«Детектив (Использует ли Императорский Сыскной Отдел нечистую силу?)»

Илья Новак Детектив (Использует ли Императорский Сыскной Отдел нечистую силу?)

Здесь что-то было не так, но Хорек Твюдж не мог понять, что именно. Он успел обегать все восемь лестничных пролетов центральной замковой башни, побывал на кухне, в погребах, на чердаке, в покоях гостей и комнатушках слуг. Его помощники торчали вокруг замка в самых неожиданных местах и зевали со скуки.

Замок назывался Рэллок и стоял чуть ли не посреди Червовых Рощ. То есть Рощами они только именовались – это был тот случай, когда карта не отвечала местности, меню не соответствовало еде, а имя не называло предмета. Потому что на самом деле это были самые что ни на есть отъявленные заповедные леса, со всеми положенными признаками заповедности: глухие логи, секретные тропинки, лесные болота, мрачные чащи, чащобы и даже, как утверждали лесники, залетные бармаглоты. В результате объявленной Императором войны нечистые повывелись и здесь, но смутные слухи о какой-то тайной норе из подземной страны, через которую эмиссары нечистых просачиваются в страну надземную, не исчезали.

Хорек Твюдж, старший инспектор ИСО, Императорского Сыскного Отдела, остановился на верхней ступеньке лестницы. Это был плотный низенький мужичок с краснощеким лицом сельского лавочника и родителя многочисленных дочерей – последнее было правдой, у него их действительно имелось пятеро, причем трое пока еще пребывали в состоянии беспокойного девичества.

С того места, где он встал, сквозь дверной проем виднелась гостиная замка. Там как раз собрались все наследники-Рэллоки, слетевшиеся сюда, как пчелы на мед… или, подумал Твюдж, как мухи на труп. Хорек, приоткрыв рот, в который раз по очереди рассмотрел их.

Матушка Черкора, вдовствующая баронесса Рэллок, старушенция в кресле на колесиках – седая и аккуратная, с дрожащей головой и личиком, сморщенным как печеное яблоко.

Два ее внука, Тур и Тар, здоровые, наглые, половозрелые лбы, попеременно живущие то здесь, то в Едва, столице надземной страны.

Башат, родной племянник матушки Черкоры, руководящий охранным гарнизоном Едва.

Брат покойного, старик с грустным лицом философа-пессимиста, с непроизносимым именем и таким количеством титулов, что все называли его просто сэр Рыцарь.

Тело самого барона Белкора находилось сейчас в усыпальнице – завтра его должны похоронить. Вечером предыдущего дня, когда вся семья собралась на юбилейное торжество по случаю восьмидесятилетия барона, кто-то оторвал юбиляру голову.

Поскольку место расположения замка было специфическим, на ночь башню, где происходило празднество, неизменно окружали защитой, сквозь которую не мог проникнуть никто. На эту защиту у баронов Рэллок был специальный патент, удостоверяющий, что используемая для нее магия исключительно белая. Барон после третьего тоста преподнес супруге подарок – небольшой аккуратный сверток – и удалился, пообещав вскоре вернуться к гостям. За это время все они (и трое приближенных слуг, находящихся внутри защиты) неоднократно входили в столовый зал и покидали его, так что прикончить барона мог любой.

Хорек вздохнул. Висевший над его головой проекционный пузырь Отдела Арестов (ОА) чуть качнулся. Инспектор взглянул на полупрозрачную сферу, в который раз завидуя Слону, начальнику ОА. Тот, будучи отъявленным лентяем, не утруждал себя «выездом на места». Он доверял рутину Твюджу. Только после того, как Хорек отдавал приказ, Слон через проекцию запускал своих мордоворотов, которые, грохоча сапогами и безудержно ругаясь, арестовывали преступника.

Ну вот, все, кто мог отвинтить кумпол старику, здесь, думал Твюдж. Вопрос в том, кто именно из них сделал это…

Он остановился в дверном проеме гостиной, тоскливо оглядываясь.

Здесь что-то не так.

Это мучило его все сильнее. Дело было не в архитектуре, не в расположении помещений, толщине стен или высоте потолков. Помощники уже простучали весь замок на предмет тайных лазов, но таковых не обнаружили. Опасное место, решил он. Если нечистые твари решат атаковать верхнюю страну, то Червовые Рощи – самый подходящий район, откуда можно сделать это. Возможно, смерть барона как раз и связана с ними? Но как? Хорек нервничал. В последнее время Император несколько раз выражал свое недовольство работой ИСА, обвиняя отдел в затягивании следствия. Твюдж знал, что времени у него – максимум до вечера. Надо было закончить с этим как можно быстрее.

Башат, толстяк в обтягивающих панталонах и тонкой шелковой рубашке, расстегнутый ворот которой обнажал абсолютно безволосую, гладкую и белую, как мраморный шар, грудь, встал и, покачиваясь, двинулся к Хорьку. Черты его рожи были настолько крупными, что казались карикатурой на лицо обычного жителя верхнего мира.

Да он же пьян, понял Твюдж. С утра опохмеляться начал, болван. Хорек сталкивался с племянником баронессы в Едва, где толстяк руководил гарнизоном, охраняющим городскую стену. Насколько он помнил, Башат был пьян всегда. Его любимым занятием было устроиться на стене с ящиком рома и торчать там безвылазно, пока его семья не приходила туда всем составом и не стягивала Башата обратно. Сделать это можно было лишь после того, как Башат засыпал, а поскольку весил он никак не меньше семи пудов, то обычно он падал и приходилось звать солдат из гарнизона и с трудом тащить огромную тушу. В пьяном виде он начинал заикаться и так путать слова, что разобрать их становилось чрезвычайно затруднительно.

– Ать! – сказал племянник, нависая над инспектором и тыча пятерней в свое лицо. – Не… ать! – выпучив глаза, он широким жестом обвел гостиную, вновь ткнул себя и недоуменно скривил рот. – Рать!.. Не может!.. – вдруг довольно отчетливо выговорил он. – Надо… – Башат провел ладонью по красным щекам, затем погрозил Хорьку… – Надо! И… – он вновь указал на стены комнаты. – Ведь нет!.. Не поднять… не понять… Почему нет? Надо! Надо, но… нет!

– Совершенно верно… – устало произнес инспектор.

– Дон Хорек Твюдж, может, вы поторопитесь?

Инспектор поднял глаза.

Это подал голос один из внуков, не то Тур, не то Тар. Близнецов невозможно было отличить, и не только потому, что они схожи лицами, – даже выражение этих лиц оставалось, как правило, одинаковым.

Не терпится отделаться от меня и насесть на старуху с вопросом о наследстве, решил Хорек. Вообще причин убийства может быть только две: наследство и диверсия нечистых. Кто же из них: близнецы, Башат, сэр Рыцарь?.. Или вообще баронесса? Хотя ей-то зачем? Барон был человеком решительным, именно он противостоял нечистым в этом районе – а теперь они полезут из всех нор. Неужели кто-то из этих троих на стороне тварей?.. Он поморщился. Так можно параноиком стать. Ну при чем тут политика? Алчность, вот и все…

– Я действительно тороплюсь, но пока еще не пришел к однозначному выводу, – заявил Твюдж близнецам. – Дело слишком важное, чтобы…

Башат выпучил глаза, надул и без того пухлые губы и замахал руками на проекционный пузырь ОА, который все так же болтался над головой инспектора.

– Буу! – сказал племянник. – Бу-буу!

– Вот именно, – согласился не то Тур, не то Тар. – Мы все скорбим по своему родственнику, а вы используете эти… полицейские методы дознания.

– Дон инспектор, – неуверенно, словно извиняясь, заговорил сэр Рыцарь. – А и вправду, неужели нельзя как-то… ускорить процесс? Упорные слухи о том, что Отдел Сыска использует нечистую силу, до сих пор не опровергнуты. И, по-моему, они правдивы. Так неужели вы не можете… ну, так сказать, задействовать возможности, э… черной магии?

Хорек, не слушая его, рассматривал гостиную. Пол, выложенный черными и белыми плитками, стены, диванчики и пуфики, ковры и гобелены… Он вдруг догадался: дело не в том, что здесь что-то не так. Дело в том, что здесь чего-то не хватает. И не только в гостиной. Во всем замке отсутствовала какая-то мелочь, а может, и не совсем мелочь. Такой, на которую в повседневной жизни не всегда и внимание обратишь, но вот если она понадобится, то очень удивишься ее отсутствию…

– Как это – использует?! – вскинулся Хорек, когда до него наконец дошел смысл того, что сказал Рыцарь.

– А вот это? – брат покойного указал на проекционный пузырь. – Разве это не… сверхъестественное магическое явление?

– Ну да, – согласился Твюдж. – Но это – проекция из Отдела Арестов. Ему, а еще Отделу Казни разрешаются подобные штучки. Позвольте вам напомнить, что я представитель ИСО, важнейшего отдела Имперской Канцелярии. Черная магия нам ни к чему. Наше оружие – логика.

– Да, но… – Глаза Рыцаря за круглыми толстыми стеклами очков выдавали растерянность. – Своеобразная логика есть и у того странного племени, которое обитает в подземной стране и которое мы именуем нечистым. И правила, по которым они живут, вполне продуманны. Не спорю, в их жизни несоизмеримо больше, чем в нашей, занимает удача, так сказать «расклад», но…

– Две принципиальные разницы! – перебил Хорек. – Мы начинаем с абсолютно одинаковых позиций. Все равны. И потом уж большего добивается тот, кто умнее. Они начинают в неравных условиях. «Судьба», «фарт», «расклад» – демоны, которым они молятся и которые задают изначально несправедливую ситуацию. Я решительно – вы слышите, решительно! – возражаю против заявлений о том, что в Императорском Сыскном Отделе используется черная магия. Логика и многообразие комбинаций – вот два основных оружия, благодаря которым мы всегда раскрываем…

– Нет-нет, прошу прощения, вы меня не совсем правильно поняли, – возразил сэр Рыцарь. – Я ни в коем случае не обвиняю вас в сговоре с нечистыми. Просто слухи о том, что Император использует некоторые их возможности… Быть может, иногда… Я хотел сказать, было бы правильно… – он умолк, окончательно смешавшись.

– Кто из вас видел тот подарок, который покойный преподнес супруге перед смертью? – спросил Хорек. – Баронесса?..

– Я положила его на столик… – пролепетала старушка потерянно. – Вот сюда… Собиралась развернуть его позже, но потом… Потом его там уже не было.

– А почему вы подозреваете нас? – встрял в разговор то ли Тур, то ли Тар. – Внутри башни, между прочим, были еще трое слуг. Почему не они?

– Я уже допрашивал их и еще раз допрошу, – заверил инспектор, понимая, что толку от повторного допроса будет не больше, чем от первого.

– Ну так займитесь этим, – брюзгливо проворчал один из близнецов и наконец самоидентифицировался: – Скажи, Тар, брат?

– В другое время я бы поддержал тебя, Тур, брат, – откликнулся второй близнец. – Но не сейчас. Не сейчас, брат, после того как ты сломал мою любимую… – он посмотрел по сторонам и смущенно умолк.

Конфузливость вообще не была свойственна таким личностям, как близнецы. Что там у них произошло? – немедленно насторожился Хорек. В этих обстоятельствах подозрение могли вызвать любые неясности.

– А что сломал ваш брат, Тур? – небрежно осведомился Твюдж, продолжая обшаривать взглядом гостиную. Мебель, ковры, гобелены, трюмо… святой Гамбит, чего же тут все-таки не хватает-то, а?

– Не ваше дело! – вспыхнул Тур. – Эта дрянная…

– Да нет же, она была еще совсем новая! – перебил Тар с возмущением. – Такая хорошая, новая… эх, брат!..

– Буу! – сказал Башат, к тому времени уже сидящий на подоконнике, спиной к распахнутому окну. Он вновь ткнул себя пятерней в лицо. – Смотрю туда… – внезапно довольно отчетливо произнес он, указывая на стену. – Смотрю сюда… – Его рука показала в сторону трюмо. – Нет! Ну нет же, и все тут… Пошел туда… – Он топнул ногой по полу, подразумевая, надо полагать, одно из нижних помещений… – Пошел сюда… – Теперь рука указала на потолок… – Рать… мать его!.. Нет! Нет, хоть ты лопни!.. – Взмахнув руками, он покачнулся с полным безразличием к опасности.

Точно, чего-то не хватает, согласился с болваном Хорек. Вот и Башат что-то чувствует. Интересно, чего это он себе в рожу тычет? При чем тут его рожа? Твюдж аж вспотел. Ощущение того, что он почти знает, чего именно не хватает в замке, было мучительным.

– Всех попрошу оставаться на своих местах, – громко произнес он и покосился на баронессу – теперь уже вдовствующую – Черкору. В глазах ее стояли слезы. Инспектор догадывался, как, должно быть, тяжело ей сейчас. Родственнички, – во всяком случае, внуки уж точно, – готовы были на все, лишь бы прибрать к рукам этот замок. А может, тут двойная игра? Может, кто-то из них желает и наследство заполучить, и, завладев замком, сделать его форпостом атаки нечистых?

Кивнув присутствующим, Хорек быстро вышел. Как только он начал спускаться по лестнице, проекционный пузырь приблизился. В серебристой глубине нечетко проступили черты лица, и Слон сказал:

– Хорек, дела твои хреновы. Император требует, чтобы проблема была решена к полудню. Он всерьез опасается диверсии нечистых. Я пытался урезонить его, но он заявил, что если до двенадцати ты не произнесешь формулу ареста или казни, то будешь уволен с взысканием. Так что – давай работай.

– Арест – ладно, но для казни нужны очень веские причины… К полудню?! – заорал Хорек. – Вы там все обалдели, что ли? Да ведь сейчас уже половина двенадцатого!!!

– Точно, – согласился Слон. – Так что я держу своих ребят наготове. Знаешь, как это называется? Это называется цейтнот…

Хорек взбежал на последний этаж башни, затем спустился в подвал. По пути он лихорадочно осматривался, пытаясь понять, чего же здесь не хватает. Теперь он был абсолютно уверен в том, что это напрямую связано с убийством. Было без пятнадцати, когда он услышал визг. Инспектор метнулся к дверям и обнаружил, что его помощники задержали какую-то служанку. Они окружили девицу, когда она пыталась покинуть замок, и завели в каморку, где была оборудована их штаб-квартира, но тут служанка поцарапала одному из них лицо.

– Стоп! – гаркнул Твюдж. – Что происходит?

Старший помощник, на щеках которого алели глубокие царапины, отрапортовал и удалился вместе с остальными замазывать йодом боевые раны. Служанка-блондинка, похожая на кошечку, терла глаза и всхлипывала. На столе валялась ее сумочка, которую помощники уже начали потрошить в поисках вещдоков и компромата.

– Тебя как зовут? – спросил Хорек, разглядывая рассыпанные по столу предметы.

– Китти, – прохныкала она. В сумочке находились: ярко-красная губная помада, синяя тушь, круглое зеркальце, угольный карандаш, четыре заколки для волос, большая деревянная пуговица, шпилька и синяя ленточка.

– Вам же приказали оставаться в замке. Ты куда направлялась?

– На свиданку-у… – залепетала она. – Он-меня-уже-наверное-жде-ет… Отпустите-меня-господин-пожалуйста…

Это тут же напомнило инспектору одну из частых домашних сцен. Только там вместо «отпустите» звучало «ну-дай-мне-еще-три-монеты-всего-три», а вместо «господина» был «папочка».

– Здесь же лес кругом, – удивился Хорек. – Где ж ты кавалера подцепила?

– Не подцепила… – вновь завелась Китти. – Это он меня… познакомился… Он из лесников… Красивый – аж страшно… Он-же-меня-бросит-если-я-не-приду…

– Если вот так с первого раза бросит – значит, нечего на него и время тратить, – решил Твюдж. – Не могу я сейчас тебя отпустить. Сиди здесь.

Он выскочил из каморки, приказал помощником никого не впускать и не выпускать, и помчался дальше.

Было без десяти, когда инспектор ввалился на кухню.

За длинным столом сидели Ляпшин, Корли и Сноя, соответственно, главный камердинер, главный конюх и главная кухарка замка Рэллок. Из всей обслуги только эти трое находились внутри башни в то время, когда произошло убийство. Как наиболее приближенные слуги, предки которых из века в век служили баронам, они приняли участие во вчерашнем празднестве. Ляпшин, одетый в черную тройку, с торчащей из кармана золотой часовой цепочкой, сидел по одну сторону стола, Корли, подвижный лопоухий альбинос, имеющий привычку передвигаться какой-то резкой прыгающей походкой, – по другую, а толстая сонная Сноя – во главе.

Между ними стоял огромный самовар со ржавыми боками и эмалированная в черно-белую клетку посуда. Кажется, Твюдж прервал чаепитие, хотя, судя по всему, кухарка в нем и так уже не участвовала: она спала, положив голову на стол. Вчера она руководила приготовлениями к праздничному ужину, после прислуживала за столом и, наверное, так и не ложилась.

– Дон инспектор… – Ляпшин щелчком запустил в Сною сухой хлебной крошкой. – У нас с мсье Корли возник один фила… флио… вопрос фи-ло-софского порядка… – Камердинер склонился над своей широкой пиалой, и в коричневой поверхности отразилось его озабоченное лицо.

– Да-да, – поддержал конюх и пальцами, заросшими белыми волосами, разгладил щеточки усов. – Интересный, если задуматься, вопрос… – Он не глядя запустил руку под стол, извлек пузатую бутыль и что-то подлил в чашку. По кухне распространился запах дешевого коньяка. – Вот, скажем, Сноя… Сможет ли она жить в этом самоваре?

– В самоваре… – эхом откликнулся камердинер, шумно отхлебывая из своей пиалы. – Я очень спешу. Жизнь вообще – вечная спешка. Иногда некогда даже чаю попить. Но эта проблема заставила меня, так сказать, притормозить и при… задуматься. Да, при-заду-маться. Сможет ли? Сможет. Вот в чем – вопрос! В сав… оваре? В водной, так сказать, среде… – Он вновь склонился над пиалой и подмигнул своему отражению.

Тоже пьян, решил Твюдж. Как же не вовремя!

– Мсье Ляпшин, чего не хватает в замке? – громко спросил он. – Вы как главный камердинер должны знать это.

– Заварки, – заявил камердинер после продолжительной паузы. – И времени. Нам вечно не хватает двух этих асновно… оснаво… осново-пола-гающих явлений.

Махнув рукой, Хорек покинул кухню и стал взбираться по лестнице. Было уже без пяти. Последняя его надежда – камердинер, который мог бы сказать, что не так с обстановкой замка, рассеялась, как парок над горячим чаем. Инспектор остановился возле узкого окна и выглянул. В замковом дворе под самой стеной башни был небольшой, очень мелкий пруд, на берегах которого росли розы. От легкого ветерка цветы склонялись друг к другу бутонами, кивали, словно вели тихую беседу. Отрешенно разглядывая отблески солнечных лучей на воде, Хорек вздохнул. Прощай, карьера, регулярное получение жалования и остальные сопутствующие императорской службе прелести…

А все-таки без нечистых тут не обошлось, вяло подумал он. И если каким-то образом они захватят замок Рэллок… Для них это будет отличная база, плацдарм для дальнейших атак на Едва. И если правда, что где-то в Червовых Рощах есть нора в подземную страну… Кошмар!

– Р-А-А-АТЬ! – донеслось сверху, и что-то объемистое пролетело мимо окна. Хорек ошарашенно глянул вниз, прижавшись лбом к стеклу, и увидел, как из пруда вылезает Башат. Не удержался на подоконнике и, как обычно, рухнул вниз… болван! Так тебе и надо, решил инспектор.

Вода стекала с племянника ручьями, концентрические волны расходились от него во все стороны, и солнечные лучи зарябили на них, отражаясь и…

В мозгу инспектора раздался отчетливый скрип, завершившийся громким щелчком.

– Ух ты! – вскричал он.

Хорек помчался по лестнице вниз, пробежал мимо ошарашенных помощников, грудью распахнул дверь каморки и увидел, что Китти подкрашивает губы, глядя в свое зеркальце.

– Дай сюда!!! – страшно заорал на нее Твюдж.

Он дробно прогрохотал каблуками и ввалился в гостиную спиной вперед в тот момент, когда было уже без одной минуты. Сжимая зеркальце в полусогнутой руке так, чтобы его не было видно остальным, он посмотрел.

Тур, Тар……, сэр Рыцарь…

…….?

Что значит —……..?! На этом месте должно было быть отражение баронессы Черкоры!

– Именем Императора! – взревел Хорек, оборачиваясь. – Тот, кто выдает себя за баронессу Черкору, ты арестован по обвинению в убийстве и, э… подлоге!

Как только он произнес формулу ареста, Слон заработал. Проекционный пузырь опустился к полу, одновременно набухая. Из него начала высовываться нога в начищенном черном сапоге, за ней – другая. «Опять… командировка… – понеслось из пузыря. – В… такую жизнь! К… на… её!» Мордовороты Слона прибывали, чтобы арестовать подозреваемую.

Но и нечистая, выдававшая себя за баронессу, не медлила. В кресле на колесиках – которое исправно отразилось в круглом зеркальце, но без той, кто все еще сидела в нем, – уже проступали контуры клыкасто-шипасто-рогатого чудовища с огромным, как водится, количеством щупальцев, ртов и узких красных глаз. Иллюзия баронессы, которая вновь возникла, как только инспектор стал смотреть на нее без посредства зеркала, стала разрушаться, истаивая прозрачным маревом.

– Уй, бабуля, вы чего? – завизжал Тур, когда одно из щупалец ухватило его за поясницу.

– Что такое?! – гаркнул Тар, отпихивая другой мясистый отросток.

Рыцарь попытался отпрыгнуть, но третье щупальце ударило его и опрокинуло. Туша росла на глазах, наполняя кресло мясистой зелено-коричневой плотью, переваливаясь через подлокотники, пучась и набухая. Вдоль щупальцев тянулись красные ромбики, черные и красные сердечки и крестики. Мордовороты Слона уже почти вылезли из проекционного шара, когда нечистая собрала все свободные отростки вместе и ударила ими. Проекция лопнула, на пол, кружась, словно листья, полетели полупрозрачные клочья. Позади замершего инспектора раздался топот, и в гостиную ввалился мокрый Башат. Мгновенно протрезвев, он бросился к Рыцарю, которого нечистая уже почти подтянула к одной из разинутых пастей, и ухватил сэра за ногу, одновременно что было сил наподдав по пасти ногой, обутой в неестественно большой тяжелый башмак.

Нечистая взвыла, вцепилась Башату в ногу и дернула всеми щупальцами одновременно. Оба внука-близнеца, племянник и Рыцарь разом повалились на пол. Отростки напряглись, подтягивая их к креслу. Пока что нечистая не пыталась схватить лишь самого Твюджа. Щупальцы почти дотянулись до него, Хорек выставил вперед ногу, но отростки, залепив половицы слизью, переместились к Башату, который сопротивлялся сильнее остальных.

– Долго ты обманывала барона? – громко спросил Хорек. – Что он в конце концов подарил тебе?

В гостиной зазвучал шипяще-свистящий, угрожающий голос:

– Не поможжет, инспектор… Отдел Арестов не спассет… Сожжру всех…

– И меня? – спросил Хорек.

Одна из пастей широко раскрылась, собираясь заглотнуть сжавшегося в ужасе Тура.

– И тебя… – сказала нечистая.

– Покушение на жизнь имперского служащего! – выкрикнул Хорек Твюдж. – Подать сюда Отдел Казней!

Возникла Улыбка.

Это была широкая, радостная Улыбка. Можно было бы сказать, что это Улыбка от уха до уха – но уши отсутствовали. Пухлые розовые губы раздвинулись, уголки изогнулись еще больше…

– ПРИНЯТО! – сказала проекция ОК.

Нечистая напряглась, пучась и вздыбливаясь над подлокотниками. Кресло с треском сломалось, рассыпавшись обломками. Улыбка опустилась к полу. Нечистая, выпустив близнецов и Башата с Рыцарем, ударила по ней щупальцами, но это ни к чему не привело. Проекция Отдела Казней, в отличие от других, была неуничтожима – слишком крутая личность стояла за ней.

– Неч-честно… – прошипела нечистая.

Улыбка опустилась еще ниже. Раздался громкий чавкающий звук.

– Ну вот, – сказал Хорек, когда проекция ОК, которая на жаргоне Императорских служащих называлась Улыбкой Смерти, исчезла. – Подведем итоги. В том свертке, который подарил барон «супруге» прошлым вечером, было, скорее всего, зеркало. Как давно нечистая заняла место баронессы, можно только догадываться. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы тем или иным способом избавиться от всех зеркал. Так или иначе, покойный барон о чем-то подозревал, а когда окончательно убедился, что место супруги заняла подземная тварь, сделал тонкий, с его точки зрения, ход – подарил ей зеркало. Тварь, уразумев, что вскоре он при свидетелях разоблачит ее, улучила момент и убила барона.

– Вы говорили, что на Императорской службе нечистых не используют, – укоризненно произнес Рыцарь. – Но то, свидетелями чего мы только что стали…

– Извиняюсь, но подобного я не утверждал, – возразил Твюдж. – Сыск – главный отдел. У нас с этим строго. Но Отдел Арестов и Отдел Казней – лишь вспомогательные. Так сказать, отделы по найму, в которых служит много внештатных сотрудников. Там использование черной магии допускается. А вы что хотели сказать мне, Башат?

– То самое, – проворчал сидящий на полу, успевший протрезветь и оттого впавший в пессимизм племянник. – С утра проспался… то есть встал, хотел, понимаете, побриться – гляжу, а зеркала-то в комнате и нет! Прошел по всей башне, что за притча – нигде ни одного зеркала… Вот я от удивления и… того, приложился пару раз…

Тур и Тар молчали, почесывая бока. Кивнув всем, Хорек Твюдж покинул гостиную. Проходя мимо каморки, он заглянул внутрь и встретился взглядом со служанкой Китти.

– Зеркальце твое я там забыл… – произнес инспектор, выуживая из кармана монетку и отдавая ее служанке. – Ты себе другое купи. Твое теперь, наверное, станет реликвией семейства Рэллок. А если лесник на тебя рассердится, плюнь на него. Девушкам положено опаздывать, ясно тебе?

Кивнув ей, Твюдж вышел.

Когда внизу смолкли шаги служащих Императора, сэр Рыцарь подошел к двери и поднял с пола маленькое круглое зеркальце. Некоторое время он задумчиво крутил его в руках, поворачивая то так, то эдак. Затем сказал:

– Башат, вас не было, когда он появился… Смотрите, как это происходило… – Сэр Рыцарь встал в дверном проеме спиной к присутствующим и начал медленно пятиться, сжимая зеркало на высоте своей диафрагмы в полусогнутой руке. Дойдя до середины гостиной, он на мгновение замер и развернулся, вскинув руку по направлению к разломанному креслу.

– Ну да, ну правильно… – хмуро согласился Башат, удрученный внезапно осенившей его трезвостью. – Он засек, что она не отражается. Так что с того?

– Да нет, я не о том. Вот интересно… Как бы вам объяснить? – Сэр Рыцарь поманил к себе Башата и вручил ему зеркальце. – Попробуйте, проделайте все это. Ручаюсь, он двигался точно так же…

– Разговоры разговариваете… – проворчал постепенно приходящий в себя Тур.

Не обращая на него внимания, Башат взял зеркальце и в точности повторил путь сэра Рыцаря.

– Что за!.. – воскликнул он, в недоумении оглядываясь на останки кресла. – Эй, а вы уверены…

– Уверен, уверен, – подтвердил сэр Рыцарь. – Вон и молодежь видела… – он покосился в сторону близнецов, глазевших на них с открытыми ртами. – Вполне естественно, что инспектор Твюдж прикрывал от потенциального преступника зеркальце, чтобы заранее не обнаружить свои намерения, но…

– Да что – «но»?! – взревел Башат. – Какое тут может быть «но»? Если он двигался именно так и держал эту штуку таким образом, то мог пялиться только на свою грудь! На грудь и на брюхо, больше он ничего увидеть не мог! Он же не… он не… – выпученными глазами Башат уставился на сэра Рыцаря. – Подождите, дорогой сэр… – пробормотал он. – Что же это, дорогой сэр! Но… ведь если…

– Вот именно, – подтвердил Рыцарь. – Если. Я и хочу спросить, Башат. Так использует ли Императорский Сыскной Отдел нечистую силу?

Оглавление