«Гибельный дар»

Игорь Ковальчук Гибельный дар

Глава 1

Алгебра была одним из самых любимых школьных предметов Ильи — это помимо физики, истории и литературы. Не только потому, что ему хорошо давались эти дисциплины, но и благодаря усилиям преподавателей. Да, с учителями алгебры и физики ученикам этой школы повезло — объясняют образно, доходчиво, увлеченно. И не свирепствуют по пустякам.

Он вытащил дневник, просмотрел расписание, расставил галочки — английский, биология, сдвоенный русский, алгебра уже отсижены, остались «основы обеспечения безопасности жизнедеятельности». Дурацкий предмет. Бабулька предпенсионного возраста, читающая его, мало что понимает в жизни, ее кредо: «будь осторожен».

Конечно, осторожным быть стоит, но не до такой же степени! Старушка шарахается от каждого столба, взгляд незнакомого мужчины, мимоходом брошенный на нее на улице, способен довести ее до предынфарктного состояния. Она даже на вопросы: «Не подскажете, как пройти до ближайшего магазина?» не отвечает, делает вид, что тугоуха, и вообще, что никто ее ни о чем не спрашивает.

Справиться с восьмиклассниками, заставить их слушать и выполнять задания такой учитель, конечно, не в состоянии. Да она и не пытается, одно только и требует — тишину. На ее уроках каждый занимается чем хочет, не обращая внимания на разглагольствования о бдительности, потому что и так знает, что писать в будущих проверочных работах: «Будь осторожен, никуда не суйся, ничего не предпринимай, будь растением».

Илья удачно пристроился на одной из задних парт, подальше от глаз, и, выстроив небольшую баррикаду из книг и тетрадей, собрался делать домашнее задание по алгебре, пока в голове ясны все объяснения преподавателя и примеры, разобранные на уроке. Приготовил черновик, ручку, но, покосившись в окно, замер, размышляя совсем не об алгебре, и, естественно, не об обеспечении безопасности жизнедеятельности. А о своей семье.

С родителями у него все было прекрасно. Отчим, хоть и очень занятой человек, иногда выкраивал время для общения с пасынком, он был весьма сдержанный человек, но к Илье относился не хуже, чем мог бы обходиться с родным отпрыском. Ну, может, чуть менее сердечен, чем следовало бы. Зато справедлив, а это ведь очень важно.

Мать, тоже вынужденная много работать, старалась быть внимательной к единственному ребенку. Сын, хоть и не слишком проницательный, все-таки чувствовал ее страх за него: ну, что мальчишка, лишенный пристального внимания родителей, пойдет по дурной дорожке. Она противодействовала этому самым разумным способом — старалась не ругаться лишний раз, не кричать, демонстрировала готовность понять сына и ценила его откровенность.

Илья в свою очередь предпочитал держать маму в курсе своих дел — доверительные отношения были ему дороги. И рассказывал ей почти все — кроме одного. То, чем он увлекался последний год, подросток держал глубоко в себе, и не чувствовал вины за свою скрытность. Мать все равно не поймет и не заинтересуется, она для этого слишком практичный человек. Может, даже испугается. А зря. Тут ведь нет ничего опасного.

Уже больше года, как умерла прабабушка. Перед смертью она настойчиво требовала к себе правнука, и ей, конечно, не отказали. Стоя рядом с постелью тяжелобольной, он сам себе удивлялся, потому что не чувствовал смущения, глядя на старуху (так ему казалось), с которой подростку не о чем говорить, не думал о том, как бы улизнуть поскорее. Слушать бабушку было интересно, увлекательно, хотя ничего особенного она ему, собственно, не сказала. Только подарила кольцо и настояла, чтоб он забрал себе ее книги.

Он так и поступил. Через месяц после похорон вспомнив о подарке, Илья занялся этими двумя огромными коробками, сунул нос в книги, написанные от руки, но очень разборчиво, каллиграфически — и не смог оторваться. Стараясь не попадаться с этими книгами на глаза родителям, юноша внимательнейшее изучал то, что там было записано. Все тексты оказались посвящены магии.

Он, как любой другой современный ребенок, крайне скептически относился к разного рода чародействам и прочим колдунствам. В наше время, как известно, верить считается приличным только в науку или, на крайний случай, в Бога. Колдовство — это сфера интересов дряхлых бабулек, а также личностей, не слишком-то одаренных интеллектом. Так думал Илья. Но, вчитавшись в первую страницу, уже не смог оторваться. А, прочитав, не смог не попробовать.

Как ни странно, былые взгляды Ильи почти не изменились. Пробуя новые и новые приемы, он в глубине души был убежден, что все, происходящее с ним, можно объяснить с научной точки зрения. Поэтому усердно налег на изучение физики и алгебры, и даже увлекся ими. Но ответа на свои вопросы не нашел. Может быть, только пока?..

Лишь этим летом, то есть через год с лишним, он столкнулся с ситуацией, когда у него перестало получаться то, о чем он прочел в книге. К тому же, не все было понятно…

Тогда Илья и вспомнил о бабушке, вспомнил ее лихорадочно сияющие глаза, слабые пальцы, которые подтолкнули ему конверт, склеенный из плотной синеватой бумаги.

«Отправляйся по адресу, который тут написан… Не несись, конечно, сломя голову, но и не затягивай до бесконечности… Тебе девушка откроет, скажешь ей, что пришел к Агласу… Расскажешь ему обо мне и о том, кто ты, он тебе поможет. Он тебе во всем поможет»…

«Кстати, почему бы не сходить туда, в самом деле»? — подумал он. Покосился на часы. Урок скоро закончится, а мать с работы придет только поздно вечером, отчим и того позже. Времени у него вагон, хватит на то, чтоб заглянуть в гости, пообщаться и вернуться домой. Родители ни о чем не узнают.

Дождавшись звонка с урока, Илья уложил учебники и тетради в рюкзак, вытащил конверт, внимательно прочитал адрес — и отправился к автобусной остановке.

До нужного района он добирался не без приключений, потому что плохо ориентировался в центре города, а денег было в обрез. Расспрашивая прохожих, молодой человек наконец добрался до нужного, шестиэтажного и неприютного дома — грязно-желтого, похожего на неряшливо обрезанный брусок прогорклого масла. Двор захламлен, между оконными рамами торчат кастрюли и мешки с продуктами — унылое зрелище. С первого же взгляда можно было с уверенностью сделать вывод, что строение это нашпиговано коммунальными квартирами, и не самыми лучшими. Клоака. Гадюшник.

Илье стало не по себе. Он засомневался, но дорога была проделана немалая, глупо возвращаться, даже не попытавшись отыскать нужного ему человека. Еще раз взглянув на конверт, он выбрал подъезд и стал подниматься на третий этаж. «Вот весело окажется, если этот Аглас просто снимал тут квартиру и давно уже съехал отсюда… Ну, впрочем, и фиг с ним. Сам разберусь с книгами»…

Добравшись до третьего этажа, Илья нашел нужную дверь и надавил кнопку звонка.

Тот отозвался едва слышно. Подросток до сих пор не научился спокойно входить в чужие дома и равнодушно беспокоить незнакомых людей своими проблемами. Поэтому решил — если не откроют, он не станет настаивать, звонить еще раз, просто повернется и уйдет. Значит, не судьба. Однако после некоторого промедления замок скрипнул, и в щели между дверью и притолокой появилось узкое бледное лицо с пепельными прядями, свисающими на лоб и щеки.

«Это — девушка»? — изумился Илья.

— Что нужно? — хриплым баском осведомилось лицо.

— Мне Агласа, — ответил подросток, ожидая, что сейчас ему хлопнут дверью по носу со словами: «Охренел?! Нет таких»!

Но незнакомец, моргнув, ответил: «Спрошу, подожди!» и исчез.

Ждать пришлось минуты две. Молодой человек и раньше успел изучить все двери, выходившие на площадку, разномастные номера квартир и истертую мозаику на полу, от которой, в общем-то, уже почти ничего не осталось, поэтому теперь просто топтался на месте, глядя под ноги. Здесь было чисто, пахло влажной тряпкой, но не неприятно, а вполне радушно. Немного затхлости наползало снизу, наверное, из подвала. Должно быть, здесь работала очень ответственная уборщица, а может, ей просто приплачивали за качество. Ну, и жильцы не гадили почем зря.

Дверь снова приоткрылась, молодой парень с длинным лицом и пепельными лохмами посторонился, махнул рукой.

— Проходи… Вот туда иди, на кухню. Разувайся. Тапок нет.

Илья стряхнул ботинки в угол, под вешалку. Повернул направо, в кухню, и остановился на пороге, с любопытством разглядывая мужчину, колдовавшего над заварочным чайником странной формы. У незнакомца были темные с проседью волосы, длинный с горбинкой нос, широкие щуплые плечи и длинные руки с тяжелыми широкими кистями. На гостя он не оглянулся, но тот пребывал в уверенности — его видят, и даже, возможно, внимательно изучают.

Закончив свои загадочные манипуляции с чайником, мужчина сумрачно, оценивающе посмотрел на подростка.

— Привет, — опустил глаза на его руку, которую молодой человек специально выставил, чтоб было видно бабушкино кольцо. — Почему раньше не пришел?

— То есть как? — опешил Илья. Все-таки, он ждал другой реакции. Не знал, какой именно, но другой.

— Когда Артемия умерла? Полтора года назад? Почему только сейчас явился?

— Я… Э-э-э…

— Как понимаю, она мало того, что передала перстень малолетнему, так еще и толком ничего не объяснила? Что ты умеешь?

Подросток окончательно растерялся. Он не собирался откровенничать с незнакомым человеком, к тому же, был уверен, что это и не понадобится. Планируя разговор с незнакомцем, он собирался действовать хитро, окольными путями, не признаваясь в своем увлечении прямо, выведать, действительно ли хозяин квартиры интересуется всевозможными магиями, и может ли чем-нибудь помочь.

Но в первые же секунды разговора он понял — юлить и кривить душой здесь бесполезно. Да и спорить, в общем, тоже.

— Ну… Много что…

Аглас усмехнулся, красиво разлил содержимое чайника по чашкам.

— Садись, — поставил перед ним чашку. — Пей.

— Как пить?

— Как хочешь, — снова усмешка. — Это обычный чай. Сахару дать?.. Рассказывай.

Бабкины книги читал?

— Читал.

— И как? Все понял?

— Откровенно говоря, нет, — Илья торопливо полез в рюкзак, вытащил большой блокнот. — Если честно, я продрался только сквозь заговоры. И сквозь теорию медитаций. И через силовую энергетику.

— Через что?! — хозяин дома раздвинул губы в недоумевающей усмешке.

— Ну, это… — Илья нервно зашелестел листками блокнота. — «Силовое применение энергетических проявлений бодрствующего духа»… Заумно как-то. Мутно.

— Ну, и?

Чай оказался ароматным, непривычно-терпким, однако тонизировал прекрасно. В какой-то момент ему даже почудилось, будто напиток газировали, хотя это, само собой, маловероятно. Какой смысл газировать чай? Кухня, которую подросток украдкой разглядывал, сперва показалась ему самой что ни на есть обычной, разве что очень чистенькой и слишком уж густо озелененной. Всюду: и на подоконнике, и на полочках, и на специальных подставках, и даже на книжной этажерке — были расставлены горшки с самыми разными растениями. Причем таких, которые обычно видишь в других домах, вроде фиалок, хлорофитумов и алоэ, здесь не оказалось.

Некоторые растения выглядели крайне неприятно. Некоторые сильно пахли.

— Ну… Интересно, — протянул подросток, не представляя, что тут еще можно ответить.

— Интересно? — развеселился мужчина, будто услышал нечто весьма забавное. — Что еще можешь сказать по поводу прочитанного? — ответа он ждал всего несколько секунд. — Получается?

— Да, немного.

— Немного? Проводить через себя силу получается? Выплеск энергии? Во что оформляется выплеск?

— Просто… Невидимый удар. Я решил, что щеголять всякими потоками огня или холода не стоит…

Агласу ответ явно понравился.

— Вот как? Случалось применять?

— Да. Наехали гопники, пришлось отбиваться. Ну, я их и приласкал… Незримым ударом.

— Каково было действие удара? Оглушил или только отбросил?

— Первых просто отбросил. А потом я понял, что могу и посильнее, могу и оглушить. Стал оглушать.

— А потом?

— Потом руки переломал, — сумрачно ответил Илья. — Чтоб лечились подольше. А то б уже на следующий же день вышли б на новое дело. Сами понимаете…

Хозяин квартиры долго молчал, внимательно разглядывая покрасневшего от негодования подростка. Тот, казалось, заново переживает все, случившееся тогда, видит грязный переулок, стонущих на асфальте парней, которые только пару минут назад были грозными и наглыми, а сейчас стали просто жалкими. Вспомнил собственный короткий испуг, вспомнил, как захлебывался воздухом и магией, только что выпущенной на свободу, как с ужасом и восторгом осознавал, что прочитанное в бабушкиных книгах — не просто теория.

Молодой человек мог побиться об заклад, что его собеседник увидел сейчас все то же самое, и, пожалуй, улыбается понимающе, а не иронически, как можно было бы ожидать… Услышанное у Агласа явно не вызвал отторжения или неприятия. Есть ли одобрение, Илья не понял. Приходилось просто ждать реакции.

— Ладно, Артемию, пожалуй, можно простить, — проговорил мужчина. — Вообще-то нашими правилами запрещено передавать инструменты несовершеннолетним. Но, вижу, ты вполне рассудительный молодой человек. Это радует, — он побарабанил пальцами по столу. — Бери печенье. Или булочки… Так, где ты учишься?

— В школе.

— Физико-математической?

— Нет. У нас в округе нет физико-математических школ. Только языковые. Ну, тоже неплохо, — тоном отчима проговорил Илья. — Два языка всегда пригодятся в жизни.

— Школа тебе нравится?

— Вполне… А почему вы спрашиваете?

— Потому что тебе придется перейти в другую школу.

У Ильи округлились глаза. Несколько мгновений молчал, но объяснений не дождался и спросил сам:

— А почему? Откуда такая необходимость?

Аглас без спешки вытащил трубку, ловко набил табаком из жестяной банки, раскурил.

Задумчиво сощурил глаз… А может, просто дым оказался слишком едким.

— У тебя есть способности к магии. Думаю, ты это уже и сам понял. Способности немалые. Их надо развивать, потому что в противном случае они могут однажды нанести вред окружающим, а может, и тебе самому… Ну, зря ты на меня так смотришь. Ничего в новой школе нет страшного.

— Там будут обучать магии?

— Именно так.

— В школе?! А что, магические школы взаправду существуют?!

— Представь себе, — мужчина не удержался от улыбки.

Юный гость смотрел на него недоверчиво. О подобных необычных вещах вряд ли говорят с таким обычным выражением лица и со столь несерьезными смешками. Но, с другой стороны, зачем взрослому человеку над ним так глупо шутить?..

— Прямо вот так просто — и магическая школа?.. Но учебный год ведь уже начался…

— Ничего. Во-первых, в той школе занятия начинаются чуть позже, чем у нас принято. А во-вторых, если ты пропустишь недельку, ничего катастрофического не случится.

— Так сразу? Внезапно? Да, ну хорошо, я готов… — в этот момент Илье вдруг ужасно захотелось, чтоб жизнь его не менялась и текла себе как-нибудь по-прежнему, привычно. Но показать это постороннему? Еще решат, что он испугался.

— Понимаешь ли, со следующего года уже будет поздновато. Да и зачем? Если подсуетиться, ты почти ничего не потеряешь. Честное слово, было б лучше, если б ты явился еще год назад.

Подросток густо покраснел.

— Я… не знал.

— Понимаю… Ладно, я все устрою. Через пару дней звякну тебе, оставь телефон. Думаю, уже к следующей неделе я переведу тебя в ту школу. Пока продолжай ходить в свою, но давай, обдумай, что тебе надо будет брать с собой… Та школа — она с пансионом, понимаешь ли. Будешь там жить и учиться.

— А как же родители?

— С твоими родителями я сам все улажу, — он неторопливо докурил, вытряс трубку в глиняную пепельницу.

Из коридора беззвучно, словно привидение, появилась бледная до синевы, черноволосая, большеглазая девушка, забрала пепельницу, нагнулась над помойным ведром. Она была незаметной до полупрозрачности, и, может быть, именно поэтому гость обратил на нее особенное внимание. Заметил и то, как странно она одета — во что-то многослойное, хоть и легкое, но совсем не обрисовывающее фигуру — и то, как скованно она вела себя, как выжидательно смотрела на Агласа. Будто ждала, что он сейчас даст ей какой-нибудь обязательный к выполнению приказ. «Неужели это его жена»? — подумал Илья.

— Значит, мне ждать вашего звонка?

— Да. Разумеется. Не волнуйся, все будет прекрасно… Есть хочешь?

— Нет, спасибо, — на инерции ответил он, хотя в животе завывало. Да так громко, что гостеприимный хозяин, похоже, расслышал и заулыбался.

— А если подумать?.. Галя, согрей мальчику суп.

— Какой? — едва слышно осведомилась та, шагнув к холодильнику.

— Парень, тебе гороховый или щи?

— Ну… Щи лучше.

— Галя, слышала?

— Да… — на столе скоро появилась памрящая тарелка супа.

— И хлеба ему дай… Кстати, зовут-то тебя как?

— Илья, — подросток слышно фыркнул.

— Ну, вот и познакомились. По паспорту я Дмитрий Савельевич Елеховский. Мало ли, понадобится искать меня по базе данных, — он позволил себе усмехнуться. — Хотя, по идее, такой необходимости у тебя возникнуть не должно. Держи визитку, — и протянул возникший словно из воздуха черный квадратик с золотым тиснением, на котором оказались начертаны имя, фамилия, отчество, три телефона, адрес и — в скобочках — врач общей практики.

— Спасибо, — молодой человек доскреб остатки супа, и, понимая, что тянуть ни к чему, схватился за свой школьный рюкзак. — Да, вот… — он вытащил конверт, надписанный бабушкиной рукой. — Бабушка просила вам передать…

— С этого и следовало начинать! — воскликнул Аглас. Нервно растерзал конверт, вытащил сложенные листки и углубился в чтение.

Ожидая, пока письмо будет дочитано, Илья посматривал на Галину — та хлопотала по хозяйству. Потом подошла полить цветы. Заметив пристальный взгляд гостя, покосилась на него вопросительно и выжидающе, как бы спрашивая, не нужно ли чего.

Глаза у нее были бархатные, хотя оттенок их казался холодным, словно бы позаимствованным у драгоценного камня. Он разглядел, что тонкие покрывала были накинуты поверх чего-то обтягивающего, и, смутившись, опустил глаза.

Дочитав, мужчина свернул листки и посмотрел на подростка испытующе, задумчиво и, как ему показалось, с сомнением. После чего, отвернувшись, гаркнул в дверной проем:

— Миша, зайди ко мне!

Через несколько мгновений в кухню ввалился потрепанный худощавый парень со смятым подушкой лицом, в тренировочном костюме. Выглядел он так обыденно и скучно, что сперва юноша решил — это, наверное, сантехник или электрик, или строитель какой-нибудь, делающий здесь ремонт. А может, просто родственник хозяев, далекий от околомагических дел.

— Глянь-ка! — пригласил его Аглас.

Мужчины уставились в листок, больше полутора лет назад исписанный рукой Артемии, словно в невиданную головоломку или странную картинку. Илья следил за ними с тревогой и уже жалел, что не решился распечатать письмо еще дома. Он удержался от того, чтоб полюбопытствовать его содержимым лишь потому, что был уверен — ему обязательно дадут прочесть эту часть бабушкиного наследства, или хотя бы перескажут. Но его любопытство не спешили удовлетворять.

Дочитав, мужчины уставились друг на друга.

— Ну? — спросил Аглас.

— Маловероятно, — отозвался Михаил. — Думается, она… Полагаю, тут просто ошибка.

— А если нет?

— Если, если… Сейчас проверять пока рано. Что мы увидим? Что могла увидеть она? — он многозначительно пошевелил в воздухе пальцами.

— Так как действуем?

— Ну, понятно, что… Так и так надо работать. Только почему тогда в эту школу?

— А куда ж?

— Ну…

— Туда, туда! — уверенно заявил Аглас. — Справится.

Михаил с сомнением хмыкнул, повел головой, словно у него затекла шея.

— Мне б твою уверенность… Ну, смотри. Ты куратор.

— Что-то не так? — терпение юноши лопнуло.

— Все так… — хозяин квартиры был невозмутим. — Иди домой, я тебе позвоню.

— Когда?

— Наверное, в выходные. Иди.

Илья хотелось расспрашивать и расспрашивать, задавать вопросы о магии, о письме прабабушки, о странной беседе, вот только спорить с Агласом оказалось совершенно немыслимо. Он сказал: «Иди!», и ноги сами понесли к выходу.

Юноша вернулся домой довольно поздно, но все-таки раньше, чем родители.

Схватился за одну из бабушкиных книг, но не открыл ее, прижал к себе, уселся на подоконник, задумался. За окном пока было светло, ведь шел сентябрь, только-только начиналась третья неделя, бабье лето радовало ясными днями и дневной жарой — холодок тревожил только по ночам, и то не сильно. На выходные родители собирались в лес за клюквой (мать почему-то обожала это бестолковое времяпровождение), а значит, у сына будет возможность устроить дома вечеринку.

Он вздохнул. Нет, это конечно все чушь собачья. Не бывает же, в самом деле, магических школ. Он человек взрослый, он все понимает… Может, ему просто приснилось? Или «повезло» познакомиться с ненормальным? Илья понурился, похлопал по книге, потом не выдержал, засунул ее обратно в шкаф и заставил себя сесть за уроки. Что поделаешь, жизнь должна идти своим чередом, уроки надо будет сдавать, отвечать у доски и писать проверочные.

Два последующих дня он поневоле возвращался мыслями к беседе со странным мужчиной, предлагавшем ему учебу в магической школе, снова убеждал себя, что все это ерунда, мысленно пытался примириться с этим. И даже не прибегал к помощи магии, делал вид, будто ее вовсе не существует. Но на третий день, вечером, в дверь позвонили, и, открыв, Илья обнаружил перед собой Агласа, подтянутого, серьезного, одетого в хороший, явно дорогой костюм, при галстуке и солидного вида дипломате.

— Привет, — сказал он. — Как дела? Как учеба?.. Мне хотелось бы поговорить с твоими родителями. Можно?

— Э-э… Думаю, что да.

— Передай им мою карточку, — в пальцах мужчины появилась еще одна визитка — черная с золотым тиснением. — И подожди в своей комнате. Идет?

— Ладно.

Этому человеку трудно было не повиноваться. Юноша ушел к себе и даже закрыл дверь. До тоски, до ломоты в костях, до тошноты ему хотелось узнать, о чем идет речь, но он не решился подслушивать, тем более, что это было почти невозможно.

Правда, ждать пришлось недолго. Дверь родительской комнаты распахнулась, мать учтиво пригласила «доктора» попить чаю, а отчим, поймав Илью на пороге его спальни, сообщил, что они отдают его в другую школу, отличную, с хорошими перспективами, и, хотя он будет жить вдали от дома, ему ни в чем не придется нуждаться. И, разумеется, он будет приезжать домой на каникулы. А теперь, если он не против, наверное, можно всем вместе попить чаю и послушать рассказ Дмитрия Савельевича о школе.

Потом его обнимала мама и убеждала, что они совсем не хотят избавиться от него, просто желают, чтоб у него было отличное образование, и если ради этого придется учиться в зарубежной школе с пансионом, то, наверное, так будет лучше.

Растерянный, Илья заверил, что и не думает, будто родители от него устали, и сам согласен, что хорошее образование — это все. Уже потом, когда чай был почти допит, а вафельный торт съеден наполовину, молодой человек сообразил — а ведь никто в этом доме не поинтересовался, что за школа, где она располагается и почему туда надо перебираться так срочно.

Прощаясь с Ильей, Аглас вытащил из кармана помятый листок и, нахмурившись, сунул ему.

— Здесь приблизительный список того, что тебе будет нужно в школе. Учти, зимы там очень холодные, но теплую верхнюю одежду тебе выдадут. Как и обувь. Да, купи побольше тетрадей, таких, которые будут тебе удобны. И ручек штук десять. И прихвати, будь добр, книги прабабушки. Они могут пригодиться.

— Когда поедем?

— Послезавтра. В субботу. Утром.

— Уже?! Но надо ведь еще забрать документы из школы…

— В той школе твои документы будут не нужны. Твои родители все уладят сами, мы с ними договорились.

— Как вам это удалось так быстро?

Мужчина слегка улыбнулся.

— Ты тоже скоро этому научишься… Не тяни со сборами до последнего. Лучше все уложить заранее.

— А в школу мне завтра идти?

Снова легкая улыбка.

— Да сходи уж. И — кстати — ты ведь не думаешь, будто в магической школе придется отказаться от общеобразовательных предметов?! — заметив выражение лица собеседника, по-дружески похлопал его по плечу. — Ну-ну… Имей в виду. Без алгебры, геометрии, физики и химии не может быть магии.

На этот раз все походило на правду, и следовало признать, что уж, по крайней мере, таинственная зарубежная школа наверняка существует. Мама мельтешила, нервничала, взяв день отпуска за свой счет, торопливо перебирала шерстяные носки и рубашки. Под ее пристальным взглядом не так уж легко было запихнуть в чемодан бабушкины фолианты, однако Илье это удалось. Он стоически перенес ее нежности, попытку положить в его вещи пакет с пирогами и конфеты, вздохи и опасливые взгляды, мол, не разобиделся ли, что его так поспешно собирают, не напридумывает ли себе черт знает что.

Ему было не до того, чтобы что-то придумывать — он думал только о завтрашнем дне, да еще о той тайне, которая ждала его впереди.

Аглас позвонил в домофон в восемь утра, но подниматься не стал, терпеливо сидел в машине, в новеньком блестящем хендае, все то время, пока мать и отчим выносили вещи сына и многословно прощались с ним. Потом мужчина открыл для Ильи пассажирскую дверь.

— Наверное, нам на вокзал? Или в аэропорт? — полюбопытствовал тот.

— Нет. Мы едем в Зеркальное.

— Почему туда? — изумился подросток.

— Потому что это ближайшая точка, пригодная для перехода, — Аглас уверенно выруливал на Кольцевую автодорогу. Субботним утром здесь всегда было пустынно, и автомобиль несся вперед с хорошей скоростью. — Теперь послушай меня. Я должен ввести тебя в курс дела. Видишь ли, мир устроен не совсем так, как ты привык думать.

— Да-да, я понимаю, в мире есть магия.

— Нет, дело не в этом. А в том, что существует так называемая оборотная сторона мира. Нет, это не просто другой мир, это, в какой-то степени, изнанка нашего мира. Два мира очень тесно связаны, но тот, оборотный, в отличие от этого наполнен магией. Именно там располагаются магические источники, которыми пользуемся мы, обитатели внешней стороны мира. Именно там тебе предстоит обучаться.

— Оборотная сторона? — переспросил ошеломленный Илья. — Это как орел и решка на монете?

— Вроде того. На самом деле, все, конечно, сложнее, но аналогию можно проводить любую. Лишь бы было понятно.

— Это вроде как подземный мир?

— Нет, не подземный. Он выглядит почти так же, как этот, конечно, с некоторыми отличиями… Ну, к примеру, темное время суток длиннее, бывают периоды дождей, периоды сильных морозов, но это, думаю, не столь уж важно. Как я уже говорил, там много магии, там живут существа вроде драконов, грифонов, единорогов, фениксов и так далее…

— Вы это серьезно?!

— Абсолютно.

— А люди там живут?

— Конечно. Помнишь Галину, помощницу, которая у меня в квартире живет? Она уроженка оборотной стороны. На самом деле ее зовут Гарнах.

Молодой человек задумчиво поскреб затылок. Он был настолько поражен услышанным, что на демонстрацию изумления его уже не хватало.

— А почему я буду учиться именно там? Ну, на этой оборотной стороне?

— Потому что все магические школы и профтехучилища находятся только там. Академия (в смысле, высшая магическая школа) — тоже, — Аглас дотянулся до магнитолы, включил легкую музыку. — Как ты думаешь, почему у тебя магия начала получаться после того, как к тебе попало кольцо?

— Потому что вместе с кольцом ко мне попали книги…

— Ну, зачем нужны книги для таких простеньких действий, как телекинез или невидимый удар? Это же просто импульсы, для которых особые знания не нужны. Дело в том, что кольцо является рабочим инструментом, оно имеет связь с одним из магических источников оборотной стороны мира, и через него ты сам получаешь доступ к этой энергии. Думаю, ты это чувствовал, пусть и на инстинктивном уровне. Ты ведь не снимаешь кольцо, верно?

— Да…

— Не хочется. Я прав?

— Не хочется.

— Просто ты на уровне подсознания, а также в чем-то и физиологически, догадываешься, с чем именно связаны твои новые способности. С кольцом тебе удобнее, проще, приятнее. Обычное дело.

— А что за школа?

— Школа очень хорошая. Одна из самых лучших…

— Обучение там дорого стоит?

Мужчина взглянул на своего юного спутника с улыбкой.

— Весьма дорого. Но для тебя — бесплатно. Как и для других ребят, которых отправляет туда учиться наш регион… Ну, в смысле, наша община… она же и оплачивает обучение. Именно в эту школу отправляют учиться детей маги России, бывших стран Союза, Восточно-Европейских стран вроде Болгарии, Венгрии, Польши.

Там тебе будет хорошо. Разумеется, в ее стенах учатся не только наши, но и тамошние ребята. Советую тебе поскорее изучить традиции Оборотной стороны, а до тех пор быть поосторожнее, не лезть на рожон. Но ты разумный парень, думаю, и сам все понимаешь.

Илья задумчиво посмотрел на старшего товарища.

— Жить придется при школе?

— Да. Там очень приличное общежитие. Когда-то и я сам там жил и учился. Четыре года.

— А потом?

— Потом была Академия. Медицинский факультет. Это образование тоже оплачивал регион, так что не волнуйся, если ты покажешь отличные результаты, то сможешь продолжать учиться абсолютно бесплатно. А потом, когда начнешь работать, будешь выделять небольшую часть своих заработков, чтоб община могла давать образование другим детям с магическими данными.

— Разумная система, — заметил молодой человек, приободряясь. — Тебе помогли — и ты помоги.

— Естественно. Тем более, чем больше магов, тем сильнее регион. Это ты, я думаю, понимаешь.

— Скажите, а если магов в нашем мире, оказывается, немало, то почему о них ничего не известно?

Аглас покосился на него с усмешкой.

— Так-таки ничего и не известно? Верить в сверхъестественное в нашем мире не принято, это верно, однако тот, кто верит и интересуется, знает очень много разных подробностей и доказательств существования магии. Конечно, ни один из нас, если он здравомыслящий человек, не станет устраивать масштабных эффектных экспериментов прилюдно. Во-первых потому, что это запрещено (вообще, что естественно, причинять магией вред окружающим людям противозаконно, если в этом нет жизненной необходимости, ты, думаю, и сам понимаешь), во-вторых потому, что любой чародей хочет жить спокойно. А не становиться объектом интереса журналистов, соседей, любопытствующих. Ведь, если уж откровенно, только очень сильный маг может быть уверен, что обычные люди не причинят ему никакого вреда. Да и то… От всего на свете не защитишься…

— Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду… Тысяча мышей завалят слона?

— Такая вероятность есть. Да, ты ухватил самую суть. Я уж не говорю о том, что у каждого мага могут быть близкие, родные, дорогие ему люди, магией не владеющие.

А агрессивных людей, которые боятся всего непознанного, у нас хватает. Мало кто имеет смелость в открытую, публично обозначить себя как мага. Но такие тоже есть.

Правда, о сообществе магов молчат и они. Сам понимаешь, решать за других, обнародовать тем или нет свои необычные возможности, они не вправе.

— Понимаю…

— Остановимся здесь, — Аглас припарковал машину возле первого же сестрорецкого магазина мобильных телефонов. — Пойдем, я тебе куплю телефон.

— У меня есть! — запротестовал Илья, краснея. — К тому же… Разве там действуют телефоны?

— Да, телефоны там действуют. Большинство обитателей Оборотной стороны признают, что изобретение очень полезное и удобное, приспосабливают его под свои нужды… Я куплю тебе ту модель телефона, которая лучше всего соответствует требованиям магической связи. Пошли…

Мужчина распоряжался деньгам спокойно и даже равнодушно. Он потыкал пальцем в несколько «трубок» — стоимостью от пяти до одиннадцати тысяч — предложил подростку выбирать. Соблазн взять то, что подороже, конечно, был, но Илья все-таки выбрал телефон, который лучше всего лежал в ладони — он оказался в средней цене, черный, блестящий, с большим экраном. Тут же был приобретен чехол, гарнитура и все необходимое, переставлена сим-карта, и ошалевший от неожиданности юноша вышел из магазина следом за старшим товарищем, сжимая подарки в руках.

— Спасибо вам огромное! — но Аглас лишь отмахнулся.

— Оставь, я очень хорошо зарабатываю. Можешь себе представить, сколько способен заработать маг-медик широкого профиля, занимаясь частной практикой?

— Не-а…

— Ну, поверь мне, очень много… Ладно, поехали. Нам еще надо будет тебе купить кое-какие книги, учебники, ну там, по мелочи…

Хендай рванул с места и понесся по Приморскому шоссе. Оно шло почти по самому берегу Финского залива, и время от времени полотно дороги так близко подходило к побережью, что синие просторы воды не могли задрапировать даже кроны деревьев, едва-едва начинающих желтеть. Илья очень любил эти места, за красоту и свободу.

Казалось, здесь даже дышится легко. Он обожал море, пусть даже оно по северному студеное и частенько свинцово-неласковое — пасмурных дней в Петербурге было намного больше, чем хотелось бы.

Приятная едва слышная музыка убаюкивала — Илья не привык по субботам вставать так рано. Он сам не заметил, как задремал. Просыпаясь время от времени, юноша замечал дома, прячущиеся в густой зелени, остатки вырубки вдоль серой от пыли дороги, и снова засыпал, пристроившись на подголовнике. В какой-то момент автомобиль вдруг судорожно затрясло на колдобинах. Юноша подскочил, наткнулся на ремни безопасности, затянутые как положено, и испуганно уставился в лобовое стекло, за которым разворачивался необычный для Карельского перешейка пейзаж.

Справа поднималась скальная стена с редкими уступами, за которые цеплялись ярко-зеленые вьющиеся растения, слева тянулся сосновый лес. Потом деревья внезапно расступились, и в глаза ударил солнечный свет, заполнявший пространство от края до края.

Путешественник не сразу пригляделся, а когда зрение, ослепленное было солнцем, прояснилось, Илья увидел море, обрамленный густой зеленью берег далеко внизу, гору, к склону которой лепилась широкая полоса дороги, и уступчатый спуск справа.

Пейзаж показался ему похожим на Кавказский, где-то близ Черного моря. Почти по таким же дорогам добирались до побережья и тамошних домов отдыха рейсовые автобусы с туристами.

Досада захлестнула его сознание. От момента, когда привычный ему мир сменит таинственная Оборотная сторона, он ждал чего-то необычного, сногсшибательного.

Ведь, в конце концов, если ты вступаешь в магическую Вселенную, это должно быть заметно. Ему очень хотелось посмотреть, как же на самом деле выглядят магические врата из мира в мир, что человек чувствует, когда проходит сквозь них, и вообще, правду ли говорят фантастические романы…

Но момент перехода он банально проспал, и теперь не хотел больше пропустить ни единой мелочи, поэтому уселся поудобнее, приготовился смотреть в оба глаза.

Дорога повернула, и восхищенный Илья увидел город, увенчивающий вершину и склоны пологой горы, больше похожей на огромный покатый холм. Город блистал мириадами стекол, отражающих солнечные лучи, и, хотя выглядел суперсовременным, вроде Нью-Йорка или Токио, одновременно производил впечатление настоящего волшебного города.

Откуда именно бралось это ощущение, понять сходу не удалось. Илья смотрел зачарованно.

— Это Уинхалл, — пояснил Аглас. — Школа находится не в самом городе, а рядом. Но до города — и до тамошних магазинов, естественно — всегда можно добраться, это не проблема.

— Да мне это все как-то… — протянул подросток. — У меня все равно денег нет… Ну, может, конечно, родители будут что-то присылать… Кстати, какие деньги-то тут в ходу?

— Все больше безнал. В магическом мире это фактически единственная по-настоящему надежная денежная система. Кстати, для тебя деньги не будут составлять большой проблемы, потому что наши будут выплачивать тебе стипендию. Как и всем другим ученикам. Стипендия сравнительно небольшая, но на всякие учебные мелочи и недорогую одежду-обувь хватит. И на походы в кафе по воскресеньям. Не увлекайся, конечно, но и монашествовать не стоит.

Автомобиль несся по идеально-ровной дороге, казалось, он не едет, а летит. Город рос на глазах. Окраина была застроена невысокими коттеджами, каждый из которых был окружен небольшим садиком. Потом хендай въехал в район новостроек — великолепных многоэтажных жилых комплексов, блистающих чистотой и новизной, словно их только лишь недавно возвели. Илья просто прилип к окну, уверенный, что уж здесь-то на каждом шагу можно будет посмотреть на необычное и даже попросту волшебное.

Однако, на первый взгляд, этот город не особенно отличался от любого мегаполиса — по улицам ездили автомобили, ходили люди, яркие витрины зазывали посетителей, из кафе и пирожковых наползали аппетитные ароматы. Хорошенькая молоденькая цветочница стояла у переносного прилавка с охапками ярких цветов, собирала букет для покупателя, который ждал рядом.

Потом Илья заметил всадника, невозмутимо гонящего коня по выделенной линии, открыл рот, покосился на Агласа. Тот улыбнулся, подмигнул. А через пару минут многозначительно ткнул пальцем вправо. Там в трех метрах над тротуаром парила длинная крылатая змея, нагруженная огромными картонными коробками. Двое мужчин, один из которых одной ногой стоял на спине змеи, а другой — на подоконнике второго этажа, разгружали змею и отправляли коробки прямо в окно. Разглядеть процесс разгрузки и саму змею в подробностях юноша не успел, потому что машина двигалась дальше, и на следующей улице обнаружилось новое потрясающее зрелище — вспархивающие в воздух каменные плиты, которые на пятом этаже строящегося здания рабочие ловили и укладывали на место — легко, словно пенопластовые.

Здесь все было очень чисто, очень аккуратно. Замусоренный бумажками асфальт прямо на глазах у прохожих, но не мешая им, прибирали метла и совок, ловко орудующие без помощи человеческих рук. Точно так же скребки и тряпки самостоятельно намывали окна высотного здания, а стоявший на балконе человек внимательно надзирал за их работой и время от времени тыкал пальцем то в один, то в другой инструмент.

Еще через несколько минут автомобиль был припаркован на стоянке возле нарядного торгового центра. Аглас повел Илью в соседний книжный магазин, где оказался целый отдел специальной магической литературы, и сам подобрал ему комплект учебников, книги для дополнительного чтения, а, кроме того, почему-то, огромные листы миллиметровой бумаги, большую готовальню и кальку. Дождался, пока юный спутник налюбуется яркими переплетами книг, которые хранились в запертых стеклянных шкафах и давались в руки только дипломированным магам, а затем потащил его в торговый центр.

Здесь оказалось множество секций, где торговали всем, что только могло понадобиться в работе чародею любой квалификации.

— Я куплю тебе кое-какие инструменты, — сказал мужчина. — Не обязательно, что они тебе понадобятся на первом же году обучения, но пусть будут. Чтоб не пришлось тратить на них свою стипендию, стоят они немало…

— А это ювелирный? — полюбопытствовал подросток, показывая на один из закутков торгового центра, защищенный изящными, но — сразу видно — прочными решетками.

— Нет. Здесь продаются магические инструменты. Тебе сюда не обязательно, коль скоро у тебя есть кольцо твоей бабушки. Но многим другим ученикам приходится покупать здесь себе артефакты, а потом выбирать источник, к которому его «подключить». Это стоит немалых денег. Хочешь посмотреть?

Илья уже сунул нос в магазинчик, где дежурила одна-единственная любезно улыбающаяся продавщица, и с любопытством стал рассматривать кольца, браслеты, аграфы, прочие побрякушки самого необычного вида и размера, и даже жезлы, весьма объемные и, должно быть, тяжелые.

— Неужели кто-нибудь покупает подобные инструменты? Это ж неудобно.

— Конечно, покупают, — воскликнула продавщица, подходя. — Хоть и реже, чем кольца, браслеты и разного рода фибулы. Еще огромным спросом пользуются кинжалы, ножи… Реже — мечи. Но оружие у нас не выставлено, оно там, на складе. Интересует?

— Нет, спасибо, — парень помахал рукой. — У меня уже все есть.

И поспешил уйти, потому что от радушия девушки становилось не по себе — словно он пытался обмануть ее, потому что ведь на самом деле не собирался ничего покупать. Смутившись, юноша не стал заглядывать в соседний магазинчик, немного похожий на выставку медицинских принадлежностей, поблескивающих никелем, устрашающих и таинственных одновременно.

— Ну как? Интересно? — спросил Аглас.

— Очень…

— Идем вот сюда. Тебе будет нужен набор рун и модулятор. Потом еще заглянем в соседнюю секцию, за спецмелками.

— Что мне будет нужно?! Модулятор?

— Именно.

— А что это такое?

— Набор для наглядного моделирования схем заклинаний и заклинательных систем. Мелки тебя меньше заинтересовали? А они, кстати, нужны в том числе и для отрисовки пентаграмм.

— Настоящих?!

— Ну не игрушечных же… Девушка, пожалуйста, упакуйте модулятор отдельно. Так нам будет удобнее… Да, пакет нужен… Пошли мелки выбирать? Тебе какими будет удобнее пользоваться — теми, что покрупнее, или помельче?..

Юноша в упоении разглядывал магические товары. У него на глазах покупательница опробовала волшебный циркуль — тот скакал по прилавку, будто заводной чертик-непоседа.

Подпрыгивая, он рисовал в воздухе затейливо переплетающиеся цветные окружности, контуры которых истаивали не сразу и какое-то время висели над прилавком трехмерным подобием олимпийской эмблемы. Слева от прилавка в высоком столбе синеватого света двигались предметы, назначение которых Илья, пожалуй, рискнул бы предположить, но боялся попасть впросак.

— Ты, наверное, проголодался? — предположил мужчина. — Пойдем-ка, пообедаем. Здесь есть отличный, очень уютный ресторанчик… Да, кстати, вот, возьми, — и протянул карточку, похожую на обычную кредитную или зарплатную карту, плотную, с рельефным тиснением. — Здесь сто рубиновых единиц. Позволь, я поясню. Когда-то здесь, на Оборотной стороне, в качестве денег были в ходу драгоценные и полудрагоценные камни. Из драгоценных больше всего ценились рубины, из полудрагоценных — ониксы.

— Значит, теперь рубины и ониксы — это местный аналог наших рублей и копеек? — догадался Илья.

— Не совсем так. Рубин ценится значительно дороже, чем рубль, оникс — больше, чем копейка. Лучше провести аналогию рубиновой единицы, скажем, с сотней евро, а оникса — с сотней рублей. Здесь есть и более мелкие денежные единицы. Они так и называются — мелочь. Илль. Черные монетки. Когда-то их роль выполняли осколки обсидиана. Еще здесь в ходу магические драгоценные камни — они являются вместилищами самостоятельно аккумулированной магической энергии, используются для создания инструментов и новых источников. Но, как понимаешь, они-то как раз ценятся сами по себе, а не в качестве своего безналичного эквивалента.

— Да, понимаю, — он вертел в пальцах карточку. — Хренассе, у меня, оказывается, деньжат!..

— Да. На случай, если я что-то забыл, купишь себе сам. Стипендию мы тебе будем начислять сюда же… Кстати, советую взять отбивную. Или ребрышки с капустой, их тут очень вкусно готовят. Если хочешь, можешь попробовать какой-нибудь суп. Они тут очень своеобразные, непривычные на наш русский вкус, но надо ж когда-то привыкать…

Пока они обедали, на улице стемнело. Выглянув наружу, юноша даже слегка забеспокоился — небо было залито багряным зловещим светом, редкие куцые облачка казались сполохами темноватого пламени, которое едва заметно дрожало и переливалось. Можно было подумать, будто в небе разгорелся пожар, который даже Богу не под силу затушить.

— Это зарево, что ли?

— Это? Нет, здесь такие закаты. Бывают и ярче, ты еще насмотришься. Окна жилых и общих комнат общежития выходят на побережье, небо и море от края до края, представляешь себе… Закаты и восходы тут длятся часа по два-три, в зависимости от сезона, потом станет темно.

— Ого…

— Да, красиво. Я тоже всегда любил местные закаты и восходы.

— Не сказал бы, что мне это нравится…

— С непривычки конечно. Потом оценишь… Ну, что, поехали?

Машина выбралась из города не без труда, хотя ни одной настоящей автомобильной пробки Илья не увидел. Залитый огнями фонарей, расцвеченный блеском витрин и переносных прилавков, город казался очень уютным и ярким. Людей на улицах прибавилось, во многих магазинах было тесно от покупателей, в окнах жилых домов лампы загорались одна за другой.

Школа, как выяснилось, располагалась не прямо на окраине города, а несколько в отдалении от него. Она была окружена огромным парком, который в сгущающейся темноте показался Илье зловещим и очень густым, непроходимым, будто настоящая лесная чаща. «Наверное, там и звери водятся», — подумал он, прилипая к окну.

В глубине души молодой человек верил, что сейчас на дорогу обязательно выскочит кабан или олень, а может, какое-нибудь чудесное существо вроде той крылатой змеи.

Но, даже не дождавшись этого, разочарования не испытал. Достаточно просто представить, как здорово будет гулять по этому леску в свободное время, и, может быть, даже устраиваться с приятелями где-нибудь на полянке, с большой бутылкой лимонада и бутербродами… К тому же, как можно понять со слов Агласа, учеников отпускают в город, уж там-то он насмотрится диковинок. Житуха!

Здание школы сперва показалось ему похожим на замок, но потом он разглядел, что оно возведено в том же ультрасовременном стиле, что и большинство офисных зданий и торговых центров города. Обилие стекла, бетона, металлических конструкций как-то плохо ассоциировалось с определением «магическая школа», но Илья не чувствовал себя обманутым в своих ожиданиях. «Зато уж удобства здесь наверняка самые современные, — подумал он. — А это очень кстати».

Машина остановилась у ступеней, ведущих к трем стеклянным двустворчатым дверям.

Одна из них немедленно приоткрылась, и оттуда, ежась, выглянул щуплый, хоть и довольно высокий мужчина с бледным, восковым лицом и густой темной шевелюрой.

Одной рукой он придерживал на груди края плаща, во второй сжимал связку ключей.

— К директору, — пояснил ему Аглас.

— По какому вопросу?

— Привез нового ученика.

— Договоренность есть?

— Да, разумеется.

— Хорошо, сейчас пришлю кого-нибудь… А с комендантом общежития есть договоренность?

— Вот уж чего не знаю и знать не могу.

— Да, конечно, — мужчина отпустил плащ и поскреб затылок. — Сейчас, кого-нибудь отправлю за вещами молодого человека. Они в багажнике?

— И в салоне, — Аглас швырнул ему ключи от машины. — Пойдем, Илья. Представлю тебя директору… Дама, достойная всяческого уважения, маг высшей категории, специалист по пространственным магическим структурам. Между прочим, директорствует здесь со дня основания школы, уже более семисот лет…

— Сколько?! — воскликнул он, недоверчиво глядя на своего спутника. — Но это же…

— Привыкай. Впрочем, я понимаю твое удивление. Кстати, она отнюдь не рекордсмен по возрасту. Есть чародеи и постарше… Правда, их не так много… Вот сюда и вверх по лестнице.

Внутри оказалось очень уютно, хоть и немного официально, чопорно. Разглядывая кожаную и плюшевую мебель, наполнявшую вестибюли и широкие коридоры, юноша чувствовал себя почти как дома — по крайней мере, интерьер вполне отвечал его представлениям о каком-нибудь учреждении и даже о закрытой школе с пансионом.

Лестница была покрыта сине-зеленым ковром приятного оттенка, на площадках стояли разлапистые фикусы. Бра, украшающие стены, были выполнены в виде цветочных букетов со стеклянными, ярко сияющими бутонами, и чередовались с начищенными бронзовыми светильниками, куда были вставлены, но не зажжены восковые свечи.

У кабинета директора пришлось подождать. Сперва Аглас зашел туда один, а Илья, присев в кресло рядом с небольшой пальмой, разглядывал свой новый телефон. К нему, разумеется, была приложена подробная инструкция, но какой русский парень, в самом деле, начинает знакомиться с телефоном с чтения инструкции? Это даже как-то неприлично, пожалуй… Тыкая кнопки, молодой человек довольно быстро разобрался с меню и телефонной книгой, опробовал фотоаппарат и даже нашел, как именно включать видеокамеру…

— Илья? — окликнул его старший спутник, выглядывая из кабинета. — Заходи.

Подросток торопливо засунул новый телефон в карман джинсов.

Директор, женщина лет тридцати пяти-сорока на вид, оказалась статной, довольно привлекательной дамой, с пышной каштановой прической и пронзительным, каким-то совершенно неженским взглядом. Она предложила будущему ученику присесть, подвинула ему чашечку и жестом предложила самостоятельно налить себе либо чай, либо кофе. Кисти рук у нее были холеные, бледно-алебастровые, поэтому пятно ожога на одной из них выделялось очень сильно.

— Итак, ваше имя Илья, — утвердительным тоном произнесла она. — Очень приятно. Меня зовут Гвелледан, я из рода Уин Нуар. Итак, вы хотите учиться в нашей школе.

— Да. Конечно!

— Понимаю. Обучение магии представляется вам чем-то ужасно интересным, безумно увлекательным, нескончаемым праздником. Хочу сказать о том, о чем вы, я думаю, и сами уже догадались. В магии есть немало скучных вещей, которые придется зубрить, и это, разумеется, малоприятно. Есть много тем, которые покажутся вам лишними, непонятно зачем включенными в программу. Однако их также придется учить. И мне хотелось бы, чтоб вы понимали — программа составлена людьми куда более опытными, умными, знающими, чем вы. У них были очень веские основания составить ее именно таким образом.

— Да, я понимаю.

— Очень хорошо. Также хочу поставить вас известность, что на территории школы категорически запрещены дуэли, не говоря уж о нападениях или ничем не оправданной агрессии. Разумеется, с правилами общежития и поведения в школе вас ознакомят, но то, что я сказала, вы должны запомнить особенно четко.

— Я запомню.

— Хорошо… Итак, вы готовы учиться у нас на подобных условиях? Полностью доверяя преподавателям, вашему мастеру и куратору? — и кивнула на Агласа.

— Да, конечно, — заверил Илья.

Глава 2

В школьное общежитие можно было добраться через учебные корпуса, по переходам и террасам, или через двор. Аглас выбрал второй путь, через пышный цветник, разбитый во дворе, жестом показал своему подопечному, где расположен тренировочный зал и бассейн, а где — конюшня. Крыльцо общежития было густо заплетено цветущим плющом. На крупные продолговатые цветки юноша посмотрел с недоумением.

— Не удивляйся. Он всегда цветет, даже зимой, — объяснил ему спутник. — Магия, сам понимаешь… Девочки, которые здесь учатся, считают, что цветущий плющ под снегом — это красиво.

Комендант общежития — суховатый старик, бледный, как все уроженцы Оборотной стороны, тоже черноволосый, горбящийся — ждал новичка у двери с тяжелой связкой ключей. Он, прищурившись, оглядел обоих с ног до головы, неторопливо пересчитал ключи в связке и заявил:

— Дверь я запираю в двенадцать ночи, а отпираю только в семь. Ясно? Если замечу тебя в правом крыле, где девочки живут, тебе не поздоровится, ясно? Никаких попоек, никакой громкой музыки по ночам, вещи не разбрасывать где попало, есть комната, там и сори, если хочется. С казенной мебелью обращаться аккуратно, магию в общежитии не применять. Ясно?!

— Ясно, — кивнул Илья, начиная подозревать, что в школе его ждет не такая уж привольная жизнь, как он надеялся. По крайней мере, этого человека следовало остерегаться и по возможности не злить.

— Ну-ну, — протянуло старик с огромным недоверием.

На Агласа он тоже поглядывал без особой приязни. Казалось, ни одно существо в мире не способно доказать, что хотя бы приблизительно соответствует представлениям коменданта о хорошем человеке. Должно быть, каждый новоприбывший казался ему потенциальным возмутителем спокойствия, угрозой для душевного равновесия достойных обитателей школы. Впрочем, для того, кому каждый день на протяжении многих лет приходилось иметь дело со школьниками в самом буйном возрасте, это, в общем, естественно.

Шаркая сапожищами, комендант отправился показывать Илье дорогу к его новой комнате, и по пути объяснял, что вот здесь — столовая, где надлежит завтракать, обедать и ужинать, а также можно брать кипяток, но только с семи утра до двенадцати ночи. Что вот здесь — прачечная, куда одежду и постельное белье надлежит приносить в аккуратно сложенном виде. Что это — камера хранения, куда можно прятать разные личные вещи и обязательно следует сдавать оружие. При этом на юношу был брошен очень суровый, многозначительный вид, и молодой человек с трудом сумел убедить старика, что не привез с собой никакого оружия.

В коридорах и холлах общежития оказалось очень чисто, уютно, аккуратно. Окна холлов были огромны, без малого от пола до потолка, и те, что выходили на побережье, обещали великолепный вид на море и небеса. Илью удивило то, что по дороге им попалось всего два человека, да и те, судя по одежде и возрасту, были не школьниками, а местными работниками из числа обслуги. Остановившись возле одной из дверей, комендант толкнул ее и резво нырнул в комнату, будто надеялся обнаружить там что-нибудь запрещенное.

Внутри никого не оказалось. Покосившись на сложенные у стола чемоданы, старик перевел взгляд на юношу и заметил:

— У тебя два дня, чтоб разложить вещи. Потом чтоб убрал свои баулы с глаз долой. Ясно? Иначе я буду недоволен. Белье свежее, меняем раз в неделю. Смотри мне! — сурово сдвинул брови и вышел.

— Не обращай на него внимания, — сказал Аглас, когда шарканье сапог старика стихло в отдалении. — Он всегда так. Норовит запугать… На самом деле, он мужик справедливый.

— Он что, терпеть не может учеников?

— Ну что ты… Он их обожает. Иначе б просто не смог здесь работать. Просто Огел терпеть не может непорядка. Разумеется, даже ему приходит в голову, что подростки должны шалить, веселиться, мусорить и грубить. Но — в строго отведенное для этого время и в строго определенном месте, — мужчина покосился на часы. — М-м… Моя визитка у тебя? Очень хорошо. Завтра передашь свой мобильный телефон мастеру связи, он тебе его настроит так, чтоб ты свободно мог звонить родителям и мне… Спросишь ребят, где, что и как. Если что-то нужно или какие-то проблемы — связывайся со мной. О любых изменениях своего состояния, любых странностях обязательно рассказывай либо кому-то из учителей, мастеру, либо мне. Будь внимателен и осторожен… Ну, пока… До встречи!

И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Комната, в которой он оставил своего подопечного, была не так уж велика, но две кровати у стен и массивный стол между ними тут разместились без труда. От соседа можно было отгородиться раздвижной ширмой, таким образом, одна комната превращалась в три крохотные, но уютные каморки. В ногах каждой кровати располагался шкаф, куда можно было и одежду повесить, и тетрадки с книжками положить, и разместить кучу постороннего барахла.

Кровать справа была уже занята, неаккуратно застелена и усыпана одеждой; на правой половине стола валялась готовальня, стоял стаканчик с карандашами и новенький модулятор — изящный металлический ящичек. Почти такой же, как и тот, что был куплен Агласом, а значит, в нем тоже должны были храниться металлические штырьки разной длины, из разных металлов и сплавов, а также пластинки, кружочки, кубики и пирамидки, выточенные из камней, кусочков цветного стекла и пластмассы.

Сосед, похоже, не был аккуратистом, это успокаивало.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянул местный работник — мужчина с серым лицом, но веселыми глазами, в коричневом подобии рабочего халата. Оглядел Илью с придирчивостью.

— Привет, это ты новенький? Держи форму, — и швырнул ему объемистый сверток. — Если не подойдет, спускайся вниз, в хозяйственную комнату, там сможешь поменять. В прачечную ее приноси вместе с другим бельем, но лучше в отдельном пакете. Что-нибудь объяснить или там показать?

— Когда ужин?

— Через полтора часа. Знаешь, где столовая?..

— А где все? Почему такая тишина?

— Ребята на занятиях. У кого фехтование, у кого рукопашный бой, у кого-то и то, и другое. И бассейн… Устраивайся пока. Учти, в двенадцать в коридорах гасим свет, а утром поднимаем с постелей никак не позже восьми. В полдевятого завтрак.

— Что — и по выходным тоже?

— Конечно. По выходным тоже фехтование, верховая езда, занятия по концентрации… Ну, а ты чего хотел?! — и, усмехнувшись, ушел.

Форма почему-то оказалась светло-серого цвета — вся, кроме рубашек, естественно, белых. То, что Илья сперва принял за пиджак, было странным подобием камзола, строго приталенного и довольно короткого. Примерив его на себя, юноша с сомнением уставился в зеркало. С его точки зрения, выглядело это нелепо, но выбирать, похоже, не приходилось. Да, если тут такая мода или такие порядки, о кроссовках, джинсах и кожаной куртке придется забыть. Зачем только брал с собой…

Дверь распахнулась от пинка, и в комнату влетел парень. Увидев Илью, остановился, будто налетел на невидимую стену, посмотрел сперва с недоумением, потом с любопытством. Одет он был в местную форму, камзол болтался на одном плече, на рубашку был приколот крупный аграф в виде щита с булавой, с синим камнем, вставленным в навершие булавы.

— Э-э… Привет. Ты тоже будешь тут учиться? Поздновато приехал.

— Я много пропустил?

— Неделю, — сосед по комнате стряхнул камзол прямо на пол, аккуратно отколол с рубашки магический инструмент. — Нет, на самом деле не так и много… Наверстаешь, ничего… Ты откуда?

— Из Питера. А ты?

— Краснодар. Меня Серега зовут.

— А я Илья.

— А ты вообще из семьи магов, или так?

— У меня только прабабушка маг. Была. Родители — нет. Это как, считается?

— Да ладно, все равно, вполне себе волшебная семья. У меня вот отец — чародей, а мать вообще ни бум-бум в этом деле. Зато тетка, которая с нами же и живет — с высшим магическим образованием. Кстати, не так уж и удобно. Как представлю, что она будет меня на каникулах проверять…Ну, что я уже умею, что нет… Жутко становится!.. А ты вообще какую музыку слушаешь? Я с собой магнитофон привез и записи. Я обожаю металл, особенно хард, трэш и индастриал — в первую очередь Раммштайн и других немцев. Блэк металл тоже нравится, но не все… Правда, тут их громко не послушаешь…

— Я их тоже иногда слушаю, — приободрился Илья. — Но записей с собой не взял…

— Ничего, мы как-нибудь. На крайний случай я еще привезу из дома, после каникул. И наушники, чтоб не злить Огела… Комендант — мужик пронырливый, въедливый, но вообще не сильно вредный. Тебя пугал?

— Пугал.

— Он всех пугает. Но на самом деле единственный бзик, который у него есть — это шум по ночам и визиты к девчонкам, тоже ночью. Просто с ума сходит по этому поводу, будто нам больше делать нечего.

— Занятия по магии у вас уже были?

— Ага. Нет, пока ничего особенного. Пока нам только вешали, какой это трудный предмет, какой он важный и какой опасный, если не соблюдать все указания учителей.

— Какой урок-то?

— Да любой! Какой ни возьми! Системная магия там, концентрация, знаки и все такое… Правда, об этом любой учитель говорит, но здесь особенно. А вообще, учителя есть интересные. Например, по биологии очень серьезный мужик. Демонолог. На первом занятии нам про демонов рассказывал — мы обхохотались.

— Хренассе, биология!

— А ты думал! Правда, нам сказали, что в школе демонологию не преподают, только демонографию, и то в старших классах. Но тоже должно быть интересно.

Со своим соседом Илья мигом нашел общий язык. Первые несколько минут они еще посматривали друг на друга настороженно, выжидательно, но вскоре уже болтали, будто старые друзья. Сергей объяснил, что сам он живет в школе уже месяц, потому что так получилось, успел все здесь посмотреть, всюду сунуть нос. Об Оборотной стороне мира он рассуждал с таким видом, будто вырос в этих краях, и для него здесь не осталось никаких тайн.

— Кстати, — предупредил он, — с местными когда будешь говорить, не называй этот мир Оборотным. Только Ночным. А то они не любят, когда им заявляют, будто они живут на изнанке. Ну, ты понимаешь… Кстати, уже заметил, как их отличать?

— Ну, вроде…

— Они бледные, будто вампиры, обычно черноволосые, и глазищи у них большие, особенно у девиц… На самом деле, ты скоро привыкнешь. Они действительно другие, но общаться с ними можно.

— Мне тут намекнули, что у них тут есть какие-то особые обычаи…

— Ну, таких уж особых обычаев, пожалуй, нет. Имей только в виду, что у них тут есть знать, какие-то лорды, и они на особом положении, что ли… Словом, с ними стоит поосторожнее. У нас тут учатся два лорденка. Конечно, на расстоянии они, вроде, нормальные парни. Единственные, кстати, кому можно в школе оружие носить. И старостами обычно именно их назначают. Привилегии, блин… Ну, пойдем, сейчас будут ужин давать. Только форму надень. Конечно, в общежитии можно одеваться как угодно, но в первый раз лучше показаться в форме. Ну, чисто чтоб мастеру угодить.

— Кто такой мастер?

— Мужик, который должен за нами присматривать постоянно. Он маг, живет тут с нами. Это что-то вроде общего наставника, и на случай, если у кого-то из нас будут возникать магические проблемы. Или какая-нибудь магическая неразбериха. Маг сильный, кстати. Именно у него надо отпрашиваться в город, ну, и всякие вопросы решать по учебе, если что-нибудь не получается. И бытовые, в принципе, тоже. Те, с которыми нельзя пойти к коменданту и рабочим.

Болтая, они спустились на первый этаж, в столовую. Длинная и довольно широкая зала, отведенная под столовую, примыкала к кухне, и оттуда наползали ароматы свежего печева. Булочки на огромных подносах стояли на столе близ входа, остальные блюда надо было брать самому. К удивлению Ильи, никакого раздаточного окошка не обнаружилось. Школьники сами входили в кухню, сами накладывали себе то, что хотели. Некоторые толкались, смеялись, но под суровыми взглядами поварих успокаивались, принимались деловито ворочать половниками в огромных кастрюлях и котлах.

Помогая им, голыми руками переставляя с места на место огромные тяжелые и очень горячие кастрюли и котлы, работало существо огромного роста, которого юноша сперва принял за негра, изуродованного шрамами до неузнаваемости, а потом понял, что это вообще не человек. Голоса создания была покрыта странного рода наростами, темная кожа в чешуе, огромные узловатые руки с легкостью таскали самую тяжелую посуду. Илья смотрел на него, разинув рот, а сам трудяга едва ли удостоил ученика хоть взглядом.

— Вот этот суп можно есть, — подсказал, оживившись, добровольный гид Ильи. — Он ничего, на гороховый похож. Я тут уже все перепробовал. Этот можешь взять, если любишь остренькое, а этот слишком кислый на мой вкус… Куда ты смотришь? А, это рабочий демон. Обычное дело, не обращай внимания, тут их много, — по лицу Сергея было видно, что для него рабочий демон — не такая уж обычная вещь, но собственное достоинство требовало сделать уверенное, многоопытное лицо. — О, они пожарили мясо! Вот уж что у них действительно хорошо получается, так это жареное мясо. Только подливу не бери, она сладкая.

— У поваров здесь все хорошо получается, — строго произнес парень с лицом, пожалуй, чересчур бледным даже для местного жителя. — Просто ты ничего не понимаешь в нашей кухне.

— А на фига мне что-то понимать в вашей кухне? — огрызнулся Сергей. — Мне надо, чтоб еда была вкусная, и все!

И отвернулся, заглядывая в следующий котел, где кипело что-то бруснично-красное, с темными вкраплениями.

Илья был не голоден, потому что сравнительно недавно перекусил. Следуя советам приятеля, он действительно взял кусок мяса, каких-то овощей, похожих на кабачок, салат (все это время он косился на демона, но тот спокойно работал, игнорируя любопытствующие взгляды, перешептывания и смешки), и уселся за один из столиков.

За каждым из таких столиков могли устроиться шестеро, и места, чтоб расставить тарелки, едва-едва хватало. Среди ужинающих юноша заметил и девушек — все они были одеты в строгие длинные платья, разных цветов, но все равно казавшиеся совершенно одинаковыми. Хотя своих соотечественниц он все равно мог отличить едва ли не с первого же взгляда. И дело было даже не в бледности местных девчонок. Просто они действительно совсем по-другому себя держали.

Ужин плавно перешел в чаепитие, превратившееся в обряд знакомства. Почти каждый соотечественник Ильи счел своим долгом подойти к нему, познакомиться и заверить, что здесь не так уж и плохо. Чувствовалось, что почти все они чувствуют себя не в своей тарелке, а потому рады появлению еще одного «своего». Впрочем, по сравнению с местными их ведь было совсем немного. Ни один из местных уроженцев познакомиться с новичком не подошел, старались даже не смотреть в его сторону.

Оказалось, что сейчас в столовой обедают только два младших класса, потом наступит черед старших. Конечно, при желании сюда могли бы втиснуться сразу все.

И так бывает, например, во время завтрака. Но по отдельности все-таки удобнее…

Потом в столовую вошел мужчина, одетый во все черное, очень-очень мрачного вида, и веселая болтовня смолкла в один миг, словно по жесту невидимого дирижера. Илья перестал жевать, с опаской разглядывая этого человека, тем более, что направлялся он как раз к нему. На всякий случай покосился на Сергея, но тот держался совершенно спокойно и даже подмигнул приятелю, мол, не тушуйся.

Постепенно болтовня вокруг возобновилась, хоть и намного тише, чем раньше.

— Это кто?

— Это? — переспросил краснодарец. — Это как раз и есть мастер. Как тебе вообще, а?.. Кстати, он не местный, он из наших…

— Добрый вечер, — сдержанно поприветствовал мужчина, разглядывая Илью. Поскреб бородку. — Это ты новичок, как я понимаю… Поел? Нет, я не тороплю. Сергей, не забудь показать своему новому другу мой кабинет, — он обернулся, окинул залу взглядом. — Так, первая ступень, не забывайте, что завтра в полдень у вас занятия по энергоразвитию. А до того вы все должны успеть размяться. Вас, молодой человек, это тоже касается, — он снова посмотрел на новичка. — Завтра с утра выберете себе группу, с которой будете заниматься — либо рукопашный бой, либо фехтование, либо гимнастика…

— А сразу и фехтованием, и рукопашным боем заниматься можно?!

— Можно, конечно. Но потребует в два раза больше времени. Если не передумаете, завтра в девять утра являйтесь в тренировочный зал, где это, Сергей вам покажет… Да, забыл представиться. Я не возражаю, чтоб учащиеся звали меня по имени — Всеслав. Но на Вы. Обязательно. После бассейна загляните, пожалуйста, ко мне, я передам вам расписание на следующую неделю, и мы немножко побеседуем. Ничего важного, просто расскажете мне о семье, о том, где учились раньше. Надолго не задержу.

И, развернувшись, пошел к выходу. Он казался очень подтянутым, должно быть, здорово тренированный, и уже не производил пугающего впечатления. Большинство школьников едва ли не до самого выпуска сохраняют инстинктивное чутье, которое позволяет в считанные минуты определить с точностью, насколько суров и придирчив учитель, опасен он, или же наоборот, позволит сесть себе на шею и свесить ножки.

Это самое чутье сейчас подсказало Илье, что, хотя шутить с этим человеком не стоит, да и фамильярность он допустит едва ли, он из тех, кто, как правило, справедлив, а это самое главное. Особенно в ситуации, когда именно к этому человеку придется приходить за помощью — раз уж он как раз для этого живет при школьном общежитии…

— Ну что? — осведомился Сергей. — Как он тебе?

— Серьезный мужик…

— Еще бы! Кстати, прикинь, он еще при царе Николае родился! В гимназии учился… В лагере был… Очень насыщенная у него биография.

— Неудивительно, что он такой мрачный! — вырвалось у Ильи. — Он сам тебе рассказал?

— Нет, конечно. Его жена. Она — мастер у девчонок. Местная. Эрбелль ее зовут. Но разрешает называть ее, к примеру, Эрбеллой, чтоб нам было удобнее. Она болтает охотнее. У меня здесь старшая сестра учится, от нее и знаю…

— Сестра тоже тут учится? Здорово…

— Да, в старшем классе. Потом собирается в училище. Уже нашла себе работу. Вся из себя деловая такая… Так ты идешь в бассейн?

— Охотно, — согласился он. Ему безумно хотелось прямо сейчас взяться за дело и рассмотреть все, что только имеется на территории школы. Но нельзя же сразу объять необъятное. Почему бы не начать с бассейна? — Пойдем вместе?

Вечером, распаренный после душа, наигравшись с лампой у кровати (ее можно было отрегулировать на любую интенсивность и даже почти на любой оттенок цвета), Илья выключил ее и уставился в потолок. Снаружи сдержанно светили наружные фонари, но развернутая ширма не пропускала ни лучика, и даже самому капризному человеку едва ли хоть что-то помешало б засыпать. Юноша лежал в темноте и, борясь со сном, пытался понять — не снится ли ему эта школа? Думать об этом было скучно, поэтому, повернувшись лицом к стене, он спокойно уснул, отложив все сомнения на утро.

Чтоб попасть в учебный корпус из общежития, достаточно было перебежать дворик, напоминающий кусочек ухоженного парка со всем, что парку полагается — подстриженными кустами, невысокими деревьями, цветниками и аккуратными дорожками.

Школа Уинхалла совсем не походила на обычные или даже не совсем обычные школы Петербурга и Москвы, где Илье приходилось бывать или учиться. Девятиэтажное здание школы возносилось над морским берегом, над кронами приземистых елей и осин, даже над общежитием на недосягаемую, как казалось, высоту. Огромные окна блистали, отражая солнечные лучи, щедро заливающие побережье. Погода была прекрасная, на небе ни облачка, безумно хотелось искупаться, но единственный воскресный урок был обязателен для всех.

Он и разочаровал Илью, и удивил, и даже немного испугал. Вошедшая в класс госпожа Оринет, которая показалась бы ему красивой, не будь она такой холодной и строгой, провела самую что ни на есть обычную перекличку, после чего уставилась на Илью с испытующим любопытством. У нее были ярко-серые глаза и манера смотреть словно бы поверх очков, хотя очков никаких не было.

— Вы зачислены в группу-три, но, надеюсь, это лишь временно, пока вы не покажете себя. Все зависит от вашей усидчивости и успехов. Поскольку вы опоздали к началу учебного года, нам с вами придется позаниматься дополнительно, чтоб нагнать остальных. Энергоразвитие и концентрация — предмет, который не терпит небрежности… Да, кстати, пересядьте-ка на первую парту, вот сюда, — и показала на стол, за которым в одиночестве сгорбилась девчонка в темно-синем форменном платье.

Прежде чем усесться, он оценивающе оглядел свою соседку, но та показалась ему вполне располагающей к себе уже хотя бы потому, что походила на его соотечественниц. Она выглядела чуть менее бледной и чуть менее большеглазой, чем другие уроженки Оборотной стороны, поэтому производила не такое пугающее впечатление — он еще не успел к ним привыкнуть. Девушка охотно подвинулась, давая место на скамье ему и его рюкзаку, и подвинула ему листок со странным рисунком.

— Что это? — шепотом спросил он.

— Мы по этой схеме всю предыдущую неделю занимались, — ответила она.

Ему казалось, будто она произносит слова русского языка с легким акцентом, хотя акцента в действительности никакого не было. Да и говорила его соседка отнюдь не на русском — Сергей уже объяснил это новому другу — а понимал он ее потому, что по дороге в школу Аглас снабдил своего подопечного специальным заклинанием. Ему предстояло вскоре развеяться, но к тому времени Илья уже будет свободно разговаривать на местном наречии.

— Итак, как мы уже выяснили, — звучным голосом преподавательница начала урок, — медитация — это состояние внутренней сосредоточенности. В нашем случае это явление полной сконцентрированности на собственном энергетическом состоянии. В будущем в ходе медитации вы сможете влиять на него, укреплять, перераспределять внутреннюю энергию, но об этом говорить рано… Ферранайр, будьте добры, повернитесь ко мне лицом. Искра, сударыня, болтать с соседом будете после уроков.

Откройте учебники на странице восемь… Ага, с вами, молодой человек, как я вижу, соседка уже поделилась схемой. Очень хорошо. Положите ее перед собой и смотрите внимательно прямо в центр. Постарайтесь при этом ни о чем не думать… Все читаем страницу восемь!

Илья рассматривал лежащий перед ним листок и пытался понять, распечатан ли рисунок на принтере, и если да, то каком, или же в типографии. Узор представлял собой затейливую смесь ирландской вязи и академически-строгого разветвленного алгоритма, только без текста в квадратиках. В центре всего этого нагромождения кто-то предусмотрительно поставил чернильную точку, видимо, именно туда и следовало смотреть.

Рассматривая ее, юноша вспоминал об утреннем уроке фехтования, о тренере, который совершенно поразил его воображение, и о занятии верховой ездой. Сегодня, правда, до самой езды не дошло, конюх попытался научить нового ученика седлать, но пока получалось плохо. Илья первый раз пытался навьючить что-нибудь на лошадь, которая в холке была почти с него ростом, и здорово растерялся. Но отступать не собирался. Раз другие могут, то и он справится.

О том, что следует стараться не думать, он забыл. Но в какой-то момент, разглядывая схему, ощутил, что впадает в состояние, близкое к оцепенению, когда мысли покидают сознание сами по себе, и взгляд останавливается даже не на ближайшем предмете, а в глубинах пространства, неподвластного обычному зрению.

А потом его сознание вдруг рвануло куда-то в глубину схемы, и, перепуганный, он вздрогнул всем телом, прервав контакт с медитационной структурой.

Рука учительницы придержала его за плечо.

— Получился контакт? — уточнила она, глядя в его округлившиеся глаза.

— Д-да, кажется… Меня туда потянуло.

— Резко? Плохо сосредоточились, хромает концентрация. Ну, ничего. Контакт в первый же день — это уже результат. Хороший результат. Попробуйте еще раз, только более внимательно и более осторожно. Попробуйте… Так, внимательно вчитываемся в текст, не пропускаем ни одного знака…

Илье стало страшно. Та магия, с которой он сталкивался прежде, никогда не покушалась на его сознание, не управляла его восприятием — она покорялась ему, выполняла его желания и ничего более. Поэтому теперь, когда он столкнулся с чем-то, насильственно вторгающимся в его душу, первая и единственная его реакция была очень резкой. Схема, начертанная на листе бумаги, показалась ему омерзительной, как разбегающиеся во все стороны тараканы.

Он с трудом заставил себя заново сосредоточиться на задании. На этот раз думать о чем-то постороннем вообще не хотелось. Но в тот момент, когда контакт возник, и его сознание снова потянуло куда-то, он резко прервал контакт, не выдержав этого ощущения полной беспомощности. Слегка отодвинув схему, но делая вид, будто занимается ею, юноша стал рассматривать класс.

Пространство, в котором царила госпожа Оринет, представляло собой анфиладу из нескольких зал, одна из которых предназначалась для медитаций, еще одна — для изучения медитационных схем и структур, имелась запертая комната, куда Сергею пока ни разу не удалось заглянуть, поэтому и рассказать о ней он не мог, а еще большая тематическая библиотека. Столы и скамьи, за которыми сидели ученики, оказались очень удобными, сидеть за ними было одно удовольствие. Имелись тут и мягкие диванчики, расставленные вдоль стен — вот уж где, наверное, можно уютно устроиться, чтоб почитать книги или что-нибудь рассматривать. Без зелени тоже не обошлось, в каждом углу стояло по огромной кадке с пышным рослым растением.

Атмосфера в классе радовала душу.

Насколько Илья понял, пройдясь по двум этажам школы и заглянув в пару классов, современность тут тесно уживалась со стариной, глядя на некоторые столы, стулья или шкафы, трудно было понять, к чему больше склонялся изготавливавший их мастер — к удобству или эстетике прошлых веков. К тому же здесь явно думали об удобстве учеников, юноша впервые видел школьные холлы и рекреации с коврами на полу, парты из массивного дерева, мягкую мебель в классах и графины с лимонадом на подоконниках, который можно было пить во время переменок.

Помещение, где сейчас разместились школьники, с любопытством листающие учебник, запросто могло вместить сразу два класса, поэтому здесь казалось пустовато. Но простор всегда лучше, чем теснота. Окна были приоткрыты, от стены до стены свободно ходил свежий ветер, горьковато пахнущий жухлыми листьями — здесь тоже начиналась осень. К сожалению, моря не было видно, лишь внутренний дворик, засаженный деревьями с круглыми, будто шапки, кронами.

Когда госпожа Оринет поняла, что новичок так и не добился успеха, лицо ее выразило такое огорчение, что Илье даже стало стыдно.

— Я не могу, — пробормотал он.

— Вам надо научиться доверять, — мягко выговорила она. — Вы пришли сюда учиться, вы доверились нам, так и поверьте, что мы ни в коем случае не желаем вам вреда.

Видимо, выражение лица у Ильи получилось неубедительным, потому что преподавательница лишь качнула головой.

— Вам нужно собраться, нужно сделать над собой усилие. Эту схему вы должны увидеть с изнанки. Понимаете?

Юноша напрягся. Он сомневался, что еще хоть раз сумеет заставить себя вглядеться в этот листок и то, что на нем нарисовано.

— Ну, и чего от него хотеть? Он же из безмагичного мира, — негромко, но слышно, с откровенным презрением произнес кто-то за спиной у Ильи. Даже не оборачиваясь, тот понял, что говорил одноклассник из местных уроженцев — по тону голоса и наличию в речи все того же невнятного, на самом деле отсутствующего акцента.

— Молчать, Ферранайр! — холодно бросила госпожа Оринет, и от ее тона всем стало не по себе, а уж виновнику — особенно. — Вы, кажется, забыли, как сами в первый раз не могли справиться со схемой и что вытворяли в процессе? Еще одно высказывание в адрес наших коллег из Дневного мира, и вам придется объясняться с директором.

— Я ничего такого не имел виду, просто…

— Я велела вам молчать!.. — женщина сделала длинную паузу, как бы желая убедиться, что ее распоряжение понято и выполняется. В классе царила абсолютная тишина, слышно было, как снаружи шуршат листья, сгребаемые садовником с газона.

— Пять минут перерыва, следующий урок — практический. Группа-один отправится в медитационный зал к наставнице Амхин, группа-два пойдет в библиотеку с Диной, читать первую страницу пособия под ее присмотром. Группа-три возьмет альбом со схемами, будет отрабатывать схему номер два со мной. Илья, будьте добры, сядьте вот за тот стол.

У одной из стен притулился приземистый столик с двумя сидениями друг напротив друга. Стулья были скреплены с основой стола, так что ни перенести, ни отодвинуть их было нельзя. К таким юноша привык еще в родной школе, но все равно садился за него с опаской.

— Это нужно затем, чтоб, рефлекторно рванувшись, вы не опрокинулись на пол вместе с сидением, не расшиблись, — пояснила учительница, когда, восстановив дисциплину после недолгого перерыва и поручив две другие группы своим помощницам, села напротив него. — Такое бывает, если начальные занятия даются с трудом. Берите схему и начинайте. Я слежу за вами, я все контролирую. Вам ничего не грозит.

Он не сразу смог заставить себя взять в руки листок. Не сразу смог посмотреть на чернильную точку в самом центре. Только осознание того, что иначе его здесь магии учить не будут, заставило его подчиниться, но, как только возникший со схемой контакт вновь потянул его разум вглубь бумажного листа, он не выдержал и отпрянул.

— Вы боитесь, — согласилась госпожа Оринет. — Это можно понять. Однако со своим страхом надо бороться. Если вы собираетесь становиться магом, вам часто придется следовать энергии или даже собственному сознанию, а для этого нужно научиться контролировать этот процесс. Иначе даже медитация может стать для вас смертельно опасным экспериментом, потому что неподготовленное сознание, бывает, утаскивает в такие глубины, откуда очень трудно вернуться без посторонней помощи. Хорошо, давайте сперва попробуем схему попроще.

Она ушла и через полминуты вернулась с тремя листками бумаги размером поменьше.

Разложила их перед ним.

— Попробуйте эти. Когда войдете внутрь, попробуйте осмотреться, подвигаться в рамках структуры. Освоиться.

С некоторой опаской и не с первого раза Илья сумел создать контакт с этими схемами, похожими на рисунки двухлетнего ребенка, впервые взявшего в руки карандаш. Ощущения напоминали рассматривание «волшебных картинок», которые, если смотреть на них определенным образом, становятся объемными. Только, если последние рассматриваешь со стороны, с некоторого расстояния, то сознание и взгляд юноши как бы оказались внутри объемной картинки, и он действительно был способен двигаться в ней, как в пейзаже компьютерной игры, осматривать то с одной, то с другой стороны.

Со второй схемкой дело пошло проще и быстрее, на третью он почти совсем не потратил времени.

— Ну вот, — подтвердила она его успех. — Эти схемы рассчитаны на детей младших классов, они не подразумевают движения. Как видите, совсем не страшно. Ваша схема, конечно, сложнее, но она тоже совершенно безопасна.

— У меня уже получалось медитировать дома, — собравшись с духом, возразил он.

— Я даже не буду вас расспрашивать, как именно вы медитировали, потому что это не имеет никакого значения. Вы могли это делать неправильно, что наиболее вероятно, вам могло, в конце концов, просто везти, если вы все делали как надо. Теперь, когда медитация и концентрация, основа основ магии, становится для вас обыденностью, вы обязаны научиться делать это правильно. Берите схему.

Илья стиснул зубы и взял листок. В нем зрела уверенность, что попытки бесполезны, у него все равно ничего не выйдет, но заявить это было стыдно. Учительница пару раз оставляла его трудиться в одиночестве — она подходила к другим ребятам из группы-три, что-то едва слышно обсуждала с ними. Два раз юноше удавалось заставить себя всмотреться в листок, и оба раза он не выдерживал, выдирался из начавшегося было полета, отшатывался от схемы, отталкивал ее от себя.

Вздохнув, госпожа Оринет забрала у него листок и велела прийти в ее кабинет после обеда.

— Я вообще не понимаю, почему в эту школу набирают тех, кто родился на Дневной стороне! — косясь в сторону Ильи, заявил Ферранайр, когда класс оказался в коридоре, за пределами пространства, где властвовала суровая учительница и где она уже не могла его слышать. — Среди них есть, конечно, способные ребята, но большинство — обычные тупицы, даже основами овладеть не способны. Им бы учиться в Сиане или Диу… Так нет же… Лезут в Уинхалл.

Сергей, встретивший друга в коридоре (сам он занимался в группе-два), бросил на него обеспокоенный взгляд, но Илью почти не задело высказывание одноклассника, который почему-то уже второй раз пытался задираться с ним. Во-первых, потому, что юноша знал по опыту — он кое-чего стоит в магии, что бы там ни утверждали местные, а если что-то и не получается, так получится потом. Во-вторых, предупреждение насчет ссор и осторожности в общении с местными запомнилось ему прочно. Вылетать из школы не хотелось категорически.

К тому же мысли его были заняты совсем другим. Теперь, когда перед ним не лежал кусок бумаги с начертанной на нем помесью ирландской вязи и строгого геометрического узора, его одолевали досада, что у него не получается первое же задание по одному из магических предметов (а если верить госпоже Оринет, то и самому важному), и страх, что раз все так начинается, то выйдет ли из него настоящий маг?

Он безразлично проглотил обед и нехотя поплелся обратно в учебный корпус, готовясь к новым и новым попыткам, ощущению беспомощности и досаде, что не удается пройти даже первый, самый крохотный этап обучения. В классе уже рассаживались по местам старшие ученики, они с любопытством поглядывали на Илью.

Но ему недолго пришлось торчать на глазах у всех — появившаяся из библиотеки преподавательница сделала ему знак идти туда.

К своему изумлению юноша обнаружил, что в библиотеке его ждет Всеслав. Он стоял, опираясь локтем на шкафчик, и рассматривал какой-то альбом, камзол был брошен на кресло, к черной рубашке с большим воротником был булавкой прикреплен искристый алый камушек. Почему-то сразу стало очевидно, что это артефакт, и ученик уставился на камень с интересом.

Библиотека почему-то напомнила Илье один из дворцовых Петергофских залов, которыми ему приходилось любоваться во время школьных экскурсий. Окна были задрапированы тяжелыми парчовыми занавесями, книжные шкафы красного и черного дерева покрывала простенькая, но изящная резьба. Креслица для учеников хоть и осовремененные, в атмосфере залы казались старинными, а столы с наклонными подвижными досками (чтоб альбом со схемами можно было разместить и так, и эдак) — так и вовсе произведением позапрошлого века. Юноше вдруг показалось, что он в один миг попал из ультрасовременного здания школы в другой мир. Подчеркнуто-традиционный и по-английски чопорный.

— Садись, — хмуро произнес мастер. Указал на одно из кресел. — Рассказывай, что у тебя не ладится? — Илья сел и угрюмо уставился на свои руки. — Не получается воспринять схему? В смысле, не возникает иллюзии движения?

— Возникает.

— Уже хорошо. В чем загвоздка?

— Меня сильно дергает туда, ну, и я прерываю… связь, — хмуро объяснил юноша.

Всеслав помолчал.

— Именно дергает? Или просто сильно тянет?

— Ну… Сильно тянет. Резко.

— Понимаю, — снова пауза. — Что ж… Это бывает. Это случается с теми, кто начинает практиковать работу с энергиями еще до того, как приходит в школу. Насколько я понял из пояснений твоего куратора, ты больше года занимался магией без какого-либо контроля со стороны, — Илья кивнул. — Ладно. Эту проблему мы решим. Но тебе придется научиться доверять, отдать себе отчет в том, что опасных испытаний тебе в школе не предложат. Потому что немыслимо будет каждый раз выходить из положения таким образом… Возьми схему, — он протянул ему альбом. — Седьмая страница.

— Здесь нет точки.

— Имеешь в виду, куда смотреть? В центр. Приблизительно определи центр схемы и смотри туда. Соберись внутренне. Сознание твое должно представлять собой упругий плотный мячик, который, даже если со всей силы швырнуть его в стену, просто отскочит от нее. Постарайся расслабиться. Готов?

— Да, — пробормотал он.

— Ну, поехали.

Контакт со схемой возник почти мгновенно, но вместо стремительно нарастающего, будто в пошедшем на разгон поезде, движения полет получился плавный и совсем нестрашный. Юноша вдруг увидел схему сперва с боков — она напоминала переплетение нитей в кружеве и одновременно почему-то вызывала ассоциации со схематическим рисунком гор, уступов и водопадов. Сознание парило в этой паутине, медленно двигалось сквозь нее. Потом поток, несущий его, вдруг сделал поворот, и Илья увидел схему, теперь похожую на гравюру гениального художника или на обесцвеченный до двух оттенков мир, с изнанки.

Он почувствовал, что способен сам управлять своим полетом, и двинулся в обратный путь, разглядывая видоизменяющиеся полосы и линии, которые сплетались, расплетались, истончались и крепли. Это зрелище не производило отталкивающего впечатления, скорее, наоборот, и от ощущения странной, немного противоестественной красоты у юноши слегка закружилась голова.

— Возвращайся, — пришел откуда-то голос Всеслава. Опомнившись, Илья аккуратно вывел сознание из схемы. — Ну, как? Понял, в чем хитрость? Теперь попробуй сам.

Послушно опустил глаза в лист, сосредоточился. В первый момент, когда его потянуло внутрь слишком быстро, сердце неприятно замерло, но на этот раз он сумел с собой совладать, позволил незримому потоку утянуть себя в самое сердце магической структуры, потом усилием воли замедлил движение и, уже самостоятельно сориентировавшись, благополучно выбрался обратно.

— Давайте попробуем вторую! — предложил он, окрыленный.

Всеслав задумчиво разглядывал его, теребя камушек на булавке.

— Пожалуй, — после долгого молчания отозвался он, забрал альбом и вручил другой.

— Открывай на первой странице. Сперва попробуй сам. Только аккуратнее, на этот раз тебе нужно будет научиться сопротивляться потоку и управлять им с самого начала. Прежде, чем тебе позволят выйти в самостоятельную медитацию, подобным тоже предстоит овладевать.

— Понял, — и поспешно вперил взгляд в первую же страницу.

Сперва рисунок (напоминающий схему для вязания, которые юноша пару раз мельком видел у матери) на листе показался ему всего лишь рисунком. Илья вспомнил, что нужно выкинуть из головы все мысли, ни о чем не думать, сосредоточился вновь, но ему пришлось ждать не меньше минуты, прежде чем что-то изменилось. Схема внезапно встала дыбом перед глазами, и взгляд юноши с чудовищной силой потянуло вперед.

Это было еще хуже и еще агрессивнее, чем раньше. Вспышка паники была настолько мощна, что в первый момент молодой человек совершенно перестал осознавать, где он и что тут делает. Забился, словно рыбина в сети, заметался… А через миг чья-то сила, осторожная, словно рука отца, подхватила его и поддержала, дала возможность осмотреться, прийти в себя.

Как оказалось, потоку не так уж сложно было сопротивляться, главное — не дать себе запаниковать. Совладав с затягивающей энергией, Илья осторожно забрался внутрь системы (где оказалось не легче, еще и дергало из стороны в сторону, с немалой мощью), и обратно выбрался весь в поту. Растерянно посмотрел на Всеслава, только сейчас сообразив, что протянутая ему рука помощи принадлежала именно мастеру.

— Такое бывает, — спокойно объяснил тот. — В своих проблемах ты не одинок. Не обязательно, что в реальной ситуации, то есть во время медитации, тебя ждут подобные сложности. Однако готовым надо быть ко всему. Осторожность, осторожность и еще раз осторожность. Ведь речь идет о целостности твоего духа… Пробуй сам.

Не с первого раза, но Илье все-таки удалось самостоятельно совладать со схемой.

Еще разок Всеслав вмешивался в процесс, поддерживал своего подопечного. На следующий раз просто прервал возникший было контакт, потряс юношу за плечо.

— Не так. Берись помягче, не так решительно, и больше сосредоточения.

В конце концов, красный, словно после бани, усталый, но довольный, он вырвался из тисков магической системы и посмотрел на мастера умиротворенно.

— Молодец, — спокойно сказал тот.

— Может, еще одну?

— Нет, довольно. Сегодня магией больше не занимайся, учебники не читай. Сегодня у тебя еще рукопашный бой, бассейн… Если хочешь, можешь на час занять сауну, я разрешаю…

— Здесь есть сауна?

— Здесь есть все. Договорились? Завтра к девяти утра в седьмую залу на третьем этаже, на занятия по энергоразвитию…

— А разве занятия по энергоразвитию проходят не здесь?

— Ток энергий в теле развивают самыми разными способами, и отнюдь не только при помощи медитаций. Сам представь, если б физическое тело развивали только посредством подъема штанг — что бы из этого получилось?.. — Всеслав забрал у Ильи альбом и поставил на полку. — Иди.

В общежитии на этот раз было шумно, ребята бегали по коридорам, перекрикивались из комнаты в комнату, в холлах разложили учебники и тетради, сообща делали уроки.

Кто-то притащил чайник, полный кипятка, разливал чай по кружкам, еще кто-то потрошил посылку из дому, вытаскивал печенье, длинные конфеты в прозрачных обертках, огромный пирог с вареньем, который незнамо как доехал до места в первозданном виде. Без магии тут явно не обошлось.

К Илье, с интересом и одновременно сомнением поглядывающему на компанию местных уроженцев, устроивших чаепитие (ведь в самом деле, мало ли какие у них традиции знакомств), подошел один из них — тот самый, по-вампирски бледный, с которым Сергей спорил в столовой.

— Привет, — произнес он очень правильно, без тени акцента — именно поэтому в общении с ним возникало смутное ощущение неестественности, автоматизма. — Мы еще не успели познакомиться. Меня зовут Санджиф, дом Даро… Тебя, я помню, назвали Ильей. Подсаживайся к нам, будем чай пить.

Илья, поколебавшись, все-таки шагнул к их столу, присел на подлокотник кресла, напряженно посмотрел сперва на Санджифа, потом и на остальных. Он еще не привык к «оборотникам», и уж тем более слабо себе представлял, какие трудности могут возникнуть в общении с ними, поэтому опасливо присматривался к каждому, но и любопытство испытывал немалое. В самом деле, ведь эти люди родились и выросли в магическом мире, они ведь жили совсем в других условиях, чем он. Уж они-то наверняка знают все об Оборотной стороне…

Компания приняла новичка по-разному — кто равнодушно, кто настороженно.

Чувствовалось, что, если бы юношу не пригласил один из них, его бы не стали здесь терпеть. Тем не менее, новому однокласснику вручили тонкую стеклянную тарелку с куском пирога и массивную кружку с чаем, задали несколько вежливых вопросов о Петербурге, но, когда юноша в растерянности замялся, пряча смущение за мрачноватой нелюдимостью, перестали обращать на него внимание и стали обсуждать свои проблемы. Один из парней рассказывал, как провел каникулы на побережье какого-то местного моря, как лазил по развалинам старого замка, пока родители не узнали, где он проводит свободное время, и не устроили ему взбучку.

Другие тут же взялись расспрашивать, что он успел увидеть в тех развалинах, и Илья понял так, что они предполагают в развалинах наличие какой-нибудь магии, поэтому навострил уши, даже забыл о пироге. Но ничего по-настоящему интересного он не услышал, уже через пару минут стало ясно, что парень (который представился ему, как и другие «оборотники», но непривычное имя тут же вылетело из головы) ничего особенного не увидел, хотя явно рассчитывал.

Слегка разочарованный, юноша вцепился зубами в кусок пирога. Угощение оказалось отменное, от ломтя скоро ничего не осталось. Под аккомпанемент рассказа о ездовых птицах, которых разводил отец еще одного одноклассника из местных уроженцев, Илья взял печенья из мисочки и допил чай. Санджиф, сидевший рядом, посмотрел на него вдумчиво, жестом показал на тарелку с булочками, как бы приглашая попробовать и их тоже. Он держался очень строго, его подчеркнуто прямая спина, как и его чрезмерно правильная речь, немного раздражали менее чопорного петербуржца. Да и вообще, не очень-то уютно было сидеть с ним рядом.

Правда, взгляд у него как раз был живой и радушный, вполне естественный.

— Илья! — окликнул Сергей. Подошел, неодобрительно глядя на угощающихся чаем «оборотников», на своего друга, на его соседа.

Юноша отставил кружку и блюдце, поблагодарил и пробрался к другу сквозь группу ребят, устроившихся прямо на полу с какими-то большими чертежами.

— Пойдем, прогуляемся по берегу, пока еще светло. Хочешь?

— Конечно, хочу.

— Я думал, ты придешь в комнату, — Сергей еще раз взглянул в сторону Санджифа без какой-либо симпатии, понизил голос. — Что ты с ним общаешься-то? Он, между прочим, из местной знати. Весь из себя гордый, чванится своим происхождением. Думаешь завести полезное знакомство?

— Он сам меня пригласил с ними попить чаю.

— Наверное, надеется включить тебя в свою свиту. Сам понимаешь, таким, как он, не по себе без толпы придворных. Он же из лордов… Ну, пошли, погуляем хоть немного.

И потянул Илью к лестнице.

Глава 3

Что больше всего поразило Илью — это обилие свободного места в школе, где ему теперь предстояло учиться. Прежние учебные заведения, в которых ему пришлось бывать, были похожи только в одном — везде чувствовалась теснота. Здесь же ни у кого не возникало проблемы, куда сесть, куда положить вещи, где передохнуть, где пристроиться, чтоб почитать книжку. Поразительно, но в школе Уинхалла имелись не только комнаты для учителей, но и зальцы, где ученики могли спокойно посидеть, поболтать, даже поделать уроки, если им хотелось заниматься этим именно тут, а не в тесноте общежития.

К тому же, в школе Оборотной стороны учеников не заставляли мыть классы, здесь в уборщиках недостатка не чувствовалось, драили, чистили, носили тяжести и поливали цветы такие же демоны, как и тот, что трудился при кухне. Выглядели они по-разному, когда устрашающе, когда просто неприятно, и первые дни, пока не привык, Илья шарахался от них, особенно если сталкивался где-нибудь за поворотом, на лестнице или в полутемном закутке.

Разумеется, имелась здесь и библиотека, занимавшая весь девятый этаж, очень светлая, снабженная всем, что только можно пожелать, от удобной мебели и стопок бумаги до компьютеров и Бог знает чего еще. Библиотекарей было трое, из них один — земляк Ильи, тоже петербуржец, старик в огромных очках, казалось, знавший каждую книгу школьной библиотеки, а ведь их тут было огромное количество!

Больше библиотеки юноше понравился только компьютерный класс, набитый такой великолепной техникой, которую в лучшем случае он прежде видел только в магазинах. Как предполагалось, за четыре года ученики должны были освоить все это, и, пожалуй, каждый ждал с нетерпением, когда же им начнут прививать «компьютерную грамотность». А некоторые в глубине души рассчитывали добраться и до коллекции игр, хранившейся в кабинете у учителя.

Илью увлекали все уроки, которые проводили здесь, практически без исключения.

Даже алгебра, необходимая для магических расчетов, даже химия, предмет, гармонично дополняющий материаловедение (науку о материалах, пригодных для изготовления артефактов) и алхимию, даже геометрия и черчение, без которых нечего было и думать научиться построению магических схем — обо всем этом им рассказывалось очень интересно. Приходилось признать, что, желая освоить все необходимые чародейские дисциплины, нельзя обойтись без обычных предметов, знакомых любому школьнику.

Он довольно быстро втянулся в ритм школьной жизни, хотя с учителями чародейских предметов пришлось позаниматься дополнительно, а кое-что и самому почитать.

Самой сложной, самой затейливой на вид ему показалась системная и символьная магия, встречавшаяся в расписании чаще всего. А вот «онтологиия и метафизика» в первый момент вызвала его недоумение. Что-то уж чересчур заумное было в этом названии, да и, строго говоря, неуместное для школы. Сперва он не понял в названии урока ни слова. Но, как раз решив позвонить родителям (мобильный телефон ему как раз вернули, следовало же проверить, действительно ли он работает) и поразить их, похвастался именно этим предметом. Услышал от матери недоуменное: «Вам что, уже философию преподают? В восьмом классе? Странно…» и сам задумался.

Однако к философии (по крайней мере, к тому, как он сам себе ее представлял) суть урока едва ли имела отношение. Учитель — рослый маг с молочно-белыми волосами и красноватыми белками глаз, очень увлекающийся, но при этом придирчиво блюдущий дисциплину — образно и интересно принялся рассказывать о двух мирах, о том, как они сосуществуют, о том, как взаимодействуют между собой и почему, хотя их два, воспринимать их нужно, как единое целое. Он пообещал, что в течение года поможет ученикам составить цельное представление о мироустройстве, об энергетике Дневной и Ночной стороны и о многом другом, что необходимо для правильного изучения магии.

Преподавание истории показалась Илье куцым, должно быть потому, что он привык к более подробному изложению материала. Правда, сама по себе учительница ему очень понравилась. Это была поразительно красивая женщина с яркими выразительными глазами, пышными черными волосами, которая и в строгой учительской одежде выглядела изящно, будто на бал собралась. Она показалась юноше подлинным совершенством — и в том, как ходила, и в том, как говорила. За это, да еще за интересное описание быта древних племен Оборотного мира он простил ей и ее уроку все недостатки.

Каждое утро начиналось с занятий по энергоразвитию. Ученики первой ступени собирались в просторной пустой зале, в оформлении которой прослеживалось что-то откровенно-японское (такое, каким его себе представляют европейцы), и в течение получаса в полной тишине, при полном сосредоточении повторяли за госпожой Оринет каждое ее движение.

Чаще всего это были самые обычные жесты, взмахи рук, повороты головы, принятие несложных поз. Но, удивительное дело, если Илья по-настоящему старался, через полчаса он чувствовал себя не просто размявшимся и отдохнувшим — обновленным.

Сразу после этих занятий ему казалось, будто взлететь в воздух без всяких чар — раз плюнуть, надо только захотеть. Юноша мигом понял, почему энергоразвивающую гимнастику с ними делают именно утром, сразу после завтрака, а иногда и до — бодрости, сил и отличного самочувствия после нее как раз хватало на самые сложные уроки, требующие полного сосредоточения.

Единственное, с чем у него продолжало не ладиться — это занятия по концентрации.

Каждая новая схема давалась Илье с огромным трудом. Почти каждый день госпожа Оринет назначала ему дополнительные занятия, два раза в течение недели вынуждена была звать на помощь Всеслава, чтоб тот провел своего подопечного сквозь затруднение. К самостоятельным медитациям его пока не допускали категорически, хотя группа-два и кое-кто из группы-три пробовали вовсю. Остроты и злобные выпады Ферранайра и его приятелей, которые те всегда находили возможность ввернуть, да так, чтоб не слышали учителя, начинали достигать своей цели — юноша засомневался, способен ли он стать нормальным магом.

— Ну и чего ты так убиваешься? — уговаривал Сергей. — Ведь по другим магическим предметам у тебя все нормально, да?

— Концентрация — единственный предмет, по которому есть практические занятия, — хмуро отозвался Илья. — Что можно сказать об успехах в остальных направлениях, если там пока только теория?

— Ты же говорил, что колдовал у себя дома!

— Теперь вспоминаю и начинаю понимать, какой ерундой я там баловался. Никакой системы. Не по науке. Вот тут — да, тут магия в полный рост, наука, а не тупое энергуйство… Которым некоторые наши соотечественники любят попонтоваться…

— Слушай, не дрейфь ты раньше времени! Не привезли б тебя сюда, если б у тебя не было способностей!

— А может, они ошиблись!

Настроение у Ильи окончательно упало. В самый неподходящий момент он вспомнил разговор Агласа с Михаилом, и их спор предстал перед ним совсем в другом свете.

Уж не о его ли возможной бездарности они говорили? Не выражали ли сомнение, что он вообще сможет обучиться? Думать об этом было тяжело. На субботнее занятие в класс госпожи Оринет он шел как на каторгу, заранее предвидя, что у него опять ничего не получится. Со схемой номер четыре юноша бился, как со злейшим врагом, но контакт, на мгновение возникающий, тут же прерывался, и это произошло и на пятый, и на десятый, и на сотый раз. В конце занятий вышедшие из медитационной комнаты «оборотники», как ему показалось, посматривали на него со злорадством.

— Ну что, помедитировал? — весело окликнул Ферранайр.

— Не твое собачье дело.

— Ох, как грубо! Отвякиваться у тебя получается лучше, чем заниматься магией. Тебе лучше сменить школу и не позориться в Уинхалле.

— Пошел на хрен! — Сергей плечом оттер друга в сторону. — Сам вали отсюда, если хочешь.

— Так, молодые люди, в чем дело? — вмешалась Дина, помощница госпожи Оринет, полная громкоголосая блондинка, когда-то пришедшая сюда учиться из поселка Пороховое под Читой, да так и оставшаяся при школе. — А ну прекратили!

Ученики поспешно разошлись, помня, что любые ссоры в учебном корпусе могут для них закончиться большими неприятностями. Илья закинул рюкзак на плечо, желая только одного — добраться до своей комнаты и снова вступить в безнадежную схватку со схемой. Он не хотел ни гулять, ни даже расслабиться в бассейне или сауне — только одержать наконец победу над упорствующим школьным пособием.

— Постой! — окликнул его Санджиф.

Юноша раздраженно обернулся.

— Чего?

— На минутку, отойдем…

— Слушайте, отстаньте от меня все, ясно?!

— Остынь, — его собеседник был спокоен, разве что в голосе теперь звучал явный холодок. — На минутку подойди, пожалуйста, — и, когда одноклассник все-таки подошел, вытащил из сумки синюю папку. Протянул. — Вот, попробуй это. У меня тоже были серьезные проблемы с начальным этапом энергоразвития. Эти столбцы надо просматривать сверху донизу, медленно. Будет тяжело, но надо постараться. Листы пронумерованы, последовательность нарушать нельзя.

Илья с недоверием посмотрел на Санджифа.

— Что это?

— Это пособие, которое мне очень помогло. Возьми, попробуй. Правда, сначала будет очень трудно, потом легче пойдет. Освоишь все восемь столбцов, схемы будешь щелкать как орешки. Только потом мне их верни, ладно? Они подстраиваются к уровню того, кто ими пользуется, так что мне еще пригодятся в будущем.

Юноша взял папку, не выдержал, с любопытством заглянул внутрь. Аккуратно сложенные вместе, там лежали плотные листы то ли бумаги, то ли очень тонкого непрозрачного пластика с тиснением и странными узорами, в которых действительно угадывались столбцы символов и значков, выстроенные в каком-то загадочном порядке.

— Спасибо, но… Но почему?

— Потому что у меня тоже были проблемы. Они у многих бывают. А ты нормальный парень. Так почему бы не поделиться? — он мельком взглянул на руку, на странные часы в виде змеи. — Ладно, мне пора на фехтование. Увидимся.

И поспешил прочь.

— Э-э… Постой! — окликнул Илья, но когда Санджиф действительно обернулся, смутился и лишь выдавил из себя. — Извини, что гаркнул… И спасибо.

— Удачи, — пожелал тот и ушел.

Вернувшись с верховой езды (где ему все-таки удалось без приключений оседлать лошадь и немного покататься под присмотром тренера), он отложил уроки по алгебре и химии, которые планировал сделать именно теперь, и вытащил первый лист из синей папки. Положил его перед собой, после чего попытался пройтись взглядом по верхней строке.

Ему показалось, будто он тащит за собой неподъемный воз. В глазах потемнело, застучало в висках, стало трудно дышать. «Кажется, здесь душновато», — подумал он и распахнул окно. В лицо ударил морской ветер, пахнущий влагой и водорослями.

Солнце склонялось к горизонту. Скоро должен был начаться великолепный многоцветный местный закат, который Илья действительно полюбил, как и предсказывал Аглас… Вспомнив о нем, юноша схватился за мобильный телефон — ведь он обещал отзваниваться, но до сих пор позвонил только матери. Да и то один раз.

— Как у тебя дела? — осведомился куратор.

— Ну… Неплохо…

— Проблемы есть?

— Д-да… Кое-какие.

— С занятиями или с ребятами?.. С медитациями?

— До медитаций меня пока еще не допускают.

— Понимаю. Осторожничают. Что ж, у этого есть свой смысл. Что мастер говорит?

— Ну, что надо заниматься…

— Это да, это верно. Практика на первых порах — основа основ, придется потерпеть. Но если что-то вдруг, если плохо или странно себя почувствуешь или появятся какие-то соображения по поводу занятий, заходи к мастеру, обязательно с ним советуйся. Он тебе обязательно поможет.

— Ну, что я его буду отвлекать по всяким пустякам…

— Илья! В твоем обучении не может быть никаких пустяков! Всеслав для того там и находится безотлучно, чтоб вы могли к нему обратиться в любой момент, с любым вопросом. Понял? Так что не стесняйся, лучше сбегать лишний раз, пообщаться. Даже если тебе кажется, что это ерунда. И наберись терпения. Тебе нельзя торопиться. Других проблем нет?

Илья вспомнил Ферранайра и скривился.

— Нет.

— Ну, звони. Пока!

Отложив телефон, Илья снова взялся за лист. Протягивая взгляд со столбца на столбец, юноша изнемогал, но упорствовал. Сначала в глазах потемнело, потом он вообще перестал что-либо видеть, но ощущение, что взгляд продолжает идти по строчкам, сохранялся. К середине схемы упрямец был весь в поту, без сил, потому отложил листок и просто рухнул на кровать лицом вниз. Ни на что больше нет ни сил, ни желания. А ведь надо собираться на занятия по фехтованию…

Но через пару минут в комнату с грохотом влетел ликующий Сергей.

— Нас завтра отпускают в город! Эй, ты что, спишь? Эй?!

— М-м-м…

— Нас в город завтра отпускают! Эх, оторвемся! Я там уже был несколько раз, такое видел! Рынок, например, или магические лавки — еще очень классное место, всегда есть на что посмотреть… О-о!

Илья с трудом подтянул руки, приподнялся на кровати. Сделал над собой усилие, сфокусировал на друге взгляд. Правда, с каждой минутой ему становилось легче.

— В город? А как же занятия?

— А занятия сами по себе. Концентрация будет чуть раньше, верховой езды не будет, фехтование только в восемь вечера. Ну, уж в ресторанчик какой-нибудь мы точно с тобой заглянем. Но первым делом — на рынок. Там, к примеру, ездовых животных продают и птиц! Представляешь?! Слушай, что с тобой такое?

— Да так, ерунда. Просто устал, — он сел на кровати, сильно потер лицо.

— Так, может, не пойдешь на занятие? Я скажу, что ты не вполне хорошо себя чувствуешь. М?

— Да, пожалуй, — протянул Илья с сомнением. Фехтование и рукопашный бой ему нравились, но он догадывался, что вряд ли сегодня покажет себя с лучшей стороны.

— Скажи, что я завтра утром приду, часов в восемь. Если он не против.

— Тренеру-то чего. Он в семь приходит в зал, разминку делает. Я скажу. Наверное, не откажется.

И, переодевшись, ушел. А Илья снова сел к столу, склонился над листком, данным ему Санджифом. Снова и снова проводя взглядом по строкам и столбцам, он с трудом протирал заплывающие слезами глаза. От натуги — ему казалось — у него вот-вот лопнут вены на висках. Дойдя до середины листа, юноша дышал так тяжело, словно заволок на крутую гору целый рюкзак кирпичей. Но он не сдавался — смутное ощущение правильности, полезности происходящего не оставляла его. Если с этим смог справиться местный лорденок, то и он сможет. Отпрыск благородного семейства наверняка изнежен до предела, а парень, знающий, что такое жизненные трудности, ему еще и фору даст — и по упорству, и по внутренней силе.

Закончив первый лист, он сразу взялся за второй, решив, что пощаду себе давать ни к чему. К концу столбца дело пошло легче, и, должно быть, именно это подтолкнуло Илью продолжать работу. Правда, зацепившись за первую же строку второго листа, он понял, что не в состоянии сдвинуться ни туда, ни туда.

Выдохнул, поднялся от стола и пошел вниз, в кухню — за кипятком. «Выпью чая и снова сяду, — решил он. — Времени у меня еще навалом».

Демон, работавший при кухне, без всяких объяснений понял, что нужно здесь школьнику в неурочное время, сам вынес ему огромный чайник, налил кипятка, молча показал на огромный поднос с пирожными «полоска». Двигался он практически беззвучно, может, именно поэтому громкие голоса ребят, идущих мимо распахнутых дверей столовой, были слышны так же отчетливо, как если б Илья стоял рядом с ними.

— Нет, народ! — вещал Ирбал, один из друзей Ферранайра, постоянно держащийся с ним рядом. — Ходить по кафешкам и ресторанам, если есть возможность пойти посмотреть бои — это глупо. Что я, этих пирожков и мороженых, что ли, не видел!

— На бои школьников не пускают, — возразил ему кто-то.

— Так и что? Я знаю охранника, ему сунуть пару рубиновых — он кого хочешь пропустит. Хоть младенца. Главное — знать проходы и нужных людей! А завтра, между прочим, будет поединок между вассалом лорда Другера и фактотумом Грейдаула. Знаете, кто такой Грейдаул? — Ирбал понизил голос, но Илья, уже насторожившийся, ловил каждое слово. К тому же, «оборотники» остановились неподалеку от кухонной двери, услышать их было не трудно. — Это один из самых верных сторонников лорда Ингена! Он здесь останется почти до конца осени, потому что праздновать День императора в столице невозможно, а здесь — вполне. И потом…

— Это тебе все отец рассказал? — прервал голос Ферранайра. Илья мягко отступил к стене, под защиту двери, чтоб его не было видно даже в том случае, если кто-нибудь решит заглянуть в кухню.

— Ну, да. То есть нет… То есть зачем еще ему тут задерживаться? Если будет празднество, мы все сами увидим. Но дело ведь не только в празднике! Праздник — это ерунда, важно то, что будет после праздника…

— Это твой отец тебе намекал? Предупреждал о чем-то?

— Он мне, конечно, ничего не говорил, но я слышал его разговор с секретарем Грейдаула… — ребята пошли дальше, и их слова невозможно было больше разбирать.

Недоумевающий Илья с кружкой кипятка поднялся на свой этаж, в комнату, где у них с соседом были чайные пакетики и печенье. Разговоры местных уроженцев между собой ему были интересны и сами по себе, из любой бытовой болтовни можно было извлечь уйму любопытных подробностей о жизни Оборотной стороны. Вот, к примеру, про родителей, занимающихся разведением птиц, на которых ездят верхом… Или про развалины древнего магического замка…

А тут такие потрясающие подробности. Бои? Может, даже и магические? Вот бы посмотреть… И что за День императора? Ему никто не рассказывал, что в Ночном мире, оказывается, есть император. И вообще… Интересно, что такое фактотум?

Чай освежил его, и юноша с новыми силами схватился за листок номер два. В какой-то момент ему даже удалось немного продвинуться, где-то на четверть столбца, после чего дело снова застопорилось, пришлось прерваться, продышаться и немного полежать — силы быстро иссякали, начинали дрожать руки, застило взор, да так, что изображенное на странице просто пропадало из поля зрения.

Через некоторое время с занятий вернулся Сергей, усталый, но довольный.

— Тренер позанимается с тобой завтра с утра, — сказал он, швыряя на пол камзол. — Он согласен… Ты как вообще? Перетрудился, что ли?

— Ну, вроде того… Слушай, а здесь устраивают бои? Правда?

— Да, вроде, — сосед по комнате посмотрел заинтересованно. — И обычные, и магические. А почему ты спрашиваешь?

— Так… Их вообще можно посмотреть?

— Можно. Кстати, может, попробуем, когда пойдем в город? Отличная идея! Не факт, что нас пустят, но вдруг! По воскресеньям в городе всегда бои в клубах и под открытым небом, на стадионах. Так и сделаем!.. Пойдем ужинать?

— Пойдем. Слушай, здесь, в Оборотном мире, есть император?

— Нет, — изумился Сергей. — Был, но очень давно. Уже больше двухсот лет нету. Сейчас правит совет лордов, ну, и там всякие разные тонкости есть. Я в них не разбираюсь. А что?

— Императора нет?

— Был раньше. Последнего императора убили в какой-то войне, наследников у него не было. Папа рассказывал, что тогда разгорелась дикая гражданская война, мой дед и прадед оба тогда погибли. И прабабушка. Ну, в общем, поскольку так и не смогли решить, у кого больше прав на престол, решили, что нафиг ее, эту монархию.

— Тогда почему же справляются эти, Дни императора?

— Дни императора?.. А-а-а… Понял. Ты о праздновании дня коронации последнего императора говоришь! Так его справляют только эти… Как их… Роялисты! Ненормальные люди. Ну какая может быть в наши времена монархия?!

— А лорды и их власть — это разве прогрессивно?

— Для Оборотной стороны — да. Они вообще в этом смысле дикие люди. — Илья в ответ лишь пожал плечами. — Слушай, а где ты услышал о Дне императора?

— Ферранайр с дружками обсуждали в коридоре, а я был в это время в кухне.

— Что обсуждали — этот праздник?

— Ну, да. Вроде как его планируют праздновать где-то здесь последователи какого-то лорда…

— Здесь? Вообще-то публичное его празднование незаконно, — протянул Сергей. — Местные лорды пытаются бороться с этими пережитками и вообще со сторонниками монархии. Чтоб не вспыхивали новые войны, возглавляемые всякими дальними родственниками покойного императора и прочими самозванцами. Ну, понимаешь… Многих магов хлебом не корми, дай только повоевать. Благо армийку из нескольких тысяч демонов сбить — дело плевое. А там пойдет-поедет.

— Весело вы живете…

— Это они живут, а не мы. Не забывай, мы вообще-то соотечественники. Папа мой, конечно, тут часто живет и работает, и тетка тоже, но все равно, я был и остаюсь уроженцем Дневного мира.

— Не кипятись. Я понял… Так что, завтра пойдем смотреть бои?

— Обязательно! У тебя сколько денег есть? Не знаешь, стипендию перечислили, или как?.. Сейчас посмотрю, сколько мне набежало… Родители обещали прислать еще, ну, на всякий пожарный… Должно хватить, если что. Сам понимаешь, школьников на бои обычно не пускают, возможно, придется давать кому-нибудь в лапу. Но все равно, оно того стоит…

Утром все ученики первой ступени находились в приподнятом настроении, даже «оборотники», которые, конечно, не могли ожидать от прогулки столько необычного, сколько мечтали увидеть их одноклассники с другой грани мира. На концентрации занимались кое-как, но госпожа Оринет отнеслась к этому довольно снисходительно, хотя и прикрикнула на особенно разболтавшихся Ферранайра и Сергея.

Илья, хоть и предвкушал не меньше остальных, все-таки смог сосредоточиться на схеме, и у него наконец получилось сдвинуться с мертвой точки, установить с ней прочный контакт и войти вглубь структуры. В этом он увидел знак, что предложенные ему в помощь пособия все-таки работают, а значит, надо продолжать.

В конце занятия он оглянулся на сидевшего отдельно Санджифа и едва заметно кивнул в знак того, что все идет хорошо и все получается. Тот тоже кивнул — ободряюще.

Во дворе школы Ферранайра ждал автомобиль. Илья сперва с любопытством стал рассматривать его, догадавшись, что машина местная, поскольку выглядела она необычно. Но, заметив высокомерный самодовольный взгляд недруга, отвернулся.

— Ну что, пешочком до города потащитесь? — весело окликнул тот. — У таких, как вы, бесплатников, не то, что машин — даже велосипедов своих нет.

— Зато нас сюда учиться взяли за способности, а не как тебя — за папочкины деньги, — раздраженно ответил Сергей.

— Ты со своими способностями еще после школы к моему отцу придешь, работу просить. А мы будем решать, какой зарплаты ты стоишь, и бросать тебе этот кусок, или нет.

— Можно подумать, кроме твоего отца работодателей в Ночном мире нет. Ха-ха-ха!

— А что, твой дружок рассчитывает найти место у лорда Даро, папы Санджифа? — и кивнул в сторону Ильи. — Да тот его даже туалеты мыть не возьмет! Кому он нужен, бездарь?

Из машины выглянул насупленный водитель.

— Ферранайр, вы едете, или нет? Может, я пока схожу перекусить, раз вы беседуете с приятелями?

— Приятели, — презрительно поморщился парень и полез в салон роскошного автомобиля, где его уже ждали Ирбал и двое других одноклассников.

— Урод гребаный! — пробормотал красный от негодования Сергей.

— Чего ты связываешься? Он ведет себя, как сынок свежеиспеченного бизнесменишки, у нас такие тоже учились, тоже понтовались как могли.

— Ты попал прямо в точку — он именно из таких. Его папашка сделал состояние на торговле магической косметикой. Из выскочек, о нем сейчас часто пишут…Ну, я имею в виду, местные газеты. С большими деньгами мужик. Но при этом — просто богач, всяким этим лордам не ровня. Он за знатное происхождение удавится. Но даже если удавишься, в число знати не попадешь. Ну, ты понимаешь…

— Как мы в город-то поедем?

— А сейчас автобус подойдет. Уже скоро, — он взглянул на часы мобильного телефона.

— Эй! — окликнула Илью одноклассница из его соотечественниц, болгарка Искра, бойкая, активная, очень подвижная и решительная барышня, которую просто не могли не назначить старшей среди учениц первой ступени. — Вот что… Тебе надо побольше стараться. Это просто безобразие, что ты до сих пор не взялся за дело как положено и продолжаешь валять дурака на занятиях по концентрации.

— Чего?

— Чего-чего! Да ты нас просто позоришь перед одноклассниками Ночной стороны! Как тебе не стыдно?!

— Слушай, я сам разберусь со своей учебой.

— Ты что, действительно не понимаешь, что подставляешь нас всех?! Местные ведь и вправду решат, что ребята из нашего мира сплошь тупицы, ни на что не способные в магии!

— Я не собираюсь выплясывать, чтоб хорошо выглядеть в их глазах! Да и вообще, шла бы ты! Нашлась мамочка! — огрызнулся Илья, отходя в сторону.

— Да, вали отсюда! — поддержал Сергей, следуя за ним. — Это она перед Ферранайром и его дружками лебезит, наверняка… Вот, автобус едет! Пошли.

Автобус оказался очень вместительный. В одно и то же время в город собирались ученики двух ступеней (за редким исключением — те, кто владел автомобилями, как Ферранайр, или личными ездовыми животными, вроде Санджифовой виверны, отправились своим ходом), то есть больше тридцати человек, однако все разместились без труда. Ехать пришлось недолго, из автобуса их высадили на большой площади, вымощенной брусчаткой, предупредили, что сюда нужно будет явиться к семи вечера, и отпустили восвояси.

От богатства возможностей кружилась голова. Можно было зайти в любой из магазинчиков, попавшийся на пути, в любое кафе или даже ресторанчик, поесть чего-нибудь вкусного. Можно было сразу рвануть на рынок (для быстроты — на каком-нибудь общественном транспорте, в котором, слава Богу, недостатка не было). А можно…

— Ну что, едем на стадион? — воскликнул Сергей, кося глазом. — Я знаю, как добраться. Мы тут с родителями отдыхали несколько раз, так что… — и решительно потянул друга за собой.

Тот едва успевал крутить головой. Город, в котором он оказался, действительно на первый взгляд напоминал привычные ему города Дневной стороны. Просто здесь жизнь людям здорово облегчала магия. В Уинхалле нельзя было встретить участков развороченного асфальта, огороженного хлипким заборчиком — горожане спокойно ходили по магически созданному прозрачному покрытию, под которым копошились когда крохотные искусственно созданные демонята, когда просто заколдованные инструменты, и все исправляли. Здесь стройки или ремонт здания не создавали проблем. В городе было очень чисто, очень уютно, здесь приятно и безопасно гулять по улицам.

До нужного им места друзья добирались на длинном, будто змея, поезде, передвигающемся в воздухе на высоте пятого этажа. Сверху на улицы было очень интересно смотреть, попутчики тоже привлекали внимание. Это были самые разные люди, от обычных, одетых в костюмы, с портфелями «офисных работников», до облаченных в причудливейшие наряды чудаков-чародеев. Один из них вез на коленях огромную морскую свинку, которая икала и время от времени бормотала что-то явно осмысленное.

— А, ерунда, — с деланно равнодушным видом отозвался Сергей, хотя ему самому было интересно. — Тетка моя как-то работала в такой фирме, где делают животных с повышенным уровнем интеллекта. Она такое рассказывала!

— В смысле — делают?

— Ну, я не знаю, работают, вроде, с только что родившимися животинками, а может, и с еще не родившимися. Что-то там изменяют, и звери становятся очень умными, все понимают, а некоторые даже научаются несколько слов произносить. Здорово пользуется спросом. Самые ходовые — это, кажется, собаки, кошки и крысы. Ну, еще лошади. А раньше, тетка рассказывала, предпочитали крупных диких животных — тигров там, пантер, даже львов. Сейчас это уже не модно…

— Здорово, — протянул Илья, загоревшийся желанием посмотреть на разумную собаку. — Это, наверное, дорого.

— Если под заказ, то да, дороговато. А если брать что-то стандартное — не очень. Короче, можно себе позволить… Мы выходим.

Только вот на арену их не пустили. Сергей сделал многоопытное лицо и отправился беседовать с охранником у служебного входа, однако даже это не помогло. Деньги у них не взяли, и юношам оставалось лишь смириться с тем, что поединок чародеев они смогут посмотреть лишь по трансляции, по большому экрану в одном из ближайших кафе или баров. Впрочем, в бар их тоже, вероятнее всего, не пустят.

— Вот не повезло! — воскликнул приятель Ильи, досадливо взмахнув рукой. — А что Ферранайр говорил? Как он-то собирался попадать на арену?

— Он сказал, у него тут есть какой-то знакомый…

— Да заливает, конечно… Кто будет рисковать, пропускать несовершеннолетнего, даже за большие деньги? Раз нас не пропустили, значит, тут сегодня повышенные меры безопасности и контроль. Значит, знатные лица присутствуют. В этой ситуации… В общем, хрен ему. К тому же, он на год младше нас с тобой, — Сергей с демонстративным недоверием пожал плечами.

Но настроение уже было испорчено. Для очистки совести друзья решили все-таки обойти арену, надеясь случайно отыскать какой-нибудь незакрытый служебный вход, или какого-нибудь местного работника пожаднее, который примет взятку и пустит их посмотреть хоть одним глазком. Стадион оказался огромным. Когда-то его, похоже, построили на окраине города, но потом город разросся, и жилые дома окружили гигантский комплекс со всех сторон. Ни один домишко не поднимался над ареной, видимо, чтоб обитатели высоких этажей не имели возможности наблюдать зрелища бесплатно.

Здесь, на задворках стадиона, было не так чисто и ухоженно, к стене прилепились мусорные баки, у кирпичных стен на двух круглых крохотных клумбах пытались расти чахлые цветочки, но им явно не хватало света. Их жалкий вид вызывал невеселые мысли, чувствовалось, что в окрестных домишках вряд ли живут богатые, преуспевающие люди, перед которыми жизнь выстилается шелковым ковром.

А потом Илья заметил какую-то неясную возню в ближайшем переулке. Происходи это у него на родине, юноша предпочел бы держаться подальше от переулка, мало ли что.

Но от восхитительного волшебного города он не ждал никакого подвоха. Поэтому с любопытством, хоть и очень осторожно, заглянул за угол — его прикрывала водосточная труба, поэтому за всем происходившим он мог наблюдать безбоязненно, его бы вряд ли заметили, даже если б обернулись.

В переулке явно было неладно. Четверо крепких парней прижали к стене мужчину лет сорока на вид, еще один держал девушку, бледную до зелени, слабо пытающуюся вырваться, но едва ли способную на это. Бандитского вида парни явственно не были родственниками, однако походили друг на друга, будто братья, и вели себя очень похоже. Юноша ощутил близость опасности, но отступить и поскорее унести ноги почему-то не мог себя заставить.

— Ну не могу я здесь из кармана вытащить полтысячи рубиновых! — произнес припертый к стене мужчина, тем не менее старавшийся держаться спокойно.

— А нас не волнует, — лениво отозвался один из бандитов, видимо, тот, которому лучше всего давались переговоры. — Ты когда должен был вернуть долг?

— Я б мог ответить, если б вы не меняли условия каждый месяц.

— Тебя кто-то заставлял деньги брать?

— Я вам принесу всю сумму. Дайте мне еще неделю, и все.

— Ты о чем просил — до сегодня подождать! Клялся, что будешь биться в сегодняшних играх и обязательно выиграешь. Но что-то незаметно, чтоб ты сегодня хоть в чем-нибудь участвовал.

— Откуда мне могло быть известно, что явятся люди лорда Ингена и затеют магические бои? Потому все и отложилось.

— А мое какое дело? Ты обещал сегодня вернуть деньги, сегодня и возвращай.

— Сам посуди, если вы подождете только одну-единственную неделю, деньги у вас будут. Вся сумма. А сейчас, кроме моего трупа, вы больше ничего и не получите. Ну вот на хрена вам вообще сдались наши трупы…

— Зачем же трупы, — усмехнулся парень, косясь на девушку. — Все просто. Ты действительно тут останешься, а сестру твою можно будет выгодно сбыть. Возможно, и дороже, чем за полтысячи рубинов, — мужчина рванулся, девица позеленела, хотя сильнее, казалось, было вообще невозможно.

— Послушайте, я же говорю, что через неделю деньги будут. Разве для вас это не будет проще?

— Откуда ты их возьмешь? — усмехнулся тот парень, который держал девушку. — Мы тебя отпустим, ты смоешься, ищи тебя потом…

— Короче, все, мы тебя предупреждали.

И мигнул одному из четверых, державших мужчину. Его сестра завизжала так, что на миг у Ильи заложило уши. Школьник высунулся из-за водосточной трубы и нанес незримый удар по тому из бандитов, у которого в руке внезапно появился нож. В конце концов, если уж в чем юноша и был уверен, так это именно в подобной атаке, уже выручавшей его там, на родине.

Здесь вмешательства явно никто не ожидал. Замахнувшегося отшвырнуло в сторону, прямо на того из пятерых, кто держал девушку. Остальные в первый момент лишь с недоумением посмотрели на подростка, появившегося в переулке. Тот, с кого требовали денег, начал действовать раньше остальных, а может быть, просто был опытнее, чем они. Едва ослабли руки тех, кто в него вцепился, он рванулся, нанес умелый удар одному из бандитов и бросился к сестре.

Илья снова ударил, на этот раз того бандита, который оказался поближе, и отскочил. Переулочек вдруг стал чересчур узок для дерущихся. Оказалось, что непредставительный на вид сорокалетний мужчина отлично умеет сражаться, даже странно, что эти пятеро умудрились припереть его к стене. Он схватил кусок металлического прута, валяющегося рядышком, и пошел им работать. Разумеется, его больше всего волновала безопасность сестры, но растерявшиеся бандиты на нее и не покушались. А может быть, в них просто говорил практицизм — убить ее, конечно, легко, но тогда никаких денег за нее не получишь.

Убить надо было ее защитника. Однако последний не давался. Размахивая штырем, он не подпускал к себе ни одного из троих (четвертый все еще придерживал девицу, чтоб не убежала, а пятого Илья, похоже, слишком крепко приложил, либо же он сам ударился, отлетая). Когда же из руки одного из бандитов метнулась яркая искра — просто увернулся. Через несколько мгновений на асфальте валялось пять тел в разных позах, а мужчина швырнул прут и перехватил близкую к истерике сестру, вознамерившуюся, похоже, нестись сломя голову, куда глаза глядят.

— Ты что? — воскликнул испуганный Сергей. — Ты что это?!

Боец, прижимая к себе девушку, взглянул на школьников с тревогой.

— Давайте-ка отсюда! — резко приказал он. — Пока их дружки не нагрянули. Быстро за мной, — и потянул сестру, до сих пор пребывавшую в полуобморочном состоянии, за собой. Илья поспешил за ним, и здесь уже Сергею только и оставалось, что бежать следом, нервно оглядываясь на переулок, ставший местом побоища.

До крохотного бара, пристроившегося в цокольном этаже жилого дома в нескольких кварталах от переулка, они добрались едва ли не бегом. Внутри оказалось спокойно и пустовато, должно быть, потому, что здесь не транслировали бои. Бармен, взглянув на ввалившуюся компанию, лишь слегка поморщился, но выгонять никого не стал и, едва оторвавшись, вновь занялся стойкой и украшающими ее стаканами всех форм и калибров.

— Вы кто, ребята? — спросил мужчина, сажая сестру на скамью к стене. Та слегка пришла в себя, щеки немного порозовели, глаза уже не казались обморочными. — С ума сойти…

— Мы тут учимся.

— А, в магической школе… Слушайте, спасибо вам за помощь!

— Это кто вообще были?

— Да бандиты, кто ж еще… Нет, я не у них брал в долг, я с ума еще не сошел. Они перекупили мою расписку. Из скороспелых, поэтому так торопятся. Хорошо они не закончат, очень скоро на чем-нибудь попадутся.

— Вам все равно придется им возвращать деньги? — неуверенно спросил Илья.

— Да, разумеется, — мужчина помрачнел. — Причем срочно. Хоть сколько-нибудь, чтоб успокоились и дали время собрать остальную сумму.

Он покосился на сестру. Та вполне пришла в себя и смотрела на него доверчиво, с грустью. Почему-то от взгляда в ее лицо у юноши резануло сердце. Вдруг захотелось, чтоб у нее все было хорошо, а уж бандитам ее отдать было и вовсе немыслимо.

Мужчина заказал что-то поесть и целый чайник горячего напитка, который представлял собой странную разновидность кофе, очень вкусного, которым здесь увлекались очень многие. Бармен принес заказ почти сразу, ну, впрочем, ему пока больше и некого было обслуживать. Должно быть, сюда ходили перекусывать жители окрестных домов, но сегодня по случаю игр решили шикануть в заведениях подороже.

— А как вас зовут? — поинтересовался Илья, пробуя кофе. Вкус был так себе, но пить можно.

— Абло Динн-Бег.

— А, я о вас слышал! — воскликнул Сергей, глядя на мужчину во все глаза. — Вы же боец! Известный!

— Ну, известный, — отмахнулся Динн-Бег. — Из средних, что уж там говорить. Был бы действительно известным, разве мне б могли понадобиться деньги в долг? Сам бы кому хочешь одолжил…

— Думаете, знаменитым людям никогда не бывают нужны деньги?..

— Ну, тоже верно. Собирался вернуть долг быстро, но столичные бои отменили, а сюда, в Уинхалл, внезапно явились эти лорды… Как им вообще хватает наглости устраивать публичные игрища, да еще в такой близости к столице! — раздраженно бросил Абло, втыкая вилку в мясо.

— А что не так? — вырвалось у юного петербуржца прежде, чем он успел засомневаться, стоит ли демонстрировать собственную неосведомленность в делах Оборотного мира.

Мужчина взглянул на него с недоумением, но через мгновение, видимо, понял, в чем дело.

— То есть, ну да, вы же не в курсе… Вы ж с Дневной стороны, я правильно понял? Лорд Кернах Инген — человек слишком уж… своеобразный, если можно так сказать. И те, кто вокруг него кучкуется, никак не лучше… Ну, репутация у них у всех очень дурная. Есть отчего, — Динн-Бег отмахнулся от расспросов. — Да это и не суть важно. Просто следующий раз, когда я смогу выступить, будет не раньше, чем через две недели, причем все из-за того, что им приспичило устраивать выяснение отношений именно здесь и сейчас. Хорош способ… Не понимаю, почему магические бои разрешают в черте города, это же опасно.

— Выяснение отношений?

— Лорды, устраивая поединки, далеко не всегда бьются сами. Зачем им это? Они участвуют в дуэлях только тогда, когда причина схватки затрагивает их честь и все такое прочее. В других случаях выставляют своих вассалов, фактотумов или вообще наемных бойцов. Ну ладно, тут, в принципе, все понятно… Раз есть возможность, то почему ж ею не воспользоваться. Опять же, дать бойцам возможность заработать. А вот почему надо из этого устраивать публичное шоу — этого я уже не понимаю.

Илья потянулся было спросить, что такое «фактотум», но не решился — вопросов и так было задано чересчур много, неловко. К тому же, мысли мужчины явно были забиты уймой серьезных вещей, тут не до подростка и его любопытства. Налив себе еще кофе, он покосился на Сергея, но тот (уже приободрившийся, даже оживившийся) смотрел на Абло с жадным любопытством и, похоже, собирался требовать у него автограф.

Сестра бойца молча плакала, склонившись над чашкой.

— А где вы думаете искать деньги? — осторожно спросил Илья.

— Займу где-нибудь. Причем поскорее… Сами понимаете, чем дольше буду тянуть, тем опаснее ситуация… Хоть бы пару недель дали, я б поучаствовал в паре клубных боев, набрал бы нужную сумму. Но — увы, двух недель у меня нет.

— Я могу дать вам, сколько там у меня есть, — проговорил юноша, вынимая карточку. — Где-то сто пятьдесят рубинов, — и свирепо посмотрел на друга.

Тот торопливо выхватил свою.

— Ну да… У меня вот тоже приблизительно столько же.

Динн-Бег растерянно смотрел на них.

— Ребята… Спасибо… Ей-Богу, вы меня уже второй раз подряд просто спасаете! Вот честно, после первого же боя отдам все сполна, и с процентами, если хотите.

Илья смутился, сердито стиснул губы.

— Не надо с процентами. Сколько взяли, столько и вернете. Да, Серега?

Тот хоть и с сомнением, но кивнул.

— А на бои проведете? — спросил он торопливо, многозначительно косясь на друга.

— Проведу, конечно. Если вдруг понадобится помощь, обращайтесь, обязательно. Помогу всем, чем смогу. Сегодня же отдам триста рубиновых, дальше за неделю найду, у кого занять еще двести. А потом в течение месяца отдам вам все сполна, непременно. Ребята, дайте-ка, перепишу номера ваших карт. При переходе сумм со счета на счет номера фиксируются, конечно, но я на всякий случай, мало ли что. Номера телефонов мне дайте свои, ладно? Если что не так, я позвоню. И насчет проходок в клуб или на арену — тоже. Придумаем что-нибудь…

— …Я и не знал, что здесь тоже есть бандиты, — произнес Илья, когда они оба вернулись в общежитие и уже могли беседовать спокойно.

— Конечно, есть, — фыркнул Сергей. — Они везде, как же без них. И организованные, и вот такие. Болваны… Ты понимаешь, если б они были из какой-нибудь мафии, они б тебя просто по стенке магией размазали и не заметили! Ты имей это, пожалуйста, в виду, когда полезешь в драку в следующий раз.

— Я же не знал, что к чему…

— Так если не знал — зачем полез?

— Ну знаешь, такая ситуация… — юноша развел руками. — Слушай, я так и не понял, что это за лорд такой и почему его не любят? За что?

— Ты о лорде Ингене? Ну, я и сам, откровенно говоря, до конца не знаю. Он — предводитель сторонников императорской власти. О том, что императором должен быть именно он, открыто не заявляет, но отец говорит, это и так понятно. Чего еще он может хотеть… Его самого и его людей не любят, относятся настороженно, и это естественно — если б они были тихими, только болтали, а то ведь постоянно что-нибудь предпринимают. Я же рассказывал, это противозаконно… — Сергей посмотрел на друга задумчиво. — Слушай, так, получается, Ферранайров папочка якшается с такими? Как интересно… Если б можно было его на этом как-то подловить…

— Кого — отца Ферранайра?

— Ну, и его самого! А то он понтуется, а оказывается, его папа вон с какими людьми общается… — тут мысль его перескочила с недруга на другой, вполне насущный вопрос. — Как думаешь, Динн-Бег действительно вернет нам деньги?

— Думаю, да, — удивился Илья. — Зачем ему обманывать?

И посмотрел на часы. До урока фехтования еще оставалось время. Можно было еще немного покорпеть над столбцами, а потом заняться ими же и после занятий. В конце концов, ну поспит он на час-полтора поменьше, ерунда. Главное, что пособие, похоже, работало. А это — самое главное.

Глава 4

В эту ночь, когда Сергей уже спал, Илья сумел закончить второй лист и взялся за третий. Он заснул прямо на полу, на ковре, не сумев добраться до кровати. И утром попытался снова, хотя ему едва удалось совладать с собой — усталость, рухнувшая на него, была тягостна, будто слабая, но нескончаемая боль.

Проснувшись, он был счастлив, что с утра пораньше их ждут занятия по энергоразвитию, потому что иначе, пожалуй, ему будет просто не под силу сидеть на уроках.

За завтраком Ирбал многословно хвастался тем, как он смотрел магический бой с лучшего места в ложе, однако по некоторым едва уловимым признакам догадаться, что в действительности он вместе с друзьями наблюдал лишь трансляцию поединка в каком-нибудь кафе неподалеку от арены, мог хоть сколько-нибудь проницательный человек. Потому что вряд ли, в самом деле, мальчишек бы пустили на передние места, да и такие подробности, которые он излагал, может рассмотреть только видеокамера, а не глаз человека, прыгающего за чужими спинами и ввинчивающего в глаза окуляры бинокля.

Сергей презрительно кривил губы, Илью же бахвальство одноклассника совсем не задело. Пережитое накануне наполняло его приятным ощущением собственной ловкости и силы. Пусть другие хвастаются тем, что видели, как бьются другие — он сам участвовал в схватке, пусть и совсем немного, и помог настоящему бойцу отбить сестру у бандитов. Поэтому он не горбился над тарелкой, а с интересом поглядывал по сторонам.

Бросил взгляд направо, туда, где сидели девочки, и вдруг увидел среди них одну, которую то ли не видел, то ли не замечал раньше. Она показалась ему очень похожей на учительницу истории, только совсем юную и еще красивее. Болтая с подругой, девушка оживленно смеялась и уже этим выделялась на фоне других своих соотечественниц, как правило, отличающихся очень бедной мимикой и сдержанными жестами.

— Это кто? — полюбопытствовал он.

— Это? — переспросил сидящий рядом Федор, ученик второй ступени, очень спокойный и уравновешенный соотечественник Ильи, вроде и не болтливый, но большой любитель объяснять и растолковывать. При этом он поглядывал на окружающих с легкой снисходительной улыбкой, но уж снисходительность как раз можно было ему простить.

— Это дочка нашей исторички. Ее вроде как разрешили перевести сюда, она теперь будет у нас учиться. Поближе к матери, сам понимаешь…

— Учиться на первой ступени?

— Ну да, с вами…

— Надеюсь, она не такая зануда, как другие местные девчонки, — фыркнул Сергей и, отодвинув тарелку, кивнул другу. — Пошли? У нас сейчас химия и материаловедение, потом черчение. Потом опять медитации…

Госпожа Оринет, ждавшая учеников первой ступени в своем кабинете после обеденного перерыва, впервые за все время попросила Илью отложить альбом со схемами и взять учебник, прочитать руководство к вхождению в состояние медитации.

Позднее на практическом занятии ему уже предстояло заниматься вместе со всеми своими одноклассниками, в медитационном зале.

— Ну, наконец-то! — воскликнула Искра на весь класс, вызвав недобрые усмешки на лицах многих оборотников. — Не прошло и года!

— Попридержите язычок, сударыня, — приказала учительница. — Если вы и дальше будете нарушать требования дисциплины, мне придется на несколько дней лишить вас рабочего инструмента.

Искра покраснела и спряталась за альбомом со схемами. Угроза была весьма серьезной, наказание суровое, потому что даже временное лишение магического инструмента помешало бы девушке заниматься любой прикладной магией. Оставалось бы только самое скучное — зубрить теорию и отрабатывать схемы.

Ободренный, Илья мигом прочел нужную страницу, довольно близко к тексту отбарабанил ее Дине, помощнице госпожи Оринет, и был допущен до первой в его жизни настоящей медитации вместе с другими ребятами из группы-три. Сама по себе медитация не представляла собой ничего особенно интересного — сознанию юноши никуда не позволили уйти, судя по всему, движение духа школьников первой ступени очень строго контролировали — но даже сам факт уже был прорывом вперед. Ведь его допустили, значит, он способен быть магом, значит, Санджифово пособие помогает.

Поэтому, вернувшись в общежитие, Илья снова отодвинул в сторону уроки и набросился на третью страницу упражнений, которую оставалось только пройти до конца, и перешел к четвертой.

— Ты какой-то совершенно выжатый приходишь по вечерам, — с некоторым удивлением заметил тренер по фехтованию — рослый могучий мужчина с густыми рыжими усами. — Смотри, может, лучше будешь утром приходить? Я с тобой могу утром заниматься, отдельно. А то так совершенно не годится. Какой смысл приходить на тренировку в таком состоянии!..

— Давайте утром, — со вздохом согласился ученик. И даже с каким-то облегчением вышел из строя, отправился обратно в общежитие.

Он чувствовал себя отвратительно, усталость бетонной плитой давила на плечи, но юноше было все равно. Вернувшись в комнату и переодевшись, он взял листы пособия и отправился в холл, поерзав, устроился в кресле — ему казалось, что так будет проще пройти испытание. Раз уж в результате его настигает самая обычная физическая усталость, может быть, если расслабиться, дело пойдет легче?

Правда, ситуацию это не облегчило. Тащить груженый воз, вальяжно развалившись в кресле, так же нереально, как сдувать муху с собственной лопатки. Илья собрался, скукожился и напрягся, согнувшись над листом. В висках стучало, мутилось в голове, но он рвался вперед, подстегиваемый воспоминаниями о схватке в переулке, о собственной умелости хоть и в простейшей, но все-таки магии, способности поддержать в бою даже настоящего бойца.

Добравшись до конца столбца, он выдохнул со стоном облегчения и запрокинул голову, отдыхая.

И столкнулся глазами с Всеславом.

Тот смотрел на своего подопечного сурово, вдумчиво. Казалось, он буквально пронизывает школьника взглядом, смотрит в самую глубину его мыслей, сомнений и страхов. Под прицелом его внимания Илья почувствовал себя просто мальчишкой.

— Что это? — осведомился он, протягивая руку к листам со столбцами.

— Это… Э-э… Упражнение.

— Откуда оно у тебя? — нахмурившись, мастер перебирал листы.

— Э-э… Санджиф дал.

— Идем, — он сделал юноше жест, и тот послушно поднялся с места. Противоречить было бы просто невозможно — таково было ощущение.

Илья шагал за Всеславом с четким ощущением того, что сейчас от мастера получит по полной программе и, видимо, есть за что.

В кабинете мужчина жестом велел ему сесть на стул, опустился на свое место и несколько тягостных мгновений рассматривал листы упражнений — почему-то с обеих сторон. Потом поднял глаза на подопечного.

— Сколько листов ты уже прошел?

— Четыре, — пробормотал юноша, глядя в пол. Он чувствовал себя виноватым.

— Сколько?! — мастер смотрел на него, сдвинув брови. — За какой период времени? За неделю?

— Чуть больше…

Снова длинный вдумчивый взгляд. Сложив листы упражнений в стопочку, швырнул их на стол.

— У меня нет претензий к Санджифу, который дал тебе это. Я только одного не понимаю — почему ты не пришел ко мне, не показал пособие, не спросил моего совета? Почему? Ты не понимаешь, что играешь с огнем? Ты рискуешь даже не жизнью своей — душой! Пойми, что у Санджифа совсем другие проблемы. У него низкий уровень энергетического развития, у тебя же все наоборот. Бесконтрольно занимаясь вот этим, — Всеслав постучал по листкам, — ты поставил под угрозу не только себя, свою жизнь, целостность собственного духа, но и окружающих. Никто не даст гарантию, что такое нечеловеческое напряжение твоей энергетики не закончилось бы катастрофой. Ты думаешь, будто ни на что опасное не способен? Ошибаешься, способен и даже очень.

Мастер встал, открыл бар и налил холодного сока в высокий стакан.

— Выпей… Значит, так. Я, пожалуй, не против, чтоб ты занимался по этому пособию, раз уж Санджиф решил им с тобой поделиться. Но только под моим строгим контролем и без всякой отсебятины вроде бессонных ночей. Хочу тебя предупредить, что подобной самодеятельности мы в школе не терпим. Возможно, я виноват, недостаточно четко объяснил тебе всю опасность самостоятельных экспериментов. Поэтому никаких санкций на этот раз предпринимать не буду. Но учти, если такое повторится еще раз, — он снова постучал пальцем по листам, — мы вынуждены будем тебя исключить. Надеюсь, ты меня верно понял?

— Да, — густо покраснев, ответил юноша.

— Значит, так, — Всеслав снова нервно пролистал страницы. — Два дня… Нет, три дня ты отдыхаешь. Никаких занятий магией, только по утрам — энергоразвивающая гимнастика в щадящем режиме. Госпожу Оринет я предупрежу, остальных преподавателей — тоже. Ну, кроме того, еще общеобразовательные предметы и фехтование с верховой ездой. Длительный сон, еда четыре раза в день, прогулки и развлечения. Ты меня понял?

— Да.

— И никакого напряжения. Ясно? Очень хорошо. Иди спать. Или ужинать — что там сейчас предполагается… А потом спать, — он решительно махнул рукой в сторону двери. — Иди.

Растерянный, юноша вышел в коридор и остановился у двери мастера, не зная, что предпринять. «У Санджифа совсем другие проблемы. У него низкий уровень энергетического развития, у тебя же все наоборот»…Это сказал Всеслав. По его словам получается, что у Ильи в отличие от Санджифа — высокий уровень энергетического развития… Но почему же тогда занятия по магии идут у него так туго? Наверное, тут имеется в виду что-то совсем другое. Наверное, мастер имел в виду что-то совсем другое.

Мчавшийся мимо Сергей резко затормозил, подбежал к другу, посмотрел в его озадаченное лицо, потом — на дверь, из которой тот вышел.

— Тебе что, головомойку устроили?

— Вроде того…

— Что случилось-то? Ты ж ничего не делал… Рассказывай! — поколебавшись, Илья все-таки рассказал, хоть и понизив голос так, чтоб никто другой его не услышал. Впрочем, в коридоре сейчас ходило, носилось и кричало столько народу, что услышать не предназначенную тебе речь было практически невозможно. — Я тебе говорил, чтоб ты держался подальше от этого Санджифа! — воскликнул Сергей, дослушав. — Это ж он тебя подставил!

— Ну, брось, он просто дал мне пособие. Я же мог с ним сразу пойти к мастеру.

— Он же тебя не предупредил!

— У меня и своя голова на плечах есть. Да ладно, речь-то не об этом…

— Ага, он тебе сейчас еще что-нибудь подсунет, что-нибудь эдакое…

— Прекрати! Тебе просто не нравится Санджиф. А он, между прочим, в отличие от того же Ферранайра — нормальный парень.

Его друг с огромным сомнением хмыкнул, но продолжать спор не стал. Они оба заторопились к себе в комнату, чтоб переодеться и идти в бассейн.

Бассейн располагался между зданием школы и корпусами общежития, и снаружи напоминало огромную приоткрытую белоснежную раковину с изящными стеклянными вставками. Внутри было светло и просторно, чаша бассейна выглядела необычно — она была овальной формы, по краям помельче, в центре — поглубже. Вышки для прыжков располагались тоже в центре, туда можно было добраться вплавь или же по четырем узким мостикам, изящно выгибающим спинки над пространством воды, которая никогда не пахла хлоркой. Заниматься здесь было одно удовольствие.

Места в бассейне хватало всем, нередко бывало так, что учителя плавали здесь вместе с учениками, а уж школьники разных ступеней встречались постоянно.

Илье нравилось бывать тут. Расслабившись на воде — не слишком холодной, в самый раз, чтоб хотелось двигаться — он принялся нырять, норовя всякий раз прикоснуться ладонью к голубоватому с серыми прожилками мрамору дна, забираясь с каждым разом все глубже. Ему казалось, с него смывает все тревоги и сомнения последних дней, освежает и успокаивает, прогоняет усталость. То есть, конечно, в действительности изнеможенность никуда не делась, просто она стала переносима.

Бах! Выныривая, он столкнулся с кем-то, перед глазами мелькнуло яркое пятно купальника и длинные подвижные ноги. Илья испугался, что девчонка, на которую он налетел, запаникует и нахлебается воды. Он рванулся подхватить ее, подтолкнуть вверх, но она выскользнула из его рук, словно рыбка. Едва не задев его по носу, ладные пятки взбили воду в пышную пену. Всплыв и вдохнув воздуха, юноша, моргая, поискал глазами обиженную.

И обнаружил, что в паре метров от него, с легкостью держась на поверхности, ждет дочка учительницы истории. В растерянности Илья сообразил, что как-то не озаботился узнать, как ее зовут. Сделал было движение подплыть, спросить, все ли у нее в порядке, но девушка звонко рассмеялась и нырнула. Плавала она непринужденно, будто выросла в воде. И вдруг стало понятно, что задержалась она для того, чтоб убедиться — с одноклассником, который протаранил ее, все в порядке.

Он не успел даже извиниться.

— Что-то ты задумчивый, — весело окликнул его Сергей в раздевалке. Подошел и продолжил негромко. — Да ладно тебе. Все же выяснилось, тебя ж никто не выгоняет. Расслабься. Пойдем, поужинаем.

— Иди, я чуть попозже приду.

Илья рассчитывал столкнуться с девушкой у выхода из бассейна, но пропустил и встретил ее только в столовой, с двумя подружками, тоже местными уроженками.

Девчонки смеялись и что-то обсуждали, бойко и торопливо, и показались ему настолько похожими на его землячек, что юноша почувствовал — с ними так же свободно можно общаться, как и с одноклассницами его питерской школы.

— Привет, — сказал он, глядя на дочку учительницы истории. — Извини, пожалуйста, что налетел на тебя. Я случайно.

— Да я поняла, — девушка улыбалась, как ему показалось, с задором и вызовом. — Ничего. Не нахлебался воды?

— Я боялся, что ты захлебнешься.

Они оба рассмеялась, смущаясь.

— Ну, ничего… Все нормально.

— Слушай, я очень хотел пригласить тебя погулять, — решился Илья. — Например, завтра. По берегу или в парке. Не хочешь?

— Завтра у меня очень плотное расписание, — помедлив, ответила девушка.

— А послезавтра?

— Ну… — она смотрела на него как-то странно, вдумчиво, испытующе, но он списал это на малоподвижность лиц местных уроженцев и их необычную мимику, приободренный, что его предложение не вызвало резко отрицательной реакции. — Я не знаю… Может быть…

— Тогда я подойду к тебе как-нибудь попозже, ты подумаешь, и мы уточним. Идет?

— Идет…

Пробираясь к столику, за которым его ждал Сергей, юноша снова вспомнил, что не знает, как ее зовут.

— Дочку исторички-то? — переспросил Федор, снова усевшийся за один стол с друзьями. — Мирним. Красивая, да?

Илья сделал каменное лицо. Накалывая на вилку кусочки мяса вперемежку с овощами, он ждал, пока ребята сменят тему, а вскоре и сам задумался о другом. От девушки мысли Ильи перекочевали к разговору с мастером, его рассуждениям и обмолвкам, к собственным сомнениям. Вновь вспомнился разговор Агласа с его то ли помощником, то ли товарищем над письмом покойной прабабушки Артемии. Что они имели и виду?

Что он, Илья, бездарность в магии? Или что у него будут проблемы именно с концентрацией и медитациями? Почему не предупредили тогда? Он бы знал, к чему готовиться, на что налегать…

Вздохнув, он доел ужин, отнес тарелку и, оставив Сергея болтать с приятелями в холле, с трудом добрался до спальни. Тело не повиновалось, усталость вязала его по рукам и ногам, словно резиновые путы, однако сознание оставалось ясным. Даже повалившись на кровать (раздеться он сумел, но с трудом), юноша долго лежал, глядя в потолок и вяло размышляя о своих скромных успехах.

Он очень странно и необычно себя чувствовал. На какой-то момент ему показалось, будто сознание его раздвоилось, часть осталась в теле, как положено, а часть поднялась над кроватью и, словно рыбак сети, разбросала в стороны нити-вибриссы, ощущая течение энергии… Нет. Не энергии как таковой, магию Илья чувствовал как-то иначе. По сравнению с ней то, что присутствовало сейчас, было легким, нежным и тонким. Масштабы энергий, проходивших через его тело во время утренней гимнастики, и струившейся сейчас, нельзя было сравнивать, как железную болванку и шелковые нитки.

А еще Илье казалось, что он ощущает запахи… Нет, не запахи как таковые, потому что воспринимаемое оставалось строго на энергетическом уровне, однако из всех возможных аналогий в голову приходило именно обоняние. Юноша видел след Сергея, струящийся, будто паутинка под ветерком, следы других одноклассников, смутный аромат следа, оставленного Всеславом, и еще ниточка, напоминающая аромат духов госпожи Оринет.

Именно за последние две ниточки ему захотелось потянуть.

Каждое новое движение он совершал интуитивно, однако ситуация складывалась так, что большой проблемы для него это не составляло. Илья двигался вперед, однако при этом окружающее его пространство не повторяло интерьеры общежития, а значит, он мог быть спокоен, что не превратился в призрак, разгуливающий по школе Уинхалла. Даже при всем желании он не смог бы объяснить, как именно выглядит то, что он видел — ему просто не удавалось подобрать подходящие слова и образы. В какие-то моменты юноше было трудно, в какие-то — наоборот легко.

А потом в пространстве, которое он исследовал, вырос голос.

— Вы сами подумайте, сударыня, это все может создать для нас немалые проблемы, — сердито говорил Всеслав.

— Какие именно проблемы, вы считаете, это может создать лично вам? — холодно осведомилась госпожа Оринет — Кто может знать? Вы когда-нибудь имели дело с Видящими?

— Разумеется, нет. Каким образом?

— Вот потому мы оба не представляем себе, как именно у них идет развитие.

— А вы уверены, что мальчик именно Видящий? Если это так, то ему надо обучаться не в Уинхалле, а в Энглейе. Полагаю, его туда охотно возьмут, если это так. Видящие сейчас такая редкость…

— Если верить тому, что сообщила родственница мальчика, он не просто Видящий или там маг — он и то, и то сразу.

— Невозможно, Всеслав.

— Мы все знаем историю Ночного мира, нам известно, что это очень даже возможно — Сомнение госпожи Оринет Илья чувствовал всем своим сознанием. И ее саму — тоже отчетливо ощущал.

— Хорошо, я готова согласиться — маловероятно, — пауза. — Или вы намекаете, что молодой человек имеет отношение к старому Дому Рестер?

— Ну, нет. Мальчишка — чистокровный аурис, как и я. У него в жилах — ни капли ночной крови. Но это же не доказательство того, что…

— Тогда что вас смущает? Он — маг, мы обучаем его магии.

— Он не только маг. Я говорю так не потому, что безоговорочно верю Артемии Самариной, а потому что сам чувствую в энергетике парня что-то необычное. Как бы там ни было, вам, мне кажется, стоит пересмотреть приемы работы именно с ним.

— Моя методика отрабатывалась годами, — сердито отозвалась женщина. — Я обучаю детей уже три столетия и, поверьте мне, знаю о развитии энергетики все, что можно знать. У меня все продумано. Мальчику сперва нужно обучиться держать свой потенциал в узде, а для этого в моем арсенале есть все, что необходимо…

«Господи, да это ж обо мне»! — осознал юноша.

Изумление было подобно удару. Он подскочил на кровати, больше не ощущая ни этой легкой, как морская пена, энергии, ни следа учительницы и мастера, не слыша звука их голосов. Подскочил с колотящимся в горле сердцем, растерянно уставился на дверцы шкафа. Замотал головой, разминая затекшую шею. Голова — необычайно ясная и легкая.

Что это было? Сон? Странно он выглядел И ощущения совершенно не похожи на сон.

Неужели этот разговор действительно имел место? Тогда как он сумел это услышать?

Его не оставляла уверенность, что госпожа Оринет и Всеслав разговаривали в здании школы, а не в общежитии… Интересно, почему ее все зовут госпожой, никогда просто по имени?. Что за ерунда лезет в голову?

Неужели это правда? Он слышал разговор учителей, или нет?

Илья встал с постели, выглянул в коридор. Свет был притушен повсюду, в закутках лежала непроглядная темнота. Здесь было тихо, словно в первосортной гостинице, страшно было шагать по коврам, настеленным здесь и на лестнице — вдруг из-за угла выскочит комендант и прищучит его, что он в неустановленное время шатается где попало.

Однако на пути к кухне никто ему не встретился Внутри было темновато, рабочий демон, который, похоже, вообще не спал, надраивал одну из плит, но, увидев ученика, невозмутимо оторвался от дела. Он без возражений принес чистый стакан и на выбор — воду со льдом или морс. Юноша выпил и то, и другое, после чего поднялся в холл, где пышные растения в горшках растопыривались в полутьме, и присел в кресло Смятение его было так велико, что о сне трудно было даже думать. Но рано утром его ждали занятия по энергоразвитию, потом — уроки, и следовало хоть немного отдохнуть. Илья вернулся в комнату, снова улегся и против ожиданий почти сразу уснул. То, что его отстранили от занятий по магии, стало известно одноклассникам очень скоро. Сергей посмотрел на друга с озабоченным выражением лица, шепотом осведомился, все ли в порядке, и, успокоенный, больше ни о чем не расспрашивал.

Лицо у болгарки Искры стало таким, будто она хлебнула лимонного сока, а «оборотники» развеселились не на шутку. За обедом юноше было не по себе — то один, то другой одноклассник из местных вспоминал о нем и поглядывал в его сторону с презрительным любопытством, а кое-кто из особо скучающих отпускал едкое замечание Правда, Илью это задевало мало — он весь погрузился в свои мысли, все еще пытался понять, было ли его ночное видение подлинным, или просто приснилось ему.

«Проверить несложно, — вдруг подумал он. — Посмотрю в библиотеке, что за Видящие и что за аурис такой, тут-то и станет ясно, придумал я это все, или действительно слышал»…

— Ну что, вещички топаешь собирать? — весело крикнул Ирбал. — А, горе-магуйчик?

— Пошел в баню, придурок, — огрызнулся Сергей.

— Что это ты постоянно за него в разговор лезешь? Он что, не только без магических способностей — но и без языка?

— А о чем ему говорить с таким бледнорожим недоумком, как ты?

Оба повскакивали с мест, вскочил и Илья, хватая друга за плечи, не давая ему рвануться вперед.

— Серега, прекрати, вы сейчас подеретесь, и обоим по башке настучат.

— Да он задолбал уже! Видеть не могу урода…

Краем глаза он заметил, что и Ирбала кто-то придержал, помешал ему кинуться на одноклассника с кулаками.

— Ты со своей загорелой рожей можешь лишь мечтать о том магическом даре, который есть у меня! — крикнул «оборотник» Сергею под ободряющий гул других ребят из местных уроженцев. — Ты следом за своим дружком скоро покатишься отсюда к своим сородичам, от которых магии — как с козла молока! Хоть парой недоумков из Дневного мира станет меньше, — продолжал Ирбал, повернувшись к своим. — Нефиг им тут у нас делать…

— Да пошел он, — бросил Илья Сергею, вставая из-за стола.

Есть уже не хотелось. Зато хотелось проверить свои предположения. До библиотеки он донесся едва ли не бегом, но там пришлось подождать своей очереди. Через несколько минут старик-библиотекарь, строго глядя на юношу поверх очков, принес ему огромный том «Магическая терминология: былое и ныне» Просто для того, чтоб сдвинуть эту книжищу с места, требовалась бы недюжинная сила, если б переплет не снабдили артефактной вставкой, позволявшей ворочать книгу с места на место без особых усилий. Оттранспортировав ее на свободный низенький стол, юноша принялся перелистывать страницы, отыскивая нужные ему статьи.

Статью «аурис» он отыскал быстрее. Та оказалась короткой: «уроженец Дневного, Солнечного или, как его называли в древности, Золотого мира, противоположно понятию аргет — уроженец Ночного, Лунного или, как его называли в древности, Серебряного мира»

«Во как»! — Илья в задумчивости почесал подбородок и принялся листать дальше. Одно предположение уже оправдалось — слова «аурис» он раньше не слышал, а значит, вообразить его не мог. Если оправдается и другое…

В статье о Видящих он довольно быстро запутался. Она оказалась обширной, упоминались такие магические термины, которых он не знал, а отыскивать их в этом же словаре замучился уже через пару минут. Но частности его пока и не интересовали, поэтому, выкинув непонятное, он несколько раз прочел основное.

Получалось, что Видящие — разновидность чародеев, в силу личных особенностей использующих в работе с энергиями совсем иные принципы, чем маги (или чем колдуны). Из всех отличий, подробно и заумно описанных здесь, Илья понял лишь, что именно Видящие способны создавать новые магические источники, преобразовывая природные узлы энергии, а также чувствовать магический след, оставленный пропавшим человеком.

Здесь особо подчеркивалось, что человек может быть либо магом, либо колдуном, либо Видящим, и объединить в себе способности двух и уж тем более всех трех разных категорий было невозможно. Почему именно, понять оказалось сложно, однако речь явно шла о разных видах физиологического энергообмена Перечитав объяснение раз десять, Илья сделал вывод, что это как, например, с разными профессиями — если у тебя нет одной ноги, тебе не стать чемпионом мира по бегу, а если нет половины пальцев, вряд ли ты сможешь работать сборщиком микросхем или там ювелиром. То есть дело здесь не в усидчивости или способностях — в данных от природы возможностях, которые либо есть, либо нет. «Мы все знаем историю Ночного мира, нам известно, что это очень даже возможно», — вспомнил Илья слова Всеслава. Интересно, на какой пример из истории он намекал…

В задумчивости юноша вернул том библиотекарю и направился вниз, на урок черчения.

Все, что он узнал, следовало обдумать. Хотя теперь, когда он убедился, что ночное видемние не было плодом его воображения, а действительно подслушанным разговором…

Может быть, конечно, он частично что-то домыслил, но ощущения подсказывали — от себя он ничего не добавил. Это успокаивало…

У чертежного кабинета Илью окликнул Санджиф.

— А, привет, — спокойно приветствовал юноша и охотно подошел.

— Я хотел тебе сказать, что далеко не все мои соотечественники разделяют мнение Ирбала, Ферранайра и их приятелей на уроженцев твоего мира, — с озабоченным видом произнес отпрыск знатного рода. — Далеко не все.

— Да я не собирался обобщать…

— И еще хотел извиниться, что так подставил тебя с этим пособием. Я как-то не подумал, что ты решишь сам заниматься, не посоветуешься с учителями… Наверное, мне следовало предупредить.

— Да я сам виноват. Своя голова на плечах есть… Все нормально, — Илья вопросительно поднял бровь. — Мастер тебе выговаривал?

— Нет, он просто уточнил, мои ли это пособия. Ну, и сказал, что потом сам их мне вернет. Понимаешь, они довольно дорогие, да дело даже не в этом… Это штука из семейного архива, отец может полюбопытствовать, где… Ну, ты понимаешь.

— Ого! Магический антиквариат?!

— Вроде того.

Они заулыбались оба, и разговор стал более легким, более свободным.

— Кстати, не только ведь тебе корректируют процесс обучения, — сказал Санджиф. — И не только мне. У многих при обучении возникают проблемы… У многих есть свои особенности, как и у тебя, так что не надо слушать Ферранайра с Ирбалом, они просто ничего не понимают в этом деле… Кстати, хочешь покататься на виверне?

— Э?

— Ну, на моей виверне хочешь покататься? Со мной, конечно, не в одиночестве.

— Ух, ты!.. Да, конечно, здорово…

— Как считаешь, есть смысл пытаться предложить подобную прогулку и твоему другу Сергею тоже?. Ты спроси его, пожалуйста, и скажи, что я рад буду видеть и его тоже.

— Ладно.

Уроки промелькнули очень быстро. Вычерчивая схему детали алхимического перегонного куба, юноша обдумывал увиденное и услышанное ночью, пытался припомнить свои ощущения и понять — что же такое все-таки происходило с ним ночью? Пожалуй, даже и неважно, как именно следует назвать это. Если есть возможность что-то услышать и узнать, ею стоит воспользоваться. А выдумка это или нет — все равно станет ясно Откалывая готовый чертеж, юноша покосился на Мирним за столом неподалеку — та аккуратно укладывала инструменты в готовальню. Заметив его взгляд, вопросительно приподняла бровь, и он решился подойти.

— Так как насчет послезавтра?

— Знаешь, думаю, все-таки не выйдет, — с некоторым сожалением в голосе (но, впрочем, это могла быть лишь вежливость) ответила девушка.

— Много уроков?

— Да, многовато…

— Но, может быть, тогда встретимся в воскресенье в городе? Мы могли бы вместе погулять. Хочешь?

Мирним смотрела на него с любопытством.

— Ладно… Давай встретимся Я не против.

— Здорово! Тогда, может, согласишься заодно показать мне, где и куда можно пойти в Уинхалле? — обрадовался Илья. — И мы могли бы посидеть в кафе.

— Согласна.

Приободренный, юноша смахнул в рюкзак готовальню и карандаши. Радость немного портили соображения финансового плана. Например, куда бы в воскресенье отвести девушку? Свои деньги он одолжил Абло Динн-Бегу, на карточке осталась сущая ерунда, рубина три с мелочью. В принципе, наверное, в дешевом кафе на эти деньги можно угоститься… Или нет? Если он банально и неинтересно протаскает ее по городу или — хуже того — согласится посидеть в кафе на ее деньги, она больше никуда с ним не пойдет и будет права. Надо бы сперва все разузнать, чтоб не сесть в калошу.

Наверное, деньги можно у кого-нибудь занять. Но об этом в любом случае надо думать заранее. У кого? У Сергея? Ему тоже нечего тратить или одалживать. Значит, у кого-нибудь еще… Может, у Федора? По крайней мере, у него впереди есть немного времени, чтоб отыскать какой-нибудь выход. Илья нахмурился и поспешил на следующий урок, в кабинет обществоведения, где учеников ждал Бохадан — рослый, ширококостный мужчина с густой, будто запущенный сад, шевелюрой. Уроженцы Дневного мира, аурисы, попросту именовали его Богданом — им так было привычнее. Учитель охотно отзывался на это имя, был терпим, хоть и не слишком добродушен, и весьма настойчив. Он полагал, что уж законы обоих миров выпускники хорошей школы должны знать не хуже, чем таблицу умножения.

Под его суровым взглядом усердно занимались и внимательно слушали. Некоторые вольности на уроках школьники тоже позволяли себе, но лишь в тех рамках, которые не мешали учебному процессу. Бохадан очень умело держал своих подопечных в узде, не давал им распускаться, но и напрягать излишне не стремился. Рассказывал он образно и живо, может быть, поэтому его предмет отлично усваивался даже не самыми усердными школьниками На этот раз речь на уроке пошла об императорской власти. Учитель развернул добытое где-то родовое древо семейства, правившего в Ночном мире на протяжении нескольких столетий, прикрепил к доске. Водя яшмовой указкой по огромному листу, он рассказывал, как основатель этого рода принял корону из рук своего приемного отца, предыдущего правителя, а позднее затеял войну, которая столетие спустя привела к объединению королевств Оборотного мира в единую Империю.

— Это прекратило междоусобные войны, — пояснил Богдан, похлопав рукой по большой карте Ночного мира. — И сделало наш мир единым. Надо признать, что императорский Дом правил с перерывами. На протяжении почти двухсот лет высшая власть над миром магии постоянно переходила из рук императоров в руки королей Дневного мира. И происходило это именно тогда, когда лорды-чародеи не желали жить в мире, затевали междоусобные войны.

— Но тамошние правители, полагаю, недолго были способны держать под своей властью нашу родину, — заметил Ферранайр с самодовольным видом. По нему сразу можно было понять — в преимуществах своего происхождения он уверен неколебимо. — Куда им…

— Власть правителя зависит не от того, в каком из двух миров он родился, а в умении править, в уме и характере, — отрезал учитель. — Здесь же все было понятно и очевидно. На уроках истории вам еще расскажут об этом. Как бы там ни было, каждому государственному строю — свое время. Императорская власть была хороша в свое время, она сыграла свою роль. Теперь настало время совета лордов здесь и парламентов (как бы они ни назывались) на Дневной стороне. Того, что называется демократией, хотя, строго говоря, ею не является.

— А чем является? — с видом воплощенной дотошности спросила Искра. — Что у нас за государственный строй?

— Аристократия, или оптимат. Что у нас есть аристократия в исконном своем значении? Аристократия — это республиканская форма правления, при которой верховная власть в государстве принадлежит высшим привилегированным классам общества, которые либо правят одни, либо при содействии остальных классов. В основе аристократии лежит идея, что управлять государством должны только лучшие, избранные. Критерии избранности могут быть различными — либо знатность происхождения, либо размеры и род имущества, либо место, занимаемое в структуре государственного управления, либо нравственное, религиозное превосходство, уровень образования, воинская доблесть. Да что угодно. Важен смысл. Уже позднее аристократией стали называть привилегированный класс общества, обладающий той самой властью, о которой мы с вами говорим. Это чтоб вы не путались в терминологии… Да, Ирбал?

— Но разве современная конституционная монархия не подходит под определение «аристократия»? Правит-то все равно парламент или совет лордов, а монарх, получается, играет роль президента.

— В какой-то степени вы правы, конечно. Однако форма монархии, имеющая место в Англии, то есть ситуация, при которой король или королева царствуют, но не правят, едва ли ужилась бы в Ночном мире. Очень многое зависит от ментальности, от традиций народа. Точно так же, как в России президент все больше и больше начинает смахивать на монарха, как бы он ни назывался и какие бы ограничения ни были наложены на него конституцией. Мы говорим о фактической стороне.

— Но ведь у монархии есть несомненные преимущества.

— Все верно, — согласился учитель. — Особенно в том случае, если общество в силу традиций, ментальности или своих нужд расположено именно к подобной форме правления. Вообще в стране, которая слишком велика для того, чтоб ее жители действительно могли собираться вместе и сообща решать все проблемы, подлинная демократия в принципе невозможна. Возможны либо оптимат, власть избранных, либо монархия. Тот или иной ее вариант.

— А для Ночного мира? — жадно спросил Ферранайр.

— Опять же — либо оптимат, либо монархия. Но! — и я хотел бы особо подчеркнуть это «но» — то, что когда-то вне всяких сомнений пошло на пользу стране, сейчас запросто может окончательно развалить ее и уничтожить.

— Это как?

— А вот так. Я так понимаю, вы имеете в виду набирающую силу партию роялистов, которые стремятся к тому, чтоб преобразовать аристократию в автократию? Но единственный путь к этому лежит через изнурительную и долгую гражданскую войну.

Тем более долгую и тем более изнурительную, чем дольше отдельные представители этой партии будут решать, кто именно станет новым императором. Даже если бы прежний оставил наследника, войны было б не избежать. А уж теперь… Впрочем, мы отвлеклись от темы. Я лишь хотел донести до вас причины, по которым роялистская партия объявлена вне закона. Пусть совету лордов не удается править Ночным миром безупречно, однако они, по крайней мере, прилагают все усилия, чтоб дело не дошло до войны. — Бохадан развел руками, оглядел притихший класс и кивнул.

— Откройте учебник на странице двенадцать Прочтите параграф, а потом мы с вами обсудим оптимат, его особенности, достоинства и недостатки. И правовую практику, которая с неизбежностью порождает этот строй.

— Но если роялистская партия объявлена вне закона, почему же она продолжает существовать? — спросил Илья.

— Видите ли, можно запретить деятельность, но взгляды — невозможно Любое публичное роялистское выступление противозаконно и карается по закону Что вас еще интересует? Читайте параграф учебника.

Юноша мельком взглянул в сторону Ирбала — тот смотрел на него высокомерно и одновременно с напряжением. Но почти сразу отвернулся.

Илья с нетерпением ждал окончания недели. Он устал от презрительных или сочувствующих взглядов, и дни отдыха превратились в дни нервного ожидания — когда же наконец его снова допустят до занятий. От Искры, активной и назойливой, ему труднее всего было прятаться. Девушка преследовала его недовольными взглядами и укоризненными замечаниями все три дня, пока он вновь не явился на занятия по медитации Заметив его среди учеников, ждущих, когда госпожа Оринет откроет дверь и позволит им войти к себе в класс, Искра кинулась к нему со свирепым выражением лица и написанной на лице готовностью требовать и добиваться. И тут уже от нее не удалось бы отвертеться ни при каких обстоятельствах.

— Теперь-то ты понимаешь, что должен по-настоящему стараться?! — шепотом осведомилась она, косясь на «оборотников», не слышат ли они. Они, разумеется, слышали.

— Ты когда-нибудь от меня отвяжешься? Тебя, вроде как, назначили старшей среди девчонок, вот девчонками и занимайся, — не выдержал юноша.

— Да, я староста, уже поэтому учебные дела класса — мои дела.

— Не слишком ли много ты о себе воображаешь? У нас, если ты помнишь, есть и собственный староста.

Искра выпятила губы, но здесь ей нечего было вообразить.

— Раз ты так настаиваешь, я действительно с ним поговорю, — и, развернувшись, ушла.

— Ага, вперед! — подбодрил ее Сергей. — Пусть старается. У нас старшим был назначен Санджиф. Я тебе говорил, он из знатной семьи, а таких всегда стараются выдвигать вперед. В Оборотном мире так принято… Ну, я тебе рассказывал. И Богдан сегодня все очень подробно объяснил… Аристократия, блин…

Илья с огромным удовольствием наблюдал за меняющимся лицом бойкой одноклассницы, пылко изложившей Санджифу свои претензии и явно услышавшая в ответ не то, что ожидала. Строгий профиль отпрыска благородного дома стал еще строже, и ему хватило пары коротких фраз, чтоб утихомирить девушку — та отошла от него в сторону с раздраженным, но вместе с тем пристыженным лицом. Оставалось лишь гадать, как однокласснику-аргету это удалось.

Сергей ткнул друга в бок:

— Ты сумрачный какой-то, задумчивый Не позволяй ты этой финтифлюхе портить тебе настроение. Она просто заносчивая дура.

— Да я о другом… Мне снова вспомнился тот разговор Ферранайра и его дружков в коридоре.

— О праздновании Дня императора? И что?

— Ну, Ирбал еще намекал, что кроме празднования тут затевается еще что-то.

— Что именно?

— Он не сказал. А если и сказал, то не рядом с кухней, а подальше, поэтому я не слышал.

Сергей пожал плечами.

— И что? Брось, ну что тут может затеваться? Ты же сам слышал от Богдана, что деятельность роялистов незаконна. Им стоит только трепыхнутся, их сразу прижучат. Особенно если предварительно они устроят тут пышные празднества. Кстати, что бы там ни говорили, я б не отказался посмотреть. Говорят, это всегда очень яркое зрелище.

— Так, получается, несмотря на запреты и законы, празднества все-таки проводятся?

— Ну, понятное дело… Не каждый год, конечно, но периодически такое случается. И не всякий раз получается найти, кто именно все это затеял. Но одно дело — праздники, шум всякий, зрелища, а другое — затеять что-то более серьезное. Ирбал наверняка просто пыль пускал в глаза.

— Сегодня, когда я спросил у учителя насчет законов, он смотрел на меня… скажем так, очень напряженно. Словно догадывался, что я случайно оказался рядом, когда он разговаривал об этом с друзьями, и услышал что-нибудь лишнее.

— Ты просто напридумывал себе. Брось, чтоб так напрягаться из-за подобных пустяков, нужно и самому быть роялистом, причем активным. Ты думаешь, там кому-нибудь нахрен нужен четырнадцатилетний школьник? Среди приближенных лорда Ингена — люди чрезвычайно серьезные.

— Ты прав, конечно, — вынужден был согласиться Илья.

Он удивлялся сам себе — с чего, в самом деле, ему пришла в голову такая странная мысль? И почему в сознании упорно живет уверенность, что если не в выводах, то в общем и целом он не ошибся? Ведь элементарная логика подсказывает — Серега абсолютно прав. Однако его слова почему-то не убеждали. Даже когда учеников пригласили в класс, и Илья привычно уселся на передней парте, он продолжал думать о разговоре одноклассников-аргетов в коридоре близ кухни. Может быть, поэтому ему далеко не сразу удалось сосредоточиться на странице пособия, где квадраты, круги и треугольники образовывали сложную запутанную структуру, которую нужно было суметь воспринять в объеме. Остановившаяся рядом с ним госпожа Оринет с тревогой во взгляде уточнила, хорошо ли он себя чувствует, и не нужно ли ему еще пару дней отдохнуть. Илья заверил, что он находится в отличной форме и заставил себя сосредоточиться на задании.

А после урока в голову полезли уже совсем другие мысли. У юноши была уверенность, что, читая статью о Видящих, он что-то пропустил, и, если бы прямо сейчас не нужно было идти в столовую, рванулся бы прямо в библиотеку, читать и перечитывать. А может быть, взял какую-нибудь другую книгу, где подробно описаны возможности Видящих, все то, что они способны делать и чем отличаются от магов?

Свойственны ли им видения? И почему они выглядят так странно?

Нужно поскорее во всем разобраться, потому что если самому не удастся, то придется идти за помощью к мастеру. Но тогда не останется возможности окольными путями узнавать то, что от него пытаются скрыть Интересно, кстати — зачем им что-то скрывать от него? Сказали б честно: «Ты бездарь, если не напряжешься, хрен тебе, а не диплом мага», или, к примеру: «У тебя хорошие способности, но, блин, сам видишь — работать над собой все равно надо».

После полдника юноша поднялся в комнату, чтоб переодеться для занятий по верховой езде, взялся было за мобильный телефон, чтоб переложить его из кармана в карман, и тот вдруг затрясся в его руке «Родители»? — удивился Илья. Но номер был незнакомый.

— Приветствую! — зазвучал в трубке голос Динн-Бега. — Я не вовремя?

— Нет, все отлично… Я сейчас свободен.

— Ну и хорошо. Между прочим, в воскресенье в клубе «Древо-меч» будет мой бой. За него я как раз получу деньги, с которых надеюсь вернуть долг хотя бы одному из вас двоих. Да, и я обещал провести тебя в клуб, так что часам к четырем подходи к служебному входу, тебя пропустят.

— Слушай… Я буду не один, с девушкой — это возможно?

— Без проблем. У вас будет место в закутке, там вас никто не увидит. Это кстати, потому что, насколько я знаю, ученикам Уинхалла не разрешают посещать подобные клубы. Твоему приятелю я тогда добуду контрамарку на следующее представление. Или же он сможет посмотреть бой из-за кулис, там тоже все отлично будет видно. Ты его спроси, как он предпочтет.

— Скажи, а в том клубе дорого стоят напитки и еда?

— Хм… Ну, смотря какие. Часть напитков и закусок подаются бесплатно… Что понятно, если учесть стоимость билетов… Ну, ты понимаешь. Можешь просто не брать платное меню, — Динн-Бег чем-то пошуршал в трубке. — Понимаю, это я оставил тебя совсем без денег Но проблема решаема. Ведь хоть какую-то часть долга, но я непременно переведу тебе сразу после поединка. То есть всяко до того, как ты соберешься уходить из клуба и оплачивать счет. Так что ни о чем не волнуйся, все будет.

— Да уж, — с облегчением ответил Илья, прикидывая, согласится ли Мирним пойти смотреть бой.

По крайней мере, это вариант, который не стыдно предложить девушке.

Глава 5

Предложение посетить в воскресенье клуб сперва озадачило Мирним Она не сразу поверила, что подобное развлечение ей предлагают всерьез, поэтому посмотрела недоверчиво Но, поняв, что предложение не шуточное, осторожно осведомилась, не будет ли у них проблем. Ведь школьники в подобные места не допускались…

— Ты так уверен, что мы туда вообще попадем?

— Да, Динн-Бег заверил меня… Ну, понимаешь, он выступает там, и пообещал мне местечко. Не волнуйся, мне обещали, что там нас никто не увидит.

— А что за клуб? — он назвал. — Такой дорогой?!

— Он дорогой, да? Я не знаю. Я ведь здесь новичок, понимаешь… Надеюсь, все пойдет как по маслу…

К его облегчению, ни единой проблемы не возникло. Разобравшись, кто они такие, их проводили за столик у двери в кухню — самый неудобный, потому часто пустующий, и одновременно укромный. Отсюда не так хорошо было видно арену, как хотелось бы, но, поскольку над ареной располагался огромный монитор, схватку все равно можно было рассмотреть во всех подробностях. Арена располагалась в центре огромного зала, спланированного и оформленного так, что добрая половина столиков оказалась в закутках, была отделена от других ширмами, кадками с растениями, стилизованными под средневековье щитами. Здесь многие посетители имели возможность беспрепятственно любоваться зрелищами и при этом чувствовать себя защищенными от чужого внимания.

Спутница юноши сначала волновалась, боялась, поэтому держалась скованно. Потом расслабилась, стала с интересом изучать оба меню (одно предлагало бесплатные блюда, напитки, закуски, второе было с ценами, но не такими уж большими, как боялся Илья), расспрашивать одноклассника, как ему удалось попасть сюда. Разговор завязался сам собой и пошел как по маслу. Им обоим было интересно поболтать. Мирним знала о его родине не больше, чем он о Ночном мире, никогда не бывала там. А потому взялась расспрашивать о вещах, которые были для юноши совершенной обыденностью, и взглянуть на них со стороны оказалось трудновато.

Однако те же проблемы встали перед дочкой учительницы в полный рост, когда расспрашивать ее стал Илья Она даже вытащила из сумочки блокнотик, стала вычерчивать схемы и рисовать какие-то условные картинки.

Было потрясающе интересно слушать рассказы о жизни в мире, наполненному магией под завязку Он далеко не все понимал, кое-что переспрашивал, кое-что не решался переспрашивать, мысленно отложив «на потом» Но с каждой минутой собеседница казалась ему все более интересной. Перед его внутренним взором вставал крохотный приморский городок, где больше половины жителей занимались рыбной ловлей. К тому же, тамошние женщины подрабатывали плетением кружев, которыми всегда славился этот район. Больше всего ценились кружева, выплетаемые руками, а не с помощью магии. Но и последние тоже легко находили сбыт.

Магия здорово облегчала жизнь, делала ее более безопасной и более комфортной. Конечно, зависели от нее местные обыватели не меньше, чем земляки Ильи — от достижений цивилизации. Власть лордов держалась именно на магии, а вернее — на источниках магической энергии. Последние обязательно кому-нибудь принадлежали, как правило, хозяином любого источника был либо древний титулованный род чародеев, либо же чародейская гильдия, иногда — город. Гильдии и ордена, в которые объединялись маги Дневной стороны, не всегда владели энергетической областью единолично, чаще предъявляли права лишь на часть ее. Магической энергии всегда не хватало.

— Да, здесь у нас по-настоящему преуспеть может только умелый чародей, — объяснила Мирним. — Либо же тот, кому принадлежит источник или его часть. Но, поскольку надежды на халяву нет, остается только учиться. Мне очень повезло, что я попала в эту школу, здесь дают отличное магическое образование Оно стоит дорого, и если б маме не дали скидку… Словом, пришлось бы учиться во второсортной школе, где нет надежды на настоящее развитие. А за хорошую надо держаться руками и ногами. Если исключат, попасть в какую-то еще будет очень сложно, и только за очень большие деньги… Но, думаю, если следовать указаниям учителей и не нарываться на ссоры, все будет нормально.

— А потом ты чем собираешься заниматься?

— Попытаюсь попасть в Магическую Академию, хоть на какой-нибудь факультет. Там каждый год открывают стипендии для тех, кто не может платить за свое обучение. К тому же, есть возможность брать кредит… В общем, если есть хорошая школьная база, все уже намного проще, — девушка посмотрела на Илью с задорным вызовом. — Ну, перед тобой все эти проблемы не стоят, я знаю, что ваши Гильдии своим оплачивают все образование.

— Да, мне об этом говорили, кажется. Я еще не до конца во всем разобрался…

Юноша и девушка полюбовались выступлением танцоров, потом — поединком бойцов. Одним из них как раз был Динн-Бег, дрался он просто великолепно, и, хотя юноша уже какое-то время занимался фехтованием, здесь обнаружилось, что в действительности он едва ли что-то понимает в этом деле. Поединок велся всерьез, он нисколько не походил на схватки, демонстрируемые в фильмах, и выступления мастеров спорта по фехтованию напоминал мало.

Бойцы орудовали тяжелыми одноручными мечами и небольшими круглыми щитами, при этом умудрялись использовать магию. В первые моменты Илья волновался, как бы шальные чары не угодили в кого-нибудь в зале, но потом заметил невидимый, но ощущаемый экран, окружающий арену (еще полчаса назад она служила сценой), и понял — здесь все продумано. Ни на миг не отрывая взгляда от дерущихся на мечах мужчин, он не всякий раз успевал отличить Динн-Бега от другого, неизвестного ему бойца, и понять, кто кому какой удар нанес, кто какое заклинание использовал. Желание понять, что тут к чему, было неудержимо, и юноша потянулся к арене всем своим существом, даже спутница на какое-то время стала ему неинтересна.

Состояние, подобное оцепенению, снизошло на него, а вслед за тем появилось ощущение, что все происходящее он видит одновременно на двух уровнях восприятия. С одной стороны был зал, арена, дерущиеся мужчины, вскакивающие с мест, вскрикивающие посетители, окликающие и подбадривающие бойцов. А с другой — схематический образ защитного экрана, росчерки заклинаний, воспринимающиеся как набор линий и геометрических узоров, движущиеся в пространстве с огромной скоростью и при этом еще оставляющие ясно видимые следы. Каждый след был индивидуален, не похож на остальные, но чем именно, Илья не смог бы сформулировать, даже если б желал, потому что все воспринятое оставалось на уровне ощущений. В изумлении от увиденного он не сумел выдержать должную степень сосредоточения, и цветные геометрические структуры пропали, остался только зал, победивший Динн-Бег с красным, будто распаренным лицом, и беснующийся зал.

Возвращаясь с Мирним обратно в школу, он охотно обсуждал с нею события этого дня. Но когда она умиротворенно замолкала, глядя в окно школьного автобуса, за которым вовсю сгущалась ночная темнота, задумывался об увиденном. Казалось бы, мало ли как он может воспринимать магию, тем более, что его обучение и развитие идут полным ходом. Но ничего подобного учителя не описывали, в книгах упоминания о чем-то похожем ему не попадались. Острота новизны пока еще сохранялась, поэтому Илье было по-настоящему интересно все, связанное с магией. Все непонятное, новое и странное.

У его спутницы блестели глаза. Прощаясь с ним на общем крыльце двух общежитий, девичьего и юношеского, она призналась, что день получился замечательный. В этот момент одноклассница показалась ему такой красивой, что из головы вылетели все околочародейские размышления. Он не забыл пригласить ее на вечернюю прогулку в ближайший свободный вечер, а также по возможности провести вместе и следующее воскресенье, получил согласие, и они расстались, вполне довольные друг другом.

— Ну как провели время? — осведомился Сергей, который на этот раз вообще решил в город не ездить (потому что не видел смысла, раз уж нет ни денег, ни возможности запрещенное зрелище посмотреть), занимался уроками. — Продуктивно?

— Хорошо.

— Как бой?

— Динн-Бег победил.

— О, круто! Значит, у него все нормально Как вообще это все выглядело?

— Потрясающе… Да тут описывать бесполезно, надо видеть. Еще и с магией…

— Да, только слабые бойцы дерутся без магии. Это простенькие зрелища, обычные, никакого шика. Такие частенько устраивают на окраинах, на второстепенных аренах, в дешевых клубешниках Если клуб первосортный, там обязательно поединки с магией показывают, — парень зевнул и решительно отшвырнул тетрадку по алгебре. — Ну, уж на следующей неделе я оттянусь. Кормят-то там хорошо?

— Отменно.

— А деньги он тебе перевел? Хоть сколько-нибудь?

— Я не проверял. Сейчас, посмотрим…

— Да ладно, на неделе все равно выясним. Сейчас-то чего… Пойдем на верховую езду? Сегодня будет интересно.

— Да, а потом в бассейн… Как вспомню, как они там дрались… Ох, классно! Так и хочется рвануть к тренеру, попросить, чтоб объяснил, как можно вот так извернуться и вот отсюда ударить…

— Только не проговорись ему! — поспешил Сергей. — Он же сразу поймет, где ты все это видел! Клубные выступления никогда не транслируются. И будут неприятности…

— Да, пожалуй, не стоит…

После занятий верховой ездой Илья вспомнил, что у него не отработана медитационная схема. До зала, специально предназначенного для медитаций, идти было лень, поэтому он поднялся в зальцу, отведенную ученикам для отработки заклинаний. Сейчас она была пуста, потому что большинство занималось с тренером, возилось в конюшне, делало уроки в своих комнатах. Пол здесь был застлан толстым ковром, валялись пуфики, имелось несколько удобных кресел и подставки, на которые удобно положить книгу. Стены и потолок были защищены отличными магическими экранами, которые активировались по необходимости Юноша выбрал пуфик, устроился поудобнее, развернул сброшюрованное пособие, отыскал нужную страницу Сосредоточился. Практика сказывалась, теперь Илье требовалось совсем немного времени для того, чтоб войти в нужное для медитации или восприятия схемы состояние. Как было положено, настроив связь с магической структурой, он не без труда поднял взгляд от листа. Воздух перед ним наполняла какая-то сложная структура, в первый момент она напомнила абстрактное полотно, потом — мешанину из геометрических фигур и разноцветных нитей, движущихся, перемешивающихся, переплетающихся, но не спутывающихся. Увиденное один к одному напоминало зрелище, которое Илья совсем недавно наблюдал в клубе, и несколько мгновений он молча и с любопытством рассматривал это. Потом попытался разобрать, из каких элементов состоит эта умопомрачительная мешанина, и обнаружил, что ее запросто можно разделить на отдельные структуры.

Кое-какие из этих структур он даже узнал — это были остатки простеньких заклинаний, которые их ступень уже начала потихоньку осваивать на занятиях по системной магии. Каждое — с характерным отпечатком личности создателя. В ошеломлении от нового открытия Илья разобрал среди этих структур заклятье незримой стрелы, составленное Сергеем. А вот то, намного более сложное — явно — вышло из рук Федора. Вот работка Искры. Кстати, выразительная, яркая структура…

Были здесь и следы заклинаний, созданных другими школьниками, которых, впрочем, юноша знал похуже. В том, какое из них кому принадлежит, с ходу он разобраться не мог, но стоило лишь присмотреться, как отличие одной структуры от другой выявлялось мгновенно. А, напрягшись, он обнаружил слабый след, идущий от выработавших свое магических структур за пределы залы для тренировок.

«Обалдеть! — подумал он, чувствуя, что изнемогает. Держаться в этом состоянии, в суровом напряжении, оказалось не так-то просто. Прервав сосредоточение, он откинулся назад, положил голову на подлокотник кресла, рядом с которым устроился, прикрыл глаза, переводя дыхание. Ничего не хотелось делать никуда не хотелось идти, но надо было обязательно явиться в бассейн, иначе возникнут вопросы — а почему, а отчего…

Из интереса он заглянул в конец пособия, чтоб прочесть описание конечного эффекта и убедиться, что у него все получилось правильно Однако, просматривая абзац, не встретил там ни слова о вимдении следа заклинаний или вообще каких-то необычных образов в пространстве. Пожав плечами, вернулся на нужную страницу и проделал упражнение еще раз, больше не концентрируясь на восприятии магических следов Убедился, что все проделал, как положено, и получил нужный результат, свернул пособие, направился к себе в комнату.

«Хорошо хоть, что сегодня не надо на занятия к Всеславу», — подумал он. Упражнения со столбцами Санджифа всегда изнуряли его, хотя теперь работа шла куда бодрее, чем в самом начале. К тому же, мастер ненавязчиво, но твердо сумел донести до него мысль, что о его бездарности в магии не может быть и речи. И это возвращало юноше веру в себя, а также в то, что надо лишь как следует стараться, и карьера мага у него в кармане.

Все последующие дни он время от времени сосредотачивался и пытался увидеть следы отработавших свое заклинаний, а иногда и угадать их автора. Чаще всего ему это удавалось. Магия госпожи Оринет оказалась строгой и вдумчивой, «ледяной», как он ее охарактеризовал, чары Всеслава были сдержанными, но с огромным потенциалом, будто дремлющее до своего часа землетрясение. Волшебство Фредела, учителя системной и символьной магии, напоминало тригонометрические функции, было чопорным и упорядоченным У магии каждого окружающего имелись свои характерные черты. Он лишь интуитивно, очень приблизительно ощущал ее, но столь же интуитивно догадывался, что сможет вычленить эти черты, когда научиться видеть следы чужих заклятий детально, более подробно. «Здесь наверняка просто нужна практика», — подумал Илья, и эта мысль его приободрила. Ему не составило большого труда понять, что следы и образы, которые он способен видеть, не воспринимает никто другой. По крайней мере, тот же Серега просто не понял, о чем друг пытается расспросить его. «И что же мне делать? Рассказывать Всеславу или не рассказывать обо всех этих странностях»? В глубине души юноша понимал — об этом стоило бы рассказать Но как?

«Господин мастер, я вижу следы чужих заклятий»? Странно звучит. Неправдоподобно. Решат еще, что он свихнулся… Перезанимался. К тому же, Илья вполне отдавал себе отчет в том, что если он расскажет о своих «видениях» (а если уж начинать подобный разговор, то идти до конца), учителя, пока почему-то не считающие нужным делиться с ним своими сомнениями или предположениями на его счет, найдут способ от него защищаться. И он больше ничего о себе не узнает «Я должен узнать, — решил для себя юноша. — Ничего в этом такого нет. Я ведь мог, в самом деле, решить, будто все это видят, и что это совершенно нормально Подумаешь, следы чужой кастовни! Видеть — не опасно»

Себя убедить легче легкого, особенно если очень этого хочешь. На следующий день госпожа Оринет перевела его из группы-три в группу-два, и этот успех показался одноклассникам настолько впечатляющим, что даже Искра выразила полное удовлетворение его успехами, а также не преминула донести до одноклассника свое отношение. И даже не была обескуражена пренебрежительной реакцией ободряемого и его друга.

— До чего мне надоела эта зубрилка! — пробормотал Сергей, входя в медитационную зальцу.

— Нет, но какая активная девчонка! Как она не устает всюду совать свой нос?. В ней гибнет настоящий общественный деятель!

Им обоим лишь спустя время удалось сосредоточиться и войти в состояние, нужное для эффективной медитации. Илья пока с трудом понимал, почему надо медитировать чуть ли не каждый божий день, но здесь приходилось верить учебнику и учительнице, суровой, жесткой, волевой. Она хоть и не обладала угрожающей внешностью, была изящна, манерна и церемонна, без труда держала класс в жестких руках Почему-то в ее присутствии теперь даже Ферранайр и Искра, не стеснявшиеся отпускать замечания в адрес одноклассников в присутствии многих других учителей, держались тише воды, ниже травы.

Точно так же она всех, всех без исключения умела заставить отлично заниматься или, по крайней мере, стараться. Большинство уже поняло, что энергоразвитие — это чрезвычайно важно, потому что на него, словно на фундамент, должны были лечь все остальные навыки. Кто-то понимал — если не «подготовить почву» упражнениями, магические навыки просто не усвоятся, и прощал учительнице твердость и придирчивость. Кто-то просто был вынужден усердствовать, потому что заявить госпоже Оринет: «Я не сделал задание, так получилось!», или внаглую сачковать на уроке попросту немыслимо. В конце урока, когда выдавалось домашнее задание, а также оценки за самостоятельную работу, в класс вступила госпожа Гвелледан Уин Нуар, директор школы. Невысокая, очень спокойная и сдержанная, она выглядела и двигалась так, что класс будто в едином порыве вскочил на ноги и замер, ожидая разрешения сесть.

Женщина поприветствовала коллегу, учеников, и, взглянув на Илью, жестом попросила его выйти в коридор.

— Как ваши успехи? — осведомилась она у напрягшегося юноши, который ждал серьезной головомойки (ну по какой еще, в самом деле, причине директор может явиться в класс посреди урока…)

— Спасибо, неплохо.

— Госпожа Оринет отзывается о вас очень одобрительно. Впрочем, как и мастер. Если вы будете продолжать так же, как начали, вас ждет прекрасная карьера.

Директриса внимательно смотрела на него своими бархатными глубокими глазами, и Илье стало не по себе. Вроде, его не ругали, даже хвалили, однако он ощущал какое-то предостережение в ее словах. Может, дело было во взгляде, но молодой человек засомневался — а не в курсе ли она, что ученик скрывает от мастера часть происходящих с ним странностей?

Как бы там ни было, юноша подавил желание признаться в своей способности видеть следы заклинаний, а также слышать чужой разговор на расстоянии и даже, кажется, в другое время, нежели тот происходил.

— Я буду стараться, — выдавил он из себя.

— И — самое главное — я прошу вас быть внимательнее к себе. Со многими будущими магами в процессе обучения происходят необычные вещи, и только опытный специалист способен разобраться в этих странностях, решить, что безопасно, а что свидетельствует об определенных проблемах.

— Какие странные вещи? Ну… например?.

— Всякое бывает, — Гвелледан задумчиво повела точеным подбородком. — Наиболее часто встречающиеся странности связаны со спонтанным проявлением магических способностей. Если вы зададите более конкретный вопрос, я смогу ответить точнее.

— Я… Я просто поинтересовался. Ну, в принципе. Чтоб знать.

— Понимаю. Хорошо, идите. Но имейте в виду — первые три года обучения магии к себе и всем странностям в себе надо быть очень внимательным. И если определенные проблемы встречаешь в самом начале пути, какова бы ни была причина их возникновения, надо быть во много раз бдительнее… Вы хотите о чем-то спросить?

— Да… То есть… Когда меня принимали в школу, ведь никто не проверял, есть ли у меня способности А теперь выяснилось, что есть какие-то проблемы…

— И что же? — корректно уточнила госпожа Гвелледан, не дождавшись продолжения.

— Так, может, мои способности к магии не так и велики, как я надеялся?

— Вы делаете такой вывод, исходя из того, что развитие у вас идет несколько иначе, чем у других? Поверьте, это отнюдь не показатель. Программа обучения и примерные темпы развития рассчитаны на средних людей со средними способностями, средними показателями, средними интересами и предрасположенностями. Не на реальных, а на предполагаемых людей, понимаете? Однако реальные люди сильно отличаются от предположений и расчетов. Понимаете?

— Да, вполне…

— Я думаю, вам не следует волноваться. Поверьте, если б у вас не было способностей, это выяснилось бы в первые же дни. Однако ни у кого из учителей не возникает сомнений, способны ли вы обучаться в Уинхалле. Так что занимайтесь спокойно, ни о чем не беспокоясь, — она кивнула. — Идите.

Почему-то именно слова директрисы успокоили его по-настоящему. Он даже не задался вопросом, почему же все-таки она потратила на него часть своего времени, видимо, плотно занятого делами школы, потому что, в отличие от директоров известных юноше школ Дневной стороны, госпожа Гвелледан сама никаких уроков не вела. Облегчение, что его ни за что не ругали, и ни в чем не уличали, оказалось сильнее любопытства и дотошности. Он вернулся в класс, чтоб собрать свои тетради и книги, и вместе с остальными одноклассниками идти на следующий урок. Сергей, уже сложивший свои тетради, теперь хлопотал над вещами друга. Заметив его, встревожено нахмурился. Друг незаметно показал ему большой палец, мол, все в ажуре, не волнуйся.

— Я вижу, тебе уже и директор пытается мозги вправить! — заметил Ирбал (предварительно покрутив головой и убедившись, что ни госпожи Оринет, ни ее помощниц рядом нет).

— Что, за тебя так много заплачено, что тебя никак не хотят выгонять? Надеются, что хороший втык тебе поможет? Пусть не надеются.

— Интересно, почему это тебя так волнует моя скромная особа? — задумчиво произнес Илья. — Прямо ни есть, ни спать не можешь — только и смотришь, как у меня идут дела. Это неспроста…

— Вообще, не желаю учиться вместе со всякой шушерой, вроде тебя! Буду очень рад, когда тебя наконец вышвырнут отсюда…

— О, я тоже не горю желанием учиться со всякой шушерой, вроде тебя. Поэтому мне на твои успехи в учебе наплевать. И на тебя — тоже. И, подхватив свою сумку, вышел из класса, надеясь нагнать Мирним в коридоре, чтоб пригласить ее на прогулку.

Правда, перехватить ее до урока истории не успел.

— Классно ты ему врезал! — одобрил Сергей.

— В смысле — «врезал»?

— Он уж прямо позеленел…

— Да ну его, в самом деле… Ну что, сегодня вечером ты на фехтование идешь?

— А как же! — и друзья занялись обсуждением более насущных вопросов своей жизни — проверочной работы до истории, домашнего задания по алхимии и материаловедению, а также необходимость купить кое-что для себя в Уинхалле, коль скоро Динн-Бег перевел им обоим на карточки по пятьдесят рубинов и пообещал через неделю выплатить весь долг сполна.

— Я ближайшее воскресенье тоже хочу провести с Мирним, — объяснил Илья.

— Это я понимаю. Мы же можем сначала все вместе закупить в торговом центре необходимое для занятий, а потом вы пойдете по своим делам. Ну, и я найду чем заняться. Кстати, в воскресенье в город приезжает труппа «Жонглеры иллюзий», я хочу посмотреть. Они мастера разыгрывать сценки из истории, схватки там, сражения! Это их конек. Мирним вряд ли будет интересно.

— Я ее спрошу…

— Тишина в классе! — жестко потребовала Ирвет, учительница истории. — Берем тетради для проверочных работ, записываем задание!

От планов на выходные пришлось отвлечься. Покусывая кончик ручки, юноша старательно вспоминал имена и даты, время от времени украдкой пытался заглянуть в тетрадку Сереги, тоже мучившегося над каким-то историческим фактом. Но под взглядом учительницы это оказалось затруднительно. Мама Мирним не отличалась теми педагогическими талантами, что госпожа Оринет, но тоже способна была держать класс в руках.

Выходных ждали с нетерпением не только Илья с Сергеем, но и многие другие ученики. В Уинхалле планировалось гуляние и ежегодная ярмарка, где должны были торговать как местными изделиями, так и привозными чародейскими диковинками. Разумеется, большинство надеялось если не присмотреть себе какую-нибудь необычную магическую штуковину, то хотя бы полюбоваться на них. Поэтому вечером в пятницу, когда во время ужина, прямо в столовой, мастер объявил, что отпуска в город не будет, это стало для школьников потрясением, словно гром среди ясного неба. Протестующее загалдели все и одновременно, однако под взглядом Всеслава почти сразу затихли.

— Имеете в виду, господа! — жестко добавил мастер, заметив отразившуюся на лицах некоторых школьников мятежную мысль — найти способ все равно смыться из школы, чтоб хоть одним глазом глянуть на ярмарочные диковинки, — Нарушение прямых запретов директора приравнивается к самым серьезным проступкам и карается исключением из школы. — Обвел всех взглядом и вышел из столовой в полной тишине Прежде чем начать галдеть снова, ребята и девушки сперва убедились, что Всеслав их уже не слышит.

— Что они себе думают, в самом-то деле?! — возмущенно вскричал Сергей. — Им жалко, что ли? Боятся, что мы в свалке потеряемся или пропадем? Так никогда ничего такого здесь не случалось, отец мне рассказывал! Эти ярмарки два раза в год в Уинхалле происходят с незапамятных времен, их всегда школьники посещают! Что за новшество-то?!

— Серега, если кого и спрашивать об этом, то директрису. Ты же слышал, что сказал мастер — распоряжение директора.

— Блин, тетка что, совсем свихнулась?!

— Возраст сказывается! Старая дура…

— Да давно пора! — заметил Федор. — Ей сколько лет-то? Больше восьмисот? Ну-ну…

Смех, хоть и злой, немного разрядил ситуацию. Подойдя к столику, за которым сидела Мирним и ее соседка по комнате, та самая девушка, с которой госпожа Оринет посадила Илью на первом занятии, юноша вопросительно взглянул на расстроенную подругу — Если не в город, то, может, в парке погуляем?

— Ну, да, если не в город, то придется гулять здесь, — вздохнула та. — Я спрошу у мамы, что случилось и почему нам запретили… Да, у нее спрошу. Может, они передумают… — с надеждой добавила она, покосившись на подругу. — Кошмар какой-то!..

Обсуждение странного запрета захватило всю школу, за исключением разве только преподавателей, которые, разумеется, знали, в чем тут дело. После занятий в бассейне, добравшись до своей комнаты, Илья попытался, медитируя, пройти по магическому следу Всеслава и услышать его беседу с директором, с женой или с кем там он мог обсуждать нововведение, однако ничего не сумел увидеть и услышать. Напрягшись и поработав над восприятием, он сумел вычленить след мастера, однако, как ни старался, никакой беседы не услышал. Впрочем, может, ее просто не было…

В конце концов, он признал свое поражение на этот раз и прервал медитацию. На следующий день Мирним с расстроенным видом объяснила ему, что все воскресенье она будет необходима матери, и та не отпустит ее на школьный пикник в парк.

— Она серьезно волнуется. Так что нас наверняка никуда не отпустят, нечего и надеяться. Есть какая-то причина…

— Твоя мама объяснила, что случилось?

— Нет. Мне показалось, она и сама точно не знает, только предполагает. А предположениями мама никогда не делилась со мной.

— Жаль…

— Очень-очень жаль…

— Да уж! — с жаром подтвердил Илья, хотя был далеко не так расстроен, как остальные. Чародейская ярмарка Уинхалла была для него лишь рассказом, он знал о ней слишком мало, чтобы негодовать, а не просто сожалеть. Поддавшись общему настрою, юноша даже поверил, будто тоже смертельно огорчен. — Знать бы хотя б, что там у них произошло…

Видимо, чтоб занять внимание учеников, в субботу для них устроили небольшой экзамен по концентрации, который занял добрых четыре часа, потому что каждого проверяли отдельно, а остальные ждали своей очереди. Несмотря на суровость учителей и мастера — он тоже принимал участие — было очевидно, что проверочная не была запланирована заранее и представляла собой чистейшую импровизацию Во второй половине дня общий сбор объявил мастер фехтования, а потом и конюх.

Вечером, добравшись до постели, Илья подумал, что возможность завтра поваляться весь день кверху брюхом — не такая уж печальная перспектива. Он был уверен — в этой мысли он не одинок. И даже закралось смутное сомнение — не это ли было конечной целью учителей? Но идея показалась несостоятельной. В конце концов, зачем идти на такие ухищрения, если можно просто запретить?

Он решил пропустить утренние занятия по фехтованию — ни сил, ни охоты у него не было. Юноша с облегчением проспал и потом долго валялся в постели с книгой. За завтраком к его столу подошел Санджиф.

— Доброе утро. Как насчет прогулки? — он повел взглядом по всем, кто сидел за столом, так что в невежливости никто б не заподозрил его. Но обращался он именно к Илье, это тоже было понятно.

— Прогулки?

— На виверне. Ты помнишь?

— Конечно. Сегодня?

— Сейчас. Восход заканчивается, самое время. Аддиг любит именно это время.

— Иду. Сейчас, доем, — он торопливо затолкал в рот остатки мяса — А ты, Сергей, что решил?

Последний поджал губы с суровым видом. Укоренившаяся неприязнь к знатному однокласснику и желание посмотреть вблизи на настоящую ездовую виверну вступили в единоборство. Любопытство победило с чистым счетом.

— Я, пожалуй, посмотрю на виверну из близи, но летать… На чужом звере… Нет, это не по мне…

— А можно я?! — вскинулся Федор. Глаза у него горели от восторга. Санджиф мягко улыбнулся и отрицательно покачал головой — Трое чужих для Аддиг — это многовато. В следующий раз.

— Ладно, — в голосе, конечно, было разочарование, но и понимание — не всякий станет показывать любимого питомца человеку, с которым едва знаком. — Нет проблем.

Как оказалось, при школе, чуть в стороне, имелась круглая мощная башня, где и обитали чудесные звери учеников и преподавателей — виверны, единороги, агиски, грифон, ногг, принадлежащий госпоже Оринет — гигантская птица с иссиня-черным оперением, мощным серебряным клювом и ярко-желтыми глазами Здесь же, в затопленных водой подземельях жили три гидры, на которых можно было путешествовать по морю.

Поднимаясь по лестнице, Илья с любопытством заглядывал в открытые двери — в башне работало сразу несколько человек, сейчас они ходили туда-сюда — чистили помещения, меняли подстилки, разносили корма. Поэтому двери были распахнуты, ширмы и экраны сдвинуты, и посетители могли издали полюбоваться и роскошным единорогом, принадлежащим директрисе, и Всеславовым агиски — мощным гигантским конем в полтора раза крупнее жеребца донской породы, черногривым, нервно раздувающим ноздри и бьющим копытом.

— Интересно, все-таки, почему нас так упорно сегодня не пускают с город, — пробормотал Сергей, внимательно поглядывая по сторонам и, любуясь скакунами и крылатыми существами; должно быть, снова подумал о поездке, которой их лишили.

— А все просто, — отозвался их одноклассник-аргет. — Сегодня — День императора. Повсюду повышенные меры безопасности, поэтому и учеников никуда не выпускают Это ж случайность, что сезонная ярмарка выпала именно на День императора.

— Ой, — озадачился Серега. — Я и забыл… Блин! Могли бы перенести ярмарку!

— Ее всегда проводят в день осеннего равноденствия, это ж традиция. Еще более древняя, чем традиция празднования Дня императора.

— Ты-то откуда знаешь про празднования и повышенные меры безопасности?!

— Отец сказал… Вот сюда.

Виверна Санджифа вместе с другими вивернами жила на самом верхнем этаже башни.

Она оказалась сравнительно небольшой, метров десять-двенадцать в длину, и выглядела очень покладистой. Работник — молодой парень с пышной русой шевелюрой и оттопыренными ушами, которых даже волосы не скрывали, наливал ей воду в поилку, Аддиг косилась недоверчиво. К хозяину она потянулась с восторгом, подставила голову, зажмурилась от удовольствия.

Юный аргет и сам был рад видеть свою любимицу, оглаживал ее, чесал у глаз, там, где чешуя была такой мелкой, что смахивала на обычную кожу, проводил ладонью по шее. Работник, сообразив, что здесь обойдутся и без него, отправился обихаживать других виверн. Санджиф сам прошелся по телу Аддиг скребком от головы до хвоста, потер в складках мягкой влажной тряпкой, и только после этого допустил к ней Илью и нервничающего Сергея. А сам пошел за седлом.

Не так-то просто было заставить себя подойти к драконоподобному существу, и заставить себя друзья-аурисы смогли только потому, что, нежась под руками хозяина, виверна выглядела очень довольной и добродушной. На миг взгляд вернувшегося в денник Санджифа стал холодным и властным, и Аддиг, даже если собиралась возмутиться, не стала противиться ласкам посторонних, и посматривала на них вполне миролюбиво.

— Отец подарил мне ее на десятилетие, — рассказывал молодой человек, присматривая за крылатым питомцем. — Сперва я ее выводил, потом растил… Отец обещал на совершеннолетие дракона, но я так привык к Аддиг, что, в общем-то, и не тороплю события. Она меня вполне устраивает.

Сын лорда аккуратно затянул ремни на брюхе виверны, после чего потер пальцем край луки, и одноместное седло внезапно раздвинулось и превратилось в двухместное, — Куда предпочитаешь сесть — спереди или сзади? — осведомился он, перебирая поводья.

— Да лучше сзади Спереди я буду тебе мешать.

Илья осторожно взобрался на спину дракона-недоростка, надежно утвердил ноги на выступах, заменяющих стремена, крепко вцепился в луку. Санджиф вел себя куда непринужденнее, он какое-то время стоял на стремени, уперев колено в седло, потом как бы неохотно уселся и, нагнувшись вперед, потрепал Аддиг по холке.

Откуда-то справа и снизу донеслись вдруг изумленные, встревоженные голоса, и одновременно послышался слабый звук, напоминающий сильно приглушенный расстоянием треск фейерверков. Сергей огляделся, потом кинулся к окну башни, выглянул наружу. На него недоверчиво поглядывали другие виверны, все-таки слишком занятые едой, чтоб позариться на неосторожного ученика.

— Что там? — окликнул его друг.

— А вот сейчас и посмотрим, — вместо Сергея отозвался сын лорда и слегка тряхнул поводьями.

Виверна приподнялась на лапах и легко, словно скользя по льду, заспешила к арке и каменному помосту за нею, с которого, должно быть, и взлетали крылатые обитатели башни. Выбравшись наружу, легко развернула перепончатые крылья и рванулась в небо, будто с вышки ныряла в бассейн. У Ильи на миг помутилось перед глазами, он до боли в кончиках пальцев вцепился в жесткую, обтянутую кожей луку. А когда снова смог нормально видеть, они уже летели, и небо разворачивалось по обе стороны от них — ласковая сияющая бездна. Аддиг плыла по воздуху так же непринужденно, как ее хозяин чувствовал себя в седле. Движения крыльев, конечно, передавались телу, но дрожь его была столь незначительна, что вполне гасилась седлом, и юношу почти не трясло. Существовала другая проблема — он чувствовал себя, будто на вершине неустойчивого столба, ощущение пустоты под ногами, голубоватой в утренней дымке, ошеломляло. В следующий момент виверна легла на крыло, и простой поворот показался Илье крутым виражом. Ужас перехватил горло, пальцы окаменели на луке, заболели запястья, он мог смотреть только в спину Санджифа и сам не замечал, как стискивает зубами губу.

Потом, осознав, что не падает, осторожно отлепил взгляд от швов на камзоле одноклассника, огляделся. За считанные мгновения Аддиг набрала изрядную высоту, школа и побережье лежали внизу, их можно было обвести одним-единственным взглядом, буквально за мгновение. Он разглядел девятиэтажный корпус и общежитие, башню и бассейн, похожий сверху на перевернутую ракушку, деревья парка и горы по левую руку. Смотреть вниз было страшно до головокружения и так же увлекательно. Пустота и ветер обнимали его со всех сторон, спина виверны и седло казались наваждением, призраком твердой земли — ему чудилось, будто он парит совершенно свободно.

— Смотри, — чуть обернувшись, сказал ему Санджиф. Небо над городом полыхало пламенем. Сперва показалось, будто это зарево, и Уинхалл охватил титанический пожар, подпирающий стратосферу. Потом сообразил — к настоящему пожару это не имеет отношения. Огонь парил над крышами, дрожал и перебирал языками ветер, дыма он не порождал, зато щедро рассыпал искры всех мыслимых и немыслимых оттенков, и выглядело это столь потрясающе, что ни передать видимое словами, ни даже просто оторвать глаза от величественного, ошеломляющего, заполонившего полнеба зрелища не было сил.

Виверна заложила крутой вираж, и в лицо юноши ударил ветер, потому что впередисидящий приятель отклонился влево, натягивая один из поводьев. Потом непринужденно приподнялся в стременах, широко раскинул руки, и Аддиг начала набирать высоту, хищно вытянув шею. Море расстелилось жатым полотном на полвселенной, по небу без спешки взбиралось солнце, такое же желтое и пронзительно-яркое, как на родине Ильи.

— А почему ты так руки расставляешь? — решился спросить он.

— Чтоб она не спутала, куда двигаться. Если просто натянуть поводья, виверна встанет в воздухе, но нам-то нужно, чтоб она набирала высоту.

— А она улавливает такие мелкие нюансы?

— Разумеется. И более мелкие способна улавливать.

— Это вообще сложно — управлять подобным зверем?

— Нет, конечно. Дело привычки. К тому же, если растишь ее, то учишься чувствовать, словно друга, а не как простое средство передвижения. Чувствовать, любить и понимать…

Санджиф снова заставил виверну повернуть, и наездники вернулись взглядами к панораме Уинхалла с его небоскребами, цветными крышами частных домов в предместьях, парками и мостами, башнями и колоннадами. Над всем этим сейчас буйствовало удивительное пламя, во все стороны сыпали искры, и воздух дрожал от сухого треска. Хозяин Аддиг потянул поводья на себя, на этот раз не расставляя руки, и крылатое существо действительно замерло в воздухе, слегка шевеля крыльями.

— Что это?

— Это? Фейерверк… Идея, позаимствованная у тебя на родине, только еще немного сдобренная магией. На праздновании Дня императора всегда пускают фейерверки. Последний император их очень любил.

— Так это… Это все — затея роялистов?

— Наверняка. Сейчас в городе явно ищут тех, кто запустил пламя. И пытаются свернуть и остановить фейерверк. Без шансов, я так думаю. В подобных случаях магические огненные зрелища делают с расчетом на препятствия и защитой от преждевременного прекращения. Надо ждать, пока иссякнет само собой.

— А почему все это выглядит именно так? Можно подумать, город горит…

— Потому что языки пламени — символ старого императорского Дома. Дома Рестер.

— У… М… — Илья почувствовал — прозвучало что-то важное, но далеко не сразу сообразил, что же именно. Помучавшись пару мгновений, он мысленно махнул рукой на раздумья и оставил их на потом.

Теперь он чувствовал себя куда увереннее, с удовольствием смотрел вниз и вперед. Осведомившись у спутника, готов ли тот к движению вперед, Санджиф стронул виверну с места, и земля внизу понеслась, сливаясь в единое пятно, набирая скорость. Молодой лорд правил в сторону гор, поясняя, что над городом летать быстро нельзя, там много других крылатых существ летает, приходится соблюдать правила. А здесь — свобода, и Аддиг любит поноситься. Потом он привстал на стременах, лихо перекинул ногу и уперся правым коленом в седло, словно они находились на земле. На его лице были написаны восторг и упоение.

— Ты что, с ума сошел?! — завопил Илья, пытаясь схватит приятеля хотя бы за край камзола. — Ты же сейчас вниз полетишь!

— Ну что ты, из этого седла при всем желании нельзя вылететь, здесь же магия. Отец никогда не позволил бы мне лихачить, если б не знал, что это абсолютно безопасно для жизни и здоровья.

— Мог бы и предупредить, — юноша опасливо отпустил край одежды друга, поерзал на седле. И мысленно обругал себя, потому что и сам мог бы догадаться — если здесь не пристегиваешься, значит, должны быть продуманы какие-то другие способы обеспечения безопасности.

— Я думал, ты знаешь.

— А подобная магическая система ставится на любые седла?

— Нет, конечно. Есть любители рискнуть, потом, есть еще гоночные седла. На состязаниях всегда бывает элемент риска, и немалый… Ну, как тебе?

— Просто потрясно!

— В следующую субботу приглашаю тоже покататься. И еще хотел спросить тебя — у тебя какие планы на зимние каникулы?

— Ну, домой поеду, наверное. А что? — удивился Илья.

— Хотел пригласить тебя к себе. Погостить.

— Э-э… А с чего это вдруг?

— Ну, откровенно говоря, надеюсь на ответное приглашение, — с примерным хладнокровием отозвался Санджиф. — Всегда мечтал посмотреть Дневной мир. Но у отца моего весьма своеобразные взгляды… Словом, к однокласснику он меня отпустит — налаживать связи, все такое — а просто так нет.

— Это почему?

— У всех свои странности. Разве у твоих родителей нет странных на твой взгляд принципов?

— Есть, понятное дело… Только у нас с родителями небольшая трехкомнатная квартирка, особого простора нет.

Его собеседник слегка пожал плечами.

— Но я и здесь не в хоромах живу. Потеснюсь, не развалюсь. Я же поеду любоваться на ваш родной мир, а не жить в роскоши… Однако понимаю, если тебе это неудобно, то я…

— Нет-нет, я тебя с удовольствием приглашу, — запротестовал Илья, которому идея принять у себя в гостях местного лорденка показалась интересной. — Только у родителей спрошу. Но, думаю, они не откажут.

Виверна заложила еще один вираж и пошла на снижение, точно целясь в башню, где жила.

— Хватит с тебя, — с удовольствием проговорил Санджиф, потрепав ее по шее.

Сергей ждал на помосте, куда предстояло приземляться, но, должно быть, заметив несущееся на него крылатое создание, сломя голову кинулся внутрь, прочь с дороги. Юноша ждал неприятной, тряской посадки, однако Аддиг приземлилась очень мягко.

Лапами по земле она перебирала тоже очень ловко и быстро, словно скользила по каменному полу. Забравшись внутрь, в свой денник (или как там следовало называть ее скромное обиталище по соседству с другими вивернами), существо с удовольствием сунуло нос в поилку.

— Ну что, накатался? — с деланным равнодушием осведомился Сергей.

— Да уж…

— Ну, как?

— Слушай, над Уинхаллом такое творится…

— Да, я краем глаза посмотрел. Отсюда можно залезть на крышу башни, — и махнул в сторону винтовой лестницы, прилепившейся к одной из стен. — Оттуда вид хорош… Ну, с учебного здания вид, конечно, получше, но там сейчас настоящее столпотворение… Ты ж понимаешь, вся школа смотрит фейерверк… Что — пойдем?

— Тебе помочь? — спросил Илья, кивая на Аддиг (он, смог собой, не представлял, как надо обихаживать уставших виверн — мало ли, вдруг тяжести таскать или грязь убирать — и считал своим долгом хотя бы предложить).

— Нет, спасибо, — Санджиф без спешки превратил седло обратно в одноместное и теперь расстегивал пряжки ремней. — Я сам справлюсь. Увидимся в общежитии.

— У вас что, еще какие-то планы? — с недовольством в голосе спросил Сергей.

— Да нет, так… — юноша решил пока не рассказывать другу о приглашении. Тем более что его-то, Серегу, никто в замок лорда погостить не звал.

— Слушай, что я узнал! Ферранайра-то в школе нет! И Ирбала тоже! Зуб даю, что они смылись в город, поучаствовать в праздновании! Надо сейчас в гараж заглянуть, посмотреть, на месте ли машина. Но я уверен, что нет! — лицо школьника просто сияло от восторга. — Так что осталось только заглянуть к Всеславу — и эти чванливые хомяки загремят отсюда! И никакие папочкины богатства им не позволят вернуться в школу Уинхалла!

— Слушай, стучать, по-моему — не самое лучшее, что тут можно придумать.

— Они б на тебя настучали в тот же миг, дверь бы хлопнуть не успела! Да ладно, зато мы этих рож тут больше не увидим. Они все зубы скалили в твой адрес, а теперь сами полетят отсюда! Ну, пошли! — и друг настойчиво потянул Илью в сторону гаражей, где стояли автомобили учителей, работников из обслуги, и немногих учеников, чьи родители могли позволить отпрыскам такую роскошь, как собственная машина с водителем. — И если машины нет — сразу к мастеру!. Ну, я им покажу!..

Глава 6

Когда Сергей обнаружил, что известие о Ферранайре и Ирбале, которые покинули школу, не вызывает у Всеслава острого интереса, он испытал такое разочарование, что даже при желании не смог бы этого скрыть. Илья испугался, что друг сейчас от расстройства помчится жаловаться директрисе не пойми на кого — то ли на улизнувших учеников, то ли на самого мастера. Но и Всеслав, конечно, заметил бурю эмоций, ясно отразившуюся на лице подопечного. Он нахмурился и, глядя очень вдумчиво, объяснил:

— Молодых людей забрали родители. В этом случае школа не может возражать, поскольку на ней лишь временно лежит обязанность следить за безопасностью учеников, до тех пор, пока этим снова не начинают заниматься законные представители.

— Опять выкрутились! — в ярости воскликнул Сергей, выскочив из кабинета мастера. — Вот гады! Но ты же понимаешь, что они на самом деле отправились на запрещенное празднование! Лишнее доказательство того, что их родители — заодно с роялистами!

— Слушай, Серега, да пошли они в баню! Пусть хоть сатанистами будут, лишь бы подальше от нас.

— Да ладно! Этих сволочей прищучить — наш святой долг!

— Как ты собираешься их прищучивать? Их — и, тем более, их родителей? Если даже все так, как ты полагаешь, это дело местных ментов, а не наше. Что мы можем сделать?

— Уж поверь, если у меня появится возможность хоть что-то сделать, я это сделаю обязательно.

Сергей кипел от негодования весь день. Илья едва реагировал на его возмущение — он был погружен в свои мысли. Какая-то зацепка, важная мысль маячила на периферии сознания и не давалась в руки, а это раздражало. Так может звенеть комар в темной комнате, обитатели которой уже легли спать, так жужжит и бьется в стекло муха — сущая ж ерунда, но отвлекает, не дает расслабиться, успокоиться. Так и мысль, которая, пока не оформится в памяти, остается ненужной, однако будет биться в двери сознания и настойчиво напоминать о себе.

О том, что недруги все-таки вернулись в школу, Сергей (а следом за ним и его друг) узнал поздно вечером, в то самое время, когда уже начинаешь всерьез раздумывать, не пора ли отправиться спать, тем более, что завтра с утра — занятия по фехтованию, а потом энергоразвивающая гимнастика, которую никому не позволительно прогуливать. Поднявшийся на первом этаже общежития шум привлек бойкого одноклассника Ильи, как горящая лампа привлекает ночную мошкару, и Сергей унесся смотреть, что там к чему. Сам Илья не пошел — ему было лень, к тому же, он знал, что приятель обязательно принесет ему все новости и все подробности.

— Прикинь! — возбужденно вскричал Серега, едва появился на пороге. — Этих придурков поймали в женском крыле общежития! Представляешь?! А сейчас уже половина двенадцатого! Я не я буду, если комендант не сживет их нахрен со свету.

— Вряд ли за это исключат.

— Первый выговор! Наберут еще парочку таких — и там уж исключение не за горами. Теперь комендант за ними будет ходить хвостом Любое нарушение сразу станет известно. Кстати, знаешь, где их поймали? Возле комнаты Мирним и ее подруги.

— Где?!! — Илья подскочил на кровати, будто его кто-то укусил сквозь матрас. — Что они там делали, уроды?!

— Ага, проняло, — с каким-то особенным удовольствием проговорил Сергей. — Не знаю, что они там делали, но поймали их именно там.

— А что они коменданту сказали?

— Что устали, запутались, на автопилоте приперлись не в то крыло. Ага, ищите кого подурнее! Наверняка нагулялись в городе, решили продолжить веселье.

— Ты на что намекаешь?!

— Ни на что я не намекаю. Только уверен — это им так не пройдет. Мирним — дочка исторички, та уж точно шум поднимет, что к ее дочке в комнату вломились.

— А их поймали в самой комнате?

— Нет, у дверей. Мирним заявила, что была в душе, а ее подружка торчала у соседки. Домашнее задание доделывали. Ага, после одиннадцати вечера…

Илья с сумрачным видом рассматривал палас на полу. Настроение было отвратительное. В этот миг ему как-то понятнее стала жгучая ненависть друга к Ферранайру и Ирбалу, захотелось и в самом деле начистить кому-нибудь из них двоих физиономию.

Но вряд ли сейчас они спокойно сидят в своей комнате. Комендант, вероятнее всего, еще долго будет с ними «разговаривать», так что нечего ждать их возвращения.

Лучше уж завтра все в подробностях выяснить. Может быть, утром он бы и не вспомнил об этом происшествии, если бы двое приятелей-аргетов, как ни в чем ни бывало явившиеся на завтрак, не вели себя так вызывающе. Разглагольствуя о ярмарке и обо всем том, что видели в Уинхалле, они, казалось, прямо-таки напрашиваются на зависть, и это не могло не раздражать.

Большинство школьников, присутствовавших в столовой, собрались у их стола, слушая живописные и полные бахвальства россказни, а Илья, без интереса ковыряясь в тарелке с омлетом, думал, сколько же в их рассказе правды, и есть ли она там вообще…

Нет, конечно, правда была. Интересно было послушать о фейерверке еще раз, тем более, что Ирбал обладал недюжинным талантом рассказчика. Да и обо всем другом — тоже. Оказалось, что фейерверком дело отнюдь не ограничилось. Казалось бы, меры безопасности были предприняты весьма серьезные, однако целый отряд конников, одетых в старинные доспехи, в цветах императорского Дома, прорвались на улицы делового центра и прогарцевали аж от площади Фонтанов и до Цветочной арки — добрых километров шесть. Поймать их не успели, потому что сразу в нескольких районах города пооткрывалось с десяток порталов, и оставалось лишь гадать, как это удалось их создателям — город охраняли мощные магические системы. Про всадников на вивернах и ноггах, которые устроили в воздухе целый парад с фигурами высшего пилотажа, тоже, наверное, было рассказано более или менее правдиво.

А вот дальше начинались фантазии, необузданные и столь же малоубедительные. Слушая о приключениях двух приятелей накануне, Илья утешил себя мыслью, что он себе может вообразить и не такое — при желании — так что завидовать нечему. В глубине души он сожалел, что не увидел всего этого сам, но ни за что не признался б в этом даже себе. В конце концов, разве он не летал на виверне? Разве не видел фейерверк пусть и издалека, но зато куда ярче, крупнее, выразительнее, чем его могли увидеть Ферранайр и Ирбал?..

Однако именно здесь он вспомнил о ночном происшествии и, выходя из столовой, нагнал Мирним.

— Привет, — окликнул он ее, и едва не уткнулся в затылок ее подруги, которая тоже остановилась, будто юноша окликал сразу обеих.

— Привет, — обрадовалась девушка.

— Можно тебя на минутку? — он потянул ее в сторонку. — Слушай, чего у вас там произошло вчера?

— А, да… Да я почти ничего не видела. Выхожу из душа — они вертятся в дверном проеме, что им там надо, не понятно совершенно. Я от неожиданности крикнула, народ сбежался. Они вообще-то пытались дать деру, но, сам понимаешь, в таких случаях либо сам комендант, либо кто-то из его помощников мгновенно материализуются рядом. На крайний случай — кто-нибудь из демонов обслуги.

— Как думаешь, что им могло быть нужно в твоей комнате?

— Понятия не имею… Ты что имеешь в виду?

— Да ничего… Просто, я думал, у тебя есть какие-нибудь соображения. Или предположения… Если они появятся возле твоей комнаты снова — чего, я надеюсь, все-таки не произойдет — станет очевидно, что это не просто так… Ну, ладно. Пойдешь сегодня погулять?

Мирним вспыхнула, улыбнулась Чувствовалось, что предложение доставило ей огромное удовольствие.

— Да, конечно, пойдем Куда?

— Да какая разница… Там разберемся. После уроков, да? — Илья понял, что хотя времени вечером у него будет совсем немного, общение с нею куда приятнее, чем занятия, поэтому стоит напрячься потом, чтоб все успеть — и все-таки погулять.

На энергогимнастике от них впервые требовали полной синхронности движений если не со всеми одноклассниками, то, по крайней мере, в собственной группе. Илья без труда ощутил контакт с ближайшими соседями (с Сергеем, разумеется, и с Санджифом), и вместе они смогли провести весь комплекс упражнений, не потеряв этой тонкой энергетической связи. Поразительное чувство общности охватило юношу. Он был уверен, что уж в этом-то состоянии он и его друзья способны на по-настоящему сложное волшебство, стоит только постараться и дальше синхронизировать действия. Госпожа Оринет, на этот раз присутствовавшая на занятии от начала его и до конца, решительно выдернула Илью из общего строя. Поколебавшись, следом за ним вытянула и Санджифа.

— А теперь повторите все то же самое, только вдвоем.

— Что, с первого раза никак не сделать то, что положено? Без посторонней помощи не получается? — весело окликнул Ирбал, как только учительница отошла в сторонку — помочь другой группе. — А, «солнечник»? Как говорил кто-то из древних — магом не станет тот, кто магом не рожден.

— Тебе не стоило бы так громко завидовать, — внезапно для Ильи ответил сородичу Санджиф. — Если с тобой мастер и преподаватели не занимаются дополнительно, то, может быть, стоит признать — в тебе нет ни капли исключительности Ты — обычная посредственность.

Ирбал побагровел.

— Со мной не занимаются дополнительно, потому что в этом нет никакой необходимости, я все отлично усваиваю и с первого раза.

— Курс обучения любой школы рассчитан на среднего ученика, на ни чем не примечательного середнячка. С теми, кто выбивается из общей массы, занимаются дополнительно. В число последних тебе, Ирбал, не попасть никогда. А если не хочешь скатиться на уровень худших, лучше займись упражнениями… Давай продолжим, Илья, — в голосе отпрыска знатного рода появилась привычная ему властность Этот тон звучал не оскорбительно, многих он, наверное, даже мог успокоить. Трудно было не подчиниться человеку, который настолько глубоко проникнут уверенностью — противоречить ему не будут.

Впрочем, дело здесь было не только в уверенности, но и в ощущении внутренней силы, исходящей от одноклассника.

Юноша вернулся к занятиям, даже не удивившись, что Ирбал отступился.

Новый друг-аргет начинал интересовать его все больше и больше. Поразительным было свойственное ему чувство ответственности — казалось, в окружающем его мире нет и не может быть ничего такого, за чем он не обязан следить. Если у кого-то из одноклассников случались проблемы или разногласия между собой, он, конечно, вмешивался не каждый раз, однако напряженно следил за развитием событий. И становилось очевидно, что он готовился вмешаться, если возникнет такая необходимость. В роли старосты Санджиф был уместен и даже, пожалуй, единственно возможен. Второй привилегированный ученик-аргет, тоже уроженец знатной семьи, на эту роль годился меньше.

— Отец всегда мне говорил — лорд ответственен за то, что происходит на его землях, с его людьми, — пояснил он Илье, скрывая смущение. — Наверное, не могу привыкнуть, что я не дома. Любая ссора, любое напряжение: и у меня рефлекс — вмешаться, развести по углам. Да, надо себя одергивать… Попробуем еще раз?

Этот понедельник — у школьников первой ступени возникло такое ощущение — весь был посвящен новинкам практической магии. На занятии по системной магии школьники впервые опробовали несложную заклинательную систему — до того они лишь моделировали что-то подобное, не решаясь воплощать это в жизнь. Ощущая в ладонях напряжение энергии, Илья понял, насколько примитивны и нелепы были его прежние упражнения — там, на родине. Прежде магия была для него сферой умозрительной, абстрактной. Сейчас он начал осознавать, насколько она конкретна и материальна, если заниматься ею как положено. Энергию нельзя было увидеть обычным зрением или воспринять другими четырьмя органами чувств, однако, как оказалось, она была упруга, в какие-то моменты податлива, в какие-то — мощна, будто поток воды, сшибивший плотину, покорна или нет — зависело от навыков.

И столь же материальна, как высказанная мысль.

Учитель стоял рядом с ним, когда юноша готовился нанести эфирный удар по мишени. Прервал его первое движение, подправил локоть.

— Всем вам предстоит учиться правильно двигаться и правильно произносить магические формулы, — громко объявил он. — Все это нужно лишь для того, чтоб облегчить вам работу с энергиями и структурами Это как ходунки для ребенка, пока еще не научившегося ходить. Вы должны осознать, что именно от вас требуется, в дальнейшем привыкнете мысленно работать с формулами, которые сейчас вы выражаете словесно или мимически, а также с помощью жестов… Попробуйте еще раз, Илья.

Тот чуть сгорбился, повел руками, потом взмахнул — и мишень буквально смело с места.

— Хорошо, — кивнул Фредел. — Однако вам следует контролировать выплеск энергии. Тут ведь важно не засандалить как можно мощнее, а сделать это правильно. В каких-то ситуациях у вас может не хватать мощи на подобные удары, однако при наличии арсенала продуманно построенных магических структур вы вполне обойдетесь малым. Понимаете?

— Да.

— Хорошо, идите. Я ставлю вам высший балл — но при условии, что вы поработаете над внутренней концентрацией.

— Ну, вот видишь! — Сергей показал ему большой палец, когда Илья вернулся к ожидающим своей очереди ученикам. — А ты боялся! Все у тебя отлично!

— Спасибо…

Юноша действительно вздохнул с облегчением и потихоньку протиснулся к учительскому столу, где лежала ведомость, чтоб лишний раз увидеть десятку напротив своей фамилии. Его успокаивали воспоминания о словах директрисы и мастера, а теперь еще собственные успехи на уроках системной магии. Теперь перспективы казались ему радужными, в этот день он даже на нелюбимой химии занимался с удовольствием, что уж говорить о материаловедении, где учитель как раз рассказывал о камнях, используемых для создания магических артефактов.

А после полдника он уже дежурил у крыльца общежития, поджидая Мирним — Представляешь! — воскликнула девушка, когда они поприветствовали друг друга и решили, что при нынешней ветреной погоде им лучше всего погулять в парке. — Эти двое сегодня явились к нам, извиняться…

— Кто? — сперва не понял Илья. — Что, Ферранайр и Ирбал? Они снова приперлись к вам в комнату?

— Извиниться. Пришли оба и давай разливаться, что они, мол, устали, ошиблись крылом, ввалились к нам случайно, не хотели и все такое.

— Болтали об ошибке?

— Ну, откровенно говоря, разговаривал только Ферранайр. А Ирбал все это время подпирал стену и улыбался идиотской улыбкой.

Юноша приподнял бровь.

— Молчал? Странно… Обычно в их паре Ирбал болтает куда охотнее. Странно…

— Да, он выглядел очень странно Да они оба смотрелись полными придурками. Их, наверное, как следует припугнули, вот они и нервничают. Ерунда, — девушка махнула рукой. — Я им сказала, что не сержусь — ну, просто чтоб от них отделаться. Думаю, они больше не решатся к нам сунуться.

— Я тоже на это надеюсь.

И они отправились к пруду, где летом цвели тысячи розовых кустов, а сейчас землю устилали палые листья всех оттенков желтого и красного. Осень в Ночном мире оказалась такой же красивой и, пожалуй, даже более яркой, чем на родине Ильи. Он никогда не думал, что когда-нибудь его заинтересуют красоты осенней природы, однако сейчас не только общение с Мирним, но даже сама по себе прогулка доставляла ему удовольствие. Он осознал, что начинает чувствовать себя своим здесь, в чужом, казалось бы, мире.

Здесь ему комфортно, приятно и безопасно. Здесь он на своем месте. А потом, уже после прогулки, они долго стояли на крыльце, мерзли, но расходиться не хотелось. И попрощались только потому, что ей еще нужно было явиться на занятия по танцам, а ему — на верховую езду. Наутро школа встала на уши. Исчезновение одной из учениц первой ступени заметили не сразу, но когда она не явилась на энергоразвивающую гимнастику, а потом и на алгебру, и в общежитии ее не оказалось, работники школы принялись прочесывать жилые, учебные корпуса и территорию. Спешно вызвали мастера женского общежития, Эрбелль — красивую, чуть полноватую молодую женщину с мягкими повадками пантеры и негромким, но очень сильным и требовательным голосом. Однако та, даже применив экстренные поисковые заклинания, обнаружить школьницу не смогла. Одноклассники пропавшей, само собой, обо всем узнали первыми. И Илья сразу с тревогой взглянул в ту сторону, где Мирним теребила брошюрку пособия, потому что это ее соседку по комнате сейчас не могли найти. Девушка сидела бледная до зелени и настолько испуганная, что это проняло даже госпожу Оринет.

— Вам сейчас не сосредоточиться, деточка, — мягко проговорила она. — Может, сейчас будет лучше, если вы вернетесь к себе, в общежитие? Я могу вас отпустить.

Мирним, поколебавшись, встала, собрала вещи, и за ней закрылась дверь класса. В этот же миг юношу словно электрическим разрядом пронизало. Он вскочил с места.

— Госпожа Оринет, позвольте мне сопроводить Мирним. Пожалуйста.

Легкое предостерегающее удивление на лице учительницы мгновением позже сменилось понимающей, очень грустной улыбкой. Помедлив, она кивнула.

— Хорошо. Но вечером обязательно отработайте обе схемы. Завтра сдадите их Амхин.

— Да, конечно, — окрыленный, он смахнул книги и тетради со стола в рюкзак и, не обращая внимания на усмешки кое-кого из одноклассников, вылетел в коридор следом за приятельницей. — Мирним! Подожди!

Девушка обернулась. Она показалась ему осунувшейся, заплаканной, под глазами легли тени, нос обострился, но и такая она казалась ему красивой, только ее очень хотелось обнять и прижать к себе.

— Меня отпустили тебе помочь, — объяснил он, забирая у нее сумку. — Пойдем, может, в столовую — там сейчас никого нет. Или можно в общий холл.

— Кошмар! — вздохнула она. — Представляешь, взяла и пропала прямо ночью. Может, конечно, она вышла куда-то с утра пораньше, но обычно обо всех своих планах она мне рассказывала. Я бы знала, если б у нее было раннее занятие с кем-нибудь, или она собиралась прогуляться. Пропала прямо из комнаты! Кошмар какой!

— Да, очень странно.

— Если она куда-то пропала, так, может, и… Знаешь, честно говоря, мне очень не по себе.

— Это как раз понятно. Там в комнате, наверное, уже следователи вовсю работают?

— Нет, они работали во время алгебры. Потом еще меня вызывали, спрашивали, не слышала ли я чего-нибудь, не видела ли. У них лица еще такие были… Понимаешь, если б они предполагали, что Андиста пропала где-то еще, они б там и искали. К тому же, в коридорах общежития есть системы видеонаблюдения, так что… А так у них лица были совершенно непонимающие, и магическую поисковую аппаратуру разворачивали прямо в комнате.

— А можно мне взглянуть? — спросил он вдруг.

— На что?

— На твою комнату.

— Пожалуйста, — она пожала плечами. — Пойдем. Если, конечно, там уже закончили.

В общежитии царила вкрадчивая тишина. Где-то на первом этаже гудели стиральные машины в прачечной, но больше ничто не нарушало покоя. Первой в женское крыло общежития заглянула Мирним, и, убедившись, что коменданта нигде на горизонте не наблюдается, махнула спутнику заходить. Все еще немного нервничая, он поднялся по лестнице на третий этаж. В комнате его подруги было тихо и чисто — видимо, следователи здесь уже закончили и все прибрали за собой. Комната оказалась типовая, с такой же планировкой и таким же расположением мебели, что и в мужском крыле, разве что чуть поухоженнее. Девочки явственно не вытирали руки о шторы, не топтали уличной обувью палас, не швыряли самодельные дротики-дартс в дверь, не кидали скомканную бумагу прямо под стол. Зато у них было больше вещей, и вещи эти, похоже, не помещались в шкафы, поэтому были сложены везде и всюду. Илья аккуратно разулся у двери, огляделся и сел прямо посреди комнаты, на пол.

— Я тут помедитирую, ладно? — предложил он.

Девушка с разочарованием на лице кивнула — она явно ждала чего-то другого.

Несколько мгновений он пытался сосредоточиться, потом сообразил, что общался с Андистой слишком мало, и ему понадобится помощь.

— Слушай, а можно попросить какую-нибудь ее вещь? — он наморщил лоб, соображая, что именно может ему пригодиться. — Что-нибудь, с чем она не расставалась? Или почти не расставалась?

Мирним молча подошла к кровати соседки, запустила руку под подушку и вытащила крохотную деревянную фигурку, настолько обтертую руками, что она казалась полированной, хотя, судя по торцу, изначально ее не полировали — Вот, она считала это своим талисманом… Давай, я тогда чаю принесу.

— Отлично, — одобрил он, думая уже совсем о другом. — Сейчас… Сейчас…

Чувствовалось, что здесь уже поработали маги-следователи. Что именно они здесь делали, юноша, конечно, знать не мог, но след их чар, который должен был остаться, был старательно затерт с одного из энергетических пластов реальности, и это мешало смотреть все остальное. Не сразу Илья сообразил, как подкорректировать вимдение, чтоб суметь воспринять то, что он обычно воспринимал, если искал следы.

Да, вот он, бледно-серый, оттенка воздуха, след Мирним. Не холодный, как ветер, ворошащий сейчас палые листья в парке, а летний, ночной, прохладный, несущий ароматы цветущего луга и остывающих камней Вот еще один, укоренившийся здесь, прозрачный, пряный, розовато-смуглый след, судя по отпечатку на фигурке, принадлежащий Андисте Да, это ее отпечаток, и его надо запомнить.

И кроме него тоже кое-что есть…

— Здесь был кто-то третий, — проговорил Илья, поднимая невидящие глаза на подругу, которая как раз сервировала чай на столе. — Кто-то… Да, был, — он поднялся, прошелся до двери, потом обратно. — Смутно очень.

— Может, это просто кто-то из одноклассников? — спросила растерянная Мирним, не понимающая, о чем вообще идет речь.

— Нет. Этого человека я ни разу в жизни не видел, — юноша говорил неуверенно, потому что назвать себя специалистом по магическим следам все-таки не мог. Но ощущение, что он прав, говоря все это, присутствовало.

— Может, следователи?

— Их же было несколько. Следы свои они затирали, вот их остатки…

— Хорошо ж затирали, если ты их видишь…

— Я не совсем вижу. На одном определенном уровне они затерты очень качественно, просто на другом я воспринимаю последствия этого «затирания»… Странно… Я уж подумал, к случившемуся каким-то боком причастны Ферранайр и Ирбал.

— Да брось, ну каким они тут могут быть боком?! Только тем, что заходили и извинялись?

— А мне вот кажется странным, что они два дня ошивались вокруг вашей комнаты, а потом пропала твоя соседка.

— Ой, ладно, просто совпадение, — спор пошел девушке на пользу, землистая бледность сменилась легким румянцем, Мирним оживилась, и даже страх куда-то пропал — трудно бояться и обсуждать дела одновременно.

— Ну, может, конечно, и совпадение, — Илья покрутил головой. — А менты правильно сообразили, что искать нужно здесь, а не где-то на территории школы. След обрывается вот тут.

— Портал, что ли?

— Видимо, портал.

— Но как можно использовать такую мощную магию, да еще незаметно для меня? Я ведь тоже была здесь в комнате, я б почувствовала.

— Это надо у тебя спросить Ты чутко спишь? А магию во сне чувствуешь?

— Думаю, я б почувствовала.

— Значит, на тебя тоже какие-нибудь чары положили. Например, сонные. В любом случае, понятно, что она не сама из школы ушла. Если б даже Андиста открыла портал с артефакта, тут бы так фонило, что менты бы сразу все поняли. Я помню, нам рассказывали, что мощная магия оставляет очень мощный след.

— Да, есть такое.

— Если след не фонит, значит, его тоже затирали. Хорошо так затирали, со знанием дела. Даже следователи не заметили. Или заметили, но не смогли определить, куда ведет, как поставлен и почему.

— А может, уже определили!

— Может, и определили, — согласился Илья. — Как-то хочется верить, что у вас все по-другому, чем у меня на родине. Будем надеяться, — он присел к столу. — Можно, я фигурку пока себе оставлю?

— Да, хорошо, — Мирним смотрела на юношу с любопытством. — А как ты видишь эти… следы?

— Сам не знаю. Странное такое восприятие… Не знаю, как объяснить… Вижу следы чужой магии, просто следы… Я думал, это многие могут.

— Нет. По твоему описанию больше похоже на способности поисковика.

— Что за поисковики?

— Это такие специальные люди с особым даром… Их долго обучают, и они могут видеть следы чужой магии, магов и даже идти по их следу. Как псы. Их иногда называют ищейками. Их очень мало, поэтому далеко не в каждом полицейском управлении есть такой специалист. Только в крупнейших. Поисковик — это обладатель совершенно особого чародейского дара. Как правило, такие люди не в состоянии овладеть приемами обычной магии, потому что их способности заточены под другое… И энергетика другая. Это как маги и колдуны — совершенно разный тип чародеев. Маг не может научиться колдовству, а колдун — магии.

— Хитро.

— Нет. На самом деле все просто. Существует три типа обращения энергии, и от того, какой именно свойственен тебе, зависит, кем ты можешь стать, — она пожала плечами. — В любом случае, ты учишься в магической школе и успешно учишься, а значит, не можешь быть прирожденным поисковиком Вот я и удивилась.

— А Видящие? Это кто такие — ты знаешь?

— Да, конечно. Это еще более редкий тип чародея. Вернее даже… Нет, не так. Поисковик — это неудавшийся Видящий. Понимаешь, ищейка, как правило, имеет дар стать Видящим, но не имеет способностей. Есть целая школа таких чародеев, там выпуск — не больше двух-трех человек в год, из них почти все становятся ищейками, а настоящих Видящих не выпускали давно. Я и не знаю, есть ли они сейчас.

— Ясно, — в задумчивости произнес Илья. — Надо будет глянуть в библиотеке про поисковиков. Только у меня к тебе просьба — пожалуйста, не рассказывай никому про эту мою способность, ладно?

— Конечно, не скажу. Хотя на твоем месте я б рассказала мастеру Все-таки странная особенность. Вдруг у тебя может как-то по-особому пойти развитие энергетики. Ты поберегись.

— Да, естественно, — он покивал, даже немного польщенный ее беспокойством. — Попозже расскажу. Слушай, а Андиста тебе ничего не рассказывала о каких-нибудь проблемах? Об угрозах в ее адрес?

— Меня следователи об этом уже спрашивали. Нет, не говорила ничего. Только разве что о денежных затруднениях у семьи. Ее мать взяла в долг на ее обучение, долг большой, как ты понимаешь. Наверное, будут проверять именно эту версию. Хотя она и не кажется мне убедительной. Сам понимаешь, если долг берется на образование, трясти его с заемщика начинают все-таки не в первый же год.

— Да уж…

Илья взглянул на часы в мобильном телефоне — подходило время следующего урока. Он торопливо дожевал печенье, допил чай и поднялся.

— Идешь на обществоведение?

— Да, надо Не сачковать же до бесконечности. Откровенно говоря, в классе, с ребятами мне будет спокойнее.

— Мда… Предложил бы переночевать с тобой, да, боюсь, ты неправильно поймешь.

— Главное, что неправильно поймет комендант, вот где подстава!

Они оба посмеялись. Выходя из общежития со всеми предосторожностями, юноша ощупывал в кармане крохотную деревянную фигурку. Он уже чувствовал, что, используя эту вещицу как образец, вполне способен опознать след Андисты, но вот что ему дальше следует делать с этой возможностью, как ее использовать — не понимал. В самом деле, чтоб опознать след, его надо сперва отыскать. Но где? Как?

Те, кто увел с собой девчонку, переместились через телепорт. Возможно, существуют какие-то способы искать его через миры, и в подобных случаях, наверное, поисковик бы не растерялся. Но он не представлял, как за это дело взяться. «Надо поискать книги по этой теме, — подумал Илья. — Поисковики — это отличная зацепка».

— Что-то ты задумчивый какой-то, — заметил Сергей, когда они сидели за обедом.

— Да так…

— Что-то не то с Мирним? Поссорились? Наплюй, она просто сама не своя. Я ее даже немножко понимаю…

— Нет, не поссорились Тут другое…

— А что?

— Я тебе потом объясню.

Рядом обедали еще трое ребят, и юноше не хотелось делиться своей тайной еще и с ними.

Серега был любопытен, но вместе с тем довольно терпелив. Он понял, что друг имеет в виду, поэтому дождался момента, когда рядом и поблизости никто не торчал. Но тут уж накинулся на него, как голодный — на добрую порцию любимой еды. И, поколебавшись, Илья рассказал ему о следах, которые способен видеть. Говорил, с трудом подбирая слова, размахивая руками, потому что без жестов объяснения не получались совсем. Говорил — и опасливо оглядывался. Вдруг рядом появится Всеслав, услышит все это — и поймет, что, несмотря на предупреждения, школьник опять скрыл от него что-то важное. Это ведь может закончиться и исключением из школы, вполне…

Но заставить себя пойти к мастеру он не мог.

Сомнение на лице друга лишний раз подкрепило его в решимости пока скрывать новость от учителей.

— А ты уверен, что тебе не кажется? — воскликнул изумленный Сергей. — Ну, бывает, что особо продвинутые или особо упертые чародеи видят магические «выхлопы», оставшиеся от заклинаний Но чтоб следы…

— А в чем я вообще могу быть уверен?! Для меня магия до сих пор в новинку. Иной раз думаю — а не снится ли мне вся эта магия? И эта магическая школа… В том, что вижу следы чужих чар и просто магов, я уверен так же, как в медитациях и заклинательных системах.

— Да ладно! Медитации и заклинания — это научно подтвержденный факт! А возможность воспринимать след чужой энергетики для мага — это мракобесие. Суеверие…

— Поисковики видят.

— Поисковики — не маги! Был бы ты поисковиком, разве б ты учился в обычной магической школе?! Да тебя б сразу забрали в Энглейю, в тамошнюю школу, — Сергей помолчал. — Поисковиком быть классно! Это самая уважаемая категория чародеев. Круче них только Видящие, но этих, по-моему, больше уже и не осталось.

Илья пожал плечами.

— Ну, не веришь, так и не верь.

— Нет, я верю! Верю! Просто… Если ты уверен, что тебе не показалось, тогда…

— Почти уверен.

— И что собираешься делать?

— Не знаю еще, — юноша оглянулся. — Я, пожалуй, в библиотеку.

— Уроки, что ли, делать?

— Нет. Читать про поисковиков.

Он не рассчитывал на учебник, в котором будет просто и ясно объяснено — след берется так-то, ищется через пространство — так-то, ощущается на расстоянии — так-то Естественно, если и имеются подобные учебники, то только в специальной школе для поисковиков. Но что-то же должно было найтись и здесь Услышав заказ, библиотекарь даже обрадовался — он любил, когда школьники задавали ему интересную задачку.

Пошевелив усами, задорно взглянул на Илью и пригласил его в запасники — посмотреть своими глазами, что там имеется.

Правда, даже в тех томах, которые школьник после некоторого колебания отобрал и худо-бедно просмотрел за пару вечеров, не оказалось почти ничего полезного. По большей части это была история развития поискового искусства, вскользь — искусства Видящих, а также очень подробно описывались отличия тех и других от магов. Насколько юноша сумел разобраться, Видящие способны были оперировать энергиями таким образом, о котором маги не могли и мечтать. Каждый магический источник, имеющийся в Оборотном мире, был создан кем-то из Видящих: только они способны были создавать, корректировать и гасить их Пролистывая очень старую, но крепкую (видимо, чаще стоящую на полке, чем попадающую в руки читателя) книгу, Илья выяснил, что, в числе прочего, интересующие его чародеи совсем иначе воспринимают магическую энергию Если для магов она представляла собой обычную единую эфирную субстанцию, то в восприятии Видящего заключала в себе множество составляющих, как белый цвет при определенных условиях распадается на все оттенки радужного спектра и снова объединяется в единое белое. Поток энергии в представлении Видящих чем-то напоминал канат, свитый из множества волокон. Мысль заинтересовала юношу, и, выкроив немного свободного времени (а это оказалось сложно, поджимали и домашние задания, и тренировки), он попытался во время медитации увидеть что-то подобное. Что именно — ему представлялось смутно. Однако если Всеслав в беседе с госпожой Оринет — если таковая действительно имела место — назвал его Видящим, значит, он знал, что говорит. Образы, воспринятые юношей, были слишком смутными, чтоб понять — увидел ли он то, о чем прочел, или же просто напридумывал себе.

— Слушай, а может попробовать купить что-нибудь на эту тему в Уинхалле? — предположил Илья.

— Хорошая идея, если, конечно, эти книги не окажутся из разряда «только для магов с дипломом», — заметил Сергей.

— Ну, прежде чем ставить крест на этой затее, надо хотя бы попытаться. Может, повезет.

— Тоже верно…

— Надеюсь, уж теперь-то нас отпустят в город! Не могут же они держать нас постоянно взаперти!

— Хорошенькое «взаперти»! И парк тут тебе, и море, и горы…

— Но поразвлечься-то надо! Так же нельзя!

И Сергей замахал руками, не зная, как еще выразить свою мысль и свои чувства.

Выходных ждали с нетерпением, но и с тревогой — вдруг директрисе и учителям снова что-нибудь взбредет в голову. Однако суббота прошла спокойно, и в воскресенье в полдень мастер, собрав самостоятельные работы, которые школьники писали для госпожи Оринет, объявил, что автобус скоро будет, и что в город могут ехать все, кто хочет. Класс, уже приготовившийся протестовать, вместо этого разразился восторженными воплями.

— Не хотите поехать в город со мной? — подойдя к друзьям, спросил Санджиф. — Аддиг хандрит, поэтому я вызвал себе машину. Три лишних места есть Поехали?

— Я с девушкой.

— Да, я так и понял. Ты, она и Сергей. Едем?

Илья переглянулся с Серегой. Тот, хоть и недовольно поджал губы, снова не устоял перед искушением, кивнул. Кататься на роскошной машине (а у отпрыска знатного рода, само собой, машина должна быть великолепная) — это тебе не в школьном автобусе трястись. Тут и на Ферранайра с Ирбалом можно посмотреть свысока. Ну, хотя бы один-единственный разок.

Автомобиль действительно оказался роскошный, темно-синий, блистательный, с пышным велюровым салоном. Он явно был куплен в Дневном мире, марку «Опель» не потрудились снять, но снабдили разного рода магическими дополнениями. Санджиф вежливо кивнул водителю, потом обернулся к друзьям. Мирним с тревогой следила за ним. Она чувствовала себя очень неуютно, и когда Илья потянул ее за собой в салон машины, даже слегка поупиралась. Но без решительности.

До города домчались мигом. Илья и Сергей попросили высадить их неподалеку от торгового центра, где предлагали богатый выбор магических принадлежностей и книг, Мирним не возражала. Выскочив из машины, девушка пугливо оглянулась на сына лорда. Чувствовалось ее желание держаться от него подальше.

— Он тебе так не понравился? — спросил Илья, распрощавшись с одноклассником-аргетом и договорившись с ним, что около восьми вечера они встретятся у остановки автобуса, чтоб вместе ехать обратно в школу.

— Ну… Понимаешь, от лордов всего можно ожидать.

— В смысле?

— Мать всегда говорила — держись от них подальше. Прежде в отношении простых людей лорды позволяли себе все, что только им могло взбрести в голову.

— Но это было давно, как я понимаю, — ответил ошеломленный Илья.

— Ага, давно, — ехидно заметил Сергей. — Батя мой тоже говорил, что от местной знати можно чего угодно ожидать… Кроме чванства и понтов у них ничего и нету. Не считая рубинов и магических источников.

— Ни фига себе — не считая…

— Ладно, я уже понял, что ты от Санджифа в восторге. И от его виверны — тоже… Пока! Увидимся!

Он махнул рукой и заторопился в сторону огромного магазина оружия, куда школьников допускали, хотя и не давали товар «подержать». Полюбоваться мечами, ножами и арбалетами казалось ему куда интереснее, чем подобрать учебную литературу — это как раз могло подождать.

Илья поспешил за Мирним, и уже через пару минут они стояли в книжном магазине, в отделе учебной магической литературы, где девушка принялась сравнивать между собой книги и, хмурясь, прикидывать, что она может себе позволить, а что нет. А юноша отправился к тем полкам, на которых рассчитывал отыскать хоть что-нибудь о Видящих или на худой конец о поисковиках. Даже обширный каталог, где имелось пояснение и аннотация каждой книги, мало ему помогли. В магазине имелся целый шкаф книг о поисковиках, но все это — художественная литература, боевики и детективы. А вот серьезных, научных, описательных книг не оказалось почти совсем. Работник магазина, хлопотавший рядом с ним, был полон готовности сделать для покупателя все, что угодно — но в рамках существующих правил. Уразумев, что интересует молодого человека, он засомневался, доступны ли эти книги несовершеннолетнему чародею. Илья с тоской подумал, что, пожалуй, друг его был прав, и придется удовольствоваться книгами, которые и так имеются в библиотеке.

В конце концов он купил себе большой фолиант, обещавший более подробно изложенную историю появления Видящих, поисковиков и различных техник, которые они использовали. Стоил он изрядно, однако изобиловал схемами, таблицами, картами, и это убеждало в академичности, научности, серьезности издания.

— Ну, как у тебя дела? — спросил он спутницу, засовывая книжищу под мышку.

— Да вот… Даже не знаю… Кажется и нужно, и денег мало… Вот эта дешевая, но там мало что есть… Эта получше, но и дороже.

— А вот эта? Ее, кажется, еще и с дальним прицелом можно купить… Мастер намекал, что вторая часть и тамошние раскладки пригодятся для занятий по алхимии в следующем году.

— Конечно, это было бы классно! — вспыхнула Мирним. — Здесь не только раскладки для алхимии — здесь вообще куча интересного и полезного! Но ты посмотри, сколько она стоит! Почти полрубина!

— Я тебе ее куплю. И приложения тоже. Бери… — он посмотрел в ее изумленные глаза и едва не рассмеялся. — Может, тебе еще что-нибудь нужно?

— Ну… Э-э… Если б еще вот этот журнал для упражнений…

— Бери. Все? Тогда пошли. Откровенно говоря, я жутко голоден. Куда пойдем обедать?

В пиццерии через улицу они взяли целую большую пиццу и по ложке каждого салата на огромную тарелку. Илья расплатился сам, заказал еще несколько десертов и огромный чайник травяного напитка, напоминавшего ему привычный чай, а также кофейничек для Мирним. Он выбрал столик у окна и с удовольствием перетащил на свою тарелку один из ломтей с колбасками и маринованными грибами — есть хотелось неимоверно, тем более, что угощение пахло просто потрясающе.

— А ты шикуешь!.. — с оттенком зависти протянула девушка, пробуя салат.

— Да брось, какой шик. Не так это и дорого… Кстати, колбаса тут просто замечательная… А как салаты?

— Салаты тоже отличные. Я тут еще ни разу не была.

— Ничего удивительного — могу себе представить, сколько в Уинхалле всяких ресторанчиков, закусочных и забегаловок. Небось целой жизни не хватит, чтоб в каждой пообедать… А куда пойдем потом? Честно говоря, я б с огромным удовольствием заглянул в какую-нибудь магическую лавку. Из тех, что продают всякие необычности.

— Вознаградить себя за ярмарку? — улыбнулась она.

— Ну, например. Да и вообще интересно было бы посмотреть.

— Я знаю парочку таких мест, — Мирним съела кусок пиццы и жестом дала понять, что больше не будет. — Кстати, мама тут с Фределом обсуждала одну лавчонку… Думали, я не слышу. Говорили, что на нее неплохо бы натравить службу магического надзора. Так пока не натравили, может, сходим и посмотрим?

— Отличная идея, — Илья придвинул ей вазочку с десертом. — Давай сходим.

До лавчонки, о которой у них шла речь, не так-то просто было добираться. Сперва на одном автобусе, потом на другом, да еще пешком по дворам, засыпанным мусором.

В изумлении оглядываясь, юноша, который раньше думал, что идеальная чистота — это привилегия любого района любого города Ночной стороны, почувствовал себя почти как дома. А вот спутница его морщила носик и недовольно косилась то на коробки и пакеты, разбросанные близ мусорных бачков, то на обтрепанную и перекосившуюся, потому и не закрывающуюся до конца дверь парадной. Проплутав полчаса по чужим дворам, они все-таки отыскали нужный и нырнули в низкую дверь полуподвального помещеньица, арендованного под магазинчик. Продавец (а может, и сам владелец) стоял у двери и курил трубку, от которой в сторону дверного проема стелилась полоса ароматного терпкого дымка. На посетителей он посмотрел лениво и даже не подумал сдвинуться с места, будто его совсем не интересовали ни судьба товара, ни возможность хоть что-нибудь продать.

Внутри оказалось темновато, большая часть предметов была беспорядочно навалена в огромные плетеные корзины и ящики. Меньшую часть — видимо, самую ценную — расставили на полках шкафов, на прилавках под стеклом и даже на подоконнике, так что ни одного свободного места не осталось. Кое-что стояло прямо на полу. Школьники, сперва растерявшись, быстро увлеклись, принялись копаться в грудах всякой околомагической и весьма экзотической ерунды, частично поломанной, частично давно утратившей свойства, приданные ей создателями. Вытаскивая вещицу за вещицей, девушка объясняла, что иногда здесь можно отыскать очень ценные артефакты, хотя по большей части это, конечно, просто мусор.

— Могу чем-нибудь помочь? — осведомился у посетителей продавец через добрых полчаса. — Что интересует?

— Да так. Просто смотрим, — буркнула Мирним, вертя в пальцах зеркальце.

— Меня интересуют книги, — решительно ответил Илья. — Есть у вас?

— Полно. Несколько шкафов, — сопя, мужчина извлек из пояса ключ и без особой спешки зашел за прилавок. — Какие книги?.. Идите сюда. Вот, смотрите.

В огромном шкафу оказалось огромное количество всевозможных томов, больших и маленьких, солидных фолиантов, переплетенных в кожу, и плоских, похожих на записные книжки, совсем крохотных. Перерыть их даже за час было невозможно, однако юноша решительно взялся за дело. Его, конечно, интересовали в первую очередь любые упоминания о Видящих, но и любые другие магические книги вызывали у него восторг. Почуяв каким-то необъяснимым образом, что молодой человек пришел не просто так посмотреть, а действительно ищет что-то важное для себя, равнодушный ко всему миру продавец вдруг превратился в самого любезного на свете человека. Он вытащил откуда-то из закутков целую охапку старых, казалось, даже слегка заплесневелых книжищ и разложил перед ним. Переворачивая плотные листы пергамента (он впервые смог пощупать и узнать, что же такое, в самом деле, пергамент), Илья уже знал, что даже если ничего не найдет, все равно купит один или два таких тома, просто затем, чтоб они у него были.

— Видящими, значит, интересуетесь? — переспросил мужчина. — Вот, могу рекомендовать, «Хроники Кернаха». Очень древняя, но в отличном состоянии. Кернах Унгрит был Видящим, создателем большого источника, позднее названного императорским. Он также разработал большую часть тех принципов, на которых сейчас держится умирающее искусство Видящих…

— Кернах — очень распространенное имя, — возразила Мирним. — Как вы можете быть уверены, что это именно его книга?

— Уж я-то знаю толк в литературе!

— Или в умении продавать…

— А эта? — прервал обоих Илья, показывая на второй фолиант.

— А эта, строго говоря, является художественным произведением. «Роман о пламени». Он посвящен истории двух императоров Серебряного мира, написан супругой одного из них и матерью другого. В свое время он был запрещен, потому что… хм… в описаниях присутствовало слишком много подлинных, подробно описанных магических приемов. У меня сейчас одна из немногих сохранившихся копий.

— И почем?

— Девяносто восемь рубинов.

— Сколько?! — воскликнула Мирним. — За вещь, чью подлинность вы, разумеется, не можете подтвердить?!

— Когда юноша прочтет эту книгу, он и сам убедится, что я его не обманывал.

— Но до того момента он должен будет отдать вам такую кучу денег!

— Я покупаю, — Илья отмахнулся. — А «Хроники» сколько стоят? Восемь рубинов? Беру. И еще… Тебе это зеркальце нравится? Заверните и зеркальце.

— Илья, это ж целое состояние…

— Пока у меня есть деньги, я, слава Богу, могу делать подарки, — он с удовольствием раскрыл роман, пролистал страницы, желая убедиться, что везде — все тот же пергамент, приятный на ощупь, плотный, покрытый аккуратными черными, красными и синими строчками. — И тебе, и себе…

Глава 7

«Роман о пламени» был написан трудным, устаревшим, чересчур уж витиеватым языком, и здесь даже лингвистическое заклинание (которое пока еще не иссякло, продолжало помогать Илье осваивать язык Оборотного мира) не решало всех проблем. Словарь языка Ночного мира давал соответственно устаревшие аналоги на русском, и юноша мигом запутался во всех этих «егда», «яко», «преидох». Правда, когда он додумался составить глоссарий, а те слова, о значении которых смутно догадывался, просто пропускать, дело пошло легче и быстрее. Мать и супруга давно скончавшихся императоров оказалась дамой талантливой — события она излагала живо и образно, по крайней мере, в тисках наречия, которым пользовалась. Конечно, писательница явно грешила большим количеством чрезвычайно подробных описаний. Но как только Илья добрался до изложения событий, связанных с работой молодого правителя со вспомогательным источником системы, сразу стало жалко, что деталей так мало. Запутавшись сперва в устаревших терминах, Илья переписал прочитанное своими словами на привычном русском языке, потом перечитал.

Открыл «Антологию», купленную в книжном магазине, и стал сравнивать. Выводить из всего этого что-то среднее оказалось очень сложно. Но даже после первого поверхностного прочтения у юноши появилось сразу несколько идей по поводу того, с чего следует начинать и в каком направлении двигаться. К счастью, занятия с мастером закончились, был пройден последний столбец из восьми, и у юноши появилось свободное время. Всеслав, озабоченный состоянием ученика, потребовал, чтоб тот действительно отдыхал. Услышав, что ученик в свободное время читает романы, он выразил полное удовлетворение Выходя из его кабинета, Илья испытал легкий укол совести — а был бы мастер так спокоен, если б знал, чтом за романы читает его подопечный?

Однако бросать начатое юноша не собирался. Мирним часто звонила матери пропавшей Андисты, вот только, судя по ее словам, следствие не двигалось с мертвой точки. Разумеется, ее друг сразу оказывался в курсе последних новостей. И эти новости совершенно не радовали…

Поздняя осень в этих краях тоже не радовала. Холод внезапно обрушился на Уинхалл, заморозил все лужи, смел с ветвей последние листья, затер яркое золотое и алое великолепие грязно-бурым, серым, неприглядно-земляным. По утрам неприятно было выскакивать из общежития во двор, чтоб попасть в учебные корпуса, школьники кутались в выданные им форменные куртки и прятали лица в воротники. И дело было не в том, что куртки плохи. Даже меха не могут защитить от пронзительного холодного ветра, если человек, попавший под его удары, еще толком не очнулся спросонья и его подзнабливает с недосыпа.

Занятия по верховой езде стали не так приятны, как были раньше. Пальцы стыли на упряжи, на ремнях седла, которые следовало затягивать по всем правилам, и занятия для учеников первой ступени, не привычных к местной погоде, были вынуждены перенести на ипподром. По берегу больше не ходили гулять — там было слишком ветрено, посуровевшее море щедро рассыпало брызги, обжигавшие лицо льдом.

Первый снег выпал в середине октября, а через пару недель уже перестал таять, укрыл землю тонким слоем белого, похожего на пенопласт. Все признаки предвещали суровую зиму.

— Здесь почти всегда так, — объяснил Санджиф. — Морозы очень сильные, много снегопадов. На севере первый снег выпадает в конце сентября, редко — позже.

— Как же там успевают убрать урожай? — воскликнул Илья, вспоминая дачные мучения своих бабушки и дедушки.

— А там почти ничего не сажают. Ну, и помогают себе магией… Как водится.

— Кстати, я звонил своим родителям…

— Да?

— Они очень хотят меня видеть на зимние каникулы. Говорят — привози с собой кого хочешь, только приезжай. А летом, мол, на месяцок можем тебя в гости отпустить, если уж у тебя и у твоего друга будет такая охота… Короче, отпустят меня к тебе. Поедешь со мной в ближайшие каникулы?

— Поеду, — улыбнулся Санджиф. — Здорово.

— Только вот… Знаешь, твои слуги в мою комнату точно не влезут… Если они будут…

— Ты здесь у меня видел каких-нибудь слуг? Не видел, разумеется. Потому что их нет. Не надо думать, будто я — совершенно другой, чем ты, человек, только потому, что у моего отца есть титул.

— Извини…

— Проехали.

— С ума сойти! — воскликнул Сергей, когда понял, о чем шла речь у Ильи с одноклассником-аргетом. — Ты готов пригласить его в гости! Можно подумать, все те выходки, которые Ферранайр с Ирбалом и все остальные себе позволяют — это просто ерунда! Так, фигня! Не стоит внимания!

Илья нахмурился.

Последние недели его отношения с одноклассниками из числа местных обитателей, и раньше относившихся к нему недоброжелательно, испортились окончательно. Если раньше Ирбал цеплял его лишь мимоходом, когда не попадалось никакого более интересного занятия, то теперь возникало ощущение, будто он целенаправленно ищет ссоры. Остроты и уколы становились все более грубыми и примитивными — видимо, воображение иссякало, тем более, что об однокласснике аргет не знал почти ничего и бил наугад. Ферранайр и еще трое сверстников не отставали от него.

И, хотя Илья был полон решимости не обращать внимания, но и его терпение подходило к концу. И сдерживался он обычно только потому, что считал — ответ нужно давать веский и в то же время острый, как игла. Чтоб проникал в самое сердце, застревал там и таким образом приучал оппонента хоть иногда думать, прежде чем изливать на окружающих свой яд. А иначе и рот открывать не стоит. Вот только подобный удачный ответ не всегда подворачивался.

И юноша злился молча. Его раздражение немного облегчало то, что друг, безоглядно ввязываясь в свару и торопясь парировать выпады, как-то невольно решал часть его проблем. Но на этом ведь тоже не будешь выезжать до бесконечности.

— Слушай, Санджиф-то тут при чем? Он на меня ни разу в жизни не наезжал.

— Он такой же, как они. Он, видите ли, из магического мира! А то, что половину всего времени, а то и больше, именно Дневной мир контролировал Ночной, а не наоборот, и это что-нибудь да значит, в расчет как-то не принимается!

— Что — серьезно?

— Представь. Да, у оборотников есть магия и все такое, но у нас есть что-то более важное, и именно они чаще всего плясали перед нами на цыпочках, вот что.

— И кто из наших королей (или, может, царей) правил Ночным миром?

Сергей поджал губы, набычился.

— Я такими подробностями истории не интересовался. Слышал, что и Александр Македонский в этих краях воевал, и кто-то из римских императоров… Думаю, наша историчка скоро до этого дойдет, тогда и послушаем во всех подробностях. Только мой отец всегда говорил, что наши несколько раз этим миром правили и всех «оборотников» заставляли по струнке ходить, так что нечего им выпендриваться, — заметив выражение лица друга, он всплеснул руками. — Слушай, ну забыл я! Просто забыл! Хочешь — отцу потом позвоню, спрошу его, как звали тех королей? Ну точно так оно и было, как я говорю!

— Ладно, я и сам могу глянуть в учебнике, — нехотя ответил Илья. Заинтересовавшую его тему разговора пришлось отложить. — Слушай, тебя слишком задевают выпады Ирбала, но ведь не стоит обращать на это внимания, в самом деле…

— Уж прямо! То-то ты совершенно на это не обращаешь внимания… Говоришь сейчас совершенно как мои родители. Умнее что-нибудь скажи! — было видно, что Сергей не на шутку задет, и Илья решил не обижаться. Да и продолжать этот разговор, наверное, не стоило.

Он довольно скоро понял, что как и у него на родине, здесь ждать особых успехов от официального расследования нечего. Если Андисту до сих пор не нашли, значит, скорее всего, и не найдут, разве что случайно. Самое главное — его пугала реакция Мирним. Та стала замкнутой, мрачной, постоянно о чем-то думала, невпопад отвечала на вопросы, и, судя по всему, предполагала только худшее.

— Я знаю, ей грозит опасность, — твердила она. — Настоящая опасность… Господи, Илья, ты же поисковик, сделай же хоть что-нибудь!

— Я сперва должен хоть приблизительно понять, что именно. Ты пойми, я же этому делу никогда не обучался, просто не представляю, как взяться.

— Значит, без шансов…

— Нужно будет попробовать, — юноша поспешил исправиться. — Видишь ли, в «Романе о пламени» есть описание обряда, как император искал сбежавшую от него любовницу и нашел. Правда, он опирался на магический источник…

— А зачем он ее искал?

— Кого?

— Любовницу. Чтоб отомстить за побег?

Илья посмотрел на собеседницу с изумлением.

— Нет. Она была от него беременна и все такое… Но какое это имеет отношение к стоящей перед нами задачей?! Главное, что обряд описан, и его можно будет повторить в какой-то части. Где б только взять источник…

— Несовершеннолетним ориор не сдадут. Законы запрещают.

— Ориор?

— Источник природной магической энергии, преобразованный так, чтоб им мог пользоваться любой чародей.

— А-а… Мда… До совершеннолетия мне еще четыре года. Ждать не будем, придумаем что-нибудь еще.

— А что за обряд?

— Ну, как объяснить-то… Хочешь, дам почитать?

— Да ну ее, эту книгу. Ты мне в общих чертах объясни. Там жертвоприношения предполагаются?

— Нет. А что, в Ночном мире практикуются жертвоприношения?!

— Маги очень редко к ним прибегают. Вот колдуны — да.

— Это ж не колдовство.

— Кто вас, Видящих, знает. Книга была написана давно, тогда все напропалую использовали жертвоприношения. Мама рассказывала.

— В книге нет ни одного описания такого. Или я еще не добрался. Больше половины уже прочитал.

— Но, может, там описаны еще какие-нибудь способы искать? Где не требуется опора на ориор?

— Есть, конечно. Но слишком уж вскользь. Как об общеизвестном. «Кагатан искал изменника, нашел его и подверг казни». Дальше описание казни во всех подробностях. «Аиргнен искал своего верного соратника, раненого предателем, и нашел его, еще живого, в Дубовых Урочищах». И все в таком духе.

— А «Хроники Кернаха» ты смотрел?

— Смотрел. Гимн тому самому неизвестному Кернаху, больше ничего. Кстати, лорда Ингена ведь тоже зовут Кернах?

— Это просто совпадение, — нетерпеливо отмахнулась Мирним. — Кернах — распространенное имя. У меня есть троюродный брат Кернах, так что ж с того?

— Да ничего… Давай думать, что делать. Более или менее подробные описания приемов поиска я встретил только в романе, ну, и кое-какие скудные сведения в антологии. Ну, что Видящие используют нити потоков энергий, чтоб нащупать след, даже и между мирами, и что, как это было сказано, «играют на них, будто на струнах»… Поэзия, короче, сплошная.

— А что такое — нити потоков энергий?

— Так это… Любая энергия неоднородна, она состоит из многих-многих составляющих. Как, например, канат из ниток… Чего? — обиженно спросил он, заметив странный взгляд подруги.

— Так вот оно! Вот ответ на твой вопрос! Используй эти нити потоков энергий, вот и все.

— Легко сказать, — Илья даже взмок от неожиданности. Здесь для него было только одно открытие — что собеседнице все описанное кажется таким простым. Сам-то он теорию хоть и смутно, но все-таки сформулировал для себя. А вот как ее перевести в плоскость практики — не представлял даже приблизительно. Потому что надо было, чтоб хоть кто-нибудь показал ему, в самом деле, как выглядят эти нити потоков энергий, как их использовать. Потому что надо было хотя бы худо-бедно вообразить себе это!

Осознавать, что в глазах Мирним тут как раз ничего особенного нет, было малоприятно.

— Слушай, ты мог бы попробовать купить заряженный магический камень, он сработает как маленький ориор, — мысль девушки неслась стремительно. — Чем не выход?

— Ну… Может быть… Не знаю. А сколько это стоит?

— Ну, думаю, что-то около ста рубинов — если брать камень средних размеров и среднего уровня.

— Кхм… Мда, изрядно. Не уверен даже, что смогу себе позволить такую трату.

Она взглянула на Илью с укором:

— То есть, на книгу столько потратить ты можешь, а на спасение живого человека — не можешь? Вот мило!

— Слушай, книга — вот она, конкретная вещь с конкретными рецептами. Не понимаю сейчас, как их использовать — пойму потом. А в данном случае покупка такого камня — это тычок пальцем в небо. Мало того, что неизвестно, в самом ли деле правильно описан обряд, так еще и не факт, что у меня с первого же раза получится хоть что-нибудь… Так сколько раз по сотне надо будет потратить? У меня было сто пятьдесят рубинов. Каждый месяц перечисляют двадцать пять, но это будет не прямо сейчас. Я уже понял, что здесь это изрядная сумма. Но — увы — не настолько.

Мирним стояла, поджав губы, с угрюмым выражением лица. Да и Илье было не слишком приятно, что пришлось в разговоре с ней затрагивать подобные вопросы Но первый запал «богатея» схлынул, жажда пошиковать отпустила, и стало очевидно — придется экономить. Уж, по крайней мере, антикварные магические книги он себе пока позволить не может.

— Так что ты предлагаешь? — пробормотала девушка. — Надо же что-то…

— Надо, конечно. Слушай, давай попробуем вот что — я буду сперва на тебе тренироваться. Согласна?

— То есть?

— Ты будешь куда-нибудь уходить, а я буду тебя искать. Конечно, твой след, скорее всего, будет отчетливо виден. Но надо же с чего-то начинать.

— Кстати, а это идея! — оживилась она. — Действительно, ты прав! Давай начнем с этого. Тебе же нужно потренироваться, в самом деле. Попробуем. И ты выяснишь, что это за нити потоков, и как с ними обращаться. Отлично.

Ободренная, Мирним впервые за последнее время по-настоящему повеселела, и Илья подумал, что он на правильном пути. Книг, посвященных поисковикам и Видящим или — что было чаще — касавшихся этих тем краешком, на полке в его комнате уже стояло больше десятка. В каждой имелась незначительная крупица знаний, которые он предполагал использовать, и эту крупицу надо было оттуда извлечь. А потом — сложить в единую картину.

Только через неделю он решился поставить первый эксперимент. Куда ушла гулять Мирним, он мог лишь предполагать. И ему потребовалось добрых полчаса, чтоб, неуверенно двигая карандашом, поставить точку на карте пришкольной территории.

После чего, с трудом выйдя из состояния медитации, Илья взялся за телефон и позвонил ей.

— Что тебя потянуло на берег моря, там же холодно?

— Угадал, — постукивая зубами от холода, ответила она. — Я именно на берегу.

— Я не гадал. Возвращайся, хоть чайку горячего попьем.

— Ага, — одноклассница шмыгнула носом. — Сейчас.

Илья вышел в коридор, чтоб спуститься в столовую и приготовить замерзшей подруге чай. На лестнице он столкнулся с Ферранайром, причем в буквальном смысле — тот зацепил его плечом и остановился, ожидая реакции.

— Что, и по коридору не можешь пройти, чтоб на кого-нибудь не наткнуться? — бросил он, кривя тонкие губы. — Не то, чтобы колдовать — даже ходить начинаешь разучаться?

— Слушай, чего тебе от меня надо? — холодно осведомился Илья. — Больше нечем заняться? Иди хоть книжку почитай или уроки сделай.

Одноклассник слегка подался к нему, сощурившись, и его взгляд показался юноше крайне неприятным, даже опасным.

— Ты сейчас лижешь пятки Санджифу, надеешься завести с ним дружбу. Тебе, тупице, даже в голову не приходит, что такое, как ты, ничтожество никому не может потребоваться в качестве друга. Какой с тебя толк?

— А для тебя дружба именно так выглядит? Друг нужен только до тех пор, пока с него надеешься получить выгоду? О как!

— Ты думаешь, ты сам по себе кому-нибудь нужен? — Ферранайр посмотрел презрительно. — Давай, давай, надейся. Пока сын лорда Даро тебя не вышвырнет за ненадобностью.

— Господи, как тебя волнует моя судьба! Обалдеть! Я прямо польщен!

— Было б чем! — и, развернувшись, ушел.

Покусывая губу, Илья посмотрел вслед своему недругу. Взгляд, полный ненависти, с какой-то недоброй мыслью, насторожил его, и весьма. Решив для себя, что за парочкой этих вздорных одноклассников стоит все-таки приглядывать, он добрался до столовой и наполнил заварочный чайник кипятком, добавил пару щепоток цветочного чая, который нравился Мирним.

Девушка заскочила в столовую, на ходу сбрасывая меховую куртку. Она была бледна до зелени, замерзла до дрожи, поэтому сразу кинулась к чайнику, приблизила пальцы к горячему — Бр-р… Кошмар какой-то! Я думала — не дождусь.

— Извини… Но ты же могла предположить, что мне потребуется много времени. Для первого раза могла бы где-нибудь в тепле спрятаться.

— Но я и думала, что ты будешь что-то такое ожидать. Решила усложнить задачу… Трудно было?

— Скорее смутно. Я не сразу понял, что вообще во всей этой мешанине можно использовать. Пока сообразил, время и прошло.

— Но сообразил же!

— Понимаешь, ты ведь оставила ясный и зримый след. Следа Андисты нет. Потому что ее телепортировали. Поэтому тут все намного сложнее.

— Но ведь надо с чего-то начать. Правда? — она заглядывала ему в глаза. — Ты же не отказываешься?

— Нет Не отказываюсь. У меня есть несколько идей, надо будет и их опробовать. Завтра будешь прятаться?

— Ладно… Ты какой-то задумчивый.

— Нет, я просто… Понимаешь, найти ее — одно дело. Но ведь ее кто-то и зачем-то украл. Зачем? Боюсь, на том конце следа придется столкнуться не только с Андистой, но и с теми, кто ее спер.

Девушка растерянно смотрела на него.

— Так что же мы будем делать?

— Будем посмотреть. — И с новыми силами взялся за книги.

«Роман о пламени» открывал перед ним горизонты магии, которой не касались на уроках, путь к которой приходилось, как и прежде, искать ощупью. Если бы не годовой опыт самообразования по книгам прабабки, он едва ли смог справиться. Однако что-то у него получалось. Ощупью, неверно, но упрямо он шел к пониманию того, что энергетика мира и энергетика человека — нечто такое, что не просто связано между собой, но фактически имеет одинаковую природу. Как отдельные нити человеческих судеб сплетены между собой в полотно жизни, так и человеческая судьба неотделима от судьбы Вселенной, в которой разворачивается и течет, словно река. Нити энергий, пронизывающие все и вся (обычные маги не воспринимали их по отдельности — только в целом, как магию, дающую их заклятиям жизнь), были индивидуальны и неповторимы, как узор папиллярных линий, и надо было лишь научиться различать, какие из них к чему относятся.

Теперь он каждый вечер медитировал, сидя в своей комнате. Это была не та медитация, в ходе которой человек полностью уходит в бездны собственного сознания или в глубины вселенской энергетики, не реагирует ни на что и ни на кого. Илья все слышал, все воспринимал и даже с большой задержкой умудрялся отвечать на обращенные к нему вопросы Сергея.

— Ты что затеял-то? — как-то, с угрюмостью невыспавшегося студента, спросил тот, наблюдая, как друг рисует линии и круги на физической карте Ночного мира.

— Да вот… Ищу. У меня возникает ощущение, что Андиста жива, а значит, ее еще есть смысл искать.

— Ты что — собираешься заниматься этим в обход местных оперативников?

Юноша пожал плечами. Складывая лист карты по сгибам, он, пожалуй, впервые по-настоящему задумался о том, насколько малореальна его надежда обойти местные правоохранительные органы, намного более опытные, чем может быть парень в его возрасте, обладающие всеми современными магическими и техническими средствами для поисков. На что по сравнению с ними способен он?

Только на подлинный интерес к этому делу. Интерес неотступный, готовность работать и работать над достижением своей цели, не отвлекаясь на другие поиски.

Так что перевесит?

А Бог его знает.

— Попробую. Что-то они не слишком чешутся.

— Они — профессионалы. А ты?

— Я — нет. Согласен. Но я уверен, что смогу ее найти.

— И должен пойти с этим к следователю, все рассказать.

— И как ты думаешь, что он мне ответит? «Молодой человек, вы головку лечить не пробовали? А то если много кажется, надо либо креститься, либо лечиться»!

— Так ты все объясни, и…

— Слушай, ну посмотри на это все с точки зрения взрослого человека! Чем я могу доказать свои слова? Ничем. Я просто знаю, что прав, ну так и что? Я прочитал о том, что Видящих сейчас уже почти нет, а поисковики все на счету. Думаешь, мне поверят, что я обладаю их способностями?

Сергей помолчал, в задумчивости перебирая страницы книги. Чувствовалось — он и сам не уверен, что стоит задавать вертящийся на языке вопрос. Но и сдержаться не мог.

— А ты сам-то уверен, что обладаешь этими способностями? Ну, способностями, положим, обладаешь, тут я не спорю. Но навыками? Как ты ими можешь обладать — ну, подумай здраво! Ведь поисковики годами учатся, чтоб просто научиться брать след. Между прочим, поисковик в розыскном отделе есть. И в общежитие его приводили, это я точно знаю.

— Приводили? И что?

— А ничего. Сам видишь. Раз не нашли, значит, след он не взял. А ты уверен, что взял?

— Следа нет, я же тебе объяснял. Девушку телепортировали, причем со знанием дела, так, чтоб следа не осталось. Я надеюсь найти ее по отпечатку сознания в мировой энергетической системе.

— О, как размахнулся…

— Это только звучит красиво. А на деле — простая рутина. Типа разобрать десять мешков с фасолью Темную от светлой, как в «Золушке»

— И только потому, что ты думаешь, будто в отделе тебе не поверят, ты собираешься затевать поиск самостоятельно?

— Не только поэтому. Я думаю, тот, кто украл девушку, все предусмотрел. Кроме ее одноклассника со странными способностями. И против этой неожиданности у него может не оказаться заготовленных приемов.

— Окромя хорошего лома…

— Что?

— Да нет, это я так. Так что ты задумал?

— Собираюсь отыскать ее местоположение и пойти посмотреть, что там к чему. По-тихому… Я все продумал! — поспешил Илья, увидев выражение лица друга. — Помнишь Динн-Бега? Он говорил, что, мол, обязан нам и все такое! Я попрошу его помочь, и подыскать нескольких друзей-бойцов, которые тоже согласятся. Без боевой поддержки не останемся.

— Кому — «нам»?

— Нам с тобой. Ты ведь поможешь мне, ну?

На этот раз Сергей молчал еще дольше. Он разглядывал узор на потемневшем, затоптанном паласе, будто внезапно сообразил, что там закодирована какая-то великая тайна, и ее надо разгадать прямо сейчас. Он был бледен, и в этот момент здорово напоминал урожденного аргета.

— Прости, но… но нет. Потому что я сюда приехал учиться, понимаешь? А не выслеживать преступников, не спасать девиц. Нас за такое запросто выпрут из школы, и что тогда? Тогда прощай надежда стать магом. Что ж мне — улицы идти мести? В офисе попой кресло тереть? Нет, я не могу.

Илья тоже посмотрел себе под ноги. Он молчал долго. Справиться с собой оказалось намного труднее, чем мысленно решиться на авантюру по спасению Андисты. С каким-то даже изумлением он наблюдал бурю, в один миг разыгравшуюся в его душе и быстро успокоившуюся. Чувства пришлось сильно потеснить здравым смыслом и соображениями о справедливости. И обиду, горчайшую обиду — затолкать как можно дальше, потому что в глубине души юноша вдруг понял — он не имеет на нее права.

— Да, я понимаю. Конечно. Неприятности могут быть очень серьезные, — он постарался сделать голос как можно более равнодушным, но панические нотки, видимо, все-таки проскользнули, потому что собеседник взглянул на него с тревогой.

— Я, само собой разумеется, никому ни о чем не расскажу. Ни учителям, ни мастеру, ни, избави Бог, директору. Ни другим ребятам. Никому, — поспешил заверить Серега.

— Да, хорошо… В смысле, спасибо… — Илья торопливо свернул бумаги и вместе с книгой засунул на полку. — Ладно, я пойду. Мне… это… в библиотеку Встретимся на ужине.

Ему было трудно «переварить» все произошедшее, поэтому усилием воли он заставил себя не думать об этом. Выйдя в холл и усевшись в кресло, он спрятал лицо в ладони и несколько минут сидел неподвижно, ни о чем не думая, просто сосредоточенно сопя в запястья, будто надеялся с помощью дыхательной гимнастики справиться с эмоциями. А потом в голову пришло, что он тут время теряет, тогда как в библиотеке ждут две книги, еще только начатые, и надо бы пойти, полистать — вдруг что полезное…

С невиданной яростью он набросился на учебу, и — в свободное время — на теорию и практику магического поиска. Правда, медитировал он теперь в общих медитационных комнатах (убедив себя, что там даже удобнее, больше простора, больше воздуха, к тому же, все продумано именно для медитаций), да и общался с Сергеем только по необходимости. Оба усердно делали вид, что все у них как раньше, ничего не изменилось — и от этого изменения становились только заметнее.

Но, конечно, только для тех, кто хотел видеть. Ферранайр и Ирбал не упускали возможности уколоть одного и другого по этому поводу, Искра пылала желанием помирить соседей по комнате и по парте, Федор хмурился и пытался выяснить, что стряслось и как это поправить. Однако остальные одноклассники едва ли тратили свое внимание на черную кошку, пробежавшую между двумя недавними друзьями. В их числе была и Мирним. Девушку сейчас интересовала только судьба ее подруги. И Илья воспринимал это с подлинным облегчением — во-первых, ему не хотелось ничего ей объяснять, а во-вторых, у него самого имелось надежное прибежище от неприятных мыслей — работа. Через три недели он с некоторым изумлением понял, что в Оборотном мире Андисты нет.

— Что значит — нет?! — ахнула Мирним Они сидели в одной из комнат для занятий, примыкающей к заклинательной зале, где сейчас ученики третьей ступени тренировали атакующие чары, поэтому шум стоял изрядный, можно было не опасаться, что кто-нибудь услышит их разговор. Они пришли сюда сразу после последнего урока, чтоб сделать уроки на следующий день и — желательно — еще на пару дней вперед Девушка теребила в руках тетрадь для сочинений, но мысли ее явно гуляли за тридевять земель от алхимии, алгебры и темы домашнего задания по системной магии.

— Просто — нет и все.

— Она мертва?

— Мне так не кажется. Я даже уверен, что с ней все в порядке.

— Тогда где же она?

— Ну, сама посуди, если она жива и не в Ночном мире, значит, она где-то у меня на родине. Там и буду искать У Мирним округлились глаза. Несколько мгновений она молчала, потом швырнула на стол тетрадку и нервно сцепила пальцы. Лицо ее обострилось, бледность стала еще заметнее. Но — вот странно — если большинство аргетов, бледных, будто вампиры, способны были отпугнуть непривычного человека оттенком своей кожи, то эту девушку бледность делала хрупкой, изящной, неземной и оттого дивно прекрасной. Ради такой девушки на многое можно было решиться.

— А это возможно?

— Что?

— Найти ее там?

— Вполне. Скоро зимние каникулы, я поеду к себе. И если то место, где ее прячут, окажется в России, то… Ну, в общем, можно попробовать, по крайней мере.

— Я хочу с тобой.

— Куда? В Россию? А мама тебя отпустит?

Девушка скривилась, словно от кислого.

— Нет. Наверняка не отпустит, — она помолчала. — Но надо же как-то! Это же моя подруга! Я должна ей помочь!

— Ты ведь делаешь, что можешь. Не вешай нос, все у меня получится.

Уверенность, которую он демонстрировал в присутствии Мирним, испарялась, стоило той уйти. В самом деле, какая тут может быть уверенность? В чем? Илья мысленно ежился, но ему и в голову не приходило, что можно бросить затею и всецело предоставить поиски Андисты местным правоохранительным органам. Обретя неожиданные способности, он почувствовал какую-то странную ответственность за это. Перед кем или перед чем — юноша не понимал. Но это было и не важно. Значимо было только лишь внутреннее ощущение.

Илья так глубоко ушел в свои мысли, что своей невнимательностью вызывал раздражение некоторых учителей. Не каждый раз ему удавалось сделать над собой усилие и сосредоточиться на теме урока. Дни первой увлеченности новым удивительным искусством остались позади. Магия вошла в его жизнь так же естественно, как до того компьютер, бытовая техника, книги прабабушки… Теперь чувство новизны ушло, предметы разделились на любимые и нелюбимые, уроки — на интересные, скучные и так себе.

Над домашними заданиями приходилось сидеть даже больше, чем дома, сачковал и списывал он лишь чуть меньше. Учителей, как и в прежней школе, совершенно не интересовало, почему у ученика нерабочее настроение, чем таким важным заняты его мысли — задание должно быть выполнено. Поэтому Илья даже не пытался ничего объяснять, просто уныло выслушивал упреки и потом подолгу сидел над заданиями, бессмысленно глядя в страницу.

Составление алхимической таблицы не вызывало у юноши никакого энтузиазма. Для удобства названия и символы элементов были написаны на карточках, которые надо было расположить в определенном порядке — казалось бы, что тут сложного, просто немного напрячься и сообразить. Но как раз последнее сейчас для него было самым сложным.

— У тебя какие-то проблемы? — спросил Санджиф, остановившись рядом с креслом, где сидел его одноклассник-аурис.

Илья поднял глаза от тетрадки.

— Да… Как-то… Не до уроков. Ну ее, эту алхимию.

— Наука важная, — возразил отпрыск благородного рода. — Она необходима для создания даже самых простых артефактов — магические свойства элементов, минералов и металлов обязательно надо знать любому магу.

— Это понятно. Просто сейчас…

— А что такое?

Илья колебался лишь несколько мгновений — у него больше не было сил держать все в себе. Делиться с Сергеем он теперь не мог, что уж тут сделаешь… Серега имеет право опасаться за себя, сомневаться и не жаждать подвигов. Но что же делать тому, кто собирается рискнуть? Юноша огляделся — в холле было людно, даже на полу расположилась пара десятков учеников старшей ступени, расстелили простыни схем, что-то вычерчивали и ругались из-за каждой линии.

— Ну, не здесь же…

Санджиф тоже огляделся.

— Пойдем ко мне.

Это было удивительно — прежде он никогда и никого не приглашал в свою комнату.

Единственные, кто в ученическом общежитии имели отдельные комнаты — преподаватели, мастера и ученики знатного происхождения. Им предоставлялись не только эти привилегии, и все воспринимали данный порядок вещей как нечто само собой разумеющееся: аргеты — в силу ментальности и укоренившейся традиции, аурисы — потому что в каждом из их языков имелась поговорка про чужой монастырь и свой устав Впрочем, комната оказалась типовой. Вторая кровать отсутствовала, зато имелось удобное кресло, невысокий столик наподобие журнального — вдобавок к письменному — и стойка для оружия, на которой лежало сразу два меча. Санджиф гостеприимно показал на кресло, сам уселся на стул.

— Тебе что-нибудь налить?

— У тебя есть спиртное?! — изумился Илья Кресло оказалось очень мягким — так и тянуло откинуться на спинку и уснуть.

— Нет, конечно. Есть лед, соки и лимонады, — поднявшись, он открыл дверку бара, вмурованного в стену, вынул два бокала, стал что-то смешивать в высоком стеклянном сосуде. — Рассказывай.

— Я знаю, где Андиста.

— Где? — обернулся сын лорда. — Откуда ты знаешь, где она?

— Я чувствую. Понимаешь, у меня, оказывается, есть дар поисковика.

Рука хозяина комнаты замерла над бокалом.

— Это невозможно!

— Я чувствую следы. Я вижу их, воспринимаю отпечатки чужих сознаний и заклинаний. Это на самом деле так.

— Но у тебя же есть дар мага. Маг не может быть одновременно и поисковиком. Вернее сказать, это слишком маловероятно…

Глаза Санджифа остановились на Илье. В них было что-то такое, но аурис так до сих пор и не научился читать во взглядах обитателей Ночного мира — они казались ему невыразительными, равнодушными, полными смысла, недоступного пониманию. Он редко мог понять по глазам Мирним, когда она довольна, когда — наоборот, и о чем подумал его друг сейчас, мог только гадать.

— То, что маловероятно, не невозможно.

— Да, согласен. Значит, ты можешь определить, где находится Андиста?

— Да. Она в моем родном мире.

— Ее держат там? Где именно — ты можешь определить?

— Только когда уже окажусь там.

— Понимаю, тебе нужна помощь, — сын лорда поставил перед ним запотевший бокал. — Собираешься ее освобождать?

— По крайней мере, посмотреть, что там за ситуация. В любом случае, являться к вашим оперативникам лучше с готовым ответом, где именно находится девушка. Может, тогда они поверят.

— Поверят, конечно. Сергей идет?

— Нет, — Илья поджал губы. — Сергей отказался. Я его понимаю — он многим рискует. А ты?

— Что ты имеешь в виду? Я такой же смертный, как ты или Сергей. Этим я от вас не отличаюсь.

— Нет, я о школе.

— А-а… Да, пожалуй, для меня исключение не станет катастрофой. Я готов тебе помочь. Без проблем, как у вас говорят… Тем более, если я верно понял, на каникулы ты приглашаешь меня к себе, да?

— Верно, — повеселел Илья. И даже расправил плечи, словно только что сбросил на пол тяжеленный рюкзак и мог, наконец, вздохнуть свободнее.

— А теперь давай я помогу сделать тебе задание по алхимии. Что тебе непонятно, показывай.

У Санджифа, как оказалось, было недюжинное терпение. Он относился к числу тех, из кого получаются неплохие учителя. Знатное происхождение предопределило его путь в жизни, однако терпение и умение доносить до окружающих свои мысли в самой понятной и простой форме никому не могут помешать. Тем более лидеру.

С ним было легко общаться. Он строго контролировал свои эмоции и действия, мало, но по делу говорил и всегда был готов помочь — это чувствовалось в его манере держать себя, в жестах и взглядах. Прежде Илье казалось, что сын лорда слишком уж надменен, слишком самоуверен, однако сразу после разговора об Андисте все переменилось, будто по волшебству, так что теперь юноше казалось — уж не почудилась ли ему та надменность? Не вообразил ли он ее себе под влиянием Сереги?

Теперь не было и речи о покровительственных интонациях, властности в голосе или жестах Санджифа. Даже в случаях, когда к однокласснику-аурису снова привязывались Ирбал, Ферранайр и их приятели, отпрыск знатного Дома больше не вмешивался в словесные перепалки — он предоставлял другу возможность самому решить свои проблемы. И в этом чувствовалось большее доверие и большее уважение.

А еще через неделю Санджиф потребовал от коменданта общежития, чтоб из его комнаты вынесли кресло и столик, вместо них поставили вторую кровать. Наблюдая за тем, как Илья собирает вещи, Сергей делал вид, что ему все равно, однако во всем: во взгляде, в застывшем выражении лица, в напряженной позе — читалась глубокая обида. Он не вмешивался, наблюдал молча, и только одно можно было сказать с уверенностью — их дружбе пришел конец.

Морозы, налетевшие на Уинхалл вместе с метелями и пронизывающими северными ветрами, окружили школу кольцом суровой местной зимы. Учителя подняли защитные экраны, и во двор школы по прежнему можно было выскакивать в легкой куртке, не боясь отморозить что-нибудь или утонуть в снегу, а вот для прогулки в парке приходилось надевать шубу. Виверна Санджифа отказывалась летать, все норовила свернуться в клубок и впасть в спячку, и сын лорда серьезно беспокоился — удобно ли ей здесь, и не лучше ль отправить ее в замок отца, в привычное зимнее логово.

Море вдоль побережья скоро взялось льдом и встало, и тогда школьные завхозы, недовольно морщась, повытаскивали из запасников сани. При желании можно было взять их на время и покататься, используя в качестве движущей силы простенькое заклинание. Правда, долго гулять не получалось — темнело очень быстро. Занятия по верховой езде теперь происходили только на ипподроме, фехтование — в тренировочном зале, и то намного раньше, чем прежде.

Илья иногда катал Мирним на санках, подсвечивая путь заклинанием магического огня, но чаще они сидели за уроками, листали учебники и пособия, готовясь к приближающимся экзаменам. Конечно, это была лишь промежуточная аттестация, как бы разминка перед настоящими экзаменами в конце учебного года, но ударить в грязь лицом не хотелось. Девушка усердствовала особенно — чувствовалось, ее подстегивают мысли о неудовольствии матери и суммах, потраченных на обучение.

— Что, стараешься?! — бросил юноше Ирбал, не поленившийся пересечь комнату для занятий ради того, чтоб ввернуть недругу что-нибудь неприятное. — Думаешь, раз замутил дружбу с лорденком, так на твою тупость в магии закроют глаза?

— Вот у кого шило в заднице застряло! — разозлился Илья. Отодвинул учебник и встал. — У тебя с крышей-то все в порядке? Навязчивая идея? Больше заняться нечем? Иди, навоз в конюшне повыгребай.

— Думаю, я знаю, кто из нас двоих будет выгребать навоз после школы.

— Радует, что ты столь самокритичен, — слушая Илью, Мирним за его спиной негромко, но слышно прыснула. — Значит, для тебя еще не все потеряно.

Аргет скривился:

— Тот, кто рано или поздно выдернет тебе язык, сделает важное и благое дело.

— Какие прочувствованные воззвания. Ты подраться, что ли, хочешь? — терпение юноши давно иссякло. К тому же, сейчас на него смотрела девушка, и желание ответить ударом на удар стало невыносимым. Даже гнев мастера и директора сейчас не пугал.

— Мараться еще об тебя.

— Понимаю, боишься. Но, думаю, Санджиф вмешиваться не станет, так что эта угроза перед тобой не стоит.

— Ты что, думаешь, я боюсь начистить тебе рожу только из-за лорденка?

— А что, нет? Или ты просто завидуешь, что он мне, аурису, предложил свою дружбу, а не тебе, такому богатенькому, но безродному?

На этот раз лицо Ирбала перекосилось настолько, что Илья понял — он ударил по больному месту. И даже удивился — неужели кто-то мог сделать из его дружбы с Санджифом какие-либо далеко идущие выводы? Но удивление мелькнуло на грани сознания, потому что сейчас было не до того. На всякий случай он сделал крохотный шаг назад, чтоб, если вдруг, сподручнее было отмахиваться — лицо у противника было очень уж недоброе.

— Завидовать тебе?! Выкидышу немагического мира? Ублюдку, родившемуся у людей, которые о магии вообще не знают? Да на тебя плевка жалко! Ты скорее двести раз состаришься, прежде чем у тебя появится хоть что-нибудь, чему нормальный чародей смог бы завидовать!

И, развернувшись, ушел быстрым шагом, будто опасался услышать в ответ еще что-нибудь, что вынудит его отвечать. Он и не заметил, когда Мирним поднялась со своего места. Теперь она подошла к нему сзади, на миг прижалась плечом к его плечу. У нее было легкое, щекочущее дыхание, пахло от нее свежестью весеннего луга и теплом.

— Он тебе теперь будет целенаправленно гадить, — тихо произнесла она — Это я понимаю. А ты тоже думаешь, что Санджифу от тебя просто что-то нужно?

— Нет, я как раз так не думаю, — Илья обернулся к ней. — Просто он тебе не нравится, вот и все. Как раньше не нравился Сереге.

— Он и сейчас ему не нравится. Причем в особенности. Сам понимаешь.

— Ты-то его за что не любишь? Только за то, что его папа — лорд?

— А этого уже много… Нет, Санджиф сам по себе ничего так… Хотя меня здорово достает его покровительственность и высокомерие.

— Никакого особого высокомерия я у него не видел. Не замечал.

Мирним мимолетно вспыхнула:

— Это потому, что с тобой он ведет себя совсем иначе, чем со мной. Наверное, потому, что я девушка. — И сердито схватила со стола книгу, словно надеялась силой выбить из нее необходимые ей познания о магии материалов. Чувствовалось, что нервничает она нешуточно «Должно быть, из-за экзаменов, — подумал Илья. — Ох, как я ее понимаю»

Было здорово не по себе. Прежде ему не случалось сдавать настоящих экзаменов (контрольные и проверочные работы, конечно, не в счет), и от уинхалльских учителей он ждал самого худшего. Перелистывая тетради и учебники, юноша думал о том, как мало знает, как мало успел усвоить, и его охватывал самый настоящий ужас. Нет сомнений, провалившись на экзаменах, он немедленно будет исключен и отправится обратно в Петербург. Вот тогда Ферранайр и Ирбал навеселятся вдоволь!

Однако опасения его оказались беспочвенными. Экзамен по концентрации он сдал блестяще. Придвигая к себе ведомость, госпожа Оринет, только что проверявшая его способность к сосредоточению разного уровня и разной степени погруженности в себя, сияла от удовольствия. Казалось, успех ученика — это ее личный успех, давно чаемый, вожделенный. Десять баллов, нарисованные ее рукой, едва умещались в клеточку, отведенную для оценки.

— Великолепно! — воскликнула она, почему-то поднимаясь следом за Ильей. — Просто отлично! Я очень довольна вашими успехами, чрезвычайно довольна. Лучшего результата вы и не могли показать, даже если бы занимались днями и ночами. Со следующего семестра перевожу вас в группу-один. Надеюсь, вы и в будущем станете радовать меня такими же успехами, — и с торжеством посмотрела на Всеслава, который присутствовал на экзамене молчаливым наблюдателем. С задней парты звучно зааплодировала Искра.

Баллы за системную и символьную магию, а также за онтологию и метафизику проставляли по результатам занятий в течение года — учителя пояснили, что и так знают, на что способен каждый ученик — а вот алхимию пришлось сдавать. Корпя над письменной работой, Илья поминал добрым словом и Санджифа, который, не жалея сил, объяснял ему все непонятное, и Мирним, убедившую зубрить с нею учебник. Оценка, полученная в результате, оказалась даже чуть выше, чем он рассчитывал. «Родители будут довольны».

Специально для них мастер написал Илье отдельную ведомость, где появились такие предметы, как «иностранный язык», «отечественная и зарубежная литература», «философия», а о магии не было сказано ни слова. Он заметил так же, что со следующего семестра снова начнет с ним дополнительные занятия, для чего уже заказано специальное пособие, а прежнее возвращено Санджифу.

— У тебя отлично идут дела, — похвалил Всеслав. — Продолжай в том же духе, и, если не станешь позволять себе самодеятельности, все у тебя будет хорошо, — Илья испытал болезненный укол совести. — Быть тебе магом, это уже очевидно. Так, я составил для тебя рекомендации на время каникул, постарайся их выполнять, но не в ущерб душевному спокойствию твоих родителей. Никакой активной магии, твоей энергетике надо успокоиться, улечься, чрезмерное напряжение тоже опасно. Только каждодневные медитации, можно через день, но это самое малое.

— Понял.

— Вот, держи, — мастер протянул своему подопечному аккуратно сложенный листок. — Я слышал, у тебя будет гостить Санджиф?

— Да.

— Ну и хорошо Покажи ему все достопримечательности, нагуляйтесь как следует… Он ведь, как я понимаю, совершенно ничего не знает о нашем мире.

— Да, он мне говорил, что никогда там не был.

— Ну что ж, — Всеслав испытующе посмотрел на Илью Взгляд у него в этот миг был такой же малопонятный, как у настоящего аргета. — Приятно вам отдохнуть

Глава 8

— Ну, так какие у нас будут планы? — спросил Санджиф, когда им наконец-то удалось остаться в одиночестве в комнате Ильи.

Восторг родителей, соскучившихся и потому буквально набросившихся на сына, того даже тронул. Правда, здорово напрягало их желание находиться с ним рядом каждую минуту, как можно больше времени. Юноша сейчас мог думать только об Андисте и ее поисках. Чтоб наконец-то отвязаться от матери и наедине с Санджифом обсудить стоящую перед ними задачу, пришлось приложить немалые усилия и изобразить прямо таки смертельную усталость.

— Понимаешь, в чем проблема, — протянул Илья, бросаясь на кровать и устраиваясь поудобнее. Другу он предложил кресло. — В выходные нечего и думать. Родители нас в покое не оставят. Они уже такую культурную программу для нас расписали — не рыпнемся… Кстати, акцент тебе сделали классный. Убедительный.

Санджиф слегка улыбнулся.

— Так когда ты планируешь заняться поисками?

— А в первый же рабочий день. Кстати, давай лучше наши дела обсуждать на косском языке, безопаснее… Видишь ли, так получается, что школьные каникулы накрывают сразу и католическое Рождество, и Новый год, и православное Рождество — то есть все основные зимние праздники Западной и Восточной Европы. В аккурат две недели. А государственные выходные в России по-настоящему начинаются только с тридцать первого декабря. А то и с первого января — не знаю, как будет в этом году. Так что у нас с тобой еще как минимум пять дней, чтоб спокойно пошариться по окрестностям и, по крайней мере, выяснить, в России ли Андиста, или нет.

— Я понял.

Юный аргет с любопытством рассматривал комнату друга. Она была не слишком велика, аккуратно прибрана — чувствовалась дотошность старшего поколения. Родители озаботились сделать в комнатушке некоторый ремонт и, учитывая вкусы сына, поклеили обои, которые тот вполне одобрил, купили ему новый компьютерный стол.

Книги в шкафу были расставлены в идеальном порядке, для дисков куплена новая полка. Чувствовалось, что в расчете на сыновнего друга, «иностранца», родители постарались превратить комнату в своеобразную выставку: «идеальные апартаменты подростка-школьника, показательная версия».

Илья следил за реакцией Санджифа с ревностью рачительного хозяина.

— Понимаю, у тебя дома комната куда как побольше, — проговорил он.

— В замке отца у меня несколько комнат, — бросил аргет. — Но, откровенно говоря, я не уверен, что это лучше твоей одной. Я всегда мечтал, чтоб у меня было уютно и хоть чуть-чуть, но тесновато. От пустых пространств устаешь. И мебель слишком дорогая…

— Я б сказал, что ты с жиру бесишься.

— Ты был бы, пожалуй, прав.

Они оба рассмеялись. Для гостя было поставлено кресло-кровать, развернув его, юноши совершенно перегородили комнату, но их это не смущало. За ужином трудно было удовлетворить любопытство родителей, желающих непременно в подробностях знать, что изучает их сын, как он живет, что ест, что пьет, с кем дружит. Искусно лавируя между полуправдой и продуманной ложью, Илья сумел избегнуть упоминаний о магии и ответить на все вопросы, но здорово утомился при этом.

Он даже пожалел, что родители до сих пор не знают правды. Аглас, который вез его вместе с Санджифом из Ночного мира в Дневной, предлагал поговорить с его отцом и матерью, все им рассказать и сделать так, чтоб они, во-первых, поверили, а во-вторых, чтоб их потом не отвезли в больницу с сердечным приступом, но юноша отказался наотрез. Илья и сам до конца не понимал, почему.

— Интересный город, — сказал сын лорда, осторожно устраиваясь на поскрипывающей кровати, получившейся из кресла.

— Да. Только грязный.

— Хм, — видно было, что Санджиф из вежливости не хочет соглашаться, хотя, в общем, тут и без его согласия все ясно. По сравнению с Уинхаллом Петербург проигрывал во всем, кроме архитектуры, теперь Илья чувствовал это особенно остро. — Но тут есть что посмотреть.

— Несомненно. Мы все посмотрим И Кунсткамеру, и Эрмитаж, и Аврору. Это, знаешь ли, самое страшное оружие в мире. Один залп — и миллионов пятьдесят полегло за семьдесят лет, это если совокупно считать. А может, и больше…

— Магия? — деловито осведомился сын лорда.

— Нет, стечение обстоятельств.

Внимания, уделяемого взрослыми двум школьникам, просто не могло быть больше, чем сейчас Казалось, родители Ильи стремились развлечь и ублажить их обоих по полной программе, ничего не упустив, не оставив им ни минуты на скуку. К тому же, отец с таинственным видом вручил сыну восемь тысяч рублей и шутливо посоветовал не напиваться на все.

— Исключительно в театральных буфетах, — в тон отцу пообещал юноша, торопливо пряча деньги. Фонд спасения Андисты получил неожиданное пополнение.

— Кстати, мой отец ведь тоже дал мне с собой денег, — упомянул Санджиф, вынимая пластиковую карточку с золотым обрезом. — Как бы их поменять на ваши? И хотя бы часть отдать твоим родителям, все-таки они меня так принимают, явно не по своим повседневным возможностям.

— У Агласа можно спросить. Но ты зря про возможности. Отец хорошо зарабатывает. А что живем скромно, так он мотать не любит. То кредит выплачивал, то ремонт в квартире, то на отдых накопить, а теперь вот кризис, копит на всякий случай… К тому же, сейчас ведь не повседневная ситуация! Гостей они не каждый день принимают.

— Тем более. Мой отец рассердится, если я даже не предложу.

— Предложить можно. Я спрошу у Агласа, он, наверное, посоветует, у кого и как поменять. Только отец наверняка не возьмет.

— Тогда у нас будет больше возможностей для поиска, — спокойно добавил Санджиф.

С Агласом юный аргет обсуждал эту проблему сам. Его друг корректно вышел в коридор, чтоб не мешаться в чужие дела, поэтому суть разговора осталась ему неизвестной. Как бы там ни было, они о чем-то договорились, и маг-куратор приехал домой к Илье сам, прямо в коридоре вытащил целую пачку тысячных купюр и протянул отпрыску знатного рода. Тот с любопытством уставился на купюру, потом повертел в воздухе.

— Забавные деньги. Бумага?

— Ну да. С хитрой начинкой, — Аглас взял у Санджифа дебетную карточку. — Удобно.

— Но непрактично. Рубины — это понятно. Виртуальные деньги — тоже. А тут? Порвешь ненароком, помнешь. Потрешь… Запросто потеряешь.

— У каждой системы оплаты есть свои достоинства и недостатки. Держи. Тут сто пятьдесят тысяч. Сорок три рубина я с твоей карты снял. Не думаю, что тебе здесь понадобится больше. Но если понадобится — обращайся. Илья, у тебя все в порядке?

— Да, отлично.

— Ну и хорошо…

Семьдесят тысяч Санджиф немедленно вручил отцу своего друга — как ему это удалось, можно было лишь догадываться, однако яростно отнекивающийся мужчина скоро сдался, взял деньги, и с этих пор развлечения и угощения стали еще лучше, еще пышнее. Чувствовалось, что главе семейства неприятно было брать у гостя такую большую сумму, но раз уж это произошло, то все деньги — как минимум — он считал нужным потратить на того же гостя.

Эрмитаж, как и следовало ожидать, произвел на юношу из Ночного мира определенное впечатление Все, кроме интерьеров. Залы, лестницы и переходы он осматривал со сдержанным любопытством, но, в общем-то, без особого интереса. С таким же выражением лица, с каким заглядывал в кухню квартиры, где теперь гостил. Зато картины, скульптуры и изделия мастеров оценил живо.

— Обрати внимание, — он ткнул пальцем в стеклянную выставочную витрину, на одну из выставленных там камей. — Магический камень. Агат, кажется…

— Ой, и правда… Вот бы стыбзить…

— Да брось. Из него получился бы изнашиваемый артефакт, то есть камень рано или поздно рассыпался бы. Жалко, такая красивая камея…

— Ну, это да. Но артефакт нам не помешал бы.

— Кое-какие артефакты у меня с собой есть, — как о незначащем, упомянул его собеседник. — Тебе какой нужен?

— Ну, например, на перемещение. Телепортационный есть? — Илья от волнения резко перешел на косский.

— Есть. Но если перемещения предполагаются по Дневному миру, то его придется программировать. Сложное дело…

— Он будет просто необходим. Чтоб, например, в Москву смотаться, если понадобится. Мало ли, где ее держат…

— Можем попытаться все рассчитать. Опасности никакой — в артефакт встроена система безопасности, если координаты будут указаны некорректно, он просто не переместит.

— Ребята, как насчет заглянуть в хороший ресторан? — весело предложила мать Ильи. — Проголодались, наверное?

Разговор пришлось прервать А вечером, развернув перед собой карту и поставив вырезанную из дерева фигурку, Илья погрузился в мир следов и отпечатков, оставленных в пространстве его родителями, соседями по дому, по кварталу, по району. Удивительно — здесь все это, уже неоднократно пройденное и опробованное в Ночном мире, воспринималось совсем иначе. И дело было не в недостатке энергии. Во-первых, перстень прабабушки исправно снабжал его необходимым количеством, как и раньше, к тому же, Санджиф держал наготове магический камень — мало ли, вдруг что. К изумлению своему юноша обнаружил, что здесь, на родине, ему намного проще разбираться в чужих следах. Да, у наполнявшей это пространство энергии не хватало кое-каких компонентов, в глазах обычных магов это делало ее малополезной, «холостой».

Но то, что осталось, он воспринимал куда отчетливее, куда острее, чем на Оборотной стороне. У него появилось ощущение, будто там магическая мощь энергии затрудняла ему поиск, здесь же оттенки следов читались и различались без труда. И — более того — воспринимались и кое-какие подробности, связанные с этими следами.

— Она здесь, — произнес он в темноту (для безопасности ребята выключили свет, чтоб взрослые думали, будто в этой комнате уже все спят)

— Ты можешь определить направление? — живо откликнулся сын лорда.

— Я могу определить регион. Я даже, кажется, могу определить район города, — Илья зажмурился, словно бы пытаясь таким образом сделать картинку яснее. Четкой она не стала, однако юноша вспомнил, что именно показалось ему знакомым. — С ума сойти… Она здесь, в Питере! Господи… Да таких совпадений просто не бывает!

— Что за район?

— Похоже, Красносельский. Там рядом жил один мой приятель, я тамошний магазин узнал.

— Ты видел это место? Во время поисковой медитации?

— Очень приблизительно. Очень. Мельком. Но узнал. Надо будет туда съездить и еще там попробовать соответствующую медитацию Завтра же поедем, так что давай спать. Блин, стремно даже как-то…

— Тут как раз все понятно, — Санджиф был просто до неприличия спокоен.

Так же он держался и наутро. Для них обоих приготовил кофе, ловко орудуя длинной десертной ложкой, с невозмутимостью сфинкса собрал вещи. Илья вызвал такси. Было до дрожи приятно чувствовать себя обеспеченным человеком, непринужденно тратить деньги, пусть и не свои. Спокойствие друга умиротворяющее действовало на Илью (это тебе не ситуация, когда один нервничает, дергает и накручивает другого). Ему вдруг показалось, что у них непременно все получился, и не о чем, в самом деле, волноваться Впрочем, спасательная операция пока больше напоминала прогулку по спальному району города. Друзья зашли в кафе, там попытались выяснить местоположение девушки из Ночного мира поточнее, но ничего не получилось.

— Может, я как-то неправильно ищу? Может, я все-таки неверно определил место?

— У тебя еще уйма попыток, — аргет стащил с головы шапку. — Теплые у вас тут зимы…

— Это оттепель. А так морозы бывают до двадцати пяти градусов. Но обычно в январе и феврале.

— Понятно, почему ты у нас мерзнешь.

— Все-таки подозрительное совпадение, — юноша недовольно покачал головой. — Меня настораживает. В нашем мире уйма мест, так почему ж ее будут прятать здесь, в моем родном городе? Не выдаю ли я желаемое за действительное?!

Санджиф пожал плечами:

— Ну, совпадение не такое уж и вопиющее. В вашем мире очень мало мест, где расположение постоянно действующей телепортационной точки, да к тому же еще и не одной, а сразу трех, почти совпадало с крупным городом. Как следствие, здесь живет много чародеев, есть насыщенный магический фон. Во-первых, прятаться ж всегда легче в толпе. Это очевидно. То есть, содержать пленницу лучше там, где много действующих магов, тогда удерживающие и следящие заклятья не будут так заметны. И поисковик не сразу разберется, если вообще сможет. К тому же, при необходимости быстро и удобно можно сделать ноги в Ночной мир.

— Ты, оказывается, много знаешь о моем мире…

— Как любой нормальный турист, я перед поездкой кое-что подчитал. А сейчас кое-что додумал.

— Значит, вероятность того, что я прав, есть. Продолжим искать?

Приближалось празднование Нового года. Чуть ли не на каждом перекрестке открывались елочные базары, воздух был наполнен запахами хвои, фейерверков и автомобильных выхлопов. Люди, закончив дневную работу, не отправлялись домой отдыхать, а с безумным выражением лица принимались носиться по магазинам, искали подарки. Продавцы, ошалевшие от почти шестнадцатичасовых рабочих дней, торопились заработать сейчас как можно больше, прежде чем наступит мертвый сезон. Во всей этой суете двое ребят чувствовали себя чуть ли не гостями из другой Вселенной.

Следующий день тоже не принес ничего нового, и Илья приуныл — уже завтра мать собиралась взять выходной, чтоб приготовить угощение, так что освободиться надолго и при этом не соврать что-нибудь капитальное будет практически невозможно А дальше начнутся каникулы, выходные, их будут усердно развлекать, и от этого не увернуться. Тиская в кармане фигурку, он с тоской понимал, что поисковик из него все-таки хреновый, если не сказать крепче.

— Подарки, что ли, глянуть, — пробормотал он, косясь на магазин через дорогу. — Времени уже совсем мало осталось до праздника…

— У вас принято обязательно дарить какие-то конкретные подарки?

— Да ты-то можешь вообще не нервничать, от тебя подарков никто не будет ждать.

— Нет, чего уж. Раз традиция, ее стоит соблюдать.

— Давай, зайдем, глянем…

Но у дверей магазина встал как вкопанный, вцепился в запястье друга, глядя налево, на серый девятиэтажный кирпичный дом с невзрачными окнами. Ладони сразу взмокли, будто от страха. Хотя никакого страха, конечно, не было и в помине — только интерес и устремленность, будто у псины, взявшей след.

— Она здесь.

— Что?

— Она здесь Вот там.

Санджиф перевел взгляд с друга на типовую жилую постройку.

— Она? Там?

— Ага. Точно.

— Так пошли!

Они развернулись и, едва не сшибив видную, хорошо одетую женщину лет сорока с прилипшим к лицу недовольным выражением, бросились в ту сторону, откуда Илье едва слышно потянуло пряным, розовато-смуглым, прозрачным, легким… Знакомым.

Остановившись перед домом, ребята оба запрокинули головы и стали рассматривать фасад. Окна были разномастные, некоторые сделаны по стандарту, как следует прокрашенные, какие-то явно укрепляли и утепляли, каких-то уже с десяток лет не касалась рука мастера. Где-то красовались новенькие стеклопакеты Правда, Илью больше интересовали опоры под водосточные трубы. Дом явно строили не десять и даже не двадцать лет назад. Имеет ли смысл вообще браться за водосток, или там ставить на него ногу? Наверняка ведь проржавел насквозь…

— Что думаешь? — коротко бросил сын лорда.

— Думаю, что было б здорово вскарабкаться по стенке. Изнутри-то наверняка без шансов.

— А на каком она этаже?

— Сейчас попытаюсь понять, — он прикрыл глаза, словно под сильным солнцем. Стиснул в кармане фигурку, хотя здесь она уже не была ему помощницей. — Кажется, на пятом. Или на шестом… Надо точнее смотреть.

— Смотри сейчас. Сперва надо понять, что за квартира, как туда можно попасть иначе, как изнутри Может, балкон есть рядом… Ну?

— Сейчас… Кажется, вот то окно. Или соседнее. Рядом с темно-зеленым — видишь?

— Шестой этаж. Я понял…

— Добрый день, ребята, — произнес сзади знакомый голос. Они оба совершенно синхронно обернулись. Аглас стоял шагах в пяти от них, и по его глазам сразу стало ясно, что их испуг, их растерянность он заметил. Выглядел он совершенно обыденно, одет неброско, в серое, на лоб была надвинута шапка, и из-под нее сурово и вдумчиво смотрели холодноватые глаза.

— Э-э… Здрасьте, — промямлил юноша.

— Что вы здесь делаете?

— Ну… Гуляем.

Мужчина повел плечами, вытащил из кармана платок.

— Да ладно тебе. Просто гуляете… Что вы затеяли?

— В смысле?

— Не придуривайтесь Я же не дурак. Я знаю, что ты кое-что скрыл от мастера и учителей, и кое-что очень важное. Но смогу это уладить лишь в том случае, если ты сейчас подробно и честно расскажешь мне все от начала и до конца, — он сделала паузу, терпеливо дожидаясь знака согласия. Илья растерянно смотрел на него. — Пойдемте-ка, посидим в кафе, все обсудим Идемте, Санджиф.

Юноша пошел за своим куратором, словно бычок на веревочке, едва осознавая, что он делает и что вообще происходит В кафе он сел туда, куда ему указали, в ответ на вопрос: «Что будешь есть и пить?» лишь пожал плечами. Потом украдкой посмотрел на друга. Выдержка того могла лишь поражать — отпрыск знатного рода со все той же олимпийской невозмутимостью снял куртку, шапку, уселся на стул и взглянул на Агласа столь уверенно, что даже самый чуткий, самый дотошный человек немедленно б сделал вывод — у этого человека совесть кристальна.

«Да, в знатном происхождении явно есть положительные стороны», — с невольной завистью подумал Илья. Горделивая осанка и спокойствие Санджифа вызывали не просто уважение — восхищение.

— Ну, так что? — осведомился мужчина, вытаскивая пачку сигарет. — Рассказывай.

Его подопечный снова взглянул на друга — тот едва заметно приподнял бровь, потом столь же слабо пожал плечами.

— Я нашел ту девушку, которая пропала из школы, — проговорил Илья.

Вопреки его ожиданиям Аглас, казалось, совсем не удивился. Он без спешки прикурил, затянулся Заметив, что юноша-аргет слегка поморщился, поспешил затушить сигарету в пепельнице. Нервно покрутил пачку, но все-таки спрятал ее.

— Андисту Инвию? Так… И где же она?

— Вот в том доме.

— В том, перед которым вы стояли? — мужчина задумался. Надолго. Потом все-таки выдернул из кармана истрепанную пачку сигарет. — Я все-таки закурю, ладно? Голова плохо соображает… Ты уверен?

— Да.

— А на чем базируется твоя уверенность? Излагай.

— Ну… Я видел ее след…

— Ты уверен, что способен видеть следы? Когда ты осознал эту способность?

— Э-э… ну, месяца три уже…

— Ах, молодец! Всеслав, конечно, об этом ни сном, ни духом. Ты сам обнаружил у себя эту способность? Как развивал? Тоже сам? — Аглас терпеливо выслушал сбивчивый ответ, переполненный междометиями и обмолвками. — Что за книги на эту тему ты читал?

— Ну… В первую очередь это, конечно, «Роман о пламени», и еще…

— Что? «Роман о пламени»? Подлинный?

— Копия, конечно.

— Это понятно. Сам текст подлинный? Роман, написанный госпожой Таула-Рестер, супругой императора?

— Ну, видимо… Да.

— Откуда ты его взял?

— Купил… В магической лавке в переулке Блеска.

— Знаю, знаю… Это, кажется, ее недавно закрыли. После облавы Сколько заплатил?

— Девяносто восемь рубинов.

— Эти деньги, по крайней мере, не были потрачены впустую. Если книга, конечно, подлинная. Но, судя по результатам, видимо, так и есть, — Аглас с наслаждением втягивал дым сигареты. Выдыхать он старался в сторонку. — Значит, ты научился видеть следы и решил вмешаться в поиски девочки Инвии. Так… Как же ты сумел найти ее?

— Ну, я понял, что в Ночном мире ее нет…

— Как именно ты это понял?

Илья пожал плечами. Объяснить он не смог бы при всем желании.

— Ну, мне так показалось.

— И методом исключения ты решил, что пропавшая находится здесь?

— Да.

— Что ж, твоей удачливости следует отдать должное. Ее ведь могли спрятать и в Ночном мире, только не в основном пространстве, а в областях упущения… Я потом объясню, что это такое. Значит, ты видишь след Инвии здесь, так?

— Да.

Аглас вытащил мобильный телефон — Миша… Да, это я. Слушай, тут такое дело… Свяжись с нашими техниками… Нет, все в норме. Просто тут есть сведения об Инвии. Мне нужно, чтоб они проверили сигнализацию на доме… Так, сейчас, — мужчина извлек откуда-то карманный компьютер, пощелкал стилом по экрану. — Дом номер пятьдесят восемь. Сигналка, следящие чары, сеть движения… Все, что там имеется. Да, именно так, ее держат где-то там… Хорошо, жду. — Он положил телефон на столик и взглянул на друзей — Вам просто следовало сообщить о своих соображениях кому-нибудь из старших.

— Нам бы не поверили, — сумрачно ответил Илья.

— Откуда ты знаешь? Ты пробовал?

— Нет.

— Так откуда такая уверенность? Ты учишься в мире, где все построено на магии, и однозначно полагаешь, что среди окружающих тебя чародеев не найдется ни одного, кто поверит в необычное? — под пронзительным взглядом Агласа юноша побагровел. — А может, тебе просто захотелось приключений, отсюда твоя уверенность во всеобщей недоверчивости? М?

— Я не хочу приключений! Я хочу, чтоб Андисту нашли, вот и все.

— Так-таки и не хочешь?

— Ну хорошо, хочу. Но молчал я не поэтому. Я боялся, что меня примут за ненормального! Мне все твердили — маг не может быть поисковиком. Это невозможно.

— Поправка — это маловероятно. В магическом мире нет практически ничего невозможного. Есть только маловероятное. Как и в обычной жизни, кстати, тоже. Итак, ты решил, что справишься лучше всех, и отправился. И что ты планировал делать?

— Планировал отыскать в этом доме Андисту и поговорить с ней, — подавленно пробормотал Илья. Перспектива исключения из школы вдруг замаячила перед ним настолько отчетливо, что стало очень не по себе.

— А обходить следящие системы как-нибудь планировал? Ясно, никак… Хорошо, что я успел. Ладно, — Аглас затушил сигарету. — Сейчас дождемся звонка и решим, что делать. А ты пока расскажи-ка мне о своих экспериментах. И о том, чего успел добиться.

Рассказ Ильи, когда сбивчивый, когда слишком спутанный или же наоборот, ради лучшего понимания перенасыщенный эпитетами и сравнениями, он выслушал терпеливо, ковыряясь вилкой в порции тушеного с овощами мяса. Вынул из внутреннего кармана пакетик с сухой травой, бросил щепотку в чашку и лишь тогда залил из чайника горячим, уже успевшим настояться чаем. Сумрачно взглянул на Санджифа.

— Поспорю, твой батюшка тоже не в курсе, что ты тут затеваешь.

— Не в курсе, — спокойно подтвердил юноша-аргет.

— Ясное дело. Если узнает — голову мне оторвать попытается наверняка.

— Не думаю. Вы же не обязаны за мной присматривать.

— Неважно. Найдет на ком отыграться. А нашему округу только проблем с Даро не хватало, — мобильный телефон завибрировал и пополз по столу. — Да! — крикнул он в трубку, предварительно, само собой, поймав ее. — Так… И что? И?.. Это ваше предположение?.. А что Миша по этому поводу говорит? Да, конечно, я в кафе «Фелиция». Вместе с обоими сорванцами… Забавный вариант, я оценил… Да, жду, — и бросил телефон обратно на салфетку. — Ну что, если, Илья, ты хотел подвигов, желание твое исполнилось. Наши эксперты полагают, что самым оптимальным вариантом будет именно твой план.

— Какой?

— Влезть к пленнице через окно и побеседовать, — и, должно быть, заметив выражение лица подопечного, пояснил. — Система слежения и сигнализации очень сложная и мощная. Тут нужен нестандартный подход, иначе девочку прирежут раньше, чем наши боевики успеют вскрыть замки внешней двери. А ведь нам нужна она живая, а не похитители-убийцы. Если полезет маг, его наверняка засекут. А ты у нас пока зеленый еще, неопытный, энергетика слабая, можешь и проскочить. К тому же, ты ведь видишь след, значит, тебе и идти. Ну? Уже успел передумать?

— Нет, — решительно ответил Илья. — Я иду.

— Ну и отлично. Теперь бы парочку полезных артефактов…

— Какие нужны? — невозмутимо полюбопытствовал Санджиф.

Взялся за свою рюкзачок и вытащил оттуда кожаный футляр с тонкой серебряной оковкой и крохотным замочком. Вынул ключи, откинул крышечку. Аглас протянул руку к футляру с таким видом, с каким фанатик-нумизмат может потянуться к редчайшей монете, букинист — к драгоценному изданию какого-нибудь словника семнадцатого века. Аккуратно откинул бархатный лоскуток. То, что лежало внутри, вряд ли могло впечатлить стороннего, непосвященного человека — некрупные камушки в странной оправе, подвески на цепочках, пара тонких браслетов, кольцо с пластинкой камня наподобие яшмы. Но, судя по лицу куратора, магу тут было чем полюбоваться. Он касался украшений осторожно, будто они могли развеяться под неосторожным дуновением ветра. Вынул сперва одну подвеску, потом другую. Вынул прямоугольную подставку, на которой лежали артефакты, посмотрел, что там внизу.

— Семейные? — спросил он у аргета. Тот слегка кивнул. — Ни разу в жизни в руках не держал… Отец-то разрешил?

— Это наши с ним дела.

— Ладно, — поколебавшись, Аглас вынул одну из подвесок — розоватый прозрачный обломок на цепочке Потом — один из браслетов. — Так. Илья, вот это надень на левое запястье… Можно под рукав затолкать. Цепочку от подвески намотай на правую руку. Нет, это должно свободно свисать из-под одежды. Поясняю — вот этот предмет поможет тебе различать следящие системы, сделает тебя частично незримым для них, ну, и прохожие будут меньше внимания обращать. А вот этот в случае чего поможет тебе не сорваться с высоты, а если сорвешься, так не расшибешься. Но имей в виду, что если упадешь, на тебя точно обратят внимание. Шум поднимется. Так что попытка будет только одна. Будь осторожен.

— Я понял. И как мне туда лезть?

— Как придется, конечно. По стеночке, аккуратно.

— Я так и думал!

— А тут другого варианта и не существует. И вообще — вижу, вы все-таки намного лучше подготовились, чем я сперва решил. Молодцы, соображаете, — мужчина с одобрением посмотрел на Илью, и от незаслуженной похвалы тому стало не по себе.

Ведь предусмотрел-то все Санджиф, который сейчас равнодушно ел десерт со взбитыми сливками, словно его заслуги тут не было и нет.

— Если опасаешься, не иди.

— Нет, я готов.

— Хорошо Я подстрахую тебя. По мере сил своих. Но все-таки постарайся в плен не попадать, идет? Ну, пошли, чего тянуть.

Стоя перед серым кирпичным домом с разномастными окнами, за одним из которых сейчас находилась подруга Мирним, юноша даже не думал о том, как опасно все то, что он затеял. Только одно чувство он и испытывал — любопытство. Интерес. Идея попробовать взобраться по опорам водосточных труб, как по лестнице, и раньше была ему интересна. Больше всего его сбивала и одновременно приободряла позиция Агласа. Он — взрослый мужчина, то есть, по идее, должен говорить об осторожности, держать подопечного подальше от всего потенциально опасного и потому особенно интересного, словом, вести себя как все, кто прежде окружал Илью. Если же он действует наоборот, значит, либо не считает предприятие опасным (а в это юноша не верил), либо… Либо у него есть какие-то серьезные причины так поступать. Каковы они — вот что теперь интересовало школьника больше всего. Больше даже, чем идея взобраться по фасаду дома до самой крыши, используя опоры водосточных труб как ступеньки. Однако спорить со старшими он не привык. Неуверенно махнул на прощание другу и направился к стене. Ему никогда еще не приходилось бывать в ситуации, когда взрослый человек подталкивал его к неподобающему, угрожающему, недостойному, поэтому путешествие по внешней стене дома в этот момент представилось чем-то совершенно нормальным и безопасным. Вскарабкавшись на уровень второго этажа, он покрепче уцепился за водосточную трубу и обернулся — Аглас наблюдал за ним неотступно, Санджифа рядом почему-то не оказалось. Взбираться по стене оказалось делом нелегким, ситуацию немного облегчало то, что Илья постоянно помнил об артефакте, обеспечивающем ему безопасность. Если знаешь — даже упав, не погибнешь и не покалечишься — это придает уверенность, и движения становятся более спокойными. Добравшись до нужного этажа, юноша ненадолго задержался, прикидывая, как действовать дальше. На его счастье строители оставили узкую полоску карниза на каждом из этажей, ступня там не помещалась, однако было хоть на что опереться. Время не пощадило кирпичную кладку, обгрызло ее, словно мышь — сыр, за каверны и сколы при желании можно было уцепиться пальцами. К тому же, здесь были окна, возле некоторых из них были укреплены опоры для цветочных ящиков. Проржавевшие, конечно, однако еще более или менее крепкие.

Выискивая знакомый ему след, Илья пополз вдоль карниза. Было страшно, что вот сейчас кто-нибудь выглянет из окна, решит, что это вор, вызовет милицию или решит сам справиться. А если это окажется один из тех магов, которые украли и держат Андисту? Такой уж наверняка не станет церемониться. И Аглас тут своему подопечному не успеет помочь. Юноша начал нервничать, и двигаться стал не так уверенно, как раньше.

Но тут, к счастью, он добрался до нужного окна. Самая обычная рама, форточка закрыта, но открыть ее можно даже с помощью ножа, что уж говорить о магическом инструменте, который Санджиф передал другу вместе с выбранными для него куратором артефактами. Просунув руку в форточку, Илья подцепил заклинанием ручку и опустил ее, затем справился и со следующей. Едва удержался, чтоб не упасть, протиснулся в образовавшуюся щель. Дальше была решетка с навесным замком. В нем юноша ковырялся почти минуту. Он уже начал нервничать, но потом что-то все-таки поддалось, и он поймал замок в руку Осторожно приоткрыл решетку и сполз с подоконника.

Андиста спала на тахте, вцепившись в подушку, ноги укрыты клетчатым пледом. В комнате все выглядело так же, как в сотнях и тысячах питерских квартир — старый сервант с какой-то посудой под стеклом, пианино, прикрытое пыльной «дорожкой», дряхлое кресло и журнальный столик. Имелся даже ковер на стене — куда уж без него…

Девушка зашевелилась и, подняв голову, уставилась на него в сонном недоумении.

Илья успел приложить палец к губам — она кивнула и пугливо обернулась на дверь.

Впрочем, здесь царила полная тишина, если кто и дежурил в соседней комнате, себя он никак не выдавал. Юноша подошел и схватил ее за локоть, заставил приподняться.

— Пошли, — шепнул он одними губами. — Быстрее…

— Я… Что?

— Смываемся! Потом расскажешь, кто тебя спер и почему. Пошли!

— А Ильда?

— Что? Какая… Ты о чем? Да идем же!

Девушка смотрела на него черными от тоски глазами. Здесь, в интерьере старой петербургской квартиры, она явно была не к месту, и показалась однокласснику настолько бледной, что больше не походила на человека — так, призрак, видение, почему-то одетое в свитер и брюки, а не в старинное платье.

— Я не пойду.

У Ильи округлились глаза:

— Почему? Так постой — тебя не похищали, что ли? — Андиста передернула плечами, и, вспомнив, что за окном зима, он сорвался с места, прикрыл створки. — Ты сама?

— Похищали…

— Так почему же ты не хочешь со мной идти?

— Я не могу.

— Почему?

Она уселась, завернулась в плед, посмотрела на спасителя — и тот понял, что девушка действительно хочет сбежать отсюда, вот только что-то ее держит. Причем держит надежнее, чем стальная решетка. Илья не нашел ничего лучше, как усесться рядом, заложив ногу на ногу:

— Объясняй Почему ты не можешь сделать отсюда ноги?

— Потому что у них Ильда Ильдиста, моя сестра. Где ее держат, я не знаю.

— Хорошо, зайдем с другой стороны — зачем тебя украли? Что от тебя нужно? Выкуп?

— Ну, какой выкуп… Откуда у моей семьи деньги… Сестре лорда Ингена нужно перерождение. Она, как и ее брат, к Истоку не спускается принципиально, ну, вот и…

— Что-то? Подожди, я ничего не понял. Перерождение? Исток? Ты о чем?

Андиста взглянула на своего «спасителя» с недоумением.

— Ты не знаешь, что такое Исток?

— Ты имеешь в виду магический источник? Ориор?

— Ориор — это ориор. А Исток — это Исток. С ума сойти… Хоть бы историю Ночного мира почитал… Или религией бы поинтересовался. Эти три озера нам оставил спускавшийся на землю Бог. Войдя в воды одного из Истоков, человек может получить вторую жизнь. Или третью… Или какую-то последующую… Исток дает человеку еще одну молодость, еще одну возможность прожить свою жизнь. Ты никогда не удивлялся, что госпоже Гвелледан Уин Нуар уже больше семисот лет?

— Ну… Удивлялся, конечно.

— Она входила в воды Истока, подозреваю, раз десять. И каждый раз они давали ей еще одну молодость.

— Подожди! У вас в Ночном мире есть какие-то озера, которые дают бессмертие?

— Да не бессмертие, — девушка начала сердиться. — Только еще одну молодость.

— Но ведь так можно до бесконечности! Исполнилось тебе лет пятьдесят — пошел, искупался в озере — и хоп! — тебе уже снова восемнадцать.

— Нельзя до бесконечности. То есть, никто не знает и не может предположить, сколько раз ты сможешь туда войти. Никто не знает, даже священники, по каким критериям Исток решает продлить тебе жизнь. Говорят, вторую молодость в них может получить лишь тот, кто чист духом, но это не единственное условие. Бывали святые, которые не получали в Истоке еще одной молодости и умирали от старости. Бывали разгульные люди, которые совершали какие-то грехи — и все равно получали еще одну жизнь. Шанс исправиться, что ли… Иногда шестидесятилетний человек, спускаясь в Исток, выходит оттуда двадцатилетним, иногда — сорокалетним. Иногда получает лишь пару-тройку лишних лет. И никто не может это предвидеть. Никто не может предвидеть, когда Исток отвергнет тебя и почему.

— То есть, получается, моя прабабушка… Ее Исток отверг? Она умерла три года назад.

— Кто же может знать? Кто может знать, что было? А она вообще к нему спускалась?

— Кто же в своем уме и твердой памяти откажется от еще одной молодости?!

— Есть те, кто так и делает. Таких, конечно, мало. Но есть. Кто-то считает, что с человека и одной жизни предостаточно. Есть те, кто не верит в Бога и его дары. Вот лорд Инген, например. Он принципиально ни разу не спускался к Истоку.

— И давно он живет?

— Ему уже лет сто пятьдесят.

— Еле ноги таскает?

— Да нет… Выглядит на пятьдесят…

— Так, значит, все-таки спускается! — Илья осекся. — Или есть какие-то еще способы?

— Есть, — Андиста опустила глаза. — Отобрать жизнь у кого-то еще. У молодого. Есть специальные обряды.

— Тебя? — проговорил он едва слышно. Она кивнула. — И что? Ты так просто дашь себя убить?

— А какой у меня выбор? — едва слышно крикнула девушка. — Не соглашусь — они меня все равно убьют. Сбегу — найдут и убьют. И сестра моя погибнет. Где ее держат, я не знаю. А если соглашусь, маме моей дадут большую сумму денег, выплатят ее долги, и Ильда сможет учиться в школе. А может, и в Академии, — она заплакала. — И будет потом хорошо зарабатывать. И все у нее будет…

Илья в растерянности смотрел на одноклассницу. Плача, она опустила голову, и юноша видел только пробор, аккуратно расчесанные волосы и вздрагивающие плечи.

Чувство бессилия было просто омерзительно, но что, в самом деле, он мог сделать?

Вздохнув, Илья повернул голову к окну. Надо было выбираться отсюда до того, как его застукают — Ладно… А если я найду твою сестру и выручу ее — ты со мной пойдешь?

— Да, конечно… Но как ты это сделаешь?

— Посмотрим. Когда планируется этот… обряд?

— Понимаешь, они должны были уже его осуществить, но что-то пошло не так Я не знаю, что. Короче, все отложилось до того момента, когда мне исполнится пятнадцать — А когда тебе пятнадцать?

— В сентябре.

— То есть у нас еще уйма времени!

— Да. Еще хоть немножко поживу.

— Ну ладно, ладно… Где держат твою сестру — в Дневном или Ночном мире? Не знаешь?.. Понятно… А вещи какой-нибудь ее у тебя нет?

— Нет…

— А у мамы твоей? Кстати, она-то хоть заявила, что ее вторая дочь тоже пропала?

— Не знаю, — Андиста снова плакала, и снова беззвучно — просто слезы лились по щекам и капали с подбородка. — Думаю, она уже все знает… Ну, из-за чего все это. А что тут сделаешь…

— Сделать всегда что-нибудь можно. Ладно, я пойду. Пока меня не засекли Как думаешь, мама твоя мне поверит?

— Не знаю.

— Ну, ладно. Ты главное держись Не падай духом Я тебя вытащу, обещаю, — девушка посмотрела недоверчиво. — Давай!

И аккуратно выбрался на подоконник. Закрыл решетку, будто так и было. Андиста, управляясь изнутри, помогла ему закрыть внутреннее окно. Внешнее он закрыл сам — и на пару мгновений замер на краю, разглядывая ее испуганное лицо, искаженное стеклом и решеткой. Воплощенный страх смерти смотрел из ее глаз, и от этого становилось особенно жутко. Он успокаивающе кивнул ей, мол, все будет нормально, и стал аккуратно продвигаться в сторону водосточной трубы — той же самой, по которой поднимался. Смутное ощущение опасности заставило его замереть, сосредоточиться. Тем же зрением, которым он видел след, ему удалось сейчас рассмотреть тонкие, паутинисто-бледные нити, в которых он чистым наитием сумел опознать то ли следящую, то ли какую-то еще систему. Прежде их здесь не было, должно быть, они как-то перемещались… «Дрейфовали».

«Кстати, теперь отсюда уже можно просто падать», — подумал он, глядя вниз. Разглядеть четко, что там его ждет, было сложно, но настораживающее ощущение осталось. Пришло в голову еще и то, что ради безопасности Андисты свой «поход» к ней надо и сейчас держать в тайне. Добравшись до опоры под ящик с цветами, Илья уцепился за него, осторожно сполз вниз, не с первого раза нащупал ногами подоконник окна ниже этажом. Перебрался на карниз, выдохнул и продолжил путь к водосточной трубе.

Внизу его подхватил Аглас, потянул за собой, и только у стены магазина, в закутке за пышными кустами, которые даже сейчас, зимой, совершенно не просматривались, остановился, повернул юношу к себе, напряженно вгляделся в его глаза.

— Ну? Девочки там не оказалось?

— Нет, она там.

— Почему не смог вытащить ее? Что случилось?

— Она не пошла со мной. Она сказала, что ее сестра сейчас у похитителей, и если она сбежит, ее убьют, — Илья смотрел на мужчину, и, конечно, заметил, что тот совсем не удивлен. — Ее забрали, чтоб… Чтоб…

— Кто хочет воспользоваться ее жизнью? — жестко спросил Аглас. — Кто-то из представительниц знати Оборотного мира?

— Сестра лорда Ингена.

— У Кернаха Ингена нет сестры. Или имеется в виду кузина?

— Я не знаю…

— Впрочем, неважно. Рассказывай подробнее.

Он рассказал, не скрыв ни того, что Андиста упомянула о своей сестре, ни сроков, обозначенных похитителями. Как бы там ни было, но у представителей правопорядка, которым предстояло выручать сестер Инвия, оставалось еще в запасе больше полугода, чтоб отыскать младшую из них двоих.

— Где сестра, девчонка, конечно, не знает… Ну, само собой. Ясно… Ладно. Я твоего приятеля отправил на такси к себе домой. Не нужны нам неприятности с лордом Даро. Хотя за помощь с артефактами его сыну, конечно, большое спасибо. Сам их ему вернешь Сейчас поедешь ко мне, потом с ним — к себе, такси я оплачу. Ладно…

— Постойте! — не выдержал Илья, понимая, что куратор, похоже, не собирается что-либо ему объяснять. — Да постойте же! Что вообще происходит?! Что вам ясно-то? Мне вот ничего не ясно!

Аглас с сомнением посмотрел на подопечного. Что-то такое он, должно быть, увидел в его глазах, потому что решимость одернуть его и отправить домой отдыхать ослабла. Поколебавшись, куратор махнул парню рукой на свою машину.

— Садись. И подожди меня, я пару звонков сделаю. Потом посидим где-нибудь, поговорим. Сейчас, — и вытащил мобильный телефон.

Автомобиль еще не успел выстыть — в салоне было тепло и приятно пахло хвоей от пластиковой елочки — видимо, недавно купленного ароматизатора. Только устроившись на переднем сидении, он понял, насколько сильно устал, заболели ободранные о бетон пальцы, ныли щиколотки затекших ног. Запрокинув голову, он отдыхал, глядя в потолок, затянутый чем-то ячеистым, а мысль уже вертелась вокруг новой задачи. Значит, надо как-то связаться с мамашей Инвие и выпросить вещь, принадлежавшую ее младшей дочери… Этой, как ее… И дальше начинать все сначала.

Где ее могут держать? Тоже в Дневном мире? Или все-таки на Оборотной стороне?

Аглас, распахнув дверь, прежде всего кинул Илье на колени свой мобильный телефон, и только потом уселся сам — Держи. Мало ли. Позвонят — включишь громкую связь. Так, сейчас ко мне, потом поедешь с другом к себе домой… Как понимаю, ты хочешь услышать от меня все, что я могу рассказать тебе об Истоках и о способах обойтись без них?

— Про Истоки я понял, — угрюмо ответил юноша. — Магическая штука, которая продлевает жизнь.

— Не совсем так. Как я знаю, Истоки имеют в той же степени магическую природу, как и все неизведанное, необычное, необъяснимое. Как бы там ни было, чародеи не могут понять принцип их действия и уж тем более им управлять. Истоков шесть, лишь тремя из них пользуются. Почему — не знаю. Говорят, изначально их было семь. Так это или нет — неизвестно. Каждый человек, желающий обрести еще одну юность или продлить молодость, может войти в одно из трех озер, и, возможно, обрести то, что хочет. Или не обрести. От чего это зависит, не знает никто.

— Да, я уже понял.

— Существуют иные — уже чисто магические — способы прожить подольше. Самый расхожий из них — в ходе некоего сложного обряда отобрать жизнь у кого-то еще. Молодого. Причем тот, кто отдает свою жизнь и свои силы, должен быть согласен на подобное действие. Причины согласия неважны, — Аглас мельком взглянул на своего юного спутника. — Это не требование закона, а требование обряда Как правило, этим способом пользуются те, кто был отвергнут Истоком и способен обеспечить себе согласие жертвы — деньгами ли, другими благами жизни, посулами. Да хоть своей личной харизмой…

— И встречаются те, кто согласен обменять свою жизнь на деньги?

— У большинства живущих имеются родные-близкие, друзья-возлюбленные, которым деньги могут быть нужны позарез. К тому же, многие верят, что тот, кто умирает преждевременно, обязательно возрождается, чтоб завершить свои незаконченные дела. Ну, много есть суеверий и вер. И много у кого могут возникнуть веские основания для согласия. Ведь обряд отбирает лишь жизненный срок и магические силы, а не душу. Это разные вещи.

— И ваши менты с этим ничего не пытаются сделать? Все как везде, я вижу…

— Делают, конечно. Но те, кто может купить себе согласие человека на смерть, могут и замести следы. Надо вводить запрет на само явление. А это долгая история. Исток как явление порождает у сильных мира сего страстное желание добиться своего если не традиционным способом, то хоть каким-нибудь.

— Но есть же те, кто не пользуется этими… Истоками. Не пользуется вообще. Принципиально.

— Насколько я знаю, известен только один такой человек. Лорд Кернах Инген.

— Андиста сказала, есть и другие.

— Есть. Но, как правило, такая вот принципиальная позиция появляется у людей не сразу, а после первого, второго или таким какого-то из последующих прикосновений к Истоку. Никто ведь не знает, что именно человек переживает, войдя в это озеро. Что видит, что слышит, что понимает. Тут, как правило, молчат, как о своей первой любви, например. На эту тему не принято разговаривать. А лорд Инген известен тем, что вообще никогда не обращался ни к одному из Истоков. И даже рядом не появлялся. Первый раз свою жизнь ему отдал младший брат, второй раз — приемный сын.

— И он согласился?

— Ну, как видишь, — Аглас долго молчал. Его машина ловко обходила другие, более медлительные автомобили, пару раз проехалась по дворам, зато не вляпалась ни в одну пробку, несмотря на то, что сейчас их в городе было больше, чем обычно. — Понимаю, трудно принять все это. Трудно осознать. Однако это реалии твоего нынешнего бытия. Через полсотни лет и ты сможешь спуститься к Истоку. К другому способу, надеюсь, ты никогда не прибегнешь. Со своей судьбой надо уметь смиряться. Поверь мне, тех, кто проживает чужую жизнь, в конечном итоге ничего хорошего не ждет

Глава 9

В Уинхалл Илья вернулся с таким ощущением, с каким обычно возвращаются домой. Он был очень рад снова видеть Мирним, друзей, школу, магический мир, в конце концов.

Здесь ему не приходилось ничего придумывать, что-то скрывать — в Ночном мире он мог быть честным. И даже то, что задача, стоявшая перед ним, так и осталась не выполненной, огорчало мало. В самом деле — ведь он же нашел девушку! Он же добрался до нее так, что никто этого не заметил, и сумел поговорить! Значит, все остальное тоже получится.

Главное теперь — заполучить какую-нибудь вещицу Ильды, младшей из двух сестер, чтоб повторить поиск. Наверное, мама пропавших девчонок вряд ли поверит ему, так что добывать вещицу надо окольными путями. Может быть, даже через Мирним.

— Да, конечно, я это могу, — заверила та. — Я переписываюсь с мамой Андисты, я у нее попрошу что-нибудь. Под каким-нибудь предлогом… Например, на память, — девушка смотрела на него выжидательно. — Но ты — как думаешь — сможешь ее найти?

— Надеюсь.

— Идеи-то есть? Боюсь, если ее спрятали, то найти будет не так просто…

— Но и не невозможно. Андисту тоже прятали, но я ж нашел, причем запросто. То есть не совсем запросто, но нашел. И Ильду найду. Она на сколько лет младше сестры?

— На три года. Не такая уж и малявка. Я понимаю, чего боится Анда. Ведь в обряде ее вполне могут заменить сестрой. Конечно, для тетки, которой нужно новое тело, пятнадцатилетняя девушка интереснее, чем двенадцатилетняя… Но — сам понимаешь.

— Блин! Уроды! Мне раньше и в голову не приходило, что такое возможно.

— Ну прямо, можно подумать, у тебя на родине не совершается подобных преступлений!

— Мда… Ну, прямо подобных все-таки нет… Хотя ты, конечно, права…

— Если бы у твоих богатых соотечественников была возможность отнимать чужие жизни, чтоб продлить свою, они б наверняка это делали.

— Они б еще при этом и не платили. Наверняка.

— Как же им тогда удавалось бы договариваться?

— А нашли бы способ. Если б и платили, то очень мало, не всегда и не всем… С ума сойти! Если только задуматься, сколько грязи на самом деле и в Ночном, и в Дневном мире.

— Ну да! — воскликнул проходивший мимо Ферранайр. — Пока такие торчат в нашем мире, без грязи не обойтись!

— Иди на хрен! — огрызнулся Илья.

— Да ладно… Раз являешься дерьмом, так чего уж теперь… Это только могила исправит.

— Эк тебя на дерьмо-то тянет…

— Ты готов себя дерьмом признать, лишь бы выплюнуть какую-нибудь гадость?

— Заткнулся бы ты, а?

— Выродок, — презрительно скривился одноклассник-аргет И поспешил уйти.

— Как они меня достали! — выдохнул Илья.

Мирним мягко коснулась его локтя:

— Плюнь на них. Куда важнее возможность стать магом, чем необходимость стукаться локтями с этими чванливыми придурками. Ну, в самом деле — они же просто тебе завидуют! Ты из немагического мира, а у тебя вон как дело пошло.

— Слушай! — Искра поспешила пересечь всю залу для самостоятельных занятий и взяла Илью за локоть. И даже понизила голос, что было ей несвойственно. — Нам надо поговорить, и именно на эту тему! Ребята нападают на тебя несправедливо. Но ты должен понимать — это все по старой памяти. Они рано или поздно сообразят, что все изменилось Я и сама сперва, признаюсь, решила, что ты обыкновенный оболтус, как почти все мальчишки. Просто лентяй. Ну и хорошо, что это не так. Теперь твой долг — помочь мне вправить мозги остальным нашим соотечественникам! Мы должны всем в этом мире доказать, что в Дневном мире живут люди, способные стать хорошими магами. Давай-ка обсудим, как возьмемся за лодырей, в том числе и за твоего приятеля Сергея!

Илья не выдержал и расхохотался.

— Слушай, Искра, ты такая бойкая девчонка. Тебе б каким-нибудь делом заняться. Крестиком повышивать, например.

— Да самое важное дело, которое стоит перед нами — доказать, что…

— Слушай, ничего я никому не собираюсь доказывать!

— Интересное дело! Тебя только что назвали дерьмом только потому, что ты родился в нашем мире, и ты не хочешь доказать, что можешь быть магом?!

— А мне плевать, что обо мне думают те, на кого мне плевать. И отстань от меня, ради Бога. Я не горю желанием никого дрючить на тему учебы.

— Ну и очень жаль! — вспыхнула девушка. — Из-за таких, как ты, о нас и будут думать, что мы просто тупицы!

И, развернувшись, вылетела из залы. Она, похоже, хотела как следует хлопнуть дверью, но створки не были для этого предназначены, и хлопка не получилось Юноша снова рассмеялся — Искра показалась ему такой забавной, что неприятное чувство после «беседы» с Ферранайром почти совсем развеялось.

После каникул учеба пошла своим чередом. Уроки занимали добрую половину всего времени, на домашние занятия оставалось не так уж много времени, а еще приходилось посещать фехтование и верховую езду. Илье приходилось прилагать немало усилий, чтоб найти возможность заниматься поисками и читать книги о традициях, связанных с продлением жизни при помощи особых обрядов, а также об Истоках.

О последних можно было найти много разных сведений — и легенд, и сказок, и околорелигиозной литературы. Выяснилось, что единобожие, существовавшее в Ночном мире, было связано именно с этими таинственными озерами, которые даровали избранным чародеям новую жизнь. Разобраться в чужой религии с налету было затруднительно, да юношу это и не интересовало. Он хотел знать только, как и почему происходит омоложение чародея, как это все выглядит и как обставляется. А также обо всем, что связано с обрядами, лишающими жизни юных магов и отдающие их молодость старым.

И узнал, что, оказывается, проведение подобного обряда однозначно и навсегда закрывает виновнику путь к Истоку. Достаточно было одного-единственного раза.

Илья не понял, в чем тут дело, но след на энергетике чародея оставался, и священники это видели сразу. «В самом деле, тут пойдешь на совершение обряда только в самом крайнем случае, — подумал он. — Только тогда, когда тебя отверг Исток, и ты знаешь, что у тебя нет другого шанса. А этот лорд Инген, похоже, просто маньяк, раз начал сразу с обрядов»

Прежде школьник-аурис не обращал внимания на то, чем в свободное время занимается Санджиф, куда он ходит и почему. Но в первое же воскресенье, когда друг с утра пораньше поднялся с постели и стал собирался, встал и сам.

— Ты куда? — спросил Илья.

— В собор, — сын лорда сосредоточенно застегивал старомодно выглядящую куртку. — Как всегда.

— Можно с тобой?

— Можно, — помедлив, ответил тот. — Хочешь посмотреть на Исток? Но к самому Истоку тебя не пустят. Туда спускается только тот, кто уже готов.

— Да я и… Я просто хочу посмотреть. Если это, конечно, можно.

— Конечно, можно. Если хочешь, — Санджиф подождал, пока друг оденется, и протянул ему широкую белую накидку длиной чуть выше колен. — Держи.

— Что это?

— Этот плащ положено надевать поверх одежды, входя в храм, — на сгибе локтя он держал такую же накидку. — Идем. Внизу ждет автобус, довольно многие учителя и школьники посещают один из трех соборов.

— Собор в Уинхалле?

— Нет. В Эйбевере. Но здесь неподалеку есть портал, до него пятнадцать минут езды, и от него — минут пять. Быстро.

Небольшой автобус не походил на школьный, в том числе и потому, что был лишен колес — он не ехал по шоссе, а скользил по полуметровой прослойке воздуха над ним, поэтому двигался очень мягко. В нем оказалось всего двадцать шесть мест, и учителя с учениками школы рассаживались вперемежку. Илья заметил и учительницу истории, закутанную в длинную белую накидку, Мирним с ней не было. Женщина посмотрела на юношу очень сдержанно, и стало ясно — она знает, что этот молодой человек ухаживает за ее дочерью.

Собор, перед которым остановился автобус, сперва показался Илье традиционно-готическим, потом — вырубленным прямо в скале, хоть и старательно, искусно, однако сохранившим природные очертания горы. Ощущение монолитности, незыблемости, естественности, исходящее от этого титанического строения, рядом с которым и Исаакиевский собор показался бы не таким уж большим, произвело впечатление на уроженца Дневного мира.

На входе он схватился за накидку, которую до того держал в руках, сперва запутался с непривычки. Завязки были длинные, и Санджиф остановился рядом с другом — помочь ему завязать их так, чтоб они его не душили.

Внутри собора было просторно и полутемно, горели сотни, если не тысячи больших толстых свечей (на подставках, поднятых высоко над головой, а значит, ставили их не посетители, как в православных храмах), а также крохотные масляные лампадки, каждая из которых поместилась бы на ладони. Аромат благовоний, совершенно не похожих на ладан, карабкался по каменным выступам и мешался с холодным зимним воздухом, проникавшим через двери.

Было свежо. Монотонное, едва слышное пение исходило откуда-то из глубины собора.

Народу здесь оказалось много, большинство, конечно, местные уроженцы, но и соотечественники Ильи здесь мелькали. К своему удивлению, юноша разглядел среди прихожан нескольких чернокожих, чьи лица особенно оттеняли белоснежные накидки, и целую группу то ли китайцев, то ли корейцев — три женщины разных возрастов, шесть мужчин, потихоньку что-то обсуждавших между собой, и целый выводок детишек, которые, впрочем, вели себя тихо. Санджиф опустился на одно колено, сложил руки и провел ладонями по лицу, словно умывался. Потом замер, касаясь пальцами одной из лампадок.

— А ничего, что я тут присутствую? — тихо спросил Илья, когда его друг-аргет поднялся на ноги. — Я же не крещен… Ну, в смысле… Что там у вас? Как оно называется?

— Посвящение. Неважно. Здесь любому человеку рады. Вот видишь ту арку? Там начинается лестница, она ведет к Истоку.

— М-м, — юноша вытянул шею. Желание взглянуть на чудесное озеро обуяла его.

— А еще вот туда взгляни, — отпрыск знатного рода показал на группу прихожан, выделявшуюся из общей массы манерами, выразительной, явно дорогой одеждой, обилием драгоценностей.

— На что именно?

— Вот на ту даму в белом. С диадемой.

— Ага. Прямо как елка, вся в блестяшках. Ну?

— Это и есть госпожа Свеллет Вервель, графиня Брайс Двоюродная сестра лорда Ингена.

— Та самая?!

— Подозреваю, что да. Вторая его кузина не так давно спускалась к Истоку. Благополучно, насколько я знаю. Она не является одной из его единомышленниц… Пусть тебя не удивляет моя осведомленность. Мир знатных людей нашего мира невелик…

— Да-да. Там, как в деревне, все всех знают… Нет, ну какая наглость! После всего, что случилось, заявиться сюда, словно ничего не произошло!

— А что, собственно, произошло? Я имею в виду, с формализованной точки зрения. Я уверен, матери девушек уже заплатили, она будет утверждать, что сообщила о похищении в состоянии временного помрачения рассудка. Андиста подтвердит, что пошла с людьми графини совершенно добровольно. И так же добровольно пойдет на обряд. И документы подпишет, если понадобится. По мне, так надо просто эту практику запрещать. Окончательно и бесповоротно.

— Подозреваю, ваши ни за что не согласятся. Страх смерти — не шутка. А тут такую возможность отнимают… — он смотрел на женщину. Несмотря на свои сорок-сорок пять лет, она была настолько красивой и настолько горделивой, настолько величественной, что вид ее вызвал у Ильи непреодолимое отвращение. Он отвернулся от дамы, медленно шествовавшей по проходу с таким видом, словно окружающих людей просто не существовало, и стиснул зубы. Почему-то в один миг в ней вспыхнула ненависть к ней, и, казалось, сама ее красота подпитывает эту ненависть «Черта с два ты у меня получишь Андисту, — зло подумал Илья. — Постареешь и сдохнешь, знатная тварь»!

— А почему она графиня?

— В смысле? — удивился Санджиф. — Она была замужем за графом Брайса, и после его смерти унаследовала этот титул.

— Ну, двоюродный ее брат — просто лорд, а она — графиня.

— А-а… Ну да. Оба они, как представители знати Ночного мира, по праву рождения имеют высший титул. Он — лорд, госпожа Свеллет, соответственно, леди. Точно так же, как госпожа Гвелледан Уин Нуар и госпожа Оринет Илитэ. Но графом, герцогом, бароном или виконтом делают только земельные владения соответствующих размеров и — что самое главное — статуса. У госпожи Вервель есть графство, а у лорда Ингена — лишь замок и небольшое имение вокруг. Оно по своему размеру и на виконтство-то не может претендовать. Но если б даже оказалось раз в десять больше, не стало бы виконтством автоматически. Этот вопрос бы еще решатся на Совете.

— Понял. Сложно у вас тут…

— Не так и сложно, если есть привычка. Я вырос среди всего этого, поэтому привык. Идем? Я не собирался оставаться на службу.

— Да, идем, — обрадовался Илья. Он ожидал скучищи и долгого стояния на ногах, но уйти было бы невежливо, ведь он же сам напросился. С некоторым сожалением, что не удалось все-таки хот краем глаза взглянуть на Исток, юноша следом за другом вышел из собора и направился в ближайший ресторанчик, где подавали завтраки, обеды, ужины и закуски, но категорически отсутствовало какое-либо спиртное, поэтому заведение считалось семейным.

Наверное, по этой причине прихожане собора считали приличным обедать здесь после службы. Места в ресторанчике хватало. Зальца переходила в зальцу, столики были расположены так, чтоб посетителям было удобно, и, хотя свободного места оставалось немного, почти в каждом углу притулилось по кадке с крупным комнатным растением. Людей здесь пока еще сидело мало — служба не кончилась. Санджиф жестом подозвал официантку и заказал две порции мясного пирога с соусом.

— Итак, что ты планируешь делать? — спросил он, касаясь пальцами чашечки кофе, которую принесли сразу, чтоб не так скучно было ждать заказа. — Думаешь, Ильда не в твоем родном мире?

— Сомневаюсь. Все-таки они с Андистой сестры, я искал родственные ей следы в Дневном мире, но ничего… Да понимаю я, что это не точно, но все-таки Мирним передаст мне вещь Ильды, тогда попробуем. Но все-таки, как мне кажется, ее прячут именно в Ночном мире.

— Для похитителей это слишком рискованно В Ночном мире будут искать в первую очередь. Здесь спрятать труднее. Я их понимаю, почему они перевезли Андисту к тебе на родину. Там магии все-таки меньше, чем у нас.

— Да, согласен. Но надо все проверить… А где у вас вообще можно кого-нибудь спрятать? Ну, так, чтоб не могли найти поисковики?

— Хм, — Санджиф задумчиво крутил в пальцах ложечку. — Это могут быть любые районы особой магической напряженности, любые области упущения. Аномалии, центры магических систем… К примеру, любой замок оборудован сложной магической системой, обеспечивающей его жизнедеятельность, защиту и — в случае необходимости — полноценную оборону. Он дает очень сильный фон, который запросто может затруднить поиск. Чем мощнее система, тем сильнее фон.

— Да, вижу, тут копать и копать, — разочарованно протянул Илья, уверенный, что уроженец магического мира сейчас выдаст ему короткий список таких мест, и дальше останется лишь осмотреть их все.

— Когда планируешь начать?

— Да, боюсь, раньше летних каникул будет никак не приступить к поискам. Я имею в виду, к прямым поискам. Следы я, конечно, буду смотреть раньше.

— Да, разумеется, — принесли пирог, и сын лорда ловко располосовал его на ломтики длинным острым ножом. Деликатно попробовал соус. — Хорошо… Отец подтвердил свое приглашение, так что у нас будет отличная стартовая площадка. И чуть меньше двух месяцев.

— Времени предостаточно.

— Ну, как сказать. Надо учитывать, что, если ты прав, нам, возможно, придется осмотреть с полсотни областей магических аномалий и около сотни систем… Времени может и не хватить.

— Ни фига себе!

— Да. Ситуация может сложиться именно такая.

— Тогда надо торопиться.

В общежитии Илья первым делом схватился за «Роман о пламени». Вчитываться в текст было трудно — в коридоре здорово шумели. Не выдержав, он выглянул туда — трое парней, включая Федора, играли в модулятор. Школьники давно уже сообразили, что красные кристаллы и камушки-хрусталики другой формы, но того же цвета прилипают к стене, если их швырнуть со всей силы, и теперь частенько состязались в меткости. Некоторые еще усложняли задачу, пытаясь сбить камушек противника в полете, и выигрывал тот, который прилеплял к стене больше «рубинчиков». В зале спорили, чья очередь расстилать на полу чертежи, снизу доносились возмущенные голоса не поделивших чайник с кипятком. Жизнь кипела ключом.

— Эй, Илюха! — окликнул его Федор. — Иди к нам, сыграй тоже!

— Да ну, — рассеянно отмахнулся юноша, пытаясь сообразить, в каком еще разделе библиотечных каталогов поискать литературу о поисковиках и Видящих. — Не, играйте без меня.

— Что ты такой смурной-то ходишь последнее время? Неприятности? Откуда? Тебя ж почти все учителя хвалят…

— Да так…

— Небось боится, что его тоже сопрут! — рассмеялся кто-то из одноклассников Ильи.

— Да кому он нужен, бездарь, — так тихо, что услышали почти все окружающие, пробормотал один из приятелей Ферранайра.

— Хорош бездарь! — возмущенно, словно квочка, на чьих птенцов косо посмотрели, встрепенулась Искра, которая заглянула в общую комнату мужского крыла, чтоб позаниматься с кем-то из отстающих одноклассников. — Это он-то?! Да он отличник! Вот раньше — да, можно было так его обзывать! А многих других парней из нашего класса, которые до сих пор не поняли, что за дело надо браться всеми руками — тоже можно назвать так, пожалуйста! Вон, хоть того же Сергея…

— Заткнись, коза! — побагровев, рявкнул Серега, и прежде-то недолюбливавший Искру.

— И на себя посмотри! — продолжала она, размахивая руками перед лицом аргета, уже пожалевшего, что затеял эту свару (с ученицей из Болгарии вообще старались не связываться, спорить с ней было бессмысленно). — У тебя какая оценка по концентрации?! А по алхимии? А по алгебре? Ты б вообще молчал! Не вякал!

И удалилась, вполне удовлетворенная собой.

«Какая дотошная девчонка, — подумал Илья, провожая ее взглядом. — До кого хочешь докопается»…

И в тот же момент его осенило. «Докопаться» или пронизать… Так вот о чем говорится в главе восемнадцатой «Романа о пламени»… Да, та самая фраза «Погрузил он взгляд в глубины энергий, прошел до цели и узнал, где сокрылся его враг». Он вдруг понял, к каким именно ощущениям он должен стремиться и в какие образы мысленно одевать потоки энергии, чтоб добиться нужного результата. Или, по крайней мере, попытаться. Мирним принесла ему незаконченное рукоделие, который занималась Ильдиста — красное яблочко и половинка груши на платочке. От работы потягивало отчетливым следом — тоже розовато-смуглым, чуть бледнее, чем у Андисты, с оттенком, который напоминал аромат корицы и почему-то ромашки, нагретой летним солнцем. В лоскутке с цветными крестиками чувствовалось очень много самовыражения, а это делало след более уловимым. Вот только на поисковые медитации оставалось все меньше и меньше времени. Занятий и заданий наваливали на них все больше. Конечно, нагрузка была выверена строго, чтоб школьники все успевали, не надрывались, и чтоб у них не сдавали нервы, однако на обстоятельное изучение поисковых техник никто из учителей, конечно, не рассчитывал. И Илье приходилось изворачиваться, на чем-то экономить, что-то вообще откладывать на неопределенное «потом».

Зима в Ночном мире очень неохотно сдавала позиции. Таких метелей и таких морозов, как здесь, под Питером не бывало. Весной и не пахло, даже когда март начал подходить к концу, и на горизонте ясно замаячил апрель. Даже берег моря, казалось, лишь плотнее укутывался в льды. Изредка гуляя за пределами защитного купола, обеспечивающего комфортную атмосферу на территории школы, юноша с одной стороны нетерпеливо ждал, когда же наступит май, когда, по словам местных обитателей, земля наконец начинает оттаивать, и в то же время не хотел этого. Потому что весна, свежая зелень, почки и цветы означали приближение экзаменов.

Однако последние были неумолимы. Можно было лишь поражаться тому, насколько стремительно летит время, когда ты снова и снова откладываешь неотложное дело.

Пожалуй, если б не Санджиф, Илья живо слетел бы с отличников в двоечники, причем не только по общеобразовательным предметам. Сын лорда, в отличие от Искры, умел как-то ненавязчиво и необидно намекнуть, что надо бы позаниматься, и даже не столько помогал, сколько просто создавал условия, при которых соседу по комнате было бы как-то неудобно не делать домашнее задание вместе с ним, не читать те же учебные книги, что и он.

Для тренировки (обычно по субботам или воскресеньям, на неделе времени не было) Илья распутывал следы, оставленные учениками и учителями в общежитии. Занятие было сложное, муторное, но полезное — он понимал, что только таким образом научится видеть и чувствовать нюансы. Ведь людей — миллионы, миллиарды. След каждого индивидуален и неповторим, просто это надо привыкнуть видеть.

— Кстати, магические следы Ирбала и Ферранайра в комнате Мирним и ее подруги тоже есть, — как-то сказал он Санджифу.

— Но ты же помнишь, они к ним заходили тогда.

— Нет, ты не понял. Не обычные следы — магические. Следы заклинаний. Сейчас уже нельзя разобрать…

— Постой — ты способен видеть следы чужой магии?

— Ну, так… Я бы не сказал, что я уж так уверенно вижу чужую магию, которая была применена давно… Понимаешь, сейчас уже не разобрать, какую именно магию они там использовали… Вернее, не они, а он, Ирбал.

— То есть, получается, Ирбал что-то колдовал в комнате Мирним и Андисты?

— Да. Слабенькая-слабенькая магия. Понимаешь, след просто и след человека, который в данном конкретном месте применял магию, отличается…

— Это я понимаю. Я просто резюмирую, — Санджиф нахмурился. — Как бы там ни было, вплотную заняться этим делом мы сможем только летом. Когда сдадим все экзамены. Кстати… Я попросил у отца одну книгу для тебя. Она может оказаться полезна. Это еще один трактат о Видящих. С него снимут копию и перешлют тебе, думаю, ты найдешь там полезные идеи.

— Так здорово! Это самая прекрасная новость за последний месяц!

— Рад, что так. Кстати, морозов больше не будет. Да и вообще, теплеет…

— Я как-то не заметил!

— Брось, уже весна скоро. Аддиг ожила, приободрилась. Не хочешь прокатиться, развеяться?

Илья стиснул зубы. Соблазн был огромен. В конце концов, если ему привезут книгу о Видящих, это упростит задачу, и, значит, нет смысла до зеленых чертиков корпеть над «Романом о пламени» Можно и расслабиться немного. Он вздохнул и мысленно отодвинул занятия подальше.

— Здорово. Давай, действительно, погоняем твою виверну.

Через неделю, когда сугробы действительно начали напитываться влагой, темнеть и оседать, а в воздухе запахло влажной землей и солнцем, хоть и несмелым, но настойчивым, друзья все-таки собрались в Уинхалл. Гулять в парке было невозможно, сапоги мгновенно промокали, а в городе хотя бы можно было спокойно пройтись по расчищенным от снега и грязи улице, посидеть в каком-нибудь приличном заведении, прикупить пару пособий или других вещей, необходимых для занятий. В небольшом ресторанчике Санджиф и Илья расположились за столиком в закутке, где можно было свободно беседовать, не боясь, что их подслушают. Они ждали Динн-Бега и, возможно, кого-то из его друзей. Оба нервничали, пока еще слабо себе представляя, как выстроить разговор, но если петербуржец не находил себе места, теребил листы меню, то и дело запускал пальцы в шевелюру, то о состоянии юного отпрыска знатного рода можно было догадаться лишь по сосредоточенному, прицеливающемуся выражению глаз, и то не сразу.

Официант уже успел принести заказ и осведомиться, какой десерт пожелают посетители, чтоб повара могли приступить к его изготовлению, прежде чем на пороге ресторанчика наконец появились двое мужчин, направившиеся прямиком к столику, где сидели двое школьников. Динн-Бег, скидывая куртку, приветливо кивнул Илье, а вот его спутник бдительно уставился на Санджифа, словно пытался рассмотреть пятно на его рубашке или, к примеру, знакомые черты лица.

— Молодой человек из знати? — осведомился он наконец, когда пауза уже стала неприличной.

— Дом Даро, — сухо отрекомендовался сын лорда.

Вопросительный взгляд на Динн-Бега; тот едва заметно развел руками.

— Что-то не так? — вмешался Илья.

— Люди нашего круга, как правило, не доверяют представителям благородных фамилий, — голос бойца, впрочем, звучал примирительно.

— Это мой друг. Я ему доверяю.

— Тогда, думаю, вопрос снят, — Абло выразительно взглянул на своего спутника, и тот после секундного колебания все-таки уселся за стол.

Глаза Санджифа налились холодом, но больше никак свое отношение к случившемуся он не выразил. Динн-Бег, явно чувствуя себя намного более свободно, чем кто-либо из них, спокойно придвинул к себе тарелку тушенного с овощами мяса, запустил туда вилку.

— Ну, рассказывай, как у тебя дела? Что случилось? Что за помощь нужна?

Юноша был уверен, что сможет просто и ясно изложить все, что собирался. Более того — он даже заранее продумал несколько фраз, которые должны были четко сформулировать самое главное. Но, начав свою речь, растерял все задумки и, запинаясь, стал продираться через это вязкое болото по новой, фактически с нуля.

Он запинался, путался, начинал рассказывать заново и с ужасом понимал по выражению лица Абло, что едва ли способен запросто его убедить.

— Значит, ты собираешься штурмовать то место, где держат пленницу? — уточнил он, дослушав до конца. — Думаешь, пара-тройка гладиаторов может вставить такую палку в колеса графине, вознамерившейся омолодиться? Даже не палку, я бы сказал. Целый лом…

— Я все-таки надеюсь не штурмовать, а пробраться потихоньку. Как я это сделал в Дневном мире, с Андистой.

— Искать девчонку в двух мирах — все равно, что искать иголку в стоге сена, — проворчал спутник Динн-Бега, Хейдар.

— Но я же нашел Андисту!

— Тебе просто повезло. А ты и вообразил себе невесть что.

— Если мне настолько «просто повезло», то, значит, я феноменально везучий человек.

— Ладно-ладно, не лезь на стену. Хорошо, допустим, ты отыщешь девчонку. И думаешь, пары бойцов будет достаточно, чтоб ее отбить?

— Не отбить, а украсть. На это ведь не нужно армии. Достаточно лишь нескольких человек. Главное, чтоб все действовали слаженно.

— Ты начитался приключенческих романов. На самом деле все совсем иначе.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — сердито пробормотал Илья.

Он разочарованно посмотрел на Динн-Бега — его помощь казалась ему единственным залогом благополучного разрешения ситуации Боец слушал с непроницаемым лицом, по выражению его глаз невозможно было понять, как он относится к идее своего юного друга и готов ли помочь ему. Чувствовалось, что он не горит желанием высказывать свое мнение сам, а спрашивать прямо юноша опасался. Он боялся получить прямой и категоричный отказ. Но и тянуть до бесконечности было нельзя.

— Ладно. Если не хотите помочь, то что ж поделаешь…

— Почему же не хочу, — отозвался Абло, ворочая ложкой в горшочке запеченного с тестом мяса. — Я готов тебе помочь. Тем более, что тогда ты здорово выручил меня, и я об этом помню. Пожалуй, я сумею подыскать еще пару ребят из наших, которые согласятся поучаствовать в этом деле. Правда, подозреваю, не бесплатно.

— Это решаемый вопрос, — произнес отпрыск знатного семейства.

— А ты, Хейдар, тоже пойдешь, не так ли? Великолепная возможность насолить лордскому семейству, — поддел Динн-Бег.

— Да, естественно. Графиня Вервель вполне может обойтись без новой молодости, — зло усмехнулся гладиатор. И мельком взглянул на Санджифа.

— Значит, ты сможешь рассчитывать на четыре меча.

— На пять, — коротко дополнил сын лорда.

— Ты тоже собираешься биться?

— Если понадобится — разумеется.

— Хорошо — пять. Как бы там ни было, замок с такими силами ты штурмовать не сможешь.

— Я и не собираюсь. Я выясню, где находится сестра Андисты, и так продумаю дело, чтоб вообще не пришлось драться. Потому что если придется, значит, вероятность провала увеличится во много раз.

— Правильно рассуждаешь, — одобрил Хейдар. — Хорошо, вижу, что ты, хоть и молодой совсем, все-таки соображаешь, что делаешь.

— Когда планируешь это предприятие?

— Летом. В июле или августе. Раньше не получается.

— Свяжешься с нами попозже, — согласился Динн-Бег, жестом подозвал официанта и протянул ему карту. — Когда понадобится.

— Как думаешь, — едва слышно спросил Илья, когда оба бойца ушли, — те гладиаторы, которые будут нас сопровождать, захотят большую плату за свою помощь?

— Возможно. Но это не должно тебя волновать. Поверь, мы с тобой сможем оплатить услуги бойцов. Честно говоря, я мог бы взять воинов своего отца, но для этого пришлось бы рассказать ему, а это могло бы привести к вражде нашей семьи и семьи Вервель, а также рода Инген.

— Я понимаю.

— Ты уверен, что пяти бойцов хватит?

— Я уверен, что и пяти бойцов не нужно будет. Но помощь — возможно.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Разумеется, — Санджиф сделал знак, чтоб несли десерты, и скоро перед ними появилось по высокой вазочке с замороженными сливками, кусочками фруктов и шариками кофейного крема. — Я попросил нашего библиотекаря прислать мне кое-какие документы и, думаю, смогу составить список мест, где вряд ли могли искать Ильду. Неприятное известие — поиски девушек, похоже, вообще свернули. Насколько я знаю, мать девушек подтвердила, что они никуда не пропадали, значит, графиня Вервель уже заплатила ей.

— Неужели какая-то нормальная мать за деньги продаст своих дочерей?

— Думаю, она понимает, что либо возьмет деньги и вернет себе одну дочь, либо не возьмет денег, продолжит настаивать, что их похитили — и потеряет обеих. Страшный выбор, но его приходится делать. И все матери выбирают первый вариант. Ты же понимаешь…

— Понимаю «С сильным не борись, с богатым не судись»

— Это ваша поговорка?

— Да. Прямо как для вас скроена, верно?

Возвращаясь в школу вместе с Санджифом, он впервые подумал о том, как безнадежен его расчет. В самом деле — ну что он может? Один раз ему несказанно повезло — он отыскал Андисту. Но, оказывается, это произошло только потому, что ее, собственно, никто особенно и не прятал. Зачем, если она все равно бы не пошла со спасителем?

Если отрицала бы, что ее похитили, перед полицией?

А вот Ильдиста наверняка спрятана так, что ее не отыскали даже поисковики.

Поисковики, профессионалы, люди опытные, отыскавшие за свою жизнь не одну сотню похищенных — что по сравнению с ними ученик средней школы? На что он способен?

На этом этапе уже немыслимо сказать: «Я не могу, прости, Мирним, я передумал, извини, Санджиф, что напряг тебя, но мы никого больше не будем искать»

А потом он подумал о несчастной Андисте, которой так страшно, что она не могла спрятать свой ужас, даже упомянув о своей сестре, чья жизнь была ей так дорога. Девушка ему поверила — это было видно — она надеется на него, верит, что ее спасут… Только потому, что он пообещал ей, он должен хотя бы попытаться найти его сестру. В конце концов, следует ведь отвечать за свои слова…

Вздохнув, юноша с тоской посмотрел в окно автобуса, на проносящийся мимо пришкольный парк Впервые за все время он неуютно чувствовал себя в Ночном мире. В ближайшие недели следовало всецело посвятить себя учебе. Первым был экзамен по фехтованию, и его Илья ждал с замиранием сердца. Самое неприятное было в том, что его предстояло сдавать на глазах у всех одноклассников. Если его ждет провал, об этом сразу станет известно всем. Можно себе представить, какой тогда сделают его жизнь Ферранайр, Ирбал и остальные. Насмешки станут не просто злее, но еще и разнообразнее!

Накануне экзамена он не мог спать, утром выглядел осунувшимся и сердитым, как намокшая птица. Одноклассники из местных уроженцев, и прежде норовившие высмеять сверстников из Дневного мира, принялись подкалывать его, как только он появился на пороге столовой. Они зло шутили, и на их лицах было написано, что юные аргеты, так кичащиеся своим происхождением, и сами до смерти боятся оплошать на глазах у тех, кого они так презирают. Насмешки, против ожиданий, только разозлили Илью. Он был слишком напряжен, слишком встревожен, чтобы заметить чужое беспокойство, но в душе его поднялась короткая, но сокрушающая буря, и выросло решение — сдохнуть, но показать, что он умеет драться. Может быть, именно поэтому, когда наставник вызвал его, у юноши не затряслись ноги, не отнялись руки. Он вынул меч и шагнул вперед, стискивая зубы. Спиной Илья ощущал ободряющий взгляд Санджифа, зачем-то тоже присутствующего на экзамене, хотя сдавать его он не должен был. Поддержка друга значила для него не меньше, чем собственная решимость. По жесту наставника он атаковал его. Тело вспоминало затверженные движения само собой. Атака, блок, атака, отступление, положенная стойка, снова атака. Клинок мастера бил строго так, как должен был, хотя ученик, конечно, чувствовал, что ему хватило бы пары секунд, чтоб расправиться с ним. Поединок длился меньше минуты, но за это короткое время Илья взмок так, что по спине покатились капли, хотя в зале, где проходил экзамен, было довольно холодно. Наставник остановил его меч, без труда блокировав его гардой своего клинка — не дернуться ни туда, ни сюда — и едва заметно кивнул.

— Хорошо, — у юноши отлегло от сердца. — Хорошо. Вернись в строй.

— Тоже мне, хорошо, — процедил сквозь зубы Ирбал, когда одноклассник прошел мимо него. — Впечатление, что он лом в руках держит.

— Против лома нет приема, — пробормотал Илья, вставая рядом с Санджифом, и почему-то подумал о Сереге.

Его очередь наступала только через одного. За бывшего соседа по комнате он волновался куда сильнее, чем за себя. Шуточки в адрес Сергея начались сразу же, стоило ему выйти из строя, и Ирбал принялся усердствовать вовсю, словно на предыдущем недруге он как следует размялся и теперь оказался во всеоружии. Атакуемый остротами аурис набычился, побагровел, но впервые сделал вид, будто не слышит ничего.

— Молчать! — одернул школьников наставник. — Вынимай меч, начинай…

— Давай, Серега! — крикнул Илья, перекрывая недобрый шепот одноклассников-аргетов.

«Шепот… Едва слышный шепот, — вяло думал юноша, наблюдая за схваткой тренера и своего прежнего друга. — Что-то очень-очень тихое… Слабое… Магия… Недобрая магия»…

Какая-то слабая магия помогала похитителям, тем, кто спер Андисту из общежития. Стоп! О том, что телепортационные заклинания мастера умеют ставить, ориентируясь не на координаты местности, а на метки, он не так давно прочел в учебнике, но сперва как-то пропустил мимо глаз. А теперь вспомнил.

В комнате Андисты должна была быть метка, иначе похитителям не удалось бы так быстро, незаметно и — главное — безошибочно поставить портал в их комнату. Кто-то должен был начертить в комнате метку… Но кто? Кто-то из персонала? Маловероятно, да и зачем им? Разве что кого-то из них подкупили Один из учителей? Еще менее вероятно — все учителя на виду. Мог ли это сделать кто-то еще?

Илья стиснул зубы и покосился на Ирбала и Ферранайра, которые шепотом обсуждали Сергея и презрительно посмеивались. О том, что оба они почему-то заходили в комнату к Мирним и Андисте, он помнил. А теперь вспомнил и слова своей подруги, будто снова услышал ее мягкий голос: «Откровенно говоря, разговаривал только Ферранайр. А Ирбал все это время подпирал стену и улыбался идиотской улыбкой».

Подпирал стену и идиотски улыбался? Обычно люди, если они не дебилы, тупо улыбаются тогда, когда пытаются сделать вид, что слушают, но на самом деле мысли их гуляют далеко-далеко О чем мог думать Ирбал, торча в комнате Андисты и Мирним?

А может, не думать, а делать? А может, именно он поставил знак в их комнате, незаметно для девочек, пока Ферранайр отвлекал их своей болтовней об ошибке?

Их родители — последователи лорда Ингена и роялистов. Они могли попросить своих сыновей помочь, или просто приказать им, вот и все… И то, что роялисты помогают друг другу раздобывать небогатых «жертв» для омолаживающих обрядов, пожалуй, совершенно естественно. Илья почувствовал, как у него сводит скулы. Вот гады!

Вот сволочи! Они не просто подставили одноклассницу — они сделали все, чтоб ее смогли благополучно похитить.

Он снова покосился на них. Нет уж, ребята, можете даже не рассчитывать! Приятельница ваших отцов, эта старая ведьма, как ее там, эта графиня останется без Андисты. Придется ей обойтись своим жизненным сроком, этой мерзкой змее, увешанной бриллиантами.

В эту минуту Илья решил, что непременно отыщет Ильдисту: и потому, что обещал, и потому, что вставлять палки в колеса этим уродам, не гнушающимся покупать долгую жизнь ценой чужого горя и смерти — святое дело.

— Ты думаешь, это Ферранайр поставил телепортационную метку? — ахнула Мирним, выслушав его.

— Нет. Ирбал. Ферранайр болтал языком. Насколько я понимаю, подобного рода метка исчезает почти сразу после того, как она использована.

— Да. И от нее практически не остается следов. Тем более, спустя столько времени…Подожди, а может, именно эту магию ты чувствовал?

— Может быть. Или что-нибудь еще. Неважно! Главное — наверняка именно Ирбал поставил метку. Больше некому. А раз так, значит, его отец активно участвует во всем этом.

— Надеешься его прищучить?

— Да не столько… Сколько думаю — вероятно ли, что именно он подыскивал место, где могли спрятать Ильду? Вряд ли с самого начала в это дело посвящали много людей. Чем меньше людей знают тайну, тем меньше шансов, что ее узнают посторонние.

— Либо отец Ирбала, либо отец Ферранайра.

— Да. Пожалуй, этот вариант тоже не стоит сбрасывать со счетов, — Илья задумчиво поскреб затылок. — Да, надо оба варианта рассмотреть…

— Теперь я вижу — ты действительно настроен искать девушку. А то раньше сомневалась…

— Послушай. Если я не был уверен, что у меня получится, то это не значит, что я не собирался… Елки! Ты меня совсем запутала… Короче — я буду искать Ильдисту, и теперь у меня даже есть зацепка. Надо будет обсудить это с Санджифом, так что если близ поместий отца Ирбала или Ферранайра есть такие места, где можно спрятаться от магических способов поиска, именно с них и стоит начать…

— У них могут быть на примете и другие места, не обязательно рядом с домом. Может, какие-нибудь старинные развалины, где они когда-нибудь гостили…

— Думаешь, стоит изучить их биографию?

— Думаю, что бессмысленно думать, будто причастные к похищению люди будут прятать похищенную рядом с домом.

— Никто не знает, что предки Ирбала и Ферранайра тут причем. Им нечего бояться.

— Подожди, но еще ведь неизвестно, может, не Ирбал поставил метку.

— А кто еще? Побьюсь об заклад, персонал общежития и учителей проверяли. Но не проверяли учеников! Естественно, не проверяли! И роялисты, которые все это задумали, наверняка предусмотрели, что школьников никто не заподозрит.

— Кошмар… Ну, да… Ты прав. Все это выглядит убедительно.

— Гады, верно?

— Не то слово! Хорошо было бы, если б их участие доказали и выперли обоих из школы.

Чуть приободренные, они отправились в библиотеку — готовиться к экзамену по истории. Мирним очень нервничала, уверенная, что мама непременно будет придираться к ней на экзамене, чтоб показать свою беспристрастность. Илья же заподозрил, что ему придется тяжело, потому как Ирвет, мама его подруги, в курсе их взаимоотношений и наверняка напридумывала себе всякого. Как любая мать…

Соображения друга по поводу родителей Ирбала и Ферранайра Санджиф выслушал со всей серьезностью.

— Знаешь, это вполне вероятно…

— Ты тоже полагаешь, что Ирбал поставил метку?

— Он мог. Магия простая, ее не так трудно освоить за один вечер. Давай посмотрим еще раз все в комнате Мирним, может быть, что-нибудь осталось? Впрочем, вряд ли…

— Можно посмотреть… У тебя нет идей, где родители этих двоих могли спрятать Ильду?

— Надо подумать. Я уже склоняюсь к мысли поручить подбор вариантов людям моего отца. Только это надо сделать так, чтоб никто ни о чем не узнал. Я уже говорил, иначе у отца могут быть неприятности с лордом Ингеном и его родственниками.

— Тогда не стоит. Сами справимся. — Илья полез в шкаф и вытащил огромную карту Ночного мира, расстелил ее на полу.

— Где они живут? В каких областях? Ты знаешь? — Санджиф вынул свою записную книжку, полистал ее и ткнул пальцем в карту. — Вот здесь? Ну, и где тут есть магические аномалии?

— Они обозначены красным.

— А это что такое?

— Дереликт. Заброшенный замок с сохранившейся магической структурой и ядром. Понимаешь, когда-то это был хорошо укрепленный замок с отличной системой, потом его бросили И система стала развиваться сама по себе. Что сейчас с ней происходит, никто не знает, потому что туда избегают соваться. Если бы она разбалансировалась и стала угрожать безопасности окружающей местности, ликвидаторы заклятий разобрались бы с этим местом, но сейчас никто этим заниматься не станет, потому что это слишком трудно и долго.

— Заброшенный магический замок? — заинтересовался Илья. — А там можно кого-нибудь спрятать так, чтоб никто не нашел?

— Нет. Нет, Ильда не может быть там. Это невозможно.

— Почему?

— Потому что в это место никто не сможет проникнуть. Ты пойми, это все равно что соваться в жерло извергающегося вулкана — там очень опасно Даже если хорошие маги и смогут туда проникнуть, они не сумеют оставаться там достаточно долго, а уж оставить там кого-нибудь — тем более абсурд.

— Так, значит, там не искали?

— Разумеется, нет! Какой смысл?

Юноша поскреб карту пальцем.

— Ясно. Вот где надо посмотреть.

— Да какой смысл?

— Такой — если никому не придет в голову искать девушку в дереликте, то ее логично спрятать именно там. Потому что там, во-первых, не найдут, а во-вторых — не будут искать.

— Но Ильда не выжила бы в том замке!

— А может, они нашли какие-нибудь способы оградить ее от влияния магической системы!

— Это невозможно!

— Нет ничего невозможного, особенно в магическом мире. Есть только маловероятное.

— Ты просто хочешь поверить, что это так.

— Может быть. Но даже если я не прав, я должен сперва в этом убедиться.

Санджиф с сомнением посмотрел сначала на друга, потом на карту.

— Ладно. Можно попробовать.

Глава 10

Экзамены дались Илье нелегко, поэтому, когда последний остался позади, он почувствовал себя совершенно опустошенным и обессиленным. Даже радости от того, что табель заполнен неплохими оценками, не было — только облегчение, что завершилась гонка, можно спокойно поваляться на кровати, полистать книжку, в конце концов, просто выспаться. И не надо торопиться, не надо мучиться, что не успел выучить и то, и это…

— Ну что, — сказал ему Санджиф, укладываясь на свою кровать. — Мой отец пришлет за нами машину завтра. И завтра же мы будем в замке. Видимо, ближе к вечеру, потому что портал в Лан-Гране не действует Но это не страшно, я надеюсь?

— А Аддиг?

— Аддиг заберет один из людей моего отца, который приедет с шофером. На машине будет удобнее, чем на виверне, поверь мне.

— Верю, — рассмеялся юноша, переворачиваясь на бок. — Слушай, никогда в жизни не жил в замке Там, наверное, холодно?

— Там хорошо. Надеюсь, тебе понравится, — в дверь постучали. — Войдите!

— Я не к тебе пришла! — заявила Искра, приоткрывая дверь. — Илья, ты не мог бы выйти? Слушай, у тебя такие отличные оценки, что я не могу с тобой не поговорить!

— Что за новости? Понимаю, если б они были плохие, ты б считала нужным устроить мне головомойку, словно ты моя мать. Теперь-то что не так?

— А ты знаешь, что Сергей без малого не завалил алхимию и онтологию? У него и по тому, и по тому предмету три балла! Из десяти! Это просто позорище! Неудивительно, что ребята из аргетов не дают ему прохода!

В душе Ильи желание расхохотаться и нервная досада смешались в такой дикой пропорции, что он не знал, как ему себя держать.

— Думаю, этих ребят меньше всего волнует, как он учится.

— Ты ничего не понимаешь! Они все здесь маги! У них кто лучший маг, тот и уважаем! Ты думаешь, у них будет хоть капля уважения к нашим соотечественникам, если Сергей и другие будут так плохо учиться?

— Да мне плевать на их отношение и их уважение, поняла?! — он сделал движение вернуться в комнату.

— Нет, не верю! — Искра заступила ему дорогу. — Не верю, что тебе все равно. Не может быть! Я уверена, ты понимаешь, как важно доказать, что из нас тоже могут получиться хорошие маги! Ты обязан снова переселиться в комнату к Сергею и помогать ему! Тогда он будет лучше учиться, исправит свои оценки. Пообещай, что с осени, со следующего же года, ты снова будешь дружить с Сергеем!

— А ты не подумала, что, может быть, я потому и стал так хорошо учиться, что поселился с Санджифом? — и пока Искра, потеряв дар речи, не нашла, что сказать в ответ, поспешил вернуться в комнату и захлопнуть за собой дверь. — Елки! Эта ненормальная меня допечет… Точно ненормальная! Если она живет только ради оценок, почему это же должны делать мы?

— Она успокоится, — мягко улыбнулся Санджиф. — Когда поймет, что хорошие оценки не обязательно означают большие способности. Мой отец — один из сильнейших магов Ночного мира. Но учился он средненько. Как, кстати, и лорд Кернах Инген. Который хоть и производит впечатление не совсем психически нормального человека, однако хорошим магом является.

— Ты знаешь, я думаю, она этого никогда не поймет. Да ну ее! Ирбал и Ферранайр громкоголосые, поэтому ей и кажется, будто они во всем правы. Кстати, сами-то не слишком хорошо учатся. Неплохо, но и не так хорошо, чтоб драть носы… Ладно, пойду, позвоню родителям. Надеюсь, мы справимся раньше, чем закончатся каникулы, и я смогу пожить у них.

— В Дневной мир всяко придется наведаться, ведь там держат Андисту… Будем собираться?

— Да. Но я сперва пойду, прогуляюсь с Мирним. А потом быстренько покидаю вещи в чемодан. Ведь машину ж подадут не с самого раннего утра, да?

— Нет. После полудня. В это время года парк был поистине великолепен. Как и предсказывал Санджиф, в конце мая сошел снег, а в середине июня расцвели мириады цветов, свежая зелень пахла одуряющее, клумбы заполыхали всеми цветами радуги, на плюще завязывались бутоны, а вот жасмин и вишни уже облетали. Казалось, как и в пустыне, природа торопилась скорее отцвести, чтоб до холодов хватило времени завязать плоды. Мирним потянула Илью к озеру, где был разбит розарий. Юношу мало интересовали цветы, но ему приятно было посмотреть, с каким увлечением девушка разглядывает бутоны всех оттенков, от ярко-белого до почти черного, с сизым отливом. Она впервые за много времени была одета не в школьную форму, а в легкое светлое платье, воздушное, которое хотя и было закрытым, показалось ему очень игривым.

— Я ужасно хотела бы поехать с вами. Но мать не спускает с меня глаз. Я ее понимаю — она боится, что меня тоже украдут.

— А могут? — напрягся он.

— Ну, в принципе… Понимаешь, раньше маму радовало то, что у меня хорошие способности. Но дело в том, что в ходе обряда чародей, совершающий его, получает не только юность своего… ну…

— Своей жертвы, — подсказал Илья.

— Да. Не только юность своей жертвы, но и магические способности, если они значительны. Ну, в том смысле, что если они велики, чародей получает больше возможностей после обряда, у него появляется запас сил. А если у… э-э… если у жертвы есть какой-то особенный магический дар, с большой вероятностью в ходе обряда он перейдет совершающему обряд чародею. У меня хорошие способности, это сказали, когда зачисляли меня в школу. Мать очень обрадовалась… А теперь напрягается.

— Я ее понимаю. Я б тоже напрягался.

— Поэтому она ни за что не отпустит меня с вами. И даже гулять, наверное, не будет отпускать.

— Наберись терпения. Мы вернем Андисту, и она рано или поздно успокоится.

Он подошел к ней сзади и осторожно прикоснулся к ее плечам, обтянутым нежной тонкой тканью. Илья не ожидал, что девушка, обернувшись, кинется ему на шею, прижмется щекой к его руке, и замер в растерянности, не решаясь обнять ее.

— Вы ведь спасете их, правда? Ну, постарайтесь! Если не помешать им, рано или поздно они перетаскают к себе всех девчонок, мало-мальски умеющих пользоваться магией! У них на это хватит денег. И подлости…

— Мы все сделаем, обещаю…

— Миу! — прозвучал издалека голос Ирвет. — Миу, ты где? Миу!

— Это мама, — объяснила Мирним, отступая назад. — Я убегаю. Пока! — и пропала за рослыми кустами роз. «С ума сойти, — подумал Илья. — С ума сойти»…

Он долго не мог заставить себя взяться за сборы, задуматься о поисках. Мысли крутились совсем не в той сфере. К тому же, сказывалась усталость, желание хоть немножко побездельничать, а еще очень хотелось снова увидеть Мирним, но та не спустилась к ужину. Может быть, конечно, она ужинала с матерью. Подождав немного, юноша не выдержал и решился даже расспросить коменданта общежития, хотя это было опасно, почти как совать руку в яму со змеями. Тот с подозрением сощурился, окинул школьника оценивающим взглядом, но потом все-таки сообщил ему, что учительница истории с дочерью уехали в Уинхалл.

— Теперь комендант будет постоянно следить за мной, — пробормотал он, садясь обратно за стол.

— Сам виноват! — бросил ему Федор. — Ты что, с ума сошел — спрашивать его о девчонке? Да он тебя уроет!

— Брось, к осени забудет.

— Комендант-то? Ха! Он вообще ничего не забывает А ты просто ненормальный. С тех пор, как сперли Андисту, он в каждом, кто норовит проникнуть в женское крыло или спрашивает о девчонках, видит злоумышленника.

— Лучше б раньше смотрел внимательнее, — проворчал Илья, доедая мясо и соус.

На следующий день к полудню к подъезду школьного корпуса был подан великолепный черный автомобиль. Шофер и слуга быстро перетаскали вещи Санджифа и Ильи в багажник. Впервые в жизни последний чувствовал себя богачом, за которым ухаживают слуги, и с непривычки ему было неловко. В машине он не сразу устроился поудобнее, какое-то время с беспокойством поглядывал в сторону шофера. Сын лорда понял его превратно. Проведя ладонью по обсидиановой панели у двери, он опустил магический экран между собой и другом, и водительским местом.

— Экран звуконепроницаемый. Можешь говорить что хочешь, он не услышит.

— Да я… собственно…

— Хочешь обсудить наши планы? Боюсь, первые три дня у нас не будет возможности заняться поисками. Отец захочет пообщаться со мной.

— Ну, понятно…

— Ехать долго, далеко. Так что, наверное, на полдороге остановимся поесть и размяться. А к замку приедем уже в темноте.

— Ничего… Ты навел справки о том дереликте?

— Да, кое-что… Его не обследовали уже лет пятьдесят, он законсервирован.

— Что это значит?

— Он окружен защитной сферой, которая не выпускает внешние проявления магической активности этого места.

— За нее можно проникнуть?

— Можно попытаться. Как бы там ни было, надо смотреть на месте. Но это сильно усложняет дело. Может получиться и так, что на сфере стоит оповещение, и тогда, стоит нам проникнуть внутрь, появится полиция. Разбираться, зачем мы туда полезли. Правда, это почти наверняка означает, что никто из наших «противников» туда тоже не проникал.

— Значит, надо поехать и посмотреть. И тогда решим, — Илья заглянул в свои записи, нахмурился. — И лучше поспешить… Вдруг у нас не получится проникнуть туда с первого раза.

— Ты уже твердо решил, что Ильда именно там? Но ведь в мире тысячи мест, где она может оказаться!

— Там — все-таки вероятнее.

К замку Даро машина действительно подъехала уже в темноте, когда отполыхал закат, и небо погрузилось в абсолютную темноту, почти не расцвеченную звездами. Кромки стен замка были освещены прожекторами, ворота — тоже, но, в общем-то, в темноте ничего толком нельзя было разглядеть. Во дворе, куда машина завернула, оказалось по-настоящему светло, много ламп, и для полноты впечатления — живой огонь в огромном очаге, устроенном прямо в стене башни. Слуги сами открыли дверцы автомобиля; Илья выбрался наружу, немного робея, но люди вокруг него держались так невозмутимо, что он скоро успокоился — чувствовалось, что всех этих аргетов совершенно не заботят особенности его поведения. Санджиф вел друга по полутемным переходам, по залам, которые были освещены ровно настолько, чтоб не спотыкаться об мебель, по широким лестницам, устланным коврами. Усталому гостю дорога показалась очень долгой, и он с отстраненным любопытством задумался о том, как же люди вообще живут в таких огромных замках, где можно заблудиться. Покои его друга-аргета располагались на третьем этаже огромной башни, и попасть туда можно было через крытую и застекленную террасу, где стены были увешаны всевозможным оружием, рядом были расставлены манекены в доспехах, и вообще, было на что посмотреть. Илья с жадным интересом вертел головой, хотя в полутьме мало что удалось разглядеть с ходу. Но уж завтра он полюбуется всем этим богатством вдосталь — в этом он был уверен.

Слуга распахнул перед ними двери — оттуда им навстречу хлынули потоки приятного, в меру яркого света. В широкой комнате с уютно отделанными деревом стенами, куда сын лорда привел одноклассника, столик возле камина был сервирован для ужина. На белоснежной скатерти стояли полупрозрачные тарелки, лежали блестящие приборы, ждали графины — с водой и чем-то алым, может быть, даже вином — и подсвечник на четыре свечи. Слуга, проводивший юношей, подал им теплое влажное полотенце. За столом Санджиф держался спокойно, уверенным движением развернул затейливо свернутую салфетку, и, заметив выражение лица Ильи, с которым тот рассматривал добрых два десятка обеденных приборов, разложенных у тарелки, рассмеялся:

— Ешь как тебе удобно. Все равно как. Хочешь, я отправлю слугу?

— В смысле?

— Ну, отпущу его. Чтоб не мешал нам.

— Смотри сам. Как тебе удобнее. Мне все равно, пусть хоть остается, — он посмотрел в тарелку, на красиво разложенную закуску, и взял первую же попавшуюся вилку. — М-м… Вкусно… Это твоя комната?

— Это моя гостиная. Вот там — кабинет, вот там — спальня. А там — комната для гостей, где будешь ночевать ты. Не возражаешь?

— Что я, дурак — возражать?

— Подавай горячее, — велел слуге сын лорда, и тот, поклонившись, ушел. — Сейчас поедим и спустимся в общую гостиную, ладно? Познакомлю тебя с отцом, матерью и мачехой. Только познакомиться, долго держать разговорами нас не будут.

— Хорошо, — Илья занервничал.

Он представлял себе отца Санджифа эдаким властным, суровым, грозным человеком, который привык распоряжаться огромными владениями и сотнями, если не тысячами слуг и работников, и уж конечно никогда не говорит просто так, только приказывает. И если ему не понравится друг сына, то он наверняка просто выставит его за порог «Хорошо, что у меня с собой есть деньги», — подумал юноша.

После ужина друзья действительно спустились на этаж ниже, в залитый светом зал, где зачем-то топился камин, были распахнуты окна, и ароматный летний ветер гулял от стены к стене, тревожа занавеси и покрывала. У камина вышивала немолодая женщина, закутанная во что-то длинное, белоснежное Пристроившаяся рядом служанка держала на коленях шкатулку с рукоделием. У окна сидела еще одна молодая красивая дама, с книгой. Именно к ней Санджиф направился сразу же, как только шагнул через порог; обнял ее, просиявшую, прижался щекой к щеке.

— Здравствуй, сынок… Я боялась, что ты слишком устал с дороги, и я увижу тебя только завтра…

— Как же я мог не поприветствовать тебя? Здравствуйте, матушка, — поприветствовал он женщину, сидящую у камина. — Это Илья, мой друг. Он аурис.

— Я вижу, — немолодая дама отложила вышивание. — Рада познакомиться с твоим другом.

— Санджиф! — окликнул низкий сильный голос. Лорд остановился в двери. Это был рослый, жилистый мужчина, который находился в таком возрасте, когда о представителе сильного пола уже сложно сказать, сколько же ему на самом деле лет. Лицо его казалось застывшим, словно фарфоровым, вылепленным из каолиновой массы и потом обожженным солнцем и ветром пустынь. У этого человека был жесткий взгляд, который смягчился, когда коснулся сына, а потом обратился на его друга.

— Рад приветствовать уроженца Дневного мира. Добро пожаловать. Надеюсь, вам здесь понравится.

Илья смутился, он до сих пор не привык, что к нему в Ночном мире частенько обращаются на «вы». Рука лорда была жесткой и сильной, но очень осторожной. Пожав другу сына руку, владелец замка, видимо, решил, что необходимые нормы вежливости соблюдены, и, обернувшись к Санджифу, объяснил:

— Я только вернулся из Белого округа, только-только поужинал, как и ты с другом. Поэтому иду отдыхать. Завтра вечером в замок прибудут наши вассалы, я в твою честь устраиваю бал. Твой друг будет на нем присутствовать? — и вопросительно посмотрел на гостя. Тот покраснел.

— Надеюсь, отец.

— Я… Только у меня нет костюма.

— Думаю, Санджиф сможет подобрать вам что-нибудь подходящее. Это не беда. Межена, Кендресс… Илья… До завтра, — и ушел, сделав знак слуге, чтоб сопровождал его с лампой.

— Мы тоже пойдем, — сказал сын лорда. Друга он потянул за собой.

— Слушай, а почему ты сказал, что тут и мачеха твоя, и мать? — вдруг сообразил юноша-аурис. — Что — твой отец развелся с твоей матерью и оставил ее в своем доме жить?

— Мой отец ни с кем не разводился. Знатным людям в моем родном мире разрешено иметь несколько жен. Собственно, супруг и супругов у дворян может быть сколько угодно, все упирается только в материальную обеспеченность и в конкретную ситуацию. Мой отец уже лет восемьдесят женат на госпоже Кендресс, она родила ему двух дочерей, моих старших сестер. А потом ее отверг Исток, и она настояла, чтоб он женился на молодой. Так в семье появилась моя мать. А потом и я.

— Твою мачеху отверг Исток?

— Да. Но она очень хорошая. Она очень добрая женщина, и Исток отверг ее уж конечно не потому, что она совершила какой-то дурной поступок.

— Наверняка, — поддакнул Илья, чтоб подбодрить друга.

— Просто стало понятно, что ей не родить отцу сына и наследника, поэтому надо было, чтоб он женился снова. Но отец не оставил первую жену. Он ее любит.

— А твою маму?

— Маму, конечно, тоже. Но по другому. С госпожой Кендресс они многое пережили, их многое связывает. А мама очень красивая. Да ты видел.

— Да, — подтвердил юноша. Госпожа Межена действительно поразила его своей красотой, хотя, конечно, Мирним нравилась ему больше.

Устраиваясь в комнате, которую приготовили для гостя в покоях Санджифа, Илья хоть и устал, но счел своим долгом сперва всюду заглянуть, открыть каждую дверь, каждый ящик стола, потрогать каждую безделушку. Кровать оказалась широченной, почти двуспальной, в углу стояло удобное кресло, на котором так и тянуло развалиться, на столе был приготовлен письменный прибор и бумага. Можно подумать, кто-то тут ждет от него, чтоб он занимался. Имелась здесь и дверь, ведущая на открытую террасу, где можно было дышать свежим воздухом и даже пить кофе. «Жаль, что я не прихватил с собой хоть немного чаю… Здорово было бы на этой террасе чаевничать. Придется довольствоваться местными напитками»…

Служанка, принесшая стопку полотенец, посматривала на Илью с таким любопытством, будто он был татуирован с ног до головы. Она не произносила ни слова и, к счастью, явно не решалась быть назойливой. Позволять незнакомой женщине обслуживать себя, да еще и пялиться, будто на диковинку, было неловко, поэтому он спрятался от нее в ванной.

Жизнь в замке лорда Ночного мира поразила его в первую очередь своей непривычностью. Как никогда чувствовалось, что здешние обитатели — совсем другие люди, чем те, к которым он привык. Их традиции, нравы, жизненные устремления во многом казались нравами и традициями инопланетян, существ с совсем другой психологией, чем обычные хомо сапиенс.

Прежде Санджиф казался ему сущим истуканом — он редко бегал, никогда не дурачился, и лицо у него выглядело настолько малоподвижным, что иной раз сложно было понять, о чем он думает. Но, сравнив одноклассника с его отцом-лордом, Илья понял — его друг самый обычный парень. Просто он, конечно, не смог избежать влияния своей семьи, вот и все. Уроженцу Дневного мира трудно было общаться с властителем этих земель, он каждый раз делал над собой усилие, потому что боялся сказать или сделать что-то не так. Хотя лорд всегда был любезен с ним. Вечером на балу вся непохожесть мира, где вырос юноша-аурис, стала для него наглядна и очевидна. Мужчины и женщины, прибывшие во дворец, вели себя как-то по-особенному.

В каждом из них чувствовалось глубокое чувство собственного достоинства и привычка смотреть на мир с уверенностью, а потому казалось, будто вселенная действительно лежит у их ног. Каждый из них если и не был рожден повелевать, то, по крайней мере, смотрел на ответственность как на нечто обыденное.

А это неизбежно накладывало отпечаток на личность. Мужчины, присутствовавшие в бальной зале замка — великолепной, сияющей, роскошной — показались ему слишком чопорными, женщины — чересчур уж разодетыми и украшенными. И тоже очень холодными. Их взгляды, их жесты, мимика были выверены до мельчайшей мелочи, представляли собой подлинное совершенство и умело намекали Илье, что ему стоит держаться на расстоянии. А он, поскольку и так-то не собирался ими интересоваться, почувствовал себя не в своей тарелке.

Как выяснилось, Санджиф великолепно танцует и мастерски пользуется крохотной длинной вилочкой, напоминающей зубочистку, которой полагалось брать с тарелок закуски на церемонном фуршете. Только взглянув на блюда, украшенные всевозможными яствами, которым Илья и названия-то не знал, он был вынужден сделать вывод — ему с этой задачей едва ли удастся справиться. Размер порций был таков, чтоб, засовывая их в рот, не приходилось открывать его неприлично широко.

И теперь, даже вооружившись вилочкой, справившись с ней, он лишь пару раз попытался погонять малюсенькую тартинку по блюду. Попытка провалилась.

И, махнув рукой, юноша отложил вилочку и взял бокал. Он был не настолько голоден, чтоб на глазах у светского общества лезть в тарелку пальцами. Подойдя к нему, Санджиф пристально посмотрел на слугу, и тот поспешил предложить его другу и гостю тарелку с ломтиками рыбы, по которым вполне реально было попасть игрушечной вилочкой даже непривычному человеку.

— Скучновато, да? Я понимаю. Не хочешь потанцевать с какой-нибудь из моих сестер? Они знают, что ты плохо танцуешь, и не поставят тебя в неловкое положение.

— Хм… Ну, я не знаю…

— Мне хотелось бы, чтоб ты не чувствовал себя здесь чужим.

— Да все со мной нормально… Скажи, а кто вот та девушка?

— Это младшая сестра моей мачехи.

— А ее, как думаешь, можно пригласить?

— Конечно. Она согласится.

— А рядом с ней кто? Ее старшая сестра?

— Ее мать. И мать Кендресс.

— Такая молодая?

— Ну, — сын лорда слегка пожал плечами. — Ее Исток принял. Так уж получилось.

— Ни фига себе…

Набравшись смелости, он все-таки подошел к девушке в длинном бальном платье, получил от нее любезное согласие и повел танцевать. Илья сейчас рассчитывал на давние занятия танцами, куда его водила мать — юноша худо-бедно, но все-таки умел вальсировать — и, хотя половину перезабыл, уверенно повел свою партнершу.

Та сперва растерялась, потом сообразила, что от нее требовалось, и среди пар, танцующих какой-то другой местный танец, им пришлось искать место, чтоб поместиться самим. Девушка любезно, хотя и отстраненно, начала задавать ему вопросы о Дневном мире.

Она показалась ему очень красивой, даже подчеркнуто красивой. Едва ли он задумывался о том, какие усилия требуются женщине, чтоб довести свою внешность до подобного совершенства, однако почувствовал неладное. В чертах ее лица, в жестах, даже в мимике ему почудилось что-то искусственное. Поэтому он в глубине души даже испытал облегчение, когда музыка отзвучала, и девушку уже можно было вести обратно, к ее матери, выглядевшей такой юной, что это даже казалось неприличным.

— Слушай, а завтра опять будет бал? — поинтересовался Илья у друга-аргета, когда они снова встретились у фуршетного стола, где слуги расставляли десерты.

— Нет, — Санджиф мельком взглянул на него. — Тебе понравилось?

— Да как-то… Так…

— Понимаю. Сам не люблю эти «светские развлечения». Нет, я уже попросил отца, чтоб завтра же он отправил нас на виллу. Это недалеко от Серого кряжа, где находится нужный нам дереликт.

— О!

— Да. Ты сможешь завтра связаться с Динн-Бегом и его друзьями, и у нас у всех будет пара дней на подготовку.

— Отлично!

Приободренный, Илья отправился терпеливо дожидаться конца бала, торча у стола, время от времени покалывая закуски вилочкой — часто безуспешно, иногда умудряясь что-то выловить из блюда «Задерживаться так надолго у фуршетных столов неприлично», — пробормотал ему Санджиф, но так, разумеется, чтоб никто не заметил, и юношу словно ветром сдуло от стола. Остаток вечера он проскучал у окна. А утром во дворе замка их уже ждал автомобиль. Конечно, жаль было, что не удалось толком осмотреть жилище лорда Даро, но друг успокоил Илью, пообещав, что, после виллы и попытки проникнуть в дереликт они вернутся к его отцу.

Вилла оказалась столь же огромной и роскошной, как и лордский замок, однако здесь ребята чувствовали себя привольнее. Хотя местные слуги старались выдерживать церемонную, чопорную обстановку, они все-таки не настаивали на том, чтоб гость хозяйского сына обязательно пользовался всеми теми вилочками-ложечками, которые они раскладывали вокруг тарелки, чтоб он переодевался перед обедом-ужином.

Да и вообще ни на чем не настаивали.

На вилле нашлась очень удобная комната, где Илья с комфортом устроился для медитаций — и провел почти целый день. След все не давался, но, успевший все обсудить с Санджифом, юноша не волновался — это ни о чем не говорило, дереликт и должен был глушить следы, равно как и чужую магию. Упорствуя, он продолжал перебирать все те методики, которые успел разработать за год, потому что если Ильду сюда доставляли, она могла еще где-то, вне заброшенного магического замка, оставить свой след.

— Ну, что? — спросил сын лорда, когда друг вышел из комнаты для медитаций, смертельно уставший, но довольный.

— А фиг знает… Не знаю, но уверен, что следует попробовать. Именно уверен.

— Хорошо. Раз уверен, значит, пойдем и посмотрим. Как только приедут Динн-Бег и его ребята, мы все решим вместе.

— Сможем взять машину?

— Конечно Я возьму свой автомобиль и кое-какое снаряжение. Не волнуйся.

А наутро они уже сидели в крохотном кафе в ближайшем к вилле городишке, и ждали, когда же Абло разбудит Хейдара, заснувшего прямо в машине. Второй его товарищ — суховатый, немолодой, с седой щеткой усов — нахмурившись, заказывал целый обед, тыкая пальцем в строки меню. Потом подошел к Илье и Санджифу.

— Мда, видок у вас обоих замученный, — прогудел он, наливая себе кофе из их кофейника. — Помню-помню, что такое учиться в магической школе. Муштра не хуже, чем у гладиаторов.

— Да брось, разве можно сравнивать, — усмехнулся сын лорда. — У моего отца в замке тренируются гладиаторы, я видел, как их дрючат… По сравнению с их жизнью наша жизнь — просто курорт.

— И то верно, — приятель Динн-Бега добродушно пошевелил усами.

— Да, это у нас тут маленький принц! — внезапно проснулся Хейдар, которого друг успел затащить в залу кафе, но пока не смог растолкать. — Знатный мальчик! Его папаша владеет всем, чем хочешь!

— Если б так, — холодно ответил Санджиф, которому как раз пожали завтрак.

— Ладно, ладно, — Абло бесцеремонно встряхнул Хейдара. — Не успел проснуться, а уже пожалуйста, выступать начал. Так, ребята, что — решились? Сейчас мы позавтракаем и отправимся. Летей, ты уверен, что съешь все это?

— Запросто, — старик вооружился вилкой и ножом и согнулся над тарелкой, полной мяса и овощей.

— Ты же, вроде, говорил, что бойцов будет четверо, — произнес Илья.

— Да. Димар ждет в машине. Он нас отвезет, так что можешь отпустить своего шофера, — Динн-Бег повернул голову к сыну лорда. — Тебе не стоит светить автомобиль твоего отца.

— Вы правы, — спокойно согласился тот. — Я отпущу. Но сперва помогите мне перегрузить снаряжение.

— Что — так много всего с собой взял?

— Достаточно. Три большие свертка и сумка.

— Нет проблем. Иди, отдашь мне… Куда поедем?

— Я покажу, — объяснил юноша-аргет.

Ехать пришлось дольше, чем ожидал уроженец Дневного мира — он еще плохо ориентировался в местных просторах. Здесь местность была такой же гористой, как и близ Уинхалла, разве что горы были чуть более покатыми, чуть менее высокими. Гладиатор по имени Димар остановил машину у обочины шоссе, на более или менее ровном месте, и на пригорке неподалеку от этого места Санджиф прямо в траве развернул огромную карту и прижал ее краешки камнями. Илья сперва даже не понял, к чему эта карта и что на ней изображено, но не успел спросить — Абло нагнулся над листом и сразу выпрямился, в изумлении глядя на сына лорда:

— Откуда ты взял карту дереликта?

— В архиве.

— Обалдеть, какие у лордов архивы. А схемы магической системы у тебя нет случайно?

— Только внешняя его часть. К сожалению, — Санджиф взглянул на Илью. — Ты уже решил, откуда мы будем пытаться проникнуть внутрь? Могу посоветовать вот отсюда — здесь защита тоньше, слабее.

— Нет, — юноша едва только кинул взгляд на карту и отвернулся.

Отсюда, с пригорка, были видны серые развалины и башни, до сих пор стоявшие, лишь чуть погрызенные временем, и несколько полуобвалившихся галерей. Из-за того, что кладка была сложена из камней, вырубленных из окрестных гор, строения сливались со скалами, и потому казалось, что их осталось совсем немного, что большая их часть уже рассыпалась в пыль. До города было довольно-таки далеко, магия, окружавшая дереликт, не докучала обитателям предместий, и поэтому маги его не трогали. Близ этого города располагались обширные земельные владения отца Ферранайра, здесь он родился и начинал свое дело. Теперь принадлежащие ему магазины были густо рассыпаны по всему Ночному миру, но родина есть родина. Разглядывая едва подрагивающую завесу магической защиты, Илья раздумывал о том, что же должно было двигать человеком, поступившим вот так с Андистой и ее сестрой, но понять не мог.

— Что — нет?

— Я пойду вот сюда. В этом направлении, — и показал рукой.

— В этом? Но здесь защита весьма интенсивна, преодолеть ее будет очень трудно.

— Но зато ее структура… Как бы тебе объяснить… Именно здесь я могу попробовать подобрать пароль ко всей этой системе. Ну, понимаешь, именно здесь уровень энергетики таков, что в систему очень легко можно вторгнуться и изменить ее…

— Ты надеешься вскрыть защиту? Обалдел? — воскликнул Хейдар — Но как ты подберешь пароль? Ведь система должна быть зацентрована на какой-то схеме, а тебе она неизвестна.

— Тут приблизительно тот же принцип, что и с компьютером. Можно попытаться, помнишь книгу, копию которой ты передал мне? Я всю ее прочитал. Там было упоминание о способах, которыми пользуются Видящие, чтоб вскрывать защиты.

Санджиф покачал головой. Илья удивился — его друг улыбался.

— Я так и знал, что книга окажется полезной. Хорошо, что я предусмотрел подобный вариант, — в сопровождении Димара, позванивающего ключами, и друга он спустился к машине, забрался в багажник и вытащил один из свертков. Распотрошил его и подал Илье небольшой ноутбук, обмотанный проводками. — Держи, — остальные тоже спустились к автомобилю, и сын лорда принялся раздавать им подвески. — Держите.

— Что это? — Хейдар внимательно разглядывал камушек. — Е-мое! Это ж защитный артефакт никак не ниже четвертой категории!

— Шестой.

— Серьезно?!

— Да. После нашего приключения можете оставить их себе.

— Не шутишь?! Ого! Уже ради такого приобретения стоило подписаться на эту авантюру.

— Что — хорошие артефакты? — поинтересовался Илья, не понимающий, что за категории имеются в виду.

— Отменный! Стоит офигенных денег! Я о таком и не мечтал, — гладиатор спрятал камушек под одежду. — Ну, что — пойдем?

— Сейчас. Сперва я объясню Илье, как пользоваться вот этой штукой, — Санджиф кивнул на ноутбук, обмотанный проводками. — Ты когда-нибудь пользовался программами для подбора паролей?

— Бывало. А что?

— Тут, в принципе, установлена похожая программа. Она весьма проста в обращении. Если ты сможешь подкорректировать ее и использовать для воздействия на магическую систему… В принципе, она рассчитана на автоматическую подстройку под требования магических схем и уровень восприятия мага. Вот, видишь этот шнур и эбонитовую панель? Подключаешь ее к ноутбуку и дальше при помощи этой панели подстраиваешь систему.

— Попробую. Обязательно, — юноша с любопытством осмотрел портативный компьютер. — Я как-то год назад влез в папин комп и попытался подобрать пароль. Ох он мне устроил потом…

— Подобрал?

— Нет, конечно. Папа у меня не какой-нибудь чайник, пароль у него хороший. Качественный…

Повесив на плечо сумку, он махнул спутникам рукой и зашагал вниз по склону. Еще раньше они договорились, что Илья пойдет первым, остальные подтянутся следом. Ему и самому так было спокойнее — в самом деле, если ему никто не будет дышать в затылок, разбираться с магической системой будет проще. Из-под его ног вылетали камни, иногда он скатывался на подошвах ботинок на полметра вниз, но подхватывался, не падал. Больше всего он боялся разбить ноутбук, ударить его об землю.

Идти пришлось далеко, но это оказалось даже к лучшему. Еще издалека юноша стал приглядываться к системе, которую видел теперь сразу на двух уровнях — обычном магическом уровне восприятия и том, на котором ориентировались Видящие и поисковики. Он еще до конца не решил, действительно ли обладает способностями этой категории чародеев, или же просто по какому-то капризу природы частично получил в свое распоряжение их возможности видения энергий. Как бы там ни было, защитная система показалась ему несложной. В школе на занятиях по системной магии он изучил все основные типы защитных и блокирующих схем (и отлично сдал по ним экзамен), и теперь без труда опознал тот тип, который был использован здесь. Сперва надо было преодолеть щит, поставленный магами, чтоб оградить округ и его обитателей от дереликта, дальше начиналось пространство, занятое магией самого дереликта. С нею тоже предстояло разбираться отдельно. Ощутив прямо перед собой чары, Илья вытащил ноутбук и поспешно воткнул провод от эбонитовой панели в соответствующий разъем. Включил и стал ждать. Его поразило ощущение, возникшее у него после того, как операционная система компьютера окончательно загрузилась, и тот, словно действующий артефакт, дал понять, что готов к контакту на энергетическом уровне. Ощущать компьютерные процессы обработки информации в какой-то степени и внутри себя было дико, однако через пару мгновений юноша понял, насколько удобен такой подход.

До определенной степени сейчас он представлял собой единое целое с лэптопом. «Так вот что чувствовал Терминатор», — с усмешкой подумал юноша. Он положил панель на ладонь, и та, повинуясь его мысленному импульсу, прилипла к коже. Пучки энергетических нитей, узлы и переходы разворачивались перед ним в цвете, и так было проще понимать, какая именно часть магической системы отвечает за кодировку, какая — за проход, какая — за контроль, и он приблизительно прикинул, к какому именно элементу схемы надо подключиться. Поднял руку — и через панель ощутил контакт с управляющей частью защитного поля. Теперь — он знал — надо лишь убрать руку. А дальше — запускать программу по подбору пароля.

Программа сработала довольно быстро. У Ильи возникло такое ощущение, будто перед ним разъехались створки ворот. Он с большим трудом сумел найти в себе силы разорвать свою связь с ноутбуком, закрыл компьютер, свернул шнур. Юноша тяжело дышал, перед глазами потемнело, и для уверенности он опустился на пол. Помассировал виски.

— Да ты просто мастер! — добродушно подбодрил его Динн-Бег. — Помочь тебе подняться? — повернув голову, Илья обнаружил, что все его спутники уже стоят рядом. — Ты вообще как?

— Я дышу, значит, я существую… Почему вы не могли подождать в стороне?

— Система отсигнализировала, что пароль введен правильно, и можно входить, — объяснил Санджиф. — Лучше поторопиться. Щит скоро снова опустится.

— Да, пошли, — юноша с трудом поднялся с пыльной земли. — Блин, мне сейчас придется делать то же самое еще раз? На входе?

— Что именно нас ждет на входе в дереликт, можно лишь гадать. Мало кто об этом знает. Разве что те маги, которые запечатывали его, но их отчетов я не нашел, даже если они и были.

— Идем? — Хейдар вопросительно посмотрел на Илью.

Тот сделал несколько коротких вдохов-выдохов, потом расправил плечи, покрутил головой. Туман, затянувший сознание, растаял.

— Пошли. Надо попробовать.

Первые шаги по пространству дереликта дались ему с трудом, и дело было даже не в усталости. Здесь все было совсем другое — небо более темное, земля сухая, покрытая мелкой сетью трещин, ни единой травинки, лишь несколько сухих древесных остовов, похожих на призраки деревьев. Первое кольцо стен, обветренных и искрошившихся, начиналось в паре сотен метров, второе выглядело намного более мощным, высоким и лучше сохранившимся. Что находилось за ним, не было видно, из-за верхней кромки выглядывали только башни, шесть больших башен и одна узкая, высоченная, единственная из всех увенчанная крышей.

Энергия дереликта дышала, двигалась и перемешивалась, ее жизнь была таинственной и необъяснимой, и сперва он совершенно растерялся. Запрокинув голову, Илья рассматривал движения оттенков и обмирал — в этой мешанине он не мог рассмотреть безопасного пути, а даже если и мог, то надо ли это было? Надо ли? Юноша потянул носом воздух и посмотрел на высокую башню.

— Она здесь.

— Здесь? Ты уверен?

— Уверен настолько, насколько это вообще возможно.

— Вот там? — Санджиф проследил за его взглядом. — В башне?

— Скорее всего.

— Тогда ищем, как пройти без шума. Потому что, если маги роялистов паслись здесь, они наверняка оставили и следящие заклинания. А поди их угадай…

— Постараемся.

Сквозь тонкую подошву ботинка Илья чувствовал каждый камушек, на который наступал. Все вместе они добрались до пролома в стене и вступили во двор замка, вымощенный каменной плиткой. И по сей день плитка лежала ровно-ровно, стык к стыку, она даже казалась выметенной — должно быть, здесь хорошо поработал ветер.

Рядом отыскался колодец, правда, совершенно сухой, и старая деревянная коновязь, которая почему-то до сих пор держалась, хотя по логике должна была давно рассыпаться.

В арке ворот путешественников ждала какая-то магия — это Илья понял, едва кинув на них взгляд. Что за магия, сложно было сказать, но, поскольку во внутренней стене не было проломов, она стояла как в день, когда ее построили. Пройти можно было только в ворота. Либо перелезть через стену.

— Ой, вряд ли, — отмахнулся сын лорда, разглядывая верхнюю кромку стены. — Здесь, судя по всему, сохранилась защитная система, а значит, тех, кто попытается перелезть через стену, будет ждать сюрприз.

— Так, получается, здесь тоже надо будет подбирать пароль?

— Это ты мне можешь сказать, Илья. Я же не Видящий.

— Я тоже нет. У тебя нет случайно каких-нибудь еще чертежей?

— Увы. Больше ничего.

— Дай мне карту дереликта, — юноша развернул лист и стал разглядывать. — Только через эти ворота. Пройти можно только через них.

— Иди. Разбирайся. Из нас только ты можешь хоть что-то здесь предпринять.

Илья вздохнул, свернул карту и пересек двор. Арка была отделана красными и оранжевыми изразцами, а может быть, кусочками смальты — под слоем пыли сложно было разобрать. Да юношу это и не интересовало.

Несколько минут он разглядывал узор и магическую систему, потом осторожно уселся на камень и спрятал лицо в ладони. Ему нужно было сосредоточиться, но мысли расползались, как пригоршня песка из пальцев.

Однако уже сейчас было очевидно, что заклинательная система, закрывающая арку, призвана пропускать лишь тех, кому дано такое право. Доказать, что право есть, можно лишь в том случае, если система опознает в проходящем через нее знакомого человека. Как ее обмануть? Как доказать? Либо подделать знакомый ей отпечаток — тогда нужно знать, кто именно ей знаком — либо сбить вообще всю систему… Но как? И какие у этого могут быть последствия?

Юноша снова вспомнил едва ощутимый след Ильдисты, который ощутил, пока смотрел на самую высокую башню дереликта. Если ее и нет здесь, если он ошибся, то в этом надо убедиться, иначе нечего было и начинать.

— Можно попробовать, — сказал он, поднимаясь. — Правда, я не уверен…

— Что ты собираешься делать?

— Разбалансировать анализирующие заклинания. А что еще можно придумать? Я не представляю, какую фальшивку можно предложить системе, чтоб та поверила.

— А как разбалансировать ее — представляешь?

— Ни в малейшей степени. Разве что по ходу дела соображу, — и, заметив выражения лиц гладиаторов, развел руками. — Ребята, если сомневаетесь, уходите сейчас. Думаю, защита выпустит вас, она же должна только не впускать.

— А ты надеешься справиться сам?

— Но я же не могу заставить вас участвовать в том, что кажется вам идиотством.

— Не идиотством — риском на грани абсурда, — рассмеялся Хейдар. Покосился на товарищей и развел руками. — Но мы же все тут ненормальные. Давай, валяй. А если что-то пойдет не так, мы тут все раскатаем.

— Да уж, — пробормотал Абло. — А что там за контроль над защитой? Какие последствия могут быть у ошибочного прохода?

— А Бог его знает…

— Ну, пробуй. Мы ж сюда не постоять пришли. Пробуй.

И Илья вторгся в систему, которую отсюда ощущал как подобие часового механизма.

Где-то надо было поменять местами шестеренки, чтоб стрелки часов пошли в обратную сторону. Или же просто заметались из стороны в сторону. Надо было действовать так, чтоб не порушить механизм окончательно, потому что на этот случай система может иметь в запасе какие-нибудь механизмы аннигиляции. Вот уж что ни в коем случае нельзя проверять. Магическая завеса вдруг стала зримой, сейчас она напоминала грязную маслянистую пленку, расползшуюся по поверхности воды Казалось, ее можно ощутить рукой, если потрогать, но этого делать не стоило — юноша чувствовал. Он сморгнул — и за эфирным экраном вдруг проявились две темные фигуры Через мгновение — еще две. Юноша не ощущал их как часть системы, и поэтому решил, что они ему кажутся. Но с чего бы вдруг?

— У меня галлюцинации? — произнес он вслух.

— Что? Что случилось?

Кто именно из спутников заговорил — он не разобрал, да это и не было важно. Сейчас почти всем своим сознанием он был погружен в работу, распутывал и искал, и обернуться не мог. Любое мнение было ему важно.

— Там, за аркой, торчат четверо мужиков?

— Там?.. Нет, — на этот раз голос Димара он разобрал. — Там торчат шесть мужиков.

— Блин! — Илью вдруг осенило, что непонятные то ли существа, то ли призраки существ появляются лишь тогда, когда он делает что-то не так. Он наконец нащупал часть схемы, на которую, видимо, и следовало провоздействовать, после чего попытался поменять местами ключевые узлы.

Фигур стало на две больше.

— Если будешь продолжать в том же духе, мы с ними не справимся, — пробормотал Динн-Бег Металл скрипнул о металл — видимо, он вынул меч из ножен. Следом за ним это сделали остальные.

— Мы со всем справимся, — прозвучал холодный голос Санджифа. — Не волнуйся, занимайся своим делом… Я пойду первым, — сейчас он обращался явно не к другу, а к прочим спутникам. — А вы — следом за мной. Разберитесь парами.

— А почему это ты — первый? — колко возразил Хейдар.

— Потому что я хотя бы смутно представляю себе, что это за существа и как с ними можно бороться.

Интонации представителя знатного семейства Ночного мира на этот раз были не просто ледяными, но и властными — сложно было не повиноваться такому голосу. Они удивительным образом успокоили и Илью. Он стиснул зубы и взялся за магические узлы. Еще одна ошибка — и фигур за экраном стало десять. А ведь надо было перепробовать еще семь вариантов схемы. Юноша вполне понимал, что будь у него побольше опыта, он смог бы вычислить нужный узел, но сейчас… Сейчас ему приходилось двигаться ощупью. Лишь на третий раз он понял сам принцип построения анализирующей схемы и взломал ее. Открыв глаза, обнаружил за экраном ряд фигур и, пересчитав их, убедился, что их двенадцать. «Странно, почему только двенадцать? Должно быть шестнадцать… Я чего-то не понимаю», — Илья успокоил себя мыслью, что это даже лучше, что стражей появилось на четыре меньше, чем должно было, хотя в глубине души свербело: «Если не эта, так другая гадость обязательно случится… Да, какая разница, сколько их — двенадцать или шестнадцать? Если они магические, значит, нам и с двенадцатью не справиться. Елки-палки»…

— Я готов, — проговорил он. — Открывать?

— Давай, — равнодушно отозвался Санджиф.

Юноша удивленно обернулся — лицо его друга оказалось таким же, как и его голос «Он просто не понимает, что происходит»…

— Их двенадцать!

— Я вижу.

— Слушай, парень, может, все-таки нас пустишь вперед? — снова вмешался Летей, старик-гладиатор, державшийся сразу за его спиной. — Все-таки опыту у нас побольше.

— Нет.

— Не хотелось бы потом иметь проблемы с твоим папочкой.

— Да оставь его! — одернул Хейдар. — Пусть работает авангардом. Ты же знаешь этих лордят — они всегда во всем разбираются лучше других.

— Вроде того, — усмехнулся сын главы семейства Даро.

Глава 11

Стоило преграде растаять, Санджиф оттолкнул Илью локтем с дороги. Юноша только и успел отскочить, чтоб не упасть, а друг уже проскользнул мимо него и вступил в бой с первой из фигур. Сперва стражи врат показались Илье призрачными, но первые же капли крови, брызнувшие на стену, доказали — это не так. Самое начало атаки юноша не успел рассмотреть, попытался подвинуться, чтоб видеть хотя бы продолжение поединка, но гладиаторы, ринувшиеся следом, снова отшвырнули его в дороги.

Он не сразу понял, почему с ним так поступили, лишь позднее сообразил — его спутники стремились не пустить стражей дальше арки ворот, чтоб у них было поменьше простора для действий. Прижавшись спиной к стене, петербуржец со смесью страха и восторга смотрел на бой. Из-за спин Абло и его друзей он почти ничего не видел, но Санджиф дрался один и чуть в стороне, и его время от времени можно было разглядеть. Сын лорда двигался спокойно, но при этом стремительно, плавно. Казалось, будто он предвидит каждое движение своих противников, и потому без труда уворачивается или парирует. Иной раз клинок проходил буквально в нескольких миллиметрах от его кожи — Илье издалека казалось, что на этот раз другу не повезло. Но Санджиф и не думал падать. Между мечами троих стражей врат он лавировал, словно автомобиль на узкой и притом еще забитой припаркованными машинами улочке — мастерски. А все, что делается мастерски — завораживающе красиво. Ни одного резкого движения, все гармонично и выверено. Молодой аргет ориентировался в группе из трех своих противников с непринужденностью танцора, которому в ходе выступления надо одарить своим вниманием и одну партнершу, и другую, и всех остальных. Он был неуловим, а вот стражи ворот, атаковавшие технично, будто машины, очень быстро оказались изранены. Их мало волновало, что из ран на теле брызжет кровь — они продолжали драться, правда, движения их становились замедленными.

Зато когда Санджиф отсек одному из противников руку, а второму — голову, дело пошло быстрее. Решив, что надо помочь, Илья кинулся добивать обезрученного стража, но тот ответил с неожиданной силой. Казалось бы, лишившись кисти правой руки, он не сможет оказать серьезного сопротивления, однако левая рука бойца была столь же тверда, как и правая. Первый удар клинка о клинок отдался в ладонях юноши парализующей болью, и он ощутил себя совершенно беспомощным. Вторым ударом страж вышиб у него оружие, но в тот же миг на него сзади обрушился меч Санджифа.

— Не лезь, — бросил сын лорда — и вернулся к своему поединку. Илья снова прижался спиной к стене, боясь помешать. А через пару минут все уже закончилось. К немалому удивлению школьника, старик Летей дрался с легкостью юноши и с мастерством, которое и искусству сына лорда дало бы изрядную фору.

Свалив последнего стража, Абло уронил руки и шумно выдохнул. Хейдар привалился к стене, прижимая локоть к боку. Он тяжело дышал.

— Ты ранен? — юноша-аурис кинулся к нему. — Серьезно?

— Уже нет. Артефакт, который мне отдал твой родовитый приятель — отличная штука, — гладиатор с усилием отодрал руку от тела. Одежда на боку была порвана и измазана кровью, но, когда петербуржец, лихорадочно вспоминая основы оказания первой помощи, раздвинул обрывки ткани, он обнаружил лишь неглубокий порез, пару царапин и след от очень сильного удара — будущий синяк. — Только вот болит…

— Еще какое-то время поболит, — сказал сын лорда, подходя. — Хорошо, что оружие стражей промагичено совсем слегка, иначе б артефакт не смог бы справиться с раной так быстро.

— Ну ты и дерешься! — восхищенно протянул Илья. — Просто класс!

— Чему удивляться… — Санджиф вытащил из кармана пачку бумажных носовых платков и теперь сосредоточенно вытирал меч одним из них. — Меня начали учить драться с трех лет. Конечно, я владею мечом немного лучше, чем ты.

— Немного?! Ого-го…

— Да уж, — откомментировал Димар. — Если ты и дальше готов работать авангардом, я не возражаю. И мои спутники — тоже.

— Мы согласны, — заверил Летей.

— Определенно не возражаем, — подтвердил Динн-Бег. — А давайте-ка поскорее пройдем, не то сейчас заслонка снова опустится, и придется опять ее раскурочивать.

Спохватившись, путешественники ринулись в арку ворот, благополучно преодолели ее и остановились, оглядываясь. Хейдар, крепко прижимая руку к ребрам, опирался на плечо Абло, но шел довольно-таки быстро Чувствовалось, что с каждой минутой ему становится все лучше и лучше, шаг становился четче, гладиатор выпрямлялся, дышал легче и меньше налегал на руку товарища. За аркой находился небольшой внутренний дворик, вымощенный фигурными мраморными плитами, и стены трехэтажного жилого крыла, где в окнах даже сохранились металлические переплеты и кое-где — разноцветные стеклянные вставки. Дверей не было, должно быть, они рассыпались в пыль, остались лишь темные проемы с остатками петель. Еще одна арка справа вела в следующий дворик, где, к изумлению Ильи, было зеленым-зелено. Он не мог разглядеть во всех подробностях, что происходит в соседнем дворике, но какие-то кустики, усыпанные листвой, траву и даже цветы видел определенно.

— Елки, да откуда ж здесь зелень? — воскликнул он.

Санджиф глянул на правую арку с равнодушием пресыщенного человека.

— В дереликте может быть все, что угодно. Кроме живых людей… Соображай — куда идти дальше?

Они развернули карту.

— Тут мало что можно разобрать. Мы где стоим? Вот здесь? Смотри, вот здесь что-то пунктиром нарисовано — это не галерея, случайно?

— Может быть и галерея. Карта старая, в пометках не разберешься…

— Ладно. Давай попробуем пройти через корпус. Здесь, видимо, дорога короче.

— Я бы на твоем месте постарался держаться открытых мест. К башне, которую ты указал, можно добраться и дворами.

— Под открытым небом не безопаснее, это просто иллюзия. Как я понимаю, система дереликта контролирует все пространство внутри стен.

— Это да… Это верно…

— Так что давай попробуем через корпус. Честно говоря, этот озелененный дворик меня как-то… беспокоит. Я бы не стал туда соваться.

— Значит, не будем. Не будем соваться. А через корпус как ощущаешь — не опасно?

— Ничего не ощущаю. Просто мне этот дворик не очень нравится. Настораживает как-то… Давайте я лучше вперед пойду, а вы на небольшом расстоянии от меня. Так безопаснее. — И, подойдя к двери, осторожно заглянул в проем.

Внутри было пыльно, воздух застойный, в широкой приемной зале не нашлось никакой мебели, зато широкая лестница блистала чистотой. Деревянные перила сияли, словно навощенные, на них падал солнечный свет, просачивавшийся сквозь четыре больших сводчатых окна. Юноша осторожно пересек приемную, встал под лучами из самого крайнего окна, подождал.

Ему казалось, будто за ним следит чей-то взгляд. Однако он был обращен на чужака не откуда-то конкретно, а сразу отовсюду. Покрутив головой, Илья медленно двинулся к лестнице, потом, спохватившись, попятился назад и, отыскав взглядом неприметную дверь, толкнул ее, заглянул в низенький коридор, должно быть, когда-то предназначенный для прислуги «Вот то, что нужно, — подумал он. — Коридоры, которыми пользуется прислуга, должно быть, пронизывают весь замок. Слуги ведь должны как можно быстрее попадать из своих помещений в господские».

Юноша слышал, как за ним идут его спутники, но сейчас они его совершенно не интересовали. Он был поглощен тем, что чувствовал, а еще тем, что воспринимал на магическом уровне. Теория манипуляции энергиями, усвоенная из книги про Видящих, данной ему другом, пока оставалась лишь теорией, и сейчас как никогда он осознал, как в действительности далек от практики. Раньше, когда он лишь перелистывал страницы книги, все казалось ему очень понятным и очевидным. Реальность от воображаемого отличалась очень сильно.

Пройдя коротким коридором, Илья вынырнул из дверного проема и оказался в большой каминной зале, назначение которого ему не удалось угадать — потолки были очень высокими и сводчатыми, никакой мебели, окна высоко, не дотянешься, по стенам мечи и полуистлевшие щиты — и снова лестница, тоже ухоженная, красивая, даже освещенная свечами в настенных канделябрах. «Свечи? Откуда тут свечи? Неужели они горят здесь с тех пор, как отсюда ушли люди? Вот так дереликт»… Осторожно пятясь, он по широкой дуге обошел лестницу и заглянул в одну из дверей, распахнутых в эту залу. За ней оказалась кухня, усыпанная металлической утварью и черепками глиняной. «Вряд ли мне сюда», — подумал юноша. Перешел к следующему проему, за которым оказалась небольшая комнатка с деревянной лесенкой наверх. Эта лесенка не походила на прежние, она не выделялась на общем запущенном фоне, и поэтому Илья со спокойной душой подошел к ней поближе, попытался заглянуть в проем в потолке. Но там было темно.

— Можно попробовать здесь подняться, — сказал он и обернулся. Сзади никого не было. Юноша выскочил из комнатушки обратно в залу, но и там его спутников не оказалось.

Заметавшись (впрочем, весьма аккуратно, потому что большая лестница наверх все еще казалась ему опасной), он попытался отыскать коридор для слуг, через который попал сюда, но тот исчез. Пустота и тишина давили на Илью, словно сдвигающиеся стены. В первый момент он почувствовал, что сходит с ума от паники, вспыхнувшей, будто пламя, подпитанное бензином.

Потом взял себя в руки. Это, конечно, шутки магического места. Нельзя паниковать, надо сосредоточиться и поискать своих спутников. Выдохнув, чтоб окончательно успокоиться, аурис уселся на каменный пол, сосредоточился и попытался войти в медитацию. Это удалось не сразу, потому что пол жег холодом, к тому же, он был твердым, а юноша привык медитировать на пуфиках или на крайний случай на коврах.

Но что такое «надо», госпожа Оринет сумела объяснить и очень наглядно показать всем своим ученикам. В медитации он сперва запутался, как в занавеси из бисерных нитей. Пространство вокруг было чужим, здесь не было свободной энергии, места, чтоб дух мог развернуться — здесь все принадлежало кому-то. Однако чужого присутствия Илья не чувствовал, можно было подумать, будто местом этим владеет кто-то безличный, и ему на желания и намерения чужака глубоко наплевать — он просто не отдаст ни пяди своего, только попробуй тронуть. Но у юноши не оставалось выбора. Погружаясь сознанием в эту мешанину энергетических линий и пятен, он растерялся, не зная, как разобраться здесь, но все равно погружался. Илья пытался перевести язык энергий в понятные ему образы, сбивался, но упрямо начинал сначала. Сперва он ощущал сильное противодействие, и было очевидно — одной только силой ему тут ничего не добиться. В памяти всплыл «Роман о пламени». Кое-что из тамошних образов, прежде казавшихся туманными, стало прозрачно и понятно. Через несколько минут нажим ослаб, и Илья вдруг понял, что друзья совсем рядом, вот они… Их облики и своеобразный аромат их энергетики отделяла от него тонкая преграда, которую надо было каким-то образом сдвинуть. Это напоминало головоломку, которую следовало сложить, причем с первого раза и безошибочно, но Илья почему-то не испытывал страха или сомнений. Он сдвинул два пласта разных оттенков энергий, и почувствовал, что преграды между ним и его спутниками больше нет. Мягко вышел из медитации, поднял голову — Абло стоял рядом и с тревогой заглядывал ему в лицо.

— Ты вообще как?

— Где вы были? — вскликнул юноша.

— Мы? Мы тут с тобой рядом стоим, ждем, пока ты очнешься. Ты же занят, не будем же мы отвлекать. Ну? Что выяснил?

— Где вы были?

— Мы?

Динн-Бег растерянно оглянулся на Санджифа, и тот, стоявший в отдалении с мечом в руке, подошел.

— Что случилось?

— Где вы только что были? Я вас искал.

— Нас не было рядом? — медленно уточнил сын лорда. — А что было?

— Нет, расскажи, как это выглядело для вас.

— Мы следовали за тобой, потом ты нырнул в какой-то коридор, мы пошли за тобой. А потом вышли в этой зале. Ты здесь сидел и медитировал.

Илья поджал губы.

— Не нравится мне это. Потому что я-то видел нечто совсем другое.

Помедлив, Санджиф сел на пол рядом с другом.

— Ты полагаешь, это дереликт?

— А он на такое способен?

— Дереликт способен на что угодно. Тут все зависит только от его фантазии.

Несколько мгновений уроженец Дневного мира переваривал услышанное.

— В каком смысле — от его фантазии?

— Я тебе не говорил? Ядром этого дереликта является свободное в прошлом сознание. Сейчас, после многих столетий, его уже не назовешь действительно свободным, но определенные преимущества перед программой, хоть и сложной, но все-таки искусственно созданной, определенно имеет.

— Ты хочешь сказать, что ядро магической системы этого замка когда-то было человеком?! — его собеседник кивнул. — Но… Но… Но…

— Семь-восемь столетий назад могущественные лорды очень часто делали хранителями и стражами своих замков собственных врагов. Душа и сознание мага исторгались из тела, подчинялись и становились центром замковой боевой системы. Четыре века назад эта традиция была упразднена, но системы продолжали функционировать. Позднее часть замков была заброшена, но ядро, основой которого является душа пленного чародея, невозможно погасить. Можно лишь разрушить, но это очень-очень трудно. Никто не будет этим заниматься, если дереликт не представляет серьезной угрозы для окружающих.

— Значит, этот дереликт контролируется живым магом?

— Не совсем. Понимаешь, после подчинения, магической обработки, стольких лет в состоянии консервации сознание прежде живого человека уже сложно назвать адекватным. Логику его невозможно предугадать, она уже мало напоминает человеческую.

— Ты хочешь сказать, что этот бывший человек свихнулся?

— Вполне мог. Конечно, чисто человеческие нормы к сознанию магической системы дереликта неприменимы, но до определенной степени так оно и есть. А ты бы не свихнулся?

— Блин! Тебе следовало бы меня раньше предупредить. Я бы тогда никого сюда не поволок.

— Как бы ты тогда пробился внутрь?

— Ну… Не знаю…

— Вот именно. К тому же, я думал, ты знаешь… Ты же так много читал.

— Но не о дереликте.

— Да… Я не сообразил, был уверен, что ты знаешь. В любом случае, сейчас поздно отступать. Ты же понимаешь. Давай думать, что делать.

— А что в этой ситуации можно сделать? Ты ведь знаешь о подобных «живых» системах больше меня, что тут можно сделать? Что противопоставить ей?

— Не знаю. Ее, наверное, можно как-то обмануть, или обойти. Перенастроить — вряд ли. Это слишком уж сложное дело, за это вряд ли возьмется даже опытный программист. Если б это было так просто, заброшенных дереликтов не было бы, их бы использовали.

— Думаешь, можно будет просто пройти сквозь эту систему? Что-то мне сомнительно.

— А варианты?

— Мда…

— Но ты ведь Видящий. Ты же можешь попытаться обойти ее.

— Я не Видящий. Я просто нахватался по верхам и могу что-то такое видеть. Но манипулировать — увы…

— Но надо же попытаться сделать хоть что-нибудь…

— Да. Давайте больше не разбредаться. Будем держаться рядом, возможно, это поможет нам не попасть снова в подобную ситуацию.

— Надо быть осторожнее, — проговорил Хейдар, оглядываясь. — Что-то мне здесь такое чудится… Нехорошее. Чужое.

— Это дереликт, что же ты хотел… — Абло хмурился, оглядывая пыльную залу. — Куда дальше-то, ребята? Вы знаете?

— Вот сюда, — Илья поднялся с полу. — Идемте.

Однако комнатушки с деревянной лестницей не оказалось. Вместо нее обнаружилась сумрачная сводчатая зала с тремя узкими окошками, похожая на привратницкую, а дальше — низкий проем, ведущий куда-то в темноту, и грубая каменная лестница вниз. Испугавшись, он отшатнулся назад, но быстро взял себя в руки. «Так, ладно»…

— Так, ладно, будем рассуждать спокойно. Нам нужно попасть на второй этаж, давайте придумаем, как будем туда добираться.

— Так вот же лестница!

— Нет, по ней не стоит.

— Не стоит так не стоит. Пошли дальше, посмотрим. Может, где-то есть более подходящий проход.

— Ладно, пойдем поищем, — Динн-Бег с сомнением покосился сперва направо, потом налево. Чувствовалось, что он начинает нервничать. Илья двинулся дальше, стараясь прислушиваться к дыханию и шагам Санджифа, шедшего следом, а также всех остальных своих спутников. Ему казалось очень важным следить за своими ощущениями, и юноша был уверен: главное — не упустить их из поля своего восприятия. Главное — ни на что не отвлечься, тогда гладиаторы и одноклассник никуда не денутся.

Чуть дальше внезапно обнаружился поворот и еще одна зальца, хотя раньше казалось, будто там — глухая стена. То и дело по сторонам встречались двери и даже просто дверные проемы, арки, коридорчики, и каждый из них Илья пытался проверить на безопасность. Все его прикидки и расчеты были весьма условны, но, в конце концов, он свернул в один из таких коридоров, шедших полого вверх, потом повернул в другой и выбрался в зал, очень здорово напоминающий трапезную, хотя там не оказалось ни единого стола или скамьи. Только большой деревянный помост, где когда-то, похоже, стояло кресло господина этого замка.

Юноша судорожно вцепился в руку своего друга.

— Что такое? — спросил Санджиф.

— Мне показалось, ты пропал.

— Я здесь.

— И я здесь, — подтвердил Хейдар.

— И я! — успокоил Димар.

— И я!

— И я…

— Давайте, что ли, за руки держаться… Так будет спокойнее.

— Мы будем выглядеть как цепочка идиотов.

— Лучше выглядеть как идиоты, чем закончить свою жизнь как идиот. Пошли вперед.

Из залы в нужную сторону вели две двери, юноша толкнул одну из них и оказался в длинной галерее, в окнах которой сохранились все до единого переплеты со стеклом.

Стекло было мутное, потому посмотреть сквозь них наружу было невозможно. Сделав всего несколько шагов по наборному полу галереи, он все понял. Запястье Санджифа, которое он сжимал в руке, успокаивало его по крайней мере тем, что спутников он еще не растерял.

— Он путает помещения! — воскликнул юноша. — Он переставляет их и создает для нас лабиринт.

— Чего он делает?

— Перемещает помещения… А может, нас перемещает.

— Последнее вероятнее.

— Что будем делать?

— Мы уже заблудились. Но выбираться просто и обычно, ногами — бесполезно. Надо каким-то другим образом… — Илья нахмурился, перебирая в памяти все то, что прочел о работе Видящих. — Каким-то… Эй, ты! Дереликт! Что ты от нас хочешь, а?!

Голос его отозвался эхом в сводах и вернулся обратно, затухая. Ничего особенного — так же вело бы себя эхо в любом обычном пустом замке. Магическая система никак не отреагировала на крик.

— Полагаешь, он тебе ответит?

— Должен ответить, черт возьми! Да пропусти ты нас! Зачем тебе Ильда?!

Никакого ответа. Тишина показалась Илье выжидательной. Он ощупал стены — они были обычные, каменные, и понять, почему все так происходит, не получалось. Все вместе они прошли галерею, свернули в залу с остатками флагов на стенах, потом — в комнатушку с огромной глиняной амфорой, стоящей в углу Следующая комната напоминала приемную в доме дворянишки средней руки — маленькая, но зато обшитая деревом, с лавками по стенам, сиденья которых были отполированы множеством задов.

— Мне кажется, вам надо выбираться отсюда к выходу, — сказал юноша. — А я попробую сам.

— И не думай, — хладнокровно ответил Санджиф. — Наверняка нам еще встретятся стражи. Надеешься, что сумеешь справиться с ними без нас?

— Здесь какая-то хитрость… Здесь мешанина из пластов реальности. Я не смогу вас всех протащить.

— Надеешься протиснуться сам?

— Надеюсь.

— Протискивайся. А мы как-нибудь за тобой.

Илья с силой пощипал подбородок и пошел вперед, пытаясь разобраться, как вся эта мешанина помещений выражена на магической плане. Взглянул — и сразу подумал о калейдоскопе. Отдельные кристаллики реальности мешались в хаотическом порядке… Да и была ли это реальность? Или всего лишь хорошо наведенная иллюзия? Надо взять себя в руки и попытаться интуитивно угадать тот единственный способ, который сейчас ему по плечу.

Он как-то отстраненно понял, что подходит к двери на галерею, потом — что входит в дверной проем Через мгновение в воздухе сконденсировалась тонкая радужная пленка, и Санджиф оттолкнул Илью в сторону Пленка растаяла, выпустив троих стражей, потом еще троих — сразу за их спинами. Эти атаковали куда активнее, чем прежние, юноша-аурис едва успел убраться с дороги. Мелькнувший перед глазами светло-серый клинок испугал его, он рухнул на пол и вжал голову в плечи.

Рядом топтались ноги, но Илья не видел поединка. Его пару раз толкнули, но он не сразу решился поднять глаза — оцепенение магии владело им. А когда все-таки поднял, то обнаружил, что Динн-Бег и Санджиф прижали к стене последнего стража и пытаются добить его, а тот отчаянно сопротивляется. Потом к ним двоим присоединился Летей, как оказалось, ловко умевший бить из-под чужого локтя, и с защитником замка было покончено.

— Ты в порядке? — Димар поднял юношу на ноги. — Эй!

— Да-да, в порядке.

— В следующий раз сразу отскакивай в сторону Слышишь? Не мешайся под ногами.

— Да, извините.

— На тебе кто-нибудь из нас может споткнуться, и это будет стоить жизни.

— Да-да…

— А ты молодец! — заявил Абло, глядя на Санджифа. — Ты мог бы выступать на арене, вполне.

— Спасибо. Но отец вряд ли согласится.

— Это точно…

— Ну что — идем дальше? — гладиатор огляделся. — По этой галерее, кажется, можно добраться до башни.

— Галерея не примыкает к башне.

— Можно спрыгнуть во дворик перед дверьми. Это будет проще, чем разобраться в таком лабиринте. Тут невысоко.

— Это смотря с чем сравнивать! — возмутился Илья, осторожно выглядывая наружу.

— Тут всего-то пара человеческих ростов! Вас что — с такой высоты прыгать не учили? Позорище! Чему вообще учат в школе…

— Вычитать и умножать, малышей не обижать…

— Что?

— Нет, это я так…

Илья свесился через край арочного проема галереи и посмотрел вниз, во двор, на брусчатку у входа в башню. До нее действительно было не так уж далеко. Несколько мгновений он собирался с духом, и Санджиф, не дождавшись, прыгнул через край первым. Он приземлился очень мягко, друг махнул следом за ним, крепко приложился ступнями и с трудом похромал дальше, к двери. Гладиаторы почти бесшумно последовали за ними.

— Подождите меня здесь, — проговорил Илья. — Нет, ждите. Я сам посмотрю, что в этой башне. Я знаю, что делаю. Там нет стражей.

— Откуда ты можешь знать? — с недоумением спросил Абло.

— Я чувствую — Чувствуешь? Брось, ты же не настоящий Видящий!

— Ладно, — голос юноши стал напряженным. — Я сказал, что понимаю, как надо поступать. Не надо со мной спорить. Стойте здесь, а если что, я вас позову.

— Тогда может оказаться уже слишком поздно.

— Слушайте, я могу погибнуть в любой момент от шарахнувшей по башке балки или камня, так что ж теперь — вообще никуда не лезть? Но мы же именно для того и пришли сюда, чтоб все осмотреть и всюду соваться.

— Так почему мы не можем сунуться туда вместе?

— Слушайте, ну хоть разок сделайте так, как я прошу.

И, вздохнув, Илья толкнул дверь башни, осторожно заглянул внутрь. Пыльная зальца, предназначенная, должно быть, для охраны, показалась ему маленькой, совсем маленькой, дверь, ведущая во внутренние помещения, висела на одной петле. По каменному полу, покрытому толстым слоем пыли, он осторожно прошел к дверному проему, заглянул туда.

Ему показалось, что залы наполнены туманом, едва переливающимся под редкими лучами солнца, которые пробивались сквозь окна в решетках. Решетки еще держались.

Он попытался посмотреть на пространство вокруг себя магическим зрением — и понял, что зря это затеял. Увиденное нешуточно испугало его. По здравому размышлению правильнее было бы вообще делать отсюда ноги, но Илья понимал, что не может. Не может он все бросить вот так. Бросить — и все.

Илья запрокинул голову и посмотрел вверх. Если он хоть что-нибудь понимал в магическом программировании, то, что он созерцал сейчас, здорово походило на ядро. А значит, он сейчас сунул голову в самое пекло.

В первый момент юноша ощутил себя слабым и незначительным. Он же ничего не умеет.

Если говорить строго — он вообще ничего из себя не представляет. И суется туда, куда не решаются сунуться лучшие местные чародеи. Стиснув зубы, юноша шагнул вперед, отдернул голову от полосы пыли, попытавшейся погладить его по голове. У него было смутное ощущение, будто кто-то ждет от него начала разговора.

— Слушай, ну зачем тебе Ильда, в самом деле! — произнес он. Тишина была глухой, неприятной. Через мгновение перед ним сконденсировалась из пыли человеческая фигура. Прошло несколько мгновений — и у фигуры проявились черты лица. Улыбка, появившаяся на этом лице, напоминала улыбки на лице, обезображенном глубокими шрамами — кривая, натужная.

— Надеялся, что ты все-таки появишься здесь один.

— Так ты этого добивался? Чтоб я пришел один?

— Тебя прислал Саудив?

— Кто это такой?

— Значит, не он…

— Слушай, зачем тебе Ильдиста? Ну, эта девушка, которая здесь находится? Почему ты вообще позволил ее сюда привести?

— А ты так уверен, что девушка здесь? И при этом не знаешь Саудива?

— Я же чувствую, что она тут. Я вижу след.

— А, так ты из Видящих… Это хорошо.

— Так почему ты позволил привести сюда девочку?

Фигура снова изобразила что-то напоминающее улыбку.

— Тебя интересуют подробности сделки?

— Так это была сделка…

— Да. И я полагал, что ты как раз и есть та плата, которую мне предложили за то, чтоб девочка поспала здесь годик-полтора.

— Я?! Нет уж! Я тебе никакая не плата!

— Понимаю, что так… Раз ты не знаешь Саудива.

— Но зачем тебе нужен кто-то вроде меня в качестве платы?

— А ты полагаешь, это просто — существовать в подобном полуэнергетическом состоянии на протяжении нескольких сотен лет? Только человек способен взглянуть в вечность безбоязненно, если он не лишен души. Существа, подобные мне, ощущают перед вечностью страх и слабость.

— Но ты ведь тоже человек! В прошлом… Послушай, человека ведь делает не наличие тела или его отсутствие. Его делает сильная и свободная душа, — Илья торопливо соображал, чтоб такое еще сказать. Происходящее здорово напоминало какой-то давно прочитанный фэнтезюшный роман, и это — странное дело — успокаивало юношу. Так ситуация становилась проще и на первый взгляд вполне разрешимой. В том романе, кажется, герой убеждал духа, что тот может стать человеком, если будет вести себя по-человечески, и когда тот поверил, ситуация благополучно разрешилась.

Видимо, тут следовало поступить аналогичным образом. — Ты столько времени уже не под контролем того, кто сделал из тебя ядро замковой системы… Неужели ты не способен обратно стать человеком? Если захочешь этого.

— А зачем?

— Ну, например, чтоб не бояться вечности, — петербуржец растерялся По логике, существо не должно было задаваться подобным вопросом, оно должно было радостно согласиться. Что-то пошло не так…

— Я не боюсь ее. Она меня иссушает. Приток сил со стороны вполне решит мою проблему.

— Но так ты получаешься зависим неизвестно от чего…

— Известно от чего. От человеческого любопытства. Но люди никогда не перестанут любопытствовать. И сюда всегда кто-нибудь будет влезать А дальше — вопрос техники, — то, что когда-то было человеком, а теперь представляло собой разумную и до определенной степени одушевленную часть магической программы, помолчало, потом снова заговорило. — Ты почему-то хочешь разбудить во мне прошлого меня. Зачем? Думаешь, я был добрым и великодушным человеком?

— Э-э… — Илья растерялся. А когда он терялся, то начинал нести первое, что пришло ему в голову. — Ну, думаю, да. Почему же нет? По логике говоря, ведь обычно плохие побеждают хороших, чтоб потом превратить их в подвластных себе магов… Как они там называются… Фактотумы, что ли?.

— Не всегда. Иногда, как ты выражаешься, плохих таким образом наказывают хорошие.

— Ну-у… А расскажи мне, каким ты был?

— Тебе это не интересно.

— Нет! Мне очень интересно!

— Но мне — нет. Нисколько, — фигура разглядывала юношу — он это чувствовал. — Забавно. Впервые встречаю подобное сочетание способностей… Нет, не впервые. Во второй или в третий раз.

— А до меня — у кого ты их видел?

— У правителя и у человека, который сделал меня таким, какой я есть.

— Э-э… Ну, так, может, раз так, то пропустишь меня?

— С какой стати?

— Потому что у меня такие же способности, как у твоего создателя. У твоего бывшего хозяина.

— И что?

— Ну, мы можем оказаться родственниками.

— И что? Мало ли кто чей родственник.

— Ты непрошибаем… Но мне надо пройти! Мне нужна эта девушка!

— Мне она не нужна, но я тебе ее не отдам.

— Почему?

— Не хочу.

— Блин! Ну, может, тебе что-нибудь еще нужно?! В обмен на нее?

Мысль, которую ощутил Илья, была задумчивой.

— Пожалуй. Готов обменять ее на твою жизнь.

— Э-э… Это как-то… Не очень, я бы сказал. Другие варианты есть?

— Твоя душа.

— Зачем тебе моя душа?

— В общем-то, затем же, зачем и жизнь. Пригодится.

— Нет. Душу я тоже не отдам. А такой вариант тебе как — я обучусь, закончу институт и верну тебя вновь в человеческое состояние А? Как тебе?

Недолгое молчание в ответ.

— Мне это не нужно.

— Почему? — поразился Илья. — Неужели ты не хочешь обратно стать человеком?

— Не хочу. Зачем? Мне в этом положении вполне комфортно. К тому же, человек не может быть бессмертным. Я же в своем положении бессмертен в большей степени.

— Хренассе! Это ты вот такое положение считаешь удачным?

— Меня устраивает.

— Господи! — юноша в растерянности сжал виски пальцами. — Ну, послушай, так же нельзя!. Мне нужна Ильда, я за ней пришел. И без нее не уйду.

— Попробуй, если хочешь, — рассмеялось существо. И даже слегка посторонилось.

Это не имело значения, потому что все здесь — от воздуха до камней под ногами — было ему подвластно «Он ведь может, пожалуй, даже лишить меня воздуха. Может? Он все может» Теперь надо было сосредоточиться и попытаться увидеть магическую систему этого места в виде, к примеру, конструктора, части которого можно переставить и сделать проход там, где сейчас его нет. У него возникло ощущение, будто схема пребывает в столь зыбком равновесном состоянии, что стоит лишь подтолкнуть ее.

А может быть, он выдавал желаемое за действительное. Но не отступать же было, в самом деле…

Илья присел и положил обе ладони на пол. Ощущение пыльного, присыпанного песком камня успокоило его. Вот она, устойчивость и уверенность, на которую он может опереться. Отдельные схемы и элементы, на которые теперь рассыпалась магическая система, которую он разглядывал, действительно очень напоминали элементы конструктора. Именно так он и решил относиться ко всему происходящему.

Вынул два кирпичика, переставил их местами — и торопливо бросился за угол. Там его должна была ждать лестница. Лестница действительно оказалась — однако путь к ней преградил провал, откуда в лицо юноше дохнуло затхлым влажным воздухом подвала. Илья прикрыл ладонями глаза, сосредоточился — и по краю стены над провалом пробежала узкая кирпичная кайма недообвалившегося пола.

Он осторожно ступил на эти кирпичи, волне отдавая себе отчет в том, что нынешнему хозяину замка не потребуется много времени, чтоб выдернуть эти кирпичи у него из-под ног. Подгоняемый страхом, он преодолел эту кромку за два прыжка. Последний шаг уже провалился в пропасть, но Илья упал грудью на край пола, мигом подтянулся и вцепился в лестницу. Ему казалось, если держаться за материальный предмет, хозяину замка труднее будет его преобразовать. Не разгибаясь, юноша бросился вверх по лестнице. Та внезапно рассыпалась песком, но наитие в один миг подсказало ему выход. Он передвинул еще несколько элементов схемы, и воздух стал упругим, словно батут. Впервые в жизни Илья почувствовал, что летит. В глаза ему ударил солнечный свет. Ароматный ветер подхватил его и понес над кронами деревьев, как пылинку, которой, впрочем, почему-то было совсем не страшно. Наоборот — хорошо, приятно, будто он, промерзнув, залез попариться в теплой ванне. Илья захотел снизиться, и это ему удалось, ветки замелькали перед глазами, но он был почему-то совершенно уверен, что не получит по лицу, поэтому не жмурился — просто летел сквозь зелень и гроздья длинных «сережек». А потом ветви расступились, и внизу оказалась полянка, разрезанная надвое едва заметной извилистой тропинкой. Он приземлился на эту тропинку и пошел вперед, слышал, как шуршат под ногами листья и старая хвоя. Солнечный свет, пронизывавший ветви, превращал воздух в золото. Полянка, словно воды озера, разбивалась о корни старых замшелых деревьев, тропинка вновь уходила в гущу леса, под лапы огромной старой ели. Ему пришлось пригнуться, чтоб пройти под ними. Воздух был упоительный, таким он запомнил аромат соснового леса в южной Карелии, куда иногда выезжал с родителями.

Тропинка пошла под уклон, обогнула огромное дерево, в корнях которого цвела не одна тысяча одинаковых бледно-сиреневых цветов, названия которых Илья не знал. Деревья расступились, и вдали заиграла бликами вода — то ли озеро, то ли река.

Папоротники, разросшиеся здесь, щекотали ему лицо и шею, и это почему-то показалось юноше забавным. Он неторопливо спускался по склону холма, удивляясь, почему ноги у него не вязнут в траве. К берегу здесь можно было подойти, и он пошел. Вода казалась чистейшей, прозрачной, будто кристалл хрусталя — даже отсюда были видны валуны на дне и заросли водорослей. У самого берега почему-то цвел шиповник — он не слишком-то любил розы, даже дикие, но теперь ему показалось, будто с ними в его памяти что-то связано, и на россыпь ароматных ало-лазоревых и белых цветков приятно было посмотреть. Рядом с одним из кустов стояла девушка в длинном бледно-красном платье, с роскошной волной темных волос — она обернулась, когда он подошел ближе, и улыбнулась ему. Он и узнавал, и одновременно не узнавал Мирним, ведь у нее волосы были короче, и одежду такую она никогда не носила. Однако это была, конечно, именно Мирним, и никого другого тут оказаться не могло.

Она улыбалась ему так, как ему хотелось, чтоб эта девушка улыбалась ему. Илья не удивился этому и даже не особенно обрадовался — почувствовал облегчение и тепло, окатившее душу. Он прибавил шагу и через несколько мгновений оказался рядом с нею. Девушка доверчиво смотрела на него снизу вверх. У нее были огромные, ясные, откровенные глаза, и у юноши перехватило дыхание. Он осторожно взял ее за плечи, любуясь совершенными чертами ее лица, пышными черными завитками, обрамляющими чистый лоб.

— Мирним…

— Я так рада, что ты пришел, Илья, — голос у Мирним был улыбчивый. — Я тебя так ждала…

— Да, я знаю.

— Ты устал? — она ласково коснулась его виска, огладила по щеке.

— Нет. Я вытащил из дереликта Ильдисту. — Он произнес то, о чем давно мечтал, и ждал, что глаза ее вспыхнут искренним восхищением. Эта фраза жаром гордости отдалась в его душе. Но через мгновение сознанию стало неудобно. Понять, что именно происходит, и в точности объяснить юноша бы не смог, но ему вдруг стало не по себе. Какая-то недоговоренность, неочевидность, затрудненность. Мир перестал казаться уютным, комфортным, стал каким-то слишком слащавым и — что самое главное — неправильным. Следующие несколько мгновений он боролся сам с собой, рвался из тисков недоговоренности, словно из болота, где завяз по пояс. Ильдиста… Ильда. Ильду надо найти и спасти, чтоб иметь возможность потом спасти Андисту, подругу Мирним.

Он обещал Мирним, да и вообще, так будет правильно. Он этого еще не сделал, он точно помнит…

Илья со стоном очнулся на пыльном каменном полу, вздрогнул и подскочил бы, но тело с трудом ему повиновалось. Ладони болели, оцарапанные о песок и края каменных плит, ныло бедро — должно быть, ушибся. Дыхание перехватывало, но через несколько мгновений он все-таки продышался, пришел в себя, попытался посмотреть вверх. Судя по всему, пролом в сводчатом потолке подвала нынешний хозяин дереликта оставил прежним. Хотя мог бы и убрать его совсем. У юноши возникло ощущение, что с ним просто играют Но что поделаешь — если не можешь поставить собственные правила, приходится следовать чужим «Господи, а ведь все было очень натурально, — подумал он. — Я ведь даже поверил сперва… Ну и дурак»…

Поднялся на ноги, отряхнул штаны — и возвел у стены нелепую, но устойчивую деревянную лестницу, проделал в подвальном потолке небольшой лаз. Удивительное дело, но выбрался наружу без каких-либо приключений «Странно, ты что, заснул»? — подумал он о существе, когда-то бывшем человеком. На такую удачу нечего было рассчитывать, конечно, но почему же он не вмешивается?

Он выбрался из подвала, снова бросился к лестнице, на этот раз возникшей в другом месте, чем прежде. Помчался по ступенькам, пытаясь уловить изменения в магической схеме окружающего мира, и, может быть, поэтому у пролома остановился лишь в самый последний момент. Обернулся — но за его спиной ступени лестницы таяли, будто дымок под ветром. Он остался стоять на единственной сохранившейся ступеньке, повисшей в воздухе над пропастью. Перед Ильей материализовалась фигура нынешнего хозяина дереликта.

— Готов оценить твои усилия, — проговорил он. — Молодец. Хорошо, предлагаю тебе такой выбор — я отдам тебе девчонку и отпущу тебя и всех твоих спутников. Ты же дашь мне клятву, что, отучившись, вернешься сюда, и мы с тобой окончательно выясним свои отношения.

— Э?

— Мне как-то предпочтительней иметь дело со сложившимся магом. Интереснее. Полезнее. Результативнее. Разумеется, я предполагаю с нашего поединка иметь какую-то выгоду.

— Какую именно?

— Если ты не можешь догадаться сейчас, догадаешься потом. В процессе обучения.

«А если не соглашусь, то, само собой, не выйду отсюда», — подумал юноша. Перспектива сражаться с дереликтом после окончания обучения была так же далека, как один полис планеты — от другого. Сейчас важно было как можно скорее выбраться из развалин, и — что самое главное — с Ильдистой.

— Девчонку мне позволишь забрать?

— Да, я помню, что она тебя интересует.

— Ладно, идет.

— Клянись.

— Что?

— Поклянись, что явишься. Знаешь особенность данных по всем правилам клятв? Невыполнение их заканчивается для человека очень печально. Очень и очень печально. Впрочем, ты можешь рискнуть, тогда желаемое я получу без всякого поединка. Меня это даже больше порадует. Так как? Готов принести мне подобную клятву?

— Гхм… Как понимаю, выбора у меня нет.

— Выбор есть всегда. Он очевиден. Он тебя устраивает?

— Нет. Я обещаю. В смысле — клянусь, что когда отучусь и получу высшее образование, приду сюда, и мы с тобой сразимся по всем правилам, как положено.

— Не хочу вводить тебя в заблуждение. «Положено» сражаться так, чтоб выжить. Других ограничений нет. Ты это понимаешь?

— Да, вполне.

— Хорошо. Я принимаю твою клятву. Иди, забирай свою девчонку, — И фигура растаяла в воздухе.

Илья, ожидавший какой-нибудь особой, страшной церемонии принесения клятвы с манипуляциями, для которых непременно потребуется его кровь, был удивлен и даже несколько обескуражен. Он обернулся, ожидая, что противник сейчас стоит за его спиной, замышляя что-нибудь коварное и неприятное, но там была только лестница, вновь образовавшаяся из воздуха. Посмотрел вперед — там тоже были ступени, словно и не исчезали никуда.

Он бросился вверх. Теперь след Ильды ему ничего не мешало ощущать, и на нужном этаже, у нужной двери он остановился сам. Толкнул створку, осторожно заглянул в комнатушку, готовый к каким угодно неожиданностям. Девушка лежала прямо на полу, укутанная во что-то, смутно напоминающее полиэтилен. У Ильи остановилось сердце, но, когда он коснулся этого материала, догадался, что это какая-то чисто магическая субстанция, возможно, призванная сохранять Ильду в состоянии анабиоза без вреда для ее здоровья. Разворачивая пленку, он пытался сообразить, как вообще в таких случаях полагается приводить людей в чувство. Сообразив, что у него при себе есть какие-то полезные артефакты, повытаскивал их и разложил на полу рядом с собой в надежде, что какая-нибудь подсказка окажется для него полезной.

— Ты мог бы и помочь мне привести ее в себя! — громко произнес он в потолок, но нынешний хозяин дереликта не отозвался. — Блин!

Ободрал с девушки пленку, аккуратно переложил ее на другое место и попытался привести в себя похлопыванием по щекам. Потом — щипком. Потом — встряхиванием. «Может, надо сделать искусственное дыхание? Но я не умею… Да, к тому же, она дышит… И сердце, вроде, бьется». Еще раз пересмотрел все свои артефакты, задумчиво потеребил себя за подбородок. Снова попытался поднять девчонку на руки. В принципе, не так она и много весила. «Кстати, чем не вариант… Меньше вопросов будет задано»…

Илья собрал все артефакты, еще раз проверил, не завалился ли какой-нибудь в складки пленки, и только тогда взвалил девушку на плечо Это оказалось не так просто, как можно было ожидать, хотя Ильдиста весила не так и много. Нести ее на руках оказалось трудно и неудобно, взвалить на плечо — чрезвычайно утомительно и к тому же неустойчиво. По лестнице юноша спускался, придерживаясь локтем за стену — хотя лестница была довольно широка, ему казалось, что он в любой момент может навернуться с высоты. Когда он все-таки спустился по лестнице, ноги у него подгибались, колени дрожали, и до двери, казалось, было уже не дойти. Однако все-таки добрался — и вывалился из башни чуть ли не прямо в руки Динн-Бега. От усталости юноша даже сказать ничего не мог, но девушку у него с плеча забрали без подсказок.

— Эй, ты вообще как?! — затеребил его Хейдар. — Что там было? Что так долго?

— С девушкой-то что? — с озабоченным видом Абло разглядывал ее лицо. — Она вообще жива?

— Жива, жива, — выдохнул Илья.

— Точно, жива. Дышит, вроде, — гладиатор без труда поднял Ильду на руки. — Ну что, пошли? Как — снова полезем через галерею?

— Нет, на этот раз можно идти через дворы.

— Ты уверен?

— Ага… Вполне… Сейчас, встану, сейчас…

— Не торопись. Ты же просто зеленый! Что — нелегко пришлось, да? Ну, ничего…

— Есть что-нибудь выпить?

— Тебе не по возрасту, — отозвался Хейдар, ощупывая фляжку на поясе. — У меня коньяк.

— Да ладно, дай ему глотнуть, от одного глотка вреда не будет.

— Нет уж, нефиг ему в таком возрасте привыкать к крепкому спиртному. У тебя есть что-нибудь более легкое?

— Нет. У меня вообще ничего нет…

— У меня есть, — Санджиф снял с шеи цепочку, пропустил ее сквозь пальцы, и у него в пальцах появилась крохотная фляжка. — Вода. Хочешь?

— Да, дай, пожалуйста, — Илья сделал большой глоток. — Это с лимоном, что ли?

— Именно. Освежает Идем? В дереликте лучше не задерживаться.

— Да. Тем более, что нам еще Андисту искать и вытаскивать.

— Пошли, — Абло мигнул Димару, чтоб поддержал юношу, и путешественники заспешили к выходу из дереликта.

Мужчины явно нервничали, но Илья не ждал подвоха — он почему-то сразу поверил своему противнику. Правда, когда ворота полуразрушенного замка остались позади, вздохнул с облегчением. К этому моменту он уже пришел в себя, выпрямился, оттолкнул руку Димара и с тревогой поглядывал то на Ильдисту, которую нес гладиатор, то на Санджифа.

— Что у тебя там было? — негромко спросил тот.

— Я тебе потом расскажу. Ладно? Это в двух словах и не расскажешь.

— Хорошо, — сын лорда взглянул на друга с тревогой. — Что-то случилось?

— Ну… Вроде того. Я потом расскажу. Как думаешь, с Ильдой все в порядке?

— Да, конечно. Сердцебиение ровное, дыхание размеренное, медицинский артефакт, который я доставал, показал, что все процессы в ее организме протекают нормально. Не нервничай, любой маг-медик живо приведет ее в себя. Главное — успеть выручить Андисту до того, как похитители узнают об исчезновении ее сестры из дереликта.

Сейчас сядем в машину, свяжись сразу со своим куратором, поставь его в известность. Обязательно! И я б на твоем месте рассказал ему о тех проблемах, которые у тебя возникли.

— Ну, почему ты так уверен, что у меня возникли проблемы?

Санджиф пожал плечами:

— Но я же вижу.

Глава 12

— Куда ее класть-то? — с озабоченным видом спросил Абло, когда они все вместе подошли к автомобилю. — Если на общее сидение, то нам некуда будет сесть. А сидя ее не пристроишь.

— Может, в багажник? — предложил Димар. — У меня там есть одеяло, я сейчас инструменты переложу и запасной блок, ее можно будет уложить.

— Возить девушку в багажнике?!

— Да она в анабиозе, какая ей разница?

— Она там не задохнется? — озабоченно спросил Илья.

— Можно будет багажник не закрывать до конца, сейчас, прихвачу его веревкой, останется небольшая щель, чтоб и дышать могла, и не вывалилась.

— Никогда не думал, что буду девушек в багажниках возить… Может, все-таки к креслу в салоне пристегнем? Ну, как-нибудь…

— У нас семь мест в салоне. Давайте как-нибудь ее пристроим. Димар, помоги мне ее согнуть!

Несколько минут мужчины, пыхтя, пытались впихнуть Ильду в пределы одного сидения, но ее тело, обмякшее, как у потерявшего сознание человека, неудобно было ворочать. С большим трудом ее удалось пристегнуть ремнями безопасности. С двух сторон тело подперли плечами Хейдар и Абло. Санджиф торопливо укладывал в багажник все, что прихватил с собой на всякий случай, в том числе и ноутбук, так здорово пригодившийся им всем. Илья вытащил мобильный телефон и отыскал в списке контактов номер Агласа.

— Привет.

— Ты где? Что-то случилось?

— Ильдиста у меня.

— В смысле?

— Я ее нашел.

— Елки-палки, ты так и не угомонился?! Черт подери! Во что ты еще успел влезть с тех пор, как мы с тобой беседовали в последний раз?

— Ничего особенного. Я просто нашел Ильдисту. Ее бы надо к врачу.

— Что с ней?

— Ну, это, кажется, называется анабиоз.

Недолгая пауза.

— А ты точно знаешь, что такое анабиоз?

— Что вы придираетесь? Вы же поняли, о чем речь! Куда ее везти? В больницу?

— Ты же должен быть на вилле лорда Даро! Туда ее и вези, на вилле наверняка должен быть врач-маг. Я скоро приеду. И ради Бога — никакой больше самодеятельности! Ты меня понял?! — Алгас немного помолчал и уже совсем другим тоном, деловым и сухим, осведомился. — Ты уверен, что это именно Ильда, а не какая-нибудь другая девица?

— Почти уверен.

— Что значит — почти?

— Ну, значит, отпечаток энергетики этой девчонки соответствует тому следу, который она оставила на предмете, принадлежавшем ей.

— Ладно… Я приеду, посмотрю. Ты понял? Ничего без меня не предпринимай! О, Господи, сколько ж с вами возни… — и отключил телефон.

— Ну, что? — спросил юношу Димар, когда тот уселся на свободное место в машине. — Что будем делать?

— Куратор велел возвращаться на виллу.

— Значит, на виллу мы и едем, — отозвался Санджиф. — Уже темнеет. Я вам на вилле заплачу то, что обещал, ладно?

— Нет проблем.

Когда автомобиль влетел в распахнувшиеся ворота, Аглас уже ждал на крыльце, как, впрочем, и слуги, которым было уже невмоготу делать вид, будто их не волнует, куда запропал сын их господина. Под взглядом куратора Илья даже немного съежился и немедленно нырнул обратно в салон, решив, что без оправдания своего поступка, то есть без Ильды, он оттуда не вылезет А ведь ее еще нужно было отстегнуть. Перехватить поудобнее. Выволочь наружу.

Поэтому Аглас подошел к машине сам. Помог вытащить девушку, опустил ее на газон рядом с подъездной дорожкой, внимательно осмотрел — благо, темнота не стала помехой, потому что парк и сады вокруг виллы были залиты светом фонарей.

Внимательно взглянул на своего подопечного.

— Ты как? — отрывисто спросил он. — Очень устал?

— Ну-у…

— На ногах держишься? Отлично. Поблагодари своего друга за гостеприимство — сейчас ты едешь со мной. Не знаю, удастся ли тебе вернуться погостить сюда в этом году, но уж как получится.

— Я поеду с вами, — сказал, подходя, сын лорда.

Но куратор резко оборвал его.

— Нет. Ты с нами ехать не можешь. Дальнейшее мы уладим самостоятельно, не привлекая к этому твоего отца.

— Пока мой отец ничего не знает…

— Он знает. Я, разумеется, ему сообщил, — Аглас спокойно посмотрел в лицо юного аргета, который стал чуть-чуть бледнее, чем был. — Он высказался совершенно определенно И я его понимаю. Вы, молодой человек, останетесь здесь, и не будете ставить под угрозу отношения наших двух миров. Идем, Илья.

— Жалько, что так, — проговорил Санджиф, покосившись на друга.

— Да уж, — юноша приобнял его за плечи, похлопал по спине. — Твоей помощи мне будет не хватать. Увидимся в школе.

— Обязательно.

— Идем же, Илья! — Аглас приоткрыл дверцу своей машины. — Садись.

Он сам уложил Ильдисту на заднее сидение, старательно пристегнул ее двумя ремнями, чтоб она никуда не укатилась, сел за руль. Казалось, в той густой упругой темноте, которая окружала машину, невозможно было разглядеть ни дорогу, ни пространство вне нее, однако куратор вполне решительно и на довольно большой скорости вырулил со двора и погнал по шоссе. Несколько минут они молчали, юноша воспринимал это с облегчением, уверенный, что сейчас его примутся ругать.

Потом Аглас вздохнул, повернул голову к своему подопечному. Выражение его лица едва можно было разобрать в слабом свете крохотных лампочек, подсвечивающих приборную панель, но то, что он улыбается, Илья почувствовал.

— Ну, рассказывай, что случилось. Где вы ее нашли?

— В дереликте.

— Где?! — мужчина врезал по тормозам. Помедлил, переставил рычаг на паркинг и повернулся к юноше всем телом. Зажег свет в салоне.

— В дереликте.

— В каком? В ближайшем?! — он наклонился к юноше, внимательно вгляделся в его глаза. — Блин. Как ты вообще?

— Я нормально.

— Как ты умудрился выбраться оттуда, да еще и с девочкой? Рассказывай, — Илья вкратце рассказал. — Чем ты был вынужден пожертвовать?

— В смысле?

— Что ты ему пообещал? Ведь обещал же?

— Обещал.

— Что именно? — тот, поколебавшись, объяснил. — О, Господи… Ты хоть понимаешь, что пообещал?

— Да… Кажется…

— «Кажется»… Теперь тебе деваться некуда, придется учиться очень хорошо, чтоб к концу обучения иметь возможность хоть что-то противопоставить дереликту. Впрочем, глядя на тебя, я даже верю, что ты на это окажешься способен. Ладно, — Аглас снял машину с паркинга, и они двинулись дальше. — У нас мало времени. Но, поскольку процесс уже запущен, придется доводить дело до конца. До логического завершения.

— Какого?

— До суда, разумеется. Тебе придется выступить на суде. Ну, ничего. Справишься.

— Я вернусь в школу?

— Разумеется. Как же иначе? Ну, ты даешь… У тебя, мой родной, имеется талант, а если магический талант не развивать, это может закончится очень печально как для тебя, так и для окружающих Что такое спонтанные проявления дара, ты уже должен знать.

Илья смущенно кивнул — он вспомнил их прошлый разговор.

— А Андиста? Она будет продолжать учиться в Уинхалле?

— Полагаю, ответчиков принудят оплатить ей обучение в одной из закрытых школ магии. Нет, не в Уинхалле. Пойми и ее тоже — не так просто пережить случившееся… Впрочем, мы делим шкуру неубитого медведя. Девочку надо еще найти и выручить.

— Разве ее не там же держат, где держали?

— Разумеется, нет. К счастью, кажется, она все еще остается в Петербурге. Уже хорошо. Сейчас будешь искать ее по новой.

— Ладно, — Илья приободрился, осознав, что, во-первых, никто подругу Мирним на произвол судьбы бросать не намерен, а ведь фиг знает, что решили бы эти должностные лица. Во-вторых, ему придется спасать ее не в одиночку. Возможно, ему дадут в помощь каких-нибудь настоящих магов-боевиков, вот это будет круто. — Прямо сейчас?

— Да. В Питере уже скоро рассвет. Три часа ночи. Ты как — еще на ногах? Можешь пока вздремнуть немного.

— Нет, я в норме, — в жилах юноши бурлило возбуждение, он не мог дождаться, чтоб увидеть уже, в самом деле, кто у магов охраняет правопорядок, как выглядят их боевики, и об отдыхе даже не думал.

— Приготовься, сейчас будет переход.

Фары в последний момент сверкнули ярко-ярко, отражая очередной километровый столб на шоссе Оборотной стороны мира — и поблекли, потому что небо в одно мгновение посветлело. Илье даже показалось, будто он попал из ночи в день, хотя за свою жизнь вдоволь насмотрелся белых ночей, знал, что они собой представляют, привык, что читать нельзя, но все вокруг отлично видно. Восход уже начался, облака подернулись тающим огненным переливом, похожим на тление углей в костре.

Аглас остановил машину на обочине, рядом с двумя другими автомобилями, жестом поприветствовал ожидающих рядом с ними людей. Через пару мгновений в салон его машины уже лезли двое с медицинскими чемоданчиками в руках, а Илье разрешили выбраться на дорогу и вручили чью-то чужую кожаную куртку, слишком большую и слишком тяжелую, но зато теплую.

— Ну что, вот он, наш герой дня, — пояснил Аглас, подходя и слегка хлопая своего подопечного по плечу. — Есть кофе у кого-нибудь? Нам всем неплохо бы взбодриться.

— Есть кофе, конечно, — один из встречающих бегом бросился к своему автомобилю.

Вернулся с большой горячей фляжкой и несколькими стаканчиками.

— Понемножку? Есть коньяк.

— Нет, коньяк после того, как закончим. Хочешь есть, Илья?

— Ага, — тот вдруг осознал, что давно уже маковой росинки во рту не держал. — Хорошо бы.

— Есть бутерброды, — все тот же встречающий рысцой сбегал туда-сюда и принес пакет. — С колбасой и огурцами. Да раскладывай прямо на капоте, чего там…

— Правильно, чтоб бутерброды малость подрумянились. Давайте лучше встанем у багажника, так удобнее и масло не потечет, — Аглас сам налил подопечному кофе.

— Куда едем сейчас?

— Это нам пусть Илья скажет. Чувствуешь след Андисты?

— Мне надо сосредоточиться, — юноша с наслаждением втягивал горячий напиток.

— О, так он у нас, получается, поисковик?

— Я же тебе все объяснил по телефону. Отвезем молодого человека на место, он нам покажет, где держат девочку, а потом сообразно обстоятельствам вызовем подмогу. Все готовы?

— Но ты же попросил привести в полную готовность всю нашу экстренную службу, так что можешь не волноваться. Поехали?

— Да, — Аглас собрал у всех пустые стаканчики. — Илья, доешь в машине. Там тоже будет что попить. Слава, у тебя есть автокружка?

— Естественно. Сейчас мы чай согреем. Хочешь чаю?

— Хочу, — согласился юноша, довольный, что окружающие общаются с ним вполне себе на равных.

— Куда ехать-то? Ты можешь хотя бы определить направление?

— Это где-то недалеко. В той стороне, — он неопределенно махнул рукой. — Похоже, это север города.

— Уже хорошо. Доедай и попытайся помедитировать, определить направление точнее… Нет, садись на заднее сидение. Впереди сядет Слава, он будет греть тебе чай.

Илья откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. Недоеденный бутерброд он держал в опущенной руке. Сейчас, когда потребовалось взять след Андисты, усталость сразу дала о себе знать, словно назло. Надо было собраться, сосредоточиться, воспринять схему энергий мира так, как он научился это делать с помощью книг, и разобрать среди сотен, тысяч, десятков тысяч следов именно тот, к которому юноша уже почти привык. Вот он, едва ощутимый, но хорошо узнаваемый. Судя по нему, с Андистой все в порядке, она жива и здорова. Илья попросил карту, та была ему немедленно передана, и, помучившись немного, ему удалось начертить круг, куда, предположительно, попадало и место, где находилась пленница. Водитель, взглянув на карту, хмыкнул и прибавил скорости. К пяти утра им удалось отыскать тот дом, где и следовало теперь найти девушку.

Это оказалась шестнадцатиэтажная высотка, и след вел если и не на самый верхний этаж, то очень высоко Слишком высоко, чтоб туда можно было добраться по водосточной трубе. Юноша посмотрел на Агласа, но выражение лица того было совершенно спокойно.

— Надо торопиться, — сказал он. — Пока люди не начали просыпаться. Можешь определить приблизительно окно, как в тот раз?

— Да… Кажется… Вот то.

— Кажется?

— Ну, либо соседнее.

— Постарайся определить точно. Карниза там нет, если видишь, — куратор приложил к уху мобильный телефон. — Ждем, да…

— Но если нет карниза, лестниц, да и водосточных труб тоже, то, видимо, придется идти туда не снаружи, а изнутри дома. И вскрывать квартиру. Разве нет?

— Нет. Андиста, конечно, сидит там не одна, ее успеют убить. Причем еще до того, как наши люди займутся замками — внутри наверняка есть видеокамеры. А наша цель — жизнь девочки, ничто другое. Кроме всего прочего она единственный настоящий свидетель происходящего, без нее не будет никакого обвинения.

— Но вы же не ждете, что я буду ползать по стенам…

— Нет, конечно. Сейчас приедет человек, который поможет нам решить эту проблему. Идем. В этот дом мы войдем через черный ход, откуда вывозят мусор — там нет камер. И поднимемся на крышу. А оттуда уже ты с помощником спустишься до нужного окна, и вы быстро все сорганизуете.

— А если поднимется тревога?

— Не волнуйся. Это не твоя забота, все устроят люди, которым это поручено. Заботься только о местонахождении своей одноклассницы. Что можешь сказать?

— Десятый этаж, седьмое окно слева, — поколебавшись и посчитав, отозвался юноша.

— Ну и отлично. Пошли.

В замок черной двери Аглас засунул ключ так непринужденно, будто собирался открыть собственную квартиру. Потом они отмерили три с лишним десятка лестничных пролетов, после чего Илья привалился лбом к стене и несколько минут пытался перевести дух. Ноги у него тряслись, ему было неловко перед старшим спутником, который держался куда лучше, но тот и не думал смеяться над юношей. Просто терпеливо ждал, когда тот отдышится, а потом помог ему выбраться на крышу.

Илье не терпелось посмотреть людей, которым предстояло помогать ему. Уж конечно, это должны быть работники спецслужб, сами по себе интересные, а когда примешивается магия… Просто даже трудно вообразить себе, как они должны выглядеть. Он решил, что готов ко всему чему угодно, от образа агента в длинном черном плаще и темных очках до колдуна в длинной мантии и остроконечной шляпе.

Вместо этого на крыше появился улыбчивый крепкий молодой парень в комбинезоне и с целым ворохом каких-то веревок и креплений, откуда к тому же еще торчал странной формы рычаг. Его сопровождали еще двое в рабочих спецовках, они сразу же забрали у парня клубок, который тот нес, и вытянули из них несколько длинных веревочных концов. Принялись прилаживать их к подходящей вентиляционной трубе.

— Привет! — бросил парень в комбинезоне. — Привет, это ты Илья? — окинул его оценивающим взглядом. — Ну, будем знакомы. Меня зовут Денис, сейчас мы с тобой спустимся по стенке.

— Как?

— При помощи этой штуки, — он ловко навьючивал на себя странную конструкцию из веревок, скоб и рычага, как оказалось, торчащего из-под правой руки. — Это из снаряжения пожарников, и здорово пригодится сейчас. Как у тебя со страхом высоты?

— Да, вроде, ничего…

— Тогда давай, вставляй ногу вот сюда, в эту петлю. И держись за меня. И лучше не смотри вниз, — Денис стоял на самом краю крыши так уверенно, что это казалось подлинно цирковым номером. Илья с замиранием сердца вскарабкался на балюстраду, вставил ногу в импровизированное веревочное «стремя» и вцепился в своего спутника, который тут же решительно отклонился всем телом в сторону пропасти глубиной в шестнадцать этажей. — Не бойся, я тебя не отпущу.

И, положив руку на рычаг, сделал широкий жест, наподобие жестов сеятелей, размахивающихся, чтоб швырнуть горсть зерна о край висящего на шее сита и так почти в буквальном смысле разбрызгать его перед собой. У Ильи сжалось под ложечкой, сам воздух, казалось, стремительно понесся вверх вместе с кромкой крыши и окном шестнадцатого этажа. Денис плавно отвел рычаг вперед, затормозив полет, спружинил о стену ногами, и все повторилось сначала.

Юноша перестал нервничать и был готов получать удовольствие от этого то ли полета, то ли скольжения, когда парень остановился, закрепил веревки и парой прыжков по стене передвинулся к окну слева — тому самому, которое требовалось. Он действовал спокойно, но быстро, вытащил из-за пазухи какой-то инструмент, который его юный спутник не разглядел (ему было не до того, надо было удержаться над пропастью, которая теперь снова казалась ему леденящей), повозился со стеклопакетом — и умудрился открыть его. Подтолкнул Илью:

— Иди, буди свою подругу. Быстрее.

Тот утвердился на подоконнике, вытащил ногу из «стремени» и влез в комнату. Сонная Андиста, проснувшаяся, должно быть, от шума, с испугом смотрела на него.

— Тише! — нервно прошептал юноша. — Ни звука! — девушка кивнула. — Пошли. Быстрее!

Она послушно потянулась за юбкой, брошенной на стул, торопливо оделась.

— Что с Ильдой? — едва различимо пробормотала подруга Мирним и опасливо покосилась на дверь.

— Все нормально. Я ее нашел. Она в безопасности. Пошли!

И подтолкнул пленницу скорее залезать на подоконник. Ему и самому было не по себе, в любой момент он ждал шума за дверью, скрипа замка и окрика. Но пока все было тихо. Денис затянул ремни вокруг талии Андисты и у нее под мышками, потом отмахнулся кому-то наверху, и девушка спорхнула с подоконника, будто мотылек. Следующим был Илья. Он сам помог застегнуть и проверить все пряжки, прежде чем его потянули вверх, Денис же, управившись с окном (его предстояло закрыть тем же способом, каким его открыли), продолжил путь вниз, но уже куда быстрее, чем двигался со спутником. На крыше Аглас ждал его с трубкой мобильного телефона у уха. Кивнул своему подопечному, ободряюще подмигнул девушке, успевая одновременно беседовать с кем-то неизвестным. Потом запрокинул голову, махнул рукой; Илья сделал то же самое и в изумлении обнаружил, что с неба на крышу совершенно бесшумно спускается вертолет, самый настоящий, хоть и небольшой. Выкрашенный в голубоватые оттенки серого, он совершенно сливался в небом и облаками, оставалось лишь дивиться, как пилоты не боятся летать на таком, запросто ж можно столкнуться.

Куратор поймал Андисту и Илью за руки, потянул к себе.

— Подходите только со стороны хвоста. Ясно? Только со стороны хвоста. Давайте. Быстрее двигайтесь!

Таща одноклассницу за собой, юноша вспомнил, почему к вертолету нельзя подходить со стороны кабины пилотов и нервно пригнулся, подбегая даже со стороны хвостового винта — ему все казалось, что невидимый большой винт сейчас просто-напросто срежет ему голову. Задняя дверца была открыта, им протянули руки, затянули внутрь, усадили на скамьи, идущие вдоль стен. Следом в кабину запрыгнул Аглас.

— Давай! — крикнул он, захлопывая двери.

Вертолет содрогнулся. Илье никогда в жизни не приходилось летать на вертолетах. Впрочем, и видеть абсолютно беззвучный вертолет тоже не приходилось, поэтому он вопросительно посмотрел на куратора.

— А почему он не стрекочет?

— Потому что магия. По этой же причине мы сейчас быстро уносим отсюда ноги, — мужчина вынул небольшую хрустальную призму и сквозь нее посмотрел себе под ноги. — Потому что охрана, собственно говоря, уже на крыше. Быстро отреагировали. Очень быстро. Защита стоит? — крикнул он в сторону кабины пилотов.

— Обижаешь! — гулко отозвались оттуда. — Не вчера родился.

— Сколько времени нам лететь?

— Пятнадцать минут. Кстати, Денис уже дал знать, что все нормально.

— Ну и хорошо. А что мастер округа?

— Еще не звонил.

— Хм…

Аглас перевел взгляд на Илью.

— Ну, теперь все самое сложное позади. Сейчас мы вас высадим в одном очень приятном месте, вы отоспитесь, поедите, а дальше будем продолжать работу. Тебя, деточка, — он кивнул Андисте, — мы отправим в одно из наших региональных убежищ, там — можешь быть спокойна — аргеты тебя при всем желании не найдут. Посидишь там немного, пока скандал не наберет оборот.

— Какой скандал? — тихо спросила девушка.

— Скандал, связанный с процессом против твоих похитителей и тех планов, которые они питали в отношении тебя.

— Вы собираетесь начинать судебный процесс?

— Разумеется. Иначе, покончив с юными соотечественниками, ваши лорды возьмутся за наших, а там их пример понравится и нашим магам побогаче. Надо это пресекать, — он дотянулся и похлопал ее по руке. — Мне уже звонили, с твоей сестрой все в порядке, она пришла в себя.

— А что с ней было? — воскликнула Андиста.

— Находилась в анабиозе, ничего особенного. Здоровью не вредит.

Остаток пути они молчали. Девушка сидела будто в оцепенении, ни на что не смотрела, ни произносила ни слова, пока вертолет не приземлился, и Илья, вежливо подав руку, не вывел ее наружу. Судя по всему, они оказались в каком-то коттеджном поселке, где дома принадлежали очень богатым людям (коль скоро здесь хватало места на посадочную площадку под вертолет), где над садом трудились опытные садовники, а особняк строили с пониманием того, что такое комфорт и красота. У гаража ждала женщина в строгом сером платье, она, поджав губы, смерила новоприбывших оценивающим взглядом, после чего сделала Илье и Андисте знак следовать за ней. Девушка в растерянности посмотрела на своего одноклассника.

— Ну, все в порядке, — улыбнулся тот. — Все благополучно разрешилось.

— Илья, — вздохнула она и повисла у него на шее. — Спасибо тебе, — ее трясло, и юноша испугался, что она сейчас забьется в истерике. Он осторожно гладил ее по волосам.

— Ну, что это такое! — возмутилась женщина. — Что за молодежь пошла?! Хоть бы постеснялись при посторонних обниматься.

— С ней столько всего произошло за последнее время…

— О приличиях, тем не менее, забывать нельзя. Чему вас вообще родители учили? Пойдем-ка, живо!

Он подставил спутнице плечо, и та с трудом зашагала по дорожке. Чувствовалось, что теперь, когда долгий плен сменился почти свободой, все пережитое и передуманное навалилось на нее в одну секунду. Осознавала ли она раньше, как близка была смерть, трудно было догадаться, но то, что сейчас мысль об этом лишила ее сил, понял бы любой. Поэтому в конце концов Илья поднял Андисту на руки и понес за женщиной в сером платье, которая, обернувшись и заметив это, прибавила шаг.

— Клади ее сюда. Что это она такая бледненькая? Ее что, совсем не кормили?

— Она же из Оборотного мира, поэтому такая.

— Ну, сперва ее надо покормить, конечно. Ну, вот как так можно? Вечно влезете в неприятности, а потом взрослые расхлебывай. Иди, вздремни. В соседней комнате есть диван.

Воспользовавшись этой возможностью, юноша прикрыл за собой дверь, устроился на диване и почти сразу заснул. Этот сон был странным — многое из того, что происходило вокруг, он воспринимал, слышал и даже запомнил. Так иногда бывает, когда человек выходит из-под наркоза. В какой-то момент ему даже казалось, будто он уже проснулся, но решал еще немного полежать — и засыпал вновь. Проснулся Илья только вечером. Все та же женщина в строгом сером платье вывела его на террасу, заплетенную декоративным виноградом, принесла целый поднос еды, сервировала стол. Кофе, предложенный ему, пах восхитительно, как и мясо с овощами под сливочным соусом. У юноши рот мгновенно наполнился слюной, но, схватив вилку, он все-таки первым делом полюбопытствовал, в порядке ли Андиста.

— Девочка спит, ей дали успокоительное. А ты ну-ка, положи вилку и марш мыть руки! Что за манеры, Господи, Боже ты мой…

Спорить было бы бесполезно, это молодой человек понимал прекрасно. Он сбегал сполоснуть руки, умылся — и бегом вернулся на террасу, к стынущему мясу. Еда показалась ему настолько вкусной, что, насытившись, он пожалел только о скромных размерах собственного желудка. А дама, которую как-то даже язык не поворачивался назвать прислугой, уже несла ему блюдо свежайшей выпечки.

Аглас появился лишь через час — он казался усталым, глаза покраснели, чувствовалось, что он не спал, но держался уверенно.

— Все идет неплохо, — сказал он, тяжело усаживаясь на соседнее кресло. — Тебе придется пожить здесь пару дней, пока идет предварительное расследование, а потом я отвезу тебя в Оборотный мир, тебе придется предстать перед Советом лордов.

— Хорошо.

— Ты расскажешь обо всем, что случилось с тобой, без преувеличений и отсебятины — только то, что слышал и видел сам. Ответишь на все вопросы. Очень спокойно.

— Я понял… Будете чай?

— Охотно. Хотя предпочел бы кофе, — мужчина потянулся за булочкой. — Ты какой-то подозрительно спокойный.

— А чего нервничать? Все ведь уже разрешилось.

Куратор слегка приподнял бровь, однако выражение лица его осталось неразборчивым.

— Ну, что ж… Пожалуй, ты прав, — и, с наслаждением откинувшись на спинку кресла, уснул сидя.

*****

В Седере, иначе именовавшейся также Метрополисом, что отражало ее положение среди других городов Оборотной стороны, поскольку ее условно считали здесь столицей, как раз и собирался пресловутый Совет магистериев и глав знатных Домов мира. В расширенный состав входили также и мастера регионов Дневного мира, но аргеты из числа знати старались об этом не помнить. Круг вопросов, который они решали, для Ильи так и остался загадкой, может быть, потому, что куратор не торопился объяснять ему все это. Он понял лишь, что Совет являлся не только законодательным органом, но и высшим судебным. Поэтому ему и предстояло разбирать дело, в качестве ответчика по которому фигурировала леди Вервель, графиня Брайс. Она не имела места в Совете, что, однако, не лишало ее права быть судимой лишь Верховным судом.

Здание, к которому подкатил автомобиль Агласа, мог поразить воображение даже самого искушенного путешественника. Илья таковым не был, шедевры мировой архитектуры он прежде созерцал по большей части в виде фотографий и открыток, поэтому замер с открытым ртом. Больше всего его поразили плавные линии комплекса, которые обычно свойственны только конструкциям в стиле модерн. Здесь о «модерновости» речь не шла, стиль скорее ассоциировался с античной классикой, разве что в качестве основы схемы предпочитающей не прямоугольник, а овал.

Широкие высоченные двери распахнулись перед юношей и его взрослым спутником, охрана в странных доспехах проводила их бдительным взглядом, но задержать или хотя бы спросить: «Кто такие, что надо?» не попытались. Роскошная строгая лестница, по которой, наверное, могли подниматься в ряд добрых три десятка человек, из широкой залы, уставленной белоснежными статуями, привела их во вторую приемную, где оказалось множество мужчин в костюмах и стандартно-телохранительским выражением лиц. Ждал здесь и щуплый немолодой мужчина в нелепо выглядящей серой мантии с тремя разрезами — по бокам и сзади — откуда выглядывал все тот же чопорный стандартным костюм. В руках у него была папка с бумагами, при виде Ильи и Агласа он зашуршал листами.

— Вы вовремя, — порадовал он. — Вас вызовут через две минуты.

— Знаю, — ответил куратор. — Свидетель несовершеннолетний, я могу его сопровождать?

— Как законный представитель?

— Именно так.

Снова шуршание.

— Да, можете. Но не имеете права вмешиваться в ход опроса.

— А зачем тогда вообще нужен законный представитель? — понизив голос, полюбопытствовал юноша.

— Чтоб в случае чего решить спорные вопросы. Если вдруг с тобой что-то будет непонятно. Если ты растеряешься, забудешь, замолчишь. Тогда, может быть, меня спросят, что именно ты рассказывал мне, какими словами и в каких обстоятельствах. Если решат, что это необходимо.

— Я ничего не забуду.

— Надеюсь. У меня к тебе одна просьба — не пытайся что-то придумывать или как-то отступать от правды. Это сразу будет замечено, и может свести на нет, представить в ином свете реально существующие факты. Отвечай на все вопросы, даже если тебя спросят, влюблен ли ты в какую-нибудь девочку, и как ту зовут.

— А что, могут об этом спросить? — Илья сделал независимое выражение лица.

— Нет. Но если спросят — отвечай честно. Хорошо?

— Я постараюсь.

— Ну, вот и замечательно…

— Проходите.

Снова распахнулись двери, обе створки черного дерева, отделанные металлом, похожим на серебро, и, едва справляясь с дрожью, Илья шагнул в огромную светлую круглую залу, где в три ряда амфитеатром были поставлены кресла, и почти на каждом из них сидели мужчины и женщины, тоже в мантиях. От разнообразия цветов рябило в глазах. Головы некоторых из сидящих были увенчаны скромными полосками золотых или серебряных венцов, у большинства таких украшений не было. Некоторые придерживали на коленях короткие жезлы, кто-то держал диски, сидели здесь и люди с пустыми руками. Все они смотрели на юношу, и тому сразу стало не по себе. Сопровождающий его Аглас показал ему на центр залы, туда, откуда брал свое начало узор ковра, и его подопечный встал точно в центр, не зная, на кого смотреть. Наверное, здесь должен быть председатель, но никто из присутствующих не сидел выше другого, так что определить, кто тут главный, юноша не мог. Обведя глазами тех, кто оказался прямо перед ним, Илья увидел сидящего в нижнем ряду лорда Даро, отца Санджифа, и от радости, что тут есть хоть одно знакомое лицо, заулыбался ему, кивнул. Лорд ответил ему сдержанным кивком. Леди Гвелледан, главу школы Уинхалла, он разглядел чуть позже, справа от себя.

— Ваше имя Илья, вы уроженец Дневного мира, в данный момент учитесь в уинхалльской школе? — спросил его седоволосый старик, величественный и чопорный, медленно поднимаясь со своего места Тяжелый золотой жезл с алым камнем в навершии он не отложил, продолжал держать в руке. Юноша кивнул. — У вас есть родовое имя?

— Что? Фамилия? Или отчество?

— Назовите свое полное имя.

— Илья Андреевич Барехов.

— Этот юноша действительно учится у меня, — подтвердила со своего места леди Гвелледан.

— Ясно. Вы знакомы с Андистой Инвией?

— Я с ней вместе учусь. В одном классе.

— Хорошо. Рассказывайте, что вы имеете сказать нам.

— По поводу ее исчезновения? — уточнил он.

Нервозность постепенно отступала. Люди, слушавшие его, в большинстве своем смотрели вполне доброжелательно, как бы там ни было, никто не испепелял его взглядом, и презрения, кажется, не испытывал ни один. Илья постоянно боялся что-нибудь забыть, поэтому говорил медленно, часто запинался, произносил «то есть» и «в смысле», но его никто не одергивал и не торопил. Потом юноша стал бояться каверзных вопросов, но пока его никто ни о чем не спрашивал, хотя многие вещи, которые он брался объяснять, звучали путано и малопонятно.

— Скажите, а каким образом вы определили то, что называете магическим следом? — спросил один из мужчин, занимавших кресло слева, в самом переднем, нижнем ряду амфитеатра (то есть, как сделал для себя вывод Илья, один из самых родовитых, либо же влиятельных). Он был одет в длинное белоснежное одеяние, и это как-то само собой выделяло его на общем пестром фоне. У него было жесткое, но в чем-то располагающее к себе лицо, гордая посадка головы, длинные волосы связаны в хвост. А взгляд выпуклых глаз — оценивающий.

— Я не понял вопроса, — ответил юноша.

— Как выглядел для вас этот след, и каким образом вы определили, что имеете дело именно с магическими следами известного вами человека?

— Я почувствовал, — желание откровенничать не возникло, и он нашел способ увильнуть от прямого и подробного ответа.

— Вас этому учили в школе? Как это выглядело?

Поднявшись с места, леди Гвелледан сделала ученику своей школы знак прервать рассказ и, повернув голову к чопорному старику с жезлом, произнесла:

— Мне не хотелось бы здесь касаться методов обучения, применяемых моими учителями.

— Я лишь желал уточнить, есть ли хоть какие-то основания у молодого человека утверждать, что он действительно способен видеть энергетический след, оставляемый магом в пространстве. Или же речь идет о простых фантазиях, — незнакомец был безупречно вежлив.

— Пока это не имеет значения, поскольку мой ученик свидетельствует лишь о местонахождении похищенных девушек, которые, как понимаю, были найдены именно там, где он указал, — возразила госпожа директор. — Если речь зайдет о его свидетельствах против вашей родственницы, лорд Инген, тогда вы будете вправе усомниться в его возможностях, признаю.

«Лорд Инген? — подумал Илья, украдкой взглядывая на мужчину. — Хренассе»…

Юноше сразу перестало нравиться, как тот на него смотрит.

Однако можно было подумать, что Кернаха мало волнует дающий показания подросток — он общался с госпожой Гвелледан, причем исключительно вежливо, не забывая о мягкой тактичной улыбке.

— Но ведь сейчас мы пытаемся выяснить, каким образом юноша мог отыскать якобы похищенную девушку, да еще так быстро. Именно этот факт вызывает лично у меня большие сомнения в том, что похищение действительно имело место. Молодой человек и девушка могли быть в сговоре. Если вы помните, мать якобы похищенных девушек отказалась от своего заявления о похищении. И объявила, что ее дочерей никто не похищал. В придачу к этому вот такое свидетельство о возможном сговоре. Если правоохранительные органы с самого начала были введены в заблуждение, и их продолжают обманывать сейчас, мы должны это выяснить.

— О том, по каким причинам мать девочек была вынуждена отказаться от обвинений, говорится в заключении.

— Но это лишь голословный факт. Пока версия следствия более чем маловероятна.

От неожиданности Илья буквально взмок. Взрыв адреналина был так силен, что в одно мгновение он без всяких медитаций вышел на тот уровень восприятия, при котором мир для него превращался в сложную конструкцию из энергий и их составляющих частей. Глядя на главу роялистской партии, юноша заметил странную сероватую нотку, которая подобно плющу опутывала всю структуру энергетики этого человека. В один момент он запомнил это ощущение и эту серизну на всю жизнь, хотя пока не имел не малейшего представления о том, что именно она означает.

В следующий миг ему на плечо опустилась рука Агласа. Илья поднял на соотечественника глаза — тот рассматривал лорда Ингена с холодной непримиримостью, и любезного, притворно-вежливого в этом взгляде не было ничего. Контраст между ними казался разительным, но юноше куда более привлекательной представилась позиция куратора — этот, по крайней мере, был честен в своих чувствах.

— Мы собрались сегодня для того, чтоб рассмотреть, были ли введены в заблуждение правоохранительные органы, или похищение действительно произошло? — осведомилась Гвелледан.

— Мне кажется, в этом необходимо убедиться прежде, чем начинать расследование и тем более слушание дела составом Совета.

— Вопрос о том, имело место похищение или нет, уже был решен правоохранительными органами, — резко оборвал старик с жезлом. — Я не вижу необходимости рассматривать его снова.

— Но допрашивали ли следователи этого молодого человека? Полагаю, что нет, — спокойно возразил Кернах Инген. — Думаю, рассказанное им сильно изменило бы общую картину. И решение было бы принято однозначное.

Пальцы Агласа снова стиснули плечо Ильи, и тот удержался от крика: «Я не вру, черт вас подери»!

— Вопрос наличия или отсутствия у молодого человека возможности искать магические следы будет, разумеется, всесторонне исследоваться. Куратор, вы были свидетелем того, как молодой человек занимался поисками?

— Разумеется. Наши подопечные всегда под контролем, — и короткий, едва заметный поклон в сторону госпожи Гвелледан.

Дальнейшее Илья воспринимал, как некое странное и малопонятное зрелище. Ему уже почти не задавали вопросов, а споры, развернувшиеся теперь уже не между леди Гвелледан и лордом Кернахом, а как бы между одной и другой половиной зала, принялись набирать обороты. Потом старик жестом остановил спор — удивительное дело, ему повиновались, юноша пожалел лишь, что тот не вмешался раньше — и велел отпустить школьника и его куратора, поскольку расспрашивать его больше не будут.

— А что теперь? — спросил Илья Агласа, когда за ними закрылись двери залы Совета.

— Теперь будут решать, начинать ли расследование, или нет. Скорее всего, расследование все-таки будет. Тебя еще не раз будут расспрашивать. Обо всем. И заключение эксперта-Видящего тоже будет дано. Ты пойми, что Инген, разумеется, хочет помочь своей родственнице, потому и готов подвергнуть сомнению все что угодно. Но не он здесь решает.

— А кто?

— Остальные лорды и магистерии. Магистерий — это кто-то вроде нашего губернатора, они управляют землями, не принадлежащими лордам. Как правило, это города и принадлежащие тем территории. Думаю, если графиню и не признают виновной, нервы ей потреплют в достаточной мере и возьмут на заметку. Больше у нее не будет возможности раздобыть себе «девочку для омоложения», или же это окажется очень трудной задачей.

— Здорово! Хорошо б, если так… — Илья помолчал. — А куда мы теперь?

— Сейчас мы с тобой пойдем в один очень уютный ресторан, пообедаем там и побеседуем с тобой. А потом я свожу тебя в гости к Ирвет, повидаться с твоей подругой. Расскажешь ей об Андисте и Ильде, чтоб все было из первых рук. Согласен?

— Конечно… А потом? К Санджифу?.. Ну, то есть, к его отцу?

— Хм… Пойдем, побеседуем, — и в тоне Агласа было что-то такое, что заставило юношу примолкнуть, хотя ощущение у него возникло нехорошее.

Автомобиль пришлось отогнать — теперь, когда с молодым человеком уже побеседовали, его сопровождающий уже не мог держать здесь машину. Прилипнув к окну, юноша с любопытством разглядывал величественные здания по обе стороны широченного проспекта. Если посчитать окна, выяснялось, что строений выше семи этажей здесь было маловато, однако возносились они на такую высоту, что дух захватывало. Можно было лишь гадать, какие недосягаемо-высокие потолки были у комнат в этих домах Куратор остановил автомобиль у крохотной стоянки близ входа в ресторан и пустил за руль человека в спецовке — тот ловко зарулил в арку, в проезд, ведущий, видимо, на подземную парковку — а сам повел юного подопечного к дверям. Залы ресторанчика были оформлены с выдумкой, вроде тропических гротов — везде зелень, пальмочки в горшках, плющ с крупными цветами и виноград, почти каждый столик в закутке, отделанном кусками пористого камня. Уютные диванчики цвета песка, деревянные столики, кованые изгибистые подставки под бутылки вина — Илье здесь сразу понравилось.

Аглас выбрал столик на отшибе, в зале, где кроме них не было ни одного человека, сделал обширный заказ и жестом аристократа отослал официанта. Тот почти сразу вернулся с запотевшими бокалами холодного сока и ломтиками фруктов, и снова испарился.

— Нам надо с тобой поговорить, — Илья лишь кивнул в ответ. — Я хочу, чтоб ты понял вот какую вещь — во всей той молчанке, в которую вокруг тебя играли весь этот год, есть свой смысл. Конечно, я немного сожалею теперь, что не поговорил с тобой сразу со всей откровенностью, но, с другой стороны, вряд ли это что-то изменило бы, — куратор поднял глаза на своего подопечного и приподнял бровь. — Я так понимаю, у тебя очень много вопросов. Может, начнем с ответа на них?

— Ну, давайте…

— Спрашивай.

Несколько мгновений юноша молчал, не зная, что и как спросить, но потом собрался — и даже как-то неожиданно для себя выпалил:

— Так я Видящий или маг?

— Понимаешь, в этом-то и кроется самое интересное. Получается, что ты у нас и то, и другое сразу.

— Я слышал, это невозможно.

— Ну, думаю, ты уже и сам в курсе, что это не невозможно — всего лишь очень маловероятно. Да, в истории обоих наших миров имеется только один такой случай, достоверно задокументированный. Один случай — и шестнадцать человек. Ведь то, что случилось однажды, рано или поздно случается вновь.

— Что это за случай?

Аглас снова приподнял бровь:

— Ты еще не знаешь, действительно? Это императорский Дом Оборотного мира. Семейство Рестер, династия Пламени. Здесь-то и кроется основная проблема, — он мельком взглянул на юного собеседника. — По поводу того, чем несовершеннолетние маги могут заинтересовать взрослых знатных чародеев, ты поневоле уже в курсе.

— Вы имеете в виду это… омоложение?

— Ритуал дает не только обновление тела, но и обновление энергетики. Тот, кто осуществляет его, забирает у жертвы также ее магический дар. Ты в курсе?

— Да, слышал.

— Видишь ли, никто из тех, кто занимается с тобой, не сомневается, что твоя особенность, аналогичная особенности представителей императорской семьи, всего лишь совпадение. Но это не имеет ни малейшего значения. Есть те, для кого твой дар — лакомый кусок, за который не жалко большей части жизни.

Илья нахмурился:

— Вы о лорде Ингене?

— Я рад, что ты все понял. Именно по этой причине я старался как можно дольше держать тебя в стороне от ситуации, когда о твоем даре стало бы известно.

— А вы сами о нем когда узнали?

— Из письма Артемии.

— Моей бабушки?!

— Да И, разумеется, поставил в известность госпожу Гвелледан, госпожу Оринет и Всеслава. Только их.

— Но… Почему вы не сказали мне?!

— Я думал, ты понимаешь. Эта информация живо покинула бы тебя и запорхала дальше. К кому-то, кто передал бы ее неподходящему адресату. Теперь это уже не имеет значения, потому что судебный процесс разнесет информацию на весь Оборотный мир. И это — увы — уже неизбежно. Но и сам суд — тоже неизбежность. Так что получается, что мы с Ингеном играем на скорость.

— Вы уверены, что он обязательно попытается меня… заполучить?

— А ты представь себя на его месте. Он — глава роялистской партии. Что бы там ни говорили и что бы ни твердил сам Инген, быть императором для него — вожделенная мечта. Если он окажется обладателем твоего дара, путь к трону будет для него открыт.

— Он тоже был отвергнут Истоком?

— Видишь ли, Кернах Инген — единственный известный мне человек, который никогда и не пытался спускаться к Истоку. Он заявляет, что зависимость от Бога унизительна для чародея, и, как понимаю, не отправлялся в храм принципиально. Единственный из числа его последователей. Остальные, видимо, не решались на такой жест. Ведь после того, как человек организует ритуал, он может и не рассчитывать на благосклонность Истока. Это шаг через порог, откуда нет возврата.

Рядом со столиком появился официант, быстро сервировал обед, поставил бутылку вина и снова исчез Но за то время, что он хлопотал возле них, Илья успел сформулировать следующий вопрос.

— Так, получается, теперь за мной будут охотиться?

— Определенно. Самое неприятное даже не в этом. Уинхалл теперь будет куда менее удобным местом для похищения подростков, чем раньше, леди Гвелледан приняла меры, причем меры серьезные. Будь уверен. Так что в настоящей опасности ты будешь во время каникул, а также неприятности грозят тем, кто тебе неравнодушен.

— Вы о Мирним? — вскинулся Илья — и покраснел.

— Мирним как раз меня беспокоит в меньшей степени. Она тоже учится в Уинхалле, ее матушка работает в Уинхалле, а других родственников, кажется, нет. Я имел в виду твоих родителей.

— Что с ними?!

— Пока ничего. Но, видишь ли, хотелось бы, чтоб с ними и дальше ничего плохого не произошло, не так ли? Поэтому я вынужден был принять меры. Еще до того, как был начат процесс.

— Э-э… Что с ними?!

— Я их спрятал. Спрятал очень основательно. Но для того, чтоб их не нашли, нужно, чтоб их не искали. Ты понимаешь, о чем я?

— Э-э… Ну, не очень.

— Ты должен на время забыть, что у тебя есть родители. Не искать их, не встречаться с ними, говорить тем, кто тебя спросит, что ты — сирота. Понимаешь?

— Но… Но как же…

— Тебе дороги твои родители?

— Конечно!

— Тогда ты должен от них отказаться. Диалектика… Увы. Общаться с ними ты сможешь лишь тогда, когда отучишься в школе, в институте, решишь свои проблемы с дереликтом и станешь очень сильным магом. И то не факт.

— Но… Но…

— Увы, но враги нам ближние наши. Если их возьмут в заложники, ты явишься к лорду Ингену как миленький, не так ли?

— Ну… Да.

— Так что, ты должен понять, иного выхода просто нет.

Несколько минут Илья поглощал суп. Он не чувствовал вкуса, действовал автоматически, и даже не отдавал себе отчета в том, насколько вкусна местная еда. Опустошив тарелку, придвинул к себе салат, запустил в него чистую вилку.

— Илья? — озабоченно окликнул Аглас.

— Да, я слушаю.

— Что ты думаешь об этом?

— Ну… Что ж… Раз надо побыть сиротой, значит, придется. Я все понимаю… Меня теперь постоянно будут пасти? Ну, охранять?

— Постоянно тебя охранять нет возможности. Но я надеюсь на твой здравый смысл.

— Понимаю…

— Так что — поедем?

— Куда?

— В дом Ирвет, твоей учительницы. Или ты передумал?

— Нет-нет! Едем, — юноша свернул салфетку и отодвинул недоеденный стейк.

В машине он отвернулся к окну и долго молчал. Никаких мыслей не было, и, странное дело, он даже потери не чувствовал. Просто было плохо, с Агласом совершенно не хотелось говорить — и одновременно очень хотелось. Надо было еще о многом узнать, но уже услышанное замораживало, будто облако жидкого азота.

— А можно мне хотя бы их фотографию?

— Что? Ах, да Конечно, я тебе раздобуду… Вот, приехали. Ирвет живет вот здесь Я заеду за тобой послезавтра — И где я проведу остаток каникул?

— Там видно будет.

Илья выбрался из машины и зашагал к калитке, даже не оборачиваясь. Он заглянул во двор уютного домика, впрочем, такого же, как и все остальные на этой улице, скромного, немного нуждающегося в ремонте, и сад, пожалуй, слишком зарос, и живая изгородь больше не напоминала изгородь, а представляла собой просто цепочку неопрятных кустиков. Калитка заскрипела, когда он ее толкнул, и бросилось в глаза, что на дорожке не хватает камней. Рядом с крылечком на корточках сидела Мирним, она возилась в огромной лохани с замоченным в воде щавелем, вытаскивала целые листочки, бросала в ведерко подгнившие. Она не сразу подняла глаза, несколько мгновений растерянно смотрела на гостя, потом подскочила, словно ужаленная, и, разбрызгивая с рук воду, бросилась к нему.

— Господи, Илья!

Она повисла у него на шее совсем не так, как это происходило в дереликте.

Обхватив ее руками, юноша в растерянности вспоминал то, что видел там. «Господи, это же было просто видение… Интересно, я видел то, что подсунул мне этот недочеловек, или то, что хотел видеть?.. Впрочем, какая разница»…

— Я вытащил Ильду. И Андисту тоже.

— О-о! — она на миг оторвалась от него, лишь затем, чтоб посмотреть с восхищением. — Боже мой, я знала, знала, что ты это сможешь! Ты просто молодец! — и с тихим-тихим визгом уткнулась ему в шею. Это было до ужаса приятно, и он замер, надеясь, что она будет обнимать его еще хотя бы какое-то время. В открытую дверь дома выглянула Ирвет, учительница истории, сейчас нисколько не похожая на ту чопорную, строго затянутую в форменное платье историчку, которую Илья привык видеть на уроках — она была одета в легкий цветастый сарафанчик, вытирала руки длинным грязным полотенцем и даже не пыталась оправить растрепанные волосы. Приветливо улыбнулась гостю, приподняла бровь, разглядывая обнимающую его дочь, но, судя по выражению лица, возмущаться не собиралась.

— Здравствуйте, Илья.

— Здравствуйте, — он мысленно вздохнул и позволил Мирним оторваться от себя.

— Как у вас дела? — Ирвет искренне улыбалась.

Юноша слегка развел руками Это радушие его успокоило.

— Замечательно.

Глава 13

За обедом Ирвет была радушна, словно и не возражала, что на дочь заглядывается ее ученик. Она расспрашивала о похищенных девушках, но не настаивала на подробностях. Мирним же больше интересовал Совет лордов, то, как выглядели представители знати, как они общались между собой, во что была одета директриса школы, ну, и про лорда Ингена тоже. На многочисленные ее вопросы Илья мало что мог ответить.

— Не возражаете, если я все-таки положу вас в разных комнатах? — с улыбкой осведомилась учительница истории.

— Мама!

— Ну ладно, ладно… Аглас сказал мне, что он заберет вас послезавтра днем, так чем бы вы хотели заняться завтра?

Юноша задумчиво ломал булку.

— А здесь у вас есть церкви?

— Что? — у Ирвет округлились глаза. Несколько мгновений она, видимо, пыталась понять, что требуется ее гостю. — Вы имеете в виду храмы Истока? В городе есть, конечно.

— Вы не могли бы меня туда отвезти?

— Да, конечно… И Миу поедет тоже. Не так ли, Миу?

— Что я там забыла?!

— Ты ведь не можешь остаться дома одна.

— Это почему?

— Потому… Илья, вы устали? Я могу вам постелить сейчас.

— Честно говоря, я…

— Или, может, сперва баню? Отлично расслабляет.

— Давайте. Если вам не трудно.

— Да какой труд, все уже готово, — Ирвет сложила салфетку и вышла.

— Ты что это заговорил на тему храма? — недовольно осведомилась Мирним. — Мама была б не против, чтоб мы немножко поразвлеклись.

— Мне надо поговорить со священником.

— На тему?

— На тему Истока, конечно. На тему лорда Ингена. На тему того, чем особенным отличается человек, прибегший однажды к жертвоприношению себе другого человека. У меня смутное ощущение, что здесь есть что-то очень важное…

— А-а… Тогда конечно… Можем после храма зайти пообедать в кафе, а потом на ярмарку. Хочешь? Здорово было бы, если б ты пожил у нас подольше, мы б порыбачили, поблизости есть отличное озеро. Куда тебя повезет Аглас? К родителям? Может, все-таки поживешь у нас?

— Нет, не к родителям точно. Не знаю, куда. Я его спрошу, нельзя ли мне здесь у вас пожить… И, Мира, у меня к тебе просьба. Запомни — у меня родителей нет. Я сирота.

Девушка побледнела.

— Господи, что случилось?!

— Ничего не случилось. Просто так надо.

— Ладно… Как скажешь… Слушай, может, я могу помочь?

— Нет, спасибо, Мир… А покажи, где у вас баня…

Утром Илья чувствовал себя уже не таким разбитым, да и мыслей прежних мрачных уже не было. Все случившееся с ним казалось теперь простым испытанием, которое просто надо пережить, и все будет отлично. Давал о себе знать и природный оптимизм, присущий большинству подростков. В машину Ирвет он уселся в более или менее хорошем настроении, и охотно подшучивал над Мирним, пока они добирались до города.

А вот храм его разочаровал. Здесь не оказалось ничего общего с огромным величественным храмом, куда они приходили с Санджифом, строение снаружи выглядело очень скучным, внутри оказалось совсем небольшим. Чистые беленые стены, несколько едва теплящихся лампадок, всего около десятка свечей, отгороженный простым деревянным экраном алтарь — глазу зацепиться особо не за что. И прихожан тут, понятное дело, почти не было. Священнослужитель, не стесняясь их, сам вытирал пол в углу, но, почувствовав взгляд, поднял голову.

— Я могу чем-то помочь?

Илья нервно оглянулся — Мирним скучала у самого входа, глядела она на мать, а та, похоже, пошла то ли помолиться, то ли просто что-то осмотреть, и совсем в другой стороне, чем ее гость.

— Да, пожалуйста… Я хотел кое о чем спросить…

— Пожалуйста, — священник поднялся, вытирая руки. Несколько мгновений терпеливо ждал. — Может, отойдем в сторонку и побеседуем? Там есть скамейка.

— Нет, я недолго… Меня интересует вот какой вопрос… Ведь продление себе жизни с помощью жертвоприношения — это шаг, который закрывает человеку путь к Истоку, да?

Священник построжел.

— Это тягчайший грех, как и любое беспричинное убийство. Но путь к Богу людям не закрыт никогда.

— А бывало так, что человек, совершивший обряд, потом принимался Истоком? И получал новую жизнь?

— Мне такие случаи неизвестны, — мужчина с тревогой смотрел на Илью. — У тебя что-то случилось? Могу я спросить, почему ты задаешь подобные вопросы?

— Нет, я просто тут столкнулся с человеком, который никогда и не пытался спускаться к Истоку, он сразу прибег к обрядам, и я хотел спросить — это возможно как-то узнать, примет тебя исток или нет? Может, он заранее знал, что так и будет?

— Исток принимает всех, кто не запятнан смертным грехом или же запятнан, но раскаялся. Видишь ли, он ведь существует совсем не для того, чтоб продлевать жизнь. Хотя и делает это для многих.

— А для чего?

— Как любая церковь — чтоб помочь человеку прийти к Богу. Помочь разобраться в себе. Помочь очистить душу, укрепить ее, что-то понять в этой жизни. Ты ведь аурис, как я понимаю.

— Да.

— Ты вырос в католической стране?

— Нет, в православной.

— Понимаю… Видишь ли… Некоторым людям нужно прожить еще сколько-то, чтоб успеть разобраться в себе и мире, и тогда Исток дает им сколько-то еще лет жизни. Иногда человеку это уже не поможет. Иногда ему это не нужно, и тогда он выходит из храма таким же, каким вошел — физически, я имею в виду. В этом смысл обращения к Истоку — понять, готов ли ты к встрече с Богом.

— Э-э… То есть нельзя заранее узнать, будут ли тебе даны эти дополнительные годы жизни?

— Нет, конечно А этот человек, о котором ты говоришь — он хоть раз входил в храм Истока?

— Я не знаю. Точно знаю, что к самому Истоку не спускался. Он, вроде, вообще не религиозен… Я просто к чему… Я видел его. У него энергетика такая… С серыми нотками… Хотел спросить — это откуда?

— А почему этот человек не обращался к Богу, ты знаешь?

— Ну, кажется, он говорит, что это унизительно — зависеть от чьей-то высшей силы, что надо самому жить, и все такое…

— Мне сложно сказать, в чем тут дело, не увидев его и не пообщавшись. Но я могу предположить… Что это гордыня. Гордыня, которой заражен этот человек, пятнает его душу. Такого человека Исток скорее всего просто отвергнет. Не потому, что гордость — это грех, или что нельзя жить своим умом, самому решать свои проблемы. Нет, наоборот, человек всегда ответственен за себя и свои поступки. Но тот, кто поражен гордыней, не знает сомнений. В своих глазах он всегда прав, что бы ни сделал. Это дорога в бездну. Невозможно быть божественно праведным на земле, человек, который всегда чист в собственных глазах, очень быстро перестает быть таковым, даже если и был. Человек всегда должен сомневаться.

— Значит, он может быть уверен, что будет отвергнут Истоком просто потому, что полагает, что должен сам справляться со своими проблемами?

— Нет, потому, что полагает себя всесильным. Ведь он не считает, будто ему нужна хоть какая-то помощь?

— Ну, видимо, нет.

— Но Исток — это и есть помощь. И Бог — тоже помощь. В том, чтоб обратиться за помощью, нет ничего плохого, нет проявления слабости. Особенно если ты обращаешься к другим, прося их быть зеркалом твоей души, чтоб видеть себя таким, какой ты есть, а не таким, каким хочешь видеть. Подобная просьба о помощи, пожалуй, наоборот, свидетельство внутренней силы… Я ответил на твой вопрос?

— Э-э… Наверное, нет, не очень.

— Тогда, может быть, ты спросишь прямо? Я прямо отвечу.

— Ладно… Вот есть человек, которого, видимо, отвергает ваш Исток. Я опасаюсь его. Ну, короче — Исток может защитить меня от него? Хоть как-то?

— Чего ты опасаешься? Что этот человек может использовать тебя для ритуала?

— Ну… да.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Нет ли у тебя возможности обратиться к защите полиции?

— Да это есть уже! Но, понимаете… Никаких гарантий. Мне хотелось бы знать, что тут может сделать церковь. Храм Истока.

Священник покачал головой.

— Боюсь что почти ничего. Тело твое храм охранить не в состоянии. Только душу. Если в ходе ритуала не будет твоего согласия, и если ты препоручишь душу Богу, тот человек ничего не получит. Однако, как я понимаю, тебе не это нужно.

— Мда… Пожалуй, не это. Но на крайний случай буду иметь в виду, конечно. Спасибо.

— Послушай! — мужчина колебался, но все-таки решился. — Я б на твоем месте поговорил с кем-то из понтификов, тех, кто куда ближе стоит к Истоку. Может быть, они смогут тебе подсказать что-нибудь. Но здесь тебе скорее все-таки правоохранительные органы могут помочь. Не религия.

— Да, спасибо…

Илья вышел из храма в растерянности. Информация, подхваченная им от священника между делом, пока еще не уложилась, и он вряд ли понимал, как все это можно использовать. Однако смутное ощущение, что союзника нужно искать среди тех, кого отверг его враг и кого сам полагает своим врагом, присутствовало. Наверное, надо было обдумать услышанное и как-то попытаться связать со своими необычными способностями… Может быть, это помогло бы как-то защитить себя от лорда Ингена.

Юноша впервые за все время ощутил, что опасения Агласа — это не просто слова. Ему стало как-то сильно не по себе при мысли о том, что теперь охота открыта на него. Конечно, быть может, она еще и не начата, но наверняка начнется. И это вдруг начало напрягать. Сидя с Мирним и Ирвет в ресторане, он думал об обстоятельствах последних дней.

Вдруг стало больно, что не отыскал хоть пару деньков, чтоб побыть с родителями. «А теперь ведь может и не получиться… Если меня все-таки хлопнут… Блин, вот дерьмо»…

— Илья, — мягко окликнула Ирвет — Вы не слушаете…

— Простите. Я просто…

— Может, поедем домой? Вы, кажется, слишком устали.

— Да, было бы здорово, — он покосился на Мирним, вдруг сообразив, что та может обидеться. Но девушка не обиделась. Она тоже смотрела озабоченно и в этот момент была похожа на свою мать чуть ли не как две капли воды.

В этот момент он к ним обеим испытал огромную благодарность.

А вечером, когда хозяйки дома затеяли барбекю, он даже оживился, с удовольствием помогал им разжигать огонь и носил блюда с сосисками, а потом жевал их, истекающие жиром и соком. Как оказалось, Мирним умела делать отличный салат из овощей и горчичной заправки, а ее мать пекла настоящий домашний хлеб, потрясающе вкусный, с великолепной хрустящей корочкой. Казалось, Ирвет чувствовала, что творится на душе у гостя, она была внимательна к нему, но не слащава, и вела себя именно так, как в представлении подростков держатся идеальные матери.

«Интересно, как она поведет себя, если у нас с ее дочерью все пойдет дальше, и она об этом узнает»? — подумал Илья. Как бы там ни было, он отдавал себе отчет, что сейчас, пока не разберется в собственной жизни и, говоря образно, не разложит по полочкам, едва ли сможет нормально оказывать внимание своей девушке. А ведь она может понять это как-то превратно…

— Ты ведь не обижаешься на меня, правда? — спросил он негромко, когда Ирвет ушла в дом за чистой тарелкой и бутербродами.

— Нет, конечно. У тебя ведь что-то произошло, когда ты выручал Андисту. Полагаю, это было очень сложно…

— Да. Понимаешь, я там столкнулся с… ну, как его назвать… с фактотумом. С подобием фактотума. Ядром дереликта послужила человеческая душа, но человеком это существо уже не назовешь, странное оно. Короче, мне пришлось кое-что пообещать.

— Что?

— Ну, что вернусь потом. И мы выясним отношения. А что мне оставалось? Ильду ведь надо было вытаскивать.

— Господи…

— Да ладно тебе! Выкручусь как-нибудь Просто… Не по себе.

— Понимаю, — Мирним нахмурилась, глядя в тарелку. — Должны быть какие-то способы. Надо в литературе поискать. Ведь некоторые дереликты, которые мешали своей магией, были уничтожены, как-то же с этим справлялись. Надо поискать воспоминания, может, что-нибудь в учебниках.

— Не к спеху. Я обещал явиться туда после школы, после института. Уже сложившимся магом.

— Мы обязательно отыщем тебе что-нибудь, не волнуйся. Время у нас есть, — и она ободряюще прикоснулась к его по локтю.

«Ну, слава Богу, пока проблема скандала не стоит», — с облегчением подумал Илья и отложил раздумья о дереликте, равно как и все остальные раздумья тоже. Хотя бы временно…

Сейчас ему просто ни о чем не хотелось думать. Машина Агласа появилась у калитки дома Ирвет уже около полудня, когда хозяйка дома уже гремела посудой, собираясь накрывать на стол, а дочь помогала ей, застилая белоснежной скатертью столик в беседке и перенося туда посуду. Юноша, в одиночестве гулявший на пустыре неподалеку от участка учительницы истории, в зарослях полыни и еще каких-то рослых растений, поспешил вернуться, как только заметил появление куратора.

— Привет, Илья, — поприветствовал его тот. — Позволь познакомить тебя с твоим новым учителем, — и сделал жест в сторону незнакомого школьнику мужчины, выбравшегося из машины. У незнакомца был пронзительный, проницательный взгляд. Невысокий, щуплый, лысоватый, он, несмотря на типично-местную внешность, производил впечатление эдакого типичного офисного обитателя, не способного поднять ничего тяжелее дипломата с документами, скучного, живущего сугубо так, как все. Он не спешил захлопнуть дверцу автомобиля, стоял и смотрел на юношу, и тому взгляд показался невежливым, а поведение, пожалуй, даже вызывающим.

— Здрасьте, — буркнул Илья.

— Здравствуй, — голос у незнакомца оказался на удивление звучным. И значительным.

Он наконец-то закрыл дверцу и сделал два неторопливых шага навстречу школьнику.

— Вы поговорите, идет? — Аглас ободряюще кивнул своему подопечному — и направился к дому, похоже, рассчитывая на хороший обед.

На взгляд незнакомца юноша ответил не менее вызывающим взглядом.

— Меня зовут Родеран, можно по имени, — отрекомендовался мужчина. — Поговорим, в самом деле?

— Вы Видящий?

— Именно так. Я преподаю практику в Энглейе. Рад видеть, что ты так проницателен.

— Меня переведут в другую школу?

— Ни в коем случае. В Энглейе вам не смогут дать нормальное магическое образование. Вообще никакого магического образования не смогут дать. А оно вам необходимо… Или на «ты»?

— Идет, — Илья мгновенно оттаял.

— Разумеется, ты останешься в Уинхалле, а я буду приезжать и заниматься с тобой в твое свободное время.

— А разве у тебя есть на это время?

— Разумеется. Видишь ли, в Энглейе уже шесть лет не было выпуска. А семь лет назад выпустился один человек.

— Мда-а… Насыщенная у вас там жизнь. Такой строгий отбор? Небось тайн до дури… Эдакий закрытый Орден, да?

— Что ж, отбор действительно строгий. Но насчет тайн… Видишь ли, нельзя сказать, что мы так уж ревностно храним свои тайны. Они не слишком-то понятны людям сторонним, те, кто способен их воспринять, всегда найдут у нас самый радушный прием. И обучение. Но именно потому, что нас так мало, между всеми нами возникают близкие дружественные, даже в чем-то родственные отношения. Сами собой. Это не условие, чтоб ты знал.

— Понимаю… И меня, получается, тоже готовы принять к себе? В эту вашу… семью?

— Разумеется. То, что у тебя есть способности, я уже вижу. А если они есть, их надо развивать. Видишь ли, если магические данные не оттачивать обучением, это чревато спонтанным их проявлением. Опасность недочародей может представлять как для окружающих, а так и для самого себя. Что же касается дара Видящего, то, не развитый должным образом, он может расшатать психику своего обладателя И запросто привести к сумасшествию.

— Кхм… Сурово.

— Так что ты думаешь?

— А я решил, уже все… кхм… решено.

— Нет, конечно. Последнее слово за тобой. Нельзя же, в самом деле, обучить ремеслу Видящего насильно.

— Ну… Я согласен. Конечно, согласен.

— Тогда… Видишь ли, чтоб плавно и неторопливо продолжать осваивать навыки видения, да еще вперемежку с обучением в Уинхалле, нужен хотя бы хороший старт. Например, месяцок плотных занятий у нас, пока у тебя каникулы. Это будет не слишком утомительно, но крайне необходимо для начала. Как ты? Согласен? Я понимаю, что отбираю у тебя законный отдых, но в некоторых случаях приходится выбирать. Для того, чтоб добиться успеха в магии, иной раз приходится напрячься. Хотя бы временно.

— Я согласен.

— Уверен?

— Абсолютно. Это даже и к лучшему. У меня накопилось очень много вопросов… Но вы обещаете, что потом я вернусь в школу Уинхалла?

— Непременно. Тебе просто необходимо хорошее образование. И я постараюсь сделать все возможное, чтоб ты получил действительно отличное образование, Илья. Кстати, учти, что твой округ, твой регион также заинтересован в этом. Поэтому они готовы оплатить тебе оба образования — и в Уинхалле, и в Энглее. И стипендия, кстати, будет двойной — это честно, согласись. Маленькое утешение, но все-таки.

— Думаете, я сумею?.. Ну, совмещать сразу две полноценных школьных программы?

— Разумеется. За этот месяц я обязательно обучу тебя работать со своей памятью, справляться со своей усталостью. Тебе это пригодится.

— Здорово…

— Так что? Едем?

Юноша вздохнул, посмотрел на Родерана, потом — на беседку, где Ирвет и Мирним уже закончили накрывать на стол, усадили Агласа за суп и ждали остальных.

— Едем. Но сначала я пообедаю. Идет?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Реклама на сайте