«Улей»

Олег Валерьевич Лукьянов Улей

Часть 1. Кровавый закат

Глава 1. Дьявол

Ночью город преображается. Нет, не становится ни лучше ни хуже, просто оказывается другим…

Наверно найдутся люди готовые оспорить это утверждение. Мол, он становится лучше, потому что освещается тысячей неоновых огней, народу и машин на улицах почти нет, а значит, прохладный воздух будоражит даже дальние закоулки душ суетливых днем горожан.

А может, найдутся такие, что расскажут о ночном городе как о вотчине грабителей и бомжей, и вообще как в темноте можно рассматривать неподражаемый архитектурный стиль и облик зданий?

Пускай говорят что хотят. Мне нет никакого дела до них, как впрочем, и до самого бетонного муравейника. Сейчас я иду по тротуарам, перехожу бесчисленные перекрестки, а золотые огни светофоров подмигивают со всех сторон разом. Метро закрылось больше часа назад, денег на попутку нету, так что топать домой придется еще долго…

Проклятье не рассчитал со временем, а ведь выпил с друзьями в баре совсем немного, но почему-то сильно захмелел и… вредный дядя закрыл двери метрополитена перед самым носом.

В такие моменты, когда разум незанят повседневной рутиной, наверно не только я начинаю лезть в дебри философии. Думаю о чем угодно, о городе, о людях, о Луне, Марсе и даже Боге, но только недавно поймал себя на том, что старательно гоню подальше главную мысль: зачем я? Мысль только кажется простецкой и нелепой, но лишь до того момента пока не начинаешь в нее вдумываться. Тогда она становится другой: злой, страшной, хищной. Она и только она может унести тебя за ту черту отчаяния когда задумавшийся над ней, ты вдруг понимаешь всю ее жуть и решаешь свести счеты с тем, в чем отсутствует всякий смысл… С жизнью.

Очередной перекресток вывел к небольшому огороженному кованым забором садику. Тусклый фонарь освещает парковую скамейку с рассевшимся на ней со скрещенными на груди руками седым человеком. Выглядит лет под пятьдесят вид очень серьезен и если бы в нем не чувствовалось равнодушие и даже презрение к окружающему миру я бы прошел мимо… Но пьяный угар заставил изменить направление. Войдя через кованую арку в сад, я приблизился к мужчине. Нет, не выглядит старым, лишь волосы седы… но ближе к серому пеплу чем режущему глаза снегу.

Он не повернул в мою сторону головы и вообще ничем не выдал, что видит человека попытавшегося просить разрешения сесть рядом. Странный, веет льдом. Надо бы развернуться и идти, но алкоголь перекрыл тревогу во вдруг затрепетавшей душе.

— Добрая ночь, не правда ли? — спросил я, не вполне осознавая происходящее.

— Во все времена люди считали что ночь зла и опасна… — тихо проговорил он даже не скосив в мою сторону глаз. — Куда катится человечество, забывающее наставления предков?

— Хм, интересный вопрос, — произнес я озадаченный, — но к чему он?

— Ты прав, ни к чему… — протянул странный мужчина.

Он, наконец, повернул лицо, внимательно меня оглядел и опять уставился вникуда. Начинающий стареть мужчина выглядит довольно плотным, но не видно жировых отложений, а судя по осанке и размаху плеч, бывший военный или тяжелоатлет.

— Что вы здесь делайте в столь поздний час? — спросил я, чтобы сбить повисшую паузу.

Он криво улыбнулся:

— Полагаю то же что и ты. Изучаю этот могильник.

— Могильник?!

— Этот город — жемчужина России и один из красивейших городов мира. Сюда рвутся туристы в надежде открыть для себя новые ощущения и чувства. Но хоть кто-нибудь из них почувствовал, что этот город многовековой могильник?

— Ааа, вот ты о чем. Ой, простите, что перешел на ты. Я вас понял, тут вправду погибли десятки тысяч людей. Сначала при осушении болот, строительстве, а потом в блокаде, тогда только от голода умели более полумиллиона…

Он скривился, но глаза остались равнодушны:

— Задолго до того, как царь Петр запланировал постройку города, на этом месте уже погибли миллионы людей. Здесь была последняя битва…

— Чего?

— Ничего, мысли вслух, — сказал он звучно, но с той же толикой великого равнодушия, которая ощущалась во всей его фигуре. — Лучше расскажи, что гложет тебя.

— Что? Я не совсем понял…

— Ну я же вижу, что твоя душа находиться в объятиях пустоты. Как бы ты не скрывал, мне все равно это видно…. Так в чем же причина?

— Скажи отец, — решился спросить я, поколебавшись лишь несколько секунд, — вот ты прожил вдвое больше моего, но ты знаешь зачем ты жил?

Видя непонимание в лице негаданного собеседника, я продолжил быстрее:

— Ты родился, учился, вырос, похоронил родителей, создал семью, растил сыновей, скоро настанет их очередь хоронить тебя. Но скажи, ты понял зачем? Зачем жил ты и зачем живут они? Неужели только для того чтобы их похоронили твои внуки?

— На свете мало людей которые задаются столь пустым вопросом, но еще меньше которые смогут на него ответить. Я сам не принадлежу к числу ни тех и ни других. Могу лишь посоветовать тебе зайти в клуб, познакомится с девушкой… Или если на это не отваживаешься, то заработай на хорошую машину, и девушки сами тебя найдут…

— Машины? Девушки?… — задумчиво переспросил я. — Мне это ненужно. Вправду: зачем мне эти пустышки с пудом штукатурки на лице? И для чего мне притворяться или даже быть обеспеченным и престижным? Меня не прельщает зависть людей, куча кружащих надо мной женщин, и свалки денег в банке. Это замкнутый круг, ширма за которой ничего нет. Лишь один из поводов не думать о смысле…

— Ну тогда вложи смысл жизни в своих детей, или на худой конец на благо цивилизации, корми нищих, спасай природу…

— Милая жена скоро застервенеет, нежные черты лица одрябнут, а дети… Зачем дети? Чтобы мучались, так же как и я, не понимая в чем смысл всего этого? Предлагаешь спасать людей? Это еще хуже. Зачем их спасать если они сами выбирают свой путь и каждый из них, каким бы хорошим не был, приносят в мир столько зла… Нет, это порочный круг…

Край сознания не затронутый парами алкоголя осознавал всю бессмысленность этого разговора, но так хотелось верить, что этот повидавший век незнакомец сможет ответить…

— Твою душу изъела пустота. Чтобы не мучится, лучше, покончи с собой сейчас. Иначе станешь наркоманом или сопьешься.

Я засмеялся так дико, что темная куча у металлического забора зашевелилась, и до нас донеслось ворчание пьяного бомжа.

— Нет что ты, — утирая выступившие слезы, проговорил я. — Самоубийцы это те слабаки, что не выдерживают тяжести мира. Я не такой. Я слишком сильный чтобы сломаться, и слишком гордый, чтобы влачить полубессознательное существование вроде того бомжа.

Собеседник, так и не расцепив на груди руки, отвернулся. Наверно я ему противен, а может умудрился его зацепить. Молчание затягивалось, а он все смотрел в противоположную от меня сторону.

Я встал и намереваясь попрощаться открыл рот, но он меня опередил:

— Ну что ж. Я дам тебе возможность найти ответ на этот вопрос. Я дам тебе возможность менять мир. Я дам тебе власть над людьми.

Я смотрел на шутника ошалело: равнодушное лицо не изменилось… Только…

В голове разорвалась граната, по затылку ударили чем-то тяжелым. Не в силах закрыть веки, я наблюдал как мучительно долго к лицу приближается кирпичная мостовая. Сознание, словно сопротивляясь неизбежному, меркло медленно…

— Неужели это конец? — еще смог подумать я.

Кто-то тыкал палкой в бок. Я с неохотой разлепил глаза, и тут же вспомнил ночной кошмар.

— Эй ты, вставай, — сказал тот, в чьих руках была дубинка.

— Че у тебя Кулагин?

— Это не бомж просто какой-то перебравший удод, вчера не дошел до дому.

— Оставь его, поехали.

Я присел на холодный булыжник, чтобы увидеть как милиционер захлопывает дверь УАЗика и древняя машина с грубым ворчанием трогается с места. За зарешеченным стеклом на секунду показалось грязное лицо бомжа.

Аккуратно ощупал затылок. Слава богу, липкого ничего нет, и даже не болит. Проклятье чем меня ударили? В кармане, как ни странно в сохранности лежит кошелек, нетронутой была последняя сотня и даже мобильный телефон. Чертов псих, а показался нормальным мужиком…

Так утро, метро уже наверно открыто, отряхнуться и пойти к нему.

— Эй ты, деньги есть?

Голос, раздавшийся из-за спины, заставил онемевшее за ночь тело вздрогнуть и резко повернуться. Трое двадцатилетних парней в кожаных куртках и в ботинках до колен, взяли меня в полукольцо.

— Слышь старичок, гони деньги. И давай по хорошему.

— У меня нету… — выдавил я.

— Дрон обыщи его.

Парень по кличке Дрон, с грязными волосами до плеч, подошел ко мне вплотную и принялся охлопывать карманы.

— А это что? Кошелек? Слон смотри тут сотка.

— Ах ты гнида, а говорил денег нет!

— А сто рублей разве деньги? — спросил я только чтобы потянуть время.

Трое на одного. Шансов нет — просто затопчут тяжелыми ботинками.

"Слон" — вожак этих отморозков, угрожающе придвинулся, грозно заглянул мне в лицо. Его авторитет укрепится, если он сейчас спровоцированный «козлом», даст мне в лицо.

В груди зреет что-то непонятное. Не страх, ни ненависть, а словно все мои чувства собираются в ком и… И это самопроизвольно вырвалось из груди прямо в парня намеривавшегося со мной разобраться. Зрачки Слона расширились, он неуверенно потряс головой.

— Простите… — сказал он. — Дрон верни его кошелек и деньги.

— Что?! Почему?

— Я сказал верни! Ты че не понимаешь, это повелитель!

Два его друга переглянулись, один спросил насмешливо:

— Слон ты че спятил? По утрам тебе пиво больше не наливаем.

— А ну верни кошелек, — грозно рыкнул он. — Дрон быстро сказал!

Дрон побледнел так, что грязь на лице выступила так же отчетливо как чернильная клякса на белой простыне.

— Ну… ну ладно. На держи козел, — обратился он ко мне протягивая кошелек.

Я взял его на автомате положил в карман и с интересом наблюдал за «спятившим» Слоном.

— Извинись перед ним быстро.

— Ты чего Слон?

— Быстро сказал!

— Слышь приятель… извини.

— Ты его прощаешь? — спросил у меня подозрительный Слон.

Я кивнул.

— Мы можем идти, или нужны?

— Идите…

— Хорошо повелитель, зови если понадоблюсь.

Он развернулся и провожаемый ошарашенными друзьями зашагал прочь.

А я еще долго смотрел им вслед удивляясь количеству придурков в этом несчастном мире.

Оказывается, было не так уж и рано. В подземном поезде хоть и не забитым разъезжающимся на работу народом, все же не было сидячих мест. Встав у дверей, стал бороться с подступающим головокружением.

Наверно все дело в пиве что вчера выпил, наверняка оно было разбодяжено спиртом… Да еще этот вагон, на который слесари-ремонтники давно начихали, скрежетал, стучал, отклонялся от вертикальной оси на не допустимые по всем тех нормам углы. Приходилось держаться крепче, и все равно чувство такое, что сейчас упаду на этот грязный пол.

Чтобы отвлечься стал прокручивать в голове события получасовой давности. Эти трое в кожанках просто чудики. Отняли кошелек потом вернули и извинились. Как этот «Слон» меня назвал… повелителем? Смешно…

Свежие воспоминания неожиданно обрели объем, запах и звуки. Слон — спятивший лидер банды, стоит в окружении приятелей в конце вагона метро…

Я оглянулся: чувство будто я раздвоен нахлынуло тошнотворной волной. Нет. В этом вагоне Слона нет. Но я вижу что он в вагоне метро… Постепенно, поддавшись новому ощущению стал разбирать голоса, людей вокруг, покачивание вагона, разговор… О себе самом я уже не вспоминал.

— Все таки не пойму зачем ты вернул ему кошелек? — спросили рядом.

— Дрон уймись, — ответил Слон… или я. — Я же сказал он повелитель.

Дрон демонстративно отвернулся, засаленные волосы рассказали о хозяине лучше всяких слов. Наверное, молчаливый третий уже мысленно махнул на Слона рукой, потому что несмотря на то что Дрон отчаянно нуждался в поддержке "для наезда", лишь удостоил косым взглядом. Нет, они не смогут понять кто такой повелитель, что толку им объяснять?

Молчание повисло сначала обычной туманной завесой, но чем больше часы отмеряли время, тем гуще становился этот туман. Скоро он перерос в матерчатую завесу и Слон почувствовал, что если ничего не предпринять — потеряет уважение друзей, да и лишится того, что называл своей бандой.

Пока он обдумывал, как замять эту историю с повелителем, в вагон вошла группа скинхедов. То что это скинхеды безошибочное доселе чутье Слона уловило мгновенно. Шесть здоровых парней и одна подтянутая девушка, все бритоголовые. У некоторых на руках видны наколки…

— Черт, — рядом в сердцах воскликнул Дрон.

Была надежда что все обойдется, но когда скины достали и натянули на лица черные вязаные шапки с дырками для глаз… Стало понятно что это была плановая «зачистка». Черт, почему именно сейчас, и именно в этом вагоне?!

— Мы дети и спасители Руси! — на весь вагон возвестил их лидер. — Всем оставаться на своих местах, вам Русичам ничего не грозит. А вот всякой черной твари, мы объясним, что значит губить Россию!

С этими словами люди в масках медленно, но целенаправленно шли между замершими в шоке и страхе рядами сидящих людей. Когда они всматривались в лица, даже здоровые мужики отворачивались и опускали глаза, словно не были уверены в своей принадлежности к чистокровным славянам.

— Интересно, почему они натянули маски только в вагоне? — тихо спросил Дрон.

— Заткнись дятел, — зашипел на него Слон. — Какая нафиг разница?!

Толпа скинхедов остановилась рядом с пытавшимся стать невидимым таджиком.

— Ну, чего тебе дома не сиделось? — сочувствующе спросил у него лидер. — Все заработать хотел да? А ты подумал о тех русских, которые из-за тебя не могут заработать на хлеб а? Ладно, подумаешь об этом в больнице…

Удар пудовым кулаком в лицо, запрокинул голову тщедушного темнокожего человека. Кровь из сломанного носа брызнула в стороны и сидящие рядом с таджиком обыватели, поспешили встать и отойти подальше.

А скины принялись за дело так как их учили: основательно и беспощадно. Окружив таджика со всех сторон, шестеро перекачанных парней, избивали его до полусмерти. Лидер уцепившись руками за перекладину тяжелыми ботинками пытался утопить выступающие части на лице таджика в том сплошном красном месиве которое образовалось за несколько секунд.

Хруст переносицы и ребер не мог заглушить даже шум движущегося вагона.

— Да что вы звери делаете? — закричал с места старик с тростью и орденами на стареньком пиджаке. — Разве я для того воевал с фашистами чтобы, такие как вы…

— Закрой рот дед, — прошипела, склонившись над ним, девушка в маске. — Закройся, если не хочешь чтобы с тобой было так же как с этим чернозадым.

Дед замолчал, видно что даже в старости человек боится смерти, а может он подумал о внуках которые ни за что не будут навещать его в больнице… Женщины в вагоне тихо, чтоб не сильно выделяться, роптали, а мужчины отворачивались со смешенными чувствами стыда и страха. То чему учили их родители и они сами своих детей, тихо верещало что нужно вмешаться, остановить… Но неумолимый страх твердил громче: сиди и не высовывайся. Логика милосердно маскирует чувство страха, подсказывает что это не твои проблемы, верно то что гастрайбайтеры мешают людям жить, и вообще от того что ты вмешаешься лучше никому не будет, а жена дома разрыдается узнав что ты оказался в реанимации…

Скины наконец удовлетворились проделанной работой, оставляя за собой кровавые следы от ботинок прошли к ближайшей двери. Скоро остановка и они сняв маски разойдутся и поедут в институт или на работу…

Один из них обернувшись, заметил трех жавшихся в угол вагона парней в кожаных куртках, приметных ботинках и футболках с изображением черепов вперемешку с призраками.

— Смотрите кто у нас тут, — воскликнул он обращаясь к друзьям.

— Да это же панки, — радостно вторил ему лидер.

— Ну что ребята вы попали.

— Ребята, — жалко проблеял Слон сглатывая слюну в пересохшем горле. — Но мы ведь русские!

— Вы позор России, вы выкормыши Янковой культуры! Да вас загасить мало!

— Не надо… — успел сказать Слон, прежде чем был сбит на пол. — Повелитель помоги мне!

Я почувствовал какое-то устремленное в меня давление… Это ведь не я, меня тут вообще нет! Меня тут нет, и я не Слон, надо сделать шаг назад и весь это бред исчезнет. Надо…

Но паника через секунду исчезла, и я завороженный продолжил следить за развивающимися событиями.

Когда Слона сбили на пол и он закрыв голову руками от бесчисленных ударов тяжелых ботинок, начал вопить про какого-то повелителя, а Дрон получив по морде упал навзничь, молчаливый третий вытащил из кармана складной нож и нанес два удара в бок ближайшего скина.

Шестеро скинов прекратив избиение, неверяще уставились на завалившегося товарища и на кровь капающею с острия ножа панка.

— Он… он его убил, — ошеломлено произнес один из них.

— Кто еще хочет? — лениво спросил новоиспеченный убийца.

— Убейте его ребята! — заорал пришедший в себя лидер. — Смерть им!

Натренированная толпа рефлекторно исполнила приказ, разом бросилась на бедолагу с ножом. Но прежде чем он был под ними погребен, еще один из нападающих животом наткнулся на острую сталь.

— Помоги ему, — попросил я почти терявшему сознание от боли Слону.

— Да повелитель, будет сделано.

Он встал пошатываясь и воспользовавшись тем, что занятые втаптыванием в пол его товарища скины не обращали на него внимания, подобрал валяющийся на полу окровавленный нож. Прежде чем разъяренная толпа его заметила, в вагоне метро оказались еще два смертельно раненых человека.

Вырвав нож из руки Слона, лидер скинхедов, нанес удар как учили, по горлу противника. В последние секунды своей жизни Слон удерживая рукой рвущуюся наружу кровь молил повелителя о спасении…

Темнота залила его глаза, а вместе с ним в лик смерти взглянул и я. Вот ты какая…

Я встряхнул головой. Что это был за бред?! Яркий, сочный, красочный, но обычный бред. Я держусь за перекладину вагона, люди рядом читают книги и ищут что-то в меню мобильных телефонов. В общем, все как обычно, но что, черт возьми, это было?!

— Владимирская, следующая станция …, — донесся из динамика голос автомата.

Двери распахнулись, и я неспешным шагом вышел из чертова вагона. Неужели у меня начались галлюцинации? Так сильно вчера перебрал?

Из первого вагона выскочили и побежали несколько человек. Чем-то они показались мне знакомы…

— Внимание, — донесся из открытой двери хриплый голос машиниста, — поезд дальше не пойдет. Всем покинуть состав!

— Что за чушь? — недовольно переспрашивали выходящие люди. — Поезд дальше не идет?

Повинуясь внезапной догадке я шел вдоль платформы, заглядывая в окна каждого вагона. Добравшись до первого, заметил как бледные люди с выпученными глазами молча переминаются около него.

Я заглянул в окно, и едва не вывернулся наизнанку: в середине вагона лежит окровавленное тело в котором с трудом можно узнать приехавшего на заработки таджика, а в голове состава на красном от крови полу распростерлась свалка из семи человеческих тел. Четверо были в масках, а трое в кожаных куртках. В одном из них я узнал белого как мел Слона.

Открывшего дверь машиниста в синем пиджаке, вырвало на месте, а я… шатаясь как береза на ветру поплелся к выходу со станции. Добравшись по эскалатору на самый вверх, увидел, что милиция и охрана метрополитена среагировала только сейчас. Только сейчас собравшись вместе, втроем, они с решительными лицами встали на эскалатор ведущий вниз.

Дай Бог им здоровья, — почему-то подумалось мне.

Придя домой, едва сняв ботинки, бросился на кровать. Что, черт возьми, происходит?!

Я видел смерть того панка, видел события, которые, находясь в другой части поезда, видеть просто не мог. Со мной говорил один из участников массовой драки, называл меня «повелителем», а еще я сам с ним говорил! Я велел ему помочь другу. И из-за этого он кстати и умер.

— Черррттт… — сказал я вслух, — черт. Черт? Да точно черт!

Вся эта история началась вчера ночью, когда во время разговора с тем седым мужиком, меня словно кто саданул по голове. Что он тогда сказал?

Говорил что даст мне власть над людьми. Он даст возможность изменить мир… Тогда я подумал что он просто придурок, но сейчас…

Если допустить что у меня и вправду есть способность управлять людьми, то… то этот человек… то есть он не человек. А как минимум дьявол.

Неужели я заключил сделку с дьяволом?!

Глава 2 Повелитель

Я смотрел в потолок, наверное, полчаса. Шок от осознания произошедшего заморозил все мыслительные процессы, понимаю только что лежу как сомнамбула едва представляя где нахожусь.

Что со мной, ведь знаю нельзя паниковать и поддаваться чувствам. Надо понять в какую ситуацию попал, и что мне светит в ближайшем будущем.

Итак заново: я встретил незнакомца который "по моей просьбе" дал на словах власть над людьми. Единственное условие о котором я понимаю, было обещание с моей стороны найти ответ на мучающий меня вопрос. Если допустить что я действительно получил «способность», то этот человек был дьяволом. Ладно…

После этого меня ударили… Нет я просто потерял сознание. Наверное это объясняется тем, что мое тело не выдержало «силы» которую он в меня напичкал. Ладно, утром сразу после того как менты, забрав спящего бомжа, уехали, рядом объявилась тройка панков потребовавших с меня деньги… Вот тут начинается самое интересное. Во мне вскипел какой-то пузырь и проник в грудь этого Слона. После чего тот стал называть меня повелителем.

Дальше получилось так, что мы с ними попали в одну и ту же подземную электричку только в разные вагоны. А потом я подумав о Слоне, вдруг оказался в его теле… И кажется он это ощущал. Более того я точно приказал ему встать и помочь, что он и сделал…

Значит, все мои выводы сходятся. Дьявол дал мне власть над людьми. А как мне ей распоряжаться дело мое.

Но ведь я не предлагал ему забрать свою душу? И он не просил. Следовательно я получил силу практически задарма. И что с ней делать, известно: использую ее чтобы понять зачем все-таки живут люди. Ммм… надеюсь Бог не рассердится.

Стоп, не надо спешить. Возможно это просто совпадение… Просто неосознанно заметил через стекла пяти вагонов драку, а остальное додумал воспаленный разум.

Нет… Иначе бы я как все прочие выйдя из своего вагона, так и не узнал о убийстве. Для всех, на станции, исключая пассажиров первого вагона, утро осталось обычным, серым, непримечательным… Просто прошли не заметив скопление шокированных людей у вагона, прошли так же, как и тысячи людей проходящих и не видящих рядом совершаемых убийств…

Но это к делу не относится. Сейчас встает вопрос: что мне делать со всем этим?

Понять. Понять чем обладаю, и только потом делать дальнейшие выводы. Ну что же не будем тянуть резину, проверю на что способен за завтраком.

В кафе среднего пошиба в этот час народа немного. Несколько человек сидят за столиками в углу, у стойки протирающий и без того чистые стаканы бармен, и пару болтающих официанток. Я выбрал столик так, чтобы мой разговор с официанткой не услышал случайный свидетель.

Моя цель оказалась красивой официанткой: каштановые волосы, сиреневые глаза, выразительная фигура… Такая выразительная, что я на секунду забыл зачем я здесь.

Заказывая завтрак я одновременно попытался вспомнить встречу со Слоном. Несколько секунд и в груди вырос мячик и еще секунда — он внутри, широко распахнувшей небесные глаза, девушки.

— Желаете что-нибудь еще мой повелитель? — сразу спросил она заискивающе улыбаясь. Ровный ряд красивых зубов блеснул ослепительной белизной. И что такая девушка забыла на этой работе?

— Да… — ответил я после нескольких секунд колебаний. — Оплати мой счет.

— Разумеется повелитель. Все что угодно.

Допивая кофе краем глаза наблюдал за легкой походкой «обращенной» девушки. Распечатав чек, она на глазах изумленной подруги достала из кармана деньги и положив на поднос, подошла с ним к менеджеру.

Что же пора идти домой. А потом, на безопасном расстоянии, заставить ее снять блузку и станцевать на столе стриптиз… Да этого будет достаточно. Если она выполнит мой приказ — то это станет достаточным доказательством что моя власть над людьми абсолютна.

Когда-то я читал доклад одного советского профессора о гипнозе, и в нем помню любопытный и доказанный факт: гипноз действует на всех, но в различных пределах. Все зависит от стержня в самом человеке. Гипнотизер может заставить человека совершить какое-либо действие если оно не сильно противоречит его мировоззрению. Например воспитанного в страхе перед Господом, нельзя заставить убить другого человека, точно так же как нельзя заставить действительно честного украсть кошелек, или юную девушку поцеловать незнакомого человека…

Сейчас-то конечно девушку и заставлять не надо, но в те времена подобная установка гипнотизера была для подопытных немыслимой. Поцеловать незнакомца, все равно что спрыгнуть с пятого этажа. Все чего добивался гипнотизер в таких случаях — нервная истерика и лишение у подопытного чувств.

Если я не ошибаюсь в людях, девушка-официантка одна из тех кто не станет танцевать публичный стриптиз даже в наркотическом опьянении. А ведь тут еще задействованы такие факторы как рабочее место, коллеги, менеджеры. Да точно… Выполнение моего приказа будет означать сразу две вещи: моя способность не имеет никакого отношения к гипнозу и то что моя власть над этой женщиной абсолютна…

Зайдя домой и едва переодевшись я умылся холодной водой, мне нужна максимальная ясность ума…

Устроившись на кровати, я зажмурился, представил девушку с сиреневыми глазами… И почувствовал ее будто находился в ней или где-то совсем близко. Чужие запахи, чувства, мысли с каждой секундой становятся все ближе… и одновременно мое собственное тело будто расплывается превращаясь в бескрайний океан.

Очередное рабочее утро не отличалось от предыдущих, такое же сонливое, промозглое. А когда в кафе вошла еще одна миловидная пара, настроение испортилось окончательно. Принимая заказ у счастливых влюбленных, она внутренне поеживалась, прятала глаза от парня и скрывала даже от себя зависть к этой девушки. Ну почему ей так везет? Вроде в этой девушке нет ничего особенного…

Нежданно негаданно ближе к одиннадцати часам богиня удачи повернулась к ней лицом: новый клиент оказался повелителем. И о чудо, он выбрал именно ее! Теперь она знает зачем она ночами рыдала в подушку, зачем судьба была с ней так немилосердна. Все что она пережила, было ради этой встречи…

После ухода повелителя прошел почти час. Но впервые она была по настоящему счастлива. Она порхала между столиками, улыбалась радостным коллегам и приятно удивленным посетителям. А когда в кафе вошла новая пара, впервые за все время работы не уводила взгляд в сторону. Теперь все будет по другому…

— Привет, — произнес я где-то у нее в голове.

— Мой повелитель?

— Что вы сказали? — приподняв бровь спросила женщина листающая меню.

— Ничего простите, будите что-нибудь заказывать?

— Чуть попозже, — ответила посетительница.

— Хорошо

Отойдя от нее она заговорила уже мысленно:

— Повелитель я жду приказов.

— Отлично, раздевайся.

Уверившись что она выполняет приказ, я велел ей станцевать на ближайшем столике стриптиз. Легко вскочив на стол, под шокированные взгляды посетителей и коллег она принялась медленно и ритмично раздеваться. Двигалась так красиво и эротично, будто танцевала не перед незнакомцами на работе, а для жениха, под интимную музыку в спальне… Скинула кофточку, сняла и повертела лифчиком, а когда дело дошло до джинсов я приказал ей остановится и вышел из того состояния, которое можно назвать «контактом». Я больше не видел и не слышал ее, как и она меня…

Круто… Только не надо пугаться… Просто я уникальный человек, человек со сверхспособностями. Вот и все. Нужно все обмозговать и действовать по плану и дальше…

Первый пункт выполнен, эксперимент подтвердил все мои выводы, теперь осталось определиться с несколькими вопросами. Во-первых нужно понять чем мне придется расплачиваться за свои способности, а во-вторых что мне с ними делать?

Что от меня хотел дьявол и что я сам от него хотел? Ответ: ничего. Ну, разве что получить возможность узнать ответ на "вопрос". Если ответ и вправду существует, с помощью открывшихся способностей его непременно найду.

Ладно, а где и как его искать? Ну вот зачем существуют люди, кто может знать?

Пролежав на кровати полчаса признал что понятия не имел в какой области искать подобное, зато пришла в голову мысль что завладев миром будет легче начинать поиски. Когда я стану мировым правителем, мне откроются вершины всех гор, тех что не видны сейчас. Я объединю государства, покончу с неравенством и голодом, я остановлю разрушение планеты, войны, конфликты. Я укажу человечеству путь идя по которому он сможет вырваться из круга ада в котором сгорает сейчас.

Тогда наверняка, сидя на самой высокой из видимых вершин, я отвечу на свой вопрос или по крайней мере замечу вершину еще более великую. Я найду… У меня все получится!

Потолок над моей кроватью остался все таким же равнодушно-белым. Но это не имеет значение, равнодушие всего мира к моим поискам пройдет когда я найду ответ и поделюсь со всем человечеством. В таком же окружении из безразличия и равнодушия находились известные ученые и изобретатели… Но только до тех пор, пока они не заканчивали свои труды которые мир тут же называл гениальными… Вряд ли кто-либо поймет даже саму мою цель, но зато все оценят результат. А вы гении прошлого станете блеклым пятном на моем фоне когда я найду ответ на главный, вопрос человечества. Я узнаю для чего все мы топчем Землю!

Но об этом потом, а пока всего лишь нужно завладеть миром…

И еще интересно, дьявол за мной сейчас наблюдает? Я вдруг почувствовал тоску. Эх, невыносимо тяжелое чувство — знать, что за каждым твоим действием, каждой мыслью, внимательно наблюдают и взвешивают на весах… Дьявол и Бог, надеюсь, вы не ведете борьбу за мою душу? Поверьте, она того не стоит.

ХА-ХА-ХА. "Интересно дьявол за мной сейчас наблюдает?". Этот дурак вправду считает меня дьяволом.

Несмотря на то, что могу заставить его отплясывать так же как он ту деву, — библейской сущностью не являюсь. Владыка — повелитель повелителей не больше и не меньше. Мое имя Наузлиинг и мне семь тысячелетий…

Но не повторять же это снова и снова, из года в год, каждому новому повелителю? Да и неинтересно это. Гораздо лучше, повстречав подходящего на роль повелителя кандидата, дать ему способности ничего не объясняя. А потом смотреть как он сам до всего дойдет… Или умрет в счастливом неведении.

Вот уже неделю Наузлиинг бесцельно бродит по городу. Наверно простым смертным город кажется красивым: искусственные каналы, разводные мосты, бесконечные ряды памятников мифических животных… Да наверно недолгоживущих все это может впечатлить, но он не входит в их число.

Он ненавидит этот город, как, впрочем, и любой другой. Все города — напоминают о поражении.

Сейчас он сам себе напоминает сломленного бесцельным существованием человека. Совсем таким, каким был этот новый повелитель до того как получил способности. Сейчас у парня думающим о дьяволе есть цель, даже не цель, а то для чего стоит продолжать жить. Он развлекается своими новыми способностями, заставляет подконтрольных совершать все, что взбредет в голову. Скоро как и другие новые повелители, он станет удовлетворять на них свои садистские наклонности, похоть… Но Наузлингу по большому счету было все равно. Если новый повелитель порочит свое имя, то это только его дело. Пусть развлекается, как хочет.

Ведь по-прежнему есть небольшой шанс, что он не забудет цель своей прошлой жизни: он найдет ответ…. Ведь этот ответ будет интересен даже ему — Наузлиингу.

Но хватит об этом новом повелителе. Ему — Наузлиингу уже давно пора бы покинуть этот город. Уехать как он делал это много тысяч раз. Обычно он нигде не задерживался более двух дней. Но проклятые воспоминания не отпускали, нахлынули как безжалостный цунами на спящий городок. Наверно у смертных это называется ностальгией, а может это просто отчаянное желание вернуть и изменить прошлое.

Проклятый город стоит на месте поля его боя, но как памятник в честь победы врага.

Наузлиинг облокотившись на железные перила, смотрит на отбрасываемые водой блики солнца в канале. Мимо проплыл прогулочный катер. Десяток туристов с интересом пялятся на дома в округе. Непонятно, что может быть особенного в мертвом камне?

И еще странно, вроде уже далеко не утро, а кроме людей в этом катере никого нет. Улицы пусты словно город во власти чумы… Сейчас он вспомнил что на дорогах по обоим сторонам канала за долгое время не проехала ни одна машина… А нет, одна машина все-таки едет.

Шум двигателя мчащегося микроавтобуса резко сменился визгом тормозов. Дверь на боку автомобиля отъехала в сторону, и из него выскочили три человека с закрывающими лица мотоциклетными шлемами.

Автоматы в руках открыли прицельный огонь, воздух вокруг заискрился, но не одна пуля не коснулась тела Наузлиинга.

Он не успел обдумать ситуацию, нападающие не успели поменять рожки, а в происходящее вмешалось новое лицо. Его телохранитель, в которого он вливал силы вот уже сорок лет, объявился из воздуха как раз рядом с врагом. Через считанные секунды расчлененные автоматчики лежали в луже собственной крови, но два хлопка прогремевших с противоположной стороны канала, улицы, прозвучали как приговор.

Сила выпущенных снайперами пуль оказалась способной пробить даже лучший щит. Человек с катаной в руке дернулся и неуклюже завалился на землю.

Неподвижный доселе водитель, открыв дверь и выбравшись из машины, приставил к плечу автомат с массивным подствольным гранатометом.

Если выстрелит гранатой, то не выдержит даже защита Повелителя. Пока он очень-очень медленно прицеливался, Наузлиинг успел подумать что конец у всей этой истории невозможно дурацкий… А еще догадался что враги перекрыли улицу чтобы не допустить случайных свидетелей, которых кстати, он мог взять под контроль… Разум самого водителя был от него защищен.

Как же глупо…

Граната с реактивным двигателем попала прямехонько в грудь. Его бездыханное тело отлетело в канал и он так и не узнал что после того как его выловили из воды, ему отрезали голову, а остальное сожгли… Так, на всякий случай

Глава 3 Правитель

Александр Македонский, Цезарь, Наполеон, Гитлер — все они, пытавшиеся захватить мир, в сравнении со мной были детьми в песочнице. Действительно как можно захватить весь мир силой оружия?

Даже если твои армии не знают поражений, если твои ресурсы неисчерпаемы, все равно твоя Империя обречена. Ты далеко от всех краев и границ, ты не спишь, ночами латая дыры в этой машине, верные люди которых ты поставил начальниками, чиновниками и генералами со временем предают. Восстания вспыхивают тут и там, ты мечешь усталые войска из края в край…

Но мне будет много легче: генералы, возможные лидеры восстаний, уважаемые члены правительств, начальники масмедия — все они будут под моим контролем. Они внушат остальным, что я веду человечество Дорогой Жизни. Для всех я стану наместником Бога на земле.

Но хватит мечтать, пора действовать.

Встав с кровати я направился прямиком в прихожую. Надо всего лишь одеть ботинки и выйти на улицу… Как же просто стать правителем мира.

На улице бредут бесчисленные прохожие, серая и никому ненужная масса людей. Мне она тоже не нужна, эту массу я не собираюсь контролировать — только повелевать. А повелевать ей можно при помощи телевидения, радио, специально запущенного мнения… Да так пожалуй будет проще.

За обдумыванием плана не заметил сам как дошел до метро. Ну метро так метро, в этом городе оно на каждом шагу… Заодно подумаю кого «обратить» в первую очередь.

— Молодой человек, — окликнули меня, — ваши документы.

Я оглянулся, чтобы увидеть, как мужик в форме сержанта нехотя прикладывает руку к фуражке.

— Вы забыли представиться сержант.

Он глянул оценивающее, открыл рот собираясь выразить негодование, но скривился и представился:

— Сержант Маркелов, ваши документы.

— Извините сержант, у меня нет документов.

— Тогда пройдемте со мной.

— На каком основании?

— До выяснения личности, — терпеливо произнес он.

— Сержант вы не хуже меня знаете, что вообще не имеете право проверять документы без веских на то причин.

— Вы очень похожи на орудующего в районе маньяка.

— Тогда покажите пожалуйста ориентировку с фотороботом.

— Пройдемте со мной, — зло приказал он почему-то кладя руку на висящую на поясе дубинку.

— Ладно уговорили.

Он провел меня в пост милиции — коморка на любой станции метрополитена, кроме небольшого письменного стола и относительно большой клети, в ней нет ничего примечательно. Ну пожалуй еще синий бронежилет сиротливо лежащий под скамьей на грязном полу.

— Кто это? — спросил его напарник в погонах старшего сержанта. На лбу расплывается красное пятно, а глаза с полопавшимися капиллярами. Наверно успел задремать прям за столом.

— Один из умников.

— Ясно. Наркотики, оружие, взрывчатые вещества есть?

— Нет, — ответил я грустно. Все это начало утомлять.

— Руки на решетку, ноги расставь. Сержант обыщи-ка его.

Сержант видя что реагировать я не спешу, грубо толкнул меня к решетке.

— Выполняй команды живее, иначе…

Договорить он не успел. Невидимый глазу опечаток моей энергетики оказался в нем. Секунду он глядел на мир безумными глазами, потом бросил нахмуренному напарнику:

— Ладно, отстань от него.

— Что? — не понял товарищ.

— Верни ему документы.

— Ты чего Маркелов озверел что ли?

— Просто верни ему документы.

— А ты старшему по званию не тыкай! Давай его в обезьянник, а потом разберемся.

Не став дожидаться, чем закончится словесная перепалка, я взял под контроль и старшего сержанта. Мог бы конечно просто приказать Маркелову набить ему рожу или разрядить в него обойму, но к чему это?

— Извините начальник, — сказал они едва ли не в голос, вытягиваясь при этом в рост. — Произошло недоразумение.

— Ладно, вольно, — бросил я с неохотой.

Второй «обращенный» милиционер решил не уступать в преданности, тоже козырнул:

— Еще раз извините начальник, произошла ошибка.

— Вольно… Удачи вам ребята.

Когда я выходил за дверь, услышал шепот коллег:

— Вот это я понимаю суперагент, Джеймс Бонд тут отдыхает…

— Да уж, разработки ФСБ до много дошли…

Черт о чем они вообще говорят? Надо бы заглянуть им в головы и посмотреть, что это они обо мне надумали. И где обычное обращение «повелитель»? Но это когда вернусь домой, ведь сейчас меня ждет много работы. Отобрать полезных людей, покопаться в их головах, с помощью них найти еще более нужных… Идя этим путем, я стану повелителем сотни людей, а они уже сами вознесут меня к вершине власти…

Спускаясь по эскалатору, взглядом обшаривал лица в бесконечной толпе. Пару раз присматривался к соблазнительному виду девушек, но с презрением отворачивался, понимая, что они уж точно бесполезны. Такое же тело заполучить на час можно и другими способами.

Несколько раз вглядывался в представительных мужчин в дорогих костюмах, но скорее всего это какие-нибудь курьеры или продавцы-консультанты, а не олигархи решившие сэкономить время и воспользоваться услугами метро.

Ага вот то что нужно.

Перекрывая шум колес вагона, приблизившись друг к другу вплотную, разговаривали два академика. Ошибиться невозможно, во-первых, оба с длинными белыми бородами, аскетичными лицами и с умным, цепким взглядом. А потом, разговаривали они на явно научные темы:

— Торсионные поля это безграничная кладовая науки. Если бы правительство профинансировало наши исследования, то наверняка бы мы получили…

Вслушиваться я не стал. Если они такие умные пускай разработают мне план захвата мира. Если он окажется лучше моего, я им воспользуюсь…

Я привычно приготовился «завладеть» одним из них, но… но чертов шарик не хотел образовываться внутри. Я пытался еще и еще, до тех пор пока академики не вышли на станции.

Паника и страх завладели душой: неужели я потерял способности повелителя?! Но ведь я еще ничего не сделал. Как же так, неужели моя способность кончилась и я растратил ее впустую? Стоп, стоп, успокоится… Вдохнуть воздуха поглубже.

Повелитель я или нет, легко проверить. Достаточно представить себе подконтрольных. Вон тех ментов на станции. Закрыв глаза я отчетливо представил сержанта Маркелова. А через несколько секунд был уже на его месте.

Скучный день, рутинная работа. Никогда не думал что после окончании школы милиции жизнь станет такой серой. Убиваешь время на посту, делая вид что осматриваешь суетные толпы народа, а на самом деле выискиваешь гастрайбайтеров или иногда по просьбе военкомата «уклонистов». В комнате вообще делать нечего, а спать вроде как не положено. В общем не жизнь а жестянка.

Иногда кажется что скоро сойду с ума. Лица, лица, лица. Нескончаемый поток лиц. Они сами застревают в голове помимо воли. Молодые и старые, красивые и не очень, веселые, пасмурные, осунувшиеся, и еще множество других. Изо дня в день, на протяжении нескольких лет, носители этих лиц проходят мимо, но оставляя при этом в сознании какой-то серый отпечаток. И хорошо еще, что на посту я не так часто как должен…

— Сержант.

— Да начальник, — сказал он вслух не обращая внимания на покосившихся на него проходящих мимо людей.

— Почему ты называешь меня начальником?

— А как тебя называть? — недоумевающее спросил он.

— Ладно, мне нужно чтобы ты убил своего напарника… Сделаешь?

— Старшего сержанта Голубцова?

— Да его.

— Сейчас?

— Да, а тебя что-то беспокоит?

— Нет. Приказ понял, выполняю!

С этими словами он вытащил из кобуры пистолет, снял его с предохранителя, вздернул затвор и под испуганный ах толпы, с решительным видом вошел в комнату милиции. На станции в ту минуту прогремело два выстрела.

В груди почему-то возникло чувство потери. Хотя сержанта жаль не было, да и совесть не мучает. Как бы там ни было выполнение моего приказа означает, что я все же «повелитель». Тогда возникает вопрос, почему не смог завладеть теми академиками? Нукась…

Я выбрал первого попавшегося парня в вагоне, кажется студента, и бросил в него «шар». Получилось. Быстро без проблем, хотя показалось, шар внутри сформировывался немного дольше обычного, но тем не менее вышло легко…

Надо еще раз попробовать, вот например эта пафосная девушка с золотыми волосами… Красивая…. Проклятье не выходит! Шар внутри не хочет создаваться! Что, черт возьми, происходит? Может, какие-то типы людей неподконтрольны? Вон тот парень с книгой… Нет. Эта женщина… Нет. Ладно а ты?… Нет!!!

В чем дело может я устал? Или…

Неужели? Надо проверить.

Сержант Маркелов уже вызвал наряд милиции и теперь сидит в комнате рядом с телом своего товарища. Старший сержант лежит в позе сломанной куклы, лицо удивлено шокированное, кажется он так и не поверил что напарник — шутник сделает в его груди пару дырок.

Но как же объясняться ему? Не выдавать же агента ФСБ давшее ему задание убить напарника? Глупости, конечно же нет. Он не станет отвечать ни на какие вопросы, а когда придет время «начальник» сам его вытащит из-под следствия. Да правильно…

— Сержант.

— Слушаю начальник!

— Застрелись.

— Есть!

Он снял с предохранителя пистолет который не выпускал из рук, поднес дулу к виску и нажал на курок. Выстрела я не услышал, но чувство потери нахлынуло новой волной.

Так теперь вот ты, ослепительная красавица на которую заглядываются прыщавые студенты… Да! Девушка в модной, даже короткой одежде выгодно подчеркивающая длинные ножки и высокую грудь встряхнула гривой волос. Подняла голову на меня, игриво улыбнулась и подошла ко мне вплотную.

— Ты желаешь, что-нибудь мой хозяин? — сказала она нежным, грудным голосом.

— Когда буду желать — позову.

— Да хозяин, буду ждать.

Два студента с упавшими челюстями не сводили с меня ошарашенных взглядов до тех пор, пока позади не захлопнулись двери вагона.

Оказавшись на станции я проследовал к эскалатору уверенной походкой. Камеры метрополитена не должны зафиксировать ничего подозрительно. Пускай лучше я стану считать себя параноиком, но это лучше пустого риска. Сегодня погибло очень много людей, и кстати погибнут еще несколько… не хотелось бы чтоб эти случаи каким-то образом связали со мной.

Итак я понял главное: все что я могу это управлять тремя людьми одновременно. Уж не знаю почему это так. Толи пожадничал дьявол, толи эти ограничения были в моей голове, но только трое… Это меняет многое.

Раньше я хотел взять под контроль пару тысяч человек, а остальными управлять "законными способами", но выходит что план нужно менять. Нужно управлять всего тремя людьми, но они должны стоить этих нескольких тысяч: надо взять под контроль президента… и желательно не только Российской Федерации. Ну что ж с этим определились, президент так президент.

Теперь нужно избавится от трех бесполезных «подконтрольных». Официантка, студент и еще та девушка в метро…

Выйдя из метро в незнакомом районе, я повертел головой. Идти особо некуда поэтому шел по улицам ни во что не вникая. Неужели придется взять на душу еще три убийства? Не то что меня это особо сильно беспокоит, в конце концов, что за правитель без крови на руках, а просто… как-то не так. Ну да родители, учителя в школе говорили, что убивать нельзя. Но еще неизвестно, сколько бы убили они, будь у них такая власть, и не страшись они наказания закона. Нет, скорее всего, мне не по себе от того, что я намереваюсь впустую израсходовать материальные ресурсы. Они все трое умрут без всякого смысла, как погибли те два мента. Хотя с помощью них я и понял что могу контролировать только трех человек. Какая никакая, а польза.

Да все мои бесполезные подконтрольные умрут. Возможно, и есть способ снять с них свою власть не убивая, но зачем мне нужны опасные свидетели? Их жизни ни стоят ничего. Зато своей смертью они помогут мне найти ответ на вопрос волнующий все человечество. А еще когда я стану правителем мира, я спасу в тысячи раз больше людей, чем убью.

А пока я прикажу умереть.

Бесконечный поток машин раздражает шумом и запахом, люди на тротуарах норовят толкнуть, а всякие рекламные агенты остановить и всучить… Проходя мимо автобусной остановки я сел на освободившуюся лавку. Подоспевшая бабулька неодобрительно заворчала, но согнать меня не попыталась потому как подъехал ее автобус. Но для меня уже не существовали все эти люди вокруг. Я был там в метро, где ехал на занятия неудачник.

Студент Вова чтобы хоть как-то развлечься рассматривал людей в вагоне. Это повторялось изо дня в день, ведь в институте появляться надо. Иногда с ним в вагоне оказывалась какая-нибудь красотка, и тогда он позволял себе украдкой на нее смотреть и представлять что у него в скором времени появится такая же девушка…

Но сегодня рядом с ним оказалась особенная, словно ангел спустился с небес и вошел в вагон, она была чиста и невероятно красива. Он видел как на нее смотрели не в силах оторвать глаза другие парни. Он хотел подойти и познакомится, но ноги словно вмерзли в пол, а горло перехватило тисками.

Потом она подошла к повелителю и спросила, чего тот желает. Разумеется повелитель может завладеть любыми, но до чего же ее стало жалко когда ее развернули. Наверняка бедная девочка обиделась… Может стоит попытаться ее утешить?

— Вова.

— Да повелитель? — сказал он вслух не замечая как прыснули при этом двое парней рядом, обсуждающие до этого "крутого перца который дал шалаве отворот".

— Выйди на станции и бросься под следующий поезд.

— Хорошо повелитель.

Парней рядом затрясло, один заржал как конь:

— Ты слышал? Он разговаривает с повелителем!!! Ха-ха-ха.

— Невский проспект, следующая станция Горьковская, — констатировал машинист в динамик.

Выходя под смех весельчаков из вагона он замешкался в дверях: улыбнувшаяся красотка схватила его за рукав. Он дернул рукой и вышел, как приказано дождался следующего поезда и с размаху прыгнул перед ним на рельсы…

Чувство утраты образовалось и прошло, я потерял одного из трех «контрольных». Переходим на ту красотку…

Ей девятнадцать, зовут обычным именем — Катя. Но обычна она ни была. Свою способность сводить парней с ума она обнаружила в шестнадцать лет и с тех пор ее жизнь превратилась в мед. Ни то что у нее было все гладко, просто все свои проблемы она решала руками бесчисленных поклонников и воздыхателей.

Но сегодня с ней произошло что-то новое: войдя в поезд она сразу заприметила пялившего на нее молодого человека. И вот тут-то и произошло странное… Ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, обычно смелая, она не смогла больше поднять на него взгляд лишь терпеливо ожидала пока парень наберется смелости и подойдет первым…

А потом она увидела повелителя. Разочарованная в робости ее избранника, подошла к повелителю, чтобы предложить свои услуги. Потом повелитель вышел, и она поминутно косясь на несмелого парня, ждала, уже давно проехав свою станцию.

В какой-то момент парень пройдя мимо нее вышел и она не смогла его удержать. Наверно его смутили те смеющиеся придурки. Он остался стоять на станции, как будто ожидая следующего поезда…

— Катя.

— Да хозяин.

Весело шутившие рядом парни замерли и поглядели на нее с подозрением.

— Ты должна найти мост и спрыгнув с него — утонуть.

— Поняла хозяин.

Придурки рядом заулыбались решив по-видимому что их разыгрывают.

— Петроградская, следующая станция… — донеслось из динамиков, но она, недослушав, вышла из вагона. Ей нужно найти мост и выполнить волю хозяина.

Скоро она тоже умрет, а я уже представлял официантку.

Красивая девушка с сиреневыми глазами сидит в маленькой комнате и рассматривает себя в зеркало. Ну почему ей так не везет? Вроде красивая, умная, мягкая, почему у нее нету и никогда не было жениха? Эх…

— Маша, — прозвучал старческий голос из другой комнаты. — Мне нужно в туалет.

— Да мама, — откликнулась, — иду.

Она жила в квартире с матерью. Четыре года назад случилось несчастье — маму сбила машина. С тех пор она передвигается только в инвалидной коляске. Хорошо хоть жива осталась.

Войдя в комнату мамы, Маша попыталась спрятать глаза. Но от старенькой седой женщины в коляске трудно что-либо укрыть:

— Маша, что случилось? На тебе лица нет.

— Меня уволили, — ответила, не став юлить, она.

— Почему?

— Не знаю мама, наверно перенервничала и решила немного развлечься…

— Ничего дочка, как-нибудь проживем на мое пособие.

— Мама что ты, — испугано заверещала она, — я найду другую работу. Все будет хорошо.

— Ладно дочка, ты у меня такая умница, — нежно произнесла старушка погладив ее руку.

— Ну ладно мам, поедим в туалет…

Глава 4 Песочница

— Нет. Пока ее убивать не надо, — сказал себе я, разрывая контакт. Сейчас нужно домой.

Я встал с остановки и направился в сторону метро.

— Слабак, жалостливое ничтожество, — говорило мне естество. — Ты не достоин быть правителем мира.

На вопли логики я не обращал внимание словно это не я говорю себе, а где-то тут на улице кричит кто-то обращаясь к кому-то. Но скоро сдавшись, принялся убеждать себя что смерть официантки не нужна, и вовсе ни к спеху. Уж лучше с помощью нее я освоюсь со своими способностями, вдруг есть ограничения по времени? Вдруг надо «зомбировать» людей скажем каждый день. Это я и узнаю на ней.

Ну а пока нужно вернуться к своему плану. Если я стану контролировать человека наделенного большой властью, то он будет в состоянии поставить меня на ступень ниже собственной. Неплохо бы завладеть президентом, чтобы он сделал меня… ну пока министром. Единственная сложность заключается в невозможности взять под контроль человека которого не видишь перед собой… Я конечно не пробовал, но думается что это невозможно.

Хотя попробовать стоит. Просто представить себе шар внутри, представить президента и направить шар… Нет не выходит. А что если… Да, надо вернуться домой и поэкспериментировать.

Вбежав домой, будто выходившая в магазин домохозяйка вспомнившая что не выключала утюг, я судорожно перебирал кнопки на пульте телевизора. Свинство! Как назло наш президент куда-то запропастился. Дай-ка попробую на тебе, тем более что прямой эфир.

Диктор новостного канала бодро рассказывал как нездоровое правительство США опять ищет приключений для своей армии на нашем континенте. Нукась…

Диктор запнулся, видно как расширились зрачки, через секунду продолжил свой монолог. Отлично! Работает!

— Дима покажи пожалуйста в камеру фигу.

Диктор по имени Дмитрий, не останавливая фразу, показал, чуть не выронившему штатив, оператору кулак с фигой и перешел на новости про затопление плантаций в Малайзии.

— Я бы тебя расцеловал Дима, — вслух произнес я, — но целовать экран форменное извращение.

Радостное чувство скоро сменилось знакомым чувством потери. Это утонула та девушка… Долго же она искала мост. Ну да ладно, где там наш президент?

Президент РФ вышел в прямой эфир только к вечеру, тем не менее, я вовсе не обиделся на него за то, что он заставил меня так долго ждать. Ну… Я почувствовал привычное формирование шара внутри, но в отличии от эксперимента с диктором, он не умчался прочь, а словно завис на полпути… Что за бред?! Еще раз! Нет, шар словно не мог преодолеть какую-то завесу, не мог дотянуться до тела президента.

Я взмок, кажется на эти действия уходят физические силы. Вернув и растворив шар в себе, стал думать.

Может быть это идет телевизионная запись выдаваемая за прямой эфир? Вряд ли. Там сейчас кто-то на кого то напал, а Россия не может… Угу и соответственно ее лидер тоже не может медлить с официальной реакцией и тем более иметь запись заранее. Это прямой эфир. Нужно попробовать еще раз.

Я сцепив зубы пробовал преодолеть этот барьер в течение пяти минут, но результата не добился. На заднем плане часто появляется настороженный человек в темном костюме — телохранитель. Ну да, вдруг кто-то из трижды проверенных журналистов захочет убить президента?

Я попробовал всадить шар в него, но с тем же успехом. Через пару минут заметил, что оператор как бы невзначай двигает камеру так, чтобы в панораму попал журналист их телевизионной компании. Давай…

— Да!.. Мда. И что это, черт возьми, может значить?

Журналистка находилась под моей властью. Сейчас если бы мне это было нужно, я бы мог приказать ей набросится на президента…

Но почему же ни сам президент, ни его телохранитель не брались под контроль? Кстати нужно бы повторить попытку, но к сожалению я исчерпал свой лимит. Нужно было убить ту официантку….

Сейчас можно убить диктора либо эту журналистку, но тогда это не может не вызвать подозрения и разбирательств спецслужб. Еще десять минут назад я бы свысока плюнул на все спецслужбы мира, но сейчас, зная что моя власть почему-то не безгранична… Стану действовать осторожнее.

Диктор, диктор, диктор…

Дмитрий на своем Порше ехал по малой кольцевой. После нелепого новостного выпуска директор канала отпустил его домой. Интересно он снимет его с должности, уволит, или же все уладит Повелитель? Но сейчас главное не попасть в пробку, Москва город такой…

— Дима.

— Да Повелитель?

— Отстегни ремень, прибавь газу по максимуму и врежься вон в тот грузовик.

— Понял.

Грузовик, а затем что-то большое приблизилось буквально за секунду. Знакомое чувство какой-то потери возвестило о том что Дмитрий мертв.

Итак, пробую еще раз: президент… Черт! Телохранитель! Тоже нет…

Я откинулся на спинку дивана:

— Ладно, будем думать.

Я пялился в экран телевизора наверное больше получаса. Но вряд ли я о чем-либо размышлял. Так бывает когда разум встречается с загадкой на которую не может быть логического ответа… Но возможно это происходит из-за отсутствия подсказок, «зацепок» — как говорят сыщики.

Что бы там ни было, но понять почему не могу взять под контроль президента и его окружение — я не в силах. Самое правильное решение никуда не спешить. Даже Македонский завоевал полмира не за один день. Начнем с меньшего, выждем, разберемся, а уже потом можно будет переходить на президента…

Так что там у нас с губернатором? Аха, прямой эфир вечером в пятницу. А сейчас как раз вечер и пятница…

Так. Где пульт? Щелк. Щелк. Вот и ты. Ну…

— Ну я уже не знаю что делать!

Такое чувство что властьдержащие, все как один, подписали договор с Дьяволом… Это вообще несправедливо, о каком поиске ответа идет речь, если я даже провинциального губернатора не в силах взять под контроль?

Но нет, тут что-то другое. Не может же все сто тысячное воинство чиновников страны вот так вот запросто договорится с дьяволом. Да и ему от этого какой прок? Логичнее всего предположить что на высших правителях лежит защита от подобного. Возможно какой-то гипноз или еще что-то. Ведь не тупые люди сидят в различных спецслужбах, наверняка еще в восьмидесятых годах придумали защиту от злодейств капиталистов.

Ну что же, тише едешь дальше будешь. Раз уж речь зашла о спецслужбах пойду-ка я работать в ФСБ. Точнее работать я не собираюсь, но вот вынюхать все что можно, посмотреть на систему изнутри — жизненно необходимо. И может быть узнаю почему не могу завладеть правительством.

Посидев у выключенного телевизора минут пять, составил план. Надо снова пойти прогуляться…

Вечером город больше всего напоминает муравейник. Миллионы его жителей словно пугаясь захода солнца бегут под землю или прячутся в бетонных коробках бесчисленных домов.

Я не обращал внимание на это столпотворение, словно эти муравьишки уже не были моим племенем. Движимые ими инстинкты уже не распространялись на меня. Вместо того чтоб бессмысленно бежать куда-то со всеми, я любовался черными шпилями зданий на фоне красного, как пролившаяся кровь, заката.

Еще не прошло суток с тех пор как получил способности повелителя, но кажется что прошла целая жизнь. Скольких я уже убил? Человек пять? Десять? Даже не помню. Можно конечно сосчитать, но для чего?

За один день я стал на половину другим человеком. Хотя нет… Все то же самое, просто получив власть, все мои доселе ненужные, потаенные уголки души, оказались вдруг на свету. Действительно, раньше я мог только рассуждать, достоин тот или иной человек жизни, волен ли он портить существование другим, а теперь… Теперь я могу это решать. Решать за него, есть ли в его жизни смысл или так…

Но кажется, все эти доводы служат лишь для успокоения совести. Но об этом подумаю потом, а пока…

Я нашел работающий телефонный автомат в месте где поблизости отсутствуют камеры видеонаблюдения. Выждав несколько минут, набрал ноль два.

— Дежурный младший сержант Носов слушает.

— У меня есть важная информация для ФСБ.

— Диктую телефон…

Я перезвонил по указанному телефону, объявил там, что мне известно будто террористическая организация в данный момент производит сборку взрывчатки в квартире по адресу… И повесил трубку.

Теперь поймать такси и домой, там как-то спокойней.

Маша — девушка с сиреневыми глазами, лежа на кровати просматривала газеты в поисках работы. Официантки нужны везде, но совсем не много вакансий с нормальными условиями… В основном работа в бистро, или в самых мерзких кафе, а о работе в ресторане приходилось только мечтать. Да и как объяснить за что ее уволили со старой работы?

Требовательный звонок в дверь в это время был неожидан:

— Кто там? — спросила она подойдя к двери.

— Сосед за солью пришел.

К сожалению у нее в двери не было глазка, но голос она вроде узнала и потянула хлипкую щеколду.

Дверь распахнулась мгновенно, люди в масках и с автоматами в руках едва не сбив ее с ног, гурьбой ворвались в квартиру. Закричать она не успела потому как один из них зажал ей рукой рот и прижал к стене.

— Чисто, чисто, чисто, — раздалось со всех концов ее квартиры.

— Черт, кажется ложный вызов, — произнес входящий за всеми мужчина в матерчатом плаще. — Ребята двое останьтесь, остальные в машину.

Страшный человек в маске выпустил ее из железных объятий, и только сейчас она поняла, что забыла дышать…

— Гражданка Литвинова? — спросил человек в плаще. Черные волосы и коричневые глаза делали его похожим на знаменитого актера.

Она кивнула.

— Я из федеральной службы безопасности, к нам поступил анонимный звонок о том, что у вас в квартире собирается экстремистки настроенная организация. Это так?

Она помотала головой.

— Ну тогда извините за беспокойство, досвиданье.

Маше только и осталось, как хлопать глазами, наблюдая за тем как черноволосый мужчина с двумя автоматчиками спускается по лестнице.

Трясущимися руками она закрыла дверь квартиры, развернулась чтобы увидеть еще более поседевшую мать.

— Что это были за люди, дочка?

Я разорвал контакт, расплатился и вышел из машины напротив своего дома. Тусующиеся с друг другом и пивом, подростки у подъезда при моем приближении загалдели, заматерились. Я не понял почему. Может быть робко пытались зацепить, а может, вспомнили какой-то анекдот. Но это навело меня на мысль, что в случае нападения я никак не смогу себя защитить. Ведь весь мой лимит управления, три человека, уже задействованы. Чтобы завладеть одним из нападавших мне потребуется убить кого-то из «подконтрольных», а на это нужно время…

Ладно обдумаю это утром, а сейчас сделаю выводы, поужинаю и пойду спать…

Последняя, пустяковая операция выполнена строго по плану. Я завладел агентом ФСБ через ничего не подозревающую Машу. Теперь осталось убить ту журналистку и покопаться в голове агента.

Смешно, но завтра я уже буду капитаном ФСБ.

Глава 5 Тени

Перед сном я приказал журналистке подстроить свою смерть так, чтобы выглядело как несчастный случай. Когда она переходила пешеходный переход, ее сбил грузовик…

А, порывшись в голове агента, нашел ключевую фигуру в новой ступени моего плана. Ею был некто Скляревский — глава ФСБ нашего города и области. Я приказал моему агенту, а если точнее «ключу», встретится со своим главой как бы невзначай… И даже услышал его мысли по поводу подходящего времени. Завтра с утра он встретится с ним в коридоре… Ну что ж, этого будет достаточно. А теперь спать.

Словно я стал повелителем даже своего собственного организма, приказ о сне подействовал в ту же секунду. Я уснул но как-то не так… Спал и знал что сплю и что мне снится сон. Дурацкий разум в отличие от всего тела не отключился! Мой мозг не спит!

Я запаниковал. Передомной стояли лица моих жертв. Сначала зовущий на помощь Слон, потом утонувшая девушка. А под конец привиделась красавица с сиреневыми глазами.

— Но ты же жива Маша, — сказал во сне я.

— Да, еще жива… Но надолго ли?

Бред, прочь из моей головы! Бредовые картины послушны моей воли — исчезли растворяясь где-то в подсознании, взамен их сменили очень странные, хотя и безобидные:

Я иду по Долине Ветров. Желто-коричневые глиняные черепицы хрустят и ломаются под моим ногами. Одиноко стоящие холмы, мертвы и пустынны: вокруг нету ни единой зеленой травинки, ничего, что напоминало бы о жизни. Кажется эту долину стоило бы назвать Долиной Смерти, ну или на худой конец, Мертвой Долиной. Но не мне давать ей название, тут я лишь гость.

Меня пригласил Улей…

Я вздрогнул просыпаясь от дикого визга. Это пищит будильник на мобильном. Черт, восемь тридцать, — через десять минут должна состоятся встреча между Скляревским и моим ключом. Я вскочил, умылся, открыл холодильник и вытащил сока. Холодный, и терпкий, ананасовый с мякотью, обжег внутренности и придал бодрости мыслям.

Вернувшись в теплую постель, вошел в контакт с ключом — агентом с помощью которого открою систему всей государственной службы безопасности как Пушкин тот ларец…

Едва успел!

Грушницкий за свою карьеру успел изучить в этом коридоре все серые, неприметные двери и каждую трещинку в стене. Узкий до непристойности, коридор больше подходил для какого-нибудь деревенского огородно-овощного товарищества, чем для столь солидной организации. Тем не менее, каждое утро здесь встречались, будто бы не доверяя стенам кабинетов, и что-то обсуждали десятки людей. Почти все в серых костюмах, начальство можно узнать по более темным оттенкам, но о званиях порой приходилось догадываться. Наверно так лучше. Кажется начальникам отделов нравилось окунаться в атмосферу «молодости» и казаться простым сотрудником, панибратски улыбаться новичкам, а потом орать на них в аудиториях.

— Повелитель, вот этот в коричневом пиджаке и есть Скляревский, — сказал агент мысленно обращаясь ко мне.

— Понятно… Все иди дальше, сейчас тебя окликнут.

Ключ сделал десяток шагов и уже собирался повернуть направо в холл, как его окликнул глава отделения службы:

— Капитан Грушницкий, подойдите пожалуйста.

Подойдя к начальнику беседовавшему с главой аналитического отдела, Грушницкий негромко кашлянул.

— Грушницкий у меня к вам разговор, зайдите в мой кабинет, я скоро приду.

— Есть.

Грушницкий едва не печатая шаг направился в кабинет самого главного лица в силовых структурах города… А повелитель еще более крут чем представлялся…

Секретарь, миловидная, хотя немного в возрасте женщина в простой черной жакетке, посмотрела на него оценивающее, но входу в кабинет начальника не воспротивилась.

В этом кабинете Грушницкий не был ни разу, поэтому, пользуясь возможностью, разглядывал его во всех деталях. Его ждало разочарование: никаких позолот, стариной мебели, антикварных картин, лишь портрет президента красовался над кожаным креслом во главе длинного светлого стола. Сгоряча он сравнил его с кабинетом директора колхоза в советские времена…

— А ты родом из деревни?

— Да повелитель.

— Не говори в слух болван!

— Понял повелитель.

Дверь за спиной открылась, и в кабинет вошел его хозяин. Скляревскому можно было дать все сорок лет, однако агент отлично знал что вся организация недавно справляла его шестидесятилетний юбилей. Коричневые волосы чуть-чуть подверглись седине, на лице морщин практически нет, только едва заметные складки у глаз и подбородка. Твердым взглядом и привычкой покусывать кончик очков, которыми кстати не пользуется но всегда держит в руке, вкупе с занимаемой должностью, он заслужил всеобщее мнение о нем как одного из гениальнейший людей в России.

Хотя в Грушинском при виде начальства всегда возникало чувство уважения, но в глубине души нашему колхознику не верилось, что у начальства в черепной коробке есть хоть что-то.

Скляревский закончил рассматривать агента и нажал кнопку громкой связи:

— Маша, подготовь следующие приказы, — сказал он наклонившись к телефону: — Первый, создать отдел с секретностью третьего уровня и доступа сотрудников к информации высшего уровня. Второй, назначить главой этого отдела Грушницкого, имя отчество уточнишь у молодого человека. И третий, присвоить Александру Ворону звание капитана, всю информацию о нем засекретить и сдать в архив. Четвертый, капитана Ворона приписать к вышеуказанному отделу. Все поняла?

— Да Анатолий Николаевич.

— Отлично работай, — бросил он выключая связь.

После протяжной паузы, уставился на Грушницкого так, будто только увидел:

— Все свободен…

— Есть.

— С этого момента освобождаешься от всей работы не связанной… Ну ты понял с кем.

— Понял. Разрешите идти?

— Иди.

Провожая капитана взглядом, Скляревский думал, а не было ли опасно указывать имя повелителя в пусть даже засекреченных, но архивах? Но воля повелителя закон.

Я сел на кровать: действительно, не сглупил ли я? Но все же упоминание что был агентом службы безопасности, поможет дальнейшей карьере… По крайней мере когда стану править миром, будет меньше вопросов откуда появился этот прыщ.

Ладно надо бы уже перекусить, а потом заняться делом. Вытащив из холодильника яйца, разбил их над сковородкой. Раскаленное масло разозлено зашумело, застреляло, я накрыл сковороду крышкой.

Конечно, в офис ФСБ идти не рискну даже с настоящей ксивой. Во-первых, у сотрудников могут возникнуть какие-то вопросы ответы на которые я, как не заканчивающий спецшколы, не знаю. А во-вторых уж больно молодо я выгляжу… тем более для капитана.

Проще все делать с помощью рук моих ключей. Я уже приказал Грушницкому собрать информацию о "ментальной защите" правительства… Ну Скляревского подключать не стал, это может вызвать подозрения у ближайшего окружения, а потом у Грушницкого такой же доступ секретности как у главы отделения… и как у меня.

Наворачивая за щеки яичницу, стал думать об официантке. От нее просто необходимо избавится. Рано или поздно мне понадобится третий «ключ», а потом ведь как вчера, вдруг мне понадобится сиюминутная защита? А весь лимит благодаря ей будет исчерпан, покончить с собой она может и не успеть… Да что там, она просто бесполезна!

— Повелитель!

Я повертел головой в поисках источника раздавшегося голоса. На кухни кроме меня никого…

— Повелитель! — прозвучало громче.

Черт это в голове. Меня кто-то зовет!

Закрыв глаза, я сразу понял, что ко мне отчаянно взывает господин Скляревский.

— В чем дело?

— Простите что побеспокоил, но думаю эта информация вас заинтересует.

— Говори.

— Сейчас мне звонили сверху и приказали взять новое расследование под личный контроль, приложить все силы и прочее… Подробности у меня в компьютере, зачитываю этот приказ:

Вчера, на высшее политическое руководство страны, было совершено нападение по средствам гипнотического влияния. Человек с аномально-сильными способностями ментального воздействия скорее всего находится в вашем городе. Поэтому ответственность по поимке преступника целиком лежит на вас. От вас требуется: секретность, деликатность, осторожность.

Доступная информация по объекту: девяносто процентная вероятность, что обрел аномальные способности не более чем неделю назад. Данные способности заключаются в тотальном контроле ограниченного количества человек (предположительно не более десяти). От управляющего воздействия защищено только высшее руководство страны.

Рекомендации по выполнению операции: создать для его поиска специальную, засекреченную, группу; обратить внимание на изменение характера, поведения, действий всех политических деятелей кроме депутатов государственной думы, губернаторов всех областей, и президента РФ. Обратить особое внимание на все подозрительные и маловероятные в обычной ситуации совпадения: такие как мгновенное обогащение людей, взлет в карьерном росте.

Необходимо выявить данный объект, не в коем случае не давая ему повода заподозрить что-либо. Не приступать к самостоятельному задержанию. После определения объекта поставить в известность «Омегу»

Это все повелитель. Какие будут указания?

Я был растерян, подавлен, разбит. Мысли скачут в голове сумасшедшим хороводом. Как? Как они так быстро вычислили мои способности?!

До этого момента был уверен что если спецслужбы о чем-то заподозрят то не раньше чем через год… Прошел лишь день как я обрел способности, а они вычислили едва ли не мой психологический портрет. Как? В чем я прокололся?

Стоп, спокойнее. Там же все написано: ментальное нападение на президента. Вот значит как…

Это что-то объясняет, например то что если они смогли защитить президента, то наверняка заметили и мою попытку его контролировать. Откуда они узнали что я живу именно в этом городе? Хм, возможно такую же попытку контроля губернатору на местном телевидении. Об остальном можно дойти с помощью логики…

Дойти до всего, кроме того что могу контролировать не более десяти человек. Или я чего то недопонимаю, либо они знают обо мне больше чем возможно узнать с помощью ума.

— Скляревский…

— Да повелитель? — задумчиво спросил мой ключ.

— Кто такой этот "Омега"?

— Мне мало об этом известно… Впрочем как и всем. По слухам это надправительственная организация имеющая неограниченные ресурсы и власть. Я предполагаю, что ей насчитывается более пятидесяти лет, но ни разу за всю историю о ней ничего не всплывало в прессе. Это настоящая секретность…

— Ты можешь узнать о ней хоть что-нибудь?

— Это исключено повелитель.

— Хорошо, мне нужно подумать. Конец связи.

— Успеха повелитель.

Значит Омега. Значит между мной и всевластием стоишь ты… Именно ты ответственна за защиту на президенте, именно ты виновата в том что меня обнаружили так быстро и легко…

Мне ни остается ничего другого, как уничтожить всю организацию с этим именем.

Меня защитит секретность и осторожность. А ты Омега… ты наверняка за время своего существования обленилась, разжирела как ухоженная девушка выскочившая замуж. Твоя секретность ничто без осторожности, и я взломаю ее насчет три. А потом к тебе придет сама месть…

Теперь мне нужно заставить тебя показать лицо. Чтобы этого добиться тебя нужно лишить чернорабочих. Если твои псы из ФСБ тебя подведут, ты непременно пошлешь своих…

Вот он мой шанс. Из дома сегодня не выхожу…

Глава 6 Цугцванг[1]

Домой Маша вернулась окрыленная, поцеловав маму и сообщив ей радостную весть, о том что с завтрашнего дня приступает к новой работе в ресторане, она переоделась в менее нарядное и, взяв хозяйскую сумку, собралась в магазин. Нужно закупить продуктов, не забыть про хлеб, и выбрать какой-нибудь подарок маме. Послезавтра у нее день рождения.

— Маша, а у тебя есть водительские права?

— Да повелитель, — сказала она мысленно, — я получила их когда училась в техникуме.

— Хорошо, у меня есть для тебя подарок.

— Правда? — обрадовано спросила она, — какой повелитель?

— Скоро увидишь. Сейчас поезжай на улицу Футуринского десять, когда окажешься там, мысленно позови меня. И не забудь прихватить права.

— Хорошо мой повелитель.

Я разорвал контакт.

Красивая девушка. Прекрасна и телом и душой — это редкость. Если бы она не занимала место…

Возможно я бы плюнул на риск и вернул бы ей волю — но я уже пытался безрезультатно. Правда положа руку на сердце тогда, если бы эксперимент с отменой контроля удался — она бы была уже мертва. Ей ведь известно очень много.

Нельзя допустить, чтобы я, пока непризнанная надежда человечества, оказался на грани поражения из-за того, что пожалел никчемную девушку.

Приняв холодный душ, я надел лучшую одежду и вышел на улицу.

Утро субботы всегда начинается позднее обычного, так что сейчас не смотря на теплое солнышко на улицах никого не было. Пять минут пешком и я в приличном магазине мужских костюмов. Наштукатуренные сверх всякой меры продавщицы при виде клиента подтянулись, но я заметил быструю перебежку глаз. Видимо решили, что случайный посетитель попал не совсем туда…

— Доброе утро, могу вам помочь? — спросила подошедшая с достоинством продавщица.

— Да мне нужен костюм серого цвета.

— Кхм, — кашлянула она в кулачек, наверно ей самой этот жест показался изящным, — Цены на наши костюмы начинаются от тысячу уе.

— Ну так подберите мне костюм, чтобы обслуга вроде вас, при виде меня, держала язык у себя в заднице.

На бедной продавщице не осталось лица, на секунду показалось, что она сейчас расплачется и убежит.

— Простите, я не хотела… — жалко выдавила она.

— Все в порядке. Что насчет костюма?

— Думаю, вам подойдет вот этот, серый, как вы и хотели.

— Нету немного потемнее?

— Да, вот…

— Спасибо я примерю.

Я не успел дойти до примерочной, как в голове раздался мягкий голос:

— Повелитель! Я уже на месте.

Маша стоит у входа в престижный автосалон. Чернокожий швейцар в странного покроя одежде, косится на нее с подозрением. Все-таки оделась Маша для похода в продуктовый магазин, а не для покупки иномарки.

— Зайти в салон, и купи себе красный Ламбарджини, — сказал я. — Это будет моим тебе подарком.

— Повелитель, а как же деньги? — хотела спросить она, но почему-то не осмелилась. Может испугалась, что вопрос покажется оскорбительным.

— Могу вам помочь? — спросил подошедший консультант. От него веяло респектабельностью и дорогим одеколоном, а улыбался он так, что от нестерпимой белизны хотелось прикрыть глаза.

— Я хотела бы приобрести красный Ламбарджини.

— Пожалуйста, пройдемте со мной. Вот полюбуетесь на эту красавицу. Сексуально красная, под цвет ваших губ, и яркая как ваши глаза… Ой простите, я что-то не то говорю. Признаться, ваша красота смешала в моей голове все мысли. Машина заправлена, вы можете взять ее прямо сейчас…

— Но как же…

— Не волнуйтесь, — бодро сказал он, не прекращая улыбаться, — обо всем позабочусь я.

— Но…

— Делай как он говорит, Маша.

— Слушаюсь повелитель.

Сев за руль прекрасного автомобиля, она едва нашла кнопку опускания двери. Машина завелась с пол оборота и тронулась к разъехавшимся воротам. По началу она до смерти ее боялась, и если бы не приказ повелителя…

Но кресло в машине, будто созданное специально для нее, одаряет успокаивающим уютом. Руль и коробка передач словно живут своей жизнью, туфельки нежно застыли на педалях, и скоро по улицам города ездил действительно спортивный автомобиль, словно и вовсе не тот, что выехал из салона пятнадцать минут назад.

— Вы уже переоделись? — спросили за занавеской.

— Еще нет… Все переоделся.

— Смотрите как хорошо на вас сидит, — восторженно сказала продавщица, но при этом пряча глаза, — даже пригонять не надо.

— Хорошо я его беру. Сколько с меня?

— Две с половиной тысячи… уе. — мстительно, разделяя каждое слово, произнесла она.

— Ок. Заверните…

Лицо с чрезмерным макияжем перекосилось, так, что на секунду стало более подходить на маску зла в кукольном театре.

Но я уже не смотрел на пышущую злобой глупую тварь:

— Скляревский.

— Да повелитель? — отозвался глава отделения.

— Начинай.

Он набрал како-то телефонный номер, и через несколько секунд заговорил в трубку:

— Омега, это Скляревский. Объект обнаружен.

— Кто объект? — спросили из трубки. — Каким образом был обнаружен?

— Объект некто Литвинова Маша. От директора одного из автосалонов города поступило сообщение, о том что его сотрудник продал автомобиль и при этом заплатил за него сам. Для этого ему пришлось оформить кредит… Все было бы ничего, если бы через пять минут в туалете он не повесился на собственном ремне.

— Установите слежение за объектом…

— Уже сделано, — доложил Скляревский, — объект сейчас пакует вещи, вероятно собирается покинуть город.

После продолжительного молчания из трубки донесся вопрос:

— Какова вероятность, что она является объектом?

— Девяносто девять процентов, — не моргнув, соврал Скляревский.

— Тогда не будем рисковать. Ликвидируйте объект с учетом его способностей.

— Понял Омега.

Я вновь разорвал контакт. Расплачиваясь своими кровными деньгами, смотрел сквозь лебезивших продавщиц.

Возникла хорошая возможность. Если ее убьют, то «повелителя» атаковавшего президента, то есть меня, уже не станут искать. И я избавлюсь от преследований опасного врага…

Взяв сверток с костюмом подмышку, попрощался с раскланивающимися продавщицами и отправился домой. Надеюсь, зарплата капитана ФСБ его окупит…

Нет, нет, нет. Если Омега, как будет думать, ликвидирует повелителя Машу, то надолго пропадет из поля моего зрения. А мне жизненно необходимо узнать, что это за организация, что ей известно о повелителе, а главное что это за защита на президенте? И вообще, как я собираюсь захватить мир если буду трусить?

Ладно, надо проверить дела моего второго ключа…. Где там Грушницкий?

Чувство хорошо выполненного долга и полезности повелителю, погружала Грушницкого в состояние эйфории. Раньше, когда-то давно, у него была цель служить России. Поэтому он и стал сотрудником ФСБ. Правда со временем он понял, что больше служит не стране, а каким-то нечестивым людям. Но сейчас… Сейчас все по-другому. Служить повелителю — единственно верный смысл жизни.

Час назад он договорился с менеджером автосалона о помощи в операции ФСБ. Для предоставления гарантий, он передал ему кейс полный денег, там было вдвое больше стоимости машины. Радостный сотрудник салона даже не подозревал что, сыграв свою роль, будет повешен на собственном ремне. Грушницкий был профессионалом в своем деле: никто не видел его в момент убийства и в поле зрения камер видеонаблюдения он, разумеется, не попадал.

Кейс с деньгами был в руке. Большую часть денег он вернет в отдел материального обеспечения, а остальное отдаст повелителю. Ему они понадобятся…

Я разорвал контакт. Теперь вновь в кабинет главы.

— Скляревский.

— Слушаю повелитель.

— Продолжай.

Глава отделения ФСБ по городу и области, выполняя волю хозяина, набрал на клавиатуре телефона четырехзначный код.

— Омега это Склярвский.

— Слушаю вас. Задание выполнено?

— Нет. Группа уничтожения слежения свернули операцию. Звонили сверху, не имею право называть фамилии, приказали дать отбой всей операции. Так же объявили мораторий на подчинение Омеге. Уверен, что все силовые структуры города получили такой же указ.

— Кто дал это приказ?! — заорали на другом конце провода.

— Это секретная информация…

— Не пори чушь Скляревский. Отвечай на вопрос!

— Скажу лишь, что посчитал своим долгом предупредить вас, но вмешиваться далее не собираюсь. И еще, есть информация, что объект покинет город в ближайшие два часа. Куда он направляется, ровно, как и способ его выезда неизвестен. Конец разговора.

Скляревский положил трубку раньше, чем на той стороне пришли в себя. А приказы о невмешательстве, всем силовым структурам он раздал на досуге.

Но странно, телефон на столе не разрывается от звонков как он ожидал… Неужели Омега даже не попыталась проверить его слова? Или так спешат?

Дорога домой заняла не более десяти минут, но я уже порядком подустал. Все идет по плану, минута в минуту. Если центр Омеги в Москве — а он именно там, иначе бы для ликвидации Маши им не требовалась бы помощь ФСБ, то оттуда к нам в город сейчас вылетают пара их собственных агентов.

Все рассчитано: полный чартерный рейс, пара забронированных билетов возращенных за полчаса до посадки. Как раз в то же время когда Скляревский отказался подчинится Омеге.

Сейчас на эти места садятся двое агентов, самолет взлетает через пятнадцать минут. И через полтора часа их встретят и проводят агенты ФСБ. Не мои ключи конечно, а настоящие, не понимающие смысла, но выполняющие приказ Скляревского…

Но тут слишком легко. Практически я поставлю мат едва начав играть. Может быть у Омеги есть другие варианты? Еще раз, что бы сделал ты, Ворон, на месте Омеги?

С учетом недостатка времени на обдумывание так бы и поступил, но мог бы позвонить профессиональным килерам, не имеющие отношения к твоей организации…

Угу, и они сорвутся через пятнадцать минут после звонка? Нет Ворон, без паранойи через два часа агенты Омеги будут у тебя в руках.

Открытым остается только вопрос, как поступить с Машей? Хотя вариантов несколько, но она остается балластом, от которого уже давно пора избавиться.

— Повелитель.

— Да Скляревский.

— Мы узнали, кто летит в самолете. Это два пожарника из МЧС, нет ксив, нет оружия. Зато есть вероятность нашего просчета. План остается тем же?

— Где и как скоро они, если это они, смогут приобрести оружие?

— Если им не привезут прямо в аэропорт… то времени на поиски у них не остается.

— Хорошо, вариант с их захватом после посадки отменяется. Организуй за ними слежение, подбери такси… Не лично конечно. А я пока обдумаю другие варианты.

Домой я пришел выжитый как лимон, будто ходил не на получасовую прогулку в магазин, а куда-то подработать, разгрузить вагоны.

За последние два дня кровать стала для меня любимым местом времяпроведения. Удобно, никто не мешает, легко сконцентроваться, так что, едва войдя в квартиру, плюхнулся на нее.

Может я что-то не правильно делаю? Да бог с ней, с Омегой. Фиг с ее агентами. С тех пор как получил от дьявола способности, меня гложут сомнения иного толка. А прав ли я был избирая дорогу к владению мира? Тогда мне всего лишь был нужен ответ на риторический в сущности вопрос. Я рассчитал что став правителем мира, мне будет проще его найти. Но сейчас…

Сейчас встретив серьезного и пока непонятного противника, начав догадываться что даже с моими способностями не удастся прийти к власти за неделю… В душе что-то заскребло, заскрежетало. Нет, я вовсе не боюсь трудностей, просто понимаю что с каждым часом отдаляюсь от первоочередной цели. Скоро перестану вспоминать про сам вопрос, все мысли будут вертеться вокруг власти и моих противников. Чем выше стану лезть, тем глубже тонуть в новой для себя среде. Кажется об этом порочном круге я и рассказывал дьяволу при встрече…

Только сейчас дошло почему хитроумный дьявол ограничил количество людей которых одновременно могу контролировать. Нет он вовсе не боялся что хотя бы миллиард человек станут считать меня богом. Не боялся и того что я завладею душами всех людей на планете. Просто он знал что для ответа на мой вопрос много душ и не нужно. Его жестокий и гениальный план сводился к малому…

Я всей своей жалкой душой хотел узнать ответ. Он дал мне возможность в обмен на душу… Нет не он забрал мой душу. Я сам отдал ее тогда, когда по собственной воли убил впервые. Дьявол рассчитывал что я буду овладевать человеком, копаться в его прошлом и настоящем, догадываться о его будущем и искать смысл его жизни. Когда он становился не нужным, я должен был его убивать и завладевать следующим. Так день за днем, год за годом. До тех пор пока не наберусь мудрости тысяч людей. Не проживу тысячи чужих жизней… Боже, дьявол ты еще хуже чем представляют люди. Я бы обрел мудрость достаточную чтобы найти ответ, но моя душа…

Моя душа к тому времени станет твоей. Будет черства и гнила. Черна и сыра. Найдя ответ, я не захочу сообщить его человечеству. Мне просто не будет до него никакого дела. На миг я представил себя старым как тот дьявол, и таким же безразличным к окружающему миру. Но хуже всего что мой собственный внутренний мир станет похож на руины города некогда полным жизни…

Как ужасно. Действительно ужасно. Стало жалко, что даже сотую долю того, до чего сейчас додумался, не смогут осмыслить и представить люди, которым когда-нибудь я захочу рассказать историю повелителя…

Но дьявол, ты просчитался. Я выбрал другой путь. Я узнаю ответ на вопрос вовсе не за счет других людей. Я не стану убивать столько… Меньше, гораздо меньше. Только тех кто мешает дорваться до вершины власти и там, на Олимпе, оглядеться…

— Повелитель! — позвал меня Грушницкий.

Сначала я не понял откуда он узнал, но вспомнил что я сам ему объяснил что к повелителю можно обратится мысленно, чуть успокоился.

— Что Грушницкий?

— Объекты уже сели в такси с нашим водителем и сейчас едут на улицу где живет Литвинова. Сомнений что это агенты Омеги практически нет. Брать их?

— Нет. Пока нет. Выясните, есть ли у них оружие…

— У них нет оружия повелитель. Никакого.

— И как же они тогда собираются убить Машу?

— Не знаю повелитель, могу предположить, что попытаются взять ее живой. Оглушить, похитить, допросить.

— Тем не менее, мы не можем рисковать. Вдруг это подстава со стороны Омеги? До тех пор пока они не выкажут явный интерес к Маше, я имею ввиду пока они не нападут, их не брать. И помни, хотя бы один мне нужен живым.

— Помню повелитель.

— Конец связи.

Однако я рискую. Если Омега раскусила мой план, что в принципе возможно, в скором времени мне не поздоровится. Конечно, даже если эти агенты — липовые, мое имя как повелителя не всплывет на поверхность. Но зато от разорванного клубка моих планов ко мне потянуться десяток ниточек… Омега выявит мою личность.

Ладно, кажется пора…

— Маша.

— Да повелитель?

— Через пять минут возьми дорожную сумку или чемодан, выйди из квартиры, сядь в ламбарджини и… и поезжай в магазин, купи себя какое-нибудь платье.

— Хорошо повелитель. Спасибо повелитель.

Окрыленная заботой повелителя она мгновенно нашла сумку и выскочила на лестницу. Отсчитав за собой тридцать две ступени, открыла дверь подъезда. С улицы пахнуло свежестью осеннего дня. Листья на деревьях только начали желтеть, а греющиеся на солнышке птицы еще не думали прекращать свои трели. Настроение было таким потрясающим, что его не могли испортить даже перемывающие кости старушки на лавке у подъезда.

— Вот она — мондавошка.[2] А какая была девочка…

— Эх жалко ее мать… Узнает со свету сживется.

— Да чего я не права, что ли?! Ну не глазками же она заработала иномарку…

Это говорилось нарочито громко с вызовом, так что бы слышали все. Но Маша не обиделась, прошла мимо лишь слегка приподняв подбородок. Им не понять своего убожества, не осмыслить полной бессмысленности своего существования. Они даже представить не могут какой благодати лишены живя без повелителя в своих сердцах. А она — счастливая, живет ради того чтобы исполнять его волю…

Она выполнит все его малейшие желания. Все что ему станет угодно. Не раздумывая, с радостью, отдаст за него жизнь!

Мой повелитель, какой же ты… прекрасный.

Подходя к играющему в солнечных лучах красному автомобилю она заметила что в ее сторону в обнимку идет пара… Заметила и отвернулась. Геи, да еще прилюдно целующиеся, у нее всегда вызвали отвращение. Разве Господь для того создал людей…

Адская боль взорвала всю голову, красная пелена бросилась в глаза, она упала едва понимая что ее ударили чем то тяжелым.

Грушницкий, вместе с тремя сотрудниками следил за агентами из неприметно припаркованной Газели. По идеи он должен был находится намного ближе к подъезду Литвиновой, но если агенты профессионалы то непременно почувствовали бы слежку. Да что там, он и его сотрудники вообще пытались смотреть сквозь них — пристальный взгляд почует не только зверь.

Когда Литвинова с сумкой в руке вышла из подъезда, Грушницкий напружинился как лев перед прыжком. Но адреналин в теле испарился после того как «агенты» обнялись и стали целоваться. Что за чушь?! Они издеваются?! Неужели подстава…?

Литвинова бросила на них короткий взгляд и принялась копаться в сумочки доставая ключи от машины. В один прыжок только что целующиеся содомы оказались около нее, один достав из кармана что-то блестящее, ударил в висок, а второй подобрав сумочку принялся в ней копаться. Они хотят уехать на ее же автомобиле!

— Пошли! — заорал он водителю.

Газель прыжком тронулась с места и через секунду была у ломбарджини. Дверь распахнулась и из нее вылетели трое сотрудников.

— Эх нужно было вызвать спецназ, — запоздало подумал Грушницкий.

Первый же сотрудник распрямивший руку с пистолетом, и заоравший "всем лежать!", получил открытый перелом, и лишился оружия. Грушницкий успел нажать на курок раньше чем агент Омеги направил трофейный пистолет на него. Выстрел вывел из секундного ступора остальных сотрудников, и всем скопом набросившись на второго агента, они ударами пистолетов, рук и ног, мгновенно обезвредеили противника.

— Что с Машей, Грушницкий?

— Жива, — ответил он проверяя пульс девушки с окровавленным лицом, — Думаю ничего страшного.

— Ладно, вызови ей скорую. Мертвого агента закопай, а с живым действуй по плану.

— Есть.

Он приказал обоим сотрудникам ждать неотложку и оказать помощь раненому товарищу и гражданскому лицу. Погрузив с помощью них труп и плененного агента, он выжал из Газели все что смог. Через полчаса он привезет его в укромное место и там устроит допрос с пристрастием. Повелитель будет доволен…

Глава 7 Лик Врага

Значит мой план удался. Можно ехать в ресторан и пить шампанское. Конечно я не должен расслабляться, ведь Омеге не поставлен мат, но наслаждаться мелкими выигрышами никто не запрещал.

Я вынудил Омегу торопится и предпринять глупый и необдуманный ход… Даже не так, я лишил Омегу возможности выбора. Любой его ход вел к ухудшению ситуации. Лучшее из того что Омега могла сделать — не делать ничего. Но как раз этой возможности ее и лишил.

До чего же приятно осознавать себя — вчерашнего юнца, матерым ферзем на шахматной доске мира. Но что это я? Сейчас нужно вытащить всю информацию о таинственной Омеге.

— Грушницкий?

— Я, — мгновенно ответил он. — Гад пока не колется.

Старый, захламленный гараж выглядел как скотобойня из какого-то фильма про маньяков.

Стены забрызганы красным, на пыльном полу застыла черная лужица крови. На стуле связанный веревками и наручниками с кляпом во рту сидит человек. Одна рука чуть освобождена от веревок. Под ногтями виды концы десятка игл, Грушницкий решив форсировать, выбрал более страшный метод. Мизинец агента зажал в тиски на столе, сейчас будет крутить винт.

— Перед тем как я раздроблю тебе палец, — говорил он обращаясь к взмокшему от напряжения агенту, — еще раз спрошу. Ты расскажешь мне все?

Агент с полубезумными глазами и кляпом во рту, мотнул головой как конь.

— Ну как хочешь… Но не думай что я дам тебе умереть или потерять сознание от боли. У меня в сумке куча кубиков химии…

Он с силой крутанул винт тисков. Человек замычал, задергался, но железный стул и веревки надежно держали его в объятиях. Когда он чуть обмяк Грушницкий одним движением ножа срезал то что когда-то было пальцем. На обрубок наложил жгут.

— Считай сам, сколько у тебя осталось пальцев, — участливо проговорил он. — Не трать пожалуйста ни мое ни свое время. Говори что знаешь. Будешь да?

Связанный человек часто закивал.

— Вот и умничка. Сейчас я вытащу кляп, но если заорешь — будет еще больнее. Да и орать особо нету смысла — в округе никого.

Вытащив кляп Грушницкий вздернул его подбородок:

— Кто ты?

— Я пожарник в…

Его оборвал удар кулаком в лицо.

— Спрашиваю еще раз: кто ты?

— Я младший оперативник Омеги. Работаю под прикрытием в МЧС.

— Что такое Омега?

Агент попытался замолчать, но встряска Грушницкого подействовала отрезвляюще:

— Омега — сверхсекретная организация, занимающаяся защитой технократии.

— Чего? — опешил Грушницкий.

— Мы защищаем избранный человечеством путь развития машинерии…

— Ты че мне тут лепишь?! Да я тя… — взревел Грушницкий замахиваясь.

— Стой. Пускай продолжит.

— Ладно продолжай. Так чем твоя организация занимается на самом деле?

— Я же объясняю, мы защищаем технологию. Мы уничтожаем все и всех кто пытается повернуть человечество на другой путь.

— Спроси на какой?

— На какой путь? — повторил Грушницкий мой вопрос.

— На любой другой. В основном воюем с магократией и отморозками — детьми природы.

— Повелитель, может…

— Нет, он не врет, — уверено сообщил я. — Спроси сколько лет его организации.

— Сколько лет Омеги?

— Этого я не знаю, не тот допуск секретности, но по слухам более пяти тысяч лет.

— Зачем вы напали на Литвинову? — спросил Грушницкий наверное чтобы перейти на более понятную ему тему. А может чтобы проверить адекватность допрашиваемого.

— Будто ты сам не знаешь…

Еще один удар в лицо:

— Отвечай!

— Она — паразит среди людей. Она повелитель. Нам было приказано по возможности взять ее живой, но не стоило этого делать…

— Молчать! — заорал уже ничего не соображающий агент ФСБ, — повелитель что делать?

— Все правильно делаешь, продолжай. Узнай все как можно подробнее, все что он говорит — не является бредом. Но главное не забудь узнать адрес Омеги, фамилии всех известных ему агентов и прочее… В общем мне нужно знать об Омеге все. Работай, конец связи… ато у меня тут над ухом телефон трещит.

Я разорвал контакт и взял трубку настойчиво звонящего телефона:

— Ало.

— Привет Ворон, — сказали там женским голосом, — узнаешь?

— Нет.

— Это Лена. Вот тут подумала, что давно не виделись. Может быть, заскочишь ко мне на часок или на ночь? Или я к тебе?

— Нет Лена. И не звони мне больше мондавошка. Поняла?

Прежде чем она ответила, я положил трубку и выдернул телефонный шнур. Чертовы бабы, вечно путаются под ногами…

Неужели организации Омеги более пяти тысяч лет? Возможно ли что за три тысячи лет до рождества Христова Омега уже сжигала чернокнижников и магов?

Учитывая как младший сотрудник Омеги отозвался о повелителе, можно сделать вывод что это возможно. Накопленная веками информация о людях совершивших сделку с дьяволом, о одержимых описанных в Библии… не прошла мимо Омеги. Возможно, это всего лишь кучка фанатиков поклявшихся избавить мир от исчадий дьявола. Клан, ряды которого в свое время пополняли потомки, в наше время перерос в надправительственную организацию раскинувшие свои щупальца по всему миру… Возможно. Все возможно.

Не стоит их недооценивать, раз они научились защищать правителей людей от воли повелителей дьявола… Кстати.

— Грушницкий, спроси у него, каким образом они защищают президента?

— Не могу повелитель…

— Почему?!

— Я перестарался, он скончался от болевого шока.

— Идиот!

— Знаю повелитель. Однако я успел узнать что в Москве находится лишь русскоязычный филиал Омеги. И его месторасположение… Про другие филиалы и центр, он не знал, слишком мелкая сошка.

— Ясно… Ладно разберись пока со Скляревским. Ну и избавься от трупов.

— Будет сделано повелитель.

Елки. Ну да ладно, по крайней мере мне известно расположение филиала. Удар по Омеге не заставить себя ждать. Слово повелителя.

За окном с каждой минутой становится темнее, солнце заходит по-летнему поздно, но по зимнему быстро. Скоро на небе появится неясная Луна, но рассмотреть звезды не приходится даже мечтать. Ненавижу большие города — в них никогда не видно звезд.

Почему-то настроение сейчас как у мокрой курицы. Почему? Ведь я добился первого по настоящему значимого успеха. Я увидел лик врага, понял его цели. А это две трети победы.

Но душу не обманешь, как ни старайся. Где-то в глубине естества что-то противится следующему моему шагу. Что слизкое и тяжелое давит во все стороны разом, но при этом прижимая меня к земле. Я ведь не такой как все. Что мне до страданий людей проживающих бессмысленные жизни?

Да и чем в сущности отличается эта Маша от других, тех которые лежат в могилах оплаканные родными? Да ничем!

Но с кем я спорю? Кому собственно хочу чего-то доказать? Себя не обманешь, как ни старайся. Маша отличается от тех прежних. Я знаю всю ее жизнь, начиная с рождения и детского сада и заканчивая той справной официанткой и любящей дочерью. Она не такая как все. Совершенно другая, не из этого мира…

У нее никогда не было отца, никогда не было парня. Она не видела ни других городов, ни мира вокруг. В ее жизни есть только мать. И это единственная ценность ее жизни. Она никогда никому не желала зла, так за что же лишать жизни ее?

Черт меня дернул связаться с официанткой в том кафе. Неужели нельзя было зайти в другое?

Как бы там ни было, включая компьютер, я думал о ее смерти. Она неизбежна как наступление проклятой ночи за окном. Мне нужно ее место… Очень нужно.

Скляревский кстати уже мертв, у подъезда собственного дома его настигла пуля выпущенная из снайперской винтовки. Килер так и останется неизвестным для всех кроме заказчика. Потому что заказчик это я, а килером был Грушницкий. Но вряд ли про это убийство расскажут в новостях. Слишком уж засекреченное и высокопоставленное лицо…

Со смертью Скляревского я убил двух зайцев: во-первых освободил одно из трех «мест», во-вторых зачистил или по крайней мере запутал следы по которым враг может дойти до меня. Ну действительно, Скляревский был завязан перед Омегой. Именно он якобы получил приказ от высшего руководства не подчиняться Омеге, именно он звонил всем начальникам силовых структур и объявлял им о моратории на подчинение Омеге.

Если он не был под контролем повелителя, то по крайней мере он знал кто из высшего руководства находится под таким контролем… И поэтому он был убит, а не повесился сам. Искать меня станут где-то повыше Скляревского…

Компьютер наконец прекратил гудеть, развертывать файлы, считывать информацию, операционная система полностью загрузилась. Какой-то час поисков в интернете и я нашел информацию которая в сущности не должна в нем находится. Встреча ветеранов и участников антитеррористического спецподразделения «Альфа», состоится завтра в восемь часов вечера. То что нужно.

— Грушницкий. Ты что уже спишь?

— Нет! Да повелитель спал.

Я вошел в более плотный контакт и увидел его в обнимку со спящей женщиной. Наверно жена.

— Завтра лети в Москву, — продолжил я. — В восемь вечера произойдет встреча ветеранов «Альфы», мне нужно завербовать там пару человек…

— Понял повелитель.

— Ладно, спи.

Я разорвал контакт. А тебе Маша, осталось жить до завтрашнего вечера… Прости если сможешь.

Наверно ночью снились кошмары… Не помню, но сейчас я мокрый от холодного пота. Вставать не хочется, но я пересилил себя. Душ, завтрак, прогулка.

Утро, воскресное утро. Подумать только способности повелителя получил три дня назад, а кажется что прошла целая жизнь. Наверное это все из-за того что проживаю чужие. Входя в новый контакт, стараюсь не копаться в прошлом человека, но иногда получается помимо воли…

Холодные струи воды обжигают тело. Омерзительно холодно, но невыразимо приятно. Правда долго так стоять нельзя. Досуха обтеревшись полотенцем, отправился на кухню. Нет, пока не хочу завтракать. Пойду, лучше подышу воздухом.

Небольшой парк рядом с домом радует глаз. Людей в воскресное утро практически нет, лишь где-то далеко гуляет женщина с коляской. Я уселся на лавочку среди желто-красных деревьев. Осень пришла быстро, вроде бы еще пару дней назад все было зелено и пахло летом.

Чтобы не думать о истоке плохого настроения, сосредоточился на Омеге. Кто они? Зачем? Объяснение которое я дал их действиям более подходит какому-нибудь исчезновшему ордену Тамплиеров. Борьба с дьяволом, его слугами, с одержимыми которые контролируют повелители. Действительно похоже, да и в принципе логично. Но сейчас кажется, что я поторопился с выводами.

Ни о каких одержимых и слуг дьявола агент Омеги разговора не вел. Говорил он о более странных вещах: о пути, по которому следует человечество. Магократии, Технократии, что-то о детях природы.

Что бы это значило? Неужели человечество когда то разделилось на тех кто принимает власть колдунов и магов, и тех кто следует за книжниками и учеными? А дети природы это кто? Эльфы? Смешно.

Нет пока мне не понять о чем говорил этот агент. Нужно найти способ пробивать защиту Омеги, и тогда я смогу вдоволь покопаться в их мозгах. Вот только чтобы найти такой способ нужно сначала понять каким это образом они защищаются от власти повелителя? Ведь на обоих агентов Омеги ясно ощущался кокон защиты… Защита такого же характера как и на президенте.

Ну да ладно. Сегодня у меня свободен весь день, Грушницкий прибудет в Москву только в обед, спецназовцев завербую вечером. И Машу я лишу жизни тоже вечером…

Кстати где она сейчас?

Глава 8 Отчаяние

Отчаяние и страх, страх и отчаяние — вот что движет несчастными людьми.

Другие пороки: зависть, алчность, ненависть, ярость — берут начало от этих двух…

Вот и в тех двух геях, увидевших ее у невероятно дорогой машины, зашевелился страх. Страх который не дает жить — он внушил им что они не имея такой машины никогда не станут равной частью общества.

Страх разбудил отчаяние. Отчаяние, которое побивает безумцев на необратимые поступки. Они едва не лишили ее жизни, но при этом сами поплатились душами…

Где они сейчас эти грабители? В тюрьме? Старушки у подъезда рассказали, что их задержали милиционеры… Странно никто из милиции не приехал в больницу забрать у нее показания. Может быть, приедут в понедельник?

Маша с перебинтованной головой катила перед собой коляску с мамой. Врачи, сославшись на то что с ней все в порядке, раним утром выпустили ее из больницы. Маша подозревала, что им просто нужна была палата, но спорить не решилась… Тем более что голова у нее и вправду не болела, но бинты снимать пока нельзя.

Парк недалеко от дома был небольшим, но по утрам здесь безлюдно, а следовательно на маму никто не станут бросать жалостливые взгляды. Бедная мама, сколько натерпелась когда узнала что ее дочь в больнице! Постарела на глазах.

Маша поправила одеяльце на коленях женщины в коляске, приободряющее улыбнулась в ответ на печальный взгляд. Они договорились не обсуждать нападение грабителей. А она пока не решалась рассказать маме о повелителе и его невероятном подарке… Даже сейчас приятно вспоминать ощущение нереальности утопившее ее за рулем автомобиля.

Скрип колес инвалидного кресла мерно раздавался по окрестностям парка. Дуновения ветерка изредка срывает с верхушек деревьев пожелтевшие листья и бросает их под ноги. Ей всегда нравилась осень и еще…

Ее веки открылись так, что даже в скудных лучах утреннего солнца глаза бирюзового цвета заискрились, придавая им еще большую схожесть с драгоценными камнями…

Это я видел уже со стороны, потому что гулял как раз по этому парку, и как раз проходил рядом с ней. Она меня узнала: удивилась, а потом сильно обрадовалась.

Я не заговорил, прошел мимо будто ее вовсе не было. Она не повернула в мою сторону головы: дурочка решила что так нужно повелителю. Эх…

Ну почему?! Почему тебя не убили агенты Омеги?! Неужели мне придется выпачкать душу в твоей алой крови?

Впервые я почувствовал, что значит отчаяние. Смертельное, мертвое, черное — оно нахлынуло такой волной безумия что я готов был вопить в этом парке как раненый зверь, рвать волосы на голове и одновременно плакать кровавыми слезами.

Неужели я такой неженка? Я ведь повелитель. На мне лежит ответственность за судьбу мира, за счастье всех людей на планете. Я должен и даже обязан переступить через себя, через дорогих мне людей. За все приходится платить, и за будущие блага людей расплачиваться мне придется уже сейчас.

Подавленный и разбитый вернулся домой. Как же получилось что в большом городе оказались в одном месте и в одно время? А ну да… Маша работала в кафе напротив моего дома, а жила недалеко от работы. По иронии мы оказались с ней почти соседи, даже гуляем по одному и тому же парку.

Чтобы хоть как-то убить время я лег в кровать. Думать ни о чем не хотелось, и хозяин сновидений быстро впустил в свои владения.

Меня пригласил Улей… Я иду в Долине Ветров по хрустевшей от каждого шага, разбитой трещинами глиняной корке. Меня зовет Улей. Мертвая долина, где не видно ничего живого, встречает знойным солнцем и бесконечными порывами завывающего ветра. Почему я ненавижу эту долину?

Скоро солнце зайдет за Улей, и тогда здесь будет довольно темно. Совсем как в комнате с закрытыми шторами, где спит сейчас мое тело. Я иду к Улью — к темному зданию закрывающее половину неба. Сделанное целиком из обоженной белым пламенем глины, Улей освещаемый боковым солнцем, сейчас больше походил на гнездо исполинской ласточки, чем на дом для миллиона живущих в нем человек.

Этому зданию поклонялись, его обожествляли словно оно было живым. Десятки тысяч рабов изо дня в день трудились над его расширением, тысячи солдат оберегали его как зеницу ока, сотни повелителей готовы были расстаться с бессмертной жизнью. И все это во благо Улья.

Чем ближе я подходил к Улью, тем ничтожнее казался сам себе. Достигающая облаков махина из нерушимой глины, казалось давит на меня всем своим весом. Такое чувство не доводилось испытывать никогда в жизни…

Скоро стали попадаться первые солдаты-разведчики. Мужчины и женщины обнаженные одиночки, смотрят на меня внимательно, но не препятствуют продвижению. Как бы мастерски и не заметно их не убили бы, повелители непременно почувствуют их смерть, и тогда все солдаты Улья поднимутся чтобы дать отпор агрессору.

Наконец навстречу вышел целый патруль. Наверное, какой-то повелитель был падок до женского пола, потому как все десять солдат были девами с высокой грудью и широкими бедрами. Полностью обнаженные изящные фигуры не могли обмануть кажущеюся хрупкостью. Мои глаза, глаза повелителя, отчетливо видят недоступное простому взгляду, невероятную по мощности броню и оружие опутавшие их нежные тела.

Зеленый огонь с напором рвется на волю откуда-то из их спин, струи такого же зеленого пламени бьются прямо из глазниц, правые плечи всех закрыты броней цвета зеленой волны, руки, в особенности кулаки, оснащены выдвигающимися лезвиями и шипами, а все тело покрыто вязью странных татуировок из зеленой краски. Кроме того я подсознательно чувствовал вложенную в их тела мощь. Каждая из них могла запросто поднять обломок скалы и зашвырнуть его прочь на сотню метров.

Патруль не обратив на меня внимания, последовал своей дорогой, а мне нужно идти к Улью…

Я рывком сел на кровать:

— Черт! Что это было?! — спросил вслух я чтобы развеять впечатления от сна. В собственном голосе почувствовалось такое отчаяние, что я сразу пожалел о том что решился открыть рот.

Но отчаяние можно понять — становиться шизофреником не понравится никому. Но причем тут это? То что мне приснился странный сон, вовсе не означает что я псих. В свете событий последних дней еще удивительно, почему мне не снятся грешники, жарящиеся в аду…

Ладно, проспал я прилично, времени осталось не так уж и много. Грушницкий почти готов, даже выработал план нападения на здание Омеги. Через час завербует двух «альфовцев» из тех что покруче, и… И они втроем либо уничтожат весь филиал Омеги, либо погибнут сами.

Меня устраивали оба варианта: во-первых я нанесу Омеги урон, по крайней мере затрудню поиск повелителя и выгадаю время, во-вторых получу о враге дополнительную информацию. Тогда как сам враг не получит ничего кроме трех мертвецов. Ну подумаешь среди них окажется иногородний агент ФСБ, зато так же в их морге будут лежать два трупа местного спецназа. Пускай поломают голову…

Но с Машей… с ней придется кончать.

Маша, Маша… Маша.

Покормив маму, Маша ушла с кухни в комнату. Хотя сегодня воскресенье, она должна была выйти на новую работу, но новый шеф узнав о произошедшем вчера, дал ей двухдневный отгул. Надеюсь он не станет жалеть что взял ее на работу…

— Маша, — обратился к ней я.

— Да повелитель? Я еще раз хотела сказать спасибо за подарок…

— Не за что, — ответил я после продолжительной паузы. — У меня к тебе просьба…

— Что угодно мой повелитель.

— Ты живешь на седьмом этаже правильно?

— Да повелитель.

— Пожалуйста, спрыгни с балкона вниз.

Слабый протест отразился у нее в душе, она как и все невинные существа на Земле, хотела жить. Но воля повелителя превыше всего. Распрямив спину и гордо задрав подбородок, она направилась к балконной двери. По пути прошла мимо шкафа с зеркальной дверью. Отразилась в зеркале лишь на мгновенье, но я отчетливо увидел в бирюзовых глазах мучительную боль. Запнулась у двери: непослушная щеколда никак не хотела открываться. Наконец резво отскочила, дверь балкона открылась, в лицо пахнуло морозным воздухом.

Это было выше моих сил. Разорвал контакт, отвернулся как трус.

Когда, через бесконечную минуту, нахлынуло уже привычное чувство потери, оно оказалось для меня невыносимым… Мне самому на секунду захотелось покончить с собой, чтобы не совершать никогда больше таких поступков…

Скоро слабость прошла. Маша — ничто. Люди — ничто. Имеет смысл только будущее счастье для человечества. Для этого людям нужна цель в существовании. Я. Я укажу ему эту цель. Именно мне суждено ее найти. Я — маяк. Я — кремень. Ничто не собьет меня на пути к великой цели.

Сколько я просидел вот так, в трансе — не знал. Неожиданное напоминание Грушницкого приободрило, подействовало успокаивающе. У меня была цель, у меня есть смысл в существовании. Что сделано — то сделано. Нельзя оглядываться назад.

В клуб, где устроили встречу ветераны группы «Альфа», Грушницкий вошел практически без проблем. Раскрытая ксива подействовала на охранника на фейс-контроле лучше любых слов. Пропуская агента он вытянулся едва не отдавая честь. Хорошо все таки представлять авторитетную организацию.

Дизайн клуба покащался Грушницкому сомнительным: наверное здесь планировалась обстановка в стиле средневековой таверны, но почему-то вышло похоже на сельскую школу начала тридцатых годов. Деревянные полы с неошкуренными досками, кривые, неокрашенные оконные рамы с некачественными стеклами, потолок неровно выкрашенный известкой, ярко контрастировал с пластиковой барной стойкой и заметными наметанному глазу камерами видеонаблюдения.

За длинными и не очень столами, покрытыми матерчатыми скатертями, сегодня гуляли представители силовой элиты. Кто-то с седыми усами шумно приветствовал таких же отставных «бойцов», а кто-то широкоплечий, мускулистый, но еще с юношеским лицом, раскрыв рот слушал подробности легендарной операции в каком-то там году. Народ в клубе в основном пил пиво, поднимал стопки, и улыбался всем словно старым знакомым.

Несмотря на то что сам Грушницкий из общей массы выделялся костюмом, его видимо приняли за своего, потому что тридцатилетний парень с военной выправкой и с кружкой пива в руке подошел к нему с вопросом про какое-то отделение. Завязав недолгий разговор, Грушницкий убедился, что мужик один из «боевых», уже нюхал пороха и вкушал страх.

Через несколько секунд в моем подчинении оказался новый ключ. А еще через пару минут Грушницкий выбрал нового «рекрута». Им оказался сорокалетний ветеран по фамилии Макаров. На вид ему можно было дать больше пятидесяти: лысый, с топорящимися усами, две глубокие морщины на лбу сходятся где-то у кромки носа создавая при этом впечатление о крайней степени серьезности своего хозяина.

Отдав приказ всем трем ключам готовится к штурму, я повинуясь какому-то наитию создал новый шар и с нарастающим изумлением бросил его в ближайшего ветерана. Он дернулся, расширил глаза, через секунду принял расслабленную позу. У меня появился четвертый ключ…

Что за бред?! Как это так?!

Я разорвал все контакты и опять бросился на кровать. Моя способность расширилась. Почему-то сейчас научился управлять четвертым человеком… А может пятым?

Попытался создать новый шар, но что-то мешало. Будто бы вся моя сущность противилась этому шагу. Не пересилить…

Значит я убил Машу зазря? Или же это подарок дьявола за верную службу? Может все дело в том сне? Нет. Все не то. Но смысла гадать немного. Остается, надеется, что ответы на все вопросы получу со временем.

До часа Х — назначенного времени штурма оставалось больше двенадцати часов. Справедливо полагая, что военный тактик из меня никакой, предоставил Грушницкому полный карт-бланш. Он сам составил план штурма, сам занялся его подготовкой. Мне досталась роль стороннего наблюдателя поэтому за ключами следил лишь изредка. С амуницией они разобрались: достали и сейчас примеривают сверхтяжелые бронекостюмы. Макаров уже надел бронешлем, и теперь со стороны походил толи на фантастического робота, толи на сварщика только что "поймавшего зайчика": из защищенной непробиваемым стеклом узкой прорези в забрале, на мир смотрят безумные глаза.

Грушницкий вертит в руках калашниковы и скрепляет изоляционной лентой магазины, в сумке их много… Осталось найти гранат и взрывчатки, но думаю ключи с этим разберутся и без меня. Ожидание сейчас как пытка, надо бы себя чем-нибудь занять.

Я потянул руку к телефону, но отдернул, словно заметил, что он испачкан в нечистотах. Нет, я не стану звонить друзьям и предлагать им встречу в пивбаре. Я выше них, мне не о чем с ними разговаривать. У меня есть цель в жизни — помочь человечеству, а у них… У них будет цель напиться и развлечься.

Мы на разных ступенях иерархии, вселенского развития — если можно так сказать. Если я буду и далее общаться сними, то это было бы все равно, как если б человек ел за одним столом с собаками и свиньями.

Немного подумав, я встал с кровати, взял в углу черный кейс, привычно оделся и вышел на улицу. Вечер встретил меня холодными и цепкими порывами ветра. Ненавижу осень…

Пройдя квартал, я завернул в темную пропахшую испражнениями арку, еще немного и я оказался в колодце меж домов. Выйдя из него с противоположного конца дома, очутился у нужного подъезда. Рядом стояла приметная скамейка, а у проезжей части красная ламборджини, принесшая хозяки столько несчастий. И почему ее еще не угнали?

Путь перегородила металлическая дверь с безразличным домофоном на ней. Проклятье не помню код…

Дверь открылась, из нее вышла какая-то женщина, я не взглянул, прошел внутрь подъезда и забежал в закрывающийся лифт. Узкий, как все лифты хрущевских времен, обезображен надписями и рисунками подрастающей молодежи. Брезгливо нажав кнопку седьмого этажа, я старался ни о чем не думать.

Голова свободна от мыслей, пуста и легка. Лишь неумолимое сознание фиксирует все детали знакомого в сущности подъезда. Правда, я тут никогда не был…

Двери лифта распахнулись, я оказался на лестничной площадке напротив двери… покойной красавицы.

Почему-то задрожавшая рука, едва нащупала расплывшийся перед глазами дверной звонок. В квартире мелодично тренькнуло, потом еще раз. Скоро услышал поскрипывание колес старенькой коляски.

— Кто тама? — спросили из-за двери старческим голосом.

Я сглотнул ком в горле:

— Анна Михаловна, это друг Маши.

— Но Маша…

— Я знаю Анна Михаловна, откройте пожалуйста.

После продолжительной паузы, раздался щелчок, дверь приоткрылась и на пороге я увидел старую женщину с седыми волосами и затравленным взглядом.

— Анна Михаловна, возьмите это вам, — сказал я протягивая кейс который дал мне Грушницкий.

— Что это? — удивлено, спросила она.

— Это деньги… Возьмите они вам сейчас нужны.

— Кто вы молодой человек? — спросила она с нарастающей тревогой в голосе.

— Я был другом Маши. Да возьмите же! — крикнул я бросая кейс ей на колени.

Прежде чем она успела опомниться, я был уже в лифте. Еще долго у меня в ушах стояло эхо от окрика в подъезде:

— Молодой человек, вернитесь!

Глава 9 Месть

Может быть я схожу с ума?

Ночью опять меня звал Улей. Я проходил мимо бесчисленных солдат, тащащих что-то в свертках рабов, пару раз даже попадались, взирающие на всех сверху, повелители. На меня никто не обращал внимания, словно я вовсе невидим.

Я вошел в южный вход улья и угодил в фантастический лабиринт. Пол, многоярусные стены, сферический потолок — все сделано из какой-то нерушимой глины. Из центрального холла бесконечные ответвленные коридоры вели на все этажи и части грандиозного здания. Да Улей и вправду был живым…

Я вздрогнул, вскакивая так будто постель в огне. Схватил будильник, и обмер: его звонок меня не разбудил. Час Х давно пробил, все мои ключи дерутся… А меня разбудил не звонок, а острое чувство потери. Один из альфовцев уже мертв!

Черт что там со штурмом?!

Поначалу штурм здания продвигался без каких либо осложнений: КПП и первые линии охраны были прорваны, ошеломленные натиском и свинцовым дожем охранники Омеги не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления. Но потом…

Сирена в здании включилась почти сразу, охранники и простые сотрудники организации в паники выбегали в коридор, что бы встретить свою смерть. Грушницкий в легком бронежилете и трое альфовцев тяжелых бронекостюмах ни давали шанса никому. Альфовцы стреляли даже сквозь стены — каким-то образом они знали, где именно затаился враг.

Капитан ФСБ решил выяснить их метод после заварушки, а пока, добравшись до центрального лифта, он разделил небольшую команду надвое. Двух альфовцев, оставил минировать и удерживать первый этаж здания, а сам взяв в напарники Макарова, зашел в лифт.

Тут его ждал первый сюрприз: в проектных документах здания подвал не значился, а тут была кнопка вниз. Решив что самое главное в здание находится в подвале, он плюнув на разработанный план ударил нижнию клавишу. Лифт загудел и двинулся под землю.

Второй сюрприз оказался хуже: едва створки дверей раскрылись их встретил оглушительный грохот. Прежде чем Макаров заслонил собой Грушницкого, он успел различить пять дул автоматов и людей в бронекостюмах позади них. Зачем Макаров это сделал? Может, надеялся на защиту своей брони, а возможно сработал рефлекс: защитить командира даже ценой собственной жизни.

Макаров содрогаемый лавиной пуль затрясся на месте, постоял секунду, упал на колени. Окровавленный шлем слетел обнажив лысую голову. Синие глаза бессмысленно уставились на Грушницкого, но он уже не смотрел, забившись в угол он срывал кольца сразу с трех гранат. Чуть помедлив, выбросил их вперед. Потянулся чтобы нажать кнопку в лифте, но двери закрылись автоматически.

Прогремевший взрыв казалось вогнул двери лифта внутрь, но они послушные воле пальцев Грушницкого плавно разъехались в стороны. Он вошел в черную от сажи комнату, стараясь не смотреть под ноги. Стальных дверей как и других преграждающих путь препятствий, которых он ожидал — не было. Правильно говорил повелитель: Омега разжиревшая организация, делает ставку лишь на численность и силу сотрудников.

Из комнаты впереди выскочили несколько человек в белых халатах, увидев Грушницкого попытались юркнуть назад, но свинцовый вихрь их остановил. За несколько минут он обошел все подвальные помещения, убил более тридцати человек. Интересное здание: ученые, приборы, лабаратории, но по настоящему заинтересовала только одна комната. Посреди нее в круг расставлены металлические ящики схожие с камерами хранения. На каждой написан номер и клавиши для ввода кода. В центре этого импровизированного круга зеркальной поверхностью сверкает какой-то огромный цилиндр, к нему от настенных компьютеров тянуться силовые кабели…

Что бы это ни было, но оно должно быть уничтожено. Грушницкий положил всю оставшуюся взрывчатку у цилиндра, и двинулся к лифту. Первый этаж уже с трудом удерживают альфовцы так что нужно торопится…

— Стоять! — заорал он, увидев под столом дрожащего ученого. — Встать.

— Не стреляйте! Умоляю, не стреляйте! — залепетал он нерешительно поднимаясь.

— Ты пойдешь со мной, — бросил Грушницкий подталкивая его в спину.

— Да-да, разумеется…

На всякий случай я еще раз попытался взять под контроль этого ученого… Нет на нем как и на других сотрудниках Омеги лежит защита… Ну что же, надеюсь Грушницкий развяжет ему язык быстрее чем тому неудачнику…

Я ощутил чувство потери и сразу новая волна. Спецназ на первом этаже мертв.

— Грушницкий альфовцы мертвы.

— Понял повелитель.

— Давай живее, — воскликнул он, заталкивая в лифт пожилого мужчину в белом халате.

Прижавшись к боковой стене лифта сам, он заставил сделать тоже ученого. Вытащил несколько гранат и нажал кнопку первого этажа. Как только двери стали открываться, бросил туда гранаты, и нажал вниз. Автоматные очереди образовали дыры на задней стене лифта. И без того белый ученый побледнел еще больше, заскулил и вжался в стенку так, что стал походить на муху прилипшую к клеевой ленте.

Вверх лифт пополз почему-то очень медленно, но когда дверь открылась в холле уже не было сопротивления. Перешагивая через фрагменты тел, он одной рукой держал автомат, другой тянул едва не теряющего сознание ученого.

Запихнув его в грузовик перед парадными дверьми здания, Грушницкий не обращая внимания на прицельный огонь из окна, нажал на пульт взрывателя. Со всех окон первого этажа дыхнула плазма, силовая волна едва его не отбросила, здание затряслось и просело… Грушницкий рассчитывал, что оно рухнет или хотя бы развалится частично. Ну да ладно.

Я разорвал контакт.

Подумал и возобновил его снова.

Капитан ФСБ вел грузовик на всех парах, уезжая подальше от растерзанного здания. Ученый рядом не прекращал трястись за свою жизнь…

— Грушницкий спроси у него, что это было там в подвале.

Узнав ответ на этот вопрос, я почувствовал как мои глаза едва не вылезли из орбит. Я создал новый шар и впустил его в ученого. Да так и есть. Александр Борисович теперь под моим контролем,… как и все тайны Омеги.

Александр Борисович — старший научный сотрудник русскоязычного филиала Омеги, охотно и добровольно делился всей известной информацией. Точнее он даже не подозревал что его повелитель сейчас копается в его воспоминаниях.

— Черт, что это? — спросили рядом.

Грушницкий держа руль будто боясь потерять, прижался к лобовому стеклу и смотрел в небо. Александр Борисович наконец понял причину его растерянности, впереди прямо над автострадой завис вертолет… Боевой вертолет.

Там под хищными крыльями с обоих сторон висят черные цилиндры — ракетницы. Вот они то сейчас и вспыхнули разом. Две точки оставляя за собой белые хвосты как у кометы, разрослись за несколько секунд. К их грузовику приближались…

— Ракетыыыы… — успел заорать Грушницкий прежде чем свет померк, а меня охватило двойное чувство потери.

Ну ни хрена себе! Боевой вертолет, взорвавший грузовик в центре Москвы! Да Омега, ты крута… Но все равно, разве нельзя было просто поставить на автостраде кордон? Зачем привлекать столько внимания общественности? Или ты настолько разозлена дерзкой атакой на свое здание, что потеряла голову?

Нет-нет, ты бы сам Ворон, наверняка сделал бы тоже самое. Если им известно что в руках грозного повелителя оказался один из основных сотрудников, и повелитель того и гляди вытащит из него всю информацию, то ты бы поднял в воздух бомбардировщик и разворошил половину города только бы не дать врагу получить секретную информацию. Да кто-то в Омеге оправившись от шока, быстро сообразил что к чему…

Но только мне уже все равно, за те секунды которые я держал под контролем их ученого, я узнал больше чем даже мечтал. Там в подвале этого здания, ученые Омеги обслуживали излучатель — тот зеркальный цилиндр, прибор у которого Грушницкий установил взрывчатку. По кругу от прибора стояли камеры с пробирками крови… Образцы крови взятые у сотрудников Омеги, губернаторов, депутатов, президента.

В тот момент когда взрыв Грушницкого разрушил здание и излучатель, все сотрудники Омеги, как и все правительство Российской Федерации, оказались лишены защиты от повелителя… То есть от меня. Я смог завладеть ученым, и теперь смогу завладеть президентом…

Для постройки излучателя, набора новых сотрудников, для взятия образцов крови у членов правительств, потребуются месяцы, а может и годы. За это время я уже стану законным президентом страны с полным распоряжением всеми силовыми структурами, а они уж постараются выкорчевать тебя Омега. Ты в этой борьбе безнадежно отстала. Я почти победил.

Конечно кроме способа защиты от воздействия повелителя я узнал еще кое-что важное, но об этом подумаю потом. Пока надо замести следы.

Омега станет проводить тщательное расследование и непременно меня вычислит. Ведь ко мне ведут много нитей, но все они так или иначе связаны с ФСБ. Приехавший в Москву Грушницкий, заманивший агентов Омеги в ловушку Скляревский — этого уже достаточно чтобы сделать вывод что нить ведущая к повелителю лежит через эту организацию. Они проверят, не взирая на секретность, новых сотрудников, новые отделы и тут выяснят забавное обстоятельство. Некто Александр Ворон, не совсем понятный человек, назначен покойным Скляревским на должность капитана в новом секретном отделе. И надо же, как раз перед всей этой заварушкой…

Да тут ко мне ведет не нить, а веревка… с петлей на конце. Возникает вопрос как быть? Можно конечно заново пробраться в эту организацию, и закопать там всю информацию о Вороне так глубоко что даже ищейкам из Омеги ее не найти. Но есть вероятность, что не успею, а ищейки уже копают…

Ну что же есть второй способ, и кажется в данной ситуации, он более простой и действенный. Я похороню все архивы о Вороне, всю информацию о Скляревском и Грушницком. Похороню раз навсегда, правда вместе с отделением ФСБ…

Так, как бы побыстрее найти бомбардировщик?

Через три часа я уже сидел дома и смотрел экстренные выпуски новостей. Передачу с места событий в Москве вел почему-то взлохмаченный, с испачканной сажей лицом, ведущий, словно выгоревшее здание на заднем плане тушили не пожарные расчеты позади, а он сам лично.

— По неподтвержденной информации это здание была штабом одной из спецслужб России. И хотя нам не дают комментарии, но уже сейчас можно с уверенностью сказать что на это здание было совершено нападение террористов. Несколько случайных свидетелей, прежде чем были уведены для допроса, успели сообщить нашей съемочной группе, будто видели группу боевиков ворвавшихся в здание. Слышали много автоматной стрельбы, а потом и мощные взрывы. Эту версию, косвенно подтверждает и тот факт, что на Каширском шоссе военный вертолет залпом ракет уничтожил мчащийся с этого направления грузовик…

Он говорил еще долго, что-то говорили уже давно погасившие огонь, но почему-то не расходящиеся пожарные, давали интервью какие-то политики. Но я был далеко от всего этого. Я перебирал в памяти ту информацию, которую успел вытащить из головы ученого Омеги.

Он свято верил, что Омеге более семи тысяч лет, и что она занимается правым делом. Только эта организация стоит на защите интеллекта и свободы. Она спасает людей от рабства повелителей, и она же дает всем людям возможность совершать научные открытия, познавать мир, делать новые изобретения. И если бы не она, расплодившиеся повелители уже давно бы захватили человечество, отстроили улья и уничтожили все следы технического прогресса. Все, что на протяжении семи тысячи лет кропотливо создавало человечество…

Наконец прямой эфир с места событий закончился, и диктор с упоением от собсвтвенной важности, величественно произнес:

— А теперь мы переходим на другую столицу нашей Родины, туда где террористы нанесли более решительный удар. Антон, мы вас слушаем.

Картинка на экране сменилась, теперь там другой ведущий стоял посреди каких-то руин:

— Добрый день Дмитрий. Я стою на улице некогда оживленного… перекрестка. Как мы выяснили здание позади меня, от которого как вы видите, осталась одна лишь воронка, еще несколько часов назад было управлением федеральной службы безопасности. Теперь после атаки террористов от него остались лишь руины. Взрывом невиданной мощности повреждены и частично обрушены ближайшие здания. Взрывной волной выбиты стекла у всего квартала. Уже сейчас можно предполагать о сотнях погибших и пострадавших…

Я перестал слушать. Когда я дал генералу, а потом и пилоту бомбардировщика приказ разбомбить здание ФСБ, не думал что разрушения будут такими большими…

На экране какая-то женщина рыдала над чьим-то обезображенным трупом. Оператор будто наслаждаясь неким триумфом на пике карьеры, снимал происходящее с более чем ужасных ракурсов.

Скоро прошло и это. В прямом эфире выступил президент России. Он печальным, но твердым и непоколебимым голосом во всеуслышанье заявил что Россия не потерпит такого надругательства над своими структурами, которые должны защищать от террористов, а вместо этого пали жертвой…. Он так же заявил что поможет семьям пострадавшим, увеличит финансирование и скоро сделает из России сильное полицейское государство. Под аплодисменты всех присутствующих в том числе журналистов, он стал выходить из зала. Шел через ряды журналистов вальяжной походкой — он никто-то там, он президент почти что сверхдержавы!

Он даже не подозревал как легко сейчас я мог завладеть его душой. Нет, власть и люди стоящие во главе государств те же бульдоги. Они зубасты и прожорливы, но видят все только в черно-белых тонах и даже не догадываются, что мир может быть цветной. Восприятие их мира ограничивается лишь их кабинетами, окружением, и выпусками новостей.

На верху, туда куда я стремлюсь нет ничего что мне нужно. Я никогда не найду там ответ на вопрос ради которого я и заварил всю эту кровавую кашу. Столько людей отправились в вечную тьму, только для того чтобы понять…. Я — чудовище. Обычное чудовище каких в этом мире миллионы. Разница лишь в том, что я монстр одаренный дьяволом…

Глава 10 Надежда

Теперь, когда защита снята, а мои следы врыты в землю вместе со зданием федеральной службы безопасности, мне ничто не помешает завладеть президентом. Ну, или Главами Российского правительства…

Только вот делать этого не стану. Нет никакого смысла. Пустая потеря времени в и без того короткой жизни.

Мне не нужна власть как таковая, мне не нужно править миром. Мне всего лишь надо было ответить на один вопрос, но я теперь точно убедился, что даже на верхах мира людей ответа на него не существует. Ни один президент, король, отец народа не знает для чего мы все…

Мне понадобилось четыре дня чтобы понять бестолковость моей цели, понять что у власти нет ответов. И мне понадобилось четыре дня чтобы лишить жизни сотен людей. Им, покоящимся в могилах, уже нет дела ни до меня, ни до ответа, который я ищу. Их вообще нет. Вечная тьма, пустота, тишина — и это в лучшем случае.

Имел ли ты право Ворон? Неужели ты не понимал тогда, вначале, пустоту этого пути? Зачем ты рвался к власти над миром?

Я шел по знакомому парку, и вспоминал встречу с человеком, который наделил меня способностями повелителя. Тот ученый верил что повелители могут жить вечно… Если это так, то тому седому человеку было больше сотни лет. И все равно он не знал ответ.

Не знал он, не узнаю и я. Через десять лет я заброшу свои поиски, еще через десять я стану равнодушным. А еще через десять — если не найду цель в своем жалком бессмертии, то покончу с собой. И это будет, пожалуй, самое милосердное, что я сделаю для себя и для всего мира…

Может быть, стоит это сделать уже сейчас?

Прекрасный еще вчера парк с золотыми деревьями, стал похож на старого доживающего последние дни человека. Голые серые ветви, обдуваемые холодным ветром, умоляюще тянуться к свинцовому небу. Только сейчас понял, каким счастливым был я вчера, еще до того, как убил невинную девушку. Тогда у меня был выбор, тогда я еще видел краски мира. На свете мало радости и счастья, но хуже всего то, что почти всегда люди не замечают и проходят мимо даже этих крох.

Маша, Маша. Вот бы повернуть время вспять. Если бы я мог вернуться на день назад…

Окружающая завеса серого тумана сглаживала даже черно-белый мир. Так будет до скончания времен: серо и бессмысленно.

Боже мой. Как горько: сейчас я лишен не только цели в жизни, но и смысла существования. Я не знаю к чему стремится и ради чего жить. Даже не был уверен что когда-то это знал… Хотя нет, вру. Я знал это еще вчера, когда была жива она….

Я не хочу править миром, воевать с Омегой, и я не хочу жить в мире, где нет этой девушки…

— Ты… — произнесли рядом.

Я поднял голову, чтобы увидеть старую женщину в инвалидной коляске, позади нее, с полными глазами слез, стоит Маша.

— Маша…

Это невозможно. Призрак?! Или открывшаяся способность повелителя перемещаться во времени?!

Женщина в коляске бросила на меня строгий взгляд:

— Маша это тот самый молодой человек, который принес вчера деньги…

Вряд ли Маша ее слышала, она не отрываясь всматривалась мне в лицо, ручейки из глаз скапливаясь на подбородке превращались в крупные блестящие капли…

Нет, это не призрак, и не провал во времени. Ведь я приносил деньги ее матери уже после смерти Маши… То есть я думал что она мертва…

Она вскрикнула и бросилась мне в ноги. Упав на колени прижалась к животу обняла и не выпускала. С трудом ее подняв, я обнял бившуюся в рыданиях девушку уже как равную себе:

— Прости меня Маша. Умоляю прости…

— Я люблю тебя мой повелитель, — сквозь непослушное горло выдохнула она.

— Я тоже Маша, я тоже.

Как оказался в ее квартире, не понял даже после того как попил на кухне чай вместе с ее матерью. Словно в черном тумане помню как воскресшая официантка не сводя с меня небесных глаз везла перед собой маму. Помню как что-то говорила и задавала вопросы эта старая женщина. Мы с Машей молчали…

Не знаю как, но она жива! Как каким образом? И хорошо ли это?

Конечно, хорошо Ворон! И не просто хорошо — прекрасно! И даже зная что Омега выйдет на Машу почти сразу, мне было все равно.

Я глядел в чуть влажные от высохших слез глаза девушки и не мог от них оторваться. Это было так, будто напротив сидит античная богиня… Как там ее? Афина, Афродита? Нет, с ней не сравнится ни одна из бездушных фурий.

— Маша, и все же ты не хочешь представить мне своего молодого человека? — спросила рядом женщина в инвалидной коляске.

Маша встрепенулась став похожей на перепуганную птичку:

— Да… Мама это…

— Меня зовут Александр, — пришел на помощь я. — Фамилия — Ворон.

— Хм. Интересная фамилия, — сухим голосом возвестила она. — Ворон, откуда такая?

— Обычная, — немного раздраженный ее вниманием к пустякам бросил я.

— Ну ладно дети, пойду я спать, — начала она дотронувшись до руки дочери. — А вы тут поговорите о своем, о молодом…

— Спокойной ночи Мама, — сумела выдавить Маша опустив почему-то глаза.

— Но Маша как… — хотел спросить я но осекся. Ну как можно о таком спрашивать?

— Ты… Ты хочешь что-то спросить…

— Маша, я думал ты мертва…

Она подняла на меня большие блестящие глаза:

— Правда? Я думала… Но да ты приказал мне покончить с собой. Можно узнать зачем? Хотя постой не говори. Мне это не важно. Если ты сейчас попросишь, я убью себя не раздумывая ни секунды…

Она всхлипнула, я скорее для того чтобы не видеть выступивших слез, крепко прижал к себе.

— Александр, — борясь со всхлипами продолжила она. — Когда я открыла двери балкона… в тот момент я думала только о твоем приказе. Но потом собравшись прыгать, вдруг вспомнила о маме. Как она будет жить?! Кто о ней позаботится? Но милый, Саша, я, я…. Теперь я готова умереть, зная что ты о ней позаботишься. Ты принес деньги, ей хватит это чтобы жить безбедно…

— Маша, — сказал я выталкивая слова через непослушное горло, — прекрати. Я никогда, повторяю, никогда тебя не обижу. Я итак все это время думал что ты мертва и от этого душа рвалась на лоскуты… Я люблю тебя Маша, и я тебя не обижу…

— Спасибо мой повелитель, спасибо…

Альфа и Омега, начало и конец. Альфа атаковала Омегу. Ирония… или новый повелитель так и задумал? Хотя нет, врядли. Новый повелитель — мальчишка. Ну сколько ему? Двадцать, тридцать? Ну максимум шестьдесят лет. Мальчишка да и только. Куда такому шутить так тонко? Настоящая ирония заключается в том, что зарвавшийся юнец сейчас празднует победу и даже не может предположить что через пару дней его не станет…. Действительно Ирония.

Тартурхан идя по коридорам сгоревшего и частично разрушенного здания, пригладил черные волосы рукой. Его сопровождали несколько человек в дорогих костюмах. Среди этой свиты выделялась красивая но сейчас серьезная светловолосая девушка. Он постоянно украдкой следил за ней, но все равно не мог налюбоваться…. Красивая…

Обгоревшая доска подломилась под его ногой и ботинок провалился в пол. Сайна первой бросилась ему на помощь:

— Все в порядке?

— Ну если ты так называешь произошедшее…

Тартурхан отстранился, черные, покрытые золой и гарью потолок и стены коридора не располагали к общению. Его, как высшее звено в Омеги, вызвали на руины русскоязычного филиала. Когда он летел в самолете, думал что ему предстояло дать оценку, разобраться, найти, обезопасить, восстановить, не допустить, покарать и еще сделать доклад. Но добравшись до здания в центре Москвы понял что работы меньше чем он ожидал. Филиал в России попросту перестал существовать.

Восстановления ему не понадобится. Тут нужно строить всю структуру заново. Двадцать четыре русскоговорящих, оставшихся в живых сотрудника — капля в море, скорее не помощь, а балласт от которого надо избавляться… Такого удара со времени становления организации Тартурхан не помнил. Да пожалуй это лучший, если не единственный выход…

Молодой повелитель должен умереть в ближайшие дни, и ясно что теперешний филиал не успеет вовремя его обнаружить… Да, другого выхода нет…

— Сайна, иди за мной. Остальные спуститесь если это возможно в подвал и дайте оценку ремонтопригодности экранизатора.

После того, как все кроме Сайны скрылись из вида, он потянул девушку в выгоревшую дотла комнату:

— Сайна, свяжись с техножрецами. Знаю, я сам не хочу выводить никого из них из транса, но без их помощи нашего повелителишку в короткие сроки не найти. А тянуть время мы не можем. Правительство этой страны, как в прочем и оставшиеся в живых сотрудники русского филиала, остались без экранов. Возможно уже сейчас повелитель управляет президентом и на нас идет охота всех спецслужб страны, а может даже за этой стенкой подкрадывается «перевербованный» агент из этого филиала. Ты поняла?

— Да отец, я разбужу техножреца если это понадобится.

— Хорошо, потом сразу садись на самолет. Покопайся на месте авиаудара, не зря ведь наш повелитель разбомбил это управление. Собери всю информацию которую сможешь найти. Все-таки техножрецы не всевидящи, нужно подстраховаться…

— Слушаюсь отец.

— Хорошо ступай, но прошу осторожней…

Сайна поклонилась и повернулась спеша уйти.

— Стой, — бросил Тартурхан поднимая ее голову за подбородок. — Я хотел кое-что сказать.

Сайна вздернула изумительной красоты бровь:

— Да отец?

— За семь тысячелетий у меня так и не народилось потомство. Но недавно техножрецы сделали мне такой подарок… Ты первый и пока единственный мой ребенок. Только ты смертная и с этим ничего не поделаешь… Но если ты заслужишь… Я прошу дочь, постарайся оказаться полезной для них, и тогда возможно они разрешат мне сделать тебя бессмертной, или хотя бы продлят тебе жизнь…

— Да отец, спасибо отец.

Он поцеловал дочь в носик и награжденный ослепительной улыбкой, стукнул ее по попке:

— Иди доча, свяжись с техножрецами, а я пока попытаюсь возродить службы экранирования правительства…

Я любил ее жарко, нежно, иступлено… Она не такая как все, нежная, ласковая, понимающая, не способная никого убить. Она моя вторая половина, недостающая часть меня. Та которую ждал всю жизнь…

После жаркого танца любви мы лежали и молча смотрели в глаза друг другу. Она спустившееся с небес божество, разделившее почему-то со мной ложе. Ни у одного человека не было такой тяги к жизни, хрупкости и вместе с тем негнущейся воли как была у нее. Она единственная смогла сломить в себе чужую волю и прогнать дух повелителя. Все-таки люди это не безропотная и управляемая скотина, но врядли хоть один из них понимает свое счастье, от осознания, что где-то рядом есть такие как она…

— Это было совсем не больно повелитель, — прошептала она прервав поток моих мыслей. — Мне говорили что первый раз, очень больно…

— Милая, я же сказал что не причиню тебе боль…

— Саша… Я не знаю кто ты, и не хочу знать. Но я тебе верю. Я прошу, если можешь, ни убивай никого… Это губит душу.

— Да милая, не буду… — согласился я поцеловав ее в губы. — Знаешь я жалею…

— О чем? — спросила она широко распахивая глазки.

— Ты у меня не первая… Об этом я и жалею. Успокойся милая, не плачь, зато ты в моей жизни единственная… Не плачь засыпай.

— Хорошо мой повелитель…

— Я не твой повелитель.

— Ты всегда будешь моим…

Она заснула раньше чем договорила, а я еще долго лежал глядя в потолок. Судьба, или сам Бог, подарили мне новый шанс. И его нельзя потерять.

Глава 11 Свобода

Я попал в другой мир, в другой… В совершено другой, в сказочный, совершенный. Проснувшись утром и не обнаружив рядом Машу, испугался до ужаса: неужели все это мне лишь приснилось? Но когда она, лучезарно улыбаясь, вошла в комнату с подносом в руках, сомнения, в том, что я самый счастливый человек на Земле, больше не появлялись. На весь этот день я забыл, что значит тревога, напряжение и печаль. Планы, власть, Омега, повелители — все это более не было мне интересно. Подобно ребенку получившему новую игрушку, я не вспоминал о прочем. Но сравнивать Машу с игрушкой — кощунственно даже для меня. Она не игрушка, она моя судьба…

Улыбаясь ее маме как своей, я вместе с Машей приготовил для всех обед. Потом потянул ее по магазинам, кинотеатрам, ресторанам. День пролетел в мгновенье ока, словно только вот проснулся, увидел ее улыбку, вдохнул аромат принесенного ей кофе, и снова увидел ее смеющиеся глаза, только солнце уже заходит, а на улице, где сейчас мы стоим, сами собой зажглись фонари.

— Маша, ты самая красивая девушка на свете, — шептал я, боясь что чудесное видение исчезнет вместе с последними лучами тающего солнца.

— Ты мне льстишь Саша…

— Любимая, почему мне кажется, что ты оставляешь что-то недоговоренным?

— Я… Я не знаю как к тебе относится. Как к любимому мужчине или как к какому-то спустившемуся с Олимпа богу…

— Маш, я человек такой же как и ты… Если порежусь — потечет кровь, а если ты на меня накричишь могу и заплакать.

Она оторвала голову от моей груди и вскинула распахнутые глаза к моему лицу:

— Правда? Ты правда будешь плакать?

— Думаю да Маша, я не смогу перенести твое во мне разочарование.

— Ты не похож на человека который может плакать… Ты давно…

— Давно ли мои щеки чувствовали слезы? Ты это хотела спросить?

Она кивнула.

— Несколько лет назад, когда впервые убил человека…

Она опустила голову:

— Пойдем домой милый, не будем портить этот прекрасный вечер, но обещай, что расскажешь мне об этом…

— Обещаю.

Она улыбнулась, грусть в глазах уступила место счастью:

— Пойдем, мама наверно уже заждалась.

Пока вела меня к своему подъезду, я думал о том, что впервые солгал своей половине. "Я такой же человек как и ты" — сказал я, но разве это так? Человек ли я вообще? Им я себя не чувствовал уже несколько дней. Солгал ли я Маше? Лгал ли я себе? Повелитель. Тот ученый из Омеги был уверен что подобные мне — нелюди.

Повелитель — бессмертное существо, несущее человечеству рабство для тел и душ. Его так учили. Вдалбливали это учителя в спецшколе Омеги, вдалбливали до тех пор, пока у него эти слова в сознании перестали подвергаться сомнениям. Повелитель — враг, нелюдь которую нужно уничтожить во благо человечества.

Он был под моим контролем минут пять, то время — пока вместе с Грушницким уезжал из разрушенного филиала в грузовике. И если бы не тот вертолет, кто знает что бы еще о себе удалось бы узнать. Может быть, я как человек укушенный летучей мышью, преображаюсь сейчас во что-то другое, в то что будет спать днем, а ночью пить у людей кровь…

— Милый, ну ты будешь есть? Борщ сейчас остынет…

— Прости Маша, я зачарован твоей красотой.

— Перестань и давай ешь… — сказала она сурово, но видно что где-то прячет рвущиюся наружу широкую улыбку.

— Ммм, как вкусно. Если бы ты знала, как давно я не ел домашнего борща.

Зазвонивший в кармане мобильный телефон заглушил слова Маши. Круг людей с которыми поддерживаю общение у меня довольно ограничен, ношу его с собой в основном вместо часов, а увидев на дисплее сообщение о подавление номера, крайне удивился:

— Слушаю.

— Александр Ворон? — спросили там женским голосом.

— Да это я.

— Вас ждут завтра в восемь утра в управлении ФСБ по адресу Кронверный проспект сто девятнадцать.

— Но…

— Капитан, управление сейчас находится там. Вы будите?

— Да я буду.

— Спасибо, конец связи.

Усилием воли заставил мозг работать. Если это агенты Омеги — я труп. Если вправду ФСБ — еще по барахтаюсь… Но тоже недолго.

— Проклятье…

— Милый, — раздалось над ухом, — что случилось?

— Вызывают на работу…

— А где вы работаете молодой человек? — спросила сидевшая за столом старушка.

— В спецслужбе… — начал я и осекся. Если она сопоставит меня с недавно ворвавшимся в дом Грушницким… Ничего серьезного, но тем не менее будет неприятно. — Вы же знаете какой вчера был теракт… Вот и собирают всех.

— Ой, Александр, — произнесла она покачивая головой. — Действительно ужасно. Хорошо, что вас там не было…

— Угу… Маша, я наверно поеду к себе, завтра вставать в шесть.

— Мне тоже милый. Я с завтрашнего дня выхожу на работу…. Пожалуйста, переночуй у нас. Правда, мама?

Женщина в инвалидной коляске на мгновенье отвернулась:

— Ты же знаешь, дочь, что я не одобряю отношения до свадьбы…

Маша сникла, а я, стремясь утешить, машинально положил ей на талию руку.

— Но, — продолжила старушка, — нравы сейчас другие, а ты вполне взрослая. Я вам не буду мешать. Спокойной ночи молодые.

— И вам…

Все же я не боялся. Вероятность что это агенты Омеги, близка к нулю. Действительно, им проще пленить или убить меня сейчас в квартире, чем ждать, когда, и если, я приеду по адресу. Значит, сделал правильный вывод: ФСБ проводит разбор полетов, подсчет и перегруппировку оставшихся сил. Значит, как я надеялся, авибомба не захоронила сведения обо мне… Ой как плохо.

Я должен поехать завтра утром по этому адресу даже не смотря на то, что меня могут расколоть в два счета. Намного больше рискую, если останусь в тени,… тогда как управление нуждается во всех сотрудниках. У них наверняка сейчас там хаос и паника, так что, возможно, все обойдется. Но если меня ищет Омега… То что русскоязычный филиал разорен — значит мало. Такая мощная организация наверняка быстро его восстановит, а для поисков обидчика задействует дополнительные силы.

А еще есть эта, сидящая напротив и молча смотрящая мне в лицо, девушка. Ее фамилию и имя в разговоре с центром Омеги «засветил» Скляревский. Именно за ней в этот город прилетали два агента, и именно с нее ищейки Омеги начнут в первую очередь. Должен быть способ вывести ее из игры, при этом не убивая… Думай Ворон, думай!

Кажется, я загнан в угол, нет даже времени на продумывание плана и поиска удачного хода… Выигранное у противников время потерял на воркование с любимой, и чует сердце, за это скоро поплачусь…

— Милый, не знаю о чем ты думаешь, но на Руси есть поговорка, что утро мудренее вечера. Пойдем спать?

Яркая жизнь состоит из черных и белых полос. Жизнь скучная и монотонная — из них же, но размытых так, что становится похожей на сплошное грязно-серое пятно. Я должен ценить, то что дал мне Бог и дьявол. Я не упущу ни мгновенья жизни и любви, а с помощью отпущенной мне силы, даже близко не подпущу никого, кто захочет это у меня отнять.

— Только спать? — спросил я игриво.

Она сложила губки трубочкой, подперла пальчиком висок, произнесла с серьезным видом:

— Ну посмотрим как ты будешь себя вести…

— Рррр, — зарычал я. — Я буду диким котиком!

Она засмеялась звонко и заливисто, но мгновенно вспомнив о легшей спать матери, зажала рот ладонью:

— Ну пойдем несносный котяра.

Я шел в чреве Улья долго… очень долго. Мне нужно на самый верх, но в Улье нет лестниц, есть лишь бесконечный, полутемный коридор сделанный под высоким углом и идущий наподобие винта. Свет узкими столпами разрезал темень, в том месте, где были крохотные окошки в метровых стенах из нерушимой глины. Часто коридор пересекался с входами в другие тоннели, там бродили солдаты и рабы, но я не обращал на них внимания.

Меня звал Улей… Вверх, на самый верх.

Вставать в шесть утра непривычно, омерзительно и противоестественно… а еще очень, очень лениво. Маша снова успела встать раньше, когда зазвонил будильник, у кровати уже стояла она с чашкой кофе на подносе. Сказав что ужасно стыдно когда девушка приносит кофе мужчине, обмолвился на всякий, что невыразимо приятно. Ни в коем случае нельзя обижать такое существо… нельзя даже нечаянно.

— Милый возьмешь машину? — спросил она, одевая платье.

— Нет Маша. Машина слишком дорогая для капитана ФСБ.

— Но я ее тоже не возьму, официантки на таких не ездят.

— Возьми милая, все твои коллеги будут в шоке.

— Но это ведь невозможно чтобы официантка…

— Маша, знаешь как интересно когда характер человека не соответствует внешности, а внешность поведению? В твоем случае так же. Сногсшибательная красотка — то есть ты, должна быть стервой от природы. Но ты мягкая и добрая, совсем как те серые мышки каких обходит стороной «нормальный» мужчина. Если отбросить что ты особенная, — в тебе уже интересно это. Но если ты, официантка, будешь приезжать на работу на ломбарджини… Готовься к тому, что каждый раз администратор, прежде чем дать тебе какое-то указание, будет долго тупить и хлопать глазами.

— Знаешь милый, ты умеешь уговаривать.

— Это моя вторая професс…

Поцеловав ее взасос, проводил к машине и отправился к метро. Кажется, к этому сооружению я чувствую нездоровую тягу. Может, мне нравятся подземелья?

Идущий впереди меня прилично одетый парень, в дорогих ботинках, вдруг остановился перед урной, покопавшись там, извлек на свет пустую бутылку из-под пива. Повертев в руках, допил содержимое и бросив бутыль назад в урну, открыл дверь на станцию метрополитена.

Опохмелился, но даже не подумал сдать бутылку. Он еще при деньгах, но он уже конченый.

Первое что теряет человек, подсевший на иглу или алкоголь — уважение к себе, а вовсе не деньги. Если бы в моем сердце не был бы голос Маши, просившей не убивать, скинул бы его под поезд. Все лучше, чем гробить жизнь себе и ломать судьбы близким. Я бы сделал доброе дело, правда, противоречащее божьим законам. Да фиг с ни убий и не суди, просто основная моя вина была бы в том, что решил судьбу человека. Бог дал свободу воли людям и ангелам, и даже предавших его, не карает ни тех ни других. Ждет и надеется что глупые его дети, сами, по собственной воли, изберут путь ведущий к нему… И убивать, и судить конченого человека мне нельзя именно по этой причине. Ведь теоретически он может понять и исправиться…

Ну да, исправится он как же.

Пустой вагон состава, и стук стальных колес по рельсам, нагоняют раздумья. За ночь не смог придумать как уберечь Машу от ока Омеги и не нашел способа защитится самому…

Наверно можно подделать документы, поменять фамилии, уехать в другую страну. Но во-первых это будет все равно как бросить позиции и бежать. Все возможности для атаки я потеряю, а взамен приобрету страх затаившийся жертвы. Во-вторых такая организация как Омега, когда-нибудь найдет нас даже на необитаемом острове…

Еще вчера, хотел выйти из игры. Забыть о ФСБ, Омеге, о дьяволе и повелителе, мирно жить с любимой женщиной получать удовольствие и испытывать счастье… Но мне не дадут.

Раз сделавший ход, не остановится, пока не завершит партию или не сдастся. Чтобы сохранить себе жизнь, и иметь при этом покой и свободу действий, мне нужно выиграть партию. Только уничтожив всех врагов, смогу жить не боясь за жизнь Маши. А о другой цели можно и вовсе забыть…

Не стану больше искать ответ на детский, по сути, вопрос. Мне нет сейчас никакого дела до человечества. Мне нужно защитить себя и Машу, а как известно лучшая защита — нападение. Уже скоро я решу является ли ФСБ моим врагом или союзником, а потом… Потом я атакую. Я возьму беззащитное сейчас правительство и президента под контроль, и прикажу им уничтожать филиалы Омеги по всему миру…

Ударить первым — вот мой единственный шанс.

Глава 12 Призрачный город

Не сказал бы, что в штабе управления ФСБ, созданном из-за чрезвычайного положения, царил бардак и хаос. Безлюдно. На входе в здание сразу трое федералов косящих под секьюрити попросили документы. Может предосторожность из-за терактов, а может, выгляжу не как должно…

Ксива подействовала, они не отдали честь, но кивнули как равному… Черт, какое у них звание?

В просторном холле, между разделяющейся надвое широкой лестницей, сидел секретарь. Молодой мужчина в очках и сером костюме, даже не поднял на меня головы:

— Александр Ворон?

— Откуда…

— На посту доложили. Так вы Ворон?

— Да это я.

— Вам надлежит подняться на второй этаж, кабинет двести семь.

— Понял, — бросил я украдкой оглядываясь назад. Когда же эти двое успели ему доложить?

Пройдя вверх по мраморной лестнице, немного удивился: здание больше походило на какой-то музей или дом аристократа, а не на штаб-квартиру по расследованию теракта. Два агента в коридоре второго этажа, курят у окна сделанным в стиле барокко, бросили не меня косые взгляды и продолжили тихий разговор.

Я толкнул вычурную, позолоченную ручку на тяжелой двери с табличкой двести семь, взгляду предстал просторный кабинет и сидящий за письменным столом человек:

— Разрешите войти, — громко сказал я скрывая полную растерянность.

— Входите капитан. Присаживайтесь.

Я сел на указанный стул за столом перпендикулярным «хозяйскому». Рассматривал, пытаясь это делать незаметно, человека который что-то ожесточенно записывал в журнал. Лицо довольно молодое, дал бы лет двадцать пять, если бы не седина с правой стороны головы. Это меня встревожило: молодой, с сильной проседью в волосах, большой начальник… Кажется чую запах Омеги.

Он закрыл и отстранил журнал, глянул на меня глазами салатового оттенка:

— Капитан, я догадываюсь о чем вы думаете. Не смущайтесь мне пятьдесят семь, просто аномально молодо выгляжу. Но вы ведь тоже человек не простой: двадцать пять лет, а уже капитан ФСБ…

Я подавил разрастающуюся слабость и тревогу в груди:

— Я не думаю что я особенный. В конце концов, многие люди, даже не достигнув моего возраста, командовали полками, армиями, завоевывали половину мира…

Он рассмеялся, как показалось искренне:

— Да это действительно так.

Прошло мгновенье, и искорки в глазах погасли, живая улыбка на губах застыла, став более подходить к лицу покойника. Он выпрямил осанку, посмотрел на меня совсем другим взглядом:

— Капитан, или если позволите Ворон, у нас не так уж и много времени, так что сразу к делу. Взрыв, снесший наше управление, похоронил большинство архивов и секретных документов. В том числе и большую часть вашего дела. Я понимаю, что вы можете владеть какой-то секретной информацией, однако смею предположить что вы так же должны понимать о том что теперешняя ситуация не терпит проволочек. У нас осталось не так много людей и еще меньше времени, чтобы во всем разбираться. Отвечайте на мои вопросы четко и ясно. Понятно?

— Да.

— Сколько человек было в вашем отделе?

— Насколько мне известно, двое.

— Назовите их звания и фамилии.

— Капитан Ворон, капитан Грушницкий.

Не представившийся «начальник» снова открыл журнал, что-то записал. Пользуясь возникшей паузой, обдумал и пришел к заключению что брать его под контроль нельзя. Есть очень большая вероятность, что все это подстроено — ловушка созданная Омегой. Может они не могут с уверенностью предположить что я повелитель, вот и приходится выдумывать всякое…

— Что вы знаете о местонахождении Грушницкого?

— Не выходил с ним на связь последние два дня.

— Ваш отдел напрямую подчинялся Скляревскому?

— Да.

— Вы ведь были снайпером?

— Вы намекаете что я…

— У вас есть собственное мнение, — продолжил он не слушая, — кому понадобилась смерть Скляревского?

— Нет.

— Чем занимался ваш отдел, какие преследовал цели?

Я сделал театральную паузу:

— Выполнение поручений Омеги.

Он дернулся, зрачки заметно расширились. Через мгновенье взял себя в руки:

— За тридцать пять лет в органах безопасности, я несколько раз слышал об этой организации, но считал все это глупыми выдумками… Сегодня ты второй человек, сказавший что имеет отношение к Омеге…

— А кто первый? — спросил я насторожившись.

Задумавшись, он сложил губы в улыбку:

— Пока это секретная информация, но я уверен, что номер первый захочет работать именно с вами. В общем, работу на ближайшие дни мы вам нашли. Пока все будут заниматься терактом, вы будите ублажать агента Омеги. Сегодня думаю, вы свободны, а завтра с утра, приходите в этот кабинет, я сведу вас с ним.

— Понял, разрешите идти?

— Идите.

Я встал из-за стола, направился к двери. Чувство такое, что буравящий взгляд аномально-молодого начальника, сменится окриком «стой». Если он из Омеги, отсюда меня не выпустят так просто…

— Постойте капитан, — раздалось позади громко.

Я развернулся, значит вправду, остановит меня и вынудит применить способности повелителя:

— Да?

— Хотел пожелать успехов…

Я растерянно кивнул, а затем вышел. Кажется, балансирую на самом краю пропасти.

Стараясь ни на кого не смотреть, вышел из здания и как обычно пешком направился в метро. Одиннадцать утра, есть время чтобы все обдумать. Если все происходящее не ловушка, завтра лицом к лицу столкнусь с агентом Омеги, и якобы буду работать под его началом…

Может снова сравнять с землей этот временный штаб? Но… что-то тут не так. В управлении мало людей, начальники неестественно себя ведут, в конце концов, я посредине рабочего дня иду домой… Не муляж ли это? Может кроме нескольких нанятых актеров, в штабе вовсе никого нет? Проклятье, это вполне возможно.

Если Омега действительно меня подозревает, то бежать, прятаться или делать что-то поспешное — вверх неразумности. А еще очень глупо не делать ничего и притворятся «законопослушным» офицером ФСБ. Я слишком глубоко завязан, слишком много следов оставил. Я повелитель — и мне не удастся это скрывать долго. Если меня до сих пор не схватили, значит…

Это значит нужно быстрее приводить в жизнь еще один гениальный, в своей простоте, план.

Зажатый в угол человек — уже не человек, а нелюдь, он способен делать ужасные вещи. Зажатый в угол повелитель — монстр, демон вышедший из преисподни… Я не хочу никого убивать без весомого повода. Но жизнь людей меня волнует меньше чем судьба моей любви. Странно, несколько дней назад я был готов совершать убийства ради Великой цели: для спасения человечества, ради поисков смысла сущего. Сейчас я готов пожертвовать жизнями пяти миллионов человек, только ради одного человека… Ну может двоих.

Не знаю Омега, есть ли в тебе хоть немного соучастия, сочувствия, человеколюбия. Для меня ты до сих пор нечто абстрактное, живое, но бесформенное, только вот чувствуешь ли ты хоть что-то? Может, этот, так ненавистный мне каменный муравейник, для тебя живая и дышащая клетка? Если это хоть отчасти так, сегодня ночью ты взвоешь от боли…

Через полчаса был уже в подъезде своего дома, сейчас соберу личные вещи, перееду к Маше, а потом отправлю ее с матерью отдыхать куда-нибудь на Кипр. Если моей любви суждено встретится с агентами Омеги, то не в этом городе…. Не на этом черном пепелище.

После того как куплю им билеты и посажу в самолет, выйду на генералов. Омега слишком переоценивает правительство, и недооценивает военных. Сегодня тьму спящего города развеет исполинский столп пламени. Он взовьется до небес, оденет там гигантскую серую шляпу и станет похожим на фантасмагорический гриб, корни которого ударной волной сметут каменные джунгли и превратят их в руины. Адское пламя сожрет следы моего существования, только немного жаль тех несчастных, кого оно не коснется. Вместо почти мгновенной смерти, их ожидает более медленная и мучительная — от радиации. Не вините меня люди — во всем виновата Омега.

Только сейчас понял почему ненавижу город. Я просто видел его другим, не красочным от рекламных оберток, не ярким от зеленых деревьев, и даже не выкрашенным искусственной краской. Я видел черные, выгоревшие, руины зданий, а те остовы что стояли уцелевши, смотрели на мир слепыми глазами — окнами. Я знаю что на самом деле скрывается за косметической внешностью обитаемого города, и поэтому его ненавижу. Этот город сейчас стал городом-призраком, люди вокруг все так же идут по своим делам, и не знают что они и вовсе бесплотны. Но возможно успеют понять это перед смертью…

Выйдя из лифта достал ключи и открыл едва поддавшийся замок. Похоже придется менять… Хотя зачем, пройдет десяток часов и от квартиры как и от дома мало что останется.

Включив свет в прихожей, не разуваясь, вошел в комнату и застыл: в лицо уперся ствол пистолета.

— Назовись, — попросил человек с пистолетом.

— Николай Петрович Сидоренко, — не задумываясь ни на секунду, выпалил я.

Бледнокожий человек с хищными чертами лица, намеревается меня убить. Такой взгляд, увидев хоть раз в жизни, не спутаешь с другим. Кинжалы в черных глазах уже распарывают мое тело, видят, как мертвую оболочку покидает душа…. Передо мной убийца. Профессиональный убийца.

— Когда придет Александр Ворон? — спросил он, не сводя взгляда с моих глаз.

Он поймет мои намерения даже раньше, чем я попытаюсь притворить их в жизнь. Если это агент Омеги, а это он, то он только и ждет когда пущу свою силу в ход и попытаюсь взять его под контроль, но если не попытаюсь, он все равно меня убьет…

— Он придете через пя…

Призрачный шар вырвался из моей груди и с силой набросился на него — тщетно! На нем мощный защитный экран…

Я успел отклониться прежде чем над ухом раздался оглушающий взрыв, а в нос и в глаза попало облако пороховых газов. Кажется, пуля прошла лишь в нескольких миллиметрах от моей головы, я схватился за пистолет и ударил килера по руке. Хватка ослабла, я внутренне ликуя вырвал пистолет из рук, но неестественный удар коленом в живот, а потом и носком ботинка в грудь, отправил меня в полет в другую часть комнаты.

На секунду показалось что я размазан по стене. Показалось и забылось. Боль в спине вспыхнула огненным пламенем, я сполз вниз, с отчаянием глядя как, перевернув перегородивший путь стол, ко мне быстро приближается агент Омеги и по совместительству моя смерть…

Решительное выражение на лице сменилось растерянностью, обеими руками он ухватил свою шею и повернулся на каблуке с таким видом, будто пытался поймать подкравшегося шутника с поличным.

Мне показалось, что в комнате дыхнуло морозом, а голова и куртка килера покрыта синим инеем…

В дверях комнаты объявилась какая-то девушка с ярко-белыми волосами, она тянула ладони к килеру Омеги в жесте отторжения:

— Падай же…

Убийца, словно вампир попавший под лучи солнца, дергался, шипел, и кажется дымился. Даже отвлекаясь на волны боли пульсирующие в спине, я отчетливо видел, что его фигура превратилась в нечто состоящее из снега, инея и ощутимых паров холода. Кажется сейчас превратится в снеговика или какого-то замороженного во льду человека…

Килер взвыл разъяренным вепрем, скинул с себя оковы мороза и с места одним прыжком рванулся в окно. Пластиковая рама затрещала, накренилась, а потом вместе с незадачливым убийцей и кусками бетона полетела вниз…

Я перевел затуманенный взгляд на спасительницу: очень красивая, она убрав белые пряди с лица, с интересом всматривалась в меня. Черные глаза, и неподдельные, явно естественные волосы, сочетались просто изумительно. Красный топик не скрывает высокие груди и плоский как доска животик. Она отошла с проема, и в комнату тут же вошел парень в легкой курточке, похожий на нее как две капли воды… Не был бы он шире в плечах, и с более резкими чертами лица, я бы принял его за отражение… Близнецы, брат и сестра…

— Надо же, сестра, мы спасли жизнь повелителю, — произнес он с неестественным отрешением в голосе.

— Кто вы таки… — сказал я, и задохнулся от приступа боли.

— Что с ним сестра? — спросил беловолосый парень, излучавший спокойствие и равнодушие.

Черные глаза его сестры смотрели мне прямо в душу:

— Ничего, — сказала она, так, будто заговорила тихая, но скрывающая до поры силу, речка. — Только поврежден позвоночник.

Парень открыв замок куртки, вынул из-под нее какую-то короткую палку с вырезанными на ней узорами.

— Стой брат, — воскликнула девушка, — зачем его убивать?

— Он повелитель, он враг нам.

— Я не думаю… — протянула она вновь переключая на меня внимание.

— Что?

— Древняя мудрость гласит: враг моего врага — мой друг. Повелители еще меньше чем нас. Они не представляют угрозы, а вот воюя с техножрецами и Омегой, даже приносят пользу.

— Сестра, это решать не тебе. Среди нас есть гораздо более…

Я провалился в забытье, и тут же вынырнул оттуда. Наверно потерял сознание на секунду или две, они продолжали спор:

— … Все равно это рискованно. Повелители такое же проклятье как и техножрецы.

— Подумай хорошенько брат! — повысила она голос. — И мы и повелители, проиграли эту войну. Мир сейчас полностью во власти техножрецов. Только объявив перемирие меж остатками наших сил, мы сможем противостоять…

— Сестра, мы не можем решать за всех!

— Пускай, но его убивать не будем.

— Может… вы объясните мне… кто вы такие?

— Ууу, похоже этот повелитель очень молод, — сделал вывод «брат». — Давай все-таки его убьем чтоб не мучился.

— Подумай еще раз, брат. Жрецы не стали бы переносить через пространство лучшего своего убийцу, ради обычного повелителя. Меня зовут Шан, — сказала девушка, не сводя с моего лица взгляда. — Мы с братом… почувствовали возмущение природы и пошли по следам посланника жрецов.

— По… чьим?

— Того, кто сейчас убежал.

— Моя квартира на седьмом этаже, врядли он сбежал…

— Тем не менее это так. Мы его упустили и не смогли преподать урок, разорвавшим материю мира, техножрецам. Этому извращению над природой, которое чуть не убило тебя, нипочем даже такая высота.

— Что? О чем ты говоришь? — спросил я давясь от боли.

— Твой неудавшийся убийца — генетически модифицированный человек. Мутант если хочешь. Не удивлюсь если выяснится что в его теле куча имплонтантов.

— Он что робот?

— Я же говорю — мутант. Но лет через сто, боюсь, техножрецы будут посылать в бой и роботов. Каких-то пятьдесят лет назад, они еще не умели прыгать в пространстве. А теперь… Твоего убийцу переместили аж с другой стороны земного шара. Но что-то мы заговорились, советую тебе бежать отсюда, пока не вернулся зализавший раны мутант…

— Да я даже пошевелится не могу, — выпалил я. — Куда мне бежать?!

"Брат" скривил губы, а Шан неодобрительно покачала головой:

— Ты и вправду молод. Не знаю что ты знаешь о себе, но повелители могут управлять людьми и, если надо, лечить их и свое тела. Я не буду исцелять того, кто так слаб — захочешь жить исцелишься сам. Прощай.

С этими словами они вышли из комнаты, а через несколько секунд раздался звук захлопнувшейся двери. Спина горела все сильней, ноги и даже пальцы на них меня не слушали…

— Дети природы, — догадался я. — Отморозки…

Глава 13 Души

Красный — кроваво красный фон, и белый — белоснежно белый позвоночник: именно так я представлял травму спины. Кажется сдвинут межпозвонковый диск, усилием воли я поправил его. Взбудораженные волокна нервов унялись, занимая надлежащее им место. От жгучей боли не осталось воспоминаний…

Неужели все вот так просто?

Я открыл глаза, вытянул ногу — я могу ходить. Серость в комнате, разбивается ярким светом бьющим из окна, но вместе с лучами солнца, в него врывается порывистый и холодный ветер. Окно не имеющее ни стекол ни рамы для них — красная кладка кирпичей словно рана на теле живого существа. Сколько уже я видел такие…

Поднявшись с пола, выглянул в окно: далеко внизу на сером асфальте белым выделяется искореженная пластиковая рама. Кажется, видны грязные пятна крови, но тела нигде нет…

Интересно откуда эта… Шан, узнала что мой несостоявшийся убийца выжил после такого падения — она даже к окну не подходила. Может "дети природы" имеют какое-то «внутреннее» зрение?

Постояв несколько секунд, понял что оставаться в доме и далее отнюдь небезопасно, этот «мутант-убийца» может вернуться…

Внизу, заинтересовавшись разбитой рамой, в поле зрения попали две девушки в красных курточках — а может даже девочки, сверху не разглядеть. Они удивлено ахали, а потом задрали головы ища место с которого свалилось окно.

Два призрачных шарика, один за другим, вырвались у меня из груди и ворвались в их тела. Даже сверху видно, как они дернулись, а затем замерли.

— Ты, — мысленно сказал я одной из них, — обойди вокруг дома, ищи бледнокожего мужчину крепкого телосложения.

— Да повелитель.

— Ты, войди в подъезд, — приказал я другой, — поднимись на седьмой этаж по лестнице. Если увидишь кого-нибудь, дай знать.

— Поняла повелитель.

Пока мои новые подконтрольные выполняли нехитрое поручение, я собрал документы, деньги и комплект нижнего белья. Скорее всего, сюда я больше не вернусь.

— Прощай дом.

Зачем-то заперев квартиру на замок, вызвал лифт. Где-то наверху заурчал механизм, снизу, вверх по шахте медленно тащится его кабина. У подъезда и на лестничной площадке никого кроме моих подконтрольных, но внутренности все равно будоражит. Премерзкое это чувство — знать что на тебя ведут охоту убийцы-профи. Как далеко бы ты не спрятался, забился в самую глубокую щель, или окружил себя частоколом охраны — знание высосет из тебя душу. Знание о том, что твоя жизнь каждую секунду может оборваться.

Я уже прошел через подобное. Полгода жизни, я просыпался от малейшего шороха, а засыпал, только обойдя периметр. Полгода выглядывая в окно лишь мельком, складкой меж бровей ощущал как пуля снайпера разрывает мне череп. Пробираясь по лесу или по городу, постоянно озирался, выискивая толи какую-то засаду толи просто врага.

Те полгода, я не жил — существовал будто в аду. Сейчас мерзкое чувство вернулось, и даже вобрало в себя новые оттенки. Поезд мчится в черном тоннеле метро, порой стук колес становится невыносим. Утешает что скоро приеду домой к Маше. Потом мы с ней поедем в аэропорт, но до и после этого возникнет десяток неучтенных пока шагов и ситуаций в которых может вмешаться килер. Сколько не готовься, как ни жди, но убийца всегда появляется неожиданно. Он слуга смерти — умение объявляться внезапно он научился у Нее.

Как же я не хочу умирать…

Гнусное томление в груди мгновенно прервалось, когда поднявшись на эскалаторе увидел двух вооруженных людей в камуфляже и с бронежилетами. Они, стоя спиной к банкомату, из которого вытаскивает деньги одетый в штатское мужик, подозрительно всматриваются в лица прохожих. Они похожи на меня: в любую минуту на их жизнь может быть совершено покушение. Умирать неохота никому, а умирать за чужие деньги — подавно.

Встретившись со мной взглядом, напряглись, руки потянулись к револьверам в кобуре. Видимо мое лицо очень уж выделяется из серой массы людей. Я создал и бросил в них слепки своей души. Головы обоих одновременно дернулись, но через секунду шеи обмякли.

— Охраняйте меня, — приказал я им мысленно. — Меня хочет убить беледнокожий мужчина спортивного телосложения.

— Есть. Да повелитель, — ответили они вслух, и разделившись взяли меня под охрану.

— Вы… вы куда это? — спросил ошалевший кассир, доставший деньги, но еще не закрывший банкомат.

— Не твое дело. Оставайся тут.

— Вы… — начал он, но впередиидущий «охранник» скрылся за дверью станции, а тот что позади, обернувшись, всматривался в поднимающихся по эскалатору людей.

— С охраной все-таки спокойней, — почему-то подумалось мне.

Время, хотя стоило ждать обратного, пролетело незаметно. Я давая охранникам время, стоя перед Машиным домом всматривался в ее окно. Лишь убедившись что знакомый до мелочей подъезд «чист», я вошел вслед охране.

— Ждите здесь, — приказал я им, и достал ключи от ее квартиры.

Нехорошее предчувствие окатило как грязная вода из ведра для помоев. Дверь отворившаяся с пронизывающим душу скрипом открыла шокирующую реальность: убийца был здесь!

Перевернутое на бок инвалидное кресло, печально блестит в свете коридорной лампы, колесо на нем медленно вращается…

Автоматически я вошел в холл, заглянул за угол…. Бледная как мел старенькая женщина с мучительной гримасой на лице замерла лежа на полу в луже собственной крови. Я замедленно поднял голову, и как в страшном кошмаре выхватил ноги, торс, а затем и лицо знакомого убийцы. Он всматривался в меня пронизывающим как копье взглядом. Он не шевелился, лишь морщинка на лбу выдавали бурю охвативших его чувств.

Изодранная, грязная вся в черных и бурых пятнах одежда, четко контрастировали с бледной кожей. Нож в его правой руке запачкан красной краской. Краска начала подсыхать, медленно стекала с лезвия на кончик, а там обретая объем, падает вниз…

— Зачем тебе это все? — выпорхнули слова из едва дышащих легких.

Он остался неподвижен, но черные глаза вдруг перестали казаться колющими:

— Ты меня понимаешь… Я это чувствую. У нас обоих нет собственной жизни, поэтому я даю слово…

— Слово?

— После того как я тебя убью, проткну себе сердце этим же ножом. Мы умрем вместе — два убийцы, два несчастных существа.

Я покачал головой, и одновременно отдал мысленный приказ охранникам:

— Это твое мировоззрение. Так думаешь только ты один. Никто, слышишь никто, не сможет полностью понять ни тебя, ни меня, ни другого человека. Все люди вылеплены из одного теста, но их внутренняя суть ничем не похожа на другие. Ты можешь убить себя сейчас, но я же хочу продолжать жить. Жизнь для меня — единственный, хотя и мизерный, шанс обрести смысл.

— Какой смысл? — тихо, но врядли заинтересованно, спросил он не сводя с меня черных глаз.

— Для тебя эти слова ничего не значат, ты даже не почувствуешь что за ними что-то скрывается, но я все же произнесу их: во всем этом мире, для всех звезд, планет, растений, животных и людей есть только один смысл. Он называется смыслом Бытия. Смысл заключенный во всем сущем.

Послушай, я хочу найти того, кто все это создал, и спросить у него «зачем». Я точно знаю, что за гранью смерти Его не найти. Мне нужно, понимаешь, нужно… Я хочу жить!

— Ты думаешь что Бога, в моем понимании, нет? — спросил он, задумчиво качая головой. — Что Мир создал, не истинный Творец, а что-то бесталанное, допускающее промахи и ошибки? Ты считаешь, будто Высший разум похож на повелителей и техножрецов? То есть, Он сам не знает чего хочет? Кто может сказать…

Я замер, даже дышать перестал. Его взгляд затуманился, сейчас он был где-то далеко, можно напасть. За углом, напряженные как дуги арбалета замерли в ожидании команды двое моих, сумевших незаметно войти в коридор, охранников. Но я медлил…

— Даже если это все так… — выдохнул он, — тебя все равно убьют техножрецы. Ты смертник, ты не сможешь найти Его, даже если он ходит по Земле и бродит где-то рядом… А мне надо выполнить задание. Но ты достоин чести умереть вместе со своим убийцей. После, я убью себя, как и обещал…

— Атакуйте! — закричал я увидев в его глазах железный отблеск решимости.

Охранники оттолкнув меня вырвались из-за укрытия. Я споткнулся, неловко ударился о стену. Выстрелы, выстрелы, ненавижу оружейный грохот. Не оглядываясь я бросился прочь из квартиры, не думая о лифте, стремглав поскакал вниз по лестнице. Каблуки едва отсчитали десяток ступеней, как почувствовал первую потерю.

Еще потеря. Нахлынувшие волны чувства потери близких людей подтвердили мою догадку. Даже вооруженные огнестрельным оружием защищенные бронежилетами люди, не смогут тягаться "с мутантом" Омеги, вдобавок с ножом в руке.

Прошло не более пяти секунд, а я уже бежал по тротуарам оживленных дорог.

— Маша! — вопил я, как кегли расталкивая шипящих от боли людей. — Ну почему у тебя выключен мобильный телефон?!

Я бежал не помня себя от страха за Машу. Если это ублюдок так быстро добрался до ее квартиры, то есть все основания считать что она в опасности. Ветер тоже восстал против меня, его холодные порывы бросали в лицо ярко красные и оранжевые листья. Часть из них запутывались в волосах, теребились, издавая шуршащие, протестующие, против бега человечка, звуки. Через минуту острая боль в боку стала нестерпимой, она заставила остановиться и одуматься.

Взмыленный как лошадь после забега, я встал на край тротуара и вытянул дрожавшую руку. Проезжающие мимо машины, кажется, намеревались остановиться, но бездушные механизмы, мельком разглядев мое лицо, только прибавляли скорость.

Впустую потеряв минуту своей жизни, я взял под контроль мелькнувшего водителя. Машина остановилась на полном ходу, окружающий воздух наполнился пронзительным визгом тормозных дисков, запахом горящей резины и бранью разъяренных водителей во всем ряду. Пройдя мимо матерящегося водителя, автомобиля, который едва не въехал в зад машины моего подконтрольного, я велел ему заткнуться. Хотя вид мужика был решителен и грозен, а рука тянулась за битой под сиденьем, он осекся, правильно истолковав выражение моего лица.

Сейчас я был готов руками убить любого кто захочет отнять у меня хоть секунду времени. Я устрою бойню, утоплю улицу в крови, а приехавшие милицейские наряды возьму под контроль и заставлю стрелять друг в друга… Лишь бы выиграть тем самым время…

Захлопнув дверь автомобиля, приказал водителю ехать в ресторан где сейчас работает Маша…

Чувство такое, что Земля ежесекундно норовит уйти из-под ног, а кресло автомобиля улететь в космос. Я заставлял водителя гнать машину на пределе возможного, молился, надеялся, но тем не менее знал… Знал что уже поздно. Наверно какое-то шестое чувство повелителя, а может обычное человеческое предчувствие, твердило, что Маши больше нет. Никогда не чувствовал такую пустоту внутри и ледяной холод внизу живота. Маша ушла и на этот раз безвозвратно.

Автомобиль остановился из-за милицейского оцепления. Дорогу перегородили постовые, рядом проехала ЗИЛ с бойцами ОМОНа. Я не обращая внимания на окрики гаишника, вышел из машины и направился к кордону. Все серо, грязно и тревожно как в дешевых боевиках, мрачные и суровые люди повсюду запрещали мне приближаться. Пара рук пыталась меня оттащить, но я наконец, взял кого-то под контроль, и лица сразу исчезли будто я стал для них невидимкой. Вывеска ресторана Маши зазывает яркими красками, окно-витрина разбита, на осколках валяется чье-то тело.

По всем канонам засады, убийца должен был ждать меня у приманки, а не шуметь раньше, чем жертва успела подойти…

Я толкнул дверь ресторана, трупы, трупы. Окровавленные трупы. Швейцар, охранник в черной жакетке и белой, выпачканной красным рубашке, лежат на ярком паркете скрючившись, словно все пули вошли в живот. Посетители злосчастного заведения, кажется, были расстреляны Калашниковым, столы и стулья перевернуты, некоторая мебель превращена в дрова и щепки, наверно перед смертью многие пытались бежать или спрятаться.

Он просто вошел и расстрелял тут всех…

Официантка в белой рубашке, лежит на полу рядом с перевернутым подносом. Я приблизился к телу и кажется, зарыдал. Но почему-то дотронувшись до своих глаз и щек, обнаружил что они сухи. Я не плачу, просто ломаюсь внутри…

— Я ждал тебя, — сказали рядом.

— Знакомый голос, он принадлежит человеку чуждому жизни.

— Я знал, что ты лгал, — продолжил килер, — ты хотел жить не ради поиска ответа, ты жил ради нее.

— Какая теперь разница?

— Большая, повелитель, большая. Я ведь ошибся, но ты был прав. Ты нисколько не похож на меня, ты такой же как и все. Свои желания, потребности, скрываешь за ширмой рисованных общечеловеческих идеалов. Лидеры сект, правительств, империй, все они действовали как и ты. Под великими идеями, которыми они сдвигали души и народы, пряталась лишь жажда наживы, жажда славы, власти и богатства. Хотя стремление к власти в тебе не ощущается, но все же в тебе была похожая жажда. Твой порок — алчность, ты хотел владеть этой женщиной, растворяться в ней снова и снова, ты не отпускал, держал ее при себе и даже мысленно всегда был с ней рядом. Поэтому я убил ее, и лишил тебя жажды.

— Зачем ты говоришь мне это, безумный?

— Я поверил тебе повелитель. У нас с тобой, у убийц, очень развит звериный инстинкт, и я чую что когда-нибудь ты обретешь ключи к тайне, подберешься к абсолютному познанию. Ты поможешь людям, ты спасешь всех нас. Но чтобы все так и было, ты не должен отвлекаться. Я убил твою любовь, я лишил тебя наркотика. Теперь ты полностью свободен для поисков, а я… Я выполнил предначертанное судьбой. Я достиг цели своей жизни. Многие годы я жил не зная для чего, но сегодня я понял… Спасибо тебе повелитель. Спасибо и прощай. В сердце, как и обещал.

Его звучный голос очень походил на голос действительно страдающего актера, играющего какого-нибудь Короля Лира в театре, но сочувствия к нему так и не возникло. Черты лица любимой были прекрасны даже после взмаха над ней косы Костлявой, и если бы ни эта болезненная бледность, можно было бы подумать, что девушка спит…

Выстрел пророкотал как самый сильный гром, в грозу которого я попадал в жизни. За спиной раздался звук падающего на пол пистолета, а через секунду повалилось тело. Килер, свято веря в свое предназначенье убил себя с той гордостью и бравадой, с какой умирали лучшие герои прошедших столетий. Закрывая телом амбразуру пулемета, или с гранатами ложась под гусеницы громыхающего танка, они умирали зная что их жизнь прошла не зря. Они исполнили свою цель.

Грохот сапог, звон разбивающихся стекол, возвестил о том, что в ресторан ворвался спецназ. Но мне плевать. Я не отрывал взгляда от прикрытых нежными веками глаз Маши, от бровей, губ овала лица. Меня вздернули вверх, развернули и заломив руки повели к выходу. Я закрыл глаза чтобы не видеть труп килера. Кто-то сказал, что человек живет пока остается в чьей-то памяти. Что же, если это так, то он недостоин остаться в моей.

Ветер поднявшийся на улице, словно сопротивляясь моему аресту, бросает в тащащих меня спецназовцев жалящие холодом кроваво-красные листья. Почему-то в этом хороводе желтого почти нет…

— Залезай, — приказали мне заталкивая в грузовик и захлопывая дверь.

Я оглянулся, чтобы увидеть, как в окошко двери с силой ударился и прилип кленовый лист, красного, как свежепролитая кровь, цвета.

— Маша, ведь это ты… — прошептали губы. — Правда?

Часть 2. Темная ночь

Глава 1. Ад

Камера куда меня забросили совсем не такая как принято показывать по телевизору, она скорее походит на вальер для гиен, чем на обезьянник в зоопарке.

Недолго думая, хотя мало что понимая в происходящем, сел на койку в центре грязной комнаты, вместо стены справа толстые прутья, а за ними расположен просторный вестибюль с прилегающими кабинетами и постом внутренней охраны милиции. Остро пахнущие гиены рядом, хотя и принадлежали к уголовному миру, задевать и заговаривать со мной даже не пытались — видно чувствовали, что я выходец из более страшного мира. И кто может знать, не взбредет ли в голову новому жителю полакомиться их плотью…

Но раз меня боятся даже эти падальщики, может стоит… выспаться…

Голова упала на грудь, я сам не понял, как вдруг оказался в объятьях бредовых сновидений.

Вверх, вверх. На самый верх. Туда куда тянет Улей. Я уже долго иду по темной спиральной лестнице, бесчисленные этажи и норы улья остались далеко позади. Усталости нет, одна лишь безмерная радость. Только счастье чувствует человек исполняющий волю Улья. И только отчаяние чувствует человек не имеющий благодати Улья.

Вход в нору перегородили два воина-женщины. Я видел в другом канале, что их нагое тело плотно прикрывает светящаяся зеленым необычайно прочная броня. Прекрасные женские тела склонились в приветствии, меня впустили в Зал Совета

Кажется я пришел последним: все семь высших повелителей были в сборе. За украшенным яствами столом собрались восемь, вместе со мной, мужей, все лица обращены к Наузлингу — старейшему Владыке Улья. Белые волосы Наузлинга, манера держаться и говорить, не могли ни привлекать внимания и вызывать уважение где-то внутри. По правую сторону от него расположился его друг — Владыка Тартурхан. Черные волосы Владыки разительно отличались от белых Наузлинга, среди повелителей даже распространилась поговорка о дне и ночи двух друзей.

Убедившись что последний из повелителей удобно устроился перед столом, Наузлинг взял слово:

— Друзья мои, — начал он, — я собрал вас на Совет, чтобы обсудить судьбу всего Улья.

— Что? Как? — зароптали рядом, но Наузлинг взмахнул рукой прося остановиться.

— За последние десятилетия уже пали одиннадцать ульев, погибли миллионы рабов и воинов, убиты тысячи повелителей. Наш Улей последний. Других попусту не осталось.

— Наузлинг, ты хочешь обсудить план защиты Улья? — пользуясь паузой спросил Тартурхан.

— Нет, мой друг, но я хочу рассказать, что армия дикарей под предводительством техножрецов в нескольких днях пути от нашего Улья.

— Наши воины сразят их! — закричали сразу с нескольких сторон.

— Одиннадцать, — бросил Наузлинг, — одиннадцать! Именно столько ульев подобных нашему растаяли в небытие. Почему вы думаете, что наш в большей безопасности?

— Повелители тех ульев были слабы! — возражали ему. — Любой наш воин в бою стоит трех десятков дикарей!

— Так думали и другие повелители, но где они сейчас? Их нет. Зато техножрецы вооружили дикарей копьями, луками и механизмами мечущие камни вдаль.

— Пускай это так, — тихо произнес Тартухан, — но я верю что нашим воинам не составит труда разгромить армию глупых жрецов.

— И тем не менее, — вновь воззвал Наузлинг, — я призываю вас готовится к худшему. Если падет и наш Улей, мы лишимся больше чем жизни. Мы изгладимся из памяти людей. Они до конца времен будут провозглашать славу техножрецам, и никто не вспомнит о том, что повелители вели людей совсем другим путем.

— Так что ты хочешь от нас? — помимо воли спросили мои губы. — Неужели ты хочешь чтобы мы сдались?

— О нет, нет мой друг, — отказался от своих слов Наузлинг, — мы примем кровавый бой… Но не станем надеется лишь на победу. Мы создадим, и спрячем глубоко под Ульем Исток. Камень заберет души всех повелителей после их смерти и в случае нашего поражения, он будет обителью наших душ…

— Ты сошел с ума, Наузлинг! Зачем обрекать наши души на пленение мрачным камнем?! — вскричали все враз вспотевшие повелители.

— Если мы проиграем битву, и последний из ульев падет, — вновь начал держать спокойную речь Владыка, — то настанет эра техножрецов. Я не знаю, сколько продлится эта эпоха, но когда-нибудь техника и механизмы восстанут над человеческим разумом, и тогда этот мир погибнет. Техника сожрет землю, траву и деревья, отравит воду и небо. Человек поймет, что оказался на краю пропасти, он будет искать выход — тщетно. Путь техножрецов приведет его к краю бездны. Но пока люди не могут понять этого, а значит мы обречены. Все люди вне Улья считают наш путь рабством. У нас нет союзников, мы проиграем, хотите вы этого или нет. Мы проиграем…

Владыки вскакивали с мест, поднимали кулаки к небу, кричали и проклинали малодушие, но Наузлинг оставался непреклонен:

— Мы сможем выиграть битву во спасение человечества, только если сделаем, как говорю вам я. Когда мы спрячем Исток, даже разрушившие Улей техножерцы не отыщут его. Души умерших во время битвы повелителей, будут хорониться в этом камне, а в один день перед самым падением мира, камень оживет. Он позовет избранного повелителя. И тот с помощью наших душ подарит людям новую надежду, он даст им шанс… Улей словно маяк во тьме, предоставит людям выбирать между пропастью пути жрецов и счастьем служения Ему. Только так наши смерти не станут пусты и напрасны. Мы возродим Улей через тысячу лет!

Молчание было ему ответом, никто не вскакивал с мест и не двигался, мудрые мужи опустили головы. Их можно понять, я тоже не хочу рисковать бессмертной душой.

Открыл глаза, сознавая, что ко мне кто-то обращается. Распахнувшие двери камеры конвойные, настойчиво требовали Ворона.

Я встал, покачиваясь после сумасшедшего сна, подошел к ним:

— Ворон Александр, — сказал один из них, — на выход.

Мне не предъявили никаких требований, не спрашивали ни о чем, да и вообще вели себя так, будто меня и вовсе не существовало. Просто надо выпустить человека, который непонятно как оказался в камере. Впрочем, я не удивлялся, причина нелогичного поведения следователей заключалась вовсе не в их дурном воспитании, а в молодой женщине в кожаном плаще поджидающей меня на выходе здания.

Она поздоровалась, что-то сказала, потянула меня к машине…

Светловолосая, коротко стриженная, изящная, ослепительная, но только не настоящая. Не живая. Она была рядом, при желании я мог до нее дотронуться, но душа… Душа словно находится где-то очень далеко. Она говорит, спрашивает, приободряющее улыбается, протягивает руку помощи, но все человеческие чувства мертвы. Впервые я почувствовал себя в шкуре маньяка, захотелось ее убить только за то, что она не жива, но существует. Она кукла, марионетка послушная чьей-то воле. Для меня сейчас нет разницы посланница ли она воли Господа или дьявола, она просто сосуд заполненный чьими-то желаниями.

Словно прочтя мои мысли отраженные в глазах, она изменилась в лице. Остановилась, вздернула подбородок, светлые волосы будто подхваченные налетевшим из ниоткуда порывом потустороннего ветра принялись развиваться, обнажая изящные уши и нежную кожу тонкой шеи. Если бы я был поклонником фэнтезийных миров, подростком-Толкиенистом или почитателем корейских онлайн игр, сравнил бы ее сейчас с воительницей из расы светлых эльфов. Хотя… Хотя и тогда бы не сравнил.

Реальная жизнь гораздо абсурдней и вместе с тем загадочней выдуманных миров, жаль что не все это понимают. Раньше я тоже смотрел на людей в метро или в автобусе, на работе или в магазине, смотрел и только догадывался о том, что они другие. Вроде обычная внешность, обычная одежда, но в них чувствуется что-то особое, то что невозможно описать, то что теребит подсознание и не позволяет себя обнаружить.

Раньше не понимал, но сейчас, разобравшись в том, что окружающий мир не исчерпывается одной лишь злобой, жестокостью и серостью, научился распознавать людей живущих вне человеческого общества.

Вот и эта красивая, неживая кукла связана со мной какой-то незримой нитью, за которую при желании можно потянуть и найти там запутанный клубок из устремлений, страстей и страхов. Эта девушка из Омеги, повелителей, Детей природы, или еще бог знает из каких тайных объединенных охотой за властью над душами людей. В ней не чувствуется внутренняя сила, но зато точно вижу, что в ее глазах есть ответы. Неизвестные мне ответы, на вопросы которые я пока не задавал. Мне просто необходимо пробить ее защиту, распотрошить ее разум, и узнать…

— Да очнись же ты, наконец! — воскликнула она так, что обернулись и с удивлением воззрились на нас прохожие на тротуарах. Ее автомобиль тоже красного цвета, но слава Богу не ламбарджини. — Ворон да что с тобой?! Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

— Да конечно продолжай, — сказал я голосом из могилы. — Я тебя внимательно слушаю.

Она глянула зло, я почти услышал как заскрежетали ее зубы, но взяв себя в руки лишь бросила:

— Я рассчитывала на твою помощь, но вижу сегодня от тебя проку не будет. Садись в машину, я довезу тебя до дома. Сегодня отдохни хорошенько, а завтра с утра поможешь разобраться с этим сумасшедшим делом.

— Если не возражаешь я пешком…

— Почему? Впрочем, как знаешь. Вот держи, — сказала она, кладя в карман моего грязного, сплошь в темных пятнах, пиджака свою визитку. — Найдешь меня если что.

— Пока.

Я развернулся, зашагал ничего перед собой не видя. Окрик бичем стеганул по натянутым нервам. Вновь поворачиваясь к ней, был убежден, в том что скажет будто мой дом не в той стороне…

— Ворон, — крикнула она, — я сочувствую твоей потере…. Ты ведь ее любил да?

Я не ответил, отвернулся, поплелся дальше, незаметно, чтобы не видела она, доставая визитку из кармана.

"Сайна. Чрезвычайный представитель. Моб. Тел: Триста семьдесят…" Проклятье, все прослушал, кто же эта баба и что ей от меня надо? Омега? Сектант? Пока с уверенностью можно сказать, только то, что она не обычный человечишка в погонах.

Увидев сбоку пивную, зашел не раздумывая. На встречу вышла улыбающаяся официантка или менеджер, кто их разберет, всюду блестит и благоухает. Заведение явно не из паршивых. И еще, возникло предчувствие о том что я тут задержусь надолго…

Слова, слова, слова, но за ними ничего нет. Образующая их основа — мысль. Мысли. Сначала была мысль. Только потом появился этот мир, и только потом появился человек. Мысль. Всему виной мысль — одна лишь она. Если бы не она, не было бы людей, и не было бы того ада в котором мы все горим. Горим каждую секунду, даже тогда когда мы счастливы и жизнь кажется вечной. Мы горим в аду, потому что наш мир это ад. Даже в то время когда мы спокойны и счастливы, и когда не чувствуем боль и агонию других людей, мы продолжаем гореть. Это всего лишь отсрочка — как на равномерно крутящимся вертеле, пока мы сверху языки адского пламени нас не достают, кажется, что так будет всегда, но вертел не останавливает движения…

А это значит, что все мы когда-нибудь сгорим.

Я пьян, мертвецки пьян. Официантка видя что респектабельный клиент задался целью напиться в одиночестве, без лишних напоминаний меняла бутылки. Но это я осознавал словно пребывая где-то на другом краю вселенной, а в сузившимся, до размеров моего стола, мире просто появлялось расплывчатое лицо и менялись формы и размеры сосудов с отравой которую я не уставал в себя вливать.

Что-то, какое-то раздражение, беспокойство, нарастало в кармане брюк. Непослушными пальцами достал вибрирующий мобильник. Попытался разглядеть имя звонившего, но с таким же успехом, подслеповатый клерк мог бы всматриваться в нижние строки плаката висящего в кабинете окулиста.

— Ало, — бросил в трубку я, — кто это?

— Ворон? Это ты?

— Да, я это я.

— Ворон не узнаешь? Я Грач!

— Грач?! Здорово друг, как ты здесь нарисовался?

— Ворон я еле тебя нашел, я тут хотел… Подожди ты пьяный что ли?

— Ну… Да я тут в баре.

— Один?

— Да… А что?

— Скажи название.

— Официант! — заорал я. — Дай названия заведения!

— Понял, скоро буду, — сказал Грач услышав ответ.

— Жду. Отбой.

Смешно конечно. Но меня гложут мысли о подставе. Мог ли друг, прошедший со мной один из кругов ада, предать? Конечно мог, в аду и не такое возможно… Эх, будь проклят тот день, когда я повстречал этого… седовласого. Как его там. Во сне мне казалось, что его звали Наузлингом. Наузлинг — ты не дьявол, всего лишь его эмиссар. Будь проклят ты и весь твой путь повелителей…

Наверно я вырубился, или уснул, что в принципе в моем состоянии одно и тоже. На плечо легла рука. Я узнал улыбающегося человека.

— Грач, мать… Ты не изменился!

— Я тоже рад тебя видеть командир, — сказал он, не прекращая глупо улыбаться. — А почему ты бухаешь в одиночестве?

Я вздохнул, но кажется получился не то жалостливый всхлип, не то короткий звериный вой:

— Грач, давай не будем об этом. У меня погиб близкий человечек.

— Сочувствую, Ворон. Тебе я не наливаю, а вот человека помяну.

Он наполнил мою рюмку до краев и влил содержимое себе в горло единым залпом.

— Ты знаешь, Ворон… Я приехал сказать что… Ворон, у тебя обреченное лицо. Ворон, возьми себя в руки!

— Что? — спросил я не в состоянии ухватить смысл сказанного.

После паузы он произнес еле слышно:

— Ты помнишь тех парней, что были с нами там?

Я кивнул.

— Ты помнишь их лица? — продолжил он.

Я кивнул.

— Ты помнишь лица тех из них, кто не вернулся?

Я кивнул.

— На их лицах старуха-смерть оставила печать. Их лица выражали обреченность еще до боя. Ты помнишь это?

Я кивнул.

— Ворон, друг. Говоря это, я оказываю тебе одолжение. На твоем лице такая же печать. Прошу тебя, сделать что-нибудь с этим…

Мне трудно было всмотреться в его лицо, но показалось, что его голос дрогнул.

— Знаешь Грач, от смерти бегать бесполезно. Судьбу нельзя изменить, так же как и изменить время прихода ее паскудной сестры.

Он наполнил еще рюмку, вновь опрокинул.

— Значит я пью за упокой твоей души. Что же мне пора.

— Ты прав друг, нельзя попадаться на глаза смерти даже случайно. Дурная примета, знаешь ли.

— Ворон, Ворон. Я обязан тебе жизнью. Многие обязаны тебе жизнью. Если б я мог вернуть тебе долг…

— Многим я спас жизнь. Но еще большим я… я скормил костлявой намного больше душ.

— Сколько насечек было на твоем прикладе?

— Тридцать две.

— Ты убил тридцать два врага. Каждый из них мог убить наших товарищей. Или безусых пацанов… Ты спас намного больше жизней, Ворон.

— Если бы мой счет этим и ограничился…

— Ты убил кого-то на гражданке?

— И ни одного…

— Ты что, стал килером?

— Если бы килером Грач, если бы килером…. У последнего из убийц душа чище чем моя.

— Прощай Ворон.

— Прощай Грач.

— Скоро у меня родится сын. Я назову его в твою честь, Саша.

Я кивнул.

Он ушел, подавленный, возможно по щекам его катились слезы. А может это только мои фантазии. Жаль, что я не мог всмотреться в его лицо.

У каждого человека своя жизнь, неповторимый взгляд на мир, и отличная от прочих душа. Вот только вряд ли кто-нибудь понимает, что всех без исключений объединяет жар и цвет пламени. Ведь мы все горим в аду…

Глава 2 "Истинный"

Во рту словно сдохла кошка, голова раскалывается, будто попала под гусеницы танка. Хочется пить, но нет сил встать и дойти до холодильника…

— Бззиииин, — это звенит в ушах…

А нет. Я вдруг понял, что меня разбудило: какой-то мерзавец настойчиво звонит в дверь. Забыв о том что секунду назад хотелось умереть, я рывком поднялся с кровати. Поднялся и чуть не упал.

Организм, словно обидевшись на то, что его, вчера, насквозь пропитали алкоголем, не желал восстанавливать координацию. Опираясь о стену, поплелся в направлении к настойчиво раздражающему звуку. За приличия можно было не беспокоиться, благо спал я в костюме и в ботинках, правда у одежды такой вид, словно ее всю ночь жевало стадо коров…

Меня чуть больше беспокоила загадка о том, кто же стоит за этой дверью. Соседи? Вряд ли — я нелюдим. Омега? Вполне возможно, ведь партию с ней я проиграл. Меня разбили в пух и прах. Враг знает обо мне все, уже посылал убийцу, а я почти ничего…

Рука сама потянулась к замку… Открывать? Конечно открывать, Омега и так меня достанет, если надо вышибет дверь. Я повернул замок, ручка двери с силой вырвалась из рук, в грудь уперся ствол пистолета, сразу за ним стоит та самая девушка в кожаном плаще, которая вытащила меня вчера из ментовки и дала свою визитку. Все-таки Омега.

— Ты один? — спросила она сведя брови к переносице.

Хотя движение мне дорого далось, кивнул. Она спрятала пистолет, и подтолкнула меня в квартиру.

— Времени мало, иди прими душ, — принялась командовать она. — У тебя есть запасной костюм?

Я все еще не понимая что она хочет покачал головой.

— Тогда раздевайся — я выглажу твою одежду. — Только пиджак весь в пятнах крови, так что придется тебе идти в рубашке, благо на улице тепло…

Одной рукой держа голову чтоб не отвалилась, другой оперся о стену. Коротко стриженая девушка со светлыми волосами, глядит на меня выжидающе. Она считает себя вправе мной повелевать, она тут хозяйка и все ее движения направлены на то, чтобы это подчеркнуть.

— Слушай женщина, а не пошла бы ты на хрен?

Быстрее чем я что-либо сообразил, удар женского кулака опрокинул меня навзничь, тонкий каблук уперся в ребро:

— Ворон, — произнесла она спокойным голосом, — я понимаю что у тебя жизненная трагедия, но прошу соберись. Ты нужен мне. Не ломайся Ворон, соберись и вставай.

Острый каблук надавил чуть сильней и убрался с моего тела. Хрупкая на вид женщина без труда подняла меня на ноги.

— Давай раздевайся и марш в душ. Где у тебя утюг?

Как забрался в ванну, как мылся, как вообще успел раздеться — не помнил. Словно меня загипнотизировали, в бессознательном состоянии заставили выполнить все эти действия, а потом приказали забыть. А может все было проще: я потерял сознание, а эта… Сайна раздела меня, затащила в ванну, включила холодный душ и ушла…

Дрожащей рукой схватил полотенце, обтерся и обвязал его вокруг бедер. Вся моя одежда находится в комнате и…

Уже готовый открыть дверь, отдернул руку от дверной ручки: из коридора слышался голос Сайны. Стараясь не дышать, прислонил ухо к двери:

— Нет Отец, — говорила Сайна. — Я думаю он не повелитель. Да, да… Все так и есть. Ассасин жрецов покончил с собой прямо рядом с ним, и еще он убил его девушку. Скорее всего, настоящий повелитель крутится где-то рядом. Сделал из Ворона приманку… Да я так и хотела. Спасибо отец, до встречи!

Я услышал, как она повесила трубку, из моей груди самопроизвольно вырвался вздох. Значит Омега… Она не верит что повелитель это я? Хм…

Подождав для верности пару минут, вышел из ванной, не глядя по сторонам, прошел в комнату. Она вошла в тот момент когда я надевал трусы, но несколько не смутилась, положила выглаженный костюм на кровать и проследовала на кухню. А еще я, кажется, заметил что, входя в комнату с костюмом в руках, держалась так, чтобы было удобно выхватить пистолет из кобуры под мышкой. Толи совсем уж профи, толи не доверяет, ожидает что в комнате достану пистолет и попытаюсь ее пристрелить…

— Ворон, — крикнула она с кухни, — иди завтракай…

Наверно будь я в состоянии удивляться, непременно бы так и поступил, но сейчас все чувства отбивало головокружение и тошнотворная слабость. С трудом одев носки брюки и рубашку, поплелся на кухню. Яичница с ветчиной на тарелке на вкус оказалась не такой отвратительной как на вид. Я уплел ее быстро, а подняв глаза увидел что Сайна неотрывно в меня всматривается. Но не так что изучает, а скорее что-то прикидывает, мол сгожусь или нет…

— Знаешь Сайна, — завел разговор я будто невзначай, — в твоем русском, есть едва уловимый акцент… Откуда ты?

— Я родилась в штатах.

— Понятно, а давно в России?

— Давно.

— Ясно.

— Все идем уже, времени очень мало, — бросила она, хватая меня за рукав и вытаскивая из-за стола.

— Послушай, я не в состоянии сегодня работать.

— Ты мне нужен. Бери пиджак, я нашла его в шкафу, закрывай квартиру и поехали.

— Чего ты раскомандовалась то?

— Я временно беру над тобой шефство, — сказала она саркастически. — Буду твоей мамочкой до тех пор, пока не стану уверенна, что ты не сломаешься.

— Чего ты так обо мне печешься? — спросил я, находясь уже в ее машине.

— Я же сказала — ты мне нужен.

Больше я ничего не спрашивал, а она не поясняла. Нужен то нужен, но вот для чего? Считает меня как-то связанным с повелителем? Через меня хочет выйти на него?

Я повернулся став всматриваться в сосредоточенного водителя: первое что бросается в глаза — красота. Короткие светлые волосы идеально обрамляют изящные ушки, подчеркивают цепкий взгляд, словно подсвечивают правильный овал лица. В мире распространенно убеждение что красота и ум в женщине несовместимы, но глядя в нее понимаешь что это не так. Не знаю какова она в роли бойца, мне думается что неплоха, но блеск в глазах и едва видимая складка меж бровями выдает глубочайшие мыслительные процессы. Готов поклясться что не думает о том в какую сторону ехать, или как успеть на распродажу, а строит планы с двумя ато и с тремя слоями. Опасный противник что ни говори. Чем быстрее я ее убью, тем дольше проживу сам.

— Приехали, выходи, — сказала она припарковав машину.

Я покрутил головой: впереди оживленный перекресток, справа ресторан, слева магазин, ничего особенного.

— Мы куда?

Она не ответила, молча спустилась в подземный переход, и уверенная что неотступно следую за ней, свернула налево толкнув стеклянную дверь с синей надписью «вход». Ничего не объясняя вложила в мою руку жетончик и пройдя турникет взошла на эскалатор. Догнав ее спросил с иронией:

— Ты что бензин решила сэкономить?

Она отвернулась, встала к краю платформы и принялась ожидать поезд. Мне стало дурно от мысли что вот она сейчас покончит жизнь самоубийством. Возможно ее странное поведение объясняется тем, что находится под чьим-то контролем…

Увидев свет в тоннеле, на всякий случай подошел поближе — если что успею схватить. Мне не нужна ее смерть если ее подстроил кто-то другой… Но все было нормально: при моем приближении она напряглась, отошла от края платформы. Видно посчитала что я готов столкнуть ее на рельсы.

Пропустив вывалившуюся из вагона толпу мы вошли внутрь. Двери закрылись, вагон тронулся, а она все молчала, словно меня и вовсе не было рядом.

Электропоезд набрав скорость повез пассажиров в черный тоннель, я ухватился за поручень рядом с ее рукой. Уже собирался высказать все, что думаю о ее поведении, как она повернулась ко мне:

— Я помогу тебе Ворон, но взамен ты должен пообещать мне одну вещь.

— Что? О чем ты говоришь? Какую вещь?

— Я помогу тебе выжить и возродить Улей, ты же взамен должен поклясться сделать меня повелителем.

Признаться я был потрясен, думаю даже это слово не сможет выразить мое состояние. Если бы в городе случилось землетрясение, туннель обвалился и завалил наш поезд, я бы остался более хладнокровен. К такому повороту событий я был не готов и выдал себя с потрохами. Если это была проверка — я ее провалил. Море чувств и буря эмоций охватила внутренности, а затем отразились на моем лице. Хитрая су…

— Надеюсь ты не считаешь меня дурой? Только человек с неполноценным умом способен сделать вывод который я озвучила разговаривая по телефону. Ты слышал Ворон, я знаю, ты подслушивал.

— Я не совсем тебя понимаю…

— Прекращай играться, — бросила она сквозь зубы. — Я и так в твоей полной власти. Ты можешь приказать людям вокруг разорвать меня, но сначала выслушай и хорошенько все обдумай. Ты повелитель. Это знаю я, это знают жрецы. А еще ты неопытен. И это уже веские причины чтобы позволить мне утверждать то, что тебе осталось жить не больше нескольких дней. Я не знаю как ты ликвидировал ассасина, но допускаю что тебе просто повезло. В следующий раз жрецы пошлют за твоей головой не одного… Ты меня понимаешь?

Я кивнул. К чему притворяться и играть в игру "про я не я…" если ты действительно уже давно в нее проиграл.

— Так вот, — продолжила она, — я помогу тебе выжить. Я помогу тебе найти Улей. Но обещай, что вознаградишь меня за помощь.

— Как? — спросил я хриплым голосом.

— Ты сделаешь меня повелителем.

— Но я не умею. Меня самого сделали…

— Пока не умеешь, твоя неопытность как повелителя скоро станет….

— Технологический институт, — оборвал ее голос автомата. — Следующая станция Сенная площадь.

— Ни слова больше, — приказала она.

Вагон набрав на станции новых пассажиров закрыл двери и начал движение, через десяток секунд он бежал по рельсам в тоннеле.

— Так вот, — вновь заговорила она, — если ты согласен на мое условие, я клянусь помогать тебе, а затем стать верной слугой.

— Что? Но зачем тебе это?

— Мой отец повелитель, Ворон. То есть бывший повелитель, на службе у техножрецов. Он ест с их руки и не пользуется своими способностями, но зато живет… Живет уже долго, ведь он бессмертен… Ты еще не понял? Я хочу бессмертия, желаю его всей душой. Какая у человека может быть цель выше этой? Повелители бессмертны — значит, мне нужно стать одним из них.

— А почему твой отец, раз он так долго живет, не сделает тебя бессмертной?

— Потому что это запрещают техножрецы. И хотя отец надеется что сослужив им службу, они все же разрешат — я в это не верю. Не в их правилах давать человеку вечную молодость.

— Но почему ты думаешь, что я смогу сделать тебя повелителем. И вообще, почему предаешь техножрецов, ведь они за такое лишат тебя ни то что вечности, а вообще жизни.

Она произнесла после долгой паузы:

— Я верю, что ты не простой повелитель…

— Не понял, поясни.

— Видишь ли, тысячелетия назад мой отец был одним из владык Улья. Еще до того, как его осадила армия жрецов, собравшиеся на совет повелители и владыки, решили подстраховаться. Они создали несколько камней душ и спрятали их по всему миру. Душа каждого убитого повелителя не обретала покой, а томилась в этих камнях. С каждой новой душой камень становился сильней и «умней». Эти камни словно обретали свой разум… Но не в этом дело, я хочу сказать что согласно древнему пророчеству одного из владык, спрятанные до поры камни покажут свою силу только когда на краю гибели человечества придет истинный повелитель. Он должен возродить Ульи, спасти мир и людей…

— Ты хочешь сказать, что я истинный повелитель?

— Да я думаю что если легенда основывается хоть на чем-то, то истинный повелитель это ты.

— Но почему ты считаешь, что речь идет именно обо мне? Ведь я уже сказал, способности мне дали…

— Об этом после. Скоро будет станция и нам нужно выходить. Разговаривать о повелителях на станции нельзя. Так что решай сейчас, ты сделаешь меня повелителем или нет?

— Сенная площадь… — через динамики заговорил автомат.

— Да, если все так как ты утверждаешь, мы договорились.

Она прислонила палец к губам:

— Ни слова больше, и даже не думай ни о чем таком.

Мне оставалось лишь кивнуть. Скоро я получу ответы на все свои вопросы, а что про не думать… Ну что ж, излишняя предосторожность не повредит.

Глава 3 Подземелье

Сайна повела меня к самому краю туннеля, туда, откуда с бешеной скоростью, вырвался только начавший тормозить поезд. Образовавшийся вихревой поток едва не бросил меня меж вагонов, я отшатнулся, вопросительно посмотрел на девушку в плаще. Она как впрочем, и ожидал, меня полностью проигнорировала. Двери вагонов открылись, на перроне тут же образовалась толкучка из выходящих людей и мешающим им бабусям пытающимся первыми забежать в вагон чтобы занять сидячие места.

Я было дернулся за ними следом, но Сайна удержала меня за рукав. Двери недовольно пшикнув, закрылись и состав начал набирать скорость.

— Прыгай, — приказала Сайна бросаясь на рельсы позади поезда.

Я хотел было переспросить, оспорить ее действия, но у стоявшей у входа в тоннель девушки было такое нетерпеливое выражение лица, что мне показалось будто промедление смерти подобно. Доверившись ей, я прыгнул, едва не ломая ноги, в канаву меж шпал. Связки на лодыжке отдались болью, кажется растяжение…

— Быстрее, — бросила Сайна вбегая прямо в туннель.

Я побежал за ней, мысленно матеря все на свете, при каждом шаге нога просила кубик обезболивающего, льда или хотя бы толику покоя. Но даже не зная что она задумала, я понимал что нельзя сбавлять темп, мы встретим следующий поезд секунд через сорок… Или поезд встретит нас.

Гигантская труба дышала чернотой и сыростью. И чем дальше отдалялись от станции, тем меньше очертаний я мог разглядеть.

— Доставай мобильник и освещай путь подсветкой, — порекомендовала она буднично.

И вправду сама достала мобильный телефон, орудуя им словно фонарем, озаряла шпалы и рельсы под ногами. Я последовал ее примеру: тьма немного отодвинулась, но все же почти ничего не видно.

— Только не задень третий рельс, — бросила она не оборачиваясь.

— Какой рельс?

— Тот что тянется вдоль. Дотронешься до него и станешь пеплом.

— Куда мы идем?

— Сейчас не время для вопросов. К стене.

Она, не боясь запачкать кожаный плащ, прижалась к кабелям и трубам, проходящим по стенам тоннеля. Я последовал ее примеру и не пожалел об этом. Откуда ни возьмись, полыхнул свет и промчавшийся поезд едва не ободрал мне лицо.

— Тоннели здесь кривые, — прокомментировала она продолжая поход, — поезд может выскочить неожиданно. Но в этом есть и свои плюсы: машинист скорее всего нас не заметит.

Я, скрипя от боли зубами, шел молча. Свет проехавшего поезда ослепил и глаза вновь потеряли адаптацию к тьме. Шпал почти не видно, а каждый неправильный шаг вызывал новые взрывы в ноге.

— Уже можно говорить, — бросила она через плечо, — жрецы нас не услышат.

— То есть?

— Мммм, — протянула она, — видно ты и вправду совсем ничего не знаешь. Сила техножрецов заключается в их знании. Знание это оружие стоящее в одном ряду с информацией. Это не одно и тоже, не путай…

— Да причем тут это?

— К стене!

Не знаю как она чувствует приближении поезда, но если не окрик я бы точно не успел среагировать. Поезд обдал потоком воздуха и такой тягой, что едва не бросил меня меж вагонов.

— Ты спрашиваешь какое это имеет отношение к нам? — спросил она риторически, после того как поезд остался далеко за нашими спинами. — А ты не задумывался как тысячи лет назад, оборванцы — тогдашние жрецы и толпа дикарей, свергла великих и могучих повелителей с армией за командование которой современные генералы согласились бы отдать руку на отсечение? Тут все просто: знание смогло уровнять шансы на победу их людей в битве с солдатами Улья. Луки, баллисты, катапульты, копьеметы, пращи и даже зажигательные бомбы. Вот что использовали эти дикари. И это было больше чем десять тысяч лет назад! Представляешь?!

Я не видел лица, слабая подсветка телефона едва выхватывала из тьмы ее завернутую в плащ фигуру, но чувствовал по голосу, что говорила увлечено и с пониманием, совсем как хороший историк представляющий себе прошлое.

— Но откуда жрецы знали устройство этих механизмов? — продолжала во тьме идущая девушка. — Не сами же они их придумали? Ты знаешь, жрецы держат свои тайны как коршуны добычу. Но мне удалось… десяток лет своей жизни я собирала крупицы их секретов. Так вот что выяснила: наш мир не столь уж и материален как считают большинство живущих в нем… К стене!

Похоже метростроевцы прокладывающие эти тоннели, проектировщики, инженеры и приемная комиссия отмечали какой-то затянувшийся общесоветский праздник. Туннели настолько кривы и змееобразны, что рванувший перед нами поезд казалось, вырвался едва ли не под углом в девяносто градусов.

— Наш мир, кроме всего материального окружен особым куполом. Жрецы называют его информационным. В нем записываются все мысли, слова и действия разумных существ. То есть людей. Каждый бездарь, бесталанный человек, проживший даже по собственному мнению никчемную жизнь, откладывает в эту копилку толику новых знаний. Например он когда-то в детстве помыслил нестандартно. Другой такой же, помыслил на другую тему и это тоже записалось где то там, наверху. Так вот, эти самые техножрецы, имея какую-то потустороннею связь с этим полем, предположим, ставят задачу создать оружие невиданной доселе мощи. И что? Им это удается. Мысли этих двух бездельников в сознании жреца сливаются воедино и образуют нечто нового принципа, нового слова в оружейной технике. Понимаешь?

Я кивнул, но, сообразив, что она находится в черном туннеле спиной ко мне, произнес:

— Да, только не совсем.

— Короче, эта информационная система имеет свои ограничения. Жрецы могут получить любую информацию, о мыслях и поступках любого человека кроме… Кроме повелителей и экранированных людей.

— То есть мои мысли, и мысли своих слуг прочесть не могут?

— В точку.

— Но тогда зачем этот спектакль с "ни слова больше"?

— В том то и дело, что не могут читать разум повелителя и его рабов, но могут подслушивать их слова. Слова ведь тоже записываются.

— Ааа…, — протянул я. — Ясно. Могут видеть и слышать, но не забираться в голову. Но значит в туннеле…

— В тоннеле, когда сверху сотня метров земли мысли и слова, как и другая информация, стопорятся, не выбираются наружу и не улавливаются полем. Здесь они подслушать нас не могут… К стене.

Еще один поезд, обдав нас нестерпимым светом, промчался мимо. Но мне стало не по себе совсем не из-за него. Я действительно проиграл партию едва ее начав. Мой противник поистине всевидящ и всесведущ. И он нашел меня не с помощью логики, хотя Омега используют лишь ее, но с помощью своих невероятных способностей. И если бы убийца жрецов не подвел бы хозяев…

— Скажи, а каково сотрудничество Омеги и жрецов? Эта одна организация?

— Жрецы — хозяева, Омега — шавка, контора которая служат опорой владык этого мира.

— Я так и подумал… Но чего хотят жрецы?

— Того же что и все ограниченные люди. Правда вечную молодость, абсолютную власть и богатство они уже получили. Теперь лишь стремятся наполнить свою базу знаний, информационное поле, новыми данными. Хотят научится быстро перемещаться в космосе, познать технологию создания атмосферы и климата чтобы терраформировать безжизненные планеты. Они хотят расплодить человечество по всей вселенной.

— Но ты говоришь каким-то печальным голосом. Разве это плохо?

— Понимаешь, на отдельных людей, на отдельные группы и даже большие части людей им плевать. Они сами знают что не успеют создать подобные технологии до того как человечество полностью пожрет собственную планету. Человечество очень быстро размножается, скоро перенаселение достигнет той критической точки после которой надежды для земного шара не останется. Чтобы предотвратить разрушение планеты, жрецы в ближайшем будущем планируют устроить третью мировую и уничтожить в ней три четверти человечества.

— Зачем?!

— Земля в войне пострадает незначительно, зато она остановит бурное и не здоровое размножение правящей формы жизни — вида Гомо Сапиенс. Они дадут планете передышку с тем, чтобы потихоньку восстановившиеся от ужасов войны люди, без потери технологий разрабатывали новые… К стене.

Еще один поезд, подняв со стен тоннельной трубы пылевой вихрь, умчался прочь. Мне было совсем не хорошо. Совсем мягко сказать хреново. Ну да я сам убийца. У меня руки выпачканы в крови сотен людей. Но все же всему есть предел. Я далеко не мясник способный отправить на бойню половину человечества. Самое худшее было в том, что поняв с какой мощью имею дело, осознав силу противостоящего мне общества, уверился что не смогу изменить хоть что либо. Совсем недавно я считал себя способным вознестись над всей массой людей и превратить мир в то, во что захочу. Я считал себя в силах и почти в праве менять…

— Куда мы идем? — спросил я чтобы не думать.

— Мы идем… Мы идем в твой мир.

— Куда?

— Сюда.

Она прислонилась к выемке в стене тоннеля. Я с удивлением понял что поднимающиеся над сводом кабели и трубы означивают металлическую дверь. В тусклом свете мобильного трудно было разглядеть, но показалось, что Сайна достала что-то из кармана и быстро отперла внутренний замок. Дверь громыхнула и отворилась с пронзительным скрипом.

Обнажившийся за ней узкий коридор вкупе со словами Сайны, вверг меня в трепет. В самом коридоре не было ничего необычного, но вот в свисающей с потолка трехсот ватной лампе… Вставленная в железный абажур она почему-то раскачивается из стороны в сторону и оставляет на пыльных стенах таинственные тени.

— Это территория военных, — прошептала Сайна. — И хотя тут все в строжайшей секретности, система безопасности в состоянии близком к зачаточному. Тем не менее, соблюдай осторожность.

— И что мы тут делаем?

— Идем.

Пройдя короткий коридор, она отперла такую же металлическую дверь на другом конце. Тут тоже туннель, такие же рельсы. Разве что на стенах почти нет навешенных кабелей и шлангов.

— Здесь поезда ходят редко, но все же посматривай в обе стороны. Они тут шастают взад-вперед.

— Откуда ты это все знаешь?

— Я уже была здесь год назад… Давай быстрее пока нас не перехватил патруль.

— Патруль?

— Ну я же объясняла, — сказала она выражая нетерпение, — это секретная территория заправляемая военными.

— И чего они тут делают?

— Глупый вопрос, — пояснила она, — как думаешь что можно делать в катакомбах способных выдержать прямое попадание атомного заряда?

— Все равно я тебя не понимаю. Что ты говорила про "мой мир"?

— Видишь ли, год назад до нас, до Омеги дошла информация необычного характера. При строительстве какого-то объекта, или тоннеля, военные обнаружили ряд помещений. А вот попытки в них проникнуть, каким-либо образом изучить, оказались для тройки спецкоманд фатальными. Со сбивчивыми докладами вернулось лишь несколько человек — мол что-то убивает людей в темноте. И делает это очень быстро и жестоко. Вот и вся информация доставленная трусами успевшими убежать едва вступив в бой. Кончилось все тем, что начальство плюнуло, запечатало этот неопознанный объект до лучших времен. Не знаю что они подразумевают под этими словами, но даже их толстые задницы почуяли что это древнее зло нужно оставить в покое.

— Так что это такое?

— Год назад, — продолжила она, не обратив внимания на мой вопрос, — тут побывало отделение Омеги. Я была в его составе… И знаешь что? Мы обнаружили следы Улья.

— Чего?

— Той структуры считающейся побежденной и уничтоженной тысячелетия назад. Пара человек погибло, и мы не став далее рисковать отошли…

— И что потом?

— Потом ничего, — уведомила она. — Улей, не смотря на свою защиту, был не действующий, и техножрецы не стали посылать сюда сколько-нибудь значительные войска. Может быть оставили как памятник прошлому, может, решили что Улей не представляет большой угрозы, а может, просто поленились, сочтя все это недостойным внимания. Кто их поймет…

— Ты хочешь сказать, что мы идем… в Улей?

— Да в него, или к его останкам… К словом к тому, что от него осталось.

— Во-первых, зачем? Во-вторых, как ты собираешься обходить защиту, сквозь которую не смогли пройти наши предшественники?

— Во-первых, ты повелитель, я сделала ставку именно на тебя, и я так же знаю что тебе нужна сила или опыт. Где как не в останках величия своего рода ты сможешь приобрести и то и другое? Во-вторых, ты повелитель. Защита Улья должна распознать тебя, и пропустить… Ну и заодно и меня, хотя бы в качестве твоего слуги…

Мне пришла в голову неожиданная мысль, и первое что надо с ней сделать — сдержать и запаковав в сознании, задать прилагающий к ней вопрос. Стоит ли озвучивать его? Или стоит ли озвучивать его сейчас?

У меня возникло подозрение, о том что весь этот разыгранный для меня спектакль является частью планов техножрецов. Они подкинули мне кость — Сайну с ее познавательной информацией, с тем, чтобы я провел их сквозь защиту Улья…

— Блин, что же делать? — спросил я вслух.

Глава 4 Страх

Спросил и тут же нашел ответ. Чего бы ни задумала Сайна и ее жрецы, они не учли одного: я не простой приземленный человек. Они меня недооценили…

— Что? Ты о чем? — спросила повернувшаяся ко мне девушка.

"Военный тоннель" освещается намного лучше. Энергосберегающие лампы развешены вдоль стен через каждый десяток метров и в их свете глаза Сайны горят призрачным огнем, а лицо похоже на гримасу оголодавшего вампира…

Но все это обман зрения, ведь она не такая, она благородная и добрая, сильная и умная, средневековый паладин словом. Или пытается такой казаться…

— Не о чем Сайна, просто мысли вслух.

Она отвернулась, вновь зашагала по шпалам, подбородок вздернут спина прямая, держится так уверенно будто бродила тут сотни раз. Вообще-то туннели больше не выглядели устрашающими, рельсы не казались убийственными, а шанс встречи с поездом виделся совсем уж незначительным.

Примерно через полчаса опасения по поводу ее честности возросли: она свернула в укромную нишу в трубе тоннеля. Видимо эта выбоина в земле предназначалась для системы пожаротушения: толстая труба, большой кран и громоздкий винт на нем.

Она покопалась в темноте, из кучи тряпья и металлолома достала спортивную сумку. Открыла, извлекла пару морских фонарей, один протянула мне, и ничего не поясняя, повесила сумку на плечо, продолжила путь по шпалам.

Хотя фонари были столь мощны что словно солнечный день освещали тоннель на десяток метров, в их полезности приходилось сомневаться. Туннель по которому шли, развешенными лампами скупо, но достаточно полно освещал дорогу, никто из нас двоих и без того не спотыкался. Но через пятнадцать минут я взял слова обратно. Она вновь свернула в странный, будто бы только начавший строится боковой тоннель.

Луч фонаря выхватил сначала красную ленту загородившую путь, а затем и заколоченные крест накрест, как в старые времена, доски с висящей табличкой вход воспрещен — угроза обвала. Сайна не мешкая протиснулась меж старыми досками и помогла мне. Оказавшись по другую сторону забора, посветил фонариком туда-сюда.

Наверно строители забросили это место едва начав работы. Железобетонная труба представляющая собой потолок и стены туннеля состояла из отдельных секций из щелей которых заметно тянуло сыростью и холодом. Рельсов да и другого напольного покрытия не было так же, приходилось идти по полусферическому дну и поднимать такую пыль, что направленный назад свет фонаря разбивался о зависшую в воздухе стену песка.

— Стоп, — приказала Сайна останавливаясь. — Дальше сигнализация.

— Какая?

Она молча присела и осторожно сдула с пола слой песка и земли. В свете фонаря что-то блеснуло, я увидел тонкий медный провод натянутый поперек трубы.

— Это…

— Это сигнальный провод, — перебила она, — такой же используют и ваши пограничники. Странно в прошлый раз его не было.

Она закрыла глаза и замерла, будто вслушиваясь во что-то…

— Что ты делаешь? — спросил я когда она открыла веки.

— У меня развита интуиция…. Делай как я.

Встав, она замедленно-театральным движением перешагнула провод и пошла как обычно. Через пяток метров остановилась и повторила дурацкое движение. Я шел за ней следом копируя каждый шаг, до тех пор пока ее будничный голос произнес о том что все в порядке.

А дальше путь перегородил стальная стена. Рядом с маленькой дверью на этом стальном листе располагался пульт для набора кода. Я подумал что Сайна сейчас достанет из сумки что-то типа компьютера, подсоединит к пульту проводки и станет подбирать шифр. Но она просто нажала на несколько клавиш и электромагнитный замок втянул в себя внутренний засов. Она открыла дверь и фонарь высветил комнату…

Довольно таки странно видеть широкое квадратное помещение сразу после цилиндрического тоннеля. Комната целиком из стальных грубо сваренных меж собой листов казалась верхом небрежности строителей. Камера видеонаблюдения под потолком неотрывно взирает на дверь с колесом-ручкой как в подводной лодке.

— А как же камера? — спросил я у Сайны. Если она хотела пробраться сюда инкогнито…

— Об этом не волнуйся, в этот монитор никто не смотрит, а запись я подменю позже. Вообще русские странный народ, в штатах например здесь бы просто поставили датчик движения…

— Мне это все не нравится.

Она не ответила, провернула колесо, и когда замок открылся, потянула стальную махину на себя. Толщина двери была настолько внушительна, что в первый момент я не обратил внимания на то, что она скрывала. Дыхнуло сыростью, мой фонарь прорезав черноту, сразу уперся в тупик. Возникло ощущение, будто ковш неведомого экскаватора разок зачерпнул земли и сразу оставил раскопки. Я перевел луч на пол и от неожиданности чуть отодвинулся: в каменном полу под ногами крупная уходящая вниз дыра…

— При строительстве этого тоннеля был обнаружен пласт необычно твердой породы, — объяснила девушка. — Когда строители стали корлупать эту штуку нашли пустоту… А дальше ты знаешь. Помещения Улья внизу. И мало кому удавалось выбраться оттуда живым.

— Интересно военные пробовали запускать туда какой-нибудь зонд?

— Наверно…. Но защита Улья это не какая-нибудь тупая машинерия, наверняка превращала все системы слежения в порошок, едва только завидев.

Она достала из сумки трос и, размотав его, прикрепила конец к крюку на стальной стене. Наверно крюк был сделан еще первыми исследователями…

Сбросив канат в темную дыру, слегка меня подтолкнула:

— Давай ты первый.

— А как насчет того, что женщин надо пропускать?

— Ты повелитель, Улей тебя не тронет, а меня просто разорвет… Ты же не хочешь чтобы я кончила так мерзостно?

Я молча повесил на плечо ремень фонаря и, ухватившись за канат, заскользил вниз. Луч фонаря справно освещал пласт каменной породы толщиной несколько метров. Наверно метростроивцам в свое время было интересно его долбать и еще интереснее стало когда жала отбойных молотков провалились в пустоту.

Спускаясь, висел в воздухе и пытался направлять фонарь во все стороны, свет терялся где-то не доставая ни стен, ни пола. Только простирающее над головой светлое пятно отделяло сознание от ощущения нереальности происходящего.

Наконец раньше чем мышцы почувствовали нестерпимую усталость а ладони стерлись в кровь, я добрался до пола. Луч фонаря осветил ровную, покрытую столетней пылью, каменную плиту, и… и скелеты в полуистлевших одеждах. Трупы казалось лежали везде куда мог пробиться луч, не такого уж и мощного, как оказалось, фонаря. Некоторые были в бронежилетах, на некоторых сохранились остатки военной формы еще советской армии. Большинство скелетов были разорваны, так что части костей валялись отделенные от тела. Ботинок наступил на обильно усеивающие слой пыли автоматные гильзы. Круг света выхватил калашников на полу.

Не понимая что делаю, нагнулся, поднял его, оружие не успело предать уверенности, потому что когда разогнулся, рядом кто-то был…

Все чувства сплелись в единый ком: страх, ужас, раскаяние, удивление — смешалось в сердце. Тело парализовало, разум впал в ступор. Сверху доносился слабый крик Сайны, но я не мог разобрать слов, ведь я смотрел в глаза смерти. Несчастный фонарь был не в силах освещать ее лик, но зато он ярко высвечивал ледяные глаза.

Я не видел ничего кроме них, они впились в душу как голодный волк впивается в горло. Почти бесцветные, отдающие синевой, радужки — паутины которые захватывают жертву и направляют в черный провал зрачка. А там… что-то мигнуло зеленым пламенем, что раскаляет в аду котел с грешниками. Глаза почему-то опустились вниз, смерть преклонила колено.

Наваждение исчезло, предо мной на одном колене стоит худая обнаженная девушка, необычные глаза с зрачками в форме паутины всматриваются в мое лицо, губы не выражает ничего… А потом меня охватила новая волна страха. Сразу за ней стоит нечто огромное, бесформенное, и смотрит на меня из тьмы большими блестящими глазами.

Непослушная рука приподняла тяжелый фонарь, глазам предстал первобытный ужас: огромный монстр, походивший на, в шестеро превышающего обычные размеры, медведя с хвостом-тросом и гигантскими получеловечьими лапами увешенными когтями.

Белесые глаза никак не прореагировали на свет фонаря, из зубастой пасти существа не вырвался рык, а веки не зажмурились. Треугольные с кисточками, как у рыси, уши чуть сдвинулись с места когда Сайна вновь закричала сверху. Ожидая мгновенной смерти, я готов был сойти с ума. Я не был в силах направить свет фонаря на замершую у ног женщину, существо смотрело на меня не мигая, и казалось что едва как-то пошевелюсь, разорвет меня одной своей лапой.

Я думал что сойду с ума, леденящая кровь пытка ужасом, длилась вечность. Но, наконец, я начал слышать что именно кричала девушка сверху:

— Ворон?!! Ты жив?! Ответь, ты меня пугаешь!

Монстр не двигался, не выказывал никаких враждебных намерений, если он был голоден, то лакомится мной не спешил. Женщина так и стояла на одном колене как статуя, и с возращением способности мыслить, я направил фонарь ей в лицо. Синеватая паутина в ее глазах под потоком света разрослась, черный провал в центре сузился. Она была жива… Это не призрак и не смерть.

— Кто вы? — чудом выдавил из себя я.

Слова разбили тишину лишь на секунду, ни монстр, ни женщина не спешили отвечать и реагировать как-то иначе.

— Вы меня понимаете? — спросил я чуть смелее и зависший в воздухе вопрос наткнулся на ту же реакцию.

Я не позволял свету фонаря вновь подниматься на замершее позади женщины существо, я по-прежнему испытывал ужас и как маленький ребенок верил, что если не буду видеть монстра, он не нападет.

Через сотню гулких ударов сердца стало доходить что стража Улья меня не тронет. Быть может, эти чертовы создания мечтают меня разорвать и съесть теплое, сочащееся кровью мясо, но не могут…

— С кем ты там разговариваешь Ворон?! — не унималась Сайна. — Я спускаюсь!

Свисающий канат заколебался, наверху показался тусклый свет фонаря. Эти обычные, из моего мира, возгласы и движения придали мне каплю уверенности и надежды. Едва ворочая непослушным телом, стараясь не обращать внимания на ледяной пот на спине и мертвецкие тиски страха, медленно наклонился за оброненным в страхе перед монстрами автоматом. Канат рядом колебался все сильней, луч фонаря Сайны был все ближе.

Старый, добрый Калашников. Я знал, что он не подведет, сколько бы тут не пролежал. Но стоит ли им пользоваться?

Сайна спустилась. Луч ее фонаря ослепил меня и замер.

Я направил фонарь на ее лицо, и мстительно обрадовался. Глаза, увидевшие вдруг вставшую в рост голую женщину и подобравшегося, шестиметрового монстра за ее спиной, наполнились невыразимым ужасом. Изящные черты лица Сайны скривила гримаса страха, рука дернулась к пистолету под кожаным плащом, но замерла на полпути.

Я не двигался. Стражам Улья приказывать не мог и стоял сейчас в роли стороннего зрителя. Монстр и обнаженная худышка-женщина хоть и были напряженны как пружины, но медлили с атакой. Сайна долго не шевелилась, но потом прошептала обращаясь ко мне:

— Скажи им чтобы меня не трогали.

— Думаешь послушают? — угрюмо спросил я. Видя что отвечать девушка в плаще не намеренна, тихо сказал: — Не трогайте ее…

Как и ожидал никакой реакции не последовало. Обнаженная женщина все так же угрожающе взирала на Сайну своими глазами-паутинами, а туша мохнатого монстра была напряженна и готовилась ее подмять.

Мысль раскола и разрушения вспыхнула, и ярким пламенем разгорелась в сознании: лучшего момента покончить с ней мне не представится. Я еще раз взвесил все за и против и пришел к однозначному выводу что Сайна очень опасна. Несмотря на леденящую кровь ситуацию способность трезво мыслить не потерял. Сайна скорее всего двойной агент жрецов. Ее послали со мной чтобы пройти защиту Улья, и если я ее проведу, последствия могут быть необратимы. Но даже если все обстоит так, как она рассказывает, она мне почти не нужна. Я не собираюсь делать из нее повелителя и опасного конкурента, да и она ничем больше не может помочь…

Я направил дуло калашникова в ее сторону: нет, все не так! Она двуличная тварь. Первое впечатление не может быть обманчиво, тогда я хотел ее убить. Она исполнитель плана техножрецов. Пусть умрет!

— Умри тварь.

Девушка удивленно на меня покосилась, а потом в ее грудь впился разъяренный свинец. Она зашаталась под его натиском, падая на колени и заваливаясь набок окровавленным ртом пыталась что-то произнести. Я забыв о монстрах рядом подошел и склонился над ней.

— Я… я только хотела получить от тебя бессмертие.

Голова опрокинулась, бирюзовые глаза застыли. Она издохла. А я ошибся в очередной раз. Людям свойственно ошибаться….

Словно устыдившись отошел от тела. Валяющийся на полу фонарь мертвой девушки осветил приблизившуюся к распростертому телу худую женщину. Босые ступни оставляли в пыли отчетливые следы, черноволосая женщина с интересом всматривалась в труп. Я только сейчас заметил, что кожа женщины по всему телу испещрена бесчисленными морщинами, в некоторых местах они даже свисают, образуя нечто наподобие мешков под глазами у стариков.

Зеленый свет прорезал темноту, в деталях осветив неподвижного, ужасающего одним лишь своим видом, монстра. Показалось что женщина еще мгновенье назад стоящая над телом, вдруг взорвалась изнутри и распалась на атомы. Образовавшаяся черная, приправленная зеленым пламенем взвесь ворвалась в окровавленный рот Сайны.

— Что за… — слетело с моих губ, перед тем как разуму предстало пройти новое испытание на прочность.

Расстрелянная из калашникова Сайна медленно, совершенно неестественным движением встала на ноги. Свет двух фонарей выхватил дырявую и окровавленную блузку, выпачканный кожаный плащ и высокие сапожки. Рука неспешным движением пригладила светлые, короткие волосы, на изящное лицо легла тень радости. И это было страшно. Окровавленные губы сложились в улыбку, обильно выпачканный красным подбородок вздернулся вверх, но страшнее всего показались глаза. Некогда бирюзовые они сделались похожи на паутину для ловли душ.

Мертвая Сайна вдруг упала на колено, кожаный плащ предстал для воспаленного сознания в роли церемониального, рыцарского:

— Счастлива лицезреть тебя о Истинный Владыка. Я ждала этого момента вечность…

Глава 5 Ошибка

— Сайна, это ты?…

Девушка выпрямила спину, распрямила плечи, совсем не похоже что в ее теле грамм сто пятьдесят свинца.

— Сайна? — спросил восставший мертвец. — Да Владыка я Сайна. Своего прошлого имени не могу вспомнить.

— Почему? — спросил я чтобы поддержать разговор, в глубине души был уверен что едва демону надоест со мной играться, оборвет мою жизнь молниеносным ударом.

— Слишком много времени прошло с момента моего рождения. Я забыла многое… И если бы не память этого тела, не вспомнила бы что где-то есть солнце…

— Но постой, ты вселилась в Сайну? Как ты прожила столько лет под землей? Кто ты вообще?

— Я страж сердца Улья, — начала девушка с конца, — долгое время охраняю его сердце…

Она зашаталась, я, было, подумал что сейчас упадет, но встрепенувшись вновь обрела опору.

— Прости Владыка, воспоминания о мире снаружи слишком сильны. Я… я не помню как меня зовут, не знаю сколько прожила здесь лет. Одно я знаю точно — я страж Улья. Совет Владык когда-то очень давно выбрал лучшего солдата Улья и поставил его на стражу. Совет выбрал меня. Я ждала много лет… я…

Она зашаталась как пьяный у кабака, закачалась, словно мачта корабля в бурю, я был уверен что на сей раз точно упадет, но вновь ошибся. Через секунду бездумные колебания тела закончились, девушка в изодранном плаще выпрямилась и уставилась своими паутинками прямо в фонарь.

— Прости Владыка. Не думай что я слаба, ведь только что обрела новое тело….

— И много ты их меняла? — спросил я все еще страшась отвести фонарь и даже мельком увидеть похоже и не дышащего монстра.

— Это первое… Мое тело за долгие годы износилось… Сердце Улья устало поддерживать в нем жизнь. Сердце велело мне примерить новое тело. Теперь я Сайна… — мало связные речи на секунду оборвались, глаза со зрачками похожими на паутину уставились наверх, туда, где черный потолок разбавляет едва заметно светлеющее пятно. — Там наверху все так изменилось…

Тихонько, все еще дрожащей рукой направил фонарь на неподвижное чудовище:

— Сайна, а кто… это?

Девушка с глазами-паутинами посмотрела куда я указываю.

— Это тоже страж сердца. Мы сторожим вдвоем.

— Но… что это такое? Это ведь не животное… даже не динозавр.

— Это мыслеформа Владык Улья. Объединенный их разум создал его из пустоты — без него бы я не выдержала… Жаль что он не слишком умен.

— Он меня не тронет?

— О нет Истинный, он всего лишь сторожит сердце.

— Ты покажешь мне это сердце?

— Конечно Истинный, ступай за мной.

Она повела меня через необъятный зал. Я светил фонарем во все стороны, но стену увидел лишь когда Сайна… или та чем она стала, подвела меня к узкому проему.

— Это склеп, — пояснило существо в облике женщины, — зал в зале.

Что она имела в виду — сообразил немного погодя, когда не вступая в проход, прошел вдоль стены. Скоро она оборвалась уходя в право под прямым углом. Через какое-то время ситуация повторилась, стена вновь резко ушла вправо, потом еще два раза. Придя к тому же проему в стене, пошарил фонарем вокруг в поисках Сайны, и вздрогнул когда обнаружил ее у себя за спиной. Все это время она неслышно кралась за мной.

— Ты пойдешь со мной? — спросил я только чтобы не молчать. Эта женщина пугает, все время кажется что без предупреждения нападет и без усилий сломает шею.

— Зачем о Истинный Владыка? Там нет ничего кроме Сердца.

Я пожал плечами и вошел в… склеп.

Не знаю что я ожидал увидеть. Наверно что-то грандиозное, светящиеся врата в другой мир, или хрустальный зависший в воздухе шар, или… В темной и пыльной комнате не было ничего кроме небольшого постамента с куском валуна на нем. Приблизившись я понял что это не простой камень — черный, он словно впитывал в себя свет фонаря ни отражая ни единого лучика. А еще… он был живым. Нет не двигался, не бился, но пульсировал жизнью и разумом. Он изучал подошедшего к нему человека.

Я замер вслушиваясь в свои ощущения, камень быстро понял кто перед ним и коснулся меня. Свет фонаря померк я упал, пришла и тут же отхлынула боль… Видения навалились тысячами. Душа чуть не оборвав связи с телом вылетела и затерялась в безумном хороводе. Десятки чужих миров и мыслей ворвались в сознание. Я….

Велению Повелителя Повелителей подчинились скрипя сердцем. Глубоко под Ульем рабы вырыли огромный зал, повелители обожгли стены белым пламенем, а в центре поместили склеп с сердцем. Они верили в победу, верили что могли отстоять Улей, и поэтому поражение и смерть застало многих врасплох. Из-за проклятой клятвы они не могли попасть в мир духов, они добровольно заперлись в Сердце на нескончаемые века…

Улей был разрушен до основания, техножрецы изменили русла рек, затопив его остатки и стирая даже память о нем в людских умах. Но они так и не нашли и не почуяли биения Сердца. Пускай в тягостных томлениях пройдут века, но все это время души повелителей будет греть мысль что когда-нибудь они отомстят. Последний из повелителей бросит вызов могуществу жрецов, бросит в бой легионы солдат. Бросит и победит.

— Я должен отомстить…. Я….

В зале с горевшими на стенах лампасами усевшись в круг который уже день спорили повелители.

— Но что ты предлагаешь Наузлинг? — вопрошал один из них у беловолосого мужа. — Даже если жрецы вправду победят, то как сможет один повелитель спустя тысячи лет после нашей кончины воссоздать Ульи? Жрецы раздавят его как блоху!

Наузлинг кивнул соглашаясь, руки скрестил на груди по своему обыкновению:

— Все так да не так. У этого повелителя будут лучшие советники — наши души… Тихо, я еще не закончил! …Более того у него будет сила способная затмить силу демонов из преисподни.

— И что же это за сила такая?

Наузлинг усмехнулся отвечая:

— Сила Титана — первого из смертных богов. Первого повелителя.

Потрясенные Владыки еще долго не решались вымолвить ни звука, но когда пришли в себя возмущению не было границ.

— Я Бог…. Я….

Наузлинг еще очень долго жил после падения Улья. Он прятался, перебирался с места не место, затеривался среди смертных. Но он всегда помнил предательство лучшего друга, если бы это было личное он бы простил… Но Тартурхан покусился на Улей. Он предал божество.

Наузлинг так и не смог отомстить ему, как не смог его и найти. Но он знал что бывший друг все еще топчет ногами землю. А еще он повсюду искал Истинного Владыку, того кто по предвидению Омеги окажется не по зубам жрецам. Омега это его погибшая в дни паления Улья супруга. Именно она предсказала закат эры повелителей, и именно она надоумила Наузлинга действовать. А еще Омегой звался орден убийц жрецов которые не на минуту ни прекращали поиски Наузлинга. Когда он впервые услышал имя ордена — понял кто именно стоит в его главе. Тартурхан будь ты трижды проклят.

В момент нелепой смерти там, в городе с разводными мостами, Наузлинг вдруг понял что последний из созданных им повелителей оказался тем самым… Истинным.

— Я должен уничтожить Омегу.

Через секунду в глаза ударил столп света. Это лежащий на полу фонарь светит в лицо. Я подобрал его, поднялся. Не смотря на смертельную усталость чувствовал себя обновленным — я бог и я нашел цель в жизни. Души повелителей хотят лишь только мести, но Наузлинг смотрел дальше. Он знал что мир под предводительством жрецов ждет гибель, и чтобы его спасти не пожалел даже божество — принес в жертву будущему спасителю собственный Улей. Но я и есть Улей. Я новый бог. И я спасу этот мир.

Подходя к Стражу Сердца я шатался совсем как он после смены тела. Девушка с глазами-паутинами смотрела одновременно почтительно и отстранено.

— Знаешь Сайна, — заговорил я, — сейчас мой мозг чуть не взорвался. Я понял многое, но и не понял ничего. Я бог или нет? Где мне взять армию для истребления жрецов?

Девушка изменилась в лице, как-то перекосилась, пожала плечами. Видимо ни разу в жизни у нее не спрашивали совета.

— Ладно разберемся, — быстро бросил я чтобы не дай бог ни взорвался уже ее мозг. — Мне нужно на поверхность, ты со мной?

Две паутины заглянули мне прямо в душу, губы под ними медленно произнесли:

— Я страж Сердца, но воля Истинного превыше — если прикажешь я пойду с тобой.

— А Сердце останется совсем без охраны? — спросил я, глупо на нее смотря.

Видимо ей тоже очень хотелось увидеть солнце, потому что заговорила едва не глотая слова:

— Второй страж всегда будет здесь. Он в состоянии защитить Сердце от любого врага…. А я пока буду защищать тебя.

Это простодушие меня просто умилило, если бы эта тварь могла справится с любым врагом — в свое время Улей бы не пал.

— Ладно пойдем. Веди к канату, в этой кромешной тьме даже с фонарем не могу сориентироваться.

Я не понял сам сколько светил в спину этого существа… она до сих пор ассоциируется с демоном — помощником сатаны. Каждый шаг очаровательных ножек в сапожках поднимает в неподвижный воздух тысячелетию пыль и кажется что существо идет по праху мертвецов.

Я отбросил в сторону эти глупости, усмирил разошедшееся воображение. Свисающий с потолка канат под ногами образовывал кольца словно замершая в засаде змея.

— Лезь, — сказал я женщине со странными глазами.

К моему удивлению она покачала головой:

— Не могу повелитель. Меня держит тут Сердце. Оно поддерживает жизнь в этом теле, если я отдалюсь — погибну.

Секунду подумав, успокаивающе бросил:

— Не переживай я найду способ показать тебе поверхность.

Наверно она благодарно кивнула, но я уже лез наверх. Меня не оставляло чувство что нахожусь где-то в аду или в кошмаре, и надо мной издеваются нечистая сила. Надо быстрее выбираться пока она не обрезала канат едва дав мне вкусить свободу.

Наконец свет в потолке стал дневным, я ухватился за выступ, подтянулся и едва не вскрикнул от неожиданности. На меня изумленными глазами смотрел человек в спецназовской маске. Черное дуло автомата от удивления опустилось, он произнес с недопониманием в голосе:

— А где Сайна?

Словно это имя было магическим, оно выдернуло сознание из оков, я стирая ладони в кровь стремглав полетел вниз. Проклятый канат такой горячий!

— Огонь! — раздалось сверху.

Из белого пространства над головой возникли вспышки и грохот. Рядом засвистели пули, но ни одна не впилась в мою плоть.

— За ним! — донеслось из далека, и несколько темных фигур заслонили пятно света в потолке.

Канат отяжелел, побоялся что лопнет, но ноги уже коснулись пола.

По-видимому спецназ воспользовался не только моим канатом. Заранее подготовленные тросы доставили вниз еще пяток ощетинившихся автоматами фигур.

— Сайна враг! — успел крикнуть я прежде чем тьму разрезали вспышки автоматных очередей.

Не знаю куда подевался мой фонарь, вероятно я его выпустил и разбил когда улепетывал по канату, но темноте был благодарен. Пока лежал на ледяном полу боясь шальных пуль, слышал такое что не доводилось слышать даже в первоклассных ужасах в кинотеатрах. Люди дико орали, орали так, что даже у меня на загривке поднялись словно наэлектризованы волосы. Они стреляли, но вспоминали при этом бога, дьявола и родную мать. А еще я буквально слышал как вспарывались бронежилеты, животы и на пол вылетали кишки.

— Боже, — прошептал я, когда все стихло, — что же это было?

Во тьме почти невозможно было разглядеть даже очертания фигур, но я почувствовал, что рядом стоит Сайна.

— Истинный, — произнесла она, — один тут еще жив. Я подумала что ты захочешь пытать его или использовать как раба… Хотя конечно он этого не достоин.

Смысл сказанного дошел не сразу. Хотел отвергнуть предложение, но через секунду сообразил что наверху могут оставаться еще спецназовцы, и лезть туда самому совсем не хотелось.

— Давай его сюда, буду обращать в свое служение.

Пока она волокла бесчувственное тело, я вспомнил что спросил у меня спецназовец наверху: "А где Сайна?". Значит ее смерть не была ошибкой, Сайна предатель…. Фух, гора с плеч.

Примечания

1

Цугцванг — положение в шахматной партии, при которой соперник вынужден сделать невыгодный ход.

(обратно)

2

Мондавошка — паразит семейства китовых клещей

(обратно)

Оглавление

Часть 1. Кровавый закат

  Глава 1. Дьявол

  Глава 2 Повелитель

  Глава 3 Правитель

  Глава 4 Песочница

  Глава 5 Тени

  Глава 6 Цугцванг[1]

  Глава 7 Лик Врага

  Глава 8 Отчаяние

  Глава 9 Месть

  Глава 10 Надежда

  Глава 11 Свобода

  Глава 12 Призрачный город

  Глава 13 Души

Часть 2. Темная ночь

  Глава 1. Ад

  Глава 2 "Истинный"

  Глава 3 Подземелье

  Глава 4 Страх

  Глава 5 Ошибка . . .

Реклама на сайте