«Повелительница зеркал»

Повелительница зеркал. Часть 1

Глава 1 Станция «Гнилая канава»

Тудум-тудум. Тудум-тудум. Странно, что это за звук? Откуда он взялся в спальне?

Она открыла глаза. Кругом царила полумгла. Потолок почему-то был низкий — до него можно было достать рукой. Ника резко села и чуть не сва-лилась.

— Черт! — выругалась она, ухватившись за какую-то железку, которая оказа-лась крючком для одежды.

Девочка увидела обыкновенное вагонное купе и всё вспомнила.

Ника ехала с родителями в какую-то забытую Богом деревушку. Конечно, лично она совсем не хотела туда ехать. Ещё бы — остальные ребята из класса бу-дут тусоваться в Москве, а она поедет в глухомань.

Ника со вздохом перевернулась на спину. Полка была узкая и неудобная. Из-под двери купе пробивался тусклый свет. Спать не хотелось. Она лежала в темноте и слушала, как храпит во сне папа и посапывает мама. А еще — как поскуливает от страха болонка Сэлли: та боялась скрежета поезда.

Ника думала о них. О том, какая чудная у нее мама, о том, как она вышла второй раз замуж полгода назад; о том, как она долго привыкала к Егору — новому папе, и еще она думала о его сыне — теперь уже ее брате, восемнадцатилетнем Захаре: с ним-то она быстро нашла общий язык!

Захар Нике всегда нравился, даже когда папа был просто дядей Егором. У него были светлые, всегда растрепанные волосы, тонкий нос и серые глаза.

Своя же внешность Нике никогда не нравилась: длинные курчавые рыжие волосы, зеленые глаза, чуть вздернутый нос и тонкие губы, да еще лицо усыпали веснушки… Да, Ника не любила свою внешность, но она считала, что это лучше, чем ходить с короткими, торчащими ежиком волосами, как у одноклассницы Алки Северовой — ее давнего и непримиримого врага. К тому же Вероника знала, что Северова тайно влюблена в Захара, и поэтому еще сильнее ненавидела Аллу.

Захар не поехал с ними. У него как раз была сессия (в недалеком будущем он собирался стать программистом). А еще у Захара в Москве была девушка, и он не хотел ее оставлять даже на короткое время. Вот она Нике нравилась. Её звали Катя, она работала парикмахером в салоне и обещала научить Нику делать суперские прически.

Перевернувшись на живот, Ника дотянулась до своих брюк, висевших на ве-шалке, и достала часы. Без пяти четыре.

«Надо бы разбудить родителей», — подумала она и уже наклонилась было, чтобы растолкать маму. Внезапно её осенило. Она же не хочет ехать в эту паршивую деревню! Значит, и будить никого не надо.

Девочка удобно устроилась на полке и закрыла глаза. К стуку поезда примешался еще один звук — по стеклам забарабанили капли. Хлынул дождь.

Неожиданно дверь в купе распахнулась. На пороге, в тусклом свете лампоч-ки стояла сонная рыжая проводница с длинной шеей и большими ушами.

— Граждане пассажиры! — завопила она. — Эт вам тут до Гнилой канавы?!

«Ну и названьице!» — подумала Ника, досадуя, что ее план не удался.

— Нам, нам! — заверила проснувшаяся мама хрипловатым со сна голосом. — Спасибо, что разбудили.

Проводница еще некоторое время топталась на пороге, а потом ушла, шаркая тапками.

— Ника, зайчик! — позвала мама, поднимаясь с койки. — Ты не спишь?

— Нет, мам, — откликнулась девочка, свешиваясь с полки.

Отец храпел, как ни в чем ни бывало.

— Ладно, я сама разбужу его, — сказала мама. — А ты, зайчик, пока одевайся!

Спустя некоторое время они уже продвигались по узкому тамбуру. Ника дерсжала в руках болонку Сэлли.

Дождь хлынул с новой силой, поэтому еще в купе папа велел надеть дождевики.

Поезд остановился.

— Станция «Гнилая канава», — объявила похожая на жирафа проводница. — Ваша?

— Наша, наша, — снова заверила ее мама, выходя из вагона. За ней последова-ла Ника, прижимая к себе дрожащую Сэлли.

«И это — станция?» — изумленно подумала девочка.

В самом деле, было чему удивляться: «станция» представляла собой бетонную плиту посреди глухого леса. Ника шагнула на нее и огляделась.

— Ег-о-о-ор, — подозрительно сладким голосом запела мама. — Как ты объяс-нишь все это?

— Я… я точно не знаю, здесь должна быть деревня… — залепетал тот.

Ника вглядывалась в чащу леса, судорожно прижимая к себе поскуливаю-щую Сэлли и чувствуя, как страх медленно начинает подкрадываться к ней на противных липких лапках.

Тем временем мама, закончив пилить отца, ухватилась за мобильный теле-фон.

— Всё, — заявила она. — Я звоню Диме-адвокату: пусть он нас отсюда вытаскивает!

— Соня, ты в своем уме? — попытался образумить ее отец. — Половина пятого утра! Твой Дима-адвокат наверняка дрыхнет!

— Чёрт! — выругалась Софья, — мобильный вырубился! Но я ж его всего три дня назад заряжала!

— Мама, — позвала Ника. — Мне кажется, у меня сейчас будет паника! И у Сэл-ли тоже!

— Спокойно, зайчик, — тонким голосом произнесла мама, перекрывая дождь. — Мамочка что-нибудь придумает!

«Ага, как же — придумает, — дрожа, подумала девочка. — Видно, придется нам всем заночевать на дереве».

Ника ощущала, как на них из глухого леса накатывается тьма. Это было что-то жуткое, отчего футболка под дождевиком мигом намокла от липкого холодного пота.

Тьма двигалась к ним медленно и неумолимо, стремясь поглотить все живое на своем пути.

«Уходи прочь! — мысленно закричала Ника. — Оставь нас!!!»

Она с ненавистью глянула на слепую мглу. И вдруг… тьма отступила. Ника сама толком не поняла, что случилось. Просто отчего-то вдруг кончился дождь, как будто кто-то быстро перекрыл краны. На небе забрезжил рассвет.

Удивленный отец указал рукой куда-то в сторону.

— Смотрите, а вот и деревня! — произнес он. — И как мы ее раньше не замети-ли!

За деревьями виднелась россыпь домиков. Семья со всех ног поспешила ту-да.

Глава 2 Очень странная особа

Ника проснулась и уставилась в потолок. Вернее, нна то место, где ему полагалось быть. Почему-то вместо привычного белого потолка были какие-то доски и рубероид.

Ника села в постели, огляделась и тут вспомнила все: и поезд, и жуткую станцию, и то, как они утром еле дошли до дома, как уставшая мама велела «зайчику» подняться на второй этаж, который оказался чердаком…

Как Ника легла на продавленную пружинную кровать, застеленную потем-невшим от сырости тюфяком, она не помнила. Наверно, уже «спала в одном ботинке». И сейчас девочка с тоской оглядывала чердак, где ей предстояло жить все лето.

Стены «радовали» глаз полным отсутствием обоев. Потолка не было вообще — его заменяла крыша, выложенная изнутри досками и рубероидом. Мебели в комнате было мало: кровать, на которой Ника сидела, сундук, буфет, стол и большой кусок зеркала, неровный, словно отколотый. Довершало картину большое окно.

По полу были разбросаны вещи Ники. Видимо, утром она раздевалась на ходу.

Спрыгнув с кровати и очутившись на холодном деревянном полу, Ника заметила свой рюкзак.

«Наверное, папа утром принес», — подумала девочка, расстегивая его и выбирая, что бы одеть.

Остановившись на желтой футболке с английской надписью и на голубой джинсовой юбке, Вероника подошла к неровному зеркалу. В нем отразилось за-дорное веснушчатое лицо под копной рыжих волос и крепкая, почти мальчишеская фигурка. Повертевшись перед зеркалом, Ника констатировала:

— Сойдет для сельской местности, — и спустилась по лестнице в сени.

В сенях, завеленных грудой ненужного хлама, имелось две двери. Одна, не-большая, некогда покрашенная, но теперь облупившаяся, была приоткрыта. Из-под другой, обыкновенной, обитой старым дерматином, доносились дивные запахи. Изрядно оголодавшая Ника нетерпеливо распахнула её.

Ее взгляду предстала большая комната, с полом, застеленным пожелтевшим линолеумом, и некогда голубыми обоями. Одну из стен заменяла большая белая печь. Посреди комнаты стоял небольшой деревянный стол и четыре стула с высокой спинкой. Еще из мебели был диванчик цвета болотной тины, притулившийся между двумя окнами, и огромный телевизор с маленьким, засиженным мухами экраном, гордо возвышающийся на видавшей виды табуретке. Возле печки теснились разномастные шкафчики, набитые кастрюлями, сковородами и прочей утварью. Завершал картину совсем уж допотопный холодильник.

«Какое всё древнее!» — с унынием подумала Ника.

Но настроение быстро поднялось: на столе обнаружилась целая стопка горячих, свежеиспеченных блинчиков. Желудок свело от дивного запаха. Рука немедленно потянулась к тарелке.

Внезапно откуда-то из-за печки выскочила мама.

— Проснулась, зайчик? — бодрым голосом спросила она, но, заметив дочь, тянущуюся к блинам, задала второй вопрос: — Это еще что такое?! Немытыми руками?!

Ника, только что заметившая мать, появившуюся ниоткуда, даже отдёрнула руку.

— Я… э.… Откуда ты появилась? И откуда появились блины?

— Отвечу на первый вопрос, — всё ещё грозным голосом проговорила мама. — За печкой есть узкий проход, ведущий в маленькую комнату. Отвечу на второй вопрос, — мамин голос потеплел и стал довольным: — Это я приготовила.

— Ты? — удивилась Ника. — Но разве ты умеешь обращаться с печкой?

— Думаешь, бабушка есть только у тебя? — мама подмигнула Нике и плюхнула ей на тарелку кипу блинов. — На, лопай! Хочешь со сметаной? А после выпьешь стакан молока.

— Но откуда всё это — сметана, молоко? — спросила Ника, жуя.

— Новые соседи, — Соня снова подмигнула. — Я уже успела сбегать к бабе Зине — соседке нашей. Ты её еще увидишь — костлявая такая, растрёпанная, на ведьму похожая.

«На ведьму похожая… на ведьму похожая…», — эхом пронеслось у девочкив голове, и ей сразу вспомнилась вчерашняя жуткая станция. Непрожеванный кусок блина застрял в горле. Ника быстро запила его молоком и, поприветствовав сонно выползающего из-за печки отца, вылезла из-за стола, направляясь к двери.

— Ника, — окликнула ее мама.

Та со скорбью во взоре посмотрела на Соню.

«Ну вот, сейчас заставит что-нибудь делать!» — подумала девочка.

— Ты не могла бы погулять с Сэлли? — спросила мама.

Ника покорно кивнула.

— Только прежде можешь позвонить Захару, — Софья протянула свой «Си-менс».

— Ты зарядила его? — радостно спросила Вероника, набирая номер.

— Да, здесь, оказывается, есть розетка, — проворчала мама. — Ладно, иди, и передавай Захару и Кате привет.

Ника вышла на крыльцо, держа телефон возле уха. За ней посеменила Сэлли.

— Алло, — Захар взял трубку, — Верка, привет!

Так называл ее только он один, и Нике это очень нравилось.

— Привет, Захар! Как дела? Как Катя?

— Да хорошо всё! Вы-то как? Нормально добрались?

— Нормально, — подтвердила Ника. Она решила не рассказывать брату про жуткую станцию. — Мама и папа шлют вам привет!

— Ага, им тоже привет! — внезапно голос Захара стал озабоченным. — Слушай, Верка, насчёт папы, хочу предупредить… — тут связь оборвалась, и пошли частые гудки.

«Странно, — подумала Ника. — О чём таком Захар хотел предупредить?»

— Ладно, Сэлли, — обратилась Вероника к болонке, надевая ей шлейку. — Идём гулять.

Переобувшись в кроссовки, Ника спустилась с крыльца.

Дом снаружи был бурым, с облупившейся краской, а забор — хлипким и с дырками. При тщательном рассмотрении, деревня оказалась двумя улицами с домами, расположенными зигзагом. В прогалке между двумя соседними домами виднелся еще один дом, уже на следующей улице.

Ближайшая к железной дороге улица, на которой Вероника и жила теперь, звалась Первой. Другая улица, соответственно, Второй. Дома были пронумерованы, но как-то странно. Первый дом располагался в самом конце улице — рядом с восемьдесят восьмым и сорок третьим. И это несмотря на то, что всего в деревне было от силы домов тридцать! У Ники был дом номер шесть — он соседствовал с пятнадцатым и пятьдесят седьмым.

Параллельно Первой улице шла узкая дорожка, посыпанная гравием. Дальше виднелся высокий холм, на котором росли три огромных дуба, тесно прижавшихся друг к другу, словно сросшихся. На склоне теснился небольшой ельник, а за ним — железная дорога.

Ника и Сэлли, прогуливаясь по Первой улице, любовались здешними красотами, как вдруг заметили черную и ободранную кошку, чинно восседающую на заборе восемнадцатого дома. Сэлли, неравнодушная к кошачьему племени во всех смыслах, натянула шлейку и, оглушительно лая, ринулась к кошке. Та с мявом сиганула на землю, помчалась к дубам и в мгновенье ока забралась на ветку. В результате кошка была презрительно облаяна и благополучно забыта.

— Ладно, Сэлли, — утешила болонку Ника. — Перестань. Эта особа не стоит твоего лая!

Внезапно девочка услышала странные крики, доносившиеся с конца дерев-ни. Кто-то кричал:

— Лунька! Лунька! Полнолуния! Где ты, чертова кошка?!

По Первой улице, горланя во всё горло, шагала рослая девчонка очень странной наружности. Особенно в глаза бросалась прическа: короткие косы ярко-красного цвета. Ещё на девице были надеты красная футболка и черный пиджачок, подчеркивающий легкую угловатость фигуры. Черные брюки, красные кеды и кровавый маникюр завершали картину. На шее болтался черный амулет.

Ника, при виде такой картины впавшая в легкий ступор, отпустила шлейку. Сэлли, воспользовавшись этим, помчалась к незнакомке. Та, давно заметившая Нику с собакой, подошла ближе.

— Эй, ты, убери свою ша… — внезапно взгляд ее карих, близко посаженных к острому носу глаз стал удивленным и даже немного испуганным, — … вку… Великий дьявол!!!

Незнакомка почти вплотную подошла к Нике, всё еще стоявшей возле дубов. Ника мельком заметила, что эта странная особа немного выше ее.

— Ты… ты кто? — запинаясь, спросила Ника.

— Нет, это ты кто? — в свою очередь поинтересовалась красно-черная девица.

— Я — Вероника Смирнова, — ответила Ника, еще раз окидывая взглядом наряд незнакомки.

— А я Ада. Привет, — беспечным тоном ответила та, в свою очередь, огляды-вая Нику с ног до головы, словно оценивая.

— У тебя классный прикид, — как бы между прочим, заметила Ника.

— Спасибо, — поблагодарила Ада. Похоже, она в этом ничуть не со-мневалась.

Тут она заметила кошку, все это время сидевшую на ветке.

— Полнолуния! — воскликнула Ада. — Ну, сколько можно убегать!

Беглянка примирительно мурлыкнула и прыгнула Аде на плечо.

— Спасибо, что нашла мою кошку, — сказала Ада Веронике.

— Это не я нашла ее, а Сэлли, — Ника присела возле болонки.

— Спасибо, Сэлли, — сказала Ада, пытаясь погладить собаку. Но обычно общительная Сэлли вдруг зарычала и, заскулив, спряталась за ногу своей хозяйки.

Нике поведение болонки не понравилось. Признаться, ей и сама Ада не очень нравилась. Она решила не слишком доверять этой особе.

— Погуляем? — потерпев фиаско с собакой, предложила Ада.

Ника, поколебавшись, кивнула.

Заворачивая на Вторую улицу, Ада попросила:

— Расскажи о себе.

— Сначала ты, — не поддалась на уловку Ника. Она думала, что Ада сейчас начнет отнекиваться, но та выложила про себя всю информацию.

Ей, Аде Красновой, было тринадцать лет. Она с братом приехала из города Серпухова, к своему деду Мефодию. Училась Ада в самой обыкновенной школе, в восьмом классе. Брат учился в девятом. Отец давно не жил вместе с ними, а мать работала врачом.

Дома, в Серпухове, вместе с ними еще жила бабушка. Она-то и пожелала съездить на родину, вот в эту самую деревню. Аду и ее брата Павла взяла с собой. В деревне оказалось здорово, и Ада решила остаться тут. К тому же к ним домой, в Серпухов, приехала мамина сестра Ульяна — очень вредная тетка, так что Ада, с разрешения мамы, осталась здесь, в Баб-Ежкину.

— Где-е? — вытаращила глаза Вероника, глядя на Краснову.

— Понимаешь, — начала объяснять Ада, теребя красную косичку, — вообще-то настоящее название этой деревни — Гнилая канава, но его уже давно никто не ис-пользует. Все называют деревню Баб-Ежкино.

— Почему это?

— Говорят, здесь творится разная чертовщина, — пожала плечами Ада. — А еще здесь живет старуха, ужасно похожая на Бабу-Ягу. Причем эта старуха прекрасно понимает, что такое название у деревни — из-за нее. И самое странное знаешь что?

— Что?

— А то, что никто не помнит, как эта старуха здесь появилась! И живет она здесь уже долго-предолго! Мне местные старушки рассказывали, что с тех пор, когда они еще девчонками бегали, эта бабка не стареет!

Вероника присвистнула, удивленно улыбнувшись Аде. Теперь странная дев-чонка стала ей куда симпатичнее. В каком-то смысле, они были сестрами по несчастью. У мамы Сони тоже имелся тот еще родственничек — некий дядя Лаврентий. Он был жутким занудой и, когда приезжал, все время заставлял Нику вставать на табуретку и рассказывать стишок, как маленькую.

Иногда Нику так и подмывало рассказать что-нибудь такое:

Синие шапочки, звездочки в ряд –

Трамвай переехал отряд октябрят.

Вот из-за этой-то стихийно возникшей симпатии, корова ее забодай, Ника и выложила про себя всю подноготную. Несколько раз во время рассказа девочка ловила на себе странный взгляд Ады — удивленный и одновременно испуганный.

Несмотря на это, Аде очень понравился рассказ Ники. Особенно Аду заинтересовала Алка Северова, про которую Ника вскользь упомянула, и она попыталась узнать о ней побольше. Даже спросила как бы невзначай: «Хочешь ли ты ей отомстить?», на что Ника с жаром ответила: «Что за вопрос? Конечно, хочу!»

Когда Ника закончила свой рассказ, они уже в третий раз прошли мимо тех трех дубов дуба, у которых они встретились. Некоторое время девочки шли молча. Ника наматывала на руку шлейку, которую она давно отстегнула. Ада думала о чем-то своем, дергая себя за левую косу, отчего одна казалась длиннее другой. Кошка Полнолуния уснула и теперь свисала с плеча Ады, как старая горжетка. Сэлли носилась вокруг со счастливым лаем, пугая местных кур.

Молчание первой нарушила Вероника.

— А есть тут еще ребята? — спросила она.

— А? — задумчиво переспросила Ада, снова дернув себя за косу.

Ника терпеливо повторила вопрос.

— Павел, мой брат, — ответила Ада. — Ну и Райка с Аликом.

— Кто?

— Райка с Аликом, — повторила Ада, и, посмотрев в конец деревни, сообщила: — Вот, кстати, и они.

Глава 3 Ангелочки в белых носочках

Как Ника и предполагала, эти двое отреагировали так же, как и Адка. Они ехали на велосипеде, и, когда коренастый парнишка, сидевший за рулем, увидел её, он сначала открыл рот, затем выпучил голубые глаза и только потом повалился с велосипеда.

Ника разозлилась.

«Ну что со мной не так?! — думала она. — Что сегодня вообще за день такой? Опять идиотские костюмчики!»

В самом деле, парень с девчонкой были одеты странно — во всё белое!

«Ну, прямо ангелочки!» — подумала Ника, оглядывая с головы до ног светловолосого мальчишку с простым и открытым лицом. Этот щеголял белыми шортами и белой футболкой, а на ногах у него, естественно, были белые кеды. «Как он умудряется не пачкаться? — удивилась Ника. — Ведь мальчишки такие неряхи!»

На пухлой девчонке, поднимающейся сейчас с земли, красовался белоснеж-ный сарафан, а также — белая футболка, такие же носочки и сандалии. Девчонка была намного ниже Ники, но оглядывала она ее как-то свысока, презрительно и надменно.

Нике при виде носочков стало дурно, но, увидев волосы девчонки, она почувствовала легкую зависть: светлые, пшеничные, ниже спины. Нике всегда хотелось иметь такие, но мама не разрешала краситься, хотя сама каждый месяц красила себе голову чуть ли не в синий цвет.

Больше всего Нику поразило, что, несмотря на то, что девчонка и мальчишка изрядно повалялись в пыли, на их одежду не прилипло ни пылинки.

Видимо, курносая девчонка, ехавшая сзади, на багажнике, не увидела Нику из-за спины паренька и только теперь как следует ее разглядела. Оглядела и отшатнулась.

Ника заскрипела зубами.

— Ника, — позвала Ада. — Познакомься: это Рая и Алик. Алик, Рая, это Ника Смирнова.

Рая выпучила глаза и непонимающе поглядела на Аду. Краснова пожала плечами и отвернулась. В ее глазах блеснуло торжество и самодовольство. С таким видом обычно говорят: я же говорила, а вы не верили.

Парнишка первым догадался, что надо вести себя так, будто ничего не происходит.

— Привет, я Алик Белов, — сказал он и протянул руку. Ника заметила, что он не намного выше ее, можно сказать, ростом они почти одинаковые.

«Я так и думала», — чуть не сказала Ника и пожала протянутую руку.

Алик улыбнулся светлой улыбкой и спросил:

— Откуда ты? Из Москвы?

— Да, — коротко ответила Ника и вдруг удивилась: — Откуда ты знаешь?

Алик понял, что лопухнулся, и растерянно поглядел на Аду. Та недовольно глянула в ответ.

— Да так, догадался, — пробормотал мальчик. — А я из Торопца. Приехал неделю назад.

Он помялся, видимо, не зная, что ещё сказать.

Ника тем временем смотрела на Раю. Её можно было бы посчитать сестрой Алика, если бы не светло-коричневые, почти желтые глаза с тонкими зрачками, совсем как у кошки. Веронике Рая сразу не понравилась — уж больно нагло она на нее смотрела. Но, чтобы соблюдать приличия, она протянула руку Рае и представилась:

— Смирнова Вероника.

Рая по-прежнему вызывающе разглядывала ее, не принимая руки. Ника хмыкнула и сделала вид, что подняла руку только для того, чтобы поправить рыжие волосы. Наконец Раиса подала голос:

— Крылова Раиса, — неохотно протянула она. — Приехала из Сызрани.

Она недовольно покосилась на Аду, будто спрашивая: «Довольна?».

Ада кивнула.

— Хорошо, — встрял Алик. — Предлагаю всем пойти ко мне и познакомиться поближе. Идёт?

Из всей троицы он нравился Нике больше всех.

— Идёт, — согласилась Ада и посмотрела на Нику. — Ты с нами?

Ника поколебалась и кивнула.

— Сейчас, только отведу Сэлли домой, — она потрепала болонку по холке.

— Привет, Сэлли, — поздоровался Алик, наклоняясь, чтобы погладить Сэлли. Собака завиляла хвостом и, высунув язык от удовольствия, облизала руку паренька. Она явно разделяла симпатии своей хозяйки.

— Ладно, — согласилась Ада, покосившись на Раю. — Мы подождем.

Та презрительно фыркнула и пошла вперед, бросив на ходу:

— Догоните.

Ника пристегнула шлейку и побежала к дому. Там, отдав собаку на попече-ние мамы, она вышла из дома, мимоходом глянув в маленькое зеркало, чтобы пригладить кудряшки.

Алик обитал в доме номер одиннадцать, стоявшем на краю деревни. Домик был светло-голубым, с белым крыльцом и крышей, такой чистенький, что ему явно не хватало таблички: «Дом образцового содержания». Дорожка от калитки до крылечка была чисто выметена, газон и кусты пострижены, забор покрашен. Ну, просто не дом, а конфетка!

Внутри дом оказался таким же, как и снаружи: комнаты просто сияли чисто-той.

«Либо у Алика мама — ротный старшина, либо Беловы наняли бригаду домработниц», — подумала Ника, озираясь.

Ребята отправились на кухню, где интерьер был подобран в бело-синей гам-ме. Пройдя по белому линолеуму и усевшись на синие стулья за белый стол, Ада и Рая стали смотреть, как хлопочет Алик. Не дождавшись приглашения, Ника тоже села. Алик тем временем поставил на стол вазу с фруктами и кувшин с соком. Затем достал стаканы и сел на стул.

«Интересно, он всегда такой хозяйственный или только сейчас хочет произвести на меня впечатление? — подумала Ника, наблюдая, как Алик наливает ей соку в стакан. — По крайней мере, он может не стараться, он уже его на меня произвел».

Тем временем Ада с тоской заглянула в стакан с вишневым соком и, капризно выпятив пухлую нижнюю губу, спросила:

— Слышь, Алик, а у тебя случайно рому нет?

Ника поперхнулась соком и уставилась на Аду. Хотя, чего она ожидала? Девчонка, одевающаяся в стиле «голодный вампир», вполне может пить ром.

Поглядев на вытянувшееся лицо новой знакомой, Ада захохотала, хлопнув себя по худым коленям.

— Да ты что, Ника! — покатывалась она, — поверила? Ты смотри — поверила!!!

Ника тоже засмеялась. Рая презрительно фыркнула.

— Ну, рассказывай! — потребовал Алик, надкусив персик.

Ника повторила свой рассказ. Во время повествования она смотрела в основном на Алика, потому что Раю она решила не замечать, а Аде она все уже рассказывала.

Закончив свой рассказ фразой «И вот теперь я торчу здесь, в этой глуши», Вероника глотнула соку и выжидающе поглядела на Алика.

— Теперь ты рассказывай.

— Что рассказывать? — пожал широкими плечами Белов и улыбнулся. — Мне тринадцать лет, я живу в городе Торопце. Учусь в седьмом классе. В Торопце у нас маленький домик. Мы — это я, мама, папа и брат Лёва. Ему семнадцать. Моя мама швея, а папа сантехник. Дедушек-бабушек у меня нет. Правда, живет где-то старая двоюродная бабка по папиной линии, но она не в счет.

Еще мы держим конюшню: в ней около двух десятков лошадей. Ими в основном занимается папа, но иногда я ему помогаю. Мне больше всего нравятся жеребята — они такие смешные. Моего любимца зовут Снежик. Он такой весь белый-белый, и грива такая пышная-пышная!

А сюда мы попали очень просто. Папин друг продал нам этот домик в Баб-Ёжкине, и мы всей семьей рванули сюда. Но потом маме пришла телеграмма из Санкт-Петербурга. Её дальняя родственница подхватила воспаление легких, и за ней некому было ухаживать. Мама и папа уехали туда, а я остался здесь. А что? Я уже вполне самостоятельный! Вот и вся история. Пойду, принесу еще соку.

Ника не сразу сообразила, что последняя фраза к рассказу не относится. Алик ушел. На кухне стало тихо. Ника обдумывала рассказ Алика. Ада строила башню из стаканов. Рая сидела, уставившись в стол.

Ника решила, что теперь настала очередь Раисы рассказывать о себе, и было похоже, что Рая это тоже прекрасно понимала. Но она вдруг резко встала из-за стола и, буркнув что-то насчет срочных дел, вышла из комнаты.

Ника неприязненно поглядела ей вслед.

Пришел Алик с коробкой сока.

— Не злись на нее, — попросил он.

— А она всегда… такая? — спросила Ника, поежившись.

Ада вздохнула. Алик уставился в стену. Повисло неловкое молчание.

— Понимаешь, Ника, — Белов положил ладонь на руку Ники. У той в голове заиграла тихая музыка, а в душе словно заплясали лучики. — Рае пришлось нелегко. За свои тринадцать лет она столько натерпелась!

— А что случилось? — тихо спросила Ника.

Алик и Ада переглянулись.

— У Раи родители… — начала Ада.

— … погибли в авиакатастрофе, — закончил кто-то ещё.

Троица быстро оглянулась к дверям, откуда шёл звук. Там, прислонившись к дверному косяку, сложив руки на груди, стояла Рая. Её светло-карие глаза смотрели в одну точку.

Увидев Раису, Алик мгновенно убрал руку с руки Ники. Нику это разозлило.

— Это было восемь лет назад. Папа был дипломатом, а мама — директором фирмы, производящей модную одежду. Отца послали на переговоры, в Германию. Мать взяла отпуск и полетела с ним. Меня тогда ещё не хотели брать — как-никак пять лет всего, но я очень просила, и родители сдались.

Когда мы сели в самолет, все было нормально, а потом… не знаю я, что там было потом. Сначала мне показалось, что мама чего-то испугалась, но она вдруг улыбнулась мне, крепко к себе прижала и стала уговаривать меня поспать. Что-то ласковое мне напевала, и я уснула…

…Из обломков двоих спасли — меня и ещё какого-то мальчишку, индуса. Он в хвосте сидел, тоже сильно поломался, только ещё и обгорел. А мы в первом са-лоне были, но у меня пять закрытых переломов — и ни одного ожога. А самолёт сгорел. И все пассажиры — тоже, кроме нас двоих…

Целый год я пролежала в больнице с переломами. Затем, когда меня выписали из больницы, меня удочерила папина троюродная тетка из Сызрани. Но я от неё сбежала, потому что она была кошмарной бабой. Просто купила билет в один конец, на деньги, которые заработала, вынося мусор и убираясь в соседних лавочках, и махнула в глушь, в Баб-Ёжкино.

В ту ночь, когда я сошла с поезда, лил сильный дождь. Оказалась одна в темном лесу, рядом никого не было… И тут из чащи вышла старуха в плаще. Она увидела меня и спросила, не заблудилась ли я и где мои родители. Вспомнив папу с мамой, я не сдержалась и разревелась. Старуха пожалела меня и взяла к себе жить. Она сказала, что у нее тоже когда-то погибли родители. А еще у нее была внучка, похожая на меня, но она бросила свою бабушку в этой глуши. С тех пор я живу у бабы Зины, в Баб-Ёжкине, где все и открылось.

Закончив рассказ, Рая с вызовом посмотрела на Нику: мол, давай, смейся.

— Извини, — сказала Ада тихо. — Ты нам никогда не рассказывала.

Ника молчала, размышляя. Она заметила, что невольно зауважала Раю. Так спокойно говорить о таких вещах! Она, Ника, наверняка бы разревелась.

Все молчали. Ада думала, дергая себя за красную косичку. Алик сидел, уставившись в стакан. Рая не меняла позы, прислонившись к дверному косяку. Её круглое лицо оставалось бесстрастным, взгляд по-прежнему был устремлен в одну точку. Даже кошка Полнолуния притихла и теперь лежала, подвернув под себя лапки.

Внезапно в голове у Ники пронеслись последние слова Крыловой: «… в Баб-Ёжкине, где все и открылось».

— Что открылось? — спросила она.

Остальные вздрогнули.

— Что? — переспросила Ада.

— Что открылось? — повторила Ника и в упор посмотрела на Раю. — Ты сказа-ла: «В Баб-Ёжкине, где все и открылось». Что открылось?

— Святые ангелы, — закатила глаза Рая. — Ты что, так ничего и не поняла?

— Нет, — озадаченно ответила Ника. — А что я должна понять? Почему вы пялитесь на меня, как на музейный экспонат, и переглядываетесь, как двойные агенты? Нет, не понимаю. И особенно не понимаю — чего это вы так со мной разоткровенничались, а? Я вам кто, священник? И мне допрос устроили…

— И ты что, даже ничего не чувствуешь? — спросил Алик.

Ника посмотрела на него.

«К тебе как раз чувствую», — подумала она, как вдруг…

Она сама не поняла, что произошло. Просто она увидела непонятное свече-ние. Оно охватывало Аду, словно ореол, и было нестерпимо ярким и каким-то огненно-красным. Вокруг же Раи и Алика колыхалась синеватая дымка.

Ника расширила глаза от ужаса и завизжала.

— Что… что это?! — вдоволь навизжавшись, спросила она.

— Аура… — тихо ответила Ада.

— Святой Ангел, да скажите уже ей! — потребовала Рая.

— Ника, понимаешь, мы… — Ада переглянулась с Аликом — тот кивнул. — Мы ведуны.

Глава 4 Чёрт-те что и сбоку бантик!

— Кх-то? — от удивления Ника даже поперхнулась.

— Ведуны, — повторил Алик, и, посмотрев на Аду и Раю, поправился: — Ну, и ворожеи, конечно.

— Спасибо, это многое объясняет! — вспылила Ника.

— Мы не такие, как все, — продолжал Алик. — Ты, наверно, заметила?

Ника кивнула.

«Где уж тут не заметить?» — подумала она.

— Кто мы такие? — тем временем говорил Алик. — Мы — маги.

Он в упор посмотрел на Веронику.

— Маги? — переспросила та, вытаращив глаза. — То есть вы хотите сказать, что волшебство, магия, различные зелья, волшебные палочки, говорящие унитазы и прочий бред — это все правда?

— Нет, — покачал головой Алик.

— Кроме унитазов, — хихикнула Ада. К ней, похоже, возвращалось ее былое чувство юмора.

— Послушай, Ника, — продолжал Алик. — Маги, волшебники — это все фуфло. Это чтобы пускать пыль в глаза простым людям. На самом деле есть ведуны и ворожеи. Наше племя делится на три группы. Первая — это те, кто ворожат на Темной стороне. Например, Ада.

Ника взглянула на Краснову новыми глазами. Та беззаботно помахала рукой.

— Вторая — это те, кто служат Свету. То есть я и Рая. Наша одежда — это как бы наша униформа. Третья группа — нейтральная. Те, кто в нее входят, не отно-сятся ни к Темной, ни к Светлой стороне Силы. Способности у них самые разные, как и у нас.

Алик остановился и глотнул соку. Видно было, что он уже подустал рассказывать. Ника тем временем переваривала информацию.

«Все это полнейший бред! — думала она. — Нормальный человек в это ни за что не поверит! Хотя… это довольно интересно».

— А как вы оказались здесь, в глухомани? — спросила она. — Вы что, созвони-лись — мол, дуй в Баб-Ёжкино, тут вся тусовка!

Ада засмеялась, а Рая презрительно хмыкнула.

— Не совсем, — сказала она. — Нас позвали сюда наши способности.

— Как это? — не поняла Ника.

— Некоторые из нас даже не подозревали о своем даре, — пояснила Ада и полезла под стол за упавшим персиком.

— Да, — подхватил Алик, — нам казалось, что мы едем сюда по стечению обстоятельств. Но это было не так. Мы объединяемся по двум причинам: чтобы раскрыть способности и чтобы держаться вместе.

— Держаться вместе? — переспросила Ника.

— Ворожеи и ведуны, Вероника, — вымирающий вид, — пояснила Ада, выудившая наконец свой персик. — Нас очень-очень мало! Поэтому мы должны держаться вместе, пока нас совсем не истребили.

— И сколько примерно вас осталось? — поинтересовалась Ника.

Ада и Алик грустно переглянулись.

— Наверно, и сотни не наскребешь, — уныло протянул Белов.

— Кто же истребляет ведунов? — пораженная столь малым количеством, спросила Ника.

— Никто не знает, — подала голос Рая. — Но почему-то с каждым годом нас становится меньше и меньше, — и, увидев, что Ника внимательно слушает, добавила:

— Правильно, слушай, мотай на ус — ты ведь все-таки одна из нас. Вот поэтому мы тебе все про себя и рассказали.

— Я??!! ОДНА ИЗ ВАС!!!??? — не поверила своим ушам Вероника.

— Ага, — кивнул Алик. — Иначе почему ты здесь? А пока ты в ступоре, я расскажу, как я узнал про свои способности. Я приехал сюда с мамой и папой и однажды пошел в лес. Там я залез на высокую сосну, чтобы узнать, далеко ли до озера. И, конечно же, я с нее свалился! Да еще и неудачно. Отключился, а когда очнулся, на мне не было ни царапинки. Вот! Я владею даром регенерации.

— А я давно знала, — тихо произнесла Крылова, — что умею летать. Именно так я и спаслась из той авиакатастрофы.

— В Серпухове, когда я училась в третьем классе, а Пашка — это брат мой — в четвертом, я однажды отказалась идти в школу, потому что ясно видела здание школы, охваченное пламенем, — продолжила их рассказ Ада. — Короче, в школу я не пошла, а Пашка сказал, что все это глупости, и пошёл. Школа в тот день и впрямь загорелась, а Пашка именно тогда научился управлять огнем. О своем даре ясновидении я никому не рассказала, кроме Пашки. Я боялась, что он все растреплет матери и в школе, а он никому не сказал, а наоборот, открыл мне, что умеет управлять огнем. Я тоже никому ничего не сказала.

Ада умолкла.

— Но как же вы узнали…, - выдавила Ника, оправившаяся от потрясения.

Рая и Ада переглянулась. Рая ответила.

— Ночью, как мы приехали, что-то разбудило нас. Мы друг друга еще не знали. Мы, повинуясь странному желанию, не одеваясь, выбежали из дома и, как зомби, помчались к лесу.

Никто из нас не помнит, как очутился на освещенной лунным светом поляне. Но как только мы увидели полную луну, то услышали странный голос, доносив-шийся со всех сторон. Казалось, тот же голос звучал и у нас в головах. Голос рассказал нам все и указал путь. Кто-то встал на Светлую сторону, кто-то на Темную, а кто-то стал ворожить нейтрально.

— Это как? — недопоняла Ника.

— Ну, понимаешь, нас посвятили в ведуны и ворожеи, — ответил Алик. — Мы сами не выбирали, нас выбрала Сила.

— То есть против вашей воли? — ужаснулась Ника.

— Да нет, почему же, — вмешалась Ада. — По-моему, так совершенно все равно, на какой ты стороне — на Светлой или на Темной. Главное, ты можешь больше, чем обыкновенный человек.

— Ты хочешь сказать, что на Темной стороне могут быть и хорошие люди? — спросила Ника.

— А ты всегда можешь точно определить, хороший перед тобой человек или плохой? — усмехнулся Алик.

Ника задумалась. Все это было очень странно.

— Ты что-то там говорил про голос, который звучал у вас в головах? — напомнила Ника, глядя на Алика.

— Ах, да, — вспомнил Алик. — Этот голос — сама Сила, сама Власть. Мы его прозвали Управляющий. Он сказал, что Аду скоро посетит видение. Очень важное видение. С этими словами Он нас отпустил. На следующее утро, когда мы все перезнакомились…

— Все — это кто? — перебила Ника. — Я так поняла, вы здесь не одни?

— Нас пятеро, — ответила Ада. — Я, Алик, Рая, Павел и Брайан.

— А Брайан — это кто? — спросила Ника.

— Обычный тринадцатилетний паренек из Сан-Франциско, — небрежно пояснила Раиса. — Ничего большего.

— Ясно, — кивнула Вероника. — Так что там насчет видения, посетившего Аду?

— Я увидела мужчину, охотившегося в лесу, и услышала тихий шепот: «Кошка всегда приведет к собаке, а собака всегда приведет к лисе», — проговорила Ада. — И вдруг у меня пропадает Полнолуния. Я иду ее искать и вижу сначала собаку, а потом тебя!

— Это я, что ль, лиса? — спросила Ника.

Вместо ответа Алик молча показал на ее рыжие волосы. Ника инстинктивно потеребила прядь.

— Поэтому, Ника, ты нужна нам, — тихо сказал Алик. — Ты что-то значишь для нас, но мы пока не знаем, что. И чтобы это выяснить, ты должна стать ворожеей!

Ника ошалело смотрела на них.

«Присоединиться к ним? Стать колдуньей? Отказаться от нормальной жиз-ни? Они что, сумасшедшие? Да никогда в жизни!»

— Присоединиться к вам? Да вы просто психи! Ненормальные!

С этими словами она резко встала со стула и выбежала прочь.

Глава 5 На ловца и зверь бежит, или

Приезд дорогого дядюшки.

Они сидели дома у Ады, на втором этаже. Предполагалось, что это ее комната. Здесь, кроме узкой софы, был еще круглый туалетный столик и длинная деревянная лавка. Картину дополняло маленькое окошко, давно лишенное рамы и стекол. Видимо, Аде это обстоятельство ничуть не мешало.

Ада и Павел и в самом деле приехали к деду Мефодию. Так, по крайней ме-ре, они сказали родителям в Серпухове. Но дед Мефодий в настоящее время отдыхал на кладбище и даже не подозревал, что у него гостят брутальные внуки.

Ночью шел дождь, поэтому все были одеты теплее обычного. Ребята пребывали в глубокой задумчивости. Все молчали.

На старой софе рядом с Адой сидел Павел. Это был долговязый четырнадцатилетний мальчишка, старательно пытающийся выглядеть старше своих лет. Об этом говорили редкая щетина на подбородке, которую он специально не брил, и чахлые, еле пробившиеся усики. Карие глаза здорово гармонировали с длинными иссиня-черными волосами, раскинутыми по плечам. Парень явно мечтал походить на знойного мачо, но из-за тощей, сутулой фигуры и узких плеч ему это не очень удавалось. На черной футболке красовалась самодельная английская надпись «I am a Boy», утверждающая, что владелец данной футболки — мужского пола. Еще на Павле были надеты черные джинсы и красные, такие же, как у сестры, кеды. Краснов достал из кармана сигарету, и, прикурив от огонька, возникшего у него на кончике пальца, демонстративно затянулся.

Алик, который стоял, облокотившись на туалетный столик, презрительно хмыкнул.

Брайан Таунс только покачал головой. Он никак не мог примирить этих двоих, хотя оба были его друзьями. Павел и Алик никак не могли поделить Раису, которая, в свою очередь, кокетничала с обоими. Он украдкой покосился на Крылову, сидевшую на узкой лавке и бродившую по Интернету, уставившись в экран ноутбука Брайана, который тот всегда таскал с собой.

«И что они в ней нашли? — подумал Таунс. — Обыкновенная блондинка, во всех смыслах этого слова».

Брайан приехал с отцом по Зову способностей. Отца вызывали в Москву на переговоры. По-русски мистер Таунс говорил скверно, в отличие от сына, кото-рый выучил язык всего за месяц, на удивление педагогам.

Непонятно почему, но Брайана потянуло в неведомую русскую деревню. Когда они приехали в Москву и остановились в гостинице «Космос», желание отправиться в деревню стало совсем невыносимым. Тогда Брайан рискнул и попросил отца отпустить его на недельки две-три. И неожиданно мистер Таунс разрешил. Сказав: «Да поезжай хоть на год!», он всучил сыну крупную сумму и ушел в ресторан. Удивленный Брайан быстро собрал чемодан, вышел на улицу, поймал такси и уже через десять минут был на вокзале. Там он купил билет до станции Гнилая канава. Таунс сам не знал, почему он выбрал эту безвестную деревню, но вечером он уже шел по Первой улице с чемоданом.

С жильем проблем не было. Бродя по улицам, он заметил вихрастого маль-чишку с худым лицом и вздернутым носом, сидящего на заборе, и, напустив на себя серьезный вид, спросил, где здесь можно остановиться. Мальчишка подозрительно оглядел его голубыми глазами и поинтересовался, кто он такой и зачем ему нужно здесь останавливаться. Короче, они познакомились.

Алик, узнав, что ему негде жить, с радостью стал зазывать его к себе. Брайан отнекивался и говорил, что ему неудобно. Алик в ответ на эти слова рассмеялся и сказал:

— Не пойдёшь — обижусь.

Удивленный Брайан с радостью согласился.

«Нам никогда не понять русских», — подумал он, позволяя себя увести.

В доме у Алика было очень уютно. Мальчик жил один. Брайан удивился и спросил, почему Белов проживает в одиночестве.

— Э-э-э-э-э.… По особым причинам… — ответил Алик и быстро закрыл эту тему.

Еще Брайана поразило то, что, несмотря на то, что Алик живет один, в доме было чисто и убрано. Да так, будто над комнатами трудилась целая бригада уборщиков. В общем, Брайан поселился у Алика. Алик рассказал о себе, как он попал в эту деревню, из какого города приехал. Брайан тоже поведал о себе.

Алику очень понравился этот паренек из Сан-Франциско. Брайан был очень прямолинейным и справедливым — именно такие качества ценил в людях Алик.

На следующее утро Алик познакомил своего гостя с местными ребятами. Таунс с симпатией отнесся к Аде и ее кошке, с легким презрением — к нагловатой Рае, при этом очень подружился, к огорчению Алика, с Павлом.

А следующая ночь запомнилась Брайану кошмаром. Внезапное пробужде-ние, желание убежать далеко-далеко в лес, не слушающиеся, будто чужие, ноги, затем сумасшедший марафон по лесу в одной пижаме, жуткая, залитая лунным светом поляна и нездешний, полный власти голос. Именно тогда Брайан узнал, что он особенный, не такой, как все, что путь его — нейтральная сторона ворожбы, и что главная его способность — умение разговаривать с животными…

Таунс воспринял эту новость спокойно. Он и раньше понимал, что чем-то таким владеет, только не понимал, чем именно. Когда он так подумал, у него открылось Третье Ухо. По дороге в деревню Брайан разглядывал ребят, которые тоже были здесь. Это были ему уже знакомые Павел, Ада, Рая и Алик…

Потянулись дни. Не сказать, что они были скучные. Брайан совершенствовал своё умение говорить с животными, подолгу беседуя с кошкой Ады, Полнолунией. Та очень обрадовалась новому собеседнику и буквально заговорила Брайана. Хотя тот ничего интересного от кошки, кроме как «Рыжик — бабник» и «Бобик — хам», так и не узнал.

Потом у Ады было видение про рыжую девчонку, которая приедет в дерев-ню и разрешит их проблему с грядущим «вымиранием». Аде не все поверили. Но вскоре и впрямь объявилась девчонка по имени Ника…

Брайан вздохнул. Алик глядел в окно, нервно теребя кварц, висевший на шее.

— Нет, ну кто тебя вчера просил? — вдруг возмущенно спросила Рая, оторвавшись от Интернета и гневно поглядев на Алика.

— Ты о чем? — удивился Алик.

— О Смирновой, вот о чем! — Она нарочно говорила о Нике не «кто», а «что». — Кто просил тебя все ей рассказывать?

— Ты меня просила, — ответил Алик.

— В самом деле? — невозмутимо спросила Крылова. — Что-то я не припомню!

Она сжала рукой белую жемчужину, висевшую у нее на шее, и материализовала крылья. Большие и белые, собранные из пушистых перьев, они едва ощутимо подрагивали от нестерпимого желания улететь, подняться ввысь, чтобы ветер ласково перебирал перья!

— В самом деле, не стоило ей рассказывать, — подтвердила Ада, тревожно глянув на Алика. — Мы могли бы втереться к ней в доверие, а ночью напасть, на-ложить заклятие сна и увести в лес.… Ой, простите! Что же я говорю! Это же не по правилам Светлых! — она с наигранно виноватым видом поглядела на Раису.

— Нельзя стать ворожеей, если не хочешь ею стать, — отстраненно процедила Крылова, помахивая крыльями.

Алик задумался. В глубине души он страстно желал, чтобы Ника была на Светлой стороне, а значит, ближе к нему. Белов вспомнил рыжие кудряшки, в которых весело играло солнце, яркие зеленые глаза и трогательную улыбку. Еще он вспомнил ее ауру. Легкая, как вуаль, она сияла вокруг Ники лазоревым цветом…

Внезапно Алик понял, что все чаще думает о Нике. Ему хочется ее увидеть, остаться наедине, говорить с ней, чтобы она улыбалась ему, и чтобы в ее ауре появилось золотое сияние…

Алик помотал головой. Он что, влюбился? Нет, нет, нет и нет! Он любит Раю.

Белов с сомнением поглядел на Раю. А любит ли его она? Может, ей нравит-ся Павел?

Крылова лукаво поглядела на него, легонько взмахнула крыльями, устремила взгляд в окно на небо, чуть прикрыла глаза ресницами и вопросительно глянула на Алика. Тот заколебался. На языке жестов ведунов это значило: я буду летать, там, в небе, ночью, ты со мной?

Белов машинально чуть заметно кивнул, нервно облизав чуткие губы. В ду-ше он ликовал! Предложение сделано ему, а не Павлу! Значит, еще есть шансы!

Ада тем временем выговаривала Павлу.

— Может, хватит дымить в моей комнате? Если так уж хочется, дыми в своей! А так ты мне весь диван прожжешь…

Внезапно ее взгляд остановился, стал стеклянным. Глаза из карих преврати-лись в огненно-красные, и в них невозможно было смотреть…

Остальные глядели на Аду с беспокойством и напряжением, нервно перегля-дываясь.

— На ловца и зверь бежит… — потусторонним, чужим голосом прохрипела Краснова и закашлялась.

Брайан схватился за аквамарин, висевший на шее, сжал его и хрипло крик-нул:

— Аквасс!

В его руках возник большой кубок с водой. Он подбежал к Аде и поднес к ее губам кубок. Ада глотнула, снова закашлялась, но глаза перестали быть огненными.

— …С-с-с-спасибо, Брайан, — уже нормальным голосом сказала она. Её коло-тила дрожь. Но, как видно, вода помогла, и Ада обвела всех повеселевшим взглядом.

— Н-ну, поз-здравляю вас с-с новым видением! — весело сказала она. — Что на этот раз?

— На ловца и зверь бежит… — повторил Алик, переглянувшись с Брайаном.

— Ну и что это значит? — спросила Крылова.

— Давайте разбираться, — начал говорить Павел, нервно закуривая. — Так говорят, когда то, чего ты упорно добиваешься, само идет к тебе в руки… Чего мы в данный момент добиваемся?

— Того, чтобы Ника стала ворожеей и не дала нашей расе вымереть, как голубым кроликам, — ответил Алик.

— Так, значит, Смирнова здесь подразумевается под «зверем», — продолжал размышлять Павел.

— Это что же, получается? — удивилась Ада, — Ника сама к нам придет?

Все замолчали. Где-то внизу хлопнула дверь…

* * *

Ника раскачивалась на качелях и задумчиво глядела в небо. Эти самые качели сделал папа вчера вечером, после того, как вместе с соседями — двумя дюжими мужиками-братьями — скосил траву на участке возле дома.

Ника думала о случившемся с ней. Она не знала, как отреагировать на то, что она не такая, как все, особенная.… И эти ребята…. Они вроде неплохие, особенно Алик.

Девочка усилием воли заставила себя не думать о нем. Он принадлежит Крыловой, этой расфуфыренной фифе. Воображает, что она самая крутая? Ничего, есть и похуже! Девочка вспомнила Аллу Северову — своего школьного врага. Райка ей и в подметки не годится!

«А может, и вправду плюнуть на все и стать ворожеей? — мелькнула шальная мысль. — Всякое там колдовство, зелья, заклинания…»

Нику терзали сомнения. С одной стороны — это бред, абсурд, так не бывает! А с другой… Веронике всегда хотелось, чтобы с ней случилось что-нибудь необычное. Ее жизнь была слишком однообразна. Рассеянный отец, конкретная и принципиальная мать, школьные уроки, перебранки с Северовой, легкие улыбки мальчишкам… и вдруг это!

Тут Ника увидела мельком, что по улице медленно идет девушка с ведром воды. Явно из местных. Настоящая русская красавица: одета в легкое белое платье, с пышными формами и русой косой до пояса. Ника проводила ее взглядом до конца улицы и вновь погрузилась в свои мысли.

Внезапно она услышала чье-то частое дыхание. По улице тащился тощий бородатый дядька в почтальонской форме. На плече болталась огромная толстая сумка. Дядька достал несколько писем и остановился, облокотившись о шаткий забор Смирновых. Ника с любопытством глянула на почтальона. Тот внимательно изучал адрес на одном из писем. Наконец он спросил дребезжащим голосом:

— Эй, девочка, а это дом номер шесть?

Ника не ответила. Вместо этого она указала на цифру, ярко намалеванную на стене дома. Цифра явно доказывала, что это дом номер шесть.

— Здесь живет Смирнова Софья Яковлевна? — спросил дядька, убедившись, что не ошибся адресом.

— Живет и не жалуется, — подтвердила Ника, вставая с качелей. — А что?

— Ей письмо, — бородач протянул Нике конверт и, перевесив сумку с плеча на плечо, ушел, громко охая.

Ника взглянула на адрес отправителя: «Трехлапкин Лаврентий Сигизмундо-вич». Ее едва не хватил удар. Так зовут ее троюродного дядьку из города Бобруйска! Вернее, Лаврентий приходился троюродным племянником тети Никиной мамы. Он был жутким занудой. В Бобруйске Лаврентий работал бухгалтером в фирме, производящей мыло из отрубей под названием «Жижица». Трехлапкин редко приезжал к ним, но его приезды запоминались надолго. К Нике он относился, как к комнатной собачке, неизвестно почему заведенной хозяевами.

«Надеюсь, он не собирается к нам приезжать? — с опасением подумала Ника, косясь на конверт. — Отнесу-ка я это маме».

Ника поспешила в дом, но мамы в доме не было. Софья устроила себе гамак за домом и теперь медленно покачивалась с дамским романом в руках, искоса наблюдая за мужем, косившим траву у забора.

— Мам, — позвала Ника. — Тебе письмо от дяди Лаврентия.

— От Лаврентия? — несказанно обрадовалась Соня, выхватывая письмо у Ники из рук и спешно разрывая конверт. Ее серые глаза быстро забегали по строчкам, написанным сильной, волосатой рукой дорогого дядюшки.

— О! — воскликнула она, прочитав письмо, — Ника, дядя Лаврентий приезжает к нам в гости на лето!

— Что? — ужаснулась Ника. — К…когда?

— Третьего числа… — счастливо улыбнулась мама.

Она души не чаяла в своем противном родственничке!

— А третье число у нас… — Ника лихорадочно подсчитывала дни.

— Завтра! — со смехом договорила мать.

Ника издала отчаянный полукрик-полустон.

— Да, я знаю, Никуша, знаю! — чуть не плача от радости, воскликнула Софья, обнимая дочь. — Я тоже готова кричать от счастья!!!

— Ну, будет тебе, мам, будет! — сказала Ника, вырываясь из объятий матери. — Можно, я пойду гулять?

— Конечно, милая, иди.

Ника в тоске пошла обратно к качелям.

«Все лето провести бок о бок со злобным дядькой? — думала она. — Снова вставать на табуретку и читать стишки? Снова слушать про состав шампуня из отрубей? Снова приносить ему потертые клетчатые тапки, как собачонка? Нет уж, увольте!»

Внезапно в голову девочке пришла странная мысль.

«Они же все могут! Они же волшебники! Вот пусть и докажут, что они всемогущи! Пусть зафутболят вредного мужика в другую страну или на другую планету!!!»

Решив так, Ника решительно встала с качелей и, забежав в дом, чтобы пере-одеться (на улице начал накрапывать дождь) выбежала за калитку. Ее путь ле-жал к дому Красновых.

Глава 6 Невыгодная сделка

Ника постучалась. Никто не открыл. Девочка отворила дверь и вошла. Громко хлопнула дверь.

В коридоре было темно: окон не было. Вероника вгляделась в темноту и увидела лестницу. Девочка поспешила к ней, натыкаясь в темноте на мебель.

— Ада! — окликнула Ника, спотыкаясь о ступень. — Ты здесь?

— Ника? — раздался удивленный возглас сверху. — Это ты? Что-то случилось?

— Есть разговор, — ответила Ника, снова спотыкаясь о ступеньку.

С огромным трудом преодолев лестницу, Ника увидела прямо перед собой длинный, как кишка, коридор, вдоль которого тянулись многочисленные двери. Из-под одной из них струился тусклый свет. Ника отворила ее. В комнате находились люди, доселе Нике не знакомые. В черноволосом парне с острым скуластым лицом девочка узнала брата Ады — такой же брутальный! В углу, у окна, Ника заметила парня с русыми волосами, с вежливым любопытством ее разглядывавшего. Он был немного выше ее, но ниже братца Ады. У него были внимательные серые глаза и правильный нос. Вообще, наверное, даже если сильно постараться, вряд ли можно было найти в его лице хоть какой-то изъян. Высокая, прямая спина и крепкая фигура производили хорошее впечатление, вызывая восхищение у женского пола и уважение у мужского.

«А, это и есть Брайан из Сан-Франциско? — подумала Ника, оглядывая ино-странца. — Как же они с ним общаются? Или, может, они все в совершенстве вла-деют английским?»

Она заметила, что Павел, брат Ады, придирчиво ее рассматривает. Закончив осмотр, он успокаивающее поглядел на Раю, как будто говоря: ты гораздо лучше. Нике было все равно.

— Всем привет, — сказала она деланно спокойным голосом, поглядев на Алика.

Тот улыбнулся ей. Ника улыбнулась в ответ.

— Ника, это мой брат, — представила Ада, указав на долговязого парня. — Паш, это Ника Смирнова.

Тот небрежно кивнул, достав сигарету.

— А это Брайан Таунс, — Ада указала на русоволосого.

Таунс улыбнулся. Ника, не зная, как поступить, улыбнулась в ответ.

Мальчишка шагнул к ней и протянул руку. Ника отчаянно рылась в памяти. Все английские слова, яростно заучиваемые четыре года подряд, напрочь выдуло из головы.

— Ай,… хай…май…ноу, — залепетала она, пожимая руку.

Таунс улыбнулся.

— Рад встрече, — сказал он на чистом русском языке и отступил в сторону.

— Очень смешно, — проговорила Ника, глядя на давящуюся смехом Аду.

— Ты говорила, что у тебя к нам разговор, — напомнил Алик.

— Ах да, — Ника обвела всех многозначительным взглядом. — К нам приезжает вредный и занудный тип, по недоразумению оказавшийся моим дядькой, и я хочу…, - девочка набрала в легкие побольше воздуха, — чтобы вы избавили меня от него на год-другой.

Она поглядела на ребят.

— Но почему? — подал голос Павел, затянувшись.

Ника недоуменно поглядела на него.

— Что «почему»?

— Почему ты хочешь избавиться от родственничка? — объяснил Краснов.

— Если я сейчас начну перечислять все причины, то вернусь домой только утром, — нетерпеливо разжевала Ника. — Что бы ты со мной сделал, если бы я сейчас приказала тебе встать на стульчик и рассказать стишок про зайчика?

Павел ухмыльнулся, скривив тонкие губы, и погрозил ей не очень чистым пальцем, на котором вдруг зажегся язычок пламени.

— Я бы тебя подпалил, веснушка, — ответил он.

«Дешевые фокусы, — с раздражением подумала Ника. — Зря я к ним пришла! Ничего они не могут».

— Ну, так что? — нетерпеливо спросила она.

— Ника, — осторожно сказала Ада, — Управляющий запрещает нам убивать людей…

— Убивать? — удивленно переспросила Ника. — Кто говорил об убийстве?

Но, увидев выражение их лиц, Ника поспешно сказала:

— Нет, нет, нет, я вовсе не хочу, чтобы его убили, — она взглянула на Алика, непонимающе уставившегося на нее. — Я просто хочу, чтобы он не приезжал. Ну, или приехал и тут же уехал.

Вероника недовольно поглядела на них.

— Вы же все можете? — издевательски спросила она. — Или как?

Ребята переглянулись с сомнением.

— Что ж, — хмыкнула Вероника, — мне не следовало приходить. Всем до свидания…

— Стой! — резко осекла ее Рая. — Мы согласны.

— Неужели? — Ника даже немного удивилась.

— Но с условием… — Ада глянула на Брайана, тот кивнул. — Если мы избавим тебя от дядьки, ты станешь ворожеей! Согласна?

Ника размышляла. Что она теряет? Да ничего.

«Ничего они не могут, только запугивают», — с презрением подумала она, глянув на Алика. Тот с ожиданием смотрел на нее.

— Да, — твердо сказала Ника. — А что будет, если вы не сумеете?

— Мы отстанем от тебя, раз и навсегда, — медленно сказала Крылова, серьезно посмотрев на нее и протянув руку. — По рукам?

Ника поглядела на Раю и пожала протянутую руку.

— По рукам.

Глава 7 Привет из XVII века

Ника понуро стояла на станции «Гнилая канава». Днем она не казалась такой страшной. Рядом топталась мать, поглядывая на железную дорогу.

Вчера Ника ушла от Ады в полной растерянности.

«Они ведут себя так, будто знают, что победят! — думала она. — А что будет, если они выиграют? Если они и вправду что-то могут? Но это же бред, бессмыслица!».

Вдобавок ей еще вручили кусок березовой коры и перо.

— Так ты сможешь в любой момент связаться с нами, — сказал Алик, подавая ей перо. — Просто напиши на бересте то, что хочешь сообщить, указав имя адресата, и подпишись!

Ника сунула бересту в карман, не веря ни одному слову.

По дороге домой Нику застал ливень. Домой она пришла вдрызг мокрая и в скверном расположении духа…

Девочка услышала грохот. Вдали показался длинный, как вареные спагетти, поезд.

Состав подкатил к станции. Из первого вагона вывалился слегка помятый дядя Лаврентий. Это был скользкий тип с маленькими липкими глазками, зали-занными на затылок волосами и фигурой, напоминающей лопату.

— Ох, Лаврентий! — мама бросилась ему на шею. — Как доехал? Все хорошо?

— Да, Сонечка, все отлично, — произнес Трехлапкин наждачным голосом, по-хлопывая Софью по лопаткам и награждая ее скупым поцелуем.

Ника вспомнила, как Ада и остальные рассказали ей вчера, как «просвечи-вать» ауру и отраженные в ней эмоции. Девочка скосила глаза и попыталась сфокусироваться на родственнике. Аура у Лаврентия была густая и желтовато-серая. Вокруг нее мерцали резкие сиреневые искры Неискренности и расплывались лимонные пятна Презрения.

«Откуда я все это знаю?» — изумилась она.

Трехлапкин тем временем оглядывал ее липким взглядом.

— Ну, здравствуй, племяшка! — сказал он деланно бодрым голосом и раскрыл объятия.

Нике совершенно не хотелось пачкаться о противную ауру Лаврентия, но, чтобы не огорчать мать, она подошла и обняла дядю. От Трехлапкина воняло заплесневелыми сухарями и корицей. «Дикое сочетание!» — подумала Вероника, разрывая объятия.

Девочку словно обожгло искрой Неискренности. Лаврентий глядел на нее. На лице его было написано некое подобие улыбки. Ника в свою очередь одарила его улыбочкой под условным названием «Шел-бы-ты-отсюда-дядя».

— Ну, пойдемте в дом, — предложила сияющая мать.

Троица направилась в деревню.

Придя в дом, Ника уселась на обшарпанный табурет и стала смотреть, как мама носится с дорогим братцем. Вероника скосила глаза. Аура матери так и светилась Счастьем.

Лаврентия усадили за стол. Отец, сидевший за столом с газетой в руках, хо-лодно кивнул. Мать поставила перед родственником большую тарелку щей.

— Кушай, милый, ты наверняка голоден!

— Спасибо, Сонечка, очень вкусно.

С этими словами Лаврентий с кислым видом начал хлебать щи.

«И вовсе ему не вкусно!» — с презрением подумала Ника, снова скосив глаза и увидев острые шипы Отвращения.

Внезапно дядька перестал есть и поглядел на племянницу. Сообразив, что после этого последует, Ника стала искать повод уйти с кухни.

— Не спеши, племяшка, — проговорил Лаврентий противным голосом, кото-рый у него считался ласковым. — Расскажи-ка дяде стишок!

Девочка с отчаянием поглядела на мать. Та была слегка озадачена.

— Ты что, Лаврентий? — деланно веселым голосом проговорила она. — Она у нас уже большая! Как-никак четырнадцать лет в январе стукнет!

— Ничего, ничего, пускай расскажет, — сказал Лаврентий.

Ника разозлилась. В его ауре растекалось ничем не прикрытое Злорадство.

«Ну, ладно, — подумала Ника со злостью, — раз уж ты так хочешь…». Вчера вечером Ада дала ей сборник стихов Омара Хайяма, как раз на такой случай!

Ника встала на обшарпанный табурет и задела головой пыльную люстру.

— Омар Хайям! — громко объявила Ника. — Рубаи.

Я печалюсь, что жизнь протекла безотрадно.

Хлеб мой горек и сух, а дыхание смрадно.

Презираем Всевышним, придавлен грехом,

Я с одышкой тащусь прямо в ад, ну и ладно.

Рассказав такое оптимистичное стихотворение, Вероника спрыгнула с табу-ретки и оглядела взрослых. Они, вытаращив глаза, смотрели на нее.

— Н…Никуша, откуда ты знаешь стихи Омара Хайяма?! — заикаясь, спросила мама.

— А? — небрежно откликнулась дочь. — Одна здешняя девочка дала почитать. Знаешь, мамочка, мне так понравилось!

Она с довольной улыбкой глядела на Лаврентия. Тот смотрел с не-доумением и страхом.

«Что, ожидал услышать стишок про зайчика?» — издевательски спросила его мысленно Ника.

— Мам, я пойду к себе, — сообщила она и удалилась, попутно стащив со стола булочку.

В прекрасном настроении Ника поднялась к себе наверх.

«Делать совершенно нечего, — подумала она, наблюдая, как по потолку ползет муха, — разве что…»

Она достала из кармана кусочек коры и перо, которые ей дали ребята.

«И как им раньше писали?» — подумала Ника, разглядывая перо. На кончике не было чернил. Ника сердито ткнула пером в бересту. На коре вдруг появилась жирная клякса и тут же исчезла.

— Тоже фокусы! — презрительно вслух произнесла Ника.

Ника думала, кому бы написать. Остановившись на Алике, она вывела:

«Птичка в клетке, Алик. Мои действия? Ника С.»

Перо царапало по бересте, оставляя кляксы. Ника перечитала написанное.

«Отличный шифр», — скептически подумала она.

Внезапно надпись исчезла.

— Здорово, — сказала Ника чуть удивленным голосом.

Она вышла из-за стола.

— Чем бы заняться? — вслух спросила девочка.

Внезапно взгляд ее упал на буфет с многочисленными шкафчиками.

«Интересно, что там? — подумала Ника с любопытством. — Конечно, неприлично шарить в чужих вещах, но это все-таки моя комната».

Подойдя к буфету, она открыла один из шкафчиков. Внезапно оттуда вырвалась стая черных бабочек, которые, покружив по комнате, вылетели в распахнутое окно. Ника от удивления и страха споткнулась и повалилась на дощатый пол. Лежа на полу, она оглянулась на окно. Бабочек не было.

Ника с ужасом уставилась на шкафчик. Но, так как больше из него ничего не вылетало, осмелилась в него заглянуть. Там лежала какая-то склянка и небольшое зеркало в медной раме. Ника взяла его в руки. На поверхности зеркала не было ни пылинки. Странно, в буфете явно давно не убирались.

Ника погляделась в него и неожиданно для себя нашла, что она необыкновенно красива.

«Какая же я все-таки красавица! — с восхищением подумала она, разглядывая себя. — Крылова по сравнению со мной ничто! Просто глупая куропатка! И Краснова тоже!»

— Алик будет моим! — крикнула она и счастливо засмеялась, закружившись по комнате. Она все никак не могла оторвать взгляд от своего отражения.

Неожиданно что-то обожгло Нике бедро. Она вскрикнула и, выронив зерка-ло, упала на кровать. Вероника словно пришла в себя и с ненавистью поглядела на зеркало, невинно лежащее возле ножки стола.

Встав с кровати, девочка подошла к зеркалу, взяла его двумя пальцами, как какую-нибудь жабу, и, поглядев на него с отвращением, выкинула в окно. Проделав это, Ника подошла к окну. Зеркало упало в лопухи, росшие у соседнего забора. Внезапно послышалась брань, и из лопухов выскочил бородатый мужик, поспешно застегивающий штаны.

Ника ойкнула и торопливо отошла от окна. Она вдруг вспомнила, что, когда смотрелась в зеркало, что-то обожгло ей бедро.

— Береста! — осенило ее. Она спешно полезла в карман за корой. На ней широким и скачущим, как линия кардиограммы, почерком было написано:

«Ника! Предложи птичке прогуляться в березовую рощу, в три часа пополудни! Алик Б.»

— Нет, он издевается! — возмутилась Ника. — Ему что, не нравится мой шифр?

Девочка глянула на наручные часы. Без пятнадцати час.

«Да у меня еще куча времени!» — обрадовалась Ника. Решив продолжить раскопки в буфете, она с опаской поглядела на склянку, зловеще поблескивающую в солнечных лучах. «Ее я, пожалуй, трогать не стану», — подумала она и открыла другой шкафчик. В нем было пусто, и Ника, пожав плечами, уже было хотела закрыть дверцу, как тут откуда-то — ей даже показалось, что из самой дверцы — ей под ноги упал какой-то пожелтевший листок. Она внимательно осмотрела дверцу, даже заглянула снизу, но никакой, даже самой узенькой щели, откуда мог бы выпасть листок, там не было видно.

Ника подняла находку. Никогда ей не приходилось держать в руках такой бумаги (или картона?): желтовато-серой, шероховатой, как будто даже рыхлой, но очень плотной. Листок был плотно исписан мелкими буквами, чёрными, где-то даже с зелёным отливом, и совершенно незнакомыми. Впрочем, некоторые из них были похожи на обычные, русские, но уж очень затейливо нарисованные.

Не сказать, чтобы Ника была чересчур любопытна, но листок как будто звал: ну прочти, прочти меня. К тому же, девочка каким-то внутренним чувством ощущала, что эта бумага имеет к ней, Нике, какое-то отношение.

Она перевернула листок. Там было пусто, но когда она снова взглянула на буквы, то едва не выпустила листок из рук. Буквы из чёрных стали фиолетовыми и совершенно обычными. Только слова из этих обычных букв складывались совершенно необычные, что-то вроде: «ЗДРВИ ДРГЯ НКА».

Ника недоверчиво взглянула на листок, крепко зажмурилась и снова крута-нула его туда-сюда. Открыв глаза, она с изумлением прочла:

«Здравствуй, дорогая Ника!»

Ника чуть не упала от удивления. Она уже было подумала, что не стоит дальше читать, но любопытство пересилило. Чем дальше она углублялась в текст, тем сильнее удивлялась, особенно ее поразила дата: 1658 год!

«Если ты читаешь это письмо, значица ты уже знаешь, что есть на свете та-кая штука, как ведуны и ворожеи. Да-да, есть такие на белом свете!

Я — твой прапрапра… эх, туго у меня с арифметикой!.. дед Ферапонт Тоню-сенькой.

Не пужайся, внучка. Я, как ты, чудной, то бишь ведун… Поведаю тебе исто-рию одну. То не вымысел, то быль. Однажды в Сочельник, шестого января, при-шел я с пиршества царского. Пришел, помолился и лег почивать. Сплю я, и снится мне море. И идут по берегу Ангел, Бес и Простой человек. Идут, глядят на меня и молвят в один голос:

— Здравствуй, ведун Ферапонт!

Падаю на колени, кричу:

— Пощадите, силы небесные! Неужто конец мне пришел? Как-никак всего со-рок пять лет на белом свете живу, не жалуюсь!

Те глядят, улыбаются:

— Встань с коленей, ведун Ферапонт. По другому делу мы к тебе явились!

Я гляжу, не верю, но поднимаюся.

— Слушай, ведун Ферапонт! Много лет пройдет, много веков сменится — бу-дет у тебя прапра… ну, внучка то есть, Вероника свет Игоревна. Быть ей Великой ворожеей, Спасительницей рода вашего!

Слушаю, ушам не верю. Спрашиваю:

— Какой же дар у внучки моей будет?

Те переглянулись и молвят:

— Быть ей, как и тебе, ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦЕЙ ЗЕРКАЛ.

Вдруг чувствую — все перед глазами мутнеть стало. Ну, думаю, ща проснуся. Ан нет, гляжу — стою я в зале большой. А в зале огромные горы Солнечного камня! Красиво-то как, думаю! И вдруг глядь — проснулся! Утро уже.

Не думай, внучка, что ложь это, нет. Правда это истинная…

Вот и надумал я тебе письмецо накалякать. Авось дойдет до двадцатого-то века…

Прощевай, внученька, не поминай лихом!

Твой прапра… ну, в общем — дед, Ферапонт Тонюсенькой».

Глава 8 Шикарный план

Ника шла по улице по направлению к березовой роще.

«Такого не может быть! — с отчаянием думала она. — Это просто невозмож-но!».

То, что какой-то там Ферапонт из семнадцатого века приходился ей праде-дом, ее ничуть не удивило. Подумаешь, у всех свои корни. Но то, что она на са-мом деле ворожея! В это трудно поверить.

Она захватила с собой письмо Ферапонта: думала зайти к Аде и остальным.

«А может и впрямь стать ворожеей?» — подумала Ника с отчаянием и тут же спросила себя, почему она хочет так поступить. Ответ был прост — одно-единственное слово, вернее, имя.

Девочка тряхнула головой, заставив себя не думать об Алике, и обернулась на Лаврентия. Дядька плелся сзади. От него так и разило недовольством.

— Зачем нам тащиться куда-то? — в десятый, наверно, раз спросил он.

— Гуляй, дядя, дыши свежим воздухом! — ответила Ника. — Мы идем в березовую рощу.

— Ну, пошли, пошли, — проворчал Лаврентий. — Только ненадолго.

— Конечно, конечно, — закивала Ника. А сама подумала: что, интересно, Ада задумала?

Придя в рощу, они стали слоняться от березы к березе. Ника пока ничего необычного не видела, зато Лаврентий, как выяснилось, увидел…

— Племяшка, гляди, — он показал куда-то вдаль рукой, открыв рот.

Там, прислонившись к березе, стояла девушка, которую Ника видела вчера утром. На этот раз она расплела русую косу, и теперь волосы красивыми волнами падали ей на плечи. В руках у нее был букет ромашек, один цветок украшал волосы. Ветер колыхал простое белое платье.

Лаврентий стоял, как вкопанный. Ника скосила глаза. Вокруг дядькиной противной ауры разливалось золотое сияние. Надо же, Любовь…

«Это и есть их план? — потрясенно подумала Ника. — Да какое нормальное существо женского пола клюнет на такого сухаря, как Лаврентий?!»

Трехлапкин, опомнившись, шагнул к девушке.

— Здравствуйте, милая барышня! — произнес Лаврентий с придыханием. — Вы так прекрасны, что даже солнце кажется тусклым по сравнению с вами!

Девушка скромно улыбнулась и потупилась. Ника вытаращила глаза.

«Кажется, меня сейчас стошнит!» — подумала она.

— Разрешите представиться — Лаврентий Сигизмундович Трехлапкин, — про-должал квохтать дядька. — Но Вы, красавица, можете называть меня просто Лаврентий.

Девушка ничего не ответила, только перевела вопросительный взгляд на Нику, как бы спрашивая: а это кто?

— А это моя племянница Ника, — представил Лаврентий и потрепал Нику по голове: так хозяин треплет по холке собаку. — Позвольте узнать, как Ваше имя?

— Лукерья, — наконец подала голос девушка.

— Лукерья, — повторил Лаврентий, как бы пробуя это имя на вкус, — не хотите ли прогуляться, милая?

Девушка кивнула и, поманив позабывшего обо всем на свете Лаврентия ру-кой, увлекла его вглубь рощи. Ника открыла рот.

«Это и есть их план? — очумело подумала она. — Хорош, ничего не скажешь!»

Ника вытащила из кармана джинсов бересту и перо. Прислонив кору к дереву, чтобы удобнее было писать, она накарябала:

«Шикарный план, Ада! Ника С.»

Надпись исчезла.

«Что же делать? — думала Ника. — Идти к ребятам? Для чего?»

«Чтобы увидеть Алика», — подсказал внутренний голос.

«Ну, нет!», — ответила Ника.

Между тем руку обожгло. Ника вскрикнула и выронила бересту, которую держала. Кора упала в траву. Ника подняла ее и увидела убористый почерк.

— Ага, СМС-ка пришла! — сказала она, дуя на обожженную руку.

Послание гласило:

«Что, нравится план, веснушка? Пашунчик К.»

Ника разозлилась. «Пашунчик!!!»

«О, да, это кто ж это придумал?» — начиркала Ника.

«Ада, кто ж еще?» — тут же пришел ответ.

«Вы где?» — написала Ника пером.

«Знаешь, я не знал, что мы на «вы», веснушка! Я у Алика», — появились бук-вы.

«Ада там?»

«Тут», — последовал ответ.

«Я иду к вам».

Затолкав кору и перо в карман джинсов, Ника отправилась в одиннадцатый дом. Через некоторое время, Вероника уже стояла на пороге голубого дома и барабанила в дверь.

Ей открыл Брайан. Ника заметила, что он довольно-таки высокий, и глаза у него добрые.

— Привет, — поздоровалась Ника.

Таунс кивнул. Он был немногословен, но это не значило, что он плохо знал язык, просто он гораздо больше любил думать и слушать, чем говорить.

Когда Ника вошла, Брайан повел ее вверх по лестнице. Очутившись в уютно обставленной мягкой мебелью комнате в пастельных тонах, Ника увидела всю команду в сборе.

— О, веснушка! — приветствовал ее Павел, стоящий посреди комнаты. — Как мы с тобой сегодня мило переписывались!

— Ты так считаешь? — холодно спросила у него Ника. — Я в этой переписке ничего милого не увидела.

Павел сделал вид, что не заметил ее сарказма, только поинтересовался у Алика, не холодно ли ему?

Тот ответил, что все в порядке, пожирая Нику глазами.

Ника села в мягкое кресло, оглядев комнату. Та была чистая и убранная. Вещи блестели, точно только что купленные.

— Давно хотела спросить, — проговорила Ника, — как ты все это убираешь?

— А? Что убираю? — невнимательно переспросил Алик.

— Ну, все это… — неопределенно махнула рукой девочка.

— А…нет, не я, — небрежно объяснил Белов, — Сват-Игнат…

— Кто? — переспросила Ника.

— Сват-Игнат, — повторил Алик.

Ника все еще непонимающе глядела на него.

Ада фыркнула:

— Ты что, никогда сказки не читала? Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… Сват-Игнат оттуда!

— Он мне по хозяйству помогает, — улыбнувшись, ответил Алик, но потом спрятал улыбку и отвел взгляд.

«Что-то с ним сегодня не то», — озабоченно подумала Ника.

— Вот, кстати, и он! — воскликнула Ада, указывая на лестницу.

Ника, обернулась, с интересом глядя на ступеньки. Но там никого не было. Только над лестницей парили щетка и совок.

— Ну, и где? — спросила Ника.

— Что «где»? — спросил Павел, явно издеваясь.

— Ваш Сват-Игнат, — ответила Ника, холодно взглянув на Павла.

— Вот, — сказала Ада, удивленно поглядев на Нику.

— Я вижу только щетку и совок, висящие в воздухе! — раздраженно восклик-нула Ника.

Ада засмеялась:

— Так он же невидимый!

— А-а, — ответила Ника, провожая летящий к двери совок глазами. — Так бы и сказали!

На минуту в комнате повисла тишина, прерываемая щелканьем клавиш: Раиса снова бродила по Интернету.

— Ну, так что, — нарушила тишину Ада. — Впечатляет мой план?

— О, да, — с сарказмом ответила Ника. — Только существует одна небольшая проблемка.

— Какая? — спросил Брайан.

Ника впервые прислушалась к его голосу: не баритон, не бас, а, скорее всего, чуть хрипловатый альт.

— Ни одна нормальная женщина не клюнет на такого сухаря, как мой дядя! — зло сказала Ника.

Ада переглянулась с Брайаном.

— Понимаешь, Ника, — тихо начала Ада, в волнении дергая себя за красную косу. — Здесь как раз совсем другой случай. Мы, можно сказать, убили сразу двух зайцев.

— Как понять? — подняла брови Ника.

— Лукерья — она не совсем обычная… — Ада снова переглянулась с Таунсом. — В детстве на нее наложили заклятье. Ночью она превращается в горностая…

— Чего? — вытаращила глаза Ника.

— Ну, так в заклятии было сказано: освободит тебя от проклятья только не-взрачный муж, не блещущий красотой… Ну и мы подумали: раз уж так сложи-лись обстоятельства, предложить девушке Лаврентия… Авось получится… В об-щем, так мы и поступили, — неуклюже закончила Краснова, испуганно поглядев на Нику: вдруг она опять начнет злиться. Но Ника не разозлилась. Наоборот, ей отчего-то стало очень весело.

— В самом деле, — со смехом сказала она, — двух зайцев убили: и девушку освободили, и Лаврентия сбагрили. И что, он в самом деле может снять заклятье с Лукерьи?

— Отчего нет? — ответила Ада, обрадованная, что Ника не сердится. — Лукерья сказала, что если он ей понравится, она поедет с ним во Владивосток, к себе домой. Ну и оформит брак…

— Оформит брак? — удивилась Ника. — Вы думаете, это возможно?

Она снова поглядела на Алика, но тот упорно не смотрел на нее.

Ника обозлилась:

«Да что с ним такое сегодня?»

Рассердившись на саму себя, она встала и пересела на диван к Брайану.

— Да, — ответила Ада, — возможно.

— Ну что ж, — пожала плечами Ника, — надейтесь.

— Почему ты так не хочешь становиться ворожеей? — спросил Брайан.

— Не знаю, — вздохнула Ника. — Все это кажется бессмысленным.

— Я тоже сначала так думал, — улыбнулся Брайан, подвигаясь поближе к ней, — но потом втянулся.

— Втянулся, — эхом повторила Ника и вдруг вспомнила про странное письмо.

Она достала из кармана листок и сунула его Брайану.

— Вот, — сказала она, — это я нашла в своей комнате, после обеда. Да, кстати, Ада! Спасибо тебе! После того, как я им Хайяма почитала, они все чуть со стульев не попадали! Не уверена, что теперь Трехлапкин будет заставлять меня читать стишки.

Ада расплылась в улыбке.

— Ника! — воскликнул Брайан. — Это же письмо от твоего предка!

— Да, — подтвердила Ника, подвигаясь к Таунсу так, что их плечи стали соприкасаться, — из семнадцатого века.

— Это важно, — бормотал Брайан, перечитывая письмо. — В этом определенно что-то есть. Можно, я возьму его для изучения, Вероника?

— Конечно, бери, — улыбнулась девочка, украдкой взглянув на Алика.

Белов заметил, что на него смотрят, и отвел глаза.

Ника попыталась его «просветить»: в светлой ауре Алика, сначала засеребрилась Злость, потом вспыхнуло Отчаяние, следом поплыли черные, расплывчатые пятна Ревности, а потом… все исчезло. Алик стал непроницаем, как стена.

«Блок поставил!» — разозлилась Ника, но потом решила, что это правильно: кому приятно, когда тебя «просвечивают»?

За окном снова начался дождь. Домой идти вовсе не хотелось. В комнате начало темнеть. Алик предложил выпить чаю. Все с радостью согласились, только Павел заныл, что хочет пива.

— Увы, пива нет, — заявил Алик, буравя Павла тяжелым взглядом, — так что придется тебе довольствоваться чаем, Краснов.

Сами собой вспыхнули светильники. Ника решила ничему не удивляться. С первого этажа приплыл по воздуху поднос с чашками, чайник и блюдце с конфетами.

Ника пила горячий чай, увлеченно болтая с Брайаном. Тот неловко улыбался, явно не понимая, почему удостоился столь повышенного вниманияю. Когда за окном стемнело, Ника спохватилась, что ей пора домой.

— Я провожу тебя, — вскочил с дивана Брайан.

— Ладно, — согласилась Ника. Она заметила взгляд Алика — безнадежный и отчужденный.

— Что ж, Вероника, — сказала Ада, потянувшись. — Завтра все решится.

— Уже завтра? — спросила Ника.

— Да, — ответила Ада, — до завтра.

Ника помахала рукой всем.

— Пока, веснушка.

Ника не стала оборачиваться: это, конечно же, Павел.

Ребята вышли на улицу, оживленно болтая. Все еще хлестал дождь. Ника пожалела, что не взяла зонтик, как вдруг ей на плечи легла куртка Брайана.

— А ты? — удивленно спросила Ника.

— Я как-нибудь…

Минуту шли молча. Потом Ника спросила:

— Так ты из Сан-Франциско?

— Да, приехал месяц назад, — ответил Брайан, глядя в сторону леса.

— И ты тоже ведун?

— Ну, да, — Таунс повернулся к ней, — а что в этом плохого?

— Ничего, — Ника отвела взгляд.

Снова повисла тишина.

— Изучаешь английский? — с ухмылкой спросил Брайан.

Вероника поняла, что он вспомнил вчерашний день, когда они только познакомились.

— Ничего смешного, — вспыхнула Ника.

— Ничего, у тебя очень даже неплохо получилось, — ответил Таунс.

— Издеваешься?

— Вовсе нет.

— Сам-то хорошо говоришь по-русски?

— На мой взгляд, неплохо, акцент проявляется, когда волнуюсь.

— А что ты умеешь делать? — решила сменить тему Ника.

— В каком смысле? — поднял брови Брайан.

— Ну, ворожить.

— А-а, — понял Таунс, и голос его сразу поскучнел. — Я животных понимаю.

— Понимаешь животных? — вытаращила глаза Ника. — Как это?

— Ну, например, — Таунс прислушался. — Слышишь сову?

Ника тоже прислушалась.

— Слышу.

— Она в данный момент ругает своего птенца за то, что мало убил дичи. Вот.

— Интересно, — протянула Ника.

Она и не заметила, как они подошли к ее дому.

— Ну, ладно, — вздохнула Ника, — мне сюда. Спасибо, что проводил.

— Не за что, — помахал рукой Таунс, и, повернувшись, отправился домой.

Только у порога он заметил, что забыл забрать у Ники свою куртку.

Глава 9 Эти чёрные пятна Ревности!

Дверь была заперта.

«О, я вижу, меня уже не пускают домой», — с иронией подумал Брайан.

Таунс положил ладонь на щеколду двери и тихо произнес:

— Мазэса.

Дверь распахнулась. Брайан вошел и запечатал вход. Разуваясь, он заметил какое-то движение в темном холле. Брайан вгляделся в темноту, усмехнулся и продолжил снимать кроссовки.

— Выходи, — сказал Таунс. — Я знаю, что ты здесь.

Тихий щелчок — и на мягком пуфе, стоявшем возле шкафа с одеждой, возник Алик.

— Я и не скрываюсь, — тихо ответил Алик, хотя оба прекрасно понимали, что это неправда.

— Где твоя куртка? — спросил Белов деланно спокойным голосом.

— Куртка? — переспросил Брайан. — А… Я забыл ее у Ники.

— Ты что, заходил к ней? — спросил Алик напряженным голосом.

— Нет, — ответил раздраженно Брайан. — Просто был дождь, и я….

Таунс не договорил, что именно он сделал. Алику и так все было ясно.

— Ну, и что ты будешь делать? — чужим голосом спросил Алик.

— В смысле? — не понял Таунс, отправляя промокшие кроссовки под гарде-роб.

— Ты намерен с ней встречаться? — нетерпеливо объяснил Алик.

— Встречаться? — Брайан выпрямился, непонимающе поглядев на Белова.

— Ты ей нравишься, — с горечью в голосе сказал тот, глядя в сторону.

— Нравлюсь? — нахмурился Таунс. — Почему ты так думаешь?

Этого Алик вытерпеть не мог.

— Потому, что она весь вечер клеилась к тебе, идиот! — зло выпалил он.

Брайан серьезно глядел на друга. Потом улыбнулся.

— Мне так не показалось, — тихо произнес он, но, заметив выражение лица Алика, спросил: — Она что, тебе нравится?

Алик не ответил. Таунс быстро скосил глаза: обычно светлая, аура Белова была насквозь пропитана черными пятнами Ревности.

— Ты ревнуешь, — констатировал Брайан.

— Кажется, я не просил тебя «просвечивать» меня, — зло отреагировал Алик.

— Но тебе же нравится Крылова, — поразился Таунс. — Разве нет?

Белов по-прежнему молчал, глядя в сторону.

— А теперь тебе нравится еще и Ника, — продолжал Брайан.

— Не твое дело, кто мне нравится! — огрызнулся Белов. — Может, я хочу стать двоеженцем!

— Двоеженцем?! — захохотал Брайан. — Брось, о какой женитьбе может идти речь в нашем возрасте? Это же несерьезно, Алик!

— Ты считаешь, что в тринадцать лет не может быть серьезных отношений? — с угрозой в голосе спросил Алик.

— Ну да, — ответил Брайан. — Это же глупо! Ты можешь пока только дружить с ней. Конечно, если она ответит тебе взаимностью, ты можешь ей сказать, что она тебе нравится, и все! Ничего не изменится!

На минуту повисла тишина. Алик вскочил, тяжело дыша от гнева. Брайан спокойно смотрел на него.

— Это смешно, Алик, — сказал он, проходя мимо друга и поднимаясь по лестнице.

Белов услышал, как хлопнула дверь. Алик схватил куртку, в которой звякнула склянка с зельем, подошел к двери и, приложив руку к щеколде, шепнул:

— Мазэса.

Дверь открылась. Алик вышел, запечатав ее.

Он направлялся на встречу с Раей. Подойдя к условленному месту — колод-цу, Алик огляделся: Раи не было видно. Постепенно кончился дождь. В небе повисла большая круглая луна. Повеял легкий ветерок. Алик взглянул вверх, в ночное небо.

«Скоро полнолуние, — подумал он. — Придется снова идти на Лунную поляну к Управляющему. Интересно, на какую сторону ворожбы встанет Ника? Хоть бы на Светлую!»

Алик разозлился на самого себя. Опять он о ней думает! Белов сам не знал, почему он так уверен, что Вероника станет ворожеей. Взгляд Алика зацепился за колодец.

«Загадаю-ка я желание, — подумал Алик, роясь в карманах в поисках мелочи. — Авось сбудется!»

Наконец, он нашел рубль, и, подойдя к колодцу, бросил его вглубь.

— Хочу, чтобы Ника стала ворожеей, — горячо пожелал он.

Раздался тихий всплеск, и тут же из колодца выпрыгнула маленькая чешуйчатая кикиморка. Она протянула лапу с перепонками, на которой лежал рубль.

— Ти урёниль! — проскрипела она.

Алик молча взял у нее рубль. Кикиморка нырнула обратно в колодец, обдав Белова затхлой водой. Послышался шорох крыльев. Алик оглянулся.

Рядом стояла Раиса — ветер колышет светлые волосы, руки сложены на гру-ди, крылья словно трепещут от желания подняться в воздух, взгляд насмешливо-удивленный.

— Я смотрю, ты нашел себе новую подружку! — хихикнула она.

Алик улыбнулся.

— Зелье с собой? — спросила Крылова, помахав крыльями.

— А как же, — Алик достал склянку из кармана. — Приготовил накануне.

— Тогда пей давай, — поторопила Рая.

Белов откупорил бутылку и, произнеся «За тебя!», сделал большой глоток.

Он любил это ощущение. Тело вдруг стало легким, как перышко. Миг — и он уже парит в метре над землей.

Рая засмеялась, глядя, как он поднимается в воздух.

— Ладно, — сказала она, — полетели к озеру.

Рядом с деревней, прямо за березовой рощей, находилось большое озеро, именуемое Китовым. Прозвали его так потому, что один из древних жителей деревеньки как-то ловил рыбу и поймал огромного сома. С перепуга мужичок принял сома за кита. Он приволок своего «кита» в деревню, но его подняли на смех. Мужик этот давно умер, а название озера осталось.

Алик и Рая никому не рассказывали, что у них на озере есть тайное местечко — очень живописное! Туда-то они сейчас и направлялись. Алик управлял своим полетом силой мысли. Это было легко и весело. Они как раз пролетали над рощей. Рая летела чуть впереди, махая крыльями. Алик отставал, наслаждаясь полетом.

Белов подлетел к Раисе и попытался взять ее за руку. Рая, обычно всегда поддававшаяся на его уловку, на этот раз отстранилась.

«Что это с ней?» — с беспокойством подумал Алик.

Он любил ночные прогулки с Раисой и очень огорчался, когда Рая назначала встречу с Павлом. Полетное зелье приготовить достаточно легко, но хватает его ненадолго. Прогулки с Беловой помогали ему отвлечься от дневных забот. И хотя он знал, по какому сценарию будет проходить та или иная встреча, это всегда было прекрасно и таинственно.

Наконец они прилетели к Китовому озеру и направились к большой иве, росшей у берега. Алик спустился на землю и выволок из-под ветвей большую старую лодку. Поднатужившись, он спустил ее на воду.

Рая тем временем кружилась в воздухе, и с ее ладоней сыпались золотые ис-кры, которые, покружившись, застывали в воздухе. Минута — и они уже были над всем озером. Алик наколдовал свечи, парившие в воздухе над лодкой. Он вдруг стал замечать, что действие Полетного зелья заканчивается. Взмыв в воздух в последний раз, он немного покружился в небе, наслаждаясь прекрасным мгновением, и мягко опустился в лодку.

Рая уже сидела там, украсив волосы венком из кувшинок. Лодка плыла сама, и не надо было грести. Алик сел на бортик лодки, опустив руку в воду. Он улыбнулся своей спутнице. Крылова тоже улыбнулась, но как-то натянуто. Обычно прогулка проходила молча, но на этот раз девочка явно хотела пого-ворить.

— Алик, — вдруг тихо позвала она.

— Да? — также тихо откликнулся Алик. Ему не хотелось нарушать гармонию их сегодняшней встречи.

— Вот ты, — Рая серьезно посмотрела на него, — умеешь залечивать простые раны?

— Простые раны? — слегка растерялся Алик. — Ну, да, умею.

— А сердечные раны ты умеешь залечивать? — все так же серьезно спросила Раиса.

Алик вскинул голову.

«Что это она вдруг заговорила о сердечных ранах?», — подумал он.

— Не пробовал, — честно ответил Алик. — А что?

— «Что»? — взмахнула крыльями Рая, так что пламя свечей колыхнулось. — Не «что», а «кто»! Смирнова, вот кто!

Алик вздохнул.

«Ну, вот, — подумал он с сожалением, — все к этому шло. Такой хороший ве-чер испорчен!»

— Она тебе нравится, да? — обреченно спросила Крылова.

— Нет, — легко солгал Алик. — Ты мне нравишься, Рая!

— Врешь, — покачала головой девочка. Алик заметил в свете свечей у нее на глазах слезы.

— Рая, — позвал Алик, — ну как она может мне нравиться, когда она даже не ворожея?

— Но она СТАНЕТ ворожеей в первое же полнолуние! — воскликнула Рая со слезами в голосе.

Сердце у Алика замерло.

— Откуда ты знаешь? — удивленно и одновременно радостно спросил Алик.

— Когда мы вместе с Красновыми шли домой, Лукерья прислала Аде письмо по берестяной почте. Она написала, что завтра они уезжают вместе с Трехлапкиным во Владивосток!

Алика затопила такая волна радости и облегчения, что он даже рассмеялся. Как выяснилось, это было большой ошибкой.

— Ты смеешься?! — возмутилась Раиса, всхлипывая. — Ты просто бессердечен!

— Ой, только не реви! — обозлился Алик. — Ты сама заигрываешь с твоим любимым Павликом!

Он уже корил себя за то, что дал волю эмоциям.

«Не надо было идти сюда, — грустно подумал он. — Она и пригласила меня только для того, чтобы поцапаться из-за Ники!»

Рая поглядела на него с каким-то странным выражением.

— Заигрываю? — спросила она растерянно. — Тебе-то что?

Алик с сожалением поглядел на нее.

«Как она не понимает? — удивленно подумал он. — А еще девчонка!»

— Мне все равно, — ответил Белов с деланным равнодушием.

— Все равно…, - эхом повторила Крылова. Ее лицо блестело от слез. — Да что ты вообще понимаешь?! Ты такой же, как другие мальчишки!!!

Всхлипывая, она замахала крыльями, отчего несколько свечей погасли, и улетела. Венок из кувшинок упал в воду. Алик грустно проводил ее взглядом и вздохнул. Он еще долго сидел в лодке, погруженный в свои мысли. Свечи погасли, а золотые искорки, наколдованные Раей, потухли…

Белов очнулся, когда лодка стукнулась дном о берег. Он вылез из лодчонки и заклинанием вернул ее на место, под иву.

Светлело. Алику надо было скорей возвращаться домой, пока его не увидел пастух, рано выгонявший своих коров на пастбище. Достав Полетное зелье, паренек осушил бутылку до дна и воспарил в предрассветное небо. Обратный полет не доставил ему удовольствия.

Глава 10 Солнечный камень

Ника отчаянно пыталась удержаться на плаву. Она била по воде руками и болтала ногами, но что-то упорно тянуло ее вниз, словно камень. Вероника нахлебалась воды, закричав:

— Помогите!!!

«Неужели никто не поможет?!» — в отчаянии подумала она.

Она погрузилась под воду, снова нахлебавшись воды. Внезапно краем глаза Ника увидела лодку, в которой сидел человек.

«Алик!!!» — узнала она.

— Ника! — закричал Белов. — Скорей плыви сюда!

Ника попыталась поплыть в сторону мальчика, но ей мешало что-то, что тянуло ее вниз.

— Алик, я не могу…! — попыталась крикнуть она, но снова погрузилась под воду.

— Хватай веревку! — крикнул Алик, кидая ей канат.

Ника хотела уже схватиться за веревку, но неожиданно заметила вторую лодку, приближающуюся с другой стороны. Ника старательно вглядывалась в человека, находившегося в другой лодке, и, к своему удивлению, увидела Брайана. Тот со свойственной ему молчаливостью бросил ей веревку.

Ника растерялась. Она не знала, за какую веревку ухватиться, зная, что каждый из парней увезет ее на противоположный берег. Ее все еще тянуло ко дну. Она закричала от отчаяния и… проснулась.

Она лежала на кровати. Одеяло комком валялось на полу. Подушка странным образом оказалась под кроватью.

«Это был всего лишь сон, — попыталась успокоиться Ника, — всего лишь сон, и ничего больше».

Этот сон мучил ее вот уже несколько дней подряд, и Нике это уже порядком надоело. Одевшись, она спустилась на кухню.

Мать хлопотала у плиты, готовя манную кашу. Отец настраивал старый телевизор, копаясь в пыльных внутренностях допотопного агрегата. Сэлли крутилась возле Софьи, надеясь, что ей перепадет что-нибудь вкусненькое. Она напоминала Соне о своем присутствии грустными вздохами и деликатным потявкиваньем.

Один Лаврентий сидел в уголке на диване и глядел в окошко, страстно вздыхая.

— Доброе утро, Никуша, — пропела мама, накладывая ей манной каши.

Ника кивнула, усаживаясь за стол.

— Лавреша, — ласково позвала Софья, — ты вчера поздно пришел, а сегодня какой-то странный. Я тебя не узнаю. Что случилось?

Трехлапкин бросил на нее туманный взгляд.

— Понимаешь, Сонечка, — начал он томным голосом, — мне кажется, я влюбился.

— Влюбился? — удивилась мама и тут же обрадовалась: — Это же прекрасно!

— Да, — Трехлапкин слегка растерянно поглядел в пространство.

— Как ее зовут? — поинтересовалась Софья.

— Лукерья.

— Лукерья, — повторила мать задумчиво.

— Да, — рассеянно кивнул Лаврентий, — и, кстати, Соня, я не смогу остаться с вами на лето.

— Не сможешь? — огорчилась мать. — Почему?

— Понимаешь, вчера я признался Лукерье в любви и попросил у нее руки и сердца. И…, - Лаврентий набрал побольше воздуха в легкие, — …она сказала «да»!

Ника, до этого грустно ковырявшая манную кашу, уронила ложку, и та со звоном упала на пол.

Софья засмеялась и захлопала в ладоши. Отец перестал рыться в телевизоре и оглянулся на родственника жены.

— Завтра в два поезд на Владивосток. Мы едем домой к Лукерье, — продолжал вещать Лаврентий, не замечая всеобщей реакции, — я немного поживу у нее, а потом… мы поженимся!

— Поженитесь? — переспросили хором мать и дочь.

Вероника ушам своим не верила. Она вспомнила про ложку и полезла под стол доставать ее.

«Как же так? — с ужасом думала Ника. — Значит, у них получилось! И теперь волей-неволей я должна стать ворожеей!»

Но какая-то часть девочки очень хотела этого. Та часть, в которой было сердце и душа. В другой же части был разум.

«Какая теперь разница?! — обозлилась Ника. — Сама виновата! Заключила это дурацкое пари! Нет, я сама эту кашу заварила, сама и буду расхлебывать!»

Ника положила ложку на стол. Мать тем временем расспрашивала братца о его невесте.

— Сколько ей лет? — спросила Софья, присаживаясь на диван к Трехлапкину.

— Тридцать два, — спокойно ответил тот.

Ника снова чуть не уронила ложку.

«Ничего себе! — подумала она. — Выглядит на семнадцать с хвостиком!»

— Прекрасно, мы ровесницы! — воскликнула мать. — Слушай, если она не про-тив — пригласи ее сегодня к нам на ужин! Я как раз пеку черничный торт!

Пользуясь тем, что мать увлечена братом, Ника быстро сбагрила всю манную кашу в миску Сэлли.

— Мам, — позвала она, — я позавтракала. Я выпью сока и пойду на улицу.

Ей необходимо было встретиться с ребятами.

— Конечно, милая, ступай, — разрешила мать, — только сегодня в четыре будет автолавка. Купи продуктов, пожалуйста, вот список.

— Хорошо, — проворчала Ника, засовывая список и деньги в карман. Выпив сока, она отправилась к себе наверх переодеваться.

Погода сегодня была гораздо лучше, чем вчера. Припекало солнце, поэтому Ника решила обойтись бриджами и футболкой. Прихватив куртку Брайана, она отправилась к дому Алика.

Внезапно береста, припрятанная в кармане, обожгла ей бедро. Поспешив вытащить из кармана кору, Ника прочла слова, написанные незнакомым, размашистым почерком:

«Ника, приходи в березовую рощу. Павел отведет тебя в лес. Там все наши. Твой Брайан Т.»

«Тоже мне, шуточки», — подумала Ника, рассматривая слово «твой».

Девочка направилась в рощу. На опушке она увидала Павла, небрежно при-слонившегося к березе.

— Привет, веснушка! — поздоровался он.

— Привет, — кивнула Ника.

— Это что, куртка Таунса? — удивился Краснов, указывая на куртку в руках Ники.

— Да, — ответила Ника, слегка смутившись.

— А почему…, - начал, было, Павел, но его перебили.

— Пошли в лес! — Ника важно прошествовала мимо парня. Павел, пожав плечами, пошел за ней.

Они шли недолго, по малозаметной тропинке. За все время, пока они шли, Павел не проронил ни слова, хотя по-прежнему подозрительно косился на Нику. Наконец они вышли на небольшую полянку, окруженную огромными елями.

Ада уже расстилала большое клетчатое одеяло. Остальные расставляли на нем миски со всякой снедью.

Увидев Нику, Ада замахала ей, пояснив:

— Решили устроить небольшой пикник. Прошу к столу.

Ника отдала Брайану куртку. Тот поблагодарил, щелкнул пальцами, и куртка исчезла с мягким звоном.

— Пикник? — переспросила Ника, усаживаясь на одеяло. — Что же вы мне не сказали? Я могла бы стащить из дома кусочек черничного торта. Мама как раз сегодня печет.

— Тортик? — Ада задумчиво поглядела на остальных. — Как вы думаете, было бы неплохо?

— Я не против, — поддержал Брайан.

— Но до дома долго идти, — огорчилась Ника.

— Это не проблема, — ответил Алик, доставая из кармана какую-то склянку. — Я припас на случай дождя, чтобы можно было быстро добраться до дома.

Он передал склянку Нике. В ней плескалось что-то тягучее и темно-зеленое.

— Это зелье, — объяснил Алик. — Мы зовем его Телепортация. Выпей и громко скажи, куда хочешь попасть.

Ника подозрительно покосилась на него.

— Да не бойся ты, — улыбнулся Алик, — не отравлю же я тебя! И еще…

Он порылся в карманах и вытащил спичечный коробок с каким-то порош-ком.

— А это Порошок Копий. Посыпь на торт, и рядом окажется его копия. Такая же вкусная, таких же размеров.

Он задорно подмигнул Веронике.

Ника, чуть поколебавшись, откупорила склянку и сделала глоток. Телепортация была похожа на сироп от кашля — с мятой и другими травами.

— Деревня Баб-Ёжкино, Первая улица, дом шесть! — крикнула она, и, уверенная, что ее разыгрывают, приготовилась услышать взрыв смеха. Но тут в глазах у нее потемнело, а когда посветлело, Ника осознала, что стоит посреди своего дома, на кухне. Она ошарашено оглядела и ощупала себя, не веря себе самой. У нее все получилось! Она действительно телепортировала!

Однако времени терять было нельзя. Увидев на столе вожделенный чернич-ный торт, Ника быстро подошла к выпечке и посыпала ее Порошком Копий, который с тихим щелчком растворился в воздухе.

Секунду-другую ничего не происходило, как вдруг раздался тихий звон, и вот уже на столе стояло целых два черничных торта.

Ника открыла рот. Настороженно понюхав и оглядев со всех сторон копию, она ткнула пальцем в крем и попробовала.

— Вкусно, — резюмировала Ника, отыскивая, во что бы завернуть лакомство.

Под руку подвернулась большая коробка из-под собачьего корма. Запихнув в нее торт, Ника спешно глотнула из склянки.

— Деревня Баб-Ёжкино, лес, поляна с огромными елями.

В глазах на мгновение потемнело и тут же снова посветлело.

— Спасибо, — сказала Ника, отдавая Алику зелье и Порошок. — Просто класс!

— У тебя скоро будет много зелий, — мягко сказал Белов.

— Да, — кивнула Ника, немного погрустнев.

— Собачий корм? — изумился Павел, отнимая у девочки коробку. — Ты что, веснушка, рехнулась?

— Никогда не суди по упаковке, — философски заметила Ника, вытаскивая торт из коробки.

— Ну, теперь у нас просто пир горой! — обрадовалась Ада, водружая торт посреди одеяла. Все расселись по периметру покрывала.

— Как поживает дядя Лаврентий? — сладким голоском спросила Рая, намазы-вая хлеб джемом.

— Просто чудесно, — холодно ответила Ника, нанизывая на вилку сосиску.

— Э…, - начала Ада, — Ника, завтра ночью полнолуние… ну и…

— Хорошо, — перебила ее Ника, улыбаясь, — всю ночь не спать, верно?

— Мы решили остаться ночевать здесь, — бодро сообщил Алик, протягивая Нике майонез. — Я принесу спальные мешки, у меня их много.

— Я с вами, — с готовностью откликнулась Ника, — мать меня отпустит.

— Уверена? — спросила Ада, охотясь за пельменем.

— Ага, — кивнула Ника.

Внезапно она увидела собаку, пробирающуюся сквозь кусты.

— Сэлли! — позвала она болонку. Собака радостно кинулась к хозяйке.

— Твоя собака? — спросил Брайан.

— Моя.

— Ну так знай — она на тебя обиделась!

— Из-за чего? — удивилась Ника, оттаскивая к себе собаку, жадно поглядывающую на сосиску в руках у Крыловой.

— Оттого, что ты утром свалила ей в миску свою недоеденную манную кашу, — проговорил Брайан, внимательно следя за Сэлли.

— Прости меня, Сэлли, — воскликнула Ника, стискивая болонку в объятьях. Она взяла из тарелки кусочек сосиски и протянула собаке.

— На вот, съешь, в знак примирения!

Сэлли придирчиво обнюхала сосиску и отвернулась.

— Ей мало, — перевел Брайан.

— Нет, Сэлли, ну ты и наглая! — поразилась Ника, выпуская собаку из рук.

— Вся в хозяйку! — поддела Нику Рая. Все засмеялись, даже сама Ника.

Покрутившись некоторое время вокруг ребят, Сэлли нашла уютное местечко под елью и улеглась спать.

— Не могу больше есть, — пожаловался Павел, выпуская ложку из рук, — курить охота!

— Чушь, — возразила Ада, откусывая от торта, — ты просто выпендриваешься, а на самом деле ты табак терпеть не можешь!

Павел не нашел, что ответить, и потянулся.

— Веснушка, а лет тебе сколько?

— Четырнадцать будет шестого января, — небрежно ответила Ника.

— Шестого января? — почему-то переспросил Брайан. — Ты родилась в Сочельник?

— Да, — пожала плечами Вероника, — а что здесь такого?

Вместо ответа Таунс вытащил из кармана джинсов письмо от деда Ники и пробежал его глазами.

— Вот, — он ткнул пальцем в одну из строчек, — Ферапонт пишет, что странный сон ему приснился именно в Сочельник, — Брайан поглядел на Нику, — и я думаю, что это символично.

Ника задумалась.

— Это-то ладно, — подала голос Ада, позабывшая о черничном торте, — тебе еще что-нибудь узнать удалось?

Таунс кивнул.

— Сегодня утром я немного покопался в Интернете, — начал он, озабоченно взлохмачивая русые волосы. — И нашел кое-что о Солнечном камне.

— Солнечный камень? — переспросила Крылова, отхлебывая из кружки с морсом. — Это еще что такое?

Таунс снова ткнул пальцем в письмо:

— Ферапонт пишет, что во втором сне увидел горы Солнечного камня, — отве-тил он, многозначительно глядя на друзей. — Солнечный камень! В Интернете есть указание: в семнадцатом веке так называли янтарь!

— Янтарь? — переспросила Ника. Она ровным счетом ничего не понимала.

— Подожди-ка, — вдруг медленно проговорила Ада, выронив торт, — не значит ли это…

— Я тоже об этом подумал, — кивнул Брайан, повертев в руках свой аквамарин, висевший на шее.

— Отлично, теперь объясните мне! — потребовала Ника.

Ада вздохнула:

— Знаешь, Ника, — начала она, — у каждого из нас есть свой амулет. Так назы-ваемые камни Силы. В них заключается вся наша Сила. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю — это не физическая Сила, а скорее духовная. Без них мы беспомощны, но нужно приложить очень много усилий, чтобы отнять у ведуна его камень. Эти камни дают тому, кто его носит, огромнейшие возможности, и это плохо.

— Почему же? — удивилась Ника. — Вы же всемогущи! Об этом можно только мечтать!

Ада вздохнула и покачала головой. Рая презрительно скривилась.

— Во-первых, мы можем далеко не все, — сказала Краснова, — а во-вторых, представь, если найдется ведун, по-настоящему сильный, да еще с дурными помыслами, что тогда? Что, если он сможет отобрать у нас камни Силы? Мы же станем никем, понимаешь, Ника, никем! Обыкновенными подростками! Именно в этом причина нашего вымирания.

— Правда? — удивилась Ника.

— Да, — кивнула Ада, возвращаясь к черничному торту. — Кто-то отнимает у ведунов их камни Силы, и мы боимся, что этот кто-то доберется до нас.

— А при чем тут янтарь? — спросила Ника.

— Мы думаем, это твой камень Силы, — вклинился в разговор Брайан, — у всех он свой и соответствует сущности своего владельца. Смотри, у меня — аквамарин, у Алика — кварц, у Павла — рубин, у Раи — белый жемчуг, а у Ады — черный оникс.

Ника поглядела на камни, висевшие у ребят на шеях.

— Получается, мой камень — янтарь?

Брайан кивнул:

— Похоже на то.

— Тем не менее, — подал голос Алик, — все это выяснится завтра ночью.

Ника кивнула, надолго задумавшись.

Приближался полдень. В воздухе висело марево. Солнце палило нещадно, и так же нещадно кусались комары. Павел разлегся на травке, жуя соломинку и изредка поглядывая на Крылову. Немного погодя он задремал.

Алик вызвал заклинанием из дома чистые листы бумаги и краски с каранда-шами. Прислонившись к теплому камню, покрытому мхом, он начал рисовать, отчего-то часто поглядывая на Нику.

Она заметила, что он очень долго рисует оранжевой краской.

«Не меня ли он рисует?» — подумала Ника, тряхнув рыжими кудрями.

Она попыталась незаметно заглянуть в рисунок, но это оказалось не так-то просто.

— Любишь рисовать? — спросила она у Белова.

— Да, — с вызовом ответил Алик, — а что?

— Ничего, — пожала плечами Ника, — просто моя мама — художница. У нее даже есть свой салон живописи. У нее великолепные картины! Недавно один американец купил у нее картину, отвалил за нее три сотни баксов.

Алик присвистнул и продолжил рисовать.

Брайан читал толстенную книгу на английском языке. Ника попыталась прочесть название.

— Ты что, читаешь «Гарри Поттера»? — полюбопытствовала Ника.

Брайан поглядел на нее поверх книги.

— Да, — кивнул он, — это просто супер!

Вероника внимательно поглядела на Таунса.

«А он ничего», — подумала она. Брайан заметил на себе пристальный взгляд и, оторвавшись от книги, спросил:

— Что?

— Нет, ничего, — пробормотала девочка, отводя взгляд. — Э… Эта книга… Она из Сан-Франциско?

— Да, — кивнул Брайан, с подозрением поглядев на Нику: кажется, он понял, что интересовало ее вовсе не это. — Мне ее подарила Эмили.

— Эмили? — переспросила Ника. — Кто такая Эмили?

Рая хмыкнула.

— Да это просто моя…, - он вдруг осекся и замялся, — моя… одноклассница!

Алик перестал рисовать и посмотрел на Брайана, который снова уткнулся в книгу.

Ада разлеглась на клетчатом одеяле, выдувая из баночки с шампунем мыль-ные пузыри размером с футбольный мяч. Они летали по поляне и не лопались.

Крылова некоторое время шаталась по поляне, а потом села на пень, усеян-ный опятами, и достала серебряную свирель из чехла, висевшего на поясе. При-ложив к губам свирель, девочка начала играть. По всему лесу разливалась красивая, тихая мелодия с трелями и переливами. Сначала Раиса играла что-то простое и незатейливое, потом зазвучала тихая и грустная мелодия, которая незаметно перетекла в бодрую и веселую песенку.

Рая остановилась, чтобы передохнуть и выпить морсу, как вдруг вдалеке раздался звук автомобильного клаксона. Ника подскочила.

— Автолавка! Я быстро, туда и обратно!

Она понеслась в сторону деревни. Сэлли, проснувшись, с лаем порысила за хозяйкой.

Но быстро вернуться не удалось. Во-первых, Нике пришлось выстоять длиннющую очередь, чтобы купить продукты. Во-вторых, мать дома долго отчитывала ее за то, что она не пришла обедать, и заставила съесть целую тарелку каши. В-третьих, мать никак не хотела отпускать дочь ночевать с друзьями на поляне.

«Там же волки и все такое!» — восклицала она.

Нике пришлось долго уговаривать и заверять маму, что они разожгут костер, а волки, как известно, огня боятся. Что костер разожжет Павел, а ему уже четырнадцать. Что она обязательно вернется утром завтракать, и так далее, в том же духе. Короче, вернулась Ника к ребятам только в половине восьмого. На улице уже изрядно похолодало, и девочке пришлось натянуть джинсы и ветровку.

Придя на поляну, Ника обнаружила, что Брайан уже принес спальные меш-ки, а Красновы притащили палатку, разожгли костер и теперь жарили грибы на вертеле. Ника уселась на одеяло, скрестив ноги по-турецки.

Алик забросил рисование и стал ворошить палкой угли в костре, изредка подбрасывая в огонь свои рисунки. Брайан смешил Аду и Раю, рассказывая разные забавные истории, приключившиеся с ним в Сан-Франциско. Павел сидел, обхватив руками колени, с несвойственным ему спокойствием, и смотрел на огонь. Пламя играло в его карих глазах и черных волосах.

— Эх, гитару бы сюда! — вздохнула Ада.

— Я могу сыграть на свирели! — с готовностью отозвалась Рая.

— Нет, свирель — это не то, — отмахнулась Краснова.

Ника заметила, как Крылова надулась, недовольно покосившись на Аду. Скрыв успешку, Вероника схватила палку и тоже стала ворошить угли в костре.

Ее палка наткнулась на палку Алика. Ника подняла на Белова глаза. Их взгляды встретились… Как чудесно было смотреть в эти большие, голубые глаза… Счастье и радость переполняют душу, и кажется, что все будет хорошо. Ника улыбнулась.

«В нем и правда есть какая-то Сила», — подумала она, разглядывая лицо Алика сквозь пламя костра.

Попытавшись скрыть свое смущение, Алик предложил Нике жареный гриб. Вспомнив тарелку каши, съеденную час назад, она отказалась.

Ника вдохнула ароматы леса и костра.

«В городе такого не почувствуешь», — подумала Вероника, устраиваясь по-удобнее на одеяле.

Сгущались сумерки. Из леса доносилось трели ночных птиц и уханье совы. Со стороны рощи слышалось стрекотание кузнечиков. Упоительно пахло ночной фиалкой. Вероника подумала, что ей еще никогда не было так хорошо. Никогда у нее не было таких хороших друзей! И даже с Крыловой они худо-бедно ладят.

Они долго сидели у костра, беззаботно болтая о всякой ерунде. Нике каза-лось, что она может говорить бесконечно. Ей так нравилось сидеть с друзьями у костра и разговаривать обо всем. Часы летели незаметно. Небо уже усыпали звезды. Между ними висела круглая, почти полная луна.

Крылова тихонько засопела. Она уже давно спала, свернувшись в клубок и приоткрыв пухлые губы. Ада подняла к небу свое заостренное лицо:

— Грядут большие перемены, — сказала она.

— Откуда ты знаешь? — спросила Ника, укутываясь в кофту.

Ада усмехнулась и ответила, все еще глядя в небо:

— Знаешь, Ника, я тоже иногда удивляюсь: откуда я знаю?

Ника поняла, что вопросов больше лучше не задавать. Спустя некоторое время заснул и Павел. Ника тоже стала клевать носом и уже сквозь пелену сна услышала голос Брайана.

— Так, ребятки, — покладисто воззвал он, — предлагаю всем выпить по кружке молока и лечь спать. Алик, помоги мне, пожалуйста, поставить палатку!

Ада вручила Нике кружку с молоком. Мгновенно осушив чашку, девочка поднялась с колен, и, пошатываясь, дошла до палатки. Она так хотела спать, что ее даже не удивило, что палатка внутри гораздо больше, чем снаружи. На то, чтобы раздеться, сил уже не хватало. Ника забралась в свой спальный мешок и через минуту заснула.

Глава 11 Китовое озеро

Нику разбудил яркий свет, лившийся из входа в палатку. Рядом никого не было. Она потянулась, как кошка, и перевернулась на бок.

«Может, еще поспать?» — подумала Ника.

Она хорошо выспалась, несмотря на то, что ей снова снился тот жуткий сон с рекой и лодками. Правда, на этот раз, когда она пошла ко дну, чей-то мужской голос подсказал ей: плыви прямо. Ника совершенно не понимала, что это значит.

Пели ранние пташки. Недалеко, совсем рядом, шумели деревья. Ника уже начала было снова засыпать, как вдруг услышала громкие голоса:

— Ты ничего не понимаешь! — голос принадлежал Алику.

— Прекрати, Алик, мы уже говорили на эту тему, — раздался спокойный голос Брайана.

— Она тебе нравится? — спросил Алик, он явно злился, — нравится? Да?!

— Ну, да, немного, — согласился Таунс.

— А как же Эмили? — прошипел Белов.

Ника выбралась из спального мешка, тщательно прислушиваясь.

Брайан молчал, только шумно дышал. Спустя какое-то время он сказал:

— Пойду, посмотрю, не проснулась ли она.

Ника услышала частые шаги и метнулась в спальный мешок. Она закрыла глаза и услышала, как зашуршал полог палатки.

— Ника, — шепотом позвал Брайан, — ты спишь?

Девочка зашевелилась.

— А… что? — умело притворилась она только что проснувшейся.

— Доброе утро! — бодро приветствовал ее Таунс. На его лице явно читалось облегчение: он поверил, что Ника ничего не слышала.

— Пэ-пэ-пэ-ривет! — зевнула Ника, чихнув.

— Идем завтракать, — позвал Брайан и скрылся за пологом. Ника попыталась наскоро пригладить рыжие кудряшки и выбралась из палатки.

Поляну заливал яркий солнечный свет. Небо было ярко-голубым, без единого облачка. Несмотря на то, что день только начался, жара стояла такая, что спина сразу вспотела. Ника сбросила кофту, в которой спала, и полезла обратно в палатку, чтобы переодеться в любимую юбку, предусмотрительно прихваченную вчера вечером.

Выйдя из палатки, Ника увидела, что из леса возвращаются Ада и Павел с охапками хвороста в руках, чтобы разжечь огонь для завтрака. Позади шествовала Крылова, наигрывая на свирели. Ада разожгла огонь и быстро приготовила омлет из заранее припасенных яиц.

Нике выдали тарелку с едой и кусок свежайшего белого хлеба. Несколько минут стояла тишина, прерываемая только пением птиц и звяканьем вилок. Друзья, жуя, весело поглядывали друг на друга. Как славно сидеть на солнечной полянке, уплетая вкусный завтрак в кругу друзей!

Брайан, прожевав кусок хлеба, спросил:

— Чем сегодня займемся?

Ада пожала плечами.

— Может, сходить на Китовое озеро? — предложил Павел. — Жара стоит невыносимая!

Алик и Краснов обменялись зловредными взглядами.

«Что это с ними?» — подумала Ника.

— Давайте сходим! — поддержала Ада. — Кто «за»?

Все подняли руки, в которых были зажаты вилки. Быстро доев омлет и запив его молоком, Ника прихватила одежду и поспешила домой.

— Жду тебя через полчаса у железной дороги! — напомнила Ада.

— Да помню я! — отмахнулась Ника.

Но ей снова не удалось вернуться в назначенное время. Мать ни в какую не хотела ее отпускать ночевать в лесу во второй раз. Правда, потом все же сдалась.

Ника вышла из дома, направившись к железной дороге. Она думала, что Ада ушла, не дождавшись ее, и подумывала уже вызвать ее по берестяной почте. Но Ада стояла у назначенного места.

— Почему так долго? — нетерпеливо спросила Краснова. Ее волосы были распущены и красивыми красными волнами падали на плечи. Ника не ответила. Она молча взяла с собой сумку, где лежало полотенце и запасная одежда.

— Ладно, пошли! — так и не дождавшись ответа на свой вопрос, позвала Краснова.

Девочки прошли через рощу, углубляясь в лес.

— Наши уже на озере, — сообщила Ада, перепрыгивая через большую корягу, — устанавливают палатку.

— В эту ночь мы будем спать на озере?

Ада выразительно поглядела на Нику.

— В эту ночь мы вообще не будем спать, — ответила она, — забыла, что ли?

— Да, извини.

— Боишься?

— Немного.

— А ты молодец, — Ада остановилась, занеся ногу над пнем, через который собиралась перепрыгнуть, — не каждый признался бы в своем страхе.

Ника вздохнула и покачала головой. Ада вдруг втянула воздух и подозрительно поглядела на собеседницу.

— От тебя просто несет Влечением, — сообщила она. — Что, кто-то из наших нравится?

Ника почему-то не могла врать Аде. Наверное, в этом и состояла часть ма-гии Красновой.

— Да, — сказала она.

— Кто именно? — спросила Ада таким тоном, будто речь шла о выборе свите-ра.

— Брайан и Алик, — ответила Ника.

— Одновременно?

— Угу. Странно, правда?

— Бывает. То-то они утром так ссорились из-за тебя!

— Ссорились?

— Ой, только не говори мне, что ты не слышала!

— Но, надеюсь, ты… никому…

— Конечно, никому! О чем разговор?

Ника благодарно поглядела на Аду.

— Только ты не особо на Алика заглядывайся, — вдруг сказала Ада.

— Почему? — удивилась Ника.

— Крылова его да-авно забронировала! Да и моего дорогого братца тоже.

— А она не может как-нибудь определиться?

— Не знаю, — пожала плечами Ада, — но она то с Аликом, то с Павлом…

— А тебе-то кто-нибудь нравится? — не особо церемонясь, спросила Ника.

— Ага.

— Ну и кто?

— Брайан Таунс. Немного.

— Таунс?

— Угу.

Некоторое время обе девочки молчали. Потом Ника спросила:

— А кто такая Эмили?

— Эмили-то? — небрежно переспросила Ада. — Девчонка Брайана. Так называемая герл-френд.

Ника снова замолчала. Ада зевнула.

— Надеюсь, они уже очистили озеро от нечисти. Не очень-то охота избавляться от нее самой, — сказала она, вглядываясь в деревья.

— Нечисть? — Ника поежилась, оглядевшись. — Это что еще такое?

— Ну-у…, - протянула Ада, — как тебе сказать? Короче, это кикиморы, лешие, русалки, домовые и прочая муть.

— Они могут причинить зло?

— Они-то? Могут, если не знаешь, как их отогнать.

— А как их отогнать?

Ада улыбнулась.

— Не беспокойся. Завтра ты все узнаешь… Кстати, мы уже пришли.

Девчонки вышли на пологий берег большого озера, поросшего ивами. На берегу была установлена палатка, валялось знакомое клетчатое одеяло, уставленное всякой снедью. Алик снова рисовал. Увидев девочек, он улыбнулся и помахал им рукой. Таунс и Павел стояли в воде, завернув джинсы до колена.

Вдруг Павел наклонился и извлек что-то чешуйчатое и мокрое, покрытое тиной. Держа его двумя пальцами за перепончатую лапу, он щелкнул пальцем по рубину, висевшему у него на шее, и крикнул:

— Оицатропелет!

После этих слов он размахнулся и бросил уродца на середину озера. Ника не услышала ни всплеска, ни какого-то другого звука. Существо просто исчезло.

Брайан выпрямился и улыбнулся Нике.

— Мы все очистили, — сообщил он Аде, снимая с рукава тину. — Только на середину озера не заплывайте: там, на дне, наверно, осталось немного водяных.

Крылова с разбегу прыгнула в воду, обрызгав Брайана.

Рая нырнула под воду. Ника, снимая футболку, заметила, как сверкнул в лу-чах солнца ее жемчуг, болтавшийся на серебряной нитке.

«Они что же, никогда не снимают эти камни?», — подумала девочка, заходя в озеро. Погрузившись в прохладную воду, она перевернулась на спину и закрыла глаза.

Внезапно Ника почувствовала, как она поднимается в воздух. Под собой она ощущала огромную, с колонну величиной, тугую струю воды, поднимаю-щую ее в небо. Ника завопила.

Столб воды стал постепенно опускаться, пока Ника не оказалась в озере. Ед-ва опомнившись, она услыхала громкий смех. Схватившись за животы, ребята хохотали. Ника заметила, как Крылова, смеясь, сжимает в руке Камень Силы.

— Очень смешно! — фыркнула Ника. Она уже сама улыбалась.

— Вот погодите, — пригрозила она. — Стану ворожеей — я вам еще не такое устрою!

Отсмеявшись, Ада подмигнула Нике и нырнула под воду. Ника попыталась разглядеть Краснову в воде, но та как будто испарилась. Впрочем, потом она появилась у Раи за спиной и с криком «У-у-у-у!» накинулась на нее. Рая завопила, и, материализовав крылья, попыталась взлететь, но крылья мгновенно намокли. Крылова в ужасе обернулась и увидела Аду, смеющуюся до колик вместе с остальными.

На этом сюрпризы не закончились. Алик, наколдовавший большой пузырь, наполненный водой, опустил его на голову Павлу. Абсолютно мокрый Павел, под дружный хохот вытряхивая из ушей воду, погнался за Аликом, забрасывая его водяными каплями размером с хороший мяч.

Смеясь вместе с остальными, Ника вдруг заметила, как что-то блеснуло на середине озеро. Она всмотрелась вдаль. От этого непонятного предмета разливалось смутное свечение. Девочка поплыла к середине озера, собираясь разобраться, что там такое.

— Эй, Ника, ты куда? — окликнул ее кто-то, но Ника не отреагировала.

Непонятное свечение завораживало, заставляя Нику плыть и плыть, неот-рывно глядя на него.

«Что же это такое?» — подумала Ника, как вдруг… свечение исчезло, словно ничего и не было. Ника перестала плыть, попытавшись встать ногами на дно, но… дна не было. Только сейчас она сообразила, что находится на середине озера!

Тем временем, друзья, плескавшиеся в озере, заметили ее отсутствие.

— А где Ника-то? — спросил Брайан, выныривая из воды.

— Не знаю, — озабоченно протянула Ада. — Она куда-то уплыла… Я позвала ее, но она не услышала.

Ребята стали оглядываться, ища подругу.

— Вон она! — крикнул Алик, показав на едва заметную точку, — на середине озера.

Брайан и Павел оторопело уставились на него.

— Где? — спросил Павел разом севшим голосом.

— На середине озера, — ответил Алик, не понимая, чем вызвана такая реакция, — а что?

— Что?! — гневно повторил Брайан. — Мы же не все озеро очистили! На середине осталась нечисть!

— Нечисть? — переспросила Рая. — Но ведь нечисть не трогает ворожей и ведунов!

— Как ты не понимаешь! — набросился на нее Алик. — НИКА ПОКА ЕЩЕ НЕ ВОРОЖЕЯ!!!

Внезапно ребята услышали крики, едва доносившиеся с середины озера.

— Ника! — завопили в ужасе хором Алик и Брайан. — Я за лодкой! — эту фразу они сказали тоже хором, поспешно выскакивая на берег.

А Ника кричала, чувствуя, что кто-то схватил ее за ноги, утягивая на дно. Вероника попыталась сбросить это нечто с ноги, но оно держалось крепко.

Ника нахлебалась воды. Еще немного — и ее утащат на дно. Внезапно она заметила две лодки, приближающиеся к ней с разных сторон.

«Как в моем сне! — мелькнула у нее мысль, — Но только это не сон! Это реальность!»

Мальчики кинули ей веревки — каждый свою.

«Все, конец!» — подумала Ника, чувствуя, что уже не может сопротивляться. Внезапно у нее в голове раздался голос, настойчивый и немного грубоватый. Голос приказал:

— Плыви прямо!

Ника от удивления снова наглоталась воды.

— Плыви прямо, тебе говорят! — повторил голос.

«Это безумие!» — подумала девочка, попытавшись поплыть прямо. Внезапно она почувствовала, как что-то, ее держащее, отпускает ее, больно царапнув ногу чем-то острым.

Обрадовавшись, Ника попыталась было поплыть вбок, но ее снова схватили за ноги и потащили ко дну. Ника поняла, что единственный выход — плыть пря-мо. Так она и сделала. Ее отпустили.

Девочка долго плыла прямо. Все прямо и прямо. Она уже было совсем выбилась из сил, как вдруг заметила маленький плотик, едва держащийся на воде. Обрадовавшись, Ника вскарабкалась и уселась на него, мелко дрожа и выбивая зубами чечетку.

«Интересно, долго мне так сидеть?», — подумала она и тут же увидела в небе Раю, уже переодевшуюся в сухое.

Крылова парила на белоснежных крыльях. Увидев Нику, она облегченно вздохнула, и, покрутив в пальцах свой камень Силы, шепнула:

— Тюлассс…

Тотчас над озером разлетелись красные искры. Особенно большое скопление искр было над тем местом, где сидела Ника на своем плотике.

Ника не реагировала — слишком она многого натерпелась. Тут она заметила лодку. В ней сидели Павел и Ада, оба белые от испуга. Ника молча прыгнула в лодку. Ада закутала ее в полотенце. Павел отвез их к берегу, тревожно косясь на Нику. Рая летела за ними. В полнейшей тишине лодка причалила к берегу. Внезапно Рая завопила, глядя куда-то на берег. Ника уставилась на сушу. Лучше бы она этого не делала…

Алик и Брайан, вцепившись друг в друга, катались по земле. Расцепившись, оба вскочили на ноги, сверля друг друга глазами. Алик кинулся к Брайану, и, размахнувшись, засветил ему в глаз. Таунс покачнулся, но устоял, и, в свою очередь, дал Белову под дых. Алик согнулся пополам. Нике показалось, что она увидела кровь.

— Не надо! — закричала она, не в силах больше смотреть на все это. — Пожалуйста, не надо!

Уткнувшись лицом в ладони, девочка зарыдала. Как будто опомнившись, Павел ухватился за рубин, висевший на шее, и крикнул:

— Яминзар!!!

Мальчишек точно отбросило друг от друга на пару метров. Оба поднялись, тяжело дыша.

— Идиоты! — прошипела Рая, подбегая к драчунам. — Она чуть не утонула, а вы…

Ника заплакала еще громче. Ада обняла ее, увлекая в палатку.

— Неужели нельзя разобраться по-человечески?! — орала Крылова. Она вообще-то не очень любила Нику, но сердце у нее было, где надо. — Почему надо обязательно бросаться друг на друга, как дикари?! Вы в каком веке живете, придурки?!

Выпалив эту гневную тираду, она резко повернулась и побежала в палатку. Павел молча стоял и почесывал в затылке, глядя на друзей. Мальчишки тем временем поднялись, и, гневно косясь друг на друга, ушли в разные стороны.

— Ну, вы даете, мужики, — протянул Краснов.

Брайан быстрыми шагами направился в лес. У него под глазом наливался здоровенный фонарь. Через минуту он скрылся за деревьями. Белов, ни на кого не глядя, уселся, прислонившись к теплому, нагретому солнцем камню, и снова стал рисовать. Его губа была рассечена, из нее сочилась кровь.

Алик поморщился и провел рукой по губе и бокам. Через секунду от крови не осталось и следа.

Рая и Ада сидели в палатке. Ника крепко спала.

— Спит? — шепотом спросила Рая, глядя с тревогой на Смирнову.

— Ага, — кивнула Ада. — Я ее заклятием «Ефромусс» усыпила… Пусть поспит.

— Что произошло? — все так же шепотом поинтересовалась Раиса. — Она тебе что-нибудь рассказала?

Ада задумчиво покусала губы.

— Да. Она сама не поняла, что произошло… Говорит, увидела неясное свече-ние и поплыла к нему, чтобы разузнать, что там такое. А потом свечение вдруг исчезло. Ника поняла, что она на самой середине, и вдруг что-то схватило ее за ногу и начало тянуть ко дну…

— Нечисть? — перебила Раиса.

— Возможно. Ребята же сказали, что не все озеро очистили… Ну вот, это что-то все тянуло и тянуло ее ко дну. Алик и Брайан поплыли к ней, но она почему-то не схватила веревку. Не понимаю, почему… Так бы она и утонула, если бы не голос, который раздался у нее прямо в голове. Он приказал плыть прямо.

— Голос?

— Да, именно, голос. Ника попробовала поплыть вперед, ее отпустили, но успели поцарапать. Гляди…

Ада показала на ногу Ники. Из ступни все еще сочилась кровь.

— Надо Алика позвать… — протянула Ада.

— Что дальше-то было?

— Ника долго плыла, пока наконец не наткнулась на плотик, где мы ее и на-шли… Больше она мне ничего не рассказала. Снова реветь начала…

Девчонки помолчали.

— Голос… — задумчиво произнесла Рая, облизнув губы. — Слушай, может, это Управляющий?

— С чего бы?

— Но предсказано же, что Ника — Великая! Она спасет расу ворожей от вымирания!

— Если спасет, — добавила Ада.

— Ты в нее не веришь?

— Почему? Верю, но…

— Больше она тебе точно ничего не говорила?

— Нет. Хотя, стой… Она что-то говорила про сон. Кажется, ей снился такой сон. Ну, про озеро…

— Тогда это точно Управляющий!

— Как бы то ни было, — ответила Ада, с тревогой поглядывая на спящую Нику, — все решится сегодня ночью.

Рая кивнула.

— Позову-ка я Алика. Он ей ногу залечит.

— Да, и еще, принеси-ка ее одежду. Джинсы и футболку. Применим заклятие «Аджедо»…

Пять часов спустя Ника проснулась. Она была уже переодета в сухое, а большой глубокой царапины на ноге не было и в помине. Девочка сладко потянулась. Внезапно она вспомнила все, и ей вновь захотелось заснуть, забыться. Она услышала снаружи тихие шаги. В палатку забрался Павел.

— О, здорово, веснушка! — поздоровался он, присаживаясь рядом с Никой.

В руках у него была большая миска с винегретом.

— Во, хавчик принес! Ты как?

— Вроде нормально… — протянула Ника, — только есть охота…

— На, — Павел протянул ей миску и ложку, — долго же ты дрыхнешь!

Ника с жадностью набросилась на еду. Минут пять она не могла говорить, только слушала.

— Дрыхну? — наконец смогла выговорить она. — А который час?

— Уже вечер, — ответил Павел, хлопая себя по карманам в поисках сигарет, — семь часов.

— Семь часов! — не поверила Ника и вскочила, — я должна была провожать Лаврентия!

— Эй, угомонись, — парень потянул ее за руку, принуждая снова сесть. — Во-первых, ты еще слишком слабая и вряд ли можешь куда-нибудь идти. А во-вторых, я уже все уладил.

— Это как?

— Ну… Небольшое заклинаньице забвения, и твой дядька забыл, что его собирались провожать на поезд. Короче, он уже едет.

Ника отправила в рот ложку винегрета. Павел закурил.

— В палатке не курят, — машинально отметила Ника.

— Ты прям как моя сестра! — обиделся Павел, гася сигарету.

Ника быстро доела винегрет. Силы постепенно к ней возвращались.

— Алик и Брайан! — вдруг вспомнила Ника. — Как они?

— Вроде помирились.

— А из-за чего они дрались?

— А ты не догадываешься? — брат Ады проникновенно поглядел на нее, смешно сморщив свой длинный нос. Он вдруг стал поразительно похож на свою сестрицу.

Ника поняла, что лучше больше на эту тему вопросов не задавать.

— Поела? — спросил Павел. — Ладно, пошли.

Он выбрался из-за палатки, Ника пошла за ним. Все друзья были в сборе. Ада обрадовалась, что с Никой все в порядке. Алик и Брайан тотчас уставились на нее напряженными взглядами.

— Ну, как ты? — спросила Ада, оглядывая Нику со всех сторон.

— Нормально… — ответила Ника, запуская руку в рыжие кудряшки. Девочка покосилась на Алика с Брайаном.

— Не волнуйся, — шепнула ей Ада, заметив ее взгляд, — мы им прочитали пару нотаций. Они вполне осознали свою ошибку.

Ника кивнула, нервно сглотнув. Ада посмотрела на часы и хлопнула в ла-доши.

— Что ж, у нас еще четыре с половиной часа, — сообщила она. — Отправляемся на Лунную поляну в одиннадцать, чтобы к полуночи уже быть там.

Она внимательно посмотрела на Нику и ободряюще подмигнула.

Глава 12 Начало

Они пробирались по темному лесу, внимательно вглядываясь во тьму. Ника нервничала. Она ощущала непонятную тревогу. Хотелось бежать куда-то к неопределенной цели. Наверное, именно это чувство испытывали ребята, когда их призывал Управляющий.

Внезапно она почувствовала рядом чье-то дыхание. Алик попытался взять ее за руку, но Брайан его опередил. Нику это разозлило. Она высвободила обе руки и быстро пошла вперед. Ника все еще сердилась на мальчишек за то, что они устроили. Она же все-таки не батон колбасы, чтобы ее делить!

— Долго еще? — нервно спросила Ника у Ады.

— Немного осталось, — ответила та, бросив на Нику внимательный взгляд, — что, трусишь?

— Тошнит, — вместо ответа пожаловалась Ника: ее и вправду мутило. — Если честно, хочется, чтобы все поскорее кончилось.

— Похоже на поход к дантисту, — влез в разговор Алик. — Идешь — боишься, уходишь — гораздо легче!

— Будет легче? — не поверила Вероника.

— Будет, будет, — заверила ее Ада.

Ника задумалась. Когда она ехала в Баб-Ёжкино, она не думала, что все так получится. Ей тогда даже не хотелось будить маму, чтобы она проспала стан-цию. Ника не думала, что найдет здесь друзей. Не думала, что будет переживать оттого, что ей нравятся сразу двое! Девочка вздохнула.

Наконец, Ада произнесла фразу, которой Ника так боялась:

— О, вот мы и пришли!

Ника, чувствуя, как ноги становятся ватными, вышла из леса и огляделась вокруг. Перед ней раскинулась большая поляна, по краям которой росли четыре могучих дуба, с небольшими холмиками и камнями, поросшими травой. Посреди поляны лежал большой камень в форме котла с ручками.

А высоко в небе светила огромная и жёлтая, как сыр в универмаге, луна.

— Мы пришли рановато, — пояснила Раиса. Ее голос дрожал, она тоже немного нервничала.

Друзья уселись на камни. Никто не занимал камень, стоявший посередине.

— Там появится Управляющий, — пояснил Брайан.

— Появится? — переспросила Ника.

— Нет, приедет на «Жигулях»! — огрызнулся Павел. Он смотрел на часы.

— Управляющий всегда появляется в каком-нибудь образе, — пояснила Ада, — так что, если увидишь на том камне крокодила или белку, не пугайся.

— Тише, — шикнул Алик, — начинается.

«Пора падать в обморок!» — подумала Ника. Ее страшно мутило.

— Надо встать! — Ада вскочила с земли.

Все последовали ее примеру. Лунный свет заливал поляну. Казалось, каждый кустик, каждый камень светится неоном. Стало так светло, что защипало глаза.

Внезапно в середине поляны ввысь взметнулся сноп искр. Искры вращались и вращались, пока, наконец, не превратились в черную пантеру.

«Ну, вот, — подумала Ника, — я совсем спятила!»

Пантера села на камень и внимательно оглядела всех присутствующих.

Неожиданно раздался громкий, настойчивый голос. Он звучал со всех сторон сразу, и сложно было поверить, что это говорит пантера.

— Приветствую вас, ворожеи и ведуны, дети мои! — пантера еще раз внимательно оглядела всех. — Еще одно полнолуние! Еще одна встреча!

Голос умолк.

— Здравствуй, дорогой Управляющий! — голос Ады слегка дрожал, но она говорила четко. — Мы пришли снова.

— Это я вижу, — Нике показалось, что голос прозвучал немного мягче, а пан-тера чуть ухмыльнулась.

— Однако, — голос стал резче, — вы пришли не одни! Меж вас есть человек, не принадлежащий к нашей расе. Почему вы привели его?

— Разреши рассказать тебе! — попросила Ада, шагнув к пантере. Большая кошка благосклонно кивнула:

— Рассказывай, темная ворожея Аделаида!

Ада рассказала все. И про видение о лисе и собаке, и про сделку, касающуюся Лаврентия, и про Китовое озеро, и про письмо Ферапонта, короче, все…

Когда Ада закончила, пантера внимательно поглядела на Нику своими серебряными глазами. Нике показалось, что ее просветили рентгеном. Так вот что ты чувствуешь, когда тебя «просвечивают»!

— Подойди, Вероника! — приказала пантера. — Ты должна пройти отряд посвящения!

«А это не больно?» — чуть было не спросила Ника, но вовремя прикусила язык. Она неуверенными шагами приблизилась к пантере.

Огромная кошка пронзила ее своим серебряным взглядом.

— Отвечай! — потребовал голос. — Хочешь ли ты стать ворожеей и присоеди-ниться к нам?

— Да, — тихо, но четко ответила Ника.

Она уже давно все взвесила. В ее голосе звучала решимость.

— Что ж… Тогда… — прозвучал голос, и Ника невольно сжалась. Внезапно пантера кинулась на нее и прижала лапами к земле. Ника завопила, скорее не от страха, а от неожиданности, но пантера вдруг подула ей на лоб. Ника невольно закрыла глаза, а когда открыла их, то обнаружила, что она вовсе не на поляне. Она, похоже, вообще была не в Баб-Ежкине.

Вокруг были только горы. Горы, горы, горы. Больше ничего. Только впереди была огромная и ужасная расселина, над которой покачивались три мостика. Первый был большой, кованый и выглядел надежным. Правда, существовала небольшая проблемка: этот мост был полностью объят пламенем! Второй был из белого камня, но почему-то то исчезал, то вновь появлялся. А третий был маленьким, деревянным и хлипким. Казалось, стоит на него наступить, и он тут же обвалится!

«И все? — подумала Ника. — Мне надо просто пройти по одному из мости-ков?»

Внезапно за спиной что-то взорвалось. Ника обернулась и увидела огромный вулкан. Похоже, он только что проснулся и теперь истекал лавой. Огненная субстанция быстро и неумолимо неслась прямо на Нику.

Ника завизжала и кинулась к мостикам. Там она остановилась и заметалась, выбирая, по какому из них перебраться на тот берег.

— Ну же, решайся! — крикнула она себе, оглянувшись.

Лава приближалась, Вероника уже чувствовала ее жар. Решившись, Ника вздохнула и ступила на хлипкий деревянный мостик. Тот закачался. Девочка сделала еще шаг, как вдруг… все исчезло.

Она вновь была на Лунной поляне.

Друзья смотрели на нее с тревогой, пантера, кажется, была довольной.

— Поздравляю! — раздался довольный голос Управляющего, — ты теперь при-надлежишь к расе ворожей Нейтральной стороны!

Ника слабо улыбнулась, не веря, что все закончилось

— Твой камень Силы — янтарь, — продолжал голос. — Твой дар — повелевать зеркалами. Ты — Повелительница зеркал!

— Зеркал? — не поверила Ника. Она вдруг поняла, что держит в руке камень на серебряной нитке. Она быстро надела его.

— Что ж, — подвел черту голос, — вот и все.

— Стойте! — вдруг крикнула Ника. — Я хотела спросить о Китовом озере, где я чуть не утонула! Это ведь Вы приказали мне плыть прямо!

— Я лишь помог тебе сделать выбор, — ответил голос, — все остальное сделала ты сама.

Ника ровным счетом ничего не поняла, но пантера уже исчезла. Внезапно лунный свет стал еще ярче. Казалось, он залил всю планету! Ника почувствовала, как в нее вливается Сила, наполняет ее до краев. Девочка впитывала лунный свет и чувствовала, как становится сильной. Очень сильной!

Настало время уходить с поляны. Ребята зашли в лес и долго шагали в молчании. А что еще надо было говорить? Ника чувствовала себя как никогда счастливой и переполненной Силой.

Придя в деревню, они простились и разошлись по домам. Ника шагала, изредка оборачиваясь и махая друзьям. Внутри у нее все словно пело.

«Я стала ворожеей! Все кончилось! — подумала она, а потом покачала голо-вой. — Нет, ничего не кончилось! Все только начинается!»

Повелительница зеркал. Часть 2

Глава 1 Обучение

— Проснись! Да проснись ты! — вопил кто-то, нещадно тормоша Нику.

Ника что-то замычала и попыталась лягнуть нарушившего ее покой. Ей это удалось.

— Ай! — жалобно вскрикнул кто-то. — Ника, это же я, Алик!

Только тут Ника окончательно проснулась, села в постели и уставилась на Алика. Тот потирал ушибленное колено, с укором поглядывая на нее.

— Прости, — смутилась девочка.

— Да я уж привык!

Вероника, пропустив колкость Белова между ушей, проверила, на месте ли ян-тарь. Камень приятно грел пальцы.

Алик отвернулся, разглядывая старый дедушкин буфет.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался он. — Ну, после вчерашнего?

Ника неопределенно пожала плечами и спрыгнула с кровати. Это удалось ей так легко, что она чуть не упала. Затем девочка несколько раз сжала и разжала пальцы, радуясь и удивляясь необыкновенной свободе и плавности движений. Ее просто переполняла энергия, а сил было столько, что, казалось, она может рыс-цой добежать до Москвы, на улицу Енисейскую, где жил ее вечный враг — Алла Северова, пнуть Алку и прибежать обратно, ни разу не передохнув!

— Здорово, правда? — спросил Алик, наблюдая за ее действиями. — Так будет после каждого полнолуния.

— Кстати, а что ты делаешь в моей комнате? — опомнившись, поинтересовалась Ника. Все-таки чувства чувствами, а совесть тоже надо иметь.

— Вообще-то Ада велела зайти за тобой, — ответил Алик, все еще не глядя на нее. — Я не знал, что ты спишь.

— Мама тебя видела?

— Да, — Белов хихикнул, но как-то натянуто. — Она сказала, что, если ты без пи-жамы и в постели, то значит, ты дрыхнешь и не скоро проснешься.

Ника подумала, что ей повезло, что она рухнула вчера спать не раздеваясь, и попутно обиделась на мать. Видимо, та все еще сердилась на нее из-за ночных вылазок.

— Это мама так шутит, — пояснила Ника, мысленно ругая Софью на чем свет стоит. — Это у нас семейная черта!

— Я заметил, — тихо ответил Алик, уперев взгляд в стену.

Ника заключила, что он сильно изменился после того случая на озере и па-мятной драки.

— А теперь выйди, пожалуйста, — безапелляционным тоном приказала Ника. — Мне надо переодеться.

Белов фыркнул и вышел за дверь.

Ника сама не знала, почему не спровадила Алика на улицу. К тому же она чувствовала себя виноватой перед ним. Опять же, сама не зная, почему.

Некоторое время спустя Ника и Алик уже шагали по Второй улице, к дому Крыловой. Это была обыкновенная деревянная изба, с крашеным крыльцом и резными ставнями. Ника вспомнила рассказ Раисы о том, как ее приютила мест-ная старуха. Хозяйку избы Ника встречала пару раз, и то мельком, но почему-то побаивалась ее.

— Входите, — пробормотала Крылова, впуская ребят в сени. — Бабушка ушла за ягодами.

Все уже были в сборе, ждали только их.

— Как себя чувствуешь? — участливо спросила Ада.

— Просто прекрасно! — с вызовом ответила Ника. Ей надоело, что с ней обра-щаются, как с больной.

— Мы, собственно, чего тебя позвали, — продолжила Ада. — Есть мысль обучить тебя.

— Чему? — удивилась Ника.

— Всему, что мы умеем.

— Это как? — не поняла Вероника.

— Вот смотри, — принялась объяснять Краснова. — Алик будет учить тебя зелье-варению. Брайан — заклинаниям, Павел — укрощению огня, Рая — полетам, ну а я — предсказаниям!

Краснова сияла, как начищенный самовар. Похоже, эта идея казалась ей гени-альной. Ника ее мнения не разделяла. Она скептически оглядела ребят и проце-дила сквозь зубы:

— А вы не много ли на себя берете? Может, тут учителя постарше имеются, по-опытнее?

— А ты, деточка, в какой класс-то переходишь? — как бы невзначай спросил Павел.

— В восьмой! — отрезала Ника.

— А-а, савсэм балшая! — хихикнул Павел.

Почему-то Нику это вывело из себя. Ишь, учителя выискались! Учебу тут раз-вели!!! А ее кто-нибудь спрашивал?! Девочка вспыхнула от гнева и вскочила.

Внезапно маленькое зеркальце, лежавшее на пыльной полке, тоненько звякну-ло, и, выскочив из своей рамки, стремительно понеслось к Павлу. Лицо у парня посерело на глазах. Он явно уже утратил всю свою спесь.

Волна гнева схлынула так же неожиданно, как и накатила. Она вдруг замети-ла, какие острые у зеркала края.

— Нет! Остановись! — крикнула Ника, вытянув руку в знаке запрета.

Янтарь на шее стал горячим. Зеркальце послушно остановилось в каком-то сантиметре от носа Павла и послушно легло на стол, невинно поблескивая ост-рыми, рваными краями. Ника подумала, что еще миг — и эти края окрасились бы кровью. Она осела на табурет, хрипло дыша. Остальные смотрели на нее со сме-сью сочувствия, удивления и восхищения.

— Что это было? — сипло спросила Ника.

— Это твой дар! — горячо объяснила Ада. — Помнишь, что сказал Управляю-щий? Ты — Повелительница зеркал!

— Повелительница? — переспросила Ника, глядя на зеркальце.

«Господи! — подумала она, — и это всего лишь маленькое зеркальце!»

— Это твоя Сила, Ника, — сказал Брайан, впервые за сегодняшний день открыв рот, — и для того, чтобы контролировать ее, мы должны тебя учить. Видишь, к чему приводит бесконтрольное использование Силы?

Он кивнул на Павла.

Ника встала.

— Хорошо, — сказала она, — я согласна. Когда первый урок?

* * *

Они с Брайаном сидели на лугу. Видимо, обычно местные жители устраивали здесь пикники. Об этом свидетельствовали разбросанные повсюду банки от пива и пакетики от чипсов. Ника сидела на траве, пожевывая травинку. Таунс ходил вокруг, как будто что-то прикидывая.

— Знаешь, Ника, — начал он, — заклинания — это легко! Большинство из них зву-чат, как ваши русские слова, только произносить их нужно наоборот и иногда — с легкими изменениями.

— Понятно, — ответила Вероника, по-прежнему жуя травинку.

— Да ничего тебе не понятно! — весело крикнул Таунс, присаживаясь рядом с ней. — Вот, например, чего ты сейчас хочешь?

Ника ждала этого вопроса. Ура! Теперь она может попросить все, что захочет, и желание исполнится!

— Ну… — протянула она, — хочу, чтобы эта травинка превратилась в дерево! Та-кое возможно?

— Конечно! — просиял Брайан. — Достаточно только сказать «Тсориусс!» — и твоя травинка-былинка станет деревом.

— Просто сказать, и все?

— Нет, конечно — спохватился Брайан. — Надо еще крепко сжать Камень Силы… Это заклинание используется при посадке деревьев и кустарников.

Ника не совсем поняла, зачем ей информация про кустарники, но сжала ладо-нью камень, зажмурилась и крикнула:

— Тсориусс!!!

Похоже, у нее вышло слишком громко: эхо еще долго разносилось по лесу.

Неожиданно травинка стала утолщаться, ствол потемнел и стал твердым. Появились корни, потянувшиеся к земле. Ветви с кроной, наоборот, стремитель-но неслись к небу. Ника радостно засмеялась, но через пару минут ее смех пере-шел в отчаянный визг: они с Брайаном болтались на ветке громадной секвойи!

С трудом забравшись на ветку, которая с легкостью их удержала, Ника гляну-ла вниз. Лучше бы она этого не делала, потому что ее сразу затошнило: она нахо-дилась примерно на высоте пятнадцатиэтажного дома. Брайан повернулся к ней. В его волосах были листья.

— Ты… Ты знать, что ты сделать?!

— Нет, — ответила Ника, машинально отметив, что от волнения у Брайана поя-вился акцент. — А что?

— Ты превратить трава в высоченное дерево! — ответил Брайан, с восхищением глядя на Нику. — Раньше новичок мочь сделать лишь литтл буш!

Соображая попутно, что значит «литтл буш», Ника с недоумением поглядела на Таунса.

— Успокойся, — попросила она. — У тебя ужасный акцент.

Таунс сделал глубокий вдох.

— Для того, чтобы превратить травинку в секвойю, — начал он, — нужно обла-дать неимоверной Силой! Сколько же ее в тебе?!

— Во мне? Но я думала, вся ворожба исходит от Камня!

Ника поглядела на свой янтарь.

— Нет, — покачал головой Таунс. — Сила не в камне, а в человеке. Обычный че-ловек, не обладающий силой, может сколько угодно кричать заклинания, надев Камень — и ничего не выйдет. В результате он подумает, что это просто дешевая безделушка.

Он огляделся.

— Ладно, — сказал Брайан, — теперь нам надо слезть. Скажи «Воспариллус», но не переусердствуй, а то штопором ввинтишься в землю. Нам этого не надо!

* * *

Шли дни. Ника уже многое умела. Вообще-то ей нравилось учиться, хоть она и скрывала это от ребят. Особенно много времени она проводила с Аликом, оп-равдывая себя в собственных глазах тем, что очень увлеклась зельеварением.

Вместе с Аликом Ника ходила в лес — делать зелья. Белов выдал ей всевоз-можные склянки, баночки, капсулы, старые медные весы и кастрюлю.

— Считай, что это котел, — велел он, указывая на кастрюлю.

Они готовили зелья из природных компонентов. Ника удивлялась, сколько всего можно сделать, к примеру, из простой земляники. Каждая баночка клейми-лась особым значком, означающим содержимое той или иной склянки.

Ада учила Нику предсказаниям. С ее помощью та освоила гадание на чаинках, на кофейной гуще, на воске. Научилась предсказывать погоду по солнцу, ветру и луне.

Павел относился к своему предмету спустя рукава. Краснов ограничился только парочкой фокусов с пламенем, да и только.

— Тебе это ни к чему, веснушка! — говорил он.

Ника не понимала, для чего же нужен последний предмет — полеты, если ни-кто не учит ее летать.

— Потерпи, — велела Краснова, — придет время, и ты будешь летать.

Наконец, время пришло. Однажды Нике вдруг показалось, что нечто гладкое, металлическое на ощупь, требовательно тычется ей в руки. Это оказалась… ста-рая бронзовая вешалка!

— Это и есть твой летательный предмет… — объявила Ада и захихикала.

Ника оглядела вешалку. Она была длинная, с крючьями на конце. Бронза кое-где потрескалась. Меньше всего ее можно было рассматривать в качестве лета-тельного аппарата… Отсмеявшись и сжалившись над растерянной Никой, Брайан приделал к вешалке велосипедное сиденье.

К собственному удивлению, она научилась летать довольно быстро и делала это неплохо, как ей самой казалось. Рая ее мнения не разделяла и вовсю критико-вала ее полеты. Наконец, она так распалилась, что назвала Нику «вешалкой на вешалке».

— Еще бы, — не выдержала Ника, — сама попробуй, летать на вешалке — это тебе не крылышками махать, курица хохлатая!

Может, и не стоило так говорить, но Крылова сама напросилась… Девчонок еле разняли, и они еще долго дулись друг на друга.

Глава 2 Золотое яйцо

Ника продиралась сквозь лесные заросли, торопясь нагнать Алика.

«Сколько нам еще идти?» — подумала она. У нее уже болели ноги и плечи, от-тягиваемые рюкзаком, в котором гремели различные склянки для зелий.

«Хоть бы помог, что ли, — недовольно подумала Ника, косясь на Алика, — тоже мне — джентльмен!».

Наконец Алик остановился на небольшой полянке, заросшей ежевикой. Сквозь деревья смутно проглядывалась гладь озера.

— Сегодня будем делать Зелье Счастливой Любви, — объявил Белов, не глядя на Нику. — Нам понадобится ежевика, кедр и камышовый стебель…

Они провозились до темноты.

— А как действует это зелье? — спросила Ника, клеймя уже третью бутылочку. Они всегда делали помногу, чтобы был запас. Оба выглядели неважно: руки по-царапанные и синие от ежевики, одежда в иголках, ноги по колено в болотной грязи…

— Несчастливый в любви человек выпивает это зелье и становится счастливым. Что тут непонятного? — пробурчал Алик, по-прежнему не глядя на Нику.

— Послушай, Алик, что с тобой в последнее время происходит?

— А что?

— Ты какой-то сам не свой. Раньше был веселый и жизнерадостный, а теперь… Что с тобой?

— А ты не догадываешься?

Ника догадывалась, но решила прикинуться сибирским валенком.

— Не-е-т.

— И не догадываешься, почему мы с Таунсом подрались тогда на озере?

— Нет.

Алик вздохнул и отвернулся. Нике стало жаль его.

— Послушай, Алик, ты очень хороший…

Она не знала, что еще сказать.

— И… и все это сложно и непонятно.

— Непонятно?! — вдруг вскинулся Алик. — Что непонятно? То, что ты сохнешь по Таунсу?!

— Я, кажется, не давала тебе повода говорить со мной в таком тоне! — мигом ощетинилась девочка.

Внезапно из темноты леса послышался страшный вой. Ребята прекратили спо-рить и насторожились. Вой повторился.

— Волки… — еле слышно проговорил Алик. Сердце Ники ушло в пятки и часто-часто забилось.

— Вспомни все оборонительные заклинания, — велел он, напряженно вглядыва-ясь в темноту.

Ника стала лихорадочно припоминать все, что она заучивала с Брайаном, но в памяти всплывал только совсем уж ненужный «Тсориусс».

Вой снова повторился. В чаще леса послышалось глухое рычание и треск ве-ток. Нику захлестнула волна страха. Она прижалась спиной к Алику. Ей чуди-лось, что за ними кто-то внимательно наблюдает. Видимо, этот кто-то специаль-но подстроил всю эту западню с волками, чтобы посмотреть, как они перепуга-ются.

Из тьмы постепенно стали выходить волки. С их оскаленных пастей капала слюна, бешеные фосфорические глаза блестели. Волки сужали круг, подбираясь все ближе и ближе.

«Глупо умирать вот так! — с отчаянием подумала Ника и покосилась на Белова. — Почему он ничего не делает? Может, он тоже за НИХ?»

Не в силах больше смотреть на этих тварей, девочка крепко сжала янтарь и за-вопила:

— Аноробокиль!!!

Внезапно волки заскулили, как двухмесячные щенки. Их хвосты, начиная с кончиков, охватило пламя. Через пару секунд уже все звери горели так, будто их облили керосином. С воем волки бросились в озеро. Ника сквозь деревья видела, как стая прыгает в воду и плывет на противоположный берег.

Вероника посмотрела на Алика. Тот был бледен и часто дышал.

— Что с тобой? — испугалась девочка. — Приляг немедленно!

Алик послушно осел на мох, прислонившись к дереву. Его щеки постепенно розовели.

— Почему ты не прогнал их? — спросила Ника. — Ты же гораздо сильнее меня!

— Я… я не мог, — признался Алик. — Волки… Олька… короче, из-за них погибла моя старшая сестра, Олька.

— Прости, — тихо сказала Ника, садясь рядом с ним.

— А что это за заклинание? — вдруг спросил Белов.

— Какое заклинание?

— «Аноробокиль», — ответил паренек. — Откуда ты его знаешь?

— Я не знаю. Я даже сама удивилась, откуда его знаю. С Брайаном мы его точ-но не проходили…

— Хмм… Странно. Надо Красновой рассказать.

Они долго сидели так, молча, пережидая, когда пройдет страх, и, стараясь не думать о том, что волки, быть может, еще вернутся.

Над лесом постепенно разгорался рассвет.

— Ладно, — Ника встала с земли, — идем домой.

— Угу.

Алик поднялся и вгляделся в озеро.

— Они не придут больше, — успокоила Ника.

— Я знаю. Я не про это. Кто это там, на камне?

— Где? — Ника вгляделась, как следует.

Там, у того берега, на камне, и вправду виднелась смутная фигура. Друзья вышли из-за деревьев на берег, чтобы лучше видеть. Но тут неизвестный, как будто испугавшись, что его заметили, поспешно нырнул в воду. Веронике вдруг почудилось, что в свете первых лучей блеснула чешуя. Раздался плеск, и все смолкло.

Ника с Аликом пошли домой, уставшие, еле волоча ноги. Алик взял ее за ру-ку. Ника не стала сопротивляться: у нее просто не было на это сил.

Ободренный своим успехом, Алик заговорил.

— Ника, знаешь, ты мне нравишься… Даже очень… Я, когда тебя в первый раз увидел, понял, что влюблен по уши… Думал, что ты на меня и не взглянешь, а ты вот, подружилась со мной…

Нике, чего зря лукавить, было приятно это слышать. Не каждый день тебе признаются в любви, правильно?

— Таунс говорит, что тринадцать лет — это еще глупый возраст. В такие годы ничего путного не выйдет, но я ему не верю. Он просто ревнует, потому что ты ему тоже нравишься, да!

Ника обрадовалась, что Алик стал прежним, но мысль о Таунсе ударила ее, как пощечина. Брайан ей тоже нравился…

— Да, но как же Раиса? — напомнила Ника.

— Раиса? — Алик ее как будто не понимал.

— Да. Как она отреагирует?

— А при чем тут Раиса?

— Алик, Ада мне все рассказала. Ты встречаешься с ней с тех пор, как вы зна-комы!

— Ты не понимаешь… — Алик остановился. — Мне ее просто жалко. Ты же зна-ешь, она осталась без родителей…

— Знаю, — Ника откинула рыжие кудри.

Ни слова больше не говоря, они простились. Белов попытался обнять ее на прощание, но Ника вырвалась.

Шаг… Еще шаг… Вот уже и дом номер шесть. Родители, наверное, уже спят… Мама, конечно же, все еще сердится…

«Надо будет как-нибудь с ней помириться», — вяло подумала Ника, роясь в портфеле в поисках зелья Телепортации. Глоток — и она уже стоит посреди ком-наты. Ника подумала, что надо бы переодеться, но сил уже не было…

Подойдя к кровати, девочка рухнула на нее и тут же заснула.

* * *

На следующий день Нику разбудила мама. Она не сердилась, видимо, решив

смириться с тем, что дочь приходит домой после полуночи.

— Который час? — спросила Ника, поднимая голову от подушки.

— Уже два часа дня, — ответила мать.

— Сколько??? — удивилась Ника. Она никогда столько не спала.

— Ладно, Ник. Мы с отцом собираемся за грибами в лес. Ты с нами?

Ника отрицательно покачала головой.

— Как хочешь… На столе суп и рис. Сваргань себе что-нибудь. Мы ушли… Да, кстати, — Мать обернулась, уже уходя, — за тобой парень и девушка заходили.

— Кто?

— Не знаю. Он высокий такой, с длинными черными волосами, а девица с ярко-красными косицами — оч-чень экстравагантная особа!

«Павел и Ада», — догадалась Ника, вскакивая с постели.

— Хорошо, мам, идите. Принесите грибочков… Поесть себе я сделаю.

Спровадив родителей, Ника быстренько разогрела суп и набросилась на еду.

«Это, наверное, от стресса», — уныло подумала она, жуя третий кусок хлеба с колбасой. После завтрака (или, скорее уж, обеда), девочка переоделась и, заперев дом, понеслась к дому Красновых.

* * *

— О, вот и наша соня! — крикнула Ада, приветственно улыбаясь Нике. — Мы за тобой заходили.

— Угу, я в курсе, — ответила Ника, присаживаясь на диван рядом с Брайаном.

Таунс улыбнулся ей, Ника ответила ему тем же, но тотчас отругала себя за это, вспомнив вчерашний разговор.

— А где Алик? — спросила она, оглядывая присутствующих.

Улыбка Таунса притухла.

— Все еще дрыхнет, — ответил он.

— Что это вы сегодня с Беловым такие сони? — спросил Павел, подозрительно покосившись на Нику. — Таунс сказал, что Алик пришел вчера чуть ли не под ут-ро. Весь такой бледный, уставший. Хм… Что бы это значило?

— А ты подозревай, подозревай, Паш, — презрительно подначила Ника, — да за-видуй молча!

— Я? Завидую? — Павлик сорвался на унизительного «петуха» и покосился на Аду, как будто говоря: «Ад! А чего она, а?».

— Зачем я вам понадобилась? Ах да, у меня же сегодня полеты!

Ника веско покосилась на Раису, резко откинув со лба рыжие кудри.

Ее вешалка стояла у нее в комнате. Мать отнеслась к этому изменению в ин-терьере нормально, почему-то не спрашивая, откуда взялась сия вещь.

«Наверное, это все магия», — думала Ника.

Она уже научилась призывать вешалку особым свистом. Вешалка сразу мча-лась к своей хозяйке, где бы она ни находилась.

— Н-нет, — протянула Ада, — думаю, на сегодня все уроки отменяются.

— Это еще почему? — удивилась Ника.

— Во-первых, поздравь меня, — как-то кисло откликнулась Ада. — У меня теперь есть летательный, так сказать, прыдмэт!

— Правда? И что же это?

— Хм… Кхэм… — издала непонятный звук Краснова и вышла из комнаты.

— Что это с ней? — удивилась Вероника, но все молчали. Только ощущалось жаркое дыхание Таунса возле самого уха.

Ада вернулась. У нее в руках была… трехногая табуретка!

— ??? — Ника не находила слов.

— Да! — Ада села на табурет, и тот взлетел до самого потолка, чуть не сбросив свою наездницу. — Так что вешалка, Ника, — не самый худший вариант.

Табуретку удалось утихомирить, и теперь она мирно стояла в углу, изредка добродушно поскрипывая.

— И еще есть кое-что, — Ада нервно одернула футболку и дернула себя за косу. — Павел, принеси.

На этот раз ушел Павел. Он долго возился где-то за стенкой и сопел. Наконец, он появился в комнате. Ника заметила в его руках… Мяч? Нет, не мяч. Что же это такое?

— Это яйцо, — объяснил Павел.

— А!

— Драконье яйцо, — уточнил Таунс.

— Что?! — Ника вскочила, — драконье?! Но драконов ведь не сущ…

Она покосилась на друзей.

— Извиняюсь, — улыбнулась она, — знаю. Глупо.

— Угу, — как бы между прочим, протянула Раиса.

Ника не обратила на нее внимания.

— Значит, это драконье яйцо?

Ада кивнула.

— Где вы его нашли?

Ада внимательно поглядела на брата.

— А вот сейчас нам Паша это и объяснит.

Краснов шумно сглотнул и покосился на Раису, вертя в руках массивное яйцо. Ника, приглядевшись, заметила, что оно золотистого оттенка.

— Э-э-э-э-э… — начал Павел, — вчера вечером я решил прогуляться. Не один.

Он снова покосился на Крылову.

— Понятненько! — язвительно сказал Брайан. Ника сердито шикнула на него.

— Мы пошли в Руины, ну, и нашли это в одном из вагонов. Яйцо лежало в ящике из-под пороха. Драконов поблизости не водится, стало быть, его кто-то туда принес и бросил на произвол судьбы…

— Ладно, поверим, — Ада нахмурилась. — Говоришь, это было в Руинах? Но Управляющий запретил туда ходить.

— Я знаю, — ответил Павел, завозившись. — Просто мы подумали, что, если мы на полчасика туда сходим…

— Что за Руины? — поинтересовалась Ника, снедаемая любопытством.

— Около железной дороги есть старый разваленный состав, — объяснила Ада. — Наверное, когда-то он сошел с рельсов. Пассажиров, слава Богу, там не было… И машиниста тоже не было… Наверно, он смог спастись и убежать. Мы редко туда ходим. Опасное место: там полно нечисти.

— Далеко это?

— В километре отсюда.

На секунду повисла тишина.

— Меня вот что интересует, — подал голос Брайан. — Зачем вы его взяли? Ну ле-жало оно — и лежало бы себе!

— Кое-кто излишне жалостлив. — Краснов поглядел на Раису обвиняющее. — «Давай его возьмем! Давай его возьмем! Он такой беззащитный!»

Он очень похоже передразнил Крылову. Ника хихикнула.

Внезапно Таунс выудил откуда-то свой ноутбук и быстро-быстро забарабанил по клавиатуре.

— Вот! — он победно оглядел всех и сунул ноутбук Нике. — Читай вслух!

Глава 3 Товарищ Горелко к Вашим услугам!

— «Драконы — мифические существа, чей образ пришел к нам из скандинавских и древнеславянских мифов (см. Змей-Горыныч). Люди представляли себе дра-конов как огромных чешуйчатых ящеров с крыльями. Из пасти дракона вылетал огонь, способный сжечь целые города, — начала читать Ника. — Считалось, что самка дракона делает только одну кладку в год и высиживает только одно яйцо. Из серебряного яйца вылупляются драконихи, а из золотого — драконы.

Драконы едят все, что им предложат, с учетом, что это можно есть в принци-пе. Единственный способ утихомирить дракона — спеть ему песню. Тогда дракон засыпает часа на два.

Люди считали, что нельзя кормить драконов ртутью и перцем, т. к. эта еда по-вышает степень возгорания пламени внутри дракона. Драконы невидимы для простых людей…

Более подробную информацию ищите на сайте профессора З. А. Долбалова kakpriruchitdrakona@.ru.»

Рядом была картинка, изображающая дракона.

— Ого, — сказала Вероника, повернув ко всем ноутбук, — и этакая махина вырас-тет у нас?

— Эх, — вздохнул Павел, укладывая яйцо в коробку. — Пусть пока побудет у нас, а вылупится — подумаем, что делать. Будем решать проблемы по мере их поступ-ления.

— Да… — протянула Ника. — А когда он вылупится?

— Чем больше пятен на скорлупе, тем ближе срок вылупления, — ответил Брай-ан.

— Откуда ты знаешь?

— Да зашел я на сайт к этому З.А. Долбалову, — объяснил Таунс. — Там так и на-писано. Если на яйце четырнадцать пятен — все, скоро вылупится.

— Павел, пересчитай-ка, — волнуясь, попросила Ада.

Краснов быстро пересчитал, вертя яйцо так и эдак.

— Тринадцать, — сообщил он.

— А когда появится последнее пятно? — спросила Раиса.

— В течение двух недель, — ответил Таунс.

* * *

«Здесь меня никто не должен увидеть», — подумала Ника, оглядывая луг, на который она только что пришла.

На футболке у девочки была брошь из веточек можжевельника. Эту брошь она сотворила сама: она должна была сделать свою хозяйку невидимой. А вы бы ни удивились, если бы увидели рыжую девчонку с вешалкой в руках? То-то!

Ника вскочила на вешалку. Та, почувствовав наездника, на всей скорости рва-нулась вперед. У Ники даже дух захватило. Девочка сделала красивый вираж и нырнула в облако.

«Класс!» — подумала она.

Ника летела над озером. Внезапно ей захотелось посмотреть, здесь ли та зага-дочная фигура, которую они с Аликом видели в ту злополучную ночь. Вероника резко спикировала к озеру, и, коснувшись рукой воды, вышла из пике. Ей захоте-лось проделать еще раз этот трюк, но тут она увидела то, что никак не ожидала увидеть…

На камне, торчавшем из воды, сидела девчонка лет четырнадцати. Хотя… девчонка ли? У нее были длинные салатовые волосы, прикрывавшие обнажен-ную верхнюю часть тела. Ног не было — был хвост. Большой и чешуйчатый, как у рыбы.

«Русалка?» — подумала Ника в недоумении. Она не боялась, просто была удив-лена.

Девушка с рыбьим хвостом, конечно, не могла ее видеть.

Внезапно что-то обожгло Нике бедро. Та вскрикнула, схватившись за карман, и этим выдала себя. Русалка быстро обернулась и зашипела, показав длинные и острые зубы. Ее огромные зеленые зрачки бешено метались, выискивая источник звука. Так и не найдя никого, девушка прыгнула в воду, обдав Нику фонтаном брызг.

Ника тем временем достала из кармана кусочек бересты. Ада велела везде но-сить ее с собой.

«Надо, чтобы ты всегда была на связи, — говорила она. — Мало ли что может случиться!»

Ника прочла надпись, сделанную знакомым почерком с завитушками:

«Он вылупляется! П.»

Видимо, Павел писал второпях. Позабыв обо всем на свете, Ника полетела к дому Красновых.

* * *

Ника примчалась вовремя: яйцо уже было потрескавшимся. Внутри кто-то во-зился и сопел.

— Яйцо начало трескаться, когда появилось четырнадцатое пятно, — сообщил Таунс. — Я начинаю понимать его мысли. Он, похоже, озадачен и очень хочет вы-браться…

Брайан нахмурился.

Ника поставила свою вешалку в угол и уселась на табурет. Это оказалась нравная летающая табуретка Ады, вмиг сбросившая с себя Нику, которая ничком упала на пол. Таунс с Беловым кинулись ее поднимать с таким рвением, что Ника чуть не упала снова.

Внезапно ее посетила мысль.

— А вдруг дракон сейчас вылупится и всех нас сожжет? А?

— Хм… — задумалась Ада, — об этом я не подумала. Предлагаю принести ведра с водой и всем сотворить противоожоговые маски. Кто «за»?

Все были «за», но идти за водой желающих не нашлось: никому не улыбалось пропустить рождение дракончика.

— Ладно, — сказала Вероника. — Я наколдую воду…

— Нет, — остановил ее Таунс и улыбнулся, — ты нам сейчас потоп устроишь! Я сам наколдую.

Ника улыбнулась. Она старалась колдовать не в полную силу, но на нервной почве можно было и переборщить.

— Аквасс!

Тотчас же возле дивана появились четыре громадных кубка с водой, покры-тых золотом, рубинами и сапфирами.

— Вот так всегда, — посетовал Таунс, выпуская свой аквамарин из рук. — Хочу по-простому — получается выпендрежно, хочу выпендрежно — получается по-простому…

— Смотрите! — вдруг крикнула Раиса, показывая на яйцо. Скорлупа трескалась и обваливалась кусками. Из образовавшейся щели уже выглядывала чья-то лю-бопытная мордочка. Друзья бросились врассыпную, и только Ника замешкалась, засмотревшись на дракончика.

Больше всего он напоминал скомканный бурый зонтик. Чешуя у него была темно-бурая, крылья торчали из спины как-то нелепо, под тупым углом. Массив-ные задние лапы и крохотные передние заканчивались загнутыми когтями. На хвосте красовался ряд шипов. Зеленые глаза, лишенные зрачков, тупорыленькая мордочка и перепончатые уши завершали картину. Внезапно дракончик захлопал крыльями и, пуская искры, подлетел к Нике. Ника отшатнулась.

— Чего оно хочет? — спросила она удивленно.

Брайан тихонько застонал в углу и страдальчески поглядел на нее.

— Ника, мне так жаль! Так жаль! Я так тебе сочувствую!

— Что? О чем оно думает? — не понимала Ника.

— Ника! — крикнул Брайан, бросившись к ней и пытаясь схватить ее за руку, — он думает, что ты его мама!!!

Рая захихикала.

— Что??? — Ника отказывалась верить своим ушам.

— Вспомни! Тот, кого новорожденный дракон увидит первым, становится в его глазах его матерью!

— О, нет! — Ника попыталась упасть в обморок, но у нее не вышло. Дракончик, тем временем, заподозрив в Брайане врага, полыхнул в него пламенем, которое оказалось на удивление жарким для такого малютки. Парня спасла только защит-ная маска. Волосы задымились.

Дракоша завозился, беспокойно оглядываясь. Затем он уселся на то, что не-давно было яйцом, и призывно рыкнул.

— Он голоден, — перевел Таунс, окуная голову в кубок с водой.

— Это и так понятно, — пробурчала Ада и скрылась за дверью.

Нике было плохо. Еще бы! Не каждый день тебя объявляют мамашей бешеной зажигалки!

Брайан вытащил голову из кубка и осушил себя заклинанием «Акшус».

Дракон снова рыкнул и беспокойно поглядел на Веронику.

— Он спрашивает тебя, почему ты его не кормишь, — перевел Таунс.

Вероника нерешительно приблизилась к «сыночку». Тот заурчал, хлопая крыльями.

— Надеюсь, ты не станешь меня поджаривать? — опасливо спросила Ника у не-го.

— Ты что, спятила? — спросила Рая. — Кто ж будет собственную мать подпали-вать?

Ника нерешительно протянула руку. Дракончик вскочил и потерся об ее ла-донь чешуйчатой мордочкой.

— А он прикольный, — невольно восхитилась девочка, беря дракончика на руки.

— Ага, прикольный, — согласилась Ада, появляясь в комнате, — когда спит зуба-ми к стенке.

В руках Краснова несла поднос. На подносе стояла огромная банка хрена, ад-жика, горчица и красный перец.

— Вот, — Ада поставила поднос на столик, — пусть лопает!

Дракончик хищно заурчал и набросился на еду. Павел едва успевал открывать банки.

Первое кормление дракончика продолжалось минут двадцать. Никто ничего не говорил, ребята только молча смотрели, как дракончик кушает. Наконец, на-сытившись, малыш повалился на стол и сыто икнул. Следующие полчаса друзья до хрипоты орали «Спят усталые игрушки» и «В лесу родилась елочка». Наконец дракончик засопел, свернувшись клубком.

— Ну, что, Ника, — прошептала Ада, — придется тебе его взять к себе домой, раз он только в тебя огнем не плюет. За родителей не беспокойся: обычные люди его не увидят…

Ника вздохнула.

— Ладно, — прошептала она. — Алик, ты можешь сделать так, чтобы коробка то-же невидимой стала? Мне не нужны лишние вопросы.

Алик кивнул.

— Как ты его назовешь? — шепотом спросил Брайан.

— Что?

— Дай ему имя! У него же должно быть имя!

— Ладно, — пожала плечами Ника и, поглядев на «сыночка», сказала: — Нарекаю тебя Горелко!

* * *

Пока дракончик спал, Ника рассказала ребятам о русалке, которую видела на озере.

— Хм… — задумался Алик. — Думаешь, это ее мы видели тогда ночью?

Вероника кивнула. Павел захмыкал, хитро поглядывая на Алика и Нику.

«На дураков обижается лишь тот, кто соответствует им разумом», — подумала Вероника, подходя к спящему Горелке и поглаживая его по крыльям.

— Эй, поаккуратней, не разбуди, — предупредил Брайан. — Вдруг проснется не в настроении, а я не хочу иметь дело с бешеной зажигалкой!

— Но ты ведь мне поможешь? — забеспокоилась Ника, протягивая Таунсу руку: ей вдруг ужасно захотелось, чтобы Алик поревновал. — Должен же кто-то перево-дить мне, чего он хочет? А?

Таунс улыбнулся и, взяв ее за руку, притянул к себе. Веронике вдруг стало не-приятно, и она вырвалась.

«Что же со мной такое?» — испугалась Ника.

Горелко проснулся, расправил крылья и подлетел к «маме». Он уселся Нике на плечо и, спрятав голову в ее кудри, заурчал.

— Какой же он миленький! — еще раз восхитилась Ника.

— Ой, уноси, уноси его скорей! — замахала руками Ада.

Глава 4 От любви до ненависти

День начался, как обычно, и ничто не предвещало разыгравшейся потом бури.

Ника сидела дома у Алика, поглаживая верного Горелко.

— Знаешь, что я думаю, Ника? — подала голос Краснова.

— Что?

— Думаю, тебя уже учить ничему не надо! Вот.

— Как это?

— Ты знаешь уже больше нас самих. Вот.

Вероника давно заметила, что Ада любит прибавлять к предложениям слово «вот». Они получались более назидательными.

— Ладно, — пожала плечами Ника.

Она взяла стакан и налила себе еще сока, попутно скормив Горелко конфету.

— Давайте решать, как быть с этой русалкой, — предложил Брайан. — Предлагаю подкараулить ее, изловить и выяснить, что к чему.

— Ну, зачем же сразу ловить? — спросила Раиса, помахивая крыльями.

— Можно просто дать ей знать, что мы не причиним ей вреда, и нормально по-говорить, — подхватила Ада. Брайан мягко улыбнулся.

— Ада, послушай! Русалки не говорят на русском, а значит, им невозможно что-либо объяснить. Да и потом, русалка — это нечисть!

— Ну и что? — заспорила Краснова. — Нечисть не такая уж и тупая, если ты не знал! Лешие ухаживают за лесом, домовые — за домом…

— И что с того?! — Таунс вскочил, — больше нечисть ничего не может, поэтому и церемониться с ней не нужно!

— Да перестаньте вы оба орать! — попробовал вмешаться Алик, но его не слу-шали. Банальный спор стал постепенно переходить в настоящий конфликт.

— Ты рассуждаешь, как Светлая ворожея! — крикнул Таунс.

Павел, Раиса, Алик и Ада уставились на него так, как будто он выругался в присутствии президента.

Ада часто-часто задышала. Она была близка к тому, чтобы разреветься.

— А ты — как Темный… — еле слышно проговорила она. Но Таунс ее прекрасно услышал. Лицо у него посерело.

— Заткнись!!! Что ты вообще понимаешь?!!! — заорал он и, шагнув к Аде, толк-нул ее в грудь. Не устояв на ногах, Краснова повалилась на пол, больно ударив-шись при этом. Слезы невольно потекли у нее по лицу…

Гневно засопев, Павел, размахнувшись, засветил Таунсу в глаз так, что того отбросило к окну. Быстро поднявшись, Брайан вылетел из комнаты. Ада шумно дышала, поднимаясь и утирая слезы.

— Я его убью! — заорал Павел, бросаясь вдогонку за Брайаном.

— Нет!!! — крикнула Ада, вытянув руки в Знаке запрета.

Ника почувствовала, как неудержимая энергия полилась из ладоней девочки. Эта сила удержала Павла.

— Убьешь его, — четко и серьезно проговорила Ада, удерживая братца, — убей и меня!

Павел удивленно посмотрел на сестру. Он не мог пошевелиться: сила Красно-вой сдерживала его.

— Поклянись, что не тронешь Брайана, — велела Ада. По ее лицу текли слезы, но карие глаза смотрели серьезно.

— Клянусь… — выдохнул Павел, — но почему?

Вместо ответа Ада отпустила брата и снова опустилась на пол, давясь слезами. Все помолчали.

— Ада, — подала голос Крылова, — немедленно прекрати! Из-за какого-то там…

— Нет! — воскликнула Ада, закрыв лицо руками, — не произноси его имени! Пошли все прочь! Вон!!!

Ребята переглянулись.

— Я сказала — вон!!! — громко завопила Ада, хватаясь за амулет Силы.

Внезапно у Ники закружилась голова, ее как будто подхватила бешеная кару-сель. Пол ушел из-под ног. Неожиданно девочка поняла, что стоит вместе со все-ми на другой улице. Вдалеке виднелась крыша дома Красновых.

— Во дает! — присвистнул Павел. Его сестренка тоже выгнала.

— Принудительная телепортация! — восхищенно воскликнул Алик. — Вот что значит высшая ворожба!

— И чего она бесится? — пожал плечами Краснов.

Ника задумалась, прикусив губу. Похоже, только она понимала, в чем тут де-ло…

* * *

Нике не спалось. Она лежала, открыв глаза и уставившись в потолок. Горелко посапывал у себя в коробке. Он оказался неплохим «сыночком». В еде не приве-редничал — ел все, что дают. Спал тоже хорошо. Достаточно было спеть песенку, и Горелко отрубался на всю ночь. Иногда, правда, на него накатывало, и он при-нимался летать по комнате, норовя сжечь все на своем пути. Нике приходилось пользоваться противоожоговыми заклинаниями и запасаться водой в ведрах.

Ника любила летать вместе с Горелко, но с условием, что тот не поджигает деревья. Постепенно дракончик привык и к друзьям своей «мамочки» и терпели-во позволял себя гладить.

Мама и папа не замечали Горелко, поэтому дракон мог летать по всему дому, где ему вздумается. Ника по-своему привязалась к нему и даже полюбила малы-ша. Горелко уже понимал такие слова, как «хорошо», «плохо», «нет», «да» и «умница». Нике нравилось иметь собственного дракона, и даже болонка Сэлли казалась ей теперь скучной и банальной…

Заснуть Ника так и не смогла. Промаявшись пару часов, она села в постели, болтая босыми ногами и поглядывая на Горелко. Тот уже вымахал до размеров собаки, хотя совсем недавно был ростом с дамский ридикюль.

Почувствовав ее взгляд, дракон поднял голову, будто спрашивая: «Чего не спим?». Ника улыбнулась и прижала палец к губам. Горелко понял, что надо вес-ти себя потише, и тихонько выполз из коробки.

Ника подошла к окну и распахнула форточку, вдыхая ночной аромат цветов. Теплый ветерок проник в комнату. Рыжие волосы распушились, ночная рубашка заколыхалась.

«Полетать, что ли?» — подумала Ника, глядя на звезды. Она обула кроссовки и натянула прямо на ночнушку свитер и длинную цыганистую юбку, найденную в шкафу у мамы. Прихватив вешалку, девочка задумалась, как ей проникнуть на улицу.

«Спускаться вниз нельзя: двери закрыты на засов, — рассуждала девочка, — ос-тается через окно».

Она распахнула створки окна. Горелко наблюдал за ее действиями, усевшись на комод. Ника запихнула бересту и перо в карман юбки, затем остановилась по-среди комнаты, проверяя, не забыла ли чего.

«А вдруг мама захочет проверить, сплю я или нет?» — мелькнула опасливая мысль. К счастью, она недавно выучила сложное заклинание, способное созда-вать точную копию ведуна. Сложное оно было потому, что его трудно было про-износить, при этом оно требовало полной концентрации и координации дейст-вий.

«Вообще для любого заклинания требуется три вещи: концентрация, спокой-ствие, уверенность. Если у тебя этого с избытком, то все получится», — говорил Брайан.

Ника вздохнула и заставила себя успокоиться. Затем она взяла в руки янтарь, висевший у нее на шее, повернулась спиной к западу и, проведя камнем по лицу крест накрест, прошептала:

— Яипок яом ан ерытеч ясач сивя!

«Язык сломаешь», — недовольно подумала Ника.

На кровати появилась веснушчатая девочка с копной рыжих волос. Она по-вернулась на бок и сладко засопела. Вероника придирчиво оглядела свою копию, затем позвала тихонько:

— Горелко, гулять!

Дракон нетерпеливо вспорхнул на подоконник и полетел, громко хлопая крыльями. Ника вскочила на вешалку верхом и помчалась вслед за драконом, за-быв закрыть окно. Внизу мелькали крыши домов, леса, озера. Ветер бил в лицо: на такой бешеной скорости Ника летела. Горелко летел впереди, хитро погляды-вая на девочку.

— Решил поиграть в догонялки?! — насмешливо крикнула ему Ника. — Ну, давай поиграем, посмотрим, кто кого!

Она разогнала вешалку до предельной скорости, оставив Горелко далеко по-зади себя.

— Ха! — Ника победно вскинула руку. Вдруг замелькали звезды, небо поменя-лось местом с землей. У девочки закружилась голова.

«Ну все, сейчас грохнусь!» — подумала Ника, но вовремя вывернула вешалку. Земля и небо встали на свои места. Оказалось, Ника просто перевернулась в воз-духе.

Позади захлопали крылья. Расстроенный Горелко только-только нагнал «ма-мочку». Ника засмеялась, глядя на унылого дракончика. Тот с укором поглядел на нее и отвернулся, показав хвост с шипами.

— Да ладно, — примиряющее утешила его девочка. — Главное не победа, а уча-стие.

Она представила, как она сейчас выглядит. Растрепанные рыжие волосы, глаза горят фосфорическим блеском, юбка колышется ветром.

«Точь-в-точь ведьма!» — подумала она со смехом.

Внезапно юбка задымилась. Вероника поспешно достала бересту, на которой коряво было нацарапано: «Ника! Приходи скорей к нам! Аде плохо! Павел».

Ника быстро развернула вешалку и на бешеной скорости помчалась в дерев-ню. Горелко, как верный пес, последовал за ней.

Ника подумала об Аде. С тех пор, как они с Брайаном поссорились, прошел день. Ника видела, как Павел выходил из дому к колодцу за водой. Ребята спра-шивали его о сестре. Павел говорил, что Ада сидит у себя в комнате, плачет и ни-кого к себе не подпускает.

— Я ей даже еду через окно телепортирую, — говорил озабоченный брат…

Вероника примчалась минут за пять к дому Красновых. Павел ждал ее у крыльца с фонарем.

— Не знаю, как ты усмиришь ее, веснушка, — протянул он. — Убью Таунса!

— Ты что, хочешь потерять сестру? — спросила Ника, сдавая дракончика на по-печение Павла.

— Нет, конечно!

— Тогда ты не тронешь Брайана! — убежденно кивнула Ника.

Павел тряхнул головой. Он ничего не понимал.

— Прости, Паш, но это дело чисто женское, — сказала Ника и поднялась на крыльцо.

— Э, нет, веснушка! — Павел схватил Нику за руку и потянул назад. — Через дверь даже не пытайся! У Ады на входной двери штук семь оборонительных за-клинаний. Зайдешь — пропадешь!

Ника присвистнула.

— А что ты хочешь? Темная ворожба есть темная ворожба! — вздохнул Павел. — Придется тебе лететь в окно! Не знал, что ты на вешалке… Кстати, у меня теперь тоже есть летательный предмет.

Павел сходил за угол дома и принес большое ватное одеяло, украшенное ро-зовыми мишками. Ника кивнула, не обращая внимания на розовых мишек, — не до того. Она вскочила на вешалку и мигом взлетела до окна Ады. Проверив на всякий случай окно на темную магию, Ника осторожно проникла в комнату.

Помещение было изрядно захламлено, все немногочисленные вещи поломаны. Сама же Ада валялась на диване, тупо уставившись в потолок. Ника заметила, что красные волосы Ады наполовину обрезаны и взлохмачены. Девочка даже не потрудилась одеться: на ней была длинная ночная сорочка, заляпанная кетчупом.

Услышав звук захлопнувшейся рамы, Ада вскочила. Увидев Нику, она вдруг кинулась на нее с кулаками.

— Это все из-за тебя, дрянь! Из-за тебя!!! — кричала она. Испуганная Ника едва удержала Аду магией. Драчунья замерла в одном положении. Лицо у нее было перекошено.

— Я могу долго удерживать тебя, — серьезно сказала Ника, — пока ты не успоко-ишься и не скажешь, что произошло.

Лицо Ады дрогнуло. Она вдруг заплакала тоненько и жалобно, как брошен-ный котенок. Нике тут же стало жаль ее. Она отпустила Аду. Краснова, плача, подошла к Нике и уткнулась ей в плечо.

— Ну, перестань, перестань, глупая, — попросила Ника, некстати вспоминая, как ей пришлось утешать свою подругу Таньку Ефремову, когда ту бросил парень из параллельного класса. Она усадила Аду на диван.

— Хватит, хватит, — приговаривала она до тех пор, пока Краснова не успокои-лась.

— Теперь объяснись, — потребовала Ника.

— А что объяснять? — спросила Ада, утирая слезы. — С тех пор, как Брайана знаю, так и сохну по нему. Помню, даже обрадовалась, что они с Пашкой подру-жились. Таунс на меня внимание стал обращать, даже предложил вместе на озеро слетать, и тут появляешься ты!

— Я? — удивилась Ника.

— Конечно, — уже спокойно продолжала Краснова. — Ты появилась, и все пошло прахом! В тебя влюбляются сразу два наших пацана. Все только и говорят: «Ника то, Ника се…». А мне каково? У Райки хоть Пашка есть, а у меня? Прости меня, конечно, Ника, но меня просто злость распирала! И тогда, когда мальчишки из-за тебя подрались… Это мне Крылова предложила сглазить тебя, чтобы тебя то к Алику, то к Брайану тянуло. Нет, ну какая я сволочь! Прости, Ника, прости!

Ада принялась драть себя за обрезанные волосы, но Ника остановила ее.

— Я так и думала, что он тебе нравится! — сказала она. — Но объясни, зачем же ты с ним поссорилась? Да еще и ни с того ни с сего, на ровном месте?

— А-а-а…,- отмахнулась Ада, — думала, чего это он все к тебе липнет, вот и со-рвалась… Ой, Ника, прости!

Ада спрятала лицо в ладони, снова собираясь заплакать.

— Я прощаю тебя! — воскликнула Ника поспешно, предотвращая новый поток слез. — А волосы-то зачем обрезать?

— Мне уже все равно, — деревянным голосом проговорила Краснова, — мне пле-вать на внешность. Плевать на себя. Брайан никогда не простит моей глупости! Я уж думаю, не умер…

Ника схватила подругу за плечи и начала трясти, крича:

— Нет, ты что, глупая?! Нас и так мало осталось, а ты…

— Я просто не знаю, что делать, — прошептала Ада.

Ника задумалась.

— Ладно, я тебе помогу! Только обещай, что выбросишь из головы дурацкие мысли!

— Обещаю, клянусь!

— Хорошо.

Внезапно Нике на голову что-то капнуло. Подозревая непонятно что, она по-смотрела вверх. Изредка пикируя, летающая табуретка бестолково кружилась под потолком. На ней стояли кружка молока и тарелка макаронов с майонезом, щедро лившимся сейчас Веронике на голову.

Ада подозвала табуретку свистом. Та снизилась, и девчонки зажали носы. На молоке уже образовалась густая пленка, послужившая кладбищем для трех мух. И макароны, и майонез радовали глаз яркой зеленью.

— Фу, гадость какая! — Вероника одним щелчком телепортировала сие кушанье куда-то на остров Ява. — Ты что, совсем ничего не ела?!

Ада грустно покачала головой.

— Нет, так дело не пойдет! — рассердилась Вероника. — Иди-ка ты умойся, ми-лочка, и простирни ночнушку заклинанием!

Ада послушно вышла из комнаты, попутно сняв оборонительные заклятья, а Ника отправилась на кухню.

Там сидел Павел. Горелко спал на холодильнике.

— Ну, как? — вскочил Краснов.

— Да вроде все налаживается, — ответила Ника.

Она думала приготовить что-нибудь. Бедная Ада! Совсем не ела весь день! И все из-за своей же глупости!

— Яйца есть? — деловито поинтересовалась Ника, открывая холодильник.

— Угу, — ответил Павел. — А ты, что, хавать посреди ночи собралась?

— Сестру твою накормить хочу! — пояснила Ника. — Омлетик сделать.

— Омлетик? — оживился Краснов. — В таком разе и на меня состряпай, пли-и-и-з, а то так за Адку испережевался, прямо сил нет!

Ника подозрительно глянула на Павла. Нет, похоже, он вправду переживал.

— Ладно, — согласилась она, размешивая яичную смесь. — Помоги-ка мне. Вот, поджарь…

Миска взлетела в воздух.

— Отойди, веснушка, — посоветовал Павел.

Из его пальцев вылетело жгучее пламя. Яичная масса мигом подрумянилась и загустела.

— Ну вот, миску подпалил! — огорчился Краснов.

— Плевать на миску, — восхищенно глядя на Павла, проговорила Ника. — Крас-нов, да ты прямо находка для шеф-повара! Никакой плиты не надо!

— Да ладно, чего уж там… — засмущался Павел.

Ника выудила омлет из почерневшей миски и плюхнула часть на тарелку Пав-ла.

— На, лопай! — велела она, — а я пойду к Аде.

— И я, — подскочил Павел, жуя на ходу.

— Э, нет! — покачала головой Ника. — Мы еще не закончили!

Прихватив с собой тарелку, хлеб и стакан холодного сока, Ника отправилась к Аде. Девочка сидела на диване в свежей ночнушке, уже умытая, и пыталась рас-чесать обрезанные волосы.

— Поешь сначала, — велела Ника, ставя перед Адой поднос. Ада благодарно кивнула и накинулась на еду.

— Ада, ты ведь понимаешь, что я не виновата, что мальчишки на меня запали, — начала Ника, глядя, как та уплетает омлет, запивая его соком. Ада кивнула, не отрываясь от еды.

— Кто их разберет, этих мальчишек, — легкомысленно сказала она с набитым ртом. — То их тянет на таких, как Райка. То на таких, как ты!

— А что, между нами большая разница? — подняла брови Ника.

— Еще какая! — кивнула Ада.

— Ладно, — продолжила Ника. — Значит, так. Завтра ты вылезаешь из норы, ве-дешь себя, как ни в чем не бывало. Просишь прощения у Брайана…

— Ой, я не смогу!

— Сможешь. Раз ты его любишь, значит, сможешь! Далее, ты миришь Павла с Брайаном, а я постараюсь сделать так, чтобы Брайан поменьше обращал внима-ния на меня и побольше — на тебя.

— Как?!

— Ну, не знаю. Может, подлянку ему подкину. Что-нибудь придумаю!

— А нельзя без подлянок?

— Можно. Но тогда тебе придется все Брайану объяснить. Так, мол, и так. По-нятно?

— Понятно.

— А Таунс пусть потом сам разбирается, кто ему нужнее, ты или я. Идет?

— Идет.

— Ну, а теперь давай тащи все, что есть в доме из заколок, расчесок и ножниц. Постараемся сообразить что-нибудь из этого ужаса у тебя на голове. Скажи спа-сибо, что девушка моего брата — парикмахер и что она успела кое-чему меня нау-чить!

Ада выскочила из комнаты. Через минуту она уже тащила огромное зеркало, воду, расческу, заколки и прочие парикмахерские принадлежности. Краснова уселась на стул, согнав с него щипаную кошку Полнолунию. Ника установила напротив Ады зеркало, с опаской покосившись на него. С тех пор, как маленькое зеркальце напало на Павла из-за нее, она стала напряженно относиться к зерка-лам. Вероника встала сзади Ады. Она совершенно не знала, что делать.

Внезапно отражение Ники зашевелилось, хотя сама девочка стояла неподвиж-но. Отражение подмигнуло и стало мочить волосы Адиного отражения. Ника по-тихоньку стала повторять за своим двойником, и через минут этак сорок тяжкого труда у Ады на голове красовалось миленькое каре с загнутыми вверх концами.

— Класс! — воскликнула Краснова, глядя в зеркало. — Ты, Ника, просто мастер!

— Спасибо, — кивнула Ника, вытирая руки полотенцем.

За окном постепенно рассветало. Девчонки зевнули.

— Ладно, нам с тобой поспать не мешало бы, — сказала Ада.

— Точно, — кивнула Ника. — Ну, я полетела…

Сев на вешалку, девочка вылетела из окна. Она летела низко, придерживаясь темных мест: пастух уже выгнал коров.

Оказавшись в комнате, Ника увидела свою копию, стоящую у окна.

— Чего так долго? — недовольно пробурчала та. — Вызывала-то на четыре часа, а уж утро!

— Да ну тебя, учат тут всякие! — огрызнулась Ника. — Иди, ты больше не нуж-на…

Хмыкнув, копия исчезла.

— Неужели я и в самом деле такая вздорная? — спросила вслух Ника, решив по-лучше следить за своим характером.

Глава 5 Андерсен отдыхает!

Ника шла по лесу, раздвигая руками ветки. Рядом перешептывались ребята. Девочка покосилась на Аду и Брайана. Те шли, взявшись за руки. Кстати, новую стрижку Ады все одобрили, единодушно решив, что так ей даже лучше.

Брайан и Павел помирились. Видимо, Ада с ними поговорила, и Брайан все понял правильно. С тех пор они с Адой не расставались и всюду ходили вместе.

Ника вздохнула. Она в последнее время стала замечать, как сильно повзросле-ла за время, проведенное здесь.

«Поневоле взрослеть приходится, если знаешь, что каждую минуту тебя могут лишить дара», — думала Ника. Девочка вспрыгнула на поваленное дерево и по-смотрела на ночное небо. Луна манила, звала…

«Мы как зомби, — грустно подумала Ника, — или как вампиры: так же зависим от луны».

Но она тут же отмела эту мысль, сочтя ее глупой.

— Пришли, — объявил Алик.

Ника это и так поняла, увидев знакомую поляну с большим камнем-котлом посередине и покрытыми мхом валунами. Она уселась на один из них, рядом приземлился Алик. Ника не возражала. Она поглядела на Брайана, прижавшегося к Аде, и, к своему удивлению, почувствовала, что ничего к нему не чувствует!

«Как же так? — испугалась девочка, заставляя себя думать об улыбке Брайана, о его лице. — Нет, он же мне нравится, нравится!»

Ничего. Никакого влечения.

«Может, это оттого, — предположила Ника, — что мне жаль Аду? Может, по-этому я и охладела к Брайану? Решила отдать его Красновой? А?»

Скорей всего, так и было. Ника на всякий случай проверила Крылову на ма-гию, но та выглядела невинной, как нашкодивший щенок. Алик взял ее за руку. Ника не стала сопротивляться, наблюдая за реакцией Таунса. Но тот как будто и не видел ее, увлеченный разговором с Адой.

«Ника, мне нужно с тобой поговорить!» — внезапно прозвучал голос Брайана у Ники в голове. Вероника не удивилась. Обмен мыслями вполне возможен, прав-да, только при обоюдном согласии и в случае, когда собеседники находятся ря-дом друг с другом. Ну и, конечно, когда оба владеют магией.

«Ладно. Это касается Ады?» — отозвалась Ника.

«Это касается Ады, тебя и меня», — поправил Брайан. При этом он не смотрел на Нику, а по-прежнему разговаривал с Адой.

— А вот и Управляющий, — вдруг сказал Алик. Ника увидела всплеск холодного пламени, из которого только что вышел олень с серебряными рогами.

— Я рад, что вы снова здесь, — прогремел по всей поляне голос, — все семеро.

— Но нас ведь шестеро, — недоуменно шепнула Ника Алику.

— Управляющий всегда считает, что нас семь, — пожал плечами Алик. — Кто их разберет, этих древних духов?

— Ты прав, ведун Александр, — вновь прогремел голос. — Понять меня дано не каждому!

Алик улыбнулся, прекрасно понимая, что Управляющий их слышит. Олень тоже улыбнулся, если можно представить себе улыбающего оленя.

«Улыбающийся олень — то же самое, что и удивленный хомячок», — подумала Ника, спешно заблокировав сознание.

— Грядут большие перемены, — сказал Управляющий. — Вы должны быть бди-тельны! Тот, кто отнимает силу у ведунов по всему свету, уже близко.

Ада напряглась. Ее глаза расширились от страха.

— Насколько он близко? И кто он такой? — спросила она.

— На второй твой вопрос я ответить не могу, ворожея Аделаида, — ответил Управляющий, — поскольку аура негодяя закрыта для взора твоего защитника пе-леной…

Ребята переглянулись.

— На первый же вопрос я отвечу, — продолжал олень, — негодяй так же близко от вас, как и далеко.

— Что это значит? — хором спросили Павел и Ада.

Вместо ответа Управляющий посмотрел на Нику.

— Ворожея Вероника, — вновь раздался голос, — тебе следует быть осторожной. Очень осторожной. Враг близко.

Ника шумно сглотнула. Она совершенно не понимала, о чем говорит Управ-ляющий, но по коже от страха побежали мурашки.

— Что ж, — сказал Управляющий. — Больше у меня новостей нет. Насыщайтесь светом луны, дети мои!

С этими словами олень исчез.

* * *

Ника свистнула, вызывая вешалку, которая тотчас примчалась. Ада взобра-лась на табурет. Павел с ворчанием расстилал свое одеяло с мишками.

— Ника, возьмешь лишнего пассажира? — со смехом спросил Брайан.

— Возьму, — согласилась Вероника. Она ощущала себя ужасно сильной после полнолуния. Павлу пришлось взять к себе Алика.

— Ох, и обленились мы, — посетовала Ада. — Могли бы и пешком дойти.

— Да ладно, — отмахнулся Брайан. — Когда еще вместе полетаем?

Компания снялась с места и полетела над лесом. Брайан все время заваливался на бок, потому что Ника сидела на велосипедном сидении, а он — на голой ве-шалке.

Ребята пролетали над озером. Внезапно Ника увидела, как в лунном свете бле-стнула чешуя.

— Эй, народ, — окликнула Ника друзей, — там, на озере, наша русалка…

— Снижаемся, — решительно кивнула Ада, направляя табурет вниз.

Ребята опустились на берег озера, вглядываясь в темноту.

— Думаю, лучше на всякий случай вспомнить оборонные заклинания, — опасли-во предложил Павел.

— Если трусишь, так и скажи, — буркнула Раиса.

Внезапно Вероника увидела светящиеся кошачьи глаза. Она сначала подума-ла, что это Горелко убежал из дома, но тут же вспомнила, что перед уходом на-ложила на его коробку Заклинание запрета.

— Эй, — тихонько позвала Ника, — я нашла ее.

Чешуя вновь блеснула в лунном свете, лохматая грива салатовых волос трепе-тала на ветру, зеленые кошачьи глаза настороженно разглядывали друзей. Русал-ка не нападала. Она просто наполовину высунулась из воды, балансируя на хво-сте.

— Чего она хочет? — шепотом спросилаАда, разглядывая русалку.

— Кто ее знает? — фыркнула Раиса, сморщив нос от резкого рыбьего запаха.

— Я знаю, — ответил Брайан, нахмурившись.

— Но ты же читаешь мысли животных! — возразил Алик.

— Русалка — получеловек, полурыба, — шепнул Павел.

— А она не ворожея? — спросила Ника, заметив на шее русалки большую ра-кушку, висевшую на нити из водорослей.

— Нет, — ответил Брайан. — Она… она ждала нас…

Вдруг русалка проговорила что-то на непонятном языке. Для ребят это про-звучало как смесь неблагозвучных согласных и гласных, произносимых нараспев.

— Ее народ уничтожили…, - продолжил Таунс. — Она единственная, кто выжил, и… ей страшно.

— Ну еще бы! — фыркнула Крылова.

— Недавно она видела Нику и Алика, — с трудом переводил Брайан. — Они были ночью в лесу… и на них напали духи леса…

— Что за духи леса? — спросила Ада, повернувшись к Нике.

— Волки, — ответила та.

— Ника вызвала огненного демона и… он стал пожирать духов… Духи броси-лись в воду и уплыли, испугавшись Ники… русалка видела все… Она решила, что мы защитим ее от тех, кто уничтожил ее народ.

— Ничего не понимаю! — воскликнула Ада и потребовала у Ники и Алика объ-яснений. Ребята все быстро рассказали друзьям.

— Что за заклинание? — спросил Брайан, услышав про то, как Ника отогнала волков.

— Заклинание? — переспросила Ника. — Э-э-э… я не помню…

Она действительно забыла заклинание.

— Почему вы нам ничего не сказали? — надулась Ада. Ника пожала плечами.

— Мы должны помочь ей! — воскликнул Алик, с жалостью глядя на русалку. — Нельзя ее так оставлять!

— Да, но для начала ее не мешало бы приодеть, — заметила Ада. — Не может же она все время голышом ходить!

— Надо подобрать такую вещь, в которой она может свободно плавать, — протя-нула Раиса.

— Гм, может, верх от купальника? — предложила Ника.

— Точно! — щелкнула пальцами Ада. — Ника, можешь пожертвовать?

— Угу, — кивнула Вероника, — у меня осталось немного порошка Копий.

Девочка вскочила верхом на вешалку. Пару минут ее не было. Наконец, она вернулась с верхней частью своего темно-синего купальника на завязках. Русалка во все глаза глядела на Никину летающую вешалку и на купальник, который де-вочки тут же на нее напялили.

Алик вошел в озеро, подвернув джинсы. Русалка отпрянула, пробормотав что-то на своем языке.

— Не бойся, — ласково сказал Белов, протягивая к ней руку, — мы тебя не оби-дим…

Ревность волной захлестнула Веронику.

«Чего он сюсюкается с этой рыбиной?!» — зло подумала она. Русалка насторо-женно заглянула Алику в лицо. Тот снова улыбнулся ей, шепнув: «Не бойся!»

Неожиданно русалка кинулась Алику на шею, запев что-то на своем языке.

— Чего это она? — удивился Белов, машинально поглаживая русалку по салато-вым волосам.

— Похоже, ты ей понравился! — засмеялся Брайан, подмигивая друзьям.

Продолжая напевать, русалка провела рукой с длинными пальцами по лицу и дотронулась до груди, в том месте, где находится сердце. То же самое она про-делала с Аликом.

— И что мне делать? — растерялся Алик, видя, что русалка чего-то ждет.

— Сделай все то же самое, — подсказал Брайан. — Она только что разделила с тобой свою судьбу.

— Не собираюсь я делить с ней свою судьбу, — заупрямился Белов.

— Это часть ритуала, — возразил Таунс. — Если ты этого не сделаешь, то завтра же умрешь!

— Весело, — мрачно заметил Белов, проделывая те же действия, что и русалка.

Русалка в ответ широко улыбнулась и, хохоча, закружилась на месте, подни-мая фонтан брызг, окатив Алика с ног до головы.

— Ладно, теперь надо решить, что с ней делать, — предложил Павел.

— Разве не ясно? — спросил Алик, выжимая абсолютно мокрые штаны. — Она будет жить у меня.

— У тебя? — вытаращила глаза Раиса.

— Ага. Мы же с ней судьбы разделили, — Алик пожал плечами, — хоть я этого и не планировал. Поселю ее в ванной…

— А где ты сам мыться будешь, извини за интимные подробности? — съязвил Павел, кутаясь в свое летающее одеяло с мишками.

— В душе, — не понял иронии Алик. — А почему именно я ее возьму? Да просто она ни с кем из вас не пойдет!

— Тоже верно! — протянула Ада. — Осталось решить, как ее до твоего дома до-волочь. Вряд ли она долго протянет без воды!

Все задумались.

Внезапно откуда-то сверху, кажется, прямо с неба, что-то обрушилось. Ком-пания завопила и бросилась врассыпную.

— Что это? — спросила Ада, выглядывая из-за спины Брайана.

— Не знаю, — ответил Таунс, напряженно разглядывая это нечто, свалившееся с неба.

— Зато я знаю, — странным голосом сказал Алик. — Это ванна из моего дома.

— Слушай, точно! — воскликнул Брайан, подходя к ванне.

— Теперь, Алик, это твой личный летающий предмет! — торжественно объявила Ада. — Вот и решилась проблема с транспортировкой русалки!

Ребята наполнили ванну водой из озера. Алик подхватил на руки русалку и погрузил ее в воду, после чего и сам забрался туда же. Ванна взлетела, за ней поднялись и другие летающие предметы.

Ника летела, болтая ногами и поглядывая на русалку, которая в ужасе глядела вниз, крепко вцепившись в Алика. Ребята снизились на развилке Первой и Вто-рой улицы.

— Ну, пока, народ, — Алик махнул всем рукой, и его ванна скрылась за крышей дома.

— Пока, Ада, — улыбнулся Брайан, обняв подругу. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — ответила Краснова, чмокнув Таунса в щеку и дав Павлу возможность увести ее.

Ника и Брайан остались одни. Таунс немного постоял, глядя в небо.

— Надо же — русалка! — восхищенно воскликнул он. — Андерсен отдыхает!

— Ганс Христиан? — уточнила Ника.

— Он самый! — кивнул Таунс.

Он посерьезнел и присел на покосившуюся лавочку, притулившуюся у забора.

— Сядь, Вероника, — предложил он, похлопав рукой по скамейке. Ника послуш-но приземлилась рядом, прислонив вешалку к забору.

— Ника, я знаю, — начал Брайан, глядя девочке в лицо, — ты считаешь, что нра-вишься мне…

Девочка пожала плечами. Это могло означать и «да», и «нет».

— Но, к сожалению…. — продолжил Таунс, подбирая слова.

— Не надо ничего говорить, Брайан, — мягко перебила его Ника. — Знаешь, я только сегодня поняла… что охладела к тебе!

— В самом деле? — удивился Брайан. — А ты что-то ко мне чувствовала?

— Даже если что-то и было, сейчас этого нет, — твердо ответила Ника.

— Хм-м… — задумался Таунс. — А я-то думал, что ты целиком и полностью по-глощена Беловым.

— Теперь у него есть русалка, — хмыкнула Ника недовольно.

— А ты ревнуешь?

— Ни капли! Было бы из-за кого!

Таунс спрятал улыбку.

— Давай будем просто друзьями? — предложил он.

— Давай, — согласилась Ника.

— Знаешь, Ада такая хорошая! — мечтательно прикрыл глаза Брайан.

— Знал бы ты, как она переживала, — невольно вырвалось у Ники.

— Переживала? — переспросил Таунс. Вероника смущенно опустила глаза.

«Ну ты и трепло!» — поругала она сама себя.

— Ада просила меня никому не говорить, — пояснила Ника. — Ты ведь не ска-жешь ей?

— Конечно, нет! Хочешь, «Автялком» поклянусь?

— Нет, нет, не надо! Ведь это смертельная клятва!

Ника коротко рассказала Брайану про ту бессонную ночь, когда ей пришлось успокаивать Аду. Таунс присвистнул.

— Надо же, — произнес он, — а я и не знал! Даже когда мы сдуру друг друга смертельно оскорбили…

— Смертельно оскорбили? — переспросила Ника.

— Ну, это когда один ведун говорит другому, что ему больше подходит другая группа. Ну, не та, к которой он по сути относится, а другая, — нехотя пояснил Та-унс. — Тем самым один принижает другого в его глазах. Это даже хуже, чем уда-рить брата. Понимаешь?

— Да.

— Мы с Адой помирились, и… я не хочу сказать, что ты хуже или лучше Ады! Просто… так случилось.

— Я понимаю, — кивнула Ника, улыбаясь. — Я же дружу с Павлом, так и с тобой дружить буду…

Внезапно скамейка, на которой они сидели, взбрыкнула и взлетела в воздух. Ника свалилась, покатившись по траве. Брайан же крепко вцепился в скамейку. Вид у него был ошалелый.

— Что это?! — завопил он.

— Поздравляю, Брайан! — засмеялась Ника, поднимаясь и отряхиваясь. — У тебя теперь есть личная летающая лавка!

— Ух ты, класс! — Брайан сделал в воздухе петлю. — Ну, ладно, так я полетел? Спасибо, Ника, что все поняла правильно!

— И тебе спасибо, — шепнула Ника, провожая взглядом скамейку.

Глава 6 Человек-невидимка

Ника вскрикнула и проснулась, тяжело дыша и оглядываясь. За окном лениво нежился рассвет, пели беззаботные птахи.

«Это всего лишь сон», — с облегчением подумала Ника, вскочив с постели. Горелко спал.

Только что ей приснился злодей, отнимающий у ведунов силу. Это был закутанный в черный плащ человек с лицом, скрытым капюшоном. Он громко хохотал, а из его рук били молнии.

Передернувшись, Ника подошла к зеркалу. Отражение подмигнуло и скорчило рожицу. Девочка ничуть не удивилась. К своему двойнику она привыкла и даже назвала его про себя Акин по примеру девочек из фильма «Королевство кривых зеркал». Акин часто помогала Нике с приготовлением зелий: требовалось только подойти к зеркалу. К счастью, Акин была молчаливой особой, чему Ника не переставала радоваться: ей не очень-то улыбалось разговаривать самой с собой.

Быстро одевшись и расчесавшись, Ника спустилась завтракать.

— Привет, пап! Привет, мам! — поздоровалась она, садясь за стол.

— Здравствуй, милая, — кивнул отец, жуя бутерброд.

— Э-э, Никуша, — вдруг начала мать, отрываясь от плиты. — Мы с папой хотели тебе кое-что сказать…

Дочь замерла, уронив сыр с бутерброда.

— Что же?

— Мы с папой собираемся… э-э… короче, мы с папой собираемся…

Ника осторожно влезла в мысли мамы.

— Мам, — спокойно сказала она, — я догадалась! У вас же медовый месяц?

— Ну да, — кивнула мать. — Вот мы и решили…

— Да-да, — закивал отец, — и мы с Сонечкой решили отметить его как-нибудь…

— То есть вы собираетесь уехать? — спросила Ника, «просвечивая» отца.

— Да! — просиял Егор. — Мы собираемся съездить в Сочи! На неделю!

— И… Ника, — замялась Соня, — ничего, если тебя мы… не возьмем? Но мы оставим тебе телефон! И попросим соседку Зинаиду за тобой присматривать! — заторопилась она, виновато поглядывая на Нику.

— Да нет, не надо бабу Зину беспокоить, — сказала Ника. — А так — поезжайте, конечно!

Она не собиралась уезжать, по крайней мере, сейчас, когда род ворожей в опасности.

— То есть, ты не против? — уточнила Софья. Ника помотала головой.

— Ты просто золото! — восхитилась мать, чмокнув дочку в щеку.

— Наконец-то ты это поняла! — пошутила Ника. — Мам, а можно, я приглашу Аду к себе, пожить, пока вас не будет?

— Конечно, можно! — улыбнулась мама. — Вдвоем все веселей! Ты поела? Те-перь можешь идти погулять.

— Спасибо! — крикнула Ника уже с порога. Она отправилась к Алику. Ей не терпелось проведать русалку. За девочкой увязалась Сэлли. Болонка жаждала общения, но, увидев толстую серую кошку на дереве, мигом забыла о хозяйке.

* * *

— Заходи, она в ванной, — сказал Алик, отворяя дверь в ванную комнату, обложенную желто-синей плиткой (конечно, чтобы соорудить такое в деревенском доме, пришлось применить магию!). Русалка плескалась в ванной. Увидев Нику, она насторожилась и вопросительно поглядела на Алика.

— Все нормально, Ника — своя, — успокаивающее произнес Алик.

— Чем ты ее кормишь? — спросила Ника.

— Рыбой и икрой.

— Ничего себе!

— А чем еще? Предлагал спагетти, так она их себе на голову принялась наматывать. Еле отнял!

— Да-а, — задумчиво протянул Брайан, заходя в ванную следом за Никой, — любовь зла…

Алик сердито поглядел на Таунса и отвернулся. Брайан подмигнул Нике.

— А ты не пробовал учить ее русскому? — спросила Ника и, выразительно глядя на русалку, пальцем показала на себя.

— Ника, — сказала она.

— Ни-ка, — повторила русалка. Окрыленная успехом, Ника показала на Брайана.

— Брайан, — членораздельно сказала она. Русалка повторила.

— Алик.

— А-лик.

Затем Ника стала поочередно показывать на себя, Алика и Брайана пальцем. Русалка называла всех по имени, внимательно следя за рукой девочки. Внезапно палец Ники остановился на русалке. Русалка растерянно замолчала и вдруг произнесла:

— Ди-на-ра.

— Динара? — переспросила Ника и поглядела на Алика. — Ее так зовут?

— Не знаю. Наверно, — пожал плечами Алик.

* * *

После обеда разыгралась гроза, хлынул настоящий ливень, так что Нике пришлось срочно телепортироваться на крыльцо своего дома.

— О, Никуша, — пропела мама, оторвавшись от книги. — Видела, какой ли-вень?

— Да уж, льет, как из ведра, — согласилась Ника, поспешно поднимаясь к себе, чтобы мать не заметила, что ее одежда совершенно сухая.

Придя к себе в комнату, Ника улеглась на кровать и уставилась в потолок, слушая шум дождя и раскаты грома. Делать было абсолютно нечего. Встав и немного побродив по комнате, девочка подошла к зеркалу. В последнее время она часто вот так стояла у зеркала, подолгу рассматривая свое отражение. Зеркало притягивало ее, как магнит.

Ника вздохнула и закрыла глаза, вспоминая своих одноклассников: Алку Северову, Таньку Ефремову и многих других ребят. А еще Ника вспомнила Дашку Пескову из параллельного класса, живущую в доме напротив: как они вместе делали алгебру, играли зимой в снежки…

Неожиданно Ника услышала какие-то посторонние звуки. Девочка открыла глаза и замерла, изо всех сил стараясь не завизжать. Ее зеркальный двойник исчез, и сейчас зеркало показывало чью-то комнату с синими обоями, письменным столом и телевизором. На кровати сидела девочка в нелепой желто-оранжевой пижаме. Ника узнала Дашку Пескову по темно-русым хвостам на голове, неизменно торчащим во все стороны. Дашка болтала обутыми в тапочки ногами. Внезапно (Ника даже подпрыгнула) у Песковой затренькал мобильник. Дашка тоже вздрогнула от неожиданности и, выудив телефон из-под одеяла, глянула на дисплей. Тут же густо покраснела и сказала в трубку:

— Алло! Привет, Олег!

Ника догадалась, что звонит, вероятно, Олег Ярославский, их одноклассник. Этот высокий, чуть сутулый мальчишка в круглых очках, похоже, нравился Песковой. Ника подошла к зеркалу вплотную. Она не могла слышать, что говорит Олег, но догадывалась по реакции Дашки. Подслушивать, конечно, было некрасиво, но безумно интересно.

— Ника? — вдруг услышала девочка свое имя. — Да не знаю я! Уехала в ка-кую-то глухомань твоя Смирнова, и ладно, пусть там и остается!

Этого Ника выдержать уже не смогла. Она хотела стукнуть по зеркалу кулаком, но рука неожиданно прошла сквозь стекло, как будто это был кисель. Не долго думая, девочка шагнула прямо в зеркало. На секунду ее словно окатили ледяной водой, вспыхнули и тут же погасли искры.

Миг — и Ника уже стояла в комнате у Дашки Песковой.

— Ника-а-а-а? — завопила Дашка и, уронив мобильник, хлопнулась в обмо-рок. Ника с любопытством огляделась по сторонам. На стене висело большое зеркало в деревянной раме. В нем девочка увидела часть своей комнаты: кровать, верная коняжка-вешалка, прислоненная к шкафу.

— Дашка! Эй, Дашка! — слабо доносился из телефона удивленный голос Оле-га. Ника взяла мобильный.

— Извини, Олег, но Даша сейчас не может говорить, — ласково сказала она.

— Ника? — еще больше удивился Олег. Ника отключила мобильник и, щедро полив Пескову на прощание водой из графина, шагнула в зеркало. Снова перед глазами заплясали искры, и вот она уж стоит посреди собственной комнаты, уставившись в зеркало. Отражение так же удивленно смотрело на нее.

— Ну, ни фига себе! — вырвалось у Ники.

— Вот это точно, — отозвался кто-то в ответ.

* * *

Ника резко обернулась и подозрительно оглядела комнату. Все было, как прежде.

— Похоже, мы с тобой потихоньку сходим с ума, — улыбнулась Ника своему отражению. Зазеркальная Акин нахмурилась и выразительно повертела пальцем у виска.

— Я серьезно. У меня в голове слышатся какие-то голоса!

— Тебе не мерещится, — снова сказал кто-то. Ника задумалась. Голос был явно мальчишечьим.

— Кто здесь? Алик! Брайан! Павел! — крикнула Ника сердито. — Хватит шу-тить, все уже посмеялись!

Тишина. Только раскаты грома за окном.

— Я не Алик и не Брайан, — печально произнес голос. — И уж тем более — не Павел.

— Тогда кто же ты? — спросила Ника, озираясь по сторонам. В комнате по-прежнему никого не было.

— Начнем с того, что я — ведун, как и ты, — спокойно продолжал голос.

— Я тебе не верю! — вдруг перебила Ника и крикнула:

— Тсиченьо! Тсиченьо!

Ничего не произошло.

— Видишь? — так же спокойно спорил неведомый голос. — Я не нечисть! Я — ведун. Меня зовут Аскольт Пологов.

Ника все еще не могла поверить.

— Если ты ведун, то скажи: какой у тебя дар?

— Я повелеваю водой, — ответил голос.

Тотчас прямо из воздуха возник небольшой фонтан, разлетевшийся на тысячи разноцветных искорок. Затем каждая искра превратилась в водяную бабочку. Бабочки сложили в воздухе в слово, вернее, имя: «Вероника».

— Ух ты! — восхитилась Ника. — Ты действительно ведун. Но как же…

— Меня прокляли, — ответил Аскольт на невысказанный вопрос. Ника замети-ла, что кровать слегка прогнулась: невидимка сел.

— Но я вполне реален. Дай руку!

Ника послушно протянула руку, почувствовав, как ее сжала чья-то ладонь. Девочка глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она вдруг ясно увидела без-брежную водную гладь, темно-синие волны с пенными шапками и красное, за-катное небо. Ей почудились крики чаек и соленый запах моря.

— Кто проклял тебя? — спросила Ника, не открывая глаз и не отпуская теплые пальцы Аскольта из своей ладони.

— Это долгая история, — грустно ответил невидимка.

— Расскажи мне, пожалуйста! — попросила Ника, и Аскольт начал свой рас-сказ.

Глава 7 Добро пожаловать в нашу компашку!

Аскольт родился в Санкт-Петербурге. Его мать работала экскурсоводом, отец — обычным учителем биологии. А еще мама Аскольта была Светлой ворожеей, правда, обладающей совсем простеньким даром: она могла по своему желанию менять цвет окружающих предметов. Когда у нее родился Аскольт, она сразу поняла, что он будет ведуном, и с младенчества учила его заклинаниям. Позже она узнала, что у ее сына дар управлять водой и всем, что с ней связано. Амулетом Силы мальчику служила бирюза.

Аскольт рос. Ходил в школу, как и другие ребята, играл с мальчишками во дворе, брал уроки игры на скрипке. Они с мамой никому не рассказывали о даре мальчика, даже отец ничего не знал.

Все было бы хорошо, если бы не случай, приключившийся с Аскольтом в его десятый день рождения. Мальчик играл с ребятами во дворе и случайно наткнулся на женщину в черном плаще с корзиной фруктов в руках. Женщина упала, выронив корзину. Оттуда посыпались гнилые фрукты и овощи, пре-вращающиеся на глазах у изумленных мальчишек в дохлых ворон и крыс. Аскольт испугался и попытался убежать, но страшная женщина с криком схватила его за шею корявыми пальцами:

— Ах ты, щенок! Да чтоб тебя белый свет не видел!

В то же мгновение Аскольт исчез. Народ на площади ахнул от ужаса, а ведьма завернулась в плащ и тоже исчезла с громким хлопком. Аскольт не сразу понял, что с ним произошло, но, когда случайно глянул на свои руки, то ничего не увидел.

К несчастью, страшная весть долетела до дома раньше, чем он сам смог туда добраться и все объяснить. Мать бросилась в реку, едва ей сообщили о смерти сына. Аскольт был ей очень дорог…

В доме остался безутешный отец, который не смог справиться с горем и на-чал пить. Когда Аскольт, наконец, перестал прятаться и вернулся домой, он пытался поговорить с отцом, кричал ему: «Папа, я здесь! Я живой, папа!» Но от этого стало еще хуже… Через полгода Аскольт остался совсем один. Дом Пологовых стали обходить стороной, поговаривая, что там обитает призрак мальчика, убитого ведьмой. Аскольт покинул родные стены, как только обрел свой собственный летательный предмет — скрипку.

Пологов не знал, куда ему деваться. Он решил странствовать по миру на своей скрипке. Мальчику приходилось воровать одежду и еду, чтобы хоть как-то выжить в этом мире, ставшим для него чужим.

Аскольт был где-то на горах Кавказа, когда впервые услышал Зов. Он прилетел в Баб-Ёжкино, поселившись в заброшенном домике на конце Первой улицы. Он стал присматриваться к ребятам — таким же ведунам, как и он сам, и постепенно стал везде ходить вместе с ними. Он решил пока не заявлять открыто о своем присутствии, и только сегодня решился на это, потому что узнал о смертельной опасности, грозящей всем ведунам и ворожеям…

Аскольт умолк. Ника смотрела в окно, за которым гремела гроза и хлестал ливень. Она думала о женщине в черном плаще, о которой говорил Аскольт. «Обязательно ли тот, кто отнимает у ведунов их силу, должен быть мужчиной? — размышляла она.

Ника вздохнула и вытерла слезы с глаз.

— Почему ты плачешь? — спросил Аскольт.

— Я… Понимаешь… Моя мать недавно развелась с папой… То есть, с моим родным отцом, понимаешь? Я думала, нет ничего хуже, чем расстаться с отцом… А ты… А у тебя…

— Не надо плакать, — мягко сказал мальчик, и Ника услышала его шаги совсем рядом. Ника вновь услышала шум моря и крики чаек. В лицо пахнуло свежим морским бризом.

— Повелители зеркал… — протянул Аскольт задумчиво, подходя к зеркалу. — Я что-то читал о них…

Ника прищурилась, пытаясь разглядеть ауру Аскольта, и ей это удалось. Она была размытой и нечеткой, ярко-голубого, переходящего в синий, цвета.

— Ага, вспомнил! — Ника услышала звук, как будто щелкнули пальцами. — Ты можешь использовать зеркала, как помощников в делах и как порталы, отправляющие тебя куда угодно, даже в другие миры!

Ника почти не слушала его, думая о своем. Она вдруг поняла кое-что:

— Так вот почему Управляющий сегодня ночью сказал, что нас семеро! Ты тоже был там! Управляющий тебя видел, а мы — нет!

— Мне же тоже нужен лунный свет! — рассмеялся невидимый Аскольт.

Внезапно гром на улице ударил особенно сильно. Ника подскочила и услышала, как Горелко глухо заворчал в своей коробке.

— Тише, тише, маленький, — шепнул Пологов. Ника грустно улыбнулась. На-звать дракона маленьким примерно означало то же, что сказать, что крокодилы умеют вязать крючком. Даже сейчас, когда он спал, свернувшись калачиком, из коробки высовывались его голова, лапы и хвост. Горелко был уже выше самой Ники, а своей тушей занимал добрую четверть комнаты.

Девочка переименовала Горелко в Горелыча. Существовала одна проблема: что делать с драконом, когда он вымахает так, что не поместится в комнате?

Последнюю фразу Ника незаметно для себя произнесла вслух.

— А что, если передать его в руки Управляющего? — предложил Аскольт. — Может, он там, у себя, в Потусторонних мирах, придумает, что с ним делать?

— Это мысль, — кивнула Ника. Они немного помолчали.

— Где твоя скрипка? — вдруг спросила Ника.

— Что?

— Скрипка. Ты же сюда на скрипке прилетел?

— А, ну да, — очнулся Аскольт, — сейчас, я только сниму с нее заклинание невидимости…

Прямо из воздуха появились небольшая скрипка и смычок.

«Скрипка как скрипка, — подумала Ника. — Не похоже, чтобы она летала».

— Полетаем? — предложил Пологов. Ника посмотрела в окно. Гроза все еще бушевала, лишь дождь немного утих.

— Полетаем, — согласилась девочка, ища глазами вешалку. — Заглянем к Красновым…

* * *

Как здорово лететь под ливнем, когда гром грохочет над головой!

Ника неслась стремглав, врезаясь в плотную стену дождя. Рядом, не отста-вая, летела скрипка. Грянул гром, и вспышка молнии перечеркнула небо. Ника откинула голову назад и захохотала.

— Вот она — буря стихии и эмоций! — засмеялся Аскольт. Ребята снизились перед домом Красновых.

— Я не стану пока на скрипку заклятие невидимости накладывать, хорошо? — спросил Аскольт, когда они вошли в дом.

В комнате Павла собралась вся компания. Ника огляделась. Помещение бы-ло меньше, чем у Ады, но мебели куда больше. Народ играл в «бутылочку». Ника могла бы поспорить, что игру предложил Павел.

Русалка тоже была здесь, в неизменной ванне Алика. Белову пришлось заколдовать воду в ванной, чтобы она всегда была теплой и свежей.

Когда Ника с Аскольтом вошли в комнату, Брайан как раз тянул к Аде губы трубочкой под ревнивое сопение Павла. Заметив Нику, он замер и уставился на скрипку, висевшую в воздухе рядом с ней.

— Привет! — вдруг громко и радостно крикнула русалка.

— Привет, — улыбнулась ей Ника и повернулась к остальным. — Разрешите представить вам Аскольта Пологова…

На минуту повисла тишина. Стало слышно, как шумит дождь и где-то да-леко громыхает гроза.

— Где? — спросил Павел.

— Вот, — Ника показала куда-то в сторону скрипки. — Аскольт, скажи что-нибудь!

— Привет, — тихо сказал Аскольт. Слабонервная Крылова взвизгнула и, вос-пользовавшись случаем, повисла на Павле.

— Я вижу только скрипку, — сказал Алик, уставившись куда-то в стену над скрипкой.

— Правильно, он на ней летает, — нетерпеливо заявила Ника.

— Почему же я его не вижу? — спосил Брайан. Ника нащупала руку Аскольта и дернула его за рукав.

— Аскольт, расскажи им все, что мне рассказал!

Рассказ длился долго. Все слушали внимательно, даже русалка притихла. Гроза уходила. Только дождь усилился и теперь лился за окном унылой рекой. Свечки, служившие для освещения в комнате, давно погасли. Ника видела в полумраке слезы на щеках Ады и Раи. Да и мальчишки угрюмо поникли.

— Так ты управляешь водой? — Павел первым нарушил молчание. — Что-то не очень верится!

Аскольт ничего не ответил, только щелкнул пальцами. Из ванны, в которой возлежала русалка, тут же вылилась часть воды, но не разлилась лужей на полу, а, наоборот, повисла в воздухе плотным сгустком. Внезапно сгусток приобрел форму человеческой фигуры, поразительно похожей на Павла. Фи-гура подошла к удивленному Краснову и, положив водяную ладонь ему на плечо, гнусаво спросила:

— Что, убедился, красавчик?

Краснов рассвирепел. Он вытянул ладони. Из кончиков пальцев вылетел язык пламени, вмиг озарив всю комнату. Пламя метнулось в сторону водяной фигуры, но та уже вновь обернулась водой и вылилась обратно в ванну.

Русалка захохотала и захлопала в ладоши. Павел насупился:

— Все равно я не верю, что он ведун! Вдруг он шпион, посланный тем самым негодяем, который отнимает наш дар!

— «Не верю, не верю!» — передразнила его Ника. — Тоже мне, Станиславский!

— Есть способ проверить! — подала голос Крылова и многозначительно поглядела на Павла. Секунду-другую парочка обменивалась мыслями, затем Павел кивнул.

Не говоря ни слова, Рая щелкнула пальцами и исчезла. Все переглянулись. Ника все еще держала Пологова за руку. Она почувствовала его волнение и ободряюще погладила Аскольта пальцем по запястью. Крылова вновь появилась в комнате, осветив ее телепортационным сиянием. Павел поспешно зажег свечи в комнате щелчком пальцев.

В свете свечей Ника увидела в руках у Крыловой нечто вроде очков в темно-зеленой оправе. Стекла в «очках» были синеватыми. Ада тихо ахнула и укоряющее взглянула на Павла.

— Откуда у вас различитель? — грозно спросила она.

— Да, откуда? — хором спросили Брайан и Алик.

— От-ку-да? — эхом повторила Динара, радуясь, что выучила новое слово, пополнившее ее небогатый словарный запас.

— Что такое различитель? — шепотом спросил Аскольт у Ники, но его услышали все.

— Различитель — это что-то вроде волшебных очков. С их помощью можно различить ауру ведуна, его магический дар, амулет Силы…

— А из чего он сделан? — поинтересовалась Ника.

— Оправа из малахита, стекла из шлифованного сапфира, — голос у Ады стал колючим. — А теперь скажи мне, мой дорогой братец, где вы его взяли?!

— Я сам его сделал! — не без гордости заявил Павел.

— И где же вы взяли малахит и сапфиры? — продолжала наседать Ада.

Павел замешкался.

— Э-э… знаешь, Ада, я тут вспомнил об одном важном деле! Тебе Рая все расскажет!

Краснов спешно поднял руку, собираясь телепортировать. Ада зашипела и прищелкнула языком, начертив в воздухе ярко-красным ногтем какой-то знак. Ника почувствовала, что ее как будто придавило к полу, а затем снова от-пустило, как в лифте. Павел защелкал пальцами. Ничего не произошло.

— Что такое? — непонимающе спросил он.

— Я заблокировала телепортацию, — ответила Ада. — Блок подействовал на всех!

— Когда ты научилась? — не поверил Павел. Ада быстро взглянула на Брайана.

— Неважно!

Ника ухмыльнулась. Похоже, Таунс учил не только ее. Павел еще раз щелкнул пальцами, но так ничего и не добился.

— Ладно, — сдался он, — Я тут вспомнил, что у тебя скоро день рождения, Ада…

— Я родилась двадцать первого октября, — напомнила Ада ядовито.

— В самом деле? — «удивился» Павел. — А я думал, тебе стукнет четырна-дцать в июне!

— Павел, сейчас середина июля! — деланно ласковым голосом пропела сестрица.

— В самом деле?

— Так…, - зашипела Краснова, — или ты сейчас же все рассказываешь, или я…

— Пашка подарил различитель мне! — вдруг вступилась за Павла Крылова. — Если кто забыл, у меня завтра День рождения!

«О, у нашей куропатки праздник?!» — удивилась Ника и тут же отругала себя за дурную мысль.

— Пашка специально летал на Гномьи Копи за малахитом и сапфирами, что-бы подарить мне различитель! Он сам его сделал и хотел мне завтра подарить, но я нашла его случайно у Павла в старом холодильнике.

— У Пашки в комнате старый холодильник? — насмешливо спросил Алик у Ады.

— Он маскирует его под тумбочку, — мрачно ответила Ада. — Ну, так, братец, про подарок — это правда?

— Угу, — кивнул Павел.

— И ты специально летал на Гномьи копи?

— Телепортировался, — уточнил Краснов.

— Телепортировался? — ужаснулась Ада. — Но телепортация на дальние рас-стояния приводит к…

— Несчастным случаям, — закончил за Аду Павел. — Знаю. Но я же не дурак. Я заклинанием «Ачаду» запасся!

— А, ну раз «Ачаду»… — протянула Ада.

— Гномьи Копи — это далеко? — спросила Ника.

— В Скандинавии, — ответил Алик. Ника тихо присвистнула.

Крылова поспешно надела различитель и стала похожа на сумасшедшую сову.

— Так… — бормотала она. — Аура темно-синяя, ярко выраженная… Дар — управление водой… Группа Нейтральная… Амулет силы — бирюза.… Является ведуном уже четырнадцать лет… Ого!

— С самого рождения, — подтвердил Аскольт. — Меня посвятила моя мать.

— Да, народ, похоже, это и вправду ведун, — признала Крылова, все еще рас-сматривая Аскольта. — Только я вижу лишь его ауру…

— Мой облик можно увидеть только во время затмения солнца, — грустно сказал Пологов. Ника про себя отметила, что надо бы узнать, когда ближайшее солнечное затмение. Секунду все молчали, затем Павел сказал:

— Ну, что ж, Аскольт Пологов! Добро пожаловать в нашу компашку!

Глава 8 Паспорт для курицы

Ника потянулась и зевнула, поерзав на жестком полу. Было тихо. За окном весело щебетали птицы, мычали коровы. Соседка баба Роза покрикивала на коз, выгоняя их в поле.

Рядом посапывала Краснова, по-детски подперев щеку кулаком. В унисон ей похрапывал Горелыч. Ника улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер, когда ребята приняли Аскольта как своего и полетели на луг праздновать встречу, благо гроза миновала. На этом лугу всегда пасли лошадей местные фермеры, жившие за лесом. Таунс «уговорил» лошадей покатать их ради хохмы. Кони согласились, посовещавшись. Усевшись на лошадей, ребята отправились на гору, что в конце леса. Сначала шагом, а затем припустили галопом. Ника подскакивала на своей вороной кобылке, совсем еще молодой, а потому излишне игривой. Лошадь то и дело переходила на галоп, отчего Ника под-скакивала с большим рвением. Сзади понуро летела вешалка, а рядом трусил гнедой конь, на котором, как казалось, никто не сидел. Только где-то в полуметре от спины коня прямо в воздухе болтался венок из левкоев. Пологов согласился нацепить его, чтобы на него никто не натыкался и не наступал на ноги.

А потом, когда стемнело, они полетели к Нике домой, проникнув в комнату через окно и начертив на двери руну защиты и звуконепроницаемости. Ребята расстелили на полу одеяло и до утра играли в карты на поцелуи. Аскольт все еще был в венке, но поцеловать его было сложно, поэтому он, уже на правах своего человека, согласился сам целовать девчонок.

Когда Ада уже заснула на плече у Брайана, а у Ники путались крестовая девятка с червовой шестеркой, народ засобирался.

— Может, останешься? — спросила Ника у Аскольта, подавив зевок.

Вредный Павел пошленько захихикал. Ника, не оглядываясь, швырнула в него колодой карт.

— Не-а, — сказал Аскольт, — я лучше утром прилечу.

Ника помнила, как заснула под шум океана, и чьи-то невидимые руки на-крыли ее одеялом…

Девочка потянулась, вынырнув из воспоминаний. Быстро одевшись, Ника спустилась вниз. На столе белела записка: «Не стали тебя будить. Сэлли взяли с собой. Мобильный заряжается. Деньги в буфете, в коробке из-под чая. Не скучай. Целуем. Папа и мама». Девочка захлопала дверцами холодильника и шкафчиков, планируя придумать что-нибудь на тему завтрака.

Поставив на газ сковороду, Ника достала из холодильника упаковку холодных блинчиков, которую купила вчера в вечерней автолавке. Поместив блины в сковороду, Ника вдруг остановилась. Кроме запаха пышных блинчиков, было еще что-то знакомое и неуловимое. Прислушавшись, девочка закрыла глаза. Перед глазами покатились темные волны, с шумом обрушивающиеся на берег.

«Аскольт!» — мелькнуло у Ники в голове. Сердце радостно подпрыгнуло. Перевернув блинчики, она сделала вид, что у нее чешется глаз. Таким образом, незаметно прищурившись, девочка увидела темно-синюю ауру, совсем близко, на расстоянии вытянутой руки.

Аскольт подошел ближе. Казалось, Ника слышит его дыхание.

Ника, как ни в чем ни бывало, продолжала хлопотать над блинами. Аскольт был рядом, она это ощущала, и от этого у нее тряслись руки. Наконец, девочке все это надоело. Она, ловко изловчившись, схватила кувшин с водой и плеснула прямо в центр ауры, постаравшись не промахнуться.

От неожиданности Аскольт завопил, попятился и упал: Ника услышала грохот.

— Ты чего?! — ошалело спросил он.

— Нет, это ты чего? — возразила Ника. — Скажи, ты специально, да? Подкрался?

— Я не хотел тебе ничего плохого!

— Ну, конечно! Расскажи это русалке Белова, она наивная, точно поверит. И нечего ныть, ты даже не пострадал! Управляешь водой — значит, высушишься! Кстати, верни воду обратно в кувшин.

Возникшая из воздуха вода прозрачным пузырем вылилась в кувшин.

— А как ты узнала, что это я?

— Как узнала, так и узнала! — пробурчала Ника. Ну не говорить же, в самом деле, что когда Пологов рядом, она слышит и видит море?

— Вообще, хорош дуться, лучше блинчика поешь! — примирительно пропела Вероника.

— Ладно, — согласился Пологов.

Закутавшись в любимый халат Никиной мамы — красный, с желтыми крокодильчиками, Аскольт уселся за стол.

Ника забегала вокруг плиты, чувствуя на себе пристальный взгляд Пологова.

«Смотрят тут всякие!», — непонятно отчего рассердилась Ника.

Послышался бодрый топот и хлопанье крыльев.

В кухню вбежала Ада, за ней спешил Горелыч, роняя мебель и задевая хвостом стены.

— Привет, Ника! Привет, халат тети Сони! — завопила Краснова, усаживаясь за стол. — А что у нас тут такое? Блинчики? С чем? Умм-м-м… Вкуснотища!

— Я не халат, я Аскольт! — обиделся Пологов, получая свою порцию блинов.

— Представь себе, я знаю, — ответила Ада, слизывая варенье с блина. — Я сначала прибежала, думаю: ой, халат сидит! Ну и сказала: «Привет, халат!». А потом сообразила: блин, это же Пологов! Исправляться было поздно.

Горелыч при виде блинчиков засуетился, уронив при этом холодильник.

— Да, надо с ним что-то делать, — резюмировала Ника, когда они, рискуя нажить себе грыжу, подняли холодильник.

— А что, если отпустить его? — предложила Ада.

— Ты что, спятила? Такая махина на свободе, да еще и невидимая! Он же все посжигает! — возразила Ника.

— Но ты же научила его не выпускать пламя при людях! — ответила Ада.

— Долго без огня он не протянет, — сказал Аскольт. — Это его дар, его магия и его среда обитания… Он без огня — это то же самое, что мы без своего дара. Понимаете?

— Понимаем, — кивнула Ника.

— Я же еще вчера предложил отправить Горелыча к Управляющему. Пом-нишь? И ты одобрила эту идею.

— Можно, конечно… — протянула Ника, взглянув на дракона.

Конечно, ей будет тяжело расстаться с ним. Но иначе никак.

— Но до ближайшего полнолуния он вымахает настолько, что развалит дом, — напомнила Ада. — Хотя…

— Что? — забеспокоилась Ника. — Что «хотя»?

— Можно самим вызвать Управляющего, — нехотя ответила Ада. — Но это сложно.

— Сложнее уже некуда, Ада, — ответил Пологов.

Как будто подтверждая его слова, Горелыч неуклюже повернулся и сшиб хвостом заварочный чайник. На полу образовалась большая коричневая лужа.

— Кто хочет чаю? — грустно спросила Ника. — Правда, заварку придется слизывать с пола, ну, да это ничего, справитесь…

* * *

Ада, Ника и Аскольт вышли на улицу. Был жаркий солнечный день. Солнце палило так нещадно, как будто обиделось на все человечество и теперь старательно мстило ему. Девчонки ныли и жаловались на жару. Аскольту приходилось поливать их, вызывая небольшую тучку только над ними.

Посовещавшись, они решили пойти к Алику.

Они нашли ребят около дома Белова, в беседке, выкрашенной в белый цвет и увитой сине-голубым вьюнком. Ника тотчас залезла в беседку, за ней Аскольт. Об этом свидетельствовала большая джинсовая кепка, позаимствованная у Ники и парящая сейчас в воздухе.

В беседке пахло краской и шашлыком.

Уидев Нику, Павел оживился:

— О, веснушка, привет! Наше вам с кисточкой! А где моя неверная сестрица, умотавшая в женскую общагу и оставившая меня, родимого, одного?

Ника указала в проем беседки, в который прекрасно было видно, что соскучившаяся за ночь парочка обнимается.

— А-а, — протянул Краснов. — Вопросов больше не имею.

В беседку залезла Раиса.

— Привет, Смирнова! Привет, кепка! — поздоровалась она, садясь рядом с Павлом.

Сегодня, по случаю дня рождения, Крылова надела на белую футболку джинсовый сарафан, расшитый стразами. В пшеничных волосах затерялся ши-повник.

— Это не кепка, это Аскольт! — возмутилась Вероника.

— Неужели? — протянула небрежно Крылова, издевательски глядя на Нику.

Неожиданно для себя Ника рассвирепела.

«Чего они все над ним издеваются? Он же не виноват, что невидим!» — подумала она, собираясь сказать что-нибудь резкое в ответ.

Внезапно на ее ладонь легла чья-то рука. Волны невидимого моря захлестнули Нику.

«Ника! Это я, Аскольт! Успокойся, пожалуйста…»

«Но эта курица оскорбила тебя! Она же прекрасно знает, что это ты, а не кепка!»

«Я знаю. Но все-таки не стоит из-за этого цапаться. Она специально злит тебя. Лучше сделай вид, что тебя это не касается!»

Ника пожала плечами и заблокировала сознание. Руки, однако, Аскольт не убрал.

В беседке появился Алик, торжественно неся огромный торт с четырнадцатью свечками.

Крылова при виде торта завизжала и захлопала в ладоши.

Ника невольно позавидовала Райке.

«Ничего, — подумала она, — в январе и мне четырнадцать исполнится».

Крылова задула свечи, загадав желание. При этом она многозначительно поглядела на Павла.

Свечи погасли. Все завопили и набросились на торт.

Ника левой рукой взяла кусочек кремового торта. Правая у нее была занята.

— А он не отравленный? — тихонько спросила она у Аскольта, пробуя крем.

Пологов, оторвавшись от своего куска, захохотал. Все непонимающе уставились на хохочущую кепку.

— Чего ты ржешь? — спросил Павел.

— Нет, вы… посмотрите… на… нее…, - сквозь смех проговорил Пологов.

Все перевели взгляд на Нику и тоже заржали.

Обиженная Ника телепортировала из дома зеркальце и посмотрелась в не-го. На нее уставилась удивленная девчонка с рыжими кудряшками. Нос, брови и подбородок были у нее в креме.

«Как это я умудрилась?» — подумала она и щелчком пальцев удалила крем с лица.

Аскольт засмеялся.

— Вот так ты мне больше нравишься! — сказал он.

Ника мило улыбнулась ему, зачерпнула ложкой крем, размахнулась — и через секунду он уже висел в воздухе, где-то под кепкой. Это послужило сигналом. Все начали бросаться тортом, не скупясь на куски.

— Эй, так нечестно! Мы видимы, а Пологов нет! Мало ли, может, он себе фантомов наколдовал, а сам снял кепку и стоит тихонько в углу? — возмущенно завопил Павел. Щеки и волосы у него были в креме. На футболке красовались кусочки бисквита. В одном из них тихо догорала свечка.

— Давайте все выпьем «Невидимку»? — предложил Алик. — У меня в мастер-ской ее много.

Все согласились и поспешо выпили зелье. Борьба снова началась…

Вскоре вы могли бы наблюдать такую картину. В беседке, заляпанной тортом, развалились непонятные фигуры в коконах из крема и бисквита. Одна из фигур сказала:

— Все, я больше не могу. Давайте, что ли, пить НОБ-ку…

— Что за НОБ-ка? — устало спросила Ника. Она представляла себе, как она сейчас выглядит.

— Что за дилетантский вопрос, веснушка? — спросила одна из фигур. — НОБ-ка — это «Невидимка обратного действия».

Алик притащил еще одно зелье, которое все мигом выпили, даже Аскольт.

— Может, это мне поможет? — с надеждой спросил он.

Как только ребята стали видимыми, они дружно стали хохотать над собой и друг над другом.

Ника с надеждой посмотрела на Аскольта, снимая с головы крем. Нет, НОБ-ка не помогла.

— Да ничего, — отмахнулся Пологов, подходя к Веронике.

Ника смотрела на него. Судя по всему, он был по уши в торте. Такой смешной и одновременно — такой серьезный.

— Эй, ты плачешь, что ли? — с подозрением спросил Пологов.

— Нет, — быстро сказала Вероника, отворачиваясь, — это я крем вытираю.

— Слушай, Аскольт, — позвала Крылова. — Как насчет небольшого дождика, чтобы смыть торт с ушей?

Пологов повернулся к ней.

— Ты хочешь дождичек? Будет тебе дождичек!

Из невидимых ладоней Аскольта хлынула вполне материальная вода, быстро превращающаяся в волну. Волна захлестнула Крылову, подняла на гребне и накрыла с головой.

Райка со счастливым визгом материазовала крылья и взлетела из воды. Она была мокрой, но чистой. Аскольт проделал то же самое и с остальными, не забыв окатить и себя. После вся мокрая компания забралась на крышу дома Алика и разлеглась там, наблюдая за облаками.

Ника, распушив волосы, чтобы они просохли, разлеглась на шифере и спросила:

— Когда полетим?

Все уставились на нее:

— Куда? — спросил Райка.

— Ты разве не собираешься получать паспорт? — удивилась Ника.

— Паспорт? — переспросила Крылова и вдруг хлопнула себя по полу, — Точно паспорт! Как я могла забыть!

— Что такое? — переполошился Алик.

— Паспорт, — ответила ему Крылова. — Все, кому исполняется четырнадцать, должны получить паспорт!

— У меня он есть! — похвастался Павел, быстренько телепортировав из дома красную книжечку и продемонстрировав ее всем.

— Короче, куда летим? — снова спросила Ника.

— В смысле? — не поняла Раиса.

— Ну, — Ника замялась. — Где ты жила… до авиакатастрофы?

Крылова уставилась в одну точку. Глаза у нее затуманились.

— В Москве, — ответила она. Ее голос дрогнул.

— Сможем долететь? — спросила Ника у Ады.

— Конечно, — ответила та. — К утру вернемся.

Все повесили носы. Тратить целый день и ночь на полет в суетливую, шумную столицу никому не хотелось. Только Павел посмеивался, хитро поглядывая на погрустневшую компанию.

— Почему обязательно в Москву? Можно смотаться в любой ближайший райцентр.

— А там что?

— А там я себе паспорт получил.

— И как его получают?

— А я откуда знаю?! Я просто тамошней паспортистке глаза отвёл, и она за меня сама все бумаги оформила, а я только в фотоателье смотался.

Все было бы прекрасно. Но… кто останется с Горелычем и Динарой? Вряд ли, оказавшись в городе, полном народу, они станут смирно стоять в сторонке и читать газетку.

— Я останусь, — вызвался Аскольт. — Маловероятно, что тамошние жители привыкли к летающим кепкам и венкам… А без них вы меня просто потеряете.

Ника с сожалением посмотрела на кепку, парящую в воздухе. Какой же Аскольт все-таки необыкновенный!

Все стали собираться. Ника краем глаза заметила, как Пологов снял кепку.

Она повернулась и прищурилась. Аскольт стоял рядом.

— Удачи, — шепнул он, и неожиданно Ника почувствовала легкое прикосновение к своей щеке. Оно было мимолетным и едва ощутимым.

Ника улыбнулась и, дотронувшись до того места, куда ее поцеловал Ас-кольт, помахала рукой удаляющейся кепке.

Телепортировав вешалку из дому, она задумалась.

— Ада! — позвала она.

— А? — откликнулась Краснова.

— Может, нам стоит взять немного денег? — предложила Ника, подойдя к ней. — Мало ли, кто-то из нас захочет есть. Перелет предстоит длинный, сама понимаешь…

— Слушай, а ты дело говоришь! — одобрила Ада. — Эй, народ! Возьмите каждый немного деньжат! Мало ли что…

— Вот еще! — фыркнула скуповатая Крылова.

— Но-но! — грозно осекла ее Ада. — Тебе еще на паспорт фотографировать-ся, а это денег стоит.

Ника телепортировала из дома деньги. Она вовремя вспомнила мамино напоминание, что деньги в буфете.

Ребята поднялись в воздух. Пролетая над лесом, Ника обернулась на деревню.

Сложно было поверить, что в этой маленькой деревеньке происходят непонятные и загадочные вещи. А где-нибудь в одном из домиков ждет ее Аскольт. Мальчик-невидимка. Такой добрый, такой милый!

Вдохновленная Ника сделала красивый пируэт, но в конце неуклюже зава-лилась набок. Оглянувшись, проверяя, не видил ли кто ее позора, она нагнала остальных.

Они уже давно пролетели деревню и лес с Китовым озером и теперь летели над железной дорогой. Ника подлетела к Аде. Та, свесив ноги с табуретки, пролистывала какую-то книжицу. Нике удалось разглядеть название: «Что делать, если вы влюблены». Ника хмыкнула, и, сделав в воздухе «бочку», оказалась рядом с Брайаном.

— Откуда ты знаешь, куда лететь? — спросила она.

Таунс улыбнулся.

— Заклинание «Нинасус нави», наложенное на полетные инструменты…

— А-а-а, — протянула Ника, разглядывая скамейку Брайана. — А на мою вешалку можешь наложить?

— Запросто, — Брайан схватился за свой аквамарин, висевший на шее.

— Нинасус нави! — громко сказал он.

Вешалка ощутимо нагрелась, засветилась и остыла.

— Ну вот. Теперь твоя вешалка ждет, когда ты назовешь ей пункт назначения, — улыбнулся Таунс.

— Райцентр, — буркнула Ника.

Вешалку куда-то повлекло, она повернула чуть левее.

— Спасибо, Брайан, — сказала Ника, успев разглядеть на скамейке надпись маркером «Ада — солнышко, Брайан — лапка». Она усмехнулась. У каждого была своя тайна, и каждому было, что скрывать.

«А у меня есть, что скрывать?» — сама себя спросила Ника, глядя вниз, где между домами серебряной змейкой текла река.

Девочка вспомнила Аскольта, который поцеловал ее перед отлетом, и улыбнулась…

Через пару часов они уже летели над городом.

* * *

Ника зевнула и улыбнулась, увидев знакомые огоньки деревни. В сумерках они были едва видны.

Признаться, ребята жутко устали. Сначала пришлось долго лететь до рай-центра, а потом они еще долго сидели в одном из скверов, дожидаясь Павла и Раису. Когда, наконец, прилетели Краснов и жутко довольная Крылова, продемонстрировавшая всем красную книжечку, ребята перекусили на скорую руку и полетели в Баб-Ёжкино, не делая остановок.

«Скоро, скоро я увижу Аскольта! — радовалась Ника, устало улыбаясь. — Вот только не свалиться бы с вешалки!»

Ребята снизились на улице, возле дома Алика, и вошли внутрь.

Ника первой вбежала в комнату и вдохнула знакомый запах моря. В воздухе парила кепка.

— Аскольт! — завопила Ника радостно. Она бросилась к кепке и тут же остановилась, мысленно ругая себя за взрыв эмоций.

Пологов засмеялся и подошел к Нике, взъерошив ей рыжие волосы.

— Устала? — заботливо спросил он.

Ника хотела было ответить, но тут в комнату ввалились другие ребята.

— Ф-ф-фу-ух-х-х, — выдохнул Павел, падая в кресло. — Наконец-то земля!

Раиса присела рядом, томно прижавшись к нему. Обмахиваясь новеньким паспортом, она блаженно улыбалась.

Брайан и Ада тоже плюхнулись в кресла. Алик куда-то поспешно убежал.

— О русалке беспокоится, — фыркнул Павел. — Как бы с Динарочкой чего не стряслось.

— Где, кстати, Горелыч? — спросила Ника, присаживаясь на пуфик.

— Он у тебя, дрыхнет, — сообщил Аскольт. — Он молодец, послушный. Я его пустил сначала в лесу полетать, а потом накормил борщом с макаронами.

— Съел?

— Ага. За милую душу, А потом спать завалился.

— Ну и здоровый он у тебя стал, — протянул Брайан.

— В этом-то и проблема, — Ника многозначительно поглядела на Аду. — Я хотела об этом с вами поговорить… Ада сказала, что можно вызвать Управляющего, чтобы он забрал Горелыча в Потусторонние миры, и мы решили…

Ада выразительно глянула на Нику.

— Хорошо, я решила, — согласилась Ника, — что нам нужно вызвать Управ-ляющего.

Все замолчали, обдумывая предложение.

Внезапно из ванны донеслись удивленные возгласы. Друзья пере-глянулись и бросились туда.

В ванной находились русалка и Белов. Алик сильно побледнел и только молча шевелил губами, не в силах что-либо сказать.

— Удивлен? — вдруг спросил Аскольт у Алика.

Белов кивнул и выдавил:

— Но… как?

— Заклинание «Йикссури», способное обучить русской речи любого человека. Но русалка — нечисть, а не человек, поэтому Динара говорит с акцентом.

— Ты что, научил русалку говорить? — выпучил глаза Павел.

— Угу. А то мучается, бедная. Все понимает, а сказать не может! — ответил Пологов.

Динара, все это время внимательно наблюдавшая за ними, вдруг открыла рот:

— Это вы про меня говорить? — мелодично спросила она. — Почему Алик такой бледнеть?

— Все хорошо, Динара, — выдавил Алик.

— Где ты быть? — нахмурилась русалка. — Ты оставить меня невидимке! Я бояться его и не принимать икру из его рука!!!

— Успокойся, Динара. Теперь я здесь, и тебе ничего не грозить, — Белов сам начал говорить с акцентом.

Ника зевнула.

— Ладно, пойду-ка я домой, — протянула она.

— А кто сказал, что праздник закончился? — спросил Алик, хитро улыбнув-шись.

— Я на ногах еле стою, — пожаловался Павел.

— На, — Алик протянул ему пузырек, наполненный прозрачной жидкостью, — выпей.

— Бодрилка! — удивился Краснов. — Она что, все время была у тебя?

— Не-а, — Белов покачал головой, — я ее только что взял.

Павел откупорил пузырек и сделал огромный глоток. Его лицо передернулось. Черные, гладкие волосы встали дыбом, но затем улеглись. Глаза выпучились, а потом опять впучились.

— Й-и-и-и-х-а-а-а-а!!! — завопил Краснов, подскочив. На лице не было ни капли усталости.

После этого каждый выпил по глотку, и эффект был приблизительно тот же.

Когда очередь дошла до Вероники, она с опаской поглядела на пузырек. Несмотря на то, что до этого все ребята изрядко отпили из него, жидкости в нем не уменьшилось.

— Пей, пей, не бойся, — подгонял ее Таунс.

Ника взяла пузырек и глотнула. По телу пробежала дрожь. Кровь заструилась по жилам. Лицо раскраснелось. Не в силах сдерживать на-копившаюся в ней энергию, девочка подскочила. Изо рта вырвалось:

— Йй-я-я-я-а-а-а-а!!!

— Ну, вот, видишь, — Ада улыбнулась скачущей Нике. — Пологов, тебе дать?

— Нет, — ответил Аскольт. — Я же ничуть не устал.

— Ну что ж, вы идите в лес, на нашу полянку, помните? — улыбнулся Белов. — А я вас догоню.

— Да, вы идите, а мне надо еще домой кое за чем слетать, — засуетилась Ада. Она вскочила на свою табуретку и вылетела в окно ванной.

— Чего это они? — удивленно спросила Ника у Павла, когда они вышли из дому.

— Кто их знает? — пожал плечами Краснов.

Глава 9 Прощай, Горелыч!

Они разбрелись по поляне, ожидая друзей. Всю дорогу Ника подозрительно косилась на Павла, желая выведать, куда делась его сестра. Внезапно кусты затрещали. На поляне появились довольно улыбающиеся друзья. Ада несла в руках шелковый мешочек, в котором что-то позвякивало. Белов тащил целлофановый пакет. Сзади него летел мангал с шампурами.

— Ура-а! — завопила Крылова. — Сейчас будет шашлык!

— Ну, не сейчас, а чуть погодя, — улыбнулся Алик. — Помогите мне.

Девчонкам было поручено резать мясо на кусочки и замачивать в маринаде. Чтобы было посветлее, они развели маленький костерок, вокруг которого и столпились. Парни пошли за дровами.

— У меня вообще-то сегодня день рождения! — возмутилась Крылова, высыпая нарезанный лук в маринад.

— Кто не работает, тот не ест, — иронично ответила Ада. Вероника решила промолчать.

Скоро вернулись мальчишки с дровами. Алик разжег мангал. Остальные расселись вокруг костра и принялись насаживать мясо на шампуры.

— Ну что, ночуем? — спросил у друзей Брайан.

— Ночуем! Ночуем! — раздались веселые голоса.

Таунс щелкнул пальцами. Тотчас откуда-то с неба свалилось семь спальных мешков.

— А Динара? Где она будет спать? — спросила Краснова, кивая на ванну с русалкой.

— Динара спит прямо в ванной, — ответил Алик, переворачивая шампуры. — Все, готово!

Каждый взял себе по шампуру. Пологов уселся рядом с Никой. Русалке тоже предложили шашлык.

— Фу! — скривилась Динара. — Я не есть эту гадость! Я есть икра и рыба! Алик! Ты дать мне икра?

Белов вздохнул и телепортировал из дому целое лукошко икры.

Друзья весело болтали, шутили и смеялись. Ника заметила, что Аскольт ча-ще обращается к ней, нежели к другим ребятам.

Шашлык быстро кончался: никто не додумался прихватить порошок Копий.

С луга слышалось ржание коней. Пахло фиалкой и чем-то медовым. Вероника задремала. Сквозь сон она услышала шепот Ады:

— Смотрите, что я принесла! Хотите, устроим сеанс гаданий?

Ника мигом проснулась. Она никогда не видела настоящих гаданий. Они пробовали как-то с одноклассницами гадать под Новый год, но ничего путного у них не вышло.

— Хотите, погадаю вам на жениха? — Ада хитро улыбнулась. — Соглашайтесь, чего вам терять?

Крылова и Ника переглянулись.

— Давай! — кивнула Раиса. — Чур, мне первой!

— Сейчас, только, — Крылова повернулась к Аскольту, — Э… Пологов, можно спросить тебя… Ты помнишь…

— Как я выглядел, когда еще был обычным? — спокойно уточнил Аскольт.

Ада кивнула.

— В этом и состоит часть магии той ведьмы, проклявшей меня, — вздохнул Аскольт. — Я начисто не помню свое отражение.

Нике стало жаль его. Она подошла к нему и наугад положила руку ему на плечо.

— Ну, ничего! — бодро возвестила Краснова. — Сейчас…

Она взяла шелковый мешочек. На траве постепенно стали появляться свечи, которые сразу вспыхнули, карты Таро, блюдце с непонятными значками и рунами, какие-то засушенные коренья и прочий магический хлам.

Аскольт потушил костер, и все расселись вокруг Ады. Павел расставил свечи прямо в воздухе. Стало страшно и одновременно интересно. Ника чувствовала рядом теплое плечо Аскольта. Она попыталась нащупать его руку, но не смогла даже пошевелиться: до того ей было жутко. Где-то в глубине леса заухала сова. Все разом вздрогнули и тут же засмеялись.

Раиса села напротив Ады. Она храбрилась, показывая, что ей ничуть не страшно, но Вероника заметила, что у Крыловой дрожат руки.

Ада преобразилась. Сейчас она была в своей стихии. Черты лица обостри-лись. В глазах поселился сатанинский огонек. Пышные красные волосы ворошил ветер. Краснова взяла мешочек с какой-то пыльцой и развеяла ее по ветру. Остро запахло пряностями. Павел чихнул.

Ада взяла карты Таро. Вероника попыталась разглядеть, что на них изображено, но не сумела: в глазах появился какой-то туман. Пологов крепко сжал ее руку.

— Положи на карты руку, — произнесла Краснова низким, чужим голосом, — коли желаешь узнать, кто суженый твой…

Крылова вздрогнула и послушалась. Ада стала раскачиваться и раскладывать карты.

— Вижу суженого твоего, — прохрипела Ада. — Волосом черен, высок… Имя твоего суженого на букву «П»… Любит он тебя крепче матери, потому, что жалеет.… Быть вам вместе всегда, вот только не одобрят ваш союз.… Ой, как не одобрят! Там, наверху…

Краснова показала рукой вверх, на звездное небо.

— А теперь иди, — благосклонно кивнула Ада, — больше ничего не скажу тебе.

Райка кивнула и отползла к Павлу. Ада глянула на Нику.

— А теперь давай тебе жениха нагадаю, — улыбнулась она.

Нике было не по себе, но она смело уселась напротив Красновой.

— Положи на карты руку, — так же, как и Рае, приказала ей Ада. Ника послушно провела ладонью по картам.

— У-у-у-у-у, — затянула Ада, — сложная у тебя судьба… Непростая…

«Спасибо, обрадовала!» — хотелось сказать Нике, но она молчала почему-то.

— И жених у тебя непростой…, - продолжила Краснова, раскачиваясь. — Полюбишь ты его не за внешность красивую.… Не за богатства.… А полюбишь ты его за добрый нрав и чудный характер… Имя жениха твоего на букву «А»… Волосом бел, ростом вышел… Да только недолго быть счастью вашему. Обрушится беда на вас страшная.… Один из вас окажется между жизнью и смертью, и только другой спасти его может…

Нику затрясло. Она хотела крикнуть, но не смогла. Туман в глазах стано-вился все гуще и гуще, и через минуту наступила тьма.

* * *

Она проснулась, но открывать глаза не хотелось. Хотелось просто лежать с закрытыми глазами и ни о чем не думать.

«А где я, кстати?» — подумала Ника. Пришлось открыть глаза.

Девочка лежала на большом клетчатом одеяле посреди знакомой поляны. Друзья были здесь же. Никто еще не проснулся.

«А где Аскольт?» — забеспокоилась Ника, поднялась и тут же споткнулась обо что-то. Она шлепнулась обратно на одеяло, сообразив, что Пологов здесь, рядом, спит, и именно об его ногу она споткнулась.

Внезапно Нике почудилось чье-то незримое присутствие. За ней явно кто-то следил. Ника встала и еще раз оглядела поляну. Все спали.

«Странно», — подумала Ника. Ощущение не отпускало. Неожиданно Ника заметила между березами кошку. Самую обыкновенную кошку. Ее шерсть была цвета жженого сахара, а глаза смотрели неотрывно и внимательно. Кошка не шевелилась и пристально смотрела на Нику. Девочке стало неуютно под ее взглядом: в этих темно-желтых глазах было что-то странное, что-то отрешенное, отчего со дна души поднимается необъяснимая жуть.

«Чего она так таращится?» — испугалась Вероника.

— Кыш! — крикнула она кошке. — А ну, брысь!

Кошка не шелохнулось. Ника хотела уже чем-нибудь запустить в кошку, как вдруг услыхала, как Аскольт, ворочаясь во сне, пробормотал:

— Ника…

Девочка оглянулась на Пологова, и соответственно, ничего не увидела.

«Чего это он?» — удивилась девочка и повернулась к кошке. Кошки уже не было. Как сквозь землю провалилась. Ника забегала по поляне. Кошки не было нигде.

— Ай!!! — вдруг вскрикнула Крылова. — Смирнова, ты мне на руку наступила!

— Извини, — пролепетала Ника, озираясь.

— Ты чего носишся, как угорелая? — спросил Павел, отряхиваясь от листьев.

— Да я…, - начала, было, Ника, но вдруг осеклась. Рассказывать про кошку вдруг резко расхотелось.

— Утренняя пробежка? — выручил ее Пологов.

— Ну да, — ответила Ника, улыбнувшись.

— Как мы вчера отключились, а? — зевнул Таунс.

— Точно! — поддакнул Алик, — все разом. Брык — и сопим в две дырочки.

— Устали, наверно, — протянул Таунс.

— Еще бы!

— Только Адка Смирновой гадать начала, как мы все и вырубились, — подхватила Райка, тряся волосами.

— А кто помнит, что Ада Нике нагадала? — вдруг спросил Брайан.

— Я не помню.

— И я.

— Я тоже не помню. А ты помнишь, Ника?

Ника нахмурилась. Она все прекрасно помнила, но пересказывать это ребя-там не хотелось.

— Нет. Не помню, — ответила она.

— Может, Ада помнит? — спросил Павел и стал трясти сестру, свернувшуюся в клубок на одеяле.

— Адка! Адка! Да просыпайся! — говорил он. — Помнишь, что Смирновой вчера ночью нагадала?!

— Отвяжись, Таунс.… Нет у меня настроения целоваться…, - промямлила сквозь сон Ада и снова засопела. Ника заметила, как покраснел Брайан. Крылова хихикнула.

— Бесполезно, — махнул рукой Павел. — Даже если бы мы ее разбудили, она все равно ничего бы не вспомнила. Она всегда так. Пробубнит пророчество, а потом спрашивает, чего это она сейчас сказала…

Разглагольствования Краснова прервал резкий гудок автолавки.

— Ой, у меня ж дома холодильник пустой! — подхватилась Ника. — Я побежа-ла, ребята, а то все раскупят…

Она резко повернулась и помчалась прочь, огибая березки. Ей просто хоте-лось остаться одной и подумать…

* * *

Ника примчалась домой и поставила продукты в холодильник. Приготовив себе импровизированный завтрак, девочка поплелась к себе в комнату. Горелыч был здесь. Теперь он занимал своей тушей весь чердак.

«Бедный!» — пожалела его Ника. Она распахнула окно и позвала:

— Горелко, гулять!

Дракон, изловчившись, вылетел в окно. В комнате стало темно: дракон заслонил солнце. Ника быстро наляпала своих копий на скорую руку. Одна заменит другую, когда первая исчезнет.

— Только следите за ним очень внимательно, — наказала Ника. — Не давайте выдыхать огонь.

Копии кивнули и уселись на ее вешалку, с визгом вылетев в окно. Вероника вздохнула и покосилась на свое зеркало, прислоненное к стене.

«Может, посмотреть?» — подумала она, как вдруг на тумбочке затренькал мобильник. Ника кинула к «Сименсу» и глянула на дисплей: точно, родители.

— Алло! — завопила девочка в трубку. — Мама! Папа! Как вы?!

— Никуша, это ты? — почему-то спросила мама.

— Я, конечно, а кто же еще!

— У тебя все в порядке?

— Да, мам, все хорошо! А что это у тебя с голосом?

Голос Софьи звучал непривычно, с легкой хрипотцой.

— С голосом? — удивилась мать. — Ничего. Кхем-кхем! Наверно, в море перекупалась…

— Мам, как папа? Как Сэлли? Где вы живете?

— Да все у нас отлично, зайчик! Сняли домик на берегу.

— Ух, ты! — восхитилась Вероника.

— Ну, ладно, зайчик, давай, а то деньги на счету кончатся! Пока, целую!

— Пока!

Девочка нажала на «Отбой» и, положив телефон на тумбочку, уселась на кровать. Делать было совершенно нечего. Она обхватила колени руками и задумалась.

«Да-а, не думала, что все так обернется, — с грустью подумала она. — И поче-му никто не помнит того, что мне Адка нагадала? Может, магия? Как там было? Волосом бел, росту среднего.… Имя начинается на «А»… Что-то там еще было? Что-то про смерть… Весело, ничего не скажешь!»

Из размышлений ее вывел стук в распахнутое окно. Вздрогнув, она вскочила. Прямо в окне парила уже знакомая скрипка.

— Привет! — поздоровался Пологов. — Ты чего это? Я уже минут десять здесь торчу, а ты сидишь с видом утонувшей русалки!

— Разве русалка может утонуть? — удивилась Ника.

— В том то и фишка, что не может, — ответил Аскольт. — Можно, я вот это надену?

Со шкафа слетела Никина соломенная шляпка, украшенная кокетливым бантиком. Шляпка была куплена в прошлом году, когда они всей семьей ездили в Лазаревское.

— Надевай, если тебе так хочется, — Ника подавила смешок.

— Я видел Горелыча, — сообщил Аскольт. — А вместе с ним — тебя. Почему-то в двух экземплярах.

— Я знаю. Это копии.

— Понятное дело.… Хочешь, полетаем?

— Я без вешалки.

— А ты со мной, на скрипке. Она прочная, двоих выдержит.

Ника опасливо покосилась на скрипку.

— Да не бойся. Руку давай.

Ника сообразила, что он протянул ей руку, и наугад ухватилась за его теп-лую ладонь. Встав на подоконник, девочка оперлась на руку Аскольта и ловко вскочила на скрипку.

— Ну, полетели? — спросил Аскольт.

— Сейчас, подожди…

Ника закрыла глаза и покатала в руках янтарь. Камень запылал. С левой стороны дома что-то звякнуло и грохнуло. Ника довольно кивнула. Дверь заперта! Она не стала закрывать окно, на случай, если Горелыч вернется раньше времени.

Они отлетели от дома. Нике пришлось вцепиться в Аскольта, чтобы не упасть. Рука нащупала что-то мягкое. Ткань?

«Свитер, футболка?» — недоуменно подумала она.

— Ты чего? — удивился Аскольт, когда они пролетали над лесом.

— Ты в футболке?

— Ну да, — Пологов засмеялся. — А ты думала, я голый по лесу бегаю?

— Нет-нет-нет! — замотала головой Ника. Ей не хотелось обижать Аскольта. Но Пологов не обиделся.

— Слушай, ты что, краситься взялась? — вдруг спросил он. Видимо, парень, обернувшись, рассматривал ее, поэтому не смотрел на дорогу и снизил скорость.

— Нет, — удивилась Ника. — С чего это ты взял?

— А ресницы? — Аскольт подвинулся ближе к ней.

— Что — ресницы?

— Чего это они у тебя такие длинные?

— Да нет, не особенно, — смутилась девочка. Ей, похоже, только что сделали комплимент.

— Ладно, полетели! — Аскольт прибавил скорость. Нике снова пришлось вце-питься в него. Ноги, обутые в сланцы, болтались в воздухе. Сидеть на седлооб-разном боку скрипки было не так приятно, как на велосипедном сидении вешалки, но терпимо. Девочка вздохнула. Здорово лететь вот так вместе с Аскольтом и ни о чем не думать. А мрачные мысли, как назло, так и лезли в голову, не давая расслабиться.

— С тобой все хорошо? — обернулся Пологов. — Ты какая-то встре-воженная…

— Да так, пустяки, — ответила Ника и улыбнулась.

— Вон там Руины, смотри!

Ника посмотрела вниз. На рельсах стоял полуразрушенный состав. Вагоны обвалились и осели. Колеса и поручни заржавели. Паровоз завалился на бок.

— Спустимся? — предложил Аскольт.

— Не-а, — мотнула Ника головой. — Не очень хочется найти еще одно драконье яйцо.

Оба засмеялись и полетели дальше. Болтая ногами, Ника спросила:

— Далеко еще?

— Уже скоро, — Пологов стал снижаться.

Ника сначала не поняла, где находится. Это было чудесное место. Даже в Лазаревском она такого не видела. Могучие сосны обступали укромное местечко, как будто охраняли его от дурного глаза. На небольшой площадке росла молодая травка, в которой прятались ягоды. Полянку окружал холм. С него маленьким водопадиком текла вода, скапливаясь и утекая в лес.

— Ух ты! — невольно восхитилась Ника.

— Нравится? — спросил Аскольт.

— Еще бы!

— Это еще не все, — сказал Пологов и щелкнул пальцами. В его руках возник-ли два стаканчика апельсинового мороженого. Ника, как маленькая, запрыгала и захлопала в ладоши.

— Пошли, сядем вон на то бревно, — предложил Пологов. Они сидели, ели мороженое, которое быстро таяло на солнце, шутили, болтали ни о чем, смеялись.

У Ники быстро поднялось настроение. Она уже ни о чем не думала. Все заботы куда-то исчезли, просто вылетели из головы. Оказалось, у них много общих интересов и хобби. Нике все еще было жаль Пологова.

«Как я могу после такого считать себя несчастной? — думала она. — С людьми, оказывается, происходит кое-что и похуже».

Они помолчали. Мороженое давным-давно закончилось, и теперь легкий ветерок гонял бумажки по поляне.

— Да… — вздохнул Пологов, — вот кончится лето, ты уедешь в Москву…

— И что?

— А я останусь здесь… несчастным невидимкой.

— Это неправда, Аскольт! — горячо возразила Ника. — Может, если исчезнет тот, кто отнимает у нас силу, исчезнет и твое проклятье!

— Это не связано, — грустно ответил Аскольт. — И… все только от тебя зави-сит.

— От меня?

— Ты что, еще не поняла, кто ты? — удивился Аскольт.

— Я ворожея Нейтральной группы, Повелительница зеркал, — грустно улыбнулась Ника. — Разве этого мало?

— Но это еще не все. Ты — Великая ворожея. Великие рождаются только раз в столетие. Они приходят в мир, чтобы совершать великие дела. Твое предназначение — уничтожить того, кто отбирает у нас Силу…

— А что со мной будет, если я не исполню свое предназначение, когда подвернется случай?

— Этого я не знаю. Но, скорее всего, ты погибнешь.

Ника вздохнула и услышала шаги: это Аскольт встал и подошел к ручью.

— Я не хочу, чтобы ты пострадала, Вероника. Будь осторожна. Я вообще не хочу, чтобы ты уезжала…

— Почему? — Ника вообще-то уже знала ответ. И от этого в груди у нее заби-лось часто-часто сердце. Аскольт глубоко вздохнул.

— Тебе, наверное, это уже говорили, и не раз, — начал он, — но ты… мне очень-очень нравишься…

Ника не могла дышать. Она просто смотрела на Пологова. Да-да, смотрела. Ей казалось, что она прекрасно его видит.

— Аскольт, — выдохнула она, — ты…

— Я знаю, что ты сейчас скажешь, — с горечью перебил ее Пологов. — Кто захочет встречаться с несчастным невидимкой?

— Нет, — ответила Ника, чуть не плача. — Просто ты мне тоже нравишься…

Неожиданно Ника увидела то, что заставило ее открыть рот и скатиться с бревна. Сначала около водопадика появились ноги, одетые в простые джинсы и кеды, затем возникли торс, руки, шея и голова!

Перед ней стоял ну очень симпатичный парень. Высокий, намного выше Ники; наверное, он мог бы помериться ростом с Павлом, только не был таким тощим. Лицо у него было доброе и открытое, с правильным носом и тонкими губами. Особенно хороши у Аскольта оказались глаза: ясные, васильково-голубые. На голове — густая шапка пшенично-белых волос, достающих до плеч.

— Аскольт! — Ника кинулась к нему, — Аскольт!!!

— Что? — удивился такой реакции Пологов.

— Аскольт!!! — Ника плакала и смеялась одновременно, — Аскольт, я тебя ВИ-ЖУ! Понимаешь, ВИЖУ!!!

Глаза Пологова расширились. Он оглядел себя с ног до головы.

— Я…, - он даже осип, — я — видимый!

— Да, да, Аскольт! Посмотри! — девочка подвела его к воде.

Минуту Аскольт разглядывал свое отражение. Потом вода зарябила. По лицу мальчика катились слезы.

— Аскольт, не плачь! Все будет хорошо! — Ника тоже плакала и смеялась одновременно.

— Хорошо? Какое хорошее слово! — Аскольт умылся.

Ника разглядывала его, стремясь запомнить каждый жест, каждую черту.

«Неужели это он, Аскольт Пологов? — думала она. — Неужели таким он был до проклятия?»

Она подошла к Аскольту, и они обнялись. По щекам обоих текли слезы, и каждый был по-своему счастлив…

Нику вдруг посетила шальная мысль. И так ей хотелось, чтобы это оказалось правдой!

«Белые волосы… Имя на «А»… А что, если Ада нагадала мне Аскольта?» — задумалась она.

* * *

— Тш-ш-ш… — зашипела Краснова, — хватит орать! Вы мне все испортите.

Алик и Брайан замолкли. Друзья находились в маленькой роще, что росла недалеко от деревни. Ада нервно похаживала, нарезая круги.

— Мясо принесли? — спросила она. — Управляющего надо задобрить…

— Принесли, — ответил Брайан и поежился.

В сумерках зашумела листва. Из кустов вышли Рая и Павел с вязанками хвороста.

— Вот, — Павел свалил хворост в кучу, — гори, гори ясно.… Поджигать?

— Подожди, — Ада закусила губу. — Мне еще надо свечи расставить и коренья рассыпать! А еще…

— Вечно ты со своей хиромантией! — хмыкнул Павел.

— Никакая это не хиромантия, — обиделась сестра. — Хиромантия — это гадание по ладони!

— Не вижу разницы, — ответил Краснов.

— Ладно, тише вы! — шикнул Алик. — Сейчас ребята с драконом придут!

— Ага, придут… — кивнула Рая. — Как вы думаете, с чего это Пологов вдруг стал видимым? И вообще, как он вам?

— Самый обыкновенный, — веско ответила Ада.

— Ага, только подстричься не мешало бы! — хихикнул Павел.

— Вот уж кто бы говорил, — вступился Брайан.

— Мне по службе положено, — возразил Краснов, — а ему…

— Ну все, хватит сплетничать! — прикрикнула Ада. — Ребята идут.

Кусты зашумели. На поляну вышли Ника и Аскольт с Горелычем. Все подошли, чтобы погладить дракона и поздороваться.

— Все нормально? — спросила Ада.

— Да, только Горелыч нервничает, — ответила Ника. — Он не очень привык ходить по земле.

Дракон и вправду нервничал. Он нервно косился на окружающие его предметы и норовил взлететь. Аскольту то и дело приходилось заклинанием заставлять его спуститься.

— У вас все готово? — спросил Аскольт, оглядывая поляну.

— Да, сейчас… — Ада забегала по поляне, расставляя свечи по кругу и распы-ляя коренья. Она зажгла все свечи до единой и кивнула Павлу:

— Поджигай!

Павел подул на ладонь. С ладони слетело пламя, да такое, что хворост мгновенно занялся. Костер в миг разгорелся. Пламя поднялось до небес. Сразу стало светло, как днем. Ребята встали вокруг костра, образуя круг.

— И что дальше? — шепнула Крылова.

— Тш-ш-ш-ш, — зашипела Алик.

Ада вскинула голову. Глаза ее вспыхнули фиолетовым огнем. Она вдруг взмыла в воздух, увлекая за собой остальных. Краснова что-то заговорила на непонятном языке. Латинский? Английский? Японский? Или другой, древний, ведомый только Темным ведунам?

Там, где пламя плевалось и пускало искры, вдруг возникло серебряное сия-ние, из которого выскочила большая лохматая собака. Ника испугалась, что собака упадет в огонь и сгорит. Девочка хотела уже рвануться на помощь глупой псине, но Аскольт не расцепил рук. Ника озадаченно поглядела на него, но Пологов только качнул головой.

К удивлению, собака легко миновала огонь и кинулась к сырому мясу, которое ребята приготовили. Пока собака ела, Ника наконец заметила, что ее глаза сияют серебряным цветом.

«Так это и есть Управляющий!» — догадалась Ника.

Горелыч испуганно сжался, стараясь стать как можно незаметней. Да куда ему, с такой-то тушей! Наконец, собака наелась и легла на траву.

— Зачем вы вызвали меня? — прогремел голос на всю рощу. — Время полнолуния еще не пришло!

— Мы знаем, Управляющий, — мягко сказала Ада, опускаясь на землю. Пламя в костре как будто присмирело и стало ниже. Все расцепили руки, и только Ника и Аскольт продолжали держаться, скорее по инерции.

— Мы просим тебя принять этого дракона, — Ада указала рукой на Горелыча. Собака оценивающе поглядела на дракона.

— Хорошо, я приму его, — кивнул Управляющий. — Но почему вы хотите от него избавиться?

— Мы не хотим от него избавиться, — ответила Ника. — Мы хотим, чтобы его забрали в Потусторонние миры. Здесь он долго не протянет.

— Почему? — собака как будто проверяла их.

— Потому, что он не может без огня. А людям не очень хочется быть поджа-ренными, — ответил Брайан. Собака как-то странно поглядела на Таунса и кивнула.

— Даю вам пять минут на прощание.

Все подошли к дракону и погладили его по крыльям.

— Прощай, Горелыч, — Вероника вздохнула и обняла дракона. — Там тебе будет гораздо лучше. Веди себя хорошо…

У Ники перед глазами пронеслось все то время, что Горелыч жил у нее. Начиная с того самого момента, когда он возомнил ее своей мамой. Девочка уткнулась в шершавый бок дракона и заплакала. Горелыч смотрел на нее, будто говоря: мама, ну хватит плакать, полетели домой, там моя коробка, которую я давно развалил, но в ней по-прежнему уютно.

Подошел Аскольт и обнял девочку за плечи.

— Ну, хвати, хватит, — утешал Пологов, гладя ее по волосам. — Так будет луч-ше и нам, и ему…

— Ваше время истекло, — безжалостно произнес Управляющий. — Я забираю дракона.

Неожиданно посреди рощи образовался огромный проход. В проеме что-то неярко вспыхивало и шипело.

«А что, если и мне с ним?» — мелькнула у Ники безумная мысль, но Пологов держал ее крепко и не дал рвануться следом.

— Лети, Горелыч! — крикнула Ника хрипло. — Лети!

Дракон озадаченно посмотрел на нее и попятился.

— Лети же! — Ника послала дракону мощный посыл магии, заставляя его ле-теть в проем. На этот раз Горелыч послушался. Он тяжело махнул крыльями, взлетел и понесся в магический проем. Когда дракон влетел в портал, проем исчез.

Ника уже не плакала, она молча уткнулась Аскольту в футболку. Управляющий только-только заметил Аскольта.

— Ведун Аскольт? — спросил он. — Ты стал видимым?

— Да. Так получилось.

— И как же это вышло?

Ника обернулась на Управляющего. Собака равнодушно ждала ответа.

— Мы с Никой разговаривали, и… я стал видимым.

— И о чем же вы с ней разговаривали?

Оба промолчали. Признаваться о своих чувствах при людях им не хотелось. Ника глянула на ребят. Им, видимо, тоже захотелось узнать, о чем же они все-таки разговаривали.

— Мы объяснились друг другу, — вдруг ответил Пологов, — в… симпатии.

Ада и Райка переглянулись и недоуменно уставились на Нику. Девочка старалась не смотреть на Алика.

«Я ничем ему не обязана, — думала она. — Просто так вышло».

Собака устало поднялась.

— Вот что я вам скажу, дети мои, — начал он. — Симпатия — это не то слово и не то чувство. Ведь еще неизвестно, во что симпатия перерастет. А Пологов стал видимым только из-за великой любви к Великой.

«Тупой каламбур», — подумала Ника и тут же устыдилась своих мыслей.

— Только любовь к Великой может вернуть облик, оживить или исцелить. При условии, что любовь взаимная.

Аскольт и Ника покосились друг на друга и тут же отвели взгляд.

— А теперь я ухожу, — объявил Управляющий. — До следущего полнолуния!

Собака легко взлетела и в длинном прыжке пересекла серебряное сияние. Стало тихо и темно — костер давно потух.

Глава 10 Предупреждение

…Ника сидела дома у Раисы, спрятав лицо в ладони. Аскольт примостился около нее на корточках. Остальные расположились на диване, глубоко сочувствуя.

— Ну, куда они могли подеваться? — простонала Ника.

— Насколько они уезжали-то? — спросил Павел.

— На неделю, — взвыла Ника, — а сейчас прошло уже две с половиной!

— И не звонят? — уточнила Ада.

Ника мотнула головой.

— И не отвечают?

Девочка снова тряхнула кудрями.

— Странно, — протянул Павел. — Хотя, если бы у меня пропали родители, я бы только обрадовался.

Ника с презрением глянула на него. В глазах защипало. Ника часто-часто задышала. Глаза наполнились влагой.

— Тише-тише-тише! — воскликнул Пологов и приобнял ее. — Только не реви.

— Ай! Терпеть не могу женских слез! — истерично взвизгнул Краснов.

— Да? — ухмыльнулась Райка. — Может, и мне поплакать?

— Тебе можно, — кивнул Павел, — Можно даже мне в плечо.

Крылова фыркнула и отвернулась. Ника вытерла слезы и вскрикнула, уста-вившись в окно. На подоконнике сидела все та же кошка цвета жженого сахара. Та же поза, тот же взгляд, настороженный, отрешенный, как у слепой.

— Великая Тьма! — воскликнули в один голос Ада и Павел.

— Что за… — начал Алик.

— Знакомьтесь, — мрачно сказала Ника. — Мой личный кошмар.

— В смысле?

— Эта кошка давно меня преследует. И каждый раз вот так же на меня смот-рит.

Ника посмотрела кошке в глаза и тут же отвернулась. В этих темно-желтых глазах было что-то жалостливое и молящее. Как будто кошка хотела предупредить девочку о чем-то.

«Что я ей сделала?» — Ника передернулась и прижалась к Пологову. Брайан закрыл глаза и сжал пальцами виски.

— М-м-м… — промычал он и удивленно открыл глаза. — Странно…

— Верно, — кивнула Ника.

— Да я не про это, — отмахнулся Брайан. — Я не могу понять мысли этой кош-ки.

— Не можешь? — ужаснулась Ада, схватив его руку. — Как же так? Может, у тебя притупилось чутье?

— Нет, — мотнул головой Брайан. — Я же слышу, как ругаются вороны на крыше. И где только понабрались таких грязных словечек?

Вопрос остался без ответа. Ника встала с кресла и шагнула в сторону. Она думала, что кошка повернет голову, но та не шелохнулась, не поменяла положения, при этом ухитряясь все так же в упор глядеть на девочку.

Крылова тоже встала и подошла к кошке с левой стороны. Кошка не реагировала. Райка махнула рукой перед мордой кошки, как вдруг… рука Крыловой загорелась. Раиса завопила. К ней подбежал Аскольт и потушил пламя водой, хлынувшей из кончиков его пальцев. Крылова оглядела руку. Ожогов и заметных повреждений не было.

Райка вопросительно поглядела на Павла.

— Это не я, клянусь Тьмой! — горячо возразил Павел.

Все оглянулись на подоконник. Кошки и след простыл.

* * *

Ника просидела у Раисы до обеда и пошла домой. Аскольт куда-то запропастился. Девочка шла, ссутулившись, опустив руки в карманы шорт. Из глаз текли слезы.

Отперев дверь дома, Ника вошла в сени. Немного постояв там, она пошла на кухню и обнаружила там Аскольта.

— Как ты проник в дом? — равнодушно спросила она.

— Через окно, — ответил Пологов, — прилетел. Ника кивнула и села на табуретку.

— Поешь, — Аскольт придвинул к ней тарелку макарон. — Сам приготовил.

Ника вяло поковыряла вилкой в тарелке и вздохнула.

— Ну, Ника, — Аскольт придвинул к ней табуретку и сел рядом. — Не расстраивайся. Хочешь, мы сейчас им позвоним? Вот прямо сию минуту, хочешь?

Девочка пожала плечами: мол, делай, что хочешь. Пологов быстро сбегал наверх и принес «Сименс». Ника потыкала в кнопки и приставила телефон к уху, прислушиваясь к гудкам.

— Абонент не отвечает или…

Девочка зарыдала, уронив голову на руки.

— Ну, хватит, хватит, — Аскольт схватил ее за руку и поцеловал в соленую от слез щеку. — Что-нибудь придумаем…

Ника уткнулась ему в плечо, перебирая рукой пшеничные пряди волос. Ас-кольт еще раз поцеловал ее. Грохнула дверь, и в кухню ворвалась Ада.

— Привет! — бодро крикнула она. — Кажется, дождь собирается!

Ника горестно вздохнула, оторвавшись от Аскольта.

— Ну, хватит киснуть, — Ада придвинула табуретку к столу и села, положив на стол пакет, который она только что принесла.

— Что это? — спросил Пологов.

— Пирожные, — улыбнулась Ада. — Чтобы жизнь кислой не казалась.

Она поглядела на Нику.

— Ника, я клянусь тебе, — торжественно произнесла Краснова, — что мы помо-жем тебе найти родителей! Честное красновское!

Ника улыбнулась и шмыгнула носом.

— Правильно! — улыбнулся Пологов. — Ты, Ада, молодчина!

— Ага, — кивнула Ада, — давайте, что ли, чаю попьем? Что же я, зря пирожные купила?

— Прям-таки и купила! — прищурилась Ника. Краснова задумалась и виновато улыбнулась.

— Ну…, - протянула она, — тот дядька… Продавец.… Был самой что ни на есть разбойничьей наружности. Он наверняка забывал отдавать честным людям сдачу. А еще он пинает собак.

— Откуда ты знаешь? — удивился Аскольт.

— Интуиция подсказывает, — выкрутилась Краснова. — И вообще, хватит на меня так смотреть! Я же Темная, в конце концов!

Все засмеялись. Ника захлопотала с чайником.

«Правильно, — думала она, — нечего нюни распускать! Друзья обязательно помогут! Вместе что-нибудь придумаем!»

По окну забарабанили капли.

— Только Пашке не говорите, — вдруг сказала Ада, глядя, как Ника выключает чайник.

— Что не говорить? — спросил Аскольт.

— Что я вам пирожные притащила, — пояснила Краснова. — А то начнет права качать, типа, почему мне ничего не принесла! Он у меня такой!

Она вздохнула и покачала головой.

— Сложно со старшими братьями? — спросила Ника.

— Не то слово. А что?

— У меня есть в Москве брат Захар.

— А сколько ему годиков?

— Восемнадцать.

— Ну, тогда все нормально. Моему-то оболтусу четырнадцать!

Ада помолчала и спросила у Ники:

— А у твоего Захара есть девушка?

— Угу. Ее Катя зовут. Она парикмахером работает.

— И как? Не ревнуешь?

— Я? — удивилась Ника, — Нет. С чего бы это? Мы очень даже прекрасно ладим.

Ника раздала всем кружки и плеснула туда кипятку.

— У моего вот тоже девушка есть, — снова вздохнула Ада. — Если у твоего Ка-тя-парикмахер, то у моего Райка-безработная.

Ника хихикнула и тут же стала серьезной.

— Тебе надо с ней подружиться.

— Тьма не может подружиться со Светом, — ответила Ада. Ника перегляну-лась с Аскольтом.

— Но как же… Павел и Рая…

— Ага, в том-то и проблема, — Ада хлебнула из чашки и поморщилась.

— Горячо же! — укорила ее Вероника. — Подожди, сейчас разбавлю.

В ответ Аскольт лениво щелкнул пальцами и сказал Аде:

— Теперь можешь пить.

Ада сделала глоток.

— Здорово! Совсем не горячо!

Ника зашуршала пакетом, выудив из него три шоколадных эклера.

— У-у-у-у-ум-м-м-м, — Ада впилась зубами в пирожное. — Вот что, Ника, — ко-мандирским тоном приказала она, прожевав. — Тащи-ка сюда листок бумаги да карандаш. Будем разбираться.

Ника побежала на чердак.

— Что ты хочешь сделать? — спросил Пологов.

— Увидишь.

Ника вернулась с листком и маркером.

— Так, — Ада с тоской поглядела на недоеденный кусок эклера и положила его на салфетку. — Что мы имеем?

Она вытерла ладони о джинсы и взяла маркер в руки.

— Это ты, Ника, — она нарисовала большую точку и подписала: «Вероника С.». — Что мы про тебя знаем?

— Ника приехала из Москвы, следуя Зову способностей. Она — Великая Ворожея, Повелительница зеркал Нейтральной группы, да еще и жутко симпатичная! — выпалил Аскольт, весело сверкнув глазами.

— Можно было и без «симпатичная», — проворчала Ада. — Ладно. Проблема номер раз.

Краснова нарисовала две точки рядом и подписала: «Софья и Егор».

— Что мы знаем про них?

— Самые обыкновенные люди, не посвященные в магические дела. Муж и жена. Мои родители. Художница и владелец универмага. Уехали в Сочи и не вернулись, — ответила Ника.

— Проблема номер два, — Краснова поставила еще одну точку. — Кошка. Что нам известно про нее?

— Практически ничего, — Ника пожала плечами. — Преследует меня постоянно, и лучше к ней не приближаться, а то рука вспыхнет.

— Хм-м, — протянула Ада. — Но это точно не темная магия.

— Почему? — хором спросили Аскольт и Вероника.

— Если бы это была темная магия, у Крыловой бы сейчас не было руки, — ки-сло пояснила Ада. — Намек понят?

Аскольт кивнул.

— Ну, и последняя проблема, — Ада ткнула маркером в бумагу и подписала жирную точку «ПД».

— Что значит «ПД»? — удивленно спросила Ника.

— «ПД» — Плохой Дядя, — ответила Ада. — Про него мы тоже почти ничего не знаем. Только то, что он отнимает Амулеты Силы у наших.

Она вздохнула.

— Что будем делать? — спросил Аскольт. Все вздохнули и переглянулись.

Чай быстро остывал. Пирожных уже никому не хотелось. Дождь усиливался, и изредка слышались раскаты грома.

— Если зарядит до утра, я у тебя ночевать останусь, — сказала Ада, глядя в окно. — Можно?

— И я! — подхватил Аскольт.

— Оставайтесь, — Ника благодарно поглядела на друзей. Ей не хотелось оста-ваться одной в пустом доме.

В комнате постепенно темнело. Ада взглядом гипнотизировала листок бумаги с четырьмя точками. Аскольт барабанил пальцами по столу. Внезапно Вероника почувствовала некое беспокойство. Оно заставило ее вскочить с табурета и забегать по кухне.

— Иди, иди сюда, наверх! Я здесь, я помогу тебе! — услышала она тоненький голосок в сознании.

— Ты чего? — удивился Пологов.

— Иди, иди сюда! Возьми листок! — слышалось Нике.

— Пошли со мной, — бросила Ника, схватив лист со стола. Девочка поднялась наверх и остановилась. Голосок все еще звал ее.

— Что такое? — Ада с беспокойством заглянула ей в лицо.

— Зеркало, — Ника подошла к зеркалу. — Оно меня зовет.

— Зовет? — Аскольт нахмурился. — В каком смысле?

— В прямом, — Ника настороженно разглядывала Акин. Та также смотрела на нее, уперевшись ладонями в поверхность зеркала.

— Стой, — Ада непонимающе поглядела в зеркало. — А где же мое отражение? И почему твое отражение не… такое, как ты?

— Слишком много вопросов, — покачала головой Вероника. Акин нахмурилась и пальцем показала на листок в своих руках, то есть в руках Ники. Вероника поняла намек и приложила лист к зеркалу, отняв руки. Лист остался висеть, как будто приклеенный.

— Что ты сделала? — спросила Ада.

— Сама не знаю.

Внезапно на листе показались точки, нарисованные Адой и так же подписанные. От каждой точки поползли тонкие изящные линии к трем другим точкам. В результате получилось так, что все точки оказались связаны между собой.

Ребята пару минут непонимающе смотрели на лист, как вдруг бумага вспыхнула, оставив послек себя горстку черных хлопьев.

Ада охнула, прижав руку ко рту.

— Что все это значит? — испуганно спросил Аскольт.

Ему никто не ответил.

* * *

Было холодно. Нику мучила бессонница. Сквозь шум дождя и раскаты грома изредка слышалось карканье ворон. Рядом, под боком, сопела Ада. Девчонки спали в комнате родителей Ники. Аскольт расположился на чердаке.

Спать Ника не хотела, да и не могла, вспоминая, как сгорел листок с точка-ми.

«Это значит, — думала девочка, ворочаясь, — что все проблемы связаны. Но как кошка может быть связана с родителями? Или с неизвестным, отнимающим силы у ведунов?»

Ника встала с кровати, отпихнув от себя Аду, и зашагала по комнате. Внезапно она остановилась, подавив крик, вырвавшийся из горла. На подоконнике, за окном, залитым дождем, сидела все та же кошка. Она также неотрывно смотрела на Нику. Глаза ее светились мертвенным светом. Очертания казались размытыми из-за дождя. Вероника вжалась в стену и схватила Амулет, припоминая заклинания.

— Тсиченьо! — крикнула она, но кошка не шелохнулась.

— Ты не нечисть? — удивленно спросила Ника, не надеясь, что кошка ответит. Кошка по-прежнему не шевелилась, неотрывно глядя на Нику.

Внезапно Ада громко всхрапнула. Ника вздрогнула и перевела взгляд на подругу. Когда она снова глянула на окно, кошки уже не было. Неожиданно Ада заворочалась и резко села в кровати. Глаза у нее светились ярко-фиолетовым светом.

— Невидимка умрет первым, — прохрипела она низким, чужим голосом и тяжело повалилась вперед.

Ника не сразу сообразила, что сейчас произошло. Она непонимающе глядела на Аду, а потом бросилась на кухню, вспомнив, что Красновой после видений необходима вода. Глотнув из предложенной чашки, Ада хрипло поблагодарила Нику и спросила, что же она предсказала. Ника не отвечала. Она только что осознала весь ужас того, что случилось.

Внезапно дверь вздрогнула под мощным ударом. Девчонки вздрогнули и прижались друг к другу.

Глава 11 Война

Удар в дверь повторился. Ада и Ника переглянулись и инстиктивно схвати-лись за свои Амулеты.

«ОН здесь! — запаниковала Ника. — ОН пришел, чтобы убить Аскольта! Тогда пусть убьет и меня!»

Удар в дверь повторился. Бедная дверь могла и не выдержать. Ника вдруг различила сквозь шум дождя и раскаты грома голоса.

— Ладно, пошли. Я же говорил, что она спит и не услышит, как мы стучим!

— Но мы не можем просто так уйти! Бабушка велела…

— У меня вопрос! Почему твоей бабушке приспичило велеть именно сейчас, в дождь, в грозу, в час ночи, а? Она что, не могла подождать до утра?

— Не в этом дело. У бабушки было что-то вроде видения. Она проснулась и приказала немедленно созвать всех к нам домой!

— И чего веснушка не открывает?

Ника сползла на пол от облегчения.

«Это пришли друзья! — успокаивала она себя. — Никто тебя убивать не собирается, по крайней мере, сейчас!»

Она быстро накинула мамин халат и бросилась в сени.

— Наконец-то! — недовольно отозвался Павел, когда она открыла. Друзья стояли на крыльце в разноцветных мокрых дождевиках. Ника была им несказанно рада.

— Ой, ребята, привет! — воскликнула она. — Как хорошо, что это вы, а не какой-нибудь маньяк с окровавленным топором, пришедший убить меня и Аскольта!

— По мне, так лучше маньяк, — ухмыльнулся Таунс.

— Ты чего это, веснушка? — удивился Краснов. — Тебе лечиться не пора?

Ника опомнилась и обозлилась на себя.

— Ладно, чего пришли? — уже менее тепло спросила она.

— Одевайся, — велела Крылова. — Мы идем ко мне домой.

— Прямо сейчас? Ночью?

— Прямо сейчас. Ночью.

— Но зачем?

— Ты иди, одевайся. Все остальные вопросы потом. И Адку разбуди.

— Я встала! — крикнула Краснова из ванной.

— Да, кстати, ты не знаешь, где Пологов живет? — спросил Алик у Ники. — За ним тоже надо зайти.

Ника усмехнулась.

— В данный момент он живет у меня, — ответила она. — Пойду его разбужу.

Краснов хихикнул было, но Брайан наступил ему на ногу. Ника мигом оде-лась, накинув плащ-дождевик. Аскольт и Ада тоже наскоро наколдовали себе плащи.

— Ты мне скажешь сегодня, что все-таки я предсказала? — спросила Ада, ко-гда они шли в сени.

— Чуть позже, — сквозь зубы пробормотала Ника. Друзья вышли на улицу, и Ника заперла дом.

— Зачем нам к Крыловой идти? — спросил Аскольт у Ники.

— Я знаю об этом не больше тебя.

Они быстро шагали по улице, направляясь к бревенчатому домику, в кото-ром горел тусклый свет.

Поднявшись на крыльцо и войдя в дом, Ника поежилась. На длинной деревянной лавке сидела сгорбленная старуха с длинными седыми патлами и узким морщинистым лицом. Завернутая в черный балахон, она сильно напоминала старую ворону.

— Э-э, милая, не спеши по одежде судить! — прохрипела она, остро глянув на Нику выцветшими глазами. Ника испугалась и попятилась. Старуха только что прочла ее мысли.

— Бабушка умеет читать мысли, — тихо сказала Крылова, — даже через мощные блоки. В этом-то ее дар и состоит.

— Вы тоже ворожея? — недоверчиво спросил Аскольт. — И к какой же группе вы относитесь?

— К Нейтральной, к Нейтральной, сынок, — закивала старуха, — как и ты.

Аскольт отшатнулся и посмотрел на Нику. Старуха видела каждого на-сквозь.

— Не пугайтесь, ребятки, — продолжила старуха, — что вас посреди ночи позвала. Такова уж воля Потусторонних миров…

— Вы говорили с Управляющим? — перебил Павел. Он, как всегда, был просто сверхтактичен.

— А ты кто такой будешь? — прищурилась старушка. — Уж не Павел ли Крас-нов? Да, моя-то девка много про тебя рассказывает…

Райка нахмурилась, обидевшись, что ее назвали «девка». Она сбросила дождевик и уселась на табурет.

— Садитесь, что ли, — бросила она. — В ногах правды нет.

Все побросали плащи в кучу и уселись на длинной лавке. Ника села рядом с Пологовым и сжала его ладонь.

— Да-а, ребятки, — протянула старуха. — Чай, спросить хотите, зачем позвала? Уж не чаи распивать, это точно. А позвала я вас затем, чтобы сообщить: битва грядет.

— Битва? — переспросил Алик. — Какая битва?

— Страшная.

— Лучше б я не спрашивал, — проворчал Алик.

— Беда над вами нависла, ребятки, ой, беда! А про битву ту скажу только, что зависит ее итог от двух человек всего.

— Кто они? — спросила Раиса.

— Первый — ирод страшный. Отбирает он у нас Силу нашу, как будто свое берет. А скоро он и до нас доберется. С ним биться будете.

— Как же нам биться? — спросил Павел.

— Это уж не мое дело. Как придумаете, так и будете.

— А кто же второй человек? — спросил Пологов. Голос его дрожал.

Старуха внимательно посмотрела на него.

— Знаешь ты этого человека. Любишь сильно-сильно, больше, чем себя. И он тебя любит так же.

У Ники пересохло во рту. Аскольт перевел на нее взгляд и кивнул.

— Да, — ответил он, — люблю. А почему именно Ника?

— Да потому, что Великая она, — ответила старуха и прикрыла глаза, — Повелительница зеркал. От нее зависит, будете вы дальше Силой обладать или простыми детьми станете…

Ника чувствовала, как закипают слезы.

«Почему всегда так? — думала она. — Почему всю тяжелую работу вечно сваливают на меня?»

Ей стало обидно. Обидно так, что горячая волна поднялась внутри.

— Ты не плачь, Великая, — тихо сказала старая ворожея, — лучше сюда подой-ди.

Старуха встала и сдернула большое черное покрывало с чего-то, оказавше-гося зеркалом в тяжелой бронзовой оправе.

— Подойди, если будущее хочешь увидеть, — старуха отошла от зеркала и села на лавку. Ника неуверенно встала и медленно пошла к зеркалу. Девочка осторожно заглянула в него.

— Ты не так гляди, а без робости, — покачала головой ворожея. — Ты по-другому гляди. Как настоящая Повелительница.

Ника нахмурилась и прикрыла глаза. Когда она снова их открыла, ребята охнули. Ника удивленно посмотрела на них и остро глянула в зеркало. Там стояла ее зазеркальная Акин, вот только глаза у нее светились ярко-зеленым светом.

— Акин, — прошептала Ника и уткнулась лбом в пыльную зеркальную гладь, закрыв глаза.

Ноги оторвались от пола, она куда-то полетела, всё падая и падая, но поче-му-то вверх. Перед глазами пронеслись какие-то тени, образы, смутно угадывались предметы. Наконец сумасшедшое кружение прекратилось.

Ника, привыкнув к сумраку, разглядела большую поляну. Слепо и как-то тускло светила полная луна. Несколько фигур бегали по поляне, одна лежала и не шевелилась.

Два зловещих силуэта показались на большом белом камне. Один был низ-ким и щуплым, а другой, наоборот, высоким и крупным. Внезапно высокий силуэт вскинул руку и атаковал магией одну из фигур, бегающих по поляне. Ника испугалась, хотела помочь, не зная, кому. Фигурка, бегающая по поляне, вдруг сделала рукой резкое движение, после чего заряд магии, посланный силуэтом, рикошетом отскочил от фигурки и полетел к нему же. Силуэт замахал руками и сгинул.

У Ники потемнело в глазах, она перевернулась в воздухе и тяжело рухнула на деревянный пол. Она снова была дома у Раисы.

— Что? Ты что-то видела? — Аскольт кинулся к ней.

— Да.… То есть.… Не знаю. А что, почему вы так решили? — спросила Ника, задыхаясь. Аскольт переглянулся с Брайаном и помог Нике подняться.

— Мы увидели, что у тебя глаза зеленым загорелись, — нервно ответил Таунс, — А потом, ты вроде как… вошла внутрь зеркала.

— Вошла внутрь? — Ника передернула плечами и непонимающе посмотрела на старуху. Та сидела, уставившись в пространство, не замечая ничего вокруг себя.

— Бабушка, — позвала Крылова.

— Что, деточка? — отозвалась бабка.

— Объясни, — коротко попросила Раиса.

— А нечего объяснять, — пожала плечами старуха, зябко кутаясь в балахон. — Биться вам надо будет. Вот как.

— Где биться? — спросил Алик растерянно.

— Вон она видела, — старуха кивнула на Нику, — все вопросы к ней.

Вероника растерялась, увидев, как пытливо воззрились на нее друзья.

— Я видела поляну ночью, — ответила она. — И еще светила луна.

— Полная? — почему-то спросила Краснова.

— Угу, — кивнула Ника, припоминая.

— Тогда мне все ясно, — вздохнула Ада.

— Отлично. Мы все за тебя рады. Теперь объясни нам, — нетерпеливо попро-сил Павел.

— Сами подумайте, — втолковывала Ада, — поляна. Полнолуние…

— Ах, — Раиса прижала руку ко рту, — это же наша поляна! Мы ходим туда каждое полнолуние.

— Точно.

— Кстати, давно спросить хотела, — Крылова бросила взгляд на бабушку. — Ты почему с нами на полнолуния не ходишь?

— Я в этом не нуждаюсь, — хрипло ответила бабка. — Я взрослая ворожея, мне подпитка лунным светом не нужна, своего дара хватает.

— Ясно, — протянула Раиса.

— Значит, в полнолуние мы должны пойти на нашу поляну, где все и случит-ся? — уточнил Алик.

— Ага, только вопрос: что случится? — ухмыльнулась Ада.

— Я видела людей на поляне, — тихо сказала Ника, но так, что все замолчали. — Двое — маленький и большой — стояли на камне. Одна из фигур лежала на земле. Потом один из стоявших на камне атаковал магией одного из людей, но получилось так, что его магия вернулась к нему же и уничтожила его. Ну, как будто отрикошетила. Понимаете?

— Нет, — сказал Павел. — Но мне нравится.

Ника отмахнулась от него и многозначительно посмотрела на друзей.

— Когда у нас полнолуние? — спросила она. Ада завозилась, извлекая из кармана календарик с изображением собачки, где были указаны различные фазы луны. Краснова уставилась на календарик и тихо ответила:

— Завтра…

* * *

— И что нам теперь делать? — спросил Павел, когда они собрались у Ники дома днем.

— Прежде всего, я попросила бы Нику сказать мне наконец-то, что же я предвидела сегодня ночью, — вредно-официальным голосом заявила Ада. Все посмотрели на Аду, потом на Нику.

— У тебя было видение? — спросил Брайан у Ады.

— Да. Но я не знаю, что именно я предвидела.

Ника плотно сжала губы и покачала головой.

— Глупо, — резюмировала Крылова, переглянувшись с Павлом. Вероника на-хмурилась и поглядела на удивленного Аскольта. Потом села на кровать, закрыла лицо руками и убито произнесла:

— Невидимка умрет первым.

— Чего-чего? — не понял Краснов.

— Ада предсказала: невидимка умрет первым!

Все перевели взгляд на Пологова. Аскольт увидел в глазах друзей сочувст-вие и непонимание.

— Нет! — крикнул Пологов, — этого быть не может! — он выбежал из комнаты, и все услышали, как в сенях хлопнула дверь.

— Я пойду за ним, — Ника встала с кровати.

— Не стоит, — Ада мягко остановила ее, — ему нужно время.

Вероника вздохнула, подумав, что подруга права, и снова плюхнулась на кровать.

— Ну, я пойду, — деланно-бодрым голосом сообщил Белов. — У меня там Динара одна…

С громким хлопком, он телепортировался.

— Думаете, он влюблен? — вдруг спросила Крылова. Павел усмехнулся и отошел к Таунсу, чтобы не мешать девчонкам сплетничать.

— В кого? — округлила глаза Ада.

— Да в Динару же!

— А куда ему теперь деваться? — тихо спросила Ника. — Их судьбы связаны.

— Да-а, грустно все это, — протянула Ада и покачала головой. — Но, по-моему, он не жалуется.

Девчонки немного помолчала.

— Решено, — резко сказала Ника. — Я лечу в Сочи!

— Зачем? — хором спросили Ада и Раиса.

— Спасать родителей, — Ника подтащила рюкзак и стала бросать в него вещи.

— Но ты даже не знаешь, где они, — Ада уселась на кровать.

— Плевать, — хладнокровно ответила Ника, — найду как-нибудь.

— Хорошо, положим, ты их нашла, — Брайан сел рядом с Адой. — Что дальше?

— Ну… — Ника замялась, — посмотрю, как они там, все ли хорошо, и полечу обратно.

— А если все не в порядке? Если ты не найдешь их? — стал каркать Павел.

— Сплюнь! — хмуро велела Ника.

— Это само собой, — кивнул парень.

— Павел прав, — сказала Раиса. — Что ты будешь делать, если не найдешь родителей?

— Не знаю, — покачала головой Ника и пнула рюкзак. — Ничего не знаю!

Она бросилась на кровать, с которой только что соскочили Брайан и Ада, и зарылась носом в подушку.

— Ну, хватит, — Ада погладила ее по спине. — Не реви, а?

— Я и не думала, — невнятно ответила Ника, вытирая слезы.

— Да, и подумай еще вот о чем, — вмешался Таунс. — Завтра ночью мы идем на поляну. И если тебя с нами не будет, нас там по-быстрому почикают.

— Дело говоришь, — кивнул Краснов.

— В каком смысле почикают? — спросила Ника, поднимая красное лицо с опухшими веками к Брайану.

— В прямом, — ответил за друга Павел.

— Ника, — Ада заглянула Нике в лицо. — Тебе нужно только поверить в себя. Я видела огромную секвойю на лугу. Брайан сказал, что это твоих рук дело.

— Да, — кивнул Таунс. — Помнишь, мы хотели просто сделать маленький кус-тик…

— Ты обладаешь огромной Силой, Ника, — сказала Ада. — Ты никуда не поле-тишь, ты пойдешь завтра ночью с нами и уничтожишь ЕГО. Ты знаешь, о ком я говорю, правда?

Ника кивнула.

— Я уверена, — Краснова улыбнулась, — не будет ЕГО — не будет проблем. Помнишь тот листок? Все точки связаны.

— Помню, — кивнула Ника, понимая, что Ада убедила ее. — Пора объявить войну Темным силам…

Глава 12 Последнее полнолуние

— Все готовы? — нервно спросила Краснова. Остальные переглянулись и кивнули.

Они все стояли на улице около дома Красновых, образовав круг и сжимая в руках Амулеты. Ника чувствовала частое дыхание Аскольта над ухом. Тот весь день проходил мрачный и ни с кем не разговаривал, кроме нее.

— На счет «три», — Ада нервно икнула. — Раз.… Два.… Три!!!

С громким хлопком они исчезли, оставив после себя неяркое свечение. Ока-завшись на поляне, они резко встали в стойку, ожидая нападения, но… поляна пустовала.

Они стали озираться, не меняя положения и не выпуская из рук Амулеты. Поляна как поляна. Холмики, на которых они сидели по полнолуниям, пни и большой камень в центре, на котором появлялся Управляющий.

— Не выпускайте Амулеты из рук, — велел Павел мальчишкам. — Не теряйте бдительности. Нужно прочесать окрестности…

Те кивнули и отправились шарить по кустам. Ника с беспокойством оглядывала поляну.

«Как же так? — думала она. — Может, это не та поляна? Да нет же, я видела именно эту поляну!»

Ее постепенно стал окутывать страх и беспокойство. Она озиралась по сторонам, кусая губы. Девчонки тоже выглядели неважно. Вернулись мальчишки. Вероника кинулась к ним, но они только покачали головами. Ника опустилась на камень.

— Будем ждать, — заключил Павел.

* * *

— Который час? — спросил Алик устало.

— Не знаю. Я не взяла часов, — ответила Крылова и повернулась к Нике.

— Может, ты видела не эту поляну?

— Нет, я видела именно ее!

— Точно? Мы сидим здесь уже полтора часа, и ничего не происходит.

— А вам не кажется кое-что странным? — вдруг спросила до сих пор молчав-шая Ада.

— Что? — хором спросили остальные.

— Управляющего нет. Обычно он появляется ровно в полночь, знаете ли, — Краснова задумчиво повертела в руках Амулет.

— Точно, это странно, — подтвердил Таунс. — Поэтому будем сидеть и ждать, пока не рассветет. А там что-нибудь придумаем…

Сердце Ники забилось часто-часто, норовя выскочить из груди. Она вдруг кое-что увидела.

— Эй, народ! — позвала она лениво. — Ну-ка, гляньте туда.

Она показала рукой на большой камень посреди поляны. На камне сидела кошка. Все та же кошка. Честно говоря, Веронике она уже порядком надоела.

— Что ей надо от тебя? — устало спросил Пологов.

— Если б я знала, — покачала головой Ника. Внезапно кошка напряглась и… взлетела в воздух. Повисев так одну секунду, кошка резко полетела прямо на Веронику, обнажив когти и зубы. Ника завизжала и закрылась руками.

«Дура, что ты делаешь?» — мысленно обругала она себя. Она быстро схватилась за янтарь, сжала его в ладони и крикнула:

— Атищазорио!!!

Тотчас вокруг нее образовался густой и плотный кокон. Кошка ударилась об него и отлетела в сторону, свалившись в траву. Держать защитный кокон Ника больше не могла — для этого требовалось много сил и энергии. Увидев, что кошка распласталась на траве и не шевелится, Ника уничтожила защитный кокон.

Павел подошел к кошке и, сев на корточки, осмотрел ее.

— Без сознания, — заключил он. — Конечно, я бы тоже в обмороке был, если б о такую мощную защиту треснулся.

— Мощную? — переспросила Ника.

— Ага, — Павел ухмыльнулся. — Оказывается, ты и вправду что-то можешь, веснушка. И даже больше, чем что-то.

— О чем ты? — не понимала девочка.

— Ника, все, что удается нам создать — это довольно прочную пленку, и то не всегда, — вставил Брайан. — Я же говорил, что в тебе гораздо больше Силы, чем в нас всех, вместе взятых.

Ника задумалась и покосилась на кошку. Неожиданно Ада вскрикнула:

— Смотрите туда, на камень!

Все послушно перевели взгляд на камень и увидели рой серебряных искр. Постепенно искр становилось все больше и больше. Они скапливались и образовывали большой проход. Смотреть в проход было нереально: глаза слепил молочно-белый свет.

— Ура! — завопила Ада, — Управляющий!

* * *

Но из прохода шагнул вовсе не Управляющий, а человек в черном балахоне. Позади него в проходе маячил еще кто-то, но поменьше.

— Управляющий? — недоверчиво спросила Крылова.

Ника в ужасе смотрела на этого человека.

«То же самое происходило тогда, в зеркале! — думала она в панике. — Большой человек и маленький. Большой сейчас кого-то атакует, но кого?»

Человек в балахоне огляделся и вскинул руки.

— Приготовьтесь! — завопила Ника, оборачиваясь на друзей. — Он атакует!

Действительно, из рук человека ударили две ярко-красные молнии. Они по очереди плетьми обвили Раису, Алика, Аскольта, Брайана, Аду и Павла, хотя ребята пытались сопротивляться. Ника быстро сотворила плотную защиту, поэтому молнии ее не задели.

Ребята вскрикнули, как будто их полоснули ножом. Молнии отпустили их. Ника увидела, как на молниях, как на палках, болтались Амулеты ребят. Жемчужина, кварц, бирюза, аквамарин, черный оникс и рубин медленно плыли по направлению к человеку в балахоне.

«Это ОН! — мелькнула догадка у Ники в голове. — ОН добрался до нас!»

Держать защитный кокон она уже не могла.

— Не надейся, что я тебя не трону, — проговорил человек в балахоне смутно знакомым голосом. — Твой янтарь будет у меня в кармане, но прежде всего…

Человек откинул капюшон балахона. При этом в карманах его что-то ти-хонько загремело.

«Сколько же у него Амулетов?» — подумала Ника, поднимая голову. И тут… Она узнала этого человека. Из груди вырвался крик:

— Отец?!

* * *

— Ну, здравствуй, Никуша! — Егор глумливо ухмыльнулся. — Не ожидала?

— Но… как? — Ника отказывалась верить собственным глазам.

— Очень просто! Я с самого начала знал, что ты Великая. Знал, поэтому женился вон на ней, — Егор кивнул по направлению к… кошке, все еше распластавшейся на траве.

— Что? — Ника вытаращила глаза.

— Да-да, — кивнул Егор. — Хочешь фокус?

Егор щелкнул пальцами, и кошка внезапно обернулась мамой Ники. Судя по всему, Софья лежала в глубоком обмороке. Одежда на ней была порвана, волосы всклокочены, а лицо было грязным и осунувшимся.

— Я кормил ее только кошачьей едой, — лже-папа хохотнул. — Не сказать, что-бы ей нравилось, но все-таки…

Ника смотрела на мать. Ей хотелось кинуться к ней, обнять, привести в чувство, а потом бежать. Бежать, куда глаза глядят. Но тут мать снова превратилась в кошку.

— Почему она напала на меня? — Ника снова подняла глаза на Егора.

— Она хотела, чтобы ты убежала отсюда, глупая, — его тон стал грубым. — Я знал, что ты поедешь в Баб-Ежкино по Зову способностей, знал, когда это про-изойдет. Я поехал с тобой. С тобой и этой дурой.

Когда мы приехали, я специально сделал вид, что заблудился и не знаю дороги. Я напустил на тебя Морок Ужаса. Хотел проверить тебя, на самом ли деле ты Великая или все же я ошибаюсь. Но ты смогла прогнать Морок, и я понял, что не ошибся.

Я знал, что ты подружишься с этими сопляками, магами-недоучками, — Егор дернул головой по направлению к ребятам. — Я стал следить за вами, поставив жучки на ваши Амулеты. Это было сложно. Для этого заклинания требовалось много ингридиентов. Я стащил кое-что из твоих запасов, дочурка, — тут он снова ухмыльнулся. — Вы были очень легкой добычей, но я ждал. Ждал удобного момента…

Постепенно в Нике начала закипать ярость. Она с ненавистью смотрела на Егора.

«Он! Это был он! С самого начала! Ненавижу!» — с гневом подумала она.

— Что, ненавидишь меня? — ухмыльнулся тот. Ника поспешно заблокировала сознание, чтобы он не прочитал ее мыслей. Но Егор все понял по лицу.

— Признаюсь, я действовал не один, — высокомерно бросил он. — Мне помог-ли.

Тотчас из молочно-белого портала выскользнула другая фигура, поменьше. Это оказалась долговязая девчонка лет четырнадцати с темными волосами и худым неприятным лицом. Она была одета в длинную джинсовую юбку и пурпурный джемпер. Ника заметила на ее тонкой шее ярко-синий камень, выточенный в форме звезды.

Никто не знал эту девчонку. Никто, кроме одного человека.

— Эмили?! — удивился Брайан, вытаращив глаза.

— Точно, — кивнул Егор, — Эмили с самого начала помогала мне. Я нашел ее совсем недавно, обнаружив ворожейский дар. Признаться, я сначала просто хотел отнять у нее Амулет, но она поклялась служить мне.

Ника прищурилась и смогла различить вокруг девчонки кристально-острую ауру, прозрачную и колючую.

— Я и не знал, что ты ворожея, Эмили, — покачал головой Таунс, но, спохва-тившись, спросил: — Do you speak Russian?

Эмили осклабилась и с легким акцентом произнесла:

— Да говорью я, говорью по-рюсски!

— И какой же у тебя дар, Эмили? — не меняя дружелюбного тона, поинтересовался Брайан. Ника подумала, что нельзя так разговаривать с врагом. Она ведь с самого начала помогала ЕМУ!

— Хочьешь знать, Брайан? — гаденько улыбнулась Эмили. Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза, раскинув руки. На кончиках ее пальцев вдруг появились тонкие лучики. Эмили встряхнула руками по направлению к Таунсу, все еще глупо улыбавшемуся бывшей подруге. Лучи быстро понеслись к нему и пронзили его насквозь.

Ника испугалась было, но вспомнила, что заряд отрикошетит и вернется к Эмили, точно так, как она увидела в зеркале. Хотя нет, спохватилась она, стреляла высокая фигура.… Значит, Брайан будет тем человеком, который валялся на траве?!

«Стоп! — остановила она сама себя. — Что же я стою? Надо вмешаться!»

Брайан с криком упал на землю, но тут же вскочил. Из его рта вырывался пар. Волосы покрыла изморозь. Губы потрескались, а одежда задеревенела.

— Олпето! — Ника щелкнула пальцем по янтарю, и из камня вырвался поток теплого света, в миг окутавший Брайана.

— Это тьебе за то, что променьял менья на эту уродьину, — Эмили хладно-кровно кивнула по направлению к Аде. Та скривилась и с ненавистью поглядела на Эмили.

— Ах, ты…, - начала она, но Алик вовремя зажал ей рот.

Эмили прищурилась. На ее ладони возник шар, словно сотканный из черного пламени. Она метнула шар в Аду, но не попала. Ада пригнулась и отбежала от пылающего кустарника. Но Эмили не сдалась. Она создала на ладони несколько маленьких огненных шаров и по очереди стала швырять их в ребят. Те забегали по поляне, уклоняясь и пригибаясь. Шары метались по поляне, увеличиваясь в размерах. Вдобавок, от них несло какой-то могильной вонью, что было еще хуже. Увернувшись от одного шара, Вероника спалила заклинанием второй. Егор и Эмили молча смотрели на все это, как смотрят не очень интересную телепередачу. Американка выпустила еще несколько шаров.

Внезапно Ника споткнулась и повалилась на обожженную траву. Как будто заметив это, один из шаров метнулся к ней, стремясь сжечь, не оставив ни клочка. Ника почувствовала невыносимый жар и вонь, от страха позабыв все заклинания. Но неожиданно шар, который уже угрожающе повис над ней, испарился, оставив после себя облачко пара. Быстро вскочив на ноги и повертев головой в поисках своего спасителя, Ника заметила ухмыляющуюся Крылову.

— Спасибо, — коротко кивнула Ника.

— Я Светлая или где? — поитересовалась Раиса, лихо увернувшись от еще одного шара.

Ника с беспокойством смотрела на друзей, бегающих от грозно шипящих шаров.

«Бегите!» — хотела крикнуть она, но передумала, сообразив, что ребят не убегут. Их Амулеты в руках врага, и они скорей умрут, чем оставят их в его власти.

— Ника! — крикнул Аскольт, уворачиваясь от шара. — Убегай, спасайся!

— Я не могу! — крикнула Ника, подпрыгивая, чтобы шар ее не задел. — Я должна ЕГО уничтожить!

Егор услышал ее слова и захохотал.

— Вот что, детка, — сказал он сквозь смех. — Все, что ты должна, ты простила!

Ника пропустила его слова мимо ушей. Она вдруг ясно вспомнила то заклинание, с помощью которого прогнала волков месяц назад.

— Аноробокиль!!! — гневно крикнула она, мысленно направляя мощный заряд магии по направлению к явно забавляющейся Эмили. Та вдруг страшно завопила. Ее одежда, брови, волосы и ресницы пылали. Она бестолково замахала руками и свалилась с камня. Егор не обратил на это не малейшего внимания, не сводя глаз с приемной дочери.

Ребята набросились на Эмили. Аскольт потушил пламя курткой. Эмили снова завопила. Ее черная от копоти рука потянулась к сапфиру, висевшему на шее.

— Э-э, нет! — Ада набросилась на нее, наподдав по щекам и несильно ударив в висок. Эмили обмякла и повалилась на землю.

— Так-то! — Ада брезгливо вытерла руки, презрительно плюнув в лицо американки.

Егор тревожно глянул на лежашую Эмили. Ника воспользовалась этим и крикнула:

— Аноробокиль!

На этот раз загорелся Егор, но он быстро потушил пламя, вызвав дождь над собой.

— Это все детские фокусы со спичками! — презрительно сказал он. — Твой янтарик будет моим!

Из его ладони вырвалась ломаная красная молния. Она хищно и неумолимо летела к Нике. Глаза девочки расширились от ужаса. Она видела все, как в замедленной съемке. Вот яркая молния движется к ней. Сейчас она обхватит ее шею, схватит ее драгоценный янтарь, ее талисман…

Но внезапно чья-то фигура заслонила Нику. Молния ударила в нее и пропала. Ника увидела вспышку темно-синего света, охватившую плотную мальчишечью фигуру. Спаситель повернулся к ней на дрожащих ногах. Это был Аскольт. Глаза его были расширены, на лице застыла маска боли.

— Прощай, Ника… Я люблю тебя, — еле слышно прошептал он и повалился в траву.

Глава 13 Великая

Ника смотрела на него расширившимся от ужаса глазам. Ноги приросли к земле. Девочка не могла пошевелиться и оторвать взгляда от лежавшего на земле Аскольта.

«Да нет же, не может быть, чтобы он умер! — с отчаянием думала Ника. — Вот сейчас он встанет, отряхнется и улыбнется своей солнечной улыбкой.… Ну, вставай же!»

Но Пологов не шевелился и лежал в неестественной, какой-то вывернутой позе, с закрытыми глазами. Из его груди лилось яркое свечение.

— Не-е-ет! — вырвался жуткий крик из груди Ники. — Аскольт!!! Не-е-т!

— Да! — мерзко ухмыльнулся Егор. — Я же говорил, что невидимка умрет первым! Пожалуйста, вот твой жених, невеста!

Слезы потоком хлынули из зеленых глаз Ники. Она уперла ненавидящий взгляд в этого гнусного человека и до боли сжала кулаки. Ее друзья хотели уже было кинуться на Егора, но он одним щелчком пальцев накрыл их гигантской клеткой, появившейся из ниоткуда. Ребята отступили и сжались в плотную кучу, с ненавистью глядя на черного человека.

Ника высоко вскинула голову.

— Я тебя не-на-ви-жу! — по слогам выкрикнула она. — Слышишь, ты, мразь?! Я тебя убью!

Егор посерьезнел и выкрикнул, взмахнув полами плаща:

— Ацилесивока!

Из-за пазухи у него стремительно вылетела железная веревка с огромной петлей, вся в острых стальных шипах. Веревка метнулась к Нике, норовя захлестнуться на ее шее, но Вероника спалила ее щелчком пальцев и крикнула:

— Ногориус!

Обжигающее пламя вырвалось из ее ладоней и помчалось к Егору. Тот наколдовал прочный защитный кокон, и пламя, ударившись о барьер, погасло.

Огромная и неестественно круглая луна безучастно следила за этой страшной сценой. Поляну окружали тлеющие кустики. Неподалеку стояла огромная клетка, в которой толкались подростки. На большом камне стоял человек. Из его ладоней вырывались сполохи света и сыпались искры. Девчонка, стоящая напротив, умело отражала его заклятия.

Поляна то и дело озарялась светом и вспышками. Оба дуэлянта начинали уставать.

— Алис! — выкрикнула Ника. Из ее янтаря вырвалась огромная силовая волна, устремившаяся к Егору. Тот замешкался на секунду, но этого хватило. Его сшибло с валуна, и он прокатился по земле несколько метров, но тут же вскочил на ноги. Из его носа и разбитой губы сочилась кровь. Ника торжествующе посмотрела на него, но сражение только начиналось. Егор едва произнес сквозь зубы.

— Ижонго…

Из его пылающих глазниц вылетело семь ножей. Таких огромных и острых, что их наверняка не удержал бы самый лучший в мире силач. Ножи полетели к Нике. Она поспешно сожгла шесть ножей пламенем. Седьмой нож она сжечь не успела. Он вскользь резанул ее по щеке и воткнулся в плечо.

Адская боль охватила руку. Ника зажмурилась и застонала, стиснув зубы. Боль терзала ее плечо. Девочка открыла глаза и глянула на рану. Лучше бы она этого не делала… Порвав футболку, нож врезался в руку. Ткань пропиталась кровью. Стиснув зубы, девочка протянула здоровую руку к ножу и резко выдернула его, страшно вскрикнув.

Там временем ее враг совсем пришел в себя и с ухмылкой смотрел на ее мучения. Он хотел уже выкрикнуть новое заклинание, но Вероника опередила его, хрипло выкрикнув:

— Ирмазодикус!

Из воздуха появились длинные веревки. Они быстро обвили Егора. Он задергался, крепко опутанный, и повалился на траву.

Ника на дрожащих ногах подошла к Аскольту. Он по-прежнему лежал в той же позе, не открывая глаз. Из его груди все еще вырывалось свечение. Прищурившись, Ника увидела, что его простая, человеческая и немагическая, аура порвана во многих местах. Жизнь уходила из него быстро и неумолимо. Ника упала на колени, приложив ухо к его груди. Сердце не билось…

— Аскольт, — Ника взяла его руку, но тут же отдернула свою ладонь: Пологов был холоден, как лед. — Аскольт…. Не умирай, пожалуйста! Я знаю, ты слышишь меня! Аскольт, не умирай…

Но Пологов вряд ли слышал ее. Он был бледен, как снег.

— Аскольт! Нет! Нет! — Ника кинулась к нему на грудь, рыдая от боли и страха, — Аскольт! Прошу тебя, не умирай! Я…. Не хочу тебя потерять…

Мальчишка не шевелился, пугая девочку своей бледностью. В нем осталось совсем мало жизни.

«Слишком поздно», — подумала Ника.

— Аскольт! Не смей умирать, слышишь?! Я люблю тебя! — крикнула она, со-брав в этом крике всю свою боль, свою любовь.

Егор все еще корчился на земле, пытаясь освободиться от пут. Ника бросила на него ненавидящий взгляд.

«Это все из-за него! Из-за него Аскольт умирает!» — Ника схватилась за Амулет, стремясь добить врага.

Ее враг догадался сжечь путы Амулетом одного из ведунов. Он вскочил, встав в воинственную позу. И снова поляна озарялась всполохами и вспышками света. Ребята в клетке молча наблюдали, не зная, как помочь. Кровь потоком лилась из раненого плеча Ники.

Неожиданно на поляне стало темно. Что-то заслонило луну. Дуэлянты и пленники подняли головы. По небу летел дракон. Ника сразу узнала этого дракона. Рядом с Горелычем двигалась еще одна фигура.

— Что за…, - начал Егор, но не успел закончить. Прямо с неба на него обрушилось пламя, которое он мигом потушил заклинанием «Аквасс».

Дракон снизился, и Ника смогла различить рядом с ним большую белую лошадь. Лошадь легко и изящно опустилась на землю. Глаза у коня сияли серебряным светом.

— Управляющий! — крикнула радостно Ника.

Лошадь не обратила внимания на ее крик и ринулась на Егора. Он не ожидал такого поворота и опешил. Однако он успел телепортироваться в другую часть поляны и оказался за спиной у коня, решив атаковать его заклинанием. Но Управляющий опередил его. Из его серебряных глаз вырвались лучи. Дракон атаковал сверху пламенем. Егор в один миг создал защитный кокон, блокируя заклинания.

Ника снова кинулась к Аскольту. Она была уже совсем без сил. В Аскольте осталась всего капля жизни. Ника снова заплакала, орошая его бледное лицо слезами. Неожиданно ей в голову пришла одна идея. Это было очень рискованно, но ради Аскольта она пойдет на все.

Она оглянулась на сражающихся. Дракон плевался пламенем. Но силы были не равны. Управляющий отступал под натиском врага, обстреливающего его заклятиями. И тогда Ника решилась. Она быстро сдернула с головы Амулет Силы и надела его на шею Пологова, мгновенно став обычной девчонкой. Ника приложила ухо к груди Аскольта. Сердце билось! Билось!! Свечение из груди прекратилось: аура залатала свои раны. Ника счастливо засмеялась, позабыв о своей беспомощности. Егор обернулся на ее смех и проорал:

— Тремсора!!!

Из его черной от копоти ладони вылетел большой сгусток черного пламени. Оно неторопливо двинулся к Нике, лениво перекатываясь по воздуху. Ника узнала это заклинание. Заклинание Смерти. Его может использовать только по-настоящему могущественный ведун. Заклинание найдет жертву везде и будет следовать за тобой неотрывно, поэтому бежать от него бессмысленно.

«Это конец, — пронеслось у Ники в голове. — Вот и все. Сейчас это пламя ме-ня поглотит, и от Вероники Смирновой останется только кучка черной золы».

Пламя было уже близко. Ника уже чувствовала обжигающий жар и смрад. Неожиданно что-то кольнуло ее в бок, там, где был карман. Девочка достала из кармана джинсов маленькое кругленькое зеркальце. Секунду она смотрела на него и ничего толком не понимала. Но что-то заставило ее вытянуть руку, в которой было зеркальце, навстречу пламени.

«Это не поможет! Все, нам конец!» — запаниковала Ника.

Вдруг пламя остановилось и сжалось в длинную струю, мигом втя-нувшуюся в зеркало целиком. Наступила пауза. Горелыч висел в воздухе, хлопая крыльями, и смотрел на Нику. Лошадь лежала на земле, подняв голову и тоже уставив на нее свои серебряные глаза. Егор недоуменно поглядывал на зеркальце в руке девочки.

«Получилось! У меня получилось!» — возликовала она, но что-то подсказывало, что это еще не конец. Ноги приросли к выжженной траве. Рука не шевелилась.

Внезапно зеркальце стало обжигающе горячим. Оно даже накалилось от жара. Девочка вскрикнула и хотела отбросить зеркальце, но рука не слушалась ее. На этом сюрпризы не закончились: зеркало стало холодным, просто ледяным! Ника снова вскрикнула, морщась от боли. Из зеркала вылетело смрадное черное пламя и стремительно полетело к Егору, не ожидавшему такого поворота событий. Миг — и он объят пламенем целиком. Ника ожидала увидеть обугленные кости, но Егор, как только огонь утих, попросту медленно растаял в воздухе. Исчезла и растянувшаяся на земле мать Ники. Но Ника успела заметить: прежде чем Егор исчез, от него отделилась какая-то темно-красная тень, похожая на тень человека. На месте лица у тени были только две огромные глазницы, голову венчали длинные рога. Тень стала стремительно улетать в небо.

— Я еще вернусь, Великая! — визгливо проорала тень. — Вот увидишь! Календулас!

Ника проводила ее взглядом. Тень исчезла, растворившись в предрассветном небе. Ноги уже не держали девочку. Она тяжело завалилась набок и перекатилась на спину, уставившись в синеватое небо, усыпанное неяркими звездочках.

«И почему я всегда вырубаюсь в самые исторические моменты?», — успела подумать она и отключилась…

* * *

Она открыла глаза и уставилась в бревенчатый потолок. Потолок чердака в доме номер шесть, в деревне Баб-Ежкино.

— Ага, значит, я жива, — вслух резюмировала она. Она вспомнила прошлую ночь на поляне, и ей захотелось тихонько завыть. Рука инстинктивно поползла к шее. Амулет был на месте и откликнулся на ее прикосновение ободряющим теплом. Ника ощупала плечо. Никаких заметных повреждений на нем не оказалось.

Девочка откинула одеяло и резко села. Голова немедленно закружилась. Ника снова плюхнулась на подушку. Девочка лежала в своей любимой ночнушке: голубой, с вышитыми букетами белых лилий на груди и спине.

«Здесь явно не обошлось без заклинания «Аджедо», — решила Ника, как вдруг дверь в комнату распахнулась, и вошла Зинаида — бабушка, приютившая Крылову. На этот раз она выглядела более дружелюбно. Седые волосы были покрыты светлой косынкой, а вместо черного балахона на ней красовалось светло-синее платье.

— Очухалась? — улыбнулась старая ворожея.

Ника кивнула и улыбнулась в ответ.

— У тебя, наверное, куча вопросов.

Ника призадумалась и ответила:

— Ага.

— Но прежде, чем ты их задашь — на-ка, перекуси.

В руках у старушки возник поднос, на котором радовали глаз кувшин молока, стакан и булка свежайшего хлеба. Девочка почувствовала зверский голод и набросилась на еду.

— Сколько же я провалялась в постели? — спросила Ника, жуя хлеб.

— Неделю, — спокойно ответила бабка Зинаида. Ника поперхнулась хлебом и закашлялась. Бабушке пришлось похлопать ее по спине.

— Неделю?! — переспросила Ника. — Значит, сегодня уже двадцать пятое августа?

Бабушка кивнула.

— Так мы ж через три дня уезжаем… — начала было Ника, но вдруг осеклась. — А где родители?

— Много, много вопросов, — улыбнулась старушка. — Для начала принимай-ка гостей…

Она подошла к двери и распахнула ее. Кто-то за дверью ойкнул, еще кто-то взвизгнул.

— Подслушиваете? — грозно спросила Зинаида. — А ну, заходите все, быстро!

Ника отложила поднос в сторону и попыталась принять достойную позу. Ей, наконец, удалось сесть. Первой в комнату влетела Ада. Она кинулась на Нику и стиснула ее в обятиях.

— Ну, как ты? Ничего не болит? Все нормально? — забросала она ее вопросами.

— Да все нормально, Ада! — Ника, не выдержав, рассмеялась. — Честно.

Все были в сборе. Ада хлопотала над ней. Алик просто улыбался. Брайан ухмылялся, глядя на Аду. Райка, насмешливо приподняв одну бровь, следила за Павлом. Ника была очень рада им всем, но ее зеленые глаза искали не их. Они искали Аскольта. Он стоял, облокотившись о дверной косяк, и смотрел на нее. В его васильковых глазах зажглись звезды.

Наверно, такие же звезды были и у нее в глазах, потому что Ада сказала:

— Так, ребятки, быстренько отвернулись! Не станем смущать влюбленных!

— Адка, я тебя убью! — со смехом крикнула Ника, кинув в подругу подушкой.

Все и впрямь отвернулись. Баба Зина зажмурилась. Аскольт медленно по-шел к Нике, присел и крепко обнял. Ника была счастлива. Из ее глаз покатились слезы.

— Не плачь, — Аскольт вытер ее слезы ладонью и поцеловал. Это был первый настоящий поцелуй в жизни Ники.

— Ну, что, поворачиваться можно? — нетерпеливо крикнула Раиса.

— Можно, — Аскольт подмигнул Нике. Та засмеялась.

Зинаида открыла глаза.

— Готовы выслушать всю историю, с самого начала? — спросила она.

— Готовы! — хором ответили все и засмеялись.

Но неожиданно дверь в комнату снова распахнулась, и ворвался… Захар. Да-да, именно Захар. Светловолосый восемнадцатилетний парень в изящных очках.

— Ну, здравствуй, Верка, — крикнул он и поцеловал очумевшую сестру в щеку.

— Что ты тут делаешь? — спросила Ника сипло.

— Приехал спасать сестренку, — Захар обменялся рукопожатиями с мальчишками. — Но, как видно, не успел. Тебя уже спасли.

Он обернулся и глянул на старуху.

— Я тоже готов выслушать эту историю, ворожея Зинаида, — серьезно сказал он.

— Ты что, все знаешь? — недоверчиво спросила Ника.

— Верка, да я же ведун! — брат вытащил из-под свитера прозрачный камешек на серебряной нитке. — Повелеваю воздухом.

Он подмигнул все еще ошарашенной Нике и облокотился о комод, пригото-вившись слушать.

— Демон Власти был изгнан из Потусторонних миров за скверный характер и недобрую славу, — начала старушка. — Он был изгнан на землю, где существовал в невидимом и невесомом виде. Позже он прознал про расу ведунов и ворожей и решил отнимать у них магический Дар, благо у него было достаточно силы для этого. Демон принимал облики родственников и друзей детей-ведунов и отнимал у них Силу, воруя Амулеты.

— Вот гад! — вырвалось у Ады.

— Ада! Не перебивай! — прикрикнул на нее Захар.

— Долго бы продолжались его похождения и воровство, да только знают Демоны час и причину смерти своей, — продолжила бабушка. — И узнал тот Демон Власти, что умрет он от руки девчонки — Великой ворожеи. Нашел он эту девчонку и принял облик человека по имени Егор, вытеснив из тела дух. Он спешно женился на матери будущей ворожеи. Девочку звали Ника Смирнова.

Все поглядели на Нику. Вероника шумно сглотнула, а Пологов сжал ее ла-донь.

— Знал Демон Власти, что они поедут в деревню Баб-Ежкино по Зову Способностей, и поехал с ними. В деревне он вел себя тихо-тихо, только вначале, когда они приехали, натравил Морок Ужаса на Нику. Но девочка легко справилась с Мороком.

Демон поставил жучки на Амулет Ники и Амулеты ребят, с которыми она подружилась. Он и вправду воровал кое-что из зелий у Ники. Также ему удалось поддерживать связь с ребятами через всевидящее око Ады Красновой.

Дальше произошло вот что. Демон узнает, что у них в доме поселился дра-кон, и решает, что ребята как-то прознали о его замыслах и готовы защищаться. Он уговаривает мать Ники поехать на юг. Мать соглашается, и они уезжают, оставляя Нику одну.

Демон и Софья приезжают на юг и живут там, а когда приходит время уез-жать, он превращает мать Ники в кошку и телепортирует ее в Баб-Ежкино.

В Сочи он встречает Эмили, которая приехала на языковую практику в Россию и отдыхала там вместе с родителями. Он хочет отнять у нее дар, но передумывает и похищает у родителей, решив передать ей свое мастерство и использовать как помощницу в своих темных целях. Они вместе едут в Баб-Ежкино и дожидаются полнолуния, потому что знают, что ребята каждое полнолуние приходят на поляну, чтобы пообщаться с Управляющим и подпитаться лунным светом.

Далее, преступники перекрывают портал Управляющего, не давая ему всту-пить в контакт с ребятами, и появляются на поляне, задумав отнять у ребят Амулеты. Но им это не удается. Ребята побеждают их в бою!

Старушка закончила рассказ и улыбнулась.

— Теперь можешь задавать свои вопросы.

— Выходит, Демон Власти все время был рядом со мной? — с ходу спросила Ника.

— Да, но мы за ним следили.

— Мы — это кто?

Зинаида и Захар переглянулись.

— Организация, — пояснил Захар. — В нее входят ворожеи и ведуны из разных стран. И мы с ворожеей Зинаидой — тоже.

— Почему ты звонил мне в начале июня? — спросила Ника. — Хотел сказать что-то насчет отца…

— Я хотел, чтобы ты была с ним поосторожнее. Я не хотел говорить в лоб, что вот, мол, он хочет тебя убить, нет…

— Я хотел спросить, — вдруг подал голос Алик. — То, что случилось с Динарой, имеет к Демону Власти какое-то отношение? Ее народ уничтожили, а еще… на нас с Никой напали волки в лесу.

— Нет, ее народ просто вымер потому, что отравился рыбой, — покачала головой Зинаида. — А волки просто защищали свою территорию.

— Ясно.

— А кто отвечал мне по телефону? — спросила Вероника, — ну, когда позвони-ли «родители»? Эмили?

— Да, — кивнула старушка, — после этого Демон зашвырнул мобильный подальше в море.

Все замолкли на минуту.

— Что значит «Календулас»? — спросила Ника.

— Календулас? — удивилась старушка.

— Демон Власти произнес это, когда исчез, — пояснила Ника.

— Этого мы не учли, — Зинаида закусила губу и задумчиво уставилась в окно. — Заклинание «Календулас» — это заклинание Возвращения. Это значит, что Демон вернется ровно через год. Тебе придется возвращаться сюда на следующий год, Ника. Демон переродится и вернется на землю, чтобы отомстить.

Ника закрыла глаза и твердо ответила:

— Конечно, я вернусь. Обещаю.

Аскольт поцеловал ее в щеку. Ника открыла глаза.

— Где родители? — спросила она.

— Родители приедут через тридцать восемь минут, — Захар вскочил.

— Но… как? — Ника не понимала. — А как же …отец…

— Не спрашивай, — отмахнулся брат. — Запомни одно: настоящий Егор ни в чем не виноват. Впрочем, он и не помнит ничего. Кроме того, что очень любит и твою маму, и тебя, сестренка. Вобщем, это все слишком сложно. Все равно, что объяснять первокласснику законы Высшей математики. Понимаешь?

— Нет, — Ника засмеялась и крикнула. — А ну, все марш из моей комнаты! Не побегу же я встречать родителей в сорочке!

Все ушли, смеясь и подшучивая друг над другом.

* * *

Ника Смирнова стояла на перроне. Поезд должен был вот-вот подойти. Неподалеку стояли родители и Захар и громко разговаривали, смеясь.

— Ты ведь вернешься? — спросил Аскольт, беря ее за руку.

— Конечно. Обязательно, — ответила Ника. Аскольт нежно поцеловал Нику и прижал к себе.

— Спасибо, что спасла мне жизнь, — сказал Аскольт.

— Прошло уже три дня, а ты мне только сейчас говоришь «спасибо», — девочка заглянула в его васильковые глаза.

— Прошло гораздо больше, — возразил Аскольт. — Ты же неделю провалялась в кровати.

— Ах, да, — вспомнила Ника, и они снова поцеловались.

— Ты будешь мне писать? — хором спросили они и засмеялись.

— Конечно, — кивнула Ника.

— Конечно, — эхом повторил Аскольт и улыбнулся.

Подошел поезд.

— Ника, — окликнула ее мать. — Идем.

— Мне пора, — Ника выпустила руку Аскольта и побежала к вагону.

— Подожди, — Аскольт бросился к ней и снова поцеловал. У Ники перехватила дыхание.

— Иди, — Аскольт снова улыбнулся. — Я буду ждать тебя.

Девочка кивнула и прыгнула в поезд вслед за родителями. Состав набирал скорость. Ника примкнула к окну, махая Аскольту.

«Я вернусь, — подумала она, улыбаясь сквозь непрошенные слезы, затуманившее ее глаза. — Обязательно вернусь!»

Конец

Повелительница зеркал-3

Глава 1 Письма и синие глаза

Колеса поезда мерно и убаюкивающе постукивали. Купе чуть заметно пока-чивалось. За мутным окошком проносились степи, луга и леса, уже погруженные в начинающиеся сумерки.

Четырнадцатилетняя Вероника Смирнова сидела на одной из нижних полок купе, подперев щеки руками. За этот год она почти ничуть не изменилась — те же рыжие кудряшки до плеч, ярко-зеленые глаза, вздернутый нос и мягкие тонкие губы. Она только чуть-чуть вытянулась, сантиметров на пять. Но все же — четыр-надцать есть четырнадцать… Ника вздохнула и почесала тонкую бровь. Она ехала в деревню Баб-Ежкино, туда, где прошлым летом впервые узнала, что существуют на свете ворожеи и ведуны и что она сама, Вероника Смирнова, тоже ворожея — Повелительница зеркал! Сколько приключений пережила она вместе с друзьями, а главное — встретила свою первую любовь… При мысли об Аскольте Пологове девочка улыбнулась и со вкусом потянулась, покосившись на верхнюю полку, где спал ее девятнадцатилетний брат Захар. Да-да, именно Захар. Родители не захотели отпускать Нику одну так далеко.

Вообще, за этот год много чего случилось. Ника пошла в восьмой класс. Отец Егор расширил свой бизнес и стал владельцем целой сети магазинов. Его даже приглашали на пару телевизионных передач. Мама Софья как была худож-ницей, так и осталась. Разве что перестала часами мерзнуть на Арбате с палитрой и мольбертом. Ее картины взяли в модную художественную галерею. Захар перешел на второй курс института (он теперь крутой программист, гордость курса, и преподаватели на него едва ли не молятся!), и его отпустили на летние каникулы. Парню очень нравилась его работа. А еще ему очень нравилась его жена Катя, которая сейчас была беременна.

Сама Ника только чуть-чуть изменилась. Например, пристрастилась к чте-нию. Особенно ей нравились фантастика и детективы. За осенние каникулы она проштудировала всего «Гарри Поттера», а за зимние — «Шерлока Холмса». Вот и сейчас из рюкзака Вероники выглядывала книжка «Властелин колец», а на дне валялась пара томиков Дарьи Донцовой.

Ника снова почесала бровь и уставилась на девушку, которая спала на проти-воположной полке. Это была высокая брюнетка со смуглой кожей, в джинсах и розовой майке. Волосы красиво лежали на плечах, рассыпавшись темно-русой волной. На полке над ней еще кто-то лежал. Ника видела только кусочек клетча-того одеяла. Человек не шевелился — тоже спал.

Вероника решила, чтобы не скучать, перечитать письма от ребят, которые писали ей весь год. Первым под руку попался сложенный вчетверо лист бумаги в клеточку, весь исписанный округлым почерком. «От Аскольта», — поняла Ника, распрямляя листок. Письмо было написано шестого января. Шестого января Нике исполнилось четырнадцать.

Ника прижала письмо к груди и прикрыла глаза, вспоминая Аскольта. Его теплые руки и пышную шевелюру пшеничных волос до плеч. Шум моря, который Ника слышит всегда, когда Пологов рядом… Крики чаек…

Вынырнув из воспоминаний, Ника вновь глянула на спящую девушку. Де-вочка чуть прищурилась, разглядывая ее ауру. Нет, не ворожея. Обыкновенная. По ауре медленной розовой дымкой разливалась Безмятежность. Возможно, ей снился очень хороший сон.

Ника улыбнулся про себя и начала читать:

«Привет, Никуш!

С Днем рождения тебя! С четырнадцатилетием! Почти юбилей! Желаю тебе всего-всего хорошего, кроме любви, потому что ты и так у меня самая любимая!

Как дела? У меня вроде все тип-топ. Дома у тебя живу, печку топлю, приби-раюсь раз в неделю, снег разгребаю… Тут недавно забор покосился, так я его починил. Свой, да и соседский заодно.

Тут в соседнем поселке лагерь строят. Ну, ты знаешь, в Батогове. Так я туда летаю, помогаю строителям. Я, конечно, и так сбегал бы, да только тропинку снегом замело.

Насчет денег не беспокойся, мне хватает. Приезжает автолавка — закупаюсь на месяц, а иногда летаю в Батогово — там рынок.

Я, Ника, книг накупил. Про взаимоотношения разные, про силу воли, про чтение мыслей. Такое пишут, с ума сойти! Но дельные советы есть…

И еще… Представляешь, я в школу пошел! В соседнюю деревню, но не в Ба-тогово, а гораздо дальше. Конечно, были трудности с документами, но я быстро отвел глаза директору и завучам. В девятый класс приняли. Отстал я порядком, конечно, трудно будет с тобой сравняться. Но я быстро схватываю: в школе когда-то отличником был…

Я все время вспоминаю тебя и всех наших ребят — на поляну хожу, на озеро Китовое… Кстати, тут недавно пастух Егорыч решил поймать того огромного сома, который дал озеру такое название, но ничего, кроме радикулита не поймал.

Скучно без тебя, если честно. У Райки на уме только Краснов, и не погово-ришь с ней. Я им с тетей Зиной по хозяйству помогаю. Дров там наколоть, воды для бани наколдовать.

В доме не холодно. Печку натоплю, чаю заварю, и не скучно вроде. А сплю на печке. Спихнул оттуда весь хлам и постелил себе.

Ты ведь приедешь летом? Обязательно? Я буду тебя ждать!

Ну, ладно. Вон уже целый лист тебе написал. Я еще тебе весной напишу, обещаю.

Пока, целую и люблю!

Твой Аскольт».

Ника улыбнулась, пробегая глазами милые сердцу строчки. Она вздохнула и положила письмо на столик, вытащив следующее, от Ады Красновой, написанное в конце октября, — видимо, подруга быстро соскучилась.

«Здорово, Ника!

Как живешь? Только не спрашивай, как живу я, потому, что я живу просто уж-ж-ж-ж-жасно!

Вот что я тебе скажу, Ника. Никогда, слышишь? ни-ког-да не ходи в девятый класс! Это какой-то кошмар! Учителя как взбесились! Они готовят нас к этому несчастному ЕГЭ! Фу, как мерзко звучит, да? Е-Г-Э! Прихожу в школу в восемь утра, ухожу в шесть вечера! Кошмар! На уроки просто не остается времени! Я уже жду не дождусь каникул!

Пашка-то мой умничать начал. Еще бы, десятиклассник. На нем наши дев-чонки виснут, ну, просто, как яблоки на березе! А он нос задрал, на них внимания не обращает. А все шишки — мне. Прихожу в столовку язву потешить — только и слышу, как мне вслед эти его грымзы шипят: «Ага, вот она пошла, сестричка этого мачо!» А мне наплевать, если честно! Лишь бы руками меня не трогали.

Пашка в книги зарылся. Знаешь, кем он хочет стать? Пиар-менеджером! Жуть! Ладненько, как говорят: «Не все то золото, что самовар». Или не так? «Не все то лысина, что блестит»?

А еще он волосы обстриг — оставил хвостик маленький. Волос только на по-мазок. Но это, я знаю, чтоб на твоего Пологова похожим не быть. Мы ему тут недавно день рождения справили, в середине октября. Юбилей!

Тебе Брайан не писал? Мне он целый свиток написал. Спрашивал, смогу ли я к нему на зимних каникулах в Сан-Франциско поехать. Я еще раздумываю, но это вряд ли. Меня маманя не отпустит. Она, хи-хи, патриотка.

Так, чего тебе еще сообщить? Ой, Полнолунька! Это кошка моя ко мне при-бежала. Помнишь ее? Не жуй мой носок, зараза! Да, кстати, тебе котенок не нужен? Эта мадам умудрилась себе пузо от кого-то нагулять. Что, не нужен или нужен? Как я его тебе отправлю? Так бандеролью! Ладненько, даже если тебе котята не нужны, мы кому-нибудь раздадим. У меня мать обеими руками за гуманизм!

Но это все мелочи жизни… Ты-то там как, в своей пыльной Москве, столице-матушке? Нормально все? Смотри, не подцепи кого-нибудь! А то еще потом кровь оттирать! Чью? Твою, конечно, когда Пологов узнает, что ты ему изменила!

Ну, ладно! Вон сколько я тебе накатала! У меня уж ручка кончается! Покедо-ва! Не скучай!

Ада».

Вероника положила и это письмо на стол. Ей всегда хотелось быть такой же жизнерадостной, как подруга. Ника заметила, что в купе уже порядочно темно, и включила ночник.

В рюкзаке валялась еще порядочная пачка писем: ребята сильно скучали. Ника хотела было достать еще какое-нибудь письмо, но, включив ночник, услы-шала посторонние звуки.

Девушка на противоположной койке завозилась, поморщилась и открыла глаза. Ника тихо охнула. Глаза у девушки были странные — ярко-синие. Таких просто не бывает у обычных людей. Такие только в «Фотошопе» сделать можно.

— Ой — спохватилась Вероника, — разбудила? Выключить?

— Нет, нет, что Вы! — замахала руками девушка и мельком глянула на часики. — Уже давно пора ужинать.

Нике не очень понравилось это холодно-официальное «вы». Разница в воз-расте у них была года три, от силы четыре.

Ника спрятала письма. Девушка завозилась с дорожной сумкой, извлекла из нее хлеб и колбасу и стала нарезать хлеб на тоненькие ломтики. Увидев, что Ника внимательно наблюдает за ее действиями, она помялась и спросила, кивая на колбасу:

— Угощайтесь!

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась Вероника, но в животе предательски за-урчало.

— Как хотите, — пожала плечами девушка и продолжила свое занятие.

Ника прищурилась. В ауре девушки осталось немного Безмятежности: види-мо, она вспоминала увиденный сон. Но были там и зеленые волны Интереса, которые всегда появляются при знакомстве.

— Как Ваше имя? — вдруг спросила девушка, не отрываясь от своего занятия.

— Вероника Смирнова, — ответила Ника. — А ваше?

— Хельга Алматова.

— Краси-и-иво.

— Да, моей маме очень нравится это имя. Это она решила назвать меня так.

Обе замолчали. Хельга бросила резать хлеб, и теперь с интересом смотрела на Нику.

Ника подумала, что это ее «Вы» скорее не оттого, что она не хочет знако-миться, а оттого, что она так воспитана.

«Интеллигенция», — подумала Вероника.

— А куда Вы едете? — снова спросила Хельга, робко улыбнувшись.

— Давай на «ты», — предложила Ника.

— Давайте… давай, — кивнула Хельга. — Так куда ты едешь?

— Есть такая станция, «Гнилая Канава». Рядом — деревенька с тем же чудным названием, вот туда и направляюсь. А ты?

— В Батогово.

— Это же рядом! Там лагерь строится.

— Да, я это знаю, — кивнула Хельга, вернувшись к своему хлебу. — Я и еду туда. Он называется «Солнце и Луна». Я буду работать там вожатой.

— А-а…

Ника сощурилась. В ауре Хельги ничего не изменилось, только Безмятеж-ность выветрилась.

— Почему ты все время щуришься? — Хельга расширила свои синие глаза.

— Да так… Зрение не очень… — неумело соврала Вероника, но Хельга купи-лась.

— Да, жаль тебя. У меня тоже плохое зрение, — сказала Хельга. — Стало пор-титься лет с десяти. Сначала в очках ходила, а потом мне линзы выписали.

— У тебя и сейчас линзы? — спросила Ника.

— Да. А ты подумала, что у меня и вправду глаза синие? — Хельга улыбнулась, но уже не так застенчиво.

Ника тоже улыбнулась.

— Да нет, — сказала она. — А сколько тебе?

— Чего «сколько»? — не поняла Хельга.

— Лет, — пояснила Ника.

— Восемнадцать. А что?

— Да так, просто интересно, — смутилась Ника.

Хельга закончила резать хлеб, собрав его в башенку.

Захар завозился на верхней полке и захрапел.

Хельга указала на верхнюю полку у себя над головой и пояснила:

— Это мой братишка Кирюша. Ему семь. Он тоже в лагерь едет.

— Ясно. А это мой брат Захар, — Ника ткнула в верхнюю полку. — Ему девятна-дцать.

— Понятно, — Хельга с интересом покосилась на верхнюю полку.

Ника вдруг заметила, что на ногах, которые Захар во сне свесил с полки, раз-ные носки. Один зеленый с желтыми полосами, а другой красный с забавной мордочкой. Последний носок был явно позаимствован у Ники. Захар вообще носил одинаковые носки только по праздникам. Говорил, что это делает его оригинальным и эксклюзивным даже в мелочах.

Ника подумала, что пора бы разбудить брата и заняться ужином. Она встала и ткнула спящего Захара в бок. Захар всхрапнул, завозился и свесился с полки, чуть ли не в половину своего немалого роста. Потянувшись и схватив со столика стильные прямоугольные очки, парень водрузил их на нос. На Нику из-под шапки светлых волос глянули сонные голубые глаза.

— Что, уже приеха-а-а-али? — Захар подавил чудовищный зевок.

— Нет, — ответила Ника. — Хватит дрыхнуть. Пора ужинать.

— А-а… Я не голодный! — Захар снова повалился на подушку, но вовремя вспомнил, что одним пирожком из «Макдоналдса», проглоченным на вокзале, сыт не будешь, и ловко спрыгнул с полки.

— Хельга, это Захар, — представила Ника, — Захар, это Хельга.

— Очень приятно, — кивнул Захар, протирая очки и улыбаясь.

— Это взаимно, — кивнула Хельга, снова переключившись на личный канал «Культура».

Захар улыбнулся, застыв на месте и неотрывно глядя на Хельгу. Ника чуть нахмурилась и полезла в сумку за продуктами.

В эту минуту в купе просунулась мощная проводница с черными кудрями.

— Граждане пассажиры! — прогудела она. — Чай будем?

На верхней полке, где спал брат Хельги, завозились.

— Да, пожалуйста, — кивнул Захар, нечаянно наступая Нике на ногу. — Хельга, Вы чаю хотите?

— Да, пожалуйста, — по-попугайски повторила Хельга и, поднявшись, растор-мошила брата: — Кирюшка, чай будешь?

— Ага, — раздался детский голосок, и из-под одеяла высунулась смуглая кур-носая физиономия с темно-русыми, как у сестры, волосами.

— Четыре, пожалуйста, — сказал Захар.

Проводница удалилась, а Хельга принялась раскладывать колбасу на ломти-ки хлеба.

— Позвольте, я Вам помогу! — Захар кинулся к Хельге, отнимая у нее колбасу.

— Лучше бы мне помог, — прошипела Вероника, пытаясь открутить крышку от банки с помидорами.

Минут через двадцать все уже мирно ужинали. Хельга пила чай из стакана, жеманно оттопырив мизинец. Ее братец исподтишка таскал со стола сало. Ника наворачивала лапшу быстрого приготовления. Эту лапшу она не очень любила, и ей хотелось вылить ее на голову Захару, открыто заигрывающему с Хельгой.

— Хельга, у Вас просто прекрасные глаза! — восхищался брат, помахивая ма-лосольным огурцом. — Я ни у кого таких не видел!

— У твоей жены серые, и ничего, тоже красиво, — резко заметила Ника, ковы-ряя вилкой в ненавистной лапше.

— О, Вы женаты? — улыбнулась Хельга, а Кирюшка захихикал.

— Да, — Захар тут же заметно присмирел. — Моя Катюша просто замечательная девушка.… Так Вы, Хельга, едете в Батогово?

— Да, — кивнула Алматова, отхлебывая из стакана, — мы едем в лагерь «Солнце и Луна». Я буду работать там вожатой, а Кирилл просто отдыхать. Не правда ли, Кирюша?

Мальчишка, услыхав, что к нему обратились, уронил кусочек сала и кротко кивнул, шмыгнув носом.

Ника уставилась в окно, отодвинув тарелку с лапшой. За окном темной сте-ной проносился лес. Изредка лес редел, и между деревьев выглядывала луна. Ника вспомнила, как они вместе с ребятами бегали на поляну, чтобы насытиться лунным светом и пообщаться с Управляющим. В Москве же, с Захаром, они просто выходили на балкон.

Внезапно в частой стене леса мелькнул огонек. Ника подалась вперед, на-пряженно вглядываясь во тьму. Она сумела разглядеть только очертания ветхой покосившейся избушки. В окошке горел свет. Тотчас ели сомкнулись, словно испугавшись, что Ника увидела домик. Ника пожала плечами и отвернулась.

Неожиданно мирную обстановку прорезал надрывный волчий вой. Звук был такой силы, что смог заглушить даже бодрое перестукивание колес. Все замерли, в страхе вглядываясь в окно. Вероника краем глаза заметила, что стакан в руке у Хельги дрожит, и смотрит она вовсе не в окно, а на нее, Веронику. В глазах Алматовой было столько неподдельного ужаса, будто она ожидала, что Ника сейчас вскочит и вцепится ей в горло.

Вой прекратился, оборвавшись на резкой, высокой ноте. Поезд поехал даль-ше.

Дверь в купе открылась, и на пороге показалась все та же проводница, воз-вестившая, что через час гасят свет.

— Да, спасибо, — уронил Захар.

Кирилл захныкал, что у него болит живот.

«Еще бы, — злорадно подумала Ника, — если бы я столько сала съела и чаем запила, меня бы тоже скрутило!»

Пока Хельга рылась в сумке в поисках аптечки, Ника убирала со стола. Она все никак не могла забыть тот волчий вой и ветхую избушку. «Каково жить вот так, в глухом лесу? — со страхом думала Ника. Вспомнив, как в прошлом году на них с Аликом напали волки, она поежилась.

Захар, прихватив полотенце, мыло и зубную пасту, отправился в туалет, куда тянулась уже немаленькая очередь.

Ника и Хельга быстро переоделись в пижамы и легли.

Забравшись на верхнюю полку, Ника забралась под одеяло. Свет погас, толь-ко ночник тускло светился да щелка под дверью купе. Уже засыпая, девочка с улыбкой подумала, что уже завтра повстречает своих самых лучших друзей. Ее уже ничто не заботило.

* * *

— Это точно они? — Захар прищурился, вглядываясь в людей, идущих им на-встречу.

— Конечно, — кивнула Ника. — Кто же еще будет так вопить и размахивать ру-ками?

Они шли, навьюченные рюкзаками, по Первой улице деревни Баб-Ежкино. Позади осталась станция «Гнилая канава». Поезд уехал, увозя с собой Алмато-вых.

— Ника!!! — Ада первой бросилась к подруге, чуть опередив Аскольта.

Ника задохнулась, стиснутая в объятиях подруги. Краснова ничуть не изме-нилась, только чуть-чуть вытянулась, да и ее красные волосы теперь были длин-нее. Ада была все такой же — в черных джинсах и футболке.

Аскольт мягко отстранил Аду и подхватил Нику на руки, закружив. Ника за-смеялась, глядя на Аскольта. Все тот же, такой родной, милый!

Словно прочтя ее мысли, Пологов улыбнулся и чмокнул Нику в щеку, про-шептав на ухо:

— Привет! Я соскучился!

Он поставил ее на землю. Вероника радостно разглядывала друзей, которых не видела целый год. Все такие же! Только мальчишки вымахали, да под носом у них уже обнаруживался намек на будущие усики.

Когда все щеки были уже красными от поцелуев, а ладони побаливали от ру-копожатий, друзья направились в дом Ники. Аскольт подхватил Никины сумки и быстро зашагал по Первой улице.

— Давно приехали? — спросила Ника у Ады.

— Смотря кто, — ответила подруга. — Мы с Пашкой только вчера, Брайан — се-годня ночью, а Алик — еще на прошлой неделе.

— У меня четверть раньше всех закончилась, — пояснил Белов.

Ника уже издалека увидела дом номер шесть с темной крышей. Ветхий за-борчик был починен. Некоторые деревья из палисадника вырублены, а качели, установленные некогда Никиным отцом, перекрашены в коричневый цвет.

— На, открывай, — Аскольт протянул Нике ключи от дома, поудобнее перехва-тив сумки. — Хозяйка дома — ты! Я так…. На птичьих правах.

Ника поднялась на крыльцо, вставив ключ в замочную скважину. Замок щелкнул, дверь открылась, и она вошла в сени, вдохнув знакомый и родной запах старого дерева. Ника обернулась на друзей, стоящих в дверях, и счастливо улыбнулась. Наконец-то она ДОМА!

Глава 2 Без гипноза — как без наркоза!

Они все вместе шли по лесу. Ада шагала впереди, чеканя шаг, размахивая гривой красных волос и громко, на весь лес, напевая:

— Мы в город изумру-у-удный идем дорогой тру-у-удной!

Брайан шел рядом, глуповато улыбаясь и наблюдая за Красновой.

Ника и Аскольт шли прямо за Брайаном, взявшись за руки. Ника озабоченно поглядывала на Захара, который шел, отчего-то повесив нос.

— Что, Захарушка, не весел? Буйну голову повесил? — нараспев спросила она, перекрывая Адин ор.

— Да так, — пожал плечами Захар, отведя взгляд.

Алик шел неподалеку, поглядывая на блестящую полоску озера, видневшую-ся из-за деревьев.

— Кстати, а где Динара? — спросила Ника у Алика.

Белов вздрогнул и поглядел на нее.

— Я был у нее недавно, на озере, — ответил он, отводя взгляд. — У русалок ко-роткая память.

— В каком смысле? — не поняла Ника, не заметив, как Аскольт предостере-гающе глянул на нее.

— Она меня забыла, — голос Алика дрогнул. — «Я тебя не знать!», «Я тебя не помнить!», «Кто ты есть?»… Нечисть, больше ничего не скажешь…

Белов вздохнул, снова глянув на озеро.

Вероника немного помолчала, потом задумчиво посмотрела на Аду, все еще распевающую:

— …Идем дорогой тру-у-удной, дорогою крутой!

— Адка, может, теперь-то ты мне расскажешь, куда мы идем?! — взмолилась Ника.

— А? — Краснова беспечно оглянулась на Нику, засунув руки в карманы чер-ных джинсов. — Идем-то мы, Ника, в Батогово!

— В лагерь «Солнце и Луна»? — вопросительно подняла брови Вероника.

— Угу, а откуда ты про лагерь знаешь? — в свою очередь спросила Ада.

— Аскольт писал.

— А-а-а… Аскольт-то нас и поведет! Он ведь туда почти каждый день бегал.

— Да, — кивнул Пологов, — только за точную дорогу я не ручаюсь. Я ведь не бе-гал, я летал! Да ничего. Авось не заблудимся. Спросим, если что.

— А зачем нам в лагерь? — спросила Ника. — Я в позапрошлом году в Крым ез-дила. Мне хватило.

— Мы в лагерь идем не отдыхать, — ответила Ада. — Мы идем искать юных ве-дунов и ворожей, дабы пополнить наши ряды. Теперь ясно?

— Ага. А если они непосвященные?

— Посвятим.

— Но как?

— Что-нибудь придумаем. Это, кстати, нам Управляющий велел. Ну, то есть, Аскольт с Райкой ходили на поляну, и он им сказал.

— Теперь понятно, — кивнула Ника.

Лес редел. Показался мостик через довольно-таки широкую реку, а за речкой виднелось множество одноэтажных домиков с цветными крышами. Из поселка доносилась музыка и шум толпы: видимо, был базарный день.

Друзья перешли через реку.

— Куда дальше? — спросил Брайан, оглядываясь.

— Туда. Там такой склон будет, с которого река стекает, чуть ли не водопадом.

Ада сняла кеды и побежала по мягкой траве. Вероника и Райка последовали ее примеру, побежав наперегонки к склону. Аскольт шел прямо по воде, изредка оглядываясь, не видит ли кто из обычных людей. Захар, Брайан и Павел о чем-то негромко переговаривались, а Алик неспешно шагал между кленов, обступивших речку. Ника споткнулась о какую-то кочку, выронив босоножку. Вторая босонож-ка угодила прямо на ветку невысокого клена и повисла там немым укором. Девчонки засмеялись. Сняв босоножку совместными усилиями, девочки побежа-ли вниз по склону. Река здесь сужалась, но бежала быстро.

Ника остановилась, чтобы отдышаться. Внизу, у подножия склона, расстила-лась территория, окруженная новым голубым забором. За забором виднелись разноцветные крыши корпусов, еще какие-то здания, цветные лавочки и стриже-ный газон. На высоком заборе белой краской было выведено: «Солнце и Луна», а на воротах болтался замок.

— Ворота закрыты! — крикнула Вероника Аскольту, вышедшему из реки.

— И что? — удивленно спросил Пологов.

— Да так ничего, — смутилась Ника. Она совершенно забыла, что ворота можно открыть с помощью магии.

Когда они подошли к лагерю, Ада и Райка были уже там.

— Мы вас ждали, — сообщила Ада, хватаясь за Амулет Силы — черный оникс. Прикрыв глаза, она напряглась и шепнула:

— Мазеса.

Длинный голубой забор стал прозрачным.

— Пошли, — бросила Раиса, и, тряхнув светлыми волосами, прошла прямо сквозь забор. За ней последовали Ада, Павел и Брайан.

Аскольт взял Нику за руку, и они вместе прошли сквозь забор. Ника совер-шенно ничего не почувствовала, кроме легкой щекотки во всем теле. Пройдя сквозь ворота, Ника огляделась. От ворот к корпусам вилась дорожка, выложен-ная белыми камешками.

Когда сквозь забор прошли Захар и Алик, Ада снова шепнула «Мазеса», и проход закрылся. Краснова оглядела всех внимательным взглядом и сказала:

— Так, значит… Сейчас все разделятся на пары и пойдут искать детей-ведунов. Как только кого-нибудь найдете, пошлите весточку по берестяной почте. Будьте предельно осторожны. Если кто из местного персонала что-то заподозрит, вы знаете, что делать…

Ада подмигнула, многозначительно щелкнув пальцами и, подцепив за локоть Брайана, исчезла за корпусами.

— Она еще нас учить будет, — презрительно фыркнула Крылова. — Пошли, Паш!

Не дожидаясь, когда все разойдутся, Ника и Аскольт пошли по белой дорож-ке. Ника оглянулась на Захара. Он шел, тихо переговариваясь с Аликом.

— Что? — спросил Аскольт.

Ника пожала плечами и помотала головой.

— Ладно, пошли искать, — Аскольт подхватил Веронику под локоть. — Ты их сразу узнаешь по ауре. А на шее обязательно должен быть камень…

— Именно на шее? — переспросила Ника, озираясь по сторонам.

— Да, именно на шее.

Они вместе прошли мимо двухэтажных домиков-корпусов и миновали зда-ние столовой. Везде бегали и разговаривали дети. Самым маленьким было на вид лет шесть, а самым большим — пятнадцать-шестнадцать.

Ника щурилась, разглядывая ауры. Здесь, конечно, были темные, загаженные Пошлостью и Злобой, но были и светлые, сияющие Добротой. Последних было меньше, чем первых.

— Это все не то, — пробормотал Аскольт.

Они пошли по небольшой аллее, засаженной маленькими пушистыми елоч-ками. Навстречу друзьям шла высокая девушка в салатовой футболке с коротки-ми светлыми волосами и темными, тяжелыми серьгами в ушах. На ее бейджике значилось: «Вожатая Ольга».

— Ребята, — строго начала она, — вы что здесь делаете? Через пять минут идти в столовую на обед.

«Видимо, она приняла нас за здешних», — поняла Ника.

— Мы сейчас придем, — попытался отвязаться Аскольт, но Ольга была непре-клонна.

— Пойдемте со мной, — царственно кивнула вожатая.

Аскольт вдруг помахал рукой перед лицом девушки и три раза щелкнул пальцами. Вожатая застыла с удивленным выражением лица.

— Пошли, — Аскольт взял Нику за руку, и они пошли дальше. Ника обернулась на Ольгу. Та стояла с растерянным видом, будто не зная, зачем она пришла сюда.

— Смотри! — вдруг вскрикнул Пологов, резко останавливаясь. — Есть!

Он кивнул на ближайшую лавку, на которой сидела девчонка с книжкой в руках. Аура у девчонки была темно-зеленой, с синими пятнами — самая что ни на есть ворожейская. Вдобавок, на шее у нее красовался зеленоватый камешек.

Ей было лет тринадцать, не больше. Девчонка была, мягко говоря, не худыш-кой, но это даже придавало ей шарму. Особенно хороша была пышная шапка каштановых волос, красиво обрамляющая щекастенькое лицо. Она была одета в синие джинсы и оранжевую футболку с подсолнухами, а глаза прятались за прозрачными очками в прямоугольной оправе.

— Эй! — крикнул Аскольт, подтаскивая Нику к лавочке. — Привет!

Девочка подняла глаза, внимательно разглядывая их. Когда серо-зеленые глаза глянули прямо на Нику, та вдруг на миг почувствовала слабость. Слабость и безразличие. Но девочка отвела взгляд, и Ника снова обрела волю.

«Ворожея», — убедилась Вероника.

— Привет, — наконец сказала девчонка и снова уткнулась в толстую книгу. Приглядевшись, Ника сумела прочитать: «Гарри Поттер»

Почувствовав в девочке чуть ли не родственную душу, Ника уселась на лав-ку.

— Чего такая неприветливая? — участливо спросила она.

— Я же сказала: «Привет», — не отрываясь от книжки, процедила девчонка.

— Но это не значит, что ты приветливая, — возразила Вероника, разглядывая ауру девчонки. В ней смутно пузырилось Подозрение и искрилось Раздражение, но был здесь и легкий Интерес.

Девчонка подняла на Нику глаза, но тотчас отвела их, будто вспомнив о чем-то.

— Что вам от меня надо? — утомленно спросила она.

— Просто решили познакомиться, — откликнулась Ника, переглянувшись с Ас-кольтом. — Что в этом такого?

— Ничего, — отчетливо сказала девочка, встав со скамьи. — Все, пока! Я пошла обедать. Надеюсь, что больше с вами не встречусь. Всего наилучшего.

Она повернулась, тряхнув каштановыми волосами. Ника вздохнула и реши-лась на отчаянный шаг:

— Стой! — крикнула она, вскочив со скамьи. Аскольт удивленно глянул на Ве-ронику.

Девчонка остановилась и повернулась, выжидательно уставившись на Нику.

— Что еще? — спросила она.

Ника внимательно смотрела на нее, стараясь не смотреть прямо в глаза.

— Мы знаем, кто ты, — тихо сказала Ника. — Мы такие же, как и ты!

Девочка сначала непонимающе смотрела на Нику, но затем лицо ее просвет-лело. Она улыбнулась, правда, глаза остались все такими же серьезными и настороженными. Однако Ника могла уже без страха смотреть в них.

Девчонка вернулась к Нике, усевшись рядом.

— Я так и знала, что я не одна такая! — счастливо воскликнула она, но тотчас пугливо примолкла, озираясь по сторонам.

Аскольт мягко улыбнулся, достав из кармана джинсов кусочек бересты и пе-ро. Усевшись на лавку рядом с Никой, он быстро написал:

«Одна есть. Как у вас, Ада?»

Надпись исчезла. Убрав бересту обратно в карман, Пологов глянул на дев-чонку.

— Я Аскольт Пологов, мне пятнадцать, — представился он. — А это…

— Вероника Смирнова, четырнадцать лет, — скороговоркой выпалила Ника. — Как твое имя?

— Даша Миркова, — ответила девчонка. — Тринадцать с половиной лет.

— Ясненько, — кивнул Аскольт. — А что ты можешь? Каков твой дар?

Даша вздохнула и прикрыла глаза.

— Я умею гипнотизировать людей, — ответила она, не открывая глаз.

— Гипнотизировать? — переспросила Ника. — Ну-ка, расскажи все по порядку!

— Ага, — кивнула Даша, — слушай. Я родилась в поселке Сыроежки, это в Нов-городской области. Жила там вместе с мамой, папой, бабушкой и дедушкой. Дар открылся в семь лет, когда я пошла в школу. Я гипнозом заставила свою учитель-ницу по математике поставить мне пять, хотя я не заслуживала и тройки. Одно-классникам и родителям я ничего не сказала. Позже, лет в девять, я научилась контролировать свой дар. Всплески случались только в минуты сильного волне-ния или раздражения, но, если захочу, я смогу загипнотизировать человека, полностью лишив его воли… В одиннадцать лет я с родителями уехала в город, потому что бабушка с дедушкой затеяли грандиозный ремонт. Мама нашла себе в городе работу, и ей уже не хотелось уезжать обратно. Там мы и остались. Я пошла в новую школу и сразу же выбилась в отличницы.… Но полгода назад меня стала грызть какая-то непонятная тоска. Потом на глаза попался журнал с рекламой разных мест, где можно отдохнуть. Я его невольно прочла от корки до корки и наткнулась на адрес этого лагеря. Почему-то очень захотелось сюда поехать. Попросила у мамы с папой купить путевку, тем более, она была не такой уж дорогой. Родители согласились, и теперь я здесь… — закончила Миркова.

— А камень? — спросила Вероника, указывая на зеленоватый камешек на ре-мешке, висевший на шее у девочки.

— Яшма? — удивленно переспросила Даша. — А при чем тут камень? Я очень люблю яшму.

— Все понятно, — кивнул Аскольт, многозначительно переглянувшись с Никой. Карман у него задымился. Он вскочил и достал кусочек бересты, на котором Адиным почерком значилось: «Идите в столовую. Это очень важно. Я потом все объясню. Ада».

Глава 3 Юные дарования

Ника, Аскольт и Даша протиснулись в столовую сквозь толпу голодных де-тей. Ада, сидевшая за столиком в левом углу, увидела их и замахала рукой. Все трое быстро зашагали к ней, старательно работая локтями. Какой-то бритый наголо парень, по всему видно, хулиган, наткнулся на Дашку и грубо буркнул:

— Смотри, куда прешь, мелочь пузатая! Очки протри!

— Протру, протру, не переживай, — выразительно глянув на него, ответила Даша.

Бритоголовый замер, глаза его расширились, потом сузились. Он громко ик-нул, растянул губы в жалкой улыбке и зашагал прочь.

— Ну, как у вас дела? — деловито спросила Ада, оценивающе оглядывая Мир-кову. — И это все, что вы смогли отыскать?

— Но-но, ты не очень-то! — предостерегающе заметил Аскольт. — У нее, между прочим, такой дар, что тебе и не снилось!

— Мы и сами с усами, — отозвалась Краснова, но взгляд ее потеплел. — Прошу всех садиться, еду сейчас принесут…

Все послушно сели, придвинув стулья к столу.

— Это Ада Краснова, — представила Аду Ника. — Она умеет видеть будущее. А это Даша Миркова — владеет гипнозом.

— Интере-есно, — протянула Ада.

К столику подошли двое парней-дежурных в темной форме и поставили пе-ред каждым полную тарелку рыбного супа, добавили ложки и по кусочку белого хлеба.

— Фу-у-у-у! — скривилась Ада. Никто даже не притронулся к тарелкам. Даша с любопытством разглядывала новообретеных друзей.

— Мы, собственно, чего здесь сидим? — спросила Ника, когда прошло минут пять молчания. — Ты что, проголодалась и позвала нас, чтобы мы поглядели, как ты ешь?

— Если ты не заметила, я ничего не ем, — веско проговорила Ада, озираясь по сторонам.

— Тогда что мы здесь делаем?

— Ждем, — ответила Ада.

— Чего? — Нике надоело уже вытаскивать из Ады по словечку.

— Знака… — туманно ответила Ада. — Не задавай больше никаких вопросов.

Ника переглянулась с Аскольтом. Тот пожал плечами и откинулся на спинку стула, будто говоря: «Раз надо, будем ждать».

Ника оглядела столовую — большое, длинное здание с застекленной крышей, деревянным, покрашенным в шоколадный цвет, полом и прямоугольными окнами. Повсюду теснились разноцветные столики, за которыми сидели ребята. Они ели, звеня ложками, и весело разговаривали.

Через пару минут к столам подошли все те же парни в темной форме и молча заменили тарелки с супом на миски с пшенной кашей.

— А есть-то можно? — тонким голосом спросила Даша, глядя на Нику.

— Ешь, конечно, — благосклонно кивнула Ада, прищурившись и глядя на от-крытую дверь кухни. — Хотя… Я думаю, что долго наслаждаться кашкой тебе не придется!

— Почему? — спросила Даша.

Ответить Ада не успела. На кухне что-то обрушилось со страшным грохотом, раздались вопли. Как потом выяснилось, там упала огромная кастрюля с компо-том.

— Бежим! — Ада, вскочив, сдернула Дашку со стула и помчалась к выходу. Аскольт и Вероника, совершенно ничего не понимая, кинулись за ней. И как раз вовремя: из-за дверей кухни вырвался мощный компотный поток. Все завопили и кинулись к дверям. Началась давка и толкотня.

Ада мчалась по улице, не оглядываясь по сторонам и таща за руку Дарью, то и дело подскакивающую на кочках и ямах. Ника с Пологовым не отставали.

Показался знакомый голубой забор. Ада резко остановилась, пытаясь отды-шаться. Остальные трое недоумевающе глядели на Аду.

— А она всегда себя так ведет? — шепотом спросила Миркова.

Ника отрицательно покачала головой. В боку кололо. Она прислонилась к за-бору.

Мимо прошествовала девчонка со светлыми косичками. Она остановилась, внимательно оглядев компанию, и сказала:

— Здрасьте! Сигаретки не найдется?

У Вероники отвисла челюсть. Ада нахмурилась и ответила:

— Нет, есть только водка.

Девочка мило улыбнулась, подскочила, ловко перевернувшись через голову, и обернулась… Брайаном!

Челюсть Ники отвисла еще ниже.

— Как у тебя? — спросила Ада, улыбаясь.

— Сейчас должны подойти, — ответил Таунс.

— Здравствуйте, — тихо пролепетала Миркова и… тихо сползла по забору.

— Спокойно, — велела Вероника, поднимая девочку с земли. — Это Брайан Та-унс. Он наш друг и верный товарищ.

— Я Даша Миркова, — серьезно представилась девочка, пожимая протянутую ладонь. — Тебя зовут Брайан? Ты не русский? Do you speak English?

— Yes, I do, — кивнул Брайан.

Через пару минут Ника могла наблюдать очень странную картину: им на-встречу шествовала пестрая группа, состоящая из бледной вожатой с красными губами, двух карапузов в полосатых штанишках, бородатого дворника с лопатой в руках, двух кудлатых собачонок и облезлой кошки с грязным хвостом. Вся эта компания быстро приближалась к ним. Когда они поравнялись, карапузы хором спросили:

— Здрасьте! Сигаретки не найдется?

Ника озадаченно склонила голову и глянула на Аду. Та была в бешенстве.

— Найдется, — угрожающее пообещала Краснова, так, что карапузы удивленно переглянулись. — У меня не только сигаретка найдется, у меня еще и парочка убойных заклинаний для вас найдется!

— Что мы сделали? — спросил дворник, почесывая лопатой лоб.

— Вы бы на себя со стороны поглядели! — прошипела Ада. — Да-а, такая ком-пания не вызовет подозрений, это точно!

Все виновато потупились, только один из карапузов надменно глянул на Аду. Собачонки переглянулись.

— Прости, — протянула «вожатая». — Мы не подумали…

Ада сурово поджала губы и велела:

— Ладно, уж. Снимайте весь этот маскарад!

Вожатая, дворник и карапузы с удивительной синхронностью подпрыгнули, перевернувшись через голову, и обернулись… Захаром, Раисой, Аликом и Пав-лом!

— А эти? — Ада кивнула на собачонок и драную кошку.

— А… — вспомнил Захар, — сейчас…

Он подошел к шавкам, нагнулся и сделал над ними резкое движение рукой, как будто сдергивал с собак какую-нибудь материю. Собачки взвизгнули и заскулили, а через секунду перед друзьями на коленках стояли мальчишка и девчонка с выпученными от ужаса глазами.

— А кошка? — спросил Аскольт.

— Она не наша, — покачал головой Брайан. — И вообще, она не лучшего мнения обо всем, что сейчас увидела.

— Ага, ее забыть спросили, — бросила Раиса. — А ну, кыш!

Кошка с укором посмотрела на Крылову и удалилась, гордо задрав хвост.

— Может, теперь вы все объясните, что это был за цирк? — попросила Верони-ка.

— Да! — жалобно поддакнул мальчишка.

Ада огляделась по сторонам и приложила палец к губам.

— Я думаю, за нами следят! — понизив голос, проговорила она.

— Следят? — хором переспросили Аскольт и Ника.

— Да, — кивнула Ада. — Именно поэтому пришлось долго сидеть в столовке и ждать, пока Захар проберется на кухню и уронит кастрюлю с компотом.

— Отвлекающий маневр? — уточнила Ника.

— Угу. Но только потом пришлось бежать.

— Но… Кто следит за нами? — спросила Ника.

— Не знаю, — покачала головой Ада. — Но я знаю одно: он выжидает.

— Чего?

— Этого я тоже не знаю. Возможно, он следит за нами со стороны, за нашими действиями, чтобы действовать наверняка. Может, он хочет убедиться, насколько мы сильны и на что способны? Не знаю, — Ада прикрыла глаза и прислонилась к голубому забору.

— Так, это все, конечно, просто чудно, — подала голос девчонка, превращенная в собачку. — Но только меня волнует один лишь вопрос: КТО ВЫ ТАКИЕ?!

Ада приоткрыла один глаз и глянула на Алика.

— Вы что, ничего ей не объяснили?

Алик потупился.

— В общих чертах, — промямлил он, разглядывая собственные кроссовки.

— И мне тоже ничегошеньки не объяснили, — возмутился мальчишка, недо-вольно поглядев на Павла и Раису.

Ада вздохнула и открыла второй глаз.

— Во-первых, назовите ваши имена и возраст, — велела она, чуть повышая тон.

— Роман Светлов, тринадцать лет, — дрогнувшим голосом сообщил мальчиш-ка.

Девчонка минуту молчала, потом глянула на Аду, сверлившую ее холодным взглядом, и неохотно буркнула:

— Карина Ромова, тринадцать лет.

Ника оглядывала парочку. Мальчишка был невысокого роста, коренастый, с темными волосами и большими, карими глазами. Он был одет в светлые джинсы и растянутую, синюю майку.

Карина выглядела как раз подстать своему характеру: лимонная юбка выше колен, ярко-розовый топ на тонких бретельках. Еще на девчонке были босоножки на высоченной платформе, щедро усыпанные стразами. Однако, несмотря на кричащие наряды, внешность у Ромовой была самая обычная: худое лицо с длинным носом, светло-карие глаза и русые волосы, достающие до плеч.

— Сначала покажите, что вы умеете, и мы вам все расскажем, обещаю, — заве-рила Ада.

Рома пожал плечами и вытянул руку. Ника заметила у него на шее ярко-зеленый камень, выточенный в форме листка растения. Малахит.

Как только Светлов вытянул руку, из земли появился стебель цветка. Стебель рос и рос, пока, наконец, не обвил руку мальчика. Рома повел указательным пальцем в сторону, и… на стебле распустились огромные синие, как море, цветы.

Ника ахнула от восхищения, а Карина хмыкнула:

— Так себе, на троечку!

— В самом деле? — холодно осведомился Роман и шевельнул другой рукой. Цветы исчезли, а стебель, продолжая расти, пополз к Ромовой, обвив ее ногу в сандалии.

— Но-но, убери свой сорняк! — возмутилась нахалка. — Я ведь тоже кое-что мо-гу!

— Валяй, показывай! — подзадорила Ада.

Стебель крепко обхватил ногу Карины и резко дернул ее за колено. Ромова не устояла и повалилась на землю. Светлов довольно ухмыльнулся.

Ромова вскочила на ноги, одарив Светлова зловредным взглядом, и махнула рукой. На ее шее качнулся рыжевато-коричневый камень — тигровый глаз.

Послышался шум крыльев. На небе, откуда ни возьмись, появилась стая во-рон с острыми клювами. Птицы спикировали на Светлова, стремясь заклевать до смерти, но Павел вовремя вмешался, испепелив и стебель, и птиц струей пламени.

«Темная Ворожея», — поняла Вероника, помогая Роману подняться с земли.

— Что ж, теперь я убеждена, что вы именно те, кого мы искали, — подвела итог Ада.

— Ты обещала… рассказать… — напомнила Карина, слегка запыхавшись после стычки с Ромой.

— Ну, раз обещала, значит, слушай! — кивнула Краснова, прислонившись к за-бору. И Ада рассказала, как прошлым летом они встретились и узнали, что стали ведунами и ворожеями, как учились ворожбе и приготовлению зелий, как каждое полнолуние ходили на поляну, где насыщались лунным светом и беседовали с таинственным Управляющим, как сразились с коварным Демоном Власти… Впрочем, читателям первой и второй части повести все это уже известно, так что не стану утруждать вас кратким пересказом целой книги.

Пока Ада рассказывала, Даша, Карина и Рома по очереди открывали рты. Ника их хорошо понимала, вспоминая свою первую реакцию.

Когда рассказ закончился, солнце уже собиралось садиться.

— Вас не хватятся в лагере? — спросил Захар.

— Не-а, — ответила Даша. — Мы идем в поход только завтра.

— Куда? — уточнил Пологов.

— Не знаем, наверное, в лес, — пожал плечами Рома.

— А вы через Баб-Ежкино пойдете? — уточнила Ника.

— Через что? — округлила серо-зеленые глаза Дашка.

— Я хотела сказать «Гнилая Канава», — улыбнулась Вероника. — Но мы зовем деревеньку Баб-Ежкино.

— А-а… Да, мы сделаем там часовой привал, — кивнула Миркова.

— Вы сможете отбиться от группы и подойти к дому № 1? — спросил Белов.

— Честно говоря, не знаем, — пожал плечами Рома. — Вряд ли вожатая нас от-пустит.

— С вожатой мы разберемся, — пообещал Аскольт.

— Да? — обрадовалась Дашка. — Тогда проблем нет!

— Да вы и сами можете избавиться от вожатой, — улыбнулся Пологов. — Слу-шайте…

Он объяснил, как стереть на время память.

— А точно получится? — спросила Каринка. — Не очень хочется, чтобы нас поймали.

— Все зависит только от вас, — ответила Ада и огляделась. — Так… Последние распоряжения: ведите себя, как обычно, но будьте начеку! Если кто-то будет вами интересоваться, сначала разберитесь, враг ли это, а уже потом атакуйте. Все время держитесь вместе. О нас и о нашем разговоре никому не говорите. И еще… — Ада понизила голос, — Дар применять только в случае крайней необходимости! Вам все ясно?

Рома шумно сглотнул и кивнул. Даша тоже кивнула, поправив очки. Карина презрительно скривилась и бросила:

— Чего уж тут не понять? Не тупые.

Ада удовлетворенно кивнула и велела:

— Все. Идите.

Попрощавшись, ребята удалились по белой дорожке. Ада долго смотрела им вслед, пока ее не окликнул Брайан:

— Эй! Ты идешь?

За забором остались только они вдвоем: остальные уже ушли сквозь забор.

Ада вздохнула и кивнула.

— Тебя что-то беспокоит? — озабоченно спросил Таунс, подходя к ней и беря за руку.

— Я боюсь за них, Брайан, — честно ответила Краснова, прижимаясь к нему щекой. — Я чувствую: что-то скоро случится!

— Ты уверена? — Брайан встревожено поглядел на подругу. Он привык дове-рять ей в ее предположениях, ведь Ада видела все наперед, в этом и состоял ее дар.

— На девяносто шесть процентов, — кивнула Краснова.

— Но четыре процента шанса остается, — возразил Таунс.

— Да. И это меня тревожит. Если бы я была уверена на все сто, я бы не так волновалась.… Сам посуди!

— Ты боишься? — удивился Таунс. Ада вообще редко чего боялась.

— Можно и так сказать, — снова вздохнула Ада.

Они помолчали.

— Не бойся, — шепнул ей на ухо Таунс. — Все будет хорошо. Я с тобой.

Ада благодарно улыбнулась. За забором послышались недовольные крики друзей, которым уже надоело их ждать.

— Идем, — позвал Брайан, и они вместе скрылись за забором.

Немного погодя забор перестал быть прозрачным. На землю неслышно опус-тилась ночь…

Глава 4 Ангел по имени Карина

Друзья все вместе сидели дома у Алика. Вернее, они находились не в самом доме, а на веранде, уставленной плетеной мебелью. На одном из столиков стояла маленькая фигурка собачки из фарфора. Ника взяла ее и с интересом оглядела.

— Который час? — спросила Ада, нервно расхаживающая по веранде.

— Без пяти двенадцать, — сообщил Алик, глянув на старинные часы с кукуш-кой, висевшие в углу.

— Блин, ну почему я не спросила, в котором часу они пойдут в поход? — пере-живала Краснова.

— Что ты за них так беспокоишься? — спросила Крылова. Она сидела на пле-теной табуретке и демонстративно заплетала волосы, собирая свои длинные светлые локоны в косу.

— Как ты не понимаешь? — накинулась на нее Ада. — Они же еще совсем ниче-го не умеют!

— Не сказал бы, — подал голос Павел. — Все же видели, какую они вчера войну устроили! Даже я струхнул, когда этих ворон со здоровенными клювами увидал.

— Да уж, зрелище еще то! — подтвердил Аскольт.

— Все равно они не умеют контролировать свой дар! — настаивала на своем Ада.

— А вот и нет! — заспорила Ника, ставя фарфоровую собачку на место. — Даша умеет! Говорит, дар выходит из-под контроля, только когда она волнуется или раздражается!

— А чем она, кстати, владеет? — поинтересовался Захар.

— Гипнозом, — хором ответили Ника и Аскольт.

— Да… — завистливо вздохнула Краснова, усаживаясь в кресло. — Мне бы такой дар! Я бы тогда мигом ЕГЭ сдала!

— Сколько ты, кстати, баллов набрала? — спросила Крылова, перекидывая косу за спину.

Ада сделала вид, будто не слышит вопроса, и стала с удивительной любозна-тельностью разглядывать фарфоровую статуэтку, которую до этого мучила Ника.

Внезапно часы пришли в движение. Над циферблатом открылось окошко, и наружу высунулась кукушка, громко прокуковавшая двенадцать раз.

Ада снова вскочила.

— Блин, да где же, где же, где же они! — снова застрадала она.

— Блин, да вот же, вот же, вот же они! — передразнила Крылова, показывая на что-то.

Ада выбежала с веранды в сад. Хлопнула калитка, и в саду появились их но-вые знакомые. Даша и Рома выглядели как обычно. Они громко смеялись и разговаривали, а вот Карина… хм, была ли это Ромова?

Каринка скромно шла в сторонке, опустив глаза в землю. В руках она держа-ла букетик из ромашек. На ней был надет беленький сарафан в голубой цветочек, белые гольфы и… (о, ужас!)…. Белые тапочки!

Ада, вытаращив глаза, смотрела на это чудо. Вдобавок, она заметила, что Амулет Силы у Ромовой другой — не светло-коричневый тигровый глаз, а серый гематит. Ада вгляделась в лицо Ромовой. Может, это все-таки не Карина? Да нет же, она! Те же волосы, те же глаза, даже родинка на скуле та же!

Увидев Аду, Даша помахала ей рукой.

— Мы сумели стереть память вожатой Лиане! — похвастался Рома. — Ты бы ви-дела, какая у нее была физиономия!

Ада нахмурилась и показала глазами на Карину, скромно теребившую ро-машки в букетике. Даша пожала плечами, а Рома сделал большие глаза.

Карина неслышно подошла к Аде и тихо, не глядя на нее, проговорила:

— Здравствуй, Аня.

Ада закашлялась так, что Даше пришлось похлопать ее по спине. Прокаш-лявшись, Ада сипло напомнила:

— Ромова, ты что, с ума сошла? Склероз? Меня Ада зовут!

Роман подавился смешком и потрусил к веранде. Даша, не зная, смеяться ей или злиться на Ромову, неуверенно зашагала следом.

Карина расширила свои светло-карие глаза и выронила букетик из ромашек. Ее руки взметнулись к губам. Еле слышно она промямлила:

— Прости меня, пожалуйста…

— Да, ладно, чего уж там… — отмахнулась Ада.

Карина тихо шмыгнула мимо нее, направляясь к веранде.

Ада пришла на веранду, почесывая в затылке. Друзья с удивлением смотрели то на Карину, тихо сидевшую в уголке, то на нее.

Ада небрежно уселась в кресло и попросила:

— Ну, как там ваш поход? Мы вас заждались!

Даша и Рома принялись наперебой рассказывать о походе, а Ада, многозна-чительно поглядев на Веронику, аккуратно влезла ей в мысли.

«Ника! Ты заметила, что с Ромовой что-то не то?»

«Ну, вид идиотский, а в остальном…»

«Ага, знаешь, как меня только что окрестили? Аней!»

«Хм…»

«Вот именно, что «хм»! Еще какой «хм»!»

«Эй, Ада! Чего это с Каринкой?» — «подключился» Павел.

«Сами не знаем!»

«Да, если вчера она была наглым бесенком, то сегодня она — тихий ангелок, страдающий склерозом!»

«Так что делать-то с ней?»

«Ау, Адка? Что с новенькой?» — «подключились» остальные ребята.

«Да мы сами голову ломаем!»

Да, если бы увидели их сейчас со стороны, то удивились бы, какие у них на-пряженные лица. Все-таки телепатический диалог — это вам не беседа за чашкой чая. Здесь силы нужны!

«Попробуй влезть в мысли Светлову или Мирковой», — посоветовал кто-то.

«Хорошая мысль!»

«Дашка! Эй, Дашка!» — «позвала» Ада.

Миркова, увлеченно рассказывающая о походе, вдруг запнулась и удивленно посмотрела на Аду. Та лучезарно улыбнулась, но взгляд ее был настороженным и многозначительным. Даша продолжила рассказывать.

«Чего тебе?» — вдруг услышала Краснова в своей голове.

«Что с Ромовой?»

«Понятия не имею!»

«То есть как?»

«Да вот так! Она с самого утра такая! Идет себе так скромненько… Мы с Ромкой к ней подходим, здороваемся. Она так неуверенно: «Здравствуйте». Вообще, странная она какая-то меня сегодня пару раз Машей назвала, пред-ставь?»

«У нее Амулет другой!»

«Да, вчера он был коричневым, а сегодня серый».

«С ней раньше такое бывало?»

«А я знаю? Мы знакомы-то всего день!»

— Кто хочет виноградного соку? — подскочил Алик.

— Тащи, — кивнула Крылова.

— Я мигом, — Алик скрылся за дверью, ведущей в дом.

Секунду все молчали. Громко тикали часы. Миркова уже давно перестала рассказывать про поход и теперь настороженно смотрела на Карину, уткнувшую-ся взглядом в пол.

— Вот и сок! — возвестил Белов, появляясь на веранде с подносом. Он принял-ся раздавать всем стаканы. Когда очередь дошла до Ромовой, та вздрогнула, взяла стакан и пролепетала:

— Спасибо, Аскольт.

Алик от удивления чуть не уронил поднос.

— Я не Аскольт, я Алик. Он Аскольт! — парень ткнул пальцем в удивленного Пологова.

Поняв, что вновь совершила ошибку, Ромова съежилась и зажмурилась, на-верное, решив, что ее сейчас будут бить. Стакан опасно качнулся в ее дрожащих руках. Он, возможно, упал бы и разбился, если бы Ника не вскочила и не придала стакану нормальное положение.

— Спасибо, Лика, — еле слышно прошептала Ромова.

— Так, — Ада, потеряв терпение, стукнула дном стакана о столик. — Может, хва-тит? Кто ты такая?!

— Карина Ромова, — пролепетала девочка, испуганно таращась на Краснову.

— Ну да! — выкрикнула Ада. — У Ромовой, наверное, таких шмоток отродясь не было!

— Каких? — вздрогнула Карина.

— Белых тапочек! — снова закричала Ада. Она сделала глубокий вдох и доба-вила, но уже более дружелюбно. — Послушай, мы тебе ничего не сделаем, честное слово! Только скажи, кто ты?

— Ромова Карина, — снова промямлила девочка, вжавшись в кресло.

— Угу! — Ада снова начала терять терпение. — А Амулет Силы? Камень, кото-рый висит у тебя на шее? Вчера он был коричневым, а сегодня серым…

Ромова глянула на Амулет и громко ахнула, прижав руки ко рту.

— Что, раскусили тебя? — спросила Ада. — Значит, так, или ты сейчас же гово-ришь нам, кто ты такая, или…

Крылова вдруг завизжала, указывая пальцем на Карину. Все уставились на девочку.

Ромова, закусив губу, внимательно наблюдала за Адой. Неожиданно глаза ее почернели. В них стало больно смотреть. Камень на шее засветился.

Все перевели взгляд на Аду. Краснова, не в силах вымолвить ни слова от ужаса и растерянности, висела в воздухе! Ее ноги оторвались от пола веранды на десять дюймов!

Ромова резко закрыла глаза. Краснова бухнулась на пол, ударившись копчи-ком о ножку стула. Карина вскочила и выбежала прочь с веранды. Ребята услы-шали, как в саду хлопнула калитка.

— Пусть идет, — вздохнул Брайан, помогая Аде подняться.

— И все-таки она — это не она, — заключила Ада, потирая копчик. — Вы пони-маете?

— Ага, — кивнула Ника.

— Ну, зачем вы нас все-таки позвали? — вмешалась Даша, пытаясь перевести разговор в другое русло.

— Слушайте, — Ада понизила голос. — В эту субботу полнолуние. Мы должны вас посвятить.

Светлов и Миркова переглянулись. Весть о том, что они должны покинуть лагерь ночью, совсем не обрадовала их.

— Знаешь, это, конечно, здорово, — ответила Даша. — Но ты пойми: мы не мо-жем убежать из лагеря ночью.

Ада нахмурилась.

— М-да, об этом мы не подумали, — мрачно произнесла она.

— А что, если научить их заклинанию Копии? — предложил Аскольт.

— Нет, это слишком сложно для них, — покачала головой Краснова.

— Что это за заклинание? — с любопытством спросила Даша, поправляя очки.

— Это заклинание, с помощью которого ты можешь сделать свою копию, по-хожую на тебя, как две капли воды. Но только на четыре часа, — пояснила Веро-ника.

— Научите! Пожалуйста, научите! — взмолились Даша и Рома, сделав жалоб-ные лица. — Иначе как мы убежим из лагеря?!

— Ладно, Ада, давай научим их, — тоже попросила Вероника.

— Хорошо, — смилостивилась Краснова. — Дайте мне бумагу и ручку!

— Зачем? — вытаращил глаза Рома. — Почему бы не сказать его вслух?

— Потому что если я произнесу его вслух, оно сработает! — сварливо отозва-лась Ада. — Хотя.… Вот вам первый урок! Ну-ка, сотворите бумагу и ручку!

— Сотворить? — глаза Светлова стали еще шире. — Как это?

— В самом деле, как это? — поинтересовалась Вероника.

Ада загадочно улыбнулась.

— Просто. Надо представить себе тот предмет, который хочешь сотворить. Очень хорошо представить. Лучше всего закрыть глаза, — пояснила она.

— Что-то я раньше о таком не слышал! — поднял брови Брайан (а уж он-то в заклинаниях специалист, можете мне поверить!)

— И не услышишь! — тепло улыбнулась Ада. — Можете считать, я сама его придумала… э-э… в школьном туалете.

— Да? И что тебе было так необходимо в школьном туалете? — насмешливо спросил Краснов.

— Если честно — сто рублей, — покаялась Ада, наблюдая за покрасневшими от напряжения Мирковой и Светловым. — Но в первый раз ничего не получилось: помнится, в руках у меня тогда оказалась бумажка из картона, а на ней фломасте-ром написано «сто»…

Вероника подавила смешок, представив себе растерянную Аду в окружении белых унитазов, с дурацкой картонкой в руке.

Заметив насмешливые физиономии друзей, Ада обиженно сказала:

— Мне тогда было не до смеха. И что, по-вашему, в школьном туалете должно стоять? Цветы в вазах?

На этот раз хохотали уже все, кроме напыженных Дашки и Ромки. Их Аму-леты заметно потеплели. Внезапно, открыв свои серо-зеленые глаза, Дашка, завопила, победно вскинув руку:

— У меня получилось! Получилось!

Все оглянулись на нее. В руке у нее был зажат черный, короткий, толстый и тупой… но все-таки карандаш!

— Молодец, — похвалила Ада, с небольшим усилием отнимая карандаш у сча-стливой Дарьи: та никак не хотела расставаться со своим сокровищем. — Заточить бы его. Сотворите кто-нибудь точилку или нож.

— Не надо ничего творить, — вмешался Захар. — У меня есть ножик.

Он достал из кармана джинсов складной ножик и быстро заточил карандаш. На деревянный пол упала стружка.

— Ну вот, — вздохнул Алик, — пойду за веником сбегаю…

— А ты сотвори веник! — предложила Ада.

— Ага, — мрачно кивнул Алик. — Все, что у меня получится — это три веточки соломы, так что я лучше за настоящим веником сбегаю, чем попусту Силу тратить.

— Не бегай, — вмешался Краснов, вытягивая указательный палец. Из кончика пальца ударила струя пламени, вмиг обратив стружки в пепел. А заодно и подпа-лив стоящую рядом табуретку.

— Вот так всегда с тобой, Краснов! — вскинулся Белов. — В следующий раз, ко-гда захочешь сделать доброе дело и облегчить мне жизнь — пожалуйста, отойди от меня на КИЛОМЕТР!!!

— Хватит, Алик, не вопи, — примирительно проговорила Ника. — Хочешь, я те-бе новую табуретку сотворю?

— Нет уж, спасибо, — пробурчал Алик, гневно косясь на Краснова. — Я лучше схожу все-таки за веником.

Вероника хотела было пойти с ним, чтобы он не обижался, но Аскольт пой-мал ее за руку и отрицательно покачал головой. Ника пожала плечами и осталась.

— Ладно, что там у нас с бумагой? — поинтересовалась Краснова.

— Есть! — вскрикнул Светлов, оглядывая желтый листок в клеточку, на кото-ром черными чернилами было почему-то написано: «Кузнецов — баран».

— Извиняюсь, — смущенно произнес Светлов, пряча глаза. — Я просто школу вспомнил.

— «ЖИ-ШИ пиши с буквой «И»? — издевательски поинтересовался Краснов.

— Но-но, — обиделся Роман. — Я, между прочим, в восьмой класс пойду!

— Ладно, давай сюда бумагу, — потребовала Краснова, вырывая у него из рук листок. — Смотрите!

Взяв карандаш, она быстро и размашисто написала: «Яипок яом ан ерытеч асач сивя!»

— Запомнили? — поинтересовалась Ада, поднося листок к глазам Дарьи и Ро-мана. Те дружно кивнули.

— Хорошо, теперь напишите то же самое, — Ада быстро взмахнула рукой, и надпись исчезла.

Миркова с готовностью взялась за карандаш и мелко вывела то же самое, что и Ада.

— Молодец, — кивнула Ада, — запомнила. Теперь ты…

Она протянула лист Роману. Надпись, сделанная Мирковой, давно исчезла. Роман быстро написал заклинание, приукрасив его рожицей, и положил каран-даш.

— Вы оба молодцы, — улыбнулась Краснова. — Бегите скорей в лес! Как бы во-жатая не пришла в себя…

— Значит, до субботы? — уточнила Миркова.

— До субботы, — кивнула Ада.

— Поскорей бы, — вздохнул Светлов. — Пошли, Дашка!

— А как быть с Ромовой? — поинтересовалась Миркова, останавливаясь на хо-ду.

— А никак, — ответила Ада. — Ведите себя естественно, в каком бы обличии она не была. Ею займемся мы.

— Ладно, пока! — кивнула Дашка, и они вместе зашагали к калитке.

Ада глядела им вслед, покачиваясь с пятки на пятку. Внезапно она поверну-лась к Веронике и выпалила:

— Ника, Захар, Аскольт! Бегите скорее к себе домой! Там что-то не так!

— Что? — удивилась Вероника.

— Я не знаю! — замотала головой Краснова. — Но там что-то неладно, я это чув-ствую!

— Ладно, побежали, — взволнованно бросил Захар.

Целых пять минут они неслись по Первой улице, остановившись только воз-ле дома. Дом выглядел как обычно. Следов поджога или наводнения не было.

«Может, Аде почудилось?» — с надеждой подумала Ника, входя в дом. Парни, на всякий случай, приготовили Амулеты, но на первом этаже все было спокойно.

Поднимаясь на второй этаж, Ника слышала, как гулко бьется ее сердце.

— Спокойно, — велел Аскольт, отворяя дверь в комнату.

Вероника первой влетела на чердак и завизжала!

Глава 5 Четверо Рыцарей

Нет, а что бы вы сделали, если бы увидели то, что увидела Вероника?

Комната уже не была ее привычной комнатой. Вся мебель была перерублена пополам. Ящики выдвинуты, а все их содержимое кучей вывернуто на пол. Подушка и пододеяльник были выпотрошены, и теперь всю комнату покрывали перья. Рюкзаки и сумки в изрезанном и выпотрошенном виде валялись на полу. Похоже, в комнате не было ни одной целой вещи. На полу и стенах пятнами засыхала кровь. Стекло в окне было выбито.

Устав визжать, Ника попыталась свалиться в обморок, но у нее не вышло. В комнату наконец-то ворвались Захар и Аскольт. Захар присвистнул, а Пологов открыл рот.

Нику забила дрожь. Она пыталась не смотреть на весь этот бардак.

Увидев реакцию Ники, Аскольт кинулся к ней, велев Захару на ходу:

— Вызывай всех наших по берестяной почте! И Зинаиду!

Поддерживая Нику под локоть, он помог ей спуститься на первый этаж. Там Аскольт аккуратно усадил девочку на стул и уселся рядом, тревожно заглядывая ей в лицо. Ника была в ступоре. Ее руки и губы дрожали, а глаза застилали слезы. Она тупо смотрела в одну точку над головой Аскольта. Через пару минут в кухню ворвались ребята и Зинаида — старая седая ворожея Нейтральной группы, умею-щая читать мысли. Зинаида и Захар поднялись на второй этаж. Ребята уселись за стол, поглядывая на Веронику.

Ника не выдержала напора слез и зарыдала, спрятав лицо в ладони.

— Мои… вещи… — всхлипывала она. — Моя… одежда!..

— Тише, тише, успокойся, — сказал Аскольт, отнимая ее руки от ее лица. — Мы что-нибудь придумаем!

— Ч… что?.. — спросила Вероника сквозь слезы.

— Ада поделится с тобой одеждой и всем необходимым! — предложил Брайан, глядя на Аду. Та энергично закивала. — Или Рая.

— Я? — вытаращила глаза Крылова. — С ней?!

— Ага.… На мне ее одежда будет смотреться, как наволочка на палке! — отве-тила Вероника, размазывая слезы по лицу.

Крылова гневно глянула на нее, резко встала и вышла в сени. Павел тоже с укором посмотрел на Веронику и проследовал за подругой. Ника проводила его взглядом и уронила голову на грудь.

Со второго этажа спустились Захар и Зинаида, усевшиеся на свободные мес-та. Все выжидательно уставились на старую ворожею. Та вздохнула и поглядела на Захара. Парень энергично кивнул.

— У тебя, наверное, есть вопросы? — глухим голосом предположила Зинаида, повернувшись к Нике.

— Конечно, есть! — вскрикнула Ника, икая. — Почему… у меня… в комнате… Содом и Гоморра?!

Истерика явно продолжалась.

— Во-первых, успокойся, — попросила Зинаида, и Ника послушно сделала большой вдох. — Во-вторых, боюсь тебя огорчить, но тебе придется переехать на некоторое время.

— Переехать? Куда? — не поняла Вероника.

— В дом к Аде и Павлу.

Ника удивленно посмотрела на Аду, но Краснова выглядела не менее удив-ленной.

— Почему это? — спросила Ника.

— Разве не ясно? — поджала губы старая ворожея. — На тебя хотели напасть, и, судя по тому, что мебель крушили отнюдь не голыми руками, даже убить.

Ника судорожно вздохнула, уставившись в стол.

— А откуда кровь? — спросил Аскольт, беря Веронику за руку.

Старуха вздохнула и закатила выцветшие глаза.

— Это кровь того, кто разгромил твою комнату, — ответила Зинаида, не глядя на Веронику.

— Он что, был ранен? — поднял брови Брайан.

— Возможно, — кивнула Зинаида.

— А может, это был не человек? — тихо спросила Ада, но ее услышали все.

— С чего это ты взяла? — нахмурился Алик.

— Не знаю, — честно призналась Ада, тряхнув красной гривой.

— Попробуй представить его себе, — попросил Брайан. Увидев удивленные ли-ца друзей, он пояснил. — Обычно это помогает. Ада у нас ясновидящая или не ясновидящая?

Смущенно улыбнувшись, Ада глубоко вздохнула и закрыла глаза. Все сидели тихо-тихо, боясь помешать ей.

— Хм… — Ада открыла глаза и удивленно поглядела на Зинаиду. — Как стран-но…

— Что? — нетерпеливо вскрикнули Алик и Аскольт.

— Я вижу черные волосы и серую шерсть. Я вижу ярко-желтые глаза и рас-крытую пасть. Я вижу меч и кровь, — потусторонним голосом ответила Краснова. Друзья непонимающе переглянулись.

* * *

— Ну, и кто ты сегодня — наглый бес или склерозный ангел? — издевательски поинтересовалась Ада. Ромова виновато улыбнулась и заерзала в плетеном кресле.

Они снова сидели на веранде у Алика — полным составом. До полуночи оста-валось часа два, но ребята из лагеря решили прийти пораньше, воспользовавшись случаем, чтобы улизнуть из лагеря ночью.

Сегодня Карина была одета более привычно: в малиновую курточку, ярко-голубые джинсы и ядовито-зеленые сапоги, но нахальства у нее поубавилось. Все выжидательно смотрели на нее, а Павел на всякий случай встал на входе, чтобы Ромова не могла сбежать.

Сообразив, что ее зажали в угол, Карина нахмурилась.

— Ребят, может, забьем, а? — заискивающе предложила она.

— Нет уж, всем очень интересно, — Ада обратилась к остальным ребятам. — Не правда ли, ребята, нам очень интересно?

Все дружно закивали.

Неожиданно хлопнула калитка, и в саду появилась Ника. Она все еще не зна-ла, как ей поступить в сложившейся ситуации. Она стала вздрагивать от каждого шороха и, чуть что, хвататься за Амулет. Темные джинсы и свитер с кроваво-красными пауками, позаимствованные у Ады, придавали Нике слегка траурный вид. Увидев Веронику, Аскольт подошел к ней и успокаивающе взял за руку. Ника улыбнулась, прижавшись к нему, и они вместе пошли на веранду.

Ромова все еще сидела в кресле, озираясь по сторонам. Сообразив, что бе-жать некуда, она вздохнула и пробурчала:

— Ладно, уж, так и быть!

Карина негромко свистнула и щелкнула пальцами. Кусты сирени возле ве-ранды зашумели, и из темноты шагнула… хм… Карина!

Только это была какая-то странная Карина. На волосах — немного криво повя-занный белый бантик. Серо-голубая ветровка с белыми пуговицами и длинная юбка в темную полоску — вот что было надето на Карине № 2! Вторая Ромова неспеша направилась к Ромовой № 1. Очутившись возле кресла, она тихонько остановилась, оглядывая присутствующих.

Все озадаченно смотрели на это явление. Пауза в «Ревизоре», наверное, была в сто раз короче.

— М-да-а, — протянула Ада, разглядывая обеих. — Ситуация, однако!

— Ага, а теперь объяснись, пожалуйста! — веско попросил Брайан.

Ромова № 1, та, которая в малиновой куртке, дерзко дернула бровью и объя-вила:

— Познакомьтесь с моей сестрой-близнецом, Мариной Ромовой.

— Мариной? — переспросила Даша, вытаращив глаза за стеклами очков.

— Ага, — кивнула Карина.

— Стоп! — вдруг выкрикнула Ада, да так, что все вздрогнули. — Твоя Марина что, тоже ворожея?

— Угу.

— Владеет телекинезом? — уточнила Краснова.

Карина недовольно посмотрела на покрасневшую Марину.

— Ты что, им и способности свои продемонстрировать успела? Эх, ты!

— То есть, — медленно начала Вероника, — тогда, на веранде, с нами сидела не Карина, а… Марина?

Карина вытаращила глаза.

— Ну, да, а как вы узнали, что это не я? — недоуменно спросила она.

Снова повисла пауза. Ада начала хихикать, а потом не удержалась и разрази-лась гомерическим хохотом. Смех подхватили все остальные, кроме Ромовых. Даже Вероника, не смотря на все, свалившиеся на ее рыжую голову, неприятно-сти, хохотала вместе со всеми.

— Ладно, — сквозь смех проговорил Захар, вытирая слезы. — Посмеялись, и хватит. Идемте на поляну. Лучше прийти раньше, чем опоздать.

— Добро пожаловать в семью ворожей и ведунов, Марина, — Аскольт подал Ромовой руку для рукопожатия. — И запомни: меня зовут Аскольт, а не Алик.

* * *

Поляна встретила их манящим лунным светом. Четверо новеньких заметно дрожали. Марина вцепилась в Карину, Роман постукивал зубами, а Даша стара-лась держаться поближе к Нике и остальным.

— Без двух минут полночь, — тихо объявил Захар, усаживаясь на валун, порос-ший мхом. Остальные последовали его примеру.

Ника сжала руку Аскольта. Ей не было страшно, но в душе ворочалось что-то глухое и тоскливое. Возможно, от мысли, что ее в любой момент могут убить.

Над большим серым камнем, лежащим посреди поляны, появились серебря-ные искры. Ника краем глаза увидела, как новенькие приоткрыли рты.

Искр становилось все больше и больше. Ребята увидели, как из огромного искрящегося прохода выпрыгнула черная кошка, и проход закрылся.

Это была не совсем обычная кошка. У нее были яркие, серебряные глаза.

— Управляющий, — прошептала Ника и улыбнулась.

Кошка, вернее, кот, сладко потянулся и оглядел присутствующих.

— Приветствую вас, дети мои! — прогремел властный голос, звучащий, кажет-ся, из каждого уголка поляны.

— Здравствуй и ты, Управляющий! — ответил Захар.

— Хм, — хмыкнул Управляющий, оглядев Захара с ног до головы. — Ведун За-хар Смирнов? Не думал, что ты свяжешься с этой компанией!

— У меня появилась сестренка, — весело ответил Захар, кивая на Нику.

— Ну что ж, — покладисто ответил Управляющий, оглядывая на этот раз дро-жащих новеньких. — Я вижу, вы привели новых ворожей и ведунов, как я и велел.

Ада медленно кивнула и подтолкнула Дашку поближе к центру поляны. Миркова протестующе пискнула, но спрятаться уже не пыталась.

Вероника увидела, как кошка обнажила клыки: видимо, это означало улыбку.

— Ну-ка, посмотрим, что у нас здесь, — кот прикрыл глаза и задергал носом. — Яшма, малахит, тигровый глаз и гематит. Верно. Что ж, пора начинать!

Кот спрыгнул с камня и неслышно подошел к дрожащим новичкам. Усев-шись напротив Дашки, он в упор уставился на нее. Пересилив свой страх, Мирко-ва заглянула в серебряные глаза Управляющего и замерла. Серебряные искры из глаз кота полетели в серо-зеленые глаза Дашки. Та от удивления приоткрыла рот.

По очереди Управляющий подошел к каждому из новеньких, и магический ритуал повторялся снова и снова. Ника и остальные с тайным восхищением наблюдали, как Управляющий посвящает ребят.

Закончив, кот вернулся на свой камень, молча глядя на ребят. Те неподвижно стояли на поляне, устремив взгляды в одну точку. Их Амулеты засияли, превра-тившись в маленькие звездочки. Постепенно искры вылетали из глаз детей и гасли.

Когда все искры погасли, ребята, наконец, пошевелились.

— Приветствую тебя, Дарья Миркова, ворожея Темной группы, Подавляющая Волю Взглядом, — негромко проговорил Управляющий, склонив кошачью голову в поклоне.

Миркова кивнула, поправив очки, и уселась на свободный камень. Было яс-но, что теперь она посвящена.

— Приветствую тебя, Роман Светлов, ведун Светлой группы, Зеленый Хозяин!

Низко поклонившись, Светлов уселся прямо на траву неподалеку от Мирко-вой.

— Приветствую тебя, Карина Ромова, ворожея Темной группы, Владычица Крылатых!

Слегка усмехнувшись, Карина продефилировала к пеньку и устроилась на нем, оставив место для сестры.

— Приветствую тебя, Марина Ромова, ворожея Нейтральной группы, Дви-гающая Предметы Глазами!

Скромно потоптавшись на месте, Марина направилась к сестре.

— Поздравляю вас, дети мои, — обратился Управляющий к Нике и остальным. — Вам удалось собрать Четверых Рыцарей!

— Четверых Рыцарей? — хором переспросили Ада и Ника. Новенькие непони-мающе переглянулись.

— Да, — кивнула кошка. — Четверо Рыцарей — это четверо ворожей и ведунов. Их предназначение — бороться с Невезением.

— С невезением? — озадаченно спросил Брайан.

— Именно. Появление Четырех Рыцарей — это и хорошо, и плохо. Существует древнее пророчество по этому поводу.

— А как оно звучит?

— Наступят смутные времена… Опустится на землю грешную само Невезе-ние. Накроет оно своими крыльями темными все живое в мире. И появятся Четверо Рыцарей — четыре юные души, сведующие в ворожбе. И спасут они землю грешную от самого Невезения, ибо такова их судьба. И придут они, когда наступят темные времена… Первый Рыцарь — Зеленый Хозяин, Светлый ведун — Сила Четырех рыцарей. Второй Рыцарь — Подавляющая Волю взглядом, Темная Ворожея — Мудрость Четырех Рыцарей. Третий Рыцарь — Владычица Крылатых, Темная ворожея — Хитрость Четырех Рыцарей. А Четвертый рыцарь — Двигающая глазами, ворожея Нейтральной группы — Честность Четырех Рыцарей… Придут они… Придут…

Повисла пауза. Кошка на камне сидела с прикрытыми глазами, Ника и ос-тальные непонимающе переглядывались, а новенькие, не шевелились, впав в ступор и вытаращив глаза. Похоже, они только-только сообразили, что на них свалилось.

— Это значит, — тихо проговорила Вероника, но все вздрогнули, — что скоро на землю опустится Невезение. Когда это произойдет?

— Очень скоро, — ответил кот, открыв глаза и внимательно поглядев на Нику своими серебряными глазами.

— На меня напали, — нервно проговорила Ника.

— Вовсе нет, — покачала головой кошка. — Напали на твое жилище, а не на те-бя. Но на тебя хотели напасть. Это большая разница, ворожея Вероника.

— Что мне делать? Кто это был?

— Могу сказать только одно — будь начеку, а тот, кто это сделал, когда-нибудь спасет тебе жизнь. Не считай его врагом, он сам не знает, что творит, — медленно проговорил Управляющий, не глядя на Нику и устремив свои серебряные глаза к небу.

— Что ж, — наконец проговорил он. — Скоро рассвет. Насыщайтесь энергией и прощайте, дети мои. Будьте осторожны и помните: Невезение не заставит себя долго ждать.

Снова засияли серебристые искры, образовывая проход. Кошка исчезла. Лунный свет заполнил собой всю поляну, достигнув юных ведунов. Впитывая лунный свет, Вероника ощущала, как Силы наполняют ее, и казалось, что никакое Невезение ей не страшно.

Но, к сожалению, ей это только казалось.

Глава 6 Невезение

Низко опустив голову, Вероника медленно шла по Первой улице. Пришлось надеть плащ из-за сильного ливня, зарядившего с утра и все никак не кончавше-гося. Нике было очень-очень грустно, и она не могла понять почему. Жизнь казалась безрадостной, словно ничего в ней хорошего не было.

Поддев ногой камешек, Вероника зафутболила его в лужу. Брызги попали на джинсы и потекли вниз, оставляя грязные следы. Чертыхнувшись, Ника пошла дальше, споткнулась и упала на грязный и мокрый асфальт, больно ударившись при этом головой. Девочка застонала и вскочила. Неожиданно захотелось пла-кать. Забиться в какой-нибудь угол, чтобы никто не видел ее слабости, и наре-веться всласть.

Растирая по лицу слезы вперемешку с грязью, девочка быстро пошла к дому Крыловой. Ударившись и занозив руку о забор, она дошла до крыльца и с опаской поставила ногу на деревянную ступень. Вроде ничего… Аккуратно поднявшись на крыльцо, Ника постучала в дверь. Ей открыла Ада. Увидев, в каком Ника виде, она недоуменно поглядела на подругу. Ни слова не говоря, Ника прошла в сени и оказалась на кухне.

Все были в сборе, кроме ребят из лагеря. Левый глаз Брайана украшал здоро-венный синяк, а у Крыловой было перевязано горло. Увидев Нику, Аскольт улыбнулся. Ника заметила на пальце Пологова рану, нанесенную, по-видимому, неким режущим предметом.

Усевшись на скамейку, Ника хмуро оглядела ребят.

— Ну? — спросила она. — Что это с тобой, Раиса?

— Горло болит, — прохрипела та, поморщившись.

— А у меня фингал, — «похвастался» Таунс. — Я споткнулся и упал. Причем на ровном месте.

— Ага, — мрачно согласилась Ника. — Я вот тоже споткнулась и упала.

— Бедная моя, — ласково проговорил Аскольт, подходя к ней и кладя руку на плечо.

Ника неожиданно отстранилась.

— Я пока еще своя собственная! — грубо ответила она.

Аскольт непонимающе посмотрел на нее, та потупилась.

— У тебя рана на пальце, — заметила Ника.

— Поранился ножом… — ответил Пологов.

— Хотите чаю? — хрипло спросила Крылова, поднимаясь с лавки.

— Сиди, сиди, я заварю! — спохватилась Ада. — Никто чайник не видел?

— Вон он, на печке, — сказал Алик и вдруг застонал, схватившись за щеку.

— Зубы? — поинтересовалась Ника.

— Угу-у, — протянул Белов, морщась.

Оглядевшись, Ника заметила Павла, сидевшего в углу. Краснов спрятал лицо в ладони и как-то неестественно сжался, что было на него совсем не похоже.

— А с ним-то что? — шепотом спросила Вероника, но ей никто не ответил. Ада тяжко вздохнула и покачала головой. Алик и Брайан синхронно уткнулись в пол. Аскольт уставился в окно, а Раиса горько усмехнулась. Захар как-то странно посмотрел на Павла и спросил:

— А кто это?

Ника непонимающе уставилась на брата. Тот хихикнул, посмотрел на Нику и снова спросил:

— А ты кто такая?

— Я твоя сестра, вообще-то!

— Правда? А я кто тогда?

— Ты мой брат.

— Правда?

Ада тихонько застонала.

Пожав плечами, Ника взяла протянутую ей кружку с горячим чаем. Отхлеб-нув, она поморщилась: чай больно обжег горло.

— Народ, ложку никто не видел? — жалобно спросила Ада.

— Она у тебя в кармане джинсов, — ответил Пологов, отходя от Вероники.

— Ой, точно!

— Блин, — сказала Ника, отставляя чашку. — Надо с этим что-то делать…

Разумеется, тут же из кружки выплеснулся весь чай. Горячая жидкость раз-лилась по столу и закапала Алику на джинсы.

— А-а-а-а-у-у-у-у! — взвыл Белов. — Горячо же!!!

— Прости, — буркнула Ника, уткнувшись взглядом в бревенчатый пол.

— Я-то прощу, а вот мои бедные коленки вряд ли…

Аскольт поспешил на помощь, выставив вперед ладони, из которых хлынула вода. Когда вода попала на Белова, он завопил еще громче: вода была ледяной. Одарив растерянного Пологова уничтожающим взглядом, Алик встряхнулся по-собачьи.

Внезапно в голову Нике пришла блестящая идея.

— Алик! — завопила Вероника, ударяя ладонью по столу, отчего со стола не-медленно скатилась чашка и разбилась вдребезги.

— Ничего, это к счастью, — хрипло проговорила Крылова, натянуто улыбнув-шись.

Но Вероника не обратила внимания на такие пустяки.

— Алик, ты же владеешь регенерацией! — с видом Архимеда, сделавшего от-крытие, воскликнула она. — Ты можешь залечить наши…

— Ага, думаешь, ты одна такая умная? — мрачно поинтересовался Белов, стря-хивая осколки с мокрых джинсов. — Пытался я уже.

— Получилось? — спросила Ника, хотя она и так знала ответ.

— Ага, получилось, — вдруг каким-то сиплым, тоненько-девчачьим голоском ответил Павел, отнимая руки от лица.

Ника испуганно ахнула: лицо Краснова покрывали огромные, величиной с пятак, прыщи.

— Это значит, что ты утратил дар? — испуганно спросила Ника.

— Не знаю, — честно ответил Алик.

— Но ворожить-то ты можешь?

— Могу, — ответил Белов, щелкнув по кварцу, висевшему у него на шее. Тотчас на него подула волна горячего воздуха.

Вероника завистливо вздохнула: немо-ворожба — высшая ворожба!

Стало тихо. Дождь зарядил еще сильнее, словно намереваясь продержать Нику в доме у Крыловой до вечера.

— А с Захаром-то что? — тихо спросила она.

— Упал, очнулся — гипс.

Ника подняла брови, показывая, что ей не до шуток.

— Да правда, — ответила Ада. — Пришел к нам, увидел Павла, поскользнулся, упал, очнулся без памяти.

Ника нахмурила брови.

— Я иду в лагерь, — решила она, встав.

— Зачем? — равнодушно спросила Ада.

— Не за чем, а за кем, — ответила Вероника. — За Четырьмя Рыцарями!

* * *

Ливень лил и лил. Плащ Вероники уже давно промок насквозь. В волосах за-путались листья, под дождем кудри намокли и неопрятно повисли. Джинсы были забрызганы грязью, а на ботинках, заменивших на время кроссовки, собралось по килограмму грязи. Несмотря на все это, Ника упрямо шла вдоль реки, стиснув зубы. Никто не пошел с ней. Ника сама так хотела.

Завидев издалека знакомый голубой забор, девочка прибавила шагу.

— Мазеса, — прошептала она, прислонившись к сырым доскам. Поверхность забора стала прозрачной, и Ника без труда прошла сквозь доски. Очутившись в лагере, Ника огляделась и направилась в столовую. По шуму, доносившемуся оттуда, Ника поняла, что сейчас у ребят обед.

Спрятав плащ за большой вазой с искусственными розами, непонятно как очутившейся в столовой, Ника попыталась наколдовать полотенце или фен, чтобы высушить волосы, но у нее ничего не вышло. Тогда она попробовала наколдовать резинку для волос, и на этот раз у нее получилось!

Вообще-то Ника не любила резинки, заколки, ленточки и прочую девчоно-чью чепуху, за что была не раз ругана занудливыми учителями. Ей гораздо больше нравилось, когда волосы красивой волной спадают на плечи. Завязав волосы и заодно заклинанием высушив джинсы, Ника вошла в столовую, которая встретила ее звяканьем ложек, шумом и смехом.

Девочка заметила ребят сразу: они все вместе сидели за столиком в дальнем углу. Увидев ее, друзья недоуменно переглянулись и замахали.

«Вот глупая! — обругала себя Ника, пробираясь к их столику. — Могла бы предупредить их по берестяной почте!»

— Привет! — сказала она, разглядывая настороженные лица новоиспеченных ведунов. — Я присяду?

Светлов подтащил ей стул, и Ника в изнеможении на него упала.

— Кошма-ар, — вырвалось у Ники, и она прикрыла глаза. Открыв их, она уви-дела, что друзья все также настороженно на нее смотрят.

— У меня для вас не очень хорошие новости, — вмиг сделалась серьезной, Ни-ка. — Дело в том, что в Баб-Ежкине…

Но опять сыграло с ней плохую шутку невезение! Ножка стула подломилась, и Ника рухнула на пол.

Позабыв про еду, дети, находившиеся в столовой, захохотали.

— Эй, видал эту рыжую! Как она летела!

Обиженная Вероника попыталась высмотреть обидчика, но у нее не вышло. Вскочившая со стула Даша помогла ей подняться.

Подтащив новый стул, Ника с опаской села на него.

— Так что такого случилось в Баб-Ежкине? — небрежно спросила Карина, как будто речь шла о не спасении деревни, а о лягушках в болоте.

— А разве непонятно? — ощетинилась Вероника.

— Что? — усмехнулась Ромова, откусывая от хлеба с маслом. — В деревне за-фиксированы случаи массового падения со стульев?

— Да! — взвилась Вероника. Ей ужасно хотелось запихнуть этот хлеб с маслом Ромовой в глотку.

— Карина, — укоряюще произнесла Дашка. — Ты опять…?

Ромова брезгливо поджала губы, и отвернулась.

— Ну, так что там, в Баб-Ежкине? — спросил Роман. — Мы тебя слушаем.

— Там… — начала Ника, но голос внезапно осип. — Там…

— Да ты дрожишь! — всплеснула руками Дарья. — На вот, хлебни горячего борща!

Даша заботливо подвинула свою тарелку к Нике. Та благодарно кивнула и стала есть, следя за тем, чтобы борщ не вылился ей на джинсы или на голову, чтобы ложка не разбила тарелку и чтобы вдобавок не подавиться куском хлеба.

— Вот уж не думала, Дашка, что ты на диете! — фыркнула Ромова, оглядывая полноватую Миркову.

Дарья сначала покраснела и сжала губы, а потом ее глаза нехорошо загоре-лись.

— А не заткнуться ли тебе, Ромова? — не обещающим ничего хорошего тоном спросила Дарья. Ее каштановые волосы растрепались, глаза загорелись еще ярче.

— Ладно, ладно, — уже менее наглым тоном произнесла Каринка и замолкла.

— Вот это правильно! — кивнула Дарья. — Молчи в тряпочку!

Ее глаза потухли, волосы перестали шевелиться.

Закончив с борщом, Ника запила его кружкой горячего чая и подробно, в красках, рассказала, что творится в деревне.

— Аскольт поранил палец? — подняла брови Ромова. — Но это же пустяки!

— Пустяки! — снова взвилась Ника. Похоже, чаша ее терпения лопнула и зали-ла соседей. Советую всем убегать, прятаться и кричать «Караул!»

— Ты меня стала раздражать, Ромова, а это чревато, — предупредила Ника. Ее янтарь вспыхнул на шее и обжег кожу. — Хочу напомнить, что в отличие от тебя я не первый день в ворожеях, — добавила Вероника еще более угрожающе.

Эта угроза подействовала. Каринка снова заткнулась.

— Чем мы можем помочь? — спросила Миркова, пытаясь сгладить ситуацию.

Ника опешила:

— Я не знаю.

— И мы не знаем, — пожал плечами Светлов.

— Но… вы же — Четыре Рыцаря! Вы должны бороться с невезением!

— Мы не знаем, как, — ответила Марина и спросила: — Это плохо?

Была у нее такая привычка — все время спрашивать «Это плохо?», «Это хо-рошо?». Но, по крайней мере, ей можно было это простить, в отличие от замашек ее дражайшей сестрички.

— Да, это плохо! — Ника сжала кулаки, не зная, что делать дальше.

Неожиданно она заметила какую-то синюю искру, мелькнувшую из-за двери подсобного помещения.

— Что это там? — спросила Ника устало. Ей уже надоели все эти загадки.

— Где? — спросила Даша и замотала головой.

— Да вон же! — Вероника нетерпеливо махнула рукой, как вдруг… раздался негромкий хлопок, что-то промелькнуло в воздухе и обожгло висок Вероники.

Как во сне, девочка потрогала висок, поглядела на ладонь, и постаралась не завизжать. На ладони была кровь!

Глава 7 Кто такая Хельга и с чем ее едят?

Вскочив со стула, Вероника ринулась к выходу, слыша за спиной хлопки и чувствуя, как что-то проносится рядом. Лагерное племя полностью позабыло про еду и забилось под столы, восхищенно наблюдая за бесплатным представлением.

Споткнувшись о неудачно подвернувшийся стул и растянувшись на деревянном полу, Ника обернулась и, наконец, увидела своего преследователя. Это была Хельга Алматова! В руках она держала небольшую светящуюся трубку, из которой вылетали огромные голубые искры.

Собрав волю в кулак, Ника схватилась за янтарь и завопила:

— Ногориус!

Сгусток пламени, соткавшийся из воздуха, стремительно понесся к Хельге, но внезапно… Ника сама не поняла, что произошло. Перед Алматовой вдруг возникла широкая черная завеса. Пламя рикошетом ударило об эту завесу и, повернув, понеслось к Нике. Девочка ощутила страх и невыносимый жар, исходивший от пламени. Паника придала сил. Вероника вскочила и побежала на улицу, где хлестал ливень. Пламя ринулось за ней, но, оказавшись под дождем, растворилось с громким шипением. Вероника часто дышала, дрожа от страха и холода. Ноги еле волочились — сил на побег не было.

Оглянувшись, девочка увидела Хельгу с трубкой в руке. Та выскочила на улицу и сейчас целилась в Нику. Раздался громкий хлопок, но Ника успела пригнуться, и боевая искра пролетела у нее над головой. Добежав до забора, Ника громко свистнула, сунув два пальца в рот. Через пару секунд, к ней уже летела верная вешалка. Не дожидаясь, когда вешалка остановится, Ника вскочила на нее, высоко подпрыгнув.

— Скорей, скорей, улетаем! — умоляла Ника, направляя вешалку вперед и заставляя лететь быстрее. Слыша за собой сухое потрескивание боевых искр, девочка все ускоряла и ускоряла полет. Кровь из раны, запекшаяся было корочкой, хлынула с новой силой и уже залила плечо и рукав водолазки, но Ника не обращала на это внимания. Она все гнала и гнала вешалку, хотя искры уже отстали, а лагерь давно скрылся из виду. Вот уже показались знакомые домики Баб-Ежкина.

Когда Ника долетела до дома Крыловой, ей стало плохо. Ее тошнило, лоб покрылся испариной, а взгляд стал мутным. Вместо одного тополя, росшего около дома, вдруг почему-то стало два.

«Только бы не упасть, только бы не упасть!» — мысленно повторяла про себя Вероника, но ослабевшие руки сами отпустили вешалку. Падая, Ника потеряла сознание. Последнее, что она слышала и видела — это жуткий крик Ады и пускающего искры Аскольта…

* * *

«Жуть какая… Это ведь было не со мной, да?.. Это был кошмар. Сейчас я проснусь, и все будет хорошо», — подумала Вероника, открывая глаза и разглядывая белый потолок со старинной лепниной. Все казалось каким-то размытым, дробилось на разрозненные фрагменты, как в мозаике.

«Ага, значит я у Алика, — поняла девочка. — Но что я здесь делаю?»

Она попыталась сесть, но голова немедленно закружилась и заныла. Вновь откинувшись на подушку, Ника оглядела комнату. К потолку с лепниной прибавился громадный камин, бордовые шторы и обои и мягкие, под цвет штор, глубокие кресла.

«Здесь еще должен быть диван, — вяло подумала Вероника, узнав гостиную в доме Белова. — А, нет, на диване я лежу,… Что же все-таки произошло?»

Девочка попыталась пошевелиться и тут же поморщилась от тупой боли во всем теле.

«Значит, это был не кошмар!» — дошло до Ники. Слезы сами собой потекли из глаз, заставив зарыться в подушку.

«Они не пошли со мной… — плача, думала Ника, — Вместе мы бы справились с Хельгой.… И Дашка и остальные мне не помогли.… Хотя мог-ли… Они не помогли мне.… И Аскольт… Аскольт… Аскольт…»

— Пусти! — неожиданно послышалось за дверью.

— Ага, сейчас! — раздалось в ответ. — Ей покой нужен! Она все равно спит! Что, ты ее спящей не видел?

— Ну, пусти! — вклинился третий голос.

— Уходите, — прошептала Ника.

— Тихо, — приказала Ада. — Слышите?

— Пошли вон! — закричала Ника.

— Ура! — радостно завопила Ада в ответ. — Пришла в себя!

Дверь открылась, и в комнату жизнерадостным ураганом влетела Ада.

— Как ты?!

— Лучше не бывает! — огрызнулась Ника, отвернувшись к стене.

Ада немного помолчала. Затем произнесла:

— Так значит, да?! Ладушки…

Резко развернувшись и чеканя шаг, она вышла из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась, в скважине повернулся ключ.

— Ну, как она? — послышалось за дверью.

— Просто отлично! — нарочито громко ответила Краснова.

— Тогда почему же она нас прогоняла? — спросил третий голос.

— Заговоривается от радости! — сказала Ада. — Бывает!

— К ней можно?

— Не-а! Она так счастлива, что мы пришли проведать ее, что от пе-реизбытка чувств не может нас принять! Пусть посидит одна! Не страшно! А мы пойдем пить чай с ежевичным вареньем!

Ника шмыгнула носом, слушая их разговор. Ежевичное — ее самое люби-мое…

— Айда, ребята! — позвала Ада и громко затопала ногами, удаляясь. Наступила тишина…

«Ну и пожалуйста! — обиженно подумала Ника. — Сами прибегут! Прощения просить!»

Она попыталась уснуть, но сон не шел к ней. Девочка представила, как друзья сидят внизу за красиво убранным столом и пьют чай с ежевичным вареньем и пирожными (тут в животе у Ники предательски заурчало). Аскольт улыбается и смотрит на разодетую Каринку. Смотрит и улыбается. Улыбается и смотрит. И Ромова улыбается в ответ. Аскольт отбрасывает привычным движением свои длинные волосы и залихватски подмигивает Ромовой. Затем рука его тянется к коленке Ромовой. Тянется. Тянется. Тянется…

Вероника помотала головой, прогоняя назойливое видение. Аскольт не может ей изменить. Или может?

В окно забарабанил дождь. Девочке почудилось, что она совсем-совсем одна на всем белом свете. Ей суждено целую вечность лежать, не двигаясь, изредка засыпая под стук дождя за окном и недовольное урчание живота.

Слезы снова полились из глаз. Сначала Ника беззвучно плакала, жалея себя, а потом не выдержала и слабо крикнула:

— Ада-а!

Молчание и тишина.

— Ада-а-а! — Ника прибавила децибел в голосе.

Снова тишина.

— АДА! — завопила Вероника, с надеждой глядя на дверь.

Послышалось тихое хихиканье и… щелкнул замок. Затем дверь от-ворилась, и в комнату вошли ее друзья. Ника была рада видеть их, но виду не подала. Наоборот, сделала постное лицо.

Все были в сборе, даже Зинаида была здесь.

— Дубль два! — громко возвестила Ада, с улыбкой глядя на Нику. — Актеры те же, декорации те же, только настрой другой!

Не удержавшись, Ника рассмеялась. Ада тоже захохотала и села к ней на кровать. Ника сдавленно вскрикнула, выпучила глаза, и замахала руками.

— Что это с ней? — вслух удивилась Ада, озабоченно косясь на подругу.

— Ты села ей на ногу, — пояснил Алик, держась за щеку.

— Ой, прости! — вскочила Ада. — Я совсем забыла.

Ника облегченно вздохнула и снова сделала постное лицо.

Ада с видом ученого, рассматривающего блоху, оглядела Никину физиономию.

— Это еще что за кислая мина? — скривилась она. — У меня аж изжога нача-лась!

— Вы пришли попросить прощения? — холодным голосом поинтере-совалась Вероника, глядя куда-то в пространство.

— Нам уйти? — в свою очередь спросила Ада, многозначительно поглядев на дверь. Наступила пауза. Ника отрицательно покачала головой.

— Отлично, — кивнула Ада и бухнулась на ковер, знаком приглашая остальных сделать так же. — Зачем-то ведь ты меня звала. Зачем?

— Так, просто, — ответила Ника.

— Тогда я так, просто пришла, — снова кивнула Ада. — И обе мы такие про-стые-простые! Да?

— Вы не пошли со мной, — тихо сказала Ника.

— Ты не велела, — пожала плечами Ада.

Ника глупо заморгала. И правда, она же сама не хотела, чтобы друзья пошли с ней.

— Нам что, надо было вцепиться в тебя и не отпускать? Или мы должны были настаивать, что бы кто-нибудь пошел с тобой? — подал голос Брайан. — И вообще, вдвоем вы бы не справились! А все мы вызвали бы слишком много подозрений.

— Откуда ты знаешь, что вдвоем мы бы не справились? — уже нормальным голосом спросила Вероника.

— Зинаида сказала, — ответил Брайан, кивая на старушку. Ника про себя отметила, что синяков у Таунса прибавилось.

Ника посмотрела на Зинаиду, ожидая, что старушка все объяснит, но ворожея только пошевелила бровью, показывая, что еще не время.

Аскольт с доброй улыбкой сел к ней на кровать и попытался приобнять, но Ника отстранилась, пробормотав:

— Я все равно не могу вас простить…

На лице Аскольта отразились обида и разочарование. Он крепко сжал губы, резко встал и вышел вон из комнаты, не закрыв дверь.

Глаза Вероники вновь превратились в маленькие водопады.

— Эй-эй! — предупреждающе крикнула Ада уже менее теплым голосом. — Только сырость тут разводить не надо!

Она злилась на Веронику из-за ее упрямства и оттого, что подруга поссорилась с Пологовым.

«Какая же я глупая! — думала Ника, утирая слезы. — Я же их давно простила, но мне же надо повыделываться, повыпендриваться!»

— Простите меня… — сказала Ника, громко икнув. — Я такая глупая…

— Призналась, а значит, скидка выйдет! — возвестила Краснова. Она уже улыбалась. Ника тоже слабо улыбнулась. Живот заурчал еще громче, напоми-ная о себе.

— Ого! — удивилась Ада и подошла к окну. — Неужели гроза начинается?

Крылова захихикала, тут же поперхнувшись и зайдясь в кашле.

— Судя по вашему виду, невезение не кончилось, — мрачно заключила Ника.

— То же самое можно сказать и о тебе, — хмыкнул Захар.

Вероника оглядела себя. М-да…

— Стоп! — вдруг опомнилась Ника. — Захар?! Ты узнаешь меня?

— Ко мне вернулась память, — похвастался брат.

— Как? — радостно воскликнула сестра. — Зинаида выручила?

Старая ворожея покачала головой. На ее губах появилась легкая улыбка.

— Э-э-э… Если честно, я упал… — признался Смирнов.

— Снова?

— Клин клином вышибают! — подвел черту Брайан, и все засмеялись.

— Ладно, сейчас Сватик-Игнатик принесет нам покушать, и мы с удовольст-вием послушаем нашу дражайшую Зинаиду! — пропела Ада.

— Так вы еще не ели? — удивилась Ника. В памяти всплыла назойливая кар-тинка про чай и пирожные.

— Ели, но вчера, — ответила Ада, отдергивая шторы.

— Сколько же я провалялась без сознания?

— Двое суток.

— Значит, сейчас день?

— Не совсем — половина третьего утра.

— Ты свалилась с большой высоты, — пояснил Алик. — Мне пришлось долго регенерировать тебя. Иначе у тебя сейчас было бы два закрытых перелома.

— Твоя регенерация работает? — уточнила Ника.

— Нет, но на тебе вдруг заработала, — честно признался Белов. — Видимо, то, что ты упала, не было невезением. Невезением было то, что ты свалилась с вешалки.

— Так вы знаете, что случилось в лагере? — спросила Ника.

— Да. С утра пораньше к нам прилетела Дашка и все рассказала, — ответила Краснова.

— Прилетела?

— Ага. У нее, оказывается, уже есть летательный предмет, представляешь?

— И что же это? — без интереса спросила Ника.

— Ее походный рюкзак! — засмеялась Ада. — Она его надевает и летит…

Где-то внизу громко хлопнула дверь. Ада подскочила к окну и увидела Аскольта, от души хлопнувшего калитку. Он засунул руки в карманы и быстро пошагал по улице, не надев капюшона.

— М-да… — пробормотала Ада. — Неприятная история вышла.

Дверь бесшумно отворилась. Ника обрадовалась было, решив, что это вернулся Аскольт, но в комнату всего лишь влетело большое блюдо с горой пирожков, восемь тарелок с супом и столько же кружек горячего чая.

Еда остановилась на ковре. Все разобрали тарелки. Ника тоже протянула руки по направлению к тарелкам, рискуя свалиться с кровати. Ада со смехом вернула ее в исходное положение и снабдила тарелкой и ложкой.

Наступила пауза. Тишину нарушало только звяканье ложек о днище тарелок.

Наконец, когда тарелки были пусты и каждый взял себе по пирогу и кружке чая, Ада обратилась к Зинаиде:

— Ну, тетя Зина, мы тебя слушаем.

Старая ворожея свела седые брови и со вздохом поставила чашку на камин.

— Я думала, ты уже забыла о своей просьбе, — как бы невзначай сказала она и выпрямилась в кресле, давая понять, что готова отвечать на вопросы.

— Почему Хельга хотела меня убить? — выпалила Вероника, боясь, что кто-нибудь задаст этот вопрос раньше нее.

— Алматова служит Невезению, — тихо проговорила Зинаида. — Ей приказано было убить тебя.

— Но в поезде она вела себя совершенно нормально, — удивилась Ника. — Почему она не напала на меня, когда я, например, спала?

— Тогда она еще не встретила Невезение.

— Что такое Невезение? — насторожился Брайан. — Человек, мафия, чудовище?

— Этого я не знаю, — покачала седой головой Зинаида. — Его аура скрыта от меня. Кажется, что я вот-вот увижу Его, но что-то мешает…

— Почему оно хотело убить меня? — с дрожью в голосе спросила Ника.

— Ты — Великая ворожея, прогнавшая Демона Власти в ад. Возможно, он наслал на землю Невезение?

— А он может?

— Я не знаю, что он может и чего не может, но я знаю, что, если он очень захочет, то сделает даже невозможное.

— Да уж, весело, — пробормотала Ника. — А почему Ромка и остальные мне не помогли?

— Они не могли. Как только появилась Хельга, их руки и ноги оплели непо-нятно откуда взявшиеся черные липкие ленты. Они не могли пошевелиться.

— Это они вам про ленты сказали? — фыркнула Ника.

— Они не стали бы нам врать! — категорично заявила Ада. — Между прочим, у них до сих пор красные следы на запястьях.

Ника замолчала. Вопросы иссякли сами собой.

— И что мне теперь делать? — сдавленно спросила она.

— Поправляться, — ответила Зинаида. — Ты проваляешься в кровати трое суток. Не меньше!

Ника приуныла. Сидеть дома три дня, не шевелясь? Нет уж, увольте!

— Слушай, Алик! — вдруг подала голос Ада. — Ты не против того, чтобы мы у тебя пожили денька три, а? Что бы с нашей Никой ни случилось, мы будем поблизости! Да и нам без нее скучно не будет! И ей без нас…

— Конечно, оставайтесь! — обрадовался Алик, не забывая держаться за щеку. — Значит, Захар и Павел поселятся в библиотеке — там есть диван и одно раскладное кресло, как-нибудь уместитесь, Раю и Зинаиду устроим в мансарде — там тепло, даже жарко, у Брайана есть комната, Ада… А вот Ада?

— Что, места не хватит? — весело спросила Ада, оглядывая гостиную. — Есть у тебя спальный мешок, Алик?

— Есть. Даже два.

— Отлично! Я устроюсь здесь, а второй отдашь Аскольту.

— Вы думаете, Аскольт захочет? — спросила Ника. — Он ведь такой упрямый!

— Да, интересно, у кого это он нахватался упрямства? — саркастически спросила Ада. — Ты не знаешь, Ника?

Глава 8 Муза для Светлова

Дождь все не прекращался. Даже когда Рома открыл глаза, он лил и лил.

Светлов потянулся и вскочил с кровати. Его приятели еще спали. Мальчик огляделся и быстро прошептал заклинание копии.

Одеяло вздыбилось, и под ним сонно заворочался мальчишка лет тринадцати. Оглядев свою копию и довольно хмыкнув, Светлов быстро оделся и вышел из комнаты. Пройдя мимо комнаты, где спали Миркова и сестры Ромовы, Светлов задумался, не разбудить ли их. Но, передумав, он отправился дальше в одиночестве.

Дашку он уважал — она была по-настоящему умной. Жаль, что она не училась в его школе. С такой девчонкой, как Миркова, он не пропал бы ни на одном из уроков. По крайней мере, Дарья ему нравилась больше, чем разукрашенная Карина. К Марине же он относился равнодушно, стараясь не обращаться к ней без особой надобности.

Тихо, стараясь никого не разбудить, он вышел на улицу. Накинув капюшон на голову, Рома пошел по аллее, окруженной скамейками и маленькими елочками. Споткнувшись о камень, он остановился и неожиданно увидел… ЧУДО!

Она была прекрасна, как нежная лилия на неспокойной глади озера, как райская птица среди темного леса… Роман просто стоял и не мог отвести от нее глаз.

Она сидела на мокрой лавочке, одетая в простые голубые джинсы и белую курточку, а по ее прямой спине струились длинные, прекрасные волосы медового цвета… Не ярко-рыжего, как у Ники, а именно медового, самого насыщенного оттенка.

Светлову хотелось просто стоять и смотреть на эти прекрасные волосы, на большие голубые, лучистые глаза, на упругие, пухлые губы цвета нежной розы. Поежившись, Она тряхнула своими чудесными волосами и запрокинула голову, ловя ртом дождевые капли. Она его еще не видела.

«Настоящий ангел!» — с восхищением подумал Светлов, выходя из-за ели.

Она вздрогнула, заметив его. В ее прекрасных глазах мелькнуло удивление. Губы враждебно сжались.

«Как красива», — подумал Рома, улыбаясь приветливой улыбкой.

— Привет, — сказал он, неспеша подходя к мокрой скамье.

— Привет, — настороженно кивнула Она, не сводя с него глаз.

— Я присяду?

— Как хочешь, — пожала хрупкими плечами девушка и подвинулась.

Они помолчали. Она смотрела куда-то в сторону, а он прямо на Нее.

— Что ты так смотришь? — нахмурила Она золотистые брови.

— Да так… Просто… Ты красивая… — невольно произнес Роман, мысленно обругав себя всеми нехорошими словами.

— Спасибо, — ответила Она, улыбаясь нежной улыбкой. — Ты шпионил за мной?

— Нет, — соврал Светлов, но, виновато улыбнувшись, признался: — Хотя… да…

Она снова улыбнулась. Ее чудесные волосы потемнели от дождя и приобрели сходство с медью.

— Как твое имя? — спросила незнакомка.

— Роман Светлов. А твое?

— Наташа Журавлева…

— Наташа, — тихо прошептал Светлов.

— А сколько тебе лет?

«Смотрите-ка! Интересуется!» — с ликованием приметил Ромка.

— Четырнадцать будет в следующем месяце. А тебе?

— И мне тоже! Вот здорово!

— Да, прекрасно…

Наташа подвинулась к нему поближе. Светлов почувствовал ее аромат — от нее пахло клубникой.

— Клубника… — невольно произнес паренек.

— Что? — непонимающе спросила Наташа, но тут же догадалась, о чем он. — А… Это мыло у меня клубничное, детское. Будешь смеяться, что я пользуюсь детским мылом и косметикой?

— Не-а, — честно ответил Светлов, подвигаясь к ней еще ближе. — Она тебе и не нужна, косметика эта…

— Спасибо. Ты всегда такой вежливый? Или хочешь произвести на меня впечатление?

— А что, разве еще не произвел? — решил проявить нахальство Роман.

— Произвел, — согласилась Наташа, рассмеявшись…

Они проговорили часа полтора. Светлову было с ней так легко и беззаботно, как ни с кем из его знакомых. В первую же секунду разговора с девушкой он понял, что безоговорочно влюбился. Они как будто знали друг друга очень-очень давно. Они могли говорить бесконечно, но Светлов вспомнил, что ему пора навещать Веронику.

— Ладно… Мне пора, — он как бы невзначай коснулся ее руки. Уловив это движение, Наташа поймала его руку и сжала ладонь своей ладонью, пахнущей клубникой.

Придвинувшись к нему, она прошептала ему на ухо:

— Возьми это, как сувенир от меня…

Задохнувшись от счастья и ощущения ее близости, паренек не заметил, как она вложила в его горячую ладонь небольшой прозрачный камень на коротком кожаном шнурке.

— Встретимся завтра вечером на этом же месте, — проговорила она, размыкая ладони.

Наташа улыбнулась, встала и ушла, то и дело оборачиваясь и махая ему.

— Наташа… — прошептал Роман, стряхивая с себя оцепенение. Если он не хотел, чтобы его хватились в лагере, он должен был поспешить.

* * *

Вероника вздохнула и поправила одеяло, отложив книгу. В дверь внезапно постучали.

— Войдите! — крикнула она, надеясь, что это Аскольт.

Но в комнату ввалился Ромка Светлов.

— Привет! — улыбнулся он, протягивая ей пакет.

Взяв в пакет, Ника с любопытством заглянула туда, обнаружив десяток апельсинов.

— Спасибо, — улыбнулась девочка, извлекая один из спелых, ярко-оранжевых фруктов. — Хочешь?

— Нет, спасибо! — весело отозвался Роман, падая в кресло.

«Чего это он сегодня такой веселый?» — подумала Ника, очищая апельсин.

— Как дела у Дашки? — спросила она.

— Нормально. Вчера Ромова довела ее до «зеленых глаз».

— Хм… Ромова жива?

— Да! — в котеночьих глазах Светлова заплясали бесенята. — Но Дашка наслала на нее немотный сглаз.

— А! «Еиначлом»? — уточнила Ника, прикрывая янтарь ладонью, чтобы не сработало заклинание.

— Ага, оно самое.

Они помолчали.

— Долго тебе еще валяться? — сочувственно спросил Светлов.

— Завтра можно уже будет встать на ноги.

— Хорошо… Э-э-э, Ника?

— Да?

— Слушай, как можно определить, ведун человек или нет? — нервно спросил Роман. Видимо, его очень волновал этот вопрос.

— Ну… Как тебе объяснить? — задумалась Ника. — В ауре человека будет такое ярко выраженное сияние… Ну, как искры, что ли? А тебе зачем?

— Да так, — быстро ответил Роман, пряча глаза. — А как увидеть ауру?

— Надо прищуриться особым образом, глядя на человека. Да зачем тебе?

— Просто, — опять слишком быстро ответил мальчик. — Дашка просила уз-нать…

Ника прищурилась и сразу же поморщилась. Острые бурые шипы Лжи так и пронизывали ауру Светлова.

— Нет, Рома, — мягко, но одновременно серьезно сказала Ника. — Я вижу по твоей ауре, что ты лжешь.

Светлов вздохнул, стиснув кулак, в котором было что-то зажато.

— Да, Ника, ты права. Я действительно вру. Прости.… Но и правду я тебе пока сказать не могу. Это личное.

— Я понимаю. Уважаю чужие тайны.

— Спасибо.

— Да, ладно, — Ника мягко улыбнулась, поправив одеяло и случайно столкнув книгу. Книга шмякнулась на пол, обиженно зашелестев страницами. Закусив губу от досады, Ника попыталась дотянуться до книги. Светлов вскочил и поднял книгу, вручив ее Нике.

— Спасибо.

— Не за что. Как дела у остальных?

— Как у остальных могут идти дела в пору Невезения? — вздохнула Вероника. — Даже меня оно достает. Вчера на себя чай горячий пролила, два дня назад с Аскольтом поссорилась…

— Это я знаю.

— Дашка разболтала?

— Ну почему сразу разболтала? Раз все знают, значит, и мы знать должны. Разве не так?

— Так. Но мне от этого не легче… Эх, Аскольт…

— Каково это — быть по-настоящему влюбленным?

Ника подозрительно поглядела на Ромова, но лицо мальчика оставалось бесстрастным.

— Ну… Представь, что ты идешь по радуге. Все вокруг такое прекрасное и чудесное. Кругом ясно-голубое небо и пушистые облака. Ты идешь и идешь по дороге рядом со своим избранником. Вы оба очень счастливы, но вдруг… дует ветер, и кто-то из вас оступается, срывается вниз и летит, летит, летит…

— И что же дальше? — спросил Роман. Глаза у него были закрыты.

— В лучшем случае у тебя или у твоей избранницы под ногами вырастет новая радуга, и счастливый влюбленный побежит навстречу своему избраннику, если тот, конечно, этого захочет…

— А в худшем? Радуга под ногами не вырастает?

— Вырастает. Влюбленный бежит по радуге, чтобы встретиться со своей по-ловинкой, но… на радуге никого нет. Несчастному приходится долго сидеть в одиночестве, пока по этой радуге не пойдет такой же несчастный, и они воссо-единятся.

— А в твоем случае?

— В моем случае я сама столкнула Аскольта с радуги своей глупостью, — ответила Ника, глядя в сторону. — И в данный момент я одиноко сижу на этой самой злополучной радуге, ожидая, когда Аскольт на нее приземлится. Обещаю, что приму его с распростертыми объятиями…

— Это ужасно, Вероника, — ответил Роман, открывая глаза и присаживаясь на край Никиного дивана.

— Как всякая жизнь без любви, — пожала плечами Ника, вздохнув.

Они немного помолчали.

— Ладно, Ника, не скучай! — вскочил Роман. — К тебе завтра Дашка придет. Хочешь?

— Не-а, не надо, — Ника отрицательно покачала головой. — Я же завтра уже встану.

— Ну… Ладно тогда… Пока!

Схватившись за дверную ручку, Светлов неспеша вышел из комнаты, помахав на прощание рукой.

— Хм, кажется, я догадываюсь, в чем состоит твоя тайна, Роман Светлов, — тихо пробормотала Вероника. — Интересно, кто она?

* * *

Нике снова не спалось. Она неподвижно лежала в темноте, уставясь в пото-лок. Дождь мягко настукивал ей свою колыбельную. Дни бездействия давали о себе знать: Нике отчаянно хотелось двигаться.

На полу заворочалась Ада, громко засопев. Ника глянула на лицо подруги, которое в темноте еле угадывалось.

«Счастливая, — с завистью подумала она. — Все-то у нее с Брайаном хорошо. Хоть и в синяках, а при ней, рядом. Вот они-то никогда не упадут с радуги любви».

Дождь за окном усилился. Подул ветер, заскулив, как потерявшийся ще-нок. Вздохнув, Ника заворочалась, пытаясь уснуть.

Неожиданно что-то грохнуло на улице. Вероника инстинктивно сжалась, приготовясь к чему угодно.

«Это просто ветер, — уверяла она сама себя, закапываясь под одеяло. — Подумаешь, мало ли что упало!»

Но ее надежды не оправдались. За окном снова что-то грохнуло и зашуршало, заставив девочку задрожать.

«Может, разбудить Аду?» — мелькнула паническая мысль.

По шторам пробежала чья-то тень.

— Помогите! — завопила Вероника. — Кто-нибудь!

Тень приобретала четкие очертания. Снова завыл ветер.

«Мама!» — подумала Ника, забиваясь в угол кровати.

Сильный удар сотряс стекло. Брызнули осколки. Ника завизжала, когда в комнату влетел большой серый пес. А может, это был волк? Вспыхнули желтым пламенем глаза зверя.

— А-а-а-а-а-а! — заорала Ника, мысленно прощаясь с жизнью.

— Ника, что… — Ада, наконец, соизволила проснуться. — Что за…

— Ада, он сейчас сожрет нас!!! — зарыдала Вероника.

В тусклом свете фонаря мелькнула огромная, полная острых, как кинжалы, зубов пасть. Раздался дикий вой, оборвавшийся на высокой ноте. Волк приготовился к решающему прыжку.

— Аквёрев! — закричала Ада, вытягивая руку вперед. Ее рубин вспыхнул и засиял алым цветом. Перепуганной Веронике показалось, что в желтых глазах волка мелькнуло удивление.

Из руки Ады вырвалась веревка, которая мгновенно оплела волка. Закачавшись и не устояв на лапах, хищник с грохотом упал на пол, жалобно заскулив. Ада включила свет. На полу лежал связанный зверь и как-то странно смотрел на них. Внезапно в комнату ворвался Аскольт и уже потянулся, было к бирюзе, висевшей у него на шее, чтобы выкрикнуть заклинание, но Ника закричала:

— Нет!

Ада и Аскольт удивленно посмотрели на нее.

— Надо позвать Брайана. Нужно узнать, что волку от нас надо, — на-стойчиво сказала Ника.

— А разве непонятно? Он хотел убить вас! — огрызнулся Аскольт, но из комнаты все-таки вышел.

Волк закрыл глаза и как-то, совсем не по-волчьи, вздохнул.

— Я не верю, что он хотел нас убить, — покачала головой Вероника. Ада ничего не ответила, только вздохнула.

Дверь отворилась, и в комнату вошли Аскольт и наспех одетый Брайан. Вместе с ними пришли и остальные в разной степени одетости. Тревожно косясь на волка, они забились в угол.

— Что тут, Ада? — спросил Брайан, бросаясь к ней. — С тобой все в порядке?

Ада молча кивнула и показала на связанного волка. Брайан медленно подошел к зверю и присел на корточки. Хищник предостерегающе зарычал, увидев сосредоточенное лицо Таунса.

— Хм… Странно… — пробормотал Брайан.

— Что он думает? — обеспокоено спросил Аскольт.

— Я… не могу понять.… Понимаю, но не все… — непонятно ответил Таунс. — Мысли у него какие-то половинчатые…

Неожиданно притихшей Нике показалось, что это все уже было. В памяти вспыхнула картинка: ночное небо со звездами, плеск воды, стена темных елей, сверканье чешуи, салатовые волосы и звонкий смех колокольчиком…

— Динара! — неожиданно воскликнула Ника.

— Что? — не поняла Ада. — Причем тут русалка?

— Ада, — начала быстро говорить Ника. — Помнишь, тем летом, после полнолуния, мы нашли Динару. Мы попросили Брайана прочесть ее мысли, и…

— Мысли были половинчатые! — вспомнила Ада, глядя на волка. — Это значит, что этот волк — получеловек!

Волк открыл глаза, и в его взгляде читалось: «Угадали».

— Если.… Если мы тебя сейчас развяжем, ты же не нападешь на нас? — дро-жащим голосом спросила Ника у волка. Краем глаза она увидела, как Аскольт закатил глаза.

Но тут волк поднял морду и покачал головой.

Ада устало взмахнула рукой, и путы, обвивающие волка, исчезли. Зверь поднялся и потряс головой, разминая лапы. Затем хищник сел на деревянный пол и уставился в одну точку. При этом он многозначительно махнул ухом, показывая (а может, приказывая), что остальные должны сделать так же.

«Надо ждать», — поняла Вероника, заклинанием выключая свет в комнате.

Они ждали. Ждали того, чего сами не понимали, и от этого им становилось не по себе…

Глава 9 Оборотень

Когда небо за окном начало светлеть, и последние звезды уже погасли, в комнате что-то стало происходить. Непонятно откуда в воздухе появлялись искры и падали на зверя. Тот, не обращая никакого внимания на это, так же сидел в одной позе, глядя куда-то в одну точку.

Искр становилось все больше и больше. Вскоре они покрыли хищника с ног до головы, и зверь внезапно вспыхнул, осветив всю комнату. Ребята невольно прикрыли глаза, чтобы не ослепнуть. Неожиданно силуэт волка стал вытягиваться вверх, лапы становились длиннее, а шерсть пропадала на глазах.

Постепенно сияние спадало, и друзья увидели в предрассветном полумраке не волка, а… девушку. Да-да, именно девушку, не делайте такое лицо и подберите, пожалуйста, с пола челюсть, это негигиенично!

Брайан с вытаращенными глазами толкнул локтем Аду. Та проснулась и сонно заморгала, мотая головой.

— Что?.. А где зверь? — не сообразила она.

— Вот, — кивнула на девушку Ника, тем временем ее оглядывая.

Она была невысокой, ростом почти с Алика или с нее, Веронику. У нее была матовая, смуглая кожа и гладкие, не совсем ровно обрезанные черные волосы до плеч. Не темно-русые, как у Павла или Хельги, а именно черные.

На лице незнакомки выделялись огромные, темные, как чернослив, глаза. Прямо как у восточных танцовщиц. Прямой нос и пухлые губы дополняли ее сходство с восточной красавицей.

А насчет одежды… Хм, на девушке были брюки, сшитые из неровных кусков кожи и какой-то материи, а верхняя часть была просто обмотана грубой тканью. И то, и другое было явно самодельное. Еще Вероника заметила, что к брюкам пришит не то чехол, не то ножны, из которых торчала длинная рукоятка в виде змеи с волчьей головой.

«Кинжал, — поняла Ника, — Интересно, она волосы кинжалом обрезала? Очень похоже на то».

Повисла неловкая пауза. Ребята рассматривали девушку, та, в свою очередь, с любопытством оглядывала их.

— Ну? — не очень вежливо спросила Ада.

— Это мне неведомо, — неожиданно ответила девушка. По-русски.

«Возьмите меня! Возьмите! Я еще и говорящий!» — вспомнился Нике придурошный анекдот.

— Что тебе неведомо? — не понял Аскольт.

— Слово «ну», — пояснила незнакомка.

— Я имела в виду, зачем ты пришла? — с раздражением «перевела» Ада.

— Чтобы напасть, — просто ответила девушка.

— Но, надеюсь, ты передумала? — поежилась Ника.

— Да. Когда поняла, что вы можете то, что могу я.

Она помолчала немного и спросила:

— О, у вас тоже Амулеты?

Только тут все заметили на шее у девушки белый клык. По всей видимости, волчий. У каждого на шее Амулет засветился мягким светом, отзываясь на присутствие магии.

— Лучше я расскажу все по порядку.

— Да уж, пожалуйста! — высунулась Крылова. Аде пришлось шикнуть на нее.

Девушка не обратила на Раису никакого внимания.

— Мое имя Анрэя. С моего рождения минуло уже пятнадцать Хороводов. Я родилась в лесу, где жили мои предки. Когда я подросла, нам пришлось уйти оттуда. За нами охотились люди. Нас истребляли, как диких зверей. Охотники убили всю мою семью. Сейчас я — последняя из племени.

Когда я уже могла охотиться, мне стало тяжело справляться с моим человеческим обличием. Однажды, когда я была в человеческом обличии, я встретила человека. Это был красивый и статный юноша. Я, конечно же, влюбилась в него. Правда, тогда я не понимала, что такое любовь. Просто, когда я становилась человеком, я всегда бежала к нему, вместо того, чтобы помогать племени.

Когда племя узнало о моей любви к человеку, меня изгнали, ведь я променяла родное племя на любовь к человеку. Но и мой возлюбленный бросил меня, узнав, что каждый раз, при наступлении Черной Волчицы, я становлюсь волком.

Я поклялась защищать волков от людей. Блуждания завели меня в ваш лес, где я познакомилась с местными волками. Они рассказали мне о вас. Сказали, что вы можете быть опасны, особенно девчонка с рыжими волосами. Сначала я следила за вами, а потом я выследила жилище рыжеволосой и разгромила там все.

— Что? — у Ники перехватило дыхание. — Так это была ты?!

Анрэя вздохнула и кивнула. Ника не могла дышать от гнева.

— Я прошу тебя простить меня, — медленно сказала Анрэя, опускаясь на колени.

— Прости ее, Ника, — встрял Алик. — Она же не знала, что мы не относимся к людям, которых Анрэя так ненавидит!

В глазах Алика было столько мольбы, что Ника невольно смилостивилась.

— Благодарю тебя, Вероника! — Анрэя поднялась и важно кивнула. — Отныне я клянусь, что буду защищать тебя от всякого, кто посмеет быть врагом твоим…

— Да ладно, чего уж там, — пробурчала Вероника.

Аскольт мягко улыбнулся и подсел к ней на кровать. Позабыв обо всем на свете, Ника прижалась к нему. Слезы ручьем заструились по ее лицу.

«Господи, сколько же можно плакать? — подумала Вероника, перебирая длинные светлые волосы Пологова и прижимаясь к нему. — Как странно — я счастлива в пору Невезения».

— Прости меня, — шепотом сказала девочка на ухо Аскольту. Тот ничего не ответил, но ответом послужил нежный поцелуй.

Но оставим наших голубков ворковать и вернемся к Павлу, который в это время спросил:

— А как вообще случилось, что вы появились? Что, на узкой дорожке по-встречались человек и волк, а через девять месяцев или сколько там появились маленькие такие волколаки, хи-хи?

М-да, растеряв свою смазливую внешность, Краснов не лишился своеобразного чувства юмора.

Видимо, такое предположение Анрэе не понравилось. Она резко обернулась на Павла, ее темные глаза сверкнули желтым огнем.

— Все было вовсе не так, — ответила Анрэя, тряхнув волосами, и все увидели ее заостренные, как у эльфов в сказках, уши. — Много Хороводов назад не было ничего… Был только Лес и Племя, жившее в нем. Вожаком Племени был Волк-Прародитель… Однажды Волк-Прародитель повстречал Черную Волчицу, и та согласилась стать его подругой.

Прошло несколько Сестер, и случилось так, что Волк-Прародитель умер, утонув в Молоке Черной Волчицы и перенесясь Наверх. Черная Волчица видела его смерть и побежала рассказывать все Племени. Но Племя не поверило ее рассказу. Смерть Волка-Прародителя повергла всех в горе и отчаяние. В его смерти они обвинили Черную Волчицу и прокляли ее.

«Пускай же твои дети человеку и волку в одно время подобны будут!» — так сказали они и изгнали Волчицу со своих земель. Вскоре, произведя на свет малышей, она умерла.

С тех пор Волк-Прародитель живет Наверху, и каждый день его Око смотрит на землю. Иногда он оплакивает глупость своего Племени, вот как сейчас… И Черная Волчица тоже перенеслась Наверх, но ее Око не смотрит на землю, только шкура со светлыми точками висит над землей. Вместо ее Ока восходит Сестра.

Хотя Волчица умерла, ее дети продолжали жить — во время Волка-Прародителя они были людьми, а во время Черной Волчицы превращались в волков. Несмотря на то, что многих уже нет на свете, мы смогли дожить до этих дней… Вот и все.

Закончив рассказ, Анрэя отвернулась к окну. Воспользовавшись этим, Краснов повертел пальцем у виска. Крылова хихикнула, закашлявшись.

— Ну, и что нам теперь делать? — спросил Аскольт.

— Наверное, придется отвести ее к Управляющему, — сказала Ада, пожав плечами.

— Это мне неведомо, — удивленно сказала Анрэя, повернувшись к ребятам.

Ада вздохнула.

— Что ж, придется рассказать тебе все…

* * *

— Ты, наверное, голодная? — заботливо спросил Алик.

— Да, я не откажусь что-нибудь съесть, — кивнула Анрэя, улыбаясь и обнажая длинные клыки. — Во время Волка-Прародителя мы срывали плоды с деревьев или ловили какую-нибудь дичь, сдирали шкуру и жарили мясо на огне.

Ника поежилась.

— Ладно, попытаюсь что-нибудь сообразить, — ответил Белов и вышел из комнаты.

— Кстати, Ника, ты можешь уже встать, — напомнила Ада.

— Да неужели? — издевательски спросила Ника.

— Давай я помогу тебе, — Аскольт схватил Нику за руки и помог подняться с постели. Вероника потянулась и сделала пару упражнений, разминая затек-шее тело.

Анрэя с любопытством оглядывала их компанию.

— Анрэя, скажи, — подал голос Брайан. — В твоем племени еще кто-нибудь мог делать, как ты? Ну, я имею в виду, ворожить?

— Нет, — Анрэя покачала головой.

Брайан задумчиво моргнул. В комнату вошел Алик, а за ним вереницей влетели жареная курица, приправленная горошком, персики и кружка компота.

У Ники заурчало в животе. Она же еще не завтракала!

— Предлагаю всем спуститься вниз, на кухню, — сказал Аскольт, явно слы-шавший музыкальное сопровождение, издаваемое Никой.

— Это мне неведомо, — покачала головой Анрэя, оглядывая принесенную еду. Никто не понял, что она имела в виду на этот раз — слово «кухня» или компот. Все спустились на нижний этаж. Анрэя, стараясь держаться поближе к ребятам, настороженно разглядывая незнакомые ей предметы.

Когда все уселись за стол на кухне, Алик хлопнул в ладоши:

— Сват-Игнат, накорми нас!

Ника предусмотрительно вцепилась в Анрэю, не зная, как та отреагирует на появление Свата-Игната.

Стол мгновенно оброс едою, как пень опятами. Анрэя дернулась, ее глаза расширились и стали желтыми.

— Спокойно, — велела Ника. — Это Сват-Игнат. Как бы дворецкий.

Вероника ждала очередного «Это мне неведомо», но Анрэя уже успокоилась — все-таки голод пересилил страх и недоверие.

Ребята завтракали. Анрэя то и дело спрашивала:

— Это что? Это?

Алик терпеливо ей все рассказывал и улыбался.

Не отрываясь от поедания пшенной каши, Ника отметила, что Анрэя явно понравилась Алику. «Нашел себе новую воспитанницу», — вспомнила девочка Динару.

Выбрав себе куриную ножку, Анрэя впилась в нее зубами, отдирая по огромному куску. Глядя на то, как хищно и с каким аппетитом она ест, ребята невольно тоже потянулись за курицей. Но Анрэя ничтоже сумняшеся пододвинула к себе блюдо с птицей так, что никто не смог дотянуться.

Крылова возмущенно фыркнула и отвернулась. Ника была с ней не согласна: Анрэя явно не понимала, что поступает невежливо. Расправившись с первой ножкой, Анрэя облизнула кость. Ника ждала, что Анрэя положит кость на место, но девчонка СЪЕЛА кость. Просто сгрызла…

Увидев это, Павел и Ада одновременно поперхнулись компотом и закашлялись.

Ладно, не буду вас мучить подробностями и описывать, как девочка-волчица завтракала — скажу только, что через минут десять курица была съедена вся!

Ника к тому времени уже съела свою кашу и теперь пила чай, помешивая его ложечкой.

— Пить хочешь? — спросил Алик, когда Анрэя расправилась с курицей и вытерла губы ладонью.

— Да, — кивнула девчонка, отодвигая от себя пустое блюдо с остатками горошка.

Алик налил ей чаю из чайника и протянул ей кружку. Анрэя с сомнением поглядела на чай.

— Это… — начала она.

— Тебе неведомо? — издевательски спросил Павел.

— Да.

— Это называется чай, — объяснил Алик. — Пей, не бойся…

Анрэя заметно напряглась и вскочила, опрокинув стул. Ее глаза снова за-жглись.

— Запомни раз и навсегда, — начала она с угрозой. — Я и мое племя НИКОГДА и НИЧЕГО не боимся!

Алик нервно сглотнул и часто-часто закивал.

— Да, да, да, прости меня, Анрэя! Я сказал, не подумав!

Девчонка благосклонно улыбнулась и вернулась к столу, подняв стул. Она взяла в руки чашку с чаем и стала пить, но… как пить! Девчонка высунула язык и стала лакать!

— М-да, — протянула Ада. — Похоже, ребята, здесь есть над чем поработать!

Глава 10 Ночь кошмаров

На Батогово тихо, неспеша опустилась короткая июньская ночь. В сумерках весело перемигивались звездочки. В роще пели соловьи, в траве стрекотали кузнечики и сверчки. Казалось, ничто не предвещало беды.

Даша спала, и снился ей… не скажу, конечно, КТО снился! Будем считать, что прекрасный принц, который примчался к ней из далекой страны, чтобы спасти от жуткого Невезения. Миркова улыбалась во сне и сладко посапывала.

И Карина спала. Ей тоже снился сон. Про Аскольта, которого почему-то зовут Алик Краснов. Даже во сне Ромова не бросала попыток заигрывать с ним.

Маринке ничего особенно не снилось. Обыкновенное сновидение, которое может присниться любому робкому, скромному и кроткому человеку.

Только Ромка не спал… Он метался по постели, бил кулаком по подушке и чуть ли не плакал. Закусив губу и сдерживая в глазах слезы, он тупо смотрел в одну точку, обессилив от бешеных метаний.

«Не ворожея. Не ворожея. Не ворожея», — пульсировала мысль у него в голове. Дело в том, что он видел Наташу сегодня за ужином. Видел ее ауру. Журавлева оказалась самой обыкновенной девчонкой. Не ворожеей.

«Почему?! Почему нет?!», — хотелось закричать Светлову, глядя на улыбающуюся Наташу.

После ужина он ринулся к себе в спальню, не отвечая на удивленные вопросы Мирковой и Ромовой. Там он бросился на кровать и закусил зубами подушку, чтобы не закричать от отчаянья.

Хоть Светлов и не кричал, в горле у него пересохло. Он встал с постели, стараясь не разбудить спящих соседок по комнате. На тумбочке возле окна стоял кувшин с водой. Сделав огромный глоток, мальчик хотел уже лечь и попытаться уснуть, но внезапно что-то заставило его насторожиться.

«Опасность!» — пронеслось у него в голове. Роман схватился за малахит, висевший на шее, но причин для беспокойства не было. Пока не было.

Что-то темное пронеслось мимо окна. Комнату наполнил странный гул. Светлов как будто находился внутри колокола.

Задрожав, Роман кинулся будить друзей, но тщетно: все трое не реагировали, продолжая спать мертвым сном. Тогда Рома кинулся к двери. В коридоре за дверью послышались частые шаги. Мальчику стало еще страшнее, но он схватился за ручку двери. Дверь не открывалась — кто-то навалился на нее с другой стороны!

Забарабанив кулаками по двери, Ромка заорал:

— Помогите! Кто-нибудь, спасите!!!

Никто не откликнулся. Крик тщетно разнесся по всему помещению, ударившись о странно вибрирующие двери. Гул нарастал.

Обессилив, паренек сел на кровать, подперев руками голову. В комнате невозможно было находиться — к страшному гулу прибавились стоны, вопли и демонический хохот непонятного происхождения.

Вскочив и заметавшись по комнате, Ромка схватил кувшин и бросил его в окно. Стекло и кувшин разбились. Мелкий осколок, отлетев, оцарапал Ромке щеку, но ему было не до этого. Стараясь не пораниться об оставшиеся осколки стекол, Светлов оперся о раму и хотел было уже перекинуть ногу через подоконник, как вдруг дверь в комнату распахнулись.

Ромка так и замер в смешной позе. На пороге стояла Дашка — в голубых шортах и футболке, в тапочках на босу ногу. Да еще без очков!

— Рома… — прошептала она. — Мне страшно.… Там…

Договорить она не успела. В комнате неожиданно появился призрак — молочно-белый, прозрачный, с беззвучно раскрытым ртом и жуткими провалами на месте глаз.

— Скорей! — Роман протянул руку Дашке. Та схватилась за него, как утопающий, и они вместе перелезли через окно на улицу.

— Ромочка… — вдруг тоненько и сдавленно проговорила Миркова, останавливаясь. — Я видела труп…

— И что? — не понял Светлов, полностью убитый «Ромочкой». — Я их тоже по телику насмотрелся.

— Свой труп… — Даша икнула, по ее лицу заструились слезы. — Скажи мне, Ромочка, я живая?

Ошалевший Светлов на всякий случай оглядел Дашку с ног до головы. Даже за руку потрогал.

— Вполне, — резюмировал он. — Пойдем, Даш, надо еще Каринку с Маринкой найти. Вот чертовщина-то!

На улице было довольно прохладно. Все-таки июнь — не июль или август. Да, возможно, ночью летом тепло, но только не перепуганным подросткам, разгуливающим в одних пижамах.

Светлов, прислушиваясь к хаосу, творящемуся внутри, заметил, что чего-то не хватает. И наконец он понял чего — дождя! В последнее время они уже привыкли к шуму за окном.

— Тебе не кажется странным, что дождя нет? — спросил Ромка у Дашки.

— В последнее время меня уже ничего не удивляет, — Дашка нервно сглотнула. Она была уже не так напугана. Видимо, с Ромкой она чувствовала себя увереннее.

— Почему нет дождя? — недоумевал Роман.

— Ты меня спрашиваешь? — раздраженно спросила Миркова. — Я не знаю! Я человек, а не справочное бюро!

— Ты же вроде Мудрость Четырех Рыцарей, — прищурился Светлов. — Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься! — Дарья с горячностью тряхнула головой. — А дождя нет потому, что появился весь этот ужас… ну, тот, что внутри. Ну, как бы на замену, понимаешь?

— Вполне вероятно, — кивнул Ромка, начиная пританцовывать от холода. — Но если это все натворило Невезение, то сейчас у него главная цель — это мы, Четыре Рыцаря! Мы же боремся с Невезением!

— Мы не знаем, как, — тихо вставила Дашка, как-то странно глядя на него.

— Это сейчас значение не имеет, — отмахнулся Светлов. — Главное сейчас — спасти Ромовых и…

— Вызвать подмогу? — помогла Даша.

— Да! — Светлов прищелкнул пальцами. — Именно так! Голова, Дашка!

— Где голова? — испугалась Миркова, оглядываясь по сторонам.

— Ты — голова! — пояснил Ромка. — Умная, то есть!

Дашка довольно улыбнулась, принимая комплимент.

— Ну и? — Светлов явно чего-то ждал от нее.

— Что?

— Береста у тебя? — спросил Роман, возведя глаза к небу.

— Ой, нет! — ужаснулась Даша, виновато заморгав.

— Что?! — ужаснулся Светлов. — Блин, Дашка, что Ада сказала?! Всегда бересту носить с собой!

— Прости, но я не предполагала, что мы окажемся в такой ситуации, — Дашка хотела привычным жестом поправить очки, но очков на носу не было, поэтому она просто почесала нос. — Куда бы я ее запихнула, по-твоему? У меня на шортах карманов нет!

Ромка скользнул взглядом по голубым шортам на Дашке.

— И правда, нет, — резюмировал Светлов, почесывая в затылке.

— Я ее просто на тумбочку положила! — продолжила Миркова. — А взять с собой, извини, не смогла: у меня в комнате на полу лежал труп! Мой труп!

— Ладно, ладно, утихомирься!

— А ты-то сам хорош! Сам почему не взял?

Пришла очередь Романа виновато моргать. Его кусочек бересты валялся где-то в кармане его осенней куртки.

— Вот и нечего орать на меня, — буркнула Даша, отвернувшись.

— Ладно.… Прости, Даш, — пробормотал Светлов. — Это от нервов. По крайней мере, весь этот ужас — внутри здания. Снаружи мы в безопасности.

— Ты-ты уве-ве-верен? — отчего-то заикаясь, спросила Дашка.

И только она это сказала, как на них спикировала целая стая летучих мышей. Отбиваясь от мерзких крылатых тварей, царапавших их руки и забивающихся в волосы, ребята услышали, как лес зашумел, застонал, завыл, заохал. Потом кто-то глухо заревел.

Не выдержав, Дашка завизжала, подхватив за руку Ромку, и они помчались, огибая здание. Завернув за угол, они позволили себе отдышаться. Мыши и прочие твари почему-то отстали.

— Ко… кошмар, — еле выдохнул Роман. — Ну, ты, Дашка, и визжать! У меня чуть уши не заложило!

— Думаешь, это их отвлекло? — серьезно спросила Дарья, и они оба, не смотря на аховую ситуацию, засмеялись.

Выглянув из-за угла, Роман кивнул, и они двинулись дальше, медленно, но верно продвигаясь к входу в здание лагеря. Дашка снова зацепила Светлова за руку, но он не стал возражать — не до того было. К тому же, Ромке было очень приятно, что Дашка ищет в нем защиты. И тут он вспомнил о Наташе. Наташа же тоже в опасности! Светлов ускорил шаг, но вдруг…

Земля у них под ногами стало как-то странно осыпаться и втягиваться внутрь, образовывая правильную прямоугольную яму. В пыли было плохо видно, но когда она рассеялась, Ромка ясно увидел дубовый гроб и человека, выбирающегося из него. Вернее, ТО, что когда-то было человеком. Об этом свидетельствовали покрытая струпьями полуразложившаяся кожа, кое-где видневшиеся кости, синеватые, с красными прожилками, лишенные зрачков глаза. Мертвец периодически выплевывал землю с червями из отверстия рта.

— Я вас сейчас сожру, — то ли пригрозил, то ли предупредил мертвец, хищно оглядывая очумевших ребят. — И начну, пожалуй, вон с той, пух-ленькой.

После этого заявления Дашка первой вышла из ступора. Сомнительная честь быть съеденной первой ее явно не обрадовала! Завизжав, она спряталась за Ромку, ощутимо толкнув его в плечо и заставив очнуться.

— Бежим!!! — заорала Дарья, дергая его за рукав майки.

Они понеслись по направлению к лесу. Жмурик не отставал. Несмотря на потрепанный вид, он бегал очень даже неплохо.

«Его не просто так здесь положили, — догадался Роман. — Нас явно не хотят пускать в лагерь!»

— Да бежим! Бежим же! — хрипло умоляла Дашка, и Ромка прибавлял ходу.

Углубляться в лес было нельзя. Они уже слышали непонятный хохот, доносившийся с деревьев, и стоны из-под кустов. Тяжело дыша, Ромка оглянулся. Мертвец не отставал. Его пустой рот кривился в улыбке.

«Черт! — подумал Ромка. — Он знал, что мы побежим в лес! Это тупик!»

— Это тупик! — повторила его мысли вслух Даша.

— Я уже понял, — нервно кивнул Светлов, стараясь сосредоточиться. — Дашка, отвлеки его как-нибудь! Ты сможешь! А я пока постараюсь что-нибудь придумать!

Растерявшаяся было Дарья схватилась за яшму, висевшую у нее на шее.

— Ногориус! — завопила она.

Из камня вырвалось жгучее пламя, но перед мертвецом возникла вдруг непонятная черная завеса. Ударившись об нее, пламя потухло.

Дашка нервно сглотнула. Неожиданно появился Ромка, в руках у него что-то блеснуло. Светлов размахнулся и метнул эту непонятную вещь в их преследователя. Дашка увидела, как мертвецу в череп воткнулся… меч? Нет, просто длинная полоска стали.

— Бежим! — позвал Ромка, обегая жмурика, тщетно пытавшегося вытащить досадную помеху из черепа.

— Это его отвлечет?

— Да! Беги же!

Они припустили из леса. На них снова напали летучие мыши. Вдруг у Ромки в руках возникла еще одна линейка из стали.

— Уйдите, гады! Разгони их, Слово Божье! — закричал Ромка, размахивая куском стали, как настоящим мечом.

Мыши шарахнулись от Светлова, но зато облепили Дашку. Миркова даже визжать уже не могла. Она лишь хрипло попискивала. Облепленная с ног до головы, девчонка вдруг рухнула на мокрую от дождя траву.

— Дашка! — испугался Роман. — Дашка! Уйдите, сволочи! Дашка!

Летучие мыши, вспорхнув, улетели. Светлов оглядел Миркову. Лицо, руки и ноги у нее были покрыты мелкими царапинами и укусами. Волосы растрепаны.

— Дашка, — тихо позвал Ромка. — Ты… ты жива?

— Ромочка… — слабо простонала Дашка и приоткрыла глаза, слабо улыбнувшись. — Я умираю?

— Надеюсь, что нет, — ответил Ромка. — Встать сможешь?

— Попробую…

Покачнувшись, Миркова встала на ноги. Ромка позволил ей опереться о себя, тревожно поглядывая в чащу леса. Сейчас они находились ближе к столовой, вдали от корпусов.

— Чем ты в него кинул? — спросила Дарья, когда отдышалась.

— Вообще-то я хотел создать меч, — смущенно сказал Светлов. — Но получи-лась лишь полоска стали. Я решил для большего эффекта начертить на полоске крест и призвать на помощь Создателя. Всякая нечисть боится Бога и всего, что с ним связано…

— А еще нечисть боится чеснока, серебра и осины! — щелкнула пальцами Дашка и схватилась за шею. — Блин!

— Что?

— Как назло, вчера крестик сняла, когда голову мыла! А ты?

— Я свой потерял, — уныло проронил Ромка, уставясь в землю.

— Блин! — снова повторила Дашка и оглянулась на подозрительный шум в лесу. Там кто-то явно продирался сквозь кусты.

— Побежали в столовую, — Ромка дернул Дашу за руку. — Там наверняка полно чеснока. Да и серебро найдется. Может, ложки есть серебряные.

— А почему бы не пойти в корпуса и не поискать Ромовых, пока этого жмурика нет? — нахмурилась Миркова.

— Маринка с Каринкой оттуда давно убежали, — убеждая скорее себя, нежели Дашку, сказал Светлов. — Идем, вдруг они в столовой?

— А вдруг нет? — уперлась Дарья. — Откуда ты знаешь, что там безопасно?

— Не знаю, — раздраженно ответил Ромка. — Идем, хватит упрямиться!

Они двигались короткими перебежками, то и дело останавливаясь и оглядываясь по сторонам. Неожиданно они наткнулись на своего преследо-вателя. Тот так и не смог вытащить полоску стали из черепа.

— Скорей! — Ромка метнулся к двери столовой, волоча за собой Миркову.

Распахнув дверь (которая почему-то была не закрыта), они влетели в столовую. Там было подозрительно тихо.

— Скорей, сюда! — Светлов потащил Дашку в кладовку, где наверняка было полно чеснока, но они не успели.

Мертвяк был уже в здании и теперь медленно направлялся к ним, расставив костлявые руки и смачно выплевывая червей.

— Фу! — фыркнула Миркова, морщась от омерзения.

— Сейчас не до этого! — крикнул Светлов, бросая в жмурика подвернувшийся стул. Миркова последовала примеру Ромки, но оба стула отлетели от мертвеца.

— Давай, помоги мне! — позвал Роман, пытаясь поднять стол. Вместе они швырнули столешницу в мертвяка, но результат был тот же, что и с двумя стульями. Мертвец продолжал приближаться.

Перекидав в жмурика всю мебель, что была поблизости, уставшие ребята прислонились к стене, стараясь отдышаться. До мертвеца оставалось шагов семь.

— Все, Дашка, — еле дыша, произнес Роман. — Это конец!

— Про… прощай, Ромка, — вытирая слезы, ответила Дашка. — И знай, что ты всегда мне…

— Эй, народ! Помощь нужна? — неожиданно услышали оба. И это точно сказал не мертвец!

Глава 11 «Спаси! Д.М.»

Из-за двери с надписью «Кладовая» высунулись две абсолютно одинаковые любопытные физиономии.

— Какая у вас тут компания! — удивилась Карина, разглядывая, похоже, не менее удивленного жмурика.

— Скорее! — воспользовавшись замешательством мертвеца, Ромка и Дашка метнулись к близняшкам.

— Мы вас искали! — сказала Дарья, поморщившись. — Фу, как тут несет чесноком!.. Чесноком? Чесноком!!!

— Ага, — кивнула Карина, разглядывая уже опомнившегося мертвеца. Тот медленно, мелкими шажками, глядя куда-то в сторону, подбирался к ним.

Призадумавшись и щелкнув пальцами, Ромова велела Роману:

— Сними-ка вон с той полки мешок.

— Он же огромный! — возразил Светлов, но мешок все-таки стащил.

— Чеснок? — спросила Дашка, зажимая нос.

— Да. Берите по горсти и бросайте в жмурика. Надо заставить его выйти на улицу из помещения.

— А потом что? — спросил Роман, нагребая полные пригоршни чеснока.

— Увидишь, — уклончиво ответила Карина, прицеливаясь.

Мертвяк, как будто сообразив, что они собираются делать, забегал по столовой, роняя стулья и опрокидывая столы.

— На тебе! — Ромка первым бросил горсть чесночных головок. Прикрываясь от заряда, жмурик завопил: видимо, ему все-таки было больно.

— Получай! Вот тебе! — от души веселясь, кричали ребята.

— Не надо! — взмолился мертвец, медленно пятясь к выходу. — Детки не оби-дят бедного дядю!

— По тебе могилка плачет, дядя! — насмешливо крикнула Дашка, осыпая его чесноком с ног до головы.

— Чего это у него торчит в черепе? — удивилась Марина, имея в виду недоделанный меч Ромки.

— А, ерунда! — отмахнулся Ромка.

— А вдруг я при жизни был великим писателем? — жалобно спросил жмурик, переступая порог под напором ребят. — Мои потомки вам этого не простят!

— Плевать! — хором крикнули Каринка и Ромка.

— Все, он на улице, — шепнула Ромова, выбрасывая ненужный уже чеснок. Девчонка прикрыла глаза, повернувшись вокруг себя. Затем вытянула вверх ладони и широко распахнула глаза.

Зашумели невидимые крылья, и на мертвеца накинулась стая черных ворон, едва различимых во тьме. Птицы каркали и практически рвали мертвяка на куски. Не желая этого видеть, Дашка отвернулась.

Когда со жмуриком было покончено, вороны улетели. То, что не доели птицы, Марина взглядом перенесла в лес.

— Наша взяла! — завопила Даша, хлопая в ладоши.

— Да, но это еще не все, — возразил Светлов. — Надо еще за берестой сгонять.

— Зачем вам береста? — спросила Карина, отряхивая желтый махровый халат от чесночной шелухи.

— Вызвать подмогу. У вас, конечно, ее нет с собой?

— Не-а.

— Почему бы просто не сбежать? — тихо спросила Марина.

— Как мы убежим? Ворота закрыты! — Рома сделал большие глаза.

— «Мазеса», — напомнила Дашка. — Правда, почему бы просто не сбежать в Баб-Ежкино?

— Откуда вы знаете, что там безопасно? — настаивал Светлов. — И потом, надо спасти остальных!

— Они просто спят, с ними ничего не будет! — Каринку уже стало раздражать упрямство Светлова. — Невезение хотело напугать нас! Только нас!

— Так мы что, сдадимся без боя? — Ромка встревожено подумал о Наташе. Пока он тут спорит с этими клушами, ей угрожает опасность.

— Мы не сможем справиться с нечистью одни, — ответила Дашка.

— Вот и надо позвать ребят из деревни! — убежденно вскричал Ромка. — Не знаю, как вы, но я иду в лагерь за берестой!

Девчонки переглянулись, явно колеблясь.

— Трусихи! — фыркнул Светлов, резко повернувшись и пошагав в неизвестном направлении.

— Эй-эй, полегче! — попросила Карина, догоняя его. — Ладно уж, мы с тобой, хоть я и не понимаю, что тебя так тянет в самое пекло.

— Спасибо, — благодарно кивнул Ромка, прибавив шагу.

Чуть не свалившись в разрытую могилу, все четверо вошли в здание. В коридоре было тихо. Подозрительно тихо.

Миновав холл и постоянно оглядываясь, они прошли в ту часть здания, где располагались комнаты для детей.

— Кстати, кто-нибудь из вас крещеный? — шепотом спросила Дашка у Ромо-вых.

— Я — нет, — покачала головой Каринка. — А вот Маринка — да.

Дарья заметила, как у Марины на шее в свете луны блеснул маленький крестик. Он висел на шее рядом с Амулетом.

— Ну и что? — тихо спросила Марина.

— Нечисть очень боится креста.

— А-а-а-а.… Теперь понятно, почему, когда нас эти чудики разбудили, вся муть от Маринки шарахалась! — дошло до Карины.

Миркова поморщилась, как будто Ромова сказала непристойность.

«Что сказала, сама поняла?» — скептически подумала она про Карину.

Они медленно продвигались вглубь здания, прислушиваясь и настороженно оглядываясь. Дашка молила Бога о том, чтобы, когда они пришли в ее комнату, там никого бы не было. Никого и ничего. Наконец, они увидели знакомую дверь. Остановившись в нерешительности, Ромка попросил:

— Марин, сними-ка крестик.

Ромова послушно исполнила просьбу, протянув крестик Ромке. Тяжело вздохнув, как перед прыжком в воду, Светлов повернул ручку двери и распахнул дверь. Это как будто послужило сигналом. Включился звук, и пространство заполнили уже знакомые вопли, визги и рев.

Зажмурив глаза и вытянув руку с крестом вперед, Роман шагнул в комнату. Нечисть — черный комок когтей, клыков, голых хвостов, красных глаз и рогов — попыталась на него бросится, но какая-то неведомая сила остановила их, заставив отлететь к стене.

— Ура! — возликовал Роман, ободряюще глянув на перепуганных девчонок. — Пошли, они нас не тронут!

Твари жались к стене, злобно поглядывая на них пылающими, как угли, красными глазами. Нервно озираясь, компания вошла в комнату. Дверь тотчас захлопнулась сама собой, заставив всех четверых подскочить.

Прикрываемая Ромкой, Даша кинулась к тумбочке, схватив кусочек бересты.

— Все! — сказала она, запихивая бересту в ворот футболки. — Уходим, с меня хватит.

И тут… Что-то произошло в комнате. Скрипнула дверь, нечисть потеснилась, пропуская кого-то. Ромка остолбенел, выронив крестик от удивления. Лунного света было достаточно, чтобы Светлов разглядел… Наташу!

— Наташа? — неуверенно спросил Светлов.

Она была какая-то бледная, в простой ночной сорочке. Ее глаза как-то странно смотрели в одну точку.

— Ромочка, — хрипло позвала она. — Мне страшно, Ромочка…

— Не бойся, Наташа, — неуверенно успокоил Рома. — Они не тронут, у нас же.… А где крестик?

Светлов нагнулся, в поисках креста. Это была большая ошибка. Наташа исчезла, как будто ее и не было, а твари тотчас бросились на сестер, Ромку и Дашку. Комната превратилась в поле битвы. Началась схватка. Схватка явно не в пользу «наших».

Твари были просто омерзительны. Они хрюкали, визжали, хохотали, кусались, лягались, щипались, царапались и выдирали у ребят волосы.

— Наташа! — завопил Светлов, захлебываясь в крике. Его возглас был встречен хохотом: ведь настоящая Наташа сейчас спала, как и остальные постояльцы лагеря, а нечисть просто использовала ее личину, как от-влекающий маневр.

Отпихивая мерзкие рожи, пачкаясь в собственной крови и теряя сознание, Дашка успела вытащить из-под футболки бересту и слабеющей рукой нацарапать:

«Спаси! Д.М.»

* * *

Павла разбудил запах паленой ткани, коварно закравшийся в ноздри. Открыв глаза и поморщившись, Краснов попытался обнаружить источник возгорания. Горели его черные джинсы, в одном из их карманов что-то тихо тлело. Пожав плечами, Паша загасил пламя силой мысли и встал.

Братец Ады взял штаны, проверив, не прожгло ли пламя ткань. Запустив руку в карман, Павел извлек кусочек бересты, на которой тотчас вспыхнуло:

«Спаси! Д.М.»

Почесав в затылке, Павел тряхнул головой и быстро оделся. Покосился на спящего Аскольта.

«Тоже мне! Девчонка!» — с презрением подумал он, позабыв, что когда-то тоже носил длинные волосы. Запихнув бересту в карман, Павел пошел к двери, натыкаясь в темноте на стеллажи с книгами. Ему надо было найти Аду, чтобы показать ей записку.

Выйдя в темный коридор, Павел неслышно прошел мимо двери в мансарду, которая тотчас распахнулась.

— Привет, красавчик! Чего не спим?

Вглядевшись в темноту, Павел узнал Раису и расслабился.

— Эй, чего не спим, спрашиваю?

Раиса завораживающе улыбнулась и красивым жестом откинула свои длинные белые волосы, которые в свете луны казались серебряными.

Улыбнувшись, Пашка нежно поцеловал подругу, взяв ее за руки.

— Тайное свидание? — чарующим шепотом спросила Крылова, мате-риализуя крылья.

— Нет, — Павел постарался придать своему голосу сходство с баритоном. — Смотри.

Он показал ей записку.

— Д.М. — это, наверное, Миркова, — предположила Раиса. — Видимо, она в опасности.

Улыбка исчезла с лица Райки, но таинственность в глазах осталась.

— Может, надо Аде сказать? — спросил Краснов.

— Мы и без Ады справимся! — раздраженно ответила Раиса, еще раз разглядывая записку.

— И что нам делать?

— Что? Лететь в лагерь!

— Может, все-таки стоит Аду предупредить?

— Да что ты заладил — Ада, Ада… Делов-то — спасти очкастую малолетку! — ответила Раиса, которая была на пять месяцев старше этой самой «ма-лолетки».

— Ладно, идем, — поколебавшись, согласился Павел.

Тихо свистнув, Павел подозвал свое летающее одеяльце с мишками, и они вместе с Раисой спустились на первый этаж. Выйдя на улицу, парочка с удивлением обнаружила отсутствие дождя и стартовала.

Лететь было холодно, облака висели низко, но Павел и Раиса согревали друг дружку нежными поцелуями.

— Вон лагерь! Снижайся! — крикнула Раиса, завидев знакомое голубое здание.

Паша послушно снизился, они ступили на землю.

— Я ничего не вижу! — сообщила Райка, стараясь разглядеть что-либо сквозь густой туман.

— Идем! Это в ту сторону! — позвал Павел, беря подругу за руку.

Когда они добрели до забора, прислушиваясь к странной тишине вокруг лагеря, то остановились в нерешительности. Чутье подсказывало им, что за забор ходить не стоит.

— Ну что, пошли? — спросил Павел.

— Пошли. Вместе.

Они крепко сцепили руки, негромко произнеся «Мазеса».

Как только они прошли сквозь забор, их ослепила слепящая голубая вспышка.

Глава 12 За козла ответишь!

Ему снова снился этот странный сон. Он брел по бескрайней пустыне, и нещадно палящее солнце то и дело заставляло его утирать пот.

Он снова видел те же образы: Рая Крылова в белоснежном платье протягивает к нему руки, Вероника Смирнова весело хохочет и поигрывает янтарем на серебряной нитке, русалка Динара обмахивается собственным хвостом, и чешуя празднично переливается на солнце. Он не обращает на них внимания, потому что знает: стоит только подойти к миражам, и они растают в жарком мареве.

Но вот дует спасительный ветерок, и миражи тают. Он с надеждой вглядывается в небо, ожидая непонятно чего. В вышине медленно появляется фигура серого волка. Он бежит навстречу, понимая, что она сейчас растает, но этого не происходит. Волчица спускается с небес и, радостно взвизгивая, несется к нему навстречу, прямо в его объятия…

Алик проснулся и потянулся. Зубы сегодня болели не так сильно, как прежде, а за окном не шумел дождь, а светило солнышко. Подивившись таким переменам, Белов заправил кровать, напялил шорты и футболку и спустился на первый этаж.

В доме было тихо. Никто еще не встал. Алик решил зайти в зал, где разместили Анрэю на раскладном кресле. На цыпочках, подкравшись к двери, паренек тихонько отворил ее и заглянул в комнату. Анрэи не было.

«Может, вышла подышать?» — предположил Алик, закрывая дверь и направляясь в коридор.

Выйдя на крыльцо, Алик поглядел по сторонам, но Анрэи по-прежнему нигде не было. Решив обойти вокруг дома, Белов спустился с крыльца.

— Ох, Господи! Что ж такое то делается?! Господи, сохрани и помилуй! — закричал кто-то с улицы.

Алик спешно подошел к калитке, увидев причитающую женщину в цвета-стом платке. Он узнал ее — это была Александра Леонидовна. Точнее — баба Шура.

— Что случилось? — обеспокоено спросил Алик, глядя, как баба Шура утирает слезы рукавом.

— Ох, внучек! Съели! Съели кормилицу нашу! Съели родненькую! Одни косточки только и оставили!

— Погодите, — не понял парень. — Кого съели?

— Да Сметанку! Сметанку мою родимую! — заголосила баба Шура. — Берегись, внучек, в лес не ходи! Волк у нас завелся, ирод окаянный!

Из других домов вышли люди, не понимая, что происходит. Баба Шура кинулась к ним, причитая на ходу.

— Капкан надо поставить! — крикнул кто-то из толпы, и остальные дружно закивали. В полной прострации Алик вернулся в дом и сел на первый подвернувшийся стул.

«Нет, я не верю, что это она! Она не могла! Не могла убить беззащитную корову!» — думал он. Сметанка была старой коровой, дающей отменное молоко, за которым каждую неделю приезжали горожане.

«Она не могла… Она же не убийца!» — Алик встал и заходил по коридору. Неожиданно он услышал шорох и остановился на одном месте.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату вошла Анрэя. Ее новая ночная со-рочка, недавно купленная в универмаге, была перемазана чем-то пугающе алым. Волосы всклокочены, а лицо… в крови.

— Алик, — прошептала Анрэя, смешивая слезы с кровью на лице, — я не хоте-ла.… Так получилось.… Это все инстинкт…

Алик молчал и смотрел на нее со смесью страха и жалости.

— Алик, — снова сипло прошептала Анрэя, медленно подходя к нему. — Алик, ты…

Девушка-оборотень приближалась, и Алик совершенно не знал, как себя вести. Может, убежать? А может, остаться на месте?

Анрэя была уже очень-очень близко. Так близко, что это начинало настораживать. Ее руки невольно потянулись к его шее. Белов испугался, что она хочет его задушить, но это были лишь нежные объятия.

Глядя в ее черные, как ночь без звезд, глаза, Алик непроизвольно стиснул девушку в своих руках. Она странно задрожала и протянулась к нему. Ее губы были так желанны, что Алик Белов не устоял перед ними.

Их объятия стали еще теснее, еще крепче. Как будто они не хотели отпускать друг друга… Наконец, поцелуй любви распался, и Анрэя уткнулась Алику в грудь, поливая его слезами.

— Я снова полюбила человека… — еле слышно прошептала она.

* * *

Когда Ада встала, ей жутко хотелось пить. Так сильно, что она даже не обратила внимания на отсутствие дождя.

Стараясь не разбудить Веронику, Ада тихонько вышла в коридор. На тум-бочке, напротив входа в библиотеку, стоял кувшин с водой. Жадно глотая, Краснова заметила, что дверь в библиотеку не закрыта. Женское любопытство восторжествовало, и девчонка заглянула в комнату. За стеллажами виднелись два больших дивана, на одном из которых посапывал Аскольт. Павла нигде не было.

Пожав плечами, Ада прикрыла дверь и направилась наверх. Прошлым вечером она забыла там свою расческу. Ее следовало забрать.

Поднявшись по крутой лестнице, девчонка распахнула дверь в мансарду и почесала в затылке. Обе кровати были пусты. На кровати Зинаиды лежала записка:

«Улетела на шабаш. Скоро вернусь. Назначена встреча с начальством. Если что не так — зови меня, ты знаешь как.

Зинаида».

Кстати, это «скоро» длилось уже три дня. А «начальство» — это всего лишь подруги Зинаиды из других измерений. Здесь причин для паники не было, но вот отсутствие Раисы… Здесь было о чем задуматься.

Ада схватила расческу и спустилась на второй этаж, на всякий случай проверив, на месте ли остальные. Брайан, Ника, Захар и Аскольт мирно спали в своих постелях. Не было Алика, а комната Анрэи располагалась на первом этаже.

Съехав по перилам лестницы на первый этаж, Ада заглянула в столовую, где увидела крайне задумчивого Алика. Тот сидел, глядя в пространство, и крошил пальцами хлеб.

— Алик? — позвала Ада.

— А? — отозвался Белов, по-прежнему тупо смотря в одну точку.

— Что с тобой? Что-то случилось?

— Не-а.

Пожав плечами, Ада спросила:

— Что будешь на завтрак? Гренки с плавленым сыром подойдут?

— Ага.

— Сват-Игнат! — хлопнула в ладоши Краснова, садясь за стол. — Восемь гренок с плавленым сыром, фруктовый салат и чай с пряниками, пожалуйста!

Тотчас все это возникло на столе. Ада взяла гренку, откусила и поглядела на Алика. Тот по-прежнему не менял позы. Перед ним уже собралась целый Эверест из хлебных крошек.

— Алик!!! — крикнула Ада Белову в самое ухо.

— Блин, да что ты так орешь? — Алик поморщился и потер ухо. — Чего тебе? Как ты вообще тут оказалась? Со второго этажа на первый уже ножками добраться нельзя?

Ада опешила.

— Что?! Нет, вы только посмотрите! Да я тут распинаюсь, пытаюсь его в чувство привести!

— Правда? — несколько виновато спросил Алик, сбавив тон.

— Ага, — буркнула Ада, отворачиваясь.

— Ну, прости, Ад, — жалобно заморгал Белов.

— Ладно уж, — смилостивилась Краснова. — Давай завтракать… Ты, кстати, не знаешь, где Пашка с Райкой?

— Нет, — покачал головой Алик. — А что, их нет?

— Не-а. Наверняка на свиданку убежали, голубки!

Оба замолчали, думая о чем-то своем.

— Анрэя спит? — спросила Ада после недолгого молчания.

— Уже нет, — послышалось из-за двери.

В столовую вошла Анрэя — в новых джинсах, блестящей маечке, с хорошо расчесанными волосами.

— Хорошо? — обеспокоено спросила Анрэя, оглядывая себя. — Ведь сейчас все так ходят?

— Вполне, — ответила Ада, а про себя подумала: «Для кого старается?»

Анрэя подсела к ним за стол, схватив гренку. Иногда Ада видела, как Анрэя и Алик многозначительно переглядываются, краснеют и смущаются.

— Хм… — негромко протянула Ада. На втором этаже послышался топот и громкие голоса — ребята соизволили встать.

Спустившись по лесенке, растрепанная Ника вместе с Аскольтом, Брайаном и Захаром чуть не сошли с ума от восхитительного запаха свежепод-жаренных гренок.

— М-м-м, обалдеть можно! — подвела черту Ника, и они все вместе сели за стол, шумно переговариваясь. Веселый завтрак продолжался.

Немного погодя, дверь в прихожую вдруг распахнулась, и в столовую вбежал… козел. Он выплюнул травинку, оглядел всех внимательно, покачивая рогами, и спросил:

— Привет, братва! Что у нас на завтрак?

* * *

Первое, что сделали ребята при виде говорящего козла — это синхронно схватились за Амулеты.

— Эй, народ, вы чего, офигели? — забеспокоился козел, тряся бородой. — Чего сразу за Амулеты хватаетесь?

Парнокопытное попыталось приблизиться к столу, но его тут же встретила ударная волна воздуха. Козел отлетел к двери, а Захар подул на Амулет.

— Нет, это уже ни в какие рамки! — возмутился козел, поднимаясь. — Райка, скажи им, чего они…

Послышалось бодрое цоканье, и в столовую вбежала белая козочка.

— Привет! — проговорила она и сердито покосилась на козла.

— Стоп! Стоп! Стоп! — замахала руками Ада. — Вы кто?

Козел присвистнул (не знаю, как у него это получилось).

— Ну, дела! Своих не узнаете?

— У нас знакомых козлов нет, — ответила Ника, сжимая в руке гренку, как боевой снаряд.

Козочка захихикала, а козел опешил.

— Что? — вскинулся он. — Это кто здесь козел? За козла ответишь, веснушка!

Ребята за столом непонимающе переглянулись.

— Ты — козел, — тихо сказал Аскольт.

— Что?! — взвыл представитель рогатого скота и пошел на Пологова, выставив вперед рога.

— Эй, я за себя не отвечаю! — предупредил Аскольт, поливая козла водой из указательных пальцев.

— Народ, ну вы чего его козлом обзываете? — спросила коза. — Это же мы, Пашка и Райка!

Немая пауза повисла над столовой.

— Что вы сказали, э-э-э… гражданка коза? — неумело выразился Таунс.

— Коза?! Я — коза?! — козочка обиженно отвернулась.

— Стойте! — воскликнула Ника. — Мне кажется, что это и вправду они.

— Ника, ты что, сбрендила? — не очень-то вежливо поинтересовалась Ада.

— Смотри, у них такие же ауры и Амулеты!

Все прищурились, как по команде.

— Хм… — протянула Краснова, окончательно убедившись. — Что с вами произошло, Паш?

- А что с нами не так? — удивился Краснов.

Брайан захихикал, отчего получил весомую оплеуху от Ады.

— Вот, — Вероника схватила небольшое зеркало, лежавшее на микро-волновке. — Посмотрите на себя.

Все увидели, как в зеркале отразились… Крылова и Краснов. У обоих вид был весьма обиженный и обескураженный.

— Пашка, ты — козел, — попытался объяснить Алик.

Козел запыхтел и забил копытцем.

— Я, блин, сейчас уйду! — предупредил он.

— Стой, Паш, — попросила Ада, — Я тебе говорю: я вижу козу и козла.

— И я вижу! — поддержали все остальные.

Козочка нахмурилась, размышляя, обижаться ли ей или это уже бессмысленно.

— Не знаю, я, когда смотрю на нас, вижу себя и Райку! — горячо возразил Павел.

Ада медленно вздохнула и повернулась к Нике.

— Можешь что-нибудь сделать? — спросила она.

— В смысле? — не поняла Вероника.

— Ты же Повелительница Зеркал! Заколдуй зеркало так, чтобы они увидели то, что видим мы!

Ника задумалась. Когда они с Захаром приехали в деревню, она как следует порылась в старом дедовом комоде и нашла старую-престарую тетрадь, сделанную из сшитых листов пергамента. Там были записаны различные заклинания, связанные с зеркалами, некоторые из которых Ника не преминула выучить.

Схватив зеркало двумя руками, Вероника повернула его к себе обратной стороной и тихо-тихо прошептала:

— Еинежарто.

Зеркало в ее руках накалилось. Его стало трудно держать, но Ника, превозмогая боль, поднесла его к мордам парнокопытных.

Павел и Раиса напряженно с минуту вглядывались в отражение, затем козел тяжело осел на пол, а коза замекала, как заведенная, временами явственно переходя на истерический визг.

— Спокойно! — велела Ада, бросаясь к козе. — Нам тут не надо козьих истерик!

— Коза? Коза… Коза!!! — на разные лады повторяла Раиса, а Павел просто тупо молчал.

— Хватит!!! — рявкнула вышедшая из себя Ада.

Козочка замолкла, а козлик устало посмотрел на Краснову.

— А теперь, пожалуйста, расскажите нам, как случилось, что вы стали животными, — четко и громко попросила Ада.

— Я расскажу, — вызвался Павел, поднимаясь. — Сегодня ночью по берестяной почте мне пришло сообщение, вернее, просьба о помощи. Там было написано: «Спаси! Д.М.». Я понял, что Мирковой требуется помощь, и мы с Раисой отправились ее спасать…

— Ничего нам не сказав и даже не посоветовавшись? — подняла брови Ада.

Павел умолк, а потом сердито посмотрел на сестру.

— А чего это я должен советоваться? Мне уже шестнадцать! Я вполне спосо-бен решать за себя! И вообще, почему это ты всегда командуешь, а? Ты что, самая умная?

— Ясно… — вздохнула Ада, возведя глаза к потолку. — Ладно, что дальше?

— Ну, мы полетели на моем одеяле к лагерю, спустились…

— Заметили что-нибудь подозрительное? — влез Брайан.

— Да нет, — мотнул рогами Павел. — Туман там, звезды… Ладно, это все мелочи! Как только мы с Райкой прошли сквозь забор, полыхнула вспышка — синяя, яркая! Мы зажмурились, а когда глаза открыли, ничего понять не можем — кругом уроды всякие черные. Летучие мыши там, крысы, шакалы, гиены… Нечисть, короче! Подхватили нас и пинками погнали в здание лагеря. Мы пытались магией их шарахнуть, да не вышло — только мы «Калук» ом их, как перед ними как будто занавеска черная вырастает. Ну, короче, притащили они нас в лагерь, а там, прикиньте, все по-другому! Ни холла, ни комнат — огромный такой зал с черными колоннами. Посередине трон, или как там эту расписную табуретку называют, а на троне сидит человек какой-то. То ли мужик, то ли женщина — не разобрали…

— И голос странный, — перебила Павла Раиса, не привыкшая долго молчать. — Хриплый — не мужской, не женский. Но это точно человек. Хотя лица видно не было — закрывал капюшон от серого балахона. Говорит: «Вы, жалкие сопляки, называющие себя ведунами и ворожеями! Вам стоит меня опасаться! Бойтесь моего гнева и бойтесь моего Невезения! Вам меня не сразить! У меня ваши ничтожные Рыцари! Да воцарится хаос!». Так орал или вроде того.

— Так, — кивнул Павел, — а потом где-то там, в углу, вспыхнул свет. Мы смотрим: это Дашка, Ромка и близнецы! Связанные, без Амулетов! Я было кинулся к ним, да меня эта нечисть за руки за ноги схватила. Этот придурок в сером балахоне захохотал и палкой стукнул, которую в руке держал. У нас с Райкой в глазах потемнело, а когда посветлело, смотрим — уже утро, а мы возле дома Белова стоим… Все.

— М-да, — Ада нахмурилась и почесала бровь. — Что ж, какие будут предложения? Чтобы всякие там не говорили, что я у вас в лидерах?

Ответом послужило молчание. Брайан пожал плечами, Захар нахмурился, поправляя очки, Алик и Анрэя переглянулись, а Аскольт и Ника одновременно тяжко вздохнули.

— Значит, версий нет. Тогда послушайте, что я предлагаю. — Ада задумчиво обвела всех присутствующих тяжелым взглядом. — Мы завтра же на рассвете выходим войной на этого Человека в сером балахоне и его чертово Невезение!

— Но Ада… — Ника обеспокоено глянула на подругу.

— Что? — резко вскинулась Краснова. — Ника, мы должны это сделать! Моего брата превратили в козла! Его девушку превратили в козу! Меня сделали склерозной маразматичкой! На Алика наслали кариес! Брайан вообще весь ходит синий! У Аскольта живого места на руках нет! Тебе мало?!

— Не кричи, — поморщилась Вероника.

— Ты про меня забыла сказать, — обиженно протянул Захар. — Меня тоже склерозным сделали…

— Ада, я понимаю. Нам всем досталось, — сказала Ника. — Но я прошу тебя подождать до Полнолуния. Нам нужен совет Управляющего. Думаю, все остальные со мной согласятся?

Ребята дружно кивнули. Павел тоже кивнул, но не оттого, что он был согласен с Никой, а из вредности, чтобы не соглашаться с сестрой.

Краснова медленно вздохнула, скрипнула зубами и неохотно протянула:

— Ладно, будь по-вашему.

Глава 13 Великое сражение на Китовом озере

Красное солнце медленно и неохотно опустилось за верхушки деревьев, уступая луне очередь царить на небе. Загорались яркие звездочки, где-то глубоко в чаще куковала кукушка. Единственный деревенский фонарь светил тускло, как старая лампочка, но и его света хватало, чтобы увидеть, как в доме № 1 постепенно гаснут окна.

Вероника вымыла голову, завернув волосы в полотенце, и отправилась на кухню пить кофе с молоком. Там, собрав свои светлые волосы в хвост, сидел Аскольт. Ника тепло улыбнулась ему и пристроилась рядом за стол.

— Будешь кофе? — спросила Вероника, щелкая пальцами. На столе тотчас появились две большие дымящиеся кружки с надписью «Кофий пить — здоровью вредить!»

— Это что еще за шутки? — подняла брови Ника и погрозила кулаком кому-то невидимому. — Сват-Игнат, это ты забавляешься?

Кто сказал, что магические слуги не обладают примитивным чувством юмором? Покажите мне этого человека, я брошу в него камень!

Быстро допив кофе, Ника встала из-за стола. Мимо процокали Павел с Раисой, сопровождаемые Аликом. Краснов с Крыловой направлялись в сарай, где им постелили соломы и положили три кочана капусты.

— Спокойной ночи! — крикнула Вероника, чмокнув Пологова в щеку и под-нявшись к себе в комнату.

— Доброй ночи! — отозвалось из всех комнат.

Аскольт хмыкнул и загадочно улыбнулся, думая о чем-то своем.

Анрэя уже давно превратилась в волчицу и отправилась на ночную прогулку. Алик взял с нее клятву, что она никогда никого есть не станет, и Анрэя пообещала контролировать свои инстинкты.

Ада у себя в комнате пыталась придумать хоть какой-то план, излагая свои мысли на бумаге, но у нее ничего не выходило. Скомкав двадцатую по счету бумажку, Краснова испепелила ее заклинанием и, не раздеваясь, завалилась спать.

Алик выключил свет в сарае и вышел на улицу, пожевывая травинку. Постоял немного. Где-то из-за леса послышался протяжный вой. Гадая, воет ли это его Анрэя или просто деревенская собака, Алик зашел в дом. Пройдя в столовую и сев за стол, он многозначительно поглядел на Аскольта.

Тем временем Брайан Таунс у себя в комнате нервно барабанил пальцами по столу. Он чувствовал себя не очень уютно: у него было нехорошее предчувствие. Предчувствие, заставляющее его сердце гулко биться, а Амулет тускло мерцать.

Походив немного по комнате, Брайан взглянул на часы, вышел из комнаты и сел за стол рядом с Аликом и Аскольтом. Немного погодя к ним присоединился позевывающий Захар. Все четверо переглянулись и закрыли глаза, упираясь ладонями в стол. Через пару минут напряженного молчания на кухонном столе возникло четыре длинные удочки и чемоданчик. В чемоданчике располагались различные поплавки, крючки, насадки и баночка с червями. Короче, все, что нужно для рыбалки. По-прежнему ни слова не говоря, парни взяли все это, выключили свет и вышли из дома, захлопнув дверь. Только здесь они начали говорить.

— Думаешь, это разумно — оставлять девчонок одних? — озабоченно спросил Захар, протирая очки.

— Да что им будет? — легкомысленно спросил Алик. — Ты что, наших девчо-нок не знаешь? Хотелось бы мне посмотреть на того, кто обидит Аду. Вернее, на то, что останется после от обидчика… А Ника? Помнишь, как она в том году Демона угрохала? Анрэя… Кто сунется к волку? А на Крылову ни один дурак нападать не стал бы. Особенно сейчас.

— Демон вернется, — грустно сказал Аскольт, садясь на свою скрипку и проверяя, в порядке ли смычок.

— Да, мы знаем, — кивнул Брайан, усаживаясь на свою лавку. Надо заметить, что она была как следует отреставрирована — покрашена и выпрям-лена.

— Но мы встретим его во всеоружии, — ответил Захар. — Теперь мы знаем, что он появится.

— Да, — отозвался Алик, запрыгивая в свою громоздкую ванну и поднимаясь в воздух. На дне блеснули серебряные чешуйки, заставившие его вспомнить о Динаре.

Захар сделал замысловатый жест рукой и воспарил в воздух, раскинув руки. Алик с тенью завистью проследил за ним.

— Зато у тебя ванна более грузоподъемна и вместительна, — подбодрил его Захар.

— Да, это тоже плюс, — кивнул Алик.

Они все вместе полетели в сторону леса. Пролетая над верхушками деревьев, каждый ловил себя на тмысли, что то и дело оглядывается по сторо-нам, проверяя, нет ли слежки.

Приземлившись на берег озера, парни нашли местечко, где рыба кишмя кишела (Брайан помог!), и уселись удить…

Прошел час. По земле стлался молочно-белый туман. Звезд и луны видно не было, а ребята стали замерзать, кутаясь в сотворенные на скорую руку одеяла. Однако у каждого уже было полно рыбы — она плавала в больших пластиковых бочонках, тоже сотворенных нашими героями.

— Алик, а что у вас с Анрэей? — вдруг спросил Брайан.

— Да так, — Алик не то чтобы смутился, но почувствовал себя неуютно. — А тебе зачем? Я же не спрашиваю у тебя, как у вас с Адой?

— Ладно, забей, — махнул рукой Брайан, ежась от холода и поглядывая на луну. — А когда у нас полнолуние следующее?

— Послезавтра, — ответил Аскольт, напряженно следя за поплавком.

Они сами не заметили, как уснули. Рыба билась о пластиковые стенки сосу-да, заставляя Таунса, краем сознания улавливающего их мысли, вздрагивать во сне. Аскольт, всхрапнув, выронил удочку из ослабевших рук и повалился на одеяло. С носа Захара сползли очки. Алик посапывал во сне, бормоча непонятные слова. Берег Китового озера превратился в сонное царство, лишь где-то в глубине леса слабо ухал филин…

Часы текли быстро, как вода сквозь дуршлаг. Постепенно туман уползал в овраг, звездочки на светлеющем небе меркли.

Таунс проснулся резко, как будто кто-то гаркнул ему в самое ухо. Сердце тревожно билось. Тревога, зародившаяся вечером, переросла в самую настоящую панику. Темные контуры елей, спокойная гладь озера, блеклая луна — все вызывало подозрение.

— Черт, — выругался тихо Брайан и несильно пнул Аскольта. — Аскольт!

— Ну что? — сонно спросил Пологов, еле разлепляя глаза.

— Вставай! Что-то не так.

— Что?

— Не знаю! У меня нехорошее предчувствие.

— Блин, Брайан! — Аскольт все-таки соизволил встать, и вовремя — воздух наполнился жутким воем, воплями, демоническим хохотом! Захар и Алик мгновенно вскочили, столкнувшись лбами и повалившись на песок.

Аскольт и Брайан встали в стойку — отовсюду на них с ненавистью глядела нечисть. Гнусные рожи маячили из-за кустов, из-за деревьев, из-за каждого камня. Вода в озере закипела, и на поверхность всплыли раздувшиеся синие утопленники с жуткими провалами на месте глаз и ртов. Они протягивали к мальчикам свои мерзкие руки и хрипели что-то угрожающее.

Парни растерянно прижались друг к другу. Отовсюду слышалось злобное шипение, напоминающее искаженную человеческую речь:

— Смерть ведунам! Смерть ведунам! Смерть ведунам!

— Вот блин! Аноробокилль! — завопил Брайан, направляя свой аквамарин на толпу нежити за кустами.

Ничего не вышло. Заклинание изломанной молнией понеслось на врага, но над толпой нежити неожиданно выросла огромная черная завеса. Молния рикошетом ударила о завесу и понеслась к Брайану.

— А-а-а-а! — заорал Таунс, но молния отчего-то погасла.

— Магия на них не действует, — сказал Захар.

— Эт-то я уже понял, — слегка заикаясь, сказал Таунс, теснее прижимаясь к друзьям. Нежить взяла их в кольцо, напирая со всех сторон.

— Отступать некуда. Позади — утопленники, — попытался пошутить Аскольт.

— Не время шутить! Советую что-нибудь придумать, — встрял Алик.

— Советчик! Вот сам и придумывай! — огрызнулся Аскольт.

— Спокойно. Не ссорьтесь, — велел Захар. — Как насчет взлететь?

— Не получится, — замотал головой Таунс, глядя куда-то вверх.

— Почему?

— Посмотри наверх!

Все задрали головы и увидели, что предрассветное небо кишит метровыми летучими мышами с длинными клыками и светящимися глазами:

— Смерть ведунам! Смерть ведунам!

— Черт! — Таунс отпихнул ногой одну мерзкую крысу, попытавшуюся на него напасть. — Парни, у них ножи!

— Нет причин для паники! — закричал Захар срывающимся голосом.

— Ах ты, мразь! — закричал Алик. Его только что полоснул ножом по запястью какой-то шакал с крокодильим рылом.

— Может, нам тоже вооружиться? Сотворить ножи или ружья? — предложил Таунс, снова отпихивая ногой кого-то на особицу противного.

— Нет, ножи тут не помогут! — закричал Аскольт, глядя, как одна гиена только что сгрызла здоровенный кинжал, неосторожно оставленный кем-то из нечисти. И тут же просиял: — Я знаю!

Он на секунду прикрыл глаза, и в его руках появился… огромное серебряное распятие!

— Вон! Кыш, пошли! — закричал Пологов на нежить, размахивая крестом, как шпагой. Это подействовало. Нежить с писком бросилась врассыпную!

— Получилось! — обрадовался Аскольт. — Быстро! Каждый сотворите себе по кресту!

Парни послушно закрыли глаза, и у каждого в руке возник огромный серебряный крест. У Алика даже два.

— А ну, валите! — завопил он, работая крестами наподобие нунчаков. Захар воспарил в воздух, разгоняя летучих мышей.

Нежить, ополоумев, носилась по берегу, как муравьи в подожженном муравейнике! Неожиданно послышался вой, и из-за ближайших кустов выскочила серая волчица.

— Анрэя! — воскликнул Алик, распихивая нежить.

Волчица бросилась прямо в вопящую толпу.

— Анрэя! — снова закричал Алик, пробираясь в самую толпу и следя, чтобы с его драгоценной подружкой ничего не случилось.

Толпа нежити постепенно редела. Небо уже не кишело летучими мышами. Утопленники скрылись под водой, а наземные твари спешно вырывали норы и прятались в них.

Ребята и волчица, уже порядком уставшие, по-прежнему продолжали неравную битву. Неожиданно взошло солнце, и крик петуха прорезал предрассветную тишину. Услышав этот крик, нежить исчезла. Просто растаяла в воздухе, словно ее и не было никогда.

Парни облегченно вздохнули, опустив кресты на землю, но это было еще не все. Какая-то паршивенькая гиена, уже исчезая, успела-таки метнуть свой короткий нож в Захара и… попала!

Анрэя, уже давно превратившаяся в человека, кинулась на врага, но та лишь злобно хихикнула и испарилась.

— А-а… — слабо застонал Захар, держась за пораненную ногу. Джинсы мгновенно пропитались кровью. Захар закрыл глаза и тяжело упал на песок.

— Спокойно! Нож надо вытащить! Только тогда я смогу его регенерировать, — сказал Алик, подбегая к Захару и осторожно закатывая штанину.

— Захар, ты меня слышишь? — мягко сказала Анрэя, присаживаясь на корточки рядом с Аликом. — Нож надо вытащить. Если ты немного потер-пишь…

Захар, не открывая глаз, кивнул и сжал зубы, чтобы не закричать. Дрожащими руками Анрэя вцепилась в рукоятку ножа и что есть силы дер-нула!

Захар вскрикнул, но выдержал. Вытащив нож, который был наполовину в крови, Анрэя выбросила его в пруд. Алик оглядел рану и провел по ней рукой, не боясь испачкаться в крови или сделать Захару больно. Закрыв глаза, Алик некоторое время посидел так, положив руку на рану, а потом резко отдернул руку. Рана затянулась прямо на глазах!

— Уже можно кричать? — спросил Захар, приоткрывая один глаз.

— Уже да, — засмеялась Анрэя. — Если, конечно, тебе больно.

— А мне должно быть больно?

— Нет.

— А, ну тогда я не стану кричать.

Алик улыбнулся и повернулся к Брайану и Аскольту, в изнеможении валяющихся на песке.

— Подъем, золотая рота! — весело крикнул Алик, подходя к ним. — Мне надо осмотреть ваши раны…

* * *

Ночная тишина скрадывала звук шагов. Сумрак заставлял то и дело оглядываться на окружающие предметы. Летний ветерок играл в листве и шевелил кусты. Дышалось глубоко и легко. Хотелось не думать ни о каких проблемах и просто наслаждаться ночным лесом.

Но нашим ребятам было не до природных красот: они шли на свою излюбленную поляну, залитую лунным светом.

Аскольт остановился и глубоко вздохнул. Прошло два дня с тех пор, как они сражались с нечистью. Девчонки встретили их с беспокойством. Как выяснилось, они тогда давно проснулись, и, не обнаружив ребят, забили тревогу.

Парни подробно рассказали, что произошло на озере, чем вызвали еще больший гнев Ады на Невезение и Человека в сером балахоне. Однако Аду снова удалось уговорить не делать поспешных выводов. Сейчас они шли на поляну, чтобы насытиться лунным светом и попросить у Управляющего совета.

Пологов убрал прядь своих длинных волос с лица и засмотрелся на Веронику. Та легко шагала впереди, осторожно обходя корни деревьев и маленькие деревца. Ветерок играл ее пышными рыжими волосами. Изум-рудные глаза светились ярким светом, и в них отражалась полная луна. Такая с виду ранимая, хрупкая и тонкая, облаченная в легкий сарафанчик из голубого хлопка и короткую белую кофточку, со сверкающим янтарем на нежной шее, она была в то же время сильной и воинственной, умеющей постоять за себя.

Почувствовав на себе его взгляд, Ника обернулась:

— Что? — спросила она с полуулыбкой.

— Ничего, — тоже улыбнулся Аскольт, подходя к ней. — Просто ты безумно красива…

— Некогда устраивать телячьи нежности! — вдруг рявкнула Ада, которая все слышала. Она с самого утра была на взводе, запасаясь различными зельями и вспоминая самые смертоносные заклинания, которые знала. Сейчас карманы ее черной кожаной куртки и джинсов топорщились от много-численных зелий, а голова гудела от множества заклинаний.

— Ада, успокойся, — мягко сказал Брайан, кладя ей руку на плечо. — Ты же еще не знаешь, что скажет Управляющий, а уже запаслась заклинаниями!

— Ну и что? — вскинулась Ада, прибавляя шагу. — А вдруг он скажет: «Выступайте немедленно!»? Что вы тогда будете делать?

Никто ничего не ответил. С Адой спорить — это все равно, что тушить костер бензином.

Наконец показалась поляна. Ребята заняли свои привычные места, то и дело поглядывая на часы. Ника села рядом с Аскольтом, сжав его ладонь.

«Сейчас, наверное, всех волнует один и тот же вопрос: что скажет Управ-ляющий», — подумала Ника, с тревогой глядя на огромный валун-камень, где должен был появиться Управляющий.

Наступила полночь, и луна засияла ярче солнца. Над большим валуном зажглось множество искр, постепенно образующих проход.

Минута — и из прохода медленно вышла крупная рыжая лисица. Ее глаза светились серебряным светом.

— Приветствуем тебя, Управляющий, — произнесла Ада, нервно кивнув.

— Здравствуйте и вы, дети мои, — прогремел голос на поляне. — Я знаю, вы явились ко мне за советом. Но все вопросы и ответы потом. Для начала предла-гаю вам насытиться лунным светом — уверен, он вам сегодня понадобится.

Рыжая лисица села, красиво взмахнув пушистым хвостом. Амулеты ребят ярко вспыхнули. Ника закрыла глаза, как и все остальные, до капли вбирая в себя сияющий лунный свет — такой бодрящий и придающий сил!

Когда все насытились, лисица вновь взмахнула хвостом.

— Прежде чем вы зададите свои вопросы, позвольте мне задать свой, — про-гремел голос на всю поляну. — Зачем вы привели волчицу?

— Это не волчица, Управляющий, — ответил Алик, успокаивающе глянув на Анрэю. — Это ворожея. Мы привели ее, чтобы ты посвятил ее.

— Действительно, — кивнул управляющий, не сводя серебряных глаз с Анрэи. — Меня смутила аура оборотничества, но… Подойди, дитя.

Анрэя вопросительно глянула на Алика. Тот кивнул, и тогда она приблизилась к лисице. Ника увидела, как серая шерсть волчицы вздыбилась.

— Ты что, боишься? — спросил Управляющий.

Глаза волчицы сверкнули, и она покачала головой, поведя серыми ушами.

— Молодец, — одобрительно кивнула лисица. — Ты никогда ничего не боишься. Закрой глаза.

Анрэя послушно прикрыла глаза. Лунный луч упал на нее, окрасив ее шерсть в серебряный цвет. По телу Анрэи прошла судорога. Алик хотел было кинуться к ней, но Захар удержал его. Внезапно Анрэя взмыла в воздух. Ее Амулет — волчий клык — вспыхнул серебряным светом. Только когда волчица опустилась на землю, она открыла глаза.

— Приветствую тебя, ворожея Анрэя, — сказал Управляющий, наклонив голову в поклоне. — Отныне ты — оборотень, ворожея Темной группы.

Анрэя кивнула и вернулась на свое место.

— Дело сделано, — продолжил Управляющий. — Но объясните, почему сегодня вы явились не все? Где ворожея Раиса, ведун Павел и наши Четыре рыцаря?

Ребята переглянулись, выбирая, кто будет говорить.

— Раиса и Павел заколдованы, Управляющий, — ответил Аскольт, склонив голову в легком поклоне. — Их лишили дара и превратили в животных. Всему виной — Невезение. Четырех рыцарей взяли в плен, и здесь тоже постаралось Невезение. Мы явились к тебе спросить, что же нам делать.

— Что делать? — переспросил Управляющий, повернув голову в сторону Аскольта. — Извечный вопрос, ведун Аскольт. Однако, прошу заметить, что в данный момент Невезения не наблюдается — не идет дождь, не взрываются дома, луна не падает с неба. Отчего же вы решили, что здесь причастно Невезение?

— В том то и дело… — Ада подробно и в красках рассказала, что про-исходило за последнее время, в том числе и про Человека в сером балахоне.

— Мы ждем твоего совета, уповая на твою великую мудрость, известную во всех Потусторонних мирах, — с несколько лисьими интонациями сказала Ада. Примерно таким голосом лисица в басне Крылова нахваливала ворону.

Управляющий дернул рыжим ухом и произнес:

— Лесть еще никого не доводила до добра, ворожея Аделаида.

— Я это знаю, — пряча улыбку, ответила Ада. — Однако попытка не пытка.

Нике показалось, что лисица улыбнулась, чуть оскалив острые зубы.

— Что ж, — вздохнул он. Ребята напряглись и подались вперед, ожидая совета, как вдруг… Управляющий исчез!

Глава последняя и самая длинная

Хорорра Тэриблл

На поляне повисла немая пауза. Неожиданно тишина словно взорвалась шипением, гулом, шумом и хорошо знакомыми визгом, воплями и хохотом.

— Черт! — крикнула Ада, показывая куда-то в сторону лесной опушки. Все посмотрели туда. Средь стволов деревьев просматривалась толпа нежити, возникающая прямо из темноты. В воздухе послышалось хлопанье крыльев — друзья уже знали, что это летучие мыши. Земля в некоторых местах взрывалась, и оттуда выползали мертвецы.

— Смерть ведунам! Смерть ведунам! Смерть ведунам! — слышалось отовсюду.

Нежить была уже на поляне. У каждого в руках было по кинжалу и факелу. Ребята с ужасом увидели, как нежить тащит нечто вроде трона, на котором восседает Человек в сером балахоне.

— Что, снова кресты? — спросил Алик, уже готовый закрыть глаза и сотворить серебряный крест.

— Только попробуйте! — вдруг крикнул Человек в сером балахоне, протянув к ним руку. Тотчас нежить взяла их в кольцо, тыча в них своими кинжалами. Ребята почувствовали, как некая сила стянула им руки и ноги, заставив свалиться на землю. Анрэя, поскуливая, тоже свалилась на траву.

— Хм… — Человек в сером балахоне знаком приказал опустить трон и медленно сошел на землю. Лица его видно не было.

— Это и есть грозные ведуны? — спросил он, рассматривая распростертых на земле ребят.

— Сволочь! — вдруг закричала Ада, пытаясь высвободить руки. — Кто ты такой вообще? Немедленно вели нас отпустить! Зачем ты превратил Павла и Раю в козлов?! Зачем похитил наших…

— Советую тебе, милочка, придержать язык! — сказал Человек в сером балахоне, мгновенно выпрямившись. — Ты же не хочешь, чтобы его тебе вырвали?

— Нет, не хочу, — немного успокоившись, сказала Ада, пытаясь сесть. — Просто я хочу знать — кто вы и зачем пытаетесь нас убить.

Как только она это сказала, во рту у каждого из ребят оказалось по грязной грубой тряпке. Теперь они были абсолютно беспомощны.

— Что ж, — Человек в сером балахоне поднял руки и откинул капюшон. Ника зажмурилась, вообразив себе незнамо что, но под капюшоном оказалась голова женщины с длинными черными волосами. Лица ее видно по-прежнему не было. Оно было закрыто серебряной маской.

— В разных местах меня называли по-разному, — начала женщина, прохаживаясь в толпе нечисти. — Богиня Беды, Пандора, Рапотаби… Мне же больше всего нравится другое имя — Хорорра Тэриблл. Именно так называли меня в Англии. Там и началась моя история.

Давным-давно я была обыкновенной девочкой из бедной английской семьи. У меня было восемь братьев, бабушка, мама и отец-пьяница… Нас кормила только мать, работающая прачкой в богатом доме. Мы жили в убогой лачуге на берегу моря. Зимой и летом бегали в одной одежде, попро-шайничали.

Мне было шесть лет, когда моя бабушка умерла. Она была единственным человеком, который по-настоящему меня любил. Мать, отец и братья все время ругали и били меня за то, что я не умела воровать и попрошайничать. Для них я была всего лишь лишним, вечно голодным ртом. Так вот, умирая, бабушка подозвала меня к себе, погладила по голове и сказала:

— Дорогая внучка, ты — единственная в нашей семье, кого я по-настоящему любила. Именно ты достойна стать колдуньей — моей преемницей. Я передаю тебе свой дар. Надеюсь, ты используешь его правильно.

После этих слов бабушка полоснула себя по руке ножом и велела мне выпить ее крови. Когда я подчинилась, бабушка умерла. Мать тогда даже обрадовалась. Сказала, что наконец-то эта старая дармоедка умерла: бабушка от старости не могла ходить, она только сидела на старой лежанке и ела то, что я ей иногда приносила.

Прошло три года. Наша семья ничуть не разбогатела, а только еще глубже погрязла в нищете. Мать моя умерла — отец по-пьяни убил ее за то, что она потеряла деньги, заплаченные ей за работу.

Отец по-прежнему бил меня. Я не использовала свой дар в плохих целях — не воровала, не убивала… Каким-то образом отец прознал про мой дар и стал заставлять меня воровать и грабить с помощью магии. Я сопротивлялась, и тогда отец в гневе изрезал мне лицо…

Женщина с черными волосами провела ладонью по маске, будто вспоминая, как это произошло.

— Я стала уродиной, — продолжила она. — Боялась выходить на улицу из со-бачьей будки, где мне пришлось жить. Отец не пускал меня в дом, говоря, что я больше не его дочь. Уже тогда я начала ненавидеть человечество.

К шестнадцати годам я вошла в полную силу, сея вокруг хаос и невезение. Лицо я закрывала маской. Когда я проходила по улицам нашего городка, жители прятались в свои дома, уводя с собой своих детей. Хорорра Тэриблл — так прозвали они меня. В переводе это означае Кошмарный Ужас или Ужасный Кошмар. Как хотите, так и говорите.

В двадцать лет я уничтожила всю свою семью. Уничтожила за те годы уни-жения, битья и ненависти, что мне пришлось пережить! Жители города осмелели и ворвались в мой дом, где нашли меня, стоящей над телами своих родственников. Я попыталась бежать. Горожане хотел сжечь меня, как ведьму, но, когда я уже стояла на костре, меня подхватила гигантская летучая мышь и унесла за тридевять земель.

Когда мы приземлились в каких-то незнакомых мне горах, мышь превратилась в старуху и объяснила, что я теперь Повелительница нечисти, и моя единственная цель — править миром. После этих слов старуха растаяла в воздухе, а меня обступили мои верные слуги…

Хорорра развела руками, будто стараясь обнять толпу нечисти. Ника тяжело вздохнула. Спина уже начала затекать, а руки болеть. Девочка сосредоточилась, стараясь не обращать внимания на болтовню Хорорры, и явственно представила себе, как ее руки разъединяются. Она прокручивала у себя в голове это видение снова и снова, пока не почувствовала, что магия, сдерживающая руки, ослабевает. Приободрившись, Вероника проделала то же самое с ногами, потихоньку вытащив кляп изо рта. Нечисть не обращала внимания на пленницу. Она слушала свою госпожу, раскрыв рты в восхищении.

— После этого я подумала: почему бы и нет? Я решила для начала избавиться от всех видов магии, благо в мире их осталось совсем немного. Моя первая цель — это вы, ведуны и ворожеи. На земле вас гораздо больше, чем других, более или менее владеющих магией.

«Ага, если учесть, что нас осталось не больше сотни», — грустно подумала Вероника.

— Я знала, что у вас есть Четыре рыцаря, — продолжала Тэриблл. — Ничтожные сопляки, которым было предсказано уничтожить меня! Меня! Ха-ха-ха! Глупцы! Я похитила их в первый же день прибытия сюда! И они ничего не могли мне сделать! Ваша магия здесь бессильна… Вы наверняка хотите знать, ЧТО я сделала с ними? Они живы… пока. Скажу вам по секрету, победить меня очень просто. Надо лишь… Ч-ш-ш, дурачки, думаете я вам скажу?!

«Она, похоже, немного двинутая?» — Алик бесцеремонно влез Нике в мысли.

«Все злодеи немного двинутые, — ответила Ника.

«Как тебе удалось освободиться? — спросил Аскольт, стараясь разомкнуть руки.

«Просто расслабьтесь и представьте, что руки и ноги у вас свободны».

«Что???»

«Я сказала: просто представьте!» — Вероника на всякий случай передала эту мысль по кругу.

— А сейчас, мои дорогие, прошу приготовиться к смерти! — истерично взвыла Хорорра и протянула к ним свои бледные худые руки с длинными черными ногтями. — Сначала вы, потом Четыре рыцаря!

Ника лихорадочно соображала. В руках у нее сам собой возник большой серебряный крест с опалами.

— Ты не посмеешь! — закричала она, вскакивая с земли и держа перед собой крест наподобие щита. Нечисть отхлынула от нее, как от прокаженной, недовольно ворча и визжа от страха.

— Ффу, деточка, — скривилась Хорорра. — Неужели ты думаешь, что я испугаюсь какого-то там крестика? Крестиков боятся только мои подданные.

— Аноробокилль! — тоже вскакивая, завопила Ада.

— Ада, нет… — Аскольт предостерегающе взглянул на Краснову, но было поздно. Огромная молния уже ударила из Амулета Ады и понеслась к брюнетке в сером балахоне.

Хорорра сделала какой-то жест рукой, и над ней повисла черная мерцающая завеса, уже знакомая нашим ребятам.

— Черт, — едва слышно выругалась Ада. Молния ударила в завесу и понеслась обратно, прямо на Аду.

— Адка, беги!!! — завопил Брайан, толкнув Краснову, отчего та не устояла и повалилась на землю. Молния ударила парню в спину, и он тотчас загорелся. Одежда кусками сваливалась с него. Запахло жжеными волосами.

Аскольт поспешил на помощь: из его ладоней хлынули две сильные струи воды, и пламя тотчас погасло. Кашляя, Брайан упал на землю рядом с Адой.

— Глупцы! — завопила Хорорра. — Вы думаете, меня можно победить с помощью вашей ничтожной ворожбы? Умрите!

Неожиданно чья-то тень мелькнула за деревом, и кто-то набросился на Хоррору, опрокинув ее на землю.

— Каринка? — не веря своим глазам, спросила Вероника.

Нечисть мгновенно обступила Ромову, тыкая в нее своими ножами. Все увидели, как в руке у Хитрости Четырех рыцарей возник большой крест. Серебро блеснуло в свете тающей луны.

— Пошли прочь! — закричала Ромова, размахивая крестом.

— Одна она не справится, — сказала Ника, спеша к ней на помощь.

— Ника! — закричала Карина. — Нужна святая вода!

— Что? — Ника даже остановилась от удивления.

— СВЯТАЯ ВОДА!!! Скорей!

— Алик! — Ника бросилась к Белову. — Быстрей! Телепортируйся ко мне в дом. Найдешь буфет, в буфете огромная бутыль со святой водой! Принеси!

— Что?

— Ты слышал, что я сказала?! Скорей!

Алик послушно выхватил из кармана склянку с какой-то жидкостью, глотнул и исчез.

— Бежим! — Ника ринулась к Ромовой, зовя с собой остальных. — Ей нужна помощь!

Хорорра тем временем уже давно встала с земли и теперь готовилась убить Карину, удерживая ее с помощью магии.

— Сдохни! — завопила Ада, набрасываясь на нее сзади. — Это тебе за Брайана, мразь!

Непонятно откуда взялся черный мешок, который Ада натянула Хорорре на голову. В пылу битвы маска случайно спала с лица ведьмы, и все увидели зарубцевавшиеся шрамы на ее некогда прекрасном лице. Глаз не было видно, нос обозначался лишь двумя ноздрями, а ртом служила длинная косая щель.

Все невольно замерли от отвращения. Этим Хорорра воспользовалась, сдернув Аду с себя. Краснова упала на землю и тотчас была придавлена черным сапогом Тэриблл. Колдунья занесла над Адой свою скрюченную руку, на изуродованном шрамами лице отразилась гримаса триумфа!

Неожиданно кто-то снова повалил ее на землю. Это оказался Светлов.

— Алик, святая вода! — крикнул он, протягивая руку за бутылкой. Белов по-слушно кинул ему бутыль.

Из леса выбежала Миркова, потерявшая где-то очки.

— На, вяжи ее! — Светлов вытащил из-за пазухи тоненькие шнурки, которые быстро были облиты святой воды.

Придавленная Светловым, Хорорра выплевывала траву вперемешку с проклятиями.

Дашка быстро связала Тэриблл руки и ноги этими тоненькими шнурками. Ника наблюдала за ее действиями краем глаза, отгоняя крестом нечисть.

Вокруг Хорорры образовалось небольшое пространство, очищенное от нечисти с помощью ребят. Каринка, Дашка, Ромка и непонятно откуда взявшаяся Марина окружили Тэриблл, взявшись за руки. Дашка вылила на Хорорру оставшуюся святую воду.

Четверо Рыцарей подняли руки вверх, закрыли глаза и хором стали произносить:

— Веруем во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, види-мым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единароднаго, Иже от Отца рожденного прежде всех век. Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рождена, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребена. И воскресшаго в третий день по Писанием. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь.

Они говорили эти слова, будто погруженные в транс. И слова их эхом ударялись о землю, небо и луну и плыли в воздухе. Нечисть визжала от страха и пряталась, а Хорорра корчилась на земле, связанная по рукам и ногам, и постепенно таяла в воздухе.

— Ненавижу! Ненавижу! — закричала она, продолжая корчиться и выть. — Будьте прокляты! Будьте прокляты!

Ее было уже совсем не видно. Минута — и она исчезла совсем…

* * *

На следующее утро друзья собрались в доме у Алика. На кухне кипел чай-ник. Белов предложил всем пройти на кухню и выпить чаю. Все с радостью согласились.

За окном светило солнышко и пели птички. Снова всем было хорошо и спокойно. Ника, весело напевая, расставляла чашки, в которые заботливый Сват-Игнат разливал чай.

Все сели за стол.

— Ну, что ж, — начала Ада, слегка волнуясь. — Поздравляю вас с победой над Невезением! Ура, товарищи!

— Ура! — подхватили все остальные и засмеялись, чокаясь кружками с горя-чим чаем.

— Как там Брайан? — спросила Раиса, которая еще вчера ночью превратилась обратно в человека.

— В порядке, — ответил Алик. — Регенерация прошла успешно… А вот и наш герой!

Послышались шаги, и в кухню спустился заспанный Брайан. Ожогов уже не было и в помине! Друзья приветствовали его аплодисментами и радостными воплями.

— Привет, — смущенно сказал Таунс и сел за стол.

— Итак, первый вопрос, — посерьезнела Ада. — Как вам удалось осво-бодиться?

Вопрос был, несомненно, к Четырем Рыцарям.

— Нечисть связала нас обыкновенными веревками, — пожала плечами Миркова, — и оставила в лесу. Мы освободились заклинанием «Адобовсио».

— А что, Хорорра не знала, что вы связаны обыкновенными веревками? — спросил Алик, протягивая Анрэе ватрушку.

— Нет.

— Хм, странно…

— Нечисть же глупая, — влезла Карина. — Она просто сказала Хорорре, что пленники связаны, и все.

— А я слышал раньше про Хорорру, — сказал Аскольт, сжимая Никину ладонь. — Знаете про ящик Пандоры? Это она.

— Кто, ящик? — спросила Крылова.

— Да нет же, Пандора!

— Ладно, тут все ясно, — Ада кивнула. — Следующее. Кто написал записку о помощи?

— Я, — слегка смутившись, ответила Даша, — в тот вечер…

Друзья внимательно выслушали рассказ Мирковой.

— Ладно, здесь тоже все ясно, — сказал Павел. — Вы были в лагере?

— Да, там все нормально, — кивнула Марина. — Никто ничего не помнит, все живут себе как ни в чем ни бывало.

— Последнее… — Ада прочистила горло. — Откуда вы узнали, как победить Хорорру?

— Это все Дашка! Недаром она Мудрость нашего коллектива! — Ромка позволил себе похлопать смущенную Миркову по плечу. Каринка лишь поджала губы и сморщилась, а Марина кивнула с полуулыбкой.

— Я подумала, если нечисть боится всего, что связано с Богом… Хорорра крестов и серебра не боится. Но если взять шнурки от крестов, полить святой водой и прочитать молитву, то может получиться. Знаете, как эта молитва называется? «Символ веры».

— Метод дедукции! — объявил Брайан, и все довольно заулыбались.

— Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, — бодро сказала Ада, надкусывая печенье.

— Хэппи энд, — хмыкнула Раиса.

— Кхм… — Светлов вдруг стал серьезным. Все неожиданно поняли, что Роман сейчас будет говорить.

— Ребят, слушайте, — Светлов встал и твердо посмотрел на друзей. — Я решил уйти.

— Пожалуйста, дверь не заперта, — зевнула Раиса, отчего получила убийственный взгляд Ады.

— В каком смысле? — не поняла Ника.

— Я решил уйти… из ведунов, — слегка помявшись, сказал Роман. — Это можно устроить?

Повисла немая пауза.

— Что? — сипло спросила Миркова. — Да ты что?!

— Рома, ты уверен? Разве ты не хочешь быть ведуном? Не хочешь ворожить? У тебя такой дар! — сказала Ада. — Подумай, от чего ты отказываешься!

— Я твердо решил, Ада, — Роман теперь смотрел только на Краснову, его голос дрожал. — Понимаете, я… Мне… одна девчонка… И она… Обычная…

— Мы понимаем, Рома, — кивнула Ада, знаком предотвращая все слова и убеждения. — Это — твое решение, и только твое. В следующее полнолуние тебя исключат из наших рядов.

— Спасибо, — хрипло кивнул Роман, мельком глянув на друзей. — Теперь я пойду, пожалуй… Спасибо за чай, Алик…

* * *

— Приветствую вас, дети мои, — большой бурый медведь, гордо возвышаю-щийся на камне-валуне, важно кивнул ребятам. — Рад видеть вас в добром здравии. Сегодня вы присутствуете все. Это радует.

— Здравствуй, Управляющий, — кивнула Вероника. — Сегодня мы пришли к тебе не только для того, чтобы насытиться лунным светом.

— А для чего же еще? — прогремел голос на поляне.

— Управляющий, — Светлов сделал шаг вперед. — Я решил покинуть ряды ведунов. Это возможно?

— Ведун Роман, Сила Четырех рыцарей, — медведь вздохнул. — Ты храбро сражался на войне с Невезением. К сожалению, Хорорре удалось сделать так, чтобы я исчез и не подсказал вам, как с ней справиться. Хочу сказать, что ворожея Дарья правильно угадала: следовало прочитать молитву, обращенную к Иисусу Христу.

Дашка кивнула. Она была явно рада своей догадке, однако по лицу ее текли слезы.

— Ведун Роман, тверд ли ты в своем решении? — спросил Управляющий. — Подумай, чего ты лишишься!

— Уже подумал, — Светлов закрыл глаза и вспомнил Наташу. — Я уверен в своем решении.

— Что ж, да будет так, — медведь слез с камня и близко подошел к Роману, заглядывая ему в глаза.

— Отдай свой Амулет.

Дрожащими руками Ромка снял изумруд с шеи и протянул медведю. Управляющий долго смотрел на камень, затем вздохнул, дунул на камень, и Амулет исчез.

— Ты не будешь помнить ни своих друзей, ни всего того, что произошло с тобой с того момента, как ты приехал сюда. Даю тебе пять минут на то, чтобы попрощаться со своими друзьями.

Ромка обернулся на друзей и быстро подошел к ним. Он увидел, что девчонки плачут, а у парней каменные лица. Ромка ободряюще улыбнулся.

— Пока, ребята, — сказал он. — Я не пропаду. Я буду скучать без вас.

Парни подошли пожать ему руку. Девчонки мягко обнимали его и хлопали по спине. Дашка Миркова быстро подошла к нему, наклонилась и порывисто поцеловала в щеку.

— Прощай, — сипло проговорила она и отвернулась.

Ошарашенный Роман повернулся к Управляющему.

— Ты готов? — спросил тот.

Роман обернулся, в последний раз оглядев своих друзей.

— Готов.

Управляющий вздохнул. Неожиданно вокруг Романа образовалось неясное свечение. Парень медленно поднимался в воздух. Все выше и выше.

Друзья зачарованно смотрели на это зрелище. Щеки у девчонок блестели. Миркова рыдала навзрыд.

Раздался громкий хлопок, и Светлов исчез. Просто исчез с поляны и из жизни наших героев.

— Он сейчас в лагере, в своей постели, — ответил Управляющий на невыска-занный вопрос.

— Значит, мы сможем его увидеть? — обрадовалась Дарья.

— Нет, — покачал головой Управляющий, возвращаясь на свой камень-валун. — В Потусторонних мирах постараются, чтобы вы больше никогда не встретились. Это может ему повредить.

— Управляющий, — подала голос Ника. — Я хотела спросить про Хельгу Алматову… Она по-прежнему хочет меня убить?

— Нет. Хельге стерли память. Хорорра лишь использовала ее, как марионетку. Теперь для Хельги ты всего лишь случайная попутчица, ворожея Вероника.

Повисло молчание. Каждый думал о чем-то своем.

— Не стоит жалеть о ведуне Романе, дети мои, — мягко сказал Управляющий. — Каждый сам выбирает свою судьбу. Он сделал выбор и теперь счастлив.

Ребята ничего не ответили.

— Что ж, насыщайтесь лунным светом, дети мои, а я пойду. До следующего полнолуния…

Камень опустел. Ребята остались одни, наблюдая, как небо постепенно светлеет в ожидании скорого рассвета.

— Вот и все, кончилась история, — вздохнула Ника, вытирая слезы.

— Нет, — вдруг сказала Ада. — Еще целое лето впереди. Нас ожидает еще много приключений!

Ее глаза вспыхнули в темноте.

Конец третьей части

Повелительница зеркал-4. Предыстория

Предыстория. Новый персонаж

Где-то в Московской области есть такой небольшой поселок — Березино. Так вот, там-то и жила девочка, с которой мы хотим вас познакомить… Зовут ее Злата Федорова. Запомните это имя, ведь Злате суждено сыграть очень важную роль в нашей истории.

Итак, Злата жила со своей семьей в обычной трехкомнатной квартире дома № 3, который стоял на улице Садовой в поселке Березино. Мать у тринадцатилетней Златы была женщина добрая, с мягким и простым характером. Она никогда не наказывала Злату без повода, да и по поводу тоже. Мать любила свою дочь, и они почти никогда не ссорились. Отец, наоборот, отличался суровостью характера. Он был человек прямой и честный и всегда смотрел на жизнь реально. Тем не менее, он также любил свою дочь. А суровость — это так, для виду. Еще у девочки были бабушка и дедушка, но они жили ближе к столице, в Истринском районе. Внучку они видели редко, поэтому очень радовались ее нечастым приездам. Так что, на первый взгляд, можно сказать, что Злата была девочкой счастливой: родители любят и не ругают, никто в семье серьезно не болеет, не ссорится.… Но это только на первый взгляд.

Злата Федотова была обладательницей недлинных, до плеч, светло-каштановых волос, больших, прямо-таки огромных серых глаз, чуть длинноватого острого носа и тонких губ с вечно опущенными уголками, что придавало ей несколько пасмурный вид. Но это все мелочи. Главная причина того, почему Злата избегала лишний раз смотреть на себя в зеркало, была проста: девочка с рождения была очень худенькой. Не проблема, скажите вы? Еще какая проблема! Одежду ей приходилось покупать на четыре размера меньше, чем подобает тринадцатилетним подросткам. Злату иногда бесило, когда женщины в магазинах одежды или на рынках жалостно оглядывали ее и вздыхали: «Ничего, деточка, это пройдет с годами…». Эти слова и сочувственные взгляды всегда очень задевали Злату и ранили ее в самое сердце. Да, Федотова была очень ранимой и каждый сочувственный вздох принимала близко к сердцу. Иногда она могла часами сидеть у себя в комнате, разглядывать в зеркале свое отражение с тонкими, бледными ногами и руками с заметными синими жилками, с торчащими ребрами, и давиться слезами.

Из-за худобы девочка выглядела младше своих лет. Ее принимали за младшеклассницу, несмотря на то, что она закончила седьмой класс. Училась Злата хорошо, лучше всех в классе. Ей нравилось учиться. Учителя часто ставили ее в пример одноклассникам, чем вызывали общую зависть и не добавляли девочке популярности в классе. Так что подружек у Федотовой не было, а если и заводились, то ненадолго. В основном, с ней водились только для того, чтобы списывать. А одна девчонка, которую Злата считала когда-то лучшей подругой, вообще гуляла с ней только затем, чтобы лучше выглядеть на ее фоне. Короче, для контраста… Куда бы ни пошла Злата, где бы ни появилась, везде ее преследовали сочувственные взгляды или издевательские оскорбления от старших мальчишек и девчонок. Как только ее ни называли! И Скелетиной, и Вешалкой, и Спицей… И каждая кличка казалась самой обидной! Даже на физкультуре Злата не занималась: ее автоматически освободили от занятий, испугавшись, что такой тщедушный ученик может в любой момент упасть в обморок.

Как ни утешала себя Злата, как ни убеждала себя, что на дураков внимания не обращают — все было напрасно. Каждый злобный выкрик глубоко ранил ее, и она снова запиралась в своей комнате, обкладываясь книгами. Книги — вот кто был лучшими друзьями Златы Федотовой. Они не предавали ее, не говорили гадостей и не смеялись над ней. Злате было с ними гораздо проще, чем со сверстниками, и только чтением она утешалась, когда ей было плохо.

Мать Златы, довольно-таки крупная женщина, не переставала удивляться, в кого дочь удалась такая худенькая. Она таскала девочку по разным клиникам, но там только разводили руками: подросток был абсолютно здоров и хорошо питался. Отец же только хмыкал в усы и ничего не говорил. Конечно, у него существовало собственное предположение на этот счет, но делиться с женой он не спешил — еще испугается.

Да, Злата не была счастлива. Ну, возможно, лишь иногда, на краткий миг, когда удачно выходила та или иная картина. Злата умела и любила рисовать. Порой она размышляла на тему, что ей больше нравится — рисовать или читать? Выходило, что одинаково. К слову, картины у Златы получались просто прекрасные. Можно было сказать, что у девчонки талант: стоило ей взять карандаш, и на белом листе бумаге возникала сказка! Родителям, конечно, нравились картины дочери, но они мало понимали в живописи.

Что ж, я думаю, что новая героиня вызвала у вас уже достаточно жалости, и я вправе начать повествование…

…Однажды, погожим летним деньком, Злата вышла из магазина с полным пакетом продуктов и, ни на кого не глядя, пошла к своему подъезду. Неожиданно что-то заставило ее остановиться и посмотреть на скамейку, стоящую под старой липой. Ничего в этой скамейке примечательного не было: покосившиеся ножки, облупленная краска, пара фразочек, накарябанных черным маркером и свидетельствующих о низком уровне интеллекта авторов… Однако Злата чувствовала какую-то странную энергетику, исходящую от этой скамейки. Девочка неторопливо подошла и села, положив пакет рядом с собой.

— Я села, — непонятно к кому обратилась Злата. — Что дальше?

Внезапно листья над ее головой зашелестели и осыпались, и что-то со стуком упало на землю.

«Что бы это могло быть? — в недоумении оглядывая землю под ногами, подумала Федотова. — Неужели яйцо из птичьего гнезда выпало?»

Неожиданно Злата увидела валявшийся неподалеку блестящий шнурок с непонятным камнем. Она подняла его и тщательно осмотрела. На серебряной нитке висел длинный мелок, зачем-то всунутый в железную, с цветными камушками, оправу. Камушки так играли на солнце, переливаясь разными цветами, что Злата невольно подумала, не драгоценные ли они. Впрочем, вспомнив, что существуют еще и стразы, девочка отмела эту мысль.

«Откуда он взялся? — подумала Злата, задрав голову вверх. — С неба, что ли, свалился?»

Внезапно прогремел гром — да такой мощный, что Злата даже подпрыгнула от неожиданности. Из-за магазина величаво выплыла огромная фиолетовая туча. Хлынул ливень, и Злата, машинально сунув мелок в карман, побежала домой.

* * *

Оказавшись в квартире, девчонка бросила свою находку на тумбочку и отправилась на кухню. Запихав продукты в холодильник, она подхватила черные мешки с мусором и снова побежала на улицу, прихватив зонтик.

Дождь все лил и лил. На небе недовольно погромыхивал гром. Сверкнула молния. «Сейчас грохнет!» — догадалась Злата, выбросила мешки в контейнер и поспешила вернуться в подъезд.

Там она повстречалась с малышней, спрятавшейся от грозы.

— Эй, смотлите, Скелет ходячий идет! — шепеляво крикнул какой-то пятилетний мальчишка.

Злата ничего не ответила и молча прошла мимо. Грохнул гром, да так, что уши заложило. Захлопнув дверь квартиры, Злата грустно вздохнула и вспомнила древнюю поговорку: «Устами младенца глаголет истина». Настроение быстро портилось.

Федотова глянула на часы, висевшие над тумбочкой. Родители еще не скоро придут. Мать у Златы работала продавцом в магазине канцтоваров, а отец — бухгалтером в строительной фирме «Мастер», оба трудились допоздна. Злата снова вздохнула и отправилась в свою комнату, прихватив неожиданную находку. Усевшись на кровать, Злата стала вертеть мелок в руках. Мелок как мелок. Вот только непонятно, зачем он в эту формочку с камнями втиснут?

Подбросив мел в руке, Злата подтащила специальную доску для рисования мелом и просто так, бездумно, написала: «Кончился дождь». Надпись получилась красивая, поэтому Злата не стала ее стирать и оставила.

Внезапно шум дождя за окном прекратился, как будто кто-то невидимый выключил звук. Злата в недоумении подошла к окну. С неба уже не капало, и яркое солнце лениво выползало из серых туч. Пожав плечами и подивившись столь резкой перемене погоды, девочка уселась в мягкое кресло и схватила потрепанную книжку, лежавшую на туалетном столике. Это был сборник стихотворений и поэм А. С. Пушкина. Злате на лето задали читать «Полтаву», и, хотя она и не любила стихов, чтение ее увлекло, и она просидела с книжкой в руках до самого вечера.

Оторваться от своего занятия ее заставило хлопанье двери в прихожей. Девочка вскочила и побежала туда, мимоходом глянув на часы. Половина шестого — пришли родители.

— Здравствуй, солнышко, — приветствовала ее мать. Злата чмокнула родителей в щеку и схватила сумку матери, чтобы отнести ее на кухню.

— В магазине были? — спросила она, заглядывая в сумку. — Ну зачем? Я же все купила!

— Сегодня особый случай, детка, — отец довольно хмыкнул в усы. Злата редко видела его в таком приподнятом настроении.

— Можно узнать, что за повод? — спросила Злата, вытаскивая из сумки бисквитный тортик, бутылку шампанского и креветки.

— Папу, может быть, скоро повысят! — радостно сообщила мама, лучезарно улыбаясь и гладя дочь по голове.

— В самом деле? — обрадовалась Злата. — Здорово!

— Да, — довольно кивнул отец, надевая тапочки и садясь на табуретку. — Кстати, у дочери Алексея Романовича, Евгении, завтра день рождение. Шеф пригласил меня и вас с мамой! Представляешь?

Услышав эту новость, Злата сначала застыла, как вкопанная, а затем резко осела на табуретку. Дочку папиного шефа, Женьку Сидоренко, она знала очень хорошо. Эта пятнадцатилетняя девица училась в десятом классе, поэтому полагала, что ей все можно. Сколько раз она вместе со своими подружками запирала Злату Федотову в туалете или в подсобке? А потом ржала, слушая, как Злата просит открыть? И Злата ничего не могла ей сделать потому, что зловредная Женька могла на нее нажаловаться, и тогда отца Златы запросто поперли бы с работы.

— Только вот не знаем, — жизнерадостно продолжала мать, не замечая реакции дочери, — что бы Женечке подарить? Может, пожертвуешь ей свою книгу «Сам себе художник», детка? Ты и так чудесно рисуешь!

— НЕТ!!! — закричала Злата, вскакивая. Свою любимую книгу, которую ей подарила крестная, она никому не отдаст! Тем более вредной Женьке!

— Тише, детка, не кричи, — мать обеспокоено поглядела на нее. — Почему нет?

— Э-э-э-э… Женька ее изрисует или порвет, — не очень удачно выкрутилась Злата. — И вообще, пап, прости, но я не пойду на день рожденья…

— Так… — в голосе отца послышались грозовые нотки. — Эт-то что еще за фокусы?!

— Ну… просто, не хочу, — неохотно протянула Злата и сжалась в ожидании скандала.

— Что-о-о?! — отец побагровел и нервно заходил по комнате. — Ольга!!! Где у нас ремень?!

— Тише, Миша, погоди, — мать заглянула дочери в лицо. — Что такое, Злата? Что еще за нелепые капризы?

— Я просто не хочу идти, — твердо сказала Злата, глядя матери в глаза. — Не хочу — и все тут. И книгу свою я не отдам. Пускай Женька обломается…

— «Не хочу»?! «Не хочу»?!!! — закричал отец, вцепившись в плечи дочери, и как следует ее встряхивая. — Я тебе дам «не хочу»! Идти она не хочет! А отцовского повышения ты тоже не хочешь???!!!

— Не надо на меня орать! — крикнула Злата, кривясь от боли: отец вцепился в ее плечи мертвой хваткой.

Внезапно звонкая пощечина обожгла щеку. В голове зазвенело, а в глазах все странно поплыло.

— Не смей указывать отцу, — сказал Михаил с угрозой. — Будешь кричать на отца, я тебя выпорю, не посмотрю, что дистрофик…

Слезы потоком брызнули из глаз Златы. Отец затронул слишком больную тему. Ему не следовало так говорить.

В кухне повисла тишина. Никто не проронил ни слова. Даже мать молчала, а молчание — знак согласия. Ничего не видя перед собой, девочка помчалась в свою комнату. Там она быстро нашла толстую книгу «Сам себе художник» и швырнула ее в коридор.

— Вот!!! — закричала она, давясь слезами. — Можете подавиться!!! Отдайте ее вашей распрекрасной Женечке!

Выпалив это, Злата громко хлопнула дверью своей комнаты и заперлась на ключ.

* * *

Девочка проплакала весь вечер, до самой ночи. Потом она просто забылась в своем горе и уснула. Когда через три часа она проснулась, в голове вспыхнула четкая и ясная мысль: «Надо бежать!»

Вскочив, Злата хаотично забегала по комнате, бросая вещи в старый школьный рюкзак. В сумку полетели футболки, свитера, носки, шорты, юбки, следом — книжки, краски, холсты, кисточки, так, что рюкзак еле застегнулся. Злата решила ехать в Москву, к своей любимой крестной Яне, которая каждый год приезжала к ним со своим маленьким сынишкой Тимофеем отмечать Новый год. Яна любила крестницу, заваливала ее подарками и меньше других обращала внимание на недостатки Златы.

Напялив джинсы и свитерок, Злата решительно вскрыла свою копилку в виде пингвина. Она уже давно, лет с одиннадцати, копила на новый мобильный телефон. Вдобавок, с начала лета она подрабатывала: разносила газеты по городу. Платили немного, но даже такой заработок вполне устраивал Злату. Теперь же мечта о мобильнике рассыпалась в прах: Злате нужны были деньги на билет до Москвы.

Опустошив копилку, девочка глянула на дисплей телефона. Половина пятого утра. Поразмыслив, брать с собой телефон или не брать, Федотова все-таки решила взять мобильный.

Бесшумно открыв окно, девочка хотела уже вылезти на улицу, но решила оставить записку. Злата быстро оторвала от альбомного листа кусочек и написала красным фломастером:

«Прошу меня не искать. Без меня вам будет гораздо лучше. Привет драгоценной Женечке!

Злата».

Написав эти злые слова, девочка швырнула листок на кровать, подхватила рюкзак и вылезла в окно, благо жила семья Федотовых на первом этаже. Оказавшись на улице, Злата бросила прощальный взгляд на родные окна и пошла по тускло освещенному тротуару. Ее путь лежал к автостанции…

Автобус отходил в пять пятнадцать утра. Злата еле успела вскочить в автобус и протянуть удивленному водителю деньги. В салоне автобуса пассажиров было немного. В основном все клевали носом или храпели. Вздохнув, Злата села рядом с могучей женщиной в синем платочке и крепко уснула…

Разбудила ее все та же женщина в синем платке, тронув ее за плечо и прогудев:

— Детонька, просыпайся, на вокзал московский нас привезли…

— Спасибо, — сонно пробормотала Злата, протирая глаза и пробираясь к выходу.

Москва встретила ее шумом утренних пробок и бойкими выкриками теток, продававших у вокзала пироги. Тряхнув головой, Злата Федотова вытащила из кармана джинсов телефон и набрала номер крестной.

После долгого соединения Злата услышала голос Яны:

— Алло! Злата, это ты?!

Голос Яны то и дело прерывался странным рокотом.

— Да! — тоже закричала Злата. — Где ты?!

— Я? Я в Адлере!

— Где? — переспросила Злата слабым голосом, чувствуя, как телефон выпадает из ослабевших пальцев.

— Да в Адлере! В Адлере! В отпуске! Нам с Тимошкой повезло, путевка «горящая» подвернулась! А что? Ты что-то хотела?

— Нет… Ничего… — Злата отключилась и резко осела на подвернувшуюся скамейку.

«Что же теперь делать? — убито думала она. — Возвращаться назад, в Березино?»

На секунду ей эта мысль показалась разумной, но, вспомнив, как пощечина отца обожгла ей щеку, девочка отмела ее и решительно отправилась на железнодорожный вокзал.

На вокзале было много народу: кто торопился на поезд, кто просто сидел в зале ожидания, кто уплетал что-то в маленьких кафе. Федотова, никогда раньше не видевшая таких больших вокзалов, высоко задрала голову, рассматривая узорные решетки и сводчатый потолок. Неожиданно рядом послышался шорох. Что-то коснулось ее джинсов. Злата удивленно посмотрела по сторонам. Какой-то человек быстрым шагом удалялся от нее. Девчонка сунула руку в карман. Мобильник исчез!

— Эй, подождите! — закричала Злата, но человек уже скрылся из виду.

«Ну и наплевать, — подумала Федотова. — Так даже лучше. Родители не будут названивать».

Злата вспомнила, что на любом вокзале есть щит с названиями станций по всему маршруту следования поездов. Через пять минут цель была найдена, и вскоре юная путешественница с любопытством изучала щит. Каких только чудных названий здесь не было! Ее блуждающий взгляд наткнулся на название «Гнилая канава».

«Звучит многообещающе, — невесело подумала Злата. — Туда-то я и отправлюсь!

Глава 1 Пирушка, или новое пророчество

— Ну, долго еще? Мне уже надоело позировать!

— Подожди немного…

Анрэя недовольно поежилась и попыталась незаметно почесать спину. От Алика это не укрылось.

— Не двигайся! Или хочешь, чтобы я нарисовал тебя с тремя руками — две лежат на коленях, а третья чешет спину?

— Нет, не хочу! — засмеялась Анрэя.

— Сиди спокойно… Все, готово! Можешь посмотреть.

Анрэя радостно подскочила и размяла суставы: долго сидеть на одном месте она не могла. Девушка подскочила к холсту, над которым Алик так трудился целый час.

На картине была изображена загорелая девушка с гладкими черными, как смоль, волосами. Карие глаза задорно поблескивали. Простой сиреневый топик и голубые джинсы отлично подчеркивали достоинства фигуры. Девушка сидела на стуле с позолоченной спинкой, а в руках, спокойно сложенных на коленях, была алая роза.

— Ух ты! — восхитилась Анрэя. — Алик, ты просто волшебник!

— Так и есть, — с улыбкой отметил Белов, поигрывая Амулетом — кварцем, висевшем у него на шее.

— Да нет, ты просто мастерски рисуешь! — сказала Анрэя, взяла в руки холст и прижала его к груди.

— Можно, я возьму его себе?

— Конечно!

Анрэя радостно взвизгнула, чмокнула Белова в щеку и умчалась в свою комнату на втором этаже.

Алик согласился, чтобы Анрэя жила у него. Она поселилась в гостиной, где некогда обитала Ника, которая переселилась к себе после отъезда Захара в город.

Когда Алик убирал кисточки и краски, послышался бодрый топоток, и в кухню ворвалась Вероника.

— Привет! — весело сказала она, тряхнув копной огненно-рыжих кудрей.

— Привет, — кивнул Алик, намывая губкой стол.

— Ника! — в комнату вернулась Анрэя и продемонстрировала Смирновой свой портрет.

— Здорово! — одобрила Ника и обмахнулась только что возникшим в руке веером. — Ффу-ухх, жарища-то какая на улице!

Ника поглядела на Алика и спросила:

— Я, собственно, чего пришла. Не одолжишь соли, Алик? По-соседски, а?

— По-соседски? — Алик покачал головой. — Да от твоего дома до моего всю улицу пиликать!

— Ну и что? — Ника надула губы. — Тебе что, соли для меня жалко? Мне ж совсем немного!

Она щелкнула пальцами, и веер в ее руках исчез. Зато появилась небольшая картонная коробка из-под конфет.

— Ладно уж, так и быть, — смилостивился Алик, открывая шкаф и доставая пластиковую банку с солью. — А до автолавки никак не подождать?

— Она будет только завтра, — ответила Ника, наблюдая, как Белов насыпает соль. — А я хочу пирожков напечь: у Дашки День рождения.

— В самом деле? — удивился Алик.

— Ага. Не знаешь, где Ада? Я думала, она мне поможет.

— Нет, не знаю. Возьми с собой Анрэю.

Анрэя просительно посмотрела на Веронику.

— Пожа-алуйста! Я еще не разу не делала пироги! Это мне не ведомо!

— Ладно, пошли, — Вероника схватила коробку с солью, взяла за руку Анрэю и пошла к выходу.

За окном послышалось шуршание: такой звук получается, когда кто-нибудь резко тормозит шинами. Ника, Анрэя и Алик с любопытством выглянули на улицу и увидели Аскольта. Пологов собрал свои длинные светлые волосы в хвост. На нем были светло-зеленые шорты чуть ниже колен и кеды. Аскольт приехал на велосипеде.

— Ух ты! — восхитилась Ника, подбегая к Пологову и целуя его в щеку. — Откуда велик?

— Сотворил, — коротко ответил Аскольт.

— Ты разбираешься в устройстве велосипеда? — спросил Алик, тоже подходя к велосипеду.

— Нет, но я нашел журнал, где все описано в деталях, — охотно ответил Аскольт, усаживая Веронику на багажник. — Журнал назывался «Устройство велосипеда для скрипачей».

Все дружно засмеялись.

— Поехали, найдем Аду, — сказала Вероника, прижимая к себе соль.

— Поехали, — кивнул Аскольт, разворачиваясь и мчась по Первой улице. Алик и Анрэя, взявшись за руки, провожали Аскольта и Нику взглядами. Они собирались уже было пойти в дом, как вдруг… раздался грохот и вопли. Парочка резко обернулась и помчалась к перевернувшемуся велосипеду и распластавшимся на земле друзьям.

Выяснилось, что Ника и Аскольт на полном ходу врезались в Павла Краснова, внезапно появившегося посреди улицы.

— Что же ты, корова тебя забодай, посреди улицы выскакиваешь? — жалобно спросила Ника, потирая бок и слезая с Пологова.

— О-о-о-й, — простонал Аскольт, закрывая лицо. — Ты мне каблуком прямо в челюсть дала!

— Прости… — только и сказала Вероника. — Главное, что соль не рассыпалась!

— Да, конечно, это главное! — с иронией пробормотал Аскольт.

— Спокойно, — велел Алик и мягко провел ладонью по губам Пологова. — Все.

— Класс! — Аскольт задумчиво пожевал губами. — Не болит!

— Это вам еще повезло, ребята, — весело сказал Алик, оглядывая велосипед с погнутым рулем и оторванным сидением. — Окажись на месте этого велика кто другой, точно бы коньки… то есть шины отбросил бы, если бы с нашим Пашкой столкнулся!

— Пытаешься острить? — спросил Краснов, отряхивая свою черную футболку. — Не смешно! Я вообще-то хотел вам передать новое Адкино пророчество!

— У Ады было пророчество?! — хором спросили Аскольт и Алик, мгновенно становясь серьезными.

— Ага, — кивнул Павел и умолк, глядя куда-то перед собой. — Только странное оно какое-то…

— И как же оно звучало? — спросила Ника с любопытством, и все навострили уши.

«Все случится очень скоро. Пусть бегут вагоны споро.

Ты ее узнаешь сразу, коль запомнишь эту фразу:

«В руки мел она возьмет, и рисунок оживет!»

К вам Художница грядет!» — ответил Павел.

Все недоуменно переглянулись.

— Кто-нибудь что-нибудь понял? — спросил Аскольт.

Никто ему не ответил.

* * *

Если бы вдруг случайный прохожий забрел в тот полночный час на берег Китового озера, он был бы поражен представившимся ему зрелищем. На песчаном берегу стоял длинный дубовый стол с резными стульями. За столом сидело одиннадцать подростков. В воздухе парили разноцветные витые свечки, а в центре стола возвышался шикарный трехэтажный торт, украшенный взбитыми сливками. Не менее почетное место занимало и блюдо с румяными пирожками, собственноручно (и представьте, без помощи магии!) испеченных Вероникой.

Во главе стола на высоком кресле с золочеными ножками восседала довольно упитанная девчонка лет четырнадцати, в маечке с вырезом и голубых джинсах со стразами. Она от души веселилась: ведь у нее был День рождения!

Конечно, случайный прохожий не узнал бы никого из подростков, но мы-то с вами сразу узнали наших друзей. Празднование Дашкиного Дня рождения было в самом разгаре, но до торта дело еще не дошло. Веселая зажигательная музыка, парящие в воздухе свечи и взлетающие в небо связки разноцветных шаров придавали празднику сказочный оттенок.

Ника и Ада зашли в озеро, закатав штаны и сняв сандалии, и танцевали в воде. Хотя танцем то, что они вытворяли, назвать было сложно — так, кривляние.

Дашка была на седьмом небе от счастья, а когда Брайан пустил первую петарду в небо, она завизжала и захлопала в ладоши.

Опустошив тарелку с салатом, Павел искоса поглядел на Раису. Та поковыряла вилкой в капусте, подумала и кивнула, чуть улыбнувшись. Краснов хлопнул в ладоши, и на столе появилась… бутылка шампанского.

Все, кто был за столом, дружно уставились на это явление. Каждый отреагировал по-своему: Раиса пожала плечами, как будто это ее не касается, Алик весело ухмыльнулся, Брайан деликатно кашлянул, Дашка замычала и замотала головой, Аскольт одобрительно кивнул, но тут же замотал головой, увидев, как на него посмотрела Вероника, Анрэя удивленно вскинула брови, пробормотав свое любимое «Это мне неведомо!», Марина уткнулась в тарелку с печеньем, а Каринка презрительно хмыкнула.

— Спокойно, — велел Павел, оглядывая всех и открывая бутылку. — Один раз можно… В честь Дня рождения…

Услышав эти слова, все подумали и согласились, протягивая Павлу только что наколдованные бокалы.

— Ада! Ника! — закричал Алик, стараясь не пролить ни капли. — Идите к нам!

Прошлепав мокрыми ногами по песку, девчонки присоединились к друзьям, никак не отреагировав на шампанское.

— Давайте, за Дашку! — громко провозгласила Ника, и все чокнулись бокалами…

* * *

Прошло два часа. Рассвело, лягушки в озере квакали не так охотно, зато ранние птички оживились.

Фейерверка уже не было, потому что ни у кого не было желания его запускать. Наоборот, хотелось тишины и покоя. Стол покосился и стал хромым на одну ножку, стулья валялись на песке вместе с тарелками и стаканами. А шампанское все не кончалось и не кончалось…

…Когда совсем посветлело, и первые лучи солнца пробились на поляну, друзья услышали шорох, доносившийся откуда-то из леса. Кто-то приближался к ним, но никто не поднял даже головы.

Обхватив гудящую голову, Вероника слушала, как кто-то ходит по песку, спотыкаясь о разбросанные стулья. Через пару минут этот кто-то пробормотал:

— Кхэ-м, извините, вы спите?

Нику разобрал смех, и она расхохоталась, напугав птичек, рассевшихся на ветке ивы, и заставив окружающих вздрогнуть.

«Интересно, что было бы, если кто-нибудь из нас сказал «да»?» — подумала она и еле разлепила глаза.

Мир в ее глазах пошатнулся. Небо было каким-то неестественным, а веток и деревьев слишком много. Сев на песок, Вероника попыталась обнаружить того, кто к ней обращался.

С трудом сфокусировавшись, Ника обнаружила перед собой двух незнакомых, совершенно одинаковых девчонок.

«Опять близняшки? О, нет!» — подумала Ника со стоном.

Но еще через пару минут тупого мотания головой две девчонки слились в одну. Перед глазами по-прежнему все плыло.

— Вам плохо? — почему-то шепотом спросила незнакомка, бросая раздувшийся рюкзак на песок и садясь рядом с Никой на корточки.

Ника отрицательно замотала головой и замычала, отползая. Девчонка показалась ей неимоверно бледной и тощей, поэтому затуманенный разум решил, что девица наверняка больная. К тому же, хотя разница в возрасте у них была от силы год, девчонка обращалась к Нике на «Вы».

Рядом кто-то вяло пошевелился, потом снова стало тихо.

— Ты кто такая? — не очень-то вежливо спросила Вероника, стараясь отлепить шершавый язык от неба.

— Меня зовут Злата Федотова, — ответила девчонка, поднявшись. — Я приехала полчаса назад на станцию «Гнилая канава», а потом заблудилась в этом лесу.

Вероника снова замотала головой. Информации было слишком много для ее несчастного мозга.

— Что у вас произошло? — участливо спросила эта Злата. — Вас побили? Кто эти люди?

Девчонка кивнула на ребят, спавших за столом в разных неудобных позах.

— Это мои друзья, — ответила Вероника, стараясь подняться. — Наверное…

После шампанского она была вообще ни в чем не уверена.

— А как вас зовут?

— Вероника Смирнова, — с трудом вспомнила Ника и снова засомневалась: — Наверное…

— С Вами точно все хорошо? — уточнила Злата, пытаясь помочь Нике подняться.

— Да, просто отлично… И хорош мне «выкать»! — Ника вдруг рассердилась на незнакомку и оттолкнула ее от себя. Девица пошатнулась, споткнулась о подвернувшийся стул и рухнула на песок. Ника истерично расхохоталась, разбудив друзей.

— Что… Кто это? — спросил Пологов, еле разлепив глаза.

— Фиг его знает, — философски ответила Крылова, выползая из-под стола.

— Я знаю, — хрипло сказала Ада, как-то странно глядя на валяющуюся в пыли незнакомку. — Это Художница…

Глава 2 Магический мел

— Кто? — не поняла Вероника, стараясь собрать мысли в кучку.

— Художница, — повторила Ада. — Из моего пророчества.

— Ты уверена?

— Да.

— Пьяный бред, хи-хи, — хихикнул Павел, снимая с лица остатки картошки.

— Нет, — покачала головой Ада, поглядев на Павла. — Я не пьяна. Я выпила всего один бокал…

Она была на редкость серьезна.

— Один? — не поверил Алик.

— Похоже, я единственная здесь трезвая, — горько усмехнулась Ада, и подошла к незнакомке, все еще сидевшей на песке. Краснова помогла ей подняться.

— Спасибо, — пробормотала девчонка, растерянно оглядывая ребят. — Меня зовут Злата Федотова. Я… Я не понимаю, о какой Художнице вы здесь говорите. Я приехала полчаса назад и заблудилась. Нашла вас, а тут вот эта девушка начинает драться…

— Драться? — переспросил Аскольт, недоверчиво посмотрев на Нику. — Вот это да! Ника, это ж до какой степени надо было напиться?!

— Ты сам не лучше, — засмеялась Ада.

— Ребята, — вдруг сказал Брайан, во все глаза глядя на Федотову. — Она… Она же ворожея!

Все молча уставились на девицу, явно смущенную таким вниманием. В самом деле: у незнакомки была яркая ворожейская аура с радужной оболочкой.

— Вот это да… — присвистнул Алик. — Слушайте, а она нам точно не мерещится?

— Какая-то она тощая, — ляпнул Павел. — Не больная?

— Краснов, — грозно произнесла Ада. Ее карие глаза сверкнули.

— Ничего, я привыкла, — сказала Злата, неприязненно поглядывая на Павла. — Может, тебе еще справку от ветеринара показать?

— А есть? — ничуть не смутился нахал. — Покажи!

Сестра угрожающе зашипела на него.

— Слышьте, а чего это нас так развезло? — поинтересовалась Каринка.

— Это все Пашка виноват, — жалобно протянула Раиса, выползая из-под стола и косясь на Краснова. — Он нам в бокалы порошок «Рог изобилия» подсыпал!

— У-у, Павлик Морозов фигов! — насупился Павел. — Я ж хотел, что б весело было!

— Тебе это почти удалось, — заметил Белов.

— Стойте! — новая знакомая затрясла головой. — Что за заклинание? О чем вы вообще тут говорите?!

— Та-ак, — вздохнула Ада. — Понимаешь, Злата, мы не совсем обычные… Э-э… Как бы тебе объяснить?!

Федотова продолжала настойчиво смотреть на Аду.

— Мы — ворожеи и ведуны. Да-да, не удивляйся! — по лицу Красновой скользнула легкая улыбка. — Мы обладаем необычными способностями: Ника умеет управлять зеркалами, Аскольт — водой, Павел — огнем, Алик владеет регенерацией, Брайан понимает мысли животных, Раиса умеет летать, Карина управляет пернатыми, Марина может передвигать предметы взглядом, Анрэя — девушка-оборотень, Дашка — мастер гипноза. Ну, а я умею предсказывать будущее.

Так вот, прошлым летом мы встретились в этой деревне. Однажды ночью что-то заставило нас покинуть постели и отправиться в лес, на залитую лунным светом поляну. Там мы впервые познакомились с Управляющим. Он умеет принимать любое обличье… и, короче, он у нас типа учителя, понимаешь? Предупреждает нас об опасности, учит защищаться и верить в свои способности. А еще помогает нам питаться лунным светом. У каждого из нас есть свой Амулет — волшебный камень, с помощью которого мы ворожим. Ты не случайно оказалась здесь, Злата. Это твоя судьба. Ты — Художница.

— Если это, конечно, не пьяный бред нашей Адочки, — заметил Павел и громко икнул, наблюдая, как серые глаза новенькой расширяются от свалившейся на нее информации.

— Так, все, — грозно сказала Ада. — Не пора ли вам трезветь, друзья-товарищи? Аскольт!

— А? — отозвался Пологов.

— Ты не поможешь?

— Не-а, — почему-то заупрямился всегда покладистый Аскольт.

— А, ладно, я сама! Аквасс! — крикнула Ада, протянув руку к Аскольту.

Откуда ни возьмись, на Пологова хлынула вода.

— А-а-у! — завопил Аскольт, прикрывая голову. — Адка, ты что, ледяная же!

— Ничего, нормально! — с задором крикнула Ада. В ее карих глазах заплясали бесенята. Краснова поливала одного за другим ледяной водой.

Когда пришла очередь Вероники, та заметалась по берегу, пытаясь спрятаться куда-нибудь.

— Аквасс!

— А-а-а-а… — слабо вскрикнула Ника, но избежать холодного душа не удалось и ей.

— Все, — Ада перевела дух и весело посмотрела на Злату, чьи глаза сейчас формой и размером напоминали крышки от кастрюль.

— Привыкай! — весело крикнула Ада и оглядела мокрых и недовольных друзей. — Эх, вы! У нас в Серпухове так даже бомжи не напивались!

Никто ничего не сказал, все лишь хмуро переглянулись.

* * *

— Ерунда это все! — категорично заявила Злата, отталкивая чашку с недопитым какао. — Полный абсурд!

— Конечно, — охотно согласилась Ада. — И то, что ты видела на озере — абсурд. И это абсурд.

Она щелкнула по Амулету, что-то шепнула и… растворилась в воздухе.

— Но в это просто невозможно поверить! — простонала Федотова.

Ника искоса глянула на нее. Говорят, первое впечатление — самое верное, а Нике эта особа с самого начала не понравилась. Уж больно вид у нее похоронный, и не улыбается никогда…

— Мы все так сначала говорили, — заметила Ада, возникая из воздуха рядом со Златой. Та даже подскочила на стуле.

— Успокойся, пожалуйста, — попросила Ада. — У каждого из нас здесь своя история, и у тебя своя есть или будет…

Ада вздохнула и посмотрела на Веронику. Подруга сидела какая-то насупленная, с полотенцем на голове. Та фыркнула и отвернулась. Похоже, она всерьез невзлюбила новенькую.

— Я умею предсказывать будущее, — продолжила Ада и села, уперевшись ладонями в стол. — Совсем недавно у меня было пророчество. Оно звучало так — «Все случится очень скоро. Пусть бегут вагоны споро. Ты ее узнаешь сразу, коль запомнишь эту фразу: «В руки мел она возьмет, и рисунок оживет!» К вам Художница грядет!»

— Похоже на стихи, — заметила Злата, вертя в руках кружку. — Но почему ты назвала меня Художницей?

— Потому, что это ты, — просто ответила Ада. — Я как тебя увидела, сразу что-то в мозгу вспыхнуло! Ладно, это все мелочи.… Вот, возьми.

Краснова хлопнула в ладоши, и на столе появился белый лист бумаги и пачка карандашей. Федотова снова подскочила, замотала головой и нагнулась, проверяя, нет ли в столе тайника.

— В пророчестве ясно сказано: все, что ты изобразишь на рисунке, оживет. Ну-ка, нарисуй что-нибудь!

— Что? — растерялась Злата, беря в руки карандаш.

— Что угодно!

Федотова пожала плечами, подумала и осторожно, медленно и бережно водя по листку карандашом, нарисовала прекрасного лебедя. Лебедь вышел грациозным и элегантным, с расправленными крыльями и чуть склоненной головой.

Злата отложила карандаш и напряженно посмотрела на рисунок. Ничего не произошло: лебедь не сошел с листа, не повернул головы. Он был просто нарисованным.

— Чепуха это все, — как-то сердито и разочарованно протянула Злата.

— М-да, странно, — согласилась Ада, оглядывая лебедя. — Что ж, над этим надо еще поразмыслить…

В кухню зашел Аскольт. Его волосы были встопорщены и неестественно подняты: он явно перемудрил с заклинанием для сушки волос. Увидев девчонок, он поспешно наколдовал расческу и принялся растерянно чесать свои светлые волосы, как-то смущенно и в тоже время с интересом поглядывая на Злату.

Ника снова фыркнула и стянула с головы полотенце. Волосы, мокрые и темные от воды, упали на плечи. Встав с табуретки и отобрав у парня расческу, она вышла из комнаты. Тот пожал плечами и плюхнулся на незанятую табуретку, ободряюще улыбнувшись Федотовой. Та залилась краской, отвела взгляд и принялась выстукивать по столу своим мелом в оправе бойкую дробь. Ада насторожилась. От этой безобидной на первый взгляд вещицы веяло мощной древней магией.

— Это что такое? — она показала на странный Златин талисманчик.

— Сама не знаю, — честно призналась Федотова, стараясь не смотреть на Аскольта. — Случайно нашла…

Девчонка поведала Аде историю об обнаружении мелка.

— Хм, — только и сказала Ада. — Позволь?

— Да, конечно, — Злата сняла с шеи шнурок и протянула Красновой.

Ада взяла мелок и тут же отбросила: безобидная на вид вещица буквально прожгла Аде руку чуть ли не до костей.

— Бли-и-ин, — протянула Ада, морщась и дуя на руку.

— Что? — перепугалась Злата, а Аскольт озабоченно поглядел на Краснову.

— Твой мел обжег мне руку, — сообщила Ада, тряся рукой и оглядывая ожог. — Аскольт, будь другом, сходи за Аликом.

Парень вскочил и выбежал из комнаты.

— Я не могу даже тронуть мел, — сказала Ада. — Эта вещь только твоя. Только ты можешь ее взять…

— Я боюсь, — призналась Федотова, но мел все-таки взяла.

— Скажи, Злата, — начала Ада. — Ты не пробовала этим мелом писать или, скажем, рисовать?

— Пробовала, — кивнула новенькая, с опаской поглядывая на мел. — Я написала, что дождь закончился — в тот день как раз такой противный ливень был…

— И как? Дождь кончился?

— Не помню. Не обратила внимание. Хотя.… Да, капать перестало и засветило солнце. Но может, это лишь совпадение?

— Не знаю, — сказала Ада, задумчиво кусая губы. — Не знаю…

В комнату ворвались Аскольт, Брайан, Алик и Павел.

— Что произошло? — спросил Белов, оглядев ожог.

— Златин мел обжег мне руку, — беспечно ответила Ада, как будто у нее спросили, завтракала ли она сегодня.

— Что? — вспылил Павел и резко повернул голову в сторону испуганной Федотовой. — Ты что, Скелетонша, на сестру мою нападала?

— Тише ты, — поморщилась Ада. — Никто на меня не нападал. Я сама взяла мел, и он меня обжег. И повежливей, пожалуйста…

Павел буркнул, что он извиняется и куда-то телепортировал, произнеся:

— Тропелетиус!

Алик взял Аду за руку и медленно провел пальцами по ладони. Ожог тут же исчез.

— Видишь? — спросила Ада, явно радуясь, что рука прошла. — Алик у нас молодец! Что бы мы без него делали?

— Да ладно тебе, Ада, — засмущался Белов. — А что за мел-то такой? Ничего себе аура!

— Вот и я про то же, — кивнула Ада и зажмурилась.

Федотова подумала, что новая знакомая заснула, но она резко открыла глаза, и на столе вместо белого листка с нарисованным лебедем появилась небольшая специальная доска для рисования мелками.

— Нарисуй что-нибудь мелом, — попросила Ада.

Злата нервно сглотнула, и мел заскользил по доске. Через минут пять на рисунке красовался симпатичный пушистый кролик. Снова ничего не произошло. Когда Федотова подумала, что все это пустой номер, рисунок на доске исчез.

Брайан хотел что-то сказать, но не успел. На столе сидел самый настоящий белый кролик!

— Кошмар… — только и смогла выговорить Злата и рухнула в обморок.

* * *

Когда Злата открыла глаза, она с трудом осознала, что находится в незнакомой комнате, погруженной во мрак. За окном смутно серебрилась луна и тускло светил фонарь.

Федотова лежала на кровати, буквально завернутая в чужую ночную рубашку нежно-розового цвета, пахнущую лавандой и еще чем-то цветочным.

— Слава Богу! — облегченно шепнул кто-то. — Я уже подумал, что ты вообще не проснешься.

Девчонка подскочила и огляделась. На глубоком кресле в углу комнаты возле камина сидел высокий парень с длинными волосами.

— Привет, — шепнула Злата, узнав Аскольта.

— Привет, — весело кивнул тот, добродушно глядя на Федотову.

От этого взгляда Злата снова залилась краской — хорошо, в темноте не видно было.

Тут Федотова вспомнила, при каких обстоятельствах она упала в обморок, и вздрогнула.

— Я что, до ночи в обмороке провалялась? — спросила она.

— Нет, — ответил Аскольт. — Ты через минут пятнадцать очнулась, когда тебя Ада водой облила. Выпила стакан воды и тут же заснула прямо на полу. Мне доверили тебя до дома Алика донести…

Злата покраснела еще гуще, представив, как Аскольт нес ее на руках.

— А что? — продолжал Пологов. — Ты легкая. Все равно, что веник таскать. Не то, что Крылова.

— Значит, я у Алика? — уточнила Злата, решив не обижаться на сравнение с веником.

— Ага.

— Это тот, который реге… гире… риги…

— Регенерирует, — подсказал Аскольт и мягко рассмеялся.

Злата тоже улыбнулась и села в кровати, обвернув ноги одеялом.

— Кто же мне сорочку пожертвовал? — зачем-то спросила Злата. Ей нравилось просто разговаривать с Захаром ни о чем.

— Райка.

— Это такая длинноволосая блондинка?

— Ага, — кивнул Пологов.

— А ты вроде водой управляешь? — спросила Федотова после недолгого молчания.

— Вроде, — усмехнулся Пологов, отбрасывая светлую прядку волос. Он взмахнул ладонью, и прямо из пола хлынула струя воды, доставшая до потолка. Злата приоткрыла рот. Аскольт улыбнулся, повел бровью, и вода исчезла. Пол на полу был абсолютно сухой.

— Здорово!

— Нравится? Ника тоже всегда в восторге…

Парень осекся, как будто сказал что-то, чего не должен был говорить.

— Она твоя девушка, да? — чужим голосом спросила девочка.

Пологов молчал, глядя в сторону.

— Похоже, я ей не нравлюсь, — сказала она, отводя глаза.

— Нике? — Аскольт чуть нахмурился. — Я поговорю с ней…

— Не надо, — испугалась Злата. — Просто скажи, чтобы больше не дралась.

— Дралась?! — голубые глаза Пологова расширились. — Нет, Ника никогда не могла бы…

— А ты представь, — вздохнула Федотова.

Они помолчали. Потом Злата спросила:

— А где кролик?

— Какой кролик? А-а! Тот, которого ты создала?

— Ну да.

— Где-то тут был, — Аскольт встал и заглянул под кровать.

Обшарив всю комнату, Аскольт все-таки обнаружил кролика под креслом. Тот брезгливо дергал носом, моргал и лягался задними лапами.

— Давай назовем его Гоголь? — предложил Пологов, передавая Федотовой зверька.

— Почему именно Гоголь? — удивилась Злата, неотрывно глядя на Аскольта и машинально поглаживая кролика.

Пологов засмеялся и рассказал забавную историю об его учителе литературы, которого прозвали Гоголем за его патологическую любовь к этому писателю. Вдобавок, учитель имел пышные седые бакенбарды, цыплячий пушок вокруг лысины и неимоверно длинные уши…

Злата засмеялась, согласилась назвать кролика Гоголем и широко зевнула.

— Да ты спишь совсем! — воскликнул парень и велел. — Ну-ка, баиньки!

— Хорошо, — сказала Злата и ехидно добавила: — Мамочка!

Они оба засмеялись. Аскольт в шутку (или всерьез?) подоткнул ей одеяло, поцеловал в макушку и ушел, пожелав доброго сна.

Злата думала, что долго не уснет, но, к удивлению, заснула, как только Аскольт ушел. Девочка спала, прижимая к себе пушистого Гоголя. На губах ее играла счастливая улыбка.

Глава 3 Ничто не вечно под луной

Аскольт сам не понимал, что с ним творится. Эта новенькая вызывала в нем целую бурю эмоций. Хотелось бежать и заботиться о ней, защищать от всякого, кто посмеет на нее посягнуть. Иногда Аскольт думал о Веронике, и в нем просыпалась совесть. Он был совершенно измучен. Его одинаково тянуло и к Злате, и к Веронике, так что он совершенно запутался в своих чувствах.

* * *

Раиса сидела у Ники дома, где уже все собрались, и демонстративно заплетала длинные светлые косы. Изредка она бросала кокетливые взгляды из-под длинных ресниц на Павла, отчего тот довольно улыбался и подмигивал ей.

Сегодня Пашка был особенно красив. Его стильно подстриженные темные волосы, бывшие некогда длинными, были распущены и колыхались на ветру, дующем из открытого окна. Темные джинсы и аспидно-черная футболка с нарисованными каплями крови придавали парню готический вид.

Крылова мечтательно вздохнула.

— Послезавтра полнолуние, — напомнил Брайан, рассматривая открытки, засунутые за стекло старого буфета.

— Все знают, — ответил Алик.

— Будем посвящать новенькую? — спросила Анрэя, которая уже давно разобралась в ворожейских штучках.

— Да, — кивнула Ада, вытаскивая откуда-то доску для рисования мелом.

Злата недоверчиво покосилась на доску, предчувствуя, что ее снова заставят рисовать.

— Ты правильно угадала, — кивнула Ада, кладя перед ней доску. — Рисуй.

— Опять что угодно?

— Угу. Теперь мы покажем твой дар остальным.

Федотова вздохнула и повертела в руке мел. Поразмыслив, она стала рисовать красивую крупную розу с длинным стеблем и шипами. Злате понравилось то, что у нее получилось.

— Все, — сказала она, откладывая мел.

— Что ты нарисовала? — спросил Алик.

— Розу.

Неожиданно послышался треск ломающегося пола, и из-под досок, взламывая деревянное покрытие, стремительно поползли зеленые ветви кустарников. Стремительно вырастали листья, шипы, бутоны раскрывались буквально за секунды…

Ника завизжала и спешно вскочила на стул, но кустарник уже оплел табуретку, и ей пришлось влезть на стол, где уже спасались Аскольт и Брайан. Раиса взлетела, прихватив с собой Павла, и они вместе вылетели в распахнутое окно. А кустарник все рос и рос, быстро добираясь до стола. Через каких-то десять минут вокруг были только шипы, ветви, листья и роскошные алые розы. Стол, на котором спасались ребята, острые шипы каким-то чудом миновали.

Повисло молчание. На столе подросткам было, мягко говоря, неудобно. Ада попыталась спрыгнуть, но тотчас исцарапала ноги о шипы, которые были повсюду.

— Ты что натворила?! — вдруг закричала Ника, бросаясь на Злату с кулаками. — Ты что с моим домом сделала?!

— Прости, я не хотела… — лепетала Федотова, отступая и наблюдая, как парень по имени Брайан Таунс оттаскивает Веронику от нее.

Ника продолжала плакать, уткнувшись парню в плечо. Тот поглаживал ее по спине и укоризненно смотрел на Злату.

— Я не хотела… — снова повторила Злата, опуская глаза.

— М-да-а, — протянула Ада, оглядываясь. — Не думала я, что все так серьезно. Слушай, ты не могла нарисовать что-нибудь менее… масштабное?

— Спасибо тебе большое, Злата, что ты не нарисовала гигантского спрута или тиранозавра, — зло сказал Таунс.

— Брайан! — предостерегающе сказала Ада.

— Ты попросила нарисовать, что угодно, вот я и нарисовала что угодно, — пробурчала Федотова, глядя в сторону.

— Но ты же понимала, что рисунок станет настоящим, — заметила до сих пор молчавшая Миркова. — Почему же ты нарисовала именно кустарник? Назло?

— Нет, — только и смогла ответить Златка. Честно говоря, она все еще сомневалась в своих способностях. Но ребятам сказать она этого не могла. Они и так сильно разозлились на нее.

— Ничего не поделаешь, — вздохнула Ада и велела Нике: — Успокойся! Ты переезжаешь ко мне.

Павел хотел сказать, что он против, но сестра остановила его выразительным взглядом.

— Предлагаю искать дверь, — сказал Брайан. — Или хотя бы выход. Разделимся…

— Бесполезно, — покачала головой Ада. — Вряд ли ты сможешь сделать хотя бы шаг, не напоровшись на ветку. Телепортируем…

— Тропелетиус! — громко произнесли все, кроме Златы, и исчезли с негромким хлопком.

Стало тихо. Злата осталась одна. Совсем одна.

* * *

Раиса раздраженно вытащила ветку, вцепившуюся ей в косы. Возле дома Ники собралось уже порядочно народу. Люди что-то взволнованно выкрикивали и показывали на дом Смирновой.

— Упс! Тропелетиус! — негромко пробормотала Раиса и исчезла с крыши, очутившись в сторонке от толпы.

Дом Вероники выглядел престранно. В окнах виднелись зеленые листья и бутоны роз, кое-где ветви проросли сквозь стены. Один пышный куст торчал из печной трубы, выставив шипы навстречу солнцу и изредка роняя лепестки.

— Что произошло? — спросила какая-то женщина в соломенной шляпе, только что подошедшая к толпе.

— Да вот, — принялся рассказывать усатый дядька в кепке. — Иду, значит, за молоком, к Кузякиным… Мимо дома энтого прохожу… Вдруг, глядь! — кусты прям посередь дома выросли! Как попрут, как попрут!.. Мне аж дурно стало! А за-а-па-ах!

— Да-да, — закивали остальные. — Именно так все и было, как Егорыч рассказывает!

— Да неужто так бывает? — ужаснулась женщина.

— Дык, видать, бувает, — просипел бородатый, вечно поддатый старик, которого в деревне называли «Собутыльник Иваныч». — Розами пахнет, точно вам говорю. Будто духи, что я у снохи вчерась…нюхал.

Райка отбежала подальше, чтобы не рассмеяться. Потом она извлекла из кармана кусочек бересты и перо и стала что-то быстро писать. Надпись вспыхнула и исчезла. Раиса уселась ждать на низенький забор, изредка поглядывая по сторонам.

Прошло минут пять. Раисе порядком надоело слушать удивленные возгласы деревенских жителей. К тому же возле дома Смирновой уже выросла порядочная толпа. Она встала было, чтобы уйти, но тут прямо перед ней материализовалась Дашка Миркова. Этот трюк был явно рассчитан на то, чтобы ее напугать, однако Раиса и бровью не повела.

— Ну, что еще у тебя случилось? — спросила Миркова, разочарованная, что напугать Крылову не удалось.

— Ты смотри, старшим-то не хами, — чуть нахмурилась Раиса и кивнула на скопище народу, глазевших на дом № 6, как на диво дивное, чудо чудное. Кто-то уже порывался позвонить на телевидение. — Видишь, проблемка тут… Разрули тут все, а я пошла.

Она повернулась и неспешно пошла в сторону дома. Дашка не удержалась и показала ей язык. Потом она подошла к толпе поближе, разминая руки, и громко попросила:

— Извините! Вы меня простите, но посмотрите все, пожалуйста, на меня!

Полсотни пар изумленных глаз повернулись к ней.

— Чего тебе, девочка? — спросил чей-то голос из толпы. — Не видишь, у нас ЧП!

— Вижу, вижу, — закивала Дашка и закрыла глаза, настраиваясь. Кода она распахнула веки, толпа в ужасе отпрянула — глаза у Мирковой фосфорически загорелись.

— Спокойно, — велела Миркова, делая руками какие-то пассы. Людей невольно затягивали движения ее рук, и они смотрели на них, не отрываясь и покачиваясь, будто в трансе.

— Сейчас… вы… все… пойдете… по домам… — начала Дарья убедительным голосом, делая паузу после каждого слова и глядя в глаза каждому из толпы. — На… дом… номер… шесть… вы… внимания… не обращаете… Его… нет… Понятно?..

Жители дружно кивнули и быстро разошлись по своим делам. Дом Вероники Смирновой они в упор не замечали.

Миркова вздохнула и встряхнула руками, сбрасывая напряжение.

* * *

Крылова направилась домой: давно пора было обедать. Шуганув чью-то кошку, Райка глянула на небо и зацокала языком. Небосвод затянула огромная лиловая туча, медленно двигающаяся из-за леса. Собирался дождь.

Когда Раиса зашла в сени, в окошко уже застучали первые капли. В небе погромыхивало. Миновав кухню, девчонка отдернула цветастую занавеску, отделяющую кухню от жилой комнаты, и остановилась.

Комнатка была небольшой, но уютной. На бревенчатом полу лежал яркий коврик, под цвет занавесок. В углу стоял маленький черно-белый телевизор, у стены — высокая пружинная кровать, напротив — узкая софа. Так вот, на софе, укутавшись в одеяло, лежала… Зинаида. Лицо ее было бледное, глаза закрыты, а руки заметно дрожали.

— Бабушка! — Райка кинулась к старой ворожее. — Что случилось?

— Раиса? — хрипло спросила Зинаида, не открывая глаз. — Это ты?

— Я, конечно, — Крылова озадаченно поглядела на старушку.

— Да-а, Раиса, — протянула старушку, еле приоткрывая глаза. — Захворала я что-то… Видно, конец мне пришел…

— Что?! — Раисе показалось, что она ослышалась. — Как ты можешь такое говорить?!

— Да, детка, так и есть, — прошелестела старушка.

— Но… ведуны же бессмертны!

— Нет.

За окном грянул гром так, что стекла задрожали. Раиса со страхом смотрела на бледную Зинаиду.

— Ведуны живут всего лишь девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять лет, — ответила Зинаида. — Я уже исчерпала свой лимит. Я ухожу из этой жизни.

— Нет! — закричала Раиса, глотая слезы, брызнувшие из ее глаз. — Ты не можешь умереть!.. Может, врача позвать? Хочешь, я позову?..

— Лекарство от смерти еще не придумали, моя дорогая, — Зинаида наконец открыла глаза и уставилась в потолок. — Я предчувствовала свою смерть, просто не хотела тебе говорить…

«Нет, она не может умереть! — мысли Раисы бешено метались. — Она просто не может! Она приютила меня, посвятила в ворожеи! Что бы я делала без нее, когда сбежала из Сызрани?!» Бабуля, милая, хорошая! Не умирай, пожалуйста!

— Ничто не вечно под луной, — еле слышно проговорила старуха. — Все когда-нибудь кончается.

Раиса не слушала, она лишь громко рыдала, стоя на коленях перед узкой софой и схватив бледную дрожащую ладонь дорогого ей человека. Человека, который уходил из этой жизни.

— Нет, — шептала Райка. — Нет, нет!

— Слушай меня, дитя мое, — Зинаида уже говорила с трудом, ее голос то и дело прерывался сухим кашлем. — Сейчас я умру, и… В полнолуние отнесите мое тело… на поляну… Управляющий похоронит меня… как подобает… А теперь прощай, Рая… Знай, что я любила тебя, как… внучку или дочь… Будь счастлива…

Такая длинная речь отняла у Зинаиды последние силы. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и замерла.

За окном бушевала гроза, сверкали молнии, но пятнадцатилетняя девчонка по имени Райка Крылова не обращала внимания на это: она рыдала громко, в голос, держась за ледяную руку умершей старой женщины. Сквозь слезы Раиса заметила, что у Зинаиды НЕТ ауры. Нет совсем.

Девчонка поняла, что вместе с аурой из Зинаиды ушла жизнь.

Глава 4 Оракул предупреждает!

Злата еле успела спрятаться от грозы в каком-то старом, заброшенном одноэтажном домишке с покосившемся забором и выбитой дверью.

«А что, я вполне могу здесь устроиться», — подумала Злата, оглядывая захламленные комнаты. Она уселась на пыльную колченогую лавчонку, положила себе на колени доску для рисования мелом и написала: «Мой рюкзак рядом со мной».

Послышался легкий хлопок, и возле Федотовой шлепнулся ее рюкзак.

«Отлично!» — подумала Злата.

Старательно выведя на доске «В доме с черной крышей на Второй улице, в деревне Гнилая Канава все абсолютно чисто!», Златка отправилась обследовать дом, стараясь отвлечься от печальных мыслей.

Вечером она отложила доску, написав на ней напоследок: «В доме стоит большая кровать с гобеленом».

Кровать появилась мгновенно. Она была покрыта роскошным гобеленом поверх одеяла из искусственного голубого меха и украшена множеством маленьких подушечек-думочек. Забыв удивиться, Златка дошла до кровати, упала на нее, не раздеваясь, и заснула.

* * *

Проснулась девочка оттого, что кто-то тормошил ее за плечо. Вообразив невесть что, она вскочила и схватилась за Амулет. Никого не было.

— Кто здесь? — шепотом спросила она, понимая, что не знает ни одного заклинания.

— Это я, — вдруг сказал кто-то. Послышалось шуршание, и посреди комнаты появился… Аскольт.

— Аскольт?! — Злата так обрадовалась ему, что чуть не свалилась с высокой кровати.

— Он самый, — кивнул парень. Федотова с облегчением увидела, что он улыбается.

— Это ты постаралась? — спросил парень, оглядывая чистые комнаты, чуть освещенные лучами рассветного солнца.

— Я, — кивнула Злата. Ей не хотелось ничего говорить. Хотелось просто сидеть и смотреть на Аскольта.

— Ты меня сейчас съешь глазами, — предупредил Аскольт, и они вместе засмеялись.

Пологов неспешно подошел к кровати и сел рядом с Златой.

— Я принес Гоголя, — парень вытащил кролика из-за пазухи и протянул его Федотовой. Златка прижала пушистого зверька в себе, чувствуя, как бьется у того сердечко. Возможно, почти так же билось сердце и у нее, когда Аскольт смотрел на нее.

Они помолчали, ожидая друг от друга непонятно чего.

— Как там Ника? — спросила Злата осторожно.

— Ника? — Аскольт с радостью переключился на другую тему. — Нормально. Живет у Ады.

— Понятно, — кивнула Златка, вздохнув.

— Да ладно тебе, — беспечно проговорил Аскольт. — На ошибках учатся!

Злата ничего не ответила, только снова вздохнула.

— Знаешь, я ведь из дома сбежала… — начала она.

— Что? — не поверил Аскольт, и Федотова рассказала ему о том, как отец накричал на нее, как она собрала вещи и уехала из Березина.

— Кошмар… — Пологов покачал головой и прикрыл глаза. — Они, наверное, тебя ищут.

— Наверное, — кивнула Злата. Ей вдруг стало так сильно жалко себя и родителей, что она не выдержала и разревелась.

— Ты чего? — удивился Аскольт, глядя, как она зарылась носом в голубой мех. — Ну, хватит… Ну, чего ты, как маленькая? Не плачь, а?

Федотова послушно вытерла лицо одеялом, шмыгнула носом и поглядела на Аскольта.

— Знаешь, — начала Злата хрипло и сдавленно. — Спасибо тебе…

— За что?

— Ты один относишься ко мне по-человечески, — ответила Злата, глядя в сторону. — Ада Краснова постоянно требует от меня чего-то, остальным же до меня просто дела нет. А ты.… Хоть меня и Ника ненавидит, ты все равно…

— Да брось, Злата! Ника тебя не ненавидит! Она просто… ревнует, что ли?!

— Ревнует? — Федотова вытаращила глаза и покраснела одновременно. — К кому? Ко мне?!

— Ну… да, — засмущался Пологов и отвел взгляд.

Девочка задумалась, барабаня пальцами по одеялу. Гоголь понюхал ее пальцы, фыркнул и отполз. Неожиданно Злата почувствовала, как чья-то горячая ладонь легла на ее руку. Злата удивленно поглядела на Пологова. Тот мягко улыбался, а взгляд его был теплым и нежным.

Перед ее глазами взрывались фейерверки. Она чувствовала дыхание Аскольта совсем близко. Если бы сейчас с неба посыпались цветы и звезды, Злата бы не удивилась. Ее губы от губ Аскольта разделял лишь миллиметр.

Неожиданно чудесную картину в ее голове нарушило воспоминание: плачущая Вероника накидывается на нее с кулаками. В ее глазах столько ненависти, что создается впечатление, что она может вцепиться ей в горло.

— Нет! — вдруг вскрикнула Злата и отшатнулась от парня

— Что-то не так? — спросил Аскольт, открывая глаза и опуская руки — оказывается, он прижимал Злату к себе.

— Ника, — только и сказала Злата. Не желая, чтобы Аскольт видел ее слезы, она вскочила с кровати и выбежала на улицу.

* * *

Этой ночью Веронике не спалось. Комната, где ее поселили, находилась рядом с комнатой Павла. Оттуда раздавались прямо-таки кошмарные звуки — храп и сопение. Ника наконец-то догадалась, почему Ада спит на втором этаже, а ее брат на первом.

Ника встала с кровати, надела тапочки и подошла к окну. Лунный свет пробивался сквозь занавески, освещая палас на полу. Ника, стараясь не шуметь, открыла окно и вдохнула ночной воздух. Ветерок качнул занавески, поиграл в волосах Вероники.

Девочка повернулась, собираясь уже ложиться. Ее взгляд вдруг упал на зеркало в синей раме, скромно стоявшее на полочке рядом с вазочкой сухих цветов. Поверхность зеркала затуманилась, как будто на нее только что подышали.

Вероника медленно подошла к зеркалу. В нем отразилось ее заплаканное лицо и покрасневшие глаза. Ника нахмурилась и протянула руку. Рука прошла сквозь зеркало. Вероника почувствовала холод и резко отдернула руку. В зеркале она уже не отражалась.

Вместо этого появилось лицо Златы. Большеглазое, тонкогубое, неулыбчивое… Локоны волос спадали на худые плечи. Ника неприязненно глянула на новенькую и попыталась смахнуть изображение, но лицо не исчезло. Вокруг него вдруг образовалось странное сияние. Ника придвинулась поближе, вглядываясь в это сияние. Оно обрамляло голову Златы, прилегало плотно, словно кокон. Внезапно оно замерцало и стало темнеть, темнеть, пока не стало совсем черным.

«Странно, — подумала Вероника. — Такое сияние бывает у больных. Но Златка ведь ничем не больна! Наверное… Очень похоже на… проклятие?!»

Неожиданно лицо Златы отошло как бы на другой план, и появилось изображение Аскольта. Вероника с опаской покосилась на лицо Пологова. Аскольт неожиданно повернул голову в сторону Златы, их лица сблизились, и… Вероника чуть не лишилась чувств! Аскольт и Злата целовались…

— Нет! — завопила девочка, хватая зеркало. — Я не верю!!!

Слезы закапали на гладкую поверхность зеркала. Зеркало упало из ослабевших рук, вылетело из рамы и разлетелось на куски.

* * *

Все собрались возле дома Алика. Гроза давно кончилась, и сейчас все наслаждались жарким июльским солнцем, устроившись на огромном клетчатом одеяле, на котором были выставлены две бутылки с лимонадом, башенка из пластиковых стаканчиков и коробка шоколадных конфет «Шоко-мокко».

Аскольта с ними не было. Ника смутно ощущала тревогу, но виду не подавала. У нее было свое мнение насчет того, куда он мог отправиться, но она опять же не спешила делиться им с остальными.

Крыловой с ними тоже не было. Павел волновался. Он отправил Раисе семнадцать сообщений по берестяной почте с текстом «Где ты есть?», но ответа не было.

Ада чувствовала себя не в своей тарелке. Она ощущала вину перед Художницей. Примерно так учителю бывает стыдно за то, что недоглядел за своим учеником, понимаете?

Близнецы яростно резались в карты. Карина, как обычно одетая ярко, жульничала по-страшному. Маринка, явно только что взявшая в руки карты, не замечала хитрости сестры. За ними наблюдала Дарья, прихлебывающая из стаканчика лимонад.

Павел, Алик и Брайан о чем-то тихо переговаривались, а Анрэя, мурлыкая какую-то песенку, плела венок из одуванчиков.

Неожиданно раздался негромкий хлопок, и появился Аскольт. Он замотал головой, пошатнулся и чуть не наступил в коробку с конфетами, которую вовремя спасла предусмотрительная Миркова.

— Ну, как она? — нетерпеливо спросила Ада, тоже смутно догадывающаяся, где побывал парень.

— Нормально, — буркнул Аскольт и отвел глаза. Ника поняла, что он чего-то недоговаривает. Она хотела исподтишка «просветить» его ауру, но тот быстро поставил блок.

«Вот значит, как! — рассердилась Вероника. — От своей девушки секреты!»

— Поселилась в домике вдовы Ванякиной. Все равно та в город укатила, дом пустой стоит, — продолжил Аскольт.

— Это тот, который с черной крышей? — уточнил Алик. — Но он же весь развалившийся!

— Теперь уже нет, — многозначительно заметил Пологов, присаживаясь на одеяло и наливая себе лимонаду. — Она его подлатала.

— Это плохо? — по своей привычке спросила Марина, глядя на задумавшуюся Аду.

— Нет, это нормально, Карин, — медленно произнесла Ада. — Пускай оттачивает мастерство.

— Я не Карина, — напомнила Маринка, «светя» картами.

— Какая разница? — нетерпеливо бросила Адка и вскочила.

Неожиданно калитка хлопнула. Все как по команде повернули голову и увидели Раису. Вид у нее был, мягко говоря, неважный. Лицо опухшее и заплаканное, глаза красные и будто провалившиеся, волосы растрепаны, в них застряли листочки и мелкие веточки. Одета же она была в то же, что и вчера. Создавалось ощущение, что она вообще не ложилась. Похоже, она проплакала весь вечер, всю ночь и все утро.

Павел вскочил и стрелой помчался к Крыловой — и правильно сделал. Еще бы секунда, и Раиска бы упала. Оказавшись в объятиях Павла, девчонка заплакала — глухо и горько.

— Райка, что случилось? — непонимающе спросила Ада. Вид у нее был обескураженный и удивленный. Ведь это же Райка — холодная, надменная, самоуверенная Райка — и вдруг плачет! Рыдает, как первоклассница, опозорившаяся перед всем классом.

— Да что случилось? — допытывалась Вероника. Она бесцеремонно влезла в растрепанные мысли Крыловой и… окаменела. А вслед за ней — и остальные, когда пролезли в мысли Смирновой. Только Дашка, Анрэя и близнецы непонимающе переглядывались. Они еще толком не умели проникать в мысли человека, поэтому не совсем понимали, отчего вдруг у всех стали такие лица.

— Не может быть, — как-то хрипло проговорила Ада. Она закрыла глаза и опустила голову. По ее щеке медленно потекла слеза.

Ника сжала зубы, изо всех сил стараясь не разреветься. Даже проблема, связанная с Художницей, как-то отошла на второй план.

— Что случилось? — тихо спросила Дашка.

— Зинаида умерла, — прошептал Алик, пряча лицо в ладони.

— Что?! — хором воскликнули Каринка и Дашка. Маринка лишь горестно вздохнула и шмыгнула носом.

— Подождите-ка, — не поняла Миркова. — Ведь ведуны бессмертны!

— Оказывается, нет…

— Кто такая Зинаида? — тихо спросила Анрэя.

— Она была ворожеей, — также тихо ответил Брайан. — Она приютила Раису и стала ей родным человеком. А еще она была нашим другом. Без нее мы бы много не узнали бы и не смогли бы. Пусть земля ей будет пухом…

Услышав последнюю фразу, Раиса перестала рыдать и глухо всхлипнула, уткнувшись Пашке в грудь. Тот мягко похлопывал ее по спине, шепча что-то утешающее.

Анрэя неожиданно поднялась. Ее глаза загорелись желтым, острые зубы стали намного длиннее, уши заострились. Девушка подняла голову, закрыла глаза и завыла. Громко, жалобно, протяжно…

Все со скорбью слушали этот вой, никак не реагируя. Погруженные в собственные мысли, они лишь смутно ощущали, что кто-то воет.

Анрэя закончила вой на тонкой ноте и снова уселась на одеяло.

— Мое племя всегда так делало, когда кто-то из наших друзей умирал, — тихонько сказала она.

Неожиданно Ада щелкнула пальцами. Ее лицо озарила совсем уж неуместная улыбка.

— Ура! — закричала она. — Я знаю, что надо делать.

Все непонимающе уставились на нее.

— Злата! — сказала Ада.

— Нет… — тихо, так, чтобы услышал только Аскольт, шепнула Ника.

— Мы попросим ее написать на доске мелом «Зинаида жива и здорова», и… хоп! Тетя Зина жива! — жизнерадостно закончила Краснова.

— Вряд ли это сработает, — хрипло произнесла Раиса, хотя в ее глазах загорелась искорка надежды.

— Надо надеяться на лучшее, — назидательно произнесла Ада, поднимаясь.

— Но быть готовым к худшему, — возразил Павел.

— Зануда, — резюмировала Ада. — Все готовы? Мы идем к Злате!

* * *

Федотова никак не ожидала, что друзья завалятся к ней полным составом. Она была так удивлена, увидев их возле покосившегося забора, что проворонила засвистевший на плите чайник.

— Вот блин! — девчонка ломанулась к чайнику-истерику. В дверь постучали.

— Злата! — послышалось из-за двери. — Открой, это мы!

— А вы драться или брататься? — на всякий случай спросила Федотова, подходя к двери.

— Брататься, — со смешком сказала Ада. Открывая дверь, Златка услышала, как кто-то фыркнул. Она могла поспорить на все золото мира, что это была Ника.

— Проходите, — разрешила Злата, стараясь не смотреть на Аскольта. — Вы как раз к чаю.

— Да мы вообще-то по делу, — как бы оправдываясь, произнесла Ада, оглядывая чисто убранные комнаты и первоклассный интерьер. — Ни фига себе! Ты, я смотрю, постаралась?!

— Да есть немного, — скромно отмахнулась Злата.

— Немного?! — влез Брайан. — It is wonderful! I never…

— Успокойся, Брайан, — велела Ада, присаживаясь на табурет из красного дерева. — Не обращай внимания, Злата. Брайан, когда волнуется, всегда на английский сбивается.

— Что-то случилось? — вдруг спросила Злата, глядя на зареванную Раису.

— Случилось, — кивнула Ада, вмиг посерьезнев. — Понимаешь, Злата, случилось так, что у Раисы умер очень дорогой ей человек… Ты не могла бы…

— Оживить? — спросила Злата, и Ада кивнула. — Не знаю, по силам ли мне такое…

Раиса с надеждой посмотрела на Художницу. Федотова подумала и согласилась.

— Пошли, — Ада кивнула остальным, и друзья направились к дому Крыловой.

* * *

Зинаида все так же лежала на софе. Раису в комнату не пустили, чтобы лишний раз не травить ее. Все выжидательно смотрели на Злату.

Федотова вздохнула и взяла мел. Ее рука дрожала, но надпись вышла красивая: «Зинаида жива и здорова!»

Отложив мел, Злата с замиранием сердца поглядела в застывшее лицо умершей старушки.

Раздался звон и хлопок. Все напряженно ждали. Неожиданно непонятный свет залил всю комнату. Создавалось впечатление, будто миллионы прожекторов включились одновременно. Ребята невольно прикрыли глаза. Послышалось шуршание, и посреди комнаты возникла большая, примерно с лошадь, птица с голубыми и черными перьями. Когда она повернула голову, все увидели, что у нее лицо женщины с густыми бровями, большими глазами и алыми губами. Золотые волосы, заплетенные в косы, спадали на крылья.

— Я — Оракул Художников, — неожиданно заговорила птица звонким голосом, который эхом разносился по комнате. — Я — богиня Художниц.

Вероника слышала о различных алконостах и птицах Сирин, но ВИДЕТЬ их ей не приходилось. Поэтому вид у нее был ошалевший, как и у остальных.

— Правило Художников таково, — продолжала огромная птица. — Не оживлять!

— Я… я не знала, — пролепетала Злата. Она, наверное, и в страшном сне не могла такое увидеть: стоять и так вот запросто беседовать с огромной птицей-женщиной.

— Я знаю, что ты не ведаешь, что творишь, — кивнула птица. — Поэтому тебя не накажут. Но в следующий раз знай: правила общие для всех! Нарушишь закон еще раз — и тебя лишат дара!!!

— …Дара, дара, дара… — повторило эхо.

Злата затравленно кивнула, и птица, пронзительно закричав, исчезла.

Глава 5 Порча

Все в обалдении уставились на то место, где только что была огромная птица с человеческим лицом. Злата вдруг как-то странно всхлипнула, осела на пол, закрыла руками лицо и… заплакала.

Друзья перевели ошалевший взгляд на нее. Вероника вдруг, к своему удивлению, почувствовала, что ей жалко Федотову. Такую хрупкую, такую беззащитную… Она подошла к Злате, присела рядом с ней и положила руку на ее вздрагивающее плечо. Девчонка подняла заплаканное лицо. Ее большие серые глаза светились удивлением. До Ники дошло, что она делает что-то не то, и она разозлилась на саму себя.

— Тропелетиус! — сердито выкрикнула она и исчезла, по привычке очутившись возле дома. Вернее, возле того, что когда-то было домом.

Полюбовавшись на разросшийся лес, Ника вздохнула и поплелась по дороге. Мысли ее были мрачные, под стать настроению.

Неожиданно она заметила невысокого лысого мужичка с огромной сумкой через плечо с надписью «Почта России». Тот стоял и задумчиво почесывал затылок, уставившись на ее дом, из окон которого торчали уже немного увядшие розы.

Заметив в его ауре пеструю смесь Удивления, Замешательства и Растерянности, Вероника подошла к нему.

— Извините, — вежливо обратилась она к почтальону. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Не знаю, — вздохнул дядька. — Письмо мне надо доставить по адресу: деревня Гнилая Канава, Первая улица, дом № 6… Да только как же тут разберешься? У вас здесь восемнадцатый дом рядом с сорок первым стоит!

— А кому письмо? — спросила Ника, но, увидев подозрительный взгляд почтальона, уточнила: — Я здесь всех в деревне знаю.

— Веронике Егоровне Смирновой какой-то, — ответил дядька, подслеповато щурясь на буковки на конверте.

— Знаю такую, — кивнула Ника и протянула руку за письмом.

Однако дядька конверт отдавать не спешил, все еще сомневаясь в добрых намерениях незнакомой девчонки. Ника не выдержала и щелкнула пальцами у мужика перед носом. Взгляд у того мигом стал отсутствующим.

— Сейчас я возьму у вас письмо, — убедительным голосом сказала Ника. — А вы пойдете себе дальше почту разносить. Вы поняли?

Лысый кивнул и довольно улыбнулся.

«Эх, — с грустью подумала Ника, оглядываясь, не видел ли кто, — не очень-то мне с гипнозом удается! Вот если бы Дашка то же самое проделала, то у нее бы в сто раз лучше вышло!»

Девочка помяла в руках конверт. Письмо пришло от Захара. Девочка с нетерпением разорвала конверт. Глаза ее забегали по строчкам.

«Привет, Ника!

Как ты там живешь? Все нормально? Как ребята? Передавай им привет.

Ну и влетело мне от родителей, когда они узнали, что ты одна в Баб-Ежкине осталась! Пришлось их «усмирить» заклинанием. Спасибо Брайану, подсказал мне парочку! Еле-еле успокоились!

От Катьки тебе привет! И не только от Катьки! Я ж теперь счастливый отец! А ты, значит тетка. Родила мне Катька сынишку, а тебе племяша. Алексеем назвали, в честь Катиного папы. Тестя моего, значит…

Ладно, все, заканчиваю! А то это чудо изволило проснуться и теперь вопит на всю квартиру! Покедова, тетя Ника!

Теперь уже отец — Захар».

Вероника, несмотря на свалившиеся на нее неприятности, счастливо разулыбалась, представив себе розовощекового младенца в чепчике и с соской во рту. Но тут же улыбку словно смахнули с ее лица…

— Тропелетиус! — негромко произнесла она и очутилась в доме Крыловой. Друзья все еще были здесь. Раиска снова рыдала в голос над телом Зинаиды. Рядом с ней стояла Злата.

— Прости меня, — произнесла она. — Я же не знала, что мне нельзя…

— Ты тут ни при чем, — сквозь слезы сказала Рая. — Ты же пыталась…

— Завтра полнолуние, — вдруг тихо сказала Ада. — Кто понесет… тело?

— Я, — вызвался Павел.

— И я, — кивнул Брайан.

* * *

Луна вновь напоминала огромный шар для боулинга. Ада посмотрела на нее своими шоколадными зрачками и вздохнула, чуть не споткнувшись о корень дерева.

Показалась знакомая поляна. Краснова увидела, что Федотова слегка дрожит, нервно сжимая мел на шее. Рядом шли Павел и Брайан, которые несли большой дубовый гроб, в котором покоилось тело Зинаиды. Для этой печальной работы им пришлось выпить по два глотка зелья Силы.

— Все будет хорошо, — шепнула Ада ей на ухо.

Злата нервно сглотнула и кивнула, робко присев на поросший мхом валун.

— Полночь… — объявил Аскольт.

Ребята увидели, как над огромным серым камнем парят сверкающие искры, постепенно скапливающиеся и образующие проход. Наконец, когда на все это световое шоу больно стало смотреть, из прохода медленно выползла длинная змея.

Ника услышала, как Злата перестала дышать. Девочка мельком взглянула на Художницу: в вытаращенных глазах той отражалась луна.

— Здравствуйте, дети мои, — прогремел неведомый голос на поляне. Змей свернулся на камне в кольца, сверкнув серебряными глазами-щелочками.

— Приветствуем тебя, Управляющий, — важно кивнул Брайан.

Змей внимательно оглядел компанию и сказал:

— Я вижу в ваших аурах печаль и скорбь. Что-то произошло?

— Да, — сказала Ада, голос ее сорвался. — Ворожея Зинаида умерла.

— Печально, — сказал Управляющий после долгой паузы. — Она была отличной ворожеей. Что ж, похороним ее с почестями…

Павел и Брайан поставили гроб перед валуном и отошли.

Управляющий прикрыл глаза и покачал головой. Лица парней напоминали маски, девчонки глотала слезы.

— Прощай, Зинаида, — прошептал змей. — Пусть земля тебе будет пухом.

Как только он это сказал, гроб с телом старушки вдруг вспыхнул и исчез, оставив после себя запах древесины.

Все молчали долго. Затем Ада сказала:

— Мы привели новую ворожею.

Змея медленно повернула голову в сторону Златы. Та вздрогнула.

— Подойди, дитя, — велел змей, взмахнув кончиком хвоста.

Федотова на ватных ногах приблизилась к Управляющему и неумело поклонилась. Зачем она это сделала, никто так и не понял.

— Художница, не так ли? — не к кому не обращаясь, спросил змей. — Амулет: магический мел… Чудесно.

Ноги Златы перестали дрожать, и она с надеждой посмотрела на змея.

— Но я не могу ее посвятить, — прогремел голос. Все присутствующие на поляне удивленно переглянулись.

— Почему? — спросила Ада удивленно.

— На ней лежит порча, — ответил змей, не сводя глаз с Федотовой. Глаза у Златы наполнились слезами.

«Так вот, что обозначала та темная аура вокруг нее», — догадалась Ника.

— Какая порча? Кто мог ее наложить? Кто мог пожелать Злате зла? — заволновалась Краснова.

— Слишком много вопросов, ворожея Аделаида, — змей наконец-то отвел взгляд от дрожащей новенькой. — И слишком мало ответов. Я не знаю, что за порча лежит на ней. Но я хочу, чтобы она сама подумала и сказала нам, кто мог наложить порчу.

Стало тихо. Злата вытерла слезы рукавом и сипло ответила:

— Ну, я не знаю… Может, Марго?

— Марго? — переспросил Алик. — Кто это?

— В нашем доме, на первом этаже, жила гадалка, — объяснила Федотова, стараясь не смотреть на змея. — Года два назад мы с подругой Аськой играли в лапту во дворе и случайно разбили ей окно. С тех пор она нас ненавидит: она и так жила небогато, а тут еще новое окно вставлять. Знаете, я только сейчас вспомнила — Ася же в тот год тяжело заболела…

— Ты, наверное, думала, что Марго не настоящая гадалка? — спросил Управляющий, дождавшись, когда Злата кивнет. — Ты ошибалась. Марго вообще не была женщиной — она была злым духом из Потусторонних миров. Когда-то их всех переловили, но они вырвались на свободу. Дух занимался тем, что с помощью гадания выманивал у глупых людей деньги, а потом обменивал их на драгоценности. Но его дело не очень-то процветало. Он проклял тебя за разбитое окно, а на твою подругу наслал лишь болезнь.

— Она не может стать ворожеей из-за порчи? — спросил Алик.

— Да. К сожалению, это так.

* * *

Прошел день. Злата как будто бы смирилась с тем, что не станет ворожеей. Однако ей было слегка обидно, что она не может варить всевозможные зелья, не может летать, не может творить ворожбу… Она может только писать словечки на доске, и смотреть, как они осуществляются.

Рано утром Злата проснулась так резко, как будто ее толкнули. Повалявшись немного в постели, Федотова встала, быстро оделась и пошла готовить завтрак.

Когда девочка разбивала на шипящую сковородку, в дверь кто-то постучал. Вытерев руки о подвернувшееся полотенце, Злата прошла в коридор и распахнула дверь, забыв поинтересоваться, кто пришел. На пороге стояла Ника.

— Привет, — беспечно сказала она.

— Привет, — настороженно ответила Злата.

Повисла неловкая пауза.

— Э-э-э… Ты не впустишь меня? — спросила Вероника несколько удивленно.

— Впущу, — кивнула Злата. — Только если ты пообещаешь не бросаться на меня с кулаками.

— Все забыть не можешь? — перешла в оборону Ника, но тут же осеклась. — Да лучше бы я тебя вообще утопила тогда, дрянь! Не смей приближаться к Аскольту! Я спасла его, когда он был невидимкой! Да если бы не я, он бы до сих пор ходил невидимый! Он тебе не рассказывал?

— Уходи, — покачала головой Злата. — Я не собираюсь выслушивать твои угрозы!

Вероника зло сверкнула глазами и сжала кулаки.

— Предупреждаю тебя! Отвяжись от Пологова! Он мой, слышишь?!

Злата молчала, готовая в любой момент захлопнуть дверь. А что еще сказать?

— Чего молчишь, как рыба об лед?!

По щекам Вероники вдруг потекли слезы.

Злата растерялась и неуверенно коснулась плеча Смирновой.

— Да иди ты! — прошипела девчонка, отстраняясь. Она резко повернулась и побежала.

— Ника, стой! — закричала Злата, выбегая на улицу. — Прости меня! Я тут не при чем!

— Не при чем? — резко повернулась Вероника. — А кто тогда при чем?!

— Я… не знаю.

— Ты нарочно мне в душу плюешь?! — завопила Ника. — Хватит с меня того, что Пологов к тебе переезжает!!!

— Что?!

— Ой, только не надо говорить мне, что ты не знала! — закатила глаза Ника.

— Я не знала, — покачала головой Злата.

Ника с ненавистью смотрела на нее. Ноздри ее раздувались, глаза были красными, рыжие волосы встопорщены. На ее рассерженном лице вдруг мелькнула какая-то новая мысль.

— А знаешь что? — она торжествующе посмотрела на Федотову. — Я тоже к тебе переезжаю! Хоть ты мне и противна…

— Переезжай, — пожала плечами Златка. Ника фыркнула, повернулась и пошла прочь.

* * *

На крыльце послышался топот, и в дом ввалился Аскольт с большими рюкзаками.

— Где здесь моя комната? — весело спросил он.

— Где хочешь… — ответила Злата. После тяжелого разговора с Никой она вела себя с ним несколько скованно.

За его спиной замаячила Ада.

— Привет! — весело сказала она.

— Привет, — кивнула Злата.

Краснова воровато огляделась, проверяя, нет ли кого-нибудь поблизости.

— Слушай, — начала она было, как тут появилась Ника.

Она прошла мимо, демонстративно не замечая Злату. Поздоровалась с Адой и уселась в кресло.

— Что ты хотела мне сказать, Ад?

— Я хотела… — Ада несколько замялась. Ее явно не устраивало, что Ника находится рядом. — Я хотела… попросить стаканчик мороженого!

— Мороженого? — удивилась Федотова и взглянула на большие настенные часы, висевшие возле зеркала. — Но ведь через пятнадцать минут приедет автолавка!

— Так то автолавка, — ответила Ада, заискивающе улыбаясь. — На халяву-то вкуснее!

— А мне? — влез Аскольт. — Я же рюкзаки нес! Мне за это хоть что-то полагается?

— Ладно, будет вам мороженое! — улыбнулась Злата и пошла на кухню за доской.

Проходя мимо Ады, она мельком увидела, как та сделала большие глаза и кивнула на дверь.

«Нужно поговорить!» — услышала Злата в своей голове. Это было так неожиданно, что Федотова чуть не споткнулась.

Ада и Злата вышли на улицу и уселись на лавочку. Краснова была занята тем, что ела мороженое, которое быстро таяло на солнце. Федотова деловито оглядывалась, отмечая, что надо бы подлатать забор, скосить траву, поставить беседку или качели… Естественно, не без помощи магического мела.

— О чем ты думаешь? Ты вообще меня слушаешь? — услышала она откуда-то издалека голос Ады.

— Прости, задумалась… — буркнула Злата. — Так что ты хотела мне сказать? Я правильно поняла, что дело было далеко не в стаканчике пломбира?

— Конечно, нет, — замотала головой Ада, отчего ее ярко-красные локоны заколыхались языками пламени. — Это было так, для отвода глаз, чтобы Ника ничего такого не заподозрила.… Слушай, значит. Я знаю, как узнать, что за порча на тебе лежит!

— В самом деле? — мрачно спросила Злата. — А ты уверена, что нам это надо знать?

— Конечно! — закивала Ада. — Вот, возьми.

Она протянула ей небольшой листок подорожника.

— Крепко сожми его в кулаке, — велела Ада и закрыла глаза. Ее Амулет в виде рубина загорелся ярким светом. Когда девчонка открыла глаза, ее зрачки вспыхнули алым.

Немного, испугавшись, Злата вздрогнула и непроизвольно разжала кулак.

— Читай быстрей… — хрипло велела Ада.

Злата пожала плечами и взглянула на подорожник. На зеленом листке появилась надпись. Буквы были четкими и яркими.

«Насылаю порчу на деву юную! Такова моя воля: как достигнет дева года четырнадцатого, так станут в нее добры молодцы влюбляться поочередно, не смогут устоять перед чарами любовными. Только не сможет дева та молодцам от ворот поворот дать, и единого меж них избрать не сможет, и себя, и их на страдание безмерное обрекая! Пускай же страдает до самой смерти дева сия! Быть по сему!»

Глава 6 Кто следующий?

Нику мучила совесть. Она вроде как Злату ненавидела, но та отгрохала ей такую комнату, что ах… О такой комнате она и мечтать никогда не могла! У нее была шикарная кровать с гобеленом и зеркалом, вместительный резной гардероб, мягкие пушистые кресла и огромный напольный ковер. Вдобавок ко всему по комнате летали небольшие шарики, зажигающиеся вечером разными цветами и освещающие комнату. Нике эти шарики больше всего понравились.

В комнате у Аскольта она еще не побывала, но девочка была почти уверена, что обстановка там окажется почти спартанская. Кровать, стол, стул — и все.

Вероника закружилась по комнате и упала на просторную кровать. Неожиданно с кухни раздался испуганный вопль Златы. Ника медленно встала и пошла посмотреть, что там случилось.

Вбежав на кухню, там она увидела очень странную картину. Большой торшер, всегда стоявший возле кухонного окна, теперь парил в воздухе, а на нем… висела Злата.

— Сними меня, пожалуйста, — слабо пискнула Федотова. Ника равнодушно смотрела на нее.

— Поздравляю! — мрачно сказала Вероника. — Ты только что обрела свой летательный предмет!

— Летательный? — переспросила Злата, от удивления отпуская руки. Казалось, что сейчас она грохнется на пол, но торшер мягко подхватил девчонку, не позволив ей упасть.

— Да, летательный.

— Но ведь я же еще не ворожея! — удивилась Злата. — И вряд ли ею буду.

— Пессимизм тут явно не к месту, — отметила Ника, повернулась и ушла, напевая себе под нос. Злата осторожно слезла с торшера и поставила его на пол. Стоило ей дотронуться до торшера, как тот тут же снова взлетал и теперь кружил над нею.

Раздался стук в дверь. Злата пошла открывать. Торшер полетел за ней, как собачка за хозяйкой.

Пришел Павел с букетом полевых цветов.

— Привет, — сказал он. — Можно войти?

— Проходи, — посторонилась Федотова, не понимая, чем обязана такому визиту.

— Опаньки! Я смотрю, кое-кто обзавелся летательным предметом? — заметил Павел, узрев торшер. Он улыбнулся, и Злата отметила, что улыбка у него прямо-таки обворожительная.

— Не знаю, как его утихомирить, — пожаловалась Злата.

— А ты свистни, — подсказал Павел.

— Не умею.

— Тогда щелкни пальцами.

Злата послушно щелкнула пальцами, и торшер мгновенно встал у стенки. Теперь это снова был обыкновенный торшер с оранжевым абажуром.

Злата достала вазу и поставила в нее цветы. Вдохнув сказочный аромат, она принялась рассматривать букет, прикидывая, что неплохо бы его нарисовать.

— Там в основном колокольчики, — сказал Паша, наблюдая за ней. — Я выбирал под цвет твоих глаз. Они у тебя такие же красивые.

— Спасибо, — немного растерялась Злата. Внезапно ее осенило.

«Цветы. Комплименты. Улыбки. Все понятно! Еще один «добрый молодец» на мою голову объявился! Ну, кто следующий?» — мрачно подумала она.

* * *

Федотовой не спалось. Спать было невозможно от жары, поэтому она решила немного прогуляться. Быстро одевшись, Злата оставила записку Нике и Аскольту, чтобы не волновались, захватила с собой торшер и вышла на улицу.

Там было просто чудесно. В раскидистых кронах деревьев пели соловьи. Яркие, крупные звезды усыпали ночное небо и окружили лупоглазую луну. В траве пиликали кузнечики. Златка осторожно взгромоздилась на торшер и оттолкнулась от земли. Торшер взмыл в воздух, заставив сердце девчонки пропустить два такта. У Златы перехватило дух, она подумала, что сейчас упадет, но ничего плохого с ней не случилось. Торшер стрелой летел по воздуху. Вдобавок, лампочка под абажуром зажглась, освещая наезднице путь.

Злата быстро привыкла к полету, и уже через полчаса медленного полета позволила себе ускориться и даже сделать «бочку». Мысль о том, что ее могут увидеть, не задерживалась у нее в голове. Восторг нового, не испытанного еще ни разу ощущения полета до того захватил Федотову, что она не заметила, как очутилась над лесом, а точнее — над большим озером.

«Это и есть Китовое озеро?» — подумала Злата, постепенно снижаясь.

Как только ее ноги, обутые в легкие сланцы, очутились на песке, лягушки в камышах перестали квакать и попрыгали в воду. Вдохнув свежий воздух, Федотова сняла обувь, положила торшер на берег, не забыв щелкнуть пальцами, и с визгом вбежала в озеро. Вода была прохладной — Злате сразу же обожгло лодыжки холодом. Не обращая на такие мелочи внимания, девчонка со смехом резвилась, поднимая тучи брызг, пугая лягушек и мелких пташек, спящих на ветках ивы.

— Кто это здесь у нас? — вдруг услышала она чей-то голос. Злата резко повернулась, не удержалась и шмякнулась в ледяную воду.

— Ты кто? — спросила она, выплевывая воду. — А ну покажись, а то я за себя не отвечаю!

Злата прекрасно понимала, что вид у нее не слишком воинственный и угрожающий: одежда и голова мокрые, в волосы набились водоросли и камышовый пух.

Послышался знакомый тихий смех, и из-за толстого ствола дерева вышел Павел.

— Ты? — удивилась Злата, пытаясь подняться.

— Я, — кивнул Павел, заходя в воду и помогая ей подняться.

— Ты меня напугал!

— Неужели я такой страшный?

— Очень смешный, — ответила Злата, оглядывая свою мокрую одежду и стараясь вытащить из волос пух. — Ты следил за мной!

— Вовсе нет, — покачал головой Паша, не сводя с нее карих глаз. — Я просто вышел подышать свежим воздухом и тут увидел летящий в небе торшер.

— А потом ты пошел за мной? — спросила Злата, ругая себя, что не догадалась выключить торшер.

— Ну да, — кивнул Павел.

— Зачем?

— Просто, — ответил Павел, садясь на песок, — стало интересно, куда ты направилась. Выяснилось, что ты хотела искупаться.

— Очень смешно! — снова возмутилась Злата и почему-то улыбнулась Краснову.

Тот улыбнулся в ответ и сказал:

— Давай я тебя высушу.

— Как? — спросила Федотова, думая, что парень сейчас вытащит откуда-нибудь полотенце.

— Акшус, — спокойно сказал Павел. На Злату подула струя горячего воздуха, и уже через пять минут одежда и волосы были сухими.

— Здорово, — только и сказала Злата, присаживаясь рядом с Павлом. Они немного помолчали. Уж больно обстановка была романтическая: луна, спокойная гладь озера, да еще и соловьи впридачу.

— Может, костер разведем? — предложил Краснов.

— Давай, — кивнула Злата, обрадовавшись. — А как? Снова магией?

— Нет, — сказал Павел. — Слушай, ты пока собери хворост, а я позабочусь о пропитании. Не против?

— Нет, — несколько озадаченно ответила Злата, не имея понятия, где Пашка собирается достать продукты, но в лес все же отправилась и минут через пятнадцать вернулась оттуда с целой охапкой веток. Хворост ломался легко, поэтому Злата быстро справилась со своей задачей.

Павел уже ждал ее на берегу, нанизывая на палку грибы. Возле него на газете лежала картошка, а еще ягоды, фрукты и даже сардельки. Рядом стояла бутылка с клюквенным морсом.

— Ну ни фига себе, — только и сказала Златка.

Посиделки у костра вышли замечательными. Павел зажег ветки хвороста, небрежно взмахнув рукой. Они жарили на огне грибы и сардельки, пекли картошку в золе, ели ягоды и фрукты, запивая все это морсом, и просто разговаривали. Злата постоянно смеялась: Павел знал немало анекдотов.

— Прости, что обозвал тебя тогда, — вдруг сказал Павел после недолгого молчания. — Я ведь правда подумал, что ты Адке руку обожгла. Я, когда понял, что наделал, сразу телепортировал: знаешь, как стыдно стало?

— Да ладно уж, чего там, — сонно ответила Злата. От вкусной еды, потрескивания костра и неспешного разговора ее клонило в сон.

— Я, когда тебя только увидел, сразу понял, — продолжил Павел, глядя на светлеющее небо, — что ты необыкновенная девчонка.

— А как же Раиса? — вдруг спросила Злата, тут же мысленно пожелав откусить себе язык.

— А что — Раиса? — вздохнул Паша. — Да, когда-то она мне нравилась, но после смерти Зинаиды ей стало не до романтических отношений. Я думаю, у нас с ней ничего не выйдет.

Он замолчал, помешивая золу в затухающем костре. Злата молча смотрела на него, отмечая, что ему очень идут развевающиеся темные волосы.

— Злата? — начал Павел.

— А? — потусторонне отозвалась Федотова сквозь дрему.

— Знаешь… Ты ведь знаешь? — спросил Павел, пододвигаясь к ней.

— Угу, — засыпая, ответила Злата.

— Тогда… можно? — прошептал Пашка ей на ухо.

— Угу, — снова ответила Злата, свернувшись уютным калачиком в его объятиях. Через секунду она почувствовала горячие губы Краснова на своих губах.

* * *

Вероника проснулась оттого, что солнечный лучик пробился в ее комнату через неплотно задернутые шторы и проказливо забегал по лицу.

— У, я тебе! — погрозила она лучу и потянулась.

Внезапно дверь в ее комнату распахнулась, и влетел Аскольт с полным подносом еды. Вероника несказанно обрадовалась, но виду не подала. Долго сердиться на Пологова она не могла, да и не хотела, решив, что Федотова каким-то образом приворожила Пологова, а тот не виноват. А что? Написала на своей дощечке «Аскольт влюблен в меня по уши», и привет…

— Завтрак, мадам! — объявил Аскольт с улыбкой.

Вероника зарылась под одеяло, притворяясь, что еще не проснулась. Они так давно не разговаривали с Аскольтом! Может, Златкины чары спадают?

— Конечно, спит она! — Аскольт аккуратно поставил поднос на кровать, подошел к окну и распахнул занавески. Солнце заиграло в его длинных волосах.

— Ребенку на каникулах поспать не дают! — пожаловалась Вероника, бросая в Пологова подушкой.

— Ешь давай, ребенок, — велел Аскольт, увернувшись от снаряда.

Ника послушно ухватила горяченький блинчик со сгущенкой.

— Федотова спит? — спросила она, прожевав.

— Нет, — ответил Пологов, присаживаясь на край кровати. — Пошла гулять.

— Давно?

— Похоже, что ночью.

Вероника поперхнулась и закашлялась. Пологову пришлось похлопать ее по спине.

— Ночью?!

— Я слышал, как хлопнула дверь, — пожал плечами Аскольт, подходя к окну. — А что?

— Да ничего, — покачала головой Ника. — Какое мне дело до нее?

— Не надо, не начинай, — покачал головой Пологов, глядя в окно. — Вон она идет.

Глава 7 «Я же тебя люблю!»

Павел сам не понимал, как получилось, что его внезапно сильно потянуло к новенькой. Так сильно, что он сам себя не узнавал. У него даже мелькнула мысль: а не заключается ли проклятие, наложенное на Злату, в том, что все парни по очереди в нее влюбляются? Несмотря на это здравое рассуждение, Краснов все же решил ковать железо, пока горячо. После того поцелуя на берегу парень решил действовать решительно. Он намеревался все объяснить Раисе, несмотря на ее теперешнее положение.

Когда утром Павел пришел к Раисе домой, та сидела за столом в черных брюках и блузке и пила чай из высокой кружки.

— Привет, — сказала она, когда он вошел в кухню.

— Привет, — не улыбаясь, ответил Павел, присаживаясь на подвернувшуюся табуретку. Он решил начать без обиняков. — Знаешь, нам надо поговорить.

— О чем? — безучастно поинтересовалась Раиса, вертя в руках кружку с недопитым чаем.

— О нас с тобой.

— А что с нами не так?

Она была явно не настроена на подобные разговоры, но Краснов понимал: если поезд разогнался, его уже не остановить.

— Понимаешь, дело в том, что… — Павел немного замялся. — Я… ты… Знаешь, я понимаю, что так поступать нельзя, но так вышло.

— О чем ты говоришь? — насторожилась Крылова, стараясь «просветить» его ауру.

— Дело в том, что я… влюбился в другую, — выдохнул Павел, поспешно ставя блок.

Повисла неприятная пауза. Светло-карие глаза Раисы расширились. После этого она схватила кружку, которую держала в руках, и швырнула ее на пол. Кружка разлетелась на кусочки.

— Влюбился? — угрожающе-спокойно переспросила Крылова, прожигая его взглядом. — Понятно. И в кого же?

— Какое это имеет значение? — пожал плечами Краснов и встал, собираясь уходить.

— А как же я? — поинтересовалась Раиса, глядя на него снизу вверх. Ее Амулет в виде жемчужины засветился.

— А что ты? — спросил Пашка, не оборачиваясь. — Ты красивая, но… слишком часто смотришь на Белова.

— Что?! — вскочила Райка. — Я же тебя люблю, дурак! ТЕБЯ! И никого больше!!!

Из ее глаз потоком хлынули слезы, рука заметалась в поисках какого-нибудь предмета, который можно было еще швырнуть. Павел лишь тяжело вздохнул и молча вышел.

* * *

— Да-а, ситуация! — протянула Ада, когда Злата ей все рассказала. Они сидели у Златы дома вдвоем: Ника и Аскольт отправились в лес за желтой осокой для зелья Силы.

— Это все порча, да? — спросила Федотова, нервно постукивая ложечкой по столешнице.

— Она самая, — кивнула Ада, лихорадочно стараясь что-нибудь придумать. — Слушай, я в своих книгах пороюсь. Если найду что-нибудь, дам знать, хорошо?

— Ладно, — кивнула Злата, вздыхая. — А теперь я спать пойду…

Ада вышла из дома Федотовой и направилась к себе домой. Жара на улице заставляла вспомнить о мороженом или стакане прохладного кваса. Краснова прикрыла глаза, свела ладоши, и… хоп! В руках у Ады оказался большой стакан с холодной, темной жидкостью. Сделав внушительный глоток, девчонка села на крыльцо дома и вздохнула, погрузившись в свои мысли.

От размышлений ее отвлек скрип калитки — это вернулся Павел.

— Ну, здравствуй, герой-любовник, — мрачно поприветствовала брата сестра.

— Привет, — буркнул Павел, садясь на ступеньку рядом с Адой и одним глотком осушая стакан с квасом. — Я смотрю, Злата тебе все уже рассказала.

— Я бы все равно узнала от тебя, — возразила Ада, заглядывая в пустой стакан.

— Ну да, — согласился Краснов.

— А ты откуда такой мрачный?

— От Крыловой.

Ада подозрительно поглядела на Пашку.

— Только не говори мне, что ты ей все рассказал!

Пашка вздохнул и кивнул.

— О, нет! — простонала Ада.

— Она бы все равно узнала!

— Надеюсь, что с ней все хорошо. Она у нас особа истеричная, могла и того…

— С ней все хорошо, — твердо сказал Павел. По крайней мере, он на это надеялся.

* * *

Федотова настороженно огляделась по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в тусклом свете фонаря. Наткнувшись на забор, Злата тихо ойкнула и неслышно перебралась через полуразрушенный забор. Неподалеку впереди призывно замерцал огонек.

«Значит, Ада уже там», — поняла девочка и пошла вперед, перешагивая через разбросанные доски и обходя какие-то железки.

Зачем Ада велела ей прийти ночью в старую баню дома № 13, Федотова так и не поняла. Краснова просто велела ей, и все. Понимая, что это совершено безумная идея, девочка все-таки решилась на эту аферу.

Подобравшись к полуразрушенной бане, Златка с трудом нашла дверь и постучала.

— Кто там? — шепотом спросила Ада,

— Помыться пришла, — назвала Федотова пароль.

— Заходи.

Баня была совсем обыкновенной: лавки, бревенчатые стены, вмазанный в печь котел. На столе стояла небольшая восковая свечка, тускло освещающая все вокруг и придающая предметам причудливые очертания. Злате стало несколько жутковато. Она села на лавку и спросила:

— Ну и зачем ты сюда меня позвала, Ада? Вряд ли ты хотела помыться, и некому было потереть тебе спину?

— Пытаешься шутить? — даже не улыбнувшись, спросила Краснова. — Ну-ну, чувство юмора тебе еще понадобится.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Злата.

— Я знаю, как снять с тебя порчу, — ответила Ада. — Поэтому и велела тебе прийти в баню дома № 13. Знаешь, про этот дом ходит немало легенд. Одни говорят, что хозяин этого дома повесился, другие, что утопился. А может, ему помогли уйти на тот свет? Этого не знает никто. Еще говорят, что каждый месяц в пятницу, тринадцатого, в старой разрушенной бане собирается нечисть. Знаешь, всякие там черти, лешие, домовые… Кстати, не напомнишь, какое сегодня число?

— Тринадцатое августа, — чувствуя, как чья-то ледяная рука сжимает сердце, ответила Злата. — Пятница…

— Именно так, — кивнула Ада и приблизилась к Злате. — Слушай! Для того, чтобы снять порчу, надо найти такое место, в котором часто собирается нечистая сила. Эта баня как раз такое место! Я должна буду окатить тебя сначала холодной водой, потом горячей, произнося специальные магические слова. После этого ты должна повернуться вокруг своей оси, окунуть руки в кровь теленка…

— Во что?!

— В кровь теленка. Тебе придется это сделать! Не забудь, что порчу накладывал темный дух!.. Потом ты должна будешь вытереть руки черным полотенцем и пойти домой. Не одеваясь. Помни: ты должна молчать во время ритуала! Молчать до первых петухов!

Злата нервно сглотнула и кивнула.

— Раздевайся, — мрачно велела Ада, скрываясь в парилке. Федотова быстро стащила с себя одежду. Сердце ее часто билось от страха. Внезапно она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Девочка резко обернулась, но никого, кроме них, в тускло освещенной бане не было.

Злата молча смотрела, как Ада возится в парилке. Она боялась того, что будет дальше. Краснова вынесла по очереди три небольших тазика. В одном из них было нечто темное, тягучее… Кровь!

— Начнем, — хрипло сказала Ада. Злата зажмурилась, вздрогнув от ледяной воды, которой ее окатила Ада.

— Ты выйди, порча лютая, — начала Ада, размахивая вокруг Златы руками. — Да прошу тебя выйти не по-плохому, по-хорошему! Ты покинь деву юную! Ты покинь ее тело белое! Ты покинь ее очи ясные! Ты покинь ее душу светлую!

Злата сжалась в комочек, стараясь занимать как можно меньше места. Ее трясло от страха, но любопытство побеждало, и она подсматривала за происходящим сквозь ресницы. Глаза Ады странно светились, руки дрожали. Неожиданно Злата услышала какой-то звон. Времени понять причину этого звона у Федотовой не было: Ада окатила ее кипятком.

Златка чуть не завизжала. Вода была страшно горячей! Вспомнив, что ей нужно молчать до первых петухов, Злата молча стерпела боль и тут же снова едва не заорала: на нее хлынули потоки ледяной воды.

— Как окачу я деву водой огненною, — тем временем продолжала Ада. — А потом окачу водой студеною… Как повернется дева с юга на север, да с запада на восток. Как омоет дева ладони кровью алою, как осушит дева ладони тканью черною, так и выйдешь ты, порча лютая! Покинешь ее тело белое! Покинешь ее очи ясные! Покинешь ее душу светлую!

Звон в ушах нарастал. Ада жестом показала Злате, что надо встать. Федотова послушно поднялась и неуклюже повернулась вокруг своей оси. Пламя свечи затрепетало, но не погасло.

Краснова поднесла к Злате таз с кровью. Та отшатнулась и замотала головой. Ада в ответ обожгла ее взглядом и произнесла:

— Ты омой, дева, ладони белые в крови алой. Ты осуши ладони тканью черною. Выйдет из тебя порча лютая!

Злата закрыла глаза и аккуратно поместила ладони в кровь. Кровь была вязкой и неприятной на ощупь. От нее резко пахло чем-то жутким.

Федотова пошевелила пальцами и резко вынула ладони из таза. С пальцев на пол закапала кровь.

«Все, самое страшное позади», — облегченно подумала Злата, хватаясь за черную тряпку.

Неожиданно звон перерос в жуткие вопли. Небо на улице рассекла молния. Свеча потухла сама собой. Во тьме Злате показалось, что она видит чьи-то глаза — страшные, налитые кровью глаза! Послышался грохот. Пол под ногами девчонок разверзся. Злата, не выдержав, завизжала, ожидая самого страшного, как вдруг… все закончилось.

Небо за окошко посветлело. Злата оглядела себя, проверяя, жива ли она. Нет, вроде ничего не сломано. Федотова оглядела разрушенную баню в поисках Ады и тут же вздрогнула, увидев ее. Краснова как-то неестественно лежала на сломанной лавке и не шевелилась.

— Ада! — Злата бросилась к ней, стараясь не провалиться в дырку в полу. — Ада!

Краснова не отреагировала. Глаза ее были широко распахнуты, рот приоткрыт. Она невидяще смотрела в потолок. Злата схватила ее за руку, стараясь прощупать пульс, и отшатнулась. Рука была ледяной.

— Ада, очнись! Ада, скажи же мне что-нибудь!!! Ты вообще жива?!

Глава 8 Как насчет убить друг друга?

Злата попятилась, придя в ужас от мысли, которая молнией пронеслась в ее голове. Девчонка завернулась в черное полотенце — времени одеваться не было — и выскочила на улицу. Она знала, что от ее действий зависит жизнь Ады. Надо было двигаться быстрее. До своего дома она домчалась за пять минут. Никогда еще она так не бегала! Возможно, ее подгонял страх.

Злата ворвалась в дом и сразу помчалась в спальню Вероники.

— Ника! — завопила она, влетая в комнату Смирновой.

— Что? — испугалась Ника, мгновенно просыпаясь. — Что ты так орешь?

— Там… Ада… баня… порча, — объяснила Злата, стараясь отдышаться.

— А-а, все ясно, — Ника глубокомысленно кивнула. Только сейчас она заметила, что Злата явилась почти без одежды.

— Что происходит? — в комнату вошел заспанный Аскольт. Его светлые волосы беспорядочно топорщились.

— Ада! — закричала Злата, глядя на Пологова безумными глазами. — Она там, в бане дома № 13! Скорей! Ей плохо!

— Плохо? — Аскольт нахмурился, не понимая, почему Федотова стоит перед ним почти голая. Пологов догадался залезть ей в мысли и нахмурился. — Значит, так. Ника, приведи Злату в чувство и разошли всем по берестянке, чтобы немедленно неслись в баню.

— А ты? — спросила Вероника.

— И я в баню, — ответил Аскольт.

Он пронзительно свистнул. С кухни к нему прилетела небольшая скрипка со смычком. Пологов сел на скрипку верхом, взмахнул смычком и вылетел в распахнутое окно.

— Злата, — Ника встала и толкнула Федотову на кровать. Вся ее злость на эту девчонку куда-то испарилась. — Сядь. Вот, выпей воды.

Новенькая послушно сделала громадный глоток воды. Вероника слышала, как гулко колотится ее сердце.

— Расскажи по порядку. Что произошло?

— Ада велела мне прийти в старую баню тринадцатого дома. Она сказала, что знает, как снять мою порчу. Мы начали проводить ритуал, как вдруг что-то произошло. Гром, вспышки, вопли! Я увидела чьи-то глаза! Но потом все кончилось. Только Ада сейчас лежит на лавке и не шевелится. Знаешь, очень похоже на… на…

— Спокойно, — велела Ника. — Чертова магия!

Она схватилась за кусочек бересты, валявшейся на тумбочке, и отчетливо написала:

«Скорее в баню дома № 13! С Адой что-то случилось!»

Как только Ника отложила перо, надпись исчезла.

— Пошли, — велела Ника. — Мы должны знать, что произошло.

* * *

Но они так ничего и не узнали. Когда девчонки ворвались в баню, Ада все так же лежала на лавке. Злате казалось, что Краснова умерла, и только она одна в этом виновата, но Аскольт сказал, что аура у Ады все еще есть. Федотова не знала, что это значит, но на всякий случай облегченно вздохнула. Аду перенесли в ее дом и уложили на кровать. Все отправились по домам, а Павел и Алик остались дежурить у Адиной постели.

Утром Злата встала ни свет ни заря. Голова у нее гудела, поэтому она поспешила достать лед из холодильника и приложить ко лбу. Затем девочка услышала, как хлопнула дверь — это проснулся Аскольт.

— Привет, — сказал он, заходя в кухню. — Не знал, что ты здесь. Обычно я встаю раньше всех.

— Голова болит, — ответила Злата. — Вестей от Алика не приходило?

— Нет, — покачал головой Пологов.

— Что же все-таки случилось с Адой?

Аскольт вздохнул и сел напротив Златы.

— Мне кажется, что темная магия не сработала и дала отдачу. Понимаешь?

— Нет.

— Краснова направила на тебя заряд черной энергии, чтобы снять порчу. А заряд сработал в обратную сторону. Теперь поняла?

— То есть ты хочешь сказать, что, если бы магия сработала, то то, что сейчас происходит с Адой, случилось бы со мной? — медленно спросила Злата, глядя, как лед тает в ее ладонях и превращается в лужицу.

— Этого я не знаю, — сказал Пологов и положил свою руку рядом с рукой Златы. Федотова с опаской покосилась на его ладонь. Затем она взглядом скользнула по лицу Аскольта. Светлые глаза, прямой нос и тонкие губы. Симпатичное лицо в обрамлении длинных, светлых волос…

Аскольт погладил ее по плечу. От этого прикосновения Злата вздрогнула.

— Отчего ты такая дерганая? — спросил Пологов и нахмурился. — Это все из-за Краснова, да?

— Нет, — покачала головой Злата. — Из-за Ники.

— Ника? — спросил Пологов и закусил губу. — Я узнал о ней кое-что интересное. Оказывается, до моего появления Белов с Таунсом за ней ухлестывали.

— Как ты узнал? — глаза Федотовой расширились. — Ты лазил к ней в мысли? Это же нечестно!

— А скрывать от меня то, что было — честно? — тихо спросил Пологов, не сводя с нее глаз. — Слушай, давай не будем говорить о Нике, ладно? Это все только испортит.

«Как же может изменить человека темная магия», — подумала Злата.

— Что испортит? — спросила она.

— Ну… наши с тобой отношения, — ответил Пологов.

— Какие еще отношения? — вытаращила глаза Злата, вскочив со стула. — Нет у нас с тобой никаких отношений!

— А то, что ты мне нра… — начал было Пологов, но Злата остановила его жестом руки.

— Не надо. Вот этого не надо. Знаю я весь сценарий. Ты сейчас скажешь какую-нибудь банальную фразу, я растаю, и снова все закрутится по-новой… Знаем, проходили.

Выслушав эту тираду, Аскольт сжал кулаки и резко встал.

— Так, значит, да? — надменно глядя на нее, спросил Пологов. — Укрощение строптивой… Ясно… Ну ничего, ты еще увидишь…

Пологов отвернулся от нее и резко вышел из комнаты. Злата услышала, как в коридоре хлопнула дверь.

* * *

Вечером заморосил мелкий и противный дождик. Злата сидела в коридоре, покачиваясь в кресле-качалке. В груди у нее странно давило от нехорошего предчувствия, что вот-вот что-то должно произойти. Когда она совсем уже задремала, погрузившись в свои мысли, в дверь постучали.

«Наверное, это Ника, — подумала Злата, потягиваясь и поднимаясь. — Странно, у нее же есть свой ключ».

Федотова сунула ноги в тапочки и открыла дверь. На пороге стояла Даша Миркова в плаще-дождевике. Вид у нее был встревоженный.

— Даша? — удивилась Златка. — Что случилось? Проходи.

— Некогда, — ответила Дашка своим хрипловатым голосом. — А что случилось, я не знаю. Мне велели тебя привести.

— Велели? — удивилась Злата, надевая кроссовки. — Кто велел?

— Аскольт и Пашка, — ответила Даша. — Сказали: приведи ее на берег озера. Пускай, мол, она увидит.

— Что увидит? — спросила Златка, натягивая куртку.

— Не знаю, — пожала плечами Миркова.

Все это было очень странно. Девчонки вышли из дома и направились к лесу. По дороге дождь усилился. К озеру Златка и Дашка пришли совсем мокрые.

То, что Злата увидела, поразило ее до глубины души. На мокром песке стояли ее знакомые. Они образовывали круг, а в кругу друг напротив друга стояли Пологов и Краснов.

— Она пришла, — сказал Аскольт, завидев Злату издали.

Федотова опасливо приблизилась, и толпа шарахнулась от нее, как от прокаженной. Злата заметила, что Ника снова с ненавистью смотрит на нее.

— Начнем дуэль, — негромко объявил Краснов и встал в стойку. Пологов вытянул левую руку.

Ударили вместе. Пашка — огнем, а Аскольт — водой. Две мощные струи встретились посередине, и началась схватка двух стихий. Между дуэлянтами образовался клубок из огня и воды. Вода с шипением гасила пламя, но огонь вспыхивал снова, подогреваемый Павлом. Воспользовавшись тем, что правая рука у него свободна, Аскольт схватился за Амулет — бирюзу, висевшую у него на шее.

— Аноробокилль! — зычно крикнул он.

Сверкающая молния метнулась к Краснову, заставив его прекратить сдерживать струю воды. Мощный столб воды сбил его с ног, затушив пламя, вызванное молнией.

Федотова стояла, как вкопанная и смотрела на весь этот ужас, творящийся из-за нее. Глаза ее были полны слез. Ноги вросли в мокрый песок.

«А вдруг они убьют друг друга? — с ужасом подумала она.

Тем временем Краснов встал, схватил свой рубин и проорал:

— Авкерев!

Аскольт не успел выкрикнуть ответное заклинание. Длинная веревка метнулась к парню и обвила его с головы до ног. Аскольт не устоял на ногах и рухнул на землю. Его длинные волосы мигом испачкались в мокром песке.

Краснов медленно подошел к Пологову и с торжествующим видом оглянулся на Злату. Этим воспользовался Аскольт. Он поджег веревки и вскочил, накинувшись на Краснова. Ника вскрикнула и закрыла глаза, спрятав в ладонях заплаканное лицо. Злата почувствовала, что сейчас упадет.

Взъерошенный Краснов с длинной царапиной на щеке издевательски прокричал:

— Дерешься, как девчонка!

Пологов не выдержал оскорбления и схватился за Амулет.

— Яинломак!

— Чремсиа!

Со стороны Аскольта полыхнула сверкающая молния. Павел пустил в Пологова смерч, взрывающий песок и засасывающий все, что попадется на его пути. Молния и смерч встретились. Раздался взрыв, разрывающий барабанные перепонки. Дуэлянты отлетели в разные стороны. Затем поднялись и снова сцепились.

«Они же могут драться так бесконечно, — полыхнуло у Златы в голове. — Бесконечно, до тех пор, пока не убьют друг друга!»

Краснов и Пологов расцепились и снова схватились за Амулеты. Федотова не выдержала и кинулась к дуэлянтам, встав между ними.

— Злата, отойди, — прорычал Краснов.

— Хватит! — закричала Федотова. — Хватит! Прекратите! Вы же убьете друг друга!

Никто ничего не сказал. Вчерашние друзья, а теперь — враги на век с ненавистью смотрели друг на друга.

Злата отвернулась и пошла в чащу.

— Злата, стой! — крикнул Пологов.

Услышав его голос, Федотова прибавила шагу и побежала. Побежала, спотыкаясь о корни деревьев и не обращая внимания на ветки кустов, хлеставших по щекам. Хлеставших по щекам и смывающих ее слезы. А может быть, это были вовсе не слезы, а капли дождя?

Федотова бежала, не разбирая дороги. Бежала так, как будто надеялась убежать от себя, от своих проблем и своего горя.

Глава 9 Новые апартаменты

Брайан решил отправиться в поход на рассвете. Если он сейчас не заставит себя пойти в лес, он никогда себя не заставит. Настроение у Таунса было приподнятое — Ада пришла в себя! Ведь с тех пор, когда она впала в кому, прошла почти неделя!

Как только Краснова очнулась, она попросила рассказать ей все, что произошло за время ее «отсутствия». Брайан вкратце описал все, что здесь случилось с Федотовой и непутевыми дуэлянтами. Краснова внимательно его выслушала и немедленно отправила в лес, разыскивать новенькую. Сама Ада была еще очень слабая. Она даже ложку в руках еле держала. Брайану нравилось заботиться о ней, как о маленькой.

Впрочем, Таунсу все равно надо было сходить за листьями ежевики для своего Порошка Копий. Конечно, можно было сотворить необходимый материал, но такие листья получались слишком жесткими, как пластмассовые. Так что Брайану горе не воля надо было идти в лес. Где искать Злату, он не знал. Надеялся, что чутье подскажет. И подсказало ведь!

В самой чаще леса была маленькая полянка, где росло огромное количество ежевики. Таунс отлично знал ее местонахождение. Он всегда без труда находил этот пятачок. Вот и в этот раз он решил сначала набрать листьев ежевики, а потом уже идти искать Злату.

Придя на знакомую полянку, Брайан улыбнулся при виде пышных колючих листов и направился к ним. Как вдруг… БАМ! Его лоб ударился обо что-то твердое.

Ничего не понимая, Брайан снова сделал шаг и вновь наткнулся на что-то громоздкое и судя по всему, невидимое. Даже прищурившись, парень не увидел ничего, кроме ауры деревьев.

Нагнувшись, Брайан взял валявшуюся ветку и потыкал перед собой. Ветка наткнулась на что-то. Почесав в затылке, Брайан изо всей силы шарахнул по этому нечто, возникшему на поляне.

— Кто ты? — услышал Брайан смутно знакомый голос. — Зачем чужое ломаешь?

Таунс огляделся. Было похоже, что голос, который он слышит, находится ВНУТРИ невидимого громоздкого предмета.

— Я пришел с миром, — крикнул Брайан, заранее хватаясь за Амулет. — Я — Брайан Таунс, ведун Нейтральной группы. А кто ты? Человек или зверь?

Неожиданно послышался тихий звон, и… посреди поляны сам собой возник небольшой, выкрашенный в зеленую краску, фургончик. Даже Брайан, много чего повидавший за свои пятнадцать лет, удивился.

Вдруг дверь вагончика распахнулась, и по ступенькам спустилась… Злата. Таунс вытаращил глаза.

— Заходи, раз пришел, — устало произнесла Федотова, приглашающе кивая на дверь. Все еще ошарашенный Брайан зашел внутрь и огляделся.

В фургончике было тесновато, но уютно. Возле холодильника стоял шкаф с одеждой, к нему приткнулся диванчик, служащий также кроватью. Возле диванчика стояли маленький столик и табуретка. Остальное пространство занимала большая газовая плита.

— Ничего себе, какая огромная, — кивнул Брайан на плиту.

— Да, такая уж получилась, — ответила Злата, опускаясь на табуретку и кивая на диванчик: — Садись.

— Да, здорово ты устроилась, — присвистнул Брайан. — А чары невидимости как наложила?

— Никак. Просто написала на доске: «Фургон виден только мне», и все.

— А доска у тебя что, всегда с собой?

— Да, — неохотно кивнула Злата. — Ада давно наложила на доску чары уменьшения.

— А зачем ты ее взяла в тот день?

— Она случайно оказалась у меня в кармане, — поморщилась Федотова. — Не напоминай мне, пожалуйста, про тот день, ладно?

— Ладно, — кивнул Брайан и вдруг улыбнулся Злате. В этой хрупкой девчонке с каштановыми волосами было что-то необычное.

Златка неуверенно заулыбалась в ответ.

— Как Ада? — спросила она после небольшой паузы.

— Пришла в себя. Велела мне идти за тобой.

— Я не вернусь, — замотала новенькая головой. — Какой смысл? Опять поломать кому-то жизнь? Ты знаешь, сколько народу меня уже ненавидит?

— Знаешь, если ты про Пологова с Красновым, то они сами виноваты, — нахмурился Таунс. — Никто не просил их устраивать гладиаторские бои!

— Они хоть живы? — жалобно спросила Злата.

— Живы и здоровы, — кивнул Брайан. — Они тебя уже искали. Ходили в лес, но возвратились ни с чем. Они же не знали, что ты невидимая. А я нашел тебя случайно. Видишь, какой синяк?

Он продемонстрировал Федотовой свой лоб из-под густой челки. На лбу красовался большой лиловый синяк.

— Бедный, — мягко сказала Злата. — Подожди, я сейчас аптечку принесу…

Она скрылась за маленькой дверью в санузел и вернулась оттуда с белым чемоданчиком с красным крестом.

— Да ладно, брось, само пройдет, — попытался отказаться Брайан.

— Ага, сейчас, — прищурилась Злата. — Не дело это: с синяками ходить!

Она намочила ватку какой-то обезболивающей жидкостью из флакончика и обработала синяк Таунса. Парень почувствовал, как ее легкие руки запорхали над его головой, и блаженно закрыл глаза. После этого Злата прилепила примочку на синяк.

— Вот, — сказала она. — Ну как? Нормально?

— Да ты лечишь лучше Алика! — воскликнул Брайан, и они оба рассмеялись.

Неожиданно Брайан поймал Златину горячую ладонь и сжал в своих руках. Федотова как-то странно посмотрела на Таунса.

— Спасибо, — улыбнулся Брайан и поцеловал Злате руку.

— Я все равно не вернусь, — тихо произнесла Злата.

* * *

Таунс постучался и вошел в комнату Ады. Та уже полулежала на своей старой софе и грызла морковку, иногда угощая кролика Гоголя. Пока Златы не было, кролик переселился к Аде.

— Привет, Ада, — уныло проговорил Таунс, садясь на краешек кровати.

— Виделись, — беспечно произнесла Ада, но, заметив его настроение, тут же спросила:

— Ты чего такой кислый?

— Э-э… понимаешь… Тут такое дело…

— Что? — насторожилась Ада.

Брайану отвел глаза.

— Похоже, — начал он медленно, — между нами все кончено…

— Это еще почему? — подняла брови Краснова. — В чем дело?

— Во мне, — пробормотал Брайан и на всякий случай отодвинулся подальше.

— Ты… ты что, ВЛЮБИЛСЯ?!

— Д-да, — заикнулся Таунс.

— В Федотову? — уточнила Ада. По ее щеке медленно покатилась слеза.

Брайан кивнул.

— Так, — забормотала Ада, вытирая слезы. — Успокойся, Ада, это же все порча… А порчу можно еще как-нибудь снять… Надо только хорошенько подумать. А вот Федотовой лучше мне на глаза не попадаться…

— О чем это ты? — не понял Брайан, осмеливаясь взглянуть на девчонку.

— Ни о чем, — буркнула Ада, вытирая лицо одеялом. — Тебе лучше уйти от меня подальше. Прямо сейчас!

— Что за порча лежит на Злате? Ты что-то знаешь?

— Пойди и спроси у нее! — закричала Ада так, что кролик вздрогнул и зарылся под одеяло.

— Ада, — начал Брайан. — Скажи, что за порча на Злате лежит? Может, я как раз и нахожусь под действием этой самой порчи? Может, ее можно как-то снять? И мы снова будем вместе, понимаешь?

— Ладно, — Ада откинулась на подушки. — Слушай…

— Златина порча в том, что в нее по очереди влюбляются мальчишки? — переспросил Таунс, когда Ада ему все рассказала.

— Да! Только не говори никому.

— Да уж, ничего не скажешь, — протянул Таунс.

— А я тебе уже не нравлюсь?

— Нравишься, — кивнул Брайан. — И она нравится… Одинаково.

— Вот видишь? Это все магия.

— С ума можно сойти.

— Да, не то слово.

— И что же мне делать?

— Не знаю. Может, ждать, когда порча сойдет?

Брайан хотел что-то ответить, но его прервали: в комнату Ады ворвался взъерошенный Алик. Он явно был чем-то обеспокоен.

— Что случилось, Алик? — спросил Таунс, поднимаясь.

— Анрэя пропала! — выпалил Белов, пошатываясь.

— Как пропала? — не поняла Ада.

— Я не видел ее со вчерашнего утра, — тихо ответил Алик. — А вы видели?

Ада и Брайан отрицательно покачали головой.

— Я думал, она пошла в лес, — сбивчиво начал Белов. — Она любила в лес ходить, когда в человека превращалась… Мы обычно вместе гулять туда ходили.

— Зачем? — машинально спросил Брайан. На самом деле ему не было интересно — это он так, для порядка спросил.

— Ну… — Алик замялся. — Иногда вместе ингредиенты собирали, а иногда… Иногда…

— Целовались! — подсказала Ада в свойственной ей манере.

Алик покраснел. Затем снова стал серьезным.

— Ну да. Что в этом такого? Вы, что ли, не целуетесь?

Брайан и Ада переглянулись.

— Ладно, какое это имеет значение? — не дав им ответить, продолжил Алик. — Короче, я пошел в лес. Обошел каждое дерево, каждый куст. Никого. Я даже на дно озера нырял! Тоже никого.

— Я-ясно, — протянула Ада и обернулась к Таунсу: — Брайан, созывай всех наших. Будем совет держать.

— И Злату тоже? — уточнил Брайан, извлекая из кармана джинсов кусочек бересты и перо.

— Нет, ее не надо, — чуть нахмурилась Ада.

— Ладно, — кивнул Брайан и быстро заскрипел пером.

Ада глянула на Алика. Вид у того был совершенно разбитый. Он сидел на старой вытертой кушетке и медленно раскачивался, спрятав в ладони лицо.

Краснова вздохнула и потянулась за морковкой. Рука ее нащупала пустоту. Ада удивленно посмотрела на тарелку. В миске сидел довольный жизнью Гоголь. И все. Морковки в миске не было.

— Эх ты, ни стыда, ни совести! — пожурила его девчонка. Пушистик лишь дернул ухом.

Раздался негромкий хлопок — посреди комнаты появился мрачный Пологов. Еще хлопок — Павел. Через пару минут все были здесь. Даже Миркова с близнецами: они наконец-то научились телепортировать.

— Короче, ситуация такая, — произнесла Ада, оглядывая мрачных друзей. — Анрэя пропала.

— Как пропала? — не поняла Ника. Алику пришлось повторить свой рассказ. Конечно, то, чем они занимались в лесу, кроме сбора ингредиентов, он деликатно пропустил.

— Может, она сама сбежала? — предположил Краснов, злобно косясь на Аскольта. — Помните, она рассказывала, как человека полюбила, а он оказался мерзавцем. Типа Пологова…

— Но я-то не мерзавец! — горячо возразил Алик, в свою очередь недовольно косясь на Пашку.

— Может, ты ее чем-то обидел? — тихо спросила Марина.

— Да нет вроде, — помотал головой Алик.

— А может, ее похитили? — осторожно сказала Миркова.

— Похитили? Кто ее мог похитить?! — насмешливо глядя на Дашку, спросила Карина.

Повисла небольшая пауза.

— Есть один человек, — тихо произнесла Ада.

— Точно! — Никино лицо исказилось. — Это Златка! Ставит нам ультиматум!

— Я не про Федотову, Ника, — недовольно глядя на нее, возразила Краснова.

— А про кого же?

— Про Демона Власти.

Глава 10 Бездна

Злата Федотова решилась. Она не спеша собрала вещи и вышла из фургончика. Бросив прощальный взгляд на свое временное пристанище, девчонка вытащила из кармана ветровки доску и сказала негромко:

— Репиго.

Доска мгновенно выросла в размерах, как будто ее растянули. Злата вздохнула, на секунду прикрыла глаза и написала: «Зеленого фургончика на поляне больше нет». Раздался негромкий хлопок, и фургончик исчез. Исчез, как будто его и не было. Федотова поправила рюкзак и пошла. Она надеялась выйти из леса до темноты.

Через полчаса между деревьями показался просвет. Федотова поспешила выйти на железную дорогу. А там до деревни рукой подать.

…Вот и ее домик. Ничуть не изменился. В окошках горел свет, значит, Ника не переехала. В душе у Златы затеплилась надежда, что они помирятся.

Распахнув дверь своим ключом, девчонка вошла в коридор. Бросив рюкзак в кресло-качалку, Федотова неуверенно прошла в кухню. Ника сидела там, помешивая ложечкой горячий шоколад в кружке.

— Привет, — тихо сказала Злата, присаживаясь на табуретку.

— Привет, — отозвалась Ника бесстрастным голосом. — Пришла, значит.

— Пришла, — с вызовом ответила Злата, отводя взгляд.

— Насовсем?

— Насовсем.

Повисло неловкое молчание.

— Где до этого жила? — по-прежнему не глядя на Федотову, спросила Вероника.

— В лесу, в фургоне.

— В фургоне? Что-то не похожа ты на Элли из Канзаса! — фыркнула Ника.

— А где Аскольт? — спросила Федотова.

— Не знаю. Наверное, в патруле, — тихо сказала Ника.

— В патруле?

— Анрэя пропала… Сидишь в своем лесу и ничего не знаешь! Брайан организовал поисковые патрули.

— И давно она пропала?

— Три дня назад.

Неожиданно девчонки услышали, как в коридоре хлопнула дверь. Послышался топот, и в кухню ввалился запыхавшийся Алик. Увидев Федотову, он остановился в дверях.

— Ты здесь?

— Здесь, — кивнула Злата. Ей вдруг очень захотелось домой. Домой, в Березино, где, наверное, жутко волнуются мама и папа. И чтобы ничего этого не было!

— Явилась, не запылилась, — тихо произнесла Ника. Злата бросила на нее быстрый взгляд и опустила глаза. Алик поморщился и недовольно поглядел на Нику.

— Зачем ты так говоришь, Ника? — спросил он.

— Надо значит, раз говорю, — Ника хлебнула из кружки, поморщилась.

— Глупо так себя вести, — возразил Алик.

— Глупо?! — вспылила Вероника, резко отставляя чашку. — Глупо?.. А ты… Ты зачем ее защищаешь? Что она тебе хорошего сделала? У тебя, вообще-то Анрэя есть! Или ты забыл?

Алик фыркнул, продолжая спокойно смотреть на Смирнову. Та сжала кулаки, вскочила и вышла из кухни.

— Не обращай на нее внимания, — посоветовал Алик. — Просто она переживает. Из-за Анрэи, из-за Аскольта и из-за Демона Власти.

— Демон Власти? — переспросила Злата. — Кто это?

— Одна очень нехорошая личность, доставившая нам прошлым летом немало проблем, — вскользь заметил Белов. — Вдобавок, эта личность собирается возвращаться.

Злата молча переваривала услышанное. Алик тоже замолк, глядя на нее.

— Завтра полнолуние, — напомнил он. — Ты пойдешь?

— Не знаю, — пожала плечами Федотова. — Скорее всего, да.

* * *

— Приветствую вас, дети мои, — услышал Павел, медленно опуская Аду на камень. Ему пришлось нести сестру на поляну, так как она по-прежнему была очень слаба.

— Здравствуй, Управляющий, — кивнул Аскольт, между делом зло сверкнув глазами на Краснова. Павел в свою очередь заскрипел зубами, заставив себя успокоиться и сесть рядом с сестрой.

На валуне возлежал огромный лев с шикарной гривой. Он гордо обвел серебряными глазами ребят и покачал головой.

— В чем дело, дети мои? — грозно спросил Управляющий. — Среди вас нет ворожеи Анрэи, девушки-оборотня. Что с ней?

— Она пропала, Управляющий, — ответила Вероника.

— В самом деле? И как же это случилось?

Алик глубоко вздохнул. Ему пришлось повторить свой рассказ еще раз.

— Мы думаем, что это Демон Власти похитил ее, — тихо ответила Ада, глядя на задумчивого льва. Но потом, поглядев на недовольных ребят, она поправила себя: — Я думаю.

— Ворожея Аделаида, — медленно произнес Управляющий, поворачивая голову в сторону Красновой. — Хоть твое тело и ослабло, разум твой в полном порядке. Ты попала в точку. Ворожея Анрэя действительно похищена этим далеко не приятным субъектом.

Глядя, как Ада засветилась от гордости за себя, Белов вздохнул и сказал:

— Да, но мне от этого не легче. Нам от этого не легче…

— Все, что вы должны сейчас делать — это держаться вместе, — объяснил лев, обводя подростков взглядом. — Никаких ссор, никаких раздоров… Вам ясно? Вы обязаны следовать этим правилам, чтобы встретить Демона во всеоружии. Понятно?

Все мрачно кивнули и переглянулись.

— Ворожея Вероника, тебе особенно следует быть осторожной, — заметил лев. — Демон Власти никогда не забывает старых обид.

Ника задумчиво кивнула.

— Хочу сказать, что твоя болезнь, ворожея Аделаида, вскоре пройдет, — обратился Управляющий к Аде. — А что касается этой девушки… — его взгляд остановился на Злате. Та храбро вышла вперед, с надеждой глядя на льва. Тот лишь покачал головой.

— Извини, дитя мое, но ты все еще находишься под действием порчи. Я не смогу тебя посвятить. Жаль… Из тебя вышла бы прекрасная ворожея.

Глаза Златы наполнились слезами, но в них была и непонятная решимость.

— А как же Анрэя, Управляющий? — спросила Дашка. Удивительно, что это спросила Миркова, а не Алик.

— Не ищите ее, дети мои, — качнул гривой Управляющий. — Наберитесь терпения. Появится Демон — появится и она.

Наступила пауза.

— Что ж, а теперь насыщайтесь энергией лунного света, — кивнул лев. — А мне уже пора. До следующего полнолуния!

* * *

— Брайан! Брайан! — кто-то ощутимо толкнул Таунса в бок. Парень завозился и накрылся одеялом с головой. — Брайан!

— Ну что? — американец недовольно открыл глаза. — Алик?

Его друг стоял перед ним со свечкой в руке.

— Что случилось?

— Надо поговорить, — ответил Алик, щелчком пальцев заставляя свечу повиснуть в воздухе.

— В половине второго ночи? — спросил Брайан, бросив взгляд на настенные часы.

— Отоспишься потом, — отмахнулся Белов.

— Ладно, — не стал спорить Брайан. — О чем ты хотел поговорить?

— О… новенькой, — с паузой ответил Алик, почему-то пряча глаза.

— О Злате, что ли? — спросил Таунс. Его губы сами собой расползлись в улыбке.

— Ну да, — кивнул Алик. — Что ты улыбаешься?

— Просто, — ответил Таунс. — Она тебе тоже нравится, да?

— Откуда ты знаешь??? — глаза Алика неимоверно расширились. — И что значит «тоже»?!

— Тише, не ори, — попросил Брайан. — Мне она тоже нравится.

— В каком смысле? — нахмурился Алик.

— В прямом, — ответил Брайан и потянулся.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— Ну да, — пожал плечами Таунс. — А чего бесится? Это скоро пройдет.

— Откуда ты знаешь? — спросил Алик. Он явно ничего не понимал, поэтому злился. — С чего ты так решил?

— Просто знаю, и все, — отмахнулся Брайан и попытался вновь зарыться под одеяло. — Давай спать, Алик, скоро уже рассвет.

Белов не уходил. Он продолжал упрямо смотреть на Брайана. Это мешало Таунсу заснуть.

— Послушай, Алик, чего ты хочешь от меня? — нахмурился Брайан, снова садясь в кровати.

— С чего ты решил, что симпатия к Федотовой — ненастоящая?

— Потому что… — Брайан замялся. — Слушай, Алик, я обещал никому не говорить! Это тайна, понимаешь?

— Даже мне? — Алик нехорошо прищурился.

— Даже тебе.

— Кому ты обещал?

— Аде.

Алик замолчал, переваривая услышанное.

— Я твой лучший друг, — напомнил Белов.

— Я знаю, Алик, — серьезно кивнул Таунс. — Но чужие тайны тоже надо уважать, понимаешь? А теперь я буду спать.

Таунс взмахом руки погасил свечу и отвернулся к стене. Он услышал, как обиженно засопел Алик. Затем раздались шаги, и дверь захлопнулась.

* * *

В ту минуту, когда между друзьями проходил этот не самый приятный разговор, Злата Федотова брела по берегу Китового озера. Как она сюда попала? Прилетела на торшере, на этот раз выключив лампочку. Теперь торшер валялся на песке, а его хозяйка молча и решительно шагала по песку. Если бы кто-нибудь из ведунов проходил бы мимо нее и случайно взглянул на ауру этой девчонки, он бы удивился, увидев, как много в ней Печали и Скорби… Но была там и Решимость.

…Злата глубоко вздохнула, сбросила с себя одежду и шагнула в воду. На этот раз вода была теплой, как парное молоко. В зеркальной глади отражались звезды. Когда Златка коснулась воды рукой, звездочки и луна закачались и зарябили. Девочка легла на воду и поплыла. Плавала она плохо: научилась всего лишь год назад. Но она рассчитывала доплыть до середины озера. Ей просто необходимо было сбросить накопившееся напряжение, прийти в себя, и ничего другого, как просто плыть, плыть до изнеможения, без единой мысли в голове, она не придумала.

Павел как-то говорил ей про это озеро. Он рассказал, почему озеро назвали Китовым, кто водится в озере… А еще он рассказал, что давным-давно, несколько веков назад, на месте озера стоял огромный замок какого-то знатного графа. Но случилось так, что замок был разрушен бунтовщиками и мятежниками, сбежавшими с каторжных работ. Теперь на месте замка остались лишь руины.

Шли века, руины зарастали травой и лесом, но бездонный подвал замка, уходящий на огромную глубину вниз, под землю, остался невредим. Еще через сотню лет здесь образовалось озеро, пользующееся недоброй славой. Люди, купающиеся в Китовом озере, старались не заплывать на середину. Устанешь, станешь дно ногами искать — и все. Поминай, как звали.

Злата эту историю выслушала когда-то вполуха, без интереса, но сейчас вспомнила, потому что заплыла как раз на середину. Сил уже почти не оставалось, и девочка повернула обратно, к берегу. Вода смыла слезы, и Злата почти успокоилась. В конце концов, все еще можно поправить. Она никому не желает зла, и, если попытаться объяснить это ребятам, вместе они смогут найти способ избавить ее от проклятья. Воодушевленная эти мыслями, девочка с удвоенной силой стала грести к берегу. И тут из воды высунулась зеленая чешуйчатая лапа, схватила ее за ногу и рывком дернула под воду.

Злата судорожно забила руками и ногами, онемев от страха и ужаса. Она быстро погружалась под воду: в зеленой лапе была скрыта чудовищная сила. Наглотавшись воды, девочка попыталась закричать, но изо рта вырвались лишь пузыри. Федотова попыталась высвободить ногу, но таинственный обладатель чешуйчатой лапы держал крепко. Злата попробовала хотя бы разглядеть его, но увидела лишь смутные очертания чьей-то уродливой фигуры. Руки и ноги вяло двигались сквозь толщу воды. Злата продолжала упрямо пытаться вырваться на поверхность, но на ноге как будто повисла гиря. Что-то резануло ее икру, заставив девчонку до крови закусить губу. Федотова изо всех сил дернула ногой, тщетно силясь стряхнуть это нечто, неумолимо тянущее ее в черную пасть бездны. Она не успела понять, отцепился ли ее мучитель или нет — просто закрыла глаза, чувствуя, как течение засасывает ее в черную бездну.

Внезапно в ее затуманенном мозгу вспыхнуло лишь одно единственное слово: жить! Федотова распахнула глаза, и вода тотчас резанула по глазам. Злата увидела под собой черную пасть бездны и стремительно (откуда только силы взялись?) заработала руками и ногами. Воздуха в легких почти не оставалось. «Жить! Я хочу жить! Скорей, наверх!»

Златка очень медленно, но все-таки приближалась к поверхности. Сердце пропустило три такта и быстро, гулко забилось. Руки и ноги двигались с трудом, будто на конце каждой конечности висел мешок с цементом. Рывок, рывок, еще рывок! Нет, еще не поверхность, но уже близко… Но сил уже не остается… Нет, она не может… Просто физически не может… И тогда измученная Злата сдалась. Она утонула.

Глава 11 Привет из Ада

«Ну, что дальше? — подумала Злата со страхом. — Это случилось. Я умерла. Куда я попаду? В Рай? В Ад? Что меня там ждет?»

Сначала девочка боялась открывать глаза, но, переборов себя и чуть-чуть приоткрыв веки, она увидела свет.

«Ага, значит, я в Раю, — обрадовалась Федотова. — Сейчас я предстану перед судом Божьим. Или Апостол Петр сразу меня впустит?»

— Ну ты нас и напугала! — услышала Злата чей-то странно-знакомый голос.

— Я сама испугалась, апостол Петр, — тоненько ответила Злата, все еще не открывая глаз.

— Апостол Петр? — переспросил кто-то, тоже знакомый. — О чем это она?

— Она думает, что умерла и разговаривает с апостолом Петром. Знаешь, этот тот, который врата Рая охраняет, — ответил еще кто-то.

— Она в самом деле думает, что умерла? — вмешался еще один голос.

— Злата! — позвал кто-то. — Ты не умерла, ты жива! Открой глазоньки!

Федотова послушно распахнула глаза и поморщилась от яркого света, бившего прямо в глаза. Она попыталась сесть, но голова неожиданно жутко закружилась.

— Уберите свет, — попросила она.

— Ничего себе! — услышала Злата. — Я ее чуть ли не с того света вытащила, а она еще капризничает!

Кто-то милосердный выключил свет. Федотова потерла глаза и огляделась. Ника, Ада, Аскольт, Павел… Все-все были тут! Они стояли и… улыбались!

— Вы что, тоже? — спросила Злата и осеклась.

— Что «тоже»? — не поняла Миркова.

— Злата, очнись! Ты жива! Жи-ва, понимаешь? — Ада подняла глаза к потолку.

— Вы что, меня спасли? — медленно спросила Федотова, стараясь собрать мысли в кучку.

— Не мы, а Ника, — ответила Ада, кивая на Смирнову.

— Ника? — удивилась Злата.

— Ну да, — пожала плечами Вероника. — А что ты удивляешься?

— Но как ты оказалась в лесу? — спросила Златка. — Следила за мной?

— Была охота! — фыркнула Смирнова, но глаза ее смотрели весело. — А в лесу я оказалась случайно. Пошла за жар-цветом. Вы же знаете, он цветет только ночью…

— А потом ты увидела меня?

— Да. Я случайно проходила мимо озера и увидела, как ты плывешь. Я испугалась, потому что тебя понесло на середину. Всем ведь известна история про подводный подвал-бездну?

Все дружно кивнули.

— Ну так вот… — продолжила Вероника. — Потом ты исчезла из виду и я, как полоумная, срывая на бегу одежду, кинулась в воду.

— А потом? — спросила Злата.

— А что потом? Я тебя схватила и потащила на берег. Ты легкая, тебя спасать — все равно, что мою болонку тащить.

— А потом Ника оделась и вызвала нас, — поспешно влезла Ада, пытаясь замять «болонку». — Мы тебя отбуксировали сюда и оказали первую медицинскую помощь.

При словах «медицинская помощь» Алик Белов гордо тряхнул головой. Злата тряхнула головой и обхватила ее руками, пытаясь судорожно вспомнить события минувшей ночи.

— Меня, кажется, кто-то схватил за ногу… — смутно припомнила она.

Алик и Ада переглянулись. Ада кивнула, а Алик сказал:

— Мы думали, ты поцарапалась о камень или о дно… Сколько раз я вам говорю — не заплывайте на середину озера! Там, во-первых, бездна, а во вторых — нечисть! Нет, как об стенку горох!..

— Значит, меня схватил кто-то из нечисти? — уточнила Федотова, глядя на пышущего гневом Белова.

— Угу, — кивнула Краснова. — Схватил и царапнул как следует!

— Но зачем? — удивилась новенькая.

— А шут его знает! — беспечно ответила Ада. — Нечисть жутко вредная! Может, этому хмырю скучно было, а может, понравилась ты ему! Есть многое на свете, друг Гораций, что недоступно нашим мудрецам!

Злата молчала, переваривая информацию. Непонятно было, что ее поразило больше — то, что она понравилась нечисти или то, что Ада процитировала Шекспира.

— И знаешь, что самое прекрасное? — спросила Ада.

— Что? — уныло спросила Злата.

— А то, что порчи на тебе больше нет! — весело закончила Краснова.

— Что??? — Злате показалось, что она ослышалась.

— Да-да, ты правильно услышала! — Ада ободряюще кивнула. — Все, конец проклятью! Ты станешь ворожеей!

— Но… — Федотова не находила слов. — Как такое могло произойти?

— Ну, не знаю, — беспечно произнесла Ада. — Главное, что теперь все на своих местах.

Федотова затрясла головой и спрятала лицо в ладони.

— Послушай, — вкрадчиво обратилась Ада к новенькой. — Я честно не знаю, почему вышло так, что у тебя порча пропала. Пойдем снова на поляну — и спросим у Управляющего! Будем тебя посвящать, тогда и спросим.

— Посвящать? — Злата подняла голову и встревожено оглядела ребят: — А это не больно?

В ответ друзья весело засмеялись.

* * *

— Эй, Злата! — весело окликнула Ника. — Не сходишь со мной за грибами? Супчику грибного охота!

— Ага, пошли! — Злата с готовностью вскочила с кровати, заклинанием заправляя постель.

Приближался конец августа. Друзья с грустью понимали, что скоро придется расстаться, но никто из них не поднимал этой темы, чтобы заранее не травить себя и остальных.

А Злата… Злата наконец-то была счастлива! Ее посвятили в ворожеи, и она теперь дня не могла прожить без магии. Управляющий, представший в этот раз в образе орлана-белохвоста, объяснил, что дух, наложивший на Федотову порчу, постоянно тайно наблюдал за Златой. А так как в пророчестве было сказано, что Златка будет мучиться до самой смерти… Федотова заглянула смерти в глаза, и порча автоматически снялась.

Ада, которая совсем уже поправилась, заставила Злату отправиться к родителям с повинной. Девчонка неохотно подчинилась. Родители не ругали ее — Злата применила заклинание «Теныдибос», только никому не говорите!

— А кто супчика запросил? — поинтересовалась Федотова, натягивая джинсы и резиновые сапоги.

— Это все Пологов, — пожаловалась Ника, наколдовывая корзины.

— А сотворить грибочков никак?

— Видимо, никак, — вздохнула Вероника, вытряхивая из калоши камешки и всякий сор. — От магических продуктов его, видите ли, тошнит! Ему натуральные подавай!

— Пошел бы сам и насобирал! — фыркнула Злата, доставая из шкафа плащи и протягивая один Смирновой.

— Ну! — кивнула Вероника, соглашаясь. — Он говорит, что ему некогда!

— Некогда? — переспросила Злата, прикидывая, будет дождь или не будет. Небо на улице заволокло тучами. — Чем же он таким занят, а?

— Он изучает английский! — возмущенно ответила Вероника, напяливая плащ и распахивая дверь. — Его, видите ли, Брайан учит английскому! Он говорит: «Я с пятого класса в школу не ходил, букв и цифр не видел! Мне развиваться надо, а то я совсем деградирую, как личность! Что же это получается: моя девушка умнее меня? Не, так не пойдет! Наоборот должно быть!» Тоже мне! Лобачевским хочет стать!

— Но ведь это же хорошо, — прервала Злата Никину тираду. — Радоваться надо! Иных из-под палки за книжки не загонишь, а этот сам рвется.

— Ну, дай повозмущаться! — Вероника жалобно посмотрела на Федотову. — Что тебе, жалко?

— Нет, не жалко! — весело ответила Злата.

— Брошу его на фиг! — вдруг сказала Вероника.

— Что, в самом деле бросишь? — испугалась Федотова, останавливаясь.

— Нет, конечно! — уже более мягко ответила Ника. — Кому он такой, кроме меня, нужен? У меня и в мыслях не было его бросать!

— Но ты же сказала…

— Мало ли, что я сказала? Ты представляешь, что вчера Ромова учудила? Стащила у Алика сыворотку Вредности и подлила мне в чай! Вот змея! Увижу — убью!

— Которая из Ромовых?

— Каринка, конечно!

Весело переговариваясь, девчонки миновали березняк и углубились в чащу леса.

— Знаешь какие-нибудь грибные места? — спросила Злата, перепрыгивая через муравейник.

— Нет, — покачала головой Ника.

— А я знаю, — ответила Федотова. — Пошли, я покажу.

— Далеко это? — спросила Вероника, догоняя Златку.

— Довольно-таки.

Найдя еле заметную тропинку, Злата и Вероника пошли дальше. Примерно через час тропинка резко ушла влево. Злата посмотрела на запыхавшуюся Нику и предложила сделать привал. Смирнова с радостью согласилась.

— Я, в отличие от Аскольта, не брезгую магическими продуктами, — заявила она, присаживаясь на наколдованное Златой одеяло.

— На, держи, — Федотова протянула ей батон белого хлеба и чай в термосе.

— Это и все?

— А сколько тебе надо? Жуй, пока дают.

Передохнув с полчасика, девчонки снова отправились в путь, на этот раз сойдя с тропинки.

— Уже скоро, — успокоила Злата Веронику.

В самом деле, не прошло и двадцати минут, как девушки очутились на маленькой полянке, окруженной ежевичными кустами.

— Мы пришли, — объявила Злата, уже приметившая под густыми ветками ельника разноцветные шляпки грибочков.

— Ух ты! — восхитилась Ника. — Сколько грибов! Откуда это место знаешь?

Злата отвернулась и ответила неохотно:

— Я здесь жила.

— Жила? — переспросила Вероника. Злата бросила на нее ну о-очень выразительный взгляд, и Ника замолкла.

Грибов и вправду было много. Создавалось ощущение, будто кто-то случайно проходил мимо и рассыпал целую корзинку с грибами. Девчонки перебегали от гриба к грибу, изредка перекликаясь.

— Смотри-ка, мухомор! — Вероника оглядела яркого красавца с белыми пятнами. — Накормить Пологова мухоморами, замаскировать их под боровики…

— Ника, опять твоя вредность! — напомнила Злата. Неожиданно она осеклась, явно что-то почувствовав. Это было у нее впервые: в груди как будто зазвенел колокольчик интуиции.

— Чувствуешь что-то? — многозначительно спросила Ника, тревожно озираясь по сторонам. Ее рука непроизвольно потянулась к янтарю, висевшему на шее.

У Федотовой засосало под ложечкой. Она тоже схватилась за мел.

Неожиданно что-то полыхнуло прямо перед девчонками. Обе завизжали и спрятались за толстый ствол дерева, осторожно выглянув. Злата увидела высокий столб пламени, возникший из ниоткуда. Из пламени выскакивали один за другим невысокие вертлявые человекоподобные существа. Их было не меньше дюжины. Шкура у них была ярко-красная, морды вытянутые, глаза горели темным огнем, а на голове у каждого красовалась пара длинных рожек. За спиной тянулся хвост с шипом на конце.

— Это черти! — выдохнула Ника.

— Черти? — удивилась Злата, с ужасом разглядывая странных тварей. Существа, видимо, заметили их и с воплями кинулись к ним.

— Черти, демонята, бесенята… Называй их как хочешь! Они — порождение Ада! Жутко неприятные существа.

— Бежим! — вдруг завопила Вероника, хватая Злату за локоть.

— Почему мы бежим? — спросила Златка, задыхаясь от быстрого бега. — Мы что, не можем отразить нападение?

— Как ты отразишь?! — Вероника обернулась. Чертенята не отставали, пуская им вслед огненные шары.

— Аквасс! — крикнула Злата, схватившись за магический мел и спрятавшись за дерево. Водяная волна окатила чертей, но это лишь раззадорило их.

— Никакой магии! — крикнула Ника, выглядывая из-за куста. — Любая магия, примененная против них, делает их в два раза сильнее!

— Упс! — только и сказала Злата, увертываясь от огненных шаров. Слыша, как ядовито шипят и хихикают чертенята, Федотова лихорадочно соображала.

— И что нам делать?! — спросила Злата, так ничего и не придумав.

— Я не знаю! — истерично крикнула Вероника.

Неожиданно Злата завопила от нестерпимой боли: огненный шар обжег ей плечо.

— Аквасс! — крикнула Ника. Злата почувствовала, как плечо ей заливает вода. Боль немного отступила.

Бесенята были уже близко. Они хихикали, пихали друг друга и неумолимо приближались.

— Скорей, сюда! — Ника схватила Злату и потащила куда-то в чащу.

— Блин! — завопила она, останавливаясь. — Это тупик!

Впереди частой стеной росли толстые ели. Слева — колючки, справа — колючки. А позади дюжина явившихся на их голову прямо из Ада чертей.

Девчонки растерянно повернулись и встали в боевую стойку, уже не надеясь на спасение. Один из бесенят швырнул в Веронику огненный шар. Девочка не успела отклониться, и огонь обжег ей голую руку. Ника закричала, но боли не было. Вместо этого на руке вдруг возникла надпись, составленная из темных, готических букв:

«Демон Власти не забыл тебя!»

Раздалось шипение, и чертенята исчезли. Затем пропали и буквы.

Глава 12 Белая перчатка

— Ну, что делать будем? — спросила Федотова после долгой паузы.

— Н-не з-знаю, — отчего-то заикаясь, пробормотала Ника.

— Предлагаю вернуться домой.

— Предложение принимается, — уже осмысленно кивнула Вероника. — Надо все ребятам рассказать.

Ника пронзительно свистнула. Через пару секунд, к ней, со свистом рассекая воздух, неслась длинная бронзовая вешалка с крючьями и велосипедным сиденьем. Злата вздохнула и щелкнула пальцами.

— А грибы? — спросила она, влезая на свой верный торшер.

— Не до грибов сейчас, — отмахнулась Ника, задумчиво кусая губы.

До деревни они домчались в пять минут, подстраховавшись заклинанием невидимости. Вероника влетела в дом Алика прямо через распахнутое окно. Злата же решила воспользоваться более скучным способом: проникнуть в помещение через дверь.

Белова в доме не было. Зато в комнате Брайана обнаружился Аскольт. Пологов лежал на кровати, задумчиво глядя в потолок, и громко произносил:

— Hello!.. Hi… Good morning… How are you?

Вошедшая в этот момент Ника удивилась до крайности. Последняя фраза прозвучала, как «Хаваю».

— Хаваешь, говоришь? — мрачно спросила Вероника. — Ну-ну, хавай дальше!

От неожиданности Аскольт подскочил. Увидев Нику, стоящую в дверях, он облегченно вздохнул.

— А-а, Ника, это ты. А я уж было подумал, что это Брайан…

Он осекся, так и не поведав миру, что же он на самом деле думал. Увидев выражение лица Вероники, он сел на кровати, внимательно поглядел на свою девушку и спросил:

— Что-то случилось?

— Случилось, — кивнула Ника, подошла к нему и села на кровать рядом. — Прости, Аскольт, но грибочков тебе покушать не удастся.

— Почему?

— Корзины с грибами остались в лесу, — ответила Злата, входя в комнату и присаживаясь на подвернувшийся стул. — Нам пришлось уносить оттуда ноги.

— Почему???

Федотова все ему рассказала, потирая обожженное плечо. Ника мрачно молчала, уткнувшись лбом в плечо Пологова.

— А потом один из этих уродов швырнул в Нику шар, — Злата глянула на Смирнову. — Нику обожгло, а на руке появились буквы… Я не совсем поняла, что там было написано…

Она умолкла, а Пологов вопросительно посмотрел на Веронику.

— Там было написано: «Демон Власти не забыл тебя!» — устало прикрывая глаза, ответила Вероника.

— Что?! — Аскольт расширил свои светлые глаза. — Черт! Это снова его проделки!

- Этот Демон Власти чем-то насолил вам прошлым летом? — спросила Злата.

— Хуже, — свирепо ответил Аскольт. — Он чуть не отнял у всех нас Силу. И чуть не убил меня.

Федотова прижала руки к губам. Послышалось тихое сопение: Вероника уснула на плече у Пологова.

— Пускай спит, — прошептал Пологов, мягко отстраняясь. Ника мягко упала на кровать Брайана и засопела еще громче.

— Пошли, — Аскольт заботливо накрыл Веронику одеялом, и они вышли из комнаты.

— Что делать будем? — уже второй раз за день спросила Федотова. Пологов задумчиво посмотрел на нее.

— Надо созывать всех наших, — Аскольт протянул ей кусочек бересты и перо. — Этот вопрос следует обсуждать сообща.

Злата понимающе кивнула и послушно заскрипела перышком. Аскольт тем временем нервно заходил по комнате, спустился в столовую и негромко хлопнул в ладоши.

— Дай-ка нам, Сватик-Игнатик, чего-нибудь перекусить! — вполголоса и чуть нараспев попросил Пологов. — На полный желудок думается легче!

Тотчас зазвенели чашки и блюдца, захлопали дверцы шкафчиков, раскрылся холодильник. Пять минут — и на столе появились нарядные чашки, чайник и булочки с изюмом.

— Все, всем сообщения разослала, — сообщила Злата, спускаясь.

Аскольт благодарно кивнул и уселся за стол, нервно поигрывая ложечкой.

Внезапно послышался ряд негромких хлопков, и в комнате очутились Ада, Раиса и Павел.

— Что случилось, Аскольт? — тревожно спросила Ада, мягко касаясь плеча парня. Пологов покачал головой и кивком указал на стулья — мол, садитесь, потом объясню.

Послышался свист: в распахнутое окно влетела Миркова с самым серьезным видом. Крылышки ее волшебного ранца вяло трепыхались. Вместе с Дарьей явились и близнецы. Каринка — на своих моднющих шпильках с моторчиком, а Маринка — в скромных турбо-тапочках.

В коридоре затопали, и в столовую ворвались Алик с Брайаном.

— Ну что на этот раз?! — чуть ли не хором завопили они.

— Тише вы, — мрачно бросил Аскольт. — Все садитесь. Кое-что случилось.

После того, как все уселись, Аскольт попросил Злату еще рас рассказать о том, что произошло с ней и Вероникой. Федотова сбивчиво повторила свой рассказ. После чего села и сделала большой глоток чая.

Все молча переваривали услышанное.

— Но ведь мы это и так знали, — подала голос Ада, заправляя прядь ярко-красных волос за ухо. — Разве нет? Мы знали, что ОН вернется.

— Знали, конечно, — задумчиво кивнул Таунс, помешивая ложечкой чай в кружке. — Но ОН решил нам напомнить о себе. Чтобы мы не расслаблялись.

— Я тоже так думаю, — кивнул Пологов. — Поэтому надо быть начеку. Во-первых, нам следует держаться вместе. Помните, что говорил Управляющий? Никаких ссор и раздоров.

Аскольт как будто бы случайно скользнул взглядом по Карине и Даше. Те обменялись пасмурными взглядами, но ничего не сказали.

— Во-вторых, — вмешалась Ада. — Мы ни в коем случае не должны оставлять Веронику одну.

— Вот еще! — фыркнула Раиса. — Что же нам за ней, хвостом бегать, что ли?

Ада одарила Крылову тяжелым взглядом и хотела было что-то сказать. Неожиданно Злата сорвалась с места и вихрем взлетела по лестнице.

— Что это с ней? — недоуменно спросил Павел. Слышно было, как наверху тихонечко отворилась дверь. Через пару секунд показалось Федотова, свесившаяся с перил.

— Все с ней нормально! — полушепотом сказала она. — Я посижу с ней!

— Что, Ника там, в моей комнате? — уточнил Брайан.

— Да, — отозвался Аскольт. — Она очень устала и спит.

— Ну, так что же нам теперь делать? — вмешался Алик. — ОН ведь может напасть в любой момент!

— Поэтому мы должны быть всегда готовы встретить ЕГО, — ответил Пологов. — Все поняли? Чуть что — сразу в стойку, сразу хвататься за Амулет. И никуда не ходить в одиночку.

— Даже в туалет? — насмешливо поднял брови Павел.

— Да, даже в туалет. — Аскольт мрачно поглядел на Краснова. — А что? Тебе надо? Сходить с тобой?

Краснов сделал вид, что ничего не услышал.

* * *

— Дернул же меня черт пойти с тобой в лес! — проворчала Каринка, спотыкаясь о корень дерева.

— Знаешь, я прекрасно обошлась бы и без тебя, — раздраженно ответила Дашка, поправляя очки. — Жаль, что Аскольт запретил ходить в лес поодиночке.

— Точнее, он вообще запретил ходить в лес, — заявила Ромова, возмущенно покачивая огромными цыганскими серьгами. — Далась тебе эта брусника! Зачем она тебе?

— Из нее можно приготовить отличное зелье Шаровой Молнии, — ответила Дашка, оглядываясь и прикидывая, далеко ли до болота.

— А ты уверена, что это зелье будет у тебя при себе, когда ОН нападет на нас? — ехидно спросила Ромова.

— Я буду всегда носить его с собой. Налью в колбу и применю чары Уменьшения.

— Ф-ф-фу, ботаничка! — наморщила нос Карина, ища поддержки у сестры-близнеца. Но та лишь вздохнула и покачала головой.

— Я, в отличие от некоторых, хоть как-то разбираюсь в приготовлении зелий, — Дашка насмешливо поглядела на Карину, отдирающую репейник от мини-юбки. — А что у тебя венец усилий? Простенькое зельеце Сна из лопуха и листьев одуванчика?

Карина замерла, а Дашка фыркнула и продолжила свой путь.

— Ты ей рассказала? — одними губами спросила Ромова у сестры. Та замотала головой.

— Знаешь, никто не просил тебя одевать в лес джинсовую мини-юбку, майку с блестками и ботинки на платформе, — продолжила Дарья, отряхивая ветровку от веток.

— Кто ж знал-то! — жалобно воскликнула Карина, догоняя Миркову.

— Что ты вообще знаешь про лес? — спросила Дашка, перепрыгивая через пень и с удовлетворением отмечая, что впереди показалось болото.

— Про лес я знаю, что он пишется через «с», — немного подумав, ответила Карина, осторожно обходя пень.

— Хватит ныть, — небрежно бросила Дарья и направилась к болоту.

— Болото? — скривилась Ромова, когда они подошли ближе. — Зачем тебе болото? Ты надумала здесь поселиться? Что ж, тебе подойдет!

— Нет, я надумала тебя здесь утопить! — прошипела Миркова.

— Очень страшно! — захорохорилась наглая Карина, тихонечко прячась за Марину.

— Сейчас и в самом деле будет невесело! — пригрозила Дашка. Глаза ее зажглись зеленым, а темно-каштановые волосы заколыхались.

— Ой, только не надо корчить из себя ведьму! — скривилась Карина. Марина тоже раздраженно посмотрела на сестрицу.

— Девчонки, хватит ссориться, — негромко сказала она, отходя от Карины подальше. — Нам ведь этого делать нельзя…

Неожиданно она осеклась, заметив что-то в кустах. Сделав пару шагов вперед, Маринка чуть нагнулась вперед, а потом… отскочила в сторону.

— Смотрите… — еле слышно прошептала она, тыча пальцем в кусты.

Дашка и Каринка переглянулись. Ромова сделала приглашающий жест по направлению к кустам. Дашка сглотнула и приблизилась.

Увиденное заставило ее прижать руки к губам: в кустах лежал труп серого волка.

* * *

— А-а-а-аскольт, — Вероника подавила зевок и потянулась, вскочив с постели. — Ты где?!

— Я тут! — послышалось с первого этажа. Спустившись на кухню, Ника нежно улыбнулась Пологову и разочарованно заглянула в пустой чайник.

— Пойду, схожу за водой, — объявила она, хватая ведро, стоявшее у двери.

— Я с тобой! — спохватился вдруг парень, вскакивая и хватая второе ведро. Вероника подозрительно покосилась на него.

— Э-э-э… Чтобы тебе было не тяжело… И не скучно.

— Ну, пошли, — Ника хитро прищурилась и толкнула дверь.

— Где все? — спросила она, спускаясь с крыльца.

— Алик в ванной — опять чего-то химичит, — начал перечислять Пологов, галантно придерживая калитку. — Миркова и близнецы ушли за брусникой, Павел с Раисой умчались на озеро купаться, а Ада с Брайаном не знаю где.

— Воркуют где-то, наверное, — предположила Вероника. — Сладкая парочка…

— А мы с тобой разве не сладкая парочка? — спросил Пологов, наклоняясь и целуя ее в щеку.

— Нет, мы с тобой не сладкая парочка, — покачала головой Ника. Но увидев физиономию Пологова, она добавила. — Мы с тобой сладкая парочка в сиропе и в квадрате.

— А по мне, так в кубе, — прибавил Аскольт, и они оба рассмеялись.

Вот и колодец. Вероника повисла на вороте, но Аскольт деликатно снял ее и ухватился за ручку. Ника услышала, как ведро ударилось дном о воду.

— Тащи!

Пологов послушно приналег на ворот и извлек на свет Божий ведро с водой.

— Холодная, — Ника пальцем потрогала ведро.

— А какая еще?.. Погоди, здесь что-то плавает. — Аскольт запустил руку в воду и извлек… белую перчатку.

Повисла немая пауза.

— Что это? — спросила Вероника. Ее огромные зеленые глаза напомнили Аскольту мельничные колеса.

— Белая перчатка, — ответил Аскольт, рассматривая находку. — Шелковая.

— А что она делает в колодце?

— Не знаю. Может, обронил кто? — пожал плечами Пологов.

— Стой, здесь какие-то буквы, — сказала Вероника, прищуриваясь.

— Что там написано?

А написано там было вот что:

«Вызов брошен, Великая. Сегодня в полночь. Берег озера».

Когда до Вероники дошел смысл этих слов, она почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она попыталась упасть в обморок, но задымившийся карман Пологова отвлек ее от этого важного занятия.

— Берестянка? — сиплым голосом спросила Ника. — От кого?

— От Дашки, — внезапно севшим голосом ответил Аскольт. — Анрэя умерла.

Глава почти последняя

Безумный риск, или почти конец

— Спокойно, — велел Брайан, не спеша подбираясь к кустам. Неожиданно на его лице отразилось облегчение. — Это не Анрэя.

По ребятам, сгрудившимся вокруг него, пролетел облегченный вздох.

— Ты уверен? — осторожно спросила Ада.

— На все сто, — кивнул Брайан, отходя от кустов. — Обычный лесной волк. Умер от старости.

— Вы только Алику ничего не говорите, — сказала Раиса.

Из-за деревьев послышались негромкие хлопки, треск ломающихся веток, и из кустов ежевики выскочил Алик.

— Это не Анрэя, Алик, — быстро сказала Ада, предотвращая истерику.

— Не Анрэя? — Белов остановился и неуверенно улыбнулся. Затем парень пошатнулся, обвел всех мутным взглядом и… рухнул на землю.

— Кто ему сказал? — спросила Ада у Вероники.

— Никто, — ответила та, наблюдая, как Павел и Брайан поднимают Алика с земли и кладут на полетное одеяло Краснова. — Он увидел, как мой кусочек бересты загорелся, схватил и прочел… Он думал, что это его берестянка.

— Поня-тно, — по слогам произнесла Ада, провожая улетающее одеяло взглядом. Вместе с Аликом улетел Брайан.

Ада сердито поглядела на Миркову.

— Дарья, — угрожающе начала она. — Это ты подняла истерику? «Анрэя мертва! Анрэя мертва!» А если бы у нас случился нервный срыв?!

Дашка густо покраснела, а Каринка ядовито захихикала.

— Прости, — уставившись в землю, буркнула Дашка. — Я думала, что это Анрэя.

— Чему тебя только учили? — закатил глаза Павел. Дашка бросила на него яростный взгляд, но затем снова уставилась в землю.

— Ладно, пошли домой, — небрежно бросила Раиса.

— Да, тем более, что у меня для вас не очень-то хорошие новости, — мрачно добавила Вероника.

— Что-то еще произошло? — Ада внимательно посмотрела на подругу.

— Произошло, — кивнула Вероника и схватилась за Амулет, готовясь телепортировать.

Ада тоже взялась за Амулет, но ее взгляд остановился на все еще понурившейся Дашке.

— Эй, Дашка, — сказала она с улыбкой. — Хочешь искупить свою вину?

— Конечно! — горячо воскликнула Миркова, поднимая голову.

— Приготовь-ка нам расстегайчик с рыбой. Ты ведь умеешь?

— Ага!

— Ладно, все! «Тропелетиус!»

Поляна опустела. Стало тихо. Лишь над мертвым волком с жужжанием кружили мухи.

* * *

— Хм, интересно, — протянула Краснова, с любопытством разглядывая буквы на перчатке. — Очень интере-е-есно…

— Знаешь, мне это не кажется интересным, — покачала головой Вероника, отщипывая кусочек горячего теста от пирога. — Меня от этого, наоборот, тошнит.

— Перчатка — очень необыкновенный предмет, — поправляя очки, сказала Дашка. — Раньше, если один человек хотел вызвать на дуэль другого, он посылал ему перчатку.

— Это значит, что сегодня ночью мы идем на берег Китового озера? — уточнил Брайан.

— Да, — тихо сказала Вероника, уставившись в одну точку.

— Спокойно, Вероника, — приказным тоном скомандовала Ада. — У меня есть план.

Вероника бросила на нее унылый взгляд. Аскольт успокаивающе приобнял Нику за плечи.

— Слушай, у тебя в роду осликов Иа не было? — поморщился Краснов, отрезая себе еще кусок расстегая.

— Очень смешно, — вздохнула Вероника.

— Значит, так, — Краснова хлопнула в ладоши и оглядела присутствующих. — У нас имеется Демон Власти — не самое умильное существо на свете. Что ему нужно?

— Наши способности, — ответил Алик.

— И моя жизнь, — мрачно добавила Ника.

— А что нужно нам? — не обращая внимания на выражение лица подруги, спросила Краснова.

— Устранить Демона Власти, — ответила Дашка так, как будто она была на уроке.

— Правильно. А что у нас есть?

— Наши способности и… — Аскольт замялся, подыскивая еще слова.

— И… — подхватила Ада. Ее взгляд остановился на притихшей Федотовой. — И ты!

— Я? — Злата подскочила от неожиданности.

— Ну да, — кивнула Ада. — Слушай. Мы сделаем так, что ты будешь невидима для Демона Власти. А у тебя будет с собой доска. Доходит?

— Нет, — честно ответила Злата.

— Стоит Демону Власти что-нибудь сделать с нами, как ты напишешь на досочке, что он этого не делал. Теперь понимаешь?

— Угу, — Злата жалобно кивнула. Ей хотелось дать копеечку.

— Послушай, все пройдет нормально! — Ада оглядела друзей и поняла, что энтузиазмом кипит только она.

— А если ОН увидит меня? — тихо спросила Федотова.

— Э-э… Кто не рискует, тот не пьет шампанского, правильно я говорю?!

— Следовательно, кто пьет шампанское, тот рискует, — мрачно ответила Вероника.

* * *

У Ники ощутимо засосало под ложечкой. Словно почувствовав это, Пологов схватил ее за руку.

— Не бойся, — прошептал он. — Я буду рядом.

Настроение у Вероники поднялось на одну сотую градуса.

— Который час? — спросила Раиса у Павла.

— Без пяти минут полночь, — ответил тот, глянув на часы.

Дашка в страхе озиралась по сторонам. Где-то в глубине леса заухала сова.

— Пойду-ка я домой, — заикаясь, произнесла Карина, однако продолжала идти рядом с ними.

— Вот и берег, — объявила Ада, выходя на песок. У нее одной настроение было бодрое.

Они стали ждать. Напряжение усиливалось. Веронике показалось, что она сейчас не выдержит и убежит. Минуты тянулись, как холодные позавчерашние макароны на вилке.

— Смотрите, — вдруг сказал Аскольт, указывая на что-то. Все увидели, как неподалеку, метрах в десяти, вспыхнул столб пламени, и из него посыпались уже знакомые читателю мерзкие бесенята. Ведуны и ворожеи напряглись.

— Ну, вот мы и снова встретились, дорогие мои, — услышали друзья громкий, властный голос. В пламени показался смутный силуэт. Очертания становились все четче и четче, и наконец навстречу ребятам шагнул их давнишний враг.

В прошлый раз он предстал перед ребятами в облике отца Вероники, чем очень сбил девочку с толку. На этот раз он явился в своем истинном обличие.

Он был очень высок. Кожа у него была бордовой, цвета сырого мяса. Руки неестественной длины, со скрюченными когтистыми пальцами. Лицо у демона было вытянутой формы, как у змеи. Глаза-щелочки пылали, а безобразную голову увенчивали длинные, загнутые книзу, рога. Одет же сей неприятный субъект был в длинный балахон, расшитый золотом.

Нике от вида Демона стало дурно, поэтому она не заметила, как мерзкие черти взяли их в кольцо, следя за каждым их движением.

— Здравствуй, Вероника, — демон склонил рогатую голову. Он явно не спешил нападать.

Не зная, как ей поступить, девочка крикнула:

— Возвращайся туда, откуда ты пришел!

— Ну почему же? — бес прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. — Я люблю иногда здесь прогуливаться. Здесь такой свежий воздух!

— Аноробокилль! — не выдержала Ада. От ее Амулета оторвалась мощная молния и понеслась к Демону. Краснову тут же схватили бесенята, скрутив ей руки и ноги и сунув в рот кляп. Один из них попытался сдернуть рубин с шеи Ады, но тут же получил мощный пинок от Брайана. Завязалась потасовка.

Тем временем молния ударила в Демона Власти. Тот лишь немного пошатнулся и щелкнул уродливыми пальцами.

— Убейте Темную, ребята, — приказал он чертенятам. Но те не спешили нападать. Стоило им подойти к скорчившейся на земле Аде, как какая-то невидимая сила отшвыривала их от нее. К тому же и Брайан сражался, как лев.

Демон чуть нахмурился, явно озадаченный этим обстоятельствам. Он двинулся было к Аде, но Вероника преградила ему путь.

— Верни Анрэю, чучело! — угрожающе велела она.

— Ты имеешь в виду ее? — Демон сделал какой-то пасс рукой, и над серединой озера возникла фигурка молодой волчицы. Она безвольно висела в воздухе в метре от воды.

— Анрэя! — завопил Алик и кинулся к озеру, но бесы схватили его за руки. — Пошли прочь!

— Твоя возлюбленная, не так ли? — Демон кивнул взбешенному Белову.

— Отпусти ее! — крикнул Алик.

— Хорошо, — неожиданно кивнул Демон и взмахнул полой балахона. Волчица вдруг неумолимо стала приближаться к воде. Еще секунда — и она окажется в озере. Считанные метры будут отделять ее от смерти.

— Нет!!! — заорал Алик.

— Так не отпускать? — уточнил Демон, готовый в любой момент взмахнуть рукой.

— Ах ты, скотина рогатая! — Веронику переполнила такая ярость, что она не выдержала и плюнула Демону прямо в узкую морду. Все остолбенели. Демон медленно вытерся и прошипел:

— Ты перешла все границы, Великая! Тремсор!

Ника почувствовала, как ледяная рука Смерти сжимает ее сердце. Кровь застыла в жилах. Дышать стало невозможно. Казалось, организм полностью отключился, лишь разум продолжал работать.

«Это конец, — поняла Вероника и закрыла глаза. Внезапно словно теплый лучик проник в нее, и она вновь задышала. Сердце застучало пуще прежнего, от ледяного холода во всем теле не осталось и следа.

— Что за… — договорить Демон не успел.

— Тремсор! — завопила Вероника.

— Тремсор!!! — подхватили остальные.

Из их Амулетов полетели разноцветные искры. Демон начал задыхаться и повалился на песок, потеряв власть над Анрэей. Волчица с плеском упала в воду.

— Я спасу ее! — Раиса быстро материализовала крылья и взмыла в предрассветное небо. Бесенята в ярости запищали и затрясли кулаками ей вслед. Летать, к счастью, они не умели.

Вероника проводила Раису тревожным взглядом. Это ее отвлекло. Она почувствовала, как чьи-то безжалостные руки сомкнулись на ее шее. Девочка захрипела.

— Ха, глупцы! — услышала она над своим ухом голос Демона. — Думали, что меня можно убить? У меня тринадцать жизней! Прежде, чем вы успеете лишить меня хотя бы пяти, сами превратитесь в кучку внутренностей!

— Ты себе льстишь! — Ада атаковала Демона сзади, заставив его отпустить шею Вероники. Девочка закашлялась и упала на песок. Аскольт кинулся к ней. Краем глаза он заметил, как Раиса подхватила Анрэю и с трудом повлекла ослабевшую волчицу к противоположному берегу.

Внезапно Ника заметила, что все чертенята куда-то исчезли.

«Злата! — догадалась она и благодарно посмотрела на то место, где, по ее мнению, стояла Федотова.

Демон огляделся и, не найдя нигде своих верноподданных, страшно обозлился. Неожиданно его взгляд остановился на чем-то видимом только ему, он сделал рукой движение, как будто срывал паутину, и… показалась Злата.

Видимо, осознав, что стала видимой, Федотова судорожно прижала к себе доску и завопила:

— Аквасс!

На Демона хлынула струя воды, но она лишь намочила его балахон.

— Знаешь, чем я занимался в Аду? — издевательски спросил он. — Я топил грешников! Так что вода мне не страшна!

Он взмахнул рукой, и Златка взлетела высоко над землей. Все замерли.

— Еще одно движение, — произнес Демон, — и ваша Художница шмякнется о землю. Так шмякнется, что у нее мозги вылетят. Я вас предупреждаю.

Ада и Вероника переглянулись.

— Ваши Амулеты, — Демон Власти протянул руку, второй все еще удерживая Злату в воздухе. Краем глаза Ника заметила, как перепуганная Федотова что-то быстро застрочила на своей доске.

— Ну! — Демон нетерпеливо мотнул головой. Алик дрожащими руками потянулся к серебряной нитке на своей шее.

Неожиданно Дашка исчезла и тут же показалась за спиной у Демона, натянув балахон ему на морду. Тот забился и на мгновение утратил контроль над Златкой. Ника подумала, что Федотова сейчас упадет, но та продолжала парить в воздухе с обалдевшим видом.

Подоспевший Алик связал Демона. Тот забился, как бабочка в коконе, и начал грязно ругаться.

— Вместе, — решила она и схватилась за Амулет. Боковым зрением, она увидела, что остальные последовали ее примеру.

— Тремсор! — завопила девочка, заметив, что веревка, связывающая Демона, начала бледнеть.

— Тремсор!!! — подхватили остальные.

От их Амулетов оторвались шипящие молнии и, изгибаясь, стремительно и неумолимо понеслись к Демону.

— Тремсор! — услышали друзья с того берега. После этого две молнии засверкали над озером, быстро приближаясь к берегу.

Следующее, что увидела Вероника, заставило ее изумрудные глаза расшириться от удивления. В небе заполыхали молнии. Казалось, им нет числа. Они тянулись со всех сторон, стремясь пронзить все на своем пути. Их было десятки, нет, сотни! И все они ударили в Демона Власти, в жалкой позе скорчившегося на песке.

— А-А-А-А!!! — страшно заорал Демон, задыхаясь и дергаясь. — Проклятые ведуны! Я умираю!..

— Тремсор! — вдруг выкрикнул он слабеющим голосом. Мощная сверкающая молния оторвалась от него и понеслась к Веронике.

Девчонке показалось, что через нее пропустили ток. Ледяная рука вновь сжала ее сердце. Затухающим взглядом она увидела, как тело Демона Власти исчезло. Ее затрясло в судорогах. Она упала на песок.

— Ника! — страшно закричал Аскольт и кинулся к ней. — Ника! НЕТ!

— Вот и все, Аскольт, — холодеющими губами с трудом произнесла Вероника. — Вот и все… Конец…

Аскольт схватил ее руку и приложил к губам. По его лицу, обрамленному длинными светлыми волосами, покатилась слеза.

— Конец… — снова произнесла Вероника. Сердце медленно останавливалось — девочка уже не слышала его стука. Она смирилась с мыслью, что умирает. Вот так вот глупо — когда победа уже за ними.

Зеркальная гладь озера едва колыхалась. На розовеющем небе просыпалось солнце. В кронах деревьев неуверенно защебетали невидимые глазу птицы. Лишь только берег Китового озера был погружен в печаль. Ребята-ведуны молча стояли, опустив голову.

— Ника, — прошептал Пологов, наклоняясь к ней. Прикоснувшись к ее ледяным губам, он поцеловал Веронику.

Непроизвольно отвечая на поцелуй, Ника почувствовала притупившимся разумом, что что-то услышала.

— Ту-дум.

— Что это? — спросила она, еле разлепив губы.

— Ту-дум, — послышалось снова.

Аскольт нерешительно поднял голову.

— Ту-дум… Ту-дум….

— Это… Это что, мое сердце? — спросила Ника.

— Да… — неуверенно ответил Аскольт.

В голове у Вероники вдруг стало ясно и весело. Застывшая было кровь вновь заструилась по жилам. Ника подняла голову и вдохнула воздух всей грудью.

— Эй, чего скисли? — спросила она весело. Друзья удивленно подняли головы. Их лица постепенно начали светлеть.

— Ника! — завопила Ада, бросаясь к подруге.

— Ника! — завопили остальные. — Ты жива? Слава Богу!

Они облепили ее со всех сторон. Даже тихоня Маринка Ромова визжала, как полоумная. Даже Краснов позволил себе потрепать Веронику по голове.

— Молодчина, веснушка, — авторитетно сказал он.

— Я здесь ни при чем, — покачала головой Ника, выискивая кого-то взглядом. Все расступились, пропуская вперед смущенную Злату.

— Спасибо, — сказала Вероника. Секунду поколебавшись, она решилась и крепко обняла Федотову. По лицу обеих покатились слезы.

— Что, неужели все кончилось? — спросила Ника, выпуская Злату из объятий.

— Еще не совсем, — покачал головой Пологов и… незаметно подмигнул читателю прямо с книжной страницы.

Глава последняя Вместо эпилога

— Ребят, давайте чаю выпьем на дорожку, — предложила Ада, хлопая в ладоши. Все согласились.

— Так не хочется уезжать, — протянула Дашка, наблюдая, как невидимый Сват-Игнат наливает в чашку чай.

— Никому не хочется, — ответил Павел, снимая с плеч рюкзак и приземляясь на табуретку. Внезапно он поднялся в воздух и принялся кружить над столом, рискуя свалиться.

— Паш, это моя табуретка, — сказала Ада, сдергивая брата с летающего стула. — Возьми другую.

— Но, к сожалению, сегодня тридцатое августа, — с грустью заключила Вероника, протягивая Алику булочку.

— Да, к сожалению, — кивнул Брайан.

Все замолчали, уставившись друг на друга и стараясь запомнить хорошенько.

— Слушайте, я ведь так и не поняла, что случилось тогда ночью, на берегу, — сказала Каринка, заглядывая в пустую кружку.

— Ты про молнии? — уточнил Алик.

— Да.

Все как обычно посмотрели на Аду.

— Мне кажется, что это были молнии других ведунов, — ответила Краснова медленно.

— Других? — переспросила Раиса, помахивая крыльями. — В каком смысле других?

— Ведунов и ворожей из других мест, — объяснила Ада, поглядев на Брайана.

— Но как же они узнали? — вытаращила глаза Марина.

— Не знаю. Может, почувствовали? — предположила Ада.

— Может быть, и так, — кивнула Анрэя.

Ника покосилась на нее.

— Ты лучше расскажи, как вышло так, что ты попалась в лапы Демона.

— Я Алику уже рассказывала, — ответила Анрэя, стряхивая хлебные крошки с джинсов. — Пошла в лес купаться, а он невидимый был. Шарахнул меня по голове чем-то тяжелым. Я сознание потеряла, и все. Пришла в себя, когда в озере очутилась. Такие дела.

— Ясно, — кивнула Ада и вздохнула. — Вот сейчас разъедемся, а через пару дней… опять зубрежка!

— Да, от нее никуда не деться, — кивнула Вероника.

— А мне последний год учиться, — похвастался Павел.

— А мне куда? — спросила Анрэя и посмотрела на Алика. — С тобой?

— Прости, со мной никак, — развел руками Белов. — Может, будешь учиться вместе с Аскольтом?

— Пожалуй, — подумав, кивнула Анрэя. — А ты будешь приезжать?

— Конечно, — улыбнулся Алик.

— Ада, может, все-таки решишься приехать ко мне в Сан-Франциско? — деловито спросил Брайан.

— Ну не знаю, — закатила глаза Краснова. — Я подумаю.

Ника увидела, как подруга хитро подмигнула ей и улыбнулась.

— Ну, а ты-то ко мне будешь приезжать? — спросил Пологов, беря ее за руку.

— Обязательно, — кивнула Ника. — На каждые каникулы… А теперь пойдемте, у меня поезд через десять минут.

Они встали, подхватили сумки и вышли из дома.

По дороге до станции они молчали, изредка обмениваясь взглядами. Казалось, они понимают друг друга без слов.

Даже придя на станцию, они долго отказывались осознавать, что придется расстаться на целый год. Подошел поезд. Получив от Аскольта прощальный поцелуй, Вероника позволила остальным потискать себя в дружеских объятиях.

После этого Ника не удержалась и снова подарила Пологову поцелуй, еще слаще прежнего.

— Эй, парочка! — весело крикнула Ада. — Сейчас поезд уйдет!

Ника вскочила в состав. Поезд тронулся (в хорошем смысле этого слова!), дребезжа всеми внутренностями и унося в своем чреве Веронику Смирнову, девочку с необычным даром и необычной судьбой.

Она махала своим друзьям и весело смеялась, а состав уносил ее далеко-далеко от ребят… Уносил на долгие месяцы расставания… Уносил из жизни читателя.

КОНЕЦ ПОВЕСТИ

Оглавление

Повелительница зеркал. Часть 1

  Глава 1 Станция «Гнилая канава»

  Глава 2 Очень странная особа

  Глава 3 Ангелочки в белых носочках

  Глава 4 Чёрт-те что и сбоку бантик!

  Глава 5 На ловца и зверь бежит, или

  Глава 6 Невыгодная сделка

  Глава 7 Привет из XVII века

  Глава 8 Шикарный план

  Глава 9 Эти чёрные пятна Ревности!

  Глава 10 Солнечный камень

  Глава 11 Китовое озеро

  Глава 12 Начало

Повелительница зеркал. Часть 2

  Глава 1 Обучение

  Глава 2 Золотое яйцо

  Глава 3 Товарищ Горелко к Вашим услугам!

  Глава 4 От любви до ненависти

  Глава 5 Андерсен отдыхает!

  Глава 6 Человек-невидимка

  Глава 7 Добро пожаловать в нашу компашку!

  Глава 8 Паспорт для курицы

  Глава 9 Прощай, Горелыч!

  Глава 10 Предупреждение

  Глава 11 Война

  Глава 12 Последнее полнолуние

  Глава 13 Великая

Повелительница зеркал-3

  Глава 1 Письма и синие глаза

  Глава 2 Без гипноза — как без наркоза!

  Глава 3 Юные дарования

  Глава 4 Ангел по имени Карина

  Глава 5 Четверо Рыцарей

  Глава 6 Невезение

  Глава 7 Кто такая Хельга и с чем ее едят?

  Глава 8 Муза для Светлова

  Глава 9 Оборотень

  Глава 10 Ночь кошмаров

  Глава 11 «Спаси! Д.М.»

  Глава 12 За козла ответишь!

  Глава 13 Великое сражение на Китовом озере

  Глава последняя и самая длинная

Повелительница зеркал-4. Предыстория

  Предыстория. Новый персонаж

  Глава 1 Пирушка, или новое пророчество

  Глава 2 Магический мел

  Глава 3 Ничто не вечно под луной

  Глава 4 Оракул предупреждает!

  Глава 5 Порча

  Глава 6 Кто следующий?

  Глава 7 «Я же тебя люблю!»

  Глава 8 Как насчет убить друг друга?

  Глава 9 Новые апартаменты

  Глава 10 Бездна

  Глава 11 Привет из Ада

  Глава 12 Белая перчатка

  Глава почти последняя

  Глава последняя Вместо эпилога

Реклама на сайте