«Хозяйка Леса»

Хозяйка Леса (Дочь Кузнеца-3)

Есть нечто намного важнее силы, значимее силы, необходимее силы, желаннее силы… Еще большая сила!

Пролог

Вольное княжество Равен. Граница с Вольным княжеством Махейн. Зима 1279 года от Сотворения мира.

Синичья трель, пронзительная и радостная, прозвенела в воздухе, косым солнечным лучом ворвалась под своды вековых деревьев, задрожала хрустальной капелью, оборвалась… И тут же вспыхнула вновь! Отразилась от гладкого темно-коричневого чуть золотистого ствола, от следующего и от следующего, запуталась в паутине зеленых хвоинок, покрытых тончайшим ледком, оборвалась… И тут же вспыхнула вновь! Сорвалась с ветки прозрачнейшей, хрустально чистой каплей талой воды, взлетела в сияюще-голубое небо вместе с теплым, пахучим ветром, пробежалась по следам, оставленным хитрой лисой на снегу, оборвалась… И тут же вспыхнула вновь! Весь лес звенел птичьей трелью как хрустальный колокольчик, подвешенный на нити из солнечного луча!

Сама желтогрудая певица была так мала, что ее было не разглядеть в переплетении темно-зеленых мохнатых лап, но ее пронзительный голосок заполнил лес до краев. Может быть потому, что он вместе с ней чувствовал, как этим пронзительным солнечным утром распахнула свои глаза весна. Нет, конечно, под сводами вековых деревьев еще лежал глубокий снег, и пройдет еще немало дней прежде, чем он окончательно стает, обнажив темно-коричневую мягкую почву и слой перепрелой опалой хвои на ней, и метели еще не раз закружат лес в своем жалящем танце, и морозы еще будут, еще успеют сковать натаявшую этим утром воду… Но все это уже не важно. Потому что весна проснулась, дохнула на лес теплым ветром, улыбнулась нестерпимо ярким солнцем, раскрыла объятья и позвала за собой. И лес откликнулся. Для него кончилась ночь-зима. Пора тоже открыть глаза, потянуться мощными ветками-лапами, подставить темно-зеленые верхушки солнцу и глубоко вздохнуть. Новый год — новый день. Новая весна!

«Весна!»

Лерсе хотелось прокричать это слово, а еще откинуть с головы капюшон, подставить лицо ласкающим лучам солнца и бежать вперед, вперед, вперед!.. И смеяться. Не над чем, просто оттого, что зима кончилась, что капель, и что скоро весна! Но пальцы бабушки, сухие и теплые, сжимающие маленькую ладошку, не дают умчаться вперед, заставляют спокойно и чинно идти с ней рядом. Лерса вздыхает: как в такой день можно идти так медленно! Когда тебе восемь лет, ходить шагом вообще получается с трудом!

Вот наконец-то крутой мостик, перекинутый над безымянной речкой, доски которого из-за подтаявшего снега стали очень скользкими, остался позади, и бабушка выпускает руку внучки, позволяя ей нестись вперед. Словно желтогрудой птичке на трепещущих крылышках вспорхнуть к самому солнцу. Лерса тут же срывается на бег. Капюшон шубки сваливается на плечи, обнажая светло-соломенные волосы, заплетенные поутру в две косички, но уже успевшие растрепаться. Но Лерсе и этого кажется мало. Дорожка, уводящая от деревни в лес, выглядит слишком скучной, слишком обычной. И просто бежать по ней — уже мало. Лерса решает срезать, и с небольшого пригорка перепрыгивает на другой. Но овчинная шуба путается в ногах, и прыгнуть так широко, как хотелось, не получается, и Лерса проваливается в сугроб. На секунду кажется, что твердая корочка наста достаточно прочная, чтобы выдержать ее вес, но хрупкий ледок проламывается и левая нога девочки чуть не по колено уходит в рыхлый снег.

Бабушка охает, бежит к внучке, за руки вытягивает ее из сугроба, начинает отчищать налипший снег. А Лерса смеется, заливисто хохочет, так звонко, что позавидовала бы даже желтогрудая синичка. Ей не холодно, она ничуть не промокла. А смеется она потому, что представила лицо старшего брата, если бы пришлось рассказывать ему, как она потеряла в сугробе сапог, одолженный ей только этим утром! Но сапог удалось спасти, вот он снова на ноге, а значит можно бежать дальше!

Бабушка машет рукой, вновь позволяя внучке унестись по тропинке. Сегодня солнце светит так ярко, что ей и самой хочется улыбаться без причины, а шлепнуть хоть раз эту егозу у нее и в другие дни рука не подымалась. Как и отказать любимой внучке хоть в чем-то. Вот и сегодня Лерса увязалась в лес вместе с ней проверять ловушки, расставленные на зайцев пару дней назад. Вообще-то охотой в их семье промышлял ее сын, отец Лерсы, но сегодня тот был занят в доме, привечал нежданно пожаловавших гостей. Поэтому проверять ловушки пришлось идти им с Лерсой. Пожилая женщина следила по-старчески дальнозоркими глазами за мелькающей меж древесных стволов коричневой шубкой и светлой встрепанной головкой и уже представляла, каких пирогов напечет из жирной зайчатины — внуков порадовать и заезжих людей угостить.

Дорожка впереди плавно изгибалась, обегая пологий холм. Пожилая женщина знала, что где-то здесь, в небольшой лощинке, ее сын и установил первую ловушку. А Лерса как раз задержалась на повороте, пытаясь отломать от куста чем-то особенно приглянувшуюся ей ветку. Поэтому за холм бабушка и внучка повернули одновременно. Повернули, да так и замерли. Потому что шагах в тридцати от тропинки, возле необхватного ствола вековой сосны, стояла девушка.

Сухие морщинистые пальца пожилой женщины сжали ладошку Лерсы, удерживая рядом. Впрочем, та и не пыталась бежать вперед лишь, раскрыв рот, рассматривала незнакомку. И поглядеть действительно было на что. Такой богатой одежды, как на этой совсем еще молоденькой девушке, ни Лерса, ни даже ее бабушка в их маленькой деревушке на севере Равена не видели никогда. На плечах незнакомки лежал длинный бархатный ярко-алый плащ, отделанный серебристо-серым волчьим мехом. Такого же насыщенного красного цвета были и остроносые сапожки, казавшиеся из-под подола белоснежного, украшенного богатой вышивкой платья. Руки незнакомка прятала в карманах плаща, а вот голова наоборот была ничем не прикрыта, и по серебристо-серому меху, по алому бархату рассыпались длинные пряди светлых волос. Незнакомка не слышала звука шагов и не заметила приблизившихся к ней людей. Она стояла, запрокинув голову, словно пыталась разглядеть что-то, притаившееся в вершинах деревьев. А может быть, просто слушала звонкую и прерывистую, и все никак не смолкающую синичью трель. По ее лицу, неизвестно как прорвавшийся сквозь густую хвою, скользил дрожащий и светлый солнечный зайчик. Девушка щурила глаза и улыбалась, но не отворачивала лица от его ласки.

Пожилая женщина, крепче сжав в своей руке ладошку Лерсы, шагнула к незнакомке. Неизвестно как та оказалась посреди зимнего леса, да еще и в полном одиночестве, но просто пройти мимо нее пожилая женщина не могла. Одежда девушки была пусть и богатой, но не слишком-то приспособленной для хождения по зимнему лесу. В такой лучше всего ехать в карете в окружении не менее чем дюжины охранников. Как же она оказалась здесь и совсем одна? Пожилая женщина приблизилась к незнакомке, стараясь заглянуть ей в лицо: может быть, все-таки получится ее узнать? Хотя откуда бы: девушка явно из знатных, а таких ни в их деревне, ни в окрестных никогда не было.

— Здравствуй, девица! — пожилая женщина окликнула незнакомку, когда до нее от них с Лерсой оставалось не более пяти шагов. Девушка не вздрогнула, а просто повернулась к ним, как будто уже давно заметила их и просто ждала, когда они приблизятся.

— И вам поздорову, добрые люди! — девушка отвернулась от солнца, и шаловливый лучик в последний раз скользнул по ее разрумянившемуся на легком морозце лицу, сверкнул в длинных серебристо-светлых ресницах, когда они опустились, пряча взгляд темно-серых, словно незамерзшая вода зимой, глаз.

— Откуда ты здесь, девица? Заблудилась? Если хочешь, мы проводим тебя или отведем в нашу деревню, чтобы ты отогрелась и подождала своих спутников, — предложила пожилая женщина. А Лерса вовсю разглядывала богатую вышивку, украшавшую алый плащ. Незнакомка заметила интерес девочки, но, похоже, не собиралась ругаться, потому что изящно очерченные розовые губы тронула едва заметная улыбка, когда она шагнула вперед, к бабушке с внучкой, очевидно, принимая их приглашение.

— Я как раз в вашу деревню и иду…

Пожилая женщина не успела удивиться, как эта девушка могла идти куда-то одна, потому что ее взгляд упал на снежный наст, по которому прошлась незнакомка. Вот следы от тех двух шагов, что она сделала им навстречу, а дальше… Идеально гладкий, нетронутый снег, словно незнакомка ниоткуда не пришла, а соткалась прямо из воздуха посреди леса!

Пальцы женщины судорожно сжала ладошку Лерсы, но оттолкнуть ее назад она уже не успела. Незнакомка сделала еще один шаг вперед, такой стремительный, что пожилая женщина не смогла его даже заметить. Вот девушка еще стоит в трех шагах от них, а вот она уже вплотную к ним. Ее рука выскользнула из кармана плаща и замахнулась. На по-весеннему ярком солнце что-то сверкнуло… Лезвие кинжала? Нет. И не рука вовсе!..

Пожилая женщина закричала, изо всех сил, срывая голос. Потому что из рукава богатого алого плаща казалась не человеческая рука, а кошачья лапа с выпущенными, сверкающими не хуже отшлифованной стали, изогнутыми когтями! Синичка, все это время настойчиво выводившая свою трель, замолчала. Кошачья лапа на изящно-тонком девичьем запястье довершила свой замах, светло-серые когти впились в лицо Лерсы: лоб, висок, щека, подбородок… И содрали прочь кожу и ярко-алое месиво мышц, мгновенно превратив личико ребенка в жуткую маску призрачно поблескивающего черепа в окружении светлых встрепанных волос.

Лерса не успела закричать, она даже испугаться не успела. Как стояла, так и осела на подтаявший рыхлый снег. Вместо нее кричала бабушка, снова и снова, как будто этим раздирающим душу воплем могла остановить, могла запретить самому страшному кошмару воплощаться в реальность!

Изящные бледно-розовые губы незнакомки улыбнулись. Она поднесла руку-лапу к лицу и неторопливо провела языком по лезвиям когтей, собирая с них теплую ярко-алую кровь. А в следующее мгновение черты ее лица вдруг дрогнули, как будто их начало заволакивать густым туманом. Еще секунду назад посреди леса стояла девушка, одетая в ярко-красный богатый плащ, а мгновение спустя уже ничего нельзя было разобрать. Как будто ее фигура была лишь отражением в глади лесного озера. И стоило бросить в него камень, как на поверхности воды не осталось ничего кроме волн. От одного берега до другого. Бегут… Ударились. Остановились. Огромная белоснежная кошка метнулась с земли. Когтистые лапы обрушились на плечи женщины, опрокидывая ее в снег и припечатывая к нему. Оскаленная пасть сомкнулась на беззащитном человеческом горле. Под клыками хрустнули кости позвонков. Кровь алой волной хлестнула на морду зверя, пачкая безупречную шерсть.

Оборотень оторвалась от своей жертвы и легко отскочила прочь. Ноздри бледно-розового носа дрогнули, улавливая совсем близкий запах человеческого жилья. Кошка глухо зарычала, и на ее зов из-за деревьев вышли и другие оборотни. Огромные сильные кошки, белоснежные, в черно-серых разводах по спине и бокам, такие незаметные, пока лес укрывал их в своих объятиях. Кай'я Лэ* [Кай'я Лэ — титул главы стаи оборотней. С Древнего языка традиционно переводится, как Хозяйка (Кай'е Лэ — Хозяин). Буквальный перевод с Древнего языка — «Владеющая (владеющий) знанием о Сути».] оглянулась на свою стаю и стремительно бросилась вперед, туда, где за невысоким холмом лежала деревня. На снегу, на корочке наста, не осталось следов от ее лап, только два безжизненных тела, по которым, ласкаясь, скакал солнечный зайчик.

* * *

Кай'я Лэ стояла на вершине холма, возвышавшегося над маленькой деревней с востока. Впрочем, не такая уж эта деревня и маленькая — почти два десятка домов. Для севера Равена, ненамного более обжитого, чем север Махейна, и вовсе довольно зажиточная. Была… Без хозяйской руки даже самые добротные дома вряд ли простоят больше пары лет. А потом морозы и дожди, солнце и ветер неизбежно начнут разрушать деревянные срубы. Дома покосятся, зарастут бурьяном и сорной травой, и скоро уже только она одна и будет помнить, что когда-то здесь жили люди…

Кай'я Лэ поглубже засунула руки в карманы бархатного алого плаща. Ей не было холодно стоять под лучами по-весеннему теплого солнца. Просто ей нравилось ощущать под своими пальцами волчий мех, которым был изнутри подбит плащ. Она вообще любила мех, правда, гораздо больше свой собственный. И все другие ощущения, которые приносит ее вторая ипостась. Кай'я Лэ показалось, что она по-прежнему чувствует на языке сладко-соленый вкус крови и то незабываемое ощущение, когда пульсирующая горячая струйка из разорванного человеческого горла ударяется в язык и небо. Скольких она убила сегодня?.. Хотя, если честно, думать об этом было лень. Гораздо интереснее было смотреть на деревню, в которой все еще продолжала охотиться ее стая.

«Да, большая оказалась деревня, много людей — интересная охота! — губы Кай'я Лэ тронула едва заметная то ли усмешка, то ли мечтательная улыбка. — И вид с этого холма открывается замечательный!»

Даже отсюда, с расстояния в несколько сотен аммов* [Амм — мера длины, примерно равная 50 см. В государствах людей получили распространение меры, пришедшие из культуры оборотней. Естественные меры устанавливались по отношению к длине конечностей оборотней, емкости сосудов, средней длине дневных переходов и т. д. Так «амм» переводится с Древнего языка как «локоть», т. е. это длина руки оборотня в человеческом обличье от локтя до конца среднего пальца. ], было отчетливо видно, что снег в деревне густо залит алой кровью. На главной (она же единственная) улице и во дворах то там, то здесь валялись трупы людей. Иногда, правда, гораздо больше напоминавшие, невразумительные куски мяса, а иногда, впрочем, вполне целые. Определенно, кошкам из ее стаи уже надоело охотиться! Живых людей последние четверть часа Кай'я Лэ больше не видела. Только кошки, белоснежные в черно-серых разводах, еще скользили между домов, периодически исчезая внутри. Они искали тех, кто решил спрятаться и переждать. Кай'я Лэ доверяла своим охотникам: они сумеют отыскать всех до последнего. Страх, пахнущий ничуть не менее вкусно, чем кровь укажет им дорогу!

Словно в подтверждение ее мыслей дверь крайней избы резко распахнулась, и из нее, пятясь, выбралась кошка. За собой в зубах она волочила тело человека, мужчины, судя по тому, что руками и ногами тот пытался уцепиться за перила крыльца, еще живого. Кай'я Лэ внимательно наблюдала за разворачивающейся сценкой. Ей было интересно, зачем оборотню понадобилось выволакивать этого человека из избы, вместо того, чтобы просто добить его там?

Кошка стащила человека с крыльца и бросила его в сугроб. Тот нелепо замотал руками и ногами, пытаясь выкарабкаться из рыхлого снега. Но встать ему не дали: через забор перемахнула еще одна кошка и ударом когтистых лап со всей силы припечатала его к земле. Первый оборотень зарычал, но не угрожающе, а скорее весело. Кай'я Лэ улыбнулась: иногда ее стая напоминала ей котят — не просто играются со своей добычей, но еще и делятся ею друг с другом!

Кай'я Лэ глубоко вздохнула, подставив лицо по-весеннему теплому ветру, перебирающему пряди ее светлых волос, и солнцу, настойчиво пытающемуся заглянуть ей через плечо. Деревня находилась слишком далеко, да и ветер дул так, что даже по-звериному острый нюх Кай'я Лэ не доносил до нее запаха пролитой в долине под холмом крови, — только аромат тающего снега и приближающейся весны.

Кто-то подошел к ней сзади. Кай'я Лэ не услышала шагов — оборотни, когда хотели, умели передвигаться совершенно бесшумно. Для того чтобы почувствовать чужое присутствие рядом с собой, у нее существовали совсем иные органы чувств. Вот и сейчас она ощутила скорее дуновение теплого ветра, прошедшегося по ее коже и сквозь нее! Кай'я Лэ не оборачивалась. Кто-то из ее стаи наверняка пришел доложить об окончании охоты, и она ждала, пока тот заговорит, обратится к ней. Но голос, раздавшийся вдруг за ее спиной, заставил ее вздрогнуть, потому что она ожидала услышать чей угодно, только не его, и только не произносящим ее имя…

— Занила!..

Часть I. Пепел свободы

Глава 1. Своя стая

Город-государство Годрум. Лето 1278 года от Сотворения мира. (Шестью месяцами ранее.)

Обычно новый Хозяин приходит сам, чтобы объявить свою власть…

Они нашли ее еще в тот день, на рассвете которого она убила Родослава. Хотя она ведь и не пыталась прятаться… Она хотела уехать из Годрума, сесть на первый попавшийся корабль, отплывающий из порта, куда бы он ни шел. Но сделать это без документов, денег и даже одежды было бы совсем не просто. А на то, чтобы их раздобыть, понадобилось время. Она не успела, хотя она ведь и не пыталась убегать… Она увидела оборотней. Шестеро, все более или менее знакомы ей после месяца, проведенного в поместье Родослава. Она думала: они убьют ее или, во всяком случае, попытаются… Им, простым оборотням, справится с ней, оборотнем высшим, даже вшестером будет не так-то просто, ведь сдаваться она не собирается. Но вместо этого они вдруг склонились в низких почтительных поклонах!..

Они пришли к ней, хотя обычно новый Хозяин приходит сам, чтобы объявить свою власть! Ну, или в данном случае — Хозяйка.

* * *

Высокие, почти в два человеческих роста, ворота распахнулись, и Занила вместе с сопровождавшими ее оборотнями вошла внутрь здания склада. Это они привели ее сюда, объяснив, что именно здесь состоится встреча. Занила так и не поняла, почему было выбрано это место. Попытка встретиться на нейтральной территории, на роль которой ни боярский дом в городе, ни тем более поместье на берегу залива Скоба не подходят? Тогда нужно было выбрать что-нибудь иное, а не склад, ранее принадлежавший адмиралу Тайко-Сиду, а теперь тоже перешедший во владение стаи. Впрочем, у выбранного места были и свои неоспоримые преимущества: во-первых, он располагался в припортовой части Годрума, и местные жители, в основном всяческое отребье, не обратили особого внимания на вооруженных людей, стягивающихся к зданию. А во-вторых, внутри было просторно (очевидно, предыдущую партию товара как раз вывезли, а новую завезти не успели), прохладно, и стоял полумрак, с трудом разгоняемый лучами света, падавшими сквозь зарешеченные окошки под самым потолком.

Занила огляделась и сразу же поняла, что их уже ждали. Аммах в пятидесяти от входа, в самом центре полупустого склада, стояли оборотни. Всех их Занила знала и в лицо, и по имени, но интересовали ее только двое — седоволосый, непривычно встрепанный, Зуру и Ледь… А вот он как раз выглядел вполне обычно: черная одежда, темные длинные шелковые волосы перекинуты через плечо, непослушные пряди падают на лоб… Только он не смотрит на нее! И вот эта, казалось бы такая незначительная деталь, все переворачивает с ног на голову. А точнее все расставляет по местам…

— Идем! — тихий голос, раздавшийся из-за ее плеча, заставил Занилу вздрогнуть. Это был Байд. Именно этот рыжеволосый, на вид совсем еще молодой оборотень, и возглавлял тех, что пришли за ней. Никогда раньше Занила не подумала бы, что он может быть таким решительным. Пойти против воли своего командира, Зуру, найти ее… Она не стала его спрашивать, почему он делает все это. Он свое решение принял, и наверное, у него были на это причины. И она свое решение, кстати, тоже уже приняла. Раз уж она пришла сюда, а значит, хватит стоять в дверях. Занила решительно шагнула вперед, пересекла пустое пространство в центре склада и остановилась, не дойдя десятка аммов до ожидавших их оборотней. Они смотрели на нее не слишком-то дружелюбно. Совсем не дружелюбно, если уж быть честной! Заниле захотелось прямо сейчас извлечь свой меч из энергетического кармана* [Энергетический карман — способ переноса каких-либо предметов. Вещь помещается внутрь замкнутого энергетического пласта, после чего на физическом уровне окружающего пространства она временно перестает существовать. Способность доступна исключительно высшим оборотням. Обычно используется ими для переноса одежды и оружия при смене облика. ], в котором она носила его в отсутствие ножен. Она знала, что чуть теплая твердая рукоять придаст ей уверенности, но все равно не стала этого делать. Эти оборотни и так должны прекрасно понимать, насколько она опасна, раз уж они знают, что это именно она убила Хозяина Родослава. А выхватить меч, если они вдруг решат напасть, она всегда успеет!

— Зачем ты привел сюда Занилу, Байд? — голос Зуру был сух и холоден, словно пепел от давно прогоревшего костра. И он, также как и Ледь, не смотрел на нее, словно вовсе не считал ее достойной своего внимания. — Она не может приносить клятву верности новому Хозяину, потому что она исключена из стаи за убийство прежнего Кай'е Лэ!

Байд шагнул вперед и остановился, встав сбоку от Занилы, а не чуть позади нее, как было до этого.

— Она не может быть изгнана из стаи! Она в поединке победила прежнего Хозяина, значит, по обычаям стаи, ей и быть теперь новой Кай'я Лэ! — голос Байда, звонкий и уверенный, прокатился по всему складу. Занила всей кожей почувствовала взгляды оборотней, полукругом стоявших за спинами Зуру и Ледя. Теперь они все смотрели на нее. Похоже, они действительно не ждали ее появления. И уж точно они не догадывались, зачем она пришла. Что ж, слова произнесены!

— Не тебе учить меня обычаям нашей стаи! — в голосе Зуру под пеплом вспыхнули новые искры.

— Я не напоминал бы, если бы ты их не забыл! — гневный окрик оборотня ничуть не смутил Байда и уж точно не вынудил его отступить. А Занила в очередной раз задумалась над тем, что же изменилось, если этот парень решился на открытое противостояние со своим бывшим командиром? — Ты сам, Зуру, учил меня древним обычаям оборотней. Почему же сейчас ты отказываешься их соблюдать?

— Потому что этот обычай уже много веков как не действует, и власть в стае передается по наследству! А значит, у нас есть новый Кай'е Лэ!

— Так было потому, что последние несколько веков по-настоящему сильные оборотни рождались только в одной семье. И чтобы избежать ненужного кровопролития, поединки были отменены! Но этой ночью бой за главенство в стае состоялся, и не нам теперь оспаривать его итоги!

Зуру перевел взгляд на Занилу.

— Я не подчинюсь ей! — он смотрел девушке прямо в глаза, но продолжал говорить о ней в третьем лице. А это «ей» и вовсе выплюнул, словно оно был ядовитым. Занила выдержала его взгляд, а Байд ответил:

— Тогда есть только один выход.

Взгляд Зуру вновь переместился на лицо молодого оборотня. Молчание между ними, казалось, стало осязаемым. И от центра тишина расползлась по всему помещению, такая плотная, что в ней почти можно было услышать, как опускаются на пол пылинки, кружащиеся в наклонных солнечных лучах. Ничего не ответив своему противнику, Зуру повернулся к Ледю, и его взгляд, устремленный на того, кого он уже выбрал своим Хозяином, был ничуть не менее требовательным.

— Он предлагает поединок, — медленно произнес седой оборотень. В его голосе пламя снова застыло под слоем пепла. — Между тобой и Занилой. Прямо сейчас. Победитель станет Хозяином стаи.

Занила не выдержала и подняла взгляд на Ледя. Зря она это сделала, потому что темные глаза в упор смотрели на нее! И Занила почувствовала, что не выдержит этого взгляда, этой темноты и этой боли в нем! Она вдруг вспомнила, как увидела Ледя в самый первый раз. Он тогда появился в своем зверином обличье. А когда перекинулся, оглянулся на нее. Она помнила то выражение его глаз, но только сейчас, кажется, начинала понимать, что же в них тогда отражалось: неуверенность, доходящая до страха, и боль, грозящая перерасти в отчаяние. Оттого что человек, на которого ты смотришь и который тебе не безразличен, только что понял: ты чудовище!.. А теперь она знала, что то же самое выражение плещется и в ее взгляде… Да, вот так чудовища и узнают о том, кто они на самом деле, — по своему отражению в глазах тех, кто им дорог.

— Ты дралась с Родославом в человеческом обличье? — спросил Ледь, и его взгляд удерживал ее, не позволял опустить глаз. А его голос был немного хриплым, словно сорванным, как будто он долго и очень громко кричал. Может быть, он действительно кричал, когда увидел труп своего отца?.. Когда узнал, что его убила она?.. Кажется, больше всего Занила была рада, что не видела этого, и что никогда не узнает ответ! Она заставила себя произнести:

— Да.

— Он знал, зачем ты пришла к нему?

— Да.

Вопросы и ответы. Цепляются друг за друга, как звенья цепочки. Тянутся ниточкой от него к ней, тонкой паутиной слов, до предела, до хрустального, болезненного звона, натянутой под перекрестьем взглядов, жалящих не хуже стальных клинков!.. Ледь отворачивается. В тишине и полутьме склада, пронизанной косыми и пыльными солнечными лучами, Заниле кажется, что она слышит, как со стоном обрывается эта нить. Она еще слишком хорошо помнит их бесконечные разговоры, которые велись, лишь бы не было повода расставаться. Кажется, этот вопрос был последним, что он ей задал.

— Поединок прошел с соблюдением установленных требований, — произносит Ледь, оборачиваясь к Зуру. — Она — новая Кай'я Лэ стаи!

Занила задохнулась. Кажется, сейчас всего воздуха этого мира ей будет мало, чтобы дышать! Если бы он сейчас выхватил меч?.. Она не знает, смогла ли бы она драться с ним. Темные Боги, в первый раз в своей жизни она не знает, приняла ли бы она бой!

Но Ледь признал ее право на власть над стаей. Кажется, она должна быть счастлива. Не за этим ли она пришла сюда? Вот только смысл такого простого слова «счастье» упорно ускользал, сухим пеплом просачиваясь между пальцев…

Зуру попытался что-то возразить. Занила видела, насколько он возмущен словами Златополка, но тот остановил его движением руки. Он сказал еще не все, что хотел.

— Но сам я не стану приносить ей клятву верности! Мой отец еще два года назад передал мне в управление махейнскую общину. Она останется под моей властью. Или ты будешь возражать? — он вновь повернулся к Заниле, только смотрел он ей уже не в глаза, а куда-то в плечо. Она качнула головой:

— Нет, не буду, — она могла бы объяснить, что начинала тот бой с Родославом отнюдь не ради власти, но тогда ей слишком много пришлось бы им рассказывать…

— И поместье тоже не перейдет под твою власть! — добавил к выдвигаемым требованиям Зуру.

— Вы решили оставить Кай'я Лэ без имущества, без стаи и без власти?! — в разговор вновь вмешался Байд. И теперь уже настала очередь Занилы заставлять своего помощника замолчать. Просто она уже знала, что потребует себе, раз уж она приняла титул Кай'я Лэ оборотней.

— Ко мне перейдет все имущества стаи в Салеве, — произнесла она, и тон ее голоса ясно давал понять, что никаких уступок больше не будет. — И все корабли бывшего флота Тайко-Сида! И каждый из оборотней, кто захочет примкнуть к моей стае, сможет принести мне клятву верности.

— Ты думаешь, кто-то по доброй воле пойдет за тобой?! — хохотнул Зуру, тряхнув седыми волосами, сегодня даже не собранными в привычный хвостик. Занила посмотрела на Байда, стоявшего по правую руку от нее. Ей не нужно было оглядываться, чтобы знать, что за ее спиной еще пятеро оборотней. Она позволила усмешке скользнуть по своим губам и плеснуться в расплавленном металле взгляда:

— Ну, кто-то все же пойдет!

— Примешь ли ты мою клятву, Кай'я Лэ? — из строя оборотней, из-за спин Зуру и Ледя, шагнул один из мужчин. Раик — Занила вспомнила его имя и только через секунду осознала, что именно он только что произнес! Ледь пристально посмотрел на оборотня, но говорить ничего не стал, а вот Зуру явно не собирался оставлять происходящее просто так:

— Думай сейчас, что ты делаешь! Потом ты не сможешь вернуться — клятву верности ты приносишь один раз и на всю твою бессмертную жизнь!

По Раику было не понятно, слышит ли он вообще слова Зуру, он смотрел только на Занилу. Она не отвернулась и не опустила глаз, и ответила:

— Я приму твою клятву, оборотень!

Мужчина шагнул вперед, остановился в паре аммов от Занилы и коротко поклонился ей. Скорее, просто кивнул, но жест этот был наполнен искренним уважением.

— Я не был бы оборотнем, если бы боялся принимать решения, — произнес он, не оборачиваясь. — И если бы больше всего на свете не ценил силу! — он говорил, глядя в лицо Заниле, но не для нее. И те, кому были предназначены его слова, их услышали. Раик отступил в сторону, встав по левую руку от Занилы, а к ней один за другим шагнули еще несколько оборотней.

Не все, разумеется. Часть гвардейцев остались верны сыну своего бывшего Хозяина и командиру его гвардии. Но когда четверть часа спустя Занила покидала здание склада, за ней следовало уже полторы дюжины оборотней.

А Ледь за все это время, пока те, кого он считал своей стаей, выбирали для себя новую Хозяйку, ни разу так и не взглянул на Занилу. А она, отвечая оборотням одному за другим, раз за разом повторяя традиционную фразу, не могла удержать себя от того, чтобы не смотреть на его лицо. Она надеялась встретиться с ним взглядом, пусть даже это будет самый последний раз, пусть даже в его непроглядно-черных глазах она увидит только ненависть и боль. Но он не смотрел. Впрочем, и не отворачивался тоже. Стоял в центре пустого склада, и оборотни, принявшие решение последовать за Занилой, обходили его. А он не двигался, не оборачивался, не смотрел на них. Словно скала, которую изменчивые морские волны могут обтекать бесчисленное количество раз, — он останется. И даже не заметит.

Он так и дождался, пока короткая церемония была окончена, и Занила повернулась к нему спиной и вышла из высоких, почти в два человеческих роста, дверей склада. Она поняла, что он хотел ей сказать: свой путь она выбрала только сама. Она и раньше это знала.

— Куда мы сейчас? — голос Байда заставил Занилу вернуться к реальности.

— В порт, — она уже давно знала, что произнесет именно эти слова. — Нам больше нечего делать в этом городе. А значит, пора отсюда уплывать!

— Вообще-то на кораблях ходят! — усмехнулся Байд. Занила оглянулась на него. В светло-голубых глазах парня искрилось беззаботное веселье, словно это не он четверть часа назад спорил с Зуру о древних обычаях оборотней.

— Вот ты меня и научишь.

— Как прикажет Хозяйка!

Занила усмехнулась, машинально прикасаясь кончиками пальцев к вышивке на рукаве ее темной рубахи. Гвардейскую форму принесли ей оборотни. Сначала Занила не хотела ее надевать. Она вообще больше никогда не собиралась примерять на себя форму боярских гвардейцев! Но с другой стороны, эта одежда была явно лучше того, что ей самой удалось раздобыть… А вышивка под ее пальцами — силуэт меча, а на нем отпечаток когтистой кошачьей лапы — всего лишь знак. Занила не знала, как быстро сумеет привыкнуть к тому, что теперь он всегда будет говорить не о ее принадлежности, а о принадлежности ей.

* * *

Из годрумского порта они отплыли еще до заката. Мимо залива Скоба они шли глубокой ночью. И Занила укрылась в роскошной капитанской каюте, чтобы не видеть огней поместья. А на утро за бортом в туманной рассветной дымке уже проплывало побережье Салевы.

Занила вышла из своего ночного убежища, расположенного в кормовой части корабля, и поднялась на мостик. Рулевой, несущий свою вахту, заметил ее и поприветствовал взмахом руки. Занила ответила коротким кивком, а потом отвернулась и посмотрела вверх, туда, где на фоне ослепительно-синего неба бились на ветру паруса всех трех мачт. Пока им везло с ветром. Он был попутным и довольно сильным, и корабли резво шли вперед. Корабли…

Занила посмотрела туда, где за кормой парусника оставалась дорожка кильватера, и еще дальше, туда, где в легкой белой дымке вслед за ними шел следующий корабль. А всего их было двадцать. Целая эскадра, раньше принадлежавшая пирату Тайко-Сиду, потом перешедшая к боярину Родославу, а теперь принадлежавшая ей. Занила знала, сколько всего кораблей ей досталось, и понимала, что двадцать парусников — это действительно много, но не представляла насколько! Она по-настоящему смогла это оценить, только когда ее флотилия выходила из годрумской бухты. Она стояла здесь же, на капитанском мостике флагмана, и смотрела, как воду и небо перечерчивает хищный лес мачт, стремительно распускающихся белыми цветами парусов. И когда они вышли в Ражское море, бухта за ними показалась пустой. Занила тогда почувствовала странное удовлетворение от мысли, что Годрум теперь не сможет не заметить ухода той, что совсем недавно была всего лишь рабыней Зан по прозвищу Звон Стали! Хотя было ли ей дело до целого города? Только до одного его жителя…

Конечно, те полторы дюжины оборотней, что отправились вслед за Кай'я Лэ, не смогли бы самостоятельно управлять таким количеством кораблей. Но с ними не справилась бы и вся стая годрумских оборотней. Это в свое время понял еще и боярин Родослав. Поэтому, захватывая корабли Тайко-Сида, он не стал поголовно вырезать всех его людей. Большая часть, разумеется, лишь те, кто согласился перейти на сторону боярина, остались живы и даже продолжили исполнять свои обязанности. Поэтому экипаж кораблей был укомплектован практически полностью. И еще они, очевидно, уже знали о том, что произошло в городе, потому что ничуть не удивились, увидев Занилу и ее оборотней. И возражать тоже не стали. Они уже один раз сменили хозяина, чтобы продолжить жить и плавать на этих кораблях, и не видели причины, почему бы не сделать этого еще раз.

А на борту флагмана, когда Занила на него поднялась, ее приветствовал капитан корабля — уже довольно пожилой, хоть еще и крепкий мужчина с седыми волосами и аккуратно подстриженной бородкой. Он поклонился девушке и сказал, что рад приветствовать на борту нового адмирала. Он так и произнес: «адмирала эскадры»! Заниле не удалось сдержать усмешку, искривившую ее губы. Убивая Тайко-Сида, думала ли она о том, что станет управлять его эскадрой?! Впрочем, она ведь и Родослава убила не из-за власти…

Занила взмахом руки остановила капитана, оборвав на полуслове его приветственную речь: она хотела, чтобы она отплыли из города как можно быстрее. А титул у нее уже был — именно об этом она и сказала капитану. И раз уж она согласилась, пусть называют ее Хозяйкой! Адмиралом эскадры она себя не чувствовала. Может быть, потому, что даже теоретически не представляла, как управлять этим гигантским парусником. А значит, хорошо, что у него есть капитан, человек, которому она могла просто приказать — «В Салеву!»

А флагман, кстати, был великолепен. Трехмачтовый красавец с высокой кормой, стремительными обводами и хищно изогнутым носом. Он назывался Сокол. Еще со времен Тайко-Сида. Родослав не переименовал его, и Занила, кажется, тоже не собиралась этого делать. Ничего более подходящего паруснику ей все равно не удалось бы придумать!

А экипаж кораблей, от капитанов парусников до последнего матроса, знали, что их новая Хозяйка и ее личная гвардий — не люди. Оборотни. Тем, кто присягнул ему на верность, Родослав открыл правду. И еще он обещал, что каждый из них, кто сумеет проявить достаточную преданность и отвагу, и кто, разумеется, захочет этого, получит возможность стать одним из стаи! Оборотнем. Не человеком.

Байд рассказал об этом Заниле, пока они шли по улицам Годрума к порту. Сначала она не поверила, потом испугалась. Нет, она не боялась, что эти люди выдадут их, раз уж они поклялись хранить их тайну. Просто она еще ни разу не смотрела в глаза человеку, который бы знал, кто она такая. Если, конечно, не собиралась его убить! Но ни капитан корабля, ни один из матросов ни словом, ни взглядом не дали ей почувствовать, что они относятся к ней как-то иначе, чем просто к своему командиру, адмиралу флотилии, Хозяйке.

Но даже сейчас, ночь спустя, Занила не переставала думать об этом, и она так и не смогла понять причин поступка Родослава. Она вообще очень многих его действий не понимала. Как ему удавалось делить людей не тех, с кем лучше особо не контактировать, тех, кто может быть полезен для стаи и даже, в перспективе, внутри нее, и тех, на кого можно просто охотиться?! По каким критериям он проводил отбор? Поймет ли она когда-нибудь?

Она сама, даже будучи человеком, к другим людям относилась исключительно как к помехе, потому что они ограничивали ее свободу, не давали ей идти к ее цели. А любая помеха должна быть уничтожена! И сейчас, когда она получила достаточно силы для этого, она не знала, захочет ли она искать другие пути там, где можно просто убить?! Как будто кровавое безумие первого обращения до сих пор не желало отпускать ее… Как же ей тогда управлять стаей? Научится ли она когда-нибудь? Или Зуру был прав, и только силы недостаточно?

На бурление воды за кормой корабля можно было смотреть бесконечно, но Занила заставила себя вновь обернуться на корабль. Флагман просыпался. На палубе появились матросы. Занила следила взглядом за тем, как ловко они управляются с такелажем, хотя, если честно, не особо пытаясь вникнуть в суть их действий. Она не верила, что из нее когда-нибудь получится хороший моряк. Если только заставить себя воспринимать корабль как оружие?..

На палубе появился капитан и принялся раздавать какие-то указания матросам. Под его короткими резкими окриками работа завертелась еще быстрее. Вот один из матросов, в котором Занила не без удивления узнала оборотня из своей стаи, скинул сапоги и ловко полез вверх по бизань-мачте. Проследив взглядом направление, куда указывал капитан, Занила заметила, что верхняя рея, к которой крепился парус, сорвалась с удерживающих ее снастей и теперь болтается под порывами ветра, а сам парус норовит завернуться вокруг мачты. Силис, оборотень, довольно быстро поднимался вверх, и капитан, запрокинув голову и прикрыв глаза от солнца козырьком ладони, ждал, пока тот доберется до реи, которую требовалось закрепить.

Занила тоже смотрела, а еще слушала. Ее нечеловечески острый слух позволял ей уловить скрип такелажа на верху бизань-мачты. Может быть, поэтому она первой заметила, как канат, до этого еще удерживавший рею с противоположного конца, вдруг лопнул. Резкий порыв ветра, налетевший на корабль с правого борта, заставил парус громко хлопнул, и рея, не удерживаемая больше ничем, стремительно повернулась вокруг бизань-мачты. Капитан закричал. Он первым понял, что парус сейчас накроет оборотня, а тяжелая рея просто сметет его вниз! А до палубы не меньше трех десятков аммов…

Силис замер, расширенными от ужаса глазами глядя на рею, стремительно несущуюся на него. Занила метнулась вперед. Она знала, что не успевает. Но там, на мачте, был один из ее стаи, один из тех, кто принес ей клятву верности, и кого она сама поклялась защищать, и она не могла просто смотреть, как он нелепо разобьется о палубу!

Решение пришло мгновенно, родилось в сознании практически без участия разума. Она просто поняла, что нужно делать. А в следующую секунду мир уже привычно таял и бледнел, потому что она перешла на другой уровень зрения. Кружево Силиса было светло-голубым, но она смотрела не на него. Точнее, она не собиралась просто смотреть. Занила распахнула свое кружево и заставила серо-серебристую силу плеснуться из него наружу. Нити перламутра, растянутые в воздухе, дрогнули словно струны, когда ее энергия соприкоснулась с ними. Они попытались отстраниться, но Занила не позволила, своей силой и своей волей, заставляя сияющий перламутр соединиться с собственной серебряной энергией. А дальше все просто: волна силы от нее вверх, вдоль бизань-мачты, к рее, которая за долю секунды, что прошла, так и не успела завершить своего поворота. И теперь уже не успеет, потому что энергия налетела на нее, ударила, заставила мотнуться уже в другую сторону, давая время Силису спуститься. Еще бы он пришел в себя и начал двигаться!..

Занила не собиралась просто ждать. Она решила вспомнить кое-что из своих прежних трюков.

Сияние вокруг кружева оборотня было неравномерным. То здесь, то там были отчетливо заметны более темные, сероватые всполохи. Занила знала, что так выглядит страх. А в данном случае паника, заставившая оборотня неподвижно замереть на месте. Перламутровые нити окружающего пространства Занила чувствовала как свою собственную силу, и она заставила ее прикоснуться к кружеву Силиса, на долю секунды соединиться с ним, а потом потянуть на себя, освобождая его силу от грязно-серой паутины страха. Кружево оборотня полыхнуло чистым синим светом, и Силис вздрогнул, встряхнувшись всем телом. Он словно почувствовал вмешательство Занилы, потому что обернулся и посмотрел на нее. Она хотела закричать, чтобы он немедленно убирался оттуда, потому что неуправляемая рея снова приближалась к нему, но Силис все понимал и сам. Его руки выпустили мачту, и он полетел вниз.

Занила не успела вновь испугаться, потому что две секунды и пятнадцать аммов спустя Силис вновь уцепился за мачту и повис на ней. Парус, пронзительно хлопнув на ветру, обернулся вокруг нее, но оборотень был уже ниже. Он спрыгнул на палубу и, не обращая внимания на окрики капитана и дружеские хлопки по плечам от других матросов, стремительно взбежал на мостик и остановился перед Занилой. Пару мгновений он просто смотрел ей в глаза, словно проверяя, не ошибся ли он, а потом поклонился. Гораздо ниже, чем когда признавал ее Хозяйкой и приносил ей клятву верности.

— Благодарю вас, Кай'я Лэ Занила!

Хозяйка коротко кивнула, возвращая ему его поклон и принимая благодарность, а потом спросила:

— Как ты это сделал?

— Что именно, Кай'я Лэ?

— Ну, вновь уцепился за мачту? — уточнила она. Занила не стала говорить, что на секунду ей показалось, будто он все же разобьется о палубу. Человек никогда не сумел бы вновь уцепиться за мачту, пролетев несколько аммов вниз. И даже оборотень, если он, конечно, не в зверином обличье, не смог бы! Вместо ответа Силис протянул ей руку… Нет, не руку — кошачью лапу с острыми изогнутыми когтями на вполне обычном человеческом запястье. Занила хмыкнула и невольно посмотрела вверх, на мачту, словно рассчитывала разглядеть на поверхности дерева следы когтей, которыми Силис за нее и уцепился.

— Частичная трансформация, — пояснил оборотень, пожимая плечами и возвращая своей руке вполне человеческий вид. — Один уровень силового каркаса замещает второй, но не полностью, а только местами.

— Чему ты учишь Кай'я Лэ?

Занила и Силис обернулись одновременно. На капитанский мостик стремительно взбежал Байд. Его светлые рыжеватые волосы были растрепаны порывами ветра. Занила вдруг подумала, что он единственный оборотень из тех, кого она знает, кто стрижет волосы так коротко. Байд остановился перед Занилой и коротко поклонился ей, но потом тут же повернулся к Силису:

— Иди к капитану! Он, кажется, собирается учить тебя правильно лазить по мачтам!

— А точнее, правильно уворачиваться от взбесившихся рей! — коротко хохотнул Силис, но все же отправился к командиру корабля. На бизань-мачте двое матросов уже пытались распутать завернувшийся парус, еще трое помогали им с палубы, натягивая канаты снастей. Занила не без интереса наблюдала за их попытками.

— Силис показал мне частичную трансформацию, — произнесла она, не оборачиваясь к Байду. Тот в ответ пожал плечами.

— Так обычно развлекаются новообращенные оборотни или дети из высших. Примитивный уровень владения силовым каркасом. Этому учатся сразу после того, как начинает получаться менять облик.

— То есть, если я сейчас отращу когти, это воспримут не очень хорошо? — уточнила Занила, повернувшись к Байду.

— А зачем тебе это делать, Кай'я Лэ? — оборотень стоял, засунув руки в карманы форменных брюк, ветер развевал его встрепанные рыжие вихры, а Занила почему-то вдруг вспомнила именно тот момент, когда он спорил с Зуру о традициях оборотней. Она пожала плечами.

— Никогда не знаешь заранее, какое умение пригодится в очередной драке, — она продолжала внимательно разглядывать свою руку, словно прямо сейчас собиралась попрактиковаться в частичной трансформации. Из объяснений Силиса она примерно поняла, как именно это делается.

— И на кого ты собираешься нападать?

— Почему обязательно я? — переспросила Занила, ее губ коснулась едва заметная усмешка. — На меня саму могут напасть в любой момент. То, что меня не вызвали на бой в Годруме и позволили уплыть, еще не значит, что мне не будут мстить!

— Ты так и не поняла, Кай'я Лэ? — Байд позволил себе коротко хохотнуть. — Ты Хозяйка. У тебя, конечно, могут потребовать жизнь, вызвав на бой. Но это будет уже не месть, а схватка за лидерство! Ты Кай'я Лэ! — еще раз произнес он, словно ему было достаточно повторить нужные слова определенное количество раз, чтобы ей удалось осознать их. — А после сегодняшнего утра мне почему-то кажется, что из тебя выйдет достойная Хозяйка стаи! — закончил вдруг Байд. Занила предпочла отвернуться, чтобы не встречаться с взглядом его светло-голубых глаз. Ей просто нечего было на это ответить!

— А почему Силис помогает капитану? Тому что, своих людей не хватает? — вместо этого спросила она. Байд подошел к краю капитанского мостика и посмотрел на седоволосого мужчину, который, активно жестикулируя руками, что-то объяснял оборотню.

— Вообще-то Силис сам вызвался, — ответил Байд. — Мы, оборотни, так устроены: нам постоянно требуются новые игры, чтобы нам интересно было продолжать играть! Жизнь среди людей, в человеческом обществе, человеческие занятия… Это всего лишь новый вариант игры. Лишь бы не было скучно! Если честно, Кай'я Лэ, это одна из причин, почему столькие из оборотней пошли за тобой!

Занила изогнула тонкую серебристо-светлую бровь и позволила насмешке отразиться в глазах:

— Это ты только что вежливо намекнул, что даже не представляешь, чего от меня можно ждать?! — они стояли на краю капитанского мостика и смотрели на матросов, суетящихся на палубе под ними.

— Если хочешь, Кай'я Лэ, я скажу капитану, что дальше ему придется обходиться без помощи Силиса?

— Не надо. Если командир моей гвардии считает, что из этого выйдет толк! — она повернула голову, чтобы оценить реакцию Байда на свои слова. Тому понадобилась лишь доля мгновения, чтобы их осознать! Он поклонился, тряхнув встрепанными рыжими вихрами, в знак того, что принимает назначение, и белозубо улыбнулся. Его светло-голубые глаза сверкали весельем, но Заниле было достаточно лишь один раз разглядеть, что скрывается в их глубине, чтобы она уже не могла забыть об этом! Кажется, она все же начинает становиться Хозяйкой.

Глава 2. Возвращение в Догату

Салева, столица Догата. Начало осени 1278 года от Сотворения мира. (Десять дней спустя.)

Мальчишка бежал по пирсу со всех ног. Босые пятки звонко шлепали по нагретым и чуть мокрым от постоянно накатывавших волн каменным плитам. Линялая рубаха, на которой не хватало больше половины пуговиц, перекосилась и парусом хлопала за спиной, но мальчишке явно было не до того, чтобы одернуть ее.

— Пираты! — прокричал пацаненок, не успев даже добежать до Сарука Хадзи.

Почтенный Хадзи, портовый писец в салевской столице, в обязанности которого входил учет всех прибывающих и отплывающих кораблей и сбор с них платы за швартовку у пирса, поднялся с плетеного кресла, в котором отдыхал, укрывшись от палящего солнца в тени навеса, и шагнул к мальчишке со стремительностью, никак не вяжущейся с его более чем почтенным возрастом.

— Что ты несешь?! — колючий взгляд светло-карих, окруженных глубокими морщинами глаз, и пальцы, вцепившиеся в воротник рубашки пацаненка, явно не предвещали ему ничего хорошего, если тот прямо сейчас не сумеет объяснить причину своих воплей! Мальчишка пытался перевести дыхание и поэтому вместо ответа просто показал рукой с грязными и обкусанными ногтями в сторону моря. Почтенный Хадзи обернулся, брезгливо оттолкнув от себя пацаненка: от жалких лохмотьев того нестерпимо несло сырой рыбой. Впрочем, в следующее мгновение Сарук уже не помнил об этом, как не заметил и того, что вытер руку о собственную дорогую рубашку. В Догатскую бухту один за другим входили корабли.

Яркое полуденное солнце слепило глаза, вызывая на них слезы, но почтенный Хадзи не отворачивался и даже не пытался прикрыть их ладонью. Он смотрел на прекрасные двух и трех мачтовые парусники, на их высокие крепкие борта и стремительно изогнутые носы. За свою долгую жизнь, проведенную в догатском порту, Сарук Хадзи научился разбираться в кораблях. И теперь ему было достаточно лишь одного взгляда, чтобы понять: эти явно быстроходные и мощные парусники ничуть не походили на обычные грузные и неповоротливые купеческие лоханки!

Неужели мальчишка не ошибся?..

Двадцать парусников, обогнувших скалистый мыс и вошедших в Догатскую бухту, практически закрыли линию горизонта, расчертив ее стрелами мачт и светлыми пятнами парусов. Хадзи с такой силой стиснул руки, что костяшки длинных сухих пальцев побелели. Как могли корабли прибрежной охраны пропустить этих пиратов? Хотя, разве они сумели бы воспрепятствовать такой эскадре, если она твердо решила пройти? Если так, и бой уже состоялся, это означало только одно — Салевская столица уже была беззащитна!

Сарук Хадзи стремительно обернулся к мальчишке, все еще стоявшему рядом с ним.

— Беги в дом главы Совета! Расскажи!

«Он должен успеть хоть что-нибудь предпринять!..»

Взгляд Хадзи еще раз скользнул по силуэтам парусников, неумолимо приближающихся к берегу, и в следующее мгновение его цепкие пальцы вновь сжались на плече пацаненка:

— Стой!

Мальчишка с недоумением покосился на господина писца, но тот уже вновь перестал обращать на него внимание. Он смотрел на корабли. Что-то в том, как шли эти парусники, вызывало сомнения, что это пираты, и еще большее в том, что они сейчас собираются нападать на салевскую столицу! Во-первых, зоркие глаза Хадзи заметили, как постепенно на мачтах уменьшается количество парусов. Корабли явно замедляли ход, а значит, большая часть из них и вовсе останется на рейде и только некоторые собираются швартоваться возле пирса. К тому же на самих кораблях не заметно было никаких приготовлений к бою. По палубам сновали матросы, управлялись со снастями, взбирались на мачты — обычная суета перед прибытием…

Сарук Хадзи вернулся под свой навес, взял со стола массивную книгу в обложке из тесненной кожи — журнал, в котором он вел все свои записи, привычным жестом прицепил к поясу рабочий набор из непроливающейся чернильницы и пера, и уверенно шагнул в сторону причала.

— Разберемся, что же это за пираты такие!

* * *

Крутой борт корабля глухо стукнул о причал, и двое матросов перескочили с него на берег, не обратив ни малейшего внимания на тут же вновь показавшуюся полоску воды, схватили концы канатов, переброшенных им, и потянули на себя, не позволяя волнам оттолкнуть парусник. Не прошло и нескольких минут, как Сокол был уже надежно пришвартован к пирсу догатского порта. Деревянные сходни ударились о камень набережной, и Занила в сопровождении своих гвардейцев спустилась по ним. А на причале их уже ждали. Прибытие флотилии собрало на пирсе целую толпу народа: рыбаки, оставившие на время свои лодки и сети, крикливые торговцы, стражники в форменных кирасах с алебардами в руках и, конечно же, вездесущие мальчишки. Но впереди всех, важный и прямой, высушенный то ли возрастом, то ли неукротимым салевским солнцем, стоял портовый писец, удерживая перед собой массивный журнал.

Как только Занила ступила со сходней на выщербленный камень набережной, он тут же шагнул ей навстречу, всем своим видом демонстрируя, что мимо него ей не пройти! Занила позволила легкой усмешке коснуться ее губ и остановилась в нескольких аммах от почтенного писца. Если бы она захотела, он не помешал бы ей, и все его стражники не помешали бы! Занила подняла голову и посмотрела туда, где чуть выше по холму поднимались светло-желтые стены Догатской крепости. Она помнила, как увидела их в первый раз, и какое впечатление они тогда произвели на нее. Они показались ей огромными, мощными и неприступными. Теперь она смотрела на них и невольно отмечала все их слабые места — все то, что помогло бы ей взять крепость, если бы она решила на нее напасть! Хотя зачем нападать, если ее, вполне возможно, пропустят и так?

Сарук Хадзи нервно сглотнул пересохшим горлом и оглядел странных людей, спустившихся с трехмачтового парусника. На купцов они явно не походили. И действительно больше всего напоминали пиратов. Но пиратская эскадра, мирно зашедшая в торговый порт, — это однозначно было выше понимания старого Хадзи! И еще он не понимал, где их командир, владелец всех кораблей? Почему вперед вышла эта совсем еще молоденькая девчонка, да к тому же так странно одетая: в мужские штаны и рубаху, расстегнутую на груди, открывающую светло-золотистую кожу? Длинные почти серебристые волосы девчонки трепались на ветру, и она откинула их со лба, придерживая рукой на затылке. Она молчала, в упор глядя на Хадзи своими темно-серыми глазами. И явно ждала, пока он первым начнет разговор.

Молчание начинало затягиваться и становиться неловким. Сарук еще раз обвел взглядом мужчин, стоявших полукругом за спиной девчонки. Еще несколько остались на борту корабля. И никто из них явно не собирался помогать ему решить его непростую задачу! Нужно было что-то делать, и Хадзи наконец-то решился.

— Могу я узнать ваше имя, уважаемая госпожа? — произнес он, отвесив поклон девчонке, впрочем, довольно короткий. И для верности тут же уточнил. — Это ведь вы являетесь владелицей сей флотилии?

Заниле было довольно забавно наблюдать за мучениями старого писца. Она прекрасно осознавала, что ее, мягко говоря, не слишком впечатляющая внешность может сбить с толку кого угодно. Хотя здесь, в Салеве, дело было не в том, как она выглядит, а просто в том, что она женщина! А им в этой стране отводилась лишь роль красивого и дорогого имущества, принадлежащего мужчинам.

— Да, я Хозяйка этих кораблей, — она усмехнулась, наслаждаясь замешательством писца. — Я боярыня Занила. Дочь боярина Родослава.

Заниле потребовалось сделать усилие, чтобы произнести последние слова также уверенно и спокойно, как и первую часть фразы. Все прошедшие дни, пока подгоняемый попутным ветром Сокол стремительно рассекал своим хищным носом воды Ражского моря, Кай'я Лэ и командир ее гвардии много говорили о том, в качестве кого она собирается прибыть в Догату. И назваться дочерью Родослава было идеей именно Байда. Занила не хотела этого говорить, но он все же настоял. Людям ни к чему знать, что именно произошло в стае. Она Хозяйка, и для оборотней этого достаточно. А людям лучше считать, что свою власть и все имущество она получила в наследство. Например, от отца.

— Рад приветствовать вас, почтенная боярыня! — Занила с усмешкой отметила, что подобострастия в голосе портового писца явно прибавилось. К тому же у него больше не вызывало такого недоумения, что она, девушка, командует мужчинами — мало ли чего можно ожидать от этих странных северян?! А в памяти Занилы сами собой всплывали знания, казалось, давно забытые, но очевидно, намертво вбитые в нее за годы обучения в догатской школе для рабынь. Портовый писец назвал ее «почтенной боярыней». А это значит, он признавал, что она знатнее его. А в первый раз он обратился к ней «уважаемая», то есть как к равной! А «госпожа» там было лишь вместо еще неизвестного имени… — Почтенная боярыня, — писец вновь привлек к себе ее внимание, — не скажите ли вы мне название вашего корабля? Точнее, кораблей, — поправился он.

— Всех? — Занила не удержалась, чтобы не оглянуться на парусники, мерно покачивающиеся на рейде Догатской бухты. Нет, ей, конечно, называли их все, и она, если бы постаралась, даже сумела бы их вспомнить и перечислить. Но неужели этот человек действительно собирается переписывать все ее корабли? А может быть, ему еще сообщить их грузоподъемность и численность экипажа, или вообще всех матросов поименно назвать?! Занила начала вспоминать, как же она ненавидит людей, которые ей мешают!

— Запишите: флотилия боярыни Занилы во главе с флагманом Сокол, — из-за правого плеча Занилы вперед выступил Байд, очевидно, решив взять переговоры на себя. И, похоже, весьма вовремя! — Этого ведь будет достаточно? — Занила заметила, как между ловких пальцев оборотня сверкнул золотой. И Сарук Хадзи это тоже заметил!

— О да, я думаю, вполне достаточно! — перо проскрипело по пергаментному листу раскрытой книги, и монетка перекочевала в сухую и твердую старческую ладонь, чтобы в следующее мгновение скрыться в поясном кошеле. Хадзи все же еще раз взглянул на Занилу. — Позволено ли мне будет, почтенная боярыня, узнать цель вашего визита в салевскую столицу?

Занила усмехнулась. На этот вопрос ответить было легко, и собиралась говорить она только правду:

— Я просто решила вернуться!

* * *

Полчаса спустя Занила и сопровождавшие ее оборотни остановились перед массивной кованой решеткой, огораживавший густо заросший парк. С улицы были видны только мощные стволы и кроны нартовых деревьев. В первый осенний месяц они еще продолжали цвести, и земля под ними была густо усыпана розово-лиловыми лепестками, а в воздухе стоял терпкий и приторно-сладкий аромат. Занила вдохнула его, и ей показалось, что вместе с ним в нее вновь проникают воспоминания о пяти годах, проведенных в догатской школе для рабынь. Нартовые деревья росли во дворе школы, и медово-сладкий запах их цветов, казалось, пропитывал все помещение, ненадолго исчезая лишь в дождливые и ветреные салевские зимы. Вспоминая о школе, Занила в первую очередь начинала ощущать именно этот аромат, а следом в памяти непременно всплывал кнут надсмотрщицы и боль от его соприкосновения с кожей. Неразрывные образы…

К реальности Занилу вернул скрип калитки, распахнутой перед ней Байдом. Оборотень ждал, пока она войдет. Он пропускал ее вперед как Хозяйку и, очевидно, был совершенно уверен, что внутри их не может поджидать никакая опасность.

В глубь парка от калитки уходила узкая дорожка, посыпанная светло-желтой круглой галькой. И на ней, вперемешку с камешками, тоже лежали опавшие лепестки нартовых цветов. Заниле казалось, что при каждом ее шаге из-под подошв ее сапог в воздух поднимаются все новые и новые волны сладкого аромата, еще сильнее наполняя воздух. Хотя, было ли куда сильнее? А дорожка уводила вперед, куда-то под низкие и густые розово-лиловые кроны.

Им пришлось пройти не меньше трех десятков аммов прежде, чем они увидели дом, надежно укрытой в глубине сада. После годрумского поместья и встретившего их розово-лилового сада Занила ждала чего-то необыкновенного и волшебного, словно пришедшего из сказок или древних легенд, поэтому она была почти разочарована: дом выглядел вполне обычно для Догаты. Три этажа, по фасаду ровные ряды окон, несмотря на тень, отбрасываемую нартовыми деревьями, плотно закрытых темно-зелеными, набранными из тонких дощечек ставнями. Дверь, такая же деревянная и темно-зеленая, к которой и вела дорожка, тоже была закрыта. В целом дом производил впечатление давно заброшенного.

— Насколько я знаю, здесь должна жить семья оборотней и следить за домом, — проговорил Байд, словно прочитав ее мысли. — Интересно, где они все?

Занила качнула головой: она понимала не больше своих спутников. Ее по-звериному острый слух не ловил никаких подозрительных звуков, а нюх и вовсе отказывался служить в пропитанном ароматом цветов воздухе.

— Пойдемте! — она решительно шагнула вперед. — Не стоять же здесь вечность?!

Дверь оказалась заперта. Раик предложил взломать замок, но Занила его остановила: насколько она помнила, в салевских домах всегда было по два входа. Вот второй она и собиралась поискать. Байд поддержал ее идею, а чтобы ускорить поиски, разделил оборотней на две группы. И, возглавив одну из них, ушел обследовать левое крыло дома. Занила повернула направо.

Сразу же стало понятно, что четыре крыла дома образуют практически правильный квадрат. Строение типичное для Догаты с ее любовью к внутренним дворикам и тени. Занила же в очередной раз вспомнила поместье на берегу залива Скоба. Хотя, тому главному дому этот размерами значительно уступал. А за следующим поворотом обнаружилась высокая и узкая арка, ведущая во внутренний дворик. Оборотни вошли в него. Он был совсем небольшим, со всех сторон окруженным стенами и нависающими балконами с резными вычурными перилами. С противоположной стороны была видна дверь в дом, а в центре дворика располагался фонтан с небольшой, но изящной каменной чашей. Правда, сейчас вода из него не била, наполнена была только сама чаша, и на ее призрачно спокойной и гладкой поверхности плавало несколько темно-розовых лепестков. Занила не могла даже предположить, откуда они оказались здесь, ведь нартовые деревья остались снаружи, отделенные высокими стенами дома.

Оборотни разошлись по дворику, оглядываясь. А сама Занила невольно залюбовалась на мозаику, выложенную под их ногами. Что конкретно было изображено неизвестным художником, разобрать, наверное, можно было, только поднявшись на третий этаж дома и глядя уже оттуда. Снизу же Занила могла видеть только изящно изогнутые идеально ровные линии, выложенные камешками бледно-золотистого, розового или лилового цветов — совсем как нартовые лепестки на дорожке.

Странный шорох, раздавшийся справа, заставил Занилу обернуться. Она скользнула взглядом по ряду окон, плотно закрытых ставнями, но ничего подозрительного не заметила. Ни малейшего движения. Да и звуков ее слух больше не ловил. Может быть, ей показалось? Если бы она была человеком, она бы поверила в это!

— Там кто-то есть, — Занила решительно шагнула в сторону небольшой дверки, которую раньше не заметила за колонной, поддерживавшей балкон. Гвардейцы повернулись в ту же сторону, куда указывала их Хозяйка, но ни они, ни сама Занила приблизиться к двери не успели. Та распахнулась, и на пороге показалась женщина. Оборотень. Занила мгновенно определила это по расходящейся от нее волне энергии — как более плотный и более теплый воздух. И оборотень сильный! А когда женщина шагнула вперед, сомнения не осталось: с такой уверенностью и грацией, сквозящей в каждом движении, перемещаться могут только Звери!

Занила жестом приказала своим гвардейцам оставаться на местах, позволяя женщине самой выйти в центр двора.

— Кто ты? — Занила разглядывала незнакомку: высокая, не худая, но и не полная, под золотисто-смуглой кожей при каждом движении перекатываются сильные мускулы, впрочем, не делающие ее фигуру менее женственной. Русые волосы, заплетенные в короткую толстую косу, и светлые серо-зеленые глаза выдавали в ней северянку, хоть и давно живущую на юге. И с такой традиционной для махейнских женщин прической никак не вязался вполне салевский костюм незнакомки — длинные штаны из тонкого ярко-алого шелка, стянутые на щиколотках лентами, и безрукавка из той же ткани, оставляющая открытыми руки красивой формы. Женщина не выглядела ни молодой, ни старой, скорее, взрослой. Да, именно так. Лучше не скажешь! — Кто ты? — еще раз повторила Занила, в упор глядя на незнакомку, приблизившуюся еще на пару шагов. Вместо ответа та окинула Занилу таким же оценивающим взглядом.

— Значит, пришла сюда, — протянула она, — та, что назвалась дочерью боярина Родослава? — голос женщины оказался низким и грудным, а выговор протяжным и немного гортанным, как у истинной салевки.

— Ты знаешь меня? — Занила не пыталась скрыть удивления.

— Салевские слухи не обогнать даже оборотню, девочка! — усмехнулась незнакомка. — Твое появление наделало много шума в порту!

Заниле не понравился покровительственно пренебрежительный тон женщины. Она уже очень давно никому не позволяла разговаривать с собой так! Даже когда была рабыней в годрумском цирке, у нее под руками всегда была пара великолепных клинков!

— Что тебе известно обо мне? — Занила тоже сделала шаг вперед навстречу незнакомке.

— Ничего, — женщина изобразила легкое пожатие плечами. — Кроме того, что ты назвалась именем, на которое не имеешь ни малейшего права! И того, что ты убила Родослава и решила, что этого будет достаточно, чтобы занять его место! Ты хотя бы знаешь, девочка, что он был Хозяином стаи четыреста лет?!

Несколько гвардейцев двинулись вперед: им явно не нравилось, как эта женщина разговаривала с их Хозяйкой. Но Занила вновь жестом приказала им оставаться на своих местах. С вызовами, которые ей бросали, она предпочитала справляться самой!

— Кто ты? — если эта оборотень все же собирается подчиниться, она обязана ответить на вопрос Кай'я Лэ. Но женщина вдруг вскинула руки вверх, и в следующее мгновение в них сверкнули два длинных широких кинжала!

Занила выругалась, помянув Темных Богов: незнакомка вытащила свое оружие из энергетического кармана, а это значит, что она была не просто сильным оборотнем, а оборотнем высшим! На этот раз гвардейцы отступили, не дожидаясь указания Занилы: есть противники, с которыми может справиться только Кай'я Лэ, а значит, ей и принимать вызов!

Женщина метнулась вперед, так стремительно, что за ее движением невозможно было уследить. Но в распоряжении Занилы были не только глаза! Она ощутила начинающуюся атаку за мгновение до того, как женщина бросилась на нее, — энергия в воздухе резко пришла в движение, закручиваясь вихрем. Наверное, это и помогло Заниле среагировать. Она не стала отступать и не попыталась уклониться от двух клинков, яркими вспышками вспоровших воздух. Просто чуть отклонилась в сторону и повернулась, пропуская женщину сбоку от себя, ломая рисунок ее удара. Ее правая рука, еще безоружная, поднялась на уровень груди, выстраивая блок. И она все рассчитала верно: с ее запястьем столкнулось запястье женщины, остановив один из кинжалов всего в тефахе* [Тефах — (с Древнего языка переводится как «ладонь») мера длины, равная ширине ладони оборотня в человеческом обличье, то есть примерно 7,4 см. ] от горла Занилы. А руку со вторым клинком Кай'я Лэ перехватила, изо всех сил стиснула запястье женщины и повернула его от себя, выкручивая в болевом захвате. Люди такого не выдерживали и выпускали оружие, а иногда и вовсе падали на колени и начинали молить о пощаде, а оборотень даже в лице не переменилась, словно и вовсе не ощутила боли! И блок, выставленный ее правой рукой, сразу показался Заниле недостаточно надежным!

Она изо всех сил толкнула женщину от себя и тут же кувырком через голову отскочила назад, воспользовавшись ее запястьем в качестве рычага, чтобы перевернуть свое тело. Она приземлилась на ноги аммах в четырех от своей противницы. Слишком небольшое расстояние — слишком мало времени, потому что оборотень уже вновь неслась на нее в следующей стремительной атаке… Но Заниле достаточно! Ей понадобилась лишь доля секунды, чтобы еще в полете вытащить из энергетического кармана собственный клинок!

Глаза женщины скользнули по мечу, который Занила подняла в стойку. И той показалось, что она узнала его. Может быть, видела в руках Родослава? Впрочем, с атаки ее это не сбило! Два кинжала со свистом вспороли воздух. Один метил в лицо Занилы, а второй попытался снизу и сбоку добраться до ее живота, но Кай'я Лэ встретила удар. Она больше не пыталась уклоняться. Меч в ее руке скользнул вперед так легко, словно вовсе ничего не весил. И кинжалы ничем не уступали ему. Будто в руках двух женщин-оборотней было и не стальное оружие вовсе, а серебристый свет и пронзительный звон!..

Клинки столкнулись, выбив каскад мгновенно погасших искр. Женщина отступила назад и вновь атаковала, словно не верила, что такому огромному мечу Занилы удастся поймать стремительно порхающие кинжалы в ее руках! Кай'я Лэ позволила ей поверить в это, она немного замедлила собственную руку, направляющую меч, раскрываясь для очередного удара. И женщина потеряла бдительность, больше не закручивая невообразимо сложных ударов, она ринулась на противницу. И в это мгновение меч в руках Занилы снова ожил, хищной ядовитой змеей метнулся вперед. Кай'я Лэ крутанула запястьем, перебрасывая клинок в обратный хват, и тут же со всей силы впечатала тяжелое кованное навершие в подбородок женщины. Из горла той вырвался глухой стон, голова мотнулась назад, и оборотень на долю секунды явно потеряла ориентацию. Занила не собиралась позволять ей оправиться. В стремительном прыжке ее тело взвилось в воздух, одновременно поворачиваясь. Ступня ноги, обутой в кожаный сапог, с размаху ударила по ребрам женщины, отбрасывая ее на несколько аммов назад, прямо на бортик неработающего фонтана.

Фонтан выдержал. Оборотень, впрочем, тоже. Она еще в полете извернулась, не хуже, чем сделала бы это в облике своей второй ипостаси, и приземлилась на корточки. Оттолкнулась от мозаичного пола кулаком правой руки, в которой по-прежнему был зажат кинжал, и тут же вновь вскочила на ноги.

Занила перевернула меч и подняла его острием вперед. Что ж, если она настаивает… Третьего шанса она этой женщине давать точно не собиралась!

Ей не понадобилось даже переходить на другой уровень зрения. Со дня первого обращения она все лучше и лучше ощущала силу окружающего пространства и могла ей управлять. Занила распахнула свое кружево и потянулась нитями силы прочь от собственного тела. Ей нужно много энергии, вся, что она сумеет собрать! Воздух внутри маленького двора, казалось, готов был зазвенеть от напряжения силы, когда Кай'я Лэ позвала ее к себе. Занила почувствовала, как горячая и плотная волна энергии соприкасается с ее кожей, и шевельнула пальцами свободной от меча левой руки, этим незамысловатым жестом собирая всю сконцентрированную энергию в одной точке пространства — на собственной ладони!

Женщина стремительно шагнула к Заниле, вновь раскручивая свои кинжалы в смертоносном сверкающем вихре. Но Кай'я Лэ даже не смотрела на них: все, что та еще пыталась предпринять, было уже бесполезно, потому что здесь и сейчас вся сила окружающего пространства была собрана на кончиках ее пальцев! Весь мир сжался до одной точки. Время остановилось маятником, замершим в своей наивысшей точке, а в следующую секунду с неукротимой неизбежностью вновь качнулось вперед. Занила вскинула левую руку ладонью вверх и толкнула ей от себя. Сгусток энергии сорвался с ее кожи и метнулся вперед, именно туда, куда и указала Кай'я Лэ.

Сила ударила почти в то же место на теле женщины, куда за минуту до этого и нога Занилы, и ту вновь отшвырнуло на землю. Только на этот раз у нее уже не получилось извернуться. Ее провезло по земле, и о бортик бассейна оборотень приложилась теперь уже головой. Кинжалы выпали из разжавшихся пальцев, а женщина, похоже, и вовсе потеряла сознание, потому что больше не пыталась подняться. Если бы та осталась лежать в прошлый раз, Заниле бы этого хватило, но теперь она больше не собиралась останавливаться. Она никогда не умела щадить тех, кто нападает на нее!

Занила стремительно метнулась вперед, в два шага преодолев отделявшее ее от женщины расстояние. Носком сапога отшвырнула кинжалы подальше от ее рук, потом поставила ногу на ребра женщины, а клинок меча прижала к ее груди, к тому месту, где даже у оборотней билось сердце.

Серо-зеленые глаза вдруг распахнулись, вцепившись взглядом в Занилу за долю секунды до того, как она вонзила клинок.

— Мое имя — Натара! — голос женщины звучал немного хрипло, но в нем не было ни капли страха, словно это и не ее вовсе собиралась сейчас убить Хозяйка.

— Что здесь происходит? — от входа во внутренний дворик раздался такой знакомый голос командира гвардейцев Занилы. Она, не снимая, впрочем, ноги с груди женщины и не убирая от нее клинка, повернула голову и посмотрела на Байда.

— Кажется, эта оборотень только что попыталась бросить вызов моей власти!

— Байд, объясни ей, что я не претендую на ее титул! — женщина, лежащая на земле тоже повернулась к рыжеволосому оборотню.

— А что ты делала, Натара? — Заниле показалось, или в голосе Байда за ледяной суровостью действительно проскользнули искорки смеха? Женщина пожала плечами, хотя лежа на земле, да еще и будучи прижатой к ней сапогом и острым кончиком меча, это не так-то просто было сделать:

— Должна же я была выяснить, кого именно назову Хозяйкой!

— И как, выяснила?! — взгляд Занилы казался ничуть не менее острым, чем ее клинок.

— Добро пожаловать в Салеву, Кай'я Лэ!

Байд обошел женщин и встал так, чтобы видеть лицо Занилы. И в его глазах та прочитала просьбу отпустить свою противницу. Правда, вслух он ее пока еще не высказывал, позволяя своей Хозяйке самой принять решение. Или самой его озвучить?

Занила убрала ногу с груди женщины и, забросив меч в энергетический карман, отступила назад. Натара поднялась с земли, опираясь рукой о бортик бассейна. И в этот момент дверь, ведущая в дом, распахнулась, и из нее стремительно выбежал мальчишка лет десяти, пронесся через весь двор и прижался к женщине, уткнувшись лицом в ее живот и крепко обвив руками.

— Мама!

Занила почувствовала, как ее правая бровь в недоумении ползет на лоб. Нет, она, конечно, понимала, что раз высшие оборотни — это оборотни рожденные, то у них должны быть дети, но вот так, в первый раз, увидеть ребенка — не человека!.. Занила мотнула головой, стараясь привести разбегающиеся мысли в порядок, и обернулась на Байда:

— Я так понимаю, мы нашли семью, которая должна следить за домом?

— Верно! — вместо него ответила сама Натара. Она стояла, крепко прижав к себе мальчика.

— Тогда, может быть, уже проводишь нас в дом? — поинтересовалась Занила.

— Конечно, Кай'я Лэ! — одной рукой продолжая удерживать возле себя сына, Натара другой сделала гостеприимный жест в сторону раскрытой двери. Потом вдруг остановилась и усмехнулась, глядя в глаза Занилы. — Что-то мне подсказывает, девочка, что ты наделаешь еще много шума в Догате!

* * *

Когда Занила вновь вышла из-под сводов нартовых деревьев на догатскую улицу, солнце уже приближалось к закату, и воздух не казался столь удушающее жарким, как днем. Оборотень закрыла за собой калитку и невольно оглянулась на дом, но даже теперь, когда она точно знала, где именно он находится, она не смогла ничего разглядеть: густо переплетенные ветви надежно укрывали его от любопытных взглядов. Дом кстати на самом деле оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Полторы дюжины оборотней из гвардии Занилы легко разместились в нем. И заброшенным он тоже не был. Натара хорошо справлялась со своими обязанностями, и Занила не преминула ей сказать об этом. Та в ответ только вежливо поклонилась, принимая благодарность, и сообщила, что она уже поставила в известность остальных членов догатской общины стаи о прибытии в город Кай'я Лэ, и они вскоре появятся в доме, чтобы поприветствовать Хозяйку.

Из рассказов Байда Занила уже знала, что всего в салевской столице постоянно живет восемь семей оборотней, входящих в стаю. Все они скрывают свою суть, притворяясь такими же людьми, как и те, среди кого они живут. А вот работают они все вместе — ведут дела боярина Родослава, то есть теперь уже ее дела. Занила вспомнила, как спросила тогда Байда, почему в Годруме она не видела ни одной семьи оборотней? Он в ответ тогда усмехнулся, но все же объяснил: поместье на берегу залива Скоба — своего рода тренировочная база, в которой Зуру готовил бойцов в гвардию своего Хозяина.

Больше наводящих вопросов Заниле не пришлось задавать, дальше Байд рассказывал и сам. Догата была своеобразным центром, в котором сходились все финансовые дела боярина Родослава — все денежные потоки. Торговля, ведущаяся в этом городе, была основным источником доходов стаи. Но большинство оборотней по-прежнему продолжали жить на севере Махейна. Там был их дом и центр их цивилизации. Байд хотел еще что-то рассказать о нем, но Занила остановила его: ей не нужно было этого знать. У махейнской стаи был свой Хозяин.

В любом случае, пока местные оборотни еще не начали собираться в доме, чтобы выразить свое почтение новой Кай'я Лэ, Заниле следовало разобраться и с собственными делами в салевской столице. Она оставила Натару, прекрасно со всем справляющуюся, размещать оборотней в доме, а сама решила потихоньку исчезнуть, не беря с собой никого из гвардии. Правда, для начала ей следовало переодеться. В своем мужском наряде на догатских улицах он привлекала бы слишком много внимания. Брюки и рубашку она сменила на платье из тонкой шелковой ткани темно-синего цвета и своего любимого покроя — с высокими разрезами на подоле, позволяющими свободно двигаться. Вместо сапог — открытые сандалии, а на голову — обязательный для любой свободной салевской женщины ганах* [Ганах — национальный головной убор женщин Салевы. Представляет собой платок прямоугольной формы размером не менее два на четыре амма. Надевается так, чтобы были закрыты волосы, вся верхняя часть тела женщины, а иногда и лицо. Рабынями обычно не носится, хотя прямого запрета на это и не существует. Свободная девушка из знатной семьи считается воспитанной надлежащим образом, если она умеет повязывать ганах не менее чем двадцати одним способом. ]. Конечно, ни в школе, ни где-либо позже Занилу не учили правильно его носить, но она вроде бы справилась. Во всяком случае, волосы были закрыты, а концы платка красивыми складками падали на плечи, спину и грудь.

Занила уже выходила из дома, когда ее окликнул командир ее гвардейцев. Байд тоже переоделся, сменив форму на более светлый, а следователь меньше бросающийся в глаза на улицах салевской столицы костюм. Занила испугалась, что он сейчас спросит, куда она направляется, но вместо этого Байд произнес:

— Позволено ли мне будет сопровождать тебя, Кай'я Лэ?

Что ж, этот вариант был ничуть не лучше! Занила медленно, но решительно покачала головой:

— У меня в Догате есть свои дела, которые я должна решить. И они никак не касаются ни тебя, ни вообще кого-либо из оборотней.

— Ты тоже оборотень, Кай'я Лэ Занила! И мне иногда кажется, что время от времени ты еще забываешь об этом.

— Я помню! — голос Занилы сорвался на глухое рычание, особенно жуткое потому, что раздавалось оно из вполне человеческого горла! Байд не выдержал полыхающего расплавленным металлом взгляда серо-стальных глаз и потупился.

— Прости, Кай'я Лэ! Я, кажется, забылся.

Занила шагнула вперед, намереваясь просто обойти оборотня, решив, что разговор наконец-то окончен, но тот вдруг снова перегородил ей дорогу:

— Прости, Кай'я Лэ, но я не могу отпустить тебя одну!

Занила подавила низкий вибрирующий рык, рвущийся из ее горла. Как же она ненавидит людей, которые ей мешают! Но Байд — не человек. Конечно, она, высший оборотень, может отшвырнуть его в сторону одним ударом, может обернуться в кошку и просто перегрызть ему горло, может сбить его с ног сгустком энергии… Занила знала так много способов убрать его с дороги! И он их тоже наверняка знал. Но продолжал стоять.

— Почему ты не хочешь отпустить меня одну? — она заставила свой голос снова звучать вполне по-человечески.

— Сегодня утром ты чуть не убила Натару, — проговорил Байд, больше не опуская глаз, — а ведь она одна из членов стаи. А там, на улицах города, — люди! — командир оборотней замолчал, но Занила прекрасно поняла, что он хотел сказать.

— Ты не за меня боишься. Ты боишься, что я убью кого-нибудь?

— Да, Кай'я Лэ, — кивок головой — простая констатация факта, не выражающая никаких эмоций. А вот Заниле начало становиться любопытно.

— С каких это пор тебя волнуют жизни одного — двух людей?

Глаза Байда потемнели. Занила не сразу поняла, что это до предела расширились зрачки, практически скрыв светло-голубую радужку. И голос оборотня тоже изменился, когда он ответил. Меньше всего Байд сейчас походил на человека.

— Объяви большую охоту, Кай'я Лэ! И мы пойдем за тобой. Мы зальем кровью улицы этого города!.. Но лишь когда ты решишь убивать.

— Я уже решила все, что мне было нужно. Я знаю, для чего я вернулась в Салеву. И это действительно не дела стаи!

— Ты все-таки забыла, — грустная усмешка тронула губы Байда. — Ты оборотень и ты Кай'я Лэ. И что бы ты ни делала, ты делаешь это как оборотень и как Кай'я Лэ стаи!

Занила поправила складки темно-синего ганаха, пользуясь этим коротким жестом, чтобы скрыть от командира своей гвардии выражение собственных глаз. Потом сделала оборотню знак рукой открыть дверь и следовать за ней. Она больше не собиралась с ним спорить: она знала, что он прав. Все это она знала еще в тот момент, когда принимала титул Хозяйки. Она больше не человек, и не стоит пытаться как человек действовать!

Она больше не человек, но прежде чем стать оборотнем, она должна закончить все дела, оставшиеся ей от ее прошлой жизни.

По улицам Догаты, медленно погружающейся в вечернее дремотное состояние, они с Байдом шли молча. Занила не стала объяснять ему, куда они направлялись, и сам он тоже не задавал вопросов, очевидно вполне справедливо решив, что для одного вечера он и так сказал уже достаточно.

Несмотря на пять лет, проведенных в городе, Занила не слишком-то хорошо ориентировалась на улицах салевской столицы, но то здание, которое ей было нужно, она все же сумела найти. Высокий глухой забор, сложенный из светло-желтого камня, над которым казались кроны нартовых деревьев, цветущих так же неистово, как и те, что окружали ее собственный дом, Занила заметила еще с конца улицы, и невольно замедлила шаг. Она знала, зачем ей нужно было вернуться в школу: только здесь можно было узнать о судьбе рабынь, когда-то ее закончивших. Проблема была в том, что с каждым новым шагом, приближающим ее к каменной стене, воспоминания, не спрашивая ее разрешения, всплывали из глубин памяти и обступали ее плотным кольцом. И все проще было забыть о том, что она оборотень и Хозяйка стаи. Словно перед глухими воротами, никогда не открывавшимися просто так, снова стояла одиннадцатилетняя девочка-рабыня, только что привезенная купцом Мабеком Дагаром из далеких и северных Вольных княжеств. Может быть, она поступила не так уж и не правильно, взяв с собой Байда?

А ворота действительно были закрыты. И Занила остановилась, решая, как поступить дальше. Просто постучать? Даже если привратником по-прежнему служит старый раб Нарил, он вряд ли просто так впустит ее на территорию школы, особенно если узнает, зачем ей это нужно! Занила вздохнула и двинулась дальше вдоль забора. Аммов через тридцать от дороги, огибая его, отходила едва заметная тропинка. Именно она и заинтересовала Занилу.

Тропинка вывела в проулок. С одной стороны поднимался глухой школьный забор, а с другой начинался густо заросший и столь памятный Заниле овраг. Впрочем, на это раз спускаться в него она не собиралась. Убедившись, что с улицы их заметить невозможно, Занила остановилась и принялась внимательно изучать забор. Он был одинаковой высоты на всей своей протяженности, и все, что можно было разглядеть за ним, — это густо усыпанные цветами кроны нартовых деревьев. Что ж, значит это место ничуть не хуже любого другого!

Огромная белоснежная кошка легко взвилась вверх, без труда заскочив на каменную стену и усевшись на ней. Через минуту за ней последовала вторая, чуть более крупная, с широкой лобастой головой и густыми серыми разводами на спине и боках.

Занила обернулась на Байда, заскочившего на стену рядом с ней, и фыркнула — усмехнулась. Похоже, командир ее гвардии всерьез решил не оставлять ее одну. Хотя, возможно, сменив облик в непосредственной близости от него, она просто не оставила ему выбора, спровоцировав и его обращение. Она не знала. Она просто не успела во всем разобраться. Безусловно, она была самой невежественной Хозяйкой за всю историю стаи! Занила только надеялась, что у нее будет достаточно времени это исправить.

Кай'я Лэ огляделась, точнее, попыталась это сделать, потому что даже отсюда, с вершины каменной стены, видно было не намного больше: густые кроны нартовых деревьев надежно закрывали обзор. Впрочем, Занила и так прекрасно знала, куда идти. Она поднялась и, бесшумно ступая мягкими подушечками лап, двинулась вперед по стене. Правда, пройти ей удалось совсем немного. Тихий, но отчетливый звук, раздавшийся в вечернем воздухе, заставил ее вздрогнуть и остановиться. Слишком знакомый звук! А ее звериный слух слишком острый, чтобы она могла ошибиться! Впрочем, звук тут же повторился, сводя на нет всякие сомнения. Где-то во дворе школы протяжно, звонко и яростно пел хлыст!

Белоснежная кошка замерла, вся обратившись в слух. Ее аккуратные, словно бархатные уши, напряглись, ловя малейший звук. Она слышала короткий вздох воздуха, когда тот, в чьей руке был хлыст, замахивался им, потом пронзительный свист рассекаемого пространства и звонкий щелчок, когда кнут находил свою цель. За этим должен был последовать крик, громкий и протяжный, ну или хотя бы тихий сдавленный стон. Но чуткий слух оборотня ловил только змеиное шипение вновь сматываемого кнутовища. Неужели кого-то из рабынь запороли уже настолько, что она просто не может кричать?

Белоснежная кошка длинным прыжком перескочила с вершины каменной стены на ветку одного из нартовых деревьев, вцепилась в нее вовремя выпущенными когтями и, хвостом помогая себе удерживать равновесие, тут же перепрыгнула на следующую. Байду ничего не оставалось, как последовать за своей Хозяйкой. А Занила прыгала все дальше, сбивая на свою шкуру терпко пахнущие розово-лиловые лепестки, но вряд ли замечая это. Она не задумывалась, почему ей так важно попасть туда, где пел свою песню хлыст. Человеческая девушка по имени Занила не могла оставаться на месте, когда где-то там били рабыню, такую же, как она, как те, кому она когда-то не смогла помочь! Она должна была увидеть и остановить, ну или хотя бы попытаться! Должна была бы… Потому что в теле огромной белоснежной кошки человека больше не было. Может быть, лишь на самом краю сознания, там, где жила жажда боя! А вперед с ветки на ветку, ведомая звуками ударов хлыста, летела Хозяйка Леса. Она просто не могла пройти мимо того места, где прямо сейчас лилась горячая и сладкая человеческая кровь! И ее неудержимо влекла вперед жажда этой крови…

И эти два чувства, такие противоположные, слились в ее мозгу, вытесняя разум, оставляя лишь два желания, две вечных неутолимых жажды — боя и крови, сражения и смерти!.. Истинное выражение ее сути!

Кошка пересекла пространство, густо заросшее нартовыми деревьями, и спрыгнула с последней, особенно далеко выдающейся вперед ветки. На утоптанную до каменной твердости землю двора приземлилась девушка, откинула за спину складки ганаха и огляделась по сторонам. За три года, что она не была в Догате, внутренний двор школы ничуть не изменился. И столб для наказаний стоял все в том же месте, возле конюшни, и женщину, замершую перед ним с хлыстом, Занила мгновенно узнала — надсмотрщица Дарина. Последние лучи почти зашедшего солнца серебрили колечки, украшавшие ее левое ухо, ее голова была, как всегда, гладко выбрита и даже ее одежда — короткие кожаные штаны и безрукавка, казались все теми же, и даже хлыст был прекрасно знаком Заниле!..

— И что?.. — на землю возле Занилы мягко спрыгнул Байд. В отличие от Хозяйки оборотень не смог пронести через обращение свою одежду, и поэтому теперь стоял обнаженным. Впрочем, он, как и любой другой Хозяин Леса, без одежды чувствовал себя столь же уверено, как и в ней. — Кого здесь бьют?

Столб напротив госпожи Дарины был пуст. Это Занила заметила сразу же и теперь просто наблюдала, как рука той вновь и вновь вскидывает кнут в воздух, заставляя его со свистом нестись вперед, а его кончик впиваться в одно и то же место на столбе, оставляя на сухом дереве свежие — более светлые отметины. Просто тренировка. Вечерняя разминка старшей надсмотрщицы школы для рабынь. Таким хлыстом, как был у нее в руках сейчас, ей не часто случалось пользоваться. Толстое кнутовище, утяжеленное на конце металлическими шипами, могло с одного удара если не убить рабыню, то уж точно навсегда изуродовать шрамами ее кожу, а просто так портить товар Дарине никто бы не позволил. Но и терять свои навыки она не собиралась.

Занила глубоко вздохнула, ничего не объясняя Байду, замершему в глубокой тени рядом с ней. Ей было тяжело говорить, ей даже просто связные мысли все еще давались с трудом! Жажда боя и крови, однажды нахлынув, никак не желала отпускать, и Заниле стоило больших усилий вспомнить, зачем она пришла в школу: выяснить судьбу нескольких рабынь. Не мстить! Человеку однажды принятого решения было бы достаточно, а кошке и вовсе мстить было не за кого. Почему же ей по-прежнему было так сложно оставаться на месте? Может быть, потому, что Зверь в ней все еще хотел крови, и для этого ему не нужен был повод?!

— Идем! — Занила окликнула Байда, стараясь не обращать внимания на то, каким низким и глухим стал ее голос. Она указала рукой на маленький двухэтажный домик, угол которого был виден за основным зданием школы. — Нам туда.

За три прошедших года Занила не забыла, что именно там располагались комнаты надсмотрщиков из свободных и самого управляющего. И если где и могли храниться записи обо всех рабынях, когда-либо обучавшихся в школе и продававшихся из нее, то только в его кабинете. Сам Мабек Дагар уже несколько месяцев как был мертв, но Занила в любом случае не представляла другого места, где можно было бы поискать интересующие ее записи. Она хотела узнать о судьбе двух рабынь, учившихся вместе с ней, а когда-то, очень давно, вместе с ней и приехавших из Махейна. Ей не давали покоя слова Намо, рыжеволосого салевского оборотня, о том, что она последняя, кто остался в живых из того маленького каравана. Кай'я Лэ должна была знать, чьи жизни он забрал за смерть своей матери!

Байд кивнул, ни о чем не спрашивая, и бесшумно двинулся вслед за Кай'я Лэ.

Дом встретил их тишиной и запахом пыли от старого сильно вытертого ковра под ногами. Крутая узкая лестница ни разу не скрипнула, пока они поднимались по ней. На втором этаже вперед уходил короткий коридор с одинаковыми рядами дверей по обе стороны. Нужную Занила вспомнила без труда. Она была здесь лишь однажды, но тот день был из тех, что уже никогда не забываются.

Занила сжала пальцами гладкую медную ручку и попыталась ее повернуть. Не получилось.

— Может, выбить? — предложил Байд, замерший за ее спиной. Кай'я Лэ жестом руки остановила его: с дверью она в состоянии справиться и сама. Тонкий ручеек серебристо-серой силы вытек из раскрытого кружева, скользнул с кончиков пальцев, гибкой змеей обвился вокруг дверной ручки, расплавленным металлом затек в замочную скважину, густым едким туманом проник в механизм замка. Занила едва заметно шевельнула пальцами, приказывая ему остановиться, а потом сжала их, дернув на себя, и одновременно вновь повернула ручку. Замок тихо щелкнул, не выдержав напряжения силы внутри себя, и дверь, повинуясь легкому толчку руки Кай'я Лэ, открылась внутрь.

Оборотни вошли в комнату бывшего управляющего школой для рабынь. Судя по плотно закрытым ставням на окнах и довольно густому слою пыли, за месяцы, прошедшие со смерти Мабека Дагара, новый управляющий сюда так и не вселился. Может быть, он и вовсе еще не был назначен, а может быть, просто выбрал для себя другое помещение.

Занила огляделась по сторонам. Кабинет как кабинет. Ничего необычного. Массивный письменный стол возле окна, мягкое хозяйское кресло с одной его стороны и два стула попроще для гостей с другой. Слева от него дверь. Приоткрыта. За ней видна аккуратно убранная постель. Спальня. Занила не стала заходить туда. Она, кажется, уже нашла то, что ей было нужно. Напротив стола она заметила высокий шкаф темного дерева, а на одной из его полок — ряд толстых массивных книг в кожаных переплетах.

Занила приблизилась к нему и, слегка поморщившись от соприкосновения с толстым слоем пыли, вытащила одну из тетрадей. Кожаная обложка тихо скрипнула, когда оборотень раскрыла ее. Занила не ошиблась: внутри, как она и предполагала, на чуть желтоватых пергаментных страницах пестрели записи, явно сделанные отнюдь не профессиональным писцом. На самом первом листе крупно было выведено: «1273 год». Занила закрыла книгу, вернула ее на полку и выбрала другую. «1275 год».

Занила невольно обернулась на Байда. Но тот по-прежнему ни о чем не спрашивал, просто стоял, прислонившись к дверному косяку, и ждал новых распоряжений своей Кай'я Лэ.

Пергаментные страницы переворачивались с хрустким шорохом. Занила скользила по ним взглядом. Мабек Дагар в своих записях был аккуратен до педантичности, и кажется, сейчас она за это была ему весьма благодарна. Имена рабынь-учениц располагались в алфавитном порядке, и Занила легко нашла интересующее ее имя: «Райша». Кай'я Лэ пролистала несколько следующих страниц, пропуская записи о месте рождения рабыни, ее внешних данных и о том, чему она была обучена за пять лет, — все это она знала и так. В самом конце раздела, посвященного этой рабыне, стояла лаконичная надпись, подчеркнутая ровной линией: «50 золотых. Покупатель — Рук Дзаир. Плата внесена полностью.»

Имя Рук Дзаир было Заниле смутно знакомо. Очевидно, он был не самым последним из жителей салевской столицы. Что ж, тем проще будет его найти.

Кай'я Лэ перевернула несколько страниц вперед. Следующее имя — следующая рабыня, о судьбе которой она хотела узнать. «Ларка». Стандартные записи с данными рабыни, а вот итоговая строчка совершенно другая: «Товар испорчен. Допуску к аукциону не подлежит.»

Занила почувствовала, как ее пальцы стиснули кожаный переплет журнала, оставляя на нем полукруглые вмятины от ногтей. Воспоминания сами собой нахлынули на нее, накрывая с головой… Все верно, на аукционе Ларки не было, только Занила, слишком обеспокоенная судьбой своего звереныша Кора и своей собственной, вряд ли хоть раз о ней вспомнила. А потом и вовсе стало не до нее. Что ж, ведь за этим она сюда и пришла — узнать!

Взгляд скользнул дальше, цепляясь за черную вязь ровных строчек. Запись, датированная началом лета 1275 года, то есть сделанная через несколько дней после торгов: «Передана в качестве компенсации Рашиду Бакуру.» А неделю спустя еще одна — последняя: «По данным источника в доме почт. Бакура, — умерла.»

Черные буквы на светлом пергаменте сложились в слова, вспыхнули огнем, врезались в мозг. Передана… Компенсация… Бакур… Умерла…

— Кай'я Лэ! — окрик Байда ворвался в сознание Занилы, пытаясь разорвать круговерть сжигавших ее сознание мыслей: в качестве компенсации за нее! Умерла, а точнее была убита, потому что Рашид Бакур был в бешенстве из-за ее нападения! В лаконичных записях Мабека Дагара было так много. Для того, кто умел читать! Кажется, теперь просто узнать о судьбе рабынь для нее уже мало! — Кай'я Лэ!

Занила наконец-то обернулась на Байда. Глаза оборотня казались черными из-за до предела расширившихся зрачков. Он тяжело дышал. Его пальцы, сжимавшие косяк двери, побелели от напряжения.

— Тебе лучше успокоиться, Кай'я Лэ, если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прямо сейчас оброс шерстью! — тяжело выдохнул Байд, явно с трудом проталкивая через горло человеческие слова. Заниле потребовалось несколько мгновений, чтобы из своих воспоминаний вернуться в здесь и сейчас, и еще немного, что понять, о чем именно говорит Байд. Ярость и гнев, захлестнувшие Кай'я Лэ, жажда крови — все это спровоцировало обращение у оборотня ее стаи, которому не повезло в этот момент находиться слишком близко от нее. И сейчас Байд только усилием воли удерживал себя от смены облика!

Занила вновь опустила глаза в журнал, который держала в руках: просто читать, запоминая факты, не возвращаться мыслями в прошлое. Потом, вдруг приняв решение, она протянула его Байду, царапнув ногтем по странице — оставив на мягком пергаменте тонкую полосу под именем Рашида Бакура.

— Что ты знаешь об этом человеке? — спросила она. Оборотень на секунду задумался, потом качнул головой.

— Боюсь, что ничего, Кай'я Лэ.

Занила с удовольствием отметила, что его голос звучал уже вполне по-человечески. Определенно, кому-то из них удалось справиться с собой: либо ему, либо ей!..

— Тогда выясни!

Байд широко улыбнулся, демонстрируя два ряда идеально белых зубов, и коротко поклонился:

— Как прикажет Кай'я Лэ!

Занила на секунду заглянула в глубину его светло-голубых глаз. Что такого он услышал в ее словах, что настолько его обрадовало? Обещание охоты, боя, крови?.. Что ж, может быть. Она не собиралась его разубеждать! Занила забрала у него назад книгу, захлопнула ее, взметнув в воздух небольшое облачко пыли, и протянула руку, чтобы вернуть ее на место. Но вдруг замерла, так и не закончив движения, словно вспомнила еще о чем-то. Она медленно вновь притянула книгу к себе и принялась перелистывать сухие пергаментные страницы. Она знала, что именно она ищет, но все равно слегка вздрогнула, обнаружив страницу с аккуратно выведенным именем «Занила». Было что-то совершенно нереальное в том, чтобы читать о себе. Как будто смотреть на себя со стороны чужими глазами. И не важно, сколько раз до этого ты видел собственное отражение в зеркале!

Первые страницы Занила уже привычно перелистнула, отметив только, что местом ее рождения почему-то значился Североград* [Североград — столица Вольного княжества Махейн. ], и сосредоточила внимание на последней записи. Дата аукциона, а напротив нее две строчки до предела формальных слов: «85 золотых. Покупатель — Рашид Бакур. Плата внесена полностью. Умерла.»

Занила хмыкнула. Более чем лаконичная запись! И, можно сказать, справедливая…

Байд с недоумением посмотрел на нее, когда Кай'я Лэ уверенно шагнула к столу, положила на него книгу, не заботясь о том, что на пыльной поверхности останутся следы, и решительно вырвала несколько страниц. И только после этого закрыла журнал и вернула его на его место на полке.

— Мне нужен огонь! — распорядилась Кай'я Лэ, нетерпеливым взглядом обыскивая комнату. Байд пожал плечами и, достав с одной из полок кремень и кресало, протянул их Заниле. Он, кажется, решил ничему не удивляться.

Пламя вспыхнуло, облизнулось и жадно вцепилось в листки. Пергамент от жара на секунду словно засветился, став практически прозрачным, и на этом сияющем фоне нестерпимо-черной казалась чернильная вязь букв. Занила подождала, пока огонь охватит большую часть листов, а затем выпустила их из пальцев, позволив пламени самостоятельно разбираться со своей добычей. Пергамент стремительно скручивался, чернел и осыпался жирными хлопьями пепла, а самой последней вспыхнула и погасла надпись, состоящая из одного-единственного слова: «Занила». И рассыпалась…

Однажды она уже пыталась забыть это имя, выбрав себе другое…

— Кай'я Лэ!

Кажется, ей только что дали еще один шанс!

Только вот тон голоса Байда ей не понравился. Занила резко обернулась, оторвавшись от созерцания рассыпающихся хлопьев пепла. Обернулась только для того, чтобы увидеть кольца хлыста, с ядовитым шелестом распускающиеся по полу, скользящие острым кончиком.

— Я бы очень хотела знать, кто вы и что вы здесь делаете?! — в дверях кабинета стояла надсмотрщица Дарина, переводя взгляд с Занилы на Байда и обратно, а точнее — с одного темного человеческого силуэта на фоне серого окна на другой. В комнате царил густой полумрак, и вряд ли надсмотрщица была в состоянии различить что-либо еще. Вот только это не мешало ее руке методично разворачивать кнут. Кай'я Лэ сделала едва заметный жест пальцами, приказав оборотню убраться в сторону: она не хотела, что кто-то сейчас оказался между ней и надсмотрщицей. Байд послушно отступил, а Занила наоборот шагнула вперед. За полчаса до этого, во дворе, она прошла мимо Дарины. Что ж, сейчас ей так уже не поступить, да она и не хочет!

По краю сознания промелькнул вопрос: как надсмотрщица обнаружила их? Может быть, ее привлек отблеск пламени сквозь ставни на окнах, ведь снаружи уже почти стемнело? А может быть, она услышала какую-нибудь фразу из тех, которыми обменивались оборотни?.. В любом случае сейчас это уже не имело никакого значения.

Занила сделала еще шаг вперед, впившись взглядом в светлые глаза надсмотрщицы. Ее рука скользнула под складки ганаха, как будто девушка собиралась достать спрятанный там кинжал. Если бы он у нее был… Кнут с пронзительным свистом взвился вверх, рассекая пыльную полутьму заброшенной комнаты. Дарина сделала именно то, чего от нее и добивалась Кай'я Лэ — напала!

Хлыст стремительной ядовитой змеей метнулся вперед, прямо в лицо девушки, в ее глаза, так же спокойно и неотвратимо, как за полчаса до этого попадал в одно и тоже место на деревянном столбе! Занила вскинула руку, выставляя ее перед лицом. Шелковая ткань ганаха соскользнула с него, обнажая тонкую светлую кожу, такую беззащитную… Но если бы в этой комнате был тот, кто умеет смотреть, он бы увидел, как нестерпимо ярко полыхнуло кружево Хозяйки стаи, выплескивая из себя обжигающую волну расплавленного серебра. Сияние окутало руку девушки — слой до предела сконцентрированной силы. Тоньше, чем кожа, и надежнее, чем любой доспех!

Хлыст столкнулся с рукой, обвиваясь вокруг нее. Тонкая светлая кожа предплечья должна была быть мгновенно вспорота, но этого не произошло. Рука Занилы метнулась вперед, уже сама наматывая на себя кнутовище. Длинные тонкие пальцы вцепились в кожу хлыста и со всей силы дернули его на себя. Занила рассчитывала таким простым приемом подтащить к себе надсмотрщицу на расстояние удара, но Дарина была слишком опытным бойцом, чтобы попасться на такую элементарную уловку. Женщина выпустила хлыст, предпочтя расстаться со своим любимым оружием. Но ее пальцы разжались все же недостаточно быстро, и рывок Занилы заставил ее качнуться вперед, а та не стала терять времени.

Оборотень метнулась на свою противницу, стремясь как можно скорее сократить разделяющее их расстояние. Ее правая рука, согнутая в локте, ударила вперед и вверх. Занила рассчитывала попасть острым локтем по шее надсмотрщицы, вминая гортань. Она могла бы одним ударом покончить с ней… Но она просто не достала! Оборотень или человек — но в ней было только три амма пятнадцать эцбов* [Эцб — (с Древнего языка переводится как «палец») мера длины, равная ширине пальца оборотня в человеческом обличье, то есть примерно 1,8 см. ] роста, и Дарина была значительно выше ее. Локоть Занилы ударил в ключицу. Женщины с глухим стоном втянула воздух сквозь зубы, но этого было явно недостаточно, чтобы ее остановить. Дарина выхватила кинжал из ножен на поясе и попыталась ударить им свою противницу, но Кай'я Лэ оказалась быстрее. Ее нога с силой впечаталась в коленную чашечку надсмотрщицы. Раздался характерный хруст, а вслед за ним вопль боли, который женщина уже не смогла сдержать.

Вот только ее правую руку с зажатым в ней кинжалом это не остановило. Если бы Занила ей позволила, она довершила бы удар. Рука Кай'я Лэ вновь взметнулась вверх, врезаясь в запястье Дарины, перехватывая его, останавливая. Смуглое лицо надсмотрщицы пошло красными пятнами от усилия дожать, довести удар до конца, добить свою противницу, достать до ее такой близкой и такой тонкой кожи! Она слишком сосредоточилась на этом, а также на том, чтобы устоять на одной, еще слушающейся ее ноге, и просто не заметила стремительного выпада правой руки Занилы. Острые пальцы ткнулись в шею женщины, в ямку за ухом, находя только им ведомую точку. Дарина тихо охнула и кулем осела на пол.

Занила опустила левую руку, позволяя все еще обмотанному вокруг нее кнутовищу соскользнуть вниз, а потом присела над своей поверженной противницей. Почти поверженной… Своим звериным чутьем Занила ощущала, как сердце той все еще бьется, разгоняя по жилам горячую алую кровь. Байд опустился на корточки рядом с ней. Ноздри оборотня едва заметно шевелились, словно он тоже ощущал аромат этой невозможно вкусной крови, такой близкой теперь, ведь жизнь поверженного врага принадлежит победителю! Оборотни не просят пощады и не умеют ее давать. В битве им известен только один возможный вариант окончания — смерть. Горячая сладкая кровь на клыках и когтях или на стали клинка!.. Заниле никто не объяснял этот закон, она знала его и сама. Всегда. Задолго до того, как стала Хозяйкой Леса. Сразу после того, как перестала быть человеком! Этот закон был из тех, что ей особенно нравились!..

Она слегка качнулась назад, опершись одной рукой о пол, а другой скользнула вдоль ноги лежащей на полу женщины. На лодыжке, чуть ниже края штанов ее пальцы нащупали твердую костяную рукоять кинжала. Занила коротко усмехнулась, подумав, что за прошедшие годы Дарина не изменила своих привычек. Кинжал удобно лег в ладонь. Левой рукой Занила, по-прежнему не вставая с корточек, оттолкнулась от пола, а правой вонзила тонкое стальное лезвие в шею надсмотрщицы, в ямку между ключиц.

По смуглой чуть желтоватой коже Дарины побежали тонкие струйки крови. Если бы Кай'я Лэ вытащила сейчас кинжал, их стало бы намного больше, скорее всего и вовсе хлынул бы фонтан крови из перебитой артерии, но Занила не собиралась этого делать. Ей нравилось смотреть на распростертое перед ней безжизненное тело, пришпиленное за шею к твердому деревянному полу.

Оборотень поднялась на ноги, машинально расправляя складки темно-синего ганаха, и оглянулась на Байда. Парень не отрывал взгляда потемневших глаз от крови, струящейся по горлу женщины. Потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и обернулся на Кай'я Лэ. Может быть, просто понял, что на полу перед ними уже просто безжизненное тело и охотиться больше не на кого.

— Ты не говорила, что собираешься мстить, Кай'я Лэ? — произнес он низким немного хриплым голосом. Занила посмотрела на стол, где на чуть подпаленной пыльной поверхности осталась кучка пепла, словно ответ на вопрос Байда был заключен в ней.

— Разве это похоже на месть? По-моему, я просто ее убила.

* * *

Натара поставила в центр обеденного стола огромное блюдо, до краев наполненное кусочками слегка обжаренных бокачей* [Бокачи — местные овощи. Растут исключительно в прибрежной зоне. Имеют бледно-зеленый цвет и пресновато-кислый вкус. В сыром виде слегка пригарчивают, но это пропадает при обжарке. ], и на правах хозяйки дома села по левую руку от Кай'я Лэ. По правую сидел Байд — командир ее гвардии. С момента их возвращения из школы для рабынь прошло несколько часов, но Заниле казалось, что целая вечность. Просто к тому моменту, когда они вновь шагнули в ворота, в доме их уже ждали оборотни догатской стаи, пришедшие принести клятву верности новой Хозяйке. Только пройдя под розово-лиловыми сводами нартовых деревьев, Занила словно самой кожей ощутила плотную паутину их взглядов — внимательных, настороженных… Уважительных? Безусловно! Каждым движением, каждым словом, даже тоном голоса оборотни демонстрировали свое почтение к новой Кай'я Лэ. И то, что Занила не ощущала лжи, успокаивало! Как и то, что ни один из догатских оборотней не посмел не прийти, не выразил открыто своего недовольства, не бросил вызова ее власти! Может быть, то, что она оказалась способна убить Родослава, было для них достаточным доказательством ее силы (а значит, и права управлять стаей), а может быть, Натара рассказала им о результатах своего «эксперимента», в любом случае церемония принесения клятвы верности прошла вполне спокойно. Занила была почти довольна. Она ведь и не ждала от них бурной радости по поводу своего прибытия. Догатские оборотни не собирались восставать против нее, и этого ей вполне было достаточно. Пока. Ведь у нее в запасе целая вечность, чтобы стать Хозяйкой стаи!

Только несколько часов спустя, когда все церемониальные слова были сказаны и все клятвы приняты, дом Кай'я Лэ вновь опустел. Занила предоставила Байду самому определить гвардейцев для несения стражи этой ночью и приказала Натаре подавать ужин. Если конечно, ужином можно назвать прием пищи в то время суток, когда на дворе стоит глубокая ночь. Хотя, вряд ли об этом кто-то задумался. За огромным массивным столом в одной из парадных зал на первом этаже дома собрались все обитавшие в нем оборотни: сама Натара, ее сын — Зей, Занила и гвардейцы за исключением, конечно, тех, кто нес караул. Хотя их Натара тоже обещала покормить.

Занила покосилась на блюдо с бокачами и решила, что имеет полное право проигнорировать его. Куски жаренного дымящегося исходящего ароматным соком мяса, лежащие на другом блюде, выглядели однозначно гораздо более аппетитными. А уж какими они были вкусными!.. Занила чуть не заурчала от удовольствия, впившись в один из них зубами. Последний раз она ела утром и уже несколько дней она не ела ничего столь потрясающе пахнущего и дивного на вкус! Стряпню корабельного кока явно не стоило принимать в расчет.

— Весь город говорит о прибытии твоей эскадры, Кай'я Лэ! — Раик возобновил разговор, прервавшийся на время с появлением пищи. Он кстати сидел прямо напротив блюда с мясом, чем тоже весьма активно пользовался. Занила облизала с пальцев жир и кивнула ему, чтобы он продолжал рассказывать. — Я походил по Догате, — сообщил оборотень, усмехнувшись, — чего только не наслушался! Торговцы на рынке сообщали друг другу, что кораблей в бухту вошло то ли сорок, то ли пятьдесят!

За столом раздались короткие смешки. Конечно, только со стороны тех оборотней, кто не слишком был занят едой. Занила тоже улыбнулась в ответ на слова Раика. Вообще-то это было очень даже хорошо, что ее появление в Догате наделало столько шума: не нужно будет ничего предпринимать специально, чтобы привлечь к себе внимание.

— А можно я в следующий раз пойду в город вместе с тобой? — спросил Зей у Раика. Он сидел за столом вместе с остальными оборотнями и, очевидно, решил тоже поучаствовать в разговоре. Занила посмотрела на мальчишку, гонявшего по своей тарелке несколько кусков бокачей, а потом покосилась на его мать. Туда же смотрел и Раик, все своим видом демонстрируя, что решение зависит только от женщины. Натара вздохнула и потрепала сына по русой встрепанной голове:

— Обязательно, когда ты вырастешь!

— Но почему, мама?

Заниле тоже очень хотелось бы это знать. Хотя, ей начало казаться, что она догадывается. За все время, что она провела в доме, Натара практически ни на шаг не отпускала от себя сына. А Зей… Занила задумалась, в первый раз заставляя себя сформулировать то, что она ощущала в его присутствии. Словно раскаленная волна энергии мгновенно заполняла любое помещение, в котором появлялся мальчишка! И эта волна каждую секунду готова была выплеснуться еще дальше, так далеко, насколько ее хватит! Высший оборотень, еще не умеющий контролировать собственное кружево… И только Натара, удерживающая его от случайной смены облика! Что будет, если ее не окажется рядом со своим сыном в нужный момент? Как отреагируют прохожие на догатских улицах, когда десятилетний мальчишка на их глазах превратится в белоснежного пушистого котенка в амм ростом?

Второй вопрос вытекал из первого, и на оба Занила знала ответ. Как и на тот, почему деревья вокруг дома высажены таким плотным кольцом. Им есть, что скрывать от посторонних глаз. А вот чего Кай'я Лэ не знала, так это зачем Родослав переселил часть оборотней своей стаи в этот южный человеческий город? Возможно, слишком человеческий, чтобы в нем нашлось место для не людей.

— А чем заняты матросы с кораблей? — задал вопрос Байд, правда не ей, а Раику, давая возможность Заниле доесть ее мясо и додумать ее мысли.

— Получили положенное жалование и гуляют в портовых кабаках, — весело сообщил оборотень. По тону его голоса было не понятно, то ли он завидует им, то ли ему не плохо и здесь, за одним столом с Кай'я Лэ своей стаи?

— Ты уже придумала для них дело? — Байд все же повернулся к Заниле. — Золота, конечно, у нас еще достаточно, чтобы содержать корабли, не хватаясь за первую попавшуюся работу. Но представляешь, во что превратят город несколько сотен бывших пиратов, если их в ближайшее время ничем не занять?

— Да, придумала, — Занила, утолив первый голод, пододвинула к себе блюдо с бокачами и принялась выбирать кусочки посимпатичнее.

— Опять пиратство?

Кай'я Лэ издала странный звук, больше всего напоминавший кошачье фырканье, и покачала головой:

— Если бы я хотела продолжать пиратствовать, я бы осталась в Годруме! Ражское море это вам не Западный и тем более не Новый океан. У Салевы достаточно средств, чтобы содержать пограничные корабли, чтобы чистить прибрежные воды от тех, кто мешает купеческим караванам!

— Тогда что?

Занила пожала плечами, как будто ответ на вопрос был совершенно очевиден:

— Я думала о торговле. У нас два десятка превосходных быстрых парусников с вместительными трюмами. Для чего их еще использовать, как не для перевозки грузов?

— Вообще-то, — Байд усмехнулся, — как говорят местные купцы, ниша занята! На какое-то количество парусников, конечно, найдется спрос — возить товары в тот же Годрум. А для перевозок вдоль побережья местные купцы, знаешь ли, предпочитают галеры с гребцами-рабами!

— Но парусники же быстроходнее? — Занила изогнула серебристо-светлую бровь, не пытаясь скрыть своего искреннего недоумения. На этот раз плечами пожал Байд. Он, конечно, и сам разделял пренебрежение своей Хозяйки к кораблям, передвигающимся при помощи невольников, но сейчас речь шла не о них, а о предпочтениях местных купцов.

— Вообще-то, как повезет. Парусники, конечно, быстроходнее. При попутном ветре. Зато на галерах не попадешь в штиль, — он покрутил в пальцах вилку с острыми, чуть изогнутыми, зубцами. — В общем, рабы надежнее.

Занила машинально положила в рот кусочек бокача и так же машинально прожевала, даже не почувствовав вкуса. Ей не нужно было придумывать решения для этой проблемы. Оно уже было у нее в голове. И для нее оно казалось столь очевидным! Осталось лишь его высказать.

— Если эти рабы гребут, — она выразительно посмотрела на Байда, — но они ведь могут и перестать? — тон голоса подразумевал вопрос, а вот взгляд серо-стальных глаз… Командиру ее гвардии понадобилась лишь доля секунды, чтобы понять.

— Это приказ, Кай'я Лэ?

Занила усмехнулась в ответ на его улыбку и кивнула. Ей нравился огонек, зажегшийся в его светло-голубых глаз, — так сияет взгляд зверя, почуявшего близкую добычу или, как минимум, услышавшего обещание большой охоты! Кажется, гвардия начинала понимать свою Хозяйку практически без слов!

— В городе обсуждают еще одну новость, Кай'я Лэ, — произнес Раик. Он заметил обмен взглядами между Хозяйкой и командиром ее гвардии, но все же решил сообщить свою информации. Значит, это действительно могло быть важным. Занила слегка отодвинула от себя опустевшую тарелку и выжидательно посмотрела на него, вновь, как в самом начале разговора, своим молчанием поощряя его говорить. Раик не заставил себя упрашивать. — Сегодня на рассвете умер председатель Торгового Совета Салевы* [Торговый Совет — выборный властный орган в столице Салевы. Его члены ежегодно избираются из наиболее влиятельных купцов. Количество членов не является постоянным, но колеблется в районе одной дюжины. Председатель Совета фактически является градоправителем Догаты. ].

Занила кивнула, показывая, что приняла информацию к сведению, и обернулась к Натаре, решив, что из всех присутствующих, именно ей лучше всего известны традиции местной знати.

— Церемония погребения состоится через два дня? — тоном полу вопроса полу утверждения произнесла Занила. Она сейчас вспоминала знания, вложенные в ее голову за годы обучения в школе для рабынь. — А в эти дни все его знакомые должны посетить его дом, чтобы выразить свое почтение умершему? — Натара кивнула, подтверждая, что Кай'я Лэ все сказала правильно. Тогда Занила закончила уже гораздо увереннее. — А председателю Торгового Совета, я думаю, выражать почтение придет чуть ли не вся Догата! То есть не только знать, но и те, кто еще не успел освоиться в местном аристократическом обществе…

— Что ты задумала, Кай'я Лэ? — покосился на нее Байд. Занила усмехнулась:

— Я только думаю, — она выделила голосом последнее слово, — что в первый раз кто-то столь удачно умирает и без моей помощи!

Смех оборотней прокатился по комнате в ответ на шутку Хозяйки стаи. А Натара поднялась из-за стола, но вместо того, чтобы собрать опустевшие тарелки и блюда, поставила на него кувшин с темно-красным густым вином. Разлила по бокалам и раздала их оборотням:

— Тогда за Салеву?

Занила улыбнулась и кивнула, поддерживая тост, и пригубила вино, крепкое, немного тягучее, терпкое и очень сладкое. Пахнущее цветами нарта, словно сам воздух Догаты, которым иногда становилось так сложно дышать…

— И за то, что ее ждет!

Глава 3. Встречи

Боярыня Занила в сопровождении женщины-компаньонки и двух мужчин-охранников прошла в ворота дома почтенного Руша — председателя Торгового Совета, ныне покойного. Рабы-привратники, стоявшие у входа в поместье, проводили их внимательными взглядами, но ничего не сказали. Боярыня была, конечно, еще не известна в Догате, но остановить женщину, столь богато одетую и держащуюся так уверенно, охранники просто не посмели. Тем более что в эти два дня прийти выразить свое почтение покойному Рушу считал своим долгом чуть ли не каждый житель Догаты. И по старой, но неукоснительно соблюдающейся традиции, двери дома были открыты для всех.

Боярыня Занила легкой изящной походкой скользнула в арку, богато украшенную резьбой и изразцами, и оказалась во внутреннем дворике. Фонтан, расположенный в его центре, журчал тихо, как будто приглушенно, словно вместе со всеми обитателями дома скорбя о постигшей их утрате. Боярыня пересекла двор, по-прежнему в сопровождении своей небольшой свиты. В Салеве ни одна знатная незамужняя девушка не могла выйти из дома без женщины-компаньонки, а тем более прийти с визитом в другой знатный дом. Даже если она, как эта северная боярыня, сама вела все дела своего рода. Она шагнула через распахнутую настежь дверь и оказалась в главной зале дома. Обычно в каменных дворцах салевской знати даже в полуденные часы самых жарких летних дней бывает прохладно, но только не здесь и не сейчас. Может быть, из-за трех десятков людей — родственников, друзей и просто знакомых, разбредшихся по зале поодиночке и отдельными группками, а может быть из-за ярко пылающего ритуального очага, но внутри дома было душно.

Боярыня на секунду остановилась на пороге, оглядываясь по сторонам, потом сделала своим сопровождающим знак оставаться пока на месте, а сама шагнула вглубь залы. Раб-распорядитель церемонии, строгим и неподвижным каменным изваянием замерший возле входа, настороженно покосился на нее, не зная, чего ожидать от этой странной северянки. Известно ли ей вообще хоть что-либо о поминальных традициях Салевы? Он уже хотел предложить боярыне свою помощь, но та уверенно и быстро шагнула к ритуальному очагу, демонстрируя, что прекрасно знает, с чего следует начинать.

Девушка откинула за плечи складки традиционно-белоснежного по случаю положенного траура ганаха, чтобы тот не мешал ей, и осторожно выбрала одну из кучки тонких ароматических палочек, лежащих на специальной подставке. Пару секунд подержала ее, слегка покачивая в тонких пальцах, и, очевидно вознося установленную молитву Светлым Богам, а потом вплотную приблизилась к ритуальному огню, разожженному в большой и глубокой мраморной чаше, и бросила палочку в него. В воздух взлетело несколько ярко-оранжевых искр и новая волна густого тяжелого аромата.

— Душа дымом в небо. Пусть ничто ее не задержит! — голос боярыни прозвучал тихо и немного глухо, а слова салевского языка она выговаривала с явным акцентом, но сама ритуальная фраза была произнесена без единой ошибки. Раб-распорядитель позволил себе едва заметный удовлетворенный кивок головой, а боярыня уже двинулась дальше по зале.

В нескольких аммах от ритуального очага стояли еще две мраморные чаши — сестры-близнецы той, в которой был разведен огонь, только в них был тончайший белоснежный песок. В той, что была слева, кучка поменьше, в правой — больше, причем уложенная идеальным конусом и гладко выровненная. Рядом с этой чашей стоял еще один раб со специальной метелкой в руках, которой периодически и подравнивал песок. Боярыня скользнула по нему взглядом, обратив на него не больше внимания, чем свободной и знатной девушке полагается уделять любому рабу, и приблизилась к чаше с песком. Зачерпнула из нее небольшую горсть, пересыпала с ладони на ладонь, внимательно наблюдая, как текут белоснежные песчинки. Вот упала последняя — истек отмеренный Богами срок земной жизни. Боярыня бросила горсть песка в другую чашу, для этого и предназначенную.

— Тело пеплом к земле. Пусть ничего не останется!

Горсть песка вызвала в чаше небольшой обвал, но очень скоро все успокоилось, а боярыня уже шла дальше. Она остановилась перед телом почтенного Руша, лежащим на специальном постаменте. Хотя то, что это именно человеческое тело, можно было и не догадаться, если твердо этого не знать. Тяжелая, богато затканная золотом парчовая ткань, покрывавшая его, падала такими жесткими складками, что различить точные очертания того, что находилось под ней, было не так-то просто. На этом же постаменте, вокруг тела, придавливая ткань, было уложено просто неимоверное количество оружия в богатых ножнах, золотой посуды и просто драгоценностей. Все это были дары, принесенные покойному в знак почтения ему и его делам. Правда, подносить их полагалось только родственникам и ближайшим друзьям. Боярыня лично с покойным Рушем знакома не была, поэтому просто постояла перед его телом, молчанием, как и самим своим присутствием выражая почтение к нему, а потом прошла дальше.

Чаша, установленная на следующей подставке, отличалась от всех предыдущих, — она была серебряной и более плоской. А на ней аккуратной горкой была уложена рассыпчатая каша из белой рытневой* [Рытн — местный злак. Из его семян после сушки и обжарки получают крупу, которая активно используется в Салеве при приготовлении пищи. ] крупы. Еда эта тоже была неотъемлемой частью старого ритуала. Кашу готовили по специальному рецепту с добавлением большого количества масла и меда. Только для поминальной церемонии и никогда больше. И во всех домах, от дворцов богачей до рыбацких хижин, по одному и тому же рецепту. Боярыня подошла к блюду, поддела щепотку каши и опустила ее в рот.

— Живым пищу.

Последняя ритуальная фраза была произнесена, знаменуя окончание поминального ритуала, и к боярыне, не дожидаясь особого знака, приблизился раб, протягивая на вытянутых руках миску с чистой водой — ополоснуть пальцы, и куском чистого полотна — их вытереть. Боярыня так и поступила, а потом изящным взмахом руки отослала раба прочь и огляделась по сторонам, словно только сейчас замечая остальных людей, находящихся в зале вместе с ней. Покойный Руш получил все заслуженное им почтение — пора было вернуться к делам живых.

Занила, проигнорировав появление еще одного раба, поднесшего ей охлажденное вино в тонком хрустальном бокале, обернулась в ту сторону, где небольшой группкой столпились родственники и ближайшие друзья покойного градоправителя Догаты — по совместительству самые богатые и знатные жители салевской столицы. Кай'я Лэ слегка прикрыла глаза, заставив себя на секунду перестать замечать то, что происходит вокруг, и сосредотачиваясь на одной точке на внутренней поверхности глаз. Дождалась, пока ощущение станет отчетливым, а потом протолкнула эту точку вперед и наружу, переходя на другой уровень зрения. Для окружающих боярыню людей прошла лишь доля секунды, и никто не заметил ее странного поведения. А мир перед глазами Кай'я Лэ уже привычно слегка выцвел и одновременно наполнился новыми цветами, тенями и силуэтами. Занила по-новому взглянула на собравшихся в зале людей. Если честно, она редко опускалась на этот уровень зрения просто для того, чтобы смотреть, гораздо чаще — чтобы управлять энергией, драться, наносить удары!..

Фигуры людей, находящихся в зале, словно приобрели по еще одной, цветной, тени. Только они, в отличие от тех, что существовали на первом уровне зрения, были гораздо более подвижными. Эти тени напоминали скорее туманную дымку, окутывающую тела людей, следующую за ними, куда бы они не шли, колышущуюся вокруг них… С тех пор, как Занила перестала быть человеком, она гораздо лучше стала различать различные оттенки, которыми расплывался мир на этом уровне зрения. И еще теперь она понимала, что именно они означают. Она стала чувствовать людей с тех пор, как стала оборотнем. А точнее, лучше было сказать — чуять!

Занила скользнула взглядом по женщине, полной и довольно пожилой, насколько это можно было различить под складками плотного ганаха, закрывавшего не только ее плечи и грудь, но и руки до самых кончиков пальцев и даже лицо, позволяя видеть только глаза — светлые, окруженные густой сетью глубоких морщин, покрасневшие, взгляд которых нервно перебегал по лицам, окружавших ее людей. Кай'я Лэ не нужно было быть знакомой с ней, чтобы догадаться: это и была вдова покойного градоправителя. Ее плотная невысокая фигура, от головы до пят закутанная плотной траурно-белой тканью, была совершенно неподвижна, словно принадлежала и не живому человеку вовсе, а мраморному изваянию. Жили только глаза — нервные, постоянно двигающиеся. И дымная светло-голубая тень, вздрагивающая частыми всполохами вокруг ее тела. Оборотень глубоко вздохнула, втягивая носом воздух. Она стояла в паре десятков аммов от вдовы покойного Руша, но она рассчитывала, что для ее острого звериного чутья это не будет столь уж значительным расстоянием.

Не получилось. Все дело было в густом и приторном аромате благовоний, постоянно сжигаемых на ритуальном очаге… Занила хмыкнула, поняв, что через эту ритуально-дымную вонь не пробиться даже ее нюху высшего оборотня. Впрочем, поэтому она ведь и перешла на другой уровень зрения.

Более темные, серо-синие всполохи, которыми периодически окутывалось тело женщины, способны были рассказать Заниле столько же, сколько и запах. Они означали страх. Вдова Руша боялась. Нет, она, конечно, скорбела о своем муже, но лишь потому, что вместе с его смертью и ее собственная, такая спокойная, размеренная жизнь, полная достатка, в любую секунду могла рухнуть. Женщины в Салеве не имели права владеть никаким имуществом за исключением личных вещей и драгоценностей. И все, что принадлежало Рушу, теперь переходило к его сыновьям. А вот, кстати, и они…

Кай'я Лэ оглядела двух уже более чем взрослых мужчин, тоже, очевидно, ни разу в жизни не страдавших от недостатка пищи. Они стояли рядом с вдовой — своей матерью, но и тот и другой предпочитали не встречаться с ней взглядом. Хотя, возможно, далеко не по одним и тем же причинам. Старший (Занила опознала его отнюдь не потому, что он выглядел взрослее брата, а как раз по его эмоциям) излучал ровное и спокойное довольство наследника, наконец-то заполучившего в свои руки долгожданное богатство. Кай'я Лэ не знала, сколько лет было покойному Рушу на момент его смерти, но судя по всему догатский градоправитель весьма и весьма зажился, портя нервы своим сыновьям. Это кстати было единственным, в чем младший брат соглашался со старшим, — в отсутствии хоть какого-либо сожаления о смерти своего родителя! Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего счастье или безмятежное довольство, в его эмоциях не читалось. Зато Занила без труда выделила в окутывающей его весьма слабой и бледной дымке нервные всполохи грязно-коричневого цвета — гнев. А между ними белее тонкие, и движущиеся значительно медленнее полоски — обида. Он уже знает, какое завещание оставил его отец — почтенный Руш. Впрочем, о покойном старике его младший сын уже и не думает (разве что молится Темным Богам, чтобы тому не было покоя за Чертой). Все его мысли и эмоции, а точнее главная из них — ненависть — были сосредоточены на старшем брате, которому по нелепому недосмотру Богов повезло родиться первым, а теперь заполучить практически все отцовское состояние!

Рядом с сыновьями-наследниками — их жены. Сразу понятно, какая чья. Занила усмехнулась самым кончиком губ, отметив, как эмоции женщин практически отражают чувства их мужей. Ненависть и обида у одной и радостное довольство у другой! Разве что эмоции старшей из женщин значительно менее интенсивны, чем у мужчины, которому она принадлежит. И еще ей скучно. Чтобы понять это, Кай'я Лэ не нужно было разглядывать цветную тень вокруг ее тела. Достаточно было заметить, как она снова и снова обводит взглядом зал, словно надеясь заметить там хоть что-то интересное, как она переминается с ноги на ногу, явно уже бесконечно уставшая от бесцельного стояния на одном месте, как лениво и односложно отвечает тем, ко обращается к ней…

Занила усмехнулась чуть шире: кажется, именно эта женщина ей сейчас и поможет! Тонкие пальцы Кай'я Лэ скользнули по хитрому узлу ганаха на шее, распуская его. Со стороны жест смотрелся совершенно естественным: чего удивительного в том, что девушке стало жарко в душной зале. Снимать его, конечно, Занила не собиралась — только откинуть назад, демонстрируя всем обнаженные плечи, грудь, плотно обтянутую платьем из тончайшего белоснежного (траур все-таки!) шелка, и самое главное — великолепное колье, украшенное почти тремя дюжинами крупных чистейших бриллиантов, охватывающее ее шею!

Судя по тому, как остановился, зацепившись за нее, и мгновенно стал более осмысленным взгляд жены старшего из Рушей, ее заметили! Занила опустила глаза, пряча за длинными серебристо-светлыми ресницами расплавленный металл насмешки. Она знала, что ее не смогут не заметить! Она потратила весь вчерашний день, чтобы раздобыть это платье, сшитое из настолько тонкого и блестящего шелка, что даже его траурно-белый цвет не спасал, не помогал ему выглядеть простым и скучным! Занила переместилась на пару шагов вперед и в сторону, встав так, чтобы на нее падал луч света, проникавший в залу через распахнутую дверь. И под его прикосновениями стало отчетливо заметно, что ткань ганаха, прикрывавшего ее голову, еще более тонкая, совсем прозрачная, такая, что через нее отчетливо просвечивает светлое серебро ее волос. Носить ганах из такой ткани салевским женщинам не положено даже в обычные дни, а уж во время траура тем более! Только северной боярыне, владелице двух десятков хищных остроносых кораблей, это, похоже, не известно! Как и то, что в траур женщины оставляют в шкатулках все свои драгоценности. Единственный, чьей роскоши положено привлекать всеобщее внимание, — это сам покойник.

Занила скользнула пальцами по сверкающим камням ожерелья, мгновенно отбросившим на ее светлую кожу сотню мерцающих бликов. Бывшему градоправителю Догаты все равно, а вот ей всеобщее внимание совсем не помешает!

Пристальный взгляд жены старшего Руша сделал свое дело: теперь на Кай'я Лэ смотрело уже несколько пар глаз — осуждающе-завистливые женские и мужские: от просто любопытных до откровенно оценивающих. Вот уже оба Руша-наследника повернулись в ее сторону. А их друзья, стоявшие рядом с ними, уже, не скрываясь, разглядывали ее. Черно-алыми всполохами нервно дрожала вокруг них похоть. Занила скользнула на первый уровень зрения, туда, где ее ждали их масляные взгляды. Она для этого и пришла в дом градоправителя: удивить, заставить себя заметить. А как иначе можно было привлечь внимание этих глупых, жадных, самовлюбленных, эгоистичных, ограниченных людей?! Занила почувствовала, как помимо ее воли напряглась кожа на ее лице, почти превращая улыбку в хищный оскал. Она покажет им что-то по-настоящему яркое, необычное, запретное, опасное! Впрочем, о последнем им еще рано догадываться… Заниле лишь нужно, чтобы ее заметили, а запоминают люди только тех, кто напролом, разрушая все запреты, врывается в их уютный ограниченный мирок! Ну, или разрушает его…

По коже Занилы, невольно заставив ее слегка вздрогнуть, скользнул липкий похотливый взгляд, который она просто не смогла не почувствовать. А вслед за ним за ее спиной раздался голос его обладателя. Похоже, наконец, нашелся кто-то, решивший не просто смотреть на нее.

— Не ты ли та самая северная боярыня, о которой второй день говорит вся Догата? — голос был таким же, как и взгляд, скользящий по ее коже. А еще его обладатель так тщательно выговаривал слова, явно кичась своим аристократически-правильным произношением, что по губам Занилы невольно скользнула презрительная усмешка.

— А я думала, что столица второй день скорбит о кончине уважаемого Руша? — насмешка осталась расплавленным серебром плескаться во взгляде Занилы, а ее голос звучал дивной смесью из легкого удивления и очаровательного кокетства.

— «Уважаемого»?! — коротко хохотнув, повторил за ней мужчина. Занила позволила себе еще одну улыбку: она так и рассчитывала, что ее собеседник не сможет пропустить мимо ушей подобный эпитет, более чем ясно говорящий: северная боярыня считает себя равной бывшему градоправителю Догаты! — А ты смелая… — мужчина хотел еще что-то сказать, но все слова вдруг разом вылетели у него из головы, потому что Занила наконец-то повернулась к нему. Чтобы лицом к лицу столкнуться с Рашидом Бакуром.

Улыбка, игравшая на губах мужчины, медленно сползла с них. Пару мгновений он пристально смотрел в ее лицо. Причем выражение у него в это время было такое, будто он только что увидел земное воплощение кого-то из Темных Богов, или, по крайней мере, свой самый страшный ночной кошмар. Хотя, возможно, так оно и было… Потом его взгляд быстро скользнул ниже. Занила стояла, не двигаясь, позволяя ему рассматривать себя, едва заметными движениями перебирая складки шелкового ганаха. Она знала, что пытается найти Рашид Бакур — клеймо, которое когда-то по его приказу поставили на ее теле! Что ж, пусть ищет. Эта было еще одной причиной, почему она выбрала именно такое, с низко открытой грудью, платье, — чтобы каждый мог видеть ее белоснежную и идеально гладкую кожу! На теле клейма давно уже не было…

Она сама воспользовалась этой секундной паузой в разговоре, чтобы тоже рассмотреть своего бывшего господина. Когда он заговорил с ней, она не узнала его голос. Хотя, в остальном ей было проще, чем ему: Занила не просто предполагала, что может встретить Бакура, — она рассчитывала его здесь найти!

А мужчина изменился за три с лишним прошедших года. Вокруг глаз, на лбу и от крыльев носа к уголкам тонких губ пролегли глубокие морщины. Бородки, когда-то скрывавшей его острый подбородок, больше не было. Глаза казались еще более красными и воспаленными, чем их запомнила Занила. И даже волосы, по-прежнему спускающиеся до плеч и безупречно уложенные, выглядели потускневшими и словно больными.

— Что-то не так? — произнесла Занила, изобразив на губах легкую неуверенную улыбку, подумав, что дала Бакуру уже достаточно времени, чтобы разглядеть себя, и решить, узнает ли он ее.

— Нет, все в порядке, боярыня, — Рашид Бакур переглотнул пересохшим горлом, и наконец-то снова посмотрел ей в глаза. Он решил не узнавать… — Ты просто напомнила мне одного человека. Правда, та женщины была… — Бакур запнулся, явно запутавшись в собственных словах, но все же сумел закончить. — Она не была боярыней!

Занила улыбнулась на этот раз вполне искренне: как бы ни был выбит из привычной колеи ее собеседник, он ни на секунду не забывал, что следует говорить, а что нет! Сравнить свободного человека с рабом — считалось худшим оскорблением в Салеве. Войны между знатными родами до полного истребления друг друга бывало развязывались и из-за меньшего!

Мужчина смотрел на Занилу, словно ожидая, что она скажет что-нибудь. Что она могла ответить ему? Что-нибудь вроде: «Я, разумеется, всегда была боярыней» или «Я никогда не бывала раньше в Салеве, поэтому мы не могли встречаться». Она могла бы это сказать. Всего лишь соврать… Только зачем, если Рашид Бакур уже прекрасно договорился с собой и сам?!

Мужчина, поняв, что его собеседница не собирается ему помогать, движением руки подозвал к ним раба, разносившего напитки, взял с подноса два бокала с охлажденным светлым вином и один из них протянул Заниле. Она покосилась на предлагаемое угощение с недоумением, не спеша брать его.

— Знаешь, — медленно проговорил Бакур, слегка поглаживая кончиком пальца ножку хрустального бокала протягиваемого Заниле, — это почти неприлично — так принципиально отказываться от угощения в доме, где тебя принимают!

— А я думаю, что неприлично, — тон в тон ему ответила Кай'я Лэ, — незамужней девушке так долго разговаривать с совершенно незнакомым мужчиной! — она обвела глазами залу, делая вид, что отыскивает свою свиту. Хотя, конечно, она и до этого ни на секунду не выпускала из виду своих оборотней. Как и они периодически поглядывали на нее, что не мешало им держать под пристальным наблюдением и всю остальную залу вместе с находящимися здесь людьми. Идеальные телохранители… Если бы люди знали, какие великолепные бойцы получаются из оборотней, кто-нибудь непременно попытался бы их нанять. Если бы они знали, какие из них получаются убийцы, они уже разбегались бы отсюда со всех ног!..

Тонкие губы Бакура изогнулись в усмешке. Он вернул бокалы на поднос раба, поняв, что Занила не собирается пить вино. Его взгляд вновь скользнул по ее фигуре, уже не пытаясь отыскать несуществующее клеймо, а просто неприкрыто разглядывая ее. Он вдруг шагнул вперед, очевидно решив прикоснуться к ее обнаженной руке:

— Ты, боярыня, не слишком-то похожа на тех, кого волнуют глупые приличия!

Занила отшатнулась назад так стремительно, что лишь складки ганаха дернулись от движения воздуха. Бакур слегка качнул головой, очевидно, не поняв, что произошло, и тут же вновь протянул руку. Ее гладкая светлая кожа манила его, и он не собирался отказывать себе в том, чего так хотел!

Оборотни скользнули из-за его спины, мгновенно оказавшись между ним и Занилой. Оружие пока не было вытащено, но пальцы, сжавшие на рукоятях кинжалов в ножнах, смотрелись достаточно красноречиво. Особенно в сочетании с не сулящими ничего хорошего взглядами, впившимися в лицо Бакура! Натара, изображавшая женщину-компаньонку знатной боярыни и по случаю этого тоже вынужденная вырядиться в белоснежное платье и ганах, встала рядом с Занилой. Вообще-то, по салевской традиции, ей сейчас полагалось поднять крик на весь дом, призывая людей в свидетели того, что этот невоспитанный мужчина покусился на честь ее воспитанницы! Натара же, судя по ее взгляду, предпочла бы решить дело одним изящным ударом тонкого стального клинка! Занила усмехнулась, вспоминая, как вчера вечером, собираясь в дом покойного градоправителя, выбирала между ней и Улой — единственной женщиной-гвардейцем из годрумской стаи, последовавшей за ней. Она остановила свой выбор на Натаре именно потому, что рассчитывала на ее лучшее знание местных обычаев. Впрочем, нельзя было сказать, что Кай'я Лэ была недовольна поведением своей «компаньонки». Похоже, за всех них шум собирался поднять сам Бакур.

Его ярко-голубые глаза гневно сверкали, когда он из-за спин ее телохранителей, не удостоив их даже взглядом, посмотрел на Занилу.

— Немедленно убери от меня своих головорезов, боярыня, если не хочешь, чтобы у тебя потом были неприятности! — он стиснул руки в кулаки, но за собственный кинжал, висевший в ножнах на поясе пока не хватался. — Ты просто не знаешь, с кем связываешься!

Заниле стоило большого усилия заставить себя оставаться на месте, не врезать по ненавистному лицу этого зарвавшегося человека! Еще пару месяцев назад она, пожалуй, окажись в такой ситуации, не стала бы себя сдерживать, но теперь кошке в ней было бы мало просто его крови и просто смерти! Она хотела не только убить его — она хотела мести!

— Уважаемые господа, не кажется ли вам, что здесь не место и не время, чтобы устраивать драку?! — Занила и Бакур одновременно обернулись к человеку, посмевшему им помешать. Кай'я Лэ успела отметить, что традиционная траурно-белая одежда мужчины сшита из прекрасного шелка, что однозначно выдавало его богатство и знатность, прежде чем он обратился уже лично к ней. — В этом доме, уважаемая боярыня, ничто не угрожает ни вашей чести, ни вашей жизни! — и тут же, не дожидаясь ответа, повернулся к ее противнику. — А вас, уважаемый Бакур, я попрошу пройти вместе со мной. Через несколько минут начнется заседание Торгового Совета, и там совершенно необходимо ваше участие, как его полноправного члена.

— Сейчас? — уточнил Бакур, хотя руки покорно опустил, даже и не думая возражать. Из чего Занила еще больше убедилась, что мужчина, решивший их разнять, далеко не самый последний житель салевской столицы.

— Да, именно сейчас!

Бакур бросил на Занилу весьма красноречивый взгляд, давая ей понять, что их разговор еще не окончен, но все же ушел вслед за мужчиной, направившимся куда-то вглубь дома. Только после этого оборотни наконец-то убрали руки от своего оружия и повернулись к Кай'я Лэ. Занила же продолжала смотреть на дверь, за которой по одному и небольшими группками скрывались мужчины, до этого просто слонявшиеся по зале.

«Торговый Совет решил провести срочное заседание…»

Она едва заметно усмехнулась, отметив, что ни один из мужчин даже не взглянул на тело покойного Руша, все так же лежащее на постаменте в центре зала. Завтра на рассвете огонь ритуального костра поглотит его, оставив после себя лишь пепел, но люди вокруг, похоже забыли о нем гораздо раньше! Кай'я Лэ в сопровождении оборотней своей стаи также покинула душно пахнущую благовониями залу.

Они остановились во внутреннем дворике, возле тихо журчащего фонтана. Занила подняла голову вверх, быстро оглядывая поднимавшиеся со всех сторон ряды окон и балконов, потом вдруг резко обернулась к Натаре:

— Ты слышишь?

Та в ответ утвердительно кивнула. Женщина была таким же высшим оборотнем, как и сама Кай'я Лэ, поэтому ее слух вряд ли в чем-то уступал ее собственному. А сама Занила явственно различала мужские голоса, доносившиеся из какой-то комнаты, выходившей окнами во внутренний двор. Очевидно, именно там и проходило заседание Торгового Совета. И Заниле нужно было на него попасть. Она решительно развернулась к своим оборотням:

— Здесь я дальше сама! А вы идите к дому Рашида Бакура — мне нужно знать, когда он вернется домой! — она могла отдать такой приказ, потому что вчера гвардейцам, не без подсказки самой Занилы, удалось выяснить, где находится его особняк, и теперь это точно знал каждый из оборотней. Натара кивнула, показывая, что поняла приказ и готова его исполнить, а Байд вдруг шагнул вперед:

— Позволит ли мне Хозяйка остаться вместе с ней?

Занила посмотрела на него, прикидывая, может ли ей еще понадобиться его помощь, и решила все же не отказываться: вдруг ей сегодня придет в голову последить за кем-нибудь еще. Она кивнула, давая понять Байду, что тот может остаться. Натара и Раик коротко поклонились Кай'я Лэ и исчезли под аркой, ведущей на шумную догатскую улицу, а Занила убедилась, что во внутреннем дворике никого нет, и, стремительно вогнав свое тело в волну обращения, белоснежной кошкой скакнула на нижний ряд балконов, нависавших над головой. Через минуту, потребовавшуюся ему, чтобы избавиться от одежды, к ней присоединился Байд. Занила лишь мельком взглянула на него, обернувшись на скрежет когтей по мраморному полу, и тут же вновь сосредоточилась на мужских голосах, раздававшихся теперь значительно отчетливее.

Новая волна обращения накатила и схлынула почти мгновенно, и Кай'я Лэ, ориентируясь на шум разговора, двинулась вперед по балкону, кольцом опоясывавшему весь дом. Правда, через пару шагов ей пришлось замереть перед окном. Ставни на нем были распахнуты настежь, и Занила не знала, есть ли кто-нибудь в комнате. Голоса раздавались где-то впереди, и ей совсем не хотелось быть обнаруженной теперь, когда она так близко от своей цели! Конечно, можно было лечь на пол и проползти под окном, но даже в этом случае оставалась возможность, что их заметят со двора или из окон на противоположной стороне дома. Значит, нужно было принимать более решительные меры.

Занила обернулась на Байда, кравшегося позади нее и так же послушно замершего.

— Я сделаю сейчас кое-что, — тихим шепотом принялась объяснять она. — После этого нас не смогут заметить. Но это не слишком приятно. Если не сможешь справиться — скажи мне. Я остановлюсь, и ты просто останешься ждать меня здесь!

Байд кивнул, хотя и совсем не уверенно. По его глазам Заниле стало ясно, что он вряд ли понял хоть что-то из ее слов. Но объяснять более подробно у нее просто не было времени, да она и не верила, что сумеет подобрать нужные слова!

Переход на другой уровень зрения занял лишь долю секунды, и вот Занила уже раскрыла свое кружево навстречу густо заполняющему воздух перламутру силы. Ей нужно было много энергии и как можно быстрее, поэтому она не стала ждать, пока она подчинится зову Хозяйки и приблизится к ней, а заставила часть собственной серебристо-серой силы выплеснуться наружу из каркаса. Затем сформировала из этой силы несколько длинных тонких нитей, заставила их разветвиться и переплестись между собой, и снова разветвиться, и еще раз… Пока вокруг Кай'я Лэ не образовалась настоящая энергетическая сеть с достаточно мелкими ячейками. Занила раскинула эту сеть вокруг себя, всей своей кожей, всем существом, ощущая каждую нить, ее малейшее колебание, ее соприкосновение со сгустками энергии окружающего пространства. А потом вновь потянула к себе.

По пространству вокруг прошла дрожь, когда невод, закинутый Кай'я Лэ, зачерпнул из него практически всю силу. Но Хозяйка была неумолима. Она собрала энергию возле себя, отделила от нее часть, а затем осторожным движением направила ее в сторону Байда. Она старалась действовать очень аккуратно, но все равно оборотень, успевший вслед за ней вновь принять человеческий облик, вздрогнул всем телом и глухо зарычал, попытавшись отстраниться назад.

— Тихо! Все хорошо! — зашептала Занила, наблюдая, как жидкий перламутр растекается по кружеву оборотня, надежно скрывая его под собой.

— Я больше не могу! Это убьет меня! — голос Байда звучал глухо, так, будто он задыхался. Заниле захотелось дотронуться до него, своим прикосновением убеждая, что все будет хорошо, но она удержала себя, прекрасно понимая, что это неизбежно нарушит уже почти сформировавшийся слой перламутра.

— Кто ты? — произнесла она, стараясь, чтобы даже произносимые шепотом, ее слова звучали отчетливо. Ответ последовал не сразу, так, что Занила даже почти успела испугаться за Байда, но он все же произнес:

— О чем ты?

— Просто скажи мне, кто ты. Первое, что придет в голову!

— Я оборотень…

— Огромная белоснежная кошка с серыми разводами по спине и бокам. Густой мех, сильные лапы, тело, не знающее усталости. Когти и клыки, надежнее стальных клинков… Так?

Еще одна пауза, но на этот раз она знает, что бояться нечего.

— Да! — и голос Байда прозвучал совсем иначе, уверенно и решительно.

— Помни об этом! — приказала ему Занила. — Просто помни об этом все время. И жди меня здесь! — остатки собранного перламутра она набросила поверх собственного кружева и, позволив ему растечься ровным слоем, укрыв ее тело от посторонних взглядов, шагнула вперед по балкону, опоясывавшему внутренний двор дома бывшего градоправителя. Байд послушно остался ждать ее на прежнем месте. Находясь на уровне зрения силовых потоков, Занила могла различать его как более плотный и непрозрачный сгусток перламутра, поэтому она не стала совсем уходить с него, а лишь немного поднялась вверх по уровням зрения, так, чтобы физический мир проступил ярче, а энергетический остался светиться бледными, но все же различимыми тенями.

Догатских аристократов, собравшихся на заседание Торгового Совета, Занила обнаружила за следующей балконной дверью. Кай'я Лэ спокойно остановилась, прислонившись к косяку, твердо уверенная, что ни один человек не сможет ее заметить. А перед ней оказалась довольно просторная комната с массивным овальным столом в центре. Часть мужчин расположились вокруг него, а часть — в мягких креслах ближе к стенам. Всего Занила насчитала десять человек. Она сразу же отыскала своего старого знакомого — Рашида Бакура, а также того аристократа, что несколькими минутами ранее вмешался в их ссору. Этот статный черноволосый мужчина был единственным в комнате, кто стоял, очевидно, как раз заканчивая произносить речь. Занила понадеялась, что не пропустила ничего интересного.

— Таким образом, я настаиваю, что мы должны как можно быстрее избрать нового председателя Совета, — мужчина стоял, упершись кончиками пальцев в мраморную столешницу, и словно в подтверждение своих слов ритмично постукивал по ней подушечками указательных пальцев. Закончив говорить, он опустился в кресло с высокой чуть изогнутой спинкой, а вместо него с противоположной стороны стола тут же поднялся другой человек.

— Боюсь, что не могу согласиться с вашим мнением, уважаемый Дзаир. Я считаю, что избирать нового председателя до окончания срока траура — по меньшей мере, неэтично!

Занилу не слишком-то волновал передел власти в Совете. Гораздо больше ее заинтересовало только что прозвучавшее имя! «Дзаир!..» Неужели это тот самый человек, что три года назад купил Райшу? Является ли он до сих пор ее хозяином?

— При всем моем уважении к вам, господин Хаим, — Дзаир снова поднялся со своего кресла и оперся руками о стол. Теперь мужчины стояли друг напротив друга, — я считаю, что мы сейчас просто не в том положении, чтобы соблюдать традиции и выжидать положенное время! В городе восстание рабов, и нам нужно немедленно что-то предпринимать! А для этого нам нужно объединиться.

— Да бросьте вы, уважаемый Дзаир! — его противник небрежно махнул рукой, демонстрируя свое отношение к прозвучавшим словам, и, аккуратно расправив полы своего белоснежного шелкового кафтана, опустился назад в кресло. — Бунт на какой-нибудь галере случается чуть ли не раз в месяц. Мы всегда с ними справлялись без особых проблем. К чему сейчас поднимать панику?

— Всего лишь потому, что на этот раз мы имеем дело не с бунтом на какой-то одной галере! — Дзаир выделил голосом слово «одной», при этом еще весьма выразительно передразнив интонации своего противника. — Восстание захватило все галеры! Ни один корабль сегодня не вышел из бухты! Мы даже не можем пробиться в порт, к складам с нашими товарами, — мужчина провел рукой по темным, с редкими седыми нитями, волосам, убрав их с воротника так, словно они раздражали его. Занила, наблюдавшая за ним с расстояния в несколько аммов, отметила этот нервный жест.

— Не хотите ли вы сказать, уважаемый Дзаир, что на этот раз рабы выступили организованно? — в разговор вступил новый член Совета. Этот человек также сидел возле стола, но до этого Занила не обращала на него внимания. Это был уже весьма пожилой мужчина, можно сказать — старик. Только с высохшими, мелко трясущимися, покрытыми темными пятнами руками, которые он сложил на столе перед собой, никак не вязался пронзительно-острый взгляд карих глаз. Дзаир повернулся к новому собеседнику и, слегка кивнув головой, произнес:

— Боюсь, что так, — Занила видела, как побелели костяшки пальцев, которыми он вцепился в столешницу, словно собирался отломить ее край. — И еще они вскрыли склад с оружием нашей береговой стражи!

— Как им это удалось?! — в разговор вновь вступил Хаим.

— Я не знаю, — резко качнул головой Дзаир. — Я могу только предполагать… — начал он объяснять, но тут же оборвал сам себя, раздраженно махнув рукой. — К Темным Богам! Я не знаю! Ясно только, что у нас в городе не просто бунт, — последним словом он вновь передразнил голос своего оппонента, — а вооруженное восстание нескольких сотен рабов!

— В свете вышеизложенного я считаю необходимым согласиться с мнением уважаемого Дзаира, — с одного из кресел, стоявших возле стены, поднялся Рашид Бакур. Занила сразу же сосредоточила все свое внимание на нем. Он подошел к столу. — Мы должны объединить наши усилия для борьбы со сложившейся ситуацией, а для этого нам просто необходим новый глава! — он сделал небольшую паузу, равно такую, чтобы остальные члены совета успели повернуться в его сторону, но не успели ничего возразить. — Одновременно с этим я подаю заявку на выкуп поста председателя Совета!

По зале пронеслась волна сдержанного перешептывания, впрочем, достаточно тихая из-за того, что не так уж много в заседании участвовало людей. Занила же постаралась вспомнить все, что ей было известно о догатском Торговом Совете и процедуре передачи власти в нем. Если память ее не подводила, то такую почетную и выгодную должность, как его председателя, принято было продавать на своеобразном аукционе. Разумеется, покупателем мог стать только действующий член Совета. Вырученные деньги обычно шли в общую казну и в последствие расходовались на различные нужды.

Со своего кресла вновь поднялся тот, кого называли Хаим. Их с Бакуром взгляды встретились. И их вряд ли можно было назвать дружескими.

— В Совете найдется достаточно претендентов на этот пост и кроме тебя! И гораздо более достойных.

— Но только у меня есть возможность подавить мятеж! — Бакур ответил так быстро, что становилось понятно: он заранее предвидел возможные возражения, и у него был на них ответ. — Если мы не можем справиться с шайкой обнаглевших рабов, это значит, что нашей страже просто необходимо новое, более эффективное оружие! Именно такое сейчас мой корабль везет из самих Вольных княжеств.

На минуту в зале Совета вновь повисла тишина. Каждый из его членов обдумывал предложение Бакура. Наконец Дзаир, все это время так и не севший в свое кресло, резко тряхнул головой:

— Что ж, решение принято! Если вам, уважаемый Бакур, удастся подавить мятеж рабов, Совет предоставит вам приоритетное право выкупа поста председателя.

Бакур довольно улыбнулся и кивнул головой в знак того, что принимает выставленные условия. Похоже, они его вполне устраивали. Вот только уважаемый Хаим еще не все сказал.

— Но именно выкупа! И Совет оставляет за собой право назначить цену!

— Я принимаю эти условия! — решительно ответил Бакур. В зале вновь поднялся шум, когда мужчины начали переговариваться со своими соседями, но выступать больше никто не стал.

Занила отступила немного в сторону, когда Дзаир объявив заседание закрытым, первым направился к выходу из залы. Рашид Бакур последовал за ним, но его в дверях, то есть прямо напротив Занилы, по-прежнему надежно укрытой силовым коконом, перехватил Хаим, который, похоже, никак не желал успокаиваться. Пальцы мужчины крепко сжали локоть Бакура и заставили того остановиться.

— И не думай, Рашид, что цена будет низкой! Надеюсь, у тебя хватит денег? Что-то я не помню, чтобы у тебя в последнее время часто водилось свободное золото!

— Считай золото в своих карманах, Хаим! — Бакур решительно высвободился из хватки своего противника и шагнул на галерею, окружавшую внутренний дворик.

Занила не стала ждать, пока члены Совета разойдутся из залы заседания, и последовала за Дзаиром. Конечно, можно было собрать о нем сведения и потом. Но к чему, если можно прямо сейчас отправиться вслед за ним и выяснить, где его дом, и является ли этот человек еще владельцем рабыни по имени Райша.

Байд ждал Кай'я Лэ там же, где она его и оставила. Занила ощущала его присутствие как средоточие силы, и просто не смогла бы пройти мимо. И для этого ей не нужны были даже глаза. Легкое прикосновение раскрытым кружевом к силовому кокону, сооруженному вокруг тела оборотня, и перламутр ошметками разлетается во все стороны, словно только этого и ждал. Впрочем, очевидно, ему немало помог и сам Байд. Он нервно встряхнулся всем телом и провел руками по плечам. Занила внимательно оглядела его, убеждаясь, что с оборотнем все в порядке и одновременно избавляясь и от своей собственной маскировки.

— Отправляйся домой! А у меня еще есть дела в городе.

Байд хотел что-то возразить, но Кай'я Лэ просто не дала ему для этого времени:

— Это приказ! — а в следующую секунду белоснежная кошка уже стремительно спрыгнула с балкона и в несколько прыжков пересекла двор, оставив оборотня своей стаи самостоятельно выбираться из дома бывшего градоправитель Догаты. Впрочем, Занила не сомневалась, что он с этим прекрасно справится.

Спрятавшись за пушистым кустом, росшим в кадке возле стены, Занила дождалась, пока на выходе из дома к Дзаиру присоединятся его охранники-рабы — трое мужчин более чем внушительной комплекции, одетые в холщовые светло-серые штаны, сандалии и кожаные ошейники. Они окружили своего господина, и вся четверка вышла из ворот дома на улицу. А вслед за ними скользнула и Занила, вновь приняв свой человеческий облик.

В этот вечерний час на улицах салевской столицы было достаточно многолюдно, и Кай'я Лэ в ее простом белом платье и ганахе, кончиком которого она прикрыла лицо, оказалось совсем не сложно следовать за Дзаиром, не привлекая к себе лишнего внимания. Идти пришлось совсем недалеко. Догата, конечно, была крупным городом, широко раскинувшимся по прибрежным холмам, но местная знать предпочитала строить свои дворцы только в одном районе, невдалеке от царского дворца.

Когда Дзаир и его охранники свернули с главной улицы на дорожку, ведущую к воротам, за которыми, в глубине густо разросшегося сада, прятался великолепный особняк, Занила прошла еще несколько аммов вперед и только потом остановилась, сделав вид, что поправляет расстегнувшийся ремень сандалии. Ворота перед Дзаиром распахнулись, и четверо мужчин скрылись за ними. Только после этого Занила поднялась и, убедившись, что никто на нее не смотрит, скользнула к высокой кованой ограде. Она могла бы постучать в ворота, наверняка, ей открыли бы, возможно, даже пустили бы в дом… Но как боярине объяснить, зачем она пришла к уважаемому Дзаиру? Рассказать, что она ищет рабыню по имени Райша? Занила усмехнулась краешком губ, разглядывая изящную чугунную решетку. Она знает еще один способ пробраться в дом… Из ее любимых!

Поиск подходяще пустынного проулка не занял много времени, и еще меньше потребовалось Заниле, чтобы перебраться через стену. Оказавшись в саду, Кай'я Лэ огляделась по сторонам. Здесь, под сводами густо разросшихся деревьев, было значительно темнее, чем на улице, но для ночного зрения высшего оборотня это не представляло ни малейшей проблемы. Тем более что дом, ярко освещенный по фасаду масляными лампами, был отчетливо виден впереди. К нему Занила и направилась.

Между стволов деревьев были проложены аккуратные тропинки, посыпанные белым песком, чуть светящимся в темноте, словно призывая не сворачивать с них. Занила и не стала: рано или поздно одна из них приведет ее, куда ей нужно. Кай'я Лэ порой казалось, что это качество всегда было в ее крови — умение идти по дороге и твердо верить, что впереди именно то, что нужно. И в большинстве случаев эта тактика приносила свои результаты. Может быть, правы были жрецы давно заброшенного культа Светлых Богов, когда утверждали, что для каждого существа проложен свой путь, до Черты и даже за ней?

Присутствие человека в саду чуткий нюх оборотня уловил за несколько десятков аммов. Заниле не пришлось выбирать, куда идти, потому что дорожка повернула как раз в ту сторону. Кай'я Лэ напрягла слух, пытаясь разобрать, чем занят этот человек, но сумела различить только звук его дыхания, да и то не раньше, чем увидела его. Тропинка в очередной раз вильнула и уперлась в небольшую беседку, густо увитую лианами с крупными белыми цветами, а внутри строения Занила различила силуэт женщины. Оборотень приблизилась, рассматривая ее. Незнакомка в саду, однозначно, была из людей — ничего похожего на сияние силы, исходящее от оборотней, даже самых слабых, Кай'я Лэ не различила. Одета она была в темно-красное платье и такой же ганах, густо украшенный золотым шитьем, который женщина сняла с головы и просто набросила на плечи. Ее иссиня-черные густые волосы были заплетены в несколько кос и уложены в сложную прическу вокруг головы. Женщина сидела спиной к Заниле, и оборотень медленно двинулась вокруг беседки, стремясь заглянуть ей в лицо. Кай'я Лэ знала, что шагает совершенно бесшумно, но женщина, словно каким-то неведомым чутьем ощутив чужое присутствие, вдруг резко обернулась в ее сторону, чтобы встретиться с ней взглядом темно-карих глаз. На секунду в них промелькнул испуг. Она резко вскочила со скамейки и отступила назад, прижавшись спиной к решетке беседки. Но Занила вскинула перед собой руки в жесте, демонстрирующем, что она безоружна, и обычно столь успокаивающе действующем на людей, которые не знают, где на самом деле высшие оборотни хранят свои клинки. Впрочем, на этот раз она действительно не собиралась нападать…

— Райша!.. — Занила не поверила, что это ее голос, настолько хрипло он прозвучал. Но повторять она не стала, просто сдернула с головы белый шелк ганаха, рассыпая по плечам серебристо-светлые волосы, позволяя девушке разглядеть себя. В глазах Райши мелькнуло узнавание, а в следующую секунду ее лицо осветилось мгновенно вспыхнувшей улыбкой, восторженной, радостной и бесконечно счастливой!.. Занила за всю свою жизнь вряд ли хоть раз улыбнулась кому-то так. И уж точно она не верила, что подобная улыбка на чьем-то лице появится при взгляде на нее саму! Она не стала задумываться над вопросом, как из десятков человек, живущих в доме почтенного Дзаира, в вечернем саду ей удалось встретить именно ту рабыню, которую она искала, она просто шагнула вперед, позволив крепко обнять себя! И только обнимая в ответ, мельком подумала о том, что, наверное, в первый раз позволяет кому-то, не связанному с ней притяжением крови* [Притяжение крови — Аддава'эль'Хейр (букв. перевод с Древнего Языка). Термин, означающий связь, образующуюся между оборотнями после инициации. Проявляется как возникновение у новообращенного оборотня эмоций, испытанных инициирующим оборотнем во время ритуала. Стандартное проявление — верность стае и преданность Хозяину. ], вот так прикасаться к себе…

Райша немного отстранилась от нее, не убирая, впрочем, рук с плеч Кай'я Лэ, просто, чтобы лучше рассмотреть девушку.

— Занила! Неужели это ты?!

Кай'я Лэ кивнула в ответ, не считая, что данные слова нуждаются в еще каком-то подтверждении. Не было ничего странного в том, что Райша так сильно удивилась, увидев ее. Хотя, изумление все же было гораздо меньшим, чем у того же Рашида. Впрочем, она ведь, в отличие от почтенного Бакура, не считала ее мертвой!

— Я вернулась в Салеву, — произнесла Занила так, словно это все объясняло, позволив легкой улыбке скользнуть по губам. Она тоже разглядывала девушку, вместе с которой провела долгие пять лет в догатской школе для рабынь. А Райша изменилась. Занила с удивлением отметила, что та выглядит старше ее. Конечно, у них всегда была небольшая разница в возрасте, но раньше это почти не бросалось в глаза, а теперь Райша стала настоящей взрослой женщиной. Впрочем, может быть, так лишь казалось из-за того, что она немного располнела, или из-за темной краски, которой были умело подведены ее глаза, или из-за сложной прически, или из-за дорогого густо расшитого золотом платья?.. Занила слегка усмехнулась, вспомнив, как еще девчонкой в школе Райша бредила драгоценностями, шелковыми тканями и благовониями. Она была готова на все, чтобы стать любимой рабыней в доме богатого салевца. Похоже, ее мечты исполнились… С платьем прекрасно сочетался ошейник — толстая полоска темного золота, инкрустированная большими овальной формы кроваво-красными рубинами. Знак ее положения… — А ты все также любишь красный цвет! — усмешка, похоже, надолго поселилась на губах Кай'я Лэ, не желая уходить, только меняя оттенки с грусти на улыбку.

Райша, видимо, тут же поняла, о чем говорит Занила, потому что ее пальцы легко скользнули по ошейнику. А в следующий момент она вдруг прижала их к губам, тихо вскрикнув, и отстранилась от нее. Взгляд девушки зацепился за шею оборотня, украшенную только бриллиантовым ожерельем. Никакого ошейника.

— Ты свободная!.. — недоверия и радости в голосе было поровну, и эмоции готовы были выплеснуться через край. Но в следующий момент сомнение взяло верх, заставив Райшу взглянуть на Занилу с испугом. — Ты ведь не сбежала?!

— Нет! — Кай'я Лэ усмехнулась, уверенно качая головой. — Меня отпустили два месяца назад. У меня даже грамота есть. Хочешь, покажу? — предложила она. Улыбка вновь расцвела на лице Райши. Та махнула рукой и вновь заключила подругу в объятья. А Занила успела подумать, что бы она стала делать, если бы Райша действительно захотела взглянуть на ее грамоту? Она не взяла ее с собой, оставив в доме. Поверила бы Райша просто ее слову или принялась звать стражу, указав на нее как на беглую рабыню? Занила не решилась бы сейчас дать однозначный ответ на этот вопрос. — А как ты?

— О! — Райша всплеснула руками, отступила назад и села на скамейку возле увитой цветами стены беседки. — У меня все замечательно. Господин Дзаир — самый лучший в мире хозяин, да видят Светлые Боги! И я родила ему сына! Представляешь, его жена не могла, а я родила! И мой ребенок — теперь единственный наследник. А я любимая рабыня, — она невольно вновь прикоснулась к своему ошейнику и безумно дорогому платью. — Я могу делать почти все, что захочу. И у меня даже собственные служанки есть! — Райша вдруг замолчала, то ли потому, что воздух закончился, то ли заметив странный взгляд, которым смотрела на нее Занила. — Лучше о себе расскажи! — взгляд Райши скользнул по ожерелью Кай'я Лэ, ничуть не уступавшему в роскоши ее ошейнику. — Ты тоже нашла себе богатого мужчину? Это он и освободил тебя? — глаза Райши заблестели еще ярче, когда ей показалось, что она угадала. Занила медленно кивнула, не отрывая взгляда от черных глаз рабыни.

— Я нашла того, кого искала. И все, что у меня сейчас есть, — от него!

Райша улыбнулась, по-своему истолковав слова Кай'я Лэ, и вдруг протянула руку, прикасаясь к рассыпавшимся по плечам прядям ее светлых волос:

— А ты все такая же. Нисколько не изменилась!

— Ты знаешь что-нибудь о Ларке?

Девушка слегка вздрогнула, удивленная столь внезапной сменой темы разговора, потом неуверенно проговорила:

— Нет. Ничего не знаю, — она на секунду задумалась, словно пытаясь что-то припомнить, но потом еще раз отрицательно покачала головой. — Но я уверена, у нее тоже все хорошо! — улыбка вновь вернулась на ее лицо, исчезнув всего на пару мгновений. — Она добрая и очень послушная. Такие рабыни всегда нравятся хозяевам! Или ты что-то знаешь о ней? — на секунду на лбу Райши, между идеально подрисованных бровей, возникла тонкая тревожная морщинка.

— Нет, я ничего не знаю, — Кай'я Лэ качнула головой. Она не смогла ответить иначе. Как ей удалось забыть, что в мире так бесконечно много вещей, о которых она никогда не могла говорить с Райшей?

— А хочешь увидеть моего сына? — вдруг предложила та и тут же поднялась со скамейки, не обратив никакого внимания на недоуменно изогнутую бровь Занилы. — Я сейчас позову няньку, и она принесет его! — Кай'я Лэ хотела сказать, что не нужно, но Райша уже остановилась и сама. — Хотя, наверное, лучше в другой раз. Господин Дзаир только что вернулся домой и позвал его к себе.

— Разумеется, так будет лучше, — Занила кивнула. Райша снова повернулась к ней:

— А как ты попала сюда? — вдруг спросила она. — Пришла в гости к моему господину?

— Нет, я… — Кай'я Лэ почувствовала, что этого тоже ей не произнести вслух, просто не рассказать, что она перебралась через забор и кралась по ночному саду. Всему этому нет места в тихом, уютном и полном довольства мирке Райши, таком человеческом мирке… И ей самой особенно! — Мне лучше уйти сейчас! — она подхватила со скамьи свой ганах, призрачно белевший в сгустившихся сумерках, и стремительно шагнула к выходу из беседки.

— Занила! — Райша попыталась ее остановить, но белого платья и серебристо-светлых волос, еще секунду назад мелькавших среди деревьев, было уже не разглядеть!

Занила неслась вперед, на этот раз не разбирая, что под ее ногами: присыпанная песком дорожка или простая трава. Своим звериным чутьем она ощущала, что решетка, огораживающая владения почтенного Дзаира, где-то там впереди, и ей непременно нужно было как можно быстрее перебраться через нее, чтобы вновь оказаться на шумной, хоть и ночной догатской улице. Она пробралась в этот дом для того, чтобы узнать о судьбе рабыни по имени Райша… Что ж, она узнала. И теперь Занила была уверена, что больше никогда не появится здесь вновь! Ей нет места…

Кай'я Лэ перебралась через забор и на минуту остановилась, прислонившись спиной к витым кованым прутьям. Почему она с такой скоростью бежала из тихого ночного сада? Может быть, потому что на секунду увидела там свою жизнь. Ту, которая у нее могла бы быть… Любимая рабыня в доме богатого салевца… Она ведь сама разрушила это!

А еще ей вспоминалась та деревня на севере Махейна, к которой она вышла после нескольких дней блуждания по лесу. Женщина, которую так и не научилась называть мамой, дом, так и не ставший родным, деревню, названия которой она так и не узнала… Занила до сих пор верила, что сумела бы тогда упросить селян не отдавать ее в качестве дани княжеским дружинникам. Но она поступила иначе!

Или она до сих пор могла бы жить рабыней в доме Вароха-купца. Совсем не плохая судьба: еда, одежда, кров над головой, и не такая уж и тяжелая работа… И твердое знание того, что принесет следующий день. Она выбрала другой путь!

Ей нет места сейчас в простом, уютном и понятном человеческом мирке, в котором им удается жить из века в век, из поколения в поколение. Но пора признать самой себе: ей никогда не было в нем места!

Из тени дома на противоположной стороне улицы одна за другой отделились шесть теней — шесть человеческих фигур, мужских, вооруженных и явно настроенных отнюдь не дружелюбно, и двинулись в сторону Кай'я Лэ, окружая ее.

Она выбрала свой путь… И того, кто скажет, что она жалеет об этом, Занила убьет первым!

Меч, соткавшийся в ее руке словно из воздуха, встретил первого из нападавших.

Складки ганаха, который Занила небрежно повязала на волосы, вскинулись вокруг ее фигуры, когда она стремительно метнулась вперед, на секунду закрывая ее руки, создавая у нападающих впечатление, что девушка извлекла клинок из ножен, спрятанных где-то на одежде. Впрочем, Заниле было все равно, поверят ли эти мужчины своим глазам или нет. Меч метнулся вперед, яростным звоном и холодным блеском, встречая первого нападающего. У мужчины в руках тоже бал меч, немного короче, чем ее собственный, и с более широким лезвием. Именно разница в длине оружия и позволила Заниле нанести удар первой. Давно прошли те времена, когда она предпочитала защищаться, отражая чужие атаки. Теперь она хотела как можно быстрее почувствовать сопротивление живой плоти, расступающейся под лезвием ее клинка. И сегодня — особенно!

Мечи, поднятые в двуручных хватах, бывших почти зеркальными отражениями друг друга, столкнулись над головами, заставив вспыхнуть в черном ночном воздухе сноп ярко-оранжевых искр. Мужчина отразил удар Занилы, и она не стала атаковать его вновь. На догатской улице оставалось еще пятеро его товарищей, и они тоже не собирались ждать. Меч, слегка отклонившись, скользнул в сторону, чтобы налететь на выставленный ему навстречу стальной звенящий клинок второго из нападавших. Кай'я Лэ повернула запястье, заставив лезвие меча своего противника просто соскользнуть с ее собственного, и одновременно и сама отступила в сторону, легким поворотом довершая маневр. Мужчину повело в сторону, тяжестью его собственного клинка и инерцией его удара. Заниле оставалось сделать всего один взмах мечом, добивая его, но ей не позволили — сзади тоже нападали! Кай'я Лэ не стала пытаться развернуться навстречу новому противнику. Скорость высшего оборотня была вполне достаточной, чтобы просто отклониться от удара. Лезвие с ядовитым свистом вспороло воздух в эцбе от ее кожи, оставив длинный аккуратный разрез на белом шелке ганаха… Но ведь эцб — это так много, когда сама ты уже закончила разворот, и пальцы твоей левой, свободной от меча, руки стальными тисками сжимают плечо мужчины и, используя его вместо рычага, закидывают свое тело в сумасшедший стремительный прыжок. А рукоять меча твердым округлым навершием врезается в затылок человека. Лучше бы конечно острием, снеся разом голову и решив эту проблему окончательно, но Занила просто не успела его развернуть. Впрочем, стон мужчины ей все равно понравился!..

Она вновь вскочила на ноги в нескольких аммах от своих противников, за пределами почти сомкнувшегося вокруг нее кольца. Мужчины тут же развернулись в ее сторону, демонстрирую великолепную слаженность действий, но Кай'я Лэ не зря выбрала для своего прыжка именно это направление: за ее спиной была витая решетка, огораживавшая сад почтенного Дзаира, и теперь обойти ее со всех сторон противником вряд ли удастся. Если, конечно, Занила останется стоять на месте… А она не хотела! Жажда боя бурлила в ее кружеве, заставляя энергию стремительным вихрем разворачиваться вокруг нее. Занила потянула ее на себя, собирая, концентрируя в одной точке — на кончиках пальцев левой руки. Сжала в кулак, чувствуя, как кожа почти светится, от наполняющей ее энергии, а потом вдруг резко толкнула руку от себя, раскрывая пальцы, выбрасывая вперед сгусток до предела концентрированной энергии. Даже не переходя на другой уровень зрения, она всем своим существом ощутила, как содрогнулись силовые потоки на несколько десятков аммов вокруг, возмущенные таким бесцеремонным вмешательством.

Сгусток силы ударил в лицо человека, как раз несшегося на нее, подняв в замахе своей меч. На этом уровне зрения невозможно было понять, что именно произошло: еще секунду назад он бежал к ней и кричал, подбадривая самого себя, а в следующее мгновение на месте его лица осталась только развороченная кровавая маска, брызнувшая во все стороны ошметками кожи, разорванных мышц и раздробленных костей. Меч мужчины замер, нелепо воздетый над головой, потому что его тело просто еще не успело осознать, что следует остановиться. Сколько времени понадобится этим людям, чтобы понять: от высшего оборотня вообще лучше убраться подальше?!

Занила метнулась вперед не на много медленнее, чем до этого летел сгусток энергии. Ее клинок нашел цель — грудь мужчины, не прикрытую даже простыми кожаными доспехами, только холщовой рубашкой. Впрочем, удар был такой силы, что его вряд ли остановил бы даже стальной нагрудник! Меч, почти не заметив сопротивления, взрезал кожу, скользнул между ребрами, проткнул сердце, мгновенно забывшее, что следует биться, и вышел из спины мужчины. Человек тут же начал оседать на землю, а Кай'я Лэ уже рванула клинок на себя, извлекая его из раны. Кровь брызнула алым фонтаном, причудливым кружевным узором застывая на мостовой… Занила подняла голову, отступая на шаг назад, так, чтобы за ее спиной вновь оказалась садовая решетка, и оглядывая одного за другим оставшихся пятерых своих противников.

Кай'я Лэ развела руки в стороны, надеясь, что люди напуганы не слишком сильно, чтобы оценить, как хрупкая девушка держит длинный стальной клинок на вытянутой руке, да еще и поднятым на уровень плеча! Только они не все смотрели на нее… Заниле пришлось скользнуть взглядом по их лицам еще раз, чтобы убедиться и проверить: только двое из оставшихся пятерых нападавших двигались в ее сторону. Остальные же, хоть и не разрывали кольцо, сомкнувшееся вокруг нее, постоянно оглядывались по сторонам, словно ждали нападения совсем с другой стороны! Неужели им мало ее одной?!

Занила невольно тоже скользнула взглядом вверх и вниз по улице. Может быть, они видят то, чего не успела заметить она? Но аристократический квартал салевской столицы в этот вечерний час был тих и безлюден, даже стража не спешила на поднятый ими шум.

Они ждут появления ее охранников!..

Занила поняла это в одно мгновение. Те, кто на нее напал, сделали это не потому, что она случайно оказалась в этом месте. Они ждали именно ее, они следили за ней, они знали, что этим утром она вышла из дома в сопровождении охраны. И теперь они каждую секунду боялись, что ее люди могут напасть на них с тыла!

Кай'я Лэ усмехнулась, демонстрирую два ряда белоснежных ровных зубов. Как же эти бандиты ошибаются!.. Ее охрана — не люди. И им и ее одной будет достаточно!

Она рванулась вперед так стремительно, что они даже не сумели этого заметить, а она уже оказалась между двумя мужчинами, врубаясь в их строй. Ее меч сделал выпад вправо и тут же налево. В одно и то же мгновение… Словно ему действительно удавалось быть в двух местах одновременно! Будто время само и с охотой подчинилось желаниям Хозяйки.

Воспользовавшись тем, что она отступила от решетки сада, нападавшие тут же сомкнули кольцо за ее спиной. И в эту же секунду атаковали. Точнее, попытались, потому что меч Занилы вновь оказался быстрее! Он метнулся назад, и сразу же вернулся вперед, отражая новую атаку; отклонился в сторону и серебристым лучом взвился вверх. В воздухе повис густой и почти физически ощутимый звон металла о металл — песня клинков. И как ритм, ведущий мелодию, — вскрики и резкие выдохи дерущихся при каждом новом замахе… Только Кай'я Лэ слышала гораздо больше: биение их горячих живых сердец, шуршание песка на брусчатке под их ногами и совсем тихий — едва слышный скрип кожаной оплетки на рукояти ее собственного клинка. Такой родной звук… Самый важный в этом мире! Больше, чем биение сердца! Этот звук и серебристо-стальной луч клинка были единственным, что отделяло Кай'я Лэ от ее противников, и, пока она двигается, эта стена будет непреодолимой!

Удар. Выпад. Удар. Блок. Занила не думала, что она делает. Ее противники решали за нее, нанося тот или иной удар, но это — единственная свобода, которую она им оставила! Удар. Уклонение. Стремительный разворот. Удар. Крик боли, когда кончик ее клинка вспарывает такую тонкую человеческую кожу, добираясь до вкусной горячей крови… Выпад. Блок. Удар… Можно просто утонуть в запахе крови, ее тело само знает, как действовать! Каждое движение целесообразно. И никак иначе не получается! Танец силы, крови, звона клинков!.. Удар!

И то, что ей в затылок, именно в тот момент, когда она отвернулась, отвлеченная атакой своих остальных противников, несется чей-то меч, Занила ощутила всей кожей. И не успеть развернуться… Но можно сделать кое-что другое, что так любит она, и что так решительно не нравится ее противникам! Впрочем, кто же их спрашивает?!

Она сделала полшага назад, сбивая своего врага с ритма атаки. И одновременно меч, сжатый в двуручном хвате, вскидывается над ее плечом, переворачивается и острием назад, на секунду оставляя Занилу беззащитной от ударов спереди, бьет ей за спину, в середине атаки, за долю мгновения до соприкосновения с ее кожей, останавливая чужой клинок. Пронзительный звон и скрежет, когда мечи сталкиваются, сноп искр слепяще-ярким цветком распустившийся над головой Кай'я Лэ… Только звук от соприкоснувшихся клинков кажется Заниле странным, как будто ее лезвие попало не по чужому лезвию. А по… Чему?

Оборотень приседает, почти падая на землю, пропуская над головой, нацеленный в нее удар. И, не вставая, разворачивается. У нее получается это сделать достаточно быстро для того, чтобы заметить: долю секунды назад ее меч отбросил не острие чужого клинка, а рукоять. Ее хотели ударить по голове округлым навершием. Не убить? Только оглушить?

Кай'я Лэ все-таки позволила себе упасть на землю, перекатиться в сторону и тут же вновь вскочить, оставив всех противников с одного бока от себя. Она даже знать не хотела, какие настоящие цели у напавших на нее людей, если они не пытаются прирезать ее прямо здесь! Она в любом случае не собиралась давать им пощады.

А вихрь энергии вокруг нее не стихал, словно она и не вычерпывала из него силу для того, такого замечательного удара. И Занила вновь сжала в кулак пальцы левой руки, заставляя энергию окружающего пространства отозваться на зов Хозяйки. Если бы она сейчас находилась на другом уровне зрения, она бы видела, как к ней со всех сторон стремительно потекли ручейки перламутра. А теперь только чувствовала их: кожей, кружевом и всем своим существом! На этот раз Занила не стала концентрировать всю собранную энергию в одной точке, потому что для удара уже не оставалось времени. Противники вновь наступали на нее, и Заниле ничего не оставалось сделать, как поднять им навстречу свой меч. Только вот на этот раз она не собиралась им ограничиваться!

Левая рука тоже взвилась в воздух, не до конца раскрытой ладонью вперед, пальцы — словно изогнутые кошачьи когти, которыми та собирается выцарапать глаза своему противнику. Но нет, Занила хотела сделать не это. С ее руки сорвался поток энергии, но не растекся по воздуху, а замер там, где его оставила Кай'я Лэ — тонкой, невидимой, несуществующей, непробиваемой стеной перед ней!.. И меч противника налетел на нее. Мужчина еще не успел понять, что происходит, а пальцы Занилы уже вновь дрогнули, собирая выпущенную силу назад, и в ту же секунду снова позволяя ей растечься, только на этот раз уже вперед — к клинку ее противника. Серебристая сила, густо перемешанная с переливающимся перламутром, скользнула вдоль лезвия меча, змеей обвиваясь вокруг него… Занила могла бы заставить силу вырвать оружие из руки человека, но зачем?.. Достаточно только задержать, всего лишь на пару секунд, пока ее собственный клинок не достигнет цели!

Но этот удар она так и не довершила, потому что ее взгляд вдруг зацепился за пряжку на ремне мужчины, а точнее за рисунок, выгравированный на ней, — галера с ровным рядом наполовину поднятых из воды весел, словно остановившихся на середине гребка. Она видела этот герб лишь однажды — три с лишним года назад, на раскаленном клейме, которое прижали к ее коже… Герб рода Бакуров!

Значит, вот почему эти мужчины хотели не убить ее, а всего лишь оглушить! Потому что их господин приказал им поступить так. По краю сознания еще успела пронестись мысль: зачем она настолько понадобилась Рашиду, что он рискнул послать за ней своих головорезов, а тело уже само, приняв решение, поворачивало меч, несущийся к шее ее противника, плашмя. А вот замерла на месте, позволяя кому-то из подобравшихся к ней сзади мужчин наконец-то ударить ее по затылку, Занила уже вполне осознано. Она только взметнула вокруг своей головы вихрь плотной до густоты энергии, гася удар, и тут же, не дожидаясь, пока ее противники усомнятся в успехе, послушно повалилась на каменную мостовую. Кажется, сегодня она откроет еще один, ранее не известный ей, способ попасть в богатый салевский дом!

Только раньше, чем ее тело опустилось на землю, длинный, серебристо-светлый в непроглядно-черных разводах клинок исчез из ее руки. Пусть теперь эти бакуровские головорезы попробуют объяснить своему господину, чем она дралась! Или хотя бы самим себе…

Занила невольно поморщилась, когда один из мужчин поднял ее с каменной мостовой и, довольно небрежно закинув себе на плечо, зашагал вниз по улице.

Глава 4. Спрашивая и находя

Занила порадовалась, что ковер, на который ее положили, а точнее — практически бросили, был пушистым и мягким. Хотя могли бы опустить ее и на подушки — благо их вокруг валялось не мало. Они кстати были единственным, на чем можно было сидеть в этой небольшой, но донельзя роскошно отделанной комнате. Занила по-прежнему не двигалась, будто до сих пор была без сознания. Волосы, упавшие ей на лицо, скрыли его от посторонних взглядов не хуже традиционного ганаха, и Занила открыла глаза, наблюдая за тем, что происходит в комнате. Хотя, с учетом того, что лежала она на боку, виден ей был только кусочек пестрого яркого ковра да время от времени ноги приближавшихся к ней людей. В общем, слушать было гораздо интереснее.

— У нее был меч! Клянусь Светлыми Богами, почтенный Бакур! — это говорил кто-то из мужчин, напавших на нее на догатской улице и принесших ее в этот дом. Кто конкретно из бакуровских головорезов это был, Занила определить не могла — нападали на нее они молча!

— Тогда где он, можешь мне объяснить?! — а это уже Рашид Бакур — человек, в доме которого она сейчас, судя по всему, и находилась.

— Я не знаю, почтенный Бакур!

— А где ее охрана?

— Этого я тоже не знаю, почтенный господин. Она была одна.

«А моя охрана должна быть где-то возле этого дома», — подумала Занила, ведь именно сюда она их и посылала. Правда, когда ее вносили в дом, она не смогла ощутить их присутствия. Оставалось надеяться, что они были далеко и не видели ее. Или, если все-таки заметили, им хватит ума не вмешиваться и не портить охоту своей Кай'я Лэ!

— Убирайся вон! — Рашид огрызнулся на мужчину, добавив еще пару грязных и весьма длинных ругательств с упоминанием Темных Богов, но слышала его уже только Занила, потому что его слуга, получив разрешение, поспешил скрыться с глаз своего разгневанного господина. А в поле зрения Занилы появились ноги Бакура, обутые в сапоги из коричневой великолепной выделки кожи, отделанные ремнями с золотыми пряжками. Кай'я Лэ почувствовала, как он, остановившись над ней, разглядывает женщину, которую слуги по его приказу доставили в его дом. Занила решила, что пора заканчивать притворяться, если, конечно, она не хочет, чтобы Рашид прикасался к ней, приводя в сознание.

Она откинула волосы с лица и села, впившись взглядом серебристо-серых глаз в лицо Бакура, даже не пытаясь сделать вид, что только что очнулась. Рашид и не подумал смутиться! Казалось, он вовсе не испытывает никакой неловкости за свой поступок. Как будто для него похищать прямо на улице знатных салевок — было обычным делом! Хотя откуда Заниле знать это?

— О, я вижу, прекрасная боярыня очнулась? — его губы изогнулись в довольной усмешке. — Надеюсь, мои люди ударили тебя не слишком сильно? — Занила молчала, продолжая разглядывать его лицо. Тогда Бакур протянул ей руку, предлагая свою помощь, чтобы подняться. Кай'я Лэ демонстративно перевела взгляд с лица человека на его пальцы с идеально ровно подстриженными ногтями, потом слегка пожала плечами:

— Мне и здесь хорошо. Ковер достаточно мягкий.

«К тому же так легче превратиться в кошку. Когда мне надоест тебя слушать!» — впрочем, это она сказала только глазами. Букур опустил руку и глубоко вздохнул, изображая сожаление по поводу столь неразумного поведения своей «гостьи».

— Мои люди сказали, что у тебя был меч?.. — тоном полу вопроса полу утверждения произнес он. Оборотень запрокинула голову и заливисто расхохоталась, даже не дожидаясь, пока он закончит фразу. А потом легко поднялась на ноги и, отбросив в сторону окончательно сбившийся ганах, развела руки в стороны, демонстрируя Бакуру свою фигуру, плотно облитую тонким шелковым платьем. Пару кинжалов под ним еще можно было спрятать, а вот меч с лезвием в амм с лишним длиной — уже вряд ли!

— А они не смогли объяснить тебе, куда я его дела?! — тот же полу вопросительный полу утвердительный тон, только приправленный еще и изрядной долей насмешки.

— Тогда как тебе удалось убить одного из моих людей?!

Занила усмехнулась еще шире:

— Твои доблестные головорезы никогда не сознаются тебе, что хрупкая безоружная девушка завладела одним из их собственных клинков!

Какое-то время Бакур с недоверием смотрел на нее, не зная, как следует воспринимать ее слова. Потом махнул рукой, очевидно поняв, что никаких объяснений больше все равно не дождется. Хотя он ведь так хотел ее видеть совсем не для того, чтобы задавать ей вопросы! Бакур протянул руку, желая прикоснуться к столь соблазнительно обнаженному плечу девушки.

Занила отступила назад с такой скоростью, какая только была доступна высшему оборотню. Волна энергии вздыбилась вокруг нее, но в этой комнате не было никого, кроме самой Хозяйки, кто мог бы ощутить это. Бакур сумел заметить, только как колыхнулись складки тонкого шелкового платья вокруг ее щиколоток, и еще, что его гостья вдруг стала на амм дальше от него, чем была, и его пальцы соприкоснулись лишь с воздухом.

— Теперь я хотела бы выяснить кое-что, Бакур! Например, услышать, есть ли у тебя хоть какие-то объяснения твоему поведению? — голос Кай'я Лэ звучал тихо, почти вкрадчиво, словно она предоставляла ему последнюю возможность придумать достойную причину своим действиям.

— О чем ты, боярыня?! — Рашид коротко хохотнул и, отвернувшись от Занилы, шагнул к центру комнаты, к круглому столику, уставленному всевозможными роскошными кушаньями и кувшинами с вином. Также на нем стояла еще какая-то странная жаровня, неприятно напомнившая Заниле ее встречу с этим человеком трехгодичной давности. Впрочем, ничего похожего на клейма возле жаровни не наблюдалось. Да и сама она уже давно не была той маленькой рабыней… А походка Бакура была странной, словно расхлябанной. Как будто он не до конца координировал свои движения. И его глаза за то время, что она смотрела ему в лицо, тоже произвели на нее не лучшее впечатление. Еще более плохое, чем обычно, если сказать правду! Не только покрасневшие, но еще и непрерывно бегающие, словно он ни на одном предмете не мог сосредоточить взгляда дольше, чем на одну секунду. — Какие тебе нужны объяснения?! — Бакур остановился у стола. — Разве не этого ты добивалась? Ты ведь специально пришла в дом Руша в таком виде, что тебя только слепой смог бы не заметить! Да еще и вела себя соответствующе. Тебе нужно было привлечь к себе внимание. Так чем ты теперь не довольна? Ты добилась того, чего хотела!

Занила позволила усмешке скользнуть по изящно изогнутым губам. Она не стала ее скрывать, как не стала и опровергать слов Бакура. Он прав. Только вот он не знает, чего она на самом деле хочет от него! Узнает… Непременно.

Она наблюдала за действиями Рашида. Вообще-то она думала, что он подошел к столу, чтобы налить вина, но человек вместо этого занялся той странной жаровней. Подкрутил фитиль, заставив огонь разгореться сильнее, потом открыл небольшую шкатулку, отделанную ярко-оранжевым янтарем, стоявшую там же, достал из нее короткую и довольно толстую палочку невзрачного серо-зеленого цвета, и принялся крошить ее на специальное медное блюдце, закрепленное над пламенем. Первые крошки коснулись раскаленного металла, и комнату тут же заполнил приторно-сладкий с легкой горчинкой аромат, настолько густой, что мгновенно стало трудно дышать. Хотя, может быть, Заниле так лишь показалось из-за ее слишком острого звериного нюха, потому что Бакур наоборот чуть склонился над жаровней, словно торопясь различить запах.

А Заниле захотелось бежать прочь. Что-то было не так, не правильно! Этот аромат, казалось бы, довольно приятный… Но он был словно чудовищем, настолько уродливым, что ему просто нельзя позволить существовать! Словно гниль или отвратительная плесень… Сладковатая трупная вонь! Только вот Бакур прикрыл глаза, неотрывно вдыхая поднимающийся от жаровни белый дымок. Его лицо разгладилось, губы слегка приоткрылись, словно в этом мире ничего не было прекраснее этого запаха!

«Наркотик!» — осознание пришло мгновенно, ворвавшись в мозг с той же настойчивостью, как и дым пробивался в ноздри Кай'я Лэ. Она еще три года назад догадывалась об увлечениях Бакура, а теперь ей представился шанс убедиться. И судя по его состоянию, он вдыхает этот дым уже не в первый раз за вечер! Вот только что теперь делать ей? Кошка внутри нее — ее вторая ипостась — во весь голос вопила, что нужно уходить отсюда. К Темным Богам план, лишь бы побыстрее выбраться из этого дымного плена! Но Хозяйка не хотела так просто отступать…

Чтобы сосредоточиться, Занила нырнула на другой уровень зрения, но оттого, что она увидела на нем, чуть в тут же не вылетела обратно! На уровне силовых потоков, где все предметы отражались лишь как их энергетическая составляющая, наркотический дым продолжал существовать! Темно-серыми ядовитыми змеями он распространялся от жаровни на столе, извивался между сгустками перламутра, расползался по всей комнате, проникая до самых ее дальних уголков, стремясь заполнить собой как можно большее пространство.

«Что же за дрянь сжигает Бакур!?»

Мысль была почти панической, потому что даже высшему оборотню не дано обходиться без воздуха, а вдыхать эту мерзость Занила категорически не хотела! А значит, нужно было что-то делать…

Кай'я Лэ раскрыла кружево, но не полностью, а лишь слегка, как делала, когда собиралась подпитать свой силовой каркас энергией окружающего пространства. Несколько тонких ручейков серебристо-серой силы вытекли из него и заскользили во все стороны, прокладывая себе дорожки между сгустков перламутра. Занила не позволила им слишком отдаляться от себя. Она заставила их остановиться и каждый ручеек разделиться на несколько. Что-то подобное она делала, когда создавала сеть для ловли силы. Только теперь Кай'я Лэ не позволила серебристым нитям переплестись между собой. Каждый тонкий кончик многократно разветвившейся ниточки она заставила погрузиться в сгусток перламутровой силы. А затем позвала ее к себе. Сила откликнулась, причем с такой радостью и готовностью, какую Занила даже не ожидала! Как будто она стремилась к своей Хозяйке, хотела укрыться в ее объятьях, надеялась, что она защитит от этого уродливого мира…

Сгустки перламутра, теперь больше напоминающие не пушистые облака, а плоские ленты, стремительно потекли к ней. Занила позволила им приблизиться к себе, одновременно подтягивая и ниточки собственной силы, следя, чтобы их кончики постоянно находились в скоплениях энергии. Когда до ее кожи оставалось не больше пары тефахов, она остановила продвижение серебристых нитей и в то же мгновение заставила их, в очередной раз разветвившись, переплестись между собой, соединиться, образовав энергетический каркас, чем-то сильно напоминающий ее кружево, только выстроенный вокруг и снаружи ее тела. А перламутровые сгустки энергии, которым она так и не позволила слиться со своей собственной, тоже остановились, повиснув на каркасе пушистыми хлопьями.

Занила внутренним взглядом окинула свое творение. Больше всего оно напоминало кружевную решетку, выкованную из тончайшей серебряной проволоки, за нити которой зацепились клочья тумана. Впрочем, разве была разница, как это выглядело? Главное — что ее творение работало! Черно-серые дымные змеи продолжали упорно сновать по комнате, но за выстроенную ей защиту не проникали, словно промежутки между перламутровыми сгустками были для них слишком маленькими, или будто они боялись обжечься о сверкающие расплавленным серебром прутья решетки!

— Почему ты все еще стоишь там? Присоединяйся ко мне, боярыня! — голос Бакура, наконец-то отвернувшегося от своей жаровни, стал хриплым, но слова он по-прежнему выговаривал с непогрешимой аристократической правильностью. Занила вернулась на первый уровень зрения. Теперь дым больше не беспокоил ее, и она могла спокойно дышать, не опасаясь действия наркотика. И наблюдать, какое влияние этот самый наркотик оказывает на человека перед ней. Она шагнула к столу, внимательно вглядываясь в лицо Бакура. Пора ли уже задавать вопросы?..

— Что за новое оружие ты пообещал достать Совету? — Занила слегка наклонилась над жаровней, сделав вид, что глубоко вдыхает поднимающийся над ней дым, на этом уровне зрения — почти белый. Бакур громко расхохотался, запрокинув голову и запуская пальцы в свои идеально уложенные волосы, топорща их.

— Северная боярыня интересуется оружием?! — теперь Бакур провел руками по лицу, словно пытаясь убрать с него что-то ему мешающее. — О, это последнее изобретение равенских оружейников! Может быть, боярыня даже слышала о нем?

— Я давно не была на севере! — Занила раздраженно передернула плечами. А Рашид послушно принялся рассказывать:

— Это скорострельные арбалеты! Десятка воинов, вооруженных ими, хватит, чтобы расстрелять целую кучу тупых рабов даже до того, как те успеют приблизиться. Они больше никогда не осмелятся бунтовать! — Бакур вновь повернулся к столу, но тело слушалось его уже крайне плохо. Он пошатнулся и изо всех сил вцепился руками в его край, чуть не сметя при этом блюдо с печеными фруктами, плавающими в меду. Занила сделала шаг в сторону. Не слишком большой, чтобы не привлечь внимания Рашида, но достаточный, чтобы он уже не мог до нее дотянуться. — Но я расскажу тебе еще кое-что, боярыня, — вновь заговорил Бакур. — Наш доблестный Совет не на много умнее кучки жалких рабов! Я продам им арбалеты, причем втридорога. Сама понимаешь: они сейчас не в том положении, чтобы спорить из-за цены. И на их же деньги и выкуплю у них председательский пост!

Занила слушала его, не прерывая. Собственно, она и подозревала что-то подобное. Как бы жалок ни был Бакур, в деловой хватке ему не откажешь! Он мгновенно сумел воспользоваться удачным стечением обстоятельств — и смертью предыдущего председателя Совета, и восстанием рабов… Впрочем, вот волнения галерных гребцов Занила устраивала не для него! А значит, не ему им и пользоваться!

— А почему ты не пьешь, боярыня?! — Бакуру все же удалось вновь сосредоточить внимание на своей гостье. Он схватил со стола богато отделанный золотом кубок, плеснул в него ярко-красного вина из кувшина, при этом чуть не расплескав половину, и протянул его Заниле. Та вновь, как и утром в доме покойного Руша, даже не подумала принять угощение. Бакур перевел тяжелый помутневший взгляд с ее лица на кубок, внимательно изучая его содержимое, словно в нем могла крыться причина ее пренебрежения. — Тебе не нравится мое вино? Оно не достаточно хорошо для тебя?! — Занила подумала, что он сейчас кинется на нее, но вместо этого он резко поставил на стол кубок, залив парчовую скатерть алыми каплями, и схватился за золотой колокольчик, стоявший тут же, и резко дернул им пару раз, издав громкий резкий звук. — Я угощу тебя вином, достойным тебя, боярыня!

В комнату заглянул раб, очевидно ждавший зова своего господина под дверью.

— Принеси ройшского вина! — распорядился Бакур. Раб почтительно поклонился и вновь скрылся за дверью. А Рашид принялся рассказывать. — Это вино с острова Ройш. Слышала когда-нибудь о таком, боярыня? — Занила кивнула, но Бакур уже вряд ли нуждался в ее поощрении, чтобы продолжать говорить. — Этот остров затерян в Полуденном океане, и только на нем умеют выращивать винные ягоды особым способом. Их оставляют на кустах до самой поздней осени, до той поры, когда по утрам на землю выпадает особенно холодная роса. От нее на ягодах образуется темно-синий налет, а вино приобретает ни с чем не сравнимый аромат!

Словно дожидался за дверью окончания речи своего господина, в комнату шагнул раб, держа перед собой поднос с прозрачным кувшином, наполненным очень темной, почти черной, жидкостью, по поверхности которой в свете масляных ламп лишь время от времени пробегали алые всполохи. Раб кстати был не тот, что до этого заглядывал в комнату. Вино принес совсем еще молодой парень, не старше шестнадцати-семнадцати лет, с голубыми глазами и светлой, лишь чуть тронутой загаром кожей, выдававшей в нем северянина. Его льняные тонкие волосы, доходившие до лопаток, были распущены по обнаженным плечам. Он был бос. Всю его одежду составляли штаны из светло-голубой ткани и кожаный ошейник. Раб кстати вел себя так, словно не ощущал дыма висевшего в воздухе. Либо он уже давно привык к пристрастиям своего господина. Либо та палочка наркотика, раскрошенная Бакуром, уже успела прогореть, и запах стал слабее. Занила не собиралась это проверять: ей вполне неплохо дышалось и в окружении созданного ею щита!

А раб приблизился к столу, освободил себе немного места на нем и поставил поднос. Потом, не дожидаясь нового указания Бакура, разлил вино по кубкам и с поклоном протянул их своему господину. А тот уже опять принялся угощать Занилу. Только она вновь не стала брать предложенного.

— Я не приму в твоем доме угощения, Бакур! — твердо произнесла она. — Ты торгуешь с вольнокняжескими оружейниками. Ты должен знать, что означает эта старая махейнская традиция* [Занила немного ошибается: традиция, о которой она упоминает, распространена не только в Махейне, но и в других Вольных княжествах, и даже немного в самой Салеве. Если человек открыто отказывается в чьем-либо доме от любого угощения, он тем самым заявляет, что считает его хозяев недостойными своего общества. Такое поведение расценивается как тяжкое оскорбление и обычно считается равным объявлению войны между родами. ]!

Глаза Бакура мгновенно еще больше налились кровью.

— Да как ты смеешь, тварь?! — взревел он. Кубок с драгоценным вином полетел в Занилу, но та легко уклонилась. Лишь на подоле ее платья появилось несколько алых брызг. Сам кубок, на этот раз по неудачному стечению обстоятельств — хрустальный, ударился о ножку стола и разлетелся вдребезги. Раб тут же упал на колени и проворно принялся собирать осколки, пока господин или его благородная гостья не наступили на них! Бакур стремительно развернулся к мальчишке. Тот не успел ничего понять и даже не попытался защититься, когда сапог Рашида с размаху врезался ему под ребра. Потом еще и еще раз. — Я приказал тебе принести лучшее вино! А что ты принес, что благородная боярыня отказывается его пить?!

Мальчишка скорчился на полу, поджав колени к груди и кое-как прикрыв руками голову. Бакур продолжал со всей силы пинать его ногами, и от каждого удара тело раба чуть дергалось, разрезая обнаженную кожу об осколки рассыпанного по ковру хрусталя. Рашид на минуту остановился для того, чтобы перевести дыхание и чтобы обернуться на Занилу, проверяя, нравится ли ей это зрелище. Мальчишка-раб воспользовался этой паузой, чтобы вывернуться и обнять сапоги Бакура, прижавшись к ним лицом.

— Прошу вас, хозяин, пощадите! — по его лицу вперемешку с кровью текли слезы. Бакур с омерзением отшвырнул от себя мальчишку. Потом размахнулся рукой, в которой все еще продолжал сжимать второй бокал, и со всей силы врезал им по лицу раба. Тот взвыл в голос, когда хрусталь, разбившись от удара, распорол кожу, оставив на его лице глубокие рваные раны!

Кай'я Лэ глубоко вздохнула, в первый раз недовольная тем, что выстроенная защита не позволяет ей ощущать запахи, например этот дивный аромат только что пролитой крови!

— Ты хотел угостить меня не вином… — едва слышно мурлыкнула она, на шаг приближаясь к Бакуру и мальчишке-рабу, тихо подвывающему у его ног в луже собственной крови.

— Что?! — Рашид резко обернулся в ее сторону, но Занила уже и так знала, что собирается сказать.

— Ты устроил это представление для меня, — она присела на корточки, не обращая внимания, что ее белоснежное платье пачкается теперь не только в вине, но и в крови. — А точнее не для меня, а для той женщины из твоего прошлого, что так на меня похожа! Для «не боярыни»… Что же такого она сделала, Рашид, что ее образ так врезался в твою память? — Занила подняла голову, снизу вверх заглядывая в лицо Бакура. Когда-то давно, в школе для рабынь, ее учили смотреть так, если она желает соблазнить мужчину… — Ты и этого раба наверняка купил, лишь потому, что своей светлой кожей он напомнил тебе ее, — тонкие пальцы Занилы слегка коснулись обнаженного плеча мальчишки, выбрав нетронутый участок кожи между двумя царапинами. Раб вздрогнул и заскулил громче, как будто она ударила его. — И позвал ты его сюда отнюдь не для того, чтобы подать вино, — ты хотел мне его показать. И следующая сценка тоже предназначалась для меня… Ты хотел, чтобы я испугалась, Бакур, — пальцы Занилы продолжали скользить по коже раба, уже не заботясь о том, чтобы обходить царапины и синяки. Она словно изучала его и одновременно размышляла о чем-то. Может быть, поэтому ее голос звучал так спокойно, почти лениво? Ее рука вдруг замерла, остановившись на плече раба. Занила резко вскинула голову, впившись горящими расплавленным металлом глазами в лицо Бакура. И голос, резкий и громкий, ударом хлыста разорвал неподвижный душный воздух, когда она почти прокричала. — Ты, правда, думал, что сможешь сделать хоть что-то такое, что испугает меня?!

Рука Занилы метнулась к осколкам бокала, обильно засыпавшим ковер, пальцы сжали тонкую ножку с острым срезом-сколом с одной стороны… Короткий замах, и Кай'я Лэ вогнала хрусталь под подбородок раба, в то самое место, где под светлой кожей пульсировала голубоватая жилка! Мальчишка захрипел, сильные судороги прошли по его телу, заставляя его выгнуться дугой. Занила какое-то время наблюдала за ним, а потом резко вырвала осколок хрусталя из его горла обратно, заставив выплеснуться целый фонтан ярко-алой крови. Бакур сделал шаг назад, не отрывая пристального взгляда расширившихся глаз от наконец-то замершего тела раба. А Занила поднесла к губам хрустальный осколок и провела по нему светло-розовым языком, аккуратно слизывая с него капли крови.

— Мне понравилось твое угощение, Бакур! — она поднялась с ковра. Ярко-алый и мокрый от пропитавшей его крови подол ее платья лип к ногам. Но Занила, не обращая на него ни малейшего внимания, шагнула к Бакуру… А он сделал шаг от нее! Кай'я Лэ заглянула в его глаза и чуть не рассмеялась: кажется, человек только сейчас понял, кто именно оказался в его доме! Если бы она сейчас предложила ему себя, он с воплем ужаса убежал бы прочь!

Занила облизала губы, наслаждаясь послевкусием человеческой крови на них, и стремительно метнулась вперед. Она больше не пугала Бакура и не играла с ним! Тонкие сильные пальцы взметнулись вверх, вычерчивая в воздухе какие-то замысловатые узоры. Занила почувствовала, как ее кожу окутывает острое и немного покалывающее тепло собирающейся силы, и резко развела ладони, а потом толкнула их вперед, так, что голова Бакура оказалась между ее рук. Энергия, больше не сдерживаемая, сорвалась с ее пальцев, заполнив все отведенное ей пространство, и мужчина, оглушенный силовым ударом, рухнул на пол.

— Благодарю вас за ваше гостеприимство, уважаемый Бакур! — Занила перешагнула через бесчувственное тело и направилась к выходу из комнаты. На пороге на секунду остановилась, вспомнив, что снаружи в ожидании указаний своего господина должен дежурить слуга. Она, конечно, могла бы вновь спрятать свое тело за энергетическим коконом и невидимой выскользнуть из комнаты, вот только у нее больше не было настроения прятаться!

Дверь с силой распахнулась, ударившись о противоположную стену. Раб не успел даже повернуться, когда что-то твердое и острое врезалось в его шею. И хруста собственных позвонков он тоже уже не слышал… А Занила, больше не задерживаясь возле него, стремительно пересекла коридор.

Несмотря на произнесенные ей слова, она собиралась еще на какое-то время задержаться в этом доме. Бакур, ставший весьма разговорчивым под действием своей отравы, много рассказал ей, но Заниле нужно было знать больше. Точнее, раздобыть информацию хотела Кай'я Лэ стаи. Заниле хватило бы просто его убить!..

Кабинет Бакура обнаружился в нескольких десятках аммов по коридору, в этом же крыле дома. Оборотень опознала его по массивному столу, стоявшему в центе. Правда, ни горы свитков, ни счетоводческих книг на нем не наблюдалось — лишь изящный письменный прибор с отделанной янтарем подставкой для перьев, да стопка аккуратно сложенных бумаг. Занила усмехнулась, изогнув уголок губ: она и не сомневалась, что у Рашида Бакура находились куда более интересные занятия, чем управление его фамильным делом! С другой стороны, предстоящая операция была слишком важна для него, чтобы он мог полностью возложить руководство ею на какого-нибудь своего управляющего, а значит, в его кабинете Занила должна найти то, что ей нужно.

Оборотень шагнула к столу. «Даже хорошо, что на нем почти ничего нет, — не придется долго искать!» Сначала она перебрала листки, сложенные стопкой, потом принялась за скрученные в тугие трубочки свитки, подпертые тяжелой поставкой для перьев, и почти сразу ее губы изогнулись в довольной улыбке. Карта! Побережье Ражского моря. А на карте от руки чернилами проведена линия, тянущаяся от Вольных княжеств до самой Салевы — путь, которым доставляется оружие, что так ждет догатский Совет! Занила развернула ее на столе, прижав на углах, чтобы не скатывалась, и скользнула пальцем по чуть шершавому пергаменту, прослеживая линию. Она начиналась у Кетроси, столицы Равена, спускалась до столицы Этивы — самого южного из Вольных княжеств, а оттуда шла по реке Сае. Занила ни на секунду не усомнилась: это означало, что дальше оружие поплывет на корабле — это был стандартный маршрут движения любого товара. Оправдывая ее ожидания, путь дальше шел по Ражскому морю. Лишь в нескольких местах линия делала резкие изгибы, сворачивая к берегам. В местах ее соприкосновения с нарисованной сушей были выведены аккуратные кружочки и стояли даты, очевидно означавшие стоянки корабля в портах.

Занила проследила линию до конца — до самой Догаты — и задумалась, машинально перебирая аккуратно подрезанные перья в подставке. Она уже знала, что собирается сделать. Осталось придумать — как!

Взгляд оборотня остановился на рисунке на карте, означавшем группу небольших островов, также принадлежавших салевскому царству. Насколько она знала, там располагалось несколько довольно оживленных портов, где корабль вполне мог пополнить запасы продовольствия и питьевой воды. Очевидно, Бакур считал также, потому что назначил там одну из стоянок своего корабля.

«Или кораблей! — машинально поправила себя Занила. — Вряд ли он отпустит столь ценный груз без охраны!»

Стоянка на островах была последней перед Догатой. И от сегодняшней ночи до нее оставалось всего три дня! Губы Кай'я Лэ в очередной раз изогнулись в усмешке, на этот раз — радостной и довольной. Самое приятное — когда ты понимаешь, как именно ты будешь воплощать свой план в жизнь!

Занила смела в сторону предметы, удерживавшие пергамент, и позволила тому вновь завернуться тугой трубочкой, а потом шагнула прочь от стола. Она запомнила маршрут движения корабля достаточно хорошо, чтобы не было необходимости забирать карту с собой…

Словно теплый ветер коснулся ее кожи, когда она огибала стол…

Занила резко остановилась и замерла, боясь шевельнуться, чтобы не спугнуть это странное ощущение. Откуда теплый, легкий и словно ароматный ветер мог возникнуть в комнате за плотно закрытыми ставнями? И только секунду спустя Занила поняла: она ощущала его не кожей! Кружевом… Больше всего это чувство напоминало то, что она испытывала при появлении в непосредственной близости от себя другого оборотня! Занила невольно обернулась на окно, закрытое плотными ставнями. Может быть, кто-то из ее стаи отправился на поиски Хозяйки? Но она тут же отбросила эту мысль: источник силы, несомненно, находился где-то здесь, внутри комнаты!

Занила медленно повернулась вокруг себя, пытаясь вновь уловить прикосновение энергии к своему кружеву… Вот оно! Дуновение ветра коснулось ее бедра. Оборотень нагнулась и резко выдвинула ящик письменного стола Бакура. Он был почти пуст, только на дне лежал темно-серый камень неправильной формы примерно в полтефаха размером. Занила осторожно вынула его. Ошибки не было — соприкосновение с шершавой поверхностью обожгло ее кружево словно пламенем… Если конечно огонь может не причинять боль, а наоборот, зажигать твое собственное пламя внутри! Сила, исходящая от этого каменного обломка, была просто поразительной!

Занила, рассматривая, медленно вертела ее в пальцах. С одной стороны камень отличался — он был гладким, явно искусственно отшлифованным. И по темно-серой поверхности шла плотная вязь невозможно сложных переплетающихся линий: фигуры, рисунки… Древние письмена? Линии были настолько ровными и аккуратными, что казались не вырезанными, а вплавленными в толщу камня неведомой силой…

Узнавание мгновенно и остро накрыло Занилу, словно волной кипятка. Она знала, частью чего является этот каменный осколок! Она уже видела нечто подобное раньше! В своем сне. В одном из тех, в котором она, новообращенный высший оборотень, погружалась в далекое прошлое своей стаи. Она видела Лес, древнее святилище в самом его центре, ритуал, который дюжина оборотней проводила в самую короткую летнюю ночь… Они призывали Силу Леса. И она пришла к ним. А осколок камня, испещренный древними письменами, который Занила сейчас держала в своих руках, несомненно, был частью одной из колонн, поддерживавших крышу святилища. О да, она узнала его! Ее глаза могли бы ошибиться, но вся ее суть высшего оборотня и Хозяйки стаи вопила о том, что именно она нашла. И Занила, кажется, сейчас закричит тоже от невообразимого ощущения счастья, захлестнувшего ее! О да, она знала, что нашла… Себя. Силу. Суть. Жизнь. Целый мир. Лес!

Взгляд Занилы скользнул по все еще выдвинутому ящику стола и по листку пергамента на его дне, на который вначале она просто не обратила внимания. Занила взяла его и развернула. Это оказалось письмо. Лист был наполовину покрыт ровным немного резким почерком, выдававшим сильную мужскую руку. Оборотень пробежала глазами по строчкам, с удивлением обнаружив, что письмо было от кетросского оружейника — не просто одного из торговых партнеров Бакура, а именно от того, кто и продал ему партию тех скорострельных арбалетов. Об отправке которых он и извещал покупателя, «согласно условиям ранее заключенного контракта». На этом письмо и заканчивалось. Ниже шла витиеватая подпись, в которой Занила разобрала имя «Веремир», а еще ниже была сделана приписка: «Почтенный Бакур, зная твою страсть к коллекционированию всяческих древностей, отправляю тебе небольшую безделушку. Торговец клялся, что это обломок алтаря из заброшенного храма Темных Богов! Уверен, что он бессовестно лгал, лишь бы продать мне его! Однако надеюсь, что тебе понравится эта занимательная вещица.»

Занила задвинула ящик. Упомянутый в письме торговец не так уж и ошибся. Только камень был из храма не Темных Богов, а силы гораздо более древней, и несомненно, более могущественной! Она не стала забирать с собой карту, но этому здесь точно было не место! Письмо неизвестного оружейника Веремира отправилось вслед за камнем в созданный оборотнем энергетический карман, а сама она стремительно шагнула к окну, намереваясь покинуть дом самым коротким путем.

Пролетев вниз три этажа, Занила упала на густую, чуть влажную траву, перекатилась, гася силу удара, и тут же вскочила на ноги. А трава хорошая, такая ровная и мягкая. Очевидно в доме Бакура не жалели времени и сил на борьбу с неистребимыми сорняками. Кай'я Лэ мельком оглянулась на дом, темной громадой поднимавшийся за ее спиной. Лишь в нескольких окнах горел свет. Вокруг стояла абсолютная тишина глубокой догатской ночи. Такая мирная картина… Оборотень фыркнула и скрылась в зарослях густых кустов. Где-то за ними должна была быть ограда, за которой кончалось поместье Бакура. И Занила намеревалась перебраться через нее как можно быстрее. Пока ночь не стала куда менее спокойной!

Громкий крик раздался за ее спиной, скорее всего доносившийся откуда-то из дома. Ему тут же ответил другой голос, уже снаружи. И почти сразу же резко вспыхнули факелы. Острый слух высшего оборотня уловил топот ног охранников, бегущих к дому. Занила грязно выругалась, помянув всех Темных Богов разом! Очевидно, кто-то обнаружил бессознательное тело Бакура. Или он сам очнулся и поднял тревогу. Кай'я Лэ выхватила из энергетического кармана меч. Бежать с ним через густой кустарник было не слишком удобно, но парк вокруг наполнялся людьми, и она больше не надеялась выбраться из поместья незамеченной.

Кустарник кончился резко, и Занила вылетела из него прямо под свет факелов, чуть не столкнувшись с охранником, дежурившим у ворот. Мужчина среагировал мгновенно, демонстрируя великолепную выучку. Он выхватил из ножен меч и кинулся на Занилу. Та мельком отметила, что, похоже, второй раз ее никто не собирается захватывать живой! Она поднырнула под летящий ей в лицо меч, мгновенно оказавшись вплотную к мужчине. Лезвие ее собственного клинка наискосок вспороло ему живот, вывалив на влажную траву все его внутренности. Не оглядываясь, Занила бросилась дальше. Решетка ограды была всего в каком-то десятке аммов от нее, и она не собиралась ждать, пока ее возьмут в кольцо.

Энергия окружающего пространство хлынула в ее кружево почти без участия сознания. Оборотень взлетела вверх по ограде, даже не заметив, что та была высотой в два человеческих роста, и тут же спрыгнула по другую сторону от нее. Только здесь ее уже ждали… От ворот к ней, на ходу вытаскивая мечи из ножен, неслись охранники Бакура. Занила оглянулась на противоположную сторону улицы. Она казалась пустынной. Долю секунды. Кай'я Лэ сомневалась, а потом бросилась вперед. Не от охранников — к ним! Только сначала нужно сделать кое-что еще…

Уровень силовых потоков послушно всплыл перед глазами. Сгустки перламутра вздрогнули, когда их в очередной раз за это день коснулись нити серебристо-серой силы. Занила знала, что как Кай'я Лэ она должна быть способна призвать свою стаю к себе. Она никогда еще этого не делала, но она была уверена, что у нее получится. Она умела искать вещи в пространстве по отпечатку их сущности. А что может быть проще, чем найти что-то, идентичное по сути с тобой?! Волна зова заставила вспыхнуть ее кружево, пронеслась по нитям, рябью прошла по слоям перламутра, расширяясь все дальше. Занила не знала, какую территорию он покроет, и есть ли для него вообще предел… «Сюда!» Она была уверена только в одном: ее услышат и откликнутся! Потому что по-другому не могло быть.

Мечи столкнулись. Удар на удар, сила против силы. Ни Занила ни ее противник не попытались увернуться, принимая клинок на клинок. И также почти одновременно чуть отступили друг от друга, всего на полшага — лишь для того, чтобы сделать новый замах. И вновь столкновение, звон стали, россыпь ярко-вспыхнувших искр. И снова короткое отступление для очередного удара… Занила позволила своему противнику поверить, что собирается драться честно. Она знала: ничто так не усыпляет бдительность как простые удары, изучаемые в любой школе фехтования. Вот только ее драться учили не в школе, а в цирке гладиаторов! И одновременно с четвертым ударом она немного развернулась, с размаху врезав ногой в живот мужчины. Тот согнулся пополам, разом потеряв способность дышать, и полетел на землю, не удержав равновесие. Вот только это совсем не значило, что теперь Занила получит возможность отдохнуть.

Она присела, почти упала на землю, упираясь в нее кончиками пальцев левой руки, а меч в ее правой описал широкую дугу в тефахе от каменной мостовой, перерубая ноги слишком близко подобравшегося охранника. Занила качнулась вперед, вскидывая свое тело в прыжок. Ее левая рука взметнулась вверх, и одновременно с кончиков ее пальцев сорвался почти физически ощутимый сгусток энергии. Он ударил снизу вверх в подбородок человека. И его тело не выдержало. Сухой треск ломающихся шейных позвонков, и голова резко запрокинулась назад, достав затылком до спины. Но Занила на это уже не смотрела. Она сделала прыжок навстречу очередному подоспевшему противнику. Но тот, прекрасно видевший, какая судьба постигла его предшественников, невольно замедлился, не спеша бросаться на Занилу.

А энергия уже вновь плясала на кончиках ее пальцев. Длинная упругая лента метнулась с ее руки вперед. Мужчина коротко придушенно вскрикнул, заметив ее. На этот раз сила, собранная Кай'я Лэ действительно была видна даже на первом уровне зрения, как всегда заметен более плотный — более горячий, хотя все такой же прозрачный воздух! Лента скользнула за спину мужчине, обвиваясь вокруг его шеи. Человек вскинул руки, пытаясь отцепить ее от себя, но его пальцы нащупали лишь пустоту! А Занила сжала палацы в кулак, резко дернув, почти вплотную подтащив мужчину к себе, стремительно и резко насаживая его на выставленный перед собой клинок. Кай'я Лэ пристально всматривалась в мгновенно расширившиеся глаза мужчины, словно надеялась разглядеть в них что-то интересное. Но там была лишь смерть.

Глухой рык, раздавшийся из-за спины Занилы, заставил ее резко отпихнуть от себя человеческое тело, высвобождая клинок, и оглянуться. К ней с противоположной стороны улицы неслись трое оборотней ее стаи — Натара, Раик и Байд. Первых двоих Хозяйка вполне ожидала здесь увидеть: она сама отправила их следить за этим домом. А вот что здесь делает командир ее гвардии? Впрочем, Занила не собиралась его отчитывать — пусть поохотится!

Оборотни врезались в строй бакуровских охранников, мгновенно сметя его. И Занила, которой вдруг оказалось просто не с кем драться, невольно залюбовалась ими. Натара, вооруженная двумя длинными кинжалами, даже в человечьем облике дралась как кошка. Кинжалы в ее руках, словно когти, полосовали все, до чего она могла дотянуться. В манере Байда Занила не без удовольствия узнала свою собственную — два обманно-честных и правильных фехтовальных удара, а одновременно с третьим — предательский выпад ногой.

«Годрумская школа!» — усмехнулась она. Только Байд, в отличие от нее, врезал своему противнику по коленной чашечке, заставив того на мгновение позабыть все от боли, и тут же своим мечом снес ему голову. А вот Раик, похоже, просто развлекался. Он еще самым первым выпадом отрубил своему противнику руку и теперь стоял над упавшим на колени человеком, носком сапога пододвигая к тому меч и, очевидно, ожидая, что тот все же продолжит драться!

Занила почувствовала, как из ее горла рвется полный кровавой радости рык. Неужели для нее больше не осталось противников? Она хочет еще! Кай'я Лэ метнулась вперед, заметив там двух бакуровских охранников. Не добежав до них нескольких шагов, Занила закрутила свое тело в стремительном вращении. Ее волосы, взметнувшиеся жалящими змеями, ударили в лицо мужчине, на мгновение ослепив его, и в ту же секунду стальная смертоносная мельница ее меча снесла ему половину черепа. А Занила уже обернулась к следующему…

Меч в одной руке, стремительно накапливающаяся сила на кончиках другой — почти так, как раньше две половинки ее норлы! Почти… Вот только почему она всегда использует силу, чтобы захватывать ей что-либо, или закрываться как щитом, или наносить оглушающие удары?.. Почему она никогда не пыталась колоть ею как стальным острым клинком? Кажется, сейчас самое время попробовать!

Занила опустила меч к земле, вызвав выражение недоумения на лице мужчины. На секунду тому показалось, что она решила сдаться, но лишь на секунду… Потому что в следующее мгновение ему в грудь несся уже совсем другой меч! Энергия, волей Хозяйки, ставшая тверже стали, вонзилась ему в сердце, разрывая его. И это оружие Заниле даже не пришлось извлекать назад. Едва заметное движение пальцами, и сила послушно рассеялась в окружающем пространстве. И лишь в груди человека осталась совсем небольшая аккуратная ранка.

— Хозяйка! — крик Байда заставил Занилу обернуться, не дав проследить, как тело последнего убитого ею охранника оседает на землю. Оборотень указывал рукой вниз по улице, откуда, решительно топая, к ним приближался отряд городской догатской стражи! Кай'я Лэ почувствовала, как к горлу подступает истерический хохот: ну, кто бы мог подумать, что за порядком на улицах салевской столицы все-таки следят?!

Меч, который она еще мгновение назад держала в руке, растворился в воздухе, скрывшись в построенном силовом кармане. Натара тоже убрала кинжалы и встала в паре шагов от Кай'я Лэ, а мужчины замерли по обе стороны от них, всем своим видом демонстрируя готовность защитить от любой опасности. Стражники, стремительно ворвавшиеся в круг света, отбрасываемый факелами на воротах бакуровского поместья, невольно замерли. Несясь на предсмертные крики и звон оружия, они ожидали увидеть все, что угодно, но только не двух явно богатых и знатных женщин с охранниками, которые, очевидно, только что отразили атаку бандитов! Их капитан неуверенно шагнул вперед и поклонился Заниле, безошибочно (по ее драгоценному ожерелью — не иначе!) выделив ту, к кому следует обращаться.

— Почтенная госпожа, на вас напали? — спросил он, еще раз кланяясь. Его взгляд зацепился за подол ее платья, густо залитый темной кровью. — Вы ранены?! Могу я вам чем-то помочь?

Занила сделала своим оборотням знак убрать оружие, а сама шагнула из-за их спин к капитану стражи.

— Да, уважаемый господин, вы прибыли как раз вовремя! — она приблизилась почти вплотную, остановившись лишь в шаге от него. — Вы, несомненно, поможете мне решить одну очень важную проблему!

— Какую, почтенная госпожа? — стражник сглотнул, невольно скользнув взглядом с ее полных губ на глубокий вырез ее платья.

— Видите ли, доблестный стражник, моя стая этой ночью пришла мне на помощь, но этих людей оказалось слишком мало, чтобы утолить нашу жажду крови! Но вы ведь теперь поможете нам?! — Кай'я Лэ улыбнулась и широко развела руки в стороны, словно приглашая целый мир в свои объятья!

Сзади на стражника, выросшая словно из-под земли, метнулась огромная белоснежная кошка. Передние лапы зверя ударили ему в плечи, толкнув на Кай'я Лэ. Только там, где еще секунду назад стояла беззащитная юная девушка, скалил клыкастую пасть еще один зверь! Хозяйка тоже вскинула свое тело на задние лапы, не позволяя человеку упасть, темно-серыми совершенно человечьими глазами наблюдая, как в тефахе от нее челюсти второй кошки перекусывают шею человека.

Голова стражника покатилась прочь с его плеч, разрисовав белоснежную шкуру зверей алыми разводами. Две кошки низко зарычали, улыбаясь друг другу оскаленными пастями, и одновременно метнулись в сторону других стражников. Только и остальные оборотни не теряли времени — там уже тоже шла драка. Кай'я Лэ одним прыжком преодолела разделявшее их расстояние и врезалась в человека, сшибая его с ног. Тот взмахнул рукой, пытаясь достать ее хотя бы кончиком меча, но зверь был проворнее. Пары движений челюстями оказалось достаточно, чтобы вскрыть его грудную клетку и вырвать еще бьющееся горячее сердце! Новый прыжок в сторону. На этот раз сбить стражника с ног не удалось, зато лапа с выпущенными когтями вполне достала, сдирая нежную человеческую плоть с костей…

Кай'я Лэ низко довольно заурчала и оглянулась по сторонам, отыскивая себе нового противника. Но нападать больше было не на кого. В нескольких аммах от нее двое оборотней еще додирали пронзительно вопящего стражника, а третий уже просто сидел, обвив длинным хвостом задние лапы и методично вылизывая светло-розовым языком переднюю, снова и снова проводя по лезвиям когтей. Волна обращения, накрыла его с головой, скрывая и размывая очертания тела. А в следующую секунду Байд в последний раз провел языком по уже вполне человеческой руке и повернулся к Хозяйке:

— Мало!..

Занила встряхнулась, заново привыкая к ощущениям своего человеческого тела и расплавляя складки безнадежно испорченного платья:

— Скоро будет еще. Я обещаю!

Натара и Раик, приняв человеческое обличье, тоже присоединились к ним, и Кай'я Лэ вместе со своими оборотнями двинулась вниз по улице. До дома идти было с четверть часа, и за это время она собиралась рассказать им свой план.

Глава 5. Полет «Сокола»

Ражское море, прибрежные воды Салевы, к северу от Догаты.

А план был прост: салевские острова, береговая линия которых была изрезана огромным количеством всевозможных заливов и бухточек, были прекрасным местом для засады. Занила собиралась напасть на корабль Бакура, везущий оружие в Догатский порт, и захватить его груз. Ну, а что с ним делать потом, она уже тоже знала!

На рассвете, когда небо над столицей Салевы еще только начинало светлеть, «Сокол» и еще три корабля из эскадры боярыни Занилы, покинули Догатскую бухту. А глубокой ночью третьего дня бросили якорь возле пустынного берега одного из островов. К северу от места их стоянки в море далеко вдавался скалистый мыс, а за ним был порт Якшень — место последней перед Догатой стоянки бакуровских кораблей. Направляясь в столицу Салевы, они непременно должны были пройти мимо залива, в котором их дожидался «Сокол». И если верить записям Рашида Бакура на найденной у него карте, произойти это должно было уже завтра. А пока на скалистый мыс были высажены наблюдатели, которые должны был заметить купеческие корабли и подать знак об их приближении Заниле и ее команде. Проследив, как лодка с двумя оборотнями пристала к берегу, и решив, что больше ей сейчас все равно делать нечего, Кай'я Лэ спустилась в свою каюту — выспаться до рассвета. До нападения.

К утру, впрочем, ничего не изменилось. Наблюдатели на мысе сменились, но никаких признаков бакуровских кораблей заметно не было. Капитан сказал Заниле, что последнюю неделю в Ражском море был штиль, поэтому караван мог задержаться. Хозяйка решила, что подобное предположение вполне может оказаться верным, и, предоставив капитану самому командовать матросами во время этой вынужденной стоянки, поднялась на мостик и развернула перед собой карту, которую восстановила по памяти еще в первый день. Теперь у нее в руках была практически точная копия той, что она рассматривала в доме Бакура. На ней появилось только одно дополнение — аккуратно прорисованный герб оборотней в одном из заливов между островами.

Занила почувствовала, как на капитанский мостик поднимается кто-то из оборотней и, придерживая рукой разложенную на перилах карту, обернулась к нему. Это была Натара. Кай'я Лэ смотрела против солнца, и на фоне ослепительно-голубого неба, расчерченного черными стрелами мачт, могла видеть только ее силуэт, но ошибиться все равно не могла — женщина была единственной, кто из всей одежды предпочитал шаровары, стянутые у щиколоток лентами, концы которых сейчас развевались на ветру, как и выбившиеся из короткой косы пряди волос. Вначале, планируя этот небольшой поход, Занила не хотела брать ее с собой. Натара была из салевских оборотней, и самым логичным казалось оставить ее присматривать за делами в городе, но женщина сказала, что хочет плыть, и в конце концов Кай'я Лэ не нашла причин отказать. Вот только гвардейскую форму Натара надеть отказалась. Впрочем, Занила и не настаивала: она и сама предпочла тонкое светлое платье своего любимого покроя — с прямым подолом и высокими разрезами, не мешавшими ни двигаться, ни дотянуться до кинжала, закрепленного в ножнах на бедре. Ее меч по-прежнему дожидался своего срока в энергетическом кармане. А по поводу предстоящего сражения Занила надела что-то вроде доспехов: кожаный воротник, укрепленный серебряными пластинами, закрывал ее грудь и плечи, живот защищал широкий пояс, а от запястий до локтей шли наручи. Какой-нибудь человеческий воин посчитал бы подобные доспехи просто смехотворно ненадежными, но оборотни лучшей защитой считали собственную скорость и силу. А также когти и клыки…

Натара коротко приветственно поклонилась, приблизившись к Заниле. Они уже виделись сегодня утром, и Кай'я Лэ могла теперь только гадать, что привело высшего оборотня на капитанский мостик. Может быть, хочет уточнить детали плана? Но Натара лишь мельком скользнула взглядом по карте, разложенной на перилах.

— Я хотела спросить тебя, Хозяйка, — произнесла она, остановившись в паре шагов от Занилы. Та свернула карту, которую все равно знала наизусть, и убрала ее в карман на поясе.

— О чем ты хотела со мной поговорить?

— Я хотела спросить, — Натара выделила голосом последнее слово.

— О чем?! — Кай'я Лэ не понимала, в чем высший оборотень видит такую существенную разницу в формулировках. И что, в конце концов, Натара хочет с ней обсудить, понимала еще меньше!

— Кем ты была до того, как стала одной из оборотней?

— Что?! — Занила резко шагнула вперед и в сторону, встав так, чтобы солнце не слепило ее, и чтобы она могла видеть лицо Натары, но в глазах той нельзя было прочитать ничего кроме того, что она уже и так произнесла вслух.

— Я не спрашиваю, как тебе удалось стать сразу высшим оборотнем, — на этот раз выделено голосом было слово «высшим». — Я просто хочу знать, кем ты была до этого?

Занила скользнула взглядом по мачте за спиной Натары, по которой как раз проворно взбирался один из матросов, как будто этим наблюдением собиралась выиграть время. Сказать, что она не ожидала подобных вопросов, — значит, не сказать ничего! Еще бы теперь знать, что ответить! Правду… Разумеется. Проблема лишь в том, что для этого самой было бы неплохо ее знать!

— Почему ты спрашиваешь меня? Почему вдруг сейчас?

Натара пожала плечами и не стала отказываться ответить на этот вопрос:

— Я видела, как ты дерешься, Хозяйка! Там, возле дома Бакура. И еще Байд кое-что рассказал. Да и нашу… «небольшую разминку» я помню. Оборотни не дерутся так! Даже высшие!

— А кто дерется?

На этот раз замолчала Натара. Матрос добрался уже до реи, а еще выше на мачте, над его головой и над головами двух женщин — высших оборотней под порывом ветра резко хлопнул флаг, по какой-то причуде, оставленный неизменным еще со времен Тайко-Сида. Сокол, сложив крылья, стремительно падающий за добычей, на фоне гребня волны. Золотое шитье на синем фоне. Ослепительное золото солнца на сияющем небе…

— Маги.

И до невозможности неуместный этим ясным солнечным утром разговор…

— Вот ты и ответила на свой вопрос, — Занила знала, что теперь может просто развернуться и уйти: Натара не станет ее задерживать, допытываться еще о чем-то. Но теперь вопросы были у нее самой, и она не собиралась упускать столь редкий шанс поговорить с кем-то, кто может на них ответить. Но сначала, наверное, придется все же немного объяснить. — Точнее, я полагаю, что была магом: в моем теле еще до инициации был силовой каркас. Но я почти ничего не умела, только самые мелочи — перейти на уровень зрения силовых потоков, залечить собственные раны… Я не задумывалась тогда о своих способностях, но теперь знаю: кроме самих оборотней силовой каркас свойственен только магам. Тебе известно что-нибудь о них?

— Немного, — Натара пожала плечами и тут же мотнула головой. Кай'я Лэ не сдержала усмешки: кажется, высший оборотень была совсем не рада, что ей ответили на ее вопрос! Но женщина все-таки начала рассказывать. — Мы считали, что они полностью исчезли. Причем, уже несколько столетий назад. И мы не знаем, ни куда они делись, ни почему.

— Была война… — произнесла Занила, подталкивая в нужном направлении рассказ Натары.

— Верно, была война, — оборотень кивнула. — Йат Сваргуэ — Война без начала. Только это ничего не объясняет! Хотела бы я сказать, что было решительное сражение, мы победили их и всех истребили, но не могу! — Натара провела рукой по гладко отшлифованным ветрами и солеными волнами перилам капитанского мостика. И Занила могла бы поспорить, что сделала она это только для того, чтобы хотя бы на минуту отвернуться от пристального серо-стального взгляда своей Кай'я Лэ! — Маги исчезали постепенно. Начиная с какого-то момента, они перестали нападать на нас, но еще какое-то время мы продолжали их встречать. Сначала группами, потом поодиночке… А потом — все! — она наконец-то оторвалась от изучения корабля и вновь повернулась к Заниле. — Прости, Хозяйка, но боюсь, это все, что я знаю. И, скорее всего, это вообще все, что можно выжать из летописей стаи!

Занила заставила себя кивнуть, делая вид, что внимательно слушает Натару. А ее мысли унеслись уже очень далеко, в один из тех снов, приходивших к ней до ее первого обращения… Она видела тогда мага, пришедшего к Кай'е Лэ стаи. Он сказал, что они, маги, совершили какую-то ошибку, что их Совета больше не существует и что они хотят мира… Занила не смогла бы объяснить почему, но она была абсолютно уверена, что это как раз и была та поворотная точка, после которой Йат Сваргуэ закончилась! Войне без начала был положен конец… Потому что Кай'е Лэ приказал убить того мага, и потому что и остальных магов оборотни в конце концов истребили! В этом Занила тоже не сомневалась. Она не знала одного: что за «ошибку» совершили маги, стоившую им так дорого? Но сейчас задать она собиралась совсем другой вопрос:

— А чем маги отличаются от оборотней? Ведь и у тех и у других, в отличие от людей, есть силовой каркас. Почему же их способности так… — она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово.

— Противоположны? — с коротким смешком подсказала ей Натара. — Силовой каркас магов стабилен, а у оборотней — нет. Вот и все отличие! А дальше только следствия. Для любого, даже самого незначительного, колдовства требуется накопить в собственном каркасе определенное количество энергии. Что и делают, а точнее — делали, маги. А оборотни на это не способны, потому что стоит им собрать в кружеве энергии чуть больше, чем заложено изначально, как это провоцирует обращение. А во время смены облика вся сила, накопленная на одном уровне кружева, не переходит на другой, а выплескивается, рассеиваясь в окружающем пространстве, то есть, проще говоря, теряется!

— Но как же мне тогда, будучи оборотнем, удается, по твоим словам, драться как маг?!

— Если бы я это знала! — хохотнула Натара.

— Подожди! — Занила, отбросила с лица волосы, безжалостно треплющиеся на резком морском ветру, и придержала их на затылке, как будто, если ничего не будет лезть ей в лицо, это поможет ей думать! — Но чем то, что делаю я, отличается от того, как, например, высшие оборотни, создают силовые карманы?

— Ни один высший оборотень, кроме тебя, Хозяйка, не способен перевести энергию на физический уровень пространства! Никто не может сделать силу ощутимой, убить ею!..

— Только маги… — закончила за нее Занила. Она отпустила волосы и, не дав им упасть на лицо, развернулась, подставив его ветру, оперлась руками о перила капитанского мостика. Штиль, определенно, закончился. Почему же из-за мыса никак не показывается этот проклятый всеми Темными Богами бакуровский корабль?! Сколько еще он простоит в Якшеньском порту?

— Я не знаю, как тебе удается быть одновременно магом и оборотнем, Хозяйка, — Натара бесшумно приблизилась к ней и встала рядом, так же, как и Кай'я Лэ, положив руки на перила. Занила очень по-кошачьи фыркнула, но потом все же заставила себя успокоиться:

— Откуда ты вообще столько знаешь, Натара?

«Сын предыдущего Хозяина стаи знал и то меньше!» — но этого она уже не стала говорить вслух. И на это у нее были свои причины.

— Ну, для этого достаточно прожить столько, сколько я! — на этот раз настала очередь оборотня фыркать.

— И сколько это?

— Почти четыре сотни лет.

— А почему… — Занила повернулась к женщине, оторвав взгляд от упрямо пустынной линии горизонта. — Останови меня, если я ошибаюсь, но ведь у тебя только один ребенок? Я об этом хотела спросить… И вообще я больше не видела детей-оборотней в Салеве! — она вновь откинула волосы со лба, чувствуя, что никак не может точно сформулировать то, что хочет узнать.

— Выносить ребенка оборотня — чрезвычайно сложно, — принялась объяснять Натара. — Первые обращения начинаются еще до его рождения! И нужно призвать силу, чтобы заставить кружева матери и ребенка изменяться одновременно! Раньше необходимую силу собирал Хозяин, а теперь даже ему, а точнее — тебе, вряд ли это удастся! Последние несколько сотен лет каждое рождение высшего оборотня — счастливая случайность. Именно поэтому даже после окончания Йат Сваргуэ стаи так малочисленны и оборотни не подчинили себе весь мир! Ты ведь об этом спрашивала, Хозяйка? О силе? — усмешка скользнула по губам Натары. И Занила усмехнулась в ответ, а точнее едва заметно изогнула губы. Да, Натара права: именно об этом она и спрашивала — о силе. А о детях — лишь как о признаке могущества стаи… Мысль скользила по краю сознания, совсем близко, но снова и снова ускользая, как бы Занила не пыталась ее схватить. Видят Боги, ей нужен ответ! Но как же сложно бывает задать единственно верный вопрос!

— Та сила, о которой ты говорила, это ведь Сила Леса?..

— Откуда ты знаешь о ней?! — Натара резко развернулась к Заниле, вцепившись взглядом в ее лицо. Матрос на палубе, находившейся ниже капитанского мостика, не удержал какую-то снасть, и та с размаху ударилась о мачту. Капитан заорал на него, перемежая салевские и годрумские ругательства. Натара вздрогнула и оглянулась посмотреть, что там происходит, разрушив поединок взглядов.

— Я расскажу тебе. Только сначала ответь на мой вопрос, — произнесла Кай'я Лэ.

— Сила Леса… — Натара вздохнула. — Это сила стаи, ее истинное могущество. Когда-то ее призывал Хозяин. Точнее, нет, не так, — она на секунду запнулась, скользя взглядом по корабельным снастям, как будто кто-то из матросов, взбирающихся сейчас по ним, мог знать ответ лучше нее. — Ты, возглавив стаю, возродила старый обычай, когда власть передавалась победившему в битве. А еще раньше сражались не на мечах, а с помощью Силы Леса. Двое призывали ее, и тот, кому Лес отвечал, и становился Хозяином стаи.

— А чем эта сила отличается от той, что призывают маги? — спросила Кай'я Лэ.

— Всем! — Натара с недоумение покосилась на Хозяйку. — Ею нельзя наполнить кружево, ее нельзя преобразовать, ею нельзя управлять! Ее могущество — само в себе. Она приходит, только откликаясь на зов того, кого сочтет достойным!

— То есть она разумная? — уточнила Кай'я Лэ. Натара качнула головой:

— Не в том смысле, в каком мы привыкли говорить о человеческом разуме.

— Ну, одушевленная?..

— Не в том смысле, в каком душу понимают жрецы Светлых Богов.

Занила фыркнула, поняв, что конкретного ответа не добьется. Да и нужен ли он ей? Зачем пытаться выразить словами то, что знаешь и так? Сила Леса — это суть от сути оборотней! Она неотделима от них. А точнее — они от нее! Она ощутила это однажды…

— А почему сейчас ее нельзя призвать?

— Она исчезла, — Натара вновь не смотрела в лицо Хозяйке, и Занила даже на секунду подумала, не приказать ли всем этим матросам убраться подальше, чтобы они не мешали разговору, но оборотень продолжила и так. — Просто исчезла в какой-то момент. К счастью, Йат Сваргуэ к тому времени была уже закончена, и стае удалось выжить, даже став значительно слабее. Это все, что я знаю. Древние летописи и здесь не многословны, — она наконец-то повернулась к Заниле. — Теперь твоя очередь рассказывать.

— Я лучше покажу! — Кай'я Лэ вытянула вперед руку, одновременно перебирая энергетические слои пространства вокруг, по нитке-ключу и отпечатку сути разыскивая созданный карман. Силовые потоки раскрылись, аккуратно опустив на ладонь Кай'я Лэ темно-серый обломок каменной плиты, с одной стороны испещренный вязью Древнего языка. Натара как завороженная уставилась на предмет в руке Занилы, потом осторожно, словно боясь разрушить чудо, соткавшееся из закатных облаков, потянулась к нему, прикоснулась кончиками пальцев к отшлифованной поверхности и тут же вновь отдернулась, тихо вскрикнув. — Знаешь, что это? — Занила не сомневалась, что Натаре, как и любому оборотню, совсем не обязательно брать каменный осколок в руки, чтобы узнать его. Сила ощущалась на десяток аммов вокруг! — Это часть стены храма, в котором оборотни призывали Силу Леса, — не дождавшись ответа Натары, пояснила она.

— Откуда ты знаешь? — голос женщины звучал хрипло, а взгляд по-прежнему не отрывался от невзрачного каменного обломка.

— Видела, — Занила переложила камень с ладони на ладонь, наблюдая, как солнечный блик скользит по нему. Но, как бы она ни поворачивала осколок, ни одному солнечному лучу не удавалось заглянуть в вязь выдавленных в толще камня надписей.

— В одном из тех снов, что были после твоей инициации! — догадалась Натара. Кай'я Лэ только кивнула. — Но ты хотя бы примерно представляешь, какое время видела?

— Примерно десять — двадцать веков назад, — Занила пожала плечами. — Где-то период Йат Сваргуэ.

— И ты всерьез собираешься отыскать тот храм?! — оборотень недоверчиво посмотрела на Хозяйку. — Я ведь правильно поняла: именно поэтому ты и показываешь мне этот камень?

— Правильно! — Занила вдруг рассмеялась, движением пальцев вновь раскрывая энергетический карман и убирая туда осколок. — Знаешь, одно умение было у меня, наверное, с самого рождения: из всех возможных путей выбирать именно тот, что в конце приведет к цели!

Натара расхохоталась, не обращая внимания на других оборотней и матросов, оглядывающихся на нее. Она сделала шаг от перил и остановилась прямо напротив Кай'я Лэ, не обращая внимания на ветер, снова и снова бросающий пряди волос ей в лицо.

— Я, кажется, теперь понимаю, почему стая пошла за тобой! Ты знаешь, против чего никогда не сможет устоять ни один оборотень — сила! И обещание еще большей силы!

— Хозяйка! — крик мачтового оборвал разговор двух высших оборотней. Занила не стала оборачивать на матроса, она уже поняла, что он хотел ей сообщить: на вершине скалистого мыса, далеко вдававшегося в Ражское море, вспыхивал огонек — солнечный блик, отражаемый зеркалом. Это наблюдатели сообщали команде парусников, что корабли Рашида Бакура наконец-то вышли из порта и скоро пройдут мимо них! Занила резко повернулась, отыскивая глазами капитана, который должен был быть где-то на палубе. Но тот уже и без ее указаний знал, что следует делать. Скрипела стремительно выбираемая якорная цепь, и один за другим на мачтах распускались белые цветы парусов — «Сокол» набирал высоту!

Два корабля Рашида Бакура вышли из-за скалистого мыса один за другим. Первый двухмачтовый парусник, судя по низкой осадке, вез груз, а за ним шел небольшой и явно куда более маневренный бриг охранения. Впрочем, по скорости с хищным красавцем «Соколом» даже ему было не состязаться. Флагман эскадры Занилы несся на всех парусах, намереваясь выйти из-за мыса, меньше чем в полусотне аммов за кормой последнего из бакуровских кораблей.

Их заметили. Кай'я Лэ со своего капитанского мостика прекрасно видела, как забегали люди на палубах, разворачивая все возможные паруса. Они еще надеялись уйти от погони! Занила фыркнула, наблюдая за устроенным ею переполохом. Она знала, что убежать им не удастся: капитан, державший штурвал «Сокола» знал свое дело! Чутким слухом высшего оборотня она слышала, как над ее головой под напором резкого порывистого ветра хлопают паруса и стонут канаты снастей. Но в своем корабле она тоже не сомневалась. Он не подведет! Как и ее стая, приготовившаяся к атаке. Что еще нужно для победы? Только командир, который поведет за собой! Занила вытянула вперед руку, извлекая из энергетических слоев свой меч. Ей не терпелось уже начать этот бой, настоящий, большую охоту, где добычи и крови хватит на всех! Разве может быть лучший командир для атаки?!..

«Сокол» пересек кильватер бакуровского корабля. Секунду казалось, что ничего не происходит, и тот так и продолжит уходить вперед, но Занила и капитан не зря столько времени совещались этим утром, разрабатывая план атаки. Паруса бакуровского корабля резко хлопнули и безвольно обвисли, потому что «Сокол» закрыл от него ветер! С палубы брига долетели гневные крики его капитана, еще пытавшегося хоть что-то предпринять, но никто не собирался предоставлять ему такой возможности. Громада «Сокола» стремительно надвигалась на него. Его борт на несколько аммов возвышался над палубой противника, и от той скорости, с которой они сближались, это превосходство казалось еще больше, еще значительнее! А людям с брига — наверняка, еще более подавляющим!

Занила перевела взгляд на грузовой парусник, шедший первым, и теперь, когда бриг попал в расставленную ему ловушку, оставшийся совершенно беззащитным. Он, конечно, мог попытаться вернуться к паруснику, атакованному «Соколом», вот только Занила не собиралась ему этого позволять. Этим днем в Ражском море будет только одна Хозяйка, и никто не сумеет спутать ее планов! А из-за скалистого мыса наперерез бакуровскому кораблю выходили еще три парусника Занилы. Судно попыталось повернуть к берегу, уходя от столкновения с противниками, но с трюмом, полным оружия, оно был просто слишком неповоротливо для подобного маневра. А к нему с кораблей Занилы на вертких быстрых лодках уже плыли пираты.

Занила усмехнулась: Байд предпочитал говорить о людях, служащих на их кораблях, — «воины». Но Кай'я Лэ выбирала правду. Всегда, когда была свободна сделать это. На практически беззащитный корабль, перевозящий груз, нападать могут только пираты! Ее пираты… Как и ее звери! Ее море. Сегодня ее титул уж точно никому не покажется пустым звуком!

Лодки, словно стая голодных стервятников, осознавших всю беззащитность загнанной ими жертвы, окружили парусник, и пираты уже готовились перебраться на его борт. В исходе той битвы Кай'я Лэ ничуть не сомневалась. А вот здесь, на флагмане, будет гораздо интереснее: бриг, хоть и маленький, зато маневренный, и вместо груза на нем — до зубов вооруженная команда, которая будет защищаться до последнего. Во всяком случае, Кай'я Лэ надеялась на это! Не зря же она осталась командовать атакой именно на него, решив, что с захватом оставшегося без защиты груза справятся и без ее участия.

Над палубой «Сокола» раздался зычный крик капитана, и команда, словно только этого и ждала, мгновенно принялась выполнять указания: штурман заложил руль вправо, а матросы одновременно убрали часть парусов. Корабль под ударом резкого порыва ветра, налетевшего как раз во время выполнения маневра, сильно накренился на правый борт. Над носом, окатывая палубу пенными брызгами, встал гребень волны, капитанский мостик под ногами Занилы накренился, но она даже не подумала ухватиться за перила. Это море сегодня днем принадлежит ей и этот ветер тоже! Она заставит их служить себе. И еще она научится летать. Без крыльев — так, как дано только высшим оборотням и этому кораблю!

Новая волна задрала нос «Сокола», еще выше поднимая его над бригом. На секунду Занила перестала видеть море — только ослепительно сияющее голубое небо, зовущее взлететь.

А паруса брига после разворота «Сокола» вновь наполнились ветром, звонко хлопнув, чуть не обрывая снасти, вот только времени что-либо предпринять у команды больше не было. Еще минута и парусник врежется в бок бакуровского корабля, в щепки разнося его бортовые надстройки! На этот раз закричала Занила, отдавая команду оборотням своей стаи и тем пиратам, что сегодня будут драться вместе с ними, приготовиться к атаке.

Удар сотряс корпус корабля, мелкой дрожью отозвался в каждой его детали, заставил людей уцепиться за снасти, чтобы устоять на ногах. Грохот и скрежет дерева о дерево… Нос «Сокола» просто подмял под себя палубу брига, чуть не снеся мачту. Во все стороны полетели щепки, обрывки снастей и тела людей, не успевших убраться на безопасное расстояние. Впрочем, такое расстояние на бриге вряд ли существовало. Не дожидаясь, пока его команда оправится от столкновения, и не обращая внимания на пиратов «Сокола», стремительно сцепляющих борта кораблей крючьями, оборотни принялись перепрыгивать на бриг.

— Паруса! — во весь голос заорала Занила. После удара мачты брига перекосило, и ветер оттаскивал его от «Сокола», мешая пиратам надежно сцепить корабли. Нужно было немедленно убрать паруса. Оборотни прекрасно знали, что следует делать, Занила не сомневалась в этом, но она была просто не способна на спокойное и отстраненное наблюдение с высоты капитанского мостика! Твердая, оплетенная кожаными ремешками рукоять в ее ладони нагрелась от соприкосновения с ее телом. Кай'я Лэ на секунду чуть сильнее сжала пальцы: «Уже скоро!»

Оборотни прорубались к мачтам, сметая сопротивление команды брига. Не рискуя менять обличье в присутствии пиратов, сражавшихся на их стороне, они дрались в человеческом обличье, но даже так они были сильнее и быстрее обычных людей, и к тому же еще и лучше обучены.

Раик ногой отшвырнул от себя матроса, попытавшегося преградить ему дорогу, и добавил ему еще рукоятью меча в висок, проломив череп. Поднырнул под клинок следующего противника и, оставив другим оборотням добивать его, подскочил к мачте, взмахнул мечом, словно топором перерубая канаты. На светлом дереве мачты осталась глубокая зарубка. Снасти с пронзительным стоном лопнули, стегнув воздух взлохмаченными концами, а Раик уже перерубал следующие. Парус взлетел под порывом ветра, не удерживаемый больше ничем, и в следующую секунду рухнул на палубу, грозя накрыть сражающихся возле мачты. Оборотни оказались достаточно проворными, чтобы увернуться, а вот нескольких матросов брига накрыло. Они отчаянно забились, пытаясь выбраться из-под тяжелой светлой ткани, поймавшей их словно сеть. Но оборотни быстро добили их, даже не став извлекать из-под паруса. Глубокий вздох ветра — и еще один парус летит на палубу, и одновременно с этим на самом «Соколе» тоже стали убирать паруса. В этом сражении ветер уже сделал свое дело.

Пиратам наконец-то удалось зацепить борт брига крючьями и подтянуть его к «Соколу». Обшивки кораблей с протяжным скрежетом столкнулись друг с другом, послав новую волну дрожи по корпусам судов. Но Занила этого уже не почувствовала. Не став ждать больше ни секунды, она оттолкнулась от перил капитанского мостика и одним длинным прыжком перелетела на кормовую надстройку брига. Приземлилась, присела, уходя с траектории возможного удара, выставила вперед и вверх меч, и очень своевременно, потому что ее тут же начали атаковать! Занила вновь вскинула свое тело в прыжок, одновременно отбивая тяжелый топор, несущийся ей в голову. Стальные лезвия отозвались протяжным звоном, и Кай'я Лэ почувствовала, как дрожь прокатилась по ее оружию ей в руку — значит, удар был действительно мощным. А ее противник уже поднимал свой топор для нового. Занила упала и перекатилась ему под ноги, всем своим телом врезаясь в него и сшибая на палубу. И, прежде чем он рухнул на нее, вскинула вверх клинок. Меч вспорол живот человека, обдав Кай'я Лэ волной горячей крови. Она вскинула ноги вверх, откидывая с себя уже мертвое тело, и тут же вскочила.

Новый удар обрушился на нее сбоку, но Занила легко увернулась, крутанувшись влево. Клинок в ее руке завершил оборот раньше, чем противник успел понять, где она находится, и на излете сверху вниз врезался в его шею, разрубив ключицу и половину грудной клетки. Занила кожей ощутила несущуюся на нее сзади опасность. Она знала, что никто из оборотней не придет ей на помощь, просто потому, что никого из них нет поблизости. Она сама решила, что на этой кормовой надстройке будет драться одна. Она верила, что справится… Впрочем, она и сейчас в этом нисколько не сомневалась!

Кинжал, выхваченный из ножен на бедре, уютно лег в ладонь, рука метнулась назад, не глядя, полагаясь лишь на свои ощущения, вколачивая его в противника… Сопротивление человеческой плоти под сталью, полустон полувсхлип… Занила рывком извлекла назад одновременно и меч и кинжал и тут же развернулась навстречу новому человеку, несущемуся на нее. С лезвия ее меча, взметнувшегося над головой, веером брызнула кровь, которую она уже не успевала с него стряхивать, да и не собиралась!.. К чему, если через секунду он вновь будет таким же?!

Клинок стремительно скользнул вперед, находя себе дорогу между пластин кольчуги прямо к человеческому сердцу… Клинок вспорол живот человека, столь неосторожно раскрывшегося перед Занилой… Клинок впился в шею, легко отделяя голову от тела… Занила не фехтовала, она не наносила удары, не отражала их, не ставила блоки, не выстраивала защиту… Она убивала! Каждый ее выпад находил цель, каждый удар заставлял выплескиваться из ран кровь… Снова и снова! Еще! Мало…

Занила огляделась вокруг, чувствуя, как с губ рвется яростный рык. Совсем не человеческий, хотя обращаться в кошку она не собиралась, и даже частичной трансформации не было. Просто чем, кроме рыка, выразить дивную смесь ее эмоций — радостное сладко-горькое упоение боем?!.. Взгляд Кай'я Лэ стремительно метался по кормовой надстройке, ища новых противников, которые почему-то не торопились нападать. «Где же?..» Но вокруг были лишь неподвижные, изрубленные тела. «Неужели больше никого нет?»

Звук сорвавшейся тетивы заставил Кай'я Лэ стремительно обернуться в сторону палубы брига… Треньканье тетивы, свист рассекающей воздух стрелы, глухой удар при попадании в цель и сдавленный стон того, кто и стал этой целью… Занила метнулась к перилам, ограждавшим мостик. И сразу же поняла, что на этот раз слух высшего оборотня подвел ее: летела, с пронзительным свистом взрезая воздух, не стрела, а арбалетный болт, потому что стреляли именно из арбалета! А в остальном картинка была в точности такой, как и нарисовало ее воображение — на палубе, возле рухнувшей мачты, тело одного из ее пиратов с торчащим из груди коротким оперением.

Занила не успела ни сообразить, откуда стреляли, ни отдать хоть какой-то приказ своим людям и оборотням, как новый болт нашел для себя цель — рядом с первым пиратом, безуспешно пытаясь зажать рваную рану в шее, рухнул второй. И, словно это было сигналом, на пиратов, уже чувствовавших себя хозяевами на палубе брига, полетел дождь из арбалетных болтов! Кай'я Лэ грязно выругалась, наблюдая, как заметались пираты, тщетно пытаясь укрыться от стремительной, жалящей, визжащей смерти… Такой же безжалостной, как всего минуту назад были они сами!

И вновь взгляд Кай'я Лэ стремительно заскользил по палубе судна, простирающейся под ней, только на этот раз она пыталась разобрать, откуда стреляли…

— Надстройка! — изо всей силы заорала она, пытаясь перекричать свист рвущих воздух арбалетных болтов и вопли умирающих людей. Но пираты на палубе уже и сами сообразили, что обстрел ведется из-под той самой кормовой надстройки, откуда за боем наблюдала Занила. Сообразили, конечно, те, кто успел это сделать… Они же сумели и укрыться.

Не меньше дюжины пиратов погибли почти мгновенно, расстрелянные в упор. Оборотни же со всей своей нечеловеческой скоростью метнулись в стороны, найдя себе укрытие за всевозможными снастями. Занила видела, как за рухнувшей мачтой мелькнула рыжеволосая голова Байда. Кай'я Лэ, сжала побелевшими пальцами перила мостика, решая, что предпринять дальше. Команда брига, очевидно, была вооружена теми самыми скорострельными арбалетами, что так расхваливал догатскому Совету Рашид Бакур, и, благодаря своему оружию, им удалось остановить атаку пиратов. Но выйти из своего укрытия они не могли: стоит им приблизиться к оборотням на расстояние прыжка, и те разорвут их, потому что Хозяева Леса двигаются быстрее, чем стреляет любой арбалет, даже самой последней модели! Вот только пока атаковать их никто не спешил… На палубе, заваленной телами убитых и залитой скользкой темной кровью, воцарилось странное перемирие, и Кай'я Лэ не могла придумать, как нарушить его.

Рыжеволосая голова Байда снова высунулась из-за укрытия. Занила не успела запретить ему, приказать оставаться на месте, и огромная белоснежная кошка в стремительном прыжке метнулась вверх и вперед. Кай'я Лэ еще хватило времени подумать, что все верно: из пиратов на борту брига в живых не осталось никого, а значит незачем сохранять такое уязвимое человеческое обличье, но в этот момент арбалеты запели вновь!..

Байд приземлился на палубу, когтями пропарывая в дереве глубокие борозды, и тут же откатился в сторону, найдя себе новое укрытие за какими-то перевернутыми бочками. За один прыжок ему удалось преодолеть половину расстояния до палубной надстройки — до того места, где укрывались стрелявшие! Занила и Байд, похоже, сообразили это одновременно, потому что в следующую секунду оборотень прыгнул вновь. Только на этот раз стрелки были готовы. Они и в первый раз, очевидно, так задержались лишь потому, что не ожидали увидеть посреди палубы огромного зверя, а сейчас они больше не сомневались. Они твердо знали: они должны стрелять, если хотят пережить этот день. И Байд знал тоже: он должен успеть добраться до них раньше, если хочет остаться в живых! Он просто должен быть быстрее людей, быстрее оружия в их руках, быстрее арбалетных болтов, жадно ищущих цель, быстрее ветра, с пронзительным свистом рвущего барабанные перепонки… Это ведь так просто! Для того, кто не человек…

Три арбалетных болта вонзились в его тело одновременно… Ударили, остановили в воздухе, в самой верхней точке прыжка, заставили перекувырнуться, отбросили назад. Тело Байда, нелепо перевернувшееся, рухнуло на палубу, заливая ее кровью, смешивающейся с кровью совсем недавно убитых им людей.

Человеческий вопль, тут же перешедший в звериный рык, вырвался из глотки Занилы, когда она, не задумываясь больше ни о чем, метнулась с кормовой надстройки, вниз, на палубу…

Только прыгнула уже не Занила, нет, — Кай'я Лэ стаи! И, повинуясь ее зову, оборотни, еще прятавшиеся за снастями и бочками на палубе, вышли из своих укрытий, ринувшись в атаку! Команда брига, почувствовав, что больше нельзя ждать, тоже выступила вперед. Всего шесть человек… Всего шесть арбалетов в их руках. Как они могли стрелять так часто? Но сейчас этот вопрос не имел никакого смысла. Занила сверху увидела спины и головы людей, показавшихся из укрытия… Она знала, что так будет, что они не смогут устоять перед соблазном расстрелять так неосмотрительно покинувших укрытие оборотней. Только это ей и было нужно. Она видела, как в очередной раз взводятся арбалеты в их руках. Но они больше не сделают ни одного выстрела, потому что она, Хозяйка, сказала так!

Занила прыгнула вперед, оттолкнувшись от перил кормовой надстройки. И упала на палубу прямо посреди матросов брига, походя сшибив одного из людей ударом ноги. Нет, она не собиралась драться с ними врукопашную — это слишком медленно. Все слишком медленно, когда ее стая под ударами арбалетных болтов! Этим утром Натара сказала, что она дерется не как оборотень. Что ж, пусть будет так — любое оружие хорошо, когда нужно защитить тех, кто клялся ей в преданности! Она тоже клялась в ответ. Только дело не в клятвах. Все гораздо проще. Лишь одно слово — Хозяйка!..

Занила упала на палубу, походя сбив одного из людей ударом, и одновременно с тем, как ее ноги коснулись палубы, из-под подошв ее сапог вверх и в стороны взметнулась волна энергии. Словно ее тело было камнем, который кто-то запустил в спокойную водную гладь… Занила раскинула руки в стороны, одновременно раскрывая свое кружево, заставляя его впиться в пространство сотней серебристо-стальных нитей. Она не для того поднимала эту волну силы, чтобы дать ей просто рассеяться в пространстве… Вслед за нитями кружева в стороны от нее метнулась ее ярость, которую Занила больше не собиралась сдерживать, — то горько-сладкое радостное неистовство, с которым она вырезала все живое на кормовой надстройке, то горько-соленое безумие, с которым она метнулась вниз, то горько-пьянящее всемогущество, с которым она сейчас держала в руках целый мир… И ярость встала стеной!

«Никто не может сделать силу ощутимой!..»

Стеной…

«Сделать силу ощутимой, убить ею!..»

Стеной…

Сила вспыхнула ослепительным светом сначала на уровне зрения силовых потоков, а в следующую секунду — и в материальном мире, залив нестерпимым сиянием палубу брига. Волна нестерпимо горячего, твердого, словно окаменевшего, воздуха, метнулась в стороны, сорвавшись с пальцев Кай'я Лэ, расшвыривая, ломая, сминая тела людей, столь неосмотрительно оказавшихся поблизости от нее!

Сияние вдруг погасло, схлопнувшись само в себе, и по палубе прошелестел порыв соленого ветра — совсем обычного морского ветра…

Занила шагнула в сторону, лезвием кинжала вспарывая грудную клетку человека, оглушенного прокатившейся по палубе волной… А оборотни, которых безумство выпущенной стихии почему-то не задело, уже приканчивали остальных.

Кай'я Лэ выпрямилась, опустив меч и кинжал, позволив крови сбегать с них. На палубе этого корабля ей больше не с кем драться. Дыхание с хрипом вырывалось из ее груди. Она никак не могла отдышаться, словно бежала много часов, или словно совершила нечто невозможное… Хотя, она ведь сделала именно это? Сколько силы одновременно ей удалось призвать? Занила чувствовала, как нити ее кружева постепенно возвращаются назад в ее тело, одновременно напитываясь оставшейся в окружающем пространстве энергией, пополняя ее силы даже без участия ее сознания. Ей еще только предстояло разобраться, что именно она сделала, и сумеет ли она повторить это вновь. А сейчас она просто шагнула в сторону перевернутых бочек, возле которых неподвижно лежало тело Байда. Занила шла осторожно, всем своим сознанием, еще ощущающим малейшее колебание силы в окружающем пространстве, ловя слабое сияние энергии, окутывавшее тело оборотня, как ее слух ловил его дыхание, такое слабое и прерывистое.

Отдав приказ капитану «Сокола», появившемуся возле нее, самостоятельно разбираться с захваченными кораблями, а Натаре — командовать оборотнями, Занила распорядилась перенести Байда на свой парусник, в капитанскую каюту, и сама тут же пошла следом. Застрявшие в теле оборотня арбалетные болты извлекли, и это спровоцировало обращение. На несколько секунд тело кошки окутало плотной волной энергии, и в следующее мгновение на кровати лежал уже обнаженный мужчина. Только раны не закрылись и даже не перестали кровоточить. Занила втянула воздух сквозь сжатые зубы, сдерживая рвущиеся, хоть и такие бесполезные ругательства: она надеялась, что смена облика все исправит! Всего ран было три: одна — в плече, еще один болт попал в правое бедро, разорвав артерию, из которой толчками стремительно утекала кровь, а третий пробил левое легкое. В уголке губ Байда, вырываясь вместе с дыханием, показалась кровь. Человек от такой раны уже умер бы, а он открыл глаза.

— Ты видела, как они стреляют, Хозяйка?! — взгляд светло-голубых глаз впился в лицо Занилы.

— Кто? — она с трудом понимала, о чем он говорит.

— Арбалеты! — голос оборотня звучал глухо, но возбужденное сияние в глазах с лихвой компенсировало недостающей выразительности слов. — Три болта заряжаются одновременно. И как только выстреливается первый, на ложе сразу же подается второй, а потом и третий, — Занила, не сдерживая горькую усмешку, кривящую его губы, протянула вперед руку, пытаясь заставить его замолчать. Хотя, разве можно заставить оборотня перестать думать о чем-то, обещающем еще большую силу?! — А для зарядки там специальный ворот — можно одной рукой справиться!.. — Байду все-таки пришлось остановиться, потому что Раик, стремясь остановить кровь, туго затянул жгут на его бедре. Байд задохнулся от резкой боли и прикрыл глаза, пытаясь не застонать вслух. А Занила положила руку ему на грудь, прижимая в несколько раз свернутую ткань. С этой раной так просто не справиться!

— Ты должен остановить кровь, Байд! — она поймала взгляд вновь открывшихся светло-голубых глаз. Открывшихся лишь для того, чтобы на долю секунды впиться в ее лицо:

— Я не могу, Хозяйка! Прости…

Занила почувствовала, как кто-то из оборотней приблизился к ней и остановился вплотную за ее плечом. Она резко обернулась. В капитанскую каюту спустилась Натара. Занила помнила, что оставила ее командовать на бриге, но отсылать ее назад не собиралась: любой, кто мог хоть чем-то помочь, был нужен ей сейчас и здесь!

— Почему он не залечивает раны? Ведь в его теле есть силовой каркас, и в нем должна быть энергия?! — Занила чувствовала, как между ее пальцами, пульсируя, вытекает кровь. Может быть, поэтому ее голос почти сломался на конце фразы?.. Натара заглянула в лицо Байда, вновь потерявшего сознание, которое от быстрой потери крови стремительно приобретало бледно-зеленоватый оттенок.

— Он не высший оборотень, Хозяйка. И если он не может восстановиться, значит, повреждения просто слишком серьезны. Очевидно, задет какой-то из глубинных узлов…

Кай'я Лэ выругалась, не дослушав объяснений, и решительно отбросила в сторону тряпку, успевшую пропитаться кровью.

— Что ты собираешься делать? — Натара недоверчиво покосилась на нее, но Занила даже не обернулась в ее сторону, и слова она произнесла так тихо, словно обращалась только к самой себе:

— То, что могу!

Она заставила мир побледнеть, и выцвести, и отступить прочь, опустившись на другой уровень зрения. Она погрузилась так глубоко, как только могла: все, что ей нужно было видеть, — это кружево оборотня, лежавшего перед ней, а все остальное было абсолютно не важным!

— Отойдите! — приказала Занила Натаре и Раику: она не хотела, чтобы яркое сияние их кружев отвлекало ее. А собственный голос прозвучал так странно, будто доносился до нее из вне, откуда-то издалека, с другого уровня окружающего пространства… Потому что здесь, на уровне силовых потоков, ни ее голоса, ни ее тела вообще не существовало — лишь двойной, нестерпимо ярко пылающий серебристо-стальным цветом силовой каркас — ее единственная истинная суть! Правда, которую она сумела увидеть не сразу… Она так редко смотрела на него с тех пор, как стала высшим оборотнем. Да и сейчас она здесь была совсем не для этого!

Занила сосредоточила все внимание на кружеве Байда. Оно было светло-зеленым и таким бледным, что почти растворялось в окружающей плотной темноте. Но оборотни, даже не высшие, ведь могут восстанавливать свою силу из энергии окружающего пространства, почему же он не делает этого?! У Занилы был вариант ответа на этот вопрос. Всего лишь предположение. И она искренне предпочла бы ошибиться, но заставить себя перестать думать об этом не могла! Там, на палубе брига, она всю энергию окружающего пространства собрала на кончиках своих пальцев для одного решительного удара, положившего конец сопротивлению людей. Она спасала своих оборотней… Но вполне возможно, что при этом она вычерпала силовые потоки настолько, что Байду просто неоткуда было взять недостающую ему энергию?!

Хотя, может быть, все было совсем иначе. Вполне возможно, раны просто оказались слишком серьезными… Здесь, на уровне зрения силовых потоков, Занила различала те места на теле оборотня, куда угодили арбалетные болты, еще отчетливее: бахрома разорванных, истекающих бледно-зеленой силой нитей не давала ошибиться. Занила хорошо помнила свое собственное кружево, когда оно находилось в подобном состоянии. Что ж, оставалось только радоваться, что ей не нужно блокировать боль… И еще задуматься, а удастся ли ей управлять силой в кружеве Байда так же эффективно, как и своей собственной?

У нее нет выбора — только попробовать сделать это. Точнее не так, не попробовать — просто сделать!

Занила сразу решила начать с самого серьезного ранения — на груди: на бедре кровотечение вроде бы и так удалось остановить, а плечо и вовсе не представляло опасности — от перелома кости оборотни не умирают! А вот рана на груди ей не нравилась все больше… Занила заставила свое сознание приблизиться к кружеву Байда. Она не знала, как ее действия выглядят на физическом уровне пространства, может быть, как будто она подошла к оборотню. Она не думала об этом — просто не могла позволить себе отвлекаться! Рана была глубокой. Разорванными оказались не только нити кружева, светло-зеленой силой сочился и один из внутренних узлов! Натара была права… Именно поэтому обращение и не излечило раны: смена облика меняла местами уровни силового каркаса, но глубинные узлы оставались неизменными! Занила мысленно выругалась: похоже, все будет несколько сложнее, чем ей представлялось! Но это же не значит, что у нее не получится!

Она потянулась своим сознанием к кружеву Байда, пытаясь управлять им, как делала это со своим собственным. Не так уж и много ей требуется: соединить разорванные арбалетными болтами нити, и заставить силу струиться через них, а не вытекать наружу, питая ненасытную пустоту. Кружево оборотня на долю секунды вспыхнуло чуть ярче! Совсем немного, но было понятно, что сила почувствовала призыв Хозяйки и откликнулась на него. Этого знака Заниле оказалось достаточно, чтобы начать действовать. Она сосредоточилась на концах нитей, бахромой обрамляющих истекающий силой узел. Создавалось впечатление, что они были просто вырваны из него! Занила почти видела, как кружево должно выглядеть в здоровом состоянии. Не было сомнений — только один вариант возможен и никак иначе! Как в бое или в танце — каждое движение целесообразно, так и форма кружева не может быть не верной. Как же просто! На этот вопрос Хозяйка точно знала ответ!

Повинуясь приказу Занилы, концы разорванных нитей соединились между собой, восстанавливая, заново выплетая кружево. Сначала появился внешний уровень силового каркаса, отвечающий за человеческое тело Байда, потом нити от него потянулись в глубину, к тому уровню кружева, что сейчас было свернуто, и только после этого новые нити принялись выстраивать связи между каркасом и внутренним узлом. Кружево вновь было замкнуто, и этого оказалось достаточно, чтобы сила перестала вытекать из него. Занила не знала, почему так происходит, но она уже давно заметила эту особенность: стоит закрыть контур каркаса, и пустота уже не может добраться до силы, заключенной в нем!

Удовлетворившись результатом проделанной работы, Занила переместилась ко второй ране на теле Байда — к разорванной артерии на бедре. После того, как она справилась с глубинным узлом, разорванным чуть ли не в клочья, эта задачка показалась ей совсем легкой! Только и надо было, что соединить нити каркаса. Правда, сначала пришлось остановить обильно сочащуюся из них силу. Занила вспомнила, как Раик накладывал на ногу оборотня жгут, и решила и здесь проделать нечто подобное. Только вместо кожаного ремешка, который использовали на физическом уровне пространства, ей вполне подходил один из энергетических сгустков, обильно наполняющих этот уровень. Занила выбрала один из силовых слоев, отделила его от остальных, заставила стать более длинным и плотным, придавая ему необходимую ей форму, и накинула получившуюся ленту на ногу оборотня. Приказ Хозяйки, которому сила не могла не подчиниться, прозвучал, и «жгут» послушно перетянул разорванные нити. И Занила тут же принялась за работу: собрать разорванные махры нитей, подвести их друг к другу, заставить соединиться между собой… И дальше можно просто наблюдать, как кружево, словно только и ожидавшее небольшой помощи, заново начинает выплетать себя! Занила легким прикосновением разрушила «жгут», потому что он больше не был нужен — с этой раной ей тоже удалось справиться.

Она уже собиралась переходить к третьей — к сломанной плечевой кости, но в этот момент что-то пошло не так! Занила остановилась, присматриваясь, пытаясь разобраться, что же ей не понравилось… Кружево Байда. Светло-зеленое ровное сияние, исходящее от него, бледнело! Две раны она уже залечила, третья совершенно не представляла опасности, а ощущение все равно было такое, будто оборотень стремительно продолжал терять силу! Словно окружающей пустоте каким-то образом на этот раз удавалось выпивать силу из его каркаса, даже не смотря на то, что он был замкнут!

Занила, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать, еще раз оглядела кружево оборотня. Энергия нигде не сочилась из него, но, тем не менее, с каждой секундой Байд терял ее все больше! И Занила не знала почему… Зато она, кажется, начинала догадываться, что именно происходит, — смерть. Именно так выглядит смерть оборотня, когда смотришь на нее с уровня зрения силовых потоков. И когда ничего не можешь сделать… Байд потерял слишком много энергии, когда его ранили, и восстановление кружева тоже потребовало ее затрат. И теперь силы было просто слишком мало, чтобы каркас в его теле продолжал существовать! Если бы Байд был высшим оборотнем, или если бы он хотя бы был в сознании, чтобы восстановить запас силы от энергетических потоков, все еще можно было исправить! А так Занила могла только наблюдать, как тает, растворяясь в темноте, уже почти прозрачное кружево. Как только в нем не останется ни капли силы, оборотень умрет!

Но сначала Занила кое-что сделает. Не потому, что знает что именно или как, а просто потому, что за девятнадцать лет своей жизни она так и не научилась одному — останавливаться и признавать поражение! Потому что Хозяйка.

Занила заставила свое кружево раскрыться, выпуская гибкие серебристо-стальные нити. Она проделывала такое часто, когда хотела соединить свой каркас с силовыми потоками окружающего пространства, только сегодня все будет немного иначе: сначала она соединит свое кружево с кружевом Байда и только потом — с силой, которой нужно напитать его!

Серебристо-серые нити, которые Занила создала из собственной силы, соприкоснулись с каркасом Байда. Занила невольно вздрогнула: она никогда не делала ничего подобного раньше и просто не знала, чего ожидать, что именно она почувствует? Но заставила себя продолжать, пока ее нити надежно не соединились с кружевом Байда. Неизвестно, что бы произошло, если бы оборотень был в сознании, а так Занила даже не сразу разобралась в том, что ощутила. Сначала она почувствовала тело. Свое или чужое — она не разобрала. Но уже одно только то, что она ощущала физическое тело на уровне энергетических потоков, где того просто не существовало, было достаточно странным! А в следующую секунду на нее навалилась невозможная неимоверная усталость! Ощущение было такое, будто тело придавлено сверху неприподъемным грузом. Занила заставила себе сосредоточиться и не обращать внимания. Это просто: достаточно лишь помнить, что это не ее тело и не ее слабость! А дальше — раскрыть кружево… На секунду ее сознание вновь воспротивилось, напоминая, что ее кружево уже раскрыто, но Занила проигнорировала его и вновь твердо приказала: раскрыть кружево! Потянуться в окружающее пространство, ощутить щедро разлитую там силу, словно прикосновение теплого ветра к кончикам пальцев или терпко-сладкое винное послевкусие на кончике языка… Сила! Потянуть ее к себе, вынуждая влиться в собственное кружево, наполняя его до краев, заставляя до самой последней ниточки сиять от избытка энергии!..

Занила разорвала соединение с кружевом Байда и отшатнулась от него, налетела спиной на жесткую спинку стула и только после этого поняла, что вернулась на физический уровень пространства. Раскаленная волна силы дохнула ей в лицо, заставляя отступить еще дальше. Тело Байда, лежавшее на кровати, вздрогнуло и изогнулось, стремительно накрытое волной обращения. Воздух поплыл густым маревом, и в следующую секунду с кровати соскочила огромная белоснежная кошка. Выгнула позвоночник, потягиваясь, встряхнулась, топорща шерсть, и с довольным мявом выскочила прочь из каюты через незапертую дверь!

— Раик, иди за ним! — закричала Занила. — Присмотри, пока он все мачты не переломал!

Оборотень скользнул совершенно ошалелым взглядом по лицу Хозяйки, но все же коротко кивнул и бросился выполнять приказ, а Занила откинула волосы со лба и устало опустилась на стул, который до этого чуть не перевернула. — Кажется, я немного перестаралась.

— Что ты сделала? — голос Натары звучал более чем недоверчиво.

— Я раскрыла его кружево и наполнила его энергией, — принялась объяснять Кай'я Лэ. — Но, кажется, силы оказалось слишком много — она спровоцировала обращение. Зато последняя рана сама залечилась! — Занила вздохнула. Натара переместилась и встала так, чтобы видеть лицо своей Кай'я Лэ.

— Ты хотя бы знаешь, что это невозможно — управлять кружевом другого оборотня настолько полно, чтобы раскрыть его и спровоцировать наполнение энергией?

— Это же сила, Натара! — Занила подняла на нее взгляд серых глаз, казавшихся сейчас настолько светлыми, словно в них полыхало серебряное пламя. — Разве с ней существует хоть что-то невозможное? — Кай'я Лэ дождалась, пока оборотень слегка и совсем не уверенно качнет головой, а потом приказала ей. — Поторопи капитана: «Сокол» должен как можно быстрее вернуться в Догату!

Натара кивнула и вышла, отправившись исполнять распоряжение Хозяйки, а может быть, придумывать новые вопросы, на которые не существовало ответов. Во всяком случае — пока.

Глава 6. Восстание в городе

Салева, столица Догата. Семь дней спустя.

На рассвете, когда небо над салевскиой столицей было жемчужно-серым, стая оборотней, ведомая своей Хозяйкой, выскользнула из ворот сада, густо заросшего нартовыми деревьями, и устремилась вверх по пустынной и слегка влажной от росы догатской улице. Их было чуть больше дюжины, все они сохраняли человеческое обличье, и не было в их внешнем виде ничего, что могло бы показаться странным случайному встречному прохожему: добротная, удобная одежда, оружие, уверенные движения, выдававшие опытных бойцов. Но мало ли таких на улицах портового города? Самыми необычными, пожалуй, могли бы показать три девушки, вышедшие из дома без традиционных ганахов, а точнее — и вовсе в мужской одежде! Одна из них шла впереди, словно ведя за собой всю группу… Длинные светло-серебристые волосы шелковым плащом метались за ее спиной, словно не успевая за ее стремительным шагом… Серо-стальные глаза твердо смотрели вперед. Она точно знала, куда шла. Хозяйка оборотней и ее стая… И хорошо, что некому было попадаться им на пути на рассветной догатской улице!

Солнце медленно поднималось из-за горизонта, освещая город бледно-золотым светом, а улица, по которой шли оборотни, уводила их все дальше от моря, взбираясь на пологий холм. Роскошные дворцы и ухоженные сады аристократического района салевской столицы остались позади, и теперь по обеим сторонам от дороги тянулись разросшиеся неухоженные парки, хотя от царского дворца, а значит, и от центра города они ушли не так уж и далеко. Эта улица называлась храмовой. Она заканчивалась тупиком, упираясь в ворота храма, выстроенного в салевской столице три столетия назад во славу Светлых Богов-покровителей. Тогда он был великолепен, поражал своими размерами и роскошью. Но в последние десятилетия культы Богов, как Светлых так и Темных, постепенно приходили в упадок. Горожане забросили храм, строить дома и селиться рядом с ним становилось все менее престижным. Так в самом центре Догаты образовался значительный район практически пустующей земли, а сердце города сместилось от храмовых стен к вечно шумному, пахнущему солью и рыбой порту, так же постепенно и верно, как власть в Догате переходила от старых аристократических семей в руки купцов.

Громада храма появилась перед оборотнями неожиданно, и Кай'я Лэ на миг невольно замедлила шаг. Прожив столько времени в Догате, она ни разу не бывала здесь. А все, что она слышала о храме, сводилось к тому, что он очень большой и сильно заброшенный. Но почему-то никто не говорил ей, насколько он величественен и прекрасен, даже несмотря на практически полностью стершиеся краски фресок, сильно осыпавшуюся лепнину и пышно цветущие лианы, густо увившие стены. Байд обогнал Хозяйку и распахнул перед ней ворота. Она не заставила себя ждать, шагнув в ограду храмовых стен.

А внутри, кстати, храм казался совсем не таким заброшенным, как снаружи. От ворот к главному зданию вела бережно посыпанная песком дорожка, когда-то роскошные клумбы были превращены в ровные грядки, а несколько аккуратных маленьких домиков в западной части храмовой территории выглядели вполне обитаемыми. Очевидно, в них продолжали жить жрецы, оставшиеся при храме, даже когда культы их покровителей были практически полностью заброшены. Они вели нехитрое хозяйство, молились своим Богам и никогда не запирали ворот в ожидании тех, кто однажды все же решит прийти и помолиться.

Сегодня, кажется, такой день настал. Хотя оборотни пришли сюда не ради Богов и даже не ради самих жрецов. Просто заброшенный храм до сих пор оставался одним из самых высоких строений в Догате, а с учетом холма, на котором он стоял, с его крыши должен был открываться превосходный вид на всю салевскую столицу!

Взбежав по кое-где раскрошившимся ступеням винтовой лестницы и распахнув металлическую, надрывно заскрипевшую дверь, Занила оказалась на колоннаде — довольно узкой галерее, опоясывающей купол храма и получившей свое название из-за поднимавшихся к нему массивных круглых колонн, когда-то украшенных барельефами Светлых Богов. Но сейчас те настолько обветшали и обвалились, что колонны выглядели просто шершавыми, словно неотшлифованными. Не обращая внимания на сухое шуршание каменных осколков под ногами, Занила шагнула к краю колоннады. Да, на этот раз слухи оказались правдивы: вид, открывавшийся с этой, практически самой верхней точки храма, сложно было сравнить с чем-нибудь. Вся салевская столица, опоясанная белой крепостной стеной, окружающие ее холмы, линия берега и даже Догатская бухта были как на ладони! Впрочем, Занила, как и ее стая, пришли сюда отнюдь не для того, чтобы любоваться пейзажем. Острый взгляд серо-стальных глаз мгновенно выделил то, что заинтересовало ее больше всего.

— Что это? — Занила вытянула руку, указывая на два столба густого черного дыма, поднимавшихся с берега Ражского моря на самом востоке Догаты. Судя по шуршанию каменной крошки, остальные оборотни тоже разошлись по колоннаде, а Байд остановился справа от Занилы:

— Это горят портовые склады местных купцов. Рабы подожгли — в знак того, что не собираются прекращать мятеж и бросать оружие!

— Особенно когда оно у них появилось! Да еще и такое! — усмехнулась Кай'я Лэ.

— О да, скорострельные арбалеты им понравились! — согласился Байд. Заниле не нужно было поворачиваться: она знала, что он так же, как и она, смотрит на столбы дыма, особенно черные на фоне светлого рассветного неба.

— Я, правда, думаю, что стражникам они понравились еще больше! — и что командир ее гвардии улыбается точно такой же хищной усмешкой, она тоже чувствовала!

После сражения у островов, когда все люди с бакуровских кораблей были убиты, груз оружия перенесен на парусники стаи, а сами захваченные корабли затоплены, эскадра Занилы взяла курс на Догату. Обратный переход из-за отсутствия попутного ветра занял чуть больше времени, и в порт корабли вошли лишь на исходе четвертого дня. За время их отсутствия в городе ничего не изменилось: галерные гребцы-рабы по-прежнему бунтовали, удерживая захваченными свои бараки, припортовые склады и ремонтные верфи. Догатская стража никаких решительных мер по подавлению восстания не предпринимала: Совет ждал обещанного Рашидом Бакуром оружия, которое должно было помочь справиться с рабами. Караван задерживался, но пока почтенные градоправители волновались еще не слишком сильно, списывая опоздание на погоду, задержавшую парусники. Ни Совет, ни сам купец еще не знали, что корабли в порт так и не прибудут.

А само оружие уже было в городе. Впрочем, раздавать его Занила собиралась отнюдь не догатской страже. Совсем наоборот. Тем, кто применит его против этой стражи, — рабам. Галерным гребцам, поднявшим восстание, которое, кстати, изначально было организовано самой Кай'я Лэ. Новый виток бунта провоцировать не пришлось — получив такое великолепное оружие, рабы с искренним энтузиазмом принялись громить догатскую стражу. А в стае теперь ходила шутка: сумел ли гарнизон салевской столицы по достоинству оценить скорострельные свойства новых арбалетов?!

— Надеюсь, они хотя бы догадались жечь пустые склады, а не с товарами? — слева от Кай'я Лэ остановилась Натара. — Уничтожение своего имущества местные купцы им вряд ли простят!

— Тебя действительно это волнует? — Занила с усмешкой обернулась к женщине-оборотню.

— Я лишь не хочу, чтобы разгневанные торговцы расправились с восстанием раньше, чем нам нужно!

Вторая волна бунта шла уже второй день. Рабы захватили порт. И Занила, сразу после прибытия в Догату приказавшая своей эскадре выйти в море, целый день вчера с неизменной усмешкой на губах с крепостной стены наблюдала, как горят корабли, ее незадачливых конкурентов-судовладельцев. Сегодня на крепостную стену ее не пустили: догатские власти предполагали, что рабы могут пойти на штурм, и город фактически был переведен на осадное положение. Занила с ними не спорила: она не предполагала — она знала точно, что штурм будет! А наблюдать за ним она могла и с другого места!

— Смотри, Хозяйка! Кажется, началось! — Байд вытянул руку вперед, указывая не на догоравшие склады, а чуть западнее. Конечно, с колоннады храма видно было хуже, чем с крепостной стены, но не заметить толпу рабов, выдвинувшуюся со стороны порта к догатским воротам, было сложно!

Занила невольно подалась вперед, опершись рукой о шершавый камень колонны: она хотела видеть, что будет происходить. Рабы, пытавшиеся даже соблюдать какой-то строй, шли сейчас через рыбацкий поселок, располагавшийся за городской стеной, на берегу Догатской бухты. Его жители еще позавчера побросали свои дома и нехитрый скарб и предпочли спасать свои жизни, укрывшись за крепостной стеной. Планируя этот бунт, Занила вначале предположила, что рыбаки — городская бесправная беднота, возможно, даже присоединяться к восставшим гребцам, но потом почти сразу отказалась от этого предположения: в какой бы нищете не жили рыбаки, они были свободными, и презрение, с которым они относились к рабам, невозможно было ничем изменить!

Острым зрением высшего оборотня Занила видела, как рабы не просто идут по улицам рыбацкого поселка, они вламывались в дома, выбивая двери и окна, вытаскивали на улицу вещи, забирали с собой то, что казалось им наиболее ценным, громили все остальное, поджигали дома за собой… Рабы двигались к городской стене, к наглухо закрытым воротам, из бойниц над которыми за ними наблюдали догатские стражники, готовые в любую минуту отразить начавшуюся атаку. А за спинами восставших та территория, по которой они прошли, превращалась в горящие руины. Языки пламени вспыхивали стремительно то на одной улице, то на другой, пока огнем не занялся уже весь поселок! Темно-серый густой дым рваными неровными волнами начал подниматься в золотисто-жемчужное небо. За ним уже невозможно было разглядеть Ражское море, корабли на нем и порт. Дым от новых пожаров скрыл склады, догоравшие с ночи. Занила поморщилась: ей показалось, что она чувствует запах гари. Хотя, возможно это и на самом деле было так: ветер дул с моря, еще больше помогая острому нюху высшего оборотня.

Новое ощущение, гораздо более острое, чем запах, заставило Занилу вздрогнуть и отвлечься от наблюдения за атакой рабов. Она внезапно почувствовала присутствие рядом с собой энергии, концентрированной силы, неизменно выдававшей одному высшему оборотню другого! Занила невольно обернулась на Натару, стоявшую рядом. Нет, это была не она. К ее присутствию Кай'я Лэ привыкла уже настолько, что перестала выделять на общем энергетическом фоне. А тот оборотень, приближение которого она ощутила только что, был ей не знаком. Он был чужим!

Заниле не пришлось больше гадать: ей на помощь пришел слух. Она явственно различила на винтовой лестнице, ведущей на колоннаду, шаги нескольких пар ног. Человеческих, хотя поднимались уж точно не люди! Занила настороженно обернулась в сторону массивной металлической двери, оставленной оборотнями открытой. Ее стая, привлеченная поведением Хозяйки, или тоже уже расслышав шаги, окружила вход. И вовремя, потому что в следующую секунду на фоне непроглядно-черного дверного проема появились фигуры трех оборотней. Занила вскинула вперед и вверх руку, мгновенным безошибочным жестом выхватывая из энергетического кармана свой меч и наставляя его на вошедших. Точнее на одного, на того, кто стоял чуть впереди, всем своим видом демонстрируя, что именно он является их предводителем. На высшего оборотня, которого Занила знала под прозвищем Намо.

С момента своего приезда в Салеву она не забывала, что он тоже где-то здесь, в этой стране. И она каждый день предполагала, что может встретиться с ним. Оборотни Занилы, не дожидаясь приказа, просто повторяя ее жест, выхватили оружие из ножен, смыкая плотное кольцо вокруг незваных гостей. Впрочем, Занила никому не позволила встать перед собой, закрывая от нее Намо. Прошло не так уж много времени с тех пор, как она видела его в последний раз. И с того дня он ничуть не изменился: все тот же прямой взгляд пепельно-серых глаз и невозможно рыжие волосы. Занила невольно подумала, что по сравнению с ним Байд кажется блондином, его шевелюра лишь немного отливает в рыжину на солнце, а волосы Намо своим цветом больше всего напоминали осеннюю листву, какой она бывает в это время года в лесах северного Махейна. Цвет был настолько чистым, что казался сияющим изнутри. У людей таких волос не бывает уж точно! Глядя на него, сложно было поверить, что обращался он в кошку с такой же снежно-белой шкурой, как и у остальных оборотней. В кошку, очень сильно желающую ее убить!.. Именно поэтому кончик ее меча почти прикасался к его груди.

— Я пришел сюда, на эту нейтральную территорию, чтобы поговорить с тобой, Кай'я Лэ стаи Занила! — Намо обвел взглядом все нацеленное на него оружие. Более чем спокойным взглядом! Ни он, ни сопровождавшие его оборотни не боялись! Во всяком случае, Занила их страха не чувствовала. Только это уж точно не было поводом опускать меч! Она обратила внимание на то, как именно он назвал ее: Кай'я Лэ стаи. Не просто Хозяйка, а Хозяйка стаи, то есть не его Хозяйка!

— Что-то я не помню, чтобы в прошлый раз ты считал, что нам есть о чем разговаривать! И поводов для мести с той нашей встречи у тебя тоже не должно было стать меньше!

Намо поморщился, но, к разочарованию Занилы, не схватился за свой меч, висевший у бедра. Очевидно, одних слов было недостаточно, чтобы спровоцировать его на необдуманное нападение!

— Хозяевам не мстят! — и тон его голоса тоже чем-то неуловимо напоминал осеннюю листву: до предела сухой, словно он старательно убирал из него эмоции. — Хозяина можно вызвать на бой за власть в стае. Но зная слухи, которые ходят о тебе, Кай'я Лэ стаи Занила, даже я не рискну этого делать!

— Тогда зачем ты здесь?

— Моя семья веками жила в Салеве, не присоединяясь к стае, не прося защиты у ее Хозяина. Теперь мы думаем, не настало ли время это изменить? Не нашли ли мы кого-то настолько сильного, что его власть стоит признать над собой?

Приглушенный расстоянием протяжный крик долетел до Кай'я Лэ со стороны берега, заставив ее обернуться. Ее стая, поняв по жесту Хозяйки, что прямо сейчас драки не будет, немного расслабилась, не убирая, впрочем, мечи в ножны. А Занила смотрела на город. Крепостная стена, повторяя линию берега, изгибалась таким образом, что с холма, на котором был выстроен храм, и на котором разместили свой наблюдательный пункт оборотни, была видна именно внешняя сторона городских ворот. До которых почти докатилась первая волна атаки рабов. Им до сих пор удавалось сохранять не очень четкий, но все же строй! Первыми бежали несколько людей, несшие на плечах массивный деревянный таран, на который, очевидно, пошла какая-то мачта, и которым они теперь собирались вскрывать ворота. Другие рабы волокли за собой длинные лестницы, собираясь штурмовать с их помощью стены. А во второй линии атаки шли арбалетчики. Занила заметила их и не смогла сдержать довольной усмешки. Посылая вперед целый дождь из арбалетных болтов, они вполне успешно прикрывали наступление своих товарищей, которым тем временем удалось подобраться практически вплотную к воротам. С крепостной стены им отвечали. Занила видела, как в прорезях бойниц то и дело мелькают фигуры лучников. В рядах нападавших каждую минуту кто-то падал, когда очередная стрела находила свою цель, но остальные рабы упорно продолжали идти вперед. Все усилия догатской стражи пока не приносили особых результатов. Может быть потому, что рабы-арбалетчики просто не давали городским лучникам лишний раз выглянуть из-за защиты стены!

Воспользовавшись тем, что ничей больше клинок не упирается в его грудь, Намо шагнул вперед и встал рядом с Кай'я Лэ. Впрочем, не слишком близко, не желая давать лишний повод для нападения ее охране. Занила подождала, пока первая лестница, описав в воздухе дугу, тяжело привалится к стене, пока стражники отпихнут ее назад вместе с полудюжиной особо проворных рабов, начавших взбираться по ней, и только после этого повернулась к оборотню.

— Я хотела бы знать, что я такого сделала, что изменило ваше мнение? — произнесла она. Судя по выражению глаз Намо, Занила поняла, что он ожидал от нее этого вопроса. Что ж, тем лучше для него — значит, ему есть, что ответить!

— Ты решила стать Хозяйкой Догаты!

Слова оборотня хлестнули Занилу! Кажется, она уже слышала нечто подобное, только о другом городе и о другом Хозяине стаи! Задумывалась ли она хоть раз до этого момента, что своими действиями повторяет поступки Родослава, развязавшего войну в Годруме, выигравшего ее и прибравшего к рукам власть в городе? Вряд ли. Она вообще не задумывалась над своими поступками. Просто делала то, что считала необходимым, а точнее — единственно возможным! Она больше никогда не признает над собой ничью власть. А значит, существует только один путь — взять эту власть в собственные руки!

Из всех мыслей, промелькнувших в голове Занилы за долю секунды, она выбрала последнюю и ухватилась за нее, позволив хищному оскалу в усмешке изогнуть губы и острой сталью сверкнуть во взгляде серебристо-серых глаз.

— Салева — царство, — произнесла она, немного растягивая гласные. — Ты же не предполагаешь, что я претендую на трон?!

— Салева, может, и царство! — презрительно фыркнул Намо. — А в Догате уже давно правит Торговый Совет. Так что не надо играть со мной в игры, Кай'я Лэ стаи Занила. Я не за этим пришел сюда! — он вдруг отвернулся от нее в сторону великолепного вида, открывавшегося между обветшавших колонн. — Это ведь устроила ты?

Занила тоже посмотрела на непривычно пустой и безжизненный порт; на море, все еще плохо различимое за пеленой едкого дыма; на разгромленный догорающий рыбацкий поселок; на плотно закрытые городские ворота, за которыми в страхе укрылись догатцы; на стражу на стене, полную решимости отбить очередной штурм; на рабов, начавших новую яростную атаку и несущихся к стенам прямо по трупам своих более невезучих товарищей, по жаркой и просоленной салевской земле, ставшей влажной и алой от крови… (Городские стражники, значит, все же неплохо стреляют…) Заниле не нужно было уточнять, что именно Намо подразумевал под словом «это». Ответ в любом случае был один и тот же:

— Да.

Крики несущихся в атаку и стоны умирающих, пронзительный свист стрел и более низкий — арбалетных болтов… Весь этот многоголосый шум фоном вставал за ее словами, почти заглушая их. Но может быть, так лишь казалось слишком чувствительному слуху высшего оборотня?

— По-моему, сейчас самое время сказать, зачем ты все-таки пришел сюда? — она повернулась к Намо. Оборотень твердо встретил взгляд ее светло-серых глаз. Он заговорил уже совсем другим тоном. В этот момент он был высшим оборотнем, посланным своей семьей к Кай'я Лэ стаи. И то, что он говорил, было официальным предложением, на которое будет потребован официальный ответ:

— Если тебе удастся получить власть над Торговым Советом Догаты, Кай'я Лэ стаи Занила, моя семья признает, что ты в состоянии обеспечить необходимое положение оборотням в городе. Мы будем готовы стать членами твоей стаи. Мы признаем тебя Хозяйкой. И мы принесем тебе клятву верности!

Занила молчала. Она чувствовала, как начинает нервничать Намо, не отрывающий взгляда от ее лица, на котором, она знала точно, не дрогнул ни один мускул, выдавая ее эмоции!

— Нет!

Занила и Намо обернулись одновременно на того, кто посмел вмешаться в их разговор. Натара. Женщина выступила чуть вперед, твердо выдерживая отнюдь не дружелюбный взгляд двух пар таких разных серых глаз. Впрочем, она была высшим оборотнем, и чтобы смутить ее требовалось нечто гораздо большее!

— Нет! — повторила она, глядя теперь только на Намо, не на Кай'я Лэ, и продолжила, объясняя свои слова. — Если Занила станет Хозяйкой Догаты, вы принесете ей клятву крови!

Взгляд Намо дрогнул, словно в глубине его глаз взметнулся вихрь серого пепла — вихрь из сожженных осенних листьев. Его скулы закаменели, выдавая, что он до предела сжал челюсти. «Что же такого предложила Натара?» — подумала Занила. Впрочем, сейчас уж точно было не время требовать от нее объяснений! Оборотни, пришедшие вместе с Намо (не высшие — как определила Занила еще при их появлении), что-то возмущенно зашептали ему, явно не отличаясь сдержанностью, да и не пытаясь скрывать своих эмоций. Намо сделал едва заметный жест рукой в их сторону, и они послушно замолчали, а он перевел взгляд с Натары, назад, на Кай'я Лэ. Его губы изогнулись в жесткой усмешке, но голос прозвучал твердо. Он принял решение.

— Хорошо.

— Вы принесете клятву крови? — тон Натары явно говорил о том, что она не успокоится, пока он не произнесет нужных слов.

— Мы принесем клятву крови! — голос Намо сорвался на глухой раскатистый рык. — Если она станет Хозяйкой Догаты!

— Слово произнесено, — Натара шагнула вперед, встав между Намо и Занилой.

— Да видят Боги и Лес! — продолжил оборотень, скрепляя договор фразой, столь же древней, как и все обычаи стаи, а потом стремительно развернулся и, не прощаясь, в сопровождении своих оборотней вышел с колоннады. Плотная темнота в дверном проеме сомкнулась за их спинами, но на лестнице какое-то время еще были слышны шаги. А самым последним Занила перестала ощущать присутствие силы, окружавшей высшего оборотня. Кажется, сейчас настало самое время для объяснений.

— Чем клятва крови отличается от клятвы верности? — она перевела требовательный взгляд на Натару.

— Клятва верности — это всего лишь слова, — ответила женщина. — Этого волне достаточно, когда Хозяина и стаю уже связывает общая кровь, как тебя и их, — легкий кивок в сторону гвардейцев. — Эта связь у тебя через того, кто был твоим инициирующим оборотнем. Но с Намо у тебя такой связи нет, потому что его семья слишком долго оставалась вне стаи. А значит, ее требуется создать! Для этого и предназначена клятва крови. После нее Хозяин полностью контролирует новых членов стаи, они просто не смогут не подчиниться ему!

— Понятно, — Занила почему-то посмотрела на лезвие меча, который все еще продолжала сжимать в руке. Рукоять была теплой от ее пальцев. Сегодня ей не пришлось пускать его в бой. — Осталось только стать Хозяйкой Догаты! — коротко хохотнула Занила, выражая все свое отношение к произошедшему, и вновь повернулась в сторону городской стены.

Последняя атака рабов захлебнулась, так и не достигнув цели. У ворот валялся сломанный таран, оказавшийся не в состоянии пробить хорошо укрепленные ворота. А сами рабы отступили, оставив перед крепостной стеной несколько десятков мертвых тел, и сейчас отходили в сторону порта и бараков, стороной огибая почти догоревший рыбацкий поселок. Занила ругнулась, помянув Темных Богов, а потом весело усмехнулась: похоже, продолжение бунта будет только завтра! Меч нырнул в послушно раскрывшийся энергетический карман, и Кай'я Лэ, оставив за спиной залитую утренним солнцем колоннаду, принялась спускаться по круто уходящей вниз винтовой лестнице.

— Хозяйка! — крик Натары заставил ее остановиться. Занила обернулась к женщине, догнавшей ее. — Клятва клятвой, но почему ты вообще согласилась на предложение этого оборотня? Ты чуть не прирезала его, когда он появился! Ты же считаешь его своим врагом?!

Занила усмехнулась, прекрасно зная, что глаза высшего оборотня различат выражение ее лица даже в сумраке лестницы:

— Нет. Это он считал своим врагом меня!

* * *

Когда Занила и ее оборотни подошли к дому, Кай'я Лэ заметила на противоположной стороне улицы богатую крытую повозку с впряженной в нее парой превосходных белых лошадей. На козлах сидел пожилой раб-кучер. Ни мужчина, ни сама повозка опасными не выглядели, поэтому Занила хотела просто пройти мимо, скрывшись в густой тени нартовых деревьев своего сада. Но дверца повозки вдруг распахнулась, и из нее выскочила Райша. Кай'я Лэ сразу же узнала ее, даже несмотря на ганах, повязанный на ее голове и прикрывающий нижнюю половину лица, не пряча, впрочем, ее шею с рубиновым ошейником на ней. Занила подавила недобрую усмешку, стремящуюся пробраться на ее губы, и шагнула навстречу Райши, без сомнения бегущей именно к ней. Оборотни, повинуясь ее жесту, скрылись за воротами дома, оставив Кай'я Лэ наедине с ее нежданной гостьей. Неподалеку остановился только Байд, всем своим видом демонстрируя, что не оставит Хозяйку одну на догатской улице. Райша подбежала к Заниле и, откинув с лица темно-красный ганах, порывисто обняла ее.

— Я так рада! Я уже думала, что не дождусь тебя!

— Что ты здесь делаешь? — Занила, осторожно отцепив от себя девушку, задала вопрос, который действительно ее более чем интересовал. — Как ты вообще меня нашла?

— Ну, — Райша немного смущенно улыбнулась, не выпуская из своих пальцев рук Кай'я Лэ. — Не так уж много в этом городе боярынь по имени Занила!

Оборотень с трудом удержалась от того, чтобы поморщиться. Хотя, с другой стороны, разве не этого она и добивалась — чтобы весь город говорил о ней?!

— Ты мне на первый вопрос не ответила: что ты здесь делаешь? — она не стала выяснять и другие интересующие ее вещи: например, как хозяин Райши отнесся к визиту своей рабыни в незнакомый дом, а точнее — к воротам этого дома. Занила полагала, что об этом Райша наверняка способна была позаботиться и сама. И следующие слова девушки это вполне подтвердили:

— Господин Дзаир отправил меня с сыном в свое загородное поместье. Он говорит, что в городе сейчас неспокойно и нам может быть опасно оставаться здесь! — пальцы Райши с новой силой сжали запястья Занилы, а та вдруг заметила то, чего не разглядела сразу за роскошной одеждой, звоном драгоценностей, за идеальностью линий, подрисовывающих глаза девушки, — страх. Лихорадочные красные пятна на скулах, слезы, дрожащие на кончиках ресниц, ощущение неуверенности и сильного испуга, которое высший оборотень ловила своим чувствительным нюхом и еще каким-то иным, не существующим у людей, чутьем! Запах жертвы, уже знающей об опасности, загнанной, не надеющейся убежать, почти отчаявшейся, — тот самый запах, от которого глубоко в глотке огромной белоснежной кошки рождается вибрирующий рык!.. Занила решительно отцепила от себя Райшу и отступила на шаг назад так, чтобы та не прикасалась к ней. Девушка не придала значения жесту подруги, а ее пальцы тут же схватили конец ганах и принялись теребить его, словно ей просто необходимо было хоть что-то держать в руках — что-то, за что можно уцепиться в попытке спастись. — Я так боюсь, Занила! — слезы все-таки сорвались с ресниц и покатились вниз по гладким пухлым щекам. — Этот ужасный бунт! Я даже боюсь представить, что будет, если эти гребцы все-таки ворвутся в город! — она затравленно оглянулась по сторонам, словно на самом деле боялась увидеть кого-то из восставших рабов прямо здесь, в самом центре аристократического квартала салевской столицы.

— Их атаку отбили. Сегодня они не прорвутся в город, — не понятно зачем сообщила Занила. Уж точно не ей было убеждать подругу в том, что бунт не опасен! Но Райша словно и вовсе не услышала ее слов, продолжая теребить густо расшитый золотом край ганаха.

— А больше всего я боюсь за моего господина! Я просила его уехать вместе с нами, но он отказался. Сказал, что не может уехать из города в такой момент. Я не знаю, что со мной будет, если с ним вдруг что-нибудь случиться!

— Ну, например, ты станешь свободной. Ты не думала об этом? — Занила произнесла раньше, чем успела остановить себя. Райша резко замолчала, оборвав свои причитания, слезы мгновенно высохли на ресницах, и даже пальцы, теребившие ганах, замерли. Она подняла на Кай'я Лэ взгляд до предела расширившихся глаз.

— Как это я стану свободной? — прошептала она, будто подобные вещи ей даже просто произносить вслух было страшно.

— Ну, например, я выкуплю тебя у наследников почтенного Дзаира, — усмехнулась Кай'я Лэ. — Вряд ли они будут возражать.

Пару мгновений Райша продолжала пристально смотреть в глаза Занилы, а потом отвернулась и произнесла еще тише:

— Зачем мне нужна эта свобода… Она не стоит ничего.

— Свобода — это ценность сама по себе! — не выдержала Кай'я Лэ. Она хотела еще что-то добавить, объяснить, но из повозки, в которой приехала Райша, обрывая ее на полуслове, раздался детский плач. Девушка вздрогнула, обернулась, хотела уже бежать успокаивать своего сына, но плач стал понемногу стихать: очевидно, нянька, приставленная к ребенку, знала свое дело. Райша вновь обернулась к Заниле.

— Вот моя главная ценность! — проговорила она все таким же тихим, но уже совсем по-иному звучавшим голосом. — А свобода… — она не закончила и вздохнула. — Я не знаю ничего о тех галерных гребцах, что подняли бунт. Наверное, им действительно очень плохо жилось. Но свобода сама по себе не приносит счастья! — она подняла на Занилу взгляд темно-карих глаз. — Я рада, если у тебя вышло по-другому. А дожидалась я тебя, потому что беспокоилась о тебе! — вдруг неожиданно закончила она, сбивая Занилу столь резкой сменой темы разговора. Кай'я Лэ мысленно выругалась: все верно, Райша ведь так и не ответила на ее вопрос, зачем она здесь! Похоже, за прошедшие годы девушка ничуть не утратила своего таланта заговорить кого угодно и при каких угодно обстоятельствах! А во взгляде Райши опять полыхнул страх, который Занила вновь ощутила всей кожей… — Мой господин говорит, что никто не знает, когда закончится этот бунт… и чем он вообще закончится! В городе сейчас опасно оставаться. Поэтому я хотела предложить тебе поехать с нами! Господин Дзаир не будет возражать! — поспешно добавила она и замолчала, ожидая реакции подруги, но вдруг искоса глянула на Байда, по-прежнему стоявшего неподалеку, и тихо добавила. — Если, конечно, твой мужчина не запретит тебе!

Занила поперхнулась фырканьем. И тоже посмотрела на оборотня. Тот упорно разглядывал брусчатку под ногами и вообще всячески делал вид, что не слышал последних слов Райши. Занила усмехнулась: ему же будет лучше, если он будет твердо помнить, шуток на какие темы его Хозяйка не понимает!

— Я не могу сейчас уехать из города: у меня дела здесь, — произнесла она, поворачиваясь к Райше, решив, что безболезненнее будет оставить без комментариев последнее замечание той. — А ты поезжай! И прямо сейчас. Не стоит больше тратить времени!

— Да, конечно. Я… Мне, действительно, пора… — Райша принялась поправлять ганах, но вдруг остановилась и вновь шагнула к Заниле, прикасаясь кончиками пальцев к ее руке. — Ты ведь не обижаешься на меня?

— За что? За твои слова о свободе? — Кай'я Лэ произнесла серьезно, не позволив усмешке отразиться на лице, потом дождалась осторожного кивка Райши. Она предложила выкупить ее. И сейчас она точно знала, что действительно сделала бы это. Если бы Райша согласилась. Но, даже тогда, только произнося эти слова, она уже знала, каков будет ответ. Рабыни… Было бы странно за это обижаться. И еще она, кажется, начинала понимать, чем закончиться это восстание галерных гребцов. Скольким рабам в их жизни удается освободиться? Из тех, кто добивается этого? Единицам. Мало? Но, может быть, свободу получают лишь те, кто борется за нее. Не за лучшую жизнь или какие-нибудь призрачные блага? А именно за свободу, как за то, что имеет свою собственную ценность! Сколько людей понимает это? Людей — не рабов! Людей — не оборотней! Она всегда понимала… Ну, так она и не человек! — Я не обижаюсь на тебя, Райша. И никогда не обижалась, — впрочем, последнее она произнесла уже совсем тихо, только для самой себя, глядя в спину уходящей девушки. Дверца повозки закрылась за рабыней, пожилой кучер стегнул лошадей, а Занила, не дожидаясь, пока они скроются за поворотом, шагнула в ворота своего дома.

— Натара!

Оборотень появилась перед Кай'я Лэ так стремительно, словно заранее ждала, пока та ее позовет… Нет, не так. Она действительно не ушла в дом, оставшись из-за деревьев наблюдать за разговором Хозяйки и ее гостьи, и появилась на зов так стремительно потому, что не собиралась этого скрывать. Занила прекрасно поняла поведение Натары, но не стала помогать оборотню: если та хочет, чтобы ей что-либо объяснили, пусть задает вопросы!

— Натара, портной уже принес что-нибудь из заказанных ему платьев? — Занила решительным шагом направилась к дому, предоставив женщине следовать за собой. — Я должна выглядеть подобающе на заседании Торгового Совета!

Натара стремительно шагнула вперед, встав на дорожке перед Кай'я Лэ, вынуждая ту тоже остановиться. Если, конечно, Занила не хотела просто обойти ее или оттолкнуть… Кай'я Лэ остановилась. В густо заросшем и терпко пахнущем цветами саду кроме них двоих никого не было: остальные оборотни ее стаи были где-то в доме. И кажется, Натара посчитала это место вполне подходящим для разговора.

— Что такого тебе сказала эта человечка, Хозяйка? Еще час назад ты не собиралась встречаться ни с каким Торговым Советом! Почему же ты теперь так внезапно меняешь все планы? О чем тебе вообще разговаривать с этими людьми? — взгляд Натары требовательно впился в лицо Кай'я Лэ. — Что ты задумала? Ты поднимаешь восстание рабов, заставляешь их объединиться и выступить организовано. Ты вооружаешь их. Твои гвардейцы подсказывают им, как лучше всего штурмовать город… И они ведь почти взяли его! Осталось совсем немного, и Догата окажется в их руках! И что теперь? Тебе вдруг больше не нужен этот бунт? — Натара даже не подумала объяснить, как ей на основе всего лишь одного желания Хозяйки встретиться с Торговым Советом удалось прийти к такому заключению, — на то она и высший оборотень, чтобы быть способной на подобные выводы! И Кай'я Лэ должна знать это. А саму Натару сейчас слишком волнует внезапная смена планов Хозяйки, чтобы ей было интересно просто играть в слова. — Ты хотя бы помнишь, какое условие выставил Намо? Они признают твою власть, только если ты станешь Хозяйкой Догаты! Сейчас не время отступать!

— А кто тебе сказал, что я отступаю?! — глаза Занилы стремительно потемнели от цвета сверкающего серебра до оттенка оружейной стали. — До рабов с их бунтом мне никогда не было дела. А моя цель осталась все той же! Я всего лишь выберу другой путь к ней! — голос Кай'я Лэ понизился до предела, сорвавшись на рычание, глухое и тихое, но от того не менее пугающее. Она сделала шаг вбок, явно намереваясь продолжить свой путь к дому, но Натара со всей решительностью высшего оборотня вновь оказалась перед ней.

— Только скажи из-за чего, Хозяйка?! Почему ты передумала? Из-за того, что твоя подруга-человек так испугалась этого бунта? Или потому, что эта жалкая рабыня боялась так сильно, что желаннее убить ее стало почти нестерпимым?! — слово «рабыня» Натара выплюнула как худшее из оскорблений.

— Ты не посмеешь ее тронуть! — слова опять сорвались на рычание, и на этот раз более отчетливое и уже не сдерживаемое. И одновременно с этим словно раскаленный ветер, которому просто неоткуда было взяться в тенистом саду, прикоснулся к коже Натары.

— Как скажет Хозяйка! — оборотень не отступила с дороги и не опустила в почтении глаза. Ее взгляд остался столь же требовательным и непреклонным. На Кай'я Лэ прекрасно знала, что для высших оборотней слов достаточно. Особенно таких слов! Хищный оскал на ее лице сменился усмешкой.

— К тому же ты упускаешь третью возможную причину моих действий! Может быть, я просто хочу уничтожить всех, кто составляет хоть какую-то конкуренцию нашим парусникам?!

Натара не усмехнулась в ответ. Взгляд ее светлых серо-зеленых глаз остался столь же серьезен. Она не для того начала этот разговор, чтобы перевести его в шутку, даже если раскаленная сила, струящаяся вокруг обманчиво хрупкой фигуры Кай'я Лэ, настоятельно советует сделать это!

— Ключевое слово здесь — «уничтожить», не так ли, Хозяйка?! — она произнесла тихо, но каждое слово, каждый звук прозвучали более чем отчетливо. — То, что я скажу сейчас, тебе, скорее всего, не понравится, но тебе все равно придется меня выслушать! А потом можешь меня убить, — Натара чуть развела руки в стороны, словно действительно убирая их подальше от кинжалов, закрепленных у пояса, всем своим видом демонстрируя, что не будет сопротивляться, если Кай'я Лэ на самом деле вздумается ее наказать за излишне дерзкие слова. Как будто кинжалы могли той помешать?! — Я просто хочу знать, какова истинная причина твоих действий. И их конечная цель? Когда ты только развязала этот бунт и эту войну в городе, я думала: единственное, чего ты хочешь добиться, это стать Хозяйкой Догаты! Но теперь мне все чаще начинает казаться, что за всеми твоими поступками скрывается нечто совсем иное. Что ты просто мстишь людям, которым когда-то давно, в твоем прошлом, не повезло чем-то вызвать твою ненависть?! — Натара говорила, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз Кай'я Лэ, до предела расширившихся, ставших почти черными глаз… Энергия волной взметнулась во все стороны от Занилы, коконом завертелась вокруг нее, грозя захватить в свой водоворот любого, кто неосторожно посмеет приблизиться! Натара почувствовала. На секунду в ее глазах мелькнуло смятение, но она осталась стоять на месте. Только ее пальцы судорожно сжались на рукоятях кинжалов, заткнутых за пояс, выдавая ее волнение. Впрочем, ее голос звучал все также твердо — Ты ведь именно это делаешь? Ответь, Хозяйка!

Волна силы, настолько плотной, что казалась почти осязаемой, взметнулась вверх, выше голов двух оборотней, да самых цветущих ветвей нартовых деревьев, и тут же схлынула, выплеснувшись смехом — коротким режущим обжигающе холодным смешком, сорвавшимся с губ Кай'я Лэ. Очередным, известным только ей, вариантом усмешки, способным стать ответом на любой вопрос. Занила стремительно шагнула вперед, больше не заботясь о том, стоит ли кто-то на дорожке перед ней. И Натара невольно попятилась назад, сметенная жалящим взглядом глаз цвета черненого серебра и полу шепотом полу рычанием, слетающим с изящно очерченных губ:

— Неужели я, по-твоему, всего лишь человек, чтобы у меня была только одна цель?! — в густой тени нартовых деревьев, вдали от шумной догатской улицы слова прозвучали более чем отчетливо. Натара позволила Заниле пойти мимо себя, но разговор она еще не считала законченным.

— Ты долго была рабыней. В этом ведь дело? — она бросила в спину Занилы. Кай'я Лэ остановилась, замерла на середине движения, как умеют делать только очень крупные и очень опасные хищники. Когда внезапно нападают на след добычи. Занила медленно повернулась, вновь встретившись взглядом с глазами Натары, дожидаясь, что еще та произнесет. — Не спрашивай, откуда я знаю. Слухи о тебе разлетаются с той же скоростью, как и слухи о твоей силе! Ты была рабыней. Ну, так отомсти всем, кто когда-либо причинял тебе боль, заставлял страдать. Но остановись после! Не мсти этому миру целиком, не уничтожай его! Позволь ему жить!

Натара ждала, что сейчас сила вновь взметнется вокруг Кай'я Лэ. И на этот раз та не станет ее сдерживать. Но силы не было… Только взгляд, словно покрывшийся хрусткой корочкой льда. Губы Занилы дрогнули, будто никак не могли остановиться на каком-то одном варианте усмешки.

— Я восемь лет ненавидела, — серебристо-светлые ресницы опустились, пряча обжигающий холод взгляда. — И знаешь, в чем моя проблема? Я, кажется, больше ничего не умею! — Занила шагнула прочь, на этот раз больше не оглядываясь, скрываясь в прохладной полутьме дома. А Натара еще несколько минут стояла под переплетенными ветвями нартовых деревьев, чувствуя, как медленно успокаивается сила вокруг, взметенная призывом Хозяйки, и собственная энергия в ее кружеве, также не сумевшая не откликнуться на зов. Какие еще ответы она хотела получить? Она и так, кажется, узнала гораздо больше, чем ей требовалось!

Натара вошла в дом, огляделась по сторонам. Занилы нигде не было видно: наверное, та уже поднялась наверх, в свои покои. Женщина отыскала глазами Байда и подозвала его:

— Передай гвардейцам: возможно, сегодня ночью будет новая охота!

Во взгляде оборотня отразилось недоумение, но лишь на долю секунды, тут же сменившееся решимостью — твердой уверенностью в собственных силах и в правильности всего происходящего.

— Как скажет Хозяйка!

Натара кивнула. Она тоже не смогла бы ответить иначе. Да и не захотела бы. Единственно правильный ответ! И, кажется, Заниле это тоже известно! Единственно возможный… Даже если Хозяйка прикажет спалить этот мир дотла, потому что он чем-то посмел не угодить ей, оборотни лишь обнажат клыки в довольном оскале! Как скажет Хозяйка… И кажется, этому миру пора начинать бояться, потому что Занила свое слово уже произнесла.

Глава 7. Старые долги

Дом покойного Руша в условиях отсутствия нового председателя Торгового Совета и практически введенного в городе осадного положения фактически был превращен в штаб. В зале на втором этаже роскошного дворца шло заседание за заседанием; через вымощенный мозаикой внутренний дворик сновали рабы, уносящие письма, приносящие послания, сообщающие последнюю информацию о том, что происходит за городскими стенами… Совет должен был знать. Совет должен был принять решение. Но Совет был вынужден ждать. И Совет нервничал все больше с каждым днем, с каждым часом, не приносящим долгожданных вестей, а вместе с ними и надежды на то, что бунт будет подавлен. Дом превратился в растревоженный пчелиный улей, и даже ворота, отделявшие аккуратный ухоженный сад от улицы, стояли распахнутыми настежь. Поэтому когда через них решительно шагнула молодая высокая девушка в роскошном платье из переливающегося темно-синего шелка, густо затканного жемчугом и серебряной нитью, и таком же ганахе, охранники лишь проводили взглядами ее и двух вооруженных охранников, следовавших за ней, не попытавшись преградить им дорогу. И вовсе не потому, что почтенные господа, заседавшие на втором этаже дома, ждали ее, или потому, что она была известна в Догате своей знатностью или богатством. Просто достаточно было встретиться с твердым взглядом ее серо-стальных глаз, чтобы мгновенно расхотеть пытаться мешать ей! Она была не из тех, кто потерпел бы подобное обращение, и охранники, ежедневно открывавшие и закрывавшие ворота перед салевскими аристократами, кожей чуяли это!

Девушка, не обратив ни малейшего внимания на охранников, словно тех и вовсе не существовало, пересекла двор. Она двигалась так стремительно, что подол ее платья и концы длинного, переброшенного назад, ганаха развивались за ее спиной, словно крылья невиданной ночной бабочки, почти касаясь ног неотступно следовавших за ней охранников. Массивная деревянная дверь дома была закрыта, и один из мужчин шагнул вперед, распахивая ее перед госпожой. Навстречу им из глубины дома появился раб-привратник, в обязанности которого входило открывать на стук гостей. Он, возмущенный столь бесцеремонным вторжением, попытался заступить дорогу. Но девушка даже не подумала остановиться, шагнув через порог. Ее взгляд уперся в лицо раба, заставив того нервно сглотнуть и отступить на шаг назад, невольно увеличивая разделяющее их расстояние. Человеку показалось, что глаза странной гостьи в полутьме парадного холла сияют изнутри своим собственным серебристым светом, будто та, что стояла перед ним и вовсе не была человеком! Раб отступил еще на полшага, лишь усилием воли удерживаясь от того, чтобы не кинуться бежать прочь, бросив свой пост. А девушка и мужчины за ее спиной одновременно с ним сделали полшага вперед, мгновенно занимая отвоеванное пространство!

— Как мне доложить о вас, почтенная госпожа? Совет ожидает вас? — низко поклонившись, пролепетал раб. Изящно очерченные губы девушки дрогнули, изгибаясь в усмешке, вряд ли предвещавшей хоть что-то хорошее тому, кто ее видел. Она оглянулась на мужчин за своей спиной, словно раб произнес что-то действительно очень остроумное, и она приглашала их оценить шутку! Потом вновь посмотрела на привратника:

— Нет, меня не ждут. Но Совет будет рад меня видеть. Меня всегда бывают рады видеть те, к кому я прихожу! — улыбка на ее губах стала чуть шире, когда она шагнула вперед, вынуждая раба попятиться прочь, пропуская ее. Охранник за ее спиной небрежным жестом опустил руку на рукоять меча, отбивая у привратника все желание защищать свой пост. Тот лишь судорожно сглотнул, глядя в спины людей, стремительно пересекающих парадный холл по направлению к лестнице.

— Особенно радуются те, кому удается выжить! — коротко хохотнул один из охранников. Впрочем, раб, оставшийся возле двери, уже не слышал его слов. А вот девушка широко улыбнулась, обнажая ровные белоснежные зубы, и шагнула на первую ступень лестницы.

Странные гости уже преодолели половину пролета, когда навстречу им из бокового коридора показалась женщина, одетая в траурное белое платье. На ее голове не было традиционного ганаха, что означало, что она находится у себя в доме. Впрочем, ее узнали — это была жена старшего из сыновей покойного Руша. И те, кто вошел в ее дом, тоже были известны ей.

— Боярыня Занила?.. — неуверенно проговорила молодая женщина. — Мне не доложили о вашем визите…

— А разве похоже, что я пришла к вам? — боярыня скользнула в сторону так стремительно, что хозяйка дома даже не сумела заметить ее движения: вот она еще стоит перед ней, а вот уже за ее спиной — просто обогнула ее и продолжает подниматься вверх по лестнице! И лишь схваченное краем глаза колыхание синего шелка и легкое прикосновение взметенного ветра… А самой девушки уже нет. Она уже на вершине лестницы. И только ее охранники все также неотступно следуют за ней. И как они прошли мимо нее, молодая женщина тоже не заметила!

Боярыня свернула в коридор, уходящий вглубь дома. На полу здесь лежал роскошный ковер с густым длинным ворсом, полностью скрадывающий шаги. Впрочем, ей ведь и по гулкому мрамору лестницы и главного холла удавалось скользить совершенно бесшумно! А вот шаги спешащего им на встречу очередного раба она сама услышала задолго до того, как он показался из-за поворота. Увидев новых гостей, раб поклонился им. Он ожидал, что девушка остановится, назовет себя и цель своего визита, но та лишь скользнула по нему взглядом и, не замедляя шага, продолжила идти по коридору. Один из ее охранников, молодой парень со светлыми чуть рыжеватыми волосами, схватил слугу за плечо и, кивнув головой в сторону конца коридора, спросил:

— Совет заседает там?

Раб кивнул и попробовал вывернуться из стальной хватки пальцев на своем плече, пытаясь помешать:

— Постойте! Если вы на заседание, я должен сначала сообщить о вашем приходе!

Боярыня оглянулась на него, не останавливаясь и даже не сбавляя шага:

— Все, что мне нужно, я сообщу Совету лично! — усмехнулась она, и раб, плечо которого наконец-то отпустили, почувствовал вдруг, что больше всего на свете рад тому, что ему самому на заседании Совета присутствовать вовсе не нужно!

Рашид Бакур бросил на полированную столешницу большого овального стола, за которым разместились все члены Торгового Совета Догаты, пергамент со сломанный сургучной печатью, который тут же, как его выпустили из рук, вновь свернулся тугой трубочкой, и, не объясняя ничего, шагнул к открытой настежь балконной двери, словно в просторной зале ему не хватало воздуха. Его холеное лицо раскраснелось от плохо сдерживаемого гнева, и даже волосы, всегда безупречно уложенные, сегодня казались встрепанными. Мужчины, сидевшие вокруг стола, недоуменно переглянулись, а Рук Дзаир взял пергамент, развернул его и углубился в чтение. Пару минут в зале стояла тишина. Члены Совета напряженно следили за тем, как вытягивается лицо почтенного Дзаира по мере ознакомления с содержимым письма.

— Что все это значит, уважаемый Бакур?! — злополучный пергамент вновь полетел в центр стола, стукнувшись об него кусочком сургучной печати. — Здесь сказано, что в бухте к северу от Якшеня найдены обломки двух затонувших кораблей и тела людей, очевидно, с них же! Зачем вы нам показываете это письмо?

Рашид Бакур стремительно развернулся назад к столу.

— А затем, уважаемый Дзаир, что его сегодня утром с почтовым голубем прислал мне мой поверенный в Якшене. И корабли, о которых в нем идет речь, это как раз те, на которых в Догату везли груз оружия. И я думаю, мне совсем не обязательно объяснять вам, уважаемые господа, — Бакур обвел взглядом воспаленных лихорадочно блестящих глаз всех членов Совета, собравшихся за столом, — что мы его уже вряд ли когда-нибудь дождемся!

— Но это невозможно! — со своего места, опершись руками о стол, поднялся Даис Руш — старший сын покойного председателя, только пару дней как занявший кресло в Совете. — В водах Салевы нет пиратства! Иначе зачем мы столько золота тратим на береговую стражу?!

— Патрульные корабли ничего не видели и не слышали! — огрызнулся Бакур. — Однако это не говорит о том, что пиратов нет. Скорее о том, что они хорошо знают свое, с позволения сказать, дело! И этим нам с вами тоже необходимо заняться в ближайшем же будущем, господа!

— У тебя и на этот случай есть, что предложить? — не поднимаясь со своего места, поинтересовался почтенный Хаим. Его голос звучал совершенно спокойно, и посреди всеобщих криков это подействовало как опрокинутый на голову ушат ледяной воды, заставив всех замолчать и повернуться к нему. Мужчина не преминул воспользоваться всеобщим вниманием. — Я спрашиваю тебя о твоих предложениях, уважаемый Бакур? — темно-карие глаза мужчины, казавшиеся обведенными густыми тенями из-за нависших над ними кустистых бровей, пристально впились в лицо Рашида.

— Мое предложение осталось неизменным, — Бакур коротко вздохнул, приводя свои мысли в порядок и заставляя себя успокоиться, шагнул к столу и опустился в свое кресло, пододвинув его поближе, каждым своим жестом демонстрируя наблюдающим за ним мужчинам уверенность и решительность. — Уважаемые господа, нам необходимо взглянуть правде в глаза: оружие, на которое мы так рассчитывали, мы уже не получим. Однако я по-прежнему прошу Совет одобрить мою кандидатуру на должность председателя и позволить мне выкупить ее! Я уверен, что смогу найти способ в самые короткие сроки справиться с восстанием! — он обвел присутствующих взглядом, следя за реакцией на свои слова. — Правда, в свете последних событий, потери мной двух кораблей и всего груза, я вынужден просить Совет об отсрочке по внесению суммы выкупа.

— Какая отсрочка, Бакур?! Какой выкуп?! — Рук Дзаир с шумом отодвинул от стола свое кресло, но даже не подумал в него садиться, нависая над Рашидом. — Вы, кажется, забыли, на каких условиях Совет согласился предоставить вам право выкупа председательского поста?! Вы должны были привезти в Догату арбалеты, вооружить стражу и разогнать этот бунт к Темным Богам! А сколько времени вы теперь предлагаете нам ждать ваших новых планов? Пока от наших товаров на складах не останутся одни головешки?!

— Это значит, что наша договоренность… — Бакур повернулся к Руку Дзаиру.

— Это значит, что договоренность расторгнута! — но Хаим ответил вместо него. — Я думаю, весь Совет согласится со мной, если я скажу: сейчас наше положение таково, что право выкупа председательской должности мы сможем предоставить только тому, кто сумеет положить этому мятежу конец!

Занила, наблюдавшая за дискуссией членов Совета, стоя в коридоре за приоткрытой дверью, усмехнулась, переводя взгляд с одного знакомого лицо на другое: «Все о том же! И все в том же составе. Ну, почти в том же!» Тем более что последняя фраза прозвучала так кстати!.. Она кончиками пальцев толкнула дверь, заставив ее распахнуться, и решительно шагнула в ярко освещенную залу. Остановилась на пороге, дожидаясь, пока взгляды всех, находящихся в комнате, обратятся на нее. Выражение кстати на их лицах было примерно одинаковым: удивленное недоумение. Ну, еще раздражение оттого, что она посмела оторвать больших важных и серьезных мужчин от их больших важных и серьезных дел! Первым опомнился Рук Дзаир.

— Боярыня Занила?.. — проговорил он тоном полу вопроса полу утверждения, словно не был уверен, правильно ли вспомнил ее имя. Кай'я Лэ усмехнулась, глядя ему прямо в глаза: она почему-то была твердо убеждена, что он ее не забыл. — Могу я узнать, что привело вас сюда? Это закрытое заседание Торгового Совета…

— Я пришла сообщить вам, — все также слегка усмехаясь, проговорила Занила, не дожидаясь, пока Дзаир закончит.

— Что сообщить? — недоуменно переспросил он.

— Что меня устраивает ваше предложение! — изящно очерченные губы перестали улыбаться, не позволяя даже на секунду предположить, что она пришла сюда шутить. Занила обвела взглядом, сидящих вокруг стола мужчин, дожидаясь, пока они поймут, что именно она только что сказала! — В моих силах положить конец бунту, от которого все вы несете столь значительные убытки, — произнесла она, переводя взгляд с одного лица на другое, обращаясь ко всему Совету вместе и к каждому из этих людей по отдельности. — Я верну вам доступ к складам с вашими товарами. Вам больше не придется отсиживаться за крепостной стеной. Вы вновь станете хозяевами этого города!.. А в обмен, как вы и предложили, я выкуплю пост председателя Совета.

Волна возмущенных воплей взметнулась со всех сторон, грозя захлестнуть ее с головой. Но Занила почувствовала ее приближение еще до того, как все эти люди заговорили в один голос! Как будто воздух стал более плотным и более… колючим, словно шерстяная ткань, которой проводят по коже… Возмущение.

— Вы даже не являетесь членом Совета! Как вы можете предлагать такое?!

— Вы месяца не прожили в Догате!

— Мы вообще ничего не знаем о вас!..

— Недопустимо…

Как искрящееся, горько-солено пахнущее пламя с противоположного конца стола — презрительная насмешка в светло-карих глазах младшего Руша, которую он и не думает скрывать:

— Женщина?! Ни одна женщина никогда не входила в Совет, не то чтобы его возглавлять! Просто нелепо!

Как что-то огромное и темное, надвигающееся на нее слева, готовое смести, уничтожить… Способное напугать любого, кто умеет бояться! Ненависть. Рашид Бакур поднялся со своего кресла, пристально глядя на нее. Молча. Но его взгляд был больше любых слов. Он бы прирезал ее здесь и сейчас, если бы не остальные члены Совета! И если бы смог это сделать!.. Занила встретила его взгляд, и выдержала, и вернула назад, и усмехнулась. Может быть, он наконец-то узнает ее, вспомнит, кто она такая? Хотя, вряд ли: боярыню он сейчас, кажется, ненавидит значительно больше, чем нелепую маленькую рабыню, которую ему не повезло купить три года назад!

Словно струя прохладного чистого освежающего неимоверно вкусного воздуха прикоснулась к спине Занилы. Она медленно повернулась, отворачиваясь от возмущенных мужчин. С противоположной от нее стороны стола сидел человек. Кай'я Лэ помнила его еще с прошлого Совета, на котором она «присутствовала». Совсем старик, пергаментная кожа, покрытая темными пятнами, трясущиеся руки, сложенные на столе… И пронзительно ясный взгляд карих глаз. Сейчас он смотрел на нее. Возможно, во всей этой комнате он был единственным, кто действительно вдумчиво оценивал все, что она сказала, и ее саму тоже! Занила встретилась с ним взглядом, посмотрела на него, совсем иначе, чем за секунду до этого смотрела на Бакура: не так уж часто ей в этой жизни встречались люди, которых кошка внутри нее не воспринимала бы как жертву, как кусок мяса, которому она лишь до определенного момента времени позволяет жить! Этот был из таких.

— Чем вы можете гарантировать ваше предложение, боярыня Занила? — сухой и дребезжащий старческий голос разнесся по зале, перекрыв все остальные голоса. Или, может быть, так лишь показалось оттого, что все остальные вдруг замолчали.

— Боюсь, что гарантии требуются как раз мне, — в наступившей абсолютной тишине проговорила Занила, обращаясь теперь только к одному человеку. — Гарантии того, что после того, как бунт будет подавлен, приоритетное право выкупа председательского поста по-прежнему останется за мной.

— А слова Меда Алирта для вас недостаточно?! — голос старика перестал дрожать, заполнив всю комнату волной силы и властности. Вот только Занила была не из тех, на кого это могло произвести впечатление!

— Только если к нему присоединятся голоса остальных членов Совета!

Ответом ей была тишина, повисшая в зале, густая, плотная, осязаемая кожей, напряженная настолько, что Занила ощущала это всем кружевом. Однажды начав, она, кажется, уже не могла перестать чувствовать эмоции этих людей! А она молчали. Половина из них по-прежнему смотрела на нее, а вот вторая половина — на почтенного Меда Алирта. Они молчали… Они не возражали! Больше не кричали… И все новые и новые взгляды переходили с ее лица на лицо старика на противоположной стороне стола. Члены Совета приняли свое решение и теперь позволяли одному из них высказать его.

Они были согласны!

Занила с трудом подавила судорожный вздох. Она знала что рано или поздно, догатский Совет примет ее предложение, просто потому, что она сама поставила их в такое положение, из которого у них не было иного выхода! А в собственных силах она никогда не сомневалась… Но она не думала, что это будет так быстро и так легко!

И снова она всем кружевом ощутила новую расползающуюся по комнате волну, медленно заполняющую все пространство залы. А вслед за этим ее тонкий нюх уловил запах, горько-соленый, который высший оборотень не могла спутать ни с каким иным, — страх! Эти важные мужчины, привыкшие держать целый город в своих руках, боялись ее! Им что-то такое удалось разглядеть в ее глазах… Или может быть, ее твердой уверенности в том, что она справится с бунтом, перед которым они сами оказались бессильны, оказалось достаточно, чтобы испугаться ее. В любом случае сейчас они ее боялись, и чтобы понять это, ей даже не нужно было заглядывать им в глаза! Они боялись, и именно этот захвативший их страх стал главной и единственной причиной того, что они согласились на ее предложение, признавая ее возможную власть над собой!

Понимание пришло мгновенно, словно вспышка яркого солнечного света заставила вспыхнуть каждую грань хрустальной друзы… Занила поняла, почему ей не было места в их, человеческом, мире! Они готовы были признать над собой власть только того, кого боялись в достаточной степени. Не уважали, не признавали силу, а именно боялись! Занила же, как только что-то пугало ее, тут же стремилась уничтожить вначале сам страх, а потом и того, кто посмел его вызвать!

— Я возражаю! — выкрикнул Рашид Бакур, привлекая к себе всеобщее внимание. — Я никогда не соглашусь на то, чтобы она возглавила Совет! Всем известно, что она владеет почти двумя десятками кораблей, больше всего напоминающих пиратские. Наверняка именно она напала на мой караван и перебила всех моих людей!

— Я так понимаю, — произнес Рук Дзаир, — что вы сейчас, уважаемый Бакур, пытаетесь обвинить боярыню Занилу в серьезном преступлении, причем не имея никаких доказательств? Иначе, я полагаю, вы бы предъявили их Совету?

— Конечно, у меня нет никаких доказательств… — попытался продолжить Бакур, но Дзаир взмахом руки заставил его замолчать. А Занила усмехнулась: хорошие же аргументы нашел Рашид! Если Совет поверит, что она действительно владеет кораблями, которые не по зубам салевской береговой страже, они еще охотнее согласятся на то, чтобы она возглавила их!

— В любом случае, — произнес Дзаир, полностью подтверждая ее мысли, — Совет уже принял решение. И ваш голос, уважаемый Бакур, не способен ничего изменить!

Рашид с гневом задвинул свое кресло, провезя деревянными ножками по мраморному полу, и демонстративно направился к выходу из залы. Но вдруг резко остановился в полушаге от Занилы:

— Ты ведь этого и добивалась?! — прошипел он ей в лицо, ничуть не заботясь о том, что подумают остальные члены Совета. — Ну, так можешь радоваться — ты уничтожила меня!

Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за его спиной. Занила проводила Бакура взглядом, слегка усмехнувшись.

— Еще нет, — прошептала она. — Пока еще не уничтожила!

— Уважаемая боярыня, может Совет узнать, когда вы намерены заняться подавлением бунта? — голос почтенного Хаима привлек к себе ее внимание. Занила шагнула к столу и, откинув за спину складки ганаха, опустилось в кресло, кем-то предусмотрительно пододвинутое для нее.

— Этой ночью, господа! — с улыбкой сообщила Кай'я Лэ членам Совета, жаждущим услышать от нее план предстоящей атаки.

* * *

Ночь опустилась на Догату так стремительно, словно солнце больше не хотело светить. Оно коснулось своим краем воды Ражского моря, на минуту окрасив весь мир в ярко-алый цвет и располосовав длинными тенями, а в следующее мгновение уже утонуло в нем, погрузив город в темноту, густую и плотную, потому что звезды еще не успели зажечься на бархатной черноте неба. Впрочем, даже такая абсолютная темнота не мешала оборотням, уже принявшим звериное обличье, призрачными белыми тенями скользить по дороге, идущей от городской стены, по направлению к порту. Тем более что их вели огни костров, разведенных бунтующими рабами вокруг своих бараков. Правда, сами гребцы предпочли этой ночью оставаться внутри, выставив лишь небольшие караулы. Они не верили, что городская стража рискнет выйти за крепостные стены и напасть на них. За последние дни солдаты понесли слишком значительные потери, даже отсиживаясь за закрытыми воротами. Что ж, рабы не ошибались: к ним ведь шла и не стража…

Оборотни, повинуясь приказу Натары, командовавшей ими, рассыпались по прибрежным скалам, окружив барак со всех сторон. Деревянное одноэтажное строение, возведенное уже достаточно давно на берегу Догатской бухты, откровенно говоря, меньше всего подходило для того, чтобы держать в нем оборону. Глухие стены без единого окна лишали находящихся в нем людей всякого обзора. У здания была только одна дверь, возле которой, у небольшого костерка, и коротали ночь двое караульных. Огонь высвечивал небольшой круг на земле и лица людей, но им самим скорее мешал, погрузив все окружающее их пространство в непроглядную темноту.

Натара, внимательно оглядев позицию противников, довольно зарычала: она, конечно, предполагала, что эти рабы станут легкой добычей, но чтобы настолько?!.. Кому, как не оборотням, было знать, что болты к арбалетам у рабов закончились еще сегодня днем, и именно это и вынудило их остановить атаку, отложить до завтра… Рабы рассчитывали, что те, кто все последние дни помогал им в их борьбе, этой ночью доставят новые заряды! Натара тихо фыркнула: вместо арбалетных болтов эти рабы получат нечто совсем иное!

Она осторожно, двигаясь совершенно бесшумно, выбралась из-за большого валуна, за которым скрывалась, сделала два шага по направлению к ничего не подозревающим людям, присела на передние лапы, напрягая все тело для одного мощного прыжка, и метнулась вперед. Белой стремительной тенью пролетела над огнем и рухнула на одного из мужчин, сидевших на корточках возле костра. Она врезалась в него всем телом, своей тяжестью заставляя опрокинуться на спину. Раб вскинул руки, даже не попытавшись схватиться за оружие. Хотел закричать, но не успел, потому что мощные челюсти сомкнулись на его горле. Белоснежные клыки в два ецба длиной рванули его плоть, выдирая из его тела вместе с фонтаном крови и булькающим хрипом саму жизнь!

Зато закричал второй из караульных. Он тоже ничего не успел понять, только увидел, как из плотного мрака ночи вылетел огромный белоснежный зверь, сбил с ног его товарища, а в следующее мгновение тот уже заходился в предсмертном крике, и брызги крови летели во все стороны! Человек выхватил из-за пояса нож с широким длинным зазубренным лезвием, заменявший ему меч в яростных схватках с городской стражей, и метнулся на зверя. Тот был занят своей предыдущей жертвой и не должен был почуять приближение еще одного человека. Не должен… Кошка рванулась, взметнув в стремительном прыжке свое тело, одновременно разворачиваясь в воздухе, когтистыми лапами и оскаленной мордой встречая человека, посмевшего на нее напасть!

Раб взмахнул ножом, метя в белоснежное и выглядящее таким беззащитным горло, но зверь ловко извернулся в полете, приземлившись справа от человека, и тут же вновь поднялся на задние лапы, нанося смертельный удар до того, как мужчина успел защититься. Мощная лапа с твердо-стальными изогнутыми когтями врезалась в голову человека, сдирая с костей черепа клочья кожи и мяса. Кошке хотелось поиграть: кошке нравилось слушать, как люди вопят от невыносимой боли, как вскидывают руки к лицу, пытаясь нашарить уже не существующие глаза!.. Но удар оказался слишком сильным: вместо предсмертных криков кошка услышала только сухой хруст ломающихся позвонков. А тело человека уже в следующую секунду безжизненно рухнуло на землю, продолжая сжимать в руке так и не пригодившийся нож.

Дверь барака распахнулась, и на пороге показался еще один человек — раб, привлеченный криками незадачливых караульных. Кошка радостно улыбнулась, скаля окровавленную пасть, и метнулась к нему, раскрывая лапы, словно заключая его в свои объятья. Человек отступил вглубь барака, попытавшись захлопнуть дверь, но кошка двигалась быстрее. Миг — и ее когти впились ему в грудь, а сама она всем своим весом упала на него. Человеку все-таки удалось устоять на ногах, но от смертельных объятий зверя это его уже не спасло. Мощные лапы рвали его плоть, ломали ребра, пока клыки кошки не сомкнулись на горячем сладком трепещущем сердце. И только после этого кошка скакнула вперед, оставив на пороге барака лишь кусок окровавленного мяса с торчащими из него обломками костей.

Натара обернулась, раскатисто зарычав, зовя стаю за собой.

* * *

А в кольце каменных крепостных стен глубокой ночью спала Догата. Город пытался восстановить силы, ожидая завтра с рассветом новой атаки бунтующих гребцов. Догата не догадывалась, что восстание закончится задолго до того, как солнце в очередной раз покажется над горизонтом. Знали об этом только одиннадцать человек — члены Торгового Совета. Впрочем, даже им были не известны все детали того, что должно было происходить в бараках на берегу залива. Занила, не желая выдумывать, просто не стала им ничего объяснять, ограничившись обещанием, что к утру все будет кончено, заручившись лишь позволением вывести свою гвардию ночью за городские ворота. Совет согласился. Его члены были довольны, поэтому не задавал никаких вопросов. Как и стая, когда Кай'я Лэ сообщила, что на эту ночь территорией охоты объявляются бараки восставших рабов! Совет был доволен, потому что завтра к утру они получат назад свои склады с товарами. Стая была довольна, потому что ночью их ждала новая охота. А Занила? Кажется, она тоже должна была быть довольна. Ведь теперь она станет Хозяйкой Догаты!

Впрочем, сегодняшней ночью она хотела совсем иного. Именно поэтому она не отправилась вместе со всей своей стаей к баракам гребцов, предоставив Натаре командовать ими, а бесшумно и стремительно шагала по ночной догатской улице. Сегодня ночью у нее была совсем иная цель — закончить начатое, уничтожить того, кому это было обещано! Рядом с ней молчаливой тенью скользил Байд — единственный из гвардейцев, кого Занила взяла с собой, потому что была твердо уверена: он ни о чем не спросит, что бы ни случилось этой ночью, что бы ему не довелось увидеть или ощутить!

Знакомая громада роскошного дворца, отделенная от улицы садом и забором, показалась из-за поворота. Оборотни ускорили шаг, вплотную приблизившись к кованой ограде. Перебраться через нее, даже не меняя облика, оказалось делом нескольких секунд: вряд ли тот, кто ее строил, рассчитывал иметь дело с кем-то кроме обычных человеческих грабителей!

Стража, которую Занила прекрасно чувствовала, осталась за их спинами, не заметив их, продолжая караулить ворота. В саду было темно и абсолютно тихо. Такая знакомая по недавнему приземлению на нее и последующему бегу густая чуть влажная трава мягко пружинила под ногами. Где-то справа, насколько помнила Кай'я Лэ, должна была быть дорожка, но она уж точно не собиралась ее искать. К чему? Если дом, подсвеченный факелами по всему фасаду, обращенному к улице, прекрасно виден, указывая направление, не давая заблудиться, даже если бы высшие оборотни и умели это делать!

Они остановились на границе парка, аммах в тридцати-сорока от дома. Дальше шло открытое пространство — кусты и клумбы. Занила подняла голову, отыскивая глазами окна личных покоев Рашида Бакура, те самые, из которых ей пришлось прыгать. В окнах горел свет. Кай'я Лэ не стала сдерживать довольную усмешку, так и просящуюся на губы! Все правильно: Бакур дома! Она, конечно, и так не сомневалась в этом: гвардейцы, сменявшие друг друга на посту возле поместья, уверенно докладывали ей об этом. Но все равно было особенно приятно убедиться в этом собственными глазами. Теперь она может быть абсолютно уверена, что этой ночью ее цель будет достигнута, а обещание выполнено! Да, то самое, которое она дала, ответив Бакуру, что еще не уничтожила его! Обещание уничтожить. И совсем скоро. Этой ночью. Сейчас!

Занила обернулась на Байда, взглядом приказав ему отступить на пару шагов в сторону, а потом вновь повернулась к дому, сосредоточив на нем все свое внимание, а точнее — на факелах, ровно горящих в витых чугунных подставках по обеим сторонам от входной двери и от балконов, украшавших второй этаж дома. Занила ни секунды не сомневалась, что она сейчас собирается сделать. Она не знала, как именно была убита Ларка, зато прекрасно помнила свою собственную смерть! И все, что она чувствовала при этом… Ощущение от раскаленного клейма на своей груди, запах горелого мяса — ее собственного, невыносимую безумную боль, заставляющую сознание провалиться в темноту… Отнюдь не спасительную. Такой она бывает только для людей, а она уже тогда, давно, человеком не была! И ее темнота окружила голодным зверем, готовым выпить остатки силы до последней капли. И боль утекающего через разорванное кружево серебра Занила тоже прекрасно помнила! И собственные беспомощность и отчаяние… И ненависть, пришедшую на выручку, ярость, всегда спасавшую ее, снова и снова дававшую ей шанс, надежду и повод идти дальше… Нет, не повод — истинную, единственно важную причину! Ненависть, что взметнулась тогда огнем. Пусть он загорится и сейчас!

И пусть ей никогда не узнать, как именно умерла Ларка, зато она ни на секунду не усомнится, какая именно участь ждет Рашида Бакура!

Занила выбрала пару факелов: возле балконной двери на втором этаже, прямо напротив того места, где она стояла. Нужно лишь немного поднять голову вверх… Она прекрасно помнила, как ей в первый раз удалось заставить огонь вспыхнуть неудержимым пламенем. Тогда это получилось у нее случайно. Второй раз, можно сказать, тоже. Хотя, в глубине души в тот раз в доме Бакура она действительно этого хотела! Спалить весь мир, дать ему почувствовать тот огонь, что сжигал ее саму. У нее не получилось… Может быть, и к лучшему, ведь она и сама осталась жива? Она долго думала, что именно она делала не так. Она узнала ответ на этот вопрос только когда стала оборотнем. Перестала быть человеком, заплатила свою цену за обретенную силу. Отдала себя, чтобы стать собой… Идеальная сделка. Зато теперь она точно знала, что именно следует делать!

Чтобы заставить пламя вспыхнуть, нужно влить в него силу. Не требуется больше никакого топлива — только энергия, и самый небольшой огонек взметнется на несколько аммов вверх! А чтобы заставить его гореть достаточно долго, нужно брать силу не из собственного кружева, как она делала это раньше, а напрямую из окружающего пространства! Занила раскинула руки, чуть запрокинув голову. В этой позе не было никакой особой необходимости. Просто так ей было легче сосредоточиться. Ее кружево, раскрылось, повинуясь ее мысленному приказу, и от него во все стороны метнулись стремительные и цепкие серебристо-серые нити. Занила всем своим существом ощутила момент, когда каждая из них нащупала сгусток перламутра и потянула его внутрь кружева. Кай'я Лэ заставила их остановиться, не позволила энергии окружающего пространства влиться в собственный каркас: не сегодня. Сейчас она собирает ее совсем для другой цели!

Кончикам пальцев широко раскинутых рук стало жарко от скопившейся на них силы. Занила открыла глаза, любуясь миром с уровня зрения силовых потоков. Оранжевое на черном — пламя существовало и здесь. Значит, она не ошибется!

Пальцы резко сжались, комкая всю собранную силу, сминая ее, сжимая до предела. Приказ, выкрикнутый не голосом — лишь едва заметным шевелением губ! И сгустки перламутра, нестерпимо сияющие на этом уровне зрения, стремительно унеслись к дому. Доля секунды, одно биение дико колотящегося сердца — и факелы вспыхнули, выбрасывая языки ярко-оранжевого пламени на три амма верх!

Занила судорожно вздохнула, только сейчас поняв, что на какую-то минуту вовсе забыла, что следует дышать, и вынырнула на первый уровень зрения. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как пламя, даже не думающее утихать, лижет деревянные ставни окна. Краска на них с громким шипением запузырилась, а через мгновение вспыхнули и сами тонкие реечки. Пламя метнулось по окну, сжигая ставни так радостно, словно уже знало, что за ними его ждет настоящий роскошный пир — целый дом, отданный ему во владение!

Занила, довольно усмехнувшись, перевела взгляд на следующее окно, возле которого ее дожидалась еще одна пара факелов.

* * *

Все бараки для рабов в Догате строились по одному и тому же принципу, да, наверное, и не только в Догате, но и по всему югу материка: прямоугольное вытянутое сооружение, лишенное внутри каких-либо стен или перегородок. Все свободное пространство занимают двухъярусные нары — единственная роскошь, которая в этой жизни положена рабам. Только вот в том бараке, который оборотни этой ночью выбрали целью своей охоты, восставшие гребцы устроили свой штаб. Поэтому нары из одной половины помещения были выкинуты, а на их место поставили обшарпанный стол, раздобытый рабами в одном из домов рыбацкого поселка. И теперь, несмотря на то, что стояла уже глубокая ночь, за столом, вокруг сильно чадящей масляной лампы, сидело несколько мужчин, продолжавших горячо обсуждать план завтрашней атаки.

Грохот распахнувшейся двери и последовавший сразу за этим пронзительный крик заставил мужчин вскочить со своих мест. Один из рабов машинально схватился за арбалет, лежавший на столе возле него, — изящная великолепная смертоносная игрушка — лучшее оружие, которое он когда-либо держал в своих руках. Но человек тут же отбросил его прочь: без зарядов, закончившихся еще днем, игрушка из смертоносной стала попросту бесполезной! Мужчина еще успел подумать, что если это все-таки стражники решились на вылазку за пределы города, то здесь, в родных бараках, рабы расправятся с ними и безо всяких арбалетов! Вот только эта мысль была последней прежде, чем что-то огромное мощное и смертоносное смело его с ног.

Раик прыгнул на стол, только чудом не расколотив вдребезги масляную лампу. Длинные когти пропороли глубокие полосы на старом потемневшем дереве. Оборотень, оскалив пасть и глухо рыча, огляделся по сторонам, выискивая добычу. Ему совсем не нравилось, что эти жалкие рабы при их появлении бросились разбегаться прочь, даже не попытавшись как-то организованно отбиваться. Впрочем, жалел он об этом лишь долю секунды, пока в разуме зверя, вытеснив все остальное, не осталось лишь одно всепоглощающее желание — жажда горячей пульсирующей крови под клыками, все равно — чьей! Лишь бы убивать, лишь бы драть живое тело когтями, лишь бы слышать вопли жертвы, понявшей, что ей уже не спастись!.. Это высшие оборотни способны строить хитроумные планы, искать выгоду для стаи, решать, когда следует убивать, а когда нет. А простым оборотням известно лишь одно: если Хозяин объявил большую охоту, значит, лучшего Хозяина нельзя и желать!

Движение справа от оборотня привлекло его внимание, и Раик, довольно зарычав, метнулся туда. Человек, заметив летящего на него зверя, попытался отступить, выставив перед собой какую-то колюще-режущую железяку, впрочем, весьма жалкого вида. Раик почувствовал, как рычание, рвущееся из его глотки, становится насмешливым: чтобы достать этим несчастным подобием меча оборотня, нужно, по крайней мере, значительно живее им размахивать! Он поднырнул под руку человека, пропустив лезвие его клинка над собой, и, оказавшись за спиной раба, тут же поднялся на задние лапы, ударив правой передней человека. Он метил по шее, рассчитывая сразу же сломать хрупкие человеческие позвонки, но рабу как раз в этот момент вздумалось повернуться, и удар мощной лапы пришелся ему в плечо. Когти глубоко вонзились в человеческую плоть, раздался хруст ломающейся ключицы и вопль человека, кое-как сумевшего отскочить прочь!

Раик еще раз коротко рыкнул и кинулся вслед за ним. Эта добыча была его, и теперь уже ничто не спасет этого раба. Он прыгнул через стол, над головой человека, попытавшегося замахнуться своей нелепой железякой, которую упорно не выпускал из здоровой руки. Но там, куда метил раб, Раика не было уже секунду назад. Она был за спиной человека! Он припал на передние лапы, вгрызаясь клыками в ногу мужчины. Кость не сломал, зато, судя по тому, как, издав очередной вопль, человек рухнул на пол, — связки все-таки порвал. На вторую ногу Раик тратить время уже не стал: к чему, если его жертва и так уже никуда не убежит? Оборотень метнулся вперед, припечатывая спину человека к полу. Когти глубоко вонзились под ребра, но этой новой боли раб не почувствовал, потому что мощные челюсти уже сомкнулись на его шее.

Раик выдрал очередной кусок мяса и приподнял голову, заметив, как что-то стремительное и светлое проносится над ним. Силис! Гонит очередного раба. Раик проследил за ним взглядом и тихо рыкнул, оскалив окровавленные клыки: оборотню повезло — его человек умел отбиваться! Раб был вооружен настоящим длинным мечом и даже не плохо им владел. Или это страх перед приближающейся смертью придал ему ловкости? В любом случае человек размахивал клинком, не позволяя Силису приблизиться к себе. Оборотень попытался поднырнуть под меч, но лезвие, в очередной раз описав полукруг, свистнуло в каком-нибудь эцбе от его морды! Зверь недовольно зарычал и попытался обойти человека сбоку, но тот вновь успел развернуться и отбить летящую ему в грудь когтистую лапу.

По белоснежной шерсти начала расползаться кровавая полоса, но Силис даже не заметил ее. В его разуме уже давно не осталось ничего кроме безумной жажды крови. И сейчас он видел перед собой жертву, посмевшую ему сопротивляться, и блестящее в свете тусклой масляной лампы лезвие меча, не позволяющее к ней подобраться! А горячая сладкая человеческая плоть так близко, что неудержимо хочется забыть обо всем, бросаясь в атаку, не заботясь больше об остро жалящем кончике клинка!

Белоснежная стремительная тень метнулась из-за его плеча. Силис успел только понять, что кто-то из оборотней решил прийти ему на помощь, а в следующую секунду челюсти Раика уже сомкнулись на запястье раба, не сумевшего уследить за атакой сразу двух кошек. Раик сжал челюсти, дробя человеческие косточки, заставляя выпустить из непослушных пальцев меч, не позволяя рабу вырваться. Хотя тот и пытался… Он был готов оставить собственную руку в клыках у зверя, лишь бы спасти свою жалкую никчемную жизнь! Но Силис не позволил ему сделать это. Короткий рывок вперед, и широко оскаленная пасть впивается в беззащитный живот человека. Кровь хлестнула волной. По чувствительному нюху оборотней ударил горячий и горький запах вывороченных внутренностей. А Силис продолжал рвать свою добычу клыками, выдирая из его тела кусок за куском. Человек уже давно перестал кричать, он был мертв, и только клыки Раика, перехватившие его за плечо, не позволяли ему разодранным куском мяса рухнуть на пол!

Силис наконец-то оторвался от своей добычи, оставив лишь развороченную клетку призрачно белеющих ребер, и отскочил в сторону. Раик уже тоже высматривал себе новую цель. И, кажется, им обоим повезло: от противоположной стены барака в их сторону, прижавшись спиной к спине друг друга, двигались двое рабов, пытаясь пробить себе путь к выходу. Оборотни переглянулись, увидев на дне глаз друг друга пламя ярко пылающей насмешки: неужели эти люди на самом деле так глупы, что верят, будто хоть кому-то из позволят выбраться из этого барака?!

Два длинных прыжка получились почти одинаковыми, и мощные лапы с изогнутыми серо-стальными когтями ударили одновременно, прорывая защиту двух рабов, добираясь до их плоти, пуская им кровь!.. Два человека попытались отступить, но лишь прижались спинами друг к другу. А это точно уже не могло их спасти, потому что за спиной была точно такая же смерть, как и та, что впереди.

* * *

Занила успела расправиться с тремя окнами, когда со стороны дома раздались крики. Из той комнаты, ставни на которой она поджигала первыми, уже вовсю валил густой черный дым и вырывались языки ярко-желтого пламени. Огонь во второй по счету только начинал заниматься. А, судя по воплям и топоту ног, за его тушение уже взялись! Занила окинула взглядом фасад дома. Дальше были еще балконы, еще факелы, которыми следовало заняться, еще деревянные, так легко загорающиеся ставни… Только какой в этом смысл? Даже если она заставит загореться их все, рабам в доме лишь придется разделить свои силы. Огонь все равно разгорается слишком медленно! Слишком мало!..

Справа, словно подтверждая ее мысли, раздался голос Байда:

— Вот если бы еще и на первом этаже загорелось, тогда бы точно никто не выбрался!

Занила совсем по-кошачьи фыркнула: конечно, кому, как ни оборотню, лучше всего придумывать, как устроить ловушку для добычи! И только секунду спустя Занила вдруг осознала: Байд не удивлялся! В его голосе был азарт охоты, было предвкушение, было радостное нетерпение — да много чего было, кроме недоумения или растерянности! Он реагировал так, словно каждый день наблюдал, как от легкого движения пальцев обыкновенные факелы на расстоянии в несколько десятков аммов вспыхивают неукротимым пламенем. Хотя Занила совершенно точно была уверена, что подобное он видит в первый раз. И ей даже не нужно было гадать, почему он так реагирует. Это было очевидно. Все дело было в том, кто именно демонстрировал ему новые, до этого момента просто не существовавшие горизонты владения силой. В ней. Что же она такого сделала, кем же стала для него, да и для всей стаи, очевидно, тоже, что он больше не удивлялся, что бы она ни делала, воспринимая это как нечто простое и даже само собой разумеющееся?! И снова ответ был прост. Она стала Хозяйкой. Кай'я Лэ. Владеющей Истинным Знанием о Сути!

Занила вновь перевела взгляд на дом, осматривая первый этаж. Об отношении к ней Байда можно будет подумать и позже, а вот в его предложении определенно был смысл. Проблема только в том, что ни в одном из окон на первом этаже бакуровского дворца не горел свет.

— Мне нужно, чтобы огонь уже был, — проговорила она. — По-другому я не умею!

Волна недоумения, недоверия и даже легкой насмешки волной накатила на Занилу от Байда. Она ощутила ее прикосновение всей кожей, всем своим кружевом. Оборотень ничего не сказал, но того, что он дал ощутить Кай'я Лэ было вполне достаточно: он просто не верил, что в этом мире есть хоть что-то, на что она не способна!

Занила усмехнулась, вслушиваясь в крики, доносящиеся со стороны дома. И правда, с чего она взяла, что чего-то не умеет? Только потому, что никогда раньше не пробовала? Ну, так ей пора вспомнить свой давний сон, в котором между ладоней мага загорался огонь. И еще нельзя забывать слов Натары: «Ты дерешься как маг!» А самое главное — помнить, зачем она здесь!..

«Ты уничтожила меня!

Еще нет!»

Достаточно лишь представить, что рабы сейчас могут убедить своего господина покинуть дом, спуститься по лестнице, пока это еще можно сделать, выйти в сад до того, как весь дворец превратиться в одну большую огненную ловушку. И Рашиду Бакуру вновь удастся спастись! Достаточно только представить это, и больше не нужно придумывать, что именно следует сделать, — всего лишь отпустить ненависть, сжигающую душу, и она найдет выход! Она не откажется, если предложить ей целый мир!

Впрочем, подсказка все же нужна. И, кажется, Натара уже дала ей ее: «Ни один высший оборотень не способен перевести энергию на физический уровень пространства…»

Ни один высший оборотень кроме нее. Ни один оборотень — только маги! Значит, именно это они и делают, заставляя языки пламени плясать между ладоней.

Перевести энергию на физический уровень пространства… Именно это она и сделает! Но для начала энергию нужно собрать. А это просто. Это у нее получается, уже практически не задумываясь. Раскрыть кружево, опустившись на другой уровень зрения. Раскинуть руки в стороны — тонкие серебристо-стальные нити вокруг себя. Глубоко вздохнуть, вбирая в себя силу. Пропустить воздух сквозь пальцы, заставив сгустки перламутра зацепиться за них… Еще и еще раз. Больше! Пока ладони не ощутят такое знакомое чуть покалывающее тепло. Это значит, что энергии собрано достаточно. Теперь самое время превратить ее в огонь! Еще бы знать как…

До Занилы, перешедшей на уровень зрения силовых потоков, крики, раздававшиеся в разбуженном доме, доносились как будто откуда-то издалека. Байд, стаявший в паре шагов от нее, замер, стараясь ничем ее не отвлекать. И Занила просто не знала, сколько уже прошло времени: час или лишь доля секунды? Она могла бы сейчас сжать всю собранную силу, свернуть ее в одной точке. Тогда она стала бы физически ощутимой. Ей вполне можно было бы бить не хуже, чем камнем или даже клинком! Но как превратить ее в огонь? Сделать воздух твердым, словно стена, у нее уже получалось. Но превратить тот же самый воздух в пылающее пламя?..

Что такое огонь? Вопрос возник сам, где-то в самой глубине сознания. Занила едва заметно усмехнулась. Ответ кажется очевидным. Но, если не кидаться в прописные банальные истины, вряд ли кто-то способен дать ответ! Мы знаем, что огонь горячий и ярко светит. Что он обжигает, причиняет боль, что он способен сжечь дерево, оставив после себя лишь безжизненный серый пепел… Но знаем ли мы, что такое огонь?

А знаем ли мы, что такое воздух? Кроме того, что им можно дышать, что он прозрачный и способен стать порывом сильного ветра, — что нам еще известно? Ведь этого недостаточно! Как люди могут жить в мире, об истинной сути которого не имеют ни малейшего представления?! А о сути их самих?..

Занила весело усмехнулась: кажется, она все-таки сумела найти ответ! Что касается людей, она не была уверена, а вот ее собственная суть была ей давно известна. Серебристо-серая сила, сплетающая ее кружево. Энергетический каркас, не просто поддерживающий тело — создающий его заново, практически из ничего каждый раз, когда она меняла человеческий облик на звериный или наоборот. Что может быть лучшим отражением ее истинной сути?! Тогда воздух — это тот сияющий перламутр, который она привыкла называть энергией окружающего пространства… А огонь?.. Занила подняла глаза на пожар, разгорающийся в окнах второго этажа. Пламя пылало, ярко-оранжевые языки то и дело вырывались наружу. И в сердце каждого сполоха пламени Занила отчетливо видела тонкую сеточку собственного кружева! Не такого как у нее, или других оборотней — не замкнутого. Каркас огня больше всего походил на пучок нитей, крепко соединенных между собой у основания, но пушистой кисточкой ветвящийся к концу. Огонь пожирал дерево и отдавал жар и свет, каждую долю секунды отпускал их со своих нитей.

Занила сосредоточилась на силе, сконцентрированной в ее руках. Кончики пальцев дрогнули, разделяя ее на отдельные нити. Почти прозрачный перламутр… Но это лишь пока, потому что теперь она твердо знает, что нужно делать! Повинуясь ее приказу, нити вытягивались все больше и больше и все сильнее уплотнялись. Она больше не помогала им пальцами: начатое ею, сила продолжала и без нее. Перламутр в ее руках больше не казался однородным сгустком. В его глубине все отчетливее проступали нити кружева — не существовавшие ранее, создаваемые из ничего ее пальцами, ее разумом и ее волей!

Нити сплетались в кружево, вытягивались, перекрещивались между собой, пока в руках Занилы не появилось подобие каркаса пламени. Только вот настоящий огонь горел, а этот был по-прежнему всего лишь создан из сгустка силы! Пламени нужно было на чем гореть. А эту проблему Занила научилась решать еще раньше: топливом для огня могло быть не только дерево, но и просто энергия! Она осторожно, стараясь не разрушить созданное кружево, одной рукой зачерпнула из воздуха еще немного перламутра, сжала его так сильно, как только было возможно, и опустила под основание каркаса пламени. Долю секунды ничего не происходило, а в следующее мгновение перламутр вдруг дрогнул. Вначале изменился цвет: из почти прозрачного он становился все ярче и ярче пока не зажегся интенсивным оранжевым светом. А потом кружево пришло в движение!

Занила вынырнула на первый уровень зрения и чуть не задохнулась от восторга: между ее ладоней, на расстоянии в ецб от ее кожи плясал сгусток самого настоящего пламени! Ну, точнее, выглядящего вполне настоящим… Занила на секунду засомневалась: будет ли он обжигать, если прикоснуться к нему? Но ведь существует и другой, гораздо лучший, способ проверить!

Метко запущенный комок пламени влетел в окно на первом этаже бакуровского особняка, не заметив сопротивления деревянных ставен. И тут же вся комната изнутри осветилась оранжевым светом. По стенам, по мебели, по роскошным коврам, растекаясь, заструился огонь. Занила еще ни разу не видела, что бы пламя разгоралось так стремительно! Волна несдерживаемого восхищения, долетевшая со стороны Байда, заставила Занилу фыркнуть, а вопли обитателей дома, понявших, что в одно мгновение оказались в огненной ловушке, — довольно усмехнуться!

Точнее, радовалась смерти своего врага Занила, а вот была довольна — Кай'я Лэ — Владеющая Истинным Знание о Сути. И теперь она точно знала, что значат эти слова!

* * *

В одном из самых роскошных дворцов салевской столицы стремительно разгорался пожар, заставив черную ночь расцвести оранжевыми всполохами пламени, а всех его обитателей забыть, что такое сон. И в бараках восставших галерных гребцов на берегу Догатской бухты этой ночью тоже никто не спал. Оборотни, белоснежными стремительными тенями соткавшиеся из ночной темноты, были страшнее любого кошмара. Всего лишь потому, что были реальными! Кто-то из рабов попытался прорваться к выходу из барака, но до дверей, скрывавших за собой ночь, ставшую единственной надеждой, не добрался никто. И сейчас те, кому каким-то чудом удалось уцелеть в кровавом безумии первых минут нападения, разделились на два лагеря. Одни пытались спрятаться, забившись в самый темный угол той части барака, из которой в свое время не стали выносить нары. Они надеялись просто переждать, молясь всем известным им Богам, чтобы их не нашли. Вторые же, обезумев от отчаянной решимости, пытались защищаться. Любыми способами, любым оружием, которое им удалось раздобыть… Вторые оборотням нравились больше: за ними было так интересно охотиться! Их даже можно было назвать своими противниками… Не жертвами, не добычей. Хотя была ли разница? Хотя бы для тех, кого убивали? Потому что для оборотней — уж точно никакой, ведь свежая кровь в любом случае одинаково хороша на вкус!

Человек взмахнул мечом, снизу вверх, очерчивая сияющую в тусклом свете масляных ламп полосу. Клинок глухо свистнул, рассекая полутьму барака, а человек с шумом вздохнул, втянул воздух сквозь судорожно сжатые зубы. Раб не помнил, сколько времени уже длится этот кошмар. Казалось, всего секунду назад ничего этого не было, и барак был погружен в сонную тишину, в уверенность в собственных силах, в планы, которые строили на следующий день… Или нет? Казалось, этот кошмар уже длится целую вечность. Криков, первые минуты бывших просто оглушительными, уже почти не слышно, зато воздух пропитался удушающим запахом страха и свежей крови, от которой стал предательски скользким пол под ногами… И лучше не смотреть: что там еще кроме просто крови.

Да, все верно, эта ночь длится уже целую вечность. Именно поэтому меч кажется просто неприподъемным, а пальцы каждое мгновение грозят разжаться, выпуская рукоять. Но человек вновь со свистом втягивает воздух сквозь зубы, уже не ощущая боли в до крови закушенной губе, и взмахивает мечом. Клинок падает сверху вниз справа налево, описывая сияющую дугу, чтобы в самой нижней точке на секунду замереть и вновь быть вскинутым вверх. Человек знает, что не остановится, не перестанет снова и снова взмахивать мечом, пока руки сами не опустятся не в состоянии больше поднять его. И лучше бы и ему самому в этот момент рухнуть замертво! Потому что сверкающие дуги, которые выписывает клинок, — это единственная защита, отделяющая его от огромной белоснежной кошки, идущей за ним след в след, наблюдающей за ним, ждущей, пока клинок замрет в руке человека. Чтобы в ту же секунду кинуться, мгновенно сокращая то расстояние, которое сейчас дарит человеку свистящий и сверкающий меч. И да, человек знает, что произойдет тогда: он уже достаточное количество раз видел это за сегодняшнюю слишком длинную ночь!

Ула проследила взглядом за клинком, в очередной раз взметнувшимся снизу вверх и слева направо, пропустила его в тефахе от собственной морды и коротко рыкнула, заглянув в глаза человека своими серо-голубыми и совершенно человеческими глазами. Раб вздрогнул от сочетания этого взгляда и рыка, хотя за эту ночь уже, наверное, должен был навидаться всякого, чтобы на всю свою, совершенно точно, весьма не длинную жизнь отучиться пугаться чего бы то ни было. А человек отступил на шаг назад, вскидывая руки с мечом для нового замаха. Ула тут же шагнула следом за ним. Клинок опустился, рассекая воздух перед ее мордой. Темные Боги, как же медленно двигался этот раб! Ула уже с десяток раз могла поднырнуть под меч, ударом когтей выпуская ему кишки, или перехватить руку за запястье, или перегрызть сухожилия на ногах… Но просто и то, и другое, и третье этой ночью она уже делала, и сейчас ей хотелось совсем иного! А для этого нужно было заставить человека сделать шаг назад. Вот так, как сейчас! И еще один. И еще…

Натара, уже несколько минут неподвижно лежащая на одной из верхних нар и дожидающаяся, пока раб поравняется с ней, стремительно метнулась вниз. Передние лапы врезались в голову человека, задние — в плечо. И тот рухнул на пол, сметенный силой ее удара. Меч с глухим стуком полетел прочь, и на запястье, разрывая и дробя его, в ту же секунду сомкнулись клыки Улы. А вторая кошка уже рвала грудь и шею, подставляя морду под хлещущую во все стороны кровь, утробно рыча, длинным розовым языком слизывая сладко-соленые капли со своей шерсти, прислушиваясь к хрусту тонких косточек под зубами, вырывая один за другим куски плоти из еще живого человеческого тела, еще вопящего, еще дергающегося под лапами, прижимающими его к полу!..

Что-то довольно тяжелое и отчаянно вопящее упало сзади на спину Натары. Кошка туи же оторвалась от своей добычи и попыталась стряхнуть с себя человека. Но, очевидно, безумный страх и такая же безумная решимость придали ему силы, потому что рабу удалось перехватить оборотня за шею, еще плотнее прижимаясь всем телом. Натара мотнула головой, яростно рыча. Она видела, что в руке человека зажат тускло поблескивающий стальной клинок. И рука эта совсем близко от ее горла! Так близко, что не извернуться, не перехватить клыками, не сомкнуть пасть на тонком запястье!.. Но и человеку тоже не полоснуть оборотня по горлу: он сам себя перехитрил, так плотно прижавшись к его спине. А теперь, как только он все же решится ударить, ему придется отвести руку с ножом… И в то же секунду пасть зверя сомкнется на ней!

Натара утробно зарычала: она не собиралась ждать, пока человек совершит оплошность. Она должна избавиться от него, стряхнуть его со своей спины прямо сейчас! Кошка подогнула передние лапы, приседая к самому полу, а в следующее мгновение вскинула свое тело на задние, будто и не почувствовав тяжести человека, висевшего на ее спине! Раб закричал то ли от страха, то ли просто от понимания, что из нападавшего очень быстро превратился в жертву. А оборотень переступила на задних лапах пару шагов, и в следующее мгновение позволила весу человеческого тела утянуть себя и рухнула спиной вперед на твердый угол двухъярусных деревянных нар. Впрочем, сама она удара даже не почувствовала: между тем, на что она упала, и ее собственной спиной оказалось зажатым тело человека. Раздался хруст костей и позвоночника, и кошка, коротко удовлетворенно рыкнув, опустилась на все четыре лапы, чувствуя, как тело раба неподвижным безвольным грузом сваливается с ее спины и остается валяться возле нар.

Оборотень встряхнулась, словно только что вылезла из воды, и огляделась по сторонам. Аммах в четырех от нее, под соседним рядом коек, возле самого пола что-то шевелилось. И, судя по запаху, это что-то было человеком — одним из рабов, которому до сих пор почему-то удалось уцелеть! Расстояние до койки, под которой он прятался, Натара преодолела в два прыжка и тут же рухнула вниз, брюхом распластываясь по земляному полу барака, заглянула под нары. Так и есть! Человек, сжался в комок, забился в самый дальний угол и надеется, что его не найдут! Оборотень вытянула лапу с выпущенными длинными когтями и цапнула ей за ногу раба. Судя по отчаянному полу всхлипу полу воплю, когти глубоко вонзились в плоть человека, надежно зацепив его. Натара дернула лапу к себе, выволакивая из-под койки такую упрямую добычу. Вопль стал еще пронзительнее. Сначала человек поддался легко. Тонкий слух оборотня улавливал, как в тщетных попытках зацепиться скребут по полу его ногти, но потом вдруг движение резко остановилось: очевидно, рабу все-таки удалось ухватиться за что-то.

Натара коротко раздраженно рыкнула и дернула с новой силой. Ответом ей был новый вопль. Она почувствовала, как ее когти вспарывают человеческую плоть. Если бы Натара была сейчас в другом обличье, она бы грязно выругалась: если она дернет еще сильнее, она просто разорвет мышцы и сухожилия, но вытянуть раба из-под нар не сумеет! Короткий яростный рык… Натара в недоумении вскинула морду: в голосе оборотня были все те эмоции, которые испытывала сейчас она, вот только голос был не ее! Он раздавался с противоположной стороны нар. Оборотень резко выпрямилась и подняла голову, чтобы глаза в глаза столкнуться со взглядом Улы. Кошка сидела точно также: припав грудью на передние лапы и явно что-то пытаясь вытянуть из-под койки. И Натара, кажется, догадывалась, что именно! Коротко фыркнув, она вытащила когти из ноги злополучного раба, отпуская его. И в ту же секунду Ула одним мощным рывком вытянула его наружу со своей стороны нар. Человек всхлипнул, совершенно безумными глазами оглядывая морды двух оборотней, а в следующее мгновение челюсти Улы уже сомкнулись на его шее, жадно метя свою очередную добычу!

Натара одобрительно рыкнула и, развернувшись, короткими прыжками бросилась в центр барака. Неужели здесь больше не на кого было охотиться?!

Масляная лампа, каким-то чудом не опрокинутая, по-прежнему тускло горела на столе. И в круге отбрасываемого ею света постепенно собирались оборотни, один за другим выскальзывая из густо темноты по углам барака. Окровавленные, облизывающиеся, довольные… Натара подождала, пока соберется вся стая. Потом сосредоточилась, слухом и совершенно иным чутьем определяя, не остался ли в живых кто-нибудь из рабов? Чутье уверенно говорило, что нет. Слух соглашался с ним. В бараке оставались только оборотни. А значит, и им тоже здесь больше нечего было делать! Натара еще раз встряхнулась, расправляя слипшуюся местами от пролитой крови шерсть, и скользнула к выходу из барака.

Снаружи по-прежнему была ночь: не так уж и долго длилась сегодняшняя охота. Ночь была непроглядно черной, теплой и пахла солью с моря и нартовыми деревьями, цветущими в городе. Натара повернула голову в сторону Догаты. Высоко на холме, за городской стеной, в самом центре аристократического квартала, на фоне черного неба плясали ярко-оранжевые языки пламени. Натара довольно оскалилась, глядя на бушующий пожар. Она догадывалась, от чьего именно дома к утру останутся лишь остывающие головешки. Она знала: это значит, что сегодня ночью для Кай'я Лэ стаи охота тоже удалась!

* * *

Занила подняла голову вверх, любуясь разводами плотного черного дыма на фоне черно-звездного неба. Дым был настолько густым, что третий этаж дома было уже почти невозможно разглядеть. Но Занила все равно смотрела на окна покоев Рашида Бакура. Кай'я Лэ не знала, там ли еще человек, ради которого она пришла сюда этой ночью, задохнулся ли он от дыма, сгорел в огне или все еще пытается выбраться? Спастись она ему не позволит. Именно для этого она и продолжает стоять в нескольких десятках аммов от дома, ощущая на своей коже жар неистовствующего пламени. Если он выберется из дома, здесь он встретится с ней. Если же она его больше не увидит?.. Что ж, значит, этой ночью все прошло именно так, как она и задумывала! В любом случае она успокоится только тогда, когда от этого дома останется лишь обгорелый почерневший остов! Пока Рашид Бакур не будет мертв. Пока ее ненависть не спалит все, до чего сумеет дотянуться!

Человек выпрыгнул из окна на первом этаже дома и, громко вопя, покатился по траве, пытаясь сбить пламя со своей одежды. Судя по перевязи с оружием и отсутствию ошейника, это был кто-то из охранников Бакура. Человек Занилу интересовал мало. Правда, лишь до того момента, пока не вскочил на ноги и не кинулся бежать в ее сторону! Рука Кай'я Лэ метнулась вперед, собирая на кончиках пальцев силу быстрее, чем Занила успела сообразить, что она делает. Раньше с такой скоростью она выхватывала из ножен свои норлы-клинки, потом извлекала меч из энергетического кармана, а теперь концентрирует в руке сгусток силы — самое смертоносное оружие! Энергия хлестнула вперед. Не лезвием клинка, и не плеткой — чем-то средним и гораздо более совершенным. Сгусток силы встретился с телом человека… Только что он бежал вперед, стремясь уйти подальше от готового в любой момент рухнуть дома, и вот уже на его груди стремительно распускается кровавый цветок сквозной раны! Тело падает на траву, а энергия на кончиках пальцев Занилы растворяется без следа…

Только ты можешь сделать силу физически ощутимой…

Оборотни не способны концентрировать в своем кружеве достаточное количество энергии…

Понимание пришло мгновенно и неотвратимо. Родилось само, не спрашивая ничьего позволения. Шагнуло внутрь сознания и заняло приглянувшееся ему место…

Она была магом. С того самого дня, когда на запорошенной первым снегом лесной поляне серебристо-серая сила соткала из ничего ее кружево. Она стала оборотнем. В тот самый момент, когда кровь Хозяина Леса сформировала в ее теле второй слой энергетического каркаса, позволив ей выбирать между ними, меняя облики. Она не перестала быть магом, став оборотнем. Натара говорила ей об этом, но одновременно утверждала, что это невозможно. И Занила не понимала, чему верить. Теперь она знала правду. Да, она была магом, но никто не учил ее этому. И самое главное — никто не обучал ее, как концентрировать энергию внутри собственного кружева. Она просто не умела делать этого! И значит, ей пришлось искать другой, свой собственный путь! Она не собирала силу окружающего пространства внутри собственного тела, она раскрывала свое кружево, напрямую соединяя его с силовыми потоками, управляя ими, приказывая им, добиваясь всего, что ей было необходимо! Именно поэтому она не перестала быть магом, став оборотнем.

Крики, раздавшиеся сбоку и сзади Занилы, заставили ее обернуться: со стороны ворот к дому неслись несколько мужчин — судя по их одежде и кирасам, городская стража, которую бакуровские охранники позвали на помощь, поняв, что не справятся с пожаром собственными силами. Кай'я Лэ обернулась к Байду и, не говоря ни слова, сделала приглашающий жест рукой в сторону бегущих людей. Оборотень усмехнулся, выхватывая из ножен меч: когда Хозяйка зовет на охоту, этого сложно не понять! Они рванулись вперед сквозь парк одновременно, вскинув в жадном замахе стальные клинки, только Занила держала меч одной рукой — на кончиках пальцев левой вновь нетерпеливо дрожал сгусток силы! Она метнула его вперед, метя по ногам человека, бегущего впереди остальных. Тот закричал от боли и кубарем покатился по земле. Занила, не задерживаясь возле него ни на одну лишнюю секунду, сверху вниз опустила клинок на его тело, даже не обратив внимания, куда пришелся удар. Он в любом случае уже не встанет и не помешает ей — клинок в ее руке отлично знает свое дело!

Следующий стражник успел выхватить меч и даже выставить его перед собой, вот только выдержать силу удара высшего оборотня просто не смог. Клинок Занилы отбросил его меч в сторону и возвратным ударом перерубил человеку шею. Кто-то попытался обойти ее и напасть сбоку. С левого бока, рассчитывая, что она не успеет развернуться. Вот только левая рука Кай'я Лэ уже давно не была так безоружна, как казалось тем, кто не умеет смотреть. Затвердевшая сила растеклась щитом из середины ладони, принимая на себя удар меча, и тут же вернулась, собравшись в одну тонкую полоску, цепкой змеей обвившую клинок. Занила дернула руку на себя, заставляя человека потерять равновесие. Свой меч ей пришлось лишь выставить перед собой, чтобы стражник напоролся на него.

Откуда-то справа раздавались крики и звон клинков — Байд. Справляется. Легко. Радость. Сила. Охота!.. Занила не стала оглядываться. Ни на оборотня своей стаи, ни назад, туда, где стеной полыхало невообразимо горячее пламя. Она била, сплетая клинком серо-стальное кружево вокруг себя, взметая вихрь беспрекословно подчиняющейся ей энергии…

Если маги для любого, даже самого незначительного колдовства, концентрировали силу в своем кружеве… Если оборотни вообще не могут колдовать, потому что их кружево не стабильно… Значит то, что делает она, делать невозможно?.. Просто невозможно!

Также невозможно, как маленькой девочке выжить после нападения на ее деревню оборотней? Как через неделю блуждания по зимнему лесу невредимой выйти к человеческому жилью? Как из сотен дорог выбрать ту единственную, что приведет ее к цели? Как выжить рабыне, готовой убить любого, посмевшего возомнить себя ее хозяином? Как гладиатору получить свободу? Как сразиться с Кай'е Лэ стаи и победить его?.. Или еще более невозможно?

Похоже, это еще одно умение, которое было у нее с самого рождения: сначала делать что-то, и только уже потом узнавать, что с этим было не справиться!

Занила стремительно повернулась вокруг себя, выискивая очередного противника. Никого не было, но ее руки по-прежнему не желали опускать меча из боевой стойки. Она тяжело дышала, ловя ртом воздух, не от усталости — скорее от громадной невообразимой силы, переполнявшей ее. Страшный грохот заставил Занилу обернуться. Взметя в черно-бархатное небо россыпь ярких искр, просела и рухнула крыша бакуровского особняка, складывая роскошный дворец, как игрушечный домик. Криков уже не было слышно… Только рев пламени и стон дерева…

Занила запрокинула голову, отведя в сторону руку с мечом, с лезвия которого стремительными каплями стекала ярко-алая кровь. Она с трудом сдерживалась, балансируя на грани обращения, готового в любую секунду накрыть ее своей волной. Кажется, часть той силы, что она взметнула в смертоносном вихре вокруг себя, все-таки оказалась втянута внутрь ее кружева, и этой части оказалось достаточно, чтобы человеческий каркас оказался переполненным ею! Заниле хотелось кричать во весь голос или обернуться огромной белоснежной кошкой и нестись прочь, не разбирая дороги… Этой ночью она полюбила слово «невозможно». За то, что его не существует, когда в твоем кружеве пылает истинное пламя. Даже если оно — всего лишь ненависть, которой нет разницы, что сжечь дотла: один дом или целый мир!

Глава 8. Сила крови

Осень любит пробираться в Догату незаметно. Трава остается по-прежнему зеленой; нартовые деревья продолжают все также буйно цвести, распространяя на аммы вокруг себя приторно-сладкий аромат; день за днем на безупречно-синем небе не появляется ни облачка; и дождей ждать все также бесполезно; и мельчайший почти прозрачный песок по-прежнему струиться по улицам Догаты, заставляя знатных салевок прятать лица под шелковыми ганахами. И не узнать, что уже заканчивается первый осенний месяц, и не поверить, пока одной из ночей не выйти из дома под бархатно-черное небо и не вдохнуть полной грудью колюче-сухой воздух, ставший обжигающе холодным.

Занила распахнула дверь и бесшумно шагнула во внутренний двор своего догатского дома. Стояла глубокая ночь и полная, абсолютная тишина. Кай'я Лэ прислушалась к собственным ощущением, отыскивая оборотней своей стаи. Большинство из них были в доме, спали в собственных постелях. Двое караульных у ворот — несут стражу. Они не станут ей мешать. Не отвлекут Хозяйку стаи от ее размышлений, не вмешаются в ее разговор с собственной бессонницей.

Занила прошла в самый центр небольшого квадратного дворика, со всех сторон отгороженного от внешнего мира стенами дома, и присела на бортик фонтана. Сейчас он был выключен, тугие звенящие струи не били из него, как днем, но в глубокой круглой чаше вода по-прежнему оставалась — черное глубокое и невообразимо гладкое зеркало, невольно затягивающее взгляд. А по поверхности воды плавали, а точнее — просто неподвижно лежали, лепестки нартовых цветов. Занила знала, что они розовые или сиреневые, но сейчас глубокой безлунной ночью казалось, что они темно-бордового или фиолетового оттенков. Цветные пятна на непроглядно-черной поверхности воды, такой глубокой, словно достающей до самого неба. В ней так хочется утонуть взглядом… Особенно если не получается уснуть в собственной постели.

Оборотень глубоко вздохнула, опершись руками о мраморный бортик. Прошло уже восемь дней с тех пор, как бунт рабов был подавлен, и жизнь в Догате вернулась в свое мирное русло. Восемь дней. И восемь ночей… Занила в последнее время предпочитала считать именно ночи. Может быть потому, что только ночами Кай'я Лэ возвращалась к своей стае. А дни были целиком заняты делами боярыни Занилы, ее эскадрой, ее торговлей, заседаниями Совета… Она все-таки стала председателем Торгового Совета Догаты.

Занила помнила тот день, когда пришла потребовать обещанный ей пост. К ее удивлению купцы не стали отказываться от заключенной ими сделки. Они просто назвали цену — полторы тысячи золотых! Губы Занилы до сих пор изгибались в неудержимой усмешке, когда она вспоминала эту сцену. Полторы тысячи золотых! О да, Совет сполна воспользовался своим правом назначить цену председательской должности. Они рассчитывали, что у странной северной боярыни просто нет таких денег, что она откажется от своих притязаний и с позором уйдет. Сумма была действительно непомерной. Занила с трудом представляла себе, сколько всего можно купить на такое количество золото. Впрочем, она не собиралась над этим задумываться. Она слегка махнула рукой, подавая знак Байду, до этого просто ждавшему ее указаний. Оборотень вышел вперед, поставил на стол, за которым собрался весь догатский Совет, увесистый деревянный окованный медными полосами ларец, открыл его и принялся, методично пересчитывая, выгружать из него на стол золотые монеты и драгоценные камни. Содержимое ларца не уменьшилось даже на треть, а необходимая сумма уже горкой высилась на мраморной столешнице. Занила не считала, сколько всего золота они принесли с собой. Зато она знала теперь точно, что оборотни становятся очень богатыми, когда захватывают имущество пиратских адмиралов!

Занила свесила руку с бортика фонтана, погрузив кончики пальцев в обжигающе холодную воду, и зачерпнула целую пригоршню влажно-шелковистых лепестков. Они на ощупь были гораздо приятнее, чем золотые монеты. А смотреть тогда, на заседании, было гораздо забавнее на лица купцов, когда они поняли, что им больше нечего возразить!.. Она все-таки стала председателем Торгового Совета. Она стала Хозяйкой Догаты.

А еще восемь дней назад она убила своего последнего врага. К утру от дома почтенного Рашида Бакура остались только основательно прогоревшие развалины. Причину пожара установить так и не смогли. И в живых не осталось никого, кто мог бы рассказать, что именно произошло той ночью.

И теперь ее последний враг был мертв. В этом мире не осталось больше никого, кого она собиралась бы убить, кому хотела бы отомстить, кто когда-то чем-то сумел заслужить ее ненависть! Она не думала, что такой день когда-нибудь наступит… А если честно, если заглянуть в самую глубину своей души, в то место, где, свернувшись клубком, дремала в ожидании разрешения вырваться наружу огромная белоснежная кошка, она надеялась, что он никогда не наступит!

«Я восемь лет ненавидела. И знаешь, в чем моя проблема? Я, кажется, больше ничего не умею.»

Что же осталось от нее теперь, когда ей больше некого ненавидеть? Неужели пламя в ее душе теперь перестанет гореть?

Она уже задавала себе этот вопрос однажды, в тот день, когда убила Кай'е Лэ Родослава, когда наконец-то стала свободной. Впрочем, ее свобода продолжалась не долго. Уже к вечеру того дня оборотни признали ее Хозяйкой стаи. И у нее сразу же не осталось времени, чтобы задаваться глупыми вопросами. Нужно было брать на себя управление оборотнями, принимать решения, отплывать из Годрума, разбираться с делами в Догате, завоевывать ее!.. Так много дел, что дни превратились в сплошной водоворот, не дающий времени остановиться и задуматься. Как же ей в этой бешеной гонке за властью в салевской столице удалось найти для себя еще одну цель? Почему она не просто вернулась в Догату, а вновь начала мстить? И если заглянуть в самую глубину души… Нет, не туда, где дремлет кошка, еще глубже — туда, где все еще живы воспоминания маленькой рабыни по имени Занила, ответ становится очевиден. Даже если его справедливость совсем не хочется признавать!..

Она верила, что восемь лет рабства не сломили ее, что они прошли мимо, соскользнув с ее души, как вода соскальзывает со стального клинка. Она думала, что ее ненависть — ее цель, к которой она шла; ее внутренняя свобода, которую так и не смогли из нее выбить, защитила ее! Она ошиблась. Вода оказалась слишком холодной, и сталь дала трещину. И клинок не сломался только потому, что эту трещину тут же заполнило пламя ненависти, жажда свободы и силы! Именно они стали ее истинной сутью, единственной целью, заставляющей ее двигаться вперед: она должна быть сильной, чтобы никто больше никогда не посмел назвать себя ее хозяином! Жажда силы и еще большей силы — вот что теперь, кажется, уже всегда будет управлять ее поступками! И ей не изменить этого, даже если очень сильно захотеть. Ей не остановиться, потому что это будет значить отказ от собственной сути!

Слова незваными гостями всплыли в памяти, ядовитой плеткой хлестнув по сознанию: «Ненависть — самое сильное из человеческих чувств.» Кажется, для оборотней это утверждение столь же справедливо…

Ненависть — самое сильное из человеческих чувств… Тогда зачем она вспомнила того, кто эти слова произнес?!

Занила запрокинула голову, вцепившись пальцами в мраморный бортик фонтана. Ей казалось, что она задыхается. Она словно воду пила обжигающе холодный ночной воздух, захлебываясь им. Пила — и никак не могла насытиться. Легкие уже горели огнем, а ей по-прежнему было мало воздуха! Может быть, если закричать, это поможет? Сумет ли она остановиться? Может быть, ей все же удастся вспомнить, как она сумела прожить целый месяц, запретив себе думать о нем?

Ледь!..

Если она не выдержит и все же закричит, она будет выкрикивать в черно-равнодушное холодное небо именно это имя. Ледь. Златополк. Золото. Ее черноволосый оборотень… Не ее.

Ей предстоит прожить вечность, и всю эту вечность она до мельчайших деталей будет помнить их последнюю встречу, его взгляд, полный непроглядно-темной боли. Он смотрел на нее всего минуту, а потом отвернулся. Он даже смотреть на нее не хотел!

Ненависть — самое сильное из человеческих чувств. Это он сказал ей. Она согласилась тогда. Она не собиралась спорить с этим и сейчас. Только вот ненависти больше не было, а значит, ей предстоит проверить, можно ли и без нее разжечь пламя, что заставит душу пылать и рваться вперед?

Занила судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Небо не ответит ей на этот вопрос. И звезды, сплетающие бриллиантовую сеть созвездий, тоже промолчат. И даже неподвижная вода, ловящая их отражения, не знает правды. Можно наклониться над бортиком фонтана, заглянуть в темную зеркальную глубину, погрузиться взглядом до самого бесконечного дна, утонуть… Но ответы на вопросы все равно придется искать только самой.

Тишина ночи вокруг казалась абсолютной, также как и неподвижность пронзительно холодного воздуха во внутреннем дворике, со всех сторон закрытом стенами дома. Занила скользнула взглядом по окнам и балконам, украшенным узорчатыми решетками. Почему именно в такие, безумно тихие ночи, к ней и приходит бессонница? Может быть, просто желает с ней поговорить? Если бы она только знала ответы на вопросы! Или, хотя бы, была уверена, что хочет их отыскать! Холодный и идеально прозрачный осенний воздух звенел пустотой — той самой, что осталась в ее душе на месте ненависти, успевшей прогореть и остыть. И, Занила знала это точно, будет не так-то просто разжечь на ее месте новое пламя.

Ее взгляд бездумно скользил по стенам, украшенным изразцами, по причудливым витым решеткам. Ни одного огонька… Дом казался уснувшим. А Занила вдруг вспомнила, как много лет назад, в одной из прошлых жизней, маленькая рабыня по имени Занила ночью тайком от всех надсмотрщиков пробиралась в библиотеку догатской школы для рабынь. Там было не так уж много книг, если честно. И к концу пятого года обучения она, наверное, перечитала их все. Особенно те, которые никогда не порекомендовала бы надсмотрщица Дарина! А вспомнила о тех книгах Занила потому, что если бы одна ночью во внутреннем дворике на бортике молчащего фонтана сидела она из их героинь, кто-нибудь уже пришел бы к ней. Заговорил, согрел пронзительный холод осенней ночи, заполнил пустоту, рвущую душу. И продолжение книги было бы таким простым и понятным, и таким счастливым!..

Занила поднялась с гладкого мраморного бортика, бесшумными стремительными шагами пересекла маленький двор и скрылась в доме. На черной поверхности воды, потревоженные ее рукой, остались подрагивать лепестки нартовых цветов.

* * *

Дверь в библиотеку открылась с тихим скрипом, когда Занила толкнула ее. Она пришла сюда не потому, что ей вдруг снова захотелось что-нибудь почитать. Просто, проходя мимо, она почувствовала, что здесь находится Натара и что она тоже не спит этой осенней ночью. Чутье не подвело Кай'я Лэ: оборотень обнаружилась в самом центре просторного помещения, уставленного массивными стеллажами. Она сидела в глубоком кожаном кресле, опершись локтями о массивный стол темного дерева, и не спеша перелистывала страницы какой-то весьма старой книги. Желтое пламя масляной лампы бросало на ее лицо чуть дрожащие тени. На звук открывшейся двери женщина обернулась, даже не думая скрывать удивления при виде Хозяйки. Занила решительно шагнула в центр комнаты.

— Я пришла за ответами! — произнесла она, останавливаясь в паре аммов от кресла Натары. Оборотень поднялась, закрыв книгу.

— Что именно ты хочешь узнать, Хозяйка?

— Завтра сюда придет семья Намо, чтобы принести мне клятву крови, — произнесла Занила, присаживаясь на краешек стола, машинально скользя взглядом по уходящим к потолку рядам полок, уставленных массивными фолиантами или просто заваленных туго скрученными свитками. — Я хочу знать, насколько полно я смогу рассчитывать на их преданность после этого?

— Их преданность будет абсолютной! — ответила Натара. Казалось, она нисколько не удивлена подобным вопросом Хозяйки. — Тебе достаточно будет лишь отдать приказ, чтобы они уже не смогли его ослушаться. Ты сможешь, находясь рядом с ними, управлять их обращением, как будто они и не высшие оборотни вовсе. И даже на расстоянии ты будешь в состоянии передавать им свои мысли и слышать их собственные! — оборотень пожала плечами. — Только ты сама и только со временем сумеешь определить истинные границы своих возможностей. Клятва крови формирует связь, аналогичную той, что возникает между высшим оборотнем и человеком в момент инициации последнего. И этим все сказано!

Занила кивнула, давая понять Натаре, что услышала ее слова и благодарна ей за объяснения. Она не стала ничего говорить, глубоко задумавшись. О да, она, наверное, лучше многих знала, что такое притяжение крови!

— Могу я узнать, Хозяйка, почему ты спрашиваешь меня об этом? — поняв, что не дождется каких-либо комментариев, поинтересовалась Натара. Занила снизу вверх посмотрела на нее и усмехнулась краешком губ: похоже, она ошиблась, предполагая, что оборотень не была удивлена ее ночным вторжением в библиотеку!

— Я хочу уехать из Догаты, — спокойно и даже равнодушно, как о чем-то совершенно незначительном или само собой разумеющемся, проговорила Занила.

— Что?! — Натара отступила на шаг в сторону и встала так, чтобы лучше видеть лицо Кай'я Лэ. Занила усмехнулась: похоже, ей тоже кое в чем удалось удивить оборотня! — Ты только недавно приехала! — Натара нервно перебросила за спину кончик короткой, немного растрепавшейся косы. — Только разобралась со всеми делами здесь; возобновила торговлю; заключила договоры с купцами на перевозку товаров на твоих кораблях; стала председателем Торгового Совета, в конце концов! Твое имя известно всему городу. Ты добилась, что на тебя больше не косятся как на странную северянку. Ты заставила их уважать себя! И ты именно сейчас хочешь все это бросить и уехать?!

Кай'я Лэ спокойно переждала, пока поток слов Натары иссякнет, и та, выдохшись, замолчит, вопросительно глядя на нее.

— Я поэтому и спрашивала, смогу ли я оставить в Догате Намо и его семью, не опасаясь за собственную власть, — проговорила она.

— Твоей власти в стае ничего не угрожает, Хозяйка! — ответила Натара. — Достаточно одного твоего слова, и оборотни последуют за тобой, куда ты скажешь, или наоборот останутся в городе и будут вести твои дела и ждать твоего возвращения. Но кто тебе сказал, что люди, купцы, вот так просто смирятся с тем, что председатель их Совета внезапно исчезнет?!

— Оставь боярыне Заниле разбираться с ее Торговым Советом! — резко оборвала ее Кай'я Лэ. Натара вздохнула, все своим видом демонстрируя свое отношение к внезапным планам своей Хозяйки, но вместо того, чтобы снова начать возражать, просто поинтересовалась:

— И куда ты собираешься ехать, Хозяйка?

Занила усмехнулась. Натаре не нужно было произносить вслух лишних слов, чтобы ее Кай'я Лэ поняла все, что она хотела вместить в одну эту короткую фразу! Занила прикрыла глаза и провела рукой перед собой, на уровне груди. Ее пальцы слегка шевелились — она перебирала силовые потоки окружающего пространства, отыскивая один необходимый. Рука остановилась, пальцы резко сжались, выдергивая что-то с энергетического на физический уровень. А в следующее мгновение, когда Занила вновь раскрыла ладонь, на ней лежал небольшой темно-серый каменный осколок. Кай'я Лэ извлекла его из энергетического кармана, чтобы показать Натаре, справедливо рассудив, что он ответит на все ее вопросы куда лучше любых самых многословных речей.

Натаре вдруг показалось, что в комнате стало светлее. Будто зажглась еще одна лампа, гораздо более яркая, чем та, что уже стояла на столе. Или словно на ладони Хозяйки, чуть выставленной вперед, взошло новое солнце! Она судорожно вздохнула. Нет, светлее не стало. Это было лишь ощущение: от каменного осколка исходил не свет, а сияние силы. Плотная, густая, физически ощутимая энергия разлилась по комнате, заполнив ее до краев. Ее было так много, что казалось: можно закрыть глаза и окунуться в нее с головой, как в теплую воду, а можно пить ее, ощущая, как она заполняет каждую клеточку тела, наполняя ее новой энергией и жизнью!..

— Я уже говорила тебе, что собираюсь отыскать древний храм Хозяев Леса, — проговорила Занила, так же, как и Натара, не сводящая взгляда с каменного осколка на своей ладони. — Я решила, что больше не буду ждать. Самое время сделать это!

— И где ты собираешься его искать? — осторожно поинтересовалась Натара. Она помнила их разговор об этом на палубе «Сокола». Кай'я Лэ тогда сказала, что уверена в своих способностях, найти что угодно, если ей действительно это необходимо. Натара не собиралась ставить слова своей Хозяйки под сомнение, она хотела лишь выяснить, есть ли у нее уже какой-то конкретный план. Занила в ответ пожала плечами:

— Этот камень прибыл в Догату с севера Вольных княжеств. Значит, оттуда и следует начать поиск.

— Прости, если я вмешиваюсь не в свое дело, Хозяйка, — Натара осторожно заглянула ей в лицо, — но Махейн — это территория другой стаи, у которой есть свой Кай'е Лэ. Ты уверена, что стоит ехать туда? Развязать войну между стаями оборотней — совсем не одно и то же, что ввязаться в конфликт с людьми…

— Я еду не в Махейн, а в Равен! — оборвала ее Занила и резко сжала пальцы в кулак, чтобы через секунду, когда она вновь их раскрыла, камень уже исчез в послушно образовавшемся энергетическом кармане, а на ее ладони больше не было ничего. — И даже в Равене я не хочу никому мстить и ни с кем развязывать войну! Я всего лишь собираюсь отыскать заброшенный храм. Я хочу выяснить, что произошло с Силой Леса, почему она больше не откликается на наш призыв. Я просто хочу вернуть стае ту силу, что от начала времен принадлежала ей! Мне это необходимо! Ты понимаешь меня? — Занила встала со стола, словно больше просто не могла оставаться на одном месте, стремительно прошла до ближайшего стеллажа с книгами и, резко развернувшись, вновь посмотрела на Натару. Та молчала, ничего не отвечая на слова Кай'я Лэ. Она молчала… Но в ее глазах светилось восхищение и что-то еще, чему Занила не сразу смогла подобрать определение. Может быть потому, что еще не привыкла видеть подобных взглядов, устремленных на себя? Благоговение?.. — Ты так смотришь, будто сейчас в очередной раз скажешь, что понимаешь, почему оборотни пошли за мной! — усмехнулась Занила.

— Я лучше скажу, что теперь верю: они сделали это не зря!

— Ты поедешь со мной? — никак не комментируя последнее замечание, спросила Занила. Натара ответила не сразу. Наверное, с минуту она молчала, присев на краешек стола и задумчиво глядя перед собой. Потом все же проговорила:

— Ты спрашиваешь меня, отправлюсь ли я с тобой искать древний храм? Хочу ли я вновь, как много веков назад, разбудить Силу Леса, ощутить ее в собственном кружеве, понять, на себе почувствовать, что значит истинное могущество оборотней?! На это существует только один ответ: да. Но одновременно ты ведь спрашиваешь и о другом, — Натара чуть повернула голову, посмотрев на Занилу. — Отправиться с тобой — значит уехать из Догаты. А здесь мой дом, мой сын, мой муж скоро вернется с караваном из Этивы…

— Это значит, что ты ответишь: нет? — уточнила Занила.

— Нет, — Натара твердо покачала головой и тут же уточнила. — Почему для тебя так важно, чтобы я отправилась с тобой?

Занила усмехнулась и присела на край стола рядом с Натарой.

— Кроме того, что ты единственный высший оборотень в моей гвардии кроме меня самой? — Кай'я Лэ пожала плечами. — Еще потому, что я могу спросить тебя о чем угодно. Ты знаешь столько, сколько я сама смогу узнать, только прожив, наверное, лет четыреста! — Занила коротко хохотнула, но Натара ответила вдруг совершенно серьезно:

— Самое главное ты знаешь — то, что делает тебя истинной Хозяйкой стаи! — она вдруг встала со стола и, не объясняя ничего, уверенно подошла к одному из стеллажей, пробежала взглядом и кончиками пальцев по плотным рядам книг и уверенно вынула одну из них. — Вот возьми! — она протянула ее Кай'я Лэ.

— Что это? — Занила взяла в руки небольшой том с обложкой из темно-коричневой удивительно гладкой кожи, открыла, перелистывая светлые звонко шуршащие пергаментные страницы, покрытые ровными строчками, выведенными каллиграфическим почерком и украшенными изящными буквицами. Книжка не выглядела такой уж древней. Хотя (Занила поймала себя на этой мысли) она ведь не знала, как часто было принято в стаях оборотней, живущих веками, переписывать свои книги.

— Это сборник песен и баллад оборотней, дошедших до нас еще со времен Йат Сваргуэ, — пояснила Натара. — Их писали и Хозяева стаи, и простые оборотни; пели, пересказывали и переписывали; переводили с Древнего языка на человеческий… Много веков подряд. Это лучший способ искать ответы, если не знаешь, какие вопросы следует задавать! Вот, — она аккуратно, не вынимая книги из рук Кай'я Лэ, открыла ее на одной из страниц, — например, эта песня поется до сих пор. Она называется маршевой или строевой песней оборотней. Она о свободе.

Занила машинально скользнула взглядом по странице, которую для нее открыла Натара, и тут же захлопнула томик. Но книгу не отложила. Наоборот, ее пальцы побелели от напряжения, как будто она вообще больше никогда не хотела выпускать ее из рук!

— Я слышала эту песню, — проговорила она, не глядя на Натару. — Она о счастье.

— А еще говорила, что ничего не знаешь! — коротко хохотнула оборотень. Но Занила, казалось, больше не слушала ее. Она вновь раскрыла книгу и принялась одну за другой перелистывать хрусткие пергаментные страницы, пробегая по ним взглядом, словно действительно хотела отыскать нечто жизненно важное. — Спокойной ночи, Хозяйка! — Натара слегка поклонилась и вышла из библиотеки, прикрыв за собой дверь, оставив Кай'я Лэ наедине с неярким желтым светом масляной лампы и книжкой в ее руках.

* * *

От книги Занила оторвалась только на рассвете, когда услышала или, скорее, почувствовала, что в доме появились чужие оборотни. Намо и его семья. Сегодня они должны будут принести ей клятву крови. Для этого и пришли. В просторной зале, скрытой в самом сердце дома, еще с вечера все было готово к ритуалу. И теперь, Занила знала это, ей нужно лишь спуститься и провести его. И после этого она уже не сможет говорить о них «чужие оборотни». Они войдут в ее стаю. И она собирается доверять им настолько, чтобы оставить их в Догате вести свои дела. Думая об этом, она не чувствовала опасности. Она вообще вряд ли будет когда-либо переживать из-за возможности потерять свою власть. Может быть, потому, что верит: она всегда сможет завоевать ее вновь?

Занила нехотя закрыла книгу и на несколько секунд зажмурила глаза. На внутренней поверхности век продолжали отражаться ряды черных строчек — всех тех, что она прочитала за эту ночь. Казалось, достаточно пристально вглядеться в них и можно различить отдельные буквы, складывающиеся в слова… Занила вздохнула и открыла глаза. Ее пальцы продолжали сжимать книгу. И ей почему-то совершенно не хотелось расставаться с ней, даже отправляясь принимать клятву крови у новых оборотней своей стаи.

Она прочитала ее всю — все баллады и песни, собранные на тонких пергаментных страницах. Как Натаре удалось так верно угадать, что именно сейчас нужно ее Хозяйке? Как самой Заниле повезло уже перед самым рассветом раскрыть книгу на стихах, которые на какое-то мгновение вдруг заставили ее перестать дышать, стоило ей пробежать глазами первые же строчки. Нет, не было в них ничего особо выдающегося, ничего, что превращало бы их в великое литературное произведение… Но разве это важно? Не за тем Натара дала ей книгу. И уж точно не ради этого Занила стала ее читать! Она хотела знать правду об оборотнях, о себе самой как о Хозяйке их стаи и о Силе Леса, на поиски которой она отправлялась. И баллада, найденная ей на предпоследней странице книги, готова была ей на эти вопросы ответить. И самое важное — она говорила ей правду: Занила ощущала это всем своим существом! Первым бросалось в глаза то, чем баллада отличалась от большинства остальных, собранных в книге, — у нее было название. Сверху страницы, начинаясь с вычурной и изящной буквицы, было выведено: «Йат Сваргуэ». «Война без начала» — машинально перевела для себя Занила. Уже одного этого названия было достаточно, чтобы ее заинтересовать. И следующие строки не обманули ее ожиданий, до самого рассвета приковав к себе ее внимание. А теперь пора было идти.

Занила поднялась из глубокого кожаного кресла, которое заняла после ухода Натары, потушила верно служившую ей всю ночь масляную лампу и вышла в коридор. Намо и другие оборотни, пришедшие вместе с ним, ждали свою Хозяйку, и ей пора было проводить ритуал. Книгу Занила оставила на столе в библиотеке, но она твердо знала, что обязательно вернется за ней. Хотя та баллада о войне намертво врезалась в память Занилы. Ей оказалось достаточно прочитать ее всего один раз, чтобы каждое слово, каждый звук, каждая малейшая смена ритма навсегда отпечаталась в ее сознании! Не черные тени строчек на внутренней поверхности закрытых век — гораздо глубже!

Занила спустилась по лестнице. На одном из поворотов ей навстречу попался Байд, хотел сказать что-то своей Хозяйке, но она движением руки остановила его: Занила и так прекрасно знала все, что он мог ей сообщить, — что все готово для ритуала и что оборотни ждут ее. Ну, так она туда и шла. Она только на несколько минут заглянула в собственную комнату — сменить платье, провести пару раз расческой по волосам, да плеснуть в лицо обжигающе холодной водой. Она не собиралась этого делать, но, промокая кожу мягким полотенцем, она невольно подняла взгляд на собственное отражение в зеркале. И этой доли секунды оказалось достаточно, чтобы провалиться в глубину собственных серо-стальных глаз. Она видела свое отражение, только находясь в этом, человеческом, обличье. И она не знала, как выглядят ее серебристо-серые, совсем не звериные, глаза на морде огромной кошки. Столь же пугающими, как непроглядно-черные на морде Хозяина Родослава? Или еще более? Или тому, в чью шею она вонзает свои клыки, вряд ли приходит в голову сравнивать?! Занила отвернулась от зеркала, не глядя, отбросила в сторону повлажневшее полотенце и стремительным шагом вышла из комнаты. Оборотни ждут ее. Пора начинать ритуал!

Зал, в котором собралась стая, болезненно напомнил Заниле помещение в годрумском поместье, в котором проходила ее собственная инициация. Просторная овальная комната без окон, свет дают масляные светильники, подвешенные возле самого потолка, то есть выше человеческого роста. Их много, наверное, десятка три, поэтому свет получается равномерным, без теней. В зале никакой мебели, только в самом центре — массивный каменный алтарь. К счастью, пустующий. Воспоминания о собственной инициации были еще слишком свежи. И Занила отнюдь не была уверена, что смогла бы снова участвовать в чем-то подобном, пусть и с «другой» стороны! Пару дней назад Натара подробно рассказала ей, как именно проводится ритуал, и что конкретно она сама должна делать. Все оказалось гораздо проще, чем предполагала Занила. Хотя, если задуматься, суть действий была практически одной и той же. Два оборотня, один из которых устанавливал свою власть над другим. А самое важное сходство — кровь — единственный необходимый инструмент, единственный использующийся способ, а скорее даже главное действующее лицо всего ритуала!

Занила отыскала глазами Натару. Женщина стояла возле алтаря, держа в руках небольшой поднос, на котором, на простой суконной ткани, поблескивал узкий стальной кинжал. Слева от нее полукругом вдоль стены стояли оборотни ее стаи. Здесь были почти все ее гвардейцы за исключение двух, оставшихся нести караул на воротах. На полшага впереди всех стоял Байд — их командир. Его рука лежала на эфесе меча, а глаза не отрывались от оборотней, стоявших напротив него, — от Намо и тех, кто пришел сюда вместе с ним для того, чтобы вступить в стаю Кай'я Лэ Занилы.

Она тоже посмотрела на них: сам Намо, двое парней, которых она уже видела вместе с ним, и еще один — рыжеволосый и сероглазый. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: его брат — еще один котенок, которого маленькая рабыня Занила когда-то встретила на лесной дороге! Чуть позади мужчин стоят три женщины. Только две из них — высшие оборотни. Вот и все будущие члены ее стаи. Намо говорил о них «семья», хотя теперь совершенно очевидным становилась, что это всего лишь термин, не имеющий никакого отношения к реальным родственным связям между этими оборотнями. Если конечно кровную связь между человеком и тем, кто его инициирует, нельзя считать таковой! Занила коротко кивнула им, отвечая на их вполне почтительные поклоны, и решительно шагнула в сторону алтаря. Намо направился к ней.

До алтаря Занила не дошла — он не требовался для проведения сегодняшнего ритуала. Она остановилась перед Натарой и, обхватив пальцами удобно устроившуюся в ладони узкую рукоять, взяла с подноса кинжал. Женщина тут же отступила назад и в сторону: ее участия больше не требовалось — ее роль была сыграна до конца. Занила поблагодарила ее коротким кивком и повернулась в сторону Намо, выжидательно посмотрев на него. Оборотень должен был прекрасно знать, какие действия требуются от него, — Занила не сомневалась в этом, поэтому просто ждала. В конце концов, им действительно некуда было торопиться. Хотя ей самой, наверное, потребуется ни один десяток лет, чтобы действительно осознать, что значит вечность!

Намо глубоко вздохнул и еще больше расправил плечи. Потом закатал правый рукав свей рубахи, обнажая светлую кожу, и вытянул руку вперед, к Заниле. Он не торопился. Каждое движение оборотня было плавным и наполненным сознанием значимости проводящегося ритуала. Его взгляд был предельно сосредоточен. Никто, наблюдающий со стороны, не сумел бы усомниться в необычайной важности происходящего здесь. Ритуал принесения клятвы крови!.. Разве этого мало?

А Заниле вдруг снова в очередной раз вспомнилась ее собственная инициация. Она могла бы поспорить на что угодно, что ей самой было бесконечно далеко до Намо с его осознанием необычайной важности собственного воплощаемого в жизнь решения. Откровенно говоря, она тогда вовсе не думала о самом ритуале, в котором участвовала, — только о цели, что ей предстояло достичь!..

О цели ей нельзя забывать и сейчас.

Занила на полшага приблизилась к Намо. Пальцами левой руки крепко обхватила запястье его правой, удерживая ее в одном положении, а потом прикоснулась кончиком кинжала к его коже, у локтевого сгиба и слегка надавила, начиная проводить разрез. Она почувствовала, как Намо слегка вздрогнул — обычная реакция тела на причиняемую ему боль, одинаковая как для людей, так и для высших оборотней, ничего не значащая… Занила не остановилась. Она провела клинком до самого запястья, оставив ровный разрез, стремительно начавший набухать ярко-алой кровью. Кинжал был очень острым, и ей практически не приходилось прилагать усилий, чтобы провести довольно глубокую рану — достаточную, чтобы высший оборотень тут же не залечил ее. Доведя разрез до запястья, Занила остановилась, отвела клинок в сторону и отпустила руку Намо. Алая кровь быстрыми каплями и тонкими струйками стекала по светлой коже на пол. Занила подняла взгляд на лицо Намо: следующий шаг в танце ритуала — его!

— Я приношу тебе клятву крови, — произнес оборотень, по-прежнему держа вытянутой кровоточащую руку. — Я называю тебя Кайя Лэ. Я признаю твою власть надо мной, твое право приказывать мне и мою обязанность подчиняться! Да видят Боги и Лес!

Занила вновь подняла правую руку с зажатым в ней кинжалом. На этот раз она поднесла его к своему собственному запястью и, слегка надавив, провела аккуратный короткий надрез поперек руки. Боль кольнула тонкими иголочками и тут же пропала, смытая волной обильно выступившей крови. Занила протянула руку вперед, над рукой Намо.

— Я принимаю твою клятву крови, — произнесла она. — Я называю тебя оборотнем своей стаи. Я соглашаюсь со своей властью над тобой, я признаю твое право на мою защиту и мою обязанность вести тебя! Да видят Боги и Лес!

Она помедлила лишь долю секунды, а потом перевернула руку, позволяя алой крови, скопившейся в разрезе на ее запястье, пролиться на кожу Намо. Занила повела рукой к себе, следя, чтобы ее кровь капала равномерно, не пропуская ни эцба раны оборотня. А потом она посмотрела вверх, в первый раз позволив себе заглянуть в глаза Намо. Их цвет больше не напоминал безжизненный серый пепел. Они стали чуть светлее и казались бесконечно глубокими. А их блеск больше всего сейчас напоминал великолепную сталь безупречно острого клинка. Он смотрел на нее… Сила взметнулась вокруг них стеной! Не родилась внутри, не пришла извне, просто проснулась. Она всегда была вокруг и теперь откликнулась на призыв, разбуженная древним ритуалом. Занила чувствовала, как бешено колотится ее сердце, но взгляд не опустила. Она Хозяйка стаи и Хозяйка Леса и она должна суметь принять ту силу, что посмела разбудить! Она должна ощутить собственную власть. Открыть глаза и посмотреть в лицо Силе, и выдержать ее ответный взгляд. Она должна принять… Саму себя.

Занила перешла на другой уровень зрения, понимая, что дальше все самое интересное будет происходить теперь здесь. На физическом уровне пространства ритуал уже можно было считать законченным. В самом деле, что там еще можно увидеть? Только как стремительно затягивается разрез на руке Намо.

А кружево оборотня полыхало чуть пульсирующим светом. Причем не только верхний уровень каркаса, отвечающий за его человеческую сущность. Занила отчетливо видела, как сквозь него отчетливо проступает паутина второго слоя кружева — звериного. Цвет всего каркаса был ярко-рыжим, и только по руке Намо, которую тот все еще держал на весу, медленно распространялось серебристо-серое сияние. Словно растекался расплавленный металл… Сталь или серебро? Занила не знала ответа на вопрос, с каким металлом роднит ее собственная сила, часть которой через кровь получил теперь оборотень.

Занила смотрела на серебряный сгусток энергии, растекающейся по нитям силового каркаса Намо: от руки, через плечо и дальше… Его цвет постепенно становился словно менее плотным и насыщенным по мере того, как собственная энергия Намо смешивалась с ним, растворяя его в себе. Но и сила оборотня также не оставалась прежней: жидкое серебро в крови Занилы словно разбавляло его, делая его цвет все менее насыщенным. Изменения происходили так плавно, что за ними, казалось, невозможно было уследить. Нельзя было сказать: вот здесь ярко-рыжая энергия Намо, а здесь уже серебристо-серая Занилы. Не провести границу…

Занила продолжала смотреть на кружево оборотня перед ней, пока оно все не начало пульсировать ровным серебристо-желтым светом. А потом, как вспышка новой звезды, вся сила вдруг сжалась до одной точки, собравшись в глубинном узле каркаса оборотня, а в следующую секунду волной метнулась во все стороны! Занила с трудом удержала себя от того, чтобы не отстраниться. Как будто здесь, на энергетическом уровне пространства, расстояния имели хоть какой-то смысл! Ей показалось, что по ее коже пронесся раскаленный ветер, несущий в себе целую тучу остро жалящего песка! Если бы только ветер мог проникать внутрь тела, сминая в своем безумстве ее кружево. Ворваться туда, где непрошенными гостями в голове вдруг всплыли строчки той баллады, что она отыскала сегодня перед рассветом — «Йат Сваргуэ». Как же много ей уже удалось ощутить, и как много еще предстоит!.. А слова уже звучали в ее мыслях, не спрашивая разрешения и не желая останавливаться. Как когда-то и сама «Йат Сваргуэ».

Алое вино выпьешь со мной. Ночь пусть будет пьяна! На рассвете — солнце и бой. Снова пей до дна! Этой войне не будет конца… Мимо проходит за веком век. Кровь. Сила. Смерть.

Занила задохнулась, потому что в следующую секунду ее мир вдруг перестал существовать! Это было совсем не похоже на то, что она привыкла испытывать в момент смены облика, когда ее тело на какое-то мгновение просто исчезало, а на его месте вокруг кружева выстраивалось совершенно новое. Тогда ее сознание оставалось на месте, продолжая фиксировать все происходящее. А сейчас, кажется, продолжали жить лишь слова…

Сегодня стая вновь вступит в войну, Которая нас ждала. Ты спросишь Хозяина: «Почему?» Ответит: «Вечность звала! Иди вперед до края земли. Вот мир. Он твой. Весь!» Кровь. Сила. Лес.

Заниле показалось, что ее рывком дернули в сторону… А в следующий момент она словно вылетела на первый уровень зрения, вновь увидев залу, в которой проходил ритуал, оборотней, внимательно наблюдающих за происходящим, благоразумно держась чуть в стороне, светловолосую девушку прямо перед собой… Она увидела саму себя! И другие ощущения, мгновенно навалившиеся на нее, не позволили ей усомниться: она действительно оказалась в теле Намо, втянутая в него вместе с частичкой собственной силы, отданной ему вместе с кровью! И лишь сознание пока оставалось ее собственным — сознание и слова в нем, отдававшиеся ударами набата…

Врага не придется долго искать — Он ждет своего врага. Сойдутся для схватки Хозяин и маг, Оставив тебе лишь гадать, Сумеет спастись или будет войне Этот мир принесен в дар? Кровь. Сила. Алтарь.

Волна схлынула, заставив Занилу вспомнить, как дышать, как смотреть собственными глазами, как ощущать себя только в своем собственном теле!.. Занила судорожно вздохнула, глядя на Намо, стоявшего перед ней с видом не менее ошарашенным чем, наверное, был сейчас у нее самой. А где-то на самой границе восприятия она продолжала ощущать его сознание, как почти не различимое эхо, как прикосновение тончайшей нити. Она знала, что пройдет совсем немного времени, и она настолько привыкнет к этому новому ощущению, что вовсе перестанет замечать его. Но лишь пока сама будет этого хотеть…

Белый зверь. Черные полосы. На кончиках пальцев танцует огонь. Сталь целуется. Крик сорванным голосом. Важнее победы клинков этих звон! Двое, плетущие кружево боя… Мир умер, лишь пепел свободы кружит. Кровь. Сила. Жизнь.

Но, Занила уже знала, стоит ей сосредоточиться, потянуть за ниточку, вспомнить о Намо, и она сумеет ощутить его! Заставить его выполнить любой приказ, влиять на его обращение, прочитать его мысли… Какие там еще возможности обещала ей Натара?

«Только ты сама и только со временем сумеешь определить истинные границы…»

«Главное ты знаешь — то, что делает тебя истинной Хозяйкой стаи!»

О да, теперь она знает! Главное — что этих границ не существует! Сила будет вести ее. И впереди у них целая вечность! И ей больше не нужно думать о том, что осталось в ее душе, когда огонь ненависти больше не смог гореть. Теперь она знает!

А та книга, что разделила с ней сегодняшнюю ночь? Та баллада, слова которой никак не желают стихать… В них правда. Она знает. Но разве ей бояться войны?! Даже той, что длится вечность!

Вся жизнь в ожидании зова на бой. Сладость победы — наркотика дым. Душа, рвись вперед! Сердце, бейся и пой! Покой в этом мире обещан другим. И ты не умеешь об этом жалеть, Ведь Йат Сваргуэ — это значит «Всегда»! Кровь. Сила. Судьба.

Часть II. В погоне за войной

Глава 1. Вольные княжества

Вольные княжества: Этива, столица Росса — Равен, столица Кетрось. Начало зимы 1278 года от Сотворения мира.

Этива — ближайший сосед Салевы, но достаточно одного вздоха, пока смотришь на этиийскую столицу — Россу, чтобы понять: ты уже в Вольных княжествах, что раскинулись на севере материка. Жители южных царств по-прежнему в разговорах между собой время от времени не удержатся да и назовут эти места дикими, большинство земель необжитыми, а самих жителей Вольных княжеств не иначе, как дикарями. Самое интересно — что на них даже не обижаются. Вольные княжества каждому человеку дают право определиться самостоятельно со своим мнением, принять решение, увидеть все своими глазами, раз уж ты рискнул забраться так далеко на север.

Сама Росса была отстроена несколько столетий назад на месте слияния двух рек: Саи и Ягубовки. Спокойная и полноводная Сая всегда течет медленно и величественно. А Ягубовка, наоборот, — узкая, стремительная, верткая… Она вливается в Саю бурлящим неукротимым водоворотом, но уже через несколько десятков аммов успокаивается и начинает течь столь же размерено. Словно расшалившийся ребенок, замирающий в любящих объятиях матери. Княжеский детинец, выстроенный из великолепной древесины, опоясывает вершину высокого холма, по склонам которого привольно рассыпались городские выселки. А у его подножия порт — добротные деревянные пристани, у которых нет свободного места от всевозможных кораблей. Здесь можно увидеть и гордые парусники, поднявшиеся по Сае от самого Ражского моря, и южные галеры с закованными в цепи гребцами, и местные плоскодонные баржи, готовые принять на свою палубу любой груз, чтобы везти его дальше на север. Впрочем, в преддверии неумолимо надвигающейся зимы — вечного врага вольнокняжеского речного судоходства, особого оживления в порту не наблюдалось, и большинство кораблей либо собиралось уходить на юг, либо вовсю готовилось к зимовке в теплых сухих доках.

«Сокол» пришвартовался возле одного из причалов, и оборотни, не тратя времени, опустили на палубу сходни. Трехмачтовому паруснику, привыкшему бесстрашно доходить до края Западного океана, дальше вверх по Сае было не подняться. А значит, пора было расставаться с ним. Он и так достаточно помог им — довез от самой салевской столицы.

Занила, стоя на кормовой надстройке вместе с капитаном парусника, давала тому последние указания. Вообще-то все было решено еще раньше: здесь, в Россе, «Сокол» должен был погрузить на борт груз строевого леса, чтобы не идти обратно в Догату пустым. В салевской столице древесина стоила немалых денег, и Занила не сомневалась, что стая сумеет ее с выгодой продать. Впрочем, откровенно говоря, она не слишком волновалась по этому поводу: у нее теперь была совсем другая цель. А торговлей пусть занимаются те, кого она специально для этого и оставила в Догате! Занила была уверена: оборотни сумеют справиться с делами стаи в ее отсутствие.

«Соколу» уже через пару дней предстояло отправляться в обратный путь, а Занилу и ее гвардейцев ждала дорога на северо-восток, через все Вольные княжества, к равенской столице — Кетроси. Занила кивнула в ответ на почтительный прощальный поклон капитана «Сокола» и сбежала по сходням к оборотням, уже ожидавшим ее на пристани. Она встретилась взглядом с командиром своих гвардейцев — с Байдом. Шальные огоньки, пляшущие в его светло-голубых глазах, невольно заставили ее улыбнуться. Она всем существом ощутила настроение своего оборотня: он готов был принять от нее только одну команду: «Вперед!». Что ж, она и не собиралась оглядываться!

В Россе стая не задержалась ни на день. На шумном базаре, раскинувшемся недалеко от порта, они купили лошадей, на которых и собирались проделать оставшийся путь до Кетроси. Конечно, можно было заплатить за места на одной из барж, уходящих вверх по Сае, но в это время года, когда реки на севере Вольных княжеств со дня на день должны были встать на зиму, Занила не хотела рисковать застрять по середине дороги в какой-нибудь дикой деревушке в ожидании, пока установится санный путь. Был, правда, и еще один способ путешествовать… Байд намекнул на него Заниле, еще когда они были в Догате: Звери, огромные белоснежные кошки, могли свободно перемещаться по северным лесам, и для этого им не нужны были ни дороги, ни постоялые дворы… Занила искренне задумалась над таким вариантом, но потом все же отвергла его: такой способ передвижения предполагал, что в Кетроси они появятся, свалившись на его жителей как снег на голову, то есть просто выйдя из лесов. И придумывай потом легенду, откуда в равенской столице взялась боярыня Занила с двумя дюжинами гвардейцев!

Так что в итоге решение было принято в пользу лошадей. Благо достать их в Россе не представляло никакой проблемы. Были бы деньги. А их как раз Занила имела возможность не экономить! Выложив перед здоровенным бородатым купчиной оговоренную стопку золотых монет, Хозяйка оказалась полноправной владелицей двух дюжин великолепных скакунов, на которых она и Байд единодушно остановили свой выбор. Торговец мускулистой ручищей с грязными обкусанными ногтями сгреб монеты, придирчиво пересчитал их и только после этого повел покупательницу к загону, где ее и ждало ее приобретение. Занила спиной ощущала взгляды оборотней, внимательно наблюдавших за ней. Кай'я Лэ прекрасно понимала, чем вызвано их беспокойство. Лошади, как и любые другие животные, инстинктивно чувствовали оборотней! А дальше поведение зависело только от характера самого животного: от агрессивной атаки до панического бегства! Но сама Занила знала еще и другое: в годрумском поместье боярина Родослава конюшня была, и лошадей там тоже держали. А значит, она, не просто высший оборотень, а Хозяйка стаи тоже должна найти с ними общий язык. В конце концов, это вряд ли сложнее, чем управлять стаей Зверей, вышедших на охоту!

Занила слегка кивнула купцу, распахнувшему перед ней калитку в загоне, и вошла. Лошади, до этого мирно бродившие по небольшому огороженному пространству, тут же замерли, нервно косясь в ее сторону. Занила остановилась. Со стороны это выглядело так, будто она позволяет животным привыкнуть к своему присутствию. А на самом деле оборотень тщательно закрыла свое кружево, оставляя плавать в окружающем пространстве и шлейфом стелиться за собой ощущение спокойствия и уверенности. Это было легко: ведь она действительно не боялась лошадей, не ненавидела их и вообще ничего плохого к ним не испытывала! Занила медленно двинулась к великолепному серому жеребцу, стоявшему в самом центре загона, почему-то особенно приглянувшемуся ей. Конь нервно поводил крутыми боками, искоса поглядывал на нее круглым темным глазом и то и дело взмахивал коротко обрубленным хвостом.

«Какой же ты красавец!» — Занила прошептала это совсем тихо, но слова сейчас были и не главным. Кай'я Лэ всем своим существом потянулась к сознанию коня, передавая ему этот образ: своего восхищения им, спокойствия, уверенности, тепла… Насколько бы проще это было сделать, раскрыв кружево и опутав все пространство вокруг сетью собственной силы! Но Занила слишком боялась напугать неразумных животных, а вслед за этим и ненамного более разумного человека. А значит, оставалось лишь верить, что она справится и так!

Жеребец нервно переступил с ноги на ногу, готовый в любую секунду сорваться на бег, забыв даже о том, что из загона ему все равно не выбраться. Но в следующую секунду Занила одним стремительным движением преодолела остававшееся до него расстояние, и ее ладонь легко легла на его гладкий лоб, а глаза оказались на одном уровне с его глазами:

— Тише, милый! — снова лишь едва слышный шепот. Занила почти физически ощущала панику, захлестывающую разум коня. Она знала: если он сейчас взбрыкнет, отскочит от нее, все будет потеряно! Ни он сам, ни остальные лошади больше никогда не подпустят к себе никого из оборотней. Кай'я Лэ не стала сомневаться и тратить драгоценное время. Она резко раскрыла кружево, позволив собственному спокойствию затопить сознание животного, смывая его страх и недоверие. Она просто убирала его эмоции, заменяя их другими, нужными ей! Своей силой и своей волей, заставляя его подчиниться, а через него — и остальных лошадей в загоне, до которых дотягивались цепкие нити раскинутой ей силовой паутины. — Я не обижу тебя, милый! — произнесла она, и снова слова не имели значения — только интонации голоса. Они должны были полностью совпадать с тем, что она заставляла жеребца чувствовать. — Тебя — никогда! Серебро…

Слово пришло само. И за промежуток времени, меньший, чем один удар сердца, прочно вошло в сознание, поселилось в нем. Уже не слово — имя!

— Серебро, — повторила Занила, прислушиваясь к его звучанию и к эмоциям коня тоже. — Полетишь со мной, Серебро?

Конь вдруг мотнул головой и тихо фыркнул, ткнувшись мордой в ее ладонь. Выпрашивал угощение? Он больше не боялся, и не хотел убегать, и даже не пытался стряхнуть ее руку со своей головы. Он признавал в ней Хозяйку — ту, кому можно подчиниться, чью власть можно признать над собой и доверить свою жизнь! Занила усмехнулась, стараясь при этом не разрушить сеть, накинутую ей на остальной загон и лошадей в нем. Насколько же все действительно оказалось проще, чем она рассчитывала! Достаточно было всего лишь не сомневаться в собственной силе и праве приказывать! Кай'я Лэ положила руку на шею коня, на всякий случай удерживая его рядом с собой, а потом махнула оборотням, чтобы они начинали выводить остальных, которые теперь, она знала это точно, уже не будут бояться своих новых хозяев.

Меньше, чем через час, все лошади были оседланы, а торговец, получивший за сбруи и помощь еще несколько чудесно звеневших монет, провожал столь щедрых покупателей довольным взглядом. Байд протянул Хозяйке поводья, и Занила, оттолкнувшись от земли ногой, легко взлетела на спину своего серого жеребца. «Своего!..» Ей определенно нравилось, как звучало это слово!

Не желая задерживаться в Этиве дольше необходимого, стая еще до заката покинула Россу. Их путь лежал на северо-восток, к далекой Кетроси, в которой никто из оборотней раньше ни разу не бывал. Погода, вопреки довольно мрачным опасениям Занилы, стояла вполне сносная. Во всяком случае, для этого времени года и этих земель. Никаких проливных дождей дни напролет, никаких осенних бурь. Солнце по-прежнему продолжало светить со становившегося все более бледным неба, и сквозь голые ветви деревьев просачивались его тонкие лучи, не способные, впрочем, уже согреть ни землю, укрытую толстым слоем опавшей листвы, ни стаю, резвой рысью передвигавшуюся по лесным дорогам. С каждым днем, с каждым пройденным на север фарсахом* [Фарсах — мера длины, приблизительно равная 6 км. Считается, что возникла как средняя величина дневного перехода оборотня в зверином обличье по территории его охоты, однако документальных подтверждений данной версии к настоящему моменту не сохранилось. ], становилось все холоднее, пока, наконец, ни ударили настоящие морозы. И тогда появился снег. Не выпал, а именно появился. Он словно играл с оборотнями в прятки: сколько бы они ни ехали, они по-прежнему не видели на небе ни единого облачка, с него не сорвалось ни одной снежинки. Но однажды утром стая просто въехала туда, где уже лежал снег. И с каждым переходом он теперь становился только глубже. Занила не знала, на сколько дней их опережает снежная буря. Но та упорно шла впереди стаи, словно глашатай или проводник, а может быть, она заманивала их в ловушку, из которой оборотням будет уже не выбраться? Занила, сжав в руках, затянутых в замшевые перчатки, поводья своего коня, опускала глаза и вслушивалась, как хрустит под копытами свежевыпавший пушистый и совершенно белый снег — первый этой осенью. Она глубоко вдыхала морозный до умопомрачения вкусный воздух, пахнущий хвоей и древесиной. Она не боялась ловушек! Ведь она ехала на север. В первый раз за восемь лет Занила видела снег.

Переход до Кетроси занял две недели. И под вечер четырнадцатого дня они, как всегда резвой рысью вылетев из очередного перелеска, увидели в полуфарсахе от себя город. Столица Равена не походила ни на недавно виденную ими Россу, ни на Североград, каким его помнила Занила. Нет, княжеский детинец точно также высился в его центре, но его башни были не привычно квадратными, а круглыми, покрытыми двускатными крышами, что придавало им какой-то совсем не воинственный вид. Занила, конечно, предполагала, что первое впечатление может быть весьма обманчивым. Ну, так ведь она и не собиралась брать город штурмом! Она хотела открыто войти в ворота… А в этом случае его не спасали, никакие, даже самые укрепленные стены. Уж она-то проверяла!

А еще Кетрось, в отличие от Северограда или Россы, была выстроена не на холме. Для своей защиты этот город избрал совсем иной способ. Столица Равена располагалась в низине. А само название «Кетрось» Занила без особого труда для себя и своих спутников перевела, как болотистое место. В это время года, правда, проверить данное утверждение было несколько сложно, но вот оценить широкую реку, в излучине которой и был выстроен город, Занила вполне смогла. Водная преграда защищала город с трех сторон. Причем на противоположном от Кетроси берегу реки начинались холмы, лес на которых либо не рос сам, по какой-то своей лесной причине, либо был тщательно вырублен горожанами. В любом случае у вражеских войск, если таковые вдруг решат напасть на равенскую столицу, не оставалось никого шанса подобраться к городу незамеченными. А если предположить, что с четвертой стороны Кетрось окружали те самые вышеупомянутые болота, то защиту города вполне можно было назвать более чем надежной.

Вдоволь налюбовавшись на стены княжеского кремля и на дома простых горожан, бойко дымивших всеми печными трубами, Занила толкнула пятками бока своего коня, заставляя его двинуться к Кетроси. Вечер неумолимо приближался, вызывая настойчивое желание поикать теплый ночлег где-нибудь за городскими стенами. На севере Вольных княжеств, в это время года темнело рано. К тому же здесь стояла уже настоящая зима. Дорога, бегущая вниз с холма, была укатана колесами телег и утоптана копытами лошадей и ногами многочисленных проходивших здесь людей, зато по ее обочинам высились уже настоящие сугробы снега. Занила накинула на голову капюшон своего алого, отделанного изнутри волчьим мехом плаща и заставила Серебро перейти на уверенную рысь.

На воротах отряд никто не остановил и даже, в отличие от той же Салевы, не попытался взять плату за въезд в город. Байд, придержав своего коня, сам приблизился к стражнику, коротавшему время у ворот.

— Не подскажите ли, уважаемый, — обратился к нему оборотень, слегка наклонившись с седла, — где в вашем…э, славном городе находится постоялый двор поприличней?

Вопрос был совсем не праздным: в Кетроси у стаи не было своего имущества, а значит, им срочно требовалось найти место, где можно было бы, по крайней мере, переночевать. Здоровенный мужичина, одетый в кольчугу поверх овчинного полушубка и косо сползший на затылок давно нечищеный шлем, не слишком определенно махнул рукой куда-то себе за спину и пояснил:

— Сейчас прямо до колодца, а там налево повернете. Минут через пять прямо и упретесь. Мимо не проедете, уважаемый!

Занила кожей ощутила, как дернулся Байд, потянувшись рукой к своему мечу, прикрепленному у седла. Она толкнула своего коня пятками, заставляя Серебро боком потеснить жеребца Байда. А сама вцепилась в локоть командира своей гвардии, увлекая его подальше от злополучного стражника:

— Не собирался он тебя оскорблять! — не сдерживая прорывающееся в голосе рычание, высказала она. — Здесь же не Салева, чтобы он обязан был тебе «почтенный господин» говорить!

Байд убрал руку с эфеса меча и обернулся на стражника, оставшегося у ворот и даже не понявшего, что только что случайно оскорбил оборотня, а значит, лишь чудом по имени Занила сохранил свою жизнь! Кай'я Лэ отпустила локоть парня и заставила своего коня идти рядом с его. Байд наконец-то закончил разглядывать человека и повернулся к Хозяйке. В его взгляде больше не было ни гнева, ни ярости, погасших столь же быстро, как и вспыхнувших, — только шальные веселые огоньки на дне светло-голубых глаз.

— Жаль! — усмехнулся оборотень. — Значит, придется искать другой повод для охоты!

Занила фыркнула, не сдержав рвущуюся на губы ухмылку. Уж она-то знала, что оборотни прекрасно обходятся и без повода! А Байд, пришпорив своего коня, уже сворачивал с главной улицы налево, решив, очевидно, все же последовать указаниям незадачливого стражника.

Постоялый двор, охарактеризованный как приличный, представлял собой двухэтажное деревянное строение, окруженное глухим забором с гостеприимно распахнутыми воротами. Очевидно именно эта особенность, отличавшая их от всех остальных на улице, а также мертвецки пьяный мужик, валявшийся под коновязью, и должны были служить главными приметами сего заведения, благодаря которым приезжим предлагалось его «не пропустить», потому что никакой вывески не наблюдалось вовсе! Байд не слишком-то уверенно поднялся на крыльцо и толкнул массивную надрывно заскрипевшую дверь. Все-таки они не ошиблись: изнутри дома пахнуло обжитым теплом и чем-то съестным. За порогом обнаружилась просторная зала, освещенная пламенем камина и немилосердно чадящими масляными лампами, развешанными по стенам. Все пространство залы было занято массивными плохо оструганными и давно не скоблеными столами с такими же скамьями и табуретами возле них. За некоторыми сидели активно жующие и выпивающие, а также играющие в кости посетители. В глубине полутемного помещения угадывалась лестница наверх, ведущая, как сильно надеялась Занила, в комнаты, сдающиеся приезжим. Справа от нее было устроено что-то вроде стойки, на которой располагалось несколько пузатых бочонков с каким-то хмельным содержимым, а за стойкой — дверь, судя по доносившимся оттуда запахам чего-то жарящегося на очень большом количестве сала, ведущая на кухню. Запахи кстати были такой интенсивности, что Занила на минуту позавидовала Байду: ее нюх высшего оборотня просто отшибало напрочь!

Из этой самой двери навстречу новым посетителям вышел мужчина, одетый в темные, заправленные в сапоги штаны, синюю, выпущенную поверх них рубаху и вывернутую мехом (судя по всему — медвежьим) наружу безрукавку. Лицо человека чуть не до самых глаз заросло темной курчавой бородой, что, очевидно, компенсировало некоторый недостаток растительности на голове. Точно так же, как объемистый животик — не слишком внушительный рост. Двигался, тем не менее, человек довольно проворно, привычно огибая столы. Мужчина остановился перед оборотнями и радушно поклонился им:

— Что желают уважаемые господа? Поужинать или комнату для ночлега?

— Поужинать! — Занила расстегнула свой подбитый мехом плащ, небрежно бросила его на скамью возле ближайшего свободного стола и сама уселась рядом. — И комнаты для меня и моих гвардейцев, — она кивнула головой в сторону оборотней, как раз появившихся в харчевне. — На эту ночь и еще на несколько дней: я не знаю, на сколько мы задержимся в Кетроси.

— И пусть кто-нибудь позаботится о лошадях, — добавил Байд, а Занила в подтверждение всех произнесенных слов выложила на стол перед собой золотой. Монета была салевской чеканки, но золото — оно ведь везде золото. Очевидно, хозяин постоялого двора считал также, потому что никаких вопросов больше не последовало.

Ужин возник на столах так быстро, что Занила удивилась. И был даже вполне приличным. Во всяком случае, обильным, горячим и сытным. А что еще нужно оголодавшим после дневного перехода по зимнему лесу оборотням? Куски мяса по-настоящему большими, а каша рассыпчатой и щедро сдобренной маслом. И никто не пытался подсунуть какой-нибудь травы, называя это салатом, как любили делать в Салеве. Причем, чем дороже трактир или ресторация, тем настойчивее! И, судя по установившейся за столом довольной тишине, нарушаемой только стуком ложек о миски, стая со своей Хозяйкой была полностью согласна!

А вот комната, в которую Занила поднялась сразу после ужина, вызвала у нее совсем не добрую усмешку. Нет, в ней, конечно, было все необходимое: и кровать с пуховыми периной и одеялом, и сундук для вещей, и даже умывальник. Но неужели это лучший номер на постоялом дворе, охарактеризованном как «приличный»? И не в каком-нибудь захудалом городишке, а в княжеской столице?! Занила фыркнула и решила, что она, очевидно, слишком избалована салевской роскошью. В любом случае выбирать было не из чего. К тому же ее оборотням не досталось и такого! Оказалось, что постоялый двор давно не наблюдал такого наплыва гостей, как этой ночью. В результате ее гвардия кое-как разместилась в трех больших комнатах. Занила сначала почувствовала небольшие угрызения совести по поводу того, что ей в единоличное владение отдан целый номер, но потом вспомнила, как в годрумском поместье все гвардейцы обитали в далеко не роскошных казармах, а Хозяин Родослав практически один жил в огромном особняке. В результате Занила решила не менять обычаев стаи. Во всяком случае, этой ночью: пуховая перина казалась слишком уютной для этого! Занила глубоко вздохнула и, решительно кинув на сундук свою дорожную сумку и плащ, отправилась проверять, как там устроились ее оборотни.

Вообще-то комната, в которой предстояло провести эту ночь шестерым гвардейцам, предназначалась для двух человек. Такой вывод можно было сделать, если судить по количеству кроватей. Правда, сейчас обе они были сдвинуты в сторону, а на освободившемся пространстве, прямо на полу, были разложены набитые соломой тюфяки. Байд, которого и искала Занила, сидел на одной из кроватей. Кай'я Лэ усмехнулась, заметив его: похоже, иерархия в стае оборотней распространялась не только на Хозяйку!

Она подошла к нему, переступая через тюфяки, и присела на его кровать. Оборотень отложил в сторону меч, который задумчиво полировал кусочком замши.

— Когда мы уедем отсюда? — спросил он вполголоса. Они не собирались скрывать что-либо от остальных оборотней, устраивавшихся на ночлег здесь же в комнате, просто Байд таким образом показывал, что то, что он собирается обсудить с Хозяйкой, касается только их двоих.

— Ладно тебе! — Занила решительно тряхнула головой. — Не так уж здесь и плохо! В годрумских казармах было не намного просторнее!

— Я не об этом, — оборотень поморщился. Занила недоуменно обвела взглядом гостиничный номер, простые деревянные стены, окна, закрытые ставнями, тюфяки на полу…

— Тогда о чем?

— Ты не чуешь? — ноздри оборотня дрогнули, словно он действительно ощущал какой-то весьма неприятный запах. — Люди! Слишком много и слишком близко…

Занила невольно прикрыла глаза, стараясь разобраться с теми ощущениями, которые пытался описать для нее Байд. Ей даже не пришлось особо напрягаться — понадобилось лишь отпустить свое сознание, позволить ему сетью расползтись по энергетическим потокам вокруг и сосредоточиться на том, что было вне ее самой, за пределами этой комнаты, за границей того, что составляло мир ее интересов. Она почти сразу почувствовала то, о чем говорил Байд, — люди! Она ощутила каждого, находящегося этой ночью на постоялом дворе: пара купцов в соседнем номере, несколько посетителей в общем зале внизу, повариха и посудомойка на кухне, хозяин поднимается по лестнице… Они дышат, разговаривают, едят, пьют, живут! Добыча! Такая близкая и одновременно такая недоступная, что это сводит с ума! Кажется, теперь Занила поняла, почему городские дома оборотней строятся в окружении просторных садов или даже парков: не только для того, чтобы скрыть их обитателей от излишне любопытных глаз, но и для того, чтобы не подпустить людей слишком близко к их обитателям!

— Как ты думаешь, может быть, получится снять дом где-нибудь в городе? — спросил оборотень.

— Снять дом? — повторила Занила, задумавшись. Она была бы не против самой этой идеи, вот только совсем не уверена, что она осуществима. Летом в Кетроси наверняка полно свободных домов, которые их хозяева не откажутся сдать на время: кто-то из равенцев отправляется в леса на охоту, а кто-то уходит на баржах вниз по реке… Но теперь зимой, когда все жители вернулись со своих заработков, найти сдающийся дом вряд ли было так просто! — Мы, скорее всего, не задержимся здесь надолго, — ответила она оборотню. — Нам всего лишь нужно найти одного человека.

Байд усмехнулся как-то уж очень понимающе, как будто уже не раз слышал подобные заявления от своей Хозяйки! Занила задумалась. А может быть, и правда, не в первый раз? А в результате все заканчивалось объявлением очередной охоты. Занила усмехнулась.

— Тогда завтра и начнем! — произнес Байд, отрывая ее от размышлений. Занила кивнула и поднялась с кровати. Еще раз окинула взглядом гостиничный номер и устраивавшихся в нем оборотней, а потом вышла в коридор, возвращаясь в свою комнату. Она была уверена, что, несмотря на все слова Байда, ее оборотни не устроят этой ночью на постоялом дворе резню. То есть, конечно, без ее приказа — не устроят!

* * *

К утру камин прогорел, и в комнате Занилы стало прохладно. Только под толстым пуховым одеялом еще сохранялось уютное тепло. Занила потянулась, щуря глаза на тонкие лучики яркого солнца, пробивавшиеся сквозь щели в ставнях. Вставать решительно не хотелось! Наоборот, единственным ее желанием сейчас было убрать под одеяло и голову, пряча ее подальше от слишком свежего утреннего воздуха. Похоже, за восемь лет жизни на юге он совершенно забыла, что такое зима в Вольных княжествах. А если бы помнила, отложила свое путешествие до весны? Вот уж, вряд ли! Занила насмешливо фыркнула и, решительно откинув одеяло, отправилась умываться.

В общую залу на первом этаже постоялого двора Занила спустилась, предусмотрительно захватив с собой свой теплый плащ: ее платье хоть и было сшито из превосходной шерсти, но его могло оказать решительно недостаточно, если и там тоже еще не успели как следует протопить!

Вопреки ее опасениям, в обеденной зале огонь в камине весело горел. Впрочем, даже самому яркому пламени не удалось бы этим утром соперничать с ослепительным солнечным светом, заливавшим комнату. Было тепло, а из кухни, сквозь открытую дверь уже вновь доносились съестные запахи. За двумя сдвинутыми вместе столами расположились ее оборотни. Они попытались встать при виде Хозяйки, но Занила махнула им рукой, приказав продолжать завтракать: уж слишком аппетитно они вгрызались в истекающее жиром куриное мясо. Куриц, похоже, зажарили специально для них, и теперь хозяин постоялого двора, из-за стойки наблюдал за поглощающими свой завтрак гвардейцами, явно разрываясь между двумя чувствами. С одной стороны он с радостью подсчитывал, во сколько золотых монет обойдется этому отряду все пребывание на его постоялом дворе, а с другой — прикидывал, хватит ли у него вообще запасов продовольствия, если они вдруг решат задержаться у него подольше. Занила усмехнулась, решительно направляясь к его стойке: не так уж этот человек был и не прав в своих опасениях. Если им придется зазимовать в городе, ее стае понадобится совсем другая добыча!

Занила облокотилась о стойку напротив человека. Тот поклонился ей и тут же услужливо поинтересовался:

— Чем вам помочь, уважаемая госпожа? Что желаете? Хотите и для вас курочку зажарим?

Занила качнула головой, слегка поморщившись: как и любым другим ранним утром, сейчас есть ей совершенно не хотелось. И от этого человека ей была нужна совсем другая помощь. Она достала из кармана своего платья сложенный вчетверо и уже немного обтрепавшийся листок плотного желтоватого пергамента и разложила его перед собой на стойке. Как будто она еще не успела выучить содержание письма наизусть!..

— Я ищу оружейного мастера по имени Веремир. Знаешь такого? — спросила она у трактирщика. Человек покосился на пергамент, но попытки заглянуть в него не сделал. Быть может потому, что просто не умел читать?

— Зачем вам оружейник Веремир? — харчевник положил на стойку короткопалые обветренные руки, наклонившись к Заниле. — Наш город поистине славен своими оружейными мастерами! Скажите мне, уважаемая госпожа, какой работой вы интересуетесь, и я уверен, что сумею подсказать вам достойного! — торговец заглянул в лицо Заниле, хитро улыбаясь. Оборотень не ответила на его улыбку. Глаза Кай'я Лэ, мгновенно заледеневшие, впились в лицо человека. Он почувствовал что-то и, нервно залепетав оправдания, попытался отойти подальше от стойки. Но не успел. Рука Занилы скользнула к ножнам на поясе, ее пальцы сомкнулись на рукояти изящного тонкого кинжала, а в следующую секунду она уже одним нечеловечески стремительным движением с размаху вогнала его в стойку, продолжая при этом пристально смотреть в лицо человека. Острое лезвие почти на половину ушло в твердое дерево в волоске от правой руки харчевника, как раз между его большим и указательным пальцем! Человек придушено пискнул, замерев на месте так, будто Занила на самом деле пришпилила его руку к стойке. Взгляд его неопределенного цвета глаз метался от ее лица к кинжалу и обратно.

— Тебе нравится мой ножик? — задумчиво поинтересовалась Занила, по-прежнему глядя исключительно в глаза человека. Тот судорожно закивал. Его начинала бить крупная дрожь. Судя по его виду, сейчас он готов был согласиться с чем угодно или наоборот прикусить себе язык, чтобы уже никогда не ляпнуть ничего лишнего! — Как ты думаешь, я разбираюсь в оружейной стали, в ее качестве? А в заточке клинков, в их балансировке? — продолжила Занила, скользя кончиком пальца по костяной рукояти своего кинжала. Харчевник затряс головой еще интенсивнее. — Тогда с чего ты взял, что я не в состоянии сама выбрать для себя оружейного мастера?! — рыкнула она так, что человек вжал голову в плечи. — Ты скажешь, где мне найти Веремира?

— Третий дом от рынка по кузнечной улице! — выдавил из себя харчевник. Занила удовлетворенно кивнула и, легко выдернув кинжал из стойки, плавно скользнула прочь, не забыв захватить с собой и свой пергамент. Человек осторожно стянул руку со стойки и принялся судорожно растирать ее, словно не верил, что его любимая конечность по-прежнему с ним.

— Благодарим за информацию, уважаемый! — Байд подбросил в ловких пальцах золотую монетку и опустил ее на стойку перед харчевником. Тот невольно дернулся и попытался отступить назад, но уперся спиной в один из бочонков. А оборотень уже вслед за своей Хозяйкой вышел из харчевни.

Указанный дом по кузнечной улице оказался внушительных размеров трехэтажным строением, возведенным из великолепной светлой древесины. Окна украшали богатые резные наличники. И в целом создавалось впечатление, что здесь живет более чем зажиточный человек. А из-за закрытых ворот раздавался характерный звон, который может производить только кузнец, работающий с металлом. Точнее, сразу несколько кузнецов… Занила определила это мгновенно: звуки ударов были разными — то пронзительно звонкими, то совсем глухими, а значит, наносили их молотками разной величины. И раздавались они слишком часто друг за другом, чтобы можно было предположить, что их наносит один и тот же человек. А еще в воздухе витал запах кузницы, тот самый характерный запах, который невозможно спутать ни с каким другим: огня, угля, раскаленного металла и окалины. Возможно человек и не сумел бы различить их, стоя на таком расстоянии от того места, где работали неизвестные мастера, за забором, посередине улицы, но чуткий нюх высшего оборотня невозможно было обмануть. Занила невольно замерла. Нет, она, конечно, не раз за прошедшие годы бывала в мастерских самых разных кузнецов. В годрумском цирке — особенно. Но почему-то только эта смесь запахов в сочетании с ароматом свежего дерева, исходящего от, очевидно, совсем недавно выстроенного дома, заставила сердце оборотня болезненно сжаться.

Занила стояла перед воротами, неподвижно замерев и подняв голову, как будто действительно надеялась разглядеть что-то за высоким забором. Байд, то ли не обратив внимания на состояние своей Хозяйки, то ли действительно посчитав, что так будет лучше, шагнул мимо Занилы и решительно постучал в ворота. Кай'я Лэ невольно вздрогнула, словно этот резкий звук разбудил ее. Перестук молотов за забором не прекратился, но калитка вдруг, совершенно бесшумно повернувшись на хорошо смазанных петлях, отворилась. За ней показался мальчишка лет пятнадцати в потертом овчинном полушубке, явно снятом с отца или старшего брата, и лихо заломленном на затылок треухе. Пацаненок окинул гостей внимательным взглядом немного косящих глаз, а потом поклонился и шагнул в сторону, приглашая их войти во двор. Он не выказал ни малейшего удивления, и все его движения были привычными и уверенными: очевидно в дом оружейника Веремира достаточно часто приходили люди заказать себе какой-нибудь товар. Занила, Байд и еще трое гвардейцев, отправившихся вместе с ними с постоялого двора, шагнули в ворота.

Дорожка, ведущая от калитки к высокому крыльцу, и вся центральная часть двора были тщательно расчищены от снега, зато возле забора уже начали скапливаться сугробы, которые после метели, игравшей прошедшей ночью, казались особенно мягкими и пушистыми. Занила огляделась по сторонам, цепким взглядом оценивая и величину дома, и добротность дворовых построек. Мальчишка, открывший оборотням ворота, еще раз приглашающе махнул рукой в сторону дома, но Занила замерла, застыв неподвижной ледяной статуей посреди двора. Она увидела кузницу. Сквозь распахнутую настежь дверь был виден ярко пылающий огонь, отбрасывающий красно-оранжевые всполохи на тела трех людей, стоявших вокруг него. Занила невольно сделала шаг в ту сторону, желая с более близкого расстояния посмотреть, как они работают. Они ковали меч. Занила видела длинную полосу стали, которую как раз сейчас погрузили в докрасна раскаленные угли. Один из мужчин, раб, как догадалась оборотень по темному кожаному ремешку на его шее, принялся раздувать меха. Угли в очаге вспыхнули слепяще-алым пламенем, взметнув в воздух целый сноп искр, но никто из людей даже не подумал отстраниться, словно они не могли причинить им ни малейшего вреда. Хотя, им ли, кому огонь дает хлеб, бояться его?!

Пару минут мастера просто ждали, пока стальная заготовка не раскалиться добела, а потом один из них огромными щипцами ловко вытянул ее, уложив на наковальню. И тут же передал щипцы другому человеку, на вид еще довольно молодому парню — очевидно, своему подмастерью. А в его собственных руках уже был огромный молот. Мужчина взмахнул им, подняв его над головой с такой легкостью, будто он совершенно ничего не весил, и, размахнувшись, опустил его на стальную заготовку. Металл отозвался протяжным и гулким звоном. А человек уже бил вновь…

Подмастерье явно с трудом удерживал заготовку на одном месте, а огромный молот снова и снова падал на металл, не давая отдыха ни ему, ни человеку, придавая будущему мечу совершенную, лишь ему свойственную форму. Только вот Занила смотрела не на меч, ее взгляд невольно притягивал сам человек. Он был высоким, ростом почти четыре амма, широкоплечим. На нем не было рубахи — только фартук из толстой воловьей кожи, хранящий на себе следы когда-то попавших на него искр, и в свете красноватых отсветов огня было видно, как перекатываются под светло-золотистой кожей человека тугие узлы мышц. Русые волосы мужчины были заплетены в тугую косу, доходившую до середины лопаток, а на лбу, не позволяя им падать на глаза, была повязана холщовая ленточка. На висках блестели капли пота, но человек не обращал на них никакого внимания — он не собирался останавливаться. Снова и снова взлетал тяжелый молот над его головой только для того, чтобы секунду спустя обрушиться всей своей мощью на стальную полосу, лежащую на наковальне.

Потом человек вдруг отложил молот, вновь перехватил у подмастерья щипцы и опустил стальную заготовку в купель с ледяной водой, стоявшую тут же. В воздух с оглушающим шипением взметнулся столб белого густого пара. Человек подождал две секунды и извлек будущий меч назад, принялся придирчиво изучать результат своих трудов. Но лишь для того, чтобы тут же вновь бросить его в очаг.

Все процедура теперь повторялась: раб вновь стал раздувать меха, заставив угли вспыхнуть ярким алым светом. Мастер дождался, пока заготовка начнет светиться, раскалившись до нужной температуры, и только тогда извлек ее на наковальню. На этот раз он подхватил молот поменьше. Он поднял его одной правой рукой, левой продолжая щипцами удерживать заготовку. Мгновенно повиновавшись его кивку и короткому окрику, подмастерье тоже подхватил молоток. Человек опустил свой на сияющую белым светом сталь, и подмастерье тут же ударил следом за ним, потом еще раз и еще… Два молота, не останавливаясь, не сбиваясь с правильного четкого ритма, пели свою песню — ту самую, что слышала Занила, стоя за воротами дома!

Чья-то рука осторожно прикоснулась к ее плечу. Занила вздрогнула и резко обернулась, и выражение ее глаз в этот момент, очевидно, было таким, что паренек, посмевший оторвать ее от наблюдения, поспешно шарахнулся в сторону. Кай'я Лэ глубоко вздохнула, стараясь справиться с собой, а мальчишка поклонился, в очередной раз указывая рукой в сторону дома.

— Пойдемте, почтенные господа! — настойчиво повторил он. — Я скажу мастеру Веремиру, что к нему заказчики пожаловали!

Занила вздохнула еще раз. Больше всего сейчас ей хотелось вновь обернуться в сторону кузницы, чтобы снова увидеть светловолосого мужчину, стоящего на границе морозного зимнего воздуха снаружи и раскаленного огненного жара, идущего изнутри, легко поднимающего в своих руках огромный молот, чтобы уже в следующую секунду опустить его на подчиняющуюся его воле сталь… Занила не повернулась. Она решительным шагом в сопровождении неотступно следующих за ней гвардейцев поднялась на высокое крыльцо и вошла в предусмотрительно распахнутую перед ней пацаненком дверь.

Оборотни оказались в просторной светлой комнате. Нет, не комнате — горнице! Это слово само всплыло в сознании Занилы. Именно так называли жители северных Вольных княжеств помещения внутри своих домов, и сейчас она всем своим сознанием ощущала, что другого, более верного слова, невозможно было подобрать! В центре стоял массивный стол, а по обеим сторонам от него — длинные скамьи, ничего общего не имеющие с теми колченогими уродцами, на которых пришлось сидеть вчера на постоялом дворе. Сиденья этих были до блеска отполированы, а ножки украшены резьбой. По стенам горницы стояли многочисленные лари и сундуки. Занила мгновенно догадалась, что в них мастер Веремир хранит образцы своего товара, а сама комната используется им для того, чтобы принимать в ней покупателей и заказчиков, вполне возможно весьма многочисленных, раз уж слава о его товаре дошла до самой Догаты! Пол в горнице был застлан циновками, искусно сплетенными из какой-то травы, и от них по всему помещению распространялся приятный, напоминающий о лете аромат, смешивающийся с запахом свежевыпеченного хлеба, доносившимся откуда-то из глубины дома. В горнице было тепло, и Занила расстегнула плащ и сбросила его на скамью, оставшись только в светлом, расшитом по вороту цветочными узорами платье. Она не успела обернуться назад, когда от дверей раздался мужской голос:

— Приветствую вас, уважаемые господа! Что привело вас в мой дом?

Занила медленно повернулась. Это был тот самый мужчина, которого она видела за работой в кузнице. На секунду она ощутила странную грусть или, скорее, сожаление от того, что из-за их прихода мастеру пришлось оторваться от своего дела, бросить незаконченным только начавший рождаться из стали меч. Но сам мужчина, похоже, ничуть не был раздражен тем, что приход нежданных гостей оторвал его от работы. Он шагнул в горницу и остановился возле стола, ожидая ответа от гостей, нагрянувших этим утром в его дом. А Занила разглядывала его. Сейчас, при ярком солнечном свете он выглядел немного моложе, чем ей показалось сначала, — не больше тридцати — тридцати трех лет. Его волосы были светло русыми, прямыми, очень густыми и немного влажными надо лбом, как и вся кожа, — очевидно, выйдя из кузницы, он умылся, смывая пот и копоть. И еще он оставил в своей мастерской фартук, надев вместо него рубаху из небеленого полотна, правда, ни заправлять ее в штаны, ни стягивать завязки на груди не стал. Рубаха была чистой и совсем новой — острым нюхом высшего оборотня Занила ловила исходящий от нее запах свежесотканного полотна, смешивавшийся со слабым запахом раскаленного металла — от самого мужчины, очевидно настолько впитавшимся в его кожу, что от него не получилось избавиться простым умыванием. Такой знакомый запах…

Занила вздрогнула. Боль воспоминания оказалась слишком острой и кольнула так неожиданно глубоко. Она заставила себя вернуться к тому, что происходит здесь и сейчас, сосредоточиться на том, что имеет значение, на проблемах, которые необходимо решать. Она посмотрела в лицо человека. В его светлых серо-голубых глазах плескалось такое странное выражение, что Занила невольно испугалась: какие из промелькнувших в ее голове мыслей отразились на ее собственном лице? Не пыталась ли она вовсе нюхать воздух, разбираясь в дивной смеси запахов, витавших в комнате, как иногда, забываясь, начинали делать это все оборотни? Она прекрасно знала, как дико смотрится эта звериная мимика на человеческом лице! В любом случае пора было прерывать повисшее в комнате молчание и объяснять человеку, зачем они пришли в его дом.

— Мастер Веремир? — на всякий случай уточнила Занила.

— Он самый! — мужчина кивнул и улыбнулся, демонстрируя два ряда ровных белоснежных зубов. И Занила невольно отметила правильность черт его лица: нос с легкой горбинкой, волевой подбородок, гладко выбритый вопреки местному обычаю, твердый прямой взгляд серо-голубых глаз, устремленный на собеседника, открытая улыбка, вся уверенная и непринужденная поза его тела… Этот мужчина сразу и неотвратимо производил впечатление человека, которому нечего скрывать, незачем хитрить, ни к чему притворяться. Человека, уверенного в своем слове, своей силе и своей правде! Глядя на него, Заниле невольно вспомнились рассказы отца, слышанные ею в далеком детстве, о том, как раньше купцы в Вольных княжествах, заключая торговые договоры между собой, довольствовались простым словом друг друга, и нарушить его было страшнее смерти! И только с приходом в Вольные княжества купцов из Салевы возник обычай скреплять сделку подписями на пергаменте. Слову оружейника Веремира она бы поверила и сейчас! А мужчина тем временем подошел к одному особенно внушительных размеров сундуку, очевидно собираясь предложить гостям что-то из своего товара. — Позвольте узнать, уважаемые господа, что из моих изделий вас интересует? — перед тем, как открыть крышку, он еще раз повернулся к оборотням, а точнее — именно к Заниле. И обращался он тоже только к ней! Может быть, потому, что безошибочно понял: мужчины — лишь ее гвардия? Но Заниле почему-то казалось, что причина совсем в другом. Человек откинул крышку сундука, тяжелую, окованную медными полосами. Внутри на темном сукне лежало оружие всевозможных видов и форм. Занила заметила, как загорелись глаза Байда при виде всего этого богатства. Сама же она смотрела скорее равнодушно, чем взволновано. Она всегда относилась к оружию не более чем как к средству! К чему-то, что делает ее еще сильнее, тем самым помогая добиваться поставленной цели. В ее жизни было лишь два исключения… Первое — норла, принесенная в жертву, погибшая… А второе — ее меч. Ну, ведь он уже и так ее! И, она знала это точно, ничего лучшего в этом мире еще не создали! Человек же не спеша вынимал из сундука одно свое изделие за другим, раскладывая их на столе. — Я могу предложить вам парные кинжалы, почтенная госпожа, — произнес он. — Они очень легкие, сделаны специально для женской руки. Или может быть, вас заинтересует что-нибудь совершенно иное? Слышали ли вы о последней модели арбалетов?

— О да, — отозвалась Занила, — ваши скорострельные арбалеты наделали много шума в Догате! — хищная усмешка рвалась на ее губы, но она сумела сдержать ее, и слова прозвучали вполне серьезно. Мужчина резко повернулся к ней, перестав раскладывать свой товар.

— Вы из Догаты? — спросил он, и тут же, не дожидаясь ответа, продолжил. — Вы видели, как стреляют мои арбалеты?

Занила кивнула. Это было странно, но она не могла до конца разобраться в интонациях в голосе человека. Может быть, он просто удивился, что встретил людей, приехавших так издалека и при этом знакомых с его работой? А может быть, в его словах снова было что-то большее… Знал ли он, с какой целью Рашид Бакур делал ему заказ? Или, может быть, он и сам не отказался бы увидеть свое оружие в действии?

— Мнение Рашида Бакура о них весьма высоко, — произнесла она, тщательно подбирая слова: она не любила врать, когда для этого не было веской причины. А произнесла ли она сейчас хоть слово лжи? Просто забыла уточнить: «было высоко». — И я склонна согласиться с его мнением! — закончила она.

— Значит, вы знакомая почтенного Бакура, — оружейник кивнул, словно сам для себя выстраивал какую-то логическую цепочку. — И вас действительно интересуют арбалеты? — последняя фраза была произнесена на половину вопросительным тоном, и Занила поспешила воспользоваться этим, отрицательно качнув головой.

— Я высоко ценю ваше мастерство, уважаемый Веремир, но в Вольные княжества меня привела совсем другая цель! — она опустила руку в карман своего платья и в следующую секунду достала из него темно-серый каменный осколок, гладко отшлифованный и покрытый сложной вязью символов с одной из сторон. Она еще утром извлекла его с энергетического уровня пространства, чтобы можно было показывать его, не пугая людей неожиданным появлением предметов из воздуха. Она уже почти привыкла к теплому сиянию силы, распространявшемуся вокруг камня, и ее оборотни тоже, но они все равно невольно задержали дыхание, увидев камень на ладони Хозяйки. — Вы знаете, что это? — Занила обратилась к оружейнику, на которого камень произвел явно гораздо меньшее впечатление.

— Это тот самый осколок, который я посылал Рашиду Бакуру, — не слишком уверенно проговорил он. Может быть, потому, что с расстояния вытянутой руки было сложно хорошенько рассмотреть его. Но Занила уж точно не собиралась позволять кому-либо из людей прикасаться к камню — к единственному на настоящий момент, что связывало оборотней с Силой Леса — с легендарным древним могуществом их стаи! — Откуда он у вас? — спросил Веремир.

— От Рашида Бакура, — Занила пожала плечами. — Мы решили, что эта вещь должна быть в руках того, кто сумеет оценить ее по достоинству!

— Подождите! — вдруг произнес оружейник таким тоном, словно сам не до конца верил в свои слова. — Вы приехали из самой Салевы ради этого камня?!

Занила ограничилась утвердительным кивком, не считая нужным озвучивать и так очевидные истины. Мужчина машинальным жестом, явно выдававшим его некоторое смятение, завернул рукава рубахи, обнажив широкие запястья, перетянутые хитро переплетенными кожаными ремешками.

— Мне не хотелось бы огорчать вас, уважаемая госпожа, — проговорил он. — Но лучше вам узнать правду сейчас… Этот камень — всего лишь подделка! Бакуру было бы все равно, что поставить на полку и чем хвалиться перед своими гостями, но вы… Я не думал, что кто-то может всерьез заинтересоваться им!

— Это не подделка! — резко произнесла Занила, сжимая пальцы, пряча в своей ладони осколок одной из храмовых колонн, чувствуя, как тепло, исходящее от него, пронзает каждую клеточку ее тела… И от этого невероятного по своей силе ощущения огромной кошке хотелось прикрыть глаза и замурлыкать!

— Нет, вы не понимаете! — мужчина сделал шаг в сторону Занилы, словно на самом деле хотел ей что-то доказать. — Этот камень действительно очень похож на те, какими облицовывались в старые времена храмы Светлых Богов. Но такие камни никогда не находили в Вольных княжествах — только на юге материка, а большей частью и вовсе на островах — в Патии или Ройше! К тому же эти письмена на нем… Да они, похожи на древнепатийскую вязь, но именно похожи. Расшифровать их так и не удалось! А значит, тот, кто их наносил, не имел ни малейшего представления о смысле. Поверьте мне, это всего лишь подделка!..

— Просто скажите мне, откуда этот камень у вас! — не выдержала Занила. Ей надоело слушать этого человека. Она просто не обязана была его слушать! Камень в ее руке, пронизывал все ее тело ниточками силы, он звал ее! А она не знала, куда следует идти!.. — Вы можете просто ответить мне на вопрос?! — голос невольно сорвался на рык, когда она решительно шагнула к человеку. Чьи-то сильные пальцы крепко сжали ее руку чуть выше локтя. Байд. Удерживает ее, чтобы она не набросилась на человека, не зарычала ему в лицо!.. Занила остановилась. Не потому, что хватка Байда на ее руке заставила ее опомниться. Просто она прекрасно понимала, что оружейник Веремир не из тех людей, которых можно запугать. А убивать его?.. Кроме того, что это вряд ли поможет ей узнать необходимую информацию, могут ведь быть люди, которых просто не хочется убивать? Могут, ведь правда?..

— Мне, также в подарок, привез его купец по имени Кумазан. Он поставляет уголь для моей кузницы. Его он добывает где-то на севере Равена, а где взял камень, я просто не знаю.

Занила посмотрела в лицо человека, встретившись с твердым взглядом его серо-голубых глаз. Зря Байд удерживал ее: оружейник Веремир ничуть не испугался! И Занила, кажется, даже догадывалась почему. Она с трудом сдержала рвущуюся на губы немного грустную усмешку. Такие мужчины, как Веремир, — высокие, сильные, и знающие эту свою силу, никогда не смогут при взгляде на нее поверить, что она по-настоящему опасна! И ей уже не измениться. Хрупкая стройная девушка, выглядящая такой юной… Она может прожить тысячу лет, потерять счет всем, кого убила, и все равно не выглядеть опасной! А разве еще не потеряла? Если задуматься, она перестала считать, еще когда была человеком. Сложно, знаете ли, высоко ценить чужую жизнь, когда твоя собственная тебе безразлична!

— Где я могу найти этого купца Кумазана? — спросила она. Оружейник помедлил лишь пару мгновений прежде, чем ответить:

— Седьмой дом от городской стены по болотной улице, — и снова во взгляде его глаз, устремленных на Занилу, плескалось странное выражение, которое она не могла расшифровать. — Простите, уважаемая госпожа, — вдруг спросил он, — но неужели вы будете искать место, откуда взялся этот камень, даже если для этого вам придется отправиться на самый север княжества?

Занила хмыкнула, на этот раз, не пытаясь скрыть усмешку.

— Я приехала за этим из самой Догаты. Не сомневайтесь! — она спрятала в карман руку со все еще зажатым в ней каменным осколком, а Байд, словно прочитав ее мысли, накинул ей на плечи плащ. — Прощайте, оружейник Веремир! — она решительно шагнула к выходу из горницы. В запахе сухих трав, свежего хлеба и раскаленного металла, доносившегося от человека, ей вдруг стало душно! Ей нестерпимо хотелось выйти на улицу, глотнуть морозного свежего воздуха с ароматом хвои, смолы и промерзшей земли… Лес ждал ее! Он звал свою Хозяйку! Тяжелая дверь распахнулась, выпуская ее на улицу. Она вышла из дома, не оглянувшись, поэтому она не видела странного выражения, вновь мелькнувшего в глазах человека, когда он произнес:

— До свидания, почтенная госпожа!

Второй раз за сегодняшний день Занила отправлялась искать указанный ей дом на улицах Кетроси. И если в первый раз ей это удалось без особого труда (все-таки рыночная площадь, послужившая ориентиром, располагалась в самом центре города), то теперь все представлялось несколько сложнее. Чтобы добраться до болотной улицы, оборотням пришлось практически пересечь княжескую столицу. Они оказались, очевидно, в самом бедном районе города. Больше всего он напомнил Заниле припортовые трущобы Догаты. Конечно, ни моря, ни рыбаков здесь не было, зато были точно такие же одноэтажные невзрачные хибары за покосившимися заборами. А проблемы с поиском дома на этом только начинались: как найти седьмой от городской стены, если улица шла вдоль этой самой стены?

Байд огляделся по сторонам в поисках кого-нибудь из местных жителей, кто мог бы подсказать им дорогу. Даже в этот полуденный час сомнительные личности, шатавшиеся по болотной улице, наводили на стойкие мысли о темном проулке глухой ночью! Хотя вот оборотням-то как раз было все равно, кого спрашивать. Мужичонка, выловленный Байдом за ворот облезлой дохи, минуты две вначале просто переводил взгляд мутных красных глаз с одного оборотня на другого, силясь понять, чего же от него хотят. Потом, дыхнув многодневным перегаром, все же сумел выдавить из себя: «Там!», мотнув головой вниз по улице. Байд тут же брезгливо разжал пальцы, отпихивая от себя человека: даже если им снова не удастся найти дом, лучше спросить у кого-нибудь еще!

Впрочем, волновались они зря: седьмой дом по болотной улице решительно выделялся среди всех своих соседей: во-первых, своими размерами, во-вторых, высоченным добротным забором, однозначно наводившим на мысль, что его обитателям есть, что скрывать от посторонних глаз, а в-третьих, человеческими голосами и каким-то невообразимым грохотом, раздававшимся из-за него. Ворота были приоткрыты, и Байд, решив, что в таком шуме люди все равно не услышат вежливого стука, решительно толкнул их и шагнул вперед. Оборотни оказались в просторном дворе. Первым, что бросалось в глаза, был цвет снега, вообще-то совершенно для него нетипичный — разводами от грязно-серого до почти черного. Впрочем, если вспомнить, что пришли они к торговцу углем, то это-то как раз становилось понятным. Как и количество телег, занимавших большую часть двора. Некоторые из них были пустыми, а остальные — завалены углем, в мешках или просто так — припорошенными снегом кучами. Вокруг них сновали люди, то ли разгружая, то ли наоборот, загружая и готовясь куда-то вести, — с первого взгляда Занила не смогла определить, какое из предположений более верно. Они переругивались, кричали друг на друга, сталкивались, спорили, мешали и все это, очевидно, безумно торопясь куда-то… Занила еще ни разу не видела, чтобы какое-то дело, пусть даже и выполняемое людьми, превращалось в такой форменный бедлам! Она презрительно фыркнула, с трудом удержавшись от того, чтобы не зарычать на какого-то холопа, пробежавшего слишком близко от нее, волоча за собой какой-то полупустой драный мешок. Она еще раз огляделась по сторонам, пытаясь в этом хаосе решить, где лучше всего искать купца по имени Кумазан, за которым они сюда и пришли. Оборотни, похоже, более чем разделяли ее мнение! Занила всей кожей, а точнее — всем кружевом, ощущала исходящее от них нетерпение. Больше всего на свете они сейчас хотели поскорее убраться из этого места… Ну, или уже убить кого-нибудь! Тем более что выбор был таким богатым. И Занила прекрасно понимала, что всего через несколько минут одно из этих желаний станет совершенно непреодолимым!

— Пойду поспрашиваю кого-нибудь, где нам этого купца искать, — проговорил Байд. Ему каким-то образом среди царящего гвалта удалось заметить человека, который никуда не бежал и ничего не тащил на себе, а просто стоял посреди двора и даже пытался хоть как-то руководить перемещениями остальных. Байд и остальные гвардейцы подошли к человеку. Занила же осталась стоять на прежнем месте. Их разговор будет слышен ей и отсюда, и она верила, что командир ее гвардии сумеет и без ее помощи выяснить необходимую информацию. Она снова и снова оглядывала двор. Что-то было в нем такое, что невольно цепляло ее взгляд, не позволяя просто отвернуться… Вот только бы еще понять, что именно!

— Где нам найти купца Кумазана? — обратился Байд к человеку. — Нам сказали, что это его дом.

Мужичонка, довольно невзрачный на вид — среднего роста, в потертом, присыпанном угольной пылью тулупе, с непокрытой головой, встрепанными жидкими какими-то серыми волосами и такой же всклокоченной бородкой, — повернулся к оборотню.

— А чего вам от него надо? — буркнул он совсем не дружелюбно. Байд поморщился, но все же проговорил:

— Мы хотели бы спросить его об одной вещи.

Человек резко развернулся к оборотням, забросив свои попытки руководить суетящимися холопами, и уставился в лицо Байда. Для этого ему, правда, пришлось поднять голову, но доброжелательности ему это, как ни странно, отнюдь не прибавило.

— Я уже все сказал тому, кто вас послал! — голос человека повысился, перейдя на крик. — Я работаю на ничьей земле, и мое дело принадлежит только мне! Я не собираюсь этого менять! И нечего ходить ко мне и затевать со мной переговоры! Я уже все сказал. Так и передайте.

Байд с недоумением смотрел на человека, не прерывая его возмущенную речь лишь потому, что просто не знал, что на все это можно сказать. Занила же и вовсе слушала их разговор не слишком-то внимательно: она наконец-то поняла, что с самого начала показалось ей странным. Массивное строение, которое возвышалось в глубине двора, судя по его виду, просто не могло быть жилым домом! Больше всего своим видом оно напоминало какой-то склад. И происходящие на их глазах погрузочно-разгрузочные работы только подтверждали это предположение. Почему же оружейник Веремир дал ей этот адрес? Может быть потому, что он знал: посреди дня купец Кумазан будет именно здесь? Она ведь не спрашивала, где тот живет, она спросила — где его можно найти!

Ответ на вопрос был найден. Он был простым и логичным, и даже не вызывал сомнений в правильности, вот только почему-то ощущение странности происходящего не желало отпускать Занилу! Она заставила себя сосредоточиться и глубже заглянуть в собственные ощущения. Первым, что она почувствовала, были человеческие эмоции, густые и насыщенные, забивавшие воздух не хуже вездесущей угольной пыли. Страх!.. Запах такой же кислый, как у пота, которым сейчас под своей одеждой обливается человек, расспрашиваемый Байдом. Он может кричать и ругаться, сколько ему угодно, — Заниле было все равно. Раз ощутив, она уже не сможет перестать это чувствовать: его густой, липкий, мучительный страх перед теми, кто пришел к нему!

Занила прикрыла глаза. Для того чтобы ощутить эмоции всех остальных снующих по двору людей, ей не нужно было смотреть на них. Все эти холопы, возящиеся вокруг телег, испытывали скорее недоумение. Они заметили появившихся во дворе оборотней и теперь, пусть и не прерывая работу, следили за ними, то и дело посматривая в их сторону. И многие из них тоже боялись. Не так сильно, конечно, как человек, руководивший ими, но все же это чувствовалось. Словно они, не знали, чего можно ожидать от незваных гостей, и их беспокоило их присутствие. И не реже, чем на оборотней, они смотрели и на того мужика. Они с напряженным интересом ждали, что он сделает, сумеет ли справиться со странными гостями, заставить их уйти?..

Решение пришло мгновенно! Там, где человек, основываясь на данных, совершенно не достаточных, стал бы пытаться строить логические цепочки, кошка просто чувствовала! И ощутив что-то, просто не могла не понять! А верить самой себе Занила умела всегда… Резко развернувшись, она стремительным шагом направилась к купцу Кумазану, окруженному оборотнями. Эмоции людей во дворе не могли ее обмануть: именно этот человек воспринимался ими как главный, а значит, Байд совершенно точно не ошибся, когда начал задавать ему вопросы!

Но это было далеко не единственным, что поняла Занила. Удивление и страх, смешались в эмоциях людей, выплескиваясь из их сознания липкими темно-серыми сгустками, которые Хозяйка видела, даже не переходя на другой уровень зрения… Ее стая совсем не вовремя забрела на этот угольный склад на болотной улице. Их приняли за других — за кого-то, кого очень сильно не хотели видеть и одновременно ждали в глубине души все же зная, что рано или поздно они придут и от неприятного разговора не скрыться! Или не только разговора?.. Эти кто-то вызывал страх и гнев, под которым этот страх пытались скрыть… Вот только заранее не понять, помешает все это оборотням, или наоборот, поможет добиться собственной цели? А значит, придется выяснять на практике!

Купец повернулся в сторону подошедшей к нему Занилы. Его взгляд скользнул по ее фигуре, закутанной в роскошный алый плащ, а потом вновь вернулся к лицу.

— Похоже, наш князь придумал кое-что новенькое! — масляно улыбнулся он ей. Волна вожделения, причем не какого-то абстрактного, а направленного именно на нее, прокатилась поверх все еще излучаемого человеком страха. И она показалась Заниле тошнотворной! Это было настолько омерзительно, что у нее кончики пальцев зачесались от желания вонзить когти в лицо человека! А мужчина и не думал останавливаться, словно не замечая ее мгновенно заледеневшего взгляда. — А что, не такой уж и глупый расчет: пришли ко мне девицу посмазливее, и я сам ей все расскажу и подпишу все, что она захочет! — ухмыляясь, продолжил он. — А может быть, и подпишу? Не хочешь проверить, красавипца? Все зависит от того, как ты будешь стараться! — человек шагнул вперед, протягивая руку, чтобы тыльной стороной ладони провести по щеке Занилы. Вот только он не успел…

Струна лопнула, трещина прошла по хрупкому прозрачному льду, стальной клинок сорвался с руки и унесся к уже назначенной цели… Занила никогда раньше не задумывалась, что достаточно доли секунды, чтобы человек, мимо которого она была готова просто пройти, стал тем, кого уже невозможно не убить!

Частичное обращение не всколыхнуло волну энергии в пространстве, лишь заставило оборотней, стоявших вокруг Кай'я Лэ, задохнуться от раскаленного потока силы, прошедшегося по их коже от нее. Занила взмахнула рукой, за долю мгновения превратившейся ниже запястья в кошачью лапу с выпущенными серо-стальными когтями, в ецбе от своей кожи перехватывая пальцы человека! Если бы не частичная трансформация, она бы просто сжала его запястье, с хрустом ломая хрупкие косточки, но кошачья лапа не была приспособлена для подобных жестов… Когти вонзились в плоть человека, насквозь проткнув его запястье в четырех местах, дернула на себя, вырывая фонтанчики крови, нити белесых сосудов, клочья мяса и крошево костей! Человек завопил, и кто-то из оборотней тут же ударил его локтем в висок, заставляя заткнуться. Занила стряхнула с руки, вновь принявшей человеческий вид, несколько капель горячей липкой крови, и бросила, мотнув головой в сторону человека:

— На склад его! Там поговорим!

— А с этими что? — Байд обвел глазами людей во дворе, еще только начавших понимать, что на самом деле только сейчас произошло.

— Присмотри за ними! — распорядилась Кай'я Лэ.

— Только присмотреть?

Занила не сумела сдержать усмешки, заметив, как жадно трепещут ноздри оборотня. Ее собственное дыхание тоже все еще было прерывистым.

— Зависит от того, что они успели заметить!

Раик волоком затащил тело купца в просторное грязное и полутемное помещение склада и швырнул его на кучу сваленного у стены угля. Занила, брезгливо придерживая полы своего длинного бархатного плаща, приблизилась к нему и пнула острым носком сапога по лодыжке человека. Нога мотнулась из стороны в сторону, но купец даже не подумал очнуться. Тогда Раик, повинуясь молчаливому приказу своей Хозяйки, наклонился над ним и ударил его по лицу. Занила прекрасно знала, что ее гвардейцы одним таким ударом человека могут и убить. Знал это и сам Раик, поэтому и бил едва ли в четверть силы, лишь для того, чтобы заставить купца очнуться. Человек открыл глаза и, мгновенно вспомнив, что произошло, попытался отползти подальше от стоящих над ним оборотней. Но случайно оперся о правую изувеченную руку и тут же взвыл от невыносимой боли, заваливаясь на бок и снова чуть не теряя сознание. Раик метнулся к нему, схватил за плечи и сильно тряхнул, разворачивая лицом к Кай'я Лэ. Та наклонилась над человеком. Пару минут пристально разглядывала его лицо, словно что-то в нем ее искренне заинтересовало, а потом, размахнувшись, со всей силы врезала носком сапога по его правой руке, выше того места, где от запястья остались лишь окровавленные лохмотья. Бить купца по лицу, как Раик, она не хотела — она вообще предпочла бы к нему не прикасаться! Ее холодный почти равнодушный голос легко перекрыл захлебывающийся крик человека:

— Я сейчас задам тебе один вопрос, и ты мне ответишь на него. И сделаешь это быстро! Потому что кто знает, сколько тебе еще осталось? — ее губы тронула едва заметная усмешка, показавшаяся почти доброй по сравнению с холодом стальных клинков в ее взгляде. Впрочем, оценил ее только Раик. Потому что человек, сжавшись в комок на расползающейся под ним куче угля, тихо подвывал, прижав к груди раненую руку, из которой струями продолжала хлестать кровь. Но сильнее ее сладкого чуть металлического горячего аромата был запах страха, бьющий от человека. Он был таким сильным, что Занила лишь с трудом помнила, что ей еще нужно получить ответы на свои вопросы, прежде чем она убьет! Острый носок алого замшевого сапога ткнулся под ребра человеку, заставляя того перевернуться на спину. — Где ты добываешь свой уголь? Откуда возишь его?

Глаза человека были мутными от боли и стремительной кровопотери, а взгляд стал почти бессмысленным, но он все же сумел разлепить разбитые Раиком губы и прошипеть:

— С верховий Ледеры. Найти просто — все время вверх по реке до самого Черного озера, откуда она и вытекает! А там вдоль берега озера на запад еще половину дневного перехода, — купец выдохся и замолчал. А Занила невольно нахмурилась, раздумывая над его словами. Ледера — местная река, приток великой Саи, и течет она откуда-то с самого севера княжества, а точнее, насколько знала Занила, с северо-запада. О том, что свое начало она берет из какого-то Темного озера, оборотень слышала сейчас впервые. Хотя это как раз уточнить у кого-нибудь из местных жителей будет совсем не сложно. А вот на еще один интересующий ее вопрос ей сможет ответить только купец Кумазан. Она вновь посмотрела на человека. И что-то, очевидно, было в глубине ее серо-стальных глаз что-то такое, от чего тот, судорожно вздрогнул, вновь попытался отползти подальше от нее, в тщетной попытке спрятаться в темном углу склада. Занила невольно усмехнулась: если бы человек только знал, как от него пахнет не просто страхом, а смертельным паническим ужасом! Она слегка шевельнула пальцами, отдавая приказ, и Раик вцепился человеку в волосы, не позволяя уползти дальше, запрокидывая его голову назад так, что его голая в вырезе распахнувшегося полушубка шея выгнулась, словно специально приглашая клыки зверя вонзиться в нее. С губ Занилы вместо человеческих слов рвался довольный рык, когда она наклонилась над ним:

— А камень ты там нашел? Тот, что потом продал оружейнику Веремиру? — ее голос звучал хрипло, очень мало напоминая человеческий. Но это ее уже не волновало. Ей нужно было, лишь чтобы человек понял, что ей нужно от него, а уж объяснить это она найдет способ! Она даже не хотела показывать этому купцу сам камень. Хватит с него и слов! Человек скосил глаза на Занилу. Раик по-прежнему удерживал его голову, и ему было совсем неудобно смотреть в глаза Кай'я Лэ. Но он все равно упорно это делал, как будто, пока он не отпускает ее взгляд, она не убьет его! Или пока он говорит, отвечая на ее вопросы? Может быть, поэтому он с такой готовностью, захлебываясь словами, принялся рассказывать?

— Да, местные жители бывает находят там какие-то каменные осколки. Один вот даже мне продали. А я его потом — мастеру Веремиру. Он у меня постоянно уголь берет…

Занила размахнулась, врезав носком сапога в так приглашающее выставленный вперед подбородок человека, оборвав поток его слов:

— Это я знаю! Откуда камень взялся, рассказывай!

Голова человека от удара мотнулась назад, но Раик крепко держал его за волосы. А человек, подавившись очередным стоном, вновь впился взглядом в лицо Занилы:

— Я не знаю, откуда эти осколки берутся. Их местные просто в лесу находят. Мне рассказывали: там где-то в самой чаще одно нехорошее место есть. Стоит туда забрести, и уже сам не выберешься — так на одном месте и будешь кружить. Как будто кто глаза отводит!

— Хватит! Понятно! — Занила шагнула прочь от человека. А тот вдруг, словно забыв про руку оборотня в своих волосах и про собственное изуродованное запястье, метнулся вслед за Занилой, выворачиваясь в хватке Раика:

— Вы ведь не убьете меня, почтенная госпожа?! — заскулил он, вновь пытаясь поймать взгляд Кай'я Лэ. — Я все рассказал, что вы хотели! Зачем вам меня убивать? Вы же не человек князя, так ведь?

Занила медленно повернулась, усмехаясь, и шагнула назад.

— Ты правильно догадался: я совсем не человек!

Ее рука стремительно метнулась вперед. И только Раик, успевший ощутить своим кружевом волну раскаленной силы, понял, что сейчас произойдет. А человек так и продолжал заискивающе смотреть ей в глаза, пока кошачья лапа с двухэцбовыми когтями не рванула его горло, заставив захлебнуться предсмертным воплем и волной ярко-алой крови. Занила тут же отступила назад, не желая пачкать в ней свою одежду, — замша и бархат — это вам не кошачий мех, который так просто вычистить! Достаточно уже и того, что на сапогах осел слой мельчайшей угольной пыли. А Раик наоборот присел на корточки, подставил руку под пульсирующий поток крови, а потом принялся не спеша облизывать пальцы. Кай'я Лэ усмехнулась, глядя на него, и направилась к выходу со склада. Она толкнула дверь, которую они даже не подумали закрывать за собой, и вышла на залитый солнцем двор. Здесь был все тот же перемешанный с угольной пылью снег и наполовину загруженные телеги, вот только людей, снующих вокруг них, не было видно. Занила успела подумать, куда же их согнали ее оборотни, а потом одного человека она все же увидела. Вот только это был не один из холопов купца. У ворот, так же как и она, оглядывая двор, стоял оружейник Веремир. Занила замерла, встретившись с ним взглядом. Захотелось ругнуться, помянув разом всех Темных Богов. Что он делает здесь?! Занила медленно двинулась ему навстречу. Может быть, еще удастся заставить его уйти, пока он не успел ничего увидеть? Пока он не начал вопить от ужаса, превращаясь в одного из тех, кого просто не возможно не убить!

Оружейник тоже шагнул вперед, сокращая расстояние, отделявшее его от Занилы. А она невольно отметила, что, в отличие от ее гвардейцев, он ворота во двор угольщика за собой закрыл и даже запер на массивный засов.

— Что вы здесь делаете, оружейник Веремир? — проговорила она, останавливаясь в паре шагов от него, то есть как раз на том расстоянии, чтобы можно было смотреть ему в глаза, не запрокидывая при этом голову. — Пришли проверить, как проходят мои переговоры с уважаемым купцом? — ощущение податливой человеческой плоти под когтями было еще слишком отчетливым, чтобы она могла удержаться от усмешки. Веремир качнул головой, пристально вглядываясь в ее лицо:

— Скорее пришел предупредить, что очень скоро вам помешают, — произнес он.

— Кто? — во взгляде Занилы отразилось недоумение

— Местный князь. У него с купцом Кумазаном возникли какие-то разногласия, и он как раз сейчас отправил сюда своих дружинников, чтобы их разрешить.

— Какие разногласия? — Занила требовательно смотрела в серо-голубые глаза мужчины. Все происходящее казалось ей слишком странным, чтобы можно было просто так поверить на слово! Веремир пожал плечами:

— Об этом знают только сам князь и уважаемый Кумазан! — он небрежным жестом засунул руки в карманы волчьего полушубка, а Занила невольно отметила, что, выйдя из дома, оружейник не забыл захватить с собой длинный меч, который теперь висел в ножнах у его бедра. А сам полушубок был достаточно коротким, чтобы не мешать драться и чтобы в нем было удобно скакать верхом. — А вам лучше уйти отсюда прямо сейчас, — продолжил Веремир, — если вы не хотите оказаться впутанной в дела нашего уважаемого купца!

Занила вновь не сдержала усмешки:

— Почтенный Кумазан уже вряд ли кого-то во что-то сможет впутать! Хотя с другой стороны мне действительно больше нечего здесь делать: я выяснила все, что хотела!

Оружейник только слегка кивнул в ответ на ее слова. Он продолжал пристально смотреть в глаза Занилы, словно пытался таким образом узнать что-то, причем очень важное. И он не уйдет, пока не выяснит! Это Занила поняла мгновенно: оружейник Веремир был просто не из тех людей, кто способен легко сдаться, не достигнув поставленной перед собой цели. Тогда почему он не задает вопросов? В ее последней фразе было достаточно, чтобы у кого угодно вызвать изрядное количество подозрений. А он ни о чем не спрашивал! Сама Занила поступала так только в одном случае: если заранее предполагала ответ. И если этот ответ был опасен. Причем в первую очередь — для спрашивающего!

Глухой рык, раздавшийся за спиной Занилы, отвлек ее от размышлений, заставил разорвать поединок взглядов между ней и человеком. Кай'я Лэ обернулась как раз вовремя, чтобы заметить двух здоровенных кошек с довольным урчанием выволакивающих из-за здания склада окровавленное и наполовину разодранное человеческое тело, больше всего напоминающее кусок не до конца освежеванного мяса. Белоснежная шерсть зверей была густо перепачкана кровью. Впрочем, им самим этого явно было недостаточно. Бросив свою добычу возле одной из телег, кошки, беззлобно перерыкиваясь между собой, принялись выдирать из нее куски мяса посимпатичнее. Ни на свою Хозяйку, ни на человека, застывшего посреди двора, оборотни просто не обращали внимания, слишком увлеченные удачной охотой!

Занила, мгновенно вгоняя свое тело в обращение, метнулась к ним. Она не стала сдерживать волну силы, что во все стороны рванулась от нее, когда на смену человеческому кружеву пришел его второй уровень. Раскаленный поток энергии ударил по оборотням, слишком увлекшимся своей игрой, чтобы заметить несущуюся на них Хозяйку, уже принявшую свой звериный облик. Очень недовольную Хозяйку!..

Кай'я Лэ врезалась в первого оборотня, ударом плеча в бок сшибая его на землю. Кошка покатилась по грязно-серому в кровавых разводах снегу, обиженно зашипев. А Занила, не позволив ей подняться на лапы, одним прыжком вновь оказалась над ней. Короткий глухой рык вырвался из ее оскаленной пасти. Она размахнулась правой передней лапой и ударила зарвавшегося оборотня по морде. Острые когти оставили на светлом коротком мехе тонкие алые царапины, и кошка взвизгнула от боли, а в следующую секунду виновато заскулила, падая на брюхо перед Хозяйкой. Занила развернулась ко второму оборотню, но тот уже тоже, забыв о недоеденной добыче, полз к ней, распластываясь по снегу и заглядывая в глаза, пытаясь вымолить прощение.

Занила поднялась, чувствуя, как волна обращения омывает ее тело, заново создавая его из потоков энергии вокруг. Потом тряхнула головой, отбрасывая за плечи слегка растрепавшиеся волосы, и провела руками по складкам бархатного плаща. Чтобы заново привыкнуть к человеческому телу и к ощущению одежды на нем, всегда требовалось немного времени. Обернуться в кошку обычно было гораздо проще: достаточно было лишь отпустить себя, и позволить своему кружеву делать то, что оно лучше всего умело!

Из-за склада к Заниле быстрым шагом приближался Байд. Он тоже уже успел принять человеческое обличье и теперь поспешно натягивал свой короткий полушубок: ему, в отличие от Занилы, каждый раз после обращения приходилось одеваться заново. Впрочем, сейчас Кай'я Лэ была как никогда далека от малейшего сочувствия к неудобству жизни не высшего оборотня! Она стремительно шагнула ему навстречу.

— Я приказала вам просто убить их! — рыкнула она. — А вы что устроили?!

Байд неуверенно покосился на Силиса и Улу, тоже расставшихся со звериным обликом, но не спешащих приходить ему на помощь: в конце концов, это он их командир, а значит, ему и отвечать перед Хозяйкой! Свою порцию гнева, впрочем, вполне заслуженного, они от нее уже получили!

— Прости, Хозяйка! — проговорил Байд, пристально разглядывая грязно-серый снег под своими ногами. Занила глубоко вздохнула, чувствуя, что еще немного, и она снова сорвется на рык.

— А с остальными что? — ей не без труда, но все же удалось заставить свой голос звучать вполне по-человечески. Байд вновь покосился в сторону, только на этот раз не на двух других оборотней, а на то, что осталось от их добычи. — Понятно! — усмехнулась Занила. Пока она общалась с купцом, ее оборотни более чем удачно поохотились! А Байд между тем выразительно указал взглядом куда-то ей за спину:

— Этого тоже просто убить?

Кай'я Лэ обернулась. В центре двора все так же неподвижно стоял оружейник Веремир, и на этот раз Занила даже при всем желании не смогла бы сказать, что тот ничего лишнего не успел увидеть! Занила качнула головой, приказывая Байду оставаться на месте, и шагнула в сторону человека сама. А он продолжал стоять совершенно неподвижно… Не отступал назад при ее приближении, как сделали бы многие, желая сохранить обманчиво безопасное расстояние, отделяющее от чудовища; не бросился бежать, поддавшись захлестнувшей разум панике; не завопил, срывая голос, в тщетной надежде на помощь; не схватился за меч, пытаясь защитить свою жизнь… Он все также стоял в самом центре двора, и лишь его серо-голубые глаза лихорадочно блестели, и руки были сжаты в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели, выдавая охватившее его возбуждение… Не страх! Понимание было настолько мгновенным и острым, что Занила невольно замерла. Человек не боялся! Он только что увидел Хозяев Леса, он наблюдал, как они убивали, как меняли облик, как дрались между собой, слышал, как они обсуждали его собственную жизнь, а точнее — смерть… И все равно в пристальном взгляде его светлых глаз не было даже призрачной тени страха! Словно само это понятие оружейнику Веремиру было просто незнакомо!

— Вы существуете! — вдруг проговорил он, все также не отрывая взгляда от лица Занилы. — Значит, это правда! Вы действительно существуете!

Занила невольно фыркнула: и это реакция человека, на глазах которого только что воплотилась в реальность самая страшная сказка этого мира! Она еще раз окинула взглядом фигуру человека, скользнув по ней снизу вверх, от сильных прямых ног до светло-русых волос, пряди которых выбивались из короткой косы, задержалась на секунду на его все решительнее улыбающихся губах. И как теперь его убивать?! Хотя, разве ей нужен повод? С другой стороны, почему она должна делать то, чего ей делать решительно не хочется?! Потому что этот человек, оставшись в живых, раскроет ее тайну? Занила презрительно фыркнула: в этом дворе сегодня днем она и ее стая сотворили достаточно, чтобы на них объявили охоту, даже если бы они и не были чудовищами! Занила решительно отвернулась от оружейника Веремира и, слегка кивнув командиру своей гвардии, направилась к только что появившемуся из дверей склада Раику.

— Отправляйся на постоялый двор! — приказала она ему. — Быстро собирайтесь, расплатитесь с хозяином, возьмите с собой провизию и немедленно уходите оттуда! Мы будем ждать вас за городскими воротами. Мы уезжаем из Кетроси!

Оборотень коротко поклонился Кай'я Лэ в знак того, что понял ее приказ и готов его исполнить, а потом бегом метнулся в сторону ворот, за которыми они оставили своих лошадей. Занила довольно усмехнулась: похоже, ее гвардия ничуть не расстраивалась тому, что им приходится так быстро покидать город! Она махнула рукой остальным своим оборотням, приказывая следовать за собой: им тоже было больше нечего делать в этом дворе.

За воротами Занила ничего странного не заметила, однако она и так чувствовала, что нужно спешить, оружейник Веремир, говоря о людях князя, которые с минуты на минуту должны появиться здесь, не врал. Оглянувшись на ворота, она увидела, что человек тоже вышел со двора и запрыгнул на высокого вороного жеребца, который был привязан рядом с конями оборотней. Занила ударила каблуками в бока своего Серебра, заставляя его с места сорваться на рысь, и заметила, что оружейник поступил также, и теперь лишь на несколько аммов отставал от стаи, резвой рысью несущейся вверх по улице. Она подождала, пока несколько перекрестков останутся за спиной, а потом резко осадила своего коня и обернулась к человеку.

— Зачем ты скачешь за нами? — бросила она, впившись взглядом в его лицо. Ее оборотни на своих лошадях нетерпеливо гарцевали вокруг них. — Возвращайся в свою кузницу, оружейник Веремир! Я разрешаю тебе это!

Человек усмехнулся, глядя в ее глаза, открыто уверенно и совершенно бесстрашно:

— Возьми меня с собой, Хозяйка Леса!

Занила задохнулась от изумления, скользя взглядом по его лицу, пытаясь понять по яростному сиянию его глаз, не ослышалась ли она.

— Ты меня не боишься? — спросила она, как будто эта очевидная истина еще нуждалась в подтверждении. А может быть, она просто не знала, что еще можно сказать. Оружейник уверенно качнул головой:

— Я не умею бояться чего-то настолько прекрасного!

Занила фыркнула. Кажется, самообладание понемногу возвращалось к ней. Или наоборот, покинуло ее полностью, и она научилась жить без него!

— Ты глупец, если считаешь так! — усмехнулась она. — Глупец, который хочет умереть!

— Наоборот, я хочу жить!

Их взгляды встретились, и в сине-стальной глубине Занила увидела что-то такое, что заставило ее сердце остановиться, а в следующую секунду забиться снова, в тысячу раз сильней!

— Мы уезжаем из Кетроси, оружейник Веремир! — бросила она как самый последний аргумент, но человек лишь с громким хеканьем вонзил каблуки в бока своего коня, направляя его в сторону городских ворот. И Занила, с трудом удерживаясь от того, чтобы не захохотать в голос, от переполнявшего ее чувства свободы, сделала также!

Они, не сбавляя скорости, проскакали через городские ворота, в которых снова никто не подумал их останавливать, и понеслись через замерзшую реку, а потом по дороге, взбиравшейся на холм. Они подождут остальную стаю на его вершине, и Занила очень надеялась, что ожидание будет недолгим. Серебро под ней то и дело взбрыкивал, норовя перейти на стремительный галоп, и Кай'я Лэ знала, что это не коню, это ей самой, хочется нестись вперед, лететь, рассекая морозный воздух, чтобы редкие деревья по обочинам слились в неразборчивое серое марево. Ее больше ничто не держало! Она уже давно знала свою цель, а теперь ей был известен и путь! Лес звал свою Хозяйку, сила ждала ее, где-то там, у истоков Ледеры, на берегу Черного озера. Она найдет! Это просто, когда твоя суть ведет тебя!

Байд поравнялся с ней, заставив своего коня нестись по дороге рядом с Серебром. Оборотень чувствовал, что Хозяйка больше не сердится на него за устроенную в доме купца охоту. Ее радостное возбуждение передалось всей стае, и оборотни готовы были нестись за ней на самый север княжества. Они уже знали, какая награда их ждет! Впрочем, командир гвардии сейчас думал не об этом. Он повернулся к Кай'я Лэ.

— Ты, кажется, говорила, Хозяйка, что в городе нам всего лишь нужно найти одного человека? — бросил он, перекрикивая свист ветра в ушах. Занила вспомнила, как ее когти одним ударом разорвали человеческое горло, и усмехнулась в ответ:

— А закончилось, как всегда, отличной охотой!

Двое оборотней, хохоча в голос и нахлестывая коней, наметом неслись по заснеженной дороге, прочь от последнего на северо-востоке Вольных княжеств крупного человеческого города.

Глава 2. На север

Вольное княжество Равен, к северу от Кетроси. Зима 1278 года от Сотворения мира.

Стая четвертый день неслась через лес. Точнее — стая, ее Хозяйка и человек, примкнувший в Кетроси к оборотням, — оружейник Веремир. К удивлению Занилы ее гвардейцы, которых она дождалась за городскими воротами, не слишком-то сильно удивились присутствию незнакомого человека рядом с их Кай'я Лэ! Веремир, конечно, удостоился нескольких заинтересованных взглядов, но никто из оборотней не попытался выказать недовольство тем, что он присоединился к стае. И Занила каким-то, свойственным, наверное, только высшим оборотням чутьем понимала: это не оттого, что они боятся пойти против воли Кай'я Лэ, оспаривая ее решение. Просто оборотням нескольких взглядов и пары часов общения с этим человеком оказалось достаточно, чтобы, если не начать считать его равным себе, то хотя бы принять его как достойного находиться среди стаи! А может быть, они признавали за ним право заслужить однажды возможность и самому стать оборотнем? Занила не знала. Она пыталась вспомнить себя, когда она только появилась в годрумском поместье стаи, как относились к ней оборотни, и все равно не находила ответа. Определенно, она прожила среди Хозяев Леса слишком мало времени, чтобы досконально изучить их обычаи. Она слишком быстро стала Хозяйкой… А когда она возглавила стаю, ей стало совсем не до этого. К тому же теперь у нее всегда была возможность просто отдать приказ и не сомневаться, что он будет выполнен. Как оказалось, власть Хозяина в стае настолько абсолютно, что он может одним своим словом перевернуть с ног на голову любые обычаи и традиции! И Занила этим и собиралась воспользоваться! Ее звал Лес, ждущий за северной границей обитаемых людьми земель, и она неслась к нему, не желая тратить время на решение каких-то теоретических вопросов! Захотел человек присоединиться к ее стае? Он не мешает ей? Не вызывает недовольство ее гвардейцев? Что ж, значит, пусть скачет вместе с ними. Конечно, лишь пока он в состоянии поддерживать заданную Хозяйкой скорость и не падать с седла от усталости!

Впрочем, на последнее Заниле пока не приходилось жаловаться. Могучий вороной конь оружейника ничуть не уступал лошадям оборотней, и сам человек скакал четвертый день, не выказывая ни малейших признаков усталости и даже не думая жаловаться или просить раньше времени остановиться на отдых. Как-то так получилось еще с самого первого дня их бешеной скачки, что его вороной пристроился сразу за Серебром, то есть человек оказался к Заниле ближе, чем все оборотни ее стаи. Она была уверена, что уж это-то точно вызовет недовольство среди ее гвардейцев, особенно со стороны Байда, весьма трепетно относившегося к своему положению при Кай'я Лэ, но возражений снова не последовало. Оборотни словно признавали: человеку действительно лучше всего постоянно находиться рядом с Хозяйкой — единственным высшим оборотнем в их стае — единственным, кто, что бы ни случилось, никогда не поддастся внезапной жажде крови и не устроит на него охоту! И снова в голову лезли воспоминания о том времени, когда она была единственным человеком среди стаи оборотней в их годрумском поместье. Ее ведь тоже старались не оставлять с простыми оборотнями наедине, всегда рядом был оборотень высший!..

Занила гнала от себя эти мысли. В них самих не было ничего плохого, но вот воспоминания… От них хотелось выть в голос в бессильной тоске, которая, не смотря на все прошедшие дни и отделявшие ее теперь фарсахи, ничуть не становилась слабее! И дорога, послушно стелящаяся под копыта коня, позволяя покачиваться в седле и бездумно смотреть вперед, только ухудшала ситуацию просто потому, что оставляла слишком много свободного времени, а значит, пустого места в голове, которое воспоминания так и норовили занять! Впрочем, промучившись два дня, где-то вчера к полудню Занила неожиданно нашла выход. Оказалось, что достаточно лишь обернуться на человека, скакавшего справа и чуть позади нее. Оружейник Веремир ехал, уверенно сжав в руках поводья своего коня и чуть наклонившись к его шее. Капюшон его волчьего полушубка из-за мороза и ледяного ветра в лицо был низко надвинут на лоб, скрыв его волосы. И по сравнению с темно-серым мехом его голубые глаза, казалось, сияли еще ярче, будто в них отражался каждый лучик далекого зимнего солнца, которому удавалось пробиться под своды деревьев. Словно почувствовав ее взгляд, человек обернулся к Заниле. Его твердые губы едва заметно дрогнули, складываясь в улыбку. А Кай'я Лэ думала о том его взгляде, что сиял еще секунду назад, когда он смотрел вперед, в ту неведомую точку, скрытую за горизонтом, к которой он готов был нестись день и ночь напролет, не жалея ни коня, ни самого себя! Она знала этот взгляд. У нее самой, наверняка, был такой же! Она скакала к Лесу, к древнему заброшенному храму, что видела в своем сне, к Силе, что была обещана ей… И теперь ей, кажется, не даст покоя вопрос, что же так звало вперед человека?

Стая четвертый день неслась на север. Припасов, захваченных с постоялого двора в Кетроси, пока было достаточно, и стая летела через лес, пользуясь имеющейся возможность не заезжать в селения. Время от времени Занила тонким нюхом высшего оборотня ловила близкий аромат человеческого жилья: самих людей, скотины в их хлевах, печного дыма из труб их домов… И другие запахи, которым она при всем желании не могла подобрать определения, но они неизменно одним своим присутствием вызывали перед ее глазами картинку запорошенных снегом деревянных домов, рассыпавшихся по обоим берегам неширокой речушки, через которую перекинут горбатый мистик, и ровных прямоугольников огородов, тянущихся по склонам пологого холма к близкому лесу… Занила была рада, что им не надо заезжать в деревни. Конечно, рано или поздно захваченные из города припасы закончатся, и им придется свернуть к человеческому жилью, чтобы пополнить их, но хорошо, что это случиться не сегодня и даже еще не завтра. Может быть, к тому времени, когда такой день наступит, Занила сумеет увидеть обычную деревню и обычных людей, а не тех, что приходили к ней из ее воспоминаний… Еще бы ей самой удалось поверить в это! Впрочем, если бы удалось, Занила ближайшим же вечером приказала оборотням повернуть в сторону деревни, а не устраивать вновь стоянку посреди заснеженного леса, где всей доступной им роскошью были еловые лапы, нарубленные и брошенные на снег вместо постели, да тепло жарко пылающего костра.

Оборотни словно чуяли, что их Хозяйку что-то гонит прочь от человеческого жилья. А может быть, и сами не горели особым желанием лишний раз встречаться с людьми. Поэтому ночь за ночью останавливались на привал посреди леса, расседлывали коней, разводили костер, готовили нехитрый ужин, распределяли дежурства… Только Кай'я Лэ Занила и оружейник Веремир оказались избавленными от них и потому получали возможность, не беспокоемые никем, просто устраиваться на ночевку возле жарко пылающего огня. Каждый раз, поднимая глаза, Занила видела сквозь взлетающие в низкое черное небо метущиеся тучи искр устремленные на себя глаза человека. Она каждый раз ждала, что он что-нибудь скажет ей, но оружейник Веремир молчал. Словно в уснувшем на зиму заснеженном лесу только костер, разделявший их, имел право вести свой разговор. А потом вокруг огня устраивались оборотни, и наваждение пропадало, словно ровное сияние силы, исходившее от них, окутывала Хозяйку уютным теплым облаком. Занила засыпала и была бесконечно счастлива, что ночь за ночью не видит снов, — мыслей ей хватало и днем.

А потом наступало утро, и стая вновь неслась вперед. Уже четвертый день. Оружейник Веремир подсказывал им, помогая держаться нужного направления. Хотя, конечно, река Ледера и сама по себе была достаточным ориентиром. Занила знала, что если повернуть голову вправо, то сквозь стволы деревьев можно увидеть ярко-освещенное солнцем свободное пространство за ними. Это и была река, сейчас, посреди зимы, надежно замерзшая. Пару дней назад, послушавшись предложения Байда, оборотни попытались скакать по ней. Но, очевидно, Ледера была далеко не спокойной речкой, потому что лед на ней намерз не ровно, а отдельными глыбами и даже небольшими торосами. Так что, промучившись с полчаса, оборотни выбрались обратно на берег: сломать ноги своей лошади никому не хотелось. Так что теперь они вновь скакали по лесу, лишь время от времени посматривая вправо, отыскивая взглядом между деревьев русло замерзшей реки и убеждаясь, что дорога пока не думает сворачивать в сторону от нее, а идет именно туда, куда им и нужно. Вот только бы еще знать, сколько времени будет длиться их путь. Занила попробовала спросить об этом человека, но оказалось, что на этот раз оружейник Веремир ничем не мог помочь им: он, так же, как и оборотни, никогда раньше не бывал на севере Равена, там, где в лесах пряталось от людей Черное озеро. Занилу, если честно, совсем не расстроил этот ответ: дорога послушно бежит вперед, река мелькает между деревьев… А лес, зима и бешеная скачка — это вообще, похоже, то, что ей просто не может надоесть! Особенно когда впереди ждет цель.

Жаль только, что лошади не были столь же выносливыми, как их седоки. Даже великолепный жеребец самой Занилы после нескольких часов бешеной скачки начинал покрываться пеной и тяжело всхрапывать, что уж говорить о лошадях остальных гвардейцев. Вчера очередная блестящая идея пришла в голову Раику. Он предложил, что оборотни могли бы сменить облик и какое-то время бежать самостоятельно. Благо в звериной ипостаси Хозяева Леса способны были перемещаться ничуть не медленнее лошадей, а те тем временем получили бы возможность отдохнуть от лишнего груза на своих спинах. Заниле, стремящейся вперед так, словно от этого зависела вся ее жизнь, идея показалась интересной. Самой ей, конечно, из-за скачущего вместе со стаей оружейника пришлось оставаться в человеческом обличье, но своим гвардейцам перекинуться она разрешила. Кто же знал, что лошади, которые, казалось бы, раз и навсегда научились подчиняться воле Хозяйки, вдруг запаникуют и выйдут из-под контроля! Очевидно, возмущение силы, поднятое двумя дюжинами оборотней, одновременно меняющих облик в непосредственной близости от них, оказалось все же чересчур сильным. Приказав оборотням немедленно перекидываться назад, Занила принялась кое-как созывать чуть не на фарсах разбежавшихся по лесу перепуганных лошадей. Успокоить их достаточно для того, чтобы они вновь подпустили к себе оборотней, ей удалось далеко не сразу. К исходу третьего часа Кай'я Лэ уже с трудом сдерживалась, чтобы не обрычать любого горе-экспериментатора, по неосторожности сунувшегося к ней! Человек, словно почувствовав ее настроение, тоже предпочитал держаться от Хозяйки стаи подальше. Впрочем, на него как раз Занила и не злилась. Может быть потому, что от него не пыталась убежать ни одна лошадь? В результате снова двинуться в путь стая смогла лишь далеко за полдень, и вечером на стоянке настроение Хозяйки все еще было далеко от благодушного. Лес звал ее, и любая задержка невольно воспринималась ею как вызов ее силе и ее власти!

Так что на четвертый день оборотни вновь скакали по дороге на спинах своих лошадей. А это значило, что стая вновь передвигалась вперед не со скоростью самих оборотней, а лишь с той, какую в состоянии были выдержать несущие их на своих спинах ездовые животные. А они даже простым галопом скакать долгое время не могли! Вот и сейчас над дорогой раздался пронзительный свист Байда, означавший, что самое время дать лошадям передохнуть. Повинуясь приказу командира, гвардейцы один за другим натянули поводья, переходя на неспешный шаг. Занила поступила также. Ее Серебро благодарно фыркнул, роняя с морды на снег хлопья пены и поводя крутыми боками, а Кай'я Лэ, отбросив на спину капюшон плаща, обернулась назад, окидывая взглядом свою стаю. Конечно, своих оборотней она чувствовала и так и прекрасно знала, что с ними ничего не случилось, и никто из них не отстал. Другое дело — человек. Он скакал позади нее, и ветер, бьющий в лицо, даже его запаха не позволял ей ощущать! Словно почувствовав, что она думает о нем, оружейник Веремир тоже повернулся в ее сторону. Занила чуть натянула поводья коня, дождалась, пока человек поравняется с ней, и заставила Серебро дальше идти ног в ногу с его вороным жеребцом. Дорога была узкой, поэтому теперь, покачиваясь в седлах, оборотень и человек едва не касались друг друга коленями. Впрочем, Занилу это вполне устраивало: она хотела поговорить с оружейником. За четыре дня практически непрерывной скачки ей, кажется, удалось сформулировать достаточное количество вопросов, на которые, она решила, ему сейчас и предстоит отвечать.

— Мы не слишком быстро скачем для тебя? Ты успеваешь за нами? — обратилась Кай'я Лэ к человеку, хотя это, конечно, не был один из тех вопросов, что ей так нестерпимо хотелось задать, просто надо же с чего-то начать разговор! Человек словно прочитал ее мысли, потому что лишь твердо качнул головой:

— Не беспокойся обо мне, Хозяйка!

Еще в самый первый день Занила объяснила ему, что сами себя они называют оборотнями, и Хозяевами Леса их звать не стоит, а к себе предложила обращаться просто по имени. Оружейник в большинстве случаев так и поступал, но время от времени все же называл ее так, как оборотни ее стаи. Занила каждый раз при этом невольно дергалась, но запрещать это человеку вроде бы повода не было… Веремир вдруг повернулся к ней, немного сдвинув назад капюшон, чтобы тот не мешал смотреть.

— Я прекрасно помню, что нам нужно как можно быстрее убраться из Кетроси и как можно дальше! — проговорил он.

— Это из-за тех людей равенского князя, что, по твоим словам, должны были нагрянуть к купцу Кумазану? — уточнила Занила. Ее конь шел неспешным шагом, и она, воспользовавшись возможностью не следить за дорогой, всматривалась в лицо человека. Оружейник Веремир выдержал ее взгляд, не опустив глаз. И Занила невольно подумала, что тот умеет вызывать к себе уважение. А вот сам человек, похоже, думал совсем об ином.

— По моим словам? — переспросил он, усмехнувшись, с легкостью выделив ключевые слова из фразы Кай'я Лэ. — Я не врал тебе, когда говорил о них! — в серо-голубых глазах полыхнуло что-то, больше всего напоминающее искру справедливого возмущения, из которой в любой момент могло разгореться пламя не менее праведной ярости, и усмешка мгновенно исчезла с его твердо очерченных губ. Оружейник Веремир никому, даже в шутку, не позволил бы обвинить себя во лжи! Даже ей… Но Занила-то как раз и не сомневалась в его словах! И не только потому, что безоговорочно верила в честность оружейника, просто в этом мире вряд ли существовал человек, ложь которого она была бы не в состоянии почувствовать! Вот и сейчас, словно в очередной раз проверяя собственные ощущения, Занила опустила глаза, бездумно скользя взглядом по убегающей назад дороге, испещренной следами копыт, и вслушалась в фон силы, окружающей ее. Энергетические потоки текли ровно, едва заметным теплом прикасаясь к ее кружеву, и ей даже не требовалось переходить на другой уровень зрения, чтобы понять: сила вокруг человека сияет ровно, не вспарываемая всполохами лжи или страха. Нет, оружейник Веремир не лгал ей. Ни тогда, ни сейчас! Не только умение ощущать окружающую силу, но и тонкий нюх высшего оборотня не позволили бы ей обмануться. В этом Занила была уверена, но что же такое она упорно продолжает чувствовать, что вновь заставило ее повернуться к нему, еще пристальнее вглядываясь в его лицо?

— Ты сказал мне не все, — проговорила она. Сформулировать в слова собственные далеко не ясные ощущения было как всегда нелегко, но, как только это удалось, все сразу же встало на свои места, словно вышедшее из-за туч солнце мгновенно осветило все грани истины. И теперь, даже если отвернуться, уже не забыть, как все выглядело на самом деле. — Ты ведь знал, что люди равенского князя появятся у купца, уже тогда, когда давал мне его адрес, посылая на тот склад? — спросила она. И вновь человек не отвернулся, твердо встретив требовательный взгляд ее серо-стальных глаз. Хотя, что было бы проще: посмотреть вперед, делая вид, что следишь за дорогой и управляешь своим конем? Но, кажется, оружейник Веремир был просто не из тех, кто способен позволять себе хоть какие-то поблажки!

— Да, знал! — Занила заметила, как чуть сильнее сжались его пальцы, держащие поводья коня. — Мне было известно, что все должно произойти именно в тот день. А значит, если ты хотела узнать что-то от купца Кумазана, у тебя оставался только один шанс — добраться до него раньше дружинников князя! Только, — он вдруг вновь усмехнулся, — мне почему-то кажется: то, что ты успела уйти раньше, чем они появились, означает, что повезло не тебе, а как раз самим дружинникам!

Занила вернула ему усмешку. А комментировать его последнюю фразу никак не стала. К чему?.. Человек видел все собственными глазами. Почти то же, что и она… И кстати заготовленные вопросы у нее еще не кончились!

— Расскажи мне, что все-таки не поделили между собой Кумазан и равенский князь? — спросила Занила. Веремир пожал плечами, на этот раз все же переведя взгляд на дорогу перед собой, словно подбирая слова.

— Князь хотел получить свою долю в деле купца, — принялся рассказывать он. — А Кумазан утверждал, что земля, на которой он добывает уголь, никому не принадлежит, а значит налоги за торговлю в Кетроси, которые он исправно платит, — единственное, на что вправе рассчитывать князь! Вот собственно и все. Ничего особенно необычного, — он снова слегка усмехнулся, поворачиваясь к Заниле, и на этот раз она ответила ему гораздо искреннее.

— Это, похоже, судьба у меня такая: в какой бы город я не приезжала, вмешиваться в местную борьбу за власть, даже если эта самая власть мне и вовсе не нужна! — заметила она. Веремир на этот раз не просто посмотрел на нее, а всем корпусом повернулся в ее сторону:

— Расскажи мне!

Занила в недоумении изогнула тонкую серебристую бровь, смерив человека взглядом, холодным и острым, как идеально отточенный клинок, и таки же неумолимым.

— Ты еще сам не ответил на все мои вопросы, оружейник Веремир! — произнесла она, и тон голоса прекрасно соответствовал взгляду. Человек по собственной воле присоединился к стае, и здесь она Хозяйка! И даже если оружейник ответит на все ее вопросы, это совершенно не значит, что с ее стороны обязательно последует ответная любезность.

— Тогда спрашивай, Хозяйка! — хохотнул человек, отбрасывая на плечи окончательно сбившийся меховой капюшон. Он принимал правила игры! И Занила не преминула воспользоваться полученным разрешением.

— Ты ведь знал, — проговорила она и вдруг поняла, что уже второй вопрос начинает именно с этой фразы. Словно стоит ей понять, что на самом деле известно человеку, как ей удастся разобраться с ним самим! — Ты ведь знал, — она заставила себя продолжить, — уже в тот момент, когда мы пришли в твой дом, кто мы такие? Что мы не люди? — и снова ее взгляд пристально впился в его лицо, как было почти все время на протяжении этого разговора, словно ответы на свои вопросы она находила именно в его глазах, не дожидаясь, пока он произнесет их вслух. Он опустил взгляд, зарывшись пальцами в иссиня-черную гриву своего коня. И сейчас это действительно было вполне достаточным ответом! Для Занилы, ощущавшей больше, чем люди могли себе просто представить, — более чем достаточным…

— Почему ты уверена в этом? — спросил Веремир, действительно не собираясь ничего отрицать.

Занила хмыкнула и покачала головой, а потом усмехнулась, не Веремиру — скорее самой себе и своим воспоминаниям. (Уж точно не стволам деревьев на обочине дороги, по которым скользили ее глаза!)

— Я узнала взгляд! — пояснила она и уточнила. — Твой. То, как ты смотрел на меня во дворе Кумазана, когда я при тебе сменила облик. Такой взгляд невозможно спутать ни с каким другим! Что-то в нем есть, что заставляет душу чудовища переворачиваться! — усмехнулась она. — Так смотрят на воплотившееся в реальность чудо, на ожившую сказку, но лишь на сказку из тех, в которые на протяжении всей жизни верят вопреки любому здравому смыслу и мнению окружающих! И при этом не важно, насколько эта сказка страшна! — Занила почувствовала, что Веремир хочет что-то возразить, но она не позволила ему: она еще сказала не все. Хотя, возможно, потом, когда-нибудь она пожалеет, что все же договорила до конца! — Я узнала этот взгляд потому, что сама так смотрела однажды… Когда Хозяин Леса в первый раз обернулся при мне!

Эмоции, волной хлестнувшие на нее от человека, почти физически обожгли Занилу, настолько сильным было изумление оружейника Веремира!

— Ты была человеком?! — проговорил он. И Занила прекрасно поняла по его тону, что он еще сам до конца не поверил в слова, которые только что произнес вслух. Она медленно повернулась к нему, глядя в его глаза прямо, твердо и открыто, то есть именно так, как всегда и в любых обстоятельствах смотрел сам оружейник Веремир.

— Да, была, — она кивнула. — В одной из прошлых жизней!

— А что случилось потом?

Занила улыбнулась, следя за выражением лица человека. Похоже, она не ошиблась с предположением, что все происходящее воспринимается им, как воплотившаяся в реальность сказка, которая к тому же на самом деле оказалась еще интереснее, чем можно было предположить!

— А потом началась новая! — она едва заметно улыбнулась самыми кончиками губ. Занила ждала от человека какой угодно реакции на свои слова, но только не того, что оружейник в ответ тоже улыбнется, все так же спокойно глядя в ее глаза. Не должны люди так смотреть на чудовищ, на тех, кто еще помнит, какова человеческая кровь на вкус! Просто не должны! Иначе этот мир, кажется, сошел с ума! И ехать вот так, посреди стаи оборотней, спокойно разговаривая и отвечая на усмешки, словно нет места безопаснее и совершенно нечего бояться, они тоже не должны! Потому что тогда сходить с ума начнет Кай'я Лэ, если поверит, что это возможно… Но ведь возможно же?!

— И эта твоя новая жизнь заставляет тебя скакать посреди зимы на север, туда, где даже людей почти нет? — поинтересовался Веремир. Занила судорожно вздохнула, пытаясь вновь заставить себя собраться с мыслями.

— Я знаю, зачем и куда я еду, — ответила она. — Лучше скажи мне, зачем ты едешь со мной? — это был последний из тех вопросов, что она хотела задать ему. Занила не знала, догадался ли об этом человек. Он вновь пристально смотрел на нее, по-прежнему не обращая какого-либо внимания на остальных оборотней, едущих впереди и позади них.

— В твоих словах уже содержится ответ, — произнес он так медленно, словно давал ей время понять смысл каждой своей фразы. А потом вдруг протянул руку к ней. Их лошади ехали настолько близко, что оружейник Веремир легко дотянулся до нее. Прикоснулся к ее волосам, к длинной светлой пряди, одной из тех, что не сдерживаемые ничем, свободно лежали по плечам и спине Занилы, спадая до самого крупа ее коня. Мужчина сжал прядку пальцами и повел по ней вниз, не натягивая, просто скользя, задевая рукой мех на плаще Кай'я Лэ. Занила наблюдала за его действиями как завороженная, словно все, что происходило, было не с ней! Серебристый шелк волос скользил между сильными пальцами мужчины, отражая свет яркого зимнего солнца. Веремир смотрел на свою руку так напряженно, как будто то, что он держал в ней, было самым важным в его жизни, самым чудесным из всего, что он когда-либо видел! Если бы он только попытался прикоснуться к ней, Занила, конечно, немедленно бы отстранилась, как поступала всегда в таких случаях, но прикосновения не было! А что было?.. — Я еду с тобой! — проговорил мужчина, выделяя последнее слово, и его голос звучал еще более твердо, чем обычно, и непривычно хрипло. Прядь кончилась, и Веремир больше не стал удерживать ее в своих пальцах. Он протянул руку, чуть наклонившись, и вдруг положил ее на шею Серебра, почти касаясь сжимающих поводья рук Занилы. Почти!.. Кай'я Лэ судорожно вздохнула, словно всего морозного свежего воздуха этого леса ей вдруг стало не достаточно! Почти… Она никогда раньше не думала, что этого может быть так мало и одновременно так непередаваемо много! Занила замерла, не решаясь пошевелиться. Рука мужчины лежала так близко к ее затянутой в тонкую замшевую перчатку руке, что со стороны могло показаться, будто их пальцы соприкасаются, но прикосновения опять не было! И все же он был так близко… Ей казалось, что даже сквозь замшу перчатки она ощущает жар, исходящий от его кожи! Или, может быть, так невозможно горячо стало от собственной крови, оттого, что ее сердце колотится так, будто хочет наверстать все, что не сумело получить раньше! — В этом мире, Хозяйка, есть то, от чего уже не удастся избавиться, — проговорил вдруг Веремир, заставив Занилу вскинуть на него глаза, полные расплавленного, казалось, готового вот-вот выплеснуться через край серебра. — Просто научись жить с ним. А есть то, — продолжил он, — от чего избавляться и не стоит. Просто позволь этому быть рядом с тобой!

Занила почувствовала, что начинает дрожать. О да, она понимала, о чем говорит этот человек! Но откуда ему все это знать?! Рука мужчины вдруг поднялась с шеи коня. Занила не знала, что он собирается сделать. Может быть, сжать ее руку, а может быть, прикоснуться к ее щеке… Ее пальцы судорожно вцепились в поводья, резко дергая их на себя, а каблуки сапог безжалостно вонзились в бока жеребца. Серебро гневно заржал, возмущенный таким грубым обращением, и попытался встать на дыбы, но Занила не позволила ему этого. Еще один удар ногами, и конь с места сорвался в стремительный галоп, боком оттолкнув жеребца Веремира. Пролетая мимо растянувшихся по дороге оборотней своей стаи, Занила пронзительно свистнула. Конечно, у нее получалось не так хорошо, как у Байда, но все же вполне достаточно для того, чтобы подать гвардейцам сигнал, что короткая передышка окончена! Как и разговор, безусловно, слишком затянувшийся!

Вот только долго проскакать Заниле не удалось. Ощущение чужого присутствия нахлынуло на нее так внезапно, словно она влетела в полосу густого липкого тумана — такого же неуместного посреди солнечного зимнего леса, как и само предположение о том, что здесь, на расстоянии фарсахов от ближайшего человеческого жилья, можно встретить хоть кого-то из людей! Но ошибиться Кай'я Лэ не могла!.. Занила попыталась резко осадить коня, закричать, подавая сигнал своим оборотням, но она просто не успела. Кто бы ни ждал их, укрывшись за склоном холма, их уже заметили. А это могло означать только одно: их ждали! Занила поняла это мгновенно со всей беспощадной ясностью. И снова что-либо предпринимать было уже слишком поздно! Им устроили ловушку, и стая попалась в нее. А значит, выход только один: драться! И, кажется, он Занилу вполне устраивал, потому что только от нее теперь зависело, что это будет: бой или очередная охота, по которой успели соскучиться ее оборотни!

Из-за деревьев показались силуэты всадников, на полном скаку несущихся наперерез стае. И судя по тому, что в их руках уже блестело обнаженное оружие, сомневаться в намерениях этих людей не приходилось. Занила скользнула взглядом по ним, мгновенно оценив одинаковые, явно форменные, куртки, расшитые стальными пластинами; их каурых, словно подобранных друг к другу лошадей; лица мужчин… Вслушалась в их крики… Где-то по самому краю сознания мелькнула мысль: «Кто такие эти люди? Что им нужно от стаи?» Впрочем, вот с этим Занила точно будет разбираться после! Кай'я Лэ вонзила каблуки в бока своего коня, заставляя его во весь опор лететь навстречу всадникам. Они сами выбрали свою судьбу!

Удерживая поводья левой рукой, правой Занила потянулась назад, извлекая из ножен свой меч. Еще с самой Россы, то есть со дня покупки Серебра, она возила клинок, закрепленным у седла, перестав прятать в энергетический карман. Конечно, теперь чтобы вытащить его, ей требовалось времени чуть больше, чем пара мгновений. Зато так не нужно было беспокоиться, не видят ли тебя чьи-нибудь лишние глаза, от которых потом, если все же видели, приходилось избавляться… Впрочем, сейчас это, уж точно, было совершенно не существенно!

Занила слышала за своей спиной крики и свист оборотней, которыми они подгоняли коней, заставляя их нестись еще быстрее. Впрочем, ее им уже все равно не догнать. Когда Хозяйка чувствовала впереди человеческую кровь, даже ее стае было не угнаться за ней! А навстречу им, также во весь опор, рассыпавшись по склону холма, летел отряд людей. Их было около трех десятков, больше, чем оборотней, и нападавшие явно намеревались воспользоваться своим численным преимуществом, пытаясь обойти стаю с боков и напасть на них одновременно с трех сторон. Занила усмехнулась, глядя на них, чувствуя, как ее лицо теряет всякое подобие человеческого выражения, превращаясь в оскал хищного зверя. Люди не успеют завершить свой маневр! Она уже видела это… Совсем не потому, что плохо выучены слушаться своего командира, а просто потому, что она им этого не позволит! Не потому, что двигаются слишком медленно, а потому, что оборотни все равно быстрее!

Занила врезалась в строй противников. Она намотала на левое запястье поводья своего коня, пытаясь хоть как-то управлять им, а правой уже вскидывала меч. Противников вокруг было слишком много, и никто не собирался ждать, пока она развернется, выйдет на удобную для ее атаки позицию. Впрочем, когда это Занилу смущали подобные мелочи?! Удар пришелся наискосок снизу вверх… Со стороны могло показаться, что девушка просто отмахивается мечом, не позволяя приблизиться к себе. Но Занила прекрасно знала длину своего клинка, который во время боя превращался в неотделимое продолжение ее руки. Она знала, что достанет! Кончик меча впился в человеческую плоть, вспарывая толстую кожаную куртку на его животе, взламывая стальные пластины как панцирь диковинного зверя. И даже этого не слишком изящного с виду удара оказалось достаточно, чтобы добраться до тела мужчины…

В морозном свежем воздухе мгновенно повис терпкий запах первой крови, алым веером брызг выплеснувшейся вслед за мечом Занилы… Человек завопил от боли, пытаясь зажать рукой рану на животе, сразу же позабыв про собственный меч, которым лишь секунду назад собирался атаковать оборотня. Впрочем, и самой Заниле уже было не до него: Серебро, на морду которого плеснула горячая человеческая кровь, пронзительно заржал и вскинулся на дыбы, пытаясь сбросить с себя свою наездницу. Пальцы Занилы судорожно вцепились в поводья, она закричала на коня, пытаясь заставить его вновь опуститься на все четыре ноги. У нее сейчас просто не было времени, чтобы бороться еще и с ним!

Занила почувствовала приближение к себе нового противника. Она взмахнула правой рукой, рискуя потерять равновесие и вылететь из седла, но выбора у нее все равно не было. Серебро гарцевал на месте, перебирая копытами, а Кай'я Лэ всем корпусом отклонилась вбок. Клинок в ее руке, пронзительно свистнув, описал ровный полукруг. И на этот раз ее противник не успел даже закричать. Меч снес ему голову, не заметив сопротивления ни кольчужного воротника, ни шейных позвонков. Новая волна крови хлестнула на этот раз на саму Занилу, но оборотень только встряхнула упавшими на лицо волосами, вонзая каблуки в бока своего коня, заставляя его наконец-то опуститься на передние ноги.

Теперь опасность приближалась с левого бока. Так быстро!.. Кай'я Лэ чуть приподняла левую руку, не выпуская из нее поводьев. Привычного движения пальцев хватило, чтобы перебросить меч в обратный хват, а в следующую секунду клинок уже летел острием вперед под рукой Занилы, глубоко вспарывая плоть человека, рискнувшего подобраться к ней чересчур близко. Кай'я Лэ рванула меч назад. Хриплый вскрик, раздавшийся над самым ее ухом, показал, что она успела лишь в последнюю секунду! Оборотень огляделась по сторонам, и вновь толкнула Серебро пятками, заставляя его двинуться вперед, в самую гущу завязавшийся схватки.

Следующего противника не пришлось долго ждать. Мужчина несся прямо на нее, ловко управляя конем только коленями и вскинув меч в двуручном хвате. Человек что-то громко орал, как, впрочем, и многие здесь, и в его глазах плескалась такая ненависть, что сразу же становилось понятно: он видел, как она только что убила трех его товарищей. Потому что просто на противников, на которых напали лишь по приказу своего командира, так не смотрят! Чтобы ненавидеть, нужно знать за что… Человек налетел на Занилу, сверху вниз обрушив на нее удар своего меча. Она не стала ни отклоняться, ни пытаться увернуться, просто вскинула ему навстречу собственный клинок. Мечи столкнулись с яростным звоном великолепной стали. В глазах человека мелькнуло легкое недоумение: он просто не мог поверить, что такая хрупкая с виду девушка способна отразить его прямой удар! Занила усмехнулась, наслаждаясь смятением в глазах человека, очень быстро сменившимся страхом, когда она толкнула меч от себя, легко сбрасывая его клинок с собственного лезвия. Она выпустила поводья коня, крепко сжав его бока коленями, и перехватила меч обеими руками. И в ту же секунду обрушила новый удар на человека, не позволяя ему опомниться, а следом за ним еще и еще один!

Меч в руках Кай'я Лэ взлетал и падал, словно крылья гигантской хищной птицы. Он двигался столь стремительно, что его сверкание слилось в сплошную серебристо-серую пелену, колыхавшуюся между оборотнем и человеком. И непонятно было, как тому еще удается отражаться сыпавшиеся на него удары! Человек каждый раз тихо вскрикивал, когда на его меч обрушивался новый удар Занилы, но все равно ему снова и снова удавалось повернуться, слегка отклониться, развернуть руки, сделать что угодно, но поставить новый блок, принимая очередной удар. Занила била изо всей силы. Она не собиралась фехтовать с человеком. Сегодня эти игры были ей не по душе. Она хотела крови, хотела увидеть, как смерть застилает ее отражение в человеческих глазах. Поэтому она снова и снова била, не жалея, не давая передышки, вкладывая всю свою силу в каждый удар! Движения человека стали чуть медленнее, он явно уставал, но оборотню этого было не достаточно. Она не хотела ждать больше! Не сегодня… Сила послушно хлынула в раскрытое кружево, до предела заполняя его. Серебро занервничал, но на этот раз Занила даже не подумала успокаивать коня. Если физической силы ее человеческого тела не достаточно, значит, она воспользуется всем, до чего сможет дотянуться!

Каблуки сапог вонзились в бока жеребца, заставляя его податься вперед, сила хлынула в руку Занилы, и через нее дальше — в меч… И Кай'я Лэ взмахнула им, вкладывая в удар и всю свою силу тоже! Человек вновь попытался поставить блок, но на этот раз Занила просто смела его. Лезвие ее меча скользнуло вдоль его руки, прорезая кожано-стальной доспех. Она наклонилась вперед, довершая удар, заставляя клинок впиться в плечо человека, и еще дальше, врываясь в его плоть, такую беззащитную перед силой и волей Хозяйки!.. Занила чувствовала, как под ее мечом ломаются человеческие ребра, видела, как, пульсируя, выплескивается ярко-алая кровь, ощущала запах смерти, повисший в воздухе. Она повернула руку, расширяя рану, чтобы добраться до самого сердца. Еще немного и оно перестанет биться! Сейчас… Для нее!

Ощущение новой, стремительно приближающейся, опасности хлестнуло по нервам Кай'я Лэ. Занила разомкнула руки, правой выдергивая меч из тела своей предыдущей жертвы, а левую до самых кончиков пальцев до предела заполняя бурлящей в кружеве энергией. Сила рванулась тугим потоком с ее ладони, ударяя в грудь человеку, разрывая на ошметки его сердце, то самое, до которого секунду назад не успел добраться ее клинок. Занила развернулась, сжимая коленями бока своего коня, вытягивая вперед, навстречу нападающему обе руки: левой хлестнув жгутом туго свернутой силы прямо — по лицу, и мечом, по-прежнему сжимаемым в правой, тут же, пока он не успел опомниться — ему в грудь. Клинок глубоко вонзился в человеческое тело, насквозь протыкая его, словно на нем и не было вовсе надето толстой стальной кольчуги или словно сила, однажды заполнившая меч, так до сих пор и не покинула его, позволяя ему справиться с любым препятствием, возникшим на пути.

Занила выдернула меч назад и, вцепившись пальцами в гриву Серебра, рукой и коленями заставила того развернуться, отпихнув от себя коня, последнего из убитых ею людей. Она огляделась по сторонам, наверное, в первый раз за все время, прошедшее с начала схватки. А та и не думала утихать… Первым, что бросилось в глаза Кай'я Лэ, было то, что их все-таки окружили. Люди сомкнулись кольцом вокруг ее стаи и теперь теснили оборотней. Занила грязно выругалась, помянув всех Темных Богов разом. Ей активно не нравилось, как разворачивалась эта схватка! Кто бы мог подумать, что столь незначительное численное преимущество людей окажется столь существенным. Или дело здесь ни в числе?.. А всего лишь в лошадях? Кони под ее гвардейцами были явно не обучены правильно вести себя во время драки, они паниковали, не слушались ни поводьев, ни окриков, мешали своим седокам, да и сами оборотни верхом растеряли большую часть своей скорости и ловкости, которые всегда были их главным преимуществом в любом сражении! Даже ей самой все сложнее приходилось справляться с Серебром, норовившим то встать на дыбы, то, наоборот, в самый неподходящий момент замереть на месте. Что же говорить о простых оборотнях?..

В десятке аммов от нее Раик как раз пытался отбиться от двух людей, одновременно наседавших на него, и действовавших удивительно слажено. Они подобрались к оборотню с двух сторон, зажав его коня своими лошадьми. Гвардеец оказался между ними. Он, конечно, еще отбивался, ударяя мечом то в одну, то в другую сторону, но… Занила не успела закончить мысль, потому что в следующее мгновение все неуловимо изменилось. И уже непоправимо!.. Она заметила новый удар на долю секунды раньше, чем сам Раик. И этого мгновения, которое он промедлил, оказалось достаточно, чтобы отбить удар он уже просто не успел. Занила невольно вскрикнула, видя, как оборотень отклонился назад, практически ложась на круп коня, пропуская стальной клинок над собой. Его собственный меч скользнул наперерез, отбивая клинок человека. Мечи столкнулись, но положение, из которого бил Раик, было слишком неудобным, чтобы ему удалось вложить в удар достаточно силы. Лезвия скользнули друг по другу, и кончик меча человека вонзился в тело Раика, правда не в грудь, куда метил, а в бедро. Кровь хлестнула тугой струей из распоротой жилы, и оборотень начал заваливаться в бок, падая со своей лошади.

Занила метнулась с коня, глядя прямо в глаза очередного противника, приближающегося к ней. Человек посмел оказаться на пути у Хозяйки, спешащей на помощь своему оборотню! А это значит, что его судьба уже решена… Занила позволила себе улыбнуться самыми кончиками губ, заметив удивление в глазах человека: тот недоумевал, зачем ей понадобилось спешиваться? Ответ был очень прост… Ей сейчас нужна была вся ее ловкость и скорость. А значит, рассчитывать она могла только на свое собственное тело и на силу, танцующую на кончиках пальцев, бурлящую в ее кружеве, тянущуюся к ней отовсюду из окружающего пространства. Силой наполнен целый лес. И вся она ее — нужно лишь позвать! Но сначала она отдаст приказ собственным оборотням… А до этого еще разберется с человеком, посмевшим встать на ее пути.

Кай'я Лэ поднырнула под брюхо его лошади, зацепившись рукой за подпругу. Человек ничего не успел понять, а она уже оказалась по другую сторону от него, в прыжке взвиваясь вверх, вскидывая меч над головой. Клинок вонзился в бок человека, под ребра, найдя щель в его стальной броне. Человек еще попытался махнуть своим мечом, не понимая, что уже мертв, что уже падает на землю. А Занилы просто уже не было в том месте, где она стояла еще секунду назад и куда он метил. Она одним стремительным прыжком переместилась в сторону и замерла неподвижной равнодушной статуей посреди кипящего боя… Но лишь на долю секунды, а потом сила обжигающей раскаленной волной взметнулась вокруг нее, и даже люди не смогли ее не почувствовать! На этот раз Кай'я Лэ не собиралась превращать энергию в оружие и бить ею, как сделала это в свое время на борту «Сокола»: вокруг было слишком много ее оборотней, а она управляла силой еще недостаточно хорошо, чтобы ударить по людям, не задев их. Она собиралась сделать нечто совсем иное и гораздо более простое — то, что умела не только она, но и каждый Хозяин стаи до нее. Она всего лишь отдавала своим оборотням приказ менять облик!

Меч исчез из руки Занилы, скрывшись в специально созданном энергетическом кармане. Ее собственное кружево дрогнуло, начиная обращение. И по нитям силы, далеко раскинутым в окружающее пространство, волна покатилась к остальным оборотням, не спрашивая разрешения, врываясь в их силовые каркасы, вгоняя в обращение их тела… Занила ни доли секунды не сомневалась, что так будет правильно: лишь в зверином обличье ее оборотни смогут быть достаточно сильными, чтобы дать людям отпор! А лошади? На секунду мелькнула мысль, что их потом вновь придется собирать по всему лесу… Но ключевое слово здесь было именно «потом», то есть об этом Занила уж точно будет беспокоиться после!

Обратная волна мягко толкнулась в ее кружево — это оборотни один за другим меняли облик. И Занила чувствовала каждого… И волну страха, дохнувшего от людей, она тоже ощутила своим звериным нюхом и всей своей кожей. Значит, они только сейчас поняли, на кого в действительности напали! Или просто удостоверились в этом… В любом случае свой выбор они сделали раньше!

Занила резко дернула на себя раскинутые ранее нити, обрывая связь своего энергетического каркаса с окружающим пространством. А потом остановила волну обращения, захлестывающую ее тело, заставила время маятником качнуться назад. Кай'Я Лэ представляла, как это выглядит со стороны, вот фигура девушки теряет четкость очертаний, словно размываясь в густом серебристо-сером мареве, полностью сливаясь с ним, на несколько секунд замирает… И людям никогда не понять, что именно они видели перед собой. А потом контуры ее тела начинают вновь проявляться сквозь туман взбаламученной силы. И вот уже посреди залитой кровью лесной поляны вновь стоит девушка, спокойно опустив руки вдоль тела, и только ее грудь вздымается так часто, словно она лишь сейчас вновь получила возможность глотнуть воздуха. Как бы Заниле не хотелось устроить здесь и сейчас настоящую охоту, ей пока нужно оставаться в человеческом облике. И не потому, что так она сильнее или быстрее (когти и клыки вполне заменяли стальной клинок), просто среди ее стаи были не только оборотни, но еще и один человек, как бы странно это ни звучало… Оружейник Веремир. И за его жизнь она тоже отвечает! Пусть не так, как за собственных гвардейцев, приносивших ей клятву, но все же… Впрочем, сначала Занила собиралась помочь именно Раику!

Оборотень тоже сменил облик, приняв звериную ипостась. Вот только его рану обращение до конца не излечило. И теперь огромная кошка лежала на снегу, беспомощно вытянув вдоль тела левую заднюю лапу, по белоснежной шерсти которой расползалось ярко-алое пятно. Раик тяжело опирался на передние лапы, скаля двухэцбовые белоснежные клыки. Пусть он и не может подняться, но тому, кто сунется к нему первым, смерть вряд ли покажется легкой! Вот только человек, который ранил его, и которому теперь полагалось пытаться его добить, никак не мог справиться с собственным конем. Лошади оборотней, когда те сменили облик, просто ускакали в лес, но и те животные, что были под седлами людей, тоже взбесились от того урагана силы, который поднялся на лесной поляне, и теперь лишь громко ржали и вставали на дыбы, отказываясь слушаться своих седоков.

Занила метнулась в сторону Раика и человека, пытавшегося справиться со своей лошадью в паре аммов от него. Она не знала, удастся ли коню избавиться от хозяина или же человек окажется достаточно умелым наездником, чтобы победить в этой схватке с животным, да ей это и не было важно! Взбесившиеся лошади и так уже дали ей и ее оборотням достаточно времени, чтобы остановить атаку людей и самим напасть на них!

Алый бархатный плащ хлопнул за спиной Занилы, когда она в стремительном прыжке взвилась вверх. Ее левая рука уперлась в круп коня позади седла, помогая ей взлететь еще выше, а правой Занила вцепилась в воротник человека, резко дергая его вправо, стаскивая с коня. Она упала на землю и, сгруппировавшись, покатилась по утоптанному подтаявшему от крови снегу, увлекая человека за собой. Он попытался вырваться, но пальцы Кай'я Лэ крепко держали его. Занила перекатилась последний раз, с силой припечатав человека об землю. Ее руки обхватили его за голову: одна под подбородком, вторая — на затылке, а потом резко дернули от себя, ломая такую хрупкую человеческую шею. Тело, прижатое Занилой к земле, последний раз дернулось под ней и замерло, потому что ее противник был мертв. Вот только Кай'я Лэ не успела даже подняться с земли, как тут же почувствовала приближение к себе следующего! Ее тело действовало само, не дожидаясь приказов от разума. В левой руке мгновенно начала скапливаться сила, наполняя ее плоть до самых кончиков пальцев таким знакомым теплом… Занила метнулась в сторону, одновременно разворачиваясь лицом к противнику и вскидывая руку над собой — безоружную беззащитную руку против меча, уже занесенного над ней!..

Клинок врезался в невидимую стену, словно выросшую в тефахе над ладонью Занилы. Никакого звука не было, никакой видимой или ощутимой преграды! Просто воздух вдруг сталь непреодолимо плотным для меча в руке человека, а самого его инерцией удара мотнуло назад. Занила откинулась на спину, собираясь врезать человеку ногами в живот, пока тот не опомнился и вновь не кинулся к ней, но ее опередили. Огромная белоснежная в черных и кроваво-алых разводах кошка метнулась наперерез человеку, врезалась в него, всем весом своего мощного тела отшвыривая его прочь от Кай'я Лэ. Человек еще не успел упасть на землю, а клыки оборотня уже вонзились в его горло, безжалостно раздирая его!

Занила поднялась на ноги, с легкой усмешкой на губах глядя, как один из ее оборотней расправляется со своей добычей. Если уж гвардейцы решили помочь своей Хозяйке, значит, им самим противников уже не хватало! Занила огляделась по сторонам. Она оказалась права — так и было. Тут и там на поляне кошки еще дрались с людьми, но теперь это было лишь добиванием противников, а не тем ожесточенным сражением, в исходе которого она сомневалась еще несколько минут назад! Кай'я Лэ еще раз обвела взглядом поляну, отыскивая члена своей стаи, за которого еще можно было беспокоиться — оружейника Веремира. Она заметила его на противоположном склоне холма. Человек все еще дрался, размахивая перед собой длинным мечом с такой легкостью, словно тот не весил ничего вовсе. Вот только его противник, похоже, был вполне достоин его, да и меч у того был ничуть не короче. Их клинки взлетали над головами, тускло поблескивая в свете солнца, и тут же подали вниз, расходились для очередного замаха, и сразу же сплетались вновь. Даже на противоположный край поляны, где стояла Занила, отделенная от двух людей дерущимися оборотнями, долетал пронзительный звон ударов стали о сталь.

Кай'я Лэ, не собираясь дожидаться, пока оружейник сам разберется со своим врагом, двинулась в их сторону. Вот только дойти до них ей опять не дали. На нее снова напали со спины, причем на этот раз с такой скоростью, что Занила даже не успела развернуться. Чьи-то руки с силой сжали ее плечи, а к горлу придвинулось остро отточенное лезвие кинжала. Занила глухо зарычала. Как же ей надоели все эти глупые люди, которые почему-то считали, что безоружная хрупкая девушка совсем не опасна по сравнению с огромными стремительными кошками! Рык стал еще громче, когда она заметила, что оружейник Веремир обернулся к ней и тут же позабыл о собственном противнике, метнувшись в ее сторону, очевидно собираясь спасать ее! Ничего более глупого и менее своевременного он просто не мог сделать! Человек, нападавший на Веремира, тут же воспользовался этим. Его меч стремительно метнулся вперед, метя в спину человека. Оружейник лишь каким-то чудом угадал его приближение и дернулся в сторону, уходя с траектории удара, но все же недостаточно быстро, чтобы тот прошел сбоку от него. Клинок взрезал полушубок Веремира и скользнул вдоль его руки. Оружейник глухо вскрикнул от резкой боли и, прижав раненую руку к телу, развернулся назад к своему противнику, который не желал отпускать его просто так.

Что было дальше, Занила не видела: клинок у ее собственного горла отнюдь не располагал к отстраненному наблюдению за чужой схваткой. Человек держал ее крепко, и Занила знала, что даже всей ее скорости не хватит дернуться в сторону достаточно быстро, чтобы тот не успел полоснуть по ее шее. Но ведь ей совсем не обязательно и дальше оставаться в человеческом облике!.. Волна обращения пришла привычно и легко, накрыв ее тело, заставив слои ее кружева сдвинуться, меняясь между собой местами, дохнув волной горячего воздуха в лицо человека за ее спиной. И ее тело перестало существовать, оставшись лишь сгустком силы, зацепившимся за нити кружева!..

На долю секунды, как это всегда и происходило во время обращения, Занила потеряла возможность слышать то, что происходит вокруг. Она скорее какой-то еще сохранявшейся частью сознания ощутила, как изумленно охнул человек, когда тело, которое он еще секунду назад сжимал в своих руках, просто перестало существовать, а ему в грудь словно ударило огромным молотом, отшвыривая его прочь. Занила никогда еще не пыталась сменить облик, находясь так близко от кого-то. Теперь она знала, что при этом происходит: энергия, выплеснувшаяся из человеческого уровня ее силового каркаса, просто смела прочь все, что мешало формированию ее звериного тела, в том числе и сжимавшие ее руки человека!..

Огромная кошка глухо зарычала, почти так же, как секунду назад это делала хрупкая светловолосая девушка, а потом обернулась, серыми человеческими глазами на звериной морде заглянув в лицо мужчины, не успевшего убраться подальше от нее. Человек глухо вскрикнул и попятился, выставив перед собой кинжал, ставший вдруг таким бесполезным. Занила оскалила клыки в презрительной усмешке. Как же эти люди все-таки глупы, если до сих пор еще не перестали удивляться! Или они действительно думали, что, раз она до этого не сменила облик, значит, она просто человек?!

Занила метнулась к своему противнику, мгновенно преодолев разделявшее их расстояние, и тут же вскинула свое тело на задние лапы, передними ударив его в плечи. И, прежде чем тот рухнул на землю, ее пасть уже сомкнулась на его горле, выдирая куски умопомрачительно вкусной плоти, сочащейся горячей кровью! Яростный рык сменился довольным урчанием. Определенно, это был любимый способ убивать! И не только ее, но, кажется, и других оборотней тоже! Общий для всех них…

Волна обращения схлынула, и Занила медленно выпрямилась, расправляя складки плаща и откинув с лица пряди перепачканных в крови волос. К ней, легко перешагивая через тела, валявшихся на снегу людей, шел Байд. И уже только того, что он снова был в человеческом облике, было достаточно, чтобы понять: схватка закончилась. Оборотень остановился перед Кай'я Лэ.

— Из нападавших все мертвы, Хозяйка! — доложил он. Занила кивнула. На секунду мелькнуло сожаление: кого-нибудь нужно было брать живым, чтобы все-таки выяснить, что же этим людям нужно было от ее стаи. Но если и брать пленного, то это нужно было делать ей самой: невысшие оборотни, принявшие звериное обличье, опомниться посреди охоты уж точно были не в состоянии!

— Что с гвардейцами? — поинтересовалась Кай'я Лэ.

— Из наших шестеро ранены, — ответил Байд. — Но тяжело — только Раик. И еще он тоже, — при слове он взгляд оборотня скользнул куда-то за спину Хозяйки. Занила обернулась. В нескольких аммах от них стоял оружейник Веремир. Свой меч он уже убрал в ножны, и левой рукой теперь зажимал рану на предплечье правой. Впрочем, не слишком успешно — из-под пальцев быстрыми каплями стекала кровь. Занила стремительно шагнула к нему, впиваясь взглядом яростных серебристых глаз в лицо человека.

— Никогда не смей кидаться мне на помощь! — приказала она, и ее голос снова был близок к тому, чтобы сорваться на звериный рык. — Если ты, конечно, хочешь остаться в стае! Неужели ты можешь представить хоть что-то, от чего сумеешь меня защитить, с чем я не справилась бы сама?! — добавила она уже немного спокойнее. Пару секунд оружейник просто смотрел в ее глаза, а потом, все так же не опуская взгляда, качнул головой из стороны в сторону, подтверждая справедливость ее последних слов. Занила удовлетворенно фыркнула и шагнула прочь от него.

Раик лежал там же, где она его и оставила, и, в отличие от остальных гвардейцев, по-прежнему в зверином обличье. Кровь, натекшая из его левой задней лапы, глубоко протопила снег. Занила опустилась на корточки рядом с кошкой, заглядывая в светлые человеческие глаза.

— Давай же, меняй облик! — прошептала она, прикасаясь к голове оборотня. Она надеялась, что Раик сумеет справиться сам, и ей не придется силой протаскивать его через обращение. Услышав ее слова, оборотень вскинул голову и посмотрел на нее, а потом тело под рукой Кай'я Лэ начало стремительно таять, накрытое волной силы. Занила убрала руку, не отстраняясь, впрочем, далеко, и глубоко вздохнула. Раик оборачивался. Это было хорошо, потому что это значило, что в его кружеве еще достаточно силы для излечения. Правда, помочь ему она все равно собиралась.

Волна энергии схлынула, оставив на снегу перед Кай'я Лэ обнаженное человеческое тело. Раик попытался приподняться, но тут же, глухо застонав, рухнул назад. Занила махнула рукой, и гвардейцы, окружившие их, тут же подхватили парня и переложили его на подстеленный плащ, а сама она уже наклонилась над его ногой, осматривая рану. Оборотню все же не повезло: меч его противника перерезал крупную артерию. Человек с такой раной не прожил бы и нескольких минут, умерев от кровопотери, а Раик до сих пор был в сознании и даже кое-как начал залечивать ее. Занила опустилась на другой уровень зрения, осматривая кружево лежащего перед ней оборотня. Оно сияло бледным, но вполне ровным светом, и только на бедре несколько нитей были разорваны. Их лохмотья слегка подрагивали под прикосновениями вечно голодной пустоты и сочились капельками медленно вытекавшей силы. Занила приблизилась к ним, представив, что протягивает руки и своими ладонями закрывает кружево оборотня, отгоняет пустоту прочь. Нити силы из ее собственного кружева потянулись во все стороны, они были очень тонкими и расходились совсем не далеко, практически сразу же начиная переплетаться между собой. Все, что было нужно Заниле, — это создать вокруг раны оборотня сеть, защищающую от пустоты.

И у нее получилось. Кай'я Лэ поняла это сразу же, потому что сила, вытекавшая из разорванных нитей Раика, больше не исчезала бесследно, а постепенно накапливалась рядом с ними. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы дальше процесс заживления пошел даже без участия Хозяйки! Сила начала заново выплетать разорванные ударом меча нити. Занила вынырнула на первый уровень зрения как раз вовремя, чтобы увидеть, как стремительно затягивается рана на бедре оборотня, оставляя после себя только гладкий светло-розовый рубец молодой кожи. Занила поднялась на ноги, оставив гвардейцев дальше заботиться о своем товарище, и повернулась к Веремиру. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд все то время, что занималась Раиком. Она не ошиблась: человек действительно стоял в паре аммов за ее спиной.

— А мне ты не поможешь? — не слишком уверенно проговорил он, показывая на собственную руку, из которой все еще продолжала сочиться кровь. Занила хмыкнула, оглядев его, и шагнула в сторону. Оружейник успел подумать, что со своей раной ему придется справляться самостоятельно. Но Занила вместо того, чтобы уйти, подошла к трупу одной из лошадей, что убили раньше, чем та успела сбежать в лес вместе с остальными, и принялась рыться в чересседельных сумках, валявшихся рядом. Она извлекла из них флягу с водой и кусок чистой ткани и после этого шагнула назад к Веремиру. Пристроив свою добычу на выступающем из земли корне дерева, она приблизилась к мужчине и стащила с его плеч полушубок, а потом одним резким движением разорвала основательно пропитавшийся кровью рукав рубахи. Веремир зашипел сквозь зубы от боли, но Занила не обратила на это ни малейшего внимания. Отвинтив крышку с фляги, она принялась смывать с раны грязь и запекшуюся кровь.

— Ты знаешь, кто напал на нас? — вдруг спросила она, все также не отрываясь от своего занятия. Скулы оружейника побелели от боли, но он все же ответил:

— А ты сама не догадываешься, Хозяйка?

— У меня есть определенные мысли, но я бы хотела услышать твое мнение! — она резко сжала его запястье, разворачивая руку так, чтобы ей лучше была видна рана.

— Это были дружинники равенского князя! Скорее всего, гарнизон какой-нибудь из его северных застав, потому что из Кетроси нас бы вряд ли догнали. А лошади этих выглядели уж очень свежими!

Занила задумчиво хмыкнула, всем своим видом демонстрируя, что ее собственное мнение полностью совпадает с мнением человека. Действительно форменные кожаные куртки напавших на них людей, их лошади одинаковой масти и умение слажено атаковать наводили на вполне определенные выводы.

— Что им было нужно от нас? — спросила она, отбросив фляжку на землю. Очевидно, Занила посчитала, что рана вполне чистая, и ее уже можно перевязывать. Веремир следил за движениями девушки. Может быть, и не самой лучшей идеей было вызывать раздражение того, кто в данный момент занимается твоей раной, но он все же не смог удержаться:

— Неужели ты сама не догадываешься, Хозяйка?! Ты появилась в Кетроси ниоткуда, устроила резню на складе купца Кумазана и сразу же бесследно исчезла! А этим человеком князь, между прочим, собирался заняться сам. Ты сорвала все его планы, опередив его. И ты показала слишком много силы, чтобы князь так просто отпустил тебя из своего города. Здесь не Салева, Занила, а Вольные княжества, и их правители еще не забыли, что значит бороться за свою власть!

— Мне не нужна их власть! — Занила вскинула глаза на лицо человека, прижимая пальцами чистую ткань к ране на его руке. — Точно так же, как и их города, и все люди в них! Но если это кому-то не понятно, то это только их проблема! Потому что я знаю, для чего мне нужно на север. И я не остановлюсь, пока не добуду того, за чем пришла! И если для этого мне придется ввязаться в войну, не думай, что я хоть на секунду засомневаюсь!

Занила вновь опустила глаза, сосредоточив все свое внимание на руке человека, которую продолжала бинтовать. Веремир тоже молчал, следя за движениями ее сильных пальцев. Он не знал, зачем заговорил с ней о равенском князе, ведь и так было понятно, что она ответит. Что еще можно было услышать от той, кого все вокруг зовут «Хозяйка», и кто о самой себе говорит «чудовище»?.. И, что бы она ни сказала, его собственное решение при этом тоже останется неизменным.

— Почему ты не лечишь меня так, как своего гвардейца? — вдруг проговорил он, пытаясь заглянуть в ее серебристо-светлые глаза. Пальцы Занилы ни на секунду не замедлили своего движения. Она надорвала ткань и ловко связала концы, закрепив повязку.

— Потому что ты человек.

— И ты ведь тоже когда-то была им…

Серо-стальные глаза на секунду пристально впились в лицо человека, а потом Занила резко оттолкнула его руку от себя и пошла прочь, предоставив оружейнику самому догадаться, что перевязка окончена. Кай'я Лэ еще нужно было отыскать лошадей, разбежавшихся по лесу… Занила остановилась посреди поляны и глубоко вздохнула, стараясь собраться с мыслями. Она очень сильно надеялась, что не правильно поняла смысл, таившийся в словах человека!

Глава 3. Храм

На рассвете дня перед праздником зимнего солнцеворота, означавшим окончание старого года и начало нового, стая вышла к берегу Черного озера. Точнее, они могли лишь предположить, что это именно тот водоем, потому что Ледера, приведшая их за собой, впадала именно в него. Озеро было довольно большим и сильно вытянутым с северо-востока на юго-запад. Оно лежало в глубокой чаше между пологих густо заросших хвойным лесом холмов. Конечно, сейчас, в самую середину зимы, озеро стояло замерзшим и укрытым толстым слоем пушистого белого снега, но легко можно было представить, что летом из-за близко подступающих к берегам склонов холмов и вековых елей на них, солнцу вряд ли удается приникнуть к воде. А значит людям, впервые пришедшим в этот северный недружелюбный край, оно вполне могло показаться призрачно спокойным и бесконечно древним черным зеркалом. А может быть, даже окном в чужой мир, в котором живут страшные чудовища, время от времени выходящие на охоту за людьми. Занила усмехнулась этим мыслям. Ее всегда поражало, как удивительно прозорливы бывают люди, придумывая свои страшные сказки.

От берега озера стая повернула на запад. Если верить указаниям купца Кумазана, то им оставалось всего полдня пути — всего один шаг, если сравнивать с тем расстоянием, которое они уже преодолели. Но где-то через фарсах Кай'я Лэ вдруг ощутила запах близкого человеческого жилья. С того боя несколько дней назад стая больше не встречала людей. Никто не нападал на них, не пытался остановить. И Занила, более чем довольная этим, гнала своих оборотней на север. Человеческие поселения им встречались все реже и реже. Но, пока припасов было довольно, это тоже скорее радовало, чем огорчало. Все изменилось, когда пару дней назад еда закончилась, и оборотням пришлось делать лишнюю остановку, чтобы поохотиться в лесу, что естественно не прибавило им скорости и хорошего настроения их Хозяйке. И теперь, ощутив запах близкого села, Занила решительно повернула своего коня в ту сторону. И необходимость запастись припасами для дальнейшего пути была совсем не единственной причиной для этого. Кай'я Лэ вспомнила, как купец говорил, что странные камни в лесу находят именно местные жители. Не из этого ли села? И, если так, не удастся ли найти там проводника, который укажет им дорогу? Потому что искать в глухом лесу место, единственный ориентир для которого то, что оно находится в полу дне пути к западу от истока Ледеры, — задача не простая даже для оборотней! Конечно, оставалась еще возможность того, что храм, являвшийся средоточием силы, сам позовет Хозяйку. Но Занила не хотела рассчитывать только на это.

Село обнаружилось за следующим холмом. Десяток деревянных домов под четырехскатными крышами, конюшни, сараи, хлева. Заборов почти нигде нет — видимо, местные жители не считали нужным отгораживаться друг от друга. Вместо дорог от дома к дому в высоких сугробах протоптаны тропинки. Вокруг деревни то ли луга, то ли огороды — не разберешь под пушистым слоем снега. Из печных труб поднимался светло-серый дым, и кое-где, издалека почуяв чужаков, уже начинали лаять собаки. Занила натянула поводья своего коня, останавливаясь на вершине холма, чтобы получше разглядеть человеческое поселение. По левую руку от нее придержал жеребца и оружейник Веремир.

— Большие Бакалды, — вдруг произнес он, кивнув головой в сторону села, и пояснил. — Я вспомнил, как оно называется. Мне когда-то Кумазан рассказывал.

Занила хмыкнула. Деревня была маленькой, а дома кое-где покосившимися, и в целом это селение производило весьма жалкое впечатление. Так что Кай'я Лэ искренне задумалась: как же в этом случае должны выглядеть наверняка где-то недалеко имеющиеся в наличие Бакалды Малые?

— Никакой охоты! — приказала она своим оборотням, обернувшись к ним. — Купим провизии и попытаемся найти проводника. И все!

Байд коротко поклонился, показывая, что понял приказ Кай'я Лэ, и Занила толкнула каблуками своего коня, направляя его вниз с холма.

К тому моменту, когда стая подъехала к околице деревни, их там встречали уже не только собаки, но и вышедшие к нежданным гостям местные жители. И, как с усмешкой отметила Занила, встречали их без топоров в руках и даже без вил наперевес. Очевидно, кетросские купцы, периодически наезжавшие в северные леса, все же приучили местных жителей, что не все чужаки опасны. Впрочем, их-то компания меньше всего походила на купцов, поэтому и на лицах людей читалась неуверенность, густо замешанная на страхе. Занила оглядела встречавших их людей и, решив, что высокий дородный мужчина, стоящий на полшага впереди остальных, и есть староста деревни, спрыгнула с коня перед ним.

— Приветствую тебя, добрый человек! — она, придерживая Серебро за уздцы, шагнула к мужчине. — Нельзя ли в вашей деревне, уважаемый, купить какой-нибудь провизии для моего отряда? И еще нам бы передохнуть ночь.

Человек слегка поклонился, отвечая на приветствие, и одновременно внимательным цепким взглядом изучая Занилу и ее гвардейцев. Потом, решив, очевидно, что, если бы они хотели напасть, то сделали бы это сразу же, а не стали проситься на ночлег, кивнул уже увереннее и пригласил их следовать за собой. И, словно только и дожидались, пока их староста примет решение, разом, приветствуя оборотней, заговорили и остальные жители, до этого хранившие напряженное молчание.

В одном доме две дюжины оборотней разместить не удалось. Поэтому, проследив, как часть ее гвардии устраивается во временном жилище, Занила вместе с оставшейся частью отправилась в следующий дом. Эта изба стояла почти на самом краю деревни, и выбрала ее Кай'я Лэ потому, что в одной из дворовых построек, нашедшей себе место между конюшней и хлевом, она узнала кузницу. Не спеша войти в дом, где уже скрылись остальные оборотни, Занила окликнула хозяйку — дородную и уже весьма не молодую женщину с седыми волосами, укрытыми цветастым платком, и, кивком головы указав на заинтересовавшее ее строение, спросила, а где же сам кузнечных дел мастер. Женщина на это только горестно вздохнула, махнув рукой. Оказалось, что кузнецом был ее муж, два года назад на охоте задранный медведем-шатуном. Детей у них не было, и с тех пор его мастерская стояла совсем заброшенной, богатое когда-то хозяйство понемногу приходило в упадок, а всей деревне гвозди, подковы и прочий подобный товар приходилось втридорога покупать у заезжих купцов.

Занила не сразу заметила, что не одна заинтересовалась рассказом пожилой женщины. На пороге, то ли зачем-то дожидаясь ее, то ли просто дыша свежим воздухом, стоял оружейник Веремир. А может быть, он так же, как и сама Занила, не мог равнодушно пройти мимо ни одной кузницы? Впрочем, об этом Кай'я Лэ уж точно не собиралась с ним разговаривать! В кузницу Занила заходить передумала. Демонстративно не обращая никакого внимания на человека, она вновь повернулась к женщине:

— Скажи, уважаемая, — обратилась к ней Хозяйка, — не знаешь ты случайно, далеко ли от вас место, где кетросские купцы уголь добывают?

Женщина пожала плечами, поправляя платок на седых волосах.

— Знаю, конечно. Тем и живем, что торгуем с ними, да провизией их караваны снабжаем! Вот только тебе зачем это, девочка? — женщина внимательно посмотрела на Занилу. — Зима сейчас. Все в снегу. Не то что до угля — до земли не докопаешься!

Кай'я Лэ выдержала взгляд светло-голубых глаз женщины.

— А разве я говорю, что мне уголь нужен? — ее губы дрогнули в намеке то ли на улыбку, то ли на жесткую усмешку. — Сама же видишь, уважаемая, никаких телег мы с собой не привезли, да и копать нам нечем! Лучше расскажи мне, не находил ли кто из вашего села где-нибудь в лесу странных камней, как будто специально отшлифованных и с непонятными надписями?

По лицу женщины словно пробежала тень, и Занила невольно задумалась, а какие сказки этой селянке рассказывали когда-то в детстве? Не о странных ли чужаках, приходящих из леса и в нем же исчезающих?

— Отчего же? — проговорила женщина, глядя куда-то за околицу, в сторону лесной опушки. — Брат мой и находил о прошлое лето. Потом купцу тому продал, что из города приезжал, Кумазану.

Занила опустила серебристо-светлые ресницы, пряча за ними лихорадочное сияние собственных глаз. Они были совсем близко! Всего лишь в шаге от цели! И от мысли об этом ее губы невольно изгибались в хищном оскале, и хотелось зарычать, выплескивая кипящую в крови яростную радость. Раньше Занила чувствовала такое только при виде добычи. Но разве вся эта безумная гонка на север, сквозь холод, снег и зиму не была одной большой охотой? Вот только понять, за чем же они охотились, Кай'я Лэ сможет, лишь когда добыча окажется в ее когтях…

— А нельзя ли как-то увидеть твоего брата? — спросила Занила у женщины, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. Потом развязала кошелек, что носила у пояса, и, вынув оттуда серебряную монетку, показала ее женщине. — Есть у меня для него одна работа!

Женщина кивнула, впрочем, на монету глядя достаточно равнодушно, и отправилась звать того, кого Занила решила сделать своим проводником. Человек появился примерно через полчаса, то есть как раз тогда, когда оборотни успели вполне неплохо устроиться в доме, просушили над огнем свою одежду и, уютно рассевшись вокруг жарко натопленной печи, уже успели поверить в то, что хотя бы один день проведут спокойно, никуда не скача и не загоняя ни себя, ни лошадей. Впрочем, мнение Хозяйки с их вряд ли совпадало. Заслышав шаги человека на скрипучем крыльце, она стремительно поднялась навстречу распахнувшейся двери. Вошедший мужчина был явно на несколько лет младше свой сестры, однако что-то то ли в чертах лица, то ли в выражении светлых глаз выдавало в них близких родственников. Кстати самого человека Занила уже мельком видела — на околице деревни, в толпе встречавших их селян, поэтому, ограничившись вежливым кивком вместо приветствия, оборотень сразу же принялась объяснять, что конкретно ей от него нужно. Она хотела найти определенное место в лесу, и для этого ей требовалось, чтобы тот стал ее проводником за определенную благодарность, разумеется. Серебряная монета, в очередной раз мелькнувшая в ее пальцах, судя по алчному огоньку, блеснувшему в глазах человека, существенно добавила веса ее словам. Однако вначале мужчина все же попытался отказаться: время приближалось уже к полудню, а дорога предстояла не такая уж и близкая — человек опасался, что они могут не успеть вернуться до темноты. К тому же на улице начиналась метель… Серебряная монетка в пальцах Занила сменилась на золотую, и через полчаса стая в сопровождении их нового проводника выехала за пределы деревни.

Человек на своей низенькой мохноногой лошадке неказистой местной породы ехал впереди отряда, а за ним, растянувшись цепочкой, на своих более крупных конях следовала вся стая. Впрочем, в лесу, через который не было проложено даже подобия дороги, в глубокий рыхлый снег одинаково проваривались совершенно любые лошади. Серебро Занилы вначале недовольно фыркал и укоризненно косился темным глазом на свою наездницу, но теперь, несколько часов спустя, лишь покорно переставлял копыта, вытягивая ноги из снега. Хозяйка крепко держала поводья, следя, чтобы конь шел шаг в шаг за лошадкой проводника. Пару раз, когда она на минуту утратила бдительность, жеребец попытался свернуть и тут же по самое брюхо проваливался в сугроб, и еще раз испытывать подобное удовольствие у Занилы не было ни малейшего желания. Радовало только одно: если лошадка человека в сугробы не попадала, значит, тот вел их все же не просто через лес, а по какой-то дороге, ориентируясь лишь на одному ему известные приметы. А это в свою очередь позволяло надеяться, что своей цели они рано или поздно все же достигнут!

Хотелось бы, конечно, поскорее… Занила ниже надвинула на лоб подбитый волчьим мехом капюшон своего плаща, пытаясь спрятаться от колючего ветра со снегом, который дул с таким остервенением, словно решил отыграться на стае за все предыдущие дни их путешествия, что они проделали, наслаждаясь нестерпимо ярким зимним солнцем. Сейчас солнца не было и в помине. И не только из-за низких тяжелых туч, заволокших небо, но еще и потому, что день постепенно клонился к своему завершению, и в лесу неумолимо сгущались плотные серые сумерки. Конечно, перспективой очередной ночевки на снегу вокруг костра оборотней было не напугать. Но почему-то, если вспомнить близкую деревню, гостеприимный дом и уютно натопленную печь, от этого становилось как-то немного обидно. Занила хотела уже спросить у человека, как долго им еще брести до нужного места, но тот вдруг сам остановился и обернулся к Кай'я Лэ.

— Вот и приехали, почтенная госпожа! — произнес он. Занила с недоумением огляделась по сторонам. Место, где они остановились, было точно таким же, как и любое другое место в лесу! На секунду мелькнула мысль, не зря ли она отдала проводнику обещанный за работу золотой еще в деревне? Но человек, словно прочитав ее мысли, уверенно махнул рукой вперед. — Сразу за тем холмом Черное озеро. А вон, — взмах рукой в другую сторону, — приметное дерево! — Занила послушно перевела взгляд на вековой дуб, когда-то, очевидно десятилетия назад, расколотый молнией почти пополам, но не погибший, а так и продолживший расти, изгибаясь каким-то совершенно немыслимым образом. Другое такое действительно вряд ли найдешь даже в целом лесу! Не удивительно, что человек использует его как ориентир. — Вот прямо под тем деревом, — продолжил мужик, — я тот камень-то и нашел! Моя Ромашка об него споткнулась. Так подкову и свернула — назад до деревни едва дошли. А место, где господа купцы уголь берут, дальше за холмами, — мужик в третий раз махнул рукой.

— Не надо! — Занила остановила его: добыча угля ее интересовала в самую последнюю очередь! Она слегка толкнула каблуками бока коня, заставляя его снова двинуться вперед. Она отъехала на пару десятков аммов от стаи, послушно замершей в ожидании ее приказаний, и всмотрелась в окружавший их лес. Деревья. Повсюду деревья. Темно-серые и почти черные стволы. Гладкие или корявые. Толстые сучья и гибкие веточки кустарника. Снег. Повсюду. На земле и на деревьях. Белое и черное. Полосами, как на шкуре оборотня, когда он стремительно несется через лес! Занила моргнула, прогоняя наваждение. Нет, звери, которых она увидела, существовали лишь в ее воображении, а вокруг был только зимний и, судя по ее ощущениям, совершенно безжизненный, лес. Причем самый обычный — ничего такого, что могло бы привлечь внимание своей странностью. И уж точно совсем ничего, ради чего стоило бы, загоняя коней и убивая тех, кто пытался останавливать, нестись через все Вольные княжества! Занила глубоко вздохнула, усилием воли сдерживая рвущийся из горла раздраженный рык.

«Что ж, вот ты и у цели! Попытайся теперь придумать, что делать дальше!»

Голос Байда, раздавшийся вдруг за спиной Занилы, невольно заставил ее вздрогнуть.

— Я что-то чую, Хозяйка!

Кай'я Лэ повернулась к оборотню, приблизившемуся к ней так тихо, что она его не заметила, пока он сам не заговорил с ней:

— Что ты чувствуешь? Самый обыкновенный лес. Ничего кроме деревьев на аммы вокруг я не вижу! — рыкнула она, не удержавшись от того, чтобы сорвать на командире гвардейцев свое раздражение.

— А разве я тебе сказал, что нужно смотреть? — без тени насмешки уточнил Байд. Две бесконечно долгие секунды Занила пристально изучала лицо оборотня, а потом резко тряхнула головой, словно принимая какое-то решение.

— Возвращайся в деревню! — приказала она проводнику. Человек как-то неуверенно покосился на остальных оборотней, словно желая услышать еще и их мнение, а потом вновь перевел взгляд на нее.

— Вы уверены, уважаемая госпожа? Метель усиливается, как бы дорогу не замело! Как вы возвращаться-то будете?

Занила посмотрела на глубокую борозду, оставленную за собой в снегу ее оборотнями. Такую даже самый сильный снегопад вряд ли завалит быстрее, чем за несколько часов. В любом случае, даже если они и не найдут обратной дороги в деревню, вряд ли им в лесу грозит хоть какая-то опасность! Даже ночью, даже в метель.

— Не беспокойся о нас! Поезжай! — уверено повторила свой приказ Кай'я Лэ. Мужик покачал головой, буркнув себе под нос что-то вроде: «Ну, как сами знаете!» и развернул свою мохноногую лошадку назад к деревне. Занила смотрела ему вслед и думала, что, откровенно говоря, предпочла бы отправить вместе с ним и оружейника Веремира, оставшись в лесу только с оборотнями, но это селянам наверняка показалось бы слишком подозрительным. Рука у человека уже зажила, и даже раненым его назвать бы не получилось. А значит, оставалось лишь надеяться, что его присутствие не помешает ни ей, ни тому, что она собиралась разбудить. Дождавшись пока их бывший проводник исчезнет за деревьями и в очередной раз глубоко вздохнув, Занила решительно повернулась к Байду. — А теперь объясни мне, о чем ты говорил! — она резко натянула поводья Серебра, пресекая его попытку обобрать странные черные ягоды с близлежащего куста. — Если ты предлагаешь мне понюхать воздух или послушать звуки, то здесь я тоже ничего странного не нахожу!

— Нет, я предлагаю тебе вспомнить, что ты оборотень! — на этот раз Байд рыкнул не менее резко, чем его Хозяйка. Занила с недоумением покосилась на командира своих гвардейцев. Кроме того, что он, наверное, в первый раз позволил себе подобный тон в разговоре с ней, она действительно не понимала, чего он от нее хочет!

— Объясни по порядку! — попросила она. Байд прерывисто вздохнул, словно она действительно запуталась в чем-то совершенно очевидном. Потом, то ли вспомнив, что перед ним все же Хозяйка стаи, и стала она ею не просто так, то ли заглянув в ее полные недоумения серебристо-серые глаза, принялся рассказывать:

— У людей есть глаза, с помощью которых они видят; с помощью ушей они слышат; язык у них — чтобы ощущать вкус того, что они едят; нюх — чтобы различать запахи и еще кожа, с помощью которой они чувствуют прикосновения. Все. А оборотни, в дополнение ко всему вышеперечисленному, способны еще ощущать силу в окружающем пространстве, различать энергетические колебания, их интенсивность… И делают они это с помощью кружева — того органа, которого просто нет у людей! Только не говори, Хозяйка, что не знала об этом?!

Занила хотела было рыкнуть что-нибудь вроде: я не знаю, потому что никто не удосужится мне все как следует объяснить, полагая, что, раз я Хозяйка, то должна сама все знать, но вместо этого вдруг задумалась. Она действительно никогда не формулировала этого так, как сделал это Байд: что оборотни способны ощущать силу всего лишь потому, что у них для этого есть дополнительный орган чувств — их энергетическое кружево… Но ведь, откровенно говоря, она чувствовала нечто подобное?.. Именно не думала, а ощущала! Никогда не давая себе труда, разобраться в этом, все же чувствовала ту границу, что отделяет мир, как воспринимают его люди, от того, что принадлежит оборотням! Другой уровень… Уровень энергетических потоков! Люди способны воспринимать лишь физический уровень пространства, а для оборотней мир расширяет границы! Насколько же она сама привыкла к собственным способностям, что перестала задумываться о них?! Может быть потому, что обрела их так давно: задолго до того, как она стала оборотнем, — тогда, когда она перестала быть человеком?.. Это уже действительно долгое время казалось ей таким естественным: переходить на другой уровень зрения, управлять собственным кружевом, чувствовать потоки силы, которыми пронизано все вокруг! А люди просто не способны понять, что кроме того, что они в состоянии воспринять, существует еще и другой — целый иной мир!

— То есть ты утверждаешь, что в этом месте ощущаешь что-то странное в структуре силовых потоков? — оторвавшись из своих размышлений, Занила вновь повернулась к Байду. Оборотень на секунду задумался, а потом уверенно и очень серьезно кивнул:

— Именно так, Хозяйка!

Занила заинтересованно хмыкнула. С одной стороны было довольно странно, что отклонения в энергетической структуре пространства ощутил один из ее оборотней, а не она сама, а с другой… Кто же мешает ей применить свои способности, чтобы проверить?! Занила намотала поводья Серебра на луку седла и решительно соскочила с коня. Вполне вероятно, что она не ощущает силу вокруг именно потому, что постоянно на самой границе сознания отслеживает местонахождение и состояние всех оборотней своей стаи! А ей нужен Лес… Соскочив с седла, Занила провалилась в снег чуть ли не по колено. Мельком подумала: хорошо, что сапоги такие высокие, а потом, волоча за собой прямо по снегу подбитый мехом плащ, решительно зашагала в сторону изуродованного молнией дерева. Почему-то ее странным образом привлекало именно это место. Может быть, этот дуб своим ориентиром выбирали не только местные селяне?.. Хотя последнее, конечно, не слишком вероятно: ни одно дерево, даже самое древнее, не живет столько, сколько оборотни!

Занила остановилась, решив, что уже достаточно отдалилась от своей стаи, и вместо того, чтобы «на ощупь» пытаться разобраться в течении силовых потоков вокруг, просто опустилась на другой уровень зрения. И тут же нестерпимо яркое перламутровое сияние ослепило ее! Вместо привычного уровня силовых потоков она, казалось, попала в самый центр какой-то звезды. Все краски этого мира словно смешались между собой и продолжали вращаться, выбрасывая во все стороны вокруг себя безумно яркие сияющие всполохи силы. Но все их перекрывал глубокий белый цвет, нестерпимый, слепящий… Хотелось зажмурить глаза, закрыть их руками, отвернуться, убежать прочь! Это было слишком, даже для нее. Все ее чувства, еще сохранявшиеся здесь, на этом уровне пространства, кричали, что нужно немедленно убираться прочь, пока перламутровое сияние разбушевавшейся силы не уничтожило ее! Оставаться здесь было нестерпимо. И даже просто остановиться и подумать, что же она все-таки видит перед собой, Занила больше не могла! Она шагнула назад, сдаваясь, отступая прочь, но ее ноги запутались в предательски облепившем их плаще, и оборотень плашмя рухнула на снег, одновременно вылетая на первый уровень зрения. Впрочем, последнему она была скорее бесконечно рада!..

Занила почувствовала прикосновение чьих-то пальцев к своему лицу. Они пробежали по лбу и щекам, убирая пряди рассыпавшихся волос. Потом руки сжали ее плечи и попытались приподнять ее со снега. Занила решительно открыла глаза и, отстранившись от того, кто пытался ей помочь, встала сама. Она по-прежнему была на заснеженной лесной поляне, возле корявого дерева, только теперь, точно также провалившись в снег чуть ли не по колено, рядом с ней стоял оружейник Веремир. Занила хмыкнула: конечно, кому еще могло прийти в голову сунуться помогать ей?! Оборотни, например, продолжали оставаться на том же самом месте, где она им и приказала, прекрасно понимая: если уж их Хозяйка ввязалась во что-то такое, с чем будет не в состоянии справиться, то им, тем более, лучше к ней не лезть!

— Ты в порядке? — на лице человека читалось искреннее беспокойство.

— Возвращайся к остальным! — резко приказала ему Хозяйка: ей сейчас уж точно было не до разговоров с ним! Веремир не стал возражать и послушно отошел на десяток аммов назад, туда, где привязанный к суку дерева, стоял его конь. Вновь садиться в седло человек, впрочем, не спешил. А значит, если что-то вдруг пойдет не так, он вновь кинется ей на помощь! Занила усмехнулась своим мыслям. Знать бы еще, что случилось в предыдущий раз?

Теперь слова Байда о том, что с энергетическими потоками в этом месте что-то не так, больше не вызывали у нее сомнения. «Не так» — это еще мягко сказано! Сколько раз за свою жизнь она опускалась на другой уровень зрения, но ни с чем подобным еще не сталкивалась. Что же это было?.. Занила, все также утопая в снегу, но теперь вряд ли замечая это, отступила на пару шагов от приметного дерева. Больше всего хотелось спокойно сесть и хорошенько подумать. Но сидеть было просто негде, а значит, думать придется прямо так. Занила спиной ощущала взгляды оборотней, прикованные к ней. Они верили в свою Хозяйку, твердо знали, что она справится, а они, если понадобится, всегда помогут ей. Байд кстати это уже сделал: Занила по крайней мере теперь точно знала, где именно следует искать. И еще в одном она больше не сомневалась: они не зря скакали в этот лес через все Вольные княжества! Точнее, будет не зря, когда ей удастся разгадать загадку, что подкинул ей Лес.

Глубоко вздохнув, Занила решительно вновь опустилась на другой уровень зрения. Теперь она была готова к тому, что ей предстоит увидеть, но все равно ослепительное перламутровое сияние вновь ослепило ее, едва не вынудив в очередной раз вылететь на физический уровень пространства. Занила заставила себя успокоиться и собраться. Если с ней ничего не случилось до этого, значит сила, бушующая вокруг, и теперь не причинит ей вреда, а значит нечего бояться! Нужно просто смотреть, как она всегда это делала! Кстати ей казалось, или на это раз сияние слепило уже не так сильно? И вообще Занила больше не испытывала ощущения, будто она попала в самый центр пламени. Стена огня была совсем рядом, практически на расстоянии вытянутой руки, но именно рядом, а не вокруг Занилы! Осторожно, стараясь больше не споткнуться и не рухнуть в снег, Кай'я Лэ отступила еще на несколько шагов назад. Ощущения не подвели ее: стена перламутрового сияния действительно оставалась на месте, и Занила отдалялась от нее! И теперь у нее наконец-то появилась возможность рассмотреть, что же такое она видит перед собой.

Оглянувшись по сторонам, Занила наконец-то сумела различить лес — силуэты деревьев, что росли на физическом уровне пространства, здесь выглядели бледными слабо светящимися зеленым тенями. Воздух, как обычно, был пропитан сгустками перламутра. А впереди, в нескольких аммах от Занилы, была стена, начинающаяся от земли и уходящая в самое небо, сияющая, словно состоящая из языков пламени… Вот только огонь этот почему-то был не желто-оранжевым, как обычное пламя, а белым, а точнее перламутровым, потому что отдельные всполохи, вырывавшиеся из стены то тут, то там, были абсолютно разных цветов! И еще языки пламени двигались не снизу вверх, как им вообще-то было положено, а справа налево, словно под порывами сильного ветра. Вот только воздух, если не считать метели, разыгравшейся на физическом уровне реальности, был абсолютно неподвижен!

Занила замерла, пристально вглядываясь в то, что видела перед собой. Догадка мелькала где-то на самом краю сознания, и Кай'я Лэ чувствовала, что ей осталось лишь протянуть руку, чтобы схватить ее! Перламутрового цвета, перемещается в одном строго определенном направлении… Занила знала, что именно ведет себя так, — энергетический поток! Те самые сгустки перламутра, что наполняли окружающее пространство, и которыми привычно пользовались все оборотни, чтобы пополнить запасы силы в своем кружеве. Вот только они никогда не были таких гигантских размеров, и сила в них не перемещалась столь стремительно! Хотя, насчет скорости движения энергии в стене перед ней Занила сильно сомневалась: объективно оценить ее не было никакой возможности, а значит вполне вероятно, что ей лишь кажется из-за гигантских размеров этой самой стены, что сила в ней несется так стремительно! А вот с ее величиной приходится действительно считаться… Энергетические сгустки никогда такими большими не бывают, если, конечно, кто-нибудь из оборотней, специально не соберет несколько из них вместе, создавая энергетический карман, чтобы спрятать в него оружие, одежду или что-нибудь еще.

Что-нибудь еще…

Занила мысленно ругнулась, поминая всех Темных Богов разом. Разгадка была так очевидна, что хотелось зарычать на саму себя за нерасторопность собственных мыслей и впустую потраченное время! Энергетический карман! Это же так просто! Место, где оборотни хранят то, что им особенно ценно. И кто сказал, что размеры карманов хоть чем-то ограничены кроме воли и способностей их создателя? Или что вещь в них нужно непременно закидывать? Зная принцип построения, легко можно создать карман вокруг какой-то вещи — вокруг чего-то, что очень хочешь спрятать от посторонних глаз!

Если бы Занила находилась на физическом уровне пространства, она бы глубоко вздохнула или потерла виски руками или сделала еще что-нибудь, помогающее собраться с мыслями, но здесь ей оставалось только думать. Найденный ответ на вопрос, как это очень часто и бывало, подкинул новую задачку, которую теперь необходимо решать. Если то, что она видит перед собой, — действительно энергетический карман (а в этом Занила уже практически не сомневалась), и храм, в поисках которого стая проскакала через все Вольные княжества, действительно в нем, то теперь нужно было придумать, как этот карман открыть!

Вопрос для начинающего высшего оборотня: как открывается энергетический карман? Ответ: если он создан не тобой, то никак! Уточняющий вопрос, требующий развернутых пояснений: почему? Ответ: потому что для раскрытия энергетического кармана требуется ключ-нить — частичка от энергетического потока, из которого карман создан, и отпечаток сути (хотя бы в собственной памяти) того, что спрятано внутри! А ни того, ни другого, если карман закрывался кем-то еще, нет и взять неоткуда!

Занила хмыкнула. Если бы ее гвардейцы слышали, как их Хозяйка мысленно разговаривает сама с собой, то наверняка бы подумали, что та сошла с ума! Только вот кто сказал, что произошло это с ней именно теперь?.. В любом случае останавливаться сейчас она уж точно не собиралась! И отсутствие двух необходимых для открытия кармана элементов для этого уж точно не причина. Смущало ли ее хоть раз что-то, что все остальные называли невозможным?! К тому же Занилу не оставляло ощущение, что создатели кармана прятали храм, средоточие силы стаи, от людей, ну может быть, еще от легендарных магов, но никак не от других оборотней. А значит, они наверняка предусмотрели какой-то механизм, что позволит его открыть!

Занила вернулась на физический уровень зрения, решив, что на перламутровую стену она насмотрелась уже достаточно, а поразмышлять с тем же успехом она может и здесь. Оборотни спешились и теперь стояли в паре десятков аммов от нее, не решаясь даже переговариваться между собой, чтобы не отвлечь свою Хозяйку. Человек тоже больше не пытался к ней приближаться. Занила медленно нагнулась, зачерпнула целую пригоршню пушистого сухого снега и принялась машинально пересыпать его с ладони на ладонь, наблюдая, как снежинки пристают к замше перчаток. Ей бы сейчас совсем не помешало выслушать мнение еще одного высшего оборотня, кого-нибудь, кто умеет сам создавать такие вот карманы. Например, Натары… А еще лучше, кого-нибудь, кто, так же как и сама Занила, умел переходить на другой уровень зрения, чтобы он мог посмотреть на все своими глазами и уже после этого высказать какое-то мнение… Кай'я Лэ ругнулась на себя за то, что позволила своим мыслям уйти туда, куда им однозначно забредать не следовало, и решительно стряхнула снег с перчаток. Сколько бы она ни стояла здесь, карман не раскроется сам, повинуясь лишь ее желанию! А значит, его нужно открыть!

Вопрос для начинающих высших оборотней все на ту же тему: для чего при раскрытии энергетического кармана используется нить-ключ? Ответ: нить-ключ используется для того, чтобы среди всех силовых потоков окружающего пространства найти тот, в котором и заключен искомый предмет. Проще говоря: с помощью этой нитки оборотень, который на физическом уровне пространства может находиться уже совсем не в том месте, где он был, когда карман создавал, «подтягивает» к себе нужный силовой поток! Потому что эти энергетические потоки они ведь такие — перемещаются по пространству, куда хотят, и для них не существует никаких ограничений ни по месту нахождения, ни по скорости. То есть на физическом уровне реальности — не существует…

Занила остановила поток собственных мыслей, решительно рвущийся вперед, потому что решение первой задачки, кажется, было найдено! Если силовой поток, внутри которого и создан карман, находится прямо перед Занилой и никуда исчезать не собирается, то отыскивать ей ничего не придется, то есть нить-ключ ей просто не нужна! А значит, остается лишь раскрыть карман! По отпечатку сути его содержимого, которого у нее опять же нет… Занила предполагала, что внутри кармана находится храм. Точнее, она была уверена в этом, потому что иначе, все ее действия вообще теряли всякий смысл. Этот храм она однажды видела в своем сне, только, к сожалению, этого было слишком мало. Нужно было знать саму суть предмета, помнить ощущения от его соприкосновения с собственной кожей; иметь представление о том, какая сила в нем заключена, как отзывается собственное кружево на его присутствие… Занила машинально опустила руку в карман плаща, и в следующее мгновение извлекла из него небольшой каменный осколок, темно-серый, гладко отшлифованный и покрытый причудливой вязью древних символов с одной стороны. Может быть, ей и не известна суть храма, потому что она никогда не стояла под его сводами, но в руках у нее его частичка — то, что уж точно поможет пробраться к нему!

Занила вытянула вперед руку, на ладони которой лежал каменный осколок. А потом вновь опустилась на другой уровень зрения, одновременно раскрывая свое кружево. Сила, мгновенно подчиняясь ее приказу, потекла с кончиков ее пальцев, тонкими серебристыми нитями оплетая камень, образуя вокруг него плотный кокон, растекаясь по его поверхности, практически сливаясь с ним. Заниле нужно было, чтобы ее энергия несла в себе отпечаток сути той силы, что заключена в осколке — той, что наверняка спрятана внутри кармана!

Заниле показалось, что прошла целая вечность, так нетерпеливо колотилось ее сердце, хотя на самом деле промелькнуло лишь несколько секунд, когда слой серебра, покрывший камень, начал вновь распадаться на отдельные нити. А еще мгновение спустя на ладони Кай'я Лэ остался лишь прежний осколок, а сияющее серебро ее кружева уверенно потянулось к стене энергетического кармана, возвышавшейся в нескольких аммах перед ней. Занила могла бы и сама шагнуть вперед, сокращая это расстояние, но почему-то осталась стоять на месте, лишь, затаив дыхание, наблюдая, как нити, выходящие из ее кружева, осторожно прикасаются к бушующему перламутровому пламени. Оборотень даже предположить не могла, что произойдет в тот момент, когда они соединяться! Ожидать можно было всего, чего угодно: и нестерпимой боли, как тогда, когда она по неосторожности прикоснулась к настоящему пламени, и того, что сила просто отшвырнет ее прочь, возмущенная столь бесцеремонным вторжением… Но то, что произошло на самом деле, оказалось намного хуже!

Сила метнулась к Заниле! Жадно вцепившись в кончики нитей ее кружева, энергия волной устремилась к ней. Нити мгновенно оказались до предела наполнены сияющим перламутром, и Занила поняла, что у нее осталась лишь доля секунды прежде, чем сила ворвется в ее кружево, заполняя его собой, всей той энергией, что веками была сосредоточена в одном кармане, а теперь нашла для себя выход — кружево оборотня, столь гостеприимно распахнувшееся перед ней! Это когда она в прошлый раз приближалась к стене, ее каркас был замкнут, а значит, никакая энергия из окружающего пространства не могла пробраться в него. Теперь же она сама лишила себя этой защиты! И теперь, кажется, ей придется поплатиться за это… Занила не могла даже представить, что случится, когда вся эта сила ворвется в ее кружево: если повезет, она просто умрет, а если нет, тогда энергия просто поглотит ее, сделает частью себя, заставит ее сознание вечно кружиться в вихре силовых потоков, замкнутых в энергетический карман, который теперь уже точно некому будет открыть!..

Нити, выходящие из кружева ее левой руки, на которой лежал осколок камня, уже были поглощены силой, и этой рукой Занила двинуть не могла, но правую она резко вскинула вперед, ладонью от себя.

— Стой! — Занила не знала, закричала ли она это вслух, или вопило лишь ее сознание. Но сила услышала. И подчинилась приказу Хозяйки! Волна энергии, накатывавшая на нее и уже готовая ее захлестнуть, остановилась, замерла в какой-нибудь паре тефахов от вытянутой руки Занилы. Оборотень, еще до конца не поверившая, что ей это удалось, судорожно выдохнула и осторожно попыталась высвободить нити кружева из жадных объятий силового кокона, но тот не желал ее отпускать! Возникало такое ощущение, что ее серебристо-серая энергия оказалась намертво сплавленной со стеной переливающегося перламутра. Что ж, она ведь сама захотела прикоснуться к ней, и кажется, теперь сполна ответит за свою дерзость и за то, что переоценила собственные силы!

Занила заставила себя успокоиться. Сейчас было совсем не время для того, чтобы начинать паниковать. В конце концов, ей ведь действительно нужно было, чтобы ее кружево соединилось с энергетическим сгустком, внутри которого находится карман! А раз у нее это получилось, нужно действовать дальше. Занила вспомнила, как ощущалась сила, заключенная в камне, все еще лежащем на ее ладони, а потом, сосредоточившись на этом чувстве, толкнула его по нитям собственного кружева вперед, к стене энергетического кармана. А вместе с ним и приказ открыться. Не выраженный в словах, которые здесь и сейчас вряд ли имели хоть какое-то значение, — просто волю Хозяйки, той, кто имеет право приказывать!

Рябь, словно волна более темного цвета, прошла по сияющему светлому перламутру, и в тот же момент Заниле показалось, что энергия в силовом потоке стала течь медленнее. Первой отхлынула сила от нее, освобождая ее кружево из своих жадных объятий. А затем стена, которая до этого казалась непроницаемо плотной, вдруг принялась прямо на глазах у Кай'я Лэ распадаться на отдельные потоки — перламутровые ленточки, скользящие рядом друг с другом, сталкиваясь, соединяясь, переплетаясь… Точнее не так! Наоборот. Расплетаясь! Разъединяясь, открывая Заниле то, что много веков назад было заключено внутрь энергетического кармана.

Не тратя больше ни секунды на ожидание, не боясь, что сила вновь захочет подчинить ее себе, Занила шагнула вперед, смело преодолевая оставшуюся от стены паутину перламутровых нитей, лишь чуть более плотных, чем обычные скопления силы в окружающем пространстве. Она действительно ничего не почувствовала, когда прошла через них, может быть потому, что она уже вернулась на первый уровень зрения, а может быть оттого, что все ее внимание было предельно сосредоточено на том, что открылось ее глазам. Перед ней был тот же самый лес, что рос и вокруг еще недавно закрытого энергетического кармана, та же зима, тот же снег, лежащий на земле и на ветках деревьев… И храм. Точно такой, каким видела его Занила в своем сне. Только сейчас она, кажется, решилась признаться самой себе, что в глубине души все то время, пока стая летела на север, она больше всего боялась не того, что не сумеет найти храм, а того, что, отыскав его, на месте святилища обнаружит лишь каменные развалины, уродливые и мертвые. Но это было не так. Храм ничуть не изменился: круг гигантских каменных глыб и тяжелая крыша-плита, лежащая на них. Время не оставило на нем ни одного своего отпечатка, ни трещин, ни выщерблин, словно и вовсе прошло мимо, не задев его!

Занила шагнула к храму и тут же почувствовала, что несколько мгновений назад ее ощущения все же обманули ее. Да, внутри энергетического кармана стояла такая же зима, как и снаружи него, но, и теперь это было очевидно, это была зима совсем другого года, а точнее — другого века! Вместе с храмом замкнувшийся энергетический кокон заставил исчезнуть с физического уровня реальности целую поляну посреди леса! Снега на ней было гораздо меньше, чем вокруг, и он был идеально гладким — никаких следов зверей или птиц. Словно картинка, неподвижно замершая на века, уснувшая… Теперь становилось понятно, почему храм ничуть не изменился. Просто потому, что для него время замерло. Что ж, сегодня его сон закончился. Он дождался свою Хозяйку!

За спиной Кай'я Лэ приглушенно перешептывались оборотни. Они просто не могли сдержать своего изумления при виде храма, внезапно появившегося из воздуха посреди заснеженного леса! Их командир нерешительно, словно боясь, что все еще может чем-то помешать Кай'я Лэ, приблизился к Заниле и остановился рядом с ней, восторженно глядя на древнее святилище стаи.

— Как ты это сделала, Хозяйка? — произнес он так тихо, словно храм перед ними был лишь видением, готовым в любую минуту исчезнуть, если заговорить рядом с ним слишком громко. Занила усмехнулась:

— Всего лишь открыла энергетический карман!

— Храм был скрыт внутри силового кармана? — с изумлением переспросил Байд, обернувшись на нее. Занила кивнула, еще раз подтверждая свои слова. — Как же тогда этот камень оказался за его пределами? — оборотень показал на осколок, который Кай'я Лэ только что вновь спрятала в складках своего плаща. — Неужели карман начал со временем разрушаться?

Занила задумчиво посмотрела на парня. Было удивительно, что командир ее гвардейцев, не являясь высшим оборотнем, знает об основных принципах построения энергетических карманов, хотя бы теоретически! Она решительно качнула головой:

— Камень оказался за пределами кармана еще до того, как тот был закрыт. Я уверена в этом! — проговорила она. — Как и в том, что его специально оставили здесь. Как ключ, которым сумеет воспользоваться лишь тот, кому и нужно попасть в храм! — Занила улыбнулась. Это была не усмешка, язвительная, грустная или жесткая — столь частая гостья на ее лице, а именно улыбка!.. А потом она обернулась к оборотням, все еще ждущим ее приказа, и махнула рукой, зовя следовать за собой.

А потом все было именно так, как в ее сне. И не имело никакого значения, что сейчас не середина лета, а самый пик зимы. Был храм и в него, один за другим скользя между величественных колонн, входили оборотни, ведомые Кай'я Лэ стаи!

Оружейник Веремир остался снаружи, хоть ему никто и не приказывал поступить так, и Занила была бесконечно благодарна ему за это: храм был построен оборотнями и предназначен только для них, и человеку здесь действительно было не место. Кай'я Лэ огляделась по сторонам. Как в ее сне, на полу в храме не было ни одной хвоинки и вообще никакого обычного лесного мусора, точно также и сейчас, в него не сумело залететь ни одной снежинки. Сумерки уже сгустились над лесом, и в храме было почти совсем темно, но острое зрение высшего оборотня позволило Заниле разглядеть сложную вязь символов, которой были покрыты изнутри все колонны. Она не удержалась и, сняв перчатку, осторожно прикоснулась рукой к одной из них, чувствуя кожей шероховатость глубоко вплавленных в камень узоров. Она помнила, как ритуал, проведенный Хозяином стаи в ее сне, заставил символы на колоннах вспыхнуть нестерпимо ярким светом, складываясь в один единственный рисунок, повторяющийся снова и снова, — отпечаток когтистой кошачьей лапы на силуэте меча. Да, Занила прекрасно помнила тот свой сон. Он был, наверное, самым ярким из тех, что в ночи, прошедшие с момента ее инициации до того, как она смогла первый раз обернуться, посещали ее. И теперь, сравнивая свои настоящие ощущения с теми, которые она запомнила из него, Кай'я Лэ невольно почувствовала, что в храме все же что-то не так. Ощущение было неуловимым, мимолетным, донельзя неконкретным, но просто отмахнуться от него Занила не собиралась. Потому что все, что касалось силы, было предельно важным для Кай'я Лэ стаи!

Занила, продолжая водить кончиками пальцев по рисункам, покрывающим колонну, прислушалась к собственным ощущениям. Она помнила сияние силы, исходившее от каменного осколка. Оно начинало чувствоваться за несколько аммов от него. Здесь сила тоже присутствовала, она словно ласковым теплом окутывала кружево Занилы… Но как же это отличалось от тех ощущений, что она помнила по своему сну! Там сила не просто чувствовалась, она была словно живой! Лучшего слова Кай'я Лэ просто не могла подобрать. А сейчас сила будто спала… Может быть, чтобы разбудить ее, заставить заметить тех, кто пришел к ней, необходимо провести ритуал?

Занила повернулась, оторвав руку от колонны, и решительно направилась к алтарю, который, она знала, находился в центре Храма. Из-за двух десятков оборотней, вошедших внутрь круга, огороженного массивными каменными колоннами, в нем было довольно тесно, но к алтарю Кай'я Лэ прошла легко просто потому, что ее гвардейцы расступались, пропуская ее. Она остановилась перед массивным камнем, темно-серым, гладко отшлифованным, идеально плоским сверху, со странным трепетом разглядывая рисунок, вырезанный в самом его центре — тот самый, что она всегда узнает из тысячи других, — герб Хозяев Леса. Заметив, что Кай'я Лэ собирается что-то делать, оборотни мгновенно смолкли и повернулись к ней, напряженно следя за каждым ее движением. Занила приблизилась вплотную к алтарю и осторожно прикоснулась к нему кончиками пальцев. Камень был совершенно обычным на ощупь — холодным и гладким. А выглядел алтарь монолитным. Тот, кто не знал, ни за что не догадался бы, что его верхняя плита сдвигается в сторону! Но Занила видела это собственными глазами. Она, стараясь до мельчайших подробностей вспомнить все действия Кай'е Лэ из ее сна, переместила руку на боковую поверхность алтаря и медленно заскользила по ней, тщательно ощупывая каждый изгиб сложного рисунка. Где-то в нем должен был быть спрятан механизм, который отопрет нишу, внутри алтаря. Тот оборотень в ее сне нащупал его практически мгновенно, Занила же даже не представляла, что именно следует искать. Более того, она вовсе не была уверена, что стоит с той же стороны от алтаря, что и он. Может быть, ей придется весь его обойти по кругу и эцб за эцбом ощупать каждый изгиб рисунка?

Вместо этого Занила вновь позволила своему кружеву раскрыться, а тонким серебристым нитям, мгновенно вытекшим из него, заскользить по изгибам древних символов. То ли одной из этих нитей действительно удалось прикоснуться к нужной точке, то ли камень отреагировал именно на силу, но практически мгновенно раздался тихий щелчок, говорящий о том, что тайник открыт! Занила положила руки сверху на алтарь, а потом, в очередной раз вспомнив действия оборотня из своего сна, окликнула гвардейцев:

— Помогите мне!

Байд, Раик, Силис и еще несколько оборотней мгновенно приблизились к алтарю и, повторяя действия Кай'я Лэ, также положили руки на него.

— Верхнюю плиту нужно сдвинуть в сторону, — объяснила Занила. Байд кивнул, всем своим видом выражая готовность сделать все, что скажет Хозяйка. Кай'я Лэ невольно усмехнулась: если бы они были людьми, кто-нибудь непременно решил бы поспорить с ней на тему того, что алтарь состоит из цельного куска камня и сдвигать в нем просто нечего! Оборотням же было достаточно слышать приказ своей Хозяйки, чтобы не сомневаться ни в чем! И происходило так не потому, что они повиновались ей слепо или бездумно, а в том (как там говорила Натара?), что они выбрали ее Хозяйкой и знали, что сделали это не зря! И сегодня у них было уже достаточно возможностей убедиться в этом еще раз.

Занила взмахом руки указала оборотням направление, в котором следует двигать плиту, и тут же несколько пар рук толкнули ее. Камень поддался! Гораздо легче, чем, вспоминая свой сон, могла предположить Кай'я Лэ. Плита была толстой и, наверное, очень тяжелой, но поднимать ее не требовалось, а края каменной ниши, на которых она лежала, были настолько гладкими, что та довольно легко скользила по ним. Оборотни осторожно сдвинули плиту примерно наполовину, оставив ее так, чтобы она случайно не упала с алтаря. И Занила, чувствуя, как от напряжения в очередной раз замирает дыхание, заглянула в нишу, открывшуюся внутри камня.

Она была совсем не большой: почти идеальный круг около амма в поперечнике и не больше тефаха в глубину. Даже в слабом свете почти догоревшего за пределами храма дня Занила видела каждый ее уголок, а также то, что лежало в ней. Оборотень помнила, что в ее сне Кай'е Лэ вынимал отсюда древнюю книгу, с помощью которой уже и проводил ритуал призыва силы. Но вот книги как раз внутри алтаря и не было! Занила протянула руку, осторожно извлекая из него туго скрученный и перевязанный простой серой ленточкой пергаментный свиток. Он выглядел слегка пожелтевшим, но однозначно вовсе не таким древним, каким, скорее всего, на самом деле являлся. А это значило, что они получили еще одно подтверждение тому, что для храма, спрятанного внутри энергетического кармана, время шло не так, как за его пределами. Впрочем, это Занила выяснила и раньше. А сейчас ее гораздо больше интересовало, что же за свиток она держит в руках, и где книга?

Занила осторожно сдвинула ленточку со свитка и, машинально положив ее на плиту алтаря, развернула пергамент. Он оказался довольно большим, исписанным изнутри ровными темными строчками каллиграфического почерка. Занила пригляделась к буквам, гадая, сумеет ли их разобрать. Больше всего она боялась, что текст написан на Древнем языке — на том самом, на котором оборотни говорили до того, как в повседневной жизни переняли речь людей. В этом случае она просто ничего не смогла бы понять, и тайна храма так и осталась бы неразгаданной. Но буквы оказались вполне знакомыми, слова, в которые они складывались, понятными, а сам текст, хоть и был написан на каком-то устаревшем наречии, Заниле вполне удавалось разбирать. Забыв о гвардейцах, напряженно, ждущих, что она сообщит им, Кай'я Лэ углубилась в чтение, строчку за строчкой пробегая глазами послание, ждавшее ее несколько сотен лет.

«Приветствую тебя! Я не знаю, кто ты, нашедший путь к древнему храму и сумевший открыть его, но знаю точно, что ты не человек, ибо им сюда дороги нет. Я надеюсь, что ты один из нас, из великого и мудрого рода магов. Но, может быть, ты один и из презренного и ненавистного племени тех, кто наполовину лишь зверь, и кто сами себя называют меняющими суть или оборотнями. Кто бы ты ни был, возьми в руки этот свиток и прочитай его. Если ты сумел войти в храм, значит, ты достоин того, чтобы узнать правду. Ибо сила, что когда-то на заре веков была заключена в этом месте, ныне мертва.»

Занила прикрыла глаза, чувствуя, как ее пальцы судорожно стискивают края пергамента. Там еще и дальше шел какой-то текст — много строчек, много слов, но она, кажется, была не в состоянии их воспринимать. Темная волна не то ярости, не то боли, не то гнева захлестнула ее! Наверное, в первый раз Занила не могла точно сформулировать, что же именно она чувствует. Она знала только одно: она задыхалась в этом! Беспомощность, безысходность… Что еще? А разве мало того, что Сила Леса мертва! То, ради чего она жила последние полгода, за чем пересекла половину мира!.. Неужели ей вновь придется задавать себе вопрос, что же осталось после этого?

Лишь несколько мгновений спустя, когда захлестнувшая ее волна схлынула, Занила сумела подумать о том, что в первое мгновение лишь скользнуло по краю ее сознания, не отпечатавшись в нем: пергамент, который она читала, был написан одним из магов! Одним из того легендарного, таинственного, давно погибшего народа… Само это уже было поразительно, но Кай'я Лэ в настоящий момент гораздо больше волновал другой вопрос: каким образом он попал в святилище оборотней?! Хотя, если то, что в нем сказано, правда, и Сила Леса действительно мертва, все остальное вряд ли имеет такое уж существенное значение! Во всяком случае, для нее — уж точно недостаточное, чтобы заставить огонь в ее душе вновь пылать…

— Хозяйка, — голос Байда заставил ее вздрогнуть. Занила подняла на него глаза, и, очевидно, что-то было в них такое, отчего оборотень невольно шагнул назад, забыв, что он собирался сказать ей.

— Что? — переспросила Занила, заставляя себя вернуться к реальности. Байд еще пару секунд пристально вглядывался в ее лицо, очевидно, гадая, не собирается ли она случайно на него наброситься, и лишь потом решился заговорить:

— Уже почти стемнело, Хозяйка. Ты собираешься проводить ритуал сейчас или отложишь до утра?

Занила с трудом удержала горькую усмешку, рвущуюся на ее губы. Конечно, откуда ее оборотням знать, что все пошло совсем не так?! Они пришли сюда за своей Хозяйкой, поверив, что она способна разбудить Силу Леса, вновь вернув стае прежнее могущество. Усмешка все же вырвалась наружу, искривив уголки губ. Теперь, по крайней мере, было понятно, почему Занила так странно ощущала присутствие силы внутри Храма. Словно она была, но в тоже время ничего общего не имела с той физически ощутимой и почти живой энергией, которую Занила помнила из своего сна! Сила мертва…

На этот раз новая волна горечи не нахлынула, вместо этого Занила задумалась. В свитке сказано, что сила мертва, но сама Кай'я Лэ какую-то энергию внутри храма все же чувствует! Ее можно назвать спящей, неконцентрированной… Да какой угодно, но только не мертвой. Потому что мертвая сила, Занила была в этом абсолютно уверена, не должна ощущаться вовсе!

Оборотень резкими движениями вновь туго скрутила свиток и, не позаботившись о том, чтобы завязать его ленточкой, спрятала во внутренний карман своего плаща. Потом подняла глаза на гвардейцев, все еще ждущих ее решения, и стремительно шагнула к выходу из храма, приказав им:

— Поставьте на место плиту и уходим! Мы возвращаемся в деревню!

— Что случилось, Хозяйка? — переглянувшись с остальными гвардейцами, Байд все же решился спросить. Занила резко остановилась на полпути к выходу из храма и обернулась на него.

— Никакого ритуала призыва силы сегодня не будет, — ответила она, хотя, видят Темные Боги, меньше всего ей хотелось объяснять что-либо, когда она и сама еще совершенно ничего не понимала. — Не будет, пока я не разберусь с тем, что мы нашли. А этим я предпочитаю заняться в деревне, а не ночью посреди леса! — закончила она и, не дожидаясь, пока оборотни начнут задавать ей еще какие-нибудь вопросы, вышла из храма.

За время их нахождения внутри круга каменных колонн метель немного стихла. Лишь порывы ветра, налетавшие время от времени, сбивали снег с ветвей, заставляя мерцающую паутину на несколько мгновений повисать в воздухе. В паре десятков аммов от храма были привязаны их лошади, и рядом с ними стоял оружейник Веремир. Занила лишь скользнула взглядом по человеку и вновь повернулась к храму, из которого один за другим выходили оборотни. Она стояла совершенно неподвижно, дожидаясь, пока все гвардейцы покинут святилище, пройдут мимо нее и рассядутся по своим коням, и только после этого прикрыла глаза, опускаясь на другой уровень зрения, и раскрыла кружево навстречу потокам силы, медленно струящимся вокруг. Силовой каркас, открытый Занилой некоторое время назад, еще не успел до конца раствориться, и она собиралась воспользоваться этим. В любом случае она не оставит храм просто так, беззащитным перед любым человеком из близлежащей деревни, случайно забредшим подальше в лес!

Серебристо-серые нити стремительно пронзили воздух, впиваясь в густые перламутровые потоки. На этот раз Занила не боялась, что сила попытается против ее воли ворваться в ее кружево, потому что та, разделенная на отдельные сгустки, вряд ли могла иметь собственную волю, а значит ей, Хозяйке, легко удастся подчинить ее себе. Хотя, если быть откровенной, не боялась Занила совсем по иной причине: после того, что открылось ей в храме, она, похоже, на какое-то время утратила способность бояться хоть чего либо, а, может быть, и иные эмоции тоже.

Сила, подчиняясь приказу Кай'я Лэ и требовательным объятиям ее кружева, начала стремительно стекаться к ней. Занила ждала: сегодня ей требовалось много силы, чтобы создать карман нужной величины. Энергия уже обволакивала ее сияющим почти горячим коконом, мешая ей видеть лес, ощущать оборотней ее стаи, ждущих ее… Занила раскинула руки в стороны, заставляя силу растечься стеной перед собой, а потом толкнула ее прочь, вперед и вверх, как огромное пушистое и бесконечно уютное покрывало, накидывая ее на храм. Тонкая ниточка-ключ осталась в ее ладони, и только после этого Занила позволила краям энергетического кармана сомкнуться, заставляя храм исчезнуть с физического уровня реальности, оставаясь там, где ни один человек не сможет до него добраться.

Кай'я Лэ прикрыла глаза, возвращаясь на первый уровень зрения, пару минут полюбовалась на совершенно пустую поляну посреди леса. Цепочки следов, ее собственные и гвардейцев, обрывались возле дерева, покореженного когда-то ударом молнии, а на самой поляне даже снег не был потревожен. Впрочем, Занила надеялась, что вскоре ветер заметет все следы, и уже никто не сумеет заподозрить ничего странного. Оставшись вполне довольна результатом своих трудов, Кай'я Лэ вскочила в седло и направила свою стаю к деревне.

* * *

В Большие Бакалды оборотни въехали, когда уже совсем стемнело. Хотя, если вспомнить, что именно на сегодня приходился самый короткий день в году, это совсем не означало, что сейчас был такой уж поздний вечер. Спать из селян уж точно никто не собирался! Молодежь наоборот высыпала из домов, не обращая внимания на то, что небо прояснилось, и мороз постепенно крепчал, и теперь в самом центре села сооружали огромный костер, готовясь глубокой ночью, когда очередной день сменит предыдущий, поджечь его во славу нового наступающего года и нового солнца, которое обязательно взойдет утром. Селяне постарше пока еще сидели по домам, но в том, что ночью к костру обязательно выйдут и они, Занила ничуть не сомневалась. На севере Вольных княжеств, куда религия Светлых Богов практически не дошла, праздник зимнего солнцеворота был, наверное, самым важным событием в году. И, чем меньше и отдаленнее деревня, тем важнее для ее жителей было отпраздновать его с соблюдением всех, самых древних, обычаев и традиций.

Хозяйка избы, в которой остановилась Кай'я Лэ, пока еще тоже была дома. Она как раз доставала из печки котелок с дымящейся рассыпчатой кашей. Причем, судя по его размеру, ужин женщина готовила явно с расчетом на своих гостей. И гвардейцы, намотавшиеся целый день по лесу, были этому весьма рады! Не дожидаясь уговоров и просьб, они расселись вокруг простого деревянного стола, и вскоре горница наполнилась стуком деревянных ложек о миски и короткими довольными замечаниями. Сама Занила к столу не села. Хозяйка попыталась уговорить ее, но оборотень лишь решительно покачала головой. Она сейчас вряд ли смогла бы даже думать о еде. Подхватив с полки масляную лампу и бросив Байду короткий приказ не беспокоить, Занила шагнула прочь из избы, назад на морозный ночной воздух. Ей нужно было остаться одной, чтобы спокойно прочитать пергамент, найденный ею в храме, и чтобы подумать обо всем, что она узнает из него, а в доме сейчас было слишком много внимательных глаз, да и просто слишком шумно. Освещая себе путь масляной лампой, Занила направилась в сторону пустующей кузницы. Лучшего места, чтобы остаться наедине с новыми знаниями и собственными мыслями, Кай'я Лэ не смогла придумать, и она очень надеялась, что хозяйка дома не будет возражать против ее самовольного вторжения.

Массивная деревянная дверь протяжно заскрипела, но все же поддалась, пропустив Занилу внутрь. В кузнице было темно и так же холодно, как и на улице. Но свет Кай'я Лэ принесла с собой. А если есть огонь, это значит, что и о тепле совсем не сложно позаботиться. От фитиля в лампе она подожгла длинную тонкую лучину, а с ее помощью уже развела огонь в очаге. Дрова кстати в кузнице нашлись, и вообще мастерская выглядела так, будто ее хозяин лишь несколько часов назад вышел за порог и непременно собирался вернуться. Занила окинула взглядом молоты всевозможных размеров, щипцы и какие-то еще инструменты, названий которых она просто не знала, разложенные по полкам; подковы, гвозди и прочую мелочевку, валявшуюся там же. Она почти не сомневалась, что женщина после смерти хозяина вряд ли хоть раз заходила сюда. Может быть потому, что просто не видела в этом смысла, а может быть потому, что в глубине души надеялась, что всему этому найдется новый хозяин, настоящий мастер, который сумеет это по достоинству оценить.

Дрова были немного сырыми и основательно промерзшими, и огонь в очаге разгорался неохотно, но в кузнице все же понемногу становилось теплее, да и света теперь было вполне достаточно. Занила пододвинула к очагу высокий трехногий табурет и, усевшись на него, извлекла из кармана плаща пергамент. Какое-то время она просто смотрела на туго скрученный свиток, словно не решаясь развернуть его, чувствуя, как ее руки начинают слегка дрожать. Она не знала, что написано в нем. В храме она прочитала лишь первый абзац, а там было еще так много! И Занила, кажется, боялась, что то, что ей откроется, может оказаться еще хуже того, что ей уже удалось узнать. Хотя, может ли быть что-то хуже? Занила развернула пергамент и, придерживая его за края, принялась читать. Пробежав глазами самые первые, уже знакомые ей строчки, Кай'я Лэ остановилась на фразе, которая теперь, казалось, была навсегда словно выжжена в ее мыслях.

«…Ибо сила, что когда-то на заре веков была заключена в этом месте, ныне мертва.»

Занила глубоко вздохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, и принялась дальше разбирать причудливую вязь древних слов.

«И я расскажу тебе, как это произошло. Я не собираюсь ничему учить тебя и ни от чего предостерегать. Все уже свершилось, и исправить это невозможно. Но есть в этом мире вещи, память о которых просто не должна быть утеряна. И, если ты читаешь эти строки, значит, отныне ты будешь ее хранителем.

К тому времени, когда произошли события, с которых начнется мой рассказ, Великая Война, как называли ее мы (или Война без начала, как говорили о ней наши враги — оборотни) шла уже много веков. И конец ей тоже не был виден. Успех попеременно был то на нашей стороне, то на стороне противников. Мы устраивали сражения, нападали и защищались, захватывали земли, теряли их или отбивали назад, выигрывали и терпели поражения. Неизменным было лишь одно — мы гибли. В каждом бою, каждой схватке, каков бы ни был ее итог, кто-то из нас все равно не возвращался с поля боя. Разумеется, наши враги тоже несли потери и иногда даже более значительные, чем с нашей стороны, но мы уже давно разучились радоваться этому. Ибо даже смерть десятка врагов не способна была искупить для нас гибель одного из нашего рода!

Решение не было принято в один день. Оно зрело несколько лет в наших умах и сердцах, пока однажды наш Совет не решился озвучить его вслух. Мы хотели закончить войну! Наверное, мы бы даже согласились заключить мир. Но надежда на то, что наш противник согласится с нами, была слишком незначительной, чтобы ее просто стоило рассматривать всерьез. Эти звери, что смели считать себя равными нам, слишком любили убивать, чтобы по доброй воле согласились лишить себя такой возможности! А значит, у нас по-прежнему оставался лишь один шанс закончить эту войну — выиграть ее. Изменилось лишь то, что теперь мы, кажется, были готовы пойти на вещи, на которые никогда не решились бы раньше. Тогда мы еще не могли даже предположить, что в этом и кроется главная ошибка. Самая страшная наша ошибка…

Наиболее старые и мудрые из магов разработали план, как ослабить наших противников. Мы уже давно знали, что их главное оружие в борьбе против нас — Сила Леса. Нет, они, конечно, были прекрасными воинами и в человеческом обличье, когда дрались с оружием в руках, и когда оборачивались в огромных стремительных зверей со смертоносными когтями и клыками. Но лишь те сражения, когда их Хозяин был среди них и когда, откликаясь на его зов, к ним на помощь приходила Сила Леса — эта древняя магия, имевшая, казалось, собственный разум и лишь их одних признававшая своими детьми, только эти сражения заканчивались для нас полной катастрофой. Наша собственная магия была полностью бессильна перед Силой Леса, мы просто ничего не могли противопоставить ей! Нас спасало лишь то, что среди нас сильных магов было много, а их Хозяин не мог одновременно присутствовать в нескольких местах. Только организовывая несколько нападений в одно и то же время, нам еще удавалось не проиграть эту войну!

Так длилось десятилетиями и веками, пока наши ученые не смогли выяснить источник, из которого оборотни черпали свою силу, и не придумали, как лишить их ее. Сам источник, то есть древний Лес, был нам, разумеется, неподвластен. О том, чтобы уничтожить его, не могло идти и речи. Но мы нашли способ, как помешать Хозяину оборотней призывать Силу Леса!

В каждом бою, когда звери выходили против нас, их Хозяину достаточно было лишь обратиться к силе, чтобы она пришла ему на помощь, но нам удалось выяснить, что один раз в год, в праздник летнего солнцеворота, ему и еще нескольким высшим оборотням приходится проводить ритуал призыва силы. Для него используется древний артефакт, спрятанный в глубине земель оборотней. А точнее правильно было бы говорить — двойной артефакт, — пара храм-книга. Соединяя их определенным образом, Хозяин стаи получал доступ к Силе Леса и возможность практически безгранично использовать ее и делиться ею с остальными оборотнями на протяжении следующего года. Нам примерно удалось выяснить, что конкретно представляет собой ритуал, проводимый стаей в самую короткую летнюю ночь, и нам показалось, что в нем нет ничего такого, что было бы доступно лишь оборотням, что не смогли бы сделать мы сами! В этом и заключалась суть нашей ошибки. А дальше мы лишь последовательно воплощали ее в жизнь…

Мы выяснили, где именно расположен храм, и отправили группу самых сильных и талантливых магов туда. Удивительно, но оборотни совершенно не охраняли свой артефакт — свое самое главное сокровище, очевидно, рассчитывая, что Сила Леса сама в состоянии защитить себя от посягательств чужаков! Но храм спокойно подпустил нас к себе. И тогда это показалось нам добрым знаком. Мы вошли в него, извлекли книгу и, соединив их установленным образом, принялись за ритуал призыва силы…

Я пишу сейчас „мы“, хотя на самом деле меня не было там. Именно поэтому я и имею возможность сейчас, три десятилетия спустя, писать эти строки. Ибо те, кто в тот день вошел в храм, уже не вернулись из него. Все они погибли.

Мы так и не узнали, что точно произошло там в тот день. Ясно только одно: силу им все-таки удалось призвать. А потом она, очевидно, вышла из-под их контроля. Или просто оказалась слишком большой, чтобы они смогли ее принять. Всплеск энергии был такой мощи, что они сгорели мгновенно. А вместе с ними еще и многие маги, кто узами инициации или крови были связаны с ними, и те, кто просто находился в тот день недостаточно далеко от храма, и те, кто был связан узами уже с ними… Это было страшно: в один день, а точнее — всего в несколько минут, мы потеряли самых сильных и самых способных из нас, мы лишились больше, чем половины нашего рода, а из оставшихся очень многие лишились своих магических способностей. Наше горе было велико, но еще сильнее был наш страх, когда мы поняли, что именно произошло! Мы собственными руками уничтожили себя, обрекли себя на поражение в Великой Войне, а значит — на смерть!

И тогда мы попытались спасти то, что еще оставалось у нас, — наши жизни и жизни наших детей! Мы решили отправить к оборотням посланника и предложить им мир. „Предложить“… Какую горькую усмешку вызывает у меня сейчас это слово! Нам нужно было умолять их!.. Хотя, вряд ли даже это принесло бы хоть какие-то результаты.

Мы послали к Хозяину оборотней всего одного мага. Потому, что хотели продемонстрировать свои мирные намерения, ведь отправив целое посольство, мы могли сразу же нарваться на агрессию и просто не успеть ни о чем поговорить… Ну, еще и потому, что среди нас просто осталось не так уж много тех, кому можно было бы поручить эту роль!

Наш посланник не вернулся. А через несколько недель оборотни вновь напали на нас. Стычка была совсем небольшой, ничего особо выдающегося — всего лишь знак, что они не приняли нашего предложения о мире. Мы поняли, что они хотели нам сказать, как и то, что наш посланник был просто убит! Очевидно, они не стали слушать его, а значит, он не успел открыть им нашу самую главную тайну — наш единственный козырь, на который мы еще могли рассчитывать.

Самым удивительным для меня до сих пор является то, что оборотни, почувствовав всплеск силы в тот день, когда мы решили подчинить себе Силу Леса, так и не поняли, что именно тогда произошло! Они даже представить себе не могли, что мы решимся посягнуть на их артефакт, и что нам в принципе это даже удастся. Один из нас в момент проведения ритуала находился не в самом храме, а в лесу, на достаточно небольшом расстоянии от него, и при всплеске силы ему каким-то чудом удалось выжить! Он серьезно пострадал и, к сожалению, лишился своих магических способностей, но мужество этого мага было столь велико, что он, только придя в себя, сразу же отправился в храм на помощь своим товарищам. Спасти там он уже никого не смог. Он лишь позаботился о телах погибших магов, скрыв все следы неудавшегося ритуала. И еще он сделал нечто гораздо более важное. То, что дало нам шанс не погибнуть в этой войне. Уходя, он забрал с собой книгу — одну из половин артефакта!

Таким образом, она оказалась у нас. Какое-то время мы потратили на то, чтобы изучить ее, перевести содержащиеся в ней тексты. Мы еще не теряли надежды выяснить механизм призыва силы, но вскоре вынуждены были признать, что сама по себе, без храма, она совершенно бесполезна, ибо артефакт работал, лишь когда обе его половины оказывались соединенными между собой! Но даже это не слишком сильно расстроило нас. Ведь главное было в другом: оборотни теперь тоже больше не могли призывать Силу Леса!

Сами оборотни не знали об этом. И мы предполагали, что так продлится еще почти год, до следующего праздника летнего солнцеворота, когда Хозяину придет время в очередной раз призвать Силу Леса, обеспечивая свою стаю могуществом. Тогда наши враги обнаружат, что их артефакт не действует, потому что одна из его половин пропала, и сделают все, чтобы отыскать ее! В последнее время мы старательно избегали стычек с оборотнями, пытаясь оправиться от последствий нашей чудовищной ошибки. Пока нам это почти удавалось, но мы знали: как только звери начнут искать книгу, у нас больше не получится уходить от сражений. А как только она вновь окажется в их руках, мы будем обречены!

Мы ясно понимали это. Мы сами себя загнали в ловушку и теперь видели из нее только один выход. И, настало время признать это, выбор наш был продиктован отчаянием! К тому моменту мы уже не мечтали выиграть войну — мы лишь пытались выжить. Хоть как-то…

Мы решили сделать так, чтобы оборотни уже никогда не смогли бы получить назад свою книгу и, воссоединив артефакт, вновь призвать Силу Леса. Просто уничтожить ее мы не могли: сила, заключенная в ней, была слишком значительна. Но мы могли ее спрятать, и мы были в состоянии выстроить вокруг этого места такую защиту, чтобы ни один оборотень не смог преодолеть ее! Для проведения необходимого ритуала вместе собрались лучшие из нас — те, у кого еще сохранялась магическая сила. И ради создания границы они пожертвовали своими жизнями.

Цена, заплаченная нашим родом, была очень велика, но, по крайней мере, мы могли быть уверены, что сделали это не зря! Несколько месяцев спустя, в праздник летнего солнцеворота, как мы и предполагали, оборотни обнаружили, что половина артефакта пропала, и начали искать ее. Место, где была спрятана книга, они обнаружили довольно быстро: мы специально не стали увозить ее на другой конец света, хотя и могли это сделать. Вместо этого мы выбрали одну из пещер в скалах к западу от Черного озера, то есть совсем не далеко от леса, где обитала стая. Оборотни попытались вернуть себе свой артефакт, но выстроенная нами защита не подвела нас: их Хозяин погиб, а книгу они получить так и не смогли!

Я не могу с уверенностью рассказать, что происходило после этого в стае. Я просто не знаю, потому что, пытаясь спастись, наш род ушел из северных лесов. Мы хотели спрятаться от оборотней и решили, что лучше всего для этой роли подойдут поселения людей!

Я не знаю, сколько времени прошло между тем, как я написал эти строки, и тем, как ты нашел их. Поэтому, возможно, моя последняя фраза и не вызвала в тебе такого ужаса и отвращения, какой испытали мы, когда наши старейшины объявили нам свое решение. Я не знаю, что в твое время представляет собой племя людей. Возможно, они изменились, как меняется все в этом мире, но в то время они лишь немногим отличались от диких животных. Они жили в землянках или шалашах; охотились и собирали ягоды в лесу; одевались в шкуры убитых ими зверей; то, как они общались между собой, вряд ли можно было назвать настоящим языком!.. И это среди них нам предстояло жить отныне!

Оборотни остались в своих лесах. Какова была дальнейшая судьба наших врагов, я могу лишь предполагать. Очевидно, был избран новый Хозяин, но пытался ли и он так же, как и его предшественник, воссоединить разрушенный артефакт, мне не известно. На нас они не нападали. Может быть потому, что не могли найти, ведь кружево в наших телах выгорело дотла, и нас уже невозможно было отличить от людей. Хотя мне кажется, что скорее потому, что нас — тех врагов, с которыми они веками вели войну, просто отныне не существовало! А с людьми оборотни никогда не сражались. Лишь истребляли тех, кто по неосторожности забредал на их земли…

Мне больше нечего рассказать. Разве только о том, что Великая Война, очевидно, все же закончилась. И, в отличие от всех других войн, на этот раз победителя не было, — мы все проиграли! Да, нам удалось навсегда лишить оборотней Силы Леса. Теперь их мало, и они могут лишь вспоминать о своем былом могуществе. Но нам еще хуже. Мы лишились своих способностей, а вместе с ними и своей культуры! Вся наша цивилизация оказалась разрушена! Мы превратились просто в людей.

О да, сейчас, почти три десятилетия спустя после тех событий я уже могу сказать, что нам существенно удалось повлиять на человеческое племя. Какую-то, пусть даже и крайне незначительную часть культуры, у нас все же получилось принести с собой и привить им! Возможно, пройдет еще несколько десятилетий, и они уже не будут теми полуживотными, какими увидели их мы. Мы научим их нашему языку и письменности, покажем, как строить дома, возделывать поля и шить одежду… Вот только вряд ли эти перемены хоть кто-то сумеет оценить, потому что понятие „маги“ на тот момент уже не будет существовать! У нас нет другого пути — только окончательно слиться с ними. Мы уже сейчас начинаем говорить о них: „мы, люди“.

Какое-то время мы еще надеялись, что вновь рождающиеся дети, будут иметь магические способности, которых лишились их родители, и со временем нам удастся восстановить силу нашего рода. Напрасно. Этого не произошло. Время от времени в наших семьях еще рождаются дети, в телах которых имеется энергетическое кружево, но в большинстве случаев оно не развито. Чтобы пробудить магические способности, необходима инициация. Нам удалось определить необходимую силу воздействия на кружево, чтобы оно оказалось в состоянии воспринимать энергетические потоки окружающего пространства. Мы даже разработали особый ритуал. Проблема лишь в том, что слишком мало детей выживало после него, ведь для того, чтобы кружево сформировалось, организм ребенка должен был оказаться на грани гибели. Скорее всего, мы откажемся от дальнейших попыток вернуть магию нашему роду. Тем более что детей даже с неразвитым кружевом появляется на свет все меньше и меньше — только в чистых родах, то есть только в тех семьях, где все предки когда-то были магами.

Число таких семей с каждым десятилетием будет уменьшаться, пока однажды, я уже сейчас предвижу это, они не растворятся полностью среди обычных людей. Правда, я думаю, что еще раньше с лица этого мира исчезнет сама память о магах и их способностях! И если когда-нибудь в какой-то семье, которой удалось не смешаться с людьми, родится ребенок, который однажды окажется на грани гибели, но все же выживет, и это послужит инициацией, и его магические способности проявят себя… Слишком много условий, но если это все же произойдет… Что тогда? Я не знаю. Уверен только в одном: он вряд ли назовет себя магом. И он не будет счастлив в этом мире!

И я, кажется, рад тому, что уже не буду жить в то время. На этом я закончу свой рассказ. Эту рукопись я собираюсь отнести в храм — в эту мертвую половинку разрушенного артефакта. Оборотни, конечно, установили вокруг него защиту, но я надеюсь, что моих, хоть и весьма ничтожных, магических способностей хватит, чтобы разомкнуть ее и, самое главное, вновь замкнуть за собой. Потому что я хочу, чтобы эту летопись прочел лишь тот, кто действительно сможет понять ее! Я надеюсь, что это будет один из великого и славного рода магов, которому каким-то чудом века спустя удастся возродиться. Но я также допускаю и мысль, что это будет один из оборотней… Защита вокруг храма такова, что и тот и другой при наличии достаточного количества силы и способностей, сумеет пройти через нее. Наверное, в этом был какой-то замысел Богов, когда они создавали нас такими разными, но со столь схожими по сути способностями! Но об этом пусть думают сами Боги. Мы в этом мире уже сделали достаточно. А я лишь хочу, чтобы века спустя кто-то получил возможность узнать правду. В чем она? В том, что в этом мире есть нечто намного важнее силы, значимее силы, необходимее силы, желаннее силы… Еще большая сила! Это сказал не я. Это написано в той книге, что отныне уже никогда не станет ключом к истинному могуществу.»

Глава 4. Солнцеворот

Стремительные вспышки яркого пламени взрезали черное ночное небо. Занила моргнула, и только после этого поняла, что видит их сквозь окно в кузнице, на которое уже какое-то время смотрит совершенно бездумно, примерно с того самого момента, когда закончила читать пергамент, найденный ею в храме. Сам свиток все еще лежал у нее на коленях, и ее пальцы по-прежнему придерживали его за края, не давая сворачиваться.

Три новые вспышки огня пересекли квадрат неба, видного Заниле сквозь окно, — небольшие ярко-желтые сгустки пламени. Кай'я Лэ уже знала, что это такое, — стрелы, на кончики которых намотали промасленную паклю, подожгли ее и только после этого пустили в полет. Занила видела, как такие использовались, чтобы устроить пожар. Только непонятно, кому и зачем понадобилось стрелять ими здесь, в деревне, посреди непроходимых лесов?

Занила решительно встала со своего табурета, не забыв убрать в карман пергаментный свиток, и, присыпав огонь в очаге песком, стремительно вышла из кузницы, а потом и со двора гостеприимно приютившего ее дома. Кай'я Лэ сразу же определила, куда ей следует идти: со стороны единственной на деревню площади раздавался шум возбужденных голосов, и там же высокое черное небо казалось словно подсвеченным снизу желтым сиянием горячего пламени. Оборотень стремительным шагом вышла на площадь и невольно замерла, словно налетев на невидимую стену, остановилась, разглядывая все происходящее перед ее глазами и мысленно ругая себя за собственную глупость. Как она могла забыть, что сегодня ночь зимнего солнцеворота, и что вся деревня будет отмечать этот праздник?!

Посреди площади был сложен огромный, в два человеческих роста, костер. А из его центра еще аммов на пять поднимался небрежно оструганный столб, очевидно совсем недавно бывший стволом какого-то дерева. Из самой вершины столба торчало несколько стрел. И Заниле стоило только один раз взглянуть на них, чтобы в ее памяти, не спрашивая ее разрешения, всплыли воспоминания о том, как именно принято праздновать смену года на севере Вольных княжеств. Костер, который складывали всей деревней, не жалея ни сил ни дров, символизировал старый год. И древние легенды гласили, что тот не уйдет, а значит, не наступит и новый, не взойдет солнце, пока костер не сгорит дотла. Оттого и принято было стараться — поджигать костер сразу со всех сторон — помогать приходу нового дня. Но самым главным считалось, чтобы молодые, сильные, отважные парни со всей деревни, лучшие охотники или мастера, с оружием в руках помогли огню и свету победить зиму. В родной деревне Занилы было принято устраивать что-то вроде поединков, в которых парни демонстрировали всем (а особенно возможным невестам) свое мастерство во владении мечами, топорами или просто длинными кинжалами. В этом же селе особым почетом, очевидно, пользовались луки. Парни, отойдя на условленное расстояние, стреляли в столб, и победителем становился тот, чья стрела оказывалась ближе всех к его вершине! А поскольку луки заряжались не простыми стрелами, а подожженными, то от них к тому же загорался и сам тщательно промасленный столб, а от него уже — и костер.

Именно их мелькание на фоне черного неба Занила и видела из окна кузницы. А к тому моменту, когда она вышла на площадь, костер уже вовсю пылал, и победитель в состязании лучников, судя по всему, тоже определился. Возле самого костра стоял мужчина, в котором Занила узнала старосту Больших Бакалдов, и вручал высоченному широкоплечему парню новенький кожаный колчан, украшенный серебряными заклепками. Победитель улыбался, почтительно кланялся старосте, принимая из его рук приз, но сам то и дело взглядывал ему за спину, на также улыбающуюся ему румяную пухлую девку с косами, украшенными разноцветными лентами. Остальные селяне смеялись, свистели, что-то выкрикивали, поздравляя парня с победой и друг друга с наступлением нового года. Вокруг костра начиналось настоящее веселье, обещавшее растянуться на всю ночь, до самого позднего зимнего рассвета! И Занила почти не удивилась, когда увидела среди селян своих собственных гвардейцев.

Кай'я Лэ отыскала в толпе Байда. Командир словно почувствовал взгляд Хозяйки и тоже обернулся ей на встречу.

— Ты помнишь, что я говорила про охоту? — спросила она, невольно напрягая голос, чтобы перекрыть шум толпы, в самом центре которой они стояли, а также пронзительный звук рожка, на котором кто-то из селян начал наигрывать лихую плясовую мелодию.

— Не беспокойся ни о чем, Хозяйка! — рыжеволосый оборотень широко улыбнулся ей. — Этой ночью просто не беспокойся ни о чем!

И словно в подтверждение этих слов, чья-то рука легла на плечо Занилы. Кай'я Лэ обернулась и увидела прямо перед собой человека — одного из деревенских мужиков, незнакомых ей. Она если и встречала его днем, то просто не помнила об этом. Человек радостно улыбался ей и протягивал берестяной ковшик, полный какой-то светлой мутноватой жидкости. Занила протянула руку, принимая его, и поднесла к лицу. Но, прежде чем отхлебнуть, понюхала. Чувствительному обонянию высшего оборотня запах местного самогона, пусть и настоянного на каких-то травах, показался поистине убийственным! Занила усмехнулась, вспомнив, как Натара как-то раз говорила ей, что высший оборотень благодаря двум уровням своего кружева никогда не может опьянеть по-настоящему. Сейчас она, кажется, нашла этому объяснение. Вероятно, это потому, что высший оборотень выпить такую вот бурду просто не в состоянии! Занила поднесла край ковша к губам, делая вид, что отхлебывает, и с благодарной улыбкой вернула его назад человеку. Она не хотела обижать его отказом. А если все, что она прочла в пергаменте, найденном ею в храме, правда, то этой ночью она будет пьяна и без местной забористой браги! Слишком много ей пришлось узнать… Просто слишком, чтобы вот так сразу суметь это понять, воспринять, представить… Но самое главное — то, что заставляет сердце молотом стучать в ее груди, ей все же теперь известно: Сила Леса не потеряна! Она не мертва!

Занила огляделась по сторонам. Тот ковш, что ей предлагали, был отнюдь не единственным. В толпе люди из рук в руки, угощая своих друзей, родных и просто соседей, передавали другие такие же, а еще всевозможные кружки, чарки, и прочую посуду, до краев наполненные забористым самогоном. И, судя по все жарче разгорающемуся веселью, большинство, в отличие от Занилы, от него не отказывались! И рожок тоже не отставал от людей. Пронзительная, веселая, беззаботная трель, вилась вокруг костра, взлетала вместе с искрами в невозможно высокое, словно глянцевое, небо, захватывала людей, вовлекая их в безудержную пляску вокруг костра. Никто уже больше не стоял на месте: старики и молодые, мужчины и женщины, люди и ее собственные гвардейцы… Оборотни, казалось, на одну ночь зимнего солнцеворота забыли, что значит охота, не видели, что вокруг них пляшет и веселится добыча, от чьей смерти и крови их отделяет лишь приказ Кай'я Лэ, запретившей нападать! Слишком ненадежная преграда — приказ той, что больше всего в этом мире ценит свою собственную свободу и силу. Ту самую Силу Леса, что не мертва! Ту, что ей удастся вернуть ее стае! Она еще никогда не была так уверена в этом!

Занила запрокинула голову к непроглядно-черному небу, словно острыми иголками проткнутому сотнями серебряных звезд, и звонко рассмеялась, захохотала, не заботясь о том, что подумают о ней окружающие, не желая останавливаться!.. Неужели она действительно пьяна? Лишь от того, что ей удалось узнать? Кто-то налетел сзади на Занилу, не сильно, но чувствительно толкнул ее в плечо. Она оглянулась, лицом к лицу столкнувшись с каким-то человеком. Их вокруг нее было так много, что даже ее тонкое чутье высшего оборотня отказывало ей, не сообщая о том, что кто-то подошел слишком близко. Если уж на то пошло, то они все были слишком близко, ведь Занила находилась в самом центре толпы, охваченной праздничным весельем в ночь зимнего солнцеворота! В любой другой раз это было бы для нее нестерпимо, но, кажется, не сегодня!.. Человек вдруг подхватил ее за руку и, не спрашивая ее разрешения, потянул куда-то вперед, кружа в ритме сумасшедшей стремительной пляски. И Занила позволила увлечь себя, обнять себя за талию, подвести к самому костру, туда, где кружились и другие пары, — на границе тьмы и ярко пылающего пламени, морозной ночи и жара костра, прикасавшегося к коже. Занила отбросила волосы с лица, улыбаясь, заглядывая сияющими серебряными глазами в лицо человека — одного из тех, о которых она прочла в древнем пергаменте — потомка великого племени магов!..

Теперь она знала всю правду о том, как закончилась та великая война. Сколько времени она потратила, пытаясь разгадать эту загадку: что же за ошибку совершили маги. Ошибка… Как мало значит это слово, даже близко не подходя к тому, чтобы отразить всю суть того, что произошло. Ошибка, приведшая к катастрофе… Вот это, кажется, уже ближе к истине! Теперь она знает: магов нет в этом мире, вовсе не потому, что оборотни истребили их. Те все сделали собственными руками! Они захотели подчинить себе Силу Леса, которая всегда отвечала на призыв лишь Кай'е Лэ их врагов. И в результате получили то, что практически уничтожило их. То, что заслужили? Хотела бы Занила думать так. Она бы и думала, если бы маги просто погибли! Но тот летописец, живший за много веков до нее, был прав: потерять собственную силу — магический дар, бывший для них, наверняка, основой всего — культуры, традиций, самой жизни… Это гораздо страшнее. Вот только и жалости к ним Занила не испытывала! Тем, что они сделали дальше, маги лишили себя право на ее сочувствие, потому что, если первый их поступок, пусть и с натяжкой, но все же можно назвать ошибкой, то второй они совершили более чем осознанно. Они разрушили артефакт стаи, забрав с собой книгу — его часть, его неотделимую половинку, без которой он оказался просто разрушен!

Забрали… Еще одно глупое слово — попытка если не солгать, то хотя бы спрятать правду. Пусть даже лишь от самих себя. Это слово в своей летописи употребил тот маг, но Заниле-то ни к чему и не перед кем лгать! Маги украли книгу. Потому что, это она тоже прочитала между строк, выведенных ровным каллиграфическим почерком, они хотели шантажировать оборотней их артефактом, вынудив хотя бы на мир, раз уж им не удалось добиться безоговорочной победы! Но это у них тоже не вышло. Ни победы, ни мира, ни магии для себя, ни Силы Леса для своих врагов… Знали ли они, чем именно ее лишение грозит тем? Понимали ли маги, что без Силы Леса в семьях оборотней практически перестанут рождаться дети, что, пряча книгу, они обрекают стаю, если не на медленное вымирание, то на что-то очень близкое к этому! А как еще можно назвать то, что века спустя высшие оборотни, то есть, по сути, оборотни истинные, станут редкостью, а каждый рожденный в стае ребенок — практически чудом?!

Сколько же времени все это длится? Сколько веков прошло с тех пор, что оборотни, еще храня предания о Силе Леса, уже не знают, как и почему потеряли ее?! Занила вдруг вспомнила разговор с Натарой. Та утверждала, что Сила Леса была утеряна уже после окончания Йат Сваргуэ. Она ошибалась. Как и в том, что могущество стаи оказалось безвозвратно утеряно. Нет, Сила Леса не исчезла, просто с разрушением артефакта оборотни утратили возможность ее призывать!

Но неправы были и маги. Они позволили себе поверить, что им навсегда удалось лишить оборотней их силы. Они просто не могли предположить, что настанет день, когда стаю поведет за собой та, что будет звать себя не только оборотнем, но и магом, та, что не будет знать истинных границ своих возможностей. И саму ее будет звать вперед лишь одно желание — свободы. А ее приносит сила, и еще большая сила, и… Это, кажется, и есть единственная правда в том мире!

Еще чьи-то руки легли на плечи Занилы, отрывая ее от человека, с которым она танцевала, поворачивая лицом к ярко пылающему пламени. Пальцы крепко сжали ее ладонь, потянули за собой, вовлекая в хоровод. Другую руку Занилы уже тоже кто-то схватил, не желая оставаться за кругом. Рожок и не думала смолкать, рассыпая вокруг костра звонкие лихие трели, подгоняя людей, заставляя их нестись все стремительнее… Кольцо людей замкнулось, и Занила позволила ему увлечь себя, закружить, заставить потеряться в ощущениях, в черноте ночи и в нестерпимом сиянии пламени; в морозном воздухе и в жаре костра и разгоряченных человеческих тел — чужих рук, сжимающих ее руки; запахах зимы, снега, плавящейся и закипающей смолы в дровах, сгорающего дерева, дешевого вина, людей, крови, бегущей в их жилах, силы от ее собственных оборотней… Кажется, она не смогла бы остановиться, даже если бы захотела! Кажется, она не захотела бы, даже если бы от этого зависела ее жизнь!

И снова чьи-то руки схватили Занилу, с силой выдергивая ее из круга людей. Она недовольно протестующе воскликнула, но цепочка уже вновь сомкнулась рука к руке, и хоровод уже летел дальше вокруг костра. Занила оглянулась и почти удивилась, увидев перед собой лицо Байда. На секунду, за которую Кай'я Лэ успела почти протрезветь, она подумала, что что-то случилось, из-за чего командир ее гвардейцев вытащил ее из человеческого хоровода. Но оборотень лишь широко улыбался и увлекал ее вслед за собой. Он тоже хотел танцевать с ней! В эту ночь зимнего солнцеворота, когда один год умер, а другой еще не родился, можно все, даже Хозяевам Леса!

Занила расхохоталась ему в лицо и уверенно высвободилась из хватки его рук: этого с нее на сегодня хватит. А потом уверенно расстегнула алый подбитый волчьим мехом плащ и, бросив его оборотню, шагнула прочь от него. Как же давно она не летала! Так давно, что почти забыла, как танцевать по настоящему, заменив это гонкой за силой, борьбой за свою свободу, звонкой песней стальных клинков, умеющих плести из воздуха смертоносное кружево… Занила раскинула руки в стороны, словно собиралась обнять целый мир, тряхнула головой, рассыпая пряди волос по спине, еще и еще раз, по плечам, на лицо, заставляя ветер, неизвестно откуда ворвавшийся в деревню, подхватить их… Этой ночью она будет снегом, гибкой поземкой струящейся по земле, серебристой пылью, висящей в воздухе, цепляющейся за густые, молочно-белые лучи полной луны! Жизнь!.. Единственно возможная судьба…

Ветер вдруг взвыл в верхушках елей совсем близко подступавшего к деревне леса, и Занила метнулась вверх. Не подпрыгнула — взлетела! Словно до этого стояла лишь потому, что усилием воли удерживала собственные ноги на земле! Ее тело вытянулось в одну звонкую до предела напряженную струну… Этой ночью она будет лесом. Что прожил тысячи лет, и еще столько же у него впереди; что каждую зиму умирает и каждую весну рождается вновь; что хранит силу так же, как лунный свет, зацепившийся за острые кончики покрытых тонким ледком иголок. Он смотрит на своих детей и гордится ими! Кажется, сегодня ночью Занила сумела почувствовать это. И теперь, она точно знает, это ощущение уже не оставит ее, наполняя смыслом каждый ее день, каждый поступок, каждый шаг по дороге, ведущей вперед! Единственно верное направление…

Занила упала на землю, взметнув из-под подошв сапог брызги рыхлого снега и крошечных льдинок, но не остановилась, ни на секунду не давая себе отдышаться. Руки то раскинуты в стороны, словно крылья, то наоборот обнимают себя, пытаясь удержать, не дать улететь, а тело уже несется вперед, закручивая само себя в стремительном вихре. Быстрее, заставляя серебристо-светлые волосы плескать волной… Быстрее, чтобы подол длинного платья облепил стройные ноги… Быстрее, чтобы воздух стал настолько плотным, что им уже невозможно дышать!.. Этой ночью она будет ветром. Для него нет границ; нет стен, которые сумели бы его запереть; не придумано еще решеток, что лишили бы его свободы; не сплетена сеть, которая бы его поймала! Занила помнила, как выглядят паруса ее корабля, наполненные попутным ветром, — как крылья птицы, взмывшей в небо. Бескрайнее небо — вольная птица! Вперед!.. И не пытаться удержать — единственно верное решение!

Занила рухнула на колени, не заботясь о том, что вымочит платье в снегу. Она сделала это не потому, что ноги больше не держали ее. Просто ветер не может жить без земли! Так же как и снегу не летать без него. Да и нужно ли?.. Руки скользнули вдоль тела, длинные тонкие пальцы зарылись в рыхлый снег, зачерпывая полные горсти, взметнулись вверх, рассыпая вокруг себя целое облако серебристых искр. Вокруг себя и на себя, купаясь в них, заставляя запутаться в волосах, повиснуть на ресницах, россыпью бриллиантов в свете костра запорошить платье. Этой ночью снег будет сверкать ярче любых драгоценностей! И также сияет серебро ее глаз. Но оно — лишь для тех, кто решится в них заглянуть!.. Этой ночью она будет метелью. Она родится от союза ветра и снега, но не будет ни тем не другим. Но от них обоих получит по частичке свободы. И та заменит ей кровь, жидким серебром разлившись по венам, и научит ее летать! Ледяная, жалящая, неукротимая… Не пытайся встать у нее на пути, особенно сейчас, когда ей известна ее цель. Вперед!.. Разве может быть по-другому?

Занила выпрямилась. Не встала — скорее просто перетекла вверх. И тут же наклонилась назад, выгибая спину, так, как просто нельзя было ожидать от человеческого тела. Она запрокинула голову, а руки — еще дальше, за нее. Кончики пальцев прикоснулись к земле, а одна ее нога наоборот оторвалась от нее. На долю секунды Занила так и замерла, абсолютно неподвижно, словно время перестало существовать, как и весь мир с его нелепыми, глупыми законами, придуманными людьми и для людей! Не для нее… Толчок, и Занила перекинула свое тело, вновь встав на ноги, и тут же рванулась вперед, вновь вгоняя себя в череду невообразимых па самого невозможного танца! Единственно верного в мире танца… Этой ночью она будет жизнью. Волей, что сотворила этот мир; силой, что наполнила его; зверем, которому известен его смысл. Она будет собой. И тот, кто решит вдруг остановить ее, пусть заглянет сначала в ее глаза, потому что после он уже не захочет этого делать. Этой ночью, до самого рассвета, в них жидким серебром будет плескаться счастье! Это так просто, когда узнаешь, кто ты на самом деле…

Тот маг, что столетия назад составлял свою летопись, вряд ли даже догадывался, что ему действительно удастся рассказать правду тому, кто однажды ее прочтет!.. Маги стали людьми, потеряв свою силу, утратив свои способности без кружева, которого лишились их тела. Такая судьба постигла почти всех из их рода. Большинство… Но там, где Дикий Лес стеной вставал почти за околицей села, даже века спустя еще продолжали жить те, кто сумел сохранить наследие своих предков. Может быть, поэтому они были такими сильными, смелыми охотниками, великолепными мастерами, слава о которых разлеталась далеко за пределы их деревни? Просто потому, что в их телах было… Нет, не кружево, нечто гораздо меньшее — всего лишь крошечное зернышко силы. Но, даже не прорастая, оно позволяло им быть чуть больше, чем просто людьми: чуть шире видеть, чуть богаче чувствовать… Ковать металл так, что все, выходившее из-под молота, получалось сокровищем! Многие говорили, что ее отец вкладывал в свои изделия душу. Теперь она знает правду: в них была сила, та самая, которой он, даже не чувствуя ее, научился пользоваться!

А потом родилась она. Как там написал тот маг?… ребенок, который однажды окажется на грани гибели, но все же выживет»? Занила всегда знала, что именно тот момент, когда клыки оборотня сомкнулись на ее шее, когда она почти умерла, почти перешагнула Черту, почти не смогла вернуться… — он и стал инициацией. Даже не зная еще этого хитрого слова, она понимала: именно в тот момент она и стала магом! Впрочем, слово «маг» ей тогда тоже не было известно. Она получила определенные способности, не доступные остальным людям. И она всегда считала, что обрела их благодаря оборотню Родославу, который, не убив ее, каким-то образом передал ей часть собственной силы. Теперь она знала: это было не так! Как просто… Всего лишь несколько строчек в древнем пергаменте, и она, кажется, может заново учиться дышать! Она ничем, абсолютно ничем не связана с бывшим Хозяином стаи, с тем, кто убил ее родных!.. Кажется, она еще никогда не чувствовала себя настолько свободной!

Тело Занилы сияло силой, наполнявшей ее кружево, звенело натянутой струной, рвалось вверх, к высокому черному небу, к бриллиантовой россыпи звезд — таких же ярких, как и искры от костра на снегу! А веселье вокруг не стихало, словно этой ночи и этому празднику не будет конца. Рожок пел и звал вперед, заставляя лететь, не жалея сил, в сумасшедшем танце. Занила подпрыгнула вверх, вскинув руки над головой, забыв о ночи и о морозе, о людях и оборотнях вокруг и даже о земле, что еще секунду назад была под ее ногами. Она еще никогда не чувствовала себя настолько свободной!.. Этой ночью она будет огнем. Тем ярко-желтым мятущимся языком пламени, что способен взлететь в небо даже без крыльев, просто потому, что ему не нужно возвращаться назад!

* * *

Ночь праздника зимнего солнцеворота подходила к концу. Непроглядно-черное небо словно вылиняло, постепенно становясь серым. Звезды на нем давно погасли — спрятались, будто признавая неизбежность наступления утра, ведь на самом восточном краю неба уже начинала разгораться бледно-розовая полоска рассвета. Огромный костер на единственной площади деревни почти прогорел. На его месте осталась только большая куча золы и углей, кое-где еще продолжающих тлеть ярко-алым. Большинство селян уже разбрелись по домам, и возле бывшего костра теперь оставались только самые отчаянные весельчаки, самые горькие пьяницы и самые влюбленные парочки — то есть те, кто просто не хотел, чтобы этот праздник заканчивался.

Ни к тем, ни к другим, ни тем более к представителям третьих Занила себя не относила, поэтому с площади ушла еще некоторое время назад. Вот только лихорадочное возбуждение, всю ночь бурлившее в крови, никак не желало проходить. Оттого спать совершенно не хотелось, и Кай'я Лэ просто медленно брела по деревенской улице, прислушиваясь к тихому поскрипыванию снега под подошвами сапог, откинув капюшон плаща на спину и наслаждаясь колючими прикосновениями морозного воздуха к разгоряченным щекам. Она не помнила, в какой момент этой ночи, этой безумной пляски у костра, перестала следить за своими гвардейцами. Она поверила, что они не сорвутся в кровавую охоту, а остальное ее не волновало. А теперь она просто не знала, где они: может быть, разбрелись по домам спать, а может быть так же, как и она, еще шатаются где-то по деревне. В любом случае сегодня им из Больших Бакалдов уже не выехать. Полдня не только ее стая, но и все жители деревни, будут просто отсыпаться, а потом опять же далеко не сразу можно будет заставить их заняться сборами, заготовкой провизии для дальнейшего путешествия. За книгой, путь к которой указала ей древняя летопись давно умершего мага. Занила знала, что сумеет ее найти, что у нее получится вскрыть поставленную вокруг нее защиту, взять ее в руки, почувствовать исходящую от нее силу… Осталось совсем немного, и несколько дней задержки уже ничего не меняют. А о сегодняшней ночи она и вовсе не жалела… Хотя, если уж быть откровенной с собой, она уже давно запретила себе о чем бы то ни было жалеть! Вот разве что только о том, что рассвет наступил слишком быстро, а значит, хочет она или нет, все же нужно вернуться в гостеприимно приютивший их дом и попытаться хоть немного поспать!

Занила толкнула калитку, а потом осторожно, прислушиваясь к тихому, какому-то почти уютному скрипу, прикрыла ее за собой. Она пересекла двор, собираясь подняться на крыльцо спящего темного дома, но что-то вдруг заставило ее замереть. Она медленно обернулась налево, вглядываясь острым зрением высшего оборотня в густой предрассветный сумрак. Так и есть, она увидела это снова — огонь в маленьком окошке кузницы. А ведь Занила точно помнила, что загасила его, уходя оттуда! Кажется, спать теперь ей хотелось еще меньше! Осторожно ступая, стараясь теперь, чтобы даже снег не скрипел под ее ногами, Кай'я Лэ приблизилась к кузнице и распахнула дверь.

Изнутри дохнуло теплом. Занила недоуменно перевела взгляд с ярко пылающего огня в очаге на оружейника Веремира, стоявшего возле верстака. А на нем лежал его длинный широкий меч. Человек внимательно осматривал лезвие, время от времени осторожно проводя по самой кромке кончиками пальцев. На звук открывшейся двери он вскинул голову, увидел Занилу, стоящую на пороге, и улыбнулся ей, кивком головы приглашая войти. Кай'я Лэ хмыкнула на то, как по-хозяйски расположился в чужой кузнице оружейник, но приглашение все же приняла. Тяжелая дверь закрылась за ее спиной, вновь отделяя крошечный теплый, полный отсветов пламени мирок от морозной предрассветной тьмы за его пределами.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Занила.

— Решил заняться своим мечом, — человек кивнул на клинок на верстаке и на точильный камень, лежащий возле его правой руки. — Он совсем зазубрился в той, последней схватке.

— Сейчас? — недоверчиво уточнила Кай'я Лэ. — Посреди ночи?

Веремир коротко хохотнул, а потом точно таким же небрежным кивком головы указал в сторону окна:

— Вообще-то уже утро, Хозяйка!

Занила проследила за его взглядом. Небо за окном действительно стремительно светлело. А значит, возразить человеку было нечего, вот только и соглашаться с ним она не собиралась! Занила окинула его взглядом. Похоже, он действительно пришел сюда, чтобы заняться своим клинком, потому что, приготовившись к работе, снял полушубок и закатал рукава рубахи так, что были видны широкие сильные запястья, перевитые кожаными ремешками. Занила помнила их еще с того самого дня, когда она в сопровождении своих оборотней пришла к нему в дом. Она еще тогда заинтересовалась ими. Какой-то оберег? Однажды она обязательно спросит… Точнее, спросит уже сейчас. Только сейчас — немного о другом!

— Почему тебя не было на празднике? — она перевела взгляд с рук человека на его лицо, заглянула в глаза, в полумраке кузницы кажущиеся почти темными. Веремир усмехнулся.

— Я там был. Просто почти сразу ушел.

Занила на секунду отвела взгляд, словно задумавшись над его словами, потом решительно качнула головой.

— Я не видела тебя там.

Усмешка Веремира стала еще шире.

— А я тебя видел! Ты танцевала…

— Там все танцевали! — оборвала она его. В ее голосе не было еще ни ярости, ни особой угрозы, но оружейник Веремир предпочел все же не продолжать эту тему, лишь слегка кивнул головой. Если она не хочет говорить об этом, он не будет настаивать: достаточно и того, что он видел собственными глазами! Человек вновь склонился над мечом, уже давно ждущим его внимания. Его чуткие сильные пальцы еще раз скользнули вдоль лезвия, а вслед за ними к металлу клинка прикоснулся и точильный камень. Веремир вел его твердо, нажимая именно так, как и было нужно, выправляя кромку лезвия. Еще и еще раз. Оружейник не удержался и снова взглянул на девушку, больше не спрашивающую его ни о чем, лишь молча наблюдающую за его работой. Ее длинные волосы, рассыпавшиеся по спине и плечам, в свете пламени казались светло-золотыми, а от жара очага после мороза снаружи на ее щеках появился легкий едва заметный румянец. О да, он видел, как она танцевала этой ночью! Он помнил каждое движение ее сильного, стремительного, невозможно гибкого тела… Они до сих пор стояли у него перед глазами, и он совсем не был уверен, что это наваждение вскоре пройдет! Ее алый бархатный плащ был основательно запорошен снегом, и теперь в жаркой кузнице тот постепенно таял, оставляя после себя мокрые темные пятна. Оборотень словно заметила это, или ей просто стало жарко, потому что ее руки скользнули вдруг к горловине плаща, расстегивая брошь-фибулу. Занила сняла его, оставшись в светло-сером шерстяном платье, отделанном по рукавам и низкому вырезу горловины искусно вышитыми цветочными узорами. Веремир уже успел заметить, что подобным образом украшена почти вся ее одежда. Такую вышивку умели делать только мастерицы Вольных княжеств, а точнее — лишь самые искусные из них. Оружейник знал: в старину считалось, что подобные узоры на платье способны отогнать от его владелицы беду, отвести болезнь, неудачу, несчастье… Сейчас по-настоящему в это, конечно, мало кто верил. Но вышитую одежду по-прежнему носили с удовольствием. Правда, очень часто лишь потому, что ее изготовление было делом весьма трудоемким, а значит, и стоила она весьма не дешево, то есть была доступна далеко не всем! Вот только, глядя на очередное платье Занилы, оружейник думал, что она-то как раз вряд ли выбрала его для того, чтобы продемонстрировать кому-то свое богатство!

Оборотень повесила свой плащ на крючок, вбитый в косяк двери, а сама уселась на высокий трехногий табурет по другую сторону очага от Веремира. Она по-прежнему молчала и даже не смотрела ему в лицо, лишь неотрывно следила за движениями его рук, правящих лезвие меча, снова и снова проводящих точильным камнем по его кромке. Веремир не помнил, сколько раз он в своей жизни занимался подобным делом. Работа была не сложной, требующей лишь внимательности и аккуратности, да еще и умения чувствовать металл. Впрочем, на последнее он никогда не жаловался. Иначе уж точно его изделия не прославили бы своего мастера не только на весь Равен, но и до самой Салевы! Так что сейчас его руки снова и снова проводили точильным камнем по мечу, а мысли никак не желали следовать за ними, с неукротимым упрямством возвращаясь к девушке, отделенной от него лишь пламенем очага. Веремир точно знал, что большинство людей не переносили этого резкого пронзительного звука точильного камня о металл. Вот только девушка, похоже, к ним не относилась! Потому что даже не думала уходить из кузницы, лишь слегка наклонившись вперед, неотрывно наблюдая за его руками, скользящими вдоль лезвия меча, словно за всю свою жизнь не видела ничего более важного, наполненного большим смыслом! Веремир сжал в пальцах точильный камень, чуть сильнее нажимая на него, выправляя особенно глубокую зазубрину.

— Что снова и снова влечет тебя в это место? — вдруг произнес он, сам до конца не веря, что все же спросил это вслух! Оборотень едва заметно вздрогнула, вскинув на него глаза, огромные серебристо-серые, сейчас, в неверном свете очага, больше всего своим цветом напоминавшие расплавленный металл. Веремир не раз видел его, в своей мастерской выливая в специальную заранее заготовленную форму. Тот точно также сиял своим собственным внутренним светом! Эти глаза… Он помнил, как она медленно прикрывала их за секунду до того, как ее тело исчезало, подергиваясь дымкой обращения. Они же были первым, что он видел, когда секунду спустя на снегу перед ним появлялась огромная белоснежная кошка!.. Пристальные, внимательные, чуть насмешливые, видящие, казалось, чуть больше, чем доступно всем остальным… Нет, это совсем не страх он испытывал, глядя в ее глаза! Веремир судорожно переглотнул внезапно пересохшим горлом. И, глядя на нее, заставил себя продолжить. Раз уж он произнес это вслух! — Я заметил… Мне кажется, ты из всей деревни выбрала этот дом именно из-за кузницы. Потом расспрашивала о ней хозяйку, потом, вечером, на несколько часов ушла сюда. И совсем не потому, что решила вдруг тоже заняться своим оружием. Просто тебе нужно было место, где ты чувствовала бы себя спокойно и уверенно, и ты пришла именно в кузницу! И сейчас снова, так же, как вечером… — Веремир резко замолчал, высказав все, что он думал. Точильный камень в его руках больше не скользил по металлу. Оружейник смотрел на девушку, напряженно ожидая ее ответа. На какое-то мгновение ему показалось, что она сейчас скажет что-нибудь вроде: я зашла сюда сейчас, потому что заметила свет в окне и решила проверить. И это будет правдой. И он тогда больше уже ни о чем не станет ее спрашивать…

— Мой отец был кузнецом, — произнесла Занила, ее голос был абсолютно спокойным. И только чуть дрожащие кончики пальцев, бездумно скользящие вдоль линий вышивке на рукаве, выдавали ее волнение!

— Оружейником? — не удержавшись, переспросил Веремир.

— Нет, всего лишь кузнецом! — Занила, не удержавшись, усмехнулась. Немного грустно. Совсем чуть-чуть. И еще немного насмехаясь над ним. — Плуги, подковы, топоры, — принялась объяснять она, — и лишь очень редко — настоящее орудие.

— Он ведь не был оборотнем? — зачем-то уточнил вдруг Веремир, откладывая в сторону точильный камень. Занила медленно покачала головой из стороны в сторону.

— Нет, он был человеком.

— Так же, как и ты когда-то? Ты ведь говорила?

И снова усмешка заставила дрогнуть кончики губ Занилы.

— Наверное, так и было. Я не помню. Точнее — я уже ни в чем не уверена! Может быть, все дело в том, что я перестала быть человеком задолго до того, как стала зверем, — и снова спокойное пожатие плечами, равнодушный голос. И нотка сожаления… Или она лишь почудилась? Веремир шагнул в сторону, обходя очаг, останавливаясь так, чтобы он больше не разделял их.

— И ты снова не ответишь мне, если я опять спрошу тебя, как это произошло? — полу вопрос полу утверждение и только легкое напряжение, звучащее в голосе… Занила метнулась вперед, одним стремительным, плавным, неуловимым движением поднимаясь со своего табурета, впиваясь глазами цвета расплавленного серебра в лицо человека. Вот только сейчас уже казалось, что из них готов в любую секунду выплеснуться не металл, а боль, до краев заполнявшая их!

— К чему тебе знать, как я стала чудовищем?! — ее пальцы сжались в кулаки, так, словно она лишь усилием воли удерживала себя от того, чтобы выхватить меч или, как минимум, изящные кинжалы из ножен на поясе. Вот только ее голос оставался все таким же по-человечески звонким, не срываясь на звериное рычание! Впрочем, даже если бы это было и так, Веремир все равно не отшатнулся бы от той, что стояла перед ним!

— Я уже говорил, что не считаю тебя чудовищем! — он смотрел в ее глаза так, словно удержать ее взгляд — было в этот момент самым важным в этом мире, словно только так он еще мог надеяться, что она услышит его слова! — Ты самое прекрасное из всего, что я встречал в своей жизни! Ты…

— Я убиваю людей! — на этот раз ее голос действительно сорвался на крик. Только Веремир не собирался отступать. Теперь — уж точно! Он резко развернулся назад к верстаку, сжал сильными пальцами рукоять своего меча так, что костяшки пальцев побелели от напряжения, приподнял его и тут же швырнул назад.

— Я тоже, Темные Боги! Я тоже убивал людей! Этим самым мечом! Вот этими руками… — он вытянул их вперед, словно приглашая Занилу посмотреть, предлагая разглядеть на них кровь. Их крики повисли в воздухе, во вновь ставшей почти осязаемой тишине кузницы, нарушаемой лишь потрескиванием огня в очаге. Занила опустила взгляд с лица человека на его руки, по-прежнему протянутые к ней, повернутые ладонями вверх. Она невольно принялась изучать их, каждую линию, сильные прямые пальцы, чуть удлиненные ладони… Она вдруг подумала, что ни разу не прикасалась к ним. Какими они будут на ощупь? Горячими и твердыми от мозолей, не сходящих от постоянной работы с металлом? Такими же, как руки ее отца?..

— Мой отец говорил мне, что я не должна убивать, — прошептала она так тихо, словно больше всего на свете боялась вновь сорваться на крик, будто громкий голос мог разрушить что-то в этой кузнице — что-то, только начавшее возникать…

— Он говорил: не убивать вообще? — зачем-то уточнил Веремир. Занила с недоумением вскинула на него глаза. Потом опустила их, честно задумавшись. Оружейник терпеливо ждал, пока она качнет головой и вновь посмотрит на него.

— Тогда я думала, что да, — тень усмешки, совсем не веселой, прикоснулась к ее губам. — Мне понадобилось прожить целую жизнь и изъездить полмира, чтобы понять: тогда, в той деревушке, отделенной грядой холмов и стеной леса, даже о своих ближайших соседях редко вспоминали! Целый мир в себе. Самодостаточный… Вся жизнь подчинена правилам, непреложным при общении со своими, но распространять его на чужаков — на всех тех, кто приходил в село извне?.. — Занила качнула головой, решительно отвергая саму эту идею. Она вдруг задумалась, а стал ли бы ее отец так уж возражать, если бы его дочь подняла меч, например, против княжеских дружинников, явившихся в их село, чтобы потребовать дань? С учетом того, что эту самую дань их деревня испокон века не платила, — вот уж вряд ли!

— Ты и сейчас никогда не нападешь на свих! — голос Веремира заставил ее вспомнить, что тот по-прежнему стоит рядом с ней, внимательно изучая меняющееся выражение ее лица. Занила усмехнулась и не стала ничего возражать. То, что он сказал, — правда. Только как объяснить, что на долгие восемь лет в понятие «чужие» — те, кто ворвался в ее жизнь, разрушил ее — попал целый мир?!.. И даже сейчас это изменилось не так уж и сильно. Правило лишь приобрело несколько исключений, которые, как известно, его только укрепляют! — И еще ты не убила меня… — проговорил вдруг Веремир. Занила недоуменно посмотрела на него, а человек продолжил. — Тогда, во дворе купца Кумазана. Ты так и не объяснила почему.

— Ты не испугался, — Кай'я Лэ пожала плечами. А недоумение на этот раз плеснулось во взгляде оружейника:

— И все?

Занила сдержала себя, чтобы не пожать плечами снова. Что еще она может ответить?! Ей раньше казалось, что причины ее поступков очевидны.

— Ты не испугался, только поэтому ты и не стал жертвой, — принялась объяснять она. — Жертва — тот, кто слабее. Тот, кто не боится, не убегает, кто равен тебе по силе, не может быть жертвой! Вот и все.

Веремир хохотнул, запуская пальца в волосы, заставляя длинные светлые пряди выбиться из удерживающей их косы.

— И ты еще называешь себя чудовищем?! — улыбнулся он, заглядывая ей в лицо. А глаза Занилы вдруг вновь полыхнули ледяной жалящей яростью, словно смех человека чем-то оскорбил ее.

— Ты ничего не знаешь обо мне, оружейник Веремир!

Вот только он тоже не собирался отступать…

— Ошибаешься, Хозяйка! Я понимаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить! — он шагнул вперед, сокращая и так небольшое расстояние между ними. — Ты ведь называешь себя чудовищем отнюдь не потому, что убиваешь людей вообще? Они для тебя вряд ли хоть что-то значат. Ты говоришь так, потому что убила кого-то одного. Кого-то такого, из-за кого тот, чье мнение тебе было отнюдь не безразлично, назвал тебя чудовищем! Ведь так? Скажи, я прав?

Занила задохнулась от боли, полыхнувшей столбом пламени, захлестнувшей волной горечи ее сознание… Откуда этот человек может знать о ней столько?! Впрочем, он все же не совсем угадал… Тот, чье имя она запретила себе вспоминать, не называл ее чудовищем — только подумал. Не называл, потому что вовсе не желал с ней больше разговаривать!..

— Не могло быть иначе… — Занила не знала, произнесла ли она это вслух: ее способность говорить, кажется, отказывалась повиноваться ей. А Веремир, словно это и не его голос секунду назад гремел в маленькой кузнице, протянул вдруг руку, осторожно прикасаясь к ее щеке, нежно проведя по ней кончиками пальцев, от виска к подбородку, слегка задев мочку уха… Занила отшатнулась назад, уходя от прикосновения. Но он вдруг со стремительностью, которой она совершенно не ожидала от обычного человека, метнулся вслед за ней. Левой рукой он сжал ее руку, чуть выше локтя, а правая скользнула ей за спину, обвивая ее талию, плотно притягивая к себе. Занила оказалась прижатой к нему, к его горячему сильному телу, к твердой груди. Так близко, что она могла чувствовать, как он дышит, как колотится его сердце… Она попыталась шевельнуться, но руки Веремира надежно держали ее, и не думая впускать из своих объятий. Она, конечно, все еще могла вырваться, вспомнив, что она высший оборотень, призвав всю силу своего тела, но если она начнет, вырываться ей придется по-настоящему, ломая удерживающие ее руки!

— Ты ведь этого хотела? — прошептал вдруг Веремир. Он прижимался щекой к ее волосам, слегка царапая жесткой щетиной, его горячее дыхание опаляло кожу на ее шее. — Именно этого и хотела, ведь так? Чтобы однажды нашелся кто-то достаточно сильный, чтобы суметь удержать тебя возле себя, и достаточно смелый, чтобы не побояться сделать этого! Тот, кто не откажется от тебя, даже если ты вдруг сделаешь что-то, что покажется ему неправильным! Для кого ты все равно будешь важнее…

Занила чувствовала, что ее тело начинает бить дрожь, вынуждая судорожно цепляться пальцами за плечи мужчины. Она чувствовала его запах — горячий аромат его кожи и волос, тот самый — огня и раскаленного металла, что навсегда с самого ее детства стал для нее знаком силы и надежности! Она всей кожей ощущала тело прижимающего ее к себе человека. Человека… Не оборотня. Было немного странно не чувствовать силы вокруг него, что уже должна была окутать их плотным коконом, смешаться с ее собственной, сводя с ума своими прикосновениями… Но сейчас энергии не было. И, наверное, это должно было успокаивать, но, кажется, лишало рассудка еще надежнее, позволяя надеяться, что на этот раз все будет по-другому, совершенно иначе!..

— Сколько раз мне повторить, что ты не чудовище? — заговорил вновь Веремир. — Ты самое прекрасное из всего, что я встречал в этом мире. Самое совершенное создание! Неужели ты не понимаешь? Я не могу бояться или ненавидеть тебя просто потому, что больше всего мечтаю всегда быть рядом с тобой! Всегда, куда бы ты ни шла, что бы ни задумала… Я просто хочу быть таким же, как ты! — он не почувствовал, как неуловимо напряглось тело Занилы в его руках, продолжая говорить. — Меня влечет твоя сила и твоя свобода. Я хочу так же, как ты, ничего не бояться, ни от чего не зависеть, идти по этому миру, не спрашивая разрешения, просто жить вечно, больше не ожидая неизбежной старости и смерти! Просто рядом с тобой. Одним из твоей стаи. Одним из Хозяев Леса. Ты ведь позволишь мне стать одним из вас?

Занила отшатнулась от человека, пытаясь посмотреть ему в глаза, но его руки по-прежнему крепко держали, прижимали ее к себе. Вот только она больше не собиралась позволять ему это, потому что просто не могла… Она со всей силы рванулась прочь, больше не сдерживаясь, не задумываясь, что может причинить вред! Она была уже на самой грани того, чтобы закричать, требую отпустить себя, чтобы позволить своему голосу сорваться на звериный рык, а волне обращения накрыть собственное тело! На грани, и возврата из-за нее уже не будет… Рука человека соскользнула с ее талии, но пальцы другой все еще продолжали сжимать ее предплечье. Свободной рукой Занила резко ударила по ней, вонзая кончики среднего и указательного пальцев в хорошо известную ей еще со времен сражений на арене годрумского цирка с виду ничем не примечательную точку чуть ниже локтевого сгиба, с его внутренней стороны. Веремир сдавленно охнул, когда резкая боль пронзила его руку от плеча до самых кончиков пальцев, заставляя их невольно разжаться. Занила, не тратя больше ни секунды, метнулась прочь от него, и еще дальше — вон из кузницы, чуть не сметя по дороге высокий трехногий табурет, позволив массивной деревянной двери с громким стуком захлопнуться за своей спиной.

Кай'я Лэ вылетела на морозный предутренний воздух, пытаясь отдышаться, чувствуя, как безумно колотится сердце в ее груди. Нет, ночь зимнего солнцеворота, конечно, издревле считалась временем, когда один год уже умер, а второй еще не успел прийти ему на смену, но чтобы в такие моменты все, что ты считала незыблемым в этом мире, переворачивалось с ног на голову, Занила раньше не слышала! Она шагнула прочь от кузницы, по дорожке, ведущей к дому, но тут же замерла, грязно выругавшись. Она надеялась, что в этот час больше никому не взбредет в голову шататься по двору, но, видимо, она ошибалась. На высоком крыльце, ведущем в избу, стоял, накинув на плечи овчинный полушубок, командир ее гвардейцев, а напротив него, явно тоже только что выйдя из дома и теперь прощаясь с ним, переминалась с ноги на ногу какая-то деревенская девка! Лица ее Кай'я Лэ, стоящая сбоку от парочки, не видела, потому что девка как раз пыталась повязать на голову цветастый платок, зато вполне могла оценить ее формы, пышность которых не в состоянии была скрыть даже заячья шубка. Занила еще раз ругнулась, помянув всех Темных Богов! Она, конечно, была не против, чтобы ее оборотни как следует отдохнули в этой деревне, но сейчас ей больше всего хотелось самой пройти в дом и забраться на отведенное ей место на полатях, и наконец-то уже уснуть, или хотя бы попытаться сделать это! И меньше всего она хотела встречаться с кем бы то ни было. Видят Темные Боги и Лес, людей с нее на эту ночь уже достаточно! Занила взглянула на небо, успевшее стать бледно-розовым в ожидании близкого восхода, и поправила саму себя: «То есть, на утро».

Девка тем временем, похоже, совершенно не хотела уходить и расставаться со своим «возлюбленным». Она обнимала его за плечи, прижимаясь к нему всем телом и подставляя лицо для поцелуя. Байд, судя по выражению лица, которое Заниле прекрасно было видно, чудовищно невыспавшийся, очевидно, больше всего на свете хотел уже избавиться от нее поскорее! Он наклонился, коротко поцеловал ее в пухлые губы и, кое-как оторвав от себя, слегка шлепнул пониже спины, направляя прочь с крыльца. Девка наконец-то побежала к воротам, очевидно, вспомнив, что даже с праздника зимнего солнцеворота нужно возвращаться домой все-таки до того, как родители проснутся. Она еще пару раз оглянулась на Байда, «ласково» глядящего ей вслед, пока наконец не выбежала со двора. Занила дождалась, когда калитка захлопнется за ее спиной, и только после этого направилась к дому. А Байд повернулся в ее сторону в ожидании, пока Хозяйка приблизится. Кай'я Лэ невольно подумала: как давно он заметил ее? И что такого ощутил, что ни одним взглядом, ни одним жестом не выдал ее присутствия, добившись того, что человеческая девка, с которой он провел ночь, даже не посмотрела в ее сторону?!

Занила поднялась по ступеням крыльца и остановилась напротив оборотня, внимательно изучая его. Байд под пристальным взглядом Хозяйки потупился, хотя шальные искорки в глубине светло-голубых глаз, которые она успела заметить, говорили о том, что он вряд ли чувствует себя в чем-то по-настоящему провинившимся. Да и не собиралась она его отчитывать! Не за «порчу» же человеческих девок?! Занила фыркнула, а Байд, услышав это, вновь посмотрел на нее. Его взгляд был еще немного расфокусированным, а значит, ночью он, в отличие от самой Хозяйки, отнюдь не отказывался от самогона местного производства! За это Занила тоже не собиралась его ругать, как впрочем, и давать какие-то поблажки: обязанностей командира гвардии с него на эту ночь, в конце концов, никто не снимал!

— Утром… — решительным тоном начала объяснять свое задание Занила, но тут же оборвала саму себя, взглянув на светлое небо и в очередной раз грязно ругнувшись. Потом все же продолжила. — То есть, когда остальные наши проспятся, начинайте сборы. Мы уезжаем из деревни!

Байд кивнул в знак того, что понял ее приказ. Потом все же, словно решившись, покосился на Кай'я Лэ:

— Ты не расскажешь, Хозяйка, что ты вычитала в том свитке?

Занила усмехнулась, еще раз демонстративно окинув оборотня взглядом, задержавшись на его помятой одежде, не застегнутой рубахе, покрасневших после крепкой выпивки и бессонной ночи глазах:

— Ты уверен, что хочешь прямо сейчас выслушать все, что я откопала в древних летописях? Там история об окончании Йат Сваргуэ во всех подробностях! — уточнила она. На секунду глаза парня полыхнули искренним интересом, но потом он запустил руку в короткие рыжеватые волосы еще более встрепанные со сна, чем обычно, и коротко то ли хохотнул, то ли зевнул.

— Хорошо, Хозяйка. Отложим это до… утра!

Занила фыркнула, но все же решила не воспринимать последнюю фразу как насмешку в свой адрес, тем более что Байд тут же продолжил:

— Но ты хотя бы скажи, куда мы теперь поедем?

— На запад! — лицо Занилы, как и ее голос, мгновенно стали абсолютно серьезными. Оборотень же наоборот неверяще тряхнул головой, очевидно, пытаясь убедиться, что он не заснул прямо посреди двора.

— Ты, конечно, можешь сказать, что это не мое дело, Хозяйка, но ты уверена, что нам следует ехать на запад, к границе с Махейном, туда, где начинается Дикий Лес? Там, между прочим…

— Я прекрасно знаю, что там! — рыкнула Занила, обрывая его. Она хотела еще что-то объяснить командиру своих гвардейцев по поводу того, что она помнит, где проходит граница владений чужой стаи, и не собирается пересекать ее, но вдруг заметила, что Байд смотрит не на нее, а куда-то поверх ее плеча. Заниле даже не пришлось оборачиваться, чтобы догадаться, кого он там видит: если она не чувствует волны энергии от приблизившегося к ней, значит это не оборотень, а из местных селян вряд ли кто-то рискнул бы к ним подойти!

— Ты забыла это, Хозяйка! — услышала она голос оружейника Веремира за своей спиной, но даже после этого не повернулась к нему. На минуту во дворе воцарилось молчание: человек ждал, пока она передумает и посмотрит на него, а Занила надеялась, что он просто уйдет. Похоже, она плохо знала оружейника! Кай'я Лэ с трудом удержала себя, чтобы не вздрогнуть, когда он скользнул ладонью по ее плечу, надеясь хотя бы так привлечь к себе ее внимание. Занила прикрыла глаза, заставляя себя по-прежнему стоять абсолютно неподвижно. Она не стряхнет его руку и не обернется — она знала это точно!

Байд внимательно наблюдал за ними обоими, переводя взгляд с Хозяйки на человека за ее спиной. В результате первым не выдержал именно он. Оборотень протянул руку и забрал у человека плащ Занилы, который та оставила в кузнице и который он и принес ей. Рука исчезла с ее плеча, и скрип снега под сапогами сказал Кай'я Лэ, что Веремир ушел. Только после этого, она взяла свой плащ у Байда и, не глядя, накинула его себе на плечи, невольно коснувшись рукой того места, по которому еще недавно скользили горячие пальцы человека. До этого момента она о своем плаще даже не вспомнила, совершенно не ощущая холода.

— Это, конечно, еще больше не мое дело, — осторожно проговорил оборотень, пристально глядя на Хозяйку, — но что произошло между вами?

Занила фыркнула. Хотела просто усмехнуться, но получилось так, будто она пытается сдержать рвущийся наружу истерический хохот:

— Он попросил меня сделать его оборотнем! — объяснила она. Байл покачал головой. Занила хотела бы сказать, что в его взгляде было недоумение, но на самом деле эмоции, отражавшиеся в нем, были гораздо сложнее.

— И что ты ему ответила? — спросил он.

— А что я, по-твоему, должна была ему сказать? — Занила нетерпеливо вытащила из-под плаща пряди волос, как будто они мешали ей. Хотя, скорее всего, просто пыталась скрыть за этим небрежным жестом то, что ее руки вновь начинали предательски дрожать.

— Вообще-то я считал, что ты сама очень скоро предложишь ему пройти инициацию. Если честно, я вообще не понимаю, почему ты до сих пор не сделала этого, — совершенно серьезно произнес Байд. Занила же снова фыркнула:

— Ты шутишь?! — ей начинало казаться, что она при всем желании не сможет придумать для себя другого способа реагировать на весь этот разговор, словно мир вокруг нее и вправду сошел с ума! Может быть, она зря этой ночью не стала пить предложенный ей самогон, и тогда все происходящее казалось бы ей нормальным, как, похоже, всем вокруг кроме нее? Байд пожал плечами, все также совершенно спокойно. Он словно дал себе слово не реагировать на эмоции Хозяйки.

— Я тогда вообще не понимаю, зачем ты позволила ему ехать вместе с нами? — произнес он. — Обычно, когда Хозяин приглашает какого-то человека присоединиться к стае, это означает только одно — предложение стать оборотнем! Конечно, не сразу же. Через некоторое время, когда станет совершенно ясно, что тот достоин такой чести и ответственности. Но оружейник Веремир, мне кажется, все, что от него требовалось, уже доказал. И даже более чем! — Байд требовательно смотрел на свою Хозяйку, и она невольно отвела взгляд в сторону. Что она могла ответить командиру своих гвардейцев, да и самой себе, если уж на то пошло? Она не знала, зачем она позволила человеку присоединиться к стае. Если на вопрос «почему» она бы еще смогла найти ответ, то конкретной цели у ее действий просто не было! Либо она упорно отказывалась ее видеть… Иногда на то, чтобы осознать решение требуется гораздо больше времени и сил чем на то, чтобы его принять! — Что все-таки случилось, Хозяйка? — продолжил Байд, поняв, что не дождется от нее ответа. — Я помню, как ты действовала в Догате. Там ты стремилась к власти и не боялась присоединять к стае новых оборотней, если это укрепляло твою силу!

— Ритуал клятвы крови и инициация нового оборотня — несколько разные вещи! — прошипела Занила, даже не пытаясь сделать так, чтобы ее голос звучал по-человечески.

— Конечно, разные! — с готовностью кивнул Байд. — При инициации больше крови — крепче образующаяся между оборотнями связь! — он вдруг резко остановился, пристально глядя на Занилу, ожидая, что она сама поймет все, что он хочет сказать, но она молчала. Тогда оборотень тряхнул головой, собираясь с мыслями. — Я не знаю, что происходило в Годруме после твоей собственной инициации, — медленно проговорил он, — меня не было тогда в поместье. Но достаточно и того, что ты знаешь это сама. Так ответь хотя бы самой себе на вопрос, как долго ты будешь убегать от любой связи, которую образует кровь? Ты Хозяйка оборотней! Как ты собираешься править стаей, если отказываешься проводить ритуалы, необходимые для поддержания твоей силы?!

Занила вскинула на него вновь полыхнувшие расплавленным серебром глаза. Что же сегодня за ночь такая, что каждый считает необходимым заявить, что понимает ее лучше, чем она сама, покопаться в ее душе, вывернуть наизнанку, перетряхнуть перед ее собственными глазами! Да, Байд попал сейчас в точку, предположив, что она панически боится вновь попасть в паутину притяжения крови. Только дело ведь не только в Леде… Хотя и в нем, безусловно, тоже — Занила не собиралась врать ни самой себе, ни кому бы то ни было еще. Вот только до него когда-то была Эзра, которую она пыталась лечить, и в результате связала с ней собственную кровь. А потом Кор — звереныш, с которым и вовсе все получилось случайно… О да, случайно, вот только потом она готова была рисковать собственной жизнью ради него! А когда умерла Эзра, она отчетливо чувствовала, как вместе с ней гибнет и частичка ее самой. И Кай'я Лэ никому не пожелала бы ощутить такого! И Ледь… Впрочем, об этом вспоминать было действительно слишком больно.

— Я не предлагала оружейнику стать одним из нас, — проговорила она, вновь поднимая глаза на Байда, — просто потому, что не верила, что он может на это согласиться! — она не стала уточнять: «согласится стать чудовищем» — она была уверена, что Байд поймет ее и так. И еще, все, что она сказала, было правдой. Даже если бы командир ее гвардейцев умел ощущать ложь, он не нашел бы ее в прозвучавших словах. А то, что правда совсем не означает всей правды, — достаточно, что это известно самой Кай'я Лэ! Байд хмыкнул и покачал головой в ответ на слова Занилы:

— А я в этом как раз не сомневался! У него, мне кажется, есть для этого более чем веская причина, — оборотень встретил вопросительный взгляд Хозяйки и, усмехнувшись, объяснил. — Нужно быть очень смелым человеком, чтобы прикасаться к тебе, Хозяйка стаи! Я имею в виду: чтобы прикасаться так!

Занила недоуменно изогнула тонкую светлую бровь, но командир ее гвардейцев лишь покачал головой, показывая, что и так уже сказал все, что мог, и, придерживая сваливающийся с плеч полушубок, шагнул в теплую полутьму избы. Занила подняла лицо к светло-розовому небу, подставляя его самым первым еще прозрачным солнечным лучам. Спать расхотелось окончательно. Хотя, если она ляжет, может быть, ей все же удастся уснуть этой ночью? «То есть, этим утром!» — Кай'я Лэ усмехнулась и вслед за командиром своих гвардейцев тоже вошла в дом.

Глава 5. Книга

Стая покинула Большие Бакалды на следующий день, то есть ровно через столько времени, сколько потребовалось, чтобы немного отдохнуть, починить истрепавшуюся лошадиную сбрую и запастись провизией. Больше в селе их ничто не задерживало, и Хозяйка, не собираясь терять ни одного дня впустую, приказала выезжать. Гвардейцы ничуть не расстроились, услышав подобный приказ: они же не лошади, чтобы отдыхать несколько дней, и тем более не люди, чтобы всю жизнь прятаться по деревням! За околицей села их ждал лес: бесконечно древний и такой же молодой; вечный, как и сама стая! Он звал своих детей, и теперь это, кажется, ощущала уже ни одна Кай'я Лэ. И Занила радовалась, потому что это означало: на запад они теперь полетят еще быстрее, чем скакали до этого. И сдерживать свою стаю она уж точно не собиралась!

Раздобыть провизию в Больших Бакалдах оказалось совсем не сложно. Жители с удовольствие продавали им ее: прошедшее лето выдалось урожайным, а оборотни платили полновесным золотом. Так что, покидали они деревню с заполнившимися и вновь потяжелевшими чересседельными сумками. Провожали их, кстати, уже с гораздо большим дружелюбием, чем пару дней назад встречали. Некоторые селяне даже вышли за околицу и теперь махали им вслед. Особенно старалась пышнотелая курносая девка в ярком цветастом платке, не отрывая тоскливого взгляда светло-карих глаз от Байда, и чуть ли не бросившись бежать следом за удаляющейся по дороге стаей. Впрочем, ни сам командир гвардейцев, ни кто-нибудь другой из оборотней на провожающих их селян так и не обернулись.

А потом началась метель, по-настоящему свирепая, такая, как бывает даже на севере Вольных княжеств лишь в самую вершину зимы. И даже лес, через который все время шла дорога, не спасал оборотней от ее ярости. Пронзительный северный ветер проникал даже под своды деревьев, завывая в их ветвях. Снег валил то крупными хлопьями, то мелкой ядовито-жалящей крупой — крошечными льдинками, заставляя ниже надвигать капюшоны подбитых мехом плащей. По земле, белыми змеями заплетаясь вокруг копыт лошадей, стлалась поземка, и оборотни знали, что всего в десятке аммов позади них на снегу не остается даже памяти от их следов! Снег не прекращался ни на один день, ни на один час. Низкие тяжелые темно-серые тучи, казалось, задевали макушки деревьев, а солнце уже давно превратилось в призрак, в воспоминание, настолько отдаленное, что в его реальности уже начинаешь сомневаться! Заниле иногда даже казалось, что в ночь зимнего солнцеворота все они: и люди, и оборотни, что-то сделали не правильно, и огненное светило не пожелало рождаться вновь, оставшись в прошлом вместе с ушедшим годом. А новый принес с собой лишь метель. И теперь она выла, забиралась под плащи, щипала жгучими поцелуями ледяного ветра щеки, метала пригоршни снега в морды лошадям, старательно задувала костер на ночных стоянках и, конечно же, заметала следы сразу же за копытами последней из лошадей. А Кай'я Лэ вспоминала, как по дороге из Россы снегопад шел на день впереди них, и они никак не могли его догнать. Тогда ей казалось, что зима играет с ней, заманивая в свои объятия. Теперь же она не могла избавиться от ощущения, что метель, старательно стирая их следы, надежно отрезает их от остального мира, настойчиво шепча над самым ухом: «Вы уже не сможете вернуться!» Занила не боялась. И не оглядывалась назад. Там не было ничего, что было бы ей дорого! А значит, метель могла сколько угодно нашептывать ей — Занила возвращаться и не собиралась. Во всяком случае, до того, как найдет то, за чем отправилась в Вольные княжества. Не раньше, чем достигнет своей цели!

Так что стая летела на запад, и метель никак не могла поспеть за ней, ухватить лошадей за хвосты! Занила не знала, сколько времени займет путь от Черного озера до гряды невысоких известняковых холмов, изрезанных глубокими пещерами, что последние пару сотен лет служили границей двум Вольным княжествам, Равену и Махейну, да, откровенно говоря, и не особенно задумывалась над этим. Дорога ложилась под копыта коней, снег бил в лицо, метель яростно завывала где-то над головами, зима неслась вслед за ними белоснежным плащом, и каждый следующий день был похож на предыдущий так, что Кай'я Лэ даже не пыталась считать их!

Где-то на третьей неделе припасы в очередной раз подошли к концу. И поскольку человеческих селений на пути стаи больше не попадалось, оборотням вновь пришлось охотиться. Зимний лес, основательно занесенный снегом, выглядел безжизненным: ни птичьего пения, ни следов зверей на снегу, и Занила искренне полагала, что человек, случайно оказавшийся в нем, вряд ли сумел бы найти себе хоть какую-то пищу и выжить. Но оборотням помогал их нюх да и чутье самой Хозяйки, ощущавшей даже под слоем глубокого снега или на самой верхушке дерева присутствие чего-то живого. Гвардейцы, обернувшись огромными белоснежными зверьми, по двое и по трое уходили со стоянки, рассыпаясь по лесу, и через несколько часов возвращались, волоча за собой какую-нибудь дичь. Чаще всего это были мелкие серовато-рыжие белки. Занила каждый раз смеялась, глядя на их тушки, в которых пушистый хвост был самой большой и одновременно совершенно несъедобной частью! Гораздо более существенной добычей оказывались длинноухие зайцы. Их белоснежные шкурки и быстрые ноги — обычно такая надежная защита от любого хищника, от оборотней зверьков не спасали. Стае, как и ее Хозяйке, пришлось по вкусу их нежное жирное мясо. А однажды оборотни устроила целый пир: в тот день Ула, глухо рыча и довольно скаля двухэцбовые клыки, выволокла к стоянке тушу матерого оленя, которого ей удалось загнать. Роскошной короной рогов на его голове любовалась вся стая, а девушку после этого еще пару дней и в шутку, и вполне серьезно называли главной добытчицей! Мясо оленя в тот вечер до самой глубокой ночи жарилось над костром, распространяя по лесу дивный аромат, на который сбрелись вечно голодные вислохвостые волки. Хищники окружили стоянку стаи, посверкивая из непроглядной темноты желто-зелеными плошками глаз и время от времени начинали подвывать, жалуясь друг другу и луне, упорно прячущейся где-то за облаками, на свою тоскливую жизнь.

А еще через несколько дней добычей стал один из волков. Запасы оленины к тому моменту уже закончились, а из-за особенно сильного снегопада в свои дупла попрятались даже белки. А вот серый хищник, очевидно, оголодав, как раз бродил по лесу, и именно ему и не повезло пересечься с вышедшими на охоту оборотнями. Так он и стал единственной добычей стаи. Тушу, как обычно, разделали, мясо пожарили, и на этом чуть было и не остановились: оно оказалось настолько жестким и имело столь резкий привкус, что есть его не возникало никакого желания! Вот только вокруг стоянки сгустилась уже глубокая ночь, а аппетит у всей стаи после целого дня скачки по лесу был по-настоящему зверским. Так что, в конце концов, съели и волка. Правда, лишь то мясо, что зажарить не успели, и только после того, как обернулись кошками. Свежее мясо, исходящее кровью, оказалось одинаково аппетитным независимо оттого, кем оно было при жизни! Хотя зайцы, как единодушно сошлась во мнении вся стая, все же были вкуснее.

Гвардейцы, кстати, вообще все чаще перекидывались и все дольше оставались в зверином облике. Непрекращающаяся метель намела в лесу глубокие сугробы, не оставив даже воспоминания от проложенной здесь летом дороги. В рыхлом снегу лошади при каждом шаге вязли по бабки, а иногда, ступив особенно неудачно, проваливались и по брюхо. Ни о какой рыси или, тем более, галопе речи уже не шло. Так что временами, как бы ни хотелось Заниле сказать, что стая летела на запад, — на самом деле она на запад всего лишь шла, причем не таким уж и быстрым шагом! Самих гвардейцев такая скорость передвижения раздражала ничуть не меньше, чем саму Хозяйку. Если бы можно было бросить лошадей, а точнее — превратить их из транспортных средств в припасы, сменить облик и нестись сквозь лес в обличье огромных кошек, это, конечно же, значительно увеличило бы скорость стаи. Но в этом случае пути назад для них бы уже не было. А Занила не знала, что еще ждет их впереди: может быть, всего лишь село, к которому не мешало бы выйти в человеческом облике, а может быть, и что-то более важное.

Но обернуться своим гвардейцам Кай'я Лэ все же разрешила. Правда, не всем сразу, а за один раз — примерно половине стаи. Остальные в это время продолжали ехать на лошадях, а белоснежные кошки, получив долгожданную свободу передвижения, тем временем уносились далеко вперед, разведывая дорогу, охотясь и готовя место для ночной стоянки. Скорость передвижения стаи немного увеличилась, ведь теперь тем, кто ехал в человеческом обличье, можно было скакать до самого позднего вечера, а останавливаясь на ночлег, они уже находили и разведенный костер, и приготовленный на нем ужин! А на следующее утро гвардейцы менялись, и теперь уже другие перекидывались и белоснежными стремительными кошками уносились в лес. С ними всегда отправлялась либо сама Кай'я Лэ, либо Байд. И не потому, что стаю, разбредшуюся по лесу, нужно было каким-то образом контролировать, просто они и сами были оборотнями и тоже чудовищно уставали изо дня в день трястись на спинах медленно бредущих лошадей!

Надвинув пониже капюшон плаща, так, чтобы весь снег, непрерывно сыплющийся с неба, оседал на волчьем мехе, а не попадал ей в лицо, Занила завистливо вздохнула, наблюдая за тем, как дюжина ее гвардейцев только что сменила облик и теперь под предводительством Байда уносилась вперед по дороге, обгоняя плетущихся лошадей. Ее очередь наступит только завтра. И, как бы ни хотелось, Занила все же не собиралась нарушать ею же самой установленный порядок. Тем более что всегда был тот, кому приходилось еще хуже, чем ей, — оружейник Веремир, не имея возможности сменить облик, изо дня в день ехал верхом. Впрочем, может быть именно потому, что особого выбора у него не было, человек и не думал жаловаться. Он, если честно, и особо утомленным не выглядел! Сейчас он, так же, как и сама Кай'я Лэ, придерживая свою лошадь, наблюдал за отправляющимися на охоту оборотнями. Их широкие мягкие лапы в снег, в отличие от лошадиных копыт, не проваливались, поэтому кошки, низко стелясь к самой земле, стремительно улетали вперед. Большинство из них уже скрылось среди деревьев, и только командир гвардейцев еще задержался на поляне: облюбовав огромную сосну, он, вскинув свое мощное тело на задние лапы, двухэцбовыми когтями на передних старательно драл ее кору, глухо порыкивая от удовольствия. Занила не удержалась от усмешки, наблюдая за ним. Она не заметила, как рядом с ней, почти касаясь коленом ее ноги, остановился Веремир.

— Никак не могу понять, — проговорил мужчина, — это Байд территорию метит или ему просто ногти лень обрезать! — в голосе человека плескался смех. Занила покосилась на него и не стала ничего ему отвечать. Что она могла сказать? Как объяснить человеку, что ощущает оборотень, только что перекинувшийся в звериную ипостась: как пьянит и кружит голову ощущение силы и ловкости звериного тела после такого слабого и неуклюжего человеческого; как хочется поскорее испробовать все его возможности, пусть даже и так: всего лишь запуская бритвенно острые когти в податливую древесину; как захлестывают запахи и звуки окружающего мира?.. Да и стоит ли рассказывать обо всем этом человеку, которому в возможности стать оборотнем ты уже отказала?

— А как ты догадался, что это именно Байд? — вместо этого спросила Кай'я Лэ. Оборотень уже оставил в покое основательно помеченное дерево и, весело рыкнув, унесся в чащу вслед за остальными гвардейцами. А Занила толкнула пятками в бока Серебра, заставляя своего коня тоже тронуться вперед, и обернулась на оружейника. — Видел, как он менял облик?

Человек усмехнулся.

— Вообще-то я уже давно вас одного от другого отличаю даже в зверином обличье! — ответил Веремир. — Если ты об этом сейчас спрашиваешь, Хозяйка, — Занила, оставив без комментария его последнюю фразу, покосилась на человека с искренним недоверием, и улыбка на лице Веремира превратилась в настоящую ухмылку. — И сейчас ты, кажется, спросишь, как именно это мне удается? — поинтересовался он.

— И как же? — Занила не стала себя упрашивать.

— Но ты же сама своих гвардейцев как-то отличаешь, и тебе это не кажется странным! — вместо ответа заметил Веремир.

— Как я отличаю, мне известно! — рыкнула Кай'я Лэ. — На то я и Хозяйка! И тебе этот способ не доступен, уж поверь мне! — ей откровенно не нравился сегодняшний тон человека! Он, конечно, скорее всего просто шутил и совершенно не собирался оскорблять ее, вот только это ничего не меняло. Так разговаривать с Хозяйкой имели право далеко не все члены ее стаи, и оружейник в их число точно не входил! Веремир вздохнул, словно почувствовав, что немного перегнул палку, и остался всего один шаг до того, как гнев Кай'я Лэ, пока еще сдерживаемый, выплеснется наружу, причем имея для себя вполне конкретную цель!

— Ты права: не доступен, — согласился он. — Именно поэтому мне приходится внимательнее смотреть по сторонам. И было не так уж и сложно заметить, что у вас у всех в зверином обличье разный окрас! Да, шерсть белая, а по бокам темные полосы, но они у всех разные: у кого-то совсем черные, а у кого-то лишь дымчато-серые, у некоторых широкие, а у других совсем узкие, да и форма совершенно разная.

Занила фыркнула, поражаясь простоте объяснения, мгновенно позабыв про собственную недавнюю ярость, а потом неверяще покачала головой:

— И ты запомнил окрас у всех двадцати гвардейцев?

— И не только у гвардейцев — твой собственный тоже! У тебя…

— Знаю! — Занила отмахнулась, оборвав его. — У меня шерсть почти совсем белая, всего пара тонких полосок по бокам, хоть и очень темных.

Веремир рассмеялся. Занила недоуменно обернулась на него, чуть придержав поводья коня, и выразительно изогнув тонкую серебристо-светлую бровь: человеку лучше прямо сейчас объяснить причину столь внезапного приступа смеха!

— Да, наверное, нужно действительно быть женщиной, — проговорил Веремир, кое-как отдышавшись, — чтобы, даже обернувшись кошкой, не забыть посмотреться в зеркало!

На этот раз, не сдержавшись, фыркнула сама Занила. Гвардейцы, ехавшие по дороге впереди и позади Хозяйки и человека, принялись недоуменно посматривать на них.

— А знаешь, что еще я заметил? — проговорил вдруг Веремир. Кай'я Лэ кивнула ему, предлагая продолжать. Человек не секунду задумался, словно решался на какой-то действительно серьезный шаг, и только потом продолжил. — У вас глаза не такие, как у людей.

Из взгляда Кай'я Лэ, обращенного на него, мгновенно пропала всякая тень смеха, оставив после себя лишь настороженное недоумение.

— Как это: «не такие»? — переспросила она. Оружейник покачал головой, задумчиво глядя куда-то вперед по дороге.

— Радужка у вас в глазах больше, чем обычно бывает у людей, — он говорил медленно, словно еще раз обдумывая каждое произносимое слово. — Совсем не намного — если не знаешь, точно, кто именно перед тобой, то и не поймешь, что видишь действительно что-то необычное. Но от ощущения странности, когда смотришь в глаза оборотня, при этом все равно не избавиться! — Веремир замолчал, а Занила моргнула и отвернулась: как-то не очень уютно ей сейчас было смотреть на него этими самыми «странными» глазами. А над словами оружейника действительно стоило хорошенько подумать! Ей самой никогда бы не пришло в голову искать отличия во внешности между людьми и оборотнями, принявшими человеческое обличье, просто потому, что ей самой совсем не нужно было смотреть на последних, чтобы понять, кто именно находится перед ней. Она узнавала их не зрением. Хотя, конечно, она еще помнила время, когда это было не так… Приходило ли ей тогда в голову всматриваться в глаза оборотню? А искать в них что-то необычное? А делать на основе замеченного какие-то выводы?.. Последнее — уж точно, нет! Но если вспомнить, что таких невозможных непроглядно-черных глаз, как у боярина Родослава или его сына, она не видела больше никогда и ни у кого, то вывод, что оружейник Веремир отнюдь не ошибся в своих предположениях, напрашивался сам собой!

— Так что теперь, — проговорил вдруг человек, отвлекая Занилу от ее размышлений, — я не только могу всегда отличить одного оборотня от другого, но и узнать вас среди толпы людей!

Кай'я Лэ хмыкнула и толкнула коня каблуками сапог, посылая его вперед, отрываясь от Веремира. Она обязательно обдумает слова оружейника. В том числе и что именно прозвучало в его последней фразе: обещание или предостережение? Для всех этих мыслей у нее более чем достаточно свободного времени, пока ее стая летит на запад!

Занила, жестко понукая Серебро, заставила его свернуть с тропинки, вытоптанной в снегу лошадьми, и обогнать остальных гвардейцев. За каждым из оборотней, кстати, привязанная к седлу, трусила еще одна лошадь — животные тех из стаи, кто сейчас унесся вперед в обличье белоснежных кошек. Оказалось не так уж сложно сделать, чтобы они перестали сходить с ума и в панике разбегаться по лесу каждый раз, когда оборотни начинали менять облик в непосредственной близости от них. Занила оглядела лошадей и фыркнула, довольная результатом своих стараний. От нее всего-то и потребовалось раскрыть свое кружево, раскинув паутину чутких серебристо-серых нитей, поймав ими каждого из животных. А потом сделать с собственного сознания оттиск спокойствия и уверенности, как когда-то давно, целую вечность назад, еще на арене годрумского цирка, она делала это со страхом или болью, и набросить этот структурированный энергетический сгусток на разум каждой из лошадей. Дальше, чтобы эффект был по-настоящему долговременным и надежным, нужно было не обрывать связь с животными, поддерживая вокруг их сознания искусственно сформированный образ!

Кай'я Лэ хмыкнула: о да, это оказалось совсем не так уж и сложно! Вот только сначала она чуть не сошла с ума, создавая и раскидывая по окружающему пространству необходимое количество ниточек, а потом, не запутываясь и не выпуская ни одной, пытаясь удержать их все одновременно на кончиках пальцев! Первые пару часов были по-настоящему кошмарными: сеть постоянно рвалась, и приходилось выплетать ее заново… Но через некоторое время у нее, кажется, начало получаться. Нитки больше не вырывались из пальцев, все лошади шли ровно, не обращая ни малейшего внимания на белоснежных кошек, крадущихся через лес неподалеку от них. Занила успокоилась и даже позволила себе немного расслабиться, потянуться, разминая затекшую от напряжения спину, и прикрыть глаза… А потом действительно чуть не сошла с ума, открыв их и обнаружив, что смотрит на мир глазами каурой силисовой кобылы, в сознание которой невольно соскользнула по одной из собственных ниточек!

Ее гвардейцы так и не поняли, что произошло: ну устала их Хозяйка и задремала в седле, ну начала вдруг взбрыкивать и вставать на дыбы одна из кобыл… А Занила, уже вернувшись в собственное тело, еще несколько минут пыталась заново научиться дышать и никак не могла унять колотившую ее дрожь! А потом только усилием воли заставила себя собраться и вновь выплести всю паутину до самой последней ниточки! Теперь это у нее получалось совсем быстро, ведь на самом деле ничего такого уж сложного в этом действительно не было… И в любом случае затраченные усилия стоили того. Что угодно стоило того, если ее стая теперь могла еще быстрее лететь на запад!

А пару дней спустя Занила уже контролировала лошадей стаи, вовсе не вспоминая об этом. И даже когда белоснежной пушистой кошкой сама уносилась в лес, связь не обрывалась! Так что теперь Кай'я Лэ не отказывала себе в удовольствии отправиться на охоту вместе с остальными оборотнями. Тем более что в такие дни благодаря ее способности чуять живность, затаившуюся в зимнем лесу, добыча бывала особенно богатой, а ужин потом особенно обильным и вкусным!

Один из таких дней Занила запомнила особенно хорошо. Они тогда, спустившись в какой-то основательно занесенный снегом овраг, наткнулись на след лисы. Если честно, рыжехвостая пушистая хищница была не такой уж и завидной добычей: мясо ее было не намного вкуснее, чем у хорошо запомнившегося стае волка! Зато как она убегала!.. Как путала следы, пытаясь отбиться от преследователей!.. Занила даже сейчас невольно улыбалась, вспоминая ту великолепную гонку, что они устроили за лисой. В результате они все же ее схватили, потратив на это целый день и основательно вымотавшись. А потом, уже поздним вечером, они в абсолютной темноте возвращались к стоянке, уставшие и бесконечно довольные! Ярко-оранжевое пламя костра, разведенного на небольшой поляне, было видно издалека. Оно манило к себе, обещая тепло и отдых. Они вышли к стоянке, где их уже ждала остальная стая, и Кай'я Лэ, предоставив оборотням самим готовить ужин и распределять смены ночных дежурств, направилась прямиком к костру. Возле него на снятом седле сидел Веремир, но Занила не обратила на человека никакого внимания. Она не знала, как себя чувствуют настоящие высшие оборотни — те, что были такими с рождения, но ей самой после целого дня охоты в лесу больше всего хотелось наконец-то сменить облик и вновь вернуться в более привычное человеческое тело!

В тот день сильно потеплело, и снег с самого утра валил крупными хлопьями и был настолько сырым, что к вечеру даже великолепный густой мех оборотней намок и висел невзрачными сосульками. Занила, одну за другой отряхнув все четыре лапы, перебралась со снега на еловые ветки, срубленные и набросанные вокруг костра. От жара близкого огня снег, налипший на ее мех, начал стремительно таять, и Кай'я Лэ встряхнулась всем телом, рассыпая вокруг себя каскад брызг. Шерсть сразу же стала суше, но, если честно, ненамного! Можно было, конечно, обернуться и прямо так: одежда, которую она утром предусмотрительно убрала в энергетический карман, наверняка, была сухой и теплой, но вот та влага, которая сейчас на ее шерсти, стоит ей обернуться, как окажется на коже ее человеческого тела, то есть под одеждой! А это Занилу что-то не особенно вдохновляло.

Полностью сосредоточившись на сушке меха, Кай'я Лэ совершенно забыла о человеке, сидевшем возле этого же костра. А он вдруг поднялся и плавным движением переместился вплотную к ней, протянул руку и зарылся пальцами в густую белоснежную шерсть на ее шее, чуть ниже левого уха. Занила от изумления замерла, вглядываясь в лицо оружейника серебристо-серыми человечьими глазами. Вот уж чего она никак не ожидала, так это того, что он вот так просто решится прикоснуться к огромному смертельно опасному зверю! Даже точно зная, что это именно она, а не кто-нибудь еще из ее гвардейцев вышел к костру, и будучи твердо уверенным, что Хозяйка как высший оборотень, даже в этом облике сохраняет человеческий рассудок и не нападет на него! Сами собой в памяти всплыли слова Байда, и сейчас она готова была согласиться с ним: действительно, наверное, нужно было быть очень смелым человеком, чтобы прикасаться к ней так!

Занила отступила на шаг назад, разрывая прикосновение. Со времени того разговора с Байдом ничего не изменилось и ее отношение к человеку тоже! А командир гвардейцев, словно каким-то, неведомым людям, чутьем ощутивший, что его Хозяйка как раз думает о нем, вдруг возник возле костра. Сегодня они вместе охотились и вместе вернулись из леса, но он уже успел сменить облик. Правда, одеваться не спешил, тщательно вытираясь куском грубой домотканой материи. Взглянув на Кай'я Лэ, оборотень усмехнулся, оценив плачевное состояние ее меха:

— Ты так долго сохнуть будешь, Хозяйка!

Занила фыркнула и в очередной раз встряхнулась всем телом, правда, уже без особой надежды высушить шерсть, а потом, приняв решение, позволила волне обращения захлестнуть себя. Одежду из энергетического кармана она тоже извлекла, но не стала одевать прямо на себя, как, не задумываясь, делала это обычно, а просто бросила ее на лапник возле костра. Занила выпрямилась, чувствуя, как еловые иголки колют ступни босых ног, и протянула руку к Байду, требуя себе полотенце. Оборотень ловко увернулся и отскочил назад:

— Поищи себе собственное, Хозяйка! — его светло-голубые глаза сверкали беззаботной и бесстрашной веселостью, словно и не было позади тяжелого дня непрерывной гонки по глубокому снегу через лес, или, наоборот, весь азарт прошедшей охоты до сих пор бурлил в его крови, не находя выхода. Вот только и сама Кай'я Лэ была на охоте вместе с ним, и ей тоже одной несчастной лисы, которую, кроме того, в результате пришлось аккуратно придушить и отнести в лагерь, даже вдоволь не искупавшись в свежей крови, было слишком мало! Бесконечно мало… Невозможно мало! Занила метнулась вслед за ним, не замечая, что с елового лапника соскочила босыми ногами в снег, и стремительным ударом сшибла Байда с ног, выхватывая у него полотенце! Вот только оборотень и не подумал отпустить свой конец, увлекая Кай'я Лэ за собой. Они покатились по снегу, хохоча и притворно-яростно порыкивая, заново вымочив и друг друга и злополучный кусок ткани…

И все это время, и еще долго потом, когда они уже, помогая друг другу, поднялись, оделись наконец-то и уселись ужинать похлебкой из лисы, Занила ощущала на себе взгляд человека. Он только смотрел, ничего не говоря, и Кай'я Лэ была рада хотя бы этому, потому что с нее было более чем достаточно и взгляда, ведь теперь она знала: он смотрит на нее не только, когда она в человеческом обличье, но и когда она принимает звериную ипостась. Словно хочет до мельчайших подробностей изучить каждую ее черточку, будто нет в этом мире ничего важнее. Она не смотрела на него в ответ, она не хотела видеть выражение его глаз и еще меньше она хотела вновь услышать от него, что она самое прекрасное существо из тех, что он видел!.. Что ж, ей была известна прекрасная возможность избывать себя от этого, пусть и лишь на время, — уходить как можно дальше в лес и заставлять свою стаю еще быстрее лететь на запад!

Оборотней, кстати, совсем не нужно было подгонять. Оказалось достаточно всего лишь рассказать, куда именно и за чем они едут! Древняя книга — вторая половина безжалостно разрушенного артефакта, ключ к Силе Леса, то есть к истинному могуществу стаи!.. Можно ли было даже специально придумать хоть что-то, что вызвало бы больший энтузиазм у оборотней? Занила искренне сомневалась в этом. Ее гвардейцы и так готовы были скакать вперед сутки напролет! И кстати они, к удивлению Кай'я Лэ, совершенно не расстроились, когда стало понятно, что отыскать заброшенный храм было недостаточно. Словно те сложности, которые им приходится преодолевать, уже сами по себе были для них своеобразной гарантией того, что Сила Леса — не пустая сказка и однажды она будет возвращена!

Занила рассказала своей стае не только о книге, которую им предстоит отыскать, — она практически полностью пересказала им содержание древней летописи: о Йат Сваргуэ, о магах, в результате все же закончивших ее, и об их дальнейшей судьбе. Последняя, кстати, ни малейшего сочувствия среди оборотней не вызвала! Занила до сих пор задумчиво усмехалась, вспоминая об этом: возникало ощущение, что ненависть к своим давним врагам ее гвардейцы впитали с молоком матери! Или, если вспомнить, что оборотни они невысшие, — с кровью того, кто их инициировал!

Из всего того, что ей самой удалось узнать из летописи давно умершего мага, не стала рассказывать Занила только о том, что некоторые люди до сих пор рождаются с зачатком магического дара, и при некоторых обстоятельствах может произойти его инициация. То есть она не стала говорить о том, что касалось лишь ее самой. Она не знала, почему поступила так. Она никогда не скрывала от гвардейцев никакие из своих способностей, как и то, откуда они у нее. И если бы Байд, например, попросил у Хозяйки пергамент, чтобы самому прочесть его, она не стала бы ему отказывать, позволив узнать о себе всю правду! Но он не попросил, точно так же, как и никто другой из гвардейцев. И вопросов они, кстати, тоже особых не задавали, словно инстинктивно поняли: она пересказала им то, что было написано в древнем пергаменте, а выводы каждый оборотень, пусть даже и оборотень невысший, всегда предпочитал делать самостоятельно. Ведь, как сказал когда-то Раик, они тем и отличаются от людей, что умеют принимать решения!

А вот между собой гвардейцы полученную информацию обсуждали весьма активно. Занила видела, как они собирались группками вокруг костров на вечерних привалах, ловила обрывки разговоров, когда они днем заставляли своих лошадей идти по дороге друг рядом с другом… Кай'я Лэ не возражала и не пыталась их прервать. Не нравилось ей только одно — то, что в этих разговорах принимает участие и оружейник Веремир! Причем его она чаще всего видела именно с Байдом. Остальные гвардейцы еще сохраняли в общении с человеком хоть какую-то дистанцию, их же командир, похоже, уже считал его чуть ли не полноценным членом стаи! Конечно, своей волей Хозяйки Занила могла бы запретить ему это, но она не стала этого делать. Она просто наблюдала и ждала. Кай'я Лэ верила, что умение следовать по пути, инстинктивно выбирая лишь необходимые повороты, по-прежнему с ней!

И через пару дней Занила поняла, что ждала действительно не зря: днем Веремир и Байд разговаривали уже меньше, зато вечером, поужинав, они вместо того, чтобы улечься спать, как остальные гвардейцы, отошли от костра к краю поляны, на которой сегодня стая остановилась на ночевку, скинули полушубки, оставшись лишь в шерстяных рубахах, достали из ножен мечи и принялись… Нет, не драться, хотя в первое мгновение могло показаться именно так. Но взгляд опытного воина, каким была Занила, невозможно было обмануть. С первого же их движения она поняла, что двое мужчин, человек и оборотень, всего лишь хотят размяться, устроив себе небольшую тренировку! Сев спиной к костру так, чтобы яркое пламя не слепило глаза, Кай'я Лэ принялась наблюдать за ними. Сначала противники двигались медленно и осторожно, изучая друг друга, приноравливаясь к чужой манере боя, но вскоре над ночным молчаливым лесом, вспарывая густую черноту неба, уже разносился пронзительный звон клинков.

Двое мужчин кружили по поляне, нападая и защищаясь, делая выпады и блокируя чужие удары, подскакивая в воздух и перекатываясь по земле… Они что-то кричали, коротко переругивались, подзадоривая друг друга, хохотали, отнюдь не пытаясь сберечь дыхание, как делали бы это в настоящем бою. И убить они друг друга тоже не пытались. Они скорее фехтовали, демонстрируя друг другу идеальную правильность классических ударов, никаких предательских выпадов, никакого стремления достать противника, вывести его из боя во что бы то ни стало. Лишь звон клинков… И огромные мечи лишь обозначают смертельные ранения на телах человека или оборотня!

Занила не знала, сколько они фехтовали. Вряд ли больше часа: была уже ночь, и на утро стае вновь предстояло отправляться в путь, и никто не стал бы делать им скидку на то, что они устали или не выспались. Байд и Веремир, обменявшись последней парой ударов, убрали мечи в ножны и, подхватив свою одежду, отправились укладываться на ночлег. А Кай'я Лэ только в этот момент поняла, что все время, пока двое мужчин вели свой бой, она просидела абсолютно неподвижно, наблюдая за ними, ловя каждое их движение, практически не дыша. И сейчас испытала невольное разочарование оттого, что они уже закончили! Она не знала да и не хотела задумываться о том, существует ли в мире хоть что-то более прекрасное и более совершенное, чем бой двух противников, каждый из которых владеет мечом настолько мастерски, что мелькание двух клинков сплетает в воздухе мерцающую серебряную паутину, хрупкую и непреодолимо прочную одновременно, а сами они словно двигаются в танце, более древнем, чем сам этот мир, каждое па которого наполнено единственно верным смыслом! Вечным, непреложным смыслом…

Оборотни устроились на ночлег. Те, чей черед был нести караул этой ночью, отошли подальше от костра, чтобы его свет не мешал им вглядываться в темноту окружающего леса, а Занила, закутавшись в свой подбитый мехом плащ, все никак не могла уснуть: стоило ей закрыть глаза, как она снова видела серебряные вспышки мечущихся клинков и стремительные движения двух тел — человека и оборотня… На рассвете вновь пошел снег, пряча под собой угли прогоревшего костра. Стая свернула лагерь и двинулась дальше на запад, как делала это уже много дней подряд. И Кай'я Лэ, час за часом покачиваясь в седле под мерные движения Серебра, с нетерпением ждала вечера и очередной стоянки, и новой тренировки человека и оборотня, которым, наверняка, опять захочется размяться после целого дня, проведенного верхом. Она не обманулась в своих ожиданиях: как только стая разбила лагерь, даже не дожидаясь, пока приготовится ужин, двое мужчин вновь взяли свои мечи и, немного отойдя от разгорающегося костра и стреноженных лошадей, извлекли их из ножен. И Занила, тоже забыв про еду, вновь неотрывно смотрела, напряженно ловя каждое их движение…

И на следующий вечер все повторилось снова. Только теперь Кай'я Лэ уже не просто наблюдала, завороженная красотой хищного танца, она внимательно изучала каждое их движение, каждый выпад и ответный блок. Она наконец-то вспомнила, что и сама великолепно фехтует, и теперь анализировала удары, наносимые друг другу двумя противниками. И это оказалось еще интереснее! Оборотень и человек, безусловно, оказались достойными противниками, но манера, в которой они предпочитали биться, кардинально разнилась. Веремир, мастер-оружейник и кузнец, привык полагаться на свою силу. Это сразу становилось понятно по его прямым четким ударам, которые он, чаще всего наносил в голову или корпус противника. Длинный меч в его руках взлетал и падал с такой скоростью, словно человек вовсе не ощущал его веса. И Занила, наблюдая за ним, невольно начинала сочувствовать его врагам: им должно было очень сильно повезти, чтобы не оказаться разрубленными в первые же минуты боя!

Вот только Байд не собирался попадать под его удар. Меч оборотня был на тефах короче, и это должно было ослаблять его. А на самом деле это лишь уравновешивало силы противников, как и то, что Байд был все же быстрее человека. Он успевал приблизиться к оружейнику на расстояние удара, нанести его и отступить вновь на безопасное расстояние, ускользая от меча своего противника. Он предпочитал уворачиваться, почти не принимая прямых ударов Веремира. Хотя, если делал это, то блокировал меч без особых проблем: все же Байд был оборотнем, а это значило, что он сильнее обычного человека. Вот только ему, похоже, не особенно нравилось пользоваться этой силой, идти напролом, бить со всего маху… Наблюдая сейчас за Байдом, Занила без труда узнавала школу старого оборотня по прозвищу Зуру, который учил искусству боя гвардейцев в годрумском поместье Хозяина Родослава. Она и сама училась у него, правда, совсем недолго, но и этого оказалось достаточно, чтобы теперь, сидя у костра на поляне заснеженного леса, она временами предугадывала очередной удар Байда, который тот еще только готовился нанести! Нет, техника боя, которую сама для себя Кай'я Лэ называла «годрумской», не страдала бедностью приемов. Просто, владея ей на таком уровне, как Кай'я Лэ, начинаешь видеть всю целесообразность каждого движения. А целесообразное очень часто значит — единственно возможное…

Байд уклонялся, отскакивал в сторону, отбивал меч противника не прямым ударом, а заставляя его скользить вдоль лезвия собственного клинка, резко разворачивался, за долю секунды оказываясь вдруг за спиной человека, легким касанием намечая очередное смертельное ранение. Или не успевал сделать это, потому что Веремир снова и снова успевал повернуться, отследив взглядом, казалось бы, невозможно стремительное движение оборотня. И тогда два клинка сталкивались с пронзительным звоном и россыпью стремительно гаснущих искр. А Занила, наблюдая за ними, искренне пыталась решить, какой же манере боя она отдает предпочтение. Нет, с ней самой все было предельно ясно, даже став высшим оборотнем, то есть достаточно сильной, чтобы отразить любой, даже самый сокрушительный, удар, она по-прежнему не любила делать этого! Но сейчас, наблюдая за оружейником Веремиром, она невольно думала о том, что вот Байду не мешало бы позаимствовать у него несколько приемов. Хотя бы для того, чтобы со временем научиться драться верхом на лошади. Ведь там практически невозможно применить свою скорость или ловкость, а вот умение встретить, принять и отразить удар противника и тут же, не давая ему опомниться, нанести собственный, сокрушительный, смертоносный — это может вполне принести победу!..

А на следующий вечер двое мужчин тренировались вновь. Вот только Кай'я Лэ больше не хотела просто смотреть. Достав из ножен свой меч и бросив у костра подбитый мехом плащ, она шагнула в их сторону! Человек и оборотень на секунду замерли, с удивлением глядя на нее, а потом Веремир широко улыбнулся и сделал жест рукой, приглашая ее присоединиться к ним. Как будто ей требовалось разрешение?..

— Никаких ножей, Хозяйка! — Байд выразительно покосился на узкие бритвено острые кинжалы, закрепленные в ножных на поясе и запястьях Занилы. — Только меч!

Кай'я Лэ насмешливо фыркнула и вместо ответа вскинула над головой серебристо-серый в непроглядно-черных разводах клинок. За те дни, что она просто наблюдала за тренировками двух мужчин, она успела усвоить правила, которые они определили сами для себя и которым неукоснительно следовали. Никаких предательских ударов, подножек, подсечек, никакого заранее не оговоренного оружия, внезапно выхватываемого и втыкаемого противника… Она не стала бы присоединяться к ним, если бы эти правила ее не устраивали! Она не хотела этим вечером ни драться, ни убивать. Что бы там ни рассказывали страшные сказки о Хозяевах Леса, оборотни не всегда сходили с ума от жажды крови. Но вот желание двигаться, стремление проявить все, на что способно твое тело, до предела до самых кончиков пальцев наполнить его пульсирующей энергией и сразу же выплеснуть ее, взорвавшись каскадом ударов, — это желание временами действительно становилось нестерпимым! И этот вечер был, похоже, как раз из таких. Если бы была музыка, она бы танцевала, взлетала в ночное небо вместе с языками пламени… Но, если ее нет, значит остается только одно — заставить сталь в собственных руках петь!..

Занила кивнула, глядя в глаза Байду, соглашаясь на предложенные ей правила. Она была рада, что прежде, чем обменяться первыми ударами, ей назвали их. Это означало, что человек и оборотень приняли ее в свою игру. Кай'я Лэ, сжав рукоять клинка в двуручном хвате, вскинула его над головой и в ту же секунду обрушила на Байда, сверху вниз, но не прямо, как сделал бы это оружейник Веремир, а одновременно развернувшись всем корпусом. Так что оборотню понадобилась вся его звериная ловкость, чтобы увернуться от меча, внезапно оказавшегося там, где ему совершенно не положено было быть! А на Занилу сзади уже напал человек. И теперь уклоняться и уворачиваться от удара пришлось уже ей… Вот только Байд вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и нанести свой удар, вдруг объединился с Хозяйкой и тоже напал на оружейника. Какое-то время они теснили его вдвоем, наслаждаясь смятением человека, почти заставив его прижаться спиной к дереву, а потом Байд, случайно оступившись, задел локтем руку Кай'я Лэ, и Хозяйка сочла это достаточным поводом, чтобы целью следующего ее удара стал уже оборотень. И теперь они уже вдвоем с Веремиром нападали на гвардейца. А потом мужчины объединились против нее. А потом… Кажется, время остановилась, ночь замерла, костер перестал гореть, и даже оборотни, собравшиеся вокруг них на поляне, напряженно наблюдая за каждым их движением, временами забывали, что следует дышать!

Занила не знала, сколько прошло времени. Она совершенно не ощущала усталости, словно энергия, плещущаяся в ее кружеве, снова и снова омывала каждую клеточку ее тела, прогоняя ее. И мыслей в голове тоже не было никаких, лишь удивительная легкость, словно обжигающе холодный ночной воздух заполнил ее, почти позволяя взлететь. И лишь на самом краешке сознания еще теплилось понимание, что они, хоть и устроили себе всего лишь небольшую разминку, дерутся, тем не менее, настоящими и даже весьма острыми мечами! И стоит ей лишь на секунду забыться, не остановить собственную руку, и тяжелая травма ее противникам обеспечена. На тренировках в годрумском поместье гвардейцы никогда не поступали так, всегда откладывая в сторону сталь и беря вместо мечей деревянные палки! У них в походе, разумеется, никакого тренировочного оружия не было, да они, откровенно говоря, и не вспомнили о нем, просто не почувствовали, что оно им нужно. А для этого, Занила точно знала, нужно доверять друг другу. Но еще больше нужно доверять самим себе!..

А потом была ночь, и тело, бесконечно легкое и еще помнящее каждый нанесенный удар, и бриллиантовая россыпь звезд на невозможно высоком небе, и мысль, не дающая уснуть, заставляющая губы изгибаться в улыбке: «Метель кончилась!» И новый день, когда стая летела на запад… И снова вечер, костер и поляна посреди леса, немного расчищенная от снега, и трое, двое оборотней и человек, двое мужчин и женщина, извлекающие мечи из ножен и слегка расходящиеся на расстояние удара… Им даже не нужно было ничего говорить друг другу. Все было понятно и без слов. И Занила, чувствуя, как энергия стремительно заполняет ее тело, готовая в любую секунду выплеснуться волной стремительных ударов, как никогда была близка к пониманию того, что слова вообще не имеют смысла! Достаточно смотреть вокруг себя и просто позволить своему телу чувствовать… И тогда ты поймешь! Что-то очень важное, до сих пор неизменно ускользавшее, словно поземка по лесной дороге. Но теперь это уже близко. Нужно лишь протянуть руку и позволить войти в себя, и запомнить, и суметь понять…

И вообще, все те дни, что ее стая летела на запад, и у нее самой была цель впереди, к которой действительно стоило стремиться, Занила, кажется, как никогда была близка к тому чувству, что среди людей принято называть счастьем.

И стая летела на запад…

А потом лес кончился, так же внезапно, как и метель до этого. И стая увидела перед собой цель своей безумной скачки — известняковые скалы, служащие естественной границей между Вольными княжествами Махейн и Равен. Впрочем, теперь, когда Занила знала, насколько эти скалы древние, мысль о том, чтобы воспринимать их как что-то, всего лишь служащее целям людей, вызывала у нее усмешку! Хотя это не мешало ей вспоминать все, что ей было известно об этих скалах еще с детства, проходившего, кстати, не так уж и далеко от этих мест. Правда, известно ей было не слишком много — лишь то, что летом эти скалы были видны издалека, резко выделяясь на фоне остального ландшафта. На известняке ничего не росло: ни деревьев, ни кустов, ни даже травы, и поэтому скалы казались невзрачным мертвенно-серым пятном среди буйной зелени. Сейчас, конечно, все было занесено снегом, и бело-серые скалы на фоне серо-белого леса выделялись значительно меньше…

— Ты знаешь, куда дальше, Хозяйка? — рядом с Занилой, придерживая поводья коня, остановился Байд.

— Сейчас поворотный столб* [Поворотный столб — в Салеве для удобства купцов на перекрестках крупных дорог на деньги царя устанавливались специальные столбы около четырех аммов в высоту. На них размещались надписи с указанием направления и расстояния до ближайших крупных городов. В северных Вольных княжествах, где торговля была развита несколько меньше, поворотные столбы еще не появлялись. ] найдем, что для нас маги поставили, и поедем! — насмешливо фыркнула Кай'я Лэ, недовольная, что ее оторвали от собственных размышлений. Впрочем, с другой стороны, она ведь думала как раз о том, о чем ее и спрашивал командир гвардейцев! Скальная гряда оказалась несколько меньше, чем она представляла ее себе. Горы были совсем не высокими, они, очевидно, медленно, но неуклонно разрушались под действием времени, ветров и дождей. И лишь почти отвесные склоны, изрезанные расщелинами, резкость линий которых не мог смягчить даже слой снега, не позволяли назвать их просто холмами. Вот только все сделанные пока Занилой наблюдения не слишком сильно облегчали задачу дальнейшего поиска того, за чем они сюда прибыли. Оборотень слышала рассказы о том, что в этих скалах не один десяток различных пещер от самых маленьких до настолько глубоких, что никто не решался пройти их до самого конца. А с учетом того, что слышала она это от людей, можно было смело делать вывод, что на самом деле пещер значительно больше. И вряд ли маги для своей цели выбрали ту, вход в которую легко отыскать! А это значило, что не имеет никакого смысла лазить по склонам в надежде на простую удачу. Нужно придумать какой-то другой способ!

Занила вновь и вновь прокручивала в голове текст летописи, составленной древним магом, надеясь отыскать в нем хоть какую-то подсказку. Но либо та была настолько хитро спрятана, что Занила ее просто не видела, либо ее там не было вовсе! Единственное, на что Кай'я Лэ обратила внимание, так это на то, что летописец не скрывал своей надежды, что возможно кому-то из магов удастся сохранить свой дар даже века спустя. Из этого, пусть и с большой натяжкой, можно было сделать вывод, что такому магу, не участвовавшему в похищении книги, должно было быть вполне под силу отыскать нужную пещеру! Занила хмыкнула. Значит, придется действовать как маг… Потом подумала и усмехнулась уже гораздо веселее: как будто ее способности давали ей такой уж богатый выбор! Можно было конечно, побродить по скалам, старательно внюхиваясь в воздух своим острым оборотничьим чутьем. Вот только что-то она очень сильно сомневалась, что это ей чем-то поможет! Древние книги, знаете ли, не имеют обыкновения сильно пахнуть — это вам не свежая кровь и даже не жарящаяся на костре добыча…

Последняя мысль заставила Занилу обернуться к своей стае, ждущей ее решения.

— Разбивайте лагерь! — приказала она Байду. — Думаю, ночевать мы будем здесь, — она еще раз покосилась на неприветливые мрачные скалы, серо-белые в пятнах коротких в середине дня, но оттого еще более черных теней. — И хорошенько привяжите лошадей: мне некогда будет следить за ними!

Своего коня Кай'я Лэ тоже позволила увести и стреножить. И, как только ее приказание было выполнено, разорвала ниточки, которыми удерживала лошадей стаи, а потом привычно скользнула на другой уровень зрения. Осмотрелась… (Если, конечно, это можно было так назвать.) И почти сразу же испытала легкий укол разочарования, осознав, что в глубине души надеялась, что и сейчас так же, как и возле храма, одного этого простого действия окажется достаточно, чтобы понять: цель, к которой, загоняя лошадей, неслись несколько недель, достигнута! На этот раз все было не так. Даже находясь на уровне силовых потоков, Занила не сумела заметить в окружающем пространстве ничего необычного: никаких энергетических карманов, никаких перламутрово-сияющих стен, никаких безумных потоков силы, пытающихся захлестнуть ее… Вокруг все было тихо, спокойно и совершенно обычно. Точно так же, как и на физическом уровне зрения. Воздух пропитан тонкими сгустками перламутра, бледными зеленоватыми тенями встают мирно спящие деревья, громады гор кажутся коричневыми, словно слоя глубокого снега не существует вовсе. Что ж, этому Занила не удивилась: это значило лишь то, что снег — крошечные капельки замерзшей воды — не содержит в себе силы. Впрочем, сейчас у нее уж точно не было никакого желания разбираться в причинах этого! Кай'я Лэ еще раз, уже более внимательно, пробежалась взглядом по скалам, осмотрела каждую линию, трещину или уступ. Она искала что-нибудь необычное в распределении энергетических потоков, потому что, какова бы ни была защита, выстроенная магами, она в любом случае должна была основываться на использовании силы, а значит, с этого уровня зрения она должна была быть заметна! Вот только даже более подробный осмотр не принес никаких результатов. Следовательно, если древняя летопись не врет, и книга действительно спрятана где-то в этих скалах, пещера настолько глубокая, что нарушения структуры силовых потоков в ней просто не видны с того места, где стоит Занила!

Кай'я Лэ глубоко вздохнула и медленно поднялась чуть выше по уровням зрения, туда, где сквозь паутину энергетических линий начинали проступать предметы физического мира, где уже существовали скалы, вековой лес за спиной и хрусткий белоснежный снег под ногами. Занила обернулась на оборотней своей стаи, занятых обустройством лагеря. Она хотела убедиться, что они достаточно далеко от нее, и никому из них не придет в голову отвлечь ее в самый неподходящий момент. Потом Кай'я Лэ вновь прикрыла глаза и резко, не давая себе шанса опомниться и испугаться, до предела раскрыла кружево. Она не стала выпускать из него нити собственной серебристо-серой силы, как делала это обычно, наоборот, она словно приглашала проникнуть в себя сгустки жидкого перламутра, свободно перетекающие вокруг! Занила еще никогда не делала ничего подобного. Управляя энергией окружающего пространства или черпая ее, чтобы наполнить собственное кружево, она всегда выпускала часть собственной силы за предел каркаса и дальше уже действовала с ее помощью. То же, что она затеяла сейчас, было действительно опасно, ведь только замкнутое кружево по-настоящему защищено от вечно голодной пустоты. Когда ты размыкаешь нити, ты открываешь ей доступ к собственной силе, а когда открываешь и затем вот так, как сейчас Занила, просто ждешь, ничего не предпринимая, то еще и словно произносишь приглашение ей полакомиться тобой!

Вот только Кай'я Лэ никогда не умела бояться, особенно если точно знала, что делает! Или если цель стоила того, чтобы рискнуть…

Энергия устремилась к ней со скоростью хищника, почуявшего добычу. Сгустки перламутра соприкоснулись с нитями ее кружева, и в ту же секунду Занила заставила свой каркас резко закрыться. Серебристо-серые линии сомкнулись, а энергия оказалась пойманной между них, надежно соединяя кружево Занилы с окружающим пространством! Если бы на этом уровне реальности было возможно, Кай'я Лэ бы усмехнулась: теперь она сумеет отыскать нужную ей пещеру, даже если она спрятана в самой глубине этих скал! Конечно, можно было попробовать раскинуть паутину из собственных нитей по окружающему пространству. Вот только для этого необходимо точно знать суть того, что ты ищешь, а еще этот метод действует на определенном, и совсем небольшом, расстоянии от нее. Так что, если Занила твердо решила отыскать потерянную часть древнего артефакта, особого выбора у нее не было, если конечно, она не собиралась занять поисками ближайшую сотню лет. Кай'я Лэ усмехнулась, вспомнив, как недавно самой себе говорила, что впереди у нее вечность, и, если нужно, она всю ее потратит на поиски! Занила решила, что о своем ранее, несомненно, имевшемся и внезапно утерянном терпении она подумает позже, после того, как сумеет выбраться из паутины. А в густо облепившем ее кружево перламутре она чувствовала себя именно так!

Кай'я Лэ сосредоточилась на ощущениях, захлестнувших ее сознание. Если честно, они не были такими уж новыми, ведь она и раньше соединяла его с силовыми потоками окружающего пространства. Вот только то, что предлагал ей мир — соединиться с ним окончательно, став его неотъемлемой частью, это каждый раз было новым искушением! Вот и сейчас Занила окончательно перестала чувствовать собственное тело, зато она предельно ясно ощутила всю кристальную чистоту и прозрачность морозного зимнего воздуха и легкость пушистого белого снега. Она словно стала крошечной совершенно невесомой снежинкой, не спеша летящей где-то в высоком сияющем небе. Но одновременно она была и воздушным потоком, бережно держащим в своих объятиях эту снежинку, и ослепительно-ярким далеким и равнодушным солнцем, и мягкой землей, уже приготовившейся поймать ее на свою грудь!.. Занила словно захлебывалась воздухом, которого вдруг стало слишком много. И одновременно она, даже под страхом собственной смерти, не смогла бы заставить себя перестать его вдыхать, потому что ничего вкуснее этого воздуха она еще никогда не пробовала!..

Слишком много силы соединено с ее кружевом… Эта мысль отрезвила, как ушат ледяной воды, вылитый на голову, а точнее — как хорошая крепкая пощечина по лицу. Занила вздрогнула и заставила себя вспомнить, где она, зачем здесь и главное — кто она вообще такая. Именно ответ на последний вопрос, она знала это точно, поможет ей остаться в собственном сознании и не раствориться в потоках силы, соединяя собственную суть с сутью мира. Она уже делала нечто подобное раньше. Тогда у нее все получилось, и она после этого даже смогла вернуться! Занила зацепилась за эту мысль, черпая в ней уверенность. У нее получится и сейчас! Осталось только придумать как…

Нужно вспомнить, что является ее собственной сутью. Раньше ответ на этот вопрос был прост — ненависть! Она была целью всех ее действий, она давала ей силы следовать по выбранному пути и смелость для самых решительных действий… Таких, например, как то, что она задумала сейчас. Вот только ненависти уже давно нет. Она прогорела и осыпалась безжизненным серым пеплом, забив все уголки ее души. И как же тяжело было каждый раз вспоминать, что же осталось после нее!

Сила… И еще большая сила, потому что ничего нет важнее! Слова вспыхнули перед сознанием Занила серебристо-серым пламенем, таким же, как энергия в ее кружеве. Она пришла сюда за книгой, за второй половиной разрушенного артефакта… Нет, не так: она пришла сюда, чтобы вернуть истинное могущество своей стае и приобрести его самой. Потому что в этом мире нет ничего желаннее, значимее, необходимее… Только сила!

Сознание Занила волной расплавленного серебра стремительно потекло по нитям, пронизывающим пространство. Все дальше и дальше от ее тела. Только теперь она больше не сомневалась, что сумеет вернуться. И она была уверена, что еще раньше отыщет то, что стало для нее целью. Морозный зимний воздух, снег, деревья, скалы — все это словно протекало вокруг нее и сквозь нее. Во все это она превращалась лишь на долю секунды, но оттого ее ощущения не становились менее яркими. Безумный калейдоскоп красок, запахов и вкусов, соединяющихся между собой, перемешивающихся и вновь распадающихся на отдельные составляющие, целиком заполняющие ее сознание, отвоевывающие его крошечный уголок или скользящие по самому его краю… И казалось, что это длится уже целую вечность! И, наверное, в какой-то момент всего этого стало бы слишком много, порождая нестерпимое желание остановиться, выбросить все лишнее прочь из сознания, сводя с ума… Вот только Занила даже не пыталась хоть как-то контролировать происходящее! Она полностью отпустила свое сознание, оставив для него только один якорь — силу. И она твердо знала, что в конце, когда ее поиск будет окончен, она тоже ощутит силу. И тогда круг замкнется, и она неизбежно вернется в собственное тело и сознание, а пока оказалось так просто забыться и позволить себе стать целым миром, а целому миру — собой!..

Что-то обжигающе горячее толкнулось в сознание Занилы, какая-то нестерпимо яркая точка мелькнула на самом краю ее восприятия. И в следующее мгновение картинка вдруг сложилась, словно хитрая мозаика, что так любили раньше выкладывать жрецы Светлых Богов в своих ныне заброшенных храмах, та мозаика, рисунок на которой становится понятен, только когда смотришь на него с единственной, заранее определенной точки! Занила ощутила концентрацию силы в одном месте, причем уровень ее был настолько значителен, что сразу же становилось понятно: ни о каком естественном скоплении энергетических потоков не может идти и речи! Она ощутила защиту, поставленную магами вокруг книги. Она нашла пещеру!

Занила вернулась в собственное тело и тут же, не теряя ни секунды, заставила волну обращения захлестнуть его. Внешний слой ее энергетического каркаса стремительно начал спускаться внутрь кружева, и сила, скопившаяся в его верхнем уровне, метнулась прочь. Только этого Кай'я Лэ и добивалась, а отнюдь не того, чтобы стать кошкой!. Не позволив своему звериному телу до конца сформироваться, она тут же заставила маятник обращения качнуться в противоположную сторону. Это было почти больно… Это, несомненно, было бы очень больно, если бы в это мгновение у нее существовало физическое тело с его нервами, мышцами и костями, способными испытывать боль, а так ощущения, захлестнувшие ее, было просто невозможно описать! Не физическая боль, но что-то очень к этому близкое… Тоска, настолько сильная, что грозила свести с ума… По звериному облику, который она так и не позволила своему телу принять, по силе, которой было так много в ее кружеве и с которой она заставила себя расстаться!..

Занила встряхнулась всем своим вновь человеческим телом, словно стараясь избавиться от остатков энергии, еще цеплявшихся за ее кружево, а на самом деле всего лишь заново привыкая к ощущениями собственного тела. Она откинула со лба пряди растрепавшихся волос и обернулась к своим гвардейцам. Байд стоял в паре десятков аммов от нее и пристально смотрел в ее сторону, даже не пытаясь скрыть, что наблюдал за каждым ее действием. А, судя по выражению напряженного внимания на его лице, он еще и собственным кружевом ощутил мощный всплеск энергии, который устроила Кай'я Лэ. Впрочем, похоже, не он один!.. Остальные оборотни, хоть и занимались ставшим уже привычным делом обустройства временного лагеря, тоже то и дело бросали внимательные взгляды на Хозяйку.

— Я знаю, где пещера! — произнесла Занила, обращаясь к командиру своих гвардейцев, и невольно улыбнулась, наблюдая, как все кажущееся спокойствие Байда, которое он столь старательно поддерживал, мгновенно рухнуло, сметенное радостным сиянием его светло-голубых глаз! — Отбери тех, кто пойдет с нами. Остальные пусть ждут здесь.

Байд коротко кивнул и стремительно зашагал в сторону лагеря, уже на ходу раздавая оборотням указания. А Занила на долю секунды прикрыла глаза, вновь прокручивая собственные ощущения, все то, что она испытала за те мгновения, когда ее сознание скользило по нитям силы, пропуская сквозь себя целый мир, дальше и дальше, до той самой вспышки энергии, означавшей место, где маги устроили свой тайник… О да, теперь она точно знает, где искать пещеру! Занила открыла глаза и тут же встретилась взглядом с оружейником Веремиром. Он стоял на краю поляны, выбранной оборотнями для своего лагеря, и смотрел на нее внимательно, пристально, изучающе… Он уже знал, что оборотни достигли цели своего долгого путешествия, — Занила поняла это по выражению его глаз. Вот только разгадать, что он по этому поводу думает, у нее никак не получалось! Радость?.. Безусловно. Как и все в ее стае. Но кроме нее во взгляде человека было и что-то еще, никак не поддававшееся объяснению! Оружейник сделал шаг вперед, и Кай'я Лэ заметила, что пара веток на кустах за его спиной сломана, — очевидно, человек только что вернулся из лесной чащи: собирал хворост, искал более удобное место для стоянки… Да мало ли что он мог там делать! Занила усмехнулась, подумав, что любой оборотень, в отличие от него, сумел бы пробраться через самые густые заросли, не потревожив даже снега ни на одной ветке! А человек еще и птиц умудрился вспугнуть! Занила проводила задумчивым взглядом ворона, минуту назад взвившегося над верхушками деревьев и теперь стремительно удалявшегося прочь от поляны, превратившись уже в едва различимую черную точку на фоне светлого неба. А когда вновь перевела взгляд на человека, тот уже отошел к лошадям и теперь возился, расседлывая своего коня.

Не прошло и четверти часа, как Байд вместе с еще десятью отобранными им гвардейцами вернулся к Кай'я Лэ. Остальные оборотни должны были за время их отсутствия обустроить лагерь. Оружейник Веремир, правда, предложил Заниле отложить ее поход до завтрашнего дня, ведь сегодня до захода солнца оставалось не так уж много времени, но Кай'я Лэ в ответ лишь усмехнулась: в пещерах не имело никакого значении, день стоит снаружи или ночь! Так что стая, вооружившись заранее заготовленными факелами и утопая в глубоком снегу, двинулась в сторону скал. И человек тоже пошел вместе с ними.

Заниле больше не требовалось погружаться на другой уровень зрения: она и так прекрасно помнила, куда следует идти. Сначала на север, вдоль опушки почти вплотную подступающего к скалам леса, а затем вверх по самим скалам. Сначала идти было легко, но с каждым аммом подъем становился все более крутым. Оборотни карабкались вверх, стараясь выбирать для опоры рук и ног места, где серые известняковые скалы выступали из-под слоя снега, обнаженные резкими порывами ветра. Вот только каменная крошка осыпалась вниз ничуть не хуже, чем рыхлый снег, готовая каждую секунду увлечь их за собой. Занила шла вперед, почти не выбирая дороги, стараясь только не потерять известного лишь ей направления. Она слышала за своей спиной шум шагов других оборотней, ощущала их близкое присутствие. И этого ей было вполне достаточно — знать, что они не отстали и следуют за ней.

Кай'я Лэ на минуту приостановилась, запрокинув голову и напряженно всматриваясь в резкие линии скал. Судя по ее ощущениям, вход в пещеру должен был располагаться уже где-то близко. Гвардейцы за ее спиной тоже замерли. И снова от них не последовало ни одного вопроса, ни одного нетерпеливого замечания… Если бы они были людьми, Занила уже непременно услышала бы что-нибудь подобное, но оборотни не просто полностью доверяли Кай'я Лэ, они еще, связанные с ней узами крови, были вполне способны ощутить ту уверенность, с которой их Хозяйка шагала вперед! А Веремира, единственного, кто еще не был членом ее стаи, тоже вряд ли можно было обвинить в любви к не вовремя задаваемым вопросам! Занила едва заметно усмехнулась. Впрочем, его взгляд на своей спине она чувствовала. Весьма внимательный взгляд… Кажется, она наконец-то начинала понимать, чем эмоции человека отличались от эмоций оборотней ее стаи: к радости, которую он испытывал, примешивалась изрядная толика напряженного ожидания! Оружейник ждал чего-то. И Заниле казалось, что эти эмоции проявились в человеке не сегодня, а несколькими неделями раньше, примерно с той самой ночи, когда он признался ей, что хотел бы стать оборотнем! Неужели он все это время ждал ее решения? И то, что сегодня стая наконец-то достигла цели своего пути, стало для него знаком, что и его судьба тоже изменится?! Занила решительно тряхнула головой, прогоняя от себя эти мысли: сейчас для них было просто не время! Она уверенно махнула рукой вперед, указывая оборотням дорогу:

— Туда! — в десяти аммах кверху от места их небольшого привала тень между двумя расщелинами явно была слишком глубокой и слишком черной, чтобы быть просто тенью! Хотя, если бы оборотни не шли наверняка, а просто обыскивали скалы амм за аммом, то и ее гвардейцы, и сама Занила тоже, скорее всего, просто прошли бы мимо этого места. То, что они видят перед собой именно проход между двумя каменными глыбами, стало понятно, лишь когда они оказались на расстоянии в пару шагов от него!

Расщелина была высокой и узкой — словно всего лишь трещиной между скалами. И Заниле даже пришлось повернуться боком, чтобы проскользнуть в нее. Внутри царила абсолютная темнота, настолько плотная, что даже ночное зрение высшего оборотня не в состоянии было помочь Кай'я Лэ. Она осторожно продвинулась на несколько шагов вглубь пещеры, позволяя гвардейцам войти вслед за собой, и подождала, пока за ее спиной с сухим треском разгорится пламя хорошо промасленного факела. Огонь вырвал из мглы очертания пещеры, в которой оказались оборотни, заставив их собственные черные тени пуститься в пляс по каменным стенам. Занила огляделась вокруг себя, потом обернулась, приняла из рук Байда факел и уверенно двинулась вперед, туда, куда уходила пещера — в самую глубь скалы, и куда в здравом рассудке вряд ли рискнул бы сунуться хоть кто-нибудь из людей! Если бы до этого у нее оставались еще хоть какие-то сомнения в том, что она на верном пути, то теперь им точно уже не было места!

Она приподняла факел над головой, оглядывая каменные стены, обступавшие их со всех сторон. Пламя немного коптило, но даже такого, весьма слабого, освещения было достаточно, чтобы Заниле удалось разглядеть кое-что весьма интересное: стены даже с большой натяжкой нельзя было назвать ровными. Все они были покрыты резкими выступами и углублениями, больше всего напоминавшими застывшие посреди движения гребни волн. Причем шли они в одном, строго определенном направлении — параллельно полу, из глубины пещеры к выходу.

— Здесь когда-то текла вода, — задумчиво проговорила Кай'я Лэ.

— А здесь — нет, — отозвался Байд. Занила обернулась к нему. Оборотень, точно также подняв факел над головой, изучал противоположную стену пещеры, проводя по ней кончиками пальцев. Но даже прикасаться к скале было совсем не обязательно, чтобы заметить, что камень там гораздо более ровный и гладкий.

— Похоже, что здесь поработали уже маги, — Занила остановилась рядом с Байдом.

— Ты считаешь, Хозяйка, что они своим колдовством расширили этот проход? — спросил Веремир, приблизившись к ним. Кай'я Лэ насмешливо фыркнула, обернувшись к оружейнику, а потом провела пальцами по камню, указывая оборотню и человеку на полосы и царапины на нем:

— Расширили, конечно. Только, скорее, им пришлось поработать обычными кирками!

Пол пещеры, кстати, тоже был слишком ровным, чтобы быть естественного происхождения. Углубляясь все дальше в толщу скалы и ведя за собой свою стаю, Занила невольно думала, сколько усилий затратили древние маги, чтобы так обработать камень? И для чего они это сделали? Только для того, чтобы провести один ритуал по установке защиты вокруг книги? Она очень сильно сомневалась в этом! Была, конечно, еще одна вероятность: что маги готовили ловушку для оборотней, и обработанные стены пещеры должны были еще вернее заманить их в нее… Вот только Занила знала (причем не хуже самих магов), что к книге — к ключу от утерянной силы — стая стала бы пробиваться даже сквозь камень, не то что по плохой дороге! А значит, оставался лишь один возможный вывод: маги, возможно, даже не признаваясь в этом самим себе, верили, что однажды наступит день, когда кто-то вновь спустится в эту пещеру! А значит, широкий проход и удобный спуск — это своего рода приглашение для потомков древних магов, для тех, кто наконец-то сумеет справиться с Силой Леса!.. Или ловушка для оборотней, которые снова утратят бдительность… Занила усмехнулась и, прибавив шагу, решительно направилась дальше: рано или поздно ответ на загадку обязательно найдет ее сам!

Пещера понемногу шла под уклон, и воздух, абсолютно неподвижный и более теплый, кстати, чем снаружи, становился все влажнее, пока с тонувших в черноте сводов пещеры не начали одна за другой срываться капли воды, а каменные стены не стали масляно блестеть в свете факелов. Капли с тихим свистом взрезали мертвенную неподвижность воздуха, разбивались на тысячи брызг о пол пещеры или попадали на головы и плечи оборотней, заставляя тех невольно вздрагивать от обжигающего холода этой подземной влаги. Одна капля упала на факел в руке Занилы, и тот недовольно зашипел, выплюнув в черный воздух несколько искр и струйку густого дыма. Впрочем, чтобы погасить его, одной капли было явно не достаточно. Кай'я Лэ только надеялась, что дальше дождь из капель не станет более частым. Хотя, откровенно говоря, даже это вряд ли заставит ее остановиться! Даже если ей придется идти в абсолютной темноте, или пробираться сквозь воду, или (как она там уже говорила?) прорубаться сквозь камень!..

Когда-то давно, в одной из прошлых жизней, старый надсмотрщик годрумского цирка Али-Хазир, учивший искусству боя рабыню-гладиатора по прозвищу Зан Звон Стали, говорил, позволяя ноткам восхищения звучать в своем голосе, что она не умеет сдаваться. Кажется, сейчас Занила поняла о себе еще кое-что: она к тому же не умеет и сомневаться, сравнивать цель и то, чем придется рискнуть на пути к ней, отказываться… И останавливаться, не дойдя до цели, тоже не для нее!

Занила шла вперед, старясь разглядеть хоть что-то за пределами круга, освещенного пламенем факела. Пещера уводила все дальше в толщу скалы, а от главного коридора время от времени ответвлялись боковые. Иногда — просто трещины в камне, иногда — лазы чуть побольше. Но даже в самый широкий из них ни маг, ни оборотень в человеческом обличье протиснуться бы не смог. Разве что только на четвереньках, согнувшись в три погибели. Или сменив облик на звериный и вместо света от горящей промасленной пакли положившись на собственный нюх… Занила не знала, подумал ли о чем-то подобном и Байд, но командир ее гвардейцев упорно заглядывал в каждый такой лаз, подсвечивая себе факелом и пытаясь рассмотреть хоть что-то в глубине скалы.

— Ты сомневаешься, правильно ли мы идем? — спросила у него Занила, когда Байд вынырнул из очередной расщелины.

— Скорее думаю о том, как нам не заблудиться в этих лабиринтах на обратном пути! — пожал плечами оборотень, впрочем, довольно спокойно. Кай'я Лэ усмехнулась, ни на секунду не поверив, что ее гвардейца действительно пугала перспектива потерять дорогу:

— По-моему, ты слишком рано начал об этом беспокоиться! — она кивком головы указала оборотню на факел в своей руке, язык пламени на котором отчетливо изгибался в одну сторону даже сейчас, когда они стояли на месте. — Пока чувствуешь, откуда идет свежий воздух, выход найти не сложно!

Байд кивнул головой, оставив очередной лаз, начинавшийся у самого пола и уходивший куда-то вниз, а Кай'я Лэ снова пошла вперед. Вот только далеко уйти на этот раз им не удалось. Коридор неожиданно оборвался ступенькой. И Занила, которая успела привыкнуть, что пещера уходит вниз плавно, чуть не упала, не найдя под ногой опоры. Из-под сапога во все стороны брызнула вода, в которую угодила Кай'я Лэ, но вместо того, чтобы замереть, она, пытаясь восстановить равновесие, пролетела еще пару шагов и только после этого уцепилась рукой за стену, обдирая кожу о шершавый камень.

Пламя факела отбрасывало по стенам длинные тени. Занила огляделась. Коридор, по которому они шли, внезапно расширился, образовав пещеру с высокими почти идеально правильными сводами. В центре ее, в углублении, скопилась вода — целое маленькое озерцо, идеально спокойное и гладкое, на самом берегу которого и оказалось Занила. Насколько этот водоем глубок, можно было лишь догадываться, поскольку вода была абсолютно непрозрачной и казалась такой плотной, словно была и не водой вовсе, а расплавленным темно-серебристым металлом или диковинным зеркалом, отказывающимся отражать что-либо кроме непроглядной черноты… А в самом центре озера примерно на полтефаха из воды поднимался каменный валун, круглый и плоский сверху, — то ли специально принесенный туда магами, то ли самой природой созданная идеальная подставка для сундука, установленного на нем!

Занила почувствовала, как ее сердце лихорадочно забилось! Неужели ее путь действительно пройден до конца, и она нашла?.. Там, внутри этого сундука, книга. Кай'я Лэ не просто была уверенна в этом, она всем своим кружевом ощущала силу, плотной волной исходящую от него! Ту самую энергию, что была ей знакома по ее снам, ту, что даже время не смогло заставить до конца исчезнуть из стен храма…

Подняв факел повыше над головой, Занила принялась разглядывать сундук, лишь усилием воли удерживая себя от того, чтобы сразу же не броситься к нему. Он был прямоугольным, около амма в длину и примерно три тефаха в высоту и ширину, сделанный из потемневшего от времени дерева и окованный внушительными полосами сильно тронутого ржавчиной металла. Единственной интересной деталью в этом сундуке было то, что Занила, сколько ни вглядывалась, никак не могла определить границу между его корпусом и крышкой. Возникало стойкое ощущение, что он и вовсе не предназначен для того, чтобы быть открытым! Как будто его сначала заперли, а полосами металла оковывали уже сверху! В целом же сундук не представлял собой ничего особенного. Никаких украшений, драгоценных камней, резьбы… Занила невольно фыркнула, поймав себя на этой мысли. Для нее самой то, что было заключено внутри этого сундука, было величайшим в этом мире сокровищем. И не было ничего удивительного в том, что ей казалось более чем уместным окружить книгу всевозможным богатством и роскошью. Вот только в этой пещере прятали ее маги, а для них половинка разрушенного артефакта была чем-то средним между оружием, способным принести гибель их заклятым врагам, и проклятием, уничтожившим их собственный род! И в этой пещере они отнюдь не собирались воздавать ей почести — они хотели ее здесь похоронить. И не только саму книгу, но и, если повезет, еще и некоторое количество неосторожных или излишне смелых оборотней…

— Посмотри, Хозяйка, здесь даже подставки для факелов сделаны! — голос Байда заставил Занилу вздрогнуть и обернуться в его сторону. Оборотень, вслед за ней вышедший в пещеру, с удивлением разглядывал ржавое металлическое кольцо, вбитое в стену примерно на высоте человеческого роста. Кроме самой пещеры с ее обработанными стенами и полом и сундука в центре озера, это, пожалуй, было самым ярким доказательством того, что маги рассчитывали: однажды в эту пещеру кто-нибудь еще обязательно вернется! Байд воткнул факел в кольцо и повернулся в сторону сундука. — Книга ведь там, Хозяйка? — спросил он, невольно понизив голос, словно боялся разрушить чудо, происходящее здесь и сейчас на его глазах. Занила кивнула. Она могла бы произнести это и вслух, но она знала, что даже самый ее мимолетный жест сейчас будет замечен не только командиром гвардейцев, но и всеми остальными оборотнями, расходящимися по пещере, да и оружейником Веремиром тоже!

Байд, не дожидаясь распоряжения Занилы, шагнул к сундуку, войдя примерно по щиколотку в воду. Ровное сияние силы, исходящее от запертой книги, вдруг вздрогнуло и пошло рябью по пространству, словно поверхность озера, в которое бросили камень… Занила метнулась вперед, еще не понимая, что произошло, но уже всем своим существом ощутив опасность, проснувшуюся, завозившуюся, словно зверь в берлоге, наполнившую воздух в пещере запахом страха!.. Она не забыла, но она на несколько минут просто перестала думать о том, что именно здесь маги устроили свою ловушку, рассчитанную на оборотней. И этого оказалось достаточно! Один Кай'е Лэ стаи здесь когда-то уже погиб! И Байд, простой оборотень, даже не высший, уж точно не сумеет защититься! Оборотень ее стаи…

Напряжение в воздухе нарастало, сила словно дыбилась волной, и Занила отчетливо поняла, что не успевает! Нужно заставить Байда убраться подальше от сундука, от озера, а может быть, и вовсе из пещеры… Вот только времени больше нет! Она бросилась через озеро, сокращая путь, не задумываясь о том, что сама непозволительно приблизилась к центру пещеры. А оборотень застыл на месте, словно не ощущая раскручивающегося в воздухе вихря энергии. Или он все чувствовал, но уже ничего не мог сделать? Кажется, Занила кричала ему что-то, приказывала отойти прочь, убраться из пещеры к Темным Богам!..

«Хорошо, что из остальных гвардейцев к озеру больше никто не полез. И оружейник тоже…» — это было последнее, о чем успела подумать Занила до того, как со всей силы толкнула Байда, отшвыривая его прочь от злополучного озера, к стене, туда, где стояли остальные оборотни. Эта мысль была последней перед тем, как ловушка, выстроенная магами, захлопнулась, поймав ее в свою сеть! Этот момент она ощутила очень четко.

Нити… Тонкие, сияющие, переливающиеся всеми цветами радуги, длинные, извивающиеся, колышущиеся словно под прикосновениями несуществующего ветра, оплетающие всю пещеру так плотно, что под ними даже не видно каменных стен!.. Занила поняла, что, сама не заметив этого, опустилась на другой уровень зрения, и то, что она видит перед собой, и есть магическая ловушка, энергетическое сияние которой привело ее к этой пещере. Сияющие нити… Не энергетические сгустки, всегда заполнявшие окружающее пространство, где бы она ни находилась. Эти явно были созданы специально и, причем, для одной, заранее определенной цели. И сейчас эту цель Заниле, кажется, удастся в полной мере прочувствовать на себе! Нити больше всего напоминали огромную паутину или кокон гигантской бабочки, и самое неприятное было то, что она находилась внутри них, а они неумолимо смыкались вокруг нее!.. Нет, не вокруг… Через.

Занила не смогла сдержать дрожь омерзения, ощутив прикосновение первых липких паутинок к своему кружеву. Она дернулась, пытаясь освободиться, но нити были повсюду, и ей просто некуда было деться от них. Стоило ей податься в одну сторону, отстраняясь от пучка нитей, как она тут же налетала на другой, успевший подобраться к ней с противоположной стороны. Занила попыталась заставить себя успокоиться: ни одна энергия не способна проникнуть внутрь ее кружева, пока оно замкнуто, — это было истиной, в которую она верила, на которой основывался весь мир, не только ее собственный, но и вообще всех оборотней. Вот только магам, в отчаянии создававшим свою ловушку, кажется, удалось перехитрить этот закон природы! Занила и не думала размыкать кружево, а нити, тем не менее, не просто прикасались к нему или скользи вдоль него — они цеплялись к нитям ее силового каркаса, сплетаясь с ними. И она ничего не могла поделать! Только усилием воли заставить себя замереть на месте и наблюдать, как сквозь ее серебристо-серое кружево скользят цепкие извивающиеся перламутровые нити… Магическая паутина не смешивалась с ее силой — только это, кажется, еще давало ей хоть какую-то надежду, возможность ждать и верить в собственную силу и неумение сдаваться!

Занила не знала, сколько времени все это продолжается, как долго она уже поймана в ловушку, вплетена в центр паутины, как неотъемлемая ее часть. Нити замерли, останавливаясь, отнюдь не потому, что ей удалось как-то помешать им, просто потому, что заполнили все свободное пространство, надежно оплели ее кружево, соединившись с ним. Занила, воспользовавшись этой короткой передышкой, попыталась сообразить, что можно предпринять, но в этот момент на нее вдруг хлынула сила. Это было уже так знакомо и в то же время совершенно необычно!.. Знакомо потому, что совсем недавно оборотень уже оказывалась на пути разбушевавшейся энергии, там, возле древнего заброшенного храма стаи, когда неосторожно подошла слишком близко к силовому карману. А необычно потому, что никогда еще Занила не была столь беспомощна! И еще потому, что энергия надвигалась на нее не извне, она перемещалась по нитям, оплетшим ее, неразрывно соединившимся с ее кружевом. А это значило только одно: что бы она сейчас ни предприняла, ей уже не удастся защититься от нее. Сила не пришла откуда-то со стороны, она была изначально заключена магами в их ловушке. Точнее, она сама и была ловушкой, тем самым оружием, что и должно было уничтожить попавшегося в паутину оборотня, излишне смелого и самоуверенного!..

Энергия рухнула волной, грозя погрести под собой Занилу. Нет, она была не права, ничего подобного она еще не ощущала, и уж точно у нее не было слов, чтобы описать, на что это было похоже! Тяжелая, раскаленная, удушающая, едкая волна, не просто накрывшая с головой — мгновенно оказавшаяся внутри ее тела, за долю секунды заполнившая ее до краев. И никуда не деться, не вырваться, не защититься, даже не закричать!.. Не боль, не сумасшествие, не отчаяние от полной беспомощности — нечто гораздо большее… Занила каким-то уголком сознания, в котором ей еще удавалось, не подчиняясь липкой панике, сохранять здравый рассудок, отметила, как нестерпимо ярко засияли нити ее кружева. Это энергия до предела наполнила их, и даже после этого она не желала останавливаться, продолжая вливаться в нее… И в следующую секунду этого вдруг стало слишком много!

«Кружево оборотней нестабильно… Как только в верхнем уровне силового каркаса собирается чуть больше энергии, чем это было заложено изначально, это сразу же провоцирует изменение…»

Наверное, это было похоже на бред, когда вместо того, чтобы хоть как-то действовать, Занила не могла перестать прислушиваться к мыслям, одна за другой всплывавшим на поверхности ее памяти. Может быть, это и было бредом, вот только он сейчас и был для нее реальностью, потому что именно это с ней в настоящий момент и происходило — Кай'я Лэ чувствовала, как ее кружево помимо ее воли приходит в движение, его верхний уровень начинал опускаться, уступая свое место тому, что отвечал за ее звериную суть… Она ощущала начало обращения! И спровоцировано оно было, вне всякого сомнения, силой, заполнившей ее нити, — ловушкой, устроенной на нее магами. Теперь Занила понимала, как именно та действует. Века назад были созданы эти нити, паутина, оплетшая всю пещеру, затем маги наполнили ее энергией до отказа, не жалея, вероятнее всего действительно вложив в ловушку всю свою силу до последней капли, не оставив ничего даже на поддержание собственной жизни. Но магам было нужно, чтобы капкан сработал в строго определенный момент, а точнее — на одного конкретного зверя… Нет, не так — Зверя. Поэтому нити не были замкнуты. Магам каким-то образом удалось закрыть их, чтобы энергия не вытекала из них, при этом не имея возможности перемещаться даже по самим нитям. Так продолжалось века, пока в периметр действия ловушки не вошел оборотень — существо, имеющее кружево, силовой каркас, состоящий из точно таки же нитей, как и те, которые сплели маги. О, они прекрасно выполнили свою работу, они не зря отдали свои жизни, потому что как только нити смогли дотянуться до кружева оборотня, они сразу же пришли в движение. И капкан захлопнулся, и Зверь попался в ловушку! Цепкие нити оплели кружево Занилы так плотно, что она уже не могла вырваться, а само ее кружево замкнуло цепочку, став недостающим звеном в ней. И сила, ждавшая своего часа веками, пришла в движение! А дальше все было очень просто… Маги до предела наполнили нити энергией. В кружеве Занилы силы, разумеется, было значительно меньше. И нет ничего удивительного в том, что, получив возможность самой выбирать путь, энергия устремилась именно в него! Все совсем просто…

Кай'я Лэ понимала, что времени у нее остается все меньше и меньше. Сила заполняла ее кружево, и она лишь усилием воли удерживала себя на грани обращения! Если бы она могла стиснуть зубы или впиться ногтями в ладони, она бы непременно сделала это в надежде, что хотя бы боль поможет ей справиться. Но на энергетическом уровне ее тела не существовало! Здесь было только кружево, и его нити и узлы разрывались под напором энергии, поток которой Занила не могла остановить! Только сменить облик… Если бы на ее месте был обычный оборотень, он бы не выдержал и скатился в обращение уже давно: они вообще были лишены возможности сознательно управлять изменениями своего кружева. Их могло спровоцировать даже самое незначительно колебание энергетического фона. Вот только сама Занила была не просто оборотнем высшим, она носила титул Кай'я Лэ стаи, а это что-то да значило! Именно поэтому обращение еще не захлестнуло ее. Вот только долго ли она еще сумеет удерживать это хрупкое равновесие? Всего лишь сменить облик…

Это кажется таким простым, пока не задумаешься: а что произойдет после этого? Но Занила задумалась. И она знала ответ. Как только она позволит обращению начаться, верхний уровень ее силового каркаса опустится, и вся энергия, сейчас заполняющая его, вырвется на свободу. И никаким образом сдержать ее Занила уже не сможет. Это будет совершенно неконтролируемая волна силы, которая ничего не оставит на своем пути, уничтожит все живое… И оборотней, пришедших в эту пещеру вслед за Хозяйкой, — в первую очередь!

О да, Занила сразу сказала, что все очень просто. Перед ней всего два возможных пути. Она может усилием воли продолжать удерживать себя от обращения… Благо, осталось не так уж долго ждать — всего через несколько минут энергии в ее кружеве окажется достаточно, чтобы та просто убила ее! Либо она может позволить своему телу начать обращение. В этом случае с ней самой все будет в порядке. Скорее всего, ей даже удастся вырваться из паутины магических нитей. Вот только спасти свою стаю она уже не сможет.

В этом и заключалась суть ловушки, построенной магами на оборотней. И да, Занила, кажется, теперь точно знала, как именно погиб тот Кай'е Лэ, что забрел в эту пещеру за несколько веков до нее! Понимала, потому что сама она решение уже приняла… Кто же знал, что однажды ее собственное кружево заманит ее в капкан, а то, что она всегда считала силой, обернется слабостью?

Какая-то мысль промелькнула на самом краю сознания Занилы, но этого оказалось достаточно, чтобы Кай'я Лэ уцепилась за нее как за свою последнюю надежду! Ловушка рассчитана и настроена на живое существо, имеющее в своем теле энергетическое кружево. Если бы в эту пещеру случайно забрел человек, с ним бы ничего не произошло. Он, скорее всего, и вовсе бы ничего не почувствовал. Просто не сумел бы открыть сундук с книгой или не смог бы его забрать… Кто знает, что еще придумали маги? Занила сейчас не собиралась задумываться над этим — до людей ей не было никакого дела! Гораздо больше ее интересовали сами маги, существа, имеющие в своем теле энергетический каркас. Как они собирались сами вновь добираться до книги? Занила ни за что бы не поверила, что, создавая ловушку, они не продумали бы в ней лазейки для себя!

Нити оплетали всю пещеру, прохода в коконе ловушки не было — это Кай'я Лэ взялась бы утверждать со всей ответственностью. А значит, маги, приблизившись к книге на определенное расстояние, точно также попали бы в энергетическую паутину, как и она сама, и сила также начала бы заполнять их кружево… Занила чувствовала, что она очень близка к разгадке, к тем ответам на вопросы, которые, вполне вероятно, помогут ей спастись! «Кружево магов стабильно, а кружево оборотней нет…» Ее саму ловушка вынуждает сменить облик, но у мага, оказавшегося на ее месте, просто не было бы такой возможности! А какая была? Что такого в состоянии сделать маги, что не доступно Хозяевам Леса? Она знала ответ. Маги могут изменять энергию, переводя ее на физический уровень пространства. И делают они это, используя именно ту силу, что скапливают в нитях собственного кружева. А значит, все просто: маги, создавая ловушку, не предусматривали для себя никаких обходных путей, потому что собирались идти той же самой дорогой, что была выстроена и для оборотней. И Заниле оставалось только поражаться, какой же гениально сложной, изящной и потрясающе эффективной была созданная магами ловушка! Одни и те же нити, наполненные энергией, — одновременно верная смерть для оборотней и источник практически бесконечной силы, а следовательно, и возможностей, для самих магов!

Теперь Занила знала ответ, а значит, ей было известно и, как следует действовать! Она оборотень, и она попала в эту ловушку, но она ведь еще и маг… И пусть раньше она никогда сознательно не использовала для колдовства энергию собственного кружева, предпочитая управлять той, что была в пространстве вокруг нее, сейчас у нее не остается ничего другого, как научиться этому! Если она не хочет умирать… Почти все, что Занила умела, ей пришлось освоить именно с этой целью.

«Интересно, что, с точки зрения магов, эффективнее всего было бы создать из той энергии, что наполнила сейчас кружево?» — подумала Занила. Вот только размышлять об этом у нее не было времени, как и экспериментировать, а значит, делать нужно то, что у нее уже как минимум один раз получилось! Кай'я Лэ попыталась сосредоточиться на силе в ее кружеве, отрешившись о того, что ей лишь усилием воли пока удавалось сохранять человеческий облик. Нити ее силового каркаса ослепительно сияли серебристо-серым светом, больше всего сейчас напоминая полноводные реки расплавленного металла… Полноводные и готовые в любую секунду выйти из берегов! Но об этом она тоже не будет думать — только об энергии, которой так много и которая вся послушна ее воле. Занила раскрыла кружево, но не все, а лишь на ладонях и кончиках пальцев, и позволила небольшому количеству силы вытечь из него, образовав сгустки серебристо-серой силы. Сейчас она казалась вполне однородной — просто клочками плотного тумана, но Кай'я Лэ знала, что так будет лишь до того мгновения, пока она не прикажет ей измениться! А именно это она и собиралась сделать.

И снова самым сложным оказалось сосредоточить свое внимание на этих крошечных сгустках силы, когда твое собственное кружево буквально разрывается под напором заполняющей его энергии! Зато заставить силу распасться на отдельные ниточки, а их в свою очередь — сплестись в каркас с характерной для огня формой было уже гораздо проще. То ли потому, что угроза собственной жизни — весьма существенный аргумент в пользу улучшения способностей, то ли просто потому, что она делала это уже не в первый раз… Занила пару мгновений рассматривала кружево, возникшее между ее ладоней, гадая, все ли она сделала правильно. Если она где-то ошиблась, пламя просто не разгорится. А второй попытки у нее просто не будет! В любом случае, времени тоже больше не было… Занила позволила своему кружеву раскрыться еще немного сильнее, и сила, скопившаяся в нем, тонким ручейком потекла, заполняя собой каркас пламени. И нити дрогнули!.. Кай'я Лэ, однажды уже видевшая это, чуть не перестала дышать от радости — огонь горел! Только вот любоваться результатами своего удачного магического опыта тоже было некогда. Время кончилось, и пора было принимать решение, и хорошо, что теперь Занила видела перед собой выход!

А дальше все произошло практически мгновенно. Занила оттолкнула от себя созданное ею же пламя. Но, прежде чем оно окончательно оторвалось от ее кружева, позволила силе, скопившейся в нем, одной мощной, сметающей все на своем пути, волной хлынуть на него, разжигая огонь! Занила увидела, как нестерпимо ярко разгораются нити в каркасе пламени, как они вспухают, увеличиваясь в размерах… Так мог вести себя только огонь: он будет пылать настолько ярко, сколько топлива в него подбросят, а здесь еды для него было более чем достаточно! Занила отправила в сторону огня еще одну волну энергии, на этот раз не для того, чтобы он пылал еще ярче, сейчас она пыталась лишь направить его так, чтобы сила его основного удара ушла в воду, в пол или в потолок пещеры — не на оборотней, присутствие которых Кай'я Лэ по-прежнему ощущала!

Мощная волна раскаленного воздуха и мельчайших каменных осколков швырнула Занилу на пол, ощутимо приложив ее затылком. Мелькнула мысль, что самым разумным сейчас было бы сжаться в комочек и, прикрыв голову руками, просто полежать, пережидая буйство стихии. Но пламя выпустила она сама, и к стенам пещеры жались оборотни ее стаи, и в центре озерка на каменном постаменте лежала книга — главная цель ее жизни… И, в конце концов, она ведь Кай'я Лэ! Разве этого не достаточно?!

Занила открыла глаза, отфыркиваясь от пыли и гари, забившей нос и налипшей на ресницах. Вокруг царила абсолютная темнота. Потом за спиной Занилы раздался какой-то шорох, и почти тут же с сухим треском разгорелся желто-оранжевый огонек. Кай'я Лэ не смогла сдержать довольной улыбки: определенно, она вполне могла положиться на своих гвардейцев, если она не только выжили в том кошмаре, что устроила их Хозяйка, но еще и сумели сохранить факелы! Занила поднялась на ноги, оглядываясь по сторонам. Пещера, откровенно говоря, изменилась не слишком уж сильно: только стены из темно-коричневых стали абсолютно черными от копоти, да потолок в нескольких местах немного оплавился. Озерка тоже больше не было. Лишь в самом центре пещеры по-прежнему возвышался небольшой каменный валун, а на нем медленно дотлевали темно-красные угли… Байд мимо Кай'я Лэ метнулся туда, пытаясь понять, есть ли еще надежда спасти книгу.

— Стой! — Занила с силой вцепилась в рукав его меховой куртки. Оборотень с недоумением оглянулся на Хозяйку, но та даже не подумала отпустить его. — Ты не знаешь, какие еще ловушки понаставили здесь маги!

Байд покорно замер, и вперед, к плоскому каменному валуну, двинулась уже Кай'я Лэ. Она попыталась сосредоточиться на энергетических потоках внутри пещеры. Она действительно считала, что маги могли не ограничиться одной той паутиной, в которую она уже попала! Вот только ничего похожего она больше не чувствовала. Хотя в душном пахнущем гарью воздухе определенно витала сила. И оборотень, кажется, начинала понимать, откуда та исходит…

Она остановилась, только вплотную приблизившись к валуну, и осторожно, словно боясь обжечься или испачкаться о жирные рассыпающиеся под пальцами угли, прикоснулась к тому, что всего минуту назад было массивным сундуком, окованным металлическими полосами. Полосы, правда, сохранились и теперь. Они, словно панцирь уродливого насекомого, во все стороны торчали из кучи углей и пепла. Но, прикоснувшись к ним руками, Занила отчетливо ощутила силу, исходящую из-под них, и после этого она уже больше ничего не боялась! Легко сломав ставшие хрупкими от прошедшегося по ним пламени металлические дуги и уверенно разворошив слой углей, Кай'я Лэ провела ладонью по чему-то твердому, чуть теплому и, казалось, живому!.. Ее пальцы крепко сомкнулись на драгоценной находке, и секунду спустя она подняла на вытянутых руках массивную тяжелую книгу!

Она была точно такой, как видела ее Занила в своих снах: вместо обложки деревянные дощечки обтянутые темно-коричневой великолепной выделки кожей, уголки окованы серебром, а в самом центре верхней из них рисунок, выложенный из драгоценных камней-кабошонов, — силуэт меча, а на его фоне отпечаток когтистой кошачьей лапы… И книга нисколько не пострадала от бушевавшего вокруг нее пламени! На ее обложке не было ни единого, даже самого крошечного следа от какого-нибудь уголька, который мог бы долететь до нее! Занила не знала, сумет ли когда-нибудь разгадать эту загадку: может быть, сами создатель ловушки предполагали, что какой-нибудь неопытный маг, взявшийся открывать ее, вполне может устроить кошмар наподобие того, что сотворила Занила, и заранее защитили артефакт специальным дополнительным заклинанием. А может быть, книга и сама была способна постоять за себя… Во всяком случае, ровное сияние силы исходило от артефакта, и для Кай'я Лэ сейчас этого было более чем достаточно!

Занила осторожно подняла артефакт над головой, позволяя оборотням своей стаи увидеть его. Впрочем, они ведь и сами должны были ощутить поток энергии, исходящий от книги. И, судя по тому, что гвардейцы, позабыв приказ своей Хозяйки оставаться на месте, плотным кольцом окружили ее, это действительно было так! И она не собиралась им этого запрещать. Она не знала, сколько всего ловушек заготовили в свое время маги, но — она чувствовала это — от них здесь больше уже ничего не осталось. В этой пещере были только оборотни и половинка древнего могущественного артефакта, отныне вновь принадлежавшего стае! Занила и сама не могла сейчас думать ни о чем, кроме найденной ею книги. Сияние силы, исходящее от нее, было настолько мощным, что его даже нельзя было ни с чем сравнить! Все то, что она ощущала в заброшенном храме, было лишь бледной тенью того, что открылось ей сейчас! И видения из ее давних снов тоже однозначно уступали в яркости реальности. Книга была самим воплощением силы, и Заниле казалось, что та словно пульсирует под ее пальцами. Больше всего это было похоже на то, как будто она держала в своих руках солнце! Причем солнце не обжигающее, не стремящееся тебя уничтожить, а, наоборот, с радостью отдающее тебе свою силу, признающее твою власть над собой, обещающее могущество! Само средоточие энергии…

— И ради этого ты так рисковала, Хозяйка? — произнес Веремир, стоявший возле нее вместе с оборотнями. Занила повернулась к человеку, недоуменно изогнув бровь. Как он может не понимать, что заключено в этой книге?! Она опустила артефакт и теперь держала его на уровне груди, хотя ее пальцы по-прежнему крепко сжимали обложку, демонстрируя всем окружающим, что она не собирается расставаться с книгой! А человек действительно может и не понимать, а точнее — он просто не ощущает потоки энергии так, как ее стая. Именно эту свою мысль она и озвучила:

— Ты просто не чувствуешь, — проговорила Занила и в следующую же секунду пожалела о своих словах, потому что в глазах человека мелькнуло что-то такое, что позволило ей мгновенно угадать его следующую фразу. Вот сейчас он скажет: «Тогда сделай меня одним из вас! Позволь мне ощутить!..» Он уже говорил ей это в ночь зимнего солнцеворота. Тогда она не согласилась. Но ведь и не отказала ему… Словно дала ему повод спрашивать снова… Но сейчас, Занила знала это точно, она тоже не сможет согласиться! Как только человек произнесет эти слова, она снова уйдет, от него и от необходимости давать ответ, не позволит ему находиться так близко от себя, так…

Человек вдруг протянул руку, зарываясь пальцами в ее волосы, и, мгновенно сократив разделявшее их расстояние, прикоснулся губами к ее губам. Оборотень задохнулась от такой невозможной близости, а оружейник слегка отодвинулся и прошептал, едва слышно, только для нее одной:

— Я слишком испугался за тебя, Хозяйка! — а потом вновь прижался к ее губам, жадно целуя их, обжигая ее своим дыханием и прикосновением твердых сильных пальцев, скользящих по ее щеке, шее, затылку под волосами, прижимая ее к своей груди… Занила каким-то уголком сознания еще помнила, что вокруг них плотным кольцом стоят оборотни ее стаи, но те молчали, никак не выражая свое отношение к происходящему, словно давно ждали чего-то подобного и не сомневались в праве человека вот так целовать ее! Впрочем, она и сама сейчас, кажется, соглашалась с ними. Правой рукой она по-прежнему прижимала к себе книгу, а левая скользнула по плечу мужчины, не отталкивая, наоборот — лишь плотнее прижимая его к себе, зарываясь в пушистый мех его полушубка, сминая его, цепляясь за него, как за что-то, бесконечно важное в этом мире. Возможно, единственно надежное… Он ведь обещал, что будет рядом с ней, что бы она ни натворила, в какие бы игры с силой не ввязалась? Занила вдруг почувствовала, как где-то в глубине ее тела зарождается дрожь, словно ее кружево только сейчас оказалось способно осознать, что несколько минут назад она чуть не погибла! И не только она одна… Она рисковала и собственной жизнью, и жизнями своих оборотней, поверивших, что Хозяйка способна защитить их от ловушки, выстроенной магами, и пошедших вслед за ней. Дрожь становилась сильнее, грозя захватить ее целиком, подчиняя себе ее тело, и единственное, что, кажется, еще могло ее спасти, удерживая в этом мире, это руки человека, прикосновения которых она чувствовала на своей коже. Он ведь не оттолкнет ее из-за того, что она сделала?.. И Веремир, словно ощутил что-то, еще крепче сжал объятия, заставляя ее всем телом прижаться к нему, растворяя в своем тепле, прогоняя дрожь. Он не оттолкнет… Какой бы путь она ни выбрала для себя: Кай'я Лэ стаи, оборотня, чудовища…

— Я хочу быть одним из вас, Хозяйка! Я хочу быть с тобой! — прошептал Веремир в ее губы, смешивая их дыханье.

Глава 6. Искушение силой

Как Занила оттолкнула человека прочь от себя, она потом помнила лишь смутно. Кажется, она зарычала… И Байд мгновенно оказался между ней и Веремиром, словно на самом деле испугался, что Хозяйка может причинить оружейнику вред, ударить его. А еще он не позволил человеку вновь приблизиться к ней, и вот это он точно сделал правильно!

Гнев схлынул, оставив внутри Занилы вымороженную, обжигающе холодную пустоту, и она, не оглядываясь больше на человека, выхватила из рук кого-то из гвардейцев факел и направилась в сторону выхода из пещеры. О да, в чем-то Веремир, безусловно, оказался весьма надежен — в том, что касалось достижения его собственных целей и желаний!

Оборотни следовали за ней. Они о чем-то тихо переговаривались между собой, и Кай'я Лэ запретила себе напрягать слух: она действительно не хотела знать, что они обсуждают! Наверное, где-то среди них шел и человек. Он молчал, не заговаривая ни с ней, ни с кем-либо из гвардейцев. Но, Занила была абсолютно уверена в этом, к ней он непременно еще подойдет, попробует все начать с начала. Оружейник Веремир был просто не из тех людей, кого останавливали сложности на пути к намеченной цели, или пугали неудачи, или вообще что-либо пугало! Человек вновь обратится к ней, и она не сможет бесконечно уходить от этого разговора. Однажды ей придет принять решение. Еще бы знать какое…

Обратная дорога через скалу показалась намного короче, может быть потому, что никто больше не останавливался разглядывать сочащиеся чернотой щели или потеки на стенах, а может быть потому, что, как только впереди замаячила ярко-сияющая расщелина выхода, это сразу же стало значить, что путь пройден. Занила приостановилась на пороге пещеры, позволяя своим глазам привыкнуть к яркому солнечному свету, и мгновенно почувствовала, что что-то не так. Она шагнула наружу, за долю секунды преодолевая расстояние, отделявшее ее от выхода, и снова остановилась. На этот раз резко, словно налетев на невидимую стену. На покрытом снегом каменистом склоне горы их уже ждали. Здесь собрались все ее гвардейцы, те, которых она, отправляясь на поиски артефакта, оставляла обустраивать лагерь. Вот только они были не одни. За их спинами, держа оборотней под прицелом взведенных арбалетов, стояли люди.

Занила, не позволив удивлению даже на долю секунды мелькнуть на ее лице, окинула их цепким взглядом, мгновенно отмечая профессиональную выправку людей, их одинаковые, явно форменные, куртки, расшитые металлическими пластинами, способные защитить в бою не хуже обыкновенной кольчуги, более чем знакомые ей куртки!.. Люди, одетые точно так же, уже нападали на них в самом начале зимы, когда они выехали из Кетроси. Оружейник Веремир тогда сказал, что это дружинники равенского князя… Занила не знала, что понадобилось от нее этому человеку, но похоже, их так и не оставят в покое! А всего дружинников было человек сорок, то есть почти в четыре раза больше, чем оборотней, оставленных ею в лагере. Нет ничего удивительного, что тем удалось захватить их и, обезоружив, согнать к пещере! Люди знали, что туда ушла оставшаяся часть стаи, и они ждали их…

— Прошу вас, боярыня! — вперед, не опуская, впрочем, арбалета, шагнул один из людей, высокий, широкоплечий, с темной, чуть тронутой сединой курчавой бородой. Его одежда была такой же, как и у других княжеских дружинников, ничем не выдавая в нем их командира. Правда, одного уверенного взгляда этого человека, как и того, что именно он взял слово, было уже вполне достаточно! — Не тратьте наше время, боярыня, да и свое тоже! — человек усмехнулся в усы и слегка повел арбалетом, очевидно, предлагая ей выйти из пещеры. Занила шагнула вперед и сразу же отступила в бок. Сделала она это отнюдь не потому, что решила послушно выполнять все приказания этого дружинника, просто действительно совсем ни к чему ей было закрывать остальным своим гвардейцам выход из пещеры. До этого людей было в четыре раза больше, чем оборотней, и это на самом деле было серьезным преимуществом. Но теперь, когда численное превосходство сократится вдвое, дружинникам стоит перестать быть столь самоуверенными!

Оборотни вслед за Хозяйкой один за другим вышли из пещеры, и часть дружинников мгновенно перевели в их сторону арбалеты. Теперь они все находились под прицелом остро-жалящих металлических болтов, и, глядя на один из них, устремленный ей прямо в лицо, Кай'я Лэ думала: а знает ли человек, держащий его в руках, на кого они решили напасть, и как сложно попасть в оборотня, который неожиданно начинает менять облик, особенно с учетом того, что во время обращения на несколько секунд физическое тело вовсе перестает существовать?! А потом Занила вдруг встретилась глазами с Раиком. Она оставила его в лагере, и теперь именно его держал на прицеле своего арбалета командир княжеских дружинников. Вот только в глазах оборотня не было ни тени страха или даже простой неуверенности! И Занила не была бы Кай'я Лэ, если бы мгновенно не поняла: ее гвардейцы позволили людям взять себя на прицел и привести сюда, не оказывая ни малейшего сопротивления, отнюдь не потому, что вовсе не способны были этого сделать, — они всего лишь ждали, пока из пещеры вернется Хозяйка с остальной частью стаи, просто выбирали наиболее благоприятный момент для атаки! А то, что их разоружили, разве могло это хоть кому-то из оборотней показаться серьезной проблемой? Их самое страшное оружие всегда было в них самих! Именно это и прочитала Занила в глазах Раика, как и то, что он лишь ждет приказа своей Кай'я Лэ.

Она раскрыла свое кружево и, не пытаясь сформулировать нужное количество слов, бросила своим оборотням приказ: к атаке! Всего лишь ощущение, сгусток силы, ярко-алый и сладко-соленый, как свежепролитая кровь! Вкус начинающейся охоты… Люди не успели понять, что происходит, а Заниле показалось, что ее окатило волной энергии — оборотни ее стаи один за другим, практически одновременно меняли облик на звериный. Дружинники наконец-то опомнились, воздух вспорол свист выпущенных арбалетных болтов, но Кай'я Лэ уже знала, что вряд ли хоть один из них достигнет цели, потому что там, где еще секунду назад стояли ее гвардейцы, теперь лишь реальность дрожала маревом потревоженной энергии. А в следующую секунду две дюжины белоснежных, в черных разводах полос кошек сорвались с места, начиная свою игру!..

Из-за спины Занилы шагнул оружейник Веремир, на ходу выхватывая из ножен свой меч. А сама она вместо того, чтобы присоединиться к своим гвардейцам, лишь сильнее сжала в руках книгу. Сила, исходившая от артефакта, пьянила, и заставить себя остановиться и не прибегать к ее помощи сейчас Кай'я Лэ, кажется, была просто не способна! Занила слегка опустилась на другой уровень зрения, не до конца, а лишь так, чтобы сквозь контуры предметов физического мира проступило сияние их энергетических составляющих. Книга в ее руках мгновенно превратилась в сгусток ослепительно сияющего серебристо-серого пламени. И Занила, не тратя больше ни секунды, раскрыла свое кружево навстречу заключенной в ней энергии.

Она знала: чтобы призвать Силу Леса, нужна была не только книга, но и храм, и Занила помнила из своих снов, что даже в этом случае требовалось еще проводить определенный ритуал, зачитывать какой-то текст из этой самой книги… Но сейчас, когда сила была в ее руках и отзывалась на ее прикосновения, это, кажется, больше не имело никакого значения! Энергия полыхнула в руках Занилы, вздыбившись волной, и Кай'я Лэ в этот момент чуть не задохнулась от всеобъемлющего ощущения радости, захлестнувшего ее. И это чувство не было ее собственным — оно исходило именно от книги, а точнее от энергии, заключенной в артефакте и веками ждавшей Хозяина, который придет, разбудит и позовет за собой! О да, кажется, только теперь Занила до конца осознала, что имела в виду Натара, когда говорила, что Сила Леса существует! Можно было сколько угодно рассуждать о том, что она разумная или одушевленная, но это нисколько не приближало к пониманию истины. Это вообще невозможно было выразить словами даже на Древнем языке, тем более — на человеческом. Только ощутить, и только в том случае, если ты — Кай'я Лэ!

А в следующую секунду сила вдруг плеснула тугой волной, столбом уходя в светло-голубое зимнее небо. Занила не ожидала ничего подобного. Она слишком привыкла к энергии окружающего пространства, которая сама по себе способна была лишь собираться в небольшие сгустки и медленно перемещаться с место на место и лишь по воле мага или оборотня принимать определенную форму и менять свои свойства. Сила Леса была абсолютно другой, она обладала собственной волей и уж точно она не собиралась ждать, пока Кай'я Лэ прикажет ей! Кажется, только теперь Занила поняла, для чего требовался сложный ритуал призыва силы, и какую роль играла вторая половинка артефакта — храм. Вот только было уже поздно. Энергия уходила, вытекая у нее из рук, и Занила никак не могла остановить ее или хотя бы перенаправить!..

Новая вспышка силы заставила ее вздрогнуть. А она уж думала, что еще ослепительнее свет сиять просто не может! Как же она ошибалась… Энергия хлестнула из артефакта, плотной волной заливая Занилу, отделяя ее от остального мира. Оборотень больше не могла видеть, что происходит вокруг или каким-либо образом повлиять на это. Она не знала, что сотворит разбуженная ею сила на склоне занесенной снегом горы, на сегодняшний день превратившийся в поле битвы, но то, что ей самой, оказавшейся в самом центре смерча, не стоит рассчитывать на удачу, уже было понятно!..

Открыла глаза Занила, лишь ощутив под спиной что-то твердое и весьма острое. Она лежала на земле, все на том же склоне холма, неловко подвернув под себя ногу. Вокруг по-прежнему кипела схватка между ее гвардейцами и дружинниками равенского князя, почему-то напавшими на них. И судя по тому, что существенного перевеса ни одной стороне пока добиться не удалось, отключилась Занила совсем не надолго. Она приподнялась, опираясь на руки, не обращая внимания на мгновенно впившиеся в ладони острые камешки, и огляделась по сторонам. Книга лежала в паре аммов от нее. А над ней спиной к Кай'я Лэ возвышался оружейник Веремир. Длинный меч в его руках то и дело взлетал, с пронзительным свистом рассекая воздух, отражая стремительные атаки одного из княжеских дружинников, наседавшего на человека. Пару раз тот пытался обойти Веремира, но оружейнику снова и снова удавалось вовремя развернуться, блокируя клинок противника и не пуская того то ли к бессознательной Кай'я Лэ, то ли к еще более беспомощной книге. Последняя мысль заставила Занилу на секунду замереть, позабыв даже, что следует дышать. Неужели человек действительно защищал артефакт — бесценное сокровище стаи?!

Сама книга была небрежно раскрыта на середине, подставляя по-зимнему светлому небу пожелтевшие от времени пергаментные листы, и вообще выглядела так, будто Занила, прежде чем потерять сознание, отбросила ее от себя! Это Кай'я Лэ решительно не понравилось, как и то, что на попытку подняться ее тело отозвалось звоном в ушах и сильнейшим головокружением. С другого уровня зрения Занила, как ни странно, не вылетела, и теперь могла наблюдать и собственное кружево, сияющее ровным серебристо-серым светом обоих уровней каркаса, и силу, исходящую от книги. Никаких изменений, как будто ничего и не произошло… Что же такое она сотворила, попытавшись призвать силу из артефакта? Впрочем, об этом она уж точно будет размышлять позже, а никак не во время боя, который ее гвардейцам без вмешательства своей Хозяйки скорее всего не выиграть!

Занила решительно поднялась на колени, собираясь встать на ноги, но в этот момент перед Веремиром возник еще один дружинник. И человеку пришлось резко развернуться, уходя с линии его атаки. На секунду Заниле показалось, что оружейник сейчас потеряет равновесие, увлеченный замахом собственного меча, но мужчина выпрямился, оказавшись между своими противниками, а один из дружинников как раз поднял свой клинок над головой, начиная атаку, но одновременно и раскрываясь, нелепо подставляясь под удар… И Веремир тут же воспользовался этим. Его меч как раз находился на уровне груди, и оружейник не стал менять позиции. Он лишь слегка отвел руку назад, замахиваясь, и в следующее мгновение бритвенно острый кончик клинка легко вошел в грудную клетку человека, найдя щель между металлическими пластинами на его куртке. Дружинник начал заваливаться вперед, хватаясь за меч, на который был насажен. Веремир дернул рукоять на себя, пытаясь освободить клинок, но второй его противник не собирался ждать и упускать такую прекрасную возможность! Он сделал короткий выпад вперед, до предела сокращая расстояние между собой и оружейником, и одновременно взмахнул мечом, описывая им широкую дугу снизу вверх, вспарывая меховой полушубок Веремира и добираясь до его тела. Оружейник охнул, рукоять меча окончательно выскользнула из самих собой разжавшихся пальцев, и мужчина рухнул на землю, еще пытаясь зажать руками бок, из которого тугой пульсирующей волной вырывалась густая алая кровь. А дружинник, не обращая на него больше никакого внимания, развернулся и наклонился за книгой, небрежно валявшейся на земле.

«Значит, этим людям нужна все-таки книга, а не она сама. И Веремир знал, что следует защищать!..»

«А люди с такими ранами, как у него, не живут. А точнее: живут, но очень недолго!»

Эти две мысли промелькнули в голове Занилы практически мгновенно, смешиваясь и переплетаясь между собой, застилая глаза темной пеленой ярости… А в следующую секунду с земли в прыжок взвилась огромная белоснежная кошка! На стремительную смену облика, в которую Кай'я Лэ вогнала свое тело, кружево отозвалось мучительной пульсирующей болью, словно сила, текшая по нитям ее каркаса, на долю секунды превратилась в расплавленный металл, который теперь готов был сжечь ее изнутри. А с учетом того, что во время обращения, физического тела просто не существует, а значит болеть решительно нечему, эти чудовищные ощущения были особенно жуткими! В очередной раз мелькнула мысль, что магической ловушки и собственного неудачного эксперимента с Силой Леса для ее кружева на сегодня оказалось, очевидно, уже слишком много, но времени для раздумий, а тем более — для отдыха уж точно не было! И в очередной раз использовать собственную энергию ей придется прямо сейчас.

Силовой карман, повинуясь приказу Кай'я Лэ, решительно не обращающей внимания на полыхнувшую с новой силой боль, раскрылся вокруг книги, заставляя ту исчезнуть с физического уровня реальности. Белоснежная кошка усмехнулась, скаля страшные клыки: как же она была рада, что теперь умеет строить энергетические карманы вокруг неподвижных и даже находящихся на некотором расстоянии от нее предметов, а не только закидывать их в уже раскрытую полость! Дружинник, у которого артефакт исчез практически из рук, недоуменно оглянулся, пытаясь понять, что происходит, и в этот момент кошка врезалась в него, собственным весом и силой удара припечатывая того к земле. Мощные лапы прижали руки человека, не давая взмахнуть мечом и дотянуться до шелковистого меха на ее спине, а челюсти уже сомкнулись на горле дружинника. Мужчина не сумел даже закричать, потому что клыки вспороли его плоть и в следующую секунду выдрали кусок мяса, разбрызгивая по сторонам тяжелые капли горячей крови.

Этого было более чем достаточно, чтобы убить человека, он фактически уже был мертв, и то, что в предсмертной судороге он еще дергал руками и ногами и извивался всем телом, не имело решительно никакого значения! Но Заниле этого было мало… Черная, густая, обжигающая ярость волной поднялась с самого дна ее души, оттуда, куда даже она сама не решалась заглядывать, и затопила сознание, заставляя забыть обо всем кроме вкуса сладко-соленой обжигающей крови, заполняющей пасть, кроме ощущения человеческой жизни под клыками, трепещущей так же, как и стремительно угасающий пульс, кроме жажды боя, охоты, силы!.. Занила и сама не смогла бы ответить на вопрос, что именно вызвало в ней такую вспышку гнева: то, что княжеские дружинники посягнули на книгу, или то, что оружейник Веремир лежит посреди горного склона, истекая кровью! Впрочем, была ли хоть какая-то разница? Эти люди поставили под сомнение ее права Хозяйки — посмели посягнуть на то, что принадлежало ей: на древний артефакт оборотней; на человека, по собственной воле присоединившегося к ним и принятого в стаю…

Занила рвала плоть человека, снова и снова погружая клыки в то, что уже превратилось в сплошное месиво из окровавленного мяса, лохмотьев сосудов и осколков костей, — в то, что еще недавно было его горлом. Она словно вовсе хотела, перегрызть его, отделить голову человека от его тела. Ощущение надвигающейся сзади опасности стегнуло по напряженным нервам. Кто-то приближался к Кай'я Лэ… Враг! Человек, который хочет на нее напасть, пока она занята своей предыдущей жертвой. Воздух колыхнулся волной, расступаясь перед мечом, уже занесенным для удара, но Занила оказалась быстрее! Белоснежная кошка оттолкнулась всеми четырьмя лапами от занесенного снегом горного склона и от неподвижного человеческого тела на нем и взвилась в прыжок, одновременно разворачиваясь навстречу своему новому противнику. Мощная лапа с выпущенными двухэцбовыми когтями врезалась ему в грудь, сдирая и сминая стальные пластины с его куртки, словно они были и не из металла вовсе! А под кольчугой ее уже ждала горячая и податливая человеческая плоть… Ребра сломались с глухим треском, дружинник закричал, но меч не выпустил. Для высшего оборотня, объявившего охоту, время двигалось совсем иначе, замедлившись до предела, но даже ей было уже не успеть увернуться от стремительно падающего на нее клинка! И тогда Занила сделала единственное, что ей еще оставалось, вспомнила все навыки, вбитые в ее тело еще на арене годрумского цирка, — она метнулась вперед, навстречу мечу, ломая рисунок человеческой атаки, не давая ему довершить удара.

Кай'я Лэ все рассчитала предельно точно — она оказалась не под мечом, а под рукой человека. А дальше ей не пришлось даже прыгать — всего лишь вскинуть голову с широко раскрытой оскаленной пастью, и в следующую секунду огромные влажно блестящие клыки уже сомкнулись на запястье человека, и даже меховая куртка и кожаная рукавица не сумели его спасти! Занила сжала челюсти, ломая и дробя хрупкие человеческие косточки, вслушалась в крик человека, перешедший в полубезумный вой, и с силой мотнула головой, заставляя дружинника рухнуть на землю. Меч его при этом полетел в противоположную сторону, и Занила, больше не желая уделять внимания поверженному и не представляющему теперь никакого интереса противнику, тоже скакнула прочь, пройдясь, правда, напоследок по его грудной клетке — вминая осколки ребер в легкие и заставив человека захлебнуться розовой пеной, хлынувшей из его горла.

Расстояние до следующего противника Занила преодолела в два прыжка. Он был слишком занят, сражаясь с одним из оборотней ее стаи, и отражая следующие одна за другой стремительные атаки клыков и когтей, и просто не заметил новую приблизившуюся к нему кошку. Впрочем, Кай'я Лэ это ничуть не расстроило. Это означало лишь одно: теперь настала ее очередь нападать со спины! Мощное тело взвилось в воздух, и лапы ударили человека в спину, по лопаткам, выбивая воздух из легких. Дружинник вскрикнул и, нелепо взмахнув широким коротким мечом, зажатым в правой руке, начал заваливаться вперед, прямо на поджидавшего его Раика. Клыки оборотня сомкнулись на беззащитном горле человека. Впрочем, Занила этого уже не видела, устремившись к очередному противнику. Здесь, на заснеженном горном склоне ей было из кого выбрать следующую жертву!

Только почему-то никто не выходил биться с ней? Или она провела без сознания все же слишком долго, и для всех людей нашлись противники среди ее оборотней? Хотя, и по этому поводу Кай'я Лэ тоже расстраиваться не собиралась! Один прыжок, и она оказалась рядом с Байдом. Гвардеец, вскинув свое тело на задние лапы и вцепившись передними в плечи человека, пытался добраться до его горла. Но дружиннику каким-то образом удалось развернуть меч и просунуть его между собой и кошкой, и теперь он, хоть и покраснев от усилия, но все же еще удерживал страшные оскаленные клыки на расстоянии от своего лица. Байд остервенело рычал, человек тоже что-то выкрикивал, очевидно подбадривая сам себя, — Занила не стала разбираться. Она сомкнула челюсти на ноге человека, там, где заканчивались толстые кожаные голенища его сапог. До кости не добралась, но сухожилия порвала, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы дружинник начал заваливаться вбок, увлекая за собой и оборотня. Хотя тот сумел сориентироваться быстро, за долю секунды добравшись до вожделенного горла. Занила фыркнула и мотнула головой, сбрасывая с белоснежной шерсти залившие ее капли горячей крови, а потом стремительно метнулась дальше.

Лошади, предусмотрительно стреноженные и привязанные сразу же после того, как стая выехала из леса к склонам гор, по-прежнему были там, где их и оставили. Правда, всего происходящего вокруг для их чувствительной психики оказалось, очевидно, уже чересчур, и животные пронзительно ржали и пытались порвать удила, вставая на дыбы. Среди них был и Серебро Занилы, а прикрепленный возле седла ждал Хозяйку ее меч! Кай'я Лэ приблизилась к животному. Конь вскинулся и изо всех сил рванул привязь, стремясь убраться как можно дальше от огромного белоснежного зверя, от кончика носа до кончика хвоста залитого еще свежей человеческой кровью. Но Заниле нужен был ее клинок, и с Серебром она не собиралась церемониться. Очередная попытка раскрыть кружево отозвалась новой волной боли, но Кай'я Лэ, не обратив на это ни малейшего внимания, мгновенно сплела из тончайших серебристо-серых нитей подобие сети и накинула ее на разум животного. Конь замер на месте, круглые темно-фиолетовые глаза мгновенно потухли, утратив не только выражение страха, но и вообще какое бы то ни было осмысленное выражение. И Занила, воспользовавшись этим, тут же метнулась к нему. Она не собиралась тратить свои силы на то, чтобы и дальше удерживать коня в своем подчинении, — ей всего лишь нужен был меч, закрепленный у седла!

Кошка взвилась на задние лапы над спиной Серебра, и в следующее мгновение на рукояти клинка сомкнулись длинные и сильные человеческие пальцы. Девушка выхватила меч из ножен и тут же развернулась назад, почувствовав приближение к себе очередного противника. Наконец-то хоть кто-то решился напасть и на нее! На Занилу надвигался один из дружинников. Его меч был вскинут над головой в двуручном хвате, вот только его глаза, снова и снова пробегавшие по фигуре Занилы, напоминая ей, что она забыла извлечь из энергетического кармана свое платье, непоправимо разрушали всю воинственность образа! Кай'я Лэ с трудом удержала себя от презрительного фырканья. Определенно, люди всегда оставались людьми, то есть жалкими созданиями, вряд ли заслуживающими уважения! И они еще смели нападать на нее и при этом на что-то надеяться?!

Занила усмехнулась в лицо человеку, вскидывая в боевую стойку собственный клинок. И то, что он оказался на три тефаха длиннее меча дружинника, а может быть то, что хрупкая с виду девушка легко подняла его одной рукой, заставило что-то похожее на страх мелькнуть во взгляде человека. Как будто до этого ему не достаточно было видеть, как чудовища у них на глазах меняют облик, превращаясь в огромных белоснежных зверей?.. А Занила продолжала улыбаться ему, и крутанув меч в руке, и нанося стремительный удар, от плеча чуть вниз и влево, ее любимый удар, от которого еще никому не удавалось увернуться… И даже его голове, покатившейся прочь, протапливая снег в тех местах, куда попадали крупные капли крови, она все также продолжала улыбаться! Она радовалась своей ярости, она пила ее как холодную родниковую воду, она дышала ей как воздухом, она сходила с ума от нее… И этому тоже радовалась! Вот только почему-то на нее вновь никто больше не хотел нападать.

Кай'я Лэ огляделась по сторонам. Княжеские дружинники вперемешку с ее собственными оборотнями рассыпались по небольшой поляне на опушке леса и склону горы. И, судя по тому, что на земле то тут, то там валялись тела убитых и умирающих людей, защищались ее гвардейцы очень даже неплохо! Арбалеты, которые люди разрядили еще в первую минуту схватки, никто не дал им времени зарядить вновь, и теперь бой шел врукопашную, что еще больше увеличивало шансы на победу ее оборотней, и Занила не собиралась оставаться в стороне!

Рыхлый снег проминался под ее босыми ступнями, но оборотень не чувствовала ни холода, ни боли от впивающейся в ступни каменной крошки. Она метнулась вперед, двигаясь со скоростью огромной белоснежной кошки, которой была еще минуту назад, вновь оказавшись в самом центре схватки. Какой-то дружинник, отступавший под неистовым напором Улы, оказался прямо перед ней, и Кай'я Лэ решила не упускать такого шанса. Она вскинула клинок и, обойдясь практически без замаха, вонзила его в спину человека, чуть ниже лопаток, рассчитывая попасть в самое сердце. Оборотень глухо рыкнула, недовольная тем, что ее лишили почти загнанной и, следовательно, законной жертвы. Но, заметив, кто это сделал, лишь оскалила клыки уже с совсем иным выражением на перепачканной кровью морде: определенно, она может гордиться, что разделила добычу с самой Кай'я Лэ! Впрочем, Занила не собиралась претендовать на этот кусок мяса. Вокруг еще кипел бой, и она найдет там для себя еще достаточно — живого, боящегося и сопротивляющегося!..

И вновь, в который уже раз за этот день, ее настигло ощущение от опасности, приближающейся к ней сзади. Занила резко развернулась, выставив меч перед собой в универсальной позиции, из которой можно было как отразить практически любую атаку, так и ударить самой. И недоуменно огляделась: ближайший человек был на расстоянии в пару десятков аммов от нее. Почему же так остро взвыло чувство опасности? А в следующий момент ответ пришел сам собой: дружинник вскинул правую руку с взведенным арбалетом в ней, направленным прямо в грудь оборотню! На секунду мелькнула мысль: «Откуда он взялся?», но ответ на этот вопрос уже ничего не решал!.. А арбалетом, кстати, можно было залюбоваться. Наверное, это была самая последняя модель какого-то весьма талантливого оружейника — таких Занила еще не видела. На металлическом чуть изогнутом ложе примерно на расстоянии в ецб друг от друга лежало сразу два болта. А вот спусковой механизм у арбалета был только один. И это значило, что как только человек прицелится и решит выстрелить, в полет болты сорвутся одновременно. И при этом каждый из них немного изменит свою траекторию! Тогда не уклониться даже высшему оборотню… Занила, конечно, могла в очередной раз сменить облик, на мгновение вовсе утрачивая физическое тело и довольствуясь существованием энергетического каркаса. Вот только за ее спиной была Ула, и рисковать жизнью оборотня невысшего Кай'я Лэ уж точно не могла!

Занила выставила левую руку вперед, словно толкнула что-то от себя к человеку. Ему, наверное, этот жест показался просто нелепым, потому что меч по-прежнему был у нее в правой руке. Человек просто еще не знал, какое оружие припасла для него Кай'я Лэ! Сквозь послушно раскрывшееся кружево к кончикам пальцев устремилась сила. Каждая ниточка энергетического каркаса и каждый узел в очередной раз отозвались тупой пульсирующей болью, и Занила снова запретила себе замечать ее, сосредоточив все свое внимание на сгустке силы, собиравшейся на ее ладони. Она уже знала, что собирается сделать, — нечто достаточно разрушительное… То, что как минимум дважды уже прекрасно получалось у нее! Она не ошиблась: на этот раз силовые линии в каркасе пламени возникли сами, стоило Заниле лишь представить, чего именно она хочет добиться. Ей не пришлось выплетать ниточку за ниточкой, а значит, уже секунду спустя ей оставалось лишь послать комок до предела сжатой энергии к пламени, ждущему лишь приказа, чтобы расцвести на ее ладони ярко-оранжевыми горячими лепестками!

Вот только этой же самой секунды человеку оказалось достаточно, чтобы отпустить спусковой крючок! Сгусток пламени, разгоревшийся из ниоткуда, и два арбалетных болта устремились навстречу друг другу. В последнюю долю мгновения Занила успела подумать, что огонь у нее получился недостаточно большим, чтобы остановить оба болта сразу, и она послала вслед еще один энергетический импульс, приказывая пламени растечься стеной. Арбалетные болты врезались в ярко-оранжевую трепещущую завесу огня, и на секунду показалось, что сейчас они просто пролетят сквозь нее невредимыми и вновь устремятся к намеченной цели. Но пламя, даже созданное из чистой энергии, было достаточно жадным, чтобы, однажды поймав, уже не выпустить из своих объятий кусочки дерева с металлическими наконечниками. Они вспыхнули лишь на долю секунды, а в следующее мгновение осыпались на землю мельчайшим пеплом!

На лице человека отразилось искреннее недоумение. Причем сложно сказать, чему он удивился больше: тому, что стена огня возникла из воздуха, или той судьбе, что постигла выпущенные им болты. Занила не дала ему возможности перезарядить арбалет. Едва заметное движение кистью, и пламя метнулось вперед, за долю секунды преодолев расстояние, еще остававшееся до человека. Пронзительный страшный крик взвился в по-зимнему светлое небо. Люди так не кричат, когда их вспарывают стальные клинки, и даже когда их разрывают клики и когти оборотней тоже, — лишь когда они сгорают заживо!.. На какое-то мгновение сквозь пелену пламени проступили очертания человеческого тела, почерневшего, с расползающейся, скручивающей и исчезающей кожей, ртом, раскрытом в уже беззвучном крике… А потом на землю осыпался лишь пепел, такой же мелкий и черный, как и тот, что остался от арбалетных болтов.

А дальше был бой. То ли вместе с пламенем, грозящим спалить этот мир дотла, из души Занилы выплеснулась сама ярость, то ли просто густого и сладкого запаха крови, напитавшего морозный воздух на лесной опушке, оказалось вдруг слишком много, но то, что происходило дальше, оборотень помнила уже смутно, да и то какими-то отрывками. Был бой… Это она знала точно. Но помнила скорее ощущения собственного тела, тяжесть клинка в руках, ядовитые волны силы, прокатывавшиеся по кружеву… А еще предсмертные крики, наполнившие воздух, и отдельные картинки, мелькавшие перед ее глазами: лица, тела, кровь. Собственную ярость… Вот уж это она помнила более чем отчетливо! А все остальное для нее перестало иметь хоть какое-нибудь значение на эти несколько минут или несколько часов — на то время, что продолжался бой!

Она снова оказалась в самой гуще схватки. Кто-то нападал на нее, и она отвечала им тем же, почти не ставя блоков, пренебрегая даже самыми элементарными приемами защиты. Она хотела крови, и здесь, вокруг нее, ее было достаточно! Она наносила удары, и ее стальной клинок с одинаковой легкостью взрезал морозный зимний воздух, стальные доспехи и человеческую кровь. Он уже не блестел в свете почти севшего солнца, лишь черные разводы на его лезвии казались еще более темными. Где-то вокруг нее дрались ее оборотни. Боковым зрением Занила отмечала мелькание их белоснежных тел, но ни один из гвардейцев не приближался к Кай'я Лэ: там, куда доставал ее клинок, шел только ее бой! Кто-то из людей, княжеских дружинников, ставших их врагами на этот день, нападал на нее, пытался атаковать. Чьи-то удары даже достигали цели… Занила чувствовала обжигающую боль, видела, как по ее обнаженной коже то тут, то там, расползаются алые полосы царапин. Вот только из них не успевало вытечь даже пары капель, как их края вновь смыкались, а еще через несколько мгновений раны уже затягивались, оставляя на коже оборотня лишь тонкие ниточки чуть розоватых шрамов, обещавших в ближайшем будущем исчезнуть вовсе. Почему-то людей, дравшихся против нее, именно эта способность ее тела приводила в наибольший ужас, пугая сильнее даже, чем безумная ярость, смотревшая на мир из ее глаз, потемневших до цвета черненого серебра. И этой ярости и этому безумию было тесно на крошечной лесной полянке…

Раньше ненависть не захлестывала ее так, и запах крови не сводил с ума. Раньше — это до того, как она стала оборотнем. На арене годрумского цирка она могла провести весь бой с трезвым рассудком, внимательно и расчетливо оценивая каждое движение своего противника. И даже когда ставкой в схватке стало нечто более, чем просто жизнь, когда она напала на Кай'е Лэ Родослава, даже в том бою ей удалось сохранить спокойствие, не позволив ненависти драться вместо себя! Все изменилось после того, как она стала оборотнем. А точнее — после первого обращения, закончившегося безумием крови, охотой и много чем еще… С той ночи прошло полгода. Занила научилась убивать, купаться в крови своих жертв, получать от этого удовольствие и при этом все время помнить, кто она, зачем и почему она что-либо делает! Что же изменилось сегодня? Слишком много силы? Так много, что даже ее кружево не смогло вместить. Гнев на людей, посмевших посягнуть на то, что по праву принадлежало Кай'я Лэ. Кровь, растопившая белоснежный снег на склоне горы… Занила не помнила, как это произошло, она вообще не осознавала ничего кроме собственной ярости, заменившей ей целый мир, кроме звона клинка, с готовностью отзывавшегося на каждый новый удар, кроме упругой податливости человеческой плоти под ним, кроме запаха крови, лезущего в ноздри…

Полгода назад, в ночь ее первой охоты, яростное кровавое безумие захлестнуло ее в тот момент, когда она сменила облик на звериный, и растаяло, оставив после себя лишь горечь памяти, как только она обернулась вновь. Но сегодня оно накрыло ее, когда она была в человеческом теле… Хотя, что же в этом странного? Высший оборотень, он на то и высший, чтобы быть одновременно и зверем, и человеком! И ей не уйти никуда от этого! Да она и не хочет…

Чьи-то твердые пальцы крепко сжали руку Занилы чуть повыше локтя и потянули, заставляя ее развернуться. Она привычно вскинула меч, готовая отразить любую атаку. Вот только на этот раз рука на ее плече отнюдь не означала очередного нападения. Заниле потребовалось пару мгновений, чтобы осознать это, и еще пару, чтобы узнать Байда, тоже принявшего человеческий облик и теперь стоящего перед ней. Кай'я Лэ опустила клинок, чувствуя, как мутная пелена ярости растворяется, отпуская ее душу, оставляя ее наедине с вновь нахлынувшими ощущениями окружающего мира. Она вновь почувствовала и тяжесть клинка в руке, и влажную от крови чуть скользкую рукоять в своей ладони, и холод снега под босыми ступнями… Командир гвардейцев взмахнул рукой, указывая куда-то в сторону леса. Он, казалось, совершенно спокойно воспринял то, что Кай'я Лэ в первую секунду замахнулась на него мечом. Или он просто знал, что именно всего мгновение назад владело ее душой.

— Они уходят, Хозяйка! — проговорил Байд, и его голос был хриплым, словно сорванным от яростного рыка. Занила посмотрела в ту сторону, куда он указывал. В бледно-оранжевом свете почти зашедшего солнца, заглядывавшего на поляну сквозь стволы деревьев, было видно, как оставшиеся дружинники равенского князя беспорядочно отступали, уходя в лес. А точнее, и вовсе убегали, бросив на поляне своих убитых и умирающих товарищей. — Догнать их, Хозяйка? — светло-голубые глаза Байда полыхнули лихорадочным возбуждением зверя, еще игравшим в его крови. Кай'я Лэ усмехнулась, по-звериному оскалив белоснежные зубы, и в следующую секунду, ничего не сказав, метнулась вперед. И это, впрочем, было самым понятным ответом!

Байд бросился за ней, а тело Занилы вдруг потекло, утрачивая резкость очертаний. И в следующую секунду через поляну уже вновь летела огромная белоснежная кошка. Меч исчез, спрятанный в энергетическом кармане. Дальше она справится и без него: когти и клыки ничуть не худшее оружие. А нестись через лес, лавируя между деревьев и утопая в глубоком снегу, гораздо удобнее в зверином обличье — по крайней мере, морозный воздух не обжигает обнаженное тело. И если уж рассудок ей не сохранить, проще принять именно этот облик. Пора взглянуть правде в глаза и признаться хотя бы самой себе: человеком ей не стать и даже не притвориться! Может быть, тогда она наконец-то сумеет принять чудовище в себе, как когда-то приняла свою ненависть, а потом и жажду силы?..

Сквозь лес оборотни неслись совсем не долго. Часть людей гвардейцы нагнали практически сразу же, а часть, те, кто больше не пытался драться, лишь изо всех сил несясь вперед, все же сумели взобраться на холм и затем спуститься с него, приведя оборотней в небольшую лощинку, в которой и был расположен их лагерь. Занила при виде его даже приостановилась на вершине холма: посреди поляны, между прогоревшими кострищами, был возведен шатер. Совсем небольшой, из грязно-серой грубой ткани, но по сравнению с тем, что ей самой на протяжении практически всего пути приходилось спать просто на срубленных еловых ветвях, командир дружинников равенского князя путешествовал просто с непозволительной роскошью!

В лагере возвращения своих из боя ждали несколько часовых. При виде десятка охваченных паникой дружинников, вывалившихся из леса, они повскакали со свои мест, хватаясь за мечи и арбалеты, но оборотни, показавшиеся на вершине холма сразу вслед за людьми, были слишком стремительны, чтобы княжеские дружинники смогли организовать хоть какое-то сопротивление в лагере. Тем более что вокруг него не было возведено совершенно никаких укреплений — просто место, которое люди выбрали для ночлега.

Оставив гвардейцев добивать их противников, Занила направилась к командирскому шатру, возвышавшемуся в центре лагеря. Самого командира там, разумеется, не было — Кай'я Лэ помнила, как ее собственный клинок разрубил человека практически пополам: от плеча до самого пояса. Но она рассчитывала найти там хоть что-нибудь, что поможет понять, зачем этим людям понадобилось нападать на ее стаю. И главное: как им вообще удалось найти их среди бескрайних североравенских лесов? Не следовали же они за ними от самой Кетроси? Такая толпа людей просто не могла ничем не выдать своего близкого присутствия целой стае оборотней!

На пороге Кай'я Лэ остановилась, но лишь для того, чтобы вернуться в человеческое обличье. На этот раз обращение не отозвалось во всем теле ставшей уже практически привычной болью. И это значило, что ее кружево понемногу оправляется от столь неудачных игр с Силой Леса. Занила шагнула внутрь шатра, откинув тяжелый полог, на низ которого были нашиты металлические пластины — чтобы ветер не поддувал и не заметал снег в уютное тепло. Про тепло Занила, кстати, не ошиблась! Огонь в походной жаровне прогорел, судя по всему, пару часов назад, но от углей еще шел слабый жар. И вообще внутри шатра было значительно теплее, чем снаружи. Не потому ли, что на этот раз она не забыла извлечь из энергетического кармана вместе с неизменным мечом еще и платье с сапогами? — усмехнулась над собой Занила.

Внутри шатра кроме жаровни с углями оборотень увидела еще походную кровать, застеленную звериными шкурами, а также стол и складной стул. Туда Кай'я Лэ и направилась: если ей и удастся выяснить что-то о планах княжеских дружинников, то только из пергаментных свитков, лежавших на нем. К сожалению, их было не так много, как хотелось бы Заниле. Приблизившись вплотную к столу, оборотень нетерпеливо начала разворачивать пергаменты один за другим. Первый оказался картой Равена: Кетрось и прилегающие к ней земли. Второй — тоже картой, только уже более мелкой и гораздо менее подробной. На ней было изображено все княжество, включая северные леса. Занила грязно выругалась, помянув всех Темных Богов, и принялась разворачивать пергаменты дальше.

Спустя пару минут Кай'я Лэ пришлось признать, что ничего, кроме карт, командир княжеских дружинников в своем шатре просто не хранит! Опершись руками о стол, Занила внимательно вглядывалась в чернильные линии на очередном куске пергамента. Жирными толстыми и извилистыми были обозначены реки; кружочками — населенные пункты; пунктирами — дороги, а крестиками, очевидно, стоянки дружинников на их пути от Кетроси сюда, на север. Теперь оборотень пыталась понять: совпадал ли этот путь с тем, что проделала ее собственная стая? Карты, по которым ориентировалась она сама, немного отличались от этих, но, судя по всему, выходило, что люди путешествовали несколько иной дорогой. Это хоть как-то объясняло, почему оборотни не чуяли их, но делало еще более загадочным факт, как тем удалось найти стаю!

Занила в раздражении врезала кулаком по столу, но даже не почувствовала боли, бездумно наблюдая за тем, как отпущенный ей пергамент вновь сворачивается в тугую трубочку. Определенно, информации, которую ей удалось найти в шатре, было слишком мало. Однозначно меньше, чем накопилось у нее вопросов! Почему на столе командира дружинников только карты? Ни одного письма или чего-нибудь подобного, из чего можно было бы почерпнуть хоть какие-то сведения… Может быть, он носит их при себе? Последняя мысль показалась Заниле весьма дельной. Нужно было немедленно послать кого-нибудь из гвардейцев обыскать труп человека. А еще можно (Занила даже улыбнулась собственной пришедшей в голову идее) отыскать кого-нибудь из людей, кто еще жив. Возможно, и простому дружиннику удастся рассказать что-нибудь интересное Кай'я Лэ?..

Оборотень шагнула к выходу из шатра, но переступить порог не успела. Полог отдернулся, и внутрь вошел Байд, принявший человеческий облик, с ног до головы перепачканный кровью, но уже успевший одеться в штаны и куртку, правда, судя по их виду, с чужого плеча.

— Лагерь наш, Хозяйка! — оборотень коротко поклонился Кай'я Лэ. Занила кивнула в ответ. Она была более чем довольна действиями своих гвардейцев. Правда, здесь они еще не закончили.

— Найди мне кого-нибудь из людей, кто еще может говорить! — приказала она. — Посмотрим, что он нам расскажет!

Оборотень еще раз коротко поклонился, но отправиться выполнять распоряжение своей Хозяйки не успел, потому что полог шатра распахнулся снова, и на пороге показались еще двое гвардейцев, несущих на руках, так аккуратно, как только было возможно, Веремира. Байд отступил с дороги, пропуская их, и оборотни, не дожидаясь каких-либо распоряжений, прошли в шатер и аккуратно опустили человека на кровать, принадлежавшую командиру княжеских дружинников.

— Оружейник еще жив, Хозяйка! — произнес один из них, Раик, аккуратно пристроив голову человека на подушке.

— Вы перевязали его? — спросила Занила. Она старалась, чтобы ее голос звучал ровно и спокойно, не выдавая захлестнувших ее душу эмоций. Видят Боги и Лес, она просто не знала, что она чувствует! Там, на горном склоне, когда клинок одного из дружинников на ее глазах пропорол бок Веремира, ее захлестнула ярость — ядовитая смесь ненависти и жажды крови. Все было так просто и понятно! Но теперь схватка окончена, она пролила всю кровь, что было возможно, и теперь больше некого убивать, а значит, пора определиться, что же она чувствует при виде этого человека, бледного от потери крови и все еще находящегося без сознания? А Раик как-то странно посмотрел на Кай'я Лэ.

— Перевязка ему не поможет, Хозяйка, — проговорил оборотень. — Он слишком сильно ранен. Поэтому мы и принесли его к тебе!

Занила в упор смотрела на Раика, ничего не отвечая ему, словно просто не хотела понимать, о чем тот говорит!

— Вы все сделали правильно! — вперед из-за ее спины выступил Байд, разрушая затянувшееся молчание, и Занила была благодарна ему за это, как и за то, что еще он тут же отослал гвардейцев, отправив их найти Кай'я Лэ достаточно живого для допроса пленника. Только когда оборотни вышли из шатра, он вновь повернулся к Заниле и спокойным деловым тоном, никак не вязавшимся с бурей, бушевавшей в ее собственной душе, поинтересовался. — Что тебе нужно для ритуала, Хозяйка?

Их взгляды встретились. Пару мгновений Кай'я Лэ стаи и командир ее гвардейцев просто смотрели друг на друга, а потом Байд недоверчиво покачал головой, прочтя в глазах Занилы все, что она думала и что не собиралась от него скрывать!

— Что же ты делаешь, Хозяйка?! — проговорил он. — Этот человек умирает, и ты знаешь не хуже меня, что существует только один способ спасти ему жизнь — провести инициацию!

Байд шагнул к постели, на которой лежал Веремир, и Занила невольно перевела взгляд с оборотня на человека. Он был не просто бледным — его кожа приобрела землисто-серый оттенок, одежда на боку прилипла и потемнела, а кровь все еще продолжала сочиться, стекая на меховые одеяла на постели. О да, Занила знала, что человек умирает! Она поняла это еще в тот момент, когда его ранили. Но даже это, кажется, не могло заставить ее принять решение — сделать то, о чем говорит Байд!

— Почему, Хозяйка? — оборотень переводил взгляд с умирающего человека на Кай'я Лэ. — Почему ты так не хочешь, чтобы он стал оборотнем — одним из нас, одним из твоей стаи?! — его взгляд остановился на лице Занилы, и в следующее мгновение в глубине его светло-голубых глаз вспыхнул такой знакомый ей огонек — оборотень вышел на след! Теперь в его глазах горело понимание. Он еще раз качнул головой из стороны в сторону, словно сам не мог поверить в то, что собирался произнести. — Ты не делаешь его оборотнем, только потому, что он любит тебя. Не так ли, Хозяйка? Только из-за того, что не хочешь, чтобы он всю оставшуюся вечность провел рядом с тобой!

Занила вздрогнула, словно слова оборотня были материальны, и он ударил ее ими! Впрочем, он ведь именно такого эффекта и добивался. Хотя, разве она сама не знала правды еще до того, как та была произнесена вслух? Занила, отвернувшись от слишком требовательного взгляда командира своих гвардейцев, подошла к постели, на которой лежал Веремир. Он по-прежнему был без сознания, черты его лица, казалось, заострились, словно вместе с кровью из него стремительно утекала и сама жизнь. Его одежда была разрезана и разорвана в нескольких местах, и Заниле даже не пришлось возиться с застежками, чтобы добраться до раны, — всего лишь сдвинуть в сторону лохмотья. Кожа на его груди была такой же бледной, как и на лице, вот только при виде сильных и по-прежнему упругих мышц под ней в то, что человек умирает, верилось уже труднее. Не верилось бы вовсе, если бы не огромная страшная рана на его правом боку, сразу под ребрами. Сквозь ее разошедшиеся края были видны развороченные внутренности. Кровь продолжала идти, выплескиваясь небольшими порциями при каждом слабом вздохе человека.

Что там говорил Байд? Что она готова позволить ему умереть лишь бы он не любил ее? Занила не собиралась возражать. Оборотень всего лишь произнес вслух то, что никак не могла сформулировать сама Кай'я Лэ! Каждый раз, когда она задумывалась об инициации Веремира, она невольно вспоминала о притяжении крови. И останавливалась. Она не знала, что именно испытывает к человеку, и как следствие, не могла даже предположить, что получит в результате ритуала! Она прекрасно знала теорию и то, что в соответствии с ней после инициации вследствие проявления притяжения крови новый оборотень должен был обрести чувства верности стае и преданности своему Хозяину, но что-то ей подсказывало, что в ее случае все очень легко может перевернуться с ног на голову! Если бы еще сам Веремир ничего не испытывал к ней…

Если бы на месте оружейника был любой другой человек, обладающий его способностями и достоинствами, она бы провела инициацию, не задумываясь. Но Веремир весьма ясно дал ей понять: просто рядовым гвардейцем, одним из оборотней ее стаи, он не будет, всегда претендуя на большее, на место рядом с ней! Всегда… И Занила знала, что тогда, после инициации, когда притяжение крови свяжет их, она уже не сможет отказать ему в этом. И то, что оружейник, став оборотнем, как сказал Байд, разделил бы с ней вечность, это для Занилы было… Хотела бы она сказать, что это было слишком знакомо. По крайней мере, это сразу же дало бы ответы на очень многие вопросы. Но разгадка снова крылась в каком-то другом месте, и она упорно продолжала ускользать, не позволяя Заниле схватить ее! Ускользала, но продолжала влиять на ее решения…

Занила вдруг подумала о том, что всегда гордилась своей способностью следовать именно по тому пути, который непременно приведет ее к цели. Почему же сейчас ее преследовало стойкое ощущение, что она пропустила нужный поворот?! И теперь впереди ее ждет только тупик, в который она очень скоро упрется. И никакого выхода.

— Ты не можешь позволить ему умереть, Хозяйка! — голос Байда выдернул Занилу из ее раздумий, вернув из мыслей о человеке к самому человеку, лежащему перед ней. — Может быть, ты и не хочешь проводить инициацию, но у тебя просто нет другого выхода! Если бы он был ранен, защищая, например, твою жизнь, то это было бы только твоим решением: спасти его или оставить умирать. Но сегодня он не просто дрался вместе с нами, он встал на защиту книги — сокровища стаи, и именно поэтому он теперь умирает. И ты должна спасти его жизнь — провести инициацию, если нет другого пути! Ты как Кай'я Лэ не можешь позволить, чтобы на стае был такой долг!

Занила подняла взгляд на оборотня. Его светло-голубые глаза блестели решительно и целеустремленно: командир ее гвардейцев действительно верил в то, что говорил! А ей удастся ли хоть когда-нибудь разобраться, как ему удалось найти именно те слова, после которых у нее, кажется, уже не было другого пути, кроме как согласиться? Неужели это и есть тот тупик, приближение которого она предчувствовала? И времени больше не было. Оно стремительно вытекало вместе с каждой каплей крови, сочившейся из раны на боку человека.

Какой-то странный шорох, донесшийся до чувствительного слуха Кай'я Лэ снаружи палатки, заставил ее перевести взгляд на вход, еще на какое-то время отсрочивая момент принятия решения. В шатер вошли, а точнее будет сказать — ввалились, два ее гвардейца, волоча между собой человека — очевидно, того самого пленника, которого Занила приказала доставить ей для допроса. Байд покосился на них несколько недружелюбно, всем своим видом демонстрируя, что с княжеским дружинником можно разобраться и позже, а ранами Веремира следует заняться прямо сейчас. Но сказать командир гвардейцев ничего не успел, потому что Занила решительно шагнула к вошедшим: пленник тоже был ранен и, если не допросить его прямо сейчас, придется лечить еще и его или и вовсе расстаться с надеждой получить столь необходимую информацию! Впрочем, она, если честно, посылая гвардейцев, не очень-то верила, что им удастся найти кого-то, кто был бы в состоянии отвечать на вопросы: оборотни, охотясь в зверином обличье, не имели привычки оставлять свою добычу в живых! Этот же человек, судя по наскоро наложенным ему повязкам, получил всего пару ран — в плечо и в голову. Дружинник был в сознании. Занила отметила и панический страх, плескавшийся в его светло-карих глазах, и закушенные, бледные до синевы губы, а это значило, что человек прекрасно осознавал все, что с ним происходит! Гвардейцы бросили его на колени перед Кай'я Лэ. Он упал послушно, даже не пытаясь сопротивляться, и тут же, не дожидаясь, пока ему зададут какие-то вопросы, торопливо начал говорить:

— Я все расскажу! Все, что знаю. Только не убивайте меня… почтенная госпожа!

Занила усмехнулась, заметив паузу в речи человека, перед обращением к ней. Очевидно, называть почтенной госпожой чудовище, которое совсем недавно видел в облике огромной белоснежной кошки, было для него, как, впрочем, и для любого другого, уже чересчур!

— Тогда начинай говорить, человек! — Занила позволила усмешке на своем лице превратиться в оскал. — И помни, что единственная твоя ценность в этих словах!

— Мы дружинники равенского князя, — поспешно заговорил пленник, но Кай'я Лэ, не став слушать, тут же резко оборвала его, сопроводив свои слова чувствительным тычком остроносого сапога под ребра:

— Это я уже знаю! — на самом деле в том, что на ее стаю напали именно люди местного князя, она не могла быть абсолютно уверена. Просто сейчас, в самом начале допроса, стоило продемонстрировать человеку ее некоторую осведомленность, чтобы тому не пришло в голову дальше обманывать ее! — Лучше скажи мне, зачем князь послал вас преследовать мою стаю, почему он приказал напасть на нас? — она решила, что быстрее будет самой начать задавать конкретные вопросы, а не ждать, пока человек выложит все, что посчитает важным. А еще она назвала оборотней «моя стая». Это было почти то же самое, что заговорить при нем на Древнем языке, то есть совершенно недопустимо в присутствие человека! Если бы пленник мог хоть что-то знать о традициях Хозяев Леса, одной этой фразы для него было бы достаточно, чтобы догадаться: ему уже не выйти из этого шатра живым! И не имеет значения, что он расскажет. Но человек не обратил внимания на оговорку оборотня, с лихорадочной поспешностью принявшись отвечать на ее вопрос.

— Вы пришли на наши земли, почтенная госпожа, чтобы захватить власть на них! Князь не мог позволить этого!

«Это ложь!» — Занила с трудом удержалась, чтобы не произнести вслух, но глухой вибрирующий рык все же сорвался с ее губ, заставив пленника вздрогнуть и еще сильнее скорчиться на полу у ее ног. Заниле не было абсолютно никакого дела до Вольного княжества Равен, местного князя и его власти на этих землях! Она всего лишь прошлась через них, преследуя свою собственную цель. Но чего она уж точно не собиралась делать, так это объяснять что-либо жалкому дружиннику, у которого не хватило мужества даже на то, чтобы достойно умереть, как его остальные товарищи! Это он будет отвечать на ее вопросы.

— Как вам удалось найти нас в этих лесах?

— Так это… — человек нервно сглотнул — птицы прилетали к нашему командиру, письма приносили, в которых и говорилось, куда вы идете, что не стоит пока на вас нападать. А сегодня вот было написано, что пора!

Занила поморщилась от косноязычия пленника. Всего минуту назад он был куда более красноречив. Похоже, она подобралась к чему-то по-настоящему интересному. А может быть, просто человек только сейчас заговорил своими собственными словами, а до этого лишь повторял то, что дружинникам говорил их командир, а ему, соответственно, князь. «Защитим родную землю от незваных чужаков!» — уж очень сильно это напоминало лозунг для воодушевления людей перед походом! А последний вопрос заставил человека озвучить собственные мысли и наблюдения. Занила усмехнулась и продолжила свой допрос:

— Ты знаешь, кто отправлял твоему командиру эти письма?

— Так это… — Занила почувствовала, что еще одно «так это» и она вырвет человеку горло и даже не расстроится, что после этого больше некому будет отвечать на ее вопросы! Глухой рык и шаг в сторону пленника заставил того вспомнить, о чем он хотел рассказать. — Почтенная госпожа, мы когда из Кетроси только отъезжали, князь вызвал к себе нашего командира и сказал ему, что среди вас будет один наш человек. Он и будет нас вести: направление указывать и говорить, когда следует нападать!

— Ты знаешь, кто это? — Занила все-таки не выдержала и хорошенько тряхнула человека, вцепившись в его плечо, прямо в то место, где под напитавшейся кровью повязкой была свежая рана. Оборотень сжала пальцы, и пленник глухо завыл от невыносимой боли. Его лицо мгновенно стало бледным до серовато-лилового оттенка, а сам он чуть не потерял сознание. Занила выпустила плечо человека и отступила на полшага назад, не отводя, впрочем, взгляда от его лица.

— Это он, — голос дружинника звучал глухо, но человек все же нашел в себе силы, чтобы мотнуть головой вправо, в ту сторону, где в шатре командира княжеских людей была устроена постель. Занила оглянулась, проследив за направлением его взгляда, а человек закончил свою фразу. — Это мастер Веремир.

Кай'я Лэ самой кожей почувствовала, как напряглись ее оборотни, слушавшие рассказ пленника ничуть не менее внимательно, чем она сама. Тишина в палатке стала почти осязаемой, нарушаемая только хриплым дыханием пленника, переводящего взгляд с Занилы на других оборотней и обратно. Удушливый запах страха, исходящий от него волнами, мешал сосредоточиться, вызывая нестерпимое желание одним ударом когтистой лапы разорвать ему горло, заканчивая уже эту, слишком растянувшуюся, охоту! Кай'я Лэ шагнула вперед, вплотную приблизившись к пленнику, и вновь положила руку ему на плечо. Еще не сжала, но он уже затрясся в ожидании новой порции боли.

— Ты знаешь этого человека? — Занила указала головой в сторону постели и Веремира на ней. Пленник поспешно закивал. Больше всего на свете он не хотел давать чудовищу повода опять мучить его!

— Конечно, знаю! Кто же в Кетроси не знает мастера Веремира, почтенная госпожа? — глаза человека были полны искреннего недоумения. — Он отличный оружейник. Равенскую столицу на весь материк прославил! Изделия его даже в саму Салеву продаются!

— И только? — Занила недоверчиво усмехнулась — всего лишь продемонстрировала два ряда ровных белоснежных зубов, но по тому, как мгновенно вытянулось лицо человека, было понятно: он еще очень хорошо помнит, как смотрятся двухэцбовые клыки на морде огромного зверя! Кай'я Лэ поспешила воспользоваться этим. — Только поэтому он так известнее в вашем городе, что хороший оружейник?

Человек сглотнул и покачал головой из стороны в сторону:

— Не только, почтенная госпожа. Он года три назад чуть нашим князем не стал! Старый князь тогда умер, не оставив наследника, — дружинник принялся объяснять свое высказывание, — и они с князем нынешним за власть дрались. Одно время даже казалось, что мастер Веремир победителем выйдет, да только что-то не сложилось у него. Может быть, денег не хватило, чтобы кетросских купцов на свою сторону переманить, — не знаю. Да только так и остался он простым оружейником! Потом какое-то время они с нынешним князем, как кошка с собакой жили: разве что в открытую убить друг друга не пытались. А потом Веремир вдруг на его сторону перешел, в верности поклялся. С тех пор они лучшие друзья. Поэтому, когда мастер Веремир пришел в детинец и сказал, что в город прибыл отряд чужаков, которые хотят захватить наши земли, князь сразу же поверил ему и послал своих людей. Да и как было не поверить, если этих чужаков мастер Веремир сказал искать не где-нибудь, а у Кумазана, который, всем известно, уже пару месяцев, как против нашего князя выступал да бунтовать пытался! А потом, когда в городе вас захватить не удалось, князь очень расстроился. А мастер Веремир опять ему помог: с вашим отрядом поехал, чтобы, значит, сведения передавать и вернее вас уничтожить! — человек резко замолчал и поднял глаза на Занилу, пытаясь понять, не была ли его последняя фраза уже лишней. Но оборотень не смотрела на него. Она убрала руку от его плеча и шагнула прочь, остановилась посреди шатра, разглядывая уже начавший засыхать еловый лапник под ногами, заменявший пол. Только вряд ли она его видела.

Занила провела рукой по лбу, убирая назад растрепавшиеся волосы. Что такого сказал этот человек? Одна фраза, несколько предложений, сколько-то десятков слов… И мозаика сложилась. По-новому. Из тех же кусочков, что существовали и раньше, но совершенно по-другому, весь мир переворачивая с ног на голову! И теперь остается лишь посмотреть и увидеть, что теперь изображено на ней. И Занила не собиралась закрывать глаза. Тем более что в этой новой картинке нашлось место и для того, что бесконечно ускользало от нее раньше: тем странностям, которые не давали ей принять решение и провести инициацию Веремира! Мелкие детали, каждую из которых в отдельности не способно было различить даже острое зрение высшего оборотня, но все вместе они оседали мутной взвесью в ее сознании… Теперь настало время рассмотреть каждую песчинку, из которой она состоит.

Как же она могла раньше не замечать то, что теперь казалось ей очевидным?! Занила чуть не расхохоталась, но лишь сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу на ладонях. Веремир отправлял княжеским дружинникам послания, указывая, куда тем следует ехать, советуя наилучшие моменты для нападений… Она ведь видела, как он отпускал почтовую птицу! Только сегодня днем, перед тем, как они спустились в пещеру! Занила смотрела, как человек выходит из леса, и при этом ничего не заподозрила! И даже улетающая прочь птица, которую она тоже видела, не показалась ей странной! Что ж, наверное, в этом нет ничего удивительного… Что может быть подозрительного в человеке, на пару минут отлучившемся со стоянки, или в птице, летящей над лесом? Ничего. И только знание об истинной сути происходящего расставляет все по своим местам!

Занила мотнула головой: об этом она еще подумает позже, а теперь нужно найти ответы на другие вопросы. И первый из них: зачем? Он всегда был любимым у Кай'я Лэ… Так с какой же целью оружейник Веремир, мастер, как упорно называет его пленник, сказал равенскому князю, будто она пришла претендовать на его власть? Может быть, в самом начале он еще мог ошибиться и действительно подумать так, но почему и недели спустя он продолжал слать своему князю письма, указывать его дружинникам путь, сообщать, когда пора нападать на стаю?! Ведь кому, как ни ему, проведшему все это время среди оборотней, было знать, насколько их Хозяйка далека от мыслей о завоевании власти в этих северных землях!

Занила подняла голову, словно очнувшись от своих мыслей, и решительно шагнула в сторону постели, на которой лежал оружейник Веремир. Она остановилась над ним, внимательно вглядываясь в бледное лицо с заострившимися чертами. Человек по-прежнему был без сознания, и на какое-то мгновение Занила испытала острое сожаление: если бы он сейчас пришел в себя, она бы задала ему все эти вопросы! А точнее один, самый главный: какие цели были у тебя, ты, знавший, кто она на самом деле такая? Почему-то именно это обстоятельство казался Заниле наиболее важным. Оно с самого начала не давало ей покоя, не позволяло чувствовать себя уверенно рядом с Веремиром: то, что он с первого взгляда на нее понял, что она не человек!

Кай'я Лэ уцепилась за эту мысль: что еще казалось ей странным и раньше? На этот вопрос ответ был простым. Занила слишком хорошо помнила, как в Кетроси Веремир сначала послал ее к купцу Кумазану, а затем сам отправился вслед за ней предупреждать, чтобы она немедленно уезжала из города, потому что к купцу сейчас нагрянут дружинники князя! Она даже спрашивала об этом самого оружейника, и он сумел весьма связно объяснить свои поступки. Но ей этого было мало уже тогда, а тем более — сейчас, когда она на все смотрела словно с другой стороны, под другим углом! Будто зажгла масляную лампу вместо жалкой лучины и теперь могла различить те детали, которых раньше было просто не разобрать… Оружейник Веремир стравливал ее и равенского князя, пытаясь вызвать войну между ними! Он послал ее к купцу Кумазану, которого князь считал своим врагом, потом князю сказал, что она отправилась туда сама… Уж не для того ли, чтобы договориться с купцом, как им лучше напасть на равенского правителя?! Веремир ведь, по словам пленника, так и сказал князю: она пришла претендовать на его власть! О да, оружейник, безусловно, прекрасно знал, чего он добивался: князь напал бы на Занилу, она ответила, и дальше войну было бы уже не остановить!

Вот только зачем Веремир из княжеского детинца и сам отправился к купцу Кумазану, где должна была находиться она, почему захотел предупредить ее об опасности, увести из города? Потому что хотел, чтобы, в отличие от князя, ему она продолжала бы доверять! Может быть, он немного ошибся, не рассчитал время, хотел прийти одновременно с дружинниками или даже чуть позже них… Но в любом случае у него все прекрасно получилось: Занила уехала из города, взяв его с собой, а князь продолжил преследование.

Кай'я Лэ стояла возле постели, чуть прикасаясь коленями к меховому покрывалу на ней, и смотрела на мужчину. Кровь по-прежнему сочилась из раны на его боку, но сейчас Занилу это уже не волновало. Она хотела знать мотивы поступков этого человека.

Когда-то давно в догатской школе для рабынь на занятиях логики и риторики девочек учили: иногда, чтобы добраться до истины, свои рассуждения нужно вести от обратного. У маленькой рабыни по имени Занила тогда это неплохо получалось…

Чего бы добился оружейник Веремир, если бы у него все получилось?

Пленник сказал, что Веремир и равенский князь стали лучшими друзьями. И это после того, как чуть не перегрызли друг другу глотки, борясь за власть в Кетроси! Занила не верила в это. Кто-то другой, может, и поверил бы, но только не она. Сам равенский князь, конечно, вполне мог считать, что оружейник перешел на его сторону и вполне доволен своим положением преуспевающего и весьма состоятельного мастера. Вот только вряд ли это на самом деле было так! Занила могла бы Силой Леса поклясться, что Веремир по-прежнему стремился получить власть в Равене! И в результате войны между стаей и нынешним князем его цель наверняка была бы достигнута. С ее помощью он уничтожил бы своего врага и стал бы правителем в Кетроси!

Власть… Сладкое, притягательное, завораживающее слово! Власть и сила — это ведь практически одно и то же! «Есть нечто намного важнее силы, значимее силы, необходимее силы, желаннее силы… Еще большая сила!» Почему она считала, что это утверждение справедливо только для оборотней? Не для людей?..

Что ж, кажется, теперь все загадки разгаданы, на все вопросы найдены ответы, а все решения приняты. И даже осознаны.

Веремир никогда ведь и не скрывал от нее своей цели. Он хотел стать оборотнем — бессмертным, сильным, могущественным… Он только не говорил, для чего ему это. Хотя, нет, говорил: для того, чтобы быть с ней, чтобы вечность разделить на двоих! Занила почувствовала, как ее губы кривятся то ли в горькой усмешке, то ли в хищном оскале. Нет ничего удивительного, что для достижения цели он выбрал именно такой путь! Он не только ему — любому показался бы самым легким! А как же просто все оказалось на самом деле: ему нужна была сила ради силы. Как она могла забыть: власть всегда самодостаточна!

Из-за спины Занилы дохнул морозный воздух. Очевидно, кто-то снова отдернул полог, чтобы войти в шатер. Кай'я Лэ стремительно развернулась в ту сторону, не сдерживая рвущегося из груди рычания. Кому еще она понадобилась? Она зашла в этот шатер всего лишь для того, чтобы проверить личные вещи командира княжеских дружинников, а здесь сразу же устроили сначала лазарет, а потом и вовсе — штаб!

На пороге стояла большая кошка, в которой Кай'я Лэ узнала Силиса, почему-то до сих пор пребывающего в зверином обличье, хотя командир ее гвардии уже давно доложил, что бой с людьми окончен. Оборотень шагнул в шатер, встряхнулся всем телом, избавляя свой мех от налипшего на него снега, а в следующую секунду волна обращения уже накрыла его. Парень поднялся, провел руками по плечам, убирая со своей кожи капельки воды — остатки растаявшего снега, и шагнул к Кай'я Лэ. И в его глазах Хозяйка прочла нечто такое, что ее раздражение мгновенно растаяло не хуже этого самого снега. А оборотень даже не стал извиняться, что побеспокоил ее, оторвав от дел, сразу начав рассказывать, зачем он пришел:

— Мы обнаружили человеческую деревню! — произнес он. — К югу отсюда, в получасе быстрого бега.

Занила кивнула. Она не отдавала приказа прочесать близлежащие леса, но теперь была более чем довольна действиями своих оборотней. Вот только Силис явно сказал еще не все, что собирался.

— Что за деревня? — спросила Кай'я Лэ.

— Два десятка домов — ничего особенного, — оборотень пожал плечами. — Вот только в ней сейчас кроме местных жителей стоит еще лагерем отряд вооруженных людей! Мы насчитали почти пять десятков. И знаешь, Хозяйка, на княжеских дружинников они не похожи!

Занила почувствовала, как раздражение начинает вновь подниматься в ней. Почему Силис сразу не расскажет все, что ему удалось выяснить?!

— Кто они? Тебе ведь есть, что сообщить мне? — ее голос снова понизился до рыка, но пока еще не гневного, всего лишь вкрадчивого. Оборотень кивнул. А потом опустил глаза, словно не хотел встречаться взглядом с Хозяйкой.

— Нам удалось подобраться достаточно близко, чтобы услышать их разговоры. Они упоминали имя мастера Веремира, Кай'я Лэ! Они называли его своим командиром и говорили, что ждут сигнала от него, чтобы напасть на чудовищ, умеющих претворяться людьми!.. — Силис замолчал. Он смотрел в пол, упорно не решаясь поднять взгляд на Хозяйку. Все верно, его ведь не было здесь во время всего предыдущего разговора. И сейчас он наверняка гадает: поверит ли ему Кай'я Лэ или накажет за его слова. В другой раз Занила непременно оценила бы мужество своего оборотня и наградила его, но сейчас ее волновали совсем другие вопросы. А молчание, вновь повисшее в шатре, на этот раз было недолгим.

— Ты понимаешь что-нибудь, Кай'я Лэ? — спросил Байд. Его голос звучал напряженно и немного глухо. Занила повернулась к командиру своих гвардейцев, встретившись с нетерпеливым взглядом его светло-голубых глаз. Да, она понимала. И в этот момент на долю секунды она почувствовала невольное сожаление о том времени, когда она еще не была Хозяйкой стаи, и когда, принимая какое-либо решение, ей не нужно было объяснять свои мысли и логические цепочки кому бы то ни было. О да, она прекрасно понимала, что происходит! Привычная мозаика в очередной раз на ее глазах распалась на составляющие кусочки и сложилась вновь. Опять по-другому! Изменяя, переворачивая, перекраивая мир! Но Занила, кажется, уже успела к этому привыкнуть.

— А разве тебе что-то непонятно, Байд? — Занила пристально посмотрела на командира своих гвардейцев, а потом обвела взглядом и остальных оборотней, находившихся в этот момент в шатре. Сейчас через них она обращалась ко всей своей стае. — Какие еще объяснения вам нужны?! Этот человек, — она кивком головы указала на оружейника, лежащего на постели, — всю свою жизнь стремился к власти. Он боролся за княжеский престол в Равене, но проиграл. Возможно, он даже почти смирился со своим поражением, но в этот момент в городе весьма удачно появились мы. Я не знаю, каким образом ему с первого взгляда удалось понять, что мы не люди, откуда он вообще знал о нашем существовании. Может быть, он еще в детстве слишком внимательно слушал сказки, которые ему на ночь рассказывала мать. Но, встретившись с нами в реальности, он решил, что такой шанс не упустит! Ему не удалось победить равенского князя самому, но с нашей помощью он бы легко уничтожил своего противника! Именно для этого он и отправился вместе с нами. Вспомните: он обещал сообщать дружинникам моменты для нападений, когда мы будем меньше всего готовы к ним, но разве тогда, в день первого боя, мы были хоть немного слабее, чем обычно?! — Занила обвела требовательным взглядом оборотней, наблюдая за их реакцией. Раик задумчиво кивнул, оценив ее слова и соглашаясь с ними, а вот Байд нашел, что возразить:

— Но во время второго — были! Мы действительно были слабее в тот момент. Стая собиралась разделиться: одна половина должна была уйти на поиски пещеры, а вторая — остаться в лагере, и человек тут же воспользовался этим и отправил послание княжеским дружинникам!

Занила медленно кивнула и усмехнулась так, как умела только она одна, вкладывая в одно мимолетное движение губ сотню оттенков смысла: от обжигающей ярости до холодного презрения.

— Искушение силой еще никому не удавалось преодолеть! — проговорила она. — Узнав о существовании артефакта, дающего всемогущество его обладателю, человек совершил ту же ошибку, что и древние маги много столетий назад: он решил, что воспользоваться силой сможет любой! Он больше не хотел быть одним из оборотней, одним из членов могущественной стаи, — Занила, понизив голос почти до рыка, выделила слова «одним из», потому что именно они были ключевыми в ее фразе. — И даже стать князем Равена для него было уже не достаточно! Всего лишь обыкновенным человеческим князем?.. Теперь ему этого было мало. И оружейник изменил свои планы. Он уже не только собирался уничтожить равенского князя с нашей помощью, но и, дождавшись, пока мы будем по-настоящему обессилены сражением с дружинниками, натравить на нас своих собственных людей! Ведь именно такого распоряжения они ждут, расположившись в ближайшей деревне?! — Занила замолчала. Она сказала все, что хотела. Она произнесла это вслух: оружейник Веремир хотел убить ее. Точно так же, как своего «друга» — равенского князя… Как ради своей власти уже принес в жертву того злополучного купца Кумазана, всего лишь отправив ее на встречу с ним. Ведь не мог же он не понимать, что тому, кто случайно окажется между Хозяйкой стаи и равенским князем, когда они начнут свою войну, будет уже не спастись?! Конечно, он это знал. В чем оружейника Веремира даже при всем желании нельзя было упрекнуть, так это в каких-либо непродуманных действиях! За последние часы Заниле стало известно не так уж много новых фактов, но их было более чем достаточно, чтобы в цепочке, которую она выстроила, больше не оставалось темных пятен или ненайденных ответов на вопросы.

— Но, Хозяйка, оружейник не мог совершить ту же ошибку, что и древние маги! — проговорил вдруг Байд. Он не возражал Кай'я Лэ и не сомневался в ее словах, просто он хотел, чтобы у нее самой не осталось ни малейших сомнений. — Ты пересказывала нам летопись того мага, и человек не мог не знать, что Сила Леса подчинится только одному из оборотней, а любого другого артефакт жестоко накажет!

Занила позволила усмешке изогнуть свои изящные бледно-розовые губы, ядовитым блеском отразиться в глазах цвета бесконечно спокойной зимней воды. Она не против ответить еще и на этот вопрос!

— Так он и хотел стать оборотнем! — проговорила она, не отрываясь, глядя в глаза Байда, наблюдая, как с каждым произносимым ею словом меняется выражение его лица. — Всеми средствами добивался этого!

— Ты хочешь сказать, Хозяйка, что он и ранить себя настолько тяжело позволил специально? — голос Раика, стоявшего сбоку от нее, сочился недоверием и одновременно… пониманием! Занила пожала плечами:

— В любом случае ему ведь почти удалось достичь желаемого!

Все. Кажется, теперь уже точно все сказано. И ни у кого больше нет вопросов, а значит, осталось… Байд метнулся мимо нее, через весь шатер к постели и неподвижному, почти безжизненному телу на ней. В руке оборотня сверкнуло лезвие кинжала, который он успел выхватить из поясных ножен. Занила стремительно шагнула наперерез, вцепилась в плечи парня, до боли сжимая их, не подпуская командира своих гвардейцев к человеку.

— Нет!

Байд с недоумением перевел взгляд лихорадочно блестящих глаз с добычи, до которой ему не дали добраться, на почему-то удерживающую его Хозяйку.

— Отдай мне! — Занила протянула руку за кинжалом, который держал оборотень.

— Почему, Хозяйка? — все недоумение и гнев гвардейца явственно читались в его голосе. — Позволь мне убить этого человека! Он заслуживает смерти! И даже гораздо большего! Неужели ты хочешь дождаться, пока он сдохнет сам?

Занила в очередной раз усмехнулась:

— Я сказала: отдай мне! Я не хочу, чтобы ты убивал его!

Понимание мелькнуло в глазах оборотня, и он позволил Кай'я Лэ забрать из своей ладони кинжал с длинным узким лезвием. Пальцы Занилы сжались на удобной костяной рукояти, и она, не торопясь, но и не медля больше, шагнула к застеленной меховыми покрывалами постели, на которой лежал человек. Ей понадобилось сделать три шага, чтобы вновь, в который уже раз за последние пару часов, оказаться возле него. Она заглянула в его лицо, изученное за последние месяцы до малейшей черточки, и не узнала его. Осунувшиеся, заострившиеся черты, землистая кожа, глубокие тени вокруг глаз… Но не узнавала она его совершенно по другой причине: просто после всего того, что она узнала сегодня, с чем не могла не считаться, он больше не был тем оружейником Веремиром, которого она почти три месяца назад встретила в Кетроси! Ничего не осталось от того человека, который безошибочно умел с первого же взгляда вызывать доверие к себе, производить впечатление того, кто просто не может врать или даже просто хитрить!.. Очевидно, все же настало время задуматься о том, что только истинное знание о сути позволяет увидеть по-настоящему, если уж ни о чем другом думать не получается.

Но Занила смотрела на человека и думала о том, что не знает, понимает ли он хоть что-нибудь из того, что происходит вокруг него, осознает ли, что проиграл?.. Оружейник умирал. Очевидно, что ему оставалось не больше часа. Можно было, конечно, просто оставить его, позволив смерти взять свое, но Занила не хотела этого делать: она не собиралась дарить ему даже этих последних минут жизни!

Клинок полированной сталью сверкнул в ее руке, когда она почти без замаха вогнала его в горло человека, под подбородок, так, чтобы лезвие достало до мозга.

За ее спиной кто-то придушенно всхлипнул. Кай'я Лэ обернулась и наткнулась на взгляд пленника, о котором уже почти успела забыть. Она выдернула кинжал назад, заставив кровь выплеснуться из раны. Впрочем, той было совсем не много, подтверждая, что удар Хозяйки оказался как всегда верен, и оружейник уже мертв. Кай'я Лэ шагнула к пленнику, по-прежнему стоявшему на коленях между двух ее гвардейцев. Она заглянула в глаза человека и едва заметно усмехнулась: он только что видел уже вполне достаточно, чтобы прекрасно понимать, что будет с ним самим.

Когда Хозяйка стаи и ее гвардейцы вышли из шатра, позволив тяжелому пологу, прикрывавшему вход, закрыться за их спинами, на бывший лагерь княжеских дружинников уже опустилась ночь, плотная темнота, разбавленная лишь слабым светом далеких и бледных звезд, окутала деревья. Занила огляделась вокруг, отмечая, что некоторые из ее оборотней уже вернулись к месту их собственной стоянки, а другие все еще были тут, ожидая ее приказаний.

— Что будем делать с лагерем, Кай'я Лэ? — спросил Байд, останавливаясь рядом с ней. Занила оглянулась на Силиса, вспоминая слова оборотня о том, что до ближайшей деревни полчаса быстрого бега (разумеется, не в человеческом обличье), то есть не менее двух фарсахов — достаточно далеко, чтобы тамошние жители, а заодно и их гости не могли знать о том, что происходит здесь.

— Лагерь сжечь! — приказала она. — А в деревню мы пойдем завтра.

Глава 7. На границе княжеств

Вольное княжество Равен. Граница с Вольным княжеством Махейн. Зима 1279 года от Сотворения мира.

Синичья трель, пронзительная и радостная, звенела в лесу, то обрываясь, то вспыхивая вновь. Новый день принес неожиданное тепло. На рассвете, когда бледно-желтое солнце только выползало из-за верхушек дальнего леса, откуда-то подул теплый ветер, мгновенно принеся с собой запахи весны. Занила, как раз седлавшая своего коня, на секунду даже остановилась, выпустив из рук поводья и принюхиваясь. Она вдруг вспомнила, что именно так и бывает на севере Вольных княжеств, когда кончается зима: один более теплый день; один порыв ветра, тревожно пахнущего молодой хвоей, смолой и влажной землей; звонкая капель, срывающаяся с ветвей столетних елей, — и ты уже знаешь, что пришла весна! Морозы еще будут, еще не раз ударят, сковывая лес ледяным панцирем, но солнце с каждым днем теперь будет взбираться все выше по небу, становящемуся все более синим, и они отступят, сдадутся, пусть и против воли, но все же признают: их время ушло. Зима утечет вместе с растаявшим снегом, мир изменится, улыбнувшись солнцу, отраженному в каждой хрустально-чистой капле… Весна!

И зверью в лесу тоже хватило одного этого теплого ветра, чтобы проснуться от зимней спячки и начать выбираться из своих нор. И синичка, крошечная желтогрудая птаха, которую не было слышно всю зиму, вспорхнула куда-то на самую вершину вековой сосны и оттуда выводила свою прерывистую и пронзительно звонкую песню, заливавшую весь лес, словно сам весенний ветер подхватывал ее и нес все дальше и дальше. И теперь Занила, легкой рысью едущая на спине своего Серебра, невольно прислушивалась к трели крошечной певицы. Она попыталась отыскать ее среди ветвей деревьев, но быстро поняла всю бесполезность своей затеи, и теперь просто слушала, подставив лицо теплому ветру и солнечным лучикам, прорывавшимся сквозь кроны деревьев, и позволив своему коню самому выбирать дорогу. В конце концов, это была первая весна за последние восемь лет ее жизни! Первая настоящая весна, потому что нельзя же всерьез называть этим волшебным словом те несколько недель, что разделяют сезон дождей и сезон песчаных бурь в Салеве или Годруме, не знающих и настоящей зимы?

Место своей последней стоянки оборотни покинули еще на рассвете и двинулись сквозь лес на юг. Конечно, верхом оборотни ехали намного медленнее, чем смогли бы бежать, приняв другое обличье, но дорога в два фарсаха все равно много времени не заняла, и теперь от деревни их отделяла лишь пара невысоких холмов. Ветер, дувший как раз оттуда, доносил до чувствительного обоняния Кай'я Лэ запах близкого человеческого жилья: дым растопленных поутру печей, сено, свежий хлеб — вполне обычные ароматы. Но сегодня они значили близость новой охоты, обещали скорый бой и много горячей сладко-соленой крови и оттого, наверное, казались особенно будоражащими, заставляя Занилу вновь и вновь в предвкушении совсем по-звериному втягивать воздух трепещущими ноздрями! И не имело никакого значения, сколько она и ее гвардейцы пролили крови вчера. Оборотням ее всегда мало!..

Занила остановила своего коня, натянув поводья, и обернулась назад, дожидаясь, пока ее догонят гвардейцы, растянувшиеся по лесу. Здесь, в нескольких минутах езды от деревни, она собиралась устроить последний совет, совсем небольшой — всего пара слов о том, как именно они будут нападать на человеческое поселение. Воспользовавшись тем, что еще не все гвардейцы показались на крошечной поляне, к Заниле решительно подъехал Байд. За вчерашний вечер и сегодняшнее утро оборотень еще не произнес ни слова, и теперь он выглядел так, будто ему нужно сказать ей что-то действительно очень важное. Кай'я Лэ развернула коня, чтобы им было удобнее разговаривать. Может быть, даже хорошо, что Байд решил все выяснить до того, как начнется новая схватка!

Оборотень подъехал к Заниле и остановился так, что их кони почти соприкасались шеями.

— Мне нужно поговорить с тобой, Хозяйка, — произнес он. Занила кивнула, показывая, что слушает его, но оборотень вместо того, чтобы продолжить, отвел взгляд в сторону, внимательно рассматривая поводья, которые держал в руках. Возможно, он надеялся, что Кай'я Лэ сама начнет этот, явно не простой, для него разговор. И Занила, конечно, помогла бы командиру своих гвардейцев, если бы хотя бы приблизительно представляла, что именно он хочет ей сказать! — Я обещаю, — Байд, похоже, наконец, собрался с мыслями, потому что вновь поднял глаза на Занилу. — Я обещаю Кай'я Лэ, что больше никогда не стану противоречить тебе, оспаривать твои решения или каким-либо иным образом пытаться повлиять на твои поступки! — Занила не позволила и тени удивления промелькнуть на ее лице. Нет, она, конечно, прекрасно понимала, чем этот разговор вызван, но такого, фактически принесения новой клятвы, она от командира своих гвардейцев все равно не ожидала! А Байд между тем продолжил, и по тому, как именно он говорил, было понятно, что каждое произносимое им слово за прошедшую ночь было тщательно обдумано и взвешено. — Я приносил тебе клятву верности, Кай'я Лэ, но за прошедшие с того дня шесть месяцев я позволил себе забыть, почему сделал это, почему выбрал тебя и признал твою власть над собой. Ты Кай'я Лэ стаи по сути и по праву! И вчера я в очередной раз убедился в этом. Твои поступки всегда верны! И даже если ты, не объясняешь их причин, это не дает мне права сомневаться! Отныне я буду помнить об этом! — оборотень замолчал, глядя на Кай'я Лэ, ожидая ее ответа. А Занила просто не знала, как реагировать! На поляне к тому моменту собралась уже вся стая, но, видя, что Хозяйка разговаривает о чем-то с их командиром, оборотни продолжали держаться в небольшом отдалении и ждали, пока их позовут. Занила вновь перевела взгляд на Байда. Значит, вот о чем он думал всю прошедшую ночь… Он настаивал на инициации Веремира вопреки ее мнению и теперь признавал свою ошибку! И еще он считал, что ее чутье Хозяйки стаи или просто высшего оборотня позволило ей уже давно узнать в человеке предателя, и именно поэтому она решительно отказывалась от проведения ритуала, с легкостью выбрав для человека смерть. Вот только она и сама не знала: не хотела она проводить инициацию, потому что инстинктивно ощущала предательство, или совсем по иной причине?.. Байд смотрел на Кай'я Лэ, не произнося больше ни слова, ожидая, пока она примет его клятву. Или откажет ему… Занила позволила легкой усмешке тронуть свои губы. Похоже, что этот разговор бы нужен ей самой ничуть не меньше, чем командиру ее гвардейцев, — редкая возможность сказать всю правду!

— Может быть, ты и ошибся в человеке, — произнесла она, машинально зарываясь пальцами в гриву Серебра, на которой лежали ее руки, — но в отношении меня ты был абсолютно прав! Я не знала о предательстве оружейника. А отказывалась проводить инициацию я потому… — она резко замолчала, словно ей вдруг перестало хватать воздуха. — Ты сам сказал все гораздо лучше меня, Байд: я готова была согласиться на его смерть, лишь бы только всю оставшуюся вечность его не было рядом со мной! И, надеюсь, однажды я смогу найти ответ на вопрос: почему, — Занила позволила себе опустить глаза на собственные пальцы, запутавшиеся в поводьях, которые она машинально перебирала в руках. Она сказала все, что знала. И даже, кажется, чуточку больше! И Байд, похоже, почувствовал это, потому что на продолжении разговора настаивать не стал. Он оглянулся на гвардейцев и махнул им рукой, приказывая спешиться и подойти поближе.

Занила, решительно намотав поводья коня на луку седла, тоже соскочила на землю. Солнце над вершинами деревьев медленно двигалось к зениту, а это значит, что пора начинать! Она обвела внимательным взглядом своих оборотней, отыскивая тех, к кому собиралась обращаться.

— Раик! — гвардеец сделал полшага вперед и коротко поклонился Хозяйке. — Ты и еще шестеро оборотней подойдете к деревне с запада. Там почти вплотную подступает лес: без проблем подберетесь незамеченными, — Занила на секунду остановилась, вспоминая рассказ Силиса, когда он вчера, уже глубокой ночью, подробно описывал ей человеческую деревню. — Село окружено частоколом, — продолжила она, — но он для вас не должен стать серьезным препятствием! — Раик еще раз кивнул, показывая, что понял приказание Кай'я Лэ, а Занила повернулась уже к следующему оборотню. — Ула, ты возьмешь с собой пятерых. Вы заходите с юга. Там река — два десятка аммов абсолютно пустого пространства, поэтому двигайтесь быстро и очень осторожно. Как только переберетесь, укройтесь в зарослях кустарника — они там достаточно густые — и ждите. Мы все должны напасть на деревню одновременно! — она еще раз обвела взглядом своих гвардейцев, убеждаясь, что всем понятен ее план.

— Мы все сделаем, Кай'я Лэ! — ответил ей Байд. — Мы уничтожим людей Веремира!

Занила обернулась к нему, встретившись с взглядом его решительно блестящих глаз.

— Не только, — проговорила она так четко, словно хотела, чтобы все оборотни услышали каждое ее слова. — Мы нападем на деревню с трех сторон именно для того, чтобы никто не смог уйти оттуда! Не только отряд оружейника Веремира, ждущий сигнала, чтобы уничтожить чудовищ, — каждый из людей, кто знает нашу истинную суть, сегодня должен быть уничтожен! Иначе нам просто не дадут ни вернуться к храму, ни провести необходимый ритуал, ни обрести вновь Силу Леса! — закончила она. Сейчас Занила просто озвучила вслух то решение, которое приняла еще прошедшей ночью. У них не было другого пути. Кай'я Лэ еще слишком хорошо помнила, как оружейник Веремир однажды сам признался ей, что может узнать одного единственного оборотня среди толпы людей! Тогда она не восприняла его слова серьезно, сейчас же она слышала в них угрозу! И кто знает, кому еще оружейник успел передать свое открытие?

— Но жители этой деревни могут вовсе ничего не знать об оборотнях, Кай'я Лэ, — проговорил Байд. Занила подняла глаза на гвардейца. Всего несколько минут назад он поклялся, что больше никогда не будет оспаривать ее решения или сомневаться в них… Впрочем, этого он как раз и не делал! Кай'я Лэ едва заметно усмехнулась: кажется, она только что вспомнила, почему в свое время назначила его командиром своих гвардейцев, своей правой рукой. Когда-то давно, целую вечность назад, еще в далекой Догате он произнес: «Мы пойдем за тобой, Кай'я Лэ… Когда ты решишь убивать!» Он всегда и в любой ситуации предоставлял ей возможность действительно принять решение. Потому что только так она могла действительно отвечать за них! И за это она была ему благодарна. Даже зная сама, что для других — возможно, но для нее всегда существует только один путь!

— Я объявляю охоту! — произнесла она. Всего лишь еще один маленький шаг на ее пути к тому, чтобы стать чудовищем! Просто очередной шаг из множества, уже сделанных ею… «Я объявляю охоту!» — эти три коротких слова стали ответом на любые вопросы, заданные или так и не прозвучавшие здесь! Занила едва заметно улыбнулась, слушая, как по рядам ее гвардейцев прокатился довольный шум. Скольких бы они не убили вчера, сегодня им снова мало…

— Там кто-то есть, Хозяйка! — голос Силиса привлек к себе ее внимание. Занила обернулась к оборотню, стоявшему немного в стороне от остальной стаи, выше по склону холма. Кай'я Лэ решительно шагнула к нему, вслушиваясь в звуки, наполнявшие зимний лес, и ловя чувствительным обонянием запахи, доносимые ветром. Один показался ей особенно резким — люди! И где-то совсем недалеко, гораздо ближе, чем располагалась деревня!

Приказав пока своим оборотням оставаться на поляне, Занила решительно поднялась на вершину холма и оглядела его противоположный склон. Так и есть! По тропинке через лес шли люди, двое: старуха в длинной дохе и сильно линялом, когда-то синем, платке и ребенок, девчонка со встрепанным пухом светлых волос на голове, одетая в несуразный, явно не на нее сшитый овчинный полушубок. Ни та, ни другая не ощущали опасности, наблюдавшей за ними с расстояния всего в несколько десятков аммов! Занила усмехнулась, пряча под длинными серебристо-светлыми ресницами взгляд серо-стальных глаз, а в следующую секунду огромная белоснежная кошка уже стремительными скачками неслась вниз с холма. Она уже выбрала место: там, возле вековой необхватной сосны Хозяйка встретит старуху и ее внучку, забредших в лес, на сегодня объявленный территорией охоты. Ведь право начать ее принадлежит Кай'я Лэ!

* * *

А войти в деревню одновременно у оборотней все же не получилось: Ула, не выдержала положенного времени и напала раньше. Впрочем, так получилось даже интереснее! Когда Занила и отряд ее гвардейцев, сняв охрану на воротах, оказались внутри ограды человеческого поселения, с противоположного конца деревни уже были слышны человеческие крики. А по главной (она же единственная) улице бежали, очевидно, пытаясь найти хоть какое-то убежище, около десятка людей. Занила усмехнулась, скаля двухэцбовые белоснежные клыки: в руках мужчин она заметила весьма знакомые ей арбалеты. А это значило, что пытались спастись не мирные жители, а люди из отряда Веремира! И что-то их оружие, розданное им предводителем, пока не слишком-то сильно помогало, когда внезапно нападали не она, а на них!

Коротко рыкнув, Занила метнулась наперерез людям, и ее оборотни, и без приказа Хозяйки прекрасно знающие, что им следует делать, тут же бросились вслед за ней, растягиваясь по улице живой цепочкой, через которую вряд ли хоть кому-то удалось бы прорваться! Заметив новых зверей, несущихся на них от ворот, люди замерли, на секунду просто остановившись посреди улицы. Простые селяне на их месте наверняка уже метались бы в панике, но эти мужчины умели сражаться. К тому же они прекрасно знали, что за противник им попался. Поэтому до того, как Занила успела преодолеть разделявшее их расстояние, их командир сумел сориентироваться, и люди, мгновенно подчинившись его коротким отрывистым приказам, разделились и скрылись за высокими заборами ближайших домов. Вот только их противниками были не звери, которых можно было так просто сбить со следа, или нападение которых можно было переждать, всего лишь спрятавшись. Оборотни, даже в зверином обличье, продолжали помнить, что именно привело их сюда. Не только жажда крови… А значит, никому в деревне не удастся уцелеть!

Занила, не сбавляя скорости и оставляя на утоптанном снегу дороги глубокие борозды от когтей, развернулась вправо и метнулась к одному из домов, в которых укрылись люди. Ей не нужно было отдавать приказов: она и так знала, что ее оборотни займутся остальными! Забор в четыре амма высотой Кай'я Лэ перелетела, даже не остановившись, и тут же по брюхо провалилась в сугроб, наваленный хозяевами дома с другой стороны от него. В деревянные доски за ее спиной, чуть не срезав кисточки с белоснежных ушей, с пронзительным свистом вонзилось сразу два арбалетных болта, но Занилы уже не было в том месте, куда стрелки пытались попасть. Короткой перебежкой, прижимаясь боком все к тому же сугробу, теперь уже не плохо защищавшему ее, оборотень преодолела расстояние до стены дома и, не теряя больше ни секунду, в стремительном прыжке взвилась вверх, влетев через окно внутрь избы. Под напором ее тела легко лопнул бычий пузырь, служивший жалкой заменой оконного стекла.

Не успела Кай'я Лэ приземлиться на дощатый пол, как возле ее бока свистнул очередной арбалетный болт. Занила распласталась, пропуская его над собой, и тут же вскинула вверх голову, оглядывая серо-стальными человечьими глазами все пространство убогой избы. Из угла, почти оглушая пронзительным визгом, метнулась женщина, немолодая и полная, со встрепанными волосами, выбившимися из-под съехавшего на бок платка. Оборотень глянула в ее сторону, но догонять не бросилась: слишком легкая добыча, безоружная, неинтересная. С ней она всегда успеет разобраться и позже, а может быть, ее гвардейцы это сделают и за нее. Гораздо больше Занилу заинтересовали двое вооруженных мужчин, замерших у противоположной стены избы. Один из них сжимал в побелевших пальцах рукоять длинного меча, а второй торопливо пытался перезарядить арбалет, но его руки дрожали настолько сильно, что Кай'я Лэ оказалась быстрее.

Ей потребовался всего один длинный прыжок, чтобы преодолеть разделявшее их расстояние. Удар когтистой лапы пришелся в предплечье человека, и арбалет с глухим стуком полетел прочь. А вторая лапа уже била мужчине в лицо, заставляя его отшатнуться от бритвенно острых лезвий когтей ровно на столько, чтобы удар пришелся в шею — самое незащищенное, самое любимое оборотнями место в человеческом теле!

Первый человек еще хрипел, пытаясь зажать руками располосованное горло, а Кай'я Лэ уже развернулась ко второму. Взгляд остекленевших глаз человека, скользнувших по телу товарища, был полон ужаса, но меч перед собой он поднял еще решительнее. Занила усмехнулась, скаля пасть: сегодня она не собиралась фехтовать! В горнице избы было особо не развернуться, но Заниле все же удалось скакнуть вперед и вбок и, сшибив задними лапами грубо сколоченную лавку, и уже оттуда метнуться к человеку, поднырнуть под его руку, пропуская над собой лезвие тяжелого меча. Мужчину повело влево инерцией собственного удара, и Занила тут же воспользовалась этим. Двухэцбовые клыки клацнули, выдирая внушительный клок из рукава его кожаной куртки, а вместе с ним и кусок мяса из предплечья под ним! Мужчина закричал от резкой боли, но меч не выпустил, успев перехватить его другой рукой. И, не обращая внимания на быстро сбегающие на пол капли алой крови, развернулся к Кай'я Лэ, оказавшейся за его спиной.

Занила была довольна, ей нравился этот человек: не простая, слабая, безвольная добыча — нечто по-настоящему интересное! Жаль только — не надолго. Даже самый опытный воин из числа людей все равно двигался слишком медленно, чтобы быть достойным противником для высшего оборотня! Человек атаковал, ударив мечом наискосок снизу вверх. Это был очень сложный прием, выдававший настоящего мастера. Если бы против него дрался такой же человек, ему никогда не удалось бы заметить начинающийся удар вовремя, а значит, и встретить его. Вот только Занила не была человеком, и прием, который готовился провести мужчина, она почувствовала еще до его самого первого движения — просто угадала по самой позе его тела, по напряжению его мышц… И снова ушла вниз и в бок, в очередной раз пропуская клинок над своей головой. Человеку, наверное, вовсе не нужно было атаковать, вместо этого уйдя в глухую оборону — единственная верная тактика против того, кто значительно превосходит тебя в скорости. Вот только возможности ждать у мужчины не было: с каждой вытекавшей из раны на руке каплей крови он становился все слабее… А у Занилы больше не было желания играть с ним.

Она ударила по второй его руке, сдирая мясо и ломая кость. Человек выпустил меч, оставаясь совершенно безоружным перед ней, и Занила тут же прыгнула на него, всем своим весом припечатывая к дощатой стене. Ребра человека хрустнули под ее лапами, и Кай'я Лэ вонзила когти в его тело, подставляя морду под тугие струи горячей крови, раздирая кожу и выпуская внутренности.

За ее спиной раздался шум, и Занила, глухо зарычав, обернулась на этот звук, собираясь достойно встретить того, кто оторвал ее от законной добычи! Разорванное и окровавленной тело человека, лишившись опоры в виде ее когтей, сползло по стене на пол, но Занила не оглянулась, изучая появившегося в избе нового противника. В дверях стоял высокий широкоплечий и бородатый мужик, судя по его виду, местный житель и, скорее всего, владелец этого дома. На вытянутых руках перед собой человек держал вилы, очевидно, собираясь защищаться ими от чудовища. Занила неодобрительно рыкнула: неужели она хоть чем-то напомнила ему стог сена?! С ним она уж точно не будет долго возиться. Занила прыгнула вперед, смыкая мощные челюсти на деревянном черенке вил, которыми человек еще попытался замахнуться на нее. Резкий рывок головой, и те полетели прочь, а Кай'я Лэ уже рвала клыками горло мужчины, вместе с ним повалившись на дощатый, давно не скобленый пол.

Из избы она выбралась до кончика хвоста перемазанная еще свежей алой кровью и более чем довольная. По деревне, то тут то там, были слышны короткие взвизгивания спускаемых в цель арбалетных болтов, но гораздо чаще — беспомощные человеческие крики и рык ее гвардейцев. Оборотень огляделась, решая, куда отправиться. Охота была в самом разгаре, и вокруг наверняка еще хватало добычи. Тонкий нюх зверя уловил человеческий запах совсем близко, во дворе того же дома, на пороге которого стояла Кай'я Лэ. И Занила, больше не раздумывая, легкой рысью направилась туда.

К запаху живого человека примешивался будоражащий кисло-соленый аромат его страха, заставляя ноздри оборотня трепетать в предвкушении добычи. Занила на секунду замерла на пороге амбара, к которому привело ее обоняние, а потом скользнула внутрь. В помещении без окон царил полумрак, но Кай'я Лэ с легкостью различала очертания окружающих ее предметов: копна сена, мешки с зерном, а вот, наконец, в самом дальнем углу, то, что ее интересует! Занила увидела ту самую женщину, которую она не стала догонять в доме. Человечка сидела у стены, сжавшись в комок, а к ней прижимались два ее детеныша: мальчишка и девчонка, оба постарше той, что Кай'я Лэ встретила сегодня в лесу. Оборотень втянула воздух, с удовольствием отмечая, что кисло-соленый запах страха исходит именно от женщины. Дети же пахли сладко — легкой добычей и такой вкусной кровью!

Как ни странно, люди заметили Кай'я Лэ в тот же момент, что и она их. И сразу же, поняв, что их убежище раскрыто, а значит, сидеть в нем дальше бессмысленно, вскочили на ноги. Женщина оттолкнула от себя детей, приказывая им бежать, в этот жалкий беспомощный жест вкладывая все свое желание спасти их жизни, а сама шагнула навстречу Заниле, пытаясь отвлечь оборотня и дать им хоть немного времени. Кай'я Лэ, усмехнувшись, приняла приглашение: с этой человечкой, даже не попытавшейся хоть чем-то вооружиться против нее, она надолго не задержится! Занила вскинула свое тело на задние лапы, передние опуская на плечи женщине, в крепком объятии притягивая ее к себе, вслушиваясь в ее крик, переходящий в пронзительный визг, когда двухэцбовые когти легко пропороли ее одежду, глубоко вонзаясь в спину. Человечка попыталась вырваться, беспорядочно молотя кулаками по бокам кошки, но Занила даже не подумала отпустить ее. Она обнажила клыки, собираясь перервать такое близкое горло, но женщина в последний момент вдруг дернула головой назад, и пасть оборотня сомкнулась на ее ключице. Хрустнула кость, человечка завопила, а Занила вонзила клыки еще раз, теперь уже туда, куда и собиралась, обрывая уже ставший надоедать ей крик. Впрочем, теперь кричали уже сзади…

Кай'я Лэ развернулась, оттолкнув от себя безжизненное грузное тело, и бросилась вслед за детьми, наверняка еще не успевшими убежать далеко. Занила не ошиблась: они действительно стояли на пороге амбара, а со стороны двора к ним плавной стремительной походкой двигался еще один белоснежный, перепачканный кровью зверь. Оборотню потребовалось всего одно движение мощной когтистой лапой, чтобы свернуть девчонке шею, а в следующую секунду он уже рвал клыками горло второго человеческого детеныша. Занила, приблизившись к ним, недовольно рыкнула на Байда, лишившего ее такой близкой добычи. Гвардеец тут же выпустил из клыков неподвижное тело и потупился, всем своим видом выражая Кай'я Лэ свое раскаяние. Занила фыркнула и, не обращая больше ни малейшего внимания на безжизненные тела, оставшиеся в амбаре, устремилась на улицу.

В следующий дом Кай'я Лэ стаи и командир ее гвардейцев ворвались уже вместе. Вломились через дверь, ведшую на задний двор, тогда как люди, укрывшиеся в избе, ждали, что они станут прорываться через окно. Сколько в том доме было людей, Занила не стала считать. Коренастый мужик — глава семейства, двое взрослых сыновей, да еще сколько-то женщин, с пронзительным визгом разбегающихся во все стороны. Впрочем, одна решительно отличалась от своих сестер! Она пыталась отбиться от оборотней, запуская в них один за другим глиняные горшочки с какими-то крупами, в изобилии стоявшие по полкам. Ей Занила уделила чуть больше внимания, а ее сердце поддела когтями из развороченной грудной клетки еще бьющимся… Люди в том доме вообще защищались отчаянно, пытаясь спасти свои жизни, но огромные кошки, белоснежными тенями носившиеся по избе, казалось, вовсе не замечали их сопротивления. Они не дрались со своей добычей — они просто убивали ее.

А Занила время от времени ловила себя на мысли, что невольно ждет наступления того момента, когда она уже не сможет отличить очередную жертву от предыдущей, одно разорванное в клочья тело от следующего, когда пряное кровавое безумии захлестнет ее, прогоняя прочь разум… Но этого все не происходило. Может быть, ее безумию крови, пролитой за вчерашний день, все же оказалось достаточно?..

Когда она вновь из дома, в котором не осталось больше никого живого, выбралась на улицу, бой уже стих. Занила остановилась посреди единственной деревенской улицы и встряхнулась, пытаясь избавить свою густую шерсть от остатков липкой, быстро засыхающей крови. Утоптанный и слегка подтаявший снег вокруг покрылся россыпью мелких алых брызг, однако ее мех от этого заметно чище не стал. Занила недовольно фыркнула: она каждый раз слишком поздно вспоминала, сколько же грязи в таком небольшом на вид человеческом теле! А охота, похоже, подходила к концу. Никаких арбалетных выстрелов больше не было слышно, и лишь ее оборотни еще не спеша бродили по деревне, одного за другим отыскивая скрывшихся по своим избам людей. Заниле было абсолютно не интересно заниматься чем-то подобным, тем более что ее гвардейцы прекрасно справлялись и без нее! А для себя Кай'я Лэ еще в самом начале нападения заметила крутой холм, возвышавшийся над деревней. С его вершины должно было быть прекрасно видно все, происходящее здесь. Вот только прежде, чем отправляться туда, не мешало бы себя привести в более или менее приемлемый вид! Занила раздраженно тряхнула правой задней лапой, за коготь которой зацепился какой-то лоскут, а потом с разбегу запрыгнула в глубокий и пушистый сугроб. Говорят, некоторые урожденные высшие оборотни время от времени вылизывались… Ее же пока вполне устраивал холодный и шершавый снег!

На холм Кай'я Лэ поднялась, уже сменив облик на человеческий и достав из энергетического кармана свой алый, подбитый волчьим мехом плащ, и теперь смотрела на деревню, подставив чуть влажные волосы по-весеннему теплому ветру. Кто-то из оборотней поднялся на вершину холма вслед за ней. Кай'я Лэ еще за пару десятков аммов почувствовала его приближение: своим энергетическим кружевом — плотную и горячую волну силы, всегда окружающую любого из Хозяев Леса. Кай'я Лэ не спешила оборачиваться, дожидаясь, пока решившийся нарушить ее уединение гвардеец первым обратится к ней. Но голос, раздавшийся вдруг за ее спиной, заставил ее вздрогнуть, потому что она ожидала услышать чей угодно, только не его, и только не произносящим ее имя…

— Занила!..

Весь этот мир, согретый дыханием теплого ветра и лучами по-весеннему яркого солнца, деревня под холмом и ее собственная стая, ведущая в ней охоту, в одно мгновение просто перестали существовать, потому что этот голос она не узнать не могла! Ледь… Занила медленно обернулась, даже не пытаясь справиться с вихрем эмоций, захлестнувших ее душу, или хотя бы не позволить им отразиться в серебряной глубине взгляда. Ледь! Златополк. Золото. Темноволосый оборотень… Не ее.

Она не ошиблась. Кай'е Лэ махейнской стаи стоял в десятке аммов от нее, словно не считая нужным подходить ближе. Его короткий полушубок был расстегнут, позволяя теплому ветру прикасаться к белоснежной рубахе на его груди. Сшит он был из меха черно-бурой лисицы и, наверное, в любое другое время показался бы очень темным, но сейчас ослепительное полуденное солнце почему-то заставляло особенно ярко блестеть именно серебристо-серую ость, такую же, как и стальная рукоять меча, казавшаяся из-за его плеча. Занила перевела взгляд на лицо мужчины, изучая так хорошо знакомые ей черты. Она не видела его шесть месяцев… И теперь она невольно отмечала, что оборотень изменился. Не постарел, просто что-то стало неуловимо другим. Может быть, все дело было в волосах, в его роскошной, темной, шелковисто-упругой гриве, всегда рассыпанной по плечам, своевольными прядями выбивавшейся из любой ленты, которой их пытались удержать? Теперь они были гладко зачесаны назад и собраны в тугой высокий хвост, и только длинная косая челка падала на глаза. И от этой его новой прически черты его лица казались еще более тонкими, поражая идеальной правильностью линий. Вот только губы больше не казались такими мягкими, может быть оттого, что даже не собирались улыбаться?..

— Ледь! — произнесла Занила и снова замолчала, мгновенно понимая, что все слова, кажется, вовсе утратили свой смысл, особенно приветствия: все эти веками установленные фразы, которыми принято было обменивать и в Вольных княжествах, и в Салеве, и в далеком Годруме, встречая вдруг после долгой разлуки своего знакомого… Как же все они были неуместны здесь и сейчас!

— Я находился на землях моей стаи, — произнес Ледь, очевидно, тоже решив, что уж они-то двое как-нибудь обойдутся без пустых приветствий, и сразу переходя к делу, — когда ощутил мощный всплеск силы на самой границе наших владений! Я немедленно отправился в это место… — Ледь вопросительно посмотрел на Занилу. Он не произнес: «Я знаю, что ты наверняка имеешь к произошедшему какое-то отношение». Впрочем, это как раз было понятно и без слов — по одному только взгляду непроглядно-черных глаз. — Это произошло вчера, — добавил оборотень. Занила мысленно выругалась, помянув всех Темных Богов разом. Та энергия, что высвободилась из магической ловушки, целиком ушла в созданное ей пламя — ее не должен был почувствовать никто за пределами пещеры. Другое дело последовавшая за этим провалившаяся попытка призыва Силы Леса!.. Ее-то как раз мог ощутить любой оборотень на фарсахи вокруг! А ведь Байд предупреждал ее, что они слишком близко подобрались к границе владений северомахейнской стаи! Но Занила была слишком увлечена погоней за Силой Леса, чтобы придать этому должное значение. И вот теперь она, кажется, получит по заслугам за свою неосмотрительность. Ледь вполне может обвинить ее в попытке вторжения на его территорию! Она, конечно, сделает все, чтобы разубедить его в этом. Но что будет, если у нее не получится? Полгода назад оборотень не стал развязывать войну из-за убийства собственного отца. Но кто знает, не сочтет ли он новый повод более достойным?

— Я не пересекала границу твоих владений! — проговорила Занила, медленно и четко, выделяя голосом каждое свое слово, не отрываясь, глядя в его темные, блестящие, словно драгоценные камни, глаза, снова и снова повторяя про себя: «Он умеет чуять правду!». Больше всего она надеялась, что за прошедшие полгода эта способность не изменила ему. — Я и впредь не стану претендовать на власть на твоих землях! Я решала здесь свои дела и теперь просто уйду, вернувшись в свои владения.

— Ты не объяснишь, что за вспышка силы все-таки была вчера здесь? — поинтересовался Ледь, изогнув темную бровь. Занила чуть не задохнулась при виде этого жеста, такого знакомого еще с того времени, когда титул Кай'е Лэ стаи носил совсем другой оборотень. А Ледю еще не за что было ненавидеть ее… Занила судорожно втянула воздух изящно очерченными ноздрями, пытаясь выровнять дыхание.

— Я сумела отыскать артефакт, с помощью которого стая когда-то давно призывала Силу Леса! — проговорила она. Занила не собиралась хранить свою находку в тайне: в конце концов, сила принадлежит всем оборотням, а не только тем, кто признал ее своей Хозяйкой!

— И у тебя получилось провести ритуал призыва? — было отчетливо слышно, как корочка ледяного спокойствия в голосе оборотня мгновенно покрылась сетью тончайших трещинок, готовая в любой момент рассыпаться. Занила качнула головой, слегка поморщившись.

— Сейчас у меня с собой только одна половина артефакта — книга, — принялась объяснять она. — С ее помощью силу действительно можно вызвать. Вот только, чтобы использовать, сначала ее нужно структурировать. Иначе Сила Леса — это всего лишь поток энергии, неуправляемый и бесполезный! А для полноценного ритуала нужен храм. Именно к нему я сейчас и направляюсь.

Ледь задумчиво кивнул головой, выслушав ее. А Заниле вдруг что-то в его поведении показалось странным.

— Ты не удивлен? — проговорила она, тоном полу вопроса полу утверждения высказывая свои мысли. Оборотень снова кивнул.

— Я предполагал что-то подобное. Именно поэтому я и здесь.

— Почему? — уточнила Занила. Ледь глубоко вздохнул, словно собирался прямо с высокого берега нырнуть в ледяную воду. Потом, очевидно, решившись, произнес:

— Я хочу, чтобы ты стала Хозяйкой и северомахенских оборотней тоже!

Заниле на секунду показалось, что в ледяной воде оказалась как раз она…

— Ты по доброй воле отдаешь мне власть в собственной стае только для того, чтобы твои оборотни не лишились Силы Леса? — она говорила и при этом сама никак не могла поверить в те слова, что произносит! — Ты готов на это?

— Тебе уже приносили клятву крови? — спокойствие в голосе Ледя наконец-то раскололось, брызнув во все стороны крошевом жалящих осколков. — Приносили! Я вижу это по твоим глазам, — кивнул он сам себе. — Тогда ты должна знать, что она накладывает определенные обязательства на обе стороны! К тому же я не собираюсь отдавать тебе власть — я предполагаю разделить ее с тобой.

— Что ты предлагаешь мне?! — Занила не выдержав, шагнула вперед, сокращая разделявшее их расстояние. И сразу же сияние силы от энергетического каркаса Ледя стало нестерпимым! Занила влетела в него, как неосторожное насекомое в пламя масляной лампы. И теперь точно также ей было уже не выбраться!.. Плотная волна силы словно обжигала, мешая дышать, и это было почти больно, потому что она вдруг вспомнила, что именно означает простое сочетание двух слов «притяжение крови». Аддава'эль'Хейр… Первым ощущение накрыло ее разум, словно вдруг вспыхнуло яркое пламя, до последней детали высвечивая все ее воспоминания, на которые она так долго и так старательно отказывалась смотреть! Теперь ей было уже не отвернуться… А в следующую секунду воспоминания накрыли и ее тело! И тогда Занила пожалела, что приблизились к Ледю. Потому что те четыре амма, что еще разделяли их, она ненавидела всей душой! Не только их — вообще все, что было между ними, не позволяя ей прикоснуться к его коже, почувствовать ее обжигающее, пьянящее, пряное тепло…

Занила судорожно вздохнула, лишь усилием воли заставляя себя оставаться на месте. За шесть месяцев, что они находились на расстоянии в фарсахи друг от друга, ей почти удалось забыть, что значит притяжение крови. Но слабее оно от этого не стало! Зато теперь все, что раньше упорно ускользало от понимания Занилы, внезапно оказалось расставленным по своим местам. И ей оставалось только увидеть и признать правду… Вот почему она так упорно тянула время с инициацией оружейника Веремира! Не только оттого, что инстинктивно ощущала в его поведении предательство, но еще и потому, что ее собственное тело ни на секунду не забывало об уже существующем притяжении крови. Сколько бы инициаций она ни провела, скольких бы мужчин не впустила в свою жизнь и свою постель, притяжение крови, связывающее ее с Ледем, от этого не стало бы меньше! И как только он вновь появился бы в непосредственной близости от нее, все остальное бы опять перестало иметь какое-либо значение. Так, как происходило сейчас… Это он предлагает ей?

Занила подняла на Ледя взгляд серебристо-светлых глаз. Он смотрел на нее, наблюдая за каждым ее действием, за каждым выражением ее эмоций, с лихорадочной скоростью сменявших друг друга на ее лице. Он знал, что именно она чувствует — в этом не было ни малейшего сомнения. И еще, если Занила ничего не забыла и не напутала, он ведь и сам должен был чувствовать все тоже!.. И это он предлагает ей?!

Занила знала, что притяжение крови между ними ей никогда не удастся разрушить. Но она могла уехать. И тогда, когда она вновь будет находиться на другом краю мира от него, возможно, ей хотя бы на время удастся забыть о его существовании! Нет, она не хотела этого. Она уже давно перестала обманывать себя. Вот только право выбора на этот раз принадлежало не ей, а Ледю, а он его уже сделал, шесть месяцев назад, когда отказался даже просто смотреть на ту, что отныне и навсегда для него была просто чудовищем! И не имело никакого значения, что именно с ней он связан притяжением крови. Ничего ведь и теперь не изменилось… Или?.. Что он там говорил?.. И почему он теперь молчит, просто разглядывая ее?!

— Что ты предлагаешь мне? — повторила Занила, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, а наоборот, звучал спокойно и требовательно. Она попыталась подумать о том, что сейчас, на этой залитой ярким солнечным светом вершине холма разговаривают два Хозяина оборотней, решая судьбы своих стай, вот только эта мысль не помогла, показавшись донельзя нелепой.

— Я предлагаю тебе разделить власть над стаей, — произнес Ледь. — Но сначала я хочу, чтобы ты ответила мне на один вопрос.

Занила вновь пристально посмотрела на него и слегка кивнула, давая знак, что согласна, что он может спрашивать. Она, наверное, должна была бы удивиться столь неожиданному продолжению разговора. Удивление и возникло, но появилось не изнутри, как ему и положено, а словно снаружи. И теперь никак не могло пробиться к ее душе, туда, где лихорадочно метались, смешиваясь и пытаясь одолеть друг друга, обрывки ее эмоций.

— Я хочу знать: ты не жалеешь? — проговорил Ледь. — О том, что стала оборотнем?

Недоумение на секунду одержало верх, выплеснувшись в сияющем серебре взгляда. Что он спрашивает у нее? О чем она может жалеть? О том, что стала свободной? Или о том, что расплатой за это стало притяжение крови, которое ей уже не разорвать? О том, что она убила своего врага? Или о том, что он был его отцом? О том, что она получила силу, которую, возможно, самое время пора начинать называть могуществом? Или о том, что теперь вся ее жизнь, кажется, превратилась в погоню за войной? Или от нее… О чем еще она может жалеть? О том, что саму себя теперь называет не иначе, как чудовищем? Или о том, что теперь у нее, кажется, не осталось ни одного врага, которого она не сумела бы одолеть? А может быть, о том, что она стала Хозяйкой стаи? Или о том, что клятва крови, как известно, накладывает обязательства на обе стороны?..

Занила усмехнулась, подставляя лицо лучам по-весеннему теплого солнца. Какой простой вопрос! Она уже давно знает ответ на него.

— Нет. Ни разу не пожалела! — это оказалось так просто произнести. И так правильно! Она давно знала: для нее никогда не существовало другого пути. Но сколько же ей потребовалось времени, чтобы признать: она о нем не жалеет! — А ты? — проговорила вдруг Занила, глядя в непроглядно-черные глаза оборотня, стоявшего перед ней. — Ты жалеешь, что я стала оборотнем?

Порыв теплого ветра дохнул ей в лицо, донося откуда-то, где уже была весна, запах земли и прелой хвои. Ледь опустил глаза, и Занила вдруг пожалела, что задала свой вопрос. Ведь шесть месяцев назад она ответ на него уже получила! Или ей до сих пор его мало?! А Ледь, кажется, в этот момент точно так же, как и она сама несколько минут назад, расшифровывал его: о чем ему следует жалеть? О том, что она убила его отца? Или о том, что навсегда вошла в его жизнь, разделив на двоих притяжение крови?.. О том, что она заставила стаю потерять свое единство? Или о том, что вернула ей Силу Леса?.. Или о…

— Я должен был жалеть, — проговорил Кай'е Лэ, вновь поднимая взгляд на девушку, стоящую напротив него. В ее серебристо-светлых глазах, напряженно прикованных к его лицу, плескалось такое отчаяние, что Ледь на секунду задохнулся от обжигающей боли. Он просто не мог этого видеть! Не должна она больше смотреть так! Никогда… Не из-за него! — Я должен был жалеть, — повторил он. — Но я так и не смог себя заставить…

Он не улыбнулся ей. Просто поднял глаза на Занилу. И одного этого взгляда оказалось достаточно, чтобы она получила свой ответ!

Оборотень шагнула вперед, уничтожая расстояние, разделявшее их все это время, позволяя его энергии, горячей и плотной, захлестнуть себя, не боясь больше утонуть в ней, разрешив себе это, прикасаясь к его коже, прижимаясь к нему всем телом…

Наверное, так чудовища и понимают, для чего существует этот мир, — по своему отражению в глазах того, кто им дорог!

Оглавление

Хозяйка Леса (Дочь Кузнеца-3)

  Пролог

  Часть I. Пепел свободы

    Глава 1. Своя стая

    Глава 2. Возвращение в Догату

    Глава 3. Встречи

    Глава 4. Спрашивая и находя

    Глава 5. Полет «Сокола»

    Глава 6. Восстание в городе

    Глава 7. Старые долги

    Глава 8. Сила крови

  Часть II. В погоне за войной

    Глава 1. Вольные княжества

    Глава 2. На север

    Глава 3. Храм

    Глава 4. Солнцеворот

    Глава 5. Книга

    Глава 6. Искушение силой

    Глава 7. На границе княжеств

Реклама на сайте