«Темное пророчество»

Александр Прозоров Темное пророчество

Клятва Осириса

В подземелье пахло пеплом. Не тем сальным и горячим, пережженным пеплом, что остается после долгого пожара, а пеплом старым и сухим, который долго-долго прогревался жаркими солнечными лучами и продувался вольными ветрами. Хотя, конечно, здесь, в тоннеле шириной три шага и в полтора роста высотой говорить о ветрах было бессмысленно. Равно как вспоминать о солнце среди вязкой всеобъемлющей тьмы, разгоняемой лишь слабыми белыми огоньками на кончиках восьми волшебных палочек, что сжимали в руках ученики, торопящиеся через подземные лабиринты вслед за директором школы маркиза де Гуяка.

Самому профессору Артуру Бронте, одному из сильнейших и уважаемых магов планеты, темнота, естественно, никаких неудобств не доставляла. Он мчался вперед неожиданно широкими для низкорослого старика шагами и совершенно растворялся во мраке, стоило подросткам хоть немного отстать. Друзьям приходилось нестись со всех ног, и глянуть по сторонам, сориентироваться, понять, где находятся, они никак не успевали.

– Онберик! – наконец послышалось впереди, и профессор Бронте, не сбавляя шага, прошел сквозь запирающую тупик стену.

– Ну, наконец-то! – облегченно выдохнул Цивик. – А то я уж думал, мы заблудились. Онберик!

Тоннель осветила яркая вспышка, послышался громкий треск, словно от разрываемой мешковины, и паренек, врезавшись головой в кладку, откинулся назад и приземлился на пятую точку. Потер лоб, посмотрел на палочку, жалобно простонал:

– Теперь-то чего случилось?

– Палочка больше двух заклинаний одновременно не выполняет! – напомнила ему Анита Горамник, привычно-небрежным движением поправила рыжие кудряшки и стряхнула огонек с палочки, отказавшись от него звонким: – Оскури!

– Оскури, оскури! – один за другим принялись гасить свои огни ребята.

– А ты чего застыл, Надодух? – окликнула недоморфа Генриетта Вантенуа, в черном облегающем костюме казавшаяся еще более тощей, чем обычно.

– Хотите вообще в темноте остаться? – хмыкнул мохнатый наследник рода Сенусертов. – Идите вперед, я посвечу.

– Онберик! – отчаянно выкрикнул поднявшийся Цивик, но его заклинание опять заглушил сопровождаемый вспышкой треск. Похоже, бедолага снова забыл стряхнуть огонь со своей палочки.

– Онберик! Онберик! – первыми на ту сторону перешли неразлучные третьекурсник Комби и широкоплечий Ирри Ларак. Следом в стену шагнул Дубус.

– Ну, ты как? – поинтересовался Битали Кро у взлохмаченного Цивика.

– Я ведь гасил ее, гасил! – возмутился невезучий однокашник и опять мелко тряхнул палочкой: – Оскури!

Свет на кончике его черной палочки погас, и паренек ушел в кладку одновременно с Анитой.

– Поможешь? – протянула руку Генриетта.

Битали кивнул, крепко сжал ее ладонь, вонзил палочку в препятствие:

– Онберик!

Он протянул девушку за собой в непроглядную темноту и тут же сделал еще пару шагов вперед, освобождая место для недоморфа. На кого-то наткнулся, и этот кто-то голосом Цивика пожаловался:

– «Альба» почему-то не работает…

В тот же миг в зале вспыхнул ослепительный свет. Ученики увидели пятигранную комнату с полыхающими по углам пятью факелами разного цвета, знаки свернувшейся в восьмерку змеи, огромный мозаичный стол, сводчатый потолок. Пятеро чародеев ордена ожидали неофитов в парадных мантиях: в синей, красной, зеленой, желтой и фиолетовой. Присутствие здесь преподавателя магического искусства Карла Пепелета и специалиста по дальномирию профессора Омара ибн Аби Рабиа, прорицательницы мадам Анне Деборе и демоновидицы Элении Клеотоу Битали нисколько не удивило. Их перстни он видел не раз. Но вот нахождение в этом зале сэра Ричарда Уоллеса с его тонкими усиками и холодным взглядом явилось неожиданностью. Печатка с украшенным сплетенной змеей аметистом на пальце преподавателя гендерных искусств появилась впервые.

– Орден Пяти Пророчеств, созданный во имя спасения мира от нового хаоса, приветствует вас, юные маги! – со всей серьезностью, торжественно приветствовал учеников директор школы. – Волею случая вам стала известна тайна, от сохранения которой зависит благополучие и спокойствие всех обитателей нашего мира. Долг верных служителей Совета Хартии и членов ордена обязует нас ныне же провести обряд, который сохранит эту тайну навеки от непосвященных и от врагов свободного мира! Готовы ли вы принести необходимую клятву, юные маги?

– Готовы, великий магистр! – склонил голову недоморф. Потомок древнего рода первым сообразил, как нужно обращаться к главе ордена.

– Готовы, великий магистр, – второй подтвердила свое решение рыжеволосая отличница.

– Ну и я тоже, – пожала плечами Генриетта Вантенуа.

Как ни странно, первыми согласились принести клятву именно те, кто поначалу сомневался дольше остальных.

– Так мы в орден вступаем, да? – неуверенно предположил как-то съежившийся Ирри Ларак. Он непрерывно крутил головой, перескакивая взглядом с разноцветных факелов на мозаики, с мозаик на облаченных в мантии членов ордена, с них на стол, со стола – снова на мозаики. Однако увиденное, похоже, никак не складывалось в его разуме в единую картину.

– Хартия Единения запрещает создавать братства численностью более ста одного колдуна, мсье Ларак! – ответил сэр Ричард Уоллес с таким неприкрытым недовольством, что стало ясно: он с трудом сдерживает желание срезать у школьника пару баллов из его аттестата за плохое знание предмета. – Орден Пяти Пророчеств насчитывает не один век своей истории и почти приблизился к верхней допустимой границе. Мы не можем принимать неофитов с той же легкостью, как прежде.

– К тому же тайна происхождения принадлежит не столько ордену, сколько мсье Битали Кро, – добавил директор, – и именно ему грозит опасность от раскрытия этой тайны. Поэтому присягать в верности вам всем надлежит ему, а не ордену. Орден своей силой лишь подтвердит действенность вашей клятвы.

– А я что? – буркнул себе под нос Ларак. – Я согласен.

– Мсье Комби? – обратился к его другу профессор Бронте.

– Да, да, я согласен, – закивал третьекурсник.

– Мсье Дубус?

– Да, согласен. – Школьник торопливо чиркнул рукавом куртки по носу.

– Мсье Цивик?

Большеглазый зубрилка задумчиво запустил пятерню в свои и без того взлохмаченные волосы:

– Получается, мы сейчас новое братство основали?

– Еще нет, – поправил его недоморф. – Братство возникнет, если принесем клятву.

– Братство Кролика! – встрял Комби.

– Вы передумали, мсье Цивик? – ласково улыбнулся Артур Бронте, и в его руке возникла волшебная палочка.

– Нет, нет, что вы! – испугался паренек. – Я согласен!

– Тогда время клятвы наступает! – Профессор отступил, взмахнул рукой, причем не той, в которой держал палочку, произнес: – Трунио!

В тот же миг стол в центре зала исчез. Разумеется, все школьники знали, что произнесенное заклятие лишь изменяет размер предметов – но стол исчез совершенно, не оставив никаких следов. На полу же глазам открылась мозаика, в точности повторяющая рисунок столешницы: сплетенная в знак бесконечности лента, отмеченная на каждом полукруге символами двух пророчеств, и знак хаоса в центре всего – и зала, и символа.

– Вы приносите обет добровольно, юные чародеи, – сообщил Артур Бронте. – Мы, магистры ордена Пяти Пророчеств, лишь подкрепляем его своим свидетельством, силой и участием. Тот, кто присягает на верность мсье Битали, выходит в центр зала, поднимает свою палочку и дает обет верности с полной искренностью и открытостью. Иначе обряд останется неисполненным. Готовы ли вы…

Великий магистр не успел закончить объяснений, как вперед выступил недоморф, с какой-то демонстративной старательностью крутанулся на носке прямо на знаке хаоса – на бирюзовом зубчатом шестиграннике, – на несколько мгновений замер, глядя соседу по комнате в глаза. В отличие от друзей, он был без куртки. Густая шерсть, покрывающая все тело, кроме лица, вздыбливала тонкую ткань рубашки, выбивалась из-под ворота и между пуговицами. В глубине глаз его что-то сверкнуло таинственным изумрудным отблеском.

Облаченные в мантии преподаватели быстро разошлись в стороны, и каждый замер с палочкой под факелом, соответствующим по цвету камню его перстня: Карл Пепелет – под красным, Эления Клеотоу – под синим, мадам Деборе – под желтым, Омар ибн Аби Рабиа – под зеленым, сэр Ричард Уоллес – под фиолетовым. Директор же, оставшийся в стороне, отодвинул вскинутой рукой всех учеников, кроме самого Кро, в угол между синей и желтой стенами. Он даже отвернулся от недоморфа, встав к нему полубоком.

– Я, чатия Надодух, из исконного рода Сенусертов, клянусь тебе, господин мой Битали Кро, воплощение и наследник великого Темного Лорда, – глядя через палочку на своего друга и соседа, начал громко, внятно говорить недоморф, – клянусь служить тебе плотью, волей и силой моей, моим знанием, честью и всеми помыслами. Клянусь не причинить тебе вреда ни деяниями своими, ни бездействием, ни наяву, ни в мыслях. Клянусь служить тебе в деле дневном и ночном, в деле злом и добром, в деле важном и каждой безделице. Клянусь оставаться верным рабом твоим с сего часа полуночной перемены и до часа последнего своего ухода. Клянусь тебе в верности, господин мой Битали Кро, днем и ночью, ручаясь за день мой именем могучей Исиды, властительницы дня, за ночь мою именем Нефтиды, властительницы ночи, клянусь тебе в верности во злобе именем могучего Сета и в добре именем всевидящей и безжалостной Хатхор, клянусь тебе в верности своею жизнью, и да благословит эту верность владыка жизней, бессмертный Осирис! – Надодух сделал короткую паузу, похожую на заминку, и резко решительно выдохнул: – Клянусь!

Маги ордена Пяти Пророчеств одновременно опустили свои палочки, направив их на недоморфа, и в этот момент словно белое облако в форме человека отделилось от его тела, проплыло на полшага вперед и растаяло, коснувшись палочки Надодуха Сенусерта.

– Клятва принята! – хриплым голосом сообщила Эления Клеотоу и закашлялась.

– Оказывается, наш мохнатый друг знает Осирисову клятву наизусть… – В женском голосе, что прозвучал за спиной Битали, ощущалась насмешка.

Однако кто ж так удивился знаниям потомка древнего рода, Кро сейчас интересовало меньше всего. Поддавшись порыву, он кинулся вперед и крепко обнял друга:

– Ну, ты как?

– В руке немного щиплет, – пожал плечами тот и весь встряхнулся, словно выбравшийся из пруда дворовый пес. – И больше ничего. Может, не подействовало? – Недоморф напрягся, повел локтем, даже застонал и резко выдохнул: – Нет, действует. Пытаюсь дать тебе в лоб – и не получается. Рука не слушается.

– Советую вам быть аккуратнее с такими желаниями, мсье Сенусерт, – заметил профессор Бронте. – Не забывайте, чем именно вы поклялись не причинять мсье Битали зла даже в мыслях. И отойдите от центра зала. Полуночный час перемен недолог, а клятв должно быть произнесено не меньше семи.

– Теперь я! – выдвинулась вперед Генриетта. – Надодух, ты меня поправишь, если что?

– Не бойся, ты не ошибешься, – кивнул недоморф. – Боги поправят… Или накажут.

– Не сбивайте ее, мсье Сенусерт, – укоризненно покачал головой директор школы. – Мадемуазель Вантенуа, в этой клятве главным является искренность. Если вы ошибетесь в паре слов, ничего страшного не случится.

– Я, Генриетта Вантенуа, клянусь тебе, Битали Кро, в исключительной верности, клянусь служить тебе плотью, волей и силой моей… – Девушка смотрела на него через коричневую с красными прожилками палочку не отрываясь, широко открытыми глазами, словно желала пронзить, а не доказать свою преданность. И слова, конечно же, путала. Однако и Сета, и Исиду, и Нефтиду, и Хатхор в поручители своего обета призвала, и именем Осириса поклялась. Точно так же, как от недоморфа, от нее отделилось облачко, и точно так же, но уже Омар ибн Аби Рабиа объявил:

– Клятва принята! – и тоже закашлялся.

– Спасибо, Генриетта. – Битали подошел к ней, обнял, отвел к остальным ученикам.

– Вот и все, красавчик, – шепнула ему на ухо Вантенуа. – Теперь мы повязаны навеки.

– Во всяком случае, до каникул. – Слух у недоморфа был тонкий на зависть. Настоящий волчий слух. – А там как повезет. Кто следующий жаждет?

– Пошли! – Ирри Ларак вытянул за собой Комби, но профессор Бронте вскинул обе руки:

– Нет, мсье, по одному. Только по одному.

– Ну, тогда я первый, – решил Ларак, отпустил товарища, встал в центр и вскинул палочку, направив ее на Битали.

Великий магистр ордена Пяти Пророчеств против такого положения не протестовал, и новый слуга Темного Лорда благополучно прочитал клятву, передав свою честность на суд Осириса. Клятва была принята с тем лишь небольшим отклонением, что отделившаяся от неофита белесая тень не вошла прямо в палочку, а скользнула по небольшой дуге, чтобы потом втянуться в ее кончик.

– Теперь я! – решил Дубус, занял место Ирри Ларака и торопливо, без выражения, на одном дыхании отбарабанил слова присяги, словно сдавая вызубренный перед самым экзаменом урок. Однако и его клятва была принята магами ордена, а слабая тень совершила свой короткий путь от его тела к палочке.

– Неужели и правда получилось? – засомневался недоморф. – Слышь, приятель, попробуй его стукнуть…

Он стрельнул глазами в сторону Кро и тут же, болезненно сморщившись, схватился за щеку:

– Ой, как оно… Зуб, что ли, прихватило?

– Я вас предупреждал, мсье, – невозмутимо сообщил профессор Бронте. – Не стоит шутить с принесенной клятвой.

– Я же не всерьез, я ради проверки!

– Вы и пострадали не всерьез, мсье Сенусерт. Как раз соответственно проступку.

– Неужели эту клятву невозможно обмануть? – осторожно выразила сомнение Анита.

– Абсолютно надежных заклинаний не существует, мадемуазель Горамник, – пожал плечами директор школы. – Иногда их удается перехитрить, пройти по границе условий, не допустив формальных нарушений, но добившись результата, обратного требованию присяги. Можно использовать обряды, снимающие воздействие наказания. Однако клятва Осириса достаточно надежна, чтобы не допустить прямого предательства: удара в спину, выдачи секретов, заманивания в ловушку, перехода к врагу. Хитрость же с этим заклинанием часто оканчивается гибелью ловкача. Вас что-то смущает?

Вместо ответа рыжая отличница вышла в центр зала, повернулась лицом к Битали, вскинула палочку:

– Я, Анита Горамник, клянусь тебе, господин мой Битали Кро, воплощение и наследник великого Темного Лорда, клянусь служить волей и силой моей, моим знанием… – Она произнесла все спокойно и уверенно, без тени сомнений. И Кро ничуть не удивился, когда сэр Ричард Уоллес с последними ее словами резко кивнул:

– Клятва подтверждена!

– Вот и все. – Анита шагнула к Битали, обняла его и даже поцеловала в щеку. – Мы вместе.

Ее место в центре занял третьекурсник, поднял палочку, вперил взгляд в потомка Темного Лорда. Он произносил слова присяги громко и торжественно, даже с гордостью – однако призыв Осириса в подтверждение искренности неожиданно закончился ничем. Белесой тени не возникло, в палочку ничего не вошло.

Преподаватели переглянулись.

– Вы передумали приносить клятву, мсье? – поинтересовался Омар ибн Аби Рабиа. – Или мсье Кро вам чем-то неприятен?

– Нет, что вы?! – замотал головой Комби. – Он мой лучший друг! Я и в братство вступить сам вызвался. Вместе с Ирри.

– Быть может, как раз об Ирри вы и подумали? – предположила мадам Деборе. – Не о присяге, а о том, что будете вместе с ним? Попробуйте еще раз, мсье, но будьте более внимательны в мыслях.

Третьекурсник кивнул, опять поднял палочку, старательно повторил клятву от начала и до конца. И опять – с тем же результатом.

– Мне кажется, у вас наступают неприятности, мсье Комби, – покачал головой директор школы, глянул мимо третьекурсника на сэра Ричарда Уоллеса.

– Я честен! – На лице мальчишки проступили капельки пота. – Я совершенно честен, я говорю правду, я уже давно признал Битали главой братства, я никого не обманываю! Я сейчас! – Он опять вытянул руку с вертикально зажатой палочкой: – Битали, я клянусь тебе в верности! Не обману никак, нигде и никогда, и стану самым преданным из всех! Клянусь Сетом, Исидой, Хатхором, Нефтидой и Осирисом!

Как ни странно, эта куцая формула возымела действие: белесая тень совершила свой путь от Комби к его палочке, и мадам Деборе с видимым облегчением провозгласила:

– Клятва принята!

– Наконец-то, приятель! – Битали обнял паренька и увел его со знака хаоса. – Я уже забеспокоился.

– Молодец, братишка, поздравляю! – Ирри почти сразу забрал соседа в свои руки. – Теперь мы вместе!

Вместо третьекурсника на знак хаоса ступил Цивик и с хитрой улыбкой отчеканил:

– Битали, я клянусь тебе в верности! Не обману никак, нигде и никогда, и стану самым преданным из всех! Клянусь Сетом, Исидой, Хатхором, Нефтидой и Осирисом!

В тот же миг послышался треск, как от разрываемого в клочья куска полотна, и Цивик, взвыв от ужаса, заплясал в снопе голубоватого пламени.

– Оскури! Оскури, оскури! – почти одновременно выпалили гасящее заклинание сразу несколько учителей, и огонь исчез так же быстро, как и появился, хотя паренек еще несколько мгновений приплясывал, хлопая себя по одежде и по лицу.

– Очень жаль, мсье Цивик, – усмехнулся профессор Бронте, – но великий Осирис нередко гневается, когда о нем говорят с таким пренебрежением, вместе с тем желая получить его помощь.

– Но ведь… – тяжело дыша, напомнил ученик, продолжая нервно ощупывать свое лицо, словно не веря в его существование, – но ведь у Комби…

– Мсье Комби, прежде чем столь эмоционально подтвердить клятву, дважды произнес формулу присяги целиком. На него никак не могло пасть подозрение в заносчивости. Вы же почему-то решили обойтись без нее. К счастью, властелин жизни и перерождений отходчив. Вы можете попытаться еще раз прямо сейчас.

– Сейчас? – Цивик сглотнул, опять погладил шею и кивнул: – Ну да, конечно. Я клянусь. В смысле, клянусь Битали Кро… То есть, что буду предан…

– Вы опять решили пошутить, молодой человек? – вскинул брови директор школы. – Или просто забыли формулу?

– Я… Я сейчас! – вскинул руки паренек. – Сейчас. Я все помню. Просто тут немножко горячо. Брюки как ошпаренные. Я сейчас… – Он прокашлялся и с третьей попытки произнес формулу совершенно правильно. Причем без единой запинки.

Несколько мгновений ничего не происходило, и недоморф даже успел разочарованно выдохнуть:

– Опять Цивику не повезло… – Но тут из тела парнишки вытянулась белесая струйка, соединилась с палочкой и неторопливо вобралась в нее.

– Клятва принята! – провозгласила Эления Клеотоу.

– Семеро, – подвел итог магистр ордена Пяти Пророчеств. – Обряд завершен.

– Завершен, – крепко обнял невезучего друга Битали. – Теперь мы вместе.

– Мы и раньше были вместе, мсье Кро, – заметила из-за плеча недоморфа Анита. – Нас даже сожрать пытались всех восьмерых.

– Но теперь у вас появились обязанности, молодые люди, – вышел в центр зала профессор Бронте. В его руке возникла палочка, которая почти сразу превратилась в посох. Директор школы оперся на него обеими ладонями, глядя на учеников: – Отныне все вы члены нового рода, подлежащего закону Хартии Свободных. Вам, мсье Кро, надлежит следить за тем, чтобы число ваших подданных не превышало ста одного мага. Нередко даже честные правители забывают об этом ограничении и оказываются жертвой меча правосудия. Это ограничение спасает мир от новой Большой Войны, и исключений из него не бывает ни для кого. Остальным же напоминаю, что раскрытие тайны происхождения главы вашего рода мсье Битали Кро неминуемо приведет к его гибели. Эту тайну должны свято хранить от окружающих вы сами. Кроме того, тайну эту станет хранить ваша клятва и силою всемогущего Осириса сделает все, чтобы вы не смогли ее выдать ни друзьям, ни родственникам, ни врагам – ни словом, ни письмом, ни намеком. Помните об этом, молодые люди. Отныне ваша жизнь и тайна Темного Лорда стали неразделимы.

Цивик сделал глубокий вдох, но профессор взмахом руки запечатал ему уста:

– Все вопросы потом! Для начала вам нужно свыкнуться с вашим новым положением. В святилище ордена не место для досужих бесед. Карл, проводите, пожалуйста, наших гостей.

Карл Пепелет кивнул, вышел вперед, а директор школы занял его место под алым факелом. О чем дальше беседовали магистры, ученикам узнать не удалось – вслед за преподавателем магии они прошли стену, миновали коридор и вскоре оказались на витой лестнице.

– Время уже позднее, молодые люди, – сурово произнес учитель, – поэтому настоятельно советую всем вам разойтись по комнатам и лечь спать. Вас же, мсье Битали Кро, профессор Бронте желает утром, на рассвете, видеть у себя в кабинете. Спокойной ночи, молодые люди.

Преподаватель вежливо поклонился и отступил обратно в стену.

– И чего теперь? – Ирри Ларак выжидательно глянул на Битали. Остальные тоже повернулись к нему. Кро пожал плечами:

– Ну, мир не перевернулся, ребята. Мы просто успокоили директора, он больше не станет бояться за тайну.

– За твою тайну, Битали, – напомнила Анита Горамник.

– Скорее, за тайну ордена Пяти Пророчеств, – поправил ее недоморф. – С чего бы иначе нашему премудрому профессору так за нее беспокоиться? Темный Лорд нужен ему. Битали свою тайну узнал случайно, да и то не особо из-за нее испугался.

– И зря. Убить Темного Лорда второй раз – это мечта чуть ли не каждого чародея Земли. После того ужаса, что он обрушил на человечество, врагов у него больше, чем можно придумать.

– Спасибо, Анита, – кивнул Кро. – Умеешь ты поднять настроение в час полуночи.

– Извини, господин, – прижав руку к груди, поклонилась девушка. – Говорить правду легко и приятно. Особенно тому, в чьей власти ты вдруг оказалась на всю оставшуюся жизнь. Какие будут распоряжения?

– Между прочим, это не я требовал с вас клятвы! – Битали бросило в краску. – И не я напрашивался в начальники этого… – Он запнулся над странным словом: – Рода? Интересно, почему профессор называл нас этим словом?

– Потому что союзы магов бывают двух основных типов, – немедленно отчеканила отличница. – Первые создаются ради достижения общей цели, называются орденами, и чародеи в них клянутся в верности этой идее. И вторые – семейного типа, когда маги объединяются ради сохранения своих семей, своей крови, наследных владений. В этих союзах клятва приносится главе рода. Правда, и там и там клятвой Осириса не пользуется никто. Если маг меняет свое мнение или находит иные интересы, он слагает с себя клятву и покидает орден или семью. Это только мы теперь к тебе на цепь посажены. Раз мы поклялись в верности человеку, а не цели, – значит, это род. Как профессор Бронте и сказал.

– Папочка! – громко хмыкнула Генриетта.

– У нас же братство, вы забыли?! – перебил девушек Ирри. – Братство Кролика! Мы уже которую неделю и на гендерных уроках все вместе, и вечерами тоже. Чего изменилось-то? Ну принесли клятву, и что? Мы же все равно всегда вместе!

– Может, кроликами все же зваться не станем? – осторожно предложил Цивик. – Дразнить ведь станут.

– Тогда братством башни Кролик! – согласился Ларак и развернул плечи: – Кто дразниться станет? Покажите мне этого героя!

– А если без «кролика»? – с прежней мягкостью предложил Цивик.

– Братство Башни, – пригладил шею Надодух. – Звучит.

– Так отныне наш союз и назовем, – поспешил согласиться Битали. – Братством Башни.

Называться «папочкой» ему совсем не хотелось. Пусть даже в шутку.

– Да здравствует братство Башни! – провозгласил Дубус, вскинув сжатый кулак. – Отпраздновать бы надо.

– Столовая закрыта, – охладила его пыл Анита. – Придется отложить.

– У меня идея, – заявил недоморф. – Может, наверх все же пойдем? Чего мы тут толкаемся?

– Это верно, пойдем, – согласился Битали.

На узкой винтовой лестнице ученики вытянулись в цепочку, волей-неволей оставшись по одному. В тишине долго шуршали подошвы по каменным ступеням, пока Анита Горамник вдруг не вспомнила:

– Битали, а чего это тебя директор ни свет ни заря к себе вызывает?

– Не знаю, – пожал плечами Кро. – Завтра скажет.

– Ты хоть поспать-то успеешь? Если клятву мы приносили в полночь, то до рассвета всего часа четыре осталось.

– Не знаю, как вы, а я сегодня точно уснуть не смогу! – послышался из-за поворота лестницы голос Генриетты. – Сперва меня чуть не сожрали тролли, потом чуть не прихлопнул учитель, потом носил по воздуху настоящий демон, потом чуть не казнил директор школы, потом я присягнула душой и телом однокурснику… В общем, день прошел весьма насыщенно. После такого обычно не засыпают с блаженной ухмылкой, едва укрывшись одеялом. Да еще Эшнунович по своему обычаю голодными всех оставил.

– Ну, не знаю, Вантенуа, – ответила Анита. – Меня как раз ноги уже не держат. Готова заснуть хоть на камнях, пусть только место прилечь найдется.

– Если не выспаться, завтра весь день носом будем клевать, – поддержал ее Цивик.

– Чего, праздновать не станем? – разочарованно потянул Дубус. – Что скажешь, Битали?

– Отдохнуть нужно, – после короткого раздумья решил Кро. – Ночь в школе: кроме метаморфов, все спят, собраться негде. Если призраки заметят, завтра директору сообщат. Хватит на сегодня приключений. Выспимся, а там видно будет.

– Как скажешь, папочка… – не преминула кольнуть Кро недовольная Генриетта. – Нечто не найти, где посидеть? Школа большая.

– Точно! – добавил Дубус. – Если у нас свое братство, нам нужно сделать свое святилище! Выбрать хорошее место и собираться там.

– И лучше всего недалеко от столовой, – добавила Вантенуа.

– Не забудь, Битали, завтра тебе еще корсовинг проводить, – спохватилась отличница. – А то перерыв слишком большой получится, и ты на год без навыка останешься. Если обряд до конца не проведен, этого уже не исправить, только повторять с самого начала, когда организм восстановится.

– Значит, точно спать, – громко зевнул Ирри Ларак. – А то завтра заснем все, пока Битали дышит, так до утра на улице и останемся, среди метаморфов. Новенькие дурные, могут и погрызть.

– На сегодня впечатлений хватит, – повторил Кро. – Отдохнем, сколько получится, а завтра на свежую голову все обсудим. Хорошо?

* * *

Отдохнуть не удалось. Битали честно крутился в постели, натягивал одеяло до ушей и сбрасывал его обратно, засовывал то подушку под голову, то голову под подушку, взбивал ее и переворачивал – но сон никак не желал снисходить к его стараниям.

– Не получается? – поинтересовался с постели за очагом Надодух.

– Ты тоже не спишь? – приподнялся Кро.

– Поспишь тут, как же. Ты же крутишься все время, как погремушка на ветру.

– Какая еще погремушка?

– Смертные на огородах такие вешают. Кротов, говорят, отпугивают. Насчет кротов не знаю, а гномы садовые уходят. Кому понравится, когда над головой постоянно грохочет?

– Не нравится – пусть сломают.

– Ты не знаешь смертных, Битали. Они упрямы, как скарабеи. Если чего-то втемяшится, станут делать и делать до бесконечности. Сломаешь – починят. Выбросишь – другую сделают. Еще крепче смастерят и шумнее.

– Не знаю… Нам с родителями обычно тихие попадались в соседи, мирные.

– Ну ты же не гном, сосед! – рассмеялся недоморф.

– Не гном… – повернулся Битали и оперся на локоть. – Скажи, а что означает слово: «чатия»? Сегодня ты назвался так в подземелье, помнишь?

– Это титул нашего рода, – закинул руки за голову Надодух. – Очень знатный титул. Сенусерты унаследовали его еще со времен Второго Пророчества. Этот титул был в ходу до Расселения, в священных землях. Ну и после тоже оставался титулом высшей знати. Но столь высоких родов было всего тридцать шесть, и почти все сгинули. Кто во время Большой Войны, кто затерялся в странствиях, кто принял на себя титулы, более привычные в новых владениях. Возможно, из всех чатий я остался один-единственный. Может статься, есть где-то еще один или два. Но вряд ли. Я бы наверняка знал.

– Если ты чатия, то почему никому не говорил об этом?

– Как же не говорил? Все знают, что я из рода Сенусертов, знатнейшего и древнейшего среди магических семей. Директор знает, цепной Гроссер сразу узнал… Да все преподаватели! Ты вот знаешь.

– Вот именно! Только я – потому что сосед, и учителя – потому что сами догадались. А остальные? Еще хоть кто-нибудь на курсе?

– А зачем? Если ты оглашаешь свой титул, то должен ему соответствовать. Вон, на Дожара посмотри. Раз он граф, так он и одет, как манекен на витрине, и свита за ним бегает, и золотом он сорит. Я не могу объявить себя чатией и ходить при этом в поношенной куртке и штанах на два размера больше, чем у директора. Если я молчу про свою знатность, то это скромность. Если хвастаюсь, а выгляжу бродягой – то это уже глупость.

– Зачем тебе такие большие штаны?

– Полинял к зиме. Шерсть густая, не пригладить. Не стричься же мне каждый день!

– Извини, не подумал.

– Зато я в лесу хоть сейчас на любой ветке могу спать остаться. А ты через час простудишься.

– Чего же не спишь?

– Думаю… – Чатия Сенусерт зевнул.

– О чем?

– О том, зачем члену Совета Хартии, Совета Равных, великому магистру ордена Пяти Пророчеств вдруг понадобилось скрывать от всего света тайну существования Темного Лорда. Ведь откройся эта тайна – и его сотрут в порошок вместе со всеми друзьями, родственниками, со всем его орденом и школой впридачу. Да и учеников заодно на всякий случай в пыль превратят. Однажды Темный Лорд едва не уничтожил этот мир. Думаешь, маги захотят пройти подобное испытание еще раз? Тебя разорвут в клочья, сосед, стоит просочиться наружу хоть малейшему подозрению.

– Почему же ты тогда мне присягнул, Надодух?

– Я решил, что последнему из рода чатий Сенусертов достойнее погибнуть соратником величайшего из черных колдунов, нежели сгинуть безвестно последней жертвой древнего проклятия в каком-нибудь диком трансильванском захолустье.

– Так сразу и в захолустье! Насколько я слышал, родовой замок и обширный удел в твоем владении все же имеются.

– Угу, – грустно кивнул наследник знатного рода. – Замок и удел есть. Пока еще есть. Вот только надолго ли? Когда мы осваивали землю и строили замок, семья наша была богатой и многочисленной, каждый считал за счастье служить нам и породниться с нашим домом. О проклятии на извод знали многие, но честь стать одним из Сенусертов перевешивала страх. Однако уже в третьем поколении желающих вступить с нами в родство стало немного. Ведь дети рождались все более уродливыми. Каждый раз это был мальчик, и каждый раз после его появления мать становилась бесплодной. Знатные семьи больше не стремились отдавать своих дочерей в наш дом. Да и безродные… тоже. Искать невест становилось все труднее. Так мы с течением времени теряли связи и знакомства. Ведь самые прочные связи хоть в делах, хоть в политике скрепляются брачными узами. С каждым поколением другие члены семьи оказывались с чатией во все более дальнем родстве. Ведь у него никогда не бывало братьев и сестер. И ближайшими родственниками становились сперва двоюродные братья, троюродные, потом и вовсе внучатые племянники. Я же, кроме матери, и вовсе ни одного родича назвать не могу. Дальняя родня ничего не теряет, уходя в более сильные и богатые семьи, назад же никио не возвращается. Никто не рвется служить древнему, но проклятому роду. Внучатые племянники уже не считают себя членами семьи и готовы служить только за плату, как обычные наемники. Между тем, потеряв связи, знакомства, славу сильного дома, трудно сохранить богатство. Иногда мне кажется, первому из проклятых нужно было себя убить. Тогда его место занял бы кровный брат, и ничего бы не случилось. Мы остались бы самым сильным родом во Франции.

– А если просто уступить место главы рода?

– Какая теперь разница, сосед? У меня все равно нет братьев. И дядек, и племянников, и даже кузенов. Я последний. Я нищий, я уродлив, я безнадежен. Проклятие на извод достигло своей цели.

– Неужели поместье и замок не приносят никаких доходов?

– Почему? Немного приносят. Пока… Пока никто из соседей их не забрал. Я же объясняю, что родственники все дальние потихоньку разбрелись в более сытые места, и класть головы за дом, который своим давно не считают, не хотят. Содержать свою армию нам с матерью не по средствам. Уже давным-давно нет в нашем роду сильных взрослых чародеев, способных защитить имение или обеспечить хоть какой-то достойный доход. Четыре усталых древних метаморфа, не столько нанявшихся служить, сколько нашедших безлюдное место, чтобы тихо отлежаться подальше от суеты; несколько обжившихся в поместье магов, которые платят малую дань, дабы не затевать скандалов; и дядюшка Брешо, что когда-то испытывал к матери нежные чувства, а потому после смерти моего отца вместе с сыном переехал в наш замок. Вот и вся наша сила. Если нас еще не обобрали соседи, то лишь потому, что мать обещает мою присягу то одному, то другому роду, иногда изображает готовность к замужеству, иногда пользуется их ссорами. В общем, мы держимся не потому, что сильны, а потому, что соседи опасаются вместо войны с нами ввязаться в войну с другими соседями из-за нас. Вопрос в том, как долго нам удастся таким образом выкручиваться.

– Но ведь можно, наверное, что-нибудь придумать?

– Ну, если мне удастся выучиться на могучего мага, способного сразиться сразу с тремя соседними родами… – Надодух потянулся. – Да вот незадача. Проклятие на извод сделало меня полуметаморфом, получеловеком. В итоге и оборотень из меня никакой, и колдун тоже никудышный.

– А если… – Битали задумался, пытаясь найти выход из ситуации, в которую угодил его сосед по комнате. – Если…

– Перестань, дружище, – вскинул руки над головой Надодух. – Я живу с этой судьбой, сколько себя помню, и успел с нею смириться. Проклятие рода чатий Сенусертов. Оно есть, от него не избавиться. Зато оно умрет вместе со мной. Ведь я седьмой в проклятом колене. Седьмой и последний. Смотри, уже светает. Как думаешь, к директору уже пора, или можно еще поваляться?

– Ты со мной пойдешь?

– Все равно не заснуть… – Недоморф потянулся до хруста костей и резко встал. – Сегодня Черныша ждет сюрприз. Прилетит – а меня уже нет. Не все ему меня будить.

– Он испугается и завтра прилетит на полчаса раньше. – Битали тоже поднялся с постели.

– Да хоть с вечера! Посплю после завтрака подольше, и все.

Молодые люди оделись в школьную форму из ноской серой парусины и один за другим стукнули палочками по подоконнику у внутреннего окна, чтобы мгновение спустя оказаться в коридоре третьего этажа. Вместе они прошли коридорами двух корпусов и одновременно коснулись палочками змеиной морды, небрежно нарисованной между двумя темно-синими коврами, что излучали мягкий голубоватый свет. Желудок привычно колыхнуло, на миг перехватило дыхание – но тошноты, как во время своего первого перемещения, Битали не ощутил. Успел привыкнуть к перемещению с помощью порталов, которые из-за тесноты древних башен заменяли здесь лифты.

В глаза ударил яркий свет, заставив Кро вскинуть руку и зажмуриться, недоморф рядом тихо выругался.

– Хвалю за пунктуальность. – Послышался шелест штор, на лицо молодого человека упала тень. – Вы явились в точности с первыми лучами солнца.

– Доброе утро, профессор Бронте.

– Доброе утро, мсье Битали и мсье Сенусерт. Вы решили составить компанию своему другу?

– Вчера я принес ему клятву верности, профессор, – с готовностью пояснил недоморф. – И теперь готов служить ему днем и ночью.

– Можете быть уверены, мсье Сенусерт, ваша помощь ему понадобится. Вы готовы, мсье Кро?

– К чему? – опустил руку Битали.

Директор школы, одетый в клетчатый свитер, небольшую кепочку с опущенными наушами и в темные брюки, вскинул палец, и шторы у окна напротив расползлись, впуская в комнату солнечный свет.

– Вы ведь пришли из сумрака? В коридорах замка всегда не хватает света. Дайте глазам привыкнуть, не хочу, чтобы с вами что-либо случилось. А пока обращусь к вам, мсье Кро, с небольшой просьбой. Как вы помните, за работу домовых нашего замка последние годы отвечал профессор Налоби. Он их кормил, давал задания, следил за порядком и дисциплиной. На пятом курсе вы уже должны знать, что эти существа нуждаются в долгой дрессуре и плохо переносят смену хозяев.

– Да, тему воспитания низших существ мы уже проходили, – сообщил недоморф.

– Очень хорошо. Так вот, мсье Кро. Поскольку низшие существа испытывают странный пиетет перед Темным Лордом, я бы попросил именно вас принять обязанности ухода за домовыми и управления ими на ближайшие месяцы. Когда мы найдем достойную замену погибшему преподавателю, мы, разумеется, избавим вас от этой заботы. И, разумеется, ваш труд будет вознагражден. Сообщите родителям, что школа значительно снизит для вас плату за обучение во втором полугодии.

– Битали Кро теперь сможет жить в комнатах профессора Налоби? – невинным голосом поинтересовался недоморф. – Ведь он теперь находится у вас на службе?

– Преподавательский этаж мы все же оставим учителям, – усмехнулся директор школы. Он отошел к столу, раскрыл стоящую на нем клетку. Мартышка с белой мордочкой и миндалевидными глазами с готовностью выскользнула наружу и взметнулась ему на плечо, обеими лапками схватившись за кепку. – А размер оплаты за обучение, возможно, будет снижен и вовсе до нуля. Сперва следует определиться, как долго мсье Кро придется следить за домовыми. Теперь же прошу вас быть внимательными и следовать за мной.

Желудки молодых людей опять прыгнули к горлу – они очутились в коридоре перед нарисованной змеей, а профессор Бронте, чуть покачиваясь с боку на бок, уже торопился прочь между лучащимися голубым небом гобеленами из шерсти мохнатого змея.

– Знали бы, могли бы и здесь встретиться, – шепнул на ходу недоморф, поняв, что они возвращаются назад к башне Кролик.

– У вас ноги молодые, им полезно. – Директор замедлил шаг, вскинул палочку и вошел в стену перед лестницей.

– Онберик, онберик! – Ученики выскочили вслед за ним, устремились вверх по крутой каменной спирали, но все равно упустили момент, когда профессор исчез с верхней ступени.

– На крышу, больше некуда. – Битали вонзил волшебную палочку в стену и выбрался на старую замшелую черепицу. Остановился, опять прикрывая глаза от света. Едва поднявшееся над горизонтом солнце било ему прямо в лицо. Кро отвернулся, прошел мимо директора к самому коньку, заглянул во двор. Там еще царил приятный, ласкающий взор полумрак.

– Осторожнее ступайте, мсье Кро, – как когда-то недоморф, предупредил его профессор Бронте. – Эти пластины такие хрупкие! Трудно поверить, что большей части из них уже за три столетия. Прочим же больше века, раньше на моей памяти ремонта кровли не случалось.

– Не может быть! – не поверил Надодух. – Так ни одной и не повредилось?

– Возможно, недисциплинированные учащиеся поднимались сюда без моего ведома, мсье Сенусерт… – пристально посмотрел на недоморфа директор. – Но если они и повредили черепицу, то догадались ее заменить. Вам ничего не известно о подобных случаях?

– Что вы, профессор! – старательно округлил глаза Надодух. – Я бы обязательно сообщил!

Мартышка возмущенно заверещала, подпрыгивая вверх и вниз, и едва не сорвала с головы директора его кепочку.

– Может быть, милая, может быть… – Профессор пересадил обезьянку на руку, другой погладил по голове. – Но ведь крыша действительно цела. Поэтому проводить расследование нет никакого повода. А вы проходите дальше, мсье Кро. К стыку между корпусами идите. Вы когда-нибудь видели свою башню снаружи?

– Когда гулял в парке, то видел. – Битали очень аккуратно прошел по границе правды и лжи, но мартышка все равно недовольно пискнула.

– Но так близко, думаю, ни разу. – Директор вслед за молодым человеком добрался до узкой каменной стены, разделяющей северный и восточный корпуса, облокотился на нее. – Над самой кровлей идут окна вашей комнаты, над ними еще один этаж башни, а выше находится помещение, попасть в которое практически невозможно. Ни дверей, ни люков, ни подходов. Разве только вы не поленитесь пробраться по крыше вдоль половины корпуса и догадаетесь прихватить с собой лестницу. Будьте любезны, прислоните ее к шатру башни…

Артур Бронте вынул из кармана брюк и протянул Битали склеенную из тонких палочек игрушечную лесенку.

– Она не сломается? – кашлянул недоморф. – Тут высоко. Я один раз уже падал. Очень больно.

– Будем надеяться, не подведет.

Спустившись вдоль кирпичной стены почти до самой башни, Битали присел, положил лесенку на черепицу, вынул палочку, взмахнул:

– Трунио! – Лестница послушно выросла в размерах в несколько раз, но до кровли все еще явно не доставала. Битали оценил на глазок нужную длину и взмахнул снова: – Трунио! – Затем поднял получившееся сооружение, прислонил к краю деревянного шатра наверху, поднялся на нижнюю ступеньку, несколько раз подпрыгнул на ней: – Держится.

– Прекрасно, мсье Кро. Вижу, уроки профессора Пепелета вы усвоили неплохо. Теперь позвольте, первым поднимусь я.

Продолжая поглаживать обезьянку по загривку, директор школы спустился по крыше, поднялся, не придерживаясь руками, к шатру и легко прошел сквозь тонкие доски, окрашенные в зеленый цвет. Битали забрался следом, вскинул палочку:

– Альба!

Появившийся огонек с трудом разогнал царящий в этом заброшенном закутке вечный мрак.

Тут через серые изнутри доски в шатер ввалился недоморф, едва не сбив профессора с ног.

– Простите, мсье, не рассчитал. Привык через камень с силой пробиваться.

– Ничего страшного.

Директор школы, не произнося вслух ни слова, коснулся кончиком пальца ближайших стропил, и те налились светом на всю свою длину. Верхняя боевая площадка башни сразу стала видна от края и до края: каменные зубцы, украшенные изнутри полустертыми вензелями, прямоугольная выемка в центре, над которой на толстых чугунных станинах возвышался треножник со ржавым крюком. Возле треножника рядком стояли четыре деревянных столбика – резных, из дорогого красного дерева, столь ценного, что даже палочку из него мог позволить себе не каждый чародей. Весь пол на два пальца в толщину выстилали мелкие птичьи и мышиные косточки – под одним из зубцов они скопились в заметную горку, из-под которой выглядывал край пыльного шлема с невысоким позолоченным гребнем, оплетенным мелкой арабской вязью иероглифов.

Битали сделал пару шагов к шлему, но директор удержал его, положив руку на плечо:

– Настало время, мсье Кро, открыть вам еще одну очень важную тайну.

– Мне уйти, профессор? – напомнил о себе недоморф. – Если это тайна, то…

– Нет-нет, как раз наоборот. – Директор школы опустил мартышку на пол, и она с готовностью взметнулась на треножник, покачалась на крюке, прыгнула по очереди на каждый из деревянных столбиков и подпрыгнула вверх, повиснув на ближней стропилине, покачиваясь и выбирая, куда скакнуть еще. – Вам, мсье Сенусерт, и прочим членам нового рода крайне важно знать этот секрет. Дабы у вас всех не возникало ненужных подозрений в отношении ордена.

– Мы предпочитаем называться братством, – ответил Битали.

– Братство так братство, – невозмутимо повел бровями директор, наблюдая за прыжками мартышки с зубцов башни на стропилины и обратно. – Я бы пригласил сюда всех, кто принес клятву. Увы, для всех тут слишком мало места. Но речь пойдет не о вас, а о Темном Лорде, ужасающие преступления которого в обществе предпочитают не вспоминать. Это был злобный кровавый тиран, истреблявший без счета все живое, до чего только дотягивалась его рука. Но чего у него нельзя отнять, так это его силы. Кем он был бы без нее? Обычным злобным карликом, перессорившимся с соседями и родственниками. Но Темный Лорд был очень могучим колдуном. Его сила была столь велика, что он не только копил ее в своей волшебной палочке, но и оставлял часть во многих предметах, наделяя их собственной магической волей и невероятными способностями. Например, выкованные им мечи кельтских королей не шли в руки ни к кому, кроме своих хозяев. Они могли годами лежать в сокровищницах или торчать в земле на всеобщем обозрении – но никто, кроме короля, не мог их поднять. Отлитые им украшения могли задушить хозяйку за неверность мужу либо убить внебрачного ребенка, если тот касался родовых драгоценностей.

– Мы знаем, – кивнул недоморф. – Мы прочитали об этом в библиотеке.

– Очень интересно, – удивился профессор Бронте. – Насколько я помню, в справочниках об этом ничего не упоминается. Что за книгу вы читали?

– Анита нашла какую-то энциклопедию… – развел руками Надодух. – Не помню.

– Интересно… – поджал губы директор школы, качнул головой. – Впрочем, не будем отвлекаться. Темный Лорд одарил многие из сделанных им вещей самыми неожиданными свойствами. Например, его платок, поднятый смертным, вынуждал несчастного идти к ближайшему глубокому водоему и бросаться в волны. Его золотая фибула с изумрудами вызывает безумие, и тот, кто ее касается, впадает в бешенство и убивает всех, кого только видит. Есть еще серебряная фибула с самоцветами, но обладание ею вызывает лишь расстройство желудка. Его плащ понуждает смертного к паломничеству по святым местам. И это, смею уверить, самые невинные из его шуток.

– И много таких предметов, профессор? – спросил Кро, наблюдая за мартышкой.

– Нам известно о нескольких десятках, молодые люди. Те, кто изучал прошлое Темного Лорда, утверждают, что он наложил проклятия почти на все предметы, которыми пользовался. И все проклятия – разные.

– А где эта фибула с изумрудами сейчас, известно? – встрепенулся недоморф.

– Известно, – кивнул директор. – А что вас заинтересовало, мсье Сенусерт?

– С удовольствием забыл бы такую у себя в замке перед набегом соседей, – злорадно скривился недоморф. – Подождал бы в саду, а потом вернулся пересчитать трупы.

– Вы только что продемонстрировали, насколько опасно наследие Темного Лорда, мсье Сенусерт. И сколь соблазнительно владение им для посвященных в тайну магов. Что до фибулы, то, к счастью, добраться до нее не так просто, мсье. Ныне ее кровавый путь удалось остановить. Однако не все так просто. Свои личные вещи Темный Лорд наделил еще более ужасающими качествами. Согласно данным исследований, его меч способен рассечь все, что только существует в этом мире. Все, начиная от камня и стали и заканчивая заклятиями и душевными связями. Его кольчуга, если осветить ее солнцем, удесятеряет число воинов, находящихся рядом, и делает их неуязвимыми до тех пор, пока солнце не скроется за облаками или не опустится за горизонт. Его шлем наделен свойством делать мудрецом каждого, кто его наденет. Или хотя бы окажется рядом.

– Разве такое возможно? – не поверил Битали.

– Трудно утверждать насчет мудрости, – вскинул брови директор, – но сообразительность он повышает совершенно точно. И очень заметно улучшает память. Так, успеваемость мсье Цивика повысилась очень и очень заметно, когда он поселился рядом со шлемом. Его сосед показывает результаты похуже, но в позапрошлом году его успеваемость была просто позорной.

– Цивик и Дубус живут над нами… – Недоморф и Битали переглянулись. – Вы хотите сказать, что шлем Темного Лорда находится где-то здесь? Рядом?

– Сапоги Темного Лорда позволяют владельцу пребывать под водой безо всякого для себя вреда. Даже не намокая. Пояс, если его завязать, согревает, словно камин, а если развязать – светится, подобно полумесяцу. Перо с его шляпы тоже светится, но меняет цвет в зависимости от времени суток. В те века определять время было очень важно…

Профессор Бронте замолк, наблюдая за мартышкой. Она как раз заинтересовалась кучкой костей возле зубца и блестящим предметом под нею. Обезьянка сперва попыталась подбежать по полу – но мерный хруст под лапами чем-то ей не понравился. Она отпрыгнула назад к треножнику, раскачалась на крюке, перелетела на зубец, наклонилась с него, распластываясь вдоль каменной поверхности, недовольно пискнула, крутанулась, зацепилась за зубец левой лапой, правой дотянулась до позолоченного гребня… И бесшумно превратилась в облачко пепла, взметнувшееся вверх, в то время как чистые сухие кости со стуком осыпались на пол.

– Вот почему у нас тут птицы не селятся, – пробормотал недоморф.

– Именно, – согласно кивнул директор школы. – Темный Лорд всегда ценил превыше всего чистоту крови и создал множество заклинаний, различающих живых существ по этому признаку. Любая вещь, принадлежащая лично ему, убивает всех, кто к ней прикасается. Истребляет все живое. Четыре года назад этот шлем упал с подставки и откатился к стене. С тех пор у меня не было ни одной возможности положить его на место.

– А если палочкой? – предложил недоморф.

– Вещи Темного Лорда убивают того, кто к ним прикасается, а не предметы, которыми это делается. Будь все так просто, я обошелся бы простыми перчатками. Мсье Кро, не окажете мне небольшую любезность? Поместите, пожалуйста, шлем Темного Лорда на крайнюю подставку и протрите его от пыли.

– Но ведь он же… – схватил Битали за руку Надодух.

– Мы будем надеяться на лучшее, мсье Сенусерт. – Директор протянул потомку Темного Лорда желтую фланелевую салфетку.

Кро ощутил в животе очень неприятный холодок.

– А если вы ошиблись, и Битали Кро не Лорд? – вместо него высказал опасения недоморф.

– Если его признал за хозяина демон Сартан, то шлем должен признать тем более.

– Зачем вам это, мсье профессор? – Кро взял у директора салфетку, но подходить к смертоносному шлему не торопился. – Вы скрывали мое происхождение, вы угрожали моим друзьям смертью, если они не сохранят этой тайны, вы принудили их к клятве Осириса. Неужели только для того, чтобы я перенес эту железную шапку от стены на подставку?

– Пока не видно, чтобы вы смогли сделать хотя бы это, мсье Кро.

Холодный комочек в животе превратился в тяжелый ледяной кирпич. Однако Битали сделал четыре шага вперед, присел перед кучкой костей. Перевел дыхание.

«Я – Темный Лорд, – мысленно напомнил он себе. – Я – Темный Лорд. Мне подчиняются домовые и призраки, меня не трогают болотные твари. Меня признал демон – слуга. Я – плоть и кровь Темного Лорда. Я есть его душа, его новое воплощение. Темный Лорд – это я. Со мной ничего не случится».

Он протянул руку вперед, занося ладонь над позолоченным гребнем… И сердце в его груди внезапно остановилось…

– Я – Темный Лорд, – уже вслух повторил себе Битали Кро, сжал пальцы, крепко ухватив гребень шлема.

И ничего не случилось.

Только сердце ударило с такой силой, что пульс загудел в ушах, а потом застучало часто-часто, как после долгой пробежки. Битали выдохнул, вдохнул, выпрямился, вынимая шлем своего далекого предка из костяного мусора, с нарочитой небрежностью протер его фланелькой снаружи и внутри, повернулся, протянул его директору.

– На крайнюю подставку, пожалуйста, – отступив, попросил профессор Бронте.

– Простите, отвлекся… – Той же салфеткой Битали Кро протер деревянный столбик, а затем аккуратно опустил на него сверкающий безупречной полировкой боевой шлем. – Вот, пожалуйста. Теперь я оправдал ваши ожидания? Я вам больше не нужен?

– Вы нужны отнюдь не мне, мсье Кро… – Профессор Бронте превратил свою палочку в посох и оперся на него подбородком, созерцая вернувшийся на место артефакт. – Вы нужны ордену Пяти Пророчеств, вы нужны Совету Хартии. Вы нужны всему свободному миру, как бы напыщенно это ни звучало.

– И поэтому никто не должен знать о моем существовании? – засмеялся Битали. Теперь, когда страх остался позади, настроение быстро улучшилось.

– Да, и это тоже, – согласно кивнул директор. – Вам уже известно о мифическом Шестом Пророчестве. О возвращении Темного Лорда. Оно маловероятно, но Совет Хартии не желает рисковать покоем всего нашего мира и принял меры по недопущению подобного события. Ученые предположили, что, собрав воедино все вещи Темного Лорда, какой-нибудь колдун способен воспользоваться оставленной кровавым тираном силой и восстать против наступившего в эпоху Единения покоя. Эта опасность реальна, ведь каждая из вещей Лорда делает своего владельца чуть сильнее. Трудно даже представить, какой мощью они наделят умелого мага, окажись в его руках все разом. Кроме того, есть гипотеза, что в случае воскрешения Кровавому Лорду опять же понадобятся его оружие, доспехи, одежда, прочие сокровища. Как бы то ни было, Совет Хартии постановил отыскать все вещи, проклятые Лордом или принадлежавшие ему, и скрыть их от мира. Именно ради этой цели и был основан орден Пяти Пророчеств. Как вы уже понимаете, отыскать эти вещи мало. Их нужно еще перенести. Кроме вас, мсье Кро, это не способен сделать никто во всем свете.

– Разве после гибели Темного Лорда его имущество не осталось в одном месте? – не понял Кро.

– О том, какую силу можно получить от вещей колдуна, знали многие. Разумеется, всем хотелось завладеть этим сокровищем. Их растащили очень быстро.

– Кто, профессор Бронте? – спросил уже Надодух. – Ведь к ним никто не мог прикоснуться!

– В первые годы после исчезновения колдуна многие из сыновей Темного Лорда еще оставались в живых. Охота на них началась не сразу. Но она же и вынудила их искать защиты в разных семьях и разных странах. В качестве платы многие приносили вещи отца, и те разошлись по свету с удивительной стремительностью. Задолго до того, как произошло Единение, как возник Совет Хартии. Причем первой заботой людей той эпохи было восстановление мира и спокойствия после войны. Об опасностях далекого будущего тогда мало задумывались. Наследие же Лорда переходило из рук в руки, перемещалось, продавалось, воровалось, отнималось… Следы большинства предметов утеряны безвозвратно. Ордену приходится искать и искать, по крупицам собирая слухи и намеки. Но кое-что уже удалось отыскать. Впрочем, это отдельный разговор. Не все выходит так просто, как хочется.

– Эти предметы могли забрать дети Темного Лорда, – согласился недоморф. – Но зачем они магам, которые не способны к ним прикоснуться?

– Прикасаться не обязательно, – покачал головой директор. – Чтобы разрезать мечом камень, незачем браться за оружие. Достаточно бросить камень на клинок. Не обязательно надевать броню, чтобы подставить ее солнцу, и за пером можно наблюдать с некоторого расстояния. Точно так же, как Цивик и Дубус получают помощь от шлема, даже не зная о его существовании. Возможно, воздействие без прямого контакта не так сильно, но его все равно достаточно, чтобы слабого чародея сделать сильным, а среднего – и вовсе могучим. Не везде, конечно же, только рядом с артефактом. Но и это немало. Темный Лорд сгинул, но его сила продолжает менять наш мир. Пусть и не столь кардинально, как прежде. Но мы задержались, молодые люди. А у вас скоро начнется первый урок. Нам пора…

Быстрым прикосновением директор заставил стропила погаснуть. Под шатром наступил кромешный мрак.

– Он ушел сюда, я видел. – На плечо Битали легла рука друга. – Иди вперед, я за тобой. Готов? Онберик!

Морщась от яркого света, ученики спустились на черепицу, вдоль каменной стенки добрались до конька.

– Вам будет удобнее вернуться в свою комнату отсюда, – указал на башню профессор Бронте. – Ее пол совсем немного ниже уровня кровли. Только сначала не забудьте убрать лестницу. Заглядывать в наш тайник теперь понадобится не скоро. Мсье Кро, еще раз напоминаю вам о необходимости заботиться о домовых. Появление Сартана не пройдет незамеченным, и ближайший месяц мне, несомненно, очень часто придется покидать школу и оправдываться в разных местах. Полагаюсь на вашу добросовестность. Ступайте, я не нуждаюсь в провожатых.

Не дожидаясь ответа, директор отправился к середине северного корпуса, при каждом шаге похрустывая черепицей. Друзья же вернулись к башне, коротким «Трунио» обратили лестницу в крохотную щепку и сквозь старую кладку спрыгнули к себе в спальню.

– Смотри, солнце как высоко, – постучал пальцем по стеклу восточного окна недоморф. – Кажется, сегодня мы остались без завтрака. Не успеем.

– А мне почему-то и не хочется. Ты не помнишь, какой у нас сегодня урок первым идет? – поинтересовался Кро, открывая створку шкафа.

– Вчера алгебра была. Значит, сегодня – прорицание.

– Вчера? – остановился Битали. – Неужели это было вчера? У меня такое ощущение, что со времени последнего урока прошло не меньше года.

– Насчет года не знаю, но где-то месяц мы явно прогуляли, – усмехнулся Надодух Сенусерт. – Уходили, чтобы провести веселый вечер в уютной пещере, а возвращаемся уже членами нового братства, победителями демона и убийцами горных троллей.

– Ну, положим, это не мы демона одолели, а он нас от смерти спас… – напомнил Кро.

– Какая разница? Рассказывать про это все равно никому нельзя. Конспект нашел? Тогда пошли. Может, успеем до урока остальным про шлем Темного Лорда рассказать.

* * *

Аудитория мадам Деборе была светлой и просторной, с цветными витражами вместо окон, со сплетенными из ивовой лозы легкими партами и такими же невесомыми стульями. Посему ученики эту мебель легко передвигали, рассаживаясь поудобнее, и расстановка в классе менялась чуть не каждый урок. Так и теперь – землячество «троллей» сдвинуло десяток столов в дальний от учительского пюпитра угол, ребята из ордена Грифа примерно тем же числом скучковались у окна ближе к преподавателю, девочки на этот раз собрались в общую компанию, распределившись вдоль окон. Арно Дожар, сын графа Олафа Дожара, выбрал себе место в центре. После двух дуэлей с Битали Кро у него совершенно исчезли почитательницы, а потому знатному наследнику и двум его прихвостням, Лайтену и Уловеру, вполне хватало одного стола.

Зато братству Башни этих столов понадобилось целых три. К приходу Битали и недоморфа друзья уже успели сдвинуть их в правый, ближний к преподавателю, край помещения. Цивик с Дубусом, Анита и Генриетта, Ирри Ларак были уже здесь. Только бедняга Комби, естественно, пребывал на своем курсе. Все они поглядывали на прочих учеников с некоторой снисходительностью, но класс этого не замечал. Для всей остальной школы ни вчера, ни сегодня ночью ничего не произошло. Даже об исчезновении профессора Налоби и то еще никто не догадывался.

– Вы чего завтракать не пришли? – наклонившись вперед, зашептал Дубус. – Мы вас ждали, даже в комнату заглянули. А вас ни там, ни в столовой.

– Ты бы хоть свистнул, коли соскучился, – рассмеялся Надодух. – Для чего нам Анита свистульки сделала? Кроме своих, все равно бы никто не услышал.

– Не знаю, – зачесал в затылке паренек. – С собой не взяли. Они ведь для гендерных уроков придуманы были?

– Они везде действуют, – сказала рыжая отличница. – Без ограничений по времени и расстоянию. Чего же ты не предупредил, что они без завтрака остались? Мы бы чего-нибудь прихватили. Теперь придется обеда ждать. Могу после урока за конфетами сбегать, у меня есть.

– У меня у самого есть, – кивнул Битали. – Просто есть пока не хочется. Может, к обеду появится аппетит.

– Не знаю, как вы, – покачала головой Генриетта, – а я вместо обеда лучше посплю пару часов. Ночью так даже не задремала. А теперь глаза слипаются.

– А я спал как убитый, – зевнул Ларак. – Но все равно еще хочется.

– Так чего вы завтракать-то не пришли? – снова переспросил Дубус.

– Долгая история, приятель, – ответил недоморф. – Битали ее вам как раз вместо обеда расскажет.

– А чего случилось?

Но услышать ответ Дубус не успел. Стена за пюпитром издала характерное потрескивание, и аудиторию заполнила собой дородная мадам Деборе, одетая к тому же в платье с пышной цветастой юбкой.

– Доброе утро, милые мои! – широко улыбнулась она, излучая радость, свежесть и запах фиалок. – Надеюсь, ваши сегодняшние сны были красочными и светлыми. Кто готов представить корреляцию линии судьбы на ближайшие дни с общим прогнозом? Неужели никто не желает проявить активность? Насколько я помню, вы должны были оценивать свои сновидения каждое утро. И сданные две недели назад контрольные оказались вполне удовлетворительными все, переделывать не пришлось ни одной. Странно, драгоценные мои. Тогда упрощу вашу задачу. Будьте любезны извлечь из конспектов по одному листу, написать на нем в три строки, чем закончится для вас полугодие, какие события произойдут и насколько благоприятно на вас отразятся. Затем поставьте дату, свое имя, сложите и сдайте мне.

Курс зашуршал бумажками. Кто-то строчил прогнозы быстро и уверенно, кто-то в поисках своей судьбы заглядывал к соседу, кто-то грыз кончик палочки, но через несколько минут работа была завершена, и мадам прошла по аудитории, собирая пророчества.

– Так чего случилось-то? – опять с любопытством зашептал Дубус, при этом наклоняясь почему-то к недоморфу.

– Битали Кро взяли на работу вместо профессора Налоби, – коротко ответил тот.

– Ты будешь преподавать шаманизм и естествознание? – охнул Дубус.

– Нет, я буду кормить домовых…

– Закончили разговоры, милые мои! – захлопнула собранные листки в папку преподавательница. – К толкованию сновидений мы вернемся, когда вы накопите некоторый опыт и оцените свою нынешнюю прозорливость. Оставшийся до конца полугодия срок мы посвятим более простой и доступной теме. Астрологии. Кто скажет, чем занимается эта наука?

– Предсказаниями по звездам! – выкрикнул из дальнего угла Ронни Завялов.

– Ответ неполный.

– Предсказаниями по справочникам, – буркнул Цивик.

– Уже лучше, милые мои. Думаю, единичку в аттестат мсье Цивик честно заслужил. – Мадам Деборе прошла по аудитории от пюпитра к противоположной стене и резко развернулась, отчего юбки высоко взметнулись, слившись в радужный купол. – Для начала попытаемся дать некое научное астрологическое предсказание…

– Но ведь домовым нужно молоко, хлеб, еще что-то, – зашептал Дубус, возвращаясь к более интересной теме. – Их приучить необходимо.

– Низшие духи испытывают к Темному Лорду благодарность и подчиняются ему, – тихо напомнила Анита Горамник. – Поэтому Битали их приучать не понадобится.

– А молоко и хлеб можно спросить у мадам Лартиг, – добавила Генриетта.

– Мадемуазель Вантенуа, – повысила голос преподавательница. – Встаньте, милое дитя. Думаю, вы прекрасно подойдете в качестве примера. Когда вы родились?

– Под знаком Рака, мадам, – поднялась со стула девушка.

– Тогда я предсказываю вам, мадемуазель, что, исходя из расположения звезд в этом году и факта пребывания Юпитера в вашем доме, ваше путешествие из Дублина в Глазго в период нахождения Солнца в созвездии Козерога закончится трагически. И я советую отложить его на период, пока Солнце не перейдет в ваш дом, в созвездие Рака. Теперь, дорогие мои, я бы хотела услышать от вас, насколько достоверно мое предсказание в данном случае… Да, Ронни?

– Это совершенно верное предсказание! – Курносый мальчишка, сидевший в глубине группы членов ордена, поднялся.

– И почему же, милый мальчик?

– Вы же не станете нас обманывать!

Курс дружно засмеялся. Улыбнулась даже преподавательница, однако покачала головой:

– Это не полный ответ, мсье Завялов.

– Так предсказали звезды, – сделал еще одну попытку паренек.

– Уже лучше, – согласно кивнула мадам Деборе. – Садитесь. Я добавляю вам один балл. Однако ответ все еще неполный. Кто желает получить три балла?

– Так написано в книгах по астрологии, – с места выпалил Цивик.

– Совершенно верно! Три. Итак, дорогие дети, мой ответ должен быть верным потому, что так предсказали звезды и так написано в справочниках по астрологии. Но насколько точен именно этот астрологический прогноз, кто-нибудь из вас способен определить? Эти прогнозы нужны путешественникам? Мадемуазель Горамник, не желаете улучшить свой аттестат? Насколько точен данный мною прогноз?

– Совершенно точен, мадам.

– Вы не могли бы ответить более развернуто, милое дитя? – приподняла брови преподавательница. – Надеюсь, вы доверяете мне не только потому, что я ваш учитель?

В аудитории опять послышалось хихиканье.

– Насколько я помню, мадам, – Анита в ответ тоже приподняла брови, – в то время, когда Солнце находится в созвездии Козерога, над Ирландией и Шотландией бушует зима с ее морозами и холодными штормами. Это не самое удобное время для дальних и просто морских поездок. Время, когда Солнце пребывает в доме Рака, – это середина лета. Путешествие в эти дни будет больше похоже на приятный круиз.

Смешки оборвались.

– Я в вас не ошиблась, мадемуазель, – кивнула преподаватель. – Три балла в аттестат.

– Но простите, мадам! – возмутился юный граф. – Для Генриетты зимний путь, может быть, и опасен. Но мне-то пройти по нему труда не составит! А я тоже «рак». Получается, ваше предсказание врет!

– Очень рада, что вы задали этот вопрос, мсье Дожар, – кивнула преподавательница. – Сейчас я вам на него отвечу. Но для начала прошу вас всех, милые дети, открыть конспекты и записать этот ответ. Он крайне важен для правильного понимания смысла астрологии как науки.

– Дубус, давай на перемене поговорим, – недоморф подтянул поближе и открыл тетрадь, – а то мадам заминусует.

– Какая разница? Мы все равно теперь члены братства! О чем беспокоиться?

– О том, чтобы дураками не остаться, – не выдержал Битали.

– Мсье Кро! Еще один звук от вашего стола, и вы будете рассказывать историю астрологии вместо меня. С подобающей оценкой после каждого предложения.

– Простите, мадам, мы перепутали конспекты! – громко ответил наследник Темного Лорда, а своему соратнику просто показал кулак.

– Надеюсь, теперь вы готовы? Тогда записывайте. На заре зарождения человечества не меньше, нежели сейчас, цивилизации требовалось вести счет времени. Хотя бы для того, чтобы определять, когда начинаются те или иные сезоны, и готовиться к ним. Чтобы знать, сколь экономно нужно расходовать припасы, когда следует ожидать урожая или наоборот – его не ждать. Вы записали, мсье Надодух?

– Разумеется, мадам! – с готовностью ответил недоморф, по своему обыкновению превращавший длинные лекции в заметки из двух-трех слов.

– Люди замечали, что в те или иные сезоны изменяется долгота светового дня, что солнце выше или ниже находится над горизонтом. Это стало для них важной подсказкой, а более внимательное наблюдение за небесами дало возможность еще более точного определения времени, а также понимание цикличности многих и многих процессов. Что такое цикличность, мсье Батиас?

– Это значит, что все ходит по кругу, мадам!

– Не «ходит по кругу», милый мальчик, а регулярно повторяется, и не «все», а строго определенные события. Садись, записывай. Итак, наблюдение за небом и происходящими на нем процессами превратилось в строгую дисциплину, прочно увязанную с календарными событиями. Небесные циклы фиксировались, привязывались к наблюдаемым событиям, данные постоянно накапливались, причем это происходило много, очень много веков, позволяя астрологам выявлять различные закономерности. Самый простой из примеров я вам уже привела. Астролог мог никогда в жизни не видеть моря и не покидать своей обсерватории, но многочисленные наблюдения и сообщения от жителей страны позволяли ему сделать вывод, что путники, уходящие в море под знаком Козерога, очень часто исчезают в волнах, а вот те, кто предпочитает время Рака, всегда возвращаются целыми и невредимыми. У кого-нибудь есть вопросы? Слушаю вас, мадемуазель Эгно?

– А не проще ли этому астроному просто выглянуть в окно? – звонко поинтересовалась черноволосая широкобедрая девушка с продолговатой родинкой над верхней губой. – Понятно ведь, что среди льда и снега путешествовать будет трудно?

– Садитесь, мадемуазель, и записывайте, что я скажу дальше. Итак, милые дети, невероятно длительное наблюдение за движением звезд позволило ученым выявить большое число циклов закономерностей, а также наложить эти циклы на наблюдаемые на земле события. Далеко не всегда эти закономерности имели внятное разумное объяснение. Как, например, невезение «дев» в периоды совмещения планет Септенера, либо неудачи в семейной жизни, если супруги родились на линиях одного зодиакального креста. Этим закономерностям нет объяснения. Но они наблюдаемы и сведены в астрологические таблицы. Что это означает? Это означает, что астрология является простейшей из систем предвидения. Она не требует ни интуиции, ни внимательности, ни знания. Все, что требуется для предсказания, так это определение необходимого цикла, точки отсчета, после чего готовый результат можно найти в существующих справочниках или сводных таблицах. Астрология ничего не объясняет, мадемуазель Эгно, она не имеет логики и здравого смысла. Это есть всего лишь свод систематизированных наблюдений, который надлежит по возможности пополнять и которым очень полезно уметь пользоваться. Вы поняли, милое дитя?

– Да, мадам, – торопливо кивнула девушка.

– Прекрасно. Теперь вернемся к вашему вопросу, мсье Дожар. Я ничуть не сомневаюсь, что вашей отваги и знания хватит для того, чтобы преодолеть любую бурю, не утонуть в ледяных волнах и не заблудиться в торосах. Однако астрология не учитывает личного мужества. Она всего лишь указывает частоту происходящих событий. В отличие от пророчества, точно указывающего будущее, астрология определяет лишь вероятность того или иного исхода.

– Какой же тогда в ней смысл, мадам? – развел руки юный граф. – Получается, в конечном итоге все будет зависеть только от самого человека? Ну, какое это предсказание: «может быть, наверное, возможно»?

– Я могу назвать вам сразу два смысла, дорогой мальчик, – широко улыбнулась мадам Деборе. – Первый смысл заключается в том, что, зарабатывая астрологией на жизнь среди плохо образованных людей, либо среди смертных и давая предсказания исходя из сводных таблиц, с вероятностью примерно восемь раз из десяти вы будете давать совершенно верный, спасительный, прозорливый совет, и ваши доходы будут всегда превышать расходы, даже если вы вернете золото обманутым клиентам. Второй же смысл состоит в том, чтобы предупредить вас о высокой вероятности катастрофы. Зная, как мало у вас шансов добраться до цели под знаком Козерога, вы запасетесь лишним провиантом, оружием, теплыми вещами, предпримете иные дополнительные меры безопасности.

– Простите, мадам Деборе, я не подумал о том, что таким способом можно добывать кусок хлеба, – с предельной корректностью ответил Арно Дожар.

– Кто знает, кто знает, как сложится судьба, милый мальчик? Я посмотрю ваш гороскоп. Впрочем, со следующего курса у вас у всех начнется специализация по устремлениям, и вы имеете право не избирать астрологию для подробного изучения. Однако основные циклы, правила зодиакальных крестов, квадранты и виды стихий обязан знать каждый образованный человек. Равно как и пользоваться хотя бы упрощенными таблицами. Теперь, милые дети, перелистните страницу и начните писать с новой… – Класс зашелестел конспектами. – Итак, планеты Септенера. В это число входит всего семь планет, наблюдаемых невооруженным глазом. Сейчас мы знаем, что на самом деле планет намного больше, но за прочими небесными телами до Большой Войны наблюдения не велось, а потому таблиц их цикличности и совпадения этих циклов с календарными и иными событиями на Земле не существует. Первая из планет – это Луна. Да-да, смешки здесь неуместны. Она наблюдаема, она дает нам ярко выраженные циклы, а если кто-то еще сомневается в значении астрологических таблиц, пусть вспомнит, чем оборачиваются на Земле ее регулярные полнолуния…

К концу первого урока от непрерывной писанины у всего курса болели пальцы.

– Хорошо хоть, последним колдовство идет, – тряхнул рукой Цивик, когда мадам Деборе наконец покинула аудиторию. – Там только зелья в котелке поварешкой мешай – и вся забота. Так что у вас такое интересное утром случилось? Расскажете?

– Хватит уж в секреты играть! – поддакнул Дубус.

Ирри Ларак, поднявшись, молча потянулся, аж суставы хрустнули, и, подступив ближе, тихо добавил:

– Никто не услышит. Разбегаются, как хомячки, по норкам, учебники менять.

– Нам бы тоже поспешить не помешало, – сказала отличница, рассеянно пригладив рыжие кудри, но из аудитории не ушла.

– Профессор поведал, что Битали должен жить для исполнения особой миссии Совета Хартии. И что на время должен заменить нашего покойного друга, заманившего нас в подземелье, – уложив конспект поверх сонника, сообщил недоморф. – Это вкратце. А подробно за перерыв не рассказать. Не успею.

– Ты же ничего толком и не сказал! – хором возмутились Генриетта, Цивик и Дубус. – Причем тут Совет Хартии? Как Битали сможет заменить профессора Налоби?

– Слушай, сосед! – вдруг осенило недоморфа. – А ведь профессорский кабинет теперь твой! Там ведь и емкости все, и припасы, кормит он их там и вызывает туда. То есть вызывал. Я бывал там как-то.

– И я пару раз заходил, – кивнул Битали. – Знаете что, давайте там после следующего занятия и поговорим? Ушей там меньше, а времени будет больше. Надодух прав, в двух словах не уложимся. Перемена через пять минут кончится.

– Да, и Комби я позову, – неожиданно поддержал его Ларак. – Без него ведь нечестно будет обсуждать.

– Решено, в обед у кабинета Налоби, – подвел итог Битали. – Теперь пошли, а то опоздаем.

Любопытство членов братства было столь велико, что после второго занятия они немедленно собрались у сфинкса башни Кролик, благо кабинет профессора Налоби был как раз напротив. Лишь чуточку задержались: девушки отнесли учебники в свои комнаты, обитатели башни – в свои, Ирри Ларак перехватил и привел младшего соседа.

– Ну, Битали, чего ждем? – приободрил Кро недоморф. – Этот кабинет теперь твой по праву! Не станешь же ты таскать мисочки мне под кровать?!

– Не мешай! Когда я заходил к нему в прошлый раз, то делал это между купающимися единорогами и ковром с золотым шитьем, напротив пикника охотников. Но потом была драка с коровой, и старые гобелены убрали… Хочешь, чтобы мы влетели в какой-нибудь шкаф со старыми конспектами?

– И что теперь? – напрягся Цивик.

– А ты лучше молчи, – шепнул ему Ларак. – С тобой как бы и вовсе в колодец не влететь.

– Это было… – Битали отступил на несколько шагов от сфинкса, пытаясь вспомнить, на каком расстоянии находится кабинет. – Это было…

Он оказался как раз напротив предрассветного озера с кружащими на нем лебедями, с плещущейся рыбой. Слабый свет, отраженный от белоснежных облаков, освещал коридор почти до самого сфинкса. Кро казалось, что он входил в стену именно здесь – но гобелены, сотканные с добавлением шерсти мохнатого змея или единорога, непроницаемы для магического воздействия. А значит, он наверняка ошибался.

– Это было здесь… – Он сделал три шага в сторону башни и решительно выпростал палочку: – Онберик!

Догадка оказалась верной – за стеной обнаружился кабинет погибшего преподавателя. Битали Кро тут же прошел вперед, освобождая место для своих товарищей, выглянул в окно. Там, внизу, во дворе, школьники играли в мячи, гоняясь между корзинами. Кажется, орден Грифа и две команды «троллей». Немногочисленные зрители лениво сидели на скамейках. То ли переваривали обед, то ли игра не вызывала азарта. Глава братства Башни развернулся, изумленно оглядел комнату. Заскочивший внутрь недоморф присвистнул:

– Ничего себе! Когда я тут был последний раз, книги и тетради лежали грудой!

– А когда сюда заглянул я, этого добра было еще больше, – согласился Кро.

Теперь же комната выглядела так, словно ее навестили сборщики податей: чистый, даже протертый стол, выдвинутые пустые ящики, за стеклянными створками книжных шкафов – пустые полки. И только в одном, ближнем к окну, тремя стопками возвышались глубокие керамические пиалы.

Тут в комнату одновременно проникли Ирри Ларак и Комби, потом Генриетта, Дубус, Анита Горамник и, наконец, вечно взлохмаченный Цивик. В комнате сразу стало тесно и душно. Битали снова повернулся к окну, но на глухо вмурованной в стену раме не обнаружилось ни форточек, ни задвижек.

– Как тут пусто, – удивилась отличница, проведя пальцем по столу. – Даже пыли нет. Быстро же нашелся наследник у вещей профессора Налоби.

– Он смог догадаться, кто такой Битали, подготовить и провести обряд вызова демона, – напомнил Цивик. – Значит, у него были документы с этими тайнами. Наверное, директор не захотел, чтобы подобные бумаги попали кому-то в руки, и испепелил все. Не станет же он просматривать все записи по листку!

– Так чего сегодня утром случилось, Надодух? – вернулся к своему вопросу Дубус. – Почему вы на завтрак не пришли?

– Ты не поверишь, побратим, – присел на край подоконника Кро, – но у вас с Цивиком над головой, под шатром башни, хранится боевой шлем моего предка.

– Только любопытствовать не нужно, хорошо? – тут же добавил недоморф. – Этот шлем убивает каждого, кто к нему приблизится, просто мгновенно! Испепеляет! Мы своими глазами видели, как шлем сжег какого-то первокурсника, – в порыве вдохновения приврал Надодух. – Наверное, какого-то безродного сироту. Все вещи Темного Лорда убивают любого, кто окажется рядом. Именно для этого профессору Артуру Бронте и нужен наш Битали.

– Ну, не самому директору, а ордену Пяти Пророчеств и Совету Хартии, – поправил Кро. – Они хотят собрать все вещи моего предка в какие-то свои тайники и спрятать от мира. Они уверены, что таким образом предотвратят Шестое Пророчество. О возвращении Темного Лорда.

– А я думал, ты уже вернулся! – с искренним удивлением ответил Ирри Ларак.

– Наверное, еще нет, – пожал плечами Битали.

– Это все, чем вы все утро занимались? – усомнился Дубус. – Надодух еще что-то говорил про профессора Налоби.

– Он сам теперь профессор Налоби! – громко сообщил недоморф. – Уроков, правда, вести не будет, а вот обязанности следить за домовыми и порядком теперь переходят к нему. А еще, я так полагаю, этот кабинет.

– Мы можем сделать тут святилище братства! – обрадовался Дубус.

– Для святилища оно слишком маленькое, – критично ответил Битали. – То ли дело цветник Надодуха. Но собираться здесь мы и правда сможем.

– Ты хочешь превратить в храм мою деляночку у болота? – повернулся к главе братства недоморф, но Кро отрицательно покачал головой:

– Нет, и в мыслях не было. Мы же не собираемся провести в школе всю жизнь? Думаю, если создавать наше общее святилище, его нужно строить где-нибудь подальше отсюда.

– После школы? – отчего-то удивился Комби.

– Угу, – кивнул Ирри. – Мы теперь вместе навсегда. Клятва Осириса – она до смерти.

– Значит, нам придется ездить по всему свету и собирать потерянные вещи Темного Лорда? – вмешался Цивик.

– Похоже, что так, – подтвердил Кро.

– Правда? – радостно встрепенулся Комби.

– А если их не отдадут?

– Я надеюсь, профессор Бронте как-нибудь договорится, – предположил Битали.

– Так ты теперь должен кормить домовых? – переспросила Анита. – И когда ты собираешься это делать?

– Не знаю. Молоко еще нужно найти, хлеб взять… Вечером, наверное.

– Вечером у тебя корсовинг, забыл? Пропустишь – весь год пропал.

– Давайте я покормлю, – предложил Ирри Ларак. – Мы с соседом справимся. Их ведь немного?

– Ни к кому, кроме профессора Налоби или Битали, они не пойдут, – почесал нос недоморф. – Налоби их приучил, а в Битали они Темного Лорда чуют.

– Тогда можем хоть приготовить все… Молоко где брать?

– Генриетта, помнишь лестницу, где мы первый раз столкнулись? – поднялся с подоконника Кро. – Я туда как раз из коровника выскочил. Кажется, это было двумя этажами ниже спален ордена. Коровы там живые стояли. Наверняка можно разузнать, кто их доит и куда молоко девает?

– У мадам Лартиг нужно спрашивать, – отрицательно покачала головой девушка. – Она ведь за хозяйственные хлопоты отвечает.

– Она за хозяйство, за мыло там, воду, занавески, припасы, – мотнул головой недоморф. – Налоби порядком занимался, так что для домовых он сам мог все заказывать или растить. Грядки перед Тихим лагерем ведь тоже его, правильно? Давайте так решим, ребята. Генриетта идет в коровник и проведывает, кто за него отвечает и как там все устроено. Я бегу в столовую, попробую пробраться на кухню и добыть хлеба, а все остальные расходятся по одному и ищут мадам Лартиг. Кто найдет, спрашивает про хлеб и молоко у нее. Если повезет, до конца обеда еду для домовых организуем. Тогда вечер у Кро будет свободен, и мы спокойно проведем обряд.

– Поспать не получится, – уныло поняла Вантенуа.

– Это точно, – уверенно подтвердил недоморф.

– Я сам коровник найду, Надодух, – сказал Кро. – Помнится, это второй этаж был, под орденом.

– А ты, повелитель, остаешься здесь и созываешь домовых. Извини, но это за тебя никто сделать не способен, – развел руками Надодух.

– Вы хоть «свистки мертвые» возьмите, – предложил Битали. – Если кому-то помощь понадобится или найдется то, что нужно – можно свистнуть, и остальные подойдут.

– Это верно! – обрадовался недоморф. – Кто найдет мадам Лартиг, тот свистит. А дальше мы или тащим еду сюда, или хотя бы узнаем, что она ответила. Все, расходимся. Забираем свистки из комнат, и вперед. А ты, наш доблестный повелитель, узнай пока хотя бы, сколько тут этой братии, что прокормить нужно?

Члены братства один за другим исчезли в стене, оставив Битали наедине с пустыми шкафами. Ни одного справочника, учебника или конспекта. Свой же он вел спустя рукава. Зачем зубрить способы приручения домовых, если вся жизнь проходит в переездах? Не успеешь осесть на одном месте, как уже пора отправляться к новым нанимателям. Где уж тут приручить местную нежить? Кто же знал, что уроки профессора понадобятся уже через месяц после того, как про них успели забыть!

– Маленький хозяин, приди ко мне в гости, прими угощенье, дай благоволенье. Э-э… Ешь пироги, дом береги… – попытался вспомнить он наговор и расфокусировал взгляд, глядя на мысленную точку где-то далеко у горизонта. Домовые ведь имеют привычку отводить глаза, скрывать свое присутствие, и заметить их можно только боковым взглядом, или непрямым, который не отводится, поскольку и так направлен в сторону. Однако в помещении никого не появилось. Битали на всякий случай сделал круг по комнате, сосредоточиваясь на боковом зрении, никого не заметил и попытался повторить наговор еще раз: – Маленький хозяин, приди ко мне в гости, прими угощенье, дай благоволенье. Ешь пироги, дом береги.

Все осталось тихо и спокойно. Кро вздохнул и воспользовался нечестным способом: отойдя к окну, негромко, но уверенно позвал:

– Батану! Батану, приходи, ты мне нужен! Батану, я тебя жду!

Батану был не домовым, а монсалватским эльфом, одним из немногих, уцелевших во время истребления катарского магического дома. Эльфы, разумеется, не участвовали в войне людей – но им не повезло жить в домах на юге Франции и севере Италии. И большинство эльфов погибли вместе с домами. Каким чудом смог уцелеть Батану, как его забросило в замок далеко на севере – неизвестно. Но именно он месяц назад откликнулся во время урока на призыв Битали Кро и с тех пор безуспешно пытался расплатиться за подарки и угощения, которыми делился с ним молодой человек. Ведь низшие духи, как известно, обладают обостренным чувством справедливости и на искренние подарки стремятся ответить не менее искренней помощью.

Батану не мог не прийти – и он пришел: малыш немногим выше колена, с большущими круглыми глазами, курносый и остроухий, в толстом свитере грубой вязки и коротких сапожках. Длинные тонкие пальцы его постоянно шевелились, словно искали, чем заняться, а животик за время их знакомства успел заметно округлиться. Битали не жалел для нового друга угощений, работой же особо не утруждал. Эльф сам регулярно чистил ему одежду и обувь, иногда наводил порядок в комнате, убирая пол, вытирая пыль – и на этом его заботы оканчивались.

– Ты звал меня, господин? – склонил голову полудух, существо еще не живое, но уже и не мертвое.

– Мне нужна твоя помощь, Батану. Очень нужна, – подчеркнул Кро, хорошо зная, что с прочими домовыми у эльфа весьма натянутые отношения.

– Я твой преданный раб, господин, – еще ниже склонилась нежить.

– Мне нужно знать, что именно едят домовые, от чего отказываются, сколько их всего в замке, как позвать их на угощение?

– Мы любим то, чем способен угостить только человек, – признал эльф. – Плоды или мясо мы можем добыть сами. Но у нас не получается печь хлеб, доить коров и делать другие вкусные вещи. Они нам очень нравятся.

Это было правдой. Пошуршать конфетами Батану любил больше всего.

– Значит, хлеб и молоко не обязательны? – обрадовался Кро. – Тогда все намного проще…

Он сообразил, что люди предпочитали делиться с низшими существами продуктами подешевле, но вслух ничего не сказал. Есть тайны, которые следует скрывать не только от смертных, но и от магических существ.

– Ты можешь собрать домовых замка, чтобы они подкрепились вкусными человеческими угощениями?

– Могу, господин, – после небольшой заминки, с явным неудовольствием согласился Батану. – Ты прикажешь им слушаться меня?

– Сперва нужно их хотя бы накормить. Их много?

– В одном доме столько, – растопырил пальцы эльф, – и в другом, и в третьем. И в подвале есть, но меньше. И еще у крыши свои… – С арифметикой у Батану явно не ладилось.

– Получается, где-то около полусотни, – прикинул по максимуму Битали. – Мисок примерно столько же получается. Кстати, скажи, а почему вы с пола едите? Неужели за столом не удобнее?

– Нам всегда на пол ставят, – ответил эльф. – Да и высоко за столом.

– Плохо. Вы же не собачки – на четвереньках хлебать.

– Мы не хлебаем, – недовольно буркнул Батану. – Мы поднимаем! Я всегда со стола кушал.

– Вот и я про то же, – кивнул Кро, вытянул волшебную палочку и кинул оценивающий взгляд на письменный стол покойного профессора. – Уменьшить, вытянуть, сделать проем… Трунио!!!

Уроки Карла Пепелета не прошли даром – всего за полторы минуты высокий с тумбами учительский стол превратился в низкий и длинный, сделанный в виде буквы «П». Правда, размеры его позволяли, на глазок, поставить всего три десятка мисок, а потому второй жертвой чародейства стал стул профессора Налоби, лишенный спинки и вытянутый в длинную скамью с кожаным покрытием. С формой Битали экспериментировать не стал: два десятка мисок должны были уместиться здесь и так. Удалить обивку Кро не успел: в ушах послышался протяжный залихватский свист.

– Расставляй, – указал Битали эльфу на шкаф с мисками. – Я скоро вернусь.

Свист послышался снова – он раздавался откуда-то справа и сверху. Кро прошел сквозь стену в коридор, проскочил до лестницы, поднялся наверх, пробежался по пустому коридору с яркими ученическими вышивками на простом полотне. Упершись в стену дуэльного зала, остановился, закрутил головой, прислушиваясь. Увы, слухом метаморфа или хотя бы ушами Надодуха он не обладал. Для него в замке раздавались только шорохи, да и те сразу со всех сторон.

– Вот, болотные духи! – выругался он, вернулся к лестнице, спустился на этаж ниже и оказался в толпе второкурсников, которые куда-то спешили, прижимая к груди толстые коричневые тома с желтыми пергаментными листами. Битали забеспокоился: – А чего, обед уже кончился?

– Нет, мы к цепному Гроссеру спускаемся! – счастливым голосом сообщил встрепанный мальчуган, от прически которого уцелела только половина челки над правым глазом. Что-то, а расположить к себе учеников преподаватель истории умел.

Кро чуть успокоился – прошел коридор до конца, никого из своего братства не обнаружил, развернулся обратно и уже у самой лестницы наткнулся на Ирри Ларака, Комби и Цивика.

– О, ты здесь! – обрадовался Ирри. – Мы мадам Лартиг нашли. Вот…

Он замолчал. Цивик вздохнул и закончил вместо него:

– Она ничего не дала. Сказала, спросит у директора, верно ли, что он давал такое поручение. Велела подойти вечером. Но хлеб надо и правда у нее забирать. И еще она сказала, что мы огородных гномов тоже должны угощать. Которые перед Тихим лагерем. То есть, что профессор Налоби их приручил. Стало быть, и мы должны.

– А молоко? – поинтересовался Кро.

– Молоко не у нее брали. Она только для столовой заказывает, для учеников. Домовым же парное требуется.

– Плохо, – забеспокоился Битали. – Как там Надодух и Генриетта? Свистни, может откликнутся.

– У Генриетты свистка нет, – напомнил Цивик. – Анита обещала сделать, но это еще когда получится…

– Свисти, свисти, – кивнул Кро. – Авось, хоть Надодух проявится.

– Я позову! – обрадовался Комби и с готовностью дунул в деревянную свистульку. Потом еще и еще. Однако ему никто не отозвался.

Недоморфа они застали в коридоре перед сфинксом башни. Последний из рода Сенусертов лениво пинал лапу каменного изваяния. Заметив Битали, он признал:

– Не дали ничего. Даже не пустили, фоморы проклятые! Говорят, без разрешения мадам Лартиг…

– Мадам сперва у директора спросить хочет, правда или нет про Битали, – перебил его Комби. – Вечером приходить велела.

– Кажется, сосед, кто-то упорно не желает пустить тебя вечером на обряд корсовинга, – хмыкнул Надодух. – Уверен, вечером выяснится, что директор убыл на Совет Хартии оправдываться по поводу явления в школу демона.

– Это просто случайность, – не поверил Битали. – Профессор Бронте дал мне это поручение всего полдня назад. Так что про него никто может и не знать.

– В мире полно случайностей, – пожал плечами недоморф. – Девчонки не появлялись?

– Нет, – отозвался Комби. – Может, свистнуть?

– Не нужно, и так в ушах звенит, – отмахнулся Надодух. – Если бы могли, уже бы отозвались.

– Сколько у нас еще времени до урока осталось? – поинтересовался Битали.

– Думаю, с полчаса, – ответил Цивик.

– Делаем так, – решил Кро. – Сейчас идем в столовую, набираем там с собой сколько можно пудингов, сдобы, хлеба. Относим в комнаты и отправляемся на занятия. Айда со мной.

В столовой было уже почти пусто. Пять первокурсников, дождавшись спокойного времени, спешно доедали лапшу вокруг одного стола, две стройные девицы старшего курса с одинаковыми иссиня-черными, длинными, распущенными волосами, черными ногтями и губами оживленно о чем-то шептались, видимо, никак не в силах прервать разговор, да восемь усталых раскрасневшихся парней в рубашках и спортивных штанах отпивались соком. Видать, только-только спустились после игры.

Прилавок в центре тоже почти опустел, однако на двух полках еще оставались круглые булочки с кунжутом, а пудинга – так и вовсе четыре полные вазы. Сие дрожащее, склизковатое блюдо в школе не особо жаловали.

– Берем! – кивнул Кро и потянулся за крупным яблоком. Эшнун Ниназович, отчего-то уверенный в пользе живых витаминов для обитателей древнего замка, наложил на прилавок заклятие, не позволяющее ученикам брать другие блюда, пока они не съедят хоть какой-то фрукт. Торопливо сгрызя красный делишес до огрызка, Битали сунул в рот большой кусок жареной печенки, после чего прихватил одну из ваз, кинул в нее сверху пять булочек и направился к лестнице. Остальные мальчишки последовали его примеру.

Когда они поднялись до третьего этажа, недоморф наконец-то прожевал то, что успел запихать в рот, и облегченно перевел дух:

– Теперь до ужина с голода не умрем. Сосед, а зачем нам все это в комнатах? Может, сразу в кабинет занесем?

– Можно и в кабинет, – после короткого колебания согласился Кро. – Только потом, ребята, я вас попрошу поделиться кто чем может. Конфетами, печеньем. Ну, у кого что есть.

– Мне, конечно, не жалко, – хмыкнул Надодух, – у меня все равно ничего нет. Но тебе-то зачем?

– Не мне… Думаю, на первый раз этим угощением обойтись, раз с хлебом и молоком ничего не получается.

– А получится? – засомневался Цивик. – В учебнике про это…

– Получится, – решительно пообещал Битали.

Нужно было торопиться – до нового урока оставалось совсем мало времени. Когда товарищи выставили на стол все, что смогли забрать, Кро отпустил их, вызвал Батану, приказал:

– Прошу тебя, расставь миски из шкафа, разложи это угощение поровну на всех. И себе возьми, сколько считаешь нужным. Вот… Домовых позови к концу пары, что сейчас начинается. Я на тебя полагаюсь.

Дальше пришлось подсуетиться: сперва нырнуть под сфинкса, у себя в комнате забрать справочник видов, конспект, общий атлас – и нестись обратно, вниз до подвала, бегом под всем корпусом к стене с длинным гобеленом, на котором уже четыреста лет с лязгом, криками и стонами рубили друг друга толедские кабальеро и египетские мамелюки. Битали влетел в аудиторию, поклонился, но так запыхался, что извиниться за опоздание не смог. Мадам Эджени Кардо укоризненно покачала головой и указала палочкой на место рядом с недоморфом:

– Садитесь, мсье! На первый раз прощаю, но впредь будьте пунктуальнее. Таким образом, лунный свет сохраняет свое качественное воздействие до следующего новолуния…

– Что вы сказали, мадам? – не понял Битали.

– Садитесь, садитесь, мсье Кро! – поторопила его старая учительница, нежно пригладила покрытый разноцветными пятнами от соков и настоев передник и пошла между рядами. – Записали? Структурное воздействие на воду срывается в случае, если на нее упадет солнечный луч, вне зависимости от яркости. Вот мертвенного света, света огня, она не боится.

– А света от палочки?! – поднял руку недоморф.

– Он тоже относится к мертвенному, но его магическая основа способна оказать на лунную воду влияние, а потому пользоваться рядом заклинаниями… – любыми, мсье Сенусерт! – не рекомендуется.

– Она способна так же воздействовать на растения, мадам?

– На живые и растущие… Да, – без прежней уверенности ответила преподавательница колдовства.

Послышался легкий треск, в сумрачном сводчатом подвале появилась Анита Горамник.

– Вы?! – изумленно воззрилась на рыжую отличницу мадам Кардо. – Не ожидала от вас, мадемуазель… Однако у вас это тоже первое опоздание. Посему вас я также наказывать не стану. Вы наказаны уже тем, что пропустили правила наговора на лунный свет. Продолжаем.

К сожалению, столы на занятиях по колдовству были тяжелые, можно сказать – монументальные. Вытесанные из тяжелого базальта, они имели по десятку выемок для толчения составов, вымачивания и растирания, емкость для воды и даже очаг для огня, над которым полагалось кипеть оловянному котлу с хитрыми зельями. Такие не потаскаешь в зависимости от настроения и компании.

Битали вытянул шею, оглядываясь, заметил Генриетту. Значит, Анита задержалась одна. Интересно, где?

– Слышь, сосед, – наклонился он к недоморфу. – Вантенуа с вами пришла или застряла где-то?

– Все вместе… Потом, – отмахнулся Надодух, перелистывая альбом. Колдовство и зельеварение всегда были его слабостью. Родовое проклятие изрядно ослабило его способности в классической магии, но потомок древней фамилии успешно компенсировал этот недостаток знаниями природного чародейства.

Поняв, что от товарища до конца урока он внятного ответа не добьется, Битали открыл тетрадь и, заглядывая соседу через плечо, стал переписывать сегодняшние наговоры.

Два часа третьего урока тянулись бесконечно. Битали очень мало интересовали заговоры на лунный свет – тем более что главный их смысл состоял в обретении красоты. Отнятие воли и насылание разного вида порчи мадам Кардо расценивала как возможности второстепенные и не очень эффективные. То ли дело полуночные проклятия на дым и след!

Кро попытался спросить у соседа, с чего это вдруг того заинтересовало наведение красоты и молодости – но недоморф вопрос просто проигнорировал, всеми фибрами впитывая советы учительницы и время от времени быстро строча наговоры в тетрадь. Оставалось маяться скукой и бездельем, рисовать пальцем человечков на закопченной стенке каменного очага и помечать в конспекте основные темы, на которые мадам Эджени Кардо убивала время своих учеников.

Наконец учительница замолчала, нарисовала пальцем в воздухе замысловатый вензель, склонила голову набок и спросила:

– Вопросы у кого-нибудь есть? Все понятно?

– Разрешите, мадам! – вскинула руку рыжая.

– Да, мадемуазель Горамник? – Мадам Кардо привычным движением огладила безнадежно испачканный фартук.

– Как можно вернуть ушедших зелигенок?

– Какой странный интерес, – улыбнулась учительница. – Обычно этими феями интересуются мальчики.

– Это потому, что они невероятно красивы, – стремительно отчеканила отличница. – А как их вернуть?

– Вы видели зелигенок? – удивилась преподавательница. – В последние века они стали большой редкостью. Где вы их встретили, как вам это удалось?

– Я прочитала про них в «Общем магическом словаре» профессора Альбуса.

– Вот как, – тут же потухла мадам Кардо. – Очень жаль.

– Так как их можно вернуть? – уже в третий раз переспросила отличница.

– Откуда, мадемуазель? Зачем?

– Я прочитала, что после смерти приманившего их хозяина зелигенки уходят.

– Вы ошибаетесь, мадемуазель Горамник, эти феи уходят от хозяина еще до его смерти. Они ее чувствуют заранее и уходят, чтобы не травмировать свои нежные чувства.

– А как их можно вернуть? – тяжело вздохнула Анита.

– Никак, мадемуазель. Если они ушли, то отправились прочь, в иные места. Зелигенки назад уже не возвращаются. Никогда.

– Совсем? – Такой ответ отличницу, похоже, сильно обескуражил. – Значит, нужно подманивать других?

– Хорошее решение, мадемуазель Горамник, – одобрила учительница. – Эти феи очень благожелательны к людям. Обычно они обитают в лесах. Оберегают от охотников лесных обитателей, убирают из леса расставленные капканы и запутывают силки. Они пьют молоко серн и ланей. Кроме того, эти существа приводят домой к смертным заблудившихся в лесу детей. Если смертные невинны и просты, как прочие звери, зелигенки нередко к ним выходят, собирают вместе с ними урожай, пасут коров и коз, доят их, приглядывают за телятами и ягнятами, помогают деревенским хозяйкам шить одежду и вязать теплые носки. Понравившемуся человеку зелигенки могут открыть тайные свойства лечебных трав. Но это, увы, случается совсем не часто. Существует поверье, что большую часть знаний для колдовского искусства люди почерпнули именно от них. И тем не менее мало кто из нас может похвастаться тем, что общался с ними. Я, увы, не встречалась…

– Профессор Налоби, я слышала, приучил зелигенок, чтобы они доили ему коров, – перебила отличница словоохотливую преподавательницу.

– Профессор Налоби был очень, очень хорошим специалистом, – сложила руки на груди Эджени Кардо. – Знающим свое дело. Очень жаль, что ему пришлось нас покинуть.

По классу прокатился шумок удивления, но Анита успела задать новый вопрос еще до того, как кто-то начнет выяснять подробности исчезновения одного из учителей:

– Скажите, мадам, а правда, что ведьма способна доить корову только до смерти животного?

– Откуда вы это взяли, мадемуазель Горамник? – недовольно поинтересовалась учительница.

– Прочитала в «Общем магическом словаре» профессора Альбуса, – с готовностью объяснила отличница.

– Вы из-за этого опоздали на урок?

– Да, мадам.

– Видимо, мадемуазель Горамник, вы решили, что знания можно черпать из справочников и энциклопедий? – Мадам Кардо расправила юбку, закапанную так же густо, как и передник. – Должна вам сказать, что вы именно потому и приходите в школу, что сухие заметки энциклопедий не способны в полной мере отразить все нюансы тех или иных правил и заклинаний! Ведьма, решившая покарать смертных или просто воспользоваться их стадом, действительно нередко увлекается и высасывает у коров молоко вместе с кровью. Но это не ее вина, это свойство используемого зелья и наговора, притягивающего молоко. Такое случается лишь в случае, если сила наговора оказывается слишком велика, а животных, на которых оно направлено, всего одно или два. Скажу больше, побочное действие этого заклятия может быть крайне неудобным, даже если несчастные животные ничуть не пострадают.

– Молоко с потолка льется… – негромко прокомментировала отличница.

– Именно так! – подтвердила мадам Кардо. – С этой неприятностью, связанной с заговором на притягивание молока, по сей день не удалось справиться ни одному специалисту. Однако!.. – учительница вскинула палец. – Однако я для того и занимаюсь с вами, чтобы предостеречь от ошибок и научить справляться со сложностями. Итак, в случаях, когда колдунья притягивает к себе с помощью заклятий какие-то объекты, рядом с ней должен находиться помощник, так называемый коловертыш. Этот помощник обычно и относит в нужное место полученную добычу. Женщины при выполнении подобных заклинаний тратят много сил, очень устают, и этот момент весьма важен. Вторая обязанность коловертыша состоит как раз в том, чтобы остановить свою хозяйку, если она слишком увлеклась, если впала в транс, если слишком устала в ходе исполнения обряда и не понимает, что происходит. Такое, увы, случается. Вот тут помощник вас и выручит. Вы поняли, мадемуазель Горамник? Имейте рядом с собой в сложный момент коловертыша, и ни вы, ни коровы, ни кто-либо еще никак не пострадает… Если, конечно, причинение ущерба и разрушений не является целью вашего чародейства.

– Благодарю вас, мадам, – кивнула девушка.

– Если больше ни у кого вопросов нет, тогда…

– Ну наконец-то!!! – Весь курс радостно поднялся со своих мест и потянулся к выходу, один за другим исчезая в стене. Только Генриетта и Анита вместе с Ирри Лараком двинулись к столу Битали. Дубус и Цивик и так сидели позади потомка Темного Лорда.

– В общем, полный ужас! – выдохнула Анита, подходя ближе. – Коровы мычат от боли: недоенные, уж не знаю сколько, стоят. Кто ими занимался, никто не знает. Вроде девочек красивых там видели. Ну, я пошла в библиотеку, а Генриетта осталась дальше расспрашивать и искать. Да?

– Кот там нарисованный есть, – буркнула девушка. – Он тоже фей каких-то видел. Наверное, и правда эти… зелигенки.

– Вы же в разные стороны пошли? – не понял Битали. – Генриетта, ты же одна собиралась коров найти!

– У нас только один свисток на двоих оказался. Вот вместе и пошли, – ответила Анита.

– Откуда у вас свисток?

– Это мой, – признался недоморф. – Я ведь все равно в столовую шел, зачем он мне? А они мадам Лартиг искали… Вот и отдал.

– Я еще штучки три сделаю, – тут же пообещала отличница. – Нам, и чтобы запас был. Пусть только Надодух их вырежет.

– Могу хоть сегодня…

– Молодые люди! – окликнула членов братства Башни мадам Кардо. – Вы намерены остаться здесь ночевать?

– Простите, мадам! – ответила за всех Анита Горамник. – Мы уже уходим.

Ученики перешли в сумрачный подвальный коридор, по которому разносились стоны, проклятия и лязг железа, остановились здесь.

– Похоже, сегодня не получается провести обряд, Битали, – виновато развела руками рыжая. – Фей, чтобы коров доили, нам не найти, они могут и через неделю, могут через год возле замка появиться. А то и вообще никогда не прийти. С лесами тут вокруг трудновато. Могут не приручиться.

– Сад с северной стороны ничем от леса не отличается, – заметил Надодух.

– Но только в нем либо метаморфы бегают, либо сэр Ричард Уоллес занятия проводит, – напомнила Анита. – В общем, выход получается один. Нужно мне делать заговор, молоко из коров вытягивать. А ты будешь коловертышем, как мадам Эджени говорила. Добытое молоко заберешь и меня остановишь, если лишнее потяну.

– А почему ты? – притиснулась плечом вплотную к Аните Вантенуа, показавшись выше однокурсницы почти на голову. – Я тоже могу быть ведьмой и тянуть молоко. Пусть Битали будет моим коловертышем!

– Я могу в коловертыши, – предложил Дубус. – А то как-то нехорошо: глава братства – и в помощники пойдет.

– С тобой может не получиться, – неуверенно ответила Анита. – Битали ведь за хозяина в замке получается. Из своих рук будет кормить. Сам забирать и между домовыми делить.

– И еще гномам оставлять нужно, – добавил Цивик.

– В общем, я буду ведьмой, понятно? – заявила Генриетта и плотно сжала губы, показывая, что устоит перед протестами.

– Если тебе так хочется, пускай, – вдруг согласилась Анита. – Только давайте скорее. Коров жалко.

– Давайте, – кивнул Кро. – Что для этого нужно?

– Пока не знаю… Я в библиотеке успела найти только способы, как молоко брать. Сам заговор еще не смотрела. Если постараться, то до темноты, наверное, успеем. Вот только как с корсовингом, не знаю…

– А если коров просто подоить? – предложил Ирри Ларак.

– Как подоить? – не поняла отличница.

– Вот так, – сжал кулачищи Ирри. – Ручками. Сегодня подоить, а потом вы все свои чародейства без спешки сделаете.

– Если бы кто-нибудь умел, – вздохнула Анита. – Это было бы здорово.

– Я не умею, но несколько раз видел, – признал Ларак. – Справлюсь, наверное…

– Правда? – охнула Анита, а потом вдруг поднялась на носочки и чмокнула его в щеку. Сунула свои учебники недоморфу и схватила однокурсника за руку: – Пошли, я покажу!

– Кажется, молоко у нас все-таки будет, – после короткой заминки сообщил Битали. – Тогда давайте поступим как всегда. Цивик и Дубус, ждите ужина. Поедите и нам возьмете чего-нибудь. И на долю огородных гномов тоже. Ларак пусть для них молока принесет. Сейчас относим учебники, с конфетами встречаемся у кабинета Налоби, а потом разделимся.

Хозяин замка

Для домовых такое угощение выглядело очень необычным: в каждой мисочке по паре конфет, небольшому кусочку пудинга и ломтику сдобной булочки. Но что поделать, если обычного ужина Битали собрать не смог? Главное – тут не было ничего, что домовые могли бы найти или добыть сами.

– Зови их, Батану, – наконец решился Кро. – Зови!

Эльф склонился и исчез. Исчез надолго, почти на четверть часа. Наконец Битали ощутил, что в кабинете происходят некие изменения. Он расфокусировал взгляд, мысленно глядя за стену, и тут же понял, что в комнату все приходят и приходят новые существа. Большинство из них были бородаты и коротконоги, а потому рубахи с подолами ниже колен сидели на них, словно халаты. Почти все носили остроконечные шляпы с обвисшими полями. Ростом мало кто вытягивался больше, чем в локоть, а потому сверху у ближних домовых удавалось увидеть лишь шляпы, плечи и кончики ботинок.

В кабинете становилось все теснее, и Битали Кро решил, что пора начинать:

– Слушайте меня, маленькие хозяева нашего дома! Профессора Налоби с нами нет и больше уже не будет. Посему отныне я по мере сил буду приносить вам угощение. Прошу вас поверить мне на слово, что не ищу я над вами никакой власти. Достаточно и вашей честности. Постараюсь делать для вас, что могу. Вы лишь следите, как умеете, чтобы порядок был в замке и чистота. Лучше вас этого никто не сделает. Ныне же попробуйте, что я для вас собрал. В честь первого дня постарался найти все самое-самое вкусное.

Битали замолчал. На более возвышенную и пространную речь его фантазии не хватило.

– Фича зовите, Фича, – зашевелились малорослики.

– Я здесь! – в дальнем углу, возле шкафа, в котором лежали миски, поднял руку домовой с широкой, от плеча к плечу, но короткой седой бородой. Ладошка его была крохотной, как большой палец руки, и такой же пухленькой. Даже не верилось, что такими маленькими конечностями домовые могли поднимать вдвое более тяжелые вещи, чем человек.

Фич снял шляпу, обнажив жесткие волосы цвета соломы, слегка поклонился:

– Знаю я, Битали по имени Кро, мыслями мы ныне едины. Кровь твоя нам ведома, а человеку твоего рода-племени не верить никак нельзя. Об том нам отцами и дедами завещано. Быть на том нашему уговору. Не на счете-пересчете, а на совести. На сем наш народ тебя за пир благодарит и службой тебе кланяется.

Домовые все как один поклонились. Правда, шляпы более никто не снял.

– Тогда мешать вам не буду… – Битали тоже слегка склонил голову, выдернул палочку и выскочил в коридор. Крепко зажмурил глаза, которые уже начали слезиться от неудобного состояния.

– Что, не пришли? – кинулись к нему Надодух и Генриетта.

– Пришли, – кивнул Кро.

– Отказались служить?

– Да все отлично прошло! – мотнул головой Битали. – Уговорились мы с домовыми. Что, и прослезиться теперь нельзя?

– Экий ты чувствительный, – рассмеявшись, хлопнул его по плечу недоморф.

– Молодец! – Генриетта обняла Битали и коротко, одним лишь прикосновением, поцеловала в губы.

В душе молодого человека опять колыхнулось приятное сладостное воспоминание и почти сразу растворилось под гнетом тревожных мыслей:

– Интересно, как там с молоком получается? Может, проверить?

– Нет, – чуть отстранившись, девушка положила указательный палец ему на губы. – Для тебя сейчас самое важное – вовремя провести обряд корсовинга. Да, Надодух? – обернулась она за поддержкой к недоморфу.

– Правильно, – согласился тот. – Пошли в парк. Будет обидно, если после стольких стараний ты на целый год останешься без посвящения.

Пятикурсники спустились на первый этаж, обогнули двор, мимо колодца вышли наружу и повернули к парку. Через несколько минут оказались перед плотной живой стеной, сплетенной из шипастых ветвей акации. Недоморф, остановившись за приметной глинистой проплешиной, первым отвел ветки и нырнул вперед. Битали пропустил Генриетту и тоже скользнул в низкий тенистый лаз в полтора десятка шагов длиной, ведущий к окруженной розами поляне.

Недоморф тут же повернул к ивам в центре поляны и с разбегу прыгнул в одну из крон, закачался на ветвях. Деревья, выращенные в форме кресел и постели с балдахином, были его гордостью.

– Мечтал об этом с самого утра! – раскинув руки, счастливо пробормотал он.

Битали остановился перед ровным прямоугольником камышовых кисточек, расстегнул ворот рубашки, стянул ботинки, ослабил ремень. Все эти мелочи во время обряда отвлекали его от главной цели, мешая сосредоточиться, а иногда даже причиняя боль. Палочку он вынул из кармана и, чтобы не выскользнула, туго вогнал вместо пуговицы в одну из петель рубашки. Ложе из камышей тоже было изобретением Надодуха Сенусерта: нежнее перины, оно должно было, по его мысли, заменить постели в замковой целительной. Увы, у Эшнуна Ниназовича идея поддержки не нашла. Но для проведения корсовинга эта ямка оказалась просто идеальным местом.

Повернувшись, Кро опрокинулся на спину, провалился вниз чуть не по пояс, но затем спружинившие стебли снова вынесли его вверх, удержав лишь немного ниже уровня земли. Рядом присела Генриетта, взяла его за руку:

– Надодух, похоже, уже спит, счастливчик. Ты не беспокойся, я буду рядом. Хорошо? Такой проводник тебя не напугает?

Битали улыбнулся: Вантенуа добилась-таки своего, став напарником при обряде, прочно связывающем людей между собой. Но сейчас у него действительно не было выбора. Вчерашний день пропущен, сегодняшний близится к завершению. Он должен проводить корсовинг сейчас – или остаться без посвящения еще на год. К тому же Генриетта Вантенуа – не самый плохой выбор.

Он слегка пожал ей руку, отпустил, расслабился и начал ритмично вдыхать и выдыхать воздух – глубоко, до самой последней альвеолки, наполняя себя силой и энергией. Через пару минут у него уже привычно закружилась голова, по мышцам побежали колкие искорки, глаза открылись. Ненадолго он различил лицо девушки, но вскоре оно скрылось в мареве силовых потоков, что не вмещались в тело и кружили вокруг, постепенно сгущаясь в плотный вихрь. Битали качнул вихрь влево, вправо. Тот послушался. После предыдущих попыток молодой человек уже успел набраться опыта и ощущал энергетические потоки как часть самого себя. Он мог шевелить потоками с той же легкостью, как рукой или ногой. Кро сосредоточился, свернул вихрь в тугую тонкую струю и направил на палочку. Поток пробивал и ее, и тело юного мага с легкостью – но его сила все же частично задерживалась в палочке, оседала в ней, и то, как скоро она пропитает палочку, оставшись в ней целиком, было всего лишь вопросом времени.

Сколько длилось это накопление силы – понять было невозможно. Во время корсовинга весь окружающий мир точно выпадал из сознания. Все чувства погружались в новый, странный и эфемерный мир энергий, существующий рядом с обычным. Организм, обряд за обрядом привыкая к новому состоянию – к состоянию понимания и управления силами, – поначалу вообще выключался из времени и измерений привычной действительности. Потом начинал разделять чувства, потом совмещать. Обычно к десятому корсовингу каждый колдун уже мог полноценно существовать в истинной реальности, одновременно управляя окружающими силами и устремляя их в палочку, впитывая, становясь сильнее. Затем привыкал к этому состоянию. Далее он обращал на энергетику все меньше внимания и наконец вовсе забывал о такой необходимости. А потому примерно раз в год корсовинг требовалось повторять полностью, все десять сеансов, от первого и до последнего обряда.

Но сейчас Битали только-только перешагнул половину пути и, находясь во власти мира энергий, не мог наблюдать всего, происходившего вокруг. Пронизывавший его и палочку вихрь, скручиваясь в тугую нить, становился все тоньше и тоньше, разлохмачивался на отдельные, убегающие прочь струйки, делался все более блеклым и прозрачным. Одновременно у юного мага успокаивалось, восстанавливалось дыхание. Он начал различать вечернее небо с редкими округлыми облачками, макушки ближних акаций, ощутил сладковатый запах цветущих роз. Тело снова начало слушаться его желаний – и Кро, не дожидаясь, пока нити текущей силы исчезнут совсем, приподнялся, оперся на край ямы, перекатился на траву. Поднялся на ноги. Задумчиво почесал в затылке.

На поляне было тихо и покойно. Между ивами тянулась белая полоса скатерти, заставленной мисками. На некоторых еще оставались кусочки рыбы и мяса, белые кубики запеканки, ровно порезанные бананы и яблоки, желтели дольки апельсинов. От корзинки, стоявшей на уголке этого импровизированного стола, приятно пахло горячим жареным бифштексом. Рядом, положив голову на живот мерно посапывающего Комби, дремал довольно улыбающийся Ларак. Под щекой у Комби подрагивала емкость, очень напоминающая большую резиновую грелку. Цивик и Дубус спали на ивовой постели по обе стороны от раскинувшегося недоморфа. Анита и Генриетта почивали в широких удобных креслах, одинаково уронив головы на плечо. Похоже, два долгих трудных дня и бессонная ночь, подкрепленные плотным ужином, оказались для членов братства Башни буквально убийственными.

– Тоже мне, проводники, – усмехнулся Битали.

Как обычно, после корсовинга состояние его было благостным и даже счастливым. Этот обряд настолько очищал энергетику человека, настолько омывал его душу и переполнял любовью, что после первого корсовинга маг всегда влюблялся в своего проводника. Для Битали это был уже шестой сеанс, поэтому эмоции были куда слабее, но он все равно испытывал сейчас беспредельную радость и нежность – а потому ничуть не обиделся на друзей, оставивших его одного в довольно опасный момент.

– Думаю, это для меня… – Он приоткрыл крышку корзинки, достал стопку порезанного сыра и два крупных куска жареной форели. – Надо же. А пахло, пахло!

Битали пристроился на краю скатерти, неспешно поел, закусив рыбу апельсинами и яблоками, запил соком. Не торопясь обошел поляну, осторожно ведя ладонью по крохотным розовым бутонам. Наклонился к одному, втянул нежный запах.

– Как тут хорошо! Умеет, что ни говори, Надодух с удобствами устроиться. Так бы до утра тут и остался.

Однако солнце неумолимо двигалось к закату, и парк с садом вот-вот должны были перейти во власть метаморфов, многие из которых совсем не умели владеть своим ночным разумом. Членам братства следовало как можно быстрее убираться за крепкие стены замка – но Битали было до боли жаль будить своих друзей.

Пару минут он постоял возле ивы-постели и даже поднял руку, намереваясь дернуть недоморфа за ногу, но все же не решился, вздохнул, перешел к креслу, в котором нашла покой Анита – беззащитная, словно ребенок. Его рука невесомо коснулась пышных распущенных кудрей, скользнула вниз, над ее густыми соболиными бровями, точеным носиком, жаркими губами. Отличница вздрогнула, что-то забормотала, ее щеки заметно порозовели. Но она так и не проснулась, и Кро двинулся дальше, остановился перед Генриеттой, стройное тело которой, заостренное лицо, темные, стянутые на затылок волосы даже сейчас, во сне, выражали стремительность, словно девушка мчалась куда-то через сновидения и грезы. Губы, что подарили ему первый в жизни поцелуй, длинные ресницы, взмах которых всего месяц назад сводил его с ума. Почему же сейчас он не испытывает такого трепета от ее прикосновений? Разве что-то изменилось? Она все такая же, как при первой их встрече, она так же близка и доброжелательна. Она так же готова отозваться на его чувства…

Но почему он больше не рвется к ней всем своим существом?

– Что же ты не осталась проводником рядом со мной, Генриетта? – шепотом спросил он. – Вдруг это вернуло бы все на свои места?

Девушка приоткрыла карие глаза, в них мелькнуло что-то неведомое, она вскинула руки, обняла его за голову, притянула к себе, крепко поцеловала в губы – но вдруг резко отпихнула, испуганно вскрикнув:

– Так это не сон?!!

От неожиданности Кро потерял равновесие и, отступив на пару шагов, плюхнулся на траву, выпачкав ладони зеленым соком, мотнул головой:

– Нет, это корсовинг! И кто-то обещал быть моим проводником!

– Так я… – Вантенуа глянула в сторону ямы и запнулась.

– Ты чего, ты же меня раздавишь! – внезапно возмутился Комби, пытаясь спихнуть с себя Ларака.

– Ой, я, кажется, задремал… – честно признался Ирри.

– Болотные тролли! – раздался голос Надодуха. – Скоро стемнеет!

– Что случилось? – открыв глаза, сладко зевнула Анита.

– Как что?! – спрыгнул на траву недоморф. – Бежать нужно! Со всех ног. А то опять с оборотнями драться придется. Трунио!

Взмахом палочки он превратил скатерть в полотенце и бросил на ветку ивы. Прошел по траве, собирая миски, фантики, салфетки и раскидывая объедки под корни акации, бормоча себе под нос: «Гуля, гуля, гуля».

– Гномам у Тихого лагеря угощение оставить нужно, – напомнила Горамник. – Успеем?

– Молоко я принес, – поднял грелку Ирри Ларак. – Натуральное, ничего не уменьшал и не увеличивал.

Недоморф, завернув мусор в салфетку, подбросил комок, вскинул палочку:

– Вьюр! – Сверток полыхнул огнем, и обратно на траву опал лишь невесомый пепел. – Остальное мураши подберут. Идем?

– Вы хлеб брали? – спросил Кро.

– Да-да, он здесь! – Цивик полез обратно в крону ивы. – Я убрал подальше, чтобы не съели случайно… Ой, где он?

У Битали екнуло в груди, но на этот раз невезение Цивика сжалилось над ним: паренек радостно вскрикнул:

– А-а, вот! – И выбрался обратно с аккуратно увязанным узелком.

– Идем, идем, ребята! – поторопил всех недоморф. – Не успеем.

Ирри сложил в корзинку миски, сверху водрузил грелку с молоком и первым стал выбираться через лаз. Следом, естественно, пригнулся Комби, потом Дубус. Битали ощутил прикосновение к ладони.

– Извини, я спросонок… – шепнула Генриетта и нырнула следом.

Выбравшись в парк, члены братства повернули влево вдоль кустов и вскоре вышли к Тихому лагерю. Среди земляных и каменных нагромождений перемещались синие, но почему-то хорошо видные на фоне неба огоньки, доносились мерные стуки, попискивание. В древних магических развалинах происходило какое-то действо. Юные маги на всякий случай достали палочки, вспоминая ударные заклинания, но к ним пока никто не приближался. Так, в напряжении, но без происшествий, они пробрались до грядок, что тянулись от дверей перед колодцем замка.

– Здесь, – решил Битали. – Расставляй миски.

– Сколько нужно? – снял грелку с корзины Ларак.

– А сколько есть?

– Десять.

– Тогда ставь все.

Кивнув, Ирри передал грелку своему соседу и принялся быстро расставлять миски. Комби, после короткой борьбы открыв грелку, тут же взялся наполнять их молоком, а Цивик, развязав узел, клал на краешек каждой емкости по паре ломтей белого хлеба. Полминуты – и оконечность поля превратилась в аппетитный обеденный стол: желтые миски, белое молоко, пышный хлеб с коричневой корочкой. Битали окинул эту красоту взглядом, потер руки:

– Прям самому есть захотелось.

– Молока могу дать, еще много осталось, – предложил Ирри.

– Нет, вы пока идите, – отмахнулся Кро. – Я позову гномов, потом вас догоню.

– Темнеет уже, сосед, – предупредил его недоморф. – Может, мы рядом подождем? На всякий случай.

– Боюсь, при вас могут не выйти. Кто их знает, этих… – Кро хотел сказать «низших духов», но вовремя спохватился и поправился: – Гномов.

– Тогда мы подождем тебя на той стороне грядок, – указал в сторону замка Надодух. – Не задерживайся, солнце почти село.

– Хорошо… – Битали дождался, пока его друзья отойдут, и поднял руки над землей, словно выманивая из нее ростки. Слов для призыва огородных гномов юноша не знал, но решил, что он должен походить на призыв домовых: – Вызываю вас, маленькие хозяева земли, придите ко мне, примите мое угощение, выкажите уважение.

Юный чародей расфокусировал взгляд, покрутил головой. Грядки оставались пустыми. Он сосредоточился, повторил еще раз:

– Вызываю вас, маленькие хозяева земли, придите ко мне, примите мое угощение, выкажите уважение!

И опять без всякого эффекта. Не принесла результата и третья попытка, и четвертая. На поле стремительно смеркалось, со стороны Тихого лагеря поползли неприятные шорохи. Прямо над головой внезапно каркнула какая-то крылатая мелочь, заставив Битали вздрогнуть от неожиданности.

– Да что же это такое?! – разозлился он. – Вас призываю я, потомок Темного Лорда, его плоть и кровь! Почему вы не выходите?!

И вот тут вдруг у самых ног юноша заметил некое шевеление. Битали попятился: справа и слева невесть откуда выросли еще несколько фигурок. Ростом и сложением существа походили на домовых, но одеты были в кожаные штаны и курточки, а на головах красовались плотные стеганые шапочки с длинными наушами, которые заканчивались разноцветными плетеными шнурками.

– Это вы гномы здешнего поля? – еще не успев успокоиться, спросил Кро.

– Прости, повелитель, – сдернул шапчонку один из них. – Мы твои верные рабы. Мы чтим клятвы отцов. Нам не верилось, что ты и вправду вернулся.

– Я не ищу рабов, гном, – покачал головой Битали. – Мне нужны друзья. Я хочу, чтобы вы приняли угощение и по совести исполняли свою работу. Я уверен в вашей честности и полагаюсь на вашу совесть.

– Мы благодарим тебя, Темный Лорд, – на этот раз шапки сняли все гномы, низко склонились в поклоне. – Можешь положиться на нас, Темный Лорд.

– Угощайтесь, пусть ваш вечер будет приятным, – вскинул руки Кро и бегом поспешил к замку. Примчаться к дверям до заката он все-таки не успел – но метаморфы за эти несколько минут все равно не появились.

– Даже не верится, что этот день наконец-то кончился, – сказал Надодух, когда они оказались у себя в комнате. – Кажется, он тянулся всю мою жизнь.

– И мою тоже, – согласился Битали, снимая школьную форму. В шкафу что-то зашуршало. Он открыл створку, потянул к себе ползающую по полке почтовую тетрадь, открыл. На последней странице появилась короткая запись:

«Мы знаем. Прости».

– Что там? – поинтересовался недоморф.

– Почерк мамин. Пишут…

Битали смолк, задумавшись над произнесенными словами. Ведь если он – потомок Темного Лорда, если при первом корсовинге он увидел перед собой другое лицо – значит, сообщение в почтовую тетрадь пришло не от его матери? Значит, его мать, как и его отец – кто-то другие? Совсем другие люди, иного облика, иного поведения, с другими привычками. Другие…

Но никого другого он не мог представить в образе своих родителей! Он помнил уроки отца, его голос, его похвалы, его руки, когда он крутил Битали вокруг себя. Помнил ласковые, теплые и нежные ладони своей матери – и никак, никаким образом не мог представить на ее месте кого-то другого. Теперь, получается, это его приемные родители? Чужаки? Он должен любить, как мать и отца, кого-то другого? Разум утверждал, что он обязан испытывать чувства любви и благодарности к тем людям, которые реально подарили ему жизнь. Но душа – душа не желала этого делать.

Кро закрыл тетрадь и сунул ее обратно на полку:

– Давай спать, сосед. Я мечтаю об этом с той минуты, как профессор Налоби распял меня на стене пещеры.

– Мечтаешь заснуть?

– Нет, – вздохнул Кро. – Мечтаю о том, чтобы все это оказалось сном.

* * *

Новый день принес интересное открытие: мадам Лартиг, которую встретил в коридоре Комби, любезно сообщила третьекурснику, что вчера профессор Бронте находился в отъезде, и она никак не могла решить возникшего вопроса. Но теперь, после возвращения директора, она знает о порученном мсье Кро важном деле и готова выдавать хлеб ему или иным ученикам, которых Битали пришлет с таким поручением. Для потомка Темного Лорда это стало огромным облегчением. Молоко у него имелось в достатке, хлеб теперь – тоже, и сложностей с домовыми и гномами больше не ожидалось.

Это радостное известие Комби принес во время обеда. Но не успел Битали толком порадоваться, как Ирри Ларак, прихлебнув сока, пожаловался:

– Все руки болят после вчерашнего. Пальцы не шевелятся совсем. Вы когда его сами забирать станете?

– Кого забирать? – не понял недоморф.

– Да молоко это несчастное! – Ирри вытянул руку. – Во как! – Ладонь у парнишки и правда мелко дрожала. – Знаете, как это тяжело? Каждую титьку сожми, да не просто, а каждым пальцем по очереди, сверху вниз, и снова, и снова. Раз, наверное, по тысяче с соска, а то и больше. И давишь, и давишь, и давишь. А их же там четыре животины! И у каждой – четыре соска. Это же сдохнуть можно! Проще камни таскать. Вчера просто устал, с утра пальцы ничего не чувствовали и не шевелились, а теперь ладони будто в кипятке варят, так болит.

– Ладони? – не поняла Анита.

– Ну, и пальцы тоже, – добавил Ларак.

– Значит, вечером ты молока надоить не сможешь?

– Вечером? – удивился парень. – Их, вообще-то, два или три раза доить нужно, не то молоко пропадет. А меня на это уже не хватит.

– И у кого ты собираешься молоко сосать, громила? Выбор-то небогатый! – Белоглазый Карл Уловер, сидевший за соседним столом, довольно расхохотался, решив, что сказал что-то остроумное. Лайтен тоже захихикал, но вот Арно Дожар только покачал головой.

– Что ты сказал, дубина? – Ирри, моментально забыв про боль, сжал кулаки и поднялся со стула. – Тебе башку расколоть, чтобы мысли проветрились?

– По молочку соскучился, дитятко? – опять хихикнул Уловер. – Пуси-пуси…

– Сейчас узнаешь… – приближаясь, пообещал Ларак.

– Тронешь моего слугу, будешь иметь дело со мной, – глядя в стакан, тихо пообещал молодой граф.

– Твой слуга нуждается в показательной порке, – повернувшись к нему, сообщил Битали. – Если ты этому помешаешь, Арно, я сочту это оскорблением.

Столовая быстро затихла, прислушиваясь к тихой, но весьма рисковой перебранке. Две дуэли между графом и сыном малоизвестного наемника уже успели войти в историю школы маркиза де Гуяка яркими и долго обсуждаемыми событиями. Никто не ожидал, что третий поединок назреет столь скоро.

– В роду Дожаров никто и никогда не уклонялся от суда чести, – сообщил стакану молодой граф. – Но первым я все равно порежу твоего приятеля. Ты не сможешь бросить вызов раньше, чем это сделаю я. Ведь так, Ирри? Ты ведь считаешь себя оскорбленным?

– Тому, кто меня оскорбил, я сейчас разобью его поганую морду, – сообщил Ирри Ларак, но выполнять угрозу не спешил. Попасть под удары стремительного графского меча ему совсем не хотелось.

– Кстати, Карл, – в мертвой тишине все так же тихо сказал Арно Дожар. – Разве ты не понимаешь, что оскорбил не этого тупоголового бугая, а девушек за столом мсье Кро? Извинись, ты был не прав. Ты сказал глупость.

Лайтен глянул на совсем близкого Ирри Ларака, его кулаки, которые однокурсник явно намеревался пустить в ход, сглотнул, привстал со своего места:

– Я прошу прощения. Я сказал глупость. Извините, я отвлекся и говорил не подумав.

– Ладно, живи, шмякодявка, – отступил Ларак.

– Я назвал тебя тупоголовым бугаем, Ирри, – презрительно скривился молодой граф. – Неужели ты не чувствуешь себя оскорбленным?

– Ты соскучился по мечу у горла, Арно? – не дав Лараку ответить, преувеличенно громко поинтересовался Битали. – Так это можно быстро устроить!

– Всегда к вашим услугам, мсье Кро! – так же громко отозвался граф Дожар, допил сок и поднялся. – Пошли, гвардия. Тут стало скучно.

Столовая разочарованно загудела – зрелище не состоялось. Граф с прихвостнями направился через толпу к выходу, и волшебным образом перед ним сам собой образовался проход. Попасться под горячую руку второму по мастерству дуэлянту не хотелось никому.

– Не стоит обсуждать наши трудности в столь шумных местах, – тихо сделал вывод недоморф. – У нас же есть собственный кабинет!

– Я его все-таки поймаю, – пообещал Ирри Ларак, но не стал уточнять, кого именно.

– Нужно или в библиотеку бежать, или к мадам Кардо, – совершенно невпопад сказала рыжая отличница. – Спросить проще, но наверняка придется объяснять.

– Ты о чем? – не понял Цивик.

– О молоке, о чем же еще? Если Ирри доить коров больше не может, нужно быстро делать ведьмин наговор. Ну, чтобы молоко отбирать. Только как это учительнице объяснить?

– Можно сказать правду, – пожал плечами Битали. – Директор поручил мне кормить домовых или нет?

– Вот это да! – расхохотался Надодух. – Правду сказать! Такой способ мне точно в голову не приходил. А сработает почти наверняка. До демонологии еще почти час. Айда в подвал?

– Думаешь, она там?

– Конечно, там! – уверенно ответил недоморф. – Ей же сборы для зелий чуть не к каждому уроку готовить нужно. Так что эта ведьма завсегда заранее приходит! – И уже менее уверенно добавил: – Наверное…

– Пошли, – поднялся Кро, и остальные последовали его примеру.

Столовая находилась под двором замка, поэтому бродить по этажам не понадобилось. Надодух, который лучше всех знал замок, повернул вправо, к стене за лестницей, прошел сквозь нее, через пахнущее влажным мхом овощехранилище, потом через пустой подвальчик, где под ногами захрустела какая-то крупка, шуганул стремительным «вьюром» крупную мышь, опять прошел в стену – и ученики оказались в уже знакомом, широком сводчатом коридоре.

– Как ты во всех этих лазах разбираешься? – удивилась Анита.

– Где на звук, где по запаху, – буднично пояснил недоморф и стукнул палочкой о стену. Послышался мелодичный звон, которым в школе предупреждали друг друга, что собираются войти. Ученики подождали несколько мгновений и, поскольку никто не ответил, один за другим просочились в класс.

– Разве уже время занятия? – Эджени Кардо спрятала руку за спину, но едкий запах дыма, витающий под потолком, все равно выдавал ее маленький секрет.

– Нет, мадам, простите мадам, – одна за другой чуть присели девушки, и Анита продолжила: – Нам очень хотелось бы получить ваш совет по теме из вашего курса.

– Очень, очень интересно… – Мадам прошла в дальний угол, где в аудитории располагался камин, передернула плечами. Запах и дым под потолком мгновенно исчезли. Учительница сложила руки на груди: – Какой же у вас вопрос?

– Нам нужно получать свежее парное молоко, мадам. В южном корпусе содержатся четыре коровы. Их молоко мы и хотели бы вытягивать в кабинет профессора Налоби. Мне кажется, ваша наука позволяет делать это без особого труда.

– Молоко от коров замка? – удивилась учительница. – Вы уверены, что это правильный поступок?

– Да, мадам Эджени! – наконец-то смог вставить слово и Битали. – Директор школы, профессор Бронте, поручил мне угощать домовых. Это молоко предназначено им.

– Вот как? Подойдите ко мне, юноша… – Преподавательница взяла его за подбородок, пристально посмотрела в глаза и согласно улыбнулась: – Ты не лжешь. Это хорошо. Так как вы намерены получать сие лакомство?

– Я буду ведьмой, а он, – Анита указала на Кро, – моим коловертышем.

– Я буду ведьмой! – сделала шаг вперед Генриетта. – Мы договаривались, что я.

– Ты уверена, что у тебя получится? – ехидно усмехнулась рыжая отличница. – Это не платья выбирать.

– Получится, можешь не беспокоиться!

– Не думаю, что в таком деле нужно рисковать. Так как нам вытянуть молоко, мадам?

– Молочный заговор очень интересен, молодые люди, – довольно потерла ладони учительница. – Обычно он идет по специализации на седьмом курсе, но раз уж так сложилось… Вы вполне способны справиться. Пожалуй даже, я поставлю вам учебный зачет за полугодие, если вам удастся правильно провести это заклинание. Кто из вас намерен в нем участвовать?

– Я, – поднял руку Битали.

– И я, я! – одновременно подняли руки обе девушки.

– Мы же договаривались, что я! – опять заявила Генриетта.

– Мне все равно, о чем ты там договаривалась, – отрезала Анита. – Мне коров жалко. Они ведь опять с полным выменем мучаются.

– Вы уж решайте, будете колдовать или нет? – поторопила их мадам Кардо. – Все же зачетная работа.

– Я буду им помогать, мадам! – нахально заявил Надодух. – Мне это вместо зачета пойдет?

– И я! – тут же встрепенулся Цивик.

– Как вас много получается, – снисходительно кивнула учительница. – Тогда вы наверняка справитесь.

– И мы тоже? – поднял руку Ирри Ларак.

– Что у вас с ладонью? – тут же заметила неладное опытная ведьма.

– Корову вчера доил, – пожаловался парень. – Теперь пальцы совсем не действуют.

– Сам доил? – изумилась мадам. – Тогда, конечно, без твоей помощи будет не обойтись. Ты тоже получишь зачет. И остальные… Если, конечно, исполните урок.

– А что для этого нужно? – задала вопрос отличница.

– Нужно… – хитро улыбнулась Эджени Кардо. – Нужны шерстинки коровы, которую хотите доить, нужна непользованная плетеная веревка, нужны ведро и лягушачья лапка, нужны одолень-трава, байбаков лист, горчичное зерно, цыплячий глаз… Цветок, конечно, а не стебель. Бычий рог и, наконец, само молоко. От каждой коровы. Зелье варите травяное с молоком, коровью шерсть заплетаете в веревку, вешаете к балке у потолка. На первый раз, как заговор читать, зелье с молоком вместе пьете, ведьма коловертышу на руки, спину и грудь молоком свой знак ставит. Коли четыре коровы – так и четыре знака.

– На рубашку можно или на голую грудь рисовать? – уточнила Горамник.

– Экие вы бестолковые, – всплеснула руками мадам Кардо. – Пять лет отсидели, а вопросы задаете дитятские! Ведьмины обряды всегда без одежды творятся. Начисто обнаженными то есть. Нам, с заклятиями природными нашими, от природы отделяться нельзя. Что попроще, глядишь, и так выходит, а как дело серьезное – отступать от сего правила нельзя.

Анита притихла, покосилась на Кро, коснулась пальцами подбородка, стрельнула взглядом на однокурсницу:

– Ну что, Генриетта, не передумала?

Та кашлянула, потом мотнула головой:

– Нет.

– Можно глаза завязать, – предложил Битали.

– Завязывать нельзя, – отрезала учительница. – Это одежда. Зажмуриться можно.

– Трава, волосы, веревку сплести, зелье сварить, – один за другим загибал пальцы Ирри Ларак. – За сегодня не управимся. И завтра как, не знаю.

– Травы я вечером соберу, – пообещал недоморф. – Остальное не знаю.

– Бычий рог у меня есть, я дам, – пообещала мадам. – Прочее сами делайте, коли на зачет трудитесь.

– Что дальше нам с коловертышем делать нужно, мадам? – спросила уже Генриетта.

– Как заговор закончите, ведьма свободный конец веревки помощнику отдает, а сама ее доить начинает. По ней, веревке-то, молоко и пойдет. Только тут внимательным быть нужно. Ведьма после зелья в раж часто входит, ничего округ не видит, остановиться не может. Вот тут коловертыш, коли ведро полно или кровь там покажется, ее остановить и должен. Разбудить как бы. Это словно будить и получается. Толкнешь в плечо, а то и просто прикоснешься – она в себя сразу возвращается. Только и всего. Когда второй раз молоко тянете или третий… В общем, потом. Так потом знаки молоком ставить уже ни к чему, и заговор не нужен. Только зелье выпьете – и по веревочке, по веревочке… – пальцы учительницы заскользили в воздухе по чему-то невидимому. – Вот и вся наука. Теперь бегите, ко мне скоро второй курс придет. Как зачетную работу выполните, позовете меня, я проверю. Вам все понятно?

– Понятно, что сегодня мне опять доить придется, – хмуро ответил Ирри Ларак. – Спасибо вам, мадам Кардо. Мы попробуем справиться.

Уходили члены братства уже не в столь бодром настроении. Только Надодух, хмыкнув, потер руки:

– Надо же, теперь у нас и учебный зачет за полгода в кармане! Молоко так и так добывать бы пришлось – и нате вам как повезло!

– Ага. Только тебе грудь молоком мазать не должны, – усмехнулся Кро.

– Да ладно, – отмахнулся недоморф. – Поставим какую-нибудь ширму тебе чуть выше пояса – всего и делов. Не бойся, ничего от тебя не убудет. А хочешь, я вместо тебя в коловертыши пойду? Мне все равно, на мне без тряпок только шерсть гуще вздыбится.

– Обойдешься, – лаконично сообщила Генриетта.

– Ну, тогда извини, – виновато развел руками сосед.

Школьники разошлись, чтобы через несколько минут встретиться в просторной аудитории мадам Клеотоу, украшенной огромным количеством живописных полотен. Тут были и репродукции, и подлинники многих мастеров художественного дела всевозможных школ и направлений из разных стран. Объединяло их одно – художники запечатлели на своих картинах демонов всяческих мастей и пород. Тут были и вакхи со сфинксами, и черти с ифритами, и русалки с лихоманками. А также лешие, ангелы, василиски, ехидны, единороги, змеевики, индрики, криксы и много, много иных странных тварей.

Битали закрутил головой, любуясь яркими, впечатляющими изображениями. Каждый раз, созерцая эту коллекцию, он поражался, как людям удалось выжить в мире, где у них столько невероятно сильных врагов. И ладно люди – у них хотя бы есть сила и мудрость. Но как в этом мире выживают смертные? Ведь на смертных большинство демонов и духов охотятся с тем же азартом, как и на людей!

Коротко затрещала стена, в помещение вошла профессор Эления Клеотоу, и в классе моментально повисла тишина. К ее ошеломляющей красоте было невозможно привыкнуть. Семнадцати лет на вид, с длинными золотыми кудрями и большими васильковыми глазами, она тут же приковывала взгляд. Да так, что почти у всех спирало дыхание от восхищения.

– Близится конец полугодия, пора завершать курс и начинать готовиться к экзамену… – Кончиками пальцев удерживая палочку сразу в двух руках, учительница прошла по классу. – Начало этого года мы посвятили тому, как бороться с магическими обитателями сред. С гримтурсами и драконами, гаруферами и болотниками, саламандрами и огневками. Основное правило поединка против низших духов стихии нам назовет… мсье Лоран.

– Лишить их контакта с привычной средой! – вскочил со своего места курчавый мальчишка. Судя по тому, в каком углу он сидел, это был член ордена. Хотя треугольника на его воротнике почему-то не было.

– Садитесь, плюс один. Что именно означает этот термин, дополнит… мадемуазель Эгно.

– Это означает, – медленно поднялась черноволосая девушка. – Означает, что… Что демонов из воды нельзя подпускать к воде, а демонов огня – к огню…

– А демонов земли – к земле, – не удержавшись, хмыкнул один из «троллей».

– Рада, что вам весело, мсье Батиас, – моментально повернулась на звук профессор. – Так что, по вашему мнению, нужно делать с водяными духами?

– Выманивать из воды и сушить заклинанием «асугарси». Просто мокрые они силу не теряют, а сухие быстро погибают.

– Садитесь, мадемуазель Эгно, – указала пальцем на переминавшуюся девушку. – Плохо. А вы, мсье Батиас, поделитесь, как именно можно лишить демонов земли доступа к земле под ногами?

– Обитатели подземелий привыкают к темноте и, попав на яркий свет, каменеют. Поэтому днем их достаточно выманить наверх, а ночью можно отпугивать достаточно сильным светом. Ну и оторвать от земли тоже можно, если заманить на какой-нибудь помост. Но это не так эффективно.

– Минута на размышление, мсье Батиас, – вскинула палец профессор Клеотоу. – Ваш ответ недостаточно точен.

– Ну-у… – «Тролль» замялся. – Гномы… А-а! Я хотел сказать, не все подземные духи каменеют, а очень многие. Гномы, например, не каменеют. Но все подземные духи не выносят свет.

– Садитесь, два, – согласно кивнула учительница. – Сегодня у нас последняя тема: духи воздуха. Криксы, джины, деогорги. Как лишить стихии тех, для кого хоть малая часть стихии найдется везде?

– Скажи, Анита, – наклонившись вперед, шепотом поинтересовался Кро, – какая разница, одет я или нет, если дело все равно происходит в замке? Какая тут может быть природа? Какое единение?

– Это же обряд, Битали, – не оборачиваясь, ответила отличница. – Здесь важна каждая деталь. Если по обычаю принято быть обнаженными, значит, нужно раздеваться. Иначе может не получиться.

– Кругом доски и камни, а они про природу, – остался при своем мнении молодой человек. – А если я разденусь, но повешу на себя большой, очень свободный балахон – это как? Одежда или нет? Если он к телу не прикасается?

– Похоже, мсье Кро сегодня на нашем занятии скучает. Видимо, с ним придется заниматься отдельно. Оставляю вас сегодня после урока, мсье Кро. Никуда не торопитесь.

– У-у… – не без зависти отозвалась мужская часть класса. Хотя все и знали, чем обычно заканчиваются внеурочные занятия у профессора Клеотоу, желания оказаться с ней наедине это почему-то совершенно не уменьшало.

– Поздравляю, – поддал Битали локтем недоморф. – Расскажешь?

Кро не ответил, но с вопросами к Аните больше не приставал.

Когда занятие окончилось, Надодух похлопал Битали по плечу:

– Не унывай, от этого еще никто не умирал. Хорошо хоть, на корсовинг тебе сегодня не надо. Я до ужина травки в саду и парке поищу, Ирри Ларака мы уговорим еще раз коров подоить. Ну, а ты держись молодцом. Не урони честь нашего братства.

Аудитория постепенно опустела. Дождавшись, пока последний из учеников скроется за стеной, профессор чуть наклонила голову и, пронзив Битали обжигающим взглядом, поманила его за собой, отступила, уходя вполоборота, не отводя от него глаз. От каждого шага Элении в груди возникало странное томление, шелк ее платья струился по телу, а по шелку, виляя разноцветными хвостами, скользили экзотические тропические рыбки. Руки сами тянулись к этому полупрозрачному рисунку, за которым чудилось не тело, а океанская глубина. Стена пропустила учительницу, потом ученика. В животе возникла знакомая слабая тошнота – и они оказались внутри округлой комнаты с шестью выходящими на все стороны, широко распахнутыми окнами. Диаметр комнаты составлял примерно десять шагов, посередине очаг…

«Знакомые очертания…» – Кро понял, что попал в последнюю, третью башню замка.

– У тебя был долгий и трудный день, Битали… – Голос Элении Клеотоу шелестел нежно, мерно и убаюкивающе, шуршал пересыпающимся песком, глаза между тем с жадностью шарили по его лицу, словно не могли остановиться, алые влажные губы чуть шевелились, иногда слабо, еле заметно приоткрываясь.

Молодой человек снова ощутил странное томление, по его телу пробежал слабый холодок, сердце учащенно забилось. Его тянуло к этой восхитительной девушке, ему хотелось стать ближе, ощутить ее дыхание, ее запах, прикоснуться к ней хотя бы кончиками пальцев.

– Я знаю, что тебе нужно. Иди ко мне, я дам тебе то, что нужно. Я исполню любые твои желания, я дам тебе отдых…

Тонкие пальцы Элении коснулись его груди, скользнули по пуговицам, осторожно вытянули и положили на стол волшебную палочку.

– Битали… – невесомо выдохнула она, приближаясь почти вплотную и кладя ладони ему на грудь. – Битали.

– Эле… – закончить слова Кро не успел. Перед глазами, совсем рядом, вдруг возникла ужасающая образина: черная, сухая и морщинистая кожа, облегающая рельефный череп, круглые и бесцветные глаза, из-за верхней и нижней губ навстречу друг другу высунулись коричневые клыки длиной с мизинец. Он ощутил толчок в грудь, взмахнул руками, откидываясь, попытался отступить, но ноги обо что-то ударились, и юноша кувыркнулся спиной в окно, в последний миг каким-то чудом сумев уцепиться пальцами за наружный край откоса. – Пр-роклятие…

Пальцы заскользили. Битали замер, затаив дыхание, потом чуть покачнулся, задвинув их дальше на откос, оглянулся.

Он висел над парком на высоте примерно десятого этажа… Во всяком случае, так ему казалось. Далеко-далеко внизу прогуливались за руку три старшекурсницы, неподалеку от них шептались парень и девушка, возле белокаменной копии скульптуры из Помпеи в цветах искала что-то еще парочка. По другую сторону с визгами гоняли ногами мяч первокурсники. Причем даже не удосужились снять форму. Ниже по ступенькам парка гулял кто-то еще, дальше была отчетливо видна цветастая поляна среди густого кустарника, поблескивали окна воды на болоте, слева под густыми кронами таился дикий заброшенный сад… Наверное, вид сверху был бы даже красив – если бы рассматривать его из другого положения.

– Профессор! – попытался крикнуть Битали, однако безуспешно. Растянутая под весом тела грудная клетка сдавилась, и сделать резкий выдох для крика у юноши никак не получалось. Да еще, удерживаясь на краю откоса, он и так выкладывался изо всех сил. – Профессор…

Нет, позвать Элению Клеотоу не удавалось. Окликнуть же на помощь учеников из парка Кро не стал и пытаться. Пальцы сползали. Он опять качнулся, проталкивая их дальше, потом подтянулся, попробовал помочь себе ногами – но кончики ботинок предательски скользили по стене. Битали все-таки подтянулся, даже смог положить подбородок на откос. Теперь оставалось только выпростать вперед руку и за что-нибудь зацепиться, но как назло в пределах доступности юноша не обнаружил ни единой неровности. Зато была хорошо видна преподавательница. Она сидела за столом полубоком к нему и не спеша просматривала какие-то письменные работы.

– Профессор… – не без труда выдавил Кро, попытался забросить на край откоса локоть, но едва не сорвался и опять повис на вытянутых руках. Покосился вниз. Было высоко.

Краешком сознания он понимал, что, упав, насмерть не разобьется. Тут все же школа, а не лес густой и дикий. Подберут, отнесут к Эшнуну Ниназовичу, тот за пару дней любую травму исцелит. Опять же тотемник у него настоящий имеется. Коли убиться – должен прийти, вернуть душу. Но… Но умирать даже ненадолго ему как-то не хотелось. Да и падение… Пусть потом переломы и вылечат – но сперва это будет очень неприятно.

– Вот… Проклятие…

Вторая попытка забраться наверх тоже не удалась, а при третьей он не смог даже дотянуться подбородком до откоса. Силы убывали, и Кро опять посмотрел вниз, теперь оценивая, куда можно рухнуть с наименьшими последствиями. Статуи, ступени и каменные перила, естественно, отпадали. Зеленая травка, как он знал, росла на твердой, как гранит, сухой земле. На краю газона возвышались две липы, но долететь до них Битали не смог бы, даже толкнувшись ногами изо всех сил. Равно как и до густых кустов сирени, способных хоть немного смягчить удар.

Самым неприятным было то, что Битали не мог увидеть земли прямо под собой. Там вполне могла быть какая-нибудь мягкая копна сена. А могла – ограда с пиками.

Почему-то именно последнее подозрение наиболее глубоко запало ему в душу, и молодой человек сделал еще попытку подтянуться. Ему опять удалось дотронуться подбородком до края откоса – но не более того. При этом пальцы снова стали соскальзывать – и он опустился, чтобы качнуться из стороны в сторону и ухватиться надежнее. В душу все глубже закрадывалась предсмертная безнадежная тоска. Кро понимал, что выбраться наверх не получится, а висеть бесконечно он не сможет. В конце концов силы его покинут, и…

Когда до этого мгновения оставалось совсем немного, сверху вдруг показалась голова профессора Клеотоу, и изящный взмах палочки перенес Битали в комнату, к самому столу.

– Вам пора, мсье Кро.

Битали не ответил. Он выдохся настолько, что не мог не только идти, но даже стоять. Кро отступил и буквально упал на скамью у стены. Учительницу, надо сказать, такое его поведение ничуть не удивило. Она лишь выложила на край стола его волшебную палочку:

– Не забудьте это, мсье Кро. Разве вас не учили, что со своей палочкой маг не должен расставаться никогда, ни при каких обстоятельствах?

– Зачем? – выдохнул Битали. – Зачем вы это сделали, профессор?

– Зачем вытащила вас из-за окна? Потому что вам пора на ужин. Время вашего урока истекло.

– Зачем… Зачем все это… – подобрать слова Битали не смог и лишь неопределенно взмахнул руками.

– Вы не забыли, мсье Кро, что я ваш преподаватель по демонологии? – Губы молодой профессорши разошлись в легкой улыбке. – Вы только что узнали, как именно на человека нападает суккуб. Он вызывает в мужчине самые чистые и нежные эмоции, чувство влечения, добивается тем самым послушания и душевной открытости, обезоруживает, а затем убивает. Или пользуется своей победой как-то иначе. Например, связывает и подвергает пыткам, чтобы узнать некую тайну. Или продает тем, кому интересна его жертва. Случаются всякие ситуации. Но ни одна из них жертве обычно не нравится.

– Но за окно-то зачем?!

– Смею вас уверить, – улыбнулась Эления Клеотоу, – таким образом урок усваивается намного, намного лучше.

Что верно, то верно: перед Битали сидела все та же прекрасная девушка, которая улыбалась той же зовущей улыбкой и скользила по нему тем же взглядом, что и до урока – но теперь эти уловки не вызывали в душе у молодого человека ничего хорошего.

– Я пойду, профессор. – Он встал и забрал свою палочку.

– Разумеется, – кивнула Эления Клеотоу, возвращаясь к чтению. – Но советую вам в течение ближайшего часа все-таки ничего не есть. Желудок может не удержать пищи. Сначала немного полежите.

От этих слов Битали остановился. Он знал, что чувствуется при перемещении с помощью заклинаний. Но уже через миг решил рискнуть и, не попрощавшись, вошел в стену, чтобы тут же выйти в аудитории. Желудок колдовского переброса даже не заметил. Немного успокоившись, Кро добрел до сфинкса, ткнул его палочкой в нос, скомандовав:

– Верхний боевой ярус!

В комнате было тихо и пусто. Битали бросил учебники на стол и с облегчением рухнул на постель.

Сосед появился как раз где-то через час. Водрузил возле очага объемистую сумку:

– Вот, набрал. Анита сказала, из шерсти веревку плести нельзя, потому как коровье заклятие может подействовать и на животное, из которого остальная шерсть. Если оно не дойное, то колдовство вместо молока всю кровь высосет. Так что я крапивы набрал, из нее веревку сделаем. Тогда точно непользованная будет, никто не придерется. – Надодух принялся выгребать из сумки сочную зеленую добычу. – По уму, ее ранней весной нужно собирать или в конце зимы. Но ведь нам на этой веревке не вешаться, и так сойдет. А ты как? Доказал дамочке, как круты парни с нашей башни?

– Еще как, – не поднимая головы, ответил Кро.

– Эк она тебя вымотала! – оценил Надодух, раскладывая стебли на полу ровным слоем. – Поможешь? Только аккуратно, чтобы подсыхала, а не жарилась.

Битали присел, достал палочку, указал ею на пол, произнося под вдох опорное слово:

– Асугарси.

Зеленые стебли почти по всему полу мгновенно превратились в потрескивающую серую солому. Зеленый цвет сохранили только две полоски справа и слева, не попавшие под действие заклинания.

– Ничего себе, ты даешь, – изумился недоморф, только-только поднявший свою палочку. – У меня меньше полусотни воздействий не получается.

– Так ведь я корсовинг только вчера проводил, – напомнил Кро и двумя движениями досушил траву: – Асугарси, асугарси…

– Положим, я обряд до конца прошел, а ты еще нет, – почесал подбородок Надодух. – Хотя, конечно, ты Темный Лорд, а я так, последний проклятый.

– Зато ты знаешь, что из крапивы можно веревку делать. А я и не знал, – попытался утешить его Битали.

– Про крапиву на курсе колдовства еще два года назад рассказывали. И про то, как разделывать, и что от низших духов помогает. Они на нее не ступают и не дотрагиваются. Хм, все уже сухое… А я думал… Ладно. Ты уже поел?

– Нет.

– Тогда пошли. Я Лараку обещал не отвлекаться. Они с Генриеттой ужинать еще до дойки собирались, потом в кабинет придут.

– С Генриеттой? – удивился Кро.

– Угу, – кивнул недоморф. – Она ему руки целит. Или обезболивает. Не знаю, это у них по гендерному воспитанию какая-то хитрость дается. Анита в библиотеке по молочному наговору все детали собирает, Цивик на завтра самостоятельную работу делает, по дальномирию, они с Дубусом должны ее по нашим конспектам записать. Потом придут.

– Почерк же один будет!

– Так конспекты все равно никто не смотрит. Это чтобы мы на уроке не сбились. Основные моменты для памяти. В общем, мы решили, как закончим, в кабинете собраться. Вот, теперь и ты вернулся.

На ужин у соседей ушло не больше получаса. После чего, собрав с пола крапиву, они перебрались в бывшую вотчину профессора Налоби. Недоморф сбегал за водой, хорошенько спрыснул только что высушенную траву и вручил Битали ровную деревянную палку:

– Бей.

– Кого?

– Вот так… – Он подобрал пучок крапивы, кинул на низкий стол и принялся старательно лупить. Кро вздохнул и присоединился к его стараниям.

Где-то через полчаса пришла Горамник – и тоже получила в руки палку. Затем появились Ирри и Генриетта с тремя пузатыми грелками. Следом Комби тянул сумку с хлебом.

– Это еще порезать надо, – предупредила девушка.

– Ну так режьте, – кивнул на подоконник недоморф.

К приходу Цивика и Дубуса главная часть работы была окончена – Надодух опять спрыснул сено водой, собрал пучками и принялся выбивать мусор. Битали, пользуясь передышкой, вместе с Ирри сходил на улицу оставить угощение для садовых гномов, а когда вернулся назад, всякий сор, листья и мелкие веточки с пола оказались уже убраны, а нити в локоть длиной, извлеченные из стеблей, высокой мохнатой кучкой лежали на подоконнике.

– Гребни сотворить нужно, чтобы расчесывать… – как раз говорила Анита, когда он вошел в комнату.

– Не, не нужно, – мотнул головой недоморф. – Это для тонких тканей кудель скребут. А для веревки и так сойдет. Генриетта, тебя четыре каболки устроят?

– Я посмотрю, – кивнула девушка.

– Волосков настригли? Готовьте. Комби, одолжи ботинок.

Третьекурсник снял левую обувку, протянул Надодуху. Тот уселся перед окном, сунул ботинок голенищем меж колен, взял несколько нитей, связал их кончики, другие, наоборот, распотрошил, положил на подошву. Провел сверху ладонью. Закрученные каболки попытались развернуться – и сплелись в единую веревку возле узла. Недоморф подергал нити, снова положил, прокатил ладонью, отпустил, давая скрутиться. Взял из куска нить, добавил кончиком в веревку, прокатил, отпустил, опять прокатил, добавил еще. Поднял голову на товарищей:

– Вы так смотрите, будто я чародейство какое-то неведомое творю! Анита, помоги. Волоски коровьи у основания прикладывай, чтобы их закручивало, когда каболки заплетаются.

– Сейчас.

Отличница забрала у Генриетты стаканчик с пучками шерсти, присела рядом с Надодухом.

– Так! – громко привлек к себе внимание Цивик. – Слушайте внимательно, чтобы на уроке не запутаться. Значит, заданием на самостоятельную работу было узнать состав глубинных земных недр и сделать надлежащие выводы из этого знания. Профессор Омар всегда как задаст, так задаст, голову сломаешь. Теперь слушайте, что я накопал. Ты слышишь, Ирри? Дубус тебе конспект заполнил. Если не ответишь, фальшивку враз раскусят.

– Да слышу я, слышу! – Ларак уселся на пол и откинулся спиной на шкаф.

– Итак, полтораста лет назад странный ученый-самоучка по имени Сабатини Мимисто почему-то начал думать над тем, как устроена земля под ногами. Во всяком случае, ничего более умного в учебнике не написано, а в энциклопедии есть только даты жизни и описание опыта. Мимисто долго гадал, как именно можно удовлетворить свое любопытство, и в конце концов разработал заклинание «итрибейс», позволяющее переместить любой предмет из известной точки пространства к себе рядом. Ты понял, Ирри?

– Чего ты меня-то спрашиваешь? Я что, дурак, что ли?

– Нет, ты не дурак. Но твой ответ на уроке должен совпадать с твоим конспектом, если профессор Омар в него заглянет! – весомо ответил Цивик. – Так вот, этот ненормальный с помощью своего заклинания выдернул у себя из-под ног с глубины в пятьсот миль этот самый предмет. То есть кусок обычной земли, но из большой глубины. Ирри, это было из глубины в пятьсот английских миль!

– Сам дурак, – уже без промежуточных фраз ответил Ларак.

– Значит, у него на столе оказался кусок расплавленного металла, из которого вдобавок валил газ. А поскольку было это, как я говорил, полтора века назад, то светил себе этот Сабатини свечами. Палочкой он заклинания творил. От свечей газ тут же вспыхнул и горел ровно два часа и два десятка минут. У тебя это в конспекте записано, Ирри, сам можешь посмотреть.

– Отвяжись!

– Два часа двадцать минут, – повторил для всех Цивик. – Из чего Сабатини Мимисто сделал вывод, что в подземном мире находится некое хранилище энергии. Эта энергия просачивается наверх и дает нам ту самую силу, которой мы и пользуемся. Так он подумал потому, что, если появился огонь, то значит, есть и энергия. Ты спишь, Ларак, или слушаешь?

– Да отвяжись, пока в лоб не схлопотал!

– Потом он отдал этот кусок с глубины в лабораторию. Правда, не людям, а смертным. Он ведь не был признанным ученым, и его никто не слушал. Смертные сказали, что этот кусок – это… – Он открыл тетрадь. – Ну, тут записано. И ничего больше. Сабатини Мимисто все же был уверен, что из недр земли поступает сила, и попытался это доказать. Он стал изучать состояние земной поверхности и вскоре выяснил, что на ней есть трещины, в основаниях которых, в самых широких местах, глубина сквозь корку до поверхности составляет всего четыре мили. В других местах эта толщина за двадцать миль зашкаливает. Двадцать миль, Ирри, это очень много.

На этот раз Ларак не отреагировал вовсе. Словно и вправду спал.

– По странному совпадению, точки, через которые должна идти сила, расположились так: одна в Америке в Чертовой пустыне, одна возле Байкала, одна в Израиле. С тех пор среди ученых кипит спор. Одни уверены, что вытекающая сила сожгла жизнь в Чертовой пустыне, вызвала религиозный взрыв в Израиле, а Байкал плохо изучен. Другие утверждают, что силы нет, что в Чертовой пустыне и на Байкале ничего не происходит, а Израиль – это совпадение. Ирри, ты знаешь, чем Байкал отличается от Америки?

– Не нарывайся, Цивик! Ты еще жив только потому, что я устал. Но я могу и подняться.

– Значит, не знаешь, – кивнул однокурсник. – Ну, а Сабатини Мимисто в этом споре никогда не участвовал. Он попытался добыть еще образец, и его разнесло в клочья вместе с домом и тотемником. Так, во всяком случае, написано в Энциклопедии Великих имен. Теперь смотри на меня, Ирри! У тебя в тетради записан результат химического анализа. Запомни, внутри Земля состоит наполовину из кремния, на треть из магния, одна десятая в ней железа, а прочих элементов так мало, что ты имеешь право этого не запомнить. Понимаешь это?

– Нет, ты все-таки напросился! – Ларак поднялся с пола.

– Тогда повтори! Повтори, и если сможешь, я разрешу стукнуть меня в лоб.

– Половина магния, треть кремния, десятая железа. Доволен?

– Неправильно! – обрадовался Цивик. – Кремния половина, а магния треть.

– Ну и что?

– А то, что это у тебя записано, и ты это как бы сам нашел. И должен знать! Как этого подорвавшегося геолога звали?

– Сабатини Мимисто! – Ларак высунул язык: – Что, съел?

– А какой состав Земли?

– Половина кремния, треть магния, десятая железа и всякая мелочь, которую я с ходу и не упомню.

– Ладно, можешь стукнуть. – Цивик покорно подставил лоб.

– Да иди ты… – пожалел его Ирри и уселся обратно к шкафу.

Недоморф тем временем, скатывая и скручивая каболки в толстый ворсистый шнур, извел всю кучку заготовок, встал, подбросил конец веревки. Она шлепнулась о потолок – в то время как другой конец благополучно лежал на полу.

– Готово, можно читать заклятие.

– Читать можно, только пользы не будет, – ответила Анита. – Зелья-то нет. Варить нужно. Естественно, в полночь и, само собой, обнаженной. Так что это все я сделаю без вас.

– Мы можем пустить к себе. У нас в комнате есть очаг, – предложил Битали.

– Спасибо, где развести огонь, я как-нибудь найду, – улыбнулась девушка. – Нужны травы.

– Э-э… – Недоморф подтянул к себе холщовую сумку, открыл боковой карман. – Вот, все по списку. Только не сушеное все. Не знал, нужно или нет.

– Хоть завтра-то вы это сделаете? – умоляюще спросил Ларак. – А то я без рук останусь!

– Веревка есть, зелье будет ночью, наговор у меня записан. Наверное, завтра в обед можно будет попробовать, – пообещала отличница. – Пары часов на это наверняка хватит.

– Тогда, ребята, – сказал Битали Кро, – помогите мне разложить угощение для домовых. Им пора ужинать, а нам – спать.

Ведьмы

Первым уроком шло дальномирие. Перед занятием в аудиторию угораздило влететь большую зеленую муху, кто-то из «троллей» попытался сжечь ее «вьюром», но промахнулся, другой использовал «мартилло» – и тоже неудачно. Уже через несколько мгновений в воздух взметнулись десятки палочек, и юные чародеи, забыв про все, принялись гоняться за вертлявым насекомым, опрокидывая столы, стулья и сшибая друг друга с ног. Муха выигрывала, а заклинания становились все более серьезными. Если поначалу школьники еще опасались повредить потолок или обстановку, то вскоре настолько вошли в азарт, что готовы были пожертвовать всем ради точного удара. Появления профессора Омара ибн Аби Рабиа толпа не заметила и налетела на него с такой скоростью, что с носа мудрого араба слетело пенсне и закачалось ниже пояса на длинной золотой цепочке.

– В-вэк! – рявкнул маг, и удар заклинания раскидал ближних охотников на добрый десяток шагов в стороны, перемешав со столами и учебниками. Кто-то оказался под столом, кто-то на столе, самые везучие были всего лишь присыпаны книгами и конспектами. – Вам здесь не поле для игры в мяч!

Школьники, потирая зашибленные ребра и конечности, стали подниматься. Профессор же, сообразив, что от раздражения несколько погорячился, понизил тон, крутанул палочкой, поднимая столы, кивнул:

– Садитесь и успокаивайтесь. В следующий раз за такое поведение стану снимать баллы.

Муха, с торжествующим жужжанием описав круг под покрытым оспинами и подпалинами потолком, улетела к окну, села на раму и забилась там в какую-то щель. Профессор, к счастью, глаза к потолку не поднял. Наоборот, он наклонился над журналом, потом оглядел класс:

– Дышим ровно? Попрыгать больше не хочется? Тогда начнем занятие. Кто-нибудь догадывается, чему будет посвящен этот урок?

– Доставанию предметов издалека! – сообщил с задней парты Ирри и гордо глянул в сторону Цивика.

– Если вы желаете ответить, мсье Ларак, – двинулся к заднему ряду профессор, – нужно поднимать руку. Но мне нравится ход ваших мыслей. Почему вы так решили?

– Потому что в самостоятельной работе, которую вы задали, говорится о заклинании на добывание земли с очень большой глубины!

Цивик кивнул и показал ему поднятый большой палец.

– Сегодня вы просто удивляете меня своими знаниями, мсье, – признал Омар ибн Аби Рабиа. – Даже не знаю, ставить вам единицу или двойку. Как звали автора заклинания?

– Сабатини Мимисто!

– Невероятно! Вы выучили даже это? Твердую двойку вы точно заслужили… – Профессор пошел было обратно к своему столу, но вдруг оглянулся: – Состав добытой породы вы тоже знаете?

– Половина кремния, треть магния, десятая железа и всякая мелочь, которую мне позволительно не помнить.

– Да? – хмыкнул преподаватель. – Тогда три балла в аттестат. Скажите, а чем еще известен сеньор Сабатини Мимисто?

– Он открыл трещины в земной коре, через которые наружу сочится сила! Эти три зоны находятся в Чертовой пустыне, в Израиле и у Байкала!

– Насчет силы – это всего лишь ничем не подтвержденная гипотеза, – покачал головой профессор Омар, – но материал вы, безусловно, знаете и полностью заслуживаете пяти баллов… Мсье Цивик, отчего вы все время вертитесь и корчите рожи? Вас что-то не устраивает в ответе вашего товарища?

– Нет, все верно, профессор! – поднялся со своего места школьник.

– Вы это услышали только что или знаете из подготовленной самостоятельной работы?

– Сабатини Мимисто… Израиль и Байкал… – несколько стушевался Цивик, не зная, что говорить.

– Это мы слышали от мсье Ларака, повторить чужие слова дело не сложное. Покажите ваш конспект!

Преподаватель раскрыл тетрадь, пролистал ее, внимательно просмотрел последние записанные страницы. Лицо его посерело:

– Как вы смеете, мсье, приходить ко мне на занятие без домашнего задания?! Это просто… Неслыханно!

– Как без задания? – Цивик привстал на цыпочки, заглядывая в собственный конспект. Битали схватился за голову: разумеется, бедолагу с его извечным невезением угораздило заполнить все конспекты, кроме своего собственного!

– Мне придется…

– Простите, профессор, – кинулся выручать товарища Ирри Ларак, – но это именно он помог мне изучить тему! У него был конспект, точно был! Это, наверное, чья-то шутка.

– Никогда не слыхал о таких шутках, – сурово отрезал араб.

– А вы отдайте ему половину моих баллов! Это его заслуга, честное слово!

Профессор Омар ибн Аби Рабиа задумался, потом на его губах появилась зловещая улыбка:

– А ведь правда, мсье Ларак, за сегодняшний день вы добавили себе в аттестат больше баллов, нежели за все предыдущее полугодие. Если это и вправду заслуга мсье Цивика, его талантом нужно обязательно воспользоваться. Я поверю в вашу честность, мсье Цивик, если вы сможете так же успешно, как сегодня, подготовить мсье Ларака к полугодовой зачетной работе. Вы получите за нее такую же оценку, как и мсье Ларак. Сами можете не сдавать. Если материал хорошо знает ученик, я могу быть уверенным и в подготовке учителя. Садитесь, молодые люди.

Теперь уже Цивик схватился за голову, представляя, сколько баллов потеряет через три недели.

– А чего, я каждое полугодие сдаю, – не понял Ларак. – Ничего особенного…

Мысль о том, что простой зачет, без оценки, кому-то может показаться неудачей, ему в голову не пришла.

– Однако теперь мы воспользуемся советом мсье Ларака и обратим свое внимание на уникальное заклинание, составленное сеньором Сабатини Мимисто и навеки прославившее его имя. Полагаю, это станет первым трехопорным заклинанием в вашей практике. Оно так и называется: «И-итрибейс», – что и является опорным словом заклинания, создавая в маге соответствующий эмоциональный последовательный настрой. Важным требованием данного заклинания является абсолютно точное знание места пребывания и облика искомого предмета. Например, сейчас на моем столе находится скульптура мадам Таис в уменьшенном размере – одна к десяти к оригиналу. Видите?

Курс в немалом изумлении воззрился на стол преподавателя, на котором не имелось ничего, кроме журнала, обернутого в кожу иберского ифрита, а также нескольких старых курсовых работ и пересохшей чернильницы. Профессор вытянул вперед правую руку, левую поднял вместе с зажатой в ней палочкой, плавно выдохнул, а затем:

– И-и-и-итрибейс! – И непонятно откуда прямо в его раскрытую ладонь прыгнула белоснежная статуэтка Венеры Милосской размером в локоть. Греческая богиня одной рукой придерживала тогу, а другой донельзя знакомым жестом поправляла короткие кучеряшки. Профессор удовлетворенно кашлянул: – Вы меня неправильно поняли, мадемуазель и мсье. Скульптура находилась на моем столе в комнате, а не здесь в аудитории. Но мы это сейчас поправим.

Он водрузил Венеру на стол, обошел его кругом:

– Итак, нам нужно знать, где именно находится цель заклинания, как она выглядит. Готовясь к заклинанию, вы должны в точности представить, как будет происходить перемещение, откуда и в какую точку. Ваша сила будет проходить по подготовленным таким образом линиям и осуществлять искомое действие. Опорное слово позволяет легко осознать все этапы действия, делясь в произнесении на три части. На протяжном «и-и» вы тянете предмет к себе, корнем «три» резко вкладываете в это желание силу, и последним, расслабляющим «бейс» опускаете его в нужное место. И-итрибейс! – И статуэтка опять прыгнула со стола в руку учителя.

– Ух ты, здорово! – не выдержал кто-то из землячества «троллей». – А золото из сейфа так же тягать можно?

– Вопросы защитных заклинаний и наказания воров мы будем изучать в следующем полугодии, мсье Тинтаголь. – Профессор поставил скульптурку на край стола. – Если других вопросов нет, разрешаю три попытки. Три балла за первый успех, два за второй и один за третий.

– И-итрибейс!!! – тут же зазвучало со всех углов класса. – Итрибейс! Итрибейс!

Битали же для начала сосредоточился на Венере, почему-то обозванной арабом мадам Таис, попытался хорошо проникнуться ее обликом, оценить силу, нужную для ее перемещения, и…

И тут статуэтка исчезла, а с соседней парты раздался громкий вопль, по классу прокатилась волна хохота.

– Мсье Цивик получает свои законные три балла, – невозмутимо сообщил профессор Омар ибн Аби Рабиа, снял пенсне и тщательно протер стекла. – Всех же остальных прошу обратить внимание на то, что назначение места, куда вы перемещаете предмет, не менее важно, нежели само перемещение. Будьте внимательны, если не желаете так же получить в лоб золотым слитком из соседнего сейфа. И-итрибейс! – поймал учитель Венеру в ладонь и вернул ее на угол. – Продолжаем.

– И-и-итрибейс!!! – вновь взвыли по всему классу юные чародеи. И вдруг – статуэтка опять исчезла!

– Два балла получает мсье Дожар, – кивнул профессор, выхватывая Венеру обратно. – Последняя попытка.

– И-итрибейс! – взвыл у Битали над ухом недоморф. И цель его заклинания действительно пропала! Вот только…

– Мсье Лоран, один балл в аттестат, – кивнул Омар ибн Аби Рабиа. – Теперь приступаем ко второй части занятия… – Поставив «мадам Таис» на стол, он провел над ней палочкой, и статуэтка оказалась накрыта большой матово-черной коробкой. – Как выглядит предмет, известно всем, место его пребывания – тоже. Как всегда, мадемуазель и мсье, три попытки. Начинайте.

– И-итрибейс! Итрибейс-итрибейс! И-и-и-итрибейс… – загомонил курс, старательно размахивая палочками.

Битали тоже сосредоточился, глядя на коробку со статуэткой. «Составить образ, определить место, обрисовать путь движения. Втянуть, наполнить силой…» Кро вскинул палочку и чуть дернул ее назад, словно выдергивая статуэтку леской:

– И-итрибейс!

Тут же со стола перед ним разлетелись конспекты и учебники, и под общий хохот их место занял черный деревянный короб. Венера же осталась красоваться на своем месте. Дожар хлопнул ладонью по столешнице, с улыбкой мотнул головой:

– Тупой полукровка… Тебе только ботинки чистить.

– Ты что-то сказал? – отпихнул короб Битали, готовый прямо тут порезать заносчивого графинчика на куски, но между ними уже оказался профессор Омар:

– Спокойнее, молодые люди, гендерный урок будет следующим. А вам, мсье Битали, рекомендую первые опыты с этим заклинанием проводить с закрытыми глазами. Вас отвлекает внешний облик.

– Есть! Получилось! – восторженно закричала Генриетта.

– Неплохо, мадемуазель Вантенуа. Но баллы за перемещение статуэтки в пределах созерцания больше не назначаются. Сейчас я накрою ее коробкой, и попробуете снова.

Преподаватель отошел, но теперь вместо глумливой ухмылки юного графа Кро увидел лишь его затылок.

– Ладно, кончится урок, поговорим…

Урок, однако, длился долго – мудрый араб ходил между рядами, давал советы ученикам, обращал внимание курса на общие ошибки. И злость постепенно остыла. А когда статуэтку один за другим вытащили Дубус и Анита Горамник, Битали и вовсе забыл про ссору.

Гендерный урок прошел скучно. Сэр Ричард Уоллес больше не отправлял учеников в сад для случайных схваток, заставляя будущих магов сражаться на мечах, топорах и копьях в одиночку против двух или трех врагов. Это было трудно для Дубуса, Цивика или недоморфа – но Кро с малых лет занимался с отцом, и подобные хитрости уже давно закрепились у него даже не в разуме, а в руках и ногах. Схватка приносила особый интерес, если против него выступал сам учитель. Вот тут Битали приходилось повертеться, побегать, прикрываясь от сэра Ричарда Уоллеса спинами других противников, загоняя их в угол, уворачиваясь от уколов. Три раза учитель дотянулся кончиком клинка до него, один раз – он рубанул преподавателя поперек спины. Разумеется, виноват в этом оказался неповоротливый Артур Тинтаголь, заслонивший напарнику обзор, но факт оставался фактом – достал!

– В следующий раз не забудьте взять на урок свои палочки! – заканчивая занятие, неожиданно предупредил сэр Ричард Уоллес. – До конца полугодия у нас еще четыре урока. Как раз хватит, чтобы обеспечить вас заданием на каникулы. Все свободны, мсье!

В кабинет покойного Налоби молодые люди пришли первыми. Цивик и Дубус убрали столы – с опустевшими мисками и прочими следами трапезы домовые справились до них. Ларак и недоморф прикрепили веревку к потолку, сперва сделав там, а потом зарастив небольшую дырочку. Затем Надодух натянул от стены к стене полотенце, выращенное с помощью «трунио» в длинное полотнище:

– Встанешь к нему вплотную, и все будет в порядке, – сказал он. – Пусть Генриетта таращится, сколько угодно. Что-то они не идут. Может, обедать отправились?

Но минуты через три девушки появились, одетые в спортивные костюмы, и Анита, беглым взглядом оценив приготовления, заявила:

– А ведро где?

– Чачас, – как-то суетливо ответил Ларак и тут же притащил откуда-то большую резиновую грелку.

– Ведро вроде нужно, – засомневалась Анита.

– Тут горлышко удобное… Трунио! – взмахнул палочкой Ирри, мгновенно превратив грелку в большущую, пусть и мягкую, емкость. – Удобно очень. Поднял просто – и она полная. Вот, а здесь, во фляжке, молоко. Я еще вчера смешал, это ничего?

– Не страшно, – успокоила его Анита. – В общем, говорить нужно только наговор. В разных справочниках есть всякие ритуалы предварительные, но везде разные, а значит, это не существенно. Генриетта читает, ты повторяешь, потом она тебя…

– Да я сама знаю! – громко оборвала ее Вантенуа. – Все, уходите. Дальше мы сами.

Члены братства один за другим вышли из кабинета в сторону коридора.

– Стену бы чем закрыть… – проводив их взглядом, сказала Генриетта.

– Никто не войдет, – покачал головой Битали. – Наверняка ведь наши в коридоре ждут. Так что не пропустят.

– Да, пожалуй, – согласилась девушка.

В комнате ненадолго повисла тишина. Кро, глядя в окно, спросил:

– Ну что, раздеваемся?

– Раздеваемся… – согласилась она.

Молодой человек скинул пиджак, расстегнул и откинул на составленные столы рубашку. Потом подошел к полотняной загородке, плотно к ней прижался и стянул штаны. Генриетта тоже расстегнула курточку, вскинула пальцы к пуговицам сорочки. Битали плотно зажмурил глаза, повернул голову немного в сторону. Некоторое время слышался только шорох ткани, потом – осторожные шаги. К его ладоням прикоснулись пальцы девушки, сунули в них веревку.

– Я буду читать наговор, ты повторяй его за мной. Как я на тебе знаки начерчу, можешь уже не повторять, дальше я сама. Ты, главное, веревкой мимо ведра не промахнись.

– Понятно, – кивнул Кро невидимой собеседнице.

Опять послышалось долгое шуршание, матерчатая перегородка пару раз качнулась, совсем рядом ощутилось дыхание, что-то легко коснулось его губ.

– Готов? Тогда я читаю… Землей-прародительницей, водой-поительницей, женским началом, огненным кресалом, тебя зову, час ночной власти, час общей страсти, час моей воли. Отдай во власть мою небо синее, ветер чистый, траву зеленую. Отдай мне, прародительница, всему утвердительница… Отдай в руку женскую плоть человечью, натуру звериную…

Веревка дернулась в руке Битали, и наступила тишина. Молодой человек повторил последние услышанные слова, замолчал – но продолжения не последовало. Кро подождал еще немного, опасаясь испортить заговор, потом все же осторожно окликнул:

– Генриетта? – В ответ не донеслось ни звука, ни шороха, ни дыхания. Он позвал снова: – Вантенуа, ты в порядке?

Ответа не было. Битали, поколебавшись, поднял голову и приоткрыл левый глаз. Затем, медленно опуская взгляд, осмотрел кабинет. Он был пуст.

– Что за гниль болотная? – не утерпев, выругался Кро. – Генриетта, ты так шутишь?!

Однако девушка не откликалась. Битали торопливо натянул штаны, выскочил в коридор:

– Вантенуа пропала! – тут же вернулся обратно. Следом в кабинет ввалились все друзья.

– Тут и обыскивать нечего! – покрутил головой недоморф. – Может, в соседний кабинет ушла?

– С какой стати? – не поняла рыжая отличница. – Она ведь сама этого хотела.

– Ну, может, передумала? За женщинами это водится.

– А как она пропала? Когда это случилось?

– Когда заговор читала, – ответил Битали. – Про это… Женское начало, прародительницу, утвердительницу, про тело человеческое…

– Натура звериная! – перебила его Анита и громко хлопнула себя ладонью по лбу. – Как я могла забыть! Она же метаморф, куница! Естественно, как звериную натуру призвали, так она тут же и явилась.

– Куда же она делась? – развел руками Ларак. – Здесь же все заперто!

– Куница, она вертлявая и ловкая, в любую щель пролезет, – утешил его Надодух. – Наверняка уже в саду где-то скачет.

– И чего теперь? – зачесал в затылке Ирри.

– Чего-чего… – Анита куснула губу и кивнула на стену. – Уходите отсюда.

Она подергала полотнище рукой и стала раздеваться. Битали, прижавшись к ткани, стянул штаны и честно зажмурился.

– Держи, – сунула ему веревку Анита. – Повторяй за мной: «Землей-прародительницей, водой-поительницей, женским началом, огненным кресалом…»

В этот раз заклинание прошло быстро и без единой запинки. Молодой человек ощутил влажное прикосновение к груди и рукам, а затем легкий щелчок по носу:

– Повернись ко мне спиной. Потом можешь открыть глаза.

Битали послушался. Очутившись лицом к шкафам, свесил разлохмаченный конец крапивной веревки над резиновым ведром. Анита совсем рядом что-то бормотала быстрым речитативом и покачивалась из стороны в сторону – он чувствовал движения ее тела. Слова слились в невнятный тихий скулеж, даже вой. Рыжая мелко задрожала, вой стал заметно громче… и вдруг – кончик веревки начал набухать, белеть и с него закапало, закапало молоко, сливаясь в тонкую струйку.

– Сколько брать-то? – вслух подумал Кро. – Когда останавливать?

Анита, завывая на одной ноте, не ответила.

– Ларак по три грелки за раз набирал? Тогда и я столько же возьму, – решил Битали. – Интересно, а кто коров кормит? Я ведь этим не занимаюсь. Наверное, мадам Лартиг. Им сено нужно. Его должны привозить. А кто, кроме нее, может сено получать и распределять?

Горамник никак не реагировала, и он замолчал. Наполнил одну грелку, подставил вторую. Потом третью. Теплая, пахнущая паром жидкость быстро поднималась к краям.

– Анита, хватит, наверное. Анита, хватит. Анита! – повысил он голос, но отличница не реагировала. Битали пихнул ее локтем: – Проклятие, Анита, перельешь!

Но девушка продолжала выть. Кро вдруг померещилось, что с веревки вот-вот польется кровь, и он откинулся назад всем телом, ощутимо толкнув ведьму. Однако и это не помогло. Молоко подошло к краю – Битали быстро придвинул вторую из грелок, где еще оставалось немного места, вскочил, быстро натянул штаны, повернулся, срывая полотнище, накинул его на обнаженную помощницу, крепко обнял, оторвал от пола и затряс:

– Анита, очнись! Анита! Анита, ты меня слышишь?!

От тряски вой стал переливчатым, прерывистым. Девушка открыла глаза – но они были без зрачков. Тут Кро перепугался уже по-настоящему, отпустил полотенце, схватил ее обеими руками за голову, закричал в самое лицо:

– Да очнись же ты, ведьма несчастная!

– Осторожнее, уши оторвешь! – жалобно попросила отличница. – Дуболом.

– Хвала вечности, жива… – Битали перехватил еще не успевшее опасть полотенце, запахнул вокруг нее, крепко, крепко обнял, прижал к себе: – Анита, милая… Знал бы, лучше бы вместе с Лараком доить ходил.

– Чего знал, чудак? – Горамник положила голову ему на плечо. – Это было так захватывающе. Ощущение – словно летишь, летишь, летишь… Сквозь радугу. Знала бы сразу, ни за… А почему я завернута?

– Тебя было не разбудить. Вот я и обернул, чтобы… Ну, я же обещал?

– А-а… То есть нет… Значит, одежда обряда не прервала?

– Больше не течет. Значит, оборвала.

– Интересно… – Анита вся встряхнулась, поежилась: – Отвернись, я оденусь. Оказывается, ведьмой быть здорово! По справочнику и не поймешь. Понятно, отчего самой никак не остановиться… Поначалу глупо все казалось: веревку ласкать, да еще с мантрами нижних пределов. А потом как-то потянуло, потянуло, словно в омут засасывать начало. Легкость невероятная! Падаешь, как в пропасть, а она все не кончается. И ярко все, и на душе свободно, и такое чувство… Ну… Ну, словно ты всесильна! Словно пределов власти нет совершенно! Вечно бы так летала, если бы не ты. Можешь оборачиваться, я уже. Времени много прошло?

– Около часа.

– Еще куча времени! И домовым угощение разложить успеем, и сами перекусить. Ты тоже готов? Тогда я зову остальных.

– А с Генриеттой что делать? Где она, как ее вернуть?

– Никак, – покачала головой Анита. – Метаморф, как его время заканчивается, сам обратно перекидывается… Наверное. У профессора Традиша можно спросить. Я этим никогда не интересовалась. Мне-то зачем?

Генриетта Вантенуа не появилась ни в столовой, ни на алгебре, ни вечером во время очередного корсовинга.

– Если утром не придет, придется идти к директору, – уже укладываясь, сказал Битали. – Вдруг с ней что-то случилось?

– Придет, – ответил со своей постели Надодух. – Метаморфы на рассвете всегда обратно в людей перекидываются. Даже когда это опасно. Скажи, а Анита – она какая?

– Ты о чем?

– Как о чем? – Недоморф заворочался, повернулся на бок, приподнялся на локте. – Она ведь там… Ну, когда колдовала…

– Я не смотрел. – Битали закинул руки за голову. – Глаза закрыл.

– Что, совсем, ни чуть-чуть не подглядывал? – не поверил сосед.

– Нет. Я ведь обещал.

– Да ведь никто бы не узнал!

– Ну и что?

– Нет, правильно, конечно, – снова откинулся на спину недоморф. – Но я бы, наверно, не удержался. Она ведь очень красивая, правда?

– Анита? Красивая… – согласился Кро.

– Красивая. Очень… – Надодух натянул одеяло до ушей, отвернулся и затих.

* * *

Вантенуа явилась к первому уроку – усталая, осунувшаяся. Уселась за стол перед партой Битали и недоморфа, повернулась к ним:

– Вчера чего-нибудь получилось?

– Все в порядке, – кивнул Кро. – А ты как?

– На нашей поляне проснулась. Долго вспомнить себя не могла, но потом все вернулось. Хорошо, у меня там одежда есть. Ну, ты знаешь.

– Генриетта, прости, – подсела ближе отличница. – Мне и в голову не пришло, что такое случиться может. Про звериную натуру.

– Голова чего-то болит… – Вантенуа потерла пальцами виски и отсела на соседнюю парту.

– Откуда же я знать могла?! – попыталась оправдаться перед Битали и Надодухом Анита. – Заклятье, оно ведь не на то нацелено было. Кто же знал, что ее натуру наружу вывернет? Это, наверное, из-за заклинания ей сейчас так плохо.

– Я понимаю, – кивнул Кро. – Только, если на нее это так действует, может, ее на время колдовства подальше от кабинета держать?

– И веревку, кстати, тоже от нее прятать нужно, – добавил Надодух.

– Что же, ее совсем туда не пускать?

– Похоже, мальчик Битали с компанией неудачников решил поиграть в заговорщиков, – развязно сообщил своим прихвостням Дожар. – Шепоточки, круглые глазки, секретики на ушко. Прямо кровавый двор Борджия в исполнении кроликов.

– Не лезь не в свое дело, Арно, – повысил голос Кро. – Будешь слушать чужие разговоры, ослиные уши вырастут.

– Ой, мне что-то послышалось? – с деланным удивлением покрутил головой графский отпрыск. – Неужели я обращался к кому-то из полукровок?

– Ты ищешь ссоры, Дожар? Соскучился по порезам на шкуре.

– О-о, кого я слышу, Битали Кро! – повернулся к нему юный граф, вскинул брови. – Ты хочешь пожелать мне доброго утра? И тебе того желаю!

Ухоженный, как пудель перед продажей: тонкие черты лица, аккуратно зачесанные волосы, голубые глаза и парусиновая форма с легким бирюзовым оттенком, холеные белые руки, на пальцах три изящных перстня, – Арно Дожар так и лучился доброжелательностью.

– Что ты сказал про моих друзей?!

– Я?! – Дожар округлил глаза, повернулся к своим прихвостням: – Я что-то говорил любезному мсье Битали, Карл? Разве я к нему обращался, Лайтен? – Парочка его слуг, ухмыляясь, отрицательно замотали головами. – Видите, мсье Кро, я ничего вам не говорил, никак к вам не обращался. Никак. Не хотите же вы сказать, что вы подслушивали чужие разговоры?

Битали скрипнул зубами, не зная, как ответить на столь откровенную, но притом безупречно вежливую наглость. Но тут в аудиторию вошла одетая в длинное коричневое платье женщина с белым, как у призрака, лицом и высокой прической, собранной из седых, с редкими черными вкраплениями, волос.

– Мадам Лартиг! – первым заметил ее недоморф. Остальные ученики тоже поднялись.

– Доброе утро, дети. Можете садиться, дети. Мсье Битали Кро, если не ошибаюсь? На вашу службу поступила жалоба, мсье Кро, будьте любезны пройти со мной. Дети, передайте мадам Кроули, что мсье Кро и мсье Завялов несколько опоздают на ее урок.

– Службу? – недоуменно переспросил Арно Дожар. – У пятикурсника?

– Потом договорим, – пообещал ему Битали, достал палочку и вышел в стену вслед за ключницей замка.

Через несколько минут они оказались во владениях ордена Грифа – товарищество учеников, которому благоволило руководство школы, могло позволить себе отгородить для проживания целый этаж общего корпуса. Правда, обычной во внеучебное время стражи из первокурсников тут сейчас не стояло. Вскинув палочку, мадам Лартиг отсчитала что-то невидимое на ровной стене из мелких неотесанных камней, остановилась:

– Как мне известно, в настоящий момент именно вы, мсье Кро, отвечаете за работу домовых? Тогда полюбуйтесь на это…

Они вошли в комнату, размерами раза в полтора уступающую помещениям в башне, но зато прямоугольную и теплую, с одним выходящим во двор окном, двумя шкафами у стен, двумя письменными столами и двумя постелями по сторонам от окна. В общем, обычная школьная спальня. Если не считать того, что на одном из столов стояли грязные тарелки, валялись скомканные засаленные бумажки, мелкие крошки, обгрызенные корки и даже несколько рыбных костей. Под столом изящным крестиком лежали скрещенные куриные хребтинки, увенчанные тщательно обсосанным огузком. Чуть дальше виднелись еще какие-то кости и бумажки.

– Привет, Ронни, – кивнул курносому и темноволосому однокурснику Битали. – Чего застрял? Там занятия наверняка уже начались.

– Да вот, видишь, – кивнул тот на грязный стол. – У меня в комнате не убирают. А ты-то тут чего делаешь?

– Обращаю ваше внимание, мсье Кро, – словно не заметила их разговора ключница замка, – на грязь в этой комнате. Уборка явно не проводилась здесь уже не один день. И поскольку именно вы теперь отвечаете за работу домовых, я требую, чтобы вы обеспечили поддержание здесь порядка на надлежащем уровне.

Битали сглотнул. С одной стороны, он понимал, что чистота теперь – его забота. С другой – столь откровенный гадюшник, сотворенный Завяловым в комнате, покоробил его так, что он забыл о разнице в возрасте и положении с мадам Лартиг. Почему за этого грязнулю должны отвечать домовые? Они что, рабы, обязанные вылизывать загаженные свинарники? И вообще, домовые теперь – это существа, находящиеся под его властью. А раз так, то в первую очередь он должен защитить своих подопечных, а уж потом разбираться со степенью их вины!

– Разве здесь не чисто? – Он развернул плечи и не хуже Арно Дожара выпучил глаза. – Смотрите, одежда чистая и отглаженная! На полу… – провел он пальцем возле гузка, – …чисто. На шкафу… – поднялся он на цыпочки, – на шкафу пыли нет. Чем вы недовольны?

– Перестаньте паясничать, мсье Кро! – задохнулась ключница. – Вы прекрасно понимаете, что обглоданные кости – это грязь!

– Обглоданные кости являются грязью в столовой! Если ученик принес их сюда, значит, они нужны ему с какой-то целью! Может, они требуются ему для обрядов? Домовые не обязаны разбираться в таких тонкостях, кто и зачем приносит кости и куда их кладет. Одежда чистая, пыли-грязи нет. Остальное не их дело!

– Так объясните домовым, что эти кости и объедки нужно убирать!

– Пусть Ронни составит список, какие из вещей у него на столе и под столом, в постели, под постелью, в шкафу, на шкафу и вокруг нужны для занятий, а какие следует убрать. Я передам этот список домовым вечером перед уборкой. И стану делать это каждый день. Тогда мы все будем удовлетворены. Мсье Завялов – качеством наведения порядка, а домовые – своей работой. Им ведь так нравится везде и всюду поддерживать чистоту!

– Мсье Завялов, отправляйтесь на урок, – глядя на Битали, скомандовала мадам Лартиг. – Мсье Кро придет позже.

Дождавшись, пока Ронни выйдет, она сделала шаг вперед, нависая над юным чародеем. Лицо женщины стало полупрозрачным, размеры выросли вдвое, во все стороны покатилась волна ледяного холода – такого, что на мебели и стенах, и даже на лице высыпали крупинки инея:

– Вам хочется пошутить со мной, мсье Кро? – прямо в голове Битали зазвучал ее зловещий шепот. – Вам не нравится мой порядок в школе?

– Домовые не станут разгребать чужих помоек, – отерев ладонью капли с лица, упрямо ответил Кро. – Или Завялов перестанет таскать сюда еду из столовой, или пусть убирает сам. Или пусть живет в грязи! Домовые поддерживают чистоту, а не вывозят отходы. Это не их забота.

– Мне придется доложить о вашем поведении директору. – Морок стянулся так же стремительно, как и появился, и перед молодым человеком опять стояла обычная пожилая женщина, пусть и со странно белым лицом. – Вы уклоняетесь от выполнения возложенных на вас обязанностей.

– Я учусь на пятом курсе, мадам, – с губ Битали слетело облако пара, – но даже я знаю, что за плохое отношение к собственному жилищу домовые наказывают хозяина, а не выполняют работу вместо него. Они помощники, но не слуги.

– Читая мне поучения, вы позволяете себе неслыханную наглость, мсье Кро! – Губы ключницы сжались в узкую полоску. – Вы будете наказаны! Профессор Артур Бронте наложит на вас взыскание, как только вернется с заседания Совета.

У Битали на языке вертелась язвительная отповедь, но он сдержался. Хотя мадам Лартиг и была не права, но превращать разногласие в серьезную ссору все же не следовало. Хотя бы потому, что именно она выделяла хлеб для домовых и сено для коров. И ее радение о порядке в школе опять же не было чем-то плохим. Без требовательности ключницы весь замок быстро бы превратился в подобие стола Ронни Завялова.

В голове мадам Лартиг, видимо, промелькнули похожие мысли, и она внезапно оборвала угрозы, перейдя на деловой тон:

– Вы уже трижды кормили садовых гномов, мсье Кро, однако ни разу не вернули на место их миски. Будьте требовательны, пусть ваши духи складывают посуду после еды к дверям у колодца. Под кровлей северного корпуса обнаружилась течь – направьте домовых для ремонта. Повреждения совсем незначительны, они справятся. Вы юны и неопытны, мсье Кро, и слишком верите учебникам. Между тем лень – это столь великое зло, что ему подвержены все. Даже домовые.

– И вы, мадам? – не удержался от колкости Битали.

– Я вас больше не задерживаю, мсье, – невозмутимо ответила ключница. И когда юный чародей уже делал шаг в стену, вдруг добавила: – Вы всегда потакали духам…

Остановиться Кро не успел, а возвращаться было глупо. Да и зачем? Он и сам догадывался, что означали эти слова. Школа маркиза де Гуяка, орден Пяти Пророчеств… Похоже, о нем тут знала половина учителей и все существа, обитающие в стенах достаточно долгий срок. Потомок Темного Лорда, носитель крови, позволяющей прикасаться к вещам древнего тирана. Наследник доисторических проклятий и клятв верности.

На урок Битали не спешил. Что за дело магам до математики? Опорные заклинания не подчиняются логарифмическому счислению. Он медленно прогулялся по тихим коридорам, попытался перемолвиться словечком с лучезарным Аполлоном на одном гобелене и усталым единорогом на другом – но тканые существа разговаривали плохо и быстро теряли нить рассуждений. До великолепных картин из шотландского интерната им было далеко. На тех полотнах герои практически не отличались ясностью суждений от своих живых прототипов.

Оттягивая необходимость вернуться в класс, Кро вдруг вспомнил, что нужно навести порядок в кабинете, зашел туда, убедился, что все миски чисто вылизаны и убраны в шкаф, затем заглянул к себе в башню, услышал знакомый шорох, открыл почтовую тетрадь. Там появилась еще одна запись знакомой рукой:

«Приедем на каникулах».

Опять очень коротко, словно неуверенно.

Еще бы… Его воспитатели до сих пор не знали, что он чувствует после того, как узнал, что кровными его родителями на деле являются совсем другие люди. А он все бегает, бегает…

Битали присел к столу и так же коротко написал:

«Мама, я по вам скучаю». Закрыл тетрадь. Та дернулась в руках последний раз и затихла. Значит, послание отправилось. Положив тетрадь на место, молодой человек таки поддался уговорам совести, спустился вниз и отправился на урок.

Когда он прошел сквозь стену, мадам Кроули лишь покосилась на него через плечо:

– А-а… Садитесь, мсье.

Но тут встрепенулся Арно Дожар и громко поинтересовался:

– Так чем прогневал мсье Завялов глубокоуважаемого повелителя?

– Ронни изволил пожаловаться на то, что он свинья, – не удержался от эмоционального ответа Битали.

– Это не я! Это домовые! – возмутился со своего места черноволосый паренек. – И сам ты вообще такой!

– Ты чувствуешь себя оскорбленным? – свысока поинтересовался Битали, краешком сознания вдруг отметив, что ведет себя почти так же, как и самодовольный графский наследник. Но вырвавшихся слов было уже не вернуть.

Ронни Завялов, естественно, тут же замолчал, а мадам Кроули хлопнула ладонью по столу:

– Еще звук, и каждый пикнувший получит отрицательный балл! Внимание на доску! Геометрический смысл данного определения предела таков: на плоскости, на которой нарисован график функции, проведем горизонтальную полосу ширины вокруг горизонтальной прямой. При уменьшении ширины полосы окончание, возможно, придется брать более далеким, но, все равно, и в любую более узкую полосу умещается график на достаточно далёком окончании. Пример… Мсье Кро, вы успеваете следить за моей мыслью? Пишите, пишите, в учебнике этого нет! На контрольной будут проверены все темы полугодия!

Битали заглянул в конспект недоморфа и понял, что половина обеда у него будет занята – переписывать алгебру придется у кого-то другого.

К счастью, вторым уроком был метаморфизм, на котором вечно сонный профессор Традиш в очередной раз затеял проверку учеников на способность к перекидыванию. Чем занимался курс то время, пока он пугал очередную жертву – учителя не беспокоило, и Кро вполне благополучно перенес к себе в тетрадь подробный конспект Цивика, заодно выслушав его комментарии.

После урока все вместе они отправились к кабинету Налоби, но возле него Битали остановился:

– Дальше мы с Анитой, нам свидетели ни к чему. Генриетта, вы с Лараком за хлебом сходите, хорошо? – Он взял отличницу за руку, втянул в комнату и уже тут предложил: – Слушай, если в прошлый раз молоко несмотря ни на что до самого конца текло, может, мы теперь без раздеваний его вытянуть попробуем?

– Может не получиться… – неуверенно предупредила Горамник.

– Ну и что? Тогда сделаем еще раз, но уже по правилам.

– Давай попробуем.

Битали водрузил в центр комнаты грелку, увеличил ее горлышко, опустил разлохмаченный хвостик внутрь, середину передал девушке.

– Отвернись, я стесняюсь, – попросила Анита, закрыла глаза и принялась раскачиваться, мерно завывая на одной ноте. Начала поглаживать веревку, словно забираясь по ней куда-то вверх.

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре крапивный шнур набух, и с него закапало молоко. Битали оставалось только следить за тем, как одна за другой наполняются емкости, а когда третья из них была залита примерно на три четверти, он обошел отличницу, забрал у нее веревку и крепко обнял девушку, прижав к себе. Анита сделала несколько судорожных попыток вырваться, сорвалась с воя на неясное бормотание, мелко задрожала, а потом уткнулась ему носом чуть ниже уха, тяжело и горячо дыша в шею. Положила ему руки на плечи, замерла на пару минут, потом разжала объятия и тихо отступила:

– Все, я вернулась…

– Хорошо полетала? – улыбнулся Кро и взялся за последнее, не закрытое «ведро».

– Да уж лучше, чем на метле, – рассмеялась Анита, сладко потянулась: – Чувствую себя… Как после корсовинга!

– Видишь, и раздеваться не нужно.

– Главное, мадам Эджени Кардо не проболтаться. А то оценку скинет, как за ошибку.

– Ничего, не проболтаемся. Сделай доброе дело, уведи Генриетту, чтобы она сюда не зашла. Попытайтесь на огороде гномов вызвать, они свои миски не возвращают. Не получится, так я чуть позже подойду, как угощение домовым разложим, и сделаю.

– А-а, чтобы от веревки подальше убрать, – сообразила девушка. – Хорошо, уведу. Но потом, думаю, нужно придумать, как этот момент обойти. Нельзя же ее держать на расстоянии все время!

– Сегодня же что-нибудь придумаем, – пообещал Битали.

Сделать наговоренную веревку съемной оказалось не сложно: вытянув ее из потолка, Кро с недоморфом вырастили на камне небольшую петельку, а сам крапивный шнур до завтра спрятали в шкаф на верхнюю полку, благо все они были пустыми.

С гномами тоже сложностей не возникло – рыжую отличницу они послушались с первого раза. И даже откликнулись, когда Анита вместо Битали позвала земляных духов к угощению. После чего братству осталось только посетить столовую, а потом отправиться глубоко под землю – к цепному Гроссеру.

Уроки истории отличались уже тем, что в эту аудиторию ученики приходили к учителю, а не он являлся в класс, когда наступало время урока. Арнольд Гроссер, надежно посаженный маркизом де Гуяком на цепь глубоко под замком, не мог покинуть своего узилища ни на миг уже много веков. И тем не менее он несомненно знал все. Битали понял это, когда заметил, что взгляд историка отрывался от него лишь на редкие мгновения, когда кто-то задавал вопрос или отвлекал громким шумом. Под этим пронзительным взором Кро чувствовал себя крайне неуютно, но подойти и спросить, что случилось, на глазах десятков однокурсников он не мог.

Между тем преподаватель, глядя только на него, встал, поправил на шее кольцо, сдвинул прикованную к потолку цепь за спину:

– Хватит шуметь, молодые люди, успокойтесь. Начнем урок. В этом полугодии мы дошли в изучении прошлого как раз до начала Большой Войны, и перескакивать на новую тему смысла, видимо, нет. На следующем уроке мы проведем контрольную, сегодня же вспомним еще один момент из далекого прошлого. Тоже войну, тоже страшную войну, лишившую наш мир больше чем половины исконных родов, однако занимающую очень мало места в учебниках и справочниках. Это так называемая Вавилонская битва. Вы знаете о ней, мсье Сенусерт?

– Разумеется, мсье, – кивнул с заднего ряда недоморф.

– Война эта случилась еще до Расселения, когда пришедшие в новые земли племена осели в самых благодатных местах, протянувшихся вдоль трех рек. Одну реку вы все знаете отлично, ибо название ее Нил, две же другие менее популярны. Однако именно страна на этих реках, гордо названная «Врата Бога», считалась самой могучей тогда, в те сказочные времена, из которых до нас не дожил, наверное, ни один чародей. Обитателям этой страны отчего-то показалось неправильным, чтобы неподалеку находились земли, существующие по иным законам, и они потребовали от жителей Нила признания их правил. Между тем наши предки жили так, как им хотелось, и не желали принимать на себя лишние тяготы. Так впервые возникло непримиримое противоречие между свободой и законом, едва не переросшее в кровавую трагедию. Трагедию с предсказуемым итогом, ибо Врата Бога превосходили племена Нила и числом, и знанием. Главы родов Нила собрались вместе, дабы решить, как поступить в столь безнадежной ситуации, и решили вручить свою судьбу тому, кто обладал безупречной репутацией, кто был честен, смел и родовит. Тому, в чьей безусловной порядочности не усомнился ни один человек. Роды Нила вложили всю свою магическую силу в амулет и отдали его этому витязю, избранному из избранных. И знаете, как поступил это человек? Вместе с амулетом он отправился прямо во Врата Бога и сдался им. Он сказал, что не верит в победу племен Нила и желает служить победителям. Что было дальше, мсье Сенусерт?

– Попав во вражескую столицу, – хмуро продолжил недоморф, – он наложил на главное святилище Врат Бога отнимающее память заклятие. Все, кто посещал святилище или просто проходил мимо, забывали напрочь все, что знали. В первые же часы правители Врат Бога превратились из великих магов в жалких смертных. В первые дни такими же беспамятными существами стали прочие жители города. После того, как из святилища и столицы страны перестали поступать вести, туда потянулись посланники со всех краев державы, все новые и новые. Обычные слуги и родовитые чародеи, одинокие путники и целые ратные отряды. И все они забывали, кем были до того, превращаясь в жалких смертных, не умеющих обращаться с собственной силой. Не прошло и года, как Врата Бога перестали существовать. Там остались лишь пахари и безумные бродяги, не понимающие друг друга и не знающие, к чему приложить руки. Война закончилась, не успев начаться. Столица же несчастной страны со временем опустела и была занесена песками.

– Существует общее убеждение, юноши, – продолжил Арнольд Гроссер, – что данное проклятие действует до сих пор, и каждый, проходящий близ древней столицы, теряет память. Но проверять данное предположение, как вы понимаете, никто не рискует. Думаю, мы должны вознаградить мсье Сенусерта полновесными пятью баллами за крайне интересный рассказ.

Недоморф отвернулся, не проявив ни малейших признаков радости, и Битали вдруг понял, откуда Надодух так хорошо знает эту историю, кем был тот избранный из избранных и откуда на древнейшем роду чатий Сенусертов взялось не истребимое никакими силами проклятие.

– Однако в истории человечества Врата Бога отметились не только неудачной схваткой с племенами Нила, но и оригинальными строительными решениями, – вдруг перескочил на другую тему историк. – Известно, что в тех местах много глины, но мало топлива. Так вот, произведя качественный отжиг нескольких кирпичей, тамошние строители превратили их в целые города и башни до небес…

– Когда же это было, Надодух? – тихо спросил соседа Битали.

– Давно. Очень давно. Еще до Расселения, ты же слышал, – ответил тот. – Семь поколений назад.

Когда урок закончился, Битали преувеличенно долго собирал свои два учебника и один конспект. Так долго, что все однокурсники успели убежать. Кроме Надодуха, Аниты и Генриетты, которые уже не раз задерживались в аудитории историка точно таким же образом.

– Так вы знаете, мсье? – убедившись, что посторонних нет, просто спросил Битали.

– Явление демона Сартана трудно не заметить, юноша. – Цепной Гроссер вышел из-за яшмового стола и с облегчением развалился на диване. – Трудно даже тому, кто находится в полулье под землей. Представляю, каково сейчас старине Бронте. Замести оставленный вами след не проще, чем скрыть существование океана.

– Зато теперь я знаю, как можно снять с вас кольцо, мсье, – спустился к первой парте Битали. – Меч Темного Лорда способен рассечь все, что только существует во Вселенной. Моя кровь позволяет взять его в руки. Как только я это сделаю…

– И думать забудьте, юноша! – не дослушав его, мотнул головой историк и поймал в руку зазвеневшую цепь. – Меч Лорда – это половина Вселенной. Это огромная власть. Не знаю, где он скрывается, у кого спрятан, но без долгой и жестокой войны взять его не получится. Такие сокровища не дарят просто так.

– Профессор Бронте сказал, что знает, где находится клинок, – оглянувшись за поддержкой на недоморфа, сказал Кро.

– Профессор Бронте всегда знает намного больше, нежели говорит, – странной фразой согласился с ним Арнольд Гроссер. – Намного больше. Кстати, я слышал, вы уже начали изучать астрологию? Крайне важная наука. Она дает очень много точных предсказаний. Вы любите предсказания, мсье Кро?

– Я от них не отказываюсь, – напрягся Битали.

– Ваши звезды предсказывают вам смерть в ранней юности, мсье Кро. Долгими ночами я люблю полюбоваться отсюда на звезды, молодой человек, и хорошо прочитал вашу судьбу. Яркая судьба, большая любовь и ранняя смерть.

У молодого человека внутри все сжалось от неприятного предчувствия. Столь жуткое обещание вызвало ощущение, будто смерть придет за ним прямо сейчас, в ближайшие минуты. Но он все равно вежливо склонил голову:

– Спасибо за прямоту, мсье Гроссер. Доброго вам вечера.

В этот раз он выскочил из кабинета словно ошпаренный – недоморф смог догнать его только через три витка лестницы:

– Битали, ты чего? Мы тут ноги переломаем!

– А ты как думал, дружище? – повернулся к нему Битали. – Мне только что пообещали скорую гибель!

– Неправда, ничего такого Гроссер не обещал, – послышался снизу голос невидимой Аниты. – Он не сказал, что ты умрешь. Он сказал, что твои звезды предрекают тебе короткую жизнь.

– Какая разница?!

– А ты вспомни, чему учила мадам Деборе, лентяй! – наконец догнала их отличница и перевела дух. – Звезды не предрекают судьбу. Они лишь указывают на высокую вероятность того или иного исхода. Вот… И больше так не носись, у нас ноги не деревянные.

– Он тебя предупреждает, сосед, – согласно кивнул недоморф. – Тебе грозит опасность. Наверное, потому, что твоя тайна раскрыта. Мы можем молчать сколько угодно, но появление демона заметил даже Гроссер в своей пещере. А демон подчиняется только тебе.

– Что же он тогда прямо не сказал? – Кро опять пошел вверх по лестнице, но уже без спешки.

– Возможно, он тоже связан какими-то обещаниями. Когда вынужден веками сидеть на цепи, поневоле согласишься на все, лишь бы получить хоть какое-то развлечение. Может, Бронте запретил ему что-то рассказывать в обмен на право вести уроки? Гроссер был близким другом Лорда. Естественно, директору не хочется, чтобы кто-то хвалил кровавого маньяка перед его учениками!

– «Профессор Бронте всегда знает больше, чем говорит…» – вдруг вспомнил еще одну странную фразу Кро. – Наш цепной друг со своими загадками больше путает, чем объясняет.

– Заклинания нельзя нарушить, но можно обойти, Битали, – сказала Анита. – Мы ведь все находимся в точно таком же положении. Мы не способны тебя выдать. Но можем сделать так, чтобы кто-то догадался о твоей тайне или ты выдал ее сам. Нет прямого нарушения клятвы, нет и клятвопреступления.

– Только мы этого делать не станем, – добавила Генриетта.

– Да, не станем, – кивнула отличница. – Но если историк тоже под клятвой, он говорит лишь то, что получается.

– Не знаю, что там с профессором, но тебе следует быть осторожнее, – добавил Надодух. – Гроссер не стал бы предупреждать зря.

– Я и без его предупреждения голову в петлю не сую, – буркнул Кро. – Если не знать, чего бояться, от такого совета ни тепло, ни холодно. Вот предупредил он меня – и что? Делать-то что?

– Корсовинг проводить, – ответила Анита. – Тебе нужна сила.

Как всегда, день корсовинга выдался коротким. Когда Битали заканчивал сеанс, времени оставалось только наскоро перекусить, добежать до замка, чтобы не оказаться среди метаморфов после заката, – и расходиться спать. Вернувшись к себе в комнату, Сенусерт сладко потянулся, передернул плечами и, раскинув мохнатые руки, прежде чем с размаху упасть на постель, спросил:

– В душ пойдешь?

Надодух мылся не чаще раза в месяц. И утверждал, что его густая шерсть от мыла только портится.

– Что, даже рубашку не снимешь? – поинтересовался в ответ Битали.

– Не мешай насладиться. Потом разденусь… – И потомок древнего рода Сенусертов начал процесс падения на кровать.

Кро стал раздеваться. Отошел к шкафу за полотенцем и чистым бельем, открыл дверцу – и наружу выпали почернелые от времени игрушечные сапожки с завязками спереди на голенище. Молодой человек сглотнул, узнавая обувку.

– Батану?

– Господин… – Эльф заскребся, пытаясь вылезти наружу. Битали видел то локоть, то ухо, то подол пончо, пока не сообразил расфокусировать зрение. Маленький домовой дух выбирался на четвереньках, скрючившись, как скрепка для бумаг, и то и дело хватая себя за живот. – Господин… Больно… Заболели мы…

Кро подхватил его на руки, перенес на свою постель:

– Что случилось?

– Что случилось? – эхом отозвался недоморф, наблюдая за странными жестами соседа.

– Домовые, – распрямился Кро. – Батану, кажется, отравился.

И он громко и твердо призвал к себе главного духа:

– Фич, я желаю тебя видеть! Фич, я желаю видеть тебя немедля!

Прошло больше минуты – но домовой так и не появился. Это могло означать только одно…

– Проклятие! Надодух, дуй в свисток. Мне нужны все, срочно!

Сосед подскочил к столу, порылся в верхнем ящике, со всей силы дунул в ивовую свистульку. Кро же присел рядом с Батану, попытался погладить его по спине – но тот лишь жалобно заскулил.

– Что же делать? Вот, пиявки болотные!

– Если отравление, нужно чего-нибудь рвотного дать, – предложил недоморф. – Живот чтобы прочистить. А потом ждать.

– Чего дать-то?

– Откуда я знаю? Я же не ведьма, про домовых духов все ведать! Ромашкой можно напоить. Но кто их знает, может, ромашка на них хуже крапивы действует.

Тут в комнату один за другим заскочили Цивик и Дубус с полотенцем на шее, и почти сразу – Ирри и Комби.

– Дубус, ищи мадам Кардо, спроси, чем можно домовых от отравления лечить, а ты, Цивик, к директору беги. Скажи, домовые отравлены. Может, он что-то сделать может. Ларак, Комби, вы бегите к профессору Пепелету, его тоже спросите. Надодух, ты – к мадам Деборе, вдруг она что-то знает. Я буду в кабинете… – Кро опять присел возле Батану, погладил: – Полежи пока здесь. Я попробую кого-нибудь из домовых найти.

– Что случилось? – Последней появилась Анита Горамник в тренировочном костюме.

– Ты ведь метаморфов гребнем отпугивать умеешь? Тогда беги на огород, узнай, как там садовые гномы. Домовых, похоже, кто-то отравил. А кормим мы их всех одним молоком и одним хлебом.

– Сейчас узнаю. – Анита крутанулась, сделала шаг и по широкой дуге вернулась на прежнее место: – Выход-то у тебя где?

– Палочкой по подоконнику… Стой, а Генриетта почему не пришла?

– Ой, бедненький… – Отличница только сейчас увидела страдающего домового эльфа. – Неужели им всем так плохо? Все, я бегу…

Битали еще немного посидел рядом с несчастным существом, потом пообещал:

– Мы что-нибудь придумаем, – забрал с постели подушку и тоже отступил к окну.

Мгновение спустя он уже входил в бывший кабинет профессора Налоби. Как Кро и ожидал, тут нашлись сразу четверо скрючившихся домовых. В отличие от Батану, они даже потеряли способность отводить глаза и развоплощаться. Просто лежали и скулили, как беспомощные котята. Битали превратил свою подушку в длинный матрац, раскинул вдоль шкафов, перенес несчастных на него. Затем тщательно обыскал кабинет, пытаясь обнаружить остатки трапезы или яда. И, увы, не обнаружил ни того, ни другого. Чистенькие миски находились на своем месте, вся еда до последней крошки была убрана, а что до яда – молодой чародей все равно не знал, как он должен выглядеть. Но подозрительного ничего не заметил.

Вскоре примчался Цивик, сразу мотнул головой:

– Нет директора. Ни в кабинете, ни вообще. В смысле, не отзывается.

Потом с похожим результатом вернулся недоморф:

– Мадам изволила обозвать меня олухом, – сообщил он. – Потребовала впредь не отвлекать во внерабочее время. Про домовых же не знает вовсе ничего, кроме того, что те плохо вытирают пыль в ее сундуке. Слушай, я все же думаю, что это крапива. Если домовые ее так боятся, что не ступают на коврики из нее и не касаются, то представляешь, если они ее проглотят?

– Как они могут ее проглотить, если так не выносят, что даже не касаются? – не поверил Кро.

– А если было совсем чуть-чуть?

– Чуть-чуть на всех – это нужно специально отраву делать, – сказал Цивик. – Случайно проглотил бы только один. Ну, может, двое.

– А ты подумай: мы делаем веревку из крапивы, а потом…

Стена издала треск, внутрь вошла рыжая отличница, теперь уже не в спортивном костюме, а в брюках для верховой езды и в синем свитере крупной вязки. Она опустила на пол стопку пустых мисок и сообщила:

– На огороде никто не пострадал. Не жаловались, посуду принесли.

– Это может быть крапива, Анита? – тут же ткнул в нее пальцем недоморф. – Ну, крапивой домовые отравиться могли?

Девушка ненадолго задумалась… Кивнула:

– Для духов дома она крайне неприятна, гномы же садовые встречаются с ней часто. Выпалывают, убирают. На них такой яд может и не подействовать.

– Вот и я про то! – торжествующе заявил Надодух. – Странное совпадение, если сперва мы крапиву тут чистим, мнем, вычесываем, а потом ею же…

– А мусор после прочесывания кто убирал? – перебил его Битали. – Где он?

– Убирал Ларак, – вспомнил Цивик. – То есть он убирал, уносила сор Генриетта.

– Генриетта… А где она? – спохватился недоморф.

– Этого не может быть, – покачал головой Кро.

– Почему? Вред ведь не тебе, а домовым. Клятва допускает.

– Но зачем?! Ей ведь это не нужно!

– Ты кое-что забываешь, сосед… – многозначительно произнес Надодух. – Возьми хоть последний раз. Колдовать уговаривались с нею, а получилось с Анитой. Могла обидеться.

– Из-за такого пустяка? Да и мусор она выбрасывала за два дня до того, как с колдовством не получилось.

– Что у нас с мусором делают? – спросил Цивик. – К смертным на помойки, думаю, не отвозят.

– Объедки в зверинец, прочее жгут в печи, когда холодно, – пожал плечами недоморф и вдруг напрягся, словно пес в охотничьей стойке: – А ведь крапива должна быть еще там, если Генриетта ее действительно выбросила!

– Я с тобой! – кратко ответил Битали, и они тут же сорвались с места.

Выскочив из кабинета, молодые люди пронеслись по коридору, сдув с места какого-то одинокого призрака, выскочили на лестницу, загрохотали по ней вниз.

– Забыл? – оглянулся на Битали недоморф. – Забыл, как целовался с ней на скамеечке?

– Когда это было!

– Вот именно, что когда… – Надодух проскочил сквозь стену, повернул налево по коридору. – Что тем все и кончилось. Женщины из ревности еще не то сотворить способны!

Они пробежали под просторной аркой, свернули в узкий коридор, идущий по самой границе двора.

– Тут котлы, – буркнул недоморф, но к чему относились его слова, было не ясно.

Вскоре Битали и сам почувствовал запах сальной застарелой гари, и через несколько шагов они выскочили в широкий подвал из красного кирпича с большими печными дверцами с одной стороны и внушительной грудой бумаги, картона, тряпья, реек и пакетов – с другой. Две статуи циклопов с дубинами из полированного розового гранита разделяли помещение пополам. Надодух замедлил шаг:

– Странно. Их тут никогда не было.

– Берегись!

Кро, еще не успев ничего заметить, каким-то нутряным чутьем почувствовал опасность и оттолкнул соседа в сторону. И уже через мгновенье в то место, где только что стоял его друг, опустилась тяжелая дубина.

Битали привычно скользнул руками к амулету, в ладони мигом прыгнули длинные египетские ножи. Он поднырнул под смертоносную, но неуклюжую дубину второго циклопа и стремительно рубанул его по животу сразу двумя клинками. Длинные снопы искр высеклись из брюха и посыпались на пол. Дубина же опять взметнулась к потолку.

– Големы! – охнул Кро и, прикрывшись бемгишами, отвел направленный в голову удар.

Скользнув по клинкам, дубина вколотила один из валунов, выстилающих пол, на ладонь в глубину. Битали понял, что схватка ведется всерьез. Недоморф, крича и ругаясь, носился от стены к стене, уворачиваясь от циклопа. В отличие от соседа по комнате, наследник древнего рода боевого амулета не имел.

– Помогите-е!!! – непонятно кому кричал он.

Над Битали опять взметнулась дубина. Пользуясь этими мгновениями, юноша рванулся вперед, голему под руки, за спину, подрубил противнику ноги – без успеха, но заставив на миг потерять равновесие, кинулся к другу, ударил его циклопа клинками по спине, а пока тот поворачивался, упал и подкатился вперед и за спину, стараясь остаться вне его поля зрения и пряча клинки обратно в амулет. Пока голем ворочал головой, он успел достать палочку и направить врагу в грудь:

– Маррртилло!!!

Еще никогда он не вкладывал в дробящее заклинание столько воли и страсти, и каменный голем буквально взорвался облаком мельчайшей каменной пыли.

– Мартилло! – выбросил он палочку снова. Второй гранитный враг покрылся трещинами и начал разваливаться.

– Это была западня, – выдохнул недоморф. – Бежим скорее, пока еще какая гадость не появилась.

– А крапива? – напомнил Битали.

– Она здесь, я запах чувствую. Давай со всех ног благородно отступать, сосед, у меня сегодня подвиги не планировались!

Битали второго приглашения не потребовалось – вслед за товарищем он, держа наготове палочку, вполоборота отступил в коридор, после чего перешел на трусцу и снова заговорил с недоморфом уже у лестницы:

– Из цепного Гроссера получится великий пророк. Вечером сказал о моей близкой смерти, ночью уже попытались убить.

– Это была засада, Битали! Кто-то ожидал, что мы придем на помойку, и выставил там големов.

– Вот только Генриетте, согласись, подобная магия неизвестна, – ответил Кро. – Такое мог сотворить только очень сильный и умелый чародей. Нужно спросить Гроссера, откуда он знал, что на меня готовится покушение? Надо же, под землей сидит, а про каждый чих в курсе!

– Это да, – признал недоморф. – Совпадение почище крапивного. Завтра во время обеда к нему можно сбегать.

К кабинету они подошли уже шагом, миновали стену. Дубус, вскочив, тут же сообщил:

– Мадам Кардо поставила нам всем зачеты! За полугодие. По десять баллов каждому!

– А Карл Пепелет послал меня к директору. Но его нет на месте, – сообщил Ларак.

– Даже не поговорил, – добавил от себя Комби.

– Ну и болотный упырь ему на шею, – отмахнулся Битали. – Что Эджени Кардо сказала про отравление?!

– Сказала, про лечение домовых известно мало, можно сделать только хуже. Но дала сонного зелья… – Дубус предъявил крохотную бутылочку из мутного стекла. – Сказала, десять капель на кувшин молока и дать каждому по глотку. Уснут на сутки точно, а когда очнутся, будут уже здоровы. В общем, чтобы они от боли хотя бы не мучились.

– Ларак, доставай грелки, Цивик, сделай из мисок семь бутылок.

– Молоко уже все выпили, сосед! – напомнил Надодух.

– Доставай веревку, на бутылку сейчас как-нибудь нацедим. Анита, готовься.

– Нам выходить? – спросил Комби, но от него только отмахнулись.

Пока Кро и Надодух привязывали веревку, Ирри достал и уменьшил грелку. Потом передал ее Битали, молодой человек просунул разлохмаченный кончик прямо в горлышко, и внутрь быстро закапало молоко. В кабинете повисла тишина. Спустя минуту Кро почувствовал неладное, поднял голову:

– Вы чего?

– Битали, – очень тихо сообщила девушка. – Веревки я еще и не коснулась, а молоко у тебя уже бежит…

– Да? – Юный маг опустил взгляд, и белая струйка мгновенно пересохла. – Наверное, это и есть тот случай, когда молоко течет с потолка даже без желания ведьмы.

– Скорее всего, твоей силы хватает, чтобы вытягивать молоко с помощью готового заклятия без посторонней помощи… Или потому, что ты коловертыш? – задумчиво сказала отличница.

Но у Битали не было сейчас времени на рассуждения:

– Дубус, капай!

Он дождался, пока паренек нацедит сонного зелья, хорошенько взболтал грелку, после чего разлил молоко по подставленным Цивиком бутылочкам, взял одну, присел возле страдающего у шкафа домового:

– Вот, выпей. Выпей, тебе станет легче.

Маленькое существо, хоть и мучаясь отравлением, от молока отказываться не стало. Сделало пару глотков и притихло, тяжело дыша. Битали передвинулся к другому, дал снотворного ему, потом указал пальцем на Цивика:

– Ребята, берите бутылки, идите по этажам. Зовите домовых, ищите. Кого найдете, по паре глотков каждому. Надодух, загляни к нам, Батану напои. И возвращайся. Мы с тобой пойдем проверять подвал.

– Там же… – Надодух запнулся, потом махнул рукой: – Как знаешь. Я из комнаты чего-нибудь прихвачу.

Из башни недоморф принес палицу на шестигранной рукояти с каменным набалдашником, сделанную, похоже, из карандаша и наскоро выковырянного из стены куска раствора. Палица была столь весома, что держать ее приходилось двумя руками – а потому бутылку с молоком взял Битали, из оружия ограничившись только палочкой. Но все приготовления оказались излишни – никаких опасностей в недрах замка друзья больше не встретили. Даже на помойке возле старой печи новых големов взамен уничтоженных не появилось. Недоморф, осторожно прокравшись к мусорному завалу, повел носом, кивнул:

– Точно здесь! Вот тут крапива лежит, – указал он на ворох мятых сальных бумажек, но рыться в них не стал. – Интересно, это печь топят, когда холодно становится, или профессор Бронте холод нагоняет, если мусор сжечь пора?

– Не знаю, – озираясь, ответил Кро. – Домовых тут нет, пошли дальше.

За пару часов блужданий они обнаружили всего двух отравленных низших духов, которых сперва напоили молоком, а потом, благо нетрудно, отнесли в кабинет и уложили на мягкую подстилку. Остальные члены братства обходили корпуса куда дольше и закончили свое лечебное дело только далеко за полночь. К счастью, тоже без происшествий.

Новым днем, с нетерпением дождавшись обеда, недоморф и Битали помчались вниз по бесконечной северной лестнице замка, в глубокое узилище преподавателя истории. На полпути они встретили вереницу озабоченных, перешептывающихся второкурсников. Судя по разговорам впервые в жизни услышавших о Пророчествах. Разумеется, к тому моменту, как друзья вошли в аудиторию, здесь было уже пусто.

В первый миг Кро подумал, что попал на улицу: здесь тихо шелестел ветер, вдалеке перекрякивались жабы, шелестела листва, а черный ночной небосвод был густо усыпан звездами, в центре сливающимися в белесую пелену. Но уже через мгновение Битали сообразил, что сейчас полдень, а в следующую секунду наваждение исчезло, и пещера приняла свой привычный, обыденный вид: овальная в длину, с ровной полусферой монолитного каменного потолка.

– Какая неожиданная встреча! – Преподаватель поднялся с дивана, перешел в центр своего закутка и, звякнув цепью, присел на край стола. – Мсье Сенусерт, мсье Кро. Не ошибусь, если скажу, что здесь собрались самые знатные обитатели замка славного маркиза де Гуяка. А я ожидал всего лишь обеда из трех блюд и рюмочки кальвадоса.

– Славного? – удивился Битали. – Я думал, вы его ненавидите.

– Хороший вопрос… – зачесал в затылке историк, и цепь мелодично зазвенела. – На самом деле мы были добрыми товарищами и стремились к одной цели. Просто у нас возникла размолвка в способах ее достижения… Когда кольцо начинает натирать мне шею, маркиз, конечно, перестает мне нравиться. Если дела отвлекают меня от моего незадачливого положения, то я вспоминаю его как отличного парня.

– Что это было? – вскинул руки к потолку Надодух. – Я чувствовал запахи и ветер.

– Что вас удивляет, юноша? Я скучаю. Скучаю по земле, небу, ветру. Вот и пытаюсь иногда развлечь себя такой иллюзией. По памяти. Как считаете, получилось похоже?

– Ваши звезды находятся не на своих местах, мсье Гроссер.

– Это не удивительно. Разве их все упомнишь! К тому же они все двигаются, вращаются, перемещаются.

– Однако вы все равно даете по ним самый верный прогноз из всех возможных. Стоило вам вчера упомянуть, что Битали грозит скорая смерть, и уже через несколько часов его попытались вколотить в землю два голема.

– Ай-я-яй, мсье Кро, до чего же вы невнимательны! – улыбнулся историк. – У вас слишком быстро выветрилось очень важное из названных мною условий. Сперва вы должны познать любовь, а уже потом умереть. И ни часом раньше. Вы влюблены, мсье Кро?

Вопрос застал Битали врасплох. В голове его промелькнули последние годы и месяцы, друзья и знакомые. Мимолетным воспоминанием вспыхнул на губах и тут же сгинул первый поцелуй. Любовь… Это ведь должно быть что-то особенное! Но никаких особенных отношений ни с кем из девушек его раньше не связывало. Здесь же он и вовсе был близок только с двумя. Генриетта? Пьянящая сладость их первых свиданий растаяла в прошлом, когда Вантенуа стала требовать этого очарования, как своей собственности. Анита? Ее нежная красота, голос, ее горячее дыхание и шепот, ее близость в колдовских объятиях манили, но…

– Вы слишком долго думаете для влюбленного юноши, мсье Кро, – засмеялся историк. – Пока подобный вопрос будет ставить вас в тупик, вы в полной безопасности.

– Но ведь нападение было!

– Пустяки, мсье Сенусерт. Мелкие неурядицы.

– Вы бы видели, какие дубины были в руках у этих «неурядиц»!!! – горячо воскликнул недоморф, потом что-то вспомнил и закончил: – Кстати, мсье Гроссер, у вас ведь нет волшебной палочки. Как вы смогли сделать всю эту… звездную ночь?

– Не все ограничивается палочкой, молодой человек. Колдовство, например, ее не требует. Есть некоторые другие обряды… – Историк говорил преувеличенно бодро, и это означало, что вопрос его все-таки смутил. – К тому же подобные мелочи для такого старого и опытного человека, как я… сущие пустяки, практически не требующие магии. Вам же, мсье Кро, в ближайшее время бояться совершенно нечего. Вы знаете, как сгинул Темный Лорд? У него была странная, непростительная слабость. Он слишком верил своим друзьям. Доверял им целиком и полностью. В результате именно самый близкий друг его и угробил. Извел, убрал, истребил, сжил со свету. Именно верный, честный и преданный друг.

Надодух и Битали переглянулись.

– Не может быть! – сказали они практически одновременно.

– Может, юноша, может… – Гроссер подергал цепь, встал со стола. – Я могу точно сказать вам, мсье Кро, кто вас убьет. Объявить с полной достоверностью. Это будет человек, которому вы целиком и полностью доверяете. Это ваша судьба, юноша. Всякого рода големов, упырей и людоедов можете не опасаться. Вы рождены не для них.

Преподаватель опять зло дернул цепь:

– Что сегодня за день? Завтрак не принесли, обеда тоже до сих пор не спустили. Скоро занятие начнется!

– Кто вам носит еду, мсье Гроссер? – поинтересовался Надодух.

– Кто-то из домовых прибегает. У меня же после каждого урока прибрать нужно, к новому занятию аудиторию приготовить. Я этого не могу сделать, даже если очень захочется.

– Вы правы, сегодня тяжелый день, – согласился с ним Битали. – Пойдем, сосед. Может, еще успеем по этому поводу что-нибудь придумать.

– Молодые люди! – окликнул их историк. – Будьте так любезны, не рассказывайте никому про мои скромные забавы. Право, это такие мелочи! Слухов же возникнет целый воз.

– Хорошо, мсье Гроссер, – остановился Битали. – Мы промолчим. Скажите, я могу вам доверять?

– Разумеется, мсье Кро.

– Целиком и полностью?

– Совершенно верно, мсье Кро, – улыбнулся историк. – Очень рад, что мы друг друга поняли.

В следующий раз они увидели Арнольда Гроссера только через неделю, когда он проводил полугодовую зачетную работу. Для класса было написано на специально поставленной доске три варианта вопросников, из которых историк щедро предложил каждому выбирать тот, который ему больше нравится.

Надодух удовлетворенно заявил:

– Эпоха до Расселения проще всего. – И с неожиданной щедростью принялся строчить и строчить на свитке из рисовой бумаги, выданной каждому ученику ради такого случая.

Обычно недоморф был скромен на слова и в конспектах нередко вмещал двухчасовую лекцию всего в одну строку. Но здесь тема явно пришлась ему по душе. Сидел потомок древнего рода чуть боком, словно специально приглашая соседа воспользоваться своими знаниями. Кро колебался довольно долго – все же он и сам кое-что знал из прошлого человеческой цивилизации. Но через несколько минут решил, что баллы лишними не бывают, и, пробормотав наговор на остроту зрения, принялся так же быстро, как Надодух, записывать события многовековой древности, время от времени пропуская слова или целые абзацы, а местами вставляя от себя факты и имена, которые всплывали в памяти, заменяя ими те, что были в работе друга – дабы не возникало уж слишком явных совпадений.

К концу двухчасового занятия совесть Битали успокоилась окончательно – от себя он добавил в работу так много имен и событий, что мог считать ее почти самостоятельной.

Уже после обеда он смог полной мерой отплатить товарищу за его подарок. Профессор Омар ибн Аби Рабиа тоже решил провести полугодовую проверку, озадачив учеников очень простой загадкой:

– В одной из комнат замка мадам Деборе расставила на досках три шахматные партии. Назвавший комнату получит за полугодие три балла, описавший расположение досок получит шесть баллов, назвавший хоть одну партию, получит семь баллов в аттестат. Тот, кто сдаст фигурку с четвертой доски, на которой партия еще не началась, получит десять баллов в аттестат. У вас два часа и тридцать минут, мадемуазели и мсье, начинайте! – Он хлопнул в ладони, спрятал пенсне в карман жилетки, уселся у окна и с независимым видом развернул газету.

– Он чего, тоже крапивы с утра наелся? – тихо зашипел Надодух. – Как я узнаю, где эти дурацкие шахматы?

– Ты что, на занятия не ходил? – так же шепотом отозвался Битали. – Вспомни, чему он нас последние месяцы учил. Сперва дальнозрению через зеркала в других комнатах, потом умению искать знакомое на расстоянии.

– А-а-а, так она в комнате за стеной! Профессор Омар там всегда все прятал.

– Это было бы слишком просто. Наверняка есть заковыка. Подожди, я сейчас попробую…

Юный чародей погладил лежащее на парте зеркало, приподнял, убедившись, что оно чистое, гладкое и ровное, положил обратно. Кашлянул, сделал пару глубоких вдохов и выдохов, опустил веки. Расслабился, позволяя сознанию успокоиться, а посторонним мыслям – удалиться из него прочь. Затем Битали осторожно вызвал в памяти образ преподавательницы по прорицанию, ее лицо, глаза, волосы, ее руки и походку, стараясь составить как можно более подробный портрет, восстановить облик до мельчайших деталей – но при этом не задерживаться на изменяемых моментах: одежде, прическе, обуви. Когда же прорицательница предстала пред мысленным взором, как живая – он поднял зеркало и открыл глаза.

Как это всегда бывает, если забывать про постоянные тренировки и домашние задания, успех получился лишь мимолетным: он успел увидеть широкую столешницу, свет из множества окон, ее руки возле колокольчика – и образ растаял, сменившись отражением Кро.

– Ну что? – навалился на плечо недоморф, заглядывая в его стекло. – У меня ничего не видно.

– Подожди… – вскинул палец Кро, перебирая замеченные детали. – Много окон, стол… Где-то я это видел! Знакомое все до ужаса. Много окон, это наверняка башня. Стол, колокольчик… Вспомнил! – Он наклонился и сжал руку соседа. – Вспомнил, где все это видел. Это же кабинет директора!

Битали перевел дух, оглянулся по сторонам, опустил зеркало стеклом вниз и снова сосредоточился, на этот раз не отыскивая с помощью приемов дальномирия человека, а заглядывая в помещение. И опорные точки для этого требовались совсем другие. Молодой человек перебрал в памяти самые яркие образы, привязанные к помещению, в котором профессор Артур Бронте уже несколько раз либо принимал его, либо отчитывал из-за случившихся неприятностей. Перед внутренним взглядом мгновенно проявились знаменитые оскаленные львиные морды, удерживающие столешницу и одновременно проверяющие учеников на правдивость. Вспомнились тяжелые шторы окон, тканевая обивка стен, скрипучий пол из широких досок, колокольчик, с помощью которого профессор избавлялся от посетителей.

Пожалуй, этого должно хватить.

Кро снова закрыл глаза, очищая сознание от посторонних мыслей, образов, воспоминаний, эмоций. И лишь когда состояние разума стало чистым и гладким, как поверхность горного озера в безветренную ночь, он позволил появиться на этой поверхности столу со звериными лапами, широким доскам, стенам с темно-красным рисунком, тяжелым шторам, раздвинутым к краям окон… Молодой человек застыл, твердо удерживая в уме нужный образ, а потом поднял зеркало и открыл.

Все было именно так, как он себе и представлял. Стол, пол, окна. Но за столом сидела скучающая мадам Деборе, перед ней полукругом стояли шахматные доски с расставленными фигурами, а еще одна, на которой пешки, ладьи, ферзи и офицеры все еще оставались на своих местах, – эта доска находилась на подоконнике, пуская блики полированными квадратиками.

Битали опустил зеркало и перевел дух. Теперь он знал почти все. Кроме последнего штриха – точного положения нужных шахмат в пространстве. Направления и расстояния до них от этой самой парты. И он совершенно не представлял, как это расстояние можно определить.

– Простите, профессор! – вдруг вытянул руку Ронни Завялов. – Можно мне выйти на несколько минут? Я не очень хорошо себя чувствую.

– Конечно, выходите, мсье, – небрежным жестом разрешил араб. – Здесь не математика, на моем экзамене шпаргалки и конспекты не помогают.

– Спасибо, профессор! – Черноволосый паренек подпрыгнул и помчался к двери.

Битали проводил его взглядом, и тут его осенило. Он заелозил на скамье, пару раз привстал и снова сел обратно, а затем тоже вскинул руку:

– Разрешите, профессор?! Кажется, я тоже съел что-то не то.

– Бегите, бегите, – спокойно кивнул Омар ибн Аби Рабиа. – Что же я вас мучить-то стану?

– Благодарю…

Битали выскочил сквозь стену и, бодро насвистывая, спустился вниз, прошел по коридору к дверям у колодца. Обогнул замок, подойдя к знакомой башне, вскинул голову. Кабинет директора находился на пятом ярусе, заметно выше крыши, она всегда была видна из боковых окон. Если солнце светит с этой стороны, то бликующие шахматы должны стоять как раз в окне, направленном вдоль стены. А это значит… Значит, он смотрит прямо на них. С внутренней стороны окна – это два ярда в глубину стены.

Юный чародей достал палочку, вперил взгляд в окно, воссоздавая в памяти образ стоящей на угловой клетке ладьи, прикинул, в какой именно точке она находится, и на полувдохе мысленно поддел ее невесомой петлей:

– И-итрибейс! – И почти одновременно с тем, как он произнес опорное слово, шахматная фигурка больно ударила юношу в нос. Битали обругал себя за то, что забыл наметить место прибытия своей добычи, и взмахнул палочкой снова, выставив вперед раскрытую ладонь: – И-итрибейс!

И пешка прибыла в точности туда, куда он и хотел: поперек ладони, как раз на линию сгиба.

– Вот так бы сразу!

Битали подобрал с травы ладью и бодрым шагом отправился обратно в класс. Сев за парту, он сунул пешку недоморфу, после чего с громким выкриком взмахнул палочкой:

– И-итрибейс!

– Перестаньте голосить, мсье Кро, вы отвлекаете однокурсников, – недовольно осадил молодого человека араб. – Я отлично понимаю ход ваших мыслей и смысл поступков. У вас получилось?

– Да! – радостно ответил Битали, сжал туру в кулаке и, вставая, шепнул другу: – Попросись выйти…

А затем направился к профессору.

– Десять баллов, мсье, – согласно кивнул араб и укоризненно добавил: – Но я ожидал, что вы и мсье Дожар будете первыми. Посему своим результатом можете особо не гордиться. Ваши задатки реализованы не полностью. Ступайте, веселых вам каникул. Не забывайте про заданную самостоятельную работу!

Каникулы!

В замке витал запах праздника, отдыха, близкого веселья. Среди учеников бродила легенда, что после заключения Хартии, не только провозгласившей Единение, но и запретившей магам выдавать смертным свое существование, у многих чародеев возникло недовольство. Представители многих родов заявили, что такое положение превращает их в затравленных, прячущихся зверьков. И тогда Совет Равных разрешил людям раз в году – весь день и всю ночь перед праздником Рождества – творить любое колдовство и любое бесчинство, дабы показать смертным свою силу.

Каждый год перед зимними каникулами учителя по нескольку раз объясняли школьникам, что это всего лишь пустое суеверие, что никакого разрешения не существует, что выдавать себя смертным нельзя нигде и никогда. Однако объяснения не действовали – юноши и девушки уже загодя начинали придумывать, какие кары и какие ловушки устроят обитающим неподалеку селянам и горожанам, какие на тех обрушат чудеса. С тем чтобы потом, собравшись после каникул, еще долго смеяться над испугами и восторгами смертных и радоваться своей находчивости. Все знали, что никого и никогда в истории Совет не покарал за баловство в этот день и что взрослые готовы чудить в рождественский сочельник с не меньшей охотой, чем дети.

Ну и кто способен думать об учебе и экзаменах накануне такого радостного праздника? Пятому курсу еще предстояло сдавать пророчество, колдовство, алгебру, гендерное искусство, естествознание, магию – но молодежь веселилась, украшала себя бисером, блестками и самоцветами, постоянно отпускала шутки и предвкушала всевозможные розыгрыши для смертных. А экзамены что? Полугодовую работу до весны всегда можно пересдать. Так чего тогда беспокоиться?

На фоне общего веселья только Битали, словно всеобщий укор совести, продолжал сурово зубрить конспекты и старательно выполнял возложенную на него работу. Результат не заставил себя ждать. Он неожиданно для самого себя сдал алгебру одним из лучших на курсе, обогнав даже Цивика, но уступив Аните, Дожару и Дистини Шаркови. У мадам Деборе он заработал всего три балла. Ничего не поделать, к предвидению и интуиции особых дарований у Кро никогда замечалось. Зато получилось неплохо написать зачетные работы по классической магии и естествознанию, которое, за исчезновением профессора Налоби, принимал тоже Карл Пепелет.

Но это отнюдь не означало, что Кро вдруг воспылал страстью к учебе. Просто, в отличие от всех своих однокурсников, он не имел дома вообще. Постоянные переезды с места на место не позволяли ему дважды вернуться из интерната в один и тот же дом, и в преддверии каникул он никогда не знал, кто окажется его новыми соседями, новыми знакомыми. Один раз вообще случилось, что родители не смогли забрать сына к себе. Так что для Битали впереди никакого праздника не ожидалось, и азартные идеи, замыслы, советы веселых однокурсников только портили ему настроение. Применить эти находки в реальности он все равно не мог.

Однокурсники считали дни – он же просто ходил на занятия и пытался избавиться от плохого настроения, зарываясь в справочники и убивая время на тренировку заклинаний. Сейчас он с большим удовольствием провел бы полный обряд корсовинга – но до повторения оного следовало ждать еще не меньше двенадцати месяцев.

Восемнадцатого декабря подошло время последнего урока гендерных искусств. И уж где-где, но здесь Битали рассчитывал получить не то что девять, а все пятнадцать баллов по итогам экзамена. Однако, когда мужская половина пятого курса выстроилась под кровлей западного корпуса вдоль стойки с мечами, алебардами, секирами и протазанами, сэр Ричард Уоллес, пройдя по дуэльной дорожке своей стремительной, чуть подпрыгивающей походкой, резко повернулся и хлопнул в ладони:

– Мсье Дожар, мсье Кро, выйти на два шага вперед! Учитывая уровень вашей домашней подготовки, общий зачет будет для вас слишком простым, а оценка за него несправедлива. Проверка ваших навыков будет проведена позднее в индивидуальном порядке. А сейчас вы свободны, можете заниматься самостоятельно по другим дисциплинам!

Юный граф и сын простого наемника покосились друг на друга и направились к дверям. Доброжелательности между ними не было, а потому не проявилось и вежливости. В дверях они оказались одновременно и даже не подумали пропускать друг друга вперед. Протиснувшись, бок о бок спустились на этаж, вышли в коридор и, так и не сказав ни слова, с обоюдной демонстративностью разбрелись в разные стороны.

Мысли Кро обратились к домовым. За день до начала каникул никто уже уроков, естественно, не задавал, экзамены были позади. А вот его обязанности обеспечивать порядок остались за ним. В первую очередь – добывать молоко. Как уже выяснилось, вытягивать его из коров Битали мог и сам. Однако Анита неизменно стремилась ему помогать. То ли из-за тех ощущений, что испытывала она во время колдовства, то ли из-за объятий, в которых выходила из этого…

– Мсье Кро? Почему вы не на занятиях?

Уйдя в мысли, он отвлекся и едва не врезался в Элению Клеотоу.

– Там идет экзамен, профессор. Меня освободили.

– И выслали с занятия?

– Да, профессор…

– Это печально… – покачала головой Эления, и грусть в ее больших глазах поразила Битали своей искренностью. – Тебе, наверное, одиноко и тоскливо. Иди ко мне, дай мне тебя обнять…

В душе молодого человека выросло огромное желание ощутить ласку этой прекраснейшей из девушек, ответить на ее искренность, на ее чувство. Щемящее желание прикоснуться губами к этим манящим глазам, к губам. И хотя рассудок его пытался достучаться до сознания с какими-то глупостями, он понимал, что эта красота, эта улыбка, этот голос не могут лгать.

– Иди же ко мне, Битали… – Ее вкрадчивый голос проник в сознание, заставил сердце стучать со скоростью пришпоренного скакуна. – Будь со мной…

Горячая ладонь Элении скользнула по щеке юноши, по шее, остановилась на груди. Тонкие пальцы взяли волшебную палочку за кончик, извлекли из кармана. И хотя Кро понимал, что этот ее поступок совсем не правильный – но его душевная открытость перед учительницей, его непреодолимое желание понравиться ей, стать приятным и желанным не позволили оттолкнуть эту руку.

– Какой ты милый…

Слегка приоткрытые губы уже было коснулись его лица, но положенная на грудь ладонь успела толкнуть раньше. Под ногами оказалось препятствие, и Кро опрокинулся на спину, провалился сквозь пол и обрушился в какую-то черную, непроглядную пропасть, показавшуюся бездонным колодцем. В ушах засвистел ветер, екнуло в животе, он падал, падал, падал, ежесекундно ожидая смертоносного, размазывающего в лепешку удара о дно… И вдруг – свет, стены, пол.

– Хватит кричать, мсье Кро, это был морок… – хладнокровно сообщила Эления Клеотоу, разглядывая ногти на холеной руке. – Должна вас с огорчением уведомить, что зачет по демоноведению вы не сдали. Вам нужно тщательнее следить за своими эмоциями. Вставайте, пол холодный. Еще простудитесь перед каникулами. Поднимайтесь. И не нужно себя ощупывать, больше пары синяков и шишек вы вряд ли могли заработать, споткнувшись на ровном полу.

Битали, опершись о пол трясущимися руками, приподнялся, выпрямился во весь рост. Сердце его продолжало стучать, как бешеное, дыхание не успокаивалось, между лопатками стекал холодный пот. Профессор Клеотоу сделала два шага вперед, с явным намерением положить палочку обратно в кармашек его рубашки – юноша нервно попятился.

– Мсье Кро, – сурово сообщила учительница. – Наша школа ставит своей задачей научить вас побеждать суккубов, а не бояться их.

И она снова сделала шаг вперед. На этот раз Битали, взяв себя в руки, остался на месте. Юная дева аккуратно поместила палочку на то место, откуда взяла, вежливо, без притягательности, улыбнулась:

– Не беспокойтесь, до конца учебного года вы получите возможность пересдать свой урок.

После чего пошла по коридору дальше. Битали очень надеялся, что она нагонит Арно Дожара: будет неплохо, если юный граф тоже немного встряхнется перед каникулами.

После встречи с профессором Клеотоу желание заниматься полезными делами у Битали пропало. Он отправился к себе в комнату, взял справочник магических существ и прилег на постель – но спустя несколько минут его внимание вдруг привлекло мерное тиканье. Некоторое время он пытался не обращать на него внимания, но потом любопытство пересилило, Кро отложил книгу, шагнул на середину комнаты, к очагу. Прислушался. К его удивлению, звук шел сразу со всех сторон, определить направление не удавалось.

Решив, что оказался как раз над источником шума, Битали отступил к окну – однако и звук сместился вместе с ним. Побродив по комнате, молодой человек заглянул под кровати, под подушки, осмотрел шкаф. Но нигде не обнаружил ничего подозрительного, равно как ни в каком из проверенных мест этот звук не становился громче и яснее. За этими поисками его и застал недоморф, крайне довольным вернувшийся с экзамена.

– Ты чего, сосед? – удивился он. – Пуговица укатилась?

– Тиканье какое-то, ты не слышишь?

Надодух прислушался, саркастически ухмыльнулся, подмигнул:

– Не бойся, сосед. Это всего лишь часы смерти. Не обращай внимания.

Битали понял, что тиканье прекратилось, словно испугавшись появления потомка древнего рода Сенусертов. И отмахнулся:

– Как экзамен?

– Восемь! – довольно сообщил недоморф. – Если бы проклятый Дистини не попал в меня издалека своим «рукви», так и вообще десятку бы получил.

– Молодец. Демонологию когда сдавать будете?

– После обеда. – Довольный Надодух сладко потянулся. – Ну чего, иди молоко добывай. Анита, думаю, уже там. Домовых и гномов накормим, тогда вечером можем посидеть спокойно на моей полянке, отпраздновать предпоследний день. Завтра будет уже не до того. Да, кстати, о поляне. Ты правда никуда не уедешь?

– Нет, – покачал головой Битали. – Родители обещали навестить здесь, уход за замком для меня никто не отменял.

– Слушай, ты можешь присмотреть, чтобы у меня в закутке все было нормально? Профессор Бронте в отсутствие учеников вполне может махнуть на погоду рукой. Тогда тут все померзнет, зима все-таки. Один раз у меня так уже было. Вернулся с каникул – а все черное, вялое, ни одного цветка. Все зачахло. Ты можешь мне там тепло наговорить, если вокруг замка подмораживать начнет?

– Легко, – согласился Кро, – не беспокойся. Буду пользоваться твоим кабинетом в одиночку. Наслаждаться удобствами.

– Сколько угодно, – разрешил Надодух. – Придумаешь, что еще там сделать можно, – говори. Я уже вырастил все, что мог придумать.

– Печечку было бы неплохо. И крышу от дождя.

– Одеваться нужно теплее, – отрезал недоморф. – А насчет крыши я уже думал. Не везде, конечно, – небольшой навесик с краю. Но пока не приходит в голову, из чего сотворить. У ели крона узкая, ива и дуб протекают.

– Ну думай…

Битали спустился к кабинету Налоби, кивнул долговязому парню из выпускного курса, волокущему объемный сундук, ушел в стену. Анита его уже ждала, задумчиво крутя в руке алый тюльпан.

– Привет, – кивнул ей Кро. – Как сдала?

– Как всегда, – вяло ответила она. – Скажи, я и правда похожа на этот цветок?

– Ты еще прекраснее, – ответил Битали скорее из вежливости, чем искренне. Его мысли были заняты совсем другим вопросом.

– Такой цветок можно вырастить из своей души?

– Ради тебя? – осторожно уточнил Кро, поняв, что девушка получила от кого-то подарок, причем с очень прочувствованным комментарием.

– Не бойся, – улыбнулась она. – Я знаю, что такое метафора.

– Разумеется, ты ведь знаешь все. А что такое часы смерти, тебе известно?

– Обычное явление для вековых семейных гнездышек, – пожала девушка плечами. – Если много поколений одного рода живут в одном и том же здании и если несколько человек из них умирают от одной и той же причины, то перед очередной такой кончиной дом предупреждает своих владельцев о грядущей беде. Слышится долгое мерное тиканье, источник которого найти невозможно. Как жертва помрет, так и тиканье прекращается. Явление не изучено, поскольку довольно редкое. Кстати, на смертных оно действует точно так же, как и на людей.

– Пять баллов в аттестат, – ответил Битали.

– Хотелось бы, чтобы твое положение позволяло тебе объявлять оценки, – причмокнула Анита. – Но вряд ли профессор Бронте решится на такую щедрость. Ладно, доставай веревку. Послужим школе бескорыстно.

Рассказ отличницы полностью успокоил Кро. Под определение «часов смерти» его пребывание здесь явно не подходило. Он выбросил странное явление из головы и занялся более насущными делами.

Надвигающиеся каникулы его не радовали – но Битали не собирался портить друзьям настроение и старался вести себя, как обычно. С некоторой отрешенностью он наблюдал за их весельем, за тем, как они готовили на поляне пир с тушеной форелью, жареной свининой и соком, наливаемым в тонкие бокалы из бутонов лилий, обращенных Цивиком в камень. Этого заклинания, как выяснилось, не знал никто из их небольшой компании. Однокурсника долго мучили, но Цивик стоял насмерть и правил обращения с опорным словом так и не выдал. Потом они играли в фанты – каждому по разу пришлось изобразить назначенного зверя, спеть песенку со словом «снег» и показать по примеру Цивика никому не известное чудо. Битали поразил компанию, разрубив брошенное в него яблоко сразу на шесть кусочков, Надодух вырастил на иве тигровую лилию, которую галантно преподнес Аните. А потом создал еще одну, пепельного цвета, для Генриетты Вантенуа. Больше никому выйти за пределы школьной программы не удалось, и незадолго до заката компания вернулась в замок, оставив пиршественный стол неубранным. Это недоморф захотел угостить своих маленьких соседей, обитающих в кустах вокруг. Надодух был уверен, что за две недели каникул следы веселья исчезнут сами собой.

– Завтра последний день, – мечтательно простонал Надодух, потягиваясь в постели. – Мне кажется, я не был дома уже целую вечность!

– И как у тебя дома? – не удержался от вопроса Битали. – Замок, небось, раз в пять больше этого?

– Нет, всего раза в два, – скучным тоном поправил недоморф. – В нем вырос я, мой отец, мой дед. Построил же прадед, перед самой Войной. Войну он выстоял с честью, не уронил имени нашего рода. Будет жалко… Ладно, давай спать.

Чего будет жалко Надодуху Сенусерту, Битали догадался, а потому продолжать разговора не стал, натянув на голову одеяло.

Нашумевшись на свежем воздухе, молодые люди заснули практически мгновенно, и к часу полуночи пребывали в совершенно безмятежном состоянии. Надодух, вытянув мохнатые руки, вяло шевелил пальцами, словно ощипывал лепестки с цветочного букета. Битали снилась настоящая снежная зима, которую он видел лишь раз, в колледже Глоу, в Шотландии. Той зимой залив, на берегу которого стояла школа, замерз и оказался занесен сугробами на высоту в несколько человеческих ростов. Однокашники прыгали в снежные завалы со скал, широко раскинув руки, и плашмя проваливались в глубину, чтобы потом, прорывая в глубине узкие норы, выбираться на берег.

Кро тоже решил попробовать, но по неопытности не упал плашмя, а прыгнул солдатиком, пробил снег до льда и сломал ногу. Сверху его несчастья никто не заметил, и он пролежал в темноте почти полдня, прежде чем его хватились и разыскали в снежных норах. В итоге перелом ему лечили всю ночь, а обморожение – еще три дня. А на четвертый он вышел на скалу и прыгнул снова, раскинув в стороны руки и глядя широко раскрытыми глазами на приближающуюся белую поверхность. Он опять пробил сугроб до льда – но на этот раз лишь слега коснулся его грудью.

Битали удалось прыгнуть всего три раза – потом колокол созвал учеников на очередное занятие. Пока они зубрили основы анализа, на школу обрушился ураган и всего за три часа вычистил бухту от снега до самого ноздреватого зеленого льда.

Больше Кро не повезло со снегом ни разу – но ощущение полета осталось с ним навсегда, время от времени приходя во сне. Вот и сейчас он, раскинув руки, стремительно скользил над самым настом сквозь крупные белые хлопья, густо сыплющиеся с небес. Вроде бы и снег – но теплый и невесомый, не оставляющий мокрых пятен ни на лице, ни на руках.

Внезапный истошный вопль, обрушившийся на уши, сбил его полет в самый безмятежный момент – тело потеряло равновесие, рухнуло вниз, пробило наст и больно врезалось в камни. Под тяжестью снега он начал задыхаться, взмахнул руками и… проснулся как раз в тот миг, когда руки отбрасывали в сторону подушку.

Однако вопль не исчез, продолжая бить по ушам, проникая до самого костного мозга. Его издавала коричневая бесформенная фигура, что качалась в центре комнаты над очагом.

– Что за дрянь?! – Недоморф подушки не терял, а потому ловко метнул ее в чудище. Подушка пробила цель насквозь и упала на подоконник по ту сторону.

– Горе нарушившим волю Великого Чахары!!! – Фигура качнулась вперед и звонко щелкнула зубами перед самым лицом Битали. Извернулась и так же стремительно кинулась на недоморфа: – Горе нарушившим волю Великого Чахары! Все кары небес и проклятия земель обрушатся на ваши головы!

– Меня-то за что?! – возмутился Надодух.

Не ответив, призрак растаял в воздухе, а по комнате стало разноситься оглушительное тиканье.

– А меня за что? – запоздало поинтересовался Битали.

– Ну, ты Темный Лорд, – напомнил сосед. – У тебя с призраками особые отношения.

– Это не отношения, это определенно часы смерти, – парировал Кро. – А ты у нас знатный родовитый чатия. Я же – никто, никакой родословной.

– Но это не мой дом!

– И не мой!

– Вот проклятие! – Недоморф поднялся, сходил за подушкой, вернулся назад. Лег, старательно накрыв голову.

Битали поднял свою подушку с пола, тоже прижал ее к ушам. Но тиканье без труда пробивало эту преграду, мерно и нудно стучало по ушам. Потерпев с десяток минут, юноша откинул одеяло и приподнял голову. Надодух, как оказалось, уже вовсю шарил по комнате, пытаясь найти источник тиканья.

– Может, спустимся в кабинет? – предложил Кро.

– Ага, – недовольно буркнул недоморф. – Из-за какого-то полоумного призрака я буду вещи и постели с этажа на этаж переносить. А спать когда?

– Тогда просто ложись… – посоветовал Битали. – Все равно ничего не найдешь. Я полдня промучился.

– А почему не предупредил?

– Я предупредил, – зевнул Битали. – Ты сказал, что это часы смерти. А их найти невозможно. Это тикает сам дом.

– Хорошо хоть, всего сутки до отъезда остались! – недовольно буркнул Надодух и опять вернулся в постель. – В этой школе вечно все через зигзаги происходит.

Тиканье продолжалось до самого рассвета. Через пару часов Битали привык к нему и даже ухитрился закемарить. Но это был полусон, и когда звуки с рассветом исчезли, он с легкостью провалился в сон настоящий – проспав в результате завтрак. Молодые люди и первый урок могли бы пропустить, но Черныш Надодуха, тоже оставшийся голодным, так стучал клювом в стекло, что все же разбудил хозяина и его соседа.

Впрочем, Кро и Сенусерт ничего не потеряли бы, даже если бы проспали весь день. Мадам Деборе посвятила урок тому, что велеречиво хвалила учеников за прилежание, а потом долго напоминала, какие именно навыки им надлежит закреплять на каникулах: следить за настроением во сне и просыпаться медленно, тренировать интуицию, следить за ночным небом и запоминать основные астрологические циклы. Очень похожим оказалось и занятие профессора Омара ибн Аби Рабиа – только араб советовал посвящать время тренировке концентрации и отработке навыков работы с зеркалами.

По прикидке Битали, на честное выполнение всех предложенных заданий ему пришлось бы тратить не меньше двадцати часов в день. А ведь впереди была еще алгебра!

Однако мадам Кроус, при всей своей повседневной требовательности и суровости, внезапно поступила мудрее и щедрее остальных. Войдя в аудиторию, она медленно обвела курс суровым взглядом и неожиданно произнесла:

– Вы, подозреваю, ни о чем, кроме каникул, думать не способны. Проку от вас сегодня никакого не будет. А посему: с наступающим вас праздником! Все свободны.

Она сунула под мышку журнал и вышла прочь. Курс же, только после этого поверив в подарок, дружно взревел:

– Ур-ра-а-а! Каникулы!!!

Братство Башни рассталось сразу после ужина. Разговор не клеился. Каждый сидящий за столом мысленно был уже дома, отвечали все невпопад, сидели с озабоченным видом. Битали не выдержал и, наскоро доев салат, поднялся:

– Хорошо вам отдохнуть, ребята. До встречи через две недели.

Надеясь разогнать тоску, Кро поднялся во двор замка – но даже здесь сегодня было пусто. Впервые за полгода никто из замка не пришел сюда, чтобы погонять мяч. Битали посидел на скамье трибуны, следя за ползущими над каменным колодцем низкими облаками, начал зябнуть и отправился в башню.

В комнате было куда как теплее: в очаге подыхал жаркий огонь.

– В честь чего костер? Зима пришла?

– Старые контрольные, зачетные работы, экзаменационные листы, – сообщил недоморф. – Чего их хранить? Только огорчаться. Вот это тоже туда, и это тоже. О, любовное послание.

– От кого?

– Понятия не имею, еще до меня тут было. Бумага какая желтая! Наверное, лет сто в ящике валяется. Тоже в топку…

Освободившись от лишних бумаг, Надодух выставил к постели сумки и начал их укладывать. Из учебников он прихватил только справочники и конспекты по колдовству, собрал всю одежду, уложил запасную обувь. Взвесил сумки в руках:

– Вроде все… Счета директор выдаст при посадке на автобус. Черныш сам долетит, не маленький. Точно ничего не забыл? Осталось только поспать. Что ты такой понурый, дружище? Хочешь, с собой тебя возьму? У нас места хватит! Целые этажи свободных покоев, все слуги разбежались давно. Хочешь? Давай, собирайся!

– А как же твой цветник на поляне?

– Суета! – отмахнулся Надодух. – Новый сделаю лучше прежнего. У меня это дело с каждым курсом лучше получается. Поехали!

– В другой раз… – Поддавшись порыву, Битали подошел и обнял друга. – Спасибо, но мне тоже родителей увидеть хочется.

– Пусть ко мне приезжают! Нам гости в радость, а не в тягость.

– Домовые, родители, я не ожидал и не готов, – по очереди загнул пальцы Кро. – Извини, в другой раз.

– Ладно, тогда я пойду, пробегусь по лесочку, – передернул плечами недоморф. – Давно уже любимые кроны не шерстил. Не хочешь?

– Беги, – отмахнулся Кро. – Я с метаморфами в догонялки играть не любитель.

– Угу, – кивнул Надодух, прыгнул через пылающий очаг к подоконнику и исчез.

Битали же подумал, что сегодня, наверно, даже оборотней в замковом саду нет – вещички складывают. И опять откинулся на спину, заложив руки за голову. Отчего-то вспомнились розыгрыши, которыми хвастались однокурсники из колледжа Глоу. Один рассказывал, как закружил соседскую девчонку в снежном вихре буквально в нескольких шагах от дома и мучил ее мороками, пока та не взмолилась к небесам о помощи. После этого он осыпал малышку дождем из конфет и сделал светящуюся дорожку прямо до ее дверей. Девчонка рассказывала об этом непрерывно несколько дней, но никто из смертных не верил ей ни на йоту. Другой завалил живущую на отшибе семью стариков снегом по самую крышу, не давая выйти, а когда те вконец отчаялись и собрались встречать Рождество водой и сушеной рыбой, ровно в полночь подбросил им на стол огромную запеченную индейку, какой не видели в этом доме уже лет двадцать.

Здесь же, во Франции, про снег никто толком и не слышал, зимой считалась погода, при которой нужно надевать свитер, и каким образом здесь устроить для смертных хороший предрождественский розыгрыш, в который никто не поверит, Битали даже не представлял. Вьюгой не закружишь, морозом не запугаешь, с пути вечером не собьешь. А коли смертного хорошенько не запугать – он ведь потом и восторга от чудесного избавления не получит…

* * *

Недоморф вернулся незадолго до полуночи. Страшно довольный, пахнущий болотом и весь в репейнике.

– Думаешь, это они меня? Это я их! – не дожидаясь вопроса, сообщил он. – Давно меня не видели, совсем расслабились.

Надодух скинул куртку, повесил на спинку стула.

– Съели бы тебя перед самыми каникулами, во смешно бы было! – сказал ему Битали.

– Зубы облома…

Его голос заглушил оглушительный вой, над тлеющим очагом возникла коричневая бесформенная фигура, набухла.

– Убери его, Битали! – шарахнулся к постели недоморф. – Убери, он мне еще вчера надоел!

– Горе нарушившим волю Великого Чахары!!! – кинулось существо к Надодуху, загнав его под постель, затем повернулось к Битали: – Горе нарушившим волю Великого Чахары! Все кары небес и проклятия земель обрушатся на ваши головы!

Существо начало таять.

– Ну вот, теперь будет тикать, – тоскливо вздохнул недоморф. – Битали, вообще-то сейчас ты вместо профессора Налоби отвечаешь за призраков. Убери его отсюда.

– Налоби за привидения не отвечал, – мотнул головой Кро. – Он только наложил на них заклятие. И то всего один раз.

– Так и ты наложи.

– Сам наложи, если такой умный.

– А мне не надо, я завтра уезжаю… – И Надодух, избавляясь от нудного мерного тиканья, накрыл голову подушкой.

Битали поступил точно так же. Довольно долго мучился, пытаясь спастись от звука, возникающего, казалось, прямо внутри головы, но в конце концов все-таки заснул, провалившись до самого утра в недра какого-то механизма, где пришлось долго-долго уворачиваться от зубцов шестеренок, мелькающих маятников и пульсирующих пружин. Причем на этот раз он и без мадам Деборе прекрасно догадался, что может означать возникшее сновидение.

Когда Кро проснулся, соседа по комнате уже не было. Сумки его пропали, кровать была застелена, но без белья. Видимо, проспал Битали весьма долго, раз уж домовые даже здесь успели навести порядок. Молодой человек выбрался из-под одеяла, с нарочитой неторопливостью подошел к окну: солнце поднялось уже высоко, намекая на то, что первый урок прошел без него. Битали в ответ только сладко потянулся:

– А вот и не проспал! Каникулы.

Он взял из шкафа полотенце, не спеша спустился на первый этаж, долго и старательно принимал душ, потом вернулся назад, оделся и отправился по тихой, как могильный склеп, школе в столовую. Но когда провалился в нее сквозь землю двора – обнаружил, что лотки для готовых блюд пусты, столы куда-то исчезли вместе со стульями, а со стороны кухни не доносится никаких запахов и звуков.

– Сюрприз, – пробормотал Кро. – Две недели на подножном корму. Интересно, как мне удастся объяснить это домовым?

Вместо завтрака ему пришлось отправляться в кабинет директора – но нарисованная на стене змея не пожелала переносить его наверх, как он ни стукал ее своей волшебной палочкой. Немного поразмыслив, юноша решил спуститься в подвал перед столовой и пройтись через тамошние кладовки – авось удастся что-нибудь найти. Но перед самой лестницей неожиданно наткнулся на мадам Лартиг, шествующую во главе длинного каравана из стопок постельного белья.

– Мсье Кро, хорошо, что я вас встретила, – холодно-безразличным тоном заявила она. – Поскольку столовая закрыта на каникулы, я распорядилась переправлять положенный домовым хлеб в кабинет профессора Налоби. Как это происходило ранее, пока вы не стали направлять за ним посыльных…

– Если столовая закрыта, где я буду есть? – перебил надменную женщину Битали.

– Насколько я помню, мсье, – на этот раз мадам не сдержала довольной усмешки, – вы находитесь у нас на службе, а не на пансионе. Питание служащих – это их собственная забота. Они получают достаточное содержание. И не забывайте, мсье, что хлеб предназначен для домовых, а не для вас.

Довольная собой дама прошествовала мимо, задев его жесткой полотняной юбкой.

– Болотные духи… – За содержанием, как понимал Битали, обращаться все равно следовало к директору. Который опять же отсутствовал. Впрочем, в любом случае профессор Бронте намекал, что положенные Кро деньги будут просто зачтены в счет платы за обучение.

Хлеб и вправду оказался в кабинете, ровно выложенный на полки одного из шкафов. Пересчитав буханки, Битали извлек грелки, повесил веревку, без промедлений залил емкости молоком, достал ножи и стал резать угощение. Потом вызвал Батану, попросив его разлить молоко и разложить куски по плошкам. Сам же упаковал два десятка мисок и четыре буханки в сумку, прихватил одну грелку и поспешил на огород.

Здесь он управился сам, накрыв на краю Тихого лагеря, сразу за полем, широкий стол, вызвал гномов и повернул назад. Миновав половину грядки, Битали заметил появившуюся из-за угла прогуливающуюся парочку: мужчина в кожаной куртке и обтягивающих брюках вел под руку женщину в широкополой шляпе с легкой вуалью по краям, в длинном бежевом платье, пышная юбка которого скользила над самой травой. Почему-то ему подумалось, что это профессор Омар ибн Аби Рабиа и мадам Деборе, неизменно помогающая арабу во время сложных уроков. Но, пройдя еще с десяток шагов, Битали вдруг замер на миг, прикрыв глаза от яркого неба ладонью, а потом сорвался с места, перепрыгивая через кочаны, кусты салата и морковную ботву:

– Мама!!! – Он крепко обнял женщину, сжав так, что она едва могла вздохнуть, отпустил, кинулся к отцу: – Вы приехали, папа! Приехали! – Снова повернулся к матери и опять обнял, но уже не так сокрушающе. – Мама, как я по вам соскучился!

Женщина, одной рукой прижимая его к себе, другой сильно сдвинула край шляпки себе на лоб. Вслух она так и не сказала ни слова.

– Великие прародители, чем же они вас тут кормят? Ты вымахал почти на голову! – восхитился отец. – Небось, ешь за троих, спишь за четверых?

– Я еще учусь за пятерых. – Кро повернул голову к нему. – Пап, а где твоя борода?

– Подпалил немного по неосторожности, – отмахнулся тот. – Оставил себе чуток усиков на память, и ладно.

Усы у сеньора Кро были иссиня-черными, узенькими, как мышиный хвостик, однако густыми, как зубная щетка.

– Прическа тоже другая. Тебя опять не узнать, папа. Иногда мне кажется, что ты специально пытаешься от меня спрятаться.

– Прежние лохмы никак не смотрелись с новыми усами! Да, дорогая?

В руке сеньоры Кро появился платок, которым она промакнула почему-то губы и сдавленно сказала:

– Мальчики, пойдемте домой.

– Вы сняли дом? Далеко? – поинтересовался Битали. Все же про свою обязанность забрать опустошенные миски он не забыл.

– Пойдем, увидишь, – обняв сына за плечо, повел его отец вокруг замка.

Они миновали директорскую башню, углубились в сад, который в этом месте куда больше напоминал давно одичавший лес, лишь местами сохранивший следы старых дорожек, отдельные столбы, кусты смородины и крыжовника или заросли неухоженного орешника. Кро понял, что попал на участок занятий по гендерному искусству. Он даже узнал место, где месяц назад перехватил вместе с Надодухом нескольких орденцев, затеявших схватку с Цивиком, Дубусом и Лараком. Его отец, однако же, ориентировался тут вполне уверенно. Прошел по тропе между каменными завалами, обогнул вековые ели. Впереди показался крытый тесом дом, возвышающийся на взгорке посреди обширной поляны. Битали знал и это место – тут тоже тренировались ученики школы маркиза де Гуяка, обучаясь захватывать и защищать жилища. Однако на этот раз у дома обнаружилась хорошая резная дверь из древесного массива, с замком и стеклянным глазком. В глазницах окон образовались рамы, перед фасадом – скамья, решетка с плющом, низкое крыльцо.

– Плющ замерзнет, – вспомнились Битали тревоги недоморфа. – Здесь во время каникул зима.

– Не замерзнет, сынок, – пообещал отец, хлопая себя по карманам. – Куда я сунул ключи?

– Онберик, – привычно взмахнул палочкой Кро, прошел через стену и открыл дверь изнутри.

– Ну да, конечно, – засмеялся родитель. – Я и забыл. Жизнь среди смертных приучает не привлекать внимания.

– Я сейчас! – крикнула мама. – Несколько минут.

Тому, что внутри тоже царил идеальный порядок, Битали уже не удивился. Два шкафа, стойка для посуды, открытое бюро, диван, межкомнатные двери. Накрытый белой скатертью стол, украшенный букетом нарциссов, тремя тарелками и тремя стеклянными фужерами, широкий ковер на полу. Ковер, как показалось юноше, он уже где-то видел. Но никак не мог вспомнить, где?

Родители за дверью полушепотом о чем-то спорили, но быстро договорились. На некоторое время наступила тишина, затем они по очереди вошли, сели за стол, переглянулись.

– Что-то случилось? – Битали напрягся, опустился на стул напротив.

Они одновременно положили руки на стол, и юноша мгновенно увидел уже знакомые перстни, украшенные свернутой в восьмерку змеей. Аметист в печатке отца, сапфир – у матери. Кро невольно сглотнул.

– Ты уже знаешь, Битали, – сказал отец. – Мы тебе не родные родители. Ни я, ни Амелита.

– И что теперь? – В горле Битали пересохло. – Вы хотите, чтобы я звал вас сеньор Гаэтано Кро и сеньора Амели…

– Нет же, сынок! – Мама, не выдержав, сорвалась с места, кинулась к нему.

Свернутая с места скатерть дернулась следом, бокалы и тарелки посыпались на пол, с мелодичным звоном превращаясь в осколки. Отец успел поймать только вазу с цветами и опустил ее уже на пустой стол:

– Нет, Битали. Ты был и останешься для нас нашим любимым ребенком. Любимым и единственным. Но мы должны были сказать тебе. Сказать об этом. И о том, что мы никогда не знали твоих родителей. Тебя отдали нам совсем маленьким, всего в два годика. Мы знали, что тебе грозит опасность и что очень многие хотят тебя убить. С тех пор ты с нами.

– Мама, не плачь. Ты чего? – Битали попытался успокоить обнимающую его женщину.

– Прости нас, сынок. Прости, пожалуйста.

– За что, мам? За что вообще можно прощать собственную маму?

– Совсем забыл, – почесал в затылке отец. – Здесь же нет ни одного домового. Придется убирать осколки самому. А я не помню нужного заклинания. Ты не подскажешь, Ами?

– Оно называется «веник», – всхлипнув, отступила женщина. – Садись, я уберу сама. Вы все равно только рубить и ломать умеете.

Когда она отошла, отец тоже обнял Кро. Но ненадолго и просто, по-мужски.

– Надеюсь, на время каникул ты переберешься сюда, к нам?

– Да. А как вы тут оказались?

– Арти предложил. В замке во время каникул будут некоторые хозяйственные хлопоты. Ремонты, капитальная уборка, замена учебных пособий. Здесь же только двери и окна поставить – и готовый дом в стороне от общей суеты. Обстановку тоже он сделал, ковры эти, гобелены защитные перенес. У тебя в комнате даже камин есть. Арти уверял, что вполне исправный. Вот только дров нету.

– Будет холодно – найдем.

– Да… – кивнул Гаэтано Кро и положил ему руку на плечо. – Не сердись. Мы должны были все это сказать. И услышать ответ. Мы и так слишком долго жили в неизвестности.

– У меня нет других матери и отца, кроме вас, папа, – подбирая каждое слово, ответил Битали. – Надеюсь, те, кто меня родил, были такими же хорошими людьми. Может, я что-то про них еще узнаю. Но мама и папа – это все равно вы.

За столом опять мелодично зазвенело бьющееся стекло.

– Веник, веник, – покачал головой сеньор Гаэтано. – Ну-ка, сын, помоги…

Вместе они легко отставили стол к стене, за углы подняли ковер, вынесли на улицу и несколько раз хорошенько встряхнули. Занесли обратно, разложили, вернули на место стол:

– Вот и все, Ами! – гордо сообщил отец. – Чистота, как у домового под шкафом. Можно накрывать.

– Мам, скатерть будет, или цветы уже можно ставить?

– Да, сынок, сейчас расстелю!

– Я так думаю, что нужно подкрепиться и съездить в ближний городок. Как он тут называется? – Отец выжидательно глянул на супругу.

– Ла-Фраманс, – ответил Битали. – Это самый ближний. Чуть дальше – Нант и Ренс.

– Ла-Фроманс, – сообщила мать. – Мы оставили покрывало там.

– Только знаешь, папа, давай завтра? – попросил Битали. – Мне тут еще в замке нужно кое-что сделать. Пока туда, пока вернусь…

– Одежду захвати, учебники, которые нужны, обувь сменную, – тут же добавила Амелита Кро.

– Да, и еще свой боевой амулет. Этот, вижу, учебный, – посоветовал отец. – Ты прав, сынок. Отправиться туда с утра будет разумнее. Куда больше времени, чтобы осмотреться.

* * *

Ла-Фроманс оказался городком очень старым, совсем небольшим и невероятно зеленым. Кроны деревьев закрывали низкие горы вокруг, тянулись вдоль реки, окружали пригороды, раскидывались над уютными двориками, над черепичными крышами одноэтажных домиков. Сами домики поднимались ступеньками по скальному берегу, и заборы одних обитателей опирались буквально на водостоки ниже живущих. Правда, это относилось только к домам старым, стены и заборы которых были сложены из камня. У самой же воды стояли домики яркие, в два этажа, да еще со светлыми мансардами. Обшитые красным, зеленым и белым пластиком, с большими окнами, они олицетворяли победу юности и задора над допотопной серостью и скукой. Во многих из этих строений звучала громкая музыка, а с балконов молодые парочки любовались близко текущей бурной рекой.

– Веселее всего им будет после первого же наводнения, – заметил Гаэтано Кро, когда они проходили мимо. – С каждым поколением смертные становятся все безумнее. Их заливает по два раза каждый год, но они все равно не понимают, отчего их предки строились выше по склону.

– Куда мы сейчас?

– Наверное, в ближайшее кафе. Позавтракаем. Насколько я помню школу маркиза де Гуяка, мороженым тут учеников никогда не баловали. Между тем пищи вкуснее и сытнее я просто не знаю. Потом найдем здешний универсальный магазин и выберем тебе подарок к празднику. Амелита считает, что тебе понравятся новые ботинки. А я уверен, что хороший выкидной нож. В итоге, разумеется, ты получишь то, что выберешь сам. Предпочитаешь первое, второе или сперва осмотришь магазин?

– Магазин! – с готовностью объявил Битали, уверенный, что заранее приготовленные родителями подарки попадут ему в руки в любом случае.

– Если увидим еще что-нибудь, нам всегда нетрудно задержаться, – добавил отец. – Ты еще любишь аттракционы, или уже вырос?

– Возле аттракционов предпочитаю оставаться маленьким.

– Хитрюга, – рассмеялась мама и растрепала ему волосы. – Кстати, Гэт, его не мешало бы подстричь.

– Подстрижем, раз надо. Но сперва самое главное!

Самым главным для сеньора Гаэтано Кро было мороженое. Битали относился к этому лакомству куда спокойнее, но ему всегда нравилось смотреть, с каким видимым удовольствием отец угощается им при каждом удобном случае, и потому никогда не отказывался. Тем более, что это действительно было вкусно.

Затем была цирюльня, потом прогулка по парку, где торговали сахарной ватой и газированной водой с сиропом, попытка выбрать что-нибудь интересное в галантерейной лавке. Закатанная синеватым асфальтом улица, по которой они двигались, забиралась все выше и выше, пока все трое неожиданно не оказались на главной площади, легко определяемой по нескольким двухэтажным зданиям, то ли сложенным из гранита, то ли им отделанным. Что в них размещалось, угадать было не сложно. В каком-то – мэрия, еще в каком-то – местный банк, в третьем – филиал далекого банка из числа национальных. Тут же полагалось находиться некой малотиражной газетенке, офисам нескольких местных фирм и какому-нибудь женскому объединению. Все они обычно арендовали комнаты в здании в центре. Полиция и пожарная часть по обычаю тоже обнаруживались неподалеку, но на какой-нибудь боковой улочке.

– Смотрите! – указала вдоль самого широкого проезда сеньора Кро. – Вы не это ищете, мальчики?

Вдоль улицы стояли еще несколько двухэтажных домов, но не столь монументальных, как в центре, потом шел пустырь, одноэтажная застройка, а еще дальше, в низине, сверкало стеклянными стенами большущее здание, над которым крутился на шпиле треугольник с буквами «K» и «L». Вокруг этого сооружения, шагов на пятьдесят, шла автостоянка с редкими машинами.

– Оно! – обрадовался отец. – Если только это не кинозал. Идем.

Это действительно оказался торговый центр. Один из самых новомодных, в котором с этажа на этаж ползли эскалаторы, в центральном холле имелась детская площадка, два фонтана и четыре небольшие закусочные. Здесь, помимо обширного зала, в котором торговали продуктами, и такого же огромного помещения, заваленного тряпьем и промышленными изделиями, обнаружилось множество мелких лавочек. Почти сразу Гаэтано Кро потерялся возле закутка, торгующего ножами, пневматическими пистолетами и откровенно декоративными мечами, Амелита задержалась у прилавка с сувенирами и головоломками. Битали тоже нашел себе интересный уголок, в котором все полки были заставлены пластиковыми и керамическими горшками, сладко пахли полтора десятка ведер с цветами, а над ними в ящиках с ячейками имелось много забавных растений с цветными, резными и игольчатыми листьями, названий которым Кро все равно не знал. Не то чтобы юный чародей вдруг воспылал любовью к ботанике. Просто ему вдруг пришло в голову, что Надодуху мог бы понравиться такой подарок. Однако уже через минуту раздумий Битали засомневался, что сосед станет разводить садик в их комнате, еще через одну – в том, что недоморф станет рассаживать такую забавную травку в своем логове среди кустарника. Понравится она, не понравится, какая именно – поди угадай. До сего времени Надодух обходился в своих опытах только местной растительностью и ничего со стороны не приносил.

– Ладно, в другой раз, – решительно отмахнулся Кро и кинулся догонять родителей.

Он выскочил из распахнутых дверей и чуть не врезался в стройную, коротко стриженную, но при этом изрядно взъерошенную девчонку с узкими ярко-карими глазами, тонким ртом и острым носом, украшенным на переносице двумя черными точками. Одета она была во все черное – плотно облегающий свитер и черные брюки – и больше походила на мальчишку. А когда испуганно отскочила, широко распахнув глаза и приоткрыв рот – то стала похожа на маленького щенка, впервые в жизни увидевшего живого рака. Но уже через секунду девушка пришла в себя и улыбнулась неожиданно широкой улыбкой:

– Простите, я немного задумалась.

Все ее лицо, вся ее внешность излучали радушие и искренность, и такую притягательность, что у Битали что-то сладко щекотнуло в душе, и захотелось сказать в ответ нечто доброе и приятное, вызвать такую же симпатию, какую вызвала незнакомка. Чувство это было столь безмятежным, столь обезоруживающим и ужасающе знакомым… – что Кро тут же шарахнулся назад, вздрогнул, ощутив спиной стену, сдвинулся еще на пару шагов, нащупал рукой дверь и сглотнул с некоторым облегчением.

С лица девушки медленно сползла ее обаятельная улыбка. Незнакомка вскинула руку к губам, опустила, скользнула глазами по сторонам, чуть отошла и повернулась, чтобы увидеть себя в отражении витрины напротив. Битали, пользуясь тем, что его не видят, стремительно скользнул дальше вдоль магазинчиков и свернул в первый попавшийся проход. Осторожно выглянул назад. Незнакомка все еще рассматривала свое отражение. Провела рукой от горла вниз по свитеру, через грудь и к поясу, пригладила что-то на щеке. Глянула вслед Битали, теперь уже с явной растерянностью. Она снова походила на щенка. Теперь обиженного. И опять вызвала в душе у юноши странное щемящее чувство, будто там только что стало не хватать чего-то важного. Чувство, с одной стороны, обидное, но с другой – почему-то приятное.

– Фокус не прошел, красавица… – прошептал Битали.

Он наговорил простенький домовой заговор на отвод глаз, вышел из укрытия, обогнул незнакомку по широкой дуге и, оставшись ею незамеченным, свернул в лавку, торгующую ножами. Убедился, что девушка пошла дальше, снял наговор и тихо спросил отца в самое ухо:

– Пап, а суккубы часто встречаются?

– В общем, бывает, – пожал плечами Гаэтано Кро и сделал несколько быстрых движений широким охотничьим ножом. – Как думаешь, купить его для мамы? Она ведь сейчас сама готовит. Ей нужно резать овощи, хлеб.

– Это нож для рубки костей, а не хлеба, папа, – напомнил Битали. – А они что, даже в людных местах охотятся?

– Кто? – не понял отец.

– Суккубы, папа! – повысил голос Битали.

– Ты прав, я хочу его для себя, а не для мамы, – Гаэтано Кро с явным сожалением опустил нож на прилавок. Продавец не заметил. Он никак не мог оторвать взгляда от Битали. С того самого мига, как тот сбросил морок.

– Ты меня совсем не слышишь папа! – возмутился молодой человек.

– Не нужно суетиться, все я слышу. – Отец обнял Битали за плечо и вывел из магазинчика. – Никогда эти несчастные твари не охотятся в людных местах. Среди толпы, знаешь ли, прикончить свою добычу еще можно, но вот удрать целой и невредимой куда сложнее. Суккубы не воины. Они убийцы тихие, тайные, коварные. Шумные места не для них. А-а, вот и мама! Чего-нибудь выбрала, дорогая?

– Там были забавные головоломки, Гэт, – пожала плечами женщина, – но все сделаны по одному принципу. Помнишь «магическую звезду» Омара? Они, похоже, входят здесь в моду.

– Тогда давай купим, если красиво сделано. Подарим, ему будет приятно.

Родители повернули обратно к прилавку, Битали же привстал, выискивая глазами незнакомку. Однако девушка уже ушла. Он прикрыл глаза, вспоминая ее облик: черная одежда, паника в волосах, точечки на носу, узкий подбородок… Вроде ничего особенного.

Юный чародей открыл глаза – и неожиданно увидел в зеркальной полоске, разделяющей магазинчики, ту самую странную незнакомку. Она быстрым шагом спешила по улице, чуть расставив руки и смотря себе под ноги. Слева от нее тянулись одноэтажные домики, далеко позади, на взгорке, был хорошо виден центр. Видимо, она шла от магазина к реке, а видел он ее через какое-то совсем небольшое автомобильное зеркальце.

Узкие глаза, расположенные чуть наискось, еле заметно, словно крылья парящего жаворонка, две совсем крохотные родинки на переносице, плотно сжатые тонкие губы… Нет, в ней не было ничего особенного. И все же… И все же что-то случилось в его душе, когда они едва не столкнулись у лавки, когда встретились глазами, когда она улыбнулась. Что-то опасное, о чем его уже дважды предупреждала профессор Клеотоу. Но при этом все равно притягивающее.

– Отец, – тронул он за рукав сеньора Гаэтано Кро. – Скажи, а как можно, встретив незнакомку, отличить суккуба от девушки?

– Незнакомку? – На этот раз мужчина отвернулся от прилавка, внимательно посмотрел на сына. Потом вдруг похлопал по плечу и рассмеялся: – Если ты готов для нее на все, Битали, а она вместо того, чтобы убить, выходит за тебя замуж, значит, ты имеешь дело с женщиной.

Гаэтано Кро за талию привлек к себе жену, повернулся к ней и поцеловал в шею. Амелита на миг прижалась к нему щекой и снова вернулась к выбору головоломок.

– Кстати, хитрый суккуб вполне способен выманить свою жертву из людного места в какой-нибудь тихий уголок, – вдруг добавил отец. – А там убить и съесть.

– Да? – Битали бросил взгляд в зеркало и увидел, как странная девушка поворачивает в узкий переулочек. Над ее плечом торчал приметный зеленый флюгер с гривастым львом.

Незнакомка никак не шла у него из головы. Возможно, она и вправду была случайной покупательницей, столкнувшейся с ним в здешней толчее. Но тогда откуда возникло это беспричинное влечение? Почему ее улыбка заставила сердце забиться сильнее, а внутри что-то дернулось и зазвучало, как случайно задетая струна эоловой арфы? Если же она суккуб и охотится на потомка Темного Лорда – как смогла так легко его найти? Ведь никто, кроме родителей, не знал, что он собирается в город. И кто ее послал?

– Пап, я отлучусь ненадолго? – сказал он отцу, продолжая смотреть в зеркало. – Потом вернусь сюда.

– Мы будем здесь. Или в кафе, – кивнул Гаэтано Кро. – Если же нас не найдешь, возвращайся домой, там и встретимся. Постой! Вот, возьми немного местных денег. Вдруг тебе захочется мороженого?

– Спасибо, пап!

Сунув предложенные бумажки в карман, Битали выскочил из торгового центра, крутанулся на тротуаре, вспоминая увиденное в зеркале, свернул на идущую вниз улочку, которая показалась ему подходящей, и почти сразу заметил далеко внизу, над домом у самой реки, знакомый флюгер. Молодой человек промчался вниз, повернул налево, двинулся дальше уже медленным шагом, глядя по сторонам.

Улица была очень старая, мощенная истертыми известняковыми плитами. Справа домики теснились у самой проезжей части – нарядные, красные, зеленые, синие, обшитые пластиком и отделанные белыми накладками. Машины почему-то стояли как раз по эту сторону. Слева дома были отстроены куда реже и дальше. Каждый – в окружении небольшого газона или палисадника, тут и там торчали кусты с облетевшими листьями. Здесь все было сложено из слоистого камня: низкие заборы, столбы у калиток, стены одноэтажных домов. И дорожки от калиток к крыльцу – тоже из утонувшего в земле камня. Только крыши темнели от древней, вековой черепицы, поросшей мхом в щелях и на сгибах кровли, куда не дотягивалась рука хозяина при попытках ее почистить.

Битали пока просто поглядывал по сторонам, не пользуясь магией зеркал. И вдруг, неожиданно для себя, минуя очередную калитку из узорчатого литого чугуна, заметил он в окне дома, над ровным рядом кустарника, знакомое лицо. Девушка, на этот раз в светло-серой футболке с желтым котом на груди, опиралась руками на подоконник, заглядывая куда-то вверх.

Кро отпрянул, скрывшись за широким каменным столбом, способным выдержать не то что калитку, а целый дом, потянулся рукой к палочке, пытаясь вспомнить, как отличить суккуба от человека или смертного. Как назло, в памяти не всплывало ровным счетом ничего. Ни учителя в прошлых колледжах, ни профессор Клеотоу из здешней школы про суккубов почти не рассказывали. Предметный урок по их нападению Эления Клеотоу преподала. А вот про способы борьбы или признаки отличия ничего пока не говорила. Или это будет на старших курсах?

Битали осторожно, краешком глаза, выглянул из-за столба. В окне никого не было. Однако одна из занавесок выглядела натянутой и как-то неестественно колыхалась. Кро опять отпрянул. Затем, стараясь держаться так, чтобы столб постоянно находился между ним и окном, отступил на другую сторону улицы, миновал светло-зеленый домик, остановился возле тропинки, ведущей между двумя строениями к реке, к небольшому деревянному мостку. В его памяти всплыла одна важная подробность: Эления Клеотоу несколько раз теряла при учениках свой юный притягательный облик. Это означало, что ее умопомрачительная внешность – не что иное, как обычный морок, наводимый на окружающих. Бороться же с мороками школяров учили еще на первом курсе. К тому же, оставаясь наедине с собой, суккуб вполне мог не следить за внешностью. Зачем ему это, если все равно никто не видит?

– Ладно, посмотрим, какова ты наедине с собой, – пробормотал Битали, проходя к черному «рено», замершему у зеленого дома, прикрыл глаза, собираясь восстановить из памяти облик – но очаровательная незнакомка проявилась перед внутренним взором сама, без малейшего усилия, словно специально дожидалась этого момента. Юный чародей всего лишь поднял веки – и увидел в похожем на каплю зеркале, как девушка, помахивая небольшой сумочкой, сбежала с крыльца, открыла и закрыла калитку, повернула вдоль улочки, пересекла ее по диагонали и быстрым шагом направилась к молодому… – Вот, болотный дух!

Он поднял голову от зеркала вверх.

– Привет! – Незнакомка стояла перед ним, помахивая сумочкой и втянув щеки. Опять в черном, опять взлохмаченная. – Что ты тут делаешь?

– Просто гуляю, осматриваю город, – пожал плечами Кро. – Я тут впервые, ничего не знаю.

– И делаешь это возле моего дома?

– Ты живешь в этой машине? – Битали сделал удивленные глаза и отступил от «рено». – Извини, не знал.

– Нет. – Девушка перестала втягивать щеки и даже чуть улыбнулась. – Я живу дальше, во-он там. И видела, как ты крутился перед моей калиткой.

– Я просто проходил мимо. Говорю же, я гуляю, осматриваю город. Там у дома красивое живое ограждение. Ровное и высокое. Жаль, сейчас непонятно, что за растение. Розы?

– Шиповник. Отец посадил, чтобы в окно никто не лазил.

– Неужели лазят? – вскинул брови Кро.

– Он еще десять лет назад посадил, – уточнила девушка. – Когда я даже в школу не ходила. Никто ни разу не забирался.

– Я так и думал. Ваш город выглядит очень мирным и спокойным.

– Значит, ты оказался здесь случайно? – переспросила незнакомка.

– Да, – уверенно кивнул Битали.

– Тогда скажи, почему ты от меня в магазине так шарахнулся? Я даже подумала, у меня на лице что-то уродливое выскочило! Или это тоже был не ты?

– Это был я, – признал Кро. – Прости, я не специально.

– Ничего себе, «не специально»! – возмутилась девушка. – Я не знала, что и думать. Ты аж вздрогнул, как меня увидал, и шарахнулся, будто таракана гигантского встретил! Почему?

– Ты все равно не поверишь… – ответил Битали и подумал о том, что, если девушка на самом деле суккуб, его оправдания выглядят донельзя смешными. Молодой человек заметил, как на крыльцо дома, в котором жила его собеседница, вышла женщина и смотрит прямо на них, слегка встряхивая небольшое полотенце.

– Нет уж, скажи! – решительно потребовала незнакомка.

– Испугался, что ты меня съешь, – резанул правду Кро, наблюдая за ее реакцией.

– Я что, похожа на людоеда? – Девушка нахмурилась и вскинула ладонь к губам, словно желая проверить, не торчат ли из уголков рта окровавленные клыки.

Проезжающая мимо машина слегка притормозила, Битали ощутил на себе скользящий любопытствующий взгляд. Похоже, они начали привлекать внимание смертных. Нужно было куда-нибудь уйти, а он так до сих пор ничего и не узнал.

– Скажи, я могу угостить тебя мороженым? – спросил он.

– Чем? – опустила руку девушка.

– Мороженым, – повторил Кро. – Ты любишь мороженое?

– И если я откажусь, получится, что я действительно людоед? – Растерянность девушки исчезла. Теперь она улыбалась, причем с изрядной долей ехидства.

– Если следовать правилам логики… М-м-м… – потянул Кро. – Такая вероятность будет достаточно высока.

– Даже не знаю, – покачала сумочкой она. – Я никогда не знакомлюсь на улице. Но обрести славу людоеда мне тоже совсем не хочется.

– Только посоветуй, пожалуйста, куда нам можно пойти. Я ведь действительно не здешний.

– Ближе всего на дебаркадер, – махнула рукой вдоль улицы девушка. – Скажи хоть, как тебя зовут, чужеземец?

– Битали. Битали Кро, мадемуазель. Всегда к вашим услугам. – Он чуть отступил и склонил голову.

– Франсуаза Рамальфе, – поклонилась в ответ девушка. – Просто Франсуаза.

– Очень приятно. Так нам туда по улице?

– Да, – кивнула девушка. – Там за следующим перекрестком плавучее кафе будет. А теперь скажи честно, Битали, почему ты от меня так шарахнулся? Я ведь теперь ни есть, ни спать не смогу, буду этим вопросом мучиться. Что ты такое у меня на лице увидел, если в ужасе назад отпрянул?

– Поскользнулся, – невинным тоном ответил Битали. – Чуть на спину не упал.

– Правда? Выражение лица у тебя было такое…

– А какое еще может быть выражение, если чувствуешь, что падаешь затылком в стеклянные витрины?

– Ну да, представляю, – засмеялась Франсуаза. – Тень отца Гамлета напугала бы куда меньше.

– Чья тень? – не понял Битали.

– Отца Гамлета. Только не говори, что не читал Шекспира!

– Хорошо, не буду, – послушно кивнул Кро.

– Ты учишься, да? – поинтересовалась девушка.

– Вообще-то да, – опять кивнул юноша. – Но сейчас каникулы. В честь предрождественских гуляний.

– Вас на сочельник отпустили?! – горячо позавидовала Франсуаза. – А нам еще три дня учиться. Где это ты так хорошо устроился?

– Колледж маркиза де Гуяка. Здесь недалеко.

– Ни разу не слышала! Частная школа какая-нибудь?

– Угу, – кивнул Битали.

Они как раз оказались перед очередным спуском к реке, между домами нарисовался большой двухъярусный понтон со столиками под зонтами.

– Нам туда?

– Да, можно и здесь, – согласилась девушка.

Битали сперва было пропустил ее вперед, но заметил, что тропинка крутая и глинистая, обогнал, спустился первым, подал руку.

– Сразу видно настоящее воспитание! – с некоторым превосходством хмыкнула Франсуаза. – «К вашим услугам!», «Мадемуазель!», руку подаешь…

Тем не менее на его ладонь она оперлась, и весьма ощутимо. Пальцы оказались сухими, горячими и чуть бархатистыми, а прикосновение отчего-то заставило сердце Битали опять застучать быстрее обычного. Он помог девушке спуститься и торопливо убрал руку за спину:

– Что-то не так, Франсуаза?

– Нет-нет, все правильно, – поправилась она. – Просто раньше мне никто руки не подавал. Скажи, а почему ты здесь, если у вас каникулы? Почему домой не уехал?

– Мне нужно выполнять в школе некоторые работы. За это директор снижает мне плату за обучение. Во втором полугодии может и вовсе отменить.

– Вот оно как! – опять чему-то засмеялась девушка. – А я-то думала, к нам в переулок забрел сын миллионера.

– Извини, тебе не повезло, – развел руками Кро.

Тропинка вывела на выложенную камнями дорожку, которая упиралась в деревянный помост, соединяющий кафе с берегом. Дебаркадер чуть покачивался на волнах, и Франсуаза сама взяла Битали за руку, чтобы пройти по неустойчивому помосту.

– Только я ненадолго, – сразу предупредила она. – Мне вечером на работу.

– Разве ты не учишься? – настала очередь удивляться Кро.

– Учусь, – кивнула девушка. – Но ведь нужно как-то добывать карманные деньги? Вот я через день в одном магазинчике вечером и подрабатываю. Продавщицей.

Они поднялись на второй этаж, выбрали угловой столик над самой водой. Почти сразу подошла официантка примерно того же возраста, что и Франсуаза.

– Привет, Жанна, – кивнула ей девушка. – Что у тебя сегодня вкусного?

– Все как всегда, – не очень дружелюбно ответила та и протянула меню Битали. Кро, естественно, передал его Франсуазе, а та вернула официантке:

– Мне три шарика разных фруктовых и ореховое. И сироп, – с готовностью сообщила девушка. – А ты чего будешь, Битали?

– Два ореховых и каких-нибудь фруктов, – попросил Кро.

– Есть клубника со сливками, – предложила Жанна.

– Да, подойдет.

– Одноклассница, – наклонившись вперед, шепотом сообщила девушка. – Тоже подрабатывает. А как без этого? Родители редко соглашаются купить то, что хочется тебе. Обязательно или одежду старушечью выберут, или ботинки для забивания свай. В этом только в земле ковыряться. Отец вечно значки из разных городов привозит. Он почему-то уверен, что я их коллекционирую. У меня отец на грузовике в «Гефко» работает, постоянно в разъездах. А у тебя родители кто?

– Отец – наемный воин, а мама с ним ездит.

– «Наемный воин» – это военнослужащий, что ли? В армии служит? Ты как-то странно выражаешься, Битали. Вроде и по-французски, а слова другие. Сочельник «предрождественскими гуляниями» называешь, офицера – «наемным воином». Это у вас в школе на таком языке говорят?

– Я же говорю, я приезжий. Мы переехали сюда только осенью. А до этого я учился в Шотландии.

– Да? – удивилась девушка. – Тогда извини. Для шотландца ты говоришь просто идеально.

– Отец учил. Еще пока я совсем маленьким был. Языки нужно изучать с трех до шести лет. Потом уже поздно.

– Правда? Расскажи это нашей англичанке, пожалуйста! Вконец ведь замучила. А мне уже давно не шесть…

Жанна принесла две вазочки с мороженым, залитым розовым сиропом, и одну, где пунцовая клубника скрывалась под белыми сливочными росчерками, поставила на стол, отошла. Франсуаза придвинула к себе порцию с разноцветными шариками, запустила в них ложку. Стрельнула в него глазами:

– Что ты так на меня смотришь?

– Ты симпатичная, – пожал плечами Кро. – Куда мне еще смотреть?

– Из дома торопилась. – Девушка смущенно улыбнулась, пригладила упругие волосы, которые немедленно вздыбились снова. – Забыла высушить. Свитер сняла, они так и высохли. Я это только потом в зеркало заметила.

– Вот, возьми клубники, – придвинул ей вазочку с ягодами Битали. – Мороженое с клубникой очень вкусно.

– Нет, спасибо. Не хочу…

И опять юноша остался в странной неопределенности. Суккуб – это нежить, магическое существо. Они любят брать у людей пищу, которую невозможно найти самим. Молоко, хлеб. Сласти. То же самое мороженое. И не берут пищу земную, которую способны добыть сами: ягоды, овощи, мясо. Девушка, которая вызывает у него странные приятные чувства, ведет себя наивно и безмятежно, как простая смертная. С удовольствием кушает мороженое. Но отказывается от ягод. Почему?

– Почему? – вслух спросил Битали.

– В них такие очень мелкие косточки, – охотно пояснила Франсуаза. – В зубах застрянут, весь вечер будет не избавиться. А мне еще работать.

Девушка ответила с такой быстротой и легкостью, словно отрепетировала эти фразы заранее. Зная, на чем ее могут попытаться подловить.

«Или низшие духи все же принимают от людей земные плоды? – вдруг засомневался Кро. – Эх, Аниты тут нет, спросить некого!»

– Сам-то почему не ешь? – поинтересовалась девушка.

– Люблю подтаявшее, – рассеянно ответил Битали.

– Да, я тоже, – кивнула Франсуаза, закинула в рот еще кусочек от синего шарика, облизала ложку и показала ее молодому человеку: – Ну как, Битали, теперь ты веришь, что я не людоед?

Ее неожиданно широкая улыбка опять заставила Битали вздрогнуть, а его сердце – застучать быстрее. И он по-прежнему не мог понять, как следует поступить. Спасаться, как советовала профессор Клеотоу, или прикоснуться к девушке, чего хотелось ему самому.

– Хорошо, что ты меня сюда вытянул, – откинулась на спинку стула Франсуаза. – Маргарет обожает позвонить этак за полчаса и попросить прийти пораньше. А если я не дома, то и позвонить мне не получится.

Она выжидательно посмотрела на Кро, и тот кивнул:

– Да, это удобно. К тому же здесь очень красиво.

– Красиво, – с каким-то разочарованием согласилась она. – Ты здесь надолго? Или только на каникулы заглянул?

– Еще на два года, наверное, – ответил Битали. – Этот год закончить и еще два курса.

– Я имела в виду, как долго ты пробудешь у нас в Ла-Фрамансе?

– Тогда до вечера. Или я опять что-то сказал не так? – засомневался юноша. – Школа здесь совсем рядом. Пока учеба шла, отлучаться было некогда. Сейчас каникулы, вот и решил осмотреться. Работу сделал с утра, сейчас свободен. Наверное, теперь я стану приходить сюда чаще.

– У вас в школе есть телефон?

– Нет, – покрутил головой Битали. – Зачем? Ведь есть почта.

– Неужели правда нет телефона? – почему-то не поверила девушка.

– У нас все остается так, как это было заведено еще маркизом Клодом де Гуяком. Никаких изменений.

– Солидно, – понимающе кивнула Франсуаза и опять взялась за ложечку. – Во всех школах у администрации всегда какие-то тараканы в головах бегают. Наверное, здоровых людей департамент образования не принимает на работу из принципа.

– Не знаю, – не согласился Кро. – У нас вроде бы все учителя нормальные.

– Значит, вам повезло. Правда, телефона вам проводить не стали, сам говоришь. Разве это не странно?

– Он никому не нужен. Вот и не провели, – заступился за школу Битали.

– Наверное, там у вас очень недурственно, если даже телефон никому не нужен. – Франсуаза подмигнула. – Школа для мальчиков или для девочек?

– Смешанная.

– Ах, вот оно что! – Она рассмеялась. – Тогда все ясно. Кому вам звонить, если в колледже все есть?

– Да, – согласился Кро.

– А жаль, – с чисто женской непоследовательностью опровергла Франсуаза саму себя, наклонилась вперед: – Что это?

Она протянула руку, сердце Битали резко ухнуло вниз, и он быстрым движением перехватил ее запястье в тот миг, когда пальцы уже почти коснулись палочки в нагрудном кармане. И… и на лице у девушки вместо страха или досады увидел выражение крайнего изумления. Кро тут же поднял пойманную руку чуть выше, коснулся губами тыльной стороны ладони и отпустил, произнеся:

– Какая у тебя приятная кожа. Чистый бархат.

У Франсуазы моментально зарделись щеки. Она отдернула руку, взглянула на нее, несмело улыбнулась:

– Однако ты… Пожалуй, теперь я буду знакомиться только с мальчиками из колледжей.

– Их у вас много?

– Мальчиков? Хватает. С колледжами хуже. – И она снова протянула ему руку. Он опять взял ее, на этот раз очень осторожно, как зеркало венецианского стекла, прикоснулся губами чуть выше костяшек. Франсуаза опять отдернула ладонь, виновато пожала плечами: – Извини, не удержалась. Хоть раз в жизни у меня оказался настоящий галантный кавалер. Теперь буду знать, что это такое. Спасибо за вечер. Он был коротким, но приятным. Извини, нужно бежать. Уже опаздываю. Только не провожай! Делать это трусцой будет смешно… Пока, мой рыцарь.

Она подмигнула, поднялась, спокойно спустилась с дебаркадера, но когда оказалась на берегу и правда перешла на быстрый шаг, больше напоминающий бег трусцой.

Битали проводил ее взглядом, потом не спеша, по одной выловил ложечкой и переправил в рот все ягоды, тщательно их прожевал. Но никаких косточек между зубами не почувствовал…

А еще она пыталась завладеть его волшебной палочкой…

А еще вызывала ничем не объяснимую симпатию…

Но при всем том была удивительно естественна и никуда не пыталась его заманить. В переулок пошел он сам. И даже если поступил так под воздействием ее чар – она же и вывела его сюда, в кафе.

– Не может быть, – покачал Битали головой. – Она не суккуб.

Но умом он понимал – ему хочется, просто хочется, чтобы Франсуаза не была суккубом. Однако сила суккубов именно в том, что они кажутся правдивее и естественнее настоящих девушек. Изящнее, притягательнее, красивее. Увы, спрашивать об этом девушку прямо бессмысленно. Ответ будет одинаковым в любом случае. Суккуб она или нет – но узнать от нее хоть что-нибудь все равно не получится.

– Уж лучше иметь врагом заговоренного оборотня, – признал он. – С ним можно драться без жалости и сожалений.

– Вы что-то сказали, мсье? – подошла к нему Жанна. – Хотите заказать что-то еще?

– Нет, спасибо. Только заплатить, – полез в карман Битали.

Родителей Кро нашел в торговом центре. В одном из небольших магазинчиков они выбирали портьеры: темно-бордовые, из плотной парчи, тяжелые и толстые, как кирпичная стена.

– Отличный выбор, – сказал Битали, подойдя ближе. – Только мне кажется, к ним придется купить еще и окно.

– А-а, это ты, сынок, – обрадовался отец. – Мы тебя заждались. Как твой суккуб? Удалось узнать хотя бы имя?

– Франсуаза. Но я думаю, что это самая обычная девушка.

– Ну, это тоже неплохо, Битали, – кивнул мужчина. – Все-таки мы их купим. Ты придумал, чего тебе хочется в подарок на каникулы?

– Пока нет, – с некоторой заминкой ответил Кро. Он не сразу сообразил, что слова «купим» относились к занавеске.

– Это хорошо, Битали. Наконец-то ты получишь подарки, выбранные нами.

– Каникулы еще не кончились, папа. Можно мне подумать еще?

– Для начала помоги донести нашу покупку. Боюсь, одному мне эти три тюка не утащить.

– А если…

– Никаких «если»! – оборвал его сеньор Гаэтано Кро. – Кругом сме… В общем, бери самый большой и на выход. А я возьму те, что поменьше.

До заросшего бурьяном забора, что тянулся вдоль реки на самом краю неухоженного двора, они дошли минут за двадцать. В этот раз первой ушла в каменную кладку сеньора Амелита Кро, следом нырнул Битали, оказавшись в тесном треугольном закутке между известняковыми, грубо сделанными стенами. Сверху закуток накрывала полугнилая доска – покрывало не любило влаги. Снизу лежала каменная плита – видимо, отец нарастил нижние камни, когда создавал это укрытие. Очень удобный схрон, который и с улицы, и со стороны двора выглядел частью забора. Кро сунул сверток под мышку, поднял покрывало, завернулся в него. В животе привычно щекотнуло – и он очутился дома.

– Отходи скорее, испачкаешь! – потребовала мать.

Большим недостатком перемещающих покрывал было то, что, завернувшись в одно, тут же оказываешься поверх другого. Поэтому пользоваться ими в грязной обуви не рекомендовалось. К ботинкам Кро как раз прилип раздавленный одуванчик.

– Извини, не заметил, – отошел в сторону юноша и передал сверток женщине. – Зачем вам такие занавески, мама? Вы что, собираетесь возить их с места на место?

– Ну, во-первых, это будут не занавески, а балдахин над кроватью. Я их немного вытяну в длину, подправлю бахрому, и получится в самый раз. Все же открытая на все стороны постель – это неприятно. Кровать должна быть уютным уголком, отдельной норкой для безмятежного отдыха. А потом займемся обедом. То есть, судя по времени, уже ужином. Ты как, предпочитаешь сходить обратно в город, посидеть там в кафе или приготовить здесь что-нибудь свое? У меня кое-что маринуется в холодке.

– Свое! – немедленно заявил Битали. Мороженого ему на сегодня хватило.

– Тогда с тебя дрова. Найдешь, или отца спросим?

– Найду.

– И обязательно возьми с собой боевой амулет и палочку! – предупредил сеньор Гаэтано, возникнув над смятым покрывалом. – Магу в нашем мире нельзя с ними расставаться ни на минуту.

Законы природы нерушимы. Человек способен пользоваться ими для своего блага – но изменить их не способен никто. Закон сохранения Этьена Лаварта гласит: от любого предмета можно взять лишь ту силу, что присутствует в нем изначально или дана извне. Увеличив заклинанием размеры молотка, вы можете забивать им сваи, поскольку при этом получившийся молот просто отдает ту силу, которую получает от вас. Вы можете подпирать им предметы, как и маленьким молотком, поскольку при этом он ничего не теряет и не приобретает. Но, попытавшись сжечь щепку, увеличенную до размеров бревна, вы получите от нее не больше тепла, чем от щепки. Ибо с увеличением размера количество внутренней силы щепки не добавляется. Равно как увеличенной до размера быка семечкой не насытить даже голубя. Именно из-за этого ненавистного закона Битали и собирал в парке хворост, подобно простому смертному. Ибо создать дрова магией – невозможно в принципе. Так же, как и еду.

Зато спустя час именно в его комнате заполыхал камин, и здесь же отец поставил в очаг вертел, на котором вскоре оказалась пухлая, крапчатая от чеснока и моркови баранья нога. Дом стремительно наполнился манящим ароматом жаркого, приплясывающие синие огоньки внизу задышали теплом.

– Надо будет хоть раз у нас в комнате то же самое устроить, – вздохнул Кро, выставив к камину ладони. Не потому, что замерз, а просто захотелось. – Отец, у нас когда-нибудь будет свой дом? Чтобы и камин, и комнаты на свой вкус, и чтобы вещи собственные. И не только те, что с собой захватить можно.

– Не знаю, сынок, – пожал плечами сеньор Гаэтано Кро. – Теперь, после появления демона Сартана, о твоем появлении знают все. Теперь тебя прятать бесполезно, можно только защищать. Раньше мы путали преследователей, переезжая с места на место. Теперь это ни к чему. А с другой стороны – если у тебя будет свой дом, можешь быть уверен: его обязательно попытаются сжечь. Вместе с тобой. Так что привыкай радоваться тому, что имеешь, а не грустить о том, чего нет. Иначе все радости пройдут мимо.

– Ты говоришь об этом с таким безразличием, отец. Неужели тебе не хочется иметь свой дом?

– Хочется, Битали. Но мир столь велик и прекрасен, что я никак не могу выбрать для него место, – пожал плечами сеньор Гаэтано.

Юноша так и не понял, шутит он или говорит всерьез.

– Амулет с тобой? – тихо уточнил отец. – Тогда режь, доверяю.

* * *

Школьное расписание успело наложить свой отпечаток на привычки юноши. Утром Битали поднялся раньше всех и, чтобы не будить родителей и не терять время зря, отправился в замок. В кабинете профессора Налоби нацедил в грелки молока, порезал хлеб, расставил угощение по столам. С остальными припасами отправился на огород, обеспечил едой гномов. Забрал у ложных дверей грязные миски, отнес в кабинет – домовые мыли посуду и за собой, и за гномами. До полудня оставалось еще не меньше часа – а он был уже свободен, с завершенными делами и чистой совестью. Невольно вспомнилась Франсуаза. Ей, бедолаге, предчувствие вечерней работы наверняка весь день портит.

Девушка вспомнилась – и прочно обосновалась в мыслях. Не то чтобы он думал о ней специально. Но как-то само собой всплывала неуверенность в том, что он поступил правильно, пойдя вслед за возможным суккубом. Или припоминался ее взгляд, когда она протягивала руку для повторного поцелуя. Или та забавная растерянность, что возникла на ее лице, когда он шарахнулся обратно в магазин.

Движение слева на дереве привлекло его внимание, но Битали не придал ему особого значения. Он был уже на полпути к дому. Чего опасаться здесь, в замковом саду, отгороженном от мира высоким заговоренным забором? И потому длинный кривой меч, несущийся поперек горла, едва не лишил его головы. Спасли рефлексы, вбитые в тело сперва отцом, а потом сэром Ричардом Уоллесом. Пригнувшись, Кро метнулся в сторону еще до того, как сталь добралась до горла, и вскинул руки к боевому амулету раньше, чем понял, что ему нужно оружие. Рыжий мохнатый зверь в железной кирасе с рычанием попытался исправить ошибку – но не успел. Битали нырнул под вскинутый меч и теперь уже вполне осознанно вогнал кривой египетский нож врагу под мышку – в незащищенное доспехом место. И одновременно увидел, как бесчисленное множество точно таких же рычащих и клыкастых рыжих обезьян, почему-то наряженных в каски и доспехи, мохнатым дождем посыпались с деревьев.

«Выследили! – понял Кро. – Франсуаза не собиралась меня убивать. Она меня просто выследила и послала вместо себя…»

Больше думать о коварной нежити он не мог. Не успевал. Удары сыпались со всех сторон, и Кро едва успевал подставлять под них свои бемгиши, чтобы не быть порезанным на куски. Толпа рыжих тварей закрывала все пространство вокруг, и от смертельного удара в спину спасало только дерево, к которому он успел прижаться. И о которое его вот-вот собиралась раздавить закованная в железо толпа.

«Лучшее оружие – движение!» – всплыл вдруг в голове урок сэра Ричарда. Похоже, сейчас это было единственное спасение.

– Х-ха! – метнулся он вправо, вскидывая оба бемгиша снизу вверх, отводя туда ближайшие мечи, тут же шарахнулся назад, сразу с нырком, правым ножом отвел укол, вторым рубанул крайнего противника по ноге и скользнул мимо, забирая все левее и левее. Толпа со злобным рычанием ринулась следом – но теперь они были не вокруг, теперь они были только сзади.

Битали резко развернулся, стремительно вскинул египетские ножи и свел вместе. Получившиеся «ножницы» легко отщелкнули голову ближайшего преследователя, не успевшего даже поднять меч, а юный чародей рванулся вправо, не давая себя обойти и вынуждая толпу преследователей напирать на собственных товарищей, наступая им на пятки. И хотя в целом врагов был далеко не один десяток – крайним оказался только один. Юноша выбросил меч ему в морду – зверь умело отбил удар влево… но не успел вернуть меч обратно, чтобы парировать второй бемгиш, несущийся справа. Сочно чмокнула шея, а Битали уже бежал дальше, вокруг толпы. Миг задержки – и толпа охватит его в полукруг, сомкнется за спиной. Тогда – смерть.

Рыжие звери угадали маневр, несколько врагов кинулись наперерез. Кро упал на колено перед первым, прикрылся сверху одним ножом, другим ударил снизу вверх под кирасу, отпрянул назад, убегая, и тут же вернулся, чтобы принять на скрещенные ножи направленный в голову удар, отвести его в сторону, тут же обратным движением рубануть поперек морды – и опять бросился бежать. Впереди стояла ель – он промчался вокруг, выскочил на тех, кто решил обогнуть дерево с другой стороны, сдвоенным ударом отмахнул меч первого, ударил его рукоятью в лоб, опрокидывая на бегущего сзади, отпрянул, не забыв рубануть падающую жертву чуть выше колена, метнулся назад, скрестив оружие с врагом по ту сторону, – но отметил краем глаза приближение лишних противников, отпрыгнул и побежал снова, разменивая маленький проигрыш на возможность двигаться.

Зверь торжествующе взревел, кинулся в погоню – и зря. Тех двух шагов, на которые он опередил своих товарищей, Битали вполне хватило, чтобы крутануться, пригнуться, пропуская удар над головой, подрубить мохнатую ногу и метнуться влево – туда, где толпа преследователей растянулась и выглядела реже. Отвел укол, направленный в лицо, уколол в горло сам, обоими ножами обрушился на следующего врага. Тот смог отбить только один из бемгишей, рухнул юноше под ноги, следующий рубанул из-за головы – но его клинок скользнул по наклонно выставленному лезвию, второй же свой нож Кро, уходя зверю за спину, вонзил ему в загривок.

Ситуация уже не казалась юному чародею столь безнадежной. В одиночных поединках мохнатые воины были медлительны и неумелы, а собраться вместе им никак не удавалось. Бегать плотным строем за ловким одиночным врагом – занятие безнадежное. Окружить же Битали, помешать его метаниям зверям никак не удавалось. К тому же их оказалось всего три десятка – а отнюдь не бесчисленное множество, как померещилось молодому человеку от неожиданности. Не так уж много, если отлавливать врагов по одному.

– Ну, ребята, шевелите лапами! – приободрился юный чародей, уже сам ринувшись в толпу врагов.

Квелые зверолюди как по команде одновременно вскинули мечи, рубанули. Он остановился, даже привстав на цыпочки, чтобы не влететь в опасную зону раньше времени, а когда клинки опустились вниз, сделал длинный выпад, вонзив бемгиши в горла сразу двух мохнатых убийц, крутанулся влево, перехватив одним ножом поднимающийся меч третьего врага, другим рубанул по шее, отскочил сразу на несколько шагов, чтобы вырваться из полукольца, которым его уже начали охватывать странные враги, пошел влево, так же быстро срубив крайнего противника, вступил в поединок еще с одним, прикрывшись им от всех остальных, и тут…

Его мохнатый враг упал на колени. Откинулся на спину. Все остальные тоже попадали кто куда, не подавая признаков жизни, и понемногу таяли, сдуваясь, словно попавшие на сковородку снежные фигурки. Доспехи спинные и грудные клацнули, сомкнувшись, плоско сложились. Мечи и шлемы растеклись шоколадными лужицами и впитались в землю.

– Что такое? – Кро, ожидая подвоха, крутился на месте, сжимая в руках посеребренные египетские ножи. Услышал шорох, повернулся на звук – но это был отец, взъерошенный и крайне недовольный:

– Ты почему не пользуешься палочкой, Битали?! – спросил он, демонстрируя ему свою, из черного дерева, украшенную тонкой арабской вязью. – Когда ты оторвался от этих уродов, то мог снести разом всех одним сильным заклинанием!

– У меня не было времени, пап, – попытался оправдаться юноша. – Они всегда были близко, я просто не успевал поменять оружие! И потом, я же справился!

– Я видел, как ты справился, – спрятал палочку в карман сеньор Гаэтано. – Ступай домой, я скоро подойду. И держи оружие наготове!

– Я с тобой!

– Нет, возвращайся домой! – резко приказал отец. – Маме ничего не говори, ей ничего не угрожает. Но для тебя здесь опасно! Будь начеку! Лучше вообще пока никуда не выходи.

Молодой человек не решился спорить, спрятал оружие, пошел по дорожке, ломая голову над тем, откуда могли взяться в закрытом от посторонних месте столь странные враги – и ответ напрашивался один. Франсуаза! Звери с мечами нашли его после того, как Битали познакомился с девушкой.

Войдя в дом, Кро быстро чмокнул женщину в щеку:

– Мам, я ненадолго!

И прежде чем та успела ответить, поднял со стула покрывало и завернулся с головой. Мгновение спустя он уже выскочил из стены на берегу реки, на окраине Ла-Фраманса, быстрым шагом направился вверх по улице. Увидев впереди припаркованную машину, юноша чуть прикрыл глаза, снова открыл – и в зеркале заднего вида сразу обнаружил ее, черноволосую и подтянутую, в синих парусиновых штанах и курточке из такого же материала. Рядом с Франсуазой шли несколько подружек, одну из которых Битали знал: Жанна, официантка из кафе.

Кро опять овладели сомнения: похоже, девушка возвращалась из школы. Она же говорила, что каникулы в их колледже еще не начались. Вот она из школы и идет. Странный поступок для суккуба, организовавшего нападение на опасного врага. И зачем, кстати, суккубу вообще нужна школа для смертных?

За головами школьниц мелькали заборы и стены одноэтажных домов. Однако чуть выше пару раз мелькнули верхние этажи больших зданий. Это подсказало Кро, где можно перехватить девушек – на улице, параллельной главной, но ближе к реке. Он пробежался до перекрестка, свернул налево, перешел на быстрый шаг и очень скоро вправду нагнал свою знакомую:

– Франсуаза!

Девушка оглянулась, весело округлила глаза:

– Надо же, кто мне встретился! Опять гуляешь по городу?

– Гуляю.

– И случайно наткнулся на меня?

– Наткнулся.

– И хочешь меня проводить, раз уж так неожиданно получилось?

– Хочу.

– Даже и не знаю, что ответить… – Она оглянулась на одноклассниц, махнула им рукой: – Вы идите, я сама!

– Франсуаза, – решился все-таки спросить Битали. – Где ты была сегодня утром, примерно час назад?

– На уроке треклятого английского. А что?

– Мне показалось, я видел тебя совсем в другом месте.

– Ну-ка, ну-ка, попытаюсь вспомнить, – наморщила лоб девушка. – Где именно?

– Ты командовала полусотней рыжих обезьян, закованных в латы и пытавшихся отрубить мне голову.

– Кем?! – Франсуаза расхохоталась так звонко и искренне, как может смеяться только человек, не поверивший ни единому слову. – Ну, конечно, это была я! Я просто забыла. И кто победил?

– Я, разумеется, – не удержавшись, улыбнулся и Битали.

– Жалко. Но ведь я была близка к победе, правда? – Девушка утерла с глаз слезы. – Ну, тогда как победитель ты имеешь полное право проводить меня домой. Куда я теперь денусь… Или у тебя были другие планы?

– Не было, – признал юноша. – Ведь я встретил тебя случайно.

– Рыжими обезьянами… – покачала головой Франсуаза. – Битали, каждая встреча с тобой – это маленькая катастрофа. Которая, правда, хорошо заканчивается. То обезьяны, то людоеды. Мне уже интересно, что ты придумаешь в следующий раз?

– Я ничего не придумываю… Просто иногда немного ошибаюсь в предположениях.

– Хорошо сказал, – опять развеселилась девушка. – Надо запомнить. В следующий раз отвечу так нашему директору. Обожаю злить этого лысого гнома.

– Гномов не нужно злить, они от этого начинают вредить на огороде и пакостить возле дома. Лучше угощать их молоком с булочкой, они тогда становятся послушными, как дети.

В этот раз Франсуаза хохотала так, что даже остановилась и согнулась пополам.

– Вредить на огороде… Наш лысый гном… Боже, у меня даже живот разболелся. Битали… Битали, не говори ничего больше… Я так до дома вовсе не дойду.

Справившись со смехом, она взяла юношу под руку, пошла рядом, время от времени все же начиная снова хихикать. Но постепенно утихла, и когда они остановились у калитки, выглядела уже совершенно спокойной.

– Вот я и дома, – сказала она.

Битали кивнул.

– Сегодня, кстати, я не работаю. – Она немного помолчала и поинтересовалась: – Ты сейчас куда?

Кро пожал плечами.

Франсуаза опять тихонько захихикала, прижав кулак к губам, и величественно взмахнула рукой:

– Хорошо, мой рыцарь, ты прощен! Теперь ты уже можешь разговаривать.

– Я не думал, что окажусь сегодня в городе. И не знаю, что делать дальше. Наверное, вернусь в колледж.

– У вас там все такие послушные? Скажешь молчать – молчат. Скажешь уходить – уходят.

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

– Я? – Она оглянулась на дом. – Нет, я хочу, чтобы ты подождал меня здесь. Несколько минут. Подождешь?

– Хорошо.

– Я сейчас.

Она вернулась минут через десять, с матерчатым рюкзачком, поддев под курточку свитер и аккуратно, с пробором, расчесав короткие волосы. Поймала взгляд, подмигнула:

– Узнаешь?

– Да, – кивнул Кро. – От тебя все еще пахнет кармином и гвоздикой.

– Вот тут ты и попался! – обрадовалась девушка. – Кармин – это краска!

– Ты его просто никогда не нюхала. – Битали забрал у нее мешок. – Ты хочешь куда-то поехать?

– Мы хотим, – поправила его Франсуаза. – Только не ехать. Ты меня угощал мороженым, теперь я угощу тебя обедом. Пойдем!

Они пересекли поселок по краю, выйдя к дороге немного ниже торгового центра, минут пять шли по обочине, после чего девушка свернула к запыленным вязам, вскарабкалась за ними на низкую, в полтора роста, скалу и двинулась по ней вдоль крутого склона холма. Битали поднялся следом – оказывается, здесь шла невидимая снизу тропинка.

– Уже рядом, – оглянулась Франсуаза, быстро поднялась вверх, раздвигая высокую сухую траву, обогнула куст колючей акации, повернула по тропе вправо, миновала серый скальный выступ и остановилась. – Здесь!

Кро следом за ней поднялся на самый верх скалы, остановился.

Вид отсюда открывался замечательный. Пологие волны гор, кроны, кроны, кроны, многие из которых зеленели, несмотря на зиму, между ними тут и там выпирали скальные уступы. И так – до самого горизонта, который отсюда казался совсем близким. Десяток миль, не более.

– Это мое любимое место, – сказала Франсуаза, забирая у него свой ушастый рюкзачок. – Когда я здесь, мне кажется, что я одна на всем белом свете. Одна-одна, и никто не способен сделать мне ничего плохого. Потому что никого, кроме меня, просто не существует. Когда мне грустно и тоскливо, я всегда прихожу сюда. Понимаю, что без меня этой одинокой планете станет совсем плохо, и настроение становится лучше. Не нужно так на меня смотреть, когда мне хорошо, я тоже здесь. Чтобы никто не испортил настроения. Есть, знаешь ли, вокруг немало желающих. Помоги…

Кро расстелил на земле, на самом краю окруженной кустарником скалы, широкое, потрепанное по краям, синее махровое полотенце с желтым дельфином, девушка достала сверток с колбасой и зеленью, пузатую буханку белого хлеба. Бросила рядом тонкий нож с деревянной рукоятью:

– Хотела сделать бутерброды дома, но потом решила не заставлять тебя ждать. Вот тут еще кола и пиво. Еще холодные.

– Я не пью пива, – покачал головой Битали. – Алкоголь притупляет реакцию, скорость мышления и прочие чувства. В неожиданный момент это может привести к фатальной ошибке.

– Как, однако, выражаются в вашем колледже, – хмыкнула Франсуаза. – Не сразу и поймешь. Подозреваю, ты еще и не куришь?

– Дым притупляет обоняние и внимательность.

– Я так и знала, – уселась на подстилку девушка. – Ты такой правильный, что иначе и быть не могло. Просто картинка. Значит, пить я теперь не смогу, – загнула она палец. – Иначе от меня будет пахнуть. Курить не смогу, иначе от меня будет пахнуть. Лук есть… Битали, ты ешь лук?

– Ем.

– Вот досада! Как раз лука я и не взяла.

Они рассмеялись, молодой человек опустился на подстилку рядом с Франсуазой, обхватил колени. С этой скалы и правда не было заметно ни единой крыши, не просматривалась дорога, не доносились шумы города и звуки проезжающих машин.

– Представляешь, когда несколько тысяч лет назад сюда пришли люди, – сказала девушка, – они увидели нашу землю именно такой. Лес, горы, река – и ничего более. Может быть, их было всего двое. Можешь себе представить, мы сейчас видим то же самое, что и наши предки тысячу лет назад! Горы, лес – и ни одного человека на тысячи миль вокруг… Представляешь, как им было страшно?

– А чего бояться, если на тысячи миль вокруг ни одного человека? – не понял Кро.

– Тут водились пещерные медведи, саблезубые тигры. Кабаны размером с автобус, – после короткого размышления сказала девушка.

– Много мяса и большая теплая шкура с каждого.

Франсуаза повернулась к нему, чуть заметно улыбнулась:

– Кажется, теперь я знаю, почему они сюда пришли. Если для моего мужчины саблезубый тигр – это всего лишь мясо и шкура, с ним и правда не страшно уйти на тысячи миль. Ты не мог бы зарезать колбасу? А то я еще даже не завтракала.

– Конечно.

После нескольких недель кормления домовых Битали настолько набил руку в деле шинкования хлеба, что на приготовление бутербродов у него ушло не больше полуминуты. Девушка помогла лишь чуть-чуть, добавив на них укроп и петрушку. Открыла бутылку, сделала несколько глотков.

– Ты бы хотел оказаться на месте первых здешних обитателей, Битали? – спросила она.

– Не знаю, – пожал плечами Кро. – Быть первым – значит прожить жизнь ради других, стать легендой и никогда не увидеть того, ради чего старался.

– Замолчи немедленно, Битали! – возмутилась Франсуаза. – Ты говоришь так, словно и был тем самым основателем рода человеческого! Тебе сколько лет? Миллион? Или на уроках вас перекормили немецкой философией? Ты о чем думаешь?

– Здесь очень тепло, Франсуаза. Если наткнуться на пещерного медведя даже среди зимы, мясо начнет тухнуть уже на третий день.

– Мы заведем много детей, – пообещала девушка. – Они будут съедать медведя за день, а шкуру снашивать за два… Ой, кажется, теперь я знаю, почему они вымерли.

– Скажи, Франсуаза, а сколько лет вашему городку?

– Не знаю, – пожала плечами она. – Но медведи вымерли до нас. Честное слово.

Она съела два бутерброда, допила колу из бутылки, раскинула руки и упала на спину:

– Мечта. Хочу неба, хочу тепла, хочу, чтобы никого вокруг. Вообще. Чтобы делать, что хочется, как хочется и сколько хочется! К тебе это не относится, Битали. Тебя я возьму с собой. Ты будешь ловить саблезубых тигров на завтрак и голубых китов на ужин.

– Прекрасная мысль, – согласился Кро. – Но у тебя до каникул еще два дня.

– Какой ты приземленный, Битали! – Она повернула к юноше лицо. – Нет в тебе дикой романтики. Ты весь правильный, благовоспитанный и чинный. Просто английский лорд.

– Лорд, – признался Кро. – Только не английский…

Наклонился и поцеловал ее в губы. И понял, что мечтал об этом уже целую вечность. И никак не мог остановиться, совершенно забыв о происходящем вокруг, о всех звуках, планах, мыслях – словно вся Вселенная в эти минуты собралась в губах этой обычной смертной девушки. Это было такое безумие, вызвать которого не могла даже профессор Клеотоу при всем ее образовании и мастерстве.

Воспоминание об уроках профессора снова тревожным колокольчиком зазвучало где-то в глубине сознания. Разум забился в силках чувств, пытаясь выбраться наружу, привести юношу в рассудок, ощущение тревоги, опасности полыхнуло огнем – Битали огромным усилием воли вырвался в мир реальности и теперь уже вполне ясно услышал накатывающийся по низу кустарника шорох, заметил движение возле ели в трех шагах за скалой, вскочил. Руки привычно метнулись вверх, к боевому амулету, и…

Амулет пропал! Его обезоружили! Заманили в уединенное место, зачаровали и обезоружили! Он все-таки попался!

– С-суккуб! – На долю мгновения его захлестнула волна ненависти к довольной собой нежити, но отвлекаться было некогда. Взгляд упал на нож, которым он резал хлеб и колбасу. Кро подхватил его, метнулся навстречу выдвигающейся фигуре, выбросил руку вперед в смертельном ударе… И лишь в последний момент, когда лезвие уже касалось горла незнакомца, остановил выпад, поняв, что у одетого в легкий плащ мужчины в руках ничего нет. Из кустов послышалось злобное рычание – черный пес в шипастом ошейнике мчался к нему большими прыжками. Битали подумал, что тонким и гнущимся ножом собачий череп будет не пробить и нужно сразу резать горло или брюхо. Пес, встретив его взгляд, тоже о чем-то подумал, поскольку остановился вне досягаемости, зарычал уже не так громко, а затем по широкой дуге ушел своему хозяину за спину.

Это был смертный. Обычный жалкий смертный, к тому же совершенно безоружный: у него не имелось ничего, кроме двустволки на плече и какой-то черной штуки в кобуре на поясе. Битали отступил, расслабил кулак и позволил ножу повернуться острием вниз, прижал лезвие к запястью. Коротко спросил:

– Ты кто такой?

– Это частная территория. Здесь запрещено находиться… – прохрипел мужчина, рука его медленно потянулась к кобуре. Кро повернул нож острием вверх, и мужчина передумал. Повторил еще раз: – Я сторож. Это частная территория, здесь запрещено находиться посторонним.

– Я уверен, хозяин этих земель не будет возражать, если двое достойных людей найдут отдых на границе его владений, – отчеканил юноша. Он чувствовал холодное щекотание на шее, а также движение по коже от плеча вниз, на грудь. Похоже, пока он целовался с девушкой, амулет просто сбился набок и теперь сползал на обычное место. Битали поднял левую руку, ощупал карман. Палочка тоже оставалась на месте.

– Хозяин против! – чуть не выкрикнул сторож.

– Если он против, то должен огородить свои владения. Пока же ограды нет, пусть присутствует тут лично, с документами, доказывающими его право командовать на этой скале.

– Я вызову полицию! – пообещал мужчина.

– Вызывай! – выкрикнула сзади Франсуаза. – Мы ничего не нарушаем! Не сорим, не ломаем, не шумим.

– Если твой хозяин недоволен, – холодно отрезал Битали, – пусть явится сюда лично. Передай ему, что я готов дать ему любое удовлетворение, какое он пожелает. Такие вопросы со слугами не обсуждают.

Юноша покрутил нож между пальцами и кинул его обратно к полотенцу.

– Погодите, вот приедет полиция… – пообещал сторож. – Стефан, фу! Стефан, за мной!

Собака, повиляв хвостом, несколько раз гавкнула и потрусила вслед за хозяином.

– Эй, слуга! Больше никогда не подкрадывайся к гостям. Иначе можешь встретить человека, не столь тихого и спокойного, как я.

Мужчина что-то буркнул через плечо, даже не обернулся.

– Фиг он кого вызовет! – констатировала Франсуаза. – Штаны пошел менять. Битали, ты ведь его чуть не убил!

– Даже не поцарапал.

– Ну, ты даешь! Если ты считаешь себя тихим – как ведут себя остальные парни вашего колледжа? – Девушка довольно засмеялась.

Юноша погладил через рубашку болтающийся на груди амулет, подошел к ней ближе:

– Прости, Франсуаза, я ничего не сказал, прежде чем отошел к этому слуге?

– Просвистел только чего-то. Потом нож схватил – и к нему. Аж в воздухе размазался во время прыжка!

– Это хорошо, – кивнул он, глядя в ее карие глаза. За минувшие мгновения он успел проявить к ней любопытство, дружески с нею посмеяться, погрузиться в пьяную эйфорию, возненавидеть до глубины души, испугаться, что ее обидел. Битали просто перестал понимать, как он на самом деле к ней относится. – Прости меня, пожалуйста, Франсуаза. Из-за тебя я совершенно сошел с ума. Совсем не понимаю, что делаю.

– Спасибо, Битали, – широко улыбнулась она. – Еще никто никогда не говорил мне таких приятных слов. А что ты такого делаешь?

Кро притянул девушку к себе, стал целовать ее лицо, губы, шею, глаза. Франсуаза сперва обмякла под его прикосновениями, потом вдруг напряглась:

– Ты слышишь?

– Что?

– Кажется, сирены… Проклятый сторож испортил все настроение. Теперь все слушаю и слушаю… Пошли к реке? Тут все равно холодно. Вон, какой ветер.

У реки, в низине между горами, не дуло совсем, хотя от воды сильно тянуло прохладой. Но Франсуаза не жаловалась. Они долго бродили по изрезанному тропинками берегу, целовались, прятались от прохожих и рыбаков, снова целовались – и только поздним вечером Кро довел девушку до калитки ее дома.

– Ты можешь выполнить одну мою маленькую просьбу? – шепнула на прощанье она.

– Попробую, – ответил Битали.

– Пообещай, что выполнишь…

– Я сделаю все, что смогу.

– Все-все?

– Все-все.

– Тогда сделай только одно… Не исчезай.

Девушка оглянулась на дом, торопливо чмокнула его в губы и побежала по дорожке. Битали проводил ее взглядом, пока Франсуаза не скрылась за дверью, и только после этого затворил чугунную резную калитку.

Домой в замковый сад он вернулся уже ночью.

– Гулена обнаружился, – кивнула ему мать. – Видимо, специально подгадывал момент. Я как раз на стол накрываю. Есть хочешь, или успел где-то перекусить?

– В следующий раз, если надолго соберешься в город, хоть денег возьми, – посоветовал отец. – С ними всегда можно перекусить среди смертных. Надеюсь, ты не из-за утренней драки так умчался? Она, конечно, прошла неудачно, но тут моей вины даже больше, чем твоей. Пока ты был подростком, я учил тебя работать ножами, не особо задумываясь о палочке. Но тогда у тебя не было силы! Сейчас же ты прошел посвящение, корсовинг наполнил тебя мощью. Теперь твоим главным оружием стала палочка, а не меч! Клинки – это последняя линия обороны.

– Идите к столу, вояки, – позвала Амелита Кро, – котлеты остывают. А ты, сынок, забудь все, что тебе сейчас наговорил грубый и прямолинейный Гэт. Врагу ни в коем случае нельзя показывать своей полной силы. Полная сила должна стать неожиданным и сокрушающим ударом. Поэтому, пока есть такая возможность, всегда обходись минимальным воздействием. Пусть тебя считают всего лишь хорошим фехтовальщиком. Тогда в бою никто не выставит против тебя лучшего чародея.

– Это неправильно, Ами! Ребенок должен уметь биться на палочках в первую очередь!

– Да что ты, милый? – В улыбке женщины проскользнуло что-то, напомнившее Битали Франсуазу. – Вспомни, дорогой, сколько раз ты дрался на мечах, пока я пряталась сзади и старательно выставляла тебе магическую защиту. И когда все наконец забывали про тебя и направляли на меня свои силы и заклинания, ты вдруг доставал палочку – и глушил их всех, словно увлекшихся токованием глухарей.

– Нашла что сравнивать, Ами! – Сеньор Гаэтано Кро поймал руку жены и запечатлел на ней поцелуй. – У Битали нет тебя. Он одинок, и наши хитрости ему не помогут. Сейчас он может полагаться только на палочку и египетские ножи. Лучшая военная хитрость – это крепкий боевой слон! Собираешь всю силу в кулак – и глушишь врага, пока не упадет. Понимаешь, сынок? Всей силой, и без жалости. А твоя главная сила – в палочке и боевых заклинаниях. И, кстати, нужно обновить защитные амулеты и наговоры. Стоит про них забыть, и потом обнаруживаешь на пальце порез от обычного кухонного ножа или дырку в животе от обычной свинцовой пули.

– Не к столу, Гэт! – оборвала его Амелита. – За столом нужно говорить о чем-нибудь приятном и добром. Иначе даже мясо на пользу не пойдет.

После ужина Битали ушел к себе в комнату и, раздеваясь, открыл дверцу шкафа. На обратной стороне оказалось зеркало. А в зеркале – Франсуаза, которая, как ни странно, никак не шла у него из головы.

Девушка со странными тампонами на ушах, в коротком топике и облегающих спортивных штанах, весело приплясывала, повторяя губами слова неслышной песни. Танцевала свободно и открыто, легко, непринужденно…

Перед зеркалом!!!

Ни один чародей и ни одно магическое существо никогда в жизни не позволило бы себе повесить дома на стену зеркало, и уж тем более – оставить его неприкрытым без насущной необходимости. У Франсуазы же, похоже, зеркало имело размеры в полный рост. И она его ничуть не смущалась.

– Смертная, – кивнул Битали. – На самом деле она всего лишь простая смертная.

Впрочем, он понял это еще днем, обнимая Франсуазу на берегу реки и теряя разум в ее поцелуях. Увы, как бы пьяны ни были ее объятья, смертным нельзя знать о существовании мира людей. Он и Франсуаза – обитатели разных Вселенных. И это – приговор.

Битали дождался конца песни и закрыл дверцу шкафа.

* * *

Каникулы потянулись по накатанной колее. Утром – уход за домовыми и гномами, потом обед, затем родители, выполняя свой долг по порче детского отдыха, везли Битали в ближайшие города смотреть достопримечательности и музеи. Собор Сен-Пьер и музей изящных искусств в Нанте; базилика, Дворец Музеев и Нотр-Дам в Рене; дом Медичи, собор Мориса и крепость Большой Войны в Анже, собор Сен-Жюльен с витражами, которые старше самого профессора Бронте, и Фонтан Забвения в Ле-Мане. И хотя каждое утро Битали выходил из дома и возвращался из замка с палочкой наготове, больше в одичавшем замковом саду его никто ни разу не побеспокоил.

Тревожило зеркало. Каждый раз, открывая шкаф, он с некоторой опаской смотрел на него, ожидая снова увидеть Франсуазу. Не видел. Но при этом каждый раз вспоминал про нее и про свое обтекаемое обещание. Про клятву не исчезать. И потому в один из вечеров он неожиданно для самого себя проник в комнату родителей, завернулся в покрывало и вышел на улицу Ла-Фроманса. Представил себе девушку – что было совсем не трудно – и глянул в зеркало ближайшего автомобиля.

Франсуаза стояла у прилавка, с кем-то разговаривая. У нее за спиной тянулась целая стена катушек с нитками, причем по горизонтали шли катушки одного размера, а по вертикали – одного цвета. Девушка отступила, прошла. Стали видны полки с тесьмой, под ними блестели длинные и не очень швейные иголки. Чем идет торговля, стало ясно окончательно. Не было понятно только, где именно находится этот магазин.

Решив не терять времени, Битали пошел по улице в сторону центра, а через несколько минут остановился у другой машины.

Теперь Франсуаза, присев на корточки, занималась раскладыванием каких-то ленточек. Битали видел ее сверху вниз и очень плохо – видимо, через неровную отражающую поверхность от светильника или рамки. Он двинулся дальше, сделав новую остановку возле перекрестка. И опять застал девушку на фоне катушечной стены. Вокруг уже вовсю сгущались сумерки, на центральной улице городка зажглись фонари – а он так и не приблизился к решению загадки.

Подходя к главной площади, Битали Кро увидел небольшой цветочный магазин, хозяйка которого уже уносила внутрь ведерки с лилиями и нарциссами, остановился:

– Простите, мадам, вы не знаете, где здесь поблизости швейный магазин? Там продают катушки, иголки, тесьму. Он небольшой, а торгует там, по-моему, некая Маргарет.

– Маргарет Каламистер, с крашеными волосами? – выпрямилась женщина, прижимая к обильному животу ведерко с розами.

– Если она торгует нитками и иголками в маленьком магазине, где вся задняя стенка составлена из катушек…

– Перестаньте, молодой человек. Можно подумать, я не знаю, как выглядят швейные лавки! И Маргарет там не торгует, это ее магазин и есть. Правда, теперь уж старая совсем стала, ноги болят. Ей две девицы помогают, Луиза и Франсуаза.

– Да! – моментально сделал стойку Битали.

– Вы не хотите купить цветы, молодой человек? Маргарет им очень обрадуется.

– Цветы? – Кро полез в карман, достал несколько выданных отцом на расходы бумажек. – Вот, этого хватит для красивого букета?

– О, конечно. Сейчас я соберу тебе такой, что любое самое заледеневшее сердце растает, словно воск. Сейчас, сейчас… – Цветочница ушла в свой магазинчик и скоро вынесла из него пышный букет, обернутый золотистой сверкающей бумагой, легкой вуалью, с зелеными веточками, сочными лилиями, пунцовыми розами и переливчатыми полупрозрачными садовыми колокольчиками. – Вот, все свежие, отбирала своими руками. Вы, молодой человек, сейчас ступайте до площади, поверните направо, тут же еще раз направо. Там улочка пойдет с загибом, так по ней и ступай, милый. В пятом доме ее лавчонка, по левую руку будет. Ты поспешай. Времени-то, вон скоко. Поди закрывают уж.

Кро сорвался с места, помчался по указанному пути и через несколько минут вправду увидел зажатый меж доходных домов магазинчик, украшенный изображением большой поджаристой пуговицы. Толкнул дверь – она не поддалась. Чтобы не мучиться с замком, он достал палочку, уколол ею вперед:

– Онберик! – и очутился внутри.

Франсуаза, негромко напевая, елозила по полу шваброй, сгоняя мусор к внутренней двери. Битали подошел ближе, кашлянул. Девушка вздрогнула, выпрямилась и уставилась на букет с таким видом, будто увидела дохлую кошку.

– Привет… – осторожно сказал Кро. – Это тебе.

– Ты пришел проститься?

Битали вздрогнул. Он и правда решил, что просто исчезнуть – будет трусливо и бесчестно. Если он не собирается встречаться со смертной – нужно так прямо ей об этом и сказать. Но он хотел сказать это, а не услышать от Франсуазы.

– Почему ты так решила?

– Мужчина способен подарить такой букет, только если сильно провинился. Ты передо мной ни в чем не виноват. Значит, собираешься сказать что-то очень неприятное.

– Да, – кивнул Битали. – Я спросил, как найти швейную лавку Маргарет у цветочницы на улице. И она…

– Старая кошелка не отпустила тебя, пока не сбагрила все, что у нее было! – На лице Франсуазы плавно, как румянец на отогревшихся щеках, проступила счастливая улыбка. – Боже мой, какая прелесть! Если мама его увидит, она решит, что я совершила величайшую глупость в мире.

– Тогда оставь его здесь.

– Ты с ума сошел! Я не расстанусь с ним ни на минуту! И девчонок завтра в гости приглашу. Они умрут от зависти! А ты… – Она тихонько стукнула его кулаком по груди. – Ты куда пропал? Ты же обещал!

– Я обещал, как смогу…

– Какой букет! – уже забыла про свою обиду Франсуаза. – Черт, не буду сегодня домывать. Сейчас смету, и все.

Закончив с уборкой, она подхватила букет, зарылась в него носом, мотнула головой, направилась к двери, толкнула ее. Задумалась, оглянулась на Битали:

– А как ты вошел?

– Было открыто.

– Странно… Подожди… – Она вернулась за прилавок, взяла ключ, открыла замок, вернула ключ обратно, опять пожала плечами. – Неужели он захлопнулся за тобой? Впрочем, неважно. Пошли! Через центр. Ты не боишься, что тебя со мной увидят?

– Да пускай смотрят.

– И я – пускай! – взяла его под руку Франсуаза.

По прохладным улицам они не спеша прошли до торгового центра, спустились к ее дому, и каждый раз, когда кто-то заглядывался на ее пышный букет, девушка крепко сжимала запястье спутника своими пальчиками. И лишь возле самого дома поинтересовалась:

– Ты так и не спросишь номер моего телефона?

– Зачем? Мне все равно неоткуда звонить.

– Жаль… – Она прикусила губу. – Но я все равно рада, что ты есть, Битали.

Франсуаза горячо прильнула к его губам, отпрянула и побежала к дому. Битали же лишь защелкнул калитку. Кому-то сказал:

– Ничего не будет. Я знаю, что она смертная. Просто мы встретимся еще два-три раза, раз уж познакомились. И все.

Вернувшись домой, он наконец-то смог сказать, что именно хочет себе в подарок. Родители крякнули от такого пожелания – но все-таки расщедрились. И после их отъезда покрывала перемещения остались во владении Битали.

Замок Сенусерт

Каникулы в школе маркиза де Гуяка закончились внезапно, в считанные минуты, когда из стены перед лестницей северного корпуса вдруг десятками хлынули оживленные дети, груженные мешками и свертками, волочившие объемистые сумки и чемоданы. Домовых в этот час на всех одновременно хватить не могло – а потому справедливости ради они не помогали вовсе никому.

Битали этот шумный поток застал как раз в тот момент, когда он собирался идти на огород. Спасая гномьи порции, он спрятался обратно в кабинет, несколько минут выждал, а когда вышел снова – в огромном замке уже шелестели со всех сторон голоса, то и дело проносились по коридорам неугомонные первокурсники, а во дворе уже застучали мячи, которые отдохнувшие подростки пытались забросить в чужие корзины.

Привычная работа заняла меньше получаса. Отнеся миски в кабинет, Битали отправился в башню и обнаружил там лежащего на постели Надодуха.

– Привет, сосед! – хлопнул его по плечу Кро. – Как повеселился?

– Нормально.

– Как? – не понял Битали.

– Нормально все. – Недоморф перевернулся на живот и подгреб подушку под подбородок. Его поведение настолько не соответствовало обычной бодрости, сохраняемой даже в самых неприятных ситуациях, что Кро просто не верил своим глазам. И это школьник, всего полчаса назад вернувшийся после каникул!

Битали отложил полотенце, с которым собирался идти умываться, придвинул стул к постели соседа, уселся на него, опершись руками на спинку:

– Рассказывай.

– А чего рассказывать? Нечего, – отвернулся к стене недоморф.

– Надодух, заканчивай девичьи фокусы, ты не Эления Клеотоу, чтобы разыгрывать тут гордую невинность. Я вижу, что у тебя случилась какая-то гадость. Так что давай, выкладывай.

– Да, у меня случилась гадость! – недовольно рявкнул Надодух.

– Какая? – не отступил Битали.

– Моего замка больше… – поднялся на локтях тот, – нету! Нет! Все, конец! Его украли!

– Как украли? – не понял Кро.

– Этот… Брешо… Я тебе говорил… Что вместо отца при матери остался. Он очень хотел на маме жениться. Но тогда получилось бы, что очередным наследником замка оказался его сын. Так, естественно, не сможет выйти, пока я жив. Но в случае моей смерти наследником становился бы уже он как сводный брат.

– И кому-то сразу очень захотелось бы тебя убить… – понял Битали.

– Мать подумала так же и отказалась. То есть раньше ей удавалось тянуть, но тут он поставил ультиматум. Мама отказалась, и он чуть ли не через минуту оказался в Тийерской башне. У шкурного Огюста Тийера, нашего соседа. Там семья уже под сотню человек, и Огюст хочет основать новый клан. У него как раз сыночек свадьбу отыграл, лошак толстозадый. И имя подходящее: Лобен. Вот в моем замке они свой новый клан посадить и собрались. Всех наших приживальщиков уже податью обложили. Просто приехали на нашу землю и обложили! Как к себе домой! – Он сел на постели и ударил воздух кулаком. – А что мама могла сделать? Металась, искала помощи. Но у нас нет никого, ни друзей, ни родственников. Наш род проклятый, проклятый, я проклят! Я один. Если Тийеры еще не выгнали нас из замка, то лишь потому, что с соседями сговариваются. Какой кусок от моего поместья им отдать, чтобы они не мешали сожрать остальное. И они сговорятся! Тийер силен, у него добычи не отнять. Крови никто не хочет. Просто сторгуются, и все. Все, Битали, род Сенусертов кончен. Теперь я бездомный серв.

– Свисти.

– Чего? – не понял недоморф.

– В свисток свисти! И поднимайся. Девчонки сюда не пойдут, нужно спуститься в кабинет.

– Ты про мертвый свисток?

– А про какой же еще?!

Заговоренная Анитой свистулька была слышна всем членам братства, независимо от расстояния и препятствий. И уже через десять минут две девушки и шестеро молодых людей, перешучиваясь, расселись на низких столах. Анита за две с небольшим недели отсутствия успела сильно загореть, словно побывала на жарком юге, Генриетта поменяла прическу, собрав длинные темные волосы в текущий слева направо водопад. Впрочем, вряд ли это сооружение переживет первый же душ. Ларак и Комби обзавелись одинаковыми кожаными куртками с большим запахом на груди, Цивик подрос, Дубус показался угрюмее, чем раньше. Видимо, свисток оторвал его от какого-то интересного занятия.

– Ну что, отметим нашу встречу? – предложил Ирри Ларак, потирая ладони. Новая куртка делала его раза в полтора шире в плечах.

– Подожди, – остановил его Кро. – Надодух, рассказывай.

Недоморф вздохнул и начал свой рассказ – но не с самого конца, а с предшествующих событий, о которых Битали уже знал.

– Ничего себе?! – возмутился Ларак, не дослушав и до середины. – Да их всех порезать нужно на куски! И в банки закатать!

– Именно, – согласился Кро. – У Надодуха нет никого, кроме нас. Мы должны отбить его замок назад. А лучше – защитить, пока его еще не отобрали.

– Что мы можем сделать, Битали? – развел руками Цивик. – Нас всего пятеро, две девочки и третьекурсник.

– Может быть, дружище, – не вставая с места, наклонился в его сторону Кро. – Но один из этих пятерых носит имя Темного Лорда. И каждому, кто посмеет тронуть моих друзей, сперва придется сразиться со мной!

Анита же тем временем встала со своего места, пересела к недоморфу и взяла его за мохнатую руку:

– Мне очень жаль, Надодух. Честное слово, жаль.

– Рано жалеть! – стукнул кулаком в ладонь Ирри. – Мы измочалим их в праздничное конфетти! Предлагаю стащить из зала гендерных искусств мечи и поехать в поместье Сенусерта.

– Это бесполезно, ты что, не понял? – обернулся к нему Цивик. – Надодух же сказал, что там почти сотня опытных магов, воинов, метаморфов!

– С нами Темный Лорд!

– Пока что этот Лорд остается всего лишь мальчишкой пятнадцати лет, – напомнила рыжая отличница, крепче сжимая ладонь недоморфа. – И весьма средненько учится на пятом курсе школы.

– Ты мне нужна, Анита, – покачал головой Кро. – Не отказывайся. Ты самая умная девчонка нашей школы. Если ты не придумаешь, как нам справиться с этими упырями, этого не сможет сделать никто.

– Ты говорил, Надодух, твое место желает занять сын барона Тийера? – отпустив недоморфа, шепотом переспросила Горамник.

– Да, а что?

Девушка медленно подняла руку и указала пальцем в потолок.

– И что там такое? – не понял Сенусерт.

– Веревка, – прошептала отличница. – Веревка для дойки. Для вытягивания удоя у коров. Ошибешься с животным – из него будет высасываться кровь вместо молока. Скажи, твой сосед Лобен носит волосы?

– Не хотел бы я быть твоим врагом, Горамник, – кашлянул Дубус. – Я согласен. Достаточно найти хоть несколько его волосин, и он у нас в руках. Хотим – убиваем, хотим – милуем. Украсть волосы – это раз плюнуть. Они у всех постоянно выпадают. Несколько штук всегда можно взять прямо с подушки.

– Ну вот, оказывается, все не так безнадежно, – сделал вывод Битали и даже попытался хохотнуть. – Надодух, ты знаешь, где спальня этого жадного самозванца?

– Знаю, – кивнул недоморф. – У них в башне я несколько раз бывал. Соседи все же. Приглашали. Правда, у Тийера везде охрана. Без приглашения будет трудно.

– А у меня есть приглашение. – Битали за цепочку вытянул боевой амулет и покачал им в воздухе.

– Вы что, правда собираетесь воевать? – забеспокоился Цивик. – А как же школа, учеба?!

– Да пропади оно все!.. – У Ирри Ларака откровенно чесались кулаки.

– Не нужно пропадать, – улыбнулся Кро. – Цивик, не ты ли прятался от меня всего три месяца назад? Сидел за соседней партой и оставался незамеченным. Лучше тебя никто во всей школе не умеет ставить мороки и отводить глаза.

– Нет, он верно говорит, – поддержала Цивика рыжая отличница. – Морок можно навести хоть на весь класс. Но учиться вместо нас морок не сможет!

– Значит, будем учиться, – после короткого раздумья решил Битали. – Сюда ходить на уроки, а остальное время охранять замок.

– Но это невозможно! – не поверили все.

– Уж кто бы говорил! – хмыкнул Кро, вспоминая, что все мальчишки каждый день по десять раз перемещаются из коридора в комнату и обратно с помощью заговоренного сфинкса. – Есть способ.

– Подождите, я ничего не понимаю, – вмешалась в разговор Генриетта. – Вы стащите волосок, вплетете в веревку, высушите этого самого Лобена до смерти. Но почему барон Тийер из-за этого откажется захватывать замок? Мне кажется, он все равно продолжит войну. Потом другого ребенка родит и ему эти владения отдаст.

– Не надо его убивать, – хищно оскалился недоморф. – Тянуть жизнь потихонечку, чтобы знал, в чьих руках находится. Пусть боится. Пусть знает, что, стоит ему на нас напасть…

– Постой, – вскинул руку Кро. – Она говорит верно. Если барон Тийер не будет знать, что именно ты забрал волосы его сына, с какой стати ему тебя бояться?

– А если он будет знать, – тут же добавил Цивик, – то обязательно попытается забрать веревку, с помощью которой тянут жизнь из его отпрыска.

– То есть нападет на замок, – подвел итог Дубус. – И захватит его совсем. Как ни вертись, концовка одна.

В комнате повисла тишина.

– А ведь это именно то, что нам нужно, – спустя минуту негромко сказал Битали. – Барон должен получить урок. Он должен знать, что взять замок силой невозможно. Нападение на замок даст нам право высушить его сына. Война есть война. Чтобы этого не случилось, после провального штурма ему понадобится немедленно заключить мир. Что скажешь, Надодух? Барон станет жертвовать сыном ради того, чтобы тебя ограбить?

– Вряд ли. Ради него ведь старается.

– Отлично! Тогда получается, чем раньше на тебя нападут, тем быстрее мы сможем заняться учебой, – усмехнулся Кро. – Все решит одна-единственная схватка.

– Когда мы поедем-то наконец? – нетерпеливо спросил Ирри Ларак. – У меня и мешок еще не разобран.

Однако больше никто из братства активности не проявлял. Даже недоморф. Битали вздохнул:

– Вот что, ребята… Нас мало, и вы нужны мне все, каждый нужен. Но неволить вас я, конечно, не стану. Кто согласен, тот и участвует. Будет опасно, это не школа.

– Пойдем все! – хлопнул притихшего Комби по плечу Ларак. – Братство мы или нет?

– На меня не смотрите, – тут же предупредил Цивик. – Мне всего лишь мороки поставить придется. Мне не трудно.

– А без меня ничего не получится, – развела руками Анита. – Я единственная ведьма. Веревку заговаривать мне.

– Дурацкая затея, – буркнул Дубус. – Но грабить Надодуха таким образом – это тоже хамство. В смысле, с вами я, если недолго.

– Не знаю, чем могу помочь, – пересела со стола на подоконник Генриетта. – Но если нужно, согласна.

– Ты-то чего молчишь, Надодух? – не понял Кро.

– Я хочу сказать, – глядя в пол, буркнул недоморф. – В общем, даже если не получится… Все равно… Спасибо.

– С тебя новая крапивная веревка, – поднялся Битали. – Раз мы решились, то мне нужно до вечера отлучиться. Кое-что срочно привезти.

Признаться честно, необходимость отправиться в город молодого человека только обрадовала. Посещать Ла-Фраманс специально ради того, чтобы увидеть Франсуазу, Кро не мог. Не то чтобы кто-то запрещал ему эти свидания или даже подозревал о них. Но поддерживать отношения со смертной было для человека неправильно. Они принадлежат разным мирам, и пересечение этих двух вселенных невозможно, как дружба кошки и мотылька. Мотыльку никогда не понять, сколь велик его друг. Кошка же способна и не заметить, когда задавит мотылька насмерть случайным движением. Битали был достаточно взрослым, чтобы понимать это. Все же ему уже почти стукнуло пятнадцать, и он заканчивал пятый курс престижного колледжа.

Но далеко не всегда в минуты душевной слабости совершаются правильные поступки. И потому Битали, выйдя вместе с покрывалом из уютного схрона на углу заброшенного двора, первым делом устремился к ближайшему автомобилю, заглянул в его зеркало…

Франсуаза как раз свернула в ведущий к реке узкий проход между домами на своей улице. Там, дальше, на берегу реки, никаких зеркал не существовало, и увидеть девушку Кро не мог. Но зато он отлично знал, куда ведет эта тропа – и быстрым шагом, уже заранее улыбаясь, побежал вниз по склону, к мороженице на дебаркадере.

Он увидел смертную уже через несколько минут. Она как раз поднималась на дорожку перед мостком к кафе. За плечо ее обнимал какой-то долговязый лупоглазый парень со вздыбленными рыжими кудрями. Битали увидел, как этот парень наклонился, целуя ее в щеку, и, совершенно оглушенный зрелищем, развернулся, уходя в сторону по улице.

– Битали! Битали, стой! Битали!!! – услышал он от дебаркадера, ускорил шаг, доставая волшебную палочку, свернул за угол:

– Онберик!

Пройдя сквозь кладку забора и очутившись в чьем-то саду, он наконец-то смог перевести дыхание.

– Битали! Битали, ты где?! – Голос Франсуазы сперва приблизился, затем стал удаляться. Она, к счастью, не заметила, куда и каким образом он скрылся.

Кро привалился спиной к забору, откинул на него голову.

Однажды, когда он подумал, что девушка украла у него боевой амулет, он испытал к ней сильнейшее чувство ненависти. Сильнее невозможно. Однако то давнишнее чувство было лишь бледной тенью эмоций, бушевавших в его груди сейчас, разрывающих в куски его душу и разум. Он желал одновременно и отобрать Франсуазу, и растереть ее в порошок, желал забыть о ее существовании – и уничтожить лупоглазого негодяя за то, что тот посмел прикоснуться к его девушке. И только то, что он сам сейчас не понимал, чего желает, спасало крохотный Ла-Фроманс от ярости юного чародея, вполне способного разнести городок по камушку, вбить его глубоко в землю и залить сверху рекой, дабы и следа не осталось от проклятого места, причинившего нестерпимую боль. Только везение да уроки школы маркиза де Гуяка, что в первую очередь воспитывала в учениках самодисциплину и навыки концентрации. Уже через несколько минут Битали Кро уверенно взял себя в руки.

«Меня хранит сама судьба, – немного успокоившись, понял он. – Сближаться со смертной слишком близко было глупо. Теперь же все позади. Я встретился с Франсуазой, я с ней расстался. Среди обычных девушек есть куда более привлекательные и умные. Взять ту же Аниту. Она куда красивее. И от нее не нужно скрывать, кто я на самом деле, где учусь и какая у меня судьба. Об Аните нужно больше думать, а не о какой-то деревенской простушке».

С внутренней стороны он прошел вдоль забора до следующей улицы, выбрался на нее и поднял руку. Уже через минуту рядом притормозил небольшой «опель» бледно-голубого цвета. Битали достал из кармана бумажные деньги смертных, показал водителю:

– Мне нужно доехать до озера Де-Леври.

– Если очень нужно, я могу подвезти, – согласился тот. – Правда, там в этот сезон никого обычно не бывает.

– Ничего, меня ждут, – успокоил его Кро, садясь в машину. Покрывало он сложил себе на колени, поглаживая нежно, словно котенка. Какая удача, что отец решился оставить ему эту ценнейшую игрушку!

Как оказалось, на самом деле школа маркиза де Гуяка находилась от городка совсем недалеко. Всего час езды на машине. Как и просил профессор Бронте, дабы не привлекать внимания к замку, Битали высадился возле озера, неопределенно сказав специально для водителя, что желает тут погулять, и только после того, как машина скрылась за поворотом, пересек шоссе, вдоль него прошел до перекрестка, повернул налево, добрался до ворот и здесь ступил на территорию школы.

Разумеется, для удобства учеников прямо от озера к замку было проложен подземный ход – но Битали пока ни разу не повезло этим путем воспользоваться, и он не знал, куда именно тот выходит.

Пеший путь занял куда больше времени, нежели поездка, и порядком уставший Кро вернулся в свою комнату перед самым ужином. Бросил покрывало на стул, а сам упал на постель:

– Это подарок мне от родителей, Надодух, – закрыв глаза, сказал он. – Одно вот, другое в шкафу, я оттуда ушел. С их помощью можно перемещаться от одного к другому, как от сфинкса в комнаты башни и обратно, или как с помощью змеи в кабинет директора и обратно. А ты тут как?

– Крапивы набрал, высушил, растрепал, – отчитался недоморф. – Но чтобы плести веревку, нужны волосы.

– Мы будем перемещаться с помощью покрывал. Тогда получится прямо из твоего дома попадать сюда на уроки, а остальное время находиться в замке, настороже. Попробуй завернись.

Надодух, тоже успевший потрудиться, устало поднялся, потянулся, подхватил со стула клетчатую ткань, развернул одним движением и запахнулся, накрывшись с головой. В тот же миг покрывало бесформенной тряпкой опало на пол, в шкафу же послышался грохот:

– Где я?! – ругнулся недоморф, но тут замок хрустнул, дверца распахнулась, и потомок древнего рода вывалился на пол. – Проклятие!

– Именно так оно и работает, – усмехнулся Битали. – Чем быстрее ты доставишь одно из них к себе в замок, тем раньше мы начнем войну.

– Чего, предупредить не мог? – недовольно буркнул Надодух, поднимаясь и отряхиваясь от несуществующей пыли.

– Я предупреждал: второе в шкафу, – напомнил Кро.

– Значит, если это я отвезу туда, – прикинул недоморф, – то назад смогу вернуться с его помощью?

– Конечно.

– Ага… – Надодух немного подумал, затем принялся складывать упавшее на пол покрывало. – Утром вернусь. И пожалуйста, вынь вторую часть из шкафа!

Сунув сложенное покрывало под мышку, он стукнул палочкой по подоконнику и исчез.

«Значит, завтра», – Битали сложил руки за голову и закрыл глаза. И перед ним тут же появилась Франсуаза, идущая по дорожке от дебаркадера. Только одна, безо всяких юнцов. Кро чуть не выругался от такой шутки своей памяти, усилием воли изгнал из сознания смертную и представил перед собой Аниту Горамник, такую, какой увидел ее последний раз, сразу после каникул: загорелую и бодрую, с распущенными волосами, в бело-черном свитере и короткой юбке. Свитер, хоть и плотный, отлично облегал ее фигурку. Франсуаза, наверно, тоже любит носить свитера по этой причине…

– Вот, ифрит марокканский, – на этот раз вслух выругался Битали, опять выгнал непрошеную самозванку из разума и попытался прикинуть план будущих действий в защиту Надодуха. Восемь школьников против сотни взрослых опытных чародеев – тут стоило продумать каждую мелочь. И, слава создателям, в размышления о грядущих битвах коварная смертная уже не вторгалась.

Примерно через час Битали вздрогнул от пронзительного свиста. В комнату башни Кролик он мог попасть только одним путем – прямо в уши. Кто-то из членов его маленького братства созывал всех остальных. Битали поднялся, спустился в коридор, а из него – в кабинет профессора Налоби. Ирри Ларак, Комби и Цивик были уже здесь, почти сразу вслед за Кро вошел и Дубус.

– Кто звал? – поинтересовался Битали.

– Я, – поднял руку Цивик. – Мы же не виделись две недели. Так, может, отпразднуем встречу? Наберем с собой из столовой угощения, да и пойдем, посидим у себя на поляне.

– Надодух уехал, – покачал головой Кро. – Без него это будет выглядеть нехорошо. Все же наша поляна – это его гнездо. Он ее сделал, вырастил, нам показал. Мы там в гостях, а без хозяина гулять в чужом доме нехорошо.

– Привет, – одна за другой вошли Генриетта и Анита. Горамник все еще не сняла свитера, но вот вместо юбки надела спортивные штаны, а волосы стянула на затылке. Она была безусловно красива. Большие голубые глаза, точеные ушки и носик, безупречные линии рук и плеч, розовые губы, длинные пушистые ресницы.

– Привет, – кивнул Битали. – И во-вторых, возможно, уже завтра нам придется с кем-то сражаться. А потому, ребята, советую вспомнить заветы сэра Ричарда Уоллеса и сегодня же навестить ваших тотемников. Если вы погибнете, без них вытащить вас обратно в этот мир не выйдет. И, разумеется, надо проверить действенность защитных заговоров и амулетов. Против боевого оружия они бесполезны, но ведь случаются и мелкие неприятности.

Члены братства посерьезнели, переглядываясь. Веселье утихло.

– Сегодня нужно выспаться, приготовить все необходимое, позаботиться о безопасности, – повторил Битали. – И сделать это на совесть. Завтра времени уже не будет. Так что, друзья, давайте ужинать и расходиться. Только Аните я хочу сказать несколько слов. Ты погуляешь со мной после ужина по парку?

– Конечно, Битали, – кивнула девушка. – Что-то случилось?

– Я бы хотел кое-что с тобой обсудить.

* * *

В школьном парке с окончанием каникул наступило лето. В предыдущие дни заморозков тоже не случалось, но погода стояла квелая, как размокший прошлогодний лист. Жухлая и ленивая. Сейчас же солнце лупило, словно желало зажарить каждого, рискнувшего выйти из-под защиты стен. Горамник тут же стянула свитер, оставшись в маечке с кружевной отделкой спереди, шерстяные рукава завязала на талии.

– Ты очень красивая, Анита, – сказал ей Битали.

– Спасибо, я знаю, – с улыбкой кивнула она.

– Ну да, ты же отличница, – развел руками Кро. – Ты знаешь все.

– Не все, Битали… – Она ненадолго прикусила губу, потом продолжила: – Я вот все думала, когда мы разошлись, гложет меня неприятное чувство. Скажи, разве мы правильно поступим, если захватим заложника и будем вымогать нужные нам условия, угрожая его жизни?

– А разве правильно поступает он сам, пытаясь отобрать у Надодуха его дом? – Кро взял было девушку под руку, но разговор завязался такой, что каких-либо эмоций он от прикосновения не ощутил, и отпустил Аниту, чтобы идти свободнее.

– Может ли подлость барона… Как там его? Тюрго? Может ли его подлость быть оправданием для нашей ответной мерзости? – продолжила свою мысль Анита.

– Барон Тийер, – поправил ее Битали.

– Да какая разница, у чьего сына мы собираемся высушивать кровь?! Это же гнусно!

– Ты забываешь, что я есть Темный Лорд во плоти! – рассмеялся Кро. – Символ зла, жестокости и подлости! Что мне несколько лишних грехов на черную совесть? Ради спасения Надодуха от нищеты и ограбления я уж как-нибудь вытерплю еще одно гнусное дельце.

– Я серьезно говорю, Битали! – остановившись, неожиданно стукнула его кулаком по груди девушка. Крохотным кулачком с чисто девчоночьей силой.

– И я серьезно, – пожал плечами Кро. – Ты что, не согласишься принять на себя грех ради нашего товарища, Анита? Ради того, чтобы спасти его от ограбления и наказать бандитов?

– Я? – Девушка опустила кулаки, глядя юноше куда-то через плечо. – Не знаю… Бороться подлостью против подлости? Это… не знаю… Это неправильно, Битали! Так не должно быть! Неужели нет другого способа? Честного? Чтобы открыто добиться справедливости! Я не знаю… Сообщить в Совет Хартии, например!

– Ты меня удивляешь, красавица, – скривился Кро. – Можно подумать, это не ты отличница, а я. Совет Хартии защищает свободу людей, а не их права! Права они должны отстаивать сами. Помнишь девиз нашей школы? «Сильному – слава, слабым – смирение!» Это и есть принцип Совета Хартии. Он защищает свободу для всех. Славу или смирение человек выбирает уже сам.

– Шпаришь, как по писаному! – возмутилась Горамник.

– Не тебе одной приходится сдавать зачеты, Анита, – развел руками Битали. – В колледже Глоу мне пришлось делать о Совете доклад. Его задача – это спасти мир от новой Большой Войны. Для чего число магов в любом союзе ограничено числом в сто и один чародей. Если кто-то нарушает это ограничение, Совет привлекает соседей нарушителя для его наказания. Соседи всегда соглашаются. Ведь сильный и многочисленный нарушитель – это опасность прежде всего для них. Чтобы заставить семьи и ордена соблюдать еще какие-то правила, не столь однозначно полезные для всех, Совету понадобятся некие силы для принуждения, своими решениями он ущемит чью-то свободу. А Совет носит имя не только Совета Хартии, но и Совета Свободных. Свобода превыше всего! Даже если ради нее слабым придется жить в смирении.

– Неужели нет никакого выхода?!

– Почему нет, Анита? – не понял Кро. – Нужно всего лишь показать, что наш удел – это слава, а не смирение.

– Воровать волосы, высушивать кровь?

– Очнись, Горамник! – повысил голос Битали. – Вернись на землю! Мы не убиваем беззащитных женщин и не воруем детей. Вы вступаем в поединок со взрослым воином, который первый объявил войну нашему другу и заявил права на его землю и имущество. Он использует свою силу, а мы – свою. Он сражается оружием, в котором наиболее силен, мы используем оружие, в котором наша главная мощь. Это не дуэль и не спортивное состязание. Барон Тийер знает, что на войне убивают. Напав на имение Сенусертов, он знал, что может погибнуть или потерять своих близких. Он был к этому готов. Мы должны лишь убедительно продемонстрировать, что потери окажутся слишком большими для такого приобретения. Удел воина – рисковать собой. Именно по воителю, а не по беззащитной жертве, мы и собираемся ударить!

– Если по воину, – засомневалась Горамник, – тогда, наверное, это будет не так подло.

– Смею тебя уверить, Анита, – кивнул Битали, – Лобен Тийер, сын барона, будет иметь немало возможностей снести твою голову. Так что никаких подлостей, все на равных. Сила против силы.

– Ох, господин мой и повелитель, – глубоко втянула в себя воздух девушка. – Если честно, то мне не очень нравится твое последнее утешение. Скорее, очень не нравится! Надеюсь, ты не собираешься бросать нас с Генриеттой в битву?

– Если честно… – Битали поправил край кружавчиков на ее майке. – Если честно, то собираюсь.

– Лучше бы это было любовное свидание, – вздохнула девушка.

– Ты отличница, Анита. На кого еще я могу положиться?

– На Надодуха, Дубуса и Ирри Ларака.

– Понимаешь… – Битали запнулся, подбирая слова. – Понимаешь, так получается, что я оказываюсь в нашем братстве самым сильным магом и самым умелым воином. Но противнику нельзя сразу выдавать своей главной силы. Зная о ней, он сможет подготовиться. Главный удар должен быть нанесен неожиданно, в самый ответственный момент и в полную мощь, чтобы стать решающим.

– Ты хочешь скрыть, что ты маг?

– Вот видишь, какая ты умница. Сразу все поняла. Я хочу выглядеть просто хорошим воином. Мясником, которого без жалости бросают в сечу и которого прикрывают более сильные и умелые колдуны. А значит, роль главного чародея в армии Надодуха Сенусерта остается именно тебе. Дубус куда слабее. Он будет прикрывать Ларака, а Ларак – нашу спину. Комби я хочу вовсе оставить в стороне. Пусть наблюдает издалека и предупреждает свистком о возможной опасности. Со стороны заход противника нам за спину или во фланг будет куда заметнее.

– Битали, – тихо сказала девушка. – Мне страшно.

Кро обнял ее, прижал к себе. Анита вся сжалась, съежилась, втискиваясь в его объятия, как в безопасное, уютное гнездышко.

– Если честно, мне тоже не по себе, – шепнул он. – Но ты еще можешь отказаться.

– Не могу, – еще тише ответила девушка. – Надодуха разорят. Надо рискнуть.

Эти объятия, в которых, словно птенец в родительском гнезде, пряталась красавица Анита, почти приснились ему ночью – когда юношу вновь вытряхнул из сладкого сна оглушительный яростный рев:

– Горе нарушившим волю Великого Чахары! Все кары небес и проклятия земель обрушатся на ваши головы!

– Проклятая тварь! – Кро сунул голову под подушку, натянул сверху одеяло. – Откуда ты берешься на мою голову?

– Вы станете гореть в вечном огне страданий! Тела ваши изгложут зубастые черви черных песков! Глаза ваши выклюют вороны, вашу душу выпьют ифриты земли! – продолжал вещать незваный ночной призрак. Его терпения хватило примерно на четверть часа, после чего гость пропал, но оставил после себя громкое мерное тиканье, не умолкавшее до самого утра. Только с рассветом Битали немного вздремнул – пока его не хлопнул по плечу бодрый и веселый Надодух:

– Вставай, сосед, ужин проспишь! Уроки скоро начнутся, а ты еще глаз не продрал!

– Надеюсь, это была шутка? – высунулся из-под одеяла Битали.

– Про ужин? Да. А вот насчет уроков я говорил серьезно.

– Вот, болотные тролли, опять завтрак пропустил! – выругался Кро, отбросил одеяло в сторону и начал спешно одеваться.

– Не бойся, мамочка решила устроить в вашу честь торжественный обед, так что приглашены все. Наедитесь от пуза, это я вам всем обещаю.

– Обед? – спросонок не сразу сообразил Битали. – Да, ты прав. Нам нужно перебираться к тебе в замок. Как съездил?

– Все отлично! Покрывало уже там, я уже здесь, проникнуть в дом пока никто не пытался. Правда, наши старые метаморфы пропали. Видать, почуяли опасность и решили не рисковать шкурами. Ну как, ты готов идти познавать тонкости интегралов и экстремумов?

– Что, еще и алгебра первой идет? – тряхнул головой Кро. – Когда я поймаю этого ночного призрака, то сотру его в порошок!

Впрочем, даже если бы Битали выспался от души, это вряд ли помогло бы ему на первых уроках второго полугодия. Как он ни старался слушать учителей – все его мысли постоянно сворачивали к тому, что ожидает его в замке Сенусертов, случится ли сегодня их первая стычка с захватчиками, как встретит их мать Надодуха? Ожидание было томительным для всех членов братства – это было понятно по тому, как они все время переглядывались. Заниматься учебой среди них не мог никто. Даже Анита Горамник постоянно смотрела в пол и думала о чем-то о своем.

Наконец настал долгожданный полдень. Молодые люди отнесли учебники по комнатам и собрались в комнате Надодуха и Битали.

– Заворачиваемся в покрывало, – объяснил товарищам Кро, – по прибытии сразу отходим в сторону, чтобы никто не свалился на голову. Давай, Сенусерт, ты первый. Заодно и о гостях предупредишь.

Недоморф завернулся в покрывало, оно тут же стало опадать, но Битали успел подхватить плотную ткань за край:

– Теперь ты, Ларак… Ты, Комби… Девочки, ваша очередь… Дубус… Цивик…

Кро специально отправил невезучего одноклассника последним. Если кто и зазевался бы по ту сторону, на кого бы и свалился следующий гость – так это именно на него. Посему Битали специально выждал почти с минуту, и только затем обернулся покрывалом сам.

* * *

Первое, что он ощутил – это пряный аромат жаркого. Первое, что увидел – плачущую над ручьем длинноволосую девушку. Обреченная на вечную грусть красавица в длинном платье взглянула на Битали, шмыгнула носом, поправила прядь волос и снова склонила голову к воде.

– Добрый день, – кивнул Кро, и так получилось, что первые его слова в замке чатии Надодуха Сенусерта были обращены к старинной картине фламандской школы.

– Это моя комната, сосед, – сообщил Надодух. – Мама почему-то считает, что горе утопившей гребень купальщицы должно стимулировать мое стремление к наукам.

– Тесно, – удивился Битали, глядя по сторонам. Помимо картины, в комнатке помещались только стол, книжные полки вдоль стен, библиотечная лесенка и окно с тяжелыми шторами.

– Зато запирается, – парировал недоморф. – Это единственное место, куда не приходят домовые. Во всяком случае, без меня. Да и мамочка изволит не беспокоить. Моя гостиная, моя опочивальня, моя комната отдыха и моя туалетная тянутся дальше вдоль стены. Пойдем, все уже за столом.

– Когда успели?! Я же всего на минуту задержался!

– Наверное, не ты один проспал завтрак, – засмеялся Надодух. – Пошли!

Сразу за кабинетом чатии Сенусерта обнаружился вполне обширный, обитый алым бархатом тамбур с двумя диванчиками, а уже за ним открылся просторный светлый зал, шагов двадцати в ширину и не меньше сорока в длину. По обе стороны красовались витражные окна, потолок перекрывался могучими дубовыми балками в полтора обхвата, пол переливался наборным паркетом геометрического орнамента, и только стены из крупных натуральных валунов напоминали о седой древности сего жилища.

Вдоль всего зала тянулся щедро накрытый стол. Белоснежная скатерть была уставлены вазами с фруктами, лотками с печеной птицей и рыбой, мисками с салатом, менажницами с тонко порезанным мясом, сыром, ветчиной, колбасами и всякого рода копченостями и рулетами. Бутылки, кубки, рюмки, фужеры, кувшины, букеты лилий, нарциссов и тюльпанов…

– Ой, – только и сказал потомок Темного Лорда.

– А вы, я так понимаю, и есть тот самый талантливый юноша Битали Кро, которым мой сын восхищался все каникулы? – отвлекла его от созерцания стола пышногрудая молодая женщина в бордовом приталенном платье, с высокой прической, в которой волосы прятались под понизью из розового жемчуга. Одеяние завершали рубиновые серьги, богатое пироповое ожерелье, поблескивающее бесцветными бриллиантами, что разбавляли собою самоцветы, и два перстня с крупной полупрозрачной шпинелью. В руке находился бокал чего-то вишневого. Похоже, хозяйка замка обожала все оттенки красного. И даже зрачки ее светились странным карминовым отливом. – Очень рада увидеть вас воочию.

– Лукреция Сенусерт, моя мать, – представил женщину Надодух.

– Очень приятно, – склонил голову Битали и коснулся губами протянутой руки. – Право, не стоило устраивать скромным школярам столь пышной встречи.

– Увы, мой юный друг, гости в нашем замке столь редки, что любой визит становится праздником, – пригубила свой напиток хозяйка. – Посему прошу к столу. Кто знает, удастся ли нам посидеть за ним уже завтра.

– Не нужно так печально, – попросил Битали, присаживаясь к столу. – Этот дом останется с вами навсегда.

– Ах, юноша… – горько рассмеялась женщина. – Вашу бы уверенность, да… Разбежались все. Просто все. Все до единого. Защищать родовое гнездо Сенусертов осталась лишь я, со своим шармом и перстнем честности. Думаете, поможет?

– После нашей школы видеть в стенах двери даже странно, – указал вдоль зала Битали, решив переменить тему.

– Ничего удивительного, – пожала плечами хозяйка. – Стены заговорены еще дедом Надодуха, а он был большим мастером своего дела. Через них не пробиться никакой силе, могу вас уверить. Так что входить в гостевые комнаты придется по старинке. Через дверь, дорогие мои, через дверь.

– Заговорены? – вопросительно глянул на Надодуха Кро. Тот кивнул. – Это уже хорошо.

Битали ожидал, что за время дневного перерыва они с недоморфом смогут осмотреть замок – но обед оказался действительно торжественным, с произнесением тостов, хвалениями в адрес гостей. В общем – сильно затянутым. А потому самое важное дело пришлось отложить до вечера, когда члены братства, задержавшись по окончании последнего занятия лишь для того, чтобы покормить домовых и гномов, переместились сюда. Зато вечером гости были совершенно не ограничены временем.

Две угловые башни древнего дома чатий Сенусертов возвышались над округой на добрую половину арпана.[1] Одну из них украшали часы, другую – металлическая решетка смотровой площадки. Сам замок, прямоугольный в плане, был ниже вдвое, если считать до конька островерхой двускатной крыши.

– Раньше вокруг шел ров, – рассказывал Надодух, прогуливаясь с друзьями по вымощенным битым кирпичом дорожкам правильного английского парка. – Он наполнялся из того дохлого ручейка, что течет за замком через пруд с карпами. Но двести лет назад, когда стало ясно, что войн можно не опасаться, отец засыпал ров, а вокруг, в бывших секторах обстрела, повелел разбить парк. Решетка, что сейчас слева от нас, это та самая граница, докуда когда-то долетали пули и картечь. За ней начинается деревня, в которой раньше обитала дворня из смертных. Называется она Жесте, а почему, не знаю.

– Роскошный парк, – заметила Анита. – Всегда о таком мечтала.

– Извини, – оглянулся на нее недоморф. – Подарить могу только с сердцем. Майорат.

– У тебя в саду бродит много смертных, Надодух, – заметил Цивик. – Они слишком беззаботны для слуг.

– Туристы, – с легкостью признал наследник древнего рода. – Когда отец понял, что из-за проклятия потерял почти всех слуг из числа людей и поддерживать порядок в саду и замке семье не по силам, он позволил превратить часть замка в музей. Оказалось очень удобно. Смертные сами наводят порядок, следят за парком, клумбами и прудами, ремонтируют ограду, проложили новые подъезды от дороги, организовали подсветку с помощью электричества и даже собственную охрану. Нас они не замечают. В том смысле, что мы закрыли от них мороком три верхних этажа, и они считают, что в середине замка сделан один огромный зал до самой крыши. Они даже не понимают, что обогревать подобное помещение бесполезно, тепло будет пропадать наверху. А внизу у них, между тем, зимой тепло. Впрочем, смертные не замечают очень многого. Заложенных камнем проходов на наши этажи, странных поворотов центральной лестницы, света в моих и маминых окнах. Они считают, что свет – это лишь отблески, а лестницы сделаны таким образом для красоты! – Недоморф рассмеялся.

– А вас-то они замечают?

– Да, я вполне официально, по их документам, числюсь у них владельцем имения, мама же считается моей мамой, – пожал плечами Надодух. – Мы можем входить и выходить в любое время, пользоваться музейным транспортом и всеми прочими их изобретениями и не прибегать для этого к магии. Это тоже удобно. Хлопоты – на смертных, нам же достаются только результаты. Меня, кстати, всегда удивляло, что они думают по поводу наших с мамой появлений и исчезновений? Где, по их мнению, мы живем, куда уходим и откуда приходим? Хотя, наверное, они что-нибудь придумали.

– Ты получаешь с них какой-то доход? – спросила Генриетта.

– Это был бы уже перебор, – рассмеялся Надодух. – Хватит того, что смертные не хуже домовых поддерживают у нас порядок и не доставляют нам хлопот. Наши владения – это Жесте, земли на три лье на север, одно лье на юг, и полтора лье на запад и восток от замка. Там еще пять мелких селений, два городка и отдельные уютные уголки, в которых любят отдыхать метаморфы. Раньше эти места приносили хороший доход, но теперь все наши поселенцы разбежались. Кто-то распускает про меня слухи, что я намерен украсть себе невесту, что лечусь от проклятия живой кровью, что… В общем, всякий бред. Да еще неизбежная схватка с соседями или соседей между собой за мои владения может оказаться весьма разорительной для здешних обитателей. Осталось всего с десяток подданных. Не пожируешь.

– Когда ты докажешь свое право владеть, они вернутся, – остановил его Битали. – Что тут у нас хорошо? Подступы открытые, незаметно не подкрадешься. Парк – это не лес, деревьев тут мало. Через клумбы да через красные дорожки, через лужайки незаметно не проберешься, коли сторожить на совесть. А мы постараемся. Так, Комби? Тут на тебя в первую очередь надеюсь и на Генриетту. У метаморфа ночью все чувства должны обостряться.

– Я хочу сражаться! – потребовал третьекурсник.

– Будешь, – утешил его Кро. – Но на своем месте. Чтобы на общую пользу старание шло. Тебе, Надодух, три поручения. Во-первых, мне и Аните отведи крайние комнаты с восточного торца, со стороны главного входа. Напротив друг друга. Потом мне там, в коридоре понадобится горка тяжелых камней. Гранитный щебень сойдет. Западную сторону замка, все окна, закрой решеткой какой-нибудь самого грозного вида, наложи на нее все известные заклинания. И еще. Двери во все комнаты тоже нужно заложить. Так, чтобы посторонние не знали, где кончается заговоренная стена твоего деда, а где есть доступный для колдуна проход. Впрочем, это каждый сможет сделать сам в своих покоях. Еще будут нужны два зеркала.

– Может, все же пояснишь для нас, что ты задумал, о великий? – с легким сарказмом попросила отличница.

– Все просто. Скажи, что бы ты подумала, если бы видела, что с одной стороны замок укреплен как только можно, а с другой – там, где самый удобный подступ – оставлен почти без защиты?

– Что это ловушка! – тут же сообразил Надодух.

– Вот именно. Думаю, твой сосед организует атаку с той стороны, с запада. Нужно встретить его, немного задержать, дать его главным силам втянуться в коридор… А потом по команде всем быстро спрятаться по комнатам и выпустить на них Темного Лорда, – зловеще ухмыльнуться Кро. – Главное, ребята, не геройствуйте. Если чувствуете, что не справляетесь, то прячьтесь. Главное не остановить их, а заманить.

– Все это красиво, Битали, – улыбнулась Анита. – Но что будет, если барон Тийер окажется дураком и кинется в атаку через удобные подступы на незащищенное окно?

– Ничего страшного, красавица. Ведь наши комнаты как раз по эту сторону. Мы выйдем прямо к ним и изрубим всех в труху, – подмигнул ей потомок Темного Лорда. – Так что советую спать одетой. На случай тревоги.

– Больше никогда тебя ни о чем не спрошу! – поморщилась рыжая. – Надодух, я надеюсь, твой сосед все же не дурак?

– Скоро узнаем, – развел руками тот.

– Подождите! А самое главное? Где нам взять оружие?! – напомнил Ирри Ларак.

– У-у, как раз это несложно, – отмахнулся недоморф. – Кладовые замка забиты посеребренными клинками до самого потолка. Выбирай любой. С оружием сложностей нет. У нас не хватает воинов.

Вечер в замке был наполнен делами. Надодух, отведя гостям каждому по две комнаты, принес откуда-то ведро щебня, а сам исчез заниматься решеткой. Битали и Анита Горамник, вооружившись волшебными палочками, занялись камнями, с помощью заклинания «Трунио» поочередно увеличивая каждый мелкий осколок до величины упитанного барашка. И так до тех пор, пока коридор не оказался примерно на треть длины до самого потолка завален неподъемными булыганами. Остальные члены братства заделывали проходы в собственные покои, с помощью палочек выращивая плохо отесанные валуны из собранного на лестнице часовой башни песка.

За скучные часы, затраченные на нудную работу, Надодух расплатился с друзьями вечером, когда незадолго до полуночи привел их в сводчатое подземелье, спрятанное не под самим замком, а чуть левее, под небольшой беседкой, окруженной широкой, но увядшей сейчас клумбой. Здесь, в гулких каменных мешках, хранилось столько самого разного оружия, сколько, наверное, не видел сам сэр Ричард Уоллес. Пики и секиры, палицы и цепы, сабли и мечи, сулицы и сариссы, акинаки и шпаги, кинжалы и шестоперы, топорики и палаши. Молодые люди тут же разбежались вдоль стоек, выбирая, примеряя к руке, к поясу, рубя воздух и демонстрируя стремительные выпады. Даже девушки поддались общему азарту и заскользили хрупкими руками по холодным, инкрустированным самоцветами рукоятям.

– А можно два? – оглянулся на недоморфа Ларак, успевший примериться к алебарде, потом к совне, а затем несколько минут игравший двусторонней церемониальной секирой.

– Можно, – спокойно кивнул Надодух. – Но только помни, что носить их тебе. Лишняя тяжесть – удовольствие сомнительное.

– Сам что предпочитаешь? – поинтересовался Кро.

– Дома у постели бердыш оставлю, с собой два ножа метательных возьму. Только не для кидания. Резать ими тоже удобно, если в упор сталкиваешься.

– Отличный выбор, – одобрил Битали. – Надежно и практично.

Ирри Ларак придерживался прямо противоположного мнения, отобрав для себя среди длинных стоек неподъемную двуручную секиру, широкий и тяжелый, допотопный акинак и дополнив эту амуницию длинным боевым топориком. Комби проявил благоразумие, предпочтя трехгранную рапиру. Дубус же неожиданно выбрал удобную как в близком бою, так и при резке в упор, круто изогнутую саблю. Цивик ограничился изящным кортиком. Правда, ему сражаться, скорее всего, не грозило – он должен был прикрывать отсутствующих в школе. Девушки повесили себе на талии наборные пояса с изогнутыми кинжалами.

– Ну вот и все, Надодух, – подвел итог Битали. – Теперь мы готовы полностью. Завтра начнем.

* * *

Это был первый день, когда Комби остался в замке, чтобы вызвать «мертвым свистком» товарищей в случае нападения. И первый случай, когда Битали позволил себе пропустить урок ради того, чтобы успеть накормить домовых, не тратя драгоценного времени в обед и вечером. В этот день Цивик смог продемонстрировать мастерство, подменив на занятиях по демонологии своего товарища созданным из ничего мороком. И профессор Эления Клеотоу за два с лишним учебных часа так ничего и не заметила.

В обед все братство, кроме Цивика, снова отправилось в замок, но на этот раз Битали и Надодух, лишь наскоро перекусив, поднялись из-за стола.

– Если что случится, свистите, – предупредил Кро. – Мы рядом.

Из ворот замкового парка они вышли пешком, шагая прямо посередине тихой узкой улочки, что вела к центру Жесте. Городок этот оказался ничуть не больше, нежели Ла-Фраманс, но лежал не на склоне горы, а в долине между двумя пологими хребтами, по самый гребень заросшими ельниками и оттого похожими на гигантских спящих ежиков.

– Здесь, – указал Надодух на небольшую вывеску с изображением перстня с непропорционально большим бриллиантом и нырнул вниз: ювелирная лавочка находилась в подвале скромного двухэтажного домика с облупившейся штукатуркой на стенах.

Внизу было тесно, затхло и сумрачно. Одинокий прилавок, под стеклом которого лежали колечки, аляповатые перстеньки и цепи откровенно грубого плетения. Сам Битали в столь подозрительном месте не купил бы даже пуговицы, не то что дорогого украшения – но, видимо, хозяин знал некий секрет обаяния для смертных и вскрытия их кошельков. Внешне ювелир напоминал лопоухого богомола, замершего в ожидании добычи: тощий, большеглазый, с тонкими усиками и вздернутыми руками. Обнаружив вместо новой жертвы повелителя здешних земель, бедолага кинулся к задней двери, но недоморф вскинул палочку, и его злое: «Вэк!!!» – захлопнуло створку с такой силой, что с потолка посыпалась побелка и пыльная паутина.

Ювелир повернулся к гостям, на губах его появилась поддельная улыбка, а кулаки рук сошлись вместе, окончательно довершая сходство с хищным насекомым:

– Господин Сенусерт! Какая радость!

– Ты так рад меня видеть, старый мошенник, что уже месяц относишь положенные мне подати в Тийерскую башню?

– Я старый немощный человек, господин! – высоко задрав руки, попятился ювелир. – Я не могу сражаться за вашу честь. Я могу лишь платить вам за право жить на вашей земле. Я всегда платил, господин. Вы знаете, я никогда не утаивал вашего золота и не задерживал подати. Я маленький человек, и когда мне говорят, что на этой земле появился новый хозяин, я плачу новому хозяину, дабы не получать от него наказания или того хуже.

– На моей земле новый хозяин? – переспросил недоморф столь зловещим тоном, что ювелир едва не размазался спиной по стене.

– Если это ваша земля, господин, почему вы пускаете сюда чужих тиунов? – выпучив и без того круглые глаза, просипел несчастный. – Я маленький человек, я делаю, что велят. Я плачу господину золото, а не сражаюсь. Я… Я… Я не могу платить всем! – взвизгнул он. – Если здесь нет хозяина, я лучше уйду совсем.

– Я прощаю тебе измену, Бабрик, – все тем же холодным тоном сообщил Надодух, и острый кончик метательного ножа со скрежетом описал дугу по стеклу прилавка, оставив длинную белую полосу. – Ты данник и не обязан класть за меня свою жизнь и принимать муку. И не тебе решать, чей тиун станет обкладывать тебя податью. Но раз уж ты успел отнести мое… слышишь, мое! – золото в башню барона Тийера, тебе придется сходить туда еще раз. Ты скажешь ему о моем приходе. И передашь, что я запрещаю ему и членам его рода переступать границу моего имения. Передай, что я решил наказать его семью за совершенное преступление. Отныне у него больше не будет трудностей с тем, что за удел определить сыну. Ты понял меня, Бабрик? Иди немедленно! Пусть знает, что я уже – слышишь? – уже наложил на него кару! Торопись. Если ты опоздаешь с известием, уже барон обрушит на тебя свой гнев. Но он может оказаться не столь милостив.

Надодух провел ножом поперек груди, как раз на уровне шеи ювелира, ловко спрятал клинок в рукав, наклонился через прилавок и дружески похлопал бедолагу по плечу:

– А мне ты даже нравился, старый мошенник. Будет обидно потерять такого исполнительного данника. – Недоморф хмыкнул, повернулся, вышел наружу. Битали, глядя на ювелира, укоризненно покачал головой и поднялся следом. На улице с наслаждением, полной грудью вдохнул свежий воздух:

– Как к нему покупатели ходят?

– Косяком, – ответил недоморф. – Они получают удовольствие, покупая у него хлам. А навести морок в светлом зале, на открытом просторе, сам знаешь, куда сложнее. Вот в темном подвальчике через плечо приворот наговорить – это запросто. И покупают у него смертные всякий мусор, и радуются этому, и снова приходят. Доит он их, как они своих коров, а я – его самого. И знаешь, все довольны, как ни странно. Как думаешь, лишнего я ему не наговорил?

– Нет, – покачал головой Битали. – Ты ведь сказал, что все уже сделано и тревогу поднимать поздно. Теперь барон будет знать, кто виноват в беде его сына. Осталось вечером пошуметь у его дома, чтобы он не принял твои слова за пустой блеф. Часы у тебя на башне случайно не спешат?

– Нет, вроде…

– Тогда бежим! Двадцать минут до урока осталось!

К Тийерской башне они приехали уже поздно вечером, когда начало смеркаться. Приехали чинно и культурно, на микроавтобусе с эмблемой музея искусств города Жесте. Водитель остался за рулем, включив небольшую лампочку и достав еще не распечатанный журнал цветных комиксов. Он вел себя настолько благочинно и безразлично, что Битали начал сомневаться в уверениях недоморфа, что все смертные просто выполняют свою обычную работу и не связаны никакими одурманивающими заклинаниями. Приказал хозяин замка ехать поздним вечером – поехал. Приказал ждать – ждет.

– Он за это сверхурочные получит, – шепнул Надодух, словно угадав мысли Кро. – Думает, мы решили повеселиться и приехали в кафе.

Действительно, на краю парковки, где они остановились, сиял яркими окнами и гремел музыкой двухэтажный дом с широким балконом по всему периметру.

– А нам куда?

– Почти туда же. – Недоморф указал на скалу с крутыми склонами, что стояла в сотне шагов за ресторанчиком. – Это она и есть, башня. Днем выглядит неопрятно: крапива, чертополох, глинистые потеки меж камней. В общем, как и положено месту, которое не должно казаться привлекательным для чужаков. Мы все любим покой и не любим незваных гостей, правда?

Он быстрым движением выдернул ножи и тут же спрятал их обратно. Ирри Ларак, глядя на него, стал разворачивать тряпку со своей секиры.

Мимо кафе в темноту вела довольно утоптанная тропинка. Она упиралась в мусорную кучу, за которой покачивался бурьян.

– Обессион! – первым успел взмахнуть палочкой Дубус, рассеивая морок, и тропинка продолжилась дальше, под кроны плакучих ив, за которыми стали просматриваться светящиеся окна пятиэтажного здания, сложенного из неопрятных гранитных валунов, размягченных и беспорядочно, наугад, слепленных в единую стену. Размеры дома почти точно совпадали с размерами скалы, что видели прохожие с автомобильной парковки.

– Комби, твое место здесь, – остановил третьекурсника Битали. – Если кто попытается перекрыть путь отхода, даешь длинный свисток. Надодух, когда сделаешь свое дело, с тебя два коротких. Ты там как-нибудь отметься, чтобы барон в визите не сомневался.

– Тогда я ушел, – ответил недоморф, подпрыгнул и растворился в кроне. Страсть к перемещению по ветвям постоянно обеспечивала мсье Сенусерту высокие баллы на уроках гендерного искусства. Мало кому удавалось ранить подобного противника.

– Все готовьтесь… – Перед самыми воротами Битали достал палочку, выбросил ее вперед: – Онберик!

И без труда вошел внутрь. Створки заговорены не были. Да и какой смысл заговаривать то, что при желании можно просто перелезть?

Зато за воротами обнаружились двое охранников, беседующих о чем-то, прислонясь к одному дереву.

– Ты еще кто, малец? – судя по тому, что они не растерялись, а сразу опустили руки на рукояти мечей, воины попались отнюдь не одуревшие от скуки, как это случается с ветеранами после многолетней службы без каких-либо происшествий. Впрочем, оно и к лучшему. Ведь сейчас Битали требовался шум, а не быстрая лаконичная победа.

– Вы когда последний раз навещали своих тотемников? – вежливо поинтересовался Кро.

– Тебе-то чего? – один из охранников снял руку с меча.

– Да вот, беспокоюсь… – Битали вскинул ладони к груди, накладывая их на боевой амулет, и тут же стремительно развернул, уже с зажатыми в кулаках египетскими ножами. Удары крест-накрест рассекли зазевавшемуся противнику плотную куртку, кожу на груди и, возможно, несколько ребер. Теперь он снова схватился за оружие – но тело уже не слушалось, и воин повалился на спину.

– Проклятие! – Второй охранник выдернул меч, рубанул поперек. Посеребренный клинок столкнулся с заговоренными бемгишами Битали, и по тихому двору Тийерской башни прокатился первый мелодичный звон открытой войны. Кро сделал шаг вперед, еще один – два клинка давали ему возможность парировать и наносить удары одновременно. Однако меч баронского слуги был длиннее, и воин не собирался терять этого преимущества, отступая перед выпадами и стремясь уколоть незваного гостя с безопасного расстояния. Однако зрачки его то и дело стреляли влево – туда, где один за другим появлялись, проходя сквозь ворота, новые враги. Поймав один из таких моментов, Кро рванулся вперед, сразу обоими стальными полумесяцами подбросив вражеский клинок вверх. Мужчина попытался отскочить – но Битали оказался быстрее, рубанув из-за головы.

– Ты его убил? – охнула от ворот Анита.

– Какая разница? Он дома, тотемник жизнь вернет. Свою голову береги, нам здесь погибать нельзя. – Битали повел плечами, перехватил оружие удобнее и двинулся вперед. Страх прошел, сейчас он ощущал внутри только азарт и жажду победы. Звон мечей на улице вызвал в доме шум, суету. Вот-вот должны были появиться новые враги. Но опасность пришла не оттуда, а справа, стремительной и молчаливой серой тенью. Кро даже не заметил противника – сработал инстинкт, выработанный в нем отцом за многие годы тренировок. Падение вниз, с полуповоротом, один клинок вверх, второй перед собой – и метаморф сам пропорол свой бок о подставленное лезвие. Пролетел в прыжке дальше, развернулся, вспарывая когтями каменную плитку.

– Трунио! Трунио! – Анита двумя хлесткими магическими взмахами уменьшила оборотня до размера болонки и сильным пинком откинула в сторону: – Пошла!

Второго метаморфа Битали уже ждал, вскинув бемгиши для отпора – но могучий зверь, размером с доброго теленка, не рвался подставлять шкуру под серебро. Он рычал, кружил, клацал зубами, закрываясь телом Кро от волшебной палочки Аниты. И попал под заклинание Дубуса:

– Мартилло! – едва не проткнул шкуру оборотня юноша, и зверь забился в судороге.

Однако стычка задержала наступление маленького отряда, на двор упал прямоугольник света – это распахнулась дверь, выпуская сразу с десяток баронских слуг.

– Бросайте оружие! – крикнул кто-то из них.

– Лови! – крикнул сзади Ларак, и мужчины шарахнулись в стороны, поняв, что в них метнули копье или топорик.

Битали же кинулся вперед сам. Он понимал – все воины вышли со света в сумерки, их глаза еще полуслепы. Но это преимущество улетучится уже через минуту. Толстяк впереди заметил врага, поднял меч – Кро, подскочив, «помог», подбив его снизу вверх как мог сильнее, поднырнул, резанул поперек живота, крутанулся ко второму, отбил направленный в лицо клинок влево, тут же обратным движением чиркнул по горлу.

– Вэк! – вскинутая Анитой палочка оттолкнула воина, пытавшегося напасть справа. С ног не сбила, но и ударить не позволила. Во время сечи все решают мгновенья. Второй раз рубануть по бедру Битали баронский слуга уже не успел. Его меч встретил скрещенные египетские ножи. Кро, удерживая чужой клинок, сделал полупроход вперед и одним из своих бемгишей резанул вдоль меча, просто распарывая врагу руку. Не смертельно, но драться тот в ближайшие дни уже не сможет.

– Кро, назад! – истошно закричала Анита.

Битали опасности не видел, но, не рискнув перечить, отскочил к девушке. В распахнутое на втором этаже окне высунулась полуодетая женщина с расставленной пятерней:

– Вэ-эк!

– Перипа!!! – почти одновременно выкрикнула Горамник, едва не проткнув ухо Битали волшебной палочкой.

Молодой человек ощутил очень сильный толчок, его словно обдало горячей волной. А следом едва не пробило грудь наконечником копья. Кро повернулся боком, пропуская укол, левый клинок вогнал в древко чуть ниже цветных тряпочных кисточек, провернулся вдоль деревяшки. Копейщик попытался отдернуть оружие, но не тут-то было – бемгиш сидел крепко. И прежде чем он успел сделать что-то еще, второй рассек ему шею.

– Перипа!!!

Битали не понял, от какого заклинания защищала его Анита, но тело на миг словно обожгло кипятком. И тут же отпустило. Он отмахнулся от чьего-то меча и на этот раз предпочел сам отступить под защиту девушки.

– Дубус! – отчаянно закричала Горамник. – Помогай!

– Перипа! Перипа! – Теперь молодые люди ставили защитные заклинания вместе.

Но женщина из окна оказалась сильнее, и ее злобное шипящее: «Ф-фцер…» – раз за разом просачивалось, нестерпимой болью обжигая нападающих.

Защитников во дворе оставалось всего пятеро, но на расстоянии от бемгишей Битали они приободрились, сомкнулись и двинулись вперед, выставив мечи.

– У-а-а! – послышался грозный рев, и, мелькнув над головой Дубуса, в мужчин врезалась полуразрубленная туша еще одного метаморфа, предсмертно клацающего зубами. Ларак торжествующе воздел окровавленную секиру. – Всех снесу!

Защитники шарахнулись назад, ведьма глянула на Ирри – Битали подхватил копье и метнул в окно. Попал он или нет, Кро не понял. Главное – опасная чародейка исчезла. Баронские слуги сделали верный вывод и кинулись к дверям. Битали грозно рассек воздух египетскими ножами, но за ними не бросился. Он помнил, что в роду барона Тийера насчитывалось почти сто магов, и если они, застигнутые врасплох, не смогли выступить против нападающих одновременно – это еще не повод забираться в осине гнездо с головой. Разумнее рубить выскакивающих из дверей по одному.

И тут в ушах наконец раздался долгожданный двойной свист.

– Поклон барону Тийеру от Надодуха Сенусерта! – выкрикнул Битали, пятясь к Аните, полуобернулся: – Отступаем. Быстрее, пока они не опомнились.

– Мы еще вернемся, мужики!!! – подпрыгнув, вскинул секиру Ирри Ларак. – Я не наигрался!

– Уходим, – поторопил товарищей Битали, попятился еще на несколько шагов, потом повернулся и перешел на бег. – Ходу, ходу!

Он немного успокоился, только выйдя на парковку. За незваными гостями никто не гнался. Похоже, усыпанный телами двор произвел на баронских слуг достаточно убедительное впечатление. Продолжения схватки им не хотелось.

– Надодух, ты где? – закрутил головой Кро.

– Здесь, здесь! – помахал рукой недоморф, уже стоящий у микроавтобуса.

– Отлично… Значит, счет пока ноль-ноль. Тиейер всех своих оживит. Думаю, о тотемниках они заботятся не хуже, чем у нас в школе. Наших у них тоже никого не… Постойте, а где Генриетта?

– Она перекинулась, Битали, – сообщил Комби и протянул наборный пояс с кинжалом. – Сам видел. Как только крики донеслись, в куницу перекинулась – и в кусты. Вот, и одежда ее осталась, и нож с поясом.

– Ах ты, нежить болотная, – в сердцах высказался Дубус, никак не решавшийся расстаться с палочкой.

– Не смей ругаться! – тут же вступилась за девушку Анита. – Она не виновата! Это у оборотней защитная реакция такая на опасность. Она вернется.

– Ирри? – окликнул Ларака Битали.

– Я здесь. – Молодой человек старательно заворачивал лезвие секиры обратно в тряпку.

– Тогда все. Пошли в автобус. Если водитель спросит, мы съели по мороженому и теперь возвращаемся в музей.

Но водитель ни о чем не спросил. Закрыл свой комикс, выключил свет, завел микроавтобус и выкатил с парковки. И вообще вел себя так, словно попал под заклинание отнятия воли. Битали подумал о том, что мадам Лукреция вполне могла пользоваться подобными наговорами, и не посвящая Надодуха в детали. В конце концов, он бывал здесь только на каникулах. Все остальное время хлопоты с имением Сенусертов лежали на ней одной.

– Анита, – повернулся к девушке Кро. – Генриетта сможет найти дорогу в замок?

– Должна, – пожала плечами отличница. – Это ведь защитная реакция. Получив возможность быстро перемещаться, она инстинктивно уйдет в ближайшее безопасное место.

– Тут не меньше двадцати лье. За ночь не успеть.

– Значит, Цивику завтра придется ее прикрыть. Можешь не беспокоиться, пока она не попадет в знакомое безопасное место… – Анита многозначительно смолкла. Битали кивнул – он понял, что имела в виду девушка. А вот смертный за рулем опять не проявил ни малейшего любопытства. Похоже, и вправду был слегка… приручен.

Тем не менее молодые люди дали волю чувствам только поднявшись на второй этаж замка.

– Ты видел? Ты видел, как я его, Битали?! – Ирри Ларак, чуть пробежав по залу вдоль длинного пустого стола, взмахнул тяжелой секирой, все еще замотанной в тряпье. – Как мячик отлетел! Жаль, только один мне достался.

– А я думал, меня сожгут! – признался Дубус. – Да еще эти проклятые оборотни лезли. А отбиваться нечем, всю силу против ведьмы отправить пришлось!

Горамник же вытянула перед собой руку и смотрела, как та мелко-мелко дрожит.

– Испугалась, Анита? – спросил ее недоморф.

– Устала, – ответила она. – Никогда не думала, что обычные заклинания могут так выматывать.

– Спрашиваешь! – вмешался Комби. – Я и то вспотел от страха!

– Тихо! – вскинул руки Битали и подошел к недоморфу: – Ну что скажешь, дружище? Ради чего мы устроили эту заваруху?

Надодух повел плечами, сунул руку в карман, достал белый платок, развернул. На нем оказалось десятка полтора тонких темных волосинок.

– Везде прошелся, – хриплым шепотом сказал недоморф. – Подушки, изголовья кресел, вороты одежды на плечиках и в шкафу – везде, где они могли быть. Собрал. Битали, у меня аж зуд в руках, как не терпится вплести их в веревку.

– Я тебя понимаю, Надодух. Но сегодня уже слишком поздно. Время за полночь.

– Вы с ума сошли, мальчики? – нервно хохотнула Анита. – Вы что, сможете спокойно спать после всего, что только что произошло?

– Не знаю, как вы, а я, наверное, еще неделю глаз не сомкну, – утвердительно сообщил Комби.

– И вообще! – веско добавил Ларак. – Теперь эти ваши бароны могут напасть в отместку!

И он принялся решительно распаковывать оружие.

– Что-то празднуете, мальчики? – никто не заметил, как и когда в главном зале замка появилась мадам Лукреция Сенусерт в переливчато-зеленом платье, с изумрудными украшениями и опять с полным хрустальным бокалом в руках.

Члены братства переглянулись и повернулись к Кро, ожидая, какой он даст ответ.

– Вы, как всегда, прекрасно выглядите, мадам, – склонил голову Битали.

– Очень интригующее начало, юноша, – улыбнулась женщина и подошла ближе. – С нетерпением жду продолжения.

– Я бы очень просил вас, мадам Лукреция, если вы вдруг услышите в замке неожиданный шум, крики, звон, грохот… Я бы очень просил вас, мадам, не выходить в этом случае из своих покоев.

– Вы ничего не путаете, мсье Битали? – чуть вздернулись брови хозяйки. – Если не ошибаюсь, это вы находитесь у меня в гостях, а не наоборот.

– Понимаешь, мама, – спрятал платок за спину Надодух. – У нас с одним из соседей возникли некоторые разногласия. Мы опасаемся, что он может нас неожиданно навестить. И при этом возникнет вполне понятная суматоха.

– Я горжусь тобой, сынок, – улыбнулась Лукреция Сенусерт, но подошла не к недоморфу, а к секире, повела носом возле окровавленного лезвия. – Ты научился очень аккуратно подбирать слова, когда избегаешь лжи. – Ее ладонь скользнула над влажной тканью, поднялась, погладила замершего Ирри по щеке: – Как странен мир. Взрослым хочется снова стать детьми, детям не терпится стать взрослыми. Что же, похоже, вам и вправду есть что отметить. Не стану мешать. Успеха вам, дети!

Неровной походкой она отступила к столу, вскинула бокал к губам, осушая мелкими глотками. Палец же правой руки заскользил по столешнице – и за ним возникала белая скатерть, чистые тарелки и фужеры, салаты, вазы, лотки с горячей дичью. Такого мастерства никто из школьников не видел ни разу. Хозяйка же замка, дойдя до лестницы, откинула пустой бокал в сторону – он исчез прямо в полете – и стала спускаться вниз.

– Ее заметят смертные. Там же музей! – забеспокоился Битали.

– Ночь на дворе, сосед. Там только охрана. Они принимают маму за призрак. Приходит ниоткуда, уходит в никуда. К тому же им никто никогда не верит. Так что, сплетем веревку, пока волосы еще тепленькие?

– В школе нельзя, поздно, – наконец смог закончить свою мысль Битали. – Но если ты принесешь сюда крапивную каболку, то почему и нет?

– Я мигом! – обрадовался недоморф, метнулся к двери в свой кабинет.

– У Надодуха прекрасная мать, – вдруг высказался Ирри Ларак, потирая щеку. – Что-то я проголодался. Может, сперва поедим, а уж потом займемся веревками и колдовством?

Веревка была готова задолго до рассвета. А вот с колдовством пришлось подождать. Варить зелье для обряда следовало в полночь – а она уже миновала. И это было хорошо, поскольку после бессонной ночи к вечеру следующего дня члены братства уже клевали носами. Напади барон Тийер в этот час – взял бы всех голыми руками. Но он то ли не поверил, что нападение на его дом действительно организовал отправленный в далекую школу Надодух, то ли готовил ответную атаку с куда большим тщанием, нежели азартные молодые маги. Только благодаря этому Анита, проспав после уроков почти пять часов, в полночь смогла, обложившись справочниками и травами и выгнав любопытных парней, заняться чародейством. Однако, закончив действо, она расслабилась – и заснула на диванчике возле остывающего котла, тем самым отодвинув начало высушивания баронского сына еще на полдня, до обеденного перерыва между занятиями.

Ее коловертышем опять стал Битали, благо дело для обоих было привычное. Анита настолько уверилась в собственных силах, что даже не стала полностью раздеваться, оставшись в длинной сорочке, пусть и на голое тело. У них получилось все легко и просто – хотя на этот раз успех не доставил обоим ни малейшего удовольствия.

– Теперь нужно быть настороже, – выйдя в пиршественный зал, предупредил Кро. – Ночью не раздеваться, оружие держать под рукой. Барон может появиться в любой момент, если уже не мчится мстить за наследника. Комби, отнеси веревку в школу, в кабинет Налоби. Она останется нашим козырем в случае поражения. И предупреди Цивика, чтобы создавал мороки.

Молодые люди ожидали нападения тем же вечером, проведя его за столом с мечами, палочками и секирами наготове, – но остаток дня и ночь прошли спокойно. Больше того – на рассвете в замке объявилась Генриетта, выйдя утром к завтраку. Она еще больше исхудала и выглядела усталой. И стыдливо прятала глаза. Но попрекать девушку никто из братства не стал. Битали просто назначил для нее время дежурства. Даже если при новой опасности она перекинется снова – хоть успеет предупредить о появлении врага. Не возникнет же он сразу в пугающей близости! Пусть успеет хоть раз дунуть в свисток, а дальше – все равно не женская работа.

Воины барона Тийера не появились и на второй день, и на четвертый, и на девятый. И это несмотря на то, что каждый день, ровно в полдень Анита и Битали, обеспечив домовых молоком, начинали методично иссушивать его сына. И сейчас этот крепкий воин наверняка пластом лежал в постели, превратившись в сухой скелет, обтянутый кожей.

Первое напряжение спало, ученики школы маркиза де Гуяка все чаще думали об уроках, домашних заданиях и самостоятельных работах, они больше не вздрагивали при каждом шорохе, не хватались за оружие и даже Ирри Ларак перестал постоянно таскать за собой двуручную секиру. Битали подозревал, что Генриетта и Комби, по очереди уходящие на смотровую башню, больше не вглядываются с напряжением в кроны деревьев, в тени за оградой и лица туристов, а уныло скучают, дожидаясь смены. Ему самому давно надоело спать в одежде поверх покрывала, и он как раз раздумывал: не стянуть ли наконец брюки и не забраться ли под простыню, – когда вдруг послышался грохот, встряхнувший весь замок, и по ушам ударил оглушительный свист.

– Й-ие-е!!! – резко выдохнул он, кидаясь к двери. – Наконец-то!

Он хлопнул себя по груди, проверяя, на месте ли палочка и боевой амулет, выскочил в зал, глянул в зеркало, поставленное перед каменным завалом. Тренировка, полученная благодаря общению с Франсуазой, дала свои плоды: он сразу, без подготовки смог увидеть творящееся по ту сторону. Там начисто пропало все забранное решеткой окно, внутрь запрыгивали крупные мохнатые звери. Остановить их пытался только Дубус, раз за разом взмахивающий палочкой. Его заклинания вынуждали метаморфов замедлять ход – но не более. А следом уже забирались воины в высоких шапках, в толстых куртках, с мечами на поясе и копьями в руках. Слева выскочил Ларак, босой и полуголый, с секирой, первым же взмахом прорубил голову ближнему оборотню, отшвырнул другого, отлетел назад – видимо, сбитый заклинанием. Атаку простых воинов, естественно, прикрывали маги.

А Горамник все еще не вышла!!!

– Анита! – кинулся в покои девушки Кро. – Ты где?!

На миг он замер от неожиданности, оказавшись в самом центре цветочного моря. Вся комната рыжей отличницы, все стены, потолок, все вокруг цвело и благоухало. Бутоны, бутоны, бутоны – куда только ни падал взгляд. Как могло тут вырасти столько роз, откуда они взялись, почему не погибали без света и земли?

– Я одеваюсь! – выкрикнула Горамник. – Сейчас!

– Скорей, убьют же всех! Свисток неси!

Битали выпрыгнул обратно к завалу, замер перед зеркалом. Там, за камнями, Надодух, Дубус и Ирри Ларак каким-то непостижимым образом все еще не полегли под напором сразу нескольких десятков опытных врагов. Широкие взмахи тяжелой секиры не подпускали слуг барона на дистанцию удара мечом, Дубус вплотную стоял за спиной товарища, то и дело выбрасывая палочку, коля ею, словно шпагой. Видимо, только его упрямство не позволяло смять Ларака боевым заклинанием. А может, баронские маги боялись поразить своих. Недоморф метался из стороны в сторону, как кошка, коля и уворачиваясь. Но местами его шкура начала намокать от крови.

– Анита… – Битали вынул из кармана палочку и предупреждающе поднял левую руку. Он закрыл глаза, вспоминая обряды корсовинга, снова напитываясь протекающими сквозь тело и мир вокруг потоками силы, ощутил их, стянул воедино, управляя, словно продолжением своего тела, воспринимая подобно ногам и рукам. Сделал глубокий вдох, одновременно собирая все, что только можно, на кончике палочки, опустил руку. Услышал предупреждающий свист, замер, отсчитывая друзьям спасительные мгновения, и разом, одним-единственным выдохом выплеснул всю свою сущность в метательном заклинании:

– В-в-э-эк!!!

Перекрывающая зал каменная пробка из огромных валунов сорвалась, словно сдутая с ладони пыль, и пронеслась вперед, сметая старинный пиршественный стол, воинов и метаморфов, слуг и колдунов, правых и виноватых, храбрецов и трусов, мастеров рукопашного боя и знатоков тайных заклинаний. Все было растерто, уничтожено, смято в один миг, переломано, перемешано с паркетом и вышвырнуто вместе с большими кусками внешней стены.

– Пора, Анита, – просто сказал Битали, спрятал палочку, вызвал из амулета кривые египетские ножи и пошел вперед. Миновав зал, он спрыгнул вниз, на высокую каменную кучу.

– А-а-а! – ринулся на него сзади кто-то из чужаков, пытаясь насадить на копье.

Кро отработанным движением отклонился, левым бемгишем врубился в древко чуть ниже наконечника, провернулся, рубанул врага по голове. Заметил серебряный отблеск чуть дальше, принял меч на сомкнутые ножи, одновременно делая шаг вперед, качнулся, нанося сдвоенный рубящий удар поперек груди.

Сзади послышались оглушительные хлопки – кто-то из-под раскидистого клена начал палить из огнестрела. Но, видимо, свинцовыми пулями, поскольку Кро не почувствовал ровным счетом ничего. Защитных наговоров обычные куски металла преодолеть не смогли.

– Трунио! – почти сразу обезножила стрелка Анита.

К ней тоже метнулась тень, но Битали успел первым, одним бемгишем отбил чужой клинок в сторону, вторым ударил убийцу по голове и повернулся к парку, прикрывая девушку собой.

– Ну, вы где?! – крикнул он в темноту. – Идите сюда, жалкие псы Тийера! Идите и убейте меня!

Битали скрестил бемгиши и тут же развел снова, высекая искры посеребренными стальными полумесяцами.

– Ну где вы, псы?! Я хочу смерти! Кто из вас выйдет и убьет меня?! Меня, рожденного Большой Войной и Шестым Пророчеством?!

– И меня, – спрыгнул из пролома в стене и встал рядом с Битали Ирри Ларак, сжимающий обеими руками окровавленную секиру. – Я тоже давно не умирал.

– И меня! – спустился по каменному завалу Надодух Сенусерт. – Где ты, Огюст Тийер?! Мы ждем тебя, барон! Иди же к нам и сразись, если ты воин!

В темноте под кронами парковых деревьев, среди кустов послышались неясные шорохи. Но к стоящим на завале юным колдунам никто так и не вышел, сколько они ни ждали. Баронская армия предпочла раствориться.

Что натворило его заклинание, Битали начал понимать только утром, когда поднявшееся солнце осветило парк. Оно открыло взгляду многие, многие десятки камней, разбросанные перед замком на добрые две сотни шагов. Каждый из валунов при падении вырыл канаву по колено глубиной. Те, что угодили в деревья – вырвали стволы с корнем, те, что попали в клумбы – выворотили наружу всю землю, переломали ограждения. Плотно утоптанные дорожки во многих местах оказались изуродованы, изящный мостик через ручей, вырезанный из цельного камня, – разбит в куски. Понесли ли при этом потери подданные барона, было непонятно. Нападавшие унесли с собою все тела. Возможно, если воины позаботились о хороших тотемниках, Огюсту Тийеру удастся оживить всех своих людей. Но вот судьба его сына все еще находилась в руках Битали. В полдень они с Анитой докажут это в очередной раз. И постараются куда сильнее, чем раньше.

– Что смотришь, сосед? – подошел Надодух, положив руку другу на плечо. Мадам Лукреция уже успела заговорить его раны, отмыть туалетной водой шерсть, и недоморф благоухал, словно целый парфюмерный магазин.

– Боюсь, дружище, твой парк испорчен безвозвратно.

– Ерунда, смертные все восстановят. Я уже слышал в новостях, они уверены, что ночью у музея обвалилась стена. Ругают мэрию за то, что те долго не давали денег на реставрацию. Въезды перекрыли, пускают только полицейских. Это вон те, в синих кепочках. Ищут пострадавших. Какие-то полуночники видели, что ночью из парка выносили тела. Но журналисты уже заметили, что эти свидетели были изрядно навеселе и от них пахнет до сих пор.

– Удобно, – кивнул Кро. – Теперь понятно, почему Совет Хартии так печется о покое и неведении смертных. Они избавляют нас от изрядного количества хлопот.

– От очень многих хлопот, дружище! – добавил Надодух. – Мама предлагает вынести столы из комнат гостей в холл. Иначе кушать придется на полу.

– Конечно, вынесем, пусть не беспокоится! – Битали кашлянул и добавил: – Передай ей мои извинения за испорченный… В общем, за все. Я не ожидал, что все обернется так. Еще ни разу после корсовинга не использовал своей силы. В смысле, после посвящения. Не рассчитал.

– Стоп, столы не нужны! – встрепенулся недоморф. – Кажется, завтракать мы будем в другом месте. Зови всех! С оружием! Пусть мошенник убедится, что мы целы и готовы продолжать веселье!

Битали проследил за его взглядом и увидел, как через каменные завалы к лестнице упорно карабкается уже знакомый лопоухий ювелир.

В отличие от смертных, замороченный этаж Бабрик видел отлично и даже смог просочиться на него через заложенную дверь на витой лестнице часовой башни. Здесь гость застал пятерых молодых людей: Комби, Ларак, Надодух и Дубус бодро нападали на Битали, на этот раз взявшего в руки секиру. Генриетта и Анита кружили вокруг, держа наготове волшебные палочки. Посреди разоренного, с развороченным полом и обрушенной стеной, зала в большом мягком кресле с высокой спинкой сидела безупречно причесанная и одетая мадам Лукреция Сенусерт и наблюдала за поединком, невозмутимо прихлебывая вино из неизменного бокала в левой руке.

– Рад видеть вас в добром здравии, мой добрый господин, – расплылся в лягушачьей улыбке ювелир. – Хорошего вам утра, госпожа Лукреция.

– А, это ты, – зевнула женщина. – Принес подати за январь?

– Это не совсем подати, добрая госпожа, – вынул из-за спины хозяйственную сумку Бабрик и подступил ближе. – Меня прислал лично барон Огюст Тийер. Он просил передать, что между ним и чатией Надодухом Сенусертом возникло досадное недоразумение. Барон Тийер был введен в заблуждение двумя лжецами, сообщившими о своих правах на здешнее имущество… – Ювелир подступил еще немного и метнул сумку к ногам мадам. Мешок подпрыгнул, внутри катнулись с места на место два больших предмета, формой и размером напоминающие капустные кочаны.

– Судьба предателей всегда одинакова, – презрительно отпихнула в сумку в сторону мадам Лукреция. – Их тотемники куда-то сбежали из моего зверинца. Какая досадная неприятность…

– Барон Тийер сожалеет о случившемся недопонимании, госпожа. Он считает, что, коли судьба сделала род Тийеров и род Сенусертов соседями, они должны жить в дружбе, мире и согласии. По-соседски. Он хотел бы встретиться с вами, обсудить возникшую размолвку и покончить с этой ссорой раз и навсегда.

– Барон Тийер должен был заметить, – прихлебнув вино, ответила женщина, – что чатия Надодух Сенусерт стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно решать проблемы своего имения, своей судьбы, своих воинов, а также вопросы мира и войны. Мое время истекло, Бабрик. Окончательно истекло. Отныне я просто женщина. Договариваться о дружбе барону придется с моим сыном.

– Примите мои заверения… – опять начал кланяться ювелир, но Надодух оборвал его решительным взмахом меча:

– Достаточно, Бабрик! Передай барону, что я принимаю его извинения. Раз уж судьба сделала род Сенусертов и род Тийеров соседями, мы должны жить в дружбе, мире и согласии. Я встречусь с бароном, дабы избавиться от возникших непониманий. Передай ему, что с этого часа я не стану совершать никаких действий, способных причинить вред его семье. Он поймет, о чем я говорю. Пусть будет спокоен. Пока он не замышляет вреда мне, я не сотворю зла ему. Ступай, барон должен получить этот ответ еще до полудня.

Недоморф опустил меч острием вниз, обеими ладонями оперся на рукоять, проводил гостя суровым взглядом – и только когда лопоухий ювелир скрылся за стеной башни, дал волю чувствам, отпустив меч, хлопнув в ладони и подпрыгнув высоко вверх:

– Да!!! Он сдался!

– Ур-ра-а!!! – взревели остальные члены братства и кинулись обниматься.

Тюльпаны в золе

Возвращение друзей в школу оказалось не столь триумфальным, как хотелось победителям. Никто из однокурсников не знал не то что о битве за наследство чатии Сенусерта, но даже о том, что семеро молодых людей куда-то отлучались. А потому гордость собой, которую не могли не демонстрировать недавние воины, всеми осталась непонятой. Арно Дожар даже пару раз покрутил пальцем у виска, когда Ирри Ларак слишком явно выразил свое презрение к «невинным детишкам, шуршащим учебниками в тепле и безопасности». Дубус же попытался вызвать на поединок Родриго Батиаса из землячества троллей. К счастью, Батиас струхнул. Но стало заметно, как между обитателями башни Кролик и прочими однокурсниками возникает стена отчуждения.

Впрочем, это было сущим пустяком по сравнению с тем, что в первую же ночь, которую недоморф и Битали провели в своей комнате в башне, на них опять обрушился с непонятными проклятиями призрак Великого Чахары, и опять до самого рассвета не давало спать зловещее тиканье.

– Слушай, сосед, – выбравшись утром из постели, предложил Надодух. – А давай в замок ночевать перемещаться? Покрывало-то есть.

– Еще чего, – мотнул головой Битали. – Барона Тийера, значит, одолели, а какая-то бесплотная тварь нас из собственной комнаты вытурит? Ну уж нет! Я его изведу. Не знаю пока как, но изведу. Конспекты нужно полистать. Вроде как по демонологии уничтожение призраков давали.

– Не помню… – почесал в затылке недоморф. – А может, проще в учебнике?

– Это у тебя конспекты такие, – усмехнулся Кро. – У меня с каждой лекции по паре страниц выходит, а у тебя – по две строчки.

– Демонология – не мое увлечение. На следующем курсе все равно по колдовству и зельям специализацию выберу. Зачем мне этих существ пяти разных уровней запоминать? Их только по названиям штук двести.

– Ну вот, я же помнил! – вытянув из ящика тетрадь, быстро нашел нужное место Битали. – Для изведения надоедливых призраков служит «голодный камень». Правда, тут только название.

– Вот и дурная штука – эта твоя демонология! – торжествующе заявил недоморф. – «Голодный камень» я знаю, он как раз из темы зелий и наговоров. Берешь гранитный булыжник, окатанный водой, прокаливаешь три полуночи подряд на осиновых углях, потом рисуешь на нем знак дома и подкладываешь туда, где появляется дух или другое нежелательное магическое существо. Поскольку каленый камень чист, через знак дома он втягивает в себя любую сущность, какая появляется рядом. Перед использованием камень следует хранить в ткани с ворсом единорога и беречь от домовых, ибо их тоже камень способен засосать с легкостью.

– А калить нужно голым?

– Почему? – не понял Надодух.

– У вас, колдунов, вечно все в полночь делается и обязательно голыми.

– Ты просто ничего не смыслишь в зельеварении! Ладно, сам сделаю. Но только эти ночи давай в замке проведем, хорошо? Должны же мы высыпаться! Иначе быстро отупеем.

– Будем считать это «тактическим отступлением», – хмыкнул Кро. – Ладно, уговорил.

Замок чатии Сенусерта, между тем, быстро переставал быть местом, где можно отдохнуть от школьной суеты и гомона толпы. Смертные рьяно взялись за реставрацию замка, сперва обнеся его лесами сразу со всех сторон, а потом взявшись за прокладку траншей, замену и подведение каких-то труб, проводов и вовсе непонятных коммуникаций. Теперь здесь неизменно гудели механизмы, перекрикивались рабочие, да вдобавок в воздухе постоянно висела белесая пыль, скрипящая на зубах и быстро покрывающая рыхлым слоем книги и одежду. Молодые люди уже не знали, что лучше: постоянный гул в замке или короткий ночной скандал в школе – и с нетерпением ждали четвертого вечера, когда камень удастся испытать на практике.

«Голодный камень» оказался всего лишь черным окатышем с два кулака размером, на котором были нанесены два пентакля с идущими внутри человечками.

– Тут все правильно? – засомневался Кро.

– Вечером увидишь, – пообещал Надодух. – Не одна Анита у нас все знает. Мы тоже кое-что умеем.

– Я сам. – Битали завернул камень обратно в платок, в котором его принес недоморф, и сунул под подушку. – Домовые на моей совести, не хочу рисковать. Жду не дождусь Великого Чахару. Хочу посмотреть, как его величие поместится внутри этого малыша.

– Ложимся спать? – проводил камушек взглядом недоморф.

– Ложимся!

Предвкушение триумфа плохо способствовало дреме, и часы до полуночи тянулись, как прилипшая к подошве ириска. Но зато, когда в темноте раздался ужасающий рев, Битали успел извлечь свое оружие прежде, чем ночной гость замолк.

– Горе нарушившим… – успел провыть призрак, пока юноша разворачивал платок. Потом послышался громкий щелчок, словно кто-то разломал у них над ухом палку. Великий Чахара исчез, а камень лопнул посередине, и две половинки, каждая с частью пентакля, резко отпрыгнули друг от друга. Битали прислушался. Тиканья на этот раз не возникло.

– Получилось? – шепотом спросил Надодух.

– Не знаю. Что это означает? Так и должно работать? – Кро показал обломки соседу. Тот замялся, почесал нос, предложил:

– Утром у Аниты спросим.

– Тогда уж в обед, – ответил Битали. – На урок тащиться с камнем неудобно.

Расколовшийся булыжник они предъявили рыжей отличнице уже после того, как надоили молока и все члены братства, кроме задержавшейся где-то Генриетты, вошли в кабинет помогать Кро накрывать столы.

– Все правильно, – покрутив в руках камни, сообщила девушка. – Нормальный, классический «голодный камень». Прямо по учебнику. Ребята, к вам в башню приходил не призрак. Поэтому ничего и не получилось.

– Почему не получилось? – не понял недоморф.

– Потому что камень раскололся! – сунула ему половинки Анита. – Что случается с амулетами, если их силы не хватает для выполнения заклятия, забыл? Призрака этот камень втянул бы обязательно. Раз раскололся – значит, не смог. Раз не смог – значит, не призрак.

– Но он же исчез! – сказал Кро.

– Если бы тебя стукнули дубиной по голове, ты бы тоже на время исчез, Битали, – доброжелательно ответила отличница. – Ваш гость, коли он магическое существо, наверняка испытал что-то болезненное, да еще и неожиданное.

– Если бы кто-то стукнул меня дубиной, – хмыкнул Кро, – на время я, может, и исчез бы, но потом…

Он осекся, вдумываясь в свою мысль, потом подцепил пальцем цепочку и вытащил амулет поверх рубашки. Это был боевой медальон. Из-за войны за имение Сенусертов Битали так и не поменял его на учебный.

– А мои ножи в замке остались, – недовольно цыкнул зубом недоморф. – Вечером заберу.

– Можно отковырять щепку от пола и вырастить дубинку, – предложил Ларак.

– И гулять с дубинкой по школе? Нет уж, спасибо, – отказался недоморф. – К тому же до вечера Чахара, наверное, не проявится.

Накрыв столы для домовых, молодые люди собрали еду гномам, вышли в коридор и направились в сторону западного корпуса… Как вдруг каменный пол впереди вздыбился, лопнул, разбрасывая пыль, песок и мелкую гранитную крошку, и из-под него выполз странный зверь: тощая коротконогая задница, но широкая грудь, мощные передние лапы с кривыми желтыми когтями, горящие глаза на безухой и безносой голове, украшенной только пастью, из которой во все стороны топырились длинные клыки, явно бесполезные для еды, но наверняка легко рвущие мягкую человеческую плоть.

– Это и есть Чахара? – свистящим шепотом спросила Горамник.

– Ночью он выглядел иначе, – вытаскивая палочку, на миг оглянулся Битали и увидел, как сзади к ничего не подозревающим ребятам уже мчится еще одна точно такая же тварь.

– Ложи-ись!!! – выкрикнул он, вскидывая палочку. И даже не дождавшись, пока все успеют пригнуться, выплеснул из себя энергичное: – Вэк!

Заднюю зверюгу мгновенно сдуло заклятием и разбило на черепки о стену над сфинксом, но обернуться ко второму Битали уже не успевал, всей своей спиной чувствуя близость врага, слыша довольный рык из разверзнутой пасти. Кро разжал пальцы, резко пригнулся, изворачиваясь в падении, хлопнул себя по боевому амулету и тут же выбросил вперед клинки, вгоняя их в нёбо чудовищу. Тот хрустнул – и обвалился терракотовой крошкой. Юноша оказался погребен под грудой обожженной глины, которая почти сразу рассыпалась в пыль, а еще через мгновение развеялась в воздухе.

Как назло, именно в этот момент в коридор вышли несколько «троллей» из землячества пятого курса, да еще с девчонками.

– Ой, а чего это вы тут разлеглись? – удивилась черноволосая Эгно.

– Кроликов усталостью сморило! – громко «догадался» Артур Тинтаголь. Компания радостно расхохоталась и двинулась прочь, уже заметно тише перебрасываясь шуточками. Нарываться на поединок с Битали никому из «земляков» не хотелось.

Кро спрятал оружие, нащупал палочку, убрал в карман, медленно поднялся, отряхиваясь.

– Что это было? – поинтересовался Дубус.

– Самому интересно, – ответил Битали. – Все целы? Цивик где?

– Я здесь, – подал голос от самого сфинкса бедолага. – Меня твоим «вэком» немного зацепило. Рубашку о пол порвал…

– Генриетта?

– А ее и не было, – сообщил Комби. – Не приходила.

– Повезло. Цивик, ты как? Шкура-то уцелела? Крови нет?

– Нету. Переодеваться пойду…

– Иди… Надодух, давай ты теперь замыкающим пойдешь. У тебя слух острее, если кто сзади попытается напасть.

– Может, мы сперва к Надодуху смотаемся? – предложил Ларак. – У нас ведь оружия никакого с собой.

– У вас нет боевых амулетов, – напомнил Битали. – Создавать их – удовольствие не быстрое и не дешевое. А с секирой на уроки ходить…

Молодые люди рассмеялись.

– Можно выбрать что-нибудь менее заметное, – предложил недоморф. – Ножи, кистени, плети.

– Не сейчас, – отказался Битали. – Вечером. Сейчас давайте с гномами хлопоты закончим.

Увы, вечером замок чатии Сенусерта не смог порадовать гостей даже угощением. Тут вовсю шли работы. С первого этажа доносился грохот, мимо разрушенной стены то и дело проезжали грузовики, то вывозя старые камни, то выгружая поддоны с кирпичом. Рычал и плевался черным дымом экскаватор, со всех сторон летела серая строительная пыль.

– Прошу прощения у гостей… – На этот раз мадам Лукреция Сенусерт оказалась одета в простенькое полотняное платье, волосы же ее укрывал платок. Неизменный бокал из ее руки исчез. – Сами видите, что происходит. Подозреваю, до самой Вальпургиевой ночи этот кошмар не закончится. Надодух, позволь тебя на пару слов.

Мать и сын отошли, немного поговорили, после чего мадам Лукреция опять повернулась к гостям:

– Еще раз прошу прощения. Очень рада была вас увидеть. Надеюсь, новая наша встреча пройдет более приятно.

– Мама хочет уехать отсюда, – пояснил недоморф, возвращаясь к друзьям. – Переждать ремонт в съемном доме, в Нанте. Потом будет восстанавливать наши покои. В арсенал замка нам не спуститься, низ лестницы завален мусором. Зато вы можете взять то оружие, что забирали к себе в комнаты. Кто знает, вдруг и пригодится. В общем, забирайте все и возвращайтесь, на ужин еще успеете. А я своим ходом поеду, на музейной машине. Оставлять здесь без присмотра покрывало Битали будет неразумно. Лучше отвезу его в школу.

Разойдясь по комнатам, молодые люди вскоре вернулись, вооруженные, словно для смертной битвы, и один за другим ушли в личный кабинет чатии Сенусерта.

– Я постараюсь приехать до темноты, – провожая Битали, пообещал недоморф. – Тут не больше пятидесяти лье. На машине часа четыре, если дорога свободная.

Кро согласно кивнул, вошел в кабинет, завернулся в покрывало и…

– Ой, мама!!! – Цивик распластался на полу, а Битали мягко ухнулся ему на спину, стукнув пятками парнишке по затылку. Он даже не удивился – такое рано или поздно должно было случиться. Причем почти наверняка – именно с Цивиком. Такая уж его судьба.

Кро лишь откатился в сторону, поднялся:

– Ты чего в сторону не отошел?

– Куда? Вон как тесно!

Все члены братства, сверкая мечами, акинаками и секирами, толкались в комнате, ежесекундно рискуя порезать друг друга.

– Ребята, спокойно! – вскинул руки Битали. – Давайте-ка по одному подходите к подоконнику, прыгайте в коридор – и потом тут же к себе в комнаты. Оружие не игрушка. Им нужно или рубиться, или держать в безопасном месте. Только без спешки! Не хватает еще в коридоре на голову друг другу упасть. Как бы не пораниться. Ирри, давай первым.

Ларак, держа в одной руке секиру, в другой меч, да еще и с длинным ножом за поясом подступил к подоконнику, с трудом выудил палочку, извернулся, касаясь ею места перемещения, исчез.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, – громко отсчитал Кро. – Думаю, он уже у себя. Теперь ты, Дубус. Раз, два, три…

Отправив поочередно всех друзей, Битали остался наедине с Анитой. Она вскинула изящную плоскую шпагу, скользнула взглядом от рукояти к кончику:

– Вам хорошо, вы все здесь, в башне живете. А как я буду выглядеть, топая через всю школу с шашкой наголо?

– Да, странно, что у Надодуха все оружие без ножен.

– Видимо, выдавалось всем слугам в руки во время осады, – предположила рыжая отличница. – А потом сдавалось обратно. Специально без ножен, чтобы соблазна не было себе оставить. Неудобно ведь. А может, просто дорого показалось – для такого арсенала еще и ножны заказывать. Представляешь, сколько они стоить могут, коли на тысячи считать?

– Давай я тебя провожу, – решил Кро и мягко перехватил шпагу за эфес. – Ко мне вопросов не будет.

– Еще бы! – рассмеялась Анита. – Увидев тебя с мечом, все за десять арпанов разбегутся. В школе каждый мышонок знает, как ты умеешь рубиться на клинках. Я первая…

Она достала палочку, ударила по подоконнику, пропала. Битали тут же отправился следом. В сумеречном свете гобеленов девушка поправляла волосы, указала вдоль коридора:

– Смотри, никого.

– Думаешь, могут появиться звери?

– Нет. Просто я совершенно отвыкла ходить одна. Последнее время мы всегда вместе, всем братством везде появляемся. Странно идти по этому коридору одной.

– Со мной, – напомнил Битали.

– С тобой. – Анита закончила сражаться с прической и сама обеими руками взяла его под локоть. – Пойдем?

– А может, по парку погуляем? – предложил Битали, вдруг поняв, что впервые за долгий срок имеет возможность это предложить.

– Может, погуляем, – кивнула девушка. – В смысле, почему бы и нет? Этот вечер получился свободным.

– Тогда… сюда… – Битали повернул налево, к лестнице. Они спустились на первый этаж, прямо с истертых ступеней вышли на улицу, едва не попав под удар брошенного первокурсниками мяча. Увидев в руке Кро сверкающий клинок, малышня тут же кинулась в стороны, и молодые люди смогли спокойно пересечь их игровую площадку и углубиться в лес.

– Что будет с нами теперь, Битали? – спросила Анита.

– Ты о чем?

– Смотри… – Девушка вынула палочку, вскинула ее в направлении вяза, чья ветка на изрядной высоте нависала над тропинкой шагах в сорока впереди: – Трунио!

Ветка, роняя листья, съежилась, став на добрый десяток локтей короче.

– Даже не знала, что так умею, – призналась отличница. – Да еще на таком расстоянии. А там, у баронской башни, еще и в движении заклинанием попала.

– Молодец. Тогда ты, считай, жизнь мне спасла.

– Я не о том… Понимаешь, Битали, нас ведь этому никогда не учили! По гендерному искусству вас, получается, учили только рубиться. А нас учили вас обманывать, морочить, завораживать… В смысле, мужчин и воинов. А получается, главная сила – когда все вместе.

– Ну, это и ежику понятно. Тебе сказку про веник и прутики рассказать?

– Ты опять не понял. – Девушка обогнала Битали, развернулась и встала перед ним. – Я говорю, что мы теперь, получается, связаны навсегда?

– Получается, навсегда. – Кро воткнул шпагу в землю, взял ее за локти, глядя в столь близкие голубые глаза, наклонился вперед… Девушка тоже склонила голову, и они уперлись лбами.

– Даже не подозревала, как дерутся в настоящих битвах. Получается, что парами? Один прикрывает, второй дерется. Раз мы связаны клятвой на всю жизнь, я останусь твоим магическим щитом навсегда, я верно понимаю?

– Ты самая сильная из нашего братства. – Битали поднял голову, обнял Аниту правой рукой за плечо, левой выдернул из земли оружие, резко рубанул воздух, стряхивая влагу и грязь. – Разумеется, я бы предпочел в напарники тебя.

– Самый сильный ты. – Девушка не протестовала, и даже прижалась к его плечу крепче.

– Нельзя одновременно использовать палочку и драться на мечах.

– Я уже поняла. Твою силу выгоднее использовать для неожиданного главного удара. Хотя, думаю, очень скоро эту тактику все раскусят, да и про силу знать будут в каждом захолустье.

– Тогда мы придумаем другую тактику.

– Ты меня все время путаешь, – тряхнула головой девушка, и ее кудри защекотали Битали щеку и ухо. – Я пытаюсь сказать, что нам нужно тренироваться! Если мы собираемся в будущем опять вступать в схватки, нужно проводить общие занятия, привыкать друг к другу, запоминать приемы, знаки. Во дворе баронского замка нас не убили просто чудом!

– Это моя вина, – кивнул Кро. – Я привык драться в одиночку.

– Ну так теперь привыкай драться вместе со мной! Я не хочу погибнуть маленькой храброй девочкой! Я хочу выйти замуж, родить много детей, построить свой дом и через три-четыре века рассказывать о наших схватках любимым внучкам. Мы должны тренироваться, Битали! Хочешь таскать нас по битвам – научи нас в них выживать! В нашей школе никто не умеет сражаться лучше тебя. Научи этому всех нас! Вот… – выдохнула она.

– Научу, – согласился Битали. – Только тогда нам всем после ужина опять вместо выполнения домашних заданий придется уходить на поляну Надодуха и проводить там по паре часов в упражнениях.

– А мне кажется, все уже привыкли. Успеем мы и позаниматься, и уроки сделать. Скорее, наоборот, как корсовинг твой кончился, так чего-то не хватать всем стало. Мне так показалось. К тому же никогда не поздно тренировки подсократить.

– Будем надеяться, все остальные думают так же, как и ты, – ответил Кро. – Тогда завтра же и начнем.

– Здорово! – Анита повернулась, чмокнула его в щеку и высвободилась из объятий. – Если мы не поторопимся, опоздаем на ужин. Сегодня ни Цивик, ни Ларак о нас точно не позаботятся.

* * *

Недоморф приехал совсем поздно, когда Кро своего соседа уже не ждал и забрался в постель. Появился усталый, пахнущий дымом, в пухлой матерчатой куртке с рисунком в виде грязных пятен. Кинул свернутое покрывало на стул, пояснил:

– Машины в разъездах, все заняты, половина меня не узнает, а некоторые и вовсе не видят. Пришлось со строителями возвращаться, да потом еще и на попутке добираться. Кажется, вернув мне замок, судьба решила отыграться хотя бы в мелочах.

– Есть хочешь? У меня в шкафу две шоколадки были и конфеты.

– Конфеты у меня у самого есть. Но без хорошего куска сырого мяса от них все едино никакой сытости.

– Обязательно сырого?

– Ну, это я так, образно, – раздеваясь, признал Надодух. – Великий Чахара уже являлся?

– До полуночи время еще есть. Ждем-с.

– А вроде как пора.

Словно в ответ на его слова, в комнате послышалось ровное мерное тиканье.

– Вот проклятие, – натягивая на голову одеяло, вздохнул Битали. – Все же мы от него не избавились.

Два последующих дня прошли без особых событий. Великий Чахара донимал молодых людей ночным тиканьем, но более шумных действий не предпринимал. Вечерами же, после ужина, члены братства выстраивали удобную для всех и опасную для врагов схему сражения на случай новых столкновений с чужими родами или орденами. Она получалась примерно такой, как и в самой первой схватке. Битали шел в качестве главного тарана, Анита защищала его заклинаниями и палочкой, Ирри Ларак выступал чуть сзади, прикрывая спину и фланги, Дубус своими заклинаниями должен был прикрывать его и помогать Аните. Генриетта и Комби держались в отдалении, наблюдая и предупреждая об опасностях, о попытках обойти главный отряд. Недоморф, быстрый и ловкий, имеющий звериное чутье и волчий слух, должен был находиться впереди, заниматься разведкой, а если станет туго – помогать, нападая на врага с неожиданного направления.

Камнем преткновения оказался Цивик. Он куда лучше владел палочкой, чем мечом. Но ему некого было прикрывать. Надодуха такой помощник только стеснял, а оставлять юного мага на каком-то из флангов одного было опасно. Всегда есть риск, что враг подкрадется слишком близко – и что тогда?

Битали попытался было сделать воином Дубуса, чтобы они с Лараком следили за флангами, а Цивик прикрывал их обоих – но парочка, уже побывавшая вместе в настоящей битве, категорически отказалась расставаться. Комби же для воина был еще слишком слаб…

Вот Кро и старался раз за разом построить линию обороны так, чтобы ни одна палочка и ни один меч не пропадали зря. И неизменно в рядах братства обнаруживалась заметная глазу опытного человека брешь. Пока самым разумным казалось, чтобы Битали прикрывали сразу двое магов, а Ларак и Дубус держали тыл. Но при этом они одной парой были вынуждены следить сразу за двумя направлениями.

Вечером третьего дня члены братства снова собрались во владениях недоморфа. Подходили по очереди. Первым на поляну в кустах ушел Надодух, задумавший со своими растениями какую-то новую трансформацию. Чуть позже, сразу после ужина, подтянулись Анита и Битали. За ними, привычно прихватив из замка немного сока, пакет груш и десяток бутербродов, явились Цивик и Дубус. Последними объявились Ларак и Комби, которые из столовой завернули в свою комнату за оружием. Ирри не упускал возможности помахать секирой и, пробившись через акации, тут же стал сворачивать с лезвия засаленную тряпку, уже успевшую пару раз впитать в себя живую кровь.

– Смотрите сюда. – Битали, забрав у Комби шпагу, быстрыми движениями нарисовал на траве схему. – Мы наступаем в сторону озера. Надодух уходит вперед, остальные строятся треугольником. Двигаемся в ожидании опасности. Комби, ты как наблюдатель подаешь сигналы тревоги. Если опасность слева, на острие после поворота оказывается Цивик, мы с тобой, Ларак, расходимся парами, прикрывая его справа и слева. Надодух заходит противнику в тыл. Если опасность справа, то на острие уже ты, я с Анитой держим левый фланг, Цивик правый, Надодух как всегда. В общем, привыкаем перестраиваться быстро и спокойно, держа оружие наготове, сохраняем внимательность. Нужно, чтобы при нападении с любого направления каждый мгновенно и четко занимал свое место и чтобы каждый знал, кого прикрывает он, кто его, в каком месте находятся свои, что делать и чего от кого ожидать. Дабы, если что, их случайно не зацепить. Комби, забирай шпагу, ты получаешься за главного, тебе командовать. Становимся по местам…

– Я свое место знаю, – с ухмылкой сообщил недоморф, отошел вправо к зарослям кустарника, поднырнул под бутоны роз. Послышался удаляющийся шорох, и его не стало. Остальные собрались рядом с живой постелью из ивы.

– Ну что ты, Ларак! – с досадой хлопнул в ладони Кро. – Куда ты Дубуса зажимаешь? А если тебе прямо сейчас отбиваться придется? Если ты закинешь секиру за голову, то моментом раскроишь ему голову. Дубус, а ты имей в виду, что у Ирри на спине глаз нет, где ты стоишь, он не знает. Поэтому думай о своей голове сам. Твое место в двух шагах за ним. И на шаг слева. Держи эту позицию всегда, при любых перемещениях! Так и он тебя не заденет, и ты без опаски сможешь направленные заклинания использовать. Встали? Теперь мы, Анита. Три шага перед Лараком, три шага влево. Ирри, ты тоже следи. Ты сзади, тебе видно лучше. Этот треугольник держим при любом движении, а при опасности разворачиваемся в линию на врага. Цивик на месте. Комби, ты готов? Тогда пошли…

При кажущейся простоте упражнение было не так уж легко исполнять. Ведь на поляне имелись и ямы, и кусты, и при прохождении через них нужно было сохранять общее положение строя. К тому же Битали хотел, чтобы каждый член братства не просто знал свое место, а чтобы эта позиция вошла в привычку, которая выполняется на бессознательном уровне. Чтобы и Ларак, и Дубус, и Анита занимали свое место даже тогда, когда в этом нет особой необходимости, машинально.

Треугольный строй братства двинулся через поляну. Битали специально повел друзей так, чтобы на их пути оказалась яма для корсовинга, и когда оглянулся – понял, что его правый фланг «потерялся», оторвавшись на добрых десять шагов. Вот только он не понимал, в какой момент это случилось.

– Комби! Одолжи на время твою шпагу! – забрав клинок, Кро горизонтально положил его в ветви живой постели, отступил. Поляну было видно, конечно, не лучшим образом, но фигуры товарищей он в отражении различал. – Пробуем еще раз, с прежнего места! Дубус, не подставляйся под секиру! Мы не начнем тренироваться с оружием, пока ты не привыкнешь беречь голову. Готовы? По-ошли…

Битали вскинул руки к амулету, но бемгишей вынимать не стал, оставив ладони открытыми, лишь мысленно представляя в их продолжении посеребренные клинки. Решительно направился в просвет между ивовыми креслами и постелью, внимательно наблюдая в отражении за поведением товарищей, неожиданно стал круто поворачивать вправо.

– Противник сза-ади!!! – истошно завопил Комби.

– Отлично… – разведя ладони, повернулся Битали, надеясь увидеть, как Анита быстро переместится ему за спину, а Ларак с Дубусом сдвинутся влево, оставляя на острие нового направления Цивика. Но вместо этого обнаружил улепетывающего Комби и молча несущихся в атаку с раскрытыми пастями клыкастых и когтистых, уродливых, безухих и безносых зверей. И на миг растерялся сам: – Откуда?!

– Ой! – рыжая отличница, попятившись, споткнулась и опрокинулась на спину, палочка отлетела в сторону.

– Проклятие! – Битали кинулся между ней и терракотовым монстром, на ходу выдергивая из-под рубашки боевой амулет, стукнул по нему ладонями и встретил левого зверя клинками. Второй тоже был уже совсем рядом, всего в паре шагов за спиной. Цивик вскинул палочку, истошно выкрикнул:

– Трунио-о!!!

Кро обернулся и… Вместо зверя ростом с быка увидел чудище размером с одноэтажный дом. Чудовище стремительно опустило голову и сомкнуло на нем свою пасть.

Наступила темнота… Долгая, ужасающая, давящая темнота.

Потом просто темнота.

Потом терракотовая пыль рассеялась, и Ирри Ларак, облегченно вздохнув, опустил секиру:

– Еле успел!

У Битали после короткой заминки снова застучало сердце. Он сглотнул, широко открытым ртом втянул воздух, провел клинками друг о друга:

– А где наш друг Цивик?

– Не знаю, – закрутил головой Ирри. – Кажется, куда-то пропал.

– Это он правильно сделал… – сдержанно скрипнул зубами Битали, еще раз со зловещим шелестом провел клинками друг о друга, прошелся по поляне, но цели для египетских ножей не нашел и все же спрятал их обратно в амулет. – Комби, откуда эти твари появились?!

– Не знаю! – жалобно выкрикнул третьекурсник, пытаясь выбраться из шипастых розовых кустов, в которые влетел, спасаясь от монстров. Судя по всему, добрая полусотня глубоких царапин ему была гарантирована. – Как из-под земли вылезли! Я их увидел, когда они уже бежали. А у меня даже шпаги нет!

– Ты молодец, что не растерялся, – похвалил его Кро. – Твое дело предупреждать, а не сражаться. Остальное мы и сами сделали… Куда только Цивик запропастился?

– Не сердись, Битали, – взяла его за руку Анита. – Подумаешь, растерялся немного в горячке. Заклинание-то было верное. Просто он направление перепутал. С уменьшения на увеличение.

– Если бы зверюга скушала тебя, – уверил отличницу Кро, – ты бы смотрела на это несколько иначе.

– Про Цивика теперь можете забыть месяца на три, – громко пообещал Надодух. – Уж кто-кто, а он следы заметать умеет. Извини, Битали, что помочь не успел. Больно быстро все случилось, я и чирикнуть не успел, не то что на поляну выбраться.

– Это понятно… – Кро передернул плечами. Его вдруг охватил сильный озноб. – Ребята, я так думаю, пора нам возвращаться в школу. Что-то тут холодает. И сюрпризы уж очень неожиданные. Откуда они взялись?

– Да уж, хорошего мало, – добавил недоморф. – Это что же теперь получается, мой закуток стал опаснее, чем чердак сэра Ричарда Уоллеса? Сожрут, только зазевайся? И куда мне теперь деваться? Как мыслишь, Битали?

– Думать надо, – пожал плечами Кро. – Это были те же монстры, что из школьного коридора. Ты, случайно, ничего сюда не приносил? Из кабинета, нашей комнаты, из коридора?

– Нет. Слово даю!

– Я тоже ничего не брал…

– И я, и я! – поклялись остальные члены братства.

– Анита, а у тебя идеи какие-нибудь есть?

– Может, это как-то связано с вашим призраком? – предположила отличница. – Хотя… Слишком далеко. Но лучше уйти, пока нападение не повторилось.

– Есть одна идея! – вдруг встрепенулся Надодух. – Потом расскажу. Проверить нужно. Как бы не сорвалась. Давай, Дубус, сворачивай припасы. В замке угостимся.

Увидеть Цивика удалось Кро только на следующий день, на математике. Тот сидел на безопасном расстоянии и старательно не смотрел в его сторону. А как только монументальная мадам Кроус объявила об окончании занятия – непостижимым образом исчез. Битали понял, что теперь эти чудеса будут происходить очень и очень долго. Скрываться от недругов Цивик умел виртуозно, и в начале года, когда оказался доносчиком, долго и успешно исчезал, казалось бы, из безнадежных положений, с расстояния вытянутой руки. Поэтому в следующий час, на демоноведении, Битали окликнул его прямо на уроке, благо тот находился всего в двух партах:

– Слышь, приятель! Я больше не сержусь, можешь не прятаться. Со всяким бывает. Все, поняли ошибку и забыли.

– А прежде чем забыть, – внезапно добавила профессор Клеотоу, – задержались после урока для дополнительных занятий. В дополнительное время и поболтаете, мсье Кро, коли не способны соблюдать тишину на уроке.

По классу пробежал смешок, а Битали тихонько ругнулся себе под нос и опустил голову к конспекту. Похоже, сегодня он останется без обеда. И не только он, но и все домовые духи, и гномы. Хотя, конечно, они без особых обид могли потерпеть до вечера.

Через полтора часа, когда однокурсники стали уходить в стену, Цивик сложил свои книги, подошел ближе:

– Извини, я не хотел.

– Ерунда, с Эленией Клеотоу будет не скучно, – подмигнул ему Кро. – Стащи для меня чего-нибудь пожевать. Увидимся перед метаморфизмом.

– Да уж, не соскучитесь, – пообещала ему преподаватель, – это я вам обещаю. Не нужно так на меня смотреть, у меня просто хороший слух. Идемте, мсье, я тороплюсь.

Сухо треснула стена, пропуская их в покои профессора.

– Мне кажется, ты устал, Битали. – Голос обернувшейся Элении Клеотоу звучал нежно и радостно, как весенняя капель, алые влажные губы растянулись в манящей улыбке. И Кро ощутил в душе щемящую нежность, которая накатывала, когда Франсуаза казалась ему особенно забавной или беззащитной. Сердце юноши учащенно забилось.

Битали не мог понять, почему вдруг вспомнил об этой девушке, к которой его так тянуло, к которой ему хотелось стать как можно ближе, ощутить ее дыхание, запомнить запах, прикоснуться к ней хотя бы кончиками пальцев.

– Я знаю, что тебе нужно. Иди ко мне, я дам тебе то, что нужно. Я исполню любые твои желания, я дам тебе отдых…

Это были слова совсем не Франсуазы. Это профессор Эления Клеотоу коснулась тонкими пальцами его груди, пробежала их подушечками по пуговицам, потянулась к волшебной палочке… Битали перехватил ее кисть, на миг замер, потом склонил голову и коснулся губами запястья. Не потому, что испытывал такое же желание, как при взгляде на девушку из Ла-Фраманса, а просто поддавшись любопытству. Рука Франсуазы, как он все еще помнил, была бархатистой и теплой, ее хотелось целовать снова и снова. Рука учительницы оказалась сухой, холодной и гладкой, как перчатка из крокодиловой кожи.

– Вы так заботливы, профессор, – благодарно прошептал юноша.

– Ваша галантность была совершенно излишня, мсье Кро, – отдернула руку Эления Клеотоу. – Зачет сдан. Я имела в виду годовой экзамен, ибо заниматься с вами далее по отдельной программе не имеет смысла. Ступайте.

– То есть… Я могу уходить? – даже растерялся Битали.

– Да, разумеется, – кивнула женщина. Она уже выглядела деловой, подтянутой и очень занятой. – Вы успешно завершили индивидуальный курс для мальчиков, поздравляю. В следующий раз в случае нарушения дисциплины я просто стану снимать баллы с вашего аттестата. Вы можете идти, мсье.

– Спасибо, профессор, – отступив, поклонился Кро.

– И еще одно, – вдруг вскинула палец Эления Клеотоу. – Пожалуй, я все же добавлю еще два балла в вашу копилку. Считайте это моим последним подарком.

– За что?

– За галантность, – совершенно искренне улыбнулась профессор. – Идите, Битали. Надеюсь, мои уроки не понадобятся вам никогда в жизни. До свидания, мсье Кро.

– Благодарю вас, мадам, – поклонился Битали и ушел в стену.

Уже через десять минут он был у себя в комнате. Оставил учебники, спустился в кабинет Налоби. Здесь оказалось так же пусто и тихо, как и в башне. Видать, никто из братства не ожидал, что он вернется так скоро. Кро потрогал веревку, но тянуть из нее молоко не стал. По окончании каникул он делал это только вместе с Анитой. Девушке очень нравились ощущения полета и отрешения, которые сопровождали обряд, Битали же доставляло удовольствие заканчивать его, заключив девушку в объятия.

– Где же они все?

Кро приблизился к окну, выглянул во двор – но увидел лишь четыре команды со старших курсов, гоняющие мячи между корзинами. Юноша прогулялся по кабинету, вышел, поднялся в свою комнату, выдвинул верхний ящик, в котором лежал «мертвый свисток», подумал, закрыл обратно. Ведь свисток вызовет сразу всех членов братства. Он же искал только Аниту. Битали чуть поколебался, потом хлопнул себя по лбу:

– Ну, конечно! Как я сразу не подумал?

Молодой человек подошел к шкафу, вызывая в памяти облик девушки, открыл дверцу, глянул в висящее внутри зеркало. И сразу увидел все.

Хотя полированный клинок не давал возможности смотреть с той же ясностью, как сквозь амальгаму и стекло, он без малейшего труда узнал окруженную цветущими розами поляну и двух гуляющих по ней школьников. Размеренно, забросив руки за спину, шагал вокруг любовно выращенных ив чатия Надодух Сенусерт. Анита же бегала, крутилась, резко поворачивала то в одну, то в другую сторону. Но неизменно, куда бы только она ни ступала, среди травы внезапно поднимались и раскрывали яркие бутоны – синие, красные и желтые – крокусы на коротких мясистых стеблях. Девушка всячески пыталась перехитрить эту напасть: пятилась, крутилась, прыгала. Однако цветы упрямо сопровождали каждый ее шаг и каждое движение. Битали показалось, что даже сквозь зеркало он слышит ее счастливый смех – недоморф же демонстративно смотрел куда-то в сторону, но не мог сдержать широкой довольной улыбки.

«Вот это да!» Что-то сместилось в сознании Кро и вдруг разом встало на свои места. Усыпанная цветами спальня отличницы в замке и ее смущение, когда она спрашивала его про подаренный перед экзаменом цветок. Стало понятно, отчего Надодух и Горамник нередко обменивались странными, многозначительными взглядами. Понял, что уворачивание девушки перед попыткой его поцелуя не было случайностью, а слова Надодуха о готовности отдать имение вместе с сердцем тоже не были простой шуткой. Стало понятно, почему недоморф стремился помогать Аните в каждой мелочи, а она именно к нему обращалась с вопросами. И то, почему каждый раз во время обряда по выдаиванию молока мохнатый наследник древнего рода маялся за стенкой в коридоре, пока Битали и рыжая отличница наедине занимались странным колдовством.

В первый миг ему стало приятно и немного завидно их радости, потом возникло чувство, будто у него отобрали очень хорошую, самую лучшую игрушку. Обидно. Это действительно было обидно. Даже горько. Но никакой злости у Битали почему-то не возникло. Душу не рвало на части, как тогда, когда Франсуаза обнаружилась в объятиях другого. Не хотелось никого убить, порвать в клочья, вырвать из сердца и утопить в самом дальнем и самом черном омуте. Просто обида…

– Хорош Темный Лорд, сильнейший из магов, непобедимый покоритель мира, – пробормотал он и закрыл шкаф. – Одна девчонка предпочла лупоглазого переростка, другая – мохнатого полуоборотня. Видать, я еще страшнее обоих. Тысяча болотных тварей!

Он не удержался, снова открыл шкаф. За стеклом открылся незнакомый класс с ровными рядами парт, прогуливающийся между рядами седовласый учитель, бегающие по строкам вечные перья. У четвертого стола сидела девушка с черными и короткими разлохмаченными волосами, в облегающем свитере. Она вдруг дернула рукой, испортив строчку, подняла голову – и Битали торопливо захлопнул створку:

– Этого только не хватает! Я уже перестаю контролировать, о чем думаю и чего хочу! На самом деле я просто хочу плотно пообедать и пойти на метаморфизм. А еще нужно предупредить Цивика, чтобы не брал еды на мою долю. И сделать хоть какие-то домашние задания. Вечером будет некогда.

Он оглянулся на шкаф, но взял себя в руки, решительно подошел к подоконнику и стукнул по нему палочкой.

Два с небольшим часа последнего урока пробежали быстро. Едва профессор Традиш скрылся в стене, Ирри Ларак тут же направился к Битали:

– Вечером тренироваться будем, как скажешь? Я так заметил, эти псины глиняные только по две появляются. Чего нам их бояться? Справимся без труда.

– Не успеем, – развел руками Кро. – Молоко, домовые, ужин. В обед ведь ничего не сделали. Так что сегодня будем заниматься уроками, чтобы завтрашний вечер освободить.

– Жалко, погода хорошая, – посетовал Ларак.

Можно было подумать, в другие дни погода вокруг магической школы случалась плохой!

– Завтра, Ирри, завтра. – Битали собрал книги, быстро добежал до башни, оставил их в комнате, так же торопливо вернулся вниз, вошел в кабинет. Тут, разумеется, еще никого не было. Только стопка пустых мисок высилась справа от двери, доказывая, что дела делаются, даже если исполнители не попадаются ему на глаза. Кро прошел через комнату, уселся на подоконник, оперся подбородком на руки.

– Привет! – впорхнула через боковой шкаф счастливая, какая-то даже светящаяся изнутри Анита. – Ты чего такой грустный, мой повелитель и господин?

– Так, мысли дурные.

– О чем?

– Надодуха вспоминаю. Проклятие на извод. Ни избавиться, ни перетерпеть. Знать, что ты последний из рода – и жить с этим. Его последний вздох прервет историю древнейшего и знатного рода, одного из самых знаменитых.

– Ты плохо считаешь, Битали, – улыбнулась отличница. – Он в седьмом колене. Седьмое поколение проклятых! Это значит, что на нем проклятие заканчивается! Его дети будут совершенно здоровы и нормальны, никаких родовых чар. Если найдется девушка, которая решится разделить его судьбу, то все, род продлится.

– Найдется ли?

– Почему нет? Он, конечно, мохнатый, как персидский кот, но добрый, нежный, веселый, находчивый. К тому же и за детей можно не беспокоиться… А почему ты спрашиваешь?

– Дурное настроение, плохие мысли. Эления Клеотоу сегодня некстати оставила, все планы испортила. Вот и думаю, что, если со мной что-то случится? Кто домовых будет кормить, молоко вытягивать?

– Если с тобой что-то случится, – перестала улыбаться Горамник, – думать о домовых мы будем в последнюю очередь.

– Не нужно так печально, Анита, – усмехнулся Кро. – Я могу просто уехать или застрять на занятии. И на такой случай, думаю… Может, стоит иметь другого коловертыша?

– У ведьмы бывает только один коловертыш, Битали, – напомнила Анита.

– Я умею тянуть молоко без тебя. Все каникулы управлялся.

– Что-то не так, Битали? – забеспокоилась девушка.

– Обычный прагматизм, – пожал плечами Кро. – Нет, если тебе не хочется ничего менять, то пусть все остается как есть. Но если ты не против заканчивать свою колдовскую песню с кем-то другим, это пойдет на общую пользу.

Рыжая отличница прикусила губу, явно не решаясь произнести желанные слова, потом выдохнула:

– Но ведь ты обидишься?

– Раз спрашиваешь, значит, согласна. – Где-то внутри Битали опять было кольнула обида, но он успел принять свое решение еще задолго до начала этого разговора. Пожалуй даже, еще в обед, увидев недоморфа и отличницу вместе. Счастливых до безобразия недоморфа и отличницу.

– Нет, я против! – спохватилась девушка. – Мне нравится заниматься этим с тобой. Просто, если так нужно… то…

– Позову его, – поднялся с подоконника Кро. – В коридоре наверняка мается.

– Я еще не соглашалась!

– Разве?

– Я… – Анита подошла к Битали, закинула руки ему за голову, притянула к себе и крепко поцеловала. – Ты куда лучше, чем я думала, мой господин. Спасибо.

Она развела руки, отступила на шаг и кивнула:

– Зови.

Кро улыбнулся, ушел в стену – к нему тут же подбежал Надодух:

– Что, уже? Так быстро?

– Хуже. Ничего еще даже не начиналось. Анита решила взять другого коловертыша.

– Почему? А ты? Какого беса она вдруг захотела все поменять? На кого?

– Глупый вопрос. Ты вот что… Когда емкости до краев наберешь, ты не ори там: «Проснись! Полные! Хватит!» По плечам не стучи. Ты обними ее, прижми к себе. Успокой. Она немного посопротивляется – и проснется. Так оно правильнее.

– А ты?

– Я буду в нашей комнате. Если не получится, зови.

Битали достал палочку, стукнул сфинкса по морде:

– Третий боевой ярус! – и с огромным облегчением стянул с себя школьную куртку, скомкал, кинул на стул. Подошел к постели, сел прямо на пол, привалившись спиной к кровати.

Его мучили противоречивые чувства. С одной стороны, он понимал, что поступил правильно. Выбрал самый что ни на есть правильный вариант. И все равно не мог отделаться от обиды, от того, что обокрал сам себя, причем полной мерой.

– Это просто жадность, – сказал он себе. – Они принадлежат друг другу. А меня душит пустая жадность.

Однако даже если это было так – жадность и не подумала отступить.

– Ух ты! – Генриетта, возникнув в комнате, моментом оценила его состояние, прошла вокруг очага, склонила голову набок: – Здесь свободно?

И, не дождавшись ответа, присела на пол рядом с ним, притеревшись плечом к плечу.

– Испачкаешься, – предупредил Битали.

– Зря, что ли, домовых кормлю? Почистят.

– Почистят, – согласился Кро.

– И что ты теперь будешь делать?

– Ты о чем?

– Говорят, Анита предпочла тебе другого коловертыша.

– Кто говорит?

Девушка подумала, потом призналась:

– Я в коридоре слышала.

– Ерунда. Я ее сам попросил. Ради подстраховки.

– Ага. И поэтому ты тут теперь сидишь на полу и пытаешься взглядом продырявить стену. Можно подумать, никто вокруг ничего не замечал! Как ты Аните комплименты говорил, гулять приглашал, обряды колдовские без нее не начинал.

– Она отличница, – пожал плечами Кро. – Хороший партнер. Умна, находчива. Я строил на нее много планов. Так было красиво, разумно, взвешенно. Сегодня оказалось, что все планы пошли прахом и нужно думать сначала. Обидно.

– О ком будешь думать теперь?

Битали скосил глаза на Вантенуа. Она была ладной девушкой. Не самой красивой, но подтянутой и ухоженной. Верной и правильной. На такую можно спокойно положиться, с ней можно уверенно строить планы на много, много лет вперед. Но Кро совершенно точно знал, что, если увидит ее рядом с Цивиком или Лораном, если ее вдруг обнимет Дистин или Батиас – он не испытает никакой душевной боли. И этой боли будет ему не хватать.

– Генриетта, ты очень хорошая и красивая. Правда… – Битали остановился, думая, что еще можно сказать в такой ситуации. Но гостья поднялась, поправила юбку. – Ты чего?

– Я не хочу быть просто хорошей, – ответила она. – Я хочу, чтобы из-за меня так же мучились!

Она пнула Битали – пнула по-настоящему, довольно больно, ушла к подоконнику и стукнула по нему палочкой.

– Сегодня день такой? – не понял Кро. – Все с ума сошли? Кто еще не отметился?

Он поднялся, отряхнул брюки. Попытался разобрать на столе учебники. Сзади опять послышался треск, мягко заскрипели доски.

– Получилось? – Даже не оборачиваясь, Кро понял, что это вернулся сосед.

– Очень быстро все вышло, – довольно похвастался недоморф. – Я все же по колдовству специализацию наметил. А Анита, Анита… Она просто гений! Она может все! Она такая… Ты даже не представляешь!

– Она умница, – согласился Битали. Глядя на Надодуха, и вправду похожего сейчас на персидского кота, он понял, что жадность наконец-то ушла. И никакой боли по поводу того, что рыжая отличница выбрала недоморфа, он не ощущал. Не ощущал с самого начала. – Что, можно идти разливать молоко?

– Все уже сделано, сосед, – потер мохнатые руки Надодух. – Анита с Лараком понесли еду гномам. Меня к тебе послала.

– Зачем?

– Ты не пришел, когда все готово было. Хотела узнать, все ли хорошо?

– Не пришел потому, что ты не позвал. Я же предупредил, что здесь буду!

– Ну, тогда я побегу? Мы хотели… – Недоморф замялся. – Ну, там…

– Скажи, а как это у тебя получается – цветы моментально выращивать? – вдруг вспомнил Кро. – Они у тебя везде растут! Такого я даже у мадам Кардо не видел.

– Они сами, Битали. Ты не поверишь, сами растут! – расплылась в улыбке кошачья морда. – Я поначалу пытался заговоры использовать, воду лунную, амулеты. Ну, по справочнику! А потом вдруг заметил… Я когда об Аните думаю, они сами… Как тебе сказать? Когда хочется сделать для нее что-нибудь, подарить, порадовать… Когда внутри как бы горит все о ней. Просто думаешь и… Смотри!

Он присел у очага, провел ладонью над золой – и вслед за его движением в камине возникла и зацвела полоска фиалок.

– Я когда о ней думаю, вокруг все само цветет. Хорошо, хоть на уроках отвлекают.

Битали опустился перед очагом на колено, тоже провел ладонью над самыми углями. Но ничего не случилось.

– Извини, – пожал плечами Надодух. – Не знаю, почему не выходит.

– Потому, что про Аниту думаю, – поднялся Кро. – Анита ведь твое бедствие, а не мое. Вот и не растет.

– Я побегу, ладно? Она, верно, уже ждет. И так уже очень поздно. – Недоморф метнулся к подоконнику, исчез. За окном же было светло, хотя по часам дело и правда близилось к закату.

Битали поднял со стула и расправил куртку, повесил в шкаф, увидел сложенные внизу, рядом с чемоданом, покрывала перемещения. После минутного колебания снова накинул куртку на плечи, скрутил одно из покрывал и выскочил из комнаты. На ходу сунул руку в карман. Немного бумажек, которые смертные считали деньгами, там все еще оставалось.

Оказавшись на лестнице, Кро помчался вниз по бесконечной спирали. Долго-долго, пока дыхание не начало перехватывать из-за спертого, застоялого воздуха. Здесь ступеньки наконец развернулись в прямую линию, продолжая опускаться в сумрачную и прохладную каменную глубину, а затем пошли наверх. Четверть часа – и впереди показался просвет. Юноша выбрался в трещину меж двух крупных мшистых валунов, поднырнул под низкую ветку колючей акации, оглянулся, запоминая место входа в школу. Снаружи, естественно, он выглядел куда как убого: оплетенный паутиной куст, за которым проглядывал тупик из плотно слипшегося камня. Натоптанная тропинка, способная подсказать чужаку дорогу, шла не сюда, к тайному месту, а вдоль каменного откоса.

Битали повернул влево, вскоре поднялся на обрыв и остановился. Отсюда, с высоты в три человеческих роста, открывался вид на окруженное серебристыми ивами озеро, по поверхности которого предзакатное солнце нарисовало бледно-розовую полоску. Наверное, тут было красиво – но сейчас молодой человек этого совершенно не воспринимал. Он быстрым шагом двинулся дальше, на шум проезжающих машин, минут через пять оказался на пустынном шоссе. Заметив низкую серебристую машину, поднял руку. Но водитель останавливаться не стал.

– Вот, болотные тролли!

Дабы зря не терять времени, Кро пошел в нужном направлении, раз за разом пытаясь поймать попутку. Затормозила только пятая, за рулем которой сидел бородатый дедок в синей кепке с длинным козырьком:

– Тебе куда, приятель?

– В Ла-Фраманс! – выдохнул Битали.

– Так это в другую сторону, милый, – усмехнулся дед и тронулся дальше.

– Не везет.

Молодой человек перешел через шоссе, опять зашагал по обочине. Если раньше машины не тормозили, то теперь они исчезли вовсе. Оставалось надеяться только на собственные ноги.

За полчаса они вынесли его к автобусной остановке. Еще через полчаса подошел большой сине-белый сарай, за рулем которого сидел улыбчивый мавр с ослепительно-белыми зубами. Он взял у юноши бумажку, отсчитал сдачу серебристыми монетками и уже через час высадил пассажиров прямо на центральной площади Ла-Фраманса, перед суровым зданием мэрии.

Здесь уже стемнело. Вдоль главной улицы зажглись фонари, но дальше, вниз к реке, царил полумрак. Лишь на текущей воде то и дело подмигивали отраженные звезды.

Впрочем, сам городок еще не спал. Почти во всех домиках светились окна, наружу вырывались голоса, выстрелы, музыка, крики и песни. Битали не спеша прогулялся до торгового центра, свернул влево по проулку, спустился почти к самой реке, еще раз повернул и вскоре остановился у знакомой калитки. Окна дома за лужайкой тоже горели, хотя задернутые занавески приглушали и свет, и звуки. Окно над густым кустарником – тоже. Наверное, Франсуаза была там. Опять слушала музыку и танцевала в наушниках перед зеркалом.

Кро слабым «Трунио» расширил просвет решетки, просунул руку, открыл изнутри замок, вытянул скукожившийся прут в прежнее положение, прикрыл калитку, по слабо шелестящей траве подобрался ближе к окну девушки. Она была там, внутри. Битали не знал, как – но он почувствовал это. Франсуаза… Карие глаза, искренний смех и вид обиженного щенка, если что-то получалось не так, как она хотела. Черные волосы, черные ресницы, черные ногти, любимый черный свитер. Какое у нее было лицо, когда Кро испуганно шарахнулся от нее прочь!

Она была здесь. И совсем рядом, и в воспоминаниях, и в мыслях. Все, что нужно для совсем простенького и понятного эксперимента. Битали посмотрел себе на ладонь, а потом медленно и осторожно провел ею над самой травой…

И ничего не случилось.

Вот только щелкнула сверху задвижка окна.

Юноша вскинул голову и увидел, как Франсуаза уже вылезает на подоконник.

– Нет, не вздумай! – вскрикнул он, но девушка, сильно толкнувшись, прыгнула через серый, но уже покрывшийся почками куст. Кро кинулся навстречу и поймал ее, не дав упасть на землю.

– Битали! Ты пришел! Пришел! – Франсуаза обняла его, обожгла соленым поцелуем. Потом вдруг оттолкнула, но тут же схватила за руку, потащила за дом, с неожиданной силой прижала к стене: – Как ты мог, Битали?! Как ты мог? Ни слова ни сказал! Не спросил ничего! Это же свинство! Нет, это просто подло!!! Даже не спросил!!! Ни слова сказать не позволил! Леон не мой! Понимаешь? Не мой! Это Жанкин парень, ее! И шли мы к ней! К ней!

– Он тебя обнимал…

– Он дурак! Он ко всем со своими обниманиями лезет! И ты дурак! Вы все идиоты! Мне что, драться с парнем моей подруги? Ты почему вообще приперся?! Чего тебе надо? И школы твоей нет нигде в округе, и частного колледжа ни одного. Раз убежал – так и убирайся к черту!

– Не могу. Без тебя у меня здесь чего-то не хватает, – положил ее руку себе на грудь Битали. – Мое сердце осталось где-то у тебя. А без него трудно.

– Я думала, ты никогда не вернешься. – Девушка снова его обняла и ответила на поцелуй.

Так они и целовались, без всяких слов, долго-долго, забыв о времени, пока вдруг совсем рядом не хлопнула дверь и мужской голос громко не позвал:

– Франсуаза! Франсуаза, ты где?!

– Отец, – прошептала девушка, осторожно выбралась из его рук, снова торопливо поцеловала: – Хочу слышать тебя рядом. Всегда. Не пропадай.

И громко ответила:

– Чего кричишь, пап?! Мне что, перед сном подышать нельзя?

– Ты где?

– Здесь я, здесь, вокруг дома гуляю! – Она снова прижалась к Битали, поцеловала и, наконец оторвавшись, выступила из-за угла. – Здесь я, здесь, никуда не убежала. Что ты кричишь? Всех соседей перебудил.

– Ночь на дворе, а тебя дома нет! Ты знаешь, сколько времени?

– Я что, в лесу гуляю? Здесь я, здесь, успокойся.

Дверь хлопнула, во дворе стало тихо. Кро выждал еще немного, тоже вышел. Поддавшись порыву, присел и широким взмахом провел рукой над самой травою. И вслед за его движением из земли на высоту почти по колено моментально взметнулись алые крупные тюльпаны.

– Франсуаза, – прошептал он. – Вот такие вот у меня мысли…

– Битали, ты еще здесь? – выглянула в приоткрытое окно девушка. – Ой, что это? Откуда? Это ты посадил? Когда ты успел?

– Они будут цвести все время, пока я о тебе думаю, – пообещал Кро, подошел ближе, протянул руку над кустами и коснулся кончиков ее пальцев. – Мы будем видеться часто. Обещаю.

– Мне не нужен никто, кроме тебя. Ты понял? Запомни это! И ничему не верь! Возвращайся скорее.

– Вернусь.

– Что там у тебя, Франсуаза?

– Окно закрываю! Холодно! – Девушка пожала кончиками пальцев его ладонь и исчезла за занавеской.

Битали постоял под окном еще несколько минут, но когда снова услышал щелчки дверного замка, торопливо отступил в угол садика, через стену выбрался наружу и спрятал руки в покрывало. Он чувствовал, что сейчас, в эти мгновения, цветы станут появляться на всем, чего он только коснется.

– Все недоморф со своим растительным колдовством, – недовольно буркнул он. – Не знал бы про такое, ничего бы и не случилось.

Перейдя улицу, между домами он пробрался к реке, знакомой тропинкой спустился к темному и тихому сейчас дебаркадеру, но наверх подниматься не стал, а нырнул под мосток, в узкий просвет между насыпным причалом и бортом плавучего кафе, с помощью десятка «Трунио» быстро сделал в слежавшемся грунте выемку, забрался в нее, из мелких камушков и сухой глины нарастил внешнюю стену, оставив наверху лишь крохотный просвет для воздуха. Местечко получилось уютное, закрытое от глаз, сухое и ни для кого не доступное. Убедившись в прочности внешней стены и добавив на нее снаружи несколько чахлых травяных кустиков и мшистых полос, юный маг ушел в укрытие, завернулся в покрывало… И тут же с грохотом вывалился из шкафа.

– Вот дурак, – укорил он сам себя, поднимаясь с пола. – Не догадался, уходя, второе покрывало хотя бы на постель выложить. Альба!

В комнате башни раздавалось мерное тиканье часов смерти. Но оно никого не пугало. Недоморф все еще где-то гулял. И, вестимо, не один. У Кро тоже не было настроения для страха. В очаге все еще цвела полоска из крохотных фиалок. Битали улыбнулся, подошел, провел ладонью – и рядом с фиалками выросли огненные тюльпаны.

– Какой же я идиот, – сказал сам себе юный чародей. – Связался со смертной…

Но уже в который раз его душа не желала соглашаться с разумом и полыхала огнем ничем не объяснимого восторга.

Воля Великого Чахары

На два дня они с недоморфом оба выпали из школьной жизни. Нет, они ходили на уроки, заполняли конспекты, отвечали на вопросы, листали учебники – но там они лишь присутствовали. А жили – вечерами, когда Надодух убегал к Аните выполнять ежедневный колдовской урок, длящийся порою до полуночи, а Битали заворачивался в покрывало и уносился в мир смертных, чтобы целоваться всласть, бессмысленно бродить по тесным улочкам и узким горным тропкам, сидеть на берегу реки, держа в своей руке теплую ладонь Франсуазы.

Наваждение оборвал недоморф, однажды утром унеся цветы прочь из их очага.

– Куда ты их, сосед? – окликнул его Кро. – Скажи, я просто выращу тебе еще, там, где захочешь, и сколько понадобится!

– Извини, Битали, я сошел с ума, – уходя к подоконнику, покачал головой мохнатый потомок древнего рода. – Забыл про все на свете. Прости. А цветы я посажу в землю. На какую-нибудь клумбу. Они ведь живые, им тут плохо.

– Постой! – попытался остановить его Кро. – Ты о чем, ничего не понимаю?

– Не знаю, кто та счастливица, что поселила в твоем сердце такие жгуче-красные тюльпаны, – ответил недоморф, – но вряд ли ее обрадует встреча с терракотовыми псами.

– Проклятие! – Молодой человек сразу понял, какой опасности по недомыслию подвергал Франсуазу.

– Именно, – согласился Надодух. – Мы все еще не знаем, откуда они берутся и чего добиваются. Вряд ли тебе понравится, если они вдруг вылезут из земли во время свидания. Как до сих пор беда миновала, совершенно не понимаю. Я про них просто забыл!

– И я, – подтвердил Битали.

– Сегодня кое-что разведаю, – кивнул недоморф, – вечером на поляну пойдем, уроки продолжать. Появилась у меня одна мысль. Коли угадал, самое позднее через неделю все будем знать.

После ужина все члены братства честно собрались на поляне, чтобы снова заняться тактикой совместных действий. В этот раз Битали волевым порядком запретил Цивику пользоваться палочкой и вручил вместо нее деревянную шпагу, выращенную из шипа с куста розы. После этого дело пошло на удивление споро. Дубус, которому теперь приходилось прикрывать сразу двух бойцов, невольно сместился сильно влево, и Кро перестал бояться, что он «поймает секиру» при слишком широком замахе Ларака. При поворотах ему опять же требовалось перемещаться намного меньше. Побегав по поляне, разворачиваясь по командам то Комби, то Генриетты, члены отряда наконец-то начали осознавать себя единым целым и были готовы практически мгновенно встретить любого противника с любого направления. Воодушевившись успехом, Битали решился на эксперимент и поставил на место Цивика третьекурсника, передав шип от розы ему. Теперь в отряде образовались три полноценные пары, направленные во все стороны.

– Везде спокойно! – скомандовала Генриетта, дав отмашку началу маневров. Чуть выждала, крикнула: – Воины слева!

– Х-ха! – в лихом развороте Комби наотмашь рубанул невидимого противника. И первой же его жертвой оказался Цивик, получивший хлесткий щелчок кончиком шипа по уху.

На этом вечернее занятие и прекратилось. Девушки кинулись останавливать невезучему однокурснику кровь, Битали возблагодарил интуицию, что не доверил третьекурснику посеребренную шпагу, Дубус и Надодух стали разворачивать скатерть, чтобы общей компанией еще раз подкрепиться перед сном. Немного посидев, все вместе молодые люди вернулись в школу. В этот вечер Надодух забрался в постель задолго до полуночи, каким-то чудовищным усилием воли не найдя повода задержаться возле Аниты.

– Ну как, – поинтересовался Кро. – Узнал, чего хотел?

– Ты не поверишь, узнал. Сама проболталась. Еще два дня, сосед, и мы избавимся от этого проклятого тиканья, равно как и прочих загадок. Давай спать. Мне в последние дни этого развлечения не доставалось вовсе.

– Как избавимся? Каким образом? Что ты там узнал, Надодух?! Давай, рассказывай.

– А ничего еще не узнал, – буркнул недоморф. – Просто подозрение одно имею. Проверить надобно. Коли сбудется, все сразу и уясним.

Следующим вечером члены братства гуляли по заброшенному саду, благо в это время гендерных уроков у сэра Ричарда Уоллеса не было. Задача оставалась прежней – сохранять общий строй в любых обстоятельствах, не теряться при нападении с любой стороны. Получалось неплохо, хотя теперь они перемещались по лесу, а не открытому пространству, а нападения изображал Надодух, весьма ловко подкрадываясь с самых неожиданных направлений и забрасывая друзей шишками еще до того, как Генриетта и Комби успевали поднять тревогу. Отряд весело отбивался все теми же шишками и заклинаниями, пока одно из примененных Анитой «рукви» не попало в цель, превратив ловкого полуоборотня в жалкое мокрое чудовище.

– Злые вы, – фыркнул недоморф, выбираясь из зарослей. – Все! Как хочешь, Битали, а я пошел сушиться. То есть сперва мыться, раз все равно мокрый, потом сушиться. Можете сегодня не ждать.

– Прости меня, Надодух, я случайно! – кинулась к нему Анита. – Ты не сердишься? Пойдем, я помогу!

– Урок окончен, – усмехнулся им вслед Битали. – Сегодня мы можем отдыхать.

Разумеется, недоморф опять застрял где-то в закоулках замка, и Кро успел заснуть еще до того, как он появился в башне.

Когда на следующий вечер члены братства стали собираться на поляну, они застали недоморфа с мечом в руках. Чатия Надодух Сенусерт обходил свои владения, тщательно обшаривая все кусты, траву под ними, заглядывая как можно дальше под самые корни. Анита была уже здесь и методично, зигзагом, прочесывала саму поляну, внимательно глядя под ноги.

– Отлично, сосед, – усмехнулся Битали. – Теперь-то ты можешь сказать, что случилось? Чего ты вообще ищешь?

– Камень, – обернулся на него недоморф. – Вон ту линию кустов, у болота, еще не осмотрел.

– Какой камень?

– Тот, что раскололся у тебя в руке. Ты ведь его не выбрасывал?

– Нет.

– Я так и думал. Камень пропал. Анита заподозрила, что наш славный товарищ Великий Чахара все же оказался заперт внутри, хотя и частично. Тогда он мог попасть сюда, в мое логово, вместе с камнем. Кто-то принес и спрятал в укромном месте. Так ты поможешь?

– Да. – Битали ушел к дальней границе поляны, прошелся вдоль нее, осматривая цветущие кусты поверху, потом пригнулся и оглядел еще раз, двигаясь в обратную сторону. Но ни на ветвях, ни под ветвями, ни у корней, ни на стеблях, ни на земле он не заметил ничего необычного, равно как и следов того, что кто-то копался в земле. Наконец он выпрямился: – Пусто!

– И у меня, – развел руками недоморф.

– Идите сюда, мальчики, – позвала их Анита, уже отдыхающая в мягкой ивовой кроне. – Я тоже ничего не нашла! Надодух, все уже собрались!

– Если мы ничего не нашли, какие следуют выводы? – поинтересовался Битали.

– Сейчас расскажу! – Недоморф опустился на толстые гибкие ветви на краю ивовой постели, вогнал меч острием вниз, положил руки на эфес: – Ларак, ты секиру взял?

– Конечно, брат!

– Это хорошо, держи наготове. Комби, ты с мечом?

– Со шпагой.

– Цивик…

– Хватит, сосед! – оборвал его Кро. – Ты хотел рассказать, кто и зачем на нас нападет!

– Не знаю, как начать, – потер подбородок Надодух, оглянулся на отличницу, словно за поддержкой, вздохнул: – В общем, начну с самого начала. Ты помнишь историю с отравлением домовых, Битали? Когда Генриетта выбрасывала остатки крапивы – а именно крапивой их тогда и отравили.

– Тогда ты эту крапиву все-таки почуял в мусорной куче!

– Для отравления домовых требовалось совсем немного, большую часть можно было выбросить на самом деле. И не забудь, именно тогда мы попали в засаду в первый раз. Нас встретили два голема. Два, Битали. Два каменных чудовища. Ты помнишь? А помнишь, что именно ее ты посылал тогда за хлебом? Ей достаточно было вымочить немного листьев, а потом спрыснуть еду этим настоем.

– Ерунда все это, – перевернувшись в листве головой к недоморфу, сказала Анита. – Мы вроде тогда еще во всем разобрались.

– Разобрались. Но только в то время, пока мы носились по замку, пытаясь выручить несчастных духов, Генриетта где-то пропадала. Не было ее, и все!

– Она метаморф. Ночью часто уходит.

– Я знаю, – вскинул руки Надодух. – Только скажи мне, дружище, где была Генриетта Вантенуа, когда два… – слышишь, два! – звериных голема напали на нас в коридоре после каникул?

– Не помню, – пожал плечами Битали.

– Ее не было, – заметил Комби. – Тогда перед выходом кто-то меня о ней спросил. Не было ее, точно!

– Где была Генриетта, когда два терракотовых зверя напали на нас в последний раз? Ее не было. Поскольку в наблюдателях оставался только Комби.

– Ты хочешь сказать, Генриетта пытается меня убить?

– Все видели, Битали, что, когда ты сюда перевелся, вы с Вантенуа очень сдружились. Были настоящей парой. Но потом так получилось, что нас стало много. И она перестала быть единственной подругой. А потом и вовсе оказалась в стороне, без внимания. Это обычная ревность, Битали. Она мстит. Ты ей больше не принадлежишь. Так зачем ей о тебе беспокоиться? Она не может преступить клятву, но легко может ее обойти. Генриетта каким-то образом устраивает нападения, а сама в опасные моменты просто не появляется.

– Я не верю тебе, сосед! – выпрямился Кро.

– Это еще не все, – вскинул палец недоморф. – Оглянись, Битали. Что ты видишь?

– Ничего!

– Именно, что ничего, – согласился Надодух. – Генриетты с нами нет. Нету милой девушки. И знаешь, что я думаю? Если ее нет, терракотовые звери появятся снова. Это не самые опасные твари, но они бессмертны. А ты – нет. Рано или поздно, но ты совершишь ошибку. Хрусь-хрусь, и тебя не станет.

– У Кро есть тотемник! – громко напомнил Дубус.

– Битали мой сосед, а не твой. Знаешь, когда он последний раз был в зверинце у своего тотемника? Я отвечу: никогда! У нашего друга уже несколько раз убивали тотемников, и он просто перестал их заводить.

– У тебя нет зверя-хранителя, Кро? – не поверила своим ушам Анита.

– Я тебе не верю, Надодух! Этого не может быть! – мотнул головой Битали.

– Ты плохо помнишь предупреждение мсье Гроссера, Битали. А ведь он говорил о твоей судьбе.

– При чем тут Гроссер?!

– Ни при чем… – Недоморф снова опустил руки на эфес. – Это неважно. Все неважно! Оставим только факты. Мадемуазель Генриетта Вантенуа изволит отсутствовать. Я полагаю, она вызывает големов. Если они не придут, я сам побью себя дубиной по лбу и попрошу у нее прощения. Будет здорово, если я ошибусь, Битали. А если нет?

– Не верю!

– Давай просто подождем. Цивик и Дубус прихватили кое-что пожевать, нас семеро, мы успеем заметить големов еще до того, как они появятся. Сядем кружком да поговорим о чем-нибудь приятном. Цивик, дашь списать дальномирие? Я совершенно не понимаю, чего хочет от нас профессор Омар!

– Он хочет от тебя концентрации, Надодух, – хмыкнул однокурсник. – А ее списать невозможно!

– Чего ты так нервничаешь, сосед? – вздернул брови Кро. – Ты ведь чатия, а не наемник. Какая тебе разница, сколько баллов будет у тебя в аттестате? Ты ведь чужие будешь проверять, а не свой показывать?

– Как для чего? Хвастаться, какой я умный!

– Так ты подделай – и все дела! – прямолинейно посоветовал Комби. – Тебя же проверять никто не станет.

– Анита выдаст. – Недоморф тяжело вздохнул. – Честная.

Перешучиваясь, ученики расселись вокруг скатерти с порезанными фруктами и лимонадом, явно добытым где-то на стороне, наполнили бокалы, дружно выпили за будущие победы над всеми возможными врагами. Снова начали обсуждать уроки. Но вяло – полугодие еще только начиналось, и количество накопленных баллов никого пока не беспокоило. За отдыхом вечер стремительно катился к сумеркам, когда Анита вдруг вскочила и отпрянула к иве, выращенной в форме кресла. Девушка не издала ни звука – но молодые люди сразу схватились за оружие.

– Ларак, твой левый, мой правый, держи дистанцию, – скомандовал Битали, вытаскивая из-под рубашки боевой амулет. – Кто любит палочки, «вэком» не пользуйтесь. Только кусты поломаете. Бить их тут не обо что.

Выбравшись из земли, магические звери встряхнулись. Грязь опала и оказалась ничуть не поврежденным, ровным слоем травы. Чудища рыкнули, побежали вперед.

– Мартилло! – первым ударил Цивик. Левый зверь от такого удара дернулся вбок, но тут же выправился, опять начал разгоняться.

– Мартилло! – звонко выкрикнул уже Дубус и тоже заставил голема лишь дрогнуть и замедлить шаг.

Битали колебался всего мгновение, вскинул руки к амулету. Клинкам он все еще доверял больше, чем заклинаниям.

– Трунио! – расслабленно, как-то даже пренебрежительно выдохнула опорное слово Анита, и правый монстр, оставшийся без левой ноги, оступился, кувыркнулся через спину вбок и вперед.

– Проклятие!!! – Битали понял, что эта глиняная глыба, катящаяся, словно валун, сейчас просто вомнет его в землю, толкнулся вперед, успел в два шага разогнаться, скакнул вверх, попытавшись в прыжке опереться на шершавую спину зверя – но движущаяся опора подсекла его ступню, он рухнул вперед, животом как раз на уменьшенную культяпку заколдованной лапы. Удар выбил из легких воздух, из глаз посыпались искры – но он все же успел опустить клинки вниз влево, туда, где должен находиться живот. Соскользнул, распластываясь в траве… Но накатилась на него уже рыхлая пыль, почти сразу ставшая невесомой.

Одновременно с Битали Ларак громко рыкнул, распугивая неудачливых магов, обрушил секиру на голову своего зверя – и того тоже не стало. Парень опустил топор, отер лоб:

– Вот обидно! Такую тушу завалил – а есть нечего!

Все засмеялись. Кроме Надодуха. Очертив так и не понадобившимся мечом сверкающий полукруг, он снова вогнал клинок в землю и громко спросил:

– Ну как, ребята? Что вы скажете про Генриетту теперь?

* * *

Для заманивания предательницы в ловушку было придумано сразу несколько планов – но все оказалось куда как проще. На последнем уроке Битали сказал своим товарищам, что ждет их в кабинете прямо сейчас – и Генриетта пришла, задержавшись лишь для того, чтобы оставить в своей комнате учебники. И едва девушка вошла внутрь, Комби ловко выдернул у нее из руки волшебную палочку.

– Ты чего делаешь?! – кинулась за третьекурсником Вантенуа, но его тут же закрыли грудью Ларак и Дубус.

– Спокойнее, – посоветовал Цивик. – Не нужно так нервничать.

– Мальчики, вы чего? – Генриетта забеспокоилась, попятилась к подоконнику. – Мне такие шутки не по нраву. Анита, хоть ты скажи, что происходит?!

Отличница предпочла промолчать, вместо нее заговорил Надодух.

– Ты только ответь нам на несколько вопросов. Можешь?

– Каких вопросов?

– Где ты была вчера вечером?

– Я? – Девушка замялась. – У профессора Традиша.

– И чем вы там занимались?

– Чем-чем… Уроки делали!

– А шесть дней назад?

– Шесть? – Вантенуа пошевелила губами, кивнула: – У профессора…

– А-а… – собрался было задать новый вопрос недоморф, но тут вмешался Цивик:

– Да что ты тянешь? Спроси просто, где она околачивается каждый раз, когда Битали и нас всех кто-то пытается убить?

– Вас пытались убить? – Взгляд предательницы растерянно заметался по лицам. – Я ничего не знала!

– Уже четыре раза на нашем пути встречаются два голема, – сказал Надодух. – И всякий раз они жаждут крови. И всякий раз именно тебя почему-то нет в нашей компании. Все есть – а тебя нет!

– И домовых отравили крапивой, которую ты несла выбросить, – ввернул Дубус, – причем хлебом, который забирала именно ты!

– Каждый раз, когда мы попадаем в ловушку, – повторил недоморф, – каждый раз, Генриетта, ты и только ты почему-то оказываешься на безопасном удалении. Ты не могла бы пояснить столь странное стечение обстоятельств?

– Вы чего? – Девушка заметно побледнела. – Это неправда! Я занимаюсь с Уолтом Традишем. Спросите у него! Мы договорились об отдельном курсе. Чтобы я… Чтобы меня… Чтобы не перекидываться, когда не хочу! Я не хочу перекидываться, когда опасно, оно само случается, само!

– Разве ты вчера перекидывалась? – вкрадчиво поинтересовался Надодух. – Вечером, примерно за час до заката?

– Я же говорю, я была у профессора! – Губы Генриетты задрожали. – У профессора Традиша.

– Четыре раза! – растопырил пальцы Надодух. – Четыре! Это что, случайные совпадения? Не один раз, не два… Четыре! Я уж не говорю про крапиву и домовых. Тогда у тебя тоже нашлось какое-то занятие.

– Я не знаю. Я ничего не знаю!!! – На ее глаза навернулись слезы. – Я, честное слово, ничего не знаю, клянусь! Битали, это неправда! Я наоборот! Я научиться пыталась! Я… Я с профессором… Мы…

– Нет смысла отпираться, Вантенуа. Нет смысла! Ты попалась! Все, попалась! – навис над девушкой чатия Сенусерт. – Мы все знаем! Давай, говори, как ты это устроила?

– Я ничего не устраивала!!! – закричала Генретта, по щекам которой уже струились слезы. – Это не я!

– Хорошо, – ласково согласился недоморф. – Но ты знала, знала. – И вдруг закричал: – Откуда-а?!! Я тоже хочу знать, когда големы появятся в следующий раз!

Генриетта жалобно заскулила, прижав кулаки к губам. В плаче можно было разобрать только одно:

– Не я-а…

– Хватит! – не выдержав, рявкнул Битали, растолкал друзей, обнял девушку и прижал к себе. – Все, хватит. Это не она.

– Как это не она? – задохнулся Надодух. – Ты же сам вчера видел, сам!

– Это не она, и все тут. Закончили. Я ей верю…

Вантенуа согласно дернула несколько раз головой и закусила ворот его рубашки. В эти минуты она почему-то оказалась очень, очень маленькой.

– Я не понял, Битали! Ты хочешь прекратить эти нападения или нет?

– Хочу.

– Тогда пусть она расскажет! Она знает, знает!

– Она не знает. Она тут ни при чем. Я ей верю.

– Ты что, потерял рассудок, сосед? – Теперь недоморф сунул растопыренные пальцы в самое лицо уже Кро. – Четыре! Четыре раза! Это что, случайность? Совпадение? Это факты, Битали, факты! Она соучастник!

– Плевать на факты. Я ей верю. Она одна из нас. Она мой друг. Она не может быть предателем.

– Твой друг? – недовольно зарычал недоморф. – Ты вспомни, вспомни, чего тебе рассказал цепной Гроссер. Темный Лорд умер потому, что слишком доверял своим друзьям! Ты тоже Темный Лорд! Ты такой же, как твой предок. Хочешь сгинуть по той же причине?

– Плевать на Гроссера, Надодух, – тихо ответил ему Кро. – Лучше я сдохну, слишком доверяя друзьям, чем буду жить, постоянно подозревая вас в предательстве.

– Ты… – Недоморф открыл рот, закрыл, снова открыл, но опять не нашелся, что сказать, и закружил по кабинету. Остановился: – Но тогда?! И как?

Рыжая отличница подошла к нему ближе, погладила по голове… и вдруг сжала пальцы на загривке. Недоморф аж мявкнул:

– Анита, больно!!!

– Заслужил, – ласково шепнула ему на ушко девушка и отвела к себе, в уголок между шкафами. Где все-таки обняла, запустив руки под рубашку в густую шерсть.

В кабинете надолго повисла тишина. Только Генриетта все еще всхлипывала. Но совсем тихонько.

– Я вот что подумал, – наконец решился Цивик. – Мы ведь как все встретились? Когда поняли, что Битали почему-то завышают оценки. А завышали, чтобы он поменьше учился. И от корсовинга его отстранить пытались. Я вот что думаю. Тому, кто все это с самого начала затевал, наверняка не понравилось, что вместо слабости у Кро вдруг появилось столько верных друзей. Он наверняка попытается нас поссорить. То, что Генриетта каждый раз под подозрение попадала, – это не случайность, конечно же! Сперва Битали поссорился бы с ней, потом со мной. Потом с тобой, с тобой, – по очереди ткнул он в сидящих рядом. – Ну и все, он опять одинок и беззащитен. Нашему врагу нужен слабый Битали, а не сильный. Отсюда и совпадения.

– Какие все умные, – прошипел из угла недоморф. – Только как эта идея поможет найти виновника нападений?

– Давай начнем сначала, котик, – проворковала ему на ухо Анита. – Когда вы первый раз услышали тиканье?

– Тиканье тут ни при чем! Оно появилось уже после того, как мы напоролись на големов в подвале. Через несколько дней после того, как их встретили, а не раньше.

– Зато вместе с тиканьем вы услышали имя…

– Чахара, – попытался повернуть голову к отличнице Надодух. – Но я обыскал всю школу, нет у нас никого с таким именем.

– Когда нужно проверить имя, котик, нормальные люди идут в библиотеку, а не пытают моих подруг! – И недоморф опять вякнул от боли. Но даже не попытался вырваться из цепких девичьих рук.

– Комби… – посмотрел на третьекурсника Битали.

Тот кашлянул, подошел, протянул палочку:

– Прости, Генриетта. Хотел, как лучше.

– Да, прости, – добавил Ларак. – Все так совпало. Глупо получилось.

– Не глупо, а грубо, – поправил Цивик. – Извини, Вантенуа. Дураками оказались.

– Правда, на тебя ведь все указывало, – добавил Дубус. – Не сердись. Думали, что правильно все делаем.

Генриетта шмыгнула носом, забрала палочку. Коротко сказала:

– С вами пойду…

– Не нужно меня щипать, – тихо, но отчетливо донеслось от углового шкафа. – Сам подойду и попрошу прощения.

Молодые люди облегченно рассмеялись. Даже заплаканная Генриетта.

* * *

Читальня школы маркиза де Гуяка на первый взгляд казалась предельно аскетичной: комнатка десять на тридцать шагов с четырьмя столами перед мраморной библиотечной стойкой и всего два стеллажа, тянущихся к дальней стене. Однако видимость как книгохранилища, так и его владелицы была весьма обманчива. На деле два стеллажа являлись реальным воплощением математической бесконечности, а безмятежная белая мохнатая кошка с острой мордочкой на границе комнаты и книгохранилища была опытным старым метаморфом, по ночам перекидывающимся в человека. И по слухам – метаморфом весьма злопамятным.

– Добрый день, мадам Бла, – поздоровалась Анита, переступив порог. – Надеюсь, я вас не разбудила?

Кошка запрыгнула на стойку, сладко зевнула и выпустила когти. После чего уселась, обернув лапы хвостом.

– Мы бы хотели посмотреть общий магический словарь на букву «Ч», справочник темных существ, общую энциклопедию на «Ч» и справочник «Биографии Великих Чародеев».

Кошка величественно кивнула, спрыгнула со стойки и направилась вдоль стеллажей, с каждым шагом становясь все меньше и меньше ростом – при этом совершенно не удаляясь. Несколько минут – и на столе перед стойкой одна за другой появились две книги. Минутой позже еще одна.

– Чахара, – напомнила отличница, распределяя книги. Одну – Цивику, другу – недоморфу и третью – себе. В тишине зашелестели страницы. Анита последней начала поиск, первой захлопнула: – Ничего! На букву «Ч» список всего в две страницы.

– И у меня ничего, – вторым сдался Цивик. – Может, имя перепутали?

– Попробуйте на «В», – предложил Битали. – Он себя все время называл «Великим Чахарой», а не простым.

– Хвастался, – отмахнулся Цивик. – «Великий, прекрасный и всемогущий».

– Нужно проверить, раз уж пришли, – не согласилась Анита. – Для очистки совести.

Она опять зашуршала страницами, благо «Биографии Великих Чародеев» содержали весь алфавитный набор в одном томе.

– Ничего! – наконец перестал водить пальцем по страницам недоморф. – Зря старались. Откуда призраки в словарях возьмутся? Кому они нужны?

– Ничего себе! – охнула Анита. – Вы только послушайте, ребята. Краткая биографическая справка. «Великий Чахара. Один из ведущих магов эпохи Единения, участник составления Хартии, один из основателей Совета Свободных. Долгое время преподавал в знаменитом французском смешанном колледже маркиза Клода де Гуяка, считался основным кандидатом на должность директора колледжа. Перед обрядом назначения обвинил одного из преподавателей, профессора Артура Бронте, в отравлении своего тотемника. В результате ссоры был вызван на поединок и убит наповал. Поскольку тотемник на момент гибели у ВЧ отсутствовал, смерть мага стала необратимой. Уникальной особенностью ВЧ оказалось его сильнейшее желание занять пост директора, в результате чего возник так называемый «кричащий череп», каковой ныне хранится в кабинете директора вышеупомянутого колледжа».

– Давай, ищи, что за череп? – поторопил ее недоморф.

– Зачем, я и так расскажу, – засмеялась девушка. – Мы же их еще на первом курсе зубрили, забыл?

– Я помню! – вскинул руку Цивик. – Кричащие черепа являются уникальной особенностью Британских островов, на которых этих черепов не одна сотня. Они возникают, если умирающий при жизни очень сильно хотел чего-то добиться, но не смог. После смерти такие черепа являются к самым ближним людям и криком требуют исполнения этого самого желания.

– Мы во Франции, – напомнил Дубус.

– А это ничего не значит, – парировал Цивик. – Принципиального запрета нет. Но в других местностях такие черепа попадаются намного, намного реже.

– Так я и знал! – хлопнул кулаком по столу недоморф. – Это директор! Это он! Кто еще мог заставить всех учителей завышать Битали оценки?

– Котик, – улыбнулась Анита. – Иногда мне кажется, ты слышишь лишь половину сказанных мною слов. Именно профессор Бронте убил вашего Чахару на дуэли, да еще после серьезной размолвки. Не думаю, что Великий Чахара станет помогать своему убийце в столь тонких делах. Тут явно что-то другое.

– Кричащий череп вопит, а не создает големов, – добавил Цивик.

– Лопнувший амулет помните, мальчики? – почесала в затылке отличница. – Если следовать букве колдовства, магический дух, уже имеющий обитель, не может быть перетянут в другую. Ваш крикун имеет готовый дом. Тот самый череп. Поэтому вы его перетянуть и не смогли. В общем, раз он является к вам, а не к кому-то другому, он где-то у вас и спрятан. Совсем рядом. Вы ближе всего, понятно? Чего застыли, искать идите!

Несколько минут спустя в комнате Надодуха и Битали стало тесно от множества учеников. В восемь пар глаз и восемь пар рук члены братства очень быстро обшарили все возможные места, вплоть до самого укромного, забытого уголка стены под шкафом – но никаких посторонних предметов не обнаружили.

– Тогда где? – развел руками Комби.

– Ну, если мыслить логически… – задумчиво потянул Цивик. – В потолочном перекрытии ничего нет. Иначе Чахара являлся бы не только сюда, но и к нам с Дубусом. Под полом нет по той же причине. Остается только за стеной… Нужно посмотреть с улицы. Может, кто-то что-то прилепил?

– Прилепить череп?! – не поверила Анита. – Такое трудно не заметить. Давно бы уже…

– Подождите! – развел руками Кро. – Надодух, когда мы с крыши входим в нашу комнату, нам приходится спрыгивать, так? Значит, за этой стеной есть какое-то помещение! Высотой примерно по пояс. Так? Что там, не знаешь?

– Мы на углу, на стыке корпусов. Это же боевая башня, она раньше вдоль стен стреляла.

– И что это значит?

– Скорее всего, какие-нибудь площадки, прикрывающие подступы…

– В общем, он не знает, – закончила за недоморфа Анита.

– Давайте посмотрим, – предложил Дубус, прощупывая кладку, присел на корточки, вынул волшебную палочку: – Трунио! Трунио! Трунио!

После трех аккуратных воздействий в растворе между двумя валунами образовалось овальное отверстие в два кулака диаметром. Дубус сперва попытался заглянуть в него так, потом сунул палочку в отверстие и вызвал на нее огонь:

– Альба! Ой, паутины-то сколько! Балки какие-то, доски. Какой-то узкий лаз. Тут только кроликам прятаться.

– Дай я посмотрю, – подвинул его недоморф, заглянул. – Похоже на какой-то тайник. Может, прежние ученики тут что-то прятали?

– Никакой это не тайник, а обычная перегородка, – даже не заглядывая, сообщил Ларак. – Когда край крыши кладется на стену, между черепицей, балками и обрешеткой много щелей получается. Чтобы каждую не затыкать, с небольшим отступом вертикальная стенка ставится. Тут тебе и вентиляция, чтобы в местах соединения дерево не гнило, и теплее, потому как прослойка воздушная, и в доме вертикальные стены привычнее. Кому косая щель в ногах понравится? Ни пыль вытереть, ни мебель поставить, ни самому не прислониться.

– Откуда ты знаешь, Ирри? – хором изумились Анита и Цивик.

– Это только для вас, городских, тайна, – небрежно ответил Ларак. – Ни корову подоить, ни крышу построить, ни топором работать – ничего не можете.

– Сколько, однако, в замке еще неведомого, – удивился Кро, в свою очередь заглядывая в отверстие. – Нет, так ничего не увидеть. Идти надо…

– Давайте я влезу, – предложил Комби. – Я здесь самый маленький.

– Не до такой степени. – Битали вздохнул. – Ну что, Анита? Я тут лучший боец, а ты лучшая ведьма… Давай!

– Может, не надо? – неуверенно спросила девушка. – Давайте сперва с той стороны зайдем, посмотрим?

– Лишняя беготня. Давай, Анита, не тяни.

Горамник отступила на пару шагов, нервно облизнулась, вскинула палочку, выдохнула опорное слово:

– Трунио!

И мир вокруг Битали рывком раздался в стороны, став гулким и необъятным.

– Ой, какой хорошенький! – Генриетта присела рядом, аккуратно погладила кончиком гигантского пальца по голове.

– Но-но, без рук! – как можно громче потребовал Битали.

– И пищит забавно! – обрадовалась Вантенуа, подняла его двумя ладошками и перенесла к отверстию в стене. Битали спрыгнул в лаз, достал палочку, пошел в глубину, заглянул в обнаруженное помещение. Тут же выяснилось, что палочка, в принципе, не нужна, здесь было достаточно светло. Ларак немного ошибся. Причиной появления «тайника» стало не желание утеплить и облагородить внутренние комнаты, а то, что каменная кладка стены чем-то не понравилась строителям в качестве опоры, и на небольшом расстоянии от края они поставили деревянные столбы, которые и держали стропила кровли. Набитые на столбы изнутри доски стали наружной стеной для верхних помещений корпуса. Здесь же, в щель между каменными зубцами и черепицей, проникало достаточно света, чтобы разглядеть в получившейся длинной полости все до мелочей. Вот только для малыша, в которого превратился Битали, расстояние от отверстия до пола оказалось великовато.

Кро развернулся, прополз обратно, высунулся в комнату, указал на свою куртку, крикнул как можно громче:

– Дайте мне ее! Рукав сюда просуньте!

– Что, холодно? – заботливо переспросила Генриетта, взмахнула палочкой: – Трунио! – и передала ставшую крохотной курточку ему.

– Мне рукав нужен, а не одежда! – отбросил свою форму Битали и указал на соседскую: – Тогда эту дайте!

– Не мешай ему! – первым схватился за свою одежду недоморф. – Если нужно, сам уменьшит.

Взяв поданную куртку за обшлаг, Кро пополз обратно. Тряпка ползла следом достаточно туго и медленно.

Оказавшись над краем, Битали просто спрыгнул вниз и плавно опустился на пол, усыпанный непонятной шелухой и мелкими иголками. Отпустив рукав, он огляделся, перелез через брошенное кем-то и потемневшее от времени сломанное топорище, прошел два десятка шагов вдоль стены северного корпуса. По пути то и дело попадались куски сена и веток с остатками пуха и яичной шелухи, выбеленные кости, черные гнутые когти устрашающих размеров.

Через несколько минут со стороны улицы послышалось громкое хлопанье, между зубцами влетел сизый гигант в два человеческих роста, весь покрытый толстой перьевой коркой. Махина, переступая красными когтистыми лапами, приблизилась, склонила набок голову, нацелившись на Битали круглым черным глазом.

– Ты хочешь битвы, кусок мяса? – расправил плечи Битали и ударил ладонями по боевому амулету, обнажая кривые египетские ножи. – Иди сюда, и ты узнаешь, кто настоящий хозяин этой загаженной конуры!

Снова захлопали крылья, и сразу три птицы опустились у молодого человека за спиной, отрезая пути отхода.

– А вот это уже не спортивно. – Битали покачал головой, спрятал оружие, выдернул из кармана палочку: – Вэк!

На месте голубя взметнулось лишь облако перьев. Куда делась сама тушка, Кро даже не понял. Развернулся, взмахнул палочкой еще раз:

– Вэк!

Убедившись, что больше никто не собирается использовать его в качестве трапезы, молодой чародей двинулся дальше, потратив еще минут десять на осмотр скопившегося под кровлей мусора. Ничего похожего на амулеты и черепа ему не встретилось, и Кро, решив, что отдалился от башни достаточно далеко, повернул назад. Снова поменял палочку на бемгиши. Он был уверен, что в таком месте ему обязательно встретятся крысы – и собирался устроить им решительную жестокую битву. Но звери, словно почуяв опасность, не торопились выбираться на открытое место.

Вернувшись к свисающему рукаву, Битали пошел медленнее, поглядывая по сторонам. По низу деревянной стенки то и дело встречались проломы, напоминающие лазы грызунов, но… Высовываться наружу зверькам не хотелось. Молодого человека тоже не тянуло забираться в чужой дом.

– Оп, а это еще что? – У одного из лазов он увидел исцарапанный черный цилиндр, повернул к нему, обогнул старый расколотый кирпич, пошел вдоль стенки к бликующему из-под пыли продолжению цилиндра и… – Здравствуй, приятель! Вот и свиделись!

Битали вернулся к стене, отсчитал шаги до свисающего рукава, забрался по нему наверх, но вытолкнуть из дыры сбившуюся ткань не смог, пришлось прибегнуть к радикальным средствам:

– Трунио! – Он пробрался дальше по открывшемуся тоннелю, спрыгнул в комнату, отсчитал нужное число шагов вдоль стены с внутренней стороны.

– И чего теперь с этим делать? – Недоморф поднял куртку, на которой почти полностью отсутствовало плечо. На тонких ниточках свисала лишь половина рукава от локтя и ниже.

Но на Надодуха никто не обратил внимания. Анита как раз навела на Битали палочку, торжественно произнесла:

– Трунио! – И для Кро комната наконец-то снова стала тесной.

– Ну что, чего-нибудь нашел? – насели на него сразу Дубус, Цивик и Анита.

– Смотрите… – теперь уже Битали поднял палочку. Расстояние он знал совершенно точно: прямо перед ним, на уровне ступни, в шаге впереди. Он выставил перед собой левую руку ладонью вверх, мысленно тщательно проследил траекторию полета и на долгом вдохе произнес трехопорное заклинание: – И-итрибейс!

Рука тут же отклонилась под тяжестью уникального артефакта: на высокой подставке из черного обсидиана, под толстым стеклянным колпаком покоился самый настоящий человеческий череп, смотрящий на них пустыми глазницами. Понизу шла лаконичная подпись: «Директор общеобразовательного колледжа маркиза Клода де Гуяка».

– Это он! – радостно охнула Анита. – Он, настоящий кричащий череп! Вы только подумайте, ведь этот маг был одним из составителей великой Хартии Единения! А мы держим его в своих руках.

– Мне куда интереснее, каким образом он мог попасть к нам за стенку? – охладил ее восторг Надодух Сенусерт. – Если не ошибаюсь, последний раз я видел этот череп на почетном месте на полочке в кабинете профессора Артура Бронте.

– Думаю, на этот вопрос способен ответить только один человек, – Битали проверил, на месте ли находится его боевой амулет.

– И мы направляемся к нему! – грозно проревел Ирри Ларак.

Общими усилиями Ирри отговорили заходить в комнату за любимой секирой. К чести братства, он оказался единственным, кому захотелось вооружиться перед встречей с директором. Плотной компанией молодые люди пересекли замок и очень быстро, почти одновременно, коснулись палочками морды нарисованной в коридоре змеи.

– Добрый вечер, дети, – кивнул им Артур Бронте, одетый в длинный и плотный, цветастый персидский халат. Он стоял перед поднятым на высокий шест хрустальным шаром и пытался проводить над ним какие-то манипуляции спрятанными в перчатки руками. – Не часто, должен признать, ученики навещают меня без приглашения. Да еще таким большим числом. Чем обязан столь нежданному сюрпризу?

Битали молча продемонстрировал найденный в тайнике череп на обсидиановой подставке.

– О-о! – расплылся в радостной улыбке директор. – Какая приятная неожиданность! Какая радость! Ко мне вернулся мой старый верный друг! Но как, откуда? Где вы его нашли?!

Профессор Бронте выхватил череп из рук Кро, протер стекло рукавом, заглянул под колпак, после чего осторожно водрузил на небольшую полочку, выпирающую из стены. Сдернул перчатки, щелкнул пальцами – в ладонь откуда-то снизу прыгнула бархотка, которой директор и обтер вернувшееся в кабинет украшение со всем тщанием.

– Разве вы не знаете, профессор? – несколько суховато поинтересовался недоморф.

– Увы, – обернувшись, развел руками Артур Бронте. – Последний раз я видел его еще перед экзаменами. Профессор Омар ибн Аби Рабиа, знаете ли, попросил меня посодействовать в одном зачете. Для него требовалось удаленное помещение, заведомо известное всем ученикам. Я снял защиту от проникновения и тем же вечером не нашел досточтимого Великого Чахару на обычном месте. Был очень удивлен, что он не возвращается так долго. Насколько мне известно, соседство с сим знаменательным артефактом весьма… э-э-э… обременительно.

– Скажите, профессор, – подняла руку, словно на уроке, Анита Горамник. – Я знаю, что кричащие черепа производят много шума. Но способны ли они продуцировать големов? Сильных терракотовых големов?

– Мой друг недаром носил имя Великого, – покосился на череп директор. – Его возможности велики.

– А я думал, вы единственный в школе маг такого высокого уровня, чтобы наделять жизнью камень, – невинным тоном заметил недоморф.

– Но даже я так и не получил титула «великого», – скромно склонил голову профессор Бронте. – Однако позвольте узнать, с какой стати вы задаете подобные вопросы?

– Последнее время на Битали несколько раз нападали терракотовые чудовища! – влез в разговор Ирри Ларак. – Мы хотим знать, исчезнут ли они после того, как череп вернулся к вам?

– Я уверен, Великий Чахара успокоится, получив искомое.

– При чем тут Чахара?! – возмутился недоморф. – Первое нападение случилось еще задолго до экзамена! Мы с Битали попались в ловушку в подвале, возле мусорки!

– Так это были вы?! Ну конечно же, как я сразу не догадался! – всплеснул руками директор. – Кто еще мог разрушить двух сильных боевых големов? Иногда я сам удивляюсь собственным промахам!

– Так вы знали про этих монстров? – удивился Кро.

– Безусловно, знал! Поскольку сам же и сотворил! Я полагаю, вы помните, что накануне в замке случилось отравление низших служебных духов? Подозрение пало на одного ученика, замеченного в столовой возле предназначенного духам хлеба. Дело в том, что накануне у сего ученика вышел по поводу домовых некий конфликт, после которого ему пришлось самому выбрасывать свой мусор. По странному совпадению, в мусорной куче в то же время находились крапивные листья, каковыми и был, по общему мнению, отравлен хлеб. Дабы никто не уничтожил улик, я оставил в отопительном подвале стражу вплоть до окончания расследования.

– Это Ронни! – обернулся к друзьям Кро. – Ронни Завялов! Устроил свинарник в комнате, а я отказался заставить домовых там убирать. Пусть сам выгребает, коли напакостил. А еще, – вспомнил вдруг он, – а еще этот трутень сдал зачет по дальномирию раньше меня. Он был тут первым! Вот, паразит! Похоже, он решил отомстить!

– Я бы попросил вас быть сдержаннее, мсье Кро! – повысил голос профессор Бронте. – Мсье Завялов был уличен в серьезном проступке и понес серьезное наказание! Посему я бы попросил вас оставить свои обиды при себе и никак не отвечать на его деяние. Он уже наказан! В этой школе я отвечаю за дисциплину и безопасность, и только я выношу решения о подобающей каре. Кстати, объясните, будьте так любезны, что вы сами делали в подвале в это время?

– Мы искали виновника отравления! – вместо Битали ответил недоморф. – Мы знали о крапиве и пришли проверить, брал ее кто-нибудь или нет.

– Расследования в этой школе тоже имею право проводить только я! – сухо отрезал Артур Бронте. – Запомните это на будущее, молодые люди. Здесь моя школа! Вы в ней всего лишь гости.

– Тогда подскажите, профессор, кто нападал на меня в вашей школе во время каникул?! – выкрикнул Кро.

– В каникулы? – снисходительно улыбнулся директор. – Очень странно, мсье Кро. Вас интересует, кто на вас напал, но ничуть не волнует, каким образом вы получили зачет по гендерному искусству и за что вам снизили общий балл. Разве сэр Ричард Уоллес не предупреждал вас, что вы будете проходить экзамен в индивидуальном порядке?

Профессор Бронте щелкнул пальцами – на полке над хрустальным шаром началось шевеление, вниз посыпались было папки, чтобы тут же вспорхнуть обратно. Одна из бумажек, вырвавшись на волю, покачиваясь, перелетела комнату и уткнулась ему в ладонь.

– Посмотрим… Итак, пункт первый, готовность к неожиданным опасностям. Незачет, мсье Кро. Вы отреагировали поздно и едва не были поражены учебно-осязательным мороком. Ведение одиночного боя против численно превосходящего противника. Здесь указано: идеально! И вам даже завышена оценка, поставлено шесть балов вместо рекомендованных четырех. Владение волшебной палочкой: незачет. Вы совершенно не пользовались боевыми заклинаниями, мсье Кро, хотя они дали бы вам значительное преимущество. Использование подручных средств и особенностей местности: зачет. По сумме дисциплин, мсье, вы получили два зачета из четырех. И всего десять баллов из шестнадцати возможных. Ага, здесь также указано, что ваш отец настаивал на переэкзаменовке.

– Так он знал? Отец знал?

– Разумеется. Иначе он обязательно вмешался бы в ход стычки. Вы, наверное, хотели спросить, почему он вас не предупредил? Потому, мсье, что первым пунктом зачета значится готовность к внезапному нападению. Впрочем, переэкзаменовка все равно проведена не была. Это было бы несправедливо по отношению к остальным ученикам. Возьмите этот бланк, вы имеете право заявить свои возражения. – Директор протянул листок Битали.

– Нет, все правильно, – признал Кро, вспоминая подробности той давней схватки.

– Прекрасно, мсье, – кивнул профессор Бронте. – Теперь же, когда я развеял ваши подозрения, хочу в свою очередь тоже задать несколько вопросов. Итак, у вас случилась стычка с големами в подвале. На вас напали в парке. У вас в спальне каждую ночь появлялся кричащий призрак. На вас несколько раз нападали терракотовые звери. Почему, молодые люди, по какой причине вы ни разу не пришли ко мне и не сообщили о случившемся?! Почему?

Он обвел понурившуюся компанию грозным взглядом.

– Подумайте сами. Обратись вы ко мне, все ваши трудности были бы легко разрешены в тот же день! – Профессор Бронте тяжело вздохнул и снизил тон. – Поймите же, дети, я искренне хочу помочь всем вам и всей душою болею о вашей безопасности! Вы должны доверять мне и делиться со мной своими тревогами и заботами. Тогда все вместе мы сможем добиться замечательных успехов. Без меня же у вас будут множиться совсем не нужные беды. Я хороший маг и буду для вас надежным защитником, крепкой опорой. Я ваш друг, дети. Надежный преданный друг. Вы поняли меня? Надеюсь, мы нашли общий язык и впредь будем поддерживать более тесные отношения. Так будет лучше для всех. Теперь идите. Хватит с вас приключений. Займитесь для разнообразия уроками.

Члены братства ощутили знакомое потягивание внизу живота, известное всем, кого профессор Бронте отпускал из своего кабинета, и очутились в коридоре.

– Нет, так не пойдет! – Битали опять стукнул палочкой по змее и снова возник перед тяжелым взглядом директора.

– Что-то еще, мсье? – нахмурился Артур Бронте.

– Да, профессор, – кивнул Кро. – Мы спросили вас об этом два раза, профессор, но вы так и не ответили, способен ли кричащий череп Великого Чахары создавать терракотовых големов и насылать их на нас в самых разных местах. Иногда очень далеких от башни, где он лежал.

– Разве, мсье? – вскинул брови директор, – Мне показалось, я выразился достаточно ясно. – Артур Бронте натянул перчатки и подступил к хрустальному шару. Распластал над ним ладони. – Это все равно неважно, мсье Кро. Важно другое. Во избежание других подобных казусов вы должны запомнить, Битали, тот факт, что я здесь ваш самый верный и лучший друг. Вы должны доверять мне, Битали. Доверять целиком и полностью. Иначе могут случиться неприятности. Мы договорились, мсье?

– Я понял вас, профессор, – склонил голову Битали.

– Вы хотите спросить что-то еще?

– Да, профессор. Генриетта! Почему терракотовые чудовища появлялись только в ее отсутствие?

На этот раз директор школы задумался надолго. В шарике заметались желтые искры, побежали радужные круги. Артур Бронте сделал шаг в сторону, повернувшись к гостю спиной, и ответил:

– Это всего лишь случайность, Битали. Случайность, и ничего более. Она не стоит вашего внимания. Забудьте.

Примечания

1

Арпан (фр. arpent) – старинная французская единица длины, равнявшаяся 180 парижским футам, т. е. примерно 58,52 метра.

(обратно)

Оглавление

Клятва Осириса

Хозяин замка

Ведьмы

Каникулы!

Замок Сенусерт

Тюльпаны в золе

Воля Великого Чахары

Реклама на сайте