«Зажигающий звезды»

Зажигающий звезды

Маленький мальчик в коротких бархатных штанишках терпеливо вздыхал, глядя на суету вокруг кучи гламурных журналов всех окрестных королевств. Дамы увлеченно обсуждали фасоны и моды. «Тридесятые Ведомости» были уже перечитаны вдоль и поперек, и даже справа налево не менее, нежели слева направо, а мадемуазель Золушка и ее крестная, мадам Фея, были недовольны. Проще говоря, они никак не могли решить, что же сейчас наиболее актуально: белый атлас или серебряная парча.

Сидя под кустом смородины, мальчик задумчиво обрывал пахучие листы и превращал их в ночных бабочек. Бабочки на мгновение вспыхивали призрачным зеленоватым светом и вспархивали в ночное пространство. Рене было скучно, потому что все свои дела он уже сделал, но был вынужден ожидать приказаний мадам. Тяжело быть пажом, когда тебе хочется играть с кузнечиками и гоняться за чижами, а твои длинные ресницы и симпатичная мордочка так идут к бархату нарядов госпожи. Тем более, должен же кто-то носить золотую бонбоньерку и кормить нахальную болонку.

Фея, к счастью, в данный момент была полностью поглощена элегантными туалетами. Золушка нервничала и теребила кружева скромного шелкового платья. Увидев крестницу в этом ужасном убожестве, вышедшем из моды три недели назад, Фея вздохнула и покачала головой:

— И в этом ты собираешься ехать на бал?!

— Но тетя… вы же знаете, что моя портниха совершенно не имеет вкуса, а главное, не выписывает «Тридесятые ведомости!», — чуть не плача, воскликнула Золушка. — Даже у моих уродливых сестриц наряды, наверное, будут лучше, чем у меня… А мне придется сдохнуть, кусая локти от зависти!

— Не выражайся! — строго одернула Фея и разложила на садовом столике ворох гламура последнего выпуска.

Рене поманил усевшуюся на листе лопуха жабу и слегка пощекотал ее пальцем, еще светящимися от приворотной пыли. Жаба удивленно квакнула и поскакала соблазнять первого встречного, втайне, наверное, надеясь, что это окажется принц или не очень старый король. Рене не смог удержаться от улыбки, представив изумление родственников влюбленного жениха…

В общем-то, приворотные чары — вещь нехитрая, и сколько их приходилось наколдовывать для многочисленных клиенток и бедных родственниц мадам Феи! Ведь, к сожалению, завершающая фаза приворотных чары подвластна только нецелованному. Вот и на этот раз Фея велела Рене наколдовать для Золушки какой-нибудь приворотный артефакт: поясок, ожерелье или башмачок. Рене попытался увильнуть, сказав, что Фея наколдует еще лучше, а заключительную фразу пусть произнесет Золушка… Но Золушка, покраснев, отказалась, сославшись на то, что ее папа целовал в щечку.

— Но меня тоже часто целуют в щеки, — возразил Рене.

— Не спорь, — строго взглянула мадам Фея.

Что ж — Рене не стал больше спорить и довольно быстро наколдовал хрустальные туфельки, слегка повозившись для приличия над кристаллической структурой. Вышло изящно и оригинально. Золушке понравилось.

Зевнув, Рене вытянул из-за пояса рогатку и, тщательно прицелившись, сбил золотое яблоко, покачивавшееся прямо над пышной прической Феи. Яблоко со стеклянным звоном раскололось на восемь абсолютно равных частей.

— Учи математику! — недовольно взглянула Фея и поправила прическу.

Рене вздохнул. Заложив за голову руки, он лег на траву и стал рисовать в небе звездочку. Потом он заметил, что на краю небосвода, там, где хрустальная сфера соприкасалась с горизонтом, слишком пустынно, — и зажег новое созвездие.

— Рене! — окликнула мадам. — Как считаешь, Золушке пойдут розовые кружева с бриллиантовой пылью?

Оглядев Золушку, Рене промямлил нечто маловразумительное, что должно было выражать то ли восторг, то ли сомнение — в зависимости от того, чего ждали от него дамы. Их напряженное внимание к грядущему балу объяснялось тем, что Золушка собиралась непременно соблазнить и женить на себе одного из старых министров королевства. Причем Золушка непременно хотела министра финансов или, на худой конец, военного министра, а Фея считала, что надо брать того, кто первый подвернется.

— А давайте я составлю заклинание на принца-наследника? — предложил Рене. Волшебница с негодованием замахала руками:

— Что ты, что ты!.. Не пори чушь! А то я тебя сама выпорю! Даже я не смогу составить такое сложное заклинание, а ты еще не волшебник, ты только учишься! Не мешайся под ногами, лучше наколдуй Золушке огневласку на прическу.

Рене опять вздохнул, выражая категорический протест против подавления инициативы, и углубился в обновление рисунка Луны.

— И помни: ровно в двенадцать часов… — Фея понизила голос и многозначительно посмотрела на Золушку.

— Я поняла: ровно в полночь… — женщины покосились на мальчишку и перешли на шепот.

• • •

Рене обрывал травинки, валяясь на вершине холма под синим-синим небом. Рядом важно разглагольствовал Арнольд. Друг Рене уже учился в Магической Академии и потому любил встретиться с малышней и рассказать про то, какие новые штуки выучил он за последнюю неделю. Только он не говорил «выучил», а говорил — «изучил».

На этот раз Арнольд демонстрировал Рене новую алхимическую формулу. Вспыхнул и погас в руке ученика Академии сгусток голубого пламени.

— Как в Солнце, — похвалился Арнольд. — Только еще горячей.

— А тоже так умею, — сказал Рене. — Солнечного зайчика поймать — подумаешь, невидаль… Могу и голубого тоже, только тогда его не на Солнце, а на Веге ловить надо.

— Ты что! — засмеялся Арнольд. — Ты же солнечного… хе, зайчика в руке не удержишь. Он же горячий! Руку до кости спалишь. И даже сильнее. Для этого сначала нужно заклинание специально произнести, чтобы опутать пламя магнитными ловушками…

— Зачем зайчика в ловушки? — расстроился Рене. — Он же добрый.

— Вот чудик! — засмеялся Арнольд. — Какая же ты все-таки мелюзга. Ты когда в школу-то пойдешь?

— Через год, наверное, — вздохнул Рене. — Страсть уже как хочется, надоело при Фее пажом быть. Ноты ей при музицировании перелистывать. Попугаев в саду ловить. Левкои колдовать. Вот намедни крестницу ее на бал собирали. Тоска… Говорю: давай я тебе принца наколдую, а они, как курицы, в один голос: не смей, не надо, все испортишь! Наколдуешь нам журавлей, всех синиц поупускаем…

Рене перевернулся на живот, глядя на голубую речку и лес, скрывающий стены королевского замка. Видны были только верхушки башен, расцвеченные флагами в честь скорого бала.

— А с другой стороны, они, наверное, правы, — вздохнул Рене. — Я ведь третьего дня перепутал травы для дядюшки гоблина, так он до сих пор, говорят, ежечасно в нужник бегает. Дракону лапу лечил, приворотным зельем намазал… я хотел ему дракониху с Серебряной Горы сосватать, а за него принцесса замуж выскочила, слава богу, хоть не дочка королевская, а племянница. Но все равно Фее пришлось дракона срочно в рыцаря превращать. А я приворотное зелье на рыцаря не рассчитывал, принцесса от него в брачную ночь и сбежала. Скандал был. А меня пороли. Я же еще не волшебник, я только учусь.

— Да уж, — ухмыльнулся Арнольд. — А мы вот изучаем, как те же процессы, что в звездах, производить. Представляешь: взмахнул волшебной палочкой, и звезда зажглась! Столько энергии, что и вообразить…

— А я звезды тоже могу, — сказал Рене.

— Чего можешь?

— Звездочки на небе зажигать.

— Ты чего несешь? — расхохотался Арнольд. — Звезды — они ж огромные. Это тебе только кажется, что они маленькие, а на самом деле они больше солнца, больше луны и больше земли. И чтобы зажечь такую махину, надо взять гелий и превратить его в водород… нет, кажется, взять водород и превратить его в гелий… черт, забыл. Ну, в общем, это даже сам глава Академии Магических наук не может. А мелюзга и подавно.

— Да? — огорчился Рене. — А я думал, они — как искорки.

— Ну мелкота! — восхитился старший товарищ. — Я тебе хочешь, книжку дам? «Магические процессы в звездных ядрах» называется.

— Давай, — согласился Рене.

• • •

Маленький волшебник, удобно устроившись на внешнем карнизе, наблюдал за круговертью бала сквозь решетчатые рамы витражей. За окном сияли огни, расцветали улыбки на лицах прекрасных дам, блестели шпоры и эполеты кавалеров. Блистательные дамы кокетливо стреляли взглядами по проходящим мимо сеньорам, благородные сеньоры угощали королевским мороженым очаровательных дам. Сновали пажи и официанты. Надрывались скрипки. Пожилые матроны и престарелые генералы пили золотистое вино из тонкостенных бокалов.

Рене ждал, когда же объявят приход семейства Золушки. Ведь это же надо было!.. Хрустальные туфельки отдал, а про огневласку забыл. Как же Золушка теперь без огневласки? Это же совсем негламурная прическа получится. Вот, наверное, расстроилась, бедняжка…

Звучно произнесено было имя очередного почтенного семейства, и в распахнутых дверях рядом с приземистым папашей и тремя более-менее элегантными особами (не хуже других) появилась Прекрасная Незнакомка. То есть это была, конечно, Золушка, но так как лицо ее скрывала белая полумаска, все вежливо сделали вид, что девушку не узнали.

А Золушка действительно была прекрасна. Платье ее сияло россыпями бриллиантов и облегало фигуру нежнейшей тафтой. Кружевной лиф целомудренно скрывал прелести девушки, предоставляя простор для воображения, и при каждом шаге раздавался цокот хрустальных копытцев по мраморным полам.

Рене восхитился и осторожно дунул в сторону пышного облака золушкиных волос. На пальцах возникла трепещущая огневласка, Рене достал рогатку, прицелился и послал непоседливые огоньки прямо в прическу девушки, где новорожденные искорки превратятся в дрожащую огненную диадему.

• • •

На древних камнях башен трепетали отсветы бальных огней. Старинные часы глухо отбивали десять вечера. Закрыв лицо руками, маленький волшебник сидел на крыше самой высокой башни и переживал трагедию, разразившуюся двумя этажами ниже. Химера с соседнего карниза, опустившись рядом, сочувствующе обняла ребенка.

— Эх, ты, маг-недоросток, — вздохнула химера. — И надо ж было ухитриться на самом королевском балу!.. При таком скоплении блестящих сановников!.. Ну не плачь, я слетаю, принесу тебе чего-нибудь вкусненького.

Химера тяжело взлетела в холодеющий воздух, оставив Рене одного переживать свой ужасающий позор. Ведь что за кошмар случился, когда непослушная огневласка промахнулась и, коснувшись тончайшей материи золушкиного платья, рассыпалась на множество тлеющих угольков! Эти ужасные черные дыры до сих пор стояли перед глазами мальчишки… Рене, не дожидаясь развития скандала, перемахнул на крышу ближайшей башни и с тех пор сидел там, хотя внизу подавали чудесное малиновое мороженое.

Часы пробили четверть одиннадцатого, а затем и половину. Отяжелевшая химера, переваливаясь, подлетела к карнизу и грузно плюхнулась на камень.

— Еды я тебе не принесла, — сообщила она. — Ее там уже просто нет.

Помолчав, химера посопела и добавила:

— Зато у меня хорошая новость. Впрочем, тебе бы лучше самому посмотреть. Иди, я гарантирую — тебя вряд ли будут ругать. Честное прехимерское.

— Не хочу, — сказал Рене, кусая губы. На реснице замерла предательская слеза.

— Иди, — обнажив кривые зубы в самой что ни на есть доброй ухмылке, сказала химера и столкнула мальчика с карниза.

Рене полетел в глубокую бесконечную тьму, к каменным плитам двора, мечтая разбиться и навеки позабыть про этот позор — хотя, конечно, на том свете ангелы грустно будут спрашивать нехорошего мальчишку о том, как же это он так поступил с Золушкой, и как ему не стыдно, что она навсегда осталась старой девой… Пролетая мимо окон бального зала, Рене внезапно заметил… Еще через два этажа он завис, почесал макушку и вернулся к окну, за которым во всем великолепии клокотал бал.

Там, за цветным стеклом, танцевала Золушка. Черные дыры сюрреалистическим узором цвели на ее платье. Положив в дыру на спине руку, принц пытался попадать в мелодию. Но мысли его, как видно, заняты были не музыкой. Умопомрачительное декольте черной бахромой открывало грудь Золушки. На бедре ткань порвалась почти до пояса, обнажив довольно длинную стройную ногу в хрустальном башмачке. Еще одна дыра… впрочем, не будем смущать слушателя детальным описанием сего весьма смелого и совершенно оригинального туалета. Заметим лишь, что от первоначального замысла мадам Феи осталось весьма немного материи.

— Возмутительный туалет! — злобствовали пожилые статс-дамы.

— И заметьте: какая безвкусица! — вторили молоденькие фрейлины в розовых рюшах и бантах.

Чтобы не слышать придворных сплетен, Рене перемахнул на другое окно. Но там его встретило слюнявое перешептывание престарелых министров, от которого Рене чуть не стошнило. Впрочем, министрам уже ничего не светило.

Насвистывая, Рене покидал двор с чувством, что зажег сверхновую. Так оно, в общем-то, и было — в Тридесятом королевстве вспыхнула новая звезда. Один за другим гасли огни, стража лениво перебрасывалась в кости. Нахохлившись, недобрым взглядом оглядывала башни ворона — ее ведь никто не пригласил на бал.

Оглянувшись, Рене посмотрел сквозь стену и увидел Золушку наедине с принцем. Гулко пробили часы, и карета превратилась в тыкву, а все, что осталось от золушкиного платья, окончательно исчезло. Слегка смутившись, Рене решил все-таки не подглядывать за чужой идиллией и дальше смотреть не стал, как и полагается благовоспитанному мальчику восьми лет от роду (хотя, признаться, было интересно).

Бодро зашагав к воротам в прекрасном настроении, юный маг думал только о том, как бы ему не влетело от родителей за то, что он так поздно возвращается домой. Ворона, умостившаяся на приоткрытой створке ворот, глухо каркнула, но Рене не стал прислушиваться к мрачным пророчествам, а с большой радости запулил в птицу из верной рогатки. Ворона попыталась возмущенно каркнуть, поперхнулась, перекувыркнулась в воздухе и взмыла в фиолетовое небо белоснежной лебедью. Рене довольно улыбнулся, взмахом ресниц послал вслед за бывшей вороной золотую звездочку с красным отсветом на шлейфе, поправил под мышкой книгу о процессах в звездных ядрах и зашагал к дому.

• • •

Запахнувшись в полумантию-полухалат, пожилой маг сидел за очередной статьей «Вестника аналитической мифологии». Страницы были такие же желтые, как и слова научного труда.

«… Все происходящее в мире, равно как и весь мир, представляется ими как сон, майя, фантазия маленького мальчика, спящего на листьях баньяна. Впрочем, и наша европейская традиция хороша: такой важнейший процесс, как сохранение человеческого генотипа, она отдает на откуп розовощекому младенцу, что, кстати, с точки зрения современного политкорректного общества, может расцениваться как развращение малолетних…».

Заложив пальцем страницу, маг тихо встал и прошелся по комнате.

Внуки, наигравшись за день, мирно сопели на нижнем этаже. Бережно касаясь корешков книг, маг перебирал годы своей долгой жизни. На широкой дубовой полке пылились гербарии, важно задирали к потолку носы пузатые реторты. Иногда они по студенческой традиции пили их них… ну, сейчас они пили уже только чай… да, пили чай, когда к магу забредал на огонек сгорбившийся Арнольд.

Рука об руку с бессонницей маг перебирал амулеты в шкафу. И там, за пыльными полками раритетов, нашел старую, давно забытую рогатку.

• • •

У раскрытого окна глазел на звезды телескоп, в который маг любил рассматривать мириады невидимых созвездий.

Наверное, где-то глядела на свечу седеющая королева в чопорном платье золотой парчи.

Волшебник решил подарить рогатку на день рождения младшему внуку. Сплетя пальцы и откинувшись в кресле-качалке, старый маг глядел в светлеющее небо, думая о тех замечательных временах, когда он умел зажигать звезды.

Иллюстрации Елены Беспаловой

Оглавление