«Черепаха Киргала»

Черепаха Киргала

Глава 1

Небольшой торговый караван медленно двигался по старой Соляной дороге, соединяющей богатый солью горный Лармор с Лантаром — столицей Урмана. Подковы лошадей и колеса телег оставляли глубокие следы на мягкой от влаги земле. Прохладный весенний ветерок заставлял некоторых путников поплотнее укутываться в дорожные плащи. Лишь редкая зеленая трава у обочины дороги указывала на наступившую весну.

Помимо нескольких торговцев и полудюжины охранников, в караване были люди самых разнообразных занятий. Жизнь заставила их пуститься в путь, и они предпочли сделать его безопаснее, примкнув к торговцам.

Мурсий, купец и хозяин большинства телег с товаром, ехавший на открытой повозке, оглянулся назад и внимательно обвел взглядом обоз: трое из семи охранников, нанятых им для охраны, ехали в арьергарде, остальные наемники внимательно осматривали дорогу впереди. Его взгляд недобрых серых глаз остановился на надменном лице богато одетого мага лет сорока. На указательном пальце его правой руки ярко мерцал оранжевыми огоньками кристалл, оправленный в стальное кольцо — знак принадлежности к боевым магам. Маг ехал на прекрасном вороном мерпальском скакуне. Рядом с ним на бератской гнедой ехал служитель Киргала, бога удачи. Жрец, чей возраст время отметило морщинами, а жизненные невзгоды, словно резец, углубили их, за время путешествия ни с кем близко не сошелся и держался на расстоянии от остальных путешественников.

На полкорпуса позади них ехал убеленный сединой сирпалид на кауром урдаланском красавце. Его богатая одежда, с вышитыми повсюду изображениями черепахи, демонстрировала окружающим, что изготовление и продажа амулетов удачи, по крайней мере, самому сирпалиду, точно приносит удачу и богатство.

«Кажется, на этот раз с попутчиками мне сильно повезло, — удовлетворенно подумал Мурсий. — Оранжевый боевой маг может пригодиться в дороге, особенно весной, когда крупных караванов с сильной охраной еще нет. Хотя конные патрули и ездят регулярно по дороге, но лучше путешествовать в компании с магом. А удача жреца и сирпалида поможет избежать встречи с разбойниками, да заберет их Турул! Дангарский торговец, везущий на своей повозке ткани из своей страны, поможет мне скоротать вечера в постоялых дворах. А заодно сообщит свежие новости из своей страны: давно пора проторить дорогу в Дангару». Складки у его брюзгливого рта немного разгладились.

Мурсий перевел взор на группу путников, ехавших за этими тремя господами на его телеге и, скривив толстые губы, пробормотал: «Повезло, да не во всем»! Неудовольствие Мурсия молчаливо разделяли маг и сирпалид, которые предпочитали более тихих и уважаемых спутников.

Недостойная группа состояла из шести человек, самому младшему из которых не исполнилось еще и девяти. Отрок и его дед успели за короткое время смертельно надоесть Мурсию. Айто, собирающийся в скором времени уйти на покой торговец керамикой, видел в своем внуке продолжателя своего дела и вез чадо в Лантар, в свою лавку. Его отец, об этом узнали все в караване в первый же день путешествия, избрал себе стезю писца в Гарте. Поэтому все свои надежды на процветание торговли керамикой в Урмане старый хрыч возлагал на любимого внука Пимма. И поставил себе цель: за время путешествия вбить в детскую голову оболтуса весь свой многолетний опыт торговли посудой. Благодаря луженой глотке торгаша этот опыт, наравне с внучком, пришлось перенимать и остальным путникам. Единственным преимуществом для них было то, что им никто не откручивал уши за неправильные ответы.

— Итак, Пимм, ты привез в Лармор телегу тарелок, покрытых чудесной глазурью, чей нежный звон подобен горному ручью. Произнося эту фразу, старик на мгновение прикрыл свои ярко-голубые глаза, будто и в самом деле услышал мелодичный звон прославленной лантарской керамики.

— В Лантаре ты заплатил за них триста серебряных уртов. За сколько ты продашь их в Ларморе?

— Я заплачу ларморцам пошлину на границе, раздался звонкий мальчишеский голос. — Это будет … шестьдесят уртов. На дорогу туда и обратно уйдет еще шестьдесят. Еще тридцать уртов я отдам за место на рынке. И дам стражникам три урта, чтобы мне никто не разбил товар. За товар я должен выручить два раза по триста и… Я должен выручить семьсот пятьдесят три урта, деда.

— О боги! — возопил Айто, воздевая руки к небу. Его истошный вопль заставил шарахнуться в сторону лошадь, тянувшую их повозку. — Неужели вы дали дожить мне до этого дня, чтобы я узнал, что после моей смерти мой внук станет нищим?! Торговец схватил внука за ухо, которое уже имело малиновый цвет:

— А кто будет приносить жертву Киргалу за то, что ты целым и невредимым доехал в Лармор? А Рипузу — за выгодную сделку? Своей скаредностью ты прогневишь богов и закончишь свои дни в канаве с перерезанным горлом и обобранным до нитки!

— Ай! Ай! Больно! Деда, я заплачу десять уртов жрецу Киргала и пять жрецу Рипуза! Только не рви ухо!

— Твоя расточительность сделает тебя нищебродом еще до того, как ты сумеешь продать свою первую тарелку!

— Ай! Деда, ты порвешь мне ухо!

— Можно прожить с оторванным ухом, но не с пустым кошельком! — ответил мудрый дед,

не ослабляя хватку. — Запомни, Пимм, два урта Киргалу и урт Рипузу!

— Запомнил, деда! Ухо отпусти-и-и!

— Так сколько ты должен выручить за свой товар?

— Семьсо-о-от пятьдесят ше-е-е-сть!

— Наконец-то! Я еще сделаю из тебя хорошего торговца, — довольный Айто отпустил красное ухо внучка.

— Если мое лекарское искусство перестанет пользоваться спросом, я теперь смогу стать торговцем кувшинов! Папаша Айто, можешь на меня рассчитывать! — громко заявил Вилт, зеленоглазый коротышка с озорным веснушчатым лицом и рыжими кудрями. — Два урта Киргалу и урт Рипузу, я не забуду!

Его слова вызвали у компании громкий смех.

— Скорее я стану королевским целителем, чем ты сможешь отличить урманскую чашу от бератского кубка! — ядовито парировал Айто, недовольный вмешательством в образовательный процесс внука.

- Мои эликсиры известны по всему Урману! И не только, — свысока возразил Вилт, — меня знают также в…

— Во всех борделях Линмары! — перебил его разгорячившийся Айто. — А всучить противозачаточное зелье какой-нибудь шлюхе сможет и дурак! — едко добавил он.

- Деда, а кто такие шлюхи? Им мне тоже надо будет платить? — спросил усердный Пимм. Путники громко рассмеялись, не заметив злобного взгляда Мурсия.

- Обязательно! — заявил сквозь слезы Вилт, — им надо платить больше всего.

- Пять уртов хватит, дядя Вилт?

- Может и не хватить. Ты лучше спроси у дедушки, сколько он им платил?

- Деда, а сколько… — Деда, больно!

- Запомни, дурень, ни одна шлюха не стоит пяти уртов. А теперь замолчи!

- Деда, а кто такие шлюхи?

- Об этом ты узнаешь, когда подрастешь, — пообещал Айто любознательному внуку. — Еще раз спросишь о них, и я заткну твой незакрывающийся рот твоим ухом.

«Опять ржут!», — неприязненно подумал Мурсий. Эта компания ему не нравилась. Он уже не раз пожалел, что продал им места в своей телеге. «Раньше путники были посолиднее, а сейчас по дорогам шляется разная шваль! — раздраженно подумал он. — Куда катится мир?!».

В телеге веселых путников царила непринужденная атмосфера. Как-то легко сошлись никогда не видевшие друг друга люди: беспокойный дед из Лантара, везущий внука из приграничного с Лармором Гарта, лекарь, выглядящий скорее шарлатаном. Хотя его грязный дорожный плащ и был расшит зелеными листьями, указывавшими на занятие его владельца целительством, доверия у Мурсия он не вызывал.

«Я скорее помру, чем соглашусь лечиться у этого коновала! — неприязненно думал Мурсий, разглядывая смеющегося Вилта. — Когда заткнется этот старый пердун? От его голоса у меня уже начинает болеть голова. Скоро эти проклятые тарелки мне будут сниться! И все это я должен терпеть за какие-то жалкие двадцать уртов, которые он мне заплатил!».

Купец перевел взгляд на ехавшего рядом с Вилтом крепко сбитого, широкоплечего черноволосого парня с курносым носом. «На вид лет тридцать, должно быть, бывший наемник, возвращающийся из Лармора в Урман, — заключил Мурсий. — Только меча нет, один кинжал. Наверное, пращник. В горах Лармора они неплохо себя показали в войнах с Дангарой».

— Тейрам, а что ты будешь делать в Лантаре? — обратился Вилт к бывшему пращнику. — Наймешься к кому-нибудь охранником?

— Ну, уж нет! — ответил кареглазый Тейрам, приглаживая рукой густые черные волосы. — Я шесть лет охранял ларморские горы и сыт этим по горло.

- Я тебе советую заняться торговлей, — встрял Айто. Его синие глаза сверкнули на морщинистом лице огоньком энтузиазма юности. — Купи какую-нибудь лавку и торгуй потихоньку. На жизнь хватит! Женишься. Детям оставишь дело и не придется им шляться по миру в поисках куска хлеба.

— Верно говоришь, папаша! — поддержал Вилт. — А лучше всего торговать зельями. На них люди денег никогда не жалеют. Тейрам, покупай лавку травника — не прогадаешь! У меня есть пара старых рецептов, переданных мне моим дедом. Один улучшает потенцию и может вызвать желание даже у евнуха, а второй — настоящее сокровище! Он снимает похмелье еще до того, как клиент выпьет настойку до дна! Я уж не говорю о моих зельях красоты — все красавицы и уродины Лантара станут твоими постоянными клиентками! Тебе я продам их недорого, всего за …

— Нет! — возразил Тейрам. — Трав я не знаю. И тратить деньги на то, чтобы отравить чем-нибудь клиентов и оказаться на виселице, я не собираюсь!

— А чем же ты тогда намерен заняться? — не отставал от бывшего наемника Вилт, спокойно пропустивший мимо ушей сомнение в своих рецептах.

— Мне пришла весточка от моего друга Корпа в Лантаре, мы с ним в Ларморе в одной десятке служили. Его договор о найме окончился на полгода раньше, чем у меня. Так вот, две луны назад помер один из лодочников, что перевозят людей между Лантаром и островом Паргал. Наследников у него не оказалось и Корп предложил мне выкупить его место и жилище у гильдии лантарских лодочников. Его отец занимает не последнее место в гильдии, и сумел попридержать место до окончания моего найма. Я должен внести деньги не позднее, чем через пол-луны. Иначе вместо меня Корп найдет другого: желающих много.

— Тебе придется с утра до ночи работать веслами, — посочувствовал ларморец Хемилон, небогатый темноволосый астролог, тоже направляющийся в Лантар. Судя по его высокому лбу с морщинами многих раздумий, ненатруженным рукам и ухоженной бородке, в жизни он не держал ничего тяжелее фолианта. Его голубовато-серые наблюдательные глаза смотрели на попутчиков доброжелательно, но слегка снисходительно. После отъезда из Лармора Хемилону еще ни разу не удалось найти достойного собеседника. Приходилось тратить время на обсуждение тем, далеких от интересов ученого мужа.

— Это лучше, чем ежедневно рисковать своей жизнью ради ларморских торговцев солью, — буркнул Тейрам.

— Впереди село. Ночевать будем там, — прервал спор Мерги, бывший сапожник из Отала — портового города на южном побережье Берата. Путники оживились.

— Откуда ты знаешь? — спросил Вилт, потягиваясь в телеге до хруста костей. — Я думал, ты никогда не был в Урмане.

— Где я только не был за сорок лет жизни, — усмехнулся совершенно лысый Мерги, прищурив серые глаза. — Что касается Урмана, то я здесь родился.

— А я то думал, ты всю жизнь шил обувь в своем Отале, — сказал Вилт, в глазах которого вспыхнуло любопытство. — Или сапожники Берата предпочитают работать подальше от своего дома?

— Сапожником в Отале я был только последние четырнадцать лет. А до этого, пока не накопил денег для вступления в гильдию, приходилось искать разную работу почти по всей Линмаре. Я не был только в Симархе и Лаграте, а так, везде побывал.

— И в Тургане? — оживился Тейрам.

— И там был.

— А правду говорят о том, что любой тамошний житель может разбогатеть, намыв всего за год целую кучу золотого песка?

— Не кучу, горсть-две. Три, если сильно повезет. Река Терис богата золотоносным песком, но не настолько. Мыть золото разрешено лишь на нескольких участках, под присмотром королевских надсмотрщиков. И половину своей добычи ты должен отдать королевским казначеям. А если решишь утаить золотишко, то лишишься руки. Стражник, обнаруживший припрятанное, получает четверть добычи. А если найдут после доноса — доносчику тоже четверть. Так что, одноруких в Тургане тоже хватает. А сколько ограбленных и убитых, никто не знает.

— Почему-то золота всегда больше в чужой стране, — заметил задумчиво Хемилон.

— А дерьма в своей, — добавил жизнерадостно Вилт.

— Мы подходим к селу, — оповестил попутчиков Мерги.

Обоз подошел к большому селу, раскинувшемуся на невысоком широком холме недалеко от реки. Бревенчатые дома селения покраснели под лучами почти зашедшего солнца. Село было зажиточным. Об этом возвещала разнообразным ревом многочисленная живность в крестьянских дворах, лай множества сторожевых собак и крепкие ворота добротных домов селян.

Вилт, жадно внимавший звукам богатства, заметно оживился и повеселел. Согласно его собственному опыту, зажиточные люди более подвержены различным болезням, нежели бедняки. Это относится и к крестьянам, хотя и в меньшей мере. Конечно, в селе обязательно живет местный травник или знахарь, пользующий заболевших. Но вряд ли он сможет предложить местным красоткам заморские снадобья женской красоты. Правда, их Вилту надо будет еще из чего-то сварганить. «Для мужиков тоже нет ничего подходящего, но были бы заказчики, а уж нужное средство, хе-хе, я всегда приготовлю!», — оптимистично подумал плут.

«Мгновенно помогает только яд!», — отвечал Вилт назойливым клиентам, когда не успевал покинуть очередной городок или село раньше срока действия своих экзотических лекарств. Как говорил его дед, известный бродячий травник, «Клиенту нужно в первую очередь внимание и доброе слово. А женщинам ласка. От нее они хорошеют и без всяких эликсиров». Ласковое сердце и погубило деда. «Профессиональный риск бродячего лекаря, ограниченного в финансах, ничего не поделаешь! — вздохнул коротышка. Кто бы отказался быть членом городской гильдии целителей, но теплые места Киргал припас не для него. И не для его деда. Значит, придется пока и дальше в качестве клиентов довольствоваться, в основном, дурнушками, продажными девками и озабоченными мужиками.

Но ничего! Даже у самого последнего неудачника есть шанс поймать Киргала за яйца. Эту любимую поговорку своего деда Вилт полностью разделял. Главное, суметь расслышать звон бубенцов Киргала. А там он не промахнется! Самое сложное, не спутать бубенцы Киргала с позвякиванием цепи Турула. Удача и смерть часто идут рядом», — признал Вилт.

Обоз подошел к постоялому двору, расположенному на околице села. Слуги Мурсия распрягли лошадей, и повели их в стойла конюшни. Прочие торговцы, имеющие собственные повозки, поступили также. Маг и сирпалид бросили по медяку и поводья животных подскочившему мальчишке-конюху. Жрец предпочел сделать все сам. Безлошадная шестерка, покинув повозку, первой вошла в просторный общий зал, служивший харчевней. В зале витали восхитительные запахи горячей пищи. Харчевня была полна деревенскими жителями, пришедшими сюда пропустить кружечку-другую местного пива и поделиться последними новостями.

Заняв свободный стол у стены слева от входа, путники потребовали горячий ужин у хозяина, невысокого жизнерадостного толстяка с пышной черной бородой до груди. Вскоре служанка принесла им горячую фасолевую похлебку с тушеной капустой, жареные грибы в сметане и деревенский сыр. Два кувшина пива должны были утолить жажду едоков. Некоторое время за столом слышны были только работающие челюсти и плеск пива, наливаемого в глиняные кружки.

Наконец путники насытились. Тейрам с вздохом удовлетворения откинулся спиной на стену. Вилт сыто рыгнул и медленно обвел взглядом зал: за соседним столом расположились охранники Мурсия, свободные от дежурства. За следующим столом восседали Мурсий, жрец, оранжевый маг, сирпалид и дангарский торговец. Вилт с интересом посмотрел, чем сегодня ужинают самые уважаемые люди в их караване. Самые уважаемые вкушали жареного гуся с бератским черносливом, запеченного молочного поросенка, и нежный тармский сыр. Запивалось все это прекрасным розовым вином с южного побережья Берата, разлитого в небольшие серебряные кубки дангарской работы. Вилт взглянул на свою глиняную кружку с деревенским пивом и пробормотал вполголоса:

— Как погляжу на этих толстосумов, так все больше уверяюсь, что у Сариса точно со зрением не все в порядке! Иначе он раздавал бы мирские блага не только одним чванливым болванам! Я бы бесплатно сделал для бога настойку для улучшения зрения!

Сотрапезники громко рассмеялись. Мерги, сделав хороший глоток пива, заметил:

— Судя по тому, что творится в мире, проблемы со зрением и слухом имеют все боги. А не только бог справедливости.

- А, скорее всего, им всем нет до нас никакого дела! — добавил лекарь. — Им нужно дать мое слабительное из келлы, чтобы они вспомнили и о нас, простых смертных.

— Эту мысль высказывал еще мудрец Ватлис, шесть веков назад, в своем труде «Боги и люди», — изрек слегка захмелевший Хемилон. — Правда, не так категорично.

Вилт ухмыльнулся и заявил:

— Мне всего тридцать два, а я уже мудр, как Ватлис! К сорока годам о моей мудрости будут слагать легенды. Хемилон, если хочешь, можешь стать моим биографом. Свой труд назови «Жизнеописание Вилта Урманского — величайшего из мудрецов Линмары».

— Ты сначала доживи до сорока лет, а потом я решу, стоит ли тратить на тебя хоть одну каплю чернил! Моя семья вот уже на протяжении двух веков дает королям Лармора придворных хронистов. Ты должен заслужить, чтобы о твоей мудрости писал я, о, мудрейший! — отбрил Хемилон будущего мудреца.

— Могу тебя вылечить от пристрастия к вину, — предложил тут же коротышка. — Этого будет достаточно?

Старый Айто, с интересом слушавший разговор, с насмешкой взглянул на Вилта и произнес:

— Хемилон, ты, как ученый человек, можешь сказать нам, есть ли в Линмаре справедливые короли? Раз до богов рыжему все равно не долететь, может, у Вилта есть еще шанс вылечить какого-нибудь из монархов от глухоты или слепоты? Тогда он сразу разбогатеет, а то и станет королевским целителем!

Хемилон почесал правое ухо и стал неспешно перечислять:

— В Урмане — Олдан Шестой Транжи… э-ээ…, Щедрый, в Ларморе — Сиртиг Девятый Горбу… кха-кха, Храбрый, Бератом правит Керсал Седьмой Толстый, в Дангаре — Агер Одиннадцатый Жестокий, в Гемфаре…

— Не надо нам перечислять всех королей Линмары, — перебил его Мерги. — Тебе же сказали, назови только справедливого!

— Сейчас таких в Линмаре нет! — обескуражил их астролог.

— А слепых или глухих? — не унимался торговец.

— Последний слепой король умер лет сто назад.

— Не повезло тебе, сынок! — с деланным сочувствием обратился к лекарю Айто. — Придется тебе искать слепых и справедливых в другом месте. А лучше брось это дело! Их больше всего в темницах. Лечи лучше зрячих девок, у тебя это, наверное, неплохо получается!

За столом весело захохотали. Засмеялся и Вилт:

— Тут ты прав, папаша, справедливость искать вредно для здоровья!

— Хемилон, а в Урмане был хоть один справедливый король, или нет? — задал вопрос любознательный Тейрам.

— А как же! Его справедливость помнили в Урмане очень долго! Сейчас я вам о нем расскажу.

— Лет триста назад, — начал он, наливая себе пива, — а если точнее, то ровно двести девяносто лет назад, в Лантаре, в возрасте семидесяти трех лет, умер король Олдан Четвертый, в народе прозванный Плешивым. На старости лет Олдан решил написать историю своей династии. И описать в ней, разумеется, и свое блистательное правление, здраво рассудив, что потомки неблагодарны и забывчивы. Поэтому вряд ли хронисты смогут потом также достоверно и полно описать все славные деяния, которые он совершил за пятьдесят один год своего долгого правления. Описание сих славных деяний занимало большую часть его книги.

На пергамент для нее ушло огромное стадо латисских коров и шкура одного писца. Негодяй, с трудом соображавший после дня непрерывной писанины, написал после имени Олдана его прозвище Плешивый, чем привел в неописуемую ярость короля, давно мучавшегося выбором почетного прозвища для себя. Рано облысевший король жестоко страдал от того, что после своего деда, Мера Пятого Восстановителя, и своего отца, Диса Второго Храброго, он сам останется в истории как Олдан Плешивый. Собственно, думаю, это и было причиной написания книги. Король хотел сам дать себе прозвище, которое, как он считал, должно отражать его дела, а не внешность.

Хемилон отхлебнул пива и продолжил:

— Свой выбор король, не выигравший ни одной войны, пустивший по ветру труды своего деда и отца, и отец дюжины бастардов, хотел остановить на одном из трех прозвищ: Победитель, Мудрый или Благочестивый. Теперь вам понятно, какое тяжкое преступление в глазах монарха совершил писец, написавший Олдан Плешивый?!

Суд был скорым, а наказание молниеносным. Гвардейцы, по приказу короля, повалили писца на пол лицом вниз, и любимый шут Олдана, Пирис Выжига, удавил несчастного своим ярко-красным поясом. После этого с трупа содрали кожу, выделали и обтянули ею переплет незаконченной книги в назидание остальным писцам.

Справедливость наказания у придворных льстецов не вызывала сомнений, о чем они постарались, на всякий случай, поскорее возвестить Олдану пышными и витиеватыми похвалами. Этим они нечаянно помогли ему решить проблему выбора прозвища. Ведь также справедливо, а иногда, и милосердно, он судил всех своих многочисленных врагов и многих друзей. Поэтому выбор был очевиден — он войдет в историю как Олдан Четвертый Справедливый!

Но от прихоти судьбы не уйдет ни простой смертный, ни король! — Хемилон наставительно поднял указательный палец. — Через луну, поздно вечером, Олдан просматривал списки самых богатых купцов столицы, пытаясь по размеру их состояния, выявить среди них заговорщиков и предателей. И попутно пополнить опустевшую казну. При этом он, по всем известной привычке, покусывал кончик пера для письма, что свидетельствовало об интенсивной умственной работе, которая вгоняла окружающих в холодный пот. Неожиданно монарх схватился за сердце, лицо его посинело и он сполз со стула. Бросившиеся к нему телохранители стали свидетелями мучительной агонии короля, которая закончилась перед самым приходом королевского лекаря. Последнему оставалось только констатировать смерть Олдана от остановки сердца. Так Олдан и остался в истории Плешивым.

Через три дня состоялись похороны, которые добровольно были оплачены гильдией купцов Лантара, заметно поредевшей за счет изменников, выявленных в ее рядах лично покойным. Позже эти похороны назвали похоронами лысых, так как все мужчины, включая аристократов, гвардейцев и купцов, были обриты наголо.

Эта прическа не менялась уже лет сорок, с тех пор как Олдан облысел. Чтобы не быть единственным лысым в таком возрасте, королевским указом было объявлено о том, что главный королевский лекарь в древнем лекарском трактате нашел запись, что лысые и короткостриженные живут намного дольше длинноволосых. А потому король, отец народа, желая увеличить продолжительность жизни своих подданных, приказывает отныне всем лицам мужского пола, старше двух лет, раз в месяц брить голову наголо, а лысину отныне называть вратами долголетия.

Правда, нашлись сомневающиеся, утверждающие, что их отцы, деды и прадеды дожили до глубокой старости, имея длинные волосы. Но палачи опытным путем на эшафотах доказывали народу лживость этих утверждений, по всей стране вздергивая на виселицы предварительно оскальпированных длинноволосых скептиков. Доказательства были столь убедительны, что мужская часть населения вскоре полностью облысела, смекнув, что уже неважно, дольше живут лысые или нет. Главное — волосатые до старости точно не доживут!

Так что, Вилт, простым людям лучше держаться от королей подальше, даже справедливых! — назидательно сказал Хемилон.

Вилт хотел что-то добавить, но его отвлек громкий голос дангарского купца, возмущавшегося урманскими дорогами. Все за столом обратили внимание на него.

— После каждого приезда в Лантар мне приходится чинить колеса у повозки! — пьяным голосом высказывал дангарец наболевшее Мурсию, не знавшему, как отделаться от жертвы урманских ухабов. — И эта дорога считается лучшей в Урмане! Она была лучшей в Урмане и во времена Бератской империи! За четыре века после распада империи ее хотя бы раз ремонтировали?!

— Отстань ты от меня со своей дорогой! — пытался избавиться от него Мурсий. — Можно подумать, в вашей Дангаре они лучше!

— Ик…, конечно лучше! — возмутился торговец тканями. — А с прошлого лета все обочины дорог, от Карды до границы с Бератом и Лармором, засеяны подорожником и горькой полынью! Королева Патранна, да хранит ее Кеван, оплатила все работы. Гильдия купцов Карды преподнесла ей в благодарность за заботу о здоровье путников ожерелье из мерпальских рубинов! — похвастался торговец. — А здесь что приложишь к разбитым ногам? — нацелив указательный палец в грудь Мурсию, поинтересовался он. Разозлившийся Мурсий рявкнул:

— А здесь тебя вылечит лучший лекарь Урмана! — и ткнул пальцем в сторону Вилта. — А заодно избавит от блох и твоего мула. Может, сделает тебе скидку за лечение двух мулов, — выпалил разозлившийся купец, одновременно оскорбляя не приглянувшегося ему лекаря.

— Ах ты, ублюдок! — заорал вскочивший с лавки Вилт, не пропустивший ни слова. — Я тебя сейчас самого вылечу от всех болезней сразу! Схватив свою пивную кружку, он запустил ею в обидчика. Кружка пролетела над головами хмельных охранников и угодила в голову задремавшего мага, сидевшего напротив ублюдка, и рассекла ему бровь, залив кровью все лицо. Ослепший от крови маг взревел раненным медведем и запустил воздушным кулаком в сторону Вилта, забыв, что между ними расположен стол с наемниками купца. Весь удар воздушной стихии те приняли на себя, стрелой слетели со скамьи и повалились в беспамятстве на грязный пол. Со стола на них упало все, что охранники не успели выпить и съесть. Посуду и четыре, никем не занятых табурета, воздушной волной расшвыряло по всему помещению.

Мурсий, увидев, какого ущерба своему здоровью ему чудом удалось избежать, хвала Киргалу, выскочил из-за стола. И, понося лекаря грязными ругательствами, бросился к его столу, обнажив турганский кинжал.

В этот момент смертельно оскорбленный дангарец встал и, пьяно пошатываясь, правой рукой бросил в спину проскочившего мимо него обидчика свой табурет. Тяжелый табурет пролетел далеко в стороне от купца и угодил в колено местного кузнеца, развалившегося у противоположной стены на лавке с кувшином пива, и с удовольствием наблюдавшего за дракой. Его рев перекрыл шум драки и разбудил сельчан в окрестных домах. Раскрутив над головой сосновую лавку, и сильно припадая на левую ногу, кузнец устремился к дангарцу, обещая косорукому уроду болезненную смерть от многочисленных переломов. Незадачливого дангарца спас табурет, по воле мага лежащий на пути кузнеца. Мастер наковальни споткнулся об него и начал падать вперед, выпустив из рук оружие возмездия. Упав под ноги Мурсию, кузнец заставил кровожадного купца головой влететь в крестовину, служившей опорой стола Вилта, и потерять сознание. Пальцы купца разжались и выпустили кинжал на пол.

В это же время лавка, вращаясь в воздухе, врезалась в стену над головой пытающегося прозреть мага, отскочила от нее, и ударила его по затылку, попутно другим концом заехав в поясницу удачливому сирпалиду.

— О Киргал, — громко сказал Вилт, — благодарю за подваливших клиентов, и тебя, Сарис, тоже! Особенно за слепого мага, хоть и не совсем справедливого. Опешившие, было, спутники Вилта очнулись и негромко засмеялись.

Кузнец поднялся на ноги и бросился за дангарцем, который метнулся от него молнией на второй этаж. Судя по ругательствам и глухим ударам кулаков по двери, донесшихся сверху, торговец успел запереть за собой дверь.

Пузатый хозяин окинул взглядом поле битвы и увидел, что богатейшие из драчунов лежат в беспамятстве. Он прошипел ругательство и быстро оценил ущерб своему заведению. Мысленно удвоил его и направился с претензиями к тому, кто еще стоял на ногах, то есть к Вилту.

— Я разорен! — начал голосить пузан, призывая в свидетели все двенадцать богов Урмана и Берата. — Мои дети пойдут по миру, а я умру нищим! Господин, ваша вспыльчивость обездолила мою семью! Вам придется возместить мне ущерб.

— Конечно, — прервал его стенания коротышка. — Сколько стоит кружка, которую разбил лбом маг? Я оплачу ее стоимость за него, — расщедрился рыжий. — Трех медяков будет достаточно, чтобы твоя семья осталась сидеть дома, а ты помер богатым?

— А кто заплатит за все это?! — возопил прохиндей, обведя правой рукой погром в харчевне.

— Тот, кто его начал! — лекарь хорошенько пнул бесчувственное тело Мурсия. — У этой скотины серебра много! Но сначала он заплатит мне за свое лечение, а также за лечение мага и сирпалида. А сейчас помоги отнести их наверх. И принеси чистые полотенца и воду. Живо!

Трактирщик кликнул из толпы деревенских четверых крепких парней. Те поочередно отнесли наверх слабо стонавшего Мурсия; затем мага, пребывающего еще в забытье; и проклинающего вонючую гостиницу сирпалида, державшегося руками за поясницу. Четверо охранников, стараниями служанки, пришли в себя и, изрыгая проклятия, и потирая ушибленные при падении различные части тела, отправились в обоз.

Спутники Вилта тоже поднялись на второй этаж, разделенный деревянными перегородками на каморки, бесстыдно именуемые хозяином комнатами. Кровати представляли собой деревянные ложа, на котором лежало свежее сено. Путники побогаче могли рассчитывать вместо сена на перину и каморку с широкой щелью в стене, именуемой окном.

Изрыгающего проклятия кузнеца хозяин харчевни утихомирил быстро: сообщил ему, что раненый скамьей маг вот-вот очнется и начнет искать своего обидчика — чтобы выразить свою “признательность” за полученные увечья. Заметно протрезвевший от этих слов кузнец поспешил удалиться подальше, на другой конец села.

Всех пострадавших поместили в одну комнату, предназначавшуюся, судя по двум окнам, размером со слуховое окошко, не иначе как для лиц королевской крови. Вилт отказался от помощи своих компаньонов, пожелал им спокойной ночи и приступил к своим профессиональным обязанностям. Служанка принесла воды, чистые полотенца и тряпки.

Больше всех пострадал маг, который пока так и не пришел в себя. Вилт ощупал кости головы и довольно хмыкнул. Затем промыл окровавленное лицо мага смоченным в теплой воде полотенцем и послал служанку за бератским вином. Принесенное вино Вилт немедленно попробовал и, выпив треть небольшого кувшина, пришел к выводу, что лечебными свойствами оно все-таки обладает, чем и поспешил обрадовать хмурящегося толстяка. После чего протер рассеченную бровь мага кончиком полотенца, смоченного в вине, перевязал ему голову чистой тканью и огласил диагноз:

— Сильное сотрясение, перелома нет. Жить будет! И ты будешь, если не заикнешься ему о своем разорении.

Трактирщик часто закивал, горестно вздыхая.

— Сирпалиду надо сделать холодную примочку, — продолжил коротышка. — А для этого, — Вилт со злорадной ухмылкой указал на Мурсия, — нужен отвар из бараники. Беги к вашему деревенскому травнику, — повелительно обратился он к служанке, — и попроси у него горсть сушеной бараники. У него она должна быть. Вскипяти воду и в три кирта кипятка добавь полгорсти травы. Закрой хорошенько кувшин и принеси его мне. Оставшуюся траву тоже не забудь принести. Ступай!

Хитрый пузан кивнул головой, подтверждая приказ. Вилт, отхлебнув еще терпкого розового вина, и, насвистывая матросскую песенку, смочил полотенце в холодной воде и приложил его к пояснице кряхтящего от боли сирпалида.

— Через луну вы забудете о боли, — успокоил он страдальца. Тот еще раз проклял постоялый двор, недоумка дангарца, его повозку, а заодно и все дороги Дангары. Не забыл тупого Мурсия и, уже про себя, и криворукого Вилта. Рыжий, поймав недобрый взгляд замолкшего сирпалида, понял, кого он сейчас клянет, и ткнул кулаком ему в поясницу, заставив того подскочить и заорать на весь этаж.

— Если сейчас не растереть, будет болеть еще не одну луну, — невозмутимо пояснил буйному пациенту лекарь. Еще раз хлопнув по пояснице, он оставил торговца удачей в покое.

Затем настала очередь и кровожадного Мурсия, стонавшего и злобно зыркавшего на целителя. Кровь у купца была только на макушке, которой он боднул стол. Вилт небрежно протер кожу, наложил повязку на голову и пообещал к утру лекарство от сотрясения головы. А потом продолжил дегустацию бератского вина, объяснив толстяку, что не каждый день его клиенты бросаются на него с ножом. Вскоре пришла проворная служанка с горячим отваром бараники. Вилт поставил кувшин с отваром на стол и допил вино. Затем выгнал трактирщика и служанку из комнаты и завалился дежурить на свободное ложе.

Шум голосов внизу постепенно затих. Крестьяне разошлись по домам, азартно обсуждая драку. Путники уснули. Толстый хозяин запер дверь опустевшей харчевни и закрыл ставни окон. Служанка кое-как прибрала разбитую посуду и потушила очаг. Небрежно обмахнула грязной тряпкой столы, загасила факелы и пошла спать.

Трактирщик еще раз пересчитал дневную выручку, ссыпал ее в свой окованный железом сундук и поблагодарил Киргала и Рипуза за хорошую выручку. Пообещав твердый процент Киргалу, если завтра он ему поможет вытрясти с Мурсия пару лишних уртов, владелец заведения принялся перетаскивать мебель. Злосчастную лавку, чуть не отправившую к Турулу мага, и четыре табурета он спрятал в подвале. Потом, подумав еще немного, отволок еще одну лавку. «Пусть только попробует отпереться!», — пробормотал прохиндей, тяжело дыша и вытирая рукавом пот со лба. Затем погасил настенные факелы и пошел спать.

В таверне воцарилась тишина, изредка прерываемая криками ночных птиц и стонами пострадавших.

Глава 2

Деревенские петухи в третий раз оповестили мир о начале нового дня. Коровы поддержали их своим мощным мычанием. Мир нехотя начал просыпаться.

В гостинице дочери хозяина начали готовить завтрак для постояльцев, весело обсуждая вчерашние события. Мальчишка-конюх получил свой первый в этот день подзатыльник от перебравшего накануне отца и побежал поить лошадей. Невыспавшаяся служанка отперла входную дверь, пробурчала приветствие хозяину и начала накрывать на столы.

Сверху потянулись (а кое-кто и заковылял) проголодавшиеся постояльцы. Вошли со двора хмурые охранники с синяками на лицах, злобно посматривая в сторону мага и Мурсия. Маг с перемотанной головой, в свою очередь, бросил недобрый взгляд на купца и Вилта. И злым голосом спросил у толстого хозяина имя того, кто подло ударил его сзади дубинкой по голове. Наглый трактирщик, в душе немного побаиваясь, ответил, что подлец не местный и ему удалось скрыться в темноте. Но пусть господин не тревожится, все старосты в округе сегодня же получат описание его мерзкой рожи. Он уже отправил своих парней. Стоявшая поблизости служанка в удивлении вытаращила глаза, пытаясь припомнить этих парней. Но, кроме недавно виденных ею конюха и его сына, ей в голову так никто и не пришел.

Исходящий злобой маг спросил приметы мерзавца. Трактирщик, мекая и растягивая слова, теребя засаленный фартук, стал вспоминать приметы. Криво улыбавшиеся охранники ему помогали. В результате выяснилось, что злодей имеет глаза то ли черного, то ли голубого цвета. Цвет волос оказался таким же, как у мага, черным. В чем сошлись очевидцы, так это в том, что он хромал. Разошлись только в том, на какую ногу.

— В общем, человека, с такими приметами, схватят очень скоро, — обнадежил хозяин мрачного мага. Тот процедил ругательство и потребовал завтрак. За отдельным столом. Смекалистый хозяин с поклоном указал ему на уже накрытый стол в дальнем угле зала.

Дангарец, не сомкнувший ночью глаз в ожидании мстительного кузнеца, только ожег Мурсия взглядом, проходя мимо него. Купец в ответ плюнул на пол. Сирпалид, охая, и держась за поясницу, проковылял к столу. Молчаливый и незаметный жрец, единственный, который остался невредимым после вчерашней драки, занял стол у выхода. Господа, с которыми только вчера днем так повезло Мурсию, расселись по отдельным столам. А «шваль» дружно села за свой вчерашний стол и принялась с аппетитом уплетать жареные яйца, сыр, хлеб и пиво.

Охранники, наученные вчерашним горьким опытом, заозирались, пытаясь выбрать стол, который бы не стоял между магом и его потенциальными жертвами. Богатый жизненный опыт подсказывал им, что маги обычно злопамятны, и лучше не стоять у них на пути, когда они станут припоминать зло своим обидчикам. И никакой кодекс боевого мага их не остановит, как и королевские ордонансы, регламентирующие в Урмане использование магической силы в боевых целях.

Наиболее вероятными жертвами мага охранники посчитали лекаря, их вспыльчивого нанимателя Мурсия и дангарца. Единственный свободный стол находился как раз между ними, в центре комнаты. Помянув в полголоса Турула, они приказали трактирщику вынести им завтрак на улицу, и вышли, хлопнув дверью.

В трактире повисла напряженная тишина. Ее нарушил Вилт, подошедший к столу Мурсия.

— С тебя два серебряных урта за лечение мага и сирпалида, — громко заявил рыжий лекарь, глядя в глаза опешившего купца. — И десять медяков за твое лечение, — добавил Вилт.

Побагровевший Мурсий уже приготовился послать наглеца подальше, но тут он боковым зрением заметил мага, который гладил свое мерцающее кольцо, пытаясь взять себя в руки. Вспотевший от страха купец смог выдавить только:

— А почему с меня всего десять медяков?

Вилт зычно повторил:

— По урту за мага и сирпалида. А за тебя — десять медяков.

— Я за свою собаку столько же заплатил, когда ее от поноса лечил! — громко сказал Айто компаньонам. От старика не укрылась неприязнь Мурсия к нему и Пимму. За столом засмеялись. Маг только скривил губы в недоброй усмешке. Купец злобно взглянул на Айто, что-то прошипел и бросил на стол деньги. Вилт невозмутимо собрал монеты и вернулся к своему завтраку. Обстановка в трактире несколько разрядилась.

Тотчас же к Мурсию подскочил хозяин заведения и проскулил ему вчерашнюю песню о своей разорившейся семье.

— С вас двадцать уртов, господин! — закончил он свои стенания.

Тут уж багровый торгаш не выдержал и заревел:

— За двадцать уртов я куплю весь твой проклятый трактир и еще останется денег, чтобы нанять тебя чистить твою загаженную конюшню!

Толстяк подскочил, почуяв в Мурсии достойного соперника, и стал тыкать в свободную от мебели часть стены, крича, что ему пришлось выбросить две лавки и четыре табурета. Его тесть, староста села, подтвердит его слова в суде, если потребуется. Да что там староста! Все село на суде подтвердит, что раньше здесь стояли две лавки, а за вон тем столом — четыре табурета. А пока он не заплатит за ущерб, телеги не покинут его двора. Ничего страшного! Им придется подождать всего пол-луны, пока из Алонсы, ближайшего отсюда города, не соизволит приехать выездной судья. Уж он то разберется, стояли здесь табуреты или нет! Не говоря уже о почти новых лавках.

Мурсий, спиной чувствующий обжигающий взгляд раздраженного мага, в ярости швырнул на пол урты и рявкнул:

— Подавись! И убирайся к Турулу со своими лавками!

— Всю жизнь бы давился серебром! — обрадовано прошептал трактирщик, подбирая серебряные монеты.

— Хватит с меня этого вертепа! Через полчаса выезжаем, — крикнул Мурсий и, ругаясь, выскочил во двор.

— Ну, что, сынок! — обратился Айто к жующему Вилту, — есть на земле справедливость или нет?

— Есть, — ответил, чавкая, коротышка, — вот только ее приходится выбивать пивными кружками. За столом опять весело рассмеялись.

— Дядя Вилт, а сколько ты пожертвуешь Киргалу? — спросил любопытный Пимм, демонстрируя деду, что его уроки не пропали даром.

— Я ему уже пожертвовал сорок медяков, — лекарь потрепал отрока по голове.

— Когда?!

— С купца-то я взял за лечение всего десять медяков, хотя должен был взять урт. Разницу Киргал сам заберет из кармана Мурсия.

— Сам?!

— Конечно, не сомневайся! Заберет все, до последнего медяка! Эти боги жаднее любого ростовщика!

— Не путай мне мальца! — рассердился Айто. — Киргалу надо жертвовать своей рукой и из своего кошелька! Ты понял, Пимм? — рука деда привычно метнулась к уху внука.

— Ай! Понял, деда! Дяде Вилту надо было брать три урта!

— Ты считаешь лучше, чем я! — захохотал Вилт. — Вот, держи медяк за правильный ответ!

— Гордись внуком, дед! У него такие, как Мурсий, будут открывать двери покупателям!

— Спасибо, дядя Вилт! — обрадовался монете Пимм. — Деда, а можно, я на него куплю дудочку в Лантаре?

— Покупай, — махнул рукой Айто, польщенный похвалой недомерка.

Перебрасываясь шутками, компания поднялась из-за стола и вышла во двор. Владельцы повозок уже запрягли лошадей и ждали команды Мурсия. Купец, больше всего желавший послать к Турулу всю эту развеселую компанию, лишь горестно вздохнул. Расторгнуть договор с путниками он мог лишь в случае преступных действий с их стороны или заразной болезни. Пожелав им поскорее сдохнуть от холеры, он отдал приказ выступать.

Как не был разозлен купец, но ему хватило ума переместить воз с путниками в конец каравана, подальше от мага. Любое кровопролитие в дороге между путниками может стоить ему сохранности его товара, не говоря уже о своем здоровье. Так что теперь, впереди телеги с Вилтом ехала повозка дангарца.

Караван оставил далеко позади себя злосчастный для многих путников постоялый двор. Мурсий, которому так и не удалось толком позавтракать, решил утолить голод в своей повозке. Он выпил несколько глотков настоя бараники, не забыв при этом проклянуть жадного лекаря, и принялся за сыр и сушеный инжир.

На расположенных недалеко от дороги полях уже кипела работа. Крестьяне разбрасывали навоз, удобряя землю перед будущим севом. Купец попросил богов, чтобы деньги, отданные им проклятому лекарю и мошеннику-трактирщику, не пошли им впрок. После сыра и фиг ему захотелось пить. Мурсий достал из походного сундучка небольшой сосуд с белым бератским вином и надолго припал к кувшину. Внезапно ему стало дурно. Завтрак настойчиво попросился наружу. Не в силах более сдерживаться, он выпрыгнул на ходу из телеги и бросился к обочине. Возница резко остановил повозку. Вслед за ним стали и остальные телеги.

Путникам пришлось наблюдать за тем, как купца выворачивает наизнанку. Вилт злорадно ухмыльнулся и, слегка ударив себя по голове, сокрушенно воскликнул:

— Недоумок, как я мог забыть! Старею, наверно!

— Что ты забыл? — с хитрецой поинтересовался Айто.

— Бараника несовместима с вином и пивом: она вызывает рвоту при их питье. А у меня это совсем вылетело из головы, — Вилт сконфуженно опустил вниз смеющиеся глаза. — Придется Мурсию пока обходиться без вина!

В телеге негромко рассмеялись.

— А может оно и к лучшему, — проговорил задумчиво рыжий коротышка. — Мурсий после него становится буйным, так и норовит броситься на кого-нибудь с кинжалом. Пусть попьет до Лантара родниковую водичку. Ему не повредит! И остальным будет спокойнее.

Смех стал громче. Купец, мучительно расставшийся с завтраком, злобно посмотрел в их сторону и произнес очередное проклятие на их головы. Караван двинулся дальше.

Западный ветерок ночью принес тепло и теперь приятно холодил тела путников, разомлевших под теплыми лучами яркого солнца. Пронзительно-голубое небо, без единого облачка, обещало, по народным приметам, урожайный год. До путников уже доносилось пение птиц из приближающегося леса. Теперь до самой Алонсы дорога будет петлять, отдаляясь от его густых чащ не дальше полета стрелы.

Утомившийся Айто решил сегодня дать Пимму отдых. Но завтра он научит его выявлять бракованный товар. Некоторые горе-мастера передерживают в печах свои изделия, а потом хотят содрать с них втридорога. Но его еще ни разу не провели! Хороший кувшин или чаша, при легком щелчке по их краю, издают всегда музыкальный звон, напоминающий трели певчей птицы. Завтра он научит внука отличать на слух хорошую посуду. Хорошо, что он догадался взять с собой лантарскую расписную чашку.

Телега с шестеркой путников подпрыгнула на большом ухабе, заставив их больно приложиться задом о дно повозки.

— О боги! — воскликнул Тейрам. — Кто-нибудь ремонтирует эту дорогу? Или дангарец прав, и ее ни разу не ремонтировали за триста лет!

— Четыреста, — рассеянно поправил пращника Хемилон.

— Что? — спросил Тейрам.

— Бератская империя распалась четыре века назад на Берат, Урдалан и Лармор. Урман захватил земли империи севернее Лармора, а Дангара отхватила Ларат — восточную окраину Берата, — произнес задумавшийся о чем-то астролог.

— Я не о том, — досадливо махнул рукой Тейрам. — Эту дорогу…, о Турул! — повозка опять подпрыгнула. Ругань остальных путников никак не повлияла на количество ям, которые путешественникам приходилось считать своими седалищами. — … ремонтируют? — закончил Тейрам.

— Дорогу? — очнулся Хемилон. — Конечно! Как только новый король Урмана вступает на престол, он выделяет деньги на ее ремонт. Но их хватает только на несколько дневных переходов от столицы. Потом внимание монарха переключается на более неотложные дела: постройку виллы для новой любовницы, покупку охотничьих собак из Фалана, балы. Поэтому остальную часть Соляного пути латают кое-как, то есть, обычно никак.

В последний раз ее капитально ремонтировали лет сто назад, при Мере Рачительном, — продолжил астролог. — На южных границах, хвала богам, уже давно спокойно. С Бератом страна не воюет уже полтора века. Во всяком случае, напрямую. А вот дороги, ведущие на север страны, к Мерпалу, чинятся регулярно. Как-никак, последняя война с ним окончилась всего восемь лет назад.

Тейрам пробурчал что-то неодобрительное в адрес расточительных правителей и замолк.

Из леса потянуло прохладой и запахом лесных трав. Яркое полуденное светило слепило глаза. Караван подошел к покрытому кострищами участку обочины. Голос Мурсия, раздавшийся впереди, объявил о привале. Маг, сирпалид и жрец спешились. Притомившиеся возницы с готовностью остановили лошадей. Путники слезли с телеги и направились, было, по зову природы, к близлежащим деревьям, но их остановил внезапный хрип. Все путешественники обернулись к источнику странного звука и увидели лежащего на земле мага. Из его тела торчали подрагивающие древки стрел. Одна из них попала в бьющую сейчас кровавым фонтаном шею. Остальные стрелы поразили мага в грудь. Семеро охранников мгновенно спрыгнули с лошадей. Прикрывшись ими от леса и, обнажив мечи, стали внимательно всматриваться в густые деревья.

Из леса выбежали шестеро лучников. Трое из них нацелили свои луки на охранников в авангарде, а остальные направили луки в сторону охраны, ехавшей в хвосте каравана. Мерги грязно выругался и скомандовал:

— Всем на землю! Сейчас начнется!

Шестерка быстро легла на землю. Айто схватил трясущимися руками мальчика и прижал его к себе, бормоча молитвы богам. Из леса выбежали еще пятеро разбойников. Один из них, здоровенный волосатый мужик со свежим шрамом на правой щеке, прокричал, угрожающе потрясая боевым топором:

— Бросайте оружие и отойдите на десять шагов от телег! Кто побежит — поймает спиной стрелу! Пошевеливайтесь!

Мурсий быстро и трезво оценил сложившийся расклад сил. И, проклиная богов, свою злосчастную судьбу, разбойников и мага, так глупо и легко ими убитого, приказал охране бросить свои мечи. Сам, кряхтя, слез со своей повозки и сделал десять шагов в сторону проклятых душегубов.

— Пронесло! — с облегчением произнес Мерги, поднимаясь на ноги. — Я уж приготовился к наихудшему. — Хорошо, что у Мурсия хватило ума не ввязываться в схватку. Иначе и нам бы досталось!

Остальные путники стали тоже подниматься, стряхивая с одежды дорожную пыль.

— О Киргал, ну и жадная же ты свинья! — простонал Вилт. — Не мог взять должок с Мурсия попозже? Или тебе мало сорока медяков? Ты решил оставить и меня без штанов?! Чтоб ты ими подавился, подонок! С этого момента ты у меня будешь получать одни желуди! Из моих рук! — мстительно добавил коротышка, косо поглядывая на Айто. Дед что-то проворчал о жадных безбожниках, навлекающих на себя гнев богов.

Подбежавшие разбойники первым делом связали и обыскали охранников. Затем принялись за путников, тщательно обыскивая их на предмет наличия денег и иного движимого имущества. Побледневший Тейрам, имевший при себе все деньги, накопленные за 6 лет наемничества, приготовился с боем прорваться в лес. Спас его, не ведая об этом, жрец Киргала, который внезапно рванулся к лесу. Один из лучников, следящих за охранниками, среагировал мгновенно — в спину жреца вонзилась стрела. Жрец вскрикнул и упал на землю, успев из последних сил метнуть в чащу какой-то предмет.

Вилт разгадал намерения пращника и мертвой хваткой вцепился в руку Тейрама, уже вынимавшую кинжал. Мгновенно сообразив, что к чему, Мерги двинул опрометчивому наемнику сзади кулаком пониже уха. В поднявшейся из-за побега жреца суматохе этого никто не заметил. Поэтому перед рыщущими по кошелям и котомкам бандитами Тейрам предстал в бессознательном виде.

Атаман, мужик со шрамом, осыпал проклятиями лучника, убившего жреца бога удачи: Киргал сурово наказывает убийц своих смертных слуг. Да и сами жрецы никогда не оставляли преступников без мучительного наказания. Объявленная ими награда за поимку душегуба, рано или поздно, приведет всю банду в руки палачей. Кроме предателя. А уж он-то всегда найдется. Теперь нечего и мечтать об удаче. Если, конечно, не откупиться от божества кровью святотатца. Эти мысли молнией пронеслись у вожака в голове.

— Пристрелите этого недоумка! — истошно крикнул он остальным лучникам. Мысль о проклятии Киргала, видимо, посетила и их. Все-таки в опасной разбойничьей жизни удача занимает не последнее место. Через мгновение убийца служителя Киргала был мертв, не успев даже вытащить стрелу из колчана.

— Киргал! — обратился к небу предводитель шайки, упав на колени. — Прими в качестве искупления крови твоего слуги жизнь его убийцы. И не лиши нас своей милости! Атаман встал на ноги и приказал своим людям работать пошустрее.

— Сирпалида не трогать! — зловещим голосом предупредил он своих людей. — Можешь подождать остальных в повозке, уважаемый! — сказал он продавцу удачи.

Сирпалид не преминул воспользоваться этим предложением. Мурсий прошептал ругательство: он припомнил свою радость от присутствия в караване жреца и сирпалида. Последний, похоже, приносит удачу только себе! Жрец вообще лежит мертвым. Да, Киргал хорошо посмеялся над ними! А он чем же ему не угодил? Или не он? Тогда те, кто мертвы? А может, кто другой? «Поступки богов понять нелегко!», — раздраженно подумал купец.

Бородатый мужик с оборванным ухом привычным движением срезал с пояса лежащего на земле пращника кошель и снял пояс. Не заглядывая в него, бросил его в телегу с добычей. В ней сидел еще один бандит, споро пакующий добычу в наплечные мешки. Затем лениво поинтересовался:

— Что это с ним? — он пнул ногой безрассудного Тейрама.

— От страха хлопнулся в обморок! — сочувственно произнес рыжий. — Хорошо, хоть не обделался.

— А по виду и не скажешь, что трус! — удивился разбойник, качая головой.

Вилту пришлось расстаться с девятью уртами и горстью медяков: от цепких пальцев обыскивающего невозможно было ничего утаить. Его полупустая котомка бандита не привлекла. Бородач высыпал ее содержимое на землю, ощупал сумку в поисках потайных мест и отбросил ее в сторону. Хемилон с тяжелым вздохом отдал свой тяжелый кошель. После обыска ему пришлось лишиться и двух гемфарских золотых, спрятанных в потайном кармане подштанников. Мерги молча отстегнул пояс и бросил в руки бандиту кошель. Тот нащупал что-то твердое в коже пояса и довольно крякнул.

Неожиданно за их спиной раздался оглушительный хлопок и громкие проклятия. Путники резко обернулись и увидели лежащего возле тела мага одного из разбойников, без верхней части головы. К трупам бежал атаман шайки и на ходу костерил тупого покойника, позарившегося на кольцо с радужным камнем.

— Видать, парень вырос совсем в глухой деревне! — злорадно хмыкнул Хемилон. — Это надо было додуматься, обирать мертвого мага! Даже зеленые маги обладают достаточной силой, чтобы спрятать в своих вещах смертельный сюрприз для вора. Не говоря уже об оранжевом маге, тем более боевом! На одного дурака в Линмаре стало меньше, — оптимистично закончил астролог.

Его мнение полностью разделял и атаман, приказавший своим людям держаться подальше от мага. Хотя слова были излишни. Разбойники боязливо смотрели на тело мертвого товарища и прижимали руки к разнообразным оберегам.

Банда торопливо обчистила оставшихся путников и, забрав трупы незадачливых соучастников, быстро удалилась в лес. Ее отход прикрывали молчаливые лучники. Затем и они растворились среди деревьев.

После ухода лесных грабителей путешественники стали подсчитывать материальный ущерб. Мурсий, оставленный атаманом без сапог, громко проклинал злодеев. Дангарец, у которого тоже отняли обувь, а заодно и прочные штаны из плотной дангарской шерсти, желал им скорой смерти в трясине.

Тем временем друзья приводили в чувство Тейрама. Вилт дал ему пару сильных пощечин. Глаза пращника медленно открылись, непонимающе глядя на своих спасителей. Затем к нему вернулась и память. Он глухо зарычал.

— Не убивайся ты из-за денег! — успокаивающе сказал Мерги, подавая ему руку. — У тебя не было ни единого шанса добежать до деревьев. Они пристрелили мага за сто шагов, причем один попал прямо в горло. Эти лучники не один год служили наемниками в армии. Мог бы и сам догадаться, — укоризненно произнес Мерги.

— Мне некуда теперь идти, без денег, — с отчаянием произнес пращник, вставая на ноги.

— Не ты один оказался в этой ситуации, — бесцветным голосом произнес посеревший лицом Хемилон. — Я надеялся дать взятку в Лантаре, чтобы занять место астролога в одном из храмов. А теперь…, - он безнадежно махнул рукой.

— Ладно, не пропадем! — заявил Вилт, собирая в свою котомку разбросанные разбойником травы и корешки. — В крайнем случае, возьму вас к себе в ученики. Без помощников больших дел не провернешь. А с вами можно даже попытаться поймать Киргала за яйца и вытрясти их них немного золота.

— С твоими выходками, скорее мы без своих яиц останемся! — буркнул Мерги.

— Сынки, если ничего не придумаете, спросите в Лантаре, в квартале гончаров, лавку старого Айто, — просто сказал дед. — Меня там все знают. Я вас как-нибудь пристрою.

— Спасибо, Айто, но мне уже поздно менять профессию, — тепло улыбнулся Мерги. — Попробуем что-нибудь придумать.

Между тем два охранника, взяв в руки лопаты, сноровисто копали могилы для мага и жреца. Айто с напуганным внуком побрел к повозке. Мерги, понаблюдав за Мурсием, который проверял целостность своего товара, обернулся к притихшим компаньонам и сказал:

— В своем поясе я зашил мерпальский рубин и фаланский изумруд — все, что мне удалось скопить за свою жизнь и выручить за лавку сапожника. Мне уже пятьдесят один год. Здоровьем боги не обидели, — он показал друзьям свои жилистые руки, — пойду в бродячие сапожники, как в молодости. Но где я найду приют, когда одряхлею? Детей не завел, а теперь поздно. В общем, если мы сейчас распустим сопли и разбежимся в разные стороны, то будем проклинать себя до конца жизни, — жестко закончил он, глядя на растерянные лица Тейрама и Хемилона.

Вилт с пробудившимся интересом взглянул на сапожника. Хотя он пострадал меньше всех, лекарь был не против, чтобы заняться чем-нибудь сообща.

— И что ты предлагаешь? — нетерпеливо спросил он.

— Подождем, пока уедет обоз, — уклончиво ответил Мерги.

— Так мы здесь остаемся? — воскликнул Тейрам.

— Решать тебе.

Пращник лишь пожал плечами, безразлично соглашаясь. Затем лысый сапожник подошел к Мурсию и объявил ему об их решении покинуть «гостеприимного» купца. Они возвращаются в деревню и подождут другой обоз, идущий в Лантар, более везучий.

— Хоть в этом мне повезло! — зло ответил купец. — Убирайтесь на все четыре стороны!

— И я надеюсь никогда тебя больше не встретить, — улыбнулся насмешливо Мерги. — Твоя задница приносит неудачу.

Торгаш стал сыпать проклятиями. Сапожник, не обращая на них внимания, пошел к ожидающим его спутникам.

— Мурсий сильно огорчен нашим уходом. Он будет вспоминать о нас — усмехаясь, сообщил им Мерги.

— Моя настойка бараники ему поможет в этом, — ухмыльнулся рыжий лекарь. — Все-таки приятно знать, что кто-то думает о тебе в этом жестоком мире!

Хемилон слабо улыбнулся, а Тейрам косо посмотрел в сторону Мурсия и пробормотал что-то нелестное в адрес торгаша.

Ждать ухода каравана попутчикам пришлось недолго. Убитых закопали в неглубоких могилах недалеко от леса и Мурсий, бросив на четверку очередной подозрительный взгляд, приказал двигаться дальше. Айто с Пиммом помахали им на прощание рукой и повозки вскоре исчезли за поворотом дороги.

Немного выждав, Мерги направился в сторону чащи, в которую влетела неизвестная вещь жреца. К нему присоединились Хемилон и угрюмый Тейрам. Вилт, собрав разбросанные разбойником свои корешки, поспешил за остальными.

— Ищите побрякушку жреца! — произнес Мерги. — С ее помощью у нас будет возможность хотя бы частично возместить наши потери.

Поиски продолжались почти до темноты, но окончились безрезультатно. Поужинали скудными припасами, оставшимися после постоялого двора. Запивать еду было нечем, а искать ручей в темном лесу никто не захотел. Ночь они провели у разожженного костра.

На следующий день поиски возобновились. Мерги подошел к месту, на которое упал сраженный стрелами жрец, и попросил Тейрама резко толкнуть его в спину. Тейрам охотно пнул его с силой под зад. Мерги полетел вперед, одновременно бросая небольшой камень левой рукой в чащу и громко костеря Тейрама. Приземлившись, он потер ушибленное место и побежал в лес. Остальные потянулись за ним. До полудня они так и не нашли ни вещи жреца, ни камень Мерги.

Затем воспрявший духом Хемилон расставил друзей через 20 шагов друг от друга, и опять метнул камень в лес. Крик Вилта оповестил остальных о том, что камень упал возле него. Подбежав к нему, они увидели коротышку, потирающего плечо и ругающего тупиц, у которых ума не больше, чем у камней, которые они бросают. Заявив, что всякого, кто еще бросит камень, он убьет лично, Вилт поднял камень и бросил его вверх. Камень пробил плотный, начинающий зеленеть полог леса, и улетел. И тут, откуда-то сверху, в шагах пяти от друзей, на землю упал темный предмет.

Первым до него добрался Тейрам. На ладони у него лежал небольшая квадратная глиняная плитка, с размером стороны чуть меньше ладони. Судя по темной от копоти поверхности, его обожгли на огне.

— Мы потратили два дня на этот кусок глины! — воскликнул он.

— За эту глину жрец предпочел рискнуть жизнью, — возразил Мерги.

— Не похож на амулет, — проговорил Вилт, беря плитку.

— Никакой это не амулет, — уверенно заявил Хемилон. — Это запечатанное письмо!

— Письмо, на глине? — не поверил Тейрам. — А почему не на пергаменте? Или на него у жрецов уже не хватает денег?

— Не говори о том, чего не знаешь! — оборвал его астролог. — Послав такое письмо, отправитель может быть спокоен за то, что его никто тайно не вскроет и не заменит.

— А что нам помешает вскрыть письмо? А потом заново покрыть его слоем глины и обжечь на костре? — спросил любопытный Вилт.

— Письмо пишут на невысохшей глине, — начал просвещать Хемилон темных товарищей. — После этого его заворачивают в тонкий глиняный лист и оставляют сушиться. Во время сушки размеры письма уменьшаются примерно на пятую часть. Если ты попробуешь уже высохшее письмо завернуть в свежий глиняный лист, то оно разорвет его. Потому что при сушке уменьшаться будет только глиняный лист. Вот поэтому глиняное письмо — самый надежный, хотя и неудобный способ хранения важной информации. Им пользуются при составлении крупных завещаний и заключении важных договоров.

— Письмо вскрывать мы не будем! — решительно заявил Мерги, занявший, по молчаливому согласию прочих, место лидера в их компании. — Погибший жрец был, скорее всего, простым гонцом. Письмо очень важное, раз он за него отдал свою жизнь. Нам нужно будет его доставить в Лантар и вручить его верховному жрецу Киргала. Думаю, он не поскупится.

— Сможем ли мы только унести награду на своих ногах? — проворчал Тейрам.

— Я тебе помогу! — пообещал Вилт.

— Сначала ее получи!

— Для начала нам надо добыть денег на дорогу до Лантара, — объявил друзьям Хемилон. — До него от Алонсы четыре дня на лошади ехать, а если пешком, то все десять. Мерги согласно кивнул и произнес:

— Надо идти в Алонсу. Там придется как-то заработать денег до Лантара.

Посмотрев на солнце, уже перевалившее за зенит, он добавил:

— Если не будем медлить, то доберемся до города еще до наступления темноты. Четверка тронулась в путь.

— Хемилон, — обратился к астрологу болтливый Вилт, шагая по неровной дороге, — а почему ты не смог по своим звездам предсказать нападение разбойников?

— Смертным не дано предсказывать волю богов! — важно ответил Хемилон, поглаживая аккуратную каштановую бородку. — Можно лишь угадать общий исход того или иного дела или события. Только глупцы думают, что астролог может предсказать, в какой день им с небес упадет на голову золотой слиток.

— А дано ли смертным узнать, наградят нас в Лантаре или вытолкают в шею? — поинтересовался лекарь.

— Если смертные дадут немного серебра, то дано.

— Лучше я буду жить в неведении, но со штанами!

— А если серьезно, ты можешь посмотреть, что нам предсказывают звезды? — спросил Мерги, глядя на звездочета.

— Хорошо, попробую, — вздохнул Хемилон, не привыкший к бесплатному труду, и сошел на обочину дороги. Подобрав на земле березовый прутик, он присел на корточки и стал рисовать на земле большой круг. Затем разделил его на двенадцать секторов и пометил их знаками зодиака.

— Под каким знаком родились? — спросил он друзей.

— Всадник, — с любопытством следя за действиями астролога, ответил Тейрам.

— Серп, — отозвался коротышка.

— Дельфин, — сказал Мерги.

— А я под знаком Гуся, — закончил Хемилон и отметил соответствующие секторы волнистой линией. — Верховный жрец рожден, конечно, под знаком черепахи, любимицы Киргала, — астролог пометил сектор внизу круга. — Так, сейчас у нас конец луны ручьев — это знак cобаки. Затем вписываем в круг Жизни крест Линна и треугольник Анфир, — забормотал себе под нос Хемилон. — Соединяем отмеченные знаки прямыми. — Так, что у нас получается? — Хемилон стал внимательно рассматривать получившуюся картину. Остальные сгрудились за его спиной и, затаив дыхание, пытались рассмотреть в мешанине различных фигур и отрезков размер будущей награды.

— О боги! — вдруг изумленно ахнул предсказатель.

— Заплатят золотом? — выдохнул взволнованно Вилт.

— Навозом? — предположил пессимистичный Тейрам.

— Где вы увидели навоз? — обернулся сердито Хемилон.

— Так что там получается? — не выдержал Мерги.

— Такой редкой комбинации я еще не встречал, — растерянно произнес астролог. — Глаз Судьбы пересекается с Рукой Висельника!

Шесть выжидающих глаз буравили Хемилона, требуя объяснений.

— Так золото или навоз? — требовательно вопросил Вилт.

— Не лезь со своими жалкими догадками! — вскричал уязвленный таким оскорбительным упрощением звездочет. — Навоз у тебя в голове!

— Объясни нам ясно и подробно, без словесного тумана, — потребовал сапожник.

Хемилон тяжело вздохнул, сетуя в душе на невежд, и стал объяснять, подбирая слова попроще:

— Глаз Судьбы означает, что в этом деле результат будет зависеть только от нас. Любые попытки предсказать его исход обречены на провал. Рука Висельника может означать как удачу в деле, так и неудачу, сопряженную со смертельным риском. А сочетание этих знаков дает еще большую неопределенность, которую можно истолковать следующим образом: успех или неудача нашего предприятия зависят от нас самих. И смерть будет находиться от нас очень близко. Вчерашние события показали это.

— Значит, золото с навозом, — хмыкнул Тейрам.

— Да за это предсказание я не дал бы и медяка! — возмутился Вилт. — Какой в нем толк? Ворон Анфир, и то сказал бы определеннее!

— Только дураки не знают, что им делать без гороскопа: жить дальше или помереть! — вскипел предсказатель. — Подсказываю специально для них: нам надо в Лантар! Отдать письмо. Верховному жрецу. Теперь вам ясно?

— Значит, нечего нам здесь рассиживаться. Пошли в город, — закончил обсуждение неясного гороскопа Мерги, и направился к дороге.

— Хемилон, а если не секрет, почему ты покинул Лармор? — спросил ухмыляющийся Вилт. — Или Рука Висельника угрожала Кровавым Кинжалом, — тоном рыночного звездочета произнес коротышка. Астролог недовольно поморщился, услышав, как непочтительно вещает лекарь о Знаках, которые всегда выпадают будущим покойникам. И неохотно вымолвил:

— Деньги затмили мне разум и заставили не вовремя распустить язык.

— Соврал, что ли, кому-нибудь из аристократов? — понимающе обронил Мерги.

— Хуже, — вздохнул астролог. — Я пообещал любовнице четвертого сына троюродного брата короля, что она станет чьей-то женой уже в этом году. А что мне оставалось делать? — развел руками Хемилон. — В ее гороскопе Корова пересеклась с Плетью Пастуха. Не мог же я ей заявить, что ее ждет хороший пинок от ее дружка! А эта потаскуха растрезвонила о моих словах каждой собаке в Ларморе, хотя я просил ее помалкивать. Через день об этом узнала жена ее любовника и закатила своему муженьку дикий скандал. Тот, чтобы не лишиться доступа к ее деньгам, а она дочь одного из богатейших людей страны, порвал с моей клиенткой. В результате я заимел в смертельных врагах двух разъяренных женщин. После того, как мой дом кто-то пытался поджечь, я решил покинуть родину.

— Да, — заметил посерьезневший Вилт. — В наших занятиях есть общее — умение угадывать желания клиентов и вовремя удирать от них.

Это отождествление бродячего шарлатана с уважаемой профессией звездочета заставило ларморца скривить лицо. Но он промолчал.

— У меня был похожий случай года четыре назад, — произнес коротышка, — еле ноги уволок! Пришлось мне тогда остановиться в одном селе, на юге страны. Я намеревался только переночевать, ну и, если повезет, облегчить котомку на пару-тройку эликсиров. А получилось по-другому. От крестьянина, что согласился пустить меня на ночлег, я узнал, что одиннадцатилетний племянник старосты боится темноты. Не может спать в темноте. В детстве его бабка, чтобы он никуда не бегал, рассказывала ему страшные сказки о злых магах, разбойниках, мертвецах и прочей чепухе. Пацан оказался чувствительным, и скоро вся эта братия стала мерещиться ему в каждом темном углу. Заставить же его ночью спать одного никто не мог. Кто только его не лечил! Отец его раскошелился даже на зеленого целителя. Только все без толку. Парню жениться через несколько лет, а он тени боится! Сам здоров как бык. Силушкой вскоре должен был обойти своего папашу.

В общем, на следующий день я осмотрелся вокруг: полторы сотни дворов, мельница, большая кузня. И решил, что стоит задержаться в том местечке подольше. В последнее время мне не очень везло: надо было отъесться и обдумать составы новых эликсиров. Первым делом я пошел к старосте села и сообщил ему, что готов взяться за лечение его племянничка. Небесплатно, разумеется: пятьдесят уртов, жилье и еда. И предупредил, что лечение займет немало времени. Не меньше луны. Староста посовещался со своим братом, и они решили, что ничем не рискуют. Оплатить мои труды мы договорились после того, как их боязливый теленок неделю никого не поднимет ночью своими воплями. Жить я стал в доме больного. Первую неделю я отсыпался и отъедался, и заодно присматривался к Дунуру — моему больному.

Через недельку я решил, что пора определяться со способом лечения. Случай редкий, трудноизлечимый. Но мой многолетний опыт быстро подсказал мне верное решение. Начал я с того, что вместе с Дунуром посетил ночью кладбище.

— В первый раз слышу о подобном лечении! — перебил его Хемилон. Остальные рассмеялись.

— Я не боюсь новизны, — ответил бродячий лекарь и продолжил рассказ:

— Понятно, никого мы там не встретили: ни живых, ни мертвых. После пятой ночной прогулки я решил, что пора переходить к основному лечению. И объяснил ему, что раз на кладбище никого нет, то в его спальне и подавно нет никаких мертвецов. А если ему что померещится, надо произнести погромче пару-тройку заклинаний, и наваждение уйдет. А если и они не помогают, значит, надо ткнуть в морок палкой, чтобы понять, что все это порождено его воображением. После этого мы разучили с ним мои заклинания, и я вручил ему увесистую дубинку, которую отпилил от ручки лопаты.

— А что за заклинания? — спросил Тейрам. Вилт произнес их. Мерги от души рассмеялся:

— Эти “заклинания” и впрямь отгонят, кого хочешь! — выдавил он. Сапожник пояснил Тейраму и ларморцу, что этими заклинаниями часто пользуются турганские матросы и грузчики. Потом перевел их на урмано-бератский язык. Пращник и астролог рассмеялись над выдумкой коротышки.

— Ночью я забрал у Дунура все свечи, — широко улыбнулся Вилт. — А сам улегся в коридоре. В первую ночь пацан будил меня раза три, оря мои заклинания. Потом дело пошло на лад и через десять дней я уже спал спокойно. Родня пацана была не глухая и знала, что мое лечение оказалось действенным. Я подошел к его папаше, и сообщил ему, что его сын может теперь ночевать даже на кладбище, и что пора ему со мной расплатиться. Но эта деревенщина заартачилась. Этот мул заявил мне, что он еще не уверен в окончательном излечении. «Вот пройдет еще дней десять, тогда посмотрим!», — передразнил Вилт. — А к концу оговоренного срока, когда уже вся деревня знала о моем успехе, папаша-недоумок не придумал ничего лучше, чем залезть ночью к сыну! Когда паренек проснулся от чьих-то шагов, то увидел над кроватью темную фигуру. От страха он позабыл все мои заклинания. Схватив палку, он принялся изо всех сил дубасить “мертвеца” и орать благим матом.

Слушатели, представив картину, расхохотались.

— На шум сбежались все домочадцы и селяне из соседних домов. Был большой шум. На следующий день вся деревня только и судачила о визите мертвеца. Отец Дунура стыдился показаться на глаза селянам. Правда, в первые дни он и не мог ходить — от сына ему хорошо досталось: страх утроил силы Дунура. Я подкатился к его матушке и потребовал плату. После того, как получил свои монеты, быстренько распрощался с этим селом. Не знаю, чем закончилась вся эта история. Свою работу я выполнил честно.

— Везучий ты! — сказал Мерги, вытирая вспотевшую от солнца лысину. — Ты должен благодарить Киргала за то, что вчера маг не доехал до Алонсы. Иначе, он бы нашел способ отправить тебя к Турулу, в его загробные владения.

— Я бы его раньше отправил туда! — взвился Вилт. Мерги только скептически хмыкнул:

— С магами связываться — все равно, что против ветра плевать! У него было достаточно денег, чтобы нанять местных оборванцев. И получил бы ты, где-нибудь в городе, ножом в спину. Вилт засопел, не зная, чем ответить на такие убедительные аргументы и предпочел промолчать.

Солнце уже почти зашло, когда компания завидела невысокие крепостные стены Алонсы. Осыпающаяся кладка, стены, поросшие зеленым мхом — все свидетельствовало о долгом мире в этих краях. Стражникам у Южных ворот, потребовавшим по три медяка с человека за вход в город, пришлось рассказывать о нападении на караван.

— Как выглядел купец, который возглавлял обоз? — спросил у Мерги пожилой начальник караула, внимательно разглядывая путников.

— Похож на чванливого ублюдка, которому охота заехать сапогом по роже! — встрял Вилт. Стражники засмеялись, подтверждая его оценку. Командир велел подчиненным пропустить ограбленных путников.

— Ночевать идите в «Лесной кабан». Она стоит в районе западных ворот, — посоветовал им один из стражей, улыбчивый молодой парень. — Его хозяин, Седрик, пустит вас переночевать в сарае. Сердобольный мужик. Самого когда-то грабанули. С тех пор он и привечает невезучих путников.

Товарищи по несчастью горячо поблагодарили советчика, и пошли искать упомянутую харчевню. Найти ее оказалось непросто. Алонса была немаленьким городом. После многочисленных расспросов они нашли ее в квартале сукноделов. Харчевня была переполнена ремесленниками, отдыхающими после дневных трудов.

Отыскав хозяина заведения, тощего мужичка с татуировкой в виде вепря на левом предплечье, четверка поведала ему свою печальную историю. Седрик сочувственно поцокал языком, услышав о гибели оранжевого мага и жреца, и извиняюще произнес:

— Сейчас у меня даже сарай забит людьми: у нас через два дня в городе будет отмечаться день крысы. Народ понаехал со всей округи. Все постоялые дворы переполнены. Могу вам дать только по охапке сена. А ночлег вам придется поискать в другом месте, — извиняюще развел руками трактирщик. Мужчины переглянулись.

— Спасибо и за сено, — поблагодарил Мерги.

— А не подскажешь, добрый человек, где нам поискать ночлег? — спросил Хемилон.

— Лучше вам идти к городским баням, — посоветовал, после некоторых раздумий, Седрик. — У входа в бани много скамей. На них можно переночевать. Ночью уже не замерзнете. Я сейчас принесу вам старые попоны, сено вам там ни к чему. Можете вернуть их, когда они вам больше не понадобятся. Седрик крикнул слуге, чтобы он сменил его на минуту у стойки, и пошел за вещами. Ограбленные путники голодными взглядами наблюдали за ужинающими людьми. Вернувшийся с тряпьем трактирщик услышал голодное урчание их желудков. Он ударил себя свободной рукой по лбу:

— Сейчас я вам дам поужинать! — обрадовал Седрик четверку. — Держите, — трактирщик протянул старые попоны. Тейрам взял выцветшие от старости накидки.

— Идите за тот стол, — Седрик показал на незанятый стол возле входной двери. Компаньоны направились к столу.

— Не перевелись еще на свете добрые люди! — произнес Тейрам, уплетая за обе щеки кашу, обжаренную на сале.

— А мы кто, по-твоему? — возмутился лекарь, откусывая от жареной рыбы большой кусок. — Последнее отдали бедным разбойничкам! Чтобы они подавились нашим подаянием! — добавил рыжеволосый добряк. Поужинав, путешественники подошли к трактирщику и сердечно поблагодарили его за ужин и оказанную им помощь.

— Хозяин, да пошлют боги благоденствие этому дому за твою доброту! — еще раз поблагодарил Хемилон Седрика. — Я могу составить тебе гороскоп в благодарность за твою помощь, — предложил астролог. — Как говорят в Ларморе, после посещения хорошего астролога, можно уже прикинуть цвет своего гроба, — сказал звездочет и тут же смутился. — Не пойми меня превратно, я хотел только сказать … Седрик добродушно засмеялся, успокаивающе хлопнув смущенного Хемилона по плечу.

— От хорошего гадания я не откажусь, — хихикнул трактирщик. Астролог подобрал выпавший из очага уголек и стал чертить уже знакомый его товарищам круг на небольшой доске, откуда-то принесенной хозяином.

— Я под знаком Стрелы родился, — оповестил он звездочета. Хемилон коротко кивнул и спросил, в какую луну была построена эта харчевня. Возникла небольшая заминка. Седрик пытался припомнить, когда его дед закончил возведение этой постройки. Помог старый слуга, припомнивший, что строительство трактира началось в ту же луну, когда купец Аурбал споткнулся о бродячую собаку.

— Из-за этого он через две луны проиграл целое состояние на королевских скачках в Сар Берате, — пояснил окружающим старик. — Скачки проходят ранней осенью, в луну серпов. Значит, трактир был построен в луну звездопадов. Хемилон пометил соответствующий сектор и начал соединять центры секторов прямыми.

— Тебе в ближайшую луну будет покровительствовать Рипуз, — громко объявил астролог трактирщику. — Знак Винной Бочки говорит о хорошей прибыли, а знак Серой Лошади говорит о скором завершении начатых тобой дел. Заулыбавшись, Седрик поблагодарил астролога.

— Наконец-то наш Седрик сможет переночевать у ткачихи Ригры! — зычно прогнусавил хмельной старик-суконщик. — А то никак не наберется смелости. А тут уже и звезды кричат:

«Смелее, парень, она с радостью приютит тебя!». Ремесленники одобрительно засмеялись. Покрасневший Седрик только махнул рукой на старого мастера.

— А мне погадаешь, звездочет? — к Хемилону протиснулся один из суконщиков, рябой мужик с взъерошенными волосами.

— Тридцать медяков! — объявил стоимость Хемилон, радостно потирая руки. Он всегда гордился своими гибкими расценками, зависящими от предполагаемого состояния клиента и его глупости.

— Держи! — протянул монеты рябой. — Я под знаком Окуня родился. Хочу узнать, выздоровеет ли наш Бриссан, этот сволочной ростовщик. Эта сука родилась под знаком Собаки. Мастеровые опять захохотали.

— Бриссан переживет нас всех! — влез опять старый суконщик. — Но, всякое бывает! Я верну тебе половину денег, если предсказание для этого подонка будет неутешительным, — обратился он к рябому.

— Я заплачу урт, если эта змея подохнет до срока возвращения моего долга, — прогудел кто-то в толпе. Народ в харчевне окончательно развеселился. Хемилон принялся за работу. Через пару минут он известил клиента:

— Звезды складываются в пользу Бриссана. Единственно, знак Монеты указывает, что ему придется хорошо потратиться на свое лечение.

— А знака Могильщика там нет? — поинтересовался рябой.

— Увы, — развел руками астролог. — Сейчас все в руках его лекаря. Надейся на него! Народ покатился со смеху.

— Узнай, простит мне жена проигрыш в кости, — оттер суконщика в сторону чернявый парень с бегающими глазками.

— Родится у меня, наконец, сын? — протиснулся к Хемилону еще один клиент… — Когда мне лучше покупать дом…

Из толпы посетителей то и дело выходили люди, в надежде узнать рецепт решения их житейских проблем. Хемилон радостно улыбнулся своим товарищам. Те ему только одобряюще подмигивали. Астролог сдабривал свои гадания юмором и шуточными советами, помогая клиентам посмеяться над своими бедами. Последние отходили от ларморца с приподнятым настроением и надеждой в сердце. Зрители не отставали от звездочета и перебрасывались шутками. В харчевню то и дело заходили люди, привлеченные веселым смехом, доносящимся из нее. Седрик и его помощники сбились с ног, не успевая приносить пиво всем желающим.

Ближе к полуночи компаньоны обменяли у довольного Седрика медную мелочь на серебро и попрощавшись с ним, весело зашагали по опустевшим городским улицам.

- Шесть уртов и тридцать медяков! — радостно повторил размер своего заработка Хемилон.

Их сзади нагнал слуга-старик.

— Тебе не стоит больше гадать в нашей харчевне, — обратился он к Хемилону. — Среди вечерних посетителей я заметил Дирка, тестя одного из членов городской гильдии астрологов. Зять Дирка малоизвестен, в нашем районе клиенты идут к нему неохотно. Поэтому он может обвинить тебя в незаконной практике. А пришельцев ни одна гильдия не потерпит!

— Благодарю тебя за предупреждение — признательно ответил Хемилон. — Я последую твоему совету. Старик побрел назад в харчевню.

— Тебе действительно не стоит больше светиться, — проговорил Мерги.

- Чтобы добраться до Лантара, нам только на дорогу надо двадцать уртов. Да в Лантаре нужны деньги хотя бы на два-три дня — это еще пять-десять уртов, — обескуражил единомышленников рыжий пройдоха. — Завтра придется вложить их в одно дельце, — иначе мы проторчим здесь до самой зимы, собирая по паре уртов за луну.

— Ты сначала заработай хоть столько! — ощетинился Хемилон. — А потом и вкладывай их в свои плутни.

— Здесь не деревня. Живо кто-нибудь прознает из городской гильдии целителей, — сокрушенно мотнул головой Вилт. — Поэтому работать нам придется быстро. День, максимум — два. Иначе попадем не в Лантар, а в темницу. А оттуда можно переехать только на серебряные рудники Ферна.

- Замолчи, накличешь еще! — перебил пройдоху Тейрам, творя в воздухе оберегающий знак.

— Что ты задумал? — серьезно спросил у коротышки Мерги, молча согласившийся с его аргументами и уже оценивший его находчивость. Как и его недостатки: шкодливость наряду с полной безответственностью.

— Сначала устроимся на ночлег, а потом поговорим, — многообещающе ухмыльнулся Вилт.

Городские бани друзья увидели, свернув на широкую улицу, которая пересекала город от Восточных ворот до аристократического квартала Алонсы. Они представляли собой комплекс зданий, построенных в бератском позднеимперском стиле. Высокие колонны с изящными капителями, многочисленные ажурные своды больших окон — все свидетельствовало о том, что империя взимала налоги и в пользу завоеванных народов. Небольшой фонтан бил недалеко от входов в бани, освежая воздух в летнюю жару. Фонтан использовался местными жителями и как источник питьевой воды. От него радиально расходились скамейки для горожан и слуг, ожидающих своих купающихся господ.

Бани служили не только местом, где горожане могли смыть с себя грязь. Они были информационным центром города, где обменивались последними новостями, судачили и распространяли слухи. Банщики, массажисты, цирюльники, лекари при банях и просто слуги являлись поистине самыми осведомленными людьми в городе.

Как и везде, бани были разделены на три части с отдельным входом в каждую. В центральной, самой роскошной части, мыла свои тела аристократия, королевские чиновники, высшие жрецы и маги. Там также нежилась и богатейшая верхушка из купцов, и главы многочисленных гильдий. Власть и деньги города смывали там свою наружную грязь. Вообще-то, туда мог заявиться и немытый крестьянин. Если смог бы найти двадцать уртов, которых ему хватило бы, чтобы прожить в городе луну, каждый вечер запивая сытный ужин неплохим пивом или дешевым вином.

В правой части обычно собиралась зажиточная часть горожан: жрецы среднего ранга, купцы, торговцы, ремесленники, стражники и воины. А также люди прочих занятий: честных, и не очень. В общем, те, кто мог потратить на ее посещение целых полтора урта.

В левой части здания мылись прочие горожане, не желающие платить за воду больше десяти медяков. Там отсутствовали серебряные рукомойники и мраморные бассейны, фонтаны и мозаичные полы, радующие глаза аристократии. Не было и многочисленных массажистов, которые предпочитали растирать тела побогаче.

Подобное разделение по толщине кошелька было распространено на большей части Линмары. В тех странах, где этого неравенства не было, люди почему-то купались в реках или озерах.

Компания некоторое время разглядывала имперскую архитектуру, а затем занялась строительством своего будущего.

— Ну, что там у тебя? Выкладывай! — обратился сапожник к коротышке. Лекарь оглянулся вокруг. Убедился, что рядом с ними нет лишних глаз, и приказал:

— Снимайте штаны!

Спутники изумленно выпучили глаза. Хемилон побагровел от негодования. Тейрам уже набрал воздуха, чтобы выдать недомерку все, что он о нем думает, но его опередил Мерги:

— Опять ты со своими дурацкими шуточками! — рявкнул он.

Вилт замахал руками и торопливо возразил:

— Ничего подобного! Вы еще ничего не знаете, а уже орете, как полоумные! Я должен оценить наши шансы в завтрашнем деле. А вы ломаетесь, строя из себя девственниц Анфир! — возмутился он. — Быстрее спускайте свои штаны, а то еще кто пожалует к нам на огонек. Я представляю его рожу! — хохотнул рыжий.

Трое раздраженных и смущенных дурацкой ситуацией мужчин спустили штаны, и недобро уставились на лекаря, пристально разглядывавшего их достоинства. Тот, дойдя до Хемилона, радостно захихикал, и довольно потирая руки, произнес:

— Все! Можете спрятать ваши удочки!

— И какую роль сыграют наши удочки в твоем завтрашнем плане? — мрачно поинтересовался Тейрам, подозревая недомерка в тупом розыгрыше.

— Я их буду демонстрировать горожанкам за тридцать медяков. По цене предсказаний Хемилона, — заявил пройдоха пращнику, честно глядя ему в глаза. — За полдня соберем денег на покупку кареты и четверки лошадей!

Хемилон сжал кулаки и с яростью взглянул на насмешника. Тейрам прохрипел проклятие и направился к недоумку, кровожадно сверкая глазами.

— Да пошутил я! — крикнул Вилт, поспешно отходя подальше от непонимающего шуток наемника. — Вашими удочками можно только смешить, — примирительно заявил языкастый коротышка.

— Кончай трепаться! — осадил его Мерги, тоже начинающий понемногу закипать. — Выкладывай сейчас же свой проклятый замысел, или мы за себя не отвечаем.

— Не понимаете вы шуток! — вздохнул укоризненно Вилт.

— Спущенные штаны мешают правильно их оценить, — проворчал Хемилон, косясь на лекаря.

— Мой план надежен, как скала, — начал коротышка. — Я им пользовался три раза в западных городах Урмана два года назад. И он ни разу меня не подвел. Тогда у меня был помощник, Инбат, неблагодарная скотина. Мы с ним вдвоем работали. Долго же пришлось искать такого, как он, скажу я вам! — воскликнул словоохотливый лекарь. — Ладно, о нем я вам как-нибудь в другой раз расскажу. Главное, завтра мне необходим напарник с большим достоинством. Двое других будут изображать простаков — я им потом скажу, что говорить, и что делать.

— И кто будет твоим … помощником? — осведомился набычившийся Тейрам.

— Наш мудрый Хемилон! — ухмыляясь, ответил пройдоха. — Нам крупно повезло, что боги наградили нашего звездочета не только большим умом, но и …

— Лучше я подохну в канаве! — проскрипел астролог, потеряв от гнева голос.

— Тебе ничего не надо будет делать! — принялся уламывать разозленного ларморца Вилт. — Помоешься хорошенько, выпьешь винца, тебе сделают массаж. О том, что на вино и массаж Хемилону денег не хватит, пройдоха предпочел умолчать. — А потом тебе придется только обругать меня как можно громче, и покинуть здание на повозке. Поедешь в хорошую таверну, закажешь вкусный обед. Ничего постыдного!

— Так уж и ничего? — подозрительно осведомился астролог. — А серебро посыпется тебе с неба сразу после того, как я отобедаю? — язвительно поинтересовался он.

— Раньше, гораздо раньше, мой недоверчивый Хемилон, — ласково ответил коротышка, почуявший колебание в голосе астролога. — Главное, правильно меня отругать. Мы с тобой сейчас в этом потренируемся.

— И больше ничего делать не понадобится? — с недоверием в голосе спросил Мерги, подозревая какой-то подвох.

— От него — больше ничего, — подтвердил Вилт. — А тебе с Тейрамом надо будет попросить меня продать вам моего чудодейственного средства. Здесь, главное, вести себя естественно. Если хоть один человек что-то заподозрит, нам переломают все ребра. В лучшем случае, — добавил оптимистично коротышка.

Полночи Вилт репетировал со своими сообщниками, тщательно отрабатывая в будущем представлении каждую фразу и интонацию. Тяжелее всех пришлось Тейраму. Пращник никак не мог вжиться в образ горожанина. Измучавшись с ним, Вилт придумал для него образ приехавшего из села недалекого сынка хозяина харчевни. Дело сразу пошло на лад. Один раз, заслышав топанье приближающейся ночной стражи, им пришлось прятаться в узком переулке. Незадолго до рассвета друзья, наконец, присели на скамью.

— Ну, коротышка, — произнес тяжело дышащий пращник, — если дело не выгорит, я тебе сам волью в глотку твою отраву, что ты приготовил для своих клиентов.

— Никто еще от нее не помер! — ответил лекарь, осипший от ругани во время репетиции.,

— Кстати, а где ты возьмешь свои эликсиры? — спросил смирившийся со своей ролью Хемилон.

— Это моя проблема! — отмахнулся рыжий. — Ты мне лучше сразу дай два с половиной урта. На расходы.

Астролог молча протянул ему две серебряные монеты и двадцать пять медяков.

— Все, пора нам отсюда уходить, — объявил Вилт, вставая. — Скоро начнут подходить работники бани. Нас могут запомнить. Жаль, попоны Седрика нам не пригодились. Заработаем денег и отоспимся как нормальные люди, на кроватях.

Мерги кивнул и тоже поднялся. Остальные неохотно последовали его примеру.

— Прогуляемся по городу, — сказал, зевая, Мерги.

Товарищи направились к харчевне Седрика, чтобы не заблудиться в незнакомом городе. На улицах посветлело настолько, что можно было идти, не опасаясь наступить в лужи. Стали встречаться пока немногочисленные горожане. В основном, городские уборщики, крестьяне, везущие на городские рынки как свежие деревенские продукты, так и прошлогодний урожай зерна и овощей.

Компаньоны вошли в харчевню и неспешно позавтракали вчерашней кашей и сыром. Взять с них деньги за завтрак Седрик, выскочивший из кухни, отказался, заявив, что вчера, благодаря ним, он заработал вдвое больше обычного. Из напитков им пришлось довольствоваться только кружкой пива на каждого. Больше выпить Вилт не разрешил, заявив, что волнение перед делом усиливает опьянение. Потом стали убивать время бесцельными разговорами. Все, кроме рыжего коротышки, были заметно взвинчены перед предстоящей аферой.

Сказав друзьям, чтобы они ждали его в харчевне, Вилт покинул их. Подошел к старому слуге, по утрам замещающего хозяина, и начал ему что-то втолковывать. Старик стал внимательно слушать собеседника. Потом громко крикнул:

— Турми!

На его зов из кухни прибежала темноволосая девчонка, лет тринадцати. С ней лекарь быстро ушел в неизвестном направлении. После двухчасового отсутствия, когда друзья уже стали тревожиться о рыжем проходимце, он вернулся. Турми тут же убежала, а Вилт, с заметно потяжелевшей котомкой, направился к старику и передал ему свою ношу. Затем подошел к обеспокоенным друзьям.

— Все в порядке! — обрадовал их коротышка. — Эликсиров хватит на полгорода! Горожанкам осталось ждать праздника совсем немного! — ухмыльнулся он. И бросил друзьям:

— Пора идти!

Уже сформировавшаяся шайка мошенников покинула харчевню и пошла обувать голых мужиков.

— Хемилон, выдай Мерги и Тейраму по полтора урта! — скомандовал Вилт, остановившись за углом заведения Седрика. Астролог отсчитал монеты и отдал их своим сообщникам.

— Сначала идет Тейрам, — продолжил командовать лекарь. — Не забудь, — обратился он к пращнику, — входишь в правые ворота!

— Не дурак, запомнил!

— Будешь ждать Мерги у бассейна с горячей водой. Отмоешь заодно свою шкуру. Как только я начну мыться, вы пойдете в зал для отдыха, — закончил наставлять Вилт. — Удачи!

Тейрам улыбнулся друзьям, хлопнул по плечу Вилта, и быстрым шагом направился к городским баням.

Мерги выждал немного, и не спеша, последовал за наемником. Говорить он ничего не стал.

— Теперь надо подождать подольше, — сказал коротышка Хемилону. Тот молча кивнул, прокручивая в голове предстоящий диалог. Мимо них шли по своим делам горожане. Проследовал куда-то отряд всадников с вышитым на туниках гербом Алонсы — воина, держащего в правой руке меч. Левой рукой он раскручивал за хвост здоровенную крысу. С громким криком пробежала стайка ребятишек. Проковылял уличный торговец с лотком пирожков.

— Тебе пора идти! — обратился к звездочету лекарь. Хемилон тяжко вздохнул и тронулся с места.

— Не волнуйся ты так! — донесся до него голос зачинщика аферы. Хемилон в ответ лишь недоверчиво хмыкнул.

Вилт оглянулся. Никто за ним не наблюдал. У людей вокруг него хватало и своих дел. Плут подошел к лоточнику и поинтересовался, нет ли у него пирожка с изюмом. Торговец развел руками, и ответил, что все уже продал. Остались только с горохом. От них лекарь отказался и пошел к своим будущим клиентам.

На площади перед банями царила оживленная сутолока. Подъезжали и отъезжали экипажи, сновали торговцы снедью и напитками. Ржали лошади. На скамейках сплетничали горожане и слуги. Нищие просили медяки на помывку. Стражники следили, чтобы разный сброд не досаждал уважаемым гражданам. Сами уважаемые презрительно морщили носы и удивлялись, сколько же лишнего народу живет в городе.

Вилт вошел в ворота, расположенные справа от центральных, и очутился в длинном широком зале со скамьей, тянувшейся вдоль одной из стен. У входа в помещение, за небольшим столиком, сидел плюгавый старичок, собирающий плату за вход. Коротышка высыпал на стойку полтора урта. Подождал, пока старик сосчитает, и прошел вправо. За широкой перегородкой стоял хромой мужчина, которому Вилт сдал ему свою одежду. Тот сложил ее и небольшой кинжал в небольшую ячейку без дверцы, и выдал рыжему треугольный железный жетон с номером ячейки.

Пройдоха проследовал в коридор, приведший его в огромное светлое помещение. В нем было размещено четыре бассейна, отделенные друг от друга деревянными решетчатыми перегородками. В каждом из них постоянно поддерживалась определенная температура: от горячей в первом бассейне до температуры воздуха в четвертом. Пространство вдоль одной из стен было занято многочисленными каменными ваннами с вделанными над ними бронзовыми рукомойниками.

Вилт стал выискивать взглядом своих друзей. Предусмотрительный Хемилон уже сидел в бассейне с теплой водой, не желая простыть после горячей воды. Он встретился глазами с коротышкой, показывая, что приметил его. Мерги и Тейрам плескались в горячей воде. Им спешить было некуда.

Вилт подошел к первому бассейну и плюхнулся в горячую воду. Вода доходила невысокому лекарю до груди. Пол бассейна плавно понижался, позволяя людям плавать у его дальней стенки. Коротышка немного побарахтался, потом покинул бассейн и направился в комнату, где посетители натирали свое тело маслом, а затем песком. Весь в масле, Вилт занял свободную каменную ванну и начал деревянной скребницей очищать тело от грязи. Затем в той же комнате натерся песком, чтобы удалить масло с тела. Открыл рукомойник и смыл его, окатывая себя теплой водой из маленького медного таза.

Избавившись от дорожной грязи, лекарь опять зашел в бассейн с горячей водой. Его товарищи уже покинули помещение. Рыжий пройдоха подумал, что не стоит излишне волновать неопытных сообщников долгим ожиданием. Быстро перебрался в соседний бассейн с теплой водой. Сделав пару заплывов, он решил, что на этот раз можно обойтись без прохладной воды. Взял у слуги широкую ткань из тонкого льна и проследовал в соседний зал.

Открыв дверь, он узрел помещение, по размерам не уступающее предыдущему. Вдоль стен стояли деревянные ложи и широкие каменные скамьи. На ложах отдыхали клиенты, уставшие короткими скамьями. нято деревянными ложами и. етчатыми перегородками. ствиябойцами в кузнях. от водных процедур. Возле некоторых из них суетились массажисты, натирая их ароматными мазями. Между ложами ходили слуги с различными целебными винами и напитками. В левом дальнем углу три цирюльника стригли волосы мужчинам, сидевшим на скамьях. В противоположном от них углу местный костоправ возился с поясницей пыхтящего мужчины с редкой растительностью на голове. Вилт внимательно вгляделся в его лицо. С облегчением вздохнул, не узнав в нем сирпалида.

Затем рыжий плут осмотрел потенциальных клиентов. Ничего особого: городские торговцы, ремесленники, пара жрецов Киргала и один жрец Линна. Все жрецы были не старше тридцати лет. «Слава богам, нет жрецов Турула, — подумал лекарь. — Сегодня они ни к чему». Три стражника развалились на соседних ложах, попивая подогретое вино и обсуждая результаты предстоящих через три дня первых конных скачек. Жрецы Киргала негромко болтали о любовнице местного главного жреца Киргала. Над помещением висел гул, прерываемый редкими смешками и восклицаниями.

Обвернувшись в льняную ткань, Вилт лег на мягкую лежанку и прикрыл глаза. Слева от него спал какой-то толстяк. Справа, шагах в пяти от него, орудовал один их цирюльников, подстригая жизнерадостного торговца. Они смеялись над двоюродным братом торговца, у которого одновременно забеременели жена и теща. Теплый воздух помещения, нагреваемый свинцовыми трубами, напомнил лекарю о скором лете.

Неожиданно возле него раздался визгливый крик Хемилона:

— Так вот ты где, мошенник, тратишь мои деньги!

Пройдоха открыл глаза и увидел голого астролога, энергично размахивающего руками.

— Люди, запомните рожу этого плута! — продолжал разоряться звездочет, привлекая своими воплями все новых и новых зрителей. — Этот мошенник всучивает порядочным людям фальшивые эликсиры, деря за них с три шкуры!

Стражники, бросив трепаться, начали следить за скандалом уже с профессиональным интересом. Вилт заметил это и про себя выругался: со стражниками в бане он раньше не сталкивался. Усилием воли он выкинул их из головы и вскочил на ноги.

— Врешь, сын горного козла! — заорал в ответ коротышка, — моя семья продает их вот уже семьдесят лет! Ни один клиент, за все это время, еще ни разу не пожаловался на то, что им не помог эликсир семьи Даголов!

Вилт набрал в легкие побольше воздуха, краем глаза заметив в собравшейся вокруг них толпе Мерги и Тейрама, и продолжил с новым жаром:

— Ты хочешь сказать, внук козла, что мой дед и мой отец грязные шарлатаны?! И что я тоже шарлатан?! За твою грязную клевету, поганец, я вырву твой лживый язык!

Хемилон отодвинулся от разъяренного коротышки, и обратился за поддержкой к зрителям:

— Уважаемые! Я купил у этого негодяя настойку для увеличения размеров своего члена. За это я заплатил двадцать серебряных монет. Двадцать!

— И что, сын и внук козла, ты смеешь утверждать, что мое средство тебе не помогло? — перебил сообщника пройдоха, ткнув пальцем в детородный орган Хемилона, который тут же привлек взгляды многочисленных зрителей. Вилт бросился к звездочету и, схватив его за плечи, быстро развернул его в противоположную сторону. В толпе раздались многочисленные восхищенно-завистливые вздохи.

— Пусть хоть один из вас, уважаемые, скажет, что мой эликсир не помог этому неблагодарному ублюдку! — в свою очередь воззвал к толпе рыжий плут.

— Я хотел сказать другое, — оправдываясь, заявил астролог. — Моя жена теперь жалуется на слишком большой размер, и вообще перестала подпускать меня к себе, — жалобно закончил Хемилон. Толпа злорадно загоготала, отпуская грубые шутки.

— За сколько дней ты выпил мое лекарство, неблагодарная свинья? — громко спросил «клиента» Вилт.

— За четыре дня, — тихо ответил астролог.

— О боги! Я же говорил тебе, сын осла, что его надо пить целую луну!

— Моя жена не захотела так долго терпеть! — смущенно пробормотал Хемилон.

— Сын козла! А я то здесь при чем?! — оглушающее заорал пройдоха. Вилт метнулся вправо, оттолкнул оказавшегося на его пути какого-то посетителя, и схватил бритву цирюльника, находившегося где-то в толпе.

— Радуйся, несчастный! — возопил лекарь, потрясая острой железкой. — Я прямо сейчас верну тебе прежний размер! Бесплатно!

Хемилон, под хохот и оскорбительные насмешки окружающих, кинулся к выходу, издавая на ходу ругательства в адрес мошенника.

— Если твоя жена не полная уродина, приведи ее ко мне! — заорал ему в след один из стражников.

Астролог громко пожелал ему получить удар мечом в причинное место.

— Вот и делай после этого людям добро! — продолжал возмущаться Вилт. — А потом, в благодарность за это, твое честное имя смешают с грязью!

Продолжая ругаться, коротышка незаметно рассматривал зрителей, пытаясь по выражению их лиц определить, удалась ли его задумка. Судя по посетителям, которые весело обсуждали недавнюю сцену — вполне удачно. Некоторые из зрителей, словно невзначай, кидали взгляды на лекаря. Опытный пройдоха тут же определил в них своих будущих клиентов, пока еще стесняющихся подойти к нему с конкретной просьбой. Вдруг кто-то положил ему руку на плечо. Лекарь обернулся и увидел Мерги, смущенно переминающегося с ноги на ногу.

— Чего тебе? — грубо спросил его зычным голосом Вилт. Мерги наклонился к уху Вилта и громко прошептал:

— Продай мне свой эликсир, я щедро заплачу.

— Все, больше я никому не продам ни капли своего эликсира в этом проклятом городе! — оскорбленно ответил коротышка. — Не успел я приехать, а меня уже объявили здесь мошенником! Пусть вас, неблагодарных свиней, лечат местные мошенники настойкой келлы! Я уезжаю в Лармор! Там люди еще не разучились помнить добро!

— Двадцать уртов, господин лекарь! — вскричал Мерги, хватая за плечо отвернувшегося от него недомерка.

— А может, за эти деньги тебе еще и средство для волос продать в придачу? — издевательски осведомился Вилт, намекая на голую, как колено, голову назойливого просителя.

— Я могу заплатить только двадцать уртов, господин, — начал униженно канючить лысый сапожник, хорошо вжившись в свою роль.

— Ладно, прекрати свое нытье! — смягчился лекарь. — Приходи сегодня вечером. Я живу на улице Кирпичников, спросишь дом старого Нера. Послезавтра я уезжаю в Лармор. Завтра я продавать уже ничего не буду. Сегодня последний день!

Мерги часто закивал головой, благодаря коротышку. И поспешил освободить место для Тейрама. Тот не замедлил подойти и, густо покраснев, начал бессвязно говорить, полностью переврав все выученные ночью слова.

— Ты что, глухой?! — поспешно оборвал пращника Вилт, боясь, что наемник ляпнет что-

нибудь лишнее. — Вечером приходи на улицу Кирпичников, спросишь дом Нера, — на этот раз пройдоха повысил свой голос, чтобы остальные посетители тоже услышали. — А теперь, отвали! Дадут мне сегодня спокойно помыться или нет?!

Тейрам поспешно покинул зал, радостно улыбаясь выполненному заданию. Как ни странно, именно после деревенского простофили городские умники стали подтягиваться к лекарю. Первым двум из них, Вилт раздраженным голосом сообщил о улице Кирпичников и, кляня тупых клиентов, не дающих ему покоя даже в бане, покинул помещение.

Лекарь обменял жетон на свои вещи, быстро оделся и вышел на залитую солнцем улицу. Его друзья уже должны были ждать его в харчевне Седрика. К ней он, не торопясь, и направился. Миновав шумную улицу, он пересек грязный переулок и очутился на неширокой, мощеной булыжниками, улочке. Она привела его в ремесленную часть города. Отовсюду доносился разнообразный шум, издаваемый многочисленными мастерскими. Удары молотка чеканщиков, скрип гончарных кругов, оглушающий грохот, издаваемый молотобойцами в кузнях.

Войдя в харчевню, коротышка увидел друзей, со смехом обсуждающих свою аферу.

— Где мой массажист и мой обед?! — возмущенно вскричал Хемилон, увидев рыжего пройдоху.

— Извини, забыл, что денег у нас в обрез, — улыбнулся во весь рот Вилт, присаживаясь к ним. — Но к вечеру наши сумки будут рваться под тяжестью серебра! Тогда и поужинаем. Ждать осталось совсем немного! А как получим награду от жрецов, тогда ты сможешь завести себе личного массажиста и повара!

— Я как-нибудь обойдусь без этих дармоедов!

— О каком доме на улице Кирпичников ты там все время твердил? — обратился к нему сапожник.

— Уважаемый Дил, — лекарь глазами показал на старого слугу, сидящего за стойкой в ожидании клиентов, — сдал мне в аренду дом своего брата в счет будущих доходов. Всего десятая часть. Он будет играть роль моего слуги сегодня вечером.

— Десятая часть! — возмущенно воскликнул Тейрам. — А почему не половину?

— А ты что хотел? — огрызнулся рыжий прохиндей. — Чтобы уважаемый лекарь продавал чудо-эликсиры в какой-нибудь подворотне? И сколько человек там купят знаменитую настойку семьи Даголов?

— А этот Дил не согласится накормить нас жареной свининой в счет наших доходов? — встрял голодный Хемилон.

— Эй, Дил! — крикнул коротышка старику. — Нам бы пообедать поплотнее! Да вина красного к мясу. А то до самого Лантара придется пить разную бурду!

— Сейчас что-нибудь принесу, — отозвался предприимчивый старикан.

Через некоторое время друзья уписывали жареные яйца, копченую свинину, свежий хлеб и относительно неплохое белое урманское вино. На просьбу астролога принести к мясу красного винца старик принес дешевое розовое бератское вино. Более дорогих вин в харчевне, видимо, не было.

— А где мы сегодня будем ночевать? — осведомился у Мерги пращник, почти не спавший прошедшей ночью.

— Нам сегодня лучше заночевать в северных предместьях. Подальше от города.

— Я отпросился на вечер у Седрика, можем идти в дом, нужно его подготовить, — обратился к четверке старый слуга. Не мешкая, пятеро мужчин отправились к временному жилищу знаменитого лекаря из семьи Даголов. Идти пришлось долго. Улица Кирпичников находилась в северных районах города, в не самом бедном квартале. Лекарь довольно хмыкнул, рассматривая дома мелких лавочников и ремесленников.

— А где твой братец? — спросил Дила коротышка, обходя большую лужу.

— Как где? Дома, конечно! Будет открывать клиентам дверь, — ответил старик.

— Только платить ему будешь ты, из своей доли, — предупредил его Вилт. — Иначе еще и племянница какая-нибудь появится! Будет провожать клиентов до дома, чтобы не заблудились.

— Нет у меня племянниц, — сердито отозвался слуга. — А с братом я как-нибудь сам сочтусь.

— Вот и хорошо! — сказал рыжеволосый.

Дом оказался старой постройкой, с осыпавшейся штукатуркой на верхней части фасада. Но дверь висела на всех петлях, а крыша еще защищала от ненастья. Покосившийся забор несколько портил впечатление, но, в целом, соответствовал жизненному уровню будущих клиентов.

Старый слуга громко постучал в дверь и произнес:

— Брата придется устроить возле двери. Он медленно передвигается. Через минуту дверь открылась, и взору друзей предстал согбенный старик, на вид гораздо старше Дила.

— А вот и мы, Нер, — сказал слуга.

— Проходите, — прошамкал старик. — Я освободил для вас комнату.

Пройдя через короткий коридор, друзья очутились в небольшой комнате с узким окошком. В ней стоял старый стол и три табурета, ровесники Нера. У стены, напротив входной двери, стоял небольшой шкаф с пустыми полками. На столе лежала сумка Вилта и небольшой мешок. Дил открыл мешок и высыпал на стол пучки различных трав.

— Для запаха, — пояснил он и разложил траву на верхнюю полку шкафа.

Вилт открыл сумку и стал вытаскивать глиняные сосудики, запечатанные воском.

— Ставьте их на нижнюю полку, — велел он друзьям.

Те быстро заполнили полку эликсирами.

— Я с Дилом буду сидеть в этой комнате, а вам придется подождать в соседней комнате, — сказал коротышка. — Нер будет открывать дверь.

Мерги, астролог и Тейрам вышли из комнаты, перейдя в спальню.

— Хоть посплю часок, — обрадовано произнес пращник и завалился на ветхую кровать. Мерги и Хемилон присели на маленькую лавку у покрытого паутиной окна.

Через полчаса в дверь постучался первый клиент. Нер провел его в комнату и вернулся на свой пост у двери. Страждущим оказался толстяк, дрыхнувший в бане слева от Вилта.

— Слушаю вас, любезный, — обратился к нему Вилт.

— Я хотел бы купить твой чудесный эликсир, — нервничая, ответил посетитель.

— Предупреждаю сразу, эликсир нужно пить целую луну! — строго предупредил пройдоха. — По десять капель после ужина, — Вилт протянул клиенту переданный ему Дилом сосуд. — Если хоть раз пропустишь — оставшуюся жидкость можешь вылить. Пользы эликсир уже не принесет. А повторную попытку можно делать только через три года. Лекарство очень сильное!

— Исполню все в точности, господин лекарь, не сомневайтесь! — обрадовано произнес толстяк, осторожно кладя эликсир во внутренний карман плаща. Затем отсчитал двадцать уртов и удалился, торопливо семеня короткими ногами.

Вторым посетителем оказался заезжий купец, судя по манере растягивать гласные, родом из Восточного Берата. Он пришел купить сам рецепт, чтобы наладить в Берате производство жизненно важного для мужского населения страны снадобья. Вилт не рискнул продать предприимчивому торговцу главную тайну семьи Даголов. Конечно, он мог бы с ходу придумать рецепт, состоящий из двух-трех десятков различных трав, половина из которых произрастала бы только в дальних странах вроде Лаграта или Симархи. Но что-то в глазах купца, бросившего мимолетный взгляд на пучки трав, лежащих на полке позади него, предупредило Вилта о том, что посетитель не понаслышке знаком с травами. А своему чутью лекарь, как правило, доверял. Поэтому коротышке пришлось гордо выкатить грудь и заявить, что рецепт он не продаст даже за тысячу гемфарских золотых. И вообще, не доверяет купцам в деле приготовления эликсиров.

— Сначала такие умники, как ты, продадут десяток-другой настоек, изготовленных строго по рецепту, — начал пророчить Вилт. — А потом решат, что можно обойтись и половиной необходимых трав и минералов! В результате обманутые люди начнут проклинать не только тебя, но и семью Даголов. Нет, любезный, рецепт я не продам! — категорично заявил коротышка.

Бератец начал было божиться, что в его роду не было ни одного обманщика, и что он никогда не посмеет рисковать здоровьем своих клиентов. Но пройдоха лишь недоверчиво хмыкнул. Видя, что его затея провалилась, купец, после некоторых раздумий, купил сразу пять эликсиров.

«Первый дам своему двоюродному братцу, — решил торгаш. — Если и вправду подействует, то остальные продам по сто золотых. А может и больше — как получится. Тот придурок в бане, что надоедал этому недомерку, по-моему, не врал. Я бы сразу почувствовал ложь».

Нер привел третьего клиента, и купцу пришлось удалиться. Третьим клиентом, вернее, клиенткой, оказалась дородная торговка с мощной шеей, как у борца, и квадратными плечами. Коротышка недовольно поморщился — если за средством для мужиков приходит баба, надо держать ухо востро.

— Чем могу служить, уважаемая? — пропел Вилт. — Я уже закончил работать. Можете пойти к другому целителю.

— Мне нужен ты, вернее, твой эликсир! — низким голосом прогрохотала торговка. — Мой дурень попытался стянуть двадцать уртов на твое снадобье. Сейчас он лежит в кровати с сотрясением мозга. В следующий раз сто раз подумает, прежде чем повторить подобную выходку. А ты, недомерок, отвечай побыстрей, — супруга неудачливого воришки угрожающе наклонилась над низкорослым лекарем, — твой эликсир точно действует, как говорит мой дурак? Или ты втюхиваешь недоумкам, вроде моего муженька, ослиную мочу напополам с кислым вином?

— Клянусь, мой эликсир действительно увеличивает размер! — с жаром вскричал пройдоха, испугавшись, что эта бабища сейчас устроит сотрясение мозга и ему самому. — Его придумал мой дед, почти сто лет назад.

— А он не умер, случайно, на виселице? — не унималась дотошная клиентка.

— Он умер в своей постели, окруженный тремя сыновьями и одиннадцатью внуками и внучками! — почтительно произнес Вилт, не отводя глаз от лица толстухи.

— Если ты мне наврал, то ты точно окончишь свои дни на виселице! Но сначала я отрежу тебе твой лживый язык и твой… Кстати, — женщина перескочила но новую мысль, — а ты не употреблял свою чудесную настойку?

— А как же! — ляпнул коротышка. — Кто откажется от такого?! И тут же пожалел о своих словах.

— Тогда хватит трепать языком! Покажи, на что мой муж может рассчитывать!

— О, женщина! Ты в своем уме! — взвыл недомерок, поняв, какая опасность ему угрожает. — Убирайся к своему каплуну! Тебе я ничего не продам и за все золото мира!

— Хозяин, нам пора отправляться. Караван может уйти без нас, — бросился на выручку старый Дил.

— Ты слышала, бесстыжая?! — крикнул струхнувший Вилт. — Мне пора уходить! Ты меня задерживаешь!

— Ладно, — нехотя согласилась недоверчивая клиентка. — Дай мне два своих эликсира.

— А два-то зачем? — изумился лекарь.

— Не твоего ума дело! — огрызнулась торговка и грохнула серебром о стол. — Вот, держи! И запомни, недомерок, если ты меня обманул, я тебя из под земли достану! — бросила на прощание толстуха и хлопнула дверью.

— Ушла, наконец! — произнес Хемилон, входя в комнату. — Что же ты, Вилт, не уважил бедную женщину? — осклабился астролог.

— А еще говорил, будешь показывать за двадцать медяков! — поддержал его Тейрам, разбуженный криками в соседней комнате.

— Он не захотел брать медную мелочь, — предположил Мерги, — ведь теперь мы богаты.

— Отстаньте вы от меня! — завопил возмущенно коротышка. — Вы завидуете моим способностям! Не каждый сможет заработать за полдня сто шестьдесят уртов!

— Без нас ты бы не заработал и урта, — парировал Хемилон.

— Где моя доля? — прервал перепалку Дил.

— Держи, шестнадцать монет, как и договаривались, — Вилт отдал старику честно заработанное им серебро.

— Нам пора идти, — сказал Мерги, — мы достаточно заработали. Надо знать меру. А то еще чья-нибудь жена пожалует к нашему рыжему. Вилта передернуло.

— Хватит сидеть, пошли! — заторопился лекарь. — Дил, передавай Седрику от нас большой привет. Мы его не забудем. На таких, как он, держится наш мир! Да, если кто придет, отвечайте, что господин уехал жить в Лармор. Прощай, старик!

Компаньоны попрощались со сметливыми братьями и направились в северное предместье. Через полтора часа, оставив за спиной город, в сгустившихся сумерках, они вошли на постоялый двор. Он был переполнен крестьянами и жителями мелких городков, съехавшихся на предстоящий праздник. Хозяин за ночлег заломил по полурта с каждого.

— Вот сукин сын! — возмутился Вилт, осматривая грязный чердак, их ночное пристанище.

— Мошенник почище нашего коротышки! — поддакнул Хемилон, убирая с лица паутину.

— Давайте лучше спать, — предложил Мерги, укладываясь на охапку сена. — Все равно лучшего ночлега нам не найти.

Не спавшие предыдущую ночь и проведшие весь день в не совсем праведных, но тоже тяжких трудах, путники быстро погрузились в сон.

Наступило утро. Безоблачное небо обещало еще один солнечный день. Выспавшиеся компаньоны спустились вниз и заказали миловидной служанке плотный завтрак.

— Из-за какого такого дня крысы нам пришлось ночевать на чердаке? — поинтересовался Тейрам, обозревая переполненную людьми харчевню.

— И я не слышал раньше о таком празднике, — присоединился к нему Мерги, расправляясь с куриной ножкой.

Хмурый Хемилон, плохо отдохнувший на жестком полу, слегка откашлялся и ответил:

— Во время последней войны с Бератом, правитель которого вознамерился расширить границы до размеров бывшей империи, Алонса была осаждена его войском. В то время королем Урмана был очередной недоумок, своими чудачествами опустошивший казну. Горожане вместе с немногочисленным городским ополчением остались предоставлены сами себе. Им повезло только с одним: оборону города возглавил Гилор — начальник городской стражи, полжизни проведший в рядах наемников.

Он сумел правильно организовать горожан, и они выдержали первый штурм городских стен. Затем началась осада. На третьем месяце осады, когда жители города начали умирать от голода и болезней, Гилору пришла в голову великолепная идея. Он велел нескольким достойным горожанам стать перебежчиками и сообщить врагу, что в городе вспыхнула эпидемия чумы. Затем он сформировал отряды из детей, которым поручили ловить крыс.

Наемники, ринувшиеся на решающий штурм города, увидели на стенах защитников, в одной руке сжимавших оружие, а в другой — дохлых крыс. Шатающиеся от слабости ополченцы встретили их криками: «Сдохните от чумы вместе с нами!», — и начали метать в штурмующих крыс. Бератцев охватила паника. Никто из них не хотел сгнить в чумной лихорадке. Они отступили от стен, бросив осадные орудия. За ночь в лагере умерло несколько солдат.

Скорее всего, от плохой воды, — предположил астролог. — Но напуганные наемники сочли их первыми жертвами чумы. Гилор на это и рассчитывал, зная по-своему опыту, что от плохой воды солдат гибнет больше, чем от оружия. Первым лагерь покинул король с окружением. После этого началось повальное бегство. Через несколько дней лагерь опустел. Так бесславно закончилась осада Алонсы. А восстание крестьян в Берате, вызванное двухлетней засухой и огромными военными налогами, положило конец и самой войне.

Гилор получил от короля Урмана лишь грамоту с похвалой. Благодарные горожане же постановили, что отныне каждый год, в день снятия осады, в городе будет проходить праздник. А все городские стражники должны носить на своей одежде новый герб города: Гилора, держащего в правой руке меч, а в левой — крысу.

— Мерги, как мы будем добираться до Лантара? — спросил Хемилон, окончив свой рассказ.

— Подождем какой-нибудь обоз до Лантара, — ответил сапожник, наблюдая за входящими посетителями. Ждать им пришлось до полудня. Истомившийся от безделья, и взмокший под солнцем Вилт, уже в третий раз хотел предложить отправиться пешком, когда на дороге из Алонсы показался торговый караван.

- Они едут в Ихар, это в двух днях пути от Лантара пешим ходом, — объявил Мерги друзьям, переговорив с высоким купцом, обладателем черных немигающих глаз.

- Годится! Там дойдем пешком, — согласился лекарь. Хемилон и Тейрам поддержали коротышку.

— С нас всех двадцать уртов, — огласил сапожник стоимость путешествия под защитой каравана. — Вилт, подели деньги поровну между нами, а то потеряешь случайно свою котомку. Придется опять беседовать с настойчивыми клиентками.

Коротышка смутился, вспомнив, что вчера забыл разделить совместно заработанное серебро.

— А где вы будете хранить монеты? Вы ведь остались без кошелей, — спросил лекарь, оделяя друзей монетами.

— Сегодня же купим себе пояса и кошели, — ответил Мерги, ссыпая серебро во внутренний карман куртки. — Этого добра в любой лавке хватает. А если не удастся, то через четыре дня все равно будем в Ихаре.

Друзья, заплатив купцу за проезд, сели в повозку. На этот раз вместе с ними ехала только немолодая горожанка. Внимательно осмотрев поношенную одежду своих попутчиков, она повернула свою голову в сторону, предпочтя созерцание окружающего пейзажа общению с подозрительными типами.

Глава 3

Спустя шесть дней четверка уже подходила к Лантару. Солнечный бог Линн благословлял земли Линмары своими теплыми лучами, дарующими жизнь всему живому. Утренний ветерок играл с нежной молодой листвой деревьев. Слева, в нескольких полетах стрелы от тракта, сверкал в лучах солнца Вентал, несущий свои воды на юг. Там он впадал в теплый Дельфиний залив, омывая речные пристани богатого Урдалана.

Лантар находился на южной оконечности огромного озера Мерит, в том месте, где оно отдавало свою воду своему непоседливому сыну Венталу. В северную часть озера впадали две великие реки: священная река мерпальцев — Рала и золотоносная Терис, вобравшая в себя крупнейшие реки Тургана и Фалана.

Город был основан в стратегически важном месте, позволяющем контролировать речной торговый путь между северными и южными странами. Драгоценные камни и оружие из Мерпала, знаменитые пурпурные ткани, янтарь и кольчуги Гемфара, горный хрусталь, бесстрашные волкодавы и непромокаемая шерстяная одежда из Фалана, золото и магические ингредиенты Тургана. В обратном направлении шла соль, лазурит и киноварь из Лармора, шелк, хлопок и кони из Дангары, бератские вина, олово и украшения, амулеты и эликсиры из Глата, пряности и экзотические животные из далекого Лаграта, красители из Симархи. Все это, а также тысячи других товаров со всей Линмары проходили через огромный двойной порт Лантара и, разумеется, через лантарских сборщиков всевозможных пошлин.

До путников доносился запах близкой реки. Широкая, мощенная булыжниками, дорога была заполнена крестьянскими повозками, торговыми караванами, всадниками и пешими путниками.

— И насколько велик город? — поинтересовался у астролога Тейрам, увидев вдали шпиль высокой башни, позолота которой сверкала высоко в небе.

— Лантар по своим размерам и числу жителей уступает только Сар Берату — столице бывшей империи, — просветил пращника Хемилон, глядя на странную белую точку в безоблачном небе слева от себя. — Да и по красоте город уступает лишь бератской столице. Но ненамного. Многие прославленные бератские архитекторы творили здесь по приглашению урманских королей. В общем, город довольно красивый, вернее, его центральная часть, — заключил астролог.

— А верховный жрец Киргала где живет? — спросил Вилт.

— На острове Паргал, недалеко от города. Там расположены Волчья крепость — место пребывания первых урманских королей, и храмовый город с резиденциями верховных жрецов всех двенадцати богов. Ну и, разумеется, поместья членов королевской семьи. Правда, все они предпочитают сейчас жить в самом городе. Кроме жрецов Дарующего Удачу. На острове живет старейшая черепаха Урмана — ей в таком возрасте вредно переезжать в другой пруд. А черепаху вечером должен кормить лично сам главный жрец Киргала.

— Не повезло ему! — фальшиво посочувствовал Вилт.

— Это ничтожная цена по сравнению с властью и богатством, которыми он обладает, — не согласился астролог, не заметивший насмешку в голосе рыжего проходимца.

Вдали показались высокие стены Лантара, возвышавшиеся над тесно облепившими их многочисленными предместьями. Дальше дорога понижалась, сбегая с широкого невысокого холма, на котором сейчас находились друзья.

— А правду люди говорят, что панцирь черепахи покрыт драгоценными камнями размером не меньше голубиного яйца? — включился в разговор Мерги.

— В рукописи Геофи Турганского имеется описание черепахи, данное им сто десять лет назад, — ответил ларморец. — Так вот, он упоминает, что в центре панциря расположена Звезда Урмана — крупнейший сапфир в Линмаре. Размером он чуть меньше голубиного яйца. Остальные камни вряд ли больше.

— Черепахе сто десять лет?! — поразился пращник.

— Больше! Ты думать умеешь? Если камни были на ней уже тогда, значит, она должна быть, самое меньшее, лет на двадцать старше, чтобы ее панцирь имел размеры, достаточные для нанесения знака Игральной Кости Киргала из драгоценных камней.

— И сколько же ей тогда лет? — нетерпеливо спросил Вилт.

— Когда началась Ореховая война, ей было девятнадцать лет, — начал считать Хемилон. — Война с Лагратом началась сто … сто сорок один год назад. Значит, ей сейчас сто шестьдесят лет, — объявил, наконец, звездочет.

— Что за Ореховая война с Лагратом? Он же на другом конце Линмары, да еще и на острове! — воскликнул лысый сапожник.

— В жизни и не такое бывает …, - начал было Хемилон. — О боги! Что это?!

Его спутники повернули головы налево, в сторону вытянутой руки астролога, указующей в небо и остановились в немом изумлении. Белая точка, которая привлекла внимание Хемилона, превратилась в белоснежного коня, сотканного из невесомого облака. Животное скакало в лазоревом небе, стремительно приближаясь к четверке. На жеребце сидел всадник, тоже состоящий из облака.

— У лошади человечья голова! — не своим голосом заорал ошеломленный Вилт.

Чудесный скакун становился все ближе, и уже можно было различить мужскую голову на его шее. На нем восседал всадник — увенчанный короной старикашка с неприятным лицом. На голове его кентавра криво сидела большая корона из тумана. Оскалившись в беззубой усмешке, наездник ударил шпорами своего человека-жеребца и пролетел над головами путников. Вскоре пугающее видение ускакало вдаль, опять превратившись в белую точку.

— Что это было?! — хриплым голосом спросил побледневший пращник. Вилт и Мерги, выглядевшие ненамного лучше Тейрама, уставились на хихикающего Хемилона.

- Испугались? Это все из-за Вилта! Какая-то жертва его эликсиров не может успокоиться в своей могиле, требуя отмщения, — смеясь, объяснил звездочет.

Вокруг друзей поднялся гвалт. Многочисленные путники, напуганные необычным зрелищем, пытались выяснить друг у друга природу этого непонятного явления. Крестьяне, скрывая ухмылки, начали рассказывать истории одна страшнее другой. Слышались упоминания о конце света, вестнике войны и призрачном мстителе, разыскивающего нечестных игроков в кости. После последнего объяснения, данного пожилым крестьянином какому-то усатому щеголю, тот развернул свою белую лошадь и заспешил в обратном направлении. Крестьянин же довольно заржал не хуже своей лошадки.

— Ладно, слушайте, — Хемилон снисходительно махнул рукой. — Неужели никто из вас не слышал о скачках Олдана Скряги?

— Нет! — резко ответил Вилт, которому совсем не понравилась шутка о его лекарствах.

— Ну и темные вы люди, ничего не знаете!

— Так просвети нас! О мудрейший из ослов! — почтительно попросил коротышка.

— Если ты меня понимаешь, значит, ты тоже осел! — не остался в долгу звездочет.

— Может, вы потом решите, кто вы? — вмешался Мерги. — А простые темные люди, — сапожник хлопнул по плечу Тейрама, — хотят знать, что они сейчас видели.

— Эта история хорошо известна. Незадолго до Ореховой войны, — начал астролог, — на урманском престоле сидел Олдан Девятый, прозванный за свою жадность Скрягой. Так вот, решил Скряга на старости лет поставить себе прижизненный памятник: Олдан, восседающий на своем любимом жеребце Куаре. Только статую он пожелал не простую, а магическую: чтобы в день коронации Олдана статуя оживала и делала круг вокруг дворца. Так король хотел увековечить о себе память. Только вышла у него незадача. Ни один из магов не знал, как сделать подобную статую.

— Это вам не воздушным кулаком махать по пьянке! — злорадно вставил Вилт. Хемилон проигнорировал слова лекаря и продолжил:

— После долгих поисков дошел до Олдана слух, что в Арлате есть маг, который умеет делать магические игрушки. Известен он был под именем Сиге. Маг согласился выполнить заказ короля, но заломил за свою работу немыслимую цену: столько золота, сколько весит сам монарх! Олдана, прижимистого до безумия, чуть удар не хватил, когда он услышал требования наглеца из глухомани.

— Не знаю, — пожал плечами рассказчик, — то ли маг имел зуб на короля, то ли ему действительно нужны были деньги, но он не уступал ни медяка, наотрез отказываясь торговаться с королевскими посланниками. Мой отец очень интересовался этим вопросом, но выяснил, что маг не питал пристрастия к золоту. Одевался он как обычный горожанин. В жадности тоже не был уличен: частенько одалживал небольшие суммы своим знакомым. Скорее всего, деньги ему были нужны для покупки редких книг. Его библиотека была одной из лучших в стране. Хотя, я могу и ошибаться. Хемилон прочистил горло и продолжил рассказ:

— Наконец, Олдан сдался и согласился с ценой статуи. Хитрый король, заметно похудевший от переживаний, связанных с предстоящим расставанием с такой кучей золота, оговорил, что взвешивать золото будут после окончания работы. И сел на хлеб и воду, желая похудеть как можно больше. А Сиге принялся за статую. Выяснилось, что он не алый маг, и даже не оранжевый. Всего лишь зеленый. Как только об этом узнали придворные маги, они устроили скандал и стали требовать от Олдана, чтобы он выгнал этого проходимца. Еще бы, — Хемилон презрительно скривил губы, — какой-то магишка умеет делать то, чего не могут сами алые маги, да еще и загребет столько золота! Арлатец стал костью поперек их жадных глоток. Олдан, злой от голода, приказал убираться им подальше, или самим взяться за статую. Магам пришлось выбрать первое.

На создание магической статуи Сиге понадобилось полтора года. За это время Олдан успел раз пять набрать вес и столько же раз его опять сбросить. Горожане уже открыто смеялись над Скрягой. В уличных театрах герои фарсов за время представления несколько раз худели и толстели. Хохочущие зрители щедро награждали их медью и серебром. Нашлись ушлые люди, которые начали принимать ставки, сколько будет весить Олдан в день расчета.

Обо всем этом, далекий от мирской суеты Сиге, и не догадывался. Зато был прекрасно осведомлен Олдан, которому завистливые маги с огромным удовольствием сообщали о текущих ставках на его пузо. Поэтому в день расчета, после того, как белоснежная статуя из плотного облака, которому маг сумел неведомым образом придать облик Олдана и его коня, прогалопировала вокруг дворца, Сиге получил не золото, а удар мечом в живот от гвардейца.

— Все, что я вам сейчас рассказываю, мало, кому известно, — понизил голос астролог. — Домыслы о том, почему статуя летает по небу, вам расскажет любой пьянчужка в таверне за кружку пива. А я вам излагаю, как все было на самом деле. В то время при дворе урманского короля жил один из моих предков, знаменитый Хемилон Хронист, личный друг ларморского короля. Меня назвали в его честь. Он не был магом, зато имел острые глаза и не менее острый ум.

Сиге не знал боевых заклятий. Да если бы и знал, он не выстоял бы даже против оранжевого боевого мага. Силы не те. А при дворе у Олдана были не только оранжевые, но и пара алых магов. Поэтому, когда арлатец произнес, что заказ монарха выполнен, Олдан, гнусно скалясь, его улыбку вы сейчас видели, подал знак своему гвардейцу. Тот ударил его мечом в живот и Сиге с распоротым животом повалился под ноги своему творению. «Если твой желудок сумеет переварить удар мечом, золото будет твоим», — бесстыдно заявил ему Скряга. Арлатец, зажимая живот, прохрипел, что пока выродок или его отродье не заплатят его детям за статую, Олдан будет каждый год объезжать Лантар на своих потомках. После этого произнес несколько фраз на неизвестном языке и, отняв окровавленные руки от живота, прижал их к своему творению. Его радужный камень взорвался и Сиге испустил дух. В тот же миг статую охватило розовое сияние, которое через мгновение исчезло.

Сначала Скряга испугался. Но когда через две луны, в день его коронации, статуя совершила положенный обход вокруг дворца, он успокоился, посчитав предсмертные слова зеленого мага за бессильные угрозы. И был уверен в этом вплоть до следующей годовщины своей коронации. В тот день, при огромном скоплении людей, пришедших поглазеть на новую достопримечательность Лантара, статуя под восторженные крики зрителей сделала круг вокруг дворца. А затем призрачный двойник монарха спешился на своем высоком мраморном постаменте, и протянул правую руку к пораженному народу, прося подачку, как обычный грязный нищий на улицах столицы. При этом двойник начал показывать левой рукой на остолбеневшего Олдана, словно пытаясь сказать, для кого он собирает подаяние.

Какой-то шутник из толпы бросил медяк. Монета, подскакивая и звеня, упала к ногам коронованного нищего. Кто-то из толпы громко поинтересовался, когда новоявленный попрошайка вступит в гильдию нищих. И посоветовал поскорее отдать треть заработка в общую казну гильдии. После этих слов началось нечто неописуемое: хохочущая и улюлюкающая толпа принялась швырять медь в статую, пытаясь попасть в двойника правителя. Монеты пролетали сквозь статую, лишний раз напоминая о магическом искусстве Сиге. Под шумок некоторые принялись швырять монеты и в живого короля. Кому-то повезло, и он сумел попасть Олдану в глаз. После этого Скряга сбросил оцепенение и истерично приказал гвардейцам очистить площадь от черни. Те, орудуя копьями и алебардами, через час сумели рассеять толпу.

Затем монарх собрал срочный совет магов, пытаясь решить неожиданную проблему, позорящую королевское достоинство. После многочасовых споров маги сообщили королю, что причиной странного поведения статуи явилось предсмертное заклинание Сиге, которое, увы, им неизвестно. Дабы избежать подобных действий статуи в будущем, необходимо уничтожить творение мерзкого Сиге. Взбешенный Олдан, лишившийся в одночасье своей мечты о магическом памятнике, приказал развеять проклятую статую. Но все многочисленные попытки высокомерных магов погубить творение арлатца окончились ничем. В конце концов, когда после очередной попытки часть дворца, прилегающая к статуе, превратилась в руины, придворные маги сдались и объявили разъяренному Скряге, что в статуе магия слита с жизненной силой Сиге, который передал ее с помощью своего радужного камня. Данное сочетание доселе было неизвестно магам, как и ее свойства. Поэтому безопаснее будет в день коронации очищать от людей площадь вокруг дворца.

В течение девяти лет, до самой смерти Олдана, гвардейцы в день коронации оцепляли улицы, примыкающие ко дворцу. Олдан совершенно охладел к лошадям. При слове «скачки» он впадал в бешенство. Придворным во дворце пришлось прекратить обсуждение любимой темы, чтобы не лишиться головы. А у малолетних сорванцов появилось новое развлечение: подобраться как можно ближе к охраняемой гвардейцами статуе, швырнуть в нее медяк и затем быстро убежать от ругающихся охранников.

После смерти Скряги на трон взошел его сын Гуттар, тоже большой любитель скачек. На странную статую он обращал внимания мало, считая, что папаша стал жертвой собственной жадности. Свое мнение он резко изменил в очередной день коронации отца. В тот день призрачный Олдан не захотел, как обычно, просить милостыню. Вместо этого он снял со своей головы корону, возложил ее на голову Куара, ставшей вдруг головой Гуттара, и помчался вокруг Лантара, сея повсюду ужас и смятение. Совершив объезд вокруг Лантара, статуя опять застыла неподвижно на своем постаменте. Жители же столицы скоро пришли в себя и со смехом вспоминали переполох, учиненный Скрягой. Тут же появилось новое развлечение: во время скачек на столичном ипподроме подгонять жокеев и лошадей криками «Вперед, Олдан!» или «Вперед, Гуттар!».

Когда король узнал о новой забаве лантарцев, то в ярости пообещал магам, что если они не найдут способ избавиться от проклятой статуи, то им придется самим просить подаяние. Помня об учиненных ими разрушениях дворца, Гуттар потребовал, чтобы все свои действия маги согласовывали с ним. Предпринятые попытки окончились с тем же результатом, что и в первый раз, то есть ничем. После этого один из магов удосужился припомнить предсмертные слова Сиге об оплате за статую детям арлатца и передал их правителю. Гуттар тотчас велел отыскать детей мага. Выяснилось, что детей он не имел, или о них ничего не было известно.

Монарх повелел объявить о награде тому, кто сообщит о местонахождении детей или других родственников Сиге. Награда составляла сто золотых. Конечно, сразу же объявились многочисленные свидетели, знающие о детях, дядях и прочих родственниках арлатца. Появились и сами родственники, желающие получить золото Сиге. Одних только дочерей у мага оказалось тридцать шесть! И больше ста сыновей. Причем все они называли себя внебрачными детьми, никогда не видевшими живого отца. Поэтому определить, кому отдать причитающееся золото, не представлялось возможным.

Но один из магов нашел способ определить, в ком течет кровь Сиге. В отличие от своих коллег, он предпочел вместо бездумного колдовства копание в старинных фолиантах. В одном из них он и обнаружил упоминание об использовании радужного камня для передачи жизненной силы выбранному предмету. Оказалось, что при попадании крови потомка Сиге на статую, она должна вспыхнуть той же розовой вспышкой, что в момент смерти мага: кровь узнает родную кровь. Тут же всех многочисленных претендентов на родство с Сиге пропустили через эту несложную процедуру. Все они оказались самозванцами. Чтобы предупредить очередных мошенников, Гуттар приказал их всех повесить. После этого охотники за золотом мага почти перевелись. За исключением безумцев и дураков, верящих, что с помощью магических амулетов можно обмануть статую. Но и они к настоящему времени исчезли, вернее, повыведены королевскими палачами.

За полтора века после Олдана на престоле побывали и померли еще семь королей. И теперь Олдан семь раз объезжает вокруг Лантара, делая по кругу на каждом из своих потомков. Уже сын Гуттара махнул рукой на скачки Олдана. Ко всему привыкают! — произнес Хемилон, оканчивая рассказ.

— И что, награду и сейчас можно получить потомку Сиге? — живо поинтересовался Вилт.

— Так ты еще и пра-правнук мага? — насмешливо изумился астролог. — Или думаешь с помощью одного из своих эликсиров обмануть статую? Если попробуешь свой эликсир семьи Даголов, может и получится! Даже если она тебя не признает, то, может быть, она вообще развоплотиться.

— Нет уж, эликсир Даголов я приберегу для астрологов, — парировал коротышка. — Им он нужнее. После него они сами станут жеребцами.

Четверка за разговорами незаметно подошла к Южным воротам Лантара. Выстояв в длинной очереди и заплатив входную пошлину, друзья направились, по предложению Мерги, к ближайшему рынку.

— Сначала надо узнать последние новости, — пояснил сапожник. — Лишняя информация никогда не помешает.

Широкая улица Лантара, ведущая к рынку, была запружена людьми. Одни направлялись с товаром на рынок, другие спешили домой с покупками в руках. Сам рынок представлял собой огромный огороженный участок, поделенный на ряды с соответствующими товарами. У самых ворот располагались: овощной ряд, фруктовый, мясной, хлебный и прочие ряды со снедью. Затем шли ряды гончаров, кузнецов, столяров и торговцев тканями. Дальше расположились ряды травников, торговцев безделушками и амулетами. Доходы большинства лантарцев не позволяли посещать ряды ювелиров, дорогих магов, продавцов экзотических фруктов и пряностей, расположенных в глубине торжища.

— Следи за своим кошелем! — предупредил Мерги Тейрама, слегка растерявшегося от пестрых красок рынка и оглушительных воплей торговцев. Тейрам тут же поспешил проверить сохранность своего имущества. Поясной кошелек, хвала богам, оказался на месте.

— Неплохо бы перекусить, — предложил пращник, бросая голодные взгляды на прилавки со снедью.

— Давно пора! — поддержал его коротышка и направился к худому как жердь торговцу пирожками. Продавец, увидев клиентов, принялся с удвоенной энергией расхваливать свой товар:

— Горячие пирожки с курятиной и гусятиной! Пирожки с печенкой! Медовые пампушки! Вкуснейшие пирожки в Лантаре!

— И сколько стоят лучшие пирожки Лантара? — поинтересовался Тейрам.

В это время другой торговец, стоящий слева, предпринял попытку переманить голодную четверку:

— Лучшие пирожки в Урмане! — заорал он. — Выпечены руками девственниц! Свежайшее мясо кроликов и уток. Я их лично резал сегодня утром! Отдаю за полцены!

Вилт дернул за рукав пращника, обращая его внимание на выгодное предложение. Мерги и Хемилон предпочли не вмешиваться в процесс покупки.

— Его девственницы имеют по дюжине детей от стольких же мужиков! — завопил еще громче первый торговец, недовольный вмешательством соседа. — А его кошатина и впрямь самая свежая, ее местные оборванцы приносят ему каждый день!

- Не слушайте этого вруна! — перебил его конкурент. — Я торгую здесь всю жизнь, и никто еще не пожаловался на мои пирожки! А его крысиное мясо, которое он выдает за гусятину, я и своему врагу не посоветовал бы есть

После этой перепалки аппетит у друзей куда-то пропал, и они стали поглядывать по сторонам, ища прилавки с более чистоплотными продавцми.

Что-то мне расхотелось есть, — громко сказал Хемилон сапожнику. — Еще одно слово этих торгашей, и меня стошнит. Прямо на лучшие пирожки Лантара или Урмана.

— Держись, я сейчас дам тебе свою настойку, — Вилт опустил руку на свою котомку и сделал вид, что ее открывает.

— Не надо, — отшатнулся астролог, — мне уже полегчало!

Между тем продавцы уже не обращали внимания на клиентов, поглощенные жаркой перебранкой. В это время, какой-то оборванный мальчишка, лет десяти от роду, подбежал к прилавку торговца крысятиной и схватил обеими руками по пирожку, и тут же припустил со всех ног, ловко пробираясь среди снующих покупателей. Продавец, заметив убегающего воришку, завопил на весь рынок и рванулся за ним. Покупатели и продавцы, бросив торговаться, божиться и обманывать друг друга, бросились в погоню за мальчишкой, сметая с пути прохожих, а кое-где и товар с прилавков.

— Бедное дите! — фальшиво запричитал оставшийся продавец. — Даже вор не заслуживает того, чтобы наказывать его пирожками этого торговца падалью.

— Это дите в какой-нибудь подворотне ждет своих сообщников, которые сейчас чистят кошельки покупателей и воруют товар тех, кто бросился попинать воришку, — заметил Мерги.

— Ну что, берешь ты пирожки или нет? — нетерпеливо обратился к Тейраму голодный Вилт.

— Давай свою кошатину, пойманную руками девственниц, — обратился к продавцу Хемилон.

— Нежнейшее мясо кроликов, уважаемый, — поправил торговец, лучезарно улыбаясь. — Сколько вам?

— Двенадцать пирожков, — сказал торопливо Вилт, не в силах больше терпеть голодное урчание своего живота.

— С вас урт, почтенные!

— Что-то кошки нынче подорожали, к войне что-ли? — заметил Тейрам, протягивая горсть медяков.

— Храни нас Линн! — продавец сотворил в воздухе защитный знак. — Лучше есть кошек в мирное время, чем обжираться крольчатиной в войну! — сердито произнес он, протягивая пращнику еду.

Дай-ка мне один! — потребовал Хемилон. Взяв пирожок, он оторвал небольшой кусочек теста с мясом и бросил его небольшой бродячей собаке, просительно смотревшей на владельцев еды. Собака пастью поймала брошенную подачку и моментально ее проглотила.

— Не кошатина! — облегченно вздохнул астролог.

— А крысиное мясо собаки едят? — поинтересовался Вилт, с аппетитом доедая пирожок.

Хемилон подавился куском и раздраженно посмотрел на недомерка.

— Думаю, нет, — поспешил успокоить его лекарь, — им за ними не угнаться.

Перекусив, друзья продолжили свой путь к ряду торговцев амулетами, которые должны быть в курсе последних событий и в религиозной жизни города.

Пройдя в середину рынка, они увидели длинный ряд торговцев различных амулетов и магических безделушек. Они не спеша прошли весь ряд, рассматривая выложенный товар. Продавцы степенно отвечали на вопросы многочисленных покупателей, выгодно отличаясь от своих орущих коллег. Сирпалиды молча смотрели на людей, разглядывающих разнообразные фигурки черепах, вырезанных из дерева — для самых бедных, или выполненных из бронзы или серебра — для более богатых и удачливых. Все они были украшены камнями: дешевым янтарем, агатом, сердоликом, бирюзой или жемчугом. Более ценные амулеты удачи приобретались богачами и знатью непосредственно на дому у сирпалида, но эти торговцы удачей никогда не заглядывали сюда, отдав торговлю на рынке на откуп менее удачливым собратьям по ремеслу.

Чтобы добиться права продавать свои амулеты знати, сирпалиду нужно было уметь делать красивые амулеты, угадывая предпочтения придирчивых покупателей. И самое главное, чтобы покупателю после покупки в чем-то скоро по-крупному повезло: в игре в кости или в конных состязаниях, на охоте или войне, удачной женитьбе или рождении сына. Известия о удачливых людях быстро распространялись, и прочие смертные быстро узнавали имя того, кто продал амулет счастливчику.

Считалось, что чем скорее ты купил амулет после того, как кому-нибудь повезло, тем больше удачи принесет твой амулет. Главное для сирпалида, чтобы его клиентам повезло по-крупному хотя бы несколько раз. Тогда от покупателей отбоя не будет. А кому-нибудь из них точно повезет. Но удача не может вечно улыбаться. Киргал — бог капризный! Игроки постоянно покупали новые амулеты у разных сирпалидов, надеясь, что какая-нибудь черепаха точно принесет удачу.

Разумеется, больше всего удачи может принести живая черепаха. Но ее могли иметь лишь те, кто мог построить для нее бассейн, соединяющийся с естественным водоемом. И конечно, правильный уход и питание тоже являлись обязательными условиями для ее хозяев. Жрецы Киргала внимательно следили за содержанием земных сестер любимицы Киргала. И продавались они только в храмах Приносящего Удачу, после тщательной проверки финансовых возможностей будущих владельцев и места обитания их черепах. Таким образом, с помощью дорогих черепах богатство притягивало удачу, а удача притягивала еще большее богатство. Беднякам же приходилось довольствоваться деревянной поделкой в виде черепахи, которая притягивала им немного удачи в виде горстки меди. В Дангаре, где черепах жители предпочитали иметь у себя в супе, удача улыбалась, как и везде, только богатым святотатцам.

Обойдя весь ряд, Мерги остановил свой выбор на невысоком меднобородом сирпалиде, продававшего, в основном, амулеты из серебра и бронзы.

— Подождите меня здесь! — бросил компаньонам сапожник и направился к торговцу удачей. Стоя в отдалении, друзья могли наблюдать, как Мерги начал перебирать незатейливый товар сирпалида, попутно о чем-то с ним разговаривая. Это продолжалось несколько минут. Затем Мерги достал из кошеля монету, на солнце блеснувшую серебром, и передал ее своему собеседнику. Потом, в основном, раскрывал свой рот один сирпалид. Видимо, удовлетворившись полученной информацией, сапожник поблагодарил собеседника и пошел обратно к друзьям.

— Верховный жрец Киргала Телл в настоящий момент пребывает в своей резиденции на острове Паргал, — начал пересказывать последние новости Мерги. — Король отправился на охоту два дня назад в западные леса. Должен объявиться в столице не раньше, чем через неделю. Королева Тенна опять поцапалась с Гурписсом — фаворитом короля. Он нагло намекнул в присутствии всего двора о неуемной страсти некоторых людей к дорогим нарядам. В ответ королева посетовала, что королевская стража никак не найдет воров, которые опустошили королевскую казну и чьи жилища уже выглядят богаче дворца. Король Мер, как всегда, поддержал своего любимца, заявив, что расточительность в крови у ларморцев. На это королева, дочь ларморского короля, ответила, что лучше быть расточительной, чем безвольным глупцом, и ушла в свои покои.

— А еще что-нибудь о верховном жреце тебе удалось узнать? — поинтересовался Хемилон, отряхива пылинку со своего грязного рукава.

— По слухам, верховный жрец пребывает в дурном расположении духа, — немного помолчав, ответил Мерги. — В таком состоянии он пребывает уже две луны. Прежде такого за ним не наблюдалось.

- Может, ждет наше письмо? — предположил Вилт, толкая локтем Тейрама.

— Скоро узнаем, — откликнулся нахмурившийся Хемилон, — письмо он ждет или того, на ком можно сорвать свое недовольство.

— Может быть, болит у него что-нибудь? — предположил Вилт. — Я его вылечу и жрец нас осыпет золотом. Свое здоровье жрец поди ценит выше, чем какое-то письмо!

— Сначала нужно к нему как-то попасть на прием, — прервал Мерги пустопорожнюю болтовню. — Идемте к главному храму Киргала. Там попробуем передать через кого-нибудь известие о нашей находке.

Покинуть рынок друзья решили через другой выход. Им пришлось пересечь ряды торговцев травами и небольшой ряд целителей, предлагающих за плату свои услуги по поправке здоровья всем желающим. Один из таких целителей держал в руке маленький радужный камень, мерцавший в его руке зеленым светом. Кристалл находился в центре небольшого кораллового кулона в виде морской звезды. К его владельцу выстроилась небольшая очередь. Два мрачных мордоворота маячили за спиной худощавого невысокого целителя с равнодушным неподвижным лицом.

— Я сейчас! — крикнул Тейрам, неожиданно направляясь в сторону целителя.

— Ну, что там еще? — недовольно спросил Мерги. — Тейрам никогда не видел целителей? Или у него проблемы со здоровьем? Вилт, ты почему не следишь за его здоровьем? Или он тебе уже не доверяет?

— Он здоров как бык, — огрызнулся лекарь и припустил за пращником. Мерги и Хемилон тоже не удержались от соблазна узнать, зачем Тейраму понадобился целитель.

Пращник стал в очередь за крестьянином и его конопатым пацаном, который ни минуты не мог стоять на месте. Перед ними стояла бедно одетая молодая женщина. Она молча протянула горсть медяков владельцу радужного камня. Тот быстро пересчитал их и протянул свой кулон женщине. Кристалл быстро изменил свой цвет на бледно-синий. Женщина разочарованно вздохнула. Возвратив владельцу его имущество, она быстро удалилась. Целитель обернулся к своим телохранителям и бросил медяки в мешок, быстро раскрытым одним из них. Потом опять развернулся в сторону клиентов.

Крестьянин передал целителю урт и подтолкнул к нему непоседливого сына. Здоровяки за спиной работодателя оживились. Один из них выдвинулся вперед и стал по другую сторону от подростка, блокируя возможный путь побега при воровстве. Второй охранник не сводил с крестьянина глаз. Тот опасливо покосился на телохранителей, но промолчал. Целитель между тем неторопливо передал коралловый кулон мальчишке. Камень замерцал светло-зеленым светом, приведя в буйный восторг крестьянина. Целитель вернул себе кристалл и насмешливо заметил:

— А вот и моя смена объявилась! Папаша, могу взять твоего пацана к себе в помощники. Полурта в день будет получать! Когда помру, к нему перейдет мое место на рынке. Камушек, правда, придется выкупить раньше, ха-ха, когда поднакопит деньжат.

— Нет, господин хороший! — гордо отказался крестьянин. — В нашей деревне уже давно не было своего целителя. А теперь будет. Ради него вся деревня построит ему каменный дом и еще даст деньги на живность! Может, и староста свою дочку выдаст за целителя!

— У вас в деревне и алый маг будет ковыряться в навозе и при этом каждый день благодарить за это богов! — процедил недовольно целитель.

Счастливый отец получил сдачу и поспешил с сыном по своим делам. Настала очередь Тейрама. Он протянул урт и взял в дрожащие от волнения руки мерцающий кристалл. Камень засветился ярко-синим цветом. Пращник выругался и отдал кулон обратно. Получил сдачу и угрюмо повернулся к любопытным товарищам:

— Ну, что стали? Пошли! Они зашагали к выходу. Раньше всех любопытство прорвалось у Вилта.

— Ты что, в пятнадцать лет не проходил проверку на магическую силу? Тейрам не ответил.

— А сейчас тебе зачем это понадобилось? Хотя, если бы обнаружилось, что ты у нас хотя бы зелененький, я бы плюнул на этот кусок глины. Одно дело, когда ты просто толкаешь свои настойки, а другое — когда ученик знаменитого глатского мага из рода Даголов продает эликсир, секрет которого охраняют полтыщи лет! Правда, радужный камень пришлось бы покупать. Нет, к жрецу все равно надо было бы идти за первоначальным капиталом.

— Я не для этого отдал полурта, чтобы впаривать твою отраву! — не вытерпев, сердито заорал Тейрам.

— Моя отрава подняла на ноги оранжевого мага, сирпалида и подонка-купца! — возмутился коротышка. — И еще одного неблагодарного пращника, вздумавшего обогнать стрелы разбойников.

— Что-то я не помню твоего лечения! Ладно, извини!

— Тогда зачем ты поперся к этому целителю? — спросил уже Мерги. Пращник немного помолчал и произнес:

— Мой прапрадед был оранжевым магом. Я с детства мечтал стать боевым магом. Но, в деревне лесорубов нужны крепкие руки, а не заклинания. Ближайший город, в котором жил целитель, имевший радужный камень, был в двадцати днях от деревни. Потратить сорок дней и полурта, чтобы определить, есть ли у пацана магическая сила или нет, никто не соглашался. А о девчонках я и не говорю. Как у нас говорят, лучше плохая жена, чем хорошая баба-маг.

— Не тужи, Тейрам! — ободрил его Вилт. — Я и без заклинаний больше десяти лет продаю свои эликсиры. Главное — хорошо подвешенный язык и немного удачи! С языком у тебя проблемы, ты что-то чересчур молчалив. Но это дело поправимо. В Лантаре и заика через полгода будет трещать как сорока! А опыт по продаже эликсира ты уже приобрел. Хемилон сам поймет, что легче показывать дурням свою удочку, чем составлять гороскопы для полоумных клиентов.

Хемилон нахмурился и раздраженно произнес:

— Я тебе уже сказал — нет! Лучше я буду обслуживать этих глупцов, чем позорить свою семью!

- Ничего, когда останешься без куска хлеба и крова, сразу забываешь о семье и ее чести. Ты сам убедился в этом в Алонсе! — ехидно ввернул коротышка.

— Я теперь до конца жизни буду вспоминать об этом, сгорая от стыда! — ларморец даже покраснел.

— Правильно, теперь у тебя появился шанс сгорать от стыда в старости, причем не на улице, а в собственном доме.

— Я не намерен больше обсуждать эту тему! — категорично произнес Хемилон.

Друзья влились в человеческую реку, затопившую улицы огромного города. Время от времени они узнавали дорогу у прохожих, пару раз, ругая горе-советчиков, возвращались обратно, и заново узнавали путь. Наконец, они добрались до площади Киргала, расположенной напротив главного лантарского храма бога удачи.

На площади у храма, залитой полуденными лучами солнца, было не протолкнуться. Паломники, торговцы амулетами в виде черепах, нищие, частые прихожане, храмовые стражники, и конечно, воришки. Пройдя сквозь эту разношерстную толпу, четверка подошла к воротам Киргала, из которых раз в год выходила торжественная процессия во главе с верховным жрецом для совершения обряда Получения Удачи для Урмана.

У ворот стояли храмовые стражники во главе с черноволосым крепышом.

— Да ниспошлет тебе Киргал удачу! — начал Мерги. — Нам нужно встретиться с Верховным жрецом. Произошло ужасное убийство служителя Дарующего удачу! Перед смертью он попросил передать лично Хранителю Удачи Урмана важное сообщение. Это дело не терпит отлагательства!

Здоровяк, вытерев пот рукавом, и звучно чихнув, процедил:

— А может вас сразу проводить к самому Киргалу? Если я буду открывать ворота в резиденцию каждому бродяге, сообщающего о смерти жреца, то у меня руки отвалятся! Сообщите об этом жрецу в храме, может он заинтересуется вашей новостью, а то и даст вам по медяку. А теперь убирайтесь отсюда!

Четверка предпочла поскорее отойти от грубых стражников и направилась к храму. Уже на подходе к храму к нам начали протягивать руки многочисленные храмовые нищие. Друзья бросили по медяку и поспешили поскорее пройти сквозь голосящий ряд. У входа стоял пожилой жрец и собирал первые пожертвования Киргалу. Пожертвовав по медяку, друзья очутились в огромном храме, ярко освещенном лучами солнца, проникающими через множество проемов, расположенных на большой высоте. Стены были расписаны фресками, повествующими о полной опасностей жизни бога. На одной из них Киргал спал на панцире своей любимицы, вытянув кувшин с вином бессмертия в опасной близости от края панциря. На другой фреске Киргал убегал от разъяренного Линна, обнаружившего мухлеж во время игры в кости. На центральной фреске Дарующий Удачу передавал коленопреклонному старцу в короне маленькую черепашку — прародительницу всех черепах Линмары и большие хрустальные кости.

Путники с интересом осмотрели большинство деяний Киргала, прямо скажем, весьма сомнительного характера, а затем стали выискивать среди служителей бога жреца поважнее. Он быстро обнаружился на возвышении, разговаривая с одним из жрецов. Друзья долго ждали окончания беседы, но разговор, казалось, будет продолжаться бесконечно. Не выдержал даже невозмутимый Мерги:

- О чем можно так долго говорить?!

— Идемте к нему или это проклятое письмо мы никогда не отдадим! — поддержал его Тейрам. Авантюристы быстро направились к занятым беседой, но были остановлены на подступах бдительной стражей, судя по одеяниям, принадлежащей к храмовой страже.

— У нас важное сообщение для верховного жреца! — крикнул изо всех сил Мерги, отбиваясь от теснивших их к выходу охранников. Собеседники сразу умолкли и воззрились на странных посетителей.

— Пропустите их! — резким голосом приказал жрец, энергичный мужчина лет пятидесяти с массивным носом и проницательными серыми глазами. Властный голос и дорогая ткань его светло-зеленого плаща подсказала друзьям, что перед ними стоит человек, занимающий не последнее место в жреческой иерархии. Он что-то сказал своему собеседнику и тот с поклоном поспешил к выходу.

Что у вас за сообщение? — повелительно обратился к ним жрец.

— По дороге в Лантар на наш караван напали разбойники, — начал рассказывать спокойным голосом сапожник. — Служитель Дарующего Удачу попытался скрыться от них в лесу, но был убит лучником. При этих словах жрец поджал губы.

— Перед смертью он успел выбросить в чащу какой-то предмет, — невозмутимо продолжил Мерги. После ухода разбойников нам удалось отыскать его. Им оказалось глиняное письмо. Мы решили, что письмо надо доставить тому, кому оно предназначалось, чтобы душа покойного не мучилась из-за невыполненного долга.

— И как вы узнали, кому оно предназначается? — насмешливо перебил его жрец.

— На следующую ночь ему, — рассказчик кивнул в сторону Вилта, — приснился убитый гонец и сообщил, что письмо нужно вручить лично верховному жрецу Киргала. Наш друг Хемилон, — еще один кивок в сторону ларморца, — астролог, подтвердил, что сон был вещим. И чтобы не накликать на себя гнев мертвых, мы решили поскорее доставить это письмо.

Жрец скептически взглянул на плутоватое лицо лекаря, и хотел, было, сказать, что коротышке, скорее всего, снилось какое-нибудь непотребство, нежели душа невинноубиенного, но воздержался. Толкование снов находилось в руках служителей Анфир, а с ними предпочитали не связываться куда более могущественные люди. По народным поверьям, которые разделяли и жрицы Анфир, подобный сон и впрямь мог присниться недомерку.

— Где это письмо? — обратился жрец к Мерги.

— Мы его можем отдать только в руки Хранителя Удачи Урмана! — вмешался Вилт. — Иначе гнев покойника обратится на нас, — четверка, не сговариваясь, поспешила сотворить защитный жест. — Разбойники забрали у нас все наши сбережения, — продолжил прохиндей. — Мы надеемся, что верховный жрец вознаградит нас за наши труды, да продлят боги его годы!

— А кому-нибудь из вас не снился еще один вещий сон, в котором бы сообщали о размере награды? — не удержался от колкости жрец, левой рукой приглаживая редкие седые волосы на голове.

— В щедрости и справедливости Главного Слуги Киргала не сомневаются даже в потустороннем мире! — нашелся Хемилон.

— У верховного жреца и без вас достаточно забот! — не терпящим возражения тоном заявил жрец. — Вы сейчас отдадите мне письмо, а о награде я сообщу вам завтра.

Друзья насупились. Охранники приблизились, на всякий случай, к спинам наглых попрошаек. Наступила нехорошая тишина. Жрец, взглянув на хмурые лица друзей, упрямый прямой взгляд Мерги, быстро принял решение:

— Я Силар — Хранитель Пруда, обещаю, что вам выдадут награду, размер которой определит сам Телл. Я лично вручу ее вам завтра. Вот вам пропуск, по которому вы сможете попасть в резиденцию на Паргале. Жрец протянул Мерги серебряную фигурку черепахи размером с монету. Авантюристы переглянулись:

— Мы не сомневаемся в твоих славах, господин, — Мерги отдал Силару глиняное письмо. Вилт постарался изменить старадальческое выражение своего лица на что-то более подходящее. В итоге Силар узрел радостного великовозрастного недоумка, которому подарили новую погремушку. Пытаясь скрыть усмешку, жрец обратился к недомерку:

— Умные люди всегда придут к разумному решению, не так ли?

Вилт, стрельнув глазами в сторону Мерги, ответил:

— Жаль, что в этом мире умные и щедрые люди встречаются столь редко, господин. — Сегодня мне повезло, что мне довелось поговорить с вами, господин.

— Благодари Киргала! — улыбнулся жрец. — Я сейчас же поспешу сообщить верховному жрецу о вашем известии.

Друзья, поняв, что им дали знак о конце разговора, рассыпались в благодарностях и поспешили откланяться.

— Я уже подумал, что нас завтра одарят медью и попросят больше не беспокоить, — заявил радостно Тейрам.

— Да, этот Силар и впрямь молодец. Я ему подарю один из моих эликсиров. Пусть он его и выкинет, но зато я смогу с чистой совестью говорить моим клиентам, что даже жрецы берут мои эликсиры.

— Ты со своими эликсирами уже надоел! — не выдержал Мерги. — Может, и верховного жреца ими осчастливишь? Тогда с чистой совестью будешь говорить своим клиентам, что благодаря им, жрец живет дольше отмеренного ему богами, — передразнил его сапожник.

— Нет, он будет утверждать, что эликсиры помогли жрецу стать недавно отцом! — возразил насмешливо звездочет.

— Благодаря его эликсирам мы добрались до Лантара и отдали письмо, — вступился за лекаря Тейрам. — Без него мы бы сейчас плелись пешком все в грязи по лучшей дороге Урмана.

— Тейрам, решено: я беру тебя к себе в ученики! — прослезился коротышка. — А эти, что-то они плохо выглядят! Не удивлюсь, если у них прихватит живот перед приемом у жреца.

— Тогда у тебя прихватит голову, — пригрозил Хемилон.

— После моих снадобий ты будешь бояться сделать лишних вдох, вместо того, чтобы поднять руку на лучшего лекаря Урмана! — хвастливо парировал недомерок.

— А куда мы идем? — опомнился Тейрам, оглядывая еще одну незнакомую улицу, плавно спускающуюся куда-то вниз.

— В портовую харчевню, — ответил Мерги. — Там подкрепимся, отдохнем и найдем где-нибудь рядом ночлег. А утром быстренько дойдем до причала.

— А дорогу когда успел разузнать?

— Сирпалид на рынке подсказал. Нам же в любом случае понадобилось бы попасть на остров. Кстати, запомните, улица слева от нас — Южная. Тянется от Южных ворот до Старого причала. Мы зря свернули с нее, иначе бы не потеряли столько времени на поиски храма. На пересечении Южной с улицами Линна и Итал можно свернуть налево, если хотите попасть в западную часть города через мосты. На той части находятся дворец, кварталы аристократов, жрецов и магов. А также ипподром и казармы гвардейцев. А на этой стороне портовые кварталы тянутся вдоль реки и берега озера. Так что, любая харчевня на западе и севере окажется портовой. Нам надо к Старому причалу, там швартуются жреческие судна и лодки. Поэтому пока идем прямо, никуда не сворачивая.

— Смотри-ка, никак бани! — Тейрам показал на большое здание справа.

— Ты как, Хемилон, не хочешь смыть дорожную пыль? — поинтересовался рыжий лекарь.

— Я теперь до конца жизни буду обходить их стороной! — сверкнул глазами астролог.

— А говорят, они полезны для здоровья, — невозмутимо сказал Мерги, пряча усмешку.

— Хватит мне говорить про эти проклятые бани! — взревел звездочет. — Иначе вашему здоровью они больше не помогут! Горожанка, проходившая мимо компании, отшатнулась от неожиданного вопля и поспешила перейти на другую улицу, подальше от буйного прохожего.

— Придется нам с Тейрамом поискать другого обладателя большого достоинства, — вздохнул пройдоха.

— Вилт, на меня не рассчитывай! — произнес пращник. — Как получим награду, я сразу же пойду к Корпу выкупать место лодочника.

— Опять я остаюсь в одиночестве, — сокрушенно произнес рыжий. — Если награда окажется стоящей, пожалуй, и я осяду где-нибудь. В Лантаре или Сар Берате. Правда, чем я буду заниматься? В гильдию травников или целителей не возьмут, у меня нет рекомендации члена гильдии. Ладно, потом решу… Пристроиться бы к какому-нибудь богатею! — начал фантазировать коротышка. — Всего-то дел, лечить его от похмелья и обжорства.

— А ты сделай щедрое пожертвование Киргалу, может, тогда тебе в самом деле повезет, — в свою очередь уколол Хемилон. — Отдай половину награды Киргалу, как делали наши предки, и тебе улыбнется удача.

— Я подумаю над твоими словами! Значит, говоришь, щедрое пожертвование? Вот получу награду и определюсь, что и сколько я ему дам. «Слышишь, Киргал, — заорал коротышка, обращаясь к небесам, — размер моего пожертвования зависит от щедрости твоего жреца! Так что не скупись, и будешь вознагражден! И еще добавлю твоим слугам сверх того десять флаконов моей чудодейственной настойки!». Друзья рассмеялись.

Неширокая улица провела авантюристов мимо храмов и хорошо огороженного обширного городского пастбища, на котором паслись лантарские запасы еды на случай осады, и вывела их к портовым кварталам. Весь берег озера был застроен причалами и складами. Самым большим был Старый причал, предназначавшийся для швартовки жреческих и купеческих судов. Справа от него виднелись военные причалы, охраняемые солдатами столичного гарнизона. Так как Рала — мерпальская река, впадала прямо в Мерит, то Урману волей-неволей приходилось содержать в относительном порядке небольшую озерную флотилию для возможной встречи с мерпальским десантом.

Слева от Старого причала протянулись дома лодочников и рыбаков. Вдали виднелся остров Паргал — конечная цель путников. По водной глади озера сновали многочисленные лодки, перевозившие всех желающих на остров и обратно. В основном, это были паломники, жрецы и слуги.

— Здесь не помрешь с голоду! — радостно произнес Тейрам, — Переправа всегда нужна. Завтра и у меня будет своя лодка. При этих словах остальные лишь вздохнули.

— Жаль, что гильдия не позволяет нанимать помощников, иначе бы я нанял бы вас, — огорченно сказал пращник.

— Я лучше на эликсирах буду перебиваться, чем с утра до ночи махать веслами, — не согласился коротышка. Хемилон в этом был полностью солидарен с проходимцем.

— Завтра мы расстанемся, и каждый пойдет своей дорогой, уготованной нам судьбой, — обратился к товарищам Мерги. — А сейчас давайте поищем трактир и хорошенько наедимся.

После недолгих поисков друзья отыскали небольшую таверну, над дверью которой криво висела выцветшая вывеска. На ней красовался матрос, снимающий с лошади подкову. Вдали виднелся маленький кораблик, на котором крошечные матросы поднимали паруса. Рядом с лошадью лежал перевернутый большой кувшин для вина. Точный смысл вывески не знал и сам хозяин заведения. То ли художник хотел сказать, что после кувшина вина, продаваемого в этой таверне, клиенты не боятся снимать даже подкову с лошади. То ли намекал, что без фаланского амулета удачи в таверну лучше не заходить. Поэтому заведение было известно под именем «Подкованный матрос».

Войдя в нее, компания увидела низкий потолок, длинные столы и лавки, скудное освещение заключалось в нескольких маленьких оконцах, через которые также поступал свежий воздух. Столы были заняты только наполовину. Посетителями оказались матросы, чьи судна стояли у причалов, дожидаясь погрузки. Кое-кто пришел в поисках работы на судне. Также имелось несколько рыбаков, уже успевших продать перекупщикам утренний улов.

Сев возле рыбаков, друзья заказали плотный обед, который вскоре должен стать ужином. Зная, что в заведениях подобного пошиба вино не пользуется особым спросом, а значит, имеется одна кислятина, друзья ограничились темным пивом. Мерги решил не мелочиться и заказал целого поросенка в сметане. Пока он готовился, друзья отведали местный сыр и кровяную колбасу. Наконец, к столу подали и главное блюдо. Через час от поросенка остались одни кости.

— Уф, давно я так не ел! — произнес Вилт, вытирая рукавом трудовой пот со лба.

— Угу, — отозвался Тейрам, догрызая ребрышко.

— Глядишь, скоро каждый день сможем есть по поросенку, — начал насмешливо мечтать Мерги.

— Вы что, клад собрались откопать? — неожиданно вмешался в разговор старый рыбак, напротив них жующий беззубым ртом какую-то рыбу.

— Да нет, папаша, мы по мелочам не размениваемся! — быстро нашелся коротышка. — Я известный лекарь, приехал сюда лечить людей от глупости. Рецепт снадобья передается в нашей семье уже двести лет.

— Если твое лекарство и впрямь действует, то вы сможете есть каждый день и по корове, дураков в Лантаре хватает, — усмехнулся рыбак. — Начни с моего сына! — старик кивнул в сторону своего соседа, бородатого рыбака средних лет. — У него уже трое детей, а ума столько же, как у десятилетнего пацана. До сих пор мечтает найти клад и купить новую лодку. Уже пол-округи перекопал! Так его люди и кличут, Кенни Копатель. И детей своих приобщил к своим бредням. Теперь всей семьей по ночам копают. Великовозрастный фантазер смущенно насупился.

— Зато у него есть надежда, а с ней легче примириться с тяжелой жизнью и дырявой посудиной, — неожиданно для друзей возразил Мерги.

— Согласен, согласен, — замахал рукой старик, — но можно же делать это и другим способом.

— Ага, — перебил его сын, — надеяться, что в нашу хижину войдет король и всучит мешок золота. Ничего ты не понимаешь, отец! — с непоколебимой убежденностью сказал Кенни. — Здесь раньше жили богачи, пока не переселились на другую половину города, поближе к новому дворцу. Поэтому найти спрятанное каким-нибудь купцом серебришко вполне возможно. Главное, знать, где копать!

— Ну вот, опять начал свое долдонить! — повысил голос старый рыбак.

— Эта болезнь лечится только монетами, — быстро назначил лечение коротышка. — Побольше серебра, золото тоже поспособствует скорейшему выздоровлению твоего сына. С тебя кружка пива за назначенное лечение, папаша.

— Ты не умрешь с голоду, — сощурил глаза старик. — Будь я помоложе, пошел бы к тебе в ученики. — Эй, Гарфи, принеси-ка нам пивка!

Застольные разговор с рыбаком затянулся. Друзьям теперь некуда было спешить. Старик оказался интересным собеседником. Возраст не повлиял на его ум и память. Четверка узнала множество интересных случаев из жизни лантарцев. В ответ Хемилон рассказал несколько забавных эпизодов из жизни коронованных особ прошлого, а Вилт поделился рецептом настойки от ревматизма — профессионального заболевания рыбаков. Тейрам, разомлевший от выпитого, вспомнил забавный случай с ларморским купцом. Лишь Мерги не принимал участия в общем разговоре, тихо разговаривая с немногословным кладоискателем. Попрощавшись с рыбаками, друзья покинули таверну, переполненную уже портовым людом, и направились к постоялому двору.

Уже наступили сумерки, контуры портовых зданий размывались в вечернем тумане, пришедшего со стороны озера. В узких переулках иногда встречались подозрительные типы, ждущие полного наступления темноты, так необходимой им для их ремесла. Из раскрытых ставней многочисленных таверн доносились голоса клиентов. В одной из них, судя по крикам и бьющейся посуды, ужин плавно перешел в мордобой. Порт жил своей обычной жизнью: простой и грубой.

Дойдя до постоялого двора, рекомендованного сапожнику Кении как самого безопасного, и расположенного на берегу Вента, компания, заплатив оплывшей хозяйке за постой, поднялась на второй этаж и расположилась в небольшой комнатке. В ней располагались низкие деревянные ложа с соломенными тюфяками. Из двенадцати лож свободными оставались только пять. Друзья быстро улеглись, предпочтя не беспокоить своими разговорами спящих соседей.

Ночь прошла спокойно, если не считать истошного крика какого-то бугая, перебудившего всех в комнате. — Плохой сон увидел, — обронил он вместо извинений и повернулся на другой бок. Остальные сочли за лучшее принять слова здоровяка за извинение и попытаться снова уснуть, чем предъявлять претензии к качеству сновидений обладателя огромных кулаков.

Утром, перекусив жареными яйцами, авантюристы не спеша направились к жреческому причалу. Улицы были запружены горожанами. Люди стояли на улицах и что-то горячо обсуждали. Уличные торговцы исчезли с улиц. Отовсюду доносились слова «святотатцы» и «убийцы».

— Кого-то убили из больших шишек, — предположил Тейрам. Остальные кивнули, на ходу жадно прислушиваясь к голосам из толпы.

— Потом узнаем, — обронил Мерги, протискиваясь сквозь толпу, перегородившую проход к улице, ведущей к причалам.

— Украли черепаху Киргала! Убили Телла! Теперь Киргал отвернется от Урмана! — истошно завопила какая-то торговка, рвя на себе густые черные волосы. Толпа ропотом отозвалась на ее крики, показывая, что страх неудачи терзает сейчас всех жителей Лантара. Друзья остановились. Мерги негромко выругался, а Хемилон побледнел. Лицо Тейрама окаменело.

— Послушайте, похоже, нам не видать награды как своих ушей! — всполошился недомерок. — Будь прокляты убийцы жреца! — от всего сердца громко выругался лекарь. Люди вокруг присоединились к нему, посылая на головы святотатцев всевозможные проклятия.

— Надо поскорей добраться до Силара! — крикнул Мерги своим товарищам, пытаясь перекричать многоголосый ор. И принялся энергичнее протискиваться сквозь людей. Сзади к нему пристроились остальные, стараясь держаться поближе друг к другу.

Чем ближе они приближались к причалу, тем быстрее замедлялся их шаг. Люди стремились оказаться поближе к причалу, чтобы хоть краем глаза взглянуть на суматошное движение многочисленных лодок, снующих между городом и островом.

— Судно алого мага! — заорал впереди мужской голос. — Сам Норрим едет к острову, — продолжил он. Толпа тут же принялась обсуждать, чем может помочь один из сильнейших магов королевства в расследовании преступления.

— Еще два корабля с гвардейцами, — опять раздался крик счастливчика спереди. — И корабль Гурписса!

— Если уж кто и поймает похитетелей черепахи, так это Гурписс, — насмешливо пробасил рядом с Мерги рябой мужик с пустым кувшином.

— Точно, — отозвался какой-то подмастерье, — уж он-то умеет искать. Правда, у него нюх только на золото. Не знаю, как он отыщет убийц Телла?

— Про черепаху не забывай! — напомнил рябой. — На ней столько камней, что он ее найдет с закрытыми глазами.

— Если он ее найдет, то мы об этом никогда не узнаем. Этому лизоблюду камни дороже Урмана!

— Ничего он что найдет! — пылко возразил рябой. — Здесь не королевская казна и не его сокровищница. Зачем он поперся на остров — непонятно.

— Что тут понимать, — ответил подмастерье, — король всегда не ладил с Теллом. Вот и прислал своего любимчика разузнать что да как. Сам-то вряд ли горюет. Если бы не кража Удачи Урмана, был бы совсем счастлив!

— Да-а, — отозвался рябой, — без нее всему Урману теперь ни одна пирушка не в радость. Я бы этим сволочам, что ее сперли, сам бы глотку перерезал!

— Если найдешь, позови меня! Я пособлю.

— Я тебе заплачу десять уртов, — влез в разговор Вилт, — если буду участвовать в этом праведном деле!

Тут толпа раздалась в стороны, рябой и подмастерье оказались на другой стороне и авантюристы так и не узнали ответа рябого. Бряцая латами, солдаты из городского гарнизона рассекали толпу надвое, образуя широкий проход. В этот проход и устремилась четверка, буквально дыша в затылки солдат, идущих в арьергарде.

Колонна из сотни воинов быстро дошла до причалов к немногочисленной городской страже, с трудом удерживающей людской напор, и ощетинилась копьями.

— Назад! — заорал краснолицый сотник. — Осади назад, сучье отродье! Люди попятились от надвигающихся на них копий. Но недалеко. Задние ряды напирали, не слыша криков солдат.

К сотнику подскочил Мерги и сунул ему под нос серебряную черепаху Силара.

— Срочное дело, — приказным тоном произнес сапожник. — Нам нужно на остров, и поскорее! Сотник смерил угрюмым взглядом еще одного спешащего, и взъярился:

— Может мне тебя и твоих дружков на своей спине перевести?! Этот пропуск ты сегодня можешь засунуть только в свою задницу! И завтра тоже. Приказ от самого короля: на остров никого не пускать и не выпускать без письменного разрешения Мера. Все остальные пропуски считаются недействительными вплоть до особого распоряжения короля. Так, что, поворачивайте обратно, да поживее! Иначе мои парни перевезут вас на своих копьях к Турулу.

Неудачливым искателям вознаграждений осталось только выполнить приказ сотника и опять расталкивать толпу, но уже в обратном направлении.

— Мужики, что вам сказал сотник? — развязно обратился к ним долговязый парень, чей голос оповещал людей о последних событиях.

— Беречь горло и кошельки, — буркнул Мерги, ввинчиваясь в толпу. Идти в обратном направлении оказалось намного сложнее и заняло втрое больше времени. На этот раз некому было прокладывать для них дорогу. Им досталось немало тычков от недовольных горожан, пока они не выбрались из бурлящего хаоса.

— И что теперь? — вопросил Тейрам, поглаживая левый бок помятый в толчее.

— Ждать, — спокойно ответил Мерги, критически осматривая порванный в толпе рукав своей куртки. — Пока люди короля не убедятся, что убийцы давно покинули Паргал. На это им понадобится день. Еще день будут изображать усердные поиски. Ну, а затем объявят королю, что преступникам удалось скрыться. А послезавтра будут хоронить Телла. Силару будет не до нас. Придется ждать дней шесть-семь.

— Почему?! — возмутился Вилт.

— А кто нам будет теперь платить награду? — тоже повысил голос сапожник. — Силар! В нашем деле надо, чтобы он успокоился. Стал вспоминать все хорошее, что пережил с покойным. При этих словах Вилт хмыкнул.

— Не хмыкай, для просьб и подарков тоже надо уметь выбирать время. А тебе вынь да положи. Вот и положит он тебе горсть медяков.

— А так он тебе отсыпет кучу золотых гемфаров, — ехидно огрызнулся лекарь.

— А так у меня будет шанс получить серебро, — передразнил его сапожник.

— Все-таки я оказался тогда прав, — изрек вдруг Тейрам, глядя на Хемилона.

— Когда и в чем? — не понял звездочет.

— На дороге, когда ты составлял гороскоп. Вот и получим вместо золота навоз.

— Так чего ты ждешь? — нахмурился ларморец. — Можешь получить награду в любой конюшне. Зачем ждать столько времени какого-то жреца?

— Мы с Тейрамом предпочитаем, чтобы его нам вручил лично служитель Киргала, — встрял коротышка. — Может, он нам принесет удачу. Навоз от Киргала! Налетай! — заорал голосом рыночного зазывалы недомерок.

— Потише ты! — Мерги толкнул крикуна локтем под дых. — Сегодня не стоит поминать бога и его слуг. Иначе свои злость и страх люди выместят на нас, недоумок!

— Ладно, ладно, не маленький. Понимаю, — восстановив дыхание, извиняющее сказал коротышка, на всякий случай, оглядываясь по сторонам. Но, кроме них, на тихой улочке никого не было.

— Куда мы идем? — спросил лысого сапожника Хемилон, перешагивая через большую лужу.

— К Айто. Или ты собираешься просадить оставшиеся деньги в том клоповнике?

— Хорошая мысль! — обрадовался недомерок. — Заодно подучимся продавать горшки.

— И где нам его искать? — отозвался астролог, мысленно согласившийся с доводом Мерги.

— Сейчас выйдем к реке. Там, рядом с мостом Линна и находится квартал гончаров.

Выйдя через полчаса к реке, друзья увидели противоположный берег Вента, застроенный ремесленниками и торговцами. По реке в обе стороны курсировали торговые корабли и лодки местных рыбаков. Мерги, спросив у прохожего дорогу к кварталу гончаров, свернул с товарищами налево.

— Гляньте-ка вон на тот пузатый корабль с черным аистом на парусе, — привлек внимание спутников Хемилон. — Это урдаланский купеческий корабль торгового дома Нарп. Торгуют всем: от пшеницы до морского жемчуга и лагратских специй.

— И что? — спросил Тейрам, щурясь от яркого солнца, бившего в глаза со стороны реки.

— Я съем свои башмаки, если они не озолотятся на вести о похищении черепахи Киргала!

— Каким образом? — удивился Вилт.

— Это мы узнаем, только когда они набьют золотом свои бездонные сундуки. Но не сомневайся, своего они не упустят! Как говорят торговцы, где Нарп проплыл, там остаются одни головастики.

— А если их опередят? — предположил Мерги.

— До Урдалана десять дней пути по реке. Они будут плыть днем и ночью. Не пожалеют магических светильников. А для тех торопыг, которые попытаются их обогнать, припасен оранжевый маг и целая команда головорезов. Так что они будут первыми. Как всегда.

— А что, если они украли черепаху, и сейчас везут ее к себе? — начал строить гипотезы Тейрам.

— Да, — саркастически заметил астролог, — это возможно, если у них кончилась мелочь. Поверь, дружище, несколько рейсов одного из полсотни их кораблей принесут денег больше, чем продажа всех камней на черепахе в базарный день. И камушки эти тайком не продашь, очень уж они приметные.

— Интересно, а кто слямзил черепаху? — вернулся к злободневной теме Вилт.

— Явно не лантарские карманники! — заметил Тейрам.

— Это все знают, но кто осмелился еще и убить Телла? — продолжил коротышка.

— Вот от этого и надо плясать, — промолвил Мерги.

— От чего? — не понял Вилт.

— От этого самого, — туманно сказал лысый сапожник.

— Ты толком можешь сказать? — рассердился лекарь.

— Чем меньше ты будешь знать об этом, тем лучше. Поверь мне, люди, которые, не моргнув глазом, убивают таких как Телл, раздавят тебя, даже не обратив внимания.

— А если ты шепнешь мне имя убийцы на ухо, тогда я буду жить? — Вилт хитро прищурил левый глаз, подмигнув другим остальным слушателям.

— С твоим языком — не дольше дня, вернее ночи, — отрезал Мерги.

— Меня сейчас интересует другое, — произнес Хемилон, и громко чихнул. — Сколько мы получим денег?

— Молись богам, — подражая жрецу, пропел недомерок. — Не скупись на пожертвования. И боги щедро вознаградят тебя.

— Тебе волноваться не о чем, — вздохнул Хемилон. — Надрал травы в поле и пошел по городам и селам. А нам нужно где-то осесть.

— А я что, до могилы должен скитаться?! — возмутился пройдоха. — Вам поместья с бассейном для черепах, а мне клопы придорожных таверн?

— Да нет, — Хемилон досадливо взмахнул рукой, — я хотел сказать, что тебе легче перенести все это, чем нам. Ты ничего не потерял, а мы потеряли больше, чем деньги — надежду на спокойную жизнь.

— Ну, если только в этом проблема, — коротышка остановил свой взгляд на пикирующей за рыбой чайке, — я вас выручу, — и заливисто засмеялся. Чайка между тем унеслась с серебристой добычей вдаль. — А если вам не понравится, то папаша Айто найдет для вас непыльную работенку.

При этих словах Хемилон только вздохнул, решив на этот раз не ввязываться опять в глупый спор. Тейрам осуждающе посмотрел на Вилта:

— Я скорее опять пойду в лесорубы, чем буду вращать гончарный круг как безмозглый мул.

— Хватит молоть языком, Вилт! — осадил Мерги неунывыющего пройдоху. — Мы на той дороге потеряли плоды труда многих лет. А теперь начинать все сначала у меня нет никакого желания. Да и сил тоже. Я не безусый юнец, чтобы метаться по всей Линмаре в поисках удачи.

— И что же ты намерен делать? — с интересом спросил Хемилон.

— Да, что? — повторил коротышка.

— Поживем-увидим, — уклончиво ответил сапожник.

— И сколько нам придется жить? — не вытерпел Тейрам.

— Дней пять. Не больше.

— А потом? — коротышка недоверчиво посмотрел на безмятежного Мерги.

— А потом придется работать головой и ногами.

— Тебе что, сами боги приоткрыли завесу над будущим? — Вилт потер руки в предвкушении жаркого спора, который поможет вывести из себя всегда невозмутимого сапожника.

— Мой жизненный опыт, дорогой лекарь. Если бы ты немного подумал, то не задавался бы праздными вопросами о размере награды Силара. И так понятно, что она будет намного меньше той, которую мы могли получить из рук Телла. То письмо, которое вез убитый гонец, было важно только для получателя. А Силар вознаградит нас только за то, что мы не поленились привезти письмо жрецам.

— Ну и что ты предлагаешь, Мерги? — нетерпеливо спросил Хемилон. — Хватить темнить! Я и сам понял: тех монет, что нам дадут, не хватит даже на сарай. Так что можешь рассчитывать на меня, но только перестань говорить намеками.

— Только предупреждаю сразу: шанс у нас небольшой, а рисковать придется много. Лучше подумайте, прежде чем ввязываться в это дело. Я уже говорил коротышке, что эти люди нас размажут походя, если обратят на нас свое внимание.

— Так ты что, предлагаешь найти убийц жреца?! — ошеломленно произнес звездочет. — Это и впрямь безумная идея!

— О чем я и говорю. Только я буду искать не убийц, а похитителей черепахи.

— Какая разница? — спросил Тейрам. — Те, кто убил Телла, и являются ворами.

— Все верно. И остальные также думают. Думают правильно. Но только они не найдут ни убийц, ни черепахи.

— Ты только что мне сказал, что лучше не связываться с теми людьми. И как мы ее найдем? — ухмыльнулся лекарь. — Сколько лет этой черепахе? Полтораста? Столько же и мы можем искать ее.

— Говори только за себя! В том, что тебе на ее поиски понадобится столько времени, я не сомневаюсь, — уколол его сапожник. — А своему совету не связываться с убийцами я и сам последую. Мне нужна только черепаха. И я ее найду!

— А тебе сколько времени понадобится? Вдвое меньше? — не остался в долгу продавец эликсиров.

— Если бы я оказался сегодня на том острове, то нашел бы меньше, чем за год, — серьезно ответил Мерги. — От меня еще никто не уходил.

— Когда не уходил? — переспросил Вилт.

— Когда мне было столько же лет, как сейчас тебе.

— И много народу от тебя не ушло? — улыбнулся Хемилон.

— Один.

— Ты опасен, Мерги! — притворно испугался недомерок. — Теперь я не смогу спать спокойно, пока не узнаю имя твоей жертвы.

— Тогда я не смогу спать спокойно, зная, что ты знаешь имя моей жертвы, — ухмыльнулся сапожник.

— Ты тогда только пытался овладеть сапожницким делом, — начал гадать коротышка. — Забыл пару ржавых гвоздиков в подошвах башмаков своего первого клиента? Тогда действительно, он недалеко смог от тебя уйти. Не дальше нескольких шагов. А потом мог протянуть и ноги от столбняка, мне такие случаи известны.

— Точно! — смутился Мерги. — Ладно, пошутили, и хватит, — другим тоном сказал лысый авантюрист. — Просто я вам говорю, что у меня есть небольшой опыт в подобных делах. Даже не опыт, а навык. Но мне нужна ваша помощь. Вместе наши шансы увеличатся. В этом деле одиночка ничего не сможет сделать.

— Мы еще не выслушали полностью твое предложение, — произнес пращник, внимательно слушавший весь разговор. Мерги кивнул. — Мое предложение таково:

— Через несколько дней, когда все, кто сейчас находится на острове, поймут, что они не смогут быстро отыскать убийц и воров, будет объявлена большая награда за сведения о черепахе и убийцах жреца. Слушатели согласно кивнули.

— Наша задача заключается в том, чтобы найти черепаху и получить за это награду.

— А как же награда за убийц Телла? — невинно спросил рыжий лекарь.

— Оставим ее другим, мой друг, — тепло улыбнулся Мерги. — Нам бы суметь получить эту.

— Полагаю, это будет нелегко, — предположил Хемилон.

— Вот поэтому нам понадобится могущественный союзник, который сумел бы снабдить нас сведениями о том, что обнаружили на месте убийства. И кто бы смог помочь нам получить награду.

— И где нам его искать? — поинтересовался Тейрам.

— Я пока присматриваюсь к Силару, — задумчиво произнес сапожник, — но окончательное мнение смогу сказать после того, как он наградит нас. Если наградит, — поправился Мерги. — Хемилон, нужна твоя помощь.

— Я пока не уверен, что смогу принять участие в этой безумном предприятии, — отозвался звездочет.

— Да брось, Хемилон! — вмешался коротышка. — Кто только что жаловался на то, что придется просить подаяние у лантарских попрошаек?

— Не завирайся! Ладно, что там тебе понадобилось? — обратился астролог к Мерги.

— Мне нужно знать, кто может претендовать, кроме Силара, на место покойного Телла.

— Многие: сотни тысяч! — пожал плечами Хемилон.

— Сколько? — удивился Тейрам. — Ты не ошибаешься?

— Может, и он, — звездочет кивнул в сторону ковыляющего нищего. — Если родился под знаком Черепахи.

— Впервые об этом слышу! — удивился сапожник.

— Неудивительно, что никто об этом не слышал, — начал объяснять астролог. — Жрецы неохотно делятся с простыми смертными подобными сведениями. Лет пятьсот назад Главного Слугу Киргала выбирали из всех желающих урманцев, родившихся под знаком Черепахи. Даже приговоренные к смерти могли попытаться стать верховным жрецом Киргала в Урмане.

Друзья обогнули яму, наполненную дождевой водой и неизвестно для чего вырытую посреди дороги. — Никак работа Кенни, — пошутил Мерги. Его спутники рассмеялись. Хемилон продолжил:

- Сначала метали храмовые кости в каждом городе. Затем победители съезжались в Лантар и на площади Киргала, при огромном стечении народа, претенденты бросали Священные Кости. Претендент, набравший больше всех очков, и объявлялся Хранителем Удачи Урмана.

— У меня отец родился под знаком Черепахи! — ошеломленно промолвил Тейрам.

— И какой подонок помешал папаше Тейрама стать жрецом? — возмутился лекарь.

— Сейчас узнаешь. Порядок избрания был изменен после того как верховным жрецом стал Дорс — разбойник, родившийся под знаком Черепахи. Этому уроду очень приглянулись камни на панцире Удачи Урмана. Когда один из слуг Киргала увидел, как верховный жрец выковыривает камни, то был им зарезан за попытку помешать святотатству.

— Через день Дорс отравился грибами, — Хемилон возвел очи горе. — История получила большую огласку и жрецы воспользовались этим, чтобы ограничить круг претендентов до небольшой группы служителей бога удачи.

— Разумное решение! — усмехнулся Мерги. Хемилон кивнул:

— После произошедшего жрецы объявили, что теперь проигравшим претендентам будут отсекать голову, чтобы хоть как-то уравновесить ставки в игре с богом. Ну, а самая высокая ставка у смертных — жизнь, разумеется. В результате число желающих сыграть с Киргалом резко сократилось. Но сами понимаете, для очередного головореза не будет иметь значения, как окончить свои дни: на виселице или под топором. Поэтому сразу же после смерти очередного верховного жреца, по всей стране, всех осужденных на смерть стали казнить досрочно. Король специально издал ордонанс, уступив просьбам слуг Киргала.

— Так вот откуда пошла поговорка «Жрец Киргала помирает — душегуба убивает», — осенило лекаря.

— Точно! Те же, кто заслужил смерть, но которых не успели осудить, все как один пытались сбежать. Все они обычно погибали от удара меча или копья в грудь.

— Ничего себе! — изумился Тейрам.

— Разумеется, добропорядочные жители были этому только рады. После нескольких выборов желающих стать верховным жрецом сильно поубавилось. Ну, а потом, во время войн с Бератом и войны Бастардов некому было организовывать жеребьевку по всей стране. Все делалось в кругу жрецов. С тех пор так и повелось, выбирают только среди своих. Проигравшим теперь не отрубают голову, какому-то жрецу во сне Киргал велел прекратить это делать. О том, что когда-то все было по-другому, мало кто знает.

— Значит, все равно следующим Слугой Киргала окажется один из жрецов, и скорее всего, не из младших, — начал вслух размышлять сапожник.

— Вот уже лет двести ими становятся главные жрецы из Алонсы, Нирата, Тарма, Ферна и Мелара. Или лантарцы: главный жрец лантарского храма Киргала или Хранитель Пруда. Хранитель Костей Киргала не имеет права участвовать в Священной Игре.

— Значит, Силар будет одним из претендентов, — заключил сапожник и глубоко погрузился в раздумья. На назойливые вопросы Вилта он никак не раегировал, молча ведя спутников к дому Айто.

— А вот и квартал гончаров, — объявил Мерги, выходя на длинную улицу, вдоль которой стояли дома мастеров глины. Дворы кирпичных домов с черепичными крышами выходили к реке. Как и во всем городе, никто не работал. На улице судачили кумушки, пытаясь припомнить недавние приметы, которые предсказывали кровавое преступление. Как всегда, каждая из них что-то предчувствовала. Теперь женщины спорили о том, кто раньше почуял приближение беды. Гвалт предчувствующих заглушал слова мастеров и подмастерьев, расположившихся на длинной скамье у зеленого дома какого-то горшечника. Мужчины, в отличие от бестолковых женщин, ломали головы над более важными проблемами: как отразится потеря Удачи Урмана на их доходах, доходах страны и на количестве любовниц сыновей короля.

Мерги поймал за плечо пробегавшего мимо мальчишку и спросил, где живет Айто.

— Вон тот белый дом, — сорванец показал на аккуратный двухэтажный домик на самом углу улицы. — Только его нет дома, он сидит на лавке.

Друзья направились к сидящим мастерам и обступившим их подмастерьев и учеников.

— Дядя Вилт! — раздался вдруг звонкий голос Пимма. — Деда, смотри, дядя Вилт и его друзья пришли! Ряды гончаров раздвинулись и оттуда навстречу четверке, заспешил обрадованный Айто.

— Да пошлют тебе боги удачу! — приветствовал торговца Мерги.

— Мир твоему дому! — поклонился Хемилон.

— И вам тоже, сынки, — прокряхтел дед. — Хотя какая теперь удача при таких делах!

— Надейся, папаша, надейся на лучшее! — ободрил его коротышка.

— Какими судьбами пожаловали к старому Айто? — спросил старый торговец.

— Дядя Вилт, смотри, какая у меня дудочка! — похвастался Пимм. — Хочешь, я тебе сыграю на ней «Матроса и деву»?

— Негодник! — рука Айто мгновенно схватила ухо внука. — Кто тебя научил этой песне?

— Ай! Мастер Радоб, он еще обещал научить и другим песням.

— Я у тебя отберу дудку и отправлю обратно к отцу, если ты еще раз подойдешь к нему, — пообещал дед и отвесил легкую затрещину для закрепления сказанного в памяти внука.

— Ай, деда! — взвизгнул ребенок и вырвался из рук.

— Я займусь его музыкальным образованием, — пообещал недомерок.

— Избави меня боги от этого! — испугался Айто. — Ты что, пришел ко мне наниматься учителем музыки?

— Нет, Айто, — вздохнул сапожник. — Мы пришли просить тебя о временном пристанище в твоем доме. Дела наши плохи и у нас не так много денег, чтобы снимать жилье.

— Мои слова остаются в силе, — радушно произнес Айто. — Живите, пока не сумеете найти себе работу и кров. Места в доме хватит всем. Мы с Пиммом живем вдвоем и второй этаж пустует. Я всегда рад гостям. Что мне у меня осталось, чтобы скрасить старость? Внук, друзья и гости. У меня теперь только язык не скрипит. Им и работаю, в основном.

— Если бы ты знал, что нам пришлось пережить после того, как вы уехали, — начал рассказывать коротышка и прервался, получив чувствительный тычок в спину от Мерги.

— Не здесь и не при ребенке, — шепотом предостерег Мерги.

— Вы наверное, проголодались? — озабоченно спросил Айто. — Идемте в дом.

— Подкрепиться не помешает, — милостиво согласился недомерок.

Жилище Айто оказалось внутри таким же чистым и аккуратным, как и выглядело со стороны улицы. Просторный двор с большим сараем, в котором хранился товар торговца керамикой. Небольшой курятник, пять гусей, важно шагающих к лишенной ограды задней части двора, выходящей к Венту. В той же стороне виднелась развалившаяся гончарная печь. Видимо, некогда хозяин дома пришел к выводу, что торговать глиной выгоднее, чем возиться с нею самому у гончарного круга. В глубине, под цветущими яблонями, стояла небольшая беседка с навесом, покрытым лозами винограда. На земле валялась удочка Пимма и опрокинутый треснувший горшок с землей, переворошенной курами в поисках земляных червей.

— Пимм, поставь удочку на место, — велел дед. — И горшок не забудь убрать. Пимм поднял рыболовную снасть и небрежно прислонил ее к стене сарая.

— Заходите, дорогие гости, в мое скромное жилище, — прокряхтел Айто, пропуская внутрь четверку авантюристов в просторную светлую комнату, стены которой были увешаны творениями лучших гончаров Урмана.

— Папаша, может, ты нас усыновишь? — предложил коротышка, безуспешно пытаясь определить стоимость всей этой красоты. — Я стану твоим любимым сыном.

— Ух, я бы тогда тебя порол каждый день, — мечтательно произнес Айто. — Что там говорится в королевском судебнике: отец может пороть сына до рождения у последнего первенца. Ну что, сынок, ты рад своему будущему усыновлению? — ласково спросил Айто.

— Я передумал, — отрекся от своего нового отца пройдоха. — Я чувствую, что стану у тебя нелюбимым пасынком. Что ты там говорил об обеде?

— Ты не помрешь с голоду, если придется подождать четверть часа?

— Он подождет и до утра, — ответил за него Хемилон. — Нашему лекарю не помешало бы поменьше есть. Иначе он не сможет убегать от клиентов, которым всучил свои эликсиры.

— Мне еще ни разу не приходилось убегать от своих клиентов, — оскорбился рыжий нахал. Айто недоверчиво хмыкнул, и пошел на кухню за снедью.

— Уф! Я сейчас лопну! — объявил слегка осоловевший от выпитого коротышка, рукавом вытирая свой рот.

- Лучше помолчи, — предложил Мерги, снова припадая к чудесному дангарскому вину многолетней выдержки.

— Хорошее вино без интересных собеседников не лучше колодезной воды, — не согласился недомерок.

— Ну, так расскажи нашему хозяину что-то действительно интересное, — сказал Хемилон.

— Пимм, теперь можешь идти на улицу, — милостиво разрешил внуку дед. — Вот, держи три медяка — купишь себе сладкие тянучки. Ребенок, радостно взвизгнув, схватил деньги и вылетел за дверь.

— Вместо интересных побасенок вы мне, дорогие гости, лучше расскажите, как вы сумели добраться до Лантара. И что сделали с той штуковиной, которую тот жрец запустил в чащу? Да, да, я не слепой и не слабоумный, — довольно засмеялся Айто, видя изумленные лица друзей. — Я сразу сообразил, зачем вы остались на лесной дороге, но, каждый выбирает свой путь сам. Поэтому я сделал вид, что старый пень ни о чем не догадывается.

— Тебе, папаша, надо не горшками торговать, а королевским дознавателем работать, — засмеялся Мерги.

— Лучше иметь дело с горшками, чем с разными негодяями, — возразил старик, польщено улыбаясь. — Ну и чем это вещь оказалась, амулетом?

— Письмом, — ответил Хемилон.

— Письмом?

— Глиняным письмом, — подтвердил Мерги.

— Интересно. Ну, а как вы добрались до Лантара без единой монеты?

— Наш болтливый друг, — Мерги кивнул в сторону ухмыляющегося коротышки, — ради нас продал почти все свои чудесные эликсиры, которые семья Даголов берегла несколько столетий.

— А, тогда понятно, — рассмеялся Айто. — И от чего ты лечил народ на этот раз? — обратился он к рыжему лекарю.

— От самой важной мужской болезни! — важно заявил Вилт.

— Ты гляди! — изумился старик. — Я сейчас сбегаю за своми соседями, подкину тебе несколько клиентов, — Айто начал подниматься со скамьи.

— Не надо, папаша! — испугался недомерок. — Мы уже все продали.

— Мы? — Айто сел обратно за стол.

— Если бы не Хемилон, не видать бы нам сейчас Лантара как своих ушей! — пройдоха благодарно взглянул в сторону пунцового астролога. — Если наше дело не выгорит, то не сомневаюсь, наш звездочет опять нас выручит! Мерги и Тейрам присоединились к громкому смеху продавца эликсиров. Хемилон наградил их выразительным взглядом.

— Кстати, а что случилось с твоим напарником? — вспомнил вдруг Тейрам. — Ну, с которым ты продавал эти эликсиры.

— А-а, Инбат? Этот недоумок решил как-то справить нужду под окнами какого-то купеческого дома в Тарме. В тот момент купчиха как раз выглянула из окна и увидела размер его удочки, — горестно вздохнул Вилт. — Как потом он мне рассказал, из ворот дома тут же вылетела служанка и позвала его в дом. На следующий день он стал помощником садовника. И это после того, что я для него сделал! Пришлось мне возвращаться к прежним эликсирам, народ больно уж недоверчивый. Пока не покажешь ему результат действия эликсира, не купит!

— Ха-ха! — злорадно засмеялся Хемилон. — На Вилта не действуют даже собственные эликсиры! Приходится искать тех, кто не нуждается в его настойках.

— Значит, отрекшийся от меня беспутный сынок нашел для вас работу, — добродушно рассмеялся Айто.

— Мне эта работа будет снится в кошмарах до конца жизни! — резко бросил Хемилон.

— Ну, и что вы намерены делать с вашей находкой? — спросил серьезно старик.

— Уже сделали! — проворчал недовольно Вилт.

— Отдали ее Силару, Хранителю Пруда, — пояснил Мерги. — Он обещал ее передать Теллу и вручить нам сегодня от него награду.

— Да-а, — не повезло, — сочувственно протянул торговец посудой.

— Не то слово! — горячо откликнулся лекарь. — Видать, Киргал имеет на нас зуб: сначала ограбили, потом лишили награды. Теперь нам надо ждать несколько дней, чтобы попасть к Силару. А как сказал Мерги, теперь награда будет только от самого жреца. Рассчитывать на хорошие деньги теперь не приходится.

Айто ненадолго задумался и решился. Он посмотрел светло-серыми глазами на лица друзей и произнес:

— Как говорят гончары, если засунул глину в печь, до полного обжига не вынимай, — твердо произнес старик. — Можете у меня жить, пока не надоест. Я вам уже сказал, что второй этаж пустует. Занимайте его.

— Я благодарю тебя за твое великодушие, да вознаградят тебя боги за твою доброту! — сказал Мерги, благодарно глядя в глаза Айто. — Мы этого не забудем! Друзья присоединились к нему, благодаря старого торговца от всего сердца.

— Айто, давай мы будем хотя бы платить за еду, — предложил Хемилон. — Иначе я отказываюсь здесь оставаться. В моем роду еще не было прихлебателей!

— Я помог вам, вы, не приведи боги, поможете мне, — заикаясь от волнения, произнес Айто. — И не будем больше об этом, а то я обижусь.

— Когда желают кому-нибудь щедрот от богов, значит сами не дадут ни медяка, — сказал хитро Вилт, подмигивая Айто. — Но мы сумеем отблагодарить тебя, когда наши дела пойдут в гору.

— Ты забыл одарить его своим эликсиром, — громким шепотом напомнил лекарю Тейрам. Все весело рассмеялись, закончив на этом передачу авантюристам временного жилья.

— И что вы намерены делать, когда получите несколько уртов от Силара? — спросил любопытный Айто.

— Попробуем вложить их в выгодное дельце, — улыбнулся Мерги. — Прошу тебя, не расспрашивай нас о нем. Мы и сами не уверены, что оно выгорит. Не будем уменьшать его удачу пустыми словами.

— Ну что же, придется потерпеть, — смиренно улыбнулся Айто. — А меня не примите в долю? — поинтересовался хитро старик.

— Избави тебя боги от этой доли! — отшатнулся от него Хемилон. — Лучше отдай эти деньги в рост лантарским нищим, будешь меньше волноваться из-за них.

— А вы, значит, решили рискнуть?

— Мы рискуем только своими медяками, — ответил Мерги.

— Ну что же, если не советуете, значит действительно не стоит. Тогда могу вам только посоветовать быть осмотрительнее. Идемте, я покажу вам вашу спальню.

Поднявшись по деревянным ступеням на второй этаж, друзья увидели дверной проем просторной комнаты с двумя по-летнему раскрытыми окнами. Последняя луна весны и впрямь выдалась очень теплой.

— А в той комнатке будете хранить свою награду, дверь запирается на замок, мой пострел не доберется. На двери указанной комнаты висел приличных размеров замок.

— А что ты там хранишь? Свои сбережения? — поинтересовался Тейрам.

— Какие у меня могут быть деньги, — отмахнулся Айто. — Будь они у меня, не ездил бы я на старости лет в Лармор продавать посуду. Смотрите! — старый торговец открыл замок и распахнул дверь. Друзья вошли в маленькое, почти пустое, помещение. Стены были выбелены в молочно-белый цвет. Из мебели присутствовал только резной деревянный стул с высокой спинкой и изогнутыми подлокотниками и небольшой круглый столик посреди комнаты из драгоценного мраморного дерева, произрастающего в далеком Лаграте. На нем лежала тарелка размером с тележное колесо, переливаясь в полумраке глазурью разноцветных орнаментов дивной красоты. Если глиняные изделия, что приглянулись Вилту внизу, были сделаны лучшими мастерами, то ее сотворил величайший из них.

На светло-изумрудном фоне неизвестный мастер с помощью разноцветной смальты и красок сумел изобразить древнее предание об исчезнувшем городе Дорбе, чьи жители сумели найти рецепт вечной молодости и красоты. Причудливые башенки и дома, оттенок которых наводил мысль о вечернем закате, счастливые и умиротворенные лица крошечных фигурок. Будто ожившие, стайки неизвестных птиц, летящие в предзакатном небе. Далее фон потемнел. Город окутала мгла. Лишь кое-где в свете многочисленных молний виднелись испуганные и мечущиеся жители. И, наконец, глаза четверки добрались до площади с золотым фонтаном, заросшей травой и деревьями с вытянутыми золотистыми плодами. На площади паслась олениха с боязливо льнущим к ней олененком.

Со дна тарелки на зрителя неслось стадо оленей во главе с грациозным вожаком — владельцем широких развесистых рогов, взметая в воздух комья земли и травы. Казалось, еще чуть-чуть, и они покинут свое глиняное узилище, вырвавшись в мир живых. За многие годы краски не потеряли своей первоначальной насыщенности, демонстрируя задумку неведомого гения.

— Вот мои сбережения! — с гордостью произнес Айто, обводя рукой столик. — Здесь хранится лучшая тарелка Урмана! На такой посуде есть — большое святотатство. Ею можно только восхищаться и любоваться. Я заплатил немалые деньги на охранное заклятие. Но теперь могу спать спокойно. Любой, кто попытается украсть ее отсюда, дальше порога не уйдет.

— И что с ним случится? — полюбопытствовал Тейрам.

— Разрежет пополам, — просто пояснил старик.

— А что это за тарелка такая, небось стоит кучу уртов, — Вилт ткнул пальцем в рогатого оленя.

— Осторожнее, бестолочь! — вскрикнул Айто. — Это тебе не девку щупать! Мастер Курто не рассчитывал, что в его творения будут тыкать пальцами всякие болваны!

— Хорошо, хорошо! — попытался его утихомирить недомерок, отходя подальше от драгоценной посудины.

— Вот из-за таких, как ты, его творения превратились в черепки! — сердито произнес старый коллекционер, нежно протирая морду оленя белоснежной тряпицей.

— Курто?! — воскликнул Хемилон. — А я слышал, что ни одной из его вещей не уцелело?!

— Кроме этой! Она чудом попала мне на глаза в одной ларморской харчевне в отдаленной деревушке. Я тогда, слава Рипузу, заплутал немного, и вышел к ней. Купил всего за пятнадцать уртов, сказал, что она пара моей тарелке.

— И ты предлагаешь хранить здесь наши вещи? — изумился Мерги.

— Нет, конечно! Только ваше золото и серебро, — простодушно сказал дед. Вилт громко застонал.

— Прекрати издеваться, папаша! Можешь запрятать ключ подальше. Он нам еще нескоро понадобится.

— Если вообще понадобится, — добавил скептически Хемилон.

— Раз у вас сейчас денег нет, то я, пожалуй, запру дверь, — объявил дед, косо поглядывая на рыжего лекаря. — Магия не способна защитить великое искусство от невежд.

Вилт на этот раз предпочел промолчать, уважив гостеприимную старость. Четверка покинула комнату и Айто со вздохом облегчения опустил ключ в свой карман.

— А сейчас нам придется немного потрудиться, — заявил он, указывая на почти пустое помещение. — Нужно принести сюда что-нибудь из мебели. Спать же будете не на полу!

В течение следующего часа Айто руководил переноской деревянных лож из сарая в дом. Потом в покрытых паутиной сундуках на чердаке отыскались перины. Дед заставил Тейрама и Вилта хорошенько выбить их во дворе.

— Ну, теперь будете спать как младенцы, — Айто нажал рукой на упругую перину.

- Мне нужно отлучиться, — сказал Мерги. — Не ждите меня до ужина.

— Куда это он направился? — спросил Вилт, провожая взглядом из окна их спальни идущего по улице сапожника.

— Пошел разузнать последние новости, — уверенно заявил Айто. — Схожу-ка и я на улицу, послушаю, что люди говорят. Вы можете пока немного отдохнуть. Старик вышел из комнаты.

Выйдя на улицу, Мерги быстро зашагал обратно к пристани, положившись на свою хорошую память. Вечернее солнце уже коснулось края горизонта, со стороны озера подул несильный бриз. Но это лишь ненамного уменьшило число зевак на пристани. Толпа за день обновилась несколько раз. Насытившиеся созерцанием голов сограждан и вдоволь наговорившись, горожане, отягощенные массой нелепых слухов и выдумок, спешили поделиться ими со своими знакомыми, освобождая место для других.

Мерги, энергично работая локтями, добрался, наконец, до переднего края толпы. Того сотника, что так нелюбезно разговаривал с ними утром, к счастью, уже не было. Теперь солдатами командовал десятник королевских гвардейцев, широкоплечий блондин среднего роста, с тяжелой челюстью. Сапожник, взглянув на его бронзовый значок с изображением волка, висевший у гвардейца на правой стороне груди, прошептал:

— Так, так, значит, дружок, ты из отряда лантарских волков. Он принял растерянный вид и подошел к служивому:

— Сынок, не подскажешь, где я могу найти своего сына, он у меня гвардейцем служит? — просительно обратился он. — У него племянник родился, хотел обрадовать. А тут суматоха, мне городской стражник сказал, что все гвардейцы сейчас на Паргале находятся. Десятник скривился и произнес:

— Ты, папаша, поменьше слушай городских недоумков. Твой сын в каком отряде служит?

— Что?

— В каком отряде, спрашиваю, служит: лантарские волки, ниратские вепри, фернские барсы или тармские медведи? — нетерпеливо перечислил десятник.

— В отряде вепрей, конечно, — недоуменно произнес Мерги, — мы же живем в Нирате.

— А здесь перед тобой лантарские волки. Вепри на острове. Если он там, то ты его только завтра увидишь, когда его десятку заменят. А если нет, то наверняка вино сейчас с дружками хлещет, — десятник завистливо вздохнул. — Так что, иди папаша сначала проверь таверну «Петушок». Вепри обычно там ошиваются. Это в трех кварталах от дворца, в сторону ипподрома. Спросишь у прохожих, если что.

Мерги, поблагодарив солдата, быстро направился к мосту Линна. Перейдя по нему в западную часть города, он потерял немало времени, пока отыскивал «Петушка». Увидев над дверью чучело здоровенного петуха, размером с хорошую лошадь, держащего в клюве ручку большого кувшина, сапожник облегченно вытер со лба пот и вошел в таверну. Просторный зал, длинные столы. Все то же, как и в сотнях подобных заведениях. Единственное, что отличало его от остальных, так это сами клиенты — одни рослые воины со значком пригнувшегося перед атакой вепря на левой части груди. Обведя взглядом все столы, Мерги так и не заметил лиц, не связанных с бронзовыми кабанами.

На приход явно не гвардейца, и даже не солдата, обратили внимание в зале все присутствующие.

— Отец, ты не заблудился? — спросил заросший многодневной щетиной сотник, тряся в руке игральные кости.

— Я ищу сына своего соседа, — простовато ответил сапожник. — Он у него гвардеец. Лодди зовут. Может, кто знает? — Мерги вопросительно поглядел на гвардейцев. — Меня попросили передать ему, что у него сын родился.

— Ему будет интереснее узнать, кто его отец, — прохрипел не совсем трезвый детина, сидящий рядом с сотником. Зал вздрогнул от смеха. Мерги подошел к собеседнику поближе.

— В каком отряде служит этот счастливчик? — с насмешкой спросил его гвардеец.

— В лантарских волках, — громко ответил сапожник.

— Дожили, — прогрохотал рядом тот же детина, — теперь наши заносчивые волки нуждаются в помощи простых кобелей! Гвардейцы опять засмеялись.

— Тебе его надо искать в «Синей жабе», это в двух кварталах отсюда на запад, — посоветовал сотник.

Мерги посмотрел на кувшин вина на столе у советчика и выразительно сглотнул.

— Что-то мне неохота сегодня переться на ночь глядя неизвестно куда, — громогласно заявил сапожник. — Да еще получить по шее от счастливого папаши. Это не стоит того урта, что мне заплатили его родители. Этот Лодди парень вспыльчивый. Помню, в детстве все время с кем-нибудь дрался по пустякам.

— Так и быть, отец, можешь подкрепиться за нашим столом, — рассмеялся сотник и сделал приглашающий жест. Мерги тут же воспользовался предложением, и усевшись рядом с громкоголосым детиной, заказал на всех еще пару кувшинов вина, чем заслужил одобрительный взгляд бугая. Остальные зрители, видя, что больше ничего не будет, вернулись к разговорам и игре.

— Ну, что, Рапп, — обратился сотник к хмурому гвардейцу, молча наблюдающему за игрой между сотником и детиной, — скоро найдут убийц Телла? Ты ведь весь день толкался на острове среди разных высоких особ. Может, что и услышал?

— Вернее, толкался у дверей, — уточнил бугай, бросая на стол три кости.

— Я знаю столько же, сколько и вы, — нехотя промолвил Рапп. — А те особы знают столько же, сколько и я.

— Клянусь бубенцами Киргала, что за неудачный день! — взревел детина и треснул кулаком по столешнице, заставив подпрыгнуть всю посуду. — Тебе, Симар, везет даже без Удачи Урмана. Сотник с довольной улыбкой сгреб ставку в свою сторону и погладил черепаший панцирь своего медальона на шее.

— А ты, Гарл, сам найди Черепаху, — ухмыльнулся сотник, — тогда непременно выиграешь. Заслужишь благословение самого Киргала.

— Если я ее найду, то тогда буду играть не с тобой, а с кем-нибудь побогаче, — огрызнулся Гарл.

— Рапп, помоги нашему Гарлу, и будешь играть с богатеями с ним на пару, — предложил Симар. — Что все-таки тебе удалось там увидеть?

— Я что, в гостиной Телла дежурил? — возмутился Рапп. — Весь день, как проклятый, стоял без капли вина у его библиотеки. И зачем людям столько книг?!

— А разве его библиотека расположена не рядом с гостиной?

— Все равно оттуда ничего не видно. Видел только, как в гостиную все время заходят разные аристократы да маги. Гурписса видел как сейчас тебя. И Норрима. Бороду маг, правда, мог и причесать. В полдень тело жреца вынесли. Вот и все.

— А нашли что-нибудь? — спросил Симар, выкладывая на стол очередную порцию монет.

— Я слышал, обсуждали какой-то бератский кинжал. Там у них вышел спор, бератский он или гемфарский. Решили, что бератской работы. Вроде, с драгоценным камнем.

— И все? — разочарованно спросил сотник, бросая кости.

— Все.

— Не позавидую я королевским дознавателям, — посочувствовал Рапп, бросая, в свою очередь, кости.

— Это уже не твоя забота, дружище, — засмеялся Симар, — ты лучше пододвинь свои монеты к моему выигрышу.

— Клянусь бородой Турула, сегодня не мой день! Лучше я пойду, завалюсь спать. Когда не везет, надо переждать, — Рапп встал из-за стола и направился к выходу. Через некоторое время Мерги хмельным голосом попрощался с гвардейцами и покинул таверну.

Где ты был? — спросил растянувшийся на лежанке Вилт вошедшего сапожника. — Мы уже поужинали.

— Я не голоден! Мерги молча проследовал к своему ложу, показывая, что не расположен к разговору.

— Черепаху не нашел? — посочувствовал недомерок. — Все приходится делать дяде Вилту! — пожаловался он остальным. — Завтра пойду сам ее искать! Хемилон скептически хмыкнул.

— Вилт, больше ни звука о черепахе, — произнес в темноте Мерги. — Хватит чесать языком. Дела и так идут хуже некуда.

— Ты что-то разузнал? — живо спросил Тейрам.

— Узнал, что никто ничего не узнал, — помолчав, ответил сапожник. — На острове удалось найти только бератский кинжал, которым убили Телла в его гостиной. Больше ничего не обнаружили.

— И где ты сумел узнать об этом? — присвистнул Вилт.

— Негусто, — прокомментировал звездочет.

— Да, — согласился Мерги. — Вся надежда на Силара.

— Это еще почему? — удивился Тейрам.

— Такие люди как Силар, пока все не обыщут, никому и не заикнутся о смерти Телла, — пояснил Мерги. — Раз он претендент, да еще и Хранитель Пруда, то он попытается вызнать все, что поможет ему стать верховным жрецом. А все, что может помочь его соперникам, бесследно исчезнет.

— А тебе он сразу все выложит! — засмеялся лекарь.

— Не все, конечно, но если он решит принять нашу помощь, то сможет еще что-нибудь рассказать, кроме того, что кинжал бератской работы.

— Да-а, только вот как нам его убедить в том, что с нами можно иметь дело, — протянул Тейрам.

— Надо придумать, — зевая, откликнулся Мерги. — А теперь давайте спать. Завтра будем решать, что делать дальше.

Глава 4

Утро искатели наград проспали. Впервые за долгое время им не нужно было вставать с очередным караваном, или быть поднятым владельцем очередного постоялого двора, зорко следящего за тем, чтобы постояльцы как можно скорее освободили лежанки с клопами. Мягкие перины Айто и тихая обстановка заставили авантюристов сладко спать. Но проснулись они не по своей воле. Пимм, жаждавший общения с такими интересными людьми, не вытерпел и нарушил строгий запрет деда не беспокоить уставших с дороги гостей. Шалопай изловил во дворе огненно-красного петуха, прокрался наверх мимо занятого домашними делами деда, и швырнул его в приоткрытую дверь. А сам молнией метнулся вверх по лестнице на чердак.

Очумевшая птица, крича дурным голосом и хлопая крыльями, принялась метаться по комнате, роняя свои перья. Сонные друзья, вскочив и ругая наглую птицу на чем свет стоит, принялись гоняться за ней по всей комнате, мешая друг другу. Айто побледнел, услышав наверху отборные ругательства, топот ног и истошные крики какой-то животины. Старик мигом взлетел по лестнице, на ходу строя различные предположения. Резко распахнув комнату, он получил подушкой в живот и заработал царапину на темени от шпоры пролетевшего над ним ополоумевшего петуха. Разгоряченные постояльцы не сумели вовремя остановиться и вынесли своего хозяина обратно в коридор, повалившись на пол.

— Я сверну ему шею! — пообещал Вилт. Он поднялся на ноги и кинулся вдогонку за птицей, сообразившей слететь вниз. Сверху послышался заливистый мальчишеский смех.

— Пимм, наказанье богов! — завопил Айто, поднимаясь на ноги. — Пимм, спускайся вниз, негодник! Иди сюда, сейчас твой зад опять отведает моей руки. Иначе ты сведешь меня в могилу раньше положенного срока!

— Я здесь не причем! — закричал проказник, стрелой слетев вниз по лестнице, и неудачно попытавшись проскочить мимо загородивших проход мужчин.

— Я тебе что говорил, негодяй? — Айто сграбастал внука за ухо.

— Это не я! — заверещал сорванец. — Петух сам залетел в окно со двора, а я хотел его прогнать. Ты же сам говорил, не надо беспокоить дядей.

— Да ты еще и врунишка! — окончательно рассердился старик. — Пять ударов за баловство и десять за вранье, — быстро назначил наказание Айто, зажимая между ногами вертящееся туловище Пимма.

Крики наказуемого и размеренный голос торговца, отчитывающего удары, окончательно сбросили с друзей остатки сна.

— Проклятая птица перелетела через забор, — огорчил всех коротышка, вернувшись в дом. — Я бросился за ней на улицу, и там столкнулся с какой-то бабой. Только когда она заголосила, что ее насилуют, сообразил, что в одном исподнем. Слушатели засмеялись, глядя на непривычно смущенного коротышку.

— Папаша, жди гостей! — обрадовал Айто лекарь. — К нам бросились какие-то недобрые подмастерья, но я успел запереть ворота. Дед, призвав на помощь богов, схватил за шиворот ревущего негодника и бросился к воротам, уже сотрясающимся под мощными ударами мастеровых. Друзья переглянулись и бросились за ними.

Распахнув ворота, они узрели с полдюжины здоровяков, настроенных самым решительным образом. Рассказ Айто о том, что вызвало появление на улице одного из его гостей в неподобающем виде, занял немало времени. Под конец гогочущие парни принялись разыскивать пропавшего петуха, попутно пересказывая всем любопытным, а кое-где и привирая, о причине своего веселья. Петуха нашла в огороде жена гончара, которую так напугал полуголый коротышка с вытаращенными глазами.

Через час вся улица со смехом обсуждала погоню голых мужиков за петухом, и встречу с ними бедняжки Лонни. Пришедшая в себя женщина с удовольствием описывала в мельчайших подробностях свою встречу с ненормальным недомерком.

Друзья решили, что сегодня им не следует показываться на улице. Айто, уже остывший и подобревший после выпитого с соседями вина, и наслушавшись самых невероятных подробностей о встрече лекаря с Лонни, потребовал от Вилта подробного рассказа об этой встрече. Коротышка, которого друзья изводили той же просьбой уже два часа, послал их к Турулу за подробностями. Он схватил валяющуюся опять на земле удочку и удалился порыбачить на задний двор.

Немного оклемавшийся петух прилег в тени акации, настороженно следя за людьми. День прошел бестолково. Дед простил Пимма и заставил его извиниться перед гостями. Мальчишка неубедительно попросил прощения за петуха и пообещал больше не делать ничего подобного. Гости, с сомнением в глазах выслушали извинения шалопая, вздохнули под виноватым взглядом Айто, и великодушно простили малолетнего разбойника. Но, на всякий случай, перед сном крепко заперли дверь своей комнаты.

Айто поблагодарил богов за еще один прожитый день, попросил дать силы воспитать из внука порядочного торговца и улегся спать. Пимм, улегшись на живот, думал о том, что петуха надо было запустить через окно, приставив лестницу. Потом его мысли перескочили на щенка его друга Гирта. После этого ребенок заснул сном праведника.

На следующее утро петух, пострадавший в этом деле больше всех, поостерегся будить мир, ограничившись невнятным кхеканьем. С того злополучного дня бедная птица по утрам больше не кукарекала, наверстывая все днем.

Утром Мерги тихо попросил о чем-то Айто и тот, кивнув головой, покинул дом. Вернувшись через некоторое время, он сообщил:

— Муж Лонни не возражает против того, чтобы вы извинились перед его женой. Мерги добавил:

— Мы здесь не на один день, поэтому надо наладить хорошие отношения с соседями. Идемте к гончару. Вилт, которому совсем не улыбалось извиняться перед какой-то теткой за простое недоразумение, уперся и отказался куда-либо идти. Через полчаса увещеваний Хемилона и Мерги он, наконец, сдался. И, ворча, что ему не хватит всей жизни, если он начнет извиняться перед всеми, кто его видел не совсем одетым, надел котомку, как он пояснил, для солидности, и направился со всеми на улицу.

Жилище гончара находилось по соседству, слева от дома Айто. Войдя в него, друзья увидели немного смущенную Лонни и ее ухмыляющегося мужа.

— Госпожа, прошу простить меня за мое опрометчивое поведение, — неопределенно извинился рыжий лекарь. — Прошу принять бератский эликсир красоты в качестве знака моего прощения, — недомерок открыл сумку и, не обращая внимания на отвисшие челюсти друзей, с широкой улыбкой вручил маленький сосуд со своим универсальным средством.

— Добавлять в вино по три капли и выпивать перед обедом, — проинструктировал он женщину, с опаской взявшую неожиданный подарок. Лонни неуверенно поблагодарила пройдоху и сказала, что принимает извинения господина лекаря.

— А ты, Парвед, — обратился к гончару Айто, — прими от нас всех кувшин отличного бератского вина десятилетней выдержки.

Довольный Парвед взял вино и пригласил гостей отведать его за скромным завтраком. Добросердечная Лонни металась между гостиной и кухней, едва поспевая менять блюда. Через два часа, когда друзья с хозяином выпили уже и подарок Айто, и кувшин вина, припасенного гончаром к какому-то празднику, отношения между гончаром и друзьями превратились в добрососедские. Вилт всех рассмешил, описывая вчерашнюю охоту за петухом, мастерски подражая крикам Хемилона, столкнувшегося с Тейрамом. Гончар вспомнил похожий случай, произошедший на свадьбе у его свояка. В общем, четверка рассталась с гончаром на дружеской ноге. Лонни принялась за мытье посуды, то и дело поглядывая на подарок рыжего лекаря. Честь семьи не пострадала и хмельной гончар решил, что можно немного вздремнуть.

— Наш Парвед не последний человек на улице, у всех пользуется уважением, — произнес Айто, неодобрительно глядя на Вилта.

— Да, он мужик что надо! — согласился коротышка, стараясь идти попрямее.

— Тогда зачем ты подсунул его жене свою отраву? — возмущенно спросил Хемилон. — Это же эликсир для мужиков!

— Мои эликсиры подходят для всех и от всего! И никто еще не жаловался, что они принесли кому-нибудь вред. Ну, какой вред может принести шиповник или чабрец?

— А пользу? — облегченно выдохнул Айто.

— Мой дед говорил, что исцеление больного зависит от лекарства только на треть, а все остальное зиждется на его вере в исцеление. Что плохого в том, что Лонни станет красивее только на две трети?

— Это надо спросить у ее мужа, — улыбнулся Мерги.

— Можете не беспокоиться, я видел, как она держала твой эликсир, — успокоил всех звездочет. — В лучшем случае, подарит его какой-нибудь соседке или подружке. В худшем — выбросит на помойку.

— Я все больше разочаровываюсь в людях! — огорчился Вилт, входя во двор Айто. — Им ни один эликсир не поможет, если они не доверяют лекарю.

— Зато они останутся в живых, — не согласился Хемилон.

Передохнув после гостеприимного угощения, вечером друзья отправились на улицу познакомиться поближе с прочими соседями старого торговца. Все прошло относительно гладко. Только жалоба гончара Радоба на шалость Пимма слегка омрачила процесс знакомства. Любитель соленых песен пожаловался Айто, что его сорванец опять гонялся за свиньями в его огороде. Животные, спасаясь от пострела, проделали новые дыры в его заборе. Старик, равнодушно выслушав Радоба, бросил одобрительный взгляд на крутящегося неподалеку внука и посоветовал мастеру поменьше тратить время на распевание матросских песен, и побольше — на хозяйство. А если он еще раз услышит, что гончар учит Пимма непристойным песенкам, то Радоб сам пробьет забор своей беспутной башкой. На что владелец продырявленного забора пробурчал, что теперь он этого шалопая и близко к себе не подпустит.

— Два дня уже прошло, — невнятно произнес с набитым ртом лежащий в беседке Вилт, уписывая лепешку с медом. — Наша черепаха уже, небось, где-нибудь в Урдалане или Мерпале.

— Сомневаюсь! — возразил Мерги, выискивая первые звезды в ночном небе. — Не надо недооценивать королевских дознавателей. Будь уверен, сейчас у ворот Лантара и на всех дорогах королевства перетряхивают каждого путника. Исключений не делается ни для кого! Поэтому черепаха должна быть еще в городе.

— А разве ее не могли увезти до тревоги? — недоверчиво спросил пращник.

— Чтобы их нагнал разъезд солдат или егерей? С черепахой далеко не уедешь.

— Если выяснится, что она уже мертва, то без промедления проведут церемонию посвящения Киргалу новой черепахи, — добавил Хемилон.

— И не для того ее крали, чтобы убить, — закончил свою мысль сапожник

— А для чего? — поинтересовался Вилт.

— Это известно только богам и самим ворам.

— Ну, и где она, черепаха? — требовательно спросил лекарь.

— Спроси у Пимма, он мальчуган сметливый!

— Я серьезно! — обиделся коротышка.

— Не знаю. Если Силар не сообщит нам ничего нового, придется бросить это дело.

— Хемилон, готовься к новой помывке, — “обрадовал” коротышка астролога. Тот лишь неодобрительно взглянул на него, но решил больше не реагировать на слова языкастого недомерка.

— Ты уже придумал, как мы убедим Силара довериться нам? — не отставал от сапожника Вилт.

— Нет, — вздохнул Мерги. — Не представляю, чем мы можем его заставить рисковать своей шеей. Сокрытие улик карается смертью. Значит, — медленно проговорил лысый стратег, — остается только одно…

— Что?! — нетерпеливо вскричал лекарь.

— Мне надо получше все обдумать. Сейчас я тебе ничего не скажу, — обескуражил Мерги коротышку.

— Мне надо все обдумать, — передразнил его Вилт. — Что тут думать! Тейрам и Хемилон ночью нападают в масках на Силара. А я его как-нибудь спасу.

— Покажешь грабителям свою отраву и они пустятся наутек. За это он тебя усыновит и поведает тебе все свои тайны! — насмешливо досказал за него сапожник.

— Начинается борьба за место верховного жреца. Поэтому использовать дешевые трюки сейчас глупо, бессмысленно и опасно, — поддержал Мерги астролог.

— Нам для начала надо хорошо узнать город. Два дня потеряли из-за какой-то птицы! Завтра идем смотреть Лантар, — закончил обсуждение сапожник.

На следующий день четверка отправилась осматривать город. Самым сложным оказалось избавиться от Пимма, горевшего желанием составить им компанию. Айто пообещал выдрать внука хворостиной, если он за ними увяжется. Покидая квартал гончаров, друзья то и дело оглядывались, выискивая фигурку мальчугана. Слава богам, угроза деда подействовала.

Весь день они бродили по огромному Лантару. Перейдя на западный берег, посетили готовящийся к конным скачкам ипподром, занявший целый квартал. Поглазели на королевский дворец и площадь перед ним, занятую роскошными экипажами и дорогими скакунами. Невозмутимые гвардейцы и высокомерные слуги, нарядные женщины и любезные кавалеры, мир, далекий от скучной жизни простолюдинов и их ничтожных надежд. Мир, в котором гончая с родословной ценится выше, чем безродный крестьянин. Мир, блестящий снаружи и часто пустой внутри.

— С дороги, остолопы! — раздался сзади неожиданный крик. Какой-то расфуфыренный придворный решил проложить дорогу через четверку. — Оглохли? Освободите дорогу благородному, недоумки! — раздраженно крикнул франт удивленным друзьям. — Понаехала разная деревенщина, — процедил аристократ, проходя мимо посторонившихся друзей.

— Встретились бы мы в другом месте, ты бы у меня долго не смог раскрыть свой рот! — тихо произнес Мерги, сузив глаза. — Идемте отсюда, — обратился он к товарищам, — пока еще какой-нибудь лизоблюд не решил себя потешить за нас счет.

— Хемилон, может на статую взглянем? — предложил Тейрам, мечтавший увидеть вблизи работу Сиге. — Где она?

— Справа от дворца, — откликнулся звездочет. — Видите, вон там виднеется статуя? Это она и есть.

Подойдя поближе, авантюристы увидели высокий мраморный постамент, огороженный массивными цепями. На нем, периодически слегка вздымая белоснежные бока, стояла лошадь с коронованным наездником, чье неприятное лицо приятели недавно видели в небе. Магическая статуя охранялась четырьмя гвардейцами. Рядом с четверкой на нее глазели еще несколько человек: загорелый купец в бератской шапочке, дангарский вельможа в окружении своих слуг, и несколько крестьян. Скучающие охранники, в свою очередь, глазели на любопытных, скрашивая долгое дежурство.

— Что, деревня, надеешься, что статуя признает в тебе родственничка? — обратился страж с лошадиным лицом к молодому крестьянину, который приблизился вплотную к цепи. Гвардейцы громко засмеялись.

— Нет, — не растерялся парень, — просто мне показалось, что ты похож на эту лошадь. И взгляд такой же! — продолжил крестьянин, попеременно бросая взгляды на лошадь и гвардейца. Прочие охранники заржали еще громче, теперь уже над багровым дружком.

— Сейчас ты у меня сам станешь мерином, — пообещал разозленный страж статуи, вытягивая короткий меч.

— Гнедой, спрячь меч! — рявкнул подошедший сзади десятник. — Иначе, придурок, сам станешь мерином.

— Гнедой, — изумленно повторил крестьянин. — Точно родственник!

— Проваливай отсюда, острослов, — недобро сощурился десятник, — или отбросишь копыта!

— Я ничего, — пятясь, пробормотал парень, потупив смеющиеся глаза. — Просто пришел

взглянуть на лошадку. А тут их оказалось две!

Десятник показал бездельнику здоровый кулак и грозно оглядел смеющихся зевак. Потом еще раз пригрозил Гнедому и ушел восвояси.

Почти сразу же, слева, со стороны дворцовой площади, раздался призывающие звуки горна королевского глашатая. Он мигом заставил всех позабыть о магических статуях и гнедых гвардейцах. Друзья поспешили на зов, не решаясь произнести вслух свою догадку. Грузный глашатай, восседая на чалом иноходце, прочистил свою глотку и гнусавым голосом стал громко читать королевский эдикт:

— Мы, Мер Четвертый, милостью богов, король Урмана, объявляем, что любой, кто сообщит об именах убийц Хранителя Удачи Урмана и похитителях Черепахи Дарующего Удачу, будет награжден пятью сотнями гемфарских золотых. Тот же, кто найдет Любимицу Киргала или сообщит о ее местонахождении, получит награду в тысячу золотых. Да пребудет с вами милость богов! Седьмой день луны грачей, год семьсот четырнадцатый от коронации Урта Основателя.

Закончив читать, глашатай опять откашлялся, свернул свиток и положил его в нагрудную сумку. Затем еще раз извлек из своего горна протяжный крик и неспешно направился вниз по улице оповещать очередной квартал.

Многочисленная толпа выдохнула и загомонила. Создавалось впечатление, что сейчас все, до единого, рванутся в карьер искать пропажу. Блеск огромной награды на миг ослепил и надменных небогатых аристократов, и голодных голодранцев.

— Тысяча золотых! — ошарашено произнес Хемилон.

— Двадцать тысяч уртов! — с наслаждением, растягивая слова, протянул коротышка.

— Клянусь богами и задницей Итал, я найду ее! — безумно взревел неподалеку слепой попрошайка, яростно вращая вокруг себя суковатой палкой. Окружающие шарахнулись от него во все стороны.

— Блеск золота видят даже слепые! — изрек Мерги, кивая в сторону бессвязно орущего нищего. — Теперь можно возвращаться к Айто. Сегодня мы уже не узнаем ничего нового — все будут обсуждать награду. Пойдемте домой!

Всю дорогу друзья, как и весь город, обсуждали размер награды. Конечно, никто из них и не сомневался, что награда будет большой. Но тысяча золотых…

— Дом, как у Айто, стоит около сотни золотых, — рассуждал громко коротышка. — Еще за пятьдесят меня примут в гильдию лекарей. И после этого у меня останется еще сотня! — восторженно закончил подсчет Вилт. — Весь город будет у меня в кармане. Всякий будет счастлив получить подзатыльник от Вилта Любимца Киргала. Но удачей я буду делиться только с лучшими красотками Лантара, — недомерок мечтательно закатил глаза. — У себя дома. На огромной…

— Луже! — предостерегающе крикнул Мерги. Но было уже поздно. Закативший глаза лекарь не увидел большую глубокую лужу и ступил на нее. Его правая нога ушла по колено под воду и ругательства недомерка огласили улицу — лекарь оказался неплохо знаком с анатомией богов.

— Так на чем ты будешь делиться с лучшими красотками своей грязью? — ехидно переспросил Тейрам, наблюдая за тем, как Вилт выливает воду со снятого ботинка.

— На сотне золотых, — ответил, смеясь, Хемилон.

— На золоте будет есть и спать, — поддакнул Мерги.

— Заткнитесь! — простонал коротышка. — Никто из вас не предупредил меня об этой проклятой луже, — упрекнул он насмешников.

— Мы заслушались, — Мерги виновато развел руками. — Красотки Лантара, горы золота. Они заслонили перед нами эту ничтожную лужу!

— Рассказывай дальше! — попросил Вилта ларморец, когда друзья возобновили свой путь к жилищу Айто.

— Пусть вам рассказывает тот слепой нищий с палкой, — огрызнулся рыжий мечтатель, чье настроение было безвозвратно испорчено. — Отстаньте от меня!

— А я даже не знаю, что сделаю с этими деньгами, — произнес Тейрам. — Лодку мне уже не выкупить. Опоздал. Придется заняться чем-нибудь другим.

— Наш коротышка верно говорит, — ободрил пращника Хемилон. — Если мы найдем черепаху, любая гильдия примет тебя с распростертыми объятиями. — Искра Удачи — что может быть ценнее в Лантаре?!

— Остался один пустяк — найти черепаху, — усмехаясь, произнес Мерги. — Но с этим, похоже, вы уже справились. Черепаха, должно быть, спрятана под кроватью с красотками, в доме Вилта. Осталось найти этот дом. Что скажете?

Приятели смутились. Речь сапожника отрезвила их. До самого дома они мысленно прикидывали свои шансы на получение награды и с каждой попыткой они выглядели все более призрачными. Теперь настроение испортилось у всех, кроме Мерги, на которого размер награды не оказал своего опьяняющего воздействия.

Вечер друзья провели на улице, молча выслушивая пересуды соседей. В этот день весь город забыл о своих неурядицах, отдавшись сладким мечтам о богатой беззаботной жизни. Стоит только найти убийц или черепаху, и грезы станут реальностью. Городские стражники на следующее утро с изумлением обнаружили, что за ночь число ограбленных и убитых меньше обычного раз в пять. Город мечтал о богатстве, заставив всех бросить честный труд и преступный промысел.

Сегодня хоронят жреца, — оповестил Мерги проснувшихся друзей. — Если кто хочет, можете посмотреть. Хемилон и Тейрам отказались. Вилт сначала было согласился, но потом вспомнил, что вчера он познакомился с одной вдовушкой, которая томно жаловалась ему на свое здоровье.

— Я лучше посижу с Пиммом, — объяснил он Мерги свой отказ. — Расскажу ему немного о целебных травах. Сапожник один пошел посмотреть на похороны, надеясь получить хоть какую-нибудь информацию.

Пробиться сквозь людское море на площади Киргала ему не удалось. Весь путь от королевского причала до Восточного кладбища, с многочасовой остановкой в главном храме Киргала, был оцеплен тройным кольцом охраны. Гвардейские отряды в тяжелых доспехах сопровождали процессию по центральным улицам, оцепленным солдатами лантарского гарнизона и городской стражей. Повезло только тем, кто находился на крышах близлежащих домов и их владельцам. Последние буквально озолотились, позволяя за безумные деньги посмотреть из своих окон на траурное шествие.

Мерги оставалось только довольствоваться слухами и комментариями счастливчиков, с ночи занявших немногочисленные деревья в полуквартале от площади. Только проку от этого было мало. Да, король, знать, маги и верховные жрецы почтили похороны своим присутствием. И что дальше? Простые смертные ничего не знают о взаимоотношениях между власть имущими. Непосвященным ничего не скажут взгляды, которыми обмениваются представители различных групп. Сапожник мужественно простоял на ногах многочасовую церемонию на площади, но ничего примечательного не случилось, за исключением того, что стоящий рядом с ним пыхтящий купец лишился своего кошелька. Воришки Лантара сбросили с себя вчерашнее наваждение и решили заработать часть награды, орудуя на похоронах убитого.

Вечером уставший сапожник ограничился только словами: «Ничего нового. Жреца похоронили. Могли бы сделать это побыстрее!». Он молча проглотил ужин и завалился спать.

Утром Мерги встал раньше своих товарищей, предупредил Айто, чтобы его не искали, и пошел бродить по городу, пытаясь спланировать, что они будут говорить Силару через несколько дней.

Друзья провели день, также ломая голову, как им вызвать доверие у Силара. Результатом многочасовых споров явились охрипшие глотки авантюристов. За ужином царило непривычное молчание. Айто сначала заволновался, решив, что его гости повздорили, но Хемилон успокоил доброго старика, сказав, что они размышляют о предстоящем разговоре со жрецом. Успокоившийся Айто попросил не стесняться просить его о помощи, если она им потребуется. Затем занялся внуком.

Небольшой отдых торговца, вызванный приездом внука, закончился. Через день дед собирался вернуться в свою посудную лавку на Восточном рынке и взять с собой Пимма. Поэтому внуку срочно пришлось вспоминать знания, полученные им в памятном для всех путешествии. Процесс извлечения торговых мудростей из детской головы оказался делом кропотливым и для Айто физически затратным. Но после «массажа» ушей дело у Пимма пошло на лад, и вскоре старик довольно кряхтел, слушая, как внук рассчитывает оптовую и розничную стоимость разнообразной посуды с учетом всевозможных взяток смертным и подношений богам.

Через день друзья отправились на остров, пожелав Айто и Пимму успешной торговли. Город опять погрузился в повседневную суету, насущные проблемы отодвинули громкое убийство и похищение черепахи на второй план. Торговцы, наверстывая убытки за последние дни, орали вдвое громче обычного. Зазывалы на рынках бросались на покупателей с каким-то остервенением, вытрясая из них деньги по пути к прилавкам.

Авантюристы быстро зашагали к жреческому причалу, свободного от случайных зевак и солдат. Увидев небольшую пришвартованную лодку, предназначавшуюся, судя по простым деревянным скамьям, для перевозки младших жрецов и провизии между островом и городом, они прибавили шаг.

На лодке находились двое гребцов: седовласый бородач с обветренным лицом и свежей царапиной на правой щеке и угрюмый крепыш с толстыми губами и короткими светлыми волосами.

— Нам на остров, — сказал Мерги, ответив на недоуменные взгляды гребцов, и показал пропуск. Сам Хранитель Пруда ждет нас!

— Нашим рукам все равно, кто вас ждет! — проворчал старший гребец. — Залезайте скорее в лодку!

Друзья взошли на покачивающуюся лодку и сели на деревянные скамьи. Гребцы молча принялись за свою работу, согласно взмахивая веслами. Скрип уключин был единственным звуком, раздававшимся за все время их короткого плавания. Минут через сорок лодка подошла к правому краю островной пристани, где швартовались лодки. Слева причал занимали суда более важных лиц, чьи хозяева привыкли занимать главные места и на королевском пиру, и на городском кладбище.

Сойдя на берег, авантюристы направилась по широкой дороге к воротам резиденции. Их охраняла не храмовая стража, а гвардейцы из отряда фернских барсов. Мерги молча протянул пропуск десятнику и отрывисто сказал:

— К Хранителю Пруда!

Гвардеец, внимательно оглядев друзей, подозвал одного из подчиненных и велел ему проводить посетителей к Силару и помочь им найти обратную дорогу к воротам.

— Но сначала вас обыщут, — объявил десятник товарищам. Последние молча позволили двум гвардейцам себя обыскать. Те быстро ощупали складки одежды, проверили содержимое кошелей и сумки лекаря.

— Что это? — спросил десятник Вилта, указывая на глиняные флаконы и пучки трав.

— Эликсиры для муж… — Мерги не дал недомерку договорить до конца, заорав дурным голосом:

— Замолчи, недоумок! — Я готов выпить любой флакон по вашему выбору, — обратился он к удивленному десятнику, — но прошу не спрашивать о его содержимом. Его секрет хранится в нашей семье уже больше ста лет. Но благодаря этому болвану мой эликсир от бородавок скоро будет готовить пол-Лантара!

— Горп, отправишься с ними вместе с Нарводом, — приказал десятник высокому гвардейцу, подозрительно глядя на друзей. — И оставьте ваши флаконы здесь. Жрецу они вряд ли понадобятся.

— Выполняй приказ! — резко обратился Мерги к разозленному лекарю, и облегченно вздохнул. Коротышка, не скрывая злости, швырнул сумку под ноги десятнику и пообещал:

— Я пересчитаю каждый флакон. Смотри внимательней!

— Я не спущу с них глаз, — осклабился солдат. Друзья в сопровождении двух гвардейцев прошли внутрь резиденции. Миновав многочисленные хозяйственные и складские постройки, искатели наград оказались у входа в двухэтажного дома, чей фасад был выкрашен в светло-зеленый цвет. На стук гвардейца вышел пожилой жрец в зеленой хламиде.

— Посетители к Хранителю Пруда, — объявил гвардеец, передавая жрецу протянутую сапожником фигурку черепахи.

— Следуйте за мной, — произнес привратник и направился вглубь здания. Пройдя длинный, покрытый тростниковыми циновками коридор, искатели приключений вошли в правую дверь и оказались в небольшой уютной комнате, заставленной многочисленными полками с фолиантами. В кресле у окна сидел Силар. Он кивнул привратнику, показывая, что не нуждается в его присутствии и приглашающее указал на скамью, обитую чем-то мягким. Привратник затворил дверь и друзья поспешно уселись, и неосознанно надели на себя маску Усердного-и-Почтительного-Работника-Ждущего-Награду-за-свой-Тяжелый-Труд. Силар улыбнулся, поражаясь схожести человеческих натур и произнес:

— Трагические события не позволили нам встретиться раньше. К сожалению, вынужден признать, что смерть высокочтимого Телла, Главного Слуги Киргала, повлияла и на размер вашей награды. При этих словах лица у друзей вытянулись. Даже заранее зная об этом от Мерги, каждый из них в душе надеялся на чудо. Но теперь маленькая надежда превратилась в прах.

— Я скорблю вместе с вами о безвременном уходе в иной мир Верховного жреца, — продолжил Силар, предпочитая именно так истолковать их огорчение. — Я успел передать ему вашу находку, но, — жрец задумчиво почмокал губами, — она куда-то пропала. Будем надеяться, что ее содержимое оказалось не таким важным. Но награду вы, в любом случае, заслужили. К великому несчастью, разговор о ее размере покойный Телл пожелал перенести на следующее утро. В настоящее время храмовая казна опечатана и охраняется королевскими гвардейцами. Поэтому я смогу вас отблагодарить за ваши труды только из тех средств, что выделяют нам на повседневные расходы.

Четверка попыталась скрыть свое разочарование благодарными взглядами, но не очень в этом преуспела. На Силара смотрели четыре пары тоскливых глаз, чей взгляд взывал к личным сбережениям жреца. Хранитель Пруда вздохнул и закончил:

— Я смог выделить вам только двести уртов. С этими словами он поднялся, подошел к небольшому столику в глубине комнаты и вернулся с четырьмя новенькими кошелями, на которых была вытиснена черепаха. Авантюристы вскочили и бормоча благодарности, приняли вознаграждение. Силар еще раз сказал, что при иных обстоятельствах в кошельках, быть может, сделал на последних словах ударение, хранилось и золото. Но, увы…

Силар протянул руку к бронзовому колокольчику, намереваясь позвать привратника, но Мерги его опередил и вскричал:

— Господин, прошу вас выслушать нас! Жрец недовольно поморщился, предвидя тягомотные стенания и мольбы, но руку от звонка убрал.

— Господин, благодарю за ваше великодушие и участие, — начал свою речь Мерги, решив не упоминать на всякий случай о щедрости, чтобы его слова не приняли за издевку. — Мы понимаем сложившиеся обстоятельства и не испытывали ложных иллюзий, идя к вам на встречу. Силар удивленно поднял брови, пытаясь понять, куда клонит этот лысый бродяга.

— Я, Мерги, продал свой дом, лавку и место в гильдии сапожников в Берате и намеревался купить себе дом в Лантаре, чтобы умереть на родине. Хемилон вынужден был бежать из Лармора из-за ссоры с аристократом. Тейрам шесть лет копил на покупку места в гильдии лантарских лодочников. Вилт надеялся продать в столице редкий корень горного растения, — при этих словах лекарь горестно вздохнул. — Но разбойники в одночасье лишили нас наших многолетних накоплений.

Надежда получить награду за письмо объединила нас, и помогла без денег быстро добраться до Лантара. И здесь нас постигло второе несчастье: убийство нашего будущего благодетеля, — Мерги замолчал, на секунду опустив глаза. — Наша надежда возместить потерянные сбережения навсегда испарилась после убийства Слуги Киргала. Мы теперь можем попытаться вступить лишь в гильдию нищих или золотарей, — проникновенно сказал сапожник, прямо глядя в глаза Силару. — Но потом мы решили испытать судьбу и попытаться отыскать похищенную Удачу Урмана. Силар вытаращил глаза в немом изумлении. Мерги, не обращая на это внимания, продолжил:

— У меня имеются кое-какие навыки в розыске людей. Я их приобрел в молодости на службе в урманской армии. И смею заверить, что мой командир на них никогда не жаловался. Вот мы и решили попытаться найти черепаху. Этот наш последний шанс. Но мне не повезло, — Мерги разочарованно развел руками, — моих умений хватило только на то, чтобы узнать, что Телл был убит у себя в комнате бератским кинжалом.

Силар, растерявшись лишь на миг, холодно спросил:

— И что вы ожидаете от меня?

— Мы просим вас рассказать о возможных уликах на месте преступления, способных указать нам на дальнейшее направление наших поисков.

— К сожалению, я знаю об убийстве ровно столько же, сколько и вы. Смерть Телла окутана мраком, который пока не удалось рассеять даже лучшим королевским дознавателям и магам.

— Я готов поклясться своей душой, что приложу все силы, чтобы найти Удачу Урмана. Я и мои друзья готовы искать ее под вашим руководством и не возражаем против того, чтобы ее нашли вы, — Мерги с нажимом произнес последние слова, — нам достаточно будет одной награды.

Силар повернулся к гостям спиной и надолго уставился в окно. Искатели черепах затаили дыхание, боясь нарушить тишину.

— Навыки, говоришь, есть? — жрец резко обернулся к сапожнику.

— Да, господин.

— И где ты их приобрел?

— Во время розыска вражеских лазутчиков и предателей, господин. Моим командиром был Хардон.

— Хардон из Нирата? — уточнил Силар. — Жрец Сариса?

— Да, господин, он самый. Я служил рядовым следопытом в его отряде.

— Кто может подтвердить твои слова?

— Все свидетели уже покинули этот мир, господин. Нас было мало. А в битве под Арлатом, когда наша и гемфарская армии были разбиты мерпальцами, уцелел я один. Мой командир и товарищи погибли.

— Один? — недоверчиво переспросил Силар.

— Я сам спасся лишь потому, что незадолго до битвы Хардон отослал меня в ставку к королю со срочным сообщением о предательстве Рилгана — племянника короля. Этот выродок сообщал мерпальскому военачальнику обо всех наших планах. Жаль, что король Олдан не знал об этом, иначе предателя бы ждала позорная смерть. Но этот ублюдок опередил всех, неожиданно померев. Не иначе, как от отсутствия угрызений совести, — едко добавил сапожник.

— За свои слова ты можешь поплатиться головой! — сурово произнес жрец. — Клевета на особ королевской крови карается смертью. А сейчас ты, в присутствии четырех свидетелей, обвинил члена королевской семьи в измене.

— Я готов подписаться под своими словами в обмен на информацию о смерти Телла, — негромко произнес Мерги. — Пусть это послужит доказательством серьезности наших намерений отыскать Удачу Урмана. Мы никому не служим и ничего не вынюхиваем. Дела сильных мира сего нас не интересуют.

— Мне надо обдумать ваши слова, — после продолжительной паузы сказал Силар. — Это займет немало времени. Где вы остановились?

— У торговца посудой Айто, в квартале гончаров, на Большой гончарной улице, — быстро ответил сапожник.

— Хорошо. Завтра мой человек сообщит вам о моем решении. А теперь меня ждут другие дела, — жрец позвонил в колокольчик. Друзья, поняв, что аудиенция закончена, попрощались и покинули здание в сопровождении немногословного привратника. У выхода их нетерпеливо ждали гвардейцы. Они быстро проводили их обратно до ворот. Десятник, уже начавший беспокоиться, куда подевались его бойцы и посетители, ухмыльнулся:

— Если бы я знал, что без сумки ваша встреча с Хранителем Пруда настолько затянется, я бы ее не отобрал! — Проверь, все ли в сохранности! — насмешливо обратился он к Вилту. Коротышка придирчиво оглядел содержимое, нарочито медленно два раза пересчитал флаконы, и произнес:

— Вроде все в порядке. Слава богам и честным гвардейцам! Если вы, орлы, желаете приобрести мои лекарства, я вам, как честным людям, их уступлю за половину стоимости. Урман нуждается в здоровых и честных воинах! — пафосно заявил прохиндей.

— А твой знакомый могильщик нас похоронит, как честных людей, тоже за полцены? — поддел его десятник. Мерги подтолкнул уже раскрывшего свой рот Вилта вперед, и четверка зашагала к пристани.

— Слава богам, Силар не ответил сразу отказом, — не скрывая радости, произнес Хемилон. Мерги, сбросивший маску спокойствия, широко улыбнулся и кивнул. Вилт, чье настроение заметно улучшилось после посещения жреца, косо взглянул на сапожника и возмущенно спросил:

— Когда ты перестанешь меня пихать? Это у тебя уже входит в привычку!

— Никогда! — отрезал Мерги. — Как ты думаешь, что подумал бы о нас сейчас Силар, если бы услышал от кого-нибудь, что гвардейцы обсуждают покупку Хранителем Пруда мужских эликсиров? В то время, когда он собирается стать одним из претендентов на место Телла?

— Я не подумал об этом, — смутившись, честно признался пройдоха.

— А надо бы! Ты не на рынке. Нам может повредить даже одно лишнее слово. Кстати, дай-ка мне твою сумку.

— Зачем?

— Давай, давай, иначе я отказываюсь участвовать в этом деле! Вилт настороженно протянул сапожнику свою сумку. Астролог и Тейрам предпочли смотреть молча. Мерги подошел к густому кустарнику и избавился от знаменитых эликсиров семьи Даголов.

— Уф! — Мерги и Хемилон одновременно издали вздох облегчения. Лекарь исподлобья смотрел на сапожника, подбирая ругательства покрепче.

— Пора заканчивать с шарлатанством, — объяснил свои действия Мерги. — Оно нас может подвести в самый неподходящий момент.

— О боги! — наконец заговорил коротышка. — За них я бы выручил не меньше сотни уртов! Кто мне заплатит за все это?

— Или торгуешь своими настойками, или ищем черепаху! — непреклонно заявил Мерги. — Я не хочу работать, постоянно ожидая от тебя каких-нибудь глупых выходок. Мы пробыли в Лантаре всего несколько дней, а ты уже умудрился всучить свои эликсиры нашей соседке. Не считая твоей попытки одарить гвардейцев. Твоя рыжая физиономия слишком приметна, чтобы сейчас заниматься лечением. Я уже говорил, делаем свои дела тихо и незаметно.

— Почему-то ты так не говорил в Алонсе, — обиделся Вилт. — С радостью побежал впаривать мои эликсиры, даже без одежды.

— Я говорю о другом, — поморщился сапожник, — и ты прекрасно об этом знаешь. — В Алонсе ты нас своими настойками выручил, а в Лантаре погубишь. Зачем к месту и не к месту предлагать свои эликсиры? Боишься потерять навык? Мы же сейчас пытаемся заработать не сотню монет.

— Я припомню твои слова, когда ты на коленях будешь умолять меня дать тебе флакон-другой моего средства.

— Надеюсь, этого никогда не будет, а если и произойдет, то тогда это будет действительно необходимо.

— Меня не интересует, будет это необходимо, или нет. В любом случае ты получишь настойку келлы!

— Значит, я приложу все силы, чтобы этого действительно никогда не произошло, — усмехнулся бывший хитрец.

— Рассказывай, Мерги, зачем ты рискуешь своей головой? — потребовал Хемилон, когда друзья начали спускаться к островной пристани. — Ты разве не понимаешь, что Силар может отправить тебя на виселицу?! Подобные вещи говорят только безумцы или самоубийцы.

— Другого выхода не было, — помолчав, ответил Мерги. — Представляете, к вам вваливается кучка бродяг и требует, чтобы вы им сообщили подробности убийства, чреватые для вас большими неприятностями. Как бы вы поступили?

— Послал бы их к Турулу, — откликнулся Вилт.

— Поэтому единственным выходом в нашей ситуации было дать ему уверенность в том, что он сможет причинить нам вред, если мы попытаемся помешать ему в его борьбе за место Телла. Ну, а лучшее оружие — это право распоряжаться чужой жизнью. Пришлось ему рассказать немного о своем прошлом, — усмехнулся Мерги.

— Ты и впрямь служил в том отряде? — спросил Тейрам, уважительно глядя на лысого ветерана.

— Мне не хочется говорить об этом. Скажу только, что все, что я сказал о том предателе, верно до последнего слова. Из-за него погибли тысячи солдат. Жаль, что он помер в постели, а не был повешен как предатель.

— Что-то ты не договариваешь, — подозрительно сощурился Хемилон. — Меня рассмешила твоя фраза об Олдане, который непременно повесил бы своего родича. Зная историю, скажу тебе, что скорее Киргал пойдет просить милостыню, чем кто-нибудь из особ королевской крови будет обвинен в предательстве.

— Будем надеяться, что Силар знает историю не так хорошо, как ты, — усмехнулся лысый правдолюб. — И кто осмелится мешать мне верить в справедливость Олдана? Уж точно не Силар!

Спустившись к пристани, друзьям пришлось стоять в долгой очереди, прежде чем взойти на утлый челн лодочника. Они не раз пожалели о пропуске, отобранном привратником, который позволял пользоваться храмовой лодкой. На этот раз лодочник был один. Усевшись на гладкую, отшлифованную многочисленными седалищами доску, друзья принялись наблюдать за развернувшимся перед ними представлением под названием «Последний путь лодки?».

Старой лодке, залатанной и кое-как осмоленной пожилым хозяином с обтрепанным плащом, судя по сочившейся со дна воде, тихий конец на суше не грозил. Скорее всего, ей суждено было покоиться на дне озера, возможно, даже со своим неимущим хозяином. Сухопутный Тейрам молился под нос богам, упрашивая их отсрочить кончину лодки, хотя бы, до завтра. А завтра — воля богов. Как только нос лодки коснулся причальной доски, пращник поспешил первым покинуть прогнивший гроб, почему-то именуемый лодкой.

Выйдя к купеческой половине Старого причала, друзья принялись обсуждать, чем заняться. Вилт предложил посетить какое-нибудь веселое заведение, чтобы поднять настроение после всех произошедших с ними неудач. На что Хемилон заметил, что им не хватит никаких наград, если они будут швыряться деньгами каждый раз, когда лекарь будет не в духе. Завязавшуюся перепалку остановил Мерги, предложив купить какой-нибудь подарок Пимму. В этом случае Айто не сможет отказаться от такого знака благодарности. Предложение было принято единогласно, и четверка двинулась к Восточному рынку, небольшую часть которого им довелось увидеть в первый день пребывания в столице.

Идя к рынку, друзья принялись горячо спорить о том, что является наиболее подходящим подарком для восьмилетнего шалопая. Вилт принялся доказывать с пеной у рта, что за двадцать уртов можно приобрести детский игрушечный доспех. Мерги скептично посоветовал недомерку представить, где может оказаться деревянный меч на следующее утро. Лекарь, вспомнив историю с петухом, вздрогнул, и тут же отозвал свое опрометчивое предложение. Тейрам предложил купить Пимму щенка, о котором мальчишка прожужжал им все уши. Хемилон отверг это предложение, заметив, что осчастливив ребенка, они уж точно не обрадуют его деда. Барабан, предложенный Вилтом, даже не стали обсуждать. Других идей по выбору подарка больше ни у кого не оказалось. Мерги предложил пройтись по рынку, посмотреть, что там продают и что покупают родители своим отпрыскам. На этом спор и закончился. Все положились на удачу.

Оказавшись опять посреди орущей толпы покупателей и продавцов, мужчины принялись искать подходящий подарок. Пройдя ряды, где продавали игрушки для взрослых тетенек, у которых имелись богатые дяденьки, то бишь ряды ювелиров и продавцов заморских тканей, они наконец отыскали прилавки с игрушками: простыми и древними, как мир деревянными лошадками, расписными волчками, и дорогими наборами солдатиков, содержащими как простых лучников и копейщиков, так и гвардейцев и боевых магов. С помощью этого набора любой сопливый полководец мог организовать на заднем дворе маленькую войну, единственными жертвами которой стали бы нервы родителей, которым приходилось терпеть истошные крики пехотинцев, гвардейцев и магов. Ну и, разумеется, грязные штаны юного военачальника — первая жертва всех детских войн.

Набор из семидесяти солдатиков понравился всем. Глиняные фигурки, расписанные в строгом соответствии с военной формой солдат урманской армии, выразительные лица и точность мельчайших деталей вооружения. Мужчины переглянулись и молча проголосовали за покупку. Тридцать уртов ларморца перекочевали к счастливому продавцу, уже отчаявшемуся продать столь дорогую игрушку.

— Давайте, я понесу, — предложил Тейрам и взялся за ручку небольшого плетеного сундучка из ивовых прутьев — переносную казарму маленького войска.

— Пошли, — обрадуем нашего сорванца, — сказал Вилт. — Может, все-таки и барабан купим? Мерги покачал головой:

— Его солдатам хватит и дудки! И нам тоже.

— Особенно нам, — добавил Хемилон.

— Как хотите! — недовольно произнес Вилт. Друзья двинулись к выходу. Идя мимо коврового ряда, они неожиданно столкнулись нос к носу со своим старым знакомым Мурсием. Купец в сопровождении двух дюжих молодцев тащил два дангарских ковра. Вернее тащил не он, Мурсий лишь расчищал своей глоткой дорогу своим людям, шагающим сзади.

Увидев Вилта, купец побагровел от ярости и набросился на низкорослого лекаря.

— Ах ты, грязный ублюдок! — заорал Мурсий, повалив коротышку наземь. — Из-за тебя я неделю не мог нормально есть! Но теперь ты мне заплатишь за свою отраву сполна!

Друзья кинулись на помощь Вилту и оттащили от него визжащего торгаша. Тейрам слегка двинул ему под дых, чтобы купец не брызгал на него слюной. Тут же появились городские стражники, расталкивая толпу любопытных

— Что здесь происходит? — обратился усатый стражник к нарушителям порядка.

— Этот шарлатан подсунул мне вместо лекарства какую-то гадость! — начал опять визжать Мурсий. — Из-за нее у меня до сих пор болит живот, и я не могу есть как все обычные люди.

— Врешь, подонок! — в свою очередь заорал лекарь, пытаясь вырваться из крепких рук Тейрама. — Ты жрал как свинья на глазах всего каравана. А теперь утверждаешь, что я виноват в твоем обжорстве!

— Доблестные воины, — обратился к рыночным стражникам торгаш, — на ваших глазах этот шарлатан еще и оскорбляет почтенных людей. И кому из нас вы верите: ему или мне, другу Подгура, всеми уважаемого главы этого рынка?

Стражник, которому не хотелось влезать в споры друзей Подгура, быстро принял решение:

- Городской судья рассудит вас!

— Верно! — обрадовалась жертва лечения. Вилт воспринял это куда более эмоционально, и послал неблагодарного пациента к Турулу, а заодно и всех его друзей.

Мурсий велел своим слугам отнести ковры домой. Остальные, в сопровождении трех стражников и кучки любопытных бездельников, проследовали к восточной границе города. Там располагались суд, городская тюрьма и, казармы одного из городских гарнизонов. Доведя спорщиков до суда, стражники поспешили вернуться на место постоянного кормления, то есть несения службы.

Городской суд размещался в большом недавно отремонтированном розовом здании, в котором большая часть внутреннего пространства была выделена под огромный зал, где и вершилось столичное правосудие. Помещение было поделено невысокими деревянными барьерами на двенадцать площадок, по числу заседающих судей. Судя по тому, что на некоторых площадках все обвиняемые были в кандалах, существовала специализация. Мурсий и Вилт уплатили писцу судебную пошлину в два урта, и тот записал в регистрационную книгу имена и занятие истца и ответчика, а затем определил их к одному из судей по гражданским спорам. Потом написал на дощечке, покрытой воском, суть спора и отдал младшему писцу.

Заняв очередь за правосудием, вся компания принялись ждать под бдительными взглядами многочисленной стражи. Возникшую перепалку между купцом и лекарем быстро остановили двое стражников, предупредив, что в следующий раз им придется платить штраф за нарушение тишины.

Сейчас судья разбирал дело трактирщика, которого матрос уличил в продаже разбавленного вина. Бойкий хозяин портовой таверны громко клялся всеми богами, что пьяный матрос все придумал.

— Я кормлю и пою своих клиентов как родных детей! — жаловался судье черноволосый прохвост, заламывая руки. — Иногда торгую себе в убыток, стараюсь держать низкие цены. А этот пьяница и бездельник обвинил меня в мошенничестве! Куда катится мир?! Судья, толстяк с сизым носом и каштановой бородкой, не моргнув глазом, приказал здоровому рыжему матросу рассказать свою версию этого дела.

— Я, значит, вчера сошел на берег, с «Дельфина», мы привезли из Нирата товар разный, ну, там, бычью кожу, …

— Дальше! — перебил его судья. — И покороче! Матрос запнулся и густо покраснел.

— В общем, пришел я в его дыру. Напиться. Полкувшина выдул, а в глазах все по-прежнему. Ну, я хочу сказать, ни в одном глазу. Что такое, думаю, обычно после этого меня покачивает, а тут… Ну, решил присмотреть за хозяином. Заказал еще кувшин, а сам смотрю, что он будет делать. А этот проходимец подумал, что я уже ничего не соображаю. И прямо на моих глазах распечатывает кувшин с вином и выливает его в другой.

— Я хотел оставить осадок! — проблеял трактирщик.

— Тихо! — рыкнул судья. — Продолжай, — кивнул он рыжему.

— Я тут же подскочил к нему, — продолжил обрадованный поддержкой истец, — и вылил из другого кувшина. Воду! — возмущенно крикнул матрос. — Ну, и не удержался, конечно, приложил этой гниде разок по морде.

— Суду все ясно, — проскрипел судья и раскрыл судебник, обтянутый в коричневую кожу и украшенный символом бога справедливости — золотым орлом. Полистав книгу, он быстро нашел нужный параграф, и откашлявшись, огласил приговор:

— Лантарский королевский суд признает трактирщика Вудана из Лантара виновным в разбавлении вина и приговаривает его к возмещению стоимости вина, проданного пострадавшему матросу Пури с корабля «Дельфин» в трехкратном размере, а также к уплате штрафа в пользу королевской казны в размере десяти уртов. Владелец таверны, готовившийся к худшему, смиренно склонил голову, признавая решение суда, и пошел к судейскому казначею выплачивать штраф. Матрос пошел за ним, компенсацию ему полагалось получить из рук того же казначея. Судья подал знак писцу и тот подал ему очередную дощечку. Законник быстро ознакомился с сутью дела и приступил к делу.

— Итак, купец Мурсий из Лантара обвиняет бродячего целителя Вилта в том, что он не обеспечил должного лечения истца за соответствующее вознаграждение. Судья задумчиво пожевал нижнюю губу, и спросил:

— Вы признаете правильность изложенного дела? Мурсий и коротышка громко подтвердили, что суть спора изложена верно.

— Да поможет нам Анфир установить истину, а Сарис — принять справедливое решение в этом деле! Произнеся традиционную фразу, судья приступил к слушанию сторон. Первым выступил купец. Он рассказал о драке в трактире, назвав коротышку ее зачинщиком. Потом поведал о странном отваре, из-за которого Мурсий не мог нормально есть, пока он не выкинул это проклятое средство этого бродячего обманщика. Судья кивнул и перевел глаза на ответчика.

Вилт возмущенным голосом заявил, что купец все переврал. Драку в трактире устроил он сам. Это могут подтвердить трое свидетелей, — лекарь кивнул в сторону друзей. А его средство несовместимо с вином. Об этом он предупредил неблагодарного больного. Мурсий взвился от злости и заорал, что ни о чем подобном он ему не говорил. Судья нахмурился. Затем что-то сказал писцу и тот ушел. Вернулся он с седовласым целителем, на шее которого горел зеленым огоньком маленький радужный камень в клюве орла.

— Что за лекарство ты дал истцу? — обратился судебный целитель к Вилту. Тот на миг замялся и ответил:

— Отвар из шиповника и заячьей травы. У него было сотрясение головы и к тому же он становится буйным, когда переберет вина. Мурсий побагровел, но закрыл рот. Целитель, бросив взгляд на красного как рак истца, понимающе улыбнулся и зашептал что-то на ухо судье. Последний кивнул и стал перелистывать страницы судебника, очевидно, приняв решение. Потом огласил свое решение:

— Лантарский королевский суд признает бродячего лекаря Вилта виновным в сокрытии от больного сведений об истинном составе лекарства и правильном его употреблении. Учитывая отсутствие серьезных последствий для здоровья больного, суд приговаривает ответчика к штрафу в сто пятьдесят уртов в пользу королевской казны. Также он должен возместить пострадавшему купцу Мурсию из Лантара стоимость его лечения в двухкратном размере, то есть двадцать медяков. Вилт, отведя взгляд от тупого судьи, понял, что спорить с ним бесполезно. Подошедшие сзади Мерги и Тейрам без слов протянули ему свою долю награды. Лекарь коротко поблагодарил их и пошел с ликующим купцом к стойке судейского казначея.

— Ну, что, чья задница приносит неудачу? — глумясь, спросил Мурсий сапожника, получая причитающиеся ему деньги из рук казначея. — На той проклятой дороге вы остались без своего имущества, а сегодня потеряли последние медяки. Так и быть, дам вам по монетке, если попросите у меня прощения. Я сегодня добрый!

— И при всех неприятностях поблизости была твоя задница, — сузил глаза Мерги. — Проваливай, иначе и меня сегодня будут судить за избиение наглых поганцев. Тейрам на всякий случай положил свою руку на плечо Вилта, опасаясь необдуманных действий с его стороны. Но лекарь лишь наградил неблагодарного пациента злым взглядом и парой ругательств.

— Ха-ха! — презрительно рассмеялся Мурсий. — Вам, голодранцам, надо теперь думать о куске хлеба, а не о разных глупостях. Если бы я захотел, то ваши остывшие тела завтра нашли бы в какой-нибудь канаве с перерезанными глотками. И все бы решили, что одни голодранцы порешили других. Так оно, впрочем, и есть. Вас и в гильдию нищих теперь не примут. Ха-ха! — посмеиваясь, довольный Мурсий направился к выходу.

— Этот подонок лишил нас почти всей награды! — констатировал Вилт, чувствуя себя ответственным за произошедшее. Остальные предпочли промолчать.

— Ладно, моя шутка с бараникой оказалась не такой безобидной, — признал коротышка. — Хотя он ее и заслужил.

— Не бери в голову! — мрачно произнес сапожник. — Просто, похоже, Киргал и впрямь решил поиздеваться над нами. Сначала ограбление, потом убийство жреца, а теперь у нас отобрали эту жалкую награду.

— Айто точно напомнит нашему недомерку, что над богами лучше не смеяться, — сказал расстроенно Хемилон. — А этот выродок Мурсий, … — астролог запнулся, подбирая подходящеее проклятие, — чтобы … ему всю жизнь блевать от вина. Тейрам рассмеялся, снимая напряжение. Друзья присоединились к нему, и поспешили выйти на улицу, заметив направившегося к ним стражника.

— Итак, у нас осталось двадцать уртов, — Хемилон побренчал своим кошелем. — Делим их поровну. Он раздал товарищам по пять монет.

— Вся надежда на Силара, — Мерги погладил свою лысину. — Если и он решит не связываться с нами, то придется придумывать, чем нам заняться дальше. Не можем же мы вечно жить за счет Айто! Он не так много зарабатывает, как старается показать нам. Содержать четверых мужиков ему весьма накладно, хоть он этого и не показывает.

— Да-а, — протянул смущенно Тейрам, — неудобно.

— Значит так, — решил Мерги, — с этого дня готовить ужин будет теперь Вилт. Ему будет это легче всего, все-таки за годы целительства он лучше всех из нас научился готовить. Да и в травах толк знает. Тейрам будет ходить на рынок за провизией, — продолжил раздавать работу сапожник. — Хемилон начнет учить Пимма грамоте: Айто будет рад. Астролог, представив, сколько ему придется затратить терпения и труда, чтобы невнимательный сорванец выучил семьдесят три слоговых знака бератского письма, тихо застонал. Реакция Вилта была менее бурной. Чувствуя за собой вину перед друзьями и кошельком Айто, он смирился с обязанностями повара. Пращник и вовсе принял как должное слова лысого друга. Лучше он будет ходить с продуктовой корзиной, чем просто сидеть на шее у старого торговца.

— Тейрам, думаю, вручать подарок лучше тебе, — промолвил сапожник, открывая ворота дома. — Пращник кивнул. Из дома доносился старческий голос Айто, громко отчитывающего своего шкодливого внука. Войдя в дом, они увидели уже знакомую картину: Айто, режущего траву к ужину и Пимма, стоящего в углу.

— Твое баловство сведет меня скоро в могилу! — услышали друзья внушение торговца. — Но будь уверен, перед этим я постараюсь вбить в твою голову трудолюбие и законопослушание. А хорошая порка поможет тебе это быстрее усвоить. Я уже сыт по горло твоими проделками!

Пимм с зареванным лицом и понуро опущенной головой шмыгнул носом, выражая свое несогласие с жестокостью системы воспитания дедушки.

— Тебя послушать, так и кое-кому из нас не помешает порка, — вместо приветствия сказал Мерги, переступая порог комнаты.

— Может, и не помешает, — хмыкнул Айто, бросив быстрый взгляд на рыжего пройдоху.

— Но направить на прилежание розги могут только детей, у них на заду кожа тоньше, — пояснил он, — поэтому они и восприимчивее к голосу разума.

— Ну да, — согласился Тейрам, — а взрослым внушают законопослушность с помощью каторги и виселицы.

— Не внушают, а наказывают, — возразил Хемилон.

— Вот-вот, — сказал Айто, — если не внушил в детстве, потом накажут виселицей, — слышишь, Пимм? Наши друзья не лгут: если не бросишь бездельничать и озоровать, тебя будет пороть уже не любящая рука дедушки, а безжалостный бич надсмотрщика на руднике, — старик сотворил защитный знак.

Внучек потер саднящий зад, и плаксиво возразил:

— А я думал, что любящая рука протягивает сладкие тянучки, а не порет до полусмерти! Друзья расхохотались. Дед нахмурился и наставительно изрек:

— Любящая рука всегда знает, когда дать тянучку, а когда взбучку! А сегодня ты заработал только порку. Веди себя тихо, и тянучки скоро будут у тебя во рту.

— Я сегодня почти весь день сидел в лавке, не шевелясь, — обиженно возмутился Пимм.

— Вот именно, почти! И отнюдь не шевелясь, а перекладывая товар куда попало. Ну, это ладно, ничего. А вот то, что ты натворил в конце дня… За это надо пороть, и пороть безжалостно!

— То есть любя, — с улыбкой поправил деда Мерги. Друзья опять засмеялись, заставив улыбнуться и Айто.

— Идите лучше во двор умойтесь, я сейчас буду накрывать на стол, — посоветовал подобревший любящий дед. Тейрам, пряча за спиной подарок, спиной к стене поднялся наверх тотчас спустился, но уже с пустыми руками.

— Удача, наконец, вам улыбнулась? — обрадовался Айто. Четверка дружно вздохнула.

— После ужина расскажем! — пообещал сапожник.

И что сегодня натворил наш мальчик? — спросил за ужином Вилт, уплетая тушеную капусту с курятиной.

— Этот мальчик сегодня разбил кувшин покупателя, — строго ответил Айто.

— Я нечаянно! — пискнул мальчуган.

— А бечевка с петлей, тоже нечаянно появилась? — сурово вопросил дед. — Пока я торговался с покупателем, — обратился он к четверке, — этот негодник сделал из веревки петлю и бросил ее сзади под ноги толстого жреца Линна, он хотел купить у меня кувшин для вина. А ее конец привязал к ручке двери. Разумеется, торгуясь, жирдяй не стоял на месте. И когда снаружи здоровый мясник дернул на себя дверь, жрец вместе с купленным кувшином рухнул на пол.

Друзья засмеялись, представив эту сцену.

— Вам смешно, а мне пришлось отдать этому недоноску три лучших кувшина в моей лавке! — недовольно сказал Айто. — Иначе этот вымогатель грозился поволочь меня к судье.

— И нам сегодня не повезло! — вздохнул Хемилон.

— Силар отказал в награде? — изумился старик.

— Нет, жрец сдержал свое слово, — ответил Мерги. — По полсотни уртов на каждого.

— Неплохо, для жреца, — одобрительно произнес Айто.

— Если бы мы не столкнулись с Мурсием, — вклинился Вилт. — Эта свинья потащила нас в суд и судья оштрафовал меня на сто пятьдесят уртов!

— О боги! — воскликнул Айто. — За что?!

— За то, что наш коротышка взял плату с этого выродка Мурсия за настойку, не предупредив его о воздержании в питие, — ответил Хемилон.

— Что ты там ему подсунул? — сощурился дед.

— Баранику, — буркнул лекарь. — Надо было что-нибудь посильнее, чтобы этот поганец не мог раскрыть своего грязного рта!

— Дела-а, — протянул Айто. — И что теперь вы собираетесь делать?

— Силар обещал ответить на наше предложение, — отозвался Мерги. — Будем надеяться, он его примет.

— Что-то вам не везет, — посочувствовал старик.

— Я завтра схожу в храм Киргала, принесу ему жертву, — вдруг сообщил недомерок, удивив всех за столом.

— Ты?! — недоверчиво переспросил Айто.

— Да, я! — раздраженно отозвался лекарь. — Я поменял свое мнение: жертва богу поможет вернуть нам удачу.

— Я с тобой, — произнес Тейрам.

— Нет-нет! — замахал руками коротышка. — В Лантаре полно храмов. Иди в любой из них! Я предпочитаю общаться с богами наедине.

— Ну, как хочешь, — немного обидчиво сказал пращник.

— Айто, — обратился к старику Мерги, — мы решили помочь тебе немного по хозяйству. Вилт будет теперь готовить нам пищу, Тейрам будет покупать провизию, а Хемилон вызвался обучить твоего внука грамоте.

Старый торговец, уже открывший было рот, чтобы горячо отказаться от предложения друзей, замер, услышав слово «грамота». Одно дело, когда ребенка учит полуграмотный дед, и другое — образованный книгочей. Конечно, отец Пимма не позволит сыну остаться безграмотным. Но писец, даже хороший, не ровня Хемилону. Вон, сколько историй разных знает! Будет учить мальчика не тупо зазубривать значки, а осознанно запоминать. Грамотный торговец заработает намного больше, чем полуграмотный Айто.

— Я должен бы отказаться от вашего предложения, — смущенно ответил Айто, — но боюсь оскорбить отказом мудрого Хемилона. Даже имея сто золотых, я вряд ли бы нашел учителя лучше, чем Хемилон. Звездочет зарделся от приятной похвалы.

— Значит, решено! Завтрак будет готовить Вилт, — подытожил Мерги. — А учебу Пимма можно начать с завтрашнего дня. Сегодня у всех не то настроение. Да и начинать учебу в такой неудачный день точно не стоит. Айто кивнул, соглашаясь, а про себя подумал, что для него день этот оказался все-таки удачным. Три несчастных кувшина и сравнивать нельзя с такой удачей как Хемилон!

Глава 5

На следующее утро Мерги проснулся раньше всех. Внутреннее напряжение, вызванное ожиданием ответа Силара, не дало ему хорошо выспаться. Немного погодя он растолкал Вилта. Тот с ворчанием отправился готовить завтрак. Грохот на кухне и голос Айто оповестили сапожника о том, что дед и сегодня встал пораньше, не совсем доверяя кулинарным способностям продавца эликсиров.

После завтрака Мерги кивнул Тейраму и тот сбегал наверх за подарком.

— Айто, смущенно обратился к старику пращник, — мы тут решили подарить Пимму небольшой подарок. Малолетний прохиндей заверещал от радости и вскочил из-за стола, но под строгим взглядом деда уселся на место.

— Вы что, ополоумели?! — поразился Айто. — У вас же за душой ничего нет, а вы покупаете дорогие подарки!

— Это мы взяли до встречи с Мурсием, — поспешил оправдаться Мерги. — И он недорогой. Обычные солдатики.

— Солдатики!!! — радостно завизжал Пимм, и уже ни на кого не обращая внимания, бросился к Тейраму.

— Я тебе сейчас хворостину подарю, если не сядешь на место! — посулил внуку дед. — Живо за стол! Ребенок нехотя вернулся за стол, бросая восторженные взгляды на расписной сундучок в руках Тейрама.

— Дай-ка его мне! — обратился Айто к наемнику. Пращник передал подарок деду.

— Так, посмотрим, что на этот раз будет ломать мой сорванец, — негромко произнес он, открывая плетеную крышку. — Клянусь Рипузом, здесь целая армия! — воскликнул старый торговец, и стал по очереди ставить на стол чудесные фигурки.

— Деда, дай мне посмотреть! — заныл Пимм.

— Цыц! — прикрикнул Айто, осторожно поглаживая разукрашенную фигурку боевого мага. — Моему сорванцу надо было покупать попроще, все равно ведь сломает через пару дней.

— Нет, я их буду беречь! — попытался возразить мальчуган.

— Как же, — хмыкнул дед, — и стал складывать солдатиков обратно в сундучок, не обращая внимания на мольбу в глазах внука.

— Значит так, — объявил Айто внуку, уложив армию в ивовую казарму, — солдатиков ты получишь только тогда, когда выучишь все знаки письма у дяди Хемилона. И если не разобьешь мне товар в лавке. И конечно, не будешь досаждать покупателям. Пимм, представив, сколько времени и сил уйдет у него на выполнение условий дедушки, отозвался жалобным хныканьем.

— Не реви, лучше иди одевайся, нам пора открывать лавку. С этими словами Айто взял шкатулку и запер ее в комнате, где хранилась тарелка Курто. После ухода хозяев друзьям осталось только ждать обещанного ответа Силара. Вилт приготовил обед с помощью немногословного Тейрама. Последний, измучавшийся ожиданием, с радостью пошел на кухню. Пришедший с рынка на обед Айто был доволен. Пимма как будто подменили. В лавке он пока ничем не привлекал внимания многочисленных покупателей.

После обеда Тейрам пошел на рынок купить к ужину овощей. Вилт увязался за ним. Хемилон отправился погулять по городу. Мерги остался наедине со своими мыслями. Он уже не сомневался, что гонец жреца сегодня не появится. На душе было тоскливо. Он обнадежил своих друзей… да, теперь он с полным правом считал своих случайных попутчиков друзьями. И Хемилона, любящего показать свою ученость, и беспутного лекаря, и малоразговорчивого Тейрама. Они положились на него, выполняют его указания. А теперь что он им скажет? Сапожник тяжко вздохнул. Что же Силару не понравилось в его рассказе? Ведь жрец обещал ответить. Может, непредвиденные дела заставили его отложить их дело? Придется и завтра весь день быть во дворе как дворовый пес. Лишь бы пришел человек жреца.

Вечером в ответ на вопросы о жреце Мерги честно сказал, что не знает, почему он не выполнил обещания. Может, они получат его ответ завтра. Вилт ввернул острое словцо насчет Силара и на этом обсуждение вопроса закончилось. Хемилон приступил к обучению Пимма. Девятилетний оболтус неожиданно проявил сильный характер: желание получить чудесный подарок заставило его на время забыть о шалостях и сосредоточиться на загадочных знаках Хемилона и торговой премудрости дедули. Звездочет, как всегда, начал обучение с небольшой лекции о достоинствах бератской письменности, которую позаимствовали все окрестные страны: Урман, Урдалан, Гемфар и Лармор. Рассказал несколько поучительных историй о том, как знание грамоты помогло избежать смерти будущему королю Лармора и легендарному разбойнику из Гемфара. Айто слегка скривился, посчитав, что Хемилон мог бы получше выбирать героев своих повествований. Не стоит вкладывать в детскую голову мысль о том, что грамота одинаково помогает и героям, и злодеям.

За вечер, с небольшими перерывами, мальчик научился читать три слоговых знака, чем привел в восторг доброго старика. Хемилон был тоже доволен. Вопреки его ожиданиям, Пимм вел себя примерно и не пытался выкинуть какое-нибудь коленце со своим учителем, вроде петельки на полу.

Перед сном любящий дед попросил богов, чтобы его постояльцы получили побольше золота, но только после того, как Хемилон научит внука читать и писать. Ну, и немного арифметики, вернее не немного, а столько, сколько нужно — чтобы Пимм мог в уме считать стоимость своего товара и правильно сдавать сдачу. Историю тоже нужно знать, да и путеводные звезды на небе находить не помешает. Не говоря уже об астрологии. На предсказаниях можно прилично сэкономить, если самому читать Знаки судьбы.

Если бы боги прислушались к горячим просьбам смертного Айто, то Хемилону пришлось бы пробыть в доме чадолюбивого торговца до конца своей жизни. К счастью для друзей, богов в тот вечер интересовали более важные дела, чем домашнее образование внука торговца обожженной глиной.

На следующий день в дом Айто так никто и не заявился. Мерги с каменным лицом сидел у раскрытых ворот и мучительно пытался придумать, чем им заняться в ближайшем будущем. Силар все-таки решил не доверяться незнакомым авантюристам, свалившимся на него, словно снег на голову, с безумным предложением отыскать черепаху. Теперь и самому Мерги идея отыскать черепаху показалась немного бредовой. Нет, он не сомневался, что если бы в день убийства он оказался на острове, и обладай он ресурсами королевской стражи, то он нашел бы эту черепаху. Или, хотя бы имел хорошие шансы на это. А так… Его предложение отыскать черепаху было вызвано растерянностью и упрямством, — признал сапожник. Ничего другого, как шить обувь и строить никому не нужные требушеты, он не умеет. Вести полуголодную бродячую жизнь, как Вилт, он сможет недолго. А друзья приняли его предложение, потому что и у них нет особых надежд на светлое будущее.

Надо будет что-то придумать, подумал Мерги. Сидеть на шее у Айто ему уже надоело. И терпеливо сносить зуботычины Киргала, или какого другого бога, тоже. Кстати, почему Вилт решил сходить в храм? — мелькнула мысль у сапожника. Неужели решил на всякий случай умилостивить капризного Киргала?

В это время коротышка подходил к главному храму Дарителя Удачи, в котором он с друзьями отдал Силару письмо, где проводили похоронный обряд над телом верховного жреца. В руках у коротышки был небольшой холщовый мешочек с затянутой горловиной. На подходе к храму его встретил ор многочисленных попрошаек, заплативших в свое время немалые деньги гильдии лантарских нищих для того, чтобы получить право гарантированного дохода возле святилища. В тот день народу в храме было немного, поэтому Вилт, расставшись с несколькими медяками, и получив в ответ косые взгляды заевшихся нищих, быстро прошествовал в храм.

У ног огромной статуи Киргала стояли широкие бронзовые чаши для подношений. Несколько паломников выкладывали в них свои подношения. Их вид и ценность напрямую зависели от благосостояния дарителя. Слева от лекаря стоял небогатый горожанин. Он положил в свою чашу несколько горстей медяков и отрез недорогой ткани. Затем склонился в поклоне, бормоча молитвы. Жрец, следящий за своевременным опустошением чаш в специальную тележку с высокими бортами, недовольно поморщился. Ему опять вечером придется слушать проклятия храмового казначея в адрес недоумков, считающих, что Киргал будет благосклоннее к тем, кто пару уртов пожертвует в виде кучи меди. Будто бог как деревенский дурачок, в первую очередь обращает внимание на количество монет, а не на их достоинство.

Справа от Вилта стоял почтенный седовласый купец в сопровождении двух юношей, видимо его сыновей. Глава семейства высыпал из своего кошеля серебряные монеты и вдобавок положил три дорогих браслета, украшенных дымчатыми топазами. Вообще-то, Вилт мог и ошибиться. Он за свою жизнь ни разу не держал в руках камня дороже булыжника. Но одобрительный взгляд жреца подсказал ему, что камни и впрямь недешевые. Просто любой драгоценный камень он делил на зеленые изумруды, красные рубины и прозрачные алмазы. Все, что не попадало в эту классификацию, в его голове обозначалось как топаз, причем именно дымчатый. Откуда у него появилось это определение, он и сам уже не помнил.

Вилт отвернулся от купца, тихо о чем-то просившего божество. Хотя любой, кто сюда приходил, просил только об одном — удаче в своих делах. Правда, каждый понимал ее по-своему. Для одного она заключалась в удачной сделке, а для другого — в удачном грабеже. Для третьего и вовсе в скорой смерти богатого родственника. Это считалось особенно большой удачей у всех слоев общества. Киргалу все равно, на что давать смертным удачу. Главное, принести щедрую жертву. Лекарь рухнул на колени и начал громко молиться:

— Киргал! Я благодарю за все, что ты сделал для меня и моих друзей за последнее время: веселое путешествие в Лантар, сюрприз с письмом, неожиданную встречу с хорошим знакомым, — громогласно перечислил недомерок. — Позволь мне отблагодарить тебя за твои милости и прими от меня это скромное подношение! — с этими словами пройдоха встал на ноги и не спеша развязал мешочек, приковав к своей персоне внимание находящихся в святилище. Затем он неторопливо высыпал из него желуди в жертвенную чашу, не обращая ни малейшего внимания на отвисшие челюсти людей вокруг него. А напоследок бросил в нее и мешок.

— Если ты и впредь будешь заботиться также о нас, я обещаю тебе еще более щедрое пожертвование! Можешь рассчитывать на мешок желудей, не поскуплюсь!

В храме повисла гробовая тишина. Купец попятился назад, лишь бы оказаться подальше от этого полоумного. Или святотатца. Или самоубийцы. Или… Неважно. В любом случае нахождение рядом с ним удачи не прибавит. Слева любитель медных куч, творя защитные знаки, поспешил стать за спиной жреца.

Сам жрец, впервые увидевший столь странное подношение, оказался в трудном положении. С одной стороны, каждый человек сам выбирает, как ему общаться с богами и что им жертвовать. А с другой стороны, о том, что богам можно дарить желуди, не говорится ни в одной из двадцати пяти священных книг. Решив, что Киргал сам разберется с дарителем желудей, жрец, чтобы не смущать прочих посетителей странным подношением, поспешил быстро ссыпать желуди в мешочек и бросить его в тележку.

О своем решении он сто раз пожалел уже вечером, когда к проклятиям казначея присоединились крики спорящих старших жрецов. Вопрос о том, что делать с желудями стал для жрецов головной болью. Выбросить подношение богу нельзя, скормить свиньям — еще хуже, точно навлечешь гнев Дарующего Удачу. Можно его только кому-нибудь подарить. Но даже лантарский нищий пошлет дарителя к Турулу, будь он хоть самим казначеем. Лишь через день было принято решение положить желуди в казну. В другие времена жрецы бы с улыбкой или с ругательствами выбросили бы странный дар на помойку. Но теперь, когда Урман лишился двух главных живых амулетов удачи, ничтожное приношение безвестного придурка заставило ломать головы убеленных сединой священнослужителей.

Видимо, кто-то из посетителей храма счел за лучшее покинуть храм, и по пути поделился об увиденным с окружающими. Поэтому, когда Вилт вышел на площадь, двое нищих с грязными ругательствами швырнули ему под ноги медяки, которые он им бросил раньше.

— Что, лучше дать по желудю? — ухмыльнулся коротышка. — Не повезло, их все забрал Киргал. Нищие угрожающе загомонили. Лекарь благоразумно ускорил шаг и вскоре свернул на ближайшую улицу.

Увидев довольное лицо Вилта, Мерги насторожился. Он уже понял, что это верный знак какой-то проделки, которую недомерок уже провернул или только обдумывал. Пройдоха весело поинтересовался, есть вести от Силара. На отрицательное покачивание головой сапожника он пообещал другу, что бог удачи вскоре перестанет доставлять им неприятности. Может быть, Киргал лично решит загладить перед ними свою вину. У него появилось это предчувствие после того, как он посетил храм. Полезная штука, кстати, общение с богами. На душе становится веселее.

Мерги вздрогнул, представив, как Вилт общался с богом. На вопрос, в каком храме он осчастливил Киргала своей беседой, недомерок отвечать отказался, сославшись на то, что он еще плохо знает город. Помнит только, что возле храма были нищие.

Прошедший вечер был точно копией вчерашнего. Ужин, занятия с Пиммом, споры о причине молчания жреца.

На следующий день Мерги увидел, что все нашли себе занятие, кроме него, и тихо выругался, проводив взглядом Тейрама, отправившегося на рынок. Ему опять предстояло весь день поглядывать на улицу в ожидании гонца от Силара. Но в тот день бог удачи явил им свою милость. Незадолго до полудня в ворота постучал человек, одетый в коричневый плащ. Желтоватое лицо с коротким носом заглянуло через незапертые ворота. Мерги быстро подошел к незнакомцу. Тот глянул на лысину сапожника, как на пароль, и хрипловатым голосом оповестил ее обладателя, что известный ему жрец будет ждать их завтра в полдень у ипподрома. После этого сообщения человек Силара развернулся и ушел прочь.

— Похоже, Вилт не зря ходил в храм, — довольно заявил сапожник друзьям, войдя в дом. — Только что мне передали весть от Силара. Завтра мы с ним встретимся у ипподрома. Его слова заметно приободрили компанию. Вилт весь оставшийся день рассуждал о пользе жертвоприношений и особенностях взаимоотношений между смертными и небожителями. Друзья лишь посмеивались, слушая разглагольствования коротышки.

Четверка стояла у главных ворот ипподрома, превращавшихся на время отсутствия скачек в шумное торжище, и внимательно всматривалась в лица прохожих, выискивая среди них Силара. Но жреца нигде не было видно. Прождав час, друзья стали уже подумывать о том, чтобы наведаться к жрецу на остров, но тут к ним подошел невзрачный мужчина с редкими волосами и в одежде обычного горожанина и тихим голосом сообщил, что Силар ждет их недалеко отсюда, в карете. Он укажет им путь.

Следуя за посланцем, искатели черепах перешли на противоположную сторону улицы и, пройдя полквартала на восток, подошли к карете с задернутыми шторками, стоящей у дома какого-то сирпалида. Проводник распахнул дверцу кареты и жестом приказал садиться. Авантюристы, переглянувшись, сели в карету. Кроме них, в ней никого не было.

— Ждите! — велел редковолосый, — и не отодвигайте шторы. Затем подошел к кучеру и что-то прошептал. Карета тронулась, оставляя позади молчаливого проводника. Пропетляв немного по незнакомым улицам, карета опять выехала к ипподрому, свернула на параллельную улицу и остановилась. Дверца кареты резко распахнулась, и в нее протиснулся мужчина, судя по виду, преуспевающий ремесленник или торговец. Усевшись рядом с Вилтом и Хемилоном, он сказал голосом Силара:

— Приветствую вас, да пребудет с вами Киргал! Друзья, в свою очередь, пожелали жрецу благ от его божества, и выжидающе устремили на него свои взоры.

— Предосторожности, с которыми проходит это свидание, вызвана тем, что я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о нашей встрече, — произнес жрец, поудобнее усаживаясь и смыкая руки на животе. — В прошлый раз вы предложили найти Любимицу Киргала. Я обдумал ваше предложение, и решил принять вашу помощь в моих поисках, но при определенных условиях.

Друзья, кроме сапожника, удивленно переглянулись. Им милостиво предлагали помочь жрецу, да еще выставляли условия. Но потом, припомнив слова лысого друга на предыдущей встрече с Хранителем Пруда, успокоились.

— Мы согласны, если нам выплатят награду целиком, — сказал Мерги, — и если выполнение этих условий окажется нам по силам.

Силар засунул руку под свой плащ и вытащил два свитка. Развернув один из них, он негромко прочитал:

— «Мы, сапожник Мерги, астролог Хемилон из Лармора, бродячий лекарь Вилт и пращник Тейрам, потверждаем, что получили от Силара, Хранителя Пруда, в качестве задатка пятьдесят золотых, за выполнение его указаний по поиску похищенной Священной Черепахи Урмана. Подписано в тринадцатый день луны грачей, год семьсот четырнадцатый от коронации Урта Основателя».

Окончив читать, жрец развернул следующий свиток:

— «Мы, астролог Хемилон из Лармора, бродячий лекарь Вилт и пращник Тейрам, потверждаем, что наш друг, сапожник Мерги из Берата, в нашем присутствии обвинил члена королевской семьи в измене короне Урмана и родине.

Я, сапожник Мерги из Берата, подтверждаю свои слова и готов огласить их в присутствии представителя королевского правосудия. Подписано в двадцатый день луны грачей, год семьсот четырнадцатый от коронации Урта Основателя».

— Если вы согласны подписать эти документы, то я сообщу вам улики, которые мне могут быть известны, — Силар воззрился на собеседников, ожидая их ответа. Но те, нахмурившись, молчали, предоставив Мерги право окончательного решения. Сапожник, не мигая, некоторое время всматривался в глаза жреца. Силар ответил ему тем же. Наконец, Мерги протянул руку, и забрал свитки из рук Хранителя Пруда. Силар вытащил дорожную чернильницу с пером и отдал ее лысому вожаку.

— Подумай еще раз, Мерги — предостерег его Хемилон. Сапожник улыбнулся, и подписал на коленях документы, один из которых теперь в любой момент мог оказаться его смертным приговором. Друзья без слов по очереди поставили свои имена и вернули свитки жрецу. Тот мельком взглянул на подписи, несколько раз дыхнул на свежие чернила и свернув, спрятал их под одеждой. Затем оттуда же достал небольшой кошелек с вышитой черепахой и протянул его Мерги:

— Пятьдесят золотых, — коротко произнес он. Мерги кивнул и спрятал задаток.

— Что вам известно о похищении Удачи Урмана, господин? — обратился он к Силару.

— О похищении Священной Черепахи — ничего! — после короткой паузы ответил жрец. — Она была похищена убийцами Телла и они не оставили после себя никаких следов. А вот об убийстве Телла мне кое-что известно.

Силар задумчиво оглядел друзей и начал говорить:

— Хранитель Прудов в первую очередь отвечает за условия содержания Любимицы Киргала. В мои обязанности входит обеспечение ее нужным питанием, за которым следит храмовый целитель, бассейном и местом ее ночлега. Это почетная, но малая часть обязанностей, которые я исполняю. Помимо этого, я решаю все хозяйственные вопросы, связанные с нуждами верховного жреца, его резиденцией, и потребностями остальных слуг Киргала. Мой сан Хранителя Пруда, наряду с Хранителем Костей Удачи и Казначеем Киргала, дает мне право претендовать на место Главного Слуги Киргала в Урмане. Не считая остальных претендентов из жрецов рангом пониже, — тут же поспешил он добавить.

— Охраной Телла, резиденции и черепахи занимается храмовая стража. Ее возглавляет Карпад, вернее, возглавлял, — поправился Силар. — В настоящее время он находится в Старой крепости. И думаю, больше ее уже не покинет.

В тот несчастный день Телл приказал Карпаду не беспокоить гостей, которые его навестят поздно вечером. Поэтому храмовой страже не удалось узнать, кто посещал убитого. Двое посетителей были в плащах и низко надвинутых лагратских шапочках. Охрана, надо признать, обленилась, — осуждающе произнес жрец. — Заросли жиром, дармоеды. Никто не обратил внимания, несли ли они что-нибудь с собой, когда возвращались обратно к личной пристани Телла.

— Разве саму черепаху не охраняют?! — изумился Вилт.

— Конечно, охраняют! Но только у наружной двери в ее комнату. А ее украли через внутреннюю дверь, ведущую в покои Телла. Замок двери не поврежден. Значит, открыли его ключом, он обязан носить его с собой, это одна из регалий верховного жреца Киргала.

— А какого размера черепаха? — поинтересовался Мерги.

— Немногим меньше одного локтя.

— А много на ней камней? — тут же спросил Вилт. Силар поморщился от такого чисто материального вопроса.

— Все камни занесены в особую книгу храмового казначея с подробным описанием каждого из них. Сейчас эти описания уже разосланы во все ювелирные гильдии страны. Так что продать камни никому не удастся. Каждая сделка с драгоценными камнями сейчас должна заверяться главами гильдий ювелиров.

А сколько они…, - начал, было, коротышка.

— Вилт, не мешай! — осадил его сапожник. — Удалось ли королевским дознавателям установить приблизительную картину убийства и похищения? — обратился он к жрецу.

— Дознаватели считают, что Телл был убит бератским кинжалом одним из посетителей. Негодяй ударил его под левую лопатку. Видно, что у убийцы большой опыт по работе с кинжалами. Новичок вряд ли бы стал рисковать угодить в ребро. Мерги кивнул.

— После этого убийцы обыскали Телла и сняли с него ключ, — продолжил жрец. — Затем открыли скрытую ковром дверь и проникли в комнату, где спала Удача Урмана. Ну, а дальше обратно и в лодку.

— Они что-нибудь искали в самой комнате или других помещениях? — задал вопрос Хемилон.

— Полка, на которой стояли личные книги Телла, была перерыта, но рылись недолго. Время поджимало. Может быть, убийцы разделились. Один пошел за черепахой, а другой в это время просматривал документы. Мы не обнаружили никакой пропажи, за исключением вашего глиняного письма. Но его Телл мог сам уничтожить. Это в порядке вещей.

— А был ли накрыт стол для гостей? — задал вопрос Мерги после некоторой паузы.

— Нет, — покачал головой Силар, — на столе была лишь вазочка с тыквенными семечками — покойный любил их погрызть перед сном, утверждал, что они помогают ему уснуть.

— А зачем вообще украли Любимицу Киргала? — неожиданно для всех спросил Тейрам. Силар замешкался, не ожидая такого наивного вопроса.

— Если бы мы это знали, то знали бы и тех, кто ее украл, — наконец ответил он. — Намерения преступников нам, к сожалению, неизвестны. Только безумцы могли бросить вызов Киргалу. Никакая выгода от этого преступления не поможет им избежать его гнева. Зачем им деньги, если удача отвернется от них?

— Так вы считаете, что черепаху украли из-за денег? — прервал его сапожник.

— Нет, — покачал головой жрец, — я не настолько глуп! Те люди, что крадут деньги, особенно трепетно относятся к удаче.

— Сирпалиды больше всего зарабатывают на негодяях, которым особенно нужна удача в их грязных делишках, — громко заявил недомерок. Силар поморщился, углядев в ней стрелу, направленную и в сторону его собратьев. Но возражать не стал, посчитав, что это ниже его достоинства.

— Вы не могли бы рассказать, господин, как Телл отреагировал на известие о нашем письме? — попросил сапожник.

— Я тоже размышлял над тем, не могло ли это письмо стать причиной убийства Телла, но пришел к выводу, что наверное, нет. Это письмо не объясняет похищения Черепахи. Что касается Телла, то он не показал своих чувств, когда я сообщил ему о письме. Но все же повел себя странно. Он поспешил отделаться от меня, хотя я не успел ему рассказать о некоторых важных делах. Думаю, он его ждал. Не зная содержимого письма, гадать можно бесконечно, — закончил свою мысль Силар.

В карете наступила тишина. Мерги молчал, думая о чем-то своем, друзья пытались придумать еще какие-нибудь вопросы. У Вилта был вопрос о стоимости камней и возможности их перегранки после разделения на несколько частей. Но спрашивать об этом вслух он поостерегся. Тейрам молчал, опасаясь спросить еще какую-нибудь глупость. Хемилон решил, что задавать вопросы лучше тому, кто будет заниматься поисками.

Мерги вскинул голову и произнес:

— Думаю, теперь мы знаем об обстоятельствах этого трагичного дела столько же, сколько и королевские дознаватели. Осталось самое главное: узнать то, что не знают остальные, кроме вас, господин.

Силар усмехнулся и опять полез под одежду. Извлек оттуда кулак и раскрыл его. На крепкой ладони лежали пара уртов и серебряная застежка в виде дельфина. Его глаза были выполнены из темно-желтого янтаря, сразу привлекая к себе взгляды.

— В ту ночь я оказался самым главным на острове. Поэтому я первым узнал о произошедшем, — начал говорить жрец, передав вещи Мерги. — Когда мне сообщили об убийстве жреца, я поспешил в гостиную. Там был только старый слуга, который и обнаружил труп. Я тут же велел ему отправить людей в Лантар. Оставшись один, я осмотрел комнату, надеясь найти улики, которые позволили бы быстро отыскать убийц. О похищении Черепахи Киргала никто тогда не знал. Это обнаружилось только утром. Дверь из спальни Телла была закрыта, поэтому никому и в голову не пришло, что может произойти подобное святотатство.

Увы, но никаких следов я не увидел. Поэтому стал просто ждать королевских дознавателей. И тут случайно мой взгляд наткнулся на эту застежку, которая закатилась за большой горшок с розами, стоявший справа от стола.

Вилт закашлялся, прервав повествование Силара. Случайно увидеть застежку за горшком — эти жрецы действительно обладают способностями, недоступными простым смертным, — с издевкой подумал коротышка. Жрец, бросив короткий взгляд на покрасневшего лекаря, продолжил:

- Подобные вещи не носит ни один служитель Киргала. Поэтому, она, несомненно, принадлежит одному из посетителей-убийц.

— А монеты? — спросил глухо Мерги.

— В ходе обыска помещений королевские дознаватели нашли маленькую шкатулку, лежавшую в библиотеке среди прочих вещей. Всего в ней было одиннадцать уртов. Все пришли к выводу, что о монетах забыл и сам Телл. Но точно такую же монету я нашел в его грязном плаще, который отдали в стирку. Я сомневаюсь, что Телл видел деньги в последние годы своей жизни. Ему они были не нужны. Все монеты выпущены при одном правителе, — Силар показал на аверс одной из монет, который был украшен кучерявым профилем неизвестного правителя.

— Подозреваю, что они могли служить в качестве опознавательного знака. У Телла всегда были какие-то дела, в которые он предпочитал не посвящать посторонних. В последний год он интенсивно занимался какой-то проблемой. Я просмотрел расходную книгу за прошлый год, и увидел, что Телл постоянно брал у казначея крупные суммы. В графе «Цель расходов» всегда писалось «Поиск пропавших имперских реликвий Киргала». Весьма удобная формулировка, позволяющая не отчитываться в своих тратах. Я взял две монеты для вас. Может, они выведут вас на людей, которые выполняли работу для Телла.

— По этим вещам нельзя найти убийцу! — вызывающе бросил сапожник. — Я не понимаю, зачем вы заставили нас подписать эти документы в обмен на какой-то жалкий мусор.

Силар встал и, повернувшись спиной к Мерги и Вилту, протянул руку куда-то вниз за спинку сиденья. Отыскав нужное, он сел на прежнее место, и протянул Мерги кинжал. Сапожник взял в руки оружие и стал его внимательно рассматривать.

— Этот кинжал — точная копия того, что прервал жизнь Телла, — сказал жрец. — Поверьте, что найти его оказалось непросто. Бератская работа. Таких в Лантаре оказалось всего два. Видите этот красный камень — гранат? На том кинжале тоже был красный камень. Королевский ювелир заявил, что камень на кинжале убийцы является гранатом. Но самое главное заключается в том, что такие кинжалы изготавливает только одна семья оружейников — семья Гролл из Сар-Берата.

— Эта семья делает по несколько сотен подобных кинжалов в год, — заявил Мерги, — значит, их сейчас в Линмаре многие тысячи.

— Никто и не обещал, что поймать убийц будет легко! — повысил голос Силар. — Если бы я знал чуть-чуть больше, то, может, я сам нашел убийц. Мерги предпочел промолчать.

— Я пошел на определенный риск, связавшись с вами, — опять спокойным голосом произнес жрец. — Пришлось затратить много времени, чтобы проверить ваш рассказ о гонце и ограблении. Потом немного присмотреться к вам лично. Даже после того, как вас лишили денег в суде, я сомневался. И только выходка вот этого молодого человека помогла мне удостовериться, что вы являетесь теми, за кого себя выдаете.

Друзья воззрились на Вилта. Тот сделал непонимающее лицо невинного ягненка и в свою очередь уставился на них.

— Из-за твоих желудей нам пришлось немало поломать голову, как от них избавиться, не оскорбив Киргала, — насмешливо произнес Силар. — На будущее советую не повторять подобного! Боги не едят желуди. И Киргал в том числе.

— Ты поднес Киргалу желуди?! — неверяще воскликнул Хемилон.

— Это единственное, что мне удалось купить на мои гроши! — возмутился недомерок. — Если Киргал хочет иметь что-нибудь посъедобнее желудей, пусть поможет нам заработать на это деньги. Или, по крайней мере, перестанет мешать их заработать. Думаю, он это понял, — удовлетворенно пропыхтел коротышка, — господин Силар тут же поверил в нашу честность.

Жрец негромко засмеялся, слушая из уст прохиндея эту наивно-циничную речь.

— Видимо, Киргал получил удовольствие от вашей беседы, если вам стало везти, — отсмеявшись, произнес он. — Только боги не любят повторений. В следующий раз желуди навлекут на вас его гнев. Остерегись повторений! — повелительно посоветовал он лекарю. Тот кивнул, недостаточно убедительно, на взгляд жреца.

— Итак, у нас есть застежка и кинжал, — подвел итоги сапожник, тяжело дыша. — А что будет с нашими расписками, если мы не сможем найти похитителей? — прямо спросил он у Силара.

— Я их уничтожу, как только вы вернете мне улики и задаток, — ответил жрец.

— И все? — недоверчиво спросил Мерги.

— Возможно, вам придется выполнить одно мое поручение, — поколебавшись, нехотя сказал Силар. — Но о нем еще рано говорить. Сначала попытайтесь воспользоваться вашими навыками поиска, о которых мне так много рассказывали. Попытайтесь выяснить, кто использует эти монеты в качестве знака. А теперь, думаю, на этом нам следует распрощаться. Меня ждут важные дела. Если найдете что-то, о чем вам нужно будет сообщить мне, один из вас может приехать на остров. Вот пропуск. Хитрый жрец протянул Мерги уже знакомую фигурку черепахи, затем открыл дверь и вышел из кареты. Как только за ним закрылась дверь, та сразу же тронулась. Через несколько минут она остановилась, и друзья ее покинули.

— Что-то я не понимаю, — заговорил недовольным голосом Вилт. — Нам всучили пару монет, какую-то заколку, которую мог потерять любой матрос и ножик с дешевым камнем. А взамен заставили подписаться под смерным приговором нашего Мерги.

— Не забывай о пятидесяти золотых, — напомнил ему сапожник, невесело улыбаясь. — Я и сам считаю, что Силар получил во много раз больше, чем нам сообщил. Признаться, я считал, что он знает больше об убийстве, чем оказалось на самом деле. Этот хитрец за горсть монет и несколько безделушек сумел схватить меня за горло. Теперь, уверен, он не отпустит меня, пока я не выполню для него его маленькое дельце. Вернее, он думает, что не отпустит, — добавил Мерги.

— Что за дельце? — спросил Тейрам.

— Не знаю. Но думаю, цель сегодняшней встречи заключалась в том, чтобы вы подписали эти признания. Остальное — лишь отвлекающий фон. Жрец никогда и не верил, что мы найдем черепаху. Я не сомневаюсь в его словах. Он ничем не рискует, отдав нам эти вещички. А то, что ему пришлось немало потрудиться, чтобы проследить весь наш путь по дороге в Лантар, говорит о том, что он готовится к жесткой борьбе за место Телла. Если мы найдем черепаху, то героем станет он. Мы будем лишь исполнителями его мудрых указаний. А другой документ поможет ему держать нас на поводке, если черепаху никто не найдет.

— Ты что, думаешь, что он прикажет нам убить какого-нибудь его соперника? — неприятно удивился Тейрам.

— Нет, он будет действовать хитрее, — ответил Мерги. — Но довольно об этом. Нам нужно извлечь пользу от той скудной информации, которую сообщил наш хитроумный жрец.

— Неужели из этого можно что-то извлечь, — пробрюзжал Хемилон.

— Надо попытаться. Все-таки это улики. Я подумаю, что можно сделать. А сейчас давайте разменяем золото.

Оказавшись дома, компания попыталась забыть эту малосодержательную встречу. Айто сказали, что жрец попросил их кое над чем поработать. Старик, видя разочарованные лица друзей, решил удовлетвориться этим туманным объяснением. Хемилон, к своему удивлению, вынужден был признать, что ему стало нравиться учить взбалмошного внука Айто. Мальчик тоже привязался к ларморцу. Этот строгий на вид звездочет знал столько разных историй. Пимм пришел к выводу, что лучше учителя, чем дядя Хемилон, на свете нет.

Мерги после ужина вышел во двор. На небе светились яркие весенние звезды Корабля, Серпа и Собаки. Синие глаза небесной собаки в этот вечер глядели тоскливо, как смотрит бездомный голодный пес, получивший за день только пинок от злого прохожего. На душе у сапожника было также мрачно. Его надежды на Силара не оправдались. Присев на край беседки, он достал из кармана застежку и монеты. Долго глядел на них, ожидая, что ему придет в голову какая-нибудь идея. Но ничего не пришло. Вздохнув, он отбросил мысль выбросить вещи в ближайшие кусты, и положил их обратно. Затем вынул кинжал. Попробовал пальцем остроту заточки. Затем ухмыльнулся. «Вот изумились бы королевские дознаватели, если бы увидели точно такой же кинжал в груди Силара! — подумал сапожник. Но это мы оставим на случай, если жрец решит за наш счет смазать себе путь к креслу верховного жреца». Потом он опять достал застежку и монеты. Наконец, все убрал, встал и быстро зашагал к дому.

К этому времени Хемилон закончил вечернее занятие с Пиммом и друзья просто болтали. Мерги сел за стол и достал одну из монет. Поставив ее на ребро, толкнул в сторону Хемилона.

— Кто это изображен на бератуле? — обратился он к звездочету. Хемилон, поймав серебряный, прочитал легенду под профилем и сообщил:

— Керсал Пятый, дед нынешнего короля Берата.

— Это я и сам прочитал! — Ты можешь сказать, чем он отличился во время своего правления?

— Думаешь, это может помочь в наших поисках? — удивился Хемилон.

— Кто знает, — пожал плечами сапожник. — В этом деле все может оказаться важным, даже эта безделица. Но скорее, ничего не даст. Просто, надо с чего-то начать. Может, натолкнет на какую-нибудь идею.

— Керсал Пятый вообще-то ничем особым хронистам не запомнился, — после некотороых раздумий отозвался ларморец. — Несколько пограничных конфликтов с Дангарой, очередная неудачная попытка вернуть Урдалан под контроль Берата. Вроде и все. Он больше уделял внимания перестройке своей столицы. Сар Берат при нем сильно похорошел. Начали разрабатывать новые месторождения серебра на западе Медных гор. Содержание серебра в бератуле и его вес он опять довел до имперского стандарта — восемь десятых по весу монеты. Поэтому все, что я могу сказать о связи между этой монетой и нашим делом — это то, что никакой связи нет, — закончил астролог и катнул монету обратно к Мерги.

Сапожник кивнул и взял кошель, чтобы положить в него бератул, но его остановил Айто:

— Дай-ка мне взглянуть на нее! — попросил старик. Взяв бератул, он поднес его к глазам и придирчиво осмотрел. — Знакомая личность! Мне они все время попадаются! Видать, этот Керсал сделал их немало за свою жизнь.

— Строительство и войны требуют немало серебра, — согласился с Айто астролог. — Даже многолетняя переплавка монет его сыном и внуком для чеканки своих монет не смогла полностью изъять их из оборота. Но, повторяю, это не приводит нас к решению нашей проблемы.

Мерги опустил серебряную частичку истории в кошель и сказал:

— Завтра придется побегать по городу. — Айто, — обратился он к старому торговцу, — Силар нас сегодня обрадовал новостью, что он поможет нам найти кое-какую работенку. Мы пока не поняли, во что она нам может обойтись. Жрец хитер как старая лисица.

— Это у жрецов врожденное, — отозвался Айто, просматривая список посуды, которую надо было закупить в лавку. — Подумайте сто раз, прежде чем соглашаться работать с ним.

— У нас нет другого выхода, — невесело усмехнулся сапожник. — Завтра начинаем работать. Может, нам повезет.

— Да пошлют вам боги удачу!

— Наша удача теперь в руках Вилта, — ехидно прокомментировал Хемилон. — Вернее, от его щедрости. Представляешь, Айто, наш коротышка вручил в храме свое лекарство самому Киргалу!

— И что это? — с придыханием спросил старик.

— Желуди! — торжественно объявил ларморец. — Много желудей! О его средстве уже знают высшие иерархи Лантара. Сам Силар сказал, что Киргалу уже заметно полегчало, и бог больше не нуждается в его услугах.

Айто изумленно присвистнул и уставился на недомерка:

— Твой мастерство растет с каждым днем, сынок! — наконец проговорил он. — Меньше луны назад мы в том постоялом дворе обсуждали, кого тебе можно лечить. Так ты перепрыгнул слепых королей и сразу перешел к богам! Кстати, а вы как-нибудь заметили, что Киргал изменил к вам свое отношение?

— А то! — важно произнес рыжий пройдоха. — Нам отломилось из рук его слуги полсотни золотых!

— Ого! Да, лечение оказалось действенным! — воскликнул Айто. — Постарайтесь не тратить их попусту. — Деньги немалые, сразу появляется сотня поводов их потратить. А ты, Вилт, перестань дразнить богов! Это плохо кончится для тебя!

— Мерги приглядит за золотом, — успокоил его Хемилон. — Они у нас пойдут в дело.

— Значит, мой совет оказался излишним. Пимм! Марш в постель! Уже поздно. Ребенок нехотя поплелся в соседнюю комнату, служившей ему с дедом спальней.

Друзья еще немного посидели, поговорили на отвлеченные темы и вскоре пошли наверх.

Утром, после того, как хозяева ушли на рынок, Мерги, отставив бронзовый кубок, завел речь о предстоящем деле:

— Думаю, нам стоит обсудить, что мы имеем на сегодняшний день и что собираемся предпринять, — начал сапожник. — Если вы помните, в тот день, когда мы узнали об убийстве Телла, я вам сказал, что надо искать похитителей черепахи, а не убийц жреца.

— Конечно, помним, — фыркнул Вилт. — И какая разница? Это что, были разные люди? Нелепица какая-то!

— Я хочу обратить ваше внимание на следующее, — продолжил Мерги, — кто, по-вашему, мог убить жреца?

— Да кто угодно! — после некоторой заминки откликнулся Тейрам.

— А похитить черепаху? — не успокаивался сапожник.

— Тоже любой! — мгновенно ответил Вилт, опередив пращника.

— Так уж и любой? — продолжал гнуть свое сапожник. — А вот вы бы согласились за тысячу гемфарских золотых украсть черепаху, если бы знали, что вас никто не поймает? На этот раз пауза затянулась.

— Ни к чему хорошему это не приведет! — наконец ответил Вилт. — Киргал не любит, когда ему бросают вызов. Да и камни трудно сбыть. Тейрам и Хемилон утвердительно кивнули, соглашаясь со словами дарителя желудей.

— Даже ты это признаешь, — удовлетворенно хмыкнул Мерги. — А теперь подумайте, кто в здравом уме решит бросить вызов Киргалу?

— Безумец? — предположил Тейрам.

— Тот, кто не верит в Киргала, — изрек Хемилон.

— Точно! — в унисон воскликнули лекарь и пращник.

— Вот именно, тот, кто не верит в Киргала, а значит, и в прочих наших богов, — подтвердил Мерги. — Поэтому, можем пока отбросить урманцев, бератцев, ларморцев и урдаланцев.

— Всего-то, — ухмыльнулся коротышка, — остались только гемфарцы, турганцы, дангарцы, фаланцы, мерпальцы, лагратцы и жители Симархи.

— Про глатцев забыл упомянуть, — подсказал Тейрам.

— Придется нам пока довольствоваться только этой догадкой, — невозмутимо сказал сапожник. — Теперь надо подумать, зачем эту черепаху украли. И не забываем про убийство. Но об этом можно подумать и на досуге, — произнес Мерги, услышав вздохи друзей. — Я и сам не понимаю, для чего ее украли. Не исключаю варианта, если ее украли, чтобы запутать дело, а настоящей мишенью был сам Телл. Или наоборот. А пока в ближайшие дни нам придется хорошенько поработать ногами и языком:

— Тейрам, ты сегодня начнешь обходить всех торговцев безделушками. На, возьми эту застежку. Узнай, кто их обычно покупает и много ли их делают. Хорошо бы узнать, и кто их изготавливает. И где, — добавил сапожник. — Это, конечно, мало, что нам даст. Наша цель пока — просто с чего-то начать. Хемилон, ты попробуй разузнать, кто за последние полгода построил себе бассейны для черепах. Вот, возьми сто уртов, какой-нибудь писец в гильдии каменщиков с радостью тебе продаст эти сведения. И вы возьмите по полсотне, — обратился он к остальным. — Может, пригодятся. А я попробую разузнать побольше об этом бератском кинжале.

— А мне что делать? — подал голос Вилт.

— А ты пройдись по Черепашьему рынку, — ответил улыбнувшийся Мерги. — Узнай, сколько новых клиентов появилось у продавцов еды для черепах. Ведь чем-то похитители должны кормить нашу черепаху.

— Так они мне все и расскажут!

— А ты постарайся, — посоветовал невозмутимо сапожник. — Купи на пробу что-нибудь. В общем, думай головой.

Раздав указания, Мерги встал и, пожелав всем удачи, заспешил в город. Остальные, переглянувшись, потянулись за ним следом. Каждый почувствовал облегчение, занявшись, наконец, хоть чем-нибудь осмысленным. Сидение в доме Айто уже всех утомило, как и бесцельные прогулки по городу.

Вилт, насвистывая какую-то песенку, неторопливо направился к небольшому Черепашьему рынку, расположенному на юго-западе столицы. Затея Мерги поспрашивать торговцев черепашьей едой показалась ему сомнительной. Но зато пятьдесят уртов приятно отягощали его кошелек. Они помогут пополнить его оскудевший запас различных снадобий и трав. Кто знает, чем обернутся для них поиски этой животины Киргала. Вполне может быть, что им понадобится помощь опытного травника. Как говаривал дед Вилта, иногда нужный настой эффективней десятка мечей. Правда, эту мысль коротышке еще ни разу не приходилось испытывать на верность, но быть готовым к подобному повороту событий надо всегда.

Недомерок быстренько обошел торговцев деликатесов для черепах. Убедился, что он в который раз оказался прав в своих предположениях. Никто из продавцов не горел желанием делиться с незнакомцем лишней информацией. Тем более, что лекарь решил, что тратить деньги на траву, чтобы разговорить этих мошенников — верх безумия и расточительности. Лишь один из них, молоденький парнишка с прыщавым лицом, по всей видимости, замещавший отошедшего куда-то отца, рассказал, что новых лиц на рынке не появлялось давно. Во всем Лантаре не будет и пятисот человек, которые могут позволить себе содержать сестер Черепахи. Новости о новом счастливчике быстро распространяются среди продавцов.

Вилт, для очистки совести обойдя оставшихся торговцев, заспешил на Восточный рынок. Там, в рядах, торгующих всевозможными травами, минералами и прочими ингредиентами для целителей, лекарей, шарлатанов и доморощенных отравителей недомерок с наслаждением приступил к пополнению своей котомки. Пятьдесят уртов кончились раньше, чем он предполагал. Но и того, что он приобрел, хватило бы, чтобы излечить будущих клиентов по меньшей мере от двухсот самых распространенных болезней, включая такие экзотические, как лагратская лихорадка и фаланская трясучка. Единственным условием, которое нужно было неукоснительно выполнять для сохранения здоровья самого лекаря — это находиться не менее, чем в трех днях пути от пациента после продажи особо редких эликсиров. В общем, впервые за два года полностью скомплектовав малый набор бродячего лекаря и шарлатана, Вилт, плотно перекусив, остаток трудового дня провел, созерцая городскую суету. И только вспомнив, что пора готовить ужин, недомерок направился домой.

К сожалению, не всем этот день удалось провести с такой же пользой, как рыжему прохиндею. Придя домой, он обнаружил, что опоздал. Остальные были уже в сборе и суетились вокруг оголенного по пояс Тейрама, сидевшего лицом к окну. Вилт, быстро отодвинув Хемилона и Мерги в сторону, пробрался к тяжело дышащему наемнику.

— Ого! И кто тебя так разукрасил?! — вырвалось из уст Вилта при виде синяков и кровоточащих ссадин, покрывавших торс и лицо пращника.

— Потом узнаешь! — ответил за пострадавшего сапожник. — Лучше попробуй чем-нибудь помочь. Или ты все урты потратил на более важные вещи? — Мерги многозначительно ткнул в набитую котомку коротышки.

— Моя предусмотрительность временами поражает даже меня! — ответил лекарь, убедившись, что Тейрам не имеет тяжелых увечий, и полез в свою сокровищницу.

— Так, что у нас в сумке? — пробормотал Вилт, заглядывая в свою поистрепавшуюся пыльную котомку. — Корни фегары, полевой хвощ, настойка келлы, цветки арники, водяной перец, рвотный орех, кровохлёбка. Другие травки нам пока не понадобятся. Хватит хвоща и кровохлёбки. Вытащив высушенный корень и зеленые побеги хвоща, он убежал на кухню. Через некоторое время коротышка водрузил на обеденный стол небольшой горшок с горячим отваром.

— Сейчас остынет и начнем лечение! — сообщил он друзьям. К этому времени вернулись и хозяева. Айто велел внуку сесть на скамью и не мешать друзьям. Сам, неодобрительно покачивая головой, осмотрел уже почерневшие ушибы на спине и груди искателя черепахи, и ворчливо осведомился у остальных, хватит ли им здоровья, чтобы выполнять работу для жреца.

Мерги, сам не ожидавший, что их начнут дубасить так рано, лишь развел руками:

— Не повезло, — ответил он.

— Папаша, с тебя чистое полотно, — обратился к торговцу недомерок. Принесенную дедом тряпицу он разорвал на части и, окунув в темную жидкость, началь прикладывать примочки на ссадины и ушибы. Последний, самый большой кусок материи он молча шлепнул на лысину сапожника.

— Если подержишь подольше, может, что и заколосится на твоем поле, — ответил он в ответ на изумленный взгляд Мерги. — Проверенное средство!

— И у меня будет расти шерсть? — подал голос пращник.

— У тебя ее и так достаточно! — ухмыльнулся лекарь. — Лучше расскажи нам, где ты умудрился подраться?

— Где-где, в портовой таверне, чтобы она сгорела! — Тейрам сморщился от ноющей боли во всем избитом теле. — Обошел полгорода. Никто ни разу не видел такого дельфина. Решил, что может в порту повезет. Зашел в таверну и заказал пивка: в горле пересохло от этой беготни. И тут мне вздумалось еще раз посмотреть на эту проклятую застежку. Не успел ее вытащить, как тут же подскочил какой-то пьяный урод размером с быка и вцепился в меня, крича, что я стибрил у него его талисман. Пока я пытался оторвать его от себя, подоспели его дружки. Не заори хозяин этого вертепа, что если меня пришьют под его крышей, то о выпивке в долг пусть никто больше не мечтает, я был бы уже в гостях у Турула, — мрачно закончил наемник свой рассказ.

— Подонки! — прокомментировал коротышка, меняя примочки.

Мерги стащил со своей лысины тряпку и бросил ее заботливому другу:

— На моей голове уже ничего не вырастет. А с твоими фокусами даже лысый поседеет. Лучше приложи ее к своему рту, дай Тейраму отдохнуть от своей болтовни.

— Как хочешь! Папаша, может ты хочешь увеличить свою шевелюру? — обратился коротышка к Айто.

— Зачем? — ворчливо отозвался дед, — я уже за девками давно не бегаю. Проживу как-нибудь с тем, что у меня осталось.

— Ну а вам удалось что-нибудь разузнать? — спросил друзей пращник. Вилт шлепнул намоченную тряпку, от которой отказались его редковолосые друзья, на спину наемника, и ответил:

— Мне никто не сказал о новых покупателях травы. Но зато я запасся лучшими корешками Урмана! Хотя и не предполагал, что они понадобятся нам уже сегодня. Придется пополнить истощившиеся запасы. Мерги, с тебя двадцать уртов. Завтра пойду за травой.

— Придется тебе довольствоваться тем, что осталось, — разочаровал его сапожник. — Мы вроде не собирались открывать травяную лавку! А остальным надо быть впредь поосторожней. Хемилон, а ты что-нибудь разузнал?

Ларморец, откашлявшись, с возмущением произнес:

— Писцы совсем обнаглели! За то, чтобы узнать, кто недавно построил себе в Лантаре черепаший пруд, мне пришлось отдать десять уртов! Вот список, — он протянул Мерги небольшую вощеную дощечку. — Всего восемь человек обзавелись бассейнами за последние полгода.

— Это уже кое-что, — пробормотал лысый следопыт, просматривая имена. — Проверкой этих людей мы и займемся.

— Пимм, иди, поиграй, ужин будет попозже! — отослал Айто внука. Дождавшись, когда за внуком хлопнет дверь, он обратился к четверке:

— Вы что, решили искать Удачу Урмана?! И кто вас надоумил? Этот хитроумный Силар?

Мы решились на это еще до разговора со жрецом, — после некоторого замешательства ответил Мерги. — Может, нам улыбнется удача.

— Тейраму она уже улыбнулась, — едко заметил старый торговец. — А что будет дальше?

— Мы уже не можем отказаться от этого дела, — Мерги пригладил свою лысину. — Да и не хотим.

— Все-таки жрец чем-то вас связал! — догадался Айто. — По-моему, вы совершили большую глупость, согласившись работать для него. Дела жрецов часто также грязны, как и у злодеев.

— Ну-ну, не преувеличивай, — улыбнулся сапожник. — Мы ничего подобного делать для него не собираемся.

— Ладно, вы уже давно не дети. Сами знаете, чем рискуете, — вздохнул старик. — Только пообещайте, что если возникнет какая-нибудь опасность, предупредите меня. Я отвечаю за Пимма.

— Обещаю, — Мерги посуровел. — Но не думаю, что до этого дойдет. Мы приложим все усилия, чтобы не привлечь к себе постороннего внимания.

— Просто хочу, чтобы все было ясно, — махнул рукой Айто. — Может, помощь какая нужно? Помогу, чем смогу. Если не делом, так советом. Или разузнать что надо.

— Благодарю, но пока ничего не нужно. Если понадобится, то не сомневайся, обратимся к тебе.

— Ладно, не буду вам мешать. Пойду готовить ужин. Вилт, лучше займись пращником. Старик вскоре загремел кухонной утварью.

— Наш Айто точно мог бы стать дознавателем, — нарушил паузу лекарь.

— Да уж, — согласился Хемилон. — А у тебя есть что-нибудь, Мерги?

— Кое-что есть, — кивнул лысый следопыт. — Как я и предпологал, этих кинжалов в Лантаре предостаточно. Я обошел весь оружейный ряд, прежде чем нашел лавку, в которой их продают. Продавец сказал, что их закупает в Берате только он. За полгода он продал их полторы дюжины. А в год продает до полусотни. Одним из последних покупателей был глава гильдии бондарей. Это единственный, кого продавец знает. Думаю, что эта ниточка нас ни к чему не приведет. Не можем же мы разыскивать всех владельцев этих кинжалов!

— И что нам остается тогда делать? — подал голос Тейрам.

— Займемся списком Хемилона, — Мерги протянул пращнику дощечку с именами.

— Родаш, урдаланский купец, — начал читать в слух наемник. — Авулис, Падур, Милоник — урманские купцы, семья Павон из Нирата — аристократы, Хавтуг — ларморский вельможа. У принца Галора проводился капитальный ремонт бассейна.

— На обратной стороне указаны их адреса, — подсказал Хемилон. — Кроме Галора.

— И что, мы должны поплавать во всех этих бассейнах, чтобы убедиться, что их обитатели не являются жреческой черепахой? — поморщившись, спросил Тейрам, представив, как он тайком ныряет в бассейн какого-то купца, а вынырнув, обнаруживает, что его ждут с дубинками дюжие охранники.

— Твои синяки к этому времени полностью заживут, — обрадовал его недомерок, подмигнув Хемилону. — А вот мне не повезло, — печально вздохнул рыжий, — я не умею плавать. Придется вам обойтись без меня. Я буду караулить, пока вы будете купаться в чужих бассейнах.

— А если кого увидишь, предложишь ему пожевать какой-нибудь корешок, — едко добавил ларморец. — Я тоже плавать не умею, у нас в горах Лармора всего пара озер, и те находятся далеко от столицы.

— Да и я, признаться, не удосужился научиться барахтаться в воде, — подал голос сапожник.

— Это что же, я один буду нырять в эти проклятые бассейны?! — в голос взвыл Тейрам, не уловив шутки в голосе Мерги. В комнату вбежал обеспокоенный Айто.

— Тейраму поплохело? — с тревогой спросил он.

— Да, мне сейчас стало по-настоящему плохо! — простонал Тейрам. — Что-то мне разонравилось работать на жреца.

— Папаша, поспеши с ужином, а то наш друг от голода начинает впадать в отчаяние! — поторопил хозяина коротышка.

— Я лучше подожду, пока вы все впадете в отчаяние, — ответил дед. — Нам, простым смертным, лучше не встревать в игры правителей. — Жуй хлеб потихоньку да расти детей.

— Вот найдем черепаху, и я последую твоему совету, — пообещал недомерок. — А сейчас нам охота пожевать что-нибудь посъедобнее, чем кусок черствого хлеба. Его я наелся на всю оставшуюся жизнь. Теперь буду делиться с ним с Киргалом. Он тоже стал привередничать. Желуди уже не нравятся.

— Ты когда-нибудь перестанешь молоть языком? — спросил Айто, удаляясь на кухню.

— Только когда помру! — жизнерадостно крикнул ему в спину Вилт.

— Ладно, пошутили и будет, — сказал Мерги. — Никто в бассейны нырять не будет. Достаточно будет бросить взгляд на черепаху, и все станет ясно. Ну и по тому, как охраняют эти дома, тоже можно сделать определенные выводы.

— Кстати, а как мы узнаем, что именно эту черепаху украли? — неожиданно озарило лекаря.

— Звезда Урмана в центре панциря в окружении красных рубинов, — тут же ответил звездочет, поглядывая голодным взглядом в сторону кухни и принюхиваясь к запаху ужина, исходящего оттуда.

— Синий сапфир, его невозможно не заметить, — подтвердил Мерги.

— И как мы сможем осмотреть всех этих черепах? — скептически спросил пращник, все еще не верящий, что его минует участь ныряльщика.

— Думаю, тут ничего особого придумывать не понадобится, — почесав лысину, ответил Мерги. — Я сомневаюсь, что нам так просто удастся ее найти. Те, кто украл ее, не дураки. Они наверняка подумали и об этом. Но проверить нужно обязательно. Невозможно в таком сложном деле все учесть, что-нибудь да упустишь из виду. Это я знаю не только по-своему опыту. Представимся бригадой каменщиков, которых послали проверить качество кладки строителей. Так сказать, проверяющая группа из гильдии каменщиков.

— И нам поверят? — усомнился Тейрам.

— Все зависит от нас, — ответил сапожник. — Если не совершим глупых ошибок, то все получится. Я еще подумаю над деталями. А вот и ужин, — сказал сапожник, увидев торговца с кастрюлей дымящаегося супа. — Ты как раз вовремя, Айто. Я пойду, позову Пимма. Мерги вышел на улицу.

Вскоре все приступили к вечерней трапезе. Мерги, насытившись, задал вопрос ларморцу:

— Хемилон, тебе что-нибудь известно о тайных обществах, которые бы использовали монеты в качестве опознавательных знаков?

— Истории известны подобные примеры, — ответил астролог, ополаскивая руки. — Монеты и условная фраза. Непосвященному и в голову не придет, если ему протянут урт или медяк и спросят о какой-нибудь безделице. Во время войны Бастардов, разразившейся после смерти их папаши, Олдана Лысого, эта система знаков весьма активно применялась различными группировками.

— Как я и предполагал. Думаю, даже если версия Силара и правильна, мы ее проверять не будем, — обратился сапожник к друзьям. — Иначе точно попадем в темницу. Люди, рыскающие по городу и сующие под нос монету быстро привлекут к себе внимание городской стражи, а там и королевских дознавателей. Придется пока ограничиться бассейнами.

— И чем кончилась эта война Бастардов? — полюбопытствовал Айто.

— Как обычно, — ларморец сделал почтительное лицо, — победил самый законнорожденный из дюжины бастардов.

— Ха-ха! — заливисто засмеялся коротышка, которому понравилась шутка друга. — А как же он это объяснил своим братишкам?

— Большинству из них с помощью кинжала или яда, а остальным — мечами своих наемников после их пленения.

— И как звали этого достойного юношу? — поинтересовался Айто.

— Олдан Пятый Восстановитель, — с насмешкой ответил знаток истории. — И никакой он не юноша, королем стал в сорок восемь лет.

— Ух ты! Он еще умудрился и что-то восстановить, — опять развеселился коротышка.

— На фоне того, что осталось от страны после пятнадцатилетней войны этих ублюдков, этого прозвища ему было не миновать, — наставительно заметил Хемилон. — В голом поле и сарай выглядит внушительно.

На следующий день Мерги попросил Хемилона, как человека, всю жизнь имеющего дело с различными грамотами, снабдить их кое-каким документом. Примерное содержание он ему сейчас сообщит, а ларморцу останется только облечь это в бюрократические фразы. Хемилон, выслушав пожелание сапожника, одобрительно хмыкнул и пошел покупать хороший пергамент и чернила для этого дела. Затем, разложив все на столе, принялся что-то бормотать себе под нос, подбирая нужные фразы. Наконец, он уверенно стал заполнять пергамент мелким красивым почерком. Закончив писать, ларморец дождался, пока высохнут чернила и зачитал друзьям:

— Комиссия во главе с почтенным мастером Гирбом удостоверилась в том, что строители из гильдии каменщиков Лантара выполнили указанным в нижеприведенном списке лицам положенные работы в полном объеме и с должным качеством. Претензий к качеству работы членов гильдии хозяин бассейна не имеет.

— Далее идет список как с вымышленными людьми и адресами, так и с теми, которые удалось раздобыть у писца, — поднял глаза Хемилон. — Это тебя устроит?

— Вполне, — отозвался Мерги, быстро пробегая глазами сочиненный ларморцем текст. — Только печать еще нужна и допиши внизу, что гильдия каменщиков подтверждает полномочия мастера Гирба на проверку указанных выше работ и удостоверяет это печатью гильдии.

— Искусством подделывать печати я не владею, — пожал плечами звездочет, дописывая нужную сапожнику фразу.

— Это мне пришло в голову только сейчас, — виновато произнес Мерги. — Старею!

— Сейчас придумаем, — весело отозвался Вилт. Он схватил документ, ножиком проделал внизу отверстие в пергаменте и просунув бечевку, обернулся к Хемилону:

— Купить воск ты, конечно, не догадался?

— Я не подумал об этом. Ни разу не приходилось подделывать документы, — язвительно ответил ларморец.

— Ничего, скоро будешь их делать с закрытыми глазами, — пообещал ему коротышка и побежал в чернильную лавку.

— Воск есть! — после часовой отлучки объявил он друзьям, уже порядком раздраженным томительным ожиданием, и принялся нагревать воск в небольшом глиняном сосуде.

— А печать? — поинтересовался Тейрам.

— Сейчас увидишь! — отозвался лекарь. Он вытащил из кармана какой-то рваный и потемневший от времени документ с болтающейся большой печатью и принялся за дело. Извлек из котомки кусок влажной глины и принялся ее разминать. — У соседа попросил, — объяснил он ее происхождение. Затем, положив глину на стол, смочил и принялся раскатывать ее скалкой, позаимствованной на кухне. После этого приложил к мягкой глине восковый кружок от неизвестного документа. Осторожно оторвал его и посмотрел на нечеткий отпечаток бородатого бога Рипуза с мастерком в левой руке и большим молотком в правой — божество благоволило и к ремесленникам. Внизу виднелись слова надписи.

Вооружившись иглой, Вилт пододвинул стол к окну и принялся обводить контуры рисунка на глине. Его товарищи молча наблюдали за тем, как коротышка кропотливо формирует изображение, отбрасывая острием иглы песчинки, или наоборот, собирая их в группы.

Затем настала очередь надписи: «Лантарская гильдия каменщиков» и чуть ниже: «Строим на века!». После этого лекарь аккуратно увлажнил подсохшую заготовку, избегая намочить изображение и текст, и вырезал бронзовым кубком получившуюся глиняную печать.

Разогрев воск, коротышка скрепил им концы бечевки и тут же положил его на поверхность стола. Взяв в руки изготовленную печать, лекарь с силой прижал ее к воску. Затем уверенно обвел ножом по периметру получившейся печати, отрезая все лишнее.

— Готово! — объявил он друзьям, удивленным такой сноровкой у бродячего лекаря-шарлатана.

— И где ты этому научился? — поспешил поинтересоваться Мерги.

— Я тебе скажу, если ты мне расскажешь о том несчастном, которого ты в молодости отправил к Турулу, — заговорщицким шепотом ответил недомерок.

— Идет, — тоже шепотом согласился лысый вожак, — только после того, как найдем черепаху. Лекарь плюнул с досады. Мерги, взяв в руки документ, придирчиво осмотрел печать и довольно поцокал языком:

— Неплохо! Очень неплохо!

— Вот только Рипуз немного смахивает на матроса, — начал критиковать Хемилон. — Бороду надо было потщательнее прорисовать!

— Эта борода досталась вам бесплатно! — возмутился Вилт. — Если не нравится, делай печать сам.

— Хемилон придирается, — успокаивающе произнес сапожник. — Печать выглядит как настоящая. Да, а где ты старую печать взял? — обратился он к недомерку.

— У Радоба, — ответил Вилт. — Он как-то раз жаловался, что каменщики лет пять назад содрали с него кучу серебра за надстройку к его дому. Вот я и забежал к нему на обратном пути. Сказал, что хочу показать договор Хемилону. Может, он найдет лазейку, чтобы вернуть часть денег. Он сразу согласился.

— Неужели он тебе поверил? — удивился Тейрам.

— Жадность Радоба заставляет верить его во все, что может принести ему пару медяков, — засмеялся коротышка. — Не веришь, спроси у Айто.

— Теперь осталось придать этому пергаменту вид настоящего документа, — провозгласил сапожник. Он налил на ладонь немного красного бератского вина и капнул в нескольких местах на пергамент. Затем вышел во двор, и друзья увидели, как сапожник, положив плод совместного труда на землю, прошелся по нему несколько раз ногами. Потом он поднял документ и, подойдя к ведерку с давно высохшей известью, вымазал в нем свои пальцы и хорошенько помял пергамент в своих руках. Напоследок пару раз ткнул указательным пальцем напротив вымышленных людей и удовлетворенно хмыкнув, свернул подделку и засунул ее под одежду.

— А теперь назначим роли, — объявил Мерги. — Я буду почтенным мастером Гирбом. Хемилон — писцом Куваром, а Тейрам станет подмастерьем Нагором. Троих для этого будет достаточно.

— А я опять буду искать торговцев травой? — возмутился лекарь. — И это после того, как я вам сварганил такую печать?!

— При всем моем желании ты никак не тянешь на каменщика, — начал было Мерги объяснять коротышке свое решение, но его перебил астролог, рассерженно спросив:

— А я, значит, выгляжу, как потомственный каменотес?!

— Нет, просто ты в данном случае больше подходишь на роль писца, чем Вилт на роль каменщика.

— В таком случае я займусь чем-нибудь поприятнее, чем лазать по разным прудам! — заявил оскорбленный коротышка и вышел на улицу.

— Мог бы и помолчать, — упрекнул ларморца Тейрам.

— Простите, я все время забываю, что я уже не уважаемый астролог, — извинился Хемилон. — Скоро ты им опять станешь, — пообещал пращник и скривил лицо, задев косяк двери

ушибленным коленом.

— Не сомневаюсь, — грустно усмехнулся звездочет.

— Тебе, Хемилон, придется еще один документ сделать, — опять обратился к ларморцу сапожник. — Возьми с собой чернильницу. Будешь записывать мои замечания во время осмотра. Звездочет послушно принялся за работу. Через полчаса «комиссия» покинула дом и отправилась на негласную проверку качества работы лантарских строителей.

— Осталось всего один бассейн проверить, — прохрипел высохшим горлом Тейрам, измученно глядя то на кованые ворота особняка, к которому они подходили, то на краснеющий закат. Его спутники замедлили шаг, дав пращнику немного перевести дух после второго дня хождений по домам удачливых лантарцев.

Дойдя до ворот, Мерги окликнул зевающего от скуки привратника:

— Эй, приятель, это дом Хавтуга?

— Его светлости Хавтуга, — высокомерно поправил молодой бездельник, щелкая суставами пальцев.

— Парень, беги к вашему управляющему и передай ему, что люди из гильдии каменщиков пришли проверять работу строителей вашего бассейна. И шевелись побыстрей, у меня уже горло пересохло от разговоров с разными светлостями и их ленивыми лакеями.

Слуга, недовольный, что ему подкинули работу, с вздохом оторвал свой зад от скамейки и нарочно медленно направился вглубь аллеи к видневшемуся меж деревьев большому дому. Через полчаса друзья сподобились увидеть плотного коротышку, энергично направляющегося в их стороны и ухмыляющегося бездельника.

— Этот лодырь полчаса прохлаждался, прежде чем соизволил позвать своего начальника! — негромко сказал Хемилон.

— Потерпи, осталось немного, — успокаивающе отозвался Мерги.

— Кто такие и с каким делом пожаловали? — резко обратился к ним энергичный коротышка.

— Мастер Гирб из гильдии каменщиков, — важно ответил Мерги. — А также мои помощники: почтенный писец Кувар и подмастерье Нагор.

— И что нужно от меня гильдии каменщиков? — тем же неприветливым тоном осведомился управляющий.

— Осмотреть качество кладки в бассейне, — деловито ответил сапожник, протягивая ему пергамент. Коротышка брезгливо взял в руки измазанный в извести и грязи документ, презрительно скривил губы, увидев бордовые пятна от вина и начал внимательно читать. Потом не поленился проверить печать и поспешил избавиться от грязного пергамента, отдав его обратно.

— Сейчас уже поздно! — заявил он каменщикам. — Приходите завтра.

— Э нет, дружок, у нас и без тебя дел хватает, — развязно ответил Мерги. — Кувар, отметь, что осмотр бассейна показал, что качество выполнения работ соответствует требованиям гильдии. И заодно отметь, что мы все осмотрели.

— А осматривать бассейн кто будет? — зло спросил управляющий горе-мастеров.

— А я и так знаю, что там в полном порядке! — с издевкой заявил ему Мерги. — А с утра у меня со зрением не очень хорошо. Если хочешь, можем сейчас взглянуть. Или мы пойдем домой: не ты один занят важными делами.

Багровый от злости управляющий хотел было спросить, с каких это пор напиваться, как матрос стало важным делом, но поостерегся. Работнички, что строили бассейн прошлой осенью, и так попортили ему немало крови. С трудом успели до осенних заморозков, мерзавцы! Не помешало бы, чтобы хоть кто-нибудь взглянул сейчас на их работу. Эти мастера, правда, тоже не вызывают доверия, но раз пришли осматривать бесплатно, придется довольствоваться тем, что есть.

— Руди, проклятый бездельник, отвори ворота мастерам! — приказал управляющий, специально опустив слово «уважаемые». Друзья проигнорировали неуважительное обращение и неспешно прошли в распахнутые ворота. Затем вместе с раздраженным коротышкой направились к бассейну.

— Проверяйте тщательнее! — приказным тоном обратился к ним управляющий, когда они подошли к бассейну, укрытому в глубине сада. Вокруг него на расстоянии в тридцать локтей все было засыпано песком, на котором могла нежиться обитательница рукотворного пруда. Мерги рассеянно кивнул, показывая, что слышит его голос.

— Жалобы на сделанную работу имеются? — спросил Хемилон, пока Мерги и Тейрам высматривали в бассейне черепаху.

— Во время строительства пропало шесть кур! — обвиняющее ответил управляющий.

— Куры нас не интересуют, — бесстрастно заявил звездочет. — Нас интересует только работа нашей гильдии.

— А я и говорю, что это работа ваших безд… мастеров!

— Хорошая работа вызывает хороший аппетит, — насмешливо заметил Хемилон, обрадовавшийся возможности позлить желчного индюка, стоявшего перед ним.

Между тем Мерги сумел разглядеть среди озерных растений, растущих на дне бассейна, его хозяйку и двинулся к противоположной стороне водоема, чтобы поподробнее рассмотреть те камни, которыми был украшен ее панцирь.

— Мы заплатили достаточно, чтобы ваши мастера могли наесться до отвала, — донесся сзади до сапожника клекочущий от ярости голос управляющего.

— По-моему мнению, в обязанности наших людей не входит следить за чужой скотиной, — издевательски-спокойно уточнил Хемилон. — Это входит в обязанности того, кто отвечает за порядок в усадьбе.

Коротышка, мгновенно уловивший обвинение в свой адрес, взвился от злости. Выяснилось, что кроме кур, пропало множество вещей, включая садовый инструмент и бочонок вина. «Писец», наслаждаясь злостью управляющего, посоветовал ему получше приглядывать за слугами.

— Кувар, хватит болтать! — прервал яростный спор Мерги. — Запиши, что на восточной стороне бассейна сверху немного искрошился один кирпич. И отметь, что заделка будет сделана за дополнительную плату.

— Как, еще платить?! — окончательно вышел из себя хозяйственник. — Я лучше поручу эту работу своему садовнику, чем опять позову кого-нибудь из вашей гильдии!

— Дело ваше, — равнодушно бросил сапожник, — а мы свою работу закончили. Мы сами найдем дорогу к воротам.

— Я прослежу, чтобы вы ее нашли как можно скорее, — прошипел злой управляющий и заторопился к выходу.

— Нагор, ты хорошо спрятал курицу? — вместо прощания громко поинтересовался у Тейрама довольный Хемилон, когда они услышали позади себя грохот закрывшихся ворот. В ответ до них донеслись ругательства в адрес гильдии проходимцев и конкретных ее представителей. Не обращая на них внимания, друзья пошли домой.

— Черепаха не наша, — сообщил Мерги своим спутникам результаты осмотра бассейна. — Как и все остальные. Впрочем, я особо и не надеялся на успех.

— Еще два дня безрезультатного хождения, — отметил Хемилон.

— И что нам теперь делать? — спросил Тейрам, когда Мерги рассказал Вилту о результатах их поисков.

— Не знаю, — устало отозвался сапожник. — Надо подумать. Чувствую, что-то я упустил из виду. Застежка, монеты, кинжал. Не с того конца мы зашли.

— А с какого надо? — Тейрам заглянул в глаза Мерги.

— С нужного, — отозвался сапожник. — Кому нужна смерть Телла и пропажа черепахи? Силар мог бы рассказать побольше: кто враждовал с Теллом, какие дела замыслил совершить король, что хотят его фавориты, недруги фаворитов, королева, наконец. Это дело рук высокородных. Поднять руку на верховного жреца мог только тот, кто находится с ним на одной ступени. Тот, кто смотрит на человека, занимающего это место, не как на Хранителя Удачи Урмана, а как на соперника или врага.

— Завтра отдыхаем, — решил Мерги, — а послезавтра попробуем еще. Тейрам, ты навести своего друга, Корпа, поспрашивай, не заметили ли лодочники в тот день чего подозрительного. Вряд ли убийцы приплыли на остров на своей лодке. Если Корп спросит, зачем это тебе, ответь, что один из жрецов Киргала нанял тебя поспрашивать.

Пращник молча кивнул. Спасибо и на том, что не придется врать своему бывшему товарищу по оружию.

— Вилт, ты отправишься с Хемилоном в казармы городской стражи. Отыщете писаря, не поскупитесь на взятку. И внимательно просмотрите, сколько нашли трупов в течение трех дней после убийства Телла. На расспросы ответите, что ищите пропавшего родственника из провинции, который не доехал до вашего дома. Хемилон, запишешь места, где обнаружили неопознанные трупы.

— Зачем тебе это? — изумился лекарь, бросив взгляд на сапожника.

— Если у убийц были помощники, они могли от них избавиться после того, как спрятали черепаху в надежном месте, — флегматично ответил Мерги.

— А не поздновато ли ты спохватился? — подал голос ларморец. — Трупы уже давно закопали.

— Все равно кто-нибудь да видел тело. Я согласен, толку в этом мало, но надо что-то делать. Если будем тянуть за все ниточки, то удача может нам улыбнуться.

— Может, — скептично повторил Хемилон.

— А я попробую встретиться с Силаром. Надо порасспрашивать его об обстановке в королевском дворе.

Следующий день четверка отдыхала. Точнее, делала вид, что отдыхает — поиски черепахи уже захватили мысли каждого авантюриста. Друзья слонялись по дому и двору, стараясь остаться в одиночестве и придумать какую-нибудь идею, которая бы помогла отыскать похищенную Удачу Урмана. Мерги в который раз, вытащив скудные улики, невидяще смотрел на них. Если этот жрец принял нас за дурачков и подсунул нам обманку, этот кинжал будет в его лживой глотке, — в сердцах прошептал сапожник и убрал с глаз вещи Силара. Айто, с вечера заметивший вытянутые лица своих гостей, предпочел не лезть с расспросами.

Через день, наскоро проглотив завтрак, четверка рысью бросилась в город, опередив даже Айто. Тот лишь удивленно покачал головой и пробормотал что-то о недалекой молодости. В последнее время старик отказал в рассудительности даже Мерги и Хемилону. Ввязываться в дела жрецов он считал непростительной глупостью. Айто даже начал подумывать о том, чтобы пригласить какого-нибудь мага, чтобы он поставил защиту на входную дверь и окна. Только плата в двести уртов за работу оранжевого мага пока останавливала бережливого торговца от этого шага.

Мерги, удостоверившись, что пропуск Силара лежит в кармане, направился по уже знакомой дороге на причал. Расплатившись с лодочником, он зашагал к воротам резиденции. У ворот все еще дежурили гвардейцы — доверие к храмовой страже у короля или его приближенных было подорвано окончательно. Предъявив пропуск угрюмому десятнику, сапожник прошел внутрь, но уже без сопровождения.

Дойдя до зеленого дома Силара, Мерги кулаком сильно несколько раз ударил по двери. Особого пиетета к большим шишкам он не испытывал уже давно, со времен резни под Арлатом. А Силара сапожник уже давно отнес к честолюбцам, от которых ему и его друзьям не стоит ожидать ничего хорошего. На его стук открыл тот же привратник, что и в прошлый раз.

— Господина Силара нет дома, — хмуро ответил жрец на просьбу встретиться с его хозяином. — И в ближайшее время он никого не сможет принимать. Мерги попытался уговорить привратника передать немедленно Силару его просьбу о встрече с ним, но тот был непреклонен: он передаст господину просьбу Мерги, когда тот освободится от своих дел. Крепко выругавшись, сапожник пошел обратно. Жрец-претендент был поглощен борьбой за место верхового жреца и твердо решил не отвлекаться на второстепенные дела. Все, что надо было ему получить от четверки, он уже имел.

Решив не терять время попусту, сапожник завернул к торговцу бератскими кинжалами. Но ничего нового тот не сказал. Мерги уже и не помнил, когда он чувствовал себя паршивее, чем сейчас. Разве что лет двадцать назад, в тот день, когда он узнал о гибели всей своей небольшой группы вместе с половиной десятитысячной урманской армии. Сейчас он, как и тогда, опять не представляет, что делать дальше. Но хуже всего, что на него надеются его друзья. Навык поиска, язвительно усмехнулся сапожник. Видать, за столько лет он улетучился, вместе с быстротой и гибкостью его тела.

Незаметно для себя Мерги пришел к главному храму, где Вилт «осчастливил» жрецов своим скромным подношением. Усевшись на скамью, коих было великое множество, лысый следопыт стал бесцельно наблюдать за окружающими, пытаясь отрешиться от терзавших его мыслей. Жизнь текла в привычном русле. Играющие дети, разомлевшие от теплого солнца нищие, горожане и приезжие, входящие и выходящие из храма. Каждый из них занимал определенное место в многообразной общественной пирамиде. И каждый был уверен, что его никто не спихнет с его социального насеста: последний нищий мог рассчитывать на помощь и защиту своей гильдии. Множество формальных и условных правил определяло жизнь каждого члена общества, одновременно налагая на него обязанности, пренебрежением которых мало кто рисковал.

Зачем убили Телла? — спросил себя сапожник. И почему украли черепаху? Кто выигрывает от этого? Мерги резко поднялся и направился домой. Если Силар не хочет никого видеть, придется ему самому искать удобный момент, чтобы переговорить со жрецом.

К тому времени, как сапожник добрался до дома, остальные уже сидели в беседке, обсуждая результаты своего похода.

— Опять не повезло, — ответил Хемилон на вопрос в глазах Мерги. — Вилт тебе сейчас все расскажет.

— В общем, подошли мы к тому хапуге, что ведет у них регистрацию происшествий, — начал говорить коротышка, прихлебывая какой-то настой из трав, сваренный им накануне. — Чтобы найти своего пропавшего родственничка, нам пришлось раскошелиться на десять уртов! За эти деньги нам показали полтора десятка записей о найденных трупах в различных канавах этого славного города.

Хемилон пояснил:

— Наш прижимистый друг хочет сказать, что большинство покойников прежде являлись добропорядочными горожанами, за исключением пары матросов, которых причислили к подданным Урдалана и Мерпала. А также какого-то фаланского купца, которому ночью перерезали горло из-за кошелька в переулке около ипподрома. Гильдия купцов признала в нем своего торгового партнера.

— Короче говоря, ничего полезного, — глухо произнес Мерги и проследовал в дом. Остальные переглянулись в недоумении. Спокойствие сапожника давно стало объектом их шуток между собой. А сейчас они увидели отчаяние в глазах своего друга.

— Мерги слишком близко принимает к сердцу поиски животинки нашего жадного приятеля Киргала, — высказал вслух свое мнение недомерок, грызя тыквенные семечки. — Если не найдем, то займемся другим делом. Нас как-никак четверо, можем провернуть практически любое дело.

— Ты бы лучше попросил нашего общего благодетеля вернуть подписанное нами обвинение, — заметил Хемилон. — Нам нечего опасаться, а Мерги теперь должен отработать эти пятьдесят золотых.

— Да, мы совершили большую глупость, — согласился Вилт. — Наш лысый друг переоценил свои силы и чересчур понадеялся на признания Силара.

— А я считаю, что если бы не Мерги, мы бы сейчас неизвестно где кормили клопов, — возразил пращник.

— Никто и не спорит! — поморщился ларморец. — Вопрос в другом: как нам заставить Мерги понять, что в этот раз интуиция его подвела, и черепахи нам не найти?

— Может, поусерднее искать черепаху? — просто предложил Тейрам, поглядывая на развалившегося в беседке коротышку и его раздувшийся от еды живот. Недомерок со вздохом перешел в сидячее положение и проворчал:

— Где мы еще не побывали? Я готов опросить хоть слепого, если бы это помогло. Наемник ответил:

— Пусть Мерги скажет, что мы должны еще сделать.

Троица поднялась и направилась в дом. На вопрос пращника сапожник только махнул рукой:

— Отдыхайте! — и опять уставился в окно. Друзья решили оставить в покое отрешившегося от окружающего мира Мерги и вернулись в беседку.

За последующие двадцать дней Мерги произнес от силы сто слов. Целыми днями он пропадал в городе, отрабатывая одну версию за другой и тут же их отбрасывая. Пять дней он потратил на то, чтобы подкараулить Силара, когда он будет выходить из своего жилища, но жрец так ни разу и не объявился. Его привратник даже не открывал дверь, научившись узнавать лысого посетителя по яростному громыханию в дверь. Если бы не приказ Силара, который в ответ на жалобы жреца посоветовал не обращать на это внимания, гвардейцы давно бы научили этого мужлана как принято стучать в дверь дома Хранителя Пруда. Силар предпочитая в последнее время перемещаться между своим домом и центральным зданием резиденции по хорошо освещенному подземному коридору, решил, что встреча с возможным исполнителем его планов пока преждевременна.

Сапожник вскоре бросил бесполезное дело, догадавшись, что жрец пользуется одним из подземных переходов, о которых ходило столько слухов. Мерги, рискуя здоровьем и кошельком, обошел большинство злачных мест в районе озерных причалов, распивая с испитыми завсегдатаями дешевое пойло и бузуспешно пытаясь выловить из бессвязного хмельного бормотания крупицу ценной информации. Как-то раз, поздним вечером, ему после подобной вылазки чуть не размозжил голову местный грабитель. Увернувшись в последний момент от руки с кистенем, разозлившийся сапожник, не церемонясь, пырнул своим кинжалом приземистого грабителя в грудь и поспешил удалиться от хрипящего тела.

Содранная кожа над правым ухом и залитая кровью лицо оповестила друзей об очередной жертве поисков черепахи среди них.

— Два раза избежать встречи с Турулом — это верный признак благоволения к нам самого Киргала, — пробормотал себе под нос Вилт, накладывая смоченную в целебном отваре повязку на голову угрюмого сапожника.

Дома Мерги видели только утром, когда осунувшийся сапожник с черными кругами под глазами молча со всеми завтракал. Обеспокоенные его состоянием, друзья и Айто в ответ на расспросы и настойчивые просьбы принять их помощь встречали лишь упрямый взгляд серых глаз, в глубине которых виднелось глубокое отчаяние.

Наконец, после очередного дня неудачных поисков, сапожник признался сам себе, что с поисками проклятой черепахи надо прекращать. Иначе скоро он заработает помрачнение рассудка, и тогда его точно больше не будут интересовать ничтожные проблемы его бренного тела. Приняв это непростое для себя решение, Мерги зашел в винную лавку и купил большой кувшин вина, решив сбросить напряжение последних дней.

Друзья, привыкшие за последнее время к ночным возвращениям друга, удивленно воззрились на него. Мерги поставил покупку на стол, тяжело присел на стул и заявил своим соратникам:

— Все! С поисками черепахи нужно заканчивать! Прошу прощения за свою самонадеянность. Я чересчур понадеялся на Силара, недооценил убийц Телла и переоценил свои умения, а может, и ум. Своей излишней уверенностью я вовлек вас в эту авантюру и заставил рисковать своими жизнями, — сапожник бросил извиняющийся взгляд на Тейрама. — Теперь нам придется решать, оставаться вместе и заняться чем-нибудь другим, или расстаться, — подвел сапожник общий итог всем поискам.

Мужчины погрузились в долгое молчание. Мерги прямо заявил им о том, о чем они все думали в последнее время и не решались сказать. Первым подал голос лекарь:

— Мне уже порядком надоело скитаться по деревням и задрипанным городкам! Продажа эликсиров в последнее время перестала окупать риск быть искалеченным какими-то мужланами. А если делать это вчетвером, то дальше первой деревни живыми не уйдем. Я за совместный труд в Лантаре, или в другом каком большом городе, Сар Берате, например, — коротышка с надеждой заглянул в лица товарищей, ища поддержку своему предложению. Мерги поморщился от перспективы вместо озверевших крестьян с дубьем быть аккуратно повешенным городским палачом. Но обсуждать это не стал, приняв к сведению лишь общее согласие недомерка.

— Если я уйду, то придется опять идти в наемники, — подал голос пращник. — Больше я ничего не умею. Валить лес в городе затруднительно, а в гильдиях лесорубов и углежогов принимают только местных. Я — за. Только без всякого обмана! — Тейрам повернул лицо к лекарю. Тот скорчил обиженное лицо и нехотя кивнул. «Старым ремеслом можно заниматься и одному», — подумал Вилт.

Все обернулись к ларморцу, напряженно ожидая его решение. Звездочет и раньше никогда не испытывал особой радости от того, чем ему пришлось заниматься в последние полторы луны. А сейчас ему предлагали на неопределенное время расстаться с надеждой вернуться в комфортную для него среду книжников и астрологов, вместо этого обещая неизвестное занятие, которое, скорее всего, опять окажется не совсем законным с точки зрения правосудия.

С другой стороны, признался себе Хемилон, он покинул Лармор не только из-за своей неосморительности. В последнее время его стали тяготить полоумные, по определению Вилта, клиентки и неуверенные в себе мужики. Иногда его просто тошнило лишь от одного вопроса, ответ на который пытались найти у него не знавшие, чем заняться, зажравшиеся аристократки и купчихи. Ларморец со стыдом признался себе, что поначалу он испытывал некоторую неприязнь к бродячему лекарю по той причине, что в нем он увидел себя, только в другой одежде и имеющего дело с клиентами, от которых пахнет крестьянским потом, а не дорогими благовониями.

— Полагаю, что нам сейчас расставаться нецелесообразно, — нарушил Хемилон напряженную тишину. Коротышка не сдержался и от радости так хлопнул звездочета по спине, что заставил его пожалеть о своих словах. Тейрам довольно заулыбался.

Мерги принялся распечатывать принесенный кувшин, а Вилт предложил выпить за дружбу и многообещающее будущее. Пращник незаметно потрогал левой рукой еще болящий бок и поспешил опрокинуть кубок.

Скоро в дом возвратились и хозяева. Айто посмотрел на улыбающихся Вилта и Тейрама, на расслабленное лицо сапожника и покрасневшего от вина ларморца и радостно спросил:

— Неужели что-то нашли?

— Нет, Айто, просто решили покончить с этой глупостью, — улыбнулся Мерги.

— Слава богам! — облегченно воскликнул старик и заспешил на кухню. Вернулся он минут через десять, держа в руках покрытый паутиной небольшой темно-серый кувшин.

— Двадцать пять лет выдержки, — довольно объявил Айто, водружая принесенную из подвала реликвию на стол. Вилт тут же сбегал на кухню за уже приготовленным ужином. Увидев запеченного в глине гуся, Хемилон одобрительно кивнул. Недомерок, положив свое творение в большую липовую тарелку, ударом кухонного тесака расколол глину, заставив проголодавшихся друзей с упоением вдыхать запах начиненной приправами птицы.

Вечерняя трапеза со старым вином удалась на славу. Наевшись и напившись, взрослые принялись смаковать старое вино. Айто налил внуку немного красной жидкости, приобщая его к миру взрослой жизни. Счастливый Пимм важно сделал первый глоток и почмокал губами, неосознанно копируя знакомое движение Хемилона. Все засмеялись, включая ларморца.

Звездочет за последнее время сильно привязался к своему ученику. Непоседливый внук старого торговца даже заставил своего учителя задуматься о женитьбе. Но, в Ларморе, когда у него была эта возможность, он ею не воспользовался, а сейчас об этом думать было просто глупо, — подумал ларморец.

Отсмеявшись, недомерок хотел было налить мальчику еще немного вина, но был остановлен грозным окриком Айто, посчитавшего это излишним. Застольная беседа возобновилась.

— Кстати, Хемилон, что ты там говорил об Ореховой войне? — вдруг вспомнил Мерги давний разговор, в тот день, когда они наблюдали за скачками Олдана.

— А что я говорил? — откликнулся астролог.

— Не помню, что-то о том, что была война с Лагратом.

— А-а, — вспомнил ларморец. — Это опять связано с черепахой Киргала, — усмехнулся он и начал рассказывать:

— За четыре года до смерти Олдана Скряги преставился верховный жрец Киргала. После того, как был избран новый жрец, должна была состояться торжественная церемония кормления черепахи новым Главным Слугой Киргала. Мало кто знает, но все верховные жрецы отлично знают, какие травы едят черепахи, — отвлекся от основного повествования Хемилон. — Это произошло после того, как одному из предшественников верховного жреца подсунули несъедобную траву. Разумеется, черепаха отказалась от ядовитой для нее травы и новый верховный жрец был убит на месте как человек, сумевший чем-то оскорбить Киргала и представляющий угрозу всей стране. Все сочли, что Киргал позволил ему выиграть в Священную Игру, чтобы с помощью своей любимицы указать на нечестивца.

Так вот, через луну после торжественной церемонии в Лантар прибыл двоюродный брат лагратского монарха. Уж не знаю, с какого перепоя, — едко произнес ларморец, — но ради такого случая король решил показать этому южанину нашу черепаху. Выяснилось, что этот лагратец также является и главным жрецом у себя на родине. Они там поклоняются дельфинам, обезьянам и орлу. Этот посол был главным среди ихних обезьян. И даже взял с собой одну из них. Лагратцы считают, что они даруют ум и богатство. И что-то еще, уж не помню. Главное — в другом. Недоумок король решил, что было бы неплохо, если бы этот жрец сделал бы символический подарок Дарующей Удачу, подарит траву, которую ему дадут наши жрецы. Позволять кормить черепаху какому-то обритому чужаку никто, конечно, не собирался. Просто тот должен был в трех шагах от черепахи положить озерную траву на золотой поднос. А наш верховный жрец должен был также положить на тот же поднос заморский орех, который ему должны были вручить лагратцы. Этакая трогательная картина дружбы двух далеких монархов, — издевательски просюсюкал Хемилон своим слушателям. Кстати, в Лаграте считают, что эти орехи, произрастающие только на их острове, улучшают сообразительность, также, как и у этих лохматых животных.

Обезьяна пользовалась среди урманской знати большой популярностью: посмотреть на ее ужимки и смешные рожицы собирался весь двор. Особенно им нравилось смотреть, как обезьяна ест — она пользовалась маленьким молотком, чтобы раскалывать орехи.

Вилт хмыкнул:

— Я тоже могу молотком колоть орехи! Но что-то никто из благородных не спешит посмотреть на это.

— Что взять с дураков! — вздохнул Мерги. Друзья рассмеялись.

— Наконец, настал этот знаменательный день обмена едой, — продолжил ларморец. — Лагратский жрец положил, как положено, пучок травы на поднос, а наш жрец поделился с обезьяной орехом размером с детскую голову. Но потом все пошло наперекосяк: то ли из-за волнения лагратцы забыли покормить свою животину, то ли еще из-за чего, но обезьяна в то утра была голодна. Очень голодна. Увидев орех на блестящем подносе, она спрыгнула с роскошных носилок, на которых она все время нежилась, и через несколько прыжков оказалась рядом с любимым лакомством. Схватила его и быстро оглядевшись, заметила черепаху. Подскочив к Дарующей Удачу, она схватила амулет Урмана и принялась колотить ее панцирем по этому проклятому ореху. Все застыли в изумлении, которое у урманцев быстро перешло в ярость. Храмовые стражники, не дожидаясь приказа, умертвили ни в чем не повинное голодное животное. Ну, а затем пришлось отправить вслед за ней и ее жреца вместе со всей свитой, в исступлении бросившихся на святотатцев. Никто не догадался положить рядом с орехом и сам молоток.

В результате лагратский монарх объявил войну Урману, а Лантару пришлось объявлять ему, чтобы не опозориться на всю Линмару. А так как остров Лаграт находится на другом конце Линмары, война ограничилась погромами жилищ вражеских купцов в Урмане и Лаграте, чудом оказавшихся так далеко от родины. Вообще, торговля с Лагратом идет через руки урдаланцев, поэтому особого ущерба страны друг другу не нанесли.

Через пятнадцать лет короли помирились. Кости обезьяны торжественно отдали их новому верховному жрецу, хотя, я сомневаюсь, что все эти годы кто-то хранил у себя эту гадость. Думаю, что в тот мраморный саркофаг засунули кости какой-нибудь давно исдохшей дворняги, а лагратцы наверняка выкинули саркофаг за борт, как только отплыли от лантарской пристани. Вот и все, что я вам могу рассказать об этой дурацкой войне, — заявил Хемилон своим друзьям и поспешил оросить пересохшее горло.

— Я об этом ни разу не слышал! — изумленно произнес Айто. — А ведь прожил на свете немало! И всегда старался держать уши открытыми. Выходит, что я не знаю и десятой доли того, о чем стоило бы знать.

— А то, что знаешь, верно лишь на ту же десятую часть, — «обрадовал» его звездочет. — Надо всегда помнить о том, что историю пишут, а не записывают. Поэтому ей верить нельзя. Да, постарайтесь не делиться с посторонними этим рассказом. Официально война началась из-за оскорбления, нанесенного жрецом нашему королю. А о том, что по вине урманского монарха какая-то обезьяна использовала Удачу Урмана вместо булыжника, в хрониках нет ни слова. Неохота связываться с местным правосудием за оскорбление короны.

— Ты слышал, Пимм? — окликнул дед внука. — Все, о чем мы говорим дома, никому не рассказывай. Иначе у нас могут быть большие неприятности.

— Я уже не маленький! — попытался обидеться ребенок.

— Болтуны встречаются и с сединой, — продолжил внушение дед. — Ты уже должен понимать, что держать язык за зубами всегда выгоднее, чем болтать, не закрывая рта.

— Я понял, понял! — нетерпеливо отозвался ребенок.

— А зачем приехали в Урман эти лагратцы? — обернулся старик к Хемилону.

— Хотели договориться построить торговый флот, чтобы возить пряности мимо урдаланского порта, в Гемфар, а оттуда по суше к нам, — зевая, ответил знаток тайн истории. — Деньги Урмана, пряности Лаграта и порты Гемфара. В ходе этой войны урдаланские корабли под флагами Лаграта потопили все торговые морские суда Гемфара. Их и так было немного!

— Война, торговля и разбой — три вида сущности одной, — неожиданно для всех процитировал Тейрам известное изречение безымянного поэта.

— Что-то в этом есть, — согласился с пращником Айто. — Добавь только, крупная торговля. Нам, мелкоте, от нее столько же прибыли, как и всем прочим.

— Деда, я уже знаю половину знаков, — обратился к старику Пимм. — Когда я получу солдатиков?

— Так уж и половину? — усомнился Айто.

— Даже немного больше, — поддержал Хемилон своего ученика.

— Мы договаривались, что ты их получишь только после того, как выучишь все знаки, — разочаровал Пимма дед. Ребенок обиженно надулся.

— Айто, чтобы выучить половину знаков, мне пришлось мучиться полгода, — вступился Мерги за проказника. — Твой внук честно заработал игрушку.

— Ладно, — смягчился строгий дед, — через луну ты получишь своих солдатиков. Но предупреждаю, будет хоть одно баловство, и ты их увидишь только после того, как напишешь мне письмо под мою диктовку без единой ошибки. Мальчуган обрадовано запрыгал.

— Деда, можно я завтра пойду с Гиртом и его братом Рону в казарму гвардейцев? — тут же попросил Пимм.

— Что ты там забыл? — ворчливо отозвался Айто.

— Я хочу посмотреть, как маршируют настоящие гвардейцы и как они строятся перед битвой. Я буду также расставлять своих солдатиков.

- Смотри, чтобы до закрытия рынка ты был уже дома, — разрешил Айто. — И никуда не отходить от Рону. Если меня не послушаешь, забудь о солдатиках.

Довольный Пимм послушно закивал головой. Он не особо рассчитывал, что дедушка разрешит ему навестить старшего брата Гирта, который уже два года служил гвардейцем в отряде лантарских волков.

— Мерги, дай-ка мне эти монеты, которые всучил нам Силар, — вызвал у всех оторопь Тейрам. Удивленный сапожник протянул пращнику два бератула. Наемник стал их внимательно рассматривать. Оглядев их аверсы и реверсы, он принялся исследовать гурты монет.

— Что ты там выискиваешь? — тут же поспешил осведомиться Вилт.

— Просто пришла сейчас в голову одна мысль, — разочарованным голосом ответил Тейрам, возвращая монеты. — Вспомнил, мне в Ларморе наш десятник рассказывал, что фаланские головорезы всегда кладут рядом с телом своей жертвы какую-нибудь монету с нацарапанной на ней змейкой — знаком ихнего бога смерти. Так они просят его защитить их от мести духа своей жертвы.

— Глупость какая! — фыркнул Вилт. — Покойники предпочитают лежать тихо. — Ты пойди, объясни это фаланцам, — съехидничал Хемилон. — Они не пожалеют для тебя монетки.

— В любом случае на монетах ничего подобного нет, — объявил Мерги, прекращая спор. — Я осмотрел их раз десять и ничего не нашел. Тейрам тоже в этом удостоверился.

— Пимм, пора спать! — сказал Айто, увидев сонные глаза внука. Старый торговец, пожелав доброй ночи своим взбалмошным друзьям, пошел с мальчиком спать.

Друзья на минуту умолкли, наблюдая за танцующим пламенем свечей. — Пора и нам закругляться, — нарушил молчание Мерги. — Но прежде закончим с этим, — он выложил на стол кинжал и два бератула. — Предлагаю сообщить Силару, что кинжал и урты отняли у меня при ограблении, — сапожник дотронулся пальцем до свежей раны на голове. — А дельфина отняли у Тейрама во время драки в таверне.

— И зачем тебе кинжал понадобился? — полюбопытствовал Вилт.

— На память об этом дурацком деле, — странно улыбнулся Мерги, вспомнив о Силаре. — А монеты предлагаю отдать какому-нибудь нищему у храма Киргала. Они нам не принесли удачи. Вилт с этим делом справится.

— Отдать два бератула какому-то бездельнику?! — возмутился недомерок. — Ха-ха, я найду им лучшее применение! Может, бросим их на удачу той статуе? Тейрам, завтра сходим к той лошадке. А чтобы всякие гнедые гвардейцы не прикарманили наш подарочек, мы его немного подпортим. Скряга не обидится!

С этими словами недомерок схватил кинжал Силара и, поставив его острие на шею монарха, изображенного на аверсе, ударил ладонью по рукоятке. Сталь легко прошла сквозь тонкий металл и вонзилась в дерево столешницы.

— Ну вот, испортил стол! — с укоризной прокомментировал звездочет.

— Одной царапиной больше, — не согласился лекарь и выдернул кинжал. От огненно-красной поверхности сквозного отверстия монеты отразился тусклый свет свечи.

— Клянусь бубенцами Киргала! — только и сумел выдавить Вилт. Остальные бросились к нему и принялись жадно рассматривать фальшивку.

— Смотрите, они даже прошли проверку! — Тейрам обратил внимание друзей на следы зубов на монетах.

— Не удивлюсь, если их ставили сами изготовители фальшивок, — заявил рыжий пройдоха. Взяв вторую монету, он повторил операцию. — И эта тоже! — восторженно воскликнул Вилт. — Вот оно что, жрец-то неспроста таскал эти монеты с собой! Значит убили его не из-за черепахи, а из-за фальшивок! А может он тоже участвовал в их изготовлении?

— Не думаю! — возразил Мерги. — Иначе он не таскал бы их с собой. Как сказал Силар, люди его ранга годами могут не видеть денег. Да и кто-кто, а храм Киргала никогда не нуждался в деньгах. Скорее всего, он носил их с собой в качестве улики.

— Теперь нам нужно найти фальшивомонетчиков, сказал Тейрам.

— Точно, — насмешливо поддержал его Хемилон, — всего-то найти фальшивомонетчиков в двухсоттысячном городе! А если они живут не в Лантаре?

— Кто-нибудь знает точно, как делаются подобные фальшивки? — возбужденно спросил Мерги. Он сразу же забыл о недавно принятом решении бросить затею с поисками. Тейрам отрицательно мотнул головой. Хемилон развел руками: он встречал в хрониках только описания казней фальшивомонетчиков. В детали процесса изготовления хронисты не вдавались.

— Кха-кха, — кашлянул недомерок. — Я кое-что слышал об этом преступном ремесле, — потупил он скромные глаза.

— Столько же, сколько о подделке печатей? — уколол его ларморец.

— Увы, намного меньше! — виновато признался лекарь.

— Рассказывай! — в нетерпении попросил сапожник.

— И постарайся как можно подробнее, чтобы после твоего описания мы могли делать их сами, — добавил пожелание астролог.

— Я не мастер монетного двора, — скривился коротышка. — Расскажу, что знаю. Значит, раскатываем лист меди на толщину монеты, пусть будет бератул. Потом специальным стальным цилиндром с острым по краям торцом, чей размер совпадает с диаметром бератула получаем нужное количество кружков. Придаем им немного выпуклую форму. Затем берем серебряную фольгу и аккуратно обвертываем в нее медные заготовки. Дальше все это дело суем в печь и следим за температурой. Серебро плавится немного раньше, чем медь. Как только серебришко начнет плавиться, тут же вытаскиваем монеты. Все, серебро намертво сцепилось с медью. Ну а дальше остается только молотком и гравированным внутрь штампом нанести нужный рельеф на обе стороны монеты. Это самая сложная часть. Для изготовления штампа требуется опытный резчик, обычно подкупают его на монетном дворе. Бератул готов! Остается пару раз куснуть монеты, и зарыть их во влажную землю на две-три луны, чтобы слегка состарить их вид. Потом их чистим влажной тряпкой. Дальше кучу монет ссыпаем в мешок и трясем его, чтобы на них появились царапины. Все, товар готов! Всучиваем его какому-нибудь остолопу, желательно из глубинки, и смываемся. Из серебра настоящего урта можно получить 10 фальшивок высокого качества. Про инструменты и опыт я говорить не буду.

После такого обстоятельного описания, данного коротышкой, слушатели продолжали пялиться на говоруна.

— Что уставились? — недовольно спросил Вилт.

— Твои знания выходят за границы знаний бродячего шар…, лекаря, — озвучил Хемилон общее мнение. — Судя по всему, подделка печатей и денег для тебя не в новинку. Может, расскажешь о своей деятельности на этом поприще? Сначала оказалось, что сапожник может искать черепах, — начал перечислять ларморец. — Теперь выяснилось, что бродячий лекарь не понаслышке знает о подделке монет и печатей. А ты, Тейрам, — обернулся к пращнику звездочет, — случайно не являешься незаконнорожденным принцем? Я уже ничему не удивлюсь!

— Нет! — односложно буркнул наемник.

— Не выдумывай, словно городская торговка! — осадил ларморца Вилт. — Так и быть, расскажу. Иначе наш ученый друг от меня не отстанет. Но при одном условии. Если Мерги поведает нам о той несчастной жертве его прежнего ремесла. Чует мое сердце, что без ржавого шила там не обошлось!

— Мерги, если мы решили держаться вместе, то должны доверять друг другу, — с призывом обратился к нему Хемилон. — Рисковать жизнью, не доверяя друг другу, глупо. Обычно смертельно. Мы тут все скрываем свое прошлое, как будто только что вышли с большой дороги. От ошибок молодости никто не скроется. В противном случае я отказываюсь продолжать поиски этой черепахи!

— Если мы ее отыщем, — неубедительно возразил сапожник.

— Если не отыщем, то я стану считать, что ты был в армии фуражиром, а не искал предателей, — безаппеляционно заявил астролог.

— А я им и не был! — огорошил друзей Мерги. — Не стану же я говорить Силару, что полгода был в отряде боевых хитрецов.

От такого заявления все оторопели. О боевых хитрецах среди урманцев ходили самые противоречивые и вздорные слухи. Кто утверждал, что под этим названием во время последней крупномасштабной войны с Мерпалом орудовала банда дезертиров-мародеров. Другие приписывали им организацию мятежей в тылу захваченной урманской территории. Народная молва возлагала на них смерть мерпальских захватчиков при помощи подстрекательства к поножовщине в урманских кабаках. Больше всего о боевых урманских хитрецах любили рассказывать военным дознавателям проворовавшиеся мерпальские интенданты на пожарищах вверенных им складов. Если бы их слова оказались правдой, то в хитрецах должна была ходить добрая половина урманской армии. Ничем другим объяснить пропажу огромного количества военного имущества не представлялось возможным. Зарево от очередного горящего мерпальского склада оповещало об очередной диверсии то ли урманского хитреца, то ли хитрозадого мерпальца.

Единственной удачной операцией, которую все за ними признавали — поджог склада с зимним снаряжением для мерпальской армии. Уничтожение склада за неделю ло поражения союзников под Арлатом и наступление осенних заморозков приостановило дальнейшее продвижение мерпальцев вглубь страны и позволило урманским войскам перегруппироваться, и организовать подобие оборонительной линии. Весной урманцы, набрав наемников с пол-Линмары, перешли в контрнаступление и отбросили захватчиков к прежней границе. Мерпальцы в свою очередь перешли к ожесточенной обороне.

На этом активная фаза войны закончилась и перешла в позиционную войну, то есть к приграничным стычкам. Еще через год казна обоих монархов истощилась и они заключили мирный договор, подтверждающий прежние границы. О боевых хитрецах больше ничего не было слышно. Ходили слухи, что большинство из них полегло под Арлатом, а остатки растворились по всей Линмаре. Королевским полководцам не хотелось иметь при себе кого-то, кто лучше их знал, как воевать.

Поэтому легко понять изумление друзей, которым удалось своими глазами увидеть одного из этих таинственных бойцов урманской армии, освещавших ночными пожарами небо Урмана.

— Боевой хитрец! — с восторгом повторил Тейрам.

— Я им был всего полгода, — поморщился сапожник.

— Где твое боевое шило? — жадно поинтересовался недомерок. — Или ты предпочитал отравленные сапоги? Нет ничего лучше отравленного гвоздика в подошве вражеского сапога, — авторитетно заявил Вилт голосом ветерана множества битв.

— Перестань кривляться! — недовольно одернул его Хемилон. — Вот настанет твоя очередь, тогда и расскажешь, зачем ты варганил подделки. Коротышка лишь отмахнулся от замечания друга.

— Рассказывать о своих похождениях будет Вилт, — начал говорить Мерги, — а мне нечего особо вам рассказывать. Родился в Гимисе. Отец был мастером по постройке требушетов. Я тоже должен был им стать. Мы с ним строили требушеты для приграничных городов. Началась война и Ролагс, городок на крайнем западе Урмана, осадили. Во время штурма отец погиб. Мне пришлось хорониться по подвалам и погребам, нас с отцом в городе хорошо запомнили. Еду воровал в основном в огородах. Один раз натолкнулся впотьмах на мерпальца. С большим трудом отправил его к Турулу. Живучий оказался! Потом пришлось убегать от ночного патруля — оказалось, что это был сотник. Через пол-луны оставшийся небольшой гарнизон мерпальцев был выбит нашими войсками.

Судя по краткости изложения, сапожнику было неприятно вспоминать те времена.

— Тут я и попал к Герму — жрецу Анфир, — усмехнулся Мерги. — Он был одержим идеей партизанской войны и разного рода диверсиями в тылу врага. Меня, как человека, который не попался к врагу в захваченном городе, и еще сумел уничтожить сотника, одним из первых зачислили в его отряд. Как я понял позже, нас подбирали по правилу: дать любого, лишь бы этот проклятый жрец отвязался со своим королевским приказом. Сторонником идей Герма был только сам король. И то, только в первое время. Наверное, жрец подсунул ему свою грамоту после очередного поражения, и король, подписывая указ о создании отряда, оценил не его план, а действия своих бездарных полководцев.

Всего в отряде оказалось около полусотни таких же хитрецов, как и я, — пошутил сапожник. — Скажу, что явных дураков среди нас не было — жрец немало отсеял народу из числа тех, кого ему пытались подсунуть командиры других отрядов. Затем Герму начал нас отправлять в тыл к мерпальцам с приказом поджигать склады с провиантом и фуражом. Лично мне удалось подпалить только отобранный у окрестных селян запас сена. Думаю, мерпальцы не особо огорчились этой потере, — иронично заметил Мерги. — Ну и по мелочи. Кому-то из нас удалось поджечь тот самый склад с зимним барахлом. Не удивлюсь, если для этого использовали что-нибудь из магического арсенала — подобраться просто так к нему было невозможно. Вообще, по-моему, большую часть нашей работы выполнили проворовавшиеся мерпальские интенданты. Перед проверкой они частенько поджигали свое хозяйство, пытаясь покрыть свои делишки на черном рынке.

Перед арлатской резней от нашего отряда осталось только восемь человек. Остальные попались мерпальским разъездам и патрулям. Мерпальцы просто озверели. При любом подозрении хватали любого. Если человеку не удавалось правдоподобно объяснить причину своего нахождения в данной местности, то его вешали не раздумывая. Поэтому только полные недоумки могут принимать за правду тот бред, который про нас напридумывали. Ну, а дальше то, о чем я говорил Силару, в основном, правда. Тот поганец Рилган продал всех нас мерпальцам. Я уцелел только потому, что Герму послал меня за день до сражения в ставку короля с письмом о предательстве этого выродка. Но король Олдан ему не поверил — Герму уже утратил на него свое влияние. А после той резни о хитрецах предпочитали не вспоминать. Иначе пришлось бы задавать неудобные вопросы всем этим разжиревшим придуркам, считавшими себя великими стратегами.

Я подался в денщики к одной из штабных крыс. По молодости лет решил, что надо отомстить предателю за смерть своих товарищей. Я их особо и не знал. Мы все время были на задании. Фантазия у Герму была большая. Единственный по-настоящему умный мужик из всех этих заносчивых ублюдков. Так что особо друг к другу мы привязаны не были. Ладно, — махнул рукой Мерги, — просто я решил отправить этого сукиного сына к Турулу. Восемь лун мне понадобилось, чтобы суметь найти подходящий способ сделать это.

— Ты убил члена королевской семьи?! — ошарашено спросил Хемилон.

— Да, и ничуть об этом не жалею! — вызывающе ответил сапожник.

— Да я не об этом, — волнуясь, произнес ларморец. — Туда ему и дорога. Просто никогда бы не поверил, что еще остались люди, которые способны на такие поступки. Это достойно того, чтобы твой рассказ внести в Ларморские хроники!

— Только после моей смерти! — поспешно ответил лысый мститель. — Я не тщеславен.

— Мерги, ты стал моим героем! — нарушил торжественную атмосферу недомерок. — Если тебе не понравится еще кто-нибудь из коронованных особ, мое лекарское искусство к твоим услугам! Я знаю пару рецептов, которые …

— Хватит придуряться! — оборвал его пращник, сурово глядя на болтливого недомерка. — Отомстить за своих товарищей могут немногие. И они достойны уважения. Пращник молча пожал сапожнику руку, без слов давая оценку поступку Мерги. Вилт поспешил хлопнуть лысого друга по плечу и еще раз пообещал свою помощь в подобном деле.

— Кстати, а как ты его отправил к Турулу? — живо поинтересовался коротышка. — Может, и нам пригодится. Лишние знания голову не обременяют!

— Неужели ты считаешь, будто существует универсальный способ убийства больших шишек? — насмешливо поинтересовался Мерги у любознательного травника.

- Яд и кинжал, — выкатил грудь коротышка.

— Ага, не соизволите ли, ваше высочество, отведать этого чудесного отвара? — передразнил его сапожник. — Очень полезен для здоровья! Эти способы хороши только для знати, которая постоянно трется возле своих покровителей.

— Понял я, понял! — нетерпеливо произнес лекарь. — Варить отвары ты не умеешь. А ты случайно не чинил обувку принца? — Вилт озорно подмигнул друзьям. — Аристократишки вряд ли умеют работать с шилом. А тут наш Мерги и подвернулся.

— Мысль весьма неплоха! — одобрил Мерги фантазию друга. — Это действительно может оказаться универсальным способом. Обувь носят все. Яд тоже не редкость. А ты не дурак!

Вилт аж покраснел от таких слов.

— Так и быть, обучу тебя как работать с шилом, — обрадовал его сапожник. — Твоя обувка будет пользоваться большим спросом у будущих наследников!

— Можешь засунуть свое шило себе в задницу! — обиделся коротышка. — Если не расскажешь, как ты прихлопнул того поганца, то ищи свою черепаху сам!

— Ладно, остынь! — миролюбиво попросил Мерги. — Просто я не люблю вспоминать то время. Да и рассказывать особо нечего. Как я уже сказал, этого выродка Рилгана я пас восемь лун. Изучал его привычки, предпочтения. Присматривался к его слугам. Изучал их привычки. В общем, собирал сведения о будущем покойничке. Выяснил, что принц всегда селился на втором этаже. Хозяевам приглянувшегося ему жилища приходилась ночевать у соседей — так он боялся покушений. Наконец мне повезло: наш отряд двинулся на север и моя штабная крыса приказала мне ехать с людьми принца, чтобы я подыскал и ему конуру поудобнее.

Приехали мы в то село, через которое бежали полгода назад. А теперь, стало быть, возвращались обратно. После двух отступлений через деревню, нашего осеннего и недавнего мерпальского, крестьяне обрадовались нашему появлению как висельник веревке. Люди принца приглядели себе домик старосты. Старик, понятное дело, был не особо рад. Для его кармана одинаково накладно поить и кормить как мерпальцев, так и своих дармоедов. А тем более принца. Я занял жилище через два дома от них. Вечер люди Рилгана посвятили проверке месных запасов вина. Староста со своей женой и дочерьми от греха подальше отправился ночевать к тестю. Ну, а я осмотрел будущее пристанище Рилгана. Ничего особого: две смежные комнатки с одним выходом в узкий коридор. Я уже знал, что предатель не терпит в спальне окна и запирает на ночь дверь. Его охрана всегда стояла снаружи. Поэтому внутренняя комната без окон стала его спальней. В нее затащили кровать старосты — реквизировали в интересах короны, — усмехнулся сапожник.

— У Рилгана была дурная привычка задирать ноги на стол во время совещаний с командирами. Я предположил, что нечто подобное он проделывает и когда лежит в кровати. Поэтому в ее нижнюю спинку я забил несколько сапожницких гвоздиков, у которых отрубил шляпки. Оставил торчать лишь крохотную часть. Ну а потом, как говорит наш лекарь, — Мерги кивнул в сторону Вилта, — смазал их соком вирды.

— Ничего себе! — не сдержался коротышка.

— Что это за вирда? — не понял Тейрам.

— Те, кто ее отведали, все до единого отправились к Турулу, — пояснил лекарь.

— Дальше мне оставалось только ждать и надеяться, — продолжил Мерги рассказ. — На следующее утро мы поехали обратно. Кроме восьми солдат, оставленных сторожить будущее пристанище Рилгана. А к вечеру в деревню пожаловал и сам принц. Наш двухтысячный отряд разбил лагерь вокруг деревни. Я устраивал на постой своего командира. За целую неделю так ничего и не произошло. Проклятый выродок был здоровее быка. На восьмой день мы получили приказ выступать на север. На следующий день, рано утром я собирал вещички своей крысы. Настроение было отвратительным. А тут еще зарядил дождь. Внезапно раздались крики со стороны дома Рилгана. Суматошно забегали его лизоблюды. Мой начальник поспешил узнать в чем дело и так и не вернулся. Я пошел к дому старосты и увидел, что его оцепили гвардейцы. Лишь когда со двора старосты вышли бледные целители нашего отряда, только тогда я понял, что эта мразь наконец получила сполна за свое предательство. И души моих товарищей, да и всех, кто погиб под Арлатом, теперь успокоятся.

— И никто ни о чем не догадался? — недоверчиво спросил Хемилон. Мерги опять кивнул в сторону лекаря.

— А я-то думал, что наш всезнающий друг читал о свойствах полезных трав, — довольно ухмыльнулся недомерок.

— Яды не входят в круг моих интересов, — раздраженно отозвался ларморец, которому было неприятно признавать свою неосведомленность.

— Неужели королей ни разу не травили?

— Хорошо, я ни разу не слышал ни о какой вирде! — покраснел звездочет. — Теперь ты мне скажешь, чем знаменита эта проклятая трава?!

— Тейрам, запомни этот момент торжества лекарского искусства над косным разумом ларморских астрологов! — важно произнес коротышка. — В Глате даже сопливые пацаны знают о вирде, а здесь, в сердце Линмары, лучшие умы Лармора никогда об этом и не слышали! По-моему мнению, это свидетельствует о…

— Твоей тупости! — рассердился Хемилон. — Я лучше отправлюсь в Глат, чтобы спросить у сопливых пацанов, чем выслушивать твой напыщенный бред о своем жалком уме!

Мерги и Тейрам рассмеялись, глядя как прохиндей ловко копирует манеру ларморца просвещать темных друзей, которая иногда проскальзывала у начитанного астролога.

— Так и быть, запиши для остальных хронистов, что вирда растет только на болотах Глата. Самое сложное — это раздобыть ее вдали от Глата. Но, благодаря постоянному спросу на нее, вопрос с ее приобретением обычно упирается в деньги, причем немалые. Сок вирды вызывает остановку сердца и внешне никак не проявляется. А сердце может остановиться по многим причинам, мой мудрый друг.

— Спасибо! — ядовито поблагодарил ларморец.

— Мы, лекари, всегда готовы поделиться своими знаниями во имя здоровья человека! — торжественно произнес Вилт.

— Я выбью эти слова на твоем надгробном камне, — прослезился Хемилон.

— Я желаю, чтобы меня похоронили в одной могиле рядом с тобой, дружище! А надпись пусть выбьет Пимм. Учи его получше, чтобы писал без ошибок! Мой дух не найдет покоя, если мое изречение он напишет с ошибками.

— Ты не зарывайся! — возмутился Хемилон. — Мой мальчик пишет уже получше тебя! Или ты пытаешься увильнуть, чтобы не говорить о своем мошенничестве с монетами?

— Не было никакого мошенничества, — зевая, потянулся коротышка. — Мой отец вроде урманский матрос. Или урдаланский. Моя мать и сама толком не знала. Моим воспитанием занимался ее отец, дедушка Горл, — с теплой улыбкой, навеянной детскими воспоминаниями, произнес Вилт. — Отец Горла одно время как раз и промышлял деланием монет, за что и лишился левой руки. После этого он предпочитал делать только детей и болтаться в ниратском порту вместе со своими дружками. Мой дед предпочел стать бродячим лекарем. Я перенял у него его ремесло. Ну, и о фальшивомонетничестве он мне тоже кое-что рассказал. О том, как его повесили за лечение жены дворянчика с помощью кровати я рассказывать не буду, — помрачнел Вилт. — Я продолжил его дело. Так что перед законом я чист.

Хемилон тактично удержался от высказывания сомнения по поводу чистоты проделок коротышки, решив, что после бань Алонсы он сам не отмоется до конца жизни.

— Ладно, теперь, когда между нами нет недомолвок, надо решить, будем мы искать подружку Киргала или нет, — вернулся Мерги к текущим делам.

— Если ты уверен, что сможешь выжать из этих фальшивок информацию об их создателе, то, конечно, продолжаем, — удивил друзей Хемилон. — Мне до смерти надоела вся эта возня с этим делом. Мы никак не можем его бросить! Значит, нужно побыстрее разобраться с ним или окончательно убедиться в том, что оно нам не по зубам.

— Наш лысый хитрец поседеет от позора, если не найдет негодяев, — поддакнул Вилт. Тейрам предпочел выразить свое согласие молчанием.

— Ну что же, — Мерги поднялся, — нам пора уже спать. Завтра утром поговорим о наших действиях. Сейчас голова плохо соображает после вина Айто.

Друзья, сразу почувствовав сонливость, отправились в спальню. Мерги погасил свечи и пошел за ними.

Глава 6

Утром Айто, к своему ужасу и негодованию, узнал от болтливого лекаря, что они решили продолжить поиски черепахи.

— Знач-чит, я з-зря поил в-вас л-лучшш-шим в-вином? — заикаясь от возмущения, спросил старик у Мерги.

— Извини, Айто, но именно после твоего чудесного вина нам в голову пришла одна прекрасная идея, — начал оправдываться сапожник. Старый торговец схватился за голову, осознав, что он сам заставил их вернуться к опасной глупости.

— Не горюй, папаша! — ободрил Айто недомерок. — Если награда в течение луны не окажется у нас, можешь тащить еще один кувшин своего чудесного напитка!

— Если я буду поить вас тем вином каждый раз, как вы будете менять свое решение, то мой погреб скоро опустеет! — желчно заметил не на шутку обидевшийся старый торговец.

— Я обещаю, что буду подметать в твоей лавке, если у нас не выгорит это дельце! — торжественно пообещал Вилт.

— Пойду за новой метлой, — прокряхтел старик и направился к двери. Вскоре за Пиммом пришли его друзья и шалун пошел учиться маршировать в лантарские казармы. Оставшись вчетвером, друзья поспешили в беседку. Теплая погода и почти безоблачное сапфировое небо располагали к беседе на свежем воздухе.

— Ты придумал, как нам найти черепаху? — потягиваясь, спросил коротышка у сапожника.

— Не черепаху, а фальшивомонетчиков, — поправил его Мерги. — До черепахи еще далеко.

— Ладно, я буду рад и им, — покладисто согласился Вилт.

— Есть пара мыслей, как нам их отыскать. Только придется побегать, — сразу предупредил лысый главарь авантюристов. Коротышка довольно закивал, увидев вытянувшиеся лица Хемилона и пращника.

— Как потопаешь, так и полопаешь! — глубокомысленно изрек недомерок, и ненавязчиво бросил взгляд в сторону своих друзей.

— Мы набегались на целый год! — ворчливо произнес Хемилон. — Пора работать головой, а не ногами. Тейрам уже сыт по горло тумаками. Мерги тоже вроде не соскучился по портовым грабителям. Придется тебе, Вилт, топать за всех нас.

— Не будем делать поспешных предложений! — тут же вмешался сапожник, представив плоды самостоятельной работы зеленоглазого лекаря. — Вилт старался наравне с нами. Мы и дальше будем работать все вместе. Работы хватит на всех!

— Мы до обеда сумеем узнать, чем будем заниматься? — не вытерпел Тейрам.

— Ты уже услышал — топать, — ответил за Мерги коротышка.

— На фальшивомонетчиков можно выйти несколькими путями, — начал высказывать свои соображения бывший хитрец. — Судя по тому, что рассказал нам Вилт о фальшивках, их изготовление требует много меди и топлива.

Надо выяснить, кто закупает медь в больших количествах. Можно попытаться отыскать их через распространителей фальшивок. Только это слишком опасно. Мы сразу привлечем к себе внимание еще до того, как что-нибудь узнаем. У нас уже заходил об этом разговор. Фальшивками занимается кто-то из самых верхов. Даже Телл не посмел предать огласке свое открытие и предпочел поговорить с преступниками лично. Это уже о чем-то говорит. И то, с какой легкостью его убили, тоже должно служить для нас постоянным напоминанием, — Мерги бросил строгий взгляд на лекаря. — Поэтому этот вариант пока отбрасываем.

Я согласен с Вилтом, что в изготовлении денег, скорее всего, участвуют один или несколько человек, связанные с монетным двором, — чуть помолчав продолжил сапожник. — Нужно узнать, кто из мастеров ушел с монетного двора за последние несколько лет. А самый надежный способ, на мой взгляд, это найти их через гильдию углежогов. Узнать, кто закупает древесный уголь в больших количествах. Сейчас ведь никто не отапливает дома. Топливо в большом количестве покупают только ремесленники и пекарни. Придется отработать все варианты.

Предлагаю следующее: Вилт и Тейрам идут к углежогам, а мы с Хемилоном походим вокруг монетного двора. Попробуем разузнать о мастерах, которые его покинули. Их и так мало и все на виду. Так что если кто ушел, мы сразу узнаем.

— Неплохо, — высказался ларморец. — Пожалуй, что-нибудь и найдем. Если только наш лекарь не втянет нас в какую-нибудь историю.

— Не бойся! Перед тобой начинающий боевой хитрец, — недомерок с силой ударил себя в грудь. Мерги поперхнулся. Хемилон открыто засмеялся.

— Зря смеешься! — воскликнул Вилт. — Я, как и они, зарабатываю на жизнь, работая головой. Так что со смекалкой у меня полный порядок!

— Тебе бы еще пометче метать кружки в трактирах! — саркастично заметил ларморец.

— Мою руку направлял сам Сарис! — самодовольно изрек Вилт. — А может и Киргал приложил свою длань. Если бы не я, тот маг перебил бы всех разбойников и мы бы сейчас находились неведомо где, каждый в своей конуре.

— Смекалку показываем только после общего обсуждения, — поспешил предупредить сапожник рыжего болтуна, — мы не в солдатиков играем!

— Я сама дисциплина! — возмутился коротышка. Мерги посчитал иначе и потому тихо наказал Тейраму не спускать глаз с Вилта. Пращник согласно кивнул. Друзья отправились по следу фальшивомонетчиков.

— Слушай, Тейрам, что ты все время молчишь? — поинтересовался коротышка, ловко перепрыгивая через кучу кирпичей, которую строители вывалили прямо на дорогу небольшой улицы.

— Наверное, потому что сказать особо нечего, — немного помедлив, отозвался наемник. — Советы дают, опираясь на свой жизненный опыт. А я вырос в лесной глуши. Если нам понадобится срубить дерево или построить сруб, вот тогда я помогу советом. А здесь умение валить деревья никому не надо. Вы — другое дело. Выросли в городах. Поэтому и соображаете побыстрее в разных делах.

— По тебе, так любой горожанин — умник! — возразил Вилт. — А на самом деле все наоборот. Каждый второй — полный недоумок, считающий себя умнее всех и который ко всем суется со своими тупыми советами. А в Ларморе ты тоже молчал? — продолжил допытываться Вилт.

— Меня там наняли не для того, чтобы молоть языком! — отрезал пращник.

— А с женщинами ты тоже всегда молчишь? — не унимался коротышка.

— Ни одна из них не жаловалась на это! — раздраженно произнес Тейрам. — Может, ты заткнешься хотя бы на пару минут? За них не отвечаю, а лично я буду тебе премного благодарен!

— И не надейся! — засмеялся лекарь. — Мой язык нуждается в постоянной тренировке, чтобы не потерять гибкость. В моем деле хорошо подвешенный язык защищает от хорошо подвешенной веревки, ха-ха!

Так, болтая, они добрались до северных предместий Лантара, где находился главный склад гильдии углежогов, а заодно и ее глава. После того, как двести лет назад от склада углежогов вместе с третью города остались одни тлеющие угли, королевским ордонансом им запретили хранить свой товар в черте города. Глава гильдии и писцы располагались в небольшом кирпичном домике, внутри большого огороженного участка, где находился огромный склад, с которого древесный уголь грузился на телеги и развозился по всему Лантару и окрестностям.

Народу там оказалось на удивление много. Этот склад обслуживал только крупных покупателей и оптовых торговцев. Через ворота постоянно подъезжали порожние телеги, чтобы через некоторое время отъехать доверху гружеными необходимым для любого горожанина топливом. Друзья дождались, когда наступит время обеда и большинство работников отправятся в близлежащие харчевни за горячим обедом, так как разводить огонь в любом виде было строжайше запрещено.

Войдя в здание, они увидели сухонького старичка, жующего за обшарпанным столом хлеб с большим куском мяса. На краю стола лежала толстая книга и чернильница с перьями.

— Добрый день, папаша! — поприветствовал Вилт обедающего писца. Тот недовольно кивнул кудлатой седой головой, не прекращая ни на мгновение пережевывать деснами разваренное мясо.

— У нас к тебе небольшое дельце, платим уртами, — обрадовал лекарь старика.

— Если не заткнешься и не дашь мне спокойно пообедать, можешь отправляться со своими деньгами к Турулу! — ворчливо прошамкал дед. Тейрам хлопнул друга по плечу и указал на скамью у стены. На ней им в ближайшие полчаса и пришлось наблюдать за тем, как беззубый старик героически борется со своим обедом. Наконец, писец его одолел, достал из под стола кувшин и надолго припал к нему. Вытер рот рукавом, смахнул крошки со стола и проскрипел:

— Ну, что вам понадобилось от меня?

— Нас нанял один купчик, который хочет наладить продажу вашего уголька в Ихар, — начал на ходу выдумывать Вилт. — Он хочет узнать, стоит ли ему связываться с этим делом летом. В общем, папаша, нам надо знать, много ли топлива продается во время жары.

— Повезло вам! — позавидовал дедуля. — Таких придурков я уже давно не встречал! Небось, хорошенько доите его?

— Нет! — прохиндей, а за ним и Тейрам, отрицательно замотали головами.

— Только я-то не дурак, — продолжил старик, словно не слыша лекаря, — а умным людям сейчас тяжело найти денежек на молочко. Зубов у меня нет, приходится каждый день жевать это проклятое мясо, а потом мучиться болями в желудке. А на парное молочко денег нет. Дорого оно нонче. Глупо будет не подоить этого недоумка. За сто уртов я вам скажу все, что захотите. Или катитесь к своему придурку!

— Папаша, за сто уртов можно купить целое стадо коров! — взвыл недомерок. — Хочешь, я тебе куплю козу? Да, лучшую фаланскую козу! Ее молоко вылечит твой больной желудок. А заодно все остальное, что у тебя болит. Будешь бегать как мальчишка!

— За козой пусть бегают недоумки вроде фаланских горцев, — не согласился любитель парного молочка. — Я лучше мясо пожую, кости целее будут.

— Пятьдесят уртов, или жуй дальше свое мясо! — неожиданно для торгующихся сказал пращник и развернулся к выходу, увлекая за собой коротышку.

— Семьдесят пять или можете сказать вашему купцу, чтобы он торговал гробами! — твердо заявил старик. — На них хороший спрос круглый год!

Поняв, что старик не собирается снижать цену, друзья опять обернулись к вымогателю.

— За эти деньги ты нам составишь самый подробный список, иначе, клянусь бубенцами Киргала, ты получишь от меня еще и тумаков на сто уртов! — заявил недомерок, с болью в сердце отсчитывая деньги.

— Не беспокойся! — довольно прошамкал любитель доить различных проходимцев. — За эти монеты дам вам такой список, что ваш хозяин сразу наградит вас стадом коз. Фаланских, кха-кха.

— Мне больше нравятся козы на двух ногах, — недовольно заметил обобранный коротышка.

— Дурачок, эти козы доят тебя, а не ты их! — захихикал дедуля. — Лучше заведи себе нормальных коз, с шерстью.

— Ты нам лучше список подавай. — А со своими козами я сам разберусь, — окоротил писца злой Вилт.

— И что вам надо? — старик придвинул к себе свою книгу, достал небольшой ножик и отрезал от нее задний лист.

— Нам надо список всех домов и поместий, которые покупают ваш уголь почти в том же количестве, что и зимой, — удивил старого мздоимца пращник. — Кузни, хлебопекарни и других ремесленников можешь не считать.

— Это займет немало времени, — прокряхтел писец. — Приходите к закату. Нечего вам здесь мозолить всем глаза. Мне придется просмотреть не одну учетную книгу.

— Только без халтуры! — предупредил его хмурый лекарь.

— Не беспокойся, дружок, все будет точно, как в реторте у мага!

В то же время Мерги и Хемилон пытались найти источник информации о мастерах монетного двора. На сам двор проход был им заказан. Бдительные гвардейцы дотошно допрашивали о цели визита даже тех, кто имел при себе пропуск, подписанный королевским казначеем. Что уж говорить о неизвестных авантюристах. Охрана знала в лицо всех работников двора. Внутри за мастерами следили бдительные надсмотрщики. В конце дня каждый мастер отчитывался о потраченном золоте, которое ему выдали перед работой. Все сданные золотые обрезки и монеты взвешивались и сверялись с выданным весом золота. И даже после этого всех работников ждал тщательный обыск на выходе — существовала вероятность того, что мастер мог начеканить монет из своего золота неизвестной пробы.

Вскоре Мерги и ларморец нашли харчевню с изображением золотой монеты на вывеске.

Решив, что заведение обслуживает и тружеников с монетного двора, друзья вошли в таверну. В ней посетителей было немного. Двое трудяг уже вставали из-за стола, а еще один доедал в углу свой заказ. Подошедшей служанке искатели фальшивок заказали плотный обед. Обедали не спеша. В таверну вошел еще один посетитель. Судя по его затрапезному виду и помятому лицу, он был здесь завсегдатаем, из тех, что вечно клянчат у трактирщиков в долг кружку пива. Или навязываются в собеседники к одиноким посетителям, в надежде выпросить подачку. Этих личностей Мерги за последнее время перевидал немало во время своих ночных розысков в портовых кварталах.

— Эй, приятель, хочешь промочить горло? — окликнул Мерги забулдыгу тихим голосом, чтобы не привлекать к себе внимание трактирщика. Слух у пропойцы оказался тонким, как и предполагал сапожник. Красноносый человечек с редкими сальными волосами и синяком на левой скуле направился к их столу, по пути прихватив глиняный кубок с соседнего стола.

— Наливай себе сам, — произнес Мерги. Тот поспешно налил себе трясущимися руками вино и со вздохом удовлетворения жадно забулькал.

— Наливай еще, — разрешил сапожник в ответ на просящий взгляд пьянчужки. — Мы ищем нашего друга Корпа, он работает на монетном дворе. Не слыхал о таком? — начал расспрашивать своего собеседника Мерги, после того как тот опорожнил второй кубок.

— Не-ет, — протянул хрипло забулдыга. — Я тут каждую блоху с монетного двора знаю. Никакого Корпа там нет.

— Может, он ушел оттуда недавно?

— Ха-ха! Оттуда выходят только в кандалах за воровство золотишка. В прошлом году Гирт помер. Он там мастером работал. А года три, нет, два года назад, одного подмастерья схватили. Он теперь в горах серебро добывает, ха-ха. Господин, разрешите еще глотнуть немного?

— Пей все, — разрешил Мерги. — А где же нам искать этого Корпа?

— Не-е знаю, — вяло ответил быстро захмелевший завсегдатай. — Может, спросить у трактирщика? Пирис все знает.

— Нам пора, можешь доесть наш обед. Друзья встали и неторопливо прошествовали к выходу. Пьянчуга сразу забыл о своих благодетелях, занявшись неожиданно свалившимся на него обедом. Позже, вышедший с кухни трактирщик увидел только своего вечного должника дремлющего на столе. Махнув на него рукой, он приказал служанке собрать посуду и опять удалился на кухню.

После ужина, собравшись в беседке, друзья начали делиться добытой информацией.

— …Так что ни один мастер с монетного двора за последнее время не уходил, — закончил свой недолгий рассказ Мерги. — Дальше расспрашивать опасно. Или мастер фальшивомонетчик работает еще в королевском монетном дворе, или, тот подмастерье, которого отправили на рудники, сейчас трудится в каком-то лантарском подвале. В любом случае, это нам не поможет. А что у вас?

— Мы крупно потратились, — скорбным голосом ответил Вилт. — Этот проклятый список обошелся нам в целое состояние! За него прижимистый старикашка выжал из нас семьдесят пять уртов!

— Выдоил, — поправил его Тейрам и засмеялся, глядя на расстроенное лицо друга.

— И где этот список? — нетерпеливо спросил сапожник.

— Вот, — коротышка протянул Мерги старый пергаментный лист, исписанный мелким стариковским почерком.

— Ну что, займемся отбрасыванием ненужных людей? — предложил Мерги.

Через четыре часа они дошли ло конца списка. К этому времени слова на пергаменте перестали различаться из-за наступившей темноты, и осипшие друзья решили прекратить свое занятие.

— … И все-таки я считаю, что алого мага нужно прощупать, — упрямым голосом продолжил спор Вилт. — Или вы думаете, что ему деньги ни к чему? — насмешливо поинтересовался коротышка. Мерги устало ответил:

— Им мы займемся в последнюю очередь. Если остальные четверо подозреваемых окажутся чистыми. Маг берет за свои услуги золотом и недостатка в денежных клиентах, думаю, не испытывает.

— Так, и кто из этих четырех скорее всего делает фальшивки? — спросил зевающий Тейрам. Он вконец запутался в именах, которые зачитывал им сапожник. Его утомили долгие и горячие споры о том, может ли очередной подозреваемый делать фальшивки и зачем ему вообще столько угля.

— Кто бы это не оказался, нам им в руки лучше не попадаться, — ответил Мерги. — Вы и сами, наверное, догадываетесь, кто это.

— Да, этот выродок закупает топлива как королевская плавильня, — зло произнес Хемилон.

— Кто? Гурписс? — спросил пращник.

— Даже Тейрам понял! А ты маг, маг, — уколол лекаря Хемилон.

— А может, мы ошибаемся? — в надежде спросил пращник, решивший сделать вид, что не понял обидного подтекста в словах ученого друга.

— Как же, — угрюмо сказал Мерги. — Из полсотни имен только управляющий Гурписса берет древесный уголь в таких объемах. Остальные берут в разы меньше. Если бы не то, что его имя находится в конце списка, мы бы не потратили столько времени на пустопорожние споры.

— Это тот самый любимчик короля, который смеется даже над королевой? — продемонстрировал свою хорошую память наемник. — С ним опасно связываться!

— Не то слово, — поежился Хемилон. — Я, наверное, лучше буду продавать эликсиры Вилта, — серьезно произнес ларморец. — Если обнаружится, что мы знаем о его делишках, то этого дома, скорее всего, не станет вместе с нами.

— Придется нам его покинуть, — кивнул Мерги. — Если что-то случится с Пиммом или Айто, то я буду проклинать себя всю оставшуюся жизнь. Друзья замолчали. Риск, которому они подвергали жизнь своих лантарских друзей, их обеспокоил. Одно дело — шататься по городу и рисковать своей шкурой и совсем другое — связываться с власть имущими.

— Если нас поймают, это не поможет, — спустя некоторое время продолжил свою мысль сапожник. — Под пытками выдадим даже имена своих повитух! В этом не сомневайтесь. У Гурписса и палачи самые лучшие. Жить будем, пока не выдадим всё и вся. Целители позаботятся, чтобы мы протянули столько времени, сколько понадобится палачам.

— И что ты предлагаешь? Бросить это дело? Или обрадовать Айто, что ему желательно убраться подальше из Лантара, потому что мы можем попасть к плохим дядям? — волнуясь, произнес Хемилон. Теперь он уже не считал хорошей идею продолжить поиски черепахи. Его Пимму грозила реальная опасность так и не выучить все знаки бератского письма. Никогда.

— На это мы не пойдем, — присоединился к мнению звездочета Тейрам.

— Давайте обсудим это завтра, — неприятно изумил всех Мерги. — Что-то здесь не сходится.

— Что не сходится? — мрачно поинтересовался ларморец.

— Похищение черепахи, — ответил Мерги, не обращая внимания на неприязнь в голосе Хемилона. — Зачем она ему? Деньги есть, пусть и фальшивые, власть тоже. Киргал, стало быть, благоволит. А тут черепаха. Телла убили за то, что он узнал о фальшивках. А с черепахой непонятно. Неправильно как-то.

— И как это повлияет на безопасность Пимма? — волнуясь, ларморец сказал больше, чем хотел.

— Пока не знаю, надо тщательно разузнать. Не могу поверить, что Гурписс держит черепаху в своем бассейне. Считаете, что ни один из слуг не донес бы на святотатца? — скептически спросил Мерги.

— Мы этого никогда не узнаем! — открыто рассердился звездочет. — Неужели ты думаешь, что мы сможем заявиться к Гурписсу с подделкой Вилта и попросить его показать нам его бассейн?

— Вот поэтому давайте отложим наше обсуждение на завтра, — успокаивающе произнес сапожник. — И не беспокойся ты за наших хозяев, придумаем что-нибудь. Неужели ты думаешь, что я хочу доводить наше дело до того, чтобы прятаться от Гурписса? В этом случае нам не видать награды в любом случае, мы не доживем до ее вручения. Так что будем действовать незаметно.

— Незаметно сопрем черепаху и также незаметно получим награду, — словно про себя, тихо произнес Вилт. Темнота скрыла от него неодобрительный взгляд, которым его наградил Хемилон.

Утром, после ухода Айто и Пимма, друзья вернулись к вчерашней теме.

— Думаю, не надо делать поспешных выводов из того, что Гурписс делает фальшивки, — продолжил Мерги излагать свои соображения под недовольным взглядом Хемилона. — Никто из нас не собирается бежать к городской страже с криками: «Гурписс делает фальшивые бератулы!». Верно? Предлагаю следующее:

— Я осторожно разведаю, что творится вокруг поместья Гурписса, кто к нему приезжает, что привозят и увозят. Как охраняют дом, самого Гурписса, и вообще, как живется людям фаворита. Не думаю, что слуги там немые. Попробую с кем-нибудь сойтись. В общем, это дело не на один день. Только после этого, когда я вам расскажу, что мне удалось разузнать, мы примем окончательное решение по этому делу.

— По-моему, эти слова я уже слышал, — сварливо сказал Хемилон.

— Неужели все ларморцы такие пугливые? — стал на защиту лысого сапожника Вилт. — Если ты не доверяешь Мерги, я могу отправиться с ним вместе. Хемилон покраснел от возмущения:

— Не путай осторожность с трусостью! Ладно, пусть Мерги разведает, что к чему, — неожиданно согласился ларморец. При одном условии: ты будешь находиться постоянно в доме, — звездочет ткнул в сторону недомерка. Вилт, именно на это и рассчитывавший, для виду немного поворчав и поспорив с Хемилоном, вскоре согласился.

Сапожник еще раз напомнил друзьям, что все их деньги хранятся в комнате наверху и критично осмотрел свое имущество. Оставил себе только медь и серебро, пару золотых отдал Хемилону. Поправил на поясе кинжал и отправился к поместью Гурписса.

В ближайшие пол-луны Мерги приходил домой только на ужин и ночлег. Несколько раз он приходил в другой одежде, то в робе строителя, то в рванье водоноса и с ведрами на коромысле. И с каждым разом его лицо становилось все угрюмее. Где-то на семнадцатый день поисков неожиданно все изменилось. Сапожник пришел после завтрака, заставив изрядно понервничать своих друзей, которые решили, на всякий случай, не спать и подежурить ночью у ворот.

— Вилт, тащи все, что есть на кухне, я не ел больше суток, — попросил улыбающийся как майское солнышко Мерги. Коротышка, которому мгновенно передалось настроение лысого хитреца, тут же притащил все, что осталось от завтрака, и вдобавок поспешил зажарить три яйца.

— Чувствую, Айто сегодня придется тащить еще один кувшин своего знатного винца! — завопил радостно коротышка, ставя на стол шкворчащую сковороду.

— Не торопи события! — проворчал ларморец, с волнением ожидающий доклад следопыта. В последние дни Хемилон делал для себя нелегкий выбор: что ему делать, если выяснится, что черепаху можно найти с некоторым риском для своей жизни. Вернее для жизни озорника, к которому он привязался как к родному сыну. Осознание невозможности избежать риска для жизни всех домочадцев мучило его по ночам. Трезво оценивая свое будущее без награды, Хемилон признался себе, что без этих денег его дальнейшая судьба выглядит нерадужно. Если не сказать мрачно. Поэтому астролог больше всех ждал, когда сапожник поможет разрешить ему все его сомнения.

Мерги, быстро опустошив стол, встал и вышел во двор. Выглянул на улицу и постарался без лишнего шума запереть ворота. Затем опустил запор и на входной двери. Сел опять за стол и сказал:

— Кажется, у нас есть шанс преподнести Силару его имущество без особого риска для собственной шкуры. Вернее риск будет, но связываться с Гурписсом нам не понадобится. Черепаха находится не у него.

— Не у него?! — недоверчиво переспросил Хемилон.

— Да, — подтвердил Мерги, — она сейчас нежится в бассейне одного дангарца, Иннара. Слышали о таком? Друзья отрицательно закачали головами.

— Большой друг Гурписса, а значит, и большей части королевского двора, — начал рассказывать сапожник. — Пару лет назад он был приговорен дангарским королем к смерти, но ему удалось сбежать. Все его поместья и имущество было конфисковано. Не знаю почему, но ему стал покровительствовать сам Гурписс. Сейчас Иннар проживает в доме, который раньше принадлежал какому-то небогатому аристократу. Тот уступил его дангарцу по просьбе фаворита. Между прочим, в доме есть бассейн для черепахи, — многозначительно произнес сапожник.

— Ничего себе! А мы, выходит, зря обходили дома?! — подскочил на табурете коротышка.

— И с каких это пор это может служить доказательством того, что черепаха Киргала у дангарца? — иронично спросил Хемилон.

- Конечно, наличие бассейна ни о чем не говорит, — согласился бывший хитрец. — Если рассматривать это отдельно. А я рассматриваю это обстоятельство вместе с тем, что Гурписс участвовал в похищении черепахи и убийстве Телла не один. Что черепаха должна находиться если не у фаворита, то у его сообщника. И самое главное, это то, как охраняют дом Иннара. Туда невозможно не то что попасть, даже находиться поблизости дольше, чем нужно человеку, чтобы пройти мимо этого дома! Регулярный обход стены с внешней, а может быть, и с внутренней стороны, и куча собак. Два оранжевых мага, дежурят по очереди вместе с караулом у ворот. Стена вокруг дома снабжена какими-то магическими заклинаниями и утыкана сверху копьями. Я один раз увидел, как один из оранжевых обходил стену, что-то шепча и творя какие-то непонятные жесты.

У одного нищего, который попрошайничает на той улице, я узнал, что несколько лун назад дангарец спал спокойнее и охрана у него была намного ленивее, чем сейчас. И парочка магов предпочитала находиться не в доме, а в каком-нибудь веселом квартале. И самое главное, — подчеркнул Мерги, — в доме нет ни одного урманца! Одни дангарцы, включая магов. Если черепаха не у Иннара, то я готов идти на побегушки к Пимму!

— Я пойду с тобой! — поддержал его Вилт. — Все-таки правы люди, что тем, кто ест черепах, доверять нельзя.

— Ты что, считаешь, что дангарец съел черепаху также, как они это делают у себя на родине? — насмешливо поинтересовался Хемилон.

— Действительно, а зачем этому дангарцу понадобилась наша черепаха? — встрепенулся Тейрам.

— Я не знаю, — честно признался Мерги. — Единственное, что мне приходит в голову, это то, что здесь замешана политика. Гурписс — предатель, убийца и вор. Я видел, как его карета въезжала в ворота Иннара. Заметьте, не Иннар посещал своего благодетеля, а наоборот. С каких это пор второй человек в королевстве ездит к малоизвестным изгнанникам, тем более дангарцу? Я не удивлюсь, если окажется, что этого Иннара никто не приговаривал к смерти. И это была тщательно разработанная операция по внедрению дангарца в окружение короля.

— История говорит, что предательство наверху случается чаще, чем хотелось бы, — задумиво промолвил Хемилон.

— А что дает Дангаре похищение Удачи Урмана? — задал вопрос ларморцу Тейрам.

— Точно! — хлопнул вдруг Мерги себя по лысине. — Как мы раньше не догадались!

— Ты думаешь о том же, что и я? — взволнованно спросил Хемилон у сапожника.

— О чем вы думаете?! — взвыл раздраженно недомерок. — Вы разучились нормально говорить?!

— Во время последней войны с Мерпалом при нашем войске постоянно находился верховный жрец Киргала вместе с черепахой, — сверкая глазами, начал объяснять Мерги, чей возбужденный вид удивил друзей намного больше, чем его слова. — Сами подумайте, что будет, если у Урмана не будет Черепахи Удачи и верховного жреца в то время, когда начнется война?

— Выберут новую и жреца тоже, — неуверенно предположил Вилт. — Хемилон, ты так нам говорил?

— Это если будет точно известно, что прежняя черепаха погибла, — вступил в разговор ларморец. — А если ничего не будет известно, то проводить церемонию Посвящения Киргалу новой черепахи никто не рискнет. А значит, и верховного жреца тоже избирать никто не будет.

— А с кем собралась воевать Дангара? Мы же с нею не граничим, — искренне удивился Тейрам. Его вопрос вызвал кратковременную паузу. Мерги и Хемилон лихорадочно упорядочивали свои мысли. Теперь, когда картина стала проясняться, они приходили в голову легко, а известные факты выстраивались в стройную цепь непротиворечащих друг другу логических выводов.

— Берат или Лармор, — ответил Мерги. — Меня и раньше удивляло, зачем изготавливать бератулы, пусть и распространенные, но все равно, не проще было бы делать наши урты? Теперь мы знаем, что дангарцы могли помочь Гурписсу с фальшивками. Если бератцы обнаружат, что Урман подделывает их деньги, а я в этом не сомневаюсь, то это обернется в лучшем случае, разрывом всех торговых связей между нами. А в худшем — войной.

Вилт присвистнул.

— Помните того дангарского торговца в караване?! — вскричал Хемилон. — Который все на урманские дороги жаловался?

— И что? — с интересом спросил Мерги.

— Мне сейчас вспомнились его слова о том, как их королева заботится о путниках.

— Траву засеяли вдоль дорог? — припомнил лекарь. — Задумка неплоха: горькая полынь и подорожник могут снять боль не только в ногах. Вообще, эта полынь лечит все ссадины и раны, а если ее правильно приготовить с медом, то лечит даже геморрой.

— Только это счастье уготовано лишь тем, кто направляется в Берат или Лармор, — поднял указательный палец Хемилон. — А от себя добавлю, что засеивать обочины придумали во времена Бератской империи, чтобы удлинить дневные переходы бератских пехотинцев, — ларморец выразительно посмотрел на друзей.

— Значит, Дангара готовится к войне давно, — произнес сапожник. — Трава, фальшивые бератулы, теперь черепаха. Осталось выяснить, с кем именно она будет воевать.

— Что там говорит твоя история, Хемилон? А звезды почему молчат? — подковырнул друга коротышка. Звездочет сердито посмотрел на насмешника:

— Тем, кто принимает решения о начале войны, наплевать на историю и звезды вместе взятые. Не приставай ко мне со своими глупыми шутками!

— Давайте порассуждаем, — предложил сапожник. — Если бы черепаху и жреца никто не трогал, а Гурписс вместо фальшивок занимался бы раздачей милостыни, и в это время Дангара напала бы на Берат. Что бы сделал наш король?

— Скорее всего, ничего, — ответил Хемилон. — Между королями Урмана и Берата никогда не было особой дружбы. Со времен распада империи здесь ни разу не брали в жены наследникам престола бератских принцесс. Их поставляли Лармор, Гемфар и Турган. Пару раз отличился Фалан.

— А если Дангара нападет на Лармор? — хитро прищурился Мерги.

— Как всегда, урманский зять поспешит послать помощь своему ларморскому тестю. Берат тоже не останется в стороне. Его наемники прибудут в Лармор даже раньше урманцев.

— Вот-вот, а если сейчас бератцы узнают, что Гурписс чеканит фальшивые бератулы, да еще если их уверят в том, что об этом знал сам Мер, то Лармор останется один на один с Дангарой.

— Что-то слишком все сложно! — возразил лекарь. — По-твоему, дангарцы планировали похитить черепаху с самого начала?

— Сомневаюсь, — ответил лысый стратег. — Думаю, что эта идея родилась в голове дангарца после того, как Гурписс сообщил ему о том, что Телл знает о производстве фальшивок. А Иннар смог реализовать представившуюся ему возможность внести дополнительную сумятицу в ряды противника.

— И что же нам делать? — подал голос Тейрам. — Лезть в такие дела смертельно глупо. Я не отказываюсь от нашего дела, — предупредил он Мерги, — но ты уверен, что мы доживем до выплаты нам награды?

— Если будем действовать аккуратно, то доживем, — помолчав, произнес сапожник. — Мы должны украсть черепаху у дангарца сами. Силар не рискнет поверить нам и навлечь на себя гнев Гурписса. Поэтому придется лезть в дом Иннара самим. Затем вручим черепаху Силару и будем ждать награды.

— А что же делать с предстоящим нападением на Лармор? — не скрывая переживаний за участь своей страны, спросил Хемилон.

— Только после того, как вернем черепаху, мы сможем убедить Силара в том, что наши слова имеют какой-то вес, — с сочувствием сказал сапожник. Хемилон сжал кулаки в бессильной ярости на весь мир. Судьба его родины и близких зависела от черепахи, жрецов, жадного предателя, но только не от самих ларморцев.

— И когда мы сможем выкрасть черепаху? — нетерпеливо спросил он.

— Не раньше, чем через восемь дней, — флегматично ответил Мерги.

— Почему надо ждать так долго?! — громко вскричал ларморец.

— Потому что золотари заявятся в дом Иннара только через восемь дней.

— Золотари? Через восемь дней? — растерянно переспросил астролог.

— А вы как решили проникнуть в дом, по воздуху? — усмехнулся лысый хитрец. — Это только в детских сказках герой незаметно перелезает через стены крепостей. А в дом дангарца попасть в ближайшее время можно только под видом золотарей. Если вам это не нравится, можете предложить свой план. Я ничего другого придумать не смог. Дом охраняют опытные воины, а маги позаботились о любителях сигать через чужие заборы. Думаю, что как только такой любитель дотронется до стены выше четырех-пяти локтей, сработает охранное заклинание и маг тут же поднимет тревогу, и побежит вместе с караулом ловить вора.

Хемилон застонал:

— О боги, за что вы так наказываете меня? — горько прошептал ларморец.

Вилт загоготал, представив, как ученый Хемилон чистит нужник. Тейрам, почуяв, что участь золотаря его не минует в любом случае, чувствительно толкнул прослезившегося недомерка.

— Остается решить, кто поедет в телеге, а кто будет прятаться в бочках, — начал планировать Мерги. — Двое из вас одеваются золотарями и проезжают через ворота. Я буду в бочке. А четвертый должен обеспечить наш отход. Предлагаю, чтобы золотарями были Хемилон и Тейрам. Вилт будет ждать меня неподалеку. Ты обеспечишь мой безопасный отход, — обратился Мерги к лекарю. — Я надеюсь на тебя!

Пращник обреченно вздохнул: ему всю жизнь доставалась самая тяжелая и грязная работа. Грела лишь мысль, что его напарником будет ученый друг. Возможно, с таким умным человеком работать будет не так противно.

Хемилон сгорбился и опустил голову. Его трезвый ум признавал справедливость слов лысого друга. Но только ум. Душа яростно протестовала против подобного унижения. Ларморец мысленно воззвал к своим предкам, прося у них прощения и убеждая их, что он идет на это только из любви к своей родине. Звездочет расправил плечи и посмотрел на Мерги:

— Надеюсь, ты все продумал?

— Все продумать невозможно, — рассудительно заметил сапожник. — Я постарался учесть все, что мне известно. По книге заказов в гильдии золотарей узнал, когда к ним приедут ее члены. Определил маршрут бегства. Купил одноразовое заклинание. Кстати, наша казна уменьшилась на пять золотых. Маги ценят свои услуги очень высоко.

— Пять золотых?! — возмущенно переспросил недомерок. — Эти маги вконец обнаглели! Дай-ка взглянуть на то, что стоит столько деньжищ. Что эта штуковина делает? Возвращает молодость? Мерги вытащил из кармана кристалл и показал его пройдохе. Вилт протянул руку, чтобы по-лучше посмотреть, но сапожник спрятал камень обратно в карман.

— Кристалл с заклинанием получишь только перед делом. Чтобы им воспользоваться, ума много не надо.

— Где ты его раздобыл? — не отрывая взгляда от магического предмета, спросил Тейрам.

— Наш праправнук мага почуял присутствие в доме магии! — хохотнул коротышка. Тейрам показал Вилту кулак. Лекарь в ответ принялся творить пассы и бормотать, как полоумный деревенский знахарь.

— За деньги в Лантаре можно купить все. Тем более такое безобидное заклинание, — ответил наемнику сапожник.

— А где мы возьмем телегу золотарей? — спросил дальновидный Хемилон, заранее сморщив нос.

— Добудем в свое время, — скупо ответил лысый хитрец. — Сейчас надо готовиться к предстоящему делу. Сегодня и завтра будем знакомиться с путями отхода от дома дангарца. Вилт, если отнесешься к предстоящему спустя рукава, то мне свернут шею, — серьезно предупредил Мерги легкомысленного друга. Последний проворчал что-то о высокомерных друзьях и перестал донимать пращника своими пассами.

Следующая неделя пролетела незаметно. Авантюристы занимались многократной отработкой всех своих действий. Через Айто достали одежду для Тейрама и Хемилона. Ларморец переживал из-за своей бородки, которой каждый день уделял немало времени. Недомерок сказал звездочету, что ему с ней придется расстаться, чтобы затруднить поиски дангарцев. Мерги, к которому после долгих часов переживаний обратился Хемилон, лишь рассмеялся и посоветовал просто не попадаться на глаза дангарцам — профессионалы опознают его в любом случае.

Несколько раз Мерги уходил, забирая с собой всю их наличность. Айто, видя как его друзья готовятся к чему-то серьезному, не на шутку забеспокоился. Вся четверка выглядела как сбежавшие с рудников заключенные. Лихорадочный блеск в глазах и скрытое напряжение известили старика о том, что готовится какое-то опасное дело, чреватое нарушением закона. Видя, что его постояльцы не склонны обсуждать свое дело, он на всякий случай подремонтировал входные ворота и задумался о приобретении сторожевой собаки. Но позже решил, что собаку можно и не брать, чтобы не привлекать к себе внимание любопытных соседей. Не взирая на усталость, ларморец находил время на занятия с Пиммом.

Наконец, наступил долгожданный для всех, и особенно для Хемилона, день ночного возврата черепахи. В жизни справедливость почему-то зачастую торжествует тайком, когда стражи порядка находятся далеко и не могут помешать ее восстановлению.

Утром сапожник заявил друзьям, что ему пришла в голову идея, как сильнее запутать следы дангарцам. Хемилону пришлось писать письмо по-дангарски от имени аристократа из Ларата, который предлагал своему соотечественнику Иннару выкупить черепаху за три тысячи золотых в счет компенсации потерь из-за конфискации его имущества дангарской короной. Если через десять дней он не получит деньги, то черепаха будет сварена, а продажа ее камней возместит его потери и затраты на поиски Иннара и черепахи. Деньги предлагалось вручить в полночь у ворот ипподрома человеку, который подъедет к нему в карете.

Рыжий пройдоха, познакомившийся в Берате с некоторыми дангарскими ругательствами, для пущей достоверности предложил внести их в текст, адресовав ругань самому дангарскому королю. Хемилон, возненавидев Агера от всей души, с удовольствием принял это предложение. Ларморец не один раз переписывал письмо, придавая почерку небрежность, с которой она должна была написана человеком, с раннего возраста привыкшего к причудливой вязи дангарских букв. Получившееся послание лысый друг обернул в промасленную тряпицу и спрятал у себя.

Около полудня все переоделись. Хемилон и пращник натянули на себя мешковатую одежду, в которой предпочитали работать их «собратья по ремеслу». Мерги надел рубаху с длинными рукавами и штаны, все черного цвета. Поверх этого он надел свою обычную одежду и пристегнул недавно приобретенный стилет, и взял в руки короткую дубинку, обтянутую кожей. Вилт, по совету сапожника, темную одежду прихватил с собой. Затем Мерги вручил коротышке кристалл и кратко объяснил, как им пользоваться и что он вызывает. После этого просветил друзей, каким образом они получат телегу золотарей.

Сапожник привел друзей в ремесленный квартал, который находился в западной части города, и приказал ждать в ближащей подворотне. Сам он внимательно обозрел пустынную улицу. Ее обитатели отдыхали, пережидая жару под сенью деревьев и с кубком жидкости в руке. Лишь во дворе ближайшего дома раздавались какие-то глухие звуки и негромкие ругательства. Даже вездесущие дети исчезли с улиц, набираясь сил для вечерних забав, за исключением одного беспризорника, который лениво лежал на скамейке под деревом и перекидывал травинку во рту. Сапожник обменялся с ним взглядом. Парнишка кивнул и вернулся к своему занятию. В течение следующего часа ничего не изменилось. Оборвыш лишь сменил былинку и убил назойливую муху. Потные друзья изнывали на солнцепеке в переулке, лишенном даже намека на тень.

Неожиданно ворота дома, откуда раздавались странные звуки, распахнулись и оттуда выехала громыхающая длинная телега, распространяя вокруг характерное амбре. На телеге стояли две большие, с рост человека, широкие бочки. Сзади из телеги торчали длинные ручки двух черпаков, которые были приставлены к горизонтально прибитой планке. Спереди на сиденье восседали двое взмокших золотарей, то и дело вытиравших со лбов трудовой пот. Пара чахлых гнедых лошадей под аккомпанемент ругательств поплелась вправо, в сторону беспризорника. Мерги, заслышав скрип отворяющихся ворот, быстро юркнул к своим друзьям.

Мальчишка, дождавшись, когда телега поравняется с ним, вскочил на ноги и обратился к сидящим в телеге:

— Дяденьки, а можно мне работать с вами? Я тоже хочу быть в вашей гильдии. Обещаю работать как вол! Мужчины остановили телегу и вперились в беспризорника. Подобных просьб они еще ни разу не слышали.

— Слышь, Хорм, а малец прямо рвется к черпаку! — ухмыльнулся долговязый щербатый золотарь своему напарнику.

— Сегодня он уже пятый такой! — неубедительно удивился обритый крепыш с густой растительностью на мощной груди. — Ладно, дружок, если угостишь нас холодным пивом, мы попросим за тебя в гильдии, ха-ха-ха. К его смеху присоединился его долговязый товарищ. Оборвыш достал из своей рванины урт и просительно произнес:

— Я сейчас, мигом обернусь! Тут харчевня недалеко. Кувшина хватит? Оторопевшие золотари замолкли. Первым откликнулся долговязый:

— Тащи два, и можешь считать себя нашим помощником. Беспризорник рванулся было в сторону харчевни, но неожиданно развернулся, помешав щербатому сказать фразу о подвалившей им удаче в виде дурачка с дармовым пивом.

— Дяденьки, а я смогу выдержать вступительные испытания в вашу гильдию? — сказал будущий золотарь. — А то мои друзья говорят, что придется есть дерьмо при вступлении. А еще, правда, что вы своим невестам вручали свадебный подарок в ночном горшке? Лица любителей дармового пива побагровели. Пацан тут же поспешил отозвать свое предложение издевательским тоном:

— Не, мужики, я передумал идти к вам, от вас воняет как от… Договорить он не успел.

— Ах, ты крысеныш! — взревел долговязый и, спрыгнув с телеги, устремился за мальчишкой. К нему присоединился и его напарник. Беспризорник громко загоготал и побежал. Вскоре пыхтящие мужики влетели в переулок, где их поджидали авантюристы. Вилт на удивление сноровисто кинулся под ноги первому из преследователей. Долговязый полетел на землю, где и получил удар дубинкой по голове от Мерги. Тейрам тем временем ударом головы под дых заставил беззвучно хватать воздух бритоголового крепыша. Мерги поспешил угостить своей дубинкой и его. Вскоре связанные золотари с мешковиной на голове мирно сопели в телеге под грязной дерюгой. Сапожник рассчитался с юрким мальчишкой и быстро увел телегу в соседний район. Друзья плелись сзади на порядочном удалении.

Они потратили немало времени, стараясь опорожнить бочки в реку на заброшенном пустыре. Затем настала очередь их жертв. Каждому из них влили в рот отвар, приготовленный лекарем. Через полчаса они заснули мертвецким сном. По уверению коротышки, проспать они должны были до утра. Сапожник не пожалел кувшина кислого вина и вылил его на одежду пленников. Дождавшись, когда солнце коснется своим краем горизонта, Мерги сбросил верхнюю одежду и, стараясь пореже дышать, в одном черном, полез в бочку, которая выглядела наименее грязной. Хемилон и Тейрам, обменявшись хмурыми взглядами, уселись в телегу. Вилт помог вывезти ее на дорогу. Надо было торопиться.

Через полчаса лошади, управляемые пращником, подошли к воротам дангарского лазутчика. Коротышка отстал от телеги за два квартала от дома и присоединился к группке бездельников, наблюдавших за дракой бродячих собак.

Дом Иннара располагался в районе, примыкающем к королевскому дворцу. Его жители несли на себе тяжелое бремя проматывания налогов страны и поправке личного состояния. Район аристократов, алых магов, жреческой верхушки и любовниц всей этой братии. Жилище дангарца представляло собой небольшое поместье, огороженное кирпичной стеной в два человеческих роста и утыканной сверху острыми прутьями. Северная часть этого логова выходила к озеру. С ним же, через вырытый каналец, соединялся и бассейн. Во всяком случае, так предполагал Мерги. За время обхождения бассейнов вместе с пращником и ларморцем он успел хорошо познакомиться с устройством большинства их разновидностей.

Тейрам, спрыгнул на землю, но не успел даже подойти к воротам, чтобы постучать в висевший возле них небольшой бронзовый гонг. Ворота распахнулись сами и оттуда выскочили четверо дангарцев во главе с оранжевым магом.

— Что вам нужно? — с почти неуловимым акцентом произнес светловолосый обладатель радужного камня в мочке уха. Его лицо скривилось от запаха, который южный ветерок донес от телеги.

— Мы из гильдии золотарей, — буркнул Тейрам.

— Обыщите их, — по-дангарски приказал маг своим подчиненным. Те, с гримасой презрения, тем не менее тщательно обыскали «золотарей».

— Вот вонища! — процедил дангарский маг и велел одному из своих людей проводить этих козлов до нужника. Хемилон с трудом сумел не обнаружить знание дангарского. Про себя он обругал мага самыми грязными словами, которым его обучила жизнь вдали от ларморских книг и утренний разговор с лекарем. Возле кирпичной сторожки друзей вдобавок облаяли три здоровенные псины с густым серым мехом. Фаланские сторожевые собаки, обнажив в оскале острые клыки, начали остервенело рвать поводки, привязанных к железным кольцам, вделанным в стену сторожки. В сопровождении небритого дангарца телега прогромыхала по мощеной дорожке внутрь поместья и остановилась позади роскошного дома, возле деревянной двухдверной постройки.

Пращник и звездочет подождали, когда подошедшие слуги перенесу в сторону деревянный нужник и, скрывая вздохи, принялись за работу. За ними остался наблюдать дангарец с ворот, который отошел от них шагов на двадцать и уселся с подветренной стороны. Хемилон, проклиная дангарцев, Иннара, Гурписса, а заодно и всех остальных выродков, из-за которых ученый муж вынужден орудовать черпаком золотаря, работал с каменным лицом. С непривычки к физическому труду мышцы его рук скоро заныли и он резко снизил темп работы. Пращник поспешил сделать то же. Работа затянулась. Через два часа, когда солнце окончательно зашло, дангарец на ломаном урманском потребовал шевелиться побыстрее. В ответ Хемилон бросил свое орудие ему под ноги и посоветовал нетерпеливому наемнику чистить нужник самому. Дангарец, попеременно ругаясь на двух языках, бросился к ближайшим кустам, чтобы обтереть забрызганные сапоги. Мерги, услышав негромкий стук по бочке, поспешил скрыться в аллее. Его темная фигура как назло была еще хорошо заметна в сумеречном свете. Он опрометью рванулся в глубину деревьев и залег возле раскидистого кустарника шиповника.

Почти тут же появился еще один дангарец, который приказал друзьям выметаться за ворота. Тейрам молча протянул руку за деньгами. Получив три урта, Хемилон и пращник поехали обратно к воротам. Окинув их на прощание цепким взглядом, один из наемников отворил ворота. Фальшивые золотари неспешно поехали к пустырю, то и дело незаметно оглядываясь под различными предлогами: то проверить посадку бочек, то получше закрепить черпаки. К их облегчению, за ними никто не увязался. Лишь достигнув пустыря, они облегченно выдохнули. Оставалось молиться богам, чтобы остальная часть операции прошла также успешно. Но после всего того, что им пришлось сегодня испытать, надежда на помощь богов сильно уменьшилась. Хемилон решил, что в качестве поклонов боги на этот раз могут принять его наклоны с черпаком над проклятой ямой. Тейрам оказался более набожным и посулил Киргалу в случае неудачи подарить свой черпак — дурное влияние недомерка незаметно сказалось на отношениях между друзьями и богами. Оставив телегу рядом со своими храпящими хозяевами, ларморец и пращник направились домой.

Тем временем рыжий пройдоха успел сменить свое месторасположение и теперь находился в таверне, время от времени следя за водяными часами, стоявшими за спиной владельца харчевни. Часы лениво отсчитывали время, показывая только половину десятого. Лекарь уже успел подкрепиться. Пить он осмотрительно не стал. Несмотря на свое легкомысленное поведение, Вилт старался отдавать себе трезвый отчет о возможных последствиях своих поступков. К сожалению, эти отчеты терялись в море различных страстей, слабостей и разгильдяйства его непоседливой души, зачастую так и не доходя до разума коротышки.

На этот раз охлажденный предстоящим делом ум недомерка полностью контролировал желания тела и сердца, и поэтому желудок Вилта остался без вечернего вина, а сердцу оставалось судорожно сжиматься при виде костей, которые метали игроки за соседним столом. И тут пройдоху одолела скука, против которой оказался бессилен даже его непривычно холодный разум. Извозившись на месте, коротышка не знал, как убить оставшиеся два часа. Энергия его языка, вынужденного простаивать без работы, перетекла в руки, заставив их достать магический кристалл, полученный от Мерги.

Вилт, глядя на мутный кристалл, попытался разглядеть в его матовой глубине то заклинание, что вложил в камень неизвестный маг. Но минерал тщательно скрывал свое содержимое. В отражении многочисленных граней ему сначала показалось какое-то колечко, которое тут же исчезло, уступив место то ли мечу, то ли остову остроносого корабля. А под конец он и вовсе увидел кукиш, направленный в его сторону. Ругнувшись с досады, Вилт хотел было засунуть дурацкий камень обратно в свою котомку, но тут на его плечо опустилась чья-то тяжелая рука, владелец которой пропел гнусненьким голоском:

— А чем это мы тут занимаемся?! Резко обернувшись, лекарь увидел перед собой покачивающегося здоровяка-гвардейца. Хорошенько набравшийся воин смотрел на коротышку с пьяной, ничем не объяснимой враждебностью. Позади него стояли его трое, также уже изрядно налакавшихся, приятелей. Остальные посетители приготовились к бесплатному представлению — хорошая драка улучшает пищеварение зрителей. Люди с нетерпением ждали начало лечебного действа.

— Что тебе надо?! — неприветливо спросил недомерок у солдата.

— Покажи-ка нам свой камушек, — дохнул на него перегаром гвардеец.

— Нет у меня никакого камня! Если они тебе нужны, иди, поковыряй мостовую! С этими словами Вилт рванулся к выходу, но трое гвардейцев, предвкушая жестокую шутку с рыжеволосым недомерком, уже ждали его, заблокировав проход. Лекарь, поняв, что путь к свободе отрезан, и его сил маловато, чтобы прорваться через этих здоровых бугаев, покрыл солдат такими ругательствами, от которых они стали стремительно трезветь. Не дожидаясь, когда завершится этот процесс, недомерок выхватил кристалл и швырнул его на грязный пол. Разлетясь на хрустальные брызги, он исторг столб клубящегося тумана до самого потолка, который моментально заполнил все помещение, заставив всех присутствующих вытянуть вперед руки, чтобы нащупать путь наружу. Вилт, в ярости от сорванного плана, схватил табурет и метнул его в сторону королевских пьянчуг, и с радостью услышал чей-то крик. Не ограничившись этим, он нащупал очередной табурет и стал пробиваться с его помощью в направлении выхода. Крики и проклятия наполнили таверну. Посетители оказались не глупее коротышки, и вскоре большинство забыли о выходной двери, принявшись отбиваться от многочисленных ударов мебелью и кулаков, сыпавшихся на каждого со всех сторон. К тому времени, как городские стражники поспели к таверне, внутри нее все было разнесено. Сам хозяин лежал рядом с разбитыми о его голову водяными часами. Время вылилось на голову трактирщика, напоминая о своем равнодушии к людской торопливости. Также на поле слепого побоища валялась в бессознательном состоянии еще дюжина мужиков со слабым пищеварением. Вожделенное лечение, которое для них вынужден был провести за свой счет бродячий лекарь, их организмы не вынесли. Среди бесчувственных тел оказались и двое гвардейцев.

Лекарь, с трудом выбравшись на улицу, отделался многочисленными синяками и ушибами, разбитыми губами и двумя шатающимися зубами. На эти пустяки он даже не обратил внимания, поглощенный мыслями о ждущем его друге за стеной. Проклиная гвардейцев, Вилт принялся лихорадочно соображать, как ему теперь нейтрализовать погоню за ними. Искать продавца еще одного такого кристалла времени не было. До полуночи оставалось, самое большее, часа два. Еще раз послав проклятия на головы всех гвардейцев, недомерок побежал искать друзей.

В это время Мерги, дождавшись полного наступления темноты, осторожно пополз к бассейну, который должен был находиться где-то в северной части этого маленького поместья, там, откуда доносился запах озерной воды. Один раз ему пришлось ползти назад, чтобы не встретиться с двумя дангарцами, обходящими охраняемую территорию. Пустынный песчаный берег протянулся на полет стрелы. Посредине берега, у песчаной полосы, стояла маленькая сторожка. Из неплотно прикрытой двери просачивался слабый свет от факела. Берег охраняли. Крадясь на расстоянии тридцати шагов от воды, Мерги искал рукотворный пруд. Бассейна нигде не было видно. Сапожник, дойдя до противоположного края берега, выругался и, отойдя от него еще шагов на тридцать, пошел в обратную сторону. Пройдя треть пути, он чуть не упал в воду искусственного водоема.

Обнаружив бассейн, Мерги тут же упал на землю и в течение нескольких минут неподвижно лежал, чутко прислушиваясь к окружающим звукам. Наконец, слева кто-то плюнул. Бывший хитрец тут же повернул голову в сторону звука, и начал высматривать того, кто его издал. Поняв, что у бассейна стоит охранник, он слегка успокоился. Раз есть охранник, значит должна быть и та, которую охраняют. Черепаха была где-то рядом. Мерги беззвучно вытащил из ножен стилет, смазанный быстродействующим ядом. В подобных делах, считал сапожник, проявлять благородство смертельно глупо. Различив наконец темную фигуру дангарца, Мерги осторожно, по очереди передвигая конечности, начал обходить бассейн по периметру, заходя сторожу за спину. Плотные облака, набежавшие незадолго до наступления сумерек, одинаково для всех скрывали звездный свет. Подобравшись на расстояние броска, бывший хитрец стрелой метнулся к дангарцу и воткнул ему оружие в район правой почки, и тут же провернул рукоять. Противник беззвучно осел на землю, придерживаемый сапожником. Вернув стилет в ножны, и скатив труп в воду, Мерги приступил к поиску черепахи, одновременно прислушиваясь к звукам. Смена мертвому охраннику могла подойти в любой момент.

В четырех шагах от места, где стоял дангарец, он ушиб палец о наполовину врытый в песок деревянный куб. Быстро нащупав входное отверстие размером с полтора локтя в ширину и две ладони в высоту, Мерги погрузил обе руки во временный дом Удачи Урмана. В его глуби руки сапожника нашарили холодный панцирь. Вытянув находку вместе с его хозяйкой наружу, Мерги с радостью нащупал грани многочисленных камней на верхней части панциря. Затем, опустив животное на песок, положил в ее уже бывшее пристанище письмо Хемилона. Неожиданно его левая рука задела какой-то звякающий предмет. Осторожно вытащив его, Мерги разглядел холщовый мешочек приличных размеров, набитый звякающими монетами. Охваченный дурными предчувствиями, он высыпал на ладонь несколько монет. Разглядеть их достоинство в таком мраке было невозможно. Мерги сунул их к себе вовнутрь и положил черепаху в огромный передний карман, сшитый у себя груди. Затем, пригнувшись, он осторожно начал передвигаться в сторону стены.

Добравшись до деревьев, растущих в пяти шагах от стены и тщательно подстриженными ветвями, Мерги принялся искать ориентир, чтобы найти условленное место, в котором Вилт должен был перебросить веревку через стену. Ориентиром служил высоченный вяз с раздваивающимся стволом, возвышающийся в сорока шагах от ворот. Отсчитав от вяза восемьдесят шагов в противоположную от ворот сторону, Мерги принялся ждать Вилта. По его подсчетам, шел двенадцатый час. Около полуночи коротышка должен был бросить веревку своему сообщнику. Время шло, а лекарь словно испарился. Прождав с час, сапожник не на шутку встревожился. Через три часа начнет светать. А ведь мертвого дангарца могли обнаружить и гораздо раньше.

До дома Айто лекарь не добрался, сообразив, что друзья ничем ему не помогут в противостоянии с дангарским магом и наемниками. За полтора часа разгильдяй, давно позабывший о своей скуке, сумел провернуть множество дел. Нашел не спящего кузнеца в незнакомом ремесленном районе и сумел уговорить его выстругать несколько деревянных колод. Потом заставил обить каждую из них железной полосой. Как ему удалось совершить подобное чудо, недомерок и сам не помнил. Последние часы его сознание было как в тумане. Он лишь помнил возмущенные ругательства пожилого кузнеца, нелицеприятно отзывающегося о родственниках неизвестного Хидара, которому взбрело среди ночи заиметь какую-то непонятную хренотень. При этом кузнец почему-то поглядывал в сторону заказчика Гуттара. Но золотая монета сделала свое привычное дело, и вскоре лекарь стал владельцем двух заостренных, обитых железом колод. Коротышка помчался к дому Иннара.

Вилт, часто дыша, стремительно подбежал к кованым воротам. Оказавшись перед ними, недомерок быстро подсунул под каждую из створ по здоровенному клину и покрыл встревоженных охранников отборной бранью на их наречии. Через мгновение в ворота ударились тела разъяренных дангарцев. Створы открылись на ширину двух ладоней (Вилт не совсем точно указал размеры кузнецу) и намертво застряли. Прохиндей еще раз обругал наемников и побежал к условленному месту.

Мерги, уже всерьез задумавшийся над тем, чтобы попытаться вплавь выбраться из ловушки, устроенной ему рыжеволосой скотиной, внезапно услышал в ночной тиши дангарские ругательства и глухие удары по воротам. Побледнев, он резко вскочил на ноги и услышал очередную порцию брани, причем голос показался ему знакомым. Обругав, уже по-урмански, рыжего недоумка, который, похоже, упился до умопомрачения, сапожник развернулся в сторону озера. И тут за стеной послышался чей-то топот и долгожданный звук бьющейся о стену веревки. Коротышка постоянно ее тряс, заставляя веревку тереться о стену. Ориентируясь на звук, Мерги быстро отыскал ее конец и, держась за узлы, мигом взлетел на парапет стены. Вилт отпустил другой конец веревки. Сапожник стал быстро ее выбирать, пока в его руках не оказался первый металлический стакан диаметром раза в два шире заостренного наконечника железного прута. Вытянув руку, он надел стакан на острый лист и выбрал еще немного веревки.

Оранжевый маг, почувствовавший нарушение целостности своих магических плетений, бросился вместе с дангарцами в сторону Мерги. Последний, заметив наступившую тишину, не стал возиться с оставшимися стаканами, и полез через прутья. Перелезая, он рассек кожу пониже левого колена, и буквально упал вниз по веревке, которую удерживали защитные стаканы. В тот же миг их ослепила вспышка огня и веревку охватило пламя — маг времени не терял. Сапожник понесся прочь, слыша за своей спиной топот недомерка. В следующие полчаса они, рискуя свернуть себе шеи или переломать ноги, без остановки бежали по кривым, усеянными многочисленными рытвинами, улочкам ремесленных кварталов, быстро удаляясь от дома Иннара. Перейдя через Южный мост на восточную часть Лантара, Мерги перешел с бега на шаг. Рана из-за бега кровоточила не переставая. Сапожник подвернул штанину и молча протянул руку к лекарю. Тот поспешно разодрал свою рубаху. Она, конечно, тоже была не самой чистой, но, во всяком случае, ее владелец не сидел в бочке золотарей.

Перед рассветом Мерги и Вилт постучали в ворота Айто. Тейрам бесшумно приоткрыл одну створку и пропустил друзей во двор. Стоящий рядом с ним Хемилон пробормотал какую-то молитву. Все направились в дом. Поднявшись к себе наверх, лысый хитрец запер дверь, поставил свечу на пол, и вытащил из нагрудного хранилища предмет их долгих поисков. Затем положил черепаху на пол возле горящей свечи и предоставил друзьям созерцать Удачу Урмана. Сам же разделся догола и обратился к Рыжей Неудаче:

- Я сейчас пойду во двор, смою с себя всю грязь, а ты готовь свои корешки и правдоподобное объяснение тому, куда делось заклинание тумана. Сапожник открыл дверь и удалился. Хемилон и Тейрам оторвались от чарующего зрелища вспыхивающих звездочек на гранях и внутри драгоценных камней.

— Ты даже этого не смог сделать?! — Тейрам изумленно раскрыл глаза.

— Нашел, чему удивляться! — насмешливо заметил Хемилон. — Уверен, наш коротышка нашел камушку лучшее применение. Я угадал?

— Это все проделки Киргала! — хмуро ответил недомерок. — И нескольких королевских скотов, которых все считают гвардейцами.

— Они позарились на твое заклинание? — недоверчиво спросил астролог. Лекарь кивнул и добавил:

— Они были пьяны как маги! Решили сделать из меня посмешище. Если бы не кристалл, то Мерги остался бы сидеть в саду.

Повторив свой рассказ вернувшемуся сапожнику, Вилт принялся обрабатывать глубокий порез. После того, как он перевязал рану, и рассказал, как удачно выпутался из сложившейся проблемы, коротышка был прощен Мерги.

— Ты как себя назвал кузнецу, случайно не Мурсием? — подозрительно посмотрел раненый сапожник на прощенного.

— Нет, конечно! — обиделся Вилт. — Сказал, что я Хемилон из Дангары, — он засмеялся, увидев лица друзей. — Ладно, шучу, сказал, что меня зовут Хидар.

— Точно?! — требовательно спросил Мерги.

— Точно! Или вы считаете только себя умниками? Я вон, и без всяких заклинаний обошелся! — коротышка выпятил грудь.

— И потерял кристалл за пять золотых в пьяной драке! — добавил едко сапожник. Ладно, ты и впрямь неплохо все сделал, — признал бывший хитрец. — Если бы еще немного ума и побольше порядка в голове, то мне пришлось бы идти к тебе в ученики. Польщенный недомерок показал язык Хемилону.

— Вот получу награду и открою школу хитрецов для ларморской армии, — обрадовал он ларморца. — А ты будешь рассказывать своим внукам, как ты чистил нужник вместе с Вилтом Хитроумным. При мне Дангара станет провинцией Лармора, а я стану ее наместником! Тебя же возьму к себе писарем.

Звездочет расхохотался. К нему присоединились остальные. Черепаха, после долгих и нелегких поисков, была у них. Их будущее наконец-то осветилось лучами будущей награды. Вдруг в комнату кто-то тихо постучал, оборвав их смех. Четверка переглянулась и Тейрам, подойдя к двери, спросил:

— Айто?

— А кто же еще? — услышали они голос старика. Мерги, бросив взгляд на черепаху, кивнул пращнику и тот отпер дверь.

— Я хочу узнать, чем вызвано ваше ночное ржание, которое меня разбудило? — спросил дед, одетый в ночную рубаху. — В последние дни вы себя как-то странно вели. А вчера днем и вовсе куда-то пропали.

— Смотри, Айто, какую игрушку мы нашли для твоего Пимма! — брякнул коротышка и показал вниз.

— Клянусь бубенцами Киргала! — потрясенно выдохнул старик, от волнения произнеся любимое ругательство Вилта. Он присел на корточки и благоговейно притронулся дрожащими от волнения руками к сияющему искрами холодному панцирю. Огромный синий сапфир в центре черепашьей спины вспыхивал холодными звездочками. В народе ходило поверье, что тот, кто дотронется до Черепахи Киргала, может рассчитывать на благосклонность Киргала до конца дней. Даже смерть Телла, который трогал ее ежедневно, никак не пошатнуло старую примету. Айто в экстазе закрыл глаза, возложив на черепаху обе ладони.

— Папаша, ты ее лучше поцелуй, — посоветовал недомерок.

— А? — очнулся дед.

— Я говорю, поцелуй ее, — повторил насмешливый лекарь. — И Пимма тащи сюда. Ему удача нужна больше.

— Точно! — воскликнул Айто и бросился к двери. Его остановил голос Мерги:

— Айто, если завтра Пимм похвастается перед приятелями, что гладил ночью черепаху с камнями, нам не поможет даже Киргал! Наш длительный отдых у тебя может заставить поверить твоих соседей даже словам ребенка. Сейчас любое упоминание о черепахе слушают очень внимательно.

— Как же мне быть? — Айто просяще посмотрел на сапожника. — Такой шанс выпадает раз в тысячу лет! Мерги, еще раз посмотрев в сторону черепахи, махнул рукой:

— Тащи ее саму к Пимму. Разбудишь, в темноте дашь ему ее поцеловать или что там тебе надо, а рассказать, с кем он целовался, можно чуть попозже, когда он подрастет. Старик бережно поднял черепаху и понес ее вниз. Тейрам схватил свечу и выскочил наружу, чтобы старый торговец не свернул себе шею, неся Удачу Урмана. Остальные поспешили за ним. Все захотели стать очевидцами этого торжественного момента.

После того, как Айто вошел в спальню, Тейрам загасил свечу. Друзья решили постоять в дверях.

— Пимм, проснись! — услышали они голос Айто. — Просыпайся!

— Деда? Что, вставать пора?

— Нет еще, дай мне свою руку.

— Зачем?

— Давай руку! Чувствуешь?

— Ой, что это?

— А теперь целуй. Целуй, говорю!

— Зачем?! — возмутился ребенок.

— Потом скажу, целуй!

— Деда, а она круглая! И прохладная! Ты мне ее даришь?

— Нет, ее нельзя дарить. Я тебе утром солдатиков отдам, если сейчас ты будешь спать.

— Правда?! А я не засну, если ты мне их сейчас не отдашь! — Пимм мгновенно забыл о непонятном предмете, который его заставляли гладить и целовать. Солдатики овладели его детскими мыслями. Айто, решив не нарушать в присутствии Любимицы Киргала ночную тишину угрозами, попросил друзей:

— Кто-нибудь, принесите этих солдатиков из кладовой наверху! Ларморец побежал наверх.

— Держи! — Хемилон вложил в руки Пимма его маленькую армию и нежно погладил ре-

бенка по шелковистым волосам.

— Дядя Хемилон, ты тоже не спишь?

— Сейчас пойду спать. И ты спи. Еще ночь на дворе.

Вилт подскочил к Айто и забрал драгоценную ношу. Мерги заметил, как коротышка осторожно гладит черепаху. Друзья поднялись к себе и, заперев свою добычу в кладовой, легли спать. Айто почти до рассвета благодарил богов и Киргала в особенности за оказанную ему честь приютить в своем жалком жилище Дарующую Удачу. Потревоженное животное опять заснуло в своем панцире, даже не зная, что один ее вид делает счастливыми мельтешащих двуногих созданий.

Глава 7

После восхода солнца в доме царила непривычная тишина. Айто, уже привыкший вставать без петуха, молчавшего по утрам после проделки Пимма, решил, что пока черепаха будет жить у него под крышей, он посидит дома. А сегодня можно встать и попозже. Авантюристы также отсыпались. Лишь маленький Пимм проснулся как обычно. Через три секунды после того, как его глаза открылись, он вспомнил о своих солдатиках. Отбросив тонкое покрывало, мальчишка быстро оделся и подхватив свой заветный сундучок, побежал во двор.

Отогнав подальше наглых кур, Пимм Непобедимый веткой начертил на земле прямоугольник будущего поля сражения, и принялся расставлять солдатиков в строгом соответствии с наставлениями могутного сотника, который не поскупился потратить на юного оболтуса целый час. Вместо солдатиков у военного наставника под рукой были живые гвардейцы, которым в течение часа под его грубыми командами приходилось демонстрировать различные тактические построения. Пимм внимательно внимал словам гвардейца и запоминал, как надо расставлять бойцов перед битвой с мерпальцами. И теперь, у себя во дворе, Пимм пытался воспроизвести наглядные примеры сотника.

После нескольких пробных построений мальчик решил, что плоское поле не отвечает требованиям военной науки. Обороняться следовало на возвышенности, пересеченной оврагами, чтобы не дать врагу использовать свою кавалерию. Когда юный стратег заканчивал строить свою возвышенность и копать крутые овраги, значительный участок двора оказался перекопанным, а на месте возвышенности красовался небольшой холмик. А в овражках могли переломать себе ноги не только игрушечные лошадки, но и живые солдаты. Пимм, гордый своей работой, решил показать свой полководческий дар взрослым, как назло сегодня долго спящим. Будить их он поостерегся, боясь, что дедушка отберет у него ночной подарок. Окинув еще раз свою работу, сорванец побежал на улицу похвастаться перед своим приятелем Гиртом чудесными солдатиками.

В то время, когда внук Айто готовился к сражению с мерпальцами, две жертвы бесплатного пивка объясняли ржущим городским стражникам, к которым они обратились за помощью, зачем кому-то могло понадобиться их благоухающее имущество и почему золотари выглядят как обычные пропойцы. Наконец, когда хранителям порядка надоело смеяться, они заставили незадачливых работничков пересчитать свои бочки, черпаки и лошадей и милостиво разрешили им удалиться к Турулу со своими нетронутыми пахучими манатками.

Взбешенные дангарцы до утра разыскивали наглых воров, а потом вытаскивали клинья. Обнаруженное письмо заставило клокочущего Иннара перебирать всех возможных авторов этого послания. Таковых он насчитал больше дюжины — дангарский король не церемонился со своими критиками. Письмо посеяло в нем надежду на возвращение черепахи и сладостные часы мук того, кто его написал. Он заставил мага, проворонившего ночных воров, снять с себя радужный камень, и отослал его к ипподрому обследовать будущее место встречи с дангарским вымогателем. Еще одной проблемой для него стало выявление предателя среди своих людей. Тщательный отбор не уберег его от лазутчика, — признал Иннар.

Отдохнувшие авантюристы, после того, как Вилт очистил рану Мерги от гноя и сменил повязку, отперли кладовую и принялись рассматривать черепаху при дневном свете. Звезда Урмана, голубой сапфир чистейшей воды, был окружен сиянием огоньков и звезд, которые вспыхивали на гранях его младших братьев. Сам он с достоинством светил холодной синей звездой, погружая своего созерцателя в восторженное состояние. После того, как все вдоволь насмотрелись на черепаху, Мерги запер дверь и опять улегся на кровать. В ближайшие два дня домашний лекарь посоветовал ему не бегать по чужим садам и паркам.

— Мерги, а не могли ли проклятые дангарцы снять с нашей черепахи несколько камней? — невзначай поинтересовался коротышка. — Эти выродки не знают стыда и совести!

Сапожник засопел и сурово взглянул на совестливого недомерка:

— Меня больше волнуешь ты, чем дангарцы! И к черепахе лучше не подходи!

— Я же просто так спросил! — обиделся Вилт.

— Я пригляжу за тем, чтобы рыжие дангарцы больше не обидели бедное животное, — пообещал Хемилон. — А то потом поймают этого дангарца с камнем и нас всех сбросят со скалы Святотатцев.

— Вот так здесь уважают находчивых друзей! — с горечью обратился недомерок к Тейраму.

— Я не хочу найти вместе с тобой смерть на дне обрыва, — разочаровал его пращник. — Если и сейчас награда уйдет из наших рук, я отправляюсь в Лармор.

— Ну и Турул с вами! — рассердился Вилт. — Один камень, если его правильно разделить на две части, обеспечит нас до конца жизни. Если не хотите, будем ждать эту награду. Ох, чует мое сердце, что Силар нас обманет. Такие денежки жрецы не отдают!

— Хватит болтать! — прервал его сапожник. — Когда не отдаст, тогда и подумаем, что с ним делать. Я Силару в этом деле доверяю. Он, конечно, хитрый ублюдок, но деньги не пожалеет. Нам надо побыстрее отдать черепаху и забрать подписанные документы. А потом пусть жрец катится к Турулу со своим честолюбием. Лично я решил перебраться в Тарм или Нират. Мы здесь слишком много наследили.

— Кстати, — вспомнил Мерги, — я же забыл вам показать, что я нашел в дангарском домике черепахи. Он достал из кучи грязной одежды, сваленной в углу, горсть монет. Семь бератулов! — удрученно объявил он, рассмотрев при свете дня аверсы монет. — Того самого короля.

— Этот дангарский пес издевается над всем Урманом! — взревел Тейрам. — Хранить фальшивки рядом с Удачей Урмана! Друзья поняли негодование наемника. Рядом с черепахой хозяева всегда оставляли небольшую часть того, что желали преумножить. Иннар цинично положил фальшивки Гурписса, глумясь над урманцами.

Мерги быстро пробил своим стилетом треугольное отверстие в монете и показал друзьям медную сердцевину подделки. Сапожник не поленился и проверил остальные бератулы.

— Ни одной настоящей! — констатировал Тейрам.

— Да уж, — Мерги со злостью швырнул испорченные фальшивки в кошель, — только от одной проблемы избавились, как новая объявилась.

— Подумаешь, разжился парой фальшивок, — легкомысленно заметил Вилт, — выброси их в Вент и забудь о них. Нас ждет золото. Настоящее, гемфарское!

— А кто тебе его будет вручать? — огрызнулся сапожник, чье хорошее настроение улетучилось как дым. — Думаешь, сам король? Гурписс в лепешку разобьется, а узнает, кто помогал Силару. А потом он наградит нас всех сразу. Тебе, так и быть, может засунет в рот гемфарский золотой. Расплатишься за нас всех на мосту Турула.

— Это еще почему?! — разозлился недомерок.

— А потому, что тут и дурак сообразит, что раз монеты взяли не все, то тут что-то нечисто. Деньги надо было забрать все — это почерк жадных дилетантов, к которым наш опальный дангарец, чье письмо мы подбросили Иннару, никак не относится. Или нужно вообще не трогать бератулы. А горсть монет можно брать только в одном случае — ради проверки. Теперь Гурписс небось пеной изошел, гадая, кто узнал его маленький секрет. А тут Силар объявляет, что он нашел черепаху. После этого мы смело можем держать во рту по монете, хоть золотой. В этом мире за нас не дадут и медяка.

— И что нам делать? — упавшим голосом спросил Хемилон. Его мечта о награде в очередной раз исчезла в тумане новых опасных препятствий.

— Мне это уже начинает надоедать! — раздраженно подал голос Тейрам. — Из-за этих двух выродков мы никак не можем получить то, что нам причитается. Интересно, что мне еще придется делать после того, как я почистил нужник одного из этих ублюдков? Почистить яму Гурписса?

— Наш молчаливый друг говорит дело! — поддержал наемника коротышка. — Турул давно их ждет вместе с их фальшивками. Поможем к нему отправить этих козлов. Пусть лысина Мерги покроется кудряшками, если я не прав! Сапожник издал короткий смешок.

— Тогда нам надо в первую очередь убить Иннара, — отозвался он. — Иначе дангарец через девять дней примется просвещать бератцев, кто чеканит поддельные бератулы. А Гурписса, все же желательно убить одновременно, иначе потом он вообще станет для нас недосягаемым. В любом случае, без посторонней помощи нам не обойтись. Думаю, пора и Силару внести свою лепту в дело поисков черепахи.

— Тейрам, — обратился к пращнику хитрец, — из комнаты ни шагу! Хемилон тебя заменит, когда понадобится, а Вилт и Хемилон будут дежурить внизу. В этой комнате всегда должен кто-то находиться. Я начинаю заниматься нашими будущими покойничками. Пойду, попроведаю Силара. Айто я передам, что черепаха пока побудет у нас.

— За нас не беспокойся, — успокоил его Вилт. — А ты соображай побыстрее. Времени мало.

— Чтобы ты опять все испортил?! — влез Хемилон. — Ворота у Гурписса тоже есть. Осталось найти новые клинья.

— Я им засуну их в зад, так надежнее, и помучаются подольше! — свирепо ответил коротышка. Мерги не стал слушать дальше привычную перепалку между ларморцем и лекарем и пошел вниз к Айто. Старик с радостью принял сообщение сапожника о том, что черепахе придется погостить у него немного дольше, чем они планировали. Причины всего этого он решил не выяснять, заметив в глазах лысого искателя черепах нехороший блеск в глазах. Вскоре вниз спустились и остальные. Друзья изрядно проголодались. Айто стал накрывать на стол.

В это время с улицы вернулся Пимм. Увидев через окно сидящих за столом взрослых, он быстренько расставил своих солдатиков, сам укрылся за стратегической высотой и громко закричал:

— Деда, смотри, что у меня!

Айто вздрогнул от неожиданного вопля внука и поспешил выйти наружу. Его опередил Вилт, оказавшийся у двери ближе всех. Он резво выскочил во двор, не глядя себе под ноги. Левой нога лекаря провалилась в один из «оврагов» Пимма. Коротышка упал на землю, ругаясь как солдат, и наткнулся коленом на твердую фигурку урманского боевого мага. Айто и остальные изумленно созерцали перекопанный двор.

— Пимм! — строго позвал Айто шалопая.

— Этот овраг для мерпальской кавалерии! — захныкал Пимм, расслышав в тоне дедушки предстоящую большую порку.

— Один жеребец уже попался! — заметил Айто. Остальные рассмеялись.

— Зачем ты перекопал двор? — требовательно спросил Айто.

— Я хочу играть в солдатики по-настоящему! С оврагами и холмами. Вот, смотрите, я сейчас покажу, как надо побеждать мерпальцев! — ребенок подбежал к уже вставшему Вилту и принялся поднимать поваленные при падении лекаря солдатики. Айто хотел остановить внука, но Хемилон, Мерги и Тейрам не дали ему этого сделать. Вилт, отряхнувшись, отступил назад, к дому, и проворчал, что если ямы не засыпят, то они непременно переломают в темноте себе все кости. А Пимму надо идти в ученики к Мерги. Хотя он уже и сейчас сам кого угодно научит устраивать западни.

— Готово! — объявил мальчишка. — Вот здесь холм, — начал он объяснять боевую обстановку. — Здесь мы, урманцы. А за теми оврагами мерпальцы. Я специально выбрал такую местность, чтобы мерпальские собаки не могли использовать свою тяжелую кавалерию.

— Папаша, твой внук вряд ли будет сидеть в посудной лавке, — прокомментировал пояснения Пимма коротышка.

— Я отражаю атаку мерпальской пехоты. Сначала мои лучники стреляют навесно. Потом уничтожаю их боевых магов, — Пимм последовательно перенес солдатиков в мерпальской форме к своей горке и повалил их набок. — А потом, после того, как моя пехота изрубит мерпальцев, командую контратаку. Мальчишка достал свою дудочку и начал выдувать из нее звуки, отдаленно напоминающие призыв к атаке боевых горнов. Для Айто, Вилта и Хемилона, никогда не бывавших в армии, звук дудки оказался схож с визжащей свиньей.

— А теперь покажем мерпальским ублюдкам, какого цвета у них кишки! — азартно закричал юный полководец.

— Пимм! Ты где научился таким словам?! — рассердился Айто.

— У дяди Борлита, — простодушно ответил ребенок. — Он гвардейский сотник. И сказал мне, что солдаты плохо выполняют команды без особых слов: ублюдки, сукины дети…

— Прекрати!

Друзья засмеялись. Пимм всего за одно посещение казармы сумел запомнить многое из суровой солдатской жизни. Видимо, дядя Борлит неспроста уделил столько времени любознательному мальчишке.

— Мой руки и иди завтракать! — строго произнес дед. — А потом закопаешь все ямы. И попроси прощения у дяди Вилта!

Лекарь беззлобно буркнул, что он не злится и синяк от солдатика скоро пройдет.

После завтрака Мерги зашагал к пристани. Но дойти до нее он не успел. Дойдя до улицы Итал, он стал свидетелем пышной кавалькады, несущейся к Южному мосту. Всадники, разодетые по последней бератской моде, пронеслись по улице вместе с вереницей карет в сопровождении урманских гвардейцев. Среди скопища зевак мгновенно пронесся слух о бератской делегации, прибывшей договариваться о будущей свадьбе детей монархов. В который раз сапожник поразился всеведению толпы. Всегда найдется кто-нибудь, знающий, отчего помер лучший королевский лекарь или зачем сюда пожаловали бератские гости. Заткнуть рот всем невозможно, даже под угрозой смерти. Такова человеческая натура. Сообразительному человеку остается только ее использовать себе на благо. Что Мерги не преминул сделать. Нелестно отозвавшись о некоторых членах урманского пантеона, сапожник развернулся обратно.

— Придется нам шевелиться побыстрее! — объявил друзьям вернувшийся сапожник. — Из Берата только что приехала какая-то делегация. Дангарец может связаться с ними в самое ближайшее время. Не сегодня, конечно. И не завтра. А через пять-шесть дней, когда после балов и охоты они займутся тем, ради чего сюда прибыли.

— Ты только ради этого возвратился? — удивился Хемилон. Угроза над Лармором обрела конкретные очертания и теперь любая медлительность сильно раздражала звездочета.

— В данных обстоятельствах нам не помешает какое-нибудь доказательство для Силара, что мы и в самом деле знаем, где черепаха. С этими словами сапожник отпер кладовую и достал владелицу сокровищ. Положив ее на столик, Мерги достал нож и принялся выбирать подходящее доказательство.

— Бери звезду Урмана, — подсказал коротышка. Ход мыслей лысого хитреца ему понравился. Не обращая внимания на слова прохиндея, Мерги выбрал небольшой изумруд, ограненный в виде ромба и начал осторожно освобождать его от удерживающих его зубцов серебряной основы, покрывающей панцирь черепахи.

— Вон тот мелкий рубин тоже можно снять, — Вилт ткнул пальцем в приглянувшийся ему камень.

— Тот мелкий рубин называется Слезой Линна, — съязвил Хемилон. — Видишь, как светится звезда внутри него? У Скалы Святотатцев полно костей подобных тебе скромняг.

— Никаких мелких камней! — раздраженно произнес Мерги, запирая дверь и демонстративно вешая ключ себе на шею.

— А если пожар будет? — поинтересовался Тейрам.

— Ну и Турул с ним! — бросил сапожник и вышел из комнаты.

— Ты выведешь из себя даже камень, — проворчал Хемилон.

— Я пошутил, — малоубедительно оправдался лекарь. — Кстати, по словам нашего лысого друга выходит, что и Гурписса надо прибить тоже в ближайшие дни.

— Это мы не потянем, — вздохнул ларморец. — Вся надежда на Силара. Если его связей не хватит, я отправляюсь к Тенне. Королева — ларморка, поэтому быстрее всех нам поверит.

— Ты будешь добиваться встречи с ней до конца жизни! — засмеялся Вилт. — Сейчас ты ларморский бродяга, а таких в Лантаре как блох!

Звездочет в первый раз не нашел, что ответить недомерку и погрузился в мрачное молчание. Коротышка тоже умолк. Его осенила мысль, что Силар не посмеет связываться с любимцем короля даже в обмен на верховное жречество. А если и захочет, времени это займет намного больше, чем понадобится Гурписсу, чтобы их «наградить». Вилт поежился. Умирать он не спешил. Значит, должен помереть фаворит, — принял решение коротышка. Это не так сложно: магия помогает и честным людям! Сегодня ночью он в этом убедился. Мерги хватит забот с Иннаром и жрецом. Да и голова у лекаря работает ничуть не хуже, чем у бывшего хитреца. Лекарь вскочил со своей постели и заявил:

— Ключ у Мерги, поэтому торчать здесь целый день я не собираюсь. Пойду в город, послушаю, что люди говорят о бератцах, — с этими словами Вилт пошел вниз. Отыскав Айто на кухне, который опять временно взял на себя обязанности кухарки, недомерок попросил у старика в долг пятнадцать золотых на охранные заклинания. Изумленный старик молча спустился в подвал и достал из своего тайника требуемую сумму. Поблагодарив, Вилт вылетел на улицу.

Через некоторое время к старому торговцу подошел Тейрам. Айто был поражен до глубины души, когда у него во второй раз за день попросили в долг денег на охранные заклинания. Правда, пращник почему-то ограничился всего шестью золотыми.

Еще через полчаса к Айто заявился смущенный Хемилон и витиевато попросил в долг двадцать золотых: черепаха нуждалась в основательной магической защите. Айто решил уже высказаться насчет того, что найм двух оранжевых боевых магов на пол-луны выйдет дешевле, но сдержался. Весь оставшийся день дед Пимма гадал, почему его трое должников так по-разному подошли к оценке стоимости защиты Удачи Киргала. И пришел к выводу, что пращник постеснялся назвать требуемую сумму, практичный коротышка решил ограничиться необходимым минимумом а ларморец чересчур осторожничает. Со своей стороны Айто тоже предпринял кое-какие шаги по укреплению обороноспособности своего домика. Он велел Пимму не трогать выкопанные им ямки, и даже углубить их. Днем воры вряд ли осмелятся сунуться в дом, а ночью пусть ломают себе ноги! — решил старик.

Очутившись на Западном рынке, Вилт быстро нашел ряды торговцев всевозможных магических безделушек и талисманов. Присутствовали и разнообразные охранные заклинания, предлагавшиеся рыночными магами, которым не хватало дара, мастерства или везения, чтобы служить какому-нибудь аристократу или купцу.

Недомерок, имевший многолетний опыт общения с разного рода проходимцами, без труда обнаружил нужного ему человека. Еще не старый продавец с обвислыми усами и добродушным взглядом хорька развалился у своего прилавка, усыпанного магическим барахлом вроде светящихся кристаллов, которые гасли в самый неожиданный момент, или игрушек с крохотными кристаллами, которые на время придавали им подобие жизни, заставляя лошадок и рыбок сонно двигаться. В большом количестве также были разного рода обереги и талисманы, чей внешний вид внушал сильное подозрение в их эффективности. Подобные вещи делались признанными мастерами, в плотном контакте с заказчиками. А эти глатские побрякушки предназначались, в основном, для подружек матросов, солдат и деревенских простофиль.

Вилт покрутился у товара и дождавшись, когда он останентся один, спросил у вислоусого

о заклинании тумана. Продавец, взглянув на лекаря рыбьими глазами, произнес:

— Семь золотых.

После этого следующие полчаса ушли на ожесточенный торг, в конце которого Сом, так прозвали вислоусого, сбавил цену до пяти. Вилт, вздыхая, расстался с золотыми кружочками и перешел к главной цели своего похода на рынок.

- Слышь, приятель, у тебя нет какого-нибудь средства от любовников, которые хорошо махают ножичками? Сом не спеша обвел пространство вокруг себя и протянул:

— Лекарство для твоей женушки обойдется тебе намного дешевле.

— Деньги меня не волнуют, — изрек коротышка. Продавец хмыкнул, всповнив недавний торг. Потом медленно выплыл из своего прилавка, подошел к двери и запер ее на запор.

— Что-нибудь конкретное? — Сом уселся на свое место и сгреб безделушки в кучу. Затем поднял тяжелую, обитую железом, крышку сундука за своей спиной, и принялся выкладывать на освободившееся место его содержимое.

— Что-то, способное убить быка на расстоянии двести шагов, — изумил пройдоха торговца.

— С подобными запросами тебе надо обращаться к алому магу! — рассмеялся вислоухий. — И золота вполовину твоего веса. Или бери лук, ха-ха!

— Что, совсем ничего нет? — разочарованно спросил обманутый муж.

— Разве что, вот это, — протянул Сом, извлекаяиз сундука деревянный посох длиной в два с половиной локтя.

— Ты издеваешься?!

— Заговоренная стрела, — снимая ручку с палки, ответил продавец. Палка оказалась полой. Наклонив ее, он осторожно вытянул из нее стрелу в два локтя длиной, с обеих сторон которой поблескивало по небольшому кристаллу.

— А лук где?

— А он ей не нужен. Просто капаешь по капле своей крови на камушки. На тот, что прикреплен на наконечнике, сразу после покупки. Чтобы у камушка появился хозяин. А на другой кристалл надо капнуть после того, как ты хорошенько прицелишься. Видишь дырку? Если засунешь стрелу в посох, этот кристалл будет как раз под ней. Да, и не забудь, что после того, как смочешь кровью первый камушек, береги его от чужих рук. Он проделает дыру с кулак в первом, кто прикоснется к нему. Кроме его владельца, конечно.

— А попроще чего-нибудь нет? — спросил Вилт, с сомнением крутя в руках диковинное оружие.

— Есть, но оно не летает. Только, если бросишь его.

— А если эту стрелу приспособить к обычному арбалету?

— Лишишься глаз, когда этот кристалл начнет метать стрелу. А может и вообще всей головы. Не знаю. Как повезет.

— А если оставить только один камень, который на острие? — не отставал от Сома лекарь.

— Древко не выдержит арбалетной тетивы.

— А если этот камень на арбалетный болт приспособить?

— Делай с этим проклятым камнем что хочешь! — разозлился Сом. — Только сначала его купи! Вместе с посохом.

— Пять золотых за этот камень, а эту палку можешь оставить себе, вместе с другим камнем.

— Двадцать гемфаров за это магическое оружие и ни медяком меньше. Маг, который его создавал, не думал, что его творение будут разбирать на части разные невежы.

— Твой маг, наверное, был безумцем. Шесть золотых за камень или я ухожу. Я хотел избавиться от подонка, который спит с моей женой, а не убить себя какой-то магической деревяшкой!

— Турул с тобой! Семь золотых и забирай этот проклятый камень.

Недомерок быстро отсчитал деньги и подождал, пока Сом с помощью щипцов не извлечет его кристалл. Потом, глядя на посох и второй кристалл, предложил:

— Приятель, этот камень могу взять за пару золотых. Все равно он больше никому не нужен!

Сом плюнул на пол и крепко выругался. Недомерок купил его магическую пукалку по частям и вдвое дешевле, чем он собирался ее продать. Но поделать с этим он уже ничего не мог. В отместку он сломал стрелу, древко которой было сделано из неведомого коричневого дерева, и отдал второй кристалл. Довольный Вилт выкатился из лавки. Сом захихикал: эта магическая палка досталась ему вместе с лавкой от отца, который купил заговоренную стрелу у одного (лекарь угадал!) рехнувшегося мага за пару уртов. Рыжий коротышка переплатил почти в сто раз за никому не нужный хлам.

Вилт пошел в оружейный ряд. Там он на оставшиеся деньги купил старый арбалет, в ложе которого был виден глубокий след от удара меча. Видимо, прежний владелец арбалета пытался защититься своим оружием от противника. То, что теперь арбалет продавался, говорило о том, что второго удара он не пережил. Продавец опрометчиво уверил Вилта, что оружие переживет еще не одного хозяина. Поняв двусмысленность своих слов, торговец оружием поспешил исправиться, с кхеканьем натянул тетиву и послал болт в толстое бревно, вкопанное позади прилавка. Коротышка нахмурился и продавец сбросил десять уртов. И впридачу дал пять стрел и мешок для переноса покупки. Носить стрелковое оружие горожанам запрещалось, как и мечи, а также кинжалы длиной больше локтя.

Вилт спрятал оружие в сарае под старыми досками, и принялся прилаживать к острию арбалетного болта смертоносный кристалл.

Попав на Восточный рынок, Тейрам начал искать нужное ему оружие — пращу. В самом Урмане праща не получила широкого распространения. Здесь отдавали предпочтение луку. Арбалеты были слишком дороги и долго перезаряжались. Праща была популярна в гористом Ларморе и среди обитателей горных местностей Фалана, Берата и Урдалана. Хороший пращник ценился также дорого, как и хороший лучник. При хорошей выучке он мог попасть камнем или свинцовым шариком в голову противника со ста шагов. После подобного удара человек падал замертво. Разумеется, во время сражения пращники обычно метали свинец в кучу врагов, не заботясь о подобной меткости, впрочем, как и лучники, стрелявшие навесно.

Тейрам решил выбрать то оружие, которым он владел. А для отступления приобрести кристалл с заклинанием тумана. Если с покупкой кристалла проблем у него не возникло, то выбор хорошей пращи занял много времени. Подобным оружием на рынке торговали всего два торговца. Бывший наемник придирчиво перебрал все пращи, которые у них были, тщательно проверяя качество тяг и кожи для снаряда. Остановив свой выбор на ларморской праще, Тейрам вместе с продавцом принялись подгонять дляну тяг под рост наемника. Прежний владелец пращи был явно великаном. Пришлось укорачивать тяги. Тейрам собственноручно отрезал лишнее с обеих сторон и завязал по узлу на каждой из тяг, чтобы веревки на распустились. Один конец он привязал к кольцу. Ларморцы, в отличие от прочих народов, надевавших конец одной из веревки на запястье, предпочитали прикреплять тягу к среднему пальцу. Тейрам надел кольцо и, отойдя от продавца, сделал несколько взмахов над головой. Оставшись довольным проверкой, пращник расплатился за пращу и пару свинцовых шариков размером с куриное яйцо.

Труднее всех пришлось Хемилону. Никогда прежде он не сталкивался с оружием, кроме небольшого кинжала, который носило большинство ларморцев. Но кинжалом Гурписса не достанешь. Разве что если повезет подобраться поближе и метнуть его. Но с метанием ножей у звездочета дела обстояли хуже, чем у Вилта с пивными кружками. Осознавая это, Хемилон, хорошенько взвесив свои шансы на успех, пришел к выводу, что без магии ему убить фаворита невозможно. Поэтому он и запросил у Айто приличную сумму на приобретение какого-нибудь смертоносного заклинания. Вот только достать подобное магическое оружие было почти невозможно. Власти строго следили за тем, чтобы маги не распространяли боевые магические заклинания, заключенные в горный хрусталь. Закон гласил, что боевые заклятья могут использоваться только магами, и только по приказу королевских представителей. Создание и использование магических кристаллов, содержащих боевую магию, каралось смертью. Специальные маги, входящие в состав королевских дознавателей, постоянно выискивали магов-преступников, пытающихся обогатиться на черном рынке. Впрочем, это не останавливало ни магов, превращающих часть своей силы в звонкое золото, ни их клиентов.

Особенность подобных кристаллов заключалась в том, что магическая сила, вырывающаяся при их разрушении, не могла управляться людьми, лишенными магического дара. Поэтому подобные игрушки сильно ограничивали возможности их применения. А их стоимость заставляла клиентов обращать свои взоры в сторону более дешевых и надежных способов расправы со своими ближними, то есть покупать холодное оружие или нанимать наемных головорезов.

Хемилон побродил среди торговцев бытовой магии, но не нашел ничего, что могло бы предотвратить нападение на Лармор. Он растерянно стоял среди кричащей толпы горожан и приезжих, рискуя в любой момент стать жертвой юрких карманников. Неожиданно к нему подошел человек с большим орлиным носом и бронзовой серьгой в левом ухе. Смуглокожий южанин давно не сводил черных глаз с ларморца, почуяв в нем очередного покупателя запрещенного товара.

— Господину нужен особый товар? — спросил он Хемилона. Тот с подозрением посмотрел на загорелого мужчину.

— Возможно, — кратко ответил звездочет.

— Если господин согласится пойти со мной в более спокойное место, я попытаюсь найти то, что ему надо. Хемилон нерешительно заколебался — был шанс нарваться на мошенника. Настойчивый южанини угадал ход мыслей ларморца:

— Я здесь работаю уже шесть лет, господин. И никто еще у меня не остался недовольным. Хавруг работает честно.

У Хемилона мелькнула мысль, что покойники тоже ведут себя дружелюбно, но выбора у него не было. Приходилось идти на риск. Он кивнул в знак согласия и пошел продавцом нелегального рынка магических заклинаний. Шли они недолго. Хавруг привел астролога на почти противоположный конец рынка, в ряд торговцев ковров. Заперев дверь неприметной лавки, обшитой толстыми досками, южанин указал Хемилону на прилавок, покрытый коврами. Ими были увешаны и стены невысокого помещения. Ларморец догадался, что таким образом ковры еще и заглушали звуки. Качество вывешенного товара было невысоким: невзрачные дангарские и урдаланские ковры с блеклыми рисунками не вызывали никаких эмоций. Дешевые вещи для небогатых горожан и сельчан.

Подойдя к прилавку, Хемилон выжидающе посмотрел на Хавруга. Тот, сбросив излишнюю почтительность, спросил:

— Что господин желает приобрести?

— Мне нужно боевое заклинание, — прямо ответил ларморец. Южанин понимающе кивнул. Других пожеланий у клиентов обычно не возникало. Хавруг исчез на несколько минут за коврами, висевшими позади прилавка. Появившись вновь, он положил на прилавок горный хрусталь.

— Копье Лагоса, — коротко пояснил он. — Против него не устоит ни один доспех.

— Его надо разбить о врага? — уточнил Хемилон.

— Достаточно будет разбить его у ног противника. Заклинание поражает ближайшего человека. Вам нужно быть чуть дальше от кристалла, чем ваш обидчик.

— Подходит, — кивнул ларморец

— Тридцать золотых, господин, — объявил Хавруг. Хемилон высыпал все свое золото и осторожно положил кристалл в короткую, выдолбленную изнутри, деревянную палку чуть короче большого пальца.

— Если вам еще что-нибудь понадобится, вы знаете, где меня найти, — напутствовал ларморца смуглый продавец, отпирая дверь.

«После того, что я сделаю, мне уже ничего не будет нужно», — про себя усмехнулся звездочет. Жить, конечно, хотелось. И даже очень. Но судьба заставила выбирать между своей жизнью и свободой родины.

Существование Лармора в течение последних веков зависело только от мастерства балансирования ларморских правителей между сильными соседями. Если Берат начинал вспоминать, что некогда Лармор был его провинцией, ему на выручку спешили урдаланцы и урманцы. А когда дангарским королям приходило в голову прибрать к рукам соляные копи западного соседа, то наемники из Берата и Урмана вместе с ларморцами отбивали у дангарцев это желание. А теперь дангарцы нашли простой способ покончить с поддержкой союзников во время нападения на Лармор.

Оказавшись дома, Тейрам застал в нем только Айто. Пимм убежал с друзьями на озеро.

— Рыжий болтун что-то мастерит в сарае, — известил Айто пращника. — Хемилон куда-то ушел, а Мерги еще не приходил. Иди, посмотри, чем там наш лекарь занимается! Заинтригованный Тейрам пошел в сарай. Вилт с молотком ему представлялся также плохо, как король, просящий взаймы у нищего. Тихо подойдя к сараю, пращник услышал скрежещущие звуки. Войдя внутрь, он увидел коротышку, который тренировался быстро заряжать арбалет. Неугомонный Вилт уже через полчаса вытащил свое спрятанное оружие и решил с ним попрактиковаться. Пара отверстий в крыше говорили о том, что это ему удалось. Вернее, что зарядку арбалета он освоил. Тайно тренироваться в точности стрельбы ему не позволяли размеры постройки. Судьба в тот день была благосклонна к Вилту — выпущенные стрелы не упали рядом с людьми и не привлекли внимания к любителю домашней стрельбы.

— Чем это ты занимаешься, — испугал Тейрам занятого недомерка. — Ого! А где ты добыл арбалет? И вообще, зачем он тебе понадобился?

— Не твое дело! — огрызнулся Вилт, напрасно пряча оружие за спиной.

— Ты что, решил стать арбалетчиком? И кого ты хочешь прибить? Тут Тейрама посетила одна неприятная догадка:

— Ты хочешь в одиночку убить Гурписса?! Ты точно недоумок! Ни разу не стрелял из арбалета, а хочешь попасть в него на расстоянии! А этот арбалет ты пристреливал? Гурписс намного меньше этой крыши, — Тейрам ткнул в отверстия от болтов.

— А ты что предлагаешь, вычистить ему нужник? — не остался в долгу коротышка. — Или сам в нем спрячешься? Тейрама сильно задело последняя фраза и он не сдержался:

— Я хотя бы выбрал пращу, которой владею!

— Ты что, тоже решил убить этого сукиного сына?! — изумился Вилт. Тейрам промолчал, осознав свою оплошность.

— Так ты считаешь, что твой булыжник надежнее моего арбалета? — с чувством превосходства поинтересовался новоиспеченный стрелок. — Смотри! Этот кристалл проделает здоровенную дырку в его шкуре. Никакая магия королевских целителей его не спасет.

— Ты сначала попади в него! Метко брошенный камень лучше мимо пущенной стрелы!

— На таком расстоянии я не промахнусь! — уверенно заявил Вилт.

— На каком? На таком же, как и до этой крыши? Ты думаешь, что даже дурак не промахнется из арбалета?

— Слушай! А может мы вдвоем обтяпаем это дельце? — предложил лекарь. — Ты из пращи, а я из арбалета. Кто-нибудь, да попадет. А потом исчезнем в тумане. Я уже и заклинание прикупил, вот! Тейрам молча извлек из одежды такой же кристалл.

— Тоже туман?! — обрадовался недомерок. — Тогда его на всю улицу хватит, хе-хе! Пусть Мерги занимается Иннаром, а мы решим проблему с Гурписсом. Значит так, ты идешь в дом, чтобы Мерги лишний раз не ворчал, а я осмотрюсь, откуда нам лучше прибить этого приятеля.

— Нет — замотал головой Тейрам. — Твоему арбалету любое окно подойдет! А мне нужна крыша, определенной высоты. Попасть во всадника нелегко. Лучше ты посиди дома, а я выберу подходящее место.

— Смотри, не привлекай к себе внимания, — напутствовал его Вилт.

Мерги с драгоценным камнем за пазухой направился опять к Силару. На этот раз он постучал в дверь вежливо. Раздражать своего нанимателя он не собирался. Дверь открыл все тот же привратник.

— Передай своему господину, что я нашел для него то, о чем он меня просил.

— Господина Силара нет в городе, — невыразительным голосом ответил жрец. — Он вернется только послезавтра. Мерги про себя выругался. Добраться до Силара было труднее, чем украсть черепаху.

— Тогда передай ему, что ты сейчас увидишь, — Мерги отодвинул привратника в сторону и прошел в коридор. — Запри дверь! — приказал он вскинувшемуся жрецу.

Тот, взглянув на помрачневшее лицо сапожника, прикрыл дверь. Но, на всякий случай, запирать ее не стал. Мерги достал драгоценный камень и поднес его к глазам жреца.

— Настоящий! Передай Силару, что я знаю, где находится его владелец. Он поймет. Привратник непонимающе уставился на лысого грубияна, но тот не захотел объяснить поподробнее. С другого конца коридора появились двое широкоплечих мужчин с короткими мечами. «Силар обзавелся охраной», — отметил Мерги.

— Все в порядке, господин уже уходит, — заявил жрец встревоженным телохранителям. — Я передам, — ответил он Мерги, открывая дверь.

— Уж постарайся! — буркнул бывший хитрец. — Если завтра он меня опять не примет, я найду того, кто заинтересуется моим камнем. Так и передай ему.

Когда Мерги вернулся домой, то обнаружил отсутствие Тейрама.

— Мы с ним маленько поспорили, он решил прогуляться, — выгородил его недомерок.

— Значит, за черепашьей едой придется идти тебе, — решил сапожник. — Тем более, что ты уже знаешь, где ее найти. Силара нет в городе, будет только послезавтра. Так что придется ее чем-то кормить. Вот двадцать уртов, купишь ей травы. Лекарь отправился за провизией для Любимицы Киргала.

Мерги решил не поднимать вопрос о нарушении Тейрамом и Вилтом утреннего уговора. Черепаха была заперта и находилась вне досягаемости шаловливых рук Пимма. Больше ей никто не угрожал. Хемилон был на месте. О том, что половину дня их комната простояла пустой, он не догадывался.

Перед ужином входные двери в дом и в спальню друзей были заперты и Айто покормил Любимицу Киргала. Голодная черепаха с жадностью набросилась на озерные растения. Дождавшись, когда она насытится, ее опять заперли в кладовой. Позвав Пимма, поужинали сами. Сапожник рассказал своим друзьям в их любимой беседке о своей неудачной попытке встретиться с Силаром.

— Послезавтра он будет в Лантаре. В тот же день нам надо разделаться с Иннаром. Медлить дальше опасно. Не исключено, что его дом придется атаковать днем. Дорога каждая минута, — закончил Мерги. Тейрам и Вилт переглянулись. Им придется устранить фаворита в тот же день. Через некоторое время они пошли в дом.

— Ну, что? Нашел подходящее местечко? — тихо спросил Вилт.

— Нашел. Завтра покажу, — отозвался пращник. Появление Мерги прервало их беседу.

На следующий день Тейрам заявил сапожнику, что идет в город, потому что постоянно торчать в доме ему уже надоело. Мерги лишь махнул рукой. Сегодня он решил отдохнуть от постоянной беготни. А остальные могут размять ноги, если желают. Вилт вскоре тоже улизнул под благовидным предлогом. Заговорщики встретились у ипподрома.

— Идем, покажу тебе, где мы будем ждать его. Тейрам пошел в сторону королевского дворца.

— Гурписс со своей свитой всегда едет во дворец по одному и тому же пути. Его дом находится западнее дворца. Тоже у берега озера.

— Знаю, — нетерпеливо отозвался коротышка.

— Смотри, он едет по этой улице и сворачивает направо. На ней мы и будем его ждать. Там стоит один дом, он принадлежит купцу. На нем мы и расположимся. Повернув направо, Вилт увидел дом, который Тейрам присмотрел для засады. Трехэтажное строение с покатой черепичной крышей, потерявшей свой первоначальный цвет от времени и пыли. Окна в кирпичном здании с почерневшей побелкой отсутствовали, указывая, что оно нежилое.

— Дом напротив принадлежит его хозяину, купцу Пегиру, — пояснил Тейрам. — Он в нем живет. А это его склад, где он хранит свои товары. Он торгует тканями.

— А охранники? На таком здоровом складе добра должно быть много, — заметил практичный Вилт. Тейрам засмеялся:

— Тут нам с тобой повезло. Этот Пегир известен на весь Лантар своей скаредностью. Года четыре назад его склад обворовали. Охрана не помогла. Говорили, что они были в сговоре с ворами. Если при его скупости он платил им маловато, может, это и правда. С тех пор Пегир надеется только на секретные замки и охранные заклинания.

— Откуда ты это все узнал? — полюбопытствовал Вилт.

— Да, попался один болтливый нищий, — неопределенно ответил пращник.

— Придется тебе держаться подальше от этого района. У нищих самая лучшая память на лица, клянусь бубенцами Киргала!

— Да он слепой, — попытался успокоить Вилта наемник.

— Знаем мы таких слепцов! Видят лучше любого зрячего!

— Да эту историю он по сто раз на дню рассказывает любому желающему. Хватит об этом нищем. Нам придется где-нибудь раздобыть лестницу, чтобы залезть на крышу.

— У Айто в сарае валяется какая-то лестница. Должна подойти, — ответил приметливый Вилт. — Ладно, сейчас нам надо определить, в какую сторону бежать и запомнить окрестные дома. В тумане немного разглядишь.

Тейрам уважительно взглянул на Вилта. Коротышка соображал быстро. Сказывался многолетний опыт бродячего мошенника, всегда выискивающего пути возможного бегства от обманутых клиентов. Друзья прошлись по параллельной дому Пегира улице, намечая предстоящий путь для отступления. Район был плотно застроен, изобилуя многочисленными переулками и тупиками. После того, как они определились, в какую сторону они побегут, друзья по очереди, чтобы не привлекать внимания, стали отрабатывать предстоящее бегство. В первый раз оба завернули не в ту сторону. После шестого прохода они решили, что дорогу найдут и с закрытыми глазами. Оставалось только дождаться возвращения фаворита из дворца, чтобы запомнить его лицо.

Кавалькада всадников проскакала мимо напарников на закате. У ротозеев они узнали, что Гурписс — это всадник в жемчужном камзоле, сидящий на кауром бератском жеребце. Его светлые волосы были скреплены на голове золотым ободом с крупным рубином. По обе стороны от лошади фаворита с надменно-равнодушным выражением холеного лица ехали по мощному телохранителю-гвардейцу. Монарх не пожалел для своего любимца полсотни королевских гвардейцев, треть из которых всегда сопровождала фальшивомонетчика. За Гурписсом следовали двое всадников, на груди у которых переливались оранжевым огнем радужные камни. Всесильный временщик любил выставлять напоказ свое могущество и богатство. Огромные радужные камни его магов были одним из подобных крикливых свидетельств. За магами мимо друзей проследовала остальная многочисленная свита Гурписса, включая гвардейцев.

— Бежать придется быстро, — шепнул Тейрам коротышке. Тот серьезно посмотрел на пращника и предложил:

— Давай-ка, еще пару раз пройдемся по нашим переулкам. После того, как заговорщики окончательно убедились, что твердо запомнили последовательность поворотов и проулков, они пошли домой смотреть лестницу Айто. К счастью для них, она оказалась достаточной длины, избавив их от необходимости искать и прятать другое средство подъема.

После ужина Тейрам и Вилт заявили Айто и Мерги, что с этой ночи они будут спать на улице, в беседке. Наступившая жара не дает им нормально выспаться в душной комнате. Мерги подозрительно посмотрел на жалобщиков. Коротышка храпел так, что частенько будил остальных в комнате. И за последние дни сапожник не заметил, чтобы прекратился храп мучающегося бессонницей Вилта. С другой стороны, храпун будет спать во дворе, дав выспаться самому Мерги. Перенеся спальные принадлежности в беседку, напарники стали ждать, когда в доме все заснут.

После полуночи Вилт осторожно прокрался в сарай и забрал из тайника их оружие и снаряжение. Хитрый коротышка улучил днем момент, когда рядом никого не было, и хорошенько облил льняным маслом петли у дверей сарая и входных ворот. Благодаря этому они бесшумно выташили лестницу на улицу и закоулками потащили ее к складу Пегира. Ночные переулки были безлюдными, а любители ночного воздуха, пару раз встретившиеся им по пути, при виде подозрительных типов с лестницей, старались быстренько изменить свой путь. Пожалуй, лестница, которую тащат ночью, вызывает у добропорядочных граждан не меньше подозрений, чем спешащий куда-то тип с топором в руках. Дорога до склада заняла у друзей почти два часа. На последнем отрезке им пришлось немного побегать с длинной ношей, заслышав бряцание ночной стражи.

Взмокнув от бега с лестницей по ночному городу, Тейрам и Вилт достигли склада. Подойдя к нему с обратной стороны, выходящую на неширокую улочку, они приставили лестницу к стене, и пращник взобрался на черепичную кровлю. Лекарь, придерживая лестницу обеими руками, положил ее на землю, а потом, поудобнее перехватив имущество Айто, потащил его на другую улицу, подальше от склада. Избавившись от приметной улики, коротышка с помощью веревки с узлами для хвата, брошенной с крыши Тейрамом, взобрался наверх.

Пока Вилт восстанавливал силы после подъема и зарядки арбалета, Тейрам прикрепил конец веревки к одной из балок. С силой потянув ее на себя, он убедился в надежности своих узлов. Коротышка, раскинув в стороны руки и ноги, лежал на нагретой солнцем крыше и вглядывался в ночное небо. Яркие звезды таинственно мерцали в темно-бархатном небе, подмигивая Вилту разноцветными огоньками. Особенно бродячий лекарь любил смотреть на Терис — большую, желто-белую звезду. Ее показал ему в детстве дед. Вилт вдруг вспомнил его слова, что она покровительствует в делах всем, у кого чистые помыслы и доброе сердце. Коротышка, который не сомневался в своей доброте, задумался над тем, считает ли далекая звезда убийство Гурписса хорошим делом.

«Интересно, как Терис определяет, с какими помыслами люди убивают себе подобных, — глядя на Терис, подумал коротышка. Ведь у каждого на этот счет свое мнение. Наверное, звезда смотрит на сердце человека. Если оно доброе, то и его поступки тоже добрые. Я человек добрый. Еще никто не называл меня негодяем, если не считать некоторых недоумков. Тейрам тоже не злодей. С него можно последнюю рубашку снять, если перед этим чем-нибудь оглушить. Значит, Терис должна нам помочь. Два добрых человека не могут совершить вместе плохой поступок!».

— Тейрам, слышишь? — негромко окликнул напарника лекарь.

— Что?

— Видишь вон ту звезду? Она поможет нам избавить этот мир еще от одного плохого человека!

— Ты что, ополоумел? — Тейрам с тревогой попытался рассмотреть выражение глаз разговаривающего со звездами друга.

— Я не шучу! Терис всегда помогает хорошим людям, — убежденно произнес Вилт. — Ты что, считаешь себя подонком? Тейрам задумался. В жизни он, как и все, ошибался. Не все ошибки удавалось исправить, но к мерзавцам он себя не относил.

— Какая из звезд Терис? — спросил пращник друга.

— Вон та большая звезда, видишь, чуть ниже нее маленький треугольник из трех красных звездочек?

— Вижу! Никогда не слыхал о ней. Терис. Так река в Тургане называется.

— Точно! Это ее звезда.

— Чья? — не понял Тейрам.

— Терис. В Тургане считают, что Терис живет в реке. Ну, богиня реки она. Понял? А звезда — это ее подарок людям. Чтобы они не блуждали во тьме в безлунные ночи. Звезда еще помогает всем людям, кто делает добро. Мои предки — выходцы из Тургана. У нас дома была даже небольшая статуэтка Терис. Мой дедушка каждый день ложил у ее ног свежие листья ивы. Это ее любимое дерево.

— А как же Линн и другие боги?

— Они друг другу не мешают! Лично я готов принимать помощь от всех богов и духов Линмары! Давно я не рвал ивовые листья для Терис, — помолчав, сказал Вилт. — С детства. А сейчас что-то вдруг вспомнил про нее.

Дальше друзья молчали, наблюдая, как тают звезды в светлеющем небе.

Часы ожидания текли медленно. Нетерпеливый коротышка весь извозился, пытаясь размять спину, одеревеневшую за многочасовое лежание на твердой крыше. Ближе к шести на улице появились люди. Ремесленники и торговцы готовились к еще одному трудовому дню. Зажиточная часть города нежилась в своих постелях, досматривая сны. Как говорили в Урмане, утренние сны являются только к тем, у кого кошелек тяжелее крестьянской мотыги. Поэтому добрым друзьям пришлось хорошенько прожариться на крыше, дожидаясь, когда проклятый фаворит пересмотрит все свои полуденные сны. Говоря так, Вилт немного преувеличил. Было только около одиннадцати часов. Улица под ними давно шумела на разные голоса, покупая и продавая еду, напитки, дешевые безделушки и ворованные вещи. Крики возниц, ржание лошадей и ругательства горожан не позволяли Вилту уснуть после бессонной ночи. Он раньше и не подозревал, что способен столько времени неподвижно лежать. Моя сила воли с возрастом увеличивается, — решил лекарь.

В доме Айто не сразу обнаружили исчезновение храпящего Вилта и Тейрама. Сапожник, умывшись во дворе, решил, что оба друга еще не проснулись. Лишь после того, как они не явились к завтраку, он решил их разбудить. Увидев пустую беседку, Мерги нахмурился. Он готов был поклясться, что с тех пор, как он встал, мимо окна кухни никто, кроме Пимма, не проходил.

— Пимм! — окликнул он сорванца, углублявшего яму у подножия своего холма, — ты не видел сегодня утром дядю Вилта или дядю Тейрама?

— Нет! Их сегодня вообще не было дома, — ответил мальчишка.

— Откуда ты знаешь? — скрывая волнение, спросил Мерги.

— Я сегодня рано встал. Хотел попросить дядю Тейрама, чтобы он мне рассказал, как воюют в Ларморе. А его не оказалось на месте. И дяди Вилта тоже.

Мерги, у которого екнуло сердце, бросился в дом и стал второй жертвой на поле сражения игрушечных армий Пимма. Бывший хитрец пропахал коленями землю, и громко ругаясь, влетел в дом.

— Айто, когда Пимм засыпет эти ямы? — возмущенно спросил он, стараясь очистить одежду.

— Когда Дарующая Удачу покинет мой дом! — ответил старик. — Замечу, что ямки Пимма мне обошлись дешевле, чем ваши охранные заклинания! А в эффективности ямок ты уже убедился.

— Какие заклинания?! — ошарашено спросил Мерги. — Я о них ничего не слышал!

— А ты спроси у других! — посоветовал Айто. — Они все трое заняли у меня полсотни золотых на эти заклинания. Причем все говорили, что деньги идут на охрану Любимицы Киргала.

— От кого? — громко взревел Мерги и уставился на Хемилона, который как раз хотел направиться к дворцу, чтобы встретиться с фальшивомонетчиком. Прощальное письмо для друзей он оставил у себя под подушкой. Выражение глаз лысого друга его напугало.

— На что ты потратил деньги? И на что их потратили Вилт и Тейрам? Отвечай! Эти двое сегодня, похоже, не ночевали дома!

Хемилон побледнел. Он припомнил шепчущихся в последние дни любителей спать на свежем воздухе. И сейчас ему пришло в голову, что идея убить фаворита посетила не только его светлый ум.

— Я купил заклинание, чтобы убить Гурписса, — тихо ответил ларморец. Айто широко раскрыл глаза. Такого от ученого Хемилона он не ожидал.

— А эти двое балбесов? — придя в себя, спросил сапожник.

— Не знаю. Я об этом узнал только сейчас. И мне кажется, что они решили сделать то же самое.

— О боги! — потрясенно прошептал Айто.

— Недоумки! — не сдерживаясь, выкрикнул Мерги. — Я пол-луны пас Иннара, чтобы только попасть к нему в дом, а они за пару дней решили, что смогут убить Гурписса и убежать от его магов и гвардейцев! А ты на что рассчитывал? — набросился он на звездочета.

— Я рассчитывал на его смерть, — выпрямился Хемилон. — И свою тоже, — добавил он.

— А сегодня можем помереть мы все! — крикнул Мерги и побежал наверх. Вернулся он с кристаллом в руке. — Туман, — сообщил он. — А у тебя что?

— Туман и копье, — быстро ответил ларморец.

— Если успеем найти этих дураков до того, как они найдут Гурписса, то этого должно хватить, — Мерги забрал кристаллы у друга и обратился к владельцу дома:

— Прости, Айто, но мы не сдержали своего обещания. Тебе и Пимму нужно покинуть это место, пока мы не выясним, насколько все серьезно. Сапожник побежал на улицу. Хемилон последовал за ним. Айто, слушая их с открытым ртом, очнулся от грохота захлопнутой двери.

— Пимм! — закричал он в окно, — быстро беги домой!

— Жди тут! — приказал он прибежавшему ребенку, а сам направился к своему тайнику. Старик выгреб в большой кошель все свои накопления, взял кристалл воздушного кулака, приобретенный им когда-то в молодости, и вернулся на кухню.

— Сейчас мы пойдем в гости к моему другу, — объявил он внуку. — Ты у него погостишь несколько дней. А дедушке надо уехать из города по срочным делам. Айто крепко схватил мальчика за руку и вышел из дома.

— А солдатики?! — глядя на свою деревянную армию, спросил Пимм.

— Когда я вернусь в город, и если ты себя будешь хорошо вести в гостях, то куплю тебе еще один сундучок с солдатиками.

— И барабан! — добавил сопливый полководец.

— И барабан куплю. — Но только если ты будешь вести себя тише травы. И во всем слушаться старших! Обещаешь?

— Обещаю! Пимм решил, что второй набор солдатиков дастся ему легче, чем подарок от друзей дедушки.

Айто привел внука в восточное предместье, к своему старому другу Каро, с которым он дружил с самого детства. Пимм увидел безбородого старика со смешной синей шапочкой на безволосой голове и золотым перстнем на левой руке. Потом его увела во двор невестка Каро и Айто тихо попросил друга присмотреть за ребенком. Если он не вернется послезавтра, то пусть Каро позаботится о Пимме, пока за ним не приедет из Гарта его отец. К его дому или лавке лучше не приближаться. Деньги он оставляет Каро. Они должны быть отданы Пимму, когда ему исполнится восемнадцать лет.

Каро, со все возрастающей тревогой слушающий просьбы друга, которые мало отличались от предсмертного завещания, попытался расспросить Айто, но тот ответил, что ему некогда, крепко обнял Каро и поспешил за дверь. Кинувшийся за ним друг увидел, что Айто исчез, оставив его в тревоге и печали.

Дед Пимма, не обращая внимания на колотье в боку, побежал обратно в дом. Теперь, когда внук в безопасности, надо было позаботиться и о Любимице Киргала. Отперев дверь кладовой, он без церемоний положил черепаху в пыльный мешок из-под каких-то трав и стал думать, куда спрятать черепаху, чтобы ее уберечь от длинных рук Гурписса или от голодной смерти, если он сам погибнет. Каро он исключил сразу. Черапаху в любом случае придется возвращать жрецам, а раз даже Мерги побоялся сразу ее возвращать, то это не подходящий подарок для старого друга.

После недолгих раздумий Айто решил, что окончательное решение он примет только после того, как узнает, что стало с четырьмя полоумными, которые и нашли Дарующую Удачу. С мешком в руках он направился к дворцовой площади, рассудив, что такое событие, как покушение на любимчика Мера не останется незамеченным.

Тейрам не спускал глаз с дальнего конца улицы, откуда должен был появиться фаворит. Его организм еще не забыл ночных дежурств в Ларморе, поэтому желание поспать он быстро переборол. Бывший наемник не сразу понял, чем вызвана суматоха на том конце улицы. А когда разглядел всадников, появляющихся из-за угла, то быстро толкнул в бок прикрывшего глаза напарника.

— Едут! — взволнованно оповестил он Вилта. Тот быстро перевернулся на грудь и посмотрел на приближающихся всадников. Их число возросло до нескольких десятков. Тейрам с беспокойством отметил, что Гурписс сегодня едет намного быстрее, чем вчера. Придется его подпускать на меньшее расстояние, чем он рассчитывал — попасть в движущуюся цель из пращи очень тяжело. Наемник окончательно простился с безумной идеей целиться в голову фаворита. При такой скорости попасть бы в грудь!

— Стреляй только после меня! — еще раз предупредил он Вилта, уже держащего в руке арбалет.

— Ты только не медли, — попросил коротышка. Не ответив, Тейрам надел кольцо с одной из тяг на средний палец правой руки, сжатой в кулак, а другой конец пращи большим пальцем прижал к кулаку. Вилт водил арбалетом, стараясь не выпускать Гурписса с прицела. Он тихо выругался. Только сейчас лекарь понял, что попасть во всадника будет нелегко. Тейрам насмешливо улыбнулся, услышав ругань друга.

В это время Пегир выглянул на улицу из окна противоположного дома и с изумлением увидел двух подозрительных типов на крыше своего склада. Полгода назад, когда его обворовали в последний раз, он отвалил кучу денег лучшему магу Лантара, который специализировался на охранных заклинаниях. Вскоре после этого двоих подонков нашли у дверей склада с оторванными головами. Маг постарался на совесть! И вот теперь проклятые воры решили добраться до его товара через крышу. Среди бела дня! Пегира затрясло от злобы. Сейчас он им покажет, как залезать на чужие крыши! Купец побежал в спальню. У изголовья кровати к стене была прибита небольшая полочка, на которой Пегир хранил свой магический и металлический арсенал.

Он оглядел магические кристаллы, и тут ему в голову пришло, что даже самые тупые воры не посмели бы днем лезть на крышу. Значит, они не воры. Зачем же тогда взобрались на крышу? Убийцы! — озарило Пегира. Подлые убийцы! Кто-то решил отправить его к Турулу! Сейчас он сам поможет убийцам попасть к богу смерти. Купец сгреб в кулак кристаллы с самыми мощными заклинаниями и побежал к окну. Его подозрения подтвердились: рыжий коротышка держал в руке арбалет. А второй убийца сжимал в кулаке… кристалл! Времени терять было нельзя. Надо было воспользоваться тем, что наемные убийцы его пока не заметили. Пегир стал выбирать подходящее заклинание. Воздушное копье — не то. Трясучка — опять не то. Вот! То, что надо! Пламя Турула! После него на крыше останутся одни почерневшие кости. О том, что за использование подобных заклинаний полагается смерть, Пегир, ослепленный ненавистью, даже не задумался. Немалую роль в этом сыграло и то, что тот, кто продал ему эти кристаллы, был магом-дознавателем. А значит, за некоторую сумму всегда можно было рассчитывать на то, что магию использовало неустановленное лицо.

Тейрам, выждав, когда Гурписс подъедет на нужное расстояние, вложил левой рукой свинцовый снаряд в кожаное ложе пращи и вскочив, повернулся боком по направлению к цели. Рывком вскинул пращу и начал раскручивать ее над головой с помощью кисти. После двух оборотов он увеличил скорость и, развернув корпус на сто восемьдесят градусов, резко выбросил руку вперед, целясь кулаком в торс фаворита, чуть пониже грудной клетки. Когда снаряд оказался на одной линии с его вытянутой рукой, он отпустил зажатый конец пращи. В тот же миг коротышка выстрелил из арбалета. Предостерегающий крик одного из гвардейцев, заметившего опасность, опоздал на долю секунды. Свинцовый шарик попал Гурписсу в грудь, а стрела недомерка пролетела над головой мага, ехавшего слева от фальшивомонетчика. Часть гвардейцев мгновенно окружила захрипевшего и заваливающегося на сторону господина, а остальные поскакали к складу. Вилт, ругая Киргала за свой промах, метнул вниз кристалл. Тейрам проделал то же на другой стороне здания. Склад и улицу стал быстро окутывать клубящийся туман.

Пегир, увидев, что убийцы пришли не за ним, перевел взгляд в сторону их жертвы. Разглядев всадников с гербом Гурписса, он охнул. Рука его дрогнула, и Пламя Турула ударилось в стену намного ниже крыши. Фасад его склада залило призрачно-багровое пламя, которое быстро добралось до обитой железом двери. До Пегира докатился горячий воздух огня. Обезумев от страха, что его сочтут пособником убийц, купец, забыв все предупреждения продажного мага, метнул со всей силы кристаллы, зажатые в левой руке. Заметив неизвестного недоброжелателя, друзья бросились на другую половину крыши, к веревке.

Часть кристаллов Пегира упала на крышу, часть врезалась в фасад, объятый магическим пламенем. Радиус действия большинства из них пересекся с другими заклинаниями, и магическая энергия различных заклинаний смешалась в неописуемую смесь. О подобной опасности Пегир и позабыл. Но было уже поздно. Гремучая смесь магических энергий проявилась в мире материальном ослепляющей вспышкой, громовым грохотом и едким дымом, который поглотил образовавшийся на улице туман. Воздушная волна сбила с ног подоспевшую охрану фаворита. Вскоре мгла поглотила целый квартал, сея панику среди горожан и животных.

Слетев вниз по веревке, оглохшие друзья схватились за руки, чтобы не потеряться, и стали отступать по намеченному пути. Появившийся неизвестно откуда едкий дым вызывал слезы и сбивал дыхание. Натыкаясь на различные предметы и ссаживая кожу, они выбрались за пределы площади действия неизвестного заклинания. Арбалет и пращу они бросили в одном из переулков.

— Что это было? — откашлявшись, спросил недомерок у Тейрама. — Чтобы это ни было, оно прикончит Гурписса понадежнее нашего оружия, — сам же и ответил он на свой вопрос.

— Тут ты прав, — поддакнул пращник. — Это лучше твоего арбалета!

Вилт насупился:

— Арбалет плохой попался! Спусковой механизм заедал.

— У неумех всегда что-то заедает! Я же говорил, что стрельбе надо обучаться! Иначе без промаха можно стрелять только в крышу над головой.

— Если бы не я, тот негодяй из дома напротив нам бы не помог!

— Да уж, будь он немного поточнее, и мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Друзья, выбирая второстепенные улицы, быстро пошли домой.

Мерги и Хемилон первым делом побежали к дворцу. Пока все было спокойно. Жители города занимались своими повседневными делами, гвардейцы и городская стража никуда не торопились. У Мерги затеплилась надежда, что все обойдется. Внезапный грохот, донесшийся с запада, заставил вздрогнуть всю округу. Горожане увидели черные клубы дыма, поднимающиеся над западными кварталами.

— Опоздали! — простонал Хемилон. Мерги повернул искаженное болью лицо к ларморцу и приказал:

— Иди домой! Надо предупредить Айто, что ему пока лучше перебраться на некоторое время в другое место. Забери черепаху жди меня с ней у пристани. Я туда подойду как только узнаю, что случилось с ребятами.

Мерги ринулся вместе с остальными людьми в сторону источника дыма. В квартале от места происшествия стал ощущаться удушливый дым. Видимость постепенно ухудшалась, скрывая отдаленные здания. Основная масса любопытных скопилась там, где еще можно было разглядеть лицо соседа. У многих наворачивались от дыма слезы.

— Тут, похоже сцепились оранжевые маги, — громко заявил Мерги соседу, полному торговцу рыбой. Как сапожник и ожидал, вскоре драку боевых магов обсуждала вся толпа. Когда прибыл отряд гвардейцев во главе с алым магом, горожане уже знали, что причиной всего этого безобразия являлись не то четыре, не то пять магов, устроивших магическую потасовку в центре города. Дым постепенно рассеивался, и толпа ахнула, увидев место побоища. Склад Пегира, лишенный фасада, сгорел полностью. Обломки стены усеивали всю улицу. Половина улицы была перекрыта конными гвардейцами. Там же стояли и двое магов, мрачно смотревших в сторону толпы.

— Король едет! — заорал кто-то сзади. Люди бросились в сторону, заслышав бешеный цокот копыт по мостовой. Тяжелая конница расчистила улицу и Мерги, прижавшись к стене дома, увидел королевскую карету. Ее со всех сторон окружали гвардейцы в тяжелых доспехах. Бывший боевой хитрец насчитал восемь оранжевых магов. За каретой Мера проследовала карета королевского целителя. Сапожник печально улыбнулся. Его легкомысленные друзья все-таки сумели ранить проклятого выродка: королевский целитель, отвечающий за здоровье Мера и его семьи, вряд ли был вызван, чтобы облегчить страдания простого гвардейца или мага. Подобная мысль посетила многих, и вскоре люди вокруг Мерги горячо обсуждали состояние Гурписса. Фаворит не пользовался у народа любовью, но никто не рисковал начать первым обсуждать пышность предстоящих похорон любимца Мера — в толпу наверняка уже затесались осведомители королевских дознавателей. Мерги усмехнулся. Его версия о буйных магах самым диким образом переплелась с покушением на фаворита, и теперь люди обсуждали, как маги Гурписса сбили с ног каких-то боевых магов. В результате возникшей магической драки пострадал и фаворит. В подобное легко верилось, учитывая бесцеремонное отношение охраны фальшивомонетчика к горожанам и их собственности, оказавшихся на пути следования эскорта фаворита.

Вскоре карета целителя повернула обратно. Мерги ошеломленно зачесал лысину, глядя ей вслед. Если бы Гурписс был жив, то Мер последовал бы за раненым. Похоже, что Вилт и Тейрам все-таки сумели отправить подонка к Турулу. Надо было сообщить об этом Хемилону. Оставаться в толпе с кристаллами стало опасно. В любой момент гвардейцы могли оцепить квартал и начать повальный обыск. Сапожник начал выбираться из толпы. Город жадно ловил слухи о магической битве, жертвой которой стал фаворит. На пристани Мерги, к своему изумлению, ларморца не обнаружил. Строя различные догадки, сапожник заторопился домой. Дверь ворот была распахнута. Во дворе никого не было. Войдя в дом, он услышал ворчливый голос недомерка:

— Куда все запропастились? Где наш обед?

— Ты лучше ответь, куда делась черапаха? — отозвался невидимый Тейрам.

— Я ничего не знаю, — раздраженно заметил ларморец. Мерги рывком открыл дверь.

— А вот и наш лысый хитрец объявился, — весело объявил Вилт при виде сапожника.

— Вы что натворили, обормоты?! — накинулся на заговорщиков лысый ветеран. Вы чуть не подвели нас всех к виселице! Где Айто? И что случилось с черепахой?

— Ты видишь перед собой самых находчивых людей в Урмане! Мы избавили всех нас от длинных рук Гурписса — всего лишь за двадцать золотых!

— Об этом мы поговорим позже, — Мерги не смог скрыть радость при виде живых друзей. — Что случилось с черепахой?

— Она пропала! — недоумевающе ответил Хемилон. — Я не нашел ее. И Айто куда-то делся с Пиммом.

— Вы и его напугали до смерти, — Мерги опять обрушился на сияющих напарников. — Где его теперь искать? Так, вы оба сидите дома и никуда не высовывайтесь. Хемилон, держи кристаллы. Я пойду на пристань, а потом пройдусь по другим местам. Если он вернется, пусть ждет меня.

— Никуда ходить не надо! — раздался сзади старческий голос.

— Папаша, где наша живая награда? — обратился к нему пройдоха. Айто сурово посмотрел на Вилта, и перевел взгляд на Тейрама:

— От тебя я не ожидал подобного! Из-за вас меня чуть удар не хватил, пока я бегал с Дарующей Удачу по всему городу, — Айто со вздохом облегчения осторожно положил мешок на стол. Мерги торопливо извлек из него животное. В глубине панциря он увидел глаза черепахи.

— Жива! — не сдержался Мерги.

— А что с ней будет! — заметил лекарь. — Мы сегодня будем есть или нет?! После убийства фаворитов просыпается дикий голод.

— Будь ты помладше, я бы тебя выпорол до полусмерти! — не сдержался старик. — Из-за тебя я сегодня почти простился с жизнью! Мне пришлось прятать внука у друга, а ты хнычешь, что остался без обеда! Чтоб тебя понос прошиб, скотина! Вилт, понурив голову, молчал, давая деду выплеснуть скопившееся волнение.

— Прости, папаша! Мы и в самом деле сглупили. Если бы Гурписс остался жив, то для вас опасность была намного большей. Он не оставил бы свидетелей.

— Свидетелей твоей глупости? — передразнил его сердитый Айто. — Ты даже не предупредил нас о том, что затеваешь! Или ты думаешь, что остальные должны только прятаться после твоих проделок?

— С этого дня я буду работать руками только во время еды, — пообещал коротышка, бросая красноречивые взгляды в сторону кухни. Айто плюнул и пошел к двери:

— Я за Пиммом. Еду готовьте теперь сами! Вилту все равно теперь делать нечего. А я завтра иду в свою лавку. Да, — старик обернулся, — было бы хорошо, если бы Дарующая Удачу, — Айто с большим сомнением глянул на стол, — покинула мой дом как можно скорее. Мой дом и я не выдержим столько удачи! Простым смертным хватит и деревянного талисмана!

— Завтра она будет у жрецов, — обрадовал старика Мерги.

— Это будет самый счастливый день в моей жизни!

— Рассказывайте! — приказал Мерги, едва за стариком хлопнула дверь. — Как вы его убили? И где нашли такие заклинания? Там все сгорело после них!

— Умные люди надеются только на свои руки! — важно заметил недомерок. — Магия — удел слабаков и недоумков! Мы с Тейрамом прибили его обычным оружием.

— А склад кто спалил, пьяный маг? — съехидничал Хемилон.

— Может и он. Тейрам зашиб Гурписса пращой, пока я отвлекал внимание его магов с помощью арбалета.

Бывший наемник громко засмеялся. Вилт, с жалостью посмотрел на друга и продолжил:

— Мы вчера разведали, по каким улицам Гурписс разъезжает. Наш меткий пращник присмотрел подходящий домик для засады. Ночью мы залезли на крышу и стали ждать этого покойничка. Народу, скажу я вам, с ним ехало, море! Маленькая армия! Только она ему не помогла: камень в башку, и он в гостях у Турула! А я взял на себя его магов. Саданул по ним из арбалетика, они головы и пригнули, вместо того, чтобы защищать своего хозяина. А потом мы бросили по камешку с туманом и смылись. Да, пока мы спускались, какой-то мужик из дома напротив высыпал на улицу целую кучу кристаллов. Перегрелся видать от жары. Ка-ак шарахнуло, мы аж оглохли! А перед этим он бросил в нас какую-то дрянь. Стена загорелась! В общем, будем ждать пышные похороны, — закончил недомерок свой короткий и сумбурный рассказ об их подвигах. — А сейчас я хочу поесть и завалиться спать!

Коротышка пошел узнавать на кухню, как обстоят дела с обедом. Голодный Тейрам последовал его примеру.

— Да-а, — только и смог произнести Хемилон.

— Не иначе, Киргал сегодня здорово повеселился, — заметил сапожник.

— Сегодня нам помогала еще и Терис! — прокричал с кухни Вилт, услышав слова Мерги. — Она всегда помогает в добрых делах. Мерги и Хемилон засмеялись. Похоже, недомерок был накоротке с большинством из богов Линмары.

— И как ты ее за это отблагодаришь? — спросил насмешливо Хемилон.

— Нарву ей побольше ивовых веток! — ответил, чавкая, Вилт. — Сначала надо купить ее статуэтку. Вот как разбогатею, так и отблагодарю.

— Наш рыжий друг предпочитает неприхотливых богов, — саркастично заметил Мерги. — Те, которые довольствуются желудями или травой.

— Настоящим богам золото ни к чему, — парировал с набитым ртом недомерок. — Им важно внимание смертных. Эту мысль я, пожалуй, запишу на своей могиле, — продолжил лекарь. — Нет, лучше ее написать на могиле какого-нибудь жадного жреца — мне о таких вещах думать рановато!

— Тебе-то, с твоими выходками, как раз самое время, — не согласился Мерги. — А заодно и тем, кто находится рядом с тобой.

— Не принимай близко к сердцу, дружище! — успокоил его коротышка. — Лучше подумай об Иннаре. Как его здоровьичко, еще не беспокоит?

— Пока нет. Пока!

— Мы пошли отдыхать, — объявил лекарь. — Хемилон, ужин готовишь ты. Ларморец издал смешок:

— Тебе его приготовит Айто!

Заботливый дед между тем сумел второй раз за день удивить старого друга.

— Я пришел за Пиммом, — немного смущенно сказал Айто. — Я чересчур переволновался сегодня. Извини меня за беспокойство. И не расспрашивай ни о чем. Когда придет время, я тебе сам все расскажу.

Каро с облегчением велел невестке привести Пимма.

— А вот и мой шалопай! Пимм радостно бросился на шею дедушке:

— Деда, ты принес солдатиков? Айто крякнул. Утром он считал, что покинет сей бренный мир еще до захода солнца и поэтому не скупился на обещания. Теперь приходилось отвечать за свои опрометчивые слова.

— Пимм, сегодня я потратил почти все деньги. На солдатиков нам уже не хватит. Внук обиженно засопел, чувствуя ложь.

— Ладно, так и быть, на барабан наскребу, — мучаясь угрызениями совести, пообещал Айто. Лицо малолетнего копателя оврагов прояснилось:

— Сегодня?

— Нет, послезавтра. Сегодня я устал. А завтра надо работать. Обещаю, куплю тебе самый большой барабан. Сам будешь выбирать. Послезавтра с тобой пойдем за ним. Ребенок с сожалением подумал об обещанных солдатиках и перескочил на барабан.

— Ну, мы пойдем, Каро. Спасибо тебе за помощь! Скоро я зайду к тебе, поболтаем.

— Не забудь! — улыбнулся старый друг. — Если забудешь, сам к тебе приду.

— Нет, не надо! Лучше тебе не появляться рядом с моим домом, — торопливо перебил Каро старик. — Обещаю, через луну буду у тебя. Раньше никак нельзя, — добавил он, увидев вытянувшееся лицо Каро.

— Ладно. Если нужна будет помощь, иди сразу ко мне. И возьми свои деньги. А то барабан не на что будет покупать! — засмеялся Каро.

— Чувствую, что я еще сильно пожалею о своем обещании, — вздохнул дед и, попрощавшись с другом и его домочадцами, пошел с внуком домой.

— Дядя Вилт, у меня скоро будет барабан! — радостно крикнул Пимм полуголому лекарю во дворе, льющего себе на голову колодезную воду.

— Я бы сделал барабан из твоей шкуры, — проворчал старик коротышке. — Может быть, я и оглохну от него, зато буду спать спокойно!

Вилт предпочел промолчать. Айто пошел в дом. Мерги решил, что незачем устраивать пир перед завтрашним делом и приготовил овощную похлебку. Недомерок тоскливо вздохнул, но решил, что сегодня лучше не высказывать претензии к ужину.

— Пойду-ка я поболтаю на улицу, — старый торговец вышел из комнаты. — А нам лучше посидеть дома, — осадил Мерги лекаря, решившего присоединиться к Айто.

Когда радостный старик вернулся, то выяснилось, что Гурписс погиб под копытами лошади. Яркая вспышка и грохот напугали животных, и фаворит оказался на земле. Обезумевшие от страха, ничего не видящие из-за дыма, лошади принялись метаться, сбрасывая седоков. Одна из них и припечатала копытом голову сановного фальшивомонетчика. Несколько гвардейцев были ранены. Один из магов погиб, оказавшись ближе всех к месту вспышки. Сейчас лучшие маги Урмана выясняют природу этого загадочного заклинания. Весь район оцеплен гвардейцами. На Восточном и Западном рынках обыскали все лавки с магическим товаром и опечатали их до особого указа короля. Глашатаи объявили, что за поимку магов, убивших опору государства, Мер вознаградит двумя тысячами золотых!

— Клянусь бубенцами Киргала, меня так и подмывает искать этих негодяев! — воскликнул весело коротышка. — Гурписс оказался в два раза дороже, чем верховный жрец Киргала!

— Ищи себе на здоровье, только подальше от моего дома! — предупредил Айто, которому не понравилась шутка лекаря. Он всерьез испугался, что у недомерка хватит ума ввергнуть их в новую авантюру.

— Он шутит, — успокаивающе заметил Мерги. — И мы скоро покинем твой гостеприимный дом. Прости, что из нас вышли не очень хорошие гости.

— Никто вас не выгоняет! — рассердился Айто. — Я прошу лишь об одном — чтобы вы не лезли в это дело. Возвращайте черепаху и получайте награду. Иначе я чувствую, что растить Пимма придется вам вместо меня. Этот пустоголовый лекарь сведет меня в могилу без всяких эликсиров!

— Извини, папаша, — повинился недомерок под суровыми взглядами друзей. — Обещаю, что буду сидеть тише мыши! Вот только получу свои заработанные денежки.

— Дядя Хемилон, а когда мы начнем снова учить грамоту? — поинтересовался Пимм, сильно соскучившийся по вечерним занятиям.

— Через несколько дней продолжим, мой мальчик, — ответил ларморец, довольный, что смог привить озорнику любовь к учебе.

— Ученый барабанщик стоит десяти безграмотных торговцев, — с ухмылкой заявил недомерок, которому Пимм прожужжал все уши про обещанный барабан. Айто погрозил Вилту кулаком — военная карьера внука не входила в его планы.

На следующее утро Мерги отправился на встречу с неуловимым жрецом. Вчерашнее убийство фаворита вывело на улицы города большую часть гвардейцев. Непонятно было, как эти солдаты могли повлиять на поимку убийц. Сапожник про себя усмехнулся. Магам долго предстоит выяснять, что на самом деле произошло. Вилт утверждал, что их пытались пришлепнуть с помощью магии. Если бы это был профессионал, то недомерка бы уже не было. Кругом одни любители боевой магии. Даже у Айто оказался кристалл! Мерги вчера собрал в кучу все камни и предупредил всех, что в течение ближайшего времени об этих игрушках лучше забыть.

На пристани сапожник заметил пятерку солдат. Кто-то наверху решил перестраховаться и поставил их охранять старый причал от неведомых преступников. Сапожник успел лишь пару раз стукнуть по двери, как она тут же распахнулась. Его ждали. Привратник без слов провел его мимо троих охранников, и искатель черепахи поднялся на второй этаж. Силар ждал его у окна. Мерги заметил, что лицо жреца со времени их последней встречи побледнело и даже немного исхудало. Глаза глубоко запали. Борьба за власть состарила его на несколько лет. Мерги поклонился и произнес приветствие. Силар ограничился кивком.

— Покажи камень, который ты показал моему жрецу, — сразу же перешел к делу претендент. Бывший хитрец отдал «находку». Силар тщательно осмотрел изумруд и положил его на рабочий стол.

— Где черепаха? — отрывисто спросил жрец.

— Вчера она была у дангарца Иннара, — начал отвечать Мерги. — Мои друзья не спускают глаз с его дома. Вам, должно быть, известно, что этот дангарец водил дружбу с Гурписсом. Силар издал тяжелый вздох. — Нам удалось выследить одного из слуг Иннара, когда он пытался продать этот камень. Мы отобрали его у него. От огорчения он умер, — виновато развел руками Мерги. Силар не сводил недоверчивых серых глаз с лица рассказчика, но на нем не дрогнула ни одна жилка. Сапожник продолжил:

— После вчерашнего убийства Иннар забеспокоился. В его доме началась какая-то суматоха. Возможно, он решил бежать. Медлить нельзя. Если сегодня мы не вернем черепаху, завтра она может исчезнуть навсегда.

Силар, взяв опять камень, стал его задумчиво крутить.

— Ты уверен, что она там? — оторвал он взгляд от бриллианта.

— Готов поручиться своей жизнью, что сегодня она еще у Иннара. Чтобы захватить дангарца, потребуются четверо боевых магов и полсотни солдат. Этого хватит, чтобы перебить двоих магов и двадцать-тридцать его наемников. Главное — убить магов. И Иннара. Иначе они могут убить черепаху до того, как мы до нее доберемся.

Силар подошел к окну и стал наблюдать за тем, как садовник под палящим солнцем толкает куда-то тележку с саженцами — резиденция верховного жреца Киргала славилась своим садом. Жрец стал прикидывать, где он сможет достать боевых магов. У слуг Киргала своих боевых магов не было. Придется просить помощи у дев Анфир. В создавшейся обстановке только они не побоятся использовать магию. Правда и стоить подобная услуга будет немало. Но он найдет способ с ними расплатиться. Надо же, а эта четверка и впрямь сумела найти черепаху. Правда, темнят. Умер от огорчения, ха-ха. Это надо запомнить! Вот если бы все его соперники также сильно огорчились. Эх, мечты, мечты! Силар обернулся к выжидающему Мерги и спросил:

— Как будем нападать? Придется выламывать ворота? Сапожник усмехнулся.

— Обойдемся без этого. Тридцать воинов и два мага нападают со стороны ворот. Один из нас поможет их открыть. Этот отряд сразу направляется к дому. Двое из нас вместе со вторым отрядом высаживаются со стороны озера. Командовать им буду я. Мы должны будем найти черепаху. Сейчас я нарисую план дома. Силар показал на чернильницу и придвинул пергамент. Сапожник быстро нарисовал расположение дома, обозначил пост на берегу и нарисовал дорогу от ворот к дому. И поставил кружок, обозначающий бассейн. Жрец внимательно выслушал пояснения к рисунку и безаппеляционным тоном произнес:

— Вторым отрядом командовать буду я! Вы, если захотите, можете находиться в первой группе. Мерги, предполагавший нечто подобное, согласился. Силар свернул карту и поднялся:

— Нападем через час после полуночи. Вы подходите к площади Золотого фонтана после полуночи. Ваш отряд соберется там. Вот ваши опознавательные знаки, — жрец протянул знакомые фигурки черепахи. — А теперь не будем задерживать друг друга.

Очутившись на улице, сапожник быстро пошел домой. Надо было подготовиться к ночной атаке. Известие о предстоящем деле все встретили с облегчением. Сегодня ночью они покончат со всей этой черепашьей историей.

— Ты хорошо запомнил, что должен сделать? — обратился Мерги к Вилту.

— Не беспокойся! — ответил лекарь, при помощи Тейрама прилаживая к животу сапожника мешок с черепахой.

— Я перестану волноваться, когда моя ноша окажется у Силара. Мерги посмотрел в окно на темный двор, бросил взгляд на небольшие песочные часы в нише кухни и сказал:

— Пора!

Хемилон, остававшийся дома, проводил взглядом три фигуры в темных одеждах и запер ворота. Айто сидел на потрескавшихся деревянных ступеньках. Он решил сегодня не ложиться, пока сам не убедится, что эти безголовые вернулись живыми и невредимыми.

Подойдя к площади с фонтаном, в тиши ночи громко извергавшим воду вверх из позолоченных труб, троица расположилась у кромки огромного круглого бассейна, собирающего воду. Сначала вокруг никого не было. Потом появились четверо мужчин в темных плащах. Друзья расслышали позвякивание мечей о доспехи. Мерги без колебаний направился в их сторону. Достал бронзовую черепаху и показал ее среднего роста воину, который выделялся среди своих спутников повелительными жестами. Воин взглянул на фигурку и уточнил:

— Ты Мерги? Сапожник кивнул.

— Я — Ругон. А четвертый где? — показал свою осведомленность черноволосый рубака.

— Он будет только мешать, — ответил Мерги, заметив под распахнувшимся плащом собеседника блеснувший в темноте знак черепахи — храмовая стража пыталась исправить свою ошибку. Тут же подошли еще двое, потом почти одновременно, появились две группы по шесть человек. После прихода последней десятки на площади стало многолюдно. Пятеро стражников, вывернувших на площадь, тут же повернули обратно, решив, что мужики с воинской выправкой не нуждаются в их защите. Ругон переговорил с остальными, подошел к парочке, оказавшейся магами. Затем вернулся к Мерги.

— Силар сказал, что вы сможете открыть ворота без лишнего шума.

— Откроем, — уклончиво ответил лысый хитрец.

— Тогда открывайте их и после этого не мешайтесь под ногами. Мы сделаем все остальное. Сейчас вы идете впереди. Мерги с друзьями пошли к дому Иннара. В нескольких шагах позади них следовали маги. Остальной отряд двигался где-то сзади. Когда до ворот осталось сто шагов, они остановились. Ругон со своими людьми подошел к сапожнику и приказал:

— Открывайте ворота!

Троица тихо пошла к цели. За ними крались маги и воины. Вдруг Мерги беззвучно хлопнул Вилта по плечу и тот рванул к воротам. Недомерок вытащил из одежды молоток и изо всех сил саданул им по створке ворот.

— Эй, дангарские ублюдки! Я вернулся чтобы вернуть вам ваше добро! Лекарь обрушил на дангарцев поток ругательств на их языке и еще раз ударил молотком по воротам. Ругон открыл рот, увидев, как недомерок выполняет его приказ. Взбешенные дангарцы мигом распахнули ворота, видимо, помня о клиньях, но коротышка был уже возле Ругона. Маги со стражниками не дали противнику опомниться от изумления, ожидавшего встретиться с наглым вором-шутником, а не с вооруженным отрядом. Из рук магов вырвались яркие молнии и дангарский маг упал замертво, не успев даже поставить защиту. Ругон ударил мечом ближайшего к нему противника, но тот ловко парировал удар и попытался в свою очередь атаковать. Ему не дали это сделать подоспевшие воины. Перешагнув через окровавленное тело дангарца, Ругон бросился на выручку к своему солдату. Урманцы быстро смяли охранявших ворота чужеземных наемников и побежали вглубь сада, к дому. Иннара.

Мерги, отстав от всех, юркнул в аллею и не таясь, побежал к бассейну. Вряд ли кто будет охранять воду в бассейне, — рассудил он. После недолгих поисков сапожник нашел бассейн и пустой ящик, в котором жила похищенная черепаха. Расстегнув плащ, бывший хитрец выташил животное из мешка и быстро засунул ее в деревянную темницу.

— Потерпи еще немного, — попросил он заворочавшуюся черепаху и кинулся к дому убийцы Телла. Когда он подбежал к нему, там было уже все кончено. Мертвые дангарцы валялись в лужах крови. Наверху еще слышался звон оружия и крики, но вскоре затихли и они. Мерги заметил незнакомых солдат. Тут же объявился и Силар в сопровождении двух воинов. Жрец прошел в дом. Авантюрист проследовал за ним. Перевернутая мебель и разбросанные вещи, испачканные кровью, не произвели на Силара никакого впечатления.

— Где Иннар? — спросил он Ругона, который спустился с верхнего этажа.

— Там, господин, — воин показал наверх. — Сопротивлялся до последнего! Пришлось отправить его к Турулу. Хранитель Пруда процедил проклятие. Он собирался хорошенько расспросить дангарца. Но судьба распорядилась по-другому.

— К телу никого не подпускать! — приказал жрец Ругону и обернулся к своему отряду:

— Идите за мной! И ты тоже, — встретившись взглядом с Мерги, произнес он. Они направились к берегу. Жрец сориентировался по будке охранника на берегу и уверенно направился в сторону бассейна. Сапожник подивился хватке жреца. Силар, сопровождаемый магом, как следопыт, показывал путь остальному отряду. Неожиданно маг с проклятиями плюхнулся в воду, обдав брызгами жреца.

— Ищите деревянный домик! — распорядился Хранитель Пруда. Маг выбрался из бассейна и принялся стягивать плащ. Ночь была теплой.

— Нашел! — крикнул один из храмовых стражников. Все бросились на голос.

— Дайте мне дорогу! — повелительно крикнул Силар. Он опустился коленями на песок и с опаской просунул руку в отверстие.

— Удача Урмана! — благоговейно прошептал жрец и вытащил обеими руками черепаху. Счастливые воины оглушительно заорали. Суровые стражники радовались как дети, чувствуя свою сопричастность к этому великому событию. Силар прижал животное к груди и пошел к дому. Там уже поняли причину криков и сбежались встречать Дарующую Удачу. Хитрый жрец обвел глазами обступивших его людей, задержался на семерых раненных, и предпринял неожиданный ход.

— Я, Хранитель Пруда, верный слуга Киргала, благодарю всех вас за вашу помощь! В награду за это я разрешаю вам прикоснуться к Удаче Урмана! Повисла изумленная тишина. Ругон первым крикнул:

— Слава Силару! Слава Хранителю Пруда!. Мощные глотки присоединились к его крику. Дальновидный жрец этим ничего не стоящим для него жестом завоевал благодарность и поддержку полусотни воинов. Благодаря им, до полудня весь Лантар будет знать, кто нашел Любимицу Киргала. Силар вытянул руки вперед, позволяя опустившемуся на колени Ругону коснуться панциря левой рукой, которой он всегда метал кости. За ним потянулись остальные. Последним оказался Мерги, который за час до этого держал ее в руках. Вилта и Тейрама нигде не было видно. Это заметил и Силар:

— Где твои спутники? — спросил он Мерги. За него ответил Ругон:

— Они в комнате наверху. Пытались снять со стены какую-то безделушку. Мои ребята их связали.

Жрец, бросив красноречивый взгляд на сапожника, пошел наверх. В комнате, служившей Иннару спальней, на полу, со связанными руками, сидели Вилт и Тейрам. Вид у них был мрачный, но кости остались вроде целыми. Их караулили двое солдат.

— Что они хотели взять? — спросил Силар Ругона.

— Вон ту тарелку, — Ругон указал на блюдо, размером с тележное колесо, висевшее на стене напротив кровати. Мерги, увидев грациозных лошадей, несущихся в центре тарелки по цветущей степи, замер. Силар подошел поближе, чтобы рассмотреть все получше. Творение Курто оставило его равнодушным — расписанная посуда его не интересовала.

— Симпатичная вещичка, — только и заметил жрец.

— Мы заслужили его по праву наемников! — произнес Тейрам. Силар вопросительно посмотрел на Ругона. Тот кивнул в сторону трупа и ответил:

— Их работа. Этот недомерок бросил в рожу дангарца молоток, а его дружок пырнул его кинжалом. Мерги увидел в груди мертвого дангарца кинжал и перевел взгляд на пустые ножны пращника.

— Зачем она вам понадобилась? — спросил Силар связанных друзей.

— Лошадки понравились, — простодушно ответил Тейрам. Жрец усмехнулся:

— Развяжите их и пусть забирают эту тарелку! Они ее заслужили. Солдаты развязали путы и Тейрам, растерев руки, осторожно снял блюдо со стенной подставки. Силар тут же утратил к этому интерес и пошел осматривать труп Иннара.

— Вы можете идти! — приказал Силар Мерги. — С вами свяжутся позже. Друзья, сопровождаемые насмешливыми взглядами солдат, пошли вниз.

— И-и-го-го! — громко заржал один из солдат, когда пращник с тарелкой проходил мимо него, заставив Тейрама вздрогнуть от неожиданности. Остальные стражники покатились со смеху. Троица покинула дом Иннара, перед этим замотав тарелку в сорванные с ниши занавески.

— То-то обрадуется старый хрыч, когда увидит еще одну тарелочку Курто! — поделился недомерок своей мыслью. — Я уже придумал, как ему ее вручить, хе-хе!

— Барабан сверху положить? — попробовал угадать Мерги.

— Нет, скоро увидишь.

Ворота охраняли уже урманцы. Авантюристы отдали магу свои пропуски и вышли на улицу. Небо на востоке изменило свой цвет на темно-серый. Утром город ждала великая радость. А пока он спал, не подозревая, что уже стал удачливей на одну черепаху.

Глава 8

— Вы уверены, что это работа Курто, а не одного из сотни его подражателей? — спросил Мерги, когда друзья свернули на свою улицу.

— Пусть этим занимается Айто, — пыхтя, ответил Тейрам. Нести здоровую тарелку оказалось тяжелее, чем тащить лестницу.

— Иннар вряд ли бы повесил у себя в спальне подделку, — добавил Вилт. Мерги тихо постучал в дверь. За воротами послышались радостные восклицания ожидавших их друзей. Хемилон отпер дверь.

— Слава богам, вернулись! — громко произнес Айто. — Что это вы притащили? — старик подозрительно посмотрел на руки пращника.

— Тейрам уволок картину из дома Иннара, — весело сказал Вилт, первым пропуская друга в дом. — Завтра покажем.

— Главное, чтобы за нее никто не объявлял награды, — желчно заметил дед.

— Эта безделушка годится только на то, чтобы висеть в каком-нибудь трактире, — ухмыльнулся лекарь. — Наш друг плохо разбирается в живописи. Но мы его не будем огорчать. Спать хочу, не могу! Пойду-ка я в беседку. Мерги вам сам расскажет, как все прошло. Вилт пошел к беседке. А сапожнику пришлось подробно изложить, как Силар нашел черепаху. После нескольких уточняющих вопросов Хемилона и Айто все разошлись отдыхать. Небо на востоке заалело, даруя миру очередной рассвет.

Вилт поднялся раньше всех и побежал на кухню готовить завтрак. Айто, услышав шум на кухне и знакомое посвистывание, решил, что недомерок проголодался. Он перевернулся на другой бок и продолжил доглядывать сон. Ночные бдения утомили старика. Вилт быстро расправился с готовкой и тихо поднялся в спальню. Он растолкал Тейрама. Друг недовольно забурчал сонным голосом.

— Тише! — шепнул коротышка. — Идем готовить подарок! Пращник, ворча, что тарелка до обеда не растает, открыл дверь кладовой и понес подарок вниз.

— Ставь на стол! — распорядился Вилт. Тейрам положил произведение искусства на обеденный стол. Лекарь протер тарелку влажной тряпкой. Посмотрел на грязные следы на материи и повторил операцию. Потом принес из кухни котелок и вылил его содержимое в неглубокую тарелку.

— Ты что делаешь?! — воскликнул Тейрам.

— Никогда не ел с тарелки Курто! А ты? — недомерок равномерно распределил тушеное мясо и овощи. — Представляешь физиономию Айто, когда он разглядит ее дно?!

— Его удар хватит! — уверенно произнес пращник, глядя на поднимающийся с тарелки пар.

— Я вылечу! Как только я увидел его тарелку, мне сразу захотелось с нее поесть. Искусство, мой друг, должно служить людям каждый день. Курто не думал, что люди будут вешать его работы на стены, а не ставить на стол. Мы должны восстановить эту несправедливость, дружище.

— Идите завтракать, а то я все сам съем! — заорал коротышка на весь дом. В ответ раздались возмущенные голоса. Вилт крикнул еще громче и угрожающе застучал ложкой по столу.

Первым прибежал Пимм. За ним последовали Мерги и Хемилон. Последним пришел Айто.

— Я позавчера купил тарелку побольше, чтобы мы могли по турганскому обычаю отпраздновать нашу победу за общей посудой, — ухмыляясь, радостно заявил рыжеволосый почитатель искусства.

— А поменьше ты не мог найти? — спросил дед, оглядывая занявшее весь стол блюдо.

— Большая победа — большая тарелка, — поучительно ответил Вилт. — Садитесь за стол, а то все остынет! Лекарь постарался на славу. Нежная говядина с гарниром, приправленная одному ему известными травами пришлось по вкусу всем.

По мере того, как пустела тарелка, взгляд Айто становился все внимательнее. Он, перестав жевать, рассматривал все новые и новые картинки, появляющиеся под ложками голодных едоков. Когда же Пимм очистил дно тарелки хлебными мякишами, до него дошло. Он встал, изумленно глядя на недомерка и Тейрама.

— Откуда у вас это? — дрожащим от волнения пальцем показал на стол старый торговец.

— Иннар завещал нам перед смертью! — ухмыльнулся Вилт, с удовольствием глядя на меняющееся выражение лица Айто. — Как тебе его подарочек? На таком есть — одно удовольствие! На обед я думаю пожарить рыбу. Она хорошо будет смотреться среди этих лошадок!

— Я тебе покажу рыбу! — завопил старик и крепко прижал тарелку к груди. — Это же вещь самого Курто! Ешь свою рыбу со сковороды! А это сокровище не предназначено для голодных желудков! Оно должно радовать душу, болван!

— Ха-ха! — счастливо рассмеялся Вилт. — Вот мы и поели с этого сокровища! Говорил тебе, Тейрам, что Курто не возражал бы против этого.

— Так ты знал, чья она?!

— Из-за нее нам с Тейрамом вчера чуть не открутили головы. Но она того стоила. Это наш подарок тебе от всех нас, мой дорогой папаша. Теперь можешь повесить ее на любую стену. Глаза старика увлажнились. Он положил тарелку обратно на стол и сел.

— Спасибо, сынки! — тихо произнес он. — Только не стоило рисковать жизнями, даже ради вещи Курто.

— Значит, мы теперь будем есть с нее каждый день? — по-своему понял Вилт. Айто насупился и строго посмотрел на рыжего баламута:

— Если тебе не хватает посуды, можешь забрать ее из моей лавки. Бери, сколько хочешь. Хоть все забирай! А эту тарелку не трогай. Эта прекрасная вещь создана, чтобы ею любоваться, а не разбить случайно на грязной кухне.

— А я думал, что человек должен жить среди прекрасного, а не смотреть на него украдкой раз в год, — с усмешкой заметил Вилт.

— Может, и так, — согласился Айто. — Только время для этого еще не пришло. Вот когда люди начнут ценить прекрасное дороже золота, тогда… Тогда все будет по-другому, — быстро закончил старик. — А сейчас мне придется приглашать мага, чтобы он усилил в кладовой защиту от воров.

Их разговор прервал громкий стук в ворота.

— Почтенный Айто, Удачу Урмана нашли! — проорал кто-то на улице.

— Пойду, узнаю, как ее нашли. От улицы ничего не скроешь! — Айто быстро помыл блюдо и отнес его в кладовую. Счастливый, он легко, как на крыльях, побежал на улицу. Вилт увязался за ним. Мерги испугался, что забывшись, коротышка может сболтнуть лишнее и пошел за лекарем.

— А как же барабан?! — спохватился Пимм. — Деда-а! — внук исчез на дверью.

— Теперь осталось получить награду, — сказал Тейрам Хемилону. Тот промолчал. Они не перебросились ни словом до возвращения друзей. Прижатый к стене, Айто поплелся с внуком на рынок за барабаном.

— Благородный Силар нашел черепаху, рискуя своей жизнью, — кратко пересказал Мерги суть городских пересудов.

— Представляю, сколько он потратил денег, чтобы к утру об этом знал весь город, — цинично произнес Вилт.

— Главное, чтобы эти расходы он возместил не из нашей награды, — заметил Хемилон.

— Когда он ее отдаст? — прямо спросил Тейрам у Мерги.

— Когда получит. У него сейчас другие заботы. Теперь, когда черепаха опять у жрецов, можно выбирать нового верховного жреца. Пока он не появится, о деньгах лучше не мечтать.

— Неужели ты думаешь, что Силар обязательно станет им? — недоверчиво вопросил Вилт у сапожника.

— Силар показал нам, что он не так прост, как хочет казаться. Уверен, что у него припасена пара трюков, чтобы выиграть Жребий Киргала.

— А как быть с теми документами, что находятся у Силара? — спросил Хемилон у Мерги. — Он их нам отдаст? Мерги сузил глаза:

— Должен отдать, — неопределенно заявил он. — Будем ждать от него весточки.

Ближе к полудню вернулись с рынка Айто и Пимм. В руках у мальчишки был большой барабан, обтянутый ослиной кожей. Пимм тут же поспешил показать, как он умеет командовать атаку, азартно колотя палочками по новой игрушке. Немного погодя дед не выдержал и велел внуку барабанить подальше от него. Пимм ушел в дальний конец двора и продолжил усердно бить по натянутой шкуре. Через непродолжительное время не выдержал и сосед, гончар Парвед, задремавший было в своей беседке. Ребенку пришлось идти на улицу. Вскоре барабанный грохот оповестил всю улицу о том, что у беспокойного внука Айто появилась новая забава.

Прошло два дня. Гонец от Силара, миновав усердно молотящего по барабану мальчишку, постучал в ворота. Барабанный стук тут же прекратился и оглянувшись, человек жреца увидел любопытные глаза ребенка. Тейрам открыл дверь, пропустив вестника внутрь. Немолодой гонец обвел взглядом вышедших мужчин и протянул свернутый пергамент Мерги.

— Хранитель Пруда благодарит вас за выполненную работу, — произнес он и достал кошелек с эмблемой Киргала. Сапожник взял деньги, и гонец покинул двор. Пимм отбарабанил ему вслед отступление и человек Силара исчез из вида.

— Ну, что там пишет наш храбрый и честный жрец? — спросил коротышка у Мерги.

— Пишет, что оставшуюся часть денег мы получим после того, как Силару вручат награду. А пока он советует нам спокойно отдохнуть от тяжких трудов. — Спокойно, — поднял голову сапожник. — Это слово он написал дважды. Также жрец обещает наши долговые расписки, тоже вместе с наградой.

— Будем ждать, когда он получит нашу награду, — отозвался Вилт.

— Ты хотел сказать, когда изберут нового верховного жреца, — поправил его Хемилон.

— Тогда уж, лучше сказать, что когда Силар сам им станет, — добавил Мерги, сворачивая письмо. — Силар не стал бы попусту тратить золото, — лысый авантюрист показал на увесистый кошелек.

— Сколько там? — живо поинтересовался лекарь.

— Сотня.

— Через пол-луны открывается ипподром, — позвякивая своей долей, мечтательно сообщил Вилт друзьям. — Неплохо бы увеличить наши скромные сбережения, чтобы спалось поспокойнее. Вдруг с Силаром что-нибудь случится?

— Несколько десятков уртов поставить можно, — согласился Тейрам. Хемилон с сомнением взглянул на недомерка:

— А ты и в лошадях так же хорошо разбираешься, как в своих корешках?

— Я победителя с закрытыми глазами определю! — самоуверенно ответил Вилт.

— Почему же ты тогда живешь не в своем доме? — поддел его Тейрам.

— Денег на лошадок не было. На медяках состояние не сделаешь!

— Прежде, чем делать состояние, ты не забудь вернуть должок Айто, — напомнил азартному другу Мерги. — И вы тоже, — обратился он к остальным.

Вилт со вздохом отчитал пятнадцать монет и положил их на столик у беседки. Тейрам и Хемилон присоединили к его кучке свою часть долга.

— Дорого обошлась нам смерть Гурписса, — взглянув на внушительную горку золотых, заметил Мерги.

— Теперь я просто обязан посетить ипподром! — сокрушенно произнес коротышка. — Эти жалкие десять золотых ни на что больше не годятся.

— Можно рискнуть парой-тройкой золотых, — Тейрам решил, что не стоит мелочиться.

— Тогда и я золотой не пожалею, — изменил свое решение ларморец.

— Даже два, — удивил Мерги друзей.

— Тогда, может, объединимся? — предложил Вилт. — Сбросимся по три золотых и поставим их на разных лошадей. Выигрыш поделим пополам. Идея коротышки остальным понравилась — шанс выиграть увеличивался многократно. На том и порешили. Должники пошли возвращать деньги Айто. Старый торговец, готовящий праздничный ужин, явно не ожидал получить долг так скоро и не сумел скрыть своей радости. Сорок золотых составляли почти половину его накоплений на черный день. А последние события убедили его в том, что этот день может наступить в любой момент. Вилт не удержался и предложил старику вложить три золотых в выгодное дельце. Айто пробрала дрожь, как только он услышал слово «ипподром». В молодости он потратил немало денег на скачках.

— Вы точно лишились ума! Даже ты, Хемилон. Послушайте старика. Потратьте деньги на что-нибудь другое. Ипподром еще никому не помог разбогатеть. Я в свое время в этом убедился на собственном опыте.

— Папаша, твой опыт говорит только о том, что ты плохо разбираешься в лошадях, — не согласился недомерок.

— В таком случае, я не буду вас отговаривать, — рассердился Айто. — Идите и выбрасывайте свои деньги, знатоки кобыл.

— Подумай хорошенько, — принялся уговаривать его Вилт. — Ты же всего несколько дней назад держал в руках Удачу Урмана. Должно же хоть немного повезти! Айто заколебался. Аргументы лекаря показались ему убедительными. Он сам потратил немало денег на амулеты, чтобы выиграть на скачках.

— По сколько монет вы скинулись? — спросил старый торговец.

— По три золотых, — обрадовано ответил Вилт, радостно подмигивая друзьям.

— Вот, держи. И ставьте на известных лошадей. Они побеждают чаще.

— Не беспокойся, папаша. Киргал должен нас вознаградить за то, что его подружка не попала в суп к дангарцу!

— Посмотрим, — неопределенно проворчал старик и вернулся к приготовлению ужина.

— Может, ты уговоришь и Пимма заложить свой барабан? — измученным голосом предложил Хемилон лекарю, услышав приближающийся к дому шум.

— Его теперь не уговоришь, — рассмеялся Вилт. — Ему соседи дают тянучку в день, чтобы он не барабанил у их дома.

— Смышленый мальчик, — умилился ларморец.

— Точно, — согласился коротышка. — Шалопай по секрету мне сообщил, что он вместе с Гиртом теперь копит на второй барабан. Тогда они пойдут барабанить уже за деньги. Вернее, не будут барабанить за деньги.

— Я готов отдать золотой, лишь бы не слышать больше этот ужасный шум! — простонал Хемилон.

— Эй, Пимм, подойди сюда! — крикнул тут же Вилт. — Давай договоримся так, — сказал он подбежавшему сорванцу, — ты даешь нам свой барабан, а взамен мы купим тебе щенка.

— Щенка?! Настоящего?

— Настоящего, фаланского, — подтвердил Вилт. Тут Хемилон не вытерпел такой наглой лжи и кашлянул. Фаланский пес стоил как два бератских скакуна.

— Вернее, не совсем фаланского, — поправился недомерок. — Но его дедушка или дедушка дедушки точно были из Фалана. Ребенку было все равно. Лишь бы у него был щенок.

— А дедушка согласен? — спросил Пимм о самом главном.

— В обмен на барабан он согласится, — уверенно заявил лекарь. Пимм вздохнул. Барабан был хорош. Громкий. Все соседи это говорят. Но щенок лучше. Гирт так ему вчера и сказал. А теперь у него тоже будет своя собака. Мальчишка решительно протянул Вилту барабан:

— А где щенок?

— К вечеру он у тебя будет! — довольно пообещал Хемилон, забирая у друга инструмент для истязания слуха. Пимм побежал поделиться своей радостью к Гирту, а троица пошла на рынок за щенком. Они решили, что подобрать дворового щенка по отношению к ребенку будет нечестно. Вскоре о взаимовыгодном обмене узнал и Айто. Услышав от внука о собаке, дед облегченно вздохнул. Недомерок впервые сделал стоящее дело, избавив всех от ужасных звуков его подарка. А собачий лай он как-нибудь стерпит. Собака не помешает, когда в доме хранятся два блюда Курто.

— Как ты его назовешь? — поинтересовался он у внука. Пимм расплылся в улыбке:

— Силар, — ответил он. Айто, пробовавший на вкус свою стряпню, поперхнулся.

— Как?!

— Силар, деда.

— Откуда ты взял это имя?

— Да его здесь все время повторяют. Я и подумал — хорошее имя будет для моего щенка.

— Внучек, это имя нельзя давать собакам. Подбери другое. Пимм огорчился. Но потом решил, что Смелый будет даже получше.

— Деда, а если его назвать Смелым?

— Для собаки — в самый раз! — одобрил Айто. — Я куплю ему красивый ошейник. Внучек радостно заверещал.

— Пимму понравится этот урманский сторожевой пес, — сказал Вилт друзьям, удерживая веревкой рвущегося вперед черного щенка с короткой шерстью.

— Еще бы не понравился, — сказал Тейрам. — Тридцать уртов за него уплатили. Пимм издалека заметил друзей с собакой и, издавая радостные крики, подбежал к ним.

— Смелый! — обнимая щенка, сказал он. — За мной, Смелый! Пимм побежал к Гирту показать своего пса. Мальчишка и щенок, вздымая за собой пыль, помчались на другой конец улицы.

— У меня тоже в детстве был щенок, — сказал Тейрам. — Лохматым звали. Хороший был пес. Мы с ним на уток охотились.

— А у меня ворон был, — произнес Вилт. — Он из гнезда выпал и лапу себе сломал. Я его отобрал у мальчишек. Долго он у нас жил. Любил пить пиво. Соседку мою извел. Вечно пачкал ее белье. Чувствовал, что она его не любит. А потом он улетел. Захотел жить со своими родичами.

— Куда барабан дели? — задал вопрос Айто, увидев друзей в окно.

— Мы его отдали какому-то сорванцу, — отозвался лекарь.

— Не с нашей улицы? — с беспокойством спросил старый торговец.

— Нет, конечно. Мы же не глухие.

— Будем надеяться! Но лучше бы вы его сломали. А что с собакой?

— Твой внук уже целуется с ним, — ответил Хемилон.

— Лучший щенок Лантара, — ухмыльнулся Вилт, — умеет бить лапами по барабану.

— Иди лучше позови Пимма ужинать, а то тебе в голову опять дурь разная лезет, — проворчал Айто.

— Кстати, слышали новости о вашем неизвестном любителе магии? — спросил за завтраком у друзей Мерги. Накануне вечером он опять побывал на месте смерти Гурписса, чтобы прояснить для себя события того дня.

— Помер? — предположил добродушно Вилт.

— Жди! Он теперь единственный очевидец убийства. Благодаря ему, королевские дознаватели сейчас ищут трех фаланцев. Пегир видел, как они использовали магию против фаворита и его людей. Впрочем, его соседи говорят, что дознаватели зря верят его словам. С того дня он не совсем в себе. Спит теперь на крыше с арбалетом. У него уже были неприятности с городской стражей насчет этого. Арбалет отобрали. Вместо него он нанял оранжевого мага. Теперь тот стережет его сон и имущество. Склад сгорел полностью. Пегир продал землю какому-то трактирщику и теперь вместо склада будет таверна «Хромой гонец». Местные назвали его уже по-своему: «Торопливый пес». Они частенько страдали от своры охраны Гурписса, — улыбнулся Мерги.

— Надо будет посетить это славное местечко, — Вилт толкнул локтем Тейрама.

— Только после смерти Пегира, — осадил сапожник. — Или после того, как я уеду из Лантара. Иначе твоя смерть испортит мне аппетит.

— Ради этого стоит сходить туда, — не остался в долгу лекарь. — Ладно, когда наконец у нас появится новый жрец Киргала? Чем больше проходит дней, тем меньше будет помнить жрец о нашей помощи.

— Завтра объявят день Жребия Киргала, — вместо сапожника ответил Айто. — Хотя я и сам могу сказать, когда это произойдет.

— Ну-ка, ну-ка, — подался вперед коротышка. — Папаша Айто после поцелуя с черепахой теперь знает все помыслы ее слуг!

— Тебе не поможет и сотня черепах! А скачки на ипподроме начнутся через двенадцать дней. Тут и дурак сообразит, что нового жреца надо выбирать до скачек. Иначе кто будет жертвовать храмам Киргала, моля об удаче. Ты?

— Тебе, папаша, надо было родиться советником короля, — засмеялся недомерок, глядя на порозовевшее лицо старого торговца.

— Теперь понятно, почему в стране такой беспорядок, — желчно заметил Айто. — Чему удивляться, если верхом мудрости сейчас считается не пропустить начало очередных скачек.

— Умные люди вынуждены натирать себе мозоли, чтобы заработать на кусок хлеба, — коротышка уставился на свои ладони.

— Ты не там их ищешь, высуни посильнее язык, — насмешливо посоветовал Тейрам.

— Арбалет я заряжал руками, и стрелял тоже ими.

— В Ларморе сотник за такую стрельбу их бы тебе оторвал!

— Мой промах сделал то, что не смогли бы совершить и десяток ветеранов, — снисходительно ответил Вилт. — Или ты думаешь, что этот Пегир испугался твоей пращи?

— Я думаю, что если бы он был чуть пометче, то мы бы сейчас были в мире теней.

— Терис и ее звезда не допустили этого. Я, пожалуй, схожу в ее храм. Должны же быть в этом городе турганцы.

— Поищи в квартале суконщиков, — подал голос Айто. — Там точно турганцы обретаются. Только они владеют секретом изготовления золотой парчи.

— Пойду, пройдусь, — Вилт поднялся. — Тейрам, не хочешь поблагодарить Терис? Пращник встал, и парочка ушла, сопровождаемая подозрительным взглядом лысого друга.

— Этот пройдоха накоротке и с людьми, и с богами, — улыбнулся Айто. — Жаль, что он редко использует свой ум, иначе далеко бы пошел.

— Стал бы главой гильдии горшечников? — засмеялся Мерги. — Нет, тогда бы это был уже не Вилт. Из спальни Айто донесся лай, помешавший ответить старику.

— Опять этот пес залез через окно! — начал ругаться торговец посудой. — Пимм! Еще раз он очутится в комнате, и ты останешься без пса. Выгони его быстрее! Внук опрометью бросился в спальню.

Как и предполагал умудренный годами Айто, день Жребия Киргала был назначен до открытия ипподрома — жрецы не хотели лишаться хороших пожертвований. В свою очередь, в гильдии нищих, которая занималась организацией тотализатора, вздохнули с облегчением. Рад был и королевский казначей, в чье хозяйство поступала половина дохода нищих от азартной игры. Под давлением этих важных обстоятельств совет иерархов постановил, что новый верховный жрец будет определен за два дня до начала скачек.

Наступил и день определения нового Хранителя Удачи Урмана. Накануне, после полудня, площадь перед главным храмом бога удачи была оцеплена гвардейцами. Городская стража очистила ее и все кварталы, прилегающие к ней, от подозрительных личностей и любопытных горожан. Затем подтянулись гвардейские лучники и боевые маги. Они заняли крыши окрестных домов и обыскали все чердаки. После убийства Гурписса старались все, понимая, что любая неожиданность будет стоить им головы. К вечеру подошли конные части городского гарнизона, взяв в двойное кольцо площадь и прилегающие к ней улицы.

Но это не остановило многочисленных горожан, пытавшихся заранее занять места повыше. В темноте то и дело слышалась ругань солдат, кулаками и ногами объясняющих тупицам, что деревья и крыши предназначены не для их толстых задниц. Несколько настоящих недоумков зачем-то прихватили с собой ножи. Таких сразу передавали группе гвардейцев во главе с королевским дознавателем. Их ждала незавидная участь опасных злоумышленников. Когда настало утро, солдаты, измученные беготней за горожанами, увидели, что крыши домов за пределами оцепления переполнены людьми. Как и в прошлый раз, во время похорон Телла, активно шла торговля местами у окон домов. Цены взлетели до небес, но это не уменьшало наплыва желающих.

Когда утреннее солнце окончательно утратило красный цвет, к стрелкам и магам на крышах присоединились королевские глашатаи. Их глотки должны были оповещать добрых подданных о ходе священной игры. Площадь стала заполняться лучшей частью народа Урмана: аристократией, жреческой верхушкой, алыми магами, прославленными воинами и главами гильдий, коих насчитывалось в Лантаре больше двухсот. Среди последних выделялся богатством одежды и многочисленными украшениями глава гильдии нищих. Его охраняли четверо боевых оранжевых магов. Он был единственным, кому позволили явиться со своей охраной, отдавая дань традиции в память о том, как когда-то нищий спас далекого предшественника Телла от бешеной собаки. На шее у его охраны светились оранжевым огнем амулеты в виде собаки — нищие никогда не забывали напомнить окружающим о своих подвигах.

После того, как площадь оказалась заполнена до отказа цветом королевства, прибыла его лучшая часть: Мер со своим семейством. Долговязый, с черными волнистыми волосами и капризным ртом, монарх покинул карету и помог сойти своей супруге, светловолосой Тенне, с косами, уложенными по последней бератской моде. Ее лицо с правильными чертами нарушали лишь крепко сжатые губы и вздернутый подбородок. Темно-зеленые глаза смотрели повелительно и поблескивали скрытой внутренней энергией, которая ее переполняла. Властолюбивый характер Тенны был всем хорошо известен. Многочисленные придворные интриги против Гурписса и прочих, кто имел на ее слабовольного мужа хоть какое-то влияние, занимали большую часть ее жизни в Урмане.

За ней из кареты вышли наследный принц и его двое братьев. Темноволосому наследнику с плоским носом стукнуло уже за тридцать. Самому младшему недавно исполнилось двадцать пять лет. Все они старательно уничтожали зверье в округе, носясь по полям и лесам вместе со своими многочисленными свитами и егерями. Военное искусство и наука управления страной была у них в крови с рождения. Во всяком случае, так полагали они сами. Тенна пыталась одно время вбить в их головы науки, но они плохо усваивались возле костров с жарящимся лосем или кабаном, убитыми прилежными учениками. Многочисленные любовницы по мере сил скрашивали быт учащихся, приводя в ужас королевского казначея, который жаловался жене, что обучить стадо ослов сочинять стихи вышло бы куда дешевле. Видимо, это поняла и сама Тенна, придя к выводу, что чтение и письмо достаточны для монархов Урмана, а все остальное должна взять на себя дочь Лармора.

После прибытия королевского семейства начался торжественный обряд, предваряющий Священную Игру. Жрец главного храма Киргала вместе со своими собратьями начал молиться своему непостоянному божеству, прося не оставить своей милостью Урман и даровать ему еще одного Хранителя Удачи Урмана. Все, находящиеся на площади, включая венценосцев, громко повторяли слова жреца, а за ними и весь город. В то время, когда на площади произносили последние слова длинной молитвы, на другом конце города добрались только до ее середины. Потом жрец, опустившись на колени, преподнес в дар Киргалу чашу, наполненную отборными драгоценными камнями, которые пожертвовали семья монарха, знать и гильдии страны. Лучшие из них потом пойдут для сестры вновь обретенной черепахи, после того, как последняя покинет мир Линмары.

С мертвого животного не снимался ни один камень. Черепаха хоронилась в подземелье главного храма вместе со своим граненым имуществом. Некоторые монархи предпринимали попытки завладеть камнями, но идти дальше темного коридора с мерцающим туманом никто не отваживался. Магия этого места приводила в изумление даже алых магов. Слуги Киргала предпочитали, чтобы охранные заклинания ставили иноземцы. Материальные ловушки обслуживались двумя неприметными жрецами.

Полную картину всех имеющихся средств защиты не представлял, похоже, никто. После того, как труп животного опускали в керамический домик, наполненный золотым турганским песком, и оставляли на специальной платформе, все остальное делали хитроумные механизмы и магия. Вздумай верховный жрец нарушить покой прежних любимиц своего господина, он не смог бы этого сделать даже при помощи всех магов Урмана вместе взятых. Во всяком случае, незаметно. Крик Мертвой Черепахи — одного из охранных заклинаний, в свое время довел до скалы Святотатцев не одного нечистоплотного жреца и мага. Автор его, глатский искусник, так и не сообщил работодателям, как отключить его работу. Стоило очередному святотатцу добраться до середины длинного коридора, преодолев не одну ловушку, как тут же истошный, полный ярости и возмущения крик заставлял сжиматься желудки лантарцев, сообщая о совершенном злодеянии. Сам преступник глох на всю оставшуюся ему недолгую мучительную жизнь. Преодолеть Крик Мертвой Черепахи не удалось никому. Но жрецы, на всякий случай, городили все новые и новые заклинания. Большинство старых заклинаний со временем теряло свою силу, заставляя жрецов постоянно тратиться на новые. Частенько новое заклинание отдавало часть свое энергии старым, уже позабытым ловушкам, описания которых истерлись из памяти слуг Киргала. Многие маги полагали, что работа глатца постоянно подпитывается за счет новых заклинаний. Вот только никто из них не знал, как повторить нечто подобное.

После того, как Киргалу поднесли в дар камни для еще не родившейся преемницы Дарующей Удачу, со своего места встала верховная жрица Анфир. На ее плече восседал большой черный ворон, оглашающий вердикт богини истины. В незапамятные времена кто-то решил, что нельзя до конца доверять слугам Киргала, известному даже богам своим плутовством. Поэтому решили, что за честностью проведения Жребия Киргала должна наблюдать священная птица Анфир. Вероятно, какой-то тайный безбожник усомнился в том, что пернатый сможет разглядеть применение одного из сотни способов мухлежа при игре в кости, и внес радикальное предложение о том, чтобы Священные Кости Киргала были прозрачными. Смертные и без помощи птиц Анфир должны были видеть, что в прозрачной толще кости не имеется залитого свинца в одной из граней, что отсутствуют полости с ртутью и прочие хитроумные уловки, известные в среде мошенников, а значит, и самим жрецам. Не последнюю роль в этом сыграло и то, что слуги бога удачи свободное время предпочитали проводить за игрой в кости, оттачивая мастерство — одно из трех достоинств, ценимых Киргалом в смертных, наряду с любовью к вину и плутовству. Драки среди младших жрецов, с выяснением того, кто в ходе игры подсунул кости со скошенными гранями или с двумя шестерками, возникали почти каждый день и воспринимались всеми как само собой разумеющееся. Интерес у людей вызывали лишь драки среди высших иерархов, но о подобных случаях жрецы не распространялись, предпочитая посмеяться над этим среди собратьев.

Главный храмовый жрец выкрикнул имя Тирдиса — Хранителя Костей Киргала. Из храма медленно спустился по мраморным ступеням невысокий, с брюшком любителя плотно поесть, пожилой жрец. Он подошел к верховной жрице Анфир — немолодой сухощавой женщине с седыми, неокрашенными волосами, властными серыми глазами и осанкой, очень напоминавшей стан Тенны.

Жрицы Анфир контролировали не только глупые, по их мнению, состязания бездельников жрецов, но и, самое главное, имели право оспорить законность притязаний на трон наследника престола. Если священная птица скажет, что он незаконнорожденный, то ему не поможет и армия. В этом убедились победители многочисленных междоусобиц в разные времена. Толкование сновидений и разрешение споров, в которых запутывались сами судьи, также входило в их компетенцию. И еще множество дел, в которые сестры совали свой высокомерный нос по поводу и без повода. Как шутили лантарцы, самое страшное произойдет тогда, когда верховная жрица Анфир проиграется на ипподроме и решит, что кто-то из возниц был подкуплен. Но, подобного пока не происходило. У девственных любительниц лошадей была одна из лучших конюшен в Лантаре, регулярно заставлявшая главу нищих яростно желать им лишиться целомудренности самыми нехорошими способами во время подсчета серебра, выигранного сестрами.

Жрицы не имели права брать деньги или подношения за свое служение Анфир. Обеспечивать всем необходимым их должны были казны храмов прочих божеств. Двенадцатая часть всех даров и подношений оседала у сестер. Взамен люди были уверены в их неподкупности. Урманцы помнили, как сто лет назад сестры отдали все свои накопления на покупку хлеба в Тургане, чтобы накормить разоренную войной и пострадавшую от неурожая западную часть страны. Впрочем, их подвалы вскоре опять стали ломиться. Лошади сестер стали чудесным образом выигрывать на состязаниях, принося владелицам огромные выигрыши. Если кто и сомневался в том, что возницы случайно придерживают лошадей на поворотах, давая ускакать вперед повозке жриц, то эти мысли он держал глубоко в душе. И старался больше не пить, чтобы не проболтаться.

Хранитель Костей с достоинством снял с шеи небольшой деревянный медальон, выполненный искусным резчиком в виде игральной кости. Жрец нажал пальцем на середину медальона и осторожно разъединил его на две половины. Передав пустую часть жрецу храма, Тирдис высыпал себе на ладонь три прозрачных кубика из горного хрусталя. Их он передал жрице, чтобы она удостоверилась в их подлинности. Та, впервые в жизни держащая их в руках, произвела осмотр костей в соответствии со свитком, в котором было подробно описан порядок проверки. Жрица по очереди направляла кости на солнце, удостоверяясь, что в кристально чистом хрустале отсутствуют посторонние включения, за исключением синих точек лазури, нанесенных на гранях. Затем она проверила грани, прикладывая поочередно друг к другу два кубика. На площади царила гробовая тишина. Лишь издалека доносился гомон горожан, напоминая шум прибоя. Ворон на плече у хозяйки с интересом поглядывал на блестящие предметы в руке женщины. Но взять их в клюв не решался, помня о том, как на протяжении последних дней жрицы били его по лапкам, как только он пытался схватить блестящие хрустальные шарики.

Наконец, проверка костей была закончена. Молодые жрецы принесли золотой поднос с невысокой треногой. Дождавшись, когда жрецы удалятся, служительница Анфир опустила кости на поднос, возвышавшийся на уровне ее колена. Затем Тирдис отошел на десять шагов в сторону храма и остановился. Главный жрец храма неспешно направился к воротам храма, внимательно глядя на мраморные ступени. Падение в такой момент обеспечит ему безбедную старость на задворках храма, если он, конечно, не сломает себе шею. Мускулистые жрецы распахнули храмовые врата и он исчез в темном проеме. Через минуту жрец появился вновь. За ним стали спускаться пятеро претендентов на место Телла. Замыкал процессию Силар — младший из них. Впрочем, его противники были лишь немного старше его. По негласному закону среди слуг Киргала, претенденту должно быть не более пятидесяти лет, причем без серьезных болезней. Сойдя вниз, претенденты встали позади Тирдиса.

В это время нашедшие черепаху друзья вместе с Айто и его внуком стояли далеко от площади и Силара. По предложению Мерги они не стали лезть в толпу.

— Если тебе в лицо будет дышать чесноком какой-нибудь верзила, это никак не повлияет на исход Игры, — сказал друзьям сапожник. — Лучше, чтобы мы могли иметь возможность быстро добраться домой, не теряя время в толчее. Айто, бросив взгляд в сторону Пимма, согласился с мнением сапожника. Поэтому компания стояла под тенью навеса, глядя, как остальные обливаются потом под жгучими лучами урманского солнца.

— Интересно, победит ли наш скупой друг? — с ленцой протянул коротышка.

— А разве Киргал тебе не сказал, кто станет верховным жрецом? — усмехнулся Айто.

— Я не докричался до него. Боги плоховато слышат, — отозвался Вилт.

— Будешь лечить? — спросил Тейрам. Все рассмеялись.

— Настойкой желудей, — продолжил Хемилон.

— Если мне не вручат награду, я разозлюсь! — коротышка сверкнул глазами.

— Если не вручат, тогда и поговорим, — утихомирил его Мерги. — А сейчас давай послушаем. Кто-то уже бросил кости.

— Гирт из Мелара выбросил двойку, пятерку и плевок Киргала! — донесся до них крик спереди.

— Не повезло этому Гирту, — злорадно засмеялся Вилт. Его нелюбовь к жрецам укоренилась в нем окончательно после общения с Силаром.

Бледный как полотно, меларец встал с плиты, на которой, быть может, еще вчера сидел какой-нибудь нищий в ожидании подачки. Он отошел в сторону, встав рядом с главным жрецом храма. Хранитель Костей записал его результат в свиток, который потом подошьют к книге Священных Игр.

Следующим, после того, как его объявил Тирдис, на плиту уселся Тангал из Ферна — кряжистый здоровяк с веселыми искрами в глазах. В Ферне о его шутках слагали легенды. Известен он был и лантарцам из-за частых посещений столицы. Однажды Тангал умудрился всучить нищим возле своего храма фальшивые урты со своим изображением на монетах, сделав их посмешищем для всего города. В краю, где добывают серебро, умеют ценить подобные шутки. Нищие не остались в накладе, загнав каждую монету в обмен на золотой — шутки любили все, в том числе и владельцы рудников.

Тангал схватил с подноса кость, поднес кулак с ней ко рту и прошептал короткую молитву Киргалу. После этого небрежно бросил ее на плиту. Быстро повторил это действие с двумя оставшимися. Хранитель Костей вместе со жрицей Анфир наклонились над костями.

— Пятерка, тройка и Поцелуй Киргала! — объявила жрица. Тут же ее слова были подхвачены глашатаями. Площадь выдохнула. Бросок был неплохим. Очень неплохим. Шестерка, называемая Поцелуем Киргала, вместе с пятеркой дала фернцу отличный шанс на победу. Силар бросил на Тангала недобрый взгляд. В своих мыслях он был не одинок. Тангал открыто усмехнулся в хмурые лица своих соперников и вразвалочку пошел к невезучему предшественнику.

За любителем шуток последовал Пирис — выходец из Алонсы. Обладатель тройного подбородка, пыхтя, уселся и взял кость. Долго тряс ее у правого уха, что-то бормоча. Алому магу, который стоял напротив претендентов в первом ряду, на миг послышалась фраза, которая никак не могла принадлежать устам несведующего в магии жреца. Он бросил взгляд на жреца и внимательнее вслушался в ритм фраз, и сразу успокоился. Ему и в самом деле показалось. Претенденты заранее были им проверены на предмет отсутствия различных амулетов. На шее каждого из жрецов висел небольшой радужный камень. Вздумай кто сунуть за пазуху что-то магическое, и он замерцал бы оранжевым или алым огнем. Подобные вещички требовали немалой магической энергии, и утаить ее от камня было невозможно.

Пирис, наконец, расстался с хрустальным кубиком. Тот докатился к ногам жрицы Анфир, и та холодно произнесла:

— Плевок Киргала! Пирис затрясся. Выпавшая единица сильно понижала его шансы. Он схватил следующую кость и тряс ее возле уха в три раза дольше прежнего. Когда же жрица сообщила о Плевке Киргала, мало кто смог сдержать улыбку. Красный и вспотевший, алонский жрец решил поменять руку для броска. Из-за волнения он протянул обе руки к кубику и был остановлен предостерегающим восклицанием Хранителя Костей. Хотя кости и были прозрачными, и опасности замены на кости игрока не было, но брать их полагалось, как и кости в таверне — только одной рукой. Опомнившись, Пирис протянул левую руку. В этот раз ожидание броска затянулось еще больше. Глава нищих не выдержал и в сердцах звучно плюнул себе под ноги. Среди царившей тишины его поступок отчетливо услышали все присутствующие, и когда жрец разжал ладонь, то даже служительница Анфир не смогла сдержать улыбки:

— Плевок Киргала! Люди не выдержали. Площадь заполнил смех. Багровый неудачник прошептал проклятие тому, кто испортил ему бросок и, понурившись, уступил место следующему жрецу.

— Киргал сегодня не в духе! — прокомментировал игру Пириса Вилт, жуя кислое яблоко.

— Так ему и надо! — бросил Хемилон, не забывший позора в Алонсе. — Жрец города, у ворот которого грабят путников, заслуживает только плевка!

— Вот именно! — поддакнул недомерок, — мог бы и помогать ограбленным путникам. За столько лет не научился даже кости бросать как следует, бездельник!

— Тише вы! — цыкнул Айто.

Ниратский жрец с окладистой седой бородой и длинными тонкими пальцами взял кость. Он тоже решил бросать их поочередно. Одновременно бросали кости только новички и те, кто играл не на деньги. Остальные предпочитали метать по одной, пуская в ход все свое мастерство. Жрец метнул кубик, придав ему вращательное движение. Игроки часто так делали, пытаясь зафиксировать нужную грань. Но в этот раз трюк у ниратца не прошел. Кости были незнакомыми, плита неровной, с многочисленными выщербинами.

— Тройка! — разнесся голос жрица над площадью. Затем жрецу выпали пятерка и единица. Лицо ниратца перекосилось от досады. Но он совладал с собой и уже спокойно поднялся на ноги, уступая место последнему претенденту — Хранителю Пруда. Последний обвел взглядом своих соперников и встретился с насмешливыми глазами Тангала. Силар отвел взгляд, чтобы не выдать своих мыслей и ощутил неприязненный взор Хранителя Костей. Жрец вздохнул поглубже, выбрасывая посторонние мысли, и сел.

Взяв кость, он поднес руку ко рту, шепча молитву. Потом метнул кубик.

— Поцелуй Киргала! — сказала жрица. Площадь вздохнула и опять замерла. Силар взял следующую кость. Прочитал молитву и бросил граненый хрусталь.

— Пятерка! Люди затаили дыхание, забыв о жаре. Силар взял в руку последнюю кость и опять обратился за помощью к Киргалу. Кубик покатился по плите, отбрасывая зайчики своими гранями.

— Тройка! — выкрикнула взволнованно служительница Анфир. Игра незаметно захватила и ее. Люди вокруг не сдержали криков удивления. Давно не случалось такого. Два претендента набрали одинаковое число очков. Силар пытался скрыть проглянувшее на его лице удивление. Тангал не отводил от него взгляда своих серых глаз. Хранитель Костей воздел вверх руки, призывая к тишине. Дождавшись ее, он громко сказал:

— Согласно обычаю, претенденты с одинаково выпавшими костями должны повторить Священную игру с одной костью. Каждый выбирает себе одну из трех. В случае спора за кость она изымается, и Хранитель Костей сам раздает их претендентам. Огласив старое правило, которым не пользовались уже больше века, Тирдис жестом приказал Тангалу и Силару подойти к плите, служившей сегодня игрокам вместо стола. Тангал равнодушно выбрал ближайший к нему кубик. Силар также спокойно взял кость, пряча огромное внутренее напряжение, которое стремилось заставить пальцы рук предательски задрожать. Железная воля снова подчинила себе тело. Хранитель Пруда отошел в сторону и Тангал сел. На этот раз фернец выбрал молитву подлиннее. Закрыв глаза, он беззвучно шептал в кулак. Люди вокруг боялись пошевелиться. К игре в Линмаре подходили серьезно. Тангал замер и плавно бросил кость. Сверкая и переворачиваясь, она упала на плиту и несколько раз отскочив от твердой поверхности, остановила свое движение.

— Поцелуй Киргала! — хрипло произнесла жрица. Площадь безмолствовала. В полной тишине Силар занял место фернца и начал вслух молиться. Молитва была не из коротких. К ее концу напряжение людей достигло высшей точки. Силар пластичным движением выбросил вперед руку, раскрывая ладонь. Хрусталь покатился, и замер.

— Поцелуй Киргала! — потрясенно прошептала жрица. Взяв себя в руки, она повторила, уже громко. Площадь взорвалась криками. Такого еще не было.

— Киргал шутит! — заорал кто-то. Остальные подхватили эти слова. Все ощутили священный трепет от незримого присутствия божества. Это было поважнее исхода Священной Игры. Доброе расположение Киргала сулило стране большую удачу. Настолько большую, что на нее мог рассчитывать каждый ее житель.

Лишь Хранитель Костей обратил внимание на бледные лица Тангала и Силара. Его лицо потемнело от подозрений. Он внимательно просмотрел результаты Игры. Тангалу выпали пятерка, тройка и Поцелуй Киргала. Алонсец вслед за ним набрал одни плевки. Затем ниратцу выпали опять тройка и пятерка, как Тангалу. Отличие только в том, что ему, выпал плевок, а не поцелуй. А этому Силару опять выпали тройка и пятерка. И поцелуй Киргала. Многолетний опыт игрока кричал ему, что с костями что-то не то. Если бы кости не были прозрачными, он бы заявил о том, что они были заменены на шулерские. Тирдис зло улыбнулся. Кто-то, и скорее всего, даже не один, сумел найти способ подделать священные кости. Он еще раз посмотрел в свои записи. Алонсцу не повезло больше всех. Это могло означать, что он играл подделками, не зная об этом. Поэтому он и получил одни плевки Киргала. А играл он после Тангала. С ниратцем сложнее. Если он тоже не подозревал об обмане, то его результат неудивителен. И главное, всем выпадал либо плевок, либо поцелуй! И началось это с самого первого игрока, с меларца. Кто-то постоянно вводил в игру новые кости. Вряд ли кто рискнул заменить их все. Скорее всего, меняли одну или две.

Тирдис понял, что правду он никогда не узнает. Если только не обыскать всех этих мошенников. Но на это никто не пойдет. Убийство Телла и похищение черепахи переполнили чашу терпения всех. Если сейчас вскроется обман, то что последует за ним, даже представить страшно. Желудок жреца сжался. Хранителю Костей в любом случае никто не позавидует. Тирдис быстро принял решение: в такой ситуации его слова как распорядителя игры будут законом для всех. Те, кто менял кости, теперь и сами не знают, чья подделка у них в руках. Он опять поднял руки, привлекая к себе окружающих. На этот раз ждать тишины пришлось долго. Жрец четко и громко произнес:

— Сегодня мы все стали свидетелями самой удивительной Священной игры в истории Урмана! Дарующий Удачу дал нам знак, что наша страна пользуется его расположением. Поэтому я, Хранитель Костей Киргала объявляю, что следующий бросок претенденты должны бросать одновременно три кости. Пусть победителя определит Киргал! Король вместе с остальными криком поддержал Тирдиса.

Силар про себя грязно выругался. Все шло не так, как он предполагал. Он раньше Тирдиса догадался, что не только он один сумел придумать, как подделать прозрачные кости. Жрец потратил немало времени на поиск мастера, способного сделать подобное. И не меньше времени ушло на то, чтобы подружиться с Тирдисом. После одной из попоек с ним, когда он сумел налить в кубок Хранителя Костей сонный эликсир, Силару удалось снять с его шеи медальон с костями и забрать одну из трех реликвий. Мастер в его подвале работал пол-луны, чтобы подделка стала неотличима от оригинала. Он просверлил отверстия чуть глубже, окрасил внутренние поверхности в синий цвет и залил свинцовые капельки. Сверху опять нанес лазурь. Конечно, небольшой перевес не гарантировал выпадение нужной грани, но на то Силар и отрабатывал технику броска на плите в течение нескольких лет, чтобы заставить кость выпадать так, как ему нужно. Недаром в Линмаре ходила поговорка о том, что играть в кости с жрецом Киргала может только дурак или богач.

Жрец заставил мастера сделать еще одну копию. Самым сложным для вора оказалось вернуть реликвию на место. Тирдис охладел к выпивке в компании Силара, и тому пришлось разориться, чтобы купить кувшин столетнего вина. Когда Хранитель Костей опять уснул, нечестный жрец вернул кость на место. Но с тех пор отношения между ними стали неприязненными. Тирдис почувствовал фальшь в собрате и его долго еще не оставляла мысль, что за всю жизнь среди жрецов ему удалось поспать до обеда только два раза. И оба — после попойки с Хранителем Пруда.

Тангал обменялся взглядом с соперником и занял место у подноса. Взяв кости, он прошептал недолгую молитву и метнул чьи-то подделки. То, что это подделки, жрец не сомневался. Своих костей у него тоже не осталось. За гарантированный поцелуй Киргала и пятерку он выложил целое состояние турганскому мастеру и тем, кто закопал его после выполнения заказа. А также и тем, кто позаботился о могильщиках. Жрица вместе с Тирдисом всмотрелись в синие точки.

— Поцелуй и два плевка Киргала, — с облегчением провозгласила жрица. Тангал горько усмехнулся. Соперник сменил его на нагретой солнцем плите. Молитва Силара была скоротечной. Кости блеснули гранями, словно смеясь над незадачливыми мошенниками, и вскоре замерли. Наблюдатели, часто дыша, стали рассматривать результат.

— Поцелуй Киргала, плевок Киргала и тройка! — с облегчением вскричала служительница Анфир. Самообладание покинуло ее и ее крик мало походил на голос верховной жрицы Анфир, больше напоминая скрипучий голос ворона. Площадь взревела, заглушая крики глашатаев. Горожане не сразу узнали исход Священной Игры. Когда же глашатаи перекричали шум, город, в свою очередь, заорал тысячеголосым зверем. Урман вновь обрел своего Хранителя Удачи. Люди обнимались и пели. От долгого напряжения у всех проснулся аппетит, который вместе с жаждой от жары горожане пошли утолять в таверны и харчевни. На площади тем временем появилась черепаха и Силар, внимательно осмотрев поднесенную на серебряном подносе траву и, незаметно ее понюхав, опустился на колени и предложил еду некормленной два дня Удаче Урмана. Животное с жадностью набросилось на траву, подтверждая согласие Киргала с результатами игры. Плутоватый бог был доволен новым Хранителем Удачи.

Силар поднялся и принял первые поздравления от жрицы с вороном. Затем к нему подошла королевская семья. А после нее потянулись и остальные. Черепаху жрецы унесли опять в храм. Алый маг забрал свои радужные камни у проигравших претендентов, которые уже успели поздравить своего удачливого собрата. Силару предстояла долгая служба в храме по случаю его избрания. Люди на площади потянулись в храм.

— Все-таки он сумел стать верховным жрецом! — с удивлением констатировал Тейрам. — Его целеустремленность внушает уважение.

— Я бы сказал по-другому, его хитрость, — уточнил Вилт. — Что-то я сомневаюсь в честности…

— Говори потише! — предостерег Мерги, заметив стоящего рядом с ними какого-то типа. — Лучше давай обсудим это позже, за столом. Компания пошла домой. Тейрам замешкался и сказал друзьям:

— Я не голоден. Пойду, поброжу по городу, он сегодня такой веселый. Тейрам отделился от друзей и пошел к ипподрому. Повсюду ликующие жители столицы шутили и смеялись. Пращник проверил, цел ли кошель и от ипподрома направился ко дворцу. Очутившись на королевской площади, он, состроив лицо поглупее, быстро пошел к магической статуе. Охранявшие ее гвардейцы увидели глуповатого крепыша.

— Да здравствует Силар — Хранитель Удачи Урмана! — крикнул им Тейрам. Потом он подошел к охране поближе и просительным голосом произнес:

— Храбрые воины, позвольте мне поцеловать на удачу морду этого скакуна! За весь год я ни разу не выиграл на скачках. Гвардейцы переглянулись. Самый старший из них, с мощной шеей и мордастым лицом, незло бросил:

— Парень, лучше бы ты поцеловал морду какого-нибудь сирпалида. Пользы было бы больше! Гвардейцы засмеялись. Тейрам подошел еще ближе и тихо сказал:

— На сирпалида у меня нет серебра, но для честных воинов я не пожалею оставшихся десяти уртов. Выпейте за мою удачу на предстоящих скачках! Охранники переглянулись. Целовать статую никто не запрещал, как и пить за удачу. Вокруг них никого не было. Сегодня все нашли себе занятие поприятнее созерцания статуи. Старший гвардеец протянул руку и монеты сменили своего владельца. Тейрам подошел к магической статуе и поцеловал лоб скакуна. А потом, опустившись на колено, поцеловал и его переднюю ногу. К его разочарованию, статуя никак не отреагировала на его нежность.

— Достаточно, можешь уходить! — приказал гвардеец. Пращник поспешил исполнить его пожелание. Его разочарованное лицо сильно контрастировало с окружающим весельем. А сколько было надежды! Еще в тот далекий день, когда он впервые услышал рассказ о статуе Олдана, Тейрам подумал, что Сиге явно где-то схитрил. Бывший наемник часто думал об этой истории, но лишь вчера ему пришло в голову, что маг и в самом деле мог не иметь детей. После этого Тейрам припомнил обряд усыновления, который он видел в детстве у себя в деревне, в западной части Урмана, откуда был родом и этот маг Сиге. Усыновляемый целовал в лоб своего будущего родителя, в знак признания его родства с ним, а также целовал его руку, в знак полного подчинения его родительской воле. Пращник решил, что стоит попробовать повторить обряд усыновления.

Несмотря на то, что во многом благодаря ему друзья избавились от Гурписса, Тейрам считал, что его вклад в поиски черепахи оказался наименьшим. Мерги лучше всех соображает, Хемилон больше всех знает, а Вилт… Этому достаточно просто быть самим собой. Без него их компания быстро бы распалась. Поэтому пращник решил, что будет неплохо, если он сам, без посторонней помощи, получит наследство Сиге. Денег хватило бы всем. Но обряд ничего не дал. «Эти маги все время врут! — с досадой подумал Тейрам. То им денег не надо, то детей у них нет. Совести у них, собак, нет!». Вынеся вердикт своему неудавшемуся папаше-магу, он почувствовал облегчение. Все-таки день выдался удачным. И Мерги не сомневается, что они получат награду целиком. Было бы неплохо. А еще лучше, если бы они впридачу выиграли на скачках.

Тейрам опять пошел к ипподрому, решив разузнать о предстоящих скачках. Эта мысль посетила не его одного. Толпа людей азартно обсуждала достоинства и недостатки лошадей. Пращник растерялся от обилия полученной информации от завсегдатаев ипподрома. Он не особо понимал важность того, зачем знать, кто любовница у жокея гильдии могильщиков. Или сколько обычно выпивает кузнец королевской конюшни. Подобной информации ему надавали море. Тейрам, немного ошалев от знаний, заторопился домой. «Пусть с этим бредом разбираются Вилт и Айто, — решил он, — у них есть опыт».

Глава 9

— Ну и на кого вы поставили наши денежки? — спросил Айто у Мерги, надсаживая голос, чтобы перекричать людской гул нескольких десятков тысяч горожан, пришедших на ипподром. Мерги кивнул в сторону Вилта. Недомерок назвал старому торговцу клички трех никому неизвестных лошадей, которые, по его мнению, должны были их озолотить. Старик застонал. Хотя он не был на скачках уже более тридцати лет, но все-таки был в курсе, какие лошади числятся в фаворитах. Ветерок, Злюка и Пегий Хитрец в их число не входили. Сидевший рядом с самоуверенным лекарем молоденький жрец Линна презрительно скорчил гримасу, услышав, на кого поставили эти профаны, и шепнул что-то своим двум товарищам. Те загоготали. Вилт бросил в их сторону недобрый взгляд. Друзья коротышки нахмурились. Они поняли, что выбор Вилта оказался неудачным, но сделать что-либо было уже поздно.

Прозвучали фанфары, оповещая о прибытии на ипподром королевской семьи. Она заняла голубую ложу, получившую свое название из-за цвета шелкового навеса, укрывавшего знатных болельщиков от палящих лучей солнца. Сам ипподром представлял собой уменьшенную копию бератского сооружения — самого большого и красивого в Линмаре. Урманские короли решили, что не стоит выдумывать, когда есть пример — грандиозный имперский ипподром, гордость Бератской империи и предмет зависти других стран. Построить точную копию помешала нехватка средств. Даже во времена империи возведение подобного объекта опустошило казну империи.

Ипподром представлял собой вытянутый овал, длинные стороны которого шли с юга на север. Северная узкая часть стадиона считалась королевской. В ней помещались роскошные ложи монарха и аристократии. Такая же часть на юге была занята жрецами, магами, и богатейшими купцами города. Шелковый навес здесь был желтого цвета. Все прочие болельщики могли получать удовольствие от состязаний под некрашеной льняной материей, раскинувшейся над большей частью стадиона. Наездники стартовали и оканчивали забег у черты напротив королевской ложи, получая награду из рук наследника.

После приветствия монарха горожане сели. В предстоящих сегодня трех забегах участвовало множество быстрых скакунов, и определить заранее победителя не решались даже завсегдатаи скачек. В первом забеге бежали восемь лошадей, среди которых явными фаворитами считались Быстроногий из королевской конюшни и Лупоглазый из гильдии могильщиков. Также имели шанс победить Гордый из конюшни жриц Анфир и Торопыга — гордость жрецов Линна. Ветерок — гнедой жеребец, собственность лантарских купцов, не производил впечатления быстрого коня. Об этом и сообщил Хемилон доморощенному знатоку. Вилт загадочным голосом посоветовал ларморцу не делать скоропалительных выводов. Удар гонга заставил наездников рвануться вперед, хлестая лошадей. К концу первого круга вперед вырвались Лупоглазый и Гордый. На полкорпуса от них бежали Быстроногий и Торопыга. Ветерок был предпоследним. Никакие мольбы и угрозы недомерка не могли заставить его увеличить скорость. Вилт сгоряча пообещал Киргалу половину выигрыша. Но своенравный бог удачи в тот день не испытывал недостатка в мелочи: его жрецы не успевали опустошать жертвенные чаши от подношений азартных лантарцев.

На последнем, пятом круге, Лупоглазый вырвался вперед и пришел к финишу первым. Большая часть стадиона вместе с друзьями поспешил выразить свое разочарование проигрышем. Лекарь со злостью швырнул под ноги свинцовую пластинку, которую он получил из рук ипподромного нищего в обмен на ставку. На кружке был выбиты цифры, которые нищий внес в ипподромный список вместе с именем игрока, кличкой жеребца и размером ставки.

— Лучше бы коня выбирал Пимм! — высказал свое мнение Айто. Вилт возмутился:

— Может, твоему внуку стоило бы помочь и им? — он обвел взглядом кричащее море. — Обещаю, что в следующем заезде мои лошадки победят! Чтобы узнать это, я выложил пять уртов!

— Хоть пятьсот! — хмыкнул насмешливо Айто, — тот, кто продал тебе эту чушь, разбирается в лошадях не больше тебя.

— Посмотрим! — Вилт обратил свой взор в сторону Злюки, черного жеребца с блестящей шерстью. Его наездник то и дело натягивал поводья, успокаивая беспокойное животное. Удар гонга, и жокеи заработали плетками. Вилт, сообразив, что Киргалу не до его молитв, принялся упрашивать остальной пантеон, за исключением Турула, без зазрения совести обещая богам дары стоимостью с крупный город. В запале он не обращал внимания на подобные мелочи, суля небожителям все новые и новые сокровища. Друзья с гораздо большим вниманием следили за общением с бессмертными своего рыжего друга, чем за Злюкой, который как-будто назло наезднику перешел на неспешную рысь и плелся в хвосте, игнорируя крики и удары жокея. Победил Колокольчик от жрецов Итал. Коротышка пообещал напоследок богам солому, нехорошо отозвался об Итал, супруге Линна, и плюнул под ноги. Остальные не сумели сдержать улыбки при виде насупленной физиономии Вилта.

Намеренно не смотря в сторону своей последней надежды, стоящего у стартовой линии Пегого хитреца, лекарь перебирал в голове богов, пытаясь выбрать из них того, который откликнется на его крики о помощи. За первые два заезда недомерок сумел обратиться к большей части пантеона Линмары, за исключением горных духов Фалана и незнакомых ему богов Дангары и Лаграта. Я забыл о Терис! — осенило Вилта.

— О лучезарная, прости мою черную неблагодарность! — начал громко молиться Вилт, пропустив мимо ушей звук гонга. — Я высажу для тебя ивовую рощу, если ты нам поможешь сегодня заработать немного золота! Далее фантазия коротышки разыгралась, и если верить его словам, то Терис ждал ивовый лес размером с Пьяный лес, что разделял Урдалан и Гемфар, и занимал земли больше, чем оба этих государства вместе взятых.

Наездники завершали третий круг. Впереди неслась молочно-белая Снежинка алого мага, оставив ближайшего преследователя на два корпуса позади себя. Пегий хитрец бежал третьим. Бросив на него взгляд, Вилт перешел к сравнению достоинств Терис с моральными качествами прочих богов. Сравнение было не в пользу последних. Увлекшись, Вилт не заметил, что за его общением с речной богиней с все большим возмущением следит жрец Линна. Когда недомерок сравнил щедрость Терис со скупостью главного божества, молодой жрец не выдержал и с криком «Нечестивец!» набросился на лекаря. Тейрам бросился на помощь другу, но был остановлен двумя дружками жреца. Ипподром ревел, видя как Снежинка первой завершила четвертый круг. На возникшую драку никто не обращал внимания. Подобное происходило часто. Тейрам двинул в скулу ближайшему защитнику забияки. Тот упал на третьего жреца и завопил, привлекая внимание. На его зов откликнулись трое городских стражников, следящих за порядком неподалеку от них. Двое стражников набросились на пращника. Третьего встретил Мерги ударом под дых. Айто начал выискивать путь для отступления, ругая коротышку и его язык. Хемилон бросился на помощь Вилту, которого повалил слуга Линна. Тейрам пропустил несколько болезненных ударов от стражников и понял, что перед ним неплохие кулачные бойцы. Те умело уходили от кулаков пращника, в свою очередь, нанося точные удары. На помощь пращнику бросился Хемилон, неумело съездив кулаком по затылку одному из стражников. Тот быстро развернулся и заехал ларморцу в челюсть. Звездочету повезло, что удар пришелся по касательной, иначе сломанная челюсть ему была обеспечена.

Вдруг стадион издал крик изумления. Хорошо знакомая лантарцам местная достопримечательность, пройдя сквозь королевское ложе, пересекла стадион, заставив Снежинку и других лошадей сбросить своих наездников недалеко от финиша и в панике побежать в обратную сторону. На магическом жеребце восседал незнакомец, черты лица которого совсем не походили на Олдана Скряги. Призрачная статуя метнулась в сторону драки, сея панику и хаос. Стражники, дубасившие Тейрама, увидели перед собой оскаленную морду коня и нехорошее выражение лица его всадника. С криками ужаса они бросились в сторону, как и остальные люди в этой части трибун. Мерги, чей соперник лежал без сознания и здоровой шишкой на затылке, быстро прекратил борьбу Вилта и Хемилона с двумя жрецами.

— Бежим! — крикнул он друзьям и направился к западным воротам. Белоснежная статуя, будто поняв их намерения, рванулась впереди них, подгоняя испуганных горожан. Неудачливые болельщики старались от нее не отставать, перепрыгивая через опустевшие ряды и упавших людей. Противоположная часть ипподрома видела только убегавших в панике людей, мешающих друг другу. Айто поблагодарил богов за то, что им достались места недалеко от ворот. В противном случае обезумевшая толпа была бы намного больше и у прохода возникла бы страшная давка. Проскочив сквозь ворота, компания бросилась в сторону Южного моста. Статуя же повернула обратно к ипподрому.

— Больше я с вами не хочу иметь никаких дел! — категорично заявил Айто, когда друзья удалились на достаточное растояние от ипподрома, идя домой по кривым улочкам, подальше от больших улиц. — Мне надо еще вырастить внука! Дом мой всегда открыт для вас. Но только при условии, что вы найдете себе спокойное занятие. Не заставляйте меня жалеть о моем гостеприимстве. Друзья виновато молчали, бросая на Вилта укоряющие взгляды.

— Если бы не эта статуя, нас бы сейчас волокли в тюрьму с переломанными ребрами, — изрек Мерги. — Интересно, с чего она решила прийти нам на помощь? — сапожник бросил внимательный взгляд на недомерка. Тот пожал плечами. Тейрам смотрел прямо перед собой, делая вид, что не слышит слов лысого ветерана. Но Мерги чуял, что просто так магические статуи не гонят впереди себя толпу, освобождая путь разным драчунам. Он перевел взгляд на Хемилона. После истории с Гурписсом ларморец перестал у него числиться в ряду благоразумных. Звездочет спокойно встретил испытующий взгляд друга и с улыбкой кивнул в сторону пращника. Тот шагал как истукан, глядя вдаль.

— Тейрам, ты не знаешь, с чего это статуя спасла нас? — обратился к нему сапожник. Тейрам промолчал, не желая лгать. Вилт, мгновенно позабыв о неприятностях на ипподроме, открыл рот, глядя на молчаливого друга.

— Если ты сейчас нам все не выложишь, я устрою драку вон с теми бездельниками! — лекарь ткнул пальцем в сторону кучки подмастерьев, устроившихся под деревом с кувшином вина. — Интересно, поможет нам лошадка Сиге и в этот раз? — ухмыльнулся недомерок.

Тейрам, не сомневаясь, что Вилт исполнит угрозу, не выдержал:

— Расскажу, если ты замолкнешь! Айто сердито посмотрел на Вилта:

— Рассказывай, сынок! — ласково попросил старый торговец.

Тейрам смутился. В первый раз он оказался в центре внимания своих друзей.

— Мне пару дней назад пришло в голову, что этот маг Сиге и в самом деле мог быть бездетным, — начал объяснять бывший наемник. — Я решил, что в таком случае его сыном может оказаться любой, кто проведет обряд усыновления со статуей. Причем капать кровь на лошадь не надо — я ведь еще не стал усыновленным. Вчера я сходил к статуе и соврал гвардейцам, что хочу поцеловать ее наудачу. Дал им десяток уртов и поцеловал у лошади лоб и переднюю ногу. Так у нас на западе должен сделать усыновляемый — поцеловать в лоб и правую руку. Только это не сработало. Ничего не произошло, — Тейрам сокрушенно вздохнул. — А вот сегодня она нам помогла!

— Клянусь бубенцами Киргала! — восторженно заорал недомерок. — Терис все-таки нам помогла! Подкинула наследника Сиге! Ну что теперь, папаша, скажешь? — обратился Вилт к старику. — Если бы не мои молитвы, то Тейрам бы до смерти не знал, что он теперь может рассчитывать на золото мага! И все благодаря мне! — коротышка для убедительности застучал кулаком по выпяченной груди.

— Для начала получи золото за Удачу Урмана! — едко ответил старик. — Получи и покупай себе жилье, подальше от моего дома. Тогда и иди за наследством. Я не переживу еще одной вашей награды!

— Я согласен с Айто, — поддержал старого торговца Мерги. — Мы не имеем права постоянно тревожить нашего гостеприимного друга. Он и так для нас сделал больше, чем мы заслуживаем. Давайте получим деньги от Телла, а потом и решим, как быть с наследством Сиге. Здесь спешка неуместна. Айто успокоился и уже мирно предложил:

— Если для того, чтобы получить золото мага, не надо никого обкрадывать или убивать, то живите у меня и дальше. И Хемилон продолжит дальше учить Пимма. Но предупреждаю, чтобы в это дело Вилт не совал свою беспутную голову! Пусть им займутся Тейрам и Мерги. Пройдоха решил, что ради наследства можно посидеть немного и взаперти. Покидать же дом Айто он ни за что не хотел.

— Договорились, папаша! Я разобью у тебя небольшой огородик из трав. Буду его каждый день пропалывать. А еще давно хотел сварить эликсир трех жизней. Все времени не хватало, или денег. А теперь займусь им. Времени будет много. Мой отвар надо держать на огне целых три дня! Остальные без энтузиазма восприняли планы лекаря. Дышать три дня вонючим варевом никому не улыбалось.

— Вари в сарае! — твердо произнес Айто. — А из трав лучше посади чеснок и петрушку. Я не собираюсь после тебя корячиться на огороде. Мне надо продавать посуду. Вилт скрыл довольную улыбку. Работа на земле его интересовала только во время выкапывания дождевых червей для рыбалки. Сельскохозяйственные работы он великодушно оставлял крестьянам.

За разговорами они незаметно для себя пришли к дому Айто. Улица была безлюдна. Все были на ипподроме или народных гуляньях по случаю скачек. Драчуны после физической работы на трибунах сильно проголодались. После еды они занялись ссадинами. Никто особо не пострадал. У Хемилона сбоку на челюсти темнел синяк. Вилт обошелся парой царапин — жрец не умел драться. Больше всех досталось Тейраму. Стражники его неплохо помяли. Вилт положил ему на ребра и грудь примочки. Мерги отмахнулся от предложенной помощи. Айто посмотрел на друзей и сказал:

— Я пойду в город, посмотрю, цел ли ипподром. А вы лечитесь и не высовывайтесь. Вас мог кто-нибудь запомнить. Если придет Пимм с Гиртом, скажите ему, чтобы остался дома. Айто ушел. Остальные решили пойти в свою любимую беседку — надо было обсудить возможные препятствия на пути к свалившемуся наследству. Вернее обсудить захотел Вилт. Другим пришлось слушать долгие разглагольствования коротышки о вероятных противниках, жадных жрецах и нечистоплотных казначеях. Потом лекарь перешел на любимую тему — что он будет делать с такой кучей золота.

— Это вам не подачка Телла! — вещал он ухмыляющимся друзьям. — Я посмотрел, как тут живут, и решил, что скромный домик как у Иннара будет мне в самый раз. Заведу себе садовника, даже двух. Они мне будут выращивать разные цветы и травки. Цветы пойдут лантарским красавицам, а травы в мои травяные лавки.

— Какие лавки? — спросил Хемилон, стараясь сохранить серьезный вид.

— Куплю две-три лавки, буду торговать эликсирами, — пояснил недомерок. — Вступлю в гильдию целителей. И еще заведу себе пару скакунов, лучших в Урмане. Тогда вам не нужно будет гадать, которая из кляч придет первой. Друзья рассмеялись. Проигрыш сильно уязвил самолюбие Вилта. Вскоре объявился и Айто с Пиммом. За ними бежал Смелый. Отправив внука мыться, старик приблизился к беседке и бросил насмешливый взгляд на Вилта и Тейрама.

— Что, папаша, решил посмотреть на самых богатых людей в Лантаре? — позевывая, самодовольно поинтересовался Вилт.

— Забудьте о золоте мага, богачи! — бросил старик и пошел в дом. Друзья растерянно замолкли. Вилт начал багроветь.

— Опять какой-то засранец решил обобрать бедного наследника несчастного мага! Но сначала он познакомится со мной! — завопил он.

— Тише ты! — прикрикнул Мерги, заметив, как открываются ворота и въезжает карета.

— Кого это Турул принес? — громко поинтересовался недомерок, не обратив внимания на предупреждение друга. Ему было наплевать, кто сидит в карете, хоть сам король. Айто поспешно закрыл ворота, отогнав любопытных мальчишек и бросился к дверце. Сидящий внутри открыл ее сам и вышел. Друзья увидели знакомое лицо.

— Что понадобилось на этот раз этому жрецу? — не снижая голоса, спросил у друзей Вилт. Силар увидел авантюристов и направился к ним. Возница остался на козлах. Айто решил, что ему не стоит влезать в дела друзей и вместе с выскочившим внуком скрылся в жилище.

Компания вскочила с досок, и поприветствовала верховного жреца. Вилт сделал это с лицом, мрачным, как осеннее свинцовое небо. Силар взглянул на коротышку и понимающе произнес:

— Я вижу, удача отвернулась от вас на ипподроме. Мерги поспешно ответил:

— Мы поставили все деньги на выигрыш Снежинки, господин.

— Понимаю, — скупо улыбнулся жрец. — Не вы одни сегодня стали жертвой магии.

— Мы сидели у самых западных ворот, господин. Поэтому нам пришлось покинуть ипподром одними их первых, — смущенно произнес сапожник, опуская глаза. Жрец понял его слова по-своему:

— Страх овладел сегодня самыми храбрыми, — невинно заметил Силар. Друзья молча проглотили насмешку.

— И много бед она потом натворила, господин? — не удержался коротышка, которому не давали покоя слова Айто.

— Достаточно! — после паузы ответил Силар. — После того, как статуя выскочила через западные ворота, она вернулась на ипподром. И направилась прямиком в ложу нашего государя Мера и его семьи, да благославят их боги! — Силар возвел очи к небу. — У туманной статуи оказались вполне твердые руки. Ими всадник влепил пощечину нашему монарху и разодрал платье королевы, — драматически поведал Силар. Друзья стояли в онемении. Вилт приоткрыл рот и зажмурил глаза, пытаясь представить себе эту удивительную картину.

— Двое оранжевых магов, попытавшиеся огненными шарами отвлечь статую, только подожгли навес ложи, — продолжил верховный жрец. Огонь быстро перекинулся на весь навес. Люди ринулись к воротам. Но сначала весь город увидел, какого цвета у королевы нижнее белье. А лошадка поскакала во дворец и принялась крушить там все подряд. Обороняясь, дежурные маги подожгли один из залов. Сейчас дворец выглядит как после набега фаланских горцев. Все переломано и изорвано. Трон лишился спинки, а любимое бронзовое зеркало королевы с нее ростом безвозвратно искорежено. Статуя же опять стоит неподвижно на прежнем месте. Сейчас королева в ярости рвет и ломает то, что не успела статуя, а король сидит с магами и пытается узнать, что или кто вызвало это бедствие. Так что ваша потеря ничто по сравнению с ущербом дворца.

— Но у нас нет королевской казны! — возразил коротышка.

— Звучит убедительно, — усмехнулся Силар. — Я приехал сюда, чтобы возместить вам ваши потери. О всей сумме речь, конечно, идти не может. Слишком много я потратил на найм людей для штурма. И на то, чтобы некоторые жрецы Линна и трое стражников забыли о том, как выглядели нечестивцы, устроившие с ними драку на ипподроме.

— Да-да, — видя изумленные лица друзей, подтвердил жрец, — Ругону стоило немало усилий и моих денег, чтобы ваши приметы не оказались в розыскных списках королевских дознавателей. Им не понравилось бы, что кто-то избивает жрецов Лучезарного. Вернемся к вашей награде: за вычетом упомянутых расходов, вам причитается по сотне золотых.

Друзья вздохнули. Им всем пришло в голову, что не случись драки на ипподроме, жрец нашел бы дюжину других причин, чтобы не платить им положенную сумму.

— Эти жрецы Линна жаднее ростовщиков! — высказался Вилт, получив свой мешочек с золотыми. Он особо выделил слово «жрецы», чтобы у нечестного Силара не было сомнений, что он принадлежит к их числу. Силар не обратил внимания на слова лекаря. Расплатившись со всеми, он не спешил уходить. Мерги получил обратно опасные документы. Просмотрев их и убедившись в их подлинности, сапожник спрятал их на груди и вопросительно посмотрел на жреца.

— Я тайно приехал к вам, чтобы не только заплатить вам за вашу работу, но и предупредить об опасности.

- У жрецов кончилась совесть? — предположил хмуро лекарь. Роскошный дом и травяные лавки исчезли, оставив взамен сотню золотых. Вилт счел себя ограбленным и поэтому не следил за языком.

— Если бы мир держался на совести, то его давно уже не было, — парировал Силар. — Как и бродячих шарлатанов с их эликсирами. Вилт решил, что спор с верховным жрецом золота не вернет, и промолчал.

— После похорон опоры государства в поместье Гурписса нагрянули королевские дознаватели с отрядом гвардейцев, — начал рассказывать Силар. — А потом тайно прибыл и сам король. Не знаю, что он там увидел, но, по моим сведениям, Мер вышел оттуда потрясенным и подавленным. Всех слуг фаворита арестовали и посадили в Старую крепость. Сам дом отошел к короне. Сейчас там что-то ломают и строят. Гвардейцы никого не пускают. А вчера ко мне приехал королевский дознаватель и спрашивал, известно ли мне что-нибудь о дружбе дангарского святотатца Иннара с Гурписсом. Не опорой королевства, а просто Гурписсом, — жрец сделал многозначительную паузу. Друзья напряженно ждали продолжения. Предчувствия их не обманули.

— Я сказал ему правду, — Вилт скривился от слов жреца, — что я никогда не знал об отношениях между ними. А потом меня попросили назвать тех, кто помогал мне найти Удачу Урмана. Как сказал дознаватель, не сам же я бегал по городу в ее поисках. Я был вынужден назвать ему своих верных помощников, — вздохнул жрец. Друзья нехорошо уставились на Силара.

— Как оказалось, — спокойно продолжил Силар, — они уехали в Турган. Оба. Я показал дознавателю их расписки в получении причитающегося им вознаграждения за проделанную работу. Он их у меня забрал. Я советую вам забыть все, что связано с Удачей Урмана. Не думаю, что моих турганцев будут искать, но болтать не советую. И вообще, было бы неплохо, если бы вы на время вообще уехали из страны. В Линмаре достаточно прекрасных городов, где можно пожить полгода. Я даже помогу вам в этом. Четверка с сомнением посмотрела на жреца. Силар помолчал, а потом неожиданно спросил:

— Как вы относитесь к тому, чтобы стать помощниками храмового дознавателя? Друзья изумленно открыли рты. Даже Мерги не сумел скрыть своего удивления.

— Уверяю вас, в этом нет ничего страшного. И сложного, — бросив взгляд на Вилта, — добавил верховный жрец. — Каждый верховный жрец имеет в своем подчинении группу дознавателей. Жрецы тоже люди. И тоже иногда совершают преступления. Порой очень тяжелые. Чтобы никто из посторонних не совал нос в дела служителей богов, и существуют храмовые дознаватели. Они сами находят нарушивших королевские или храмовые законы, и передают их в руки королевского или жреческого суда. К одному из таких дознавателей я и предлагаю вам поступить в помощники. Вы доказали, что можете самостоятельно соображать и действовать.

Вилт, которому совсем не улыбалось находиться под чьим-либо руководством, тут же сказал о этом жрецу. Силар терпеливо выслушал коротышку и поспешил успокоить его:

— Я учел это. Во-первых, это продлится всего полгода. А во-вторых, вашим начальником будет самый старый дознаватель, которому уже не хватает своего разума. Ум Мерги ему не помешает. Вы, на самом деле, будете выполнять приказы вашего друга. А так как вам ничего не надо расследовать, то отдыхайте себе, как и раньше. Друзья вздрогнули. Этот отдых им разонравился уже давно.

— А зачем храмовому дознавателю ехать в чужую страну? — подозрительно спросил Мерги. — И вообще, у нас достаточно денег, чтобы самим оплатить проезд в Берат. Силар, присев на деревянное ложе беседки, произнес:

— Вашего золота вам хватит ненадолго. Путь в Берат длинный. В чужой стране деньги быстро тратятся. Я предлагаю вам заработать еще по пятьдесят золотых, если вы по пути в Сар Берат выполните одно мое маленькое поручение. Друзья переглянулись. Они понимали, что им лучше покинуть Лантар на некоторое время. Однако работать на нечистоплотного и хитрого жреца им больше не хотелось.

— Вчера меня пригласила к себе верховная жрица Анфир и попросила об одной услуге. Вы, должно быть, знаете, что к нам прибыли посланники бератского короля. Впервые за несколько столетий бератцы предложили брак между детьми монархов. Керсал Толстый предлагает выдать свою вторую дочь Тайру за любого из трех сыновей Мера. Как сказала мне жрица, этот брак поддержала Тенна. Наш король не особо желал родниться с бератским королевским домом. До последнего времени. А потом он почему-то резко изменил свое мнение. Теперь наш монарх сам торопит со свадьбой. Мужем Тайры станет его третий сын Легон. Вилт ухмыльнулся. «Наверное, решили избавиться от своего пустоголового сынка!», — подумал лекарь.

— Мне стало известно, что эта спешка вызвана военными приготовлениями Дангары. Убийство Хранителя Удачи и ее похищение показало, что дангарцы далеко протянули свои грязные руки. Если между Урманом и Бератом будет заключено мирное соглашение, которого все ждут со времен распада империи, Дангаре будет непросто напасть на своих западных соседей.

Принц Легон повезет в Сар Берат мирный договор. После его подписания Керсалом документ вернется в Лантар.

— Мы должны будем его привезти сюда? — спросил Вилт. Жрец рассмеялся:

— Твое происхождение низковато для таких дел! Ваша задача заключается в том, что не выделяясь из общей толпы сопровождающих, проследить во время пути в Сар Берат за скакуном. Его Мер посылает в подарок Керсалу. Королева настроена категорически против подобного подарка. Она считает, что в Берате достаточно лошадей. Этот подарок может принести немало хлопот. Дорога длинная, всякое может случиться. Но если уж что втемяшилось в голову Мера, то надолго. Кто-то из придворных лизоблюдов подсказал ему о страсти Керсала к скачкам. Кто именно, выяснить не удалось. Король приписывает эту идею себе. Королеву насторожило то, что подозрительно быстро об этом стало известно в Сар Берате и лично Керсалу. Все похоже на тщательно спланированную ловушку. Последнее время лошади Керсала никак не могут победить в скачках, поэтому он с особым нетерпением ждет подарка. Бератский король просто без ума от скачек и как он сам говорит, готов обменять всех своих дочерей на коня, который принесет ему победу на ближайших скачках.

Что касается участия в этом деле самих жриц Анфир, то им будет сложно остаться незаметными. Они не привыкли оставаться в тени, — в словах Силара сквозила насмешка над высокомерными служительницами богини истины. — Поэтому они обратились ко мне.

— Я не собираюсь пробовать на вкус овес для этого подарка! — возмущенно заявил Вилт. — Пусть уж лучше скорее отравят эту скотину. Силар скрыл злость и сдержавшись, пояснил:

— За конем присмотрят опытные люди. Я полагаю, королева слишком мнительна. Скакуна выбирали не один месяц, а так как язык за зубами держать при дворе не может никто, и в первую очередь сам король, то об этом подарке знает каждая портовая девка от Гемфара до Лаграта. Но королева считает иначе. По ее мнению, единственной причиной, которая может сорвать свадьбу и подписание мирного договора, может быть скакун. Так что поездку в Берат вы рассматривайте как отдых и награду за выполненную работу.

Верховная жрица передала мне двести ларрисов. Этого достаточно на обратную дорогу. В Берат поедете на королевском корабле по Венталу. Проживание и еда в Сар Берате за счет Керсала. Ваша работа заключается в том, чтобы никто из посторонних не крутился возле трюма со скакуном. Если кто вам покажется подозрительным, сообщите командиру гвардейцев. Он будет поставлен в известность о вашем задании. Вы принимаете мое предложение?

Четверка обменялась взглядами. Друзей обуревали сомнения. С одной стороны им требовалось удалиться от мест их недавней деятельности. А с другой — подмоченная репутация Силара. Жрец окончательно утратил доверие в их глазах. Обещанная им непыльная работенка могла оказаться не такой легкой и чистой. Мерги, угадав сомнения товарищей, заявил:

— Мы согласимся при условии, что наше положение и все обязанности будут описаны в документах, подписанных верховным жрецом Киргала. Силар достал из под одежды пергамент и отдал его сапожнику. Вилту не понравилась такая предусмотрительность. Мерги внимательно прочитал текст, тщательно исследовал печать и передал документ Хемилону. Когда пергамент дошел до Вилта, тот бросил взгляд на текст и принялся вслед за лысым другом изучать печать. Потом отдал удостоверение Мерги. Силар расценил это как согласие и вытащил четыре серебряных медальона на бронзовых цепочках. Уже знакомые друзьям черепахи были раза в полтора больше своих товарок на пропусках к Силару.

— Это будет служит вам пропуском в любой храм Киргала в Линмаре, — сообщил он новоиспеченным помощникам. — И тем, кто потребует доказательтв вашей принадлежности к слугам Дарующего Удачу. Потом Силар подал знак вознице, и тот стукнул рукой по дереву кареты. Ее дверца открылась, и друзья увидели немолодого мужчину с оранжевой искрой на шее. Маг приблизился к компании и передал Силару увесистый мешочек. Затем удалился обратно в карету. Жрец передал деньги Мерги и произнес:

— Здесь четыре сотни золотых за вашу работу. Золото от жриц Анфир вы получите по прибытии в Сар Берат от вашего дознавателя. Завтра подойдете к главному жрецу храма Киргала и он вам все расскажет. Вас не должно быть в Лантаре не меньше полугода. После этого можете сюда вернуться, если захотите. Забудьте о своем знакомстве со мной. Отныне я вас не знаю. Если мне понадобится ваша помощь, я вас сам найду. Хранитель Дарующей Удачи не может разговаривать с подобными вам каждый день. Вы должны знать свое место! Больше я не потерплю к себе неуважения с вашей стороны! — жрец бросил тяжелый взгляд на Вилта и пошел к карете. Друзья не произнесли ни слова, пока Айто не запер ворота за каретой. Мерги направился в дом. За ним зашагали остальные. Пройдя на кухню, сапожник бросил в пылающий очаг возвращенные жрецом документы и проследил, чтобы они сгорели полностью. Остальные ждали его за столом. Айто понял, что его беспокойные гости скоро покинут его дом и вздохнул. Он крепко привязался к этим неугомонным охотникам за наградами. А Пимму придется вместо лучшего учителя в Лантаре довольствоваться своим полуграмотным дедом.

— Когда уезжаете? — спросил старик у Мерги.

— Пока не знаем, думаю, через несколько дней. Завтра узнаем точно. Айто опять издал тяжкий вздох. За ужином почти не говорили. Хемилон размышлял над тем, что если он будет экономить, то по возращении в Лантар у него будет достаточно денег, чтобы купить дом и найти себе достойное занятие. Только не стоит еще раз искушать судьбу дорогой! Сто золотых трудно спрятать в поясе. Он взглянул на Айто и сказал:

— Айто, ты можешь взять на сохранение восемьдесят золотых? Через полгода я их заберу. Старик безмолвно открыл рот. Остальные быстро присоединились к просьбе звездочета. К концу ужина в тайнике у старого торговца золота лежало больше, чем у кого-либо в квартале гончаров. Добрый Айто был польщен таким доверием со стороны беспокойных гостей. Перед сном четверка долго обсуждала, что можно подарить Пимму на прощание — Айто после тарелки Курто заявил им, что больше не примет от них ни одной вещи. Определившись с подарком, они заснули.

— Интересно, кто из этих бездельников станет нами командовать? — произнес Вилт, осматривая жрецов в храме. Друзья направились к Киниру — главному жрецу храма. Тот, уже предупрежденный, с интересом посмотрел на помощничков, которых Силар рекомендовал для Белха — этой постоянной головной боли для высших лантарских жрецов. Кинир подумал, что Силар нашел неплохой способ избавиться от старого друга Телла. Хорошо было бы, если он в Берате так и остался. Вина и лошадей и там хватает.

Белх не пользовался любовью среди собратьев. Телл назначил его храмовым дознавателем не за ум, а потому, что они оба были из Нирата, где и подружились. За пятнадцать лет друг Телла не раскрыл ни одного преступления, зато успел стать известным среди завсегдатаев ипподрома и веселых домов, а также прославился своей неуемной любовью к дорогому вину. Вообще-то, подобными слабостями страдало большинство служителей Киргала, только в гораздо меньшей степени. И ни один из них не набирался наглости требовать, чтобы храмовый казначей оплатил его веселую попойку с девицами в самой дорогой таверне Лантара. Телл только отмахивался от жалоб на недостойное поведение их собрата. Но новый Хранитель Удачи решил, что Белх принесет больше пользы, находясь подальше от Лантара. Догадка Кинира перешла в уверенность, когда Силар сообщил ему, чтобы он занял молодых жрецов, которые были помощниками Белха, другой, более полезной работой, чем доставка бесчувственного тела дознавателя домой глубокой ночью. А в качестве замены он нашел для этого дознавателя более подходящих людей. Слуги Киргала не имеют права попусту тратить время на дела, не связанные со служением Киргалу. С этим справятся и обычные урманцы. Поняв намек, Кинир с удовольствием выслушал ругательства Белха после того, как он сообщил ему решение верховного жреца.

Кинир, после приветствия друзей, официальным сухим голосом произнес:

— Ваш начальник — храмовый дознаватель Киргала Белх в настоящее время занят неотложными делами и не может встретиться с вами. Произнося эти слова, жрец опять вспомнил своего недостойного собрата, стонущего от сильнейшего похмелья, и строгое лицо храмового целителя, пытающегося облегчить муки страдальцу.

— Вы встретитесь со своим начальником завтра на корабле. Вот ваши пропуск, — Кинир протянул Мерги пергамент с печатью храма Киргала. — По нему вас пропустят на «Глаз павлина» — так называется ваше судно. Принц со свитой едет на корабле «Звезда Урмана». Принц Легон отправляется в путь в десять часов. Не опоздайте! Дознаватель Белх отыщет вас сам. Кстати, я слышал, среди вас есть лекарь? — холодно усмехнулся Кинир. — Это обрадует моего собрата. Его слабое здоровье нуждается в постоянном присмотре.

— Я лечу в основном скотину, господин, — произнес Вилт, недовольный еще одной обязанностью.

— Сердце мне подсказывает, что твоих знаний достаточно для его болезни, — улыбнулся жрец. — Ты скоро в этом сам убедишься. А теперь меня ждут другие дела. Кинир пошел к жрецу, все это время терпеливо стоявшего у одной из колонн. Друзья пошли на выход.

— Этот лживый жрец не предупреждал о том, что я должен еще кого-то лечить, — выразил свое недовольство лекарь.

— Не бери в голову! — посоветовал Мерги. — Никто тебя не заставляет таскать с собой снадобья от всех болезней. Вилт ухмыльнулся:

— Я возьму для жреца только настойку келлы.

— Хемилон, где ты хотел покупать подарок для Пимма? — обратился к ларморцу Мерги.

— На Западном рынке.

— Тогда идем туда. Авантюристы направились к Южному мосту.

Айто, узнав, что друзья уже завтра покинут его дом, решил устроить прощальный ужин. Старик принес из подвало свое знаменитое вино, которое так понравилось Вилту. Вечер прошел в теплой и веселой атмосфере, напомнив каждому из авантюристов детство у родного очага, среди родных лиц. Хемилон принес сверху сверток и развернув льняную ткань, вложил в руки Пимма книгу с тисненой обложкой.

— «Записки Геофи Турганского о путешествии по странам Линмары. Описания обычаев и законов», — медленно прочел ребенок.

— Это наш подарок тебе, мой мальчик! — сказал Хемилон. — Открой следующую страницу. Пимм перевернул лист пергамента и глядя на знакомый почерк своего учителя, произнес:

— Хемилон, Вилт, Тейрам и Мерги желают своему маленькому другу стать таким же ученым человеком, как и знаменитый путешественник Геофи из Тургана. И советуют не забывать, что знания надо использовать только с добром в душе. Прими эту книгу на память от нас. Пимм перевернул страницу и с интересом стал медленно, по слогам, читать вслух начало книги.

Айто взволнованно смотрел, как его внук читает. Старик был так счастлив, что решил не ворчать на дорогой подарок. Действительно дорогой.

Мерги улыбался. Он давно понял, что будет лучшим подарком для Айто. Хемилон после долгих поисков в книжной лавке, которую охраняли трое бывалых наемников, остановил свой выбор на книге турганского историка и путешественника.

— Молодое поколение должно учиться на подобных трудах, — сообщил он друзьям. Вилт, глядя, как хозяин книг забирает десять золотых, не удержался и спросил книжника, нет ли у него трудов для неимущей молодости и указал на себя. Хозяин лавки вместо ответа бросил на коротышку неодобрительный взгляд — он считал, что тем, у кого не было золота, не помогут никакие знания.

Вилт посмотрел на погрузившегося в чтение Пимма и сказал мальчишке:

— Через полгода, когда мы вернемся, я с удовольствием послушаю твой рассказ, что там написал этот турганец.

— За десять тянучек! — согласился смышленый внук Айто. Все рассмеялись. Через некоторое время Айто отправил внука спать. Взрослые принялись обсуждать предстоящее путешествие в Берат.

— Сар Берат! — коротышка расплылся в блаженной улыбке. — Лучшие вина, женщины и лошади Линмары! Богатейшие придур… э… клиенты Берата! Море возможностей для талантливого молодого человека. Может, даже удастся жениться на какой-нибудь богатой купчихе!

— Зачем для этого нужно ехать в Берат? — удивился Тейрам.

— Затем, что там нет прижимистых и лживых силаров и не надо бегать по ночам по канавам и чужим домам. В Берате я смогу отдохнуть от всей этой беготни и заняться личными делами.

— Только постарайся не впутывать нас в твои дела! — предупредил Хемилон.

— Не беспокойся! — ухмыльнулся недомерок. — Я только найду тебе подходящую подружку, чтобы ты не скучал вдали от родины. Только представь себе бератку, которая за всю жизнь не держала в руках ни одной книги. И которая считает Геофи Турганского лучшим пастухом Линмары. Найти такую мечту любого книжника будет непросто. Но я постараюсь! Ради друга не пожалею своего драгоценного времени. У нас на корабле будет достаточно времени, чтобы узнать поточнее твои предпочтения.

Хемилон покраснел от досады, а остальные громко засмеялись. Вилт нашел слабое место у ларморца и постарается теперь почаще его стимулировать.

— В таком случае, я тоже поищу для тебя подружку, — в свою очередь пообещал звездочет, коварно улыбаясь. — Мне будет легче ее найти, потому что я знаю, где она живет.

— И по какому гороскопу ты определил, что она судьбою предназначена мне в жены? — озорно засмеялся Вилт.

— По алонскому! — с насмешкой ответил астролог. — Помнишь ту чудесную женщину, которая купила у тебя эликсиры в доме на улице Кирпичников? Я сразу понял, что только она достойна стать твоей супругой! Вилт вздрогнул. А компания засмеялась, теперь уже над коротышкой. Хемилон продолжал развивать успех:

— Представь себе, как воркующий голосок твоей ненаглядной женушки советует тебе сковородой получше продавать чудесные эликсиры Даголов.

— Мы будем продавать их с тобой на пару, — мечтательно улыбнулся недомерок. — Твоя ученая жена будет продавать их горожанкам вместе с моей ненаглядной половинкой. А мы возьмем на себя мужиков. У тебя прекрасно получается. Хемилон поморщился.

Друзья долго еще шутили друг над другом. Айто теплотой смотрел на веселящихся друзей. Он за несколько лун сильно привязался к ним и жалел об их отъезде.

Только поздно ночью в доме наступила тишина. Айто лег последним. Поправил тонкое покрывало на сопящем внуке, спрятал в сундук подарок и попросил у богов удачной дороги для его друзей. Боги многозначительно хранили молчание.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Реклама на сайте