. Дурацкая привычка, но отвыкнуть взъерошивать волосы, в моменты сильнейших душевных переживаний, не получалось. Теперь примерить обычную маску невозмутимости и можно идти.

В зал с высоким потолком, входил уверенный в своих силах мужчина. Его встретили заинтересованными взглядами, сидящие на привычных местах люди. Света, как обычно устроилась на диване, небрежно закинув ногу на ногу. Дима, неловкий, добродушно и в то же время растерянно улыбающийся, на стуле, задом наперед, сложил локти на спинке. Игорь, как всегда цепко задерживавшийся взглядом на любом вошедшем, пристроился на подоконнике. Почти все в сборе.

Спокойными, неторопливыми шагами отмерил метры до свободного кресла, сел и равнодушно обвел взглядом присутствующих.

— Привет, Серж, — улыбнулась ему одними глазами, миловидная женщина, чей возраст, как ни старайся, не удавалось никому угадать.

— Желаю здравствовать, Светик, — не разжимая губ, ответил ей сдержанной улыбкой.

— Мои соболезнования, — неловко дернулся Дима, словно собирался встать со своего места, но передумал.

— Я присоединяюсь, — бросил сочувствующий взгляд на Сергея Игорь.

— Да и мои тоже прими, — в глазах Светы затаилась грусть, она, пожалуй, единственная посочувствовала искренне.

Но ответить Сергей, никому и ничего не успел. В зал, обставленный в лучших традициях современного и престижного офиса, влетел ураганом молодой человек. Бесшабашная улыбка, быстрые, суетливые движения, скрывали истинную сущность этого человека. Отличная интуиция и аналитический ум, не раз вытаскивали Конгломерат из неприятных ситуаций.

— Приветствую вас, друзья мои, — немного небрежно махнул он головой всем присутствующим. — Все в сборе? Ага. Не все.

— Антон в отъезде. Ты знаешь, — ответствовала Света, все остальные промолчали.

— Жаль, что мы не в полном составе. Но не впервой. Дима? Как жизнь за границей? Может, поделишься какими новыми технологиями? Наверняка, ты ими успел разжиться? Ты же любитель собирать разные интересные техники. Сергей, мои соболезнования. И вопрос с твоей женой мы еще обсудим. Наедине, — молодой человек, не ждал ответа, ему он и не был нужен. — Свет. Как? Удалось понять механизм воздействия? Игорь. Надеюсь, у тебя есть более интересные сведения, чем в прошлый раз. Всем, привет.

— Давно не виделись. Привет, — насмешливо блеснул глазами Игорек.

— Дела, друзья мои, дела, — поморщился глава Конгломерата и, усевшись на стол, принялся болтать ногами.

И так, несерьезно выглядящий, он у любого не знающего его очень хорошо, вызвал бы насмешливую улыбку. Мальчишка, так определяли неопытные противники. Остальные, те, кому уже удалось столкнуться с его умом, не судили столь поспешно.

— Дим, с твоими впечатлениями от поездки все-таки повременим. А вот предстоящие игры. Мне хотелось бы услышать предложения, — обвел он всех детским невинным взглядом. — Дельные предложения по ним.

— Предлагаю. Поиск, — пожал плечами Игорь. — Если уж и выбирать, то то, что сложнее всего для противника.

— У них свои методы поиска, — негромко рассмеялся молодой человек. — Что бы вы ни думали по этому поводу, дамы и господа. Нам пудрят мозги, что искать не умеют. Умеют. Еще как. Только вот не все найти могут.

— Тогда лечение. Души, тела, — опять же предложил Игорь.

— Неплохо. Но вы же, знаете правила, — насмешливым взглядом обвел всех присутствующих глава Конгломерата. — Как нам они не могут поручить убить кого-нибудь при помощи черной магии, так и мы не имеем права предлагать то, что противно природе темного мага. Так что и это предложение не проходит. Плохо, господа. Не вижу энтузиазма. Неужели нет интересных и креативных идей? Ясно. Нет. Тогда как? Запишем сразу поражение? Целый год на размышления. Каждый из вас давно мог придумать что-нибудь интересное. Но почему-то у нас с вами сложилась традиция. Все в последний момент. И чаще всего чистейшей воды импровизация. А к такой игре лучше готовиться заранее.

— Бой, — тихо произнес Сергей. — Бой с Тенью.

— Тень? Какая Тень? — заинтересованно подался на стуле вперед Дмитрий.

— Что-то новое? — с любопытством протянул Игорь.

— Не пойдет, — решительно отмел и это предложение тезка Сергея. — Техника хороша, но есть идея получше. Хотя… Это мы как-нибудь обсудим в другой раз. В любом случае, в этом году опять будет поиск.

— Э-э-э, — неуверенно протянул Игорь. — Ты же сам сказал, что искать умеют.

— Умеют, — обвел веселым взглядом недоумевающие лица парень. — Но то, что мы предложим им отыскать… Вряд ли найдут. Прости, Сереж, но это будет касаться твоей жены.

— Не понимаю, — притворился, что не в курсе Сергей. — О чем ты?

— О том, что над твоей женой перед смертью, очень темные личности, — усмехнулся молодой человек, — провели один интересный ритуал. Вот только куда Галина девалась, темные не знают. Ищут, но вряд ли найдут. Для этого надо нечто большее, чем магия.

— Что? — недоуменное выражение сошло с лица Димы и появилось ребяческое любопытство.

— А вот это, пока, я оставлю при себе. Надо все обдумать. Да и импровизация, что бы я ни говорил, прельщает меня больше, — наивно улыбнулся маг, но никто не обманулся этой улыбкой.

У Главы Конгломерата, созрел какой-то заковыристый план. И как это бывало всегда, озвучивать его раньше Игр, он не собирался. Что бы кто бы ни говорил про демократическое устройство правящего органа магов, на самом деле, решения всегда принимал его глава. Выслушивал, делал выводы, но решал сам и никто никогда не пытался оспорить эти решения. Разве что пару раз находились смельчаки. В таких случаях, молодой человек, просто давал возможность Конгломерату решить и реализовать все самостоятельно и всегда эти решения оказывались неверными. Маги давно уже поняли, кто, на самом деле обладает необходимым чутьем. И пусть многим это не нравилось, но пришлось смириться.

Главу не зря избрали главой. Он давал каждому заниматься своей областью, практически не вмешиваясь, но то, что касалось общего благополучия светлых магов, он никогда не пропускал мимо своего взгляда. Ходили байки, будто он…. Знает, что ест каждый из светлых магов на обед. Доподлинно неизвестно, правда ли это, но знал Глава, действительно, много чего интересного о своих подчиненных. И будучи умным человеком, хранил эти знания при себе, как клинок, до поры до времени спрятанный в ножнах. Когда необходимо, этот клинок он доставал без колебаний, одним словом и взглядом, сражая противника или излишне зарвавшегося светлого мага. Человек опасный, он предпочитал строить из себя дурачка, но маги Конгломерата, давно уже оставили попытки переиграть этого его. Смирились. Или делали вид, что смирились.

— Игорь, — широко распахнул наивные глаза молодой маг. — Как идет расследование по делу амулетов? Удалось выяснить, кто стоит и за их торговлей и за смертями видных Темных магов?

— Следствие топчется на месте, — хмуро отозвался Игорь.

— Правда? — вкрадчиво поинтересовался молодой человек. — И в какой его части?

— В той, которая касается того, кто стоит за смертями. Те или тот, кто все это затеял, успешно нас водят за нос. Пока. Сейчас же удалось точно установить, как продавались амулеты. Кстати, Сергей, через фирму, в которой работала твоя жена. Ты не в курсе? А то может ты знал о том, чем они занимаются? Есть ощущение, что крышевали их не только темные, но и светлые маги.

— Что ты хочешь этим сказать? — губы Сергея поджались и взглядом, он попытался прожечь дыру в Главной Ищейке.

— Ничего, — мило улыбнулся Игорь и вернул магу пристальный взгляд.

— Надеюсь действительно ничего, — Сергей постарался не показать, как потрясен подозрениями Ищейки.

Общие вопросы обсудили довольно быстро. Глава Конгломерата распустил всех, попросив зайти перед уходом Сергея, да Игоря.

Пока Игорь общался с начальством, Сергей задержал Светлану на выходе:

— Свет, у меня есть к тебе неприличная просьба, — немного смущенно начал он.

— Да? И какая? Зная твое горе, могу предположить, что просьба не совсем неприличная, — чуть насмешливо улыбнулась Светлана.

— Сегодня, судьба меня столкнула с очень юной девушкой, — смутился Сергей еще больше, понимая, как двусмысленно прозвучала эта фраза.

— Да? — недоуменно приподняла брови женщина.

— Она слепая, — поторопился развеять ее растерянность Сергей.

— А, понимаю, — немного грустно усмехнулась Светлана. — Ты хочешь попросить, чтобы ее приняли в нашем центре. Так?

— Не совсем, — помялся Сергей и решился. — У меня просьба лично к тебе. Посмотри ее.

— Не понимаю причину такого твоего участия в незнакомой девушке. Вы ведь практически незнакомы. Так? — дождалась она утвердительного кивка и продолжила. — Но раз ты просишь. Я не могу отказать.

— Просто я чувствую себя виноватым перед Галиной. Я даже не успел обратиться к сильному целителю, настолько быстро она покинула нас, — голос мужчины дрогнул при воспоминании о недавнем прошлом. — И мне хочется, в память о ней, помочь очень несчастному человеку.

— Понимаю, — голос Светланы смягчился, и она успокаивающе коснулась плеча Сергея. — Конечно, приводи ее. В любое время. Я помогу. Бесплатно и без очереди.

— Спасибо, Свет. Я твой должник, — благодарно улыбнулся Сергей.

— Должником будешь себя чувствовать, когда удастся помочь, — Светлана кивнула вошедшему в дверь мужчине. — Ведь как в случае с твоей женой, может просто ничего не получиться. Ты же знаешь. Мы не волшебники. И зачастую так же бессильны, как и обычные врачи перед страшной болезнью. Давай договоримся так. Завтра, в два часа дня я жду вас. Мне будут нужны все возможные источники информации по ее болезни. Карточка, выписка из больницы, если таковая есть.

— Хорошо. Я приведу ее. Сегодня договорюсь с ее матерью. Думаю все анализы и результаты обследований свежие. Она только недавно выписалась из больницы, — посторонился Сергей, пропуская вежливо улыбающегося Диму. — Давай отойдем от двери. Как-то неудачно я остановил тебя. Стоим на самом проходе.

— Думаю, не стоит. Все равно мы уже обо всем договорились. А мне бежать уже пора. Так что смотри. Завтра в два я вас жду. Приходите обязательно. Ради твоей просьбы мне придется перенести прием одного пациента. Пока, — махнув рукой на прощание, Светлана заспешила прочь из здания, а Сергей побрел в кабинет к начальству.

Постучав в тяжелую дверь из темного дерева, дождался ответа и вошел. Светлый кабинет небольших размеров. Здесь он не раз уже бывал. В отличие от зала собраний, в этом помещении царили уют и покой. А еще сразу в глаза бросался стол. Тяжелый, антикварный, он, казалось, впитал в себя столько тайн, что они ощутимо давили своей энергией на вошедшего. И своей энергетикой сразу приковывали взгляд к себе и к тому, кто за этим чудом восседал.

— Ага. Сереж. Отлично, что зашел, — для этого разговора главный светлый маг скинул с себя маску легкомыслия и для разнообразия принял серьезный вид. — У меня к тебе есть очень важный разговор. Но подожди пару секунд, мы с Игорем договорим.

— Игорь, еще раз повторюсь, — обратился он к ищейке. — Мне нужно как можно скорее знать, кто же покушается на спокойствие темных магов. Намного раньше, чем это узнают сами темные маги. Это основная задача на сегодня для тебя. Займись этим делом лично. И все основное мы уже успели обсудить. Так что теперь я жду результатов. Они для меня важны.

— Тогда я пошел. Выполнять твои срочные поручения, — насмешливо блеснул глазами Игорь. — Пока Сереж. Еще раз соболезную.

— Счастливо, — Сергей проводил взглядом Главу Ищеек и подождал, пока за ним закроется дверь, и только после обернулся к Главе Конгломерата. — Ты что-то говорил на собрании по поводу моей жены. О каком ритуале шла речь?

— Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — Сергей Павлович помолчал, собираясь с мыслями. — Твоя жена жива. Но не в том смысле слова, который обычно применяют.

— Правда? — деланно удивился его тезка, судорожно соображая как скрыть свое знание предмета разговора.

— Правда, — кивнуло головой начальство и задумалось на секунду. — Все это я говорю к тому, что мне требуется от тебя помощь. Мне нужно знать, в какое тело переселилась душа твоей жены. Конечно, ищейки тоже примутся за поиск. Но самые лучше шансы найти ее первым, у тебя.

— Я не понимаю, — в горле у мага пересохло, и он остановился, чтобы сделать вдох.

— Понимаешь Сергей. Понимаешь, — холодно улыбнулся молодой человек. — Твоя сильнейшая связь с женой верный способ найти ее быстро и безошибочно.

— К-какая связь, — с трудом справился мужчина со ставшими враз непослушными губами.

— Не заставляй меня озвучивать это. Та самая связь, которой ты добился не совсем честными способами. Или мне все-таки стоит озвучить? Чтобы ты не отпирался? — не дождавшись ответа от собеседника, парень продолжил. — Я закрывал на это глаза. Ты один из лучших специалистов по обучению юных дарований и нахождению их среди обычных людей. Но сейчас могу сказать тебе только спасибо, что ты воспользовался приворотными чарами и чарами единения на крови. Да это незаконно. Но в данном случае, даже на руку, мне и Конгломерату.

— Можно? — Сергей протянул дрожащую руку к бутылке минералки стоящей на столе.

— Неожиданный поворот? — понимающе усмехнулся молодой человек. — Конечно можно. Попей. Потом мы с тобой обсудим план поиска. Найти твою жену необходимо до того, как ее обнаружат Темные.

— Зачем она вам? — поперхнулся водой маг и, закашлявшись так и не смог продолжить фразу.

— Зачем? Это вряд ли сейчас интересно, — беспечно махнул рукой Глава Конгломерата. — Главное найти ее первыми и спрятать. Ты ведь поможешь нам в этом?

— Очень сложно это сделать, — отдышался Сергей.

— А никто и не говорит, что это может быть легко, — поднялся из кресла глава магов и ободряюще улыбнулся собеседнику. — Но у тебя шансов гораздо больше, чем у кого бы то ни было.

— Мое ощущение жены, сейчас довольно расплывчато, — устало коснулся переносицы Сергей и пристроился на стуле. — Можно? — дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — Чары на крови, они на то и чары на крови, чтобы действовать на ее носителя участвовавшего в ритуале. А если происходит смена тела как с Галиной, то с каждым днем все труднее и труднее улавливать связь. Сейчас я практически не властен над ней. Остались какие-то отголоски. Очень смутные.

— А мы их усилим, — с энтузиазмом воскликнул Глава Конгломерата, присев на краешек стула напротив Сергея. — Есть один ритуал. Найти твою жену необходимо кровь из носу.

— Но усиление такого рода очень опасно, — с сомнением сказал Сергей, избегая смотреть в глаза собеседнику.

— Конечно, дарагой, — спародировал кавказский акцент молодой человек. — Конечно. Качать энергию из ничего не подозревающей женщины, намного безопасней.

Мужчина после этих слов опустил голову и уставился в пол ничего не видящим взглядом, настолько неожиданным оказался удар.

— Так как Сергей? Ты согласен, — словно не замечая опущенных плеч и убитого вида собеседника, Глава Светлых Магов вскочил со стула и быстрым шагом подошел к окну. — Какая погода сегодня чудесная. Как ты считаешь?

— Я согласен, — глухо произнес Сергей, не отрывая взгляда от пола. — Когда будет проведен ритуал?

— Я и не сомневался в твоем радении за правое дело, — эти слова прозвучали жестокой насмешкой над расстроенным магом. — Завтра. Завтра вечером. Не будем тянуть. Как я говорил, нам как можно скорее необходим результат.

— Во сколько? — голос мужчины звучал безжизненно.

— Часов шесть вечера тебя устроит? — поймав в стекле кивок отражения несчастного мага, Глава произнес. — Вот и чудненько. Вот и славненько. Жду тебя завтра в храме в шесть. Просьба попоститься сутки. Никакого кофе, чая. Только вода и фрукты. И что я тебя учу? Ты же и так все сам знаешь.

— Хорошо. Я буду, — Сергей тяжело поднялся со стула. — Можно идти?

— Дела? Да, да… можешь идти. Мы же обо всем с тобой условились, — и радостно улыбнувшись, так словно и не было никакого необычного разговора, молодой человек попрощался со своим подчиненным. — До завтра.

— До свидания, — Сергей так и не осмелился посмотреть в глаза начальству, только махнул вяло рукой, и вышел за дверь.

Сны мне снились сегодня странные, но вот вспомнить их поутру так и не получилось. Осталось ощущение тоски и чего-то несбыточно прекрасного. Благодаря этому, я чувствовала себя еще более несчастной, чем вчера, проснувшись утром в квартире в одиночестве. Брат куда-то ушел. Странно, правда, у него сегодня ночная смена. Но раз дома нет, значит где-то ходит. Тишина и я. Раньше думала, что тишина это когда тихо. Но вот на самом деле получается, что тихо, почти никогда не бывает.

Резкий звук двигающихся стрелок часов, что висят на стене, нарушают тишину. И кто-то плохо завинтил кран. Слышен одиночный стук капель. Или это дождь моросит? А еще шум лифта откуда-то со стороны входа в квартиру. Лай соседской собаки. Голоса прогуливающихся под окнами людей. Это нельзя назвать тишиной, так как я необдуманно называла совокупность этих звуков раньше. А бывает ли когда-нибудь действительно тихо? Скорее всего, нет. И в пустыне тишина не будет полноценной. Шуршание песчинок и жаркое дыхание ветра, тоже имеют звук. Пусть и еле слышный.

Сегодня прогуляться по улице желания не появилось. Слишком живо помнились вчерашние приключения. Но и чем занять себя, я не знала. Разве что изучением квартиры, ставшей невольно местом моего заключения. Я так и осталась в пижаме. Зачем переодеваться, если дома я все равно одна. В этот раз, более спокойная и сосредоточенная, я успешно преодолела отрезок комната-туалет. После же начала знакомство с кухней. Череда ящиков и дверец шкафов показалась мне бесконечной. И не всегда с ходу удавалось определить их содержимое на ощупь. Словно я вернулась в детство и решила сыграть в жмурки. Но вот зажмурилась я порой на всю жизнь. Так что, справившись с усталостью и малодушным желанием спрятаться от мира под одеялом, я принялась за знакомство с клеткой дальше.

Перетрогав все содержимое холодильника, я остановилась на чем-то похожем, на колбасу. Нож применить я не рискнула, хоть и запомнила, что эта утварь находится в верхнем левом ящике, самого ближнего к плите стола. А просто вгрызлась в еду, которую удалось добыть. И тут же разочарованно взвыла. Целлофановая пленка в качестве оболочки на вкус оказалась не очень. Отдельная история как я зубами отдирала ее от колбасы, а потом искала мусорное ведро. Надеюсь, я не бросила ничего мимо. И только отвоевав крахмал, выдаваемый производителем за мясо, у обертки, я смогла позавтракать.

Уже позже, обследуя стол, обнаружила в миске котлеты. Конечно, если это действительно были котлеты. Но решила оставить их себе на обед. Все равно уже позавтракала. И тут я вспомнила, что руки после колбасы так и не вымыла. А значит, уже успела испачкать стол. Хорошо хоть стоит рядом с холодильником. Ко всему прочему и после котлет руки жирные надо идти мыть. Но как дойти до ванной не касаясь стены, я не знала. Я почти уже решилась испачкать все вокруг, когда услышала звук поворачивающегося замка. Брат пришел.

— Лиль. Ты чего стоишь как статуя? — поинтересовался он. — Руки растопырила и не двигаешься.

— Они у меня грязные, — жалобно проскулила я. — Помоги дойти до ванной. А то я все вокруг испачкаю.

— Вот блин, — проворчал Славик, но добраться до ванной помог.

А потом помог дойти и до моего дивана.

— Эх, сестренка, — вздохнул брат. — Угораздило же тебя за этого козла замуж пойти. И чем я тебя не устраивал?

— Ты о чем? — насторожилась я, и попыталась нащупать одеяло, под которым спала.

— Неужели не помнишь? — совсем не по-братски положил он руку на мою коленку.

— Не помню, — испуганно сглотнула появившийся в горле ком и потянула одеяло на себя. — Убери, пожалуйста, руку.

— Вызываю отвращение? — как-то насмешливо грустно произнес Славик. — Раньше ты была более покладистой.

— Я ничего не помню. Пожалуйста, не надо меня трогать, — жалобно протянула я, понимая, что если он станет настаивать, то меня просто некому будет спасти.

— Я и не трогаю, — устало произнес он и убрал руку. — Мама звонила. Сказала вчера тебя какой-то мудак из-под машины вытащил, и этот мудак хочет отвести тебя к чудо — врачу. Мама согласилась. Она на него чуть ли не молится теперь. Но я тебя одну не отпущу. Поняла. Да и мама сказала за тобой присмотреть.

— У тебя смена, как ты собираешься меня не отпускать, — целиком погрузилась в обдумывание того, почему я узнаю об этой новости только сейчас.

— Смена с восьми вечера. Успею. Он должен к половине первого появиться. Вроде как ехать далеко. Так что готовься.

— Сколько сейчас времени? — лихорадочно прикидывала, как мне переодеться без помощи брата, но ничего не придумывалось.

— Одиннадцать. Время еще есть. Что? Думаешь, во что принарядиться для своего героя? — с легкостью угадал он мои мысли.

— Пожалуйста, помоги мне найти подходящую одежду. Только не мини-юбку, — униженно попросила я его о помощи.

— Какая ты вежливая. Раньше тебе палец в рот положить нельзя было. Что же с тобой стало, сестричка? — послышался звук открываемой дверцы. — Джинсы подойдут? Футболку твою любимую?

— Джинсы подойдут, — кивнула я на звук его голоса. — А футболку выбирай на свой вкус. Какая моя любимая я не помню.

— О'Кей. Одеться помочь?

В ужасе отрицательно помотала головой.

— Я сама.

— Тогда я пошел. Погрею поесть. Понадобиться помощь, зови, — послышался звук удаляющихся шагов.

Когда он на кухне загремел посудой, я начала борьбу с одеждой. От волнения и желания поскорее закончить с процессом одевания, пальцы не очень слушались. А еще мешало то, что я постоянно держала ушки на макушке, не идет ли братец. Странные, у нас с ним отношения. Неужели мы действительно того…? Ужас. Даже не представляю, как жить дальше с такими открытиями. Я девочка-оторва. Этого просто не может быть. Но все говорит о том, что жизнь до свадьбы у меня была очень бурная. Надеюсь, что это все мои поклонники. Муж и брат. И больше никто на меня заявлять права не станет. Тогда уж действительно, лучше сразу броситься под машину.

Не знаю, сколько прошло времени, но пришлось признать. С одеванием без помощи Вячеслава я провожусь очень долго. Хорошо если успею к приходу Сергея. Пришлось звать брата. Молча, он помог мне одеться. Только чуть больше чем нужно, он задерживал руки, когда они касались моего тела.

— Спасибо, — сдавленно произнесла я.

Хорошо не могу видеть выражения его лица. Неприятно. Но иначе я бы возилась еще долго.

— А расческу ты можешь мне подать? — обратилась я к нему с еще одной просьбой.

— Держи, — вложил он просимое в мою руку. — Помочь расчесаться? А то ты очень уж взъерошенная.

— Если тебе не трудно, — тихо сказала я.

— Зачем ты красишься в черный цвет? — я вздрогнула, так неожиданно прозвучали его слова.

— Не знаю, — зябко повела плечами. — А какого цвета мои волосы. Когда не выкрашены в черный цвет.

— Ты и этого не помнишь, — болезненный процесс расчесывания прекратился. — Русые. Темно-русые, как и у меня.

— Прости, если тебе неприятно слышать что я чего-то не помню. Но я действительно не помню, — грустно завершила я свою маленькую речь.

— Ладно. Проехали. Кушать хочешь? — я кивнула головой, колбаса как-то быстро переварилась и я снова чувствовала себя голодной. — Ты что колбасу всю слопала?

— Да, — стыдливо затеребила я край футболки. — Нельзя было? Просто я котлеты не сразу нашла.

— Ладно. И это проехали. — Славик помолчал. — Я или мама все равно будем тебе еду оставлять на столе. Так что в следующий раз, если захочешь колбасы, скажи. Я сделаю тебе бутерброды.

— Честно, — слезы подступили к глазам, плаксивая стала очень. — Я не хочу быть для вас обузой. Но я же не виновата, что со мной все это произошло.

— Конечно, глупышка, — брат обнял меня совсем не по-братски. — Ты не виновата. Твой козел муж, виноват. Не плачь. Я не упрекаю тебя. Просто ты ничего мне не говоришь, к себе не подпускаешь. Будто я чужой. А я же для тебя готов очень многое сделать. Только скажи.

— Хорошо. Скажу, если мне что-нибудь понадобится. А сейчас отпусти меня, пожалуйста. Очень хочу есть, — объятия разжались, и я стала чувствовать себя более спокойно.

— Идем, — обхватил он меня за талию, давая возможность опереться о его плечо.

Молча, мы добрались до кухни. Пока Славик возился с тарелками, вилками и раскладыванием порций, я мысленно вернулась к известию, что Сергей появится снова в моей жизни. Зачем ему это? Я со своим спасителем распрощалась навсегда. А тут он снова нарисовался. И это странное сладкое чувство в груди. Откуда оно? Неужели я рада, что этот человек решил принять участие в глупой малолетней девчонке? Уж не влюбилась ли? Не знаю. Но радость с каждой минутой нарастала все сильней. Только не хватало вдобавок ко всем моим несчастьям безответно влюбиться. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, что объектом для ответного чувства вряд ли могу стать. Кому нужна калека, с которой нужно нянчиться, за которой необходимо следить и помогать даже в мелочах? Никому. А значит, лучше Сергея из головы выкинуть. Мало мне мучений с обнаружившимися поклонниками.

Колбасу есть проще, к такому выводу я пришла, когда попробовала применить к котлетам вилку. Все время пустую до рта доносила. Долго мои издевательства над бедным столовым прибором Славик терпеть не стал. Просто забрал вилку из рук и стал кормить как ребенка. Процесс тоже не очень веселый. Не получалось угадать с какой стороны появится вилка. С трудом приноровилась не дергаться, а просто покорно и неподвижно ждать, когда очередную порцию отправят мне в рот. Ощущение, я вам скажу, не очень. И так беспомощной дурочкой себя чувствую, а еще и это унижение. Даже сама поесть нормально не могу.

К тому моменту как раздался звонок в дверь, я уже дошла до очередной порции слез. Что-то с этой ненормальной чувствительностью надо делать. Сколько можно жалеть саму себя. Если это со мной случилось, значит, чем-то заслужила. Еще бы вспомнить чем. Но можно далеко не ходить. Если я правильно поняла намеки братца, то уже за это заслужила.

Мужские голоса переместились из прихожей на кухню:

— Готова? Документы все собрали? — голос своего спасителя я узнала сразу.

— Она одна не пойдет. Я пойду с вами, — Славка явно настроен решительно.

— Хорошо. Я только за, если рядом будет близкий ей человек. Да и с документами она сама не разберется. У меня будет к вам просьба. Никак не комментировать все странности, которые могут вам показаться таковыми. И молчать о том, что увидите. Место и методы лечения нестандартные. Предупреждаю сразу. Если вы не готовы держать язык за зубами, то можно не ехать вовсе.

— Поедем, — странно, но почему-то я поверила в то, что мне могут помочь. — И мы будем молчать. Славик. Ты согласен?

— Согласен. Чего уж тут, — в голосе брата послышалась угроза. — Но смотри если ты нас к шарлатанам, которым только бабки нужны, ведешь.

— Вот и договорились, — в голосе Сергея послышалось облегчение.

Дальнейшие сборы прошли как в тумане. Я вслушивалась в голос спасителя и понимала, что уплываю куда-то далеко. Он казался мне таким знакомым, таким родным. Словно что-то связывало нас раньше. Вот только что? Да и вряд ли мы были знакомы когда-то. Просто на меня произвело очень сильное впечатление то, как он за меня вступился. Вот мне и мерещится незнамо что.

В небольшой комнате съемной квартиры стоял дым коромыслом. Не в смысле, что кто-то бегал или суетился. А в том, что сквозь дым мало что можно было разглядеть. Только тусклая лампочка ильича на длинном проводе пыталась как-то разогнать сизый туман. Но ее сил на это не хватало. Так что с потолка лился тусклый свет, все сильнее и сильнее проигрывающий сражение сигаретному дыму.

Михаил затушил очередной окурок в консервной банке, которая заменяла ему пепельницу и тут же снова закурил. Пошарил по столу в поисках полной бутылки. Таковой не нашлось, поэтому мужчина нагнулся и поискал пропажу рядом с журнальным столиком, который ему заменял и барную стойку, и обеденный стол. Там бутылки тоже не оказалось. Проворчав себе под нос что-то ругательное, Миша поднялся с обшарпанного кресла и побрел на кухню. Ни в холодильнике, ни в скрипучих шатких кухонных шкафчиках искомое не обнаружилось. Еще раз выругавшись, темноволосый мужчина пошел обратно в комнату. Остановившись на пороге, окинул критическим взглядом всю немудреную обстановку. Столик, кресло, огромная незаправленная кровать и телевизор с DVD-проигрывателем на тумбочке. Вот и вся роскошь.

После пары суток проведенных за выпивкой и куревом, мужчину мутило. Но чувствовал он себя все равно безобразно трезвым. А как хотелось забыться! На пару дней. Чтобы воспоминания не давили на мозг таким тяжким грузом. Чтобы снять напряжение, которое вот уже, сколько лет не давало покоя. Ведь так можно и перегореть и сломаться. Но пока он не ломался. И в будущем не собирался. Поколебавшись между выбором, поход в магазин за спиртным или обойтись без этого, мужчина выбрал второе. Вряд ли стопка, одна, другая помогут ему забыться. Ведь выпитое раньше не помогло. Совсем. Недокуренная сигарета полетела в окно, после того как открыл задребезжавшую стеклами раму. Михаил удрученно покачал головой, надо же курить и держать окно плотно закупоренным. То-то все вокруг видится сквозь сизую дымку.

Он задался вопросом. Почему смог выпить немереное количество спиртного и выкурить незнамо сколько сигарет, но ум так и остался ясным. Раньше ему напиваться не приходилось. Шумные посиделки Миша не любил. Да и чаще всего привозил свою жену на подобные сборища на машине. А за руль не рисковал сесть в подпитии. Когда жена ушла к меньшему, чем он домоседу, появился повод попробовать вернуться к студенческому прошлому. Там бывало выпивал за компанию, а до состояния сильного опьянения так и не доходил. Но маленькие пухленькие ручки не дали впасть в отчаяние. Дочка стала тем фактором, который помог не сорваться. До тех пор пока она была жива и здорова и радовала его своими успехами, он не давал отчаянию и тоске по жене взять верх. А вот когда Вики не стало. Тогда после похорон, на поминках, он попытался первый раз в жизни нажраться. Про себя еще раз повторил это слово. Оно идеально подходило под тогдашнее желание Михаила. Да. Нажраться. Но не получилось. Сколько он не пил, а становился только трезвее с каждым сделанным глотком. После этого, Миша зарекся. И желания нажраться у него больше не возникало. До недавнего времени. Впрочем, как и желания закурить.

В тринадцать лет он выкурил первую сигарету. Стараясь сдерживаться и не кашлять. Это было умопомрачительно трудно. Не иначе как способности мага помогли справиться. Но как круто чувствовать себя героем среди сверстников, потому что ты совладал с сигаретной отравой. Да еще и не так как многие. После, когда желание доказать таким образом собственную крутость прошло, он бросил курить так же легко как и начал. И с сигаретами дела иметь больше не хотел. А вот позавчера сорвался. Закупился водкой, сигаретами и заперся в этой конуре. Еще раз осмотрел комнату и усмехнулся. К такому «комфорту» как здесь, ему не привыкать.

При разводе, он отдал жене всю новую мебель, купленную за годы совместной жизни. И новый телевизор, и холодильник, и… А что сейчас составлять список отданного. Его вполне устраивало то, что оставалось. Дочь. Ради нее, он забыл о предательстве близкого человека. И жил. И совсем не чувствовал, даже в полупустой квартире, холостяцкого одиночества.

В его жизни изредка появлялись женщины. И он мерил их одной меркой. Способностью стать для его дочери матерью. Ни одна не подходила под этот критерий. Или ему просто не везло на женщин. Или срабатывала тоска. Каждый раз он выбирал дамочку, похожую характером на жену. И каждый раз разочаровывался. Эти девушки, женщины, дамы… Все как на подбор. Блондинки со стервозным характером. Женщины, ищущие в жизни только материальных благ. Чему они могли научить его дочурку? Ничему хорошему. Разве что неплохо давать. Но быть такими как они… Нет. Этого он дочери не желал. А теперь уже поздно и не имеет никакого смысла об этом думать.

В то время, сразу после похорон, он решил провернуть обмен квартиры. В комнатах, заполненных вещами, напоминающими о родном погибшем человеке, он больше не мог находиться. Ведь вся приобретенная им для дочери обстановка слишком живо напоминала о горе. Но не дождался подходящего предложения и снял квартиру, в которой сейчас снова прятался от мира. Берлога для медведя.

Попытка обмена так и не состоялась. Слишком много возни с этим делом. И он просто сдал помещение. Сейчас там жила семья приезжих откуда-то из Владикавказа. Подробностями Миша и не интересовался особо. Знал, что копят на квартиру в столице. Вроде как есть свой магазин. Но приходить в бывшее свое обиталище, старался как можно реже. И воспоминания покоя не давали, и видеть двух детей, мальчика и девочку было очень больно. Живое напоминание о собственном горе.

За окном начался дождь, точнее ливень. Высунул руку наружу и застыл, впитывая холод мокрых капель на ладони. Мысли плавно перескочили на тот день, когда он впервые потерял контроль над собой в присутствии женщины. В который раз, Михаил спросил себя: «Когда? Когда появилась брешь в моей ненависти?».

Галина. Горько и трудно вспоминать о тебе. Коричневый костюм. Белая блузка. Сквозь ее вырез проглядывают изящная ключица, и когда женщина резко поворачивается, можно краем глаза уловить кружевную невесомость белья, мелькающую все в том же вырезе. Трогательные тонкие руки, они стали совсем прозрачными во время болезни. Ах. Галочка. Что же я натворил? Точно вспомнить тот момент, который стал переломным в его отношении к ней, Михаил не мог. Да и не пытался.

Ливень решил ворваться в комнату, настойчиво заливая подоконник. А мужчина все никак не мог очнуться от воспоминаний. Вот она идет рядом. Задумчивая. Молчаливая. А вот радуется как ребенок. Для нее утки прожорливо хватающие куски хлеба это счастье. Михаил закрыл глаза, и так живо перед ним встала эта картинка. Тот момент, когда что-то изменилось в ней. Не это ли послужило толчком? Когда у него снесло крышу от одного манящего взгляда. А дальше все помнилось смутно. Как он удержался от того, чтобы прямо там, на мокрой траве, под холодной водой, льющейся с неба, не взять ее силой? Да и была ли она против? Наверное, только чудо удержало его от этого безумия.

Потом он долго анализировал. Но так и не смог понять главного. Что у нее появилась безграничная власть над ним. Михаил все так же ненавидел ее, но и желал. Безумно желал. Даже сейчас, при воспоминании о затвердевших под его руками сосках, начиналась эрекция.

Он. Мнивший себя неуловимым мстителем. Попался как мальчишка. Словно в капкан. Стоило только сделать шаг навстречу открытой нараспашку женской душе. А теперь на его долю приходится еще и мучение. Мучение от мысли, что своими же собственными руками он обрек самую дорогую для себя женщину на смерть. Можно сказать сам подготовил эшафот, сам туда проводил, и казнил сам же. Заодно и сам умер во второй раз.

Вздрогнул и очнулся от наваждения. Звук сработавшей автомобильной сигнализации под окном, вырвал его из задумчивого состояния. Наморщив лоб, Михаил закрыл окно и удрученно посмотрел на лужу на полу. Дошел до ванной комнаты, поковырялся там, в углу, в поисках тряпки. Разогнулся из позы буквой «зю» и так, с тряпкой в руках и застыл. Из зеркала на него немного безумным взглядом смотрел мужчина. Небритый, помятый. «Да. Старик!», сказал он сам себе: «Тебе прямая дорога в сумасшедший дом».

Вытер лужу у окна. Умылся. Бриться не стал. Не для кого. Все равно его дежурство только послезавтра. Пожарил яичницу, и устроился в кресле перед включенным телевизором. Жуя до смерти надоевшее блюдо, Михаил брезгливо морщился, прослушивая новости. Все эти утомительные тараканьи бега его не интересовали. Телевизор он включал для создания иллюзии присутствия кого-нибудь в комнате.

Отставив пустую сковородку на столик, задумался. Свою месть, погруженный последнее время в размышления о превратностях судьбы, он совсем забросил. А ведь давал клятву, что накажет всех обидчиков дочери. Но в свете последних событий стоило пересмотреть стратегию. То, что его будут искать, он понимал еще тогда, когда умер первый сукин сын. Он прекрасно отдавал себе отчет, насколько опасна его затея. И сейчас Миша думал. Напряженно. Пока темные не вышли на его берлогу. Но это вопрос времени. Пусть даже Михаил и подписал с ними контракт на поиск самого себя, он понимал, сами темные тоже будут искать неуловимого убийцу. А значит, сейчас надо быть предельно осторожным. И прекратить бездействовать тоже надо. Усталость усталостью, боль болью, но дело не терпит отлагательства.

В воздухе перед магом появился розовый камень. В тусклом свете одинокой лампочки, он играл и переливался яркими бликами. Михаил недобро усмехнулся и не отдавая себе отчета коснулся рукой груди, там, где под рубашкой, находился брат близнец висящего перед ним амулета. Итак, следующая фигура на доске. Один из непосредственных участников. Пора начать игру с ней. Ход конем господа.

В последний момент, только собравшись отдать приказ, Миша остановился. Новая мысль посетила его. Зачем убивать врагов сразу? Ведь можно и попугать. Пусть они думают, что их миновала чаша сия. А изнутри каждого из этих сукиных детей будет подтачивать невидимая болезнь. Ее интенсивность можно предсказать. Все зависит от того, с какой силой амулет будет воздействовать на объект. Око за око, зуб за зуб. Наведенная болезнь, за наведенную болезнь. Чем не справедливость?

На секунду мужчина поддался наивным рыцарским устремлениям. Как благородно звучит слово справедливость. Он даже протянул руку к амулету, собираясь изменить настройку. Но остановился. Играть по-глупому? Нет. Врагам нельзя оставлять шансов на жизнь. Даже на жизнь в другом теле. Как показал случай с Галиной, такое возможно. А ускользать убийцам дочери он не позволит. Только тому, кто отдал бесчеловечный приказ, Миша с удовольствием посмотрит в глаза и скажет, за что тот умрет.

Сейчас же время другого человека. Или все-таки болезнь? Может, стоит на этой личности поставить эксперимент? Почему бы и нет. Почему бы и нет… Остаточная магия амулета приведет Мишу к жертве, буде та даже сменит тело. А значит…

Михаил как ужаленный подскочил в кресле. И обозвал себя дураком. А потом еще и трижды идиотом. О такой элементарной вещи он даже не подумал раньше. А стоило бы. Лихорадочно пошарил по карманам. Искомой вещи не обнаружил. Рассеянно глянул на амулет и, не задумываясь более, отдал приказ. Камень растворился в воздухе, так словно его и не было. Мужчина же принялся обшаривать стол, потом тумбочку, а после и вещи. Вещи, которые совсем по-холостяцки небрежно висели на плечиках. А плечики в разброд на вешалке прибитой прямо к стене. Поковырявшись в карманах очередного пиджака, Миша облегченно вздохнул и достал розовый камень. Только казался амулет каким-то не живым. Не блестел и не играл гранями на свету.

Бережно, он коснулся камня. Так, словно боялся, что волшебная вещица рассыплется в прах. Впервые за эти недели, прошедшие с еще одних похорон, он улыбнулся. Перед внутренним взором пролетело видение. Он стоящий вдали, и люди, одетые в черное, тихо переговариваются и качают растерянно головами. Такая молодая. Такая красивая. А надо же рак. Казалось, он слышал эти слова. Пусть они только об этом думали. Серая масса, которой совершенно не было никакого дела до судьбы Галины. Ничего Галчонок. Если остался след, то мы скоро встретимся. И в этот раз, я по полной использую свой шанс. Дурак. Да, дурак. А ведь она не была бы против того, чтобы ты взял ее тогда в парке. Совсем не против. Ты же идиот отказался. Ничего. Еще все впереди. До встречи с главным действующим лицом, он успеет утолить то дикое желание, которое постоянно мешает чувствовать себя железно спокойным. Главное, чтобы все получилось. И чтобы амулет не выдохся совсем.

Глава 3 Раздвоение личности. С чем его едят

Результаты обследования целительницей Светланой, оказались обнадеживающими. От денег она отказалась, но обещала, что через несколько сеансов лечебной магии (просто не укладывается в голове, магия, да еще и лечебная) я смогу видеть. Плохо, с очками, но смогу. Главное, так она сказала, что мы вовремя пришли, и проблемы со зрением еще можно исправить. А дальше все будет зависеть от ресурсов организма. Если внутреннее хочу, после того, как целительница проведет лечение, будет довольно сильным, то со временем и очки станут лишними. Не знаю почему, но я ей поверила. Так что возвращалась домой с тревожащим душу предчувствием чего-то значительного произошедшего в моей жизни. Такая радость распирала меня, что я забыла обо всех неприятностях последнего времени.

И тем неожиданней пролился на голову холодный душ, в виде знакомого голоса. Толик. Поймал нашу дружную компашку прямо у подъезда. Вот когда я пожалела, что настояла на том, чтобы Сергей проводил нас до дома. Ведь говорил Славка, что мы прекрасно доедем на такси. Надо слушать старших. И это утверждение подтвердили все дальнейшие события. На нас со Славиком, Толян вряд ли бы набросился с такой яростью.

— Ну что сука? — пьяный голос не внушал оптимизма. — Вот мы с тобой и встретились. Защитник сирых и убогих.

Наше продвижение по направлению к дому замедлилось, а после и вовсе прекратилось.

— Не ждал, пидор, что я тебя поймаю? Да? — я тщательно пыталась по звукам определить, что происходит. Но чудесное исцеление вроде как нескоро, так что понять, что случилось, я не могла.

— Сергей, — брат отпустил мою руку, за которую вел домой. — У него нож. Осторожней.

Надо же, даже Славка болеет не за моего благоверного. Ну то, что он Толика ненавидит факт мне уже известный. А вот звуки борьбы меня насторожили. Даже странно. В прошлую драку Серега вырубил моего муженька без особых проблем. А тут что-то возится. Почему?

Враз обострившимся чутьем (и откуда что взялось?), я поняла, что Сергею сдерживать натиск Толика сложно, а Славка вмешиваться не собирается. До предела напрягая глаза, я все старалась разглядеть, что же творится вокруг. И, о чудо, вложив в эти усилия все свое желание видеть, я различила слабое свечение. Сначала я даже не поверила, мне удалось уловить движение и контуры размытых фигур. Но обрадовалась я этому видению настолько, что не придала значение тому, что само оно какое-то странное. Скорее это было видение аур или биополей мужчин, чем реальный возврат зрения. Светящаяся голубовато-серым цветом фигура, скорее всего Сергей. А багрово-красные всполохи, это Толик. А вот это что такое? Мне очень не понравилась тонкая черная нить, идущая к серо-голубой фигуре. Откуда она? Странно. И вызывает такое тревожное чувство опасности. Попытка проследить, кто или что находится на другом конце нити, не удалась. Я просто бросила это занятие, когда поняла, что каким-то невероятным образом, будучи во всех отношениях сильнее Толика, Сергей проигрывает. Это меня не устраивало. Не особо думая над тем, что творю, я бросилась вперед. Чтобы разнять. Но получилось по-другому.

Я почувствовала движение воздуха прямо перед собой, и багровая фигура взмахнула рукой. Острая боль пронзила меня где-то в области живота:

— За что? — прошептала я, пытаясь удержать перед глазами видение затухающего красного пламени ярости у одной из фигур. — За что?

— Лилька? — удивленно просипел кто-то надо мной и глаза застила такая знакомая мне тьма, что желание жить пропало безвозвратно.

— Видеть, — царапая обломанными ногтями щеки, забилась тонкая девичья фигурка в агонии. — Я снова хочу видеть. Темно. Зачем так темно? Хочу свет.

— Нет, — Славка очнулся от бездействия, его отпустило то неведомое, что не давало вмешиваться в происходящее. — Лилька. Нет.

Брат бросился к сестре, не веря в произошедшее. Тонкие руки Славик прижал к дрожащему Лилькиному телу так, чтобы они не повредили глазам, беспомощно прикрытым исцарапанными веками.

Толян попятился и проскулил:

— Лили. Это не я. Я не виноват, — с ужасом он смотрел на ладонь правой руки, она, запачканная кровью, пугала его до дрожи в коленях. — Это все твой мудак любовник. Какого хера он сегодня приперся?

— Скорую, — подал голос Славка, — нужно вызвать скорую. А ты, Толян. Не жилец. Понял, урод. За сестру порву на части.

— В скорой ей не помогут, — Сергей, обессилевший в этой битве, не мог сделать и шагу с места. — Я звоню Светлане. Только она может ее вытащить.

— Да на хер нужны твои шарлатаны, — зло прорычал Славик, необходимости держать руки сестры уже не было, но он просто забыл об этом, и сидел на земле, так и склонившись над безжизненной фигурой.

— Только, — задохнулся от странного бессилия, овладевшего всем телом Сергей, — только она. Иначе Лиля не жилец. Поверь.

— Где этот урод? — поднял безжизненный глаза на мага Славка. — Сбежал? Ничего я его и из-под земли достану.

Передернув плечами от неприятного ощущения, которое вызвал в нем этот взгляд, Сергей, вздохнул.

— Сначала ее спасти. А там, можешь и мстить, — отвел глаза от фигуры Славки маг.

— Это ты, — поднялся с колен убитый горем брат. — Это тебя она бросилась спасать. Чем ты ее привязал к себе?

— Сейчас не время выяснять отношения, — Сергей уже набирал знакомый номер. — Не знаю как для тебя, а для меня сначала человеческая жизнь. Все остальное потом.

Сергей из последних сил держал отталкивающее поле. Не хватало только любопытства какой-нибудь беспокойной соседки, для полного счастья. Пока в курсе произошедшего только они, вчетвером. И, не зная ещё вердикта Светланы, смысла иметь дело с ментами, Сергей не видел.

Жутко хотелось спать, а точнее свалиться замертво там, где мужчина и стоял. Сделал нечеловеческое усилие над собой и просто упал на скамейку у подъезда. Но про поле так и не забыл. Держать себя в руках и делать нужное усилие, этому учиться не приходилось. Врожденное качество. Как же ему не хватало сейчас постоянной энергетической подпитки от жены. Этой энергией он привык компенсировать все недостатки своего магического дара. А так как жены больше не было, с непривычки перенапрягся. Так он для себя объяснил сильный перерасход сил. Да и сегодняшний пост, он давал ясность ума, но вот приливу энергии не способствовал.

Светлана приехала быстро. Командным голосом она смогла сделать то, что не удалось бы никому другому. Она отогнала Славика от безжизненного тела сестры, подняла Сергея со скамейки (хоть он не верил, что вообще теперь способен встать) и принялась за дело. Откинув голову назад, Света уставилась невидящим взглядом в небо и скрестила руки на плечах. Когда она вернулась из своего путешествия в неведомые дали и ее глаза стали смотреть более осмысленно, кровь уже не текла из страшной раны на теле девушки и мертвенная бледность Лилиного лица перестала пугать.

Женщина, как-то разом постарев, протянула руку, не глядя, в сторону, и Славик, повинуясь невысказанному призыву, метнулся к ней, помогая подняться.

— Не хотите огласки? — поинтересовалась она у него.

— Нет. Я лучше его собственными руками придушу, — прошипел Славка и посмотрел женщине прямо в глаза.

— А вот это зря, — и тут же сменила тему. — Ранение странное. И последствия нестандартные. В обычной больнице ей ничем не смогут помочь. Вытаскивать душу придется с того света. Тело-то вылечат, а вернуть самое главное не смогут. Надо в нашу клинику. Мы постараемся помочь.

— Что… такого… необычного в… этом ранении? — настороженно поинтересовался медленно подошедший к скульптурной композиции «скорбящие родственники и знакомые» Сергей.

— Нож. Заклинание, которое на него наложили. Высасывает всю энергию при ранении. И передает тому, кто наложил чары, — Света задумалась на минуту, прежде чем продолжить. — Что произошло на самом деле? И где сам нож? Зная, какую именно магию использовали, проще лечить.

— Не порите чушь, — зло отстранился от целительницы Славик. — Какие заклинания?! Что вы несете?

— Помолчите, молодой человек, — нетерпеливо махнула она на него рукой. — Сергей. Сделай так, чтобы он не слышал нас.

— Силы. Ушли. Все. Без остатка, — прерываясь на глубокий вдох после каждого слова, ответил ей маг.

— Как? Ты же далеко не слабый маг, — полностью игнорируя недоуменное выражение лица Славика, женщина приблизилась к Сергею. — Дай посмотрю.

— Не надо. Давай, лучше девочку заберем отсюда. Земля холодная, хоть и лето. Не хватало, чтобы ко всему прочему она еще и простудилась, — грустно улыбнулся Серега, он все так же делал перерывы между словами, но уже не так часто. — Ты тоже энергетически сильно потратилась. Видно невооруженным взглядом.

— Ты прав, — Светлана помассировала виски и поморщилась. И кивнула в сторону Славика. — А что с ним будем делать?

— С собой возьмем. Меня больше волнует, что ее матери сказать, — собеседники совсем не обращали внимания на недоумевающего и медленно отступающего от них Славку.

— Придумаем. Не в первой. Тебя тоже подлатаем, а там решим, — на секунду прикрыла глаза целительница, прислушиваясь к чему-то. — Все. Парень сопротивляться не будет. Спит. По дороге расскажешь, что произошло, и кому девочка помешала.

— Это не она помешала. А. Черт, — хлопнул светлый маг себя по лбу. — Мне сегодня в храме к шести надо быть.

— Что-то важное? — скрывая любопытство, спросила Света.

— Угу. Мы явно не успеем до этого времени, — расстроено произнес Сергей. — Надо будет позвонить, предупредить, А что опоздаю.

— Постараемся успеть, а если нет, то действительно, есть телефон, — насмешливо прищурилась женщина, к ней возвращалась ее обычная язвительность. — И во что ты успел вляпаться, за те два часа, что мы не виделись?

— Хотел бы я знать, — развел руками маг.

— Ясно. Помоги дотащить их до машины. Поедем на моей? — деловито осведомилась целительница.

— Разделим обязанности. Мне брата, тебе сестру. Меня в храме ждут. Так что бросать машину здесь я не буду. Потом придется ломать голову как добираться, — напомнил ей Сергей о своих проблемах, и поднял тело девушки на руки.

— Логично, — проследила за ним взглядом Светлана до своего автомобиля. А там спохватившись быстрым шагом, подошла к черной машине и помогла открыть дверь.

Славика тащили уже более небрежно. За руки и за ноги. Вдвоем. Погрузили молодого человека в серый форд. Быстро удалили следы, такие как кровь. Ради этого Сергею пришлось еще поднапрячься. И поехали разбираться со свалившейся на голову проблемой.

Дмитрий Сергеевич, нацепив маску надменности, кивнул своей новой секретарше:

— Сегодня меня уже не будет. Все встречи перенесите на завтра. И ни по каким вопросам меня не беспокоить. Все завтра. Леночка. Вы поняли? До завтрашнего утра я умер. Для всех.

— Я поняла, Дмитрий Сергеевич, — несмело улыбнулась невысокому мужчине молодая девушка. — Все встречи перенести на завтра.

— До свидания, — миновав пост охраны, мужчина быстрым шагом дошел до своего автомобиля и, закинув на заднее сиденье портфель с бумагами, сел за руль.

Парк, в котором у него была назначена важная встреча, находился недалеко от офиса. Дима даже не подозревал, что это тот самый, памятный для Галины и Миши парк. Его сейчас не волновала собственная несчастная любовь, и что-то другое. Он больше переживал за важность тех новостей, которые собирался передать кому следует. И в то же время нервничал. Как всегда переживал за собственную безопасность.

Анатолий Дмитриевич не заставил себя долго ждать. Бесшумно, он подошел к прохаживающемуся по аллее Дмитрию. Поздоровался, напугав своим появлением мага, и спросил:

— Ну? — сразу приступил он к делу.

— Предварительная информация такая, — торопливо глотая слова, Дима принялся выкладывать новости. — Хотят поиск. Как-то связано с женой Сергея. Он маг Конгломерата.

— Знаю, что маг, — недобро улыбнулся мужчина в сером костюме. — Значит, опять этот обряд. Только вот в чем подвох? Не верю, что Глава выложил вам все и сразу. Что же он задумал? Это все новости?

— Была еще озвучена идея про бой с тенью. Я не знаю, что это такое. Но Глава ее отмел, как несущественную, — дрогнувшим голосом ответил Дима.

— Значит, бой с тенью. И что же эта лиса задумала? — ответил, ни к кому не обращаясь, глава темных магов, и задумался. — Мало информации. Мало. Плохо работаешь. Требуется больше фактов, чтобы сделать выводы. Да и сам, предложенный тобой, план с ритуалом, оказался подставой. Меня все чаще посещает мысль. Может, ты совсем не прикладываешь никаких усилий?

— Я и так стараюсь, — с досадой закусил губу Дмитрий. — По-моему, Игорь уже начал что-то подозревать. Прямые вопросы я задавать не…

Мужчина споткнулся на середине предложения. И взглядом, полным растерянности, впился в материализовавшийся перед ним камень розового цвета. Амулет звал, требовал, чтобы маг к нему прикоснулся. И Дима, не отдавая отчета в своих действиях, загипнотизировано протянул руку к камню.

— Стой! — Анатолий Дмитриевич уловил краем глаза движение Димы.

Дмитрий Сергеевич не обратил внимания на окрик и продолжил тянуться к амулету. Камень же, будто насмешничая, плясал в воздухе, отбрасывая розовые блики на лицо «светлого» мага.

Решение, Анатолий Дмитриевич, принял за долю секунды. Много мыслей пронеслось в его голове за этот короткий промежуток времени. От «Б….дь!», до «А может хрен с ним, с осведомителем?». И больше не тратя драгоценные мгновения на глупые рассуждения, темный маг выставил перед собой ладонь и крикнул:

— Ну, сука, — бросив всю волю на борьбу со смертельной побрякушкой.

Амулет, словно живой, вертелся, уворачиваясь от смертоносного, невидимого потока энергии. В какой-то момент, как почувствовав, что сегодня не получится добраться до цели, камень просто растворился в воздухе. Исчез. Был, и нет его.

— Того, кто усовершенствовал, — темный маг выдохся, но не показывал виду. — Живьем. Именно живьем из-под земли. Хочу видеть. Чем быстрее, тем лучше. Со всем его выводком этих игрушек. Ты понимаешь, сколько этот камешек стоит? И какие бабки заплатят за него спецслужбы? Универсальное оружие. Еще и со способностью спасать собственную шкуру. Поэтому. Любым способом. Достать из-под земли.

Мужчина в сером пиджаке, очнулся от своих восторгов, и заметил, осведомитель не в себе. Трясущиеся губы, землистый цвет лица, рука в области сердца, подсказывали, что восхищение начальства Дима не разделяет. Правильно. Кто знает, когда эта смертельная игрушка вернется по его душу.

— У тебя все на сегодня? — хлестко, командным тоном Анатолий Дмитриевич бросил светловолосому мужчине. — Взять себя в руки! И марш домой! Приходить в себя. Хотя. Нет. Отставить! Поедешь сегодня ко мне. Я тебя отбил от амулета не для того, чтобы в мое отсутствие он добрался до твоей бесценной персоны.

— Спасибо, — прерывающимся голосом поблагодарил Дима. — Я обязан тебе.

— А то я не знаю, — холодные, ничего не выражающие глаза остановились на еще бледном лице мужчины, который нервно поднимал с травы, вывалившийся из рук портфель. — Ничего. Свои люди. Сочтемся. Сколько лет мы уже знакомы?

Дима ничего на это не ответил. Вопрос ответа и не требовал. Он просто проверил, на месте ли документы. Непонятно зачем, но проверил. И, последовав приглашению темного мага, прошел к машине Анатолия Дмитриевича. Дима даже не вспомнил о своих сегодняшних опасениях. О том, что их кто-то может увидеть вместе. Что светлые маги догадаются о том, что он предатель. Могут же бывшие студенты, вспомнить былые времена? И былую дружбу? И снова раздавить бутылочку — другую. Так. В память о прошлом.

Воздушные пузыри гигантских размеров свободно перемещались по бесконечному открытому пространству. Они отскакивали друг от друга. Иногда пузыри лопались и брызги летели во все стороны. Тогда я втягивала голову в плечи, на мгновение оглохнув от резкого звука, и боялась насквозь промокнуть. Странное место. Как я здесь очутилась?

— Ну что, пай девочка? Как тебе моя обитель? — прокуренный женский голос прервал мои размышления.

— Кто тут? — испуганно заозиралась я в поисках собеседницы.

Любопытство пересилило страх быть обрызганной, и я внимательнее осмотрелась в поисках того, кто со мной заговорил. Надо же, никогда до этого во сне мыльные пузыри не снились. Да еще и такие большие. Хозяйка голоса не обнаруживалась. Но я списала это на то, что нахожусь во сне. Во сне и не такое бывает.

— Тупишь, — с легкой издевкой констатировала девушка.

Голос, юный, звонкий. Или все-таки нет? Странно как-то. Голос звучит то так, то этак.

— А ты хамишь, — хмыкнула я осмелев.

— Есть за что. Не находишь, что поселившись в моем теле, ты должна хотя бы спасибо сказать? А? — в голоске прорезалась злая хрипотца.

— Я не понимаю о чем ты? — озадачилась смыслом слов своего видения.

— Не понимает она, — теперь голос звучал по-стариковски ворчливо. — Просто ты и не хочешь понимать. Захватила тело, а теперь невинность из себя строишь.

— Я ничего не захватывала, — возмущению моему не было предела.

— Ага. А я балерина по призванию. Сказки-то мне не рассказывай, — голос вернулся к хамской интонации. — По-твоему я кто?

— Э-э-э. Ты мне снишься. Да и лица я твоего не вижу, — пожала плечами.

В ответ я услышала смех, наглый, в нем звучала издевка. Или мне опять кажется?

— Ой, не могу! Рассмешила. Меня еще никто глюком не называл, — отдышалась моя невидимая собеседница. — Ладно, тупица. Давай знакомиться. Я Лили.

— Лили? Не понимаю. Ты что? Моя сестра близнец? Или. Нет. Ничего не понимаю. Ты хоть покажись, что ли. Хочу знать, с кем разговариваю, — я даже не обиделась на «тупицу», настолько любопытство разыгралось.

— А ты сначала выпендриваться перестань. А то рассветилась тут, понимаешь, — голос вернулся к ворчливому хрипловатому звучанию.

— Я не выпендриваюсь, — покачала головой и развела руки в стороны, чтобы наглядно показать, какая я простая девочка.

— Ага. Оно и видно. На несколько километров в округе, — полили меня презрением.

— Объясни по человечески. О чем ты? — я давно уже перестала обращать внимание на мыльные пузыри, которые летали, толкались и продолжали лопаться. Но, ни одна капля на меня не попала. Я не удивлялась. Просто отметила это как факт, подтверждающий, что я действительно во сне.

— А ты на руки свои посмотри, — дали мне дельный совет, и я ему последовала.

— Что это? — без испуга, недоуменно спросила я свою собеседницу.

Руки даже нельзя назвать руками. Что-то огненное, переливающееся энергией. Вот что это было. Но никак не руки.

— Не что, а кто, — наставительно заметил голос. — Ты это. Ты.

— Я? Но как? — удивилась я и забыла даже о том, что хотела узнать, с кем так мило общаюсь.

— Ну и дура же ты. Совсем ничегошеньки о себе не знаешь и не помнишь. Только себя не обманывай, что это последствия черепно-мозговой травмы. Сама знать и помнить не хочешь. Малодушная дура. Вот ты кто, — с одного из радужных пузырей прямо передо мной спрыгнула девчонка. Молодая девчонка.

Что-то в ней показалось смутно знакомым. Ага. Это Славик говорил мне про волосы, темно-русые, частично выкрашенные в черный цвет. Вот уж не думала, что у кого-то может быть такая же оригинальная прическа. Угадав мои мысли, не иначе, девушка произнесла:

— Я Лили. И волосы оставила такого цвета для того, чтобы ты открыла наконец глаза на правду, — она обошла меня кругом, склонив голову на плечо.

Под этим изучающим взглядом я почувствовала себя неуютно.

— Какую правду? — попыталась унять внезапно пронзившую меня дрожь.

— А ты вспомни, — дали мне еще один дельный совет.

— Не могу. Не получается, — хныкнула я.

— Не можешь или не получается? — она остановилась напротив меня и посмотрела прямо в глаза. — Тридцатилетняя тетка, а ведешь себя как глупый ребенок.

— Я не тетка. Мне еще только восемнадцать. Почему ты, — тут я остановилась, обдумывая факты.

Вся информация об окружающем мире дана мне моими родственниками. А кто сказал, что они сообщили мне правду? Но с тридцатилетней теткой я категорически не согласна. О чем и сообщила дерзкой девчонке еще раз.

— Я не тетка. Ты не имеешь права меня так называть.

— Тетка. По сравнению со мной тетка. Во всех смыслах. И по возрасту, — дернула она за полосатый шарф, обмотанный вокруг шеи. — И по уровню мышления. Хотя. Уровень мышления все-таки тянет только на пятилетнего ребенка. А вот тупые поступки. Нет. Я не права. Тупые поступки тоже только к пятилетнему возрасту приравнять можно. Тридцать минус пять и пять, будет двадцать. Так что с тридцатилетней я поторопилась.

— Почему ты все время меня оскорбляешь? — насупилась я, так мне не понравились ее рассуждения.

— Тебя не устраивает правда? — она небрежно махнула пушистым концом своего аляповатого шарфа. — Тогда еще лет пять можно сбросить. Ты хоть раз в жизни проявляла характер? По мне нет. Так. Тьфу. Серая затюканная мышка. Сначала любимая мамуля. Потом муженек, герой-любовник.

Девушка выплюнула это слово «герой-любовник» и столько презрения прозвучало в нем.

— Все решали за тебя они. А ты, как телка тупая, шла туда, куда тебя поведут. Ясное дело, что о таком вспоминать не хочется. Но ты не думай. Жизнь в моем теле тебе малиной не покажется. У меня родственнички тоже не подарок. Один братец чего стоит, — хмыкнула Лили и еще раз обошла меня кругом. — Как он тебе в постели?

Я дернулась от подступившей к горлу тошноты. Хлесткие фразы, которые девчонка кидала в меня как ножи в мишень на цирковом представлении, отзывались звоном в ушах и голове. Перед глазами все плыло. Я теряла понимание того что происходит. Впрочем, его и раньше не особо много было. Значит, инцест это правда. Да нет. Какая правда? Самая настоящая реальность. Кошмарная, отвратительная.

Понимающе улыбнувшись, она подошла ко мне ближе. Черная футболка с черепами, черная же куртка и мини юбка, толкались в мою память, вызывая в глазах мучительный зуд. Я подняла руки — сгустки энергии к глазам, чтобы почесать их. Но тут же опустила огненное нечто обратно, побоялась этим повредить себе. Пришлось терпеть и постоянно смаргивать подступавшие слезы.

— Что? Еще не успел поиметь? — отступила она от меня на пару шагов, и агрессивный макияж на юном лице стал менее заметен. — Ничего. Все еще впереди. И зря надеешься, что удастся отвертеться. Он мастер уговаривать.

— Откуда ты это знаешь? — я все еще пыталась бороться с воспоминаниями, которые настойчивей и настойчивей всплывали откуда-то из подсознания.

— Милая. Я столько всего знаю, ты ведь только себе готова врать. А у меня ты вся как на ладони, — для полноты образа познавшей всю прелесть порока девочки, ей не хватало только сигареты в тонких пальцах с выкрашенными черным ногтями. — Братик. Он хорош. Ты даже не представляешь, как он хорош. Не зря же именно с этим мудаком я лишилась девственности. Мне не понравилось. А он все долбил и долбил меня. Ха. Потом-то я подросла и вошла во вкус. Скольких мужиков я перепробовала. Могу как-нибудь рассказать тебе о та-а-аких штучках. Закачаешься. Но ты все равно не поймешь. Пуританша. Это нельзя. Орал не хочу. Гей порно не люблю. Закомлексованная недотраханная тридцатилетняя тетка. Вот ты кто. И попробуй сказать, что это неправда.

— Как ты смеешь?! Малолетка тупорылая! — я так и не поняла, откуда взялись эти слова. — Умной себя возомнила? А то, что дети у тебя были бы уроды, не думала? Когда с братцем-то трахалась. Или что кожвен — это будет твой дом родной? Половым путем не только СПИД передается. А еще и множество других прелестей. И то, что ни один из этих мужиков тебя никогда не любил, тоже не думла?

— А тебя, считаешь, любили? — не осталась она в долгу. — Вспомни. Вспомни, вспомни. Давай. Пошевели разок мозгом. Я хоть узнала, что такое настоящий секс. А тебе и это неведомо. А все про то же. Про любовь песни поешь. Один имел потому, что надо было тебя на коротком поводке держать. И не забывал еще и другую телку оплодотворять. Другой так любил, что на тот свет отправил. Так что, это ты себя умной считаешь. А на самом деле слепая. Как есть слепая. Ни магического таланта в себе не почувствовала, ни того, что муж козел первостатейный. Или ты так боялась из своей оранжереи нос высунуть? Девочка цветочек. Ой! Мне на ногу наступили! Ай! Меня дяди нехорошие обидели. Тьфу. Никогда не любила таких чистоплюек как ты. Так что не пытайся учить меня чему-то. А кожвен светит уже не мне, а тебе, милая. Это же ты нахально в мое тело вломилась. Тебя это делать никто не просил. Если бы я жить хотела, тебе и это проделать не удалось бы. Так и моталась бы между мирами в виде привидения. Скажи спасибо, что я этот мудацкий мир видеть уже не могу.

— Что ты на меня взъелась? — я поняла, что переспорить ее, это бесполезный труд. — Хочешь, забирай свое тело обратно. Меня жизнь привидения больше устраивает, чем тот бред, который ты несешь.

— Бредишь ты, милая, — презрительно сморщила Лили носик и ткнула пальцем в мою сторону. — А я только просвещаю тебя, насчет всех обстоятельств. Да и не нужно мне это тело. Мой братец пусть твой мозг пользует, впрочем, как и другие органы. Может, наконец, вкус жизни узнаешь.

— Ты, по-человечески-то, разговаривать умеешь? — я решила абстрагироваться от того негатива, который девчонка на меня выливала.

— А зачем? — более спокойно ответила она. — Главное я сделала. Ты вспомнила, что всего лишь гостья в моем теле. И это неплохо. А все остальное. Извиняться я все равно не буду. За правду не извиняются. Да и не нужны тебе мои извинения. Тебе нужен кто-то, кто опять все решит за тебя. Как жить. Что делать. А я тащить на себе здоровую тетку с разумом пятилетки не собираюсь. Оно мне надо?

— Надо, — теперь пришла моя очередь недобро улыбаться. — Раз ты захотела растолкать мою память, значит тебе это надо. А раз надо, значит, есть причина.

— Любопытство. Вот и вся причина. Хотелось посмотреть на ту дуру, которая решила меня из моего тела выжить, — опять насмешка.

— Ну как? Посмотрела? — нерешительно коснулась слишком близко подлетевшего ко мне пузыря, тот от этого касания лопнул.

— Ага. Не стоило и времени тратить, — фыркнула девушка. — Выпендрежница. Ничего интересного.

— Ну, раз посмотрела, — отсутствующим взглядом я следила за разлетающимися брызгами, это все, что осталось от пузыря. — Тогда гуляй отсюда. Сама сказала, что жить не хочешь. Тело не нужно. Какого хрена ты здесь делаешь? Витала бы в своих эмпиреях. А то нормальным людям жить не даешь.

— Посмотрите на эту нахалку! — хихикнула Лили. — Нормальный человек. Я, может, в первый раз вижу сестру по магическому дару. Ха.

— Каким местом сестру? — устало заметила я.

— А тем самым, — хохотнула она. — Дар у нас с тобой одинаковый. Редкий очень. Мужики маги как мухи на него слетаются. Очень уж любят они быть самыми крутыми.

— Какой дар? — как плавно ко мне вернулась память, я даже не заметила когда перестала отождествлять себя с этой девчонкой. — У меня нет никакого дара.

— А такой. Неужели твой муженек тебе этого не рассказывал? — удивленно приподняла одну бровь Лиля. — Знаю, что не рассказывал. Но как же мне нравится тебя дразнить. Сразу на человека становишься похожа. А не на слизняка какого-то.

— Ты не увиливай. Говори, какой дар, — во мне появилась неведомая раньше уверенность в своих силах и словах. — А то только воду переливаем из пустого в порожнее. Наверняка ведь явилась для того, чтобы меня в этом вопросе просветить.

— Ну не в сексуальном же, — непринужденно заметила она. — Про секс ты слушать не захочешь. Пуританша, блин.

— Хватит паясничать. Не хочешь рассказывать и не надо. Спокойней спать буду, — пожала я плечами.

— Ладно. Уговорила, — Лили прислонилась к одному из пузырей, и, о чудо, тот прекратил свой полет и лопаться тоже не захотел. — Понимаешь. Магические дары бывают разные. Один из самых редких — это дар накапливать в себе энергию. И не только накапливать, но при должном обучении использовать эффективно. Многим магам необходим отдых после емких заклинаний. А нам с тобой нет. А еще мы можем делиться накопленным. И только с противоположным полом. Многие мужики чувствуют это на интуитивном уровне. И ходят за нами стаями. Особенно мужчины маги.

— Не помню, чтобы кто-то за мной особо бегал, — недоверчиво нахмурилась.

— А тут твой муженек подсуетился, — ехидный смешок вернул меня на землю, а то задумалась, чуть самое интересное не пропустила. — Неужели ты не чувствовала того, что тебя пользуют приворотными чарами? Не? Да еще и экранируют ото всех. Все-таки тупая ты. Такое проворонить.

— Ты хочешь сказать, — от ужасной догадки нервно затряслись руки.

— Ага. Хочу, — на минутку мне показалось, что в хриплом голосе мелькнула сочувственная нотка.

— Но. Сергей! — воспоминания о моем спасителе из новой жизни вспыхнули очень кстати.

— Доперло? Наконец-то, — довольно улыбнулась девчонка.

— А он может меня узнать? — внутренне похолодела я.

— Может. Один ритуальчик проведет и узнает. Все. И где ты. И кто ты, — она оставила в покое цветастый шарф, который продолжала теребить во время разговора и взялась за изучение черных ногтей.

— А помешать? — робко потянулась я к ней.

— Это уже твои проблемы. Как ты будешь со своими мужиками разбираться, думай сама. А братика попробуй. Он спец по разным умопомрачительным штукам. Тебе понравится, — она противно засмеялась, наблюдая за моей реакцией.

Я скривилась как от кислоты, но отвечать на подначку не стала, просто уставилась на огненные пальчики ног. Долгое молчание насторожило меня и подняв взгляд, я обнаружила что собеседница исчезла. Будто и не было.

— И еще. Дурочка. Ты в себя-то приходить собираешься? Славка скоро зарежет всех вокруг, — голос из ниоткуда меня уже не пугал. — Понравилось мне над тобой издеваться. Может, когда еще зайду. Жди встречи. Пуританша.

— Да пошла ты, — я почувствовала странное облегчение от того, что послала возомнившую себя невесть кем девчонку.

— И тебе того же, — рассмеялась она внезапно звонким смехом.

А после наступила тишина. Тишина, в которой очень резко звучали хлопки лопающихся пузырей. И я снова стала пугаться этих звуков, и того, что меня окатит холодной водой. Странно. Ведь разговор в этом сне похлеще той же холодной воды. А боюсь я все равно пузырей.

Глава 4 Затишье перед бурей

Наблюдательный пост у лечебницы (слово-то какое, фыркнул про себя Михаил, отдает чем-то ветеринарным), он устроил сразу после того, как погасший когда-то амулет вспыхнул ярким светом, напоследок, и точно указал где искать пропажу. Пришлось, конечно, повозиться. Миша до последнего не верил, что Галину удастся найти. Но у него все получилось. И вот уже третий день, мужчина бомжеватого вида околачивался у Центра Нетрадиционной Медицины. Заросший щетиной, в неопрятной одежде, он старался не привлекать внимания прохожих и охраны у Центра. Иногда появлялась мысль, пробраться вовнутрь. Но Миша из последних сил сдерживал безумное желание увидеть ее и убедиться, что у нее все хорошо.

В самом Центре, много магов. И не только персонал, но и пациенты. Рисковать и светиться он не хотел. Знал, что сильнее многих из тех, кто находился в медучреждении. Особенно это касалось целителей, не та у них направленность, чтобы его учуять. А все равно совершать безумные поступки не собирался. Хотя и замучили вопросы. Почему она здесь? И что не так.

Он уже вычислил, какое окно — это палата где находится Галина. Не раз, словно невзначай, подымал глаза и пытался разглядеть, что там происходит. Но ничего не менялось с того момента когда он последний раз бросал мимолетный взгляд на ее окна. Все те же безликие жалюзи, изредка раздвигавшиеся навстречу солнечному свету. И некто в белом халате, кто и следил за движением этого механизма.

А вопросы и любопытство подтачивали решимость дождаться того момента, когда в окошке появится сама Галина. И все больше одерживало верх желание разузнать все самому. Он практически решился, и собрался было поехать и переодеться, когда заметил красный спортивный автомобиль, который остановился у центрального входа больницы. Эту машину Миша знал хорошо. Не зря же его в свое время прочили в Главные Ищейки и Маги Конгломерата, еще бы ему не знать. Поэтому он остался на месте, настороженно наблюдая за Главой Конгломерата, который быстрым, уверенным шагом взбежал по лестнице к стеклянным дверям. Охрана, знала пришедшего в лицо, так как вытянулась по стойке смирно и без разговоров пропустила парня вовнутрь.

Чутье, подсказало бывшей Ищейке, что этот маг не зря приехал в Центр и это «не зря» как-то связано с Галиной. Пока Глава находится в медцентре, Михаилу нельзя туда соваться. Кто-кто, а он понимал, что его очень легко почувствует такой маг как Сергей Павлович, а уж если придется колдовать (без этого Миша даже не представлял, как попадет в охраняемую магами больницу), то это абсолютно то же, что и прокричать Главному Магу прямо в ухо: «Я здесь!». Зная умение Сергея Павловича зрить в корень проблемы, результатов подобного безумного поступка Михаил опасался.

Глава пробыл в лечебнице довольно долго, за это время Миша сумел справиться со своим безумным желанием пробраться в здание. И когда маг покинул Центр, уже более спокойно продолжил наблюдение. Только изредка, бомж, копошившийся в урнах, останавливался в задумчивости, и тогда его рука безотчетно лезла в карман. И мужчине с трудом удавалось вытащить ее обратно пустой. Тогда по его губам проползала злая, насмешливая улыбка и он повторял про себя: «Значит испугались? Ничего! Самый страх еще впереди!». Когда амулет вернулся неразряженным, Михаил удивился. А потом считал сведения, которые принес камешек с собой. Как же мужчина смеялся, когда расшифровал подслушанный разговор. Он еще раз повторил про себя: «Значит, испугались!». И злая усмешка скривила красивые, четко очерченные губы: «Оружие им подавай! Ну, ну».

Мужчина подавил очередной злой смешок и продолжил наблюдения за больницей. Потом, ему в голову внезапно пришла интересная мысль. Он как-то не удосужился вспомнить, что внешность у Галины, должна быть другой. А раз не знает, как она выглядит, значит, не может быть точно уверенным, что это она выходит из Центра. Конечно, чутье великое дело. И оно немало ему уже подсказало. Но он хотел бы быть твердо уверенным в том, с кем имеет дело. Амулет, помогший ему в поисках, сдох. Значит. Требовались другие пути. Следовало убедиться, что это она в этой палате и посмотреть ей в глаза, чтобы увидеть и убедиться, что это именно Галина. Поэтому, побродив еще с час у больницы, он отправился готовиться к проникновению в здание, оставив в качестве наблюдателя один из камней. Ему удалось доработать их так, что они могли служить, как и орудием убийства, так и как шпионским спутником. Снова захотелось рассмеяться. Главный Темный Маг и не подозревал, что весь его разговор со студенческим другом, известен теперь и Михаилу. Просто замечательно, что амулеты можно использовать не только как оружие и запрограммировать так, чтобы не нападали сразу. Осталось только передать эту информацию куда следует.

Пробуждение оказалось неприятным. Острая боль в районе живота, быстро напомнила о том, что произошло перед тем, как я потеряла сознание. Поэтому открыв глаза и не увидев привычной темной завесы, я уже не удивилась. Впрочем, то, что вижу, не по-настоящему, поняла тоже довольно быстро. Надо же, как ускорились процессы в моем мозгу. Ранение пошло соображалке на пользу. Почти не торможу. А может, подействовала здоровая злость? После того-то как меня обозвали тридцатилетней теткой, грех не разозлиться. По кусочкам восстановила свой бред. Занятные у меня сны, во время потери сознания. Осталось только решить, а правда ли все это?

Но начнем с главного. С той силы, которая нежданно-негаданно появилась во мне. И я чувствую ее дыхание. Как минимум она дает мне возможность смотреть с своей помощью на мир. И пусть это многоцветье не то, к которому я привыкла. Пусть оно совсем другое, но потребуется совсем немного усилий, чтобы привыкнуть к такому способу, смотреть на окружающие предметы. Для начала, я сформировала внутри головы, прямо по центру лба, энергетический сгусток. Как это у меня получилось, я объяснить бы никогда не смогла, как и то, откуда этот прием знаю. Отделив усилием воли светло-зеленый шарик от себя, я подвесила его над своим телом. Оранжевое свечение, которое исходило от моего тела, в области живота, меняло цвет на красный. Ну, то, что рана находится там, это я поняла еще по ощущениям после сна. Пусть сейчас они и притупились, но ноющая боль, это ноющая боль, о существовании которой можно забыть только тогда, когда полностью устранена ее причина. Вот и попробуем устранить. Осторожно спустила шарик к самому центру пульсирующего красного пятна. Судя по интенсивности окраски (довольно бледновата для опасной для жизни раны), меня пытались подлечить. Попробую и я вмешаться в этот процесс. Растворение зеленого сгустка энергии потребовало от меня терпения. Две различные по полярности энергии (жизни и смерти), никак не хотели смешиваться. Но ничего. Я упрямая. И мне все удалось. Красное свечение стало розовым, а я потеряла сознание.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я пришла в себя, то мироощущение стало явно другим. Отметив улучшения и пропавшую боль, вернулась вновь к размышлениям о том, откуда эти знания во мне. Будучи еще Галиной о таких приемах и не подозревала даже. А тут, пользуюсь магией так, будто всю жизнь только этим и занималась. Все это столь странно и подозрительно. Я не сомневалась в том, что нужно сделать, чтобы помочь в заживлении. Откуда это все? Откуда? Как если бы мне кто-то подсказывал, как мне поступить с раной. А если так и есть? Но кто? Кому это нужно? Пожалуй, я знаю только одного человека, которому это по силам. Лиля. Но она сказала, что покинула тело. Тогда как я могла получить эту подсказку? Прямо из космоса? Так сказать общение с инопланетным разумом. Или она этого не говорила? Или… А почему я решила, что девчонка рассказала правду о том, что произошло на самом деле? Вполне возможно, что тела она так и не покидала. А раз так, то сразу становится понятным, откуда Лиля столько всего знает обо мне и как я смогла себя залечить. Но это только мои догадки. Точно знать это буду, если удастся еще разок побеседовать с малолетней хамкой. Ничего. Все у меня еще впереди.

Я просто не узнавала себя. Вечная девочка мямля, как выразилась эта малолетка, девочка цветочек, исчезла. Во мне тлела холодная ярость и злость. Попадись мне сейчас кто под руку загрызла бы, не раздумывая. Пусть только попробуют сунуться. Съем. Но пока никто и не совался. В комнате, обставленной так, словно я находилась не в больнице, а дома (столь уютно-чистым светом лучилось все окружающее), никого не было. Замечательно. Это радует. Кстати. А где Славик? Не сказать, что я пылала желанием увидеть братца-урода, но стало любопытно. Если я правильно поняла, сестра для него — это что-то вроде мании. Удивительно, что он оставил меня в одиночестве. Разве что какие-то важные дела помешали. Ничего. Мне это на руку. Очень даже.

Свои вещи я обнаружила в квадратном, излучающем стерильно-белую энергию предмете. Раз уж там лежит одежда, значит шкаф. Отлично. Все говорит о том, что нахожусь я не в совсем обычном лечебном учреждении. Это тоже мне на руку. Интересно, кто заплатил за это дорогое удовольствие? Неужто Сергей? Муженек. Вот уж не думала, что ты способен принять такое участие в бедной слепой девочке. Или ты все-таки унюхал свою «любимую» жену? Ничего, я еще придумаю, как отомстить тебе. За все. За годы проведенные, можно сказать, в энергетическом рабстве, за нелюбовь, за приворотные чары. Как иначе ты удержал бы меня рядом с собой? В это утверждение девчонки я очень даже верю. Теперь магия при мне, те чары, которыми ты привязал меня к себе, почти не действуют. Да, я чувствую влечение к тебе. До сих пор. Не зря же при одном упоминании твоего имени спирает дыхание. Но я избавлюсь от этого. Зная причину болезни, очень легко заболевание вылечить. И тогда держись. Мало тебе не покажется. Как и твоей любовнице Александре. Знаешь, я до самого последнего дня надеялась, что ее наличие это просто плод моей фантазии. Теперь я знаю — это правда. Весело будет вам обоим. Так просто я этого не оставлю. Не надейтесь. Представляю, как ты был зол на эту девочку, когда она позвонила мне. Ты ведь обманывал и ее. Наверняка, обещал развестись, не собираясь этого делать на самом деле. Только ты одно забыл. За все надо платить. И ты заплатишь. Ты это заслужил. Я даже придумала как. Приворотные чары в обмен на такие же. Почему бы и нет?

Тогда стоит ли уходить из больницы? Дверцы шкафа оставались открытыми, пока я мысленно беседовала с воображаемым супругом. Сейчас же я захлопнула их. Может, лучше остаться? Правда, зачем? Чары подействуют и на расстоянии. С той силой, которая живет во мне, не понадобятся дурацкие ритуалы. А значит, смысла оставаться нет. Решено. Ухожу. Вот только куда?

Мои размышления прервал визитер. Незнакомый мне мужчина, вошел в дверь и лучезарно улыбнулся, вспышкой зеленоватой энергии. Мысленно я присвистнула. Маг, и такой силы, что можно только позавидовать. Я по сравнению с ним, так, червяк перед исполином. Почему он не экранируется? Не считает, что я могу это увидеть? Или попытка показать, что пришел он ко мне с открытым забралом? Я твердо знала, что явился он точно по мою душу, и это не просто визит вежливости.

— Здравствуйте, — помедлил он, — Галина. Я рад, что вы чувствуете себя уже достаточно здоровой, для того, чтобы ходить.

— А вам какое дело до моего здоровья? — настороженно поинтересовалась я, не обратив внимания на то, что назвал он меня настоящим именем. Явно человек серьезный и то, что знает много, я и не сомневаюсь.

— Очень даже прямое, — обезоруживающе рассмеялся мужчина. — И все-таки. Давайте завершим процедуру знакомства. Сергей Павлович, для дам просто Сергей.

— Еще один Сергей, — недовольно пробурчала я.

— Понимаю вашу неприязнь. Но все-таки, можете меня не бояться. Я пришел к вам с миром, — улыбка так и засияла теплым дружелюбным светом.

Только почему я не верю в ее искренность?

— Тогда рассказывайте, зачем пожаловали, — позволила я себе очередную невежливость и устроилась на кровати, не стоять же во время беседы.

— Галина, — мужчина не стал тянуть время бессмысленным перебором слов, а приступил к делу. — Вы незаслуженно пострадали от действий некоторых светлых магов.

— Только не надо мне говорить, что вы пришли компенсировать этот вред, — прервала я его, фыркнув.

— Кто знает. Кто знает, — задумчиво постучал он пальцами по колену, для меня это выглядело так, как если бы лучики неземного яркого светила изогнулись в обратную сторону и пощекотали собственное тело.

Нет, попытка сравнить неудачна. Такое не опишешь словами. Вот привыкну к энергетическому видению, тогда и смогу объяснять более точно свои впечатления.

— Поймите правильно, — продолжил он далее. — Судьба отдельно взятого человека ничто по сравнению со стоящей перед Конгломератом задачей. А если еще и учесть то, что маги, чем дальше, тем больше мельчают. Задача становится просто неподъемной. Темные набирают силу. Конечно, есть области, такие как целительство и сыск, в которых они вряд ли смогут обогнать нас. Но вот все остальное. Много проблем, много вопросов. И самое главное, с каждым годом, микроскопически малыми шагами равновесие смещается в сторону темной магии. Потому и увеличивается число маньяков, убийц и насильников. Зла становится все больше, а с ним растет и равнодушие народа к своей судьбе. Россия, пожалуй, в первых рядах, по этим показателям. Людям просто наплевать на то, что происходит вокруг. Сытый и пьяный. Главная цель многих. А в это время народ кормят сказками и ведут на убой, как откормленный безгласный скот. Страшные вещи творятся вокруг, и до кризиса осталось не так уж и много времени. Не буду углубляться в перечисление тех сил, которые причастны к происходящему. Но они есть и с ними надо бороться.

— А мне-то что до этого? Хотите сказать, что я тот самый супермен, который сможет спасти мир от зла? Точнее супервумен. Или это такой способ компенсации за неприятности. Тебе подгадили — побудь героем. Я не героиня. Мне это не нужно. И судьбы мира сегодня меня волнуют меньше всего, — даже не заметила, как сжала кулак, и обломанные ногти впились в кожу ладони, причиняя боль.

— Что вы! Что вы! — он замахал на меня энергетическими лучами, заканчивающимися пятью лучиками поменьше каждый. — Никто не призывает вас к борьбе со злом. Что вы! Это я так. Заговорился. О своем, наболевшем. Просто у меня есть к вам просьба. Помочь нам сдвинуть на небольшую величину равновесие в сторону светлых сил. Это не потребует от вас практически ничего. Только согласие на участие в Больших Играх.

— Вы обманываете меня, — ни секунды не сомневаясь в своей правоте, произнесла я.

— Зря вы так, Галиночка, — очередная вспышка зеленоватой энергии, снова улыбается зараза. — Именно ваше согласие, может решить многое, если не все, конечно.

— И в каком качестве я буду в этом участвовать? — скептически хмыкнула я.

— Пока я не готов озвучить, как именно будут проходить Игры, — развел руки в стороны, Сергей. — Но то, что в этот раз именно вам отводится главная роль, бесспорно.

— Не держите меня за дурочку. Почему вы решили, что я буду участвовать? Мне не интересны ни игры, ни вся ваша мышиная возня. Согласитесь, мне есть, за что не любить магов и магию, — сердито засопела я. — Как вы меня нашли?

— О! — И что такого смешного я сказала? Смеется зараза. — Это довольно простая процедура. Вы ведь теперь в курсе, что ваш муж использовал особые чары, чтобы привязать вас к себе? Так? Ничего нет проще, чем немного усилить их.

— Меня не интересует суть ритуала, в котором, я уверена, участвовали и вы, раз вам так сильно нужна моя личность. Меня больше волнует то, что муж теперь знает где искать блудную жену, — как же я их всех ненавижу, сволочи.

— Не бойтесь. Сообразит он не сразу. А к тому моменту, когда поймет, весь дурман наведенной любви исчезнет, — пнуть что ли стул, на котором сидит эта гадина, так чтобы выбить опору из-под этой сволочи.

— Ага. Как же. Исчезнет, — ядовито отозвалась я. — То-то этот дурман, семь лет никак не испарялся.

— Испарится. Такие чары требуют постоянного обновления, — махнул рукой как на нечто незначительное мой визитер. — Да и потом. Вы женщина умная и сильная. Повторно в такую ситуацию не попадете. Значит, с чарами справитесь. Видите?! Как я верю в ваши силы.

— Мне не нужна ваша вера. Я бы хотела больше никогда с вами не встречаться. Мой ответ «нет». Будьте добры, покиньте помещение, — сегодня, точно, кого-нибудь покусаю.

— Галиночка. Я вас просто не узнаю, — в голосе мужчины послышалось изумление, будто он сделал какое-то неожиданное открытие. — А как же судьбы мира? И мир во всем мире? Кто кроме нас: вас и меня, будет заниматься этим? Поймите. Нельзя. Категорически нельзя, позволить равновесию сместиться. Мы обязаны быть на шаг впереди, чтобы не случилось катастрофы.

— Как вы можете меня не узнавать, если ранее мы с вами знакомы не были, — пожала плечами. — И потом, ранее говорила. Не интересуют меня судьбы мира. Не интересуют. Отстаньте. Дайте хоть с проблемами своими разобраться.

— Ох. Как я надеялся, что вы, как и ваш покорный слуга, мечтаете, чтобы восторжествовала справедливость. И я так в вас ошибся, — переплетение разноцветных энергий, которое заменяло ему ногу, слегка качнулось. «Ногой качает», догадалась я. — Хорошо. У меня есть и другие аргументы. Даже вопрос. Вас интересует дальнейшая судьба неуловимого мстителя по имени Михаил?

Крепко сжала зубы, чтобы не вырвалось в ответ ругательство.

— С чего вы взяли, что мне это интересно? — постаралась проговорить это как можно равнодушней. — Какая мне разница до судьбы сумасшедшего убийцы?

— Ох. Галочка. Милая, — вздохнул он. — Тогда я не вижу смысла и дальше покрывать Михайловы проделки перед темными. Пора сообщить, главе темных магов, кто терроризирует его подданных. Он будет счастлив. Поверьте. У темных свое понимание справедливого возмездия. Мише понравится.

— Мне это не интересно, — сквозь сжатые зубы произнесла я. — Покиньте помещение. Будьте добры.

— Наш разговор не окончен, — какая-то грустная нотка проскользнула в мужском голосе. — Вы даже не представляете, как мне жаль применять шантаж относительно вас. Но ваше участие столь важно. И сами цели… Хотя, не зная всей картины, вы просто не поймете мои мотивы. Возможно, когда-то вы перестанете на меня злиться. А пока. Пока я для вас враг номер один. И это печально. Очень. Жаль, что вы не поняли меня с полуслова. Но у нас с вами все еще впереди. Обещаю. Я еще приду за окончательным ответом. Пока же, я нем, как могила, относительно всех ваших тайн.

Яркое сплетение самых разнообразных энергий, в назначении этого коктейля я так и не разобралась, покинуло палату и сразу же за дверью экранировалось. Это выглядело, как если бы кто-то взял и переключил яркое светило на более спокойный, еле заметный режим. Но как ни странно, проследить его путь мне удалось. Из клиники он сразу не ушел, а направился в какое-то другое помещение. Сергей. Значит, его зовут Сергей. От этих Сережечек одни неприятности. Ладно. Какая мне разница до Михаила и его проблем? Конечно, справедливей, чтобы он попал в руки к ищейкам, а не к темным. И сердце-то при мысле о нем заходится бешеным стуком. Но… А. Все к черту! Любимое ругательство моего муженька. Нет уж. Лучше ругаться матом, чем повторять привычки благоверного.

Да и еще один интересный вопрос. Нет, даже не один. Откуда этот странный маг столь многое знает обо мне? Особенно о малейших движениях моей души. Откуда? Как эта информация попала к нему? Ладно, пусть он могущественный маг. Я допускаю что знает он очень много. Но не читает же он мысли, все-таки? Вопросы, вопросы и снова вопросы. Еще и голову ломай насчет факта попадания в новое тело. Да и мой призрачный любовник, который в последнюю нашу встречу говорил о какой-то сделке. Существовал ли он? Или просто плод моей фантазии? Но тогда как я очутилась в новом теле? Что из рассказанного Лилей правда? И действительно ли произошла наша с ней встреча? Очередная галлюцинация? А мои непонятно откуда взявшиеся познания в магии? Я чувствовала, что все эти мысли, которые только чудом не прорвались наружу, бессвязным лепетом в присутствии Сергея Павловича, ведут прямиком в бездну. Еще немного и я просто сойду с ума. Сжала голову руками, пытаясь физически остановить поток размышлений. Все. Стоп.

— Хватит! — это слово я прошептала непослушными губами.

Такой, монотонно раскачивающейся и смотрящей в одну точку незрячими глазами меня и застала Светлана. Знакомый голос, убаюкивал спокойными интонациями, и я не заметила, как выключилась из реальности.

Михаил волновался как перед первым свиданием. В этом пришлось признаться самому себе. И виновато во всем, радостное предчувствие. Это оно, заставило не только переодеться, принять душ, надушиться, но и побриться. Нервно усмехнулся своему отражению в зеркале. Да уж, Мишаня. Кавалер хоть куда. Первый парень на деревне. Аккуратно провел расческой по волосам, отражение в зеркале повторило его движение. Вымытые, темные пряди мокро блестели. Сушить он их не стал. Торопился. Все боялся пропустить что-нибудь важное.

Эх. Очередной рабочий день насмарку. Но ничего, у него еще оставалось пару отгулов в запасе. Иваныч простит и поймет. Мировой мужик и отличный начальник. Сурово поджал губы, состроив себе серьезную гримасу, и тут же улыбнулся. Улыбка вышла грустноватая. Пора. Почему-то он был уверен, что сегодня сможет повидаться с Галиной.

Купить букет? Нет. Лучше не надо. Это всегда успеется. Хорош же он будет с букетом в руках, околачивающийся у порога медцентра. Не роддом же. Поморщился. При упоминании роддома, сразу нахлынули лавиной горькие воспоминания. Не тот день, чтобы помнить. Сегодня можно и отдохнуть. Нет не можно, а нужно. На этой решительной ноте, мужчина сделал шаг к выходу из квартиры. Окинул беглым взглядом микроскопический коридорчик, вдруг что-нибудь забыл и вышел за дверь.

В этот раз на место своего дежурства он выехал на машине. Это бомж выглядел бы странно, приехав на автомобиле. А Михаил, вполне мог себе позволить разъезжать на четырех колесах. Долго сидел, пытаясь составить какой-нибудь приемлемый план. Он никогда не думал, что способен так импульсивно поступать.

Тонкая фигурка на крыльце и спящие у входа охранники, прервали его размышления. Интуиция закричала в полный голос, и сердце приготовилось выпрыгнуть из груди от факта узнавания. Не веря своим глазам, которые видели странную девчонку в рваных джинсах и распоротой спереди футболке, мужчина медленно вышел из машины. Пока девушка стояла на крыльце, будто решая, что делать дальше, Миша успел преодолеть расстояние между своей машиной и центральным входом медучреждения.

Подошел к девчонке и крепко ухватил ее за руку. Спросил, срывающимся шепотом:

— Ты?

Когда я пришла в себя, рядом, как и перед потерей сознания находилась Светлана. Она что-то говорила о том, что рана чудесно заживает, что я просто утомлена и что после того, как я окончательно поправлюсь, можно будет снова приступить к сеансам магии по возврату зрения. Вот только дожидаться этих сеансов я больше не хотела. Интуиция вопила во весь голос, что надо смываться. И я решила ее послушаться. Тем более такой силы предчувствие со мной приключилось первый раз в жизни. Поэтому дождалась того момента, когда целительница покинула палату и после полежала еще немного на кровати, прислушиваясь. Проверила, на всякий случай, наличие энергии Сергея Павловича (вот уж кому я нужна под колпаком, правда не известно почему) в здании и, не обнаружив ее, приподнялась на кровати, пытаясь систематизировать полученную информацию.

Сумбур в мыслях закончилась и, посидев немного, так чтобы свыкнуться с новым восприятием, которое снова казалось очень странным и неожиданным, я поднялась и проследовала к шкафу. По пути к нему, о своем существовании напомнила рана, неожиданной острой болью. Пришлось снова создавать зеленый шарик и лечиться. В этот раз это получилось у меня быстро и легко. Света, видимо, подкачала меня энергией. А теперь, можно и порыться в шкафу. Жаль, у меня нет времени на то, чтобы опытным путем выяснить, правильны ли догадки о назначении предметов. Одежда, висящая в шкафу, мне не понравилась. От нее шла энергия, черная, злая. Но выбирать не приходилось. В этот раз с процессом облачения я справилась быстро. Форма каждого предмета туалета в темном испускаемом одеждой свечении угадывалась легко.

После подошла к двери и задумалась. Наверняка по коридорам ходят люди. И много людей. Так. Повернулась в сторону окна. Энергия светила, белесая, безумно яркая, постепенно угасала. Вечер. Думаю вечер. Это дает мне больше шансов уйти незамеченной. Но не факт, конечно. Хорошо, что запропастились куда-то мой бывший муженек и братик. Сейчас они здесь не нужны.

Как же мне выбраться? Ответ появился очень внезапно, откуда-то из задворок памяти, словно мне его подсказали. Энергия. Если ее мало в бренной оболочке из плоти и крови, то человек засыпает. Главное не перестараться. Не знаю, откуда, но понимание как провернуть фокус по честному отъему энергии, всплыло само собой, и я больше не стала над этим фактом задумываться. Просто отбросила сомнения в одну общую копилку для непонятностей и открыла дверь.

Все оказалось легче легкого. Я шла, прощупывая зеленоватым шариком, очень похожим на своего предшественника-целителя, окружающее пространство. Он предупреждал меня о появлении кого-нибудь живого заранее. Дальше я тянулась тонкой, оранжевой нитью (ох и напомнила же она мне события перед моим ранением) к жертве. Потом перекачивала энергию в себя. Немного, но достаточно для того, чтобы человек уснул. И шла дальше. Шарик ко всему прочему послужил и разведчиком, который помог сориентироваться в переплетении коридоров. Очень скоро я стояла на крыльце пьяная от переизбытка самых разнообразных энергий. Надо куда-то этот переизбыток девать. Но куда? Мое подсознание отказалось давать ответ на этот вопрос, и я вздохнула. Придется идти так. Стараясь не расплескивать накопившееся. Но вот куда идти? Разве что, куда глаза глядят. Ха. Глядят они конечно странновато. Но на нет и суда нет.

— Ты? — такой до боли знакомый голос, прошептал это коротенькое слово мне на ушко, и теплая рука ухватила меня за локоток.

— Миша? — не удержалась я от вопроса.

— Значит ты, — облегченно выдохнул он. — Куда ты направляешься?

— Куда глаза глядят, — сказала я чистую правду.

— Пошли ко мне, — решение он принял за доли секунды. — Правда, в моей берлоге бардак.

— Мне без разницы, — токи, которые бежали по руке от его прикосновения, отшибали всякую способность к мышлению. — Я как бы это помягче сказать, практически не вижу. Так что, веди Сусанин.

Меня бережно доставили до машины, помогли сесть и мы поехали. Он не задавал больше никаких вопросов. Просто молчал. Но как много было в этом молчании. И все ощутимей нагнеталась атмосфера, все сильнее электризовался воздух. Тонны накопленной энергии кружили голову, и я чувствовала бешеную эйфорию очень схожую с безумством.

По волнам жаркой, оранжевой энергии исходящей от Михаила, я понимала, что он чувствует то же самое. И мне становилось с каждым поворотом все страшнее и страшнее. Желудок рухнул куда-то вниз. И я с трудом сглатывала быстро накопившуюся во рту кисловатую слюну. Зачем-то вспомнилось, что сегодня я не ела еще. Но зачем еда, когда я доверху полна чужой энергией? И так сильно желание поделиться ею с кем-нибудь. Но вот как? Это знание не хотело всплывать в памяти. И почему раньше, я так мало интересовалась магией? Неужели обида? Скорее всего, да. Я всю жизнь мечтала оказаться в сказке. И быть крутой магичкой. А оказалась всего лишь оценщицей. На большее моего дара не хватило. И ведь и понятия не имела, что это обман, старательно сфабрикованный моим муженьком.

Я оперлась о руку мужчины своей дрожащей рукой, когда машина остановилась, и он первым вышел, чтобы помочь мне выбраться из транспортного средства. Эта дрожь, легко перешла с рук на губы, потом на ноги. К тому моменту, как он подвел меня к двери своей квартиры, чувствовала, что дрожу вся, с ног до головы. Почему так страшно? Что меня ждет там, за этой дверью?

Шагнула я в берлогу, так он это обиталище назвал, как в омут с головой. Энергия. Здесь все пропитано его энергией. Почувствовала это сразу. Черные пятна отчаяния и тоски, они преобладали. Страшно. Как в пасть к дракону. Но я шла. И не понимала, зачем, не раздумывая, ничего не спрашивая, приняла его приглашение. Только ли потому, что мне некуда было идти? Отвечать себе на этот вопрос побоялась. За этим ответом могло крыться такое, что лучше и не знать.

— Чаю хочешь? — нарушил напряженное молчание Михаил.

— Да, — сказала, только чтобы хоть что-то ответить.

— Располагайся. У меня все по-простому. Надеюсь, не слишком пугающе, — смущенно дрогнул его голос и мне помогли с удобством устроиться в кресле.

Я ничего не ответила. Просто застыла истуканом в кресле. Откуда-то с кухни донесся звук зажигающейся плиты. А затем и стук крышки чайника. Миша хозяйничал. Когда сегодня уходила из больницы, меньше всего думала о том, что встречу его. Неужели именно предчувствие этой встречи меня и гнало из палаты? Как сложно на пьяную голову задавать себе эти вопросы, и уж тем более не хочется на них отвечать.

Может, стоит уйти? Раньше, чем случится что-то непоправимое. А чего я боюсь? Чего, чего. Собственного сумасшествия. Вот чего. Медленно поднялась с кресла и сделала нерешительный шаг вперед и покачнулась. Сумбур в голове только усилился от этого неверного шага.

— Ты куда? — меня бережно подхватили под руку и удержали в вертикальном положении.

— Куда глаза глядят, — озвучила еще раз этот дурацкий ответ.

— Зачем? — вторая рука теперь тоже было пленницей.

Я не ответила, и сделала то, что казалось для меня в этот момент единственно верным. А точнее ошибку. Я прислонилась к этому теплому, сильному оранжевому пламени в попытке внести ясность в мысли. Глупо, но следовало ожидать, что ясности не прибавится. Наоборот, отшибло последнюю память и мозги. Пусть все чувства орали, что передо мной стоит мой собственный убийца, начав делиться энергией, остановиться я не смогла. И мысль, о том, что в этот момент уподобляюсь Лильке, со всеми ее мужиками, тоже не помогла.

Кажется, когда-то мою крышу сносило от одного его поцелуя? Что сказать! Ничего не изменилось. И когда твердые, но нежные губы накрыли мой рот, я просто поплыла по течению. Теплые, такие ласковые руки зарылись в шевелюру, прижимая мою голову к надежной груди. Он сумел оторваться от процесса поцелуя, а я нет. Миша мог делать со мной все, что заблагорассудится, я не смогла бы отказать. Начав отдавать, я не могла остановиться. В этот момент я ясно поняла, каким образом скидывается избыток энергии. И моя пьяная голова не придумала ничего лучше, чем спровоцировать мужчину на дальнейшее, прошептав:

— Поцелуй меня.

С чем можно сравнить ощущение теплых, таких желанных мужских рук на своей обнаженной коже? И согревающую дрожь, пробегающую по телу своими мягкими лапками. Что еще может вызывать такие эмоции? Я этого не знала никогда, и думаю так и не смогу найти сравнения для этих чувств. Полностью отшибло память. Я забыла о его вине передо мной. Я забыла обо всем на свете, так восхитительно нежно он целовал меня.

Не помню, как он освободил меня от футболки. Да и то, что брюк полетевших куда-то в угол на мне уже нет, я заметила не сразу. И даже не успела толком испугаться, как оказалась полностью обнаженной. И только мысль: «Я сошла с ума», да стыдливое смущение еще могли меня остановить. Но, какой-то чертик во мне, сказал всему этому брысь и я с удовольствием и неким злорадством погрузилась в чарующую негу. Злорадство?! Откуда во мне злорадство? Вот что вырвало меня из покорно-наслаждающегося состояния. Неужто задели слова привидевшейся девчонки, о том, что я и понятия не имею, что такое настоящий секс? Неужели только из-за этого я готова переспать с человеком, который еще недавно желал мне смерти? Кто знает, вполне возможно, что секс с ним, может закончиться очередным покушением на мою жизнь. А я так легкомысленно согласилась приехать к нему. Но интуиция кричит, находиться в этой квартире, гораздо безопасней, чем где-то еще. И что я теряю? Ни фактического, ни виртуального мужей, я близкими людьми не воспринимаю. Они мне никто. А значит, я не изменяю ни одному из них. Но романтически-возбуждающий настрой несколько нарушился от этих непрошеных мыслей, и я отстранилась от мужчины, чью рубашку давно и с радостью стянула с него и отбросила в самый дальний угол.

Физически больно было отступить. Но я пересилила себя, сделав шаг назад. Из своих объятий Миша меня выпускать не стал. Просто ослабил захват, но руки не разомкнул, придерживая меня за талию:

— Что-то не так? — прерывающийся шепот и жаркое дыхание говорили о том, что ему столь же тяжело держать себя в руках, как и мне.

— Я боюсь, — ответила ему, и холодок пробежал по обнаженной спине.

— Чего же ты боишься? — притянул он меня к себе и я задела грудью его теплую кожу, тут же мысли стали путаться от сладкой истомы.

— Не знаю, — не решилась озвучить все свои сомнения.

— Ты боишься, что я причиню тебе вред, — тихий смешок пощекотал мне ушко и зубами он слегка прикусил мочку, вызвав очередную волну острой дрожи. — Не бойся. Я больше и пальцем не смогу тебя тронуть. Слишком от тебя завишу. Пока я не мог тебя найти, понял одну страшную вещь. Нет тебя, нет смысла жить и бороться. И даже месть не помогает вырваться из этого порочного круга. Причинить вред тебе, то же самое, что расстрелять самого себя.

— Но почему? — как, же тонко он понял мои сомнения.

— Почему не трону? — теплое дыхание сместилось от моего уха ниже, на шею, мысли поскакали галопом и все в одну сторону. — Потому что я верю, что ты не виновата. Потому что это я виноват перед тобой. Потому что ты мне дорога. Я ответил на твои вопросы? — его голос понизился до игриво-хриплого шепота и ответ застрял у меня в горле.

Нежные мужские губы прочертили влажную дорожку по моей коже. Ниже, ниже и еще ниже. Погрузив пальцы правой руки в его густую шевелюру, легким нажимом направляла жаркую ласку в нужную сторону. Отбросив стыд, скользнула другой рукой к той части его тела, которая ощущалась самой твердой и горячей. Плотная ткань брюк мешала ощутить пульсирующее тепло в полной мере, и я принялась за борьбу с пряжкой ремня. С сожалением отняла правую руку от жестких, но таких гладких волос и помогла самой себе справиться с последними предметами его одежды.

Когда наши тела соприкоснулись уже полностью обнаженной кожей, я поняла, что способность к критическому осмыслению ситуации пропала окончательно. И отдалась бурному течению, которое подхватило меня и понесло куда-то в неведомо прекрасные дали. Незаметно как, но я оказалась вдруг прижата спиной к кровати, с ощущением неотвратимо надвигающегося слияния тел. Когда, же оно произошло, весь мир взорвался радужным многоцветьем. Эти краски так гармонично вплетались в происходящее, что не мешали своим светом, прорывающимся даже сквозь сомкнутые веки, моему острому наслаждению. Я на секунду даже смогла отправить душу в полет и понаблюдать со стороны за действом, происходящим на кровати. Два человека, один сильный, другой более хрупкий согласно двигались в давно известном человечеству ритме. И яркий свет двух сплетенных энергий, оранжево-желтый, дышал столь же ритмично, что и тела. Словно солнечные лучи пронизали одинокую до этих пор комнату, стирая следы отчаяния и тоски с унылых стен. А после мне стало не до полетов. С каждым сделанным движением я понималась все выше и выше, ожидая с нетерпением вершины, и в то же время жадное желание продлить эйфорию придерживало устремление взвиться птицей ввысь. Миша такой сильный и жаркий, слегка приподнялся надо мной, вызвав недоумение. Распахнула глаза пытаясь рассмотреть причину остановки. И разочаровано прикрыла обратно. Энергия так сильно плескалась вокруг него, что уловить удалось всего лишь какой-то отголосок его чувств. И не в моем состоянии было его анализировать. Мужчина понял и мое недоумение, и разочарование, и, прижав сильнее к себе, так что причинил мне боль, вновь укусил слегка за мочку уха, а после продолжил свое движение во мне. Когда же я воспарила над собой, содрогаясь всем телом, от сладкой судороги пронзившей меня насквозь, вот тогда пришло понимание того, что чувствовал мой любовник в момент остановки. Торжество. Он торжествовал, так, словно одержал сегодня очень важную победу. Это открытие отравило мои радость и наслаждение. И взлетев, не так высоко как думала, я очень быстро вернулась на грешную землю. Обидно. Блин.

— Что-то не так? — спросил он хрипловатым шепотом, после того как выплыл из сладкого небытия.

— Все в порядке, — с трудом удалось сохранить нормальную интонацию.

— Точно? Не жалеешь? — в мужском голосе проскользнуло беспокойство.

— Точно. Все хорошо, — постаралась я его успокоить. — Просто рана все еще дает о себе знать. Не долечила я ее как следует.

— Рана? — Миша отстранился от меня и бережно коснулся моего живота. — Ты про этот шрам? Выглядит не очень. И я хорош. Потащил тебя в постель и не спросил, как ты себя чувствуешь и как очутилась в этой клинике.

— Долгая история, — помолчала и продолжила. — Попала под горячую руку своему нынешнему мужу.

— У тебя есть муж? — мрачно спросил мужчина.

— Да. Есть. Подфартило, — недобро усмехнулась и повернула голову к окну, серебристая энергия восходящей луны не давала ошибиться с направлением.

— Ты говорила что-то про то, что не совсем видишь. Как это произошло? — он снова притянул меня к себе.

— Свадебное путешествие на мотоцикле, — с какой-то стати потянуло закурить, а ведь раньше я не курила. Откуда тогда это странное желание?

— Расскажи. Я хочу знать все о твоей теперешней жизни, — мужчина зарылся рукой в мои волосы, пригибая мою голову к своей груди.

— Кстати. О теперешней жизни, — собралась с мыслями, для того чтобы задать вопрос. — Откуда ты все знаешь обо мне?

— Что знаю? — решил скосить под дурачка, значит.

— Все знаешь. Не будешь же ты меня кормить сказками. Или будешь? — ткнула я кулачком в мускулистую грудь.

— О каких сказках речь? — разом посуровел его голос.

— Сказка, например, про то, что ты никого ранее знакомого тебе, во мне не узнал. Или про то, что с этой девушкой ты был знаком и раньше. Или про то, что не знаешь моего настоящего имени. И что возле больницы ты просто прогуливался. Скажешь это не сказки? — зло завершила я.

— Я еще ничего тебе не сказал, а ты уже делаешь выводы, — обиделся Михаил.

— Зачем же тогда дурачка из себя строишь? Делаешь вид, что не понимаешь о чем речь? Или считаешь меня за дурочку? — теперь обиделась уже я.

— Ё моё, — бросил мужчина в сердцах. — Называется, поговорили. Давай, для начала успокоимся. А потом и обсудим это. Обещаю. Я расскажу все, что знаю касательно твоего переселения в это тело. Договорились?

— Надеюсь, не обманешь, — вредно заметила я.

— Я когда-нибудь тебя обманывал? — холодно спросил Миша.

— Смотря, какой период нашего знакомства брать в расчет, — фыркнула в ответ.

— Давай, помолчим. Так будет лучше. А то поругаемся, даже толком рядом не побыв, — миролюбиво погладил он меня по плечу.

— Хорошо, — капризно протянула я и отстранилась от его руки.

— Женщины, — непонятно к кому обращаясь, хмыкнул, и поднялся с кровати. — Кушать хочешь?

Поразмышляла, продолжить выкаблучиваться или нет, решила, что не стоит, и соблаговолила ответить:

— Хочу, — живот согласно заурчал.

— Сейчас чего-нибудь придумаю, — Миша, натянувший на себя брюки, пока я корчила из себя королеву, пошлепал босыми ногами на кухню. — Омлет будешь?

— Буду, — крикнула ему в след.

— Представляешь, в чайнике вода выкипела, — пожаловался он мне. — Ничего, наберу еще. Бутерброд с салями сделать?

— Ага, — общаемся так, словно вот уже сто лет живем вместе. — Сделай, пожалуйста. Скажу большущее спасибо.

— Есть, товарищ командир, — донесся смех со стороны кухни. — Я вроде, тебе еще и чаю обещал.

Потом воцарилась тишина и у меня появилась возможность поразмышлять обо всех странностях последних дней. И главная странность, которая занимала меня больше всех остальных, это то, каким образом я очутилась в постели Михаила. По логике вещей, должна была бы шарахаться от него как от чумного. А вместо этого, позволила ему все, что он только захотел. Почему? Неужели вся причина в том, что меня переполняла уворованная энергия? Соображала я от ее переизбытка не слишком хорошо. Это верно. И то, что сейчас уровень энергии в порядке — тоже верно. Головоломка. Что-то я отдала Мише. А остальное куда делось? Любопытно. Если секс это способ привести баланс в норму, то непонятно, почему, будучи дитем, я не предавалась каким-либо порокам? Как же мало я знаю о доставшемся мне в наследство даре. И как сложно, на ощупь, в темноте, находить ответы на все чаще возникающие вопросы. Если секс это способ, то не удивительно, что Лилька имела дело с таким количеством любовников. Но опять. Опять оговорка, эти факты я узнала от нее, и чутье говорит, не всему что она говорила можно верить. Еще знать бы точно, чему именно.

Другая, не менее весомая странность. Сергей Павлович. Он будто предвидел то, что сегодня произойдет и, предваряя события, предостерег меня. И ведь прав зараза, судьба Миши мне не безразлична, особенно после сегодняшнего занятия любовью. Отдавать его на растерзание темным мне совсем не хочется. Впрочем, как и соглашаться на предложение незнакомого мне мага. Слишком много этот Сергей Павлович знает обо мне и моей жизни. Откуда? Столько тайн вокруг и ни одной разгадки. Во что этот странный человек хочет меня вовлечь?

— Ужин в постель, — вздрогнула я от раздавшегося у уха голоса.

Он придвинул низенький столик к кровати и расположил на нем нехитрое угощение. И когда только все успел. Первый раз в жизни мне пришлось наслаждаться приготовленным мужскими руками ужином, притом приготовленным специально для меня.

— Спасибо, — поблагодарила я его.

— На здоровье, — ласково провел он теплой ладонью по моим волосам. — Ты совсем не экранируешься. А надо бы. Боюсь, скоро у моей двери столпятся маги, жаждущие подпитаться твоей энергией. Такой запас, действует на нас магов-мужчин, как валерьянка на котов.

— Ты это видишь? — подавилась, от неожиданности, омлетом.

— Что это? — ласковая рука передвинулась с головы к плечам и шее, начав слегка массировать напряженные мышцы. — То, что дар у нас с тобой схожий, ты и сама догадалась. Вот уж не думал, что тебе достанется именно он в этой жизни. А вижу я это преотлично, ты же не прячешься, да еще и поток энергии излучаешь вокруг.

— По логике вещей, ты должен постоянно экранироваться, чтобы тебя не видели. Так. Тогда почему я вижу твои энергетические потоки? — полюбопытствовала я, после того как расправилась с омлетом.

А забавно омлетик выглядит, если смотреть на него так, как это делаю я. Цвет не передать словами. Не сочетаемое нечто, но при этом такое аппетитное. Жалко, что быстро закончилось, пусть и пришлось повозиться с ловлей его на вилку. Можно приступать к чаю и слушать объяснения. Чай тоже смешной. Зелено-желтый, и такой светлый, что тяжело поверить в то, что чашка не пуста.

— Я от тебя и не скрываюсь. От других да. А тебе я верю, — спокойно ответил он.

— Может, зря веришь, — хитро-хитро улыбнулась.

— Нет. Не зря. Я просто знаю, что не зря, — вернул он мне оранжевую улыбку.

— У меня есть еще вопросы, — бутерброд закончился тоже быстро, как и чай.

— Я обещал все рассказать. Постараюсь сдержать слово. Только со стола уберу, — загремел он посудой.

— А сам почему не ешь? — проследила я за яркой фигурой, выходящей из комнаты.

— Не хочу, — долетело до меня с кухни.

Вернулся он быстро, отложив мытье посуды на потом. Пристроился рядом на кровати, обнял одной рукой и начал рассказ.

— Еще до знакомства с тобой, я выполнял кое-какие поручения, которые мне давали различные маги. Не бесплатно, конечно. От многих заказов я отказывался, с темными не очень-то работать и хотелось. Ты знаешь почему. Но жить как-то надо было. Платили хорошо, и случалось так, что иногда я все-таки соглашался выполнять задания темных. В основном поиск людей. Информацию, конечно, я тщательно проверял, дурно пахнущие истории мне были не нужны. Потом, я сумел настроить артефакты и взялся за исполнение своей клятвы. После первого же погибшего, — я поморщилась при воспоминании о примечательном трупе, с которого для меня началась вся эта история. — Со мной связались. Попросили найти пропавшую партию камней. Не понравилось им как два камня всплыли. Один, до того как я пришел и скупил всю партию, продали какому-то воришке по ошибке. Продавец, новичок, совершил сразу две оплошности, Сначала стал сбывать запрещенный хозяином к продаже товар поштучно, потом продал всю партию мне. Темные вряд ли этого продавца оставили в живых, за такую-то ошибку. К этому времени, когда приобретал амулеты, я уже знал, как составить нужное заклинание. Воришка же долго мучился с попавшей волей случая к нему в руки игрушкой, я так понимаю, какой-то слабенький дар у мальчика был. И он решил использовать камень не по назначению. В банке все воспылали к нему любовью, до глубинного заклинания он не добрался, и использовать побрякушку полностью не сумел. И персонал отдал ему всю наличность. Только горе воришка далеко не ушел. Поймали его быстро. Амулет, как приворотный слабоват был, народ очухался быстро.

— С этой историей понятно, — нетерпеливо перебила его я. — Ты лучше расскажи, откуда знал, как меня найти и то, что искать вообще надо.

— Дойдем и до этого, — прижал он меня к себе сильнее.

Помолчал, задумавшись, и очнулся от размышлений после того, как я нетерпеливо поелозила.

— Тогда я отказался. Они не могли мне предложить ничего интересного в обмен на эту информацию. Да и сдавать им самого себя. Глупо, — усмехнулся он мне в волосы, — Потом я познакомился с тобой. Как наваждение. Я ненавидел и сходил с ума по тебе одновременно. Разрывался на две части. А потом совершил непоправимую глупость. Не поверил тому, о чем кричала интуиция. А она говорила, что ты не причем. И тогда-то мне позвонили и попросили найти самого себя еще раз. Ха. Они же не знали, что все их неприятности — это я. Так забавно было слушать подобный заказ. Когда я отказался и в этот раз, мне было предложено спасти тебя. Взвесив все за и против, узнал более подробно о ритуале, и согласился.

— Как ты собирался поступить после ритуала? Ты же должен был бы выдать им сам себя? Так? И все ради глупой меня? — я просто не могла поверить в возможность такого поступка.

— Поступить собирался просто. Убедился бы, что у тебя все хорошо. Потянул бы время, расправился бы с главными обидчиками дочери, а после пошел бы сдаваться. Тот договор, который приходится заключать с темными нарушить нельзя, — он сказал об этом так обыденно-просто, что я онемела от представшей передо мной картины. — Я допустил ошибку, направив амулет к тебе. Я виноват в твоей болезни. Значит, и исправлять обязан тоже я.

— Получается, что разобравшись с насолившими тебе темными, ты добровольно пойдешь на смерть? — испуганно прикрыла рот ладонью, страшась произнесенных только что слов.

— Есть выход из ситуации. Не знаю, согласишься ли ты. Темные не знают, где ты находишься. И между нами теперь существует другая договоренность. Если они не смогут предоставить мне сведения о том, где ты находишься, я могу расторгнуть контракт. Да и как оказалось со здоровьем у тебя еще не все в порядке. Это тоже повод не соблюсти договор. Правда боюсь, это меня не спасет. Вокруг что-то затевается. Не удивлюсь, если скоро они меня найдут сами. Эту берлогу я планировал покинуть завтра.

— Значит ты в опасности, — как ни странно я уже забыла, что это Миша причина всех моих бед, меня больше волновала его судьба. — А тут еще я на твою голову свалилась.

— Дурочка, — ласково прошептал мужчина мне на ушко, его теплое дыхание в районе шеи, вызвало в крови волнение. — Я только рад что ты свалилась, как ты говоришь мне на голову. Значит, имеет смысл бороться.

— А от мести ты не хочешь отказаться? — робко спросила я.

Мишин голос сразу посуровел:

— Не могу. Не имею права. Ради дочери не имею права.

И как же тоскливо прозвучали эти слова. Не выдержав его боли, я притянула мужчину к себе, и крепко-крепко прижавшись, сказала:

— Я не брошу тебя. И пойду с тобой до конца. Домой мне возвращаться нельзя. Не знаю почему, но я чувствую, что это опасно. Да и домом, эту чужую мне квартиру так и не успела начать считать, — и еще раз повторила шепотом. — Я не брошу тебя. Слышишь.

— Зачем тебе это? — безнадежность и усталость, какой же болью они отдаются во мне. — Мой путь — смерть. Твой — жизнь. Это опасно, находиться рядом со мной.

— Не менее опасно, чем находиться там, где меня легко обнаружат темные. Вряд ли они перестали меня искать. А значит, я пойду с тобой. Не спорь, — упрямо поджала губы, сдерживая слезы.

— Глупая. Глупая ты моя, — выдохнул он мне в лицо и впился в губы поцелуем.

А потом был кусочек счастья. И удивительное наслаждение, не омраченное больше ничем, и разговоры. Всю ночь напролет мы, то занимались любовью, то разговаривали. Я рассказала ему свою нехитрую историю, про глаза, про ранение. Он про то, как нашел меня при помощи амулета. И наговориться мы так и не смогли. До самого утра длилось это бдение, пронизанное счастьем и неизбежностью. А утром, молча, так и не поспав, позавтракали, собрались и отправились прятаться по углам от тех, кто отдал бы многое, чтобы знать, где нас искать.

Глава 5 Первые тревожные вестники

Сергей громко хлопнул дверцей машины. Очередная Сашина истерика выбила его из колеи. Как же он устал от ее неустойчивого настроения. И очень жалел, что когда-то поддался на молодость и настойчивость своей ученицы. Девушка писала любовные записки, смотрела на него наивными влюбленными глазами, и в какой-то момент он не смог отказаться от приглашения на чашечку кофе. Саша мало того, что была самой талантливой из его учениц, так еще и оказалась не по годам разумной и рассудительной девушкой, правда до тех пор, пока знакомство не стало более близким. И до сих пор Сергей не мог понять, для чего она позвонила Галине и рассказала сказку о будущем ребенке. Уж кто-кто, а он знал, у него детей быть не может. Все годы брака еще и это он скрывал от жены. Еще одна вина. Ведь она думала, что причина в ней. Как показала жизнь, мужчина был всего лишь трусом и приспособленцем. Паразитируя на энергетике супруги, он выстроил блестящую карьеру, от ничем не приметного мага, до постоянного члена Конгломерата. Все эти семь лет, он отгонял от себя муки совести и презрение к самому себе. Мучительно больно было сознавать, что ничего кроме подлости сотворить не смог. А теперь и девушка, влюбленная в него по уши, требовала свадьбы и чем скорее, тем лучше. Если раньше можно было отговориться тем, что женат, то теперь поводов отказываться становилось все меньше и меньше. А жениться Сергей больше не хотел. Зачем? Его и так все устраивало. Но и бросить ее тоже не мог. Жалел очень. Натворит же дел, с горя.

Поводом для скандала послужила банальная мелочь. Сергей рассказал Александре про слепую девочку, которой решил помочь. Вот подруга его и приревновала. Посчитала, что эти дни он проводит не в Медцентре, а с Лилькой. И решила, что про слепоту он придумал. Как же он устал от этой бесконечной ревности. Насколько Галина была спокойней по темпераменту и характеру. Размышляя, таким образом, мужчина забывал, что его жена своим спокойствием была обязана тем чарам, которыми он привязал ее к себе.

По его лицу пробежала нервная судорога, когда он еще раз вспомнил о сегодняшнем скандале. Тяжко вздохнув, мужчина поднялся по лестнице и даже не обратил внимания на заворачивающий за угол золотистый автомобиль. Проезжающие мимо машины, его не интересовали. Охрана мужчину задерживать не стала, так как крепко спала. Только пройдя несколько шагов мимо поста, Сергей осознал, что его удивило. Вернулся, и изумленно уставился на охранников, соображая, почему они спят. Попробовал разбудить, не получилось.

— А. Черт, — сплюнул, не заметив, что ругнулся вслух.

Приложив руку ко лбу одного из мужчин, он сделал попытку узнать, в чем причина. А так как она лежала на поверхности, Сергей очень быстро понял, что у них просто энергетическое истощение. Это не могло не насторожить. Смутная тревога о девушке в палате на третьем этаже, заставила торопиться. Пока Сергей не понимал, почему решил, что это как-то связано с Лилей и почему он так беспокоится о благополучии девушки. Но быстро дойти до ее палаты не удалось. Мужчина застыл истуканом на входе, когда увидел, что творится в коридоре. В разных позах, застигнутые внезапным сном, на полу очень живописно располагались люди. Сергей, быстро проверил свое предположение о том, что люди спят. Это оказалось действительно так. И все более и более волнуясь, мужчина быстрым шагом пошел по направлению к лифту.

Дошел до лифта, и опять с трудом справился с изумлением. Блестящие металлические двери заклинило. Поперек лифта, ногами в коридор, лежал человек необъятных размеров, в белом халате. Доктор Перепелкин. Его Сергей знал. Не очень хорошо, но достаточно, чтобы удивиться, как в таком маленьком пространстве смогла поместиться такая туша. Довольно сильный целитель. Сколько же энергии у этого огромного человека нужно отнять, чтобы он заснул. Явно поработала целая команда вооруженная специальными амулетами, чтобы обездвижить такое количество людей. Интересно, амулет какой мощности способен впитать в себя столько энергии? Потряс головой, отгоняя беспокойство. Но оно все равно продолжило звенеть где-то внутри назойливой мухой. Кому нужно было атаковать безобидный центр и зачем?

Сергей, поднялся по лестнице на третий этаж, возиться с тяжелым телом Перепелкина не стал, оставив, все как есть. Триста шестая палата, пустая с распахнутой дверью, заставила его сердце тревожно забиться. Неужели Саша права, и он не совсем равнодушен к слепой девочке? Почему тогда он так за нее переживает?

Куда же она подевалась? И кому понадобилась, если ради нее произведен такой погром? Таким задумавшимся, что делать дальше, его и застали некие посторонние личности. На секунду, пара незнакомых ему человек, да и он сам застыли статуями от неожиданности. Но визитеры очень быстро очнулись и один из них вежливо спросил:

— Лилия Измайлова в этой палате проходит лечение?

— Проходила. А зачем она вам? — холодно поинтересовался он, при этом настороженно наблюдая за пришельцами.

— Мы ее очень старые знакомые, — ответил один из мужчин. Вопрос, судя по голосу, ему не понравился. — Ее выписали?

— Да, — стараясь ничем не выдать своего беспокойства, соврал Сергей. Визитеры отчего-то вызывали в нем страх, ко всему прочему сложно контролируемый.

— Значит, она дома. Спасибо за информацию, — жестко улыбнулся первый из пришедших.

— Не за что, — сохраняя вежливое выражение на лице, Сергей, подозрительно поглядывал на визитеров.

— До свидания, — не доверчиво окинул его взглядом второй странный тип, и визитеры покинули палату.

Когда они ушли, дрожащей рукой, светлый маг достал платок, и вытер холодный пот со лба. Не известно почему, но эти люди вызвали в нем страх. Что-то в них было такое чужеродное и опасное, что впервые в жизни Сергей очень сильно испугался. Немного отойдя от своей странной реакции, мужчина решил дойти до кабинета Светланы, и попробовать узнать у нее, если она не спит, как другие люди в медцентре, что за бедлам здесь творится. Но прежде чем выйти из палаты, он набрал домашний номер Лили, прослушал длинные гудки, и нахмурился, когда в трубке, зазвучал отбой.

После, направился выше, на пятый этаж, лифт все так же не работал, пешком. Но там, все было более спокойно. По крайней мере, пока шел к Светиному кабинету, спящих людей не заметил. Когда светлый маг взялся за блестящую ручку двери, со стороны лестницы послышался дробный перестук каблучков. В коридор ворвалась молоденькая девушка в белом халате. Широко распахнутые глаза, сбившееся дыхание и бледные щечки, говорили о том, что недавно она пережила очень сильное потрясение.

— Светлана Витальевна, Светлана Витальевна, — чуть не сбила она с ног мага, когда оттолкнув его от двери, влетела в кабинет к начальнице. — Там такое творится.

— Леночка, — строго одернула ее Света. — Как вы можете так врываться в кабинет. Вы меня напугали. Вряд ли новости которые вы мне принесли, стоят того чтобы так себя вести. Что случилось?

— Там такое. Там такое, — все никак не могла успокоиться Леночка.

Дослушивать разговор Сергей не стал. Решил уйти, пока о нем не вспомнили. Помочь сейчас Светлане он вряд ли чем смог бы. А ответы на вопросы точно не получил бы. Она еще сама ничего не знает. И сейчас ей будет не до Сергея.

На первом этаже толпился народ. Досужие прохожие да посетители. Хотя удивительно. Вроде уже поздний вечер. Откуда народу бы взяться? Ан нет, зеваки всегда найдутся. И пока их некому будет осадить, они так и будут ахать и охать, и строить самые невероятные предположения. А потом эти предположения, как неоспоримые факты пойдут гулять среди их знакомых, потом среди знакомых их знакомых и так далее, по возрастающей. Обрастая кучей нелепостей и глупостей. У Ищеек и магов сегодня будет много работы. И с разбором происшествия, и с работой над памятью любопытных.

Быстрым шагом, пытаясь остаться незамеченным, Сергей дошел до машины. Сел за руль и задумался, что делать дальше. Тревога за Лилю никуда не пропала. Набрал еще раз номер, и длинные гудки подсказали, что дома никого нет. Конечно, оставалась еще возможность, что что-то произошло с телефоном. А приходили в больницу вовсе не за Лилей, и странное происшествие со спящими людьми с девушкой никак не связано. С чего он решил, что это как-то относится к ее исчезновению? Но совпадение настораживает. Очень. Да и те двое. Они-то точно Лилю искали и вряд ли для того, чтобы просто сообщить ей какое-нибудь приятное известие. И что-то они совсем не похожи на ее хороших знакомых. Слишком силен вокруг них запах смерти. Вот. Наконец он определился с тем, что его так пугало в этих людях. Запах смерти. О таком Сергей никогда не слышал. И даже предположить не мог, откуда такие личности могли взяться. До сих пор при одном воспоминании об этой парочке озноб по коже.

Мужчина решительно повернул ключ в замке зажигания, приняв решение съездить, на всякий случай, к Лиле домой, чтобы проверить, может все-таки, она там. Предчувствие, так некстати обретшее голос, сообщило о том, что его ждет сегодня беспокойный вечерочек, точнее даже ночь. Потому как уже девять вечера. А это можно считать началом ночи, пусть на улице еще только начинает темнеть.

В машине, под мерное урчание мотора, я заснула. Все-таки бессонная ночь за плечами. Сон получился беспокойный и презанятнейший. Опять появилась Лиля. Без мыльных пузырей, одна, все так же одетая в мини-юбку, футболку и яркий шарф. Да еще, пожалуй, черные высокие шнурованные ботинки, которые я заметила только сегодня.

— Привет, мямля, — начала девчонка как обычно с хамства.

— Привет, малолетка, — не осталась в долгу. — Зачем пришла?

— Поздравить, — без тени улыбки произнесла девушка. — Наконец, у тебя мозги в нужную сторону заработали.

— Да? — деланно изумилась я.

— Да, — отрезала девушка. — У меня к тебе серьезный разговор.

— У меня к тебе тоже. Вопросов накопилось много, знаешь ли, — я пристально посмотрела на собеседницу.

— Отвечу я на твои вопросы, — Лиля сегодня вела как-то на удивление пришиблено. — Но кое-что ты просто обязана будешь сделать в ответ.

— Обязана? С какой стати? — слишком я еще на нее обижена, как ни крути.

— Хотя бы потому, что пользуешься моим телом, — вскинулась она, но тут же сникла. — Это будет и в твоих интересах. У моей подружки осталась очень важная вещь. Главное, чтобы она не попала в руки кому не следует. Поэтому я расскажу, как и где искать. Ты заберешь.

— А что мне делать с этой вещью? — пожала я плечами. — И что это за вещь такая важная?

— Дневник. Мой дневник. А что будешь делать, — хмыкнула девушка. — Сначала прочитаешь, а потом решишь сама. Потому как, сама я не решусь его уничтожить, и как-то по-другому распорядиться.

— Хочешь на меня переложить свои проблемы? — холодно осведомилась я.

— Думай сама. Там много ответов на твои вопросы. Вот и решай. Нужен он тебе или нет, — столь же холодно ответила она.

— Тогда рассказывай, как достать, — ох чует мое сердце, что лучше мне всего этого не знать.

— Расскажу. Сначала твои вопросы, — хмуро посмотрела она на меня.

— Хорошо, — покладисто ответила я. — Почему ты уступила мне тело? И сколько твоя доброта будет длиться?

— Потому что действительно не хочу жить, — что-то такое детско-печальное проскользнуло в ее взгляде, что захотелось прижать к груди и пожалеть. — Правда, есть у меня один должок. Надобно его вернуть. И кое-кто обещал мне в этом помочь. И в связи с этим, у меня однажды будет к тебе просьба. Придет момент, ты поймешь, по отношению к кому у меня долг. И тогда я попрошу дать бразды управления даром и телом в мои руки. Ненадолго. Ровно на столько, сколько понадобиться времени, чтобы с человеком поквитаться.

— Это опасно? — похолодело в груди от плохого предчувствия.

— Очень, — не стала она меня успокаивать. — Очень опасно. Но этот человек и тебе жизни не даст. Так или иначе, придется решать эту проблему.

— Ты хоть сказать-то можешь, кто этот человек? — не уверена что действительно это хочу знать. — И самое главное, почему я должна тебе верить?

— Понимаю. Твоя душонка боится остаться без тела, — презрительно посмотрела она на меня. — Не переживай. У тебя все равно нет выбора. Я одна понимаю, насколько опасен этот человек, и насколько важно справиться с ним. Это может сделать только объединенный дар. Твой и мой. Кому-нибудь другому это вряд ли под силу. И если откажешься, я справиться не смогу. А покоя он тебе не даст.

— Кто этот он? — еще раз попыталась прояснить ситуацию, повторив вопрос.

— Узнаешь. В свое время узнаешь. Сейчас, боюсь, наделаешь глупостей. Маленькая ты еще, чтобы знать, — поддразнила она меня.

— Как все сложно. Сказала бы сразу. Я бы понимала, кого надо опасаться. Держалась бы начеку, — развела девчонка тайны, зачем только не понятно.

— А с Главой Конгломерата поосторожней. Он хоть и обещал помощь мне и шантажировал тебя, все равно имеет непонятные намерения. Кто знает, что он задумал. Славится этот Сережка своей изворотливостью и неумением задумываться о мелких человеческих судьбах. Ради блага мира, раздавит и не заметит, — Лиля сделала вид, что не заметила моего ворчания.

— А я все думала, откуда он так много обо мне знает, — усмехнулась, быстро сообразив о каком Сергее идет речь. — Это ты рассказала? Только как это произошло?

— Просто произошло, — она обвела рукой голую серую пустыню, которая сегодня служила декорацией для нашего разговора. — Он явился сюда. Воспользовался кое-какими специфическими навыками. После того как вошел в палату, обработал твое сознание магией, так что ты факта его разговора со мной не помнила потом, и мы мило с ним побеседовали.

— Вот сукин сын, — справедливо возмутилась я.

— Еще какой. Говорю же, будь осторожна. Мы с тобой оказались в одной лодке. И притом не случайно. Не зря же наши с тобой дарования сплавили в одно целое, — Лиля нервно дернула свой пестрый шарф.

— Кто это сделал? И почему, если мы с тобой в одной лодке, ты так доводила меня в прошлый раз, — недоуменно нахмурилась я.

— Кто сделал, узнаешь. Со временем. А почему доводила, — грустно посмотрела она на меня. — Неужели ты еще не догадалась? Только так можно было вытащить тебя с того света. Разозлить. Иначе бы ты не выжила после ранения. И волшебство бы не помогло, нож сожрал всю бессознательно накопленную тобой энергию. А еще тебя нужно было сорвать с привязи. Этот козел, уже успел пройтись по тебе магией.

— О каком козле речь? — взмолилась я, так как не понимала, о ком она говорит. — О Главе Конгломерата? Или о моем муже?

— Ни о том, ни о другом, — махнула она рукой. — Извини, пока не могу, точнее не хочу говорить. Просто надеюсь, что мои опасения не оправдаются. Ладно. Заболталась я что-то сегодня. Пора идти.

— Куда. А мои вопросы? И потом, ты обещала сказать, как найти дневник, — удержала я ее за руку, когда она собиралась повернуться и уйти.

— Почитаешь дневник, потом поговорим. В нем будут ответы на кое-какие твои вопросы. А как найти, ты будешь знать, когда очнешься. Не сомневайся. Постарайся, чтобы он ни к кому другому не попал, — отняла она у меня свою руку.

— Как я читать буду? Ты же должна знать, как я сейчас вижу, — бросила я ей вдогонку, когда она уже удалилась на приличное расстояние от меня.

— Попросишь своего мужика. Я не против. Кстати, классный. Мне понравился, — не отказала она себе в удовольствии напоследок поддеть меня. — Хорошо трахается. Береги его. Он нам с тобой еще пригодится.

— Сволочь ты, — прошептала я, наблюдая за тем, как она уходит.

— Такая же, как ты, — донеслось до меня издалека.

— Постой, — окликнула я удаляющуюся фигурку. — Это ты мне подсказала, как уйти из больницы?

— А ты как думаешь? — ответила она вопросом на вопрос и исчезла.

— Сволочь, — повторила я, но ответа больше не получила.

— Галя, Галина, — долетел до меня сквозь сон встревоженный голос Михаила. — Слава Богу. А то я боялся, что ты не проснешься. Совсем ни на что не реагировала. Приехали, родная.

— Миша? — не сразу сообразила, где нахожусь. — Блин. Надо же, как заспалась.

— Меня беспокоит то, как ты спала, — обеспокоенно заметил он.

— Я расскажу тебе все, — внезапно решилась довериться ему полностью, он единственный кому я могу верить, сейчас кроме него у меня просто никого нет.

— Хорошо. Только давай разговоры отложим до того времени как доберемся. Машину бросим здесь. Дальше обычным транспортом. Я покружил по городу, чтобы сбить ищущих со следа. Сейчас поедем на автобусе. Потом на метро. Там, как нигде, легко и быстро затаптываются все энергетические следы.

— Значит, больше поспать не получится, — вымученно улыбнулась я.

— А хочется? — встревожено спросил Михаил.

— Очень, — чувствовала я себя уставшей.

— Ничего, приедем, отдохнем. А сейчас лучше не задерживаться на одном месте. После того, как убежусь, что следов после нас не останется, тогда можно будет и в заранее приготовленный схрон податься.

— Точно уверен, что стоит оставаться в городе? — вспомнила я о ночном споре.

— Точно. Мы же обсуждали. Здесь сложнее будет нас выследить. Легче затеряются остаточные излучения от дара, — повторил он мне как маленькой.

Перед выходом из дома, Миша научил меня экранировать свой дар мага, так чтобы, как он сказал, не пришлось по пути от голодных магов мужчин отбиваться. Шутил, конечно. Магов не так много, чтобы они стаями по улицам бегали. Но все равно. Лучше не светиться. А то я и так в больнице наследила. Миша объяснил, что Ищейки быстро вычислят, каким способом произошел отъем энергии. Да уж, дар бог послал. А если, как говорит Лилька, то, что принадлежало ей, объединили с тем, что принадлежит мне. Тот еще коктейль должен получиться.

Сергей, поднял руку, чтобы еще раз нажать на кнопку дверного звонка, но передумал. Десять минут сумасшедшего трезвона ни к чему не привели. За дверью стояла тишина, раздираемая только щебетаньем электрической птицы. Нахмурился. Явно дома никого нет, значит остается или стоять ждать, когда кто-нибудь появится, или приехать завтра. А еще лучше, просто позвонить. Поколебался, попробовать ли набрать мобильный матери Лили, или нет. И пришел к выводу, что пока не тревожить ее понапрасну. Вот если и завтра, Лилька не объявится, тогда и попробует поднять тревогу.

Выйдя из подъезда, мужчина устроился в машине и задумался. Почему его так тревожит исчезновение из Медцентра практически незнакомой девушки? Пусть он и принял участие в ее судьбе, но в реальности он сделал для нее достаточно много, чтобы не чувствовать вины. Так почему же его гложет это тревожное сосущее чувство в груди? Положил руки на руль и застыл безжизненной статуей. В подъезд входили двое его сегодняшних знакомцев. Кто они? И зачем им Лиля? То, что пришли они за ней, Сергей и не сомневался. В больнице эти странные люди интересовались только ею. Решение проследить за ними, родилась спонтанно. Замирая от ужаса, он постарался расположиться в машине так, чтобы разглядеть, кто точно сидит за рулем, выходящие из подъезда люди не смогли бы, но при этом самому видеть краем глаза всех кто выходит. Черные очки, и завалявшаяся на заднем сидении бейсболка пришлись очень кстати. Натянул головной убор, чуть ли ни на нос, и заэкранировался тщательнее, чем обычно. На всякий случай, потому как охотящиеся на Лилю люди, явно не просты. Ой, как не просты. Ждать пришлось недолго. Интересующая его парочка, вышла из подъезда как раз тогда, когда Сергей завершил все приготовления. Он положил руку на подлокотник, так, чтобы успеть быстро, открыть и закрыть дверь, если понадобиться идти пешком.

Внутреннее напряжение, которое не так сказывалось, пока он подготавливался к этому рискованному предприятию, сейчас достигло критической точки. Слишком уж леденящий ужас, разлившийся в груди, неприятно давил на нервы. Но, мужчина был готов справиться и с этим. Почему-то ему казалось очень важным понять кто же эти таинственные незнакомцы. Но выходить из машины необходимости не возникло, и ехать следом тоже. Завернув за угол дома, странные мужчины остановились напротив друг друга. Взявшись за руки и, сплетя пальцы в странный замок, эти непонятные двое, просто растворились в воздухе.

Сергей все-таки выскочил из автомобиля. Добежал до угла, и осмотрел место исчезновения странной парочки. Никаких следов, никакой остаточной магии. Ничего, чтобы свидетельствовало о том, что Сергею не привиделось произошедшее. Озадаченный, мужчина направился к машине, мысленно себя убеждая, что, ни смотря на то, что угол обзора был, не очень и хорош, он все-таки видел, то, что видел. Подумав немного, Сергей вздохнул. Как он и предполагал у Медцентра, сегодня его ждала тяжелая ночь.

Дрожащими руками, набрал хорошо знакомый номер:

— Сергей, — произнес он, когда услышал в трубке знакомый голос. — Ты еще не спишь? У меня к тебе важно дело, не терпящее отлагательств.

— Надеюсь действительно важное, — довольно холодно отозвался Сергей Павлович. — Приезжай в офис. Буду тебя ждать.

— Вполне возможно, — попытался подавить дрожь в голосе Сережа, но не очень успешно. — Понадобится не только твой совет.

— Хорошо, — помолчал Сергей Павлович, проникаясь серьезностью момента. — Присутствия Игоря и Димы будет достаточно? Светлану, думаю, не стоит сегодня беспокоить. У нее проблемы в Центре.

— Более чем достаточно, — более спокойно вздохнул Сергей. — Я скоро буду.

— А по телефону ты хоть намекнуть можешь, о чем будет разговор? — попытался вытянуть из подчиненного информацию Глава Конгломерата.

— Не рискну. Не знаю почему, но не рискну, — зябко повел плечами мужчина.

— Хорошо. Сколько времени тебе понадобиться, чтобы добраться? — задал последний вопрос Глава.

— Где-то, через полчасика буду, — глянул на часы Сергей.

— К этому времени, думаю, успеют и остальные, — ответил Сергей Павлович, и в трубке зазвучал отбой.

Взяв себя в руки, Сергей устроился в автомобиле. Доехал он быстро. В это время, машин на дорогах, стало значительно меньше, чем днем. Основная масса пробок осталась в тех нескольких вечерних часах, во время которых народ возвращался по домам, после работы. Да и город с началом сезона летних отпусков, явно опустел. Меньше людей ходит по улицам, меньше машин и пробок.

К тому моменту, когда он вошел в кабинет Сергея Павловича, тот уже был на месте. Игорь пришел следом за Сергеем, а вот Диму пришлось подождать. Ему было ехать дальше всех.

— Сразу расскажешь, или подождем Дмитрия? — небрежно прислонившись к столу, Сергей Павлович невозмутимо попивал кофе.

— Пожалуй, начну рассказ, а Диме потом, если что разъясню, что будет непонятно, — ответствовал Сергей.

— Рассказывай, — кивнул ему Глава Конгломерата.

И Сергей рассказал. Рассказал о том, что принял участие в судьбе слепой девушки, о том, что она пропала и самое главное о тех, кто за ней приходил.

— Странно, — Игорь нахмурился, после того, как выслушал всю повесть сегодняшних Сережиных приключений. — Ты говоришь никаких следов? А то, как они сплели пальцы, ты вспомнишь?

— Пожалуй. Могу попробовать нарисовать. Но видел я это переплетение только с одной стороны. Они ко мне стояли боком, и разглядел я их действия не очень хорошо, — Сергей нервно взъерошил прическу.

— В такое сложно поверить, — хмуро заметил Глава.

— Во что сложно поверить? — робко вошел в кабинет Дима.

— В то, что Сергей рассказывает, — ответил Игорь. — Проходи, Дим. Ты много интересного пропустил.

Вновь пришедшему кратко изложили суть дела. И тот, поморщившись, сел на стул:

— Можно я присяду? Странная история. Очень странная. Ты точно уверен, что тебе это не померещилось? — обратился он к Сереге. — Надо будет съездить на место этого твоего происшествия. Посмотреть что да как.

— Угу, дельное предложение, — отозвался Глава. — Только если там действительно нет следов, то придется поломать голову, что это за маги такие разгуливают по городу, да еще и бесследно исчезают.

— А не наведенная ли это иллюзия? — задумчиво произнес Игорь, поднявшись с кресла, в котором с удобством до этого располагался, и подошел к окну кабинета.

— Хм. Это объяснило бы многое, — одобрительно кивнул головой Глава Конгломерата. — Но вот вопрос. Какую силу и правдоподобие нужно было вложить в подобную иллюзию, чтобы Маг Конгломерата, принял ее за реальных людей? Вы знаете подобных умельцев? Я нет. И кроме того, если тем, кто послал иллюзию нужна девушка… То как иллюзии могли бы в этом помочь? Поговорить бы с ней, это да. А вот забрать или принести вред — нет. Понимаете о чем речь?

— Хреново, — озвучил общее настроение Дима. — Но что им могло понадобиться от безобидной девчонки?

— Возможно, это имеет отношение к делу, возможно и нет, — нерешительно начал Игорь.

— Возможно, что и имеет, — прервал его Сергей Павлович. — В теле этой девушки находится душа одного очень близкого Сергею человека.

— Не может быть! — вскочил со стула Серега. — Я бы почувствовал. Я бы узнал.

— Такова цена твоей любви, — насмешливо осадил его молодой человек.

— О чем речь? — непонимающе переводил взгляд с одного на другого участника дискуссии Дима.

— О жене Сергея, — отмахнулся от него Игорь.

— Но я не понимаю, почему я не почувствовал? — жалобно темноволосый мужчина обвел присутствующих взглядом, ища сочувствия, но так и не нашел его ни в ком.

— Неужели совсем не почувствовал? — притворно посочувствовал Дима, украдкой жадно изучая выражение лица Сергея.

— Не…, - осекся Серега на половине слова.

В голову ему пришло то, как он, не задумываясь, встал на защиту девушки. С какой охотой принимал участие в ее судьбе. И как сейчас беспокоиться о ее проблемах. Следовало давно понять, что все это неспроста.

— Но ритуал, — взял он себя в руки и более твердо посмотрел в глаза Сергею Павловичу.

— А что ритуал, — небрежно махнул рукой Глава Конгломерата. — Он действует, и со временем ты все сильнее будешь ее чувствовать. Но продлится это недолго.

— Хреново, — Дима озвучил свою позицию еще раз. — Хреново, что девушка пропала. Если ты хотел поручить Темным ее поиск, то лучше бы было, чтобы она находилась у нас под рукой.

— Предлагаешь ее хорошенько припрятать? — Игорь небрежно отодвинул ленту занавески и выглянул на улицу.

— Хорошая идея. Так Темные ее никогда не найдут, — непроницаемое выражение лица Главы, не давало догадаться, что он на самом деле думает об этом. — Только вот правила, мы нарушим, и получится, проиграем.

— Так это не вы ее забрали из больницы? — спросил Дима.

— Нет, — отрезал Глава.

— Тогда кто? — теперь уже спрашивал Сергей.

— Когда будут результаты сканирования Ищейками, вот тогда и будем знать кто, — Сергей Павлович, не поворачивая головы, бросил Игорю, стоящему за его спиной. — Кстати. Результаты уже есть? Смогли понять, что произошло в Медцентре?

— По предварительным данным, энергетическое истощение у людей. Какой-то сильный маг, потаскал немного чужой жизненной энергии, — пожал плечами Игорь. — Но кто именно, или хотя бы какой направленности, будем знать, после того, как ауры пострадавших просканируют на предмет остаточной магии.

— Кому такое по силам? Как думаете? — обратился парень к Сергею с Димой. — Спереть столько энергии, и еще уйти, оставшись в трезвом уме и доброй памяти.

— Возможно, там действовал кто-то очень сильный и не один? — предположил Дима.

— Хм, — выразил свои сомнения Игорь. — Предполагаешь, что налет совершило человек десять? Десяти сильным магам такое вполне по силам. Только откуда столько магов, с такими возможностями? Главное ведь не утащить энергию, пусть даже такое немногие могут проделать. Главное, после этого уйти на своих двоих и в здравом уме и твердой памяти. Ладно, сейчас речь даже не об этом. А о могуществе тех, кто приходил за девушкой в больницу. Сергей, ты помнишь, как они выглядели?

— Помню. Таких людей сложно забыть. Если это конечно были люди, — мужчина сжал пальцами виски, от обилия информации голова начала болеть.

— Не откажешься от сканирования памяти? — Игорь без капли сочувствия посмотрел на Сергея.

— Не откажусь, — вздохнул маг, ради общего блага, можно было, и пожертвовать сегодняшней ночью. — Когда приступим?

— Если Дима с Сергеем не возражают, то прямо сейчас, — не стал откладывать дело в долгий ящик Игорь.

— Да, конечно, мы вас подождем, — угодливо закивал головой Дима.

— По соседству есть пустой незапертый кабинет. Можете пройти туда, — чашка в руках Главы Конгломерата дымилась уже новой порцией кофе.

— Ну как дела, Дима? — слегка насмешливо Глава обратился к оставшемуся в комнате магу.

— Нормально, — немного более нервно, чем нужно откликнулся тот.

— Правда? Как поживает Анатолий Дмитриевич? Все так же любит побрюзжать, как и раньше? — бросил Сергей Павлович на мужчину безразличный взгляд.

— Нормально поживает, — Дима лихорадочно соображал, что надо сделать, чтобы оправдаться.

— Это хорошо. Передавай ему привет, если что, — улыбнулся парень, и, потеряв интерес к беседе, замолчал.

— Послезавтра оглашение задания, — равнодушно произнес Дима, пытаясь выправить разговор заруливший в неприятную для него сторону.

— Ага, — ответил Сергей Павлович. — Ты же не обидишься, если я не стану рассказывать тебе реальное положение дел, касаемо задания, выставляемого Конгломератом. Друзья у тебя больно странные.

— Нет, конечно, — спрятал разочарованный взгляд под приспущенными веками Дмитрий. — Я все понимаю. Пройдет немало времени, после нашей с ним попойки, прежде чем ты начнешь мне снова доверять.

— Ты прав, много, — по голосу Главы, ничего нельзя было понять, то ли он смеется, то ли говорит серьезно, то ли гневается. — Доверять, но проверять, этот принцип очень хорошо работает.

— Что-то они долго, — в очередной раз нарушил воцарившееся молчание Дима.

— Мало времени прошло. Это для нас с тобой оно тянется, так как мы бездельничаем, — отставив пустую чашку в сторону, молодой человек потянулся. — Может, в покер сыграем?

— С таким жуликом как ты? — Дмитрий поднялся со стула и подошел ближе к столу.

— Да ну, разве я хоть когда-нибудь жульничал? — поддержал шутливый тон Сергей Павлович.

— Так я тебе и поверил, — хмыкнул Дима, ловя нераспечатанную колоду карт, которую молодой человек достал из ящика стола и бросил своему партнеру по игре.

Сергей, на подгибающихся ногах вышел из здания. Плюхнувшись на водительское сиденье, он устало откинулся на спинку. Процесс вытаскивания воспоминаний, вещь пренеприятная, и возможная, только с согласия того, у кого надо в мозгу поковыряться. Иначе, личность просто приходится ломать. Тогда от человека остаются только моральные обломки. Внешне здоровые, такие люди становятся настоящими сумасшедшими. Не удивительно, что Сергей устал. И так сильно, что еще долго сидел, пытаясь выплыть из расслабляющего тумана.

Повинуясь внезапному импульсу, завел машину, и не поехал в свою ныне одинокую квартиру, а повернул туда, куда захотелось ехать. Бездумно, отрешенно, он вел машину, совершенно не задаваясь вопросом направления. И не заметил, как проехал половину города. Очнулся только тогда, когда понял, что остановился у какой-то девятиэтажки. Как он здесь оказался, вспомнить так и не смог. Просто устало уронил голову на руль, в беспамятстве заглушил мотор, и заснул.

Когда Сергей проснулся, на дворе был уже вечер. Ноющее ощущение в районе сердца усилилось до невыносимых величин. Растер левую сторону груди в надежде, что боль отступит, но она не хотела сдавать свои позиции. Задумавшись, он не заметил, как разблокировал дверь, достал ключи из замка зажигания и вышел из машины. Действуя на автопилоте, мужчина закрыл дверцу автомобиля, привычно нажал кнопку на брелке, и медленно переставляя ноги, как во сне вошел в десятый подъезд и поднялся на пятый этаж. Только нажав кнопку, у обитой черным дермантином двери, он очнулся от своего сомнамбулического состояния.

Пока мы ехали в метро, я размышляла. Мыслей было много. Они толпились и галдели, путаясь и не давая мне возможности увидеть всю картину целиком. Я перескакивала с одного на другого, и так и не могла понять, где могу совершить ошибку, а где нет. И Лиля. Своим уклончивым ответом, она практически признала, что помогла своими знаниями выбраться мне из больницы. Да и потом. В этом разговоре, когда она говорила об управлении телом. У меня сложилось впечатление, что она говорит не о том, чтобы откуда-то прилететь погостить, а так, словно я должна пододвинуться, освобождая ей место. Или это опять мои домыслы? Но она практически прямым текстом созналась, что так и находится в моем теле. Как быстро я научилась считать его своим. А ведь это я подлая захватчица, не имеющая права находиться здесь. Мое время давно прошло. А я все живу. Как долго это продлится? И не ловушка ли ее предложение уступить управление телом ей? Ведь может статься, что она совсем не прочь пожить еще. Молодая активная девушка и так легко отказывается от жизни. Мне кажется это неправдоподобным.

А готова ли я отдать украденное истинной владелице? По всем нормам морали, я должна удалиться, даже не вступая в борьбу. Но самое страшное в этой ситуации, то, что я хочу жить. Жить, любить, страдать. Не хочу возвращаться в ту пустоту, которую уже посещала однажды. Но смогу ли что-нибудь сделать, если на тело предъявит права его истинная хозяйка? Хотя шансы у меня есть. Если она при ритуале не смогла отстоять свое право, значит не столь и сильна. И вся эта история с дневником. Не выдумала ли она ее? Сложно сказать. Со всеми суматошными событиями последнего времени, я уже запуталась в том, кто враг мне, а кто друг. Пожалуй, единственный человек, которому можно доверять, это Михаил. Мысли перескочили, на проведенную вместе ночь. В очередной раз удивилась своему спокойствию при обдумывании того факта, что именно Миша причина всех моих бед. Почему я так спокойно это воспринимаю? Может потому, что более страшной виной мне кажется вампиризм мужа? Этого подлеца, который, не задумываясь, использовал меня в своих целях. Человек, для которого я была не более чем дойной коровой, заслуживал страшной кары, и я мечтала о том моменте, когда доберусь до обещанного Мишей спокойного пристанища и попробую отомстить Сереге. Вот это будет действительно удовольствие. В отличие от Сережи, Миша действовал из более благородных побуждений. На чаше моих весов, личная выгода проигрывала мести.

Мы ночью с ним поговорили о многом. Об очень многом. Но я так и не решилась задать вопрос. Главный для меня. Он ли был тот любовник из снов и видений? Но пока это оставалось для меня загадкой, впрочем, как и реальность привидевшегося. Почему не может быть так, что я все это придумала? Придумала от одиночества, от ощущения собственной ненужности. И он, мой мифический любовник, просто выдумка. Тень, прошедшая по краю сознания? Сложно сказать. Я так до сих пор не определилась что правда, а что нет, в происходившем и происходящем. А стоило бы соображать быстрее. Чувство, все ближе подбирающейся беды, постепенно усиливается. Как и чувство что, изменить я ничего уже не смогу.

— Приехали, — тронул меня за плечо Михаил, и я стряхнула с себя грустные размышления.

Мы вышли из метро. Держась за руки, мы дошли до девятиэтажного, как сообщил Миша, дома. Поднялись на лифте, на пятый этаж. Мой любовник, не выдуманный, реальный, зазвенел ключами. Щелкнул замок, и он помог мне войти.

— Вот и наше временное жилье, — отбросив в сторону сумку со своими вещами, мужчина обхватил меня за талию и привлек к себе.

— Временное? — грустно отозвалась я. — Нам скоро опять придется уходить?

— Ну, несколько дней здесь пожить мы себе позволить сможем. Работу мне, правда, придется бросить, но ничего прорвемся. Ведь у меня есть ты, — улыбнулся он мне в ухо и прижал меня к себе сильнее. — Как насчет неприличного предложения опробовать новую постель на новом месте? Или ты устала?

— Устала, — вздохнула я, чувствуя его разочарование так ясно, и тут же лукаво продолжила. — Но от опробования постели не откажусь.

Жаркий поцелуй стал мне наградой. И пусть осталась позади бессонная ночь. Пусть. Пусть позади выматывающая дорога. Все пусть. У нас с ним, это поняла только сейчас, осталось так мало времени на счастье. И я собиралась, ту передышку, которая у нас есть использовать по полной программе. И мысли о том, что от таких игр родятся дети, не омрачала моего сознания. Я так привыкла к тому, что бесплодна. Поэтому совсем не думала предохраняться. Да и зачем? Если впереди неизвестность, способная закончится нашей с ним смертью.

До серьезного разговора мы добрались не скоро. Не до того было. Сначала следовало утолить жажду друг друга, потом отдохнуть, потом поесть и поспать. А вот после, пришло время для задушевных бесед. Мою повесть о являющейся Лильке во сне, мужчина выслушал молча. Хмурый, он долго думал, а потом вынес вердикт:

— Мы добудем этот дневник. И попытаемся сделать все, чтобы ты осталась в живых. Твоя Лилька не вызывает у меня доверия.

— Моя? — грустно улыбнулась я. — Увы, она не моя и не твоя. Она живой человек, с которым поступили очень подло.

— Как знать, как знать, — повернулся он ко мне и улыбнулся солнечной улыбкой. — Насколько все подло. Каюсь. Следовало больше узнать о самом ритуале, но у меня это не очень получилось. Только в общих чертах. Не было времени на более тщательные поиски. Да и мало что удалось найти. Понимаешь, этот ритуал запрещен магическим законом. Почему я не знаю. Об этом нигде не говорится. Вполне возможно, что причина запрета в том, что сам ритуал непредсказуем. И еще одна возможная причина это как раз то, что предыдущая душа, вместо того, чтобы окончательно исчезнуть, после того как решила покинуть тело, возвращается обратно. И в результате получается то, что мы видим на твоем примере. Ты жалеешь, что я оказал тебе такую медвежью услугу?

— Нет, — ответила я без колебаний. — Я сказала тебе тогда в парке, что очень хочу жить, и не отказываюсь от своих слов. И пусть я эгоистка и самая настоящая сволочь при этом, но я буду бороться и так просто не сдамся.

— Это радует, — зевнул он. — Но давай все свои заботы отложим на потом. Ладно? Хочется отдохнуть.

— Сладких снов, — чмокнула я его куда-то в район носа.

Меня обхватили теплые мужские руки, и я не заметила, как очень быстро провалилась в сон без сновидений.

Нас разбудил звонок в дверь. Сонные, мы не сразу поняли, что кто-то пришел. Пугающий факт. Откуда? И как нас нашли? Лихорадочно мы оделись. Михаил напряженно думал и молчал, пугая меня своим непроницаемым выражением лица. В мою память толкнулась чужая мысль: «Магия! Используй магию!». Спасибо Лильке, что она подсказал мне как можно поступить. Тонким лучиком я потянулась за дверь, под сдавленный шепот Михаила:

— Что ты творишь? Нас так быстрее обнаружат.

Но отдернуть энергетическое щупальце я уже не успела. Потрясенно ахнув, произнесла:

— Он нам не враг. Но что он здесь делает?

— Кто он? — напряженно спросил Миша.

— Сергей, — просто ответила я. — Мой муж.

Глава 6 Дневник

Миша после моего заявления, бросил натягивать брюки. И в одних плавках пошел открывать дверь. Смутное сомнение закралось в мою голову. Не специально ли он не оделся? Смутное сомнение, превратилось в уверенность, когда до меня долетело из коридора приглашение, пройти в комнату для разговора. Зачем Михаилу это? Неужто для того, чтобы продемонстрировать свою победу? Но Сергей же не знает, что Лилька и я, это одно целое. Или знает? Ведь если он пришел сюда не случайно, это говорит о том, что какая-то особая связь у нас с ним сохранилась. Прислушалась к себе. Может в моем к нему отношении что-нибудь изменилось? Разве что в груди ноющая боль и постепенно усиливающаяся. А вот сказать, что сильно с ума схожу, не смогла бы. Нырнула под одеяло, когда услышала, что Сергей согласился пройти вовнутрь. Много одежды, как и Михаил, я на себя натянуть не успела. И не знала что лучше. Лежать в кровати, не оставляя простора для фантазии, или ходить полураздетой, тоже не оставляя сомнений в характере отношений связывающих меня с Мишей. А потом просто плюнула. Кто Сергей мне сейчас? Никто. Так и будем себя вести.

Осталась в кровати, сделала равнодушно-любопытное выражение лица и стала ждать. Мужчины еще потоптались в коридоре, а потом вошли. Серо-голубое знакомое сияние и яркое солнце. Такие разные. Блин. Но мои мужчины. Или не мои? Сергей-то уже точно не мой. А вот Миша. Я все еще никак этого не пойму. Но судя по поступкам. Михаил меня своей-то считает.

— Привет, — непринужденно поздоровался Сергей.

— Привет. Какими судьбами? — осталось сделать столь же непринужденный вид.

— Обыкновенными, — ответил он, усмехнувшись, напряжение повисло в комнате после его ответа. — Будет разговор.

— А стоит ли говорить? — осторожно спросила я.

— Стоит, — я чувствовала его взгляд, острый, внимательный, как нечто сверляще-назойливое. — Мне очень хочется понять, что я здесь делаю. Без вашей помощи не получится. Есть стойкое ощущение, что кто-то или что-то вели меня сюда.

— Говори, — ожил молчавший до этого Михаил.

— Оденьтесь сначала. Я вас подожду, — голос прозвучал ревниво, но сдержанно.

«Так знает или нет?» задавала я себе вопрос, пока одевалась. Сергей тактично удалился на кухню. Первым справился с процессом Миша, потом помог мне натянуть футболку, которую мне одолжил еще в своей берлоге. Сейчас только футболка, которая была велика, в отличие от джинс не поддавалась и не хотела надеваться.

Мужчина взял меня за руку, по-хозяйски положив ладонь другой руки мне на талию. Так, вдвоем мы и предстали пред светлыми очами моего мужа. Застыли на секунду скульптурной живописной композиции в дверях. Потом Миша подвел меня к стулу и помог сесть. Хотя повозившись, я могла бы справиться и сама. Но я промолчала, тем самым помогла провести Михаилу эту демонстрацию того, кто в доме хозяин.

Шум воды, потом стук дверец шкафа, да гремящая металлическая посуда. Эти звуки, даже не оборачиваясь, я смогла интерпретировать как подготовку к чаепитию. Все время, пока закипала вода в чайнике, и Миша расставлял снедь на столе, мы молчали. И только после того, как передо мной появилась чашка с чаем, я первая нарушила молчание:

— Рассказывай. Что случилось?

— Ты изменилась, — что-то такое задумчивое прозвучало в голосе Сергея, что я тут же решила: «Знает!».

— Да? — ответила притворно-спокойным голосом и взялась за чашку.

Миша расстарался. Чашка стояла на блюдечке, а на блюдце ложка. Это отбрасывало меня к тем временам, когда я вот так же сидела на кухне у мамы, и напротив меня сидел Сергей. Мы приезжали навестить ее, разговаривали, пили чай. И были ли мы тогда счастливы? Ответить на этот вопрос я бы не смогла теперь. Потому что просто не знала что отвечать. Та Галина была так далеко. В прошлом. И мама. Ах, мама. В эти дни малейшее напоминание о тебе я выбрасывала из головы. Благо событий было предостаточно, и делалось это легче легкого. А вот сейчас, сидя напротив мужа, сложно не вспоминать. Ведь были же счастливые часы. Были. Только пересчитать по пальцам их можно. Увы. Этот человек никогда не заботился о моем счастье. Дойная корова. Ее нужно кормить, выгуливать на свежей травке. А вот безо всего другого она просто обойдется. Поставим ей Моцарта, чтобы чувствовала себя спокойной. Дадим чистой водицы и вкусного сена. И все будет в порядке.

Странный хрип привлек к себе мое внимание. Сидящий напротив мужчина, поднял серую конечность куда-то в область шеи. Взгляд жег мои руки, и недоуменно глянув на них, я попыталась понять, что привлекло его внимание. Дурацкая привычка. Никак не избавлюсь от нее. Мои руки, без моего ведома, переставляли с голубоватого светящегося круглого оконца, на темный квадрат стола, так же голубовато светящуюся, как и блюдце, чашку. А потом возвращали этот сгусток света, наполненный блистающей темно-желтой жидкостью, обратно, туда, где лежал кусок металла, горящий холодным светом.

Испуганно убрала руки подальше от чашки, и правой нервно дернула себя за ухо и тут же заправила мешающуюся прядь волос за него, привычной золотой сережки на месте не оказалось.

— Так что же случилось? — отвлек внимание Сергея Михаил на себя.

Все это время Миша внимательно всматривался в лица девушки и незваного гостя, пытаясь найти ответ на загадку причины его визита.

— Вчера. Да вчера, я побывал в больнице, — начал свой рассказ Сергей, после того, как взял себя в руки. — И увидел там очень странную картину. Спящие люди и самое главное, что Лиля пропала. Там мне повстречалось двое очень необычных людей, которые ее разыскивали. А потом, после бессонной ночи проведенной в размышлениях и поисках Лили, я заснул за рулем. Когда же проснулся, то безвольно, словно кто-то диктовал мне свою волю, поехал, куда глаза глядят. Глядели, как оказалось они сюда. Вы вот можете объяснить, что происходит и кто эти люди? И почему я здесь?

Я зябко повела плечами. Предупреждение другого Сергея сбылось. Муж обнаружил местонахождение своей неверной жены. И его жест, при виде того, как я переставляла чашку, скорее всего, обозначает, что ответ на один из своих вопросов он уже нашел.

— Ты знаешь, кто эти люди? — не стал называть меня по имени Миша.

— Нет. Понятия не имею, — отрицательно покачала головой я.

— А что произошло в больнице? — осведомился Сергей, продолжая сверлить меня взглядом.

— Что, что. Ушла я оттуда, вот что, — ворчливо ответила я, не зная, куда себя деть, так мешало это ощущение назойливого взгляда.

— Как? — холодно спросил Серега, ох и знаком же мне этот тон.

— А стоит ли отвечать? — спросила я скорее у Михаила, чем у себя, противиться воле Сергея, которая просто давила и требовала, и нет, кричала, что надо ответить, было очень тяжело.

— Расскажи, — дал отмашку Миша, ласково накрывая мою руку своей.

С этой поддержкой сразу стало теплее и руке, и колену, и душе.

— Все рассказывать? — обратилась я опять к нему.

— Все, — ответил он.

Сергей же в наш разговор не вмешивался, продолжая сверлить меня взглядом.

— Все, все? — уточнила я.

— Да, Галина, все, — ответил за него Серега. — Но после того как мы уберемся отсюда.

Я не стала подпрыгивать на месте от неожиданности или как-то еще показывать свое изумление. Чего-то подобного я от него и ждала, поэтому слегка вздрогнула и спросила:

— Зачем нам убираться? И кто мы?

— Затем, что меня кто-то вел. Именно вел. И я как идиот влез в эту ловушку. Совет не спорить, а действовать. Времени не осталось на споры. Уходить надо сейчас.

— Ты на машине? — спросила я, пытаясь понять, что же так его всполошило.

Все мои воинственные мысли по отношению к нему испарились, стоило ему только появиться снова в моей жизни. Старая связь, которая должна была уже давно исчезнуть, возродилась к жизни. И с ужасом, я констатировала, что его воля и сила еще надо мной властны. Пусть не так, как раньше, но от этого легче не становилось. И мыслей как эту связь разорвать в голову не приходило.

— Да. Но на ней ехать нельзя, — он напрочь игнорировал Мишу и тот долго не заставил себя ждать.

— А почему мы тебе должны верить? — продемонстрировал он свое недоверие сопернику. — Ты предатель и подлец по натуре.

— Мне плевать на твое мнение. Жену в опасности я не оставлю. Что бы ты ни думал, — по голосу чувствовалось, что Сергею трудно держать себя в руках, но пока он справляется.

— Почему мы должны уходить? — переспросила я.

— Детсад, — взорвался Сергей. — Если вам жить не охота, то это ваше дело. Но, тебя Галин, я в опасности не брошу. Что там думает по этому поводу твой любовник, мне плевать. Но то, что оказался я здесь и сейчас не просто так, это точно. И если вы скрываетесь, значит, у вас есть причины для этого. А у тех, кто приходил в больницу, есть причины очень страстно желать встречи. Не хотите говорить почему. Не надо. Но уйти, если есть желание жить, обязаны.

— Мы ничем тебе не обязаны и ничего не должны, — теперь уже вскипела я, и Миша, удержал меня на месте, когда собралась вскочить со стула. — И если ты думаешь, что я как телка на привязи пойду за тобой туда, куда ты меня поведешь, так как это было когда-то, то ты ошибаешься. Слышишь. Теперь я могу решать сама, как мне поступить. И ты мне не указ. И уж не тебе тыкать меня носом в измену.

Остановилась я вовремя. Чуть не сказала ему: «Ты первый начал!». Действительно детсад бы получился.

— Поймите, — устало сказал Серега. — Меня вели. Кое-что я в этом понимаю. И уходить надо, пока не поздно.

Как ни странно точку в споре поставил Михаил:

— Собираемся, — не знаю почему, но он проникся убеждениями моего мужа.

Наверняка чутье Ищейки подсказало ему как правильнее поступить в этом случае. Собираться долго не пришлось. Миша только очень тщательно вымыл посуду и заправил постель. Скорее всего, чтобы в глаза не бросалось то, что кто-то побывал в квартире. Сумка так и осталась не распакованной, у меня вещей с собой не было. Так что через пятнадцать минут, мы уже стояли у двери, собираясь уходить. Трель звонка, прозвучавшая зловеще в той тишине, в которой мы собирались, почему-то напомнила мне о том, как когда-то я уходила из общей для нас с Сергеем квартиры. Тогда история с арестом закончилась удачно для меня. А вот сейчас. Кто-то там к нам пожаловал?

Мы застыли на месте ненадолго. Потом, мужчины отодвинули меня за спины, словно, сговорившись. Миша выглянул в глазок и тут же отпрянул и кивнул головой Сергею на дверь. Тот, поняв соперника без слов, тоже глянул в глазок и озадаченно нахмурился. Отрицательно покачав головой, еле слышным шепотом поинтересовался:

— Что делать будем?

— Воевать, — столь же тихо ответил Михаил. — Значит не они. Тогда кто?

Сергей пожал плечами, признавая свое полное невежество в этом вопросе.

— Вряд ли визит вежливости, — только и заметил одними губами он.

Звонить в дверь перестали, и наступила тревожная тишина. Она прервалась довольно быстро. С первой пробежавшейся по деревянной материи дрожью, мужчины не сговариваясь, одним движением, выставили руки вперед. Невидимая обычным человеком энергия, собиралась на кончиках пальцев. Она искрилась и готовилась сорваться с вытянутых вперед рук. Серо-голубая у Сергея и огненная у Михаила. Мужчины готовились к бою. Я же решила провернуть фокус с нитью. Ни с кем не посоветовавшись, я потянулась тонкой иглой своей энергии сквозь дверь и тут же услышала слаженное шипение:

— Ты что творишь? — испугавшись прозвучавшей в голосе мужчин злости, оттянула золотую нить обратно. — Не рыпайся, — это добавил уже Сергей.

Волнообразно вспучилось дерево, дрожь стала более явной, и мужчины подобрались, переведя все свое внимание на происходящее прямо перед ними.

— Иди в комнату, — напряженно не оборачиваясь, сказал Михаил, и рявкнул, когда понял что слушаться я не собираюсь. — Вон.

— В комнате окна, — шепотом напомнил Сергей. — Удар может прийтись и по ним.

— Пока там никого. Основная масса здесь, — пока они говорили о своем, я послушно вернулась в комнату.

Мне оставалось стоять, прислушиваться и нервно грызть ногти. Что очень меня не устраивало. Послышался полувздох-полустон. Это поддалась под напором магии дверь. Долго стоять и ждать своей участи я не смогла. Любопытство и беспокойство за своих мужчин пересилило. Нерешительно сформировала любимого помощника — зеленый шарик. Пустила его в коридор. Разведчик не сплоховал. Я смогла очень быстро понять, что битва неравная. Неравная для тех, кто пришел. Как и я в больнице, Миша вытягивал из противников энергию. Но в отличие от меня, о том, чтобы не причинять вред окружающим он не думал. Если я проделывала эту процедуру ювелирно, то Михаил действовал более грубо и топорно. Понятное дело, на кону стояло многое. И те, кто пришел, явно явились не с миром.

Сергей разбирался с врагами по-другому. Тонкие нити серой энергии срывались с его пальцев и опутывали ноги входивших в квартиру людей. Магам, приходилось распутывать эту хитрую паутину, мешавшую двигаться, и черные молнии, которыми они метили в двух моих защитников, пролетали мимо. Но если бы не умения Михаила, кто знает, что бы произошло на самом деле. Это я не могла не признать. Когда противники, в количестве десяти штук закончились, Сергей бросил:

— Теперь идете? Или опять сомневаетесь?

— Идем, — кивнул Михаил и отправился за мной в комнату.

Я быстро, быстро, втянула своего разведчика обратно и, отвернувшись к окну, сделала вид, что ничем таким не занимаюсь.

— Миша, — пискнула я, когда увидела, как черное вязкое марево просачивается сквозь раму.

Это нечто, пока я зевала, наблюдая за схваткой, успело уже в приличном количестве скопиться на полу у окна.

— Уходим, — потянул он меня за руку, когда заметил новую напасть. — Это даже я не смогу впитать. И так переполнен под завязку. Да и такая гадость мало съедобна.

Я не могла отвести взгляда от того ужаса, что сочился вязкой жижей по полу, постепенно принимая форму черных, маслянистых змей. Которые постепенно теряли свою плотность, взвиваясь в воздух. Словно страшные гигантские и живые воздушные шарики.

— Уходим, — это был уже крик Сергея. — На выходе, наверняка остались караульные. Придется с ними разбираться.

— Здесь кое-что похуже, — тоскливо просипел Михаил, он, как и я не мог оторваться от зрелища взлетающих змей.

— А. Черт. Черные змеи. Волшебный гипноз, — Сергей влетел в комнату и чертыхнулся, увидев представшую перед ним картину. — Галин. Мне будет нужна твоя помощь. Необходима энергия. Я израсходовал все что было.

— Почему ты решил, что она у меня есть? — непримиримо ощетинилась я.

— Не время спорить, — раздраженно заметил он. — Не знаю, кто тебе рассказал. Но ты определенно в курсе, если умудряешься управлять своим даром. И это значит, что дар у тебя есть. И как пользоваться ты знаешь. Конечно, я могу только догадываться, что именно тебе известно. Но судя по нерадостному приему много. Покаяться я перед тобой еще успею. А пока помоги. Я знаю, как с этой гадостью справиться. Но своих сил мне не хватит. Еще вопросы есть? Или все-таки поделишься силой? — добавил он напряженно, змеи стали раскачиваться в едином ритме и мне стало более сложно соображать. — Учти. Потом может быть поздно. Еще немного и противиться воле пославшего эту напасть не сможет никто из нас.

Оглянулась на золотое сияние Миши. Оно будто потускнело, подернутое черной дымкой. Поняв, что повернуть шею мне стоило очень больших усилий воли, я приняла решение.

— Как? — одно слово, но сколь много оно обозначало.

— Просто откройся. Не целиком. Создай что-то вроде окошка. Чтобы только я мог дотянуться и воспользоваться. Думай быстрее, — Сергею все тяжелее давался разговор, губы не слушались.

Мысли в голове тяжко ворочались и никак не получалось выполнить его просьбу. Мозг только отмечал. Вот над кроватью летают пять змей. А у окна десять. А над тумбочкой три. Странная пляска черных полосок без глаз, завораживала, лишала желания сопротивляться. Чья-то злая воля пригибала к земле, не давая опомниться. Она звала меня к себе, и я не заметила, как сделала несколько шагов к окну. Впрочем, как и Сергей с Мишей. Как же это было сложно, пересилить свое желание сдаться без боя. Но я справилась. Окошко в щите приоткрылось, и я почувствовала как жадно, Сергей стал пить энергию, которую я добровольно ему отдавала. Как я не могла чувствовать подобного отъема силы раньше? Не иначе была слепая. Или это он помогал мне не замечать? Чем больше моей энергии уходило, тем легче становилось дышать. И черные змеи истончались, растворяясь в воздухе черным дымком.

— Уходим, — прошептал бледный Сергей непослушными губами.

Что он сотворил с нашими бредовыми врагами я так и не поняла. Память буксовала. Вроде он делал что-то похожее на иглы, нет не иглы. Шарик. Точно. Цветной шарик, утыканный иглами. Круглый цветной ежик. Нашла для него сравнение. Он, как и змеи летал. Там где ежик касался иллюзорных пресмыкающихся, они съеживались и бледнели. Понадобилось не одно касание, прежде чем змеи испарились полностью. К этому моменту, мой мозг уже практически не соображал. И мне стоило большого труда прийти в себя. Сергей же еле держался на ногах. Пришлось метнуться к нему, чтобы подставить плечо. Вот тогда я и выяснила, что у самой ноги заплетаются. Мой запас энергии был исчерпан практически полностью. Оставалась одна надежда на Мишу. Если он нас не выведет, то нам крышка.

Михаил пришел в себя очень быстро. Его запасы энергии в отличие от нас с Серегой зашкаливали. Он бросил мне горящий сексом взгляд, обещая жаркий вечер или ночь, после того как выберемся. И слегка офигев от излучаемых им волн сексуальности, я неуверенно протянула руку, показывая на Сергея. Миша кивнул мне, что понял, подошел к моему мужу и подставил свое плечо. Сергей сомнаблучески принял предложенную помощь. И они медленно двинулись по направлению к двери. Я тяжелым шагом, устало, побрела следом за ними. Бездумно, Миша прихватил брошенную в коридоре сумку, вряд ли этот предмет может оказаться чем-нибудь другим. Чудом она не оказалась ни под одним из тел, валяющихся там. Пройти оказалось сложно. Приходилось искать, куда ставить ногу. Хорошо, коридор оказался достаточно большим. Иначе пришлось бы растаскивать пострадавших магов, чтобы пройти. А так, вздрагивая от ужаса и отвращения, я ногой нащупывала путь. Мое магическое видение мира постепенно тускнело и сейчас, я просто не могла понять, какие картинки пролетают перед глазами. Я отстала.

— Галя, — окликнул меня Миша.

В ответ я обессилено прислонилась к стенке, понимая, что дальше сама пройти не смогу. Меня притянули к себе и одарили жарким поцелуем. Сначала я хотела возмутиться, что вот нашел время. Но почувствовав, как в меня вливается живительная струя энергии, промолчала. Видение стало более ясным. И искать путь к выходу я стала более уверенно. Тем более что Миша не бросил меня и помог добраться до лестницы. Там он подхватил Серегу и сумку и они стали спускаться. Я не стала спрашивать, почему не на лифте. У Михаила, по-видимому, были свои соображения насчет него.

Какие стало ясно попозже. Когда на вопрос, куда мы идем, Михаил ответил:

— В подвал.

Больше я ничего не спрашивала. На пути в подвал нам никто не встретился. Если нас и ждали, то наверняка у подъезда. Тяжело же дался мне этот путь. Пусть Миша и поделился со мной накопленной энергией, ее пока было недостаточно для того, чтобы создать шар-разведчик. Поэтому идти было сложнее, чем в больнице. Интересно. А откуда у меня в Центре было столько энергии? Ведь мне хватило и подлечиться и после отдыха провернуть эскападу с побегом. И до того, как я утащила первый квант энергии у человека, идущего по коридору, мне пополнять запасы было не откуда. Или я занималась бессознательным вампиризмом? Тогда он и раньше должен был вылезать. Еще в прошлой жизни. Но вот, хоть убей, не припомню странных фактов, которые подтверждали бы его наличие. То, что дар, иногда, проявлялся взрывающимися стаканами, незнамо почему вскипевшей водой в аквариуме и подобным странностями, это сейчас все чаще всплывает в воспоминаниях. Тогда никто из родных не мог понять, что происходит. Аквариум списали на мои проделки. И доказать что это не я трогала кипятильник не удалось. Бедные рыбки, стали жертвами неконтролируемого выброса энергии. А я ни сном, ни духом. Все списывала на злого домового. И верила в его существование тоже одна. Все эти случайности происходили, когда я находилась дома одна. Только пару раз, это случалось на людях. Двум моим врагам досталось. Одна девочка, которая кичилась своими игрушками, и меня всегда дразнила и задирала, упала, сломав ногу. Слишком я хотела, чтобы она почувствовала что такое боль. Потом пострадал мальчик, мучивший кошку. Но я так и не понимала, что за сила во мне таиться. Грустно. И ведь всегда мечтала стать волшебницей и помогать при помощи волшебной палочки людям.

От мыслей о нелегком детстве меня отвлек голос Миши:

— Я сейчас отдам тебе излишки энергии. Не так быстро, как при занятии любовью, но все-таки. Нужно будет окно. Сможешь в своей броне его создать?

Я, молча, кивнула. Опыт с Сергеем был еще жив в моей памяти, правда, когда я успела окошко зарастить, в ней не отпечаталось. С открытием бреши справилась во второй раз быстрее. Никто не мешал мне своей злой волей, да и проделанное недавно, я легко повторила.

После того, как резерв прилично пополнился, Миша продолжил меня инструктировать:

— Теперь ты должна поделиться с Сергеем.

— Как? — спросила я, потому что так и не поняла, каким образом откачивал из меня энергию Сергей и как именно действовал Михаил.

— Долго объяснять, — голос Миши недовольно дрогнул. — Времени на это нет. Целуй его.

— Что? — не поверила я своим ушам, и как назло Лилька не подавала признаков жизни, советы от нее больше не всплывали из подсознания. Ладно хоть научила энергию отымать. Кто же знал, что понадобиться еще и ею делиться.

— Целуй, говорю, — раздраженно бросил он. — Мне самому это не нравится. Но выхода нет. Надо чтобы он смог идти сам. Поцелуя для этих целей хватит.

— По-другому никак? — жалобно проскулила я, понимая, что от этого испытания никуда не деться.

— Нет. Давай быстрее. Те, кто ждут известий у подъезда, скоро забеспокоятся, а значит пойдут проверять, что да как. Времени нет. Целуй, — дрогнул сдерживаемой злостью его голос.

На кого злится? На меня? На Сергея? Или на себя? Загадка. Ладно. Повернулась к серой фигуре, которая в расслабленной позе сидела у проема, который вел в подвал. Тускло светилась энергия моего мужа. Чудно. Я все так же воспринимаю его как своего супруга. И обманывала сама себя, когда он пришел в квартиру, что он чужой. Не был чужим, и не станет. Семь лет мы делили с ним постель. Семь лет общей жизни. Их не вычеркнешь из памяти, как ни старайся. Да и нужно ли выкидывать прошедшее на помойку? Ведь та жизнь, она моя. Пусть смерть перечеркнула многое. Но этот мужчина есть и будет близким человеком. Человеком, которого просто нужно отпустить. Отпустить на волю. К девушке, которая эту ночь не спала, пока он искал пропавшую Лильку, сиречь Галину. К девушке, которая ждет его и любит. А любила ли я его? Вряд ли. Он был лучом во мраке. Он был тем, кто вытащил меня из депрессии. Он тот, кто искусственно навязанной любовью, дал мне цель и желание жить. Смогла бы я справиться с последствиями нанесенной когда-то мне раны, не повстречай я его? Нет, не смогла бы. Нашла бы способ уйти из жизни. Не зря же не колеблясь, перебегала дорогу перед едущей на полной скорости машиной. Подсознательное нежелание жить срабатывало. И когда кидалась в речку, толком не умея плавать, чтобы спасти троих детей. Тогда тоже, где-то внутри надеялась, что не выплыву. И когда, стоя на перилах балкона, на студенческой вечеринке, смеялась и плясала. Но судьба хранила. А потом пришел Сергей. Со своим любовным заклятьем. И появился смысл. Значит, поступая подло, он просто спас мне жизнь. Вот только стоило ли оно этого? Стоит ли вообще жить? Зачем? Для чего я родилась на этот свет? Зачем мне нужно чужое тело и чужая жизнь?

— Поторопись, — нервно дернулся Михаил и, решившись, я опустилась на колени и робко коснулась губами губ мужчины, который некогда был мне супругом.

— Я прощаю тебя, — прошептала еле слышно.

— Разве это поцелуй? — ревнивым тоном заметил Миша, видимо сам себе враг. — Так ничего не получится.

— Целуй сам, если не нравится, как я это делаю, — но огрызалась зря.

Действительно, я не почувствовала ничего похожего на передачу энергии. Пришлось целовать крепче. Спящий принц елки-палки. Вот только я не принцесса-спасительница. Обыкновенная дура. Неожиданно мужчина откликнулся на поцелуй. Жадно он приник к моим губам, впитывая живительную энергию. Очень скоро поцелуй перешел все рамки приличий. Не знаю, сознательно Сергей это делал или нет, но шаловливые ручки, обхватили меня и прижали к мужскому телу. А после принялись скользить по моей коже в интимной ласке. Благо, свисающая свободными складками футболка, давала ему возможность проникнуть под ткань одежды беспрепятственно.

Такой расклад, судя по сердитому сопению, Мише не понравился. Про свои ощущения промолчу. Таким взрывом чувств меня в моем браке раньше не одаривали. Или я чего-то не понимаю, или отношение ко мне Сереги поменялось, ну или на худой случай виновата магия.

— Хватит, — зло проговорил Миша. — Теперь он сможет сам идти.

Я оторвалась от Сергея и смущенно отвернулась. Блин. Надо же попасть в такой переплет. Между молотом и наковальней. И как мне быть дальше? Уподобляться Лильке и давать каждому встречному поперечному? Так? Только этого мне не хватало.

Миша, молча, помог мне подняться и тут же отнял свою руку. Ясно. Ревнует. А мне что делать с ними двумя? Загрызут же. И кто из них мне на самом деле нужен? Вроде мужа отпустила. Или все-таки нет? Этот поцелуй перечеркнул мое благое намерение поставить жирную точку в отношениях с супругом. Пожалуй, появилось больше недосказанности и проблем, чем точек над «и».

Шли через подвал долго. Всю дорогу Миша мрачно молчал, а Сергей помогал мне преодолевать самые сложные участки. И когда его рука касалась моей, я чувствовала что неудержимо краснею и что спирает дыхание. Неужели виноваты усилившиеся чары? Надо что-то с этим делать. Только драки между мужчинами не хватало. Вряд ли Михаил долго вытерпит такое положение вещей. Попала я в переплет со всеми этими поцелуями.

Две фигуры, бесшумно, проскользнули мимо топчущихся у подъезда мужчин. Эти двое прошли, словно невидимки мимо и никто не повернул даже головы в их сторону. Легко поднялись по лестнице. Ни звука шагов, ни шороха одежды. Ничто не выдавало их движения. Добравшись до лестничной площадки, где лежало около пяти человек в беспамятстве, мужчины переглянулись. Увидь их сейчас Сергей, он бы сразу узнал таинственных посетителей из больницы. Но сейчас Сережа шел по подвалу, гадая, что бы могла значить страсть в поцелуе девушки, и о том, кто напал на них средь бела дня.

Мужчины, пробрались мимо лежащих тел в квартиру. Один из них, кивнул в сторону кухни, и молча, его спутник направился туда. Тот же что остался в комнате, наклонился к кровати и принюхался. Напряженный, он стоял недвижимой статуей и только его нос жил отдельной жизнью. Мозг анализировал поступающие данные, рассортировывал запахи и делал выводы. Скоро, ему уже была ясна полная картина произошедшего. Если в больнице подобный анализ было сложно провести, мешало большое скопление людей, то здесь для него была благодатная почва. Еще никто не успел затоптать следы, а значит, погоня могла обернуться успехом.

С кухни вернулся напарник. Дарогл поморщился. Хэннаа, его бы устроила больше. Напряжение Охоты следовало иногда сбрасывать. Напарник же для этих целей не подходил. Повезло же Мугриму, с ним охотилась его Хэннаа. Дарогл же таким везунчиком как Мугрим никогда не был. Поэтому ему приходилось придумывать другие способы снять напряжение. Но о том моменте, когда удастся расслабиться, пока приходилось только мечтать. Охота еще не подошла к своему логическому завершению.

Вдвоем, не сговариваясь, они вышли из квартиры. Те, кто ждал внизу, уже всполошились и поднимались на лифте вверх. Но эти люди хаэртов не интересовали. Охотники были заняты выслеживанием добычи. Что им какие-то посторонние лица? Быстрым шагом мужчины направились к лестнице, чтобы последовать путем тех, кто даже не озаботился тем, чтобы запутаться след. Дарогл покачал головой. Легкомыслие добычи его смешило. Даже если не знаешь, что за тобой идут, нельзя забывать о собственной жизни и о собственном пути. Всегда и везде будь настороже. Все хаэрты впитывали эту истину с молоком матери. И глупость смертных, которые даже не озаботились сокрытием направления своих шагов, была им сейчас на руку. Охота обещала быть удачной.

На Сережиной машине решили не ехать. Сергей же, когда ему предложили покинуть нашу дружную компанию, решительно отказался. Вышли из подвала с другой стороны дома, на довольно оживленную магистраль. Попутку удалось поймать довольно быстро. И скоро мы мчались в неизвестном направлении навстречу зыбкому будущему. Миша молчал всю дорогу. Он сел рядом с водителем. Сергею и мне достались места сзади. Мы тоже молчали. Сергей задумался о своем, а я о том, как жить дальше. Мыслительный процесс протекал вяло и безрадостно. Ничего хорошего нас впереди не ждало. Кому и что понадобилось от нас? Неужели темные догадались, кто причина их неприятностей и теперь ведут охоту на Мишу? Но почему тогда использовали Сергея, для того чтобы его найти. Нет. Не сходится. Сергей мог найти только меня. Связаны-то мы с ним, а не он с Сергеем. Да и когда темные успели узнать что мы с Михаилом вместе? Как ни крути, приходили за мной. Или за Лилькой? Ох, Лилька, Лилька. Во что же ты меня втянула? Знаю, точно одно. Дневник может многое объяснить. И мне просто необходимо будет до него добраться. Что же вокруг происходит? Мир сошел с ума. Нападают стаей магов средь бела дня. Зачем?

Всю дорогу, под молчание спутников, в моей голове крутились только эти вопросы. Когда мы вышли из такси, оказалось, что ехали мы в никуда. Точнее к станции метро и не ближайшей. Михаил, не терпящим возражений тоном, сказал, что так надо, и мы не стали спорить. Просто спустились в метро и проехали несколько станций. Как же мне с этим моим странным глядением на мир надоело мельтешащее многоцветие толпы людей. Пока ехала, все время морщилась, так раздражало это мелькание. В прошлую поездку в метро я была больше погружена в себя и меньше обращала внимания на окружающее. Но пришлось всю дорогу в метро терпеть и отвлекаться на свои мысли. Благо подумать было о чем.

Затем Миша заставил нас выйти и перейти на другую ветку. Там мы так же прокатились в сторону кольца. Потом пересели там и сделали почти полный круг. Всю эту процедуру мы повторили несколько раз. После того же как Миша решил, что достаточно и со следа возможных преследователей мы сбили, мы стали держать совет куда двигаться дальше. Большинство, а точнее Миша и Сергей определило, что пора сделать привал. Для этого выбрали парк, неподалеку от станции метро, на которую нас занесло.

Расположились на скамейке в самой заброшенной части парка и принялись обсуждать, как быть дальше. Ни к Сергею, ни к Михаилу соваться было нельзя. Впрочем, как и ко всяким нашим знакомым, родственникам и друзьям. Меня из всяческого участия в обсуждении просто исключили, лишив права голоса. Пару раз пыталась вставить хоть словечко, но меня не слушали. Мужчины. Они обсуждали варианты укрытия от врагов, так, словно меня рядом и не было. Или так, будто мое мнение значения не имело. Но сначала, я рассказала мужу историю своего пробуждения в новом теле и все события произошедшие после. Разве что про свои видения прошлой и нынешней жизни умолчала. А после уже просто слушала разговор мужчин на серьезные темы. Сергей особо ничего не предлагал, разве что возражал варианта Михаила.

— Гостиница, — пробурчала я под нос достаточно громко, чтобы слышать себя не только самой.

— Что? — рассеянно переспросил Сергей, Миша все еще демонстративно со мной не заговаривал.

— Гостиница, говорю, — фыркнула я и замолчала.

— Да, гостиница, — повернулся Сережа к Михаилу. — Неплохая идея.

Миша предлагал дачу очень давнего своего знакомого. Я гостиницу. Сергей вообще ничего не предлагал. Он просто служил переводчиком между мной и Мишей. А то его королевское величество господин бывшая ищейка, слова, обращенные мной к нему, просто игнорировал. Сам же целовать Серегу заставил, а теперь дуется.

— Дневник, — с ласковой улыбкой больше похожей на жуткий оскал, напомнила я Мише, обращаясь при этом к Сереже.

— Что дневник? — переспросил супруг.

— А то. Забирать его надо. Пока кто-нибудь другой не забрал, — хмыкнула я. — Можешь передать этому фрукту, который со мной в молчанку играет, в дневнике, наверняка, есть ответы на многие вопросы. Так стоит ли где-то устраиваться надолго, прежде чем мы узнаем, какая игра идет. И потом, если мы где-то остановимся, то нас могут успеть выследить прежде, чем мы доберемся до нужной нам вещи. А передвигаясь по городу, мы более недоступны для поиска.

— Там может быть засада, — ага, его величество соизволил снизойти до разговора со своей сирой и убогой подданной.

— А засада теперь нас ждет везде, — пожала я философски плечами. — Нюхом чую. Дневник сейчас важнее любого убежища. Потом может быть поздно.

— О каком дневнике идет речь? — полюбопытствовал муженек.

— Об очень важном, — огрызнулась я и замолчала.

— Галина думает, что дневник стоит того, чтобы рисковать, — вежливо проинформировал Сергея Миша, а то Серега не слышал, то, что я сейчас озвучивала. — Дневник написан Лилей, тогда когда она еще Галиной не была.

— Информация действительно важная? — пытливо спросил Сергей.

— Действительно, — кивнула я головой для убедительности.

— Тогда надо идти, — встал муженек неожиданно на мою сторону. — А потом можно будет и думать, где скрываться. Ведь если нарвемся на засаду, как думает Миша, то придется опять кружить по городу. Какой смысл искать пристанище сейчас?

— Интуиция подсказывает, — ни к кому не обращаясь, начал говорить Миша, — что засада будет. Но так же она говорит, что дневник стоит того, чтобы рискнуть. Но надо идти не наобум. Стоит придумать пути отступления.

— А как их придумаешь? — пожала плечами еще раз. — Хорошо если в доме Лилькиной подружки будет такой же удачный подвал, как в том, который выбрал ты. У меня мысль одна, если что, прорываться с боем.

— Если с боем, то стоит отдохнуть, — надо же господин ищейка стал очень-очень общительным. — И поесть. Этот уход стоил всем нам многих сил. Если идти не подзаряженными, то шансов попасть в лапы к темным, увеличиваются.

— Темные? Ты уверен, что это они? — поддержала я диалог.

— Они, Галя, они, — ответил за него Сергей. — Подобную магию ни с чем не спутаешь. Кстати, зачем вы им понадобились?

— Знать бы самим, — грустно ответила я.

— Возможно причина в дневнике? — выдвинул Сергей предположение.

— Хм. Откуда они о нем знают — раз. Откуда они знают, что мы его ищем — два. Да еще и Сергея использовали — три. Тут что-то другое, — возразила я.

— Если дневник так важен, он и может быть причиной, — ответил Сергей и замолчал.

Минут пять мы сидели и думали, каждый о своем, но в то же время об общем. В чем причина нападения.

— Сумку надо куда-то девать. Не тащиться же с нею, — озвучил Миша очередной аргумент против похода прямо сейчас.

— В гостинице нас легко запомнят, — бросила я свой контраргумент. — Слишком выделяемся из общей массы. Так?

— Вещи можно оставить в камере хранения на вокзале, — вмешался в разговор Сергей. — Перекусить в кафе, и там же обдумать, как быть дальше. На вокзале мы так в глаза бросаться не будем. Там самый разнообразный сброд ошивается. Да и скопление народа приличное, сложнее будет нас выследить. Больше шансов затеряться.

— Неплохо придумано, — недовольно ответствовал Миша.

— Тогда пошли? Точнее поехали на вокзал? — с готовностью слезла я со скамейки.

— Поехали, — отдал команду наш негласный лидер в лице бывшей ищейки.

В этот раз мы действовали более обдуманно, чем тогда, когда бежали по первому попавшемуся направлению.

Вокзал, как и метро, оказался испытанием для моих нервов. Множество самых разнообразных энергий, на расстоянии вытянутой руки, действовало раздражающе. Чаще всего попадались какие-то коричневые пятна, разбавленные всеми цветами радуги. Где-то коричневая составляющая была более плотной и вкраплений другого цвета практически не встречалось. Где-то наоборот, коричневого было мало, а других составляющих много. Чистые же цвета, если и встречались, то обычно в сочетаниях с другими. В глазах от такого многоцветья на коричневом фоне рябило. Хотя, может мне и казалось что рябило. Подходящие слова не находятся, чтобы правильно описать мое видение толпы народу. А ведь после кафе, придется опять ехать на метро. Бррр.

Проделав все необходимое, а точнее сдав сумку в камеру хранения, дружной, но не теплой компанией, мы направились в кафе неподалеку от вокзала. Вряд ли оно было приличным, не мне с моим зрением об этом судить, но в любом другом, менее людном и более опрятном месте, мы слишком бы бросались в глаза.

Перекус занял не так много времени, как обсуждение вопроса, что делать дальше. План хоть сколь-нибудь приемлемый, никак не хотел рождаться в муках спора. И в результате мы пришли к общему мнению, что походу за дневником — быть, а там, будь что будет. Сергей, на каждое предложение от Миши, не встревать и отправиться домой, ответствовал, что меня в беде не бросит. Мне оставалось только вздыхать, и злиться на двух этих бяк, которые пусть и держались друг с другом вежливо, но ледяным тоном давали понять, что будь другие обстоятельства, они поговорили по-другому. Горячие финские парни. Блин. Два самца, готовые подраться за самку в брачный период.

Долго тянуть не стали. Моя интуиция, да и Мишина тоже, кричала о том, что медлить больше не след. Метро в очередной раз ударило по моему восприятию. Никогда не привыкну к такому. Впрочем, может и не придется привыкать. Лилька, со своим желанием с кем-то поквитаться, Миша со своими амулетами, Сергей, приведший за собой темных, все эти факты оставляли мало места для оптимизма.

Доехав до нужной станции метро, решили не выходить все сразу, а отправить разведчика. Вызвался Сергей, мы с Мишей возражать не стали. Точнее Михаил только буркнул: «Надеюсь, не сдашь нас темным!», и Сережа ничего не ответив, отправился прокладывать нам путь.

Через полчаса он вернулся и сказал, что вроде все чисто. Вышли из метро и направились к дому, где жила Лилькина лучшая подружка. Если у нее вообще могли быть таковые. На подходах к нему, Сергея оставили в качестве охраны, в засаде, в кустах. Заэкранировавшись, он постарался слиться с зеленым сиянием листочков, а мы с Мишей прошли в нужный подъезд. Лили не соврала. Я точно знала, куда мне надо идти и что необходимо сделать, чтобы забрать злосчастную тетрадь. Я даже знала, как она выглядит. Простая общая тетрадка, с каким-то неизвестным мне анимешным героем на обложке.

В подъезде нас никто не ждал, как это не было удивительно. Беспрепятственно мы поднялись на третий этаж. Миша отошел вбок, к стенке от двери крайней справа квартиры. На всякий случай. Вдруг там нас ждут. Слишком легко мы добрались до цели, чтобы расслабляться.

Позвонила в дверь. Испуганный девичий голосок спросил из-за чуть приоткрывшейся на цепочке двери:

— Лилька, ты?

— Да, Жень. Я. Пришла забрать то, что принадлежит мне. Пароль «сомик у меня в ладошке», — интересно, что мог обозначать такой пароль.

Видимо речь о какой-то давней истории. Знать бы еще о какой.

— Лили, точно ты, — вздохнула девушка за дверью квартиры и скинув цепочку, тут же испуганно отпрянула.

Миша, отодвинув меня и ее, первым ворвался в квартиру.

— Ты одна? — спросила я Женю.

— Одна, — от девушки исходили волны испуга. — Сегодня утром приходил твой братец. Интересовался, не у меня ли ты ночевала.

Я ничего на это не ответила, просто прошла вслед за ней в квартиру, как раз появился Миша и сообщил, что все спокойно.

— Мы торопимся, Жень. У меня неприятности. Я решила забрать свою вещь, чтобы неприятностей и у тебя не было, — уверенно я направился в дверь, находящуюся слева по коридору. — И лучше нам не задерживаться. Если еще кто придет и будет обо мне спрашивать, скажешь, что ничего не знаешь. А о нашем визите, тебе лучше забыть.

— Вечно у тебя все не так как у людей, — настороженно отозвалась она. — Ты какая-то странная Лили. Это, наверное, потому что Толик умер, да? И неприятности у тебя тоже поэтому?

— Толик? — с трудом отвлеклась я от рассматривания обстановки комнаты, прикидывая как лучше передвинуть шкаф, так чтобы подлезть к тайнику. — Умер?

— Ты не знала? — удивилась она.

— Нет, — непослушными губами ответила я, пытаясь сообразить, чем такая новость может мне грозить. — Как он умер?

— Его зарезали. Вчера вечером. Пьяная драка, вроде так пацаны сказали.

— Значит, я теперь вдова, — с трудом укладывалась в голове эта новость.

Пусть я и не буду рыдать, узнав об этом, но и радоваться тоже нечему. Он конечно подонок и закончил жизнь, как и положено таким людям. Но все-таки только недавно человек был жив, а сейчас его нет. Просто нет и все.

— Ты не особо-то и скорбишь, — недобро заметила она.

— Извини, столько всего навалилось, что трудно скорбеть. Слишком велико напряжение последние дни. Миш, помоги отодвинуть шкаф.

— А кто этот Миша? — поинтересовалась Женя.

— Старый знакомый, — ответила я и с радостью ринулась к задней стенке отодвинутого предмета мебели.

Хотя ринулась это сильно сказано. Но все-таки постепенно я привыкаю к странному способу видеть. И сейчас многие вещи мне даются легче, чем в первый момент, после того как я пришла в себя в Медцентре.

— Скоро? — нервно поинтересовался Михаил. — А то предчувствие у меня нехорошее.

— Ага. Сейчас, — отозвалась я и протянула руки вперед, коснувшись фанерной поверхности.

Два движения ладонями, полными золотого сияния влево, потом вверх, потом вниз, а потом на себя. В руки, неожиданно упала тетрадь, и радостно вскрикнув, я сообщила Мише:

— Есть. Теперь уходим.

На скорую руку мы попрощались с Женей и выбежали из квартиры. В душе билась тревога и беспокойство. Эти завзятые друзья стучали легкими молоточками в голове, и этот стук отдавался быстрой пульсацией в висках. Не сговариваясь, мы с Михаилом не стали и в этот раз пользоваться лифтом, а предпочли быстро спуститься по лестнице. Внутренние часы отсчитывали последние минуты отпущенного нам затишья, и мы торопились, как могли. Но так и не успели. Мышеловка захлопнулась, а мы глупые мышки все-таки сунулись в нее на свой страх и риск. У дверей подъезда мы остановились, прислушиваясь, и пытаясь понять, можно нам выйти или не стоит.

У двери, не спросив Мишиного совета, я сформировала своего зеленого шпиона разведчика и отправила просмотреть окрестности. У подъезда нас ждали. Темные или нет, но точно маги. Кошки ждали нашего появления, мышки же думали, как поступить. Кошкам ждать, долго не пришлось. Свой зеленый шар я послала не подумав. Он выдал нас с головой. Миша прошептал под нос себе что-то матерное, обругав женский пол за тупость и дурость. Впрочем, я и сама была не рада своей инициативе. Следовало помнить, что ни в метро, ни в кафе, ни на вокзале, магией старались не пользоваться, больше полагаясь на интуицию и на экраны.

Кошки насторожились, заметив чужое колдовство. Теперь они точно знали, что мы отсиживаемся в подъезде. Сергей выскочил из-за кустов и попытался оттянуть внимание на себя, давая нам махонький шанс. Такая знакомая серая паутинка слетела с его пальцев. Но ее было мало. Очень мало. Да резерв мы перераспределили между собой. На троих достаточно чтобы чувствовать себя бодрыми и способными на подвиг. Но недостаточно чтобы вырваться из западни.

Свой маленький подвиг Сергей совершил. В паутинку он добавил каких-то серых шариков, которые соприкасаясь с кожей магов, вызывали шок и вырубали людей ненадолго. Это отвлекло внимание мужчин от нас с Мишей, и мой возлюбленный, подтолкнув меня в спину, шепнул на ухо:

— Беги. Им все-таки нужен был дневник.

— А ты? — испугалась я за него.

— Быстрее, это твой шанс. А я как-нибудь прорвусь, — придал он мне ускорения еще одним толчком. — Не забывай, мой дар дает большое преимущество.

Смахивая с глаз слезы, я подчинилась этому приказанию и украдкой оглянувшись, попыталась запомнить его золотое сияние. Я ясно понимала, что вероятность того, что они с Серегой спасутся невелика. Так не хотелось уходить. Но так же я понимала, что уйти необходимо, чтобы жертва, принесенная этими двумя мужчинами ради меня, не оказалась напрасной. И я побежала. Побежала, так как никогда до этого. Свернув за угол дома, на всех парах врезалась в высокую фигуру, преградившую мне дорогу. Глупая, глупая мышка, меня никто так просто не собирался отпускать.

Подняла глаза от дороги, на которую смотрела, чтобы не споткнуться. И потрясенная застыла на месте, не веря тому, что увидела:

— Ты? — шепотом спросила у него.

— Здравствуй Галина, — ответил он. — Я же говорил, я справлюсь. А ты не верила.

Глава 7 А вот теперь о настоящих неприятностях

Такой теплый и знакомый смех. Неужели нашей встрече наяву суждено было произойти именно так? На чьей он стороне? Такое знакомое серебряное пламя вместо фигуры. А я ведь и не вспомнила, что напоминал мне мой способ видения. Так же выглядел мир в моих полуснах-полугрезах. Получается, мужчина-мечта существует? Растерянно я поднесла ладонь к губам, пытаясь собрать вместе разбежавшиеся мысли. Следовало сразу догадаться, что Михаил к моим мечтам никакого отношения не имеет. Но я ведь так была уверена, что моего призрачного любовника нет, что я его придумала.

— Вот мы и встретились, — засмеялся он снова, и протянул руки ко мне. — Ты рада родная?

— Да, — неуверенно ответила я, приникая к такой надежной груди.

— Теперь все будет хорошо, — прошептал он мне на ушко, околдовывая, заставляя воспринимать более спокойно то, что происходит вокруг.

Забытое мной счастье вернулось и очень растерянно, я пыталась понять, что мешает тому, чтобы полностью раствориться в нем. Ах. Да. С трудом вспомнилось, что там за углом, погибают сейчас мужчины готовые на жертву ради глупой меня и что надо бежать. Но так не хотелось уходить от него единственного.

— Мне нужна помощь, — встревожено произнесла я. — Мне и моим друзьям нужна твоя помощь. Ты поможешь?

— Конечно, я помогу, — ласково улыбнулся он. — Я помогу и тебе, и твоим друзьям. Мне не сложно. Мне действительно не сложно.

Меня взяли за руку и повели. Заторможено, не очень понимая, что происходит, я отмечала изменение декораций. Тревожные звоночки прозвучали в голове, и я попыталась вырвать у него руку:

— Куда мы идем?

— Разбираться с твоими проблемами, — легко рассмеялся он.

— Но их много, — попыталась я его образумить.

— Знаю, — ответил он, и тяжко ворочая мыслями, я попыталась сообразить, что обозначают его слова, но ни до чего так и не додумалась.

Он действовал на меня одуряюще. Способность принимать решения и связно мыслить постепенно испарялась. Покорно побрела я у него на поводу. Очень скоро мы добрались до места схватки. И я застыла, впитывая картинку, которая сказала мне о многом. Темно-серые, с вкраплением черных пятен фигуры, большая часть из них погасла и лежала на земле. Среди них, с ужасом я обнаружила угасающий светло-серый блеск. Голубоватые искры почти полностью исчезли из этой прислонившейся к скамейке у подъезда фигуры. Его экран уже не работал, и я поняла, что истекают последние минуты жизни Сережи. Это помогло стряхнуть с себя оцепенение и с криком: «Сергей!», я метнулась к тому, кто в прошлой жизни был моим супругом. Неожиданно легко мне удалось проскользнуть мимо продолжающегося боя между потускневшим золотом Миши и его теперь уже немногочисленными врагами. Подробности ускользнули от моего взгляда. Я вся рвалась к умирающему мужу. Опустилась на колени прямо перед ним. Как недавно я так же вытаскивала его из бессознательного состояния. И эта схожесть натолкнула меня на способ помочь ему. Не совсем понимая, что делаю, я наклонилась над ним и поцеловала, пытаясь передать ту энергию, которую мне удалось уже накопить. Я готова была убить саму себя. Зачем я ушла? Зачем? Осталась бы и одним бойцом стало бы больше. Я тоже могу отнимать энергию. Зачем же бросила их на гибель? Мой поцелуй поддержал угасающую жизнь мужчины, и я решила вернуться к проблемам насущным. Поднявшись на ноги, повернулась лицом к происходящему.

Первый вопрос, который возник, это почему Миша не забирает энергию своих противников. Зная его ум и опыт, можно было предположить, что не делает он этого потому, что не может. А почему не может? У них какая-то защита от таких магов как мы с ним. Эти мысли очень быстро пронеслись в моей голове. Решение родилось мгновенно. Как если бы мне его кто-то подсказал. Протянув руки вперед, я позвала. Позвала всю доступную вокруг энергию, и она откликнулась. Вот ребенок, который играл, а теперь застыл, он готов отдать мне свои крохи, даже не подозревая того. Кошка, встрепенулась на крыше. Старая бабушка оторвалась на секунду от любимого сериала. Пара, чьи тени метались в окне шестого этажа, перестала ругаться, забыв о причинах обиды. Все вокруг насторожилось готовое повиноваться по первому зову. Только серые фигуры остались равнодушны к моему призыву. Я заколебалась, всего лишь секунда, но как много она решила. Я не хотела забирать чужие жизни, чтобы спасти свою, а пришлось бы высосать очень много энергии, чтобы пробить защиту этих серых личностей. Да и Миша успел уже потаскать энергии у окружающего мира. Любая манипуляция с энергией еще могла привести к необратимым последствиям. Откуда я это знала? Вряд ли смогла бы ответить. Но знала, забирать здесь еще энергию, значит погубить это место, и чьи-то жизни. Пусть соблазн был так велик. Но я не стала жертвовать чужими жизнями. Боль от осознания того, что Сергею в таком случае не выжить, прожгла меня насквозь и обессиленная я упала на колени, заливаясь слезами.

— Зачем ты вернулась? — услышала я шепот и повернулась к мужу.

— Не знаю, — попыталась вспомнить, что привело меня обратно, и не смогла, память отказывалась повиноваться.

— Все было зря? — спросил он. — Где дневник?

— Дневник? — и это вспомнить я не смогла. — Не знаю.

Там за моей спиной шел бой. У Миши осталось ровно три противника. Он делал что мог. Золотые шары и молнии, они пробивали защиту врагов, но та опять очень быстро зарастала. Все это я знала, даже не оборачиваясь. Моему внутреннему видению, будто кто-то транслировал картинку происходящего за спиной. Сколько же им с Серегой пришлось потратить, чтобы уложить с десяток противников?

Стояние на коленях и негромкое подвывание, это присутствующих, думаю, впечатляло. А вот толку от подобного времяпровождения. В голове проплывали обрывки мыслей. Умных и не очень. Но гораздо чаще встречался второй вариант. Как поступить я просто не знала. Лилька пропала со своими советами. А надо бы помочь и мужу, пусть он и гад ползучий, и Мише. Воспоминания о том, что каждый из них причина многих моих неприятностей, вылетели из моей головы. И я только и думала о том, как спасти своих мужчин.

Ой! Призрачный любовник. Я же могу попросить его. Он будто услышал мои мысли и незаметно появился рядом со мной.

— Помоги, — жалобно потянулась я к нему, вглядываясь в серебристое сияние снизу вверх.

— Зачем? — задал он странный вопрос.

— Но они же погибнут, — растерянно прошептала я.

— Они мне не нужны, — взял он меня за руки, и помог подняться, и опять я стала забывать, зачем нахожусь здесь. — Мне нужна ты.

— Но ты обещал, — собрала я остатки воли в кулак и отпрянула от надежных объятий.

— Правда? — усмехнулся он.

И почудилось в его тоне мне что-то такое несвойственное моему призрачному любовнику, что я сделала шаг назад, и стала внимательнее вглядываться в знакомое сияние.

— Я не понимаю, — нахмурилась я. — Ты же обещал помощь.

— Я обещал помощь, но не говорил, в чем она будет заключаться, — спокойно ответил он и протянул руку ко мне, собираясь вновь притянуть к себе. — Лучше иди сюда. Я соскучился.

Ненормальная реакция мужчины пугала, и постепенно, в трезвеющую голову, стали закрадываться подозрения о том, что что-то идет не так.

— Ты поможешь? — спросила и неуверенно сделала еще два шага назад.

— Быстрой смертью? Помогу, обязательно, — рассмеялся он. — Ты не хочешь выполнить мою просьбу и подойти поближе? Нет? Ну, ничего. Это поправимо.

— Я не хочу, чтобы они умирали, — произнесла упрямо, а в голове пролетали воспоминания.

Вот этот человек обнимает меня, в иллюзорном мире сна. Я счастлива, я чувствую, что меня любят. Надежная опора рядом — человек, которому я дорога. И тот миг одиночества, когда осталась одна и в иллюзорном мире. Сейчас, я его могу пощупать руками, он реален и материален. Но вот остался он тем же? И тот ли это человек?

— Ты другой, — обвиняющим тоном воскликнула я. — Ты совсем другой, — повторила тихо-тихо, и стало так страшно и пусто, что сразу расхотелось жить.

— Разве не ты мне говорила что любишь? — стал он на шаг ближе ко мне.

— А ты, разве тоже не говорил про любовь? — отступила я еще на шаг, битва Миши с врагами осталась где-то вне зоны моего восприятия, и мне оставалось сосредоточиться на разговоре и мыслях о том, что надо быстрее что-то придумать. — Почему же тогда ты не хочешь мне помочь?

— Лучшая помощь для тебя — это избавиться от твоих докучливых поклонников. Я не хочу тебя ни с кем тебя делить, — ответил он, застыв на одном месте статуей, сияющей, яркой.

— Может не меня делить, а мой дар? — ответила я, собираясь с духом, для предательского удара.

— Может быть, — не стал он отпираться.

— Хоть зовут, как скажешь? — тоска, адская тоска и страх за жизнь моих защитников раздирали меня на части, а приходилось стоять и вести светскую беседу.

— Неужели не догадалась? — спросил он.

— Нет, — шепотом ответила я, вглядываясь с недоверием в сверкающую серебром фигуру.

— Да ну? — продолжил он надо мной издеваться.

Я просто не узнавала этого человека. Поменялось все. Голос, повадка, манера говорить. Голос… Голос… Голос… Что-то смутное забрезжило в мозгу. Кажется, этот голос я уже слышала в реальной жизни, не во сне. Только в нем не было таких властно-издевательских интонаций. И кусочки мозаики встали на место. Я узнала голос и поняла кто этот человек. Сразу стали прозрачны намеки Лильки насчет своего брата. Зараза, не могла сказать сразу. Какая же я дура.

— Зачем я тебе, Славик, — губы слушались плохо, а на душе стало так паршиво, как не было раньше никогда.

— Зачем? Ты, маг энергонакопитель спрашиваешь меня об этом? — деланно изумленно спросил он. Маску надевать он больше не посчитал нужным. — Да и зачем врала, что не знаешь, кто я. Ты все прекрасно знаешь и понимаешь.

Ласково-насмешливый голос обволакивал, и я с ужасом поняла, что действительно теперь знаю много очень много.

— Даже не представляешь, скольких трудов стоило добраться до тебя, — продолжил он околдовывать меня теплыми интонациями, такими теперь не похожими на реальный голос Славика. — И какое большое спасибо я должен сказать тому, что ты прихватила амулет с трупа. Я не сразу понял, какое сокровище ты собой представляешь. Думал, что знаю таких магов всех наперечет. А оказалось, что есть еще лакомый кусочек — ты. Искушение. Сильное, но защищенное от посягательств людей. Твой муженек не дурак. Знал, как распорядиться твоим даром. Такое чудо как ты редко попадается. У тебя был дар, а ты и не подозревала о его существовании. Я голову сломал, почему так получилось, но так и не понял этого. Но это не важно. Важно, что ты сама, дала мне возможность подобраться ближе. И теперь ты никуда от меня не денешься. Твой дар, плюс дар Лильки, — это неиссякаемый источник энергии. Да и в постели ты неплоха. Нас ждут жаркие ночи. Ведь ты не откажешься заняться со мной сексом? Сколько я помню, тебе понравились наши с тобой игры. Если пожелаешь, я могу остаться тем, кем был в твоих снах. Захочешь чего погрубее, я весь в твоем распоряжении. Чувствуешь, как тебе хочется поделиться со мной накопленным? И секс не единственный способ. Я научу пользоваться тебя твоим даром. Ты сможешь использовать его на благо многих людей. Ну и мне поможешь. Нас ждут деньги. Большие деньги. Найдем того малого, который усовершенствовал амулеты и источник денег станет неиссякаемым. Ты и я. Мы же много хорошего можем сделать вместе.

Каким-то образом, его горячечный, соблазнительный шепот, уже раздавался у моего уха. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Как же хотелось дотянуться до него, и свернуть шею. Только вот хотелось этого все меньше и меньше. А желание приникнуть к надежной груди, становилось все сильнее и сильнее. Меня тянуло к нему, и противиться этой тяге было сложно. Наврала Лилька, что сорвала меня с привязи. Не зря же он так действует на меня. Вон слушаю и постепенно снова начинаю таять. И здравый смысл пропадает сразу же. Чем же он меня так сильно к себе привязал? Тоже любовные чары? Очнись, Галина. Очнись. Тебе нельзя ему верить. Нельзя. Иначе Сергей и Миша погибнут ни за что, ни про что. И не дневник им был нужен, а я. Вот так-то вот. Не зря же эти личности Славика не трогают. Да и он на них не нападает. И меня привел сюда за ручку. Все сходится. Только откуда у него столько темных магов, готовых за него жизнь отдать? Что ты за личность, Лилькин братик? Но хватит разговоров.

Отрешилась от того что происходит, и постаралась сосредоточиться. Получалось плохо, но получалось. Постепенно, я отдалилась от волшебства соблазнительного голоса. Когда погрузилась в себя довольно сильно, постаралась изгнать все лишние мысли, я внутренне осмотрелась и мысленно испуганно вздохнула. Я находилась в коконе, сплетенном из серебристых ниток. Одна нить отделялась, от схожего с паутиной серебряного рисунка и уходила куда-то наружу. Но дотянутся до нее, возможности никакой не было. И когда только успел так плотно меня опутать этой гадостью? Как же выбраться из этого кокона.

Действуя по наитию, мысленно создала внутри головы зеленый шарик. Брат близнец моего старого знакомца радостно заплясал перед внутренним зрением. Осторожно я отправила шар к серебряным нитям опутавшим меня. Охотно зеленый огонек вгрызся в предложенную мной закуску, и очень скоро я смогла в проделанную им дырку протянуть призрачную руку. Понимая, что мои маневры не могу не остаться незамеченными, я постаралась действовать быстро. В последний момент, я остановила руку, вспомнив о шарике помощнике. Но от него осталась только зеленая искра, он израсходовал вложенную энергию, на то, чтобы проделать эту лазейку. Поэтому, больше не колеблясь, потянулась к серебристой нити и рванула ее. Она оказалась прочной. Но мое желание освободиться все равно было сильнее. Мне удалось оторвать нить, и кокон сразу же распался.

В голове стало тихо и пусто, и резким движением я протянула руки к мужчине, который озадаченно замолчал. Коснувшись теплой кожи, вздрогнула. Желание прильнуть к нему, все еще было сильно. Но справившись с собой, я попыталась вытянуть из него энергию. Уж этому-то меня Лилька научила. Напряглась, потянулась к холодному серебру и отпрянула. Мои руки отбросило в стороны, и раздался злой смех, от которого пробежал мороз по коже:

— Хороша. Умница просто. Но такие номера со мной не проходят.

Теперь уже энергию потянули из меня, и защититься, никак не получалось. Я же не смогу с ним бороться, если останусь без магии. Что же делать? Я попыталась спрятаться внутри другого кокона, но не получилось. Беспомощно я наблюдала за тем, как меня пьют, и от ужаса попыталась позвать девчонку-оторву. Что-то она говорила о том, что может справиться с этим уродом. Почему ему так легко удается качать из меня энергию? Он же не маг энергонакопитель. Цвет ауры не тот.

Перед моим внутренним взором появилась испуганная Лилька:

— Ну как? Поняла, кого я боюсь? — нервно дернула она свой пестрый шарф и с ходу, нервно, стала меня просвещать. — Этот урод с детства мне жизни не давал. Каждый день, каждый час, он следил за мной и подчинял своей воле. Ты не представляешь, как сложно мне было сорваться с привязи. За Толяна я выскочила замуж от отчаяния. Он обещал меня увезти, далеко, далеко. И так хотелось верить, что это ему удастся. Я же не знала, что мой братишка планирует на самом деле. А задумал он что-то очень серьезное. И пока он был в отъезде, я сбежала в свадебное путешествие. О. Он отомстил. Еще как отомстил. Я знаю, я верю, авария это его рук дело. Но знаешь, я так сильно обрадовалась темноте, в которой можно спрятаться от его власти. А потом появилась ты. Зачем ты вытащила меня из темноты? Я не хотела жить. Не хотела, — слезы градом катились по такому детскому в этот момент лицу, и черная краска расплылась некрасивыми грязными потеками по щекам. — А ты вытащила меня. И чуть опять не посадила на привязь. Зачем? Я не хочу жить, а ты меня заставила. А потом я поняла, что не могу уйти не отомстив. Поэтому ты сейчас уберешься из моего тела. С тем сплавленным даром, который у меня есть, я постараюсь справиться с козлом, который поломал мне жизнь.

— Но зачем ему это? — растерянно я потянулась к ней с желанием взять за руку и успокоить, но она отшатнулась.

— Затем, — голос стал жестким, слезы на глазах высохли, передо мной снова стояла стервозная малолетка, не знающая пощады. — Прочитаешь дневник, поймешь. Тебе пора убираться. Мне нужен твой и мой дары. Времени нет. Твои мужики сейчас сдохнут, а ты тут болтаешь. Нюня.

— Как я его прочитаю? — грустно спросила я, не ожидая ответа на вопрос, но ответ последовал, мне на удивление.

— Когда вернешься в это тело, тогда и придумаешь как. Я жить не хочу. Можешь верить. Только месть удерживает меня все это время в этом теле. А после того как отомщу. Зачем мне жить? — устало прикрыла она глаза. — А теперь, вон! И дневник прихватить не забудь. Он тебе пригодится.

— Как? — только и успела выкрикнуть я.

Меня вышвырнули из тела, которое вот уже некоторое время было моим. Теперь я смогла увидеть, как выгляжу сейчас. Точнее выглядела в этом теле. Растрепанная двуцветная прическа. Маленький рост. Рваные джинсы. Футболка с чужого плеча. Лилька в моих видениях не приукрасила свою внешность. Разве что, в жизни отсутствие краски на лице, делало девушку более юной и беззащитной. Симпатичная. Глупая. Как она надеется победить этого человека? Конечно, по сравнению с ней, я более неопытный маг. Наверняка, как и меня, Славик, пытался приобщить любимую сестренку к своим идеям. И уж магии-то, хоть азам, но обучил.

По инерции, я еще размышляла о том, что возможно, скоро для меня станет просто прошлым. Очень скоро перешла на мысли как быть дальше. Попыталась осмотреться. И о чудо! Теперь я видела нормально. Ой! А вот сейчас ненормально. Зрение скакало туда-сюда, пришлось сосредоточиться, чтобы начать видеть, как когда-то при жизни. После этого, я осмотрелась. И вздохнула. Куда все подевались? И местность какая-то странная. Не помню, чтобы там, где осталась Лилька, было чисто поле. И как вернуться? Стоило только подумать о Лили, как меня повлекло куда-то теплым ветром. Хм. Я что? Лечу? Мама дорогая! И эмоции какие-то странные. Должна бы переживать о том, что случится с теми, кто остался на поле боя, а мне хочется хохотать. Ветер, чувствовался как небольшая щекотка, и так весело было лететь.

Путешествие закончилось неожиданно быстро. Я успела как раз к тому моменту, когда Славик, крепко держа Лильку за руку (неужели у нее не получилось?) подходил к Михаилу, который устало оперевшись о дерево, стоял рядом с одним из поверженных врагов. Но ноги его не держали, и скоро мужчина опустился на колени.

Лилька шла за Славиком покорно и как-то безжизненно. Вдвоем они подошли к коленопреклоненному Мише и Славка что-то сказала. Вот только что? Я увидела шевеление губ, а расслышать все никак не получалось. Но стоило напрячься чуть посильнее, и я смогла услышать отрывок от диалога. Слова звучали издалека, и с трудом до меня доходил их смысл. Речь шла о том, что Михаил проиграл и ему не жить. Что ответил Миша, я опять не расслышала, а вот потом со слышимостью стало лучше:

— Стой-ка, — рука поднятая Славиком, для создания заклинания, опустилась. — Что это там у тебя?

Михаил попытался отшатнуться от парня, но у него не получилось. Он, как и Лилька, подпал под Славкин колпак. Футболку на маге, братик Лили, разорвал одним движением и, выпустив руку сестры, дернул за розовый амулет висящий на цепочке.

— Вот как! — многозначительно произнес этот гад. — Какое интересное открытие. Не думай, то, что я за него схватился, не значит, что он причинит мне какой-то вред, — камень после резкого рывка оказался в руках Славика. — Ну как? Не надоело играть в неуловимых мстителей?

— Не надоело, — усмехнулся в склонившееся лицо Миша. — Игра очень интересная.

— Интересная? — оттолкнул Славик мужчину, и обернулся к уцелевшим темным магам, в количестве двух штук. — Гораздо интересней игра «Неуловимый мститель попался». Кое-кто из моих знакомых будет очень рад встрече с тобой. Но пока отсрочим это свидание. У меня на тебя свои виды.

Он отошел от мага, неудобно завалившегося на бок после толчка.

— Не калечить, — отдал приказ темным Славик. — Доставить в мою лабораторию. Сдерживающий амулет надеть.

Братец стал напротив сестры, совсем не замечая, что она подняла голову. Он поигрывал сорванным с Мишиной шеи камнем, и думал.

Руки Лильки поднялись и тут же бессильно опустились. Блин. Почему она не действует? Неужели этот урод, снова посадил ее на привязь? Мне так захотелось увидеть так ли это, что и сама не заметила, как зрение перестроилась, и я смогла снова видеть все, что происходит на энергетическом уровне. Да привязал, ясно видно серебристую нить, идущую от него к Лиле. Но когда? И как? И почему она позволила? С таким потенциалом, как два сплавленных вместе дара?!

Надо же, опять стала переживать за всех своих знакомцев. А то думала, уже и не вернутся нормальные человеческие эмоции. Стоп. А почему я могу так видеть? И что со мной на самом деле произошло? Ладно. Что произошло, выясню позже. Сейчас актуальней вопрос, почему я могу видеть магические излучения. Неужели два дара не были сплавлены? Ничего не понимаю. Неужели мой дар остался при мне? Но как? Я же сейчас что-то вроде привидения. При этой мысли мне стало как-то нехорошо. До этого, все никак не могла поверить в то, что произошло.

От пугающих размышлений меня отвлекло движение внизу. Миша, вскинул руки вверх и выкрикнул что-то непонятное. И я, своим магическим зрением, увидела, что он сделал. И ужаснулась. И содрогнулась. Так стало страшно.

Где-то, на своей даче, на любимом диване, сейчас сидел человек и сомнамбулически протягивал руку к розовому камню, висящему в воздухе. Где-то, в своей квартире, молодая женщина растерянно смотрела на такой же камень. Дима, знакомый мне с детства, держал камень в руке. Мужчина, немолодой, в машине, он лежал, недвижим на руле, а амулет валялся у него под ногами, и автомобиль на полной скорости летел в стену офисного здания. Многие умерли в тот день. Все те, кто был причастен к истории с дочерью Михаила. Каждый получил предназначавшуюся именно для него игрушку. Для кого-то смерть оказалась легкой, кому-то повезло меньше. Все эти картинки пролетели перед глазами очень быстро, и я даже не смогла удивиться, почему их увидела.

И тот, кто когда-то отдал приказ, обрекая на боль ребенка, мучился дольше всех (все-таки Михаил успел докопаться до истины). Я видела, ясно, искаженное страхом лицо незнакомого мне молодого мужчины и понимала, он, не жилец. А Миша, Миша, валяясь на спине, катался по земле и смеялся как ненормальный. И ничего человеческого больше не было в его смехе. Жуткая радость от того, что выполнил свою клятву. И готовность умереть. Пусть и в мучениях. От этого смеха, пробежал бы мороз по коже, будь у меня кожа. А так, я просто смотрела на него и страдала. Как же больно понимать, что он тоже обречен. А я ничего не могу сделать. И как же страшны эти картины чужой смерти. Так почему же я еще жива? И зачем? И стоит ли кого бы то ни было спасать?

Лилька. Вспомнилось детское, залитое слезами лицо и я передумала улетать ввысь, хоть меня и тянуло дикое желание так и сделать. Улететь и не думать ни о чем. И радоваться щекотке ветра. И быть свободной ото всего. От воспоминаний и обязательств, от привязанностей и ненависти. Жизнь. Стоит ли она того, чтобы за нее бороться?

Один из темных пнул Мишу под ребра. Неужели это такой способ успокоения расшалившихся нервов пленников? Или отыгрывается за причиненные увечья товарищам? Но мужчина так и продолжил, задыхаясь, сквозь боль, смеяться.

— Позовите кого-нибудь из запаса. Пусть уберут трупы. Нам не нужны следы, — бросил Славик темным, отвлекшись от дум, на смех Миши. — И я сказал. Не калечить. Чтобы и волосинки не упало с его головы. Сначала я хочу с ним побеседовать. А потом можно будет и загнать дичь.

На Мишину руку нацепили какую-то штуку, похожую на браслет и он прекратил смех. По первому же требованию самостоятельно поднялся и бездумно, пошел следом за магами, которые повели его к грузовичку стоящему за углом. Его загрузили в крытый кузов. А Лилькой Славка занялся сам. Взял за руку и как ребенка довел до автомобиля, который тоже стоял за углом, сразу за грузовичком.

Я не знала, как мне поступить. Лететь за ними следом? Но чем я смогу им помочь? Растерялась и упустила момент, когда машины тронулись с места, правда, второй грузовик, стоявший вслед за первым, выплюнул из своих недр троих человек, которые, будучи свежим резервом, бодренько принялись разбираться с трупами. Или не трупами? Кое-кто еще жив. Сергей! Воспоминание о муже обожгло меня, и я метнулась к скамейке, у которой, помнила, он лежал. Мужчина находился все там же. Только огонек его жизни теплился еле-еле. Опустилась к нему. Как же быть? Что же делать? Ведь еще есть Лилька и Миша. Метнулась вслед за машинами, а потом опять к мужу.

Решила, задержаться возле Сережи, хоть ненадолго. Протянула руку к нему и тут же ее отдернула. Там где должна была находиться рука, ничего не было. Я с ужасом вытянула руку перед собой, и попыталась хоть что-то рассмотреть. Под моим взглядом, невидимая конечность начала наливаться белым туманом, и очень скоро стала видимой. Подумав, решила заняться и тем, как вижу. А вопросы обо всех произошедших со мной странностях отложить на потом.

Зрение, повозившись, перестроила на нормальное и придвинулась поближе к Сергею. Протянула белесую ладонь к его щеке и ощутила легкое покалывание. Никогда он не позволял себе ходить небритым. А сейчас. Ночь, проведенная вне дома, день на ногах. Когда уж тут заниматься своим внешним видом. Порванная коричневая куртка. Запачканные джинсы, растрепавшиеся волосы. Изможденное лицо, кровь в уголках губ и бессильно уроненные руки. Эти тревожные признаки вызвали во мне приступ отчаяния.

Темные от боли глаза открылись и посмотрели на меня.

— Ты? — удивился он сиплым шепотом.

— Ты меня видишь? — не меньше чем он удивилась я. — Что с тобой? Где у тебя болит?

— А. Черт, — попытался он приподняться, но это у него не получилось. — Достали они меня заклинанием. Вряд ли теперь выкарабкаюсь.

— Я могу тебе помочь? — робко спросила и с ужасом заметила, как его бледные и так губы, стали еще белее. Усилия, которые он тратил на разговор со мной, вытягивали остатки жизни из него прямо у меня на глазах. — Молчи. Не отвечай. Наверняка тебе нельзя разговаривать.

— Вряд ли сможешь. Ты же просто видение, которое явилось по мою совесть, — улыбнулся он бескровными губами. — А мне нужна энергия. Много энергии. Давай не будем тратить время просто так. Лучше я попрошу, видение, у тебя прощения.

— Не надо, — очень захотелось заплакать, но привидения плакать не умеют. — Я простила тебя. Ты, не задумываясь, бросился спасать меня в безнадежной ситуации. Как я могу держать на тебя зло?

— Моя вина слишком велика. И груз тяжел. Я так виноват перед тобой. Поломал тебе жизнь. Изменял, — дыхание с присвистом вылетающее после каждого слова, пугало меня. — А ведь по своему, я любил тебя. Не так как ты заслуживала, — он взглядом остановил меня, призывая не мешать ему продолжать говорить. — И в этом моя самая главная вина. Ведь ты могла завести нормальную семью, детей. Да, детей. Я ведь бесплоден, Галин. И это я тебе не сказал.

— Как бесплоден? — ошарашено спросила я, но тут же взяла себя в руки. — Это уже не имеет значения. Вряд ли мне светит материнство и ясное будущее. Я же сказала. Я прощаю тебя. И помогу чем смогу. Тебе нужна энергия? У меня она есть. В достаточном ли количестве, это я не знаю. Но попробовать вытащить я могу. Так что говори, что делать.

— Объяснять долго, — болезненно поморщился он. — Да и не стою я твоих забот.

— Это мне решать. Стоишь или нет, — нахмурилась я, вспомнив об известном мне способе передачи энергии.

Сработает ли? Долго думать не стала. Определить получится или нет, можно только попробовав. Склонилась над примолкшим мужем и попыталась поцеловать. Надо же, удалось. И поцеловать, и почувствовать вкус поцелуя. Может я все-таки не привидение? Хотя, что я знаю о жизни привидений?

Поцелуй длился и длился, а моя белесая рука, которой я оперлась о грудь Сергея, становилась все прозрачней и прозрачней.

— Хватит, — губы Сережи порозовели, и он уже не выглядел умирающим. — Хватит. Это может быть опасно для тебя. Значит, ты реальна? Да?

Ответить я не успела. Меня отвлек звук приблизившихся голосов темных магов и визг тормозов на дороге.

— Эй. С кем этот мертвяк разговаривает? Что это за баба странная такая? — раздалось у меня над ухом.

— Он не мертвяк вовсе? — удивленно поддержал беседу второй голос, и тут же добавил. — Е… мать! Что происходит?

— Влипли, — пискнул первый.

На нас набежала штормовая волна из множества людей. Останавливались машины, хлопали дверцы, звучали энергичные голоса. Пожаловали господа Ищейки. К шапочному разбору. Суета поднялась вокруг оставшихся неубранными тел. Темные маги, попытались скрыться. Но Ищеек было слишком много. И скоро этих двоих, с надетыми браслетами, не дающими возможность использовать магию, вели к машинам. Сегодня их ждет веселый вечер. Допрашивать Ищейки умеют. Особенно преступников.

— Галина? — неуверенно спросил меня очень знакомый мужчина. — Ты? Но как?

— Игорь? — чуть не повторила за ним, все заданные им вопросы.

— Ага. Галина. Вы нашлись, — сильный маг из больницы тоже присутствовал на этом грандиозном сборище.

— Только не говорите, что вы не могли найти меня. Не поверю, — вот уж кого не была рада видеть.

— Почему же? — расплылся он в дружелюбной улыбке.

— Вы лучше Сергею помогите, вместо того, чтобы тратить время на разговоры, — не пошла я на мировую.

— Мы ему поможем. Пока не понятно, что с ним, но постараемся, не смотря на все сложности, вытащить его, — Игорь серьезно смотрел на меня, с трудом скрывая любопытство.

— Тогда мне здесь больше нечего делать, — гордо задрала я свой призрачный нос. — Разрешите откланяться. У меня есть более важные дела, чем вести с вами светские беседы.

Господин Сергей, вел себя очень странно. Если все остальные Ищейки кидали в мою сторону недоумевающие взгляды, в том числе и Игорь пожирал странную меня глазами, то мой знакомец маг, даже бровью не повел, когда увидел меня. Блин. Надо лететь. Еще же есть Миша, с Лилькой. Их тоже нужно спасать. Хотя. Может не торопиться уходить? Может светлые помогут мне?

— Мои друзья попали в переделку, — взяла быка за рога, прежде чем кто-то успел ответить на прежнюю мою речь. — Я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Конечно, — с готовностью ответил господин Сергей. — Вы помните о нашем разговоре?

— Я не готова давать вам какие-либо обещания, — прошипела и задумалась, чего же он от меня хочет.

— Скажем так, сейчас мы попытаемся помочь вашим друзьям, — с готовностью поменял он условия. — А вы, посмотрев на то, что получится из этого, решите, будете нам помогать или нет. Притом, у меня есть к вам интересный разговор. Ведь вы бы хотели узнать, что с вами произошло. Так? А я могу ответить на ваши вопросы. На очень многие вопросы. Подумайте, прежде чем отказываться.

— Принуждать не будете? — подозрительно спросила я.

— Нет, — посмотрел на меня кристально чистым взглядом Сергей, как там его по батюшке, вроде Павлович.

— Тогда начнем с помощи Мише и Лиле, — скомандовала, больше не колеблясь.

— Поехали, — бросил Сергей Павлович, даже не спросив о направлении. — Игорь, без тебя справятся?

Тот отдал пару распоряжений, мужчины устроились с удобством в красной спортивной машине, а я неуверенно зависла над автомобилем. Заметив мои колебания по поводу способа передвижения, господин маг махнул мне рукой на заднее сиденье и сказал:

— Просто держись за что-нибудь, тогда не вылетишь. Ты сейчас не в том состоянии чтобы материализоваться.

Что он хотел этим сказать, я так и не поняла, но в машину погрузилась и схватилась своими призрачными руками за то, что первое попалось. Это оказалась спинка переднего сиденья. Как только дверь за мной закрылась, сама прошу заметить, автомобиль рванул с места. Я открыла рот, чтобы проконсультировать куда ехать, и тут же закрыла обратно, Сергей Павлович завернул туда куда надо. А это наводило на размышления. Откуда он знает куда ехать? Если знает, значит, был в курсе происходящего, а если был в курсе, то почему вовремя не вмешался? Или тут дело в Игоре? Но тогда получается, что они общаются мысленно. Раз господин Сергей ничего у Игорька не спрашивает. И кто такой Игорь? Если распоряжается Ищейками, то… То получается, какая-то шишка среди них. Хм. И какие выводы можно сделать из этого факта? Какие, какие… Ухаживал он за девчонками и за мной не из альтруизма или не от пылких чувств — вот какие. И сейчас он мало напоминал того пижона, которого я знала когда-то. Где лоск, ослепительная улыбка и выражение лица мартовского котяры? Серьезный человек. Да. Красивый. Но вот то, как ведет сейчас, заслуживает большего уважения, чем то, как вел себя раньше.

Визг тормозов, отвлек меня от моих размышлений. Стоит отметить, что господин маг, вел машину на очень большой скорости, хоть и мастерски, и от резкого торможения автомобиль занесло и отбросило на обочину. Хорошо, что улочка маленькая, и машины по ней в этот момент не проезжали, иначе нам не удалось бы избежать аварии. Мне-то что. А вот двум мужикам, точно пришлось бы плохо.

Причина такой экстренной остановки маячила прямо перед нашим носом. Брошенный автомобиль и грузовик. Ох, и знакомы они мне.

— Не успели, — произнес Сергей с досадой и выскочил из машины.

Двери в грузовичке и автомобиле Славика, оставленные распахнутыми, говорили о том, что данные средства передвижения люди покидали в спешке, впрочем, об этом говорило и то, что транспорт бросили поперек дороги. Что же произошло?

Игорь выскочил из машины вслед за Сергеем. И вдвоем они принялись осматривать место происшествия. Я же не знала, как поступить. Напряглась и попыталась дотянуться до Лильки. Нас же, по логике вещей, что-то должно связывать. Но на том конце провода, образно выражаясь, царила тишина. Я не смогла до нее ни дотянуться, ни угадать направление, в котором ее увезли.

— Ну что? — выбралась я из автомобиля, даже не открыв дверь и не обратив внимания на то, что просочилась сквозь нее.

— Их перехватили, — ответил Игорь.

— Кто? — поинтересовалась я.

Сергей бросил на меня косой взгляд и не стал отвечать на мой вопрос. Игорь, глядя на него, тоже промолчал. Вот и верь этим гадам после этого. Надо было безо всяких розовых соплей перекинуть энергию мужу, и броситься следом за украденным народом. Как минимум знала бы, что произошло, как максимум помогла бы. Правда, не знаю, сдюжила бы. Я же вроде как привидение нынче. А какой спрос с привидения?

— Значит, помочь не получится? — спросила я, наблюдая за тем, как мужчины стараются не встречаться со мной взглядом. — Что вообще происходит?

— Разговор не для чужих ушей, — многозначительно посмотрел на Игоря Сергей. — Побеседуем в другом месте. Постараюсь ответить на ваши вопросы, Галина. Игорь. Вызывай подмогу. Нет необходимости, чтобы кто-то лишний заинтересовался всем произошедшим.

Очень скоро вокруг брошенных машин суетились Ищейки, осматривая и сканируя местность. Но ни один из них не заметил двух мужчин в черной одежде, которые наблюдали за их действиями присев на скамеечку на детской площадке, во дворе соседней многоэтажки. Они прибыли сразу за Ищейками и сейчас ждали, когда освободится дорога, чтобы самим проверить, куда девался нужный им объект.

— Дарогл, мы постоянно опаздываем, — негромко произнес самый молодой из них.

— Успеем, — холодным немигающим взглядом темноволосый, черноглазый мужчина смотрел на копошение людей. — Время еще есть. Мугрим и этого еще не сделал.

Дальше они сидели молча, и терпеливо ждали. Охота остановилась на время.

Сергей же, пригласил меня опять разместиться в его машине, и мы поехали куда-то туда, где я должна была получить ответы на все свои вопросы. Если эта сволочь, конечно, выполнит свои обещания.

Глава 8 Вся наша жизнь игра

Теплый неяркий свет заполнял комнату. Сергей стоял над креслом, в котором сидела я, и покачивал бокалом со спиртным.

Как только мы вошли в помещение, он не снимая обуви, прошел к бару, заполненному разнокалиберными бутылками и налил себе какого-то пойла. Выпил залпом, потом налил еще и обратился ко мне:

— Будешь?.. — и тут же споткнулся на следующем слове. — Извини. Забыл. Присаживайся.

Мне захотелось ответить, что спасибо постою, но я передумала огрызаться и устроилась в кресле. Странно (об этом я размышляла еще в машине, когда мы сюда ехали), мне всегда казалось, что приведения не могут ощущать предметы, потому что проходят сквозь них. А я ощущаю. Очень даже ощущаю. Но может я все-таки еще не привидение?

— Да… Темные стали гораздо легче на подъем, чем раньше, — ответил каким-то своим мыслям вслух Сергей. — А мы стали менее расторопны.

— Если бы вам так не хотелось бы получить мое согласие, мы бы успели, — холодно заметила я, поняв, о чем он думает. — А это точно были темные?

— Точно, — ответил он, именно тогда расположившись так, что мне пришлось смотреть на него задрав голову. — Нюхом чую, что они.

— Вы обещали мне ответы на вопросы, — нагло напомнила я.

— Да, конечно, — встрепенулся он. — Еще бы знать с чего начать рассказывать.

— Начните с чего-нибудь, — пожала я своими призрачными плечами.

— Начну издалека, — отхлебнул он из бокала и устроился на диване, напротив моего кресла. — Веке этак в шестнадцатом жил один сумасшедший маг. Он мечтал подарить магам бессмертие. О простых людях он не думал вообще. В его понимании, они не стоили того, чтобы о них думать. Его идеи поддерживали, не понимая, чем на самом деле могут закончиться его эксперименты. Эксперименты же, он проводил над магами. И даже не скажешь сейчас скольким из них, его бредовые идеи стоили жизни.

— При чем здесь этот сумасшедший? — удивилась я. — Или он имеет какое-то отношение к тому, что со мной произошло?

— В негласных законах есть пункт, касающийся переселения душ, — не ответил на мой вопрос Сергей. — Я давно пытался понять, почему ввели этот запрет. Ведь многие безнадежные больные могли бы начать новую жизнь в другом теле, теле не нужном своему постоянному владельцу. И если кто-то не хочет жить, то почему бы не воспользоваться освободившимся вместилищем души? Пришлось основательно порыться в архивах, прежде чем я понял хотя бы половину причин, для этого «нет».

— Так его идеи были не столь и бредовые и нашли-таки применение? — догадалась я.

— Да. Он смог многого добиться. Нашел формулу, благодаря которой сумел переселить душу умирающего мага в тело другого обладающего даром человека. А потом, Святослав, глава тогдашнего Конгломерата, запретил эти опыты. Действия мага признали неоправданными, вся бесчеловечность его экспериментов вскрылась, и безумца казнили, предварительно лишив возможности колдовать. Боялись, что зная столь много о переселении душ, он найдет способ улизнуть до казни. Опыты над магами запретили. Постарались изъять все записи касавшиеся этой формулы. Но ничего не нашли. После смерти этого безумца многие пытались повторить его подвиг, но, ни у кого это не получилось. Потому что как действовать знали только приблизительно. И дальше переселения ни у кого, ничего не шло. Душа переселялась, и из-за этого, та душа, которая вроде бы покинула уже тело, возвращалась. А так как использовались тела людей жить не хотевших, то в результате, для переселившегося человека все заканчивалось плохо. Шло отторжение чужой души, и самоубийца, не сумевший сразу покончить с собой (а подселяли в основном к ним), кончал-таки жизнь самоубийством, доводя начатое когда-то до конца.

— Но Лилька же не самоубийца, — быстро поняла я к чему он клонит.

— Самоубийца, Галина, самоубийца, — грустно кивнул Сергей мне. — Она так сильно не хотела жить, что неосознанно влияла на события так, чтобы все закончилось смертью.

— Но она уверено говорила о том, что это брат хотел ее убить, — растеряно ответила я.

— Подумай сама. Зачем ему убивать курицу несущую золотые яйца? — недобро усмехнулся маг. — Да и планы на вас обоих у него явно были большие.

— А почему были? — удивилась я.

— Потому что он не учел того, что раньше или позже Лиля отторгнет тебя и сама сделает все, чтобы умереть. Скорее всего, как и все до него, он не знал, как правильно провести ритуал.

Я тут же вспомнила ее самоубийственную попытку пойти против брата, и поняла, что, скорее всего, побудительные причины для такого поведения, это нежелание жить. Да она и, не скрываясь, сама говорила об этом.

— То есть, я так или иначе была обречена? — расстроено спросила я. — Но почему тогда осталась здесь и не умерла?

— Тут есть одна важная мелочь, — мужчина поставил на журнальный столик пустой бокал. — Только маги имеющие право на жизнь, могут переселиться в другое тело. Это одна из причин, почему подобные переселения запретили.

— А другие причины? — полюбопытствовала я.

— Имея подобное знание в руках, тяжело им не злоупотребить, — усмехнулся он. — И возможностей для преступников и отчаявшихся оно открывает много. А что если бы начали использовать не самоубийц? А маленьких детей? Ведь их души еще не окрепли. Это страшное открытие. Очень страшное. И я рад, что оно сгинуло где-то в глубине веков. Но как оказалось не совсем. К тебе эту формулу все-таки применили. И как видишь, получился закономерный финал. Тело тебя отторгло, Лиля наверняка попытается покончить с собой…

— Она сказала, что уйдет сама, а мне оставит тело, — перебила его я.

— Я знаю, мы разговаривали с ней об этом, еще в больнице. Я и посоветовал ей просто оставить тело тебе и уйти самой. Но уверенности, что она так и поступит, у меня нет.

— А мое слияние с ее телом реально возможно? — волнуясь, спросила у него.

— Попробовать можно, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Но обещать тебе ничего не могу. Потому что, это будет тоже эксперимент. И он может статься, вовсе не удастся. Но ты помнишь, я говорил, что мне нужна помощь. И я предлагаю тебе сделку. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе.

— Но в чем должна заключаться моя помощь? — не захотела покупать кота в мешке.

— Все просто. Скоро Игра, — ответил он так, будто я должна сама знать чего этот фрукт там себе надумал.

— Какая Игра?

— Обычная. Ежегодная. Вместо битв светлых и темных сил, каждый год проходят Игра. Неужели ты не знаешь?

— Краем уха что-то слышала. Но никогда не видела этого воочию, — призналась я.

— Вот и увидишь.

— Но в чем моя роль на этой Игре?

— В этом году мы договорились с темными обойтись без обычного ритуала предупреждения противника о своих намерениях и упростили процедуру, — опять начал он издалека. — А то чуть ли не рыцарские турниры получались. На мой взгляд, это устарело. В этом году все решит бой. Не знаю, кого выставят они. Но с нашей стороны хотелось бы видеть Тень. Бой с Тенью. Вряд ли темным удастся найти решение.

— Тень? — откинулась я на кресло, чувствуя, что закравшиеся подозрения мне очень не нравятся. — Какая тень?

— Тень, которая может сотворить то, что другим не под силу. Тень, у которой возможностей несоизмеримо больше, чем даже у меня Главы Конгломерата. Тень, которая бесспорно выиграет у любого живого противника. Потому что проиграть Тень может только более сильной Тени, — от патетических ноток в его голосе меня покоробило. — А на Земле, сейчас кроме тебя другой Тени нет.

— Какая из меня тень? — простонала я. — Я привидение.

— Если бы просто приведение, — грустно усмехнулся он. — Приведения не обладают магией как ты. Да и правом на жизнь тоже.

— Да что это за право на жизнь такое? — вконец рассердилась я. — Ты все время про него вспоминаешь.

— Где-то, когда-то ты не задумываясь, готова была отдать свою жизнь за другого человека. И не просто готова была ее отдать, а практически отдала ее, — поднялся мужчина с дивана и прихватил с собой бокал, направившись к бару. — Вот тогда ты это право и получила. Это происходит очень редко. И поэтому бесценно. Никто не знает, почему за один героический поступок кому-то дается это право. А кому-то и за десять геройских деяний не дается ничего. И это право на жизнь, подаренное тебе, сыграло с тобой злую шутку. Если бы Славик не вмешался, то ты выжила каким-нибудь другим способом. Если бы, все пошло по-другому, ты сейчас бы наслаждалась жизнью, и не слушала бы мои бредни о боях и магических играх.

— А те над кем проводился ритуал подобный тому, который провели надо мной, они тоже становились тенями? — вкрадчиво полюбопытствовала я, пытаясь справиться с потоком информации.

— Чаще всего да, — неохотно ответил он на мой вопрос.

— Что такое тень? — задала я следующий вопрос.

— Никто не знает, — вернулся он от бара с наполненным бокалом, даже не думала, что эта личность любитель выпить. — Тени изучить не удалось. Сначала они охотно шли на контакт, а потом… В них что-то менялось, и они начинали сторониться людей.

— Что менялось? — потребовала я конкретики.

— Мыслить они начинали по-другому. Но это только мои догадки, — хмуро отозвался он. — Я мало знаю про сущность Теней. Они сильные маги, они умеют быть как видимыми, так и невидимыми, они умеют мгновенно перемещаться на большие расстояния, они умеют взаимодействовать с предметами. Пожалуй, это все, что я могу вспомнить о Тенях. Ах, да. Еще и то, что Тени человек не соперник. Только Тень может найти управу на распоясавшуюся Тень.

— И это все про меня? — не очень поверила я в его утверждения.

— Про тебя, — утвердительно кивнул он головой.

— Великая и ужасная я? — изумилась такому повороту дел. — Но мне это все не нужно.

— Думаешь, кто-то из Теней хотел ими становиться? — хмыкнул Сергей.

— Догадываюсь, что нет, — хмыкнула в ответ. — Значит, ты хочешь, чтобы я поучаствовала на стороне светлых в Игре? Но я не боец!

— А тут и не надо быть бойцом, — меланхолично ответил мужчина. — Любой маг тебе по силам. Любой. Поверь. Это так.

— Не верю, — хмыкнула я. — Но что требуется, кажется, поняла. Устрашить всех своим видом. Довести до обморока противника и таким образом принести победу светлым. Так? Что мне за это будет? Перспективы обретения с твоей помощью тела заманчивы, но очень туманны. В первую очередь меня интересует, что будет с Лилькой и Мишей.

— Лилю и Мишу, мы истребуем в качестве контрибуции у проигравшей стороны, — просто ответил Сергей. — Хотя это право можно было бы использовать и по-другому, но я готов пойти на такой шаг.

— А если мы проиграем? — в свою победу я не очень верила, но терять мне все равно нечего.

— Мы не проиграем, — уверенно ответил он.

Мне бы его веру в меня.

— Но за то время, которое пройдет до игр, им могут сделать что-нибудь плохое, — мне не очень понравилась перспектива участия в намечающейся авантюре.

— Ты знаешь, где их искать? — спросил маг.

— Нет, — ответила честно и тут же задумалась, может, есть способ узнать, где находятся пострадавшие в бою за меня.

— И я не знаю, — уныло ответил он. — Их слишком хорошо спрятали. Поэтому остается одно. Дождаться Игры. Выиграть ее, а потом потребовать выигрыш.

— Путанные какие-то законы у вас, — недовольству моему не было предела, но другого выхода я просто не видела. — Не знаю, верить ли тебе. То ты предлагаешь одно, то другое. Совсем непонятно, выполнишь ли обещанное или нет.

— Наконец-то перешла на «ты», — только сейчас заметил это он, фыркнул и назидательно сказал. — Ты забыла, если не выполню, то сможешь меня достать из-под земли, и я ничего сделать с этим не смогу.

— Хм, можно ли этому утверждению верить? Но других возможностей я не вижу. А значит, придется мне поучаствовать в этом сомнительном деле.

— Я рад, что ты согласилась, — улыбнулся он мне, подымая бокал, словно собирался со мной чокнуться. — Увидишь. У нас все получится. И выиграть эту Игру, и вернуть Мишу и Лилю, и решить твою проблему с телом. Как-то нет желания потом разбираться с неуправляемой Тенью. Лучше оставайся ты человеком.

У меня сложилось впечатление, что этот человек ничего не делает просто так. И каждый его поступок, следствие тщательного расчета. И что ему на самом деле может быть нужно от меня, я смогу узнать только через какое-то время. Но заморачиваться не стала. А просто решила следовать течению событий.

Оставшееся до Игры время я провела у Сергея. Он охотно взялся натаскать меня по азам магической науки. На авось он полагаться не стал, стараясь по максимуму впихнуть в меня всевозможные навыки и знания. Да и оказалось, что сейчас я на порядок больше могу усвоить и запомнить. Многое мне давалось легко, практически с первого раза. Сергей не показывал своего удивления, но я его чувствовала.

Дни в таких занятиях летели быстро. И скоро настал тот самый, решающий миг, когда должна была решиться судьба Миши и Лили. Самое противное в этом то, что зависят эти судьбы, как, оказалось, от меня. Но самое странное, за эти дни, я чуточку успела узнать свои возможности. И ко всем прочему стала более спокойно воспринимать саму себя, в том виде, в котором находилась. Под руководством Сергея, я научилась управлять правильной закачкой и расходом энергии. Все это время я больше запасалась, чем тратила, но предела того, что могу держать в себе, еще даже не видела. Можно было еще лопать, несколько раз по столько и не переесть, если так можно выразиться.

Собирались на сборище магов всех мастей мы как-то буднично. Да мне и брать с собой было нечего. Что нужно привидению? Пожалуй, ничего. Это мне удалось тоже узнать за эти дни. Во сне я не нуждалась, питалась энергией, и что-то мне подсказывало, что при необходимости, какое-то время я без подпитки прожить тоже смогу.

Устроилась в машине Сергея, откинулась на удобную спинку, истончила себя (ох, как же сложно теперь подбирать слова, чтобы описать действия, касающиеся самой себя), до состояния невидимости и отключилась от реальности. Пришлось, правда, прилагать усилие, чтобы не проскользнуть сквозь материю автомобиля. Раньше, по незнанию, когда чувствовала себя еще как обычный человек, мне удалось прокатиться в этом автомобиле, и не вылететь на дорогу, не прилагая таких сил. А сейчас зная, что возможность полетать у меня есть, приходилось все время следить за собой, подстраивая свою скорость движения к скорости автомобиля. Психологический фактор, елки-палки.

Место для проведения Игры оказалось донельзя будничным. Пустырь у удалении от города. Чахлые кустики и деревца, пожухлая трава и зашкаливающий магический фон, говорили о том, что это место часто используется магами. И притом используется не для созидательных занятий, а для чего-то более разрушительного. Не удивлюсь, если это полигон для магических испытаний.

К тому моменту как мы подъехали, и я по договоренности с Сергеем оставаясь невидимой вышла за ним из машины, нас ждало уже приличное количество народу. Маги кругом стояли вокруг участка земли, полностью лишенного растительности.

Я осмотрелась и по старой человеческой привычке вздрогнула, когда увидела, что здесь присутствуют и Миша, и Лилька, и Славик. Миша и Лиля, стояли как статуи бездвижно и смотрели перед собой пустыми глазами. Что они сделали с ними? Хотела бы я это выяснить, но словно почувствовав это мое желание, Сергей прошипел:

— Нельзя. Хоть ты и тень, но лучше тебе не светиться. Не удивлюсь, если они просто умрут в том случае, если темные решат, что это может как-то помешать их планам. И если кто-то попытается пересечь защитный круг вокруг них.

Поколебавшись, решила следовать за Главой Конгломерата. Пусть и подмывало поступить по своему, благоразумие все-таки взяло верх. У меня еще не было уверенности в своих возможностях и способность спасти Мишу и Лилю своими силами, чтобы так нелепо рисковать их жизнями. Лучше потерпеть, попытаться прорвать защиту я всегда успею.

Пока я рассматривала Мишу и Лилю, и пыталась разглядеть возможные повреждения, которые им могли нанести темные, процесс приветствия успел пройти мимо моего внимания.

— Обойдемся без предисловий? — поинтересовался импозантный мужчина в сером костюме.

— Обойдемся, — согласился Сергей.

— Бой?

— Бой!

— Кто будет от Светлых? — судя по властным манерам этого, который в костюме, он, скорее всего Глава Темных.

— Тень, — буднично произнес Сергей.

— Сергей Павлович. Вы шутите? — наигранно приподнял бровь темный маг.

— Отчего же, Анатолий Дмитриевич? — дурашливо хмыкнул Сергей. — От светлых Тень. Так я узнаю, кто будет защищать честь темных? Подскажите мне имя этого героя.

— Я хочу убедиться, что это действительно, правда, — недобро прищурился Глава темных.

— Вы мне не верите? — деланно удивился Сергей. — Анатолий Дмитрич, я возмущен! До глубины души!

Да. Не знала, что Глава Конгломерата такой паяц. Готова душу заложить (было бы что закладывать), что он получает удовольствие от ломаемой им комедии.

— Я имею полное право узнать имя того, кто сегодня будет противостоять Тени! — добавил холоду в голос Сергей.

Легкий гул, который я уже слышала при объявлении рыцаря от Светлых, повторился. Это собравшиеся маги шепотками и негромким разговором между собой, выдавали свое удивление.

— А есть ли Тень? — кинул задумчивый взгляд темный маг на Славку.

— Вы затягиваете процесс! — глаза Сергея недобро блеснули и он добавил вкрадчиво. — Или вы хотите назвать меня лжецом?

— Вячеслав! — приспустил веки Анатолий Дмитриевич, скрывая свои мысли от проницательного собеседника. — Подойди!

Славка вздрогнул. Для него было явной неожиданностью то, что к нему обратились. Но ослушаться он не решился и с недовольным выражением лица приблизился к Главе темных.

— Он? — потерял интерес к выяснению отношений Сергей.

— Да. Он! Вячеслав, твоя задача справиться с Тенью! Если она, конечно, существует, — попытался вывести из равновесия Главу Конгломерата темный маг.

— Существует! — махнул в мою сторону рукой Сергей.

Так, теперь мой выход. Конечно действо не сопровождалось фейерверками, но мое проявление, от невидимости до белесой фигуры человека, впечатлило собравшихся. Маги непроизвольно сделали пару шагов назад, видя такое зрелище. Страх перед привидениями, заложен в нас с незапамятных времен. Он существует с тех пор, как люди стали бояться смерти. И пусть маги знают и умеют многое, но даже они не смогли сразу справиться с вызванным мной ужасом. Вот уж не думала, что могу оказывать такое действие на людей. Конечно, хотелось бы, чтобы падали передо мной ниц. Но лучше бы делали это от моей сногсшибательной красоты, а не от страха. Ищейки, и то, оказались более хладнокровными, не так от меня шарахались. Хотя им по должности положено. Кстати, по тем, кто не поддался общему страху, можно судить, что, скорее всего они являются Ищейками.

Славик тоже отступил. Скорее всего, его не предупредили о том, что он тот самый баран, которого отправят на заклание. Или их планы шли куда дальше?

Это я поняла практически сразу, с того самого момента, когда Славик попытался запутать меня в знакомый мне серый кокон. Да, они знали кого мне противопоставить. Человек, которого я думала люблю. Но как оказалось не более чем очередной охочий до легкой жизни маг. И какое-то воздействие он еще мог оказать на меня. Потому что, мне с какой-то стати захотелось сделать шаг к нему и забыть обо всех неприятностях последнего времени. И я поддалась этому желанию. Приблизилась к нему. Он хоть и побледнел, но сумел прошептать, лихорадочно блестя глазами:

— Ты помнишь? Я любил тебя! И сейчас люблю! Что бы ты ни думала, все сказанное мной было не просто так! Ты дорога мне и я не хочу убивать тебя!

— Да, конечно, я верю тебе, — пропела приближаясь к нему еще ближе.

Дурман, в который он снова хотел завернуть меня отступил, как-то легко мне удалось от него отмахнуться, чему я удивилась безмерно. Отметила про себя, что ждала большей торжественности от самой Игры. Но никаких герольдов возвещающих имена рыцарей Света и Тьмы (при подобной мысли стало смешно самой), никаких расшаркиваний или предупреждений, никаких специально подготовленных арен. Все просто и буднично. Да. Не такими я представляла себе Игры. Но на нет и суда нет. Опасные для жизни вещи не всегда соответственно моменту эффектно оформляются.

Я достаточно приблизилась к нему и остановилась. Славик нахмурился и посмотрел на меня более требовательно:

— Я жду тебя. Помни, я тебя люблю.

— Конечно милый, — нежно улыбнулась и выбросила свою эфемерную руку вперед. — Я пришла, раз ты ждал. Ты рад встрече?

— Рад, — недоумение на его лице меня позабавило.

— Я тоже рада милый, — до него оставалось пару сантиметров. — Особенно рада тому, что ты недооцениваешь меня. Думаешь, я способна снова поверить тебе?

Я сделала бросок вперед, но этот гад увернулся. Непорядок. Хорошая у него реакция. Но раз не удалось грубой силой, попробуем по-другому. Легко всплыло в памяти атакующее заклинание и скоро перед Славиком извивалась белая змея. Она шипела и норовила обвить его ноги. Он не дался и змея рассыпалась белыми искрами. Не сомневалась что он достойный противник. Пригляделась внимательней энергетическим зрением. Так и думала, на нем знакомая мне уже серая броня. Значит, он все-таки знал что его отправят сражаться? Но почему тогда так удивился?

Ладно, вопросы потом. С легкостью я рассекла летящую ко мне серую энергетическую сеть. Одновременно с защитным жестом, кинула другое атакующее заклинание. На поляне-пустыре появилась тонкая паутинка, которая легла на приличный участок земли. Теперь любое его движение могло привести к плачевным для него событиям. Но радоваться я не стала, потому что знала, что он быстро раскусит эту загадку. Уверена, что он более опытный игрок в магических играх чем я. Поэтому доли секунды потратила на то, чтобы атаковать еще раз, той же банальной змеей и еще раз приглядеться к магу.

Так. Что это? Я удивилась и чуть не прошляпила тонкие иглы полетевшие в мою сторону. Отмахнулась от них небрежным жестом и бессознательно кинула в его сторону что-то еще. И стала лихорадочно обдумывать, то что увидела. Тонкая нить, идущая от него к Лильке. Зачем? Хороший ребус. А на разгадку времени мало. Ой как мало. И из этого глупого обмена заклинаниями надо находить выход. Что нам даст позиционная война? А ничего! Значит, требуется нестандартный ход. Дальнейшие его атаки я отбивала на автомате, стараясь не забывать и об контратаках. А потом, чуть не застыла соляным столбом на месте. Ответ оказался таким простым. Про себя я рассмеялась. И вместо того, чтобы отправить очередную пакость в его адрес, пошла на сближение. Быстро подлетев к нему, не особо задумываясь о последствиях, схватила рукой нить идущую от него к Лиле. Дурак! Какой же он дурак! Что-то сродни эйфории овладело мной, я знала что получится все, достаточно приложить усилие в нужном месте.

С легкостью, стоило только резким рывком потянуть нить на себя, мне удалось ее разорвать. Лиля дернулась и упала бы, не поддержи ее кто-то из темных магов. А Славик? Славик, резко развернулся ко мне и крикнул:

— Она же умрет от этого! Галина! Опомнись! Ты нужна мне! Нас с тобой ждет великое будущее!

— Великое будущее! — злодейски расхохоталась я, сама удивляясь тому, какое удовольствие мне доставил вид пошатнувшейся Лильки. — Зачем оно мне? Я и без тебя смогу быть великой! Но я этого не хочу. Дурак! Власть ничто!

— Ты сама так решила, — упрямо сжал он губы, и выкрикнув что-то непонятное указал рукой на меня.

Прямо передо мной заплясал уже знакомый мне амулет. Розовый, искрящийся, он жил своей жизнью. Опасность, исходившая от него, была реальной и очень ощутимой.

— Это нарушение правил! — где-то на грани слышимости произнес чей-то голос.

— Нарушение? — рассмеялся Славик. — Мне плевать на правила и на Игру! У меня другие планы.

Реагируя на движение его руки, откуда-то появились люди, в такой же серой энергетической броне как и у него. Но мне было не до них. Совсем не до них. Решение того, как справиться с амулетом стоило бы поискать и побыстрее. Шум боя не очень мне нравился. Что же задумал Славик?

В этот момент я почувствовала сильный энергетический удар, Славик попытался снова взять меня под контроль, пользуясь тем, что я занята амулетом. Отмахнулась от него, с трудом успев выставить щит, против таких атак. Неопытный я противник. И Сергей еще говорил, что Тень может победить любого. А вот элементарно защититься вовремя удается с трудом. Так что же делать с этим амулетом?

Я не видела, как от пущенной мной энергетической волны Славик упал на колени. Не видела, как темные и светлые маги объединились для противостояния гвардии Славика. Не видела, что Миша и Лиля тяжелым шагом, будто повинуясь незримому приказу, отходят подальше от поля боя, и после оказавшись на достаточном удалении останавливаются и снова стоят бездвижными куклами. Я полностью погрузила взгляд в камень. Вроде я была неплохой оценщицей камней. Сейчас мне мой нюх и опыт пригодятся. Еще как пригодятся.

Пришлось повозиться и еще не раз отмахиваться от Славки с его назойливым желанием подавить мою волю, прежде чем я смогла найти ответ. Я застонала про себя, когда поняла все. Миша! Какой же ты дурак! Глупый! Зачем ты завязал заклинание связывающее амулет на себе? Зачем? И почему Славка и темные об этом не знают? А то что они не знают, я уверена. Иначе они бы нашли способ расторгнуть эту связь. Значит, не все им удалось из Миши вытянуть. Пользоваться амулетом научились, а вот сути так и не поняли. Что же мне делать? Что? Амулет можно уничтожить, только убив Михаила. А смогу ли я его убить?

Медленно подняла голову и посмотрела Михаилу в глаза через все расстояние, разделяющее нас, и сквозь эти равнодушные зеркала, проглянул отблеск какой-то мысли, а потом он улыбнулся. Я видела Мишу так ясно, будто он стоял совсем недалеко. Губы не слушались его, но упорно кривились, будто он хотел сказать: «Решайся!». Но нет, сказал Миша другое, шепотом, так что я смогла только догадаться о том, какое слово он выдавил из себя. И я решилась.

Как жаль, что приведения-тени не могут плакать. Сейчас бы я разрыдалась, с превеликим удовольствием. Но решение принято, а значит, придется убить Мишу. Убить человека, который подарил мне частичку своей теплоты и защиты. Убить того, кто мог бы стать отцом моих детей, будь у меня будущее. Убить того, кто был одной из причин моих бед. Убить человека, на которого я не держу больше никакого зла. И только потому, что этот дурак, решил завязать заклинание на себя.

А стою ли я того, чтобы жить? Может мне сдастся прямо сейчас? Но чем это закончится? Победой темных? Тем, что Лилька останется в руках Славки и его компании? Как много от меня зависит, и как я не хочу принимать никакого решения. Но все-таки хватит колебаться. Ведь решение уже принято и время терять не стоит. И самое главное, настолько ли опасен призраку этот амулет? Но чувство опасности не дремлет и подсказывает, что определенные проблемы мне этот камешек может доставить и не только мне. Если я правильно все помню, то этот амулет последний из камней обработанных Мишей и тот самый, которым умертвили его дочь. И если уничтожить его, тайна Мишиных разработок, исчезнет. Как же сложно решить. Но выбора нет.

Я протянула руку к Михаилу и отвернулась, чтобы не видеть того, что произойдет дальше. Не видеть, как недоуменно поднимаются брови главы темных, который отвлекся от боя. Не видеть, как удивляется Славка моей решимости. Ни сжавшихся в тонкую линию губ Игоря. Ни горечи в глазах Сергея. Как-то они умудрялись держать и меня в поле зрения и сражаться с врагами. Кто сказал, что игры магов, это действительно только игры? Я шла на этот бой, довольно легкомысленно, не задумываясь о том, чем он может закончиться. Зачем думать об этом тому, кто уже давно мертв?

Я просто чувствовала, как Славик снова пытается подчинить меня себе, пользуясь тем, что от него я полностью отвлеклась на амулет. Но это давление, уже не имело надо мной никакой власти, защита работала исправно, поэтому у меня вполне получилось сконцентрироваться на накопленной мной энергии и….

— Мугрим, — негромкий голос, показался всем напряженным участникам эпической битвы, оглушающим.

Это прозвучало как предостережение кому-то, и я непроизвольно повернулась, отвлекаясь на того, кто это сказал. Высокий, темноволосый мужчина с холодным выражением красивого лица, стоял у края «ристалища», напряженно вглядываясь во что-то за Лилькой, которая стояла как раз напротив него, с другого края площадки. За ней стоял похожий на первого мужчина, но, пожалуй, более молодой. Подумала: «Не хотела бы я оказаться на месте тех, кто находится с ними рядом!», и сама удивилась тому, что подобная мысль вообще смогла возникнуть. Почему я так подумала? Наверное, потому, что от этих мужчин исходила угроза, как и от появившейся так же за Лилькой девушки. Все черноволосые, холодные и вызывающие дрожь. Вот только я дрожать не умею. Я же Тень. Поэтому я могу только чувствовать исходящую от них угрозу.

При виде постепенно появляющихся на поле новых действующих лиц, и Глава Конгломерата, и Игорь с ищейками, и Глава Темных, и те, кто им противостоял, подобрались и закостенели, чуя близкую беду. Холодок ужаса пробежал по спинам. Один Славка, все так же в упор смотрел на меня, пытаясь подавить своей волей. Но и он скоро почувствовал изменение в расстановке сил.

Затишье перед бурей. Как избиты эти слова, но как верно они передают то ощущение от чувства, посетившего всех, кто находился на поляне. Пожалуй, только Лилька с Мишей в своем беспамятстве не почувствовали ничего.

— Мугрим! — теперь голос звучал еще более повелительно. — Не смей!

Но молодой черноволосый человек не послушался и протянул руку в сторону амулета:

— Я буду первым, — сказал тот, кого назвали Мугримом. — Тот, кто первый схватил добычу, тот выиграл. Ты помнишь, Дарогл?

— Нет! — Славик очнулся от оцепенения, нагнанного на людей, не иначе как новыми действующими лицами. — Я не позволю сорвать мои планы!

Вновь пришедшие не обратили внимания на его прочувствованную речь.

— Игрушка опасна для маленьких мальчиков, — отозвался Дарогл. — Или ты этого еще не понял, Мугрим?

Народ все так же стоял в оцепенении. А я пыталась понять, зачем этим странным людям амулет? Но так ничего и не придумала. В это время события развивались по нарастающей. Камешек очень быстро поплыл по воздуху в сторону Мугрима, но как ни удивительно, Дарогл просто стоял и смотрел на это. Славику такой расклад не понравился, удивительно, как он смог сопротивляться тому, что заставляло остальных стоять и просто смотреть на происходящее. Разве что Глава Конгломерата и Глава Темных, постепенно справлялись с наваждением. И я ему не подверглась, но на меня напал мыслительный ступор, и я просто не знала, как поступить. Эти минуты моей задумчивости, встали очень дорого всем. И пусть я кинулась следом за Славкой… Пусть. Я никогда не прощу себе своей медлительности.

Славка бросился вслед за камнем, намертво забыв обо всем. Правильно, амулеты подобного типа, я так понимаю, не последнюю роль играли в его планах. А что делать в этой ситуации мне? Бросаться за Славкой, чтобы воспользоваться моментом и уничтожить противника? Но непонятно, зачем это делать сейчас, если с нарушением им правил, светлые все равно остаются в выигрыше.

Но Славка не успел. Его опередили. Не Мугрим, не Дарогл, и не кто-то еще из компании этих черноволосых людей, а Лилька. Не знаю, сколько она приходила в себя, после того как я оборвала энергетическую нить, и смогла бы она в себя придти, не забудь Славик и темные о ее существовании, но она, стоящая прямо перед Мугримом, вытянула руку вперед и поймала амулет первая. Крепко сжав его, она прижала камень к груди и что-то зашептала пересохшими губами.

— Лиля! — крикнул Славик.

Он успел подойти к ней настолько близко, чтобы быть отброшенным с большой силой от нее мощным взрывом. Я закрыла глаза, мне не хотелось видеть то, во что превратились все, кто находился рядом с эпицентром. Мысль, что эти неизвестные люди в черном, могут послужить причиной еще одной катастрофы, помогла справиться со своей слабостью. Я открыла глаза и впала в прострацию. Зрелище, не получившего ни одной царапинки Мугрима, ведущего за руку черноволосую девушку и невозмутимого Дарогла держащего потускневший амулет в своих руках, ввергло меня в шок. А потом меня кольнула страшная мысль.

— Миша, — прошептала я, забыв тут же о выживших странных людях.

Я бросилась в ту сторону, где он стоял. Картина представшая предо мной, запомнилась мне кажется на вечно. Смятые, отброшенные взрывом фигуры людей, куски одежды, вырванная с корнем трава, и воронка на том месте, где должны были находиться Лиля с Мишей.

— Лиля наверняка попытается покончить с собой…, - эхом прозвучали так некстати всплывшие слова.

Да, Сергей, ты был прав… Она умерла и потянула за собой тех, кого не имела права забирать. Почему привидения-тени не умеют плакать? Я не хочу жить в этом мире. Зачем? Все за что боролась пропало, умерло, как и я сама. Зачем я этому миру? Зачем? Для чего вся эта история, если тот самый человек, который был мне действительно дорог, пусть это была и не любовь, больше не существует? За что цепляться? Ради чего жить? За что мне эта мука? За что?

Мне хотелось кричать, биться в истерике, а еще больше хотелось умереть. Но я была лишена всех этих удовольствий. Может хоть безумие в моей власти? Но минимум того, что я сейчас могу, это улететь отсюда. От всех этих людей, которые не значат ничего. Только недавно я была готова убить Мишу сама, а вот сейчас поняла, что так и не смогла бы сделать это. Слишком много нас с ним связывало и адски горька боль, которую я испытываю при мысли о том, что больше этот человек никогда не повстречается на моем пути. Миша, Миша… Борец за справедливость! Жестокий, но справедливый! Ты сыграл такую большую роль в моей судьбе! И тебя теперь нет! Я не хочу верить в это! Не хочу! Ты сказал мне «живи»! А сам ушел! Зачем?

Я не заметила, как оказалась очень далеко и от поля битвы, и вообще от людей. Я летела где-то, и не видела где. Я пыталась справиться с горем и не могла. Оно накрывало меня с головой, уносило мой призрачный разум в неведомые дали… И бороться за него я не хотела. Если не могу умереть, так хоть сойду с ума. Как будет хорошо, не думать о том, что произошло. Как будет легко, и я смогу летать как птица в небе… Жалкая я и жалкие людишки. Ради власти они готовы уничтожить всех вокруг. Зачем? Неужели власть стоит простых человеческих радостей? Не стоит. И быть в уме тоже не стоит. Я хочу быть ромашкой! Или нет! Я хочу быть просто птицей или облаком! Вот ими и буду. И пусть земные проблемы останутся внизу. Ничего не хочу знать о них! Будь прокляты те, кто готов играть людскими жизнями. Вся жизнь игра? Тогда поиграю в облако! Только это мне и осталось. Я облако! Я облако! Облако, которое не может пролиться дождем слез! Но оставим слезы тучам. Я ведь просто облако! А облака не умеют плакать. Как и тени.

Эпилог

Когда-нибудь вы слушали, как поет ветер? Хоть разочек в жизни вы прислушивались к тоскливому перешептыванию листвы под дождем? Нет? Я тоже раньше не прислушивалась. А сейчас, когда у меня впереди так много времени, я, наконец, удосужилась совершить такое простое дело — послушать мир. Когда некуда торопиться, когда дома не ждет голодный муж, да и дома самого-то нет, когда не надо бежать на работу, да и работы-то тоже уже нет, вот тогда, приходит время остановиться и решить, а зачем, и кому это нужно — спешить. И вот радость, оказывается, мир вокруг не безлик. Он цветной, имеет запах и если прислушиваться, спокойно, вдумчиво, то он еще и звучит. Всем этим многоцветьем и многозвучьем, действительность пытается подсказать нам, как много мы теряем, когда бежим за чем-то призрачно-эфемерным, когда хотим быть как все. Вот и я не замечала ничего вокруг, пока не умерла. И как много проходило мимо моего внимания. И заметила это именно тогда, когда воспользоваться в полной мере подобными маленькими радостями оказалась не в состоянии. Или все-таки что-то извлечь я из этого смогу?

Нерешительно коснулась рукой до боли знакомой двери. Сколько можно топтаться? Все равно же невидимка. Так чего же я испугалась? Решительно прошла сквозь дверь, потопталась в коридоре и заглянула на кухню. Пусто. Прошлась по комнатам. Тоже пусто. Балда. Ну почему побоялась спросить себя, где искать маму? Страшно было, что могу и не услышать ее. А не услышать, это значит, что мамы нет в мире живых. Мог, конечно, быть и другой вариант. Если бы ее кто-нибудь спрятал от меня, так, что не смогла бы ее почувствовать, то я ее тоже бы не услышала. Но это настолько невероятно. Кому такое могло бы понадобиться? Вот и сейчас не хочется прибегать к этому чувству знания о местонахождении близких людей. Лучше, оттянуть момент.

Именно поэтому я не воспользовалась более быстрым способом и решила заглянуть для начала к маминой подруге. Людмила Анатольевна, сидела у себя на кухне и, подперев руками голову, смотрела в полный стакан. Еще на столе стояла початая бутылка, блюдечко с нарезанными солеными огурцами и пепельница полная окурков.

Легкий шелковый халатик, расписанный ярко-красными цветами и узорами, распахнулся, когда она резким движением схватила стакан и опрокинула его в себя. Благодаря этому, я смогла заценить кружевное белье. Скорее всего, именно о нем, она когда-то нам с мамой рассказывала. Красивые вещички. Но вот как-то на ней… они смотрелись, мягко говоря, странно. Чулки в сеточку, скорее всего ухажера и отпугнули.

— Что смотришь? — прогнусавила Людмила Анатольевна, откусив от огурца.

— Что? — опешила, пытаясь понять, ко мне ли она обращается или нет.

— Тебе, тебе, Галина, говорю. Чего вылупилась? Тоже мое белье не нравится? — зло поинтересовалась женщина.

Странное ощущение для приведения. Такое впечатление, что сейчас подо мной от удивления ноги подогнутся. Неуверенно, рукой нащупала стул, села на него и проверила на всякий случай, кинув взгляд на свои руки, не исчезла ли моя невидимость. Не исчезла. Но тогда как?

— Думаешь, померла и теперь тебе без спросу везде шастать можно? — Людмила Анатольевна явно настроена враждебно по отношению ко мне. Почему?

— Вы меня видите? — решила удостовериться, что она действительно разговаривает со мной.

— Еще как вижу. Вот оно как мое предсказание новой жизни обернулось, — хмыкнула она и налила себе еще прозрачной жидкости.

— С предсказанием любви вы точно ошиблись, — ощерилась в ответ, надо же ей обязательно было наступить на мою больную мазоль.

— Почему? — понюхала она жидкость в стакане.

— Нет ее любви. Сказка. Есть только мужики, которые не способны добиться своего не воспользовавшись подлыми приемчиками, — живы-то еще воспоминания, живы. — Ни одна сволочь не любила, и вряд ли полюбит.

— Зря не веришь. Возможно, я и ошиблась с определением времени этого события. Но любовь будет. Верь мне. Я знаю что говорю, — отодвинула Людмила Анатольевна от себя стакан. Запах, что ли не понравился? Но ведь пила эту гадость уже. — Будет. И большая любовь. И тот, кто будет готов ради тебя на все.

— Был уже такой, — недовольно посмотрела на полупустую бутылку. — Правда, есть ощущение, что не ради меня он жертвовал собой, а ради своих принципов.

— Будет, — уверено сказала она мне. — Зачем пришла? Вряд ли для того, чтобы я тебе погадала.

— Хотела узнать, где мама, — если бы могла, затаила бы дыхание. А так и затаить нечего. — Дома ее не обнаружила.

— А и не может ее там быть, — отвела глаза в сторону женщина.

— Что случилось? — неужели мои опасения подтвердятся.

— В больнице она, — неохотно проинформировала Людмила Анатольевна. — Инсульт. Как тебя не стало, у нее все давление пошаливало. А потом как долбануло. На скорой увозили.

— Инсульт? — не стала уточнять месторасположение больницы, а отругав себя нецензурными словами, потянулась внутренним чутьем к единственному родному для меня человеку. — Насколько все серьезно?

— Парализовало левую сторону. Врачи говорят, может, пройдет, а может и нет. Долго она одна в квартире пролежала. Если бы я не зашла в тот день, не было бы ее уже, — протянула женщина руку к стакану и, вздохнув, выдула всю жидкость одним махом. Сильна дама, сильна. — Только неизвестно, что было бы лучше в ее случае, выжить или умереть. Ходить-то за ней некому. А как она сама будет, парализованная?

— Вы меня извините, Людмила Анатольевна. Побегу я, — поднялась со стула и собралась лететь, туда, куда меня гнало сосущее чувство тревоги.

— Счастливо. Все вы уходите. Нет бы, посидеть со старухой, поболтать. И этот, козел, смылся. Даже водку выжрать не захотел, — тоскливо она посмотрела на бутылку. — Вот что во мне не так? Да и какая из меня гадалка, если я только привидений вижу, а сама себе ничего предсказать не могу? Вали, давай, уже.

— Последний вопрос и я полетела. Как у вас получается меня видеть? — остановилась в последний момент, решив удовлетворить свое любопытство.

— Пить меньше надо, и покойники мерещиться не будут, — глубокомысленно изрекла Людмила Анатольевна и неверной рукой схватилась за бутылку. Та, от неловкого обращения опрокинулась, и водка полилась сначала на стол, а потом и на пол. Женщина невнятно выругалась. — От зараза!

Я же поняв, что ничего толкового больше от нее не добьюсь, полетела на поиски единственного родного и близкого мне человека.

— Здравствуй, Сергей! — небрежно устроилась в кресле, закинув ногу на ногу. — Как жизнь?

— Привет, Галина! — даже не вздрогнул гад. — Мы уже думали, ты не вернешься.

— Поймали тех сволочей, которые амулет уперли? — полюбопытствовала я.

— Нет, они испарились сразу же, как все пришли в себя, — хмуро ответствовал он. — Ты смогла справиться с сумасшествием?

— Да смогла! — скромно умолчала о том, каких сил мне это стоило.

— Я рад, — сказал он так, что я поняла, действительно рад. — У меня есть к тебе предложение. Деловое предложение.

— И куда оно меня приведет? — моим тоном можно было заморозить комнату. — Предыдущее предложение, ничем хорошим не закончилось. Игру не понятно кто выиграл, я осталась привидением, Миша с Лилей погибли. Как-то после этого нет желания о каких-либо предложениях говорить.

— Так ты пришла убить меня? — спокойно спросил он.

— Нет. С чего ты взял? — настороженно спросила я.

— Если не убить, значит тебе что-то от меня надо. Так? — отвернулся Сергей к бару и налил себе выпивки, как же мне это напомнила другой разговор. — Кстати, Игра осталась за нами. Славик нарушил правила, ведь амулетами в Игре пользоваться нельзя. И мало того, что нарушил, еще и переворот подготавливал. Хотел всех сильных магов одним махом уничтожить.

— Что со Славиком? — проигнорировала вопрос о моих надобностях.

— Мертв, — равнодушно отозвался он.

— Но почему? — удивилась я.

— Все просто. После того, как ты нить оборвала, он был обречен. Какие-то все сумасшедшие. Используют рисковые заклинания, а потом расплачиваются за это, — фыркнул Сергей в бокал.

— О чем ты? И вообще что произошло? Я так и не поняла этого толком.

— Понимаешь, он подпитывал ее своей жизненной энергией. А не наоборот, как подумала ты, — неохотно ответил мужчина.

— Но зачем? — какая-то мысль смутно забрезжила передо мной.

— Ты правильно догадалась. Ваши с Лилей дары были связаны между собой, и они оба достались тебе. Поэтому ты сейчас так сильна, — с сочувствием он посмотрел на меня.

— Но как тогда она справилась с амулетом, если у нее не было магии? — озадаченно посмотрела на него.

— А вот это и меня удивляет, — развел он руки в стороны и задел бокалом шкаф, нежный звон поплыл по комнате.

— Странно, — хмыкнула я и замолчала, пытаясь понять, как же ей все-таки удалось использовать амулет. — Так что же произошло? Откуда тогда взрыв?

— Амулет, — коротко ответил Сергей. — Высвободилось огромное количество энергии. Но вот как это получилось не понятно.

— Возможно, ответ есть в ее дневнике?

— В дневнике? — переспросил он. — Не в этом ли?

Прямо передо мной в воздухе подвисла уже знакомая мне тетрадь.

— В этом. И как, там точно нет ответа?

— Я не стал его взламывать. Хитро замок устроен. Да и по праву он принадлежит тебе.

— Почему ты так решил? — удивилась я.

— Не знаю, мне так показалось, — пожал он плечами, подошел к столику и поставил на него бокал. Тетрадь поплыла прямо ко мне в руки, повинуясь причудливому жесту.

Схватила этот набор бумаги и впилась в него взглядом. Что же такое в тебе скрывается, дневник? Почему Лиля так настаивала на том, чтобы я тебя прочитала? Скоро это узнаю. Попыталась открыть тетрадь, но у меня не получилось. Было такое впечатление, что листы слиплись и если применить силу, то они порвутся. Хм. Так это имел в виду Сергей, когда говорил о том, что не стал тетрадь взламывать. Опять магия! Блин. И как же тетрадь открыть?

Пригодились, в который уже раз, навыки оценщицы. Потребовалось время, но суть заклинания я смогла уловить. А значит, смогла и открыть дневник. Дрожащими руками перевернула первую страницу, на которой крупными буквами было написано: «Мой Дневник».

— Может, отложим чтение дневника на другое время? — попытался скрыть жадный взгляд, адресованный тетради, Сергей. — И ты, наконец, расскажешь, чем я обязан твоему визиту?

— О сути визита потом. Если ты не против, сначала все-таки дневник. Мое предчувствие вопит, что он очень важен. — Упрямо ответила я. — Кстати, можешь присоединиться к прочтению. Для тебя, как для Главы Конгломерата, там может оказаться что-нибудь интересное.

— Разрешишь? — быстрым шагом он подошел ко мне.

— Почему бы и нет? — ответила я.

Он пристроился на подлокотнике и приготовился читать из-за моего призрачного плеча, которое, впрочем, сегодня выглядело более реально, чем несколькими днями ранее. Кое-чему, пока летала на свободе, я научилась, и кое-что о себе поняла. Вот и пользуюсь своими умениями теперь на всю катушку, в меру, пока еще небольших знаний.

Через пару часов проведенных в непрерывно и увлекательном чтении, мы с Сергеем пришли в себя:

— Вот оно как, — задумчиво протянул он. — Я догадывался об этом… А теперь есть и доказательства.

— Грустно, — закрыла я тетрадь.

— Все это перекликается с тем заданием, которое я собирался попросить тебя выполнить.

— Да? — рассеянно спросила я.

— Понимаешь, эти люди…, - замялся Сергей.

— Какие люди? — очнулась от своих размышлений.

— Те, которые забрали амулет. Они очень опасны. Очень. И самое главное, о таких как они, я никогда не слышал. И они чужие. Чужие нашему миру, — пока мужчина говорил, в моей памяти всплывали странные имена этих личностей, да они явно были не земными.

— Ты хочешь сказать, они не с Земли?

— Да! Они чужие. Я просто чувствую это, — устало прикрыл глаза Глава Конгломерата.

— Другой мир, — недоверчиво сказала я. — И амулет тоже оттуда? Так?

— Не удивлюсь, если так, — Сергей протянул руку к бокалу со своим пойлом.

— Так что ты хотел от меня? — повернула голову, всматриваясь в мужественный профиль, хорош гад.

— Понимаешь, у нас сейчас большие проблемы. И есть догадки, что корень этих проблем напрямую связан с этими пришельцами и их миром, — отхлебнул он из бокала и сжал губы.

— Какие проблемы и, причем здесь я? — ох не нравится мне все это.

— Эпидемия, — коротко бросил он. — Пока есть предварительные данные, но они не утешительны. Болезнь касается только тех, кто владеет магией. Подтачивает постепенно. Быстрее протекает в том случае, если иммунитет человека ослаблен обычными земными болячками. Мы можем только догадываться о том, откуда она взялась. Но время ее первого проявления, очень близко к тому моменту, когда эти люди появились в Медцентре. Там и зафиксирована первая вспышка. Твой муж, также подпал под удар. Не знаю, к чему приведет это все, но то, что магические способности у всех болеющих постепенно сходят к нулю пугает. И нам надо что-то делать. И как-то искать причину…

— Как-то все это невнятно. У вас нет уверенности, что эти люди причастны к эпидемии. Да и чем я помочь могу?

— Есть теория, что Тени не просто исчезли, — неопределенно дернул он плечом. — А разлетелись по другим мирам.

— Что ты имеешь в виду? — не сразу поняла я смысл им сказанного.

— Я думаю, Тени умеют путешествовать между мирами, — просто ответил мужчина.

— Ты предлагаешь мне попутешествовать по мирам в поисках этих нарушителей спокойствия? — недобро прищурилась я.

— У нас есть наводка, — бережно коснулся он тетради в моих руках. — В дневнике точно указано место, где Лиля нашла амулет. И парк, и эту аллейку я знаю хорошо. Сам не раз там гулял. Стоит проверить, нам с тобой. Вполне возможно, оттуда можно будет сделать переход в нужный нам мир.

— Ты веришь в эту чушь про множественность миров? — грустно улыбнулась я.

— Мугрим и Дарогл…, - задумчиво посмотрел Сергей на меня. — Считаешь, эти имена могли дать людям на Земле? Да и их возможности много превосходят все то, что мне известно. Я не хвастаюсь. Но далеко не каждый маг смог бы заставить меня быть просто наблюдателем тех событий, которые произошли на Игре. А они сумели. И не только со мной справились, но с целой сворой Темных, с приспешниками Славки, с нами Светлыми магами. И их было всего четверо. И эта четверка — это нечто запредельное, выходящее за рамки моих знаний.

— Может они родом из какого-нибудь Африканского племени «Тумба-юмба»? — сострила я. — Или из каких-нибудь дебрей Амазонки?

— Мертвенный цвет кожи и запах смерти. Ты веришь в эту чушь про зомби? — передразнил Глава Конгломерата меня.

— Не тебе сомневаться в том, что в этом мире много чего и не снилось нашим мудрецам, — фыркнула я.

— Я верю своей интуиции, и она мне говорит, что они не из нашего мира, и то, что осмотреть парк не помешало бы, — пропустил он мимо ушей мою насмешливую интонацию.

— У меня есть встречная просьба, — больше не стала пререкаться с ним, а решила перейти к сути своего визита. — Моя мать очень больна. Ей нужна квалифицированная помощь. Правда, не уверена, что теперь маги смогут ей помочь. Если среди магов эпидемия…., - запнулась, потому что только сейчас до меня дошла одна мысль, и я тихо спросила. — Ты тоже болеешь?

— Все маги, которые присутствовали на Игре, болеют, — горько ответил мужчина.

— Блин, — растерянно произнесла я. — Извини, и тут еще и я со своими просьбами.

— Твоей матери мы поможем, — руки у него задрожали, и он чуть не выронил бокал, я же попыталась сделать вид, что не заметила его минутной слабости. — Уж это, надеюсь, мы успеем сделать, прежде чем маги как вид исчезнут с Земли.

— Все настолько серьезно? — могла бы и не спрашивать, это видно и невооруженным глазом, если, конечно, судить по сидящему рядом магу. Только такая эгоистка как я, не могла сразу заметить его бледности и усталого вида.

— Прорвемся, — неопределенно ответил он. — Ты поможешь нам?

— Помогу. Но что может необученная магичка против таких серьезных противников, как те неизвестные постоянные в этом нерешенном уравнении.

— Ты об этих людях? — спросил мужчина меня.

— О них родимых, — поднялась я с кресла. — В парк?

— Прямо сейчас? — удивился Сергей.

— А что тянуть? У болеющих, ведь мало времени. Верно?

— Тогда сейчас, я немного отдохну, — сполз он в кресло и замолк.

В обмороке что ли? Обеспокоенная его неподвижностью, я приблизилась к магу.

— С тобой все в порядке?

Он смотрел перед собой бессмысленным взглядом и не сразу смог сфокусировать внимание на мне.

— Сейчас.

— Хм. Так это болезнь, или ты просто много выпил? — потянула я носом, и только сейчас почувствовала, как сильно от него пахнет алкоголем. — Ладно, отложим до утра поход в парк. А я пока кое-что в дневнике перечитаю. Думаю, ты будешь не против, если я перекантуюсь до утра у тебя. Или попугать народ своим призрачным видом? Пошататься по улицам…

Но я предпочла расположиться с удобствами на мягком диване. Сергей быстро провалился в сон. Нет, это явно что-то нездоровое. Ведь разговаривал нормально, и никак нельзя было сказать, что он пьян. А тут раз, и вырубился. Ладно, оставим мага в покое. И мысли о неподвижной маме, возле кровати которой, просидела весь день.

Заветную тетрадку открыла бережно и, пролистнув несколько страниц, стала перечитывать уже знакомые строки. Во всем написанном сквозило такое жуткое одиночество. Бедная, Лилька. Не удивительно, что она стала агрессивной. Это был ее метод защиты от мира, который к ней добр не был.

Пропустила места, которые касались ее брата и взаимоотношений с ним. Зараза. Ей ведь было всего восемь. А он уже тогда начал к ней приставать. Какой же гад! И какая же я дура! Ага. Вот оно. Самое интересное.

«…сегодня я убежала из дому. Ох, дневник, как же я боюсь братика. Он так странно смотрит на меня последнее время. Лишь бы его забрали в армию. И побыстрее бы. Но я хочу рассказать тебе не о том. Знаешь, дневник, сегодня, когда я сидела на скамейке в парке, со мной произошло чудо. Я заметила блеск в траве. Мне стало интересно. И я пошла туда, где блестело. Это оказался очень красивый кулон на золотой цепочке. Розовый, он был такой… удивительный. Когда взяла его в руки, вокруг разлился розовый свет и я услышала голос, который произнес незнакомое слово. И так странно, я это слово запомнила. Не знаю почему, но запомнила. Написать я его все равно не смогу. И пусть это будет тайна. А потом пришел Славик. Как он меня нашел? Он всегда меня находит, как бы далеко я не убегала. Он увидел кулон и отобрал его у меня. Я плакала и просила вернуть кулон. А он не захотел. И сказал, что эта игрушка не для маленьких девочек. А знаешь, какой это парк? Это который на К-й улице. Там еще есть дорожка, которая проходит через весь парк. Там я и пыталась спрятаться от братика…

Бедная, Лиля. Именно благодаря ее находке в этом мире появились амулеты, в которых смогли прятать разрушительные заклинания. И Славик принял непосредственное участие в их распространении. Ведь есть в дневнике Лили прямые указания на то, что пару лет он с этим амулетом не расставался, все пытался что-то с ним сделать. Видимо, хотел разгадать секрет камня. И разгадал ведь. Думаю, что он тот самый сын хорошей подруги Марины Александровны, который помог ей завязнуть в этом жутком бизнесе. Да. Молодой да ранний был мальчик. В юном семнадцатилетнем возрасте иметь такие связи в преступном мире, чтобы организовать поставки сначала травки, потом камней. Правда, камни, это было уже позже. Но все равно. Гений интриг и подлостей. Сразу вспомнились, все сцены из нашего с ним нереального общения. Остап Бендер отдыхает. А я. Какая же я дура! Так обмануться в человеке!

Полночи для меня прошли в метаниях между мыслями о том, что стоит ли мне ввязываться в предлагаемую Сергеем авантюру и о том, что было нами прочитано в дневнике Лильки. Там было много об обучении ее Славиком. Полезная для меня информация, потому что Лиля, на удивление, довольно точно описывала все обряды и заклинания. Хорошее пособие для меня получится. Правда, так же точно, она описывала все сцены соблазнения и сам свой сексуальный опыт, которому была обязана сначала одному Славке, а потом и куче своих единоразовых знакомых. Да уж. И здесь есть чему поучиться. Только вот для чего? Вряд ли мне теперь доступны плотские удовольствия. Сейчас, я что-то вроде бесполого существа. Не мужчина и не женщина. Некто. Точнее нечто странное. Когда же я свыкнусь с этим положением вещей?

Внезапно, мне пришла в голову интересная идея. А зачем мне сопровождающее лицо? Я могу и сама все разведать, и сделаю это намного быстрее, чем с балластом в лице Главы Конгломерата. Так чего тогда жду? Поднялась с дивана, сделала круг по комнате, поколебалась еще немного и, приняв невидимую форму, кинула напоследок взгляд на лицо спящего Сергея.

Вот скажите мне, куда суюсь? Оно мне надо? С утра вдвоем сходим поглядим… Нет! Оборвала я саму себя. Все равно ночь тянется бесконечно, особенно для того, кому сон не нужен. Да и гляну только одним глазком. А потом можно будет вернуться, рассказать что нашла, выслушать советы от нашего наимудрейшего, понять все его настоящие планы относительно того, зачем ему понадобилась моя помощь и чего он хочет добиться, а там и окончательно решить, буду участвовать или нет. До сих пор при одном воспоминании о последнем участие в его афере дрожь до костей пробирает… Хм. Ну да, ну да… С дрожью и костями я лишку, конечно, хватила. Но то, что общение с этой, лежащей в кровати, темной личностью приводит к одним неприятностям, убедиться уже успела.

Не раздумывая больше, собралась с духом, поковырялась в памяти сверив свое знание города с указанием в Лилькином дневнике… и остановилась на одном месте, тупо пялясь в стенку. Надо же. Сразу и не сообразила. Тормоз я, самый настоящий тормоз. Это же тот парк, в котором мы с Мишей… э… уточек кормили. Ну и не только уточками занимались. Сцена того поцелуя ожила в памяти, окунув меня на время в прошлое и заставив снова сожалеть, что теперь не умею плакать. Ох, Миша, Миша! Жаль, что тебя уже нет.

Путь до места назначения преодолела за какие-то полминуты, тем более знала куда направляюсь. Да и то, что летаю я сейчас обожравшись энергией и практически ее не трачу (не куда, знаете ли), сыграло свою роль в моем быстром прибытии в парк. А теперь медленно-медленно мне предстояло просмотреть самую длинную аллею в этом парке.

Первый метр, который я рассматривала, чуть ли ни в микроскоп, ничего мне не дал. И второй тоже. И третий. Стоп. Так не пойдет. Надо мыслить логически. Она писала о том, что сидела на какой-то скамейке. Но, блин, тут скамеек как собак нерезаных. И… так, есть еще несостыковка в показаниях свидетеля, то бишь Лили. Тьфу. Совсем с ума схожу. Вряд ли она стала бы прятаться в аллее, где ходят толпы народу и испуганный ребенок был бы на виду. Хотя, не надо забывать, что, будучи еще дитем тогда, она могла и не подумать о том, что эта дорожка не слишком подходящее место для игры в прятки, очень уж хорошо просматривается в обе стороны. Но, ведь это был не первый ее побег. И дети, иногда прячутся намного лучше взрослых. Так что, не стоит скидывать со счетов то, что это не обязательно была самая длинная аллея.

Пролетела вдоль дорожки в один конец, и разочарованно вздохнула. Боковых ответвлений, укромных и не очень, я даже сбилась считать. И как прикажете этот приличный участок осматривать? Да и после стольких лет, кто знает, осталось ли тут хоть что-то указывающее на амулет. И как это связано с моим путешествием между мирами? Повелась на непонятные намеки пьяного вдрызг мага и теперь буду тут как дура, каждую травинку рассматривать? Хорошо хоть в темноте вижу, и на темное время суток не придется прерываться. Хм. И когда я завершу сей процесс? Уж точно не в ближайшие дни.

Нет. Ну, точно дура! А зачем мне просматривать каждую травинку? У меня же есть магическое зрение. И аномалию, если она находится в парке, я сразу же обнаружу. Еще бы знать, как эта аномалия может выглядеть. И скорее всего, Сергей именно при помощи магии и собирался искать. Говорю же, дура!

Переключилась на иной способ видеть и снова медленно пролетела вдоль аллеи. Ничего! Ну, вот ничего, и хоть ты тресни! Так. Мыслим логически. Не удержалась и хихикнула, потому что после этого призыва мысли все как одна куда-то подевались. Во-первых, я не знаю, как может выглядеть эта аномалия, но вроде ничего подозрительного пока не заметила. Во-вторых, а что если Славка тоже возвращался сюда и осматривал парк. Хотя, что дает мне это соображение, совсем не понятно… В-третьих…э… и что же в третьих?

Я отвлеклась от размышлений и вперила задумчивый взор в одну, не замеченную мною сразу тропинку. Интересно. А скамейки там есть? Влекомая интуицией свернула в этот темный боковой ход, в котором, уверена, даже днем не слишком светло. А уж ночью, не будь у меня способности видеть в темноте, тем более ничего бы не разглядела. А так, уже пролетев только первые метры, поняла, это, кажется то, что и искала. Но вот хоть убей, никаких магических неправильностей не вижу. Хотя с какой стати это должна быть неправильность? Вот и скамейка, одна единственная в этом интимном уголке. И что же нужно искать? Осмотрелась, ничего интересного не увидела. Кажется, мне предстоит, то самое обшаривание травинок, которого я так боялась. Правда, если мое магическое зрение не обманывает, то вполне возможно без него удастся обойтись… Что-то розовое сверкнуло вооон там… Ну-ка… ну-ка…

Осторожно наклонилась над тем местом, где мне почудился розоватый блеск. Но ничего больше не увидела. Неужели померещилось? Безотчетно протянула руку и коснулась травы, поворошила…

— Дура! Какаааая же, я дууууурааа! — просипела, когда увидела, как мою руку втягивает в невесть откуда взявшуюся воронку.

Очень скоро, розовое сияние, которое озарило этот темный уголок парка, погасло. Тишина, и торопливые шаги очень припозднившегося прохожего, на миг разбавившие ее, вот и все, что могло показаться любопытным в этом время и в этом месте, любому досужему наблюдателю. Правда только тому, кто любит зловещие пейзажи.

Незаметно наступило утро. Проснулись птицы, откуда ни возьмись появились любопытные собаки, весело трусящие рядом с хозяевами. И никто из них, даже подумать не мог, что та суматоха, которая поднимется чуть позже, связана с привидением. Самым обычным приведением. Нет, не совсем обычным, по правде сказать. А очень даже особенным. Но все это будет позже. И суматоха, и сонный злой Сергей, и маги, ищущие ту же аномалию, что и Галина, и многое, многое другое. А пока, пока утро безмятежно звенело голосами просыпающихся машин, трамваев, троллейбусов и людей, которые торопились по своим очень важным делам, и даже не думали о том, что по соседству с ними, случилось самое таинственное и загадочное исчезновение века. Нет, опять вру. Не такое оно уж и загадочное. Точнее, со временем все разъяснится, но только не в этой книге. В этой книге, для этих объяснений, уже места не осталось.

Оглавление

Часть первая . Право на смерть

  Глава 1 . В которой действующие лица еще не известны, но событий даже больше чем требуется

  Глава 2 . День варенья день «веселый»!

  Глава 3 . Семейные узы

  Глава 4 . Романтический ужин не при свечах

  Глава 5 . Новые действующие лица и пара приятных сюрпризов

  Глава 6 . Горькие уроки

  Глава 7 . Что такое неприятности

  Глава 8 . Пинок в новую жизнь

  Глава 9 . Неприятности продолжаются

  Глава 10 . Приоткрывая завесу тайн

  Глава 11 . Приговор

  Глава 12 . Право на смерть

Часть вторая . Право на жизнь

  Глава 1 . Игры сильных мира сего

  Глава 2 . Опять интриги

  Глава 3 . Раздвоение личности. С чем его едят

  Глава 4 . Затишье перед бурей

  Глава 5 . Первые тревожные вестники

  Глава 6 . Дневник

  Глава 7 . А вот теперь о настоящих неприятностях

  Глава 8 . Вся наша жизнь игра

  Эпилог

Реклама на сайте