«Конклав бессмертных. В краю далёком»

Виталий Зыков Конклав бессмертных. В краю далёком

Посвящается Франсису Карсаку и его «Робинзонам космоса». Каждая сага имеет своё начало.

Автор выражает особую благодарность Роману Пусенкову, чья помощь в работе над книгой просто неоценима.

…Личное могущество современного человека ничтожно. Сам по себе, без власти, денег или, на худой конец, оружия, он никто. Ноль. Пустое место. Потому все разговоры о свободе откровенно смешны и даже глупы. Более того, они опасны. Создают иллюзию собственной силы, упоение эфемерными возможностями. Истина-то вот она, рядом: слабые — не свободны, слабость — удел рабов. Всё просто. Забудь. Не важно, раб чего или кого ты — природы, жизни или другого человека. Прежде всего, ты — раб. На этом и стоит общество, все государственные институты. Ты — раб! Страшно звучит, правда? Но что будет, если дать человеку шанс стать кем-то большим?..

Из записной книжки Коли Ботаника

Пролог

Багровые небеса, покрытые фиолетовыми росчерками перистых облаков, жили своей, непонятной смертным жизнью. Там в вышине метались тени, беззвучно вспыхивали молнии, сменяли друг друга расплывчатые миражи. Солнечные лучи с трудом пробивались через безумную вакханалию сил, придавая привычным вещам новый облик, больше подходящий ландшафтам Ада Данте.

— Я уже начинаю жалеть, что решил сюда приехать, — пробормотал Дымов, выглядывая в распахнутое окно. Пальцы бизнесмена раздражённо барабанили по деревянной раме. Рядом стоял недовольный телохранитель и устало просил подопечного:

— Шеф, вы бы не высовывались так, а?! Не надо быть снайпером, чтобы вас сейчас подстрелить…

— Сергей, прекрати! Если захотят убить, то никакие охранники не спасут. Можно уцелеть после первого покушения, после второго, третьего или даже десятого, но рано или поздно тебя достанут. — Выдав эту тираду, Алексей Геннадиевич всё-таки отошёл от окна. Несмотря ни на что, бесполезный риск он не любил.

В мире, где граница между бизнесом и криминалом становилась до неприличия тонкой, Алексей Геннадиевич Дымов слыл жёстким, безжалостным человеком. Не чураясь дурно пахнущих авантюр, а кое-где и измазавшись в крови, он прочно укрепился на отвоёванном островке богатства и власти. Холодная расчётливость позволила когда-то молодому оболтусу Лёше Хмурому достигнуть нынешних высот и стать просто Хмурым — авторитетной фигурой, защищённой не только и не столько толпой охранников, а окружающей её аурой власти.

— Что там с заводом? Даниил не звонил? — спросил Дымов, опустившись в кресло и задумчиво уставившись в потолок. Пальцами он медленно гладил чёрный камень в перстне на левой руке.

— Нет, шеф. Да и рано ещё, восьми ведь нет! — удивлённо протянул телохранитель, заставив Алексея Геннадиевича нахмуриться. Бизнесмен недовольно качнул головой.

— Мы здесь неделю, а от этих кошмаров у меня уже голова кругом идёт.

Сергей промолчал, но выражение его лица ясно говорило, насколько он согласен со словами шефа. Будь на то его воля, он и носа бы не сунул в ненавистный город. Впрочем, они были не одиноки в своих чувствах. Непонятный катаклизм, в эпицентре которого оказался Сосновск, многим успел исковеркать жизнь. Изматывающие, сводящие с ума ночные кошмары и преобразившееся небо заставляли людей терять рассудок, лишали воли к жизни. Самые умные или трусливые бежали из города, за бесценок распродав имущество. Кое-где уже закрывались магазины, а на вокзалах стояли огромные очереди в кассы. В воздухе витало ощущение нарастающей паники.

Из космоса творящаяся с небесами чертовщина выглядела как гигантское бурлящее красное пятно, накрывшее город. Его брат-близнец возник над каким-то заштатным городком в Северной Америке. Гипотез выдвигалось много, но правдоподобно объяснить происходящее так никому и не удалось. Наука оказалась бессильна, уступив место тёмному мракобесию. Со всего мира в Сосновск понаехали экстрасенсы, маги, колдуны и прочие шарлатаны, провозглашая пророчества, предвещая грядущие беды и обещая обязательное спасение для избранных. Всё за соответствующую плату, разумеется.

В такое время умелый, не боящийся риска человек может сколотить настоящее состояние. Кто-то спекулирует билетами на отходящие поезда, кто-то подрабатывает извозом, взвинтив цены в десятки раз, а кто-то по дешёвке скупает имущество беглецов. Дымов не собирался уподобляться всей этой мелкой шушере и вступил в игру, где на кону была действительно серьёзная ставка — Тракторный завод. Именно поэтому он лично прибыл в доселе неизвестный ему Сосновск и который день мучился в местной гостинице.

— Ладно, тогда давай по городу покатаемся. Сидеть в четырёх стенах я больше не смогу!

Слова Хмурого заставили Сергея встрепенуться. Он уже начал тянуть из кармана рацию, но Дымов его остановил.

— Не надо. Ни к чему устраивать из простой прогулки шоу с машинами сопровождения, мигалками и охраной.

— Но, Алексей Геннадиевич!!

— Не спорь! Кроме тебя и водителя никого не будет. Ясно?

Металл в голосе Хмурого ясно показал, что устраивать пустые дискуссии он не намерен. Телохранителю оставалось лишь смириться с решением хозяина.

Через полчаса Дымов с Сергеем уже спускались вниз на противно скрипящем лифте. Быстрым шагом пройдя через обшарпанный холл, выскочили на улицу.

— Дышится-то здесь полегче, чем в комнате! — неприязненно сказал бизнесмен, потянув носом. Со вчерашнего вечера в груди поселилась противная тяжесть, пробуждая навязчивое желание сделать глубокий вдох.

— Алексей Геннадиевич, что-то случилось! — воскликнул Сергей, не слушая шефа. Телохранитель напряжённо поглядывал в сторону десятка зевак, столпившихся вокруг лежащего на тротуаре тела. — Когда мы из номера выходили, всё спокойно было.

— Значит, это стряслось, пока мы спускались вниз! — оборвал его Хмурый. Повернувшись к стоящему у входа охраннику гостиницы, бизнесмен спросил: — Вы не подскажете, что произошло?

Молодой человек, наслышанный о важном госте, почтительно пояснил:

— Столичный журналист. Прибыл на прошлой неделе и поселился в люксе на седьмом этаже. Всё жаловался на кошмары, а сегодня не выдержал. Слабак!

Алексей Геннадиевич испытующе посмотрел на парня. Одутловатое лицо, полопавшиеся сосудики в глазах и запах перегара, приглушённый ароматом ментола — понятно, как местный персонал сражается с подступающим безумием. Непонятный катаклизм исподволь подтачивал людские души, выискивая слабину.

С трудом сдержав брезгливую гримасу, Хмурый бросил Сергею:

— Мы едем или так и будем здесь торчать?!

Телохранитель тут же заторопился.

— Конечно, шеф! Машина сейчас будет.

Вторя его словам, напротив входа остановился новенький лексус. Открыв шефу заднюю дверь и дождавшись пока тот усядется, Сергей запрыгнул на сиденье рядом с водителем.

— Куда едем? — Голос телохранителя звучал неестественно весело. Даже если ты не раз лицом к лицу встречался со смертью, то это не значит, что ты останешься равнодушен к её визиту. Пусть и к кому-то другому!

— Давай к центру, а там решим.

Алексей Геннадиевич вновь посмотрел на собравшуюся вокруг погибшего журналиста толпу, где наконец-то появились скорая помощь и милиция. Эх, а может махнуть рукой на этот завод и уехать из города? Не хотелось бы закончить жизнь так же глупо… От собственного малодушия бизнесмен презрительно скривился. Вот так и подкрадывается старость: ты всё больше и больше осторожничаешь, забываешь о риске, начинаешь довольствоваться малым, пока не появляется кто-то молодой и более наглый и не занимает твоё место.

Шофёр Вадим, бросив взгляд в зеркало заднего вида, поймал усмешку хозяина и зябко поёжился. Когда люди уровня Дымова так улыбаются, для всех остальных это кончается плохо.

— Тормози! — внезапно крикнул Сергей. Как только машина остановилась, он тут же выскочил наружу и замер, задрав голову. Алексей Геннадиевич опустил стекло и вопросительно уставился на телохранителя, ожидая объяснений.

— Кажется, что-то взорвалось… — неуверенно начал Сергей. — Шеф, может вернёмся обратно в гостиницу?! Рвануло пусть и не в центре, но в той стороне.

Невдалеке остановились несколько прохожих и принялись куда-то показывать пальцами, оживлённо комментируя увиденное.

— Дым… Гляди какой дым!

— Похоже нефтебаза взорвалась…

— Да нет, нефтебаза чуть в стороне, а это…

Что же имел ввиду любопытный сосновчанин, остальные так и не узнали. Рвануло с нескольких сторон, да так, что кое-где в домах вылетели окна. Говорливый прохожий на полусогнутых ногах засеменил за угол, испуганно сверкая широко раскрытыми глазами.

— Гони!!! — заорал телохранитель и нырнул обратно в салон.

— Куда?! — немного истерично воскликнул Вадим. Дорогу запрудили остановившиеся машины. Их водители в голос матерились, высунувшись из окон или облокотившись об открытые двери. Кто-то пытался объехать препятствия и теперь без остановки сигналил.

— Назад, к гостинице!!! — продолжал командовать Сергей. — Да не тяни!

— Спокойнее! — невозмутимо потребовал Дымов, охладив ажиотаж своих людей.

— Извините, шеф! Но взрывы…

Договорить Сергей не успел — на соседней улице словно взорвался десяток авиабомб. Происходящее всё сильнее напоминало артиллерийский обстрел города, вот только кто мог сотворить такое в самом центре России?!

Вадим наконец справился с эмоциями. С трудом вырулив на тротуар, он развернулся и погнал обратно, рискуя в любой миг сбить нерасторопного пешехода. Впрочем, пока ему везло.

Миновав затор, Вадим тут же съехал на дорогу и прибавил скорости.

— Вырвались! — шумно вздохнул рядом Сергей и обернулся к Дымову: — Как вы, шеф?

— В порядке, — бросил тот. — Вот только лихачество это одобрять не собираюсь! Не вижу никакого смысла в…

Слова подопечного затронули телохранителя за живое.

— Алексей Геннадиевич, вы уж меня простите, но ваша безопасность — это наша забота. И прошу не мешать исполнять нам свои обязанности!

Горячность Сергея понравилась Дымову, заставив едва заметно улыбнуться. Он ценил в людях готовность отстаивать свои взгляды. Поправив воротник рубашки, Хмурый отвернулся в окно.

— Проклятье!..

— Что такое? — немедленно среагировал на вспышку телохранителя Дымов.

— Попытался позвонить ребятам, так связи нет. Один треск слышу!

Вадим молча включил радио, и в динамиках раздался шорох помех. Сергей вполголоса снова пробормотал ругательство.

— Может, гроза… — неуверенно предположил водитель.

— Да нет. Скорее просто ещё одна странность города, — возразил Алексей Геннадиевич. Свои планы насчёт местного завода он больше не считал такими уж удачными. Стремительно сходящая с ума природа, да ещё эти взрывы… То ли очередные террористы, то ли сбой техники — пойди разберись!

Столб огня возник совсем рядом, во дворе дома рядом с дорогой. Он стремительно вырос над крышами пятиэтажек, окончательно разметав надежду на случайность творящегося на улицах беспредела. От грохота близкого взрыва заложило уши. Резко пригнувшись, Хмурый поймал озабоченный взгляд вновь обернувшегося Сергея.

— Алексей Геннадиевич…

— У меня всё нормально. А…

— Не знаю, шеф!! — сипло ответил телохранитель на невысказанный вопрос. — Но только валить надо из города! Всем нутром беду чую, большую беду…

Молча кивнув, Дымов вдруг краем глаза заметил мелькнувшую в окне тень. Сердце кольнуло неприятное предчувствие, и тут же в один голос закричали Вадим с Сергеем. Почти сразу гулкий грохот взрыва перекрыл все звуки, страшный удар по капоту смял ставший податливым металл. Задние колёса оторвались от дороги, багажник взмыл вверх, и машина с лязгом перевернулась на крышу.

В момент аварии Хмурого швырнуло на спинки передних сидений, заставив вскрикнуть от боли. Затем бизнесмен чувствительно приложился грудью и плечом о вдруг ставшую полом крышу, а затылком — об отделанную кожей дверь. Подушки безопасности в дверях не сработали, но ему повезло, и он ничего себе не сломал. Перед глазами ещё мелькали искры, как Дымов уже начал шевелиться. Наплевав на боль, не обращая внимания на впивающиеся в руки осколки, он вылез из перевернувшегося автомобиля через боковое окно и, пошатываясь, встал на ноги.

Вокруг царил ад. Небольшая аллея за фонтаном справа от дороги полыхала жарким пламенем. Взрывная волна с корнем вырвала многие деревья, и среди них можно было разглядеть тёмные силуэты тел погибших. Всюду стонали, выли, кричали люди. Прямо через дорогу горел магазин бытовой химии, и из разбитых витрин вываливались клубы чёрного едкого дыма. Вдохнувшие отраву несчастные, тут же падали на асфальт, заходясь в кашле.

Сознание отказывалось воспринимать происходящее. Дымов медленно перевёл взгляд на искорёженный лексус, затем на вздыбившееся полотно дороги, в которое и врезался автомобиль. Весь перед машины оказался смят одним мощным ударом, и Хмурому показалось, что то вина не только возникшего из ниоткуда препятствия. По капоту словно грохнули невидимым кулаком, размером с каток.

— Безумие какое-то! — прошептал потрясённо Дымов и вдруг вспомнил о Вадиме с Сергеем. Даже холодный разум Хмурого пасовал перед воцарившимся адом, и он никак не мог отойти от шока. Деревянной походкой подошёл к автомобилю со стороны водителя и встал на колени, заглядывая в перевёрнутый салон.

Вадим, лицом уткнувшийся в подушку безопасности, походил на измазанную в крови куклу. Ещё только собираясь коснуться пальцами его шеи, Алексей Геннадиевич уже знал результат. Пульс не прощупывался.

Крепко выругавшись, бизнесмен поднялся и снова обошёл машину.

— Как же глупо всё вышло!..

Громкий стон телохранителя заставил Хмурого вздрогнуть. Он ведь и его уже успел списать со счетов.

— Сергей?!

С трудом открыв дверцу, Алексей Геннадиевич выволок раненого наружу. Быть может, он и поступал неправильно — кто знает, какие раны у охранника, не сломала ли ему шею выстрелившая подушка, — но оставлять живого человека в потерпевшей аварию машине нельзя. Оттащив залитое кровью тело к обочине, Дымов тяжело повалился рядом. Голова немного кружилась и подташнивало. Сотрясение мозга или шок от катастрофы?!

Телохранитель вновь потерял сознание, и Хмурый принялся хлестать его по щекам.

— Сергей, очнись! Приди в себя, чёрт тебя дери!

Хвалёная выдержка бизнесмена улетучивалась с каждым мигом. Наконец, сжав кулаки, он вскочил и со злостью огляделся. Да что происходит?! Где пожарные, милиция, скорая… Где помощь?!

Но помощи не было. Уже вовсю полыхал магазин, пламя перекинулось на второй этаж здания. Из-за угла дома в конце улицы выбежали двое измазанных в копоти мужчин. Они что-то кричали, размахивая руками. Около чаши фонтана тоскливо выла мелкая псина, а рядом лежала её мёртвая хозяйка. Женщина покоилась на спине, подогнув ногу и уставившись невидящим взглядом в небо. И крови на ней не было!..

Громогласный, наполненный металлическим лязганьем рёв швырнул Дымова на землю. Лязгая зубами, сжавшись в клубок, он с трепетом посмотрел наверх… и едва сдержал постыдный вскрик. Среди туч резвились большие крылатые ящеры. Они то просто купались в воздушных потоках, лениво взмахивая крыльями, то вдруг срывались в крутом пике, окутанные алым сиянием, и вдалеке начинали звучать взрывы. Они плевались огнём, а от их крыльев по воздуху разбегались странные волны.

— Д-драконы! — просипел Хмурый, перекатившись на спину. Глаза его не отрывались от ставших реальностью чудовищ из сказок. Губы предательски дрожали.

Они совсем не походили на красивых гордых животных из книг по геральдике, их нельзя было сравнить с вызывающе яркими собратьями из китайских мифов или с чудом-юдом из сказок русских. Чудовища, монстры, адские твари, ожившие кошмары — словами не передать их жуткого облика. Они уничтожали город, и не было силы, способной им помешать. В Сосновск пришла смерть.

Не всякий человек мог выдержать творящуюся вокруг жуть. Сознание людей, подточенное сходящей с ума природой и постоянными кошмарными снами, уступало волнам хаоса. Тьма безумия захлёстывала с головой. Хмурому запомнился завывающий, размазывающий по лицу сопли и слёзы мужчина. Несчастный ползал вокруг фонарного столба, покрывая асфальт страстными поцелуями. За ним наблюдала остановившимся взглядом молодая девица, из полуоткрытого рта которой тянулась ниточка слюны… Мерзость.

Дымов вдруг ощутил, как в глубине души зарождается истовая, не замутнённая остальными чувствами злоба. От жгучей ненависти защипало губы. Он не желал уступать слепой ярости чуждой смертным силы и слабости человеческой натуры. Он сильнее! В который уже раз он поднялся на ноги, сжав кулаки и со свистом дыша.

Крылатые ящеры продолжали кружить в небесах, сходясь в смертельном и завораживающем танце. Среди набежавших на севере города туч — фиолетовых, со жгуче-чёрными прожилками — мелькали силуэты их сородичей. Где-то на окраине переродившиеся неизвестно во что облака исторгали огненный дождь. Поднимающееся в том районе Сосновска зарево затмевало любой, даже самый сильный пожар. Горящая аллея, полыхающие магазины и взорванные машины не шли ни в какое сравнение с неистовством стихии. Зарождался огненный шторм, грозящий затмить дрезденскую 1945 года, и у Алексея Геннадиевича не осталось никаких сомнений — Сосновск доживал последние часы. Надо бежать, но куда… И не будет ли там ещё хуже?!

Подтверждая его мысли, от одного из драконов протянулся длинный дымный след и вонзился в стену одной из высоток. Во все стороны полетели куски бетона, заклубилось облако пыли. Даже отсюда Хмурый услышал грохот. Глаза сами собой нашли смятый ударом сверху капот лексуса. По спине пробежала волна озноба, и Дымова затрясло. Обняв себя за плечи, он непонимающе завертел головой. Вокруг всё горело, плавилось, однако холод все прибывал и прибывал. Он шёл словно бы откуда-то изнутри, вымораживая внутренности.

По небу прокатилась волна черноты. Её искрящийся молниями фронт стремительно промчался над Сосновском, в один миг укрыв его пологом тьмы. Это выглядело так, словно где-то среди облаков возникла гигантская воронка, а затем разрослась до размеров целого города. Дымов вдруг поймал себя на желании упасть на колени и начать молиться. Чтобы пришла высшая сила и спасла, защитила от Бездны, алчно смотрящей на беззащитный городок сотнями тысяч голодных глаз.

Вновь раздался жуткий крик крылатых чудовищ, и, тяжело хлопая крыльями, они начали подниматься вверх. Многие тащили автомобили или сжимали в лапах бьющихся в истерике людей. Пресытившись смертью, захватив трофеи, они возвращались обратно в исторгнувшую их Тьму. И стоило силуэту последнего чудовища раствориться во мраке, как чёрные небеса рухнули на город. Затрещала земля, дома начали дрожать и шататься. Со всех сторон покатились волны потревоженного пространства. В глазах замелькали искры, накатила боль. Она росла и росла, пока не поглотила весь окружающий мир.

…Первое, что увидел Дымов, открыв глаза, стал разломанный пополам тротуарный бордюр, вертикально торчащий из жёлтой глины. По его серой поверхности осторожно полз на длинных тонких лапах грязно-жёлтый жук с двумя парами постоянно шевелящихся усиков. Алексей Геннадиевич удивлённо моргнул и внимательно уставился на непонятное создание. Точно. Две пары длинных усов на чёрной вертлявой головке с огромными стрекозиными глазами. Ерунда какая-то!

Застилавший мысли туман окончательно рассеялся, и бизнесмен осознал себя лежащим на холодной сырой земле. В левую щёку упирался острый камешек, поясницу придавило нечто тяжёлое. Дёрнувшись, Дымов опёрся на локти и попытался встать. Не получилось. Сердце уколола игла страха, и Хмурый принялся яростно извиваться всем телом. Чтобы освободиться ему хватило нескольких движений. Подтянув ноги, он тут же вскочил и… от головокружения рухнул обратно.

Вторую попытку Алексей Геннадиевич предпринял через минуту или две. Теперь уже он вставал осторожно, без лишней спешки и суеты, прислушиваясь к измученному организму. И, только утвердившись на ногах, огляделся вокруг.

Земля, поросшая пучками рыжей травы, несколько кустарников и низкорослых деревьев с бледно-зелёной листвой. Два высоких холма, между которыми притулились ещё тлеющие развалины магазина. Сгоревшая аллея пропала, а на её месте обнаружился частокол из глыб необработанного песчаника. Целый сад камней, лезущих из-под земли! То тут, то там лежали обожжённые тела людей. Пропала дорога, оставив после себя мешанину из мелкого гравия, комьев глины и каменных глыб, но покорёженные машины никуда не делись. Изуродованный лексус самого Дымова так и лежал невдалеке, заставив вспомнить о раненом телохранителе.

Сергей обнаружился совсем рядом — именно его тело и придавило бизнесмена к земле, не давая подняться. Охранник не дышал. Чертыхнувшись, Дымов развернулся и зашагал в конец сильно изменившейся улицы.

Кирпичные пятиэтажки, теперь словно вырубленные из цельных скал, непонятным образом соединившиеся друг с другом дома, неизвестно откуда возникшие холмы и овраги. Пешеходный светофор, нелепо валяющийся посреди островка праздничной зелени, и пропавшие фонарные столбы…

Город после Судного дня!

Алексею Геннадиевичу встречались не только мёртвые тела. Кое-где стонали раненые, среди машин бродили помятые, но живые мужчины и женщины. Кто-то окликнул Дымова, но тот продолжил упрямо шагать вперёд. Он обязан увидеть, что творится дальше. Хотя бы там, за углом!

Из окна пятого этажа вылетела рама, и чудом уцелевшее после взрывов стекло брызнуло осколками. Задрав голову, Хмурый увидел высунувшегося наружу парня. Даже отсюда бизнесмен различал болезненную белизну его лица. Неужели у него самого такое же?!

Сделав несколько шагов, Алексей Геннадиевич ещё раз оглянулся и с проклятием закрыл лицо ладонями. Из-за розовых с красными вкраплениями облаков выглянуло солнце и больно резануло по глазам. Судя по вскрикам, досталось не только ему.

Осторожно посмотрев через растопыренные пальцы, Дымов понял, что ошибся. Выжившие не обращали внимания на небо, они указывали пальцами в противоположный конец улицы. Приглядевшись, бизнесмен с холодком в душе разглядел серые, полупрозрачные тени, мельтешащие среди остовов машин. Одна из них, похоже, склонилась на телом Сергея, разевая пасть.

Сглотнув подступивший к горлу комок, Хмурый развернулся и, не чуя под собой ног, ринулся вверх по улице. Он не разбирал дороги, перепрыгивая через трещины, рытвины и обломки, обегая завалы из камней. Только бы не споткнуться и не упасть! Кровь стучала в висках, лёгкие не справлялись с нагрузкой, но Дымов продолжал бежать. Становиться закуской для пожирателей падали он не желал.

Подстёгиваемый страхом, он быстро достиг бывшей площади Ленина. Теперь в самом её центре возвышалась скала десяти метров высотой с памятником вождю пролетариата у подножия. Здание местной городской администрации превратилось в развалины с выбитыми окнами и обвалившимися стенами. Одно крыло уцелело — даже штукатурка не обвалилась, — но оно непонятным образом завалилось назад, став местным аналогом Пизанской башни. Среди всей этой разрухи бродили ничего не понимающие люди. Перед скалой собралась целая толпа, откуда доносились истеричные выкрики.

Бросив взгляд через плечо, Дымов не обнаружил погони. Облегчённо вздохнув, он перешёл на шаг, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и направился к толпе. Пока он ещё не понимал масштабов катастрофы, не мог оценить последствий, но предчувствия у него были самые неприятные. А раз так, то стоило держаться поближе к людям, да и о близости чудовищ их надо предупредить.

Исполнить свой замысел он не успел. Захлопали крылья, и на верхушку скалы уселась двухголовая летающая зверюга. Разинув зубастые пасти, она издала горловой, гудящий звук, хищно высматривая жертву внизу. Произошедшие за это долгое кровавое утро события научили людей многому, и они, не раздумывая, с криками бросились врассыпную.

Осознал это Дымов уже на бегу, направляясь к тому самому опрокинутому зданию. До цели он добежал за считаные мгновения. Низко наклонившись, помогая себе руками, по-обезьяньи начал карабкаться вверх по стене. За спиной снова хлопали крылья, дико кричали люди, но он упорно рвался дальше. Волосы на затылке взъерошил близкий порыв ветра, и Дымов со сдавленным воплем прыгнул вперёд ногами в окно на уровне четвёртого этажа. В ворохе осколков он влетел в кабинет и врезался в закрытую дверь. От удара она распахнулась, и Хмурый выкатился в длинный коридор, приземлившись на собравшуюся складками ковровую дорожку…

Кажется, ушёл! От головы до пят прокатилась волна неподдельного облегчения. Хмурый сел и ровно задышал, успокаивая дыхание. Вряд ли летающий монстр полезет сюда, когда снаружи полно более лёгкой добычи. Значит, здесь можно посидеть, отдохнуть, осмыслить происходящее и решить, что, чёрт возьми, происходит!

— Это какое-то сумасшествие! — пробормотал Алексей Геннадиевич, взъерошив короткий ёжик волос. Происходящее просто не укладывалось в голове. Ужас, кошмар, безумие… Он даже представить себе не мог, как быть дальше. Творится ли это по всему миру или только в городе, придёт ли помощь, и есть ли вообще шанс на спасение.

Тихий шорох над головой заставил Дымова похолодеть. Медленно повернувшись на звук, он увидел чудовище. Его полупрозрачное, сотканное из тумана тело вольготно расположилось на ставшей потолком стене. Оно внимательно изучало свою жертву парой молочно-белых шаров глаз, испускающих мёртвенный свет. Хмурый невольно поймал взгляд монстра, и сознание в один миг ухнуло в бездну иномирья…

* * *

Олли терпеть не мог не только Наскар — столицу Скванэша, но и вообще все города кнешаль. Везде одно и тоже. Узкие улочки, мрачные дома, вечно бурлящая толпа из представителей всех рас Кхоринша. Чего им дома не сидится?! Ни пройти, ни проехать. Кричат, толкаются… Сволочи. Как хорошо в Кадасуре — тихо, спокойно. Народец ведёт себя пристойно, соблюдает порядок.

Олли хмыкнул. А как не соблюдать, коли у Повелителей Мёртвых вечная нехватка рабочего материала. Волей-неволей тише воды себя вести будешь, лишь бы не вспомнили о тебе Тёмные Мастера. С другой стороны, в городах некромантов не вздохнёшь полной грудью. Алхимические лаборатории чадят не переставая, от едкой вони реактивов постоянно першит в горле…

— Посторонись, козявка! — рявкнули сзади.

Олли пришлось прижаться к стене, пропуская гружённую ящиками телегу. Проезжая мимо, возница-шаруш смачно сплюнул в его сторону и довольно загоготал.

Животное, грязное волосатое животное! Олли хотел крикнуть, чтобы мерзкая обезьяна убиралась в свои леса, но сдержался. С этим он справится, да только рядом целая слобода шаруш. Начнётся драка, сразу набегут. А если дойдёт до стражников-кнешаль, то и вовсе проблем не оберёшься. Нет уж, лучше смолчать.

Свернув на площадь Цветов Ночи, Олли немного приободрился. Мостовую здесь подметали, а перед праздниками рабы даже мыли деревянные тротуары. Можно не бояться извозиться в грязи по уши. Да и стража сюда заглядывает, что весьма ценно.

Отсюда на Таларенский Холм вела прямая как стрела улица, соблазняя короткой дорогой, но Олли со вздохом выбрал кружной путь. Ближе к холму начинались купеческие лабазы, и после прошлогоднего пожара здесь не жаловали псифей. Какой-то пьяный недоучка накуролесил, а всем его собратьям приходится расхлёбывать.

Чем дальше Олли уходил от бедных кварталов, тем более красивым становился город. Куда ни глянь, всюду аккуратные фасады домов, море зелени, уже появляются особняки знати и редкие дворцы магов. В воздухе отсутствуют ароматы мусора и выгребных ям. Мерзко скрипящие телеги сменяются каретами и паланкинами. Он не отказался бы пожить здесь на пробу, а ещё лучше сразу на Таларенском Холме.

Особняк младшего владетеля Цурета ан Касима стоял немного на отшибе, отгородившись от соседей каменным забором. Стены из зелёного мрамора, над крышей радужное сияние, из-за чего и не разберёшь, какого она цвета. На воротах герб — сжимающая синее солнце рука кнешаль, между пальцев пробиваются тонкие лучи.

Всё правильно. Он на месте.

— Чего надо, козявка? — охранник владетеля оказался из шаруш. Обезьянам было тесно в лесах, они лезли в города, нанимаясь за сущие гроши. Работа, от которой кнешаль или дасур презрительно воротил нос, становилась даром судьбы для лесовика. Вот и получалось, что шаруш нанимали обедневшие семьи аристократов или купцы, которых заботила одна лишь выгода. Ещё один признак падения рода Касима.

— Вольный охотник Олли Блигдейн. У меня назначена встреча с господином Цуретом, — сказал Олли. Сейчас ему было не до оскорблений. Разберётся с делами, а там… там посмотрим, кто козявка. Но он всё-таки не удержался от шпильки. — Могу бумаги показать, если читать умеешь…

— Читать?! Ах ты, мелкий гадёныш! — Похоже, Олли задел больную мозоль здоровяка. С лязгом отодвинув задвижку, тот рывком отворил калитку и высунулся наружу. — Сейчас ты…

— Что случилось, Гррых?! — раздалось откуда-то из-за спины шаруш. Лесовик дёрнулся и снова скрылся за воротами. До Олли донеслось: — Господин управитель, тут припёрся…

— Что?!

— Виноват, ваша милость! Бродяга-псифей пришёл, требует хозяина. Прикажете вышвырнуть вон?!

— Лучше заткнись, болван, — перед Олли появился зеленокожий кнешаль в камзоле с кружевами на рукавах. Судя по татуировкам на щеках, из простых. — Входите, владетель ждёт вас.

Внутри дома стали ещё более заметны следы упадка. Обшарпанные двери, ветхие шторы. Куда-то пропали обязательные для домов знати картины со сценами битв прошлого, статуи воинов и магов. От былой роскоши остались лишь деревянные панели, инкрустированные костью, но и они потеряли свой вид.

Олли мысленно усмехнулся. Нет, определённо, он правильно выбрал кандидата в компаньоны. Этот отказаться не должен.

…Господин Цурет ждал его в оружейной, сидел за широким каменным столом и зачаровывал чёрные стрелы. Аккуратно зажимал древко в тисках, затем кисточкой рисовал на наконечнике руну и касался её жезлом заклинателя. Олли немедленно ощутил укол зависти. Он так не умел. Не было возможности получить классическое образование, учителем для него стала сама жизнь. Увы, но таким путём могущественным магом не станешь. Впрочем, будь иначе, ему бы не понадобились компаньоны.

Ожидая, пока владетель обратит на него внимание, Олли присел на скамью у стены и огляделся. В отличие от остального дома, эта комната находилась в идеальном порядке. Каждая вещь на своём месте, нигде не видно грязи и пыли. Чувствуется, здесь бывают часто. Не зря о хозяине особняка говорили, как о воине-маге. Пусть не самом лучшем, но и далеко не последнем. Хотя, на взгляд Олли, если бы владетель в своё время выбрал стезю политика, а не воина, глядишь, род и не захирел бы.

— Я прочитал твоё письмо, охотник, — сказал вдруг Цурет, не поднимая глаз. — Сказанное там… правда?

Как бы ни был беден род, спесь никуда не девается, с неудовольствием отметил Олли, но вслух сказал:

— Разумеется, мой господин. В письме я опустил многие подробности и…

— Тогда расскажи мне, псифей. — Взгляд, которым беловолосый кнешаль уставился на гостя, горел огнём едва сдерживаемой ярости. Любой бы испугался, но не Олли. Он наоборот успокоился. Можно было не волноваться, младший владетель заглотил наживку.

— Как я уже писал, год назад мне пришлось сопровождать караван купца-васуки в Кадасур. В окрестностях Дерильги у некромантов взбунтовалась какая-то тварь. То ли боевой голем, то ли вырвался из узилища пленённый дух… Неважно. Отовсюду нагнали вояк, магов, и мы надолго застряли в городе.

— Когда я говорил о подробностях, то не просил байки о жизни дасур. Чёрного солнца им в небо!

— Это предыстория, мой господин. История будет дальше, — сказал Олли упрямо. Он не любил, когда его прерывали. — Так вот, чтобы скоротать время, я отправился в библиотеку при купеческой гильдии. Не буду утомлять вас описанием того, как я натолкнулся на этот документ, лишь скажу, что в руки мне попала хроника Второго похода за веру. Уж не знаю, как она попала к дасур, но…

— Этот тот самый поход, в котором участвовал князь Сарэт ан Тлонг, взявший в проклятые джунгли Бельгама Камень Душ. Дальше давай, дальше! — торопил Цурет.

— Именно. В правление Одиннадцатой династии храмовники несколько раз объявляли о желании вернуть святыни Тёмных богов. Идея пользовалась популярностью.

— Да, пока не началась война с дасур, в которой погибла половина магов, а страна распалась на три княжества. Я знаю историю, охотник, — сказал владетель раздражённо. — Ты писал о Камне Душ!

— Верно, — сдался Олли. — Так вот, если коротко, то оказавшись в Запретном городе, я смогу найти Камень. В бумагах нашлось поисковое заклятье.

— Я могу его увидеть?

— Господин Цурет, всё самое важное я предпочитаю держать здесь! — Олли постучал себя пальцем по лбу. — Хроники, конечно, покажу, а вот остальное… вы уж меня извините.

— Не доверяешь, значит… Разумно, — усмехнулся хозяин дома. — Ладно, тогда такой вопрос: а зачем тебе нужен я? Ведь Камень ты можешь найти и сам… если доберёшься до Запретного города, конечно.

— Автор хроник написал, что на шкатулку с Камнем наложено заклятье. Владеть ей сможет лишь тот, в ком течёт хотя бы толика княжеской крови, — теперь усмехнулся уже Олли. — А это ведь вы, мой господин, находитесь в дальнем родстве с Тлонгами, не так ли? Да и вообще… артефакт не предназначен для псифей. Потому я всего лишь рассчитываю, что возвысившийся над врагами доблестный Цурет ан Касим не забудет о своём скромном слуге.

— Не сомневайся. Я умею ценить верность, — сказал владетель твёрдо и вдруг спросил: — Но отчего-то мне кажется, ты сейчас недоговариваешь. Почему пришёл именно ко мне, понимаю. Ты предлагаешь авантюру, не всякий захочет рисковать. Но есть что-то ещё…

— Ваша проницательность достойна восхищения, — поклонился Олли и вытащил из сумки тонкий свиток. — Возьмите.

— Что это?

— Расчёты одного астролога. Экспедиция в Запретный город вовсе не загородная прогулка. Обитель Древних живёт по своим законам, я попросил знакомого сделать кое-какие вычисления.

— Муки проклятого! Ты хочешь сказать… — Цурет сразу догадался, на что намекает Олли, прибавив в глазах псифей ещё пару баллов. Какой приятный сюрприз: владетель не такой уж и солдафон, каким его пытаются показать некоторые дворяне. Неплохо, очень неплохо.

Олли снова поклонился.

— Да, мой господин, тысячелетний цикл завершён. Врата Таугрим открылись в прошлый сезон дождей. Город снова полон чужаков, и храмы в любой момент могут объявить новый поход за веру. Значит, снова война, много крови и плохой магии. И Камень Душ может достаться кому-то другому. Надо спешить, мой господин. В Кхоринше грядёт смутное время, потому надо спешить…

Глава 1 Опасные встречи

Заползший в разгромленный торговый зал супермаркета змееног вёл себя нагло, по-хозяйски. Шипя и посвистывая, он переворачивал уцелевшие стеллажи, отшвыривал в сторону мусор, доламывал чем-то не угодившие ему стойки касс. Сильный зверь, опытный. Знает, что человеку некуда бежать, вот и ищет его по-своему.

Артём Лазовский притаился за прилавком, сжавшись в комок и прижав к груди покрытый ржавчиной кухонный нож. Что ж так не везёт-то?! Кто мог знать, что рядом с разорённым магазином устроил логово болотный хищник? Дождался, скотина, пока человек внутрь войдёт, а затем сунулся следом. Хорошо хоть Лазовский его заметил вовремя и спрятаться успел. Змееноги ведь подслеповаты и хорошим нюхом похвастаться не могут, потому, может, случится чего, и забудет зверь про добычу. Глупая надежда, но больше ему ничего не остаётся. Сбежать ведь не выйдет — все окна высоко, почти под самым потолком, а дорогу к выходу хищник перекрыл.

Затих, что ли? Артём настороженно прислушался и покрепче сжал в кулаке рукоять ножа. Уметь бы им ещё пользоваться. Кто ж ожидал, что жизнь так сложится, и для простого художника умение работать клинком станет важней владения кистью.

Змееног перестал крушить магазин и деловито направился к укрытию Лазовского. Почуял чего?! Ладони разом взмокли, на лбу выступила испарина. Артём приготовился вскочить и рвануть к выходу. Только бы ноги не подвели, а то колени дрожат, как у инвалида!

Хищник остановился совсем рядом с прилавком. Артём отчётливо слышал его дыхание, представлял, как гадина шевелит верхними конечностями с выпущенными когтями. Сама собой перед глазами возникла виденная однажды картинка, где такой же зверь метко плюнул ядом в спину убегающей жертвы. Лазовский снова как наяву увидел зеленоватые брызги, попавшие на кожу, мгновенно вздувшиеся кровяные пузыри, в памяти всплыл глухой хрип забившегося в предсмертных конвульсиях человека. Художник нервно дёрнулся.

Громкие голоса у самого входа в магазин заставили змеенога раздражённо зашипеть. Стремительно развернувшись, он заскользил в сторону касс, помогая себе нижними щупальцами. Кажется, встреча со смертью откладывалась.

Осторожно перевернувшись на живот, Лазовский выглянул из-за укрытия. Обзору мешали поваленные стеллажи, и он смог разглядеть лишь покачивающуюся голову хищника. Знают ли гости о змееноге?

Стыдясь своего малодушия, Артём спрятался обратно. Можно крикнуть, предупредить об опасности, но добьётся он одного — похоронит свой последний шанс на спасение. Сейчас самое время бежать, но куда? Можно попробовать уйти через подсобку, но проход перегорожен железными стойками и прутьями арматуры. Пока растащит завал, зверюга успеет десять раз с ним разделаться. Артём ведь и за прилавком прятался, потому как с подсобкой не вышло.

Хруст стекла у входа вновь заставил Артёма затаиться. Судя по звуку шагов, в магазин вошли двое, остановившись недалеко дверей.

— Слышь, Рябой, говорил же тебе, нет здесь никого! Надо было с тобой на банку консервов поспорить. — Говоривший растягивал слова, копируя манеру приблатнённой шпаны.

— Тихо! — раздражённо шикнул второй. — Громыхало здесь, точно говорю. Видно, твою болтовню услыхали и попрятались от греха.

— Ну а нам-то что с того? Пусть сидят, как крысы… Через два часа стемнеет, а нам до норы ещё топать и топать!

— Погоди, я сказал! — зло рявкнул Рябой, и первый немедленно заткнулся. Сразу стало ясно, кто в их паре старший.

Похоже, бандиты, с бессильной злостью подумал Артём. После Переноса он успел навидаться всякого, и порой люди оказывались страшней любого хищника. Как бы потом не пришлось сожалеть, что на обед к змееногу не попал!

Бандиты не спеша двинулись вглубь зала, сопровождаемые хрустом стекла и звяканьем пустых консервных банок.

— Люди, ау-у! Выходите по-хорошему, не то вам сильно не поздоровится, — издевательски протянул первый. Наверное, молчать он просто не мог.

Словно в ответ на его слова, из-за касс выскочил притаившийся змееног. Артём отчётливо услышал его гневное шипение и испуганный вопль болтуна. Хищник заставил бандита рвануть в сторону, перепрыгивая через обломки стеллажей. Далеко он не ушёл: зацепившись за что-то ногой, с грохотом рухнул в кучу мусора.

— Рябо-ой! — тоскливо завыл бандит. Даже не пытаясь встать, он пополз к входу.

Выстрел прогремел в зале, подобно грому. Пока змееног отвлёкся на первого бандита, второй подобрался ближе и разрядил в хищника обрез охотничьей двустволки. Зверь упал на спину и забился в агонии.

— Вставай, болван! Из-за твоей дури в тварюку пришлось сразу два ствола разрядить, — яростно выдал Рябой. — Да поднимайся ты! Не успела она ядом плюнуть. Видно когтями собралась зацепить, да ты больно шустрым оказался. Из-под удара ушёл…

Говорил старший в паре со странной интонацией: словно сожалея, что товарищ уцелел.

— Всё, думал, кранты, — шумно дыша и вытирая нос рукавом, выдал первый бандит, — от яда подыхать придётся…

— Два патрона истратил… — продолжал злиться Рябой. Судя по звукам, старший бандит принялся перезаряжать оружие, и стенания подельника его не интересовали. — Чего встал?! Давай, пробегись по залу, посмотри, не прячется ли кто ещё.

— Да кто здесь ещё-то может быть?!

— Мало ли… Змееноги иногда парами ходят, да и неспроста он сюда сунулся. Наверняка загнал кого-то.

Лазовский закусил губу. Пусть в разорённом магазине появились новые хозяева, да лучше с ними не связываться. Вроде бы, люди, не дикие звери, но по нынешним временам ещё неизвестно, кто хуже.

Отсидеться не удалось. Первый бандит решил выслужиться перед старшим товарищем и рьяно взялся за поиски. В отличие от змеенога, на то, чтобы найти Артёма, ему понадобилось совсем немного времени.

— А ну, вылезай оттудова! — громко потребовал он, встав почти на том же самом месте перед прилавком, что и змееног. — Слышь, Рябой, кажется, нашёл кого-то. Вон там вот кроссовка торчала, а теперь вдруг спряталась… Вылезай, урод!

Артём медленно поднялся, прижимая к груди руку с ножом. У него нет ничего ценного: настоящего оружия, патронов, еды. Таких, как он, нищебродов полно на развалинах Сосновска, но кто знает, что задумали бандиты.

— Рябой, ты глянь — человек!

В паре метров от Лазовского стоял крепко сбитый молодой парень в грязном джинсовом костюме, на мощной шее висела толстая золотая цепь. Наверняка с кого-то снял, бандюга, вон морда какая сытая.

— Меченый? — поинтересовался Рябой, не поднимая головы. Сам он склонился над тушей змеенога и уже вырезал лучшие куски. Руки работали ловко, показывая немалую сноровку. Он на бандита совсем не походил, обычный мужик средних лет: худой, лысоватый, с ввалившимися щеками и мешками под глазами, кожа вся испещрена мелкими оспинами. Но рядом под рукой лежал обрез, а нож в руках так и мелькал, пластуя мясо.

— Вроде, нет, — неуверенно протянул молодой, бесцеремонно разглядывая Артёма.

— А то смотри, Тарас… Прикинется простачком, подберётся ближе, а потом когти выпустит и на клочки порвёт, — не спеша, заметил Рябой. Лазовского он удостоил лишь мимолётного взгляда.

— Скажешь тоже — порвёт, — расхохотался Тарас. — Да этот дохляк уже в штаны от страха навалил!

Бандит сделал шаг в сторону Артёма, вдруг вызвав у того прилив храбрости.

— Не подходи! — крикнул Лазовский обречённо, выставив перед собой нож. Пальцы на рукояти побелели от напряжения, рука тряслась, но сдаваться он не собирался. — Что вам надо?! Почему вы ко мне пристали?! Дайте уйти!

— Дурик, да кто тебя держит? — Молодой бандит заложил большие пальцы за ремень джинсов, разом обратив внимание на висящий в петле туристический топорик, длинный нож и пистолетную кобуру. — Иди…

Не веря, что его так просто отпустят, Артём попытался обойти Тараса.

— Оп! — Глумливо усмехаясь, тот загородил ему дорогу. Шаг обратно, и на пути снова встал бандит. — А ты, дурик, ха-ам. Тебя от смерти спасли, а ты своим благодетелям и слова доброго не скажешь?

— Спасибо, — сглотнув сухой комок, пробормотал Артём, и вновь выставил перед собой нож. Да что же им от него надо?!

— Ай, как не вежливо… — покачал головой Тарас и обернулся к старшему товарищу, точно предлагая ему подивиться дурному воспитанию спасённого. Это-то Артёма и отвлекло. Бандит внезапно шагнул вперёд, отбил в сторону нож и влепил ему кулаком в левое ухо. Удар сбил Лазовского с ног и отшвырнул к стене. Нож отлетел в сторону, звякнув о бетон.

— Так-то лучше, ур-род! — Тарас плюнул под ноги жертве, а затем, озлившись, хорошенько пнул. — Это чтобы запомнил, как ножом своим поганым тыкать.

В голове Артёма шумело, болел отбитый бок, и потому он не сразу разобрал смысла слов Рябого.

— …говорят, в Хрущобах один культ возник… Сатанинский, само собой… Так они людей ловят и, как свиней, харчат. Людоеды, в общем. Знаешь, они тебя бы уже, парень, как этого несчастного змеенога, разделывали… Как зовут-то?

— Отвечай, когда спрашивают! — рявкнул Тарас, занеся ногу для следующего удара.

— Лазовский… Артём Лазовский. Я художник, — сказал Артём через силу. Внутри всё сжалось в ожидании боли, но новых пинков не последовало.

— Так вот, Артём Лазовский… Художник! — выделил последнее слово Рябой, заставив подельника коротко хохотнуть. — Мы ж не каннибалы. Зла тебе причинять не станем, но и отпустить просто так не можем. Сам понимаешь, за всё надо платить. А цены по нынешним временам страсть как выросли. Да и жизнь — товар дорогой.

Старший бандит, как указкой, взмахнул окровавленным ножом и повторил:

— Н-да, очень дорогой!.. Так что задолжал ты нам, и немало. Добра у такого босяка нет и быть не может, потому в уплату за спасение мы тебя продадим.

Внутри Артёма шевельнулась злость. Да что ж это такое?! Разве ж можно так издеваться?! Нет, надо было ему в своё время спортом заниматься, а не за компьютером до ночи сидеть. Но кто же знал, что так всё сложится?

— К-кому? — с трудом выдавил он.

— Сектантам! Нет, не этим, людоедам, а другим… Они в районе Дворца спорта обосновались. Сильно, собаки, Меченых не любят, ну то не моё дело. Им рабы нужны, а на обмен они много полезных вещей предлагают… Или у тебя возражения имеются?

Сволочь, ещё и изгаляется! Сколько же всякой гнили после Переноса наружу повылазило! Как же я вас всех ненавижу!

Бессильная ярость душила Артёма, но уроки Тараса даром не прошли, потому вслух говорить он ничего не стал. Дураку ясно, чем закончится. Сила не на его стороне. Даже с ножом он слабее любого из этих сытых наглых мерзавцев.

Разговор прервал шорох у входа. Артём со странной смесью надежды и страха увидел, как на пороге магазина возник второй змееног. В этот раз Лазовскому почти не мешали разломанные стеллажи, он отлично видел часть прохода. Зеленокожее создание уцепилось взглядом за истерзанное тело сородича и издало нечто вроде булькающего шипения.

— Атас!! — заорал обернувшийся на звук молодой бандит, и Рябой стремительно цапнул обрез. Не раздумывая ни секунды, Артём прыгнул к валяющемуся на полу ножу. Это его последний шанс уцелеть этим безумным вечером.

— А ну назад!

Тарас, напуганный появлением нового змеенога, оказался не готов к бегству пленника. Грозно окрикнув Лазовского, он шагнул вслед за ним и поймал за плечо. Появившийся в руке пленника нож его ничуть не напугал. Один раз он с художником уже справился, справится и во второй. Да и вообще, чтобы какой-то интеллигентишка оружие в дело пустил? Пороху не хватит!

Артёму пороха хватило. Извернувшись всем телом, он, не раздумывая, отмахнулся клинком и побежал вдоль стены. Вслед ему понеслось удивлённое:

— С-сука!

Нож глубоко рассёк ладонь, оставив обильно кровоточащую рану. От боли и шока Тарас остолбенел. Серая мышь посмела огрызнуться!

Рябой, происходящего за спиной не видел. Старший бандит медленно обходил кучи мусора, подкрадываясь к зверю. У него картечь, да и стволы укорочены… Из такого оружия змеенога можно завалить только вблизи! Как у него с первым вышло. Но только хищник ждать смерти не стал и внезапно взвился в прыжке, оттолкнувшись хвостом и нижними отростками от пола. Нервы Рябого сдали, он один за другим разрядил стволы в зверя. Первый выстрел оставил в стене выбоину, а второй вырвал в боку у хищника клок мяса. И тогда выяснилось, что змееноги умеют не только шипеть, но и гортанно кричать.

Лазовский прижался к стене недалеко от входа. Он хорошо видел как Рябой с отчаянием на лице отбросил в сторону бесполезный обрез и выдернул из-за пояса охотничий нож. Как забывший о ране Тарас принялся вытягивать топор левой рукой… Не успеют! Змееног уже в двух-трёх метрах от Рябого и разделается с ним в два счёта, а потом займётся Тарасом и Артёмом.

Хищник выбрал иную цель. Запрокинув голову, он вдруг содрогнулся и неожиданно метко плюнул в молодого бандита. Комок слюны попал тому на левую щеку, мгновенно вычеркнув человека из мира живых. Раз, и всё! Отвернувшись от исказившегося в смертельной муке лица, Лазовский засеменил к дверям. Будь что будет, но если он не покинет проклятый магазин, то отправится вслед за Тарасом.

А у Рябого появился шанс — змееноги не способны часто плеваться ядом. Железам нужно время, чтобы выработать новую порцию отравы. Половчее перехватив рукоять, старший бандит надвинулся на низкорослое животное. Звериная кожа толстая, щетинистая, но везде есть слабые места: под горлом, под одной из четырёх подмышек, в нижней точке мускулистого живота. Нужна лишь толика везения.

Хищник снова атаковал первым. Поднявшись на хвосте, точно кобра, растопырив лапы с маслянисто блестящими когтями, он замер на секунду, а затем всем телом сшиб Рябого на пол. Артём успел увидеть, как человеческая рука с зажатым в ней ножом несколько раз ударила змеенога в бок, но ждать окончания схватки не стал. Отбросив в сторону осторожность, он пулей вылетел из магазина и рванул в сторону полуобвалившейся девятиэтажки. До темноты ещё есть время, и он успеет забиться в надёжную дыру, где его не достанут ни хищники, ни бандиты…

Спотыкаясь и падая, он вскарабкался на вершину горы мусора, образовавшейся на месте обвалившейся секции дома, и оттуда перебрался на седьмой этаж. Немного поплутав по коридорам с закопчёнными стенами и выбитыми дверьми квартир, Артём нашёл себе закуток по вкусу — небольшую комнату, заваленную мебелью. Тяжёлый платяной шкаф из настоящего дерева почти полностью закрывал окно, лишь справа оставив небольшую щель. Двери перегородил поставленный стоймя обеденный стол, для надёжности подпёртый кожаным диваном. Обустраивалось всё наспех, словно у сгинувших неизвестно куда жильцов не нашлось даже обычных молотка и гвоздей. Хотя, быть может, и не нашлось. Кто знает, когда готовилось это укрытие? Неделю, месяц назад или сразу после Переноса…

Это всё же лучше, чем ничего, подумал Артём, устраиваясь в кресле у загороженного окна. Пустой желудок тупо ныл, но Лазовский старался не думать о голоде. Он ведь и в магазин-то сунулся ради продуктов, надеялся найти хоть что-то съедобное, пропущенное сотнями мародёров до него. Не сложилось. Вспомнились куски мяса, вырезанные Рябым из тела змеенога, и в животе голодно заурчало.

Да какого чёрта?! От злости скрипнули зубы, и Артём часто задышал. Перед глазами всплыло лицо глумливо улыбающегося Тараса, равнодушная гримаса Рябого, оскал змеенога. Злость в очередной раз быстро сменилась болью и стыдом за собственное бессилие, во рту разлилась едкая горечь.

Проклятье! Неужели такова его судьба — слоняться по городским джунглям, скрываясь как от людей, так и от животных? До самой смерти вести тяжёлую, беспросветную жизнь бича, собирая чужие объедки и день за днём, капля за каплей теряя разум? Почему он раньше не понимал, что мир не ограничивается встречающимися ему на пути неудачниками?

Артём заскрипел зубами, яростно сжимая кулаки. Хотелось подлететь к стене и колотить, колотить по ней до разбитых в кровь костяшек, до искр перед глазами… Почему он не может быть как все?!

Напряжение последних месяцев всё чаще накатывало на него, заставляя срываться. Он больше не мог сдерживать внутри себя жгучую обиду на судьбу, людей и самого себя. В рухнувшем мире не нашлось для него места, его удел — подыхающий от голода бродяга, не способный добыть куска хлеба. Лазовский оказался не готов убивать за бутылку минералки, банку шпрот или пачку сигарет. Новая жутковатая действительность не приняла его, отшвырнув на свалку к таким же, как и он, неудачникам.

Перенос изуродовал людей, выволок наружу всю грязь, все пороки, что таились в их душах. Он превратил толпу в стаю бешеных зверей, рвущих друг другу глотки. Сколько в Сосновске было жителей до Переноса — триста тысяч, четыреста? А сколько осталось теперь? Половина? Десятая часть?

Артёму часто вспоминались первые дни в новом мире. Страх и боль… Огонь пожаров, трупы на улицах, куда-то бегущие орущие люди. Шок от встречи с чуждой, враждебной горожанам, силой, выходящей за рамки их представлений об окружающей действительности. Жителей охватила истерия, жажда крови, желание заглушить страх. Они стремились утопить сознание в дурмане безумия, отринуть боль, хоть на мгновение забыться и не думать о кошмаре вокруг. Артём видел, как сосновчане набрасывались друг на друга из-за неверно брошенного слова, неловкого вздоха или красивых часов на запястье. Барьеры морали рухнули, и некогда нормальные люди убивали и насиловали, с головой погрузившись в творимый ими хаос. Стоило исчезнуть ощущению неотвратимости наказания, когда над человеком перестал висеть дамоклов меч правосудия, как в его душе проснулся похотливый, злобный зверь. Не все обернулись животными, но таких оказалось не слишком много.

Понимание, что город куда-то перенёсся, пришло к людям не сразу. Какая-то сила перемешала здания, сместила улицы, изувечила дороги. Во многих домах непонятно как изменился материал стен — железобетон сменился серым с белыми разводами однородным камнем, — и здания теперь напоминали скалы с вырубленными в них пещерами. Что-то провалилось под землю, какие-то постройки накренились под разными углами, да так и застыли. Весь Сосновск стал похож на цветочную клумбу, в которой всласть повалялся соседский пёс. Катастрофа, но не более того.

В воздухе появились новые густые сочные ароматы, откуда-то вылезли тучи мелкой мошки… Но это ведь ерунда, в промышленном городе заводы и не такие запахи обеспечивают, а мошка… мало ли от чего она расплодилась. Главное, стаи голодных, полупрозрачных тварей, набросившиеся на растерянных жителей сразу после исчезновения драконов, куда-то сгинули, и люди оказались предоставлены сами себе. Почти неделю ничто не отвлекало их от грабежей и разбоя, почти целую неделю!

Потом поползли слухи, но от них сначала отмахивались. Какой другой мир, о чём это вы?! Совсем рехнулись?! Ну так водки выпейте, пока не закончилась. Может, поможет. Но всё больше и больше народа узнавало о стене джунглей на западной окраине, о топях на севере и юге, о пересохшей Грачёвке. Реальность изменилась, и как-то вдруг все поняли, что случился Перенос, и это — навсегда. Страшное слово — навсегда. Они одни и больше не на что надеяться. Город оказался погребён под новой лавиной безумия…

Артёму не повезло, и он сразу лишился дома. Налёт драконов прошёл чуть в стороне, и о катастрофе он узнал, лишь когда проснулся от коротких толчков. Выбежав на балкон, Лазовский никак не мог поверить в происходящее. Как в кошмарном сне, шестнадцатиэтажный дом с мрачноватой торжественностью медленно погружался под землю. Точно под его фундаментом вдруг оказались зыбучие пески.

Он успел выскочить, времени даже хватило захватить одежду и кое-какие вещи. Дурак, думал, что раз уцелел, то самое страшное позади и теперь надо лишь подождать, пока всё наладится… Первые несколько суток Лазовский ночевал на улицах, днём роясь в разгромленных магазинах в поисках продуктов. Пару раз его били менее успешные конкуренты, а однажды он чудом ушёл от ополоумевшего мужика, вооружённого громадным мясницким топором. Обычные будни бездомного бича, к которым он ещё не успел привыкнуть.

Первая Волна пришла в середине дня. Сначала над Сосновском прокатился странный, словно идущий из непонятных глубин звон, а следом пришла она. Заложило уши, в глазах началось мерцание, а все внутренности словно смёрзлись в единый ком. Продолжалось это всего несколько секунд и прекратилось внезапно, будто кто-то повернул выключатель. Боль сразу отступила, единственными свидетельствами случившегося стали тяжесть в голове и кровь из носа.

А за Волной по пятам уже неслась свора монстров. Многоголовые, вооружённые зубастыми пастями, щупальцами и когтистыми лапами призрачные звери, облака ожившего тумана, искрящиеся молниями шары света — Прозрачники, как их стали называть много позже. Порождения иной реальности, подвластные другим законам и обладающие жутковатыми способностями. Вечно голодные, жаждущие тёплой крови, убивающие всех без разбору. За четыре месяца многие из них получили имена: Блуждающие Огни, Гончие, Туманники, Росомахи, Квакши, Медузы. Они приходили, устраивали драки, рыскали среди развалин, находили живых и убивали, много убивали. Проклятые твари пропадали через час или два после ухода Волны, но это были бесконечно долгие часы. И горе тому, кто не успел найти себе убежище!

Но Волна приносила не одни только беды. Каждый её приход словно придавал силы местным растениям. Редкие чахлые кустики, чудом пробившиеся сквозь щели в обвалившихся плитах, вдруг наливались силой и мощью. На глазах лопались почки, выбрасывались новые побеги, зрели плоды. Ползучие лианы поднимались по стенам зданий, на изувеченных дорогах появлялись заросли кустарников. Городские каменные джунгли просто не могли устоять перед атакой армии зелени, а люди… люди получили шанс спастись от голодной смерти. И ужас перед приходом каждой Волны у них смешивался с ожиданием новых урожаев сочных фруктов, питательных семян или сладких корней.

Вместе с Прозрачниками в городе появились и коренные обитатели нового мира. Приползли из болот змееноги, залетели похожие на птеродактилей птицы, пришли болотные пумы, пантеры и чёрные львы. Между человеком и хищниками началась война. Счастливцы, у которых раньше было оружие или же они ухитрились украсть его в магазинах, в отделениях милиции, военкоматах или где-то ещё, теперь без раздумий пускали его в ход. На улицах то и дело гремели выстрелы. Тогда же первые смельчаки выяснили, что мясо многих животных съедобно…

Артём дёрнулся и понял, что задремал. Зябко ёжась — несмотря на влажную духоту, от слабости и голода его сильно морозило, — он чутко прислушался. За окном где-то вдали ревела болотная пума, внизу шуршал камнями крупный зверь. Вроде бы, всё нормально! Неловко перевернувшись на бок, он смахнул с подлокотника нож. Забормотав ругательства, Лазовский сполз на пол и принялся вслепую шарить руками.

Где же ты, чёрт бы тебя побрал?!

Засунув руку под кресло, Артём внезапно замер — пальцы ощутили холод металла. Сердце бешено заколотилось, и художник осторожно, точно драгоценность, вытащил небольшую консервную банку.

Целая! Рот немедленно наполнился слюной. Прижав находку к животу, точно маленький ребёнок куклу, Лазовский плюхнулся обратно в кресло. Все страхи отодвинулись в сторону, уступив место тихой радости: завтра он сможет поесть. Для счастья ведь так мало нужно. С этими мыслями он снова провалился в сон.

После Переноса ему редко снились сны. Нервная система не выдерживала обрушившихся на неё эмоций, давая возможность измученному сознанию раствориться в темноте небытия. Но так случалось не всегда. Порой разум терзали жуткие, сводящие с ума кошмары, и Артём просыпался с застрявшим в горле криком. Он боялся этих безумных видений, дико боялся. Горький опыт Переноса научил тому, что некоторые сны служат предвестниками по-настоящему чудовищных событий.

Последнюю неделю Лазовского преследовало одно и то же видение. Ноги утопают в бесцветной сухой траве, перед глазами стоит серое густое марево тумана. Артём бредёт куда-то вперёд без смысла и цели. Просто так надо — идти! Он упорно шагает вперёд, переступает через рытвины в земле, обходит колючие кусты и перепрыгивает через подгнившие брёвна. Скоро заросли становятся всё гуще и гуще, Артёма со всех сторон окружают тёмные силуэты, серыми тенями проступая сквозь мглу.

Внезапно деревья расступаются. Лазовский выходит на поляну, почти свободную от тумана. В самом её центре стоит огромный — метра два диаметром — пень с идеально ровным срезом. На краю устроилась крупная чёрная птица, задумчиво изучающая Артёма. Ворон! Откуда-то он точно знал, что это именно ворон, а не ворона. Мудрая чёрная птица, столетиями обманывающая смерть, любимый герой русских сказок.

Лазовский протягивает крылатому обитателю сна руку, но в ответ получает один короткий взгляд чёрных глаз и громовое «кар-р»! Тяжело ударив крыльями, ворон устремляется ему прямо в лицо. Кожа ощущает поток воздуха, глаза в мельчайших подробностях успевают разглядеть мощный клюв, иссиня-чёрное оперение. Вскрикнув, Артём заваливается на спину, не в силах оторвать взгляда от приближающейся птицы… и просыпается!

Это утро не стало исключением, но Лазовскому было не до толкования снов. Имелись гораздо более важные проблемы. Только продрав глаза, он кинулся читать надписи на банке. Консервированная кукуруза! Мясу Артём обрадовался бы гораздо сильней, но и так неплохо. Подняв с пола нож, он дрожащими руками расковырял жесть и, загнув острые края, начал жадно глотать сладкую жижу. Как вкусно!

Утерев рот, Лазовский запустил пальцы в банку и начал горстями кидать в рот мягкие зёрна. Он заставил себя жевать, пересилив желание проглотить всё без затей. Вот ведь повезло, так повезло. Больше суток не ел, и такая удача! Волны-то ведь уже неделю не было, и теперь стараниями жителей Слободы невозможно найти даже самый плохонький плод. Всё оборвали и по норам растащили.

— Леонид!

Громкий крик с улицы заставил Артёма поперхнуться. Зажав себе рот, он упал на колени и принялся сдавленно кашлять. Внизу услышать не должны, но всё же… у некоторых после Переноса прорезались весьма полезные способности. Может, и нечего бояться, но произошедшее вчера вечером взывало к осторожности.

— Да говорю же тебе, то место, то… — Неизвестный неожиданно прекратил орать, и до Лазовского донёсся лишь невнятный говор. Беседовавшие внизу люди вели себя так, словно они по-прежнему на тихой и спокойной Земле. Артём передёрнул плечами, вспомнив, как две недели назад слишком долго бродил по городу днём. Трое суток после этого горела кожа на лице, щипало глаза, болели суставы пальцев. Он ещё легко отделался: Меченые, говорят, совсем уж света не выносят.

Артём подошёл к окну и осторожно выглянул наружу. На небольшом пригорке, заросшем местной травой с длинными разлапистыми листьями, собрались четверо молодых парней. Длинноволосые, широкоплечие, одетые хорошо, а не в какие-нибудь обноски. Не бедствуют ребята, совсем не бедствуют. У одного на плече болтался калашников, у другого — помповое ружьё. Артём аж заскрипел зубами от зависти. Люди внизу по нынешним временам считались очень и очень влиятельными. Они способны не только защититься от местного зверья, но и ограбить соплеменника. После Переноса не всякий, у кого есть оружие, стал бандитом, да только безопасней думать иначе. В Сосновске сейчас полно всякой швали.

Сам Артём за все эти месяцы так и не прибился ни к какой группе выживших, предпочитая бродить в одиночку. Шарил по развалинам, забирался в подвалы домов, изредка пробовал местные плоды. Не жил, а убивал время. Он даже больше пары недель на одном месте не останавливался. Сойдётся с кем-то поближе, посидит у костра, поговорит и опять один. Он совсем разучился доверять людям… Слишком много он видел пьяных от безнаказанности бандитов, обезумевших от голода и страха за близких отцов семейств, повылезавших изо всех щелей проповедников и новоявленных мессий. Последние его по-настоящему пугали. Как предугадать поступок фанатика? Их бредовые идеи дарили людям надежду, а ради неё человек способен на всё, на любую подлость и любое зверство.

Слова Рябого о людоедах вчера ничуть не удивили Артёма. Ужаснули — да, но не удивили. Многие теряют разум от голода, но вот тот культ… Он жил первые два месяца в Хрущобах, и секта возникла почти у него на глазах. «Дети Мёртвого мира» — так они себя называли. Мир умер, а выжившим высшие силы послали испытание. Лишь избранных боги заберут в рай, потому люди должны переродиться, отринуть прошлое — законы, нормы морали — ну и дотянуть, само собой, до вожделенного мига. Про их пророка всякую небывальщину болтали, но Артём не слишком-то верил. Ерунда это, сказки, а вот про людоедство он знал наверняка. Видел, как на такого же, как он, одиночку однажды навалились трое «детей». И о чём они потом говорили, оглушив и связав несчастного, тоже слышал… В тот же вечер он в Слободу и перебрался. Дальше бы ушёл, да везде одинаково.

От таких мыслей стало невыносимо тоскливо, и, стараясь отвлечься, Артём вновь выглянул в окно. Эмоции-эмоциями, а за бандитами последить надо. Вдруг и им придёт в голову поискать пленников для торговли.

Внизу царило оживление. Обладатель автомата расстелил на обломке плиты большой лист бумаги и водил по нему пальцем, возбуждённо доказывая что-то остальным. Неужто карта?! Старые потеряли всякий смысл, а новым взяться неоткуда. Или есть?!

Двое бандитов пытались товарищу возражать, показывая то на магазин, то на окружающие дома. Слов разобрать не удавалось, но страсти кипели нешуточные. Спокойствие сохранял лишь один — высокий светловолосый парень в серых джинсах и короткой чёрной футболке. Он стоял чуть в стороне, скрестив на груди руки, невозмутимо наблюдая за спорщиками.

Наконец, видимо, придя к какому-то решению, бандиты прекратили спор. Автоматчик аккуратно сложил карту, спрятал за пазуху и вполголоса что-то уточнил у блондина.

— Карась!!! — внезапно заорал вооружённый ружьём парень, приложив к губам сложенные рупором ладони. — Сколько тебя ещё ждать?!! Карась!

Своего пятого товарища ждать им пришлось недолго. Через пару минут со стороны супермаркета подбежал невысокий толстяк в спортивном костюме «Адидас» и с сумкой через плечо. Голоса вновь слились в неразборчивый гул, но, о чём речь, Лазовский догадался и сам. Пузан показал товарищам знакомый Артёму обрез, топор и ножи, а затем махнул рукой в сторону магазина. Лазовский устыдился собственной трусости. Болван, надо было встать пораньше и самому проверить. Змеенога он испугался! Зато теперь был бы при оружии, а не с этим тупым ножиком ходил.

Находки толстяка вызвали у бандитов оживление, но блондин что-то тихо приказал и все их восторги разом поутихли. Подхватив вещи, пятёрка двинулась в обход дома, где провёл ночь Артём. Шагали они почти налегке, только за плечами небольшие рюкзаки и сумки. Один, помимо прочего, ещё тащил самодельную клетку. До того она стояла за камнем, вот Артём её и не заметил. Внутри проволочной тюрьмы хлопал кожистыми крыльями какой-то зверь — точно разглядеть не удалось. Домашний любимец из местных тварей?! С ума сойти можно. Кругом люди мрут, как мухи, а они с крылатой скотиной возятся. Странная банда, очень странная.

Что же они задумали?

Артём торопливо вытряхнул в рот остатки кукурузы из банки, подхватил нож и выбежал в коридор. Надо найти квартиру с окнами на противоположную сторону! Необычная целеустремлённость бандитов разбудила у него в душе жгучее любопытство. Просто взять и уйти, выбросить пятёрку из головы он уже не мог.

Соблюдая осторожность, Артём спустился на три этажа ниже и вошёл в одну из квартир с выбитой дверью. У самого порога валялся человеческий скелет, и Лазовский на мгновение заколебался. Может, плюнуть на всё? Так выглядят жертвы Блуждающих Огней, и если Прозрачники появились здесь один раз, то придут и в следующий. А Волна ведь в любой миг накатить может. То-то в доме не живёт никто — призрачных тварей боятся.

Решив рискнуть, Артём переступил через останки несчастного и подбежал к окну с пустыми рамами. Пару раз под ногами хрустнуло стекло, заставив сердце предательски ёкнуть.

Эта сторона оказалась солнечной, и, прежде чем выглянуть наружу, Лазовский подстраховался. Достал из-за пазухи матерчатые перчатки, найденные в какой-то разграбленной квартире, и с трудом их натянул. Малы, но других нет. Затем накинул на голову капюшон куртки. Переродившийся город научил обращать внимание на все мелочи.

Когда Лазовский, наконец, выглянул во двор дома, бандиты уже сгрудились перед двумя трёхметровыми каменными стелами, покрытыми замысловатой резьбой. Местная работа, точно не с Земли Переносом занесло! Артём даже пожалел, что не стоит сейчас рядом с бандитами. Или вернуться сюда потом, когда они уйдут?

То, что находка бандитов не случайна, Лазовский убедился через минуту. Блондин протёр ладонью большой прямоугольник на правом рунном камне и с усмешкой оглянулся на товарищей. Судя по напряжённым фигурам, они ждали чего-то необычного и пугающего. Коротко хохотнув, главарь хлопнул толстяка по плечу, после чего достал из бокового кармана рюкзака длинный мел и одним росчерком изобразил на камне значок. Артёму врезалась в память отточенная чёткость движений. Косая линия справа налево, затем вертикально вниз, два сросшихся значка бесконечности по бокам и три круговых петли с горизонтальным хвостиком влево на последней. Такое от нечего делать рисовать не будешь.

Подивившись странной прихоти вожака бандитов, Артём перевёл взгляд на верхушки рунных столбов и вздрогнул. Над камнями сгустился воздух, образовав два прозрачных, тихо гудящих шара.

Потеряв осторожность, Артём вытаращился на происходящее, за что немедленно поплатился. Блондин внезапно обернулся и нашёл взглядом Лазовского. Что-то почувствовал?! Артём словно в замедленной съёмке увидел, как вожак бандитов окликнул толстяка и показал на него рукой.

Надо бежать! Голову прожгла вспышка паники, но что-то заставило Лазовского задержаться. И он смог увидеть, как фигура пузана вдруг поплыла, стала выше, раздались плечи, исчез живот. На руках блеснули когти.

«Меченый!!!» — мысленно охнул Артём, безошибочно распознав мутанта нового мира.

Когда оборотень запрыгнул на стену и пополз вверх, цепляясь когтями за трещины, паутина страха, наконец, отпустила Лазовского. Выдохнув короткое ругательство, он рванул прочь от этих не боящихся света и готовых разорвать его на части сумасшедших мутантов, от их непонятных экспериментов. Вихрем вылетев на лестничную площадку, Артём мгновение поколебался, после чего побежал наверх. Уже знакомый с планировкой дома, он имел перед преследователями небольшую фору. Промчавшись по седьмому этажу, он выскочил через пролом на примыкающую к зданию гору обломков. Будь он менее напуган, так быстро Артёму спуститься бы ни за что не удалось. Он скакал с камня на камень, наплевав на торчащую везде арматуру, битое стекло и ненадёжные выступы осколков плит. Не задумываясь, перепрыгивал через проломы.

Он рискнул и вырвал-таки у врага победу. Оборотень ещё только появился в проломе, его товарищи обегали дом вокруг, а Артём уже нёсся во весь дух к холму с двумя покосившимися высотками прямо через развалины третьей. Её обломки усеивали землю вокруг, образуя сложный лабиринт. Самое то для беглеца, желающего сбить со следа погоню!

«Идиот! Решил посмотреть, чем занимаются люди успешные, не такие, как ты, приспособившиеся к новому миру?! Ну так получай погоню и разъярённого оборотня за спиной», — на бегу корил себя Артём, проклиная собственную беспечность.

Петляя между горами битого кирпича, подныривая под арки сломанных перекрытий, Артём вихрем пронёсся через руины. Он дважды неудачно подвернул ногу, один раз упал и раскровянил ладони, а под конец задел плечом торчащий из плиты штырь. Лазовский мчался на пределе возможностей. В голове шумело, и на какой-то миг — быть может, по вине измученного лишениями тела — ему показалось, что перед ним летит чёрный ворон, закладывая лихие виражи на крутых поворотах и хрипло каркая.

Бред! Настоящий бред! Артём замедлил на мгновение бег, смахивая со лба пот. Видение тут же исчезло, точно и не было его никогда.

Остановился он лишь на вершине холма. От напряжения огнём горели лёгкие, перед глазами летали искры. Пробежка далась нелегко: больно много сил он истратил со времени Переноса. Плохо ел, мало спал…

Следом за ним из развалин никто не выбежал. Что, решили оставить в покое?.. А ведь точно. Приглядевшись, Артём увидел столпившихся по ту сторону каменного лабиринта бандитов. Один, два, три… Ага, вон стоит четвёртый, и пятый появился. Белоголовый вожак с даже отсюда видимым раздражением рубанул воздух рукой, резко развернулся и зашагал обратно. Остальные двинули следом.

— Ф-фух! — шумно выдохнул Артём и плюхнулся на землю. Сразу заболело отбитое, поцарапанное тело, он опасливо ощупал изодранное плечо. Ничего, терпимо. Кровь уже остановилась.

Сколько небылиц по городу бродит о сгинувших хозяевах здешних мест, сколько страшилок. Рассказывают о полуразрушенной пирамиде на южной окраине, о невидимых домах, о затянутых мглой проломах в стенах зданий, о странных рисунках… Столько болтовни, а Артём с чем-то подобным впервые сталкивается. Или он раньше просто внимания ни на что не обращал? В душе крепло ощущение, точно он проснулся после долгого сна. Перенос будто приглушил все чувства, затуманил разум, и приходить в себя Лазовский начал только теперь. Медленно, шаг за шагом, словно после долгой болезни.

— Что, сынок, обидел кто? — вдруг поинтересовался старческий голос с тщательно запрятанной хитринкой.

Артём немедленно вскочил, готовый отступить при одном намёке на угрозу.

— Меченый! У меня на глазах перекинулся в какого-то урода с клыками и когтями, а потом следом бросился… — тяжело дыша, честно выдал Артём и развернулся к говорившему.

Справа на невысоком балконе обнаружился благообразного вида дедок. Седой, с аккуратно подстриженной бородой, он кутался в махровый халат и довольно щурился. Рядом на перилах стоял гранёный стакан, на два пальца заполненный чем-то градуссодержащим. Артём даже головой затряс, посчитав старика болезненным наваждением.

— Хорошо выглядишь, отец! — наконец выдавил из себя Лазовский.

— А на что мне жаловаться? Здоровье здесь стало, тьфу-тьфу, просто на зависть, да и сыновья старика не забывают. Подкармливают! — На лице пенсионера расплылась довольная улыбка, сделав его похожим на азиата. Те в старости вот так же выглядят — маленькие, сморщенные, а жизненная сила ключом бьёт.

Перенос причудливо раскидал дома, привнеся в архитектуру города шокирующее разнообразие. Эти две высотки всего лишь наклонились друг к другу, а между ними возник высокий холм: как раз вровень с этажом восьмым-девятым. Лианы обвили и здесь переродившиеся в камень стены, землю покрыл ковёр из трав, а у самых балконов росли густые кусты с бледно-зелёными плодами. Один из таких фруктов дед сорвал прямо на глазах у Артёма, очистил ножом от кожицы и жадно впился в мякоть.

Какие у него ровные зубы! Захотелось последовать примеру старика и угоститься плодами, но Лазовский решил не спешить. Уж больно тот уверенно себя вёл.

— Хотя еды здесь и так полно! — вытирая рукой рот, доверительно сообщил Артёму пенсионер, чем окончательно его добил. То, что старика совсем не заинтересовала история об оборотне, Лазовский уже забыл… А зря!

— Отец, я тебе сколько раз говорил: если кого видишь, то нас зови! — недовольно раздалось у него за спиной, и Артём, чертыхнувшись, повернулся к новому собеседнику — крепкому на вид парню в такой же, как и он, спортивной куртке с надвинутым капюшоном. Руки тот держал в карманах. Пусть наклонённые дома и образовывали здесь густую тень, но всё же… Такие предосторожности Лазовского почти обрадовали.

— Да он безобидный… Кого-то из Перевёртышей увидал, так от испуга сюда аж взлетел, — снисходительно сообщил дед через голову Артёма.

Слова родителя сыну совсем не понравились. Набычившись, он уставился исподлобья на гостя и мрачно потребовал:

— А ну, убирайся отсюда, безобидный. Это наша территория, мы первые её заняли. И если с кем из Меченых повздорил, так разбирайся с ним в другом месте. Ясно?!

Парень с усилием выдрал кулаки из кармана и, разжав пальцы, показал пятерню Артёму. Чужая плоть уже знакомо задрожала, и кисти приобрели новую форму. Разглядев чуть коричневатую кожу и чёрные когти, Лазовский дёрнулся, как от удара. Похоже, он забрёл в настоящий заповедник мутантов.

— Ладно, я ухожу, — покосился на старика Артём.

— Иди, иди…

Ему показалось или клыки деда действительно заострились? Не желая больше задерживаться среди этих монстров ни на минуту, он заспешил прочь. Спиной он долго ощущал их взгляды, хотя, быть может, то просто разыгралось воображение. Оглянуться Артём не рискнул.

Заныла подвёрнутая во время бега нога, и Лазовский спускался по склону осторожно, боясь оступиться. Под ложечкой ныло при одном воспоминании о банде во главе с тем блондином. Вдруг решили пойти на хитрость, обогнув холм с другой стороны. И теперь ждут, когда кто-то слишком любопытный сам придёт к ним в руки. Хотя нет, не успеют, времени маловато прошло.

Да из-за чего они так взъелись-то на него?! Что такого он увидел?! Ну открыли эти Меченые какую-то местную тайну, подобрали ключи к древней машине. Неужели боятся конкурентов?! Он не раз слышал о существовании крупных банд, но раньше от чего-то и мысли не допускал, что их лидеры могут заглядывать несколько дальше борьбы за кусок хлеба. Вновь стало стыдно за собственные неудачи.

Оказавшись у подножия холма, Артём с опаской огляделся. Вроде бы, никого из бандитов нет! Хотя улица уже не выглядела такой пустынной, как рано утром. Вдали несколько грязных, заросших мужиков катили бочку из-под мазута. К старой пятиэтажке шла женщина с двумя детьми. Рядом шагал насупленный отец семейства в драном камуфляже, сжимая в руках потёртый «калаш». Глаза настороженно зыркали по сторонам. Двое парней, громко хохоча, тащили на шесте ободранную тушу местного зверя. У каждого на поясе даже не длинный нож — короткий меч, за спиной охотничьи ружья. За их весельем скрывалась хищная настороженность, и уж наверняка они никого не оставили без внимания. Волки, из людей вырастают волки! Они переживут смутное время, приспособятся, если уже не приспособились, а такие, как Артём — слишком слабые, честные, упорно цепляющиеся за остатки гуманности, — останутся в прошлом. Вымрут.

Преследовавшие Лазовского бандиты были правы. Взглянув на ставший чужим город немного под другим углом, Артём понял это совершенно ясно. Новой породе людей-охотников до всего будет дело. Устояв перед Волнами, Прозрачниками и голодом, они будут зубами вырывать у мира его тайны. И, похоже, что борьба уже началась. Пока он помойной крысой роется в мусорках, другие делают первые шаги в новую жизнь.

Лазовский прислушался к своим ощущениям и не нашёл ни капли удивления от увиденных способностей Меченых. Пусть он слышал от других бродяг байки про оборотней и колдунов, но ведь не верил. А теперь… теперь готов поверить во что угодно. Он словно стряхнул с себя чары подавленности, отошёл от шока Переноса и впервые загорелся желанием всё изменить. Здесь можно жить, надо всего лишь самому стать другим. Твёрже и сильнее.

Он свернул со ставшей оживлённой улицы в подворотню и пересёк пару дворов. Лучи солнца, несмотря на все его ухищрения, на кожу всё-таки попадали. Началось слабое жжение, торопящее с поисками укрытия. Народу на улице всё равно, а ему солнечный день настоящая мука. То ли он никак не привыкнет, то ли Перенос слишком сильно повлиял…

Наконец, Артём вышел на небольшой пустырь, в центре которого торчали из земли три верхних этажа провалившейся шестнадцатиэтажки. Если никем не занято, то лучшего укрытия на случай Волны не придумаешь. Прозрачники не любят подземелий.

Осторожничая, Лазовский обошёл дом по кругу, присматриваясь и принюхиваясь.

Показалось?!

Артём ещё раз втянул носом воздух и процедил сквозь зубы ругательство. Одну из квартир уже заняли. Её жилец запалил костерок и, судя по запаху, жарил мясо. Желудок Лазовского тоскливо завыл, в памяти всплыло решение начать жить по-новому, стать сильней, и Артём решительно сжал в кулаке нож. Он только припугнёт и сразу попросит поделиться. Да, именно так!

Убеждая себя не трусить, двинулся к наполовину утонувшему в земле балкону. Шаги сами собой замедлились, и последние метры Артём уже крался. Нож в руке подрагивал, тряслись поджилки, но он не отступал. Перескочив через ограждение, Артём замер у балконной двери, и лишь с минуту там постояв, наконец, решительно встряхнулся и, толкнув дверь, вошёл внутрь.

Глава 2 Вождь Меченых

Это провалившееся под землю здание Захар приглядел давно. Многие сторонились таких домов, боясь однажды сгинуть под завалами вместе с давшими укрытие стенами, но не он. На его взгляд, возможность переждать под землёй нашествие Прозрачников перевешивала любой риск. Да и сами страхи слишком преувеличены. Пока ещё ни одно такое строение не рухнуло, продолжая оставаться символами Переноса.

Внизу всё осталось по-прежнему. Тонны земли не набились в квартиры, не заполонили проходы. Будто здание просто медленно сползло по огромной трубе с твёрдыми стенами и замерло, достигнув дна. Вот только не было там никаких твёрдых стен. Впервые спустившись на подземный этаж, Захар это первым делом проверил. Земля как земля… Что ж, одной загадкой нового мира больше!

За четыре месяца город дважды пережил жуткие ливни, вызывавшие настоящие потопы на улицах. Русло пересохшей Грачёвки тогда вновь наполнялось водой, а несчастные сосновчане спасались в уцелевших многоэтажках. Огромные пустоты провалившихся высоток оказались затоплены. Мародёры смело хозяйничали на ближайших к поверхности уровнях, но вот дальше, ближе к воде, спускались не все.

«Страшно там. Просто жуть берёт!» — сказал Захару один случайный знакомый, но пояснять ничего не стал. Он тогда посмеялся над мужиком, но стоило самому спуститься на пять-шесть этажей вниз, как все доставшиеся от предков инстинкты начали в голос вопить: «Беги отсюда, идиот!» С глубины доносились невнятный шёпот тысяч голосов, шорох шагов и глухие стоны. А если убрать факел и посмотреть с лестничной площадки вниз, то где-то там мелькали серые тени и вспыхивали искры.

Нет, глубоко под землёй Захару и вправду делать нечего. У него и наверху дела имеются. Жареный бегунок, к примеру. Захар потянул носом и принялся торопливо ворочать прут с насаженной тушкой. Чуть не подгорело!

Поймал он зверька в Верхнем парке, в той его части, где теперь находился Сад камней. Выкопал вертикальную ямку и кинул на дно чуть подгнивший плод кровавника. Через час вернулся, и ему осталось лишь вытащить наверх застрявшее животное. Здесь ведь важно не прогадать и прийти вовремя, иначе обязательно найдётся воришка и обчистит ловушку.

— А соли-то у меня и нет! — расстроенно вспомнил Захар.

Можно поискать на кухне, но мародёры там всё вверх дном сто раз перевернули. Ладно, и так сойдёт. Положив вертел между кирпичами, Захар подкинул в очаг обломок доски и поставил на огонь кастрюлю с десятком жёлто-зелёных плодов, залитых водой. Их лучше отварить — для здоровья так безопасней будет.

Уже столько времени прошло, а он по-прежнему испытывал ощущение нереальности происходящего всякий раз, как устраивался на отдых в какой-нибудь квартире. Изодранный диван, разбитый телевизор в углу, изрубленная мебель, и… весело потрескивающий костерок на полу. Тут же рядом притащенные с улицы кирпичи, ведро с водой и мешок с припасами. Сущее варварство!

Слабый скрежет металла по камню, донёсшийся со стороны балкона, заставил Захара насторожиться. Кто-то решил заглянуть на огонёк?! Зверь или человек?! Подхватив «калаш» и ступая по-кошачьи мягко, он перебрался в коридор, оттуда — в соседнюю квартиру и осторожно, стараясь не шуршать наваленным на полу хламом, выскользнул на улицу. Теперь прокрасться обратно и понаблюдать за гостем. Вдруг с таким связываться себе дороже выйдет?!

Захар осторожно заглянул внутрь через приоткрытую теперь дверь… Нет, вроде бы обычный парень, не зверь и не монстр. Замер посреди комнаты, башкой вертит.

— Стоять!!! Руки за голову!! — Захар ворвался внутрь, как учили, быстро и стремительно, сметая врага мощью натиска.

Растерянно стоящий над его обедом незнакомец не успел даже повернуться, как Захар подскочил к нему вплотную и хорошенько приложил прикладом автомата по пояснице. Удар швырнул незваного гостя вперёд, прямо на жареного бегунка. Скрючившись от боли, он задел ногой кирпич, уронив мясо на грязный пол. Ещё шаг, и вода из перевёрнутой кастрюли залила огонь. Захар, аж взвыв от злобы, сбил пришельца с ног и принялся с ожесточением пинать.

— На, на!!! Получай, гад!

Тому ничего не оставалось, кроме как елозить на спине и пытаться руками защитить лицо от безжалостных ударов. Вспышка ярости быстро прошла, и Захар отошёл обратно к балкону. Закрыв дверь, подобрал вертел с мясом и сел на диван.

— Ну что ты будешь делать! — со злостью проронил он, свирепо зыркнув на сжавшегося в комок гостя. Брезгливо морщась, Захар принялся срезать ножом грязь. — Такой обед испортил!..

Избитый незнакомец попытался что-то сказать, закашлялся и лишь пробормотал:

— Извини…

Он подтянул ноги и сел, привалившись спиной к стене. Из разбитого носа текла кровь, и гость принялся бестолково размазывать её по лицу.

— Извини, говоришь… Ты зачем сюда припёрся?! — агрессивно спросил Захар. — Тебя кто звал?!

Не дожидаясь ответа, он откусил от тушки немаленький кусок и снова пристроил прут между кирпичами. Злобно ворча, присел на корточки перед залитым очагом и принялся ворошить сырые деревяшки.

— Твою мать, а!

Исподлобья зыркнув в сторону гостя, Захар принялся по новой складывать костёр. Обернувшись, подтянул к себе плотный матерчатый мешок и на ощупь вытянул смятый листок. Банкнота! Сунул под сложенные шалашиком щепки и поднёс спичку.

— «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, остров невезения в океане есть», — спел он, безбожно фальшивя. — Казалось бы, почему остров невезения, если весь «зеленью» покрыт?! А ответ прост как репка: «зелени» полно, а потратить её негде. Да, негде! Эх…

Разгорелось пламя, и Захар проворчал, ни к кому особенно не обращаясь:

— Сказал бы кто раньше, что тысячные купюры на растопку пускать буду, без разговора в морду бы дал!

Незнакомец напомнил о себе тихим шорохом. Захар повернулся на звук и тут же вскочил на ноги, выматерившись в голос. Мерзавец незаметно подбирался к ножу, отлетевшему к стенке.

— Э, так не пойдёт!

Ногой отшвырнув опасную игрушку от сгорбившегося в ожидании трёпки гостя, Захар принялся шарить по карманам.

— Ага, вот он… — удовлетворённо заметил он и гаркнул: — Живо встал! Руки за спину!!

Схватив пленника за волосы, рывком заставил его подняться и тут же для профилактики врезал кулаком под дых. Остальное заняло у Захара лишь пару минут. Заломить чужаку руки за спину, стянуть запястья тонким ремнём, соорудить на шее затяжную петлю… Сущая ерунда при должной сноровке!

— Вот теперь порядок! — довольно произнёс Захар, подножкой сбивая незнакомца на пол. — Жестоко, не спорю, но сам знаешь, какие нынче времена. Ты ведь тоже не просто так на огонёк ко мне заглянул… Главное, не дёргайся, а то петля душить начнёт!

В ответ он получил лишь хрипение ещё не приноровившегося к путам человека. Пока Захар восстанавливал нарушенный дракой порядок, связанный гость молча ворочался и сопел. Как-то даже скучно — не выругался ни разу! Лежит, на боку, глазами зыркает, да рожу кривит!

Первым не выдержал тишины именно Захар. С удовольствием отобедав, он улёгся на диван лицом к пленнику и достал из нагрудного кармана пачку сигарет. Закурил.

— Тебя как звать-то?

Потянуло сквозняком, и в очаге оглушительно стрельнуло, заставив гостя вздрогнуть.

— Артём Лазовский… Я тебе ничего плохого не хотел… Зачем ты сразу драться-то?! — сказал он с фальшивым возмущением.

— Угу, и потому припёрся с ножом. Знаем, проходили… — закивал Захар. — А был-то кем… до Переноса?

— Художником. Рекламные буклеты оформлял, — пояснил Артём, пытаясь улечься удобнее.

— А-а, интеллигент, значит… Меня Захаром кличут. Ненахов Захар, инкассатор.

Не вставая с дивана, он шутливо отдал честь. Разговор его развлекал, привнося в послеобеденный отдых приятное разнообразие.

— Р-рад знакомству… — сказал Лазовский, криво улыбаясь, и добавил: — Развяжи, а? Будь человеком!

— Так полежишь, — бросил Захар, глубоко затягиваясь сигаретой.

— Но я ведь тебе не враг! Да, не спорю, пришёл, собрался припугнуть ножом и попросить немного еды…

— О, господи! Интеллигенция — это не люди, а какие-то инопланетяне! Ты определись: либо угрожать, либо просить, — возвёл Ненахов глаза к потолку. — Да и неужели ума не хватает понять, что сила не в ноже, а в тебе самом. Такой бестолочи, как ты, даже танк не поможет. Любой дурак за шкирку из люка выдернет и по шее накостыляет. Ума не приложу, как ты столько месяцев продержался-то.

Забывшись, Артём дёрнул плечом, отчего в горло тут же врезалась петля.

— Не шевелись, дурак, — посоветовал Захар. Щелчком отправив окурок в угол, он закинул руки за голову и задумчиво уставился в потолок.

— Что ты со мной сделаешь? — нарушил молчание Артём.

Ненахов с интересом на него уставился.

— Я уж думал, не спросишь. Боишься, да?

— Сейчас… плохие времена. Встречаются каннибалы. — Голос Лазовского дрогнул.

— Верно, встречаются… Особенно в Хрущобах. Я там полрожка расстрелял, пока от меня отстали. Хотя, и в других районах кое-кто людоедством не брезгует. От таких, правда, соседи быстро избавляются, — с удовольствием поддержал тему Захар. — А ещё есть обезумевшие уроды на юго-западе. Так людей достали, что Меченых теперь там ну просто очень не любят. Своих-то мало осталось, потому готовы платить за чужих любыми товарами. Ты, случаем, не мутант?

Вопрос отчего-то сильно не понравился Артёму, и он мрачно замотал головой.

— А то, смотри, Церковь Последнего дня большую силу набрала. Если жить надоело, то они враз с билетом на тот свет помогут!

— Зачем издеваешься? — вдруг зло прохрипел Лазовский, чем удивил Захара. Гляди-ка, а ведь есть у гостя характер, есть.

— Да настроение такое, заодно, что с тобой делать, решаю. Кровью руки марать не хочу, а продать… Дикость это. Знаю, рассуждать так, в общем-то, глупо, но не лежит у меня душа тебя сектантам в лапы отдавать. Кому другому ещё можно, да только не сектантам-фанатикам. Добрый я. — Захар коротко хохотнул. — Вот и думаю, на кой ты мне сдался?!

— Связал тогда зачем? Выгнал бы на улицу и всё… — Почувствовав, что больше ему ничего не грозит, Артём осмелел.

— А чтоб не дурил. Вдруг кровь в голову ударит, и ты отомстить решишь? Станешь вокруг дома крутиться, а там, чем чёрт не шутит, нужный момент и подгадаешь. Засну я там или ещё что… Мало ли.

— Но не можешь же ты держать связанным меня вечно! — воскликнул Лазовский и тут же осёкся. На лице Захара появился неприятный прищур.

— Почему же нет? Ещё как могу! Оттащу тебя вниз на три-четыре этажа, там и оставлю. Если тебя кто тронет, или сам с голоду помрёшь, то я как бы и ни при чём. Но это будет слишком жестоко, ведь так?

Ненахов поднял с пола нож Артёма и повертел его в руках.

— До чего дрянная сталь, а?

Хмыкнув, он кинул оружие в раскрытую сумку. Лазовский недовольно шевельнулся, но смолчал.

— Я тебя отпущу. Просто так возьму и отпущу… Только вечером, сразу как начнёт темнеть. Сам знаешь, зверьё на охоту выйдет, вот у тебя времени на всякие глупости и не останется. Займёшься поисками надёжной берлоги, — невозмутимо продолжил Захар. — А сунешься в дом, так я тебя грохну без лишних разговоров.

— И чем это лучше обычного убийства? — прохрипел Артём. Судя по лицу, ему до боли хотелось встать и набить Ненахову морду.

В ответ Захар беззлобно рассмеялся.

— У тебя будет шанс выжить и очень немаленький! А я при любом раскладе буду избавлен от твоей назойливой персоны. Познакомься мы иначе, то тебя бы никто не гнал… Здесь ведь полно квартир!.. Но сосед-вор мне не нужен, а уж затаивший зло, тем более. Так что извиняй, но вечером тебя ждёт приключение.

— С-сволочь!

— Что поделаешь, такова жизнь.

Не желая слушать сорвавшегося-таки на ругань пленника, Захар собрал вещи и ушёл в соседнюю комнату. От прежних хозяев остались кровать без ножек, разбитый телевизор в углу и трюмо с треснувшим зеркалом. Что особенно хорошо, окно оказалось заклеено газетами — с улицы его никто не разглядит. Прикрыв за собой дверь, он не поленился и соорудил простенькую сигнализацию из валявшихся тут же пары пустых консервных банок, треснувшей бутылки и двух обрезков верёвки. Если кто полезет в комнату, то он точно услышит. Швырнув в изголовье кровати сумку, Захар завалился прямо поверх пыльного покрывала и вытянул ноги. Хорошо!

За стенкой Артём продолжал бубнить ругательства, заставив Ненахова раздражённо сплюнуть.

— Козёл!

Возникло желание подняться и хорошенько двинуть мерзавцу в зубы, но лень победила.

Ничего, покричит-покричит и сам заткнётся, умиротворённо подумал Захар, устало прикрывая глаза. У него чуткий сон, и если кто решится побеспокоить, то автомат вот он, под рукой.

Умение засыпать где угодно и когда угодно, стрелять, драться и постоянно ждать от жизни подвоха он приобрёл в армии. Совсем молодой ведь был, дурак ещё. Отец в институт поступить помог, а ума не вложил. Вот он тогда и покуролесил немного. Девочки, друзья, пьянки-гулянки…. О том, что надо ещё и учиться, как-то забыл, а зря. Повестка из военкомата пришла через неделю после отчисления. И сразу — учебка, разведрота, Чечня. Ему повезло, и он не получил даже царапины. Смешно, ведь на гражданке вечно все шишки собирал. Года не было, чтобы в какую-то передрягу не попал, а тут такая удача.

Как отслужил, Захару предложили остаться по контракту, но он отказался. Война уже поперёк горла стояла, домой хотелось. Капитан Уваров — мировой мужик — тогда пообещал, что Захар передумает и вернётся. Кто возьмёт на работу вернувшегося с войны солдата, да ещё без образования?

В правоте капитана Ненахов убедился весьма скоро, месяца не прошло, но возвращаться в армию не стал — попросил отца и тот пристроил в инкассаторы. Не самая престижная работа, но Захара она устраивала. Скучновато, конечно, чужие деньги возить, да и завидно как-то, но он привык. А потом случился Перенос…

Они тогда с Ванькой Дугиным на окраину ехали, зарплату в больницу везли. Маршрут привычный, спокойный, у них вообще ни разу никаких происшествий не случалось. И когда началась эта чертовщина, оба растерялись. Ещё бы не растеряться, когда в небе воронка открылась, а из неё летающие твари повалили. Они ведь тогда, кретины, машину остановили и вверх уставились. Идеальная мишень для дракона! Вот один чем-то невидимым по ним и врезал, хорошо, промазал немного. Взрывной волной броневик в кювет отбросило.

Дугин погиб сразу, а вот Ненахову повезло — отделался шишкой на лбу. Очнувшись, сперва даже решил, что умом тронулся: кругом взрывы, на дороге машины полыхают, а по небу крылатые чёрные тени носятся. Вот только больно реалистичным бред оказался…

Как окончательно в себя пришёл, забрал у Дугина автоматный рожок. Напарнику он уже ни к чему, а Захару пригодится. Подхватил мешок с деньгами и вылез наружу. По инструкции положено остаться внутри и ждать подмоги, но разве могли её авторы предусмотреть налёт драконов?

Искать объяснения происходящему закалённый войной Захар не стал. Хорошенько всё осмыслить можно и потом, сначала надо уцелеть. Даже пусть у него случился приступ острого бреда и галлюцинаций, санитаров можно подождать там, где будет поспокойней. Деньги же взял на всякий случай, для страховки, чтобы потом, когда всё закончится, не пришлось отвечать за потерю вверенных ценностей…

Но ничего не закончилось.

Город провалился в ад, которому не было конца и края. Даже на войне не творилось таких ужасов. Там хотя бы точно известно, кто враг, кому нельзя спину подставлять и где свои. Здесь же тебя может предать даже собственное тело. Он пришёл с северо-западной окраины со Складов, где сотни несчастных оказались истерзаны не прекращающимися превращениями. Необратимые уродства сводили людей с ума, обращая их в кровожадных монстров. Секта «чистых» у соседей в районе Дворца спорта просто не могла не возникнуть. Слишком много бед им принесли Изменённые, слишком много жизней унесли. Но теперь страдали и те, кто сохранил человеческий облик. Такие, как Захар.

В царящей вокруг неразберихе Ненахова радовало одно: до него не дошло ни одного слуха, где говорилось бы о перенесённых в новый мир других городках из области. Не повезло одному лишь Сосновску, а значит родители, сестра и брат остались на Земле. От этой мысли становилось спокойнее на душе, не так терзали страх и одиночество…

Звяканье покатившейся банки мгновенно разбудило Захара, вырвав из липких щупалец очередного кошмара. Ещё не понимая, что к чему, он скатился с кровати и уже с пола взял дверь под прицел. Спросонья он ещё не слишком хорошо соображал, но на появление в проёме тёмной фигуры прореагировал правильно.

— Стой! Кто идёт! — Палец на спусковом крючке, голос твёрдый и уверенный.

— Ну-ну, тихо. Я не желаю зла, — попросил гость, нарушивший сон Захара. — Прошу прощения, если помешал.

На слова пришельца Ненахов попросту не обратил внимания. Мало ли что там он говорит. Раз чужак, то следует ждать любого подвоха. Держа гостя под прицелом, Захар медленно встал. Незнакомец выглядел необычно — как-то чересчур опрятно и аккуратно. Непривычно для города, где нет прачечных, регулярного водоснабжения и электричества. Чистый десантный камуфляж, высокие ботинки со шнуровкой, лицо скрыто маской с прорезями для глаз и рта. На поясе кобура с пистолетом, а рядом нож.

Нацеленный на него автомат гость попросту игнорировал. Вертел головой, с интересом оглядывая комнату.

— Ты прав, помешал, — наконец, пробормотал Захар, облизав губы. — С тобой есть ещё кто?

Вместо ответа гость внезапно повернулся к треснувшему зеркалу и с удовольствием заметил:

— Славно получилось. Давно хотел попробовать…

— Что?! — переспросил Ненахов удивлённо.

Незнакомец повернулся к нему, тонко улыбаясь.

— Не стоит так волноваться. Последнее время мне по душе разные эксперименты. — Подчёркнуто медленно он развёл руки и кивнул в сторону зеркала. — Посмотри, не правда ли, забавная картина?

Пришелец вёл себя неправильно, подозрительно и оттого опасно. Захар ждал любого подвоха, но всё же мазнул взглядом по старому зеркалу… И не смог оторваться! На покрытой пылью треснувшей поверхности расходились концентрические круги бледно-серого тумана. Они притягивали к себе, завораживали, так и норовили засосать в неизведанные глубины. К ужасу Захара, он не мог пошевелиться, мышцы словно обратились в кисель, сознание начала затягивать липкая паутина безразличия. Он пытался бороться, прилагал все силы, чтобы отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Весь взмок, но тщетно. Ловушка не желала отпускать попавший в её сети разум.

— Неплохо, молодой человек, очень неплохо. Столь упорно сопротивляться притяжению Изнанки удаётся немногим, — точно издалека донёсся голос незнакомца. Захар почувствовал, как из его рук мягко вынимают «калаш». — Верю, при должной тренировке из тебя выйдет толк.

Удар по щеке стал для оцепеневшего Захара полной неожиданностью. Боль острой бритвой полоснула по вискам, перед глазами замелькали звёздочки. Он застонал и упал на колени.

— Ты не стесняйся, не стесняйся. Некоторых после подобного мутить начинает, так что давай… Не сдерживайся, — без особой издёвки посоветовал проклятый мучитель, возвращаясь обратно к выходу из комнаты. Упавшего на четвереньки Ненахова он осторожно обошёл, случайно задев ногой.

— Не дождёшься, сука! — яростно прорычал Захар, поднимая глаза на врага. Всё нутро болело, желудок так и норовил исторгнуть съеденное. Ничего, прорвёмся! Покачиваясь, Захар встал и нашарил на поясе нож.

— Извини, но драться с тобой мне резону нет, — с прежней невозмутимостью сообщил незнакомец, и вышел в дверь, бросив на ходу: — В этом деле меня Вадим заменит.

— Стой, сволочь!!! — выдохнул Захар, шагнув следом. Уйдёт ведь, гад! Выносливый организм стремительно приходил в норму, и последствия странного видения почти не ощущались.

— Его зовут Хмурый. — Ввалившийся в комнату здоровенный мужик в таком же, как и у забравшего автомат мерзавца, камуфляже, перегородил Захару дорогу. — А ещё Кардиналом. И нам не нравится, когда какой-то щенок пытается его оскорблять.

Сплюнув, Ненахов тут же объяснил здоровяку, кем именно он считает этого Хмурого-Кардинала, и в каких отношениях тот находится с животным миром Земли и местными тварями.

— Хватит! — Названный Вадимом мужик говорил негромко, но звучало это настолько веско и убедительно, что Ненахов немедленно заткнулся. — Командир назвал тебя Меченым… Из Перевёртышей. Давай, брось нож и покажи, на что способен!

— Да пошёл ты… — огрызнулся Захар и встал в стойку.

Вадим лишь тяжело вздохнул, хрустнул шеей, повёл плечами и… преобразился. Черты лица заострились, нижняя челюсть выдалась вперёд, и из-за нижней губы теперь торчала пара великолепных клыков. Сам он стал ниже ростом, руки казались необычайно длинными. На пальцах появились чёрные когти.

Сердце предательски ухнуло в пятки, и Ненахов стрельнул глазами в сторону заклеенного газетами окна. Оборотень предупреждающе зарычал и сделал осторожный шаг вперёд.

Вот ведь влип, тоскливо подумал Захар. Внизу живота возникла сосущая пустота, дико хотелось оказаться отсюда как можно дальше. Он же видел такое не раз, когда слонялся в районе Складов. Такие же монстры вынудили его покинуть столь богатое на полезные находки место.

Играя клинком, перебрасывая его из руки в руку, Захар тянул время, выискивая пути для побега. В драку надо лезть лишь на своих условиях. Но оборотень не собирался давать ему передышку. Ещё раз заворчав, он сделал шаг вперёд и попытался достать Ненахова лапищей. Захар ловко повернулся и, пропустив руку перед собой, полоснул противника клинком по запястью. Мимо! Он не успел удивиться проворности оборотня, как чудовищная сила выдрала нож из пальцев.

— Покажи! — Клыки мешали Вадиму говорить, но Захар его понял.

Присев, почти упав на пол, он выбросил вперёд обе руки с растопыренными пальцами, метя в живот Перевёртыша. Одновременно с этим пальцы неуловимо быстро удлинились, обзаведясь острыми иглами когтей.

— Х-ха! — рявкнул Вадим, а Ненахов ощутил как запястья оказались в плену чужой хватки. Необычайно сильной, не оставляющей шансов освободиться. Впрочем, Захар не собирался сдаваться и, откинувшись на спину, врезал ногой вперёд и вверх. Оборотень опять успел повернуться и принял удар на бедро. Упорное сопротивление его неожиданно озлило. Он внезапно выпустил руки Захара и залепил ему кулаком в скулу.

Ненахову показалось, будто в голове взорвалась бомба. Вдобавок к мощному удару он ещё приложился затылком о стену. Перед глазами поплыло, и когда Меченый схватил его за горло и рывком поставил на ноги, он мог лишь вяло отбиваться руками.

— Всё, хорош! — прикрикнул Вадим. Его слова снова звучали чётко и ясно. — Остынь, кому говорю!

Для профилактики хорошенько встряхнув пленника, вернувший человеческий облик оборотень потащил его в соседнюю комнату. Захар не успел ничего понять, как оказался посажен на диван рядом с притихшим и по-прежнему связанным Артёмом.

— Ты его не сильно покалечил? — спросил первый гость. До того он о чём-то увлечённо беседовал с молодым парнем в такой же, как и он сам, форме.

— Да нормально всё, командир. Легонько по башке приложил, делов-то. Так, чтобы мозги вправить…

— Знаю я твоё «вправить». — Хмурый подошёл к валяющемуся в полуобморочном состоянии Захару и сжал пальцами его виски. Повернул ему голову, заставив посмотреть себе в глаза. — Сейчас будет немного неприятно.

Ненахов не успел толком и в смысл слов-то вникнуть, как перед глазами замелькали искры, и в голове словно извержение вулкана началось. Он заорал от страшной боли.

— Тихо! — строго потребовал Кардинал. Его голос прорвался сквозь завесу мучений, и Захар тут же почувствовал облегчение. Через несколько секунд всё прошло — в сознании появилась приятная лёгкость, вернулось зрение. Он покрутил головой, провёл пальцами по щекам, дотронулся до век, пробежался по лбу и взъерошил волосы.

— Все на месте? — насмешливо уточнил Хмурый, а стоящий рядом парень едва заметно улыбнулся.

— Что вам надо? — хрипло спросил Захар, обежав глазами комнату. Балконную дверь перегородили Кардинал с парнем, у входа замер Вадим, вертящий в руках автомат Ненахова. Обложили, гады!

— Тебя, — просто ответил Хмурый, чем сильно удивил Захара.

— В каком смысле?

— Мне нужны такие, как ты… Сильные, умелые воины, сроднившиеся с новым миром. Нам здесь жить, растить детей и внуков, от этого никуда не денешься. А значит — надо строить новую жизнь. Наша встреча случайна, но упускать шанс заполучить ещё одного бойца я не собираюсь.

Захар поймал себя на том, что слушает незваного гостя с неослабевающим вниманием. Тот говорил настолько проникновенно, убедительно и веско, что завораживал, заставлял себе верить. Силён, собака!

— Хотя давайте сначала представимся друг другу. Приношу извинения за столь… грубое знакомство, но иначе ведь никак. Люди потеряли последние крохи доверия, чужаков боятся и ненавидят… Так вот, меня зовут Алексей Геннадиевич Дымов, хотя чаще именуют просто Хмурым. Кое-кто из местных прозвал Кардиналом, и многим это прозвище весьма нравится. — Дымов покосился на стоящего в дверях Вадима. — Как зовут вас?

— Захар Ненахов, — нехотя произнёс Захар и не удержался от усмешки. — Можно без отчества!

Кардинал вновь повернулся к Вадиму и вопросительно поднял бровь.

— Оборотень. Почти дошёл до Первой Пелены, но застрял и теперь топчется на месте. Справится ли сам… Не знаю! Но материал хороший, может выйти толк.

— Кто бы сомневался… — пробормотал Дымов.

Захар нахмурился. Свои свежеприобретённые таланты он предпочитал скрывать.

— Откуда вы узнали? Этот ваш Вадим ведь ещё до… драки сказал.

— У тебя воспалена кожа. У обычных людей это заметно не так явно, а у Меченых первый признак. Прямо настоящий бич Изменённых, способный загнать в могилу.

— А как же ваш здоровяк? — Ненахов кивнул на оборотня. Тот недовольно фыркнул.

— Вадим? А он прошёл Вторую Инициацию или Пелену. После Первой Меченый может контролировать процесс изменения. Без особых усилий, легко перекидывается, принимает новый, выплывающий из глубин подсознания, облик. — Кардинал прищёлкнул пальцами. — Все эти когти, зубы, заострённые уши и прочая дребедень… Слишком уж глубоко в нас сидит такое представление о звере… Вторая Пелена открывает простор для фантазии, позволяет лепить из своей плоти нечто принципиально новое. Тело становится пластичным и стойким к лучам местного светила. Оборотень получает свободу!

— Внушает… — Захар впервые разговаривал с человеком, столь уверенно рассуждающим о творящейся с людьми чертовщине. Сам он давно погряз в пучине самых диких и фантастических догадок, в какой-то момент решив просто принять всё как есть. Воздействие окружающей среды и точка! Но Кардинал заставлял себе верить, звучащая в его голосе убеждённость подкупала. Ненахов на время даже забыл об обиде на пришельцев.

— Внушает и ещё как! Жаль только до Второй Инициации доходят далеко не все Перевёртыши, — с сожалением ответил Хмурый. Окончательно втянувшийся в беседу Захар вдруг уточнил:

— Почему же тогда вы закрываете лицо? Если так много знаете, то почему боитесь солнца?

— Просто я, уважаемый Захар, немного не такой Меченый. Другой. Со своими проблемами, отличными от остальных. И вы успели познакомиться с моими талантами. — Хмурый встретился с Ненаховым взглядом, и того кольнуло воспоминание о клубящемся в зеркале тумане. — Я Сноходец!

— Кто?

— Сноходец, виритник — выбирайте имя по вкусу. Мне вот больше импонирует старомодное «виритник». Колдун с «дурным взглядом». Есть в этом нечто романтическое, неправда ли? — тихо рассмеялся Хмурый. — Но и «Сноходец» звучит неплохо.

Стоящий рядом с Кардиналом парень невежливо хмыкнул.

— Что толку в словах?! Главное — сила, а слова сами собой приложатся.

— Сила? — переспросил Хмурый, приподняв бровь. — Сила вызывает зависть, пробуждает разные дурные желания и мечты… Страх мне кажется гораздо более серьёзным аргументом. Даже сильный чего-то боится, и потому главное — уметь страх внушать!

Захару вновь с содроганием вспомнился случай с зеркалом.

Да ты умеешь внушать даже не страх, а ужас!

— Мы немного отклонились от темы. Так вот, Захар, я предлагаю вам завязать с вашей разгульной вольницей и, как говаривали в старину, уйти под мою руку.

— Считаете себя князем? — спросил Ненахов не без иронии.

— Нет. Но они — считают! — Дымов поочерёдно указал на Вадима и не представившегося парня.

Мысль прибиться к какой-нибудь успешной шайке давно крутилась в голове Захара, но удобный случай всё никак не представлялся. Нынешний Сосновск оставлял человеку небогатый выбор: влиться в чужую банду, создать свою собственную или пробовать выживать в одиночку. Последним он был уже сыт по горло, а собрать вокруг себя людей не так просто, как кажется. Оставалось найти тех, от кого не станет потом муторно на душе, выбрать лидера, за которым не стыдно пойти. В смутное время вождь во многом определяет будущее племени. Дурак зазря угробит всё и вся, а умный выскочит сухим из воды и выведет остальных. И, кажется, судьба свела его именно с таким человеком. Или тот сам его нашёл, не важно. Если бы ещё их встреча не оказалась подпорчена бесцеремонностью Хмурого…

Кардинал угадал мысли Захара.

— Думаешь, можно ли мне доверять? Раз я так круто взял при первом знакомстве? Напал сам, натравил своего бойца… Не буду спорить, жёстко и даже жестоко. Но таково время. Некогда умолять и упрашивать, проводить экзамены и тесты. Мы на войне, а здесь иные законы. Меченые — это сила, с которой вскоре будут считаться. Они те псы, что смогут сберечь стадо…

— Власти хотите? — бросил Ненахов, растянув губы в улыбке. Но Хмурый отпираться не стал.

— Не просто хочу, а обязательно получу её.

Почувствовав холодок в его словах, Захар весь подобрался, точно перед прыжком, и спросил:

— Если я откажусь… Что тогда?

Вместо Кардинала ответил Вадим.

— Да сдохнешь ты. Никто тебя пальцем не тронет, сам сдохнешь. Недели через две, а то и раньше. Организм просто не выдержит превращения!

— Ты-то жив! — бросил Ненахов недавнему противнику.

— Он сам смог пройти через Первую Пелену. Ещё в первый месяц. После этого его надо было лишь хорошенько подтолкнуть, и он прорвался через Вторую. Кое-кто из первых справился и сам, но остальным надо помогать… А тебя, тебя надо вести за руку. Ты хорошо шёл, но остановился, застрял на полпути. Скоро начнётся регресс, дар оборотня выйдет из-под контроля, и ты либо умрёшь, либо станешь безмозглым монстром.

Страшные слова Хмурого раскалёнными иглами врывались в мозг. Захар поверил сразу, всем сердцем. Это знание сидело где-то внутри, и разговор лишь подтолкнул его, заставил выплыть наружу. Именно так появились чудовища на юге, а становиться кровожадной тварью он не хотел.

— И кто же поможет мне пройти через Пелену, Вадим или другой… оборотень? — глухо спросил Захар.

— От оборотня в таком деле никакого толку. Помочь советом может, но этого мало. Нужны умения, недоступные ни одному из известных мне Перевёртышей. Без Сноходца не обойтись, — пояснил Кардинал, хищно улыбаясь.

«И почему я совсем не удивлён?» — мысленно воскликнул Ненахов и уже вслух произнёс:

— Кажется, вы нашли подходящие аргументы.

— Нашёл, — согласился Дымов. — Но учти, я раскрою твои способности, сниму ярмо раба собственного тела, введу в семью таких же Меченых. Взамен же мне нужно одно — верность. До самой смерти! Предателю нечего ждать от меня пощады.

— Я понимаю, — досадливо отмахнулся Захар. Ну что он его, за ребёнка держит? О дверях, в которые можно войти, но нельзя выйти, он представление имел. — Что надо делать? Принести клятву на крови, есть землю…

— Достаточно просто согласиться.

От опасной мягкости в голосе Сноходца по спине Ненахова побежали мурашки. Язык вдруг присох к гортани, потому он просто кивнул.

— Отлично! Думаю, теперь тебя можно познакомить с Тагиром. Он мой помощник в делах… я бы сказал, сверхъестественного плана, — совсем другим тоном сказал Дымов, а парень в такой же, как и у него, маске шутливо отдал честь. — Твоим непосредственным командиром станет Вадим, бытовые вопросы решай с ним. Я же займусь обучением… с завтрашнего дня.

Тиски напряжения, сковавшие Захара, медленно разжались. Он вздохнул и с интересом посмотрел на Вадима, покинувшего свой пост в дверях. Оборотень подошёл к дивану и одним движением спихнул затаившегося, точно мышь, Артёма на пол. За серьёзным разговором Захар о нём просто забыл.

Несостоявшийся воришка тихо чертыхнулся. Судя по широко распахнутым глазам, он чего-то дико боялся. Ненахов на мгновение ощутил жалость к парню, но вступаться не стал. Рубикон пройден. Назад пути нет. Он сам ещё испытывал нечто вроде головокружения от своего скоропалительного решения. В какой-то час решиться на шаг, которого удавалось избегать несколько месяцев. Мистика какая-то. Захар даже заподозрил здесь влияние особых способностей нового командира, но тут же с негодованием их отмёл. Нечего всё валить на колдовство и прочую муть, сам он принял решение, сам. Давно вызрело желание стать частью чего-то большего, а Дымов лишь пришёл и снял урожай.

— Чего перепугался, дурак? — презрительно бросил Вадим, толкнув ногой Артёма. Кардинал и Тагир раздражённо на него посмотрели и вышли на балкон, прикрыв за собой дверь. Недовольство Сноходцев ничуть не тронуло оборотня. — Потом ещё благодарить будешь.

— Может быть, отпустить парня… — предложил Захар.

— У Хмурого на него другие планы, — решительно отрезал Перевёртыш, но потом смягчился. — Мы ведь в дом не просто так сунулись. Бывали здесь и не раз. Местные перекати-поле, вроде тебя, о том знают и не лезут, делам нашим не мешают. И вас бы шуганули, так Кардинал в каждом Меченого разглядел. Своими способами. — Вадим неопределённо пошевелил пальцами. — Своими, да. В тебе точно, а в нём лишь намёки. Сам видишь, солнца он боится, да и Тагир о какой-то метке говорил. Не знаю, я никаких меток не вижу и слава Богу… С тобой разобрались, а вот ему предстоит одна… проверка. На Сноходца. Кардинал говорит, иначе никак. Если Дар этот проклятый в крови проснулся, то утихнуть он уже не утихнет, а вот сам развиться не сможет. Толчок нужен.

— Так за чем дело стало?

Оборотень удивлённо покосился на Захара.

— Не простое это дело, опасное. И от воли испытуемого напрямую зависит. Проявишь стойкость — уцелеешь и силёнок наберёшься, а тряпкой окажешься, так и сгинешь, как собака. Он же, — Вадим кивнул на красного от злости Артёма, — как услышал от командира об обряде, так словно взбесился. Тагира лягнул, меня едва не укусил… Пришлось врезать ему хорошенько, чтобы остыл.

Распрощавшись с жизнью одинокого бродяги, Захар решил проявить к пленнику снисходительность.

— Да ладно тебе, парень. Чего бунтуешь зря. Выполнишь, что от тебя хотят, и свободен. Сам ещё к Кардиналу попросишься.

— Зря бунтую, говоришь? — сказал Артём с яростью. — Зря?! Скажи, а на моём месте ты бы захотел встречаться с Прозрачником?

Ненахов не нашёлся что ему ответить.

Глава 3 Инициация

В голове судорожно металась мысль об обещанном Хмурым ритуале, и Артём почти не вслушивался в голоса Вадима и Захара. К чему все эти разговоры, если совсем скоро его ждёт встреча со смертью. Порождения иной реальности не щадят никого, убивая без жалости и сострадания. Какой смысл прикрываться словами об испытании, раз нет надежды выжить?!

Странное дело, но страха почти не было. Вернее, он был, сердце билось как сумасшедшее, но гораздо больше было злости и даже ненависти. Ему дико, до исступления, хотелось освободиться и вцепиться в глотку проклятому Кардиналу, отомстить за унизительные пинки здоровяку-оборотню… Пустые мечты! Даже будь он свободен, он не смог бы справиться и с обычным бандитом, не говоря уж о Меченых. Проклятье!

— Кончай зубами скрипеть, — бросил Вадим. — Хочешь жить — забудь обо всём, сосредоточься на драке. И дерись, дерись до конца! Трус не переживёт встречи с Прозрачником. Если выстоишь, то станешь другим человеком. Ну а нет, так скатертью дорога… В местном аду полно земляков. Глядишь, и замолвят словечко-то.

Захару происходящее, видно, не слишком нравилось, но он молчал. Да Артём на его помощь и не надеялся. Зачем тому рисковать жизнью ради чужого человека?

Со двора донеслись громкие голоса, что-то крикнул Тагир. Оборотень прислушался и, расплывшись в улыбке, толкнул локтем Ненахова.

— Вот и остальные подтянулись. Сейчас работы много, так что тебя мы им представим чуть позже. Время поджимает.

— Какие-то тайны? — В голосе Захара проскользнула обида.

— Да нет. Мы ж здесь собрались коллегу этого зверёныша проверять… — Оборотень кивнул на мрачно сопящего Артёма. — Вас ведь случайно встретили. Если со временем не успеешь, то потом почти неделю ждать. Кому это надо?

Балконная дверь скрипнула, и в комнату заглянул Тагир:

— Вадим, тащи сюда кандидата.

Лазовский похолодел. Кровь отлила от лица, мышцы размякли. Он не сопротивлялся, когда оборотень с Захаром подхватили его под мышки и поволокли на балкон. Артём лишь беспомощно переставлял ноги, тоскливо уставившись в пол.

На улице перед домом кипела работа. На небольшой площадке, заваленной щебнем, битым кирпичом и осколками плит, суетились шесть человек. Молча и деловито, не отвлекаясь на разговоры, они растаскивали мусор. В паре метров от балкона прямо на земле сидел безоружный бледный парень, а над ним возвышался здоровяк с автоматом «кипарис» через плечо.

Вид работающих людей вывел Артёма из оцепенения. Чего он опять сопли распустил? Так и пойдёт как баран на бойню?! Бежать надо, пока не поздно, бежать.

Рванувшись изо всех сил, он освободился из захвата, но не успел сделать и шага, как его сбила с ног подсечка. Захар выслуживается, сука! Лазовский упал, ушибив локоть и отбив бок о камень. Но не думая о боли, он снова попытался вскочить.

— Не балуй! — рыкнул Вадим, и Артём ощутил на шее здоровенную лапищу. Кожу кольнули острые когти. Он замер, боясь шевельнуться.

— Шустрый!

— Это хорошо, может, и переживёт обряд…

Когда Артёма подвели к площадке, на него никто не обратил внимания. Тагира с Хмурым интересовал лишь паренёк, названный Василием.

— Как настроение, Василий? — спросил Хмурый.

— Что-то не очень, Кардинал… Боюсь! — попытался улыбнуться тот, но получилась лишь жалкая гримаса. Стоящий рядом охранник что-то успокаивающе забубнил.

— Поверь, если не растеряешься, проявишь твёрдость, то всё будет хорошо, — мягко произнёс Хмурый, а Тагир согласно закивал.

Ишь ты, как о своём заботятся. Мрази! — со злостью подумал Артём. Насильно навязанное испытание не прибавило ему любви к окружающим. Но вид «коллеги» чуточку приободрил. Пусть не известно, какая проверка ему предстоит, но раз с этим Василием так носятся… Значит, есть надежда уцелеть.

— Мы его две недели назад нашли. Сначала на базе жил, а потом Тагир в нём Меченого разглядел, — тихо сказал оборотень Захару.

— Так у вас ещё и база есть? — Ненахов не скрывал удивления.

— А ты думал, мы бомжами по городу бродим? За голодранцев держишь?!

Возмущение своего сторожа Артём пропустил мимо ушей. Услышанное оказалось очень интересным, а мысли отвлекали от предстоящего обряда. С каждой минутой страх усиливался, и он был рад отвлечься.

Значит, у вас есть лагерь? По Сосновску поисковые отряды шатаются, пока остальные в безопасности отсиживаются? Что-то не доходили до Артёма слухи о поселениях Меченых. Зато о невидимых улицах и пропавших домах слышал не раз. Неужели они обосновались в каком-то незримом убежище?! Повезло людям, ничего не скажешь.

Вспомнилась встреча с бандой Леонида. Быть может, те два рунных камня с ореолом из дрожащего воздуха вели в такое вот потаённое убежище, складку пространства, где можно не бояться нападений монстров и врагов из людей?!

…Площадку, наконец, очистили от крупного мусора и в дело пошли совковые лопаты. Создаваемый шум наверняка должен был привлечь внимание любопытных из соседних домов, но улицы словно вымерли. Похоже, местные знали об отряде Кардинала и связываться с ним не желали. Жаль, знакомства Артёма ограничивались узким кругом таких же, как он, бродяг-одиночек. Интересно было бы послушать сплетни об этой банде Меченых.

Стали видны первые результаты работы бойцов Хмурого. Шаг за шаг оголялась каменная плита в форме неправильного многоугольника. Зашуршала самодельная метла, очищая от пыли сложную резьбу. Ничуть не удивившись, Артём узнал в извлекаемом на свет камне родственника виденных ранее покрытых рисунками столбов. Странно другое, откуда Кардинал узнал о его существовании?

Вопрос озвучил Захар.

— Ну и что они там откопали? И откуда вообще про место узнали?

— Откуда, откуда… Плита раньше на виду была, но, чтобы людям зря глаза не мозолила, мы её спрятали. А насчёт того, что она такое… Это ты у Кардинала или Тагира спроси, я в этих тонкостях ничего не смыслю.

А я тем более, подумалось Артёму, и он опасливо поёжился. Связанные руки затекли, и движение отозвалось болью.

— Может развяжете, а? — попросил он дрогнувшим голосом.

Оборотень недовольно заворчал, помял пальцами его запястья и звонко цыкнул зубом.

— Почему нет? Снова решишь сбежать, так я тебя в один момент догоню и на этот раз все рёбра пересчитаю. А вред какой принести у тебя духу не хватит.

Он подцепил кончиком ножа ремень, и острый клинок играючи рассёк искусственную кожу. Артём со стоном принялся растирать руки и, восстановив кровообращение, скинул с шеи ослабевшую петлю. Захар буркнул под нос нечто неодобрительное, но поднимать её не стал.

— Готовьте парней! — приказал Кардинал.

Началось! Дыхание перехватило, Лазовский растерянно уставился на дрожащего Василия. Парень медленно вставал с помощью охранника, колени его заметно тряслись.

— Пошевеливайся. Небось, не баба, чтобы на руках тебя носить. — Резкий толчок в спину привёл Артёма в чувство. Озираясь, как загнанный зверь, он ступил на плиту.

Кардинал подошёл к отдыхающим рабочим. Негромко всех поприветствовав, Хмурый заговорил с отделившимся от толпы мужиком в зелёной маске и чёрной косухе. Командир что-то ему втолковывал, кивая на Артёма.

— Ложитесь, — потребовал Тагир у участников ритуала.

Первым послушался Василий. Он осторожно улёгся вдоль грубо вырубленной линии и широко раскинул руки. Щёлкнули наручники, и «коллега» Артёма оказался прикован к вырезанным в камне петлям. Через минуту та же участь постигла и ноги.

— Двигай, парень. Твоя очередь! — сказал Вадим ободряюще и похлопал Артёма по плечу. — Забудь о бегстве. У тебя осталось два выхода — сражаться или сдохнуть.

Несмотря на мягкость в голосе, оборотень не отходил от Лазовского ни на шаг.

— Куда его…

— Вторая линия! — раздражённо махнул Тагир.

На Артёма он потратил ещё несколько минут. Несимметричность резьбы немного усложнила дело. Петли располагались далековато, и Лазовского попросту распяли на плите.

— Долго я так не выдержу! — простонал Артём, прерывисто дыша.

— Потерпишь. Теперь нет времени даже просто освободить тебя! — бросил Тагир. Психика играла с Артёмом странные шутки. Он вдруг не к месту заметил, что помощник Кардинала говорит со слабым акцентом, чуточку растягивая гласные. — Давай, соберись. Задатки у тебя есть, осталось о силе воли вспомнить. Что бы тут ни случилось, помни, если будешь стоек, то всё обойдётся… Мужики, время!

Артём не видел, но, судя по шороху шагов, люди Кардинала поспешили к вросшему в землю дому, оставив командира наедине с испытуемыми.

— Запомните два правила. Бороться до конца и не кричать! Они не любят, когда кричат. Очень не любят. Потому, как бы больно ни было, вы должны молчать.

Стало понятно, чьи интонации пытался копировать Тагир, но на фоне оригинала все его старания смотрелись детской забавой. Такую властность скопировать нельзя. Дымова с тем же успехом можно было прозвать не Кардиналом, а Королём. Он бы точно справился…

Хмурый по очереди внимательно посмотрел в глаза Лазовскому и его соседу. В руках у него появилась пластиковая бутылка. Отвернув пробку, Дымов принялся лить воду в небольшую квадратную выемку почти в центре плиты.

— Зеркало готово, — удовлетворённо объявил Кардинал, как только стихло бульканье. Медленно разогнув спину, он вдруг замер, к чему-то прислушиваясь. — И Волна идёт… Что ж, удачи! Пришло ваше время.

В отличие от остальных, уходил Хмурый без особой спешки. Словно не было в приближающейся стихии для него никакой опасности. Спокойно поправил выскочившую из-за ворота цепочку с пластинкой-медальоном и неторопливо зашагал к дому…

Волна?!! До Лазовского не сразу дошёл смысл страшного слова. За месяцы после Переноса оно стало прочно ассоциироваться со смертельной угрозой, требующей искать укрытие. Помимо своей воли, он панически задёргался, забился в путах. Но предупреждение Хмурого прочно засело в голове, и Артём сражался с наручниками молча. Так он и встретил приход Волны — нелепо изогнувшись, тщетно пытаясь высвободить руки. Вонзившиеся в тело разряды боли прогнали истерику, отшвырнув сознание на самую границу бреда.

Артёму начало казаться, что от налитой у него в ногах воды исходит белое свечение. Со дна каменной чаши поднимаются пузырьки воздуха и громко лопаются у поверхности. Шипит обильная пена. На лицо падают отблески призрачного огня… Представшая перед ним картинка оказалась пугающе яркой, заставив Лазовского крепко, до кровавых мушек, зажмуриться.

Внезапно захлопали крылья, правую щёку задело что-то жёсткое. Дёрнувшись, Артём распахнул глаза и уставился на крупного ворона. Старый знакомец со жгуче-чёрным оперением, большим клювом и мудростью во взоре! Видно, Лазовский окончательно сошёл с ума, раз его галлюцинации теперь оживают.

— Кар-р! — проорала птица, недобро покосившись. Боком скакнув к дёрнувшемуся Артёму, она изловчилась и с силой долбанула его клювом в скулу. Так ведь и глаз выклюет!!! Лазовский испуганно отвернулся.

Но Василия слева от себя он не увидел. Товарищ по несчастью полностью скрылся за пеленой тумана, в котором просматривалась туша неизвестного животного. Прозрачник! Если долго вглядываться, то можно даже разглядеть силуэт похожего на льва хищника. Льва?! Удивление огненной иглой прошило сознание Лазовского. Это что, Серебрянка, Проглот, или как там ещё его люди называют?! Крик ужаса умер на губах. Безжалостность Кардинала свела его с самым страшным хищником!

После Переноса люди привыкли бояться. Они сроднились со страхом, унижениями, презрением бандитов. Они боялись всего и вся, с ужасом засыпая и просыпаясь. Столько проблем! Как укрыться от животных, спастись от людей, пережить Волну. Как и где найти кусок хлеба. Их распирали эмоции, расшатывая психику…

Артём ничем не отличался от остальных. Порой он почти физически осязал ту зыбкую грань, за которой начиналось безумие. Лишь остатки гордости и самоуважения не давали скатиться до животного уровня. В страхе нет ничего постыдного, он естествен для любого живого существа. Но важно не поддаться этому чувству, держать его в узде и не позволить управлять тобой.

Сейчас, осознав своё соседство с несокрушимым и неуничтожимым посланником смерти, Артём вдруг успокоился. Невозможно бояться вечно, к страху привыкаешь, но и это не объясняет испытываемые им ощущения. Разум словно разорвал оковы эмоций, очистился от шлаков чувств, появилась необычайная ясность сознания. Пришло озарение.

Артём с отстранённым интересом наблюдал за ритмично вспыхивающими искрами внутри тела Серебрянки. В мареве тумана плавали золотые пузырьки, проскакивали крохотные молнии. Игра перетекающих друг в друга форм, мельтешащие образы… Как же красиво! Если бы Лазовский сейчас мог хоть что-то испытывать, то он кричал бы от восхищения.

Издалека донёсся крик животного ужаса и непередаваемой муки. Злорадно закаркал невидимый ворон. По эфирному телу Проглота побежали волны сладострастия, замельтешили красные змейки удовольствия… Звериное очарование хищника исчезло. Следом рухнули барьеры сознания, и Артём содрогнулся от нахлынувших ощущений. Кричать, нельзя же ведь кричать! Какого чёрта этот болван открыл рот?!

Разобраться в происходящем Лазовский не успел — в теле зверя возникли завихрения, из туманных глубин возникли два молочно-белых шара глаз. Они приковывали к себе внимание, завораживали, манили. Артём не успел поймать тот миг, когда очи монстра внезапно стали угольно-чёрными. В его мозг вдруг вломилась чужая сила, серый поток, норовящий уничтожить сознание, воспоминания, способность ощущать себя и мир — всё то, что и делает человека человеком. Артём увидел собственную смерть, пришедшую к нему в виде ментального тарана, сокрушившего разум.

Всё, конец. За спиной пропасть, а впереди один лишь враг. Рассудок помутился от ужаса, и Артём ощутил себя перепуганной, зажатой в угол крысой. С оскаленными зубами, налитыми кровью глазами, исступлённо визжащей в морду торжествующему убийце.

Крыса?! Он крыса?! Внезапно нахлынула бешеная ярость. Нет, он не будет покорно ждать прихода небытия. Уходить за грань надо тоже уметь, чтобы последней твоей мыслью была гордость за себя самого, так и не ставшего трусом.

Наверное, этот душевный порыв, внезапное решение достойно уйти, сжигая себя в борьбе, стал единственно верным поступком за последние месяцы жизни. Собрав волю в кулак, Артём сам двинулся навстречу гибели. Серый поток врезался в барьеры его воли, обтёк, охватил в кольцо, начал искать щели и лазейки, просачиваться тоненькими струйками. Понимая, что проигрывает, Артём не отступал. Он бился, и уже неважно, как раненый медведь или обезумевшая крыса, он желал лишь одного: враг должен заплатить за его смерть. Такое исступлённое упорство и злобное остервенение заставили Серебрянку сначала дрогнуть, остановиться, а затем и позорно бежать. Хищная тварь, устрашённая сопротивлением жертвы, ринулась прочь из его сознания, трусливо поджав хвост. Но Артём, бросивший все силы в горнило схватки, метнулся следом. Коршуном ударив в спину Проглота, он вдруг обрёл небывалую мощь и разорвал иллюзорное тело хищника. Последнее, что он услышал, прежде чем навалилась чернота, стал торжествующий крик ворона. Лазовский только и успел мысленно послать назойливой птице проклятие, как сознание провалилось в бездну…

— По морде его хлещи, по морде!

Незнакомый голос настойчиво прорывался через завесу адской боли, вытягивая из плена беспамятства.

Чем такие муки испытывать, лучше умереть, проскочила порождённая страданиями мысль. Возвращаться в реальный мир Артём не желал.

— Забудь, давай его так потащим! — немного истерично закричал второй голос.

Даже сквозь боль Лазовский испытал раздражение. И помереть спокойно не дадут, гады!

— Нельзя. Если не вернётся в сознание через минуту, то придётся убить. Иногда в таких, как он, часть разума погибает, уступая место зверю. Ещё раз связываться с подобной тварью я не собираюсь. Может быть, вы желаете? Новые ощущения всё-таки, опять же будет о чём друзьям рассказать у костра…

— Кардинал, да мы… Мы это так, просто…

— Да, Кардинал, мы его сейчас быстро в чувство… А если что, то и…

Кардинал?!! Упоминания этого имени Артём вынести не мог. У него должок имеется к проклятому мерзавцу, надо бы вернуть.

Лазовский и сам не заметил, как проснулось желание жить. Он пошевелился, раскрыл пересохший рот и застонал.

— Ага, оклемался, сволочь!

— Точно! Поднимай его.

Голова раскалывалась от дикой боли, тело ломило, ныли окаменевшие от судорог мышцы, но Артём не кричал. Слишком прочно в голове засело условие выживания при встрече с Прозрачником, слишком много он успел пережить за время скоротечной схватки. Единственный стон, вот что смогли услышать от него Меченые. Лазовский разлепил глаза и, щурясь, уставился на тающую тушу Проглота. Он его что, и вправду убил?!!

К ногам вернулась чувствительность, и Артём перевёл взгляд вниз на джинсы. На штанинах расплывалось тёмное пятно.

— Что, земляк, в штаны напрудил? Ты это… сейчас слабину дал или, вообще, по жизни такой герой? — расхохотался всё тот же истеричный голос слева, и Артём начал медленно поворачивать голову. Боль на мгновение отступила, а внутри словно заворочался, пробуждаясь, посаженный на цепь зверь.

Внезапная пощёчина разом остудила гнев Лазовского и вернула боль. Он заскрипел зубами, сдерживая стон. Любитель бить по лицу, кажется, ему знаком.

— Не давайте поймать ваш взгляд! — мрачно рявкнул Кардинал, прикрыв ладонью глаза обвисшего в чужих руках Артёма. — И наденьте ему повязку, сейчас уже можно.

На лицо Лазовского скользнула шершавая ткань, отрезав от мира. Сил протестовать не было.

— А ты, кретин, из-за длинного языка вполне можешь нажить себе врага, — бросил Хмурый уже исполненным равнодушия голосом и отошёл.

У Артёма снова пропала ясность мыслей. Пусть он больше не впадал в забытье, но и контролировать себя не мог. В голове царил сумбур. Он, вроде бы, понимал, что его куда-то волокут, а потом осторожно спускают вниз. Чьи-то руки поддерживают, тормошат, брызгают в лицо водой. Голоса вокруг сливаются в ровный гул, из которого никак не удаётся вычленить отдельных слов. Перед глазами плывёт темнота, сильно тошнит. Кто-то сунул в рот горлышко фляги и заставил глотать обжигающе-холодную воду. Артём немедленно поперхнулся и долго надрывно кашлял. Потом он стоял на коленях, а за плечи его придерживал какой-то мужик. Лазовский попытался отмахнуться от помощи, но его тут же вывернуло прямо на ноги доброхота. К общему шуму добавилась отборная матерщина пострадавшего.

— Да помогите же ему лечь, мать вашу! — Новый голос перекрыл общий гам, наведя в комнате подобие порядка. — Распустились, в-вояки!

— И укрыть не забудьте. Лишний свет парню сейчас ни к чему.

Тагир, узнал говорившего Артём. Они что, всем отрядом здесь собрались?! Захотелось разлепить сами собой закрывшиеся глаза, но на лоб тут же легла мозолистая рука.

— Спи давай, земляк!..

— А ему можно?

— Теперь можно. С Изнанки он самим собой вернулся, потому и сон будет просто сном. И ему хорошо, и нам не опасно.

Что же вы сделали со мной, сволочи? Мысль проскользнула как-то лениво, не в силах преодолеть дремоту. Ладно, он сейчас немного, самую малость, полежит, а потом всё выскажет вслух. Да, именно так!

Последним, что он запомнил, стала зыбкая тень хлопающего крыльями ворона…

Очнулся Артём резко, точно вынырнул с глубины на поверхность. Всё тело болело: затекло в неудобной позе, словно за время сна он и не пошевелился ни разу. Нос щипало от запаха сырости и старого белья. Какой-то мерзавец укрыл его одеялом с головой, и теперь он весь взмок от пота.

— Я называю их Предтечами… Кто-то называет Древними или ещё как… Сути-то это не меняет! Они были и куда-то пропали, а на освободившееся место свалились мы. — Артём узнал голос Кардинала. Вряд ли у кого-то ещё можно встретить такую гремучую смесь властности и уверенности в своей правоте. — Я ведь одним из первых прошёл Инициацию Изнанкой, стал Сноходцем. Прямо в день Переноса! Так что время овладеть новыми способностями у меня было… А как почувствовал силу, так принялся исследовать окружающий мир. Искал, всюду копался и почти сразу начал натыкаться на следы этих самых Предтеч.

— Я тоже раз видел… Следы… Высокий, метров десять, не меньше, столб прямо за Складами. Каждое утро появляется, полчаса постоит и исчезает. Многие сначала за галлюцинацию принимали. Потом-то привыкли.

Вторым собеседником оказался Захар. Парень вёл себя уверенно, с Дымовым общался почти на равных.

— Слышал, да… Занятная штука. А вот мне повезло натолкнуться на эту плиту. Волна тогда была, я в доме и укрылся. Смотрю, а Прозрачников так и тянет на площадку с рисунками. Начал изучать… Тогда и выяснил, что без воды в чаше твари приходить перестают. Манок отказывается работать…. Сейчас не дёргайся, спокойнее!

Последняя фраза пробудила в Артёме любопытство, и он осторожно стянул краешек одеяла. В комнате царил полумрак, через занавешенное окно пробивались редкие лучики света. В ногах кровати на белых табуретах, глядя друг другу в глаза, сидели Ненахов с Хмурым. По обнажённому торсу Захара то и дело пробегала дрожь изменений. Темнела кожа, из кончиков пальцев тянулись когти, а на суставах вырастали наросты шипов.

— Здесь не надо спешить. Контроль и только контроль. Я сейчас держу тебя «взглядом», не даю угробиться неуправляемым каскадом личин. А без меня ты бы что делал?! Аккуратней надо, аккуратней, — медленно проговаривал Кардинал. — Ладно, на чём я там остановился… Ах да, плиты с рисунками… Так вот, ещё раньше, на своём примере, узнал простую вещь: чтобы получить Сноходца, его силу надо разбудить. И лучше всего с задачей справляются Прозрачники. Переборол их волю — победил, а уступил — что ж, у мёртвых нет проблем… Приманка для тварей у меня имелась, осталось найти кандидатов на обряд. Тогда же начал отряд из Меченых собирать.

— Много жертв было среди… первых участников эксперимента?

— Не то чтобы очень много, но были… — уклончиво ответил Хмурый. Видно, затронутая сторона темы ему не нравилась.

— Хорошо, если механизм ритуала вы наладили, то почему вчера так поразило появление Серебрянки?

Вопрос Кардинала не удивил. Пожав плечами, он неторопливо пояснил:

— На зов плиты всегда приходили твари послабее… Вон Тагиру с Георгием достались Гончая и Росомаха. Разве они сравнятся с Серебрянкой?! А эта тварь сильна. Пойди что не так, то всех сберечь я бы не сумел. Она ведь только во время обряда раскрывается, становится особенно уязвимой.

— Вы так уверены в своих силах?

— Говоришь «уверен», а думаешь «самоуверен», да? — Кардинал недовольно скривился. — Четыре месяца назад именно победа над Проглотом сделала меня Сноходцем.

Сказал, как припечатал. Артём зябко поёжился от холода, повеявшего от слов Хмурого. Первым быть тяжело, особенно если всё приходится испытывать на собственной шкуре.

— О, вот и наш новоиспечённый виритник проснулся, — объявил Кардинал и бросил Захару: — На сегодня хватит. Тело должно привыкнуть. От спешки один вред будет.

Разоблачённый Артём полностью стянул одеяло и тяжело перевалился на спину. Снова начала болеть голова, защипали запястья. Он опасливо покосился на руки… Так и есть, вчера о наручники всю кожу сбил.

— Как я понимаю, ты слышал не всю нашу беседу, потому кое-что повторю… — начал, было, Хмурый, но Лазовский его перебил:

— Иди к чёрту!.. — И зло добавил: — Убийца!

— В твоей ситуации я бы не вёл себя столь нагло.

Кардинала выходка Артёма ничуть не тронула. Одной фразой напомнив Лазовскому всю шаткость его положения, он невозмутимо продолжил.

— Представь себе, что мы на базаре. Я предлагаю свои знания, опыт, влияние и защиту, а взамен прошу одного — верной службы. Как военный вождь!

— Звать на службу отправленного на верную смерть человека? Здорово! — Артём осмелел. Вчерашний поединок взглядов со Зверем не просто подавил страх, теперь его переполняла бесшабашная злость. Плевать он хотел на какого-то там бандита, плевать и — точка! Такое поведение попахивало сумасшествием, но остановиться Лазовский не мог. — Если Захар тебе продался, то меня этим не проймёшь, ясно?! С бессердечным палачом мне не по пути.

— Иного ответа и не ждал. — Кардинал пожал плечами. — Захар проявил завидное благоразумие и верно оценил моё предложение. Время одиночек уходит, люди собираются в группы и отряды, племена, если угодно. Попав в окружение не самых плохих товарищей, он получил в моём лице шанс обрести могущество и личную свободу. Ту самую свободу, что даёт сила.

Артём молча отвернулся. Начало ломить виски, и он попытался успокоиться. Не получалось.

— Кстати, головные боли уже начались? У всех Сноходцев после начала изменений они весьма мучительны первое время. И если способностями не пользоваться, то они просто сведут в могилу. Где-то за неделю… Врать не буду, ты и без меня выжить сможешь. Если уж с Серебрянкой справился, то пробудившийся дар обуздаешь точно… С некоторыми трудностями, разумеется.

— Вот видишь, в чужой помощи я не нуждаюсь! — не удержался Артём, с отвращением понимая, что похож на упрямого подростка.

Дымов понимающе усмехнулся и… мгновенно преобразился. Маска скучающего аристократа, которой он щеголял перед новоприбывшими, сползла в один миг. На смену учтивому собеседнику пришёл матёрый бандит.

— А меня и не интересует твоё мнение. Пока. Можешь считать себя рабом, пленником или узником — не в названии суть. Ты — сырая заготовка, из которой может выйти толк… Когда-нибудь и при должном старании. — В прищуренных глазах Кардинала плескалась ярость. — Я или сделаю из тебя воина, или ты сдохнешь. И плевать на твоё отношение ко мне, мальчишка, на ненависть или злость. Мне нужны твоя сила и способности, и я поставлю их себе на службу… Я не желаю сгинуть в проклятом городе среди тупого зверья, слышишь, не желаю!! А значит… значит, придётся спасать людей, пусть и помимо их воли! И такие, как ты, мне помогут.

И загоним железной рукой человечество в счастье, мрачно подумал Артём. Ему нечего противопоставить фанатичной вере Дымова в собственное предназначение. Как же, Мессия! И не глупец-идеалист — этим-то точно ничего доверить нельзя: всё порушат, зальют кровью, а из осколков построят песочный замок. Нет, он — прагматик, наметивший путь к поставленной цели и теперь прущий по нему напролом. Такой многого добьётся. Наверняка на Земле был не простым инженером или бухгалтером!

Там, дома, полно глупцов, мечтающих попасть в новый мир. Новые возможности, новые горизонты… А правда ведь очевидна. В чужой земле успеха добьётся лишь тот, кто чего-то стоил у себя дома. Вот так и никак иначе. Потому и не мог Хмурый быть простым обывателем. Не тот типаж.

— А не боитесь при такой вербовке вместо соратников одних врагов получить? — угрюмо поинтересовался Лазовский, глядя в стену.

— Нет. — К Хмурому вернулась показная аристократичность. — Я умею разбираться в людях. Позже ты сам поймёшь мою правоту. Быть может, не согласишься, но поймёшь. И тогда никуда от меня не денешься. Тебе просто некуда будет пойти, а остаться один больше не сможешь… Я дождусь этого дня.

— Всё равно сбегу! Предупреждаю, я обязательно сбегу.

— Не сомневаюсь. Потому и приставлю к тебе Тагира. Остальные тебя не удержат — уж я то знаю, а вот на нём зубы обломаешь.

Кардинал поднялся и махнул Захару.

— Пойдём. Ему надо подумать.

Пропустив Ненахова вперёд, Хмурый задержался в дверях и с усмешкой сообщил:

— Вообще-то, риск был минимален. Василий, пусть и был отчаянным трусом, но в теории разбирался. Приди кто попроще, не Серебрянка, он бы справился. На площадку всегда приходит лишь один Зверь, а ментальная схватка его ослабляет. Тебе достался бы лишь маленький кусочек силы твари… Но к приходу настоящего хищника несчастный Вася оказался не готов и проявил постыдную слабость. Просто сдали нервы. Такое случается.

Беседа с Кардиналом заставила о многом задуматься. После встречи с Проглотом Артём и вправду ощущал себя немного другим. Он как-то изменился, но вот как… С этим ещё предстояло разобраться. Хмурому он не верил ни на грош. Лелеющий далеко идущие планы командир Меченых рассматривал людей лишь как инструменты. Рачительный хозяин чистит ржавчину, протирает ветошью, точит, правит, чинит и лишь когда вещь совсем приходит в негодность, он её выбрасывает. Сейчас Артём нужен Кардиналу, очень нужен. Он пока не понимает, почему, но это дело десятое. Важней, что случится, когда надобность в нём отпадёт. Скормит Прозрачникам или продаст сектантам, просто убьёт? Нет, такому командиру Лазовский доверять не собирался. Пусть его предложения и звучат заманчиво. Надо же, обрести силу… Красиво звучит!

Артём с трудом встал и доковылял до завешенного плотными шторами окна. Прикрыв глаза ладонью, он отодвинул пыльную ткань в сторону и… с криком отшатнулся. По коже полоснул луч света, вызвав резкую боль. Чёрт, так и есть, покраснела, да ещё как! Раньше такое случалось лишь после попадания под яркое солнце или долгих прогулок днём. Неужели Кардинал в чём-то прав? Черт!

— Глупо так подставляться.

Голос неслышно подобравшегося со спины Тагира заставил вздрогнуть.

— Тебе-то какое дело?

Снова Артём не сдержал вспышку злости. После вчерашнего вечера неизвестно куда пропало ставшее привычным желание спустить всё на тормозах. Или он в себя ещё не пришёл, или у него с психикой непонятно что творится. С этим надо что-то делать. Иначе он совсем страх потеряет и вразнос пойдёт.

— Не советую хамить. Не люблю.

В словах помощника Кардинала звучала неприкрытая угроза. Он знал себе цену и никому давать спуску не собирался.

Проглотив грубый ответ, Артём заковылял обратно к кровати. Силы возвращались с каждым движением, поднимая настроение. Вроде здоров, руки ноги целы, а солнце… Привычка прятаться от света у него появилась давно. По большому счёту ничего нового. А плен, вообще, явление временное.

— На, оденься! — Тагир с каменным лицом бросил на постель синий плащ с широкими рукавами и большим капюшоном. Следом полетели белые «рабочие» перчатки. — Пора возвращаться на базу.

— И где же она?

— Увидишь.

Вот и поговорили. Артём пальцем подцепил плащ за капюшон и хмыкнул. В этом наряде он будет похож на грибника. Ещё ведёрко в руки, и тогда точно один в один будет. Грибник в окружении бойцов в камуфляже на улице полуразрушенного, почти затянутого джунглями города. Дурдом! Лазовский поймал себя на том, что самым идиотским образом хихикает.

Дом они покинули минут через тридцать-сорок. Впереди дозор — двое парней с автоматами и небольшими рюкзаками за спинами, следом на расстоянии десяти-одиннадцати метров шла основная группа из восьми человек. Тяжело нагруженные, с большими сумками через плечо. Один даже катил небольшую тележку. Замыкало отряд охранение из пары бойцов. У этих с экипировкой было похуже, и в руках они несли помповые ружья.

Артём шёл в середине группы. Рядом с Кардиналом, Тагиром и мужиком с военной выправкой в зелёной маске и косухе. Кажется, его звали Георгием. За спиной у Лазовского шагали Вадим с Захаром, изредка перебрасываясь шутками ещё с двумя парнями. Мишенью их острот постоянно становился обладатель тележки. Тот лениво огрызался.

Проходя мимо вчерашнего места обряда, Лазовский удивлённо покачал головой: плита оказалась снова скрыта под завалами мусора.

Петляя по узким тропинкам среди груд камней, переступая через рытвины и по широкой дуге огибая заросли расплодившегося дурмана, отряд медленно продвигался вперёд. Перенос раскидал здания, поэтому город вырос едва ли не вдвое. Прибавилось и обитателей, поделивших новые земли на охотничьи угодья. Не желая превращать возвращение домой в нескончаемый бой, командир вёл отряд в обход всех опасных мест. Ещё неделю назад Артём не мог себе и представить, что вот так вот открыто будет идти по городу.

Обогнув изуродованную пятиэтажку — неведомая сила вырвала из стен часть плит — они вышли к густым зарослям, настоящей чащобе, сплошь состоящей из усеянных колючками растений.

— А, чтоб тебя!

Вадим вышел вперёд и подозвал ребят из дозора. Коротко посовещавшись, оборотень повернулся к Кардиналу:

— Не пройти. Волна была сильная, и колючка за ночь разрослась. Через такую не прорубишься. Придётся обходить.

Новость Хмурому сильно не понравилась.

— Даже Волна ничего не создаёт на пустом месте. Кто-то бросил семя, или посадил росток…

— Думаешь, засада, командир? — Вадим почесал в затылке. — Можно через гаражи, но там Медузы после Волны собираются. Сам знаешь, часов пять они здесь продержатся. Можно по дороге, но тогда час потеряем… Можем не успеть!

— И что остаётся?

Оборотень пожал плечами.

— Пройдём по улице Гаркушева между котельной и школой. Там, правда, говорят, свои хозяева объявились… Лютуют! Ну да авось прорвёмся.

Разговор нагнал на Артёма тоску. В новом Сосновске было немало опасных мест, от которых он предпочитал держаться подальше. Зоны смерти поделили город на районы, и простое путешествие с одной улицы на другую порой вело к неминуемой гибели. Свой давний переход из Хрущёб в Слободу Артём вспоминал с содроганием. Он тогда просто чудом ушёл от семейства Росомах. Твари уже встали на след, когда на них напала задержавшаяся после Волны Медуза… Что говорить, повезло.

И вот теперь он совершенно не знает города. Стоит дурак-дураком, словно инопланетянин какой-то. Тот же Захар в происходящем явно понимает много больше него. Или Артём просто слишком опустился и одичал, растеряв былую остроту ума?

К упомянутой котельной они подошли не сразу. Пришлось сделать круг, обходя высотку, облюбованную десятком двухголовых птеродактилей. Крылатые хищники опасны для одиночек, но рисковать не стоит. Слишком расточительно тратить драгоценные патроны на никому не нужных птиц.

Как и везде, улица Гаркушева чудовищно изменилась. Стала шире раза в два, асфальт сменился плотно утоптанным гравием. Кто здесь всё так укатал? Словно проехались гигантским катком.

С левой стороны провалами окон пугала та самая котельная, справа — заросшая лианами по самую крышу школа. Ничего нового. Такое же, как и везде, запустение.

— Нехорошее место, — объявил Захар, оглядывая улицу. — Мы здесь будем как на ладони. Если грамотно расставить стрелков, то нас перещёлкают как котят.

— Да кому мы нужны? Патроны только зря переводить, — протянул Тагир с ехидной усмешкой. Об Артёме он словно забыл, не обращая на него никакого внимания.

— Кому надо, тот и последний патрон сожжёт, лишь бы от конкурентов избавиться, — подал голос Вадим, оглянувшись на Кардинала.

Тот пожал плечами:

— Ничего не поделаешь. Нам надо вперёд.

Отряд продолжил движение, а Артёма внезапно скрутил приступ страха. У многих бойцов поверх камуфляжа красовались бронежилеты. Какая-никакая, но защита. Его же первая пуля может отправить на небеса…

Изменения затронули здешние дома выборочно. Где-то камень сменил кирпич, где-то всё осталось по-прежнему. Выкрашенные в жизнерадостный жёлтый цвет стены котельной изуродовали проплешины отвалившейся штукатурки, обнажившие знакомый серый камень. Такого Артёму ещё не встречалось. Мазнув взглядом по испещрённой царапинами поверхности, он внезапно остановился. В замеченных неровностях угадывался странный порядок…

— Что встал?

— Иду, иду… — недовольно пробурчал Лазовский, восстанавливая в тренированной памяти художника внешний вид стены. Точно! В хаосе царапин и сколов скрывалось изображение арки, точно сура Корана в растительном орнаменте арабески. Если не знать, как смотреть, то и не найдёшь. Внутри Артёма всё кричало о родстве обнаруженной арки столбам бандита Леонида. Страстно захотелось вернуться и хорошенько её рассмотреть, пощупать руками…

Незаметно для него они миновали котельную. Неожиданно раздавшийся в кустах слева шорох, заставив Артёма вздрогнуть.

— Серёга, проверь, — напряжённым голосом приказал Вадим, и один из вооружённых помповыми ружьями бойцов сунулся в заросли.

— Ой, не нравится мне эта тишина… — проговорил Захар, не отрывая взгляда от автомата, висящего на плече оборотня. Своего автомата.

Артём заметил и позлорадствовал: не доверяют, да?

Отвлёкшись от происходящего, он вдруг ощутил себя кем-то вроде туриста, за безопасность которого отвечают другие. Его дело любоваться красотами да сетовать на скуку. При таком подходе к делу нет ничего удивительного в том, что он пропустил начало атаки.

— Рассредоточиться!

Кардинал закричал раньше, чем вокруг засвистели пули. Он ринулся через дорогу с поразительной для мужика его возраста лёгкостью. Артём бы так не смог. Сам он обалдело провожал взглядом Хмурого, пока его не сбил с ног матерящийся Захар.

— Прячься, кретин!!

Рядом припал на одно колено Вадим и прицельно бил куда-то в сторону школьного чердака. Короткими очередями по два выстрела каждая. Оборотень свирепо скалился, показывая изрядно подросшие клыки. Никаких других следов трансформации Артём не заметил.

Совсем рядом, в каком-то метре, ударили фонтанчики пыли, и до Лазовского запоздало дошло, что по ним тоже стреляют. Чёрт! Страшно захотелось стать кем-то маленьким и незаметным.

Захар ужом полз к кустам, умело вжимаясь в гравий. Впереди лежал в луже крови один из бойцов дозора, а рядом с телом щедро поливал кусты очередями второй. Гулко ухнул выстрел из помпового ружья, следом ещё один. Прямо перед Ненаховым из зарослей на дорогу вырвался жилистый парень с ножом, немедленно нарвавшись на удар в живот. Дико заорав, он повалился на спину, зажимая ладонями дыру в брюхе. Захар же нырнул под защиту зелени, на ходу стряхивая тёмные капли с когтистой лапы.

На другой стороне улицы Кардинал успел перемахнуть через школьный забор и теперь дрался с кем-то во дворе. Судя по животным крикам ужаса, засевшим там бандитам приходилось не сладко…

— Наконец-то, — торжествующе рявкнул Вадим и помчался на помощь командиру, бросив Артёму на бегу: — Схоронись пока где-нибудь!

Оборотень уже успел перекинуться в вооружённого клыками и когтями монстра и теперь нёсся по дороге, подбадривая себя диким рычанием. Автомат нелепо болтался у него на шее. Стрекотание пулемёта смолкло, и тишину нарушали лишь звуки рукопашной схватки. Пару раз сухо щёлкнул пистолетный выстрел. Вадим неловко дёрнулся, сбавил шаг и с душераздирающим воем ворвался в школьный двор.

Артём завертел головой. Из кустов доносятся звуки борьбы, куда-то пропал автоматчик. В зарослях снова ухнуло ружьё. Нет, впереди, как и около школы, ему делать нечего!

На углу котельной Тагир с Георгием успешно отмахивались ножами от троицы бандюг. Последние орудовали чем-то смахивающим на мечи. Сувенирную лавку ограбили, что ли?! В этот момент один из мечников странно замер, подставившись под удар. Клинок Тагира прочертил дугу, и несчастный упал с распластанным горлом. Что за ерунда?! Товарищи убитого дружно заорали и ринулись вперёд, впустую полосуя воздух. Их противники необъяснимым образом успевали ускользать из-под ударов.

Всё это Артём отмечал уже на бегу. Обойдя увлечённых схваткой бойцов, он понёсся вперёд, пригибаясь к земле. Неужели удастся уйти? Ну же, ещё чуть-чуть… Удача отвернулась в последний момент. Грянул выстрел, и в плечо молотом врезалась пуля. Звонко закричав, Артём упал на землю. Покатился, снова встал, уже прижимая к ране ладонь. Горячо-то как! Белая перчатка разом намокла от крови.

Позади люди Кардинала разделались со вторым мечником, и теперь, остановившись, буравили взглядом третьего. Схватка развернула их спиной к Артёму, и он хорошо видел оставшегося в одиночестве бандита. По лбу катится пот, в вытянутой руке прыгает пистолет. Бах! Новый выстрел, и пуля отбила кусок штукатурки на стене котельной. Ещё раз!

Болван почему-то никак не мог попасть. Словно к руке привязали неподъёмную гирю, и он прилагал все силы, чтобы навести ствол на цель. Так эта сволочь его и зацепила! Но жить мерзавцу осталось несколько секунд, не больше. И тогда Артём снова попадёт под опеку Тагира. Прощай, свобода?!

Упустил он момент с побегом, упустил… Плюнуть на всё и сдаться? Артём с горечью выругался. На глаза попался рисунок арки, вызвав в памяти завитушки подсмотренного знака. Повинуясь внезапному импульсу, он подскочил к стене. Отняв руку от раненого плеча, Артём принялся собственной кровью рисовать иероглиф на единственном гладком участке. Безумие, конечно же, но от безнадёги и не такое вытворять начнёшь.

Палец закончил последнюю загогулину, и творение Древних сразу пробудилось ото сна. Образующая арку вязь линий пришла в движение, от рисунка пошло слабое свечение. Над поверхностью стены, внутри вырезанных в камне врат, сгустился воздух. Раздалось басовитое гудение.

— Стой!

Крик Тагира только подстегнул Артёма.

В здравом уме он никогда бы на это не решился, но слишком много всего на него свалилось в последние дни. Вжав голову в плечи, Артём шагнул вперёд и осторожно потрогал затянувшее стену марево. Рука натолкнулась на упругое препятствие, и её отбросило назад. Ошеломлённо оглянувшись, никак не решаясь идти дальше, он замер и… с криком ударил в преграду плечом. В глубине души он ждал, что натолкнётся на стену. Почти желал этого, но провалился в пустоту.

…Ринувшийся за ним следом Тагир опоздал на один миг. Его подопечный успел нырнуть внутрь таинственного механизма Предтеч. От души выругавшись, помощник Кардинала беспомощно оглянулся на Георгия. Кретина Лазовского надо выручать, сгинет ведь, идиот! А Тагир сильный, и не из таких передряг выпутывался. И даже если сам не выберется, то Кардинал обязательно его найдёт и поможет. Командир своих не бросает.

Да и со странным устройством разобраться будет полезно. Хмурый так же ведь проход на базу открыл, может, и здесь что-то подобное… Махнув Георгию на прощание, Тагир вошёл в затянутый туманом проход, и через секунду Врата снова стали неприметным рисунком на стене. Оставленный Артёмом кровавый знак исчез, растворившись в камне, как и он сам.

Глава 4 Мир зиккурата

Земли за Вратами Артёму не понравились. Будь в его силах отмотать время назад, он бы ни за что сюда не сунулся. Глупый порыв привёл в бескрайнюю степь, где практически всё вокруг казалось чем-то ненастоящим. Слишком тусклым, едва не просвечивающимся. Полупрозрачное солнце на небосводе, бледно-зелёная, почти бесцветная трава под ногами и клубы белого дыма на горизонте.

Но ощущения обманывали. Сквозь землю он не проваливался, а дурацкий блеклый фонарик на месте светила неплохо разгонял тьму. Очень похоже на посещавшие его видения, разве что только туман не мешает. И ворона нет…

Сверху раздался знакомый крик. Заложив над Артёмом крутой вираж, вредная птица прицельно нагадила и скрылась в вышине.

— Курица драная! — проорал Лазовский, грозя кулаком. Резкое движение пробудило боль в плече, и из раны снова выступила кровь. Покосившись на потемневший рукав, он успел увидеть, как истаивает капля помёта.

Всё-таки призрак! Артём совсем не удивился. Растерял этот навык в последнее время. Напрочь.

Первый шок проходил, уступая место пониманию происходящего. Лазовский плюхнулся на землю, обхватив голову руками. Тупица! За каким чёртом он сюда полез? Непонятно ведь даже, как здесь оказался: нет ни входа, ни выхода — одна степь кругом. Не поймёшь, куда кинуться.

Вздохнув, Артём прикрыл глаза и подставил лицо солнцу. Уже и забыл, насколько это приятно — не бояться открыть кожу ласке тёплых лучей. Последнее удовольствие перед смертью?

В небе громыхнуло раз, другой, откуда-то донёсся тревожный рёв сирены. Артём, не раздумывая, вскочил и понёсся в ту сторону, спотыкаясь о невидимые под травой кочки. В животе заурчало. Пусть перед самым выходом Тагир и дал ему кусок мяса с половинкой плода кровавника, но с той поры Артём успел проголодаться.

Судя по внутренним ощущениям, отмахав порядочный конец, Артём сбавил шаг. Начало колоть в боку, да и вообще… тяжело! Сплюнув под ноги, оглянулся. Всё одинаково, никаких ориентиров, даже не прикинуть, сколько точно прошёл…

Вновь раздавшийся громоподобный звук вызвал странное головокружение. Перед глазами Лазовского всё подёрнулось белой дымкой, а сквозь неё он увидел совсем иной мир. Злой и страшный. От неожиданности Артём закричал, надрывая связки, пошатнулся и повалился на землю. После падения перехватило дыхание, а накатившее вдруг видение исчезло.

— Что ж это было-то? — заговорил вслух Артём, пытаясь прийти в себя. — Чертовщина какая-то.

Он лежал на животе, вцепившись руками в кустики травы, в левую щёку давило что-то колючее. В голове звенело, путались мысли, но он упрямо вспоминал увиденное. Ему вдруг показалось, что степь вокруг не пуста.

Кажется, справа громоздится высокий чёрный валун с намалёванной страшной клыкастой рожей. Точно! Он ещё замыкает большой круг из камней помельче, почти потерявшихся в траве. Над всем этим безобразием безо всякой опоры крутится обсидиановый шар, и в валун с него бьют чёрные молнии… Ему здесь что, голову дурят?! Справившись с первым страхом, Артём закрыл глаза и попытался вернуть то видение.

Виски немедленно заломило. На задворках сознания замелькали нечёткие, расплывчатые образы. Снова появилось ощущение близости, а то и родства огромному жутковатому зверю. Монстру. Пока он ещё дремал в тёмной берлоге, но близился миг пробуждения. Забыв, где он находится, Артём потянулся к чудовищу в самые глубины собственного разума. Но незваный гость не собирался облегчать его задачу. Он отгородился путающей мысли завесой, облаками ментального тумана. Зверь постоянно ускользал, и каждая неудача вызывала у Артёма приступ тошноты.

Отчаяние заставило сделать последний рывок… И, конечно, он опять промахнулся. Не успел, проиграл затеянную гостем игру, захватив лишь самый краешек чужого разума, его слабую тень и… едва не рехнулся от приступа головной боли. Мозг отказывался воспринимать приоткрывшиеся перед ним мысли чужака.

Застонав, Артём сжал виски. Сначала его начало морозить, а следом по телу побежали, сменяя одна другую, волны холода и жара. Начало дико резать глаза. В груди спёрло дыхание, скрутило судорогой желудок. Мучения не прекращались, становясь совершенно нестерпимыми.

Приступ прошёл внезапно. Разом исчезла боль, прошли судороги, унялась лихорадка, лишь глаза продолжало немного пощипывать. Самую малость.

— Вот это… вот это я попал! — потрясённо выдохнул Артём и сел.

Мыслям не хватало чёткости, и потому он с минуту пялился перед собой остановившимся взором, прежде чем понял… Перед ним стоял, недобро скалясь намалёванной клыкастой пастью, тот самый чёрный камень.

Степь вокруг сменилась полями обожжённой земли, простирающимися до горизонта. То здесь, то там торчали кустики жёсткой, как проволока, рыжей травы. Солнце опасно мерцало, исторгая водопад багровых искр. В полусотне метров, между рощицей из деревьев-уродцев и древними развалинами с десятком неровных колонн, стая Гончих наседала на Квакшу. Несмотря на нешуточную схватку, до Артёма не доносилось ни звука. Очередная галлюцинация?

— Кар-р! — Крик наглого ворона заставил вздрогнуть.

— Чтоб тебя! — выругался Артём и, наклонившись, неожиданно легко выковырнул из земли гладкий булыжник размером с кулак. Не давая птице опомниться, он с силой метнул снаряд. Мимо! Камень врезался в нарисованную на валуне рожу, аккурат под грозно нахмуренным глазом. Проклятый пернатый издевательски закаркал, захлопал крыльями и тяжело полетел прочь.

Слева, почти у самого круга камней, задрожал воздух, и возникло вытянутое тело Росомахи. Прозрачник опустил морду к земле и шустро засеменил в сторону дерущихся монстров. Лазовского он не удостоил и взгляда. Чёрт побери!

Боковым зрением Артём зацепил нечто светлое. Развернувшись, уставился на светло-серую ленту, петляющую между серых камней и зарослей травы, то пропадающую, то вновь появляющуюся в неглубоких ложбинах и впадинах. Тропа! Она начиналась у самого круга камней и терялась где-то вдали. Почти посередине отпечаталась цепочка следов. Точно такие же оставляла рифлёная подошва кроссовок Артёма. И ведь странная вещь, он — слепец, не ведающий о дороге, — ни в одном месте даже не заступил за край! Очередная ненормальность в копилку безумного места, населённого призраками.

Лазовский с беспокойством оглянулся на дерущихся Прозрачников. В битве произошёл перелом, и израненная Квакша с упоением добивала парочку ещё державшихся на ногах Гончих. А может происходящее там совсем не мираж? И увиденные странности стоит списать на чуждость всего вокруг?

Омерзительный скрип заставил Артёма посмотреть на валун. Нарисованная рожа пришла в движение, жутко гримасничая. Хмурились брови, вращались глаза, клацала пасть. Сам камень мелко дрожал. Лазовскому начало казаться, будто он медленно вылезает из земли.

Проведённый Кардиналом обряд породил в психике Артёма волну трансформаций. Изменения копились и множились, заставляя иначе смотреть на мир, пробуждая новые чувства и эмоции. Но и этого оказалось слишком мало для творящейся сейчас чертовщины. Другие миры, невообразимые твари, сверхспособности — ко всему привыкаешь, но вот к обретшим подобие жизни камням… Выматерившись в голос, Артём понёсся обратно по тропе, высоко задирая ноги. За спиной скрипело, шуршало и глухо ухало, заставляя прибавить скорости.

«Что же делать, что делать?!!» — твердил на бегу Лазовский. Зачем он только сюда полез, зачем?!

Новый рёв невидимой сирены прозвучал оглушительно громко. Где-то совсем рядом, рукой подать. От неожиданности он сбился с шага, споткнулся и подвернул ногу. На глазах выступили злые слёзы.

— С-суки!!! — надсаживаясь, проорал Лазовский и обернулся в сторону ожившего валуна.

За спиной ничего не оказалось. Торжествовала победу Квакша, прыгая на останках врагов, дрожал воздух над развалинами, а вот кольцо камней исчезло, сменившись крутым изгибом тропы.

Сердце предательски ёкнуло, язык защипало от едкой горечи. Захотелось вернуться назад и поискать пропажу, но… страшно. Вдруг ловушка?! Обхватив плечи руками, Артём, прихрамывая, побрёл прочь. С тропы он не сходил. При мысли, что всё вокруг снова изменится, начинало трясти. Хорошо хоть рана почти не беспокоила: кровь больше не шла, лишь слабо пульсировала боль. На Меченых всё заживает быстрее.

Следы в пыли пропали на развилке. Узкая пыльная дорожка уткнулась в широкий тракт, выложенный светло-зелёными плитами, кое-где пробивалась тёмно-красная, почти бордовая трава. По левому краю тянулась невысокая стена — по колено, не выше — сложенная из обыкновенных камней.

И нет даже намёка, куда двигаться дальше.

Там, где начинались отпечатки кроссовок, выход не обнаружился, хотя Артём сильно надеялся на обратное. Он даже попробовал поставить ноги точно след в след, но всё осталось по-прежнему. Угораздило же…

— Стой, сволочь!!

До слуха Артёма донёсся знакомый голос Тагира. Помощник Кардинала бежал вдоль тракта, прижав руку к левому боку. Лицо раскраснелось, и, судя по гримасе на лице, Лазовскому не светило ничего хорошего. Откуда он появился?! Ноги сами понесли Артёма прочь.

— Да стой же!!!

Словно из воздуха, перед Тагиром возник столб с полыхающей зелёным огнём руной. Взмахнув руками, бандит рухнул на землю, пропуская над собой волну пламени. Артёму стало дурно. Похоже, ему чертовски везёт, раз он до сих пор ни с чем подобным не столкнулся.

В шаге от Тагира мелькнул силуэт ещё одной Росомахи. Лазовский шарахнулся в сторону, мечтая хоть о каком-нибудь оружии.

— Давай ко мне, быстрее!

— Ага, сейчас! — хрипло бросил Артём, косясь на Прозрачника. Зверь бесновался у самой дороги, но через стену перепрыгнуть не пытался. Лежащий совсем рядом Тагир похоже его не интересовал. — Лучше ты ко мне.

— Болван! — взвыл Тагир, задом отползая от опасного столба. — Меня ж в стороне выкинуло. Я нутром чую, что сгину сразу, как на плиты ступлю. А сам ты ничего здесь не знаешь. Пропадёшь!

— Пока ведь цел…

Артём погрузился в странное состояние. Умом понимая, что не стоит отказываться от помощи Тагира, он шёл на поводу у собственного упрямства.

Столб пропал так же внезапно, как и возник. Тагир, ожидая подвоха, полежал ещё с десяток секунд, и лишь затем встал. Обнаружив рядом Росомаху, он вдруг схватил её за шкирку обеими руками и поднял на уровень глаз. Артём оцепенел. Чтобы человек коснулся Прозрачника?! Опять галлюцинация? Собственная встреча с Серебрянкой казалась чем-то нереальным, на грани яви и бреда, а тут, прямо перед ним…

— Ну, попадись ты мне в другое время и в другом месте… — угрюмо пообещал Тагир Артёму, отпустив, наконец, тварь и немедленно о ней забыв.

Росомаха шлёпнулась на траву и потрусила прочь. Вид Прозрачник имел пришибленный, словно пережил нечто большее, чем просто поединок взглядов с человеком. Или не просто? В памяти Артёма забрезжило воспоминание о таранящей разум воле Серебрянки. В глубинах сознания лениво зашевелилась поселившаяся там сущность.

— Так что делать будем, а? Мне показалось, здесь не самое лучшее место для прогулок…

Издёвка в голосе Тагира разозлила Артёма. За кого он его принимает?! Слабаком и слюнтяем Лазовский никогда не был. Пусть не получилось подстроиться под изменившийся мир, но и, как некоторые другие, в полное ничтожество он не превратился.

— …да и ты не турист, чтобы красотами любоваться… — продолжил Тагир.

— Иди к чёрту!

Лазовский зашагал по дороге. На слова Тагира он решил не обращать внимания. Надо ему, пусть идёт следом. Тем более Артём сильно сомневался, что тот знает дорогу назад. Тагир тоже здесь новичок. Иначе давно бы беглеца скрутил и обратно оттащил.

— И пойду, как не пойти. Вот только тебя надо бы с собой взять, а то ведь Хмурый с меня шкуру спустит. Одного кандидата в Сноходцы потеряли… занесли в списки невосполнимых потерь, так сказать… А второй, дурья башка, в артефакт залез, чуть ли не в Изнанке оказался. А ведь со всем этим ещё предстоит разобраться!

Артём скосил глаза и увидел бредущего рядом Тагира. Только руку протяни! Но рисковать не хотелось. Не любит здешняя земля легкомысленного к себе отношения и всегда больно наказывает.

Они немало так прошли, прежде чем Артём заговорил, собравшись с мыслями.

— Откуда Кардинал столько всего знает?

— Что именно? — спросил Тагир с готовностью.

— Изнанка какая-то, обряд опять же… Ведь не на пустом месте знания появились.

— Соображаешь! — рассмеялся Тагир. — Просто Кардинал — первый. Есть и другие Сноходцы, набравшие силу без его помощи. Но он первым смог обуздать свой дар, первым нашёл ему применение. Так что опережает он остальных не только по силе, но и по опыту. Время во всех этих играх многое значит…

— Да, я слышал, как Кардинал то же самое говорил. Вот только ни его, ни твои слова ничего не объясняют.

Беседа забавляла Тагира, но Артём упрямо не обращал внимания на издевательский тон. Он хотел получить ответ.

— Какой шустрый… Ещё пару-тройку часов назад скромнее себя вёл, а тут вдруг осмелел. Потом ещё спасибо Кардиналу скажешь, что в люди вывел!

Невысокий пригорок у него на пути заставил Тагира нахмуриться. Осторожно ступая, словно оказавшись на минном поле, он обошёл преграду.

— Ерунда! Показалось, наверное… — отмахнулся он, поймав вопросительный взгляд замершего спутника. Артёма кольнула зависть: он ничего опасного не видел и не ощущал.

— Так вот, спрашиваешь, откуда у Кардинала знания появились, да? А про то никто тебе ничего толком и не скажет. Кроме самого Хмурого, конечно. Секрет этот у него самый важный, но далеко не единственный. — Тагир задумчиво потёр подбородок. — Ведь, по сути-то, быть самым сильным Сноходцем из тех, что я знаю… если судьба сложится, сам в этом убедишься… слишком мало, чтобы подчинить остальных. Да, он настоящий лидер, вождь, командир, но гораздо ценней та плата, что получаешь за верность. Знания, опыт и умения. Мы в чужой стране, где свои законы, и выживет лишь тот, кто лучше приспособится.

Разговор заставил Тагира забыть на время о его пренебрежении к Артёму. Слишком эмоционально он ответил. Явно сам не раз обдумывал затронутую тему, искал причины успешности Хмурого.

— А что у него за медальон на шее? Когда нас… к обряду готовили, у него из-за воротника выскочила цепочка, а на ней пластинка в виде семиугольника болталась.

— Вот видишь, ты уже с одной из тайн командира познакомился. Как у тебя всё быстро!

Минутная слабость прошла, и в речи Тагира вновь появились прежние интонации. Некоторое время шли молча, но вопросы у Артёма не закончились.

— А там… с Росомахой… почему она тебя не тронула?

— Любопытство распирает, да? — спросил Тагир, нехорошо улыбнувшись. — Мы с ней силами померялись. Моя воля крепче оказалась, и я победил. Или, скажешь, тебе ни с какой тварью Изнанки так вот драться не приходилось? Хотя…

Помощник Кардинала остановился и потребовал:

— Посмотри мне в глаза!

Артём выполнил приказ, не задумываясь, по известной человеческой привычке смотреть в глаза собеседнику, и немедленно о том пожалел. Из взгляда Тагира исчезло всё человеческое, он приобрёл силу и мощь, пытался зажать в тиски своей воли. Помощник Кардинала вдруг словно утратил человеческие черты…

— Не хочу! — выдохнул Артём и с трудом отвернулся. На лице выступила испарина, снова ломило виски, а где-то в глубине сознания бился жаждущий драки, рассвирепевший зверь. Нет уж, хватит! Знаем, чем такие игры заканчиваются.

— Струсил? — Тагир по-прежнему улыбался, но теперь от него ощутимо веяло напряжением. — Страшно выгляжу, да? Так и ты не лучше, тоже ведь изменился.

Что ж ты увидел? — подумал Артём с опаской. — Ведь что-то точно увидел. Вон как побледнел…

— Впрочем, ладно, пора заканчивать с этими разговорами. Правильно? — пока Лазовский соображал, куда Тагир клонит, тот вдруг подался вперёд и схватил его за локоть. — Погуляли и хватит.

Сильный рывок выдернул Артёма с дороги, заставив упасть, больно ударившись о землю коленями.

— Как же ты меня достал! Думал, проклятая стена так никогда и не закончится.

Только после его слов Лазовский обратил внимание на широкий, почти в метр, пролом. Хитрый Сноходец его обманул. Заморочил голову взглядом, а потом воспользовался замешательством. Сволочь!

— Смотри, гад!

Помощник Кардинала, не выпуская локтя Артёма, поднял с земли камень и с силой швырнул на дорогу. Точно над кладкой булыжник увяз в возникшем из ниоткуда тумане, замер на мгновение, а затем с треском вылетел обратно облаком невесомой пыли.

— Тебя бы вот так же припечатать, чтобы бегать неповадно было, — проворчал Тагир и, выкрутив Артёму руку, заставил встать. — Пошли. Где-то впереди Врата, так что ногами пошустрей шевели.

— Откуда ты знаешь? — спросил Лазовский, скривившись, и тут же вскрикнул: — Полегче, больно же!

— Чую! — прошипел Тагир и грубо погнал пленника вперёд, хотя нажим на руку всё-таки ослабил. С Артёмом он старался больше не разговаривать, ограничиваясь ругательствами и грубыми понуканиями.

— Кардинал всё расскажет. Если захочет! А от меня отстань.

Лазовский и отстал. Внутри крепло ощущение, что Сноходца злить не стоит. Было в нём нечто такое, от чего рука сама начинала искать нож, а ещё лучше пистолет. Он шутки шутить не будет.

От полного странностей тракта они направились в сторону двух холмов со скрюченными деревцами на пологих вершинах. Среди почерневших стволов мелькали тени, дрожал воздух. Артём через плечо оглянулся на Тагира:

— Делай со мной, что хочешь, но я туда не полезу!

— Надо будет — полезешь.

Обошлось. Злополучные холмы они обогнули и вышли к высокой трёхуровневой башне-зиккурату из красного камня. Древнее строение когда-то давно выдержало серьёзный штурм. В стенах зияли провалы, в центре через все уровни проходил огромный вертикальный пролом, будто после удара чудовищной секирой. Вся земля вокруг обратилась в спёкшуюся от жара стекловидную массу. И наступать на неё совсем не хотелось.

— Иди, нечего смотреть! — Тагир давно отпустил Артёма, и тот просто шёл впереди. Как собака по минному полю, с тем лишь отличием, что он опасности не чуял. Вот и теперь Лазовский первым ступил на поле давней битвы.

Каждый шаг по выжженной земле отдавался хрустом и тихим позвякиванием. Шум сильно нервировал Артёма, заставляя сдавленно чертыхаться. Если какая-нибудь любопытная тварь из местных заинтересуется звуками… Нет, о таком лучше не думать. Пусть Тагир с Росомахами наловчился управляться, но ведь всем в глаза не посмотришь. Пока с одной будешь разбираться, вторая тебе башку откусит.

Провалившись в землю по колено, Лазовский не сразу понял, что произошло. Просто вдруг потерял равновесие и рухнул вперёд, от удара раскровянив ладони. Попытался встать, а не вышло. Правая ладонь начала погружаться в россыпь стекловидных нитей и кристалликов, точно в зыбучий песок. Десяток секунд бестолковых метаний, и Артёма затянуло уже по пояс. Рухнув на живот, он зашарил левой рукой в поисках опоры. Да что же это такое? Ни кустика, ни корня крепкого… А погружение пусть и замедлилось, но совсем не остановилось.

— Чёрт, чёрт!!

— Заткнись и ремень хватай!

В ладонь ткнулась металлическая пряжка, и Лазовский намертво сжал пальцы.

— Крепче держись.

Сильный рывок едва не выдернул руку из сустава, заставив Артёма застонать. Ловушка не отпускала. Упав на спину, Тагир тянул и тянул, упираясь ногами, помогая себе громкими матюгами. Сантиметр за сантиметром Артём начал выбираться на твёрдую почву. Извиваясь всем телом и помогая освободившейся правой рукой, он всё-таки вырвался из стеклянного плена и рухнул рядом со спасителем.

Оглянувшись на коварную западню, он увидел узкую трещину с курящимся над ней дымком. Затем раздался тихий вздох, и каменная пасть закрылась.

— Ч-чёрт!! — повторил Артём потрясённо.

— Ладно, пойдём. Чего разлёгся? — грубо оборвал его Тагир, вставая. Лазовскому показалось, что у того трясутся руки. — И ты это, дальше-то под ноги смотри.

На выразительный взгляд Артёма он не обратил никакого внимания. Бормоча под нос ругательства, Тагир накинул ему на кисть ремённую петлю.

— Если опять провалишься, то вытащу.

— Второй раз может и не повезти…

— А что ты предлагаешь? Здесь заночевать? Или, может, вообще жить остаться? А, не знаешь, что сказать… Тогда дальше топай.

Обогнув вновь ставшую невидимой ловушку по широкой дуге, они продолжили путь. После пережитого Артёму всюду мерещились ловко замаскированные ловушки, и он едва переставлял ноги. Да и для Тагира местные хитрости стали сюрпризом, вон как лоб хмурит.

То, что они поднимаются в гору, первым заметил Лазовский. Оптическая иллюзия успешно это скрывала, но против фактов не пойдёшь. Ноги ощущали нагрузку, дыхание сбивалось, и плевать, что глаза упрямо твердят: равнина кругом, равнина. Врут они, как пить дать, врут!

Открытие Артёма заставило обоих остановиться.

— Может, повернём обратно, а? Если вблизи с башней такое творится, то что тогда внутри происходит?! Нам ведь внутрь?

— Внутрь… Да откуда я знаю? — озлился Тагир. — Нам в ту сторону, и всё, понятно?!

Как тут не понять. Артём раздражённо дёрнул плечом и впервые в жизни пожалел, что не курит. Сейчас бы затянуться крепкой до дури сигаретой, унять пошаливающие нервы. Ведь и подумать не мог, будто когда-нибудь его потянет к табаку, а вот поди ж ты…

На первый скелет они наткнулись случайно. Тагир огибал оплавленный камень и едва не споткнулся о выбеленный временем костяк. При жизни его владелец походил на человека весьма отдалённо. Слишком длинные фаланги пальцев, лишние суставы, костяные наросты на черепе, пара лишних рёбер, почти двухметровый рост и чересчур тонкие кости. Точно не человек! И никаких переломов, трещин. Просто лёг отдохнуть неизвестный путник, задремал, да так и не проснулся.

— Только этого ещё и не хватало… — протянул Артём, присев на корточки перед чужими останками.

— Не вздумай трогать!

Тагир ему едва по рукам не ударил. Обжёгшись на молоке, он решил дуть и на воду, предпочитая изучать старые кости издали. Мало ли, чем чёрт не шутит, вдруг очередная ловушка! Или это Артём слишком безрассуден?

Жаль, но ничего интересного они не нашли. Кости, они и есть кости. Поудивлялись, покачали головами и дальше пошли. Они ж не палеонтологи, которые из-за черепушки миллион лет как сдохшего динозавра с ума от радости сходят.

Дальше находки пошли одна за другой. Черепа, руки, ноги, рёбра, какие-то совсем уж непонятные осколки… Кто-то здесь однажды неплохо повеселился. Весь вопрос насколько давно произошло сражение. То, что это было именно сражение, Артём не сомневался ни на минуту.

Поначалу они ещё останавливались, но потом плюнули и дальше шли, уже не обращая внимания на подобные глупости.

Скелет четырёхрукого гиганта, возникший у них на пути, стал полнейшей неожиданностью. Артём не знал, что чувствовал Тагир, но сам он никак не мог привыкнуть к здешним оптическим аномалиям. Идёшь себе спокойно, идёшь, хорошо и ясно видишь дорогу, а потом вдруг раз, и на следующем шаге всё вокруг поменялось. Справа — пропасть, слева — гора, а впереди гадость, вроде стаи Гончих, что стоит и в предвкушении на тебя облизывается!

В отличие от всего виденного ими раньше, скелет не лежал, как и положено всякому уважающему себя скелету, а стоял. Будто статуя. Высокая, трёхметровая, если не выше, статуя с задранными вверх когтистыми лапами и черепом с раззявленной в немом крике пастью. От фигуры веяло мощью и неприкрытой угрозой. Так и кажется, что в каждой лапище по невидимому молоту зажато, а лежащие кругом останки — результат его трудов. Одна беда, вкус победы ощутить гигант не успел. То ли последний удар врагов пропустил, то ли ещё какая-то причина нашлась.

— Как кости-то держатся… Будто на верёвочках.

— Забудь. Стоит он и стоит. Если остальные ребята спокойные, то от этого такой жутью веет, что всё нутро переворачивает. Не простой смертью он умер, ой не простой.

Пришлось согласиться с Тагиром. Артём и сам ощущал необычное дрожание где-то внутри, смутное беспокойство, но отнёс его на предмет усталости и собственной впечатлительности. Может и зря.

От скелета они уходили быстрым шагом, часто оглядываясь и стыдливо пряча глаза. Вроде взрослые мужики, но каждому казалось, что останки давным-давно погибшего великана вот-вот оживут. Шевельнётся гигант, разомнётся, похрустит суставами, а потом вспомнит былое и припечатает парочку путников чем-нибудь действенным из своего невидимого арсенала. Слишком уж обстановка таким мыслям соответствовала.

Зря боялись. До зиккурата дошли мирно и спокойно: никто не тревожил, не встречались коварные ловушки, не выскакивали из ниоткуда пугающие загадки. Но напряжение не отпускало. Артём, наоборот, теперь каждую секунду ожидал чего-нибудь этакого, жуткого и невообразимо опасного. Внутренности скрутило в тугой ком, подгибались колени. После встречи с Серебрянкой психика Лазовского вообще выделывала странные коленца. Он то шёл, непривычно уверенный в себе, преисполненный сил и злого задора, а то срывался на истерику. Ему бы надёжную берлогу найти да отлежаться хорошенько. Разобраться в себе, понять, что и как с ним произошло, какой такой зверь поселился в сознании, чего хочет. А он забрался неизвестно куда и покорно выполняет команды бандита. Глупо. И занесла ведь нелёгкая.

У подножия центральной лестницы, ведущей на верхние ярусы, Тагир приказал остановиться. Вертя головой из стороны в сторону, он напомнил Артёму собаку, нюхающую ветер. Наконец, выругавшись, Тагир недовольно сплюнул и махнул вперёд: мол, наверх давай, чего встал. И сам на этот раз пошёл первым. Шаг, ещё шаг. Как бы там ни было, но строили лестницу явно не для человека. И без того скошенные ступени отличались друг от друга высотой и шириной, никак не давали приноровиться к восхождению, заставляя продумывать каждый шаг.

Подъём стал для Артёма очередным испытанием. Страх перед высотой не позволял оторвать взгляда от ступеней. А ну как споткнёшься?! Поручней нет, если упадёшь, то так до самой земли катиться будешь. Тут головой по сторонам не повертишь. Оставалось смотреть на красные в розовых прожилках камни под ногами да мечтать дойти до вершины.

— Пришли, кажется, — неуверенно бросил Тагир. — Врата где-то здесь…

Артём чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы Тагир говорил с большей твёрдостью. С высоты второго яруса земля внизу казалась пугающе маленькой, и переживать теперь уже спуск Лазовский не собирался. Сбросив покрывала очередных иллюзий, зиккурат поражал своими циклопическими размерами. Самое место для четырёхруких гигантов.

Помощник Кардинала потоптался на месте и зашагал к ближайшему пролому в стене. Неровная дыра в кладке смотрелась пастью кровожадного демона, поджидающего незваных гостей. Кто знает, что за ужасы таятся внутри?

— Тагир, а у тебя фонарь есть? — забеспокоился Артём. Неловко улыбнувшись, пошутил. — А то я в темноте вижу как-то не очень…

— Ничего, на ощупь пойдёшь.

На изучение яруса тратить время они не стали, сразу нырнув внутрь зиккурата. Переступив через несколько расколовшихся плит, поднырнув под упавшую балку и обойдя вдоль стены трещину в полу, они оказались в длинном коридоре. Тьму разгоняло тусклое свечение мелких кристаллов, усеивающих потолок.

— Не пойму, здесь на стенах роспись какая-то, что ли…

Артём подскочил к стене и принялся смахивать ладонями пыль. В носу немедленно засвербело.

— Оставь! — деловито потребовал Тагир.

— А вдруг здесь что важное? Схема яруса или ещё что полезное?

Ответа Артём не дождался. Тагира не интересовали местные достопримечательности, он лишь на секунду замер и повернул направо. Пришлось догонять. Глядя на напряжённую спину спутника, Лазовский устыдился собственного любопытства. Нашёл время картинками любоваться! Увидел следы краски и забыл обо всём на свете. Одно слово — художник.

Самобичеванием Артём занимался недолго. До первого поворота. Где выяснилось, что загадок внутри башни ничуть не меньше, чем снаружи. Увиденное Тагир прокомментировал коротким и ёмким словом, а Лазовский ошеломлённо присвистнул. Дальше коридор неведомым образом перекручивался, превратив левую стену в потолок, а правую — в пол.

— Иди-ка сюда…

Резко развернувшись, Тагир сгрёб Артёма за шею и втолкнул внутрь странной аномалии. Тот с криком упал вперёд, растянувшись на животе.

— Как самочувствие?

Насмешливый голос заставил Лазовского перекатиться на спину и сесть. В глубине души возникло желание набить подлецу морду, но Артём постарался выкинуть дурацкие мысли из головы. Не сейчас. Не то место и время, да и силёнки пока не те.

— Нормально… — Вид Тагира, наклонённого под углом к полу, развеселил Артёма. Глупо ухмыляясь, он встал и отвесил шутейный поклон: — Милости просим.

Момент перехода он опять не заметил. Вот Тагир ещё стоит в той части коридора, а теперь вдруг уже довольно скалится в этой.

— Забавно, — хмыкнул тот и двинулся дальше. Будто каждый день с подобными странностями сталкивается. Пижон.

Таких повёрнутых коридоров им встретилось ещё два. И каждый раз Тагир посылал вперёд Артёма, предпочитая не рисковать. За какие-то полчаса-час он ухитрился угробить последние ростки симпатии, проклюнувшиеся было в душе Лазовского.

Первую развилку они проскочили, почти не заметив. Тагир сразу же повернул налево, выбрав уходящий вниз коридор. Никаких других дверей или проходов им не встречалось, даже росписей на стенах Артём больше не замечал. Словно не внутри огромной крепости блуждают, а в горных пещерах. Лишь выйдя ко второй развилке, они наткнулись на статую демона. Рога, клыки, когти… Ничего нового, но резчику удалось сотворить его по-настоящему реальным. Монстр стоял в глубокой нише, и потому Артём заметил его, лишь оказавшись совсем рядом. Сдавленно зашипев, Лазовский отшатнулся, зачем-то прикрываясь руками. В чувство его привёл издевательский смех Тагира. Тот если и испугался, то страх умело скрывал. Артём ощутил, как предательски заалели уши. Захотелось немедленно провалиться от стыда сквозь землю.

— А вот и метка. — Душевные терзания спутника Тагира совсем не интересовали. Он склонился над небольшим каменным выступом и теперь очищал его от пыли.

— Метка? — глупо повторил Артём.

Недовольно на него покосившись, помощник Кардинала ткнул пальцем. Лазовский заглянул к нему через плечо и разглядел вытянутый овал, перечёркнутый вертикальной полосой с полумесяцем ближе к вершине. Знак был словно не вырезан, а выжжен в камне. Ни одного скола или трещины, все линии идеально ровные. Так сходу и не поймёшь, как его на стену нанесли.

— Точно она. Значит, теперь идём направо…

— Ты же говорил, что чувствуешь дорогу? — не смог сдержаться Артём.

— Дурак! Не дорогу, а Врата. И сейчас могу сказать, они где-то там, — Тагир махнул рукой куда-то вниз. — А вот как до них добраться, какой путь выбрать… даже не представляю. Вот и приходится прибегать к подсказкам местных хозяев. Хорошо хоть Кардинал как-то про них рассказывал.

Больше он ничего пояснять не стал, направившись вглубь выбранного коридора… Позже они нашли немало таких знаков. Всякий раз, когда от Тагира требовалось сделать выбор, он искал метки. Такая осведомлённость изрядно злила Артёма. Всегда неприятно ощущать себя полной бездарностью, знающей об окружающем мире столь возмутительно мало…

Чем глубже они спускались, тем более разветвлёнными становились коридоры, чаще встречались статуи всевозможных страшилищ и уродцев. Начали попадаться запертые каменные двери, не поддающиеся напору Артёма и Тагира. Впрочем, они не слишком-то и усердствовали. У обоих давно уже сводило от голода желудки, и им было не до археологических изысканий. Скорей бы добраться до цели! О том, что они могут отсюда и не выбраться, заблудившись в лабиринте переходов, оба старались не думать.

Пройдя через несколько небольших пустынных комнат, они попали в огромный зал. На полу остались следы креплений каких-то непонятных агрегатов или даже машин, в самом центре потолка на толстых цепях висел чудовищных размеров матовый шар. Артёму стало жутко при мысли, что эта громадина свалится вниз.

Пока Лазовский глазел по сторонам, Тагир успел стремительно обежать зал и теперь растерянно замер у неровной дыры в полу. Оттуда тянуло холодом и сыростью.

— Нам туда? — уточнил Артём.

Нырять в неизвестность совершенно не хотелось. Бог его знает, куда ведёт этот провал, что там внизу и удастся ли вернуться обратно!

— Ты видишь другую дорогу? — огрызнулся Тагир. — Не-ет?! Тогда как, сам полезешь или помочь?

— Какая же ты сволочь!.. — с чувством ответил Лазовский, присаживаясь на корточки у самого края колодца.

— Да ладно, не дрейфь! Я тут прикинул, выходит, что это скорей не колодец, а наклонный жёлоб. Так что спустишься без особого риска. Как на дне окажешься — крикни. Я следом пойду.

Стратег. Послать бы тебя к такой-то матери! Артём ощутил внезапную вспышку звериной злобы. Захотелось схватить Тагира за шкирку и со всей дури припечатать башкой о камень. А потом ещё раз и ещё!.. Тяжело задышав, Лазовский вытер вспотевший лоб. Да что же это с ним творится-то?!

Почуявший неладное Тагир настороженно отступил на шаг.

— Есть возражения?

— Нет, — прохрипел Артём и ногами вперёд прыгнул в темноту колодца. Ещё чуть-чуть, и он бы ввязался в драку.

Ступни больно ударились о наклонную стенку. Неловко упав на бок, он поехал вниз, набирая скорость. Почти сразу до подмышек задрались куртка с футболкой, оголив спину. Мелкие камни в кровь раздирали кожу, рвали одежду. Прикрывшись руками, он пытался защитить хотя бы лицо.

Артём не успел по-настоящему испугаться, как уже пробкой выскочил в полутёмном зале. От удара об пол перехватило дыхание, и к тому же он ухитрился прикусить язык.

— Прибыл, — простонал он, медленно вставая. — Осталось дождаться комитета по встрече.

Из дыры с криком вывалился Тагир, почему-то решивший не ждать условленного сигнала. И ему не так повезло, как Артёму. Он ухитрился где-то распороть бедро, да к тому же очень неудачно упал, вписавшись лбом в кусок каменной плиты на полу.

— Дьявольщина! — Тагир скрючился на полу, обхватив руками голову. — Пропади он пропадом, этот зиккурат и его строители!!!

Запал ярости Лазовского успел иссякнуть, и он смотрел на Тагира со смесью удовлетворения и страха. Ранение высокомерного бандита не могло не радовать. Не одному же Артёму страдать. Однако, увеличивающееся у того на левой брючине тёмное пятно, пугало. И страшно ведь не за жизнь Сноходца, страшно остаться одному.

— Кто так строит?! Кто так строит, я спрашиваю?! — продолжал разоряться Тагир, оставив в покое голову. Лазовский разглядел у него на лбу здоровенную шишку с ссадиной посередине.

— У тебя бедро…

— Что?.. А… Ерунда! — отмахнулся Тагир, прижимая ладонь к ране на ноге. Артёму показалось, будто его руку окутала дымка, но видение сразу исчезло. — Вот и всё. И не о чем тут думать.

Помощник Кардинала легко поднялся и пару секунд постоял, прислушиваясь к ощущениям. Наконец, удовлетворённо кивнув, как ни в чём ни бывало, принялся изучать зал.

Да проймёт тебя хоть что-нибудь? Артём окончательно понял, что истово завидует Тагиру. Лёгкости, с которой он шагает по жизни, склонности не унывать перед трудностями и… всегда побеждать, добиваться желаемого. Такие нигде не пропадут. Лазовский хотел быть таким же.

Зал оказался небольших размеров. С гладкими полированными стенами и красивым геометрическим узором вокруг испускающих свет шаров на потолке. Похоже, они спустились на ярус, которому неизвестные строители башни уделили больше внимания и постарались хоть как-то украсить. Совсем рядом с лазом обнаружился заложенный огромными блоками проход, а прямо напротив него вырезанные из камня ворота с одной расколотой створкой.

— Смотри! — Внимание Артёма привлекло необычное мельтешение вокруг упавших на пол капель крови Тагира. Десятки, если не сотни чёрных точек кружили над уже успевшими подсохнуть пятнами.

— Чертовщина какая-то. Мошки, что ли?

— Не похоже…

Артём успел уяснить, что всё странное — чаще всего опасное, и теперь прикидывал, сможет ли вернуться назад тем же путём, каким попал сюда. Выходило, что не сможет.

Тем временем точки исчезли, зато пришла в движение сама кровь. Пятна резко потемнели, приобрели маслянистый отлив, а затем одним стремительным броском слились в небольшой шарик. Матерящийся Тагир попытался раздавить его ногой, но не успел. Тот внезапно сорвался с места, докатился до ворот и растворился в куче серого песка рядом. Пока они пытались понять, что к чему, из лаза выкатилось ещё с десяток таких же шариков, повторив судьбу первого. Над песком заплясали язычки призрачного пламени, появились струйки дыма.

Неожиданно Тагир сорвался с места и уже на ходу крикнул:

— Бежим!

Он проскочил мимо занимающегося костра, перепрыгнул через пару обломков и нырнул в проход. Артём старался не отставать, лишь на секунду задержавшись в дверях. В белом прозрачном пламени просматривалось длинное тело с зубастой пастью и множеством мелких лапок вдоль туловища. Увиденное заставило Лазовского сначала догнать, а потом и перегнать Тагира.

— Куда несёшься?

— Там в огне к-какая-то… тварь появилась…

Больше попыток остановиться Тагир не делал, даже начал поторапливать быстро уставшего Артёма. Промчавшись через два зала, заставленных статуями уже знакомых им рогатых демонов, ещё не виданных крылатых воинов с серповидными мечами и каких-то кривоногих карликов, они выскочили на площадку перед высокой аркой. Её поддерживали статуи двух гигантов в латах и с огромными мечами. На лицевых пластинах шлемов отсутствовали прорези для глаз.

— Куда ж это нас занесло-то? — задыхаясь и поминутно оглядываясь, поинтересовался Артём. Откуда-то из-за спины донёсся оглушительный рёв и, почти сразу, грохот падающих камней.

— Осталось совсем немного. Мы уже близко.

Стоило проскочить через арку, как они тут же оказались в настоящем каменном лесу. С потолка свисали сталактиты, на полу возвышались конусы сталагмитов.

Громкое «кар-р!» заставало Артёма повернуть направо. На невысоком известковом столбе сидел ворон и сосредоточенно чистил перья.

— А ты что здесь делаешь?!

— Ты это о чём? — недоумённо поинтересовался Тагир, встав рядом.

— Да о вороне. Всюду за мной летает, гад, и пакостит… — Лазовский указал на птицу рукой. Ворон прервал своё занятие и посмотрел на него как на предателя.

— Болван, здесь никого нет! — рявкнул Тагир. — Сейчас не время сходить с ума, ясно?!

Снова донёсся злобный рёв.

— Так, вперёд, вперёд! Пшёл!!! — Бандит толкнул Артёма в спину и сам рванул вглубь каменного сада.

Под ногами захлюпала вода. Похолодало. Тагир опередил Артёма метров на пять, даже не собираясь его ждать. И плевать, что спутник далеко не спортсмен, к тому же истощённый скитаниями после Переноса. Хочешь жить — беги!

Накатила волна тумана, скрыв их почти по пояс. В какой-то момент Лазовскому начало казаться, будто он мчится сквозь тучу. Только молний не хватает. Где-то далеко впереди зажглись огни, и Тагир прибавил скорости.

— Погоди, — заорал Артём, и одновременно в зале прозвучал лютый рёв. Монстр из призрачного костра их всё-таки догнал.

У Лазовского открылось второе дыхание. Поскальзываясь на невидимых в тумане камнях, спотыкаясь о невысокие сталагмиты, он нёсся вперёд, забыв обо всём. Артём почти догнал Тагира, когда справа раздалось злорадное карканье. Видимый одному ему ворон присоединился к беглецам. Любопытные галлюцинации нынче пошли!

Свечение усилилось. В воздухе закружились сотни и тысячи огненных мотыльков, испускающих мягкое приятное сияние. Кожу начало ласково пощипывать, прогоняя усталость. Захотелось сбавить шаг и просто идти, прикрыв глаза и наслаждаясь чудом.

Кар-р! Мерзкая птица долбанула клювом прямо в лоб, заставив вскрикнуть от неожиданной боли. Наваждение пропало. Чтоб тебя! Впереди что-то кричал ставший полупрозрачным Тагир, а ворон отлетел в сторону. Точно ко второму заходу готовится. Не сбавляя шага, Артём оглянулся и… со сдавленным воплем отшатнулся влево. Вместо надоедливого пернатого он увидел рядом с собой оскаленную пасть. Нога подвернулась, и он начал падать на спину, словно в замедленной съёмке наблюдая приближающегося монстра.

Почти трёхметровое туловище с множеством шевелящихся коротких лапок под брюхом, огромная голова с оранжевыми блюдцами глаз и клыкастой пастью — тварь вызывала омерзение и ужас. Сквозь тело просвечивали ближайшие сталагмиты, но Прозрачником зверь не был. Позже Артём никак не мог объяснить этой своей уверенности, однако знал точно, что это чудище со Зверьми Изнанки не состоит даже в отдалённом родстве. Перед глазами мелькнула картинка, как вот такой же вот монстр, только облачённый настоящей, а не иллюзорной плотью, прожигает в полу длинный тоннель и вырывается в зал с заваленным проходом. Мелькают разноцветные вспышки, и туша осыпается кучей пыли…

Спиной разорвав пелену тумана, Лазовский упал в воду. И если раньше она даже не скрывала кроссовок, то теперь он словно рухнул в глубокий ручей. Хватанув воду раскрытым ртом, закашлялся и в панике замолотил руками. Выплыть никак не удавалось. Со всех сторон окружила тьма, стало непонятно где верх и где низ. Лёгкие уже разрывало от судорожного желания вздохнуть, когда он всё-таки вырвался на поверхность…

Артём долго и мучительно выкашливал воду из лёгких, пару раз его вырвало желчью. Монстр, Тагир и врата в Сосновск оказались забыты до той поры, пока в голове не просветлело, и он не смог нормально соображать. Где все, где этот… призрак? Об отсутствии последнего он не слишком-то и сожалел, но всё-таки. И что, чёрт побери, случилось?!

Артём затравленно огляделся.

Он стоял на коленях в жидкой грязи среди корней гигантского дерева, опираясь на гнилую корягу, а вокруг шумел лес. Шелестела листва в недостижимых кронах, где-то вдали рычало и переругивалось местное зверье. Сильно пахло болотом. Сердце кольнула игла ужаса. Всё-таки ухитрился перенестись, покинул мир башни-зиккурата! Это он ощущал необъяснимо ясно и чётко, но вот где оказался… Один, в джунглях, без шанса вернуться назад.

Отчаяние захлестнуло Артёма, и он начал колотить по дереву кулаками, ругаясь и крича.

Глава 5 Друзья и враги

Сражение у стен котельной заставило Захара впервые за последние месяцы испытать чувство правильности происходящего. Рядом стоят друзья, впереди — враги, и незачем больше ломать голову, выбирая на какую сторону встать! Такие соображения привносят в жизнь уверенность в завтрашнем дне, даже несмотря на риск погибнуть от чужой пули или удара клинка. Но ещё сильней греет мысль, что бой — это испытание, после которого он станет своим среди воинов Хмурого. Пролитая вместе кровь свяжет с отрядом крепче иных цепей…

Разгорячённый схваткой, Захар не слишком запомнил дорогу к базе Кардинала. С улицы Гаркушева вроде бы перешли на Зегеля, потом свернули налево, миновали заросли кровавника, обогнули небольшое болотце и оказались у арки из белого мрамора… Да, арку забыть сложно! Шесть резных колонн поддерживают невесомый свод из ажурных каменных кружев. Мраморный пол, точно сверкающей изморозью, испещрён загадочными узорами. Сверху свешиваются гирлянды каменных цветов. Безумно красивое, преисполненное изящества строение словно сошло со сказочной картинки. Такому нет места в нынешнем Сосновске, да и в том, в прошлом, тоже. Слишком чуждо, слишком непохоже на творения человеческих рук. Не наше оно, не земное.

Трое бойцов во главе с молчаливым Георгием принялись обшаривать местность. Арка чересчур приметна. Если вдруг кто надумает устроить засаду, то лучше места не найти. Дымов с Вадимом и Захаром укрылись за вывороченным из земли валуном. Рядом положили тело погибшего в схватке парня — ни у кого и мысли не возникло бросить его на дороге. Люди Кардинала своих не оставляют?! Достойно, очень достойно.

Ненахов сидел спокойно, приводя мысли и чувства в порядок, а вот его новые спутники работали. Здоровяк-оборотень, состоявший при Кардинале кем-то вроде телохранителя, привычно бдил, шевеля удлинившимися ушами и по-собачьи нюхая воздух. Его командир просто уселся на землю, поджав под себя ноги и прижав ко лбу серебристую пластинку. Но за неподвижностью Хмурого угадывалось нечто действительно пугающее, от чего по спине бегали мурашки и топорщились волосы.

— Всё спокойно, — наконец бросил Кардинал, открывая глаза. Вадим расслабленно вздохнул и привалился спиной к камню. Командиру оборотень верил безоговорочно. Вскоре вернулись остальные, подтвердив слова Хмурого.

«Прямо колдун какой-то!» — устало удивился Захар.

Кивнув непонятно чему, Дымов поправил скрывающую лицо маску и скрылся под аркой, на ходу доставая из кармана обыкновенный школьный мел. Открывать двери в убежище он предпочитал сам.

Меж колонн возникло густое как кисель марево, и бойцы начали торопливо подниматься под каменный свод, скрываясь за пеленой тумана. Вадим шёл последним, осторожно подталкивая робеющего Захара.

«Да что ж это за чертовщина-то кругом, а?» — тоскливо восклицал Ненахов, медленно переставляя ноги. Неизвестность страшила.

Новые товарищи почему-то называли проход Вратами, хотя гораздо больше он походил на тропу. Окутанную непроницаемой пеленой тумана тропу, соединяющую арку с кругом камней в потайном «карманном» мирке. Ошеломлённый происходящим, Захар не успел ничего как следует разглядеть. Он просто вошёл в таинственное облако, сделал несколько шагов и оказался на островке спокойствия, лишённом тревог и волнений остального Сосновска…

Две пятиэтажки, пара гектаров земли, десять метров дороги, перевёрнутый ларёк. Не ахти какое богатство, но зато с одним неоспоримым достоинством — попасть сюда может лишь тот, кто владеет секретом прохода. Собственная тихая заводь, защищённая от происков врагов и завистников, надёжный приют и неприступная крепость. Сказка!..

Пока Захар разбирался с впечатлениями, остальные разошлись по своим делам. Его терпеливо дожидался один Вадим.

— Пойдём, покажу твою комнату. Мест хватает, так что подберём вариант получше, — подмигнул оборотень. — Остальным тебя представим вечером, после похорон. Пока же посидишь, отдохнёшь, наберёшься сил.

Они направились к ближайшей пятиэтажке. По ту сторону Врат ещё во всю сияло солнце, угрожая ожогами и незаживающими язвами для чувствительных Меченых, здесь же всё иначе. Свет лился пусть и сверху, но привычного огненного шара на небе не наблюдалось, будто светился сам воздух. Внезапно заинтересовавшись, Захар повертелся на месте, отыскивая тень. Нашёл, да не одну, а целых четыре штуки. Чудно! Вадим лишь понятливо усмехнулся его телодвижениям.

У входа в подъезд на лавке сидела женщина лет сорока и сосредоточенно строгала ножом короткий колышек. Рядом лежали уже штук шесть готовых. Услышав шаги, она подняла голову, сдула упавшую прядь и хмуро поздоровалась.

— Лариса Болдырева… Стерва, каких поискать, но один из лучших наших охотников… Знаешь, бывает у людей к чему-то талант. Кто-то на пианино умеет, кто-то поёт лучше всех, а вот у неё с охотой на зверьё на зависть мужикам получается! И ведь не Меченая она, нормальная. Если остался здесь кто нормальный, конечно, — вполголоса рассказал Вадим, поднимаясь по лестнице.

— А до Переноса она кем была? — заинтересовался Захар, заработав недовольный взгляд телохранителя Кардинала.

— Здесь не любят таких вопросов… Все ведь на нервах. Близкие там остались, родные… Нечего раны бередить! Есть здесь и сейчас, а о прошлом забудь.

— Понял, учту.

Вадим недоверчиво хмыкнул, но всё же сказал:

— Правда, про Ларису я знаю. Учителем начальных классов она в школе была. Боюсь, тяжело её ученикам приходилось, очень тяжело. Да и ты поостерегись. Она любит… везде свои порядки наводить.

Остановились на пятом этаже перед едва прикрытой обшарпанной дверью.

— Заходи, хозяин. С новосельем тебя.

— А здесь что, двери на замок не принято закрывать? — оглянулся Захар, переступив порог.

— Почему это? Только в тех квартирах, где не живёт никто. Ключи на полочке справа поищи, там их где-то видел… В общем-то, ладно, ты пока обживайся, а я пошёл.

Вадим спустился на пару ступенек вниз и остановился.

— Ты извини, но на обед мы опоздали. Потерпи до вечера. И это… не забудь — все удобства во дворе! Здесь водопровода нет.

Притворив за собой дверь, Захар потянул носом запахи чужого дома. Ничего, вполне терпимо. Зачем-то заглянув в ванную с треснувшим зеркалом напротив входа, он через зал прошёл в спальню и посмотрел в окно. Ничего особенного: заросший травой пустырь, искорёженный остов машины (и не разберёшь какой!), серая хмарь границы «кармана» вдали. Из приоткрытой форточки донёсся визгливый женский голос, отчитывающей какого-то бедолагу. Идиллия!

Хмыкнув, Захар прошёл обратно в гостиную и плюхнулся на диван. С наслаждением вытянув ноги, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Надо же так устать! Впрочем, здесь не надо бояться хищников или тварей похуже, а до вечера времени полно. Можно и отдохнуть, а всё случившееся он как следует обдумает и разложит по полочкам потом…

— Ты уж извини, земляк, если помешал, но…

Захара словно подбросило мощной пружиной. Он и сам не заметил, как оказался на ногах, выпустив когти и шипя, точно рассерженная кошка. Кажется, у него начали вырабатываться новые рефлексы!

— Ты кто такой?! — Хотелось добавить ещё и «что делаешь в моём доме», но Захар вовремя опомнился. Рано ему на свой дом претендовать.

В дверях стоял долговязый, под два метра, парень лет восемнадцати-девятнадцати. Крупный нос, грубо очерченные скулы и квадратный подбородок. Не красавец, факт!

— Я, дружище, в гости зашёл. Пусть живу в соседнем доме, да только как узнал, что Кардинал новенького привёл, не удержался. Решил нанести визит вежливости. Не возражаешь ведь, а? — Не дожидаясь ответа, он неторопливо вошёл внутрь и уселся на диван. Сдёрнув потёртую бейсболку и пристроив её рядом, протянул Захару руку: — Держи пять! Меня Олегом кличут, а тебя?

Ненахов даже опешил от такого напора. Со столь неприкрытым нахальством ему встречаться ещё не приходилось.

— Здравствуй… Я — Захар, — представился он, читая надпись на чёрной футболке Олега. Надо же, в наглости счастье! И счастья этого в пришельце хоть отбавляй.

Олег весело осклабился и щёлкнул по сильно выделяющемуся кадыку.

— Отметить знакомство не желаешь? А то у меня есть… — гость достал из заднего кармана джинсов плоскую фляжку.

— Что-то не хочется… — хмыкнул Захар, брезгливо разглядывая длинные засаленные волосы Олега.

Гость пожал плечами и присосался к горлышку. Борясь с желанием схватить пришельца за шиворот и пинком спустить по лестнице, Захар придвинул к пыльному шкафу продавленное кресло и устроился поудобней. Ноздри противно щекотал запах дрянной браги.

— Ну? — поторопил он Олега. — Сам понимаешь: устал как чёрт. Языком еле ворочаю.

— Да не вопрос, дружище, — сипло сказал тот, вытряхнув в рот последние капли. — Я ж чего заглянул-то? Сказать, что как скучно станет, то всегда ко мне можешь зайти! Второй подъезд третий этаж. Как увидишь самую ободранную дверь, так то моя!

Не сомневаюсь, подумал Захар, пряча раздражение за кривой ухмылкой.

— По себе ведь знаю. Тут тихо, мирно, зверья и прочей мерзости нет. После жизни там, — Олег махнул рукой в сторону окна, — здешнее спокойствие такую тоску нагоняет, что выть охота. А у меня на такой случай бражка всегда имеется. Если же есть что выпить, то закуску мигом организуем!

Гость широко зевнул, даже не подумав прикрыть рот рукой. Захар поморщился и нетерпеливо встал. Нельзя начинать знакомство с новым домом со скандала, но если этот пацан немедленно не уйдёт, то он за себя не ручается. Видно, у Олега талант выводить людей из себя.

— Всё понял! Уже ухожу, — сообщил парень, глуповато улыбнувшись. Напялив дурацкую бейсболку, он панибратски хлопнул Захара по плечу. — Бывай, дружище! В общем-то, если что… буду рад.

Резко развернувшись, он затопал к выходу. Запах сивухи перебила вонь давно немытого тела, отчего Захар не удержался и сплюнул на пол. Как можно настолько опуститься?! Сам он хотя бы раз в неделю, но ведро-другое воды на себя опрокидывал, да и про мыло не забывал.

Хлопнула дверь, но Захар всё же решил подстраховаться и закрыл её на замок. На два оборота. Он просто не хочет никого видеть. Вот такая вот блажь.

— Мне сказали ждать вечера, вот и подожду. Не дай бог, если все здесь, как этот Олег… сплошь наглецы и нахалы. Сорвусь ведь, набью морду!

Неловко повернувшись, он наткнулся на тумбочку и больно ушиб колено.

— Да что это такое?! — заорал Захар и в сердцах жахнул кулаком по провинившемуся ящику.

Загрохотало. На пол посыпалась какая-то ерунда, оставшаяся от прежних хозяев. В зал покатился необычный чёрный шар, почему-то незамеченный ранее. Судя по звуку, он едва ли не каменный. Что за игрушки? Любопытно. Когда Захар только зашёл в квартиру, ничего подобного ему на глаза точно не попадалось. Надеясь, что не придётся обшаривать все углы, он поспешил следом…

Шар из чёрного базальта размером с кулак обнаружился под журнальным столиком. Прежде, чем его удалось достать, Захар весь извозился в пыли да вдобавок ко всему хорошенько приложился затылком о крышку стола. Проклятье! Он уже был не рад, что затеял всю эту возню.

Захар повертел добычу в руках: шар как шар. Тяжёлый, гладкий на ощупь, приятно холодит кожу. Ничего особенного. Он уже хотел отшвырнуть его в угол комнаты, как в ладонь вонзилась игла холода. Вскрикнув от неожиданности, Ненахов уронил камень. При ударе о пол тот издал противный треск и… осыпался горсткой песка.

Чертовщина какая-то! Так просто не бывает! Не хрусталь ведь и не фарфор, чтобы так вот сразу, вдребезги. Уже забыв о боли, он присел на корточки и с детским любопытством поворошил остатки шара пальцем. Вроде бы ничего особенного… И Ненахов пропустил момент, когда россыпь песка вдруг обернулась лужицей липкой грязи: отвратительной на вид, источающей жуткое зловоние и разъедающей кожу.

Проклиная всё на свете, Захар метнулся к дивану, сдёрнул скомканное покрывало и принялся ожесточённо оттирать пострадавший палец.

Болван! Неужто не отучился ещё от привычки совать руки куда не следует?! — обругал себя Ненахов. Изменившийся Сосновск не терпел небрежности, и как бы вот эта вот чёрная гадость не обернулась жутким ядом или ещё чем похлеще. Раздражённо покосившись на оказавшуюся такой коварной грязь, он внезапно увидел нечто такое, от чего сердце ухнуло в пятки, а на голове зашевелились волосы. Из липкой лужи на полу выбирался паук, здоровенный мохнатый паук! Внушающие уважение жвалы, зловеще поблёскивающие глаза, крепкие толстые лапы. На чёрной мохнатой спине алел рисунок небольшого лабиринта. Каждая его линия по-змеиному изгибалась, вызывая неприязнь.

Испытывая желание заорать в голос и рвануть куда глаза глядят, Захар начал медленно пятиться назад. Можно, конечно, попытаться раздавить гада каблуком, но лучше не рисковать. Уж больно странно он появился. С таким ещё никогда сталкиваться не приходилось…

Внезапно усилилось зловоние, и Ненахов зажал нос левой рукой. Ещё немного, и его стошнит! Паук, до того неподвижно стоявший прямо в центре породившей его лужи, дрогнул и припал брюшком к полу. По грязи побежали волны, вздулась и лопнула пара пузырей. Сквозняк донёс очередную порцию омерзительного запаха, и… вся чёрная жижа тоненькими струйками втянулась в тело паука.

Чёрт! Если раньше шестилапый урод был размером с кулак, то теперь он вырос вдвое. Больше не раздумывая ни секунды, Захар одним прыжком выскочил в коридор и захлопнул створки двери. Подозревая, что тварь эта преграда не остановит, кинулся на кухню.

В ящике? Нет, здесь нет! Или на полках?! Ненахов безжалостно вытряхивал содержимое кухонных шкафов. На пол падали всевозможные коробки и банки, билась посуда, рассыпались специи, по углам разлетались вилки и ложки. Где же, где у них все?!

Ему нужно оружие. Не нож — у него свой болтался на поясе! — а нечто иное, более подходящее. Лёгкий топорик, например, или молоток для отбивания мяса… Есть! В правом ящике, рядом с духовкой, обнаружились сковороды. И не какие-нибудь там дорогие алюминиевые игрушки, а старые добрые чугунные сковородки. Судя по слою копоти, каждой лет по двадцать, если не больше.

Захар только и успел схватиться за рукоять одной из них, как от двери полетели брызги стекла, и в коридор ворвался паук. На дальнейшие поиски не осталось времени. Ненахов рывком выдернул находку с полки, скинув заодно и все остальные. От грохота зазвенело в ушах, но он не обратил на это внимание. Паук атаковал! Шустро добежав до входа на кухню, тварь с порога по-звериному прыгнула на Захара. Замешкайся он, и заработал бы укус ядовитыми жвалами.

Блям! Сковорода встретила гадину в полёте, отбросив её в угол кухни. Она что — каменная?! Устав удивляться, Захар поудобней перехватил рукоять и отбил новую атаку. Затем ещё одну и ещё. Блям! Блям! Ему казалось, будто он пытается играть в теннис с пушечным ядром вместо мячика. Сковорода так и норовила вырваться из рук, ломило запястья, плечи и шею, а чёртов паук и не думал успокаиваться. Только злее становился…

Отбивая новую атаку, Ненахов сделал ошибку. Ударил не под тем углом, и паук упал совсем рядом, посреди россыпи банок со специями. Проклятье! Отскочив к самому окну, Захар с холодком понял, что здесь защищаться будет гораздо сложнее.

Гадина словно поняла его затруднения и сменила тактику. Теперь она медленно наступала, не спуская с него глаз. Шаг, ещё шаг… Внезапно паук затрясся всем телом и издал нечто похожее на стон. Отпрянул назад, замер. От передней пары лап тянулись струйки дыма.

Захар уставился на россыпь серых кристалликов, прикосновение к которым вызвало у твари такую реакцию. Соль?! Решение пришло мгновенно. Припав на колено, он с размаху ударил тварь, а потом ещё раз и ещё. Другой рукой Ненахов нашарил лопнувший пакет и, улучив момент, щедро сыпанул содержимое на раненого паука.

Победа!

…За тем, как бьющееся в конвульсиях тело чёрной твари рассыпается пеплом, он наблюдал, сидя на табурете. Рядом, под рукой, лежала верная сковорода. В голове роились десятки мыслей. Он не знал, что за мерзость на него напала и как вообще возможно её существование, не понимал, почему она не в ладах с обычной солью… Впрочем, когда-нибудь потом он разберётся. Обязательно разберётся. Гораздо важней выяснить, зачем Олег принёс эту мерзость к нему. Ведь он прекрасно помнил, что никакого шара до прихода гостя на тумбочке не лежало!

— Ладно, пока забудем, — решил Захар и, хлопнув ладонями по коленям, встал. Накрыл останки паука кастрюлей и сразу двинул в спальню, зажав сковороду под мышкой. Кажется, без неё ходить по этому «тихому» дому смертельно опасно. Все инстинкты в один голос вопили, что драка без оружия с рассыпавшейся тварью грозила самыми серьёзными неприятностями. Будь ты хоть трижды оборотнем! Так он и заснул: в спальне, лёжа на кровати, в обнимку с поцарапанной сковородой…

Разбудил его грохот. Пришёл Вадим, постучав в дверь с такой силой, словно собрался выбить её ко всем чертям.

— Открывай давай, Захар! Ты там не помер случайно?!

— Чего орёшь? — пробормотал Ненахов, впуская оборотня.

Захару было плохо. Огнём горела кожа, противно ныл палец, которым он так неосмотрительно коснулся остатков загадочного шара. Сон не прогнал усталость, а лишь ещё больше измучил. В голове плавали бесформенные обрывки кошмаров: бестолковая беготня, накатывающийся вал тьмы и пауки, сотни и тысячи пауков.

— Так вечер уже, — удивился Вадим. В маленькой прихожей ему было тесно, и он весело поинтересовался: — Может, войдём? Или так и будем в дверях стоять?

Ненахов помрачнел. Пускать кого бы то ни было в квартиру он не собирался. Замучаешься потом объяснять, откуда такой бардак взялся.

— Да ладно, пойдём лучше вниз. Всё равно здесь делать нечего!

— А-а, — протянул Вадим и кивнул на разбитое стекло на полу. — Случилось чего?

— Какой там случилось, просто неудачно открыл дверь в зал. Силёнок не подрассчитал, вот стекло и лопнуло. Потом уберу.

Объяснение изрядно развеселило Вадима. Пока спускались по лестнице, он то и дело подсмеивался над Захаром. Мол, ладно бы тот пьян был до изумления, тогда всё понятно. А так, на трезвом глазу, разгромить вверенную жилплощадь…

«Знал бы ты, какой там в действительности сейчас разгром!» — мысленно воскликнул Ненахов, натянуто улыбаясь шуткам старшего оборотня.

— Ты Олега случайно не знаешь, а? — поинтересовался он, желая сметить тему разговора. — Во втором доме живёт. Молодой такой парень…

— Почему не знаю? Знаю. Он уже месяц как к нам прибился. Наглый, правда, щенок… Всё никак руки не доходят поучить его уму разуму, — фыркнул Вадим и уточнил: — К тебе уже приходил знакомиться?

— Приходил.

— Почему спрашиваю — он ко всем ходит. Один парень у нас есть, «нормальный», Максимом зовут. И Олег так его достал, что тот ему морду набил… Ты-то как, сдержался?

— Чудом. А он как, нормальный или Меченый.

— Ой, да какой из него Меченый! Так, приблуда никчёмная. К себе взяли, потому как в одиночку точно помрёт.

Захара так и подмывало поделиться с Вадимом своими подозрениями насчёт Олега. Да только о чём рассказывать? О том, что пацан притащил чёртов шар, который потом оказался и не шаром вовсе? А доказательства есть? Иначе очень уж некрасиво получится: не успел среди людей Кардинала и суток провести, как начал свары устраивать, на верных товарищей клеветать. Нехорошо.

Нет, таких глупостей Ненахов совершать не собирался. Сам разберётся. Кому дорогу перешёл и что за тварь на него натравили. Как всё ясно станет, тогда и с Хмурым поговорить можно будет…

Спустившись к подъезду, они пересекли дорогу и прошли во двор второй пятиэтажки, где уже собрались остальные. Целая толпа, шумная, говорливая, один её вид заставил Захара скрипнуть зубами от неприязни… Человек шестьдесят-семьдесят, не меньше. Он за последние месяцы столько народу в одном месте и не видел ни разу! Да, отвык от общества, сильно отвык.

— Что встал? — Вадим обнял Захара за плечи и легонько потряс. Растерянность подопечного он растолковал по-своему. — Не трусь, земляк. Здесь все свои. Не обидят!

Недовольно покосившись на оборотня, Ненахов немного грубовато предложил:

— Так веди, раз не обидят!

Чтобы не толкаться, они обошли толпу стороной и оказались у двух приметных валунов, вросших в землю. Сразу за ними начиналась расчищенная площадка с вкопанными в землю деревянными крестами.

Кладбище, догадался Захар и тут же принялся считать. Два, шесть, девять… шестнадцать могил!.. М-да, многовато у вас погибших, многовато! То ли вечно суётесь, куда не следует, то ли кто-то вас просто сильно не любит. Бывает.

Невдалеке стоял Кардинал, о чём-то тихо беседуя с Георгием. Молодой виритник стоял понурый, молча кивая словам Хмурого. Точь-в-точь провинившийся школьник перед суровым отцом!

— Тагир так и не вернулся? — сразу же поинтересовался Вадим.

Кардинал покачал головой и глянул на Захара.

— Как устроился?

— Неплохо…

Похоже, спросил Хмурый только из вежливости. Задумчиво кивнув словам Ненахова, он снова заговорил с Георгием. Но вдруг замолчал на полуслове и резко повернулся к Захару. От его цепкого, пронизывающего взгляда по спине Ненахова побежали мурашки.

— Что-то не так?

— Да нет, всё так… — протянул Хмурый и, одарив Захара ещё одним странным взглядом, отвернулся.

Ф-фух! Да что ж это за человек-то такой?! Прямо жутью повеяло, облегчённо вздохнул Ненахов и только сейчас заметил, как суматошно бьётся сердце. Кардинал его откровенно пугал! И если он вдруг дознается про случай с пауком… Теперь решение скрыть историю с нападением не казалось столь правильным.

За мрачными раздумьями все похороны отложились в его памяти чередой серых отрывистых картинок. Глубокая могила, вырубленная в твёрдой как камень земле, завёрнутое в простыню тело, и серьёзные торжественные лица вокруг. Погибшего никто не оплакивал — здесь не нашлось никого по-настоящему ему близкого, — но не было и равнодушных. В схватке с врагом погиб их товарищ, и оставлять его неотмщённым собравшиеся не собирались.

Племя, первобытное племя! Такое сравнение пришло в голову Захара много позже. Они живут по своим законам, со своей моралью и представлениями о чести. Сплотившись вокруг харизматичного, умеющего ставить перед собой правильные цели вождя, они перестали быть просто очередной бандой в умирающем городе. Переродившиеся люди создавали новое общество. Не лучшее и не худшее в сравнении с прежним — другое!..

И вновь Кардинал ухитрился поразить Захара, заставил испытать искреннее восхищение. Вождь произнёс короткую речь — всего несколько, в общем-то, обычных для таких случаев фраз, — но как он её произнёс! Сами собой сжимались кулаки, стискивались зубы. Хотелось прямо сейчас броситься и искать… искать подлых убийц, устроивших засаду на никому не угрожающий отряд. Чтобы так зажечь, воодушевить толпу, надо быть оратором от бога. Или от дьявола?! В этом Ненахову ещё предстояло разобраться.

Потом было представление Захара остальным членам сообщества. Кардинал просто и без затей сообщил его имя и назвал умелым бойцом, успевшим в бою доказать верность новым товарищам. Сказал и сразу же куда-то заторопился вместе с хмурым Георгием, бросив на ходу:

— Дальше давай сам!

И началось… Захара как-то ловко оттеснили от кладбища, и он попал в окружение совершенно чужих людей. Поймав его растерянный взгляд, Вадим широко ухмыльнулся и отсалютовал сжатым кулаком. Держись, мол!

И Ненахов держался. Ему жали руку, трясли, пытались обнимать, и говорили, говорили… В голове разом воцарился хаос из чужих имён, лиц, советов и пожеланий. Страстно захотелось всё бросить и рвануть прочь, подальше ото всей этой суматохи, но Захар продержался до конца. И даже пожал руку радостно скалящемуся Олегу, вынырнувшему почти в самом конце церемонии знакомства. Пацан снова звал к себе, суля щедрое угощение. Мерзавец! Захар, не отрываясь, смотрел ему в лицо, ловя малейшие признаки волнения или беспокойства, ища хоть что-то, указывающее на его причастность к нападению чёрной твари… Бесполезно, Олег вёл себя всё так же нагло, вызывающе, глупо хохмил и балагурил. Такая непосредственность беспокоила, пробуждала сомнения. А может, Захар зря на него думает, и он действительно ни при чём?! Быть может, шар — просто ещё одна шутка приютившего их странного мира?..

От Олега его спас Вадим, посоветовавший тому заняться каким-нибудь делом, а не беспокоить людей зря. Под напором оборотня пацан смешался и отступил, посулив вернуться завтра.

— Да не дай бог, — пробормотал Захар. — Зашибу ведь!

Рядом хмыкнул довольный Вадим, даже и не думая одёргивать новичка. Достал всех мальчонка, достал! Вместо этого оборотень с удовольствием объявил:

— Хорош воевать. Пойдём лучше перекусим. Заодно и Лёшку помянем!

Только после этих слов Захар с облегчением понял, что очередь из желающих с ним познакомиться поближе наконец иссякла. С плеч словно гора свалилась. И как только Кардинал справляется с такой кучей народа?..

На первом этаже соседней пятиэтажки когда-то был продуктовый магазин, но ребята Кардинала всё переделали на свой лад. Выкинули прилавки, установили железные печки и садовые плиты, натащили отовсюду сковородок, кастрюль, котлов и получили здоровенную кухню, где всеми делами заправляла настоящая повариха. Тётя Марго, как назвал её Вадим, заставив Захара удивлённо вытаращить глаза. Да эта «тётя» старше оборотня разве что лет на десять-двенадцать, не больше!

Зачем-то погрозив им половником, повариха скрылась за перегородкой. Там шкворчало, шипело, оттуда одуряющее вкусно пахло. Захар именно тогда окончательно понял, насколько сильно изменилась его жизнь. Привыкнув питаться кое-как прожаренным мясом да сырыми фруктами, он успел крепко подзабыть вкус настоящей стряпни. Когда же перед ним появилась тарелка с кашей и парой кусков отбивного мяса, у Захара постыдно громко заурчал живот…

Ужинали они на балконе в квартире Вадима. Вытащили пару табуретов, пошире открыли створки и получили террасу с отличным видом на Врата.

— У нас здесь всё просто устроено. Как в коммуне. У каждого есть свой круг обязанностей. Кто-то отвечает за кухню, кто-то за дрова и воду, кто-то охотится, воюет или ходит в разведку. Все при деле, никто не отлынивает.

— Даже Олег? — не удержался от вопроса Захар.

— А что Олег? Заготовкой дров занимается. Раз в три дня отправляем в город партию дровосеков под охраной, так он к ней и приставлен. Хотя последнее время больше около водоносов трётся.

— Понятно… А меня куда намерены приписать? — осторожно поинтересовался Захар.

С местных хозяев станется заставить его заниматься какой-нибудь ерундой. В качестве испытания.

— Ты ж Меченый! — удивился Вадим. — Твои способности развивать надо. Да и глупо хорошего воина гробить на колке дров или чем-то подобном. Глупо и расточительно.

— Вот как…

— Именно, Захар, именно. Поднатаскаем тебя как следует, и из города вылезать не будешь. У Кардинала большие планы, но если сидеть на базе, то они останутся пустыми фантазиями. Так что завтра часам к восьми приходи сюда — начнём работать. А то последние четыре месяца ты только и делал, что отдыхал. Нехорошо!

— Действительно, нехорошо… — пробормотал Захар. Перспектива сражаться, выполняя приказы новоявленного царька, мягко говоря, не радовала, но и бурного отторжения не вызывала. В битве за выживание невозможно сохранить нейтралитет, рано или поздно придётся принять чью-то сторону и ввязаться в драку. А там крови не жалеют — ни своей, ни чужой.

Разговор сам собой увял, и Захар вернулся к себе в квартиру. Осторожно проскользнув внутрь, он долго стоял на пороге, вслушиваясь в каждый шорох и до боли напрягая глаза, пытаясь разглядеть нового паука-убийцу. Словно не в тайном убежище находится, а в кишащий тварями город вернулся.

На ночлег Ненахов устроился в спальне: за закрытой дверью, с заготовленным пакетом соли и проверенной сковородкой под рукой. Один раз победив в схватке с тварью, он теперь знал, чем встретить её товарку. Это ведь как с кошмарным сном — пугают не монстры, а неспособность им сопротивляться, собственное бессилие. Потому Захар опасался лишь внезапной атаки исподтишка, отразить которую он бы вряд ли успел. С такими мыслями Ненахов и уснул, всю ночь сражаясь со здоровенными пауками и восседающими на них носатыми карликами с лицом Олега. Командовал всей этой фантасмагорией Кардинал, одетый в чёрный плащ с капюшоном…

Наутро он заявился к Вадиму с больной головой, дико злой и раздражённый. Снова противно ныл палец, да ещё этот сон измучил, словно вновь вернулись времена до Переноса! В общем, день не задался с самого начала.

Настроение немного исправил плотный завтрак вместе с телохранителем Кардинала. Полный желудок имеет свойство настраивать на благодушный лад, но Вадим умудрился опять всё испортить.

— Планы немного поменялись. Я ведь тебе тренировки на сегодня запланировал, но командир нас с тобой к себе вызывает. А значит, прощай спокойствие. Опять отправит в какую-нибудь дыру, где не протолкнуться от всякой гнуси и гремят выстрелы. — Оборотень задрал футболку и ткнул пальцем себе в грудь. — Во! Аккурат сюда вчера пулю словил. До сих пор ноет.

Ошеломлённый нарисованными перспективами, Захар не сразу понял последние слова Вадима. А когда понял, ошарашенно вытаращил глаза. Пулю в грудь?! Не хотелось верить, но он ведь вчера видел, как тело здоровяка содрогнулось от удара. Решил, было, показалось, но, похоже, что нет.

— Я когда вчера к школе побежал, какой-то умник в меня из пистолета выстрелил… Сволочь! Знаешь, как больно?! Хорошо, Кардинал пулю почти сразу извлёк, а то бы я с ней намучился. Пока сама выйдет…

Сказанное вновь переворачивало устоявшийся, было, мир Захара с ног на голову. Да, он дрался с тварью из камня, видел, как колдовал Хмурый, сам освоил парочку фокусов, но выдерживать попадание пули… Это уже из области фантастики!

— Завидно, да? Ничего, вот будешь над собой работать, указаний Кардинала слушаться и сам так сможешь. Раны залечивать, в монстров всяких перекидываться… Меня вон только эти бонусы с новым Сосновском и примиряют.

Вернув тарелки на кухню, они перешли в квартиру к Кардиналу. К удивлению Захара, тот жил на одной площадке с Вадимом. Впрочем, его удивил не сам факт соседства — где иначе жить телохранителю, как не рядом с хозяином? — а та лёгкость, с которой старший оборотень приводил его вчера к себе. Неужто Хмурый настолько демократичен, что готов терпеть у себя на пороге рядовых бойцов? Дома-то даже самые ярые поборники равноправия — лидеры демократических партий — устраивали скандалы, если им приходилось лететь в самолёте одним классом с их избирателями. Ненахову случилось как-то быть тому свидетелем. А тут…

В прихожей их встретил Георгий — всё такой же мрачный и недовольный. Желчный мужик! В эпоху Средневековья ему бы обязательно прописали кровопускание.

— Будете сопровождать меня в район вокзала. До Плиты. — Виритник многозначительно посмотрел на Вадима. — Нам надо кое-что оттуда забрать.

Оборотень побледнел.

— А если Волна?!

— Волна пройдёт через четыре дня. Кардинал в том совершенно уверен.

— Он же сам говорил, что не все его прогнозы точные?

— Ты решил оспорить приказ Кардинала? — В голосе Георгия звякнул металл, вызвав у Захара смутное желание оказаться подальше от разгневанного Сноходца. А ну как решит зло сорвать? Непонятное страшит, а что может быть непонятней сил Кардинала и его учеников?

— Нет, — глухо уронил Вадим. Возражать дальше не решился даже он.

Самого Кардинала они так и не увидели.

…Базу покинули через полчаса. Ушли бы и раньше, но Вадим завёл Захара на склад и заставил переодеться в новый зелёный камуфляж. На первом этаже второй пятиэтажки когда-то располагался магазин военной формы, так что людям Кардинала повезло вдвойне.

— Тьфу, ты, чёрт! Я до этой гадости и пальцем не дотронусь. Пусть Жорик сам с ней возится! — в сердцах бросил Вадим, пока Захар возился со шнуровкой ботинок. — Лучше Серебрянку поцеловать, чем этот камень…

— Какой ещё камень? — уточнил Захар, распрямляясь.

— Обычный! Это я так, мысли вслух. И давай быстрей… нечего копаться.

Захар на резкость не ответил. Его больше заботило другое: что же это за камень, о котором так неосторожно проговорился телохранитель Кардинала. Пусть игра в секретность ему была вполне понятна — кто станет доверять тайны новичку? — но ведь любопытно.

Потайной мирок они покинули через знакомое Ненахову кольцо камней. Все втроём вошли внутрь, и Георгий активировал механизм переноса. Всего лишь нарисовал мелом пару символов на гранитной плите, и их поглотила вязкая хмарь тумана, а под ногами возникла тропа. В этот раз Захар знал, чего ждать, и успел разобраться в ощущениях. Странные звуки, похожие на частую капель, прерываемую старческим покашливанием, лёгкие прикосновения невидимых паутинок к пересохшим губам. Страшно, но и сделать ведь надо всего-то три шага, три коротких шага.

Вырвавшись в обычный мир, Захар скользнул вправо и укрылся за разросшимся кустом кровавника. Как бы не нарваться на любителя поживиться чужим добром! Он и так уже размышлял о беспечности отряда Кардинала. Приметная арка входа ими совсем не охранялась, а ведь стоит врагу засесть в соседнем доме, да в нужный момент шарахнуть из гранатомёта… Мало не покажется.

Внезапно Ненахов понял, что они находятся где-то в другом месте. Где именно, он не скажет, но точно не на улице Зегеля. И арки позади нет. Они вышли из неглубокой каменной ниши в торчащем из-под земли обломке скалы.

— Как же это? — Он удивлённо повернулся к Вадиму. Тот лишь досадливо отмахнулся, погруженный в свои мысли:

— Да ерунда, потом привыкнешь. У нас полно входов и выходов. И все они появляются и пропадают строго по расписанию. Сейчас Врата есть, а через пять минут исчезнут…

Удивляться Захару пришлось на бегу. Идущий впереди Георгий сразу же задал высокий темп, и времени на разговоры не осталось.

Они уверенно пересекли поросший бурьяном двор, проскочили через арку в новой кирпичной пятиэтажке и оказались на улице Космонавтов. Прямо через дорогу высилась громада здания железнодорожного вокзала. По странной причуде Переноса, в камень оно превратилось лишь наполовину, приняв вид испещрённой отверстиями скалы с пристроенным к ней кирпичным крылом. Весьма дикое и нелепое зрелище.

Захар бывал в этом районе раньше, и насколько он помнил, ходить по дороге среди остовов мёртвых машин было небезопасно.

— Птеродактили, — предупредил Георгий и показал на усеявших верхушку здания крылатых тварей, придерживая одной рукой край капюшона. В ответ Вадим медленно кивнул, подозрительно разглядывая обшарпанную лестницу перехода через пути.

— Поверху опасно. В момент догонят… — вставил слово Захар, и Сноходец согласился:

— Кто спорит? Под составами полезем. Надеюсь, там никакой мерзости не завелось в последнее время…

— А мне интересно другое, — подал голос Вадим. Он единственный из них троих не скрывал лицо и щеголял тронутой загаром кожей: — Что за лохмотья лежат на лестнице. Уж не тушки ли крылатых уродов? И почему их так много, а?

— Думаешь, кто-то сумел там пройти? — заинтересовался Георгий и сразу недовольно скривился: — И вправду интересно, да только некогда нам. Ближайшие Врата откроются через четыре часа. Не успеем — придётся через весь Сосновск тащиться. И дойдём ли…

— Как знаешь, — не стал спорить Вадим. Они снова побежали. Хотя нет, «побежали» звучит как-то неправильно, слишком мелко и просто. Они понеслись, прыгая через ржавеющие капоты машин, трещины и выбоины в асфальте.

Птеродактили их заметили, когда все трое уже перелезали через дорожное ограждение. Кровожадно крича, летающие хищники ринулись, было, вниз, но они безнадёжно опаздывали. Меченые успели скрыться под вагоном.

— Смотри куда лезешь, идиот! — страшным шёпотом предупредил Захара Георгий, не дав ему наступить на пучок ядовитых игл, пробившихся из-под шпалы. Ненахов забормотал слова благодарности, но спаситель уже выскочил с другой стороны вагона. Не желая отставать, Захар поспешил следом…

— Все целы? — поинтересовался виритник, как только они укрылись в кустарнике у подножия старой водонапорной башни. Захар кивнул, а Вадим пробормотал, чертыхаясь:

— Не очень. Башку о какую-то железяку расшиб. До сих пор звенит как колокол!

— Ничего, до свадьбы заживёт, — утешил его Сноходец, получив в ответ парочку ругательств.

Отдохнув пару минут, они отправились дальше по старой разбитой дороге, петляющей между частными домами, утонувшими в густой зелени. Проходя мимо, они не видели лиц в окнах, не слышали никаких звуков со дворов. Одна лишь мёртвая тишина. Нет никого. Вымерли.

В предчувствии неприятностей на душе Захара заскребли кошки. Начало казаться, будто за ним наблюдает некто злой и смертельно опасный. Судя по сосредоточенным лицам, спутники тоже чуяли неладное.

Дорога вильнула в последний раз и вывела к мосту через старые шлюзы. До Переноса в районе было несколько затянутых ряской прудов — рассадники заразы и лютых комаров. Но вода ушла, и на месте водоёмов обнаружилось огромное зловонное болото. Натужно квакали лягушки, а вдали, среди камышей, мелькнул силуэт змеенога. Дурное место!

Почти сразу за мостом справа от дороги начинался овраг. Вниз вела кое-как сделанная лестница из тротуарных бордюров, раньше всегда вечно мокрых и скользких из-за бегущего рядом ручейка. Теперь здесь было сухо.

— Далеко ещё? — не выдержал Захар, обшаривая взглядом заросший деревьями склон.

— Уже пришли, — Вадим щёлкнул предохранителем и встал рядом с торчащим из земли обрубком бетонного столба. — Я пока покараулю, а вы ищите.

В момент разгадавший его хитрость Георгий неопределённо хмыкнул и потянул из рюкзака сапёрную лопатку.

— Но ведь говорили же о Плите… — забеспокоился Захар.

— Да вон она. — Сноходец махнул в сторону кустов. Сквозь листву виднелась поверхность покосившейся плиты из молочно-белого камня. — Ладно, кончай разговоры. Копать давай…

— А что ищем-то?

— Резной каменный диск размером с… — Георгий замолчал, подыскивая сравнение, — с чайное блюдце. В центре небольшое отверстие.

Указав Ненахову его участок, виритник и сам принялся с азартом шуровать лопатой.

— Вы потише не можете? Как бы кто любопытный не прибежал, — напряжённым голосом произнёс Вадим, половчее перехватывая автомат. Неожиданный скрежет железа по камню заставил его замолчать.

— Ну?! — Нетерпеливо подскочил Георгий.

— Что-то есть, — пробормотал Захар. Ему хватило пары ударов, чтобы вывернуть на поверхность измазанный в земле диск. — Оно?

— Сейчас посмотрим, — Георгий взял находку в руки и принялся водить по ней кончиками пальцев. — Кажется… кажется, да. Должен быть рисунок… Есть! Нашли!

— Повезло… С прошлого раза здесь всё так грязью занесло, что могли до вечера провозиться, — пробурчал Вадим, блуждая взглядом по зарослям выше по склону. Что-то привлекло его внимание, и он предостерегающе прошипел: — Тихо! Мы не одни.

Сноходец торопливо спрятал загадочный предмет в сумку.

— Всё, уходим.

Георгий явно не горел желанием встречаться с кем бы то ни было и спешил убраться прочь. Но они поздно спохватились. Теперь уже и Захар разглядел мелькнувший среди зарослей силуэт, затем ещё и ещё. Вновь возникло ощущение недоброго взгляда…

Что-то невнятно выкрикнув, Вадим упал на одно колено и открыл огонь по теням. Он бил прицельно, короткими очередями, с холодной уверенностью опытного бойца. Захар в который раз пожалел, что у него отобрали оружие. За этими мыслями сам не заметил, как тело начало трансформацию. Появились когти, улучшились зрение и слух.

— Да пошевеливайтесь вы!

Сноходец, пригибаясь, поспешил к лестнице. Захар побежал следом, стараясь не отставать. Но у самых ступенек он остановился, поджидая Вадима. Тот уже прекратил стрельбу и теперь догонял их длинными прыжками.

— Бегом, бегом… Что встал?.. — договорить оборотень не успел. Ему оставалось сделать один шаг, как удар в спину швырнул его на Захара. Зарычав от боли, Вадим повалился на землю и забился в судорогах. В спине у него дрожала длинная чёрная стрела с серым оперением.

— Жора!!! — заорал Захар, забыв о субординации.

В голове словно взорвалась бомба, уничтожив наносы из лишних мыслей. Всё стало кристально ясно и понятно. Стремительно наклонившись, он сорвал с плеча раненого автомат… Извини за грубость, друг, но сейчас не до нежностей!.. На вопль боли, вырвавшийся у Вадима, Захар не обратил внимания. Полоснув очередью по кустам, откуда прилетела стрела, он немедленно отбежал в сторону. Вовремя! Новая стрела пронзила воздух там, где он только что стоял.

Рядом с раненым появился вернувшийся Георгий и одним рывком закинул его за спину. Краем сознания Захар удивился силе Сноходца. А ведь он считал оборотней самыми сильными из Меченых!.. Новая стрела пролетела совсем рядом, вынудив припасть к земле. Да кто же там такой меткий?! Откуда среди неумех-землян взяться такому стрелку?! Или то не земляне?! Отвлекая внимание от виритника с раненым, Захар выпустил по зарослям длинную очередь. В ответ донёсся гортанный вскрик.

— Что, сука, не нравится?! — пробормотал Ненахов, зло ощерившись.

Не спуская глаз с убежища неизвестного стрелка, Захар начал боком пятиться к лестнице. Георгий уже почти достиг верха, потому можно подумать и о себе.

С диким рёвом из изрешечённых пулями зарослей вырвалась здоровенная обезьяна, покрытая густой зелёной шерстью. Морщинистая кожа на морде имела странный светло-голубой оттенок. Тварь неслась на Захара, воздев над головой длинные лапы с крючковатыми пальцами, между которыми плясали искры разрядов. Не успев толком прицелиться, Ненахов нажал на спусковой крючок, и последние пули ушли далеко в сторону. Зачем-то прикрывшись автоматом, точно щитом, он успел сделать один шаг назад, и… в него ударила режущая глаз молния. Страшная сила вырвала оружие из рук, а самого Захара отбросила далеко назад. Краткое мгновение полёта, и он врезался в болото, подняв фонтаны грязи. После недолгого барахтанья, Ненахов встал и по пояс в зловонной жиже побрёл к противоположному берегу, каждую секунду ожидая удара, но в него никто больше не стрелял, не швырялся молниями. И Захар поспешил убраться подальше от загадочных врагов.

Глава 6 Подготовка к войне

Стоило перешагнуть через порог Врат базы, как Георгий заорал:

— Кардинала сюда, срочно!!! Вадим ранен!

Им повезло, что какая-то парочка решила устроить пикник вблизи круга камней. Рыжая девчонка немедленно понеслась к пятиэтажкам, а её парень сменил уже выбившегося из сил Захара.

Вадим оказался неожиданно тяжёл, и до сих пор Ненахов тащил его из одного лишь упрямства. Или то вина поражения в схватке? Всё-таки молнией его не слабо тряхнуло, да и упал не очень хорошо. Спину теперь ломило, хоть волком вой! Сноходец молодец, не бросил, дождался у последнего поворота перед вокзалом. Даром, что сам тощ, как щепка, а здоровяка Вадима туда в одиночку дотащил. Возникло подозрение, что Георгий и без его помощи доставил бы раненого к Вратам.

— Где его так? — проявил любопытство парень, когда они уже укладывали оборотня на лавку у ближайшего подъезда. Вадиму до творящегося вокруг не было никакого дела: его била мелкая дрожь, по лицу катились градины пота, а губы шептали какую-то бессмыслицу.

— Вокзал, — бросил Георгий, прижав руку к затылку раненого и к чему-то прислушиваясь.

Колдун чёртов!

— А стрелу чего не вытащили? Хотя бы древко обломили…

Захар ещё в городе предлагал виритнику сломать стрелу, но тот отказался. Объяснить ничего не объяснил, лишь буркнул недовольно про какое-то багровое свечение и отраву. Захар ничего такого не видел, но смолчал. Решил пока своё мнение придержать — командиру в походе перечить последнее дело. Догадавшийся о его мыслях Георгий невнятно уточнил:

— Нельзя. Что-то не так с этой дрянью. Надо бы Кардиналу взглянуть…

Вокруг начали собираться люди. Из соседнего подъезда выбежал лысый мужик с куцей бородёнкой в модных узких очках. К животу он прижимал плотно набитую сумку с красным крестом на боку. Типичный облик всегда нелюбимых Ненаховым интеллигентов.

— В сторону! — с неожиданной силой рявкнул очкарик замешкавшемуся было Захару и склонился над раненым. Затрещала разрезаемая скальпелем ткань комбинезона, и сразу стало видно сильное воспаление. Края раны приобрели синюшный оттенок, до обоняния донёсся пока ещё слабый запах разложения.

— Сколько времени прошло после ранения?

— Час, не больше, — сообщил Захар, заработав обеспокоенный взгляд.

— Да впустую всё, Николай. Подвох в стреле какой-то. То ли яд, то ли ещё какая-то гадость… Не повезло. Может, Кардинал разберётся, — встрял Георгий.

Очкарик с сожалением вздохнул.

— Похоже, ты прав, Жора…

Виритник на такое обращение недовольно поморщился, но смолчал.

И этот ничего делать не будет? Да они ошалели здесь все, что ли?! Вадим загнётся, пока они хоть на что-то решатся. Захар открыл было рот, собираясь высказать своё возмущение, как в сопровождении бойкой девчонки появился Кардинал. Все разом замолчали, чего-то ожидая.

— Николай, Захар, подержите его. Боюсь, начнёт вырываться… — с ходу потребовал Хмурый, сосредоточенно уставившись на стрелу. Рукой он задумчиво теребил выскочивший из-за рубахи медальон. — Наверняка начнёт…

Прижатый к лавке Вадим сдавленно застонал.

— Ладно. Попробуем, — спрятав серебристое украшение под рубаху, Кардинал прижал руки к ране, стараясь не дотрагиваться пальцами до торчащего наконечника.

Вадим дёрнулся, как от удара током, и что есть мочи заорал. Тело выгнуло дугой, и Захару пришлось навалиться ему на плечи, не давая вскочить. Николай сражался с ногами.

Припадок Вадима не помешал потрясённому Захару разглядеть, как поплыла плоть под руками Кардинала. Тело оборотня само начало исторгать засевшую в нём смертельно опасную занозу, выталкивая глубоко засевший наконечник. Ненахов, поначалу заподозривший у себя приступ бреда, мысленно присвистнул. Вот так номер, филиппинские хилеры отдыхают!

Внезапно Захара замутило. Глаза затянуло странной поволокой, по спине побежали мурашки. На миг почудилось, будто вокруг кистей командира возникло серое свечение, но видение тут же пропало. Показалось? От затылка до копчика прострелила внезапная боль, и… почти сразу прошла тошнота, восстановилось зрение. Ненахов облегчённо выдохнул. Приступ рвоты ему сейчас совсем ни к чему. От шуточек потом прохода не будет.

Пока он боролся с взбунтовавшимся организмом, лечение уже подходило к концу. Большая часть наконечника вышла наружу, и по команде Кардинала Георгий подхватил выпавшую стрелу.

— В какую-нибудь тряпку эту дрянь заверни! Позже с ней разберусь…

Едва касаясь раны, делая круговые движения кончиками пальцев, Хмурый за минуту заставил её края сомкнуться и остановил кровь. Исчезла пугающая синева, куда-то пропал запах. Вадим успокоился и задышал ровнее. О ранении теперь напоминал лишь неровный вздувшийся шрам. Чудеса!

— Надеюсь, дальше он сам справится, — удовлетворённо пробормотал Кардинал и потряс измазанными в крови руками. Стоявшая рядом девчонка — если Захару не изменяла память, то звали её Тина — быстро подала полотенце.

— Часов шесть поспит и будет как новенький. — Командир покосился на свёрток со стрелой в руках Георгия и удовлетворённо хмыкнул: — Чем дальше, тем интереснее и интереснее… Георгий, ко мне сейчас зайдёшь. Надо кое-что обсудить.

— А с Вадимом как? — напомнил Захар.

— Домой его отнесите… — Кардинал усмехнулся. И вправду, о каком ещё доме можно говорить? По нынешним-то временам! — И пусть тебе кто-нибудь поможет…

Ненахов с содроганием оглянулся на спящего Вадима. Никто не спорит, товарища в беде оставит лишь самая последняя сволочь, но ведь они в безопасности и вокруг полно помощников. Почему опять он? Николай поймал его взгляд и весело подмигнул.

— Устал? Ну так давай помогу.

Не давая Ненахову опомниться, сунул ему в руки медицинскую сумку, вернулся к Вадиму, натужно крякнул и, точно девчонку, подхватил здоровяка на руки. У Захара голова пошла кругом. Вот тебе и очкарик.

— Пойдём ко мне, — оглянулся Николай. — Пока до Вадимовой берлоги дотащимся, а я совсем рядом живу…

У входа в подъезд Ненахова вновь замутило. В глазах потемнело, и он едва успел ухватиться за перила. Да какого чёрта?! Приступ длился совсем немного, но изрядно напугал Захара. Если первый раз ещё можно назвать случайностью, то второй навевает нехорошие подозрения. В памяти ещё свежи воспоминания о болезнях первых недель после Переноса, когда лихорадка унесла сотни жизней. Лишь чудом не началась пандемия. А вдруг это нечто новенькое? Здесь нет больниц и с заразой борются весьма радикальным способом. Захара прошиб холодный пот.

Николай по-прежнему не просил его о помощи. Сам поднялся на третий этаж, пинком распахнул незапертую дверь и уложил так и не проснувшегося раненого на кровать. И ведь даже дыхания не сбил, мерзавец. В другой раз Захар позеленел бы от зависти, но накатила новая волна дурноты. Вцепившись обеими руками в дверной косяк, он начал медленно сползать на пол, не понимая, отчего вдруг перед глазами всё завертелось каруселью. Сквозь туман донеслось непонятное:

— Кардинал не в себе был, когда тебя в город посылал?! У тебя Инициация на носу, а он… Дур-рак!

Николай говорил что-то ещё, кажется, ругался, но Захар почти ничего не понимал. Мысли текли вяло и неторопливо, клонило в сон. Перед глазами мелькали картинки видений на грани яви и бреда. Оскаленные пасти, пауки, какие-то незнакомые люди… Появление Кардинала он тоже списал, было, на очередную фантазию воспалённого разума, но на виски легли холодные пальцы, а властный голос заставил открыть мутные глаза. В сознание немедленно вторглась холодная безжалостная сила…

Очнулся он уже в кресле, укутанный пледом, рядом на диване расположился Вадим, мирно беседующий с хозяином квартиры. До Захара донёсся запах свежесваренного кофе. Принюхавшись, он с удивлением обнаружил на журнальном столике среди разбросанных книг полную кружку этого уже крепко подзабытого напитка.

— Утро доброе, — поприветствовал всех Ненахов, сделав большой глоток. Не найдя и намёка на вчерашние ощущения, он едва сдерживал радость. — Ты как, Вадим, уже выздоровел?

— Да что с ним станется? — ответил вместо него Николай. — И так вторые сутки валяется. Пора бы и честь знать…

Вторые сутки?! Захар содрогнулся. Что же с ним случилось, если он столько проспал. Раненый оборотень вымотался меньше, чем он! Дела-а.

— Не скажи, — недовольно заворчал Вадим. — Эта чёртова стрела меня едва не угробила. Тело задеревенело, по жилам словно жидкий огонь течёт. Веришь, лежу, всё понимаю, а шевельнуться не могу…

— Не спорю, игрушка явно непростая. Точно не поделка наших умельцев, как я, было, подумал. Потусторонней жутью от неё так и несёт…

— А что Кардинал говорит? — спросил Захар.

— Всё как обычно. Выслушать выслушал, а что путное в ответ сказать — ни-ни, как можно! Только я ж вижу, не стала для него новостью ни стрела эта проклятая, ни твоя зелёная обезьяна с молниями. Георгий её в красках описал. Как на тебя напала, как ты в болото улетел…

— Когда только разглядеть успел, — тихо буркнул Захар, но Николай услышал.

— Если бы ты поменьше дурью маялся вместе со своим куратором, — очкарик покосился на Вадима, и, Захар готов был поклясться, тот боязливо сжался, — то вы тоже чего путного добились бы. Может, и не пришлось бы вам драпать оттуда, поджав хвосты.

На языке у Ненахова вертелся подходящий ответ, но он смолчал. Буравящий его взглядом Вадим едва заметно покачал головой. Не спорь, просто молчи! Захар недовольно дёрнул плечом и резко сменил тему, поинтересовавшись:

— Сюда вчера ведь заходил Кардинал?.. Или нет? Никак не вспомню. Так вымотался, что свалился, как…

— Вымотался?! Так ты ничего не понял?! — Николай громко захохотал. К удивлению Захара, его поддержал и Вадим. Сквозь смех тот выдавил: — Ну ты даёшь! Пройти Первую Инициацию и ни о чём не догадаться. Это надо ухитриться.

Новость Захара ошеломила.

— Но Кардинал говорил до неё ещё много времени.

— Вот и я о том же спросил, когда позвал его, чтоб тебя через Пелену тащить… Ты ж в ней, как муха в паутине, запутался и, если б не командир, то наверняка бы в кровожадного безумца превратился. — Николай для убедительности постучал пальцем по виску. — Так вот, по мнению Кардинала, сотворённая обезьяной молния сильно ускорила процесс обращения. Почему так случилось, он не знает или говорит, что не знает… Нам же не остаётся ничего иного, кроме как поверить ему на слово — всё равно лучше специалиста по всем этим сверхъестественным и совершенно антинаучным штукам не найти.

— Да расслабься, — приободрил Захара Вадим. — Быть нормальным оборотнем просто и где-то даже приятно.

— Да я вроде бы и раньше никаких неудобств не испытывал, — протянул Ненахов. Рассуждения очкарика об Инициации и прочей ерунде он пропустил мимо ушей, настороженно прислушиваясь к собственному организму. — Ничего не ощущаю. Всё как было!

— Ничего, потом поймёшь в чём разница.

— Ну зачем же зря мучить человека? Пытка неизвестностью тяжела и мучительна… — Похоже любимая манера разговора Николая — нравоучения пополам с лекциями, что навевало определённые мысли о роде его деятельности до Переноса. О таком говорят «печать профессии». — После Инициации сознание и тело подстроились под случившиеся изменения, стали более пластичными, а значит, возросли способности к оборотничеству. И главное, можно больше не бояться загнуться от вала несовместимых с жизнью хаотичных трансформаций. Ты окончательно стал метаморфом, или, если угодно, оборотнем, Перевёртышем.

— И это стоит отметить! — В руках Вадима появилась бутылка красного вина, а Николай достал заранее заготовленные бокалы.

Разговор вновь коснулся вчерашней схватки. Оказывается, пока Вадим с Захаром лежали без сознания, на базе случилось много всего интересного. Кардинал собрал всех жителей их потайного мирка и рассказал о своём видении произошедшего. По его мнению, они наконец-то встретились с местными жителями, и создания эти оказались не так уж и примитивны, а, благодаря способности метать молнии, ещё и весьма опасны. Всем рекомендовалось удвоить осторожность.

— Остальные новость как восприняли? — поинтересовался Вадим.

— Да никак. На фоне творящихся с нами и с городом метаморфоз, не самая добрая встреча с иномирянами вызвала разве что сдержанный интерес. Ни тебе ажиотажа, ни паники… Недобрые чудеса всем настолько приелись, что одним больше, одним меньше — роли не играет. Но это я так, вам свои предположения высказываю. Кардинал мне ситуацию в двух словах прямо здесь обрисовал, так я на собрание и не пошёл. Заленился! — Николай дурашливо развёл руками. — А сегодня новость поважней случилась. Кое-кто и не вспомнит про каких-то там чужаков.

Наслаждаясь моментом, очкарик замолчал, обведя взглядом заинтригованных слушателей.

— Хорош тянуть!.. Не томи!..

— Тагир вернулся.

…Николай оказался прав. Возвращение помощника Кардинала стало последним камнем в настоящей лавине событий, заслонивших собой стычку с иномирянами. Да и могло ли быть иначе, раз они начали готовиться к войне?

В общем и целом, как выяснилось позже, это весьма серьёзное и непростое мероприятие Кардинал затеял уже давно, но подготовка велась исподволь, без широкой огласки среди подчинённых. И возвращение Тагира устранило последние препятствия на пути задуманного кровопролития.

В условиях малочисленности банд Сосновска действительно масштабные и жестокие сражения случались не часто. Потеря каждого бойца ослабляет отряд, а вокруг полно голодных стай, жаждущих занять место сильнейшего. Тут десять раз подумаешь, прежде чем на соседа решишься напасть. Какой смысл в драке, если плодами побед воспользуются другие?

Но Кардинал задумал именно войну, короткую и, несомненно, победоносную. Жаль только, противника выбрал настолько непростого, что дальше некуда, — отряд «тарасовцев». Хуже были бы только Церковь Последнего дня или «Дети Мёртвого мира».

Захар про будущего врага слышал многое. Почти сразу после Переноса несколько милиционеров с семьями обосновались в Башне — настоящей крепости из двух сросшихся четырнадцатиэтажек на границе Слободы и района Дворца спорта. К ним потянулись люди, и теперь отряд насчитывал больше сотни человек. Все неплохо вооружены и экипированы — сыграла близость охотничьего магазина и отделения милиции. Ходили слухи, будто в районе их базы редко появляются Прозрачники, но точно Захар не знал. Когда-то он даже подумывал прибиться к «тарасовцам», да быстро отказался от этой затеи. Слишком близко к «чистым». Нынче верить никому нельзя, нужда заставит, и самый честный предаст. Искушение продать приблудного Меченого Церкви Последнего дня могло оказаться слишком велико.

Для всякой войны нужен повод, и чем весомей он, тем лучше. Друзья и соратники, а также просто последователи и подчинённые должны испытывать праведный гнев и не ведать лишних сомнений в справедливости задуманного лидером кровопролития. И пусть правда всегда на стороне победителя, рядовому бойцу с первых мгновений надо знать, за что же он будет проливать кровь.

Кардинал прекрасно понимал эту простую, в общем-то, истину и на очередном собрании дал остальным прекрасный повод для нападения на «тарасовцев» — возмездие! Нападение у котельной, когда погиб Алексей, несколько других случаев, неизвестных Захару, за всеми ними стояла тень одного врага. И, разумеется, это оказались люди Тарасова — лидера обитателей Башни. Кто бы сомневался!

Как опытный оратор, Хмурый не жалел красок, описывая зависть остальных сосновцев благополучию их маленькой колонии. Он ухитрился найти правильные слова, нашедшие живой отклик у его людей.

Мир жесток, и порой в нём убивают просто так, из желания утопить в крови собственный страх перед будущим, смыть горечь неудач. В городе многие наслышаны о сильном и удачливом отряде Кардинала, гуляют слухи о давшем им приют тихом и спокойном отнорке, и не всем это нравится. Хмурый утверждал, что гибель их товарища не случайность, а результат стратегии завистников. И чтобы защититься от нападений в будущем, отбить охоту связываться с ними следует уже сегодня. Раз и навсегда.

Невыносимо хотелось возразить, оспорить утверждения командира, восполняющего слабость доводов личным обаянием и харизмой, но Захар молчал. Лукавит, Кардинал, ой лукавит! Дело не только в зависти или мести за погибшего, дело в другом. Давно прошёл первый ужас Переноса, началось становление нового порядка. А здесь важно вовремя устранить конкурентов. Власти ты хочешь, власти. И месть для тебя всего лишь повод. Пока решил подмять под себя Слободу, а «тарасовцы» — единственная сила, способная в том помешать.

Понимание цинизма Кардинала ничуть не поколебало выбор Ненахова. Идеалисты во власти вредны и опасны, потому как руководствуются абстрактными понятиями морали, чести и совести. В вопросах выживания бал правит целесообразность, а потому жёсткий и беспринципный практик много полезней благородного теоретика. И раз так, то и добиться под началом такого командира можно весьма многого.

…Для обсуждения планов кампании кардинал собрал настоящий военный совет, пригласив на него Тагира, Георгия, Вадима, Николая и зачем-то Захара. Если с остальными всё ясно и понятно, проверенные временем люди, то причин такого доверия к собственной персоне Ненахов не понимал.

— …Место у них хорошее, удачное. Обе высотки раньше стояли на склоне оврага, а после Переноса сползли вниз. Домов вокруг нет, лишь метров триста-четыреста севернее развалины детского садика. — Вадим рисовал на листе бумаги приблизительную схему обиталища врагов. Осунувшийся и весь какой-то помятый Тагир изредка вставлял свои уточнения. — Если на крыше они поставят пулемёт и парочку снайперов, то к ним никто и не сунется!

— Почему, можно ночью… Вокруг дома настоящие джунгли — они и заметить ничего не успеют, — возразил Тагир и с холодной усмешкой посмотрел на Кардинала. — Десятка оборотней хватит, чтобы к утру высотки были нашими… Если, конечно, мы ребятам немного поможем.

— Я не собираюсь ни устраивать геноцид, ни впустую рисковать Перевёртышами! Люди — несомненно, самый ценный ресурс в наших условиях. Зря терять их глупо и расточительно, — сказал Хмурый, сложив пальцы домиком. — Мне и остальным Сноходцам, конечно, придётся принять некоторое участие в сражении, но я не хочу лишних жертв. Потому и прямой штурм не планирую.

— К чему тогда воевать-то? Ради чего?

— Давайте условимся считать победой переход обитателей Башни под мою руку.

Вновь использованный Кардиналом оборот заставил Захара мысленно присвистнуть. А ведь Дымов действительно воспринимает себя кем-то большим, чем просто командир отряда. Так может говорить князь или барон, обсуждающий с ближним кругом появление новых вассалов. Именно из таких вот штрихов и получается истинный облик Хмурого, мыслящего себя если и не спасителем человечества, то точно его единственным лидером.

Пока остальные обдумывали сказанное, Захар повернулся к Тагиру.

— А что с Артёмом? — Нельзя сказать, будто его действительно волновала судьба мелкого воришки, но всё-таки интересно. Да и иного способа узнать о случившемся за Вратами, он придумать не мог. Посвящать в подробности его ведь никто не спешил.

— За найденными Артёмом Вратами находился ещё один мир или мирок, не понял пока. Некоторое время мы путешествовали вместе, но после разделились, — губы Тагира презрительно дрогнули. — Чтобы вернуться, пришлось искать другой портал, а механизм оказался несколько непривычен. Артём ошибся и сошёл с тропы в момент Перехода. Куда его выбросило, вряд ли кто тебе скажет.

— Сам-то ты как вернулся? — влез в разговор Вадим.

— Портал вывел в Октябрьский район, и пришлось целый день ждать, пока откроется проход сюда. Оказалось, время по ту сторону Врат течёт несколько иначе… быстрее. Я ошибся в расчётах, потому немного задержался.

— Жаль время поджимает, а то было бы неплохо поближе познакомиться с завратными землями. Судя по твоим словами, они настоящий кладезь секретов и тайн, — сказал Кардинал задумчиво. Тагир молча кивнул.

Тайны, вокруг одни тайны, подумал Захар с неудовольствием. Вроде и пригласили на совет, оказали доверие, а всё равно есть нечто такое, до чего не допускают. Хорошо, по рукам не дают за любопытство.

— Совсем забыл спросить о состоянии Артёма, — спросил Хмурый. — Нет ли изменений?

Тагир хмыкнул.

— С ним полный порядок. Инициация прошла успешно. Зверь прижился, и наш гордый, но слабый мальчик теперь совсем не тот, что раньше. Ещё не волк, но уже волчонок.

— Хорошо. Значит, у него есть шанс. Надо будет поискать его на досуге, — улыбнулся Дымов, изрядно напугав Захара. Чёрт, эти Сноходцы просто чокнутые! То ли дело оборотни — простые ребята. Все чувства на лице аршинными буквами написаны. Если смешно — улыбается, если бешенство с головой захлёстывает, то клыки растут. А у этих всё как у нелюди какой-то. Лицо спокойное, словно неживое, а изнутри призрак такой зверюги просвечивает, что жуть берёт…

Касаемо планируемого блицкрига, они так ни к чему конкретному и не пришли. Сидя в штабе да флажки на карте расставляя, много не навоюешь, а потому решили провести разведку на местности. Георгий с Николаем остались за главных, остальные отправились к Башне ближайшим порталом…

* * *

Неприятности начались почти сразу.

Переход занёс их в грязный подвал, затопленный вонючей маслянистой жижей. Врата открылись на невысоком каменном выступе, неведомо как образовавшемся на трансформировавшейся в камень стене. Попав в кромешную тьму, Захар оступился и сорвался вниз. Остальные, наученные его горьким опытом, спустились сами, лишь Вадим ушиб ногу, споткнувшись об обломок трубы.

По пояс в воде они долго блуждали в лабиринте кладовок, распугивая местную живность. Когда же продрогшие, злые и раздражённые, вышли к лестнице, то сразу нарвались на затаившуюся в темноте тварь. Шедший впереди Вадим только и успел гортанно вскрикнуть, как серая тень сбила его с ног. Яростная борьба продолжилась под водой, остальным пришлось просто стоять и ждать развязки. Разобрать, кто из сражающихся Вадим, не смог даже едва ли не всемогущий Кардинал, видевший в темноте гораздо лучше остальных.

Оборотень справился и сам: располосовал когтями мягкое брюхо зверя, едва ли не зубами вырвал глотку. И ухитрился до икоты напугать Захара, прямо перед ним вынырнув на поверхность. Кошачьи глаза полыхали зелёным, а хриплое дыхание напоминало свирепое рычание.

— Цел? — спросил Кардинал и получил в ответ утвердительное бормотание.

…Выбравшись наверх, они столкнулись с неприятными последствиями пребывания в подвале. С них ручьями текла вода, подошвы ботинок противно хлюпали. На бетоне оставались заметные следы грязи. Неприятный поворот событий, очень неприятный.

Кардинал о чём-то вполголоса переговаривался с Тагиром, перед ними шагал напряжённый и собранный Вадим. Все при деле, один Захар не мог думать ни о чём ином, кроме как о сонме паразитов, наверняка обитающих в грязи подвала. Прочитанная однажды книга о тропических болезнях оставила ощущение страха и гадливого омерзения, а некоторые её фрагменты нет-нет да и всплывали в памяти. Вот как сейчас.

На седьмом этаже Кардинал молча тронул Вадима за плечо, и тот завернул в квартиру с неровным проломом на месте входа. Какая-то сила выворотила железную дверь вместе с косяком и отбросила в коридор. Глядя на эту груду искорёженного металла, Захар нервно передёрнул плечами. На взрыв не похоже, а иные объяснения в голову никак не шли. Не руками же здесь поработали!

— Башня за девятиэтажкой, — Вадим ткнул пятернёй в окно с чудом сохранившимися стёклами. По-хозяйски поднял с пола табурет, смахнул тут же подобранной тряпкой пыль и с удовольствием уселся посередине кухни. Найдя взглядом Захара, замершего за спинами вновь начавших шептаться Сноходцев, качнул головой в сторону зала. — Надо проверить.

Захар понятливо кивнул.

Опасения старшего оборотня оказались напрасны: кроме них, в квартире никого не оказалось. Кто-то в своё время немало постарался, круша всё направо и налево, и теперь здесь нечем было поживиться даже самому нетребовательному мародёру. Во всех комнатах изрублена мебель, вспороты подушки, изрезаны ковры. Под ногами хрустит мелкий мусор. На стене в одной из спален кто-то вывел зелёной краской имя «Мыкола Липицкий». Странную фамилию или прозвище заляпала россыпь тёмных брызг, навевающих неприятные мысли о судьбе несчастного Мыколы.

Комната с надписью понравилась обоим виритникам. С неприятными холодными смешками они разгребли на полу мусор, расстелили принесённые с базы тонкие одеяла. И, не тратя времени зря, улеглись сверху.

— Возьми, — Кардинал сунул Захару в руки каменную пластину, с таким трудом добытую на вокзале. — Сейчас она нам будет только мешать. Положи её где-нибудь в гостиной или на кухне… Хотя нет. На кухню не надо. Боюсь, Вадим ей совсем не обрадуется.

Сказал и закрыл глаза, став похожим на резную каменную статую. Захар почему-то не сомневался, что командир сейчас холоден как лёд, но проверять не решился. Постоял над замершими Сноходцами, и, ощущая себя последним болваном, тихо вышел из спальни. Придётся спрашивать у Вадима.

— Откуда у тебя эта мерзость?! — яростно прошипел тот, стоило Ненахову переступить порог кухни. Глаза неотрывно смотрели на зажатый в руке товарища диск, о котором Захар совсем забыл.

— Кардинал попросил сохранить… Говорит, мешает. Может, хоть ты мне скажешь, что это за штука? Почему не оставили её на базе? И чем, чёрт возьми, они собираются заниматься?

— Они собрались прогуляться по снам, — процедил Вадим, не отрывая взгляда от каменной пластины. — А держишь ты жуткую вещь. Эта дрянь подманивает Прозрачников, и они слетаются на неё, точно мухи на мёд. Приходит Волна, а твари лезут и лезут, словно зовёт их что-то. Вот и выходит, что держишь ты, Захар, настоящую смерть! — Сделав короткую паузу, Вадим взъерошил волосы. — Нет, как хочешь, но даже рядом сидеть не собираюсь. Оставайся тут, сторожи, а я по этажам пройдусь. От одной мысли об этой гадости, у меня кровь в жилах стынет. Бр-р-р! Одно радует — Кардинал на базе её не оставил. Не рискнул.

— Может, не стоит разделяться?

— Скоро вернусь. Проветрюсь, успокоюсь немного и сразу назад. А то от меня сейчас никакого толку. Аж колотит всего.

Бардак! Вокруг враги, двое товарищей лежат в отключке, всюду полно хищных тварей, а охранники ведут себя, как на пикнике в городском парке. И ведь не возразишь, не он в паре старший. Захар повертел в руке злосчастный диск и едва сдержался, чтобы не запулить его в угол. Всё кувырком из-за такой ерунды! Сам-то он никаких неприятных ощущений не испытывал. Может, от незнания? Вадим с Георгием сталкиваются с диском не в первый раз…

Пристроив опасную штуковину на чудом уцелевший кухонный стол (теперь уж какая разница, всё равно Вадим её видел), Захар заглянул в спальню и, удостоверившись, что со Сноходцами всё в порядке, вернулся назад. Стянул грязный камуфляж и набросил его на холодильник с отломанной дверцей. Прикосновения мокрой ткани вызывали противный зуд, отвлекая от всего остального. Пусть хоть чуть-чуть подсохнет.

Наверное, он забавно смотрелся со стороны. Грязный небритый мужик в семейных трусах и тяжёлых армейских бутсах. Вылитый пациент дурдома… Интересно, а сие развесёлое заведение осталось там, дома, или сюда перенеслось? И как сказались всеобщие метаморфозы на его давно и прочно пошедших вразнос пациентах?

Мысленно представив сумасшедшего с телом оборотня или того хуже, мутанта, с района Складов, Ненахов чертыхнулся и суеверно сплюнул. Не сглазить бы! А то тюрьма со всеми её обитателями в новый Сосновск попала, а городская больница — нет. Затерялась где-то.

Захватив с собой нож, Захар ушёл в зал. За окном стремительно темнело, но сумерки почему-то совсем ему не мешали. Он ещё не успел разобраться в себе после Первой Инициации, но кое-какие приятные бонусы начали проявляться. Ночное зрение вещь полезная.

На площадке у входа в квартиру раздались шаги.

Быстро он очухался. Или совесть заела?! Как же, такого заест… Захар собрался окликнуть Вадима, но внезапно замер. Доносящиеся до него звуки вдруг сложились в цельную картину, в которой не было места кому-то мало-мальски знакомому. Чужаки! Три… нет, пять человек. Ненахов инстинктивно втянул носом воздух и сразу распознал запах оружейной смазки. У двоих автоматы, один тискает в потной ладони пистолет — новости не из приятных.

Ничуть не удивляясь открывшимся способностям, Захар хладнокровно прикидывал свои шансы. Против огнестрельного оружия с одним ножом не повоюешь. Пусть Вадим много говорил о живучести оборотней, но сам едва не загнулся от стрелы. Хотя, в любом случае, позволять дырявить собственную шкуру Ненахов не собирался. Мелькнула мыслишка удрать, но тут же пропала. Некуда, да и как потом жить с клеймом предателя в душе. Не всякий выдержит тяжесть печати Иуды, уж он точно не сможет.

Обнажив клинок, Захар болезненно поморщился. Не то, всё не то. Он до врага и добежать не успеет, как его свинцом нашпигуют.

Давай, помогай, родимое, мысленно возопил он, обращаясь неизвестно к кому. Он неплохо наловчился отращивать когти, но вот замахиваться на нечто большее и не пытался. Просто не знал с какого бока зайти. Оставалось надеяться, что прошедшее через Инициацию тело подскажет само.

Первый чужак осторожно переступил порог, когда Захара захлестнула волна трансформации. Плоть плыла точно воск, молнии боли хлестали по нервам, мозги кипели, не справляясь с фонтаном ощущений. Только не кричать, только не кричать! Ужас лишил Захара голоса, перехватил горло, лишил дыхания. Навалилось предчувствие близкой неотвратимой смерти… И когда пытка закончилась, унялся страх, за последней стадией изменений он наблюдал даже с некоторым удивлением.

Вся кожа потемнела, обросла мелкой чешуёй, на груди появился с десяток костяных наростов. Кисти рук стали походить на две лопатки с острыми краями и нелепо торчащими наростами больших пальцев. Неловко дёрнувшись, Захар выронил зажатый в правой нож, и клинок звякнул о пол.

Время вышло.

Ступням в тисках ботинок стало неожиданно просторно, и мельком глянув вниз, Захар увидел загнутые когти, прорвавшие грубую кожу. Ничему не удивляясь, он согнул ноги в коленях, и… метеором сорвался с места. Сейчас всё решала скорость.

Местные вояки успели войти внутрь, двое остановились у входа в спальню. Ещё один настороженно замер в прихожей, стиснув в руках автомат. Где остальные, в кухне? Первая парочка вооружена серьёзно — калашников и пистолет — выходит, оставшиеся двое не опасны? Эту мысль Захар додумывал на бегу, стремительно рванув к отвлёкшимся чужакам. Когти ног рвали линолеум, не давая скользить, руки-лопаты пластали воздух.

Незваные гости только начали поворачиваться в его сторону, как Захар уже оказался рядом и наградил владельца пистолета мощным ударом в основание черепа. Ловко увернулся от падающего тела и врезался в чужака с автоматом. Немного не рассчитав силу, он буквально вколотил окостеневшую кисть ему в грудь, играючи пробив бронежилет и пронзив сердце. Двое врагов выбыли из игры в первые же мгновения схватки. Лёгкость победы ошеломляла.

Третий ухитрился правильно прореагировать на стремительное нападение и направил ствол на Захара. Палец начал тянуть спусковой крючок, когда Ненахов взвился в воздух и врезался в гостя обоими ногами, да так удачно, что вмиг разодрал ему брюхо выпущенными когтями. Ещё один готов.

Краем глаза Захар заметил смазанное движение, но увернуться не успел. Оставшимся в живых чужакам не было нужды в огнестрельном оружии, они неплохо владели и холодным. В голову Захара врезался свинцовый шар, метко брошенный четвёртым из группы боевиков. Уже теряя сознание, он увидел, как у самого входа появился Вадим в боевой трансформации. Одним прыжком перемахнув через падающего Захара, он коршуном набросился на бандитов. Надо бы его предупредить, чтобы оставил в живых хотя бы одного, но в голове помутилось, и Ненахов свалился на пол.

Через десяток секунд с нападавшими было покончено, и Вадим склонился над Захаром.

— Ты как, цел?

— Почти.

Голова раскалывалась от боли, в висках упругими толчками пульсировала кровь. Заворочавшись, Захар ощутил смутное неудобство и поднёс руки к лицу. Так и есть, костяные клинки никуда не делись. Напрягшись, он попытался разлепить пальцы и с усталым любопытством принялся наблюдать, как вновь плавится плоть, обретая привычную форму.

Не доверяя глазам, пару раз до хруста сжал кулаки, пошевелил пальцами. Наблюдающий за ним Вадим насмешливо улыбнулся, чем изрядно рассердил Захара.

— Я говорил, не стоило разделяться? — жёстко спросил он.

Старший оборотень разом посерьёзнел и молча кивнул. Ни оправданий, ни споров, ни извинений за пустой риск — просто согласился и всё. Чувствуя, что начинает злиться, Захар решил не продолжать разговор и отвернулся.

Поднимаясь с пола, он угодил рукой во что-то липкое. Кровь? Брезгливо поморщившись, он принялся вытирать ладонь о стену. Вспомнил, как вонзил руку-меч в грудь одному из нападавших, и страстно захотел искупаться.

— Зря дёргаешься, ты кровищей с ног до головы залит, — успокоил его Вадим. — Не спорю, после Инициации дерёшься весьма эффектно, но слишком уж… грязно. И невнимательно. Не появись я, то тебя бы уже добили.

Он показал Захару тяжёлый шар на цепочке. Кистень.

— Надо уходить, — Ненахов прошёл на кухню и выматерился вполголоса. Натягивать пусть и не слишком чистый камуфляж на заляпанное кровью тело не хотелось. Валяющиеся на полу тела двух бойцов врага его ничуть не тронули.

Страх на мгновение сжал сердце: звереем помаленьку. Раньше он не смог бы так легко относиться к чужой смерти. Изменения пугали. Как бы не уподобиться тем монстрам, с которых «чистые» и начали свою войну с Мечеными.

— Они одни. Возвращались то ли с охоты, то ли с патрулирования района, заглянули в подъезд, а там свежая грязь. Вот и решили проверить на свою голову. — Вадим легонько пнул одно из тел. — Этого лишь придушил немного, скоро очухается…

Вдвоём они оттащили оглушённого противника к батарее и привязали ремнями, в рот затолкали кляп из футболки погибшего товарища. Захар обнаружил у двоих погибших фляги с водой и, вернувшись в зал, принялся с ожесточением оттирать присохшую корку грязи.

Из спальни донёсся голос Кардинала.

— Что у вас здесь случилось?

— Напал кое-кто, — лаконично ответил Захар. Вдаваться в подробности и закладывать Вадима он не собирался. Заглянувший Тагир наградил его неприятной усмешкой.

— Ну, у тебя и видок. Свиней резал?

— Может, и свиней… — подчёркнуто равнодушно ответил Захар, заставив молодого Сноходца нахмуриться.

Зарождающуюся ссору прервал Вадим.

— Кардинал, у нас пленник очнулся.

— Иду.

Командир прошёл на кухню, поманив за собой Тагира. Не желая оставаться в стороне, Захар двинул следом. В крохотной типовой комнатке сразу стало тесно и им с Тагиром пришлось выйти в пахнущий кровью коридор.

— Посвети.

Чиркнув колёсиком зажигалки, Вадим приблизил огонёк к лицу пленника. Тот замотал головой и принялся мычать через кляп.

— Будешь отвечать на мои вопросы? — поинтересовался Кардинал и, на мгновение прислушавшись, добавил: — Почему-то именно так я и думал.

Обхватив голову неудачливого бандита руками, он сжал ему виски и заставил смотреть себе в глаза. Захар вспомнил своё первое знакомство с силой Хмурого и зябко повёл плечами: проклятое зеркало он вряд ли когда забудет.

Поединок взглядов закончился, едва начавшись. Пленник начал сучить ногами и истерически выть. До обострённого обоняния Захара донёсся неприятный запах, перебивший даже тяжёлый дух пролитой крови.

— Хватит? Теперь будешь говорить или повторим? — с прежним спокойствием уточнил Кардинал.

Пойманный бандит сломался. Стоило вытащить у него кляп, как он выложил всё, что знал. Захлёбываясь слезами, он говорил и говорил, надеясь никогда более не испытывать такой муки…

В Башне жили сто семь человек — восемь детей, шестьдесят женщин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти и тридцать девять мужчин. Командовал всем по-прежнему Вадим Тарасов. За ним стояло большинство, но в Башне нашлось место и для оппозиции. Месяц назад к ним прибился один эфэсбэшник с семьёй и теперь начал тянуть одеяло власти на себя. Тарасов уже не раз высказывал недовольство активностью пришельца, но ничего кардинального не предпринимал. Терпел. Сам пленник входил в правящую клику, что не мешало ему сочувствовать лидеру оппозиции.

Как они и думали, вооружён гарнизон Башни был серьёзно: на крыше стояли два пулемёта ПКС, на седьмом и пятом этажах оборудованы гнёзда для стрелков, а в арсенале хранился ручной пулемёт Калашникова, пара выстрелов к «Шмелю» плюс ружья, автоматы и пистолеты. По нынешним меркам сила немалая…

Напавшая на них группа возвращалась с патрулирования соседних улиц. Там резко возросла активность «чистых», и хозяева Башни оставить этот факт без внимания никак не могли. Пусть и добрый сосед, но насквозь непонятный. Кто знает, что на уме у фанатиков?

— Инициированных Меченых у них нет, — дополнил рассказ пленного Кардинал. — Днём отсыпаются, а основная жизнь кипит по ночам. Судя по снам, многие боятся ночных атак какого-то зверья. Нам с Тагиром так и не удалось поймать чёткий образ, но похоже на птеродактилей с вокзала.

— А что насчёт Тварей Изнанки? — заинтересовался Вадим.

— Мы и вправду не нашли следов Прозрачников. То, что дома в овраге стоят, тому причина, или просто место такое, правильное, но гости с той стороны сюда не заглядывают.

Старший оборотень впервые на памяти Захара не поверил Кардиналу на слово и уточнил у пленника. Тот подтвердил слова командира, и страх, с которым он смотрел на того после пытки взглядом, сменился настоящим ужасом. Ненахов его понимал, он и сам побаивался сверхъестественной власти Хмурого…

Со слов пленника, Тагир долго рисовал примерную схему подходов к Башне и план этажей. Светивший ему зажигалкой Вадим вполголоса чертыхался и плевал на обожжённые пальцы. Хорошо хоть, у него была не китайская подделка, а нечто фирменное в хромированном корпусе. Пластмассовая дешёвка сдохла бы через пару минут.

— Быстро уходим, — скомандовал Кардинал, стоило Тагиру закрыть блокнот с рисунками. — Врата откроются минут через двадцать, а до них идти с километр. Надо спешить. Иначе придётся всю ночь в каком-нибудь подвале куковать.

— А с этим что?

— С этим… — Кардинал быстро присел перед пленником на корточки. — Извини, малыш, ничего личного, но оставить тебя в живых мы не можем. А забрать с собой… у нас и так возникнут проблемы с возвращением. Ты будешь мешать.

В глазах Хмурого зажглись серые огни, затем короткие мгновения поединка взглядов, и тихий хрип сообщил о кончине бойца Башни. Никто и понять ничего не успел, как пленник уже умер.

— А ещё, каждое умение нуждается в тренировке. И навыки лучше оттачивать на врагах, чем на друзьях. И это последняя причина, — сказал Кардинал. — Идём.

Сноходцы уже вышли в коридор, когда Захар остановил Вадима и выдернул из его сжатых пальцев зажигалку. Ночное зрение ночным зрением, но так будет лучше. Ему обязательно надо увидеть от чего погиб «тарасовец».

Брызнули искры, и пляшущий огонёк выхватил бледное лицо, налившиеся чернотой глаза и тёмные дорожки кровавых слёз. Жутковатое зрелище. Болезненно скривившись, Ненахов погасил пламя. Сегодня Кардинал продемонстрировал ещё одну грань своего характера, и нельзя сказать, что Захару понравилось увиденное. Нет, никак нельзя.

Глава 7 Будни Тарзана

Настоящий живой лес загадочен и непонятен для городского жителя, а порой способен ужаснуть и напугать его до дрожи. Стоит покинуть заботливо выстроенный уютный мирок чадящих автомобилей, зданий из бетона и ревущих самолётов, как привычка осознавать себя венцом творения и королём природы на поверку оказывается кривым зеркалом, исказившим подлинный облик цивилизованного человека, скрывшим его слабость и откровенную никчёмность. Суровая действительность с размаху бьёт по лбу, вколачивая простую истину: со своим уставом да в лесной монастырь не ходят. Хочешь жить — живи по здешним законам. Подстраивайся, ловчи или ляг под кустом и спокойно дожидайся смерти, чтобы не мельтешить зря, внося в размеренный уклад зелёного царства ненужную сумятицу.

Но Артём сдаваться не собирался. Оказавшись среди влажной духоты тропического леса, один, в полной неизвестности и с неясными перспективами на будущее, он едва не сломался. Потерял контроль, дал слабину, отпустил вожжи эмоций… А так нельзя. Неправильно. После всего случившегося за последние месяцы, после стольких чудес, поддаться обстоятельствам и банальным образом умереть от голода и жажды?! Нет уж, так не пойдёт.

Тряпка! Кретин! Кардинала испугался и свободы захотел? Так жри её теперь… Да смотри, не подавись! — мысленно возопил Артём, уткнувшись лицом в сжатые кулаки.

Помогло. Выплеснул эмоции и полегчало. Унялась бушевавшая в душе буря, исчезла нестерпимая жалость к самому себе. Всё, хватит кричать, устраивать истерики и прочие постыдные глупости, отныне он будет руководствоваться простым девизом: выжить любой ценой! Не вернуться в Сосновск, обратно к людям, а именно выжить. И значит — в мыслях больше нет места для сожалений. Мир велик, и глупо надеяться отыскать затерянный в лесах город без карт и приметных ориентиров. Найти дорогу обратно шансов нет, а раз так, то и терзать себя пустыми ожиданиями не стоит. Проще сразу уяснить, что отныне он один в чужой недоброй земле.

Стоило расставить всё по местам, как в душе раненым зверьком снова завыл, заплакал маленький человечек. И Артём снова чуть не сорвался, лишь усилием воли подавив истерику и затолкав подальше опасные мысли. Не дождётесь, я сильнее!..

Здраво рассудив, что рано или поздно проклятые заросли закончатся, Лазовский выбрал направление и зашагал вперёд, никуда особенно не спеша. Джунгли вообще отучают от торопливости, с ними не стоит соревноваться в скорости, тратя силы на войну с непроходимыми зарослями и штурмуя стену зелени там, где надо просто обойти. В чащобе важно не сбиться с пути, но с этим справлялось вдруг проснувшееся чувство направления. В голове будто компас появился, и его подрагивающая стрелка чётко указывала в заданную сторону. Ещё бы местоположение Сосновска знала, то совсем было бы хорошо. Раньше Артём не замечал за собой столь удивительных талантов, отчего опять грешил на Кардинала. Может, и зря.

Вокруг до самых небес поднимались деревья-великаны, заросшие мхом и облепленные паутиной лиан, а шатёр из гигантских кожистых листьев закрывал небо. В густой тени процветали огромные — в человеческий рост, а то и выше — папоротники. Скоро вышел к болоту и долго плутал в мангровых зарослях, испачкавшись в соке и заработав несколько мелких ожогов. Хорошо хватило ума глаза прикрыть, иначе не миновать бы слепоты.

Конечно, окружали его совсем не земные растения, и называть их стоило иначе, но Артёма ничуть не волновали такие тонкости. И наплевать, что земные мангровые деревья в основном растут на морских побережьях, главное, они чертовски похожи, а как оно там на самом деле — совсем не важно.

— Рехнуться можно. Каждая коряга так и норовит шкуру спустить, — простонал он, разглядывая покрасневшие пальцы. Разговаривая вслух, Артём ощущал себя полным идиотом, но и молчать не мог. — Дурацкий мир!

Хорошо хоть, местное зверьё — змеи, мелкие грызуны, ящерки всех расцветок и форм, а также их старшие и гораздо более опасные товарищи — вторгшегося в их владения человека вниманием не удостаивали. Заинтересуйся им какая-нибудь хищная тварь, то на том его история могла бы и закончиться.

…Основная проблема в местах, далёких от благ цивилизации — это отсутствие магазинов, рынков и частных садов, без которых поиск пропитания и воды становится настоящим приключением с неясным финалом. И если с первым Артём вопрос решил быстро — вокруг росли и плодоносили знакомые по городу деревья и кустарники — то со вторым возникли проблемы. У него не нашлось в карманах дезинфицирующих таблеток (да и откуда им взяться?), а шансы встретить чистый родник совсем невелики. В Сосновске проблему решали колодцы, дающие воду вполне пристойного качества — особенно если её прогнать через угольный фильтр, — но как быть здесь?

Волей-неволей пришлось экспериментировать с растениями, выискивая те, что запасают воду в мясистых листьях или стеблях. Главное, он не знал, где и что искать, а потому приходилось рисковать. Можно ли пить мутную жижу в чаше здоровенного ядовито-жёлтого цветка, стоит ли обращать внимание на запах гнили? Или как быть с коричневой водичкой, скопившейся в розетке из острых как иглы листьев, с десятками точек мёртвых насекомых? Кругом одни вопросы, а ответов не предвидится.

— Да сколько можно тянуть?! Пока судороги от обезвоживания не скрутят?! — сказал Артём, вытирая ладони о рубашку.

Обнаруженная лиана влагу копила про запас в необычных, свёрнутых в воронку листьях. Поддёв плотную кожистую крышечку, осторожно понюхал содержимое. Пахло приятно, чуточку резковато, но приятно. Сил терпеть больше не было, — от жары и духоты ошалел настолько, что готов был пить из мало-мальски чистой лужи, наплевав на заразу и паразитов — и сделал первый глоток… Гадость, конечно, но и не тошнотворная отрава.

Артём опустошил пять или шесть воронок, прежде чем почувствовал неладное. Лиана вдруг поменяла цвет с тёмно-зелёного на жизнерадостно розовый, а жук, смирно сидящий на ветке рядом, встал на задние лапки и исполнил нечто вроде гопака.

Приехали!

Инстинкта самосохранения едва хватило на то, чтобы двинуться прочь от коварного растения, но было слишком поздно. Не важно, то ли в соке лианы присутствовали какие-то наркотические вещества, то ли на листьях паразитировали грибки — в тропическом лесу их полно — но ворота кошмаров оказались открыты, и разум затопили жуткие видения.

Артём брёл точно в тумане. Всё плыло и шаталось, а лес вокруг приобрёл совсем уж диковинные очертания. Из-за каждого угла корчили рожи змееноги, почему-то обретшие плоть Прозрачники и совсем уж непонятная чертовщина с множеством клыков, рогов и когтей. Мерзко скалясь, они метко в него плевались. Так и норовили, сволочи, в глаза попасть. Артём безбожно ругался, отмахивался ладонями и пытался бежать. Проклятые морды не отставали, и были повсюду, куда бы он не сунулся.

Затем как-то вдруг он проникся ко всему миру любовью и всепрощением, а морды начали вызывать умиление и приступы счастья. Артём принялся бегать кругами, норовя подобраться поближе, крепко их обнять и расцеловать горячо и страстно. При этом Артём почему-то пел «Марсельезу». Слова выговаривались с трудом и звучали странно, но он точно знал, что это именно она — «Марсельеза»…

Очнулся Артём в сумерках. Зверски болела голова, во рту ощущался гадостный привкус, по щекам текли слёзы. Проклятье! С трудом поднявшись, он почти сразу рухнул обратно, не сдержав стона. Всё тело горело — нет, полыхало огнём, особенно сильно щипало шею и кисти рук. Посмотрев на пальцы, он не сразу понял, что за чёрные ленты покрывают кожу. Долго щурился, тряс руками, пока не подцепил одну ногтями и не содрал ко всем чертям. Потекла кровь. В затуманенном, отравленном токсинами сознании всплыло знакомое слово: «Пиявки!».

— Дерьмо!

Он долго и с остервенением срывал с себя мерзких кровососов, наплевав на боль. Когда же ядовитая хмарь перед глазами чуточку развеялась, Артём снова попытался встать. Получилось лучше, но ноги опять подкосились. В падении он ухватился руками за толстый длинный стебель, и тот, не выдержав его веса, громко лопнул. На Лазовского хлынул настоящий водопад. Не сознавая, что творит, он разлепил пересохшие потрескавшиеся губы, ловя прохладную влагу.

Господи, до чего же вкусна обычная вода!

Несколько жадных глотков уняли жар и жжение в пищеводе, вдохнули жизнь в изнемогающее тело. Когда поток иссяк, Артём продолжил лежать, слепо глядя на тёмную листву и прислушиваясь к ощущениям. Если он наглотался очередной мерзости, то быстро о том узнает. Измученный организм вряд ли выдержит порцию новой отравы…

Обошлось. Видно его куратор из небесной канцелярии был сегодня в настроении, раз решил смилостивиться, подарив источник воды. Теперь Артём знал, что искать, и смерть от жажды больше не грозила.

Пока окончательно не стемнело, он нашёл ещё одно растение и вдоволь напился. Риск заработать тепловой удар или обезвоживание в тропиках весьма велик, потому если хочешь протянуть подольше, то больше отдыхай и пей подсоленную воду. В походе соль вполне заменит пепел, но сил заниматься костром не осталось.

Завтра, всё завтра!

Двигаясь, как паралитик со стажем, едва не сорвавшись с ветки, Лазовский забрался на дерево и немедленно уснул.

…Марш-бросок по лесу давался нелегко. Нехватка любых, самых примитивных вещей раздражала и вносила определённые трудности. Скитания по умирающему городу неплохо его подготовили, но, чтобы чувствовать себя в джунглях как дома, надо провести здесь годы, а ещё лучше — всю жизнь. У него ведь даже мачете нет, а уж этот инструмент в арсенале выживания вещь незаменимая.

На исходе третьего дня, проклиная собственную неспособность охотиться и мечтая о куске прожаренного мяса, Артём вновь вышел к мангровым зарослям. Уже поднабравшись опыта и выучив кое-какие приметы, он выругался и зашвырнул в кусты надкушенный плод кровавника. Да что это такое, одни болота кругом?! За спиной началась шумная возня и протестующий писк. С утра идущая за ним по пятам троица любопытных зверьков, похожих на крупных бесхвостых белок, устроила драку.

Прежде, чем двигаться дальше, Артём выбрал местечко почище, уселся и принялся перешнуровывать кроссовки. Натёртая мозоль или пустячная царапина в тёплом влажном воздухе джунглей неизбежно закончится язвой.

— Дешёвка! — буркнул он, скептически разглядывая дышащую на ладан левую подошву. Вряд ли старая обувь продержится долго, а раз так, то придётся либо изобретать ей замену, либо обустраивать постоянное жильё. Он не Маугли, чтобы по лесу босиком бегать. Первый же сучок или острый камешек мигом заставит охрометь, не говоря уж о змеях и прочих ядовитых гадах. Он видел несколько ползучих тварей и заводить с ними тесное знакомство не планировал.

Обувшись, Артём осторожно пробрался через мангровые заросли и расстроенно вздохнул. И вправду — болото, придётся обходить. Хотя ему без разницы, куда идти, но строгое следование заданному направлению привносило в поход какой-то смысл и оставляло крохотную веру в существование конечного пункта маршрута.

Взгляд зацепился за необычную деталь — метрах в ста от края болота, на вершине невысокого холма — замерла фигура с неожиданно правильными очертаниями, совсем не похожими на игру сил природы. Сердце суматошно заколотилось. Понимая, что пройти мимо и не взглянуть на загадочный предмет вблизи выше его сил, он торопливо пополз обратно. Без длинного и прочного шеста в топь соваться глупо и безответственно, если, конечно, в ближайших планах не записано желание переехать в страну мёртвых на постоянное пребывание. По-быстрому выломав чуть искривлённую палку метра полтора длиной, он ступил на дрожащую поверхность. Конечно, статуя никуда не денется, и спешка совсем ни к чему, но… интересно ведь!

Первые шаги дались нелегко. Упруго пружинящий под ногами ковёр из густой сочной травы и мха казался ненадёжным, с подвохом. Артём никак не мог поймать нужный ритм, часто спотыкался, едва не падал, но упрямо шёл вперёд. Страшненькое путешествие по миру Врат не смогло убить интереса к древностям, и он собирался сполна утолить любопытство. А уж если обнаружит другие Врата, то снова полезет в них без лишних рассуждений. Как бы там ни было, но местные ландшафты ему поднадоели.

До твёрдой земли оставалось рукой подать, когда он по пояс ухнул в узкую промоину, полную холодной воды, перепугав живность. Во все стороны запрыгали мелкие зелёные лягушки с жёлтыми полосками на спинках.

Ничего не соображая от страха, Артём рванул вперёд и упал грудью на подрагивающий слой дёрна. Подождал, прислушался к ощущениям, а потом медленно затащил себя на крепкую кочку. Злясь на подрагивающие ноги, он встал и сделал осторожный шаг. Ощутив твёрдую опору, одним прыжком перемахнул на холм, вломившись в заросли кустарника. Гибкие ветки с жёлто-зелёной листвой и розовыми усиками вместо цветков упруго качнулись и вернулись в прежнее положение, скрыв следы Артёма.

Найдя взглядом возвышающуюся над зарослями статую, укрытую за коконом лиан, он направился к ней, осторожно раздвигая ветви и выискивая, куда бы наступить. Несмотря на все его усилия, под ногами то и дело что-то шуршало и трещало. Как бы какой-нибудь хищник не заинтересовался.

У самой статуи Лазовский неожиданно споткнулся и чувствительно приложился лбом к каменному постаменту.

— Болван! — отругал себя Артём, и было за что. Он совсем не заметил невысокую, по колено, каменную тумбу. Воображение дорисовало ещё три таких же, а между ними натянуло цепи. Нет, лез он сюда явно зря. Никакими Вратами здесь и не пахнет. Обычный памятник в честь героев давно забытой страны.

Он уже догадался, что скрывают лианы, но лениться не стал, и сорвал их одну за другой. Открылась величественная статуя такого же четырёхрукого гиганта, как и того, чей скелет они с Тагиром нашли в завратном мире. Он притягивал своей инаковостью: странное безносое лицо с узкими вертикальными щелями ноздрей над верхней губой, по-восточному раскосыми глазами и высоким лбом, от висков за спину идут пряди жёстких волос, увязанные в косицу. Неизвестное существо стояло, горделиво выпрямив спину и сложив на груди верхнюю пару рук, нижние придерживали рукояти двух клинков на поясе.

С ума сойти можно! Почему-то короткий визит в мир зиккурата и встреченные там скелеты Артёму сейчас казались чем-то незначительным — мало ли какие видения могли возникнуть в той сумасшедшей реальности! — зато вид статуи ошеломлял. Вот, оказывается, какие вы, здешние хозяева? Лазовский провёл пальцем по камню и поразился его гладкости. После стольких лет под открытым небом и такая сохранность… Да, четырёхрукие ребята знали толк в обработке камня. Хотя почему он решил, будто статуя — это привет из далёкого прошлого?!

Дикий рёв со стороны зарослей на другой стороне болота, заставил его вздрогнуть. Он уже слышал голоса местных хищников, но нос к носу сталкиваться не доводилось. Пока везло, чёрт подери. Но этот представитель хищной фауны, судя по голосу, отличался особенно диким нравом. Как бы не решил наведаться к нему на островок. Упав на четвереньки, Артём пополз к самой кромке болота, туда, где заканчивалась твёрдая земля. Кустарник здесь рос не так густо, а значит и передвижения Лазовского не так заметны. Во всяком случае он на это сильно надеялся, отодвигая мешающую обзору ветку.

Непривычные чавкающие звуки где-то совсем рядом, заставили его отпрянуть назад, проклиная собственное любопытство. У местного зверья здесь слёт, что ли?! Похоже, идея посмотреть на статую поближе пришла ему в голову не в добрый час.

Скрывающемуся за стволами деревьев хищнику пришельцы тоже оказались не по нраву. Он вновь подал голос — ещё громче и яростней! — и выскочил на невысокий лысый пригорок. От позиции Артёма до него было всего ничего — метров двадцать-двадцать пять — и он прекрасно всё рассмотрел. Кошка! Здоровенная кошка, сородич львов, тигров, пантер, разве что шкура необычно зелёного цвета, вся в чёрных разводах, да верхние клыки торчат, как у вымершего махайрода[1], а так — ничего особенного.

«Только бы сюда не двинула! Пожалуйста, только не сюда!» — твердил, как молитву, Артём, вжимаясь в грязь.

Но зверю было не до засевшего в кустах Лазовского, он встретил старого недруга. Рыча и полосуя себя по бокам хвостом, махайрод яростно топтался на месте, но в трясину не лез. Листва сильно мешала обзору, но Артём и не думал о том, чтобы повернуться как-нибудь поудобней или переползти туда, где обзор получше.

Чавкающие звуки приблизились ещё немного и прекратились, он увидел край непонятной конструкции из веток и шкур. Конструкции?! Страхи были забыты. Он должен увидеть, кто внутри этих странных сооружений, спокойно перемещающихся по трясине. То, что это не животное, сомнений нет, но тогда кто? Не четырёхрукий же гигант!

Пауза махайроду не понравилась. Стоящий и непонятно чего ждущий противник бесил и сводил его с ума. Громоподобный рёв перешёл в безобразный, холодящий кровь вой, а сам хищник начал вставать на задние лапы и молотить передними воздух. Вылитый боксёр-профессионал на ринге, работающий на публику перед боем…

Откуда появилось первое копьё, Артём не заметил. Просто зверь вдруг повалился на землю, скуля и воя от боли, а у самой шеи дрожало чёрное древко. Меткий и сильный бросок! Но махайроду повезло, и он как-то ухитрился вырвать дротик. Со своей позиции Артём разглядел ярко-алую кровь, толчками выбрасываемую из раны. Если бы речь шла о человеке, то Лазовский сказал бы, что тот не жилец — перебита артерия.

Боль заставила хищника забыть о страхе перед трясиной. Он жаждал мести. Замолчав, он подобрался для прыжка и… в него вонзились два новых копья. Одно царапнуло наконечником по лбу и отлетело в болотную жижу, а вот второе поставило в поединке последнюю точку — наконечник вошёл аккурат в приоткрытую пасть, засев глубоко в глотке. Махайрод дёрнулся всем телом и повалился на бок, судорожно суча лапами и разбрызгивая грязь. До Артёма донеслись радостные крики удачливых охотников.

К туше агонизирующего зверя подкатились два огромных колеса из веток и шкур — вот что издавало такие странные звуки — и наружу выскочила парочка низкорослых фигурок, азартно размахивающих дротиками и непонятными палками с крюками на концах. Вполне себе человекообразные создания: две руки, две ноги, смуглая кожа, курчавые волосы. Лиц и прочих деталей рассмотреть никак не удавалось — от болота парило, дрожал воздух, искажая картинку. Но одно Артём мог сказать наверняка: ни рогов, ни копыт, ни прочих неприятных особенностей не наблюдалось. Люди как люди, только невысокие и чересчур тощие. Настоящие пигмеи. На мгновение мелькнула мысль, что его занесло обратно на Землю, но вспомнился махайрод, и надежда угасла. Даже в дебрях Амазонии такого зверья не встретишь.

Охотники деловито сновали вокруг туши убитого зверя, перебрасываясь короткими чирикающими фразами. Один что-то возбуждённо затараторил, указывая руками на пасть хищника. Артём, и без того распираемый любопытством, даже привстал на руках, забыв об осторожности. А зря. Громко стрельнула сухая ветка, немедленно обратив на себя внимание пигмеев.

Вот ведь вляпался! Сжав зубы, Артём начал пятиться назад. С одной стороны неплохо бы покончить с одиночеством и прибиться к какому-нибудь племени, но… он оставит эти глупости другим идиотам. Если уж на Земле в таких вот затерянных уголках сплошь и рядом процветает людоедство и прочие страсти, то в другом мире следует ожидать ещё больших гнусностей. Нет уж, он ещё жить хочет.

В глубине сознания заворочался подзабытый за треволнениями последних дней зверь, и Артём, удивляясь себе, зачем-то резко подался вправо. Свистнуло, и в землю, в паре сантиметров от его бока впилось чёрное копьё. Лазовский подавил испуганный вскрик и торопливо вцепился пальцами в древко почти у самого наконечника. Инстинкт в голос вопил о необходимости бежать, но он твёрдо решил разжиться оружием. Зверь внутри удовлетворённо ворчал.

Посмотреть на пигмеев Артём смог лишь у самой статуи. Сжимая копьё в руках — с ума сойти, да у него наконечник из тёмного металла! Что это — бронза? — он осторожно выглянул из-за постамента. Охотники оставались на месте. Один возился рядом с тушей махайрода, проворачивая непонятные манипуляции у его морды, а второй вглядывался в кусты, где до того укрывался Артём.

Сейчас вы с добычей закончите, а потом и сюда заявитесь. Как миленькие! Копьё — это вам не первая попавшаяся палка, оно денег стоит или что там у вас на обмен идёт. И, швырнув его на звук, один из вас явно погорячился…

Вторя мыслям Артёма, склонившийся над хищником охотник принялся отчитывать своего товарища лающим голосом, а тот лишь кивал да тряс головой.

Раз так, то надо бежать. Больше не тратя времени на раздумья, Артём пролез через кустарник и ловко перемахнул на ближайшую кочку. Теперь всё решала скорость.

Колёса пигмеев обогнули холм со статуей, когда он прошёл больше половины пути. Небось сунулись в кусты, а копья-то и нету. Наверняка обиделись. С одной стороны брать с собой чужое оружие не следовало — может, и не узнали бы о наблюдателе — но с другой стороны, он и без того порядочно наследил. И дурак догадается.

Оглянувшись и заметив преследователей, Артём прибавил шаг. Рисково, конечно, но что делать. Уж больно бодро катятся эти их колёса-болотоходы, как бы не догнали…

Он едва успел. Дважды провалившись по колено в жижу, и копьём отшвырнув с дороги разозлённую змею. До суши было рукой подать, но пигмеев и Лазовского уже разделяло метров двадцать, не больше. Почти столько же было до саблезубого тигра, когда в него попало копьё. Один охотник даже вылез из колеса и вложил дротик в метатель — ту самую палку с крюком.

Зверь внутри Артёма взвыл и заставил зайцем рвануть влево, заскочить на большую кочку, а с неё длинным прыжком перемахнуть на твёрдую землю и перекатом уйти за дерево. Как он во время всей этой дурной акробатики не переломал себе руки-ноги, Артём не представлял. Даже трофей сохранил. Набил себе синяков и шишек, а копьё из рук так и не выпустил.

Потом он долго бежал, петляя между стволами, подныривая под плети лиан и прорываясь через заросшие папоротником поляны. Успокоился только, выбившись из сил. Оставшееся за спиной болото и низкорослые охотники его сильно нервировали, но дальше бежать он не мог. Сердце, измученное духотой и бегом, едва справлялось с нагрузкой.

Будем надеяться, ребята не решатся оставить свою технику без присмотра. Нынче ведь никому доверять нельзя — чуть замешкался, отвернулся на миг, и у оставленной без присмотра собственности появился новый хозяин. Как с копьём. Не удержавшись, Лазовский беззвучно засмеялся. Забавно, но внутри крепла убеждённость, что он не станет, как прежде, безропотно принимать удары судьбы. Если охотники Артёма всё-таки догонят, то их ждёт тёплый приём. Оружие есть, а решимости пустить его в ход теперь хватит.

Встреча с пигмеями, несмотря на сопутствующие ей опасности и совсем уж неясные последствия, принесла немало полезного. Он завладел оружием и теперь точно знал о существовании в этом мире существ, внешне похожих на людей. На фоне мрачной перспективы провести жизнь в одиночестве, без шанса встретить человеческое лицо, эта новость изрядно поднимает настроение, а заодно и бодрость духа. Впереди замаячила надежда найти кого-то более цивилизованного, чем полуголые дикари.

Страх перед погоней быстро угас, и к вечеру Артём и думать забыл о проклятых охотниках. Ему казалось, что он, пусть и не ухватил удачу за хвост, но ясно видел, как тот мелькает на поворотах. Особенно приятно так было думать сидя у костра и закусывая мясом молодого кабанчика: бедолага с визгом вылетел на Артёма из-за дерева, но напоролся на выставленное копьё. И никаких тебе мрачных предчувствий.

…К городу он вышел на следующий день ближе к вечеру. Просто обогнул стоящее на особицу, в окружении одних лишь папоротников дерево с чудной красно-рыжей корой, и оказался перед статуей пузатого человечка с длинными руками до колен, здоровенной головой и совершенно идиотским выражением лица. Представив себе встречу с созданием, послужившим прототипом, Артём захотел сплюнуть. Гадость! И лишь затем запоздало огляделся и увидел заросшую лианами полуобвалившуюся стену, покосившееся здание с потрескавшимся каменным куполом и, немного в стороне, некогда высокую башню, теперь оплавленным огарком свечи торчавшую среди зарослей акаций. За ней притаился с десяток домов помельче. Мёртвый город.

Начал накрапывать мелкий дождь, заставив Артёма искать убежище среди развалин. К его радости в одном из домов сохранилась часть крыши, избавив от перспективы мокнуть под дождём. Вдобавок ко всем злоключениям не хватало ещё лихорадку схватить. Тогда совсем хорошо станет, так хорошо, что хоть ложись да помирай.

Артём достал зажигалку, встряхнул её пару раз и со вздохом убрал. Надо экономить, газа совсем мало осталось. Рано или поздно он не сможет разжечь костёр, но о том лучше не думать. В перспективу добыть огонь трением почему-то верилось с трудом.

Привалившись спиной к стене и поджав ноги, принялся задумчиво наблюдать за тонкими струйками, стекающими по стенам, через щели в крыше. На полу уже образовалась немаленькая лужа, а у порога бурлило и пузырилось целое озеро, норовя ворваться внутрь. Погода совсем испортилась, и мелкий дождь сменился настоящим ливнем. Как бы потоп не приключился, местного значения.

От груды камней, на которой устроился Артём, противно тянуло холодом, но оставалось только терпеть. Вопреки его ожиданиям, изо всех щелей, напуганные наводнением, не полезли насекомые и прочая мелкая живность. Будто вездесущие твари чего-то опасались и остерегались селиться в развалинах. Страшноватое, надо сказать, соображение, заставляет задуматься, а не свалить ли отсюда подобру-поздорову, пока не поздно?

Разумеется, Артём никуда не ушёл. Слишком вымотался после гонки по дебрям, хотелось есть и спать, а мысль, что надо встать и куда-то идти, вызывала содрогание. Нет уж. Авось бог не выдаст, свинья не съест. Отдыхать и точка.

Аппетитно захрустев загодя припрятанным плодом неизменного кровавника, Артём прикрыл глаза, представив, как завтра он проснётся и опять пойдёт неизвестно куда, без цели и перспектив. Тоска. А может плюнуть на всё и остаться здесь? Какая разница, где жить, если всё равно впереди одно одиночество…

Настроение испортилось. Уныние внезапно сменилось злостью и раздражением, захотелось найти хоть кого-нибудь и выместить на нём все неудачи. Вон хоть тех же пигмеев. Поймать и разорвать на части голыми руками, терзая тщедушные тельца когтями…

— Чёрт! — воскликнул Артём с испугом. Его всего колотило. В горле клокотало рычание, дико щипало глаза, а пальцы скрючило на манер когтей. На самом краю сознания метался в ярости полностью проснувшийся зверь. Незваный сосед оказался неимоверно силён и теперь упорно пытался поглотить разум Артёма, подчинить себе тело и перестать быть просто клубком путаных мыслей и эмоций, поселившихся у него в голове.

— На тебе, выкуси! — истерически выкрикнул Лазовский, скрутив дулю и погрозив ею неизвестно кому.

Всколыхнувшася в душе буря загнала чужака обратно в его тёмную берлогу. Артёму даже представилось, как тень, ворча и порыкивая, заползает в узкую щель… М-да, с башкой у него явно не всё в порядке. Чудовище, поселившееся в мозгу и пытающееся захватить власть над телом, — иначе как шизофренией это и не назовёшь.

Боль в глазах не утихала, и Артём переключился на другое зрение. Завратный мир научил многому, и раз приобретённые навыки не торопились забываться… Исчезли неприятные ощущения, а зверь внутри окончательно успокоился. С висков пропала давящая тяжесть. Хорошо-то как!

Артём с интересом огляделся. Он впервые смотрел так по эту сторону Врат, и реальность преподнесла свои сюрпризы. Темнота раскрасилась во все оттенки серого, прочь отступили тени, а предметы приобрели необычную чёткость. Неплохо. Это в каком же таком диапазоне он сейчас смотрит? Или эта его способность совсем по иной, сверхъестественной части?

Внимание привлёк неприятный скребущий звук у входа — на камне сидел здоровенный ворон и с удовольствием точил клюв. Почувствовав взгляд, наглый пернатый распушил перья и хрипло заорал.

— Здравствуй, гадина! Давно не виделись, — процедил Артём и незаметно нащупал булыжник. Он успел убедиться в совершенной нематериальности проклятой птицы, но отказать себе в удовольствии чем-нибудь в неё швырнуть не мог. Если бы не она, то, быть может, он бы не споткнулся во время Перехода, и его не занесло бы к чёрту на кулички.

Чтоб тебя… Мимо! Ворон по-хитрому отскочил в сторону, вновь заорал и, захлопав крыльями, вылетел в дождь. Несмотря на промах, настроение у Артёма поднялось. Встав и удовольствием потянувшись, он задрал голову и… замер. Весь потолок оказался испещрён многочисленными узорами, сливающимися в сложный и замысловатый рисунок. Прямо на глазах линии наливались силой, начиная излучать призрачный холодный свет.

— Дела-а…

Потолок был рассчитан на создания, чей рост изрядно превышал человеческий, потому рассмотреть детали Артём не мог. А хотелось. Уже начав прикидывать, на что бы такое вскарабкаться, он вдруг увидел, как похожие рисунки начали проявляться и на стенах.

Гладкий камень и ничего более. Ни тебе резьбы, ни случайных царапин и следов краски. Камень словно водой обернулся, из её тёмных глубин всплывают узоры. Очередная чертовщина!

Но картинки забавные, да и техника чувствуется. Простой дикарь такое от скуки не нарисует. Мешанина из знакомых геометрических фигур чередуется с пляшущими человечками из палочек и точек, а потом вдруг сменяется частоколом чёрточек и сложными рисунками в духе древних египтян. И во всём этом хаосе ощущалась система, совершенно непонятная, но… система.

Сердце кольнула игла беспокойства. Что-то происходило за порогом дома, что-то знакомое и очень неприятное. Артём насторожился и осторожными шажками приблизился к выходу, воинственно выставив перед собой копьё.

Тихо кругом, даже чересчур. В джунглях так не бывает.

В напряжённой тишине показалось нечто знакомое, ставшее привычным и от того не таким жутким… И почти сразу, обухом по голове, — это же Волна! В джунгли пришла Волна! Артём едва не застонал. Неужели нет в мире места, где можно скрыться от этой адской стихии?!

Постойте-ка, но где тогда весь тот букет шикарных ощущений, неизменно её сопровождающих? Боль, ломота в теле, головокружение… Где всё?! Или вне города Волна слабеет? Хотелось бы верить. Правда, у Артёма было ещё одно соображение, но оно ему не нравилось. Считать пробуждение зверя у себя в сознании заменой привычным симптомам, он отказывался категорически.

За своими рассуждениями он самым постыдным образом прозевал появление Прозрачников. Дождь чуточку утих, позволив разглядеть расплывчатые силуэты двух Туманников в окружении десятка Росомах. Если первые лениво парили над поваленным деревом, то вторые выстроились клином и деловито затрусили прямо к убежищу Артёма.

— Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!!

Страха не было. Стая Зверей Изнанки не оставляет шансов не бегство, а значит — остаётся лишь просто встретить уготованную судьбу. Мысль провести последние мгновения жизни на коленях, размазывая по лицу слёзы и сопли, взбесила Артёма. Вновь зашевелился в своей берлоге чужак, подпитывая хозяина тела своими эмоциями: яростью, злостью, уверенностью. И сейчас такое соседство Артёма совсем не огорчало, наоборот, он всеми силами старался слиться со своим зверем, зачерпнуть в их союзе побольше сил и… а вот что делать дальше, он не знал. Разве что пойти по следам Тагира, но удастся ли?

За него все решили сами Росомахи. Не сбавляя хода, они подбежали к двери, но, вместо того чтобы ворваться внутрь, разлетелись брызгами призрачной плоти от удара о незримый щит. И ничего. Будто и не было никакой атаки Прозрачников. Подумаешь, узор вокруг двери на миг загорелся как-то по-особенному ярко, ну так мало ли как бывает.

Самую малость разочарованный Артём беззлобно выматерился и, поплотней запахнув куртку, улёгся на камни. Его немного трясло от пережитого, и заснуть он даже не надеялся, рассчитывая хотя бы просто полежать. Но Артём не знал, насколько сильно устал. Так вымотался за день, что стоило закрыть глаза, как он провалился в тяжёлый мутный сон, наполненный хищными тварями, пигмеями-каннибалами и злобными Прозрачниками во главе с Кардиналом. Образ Хмурого получился необычайно ясным и чётким, будто наяву. Он что-то говорил, куда-то звал, но Артём не слушал и норовил спрятаться в лабиринте из светящихся узоров, плутая по переходам и страшась пробуждения тамошнего минотавра…

Утром он встал с больной головой и ломотой во всём теле: как ни крути, но камни — плохая замена постели. Бегло осмотрев стены и не найдя и следа от вчерашних рисунков, Артём поспешил прочь. Местные сверхъестественные достопримечательности весьма любопытны, но желудок вовсю требовал внимания.

Перекушу и сразу вернусь, твёрдо решил Артём на бегу. Как ни жаль, но известные ему съедобные растения среди этих развалин почему-то не росли.

Вчерашнее поведение Прозрачников сильно его заинтересовало. Увиденное противоречило всем его представлениям о законах существующего мироустройства. Чтобы какие-то рисунки уничтожили монстров — да быть того не может! Приходилось напоминать себе о невозможности существования самих Прозрачников. Тварей Изнанки ничуть не беспокоило, что, согласно представлениям людей, они невозможны в принципе.

Профессиональная память художника успела выхватить кое-какие куски узора, и теперь Артём так и так вертел их в памяти, пытаясь составить цельную картину. Получалось плохо, убеждая в необходимости остаться здесь хотя бы ещё на одну ночь. Может, стоит и по другим домам полазить? Мысль понравилась, потому, наспех перекусив надоевшим кровавником и вдоволь напившись воды, он завернул на обратном пути к развалинам самого крупного местного здания. Про себя он окрестил его храмом за остатки купола со следами позолоты.

О своём решении пожалел уже через минуту. Стоило подойти ближе и разглядеть густую поросль травы-колючки, способной разодрать и без того ветхую обувь. Дерьмо!

— Почему так не везёт-то?! — протянул он. Глаза нащупали пару камней, по которым можно пересечь опасную преграду, но они выглядели слишком гладкими и скользкими. Плёвое дело на таком поскользнуться и грохнуться прямо на живые шипы. Как бы вся затея боком не вышла…

Он уже прикидывал, не получится ли перепрыгнуть через преграду с разбега, когда у входа в храм мелькнул тёмный силуэт. Его округлые очертания и пучок шевелящихся отростков показались опасно знакомыми, заставив неосознанно пригнуться к земле, потом из глубин памяти всплыло слово «Медуза».

Артёма охватила паника: эта порода Прозрачников отличалась злобным нравом и склонностью задерживаться в этой реальности и после ухода Волны. Мысль воспользоваться новоприобретёнными способностями откровенно страшила, но если тварь одна… Первая Медуза медленно выплыла из прохода, а за ней замаячил силуэт второй.

«Да от чего день-то сегодня такой… нехороший?!» — мысленно возопил Артём, откатываясь в сторону. Страха не было — одна лишь досада и лёгкое удивление. Даже когда первая тварь ударила по нему чёрным лучом, безнадёжно промазав, он всего лишь отстранённо подумал о необходимости бежать пошустрее. Сейчас неудачное время для экспериментов и проверок, а потому стоит вернуться в дом с защитными узорами…

Ему оставалось пробежать ещё метров тридцать-сорок, когда впереди появилась третья Медуза, нагло перекрыв дорогу. Западню устроили, мрази! Столь грамотная работа наводила на мысли о наличии у них разума, что в его положении чревато одними неприятностями. Правда, львы тоже охотятся коллективно, с засадами и погонями, но… всё равно странно и необычно.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Артём круто забрал влево, перескочил через остатки невысокого заборчика и помчался в лес. Сухо треснула молния, расщепив корявое болезненное деревце. Что, промазали, мешки драные?! Поднырнув под поваленное дерево, он съехал с невысокого глинистого обрыва в журчащий после вчерашнего ливня ручей. Дышащие на ладан кроссовки немедленно промокли, и каждый шаг сопровождался громким хлюпаньем. И ведь придётся терпеть, проклятые Медузы так легко не отстанут.

Артём остановился было перевести дух в тени высокой пальмы, но треск молний предупредил о приближении Прозрачников, и он захромал дальше. Что тот ручей — метра полтора шириной! — однако же ухитрился подвернуть ногу…

Впереди начинались совсем уж непролазные дебри, и пришлось обходить. Он окончательно потерял темп, огнём горели лёгкие, а мышцы налились свинцом. Джунгли не терпят торопыг. Именно так, не терпят.

Неужто нагонят? Мысль Артёма взволновала. Не напугала до дрожи, как раньше, а именно взволновала. Страх смешался с… предвкушением? Он ждёт драки?! Безумие какое-то. Зверь незаметно покинул берлогу и отравил разум своими мыслями, задал иной агрессивный настрой.

Да катись оно всё в ад!

Артём свернул к огромному дереву с широченным стволом — не дерево, а крепостная башня, настоящий патриарх джунглей! — и привалился спиной к грубой узловатой коре. Если твари не потеряли след, то ждать придётся недолго. И тогда он им покажет! Сердце переполняла свирепая кровожадная радость от предвкушения схватки.

— Боже мой, что я творю… — прошептал Артём, шалея от собственной наглости. Но с места не сдвинулся.

Через мгновение среди ветвей замелькали силуэты Медуз. Одна… две… три! Ай, как плохо! Артём почему-то рассчитывал, что они настигнут его по одиночке, а не все сразу. Если сейчас разом врежут своими молниями, то хотя бы одна да не промажет!

Прозрачники нападать не спешили, предпочитая просто кружить вокруг дерева, не опускаясь ниже планки в десять-пятнадцать метров. Летают, шевелят щупальцами, да слегка потрескивают. Гады! Листва мешала рассмотреть, чем там они конкретно занимаются, усиливая напряжение. Артём переключил зрение, но вместо Медуз увидел три пульсирующих сиреневых сгустка. То ли они именно так и выглядят на самом деле, то ли новые способности чудят — не поймёшь.

— Спускайтесь сюда, сволочи! — не выдержал он.

С ним творилось что-то совсем странное. Он уже не понимал где его чувства, а где чужака. Свежеприобретенное умение смотреть по-особому казалось привычнее нормального зрения, да и всё тело воспринималось как-то иначе, не так — сильнее, выносливее. С плеч свалилось ярмо усталости. А затем Артём и вовсе учинил нечто совсем странное — поймал взглядом ближайшую Медузу и с удивительной естественностью потянулся к ней мыслями. Искрой по натянутой нити из его разума вырвалась пышущая яростью и злобой тень и метнулась к Прозрачнику. Попался! Жертва начала биться и трепыхаться, пытаясь сорваться с крючка, но Артём держал крепко. Непонятно как, но держал. А как с этой разделается, за остальных примется…

Его отвлёк бой барабанов. Их ритмичный тяжёлый гул гнал волны вибраций, сбивая настрой. Замешательством воспользовалась пойманная Медуза. Тварь выскользнула из захвата и умчалась прочь, искря разрядами. Дерьмо! Две её товарки не спешили удирать, но и не нападали почему-то. Замерли на одном месте и висят, даже щупальцами почти не шевелят. Откуда-то пришло понимание, что Звери Изнанки к чему-то прислушиваются.

Снова раздался барабанный бой. Грозный, обещающий немало бед и несчастий — аж мурашки по коже. Пробрало и Медуз. Твари дёрнулись, окутались облаком мелких искр и рванули вслед за беглянкой, забыв об Артёме. Сам он испытывал лишь слабый зуд и покалывание в висках. Неприятно, но терпеть можно, а вот Прозрачники оказались послабей.

— Совсем не по душе мне такая музыка! — пробормотал Артём.

Звуки шли со стороны болота, и никто, кроме пигмеев, издавать их не мог. Погоня?! Неужели гадкие коротышки никак не могут успокоиться?! Скрипнув зубами, Артём отлепился от дерева и захромал вслед за Прозрачниками, тихо постанывая и тяжело опираясь на трофейное копьё. После предыдущего забега подвёрнутая нога совсем разнылась, каждый шаг давался с трудом. Да ещё прорва сил ушла на схватку с Медузой!

…Его настигли через пару часов. Даже удивительно, что он ухитрился уйти так далеко. Разве может неумеха-горожанин соперничать с дикарём у него дома? Охотничья партия — иначе и не скажешь! — под грохот барабанов нагоняла его с поразительной лёгкостью, и, несмотря на все свои старания, Артём лишь оттягивал неизбежное.

Он хотел было рискнуть и вернуться в заброшенный город, надеясь отсидеться под прикрытием Медуз, но вовремя вспомнил о влиянии дикарской музыки на Зверей Изнанки. Если он не ошибался, то примитивные инструменты дикарей неплохо разгоняли Прозрачников. Как узоры в развалинах. Не зря же пигмеи надрываются и прямо на ходу барабанят. Наверняка знают, как много потусторонней жути после себя оставляет Волна, вот и стараются. Нет, в город соваться смысла нет. Старые стены не защитят, а надеяться на первобытный страх туземцев перед развалинами глупо. И убежать нельзя, и спрятаться не выйдет… Куда ни кинь — всюду клин!

Остановился Артём сам, когда не осталось сил даже просто переставлять ноги. Он как раз вышел к огромному, в два его роста, валуну и попытался забраться наверх. Руки дрожали, пальцы соскальзывали с влажного мха, укрывшего камень по самую макушку и самым бессовестным образом нарушавшего постулат о северной стороне.

Задача оказалась не по силам, да и был ли в ней смысл. Если только пигмеи вдруг разом ослепнут, оглохнут и заработают мощнейший склероз, может, тогда и отсиделся бы наверху, а так… пустые трепыхания.

Почувствовав чужое присутствие, Артём поднял копьё и оглянулся. Он не ошибся. Среди стволов стояла тощая фигурка дикаря с пучком дротиков в левой руке. Мерзавец ничего не делал, лишь стоял и сверлил Лазовского взглядом.

Хочешь в гляделки поиграть?! Будут тебе гляделки… Ярость чужака из-за границы сознания вновь вытеснила остальные эмоции. Вот сейчас…

Смолкший было барабан грохнул совсем рядом. Из-за деревьев выкатился пигмей выдающейся комплекции. Он был ужасающе массивен и толст, напоминая перенакачанного стероидами колобка. Где только так отъелся. На поясе висели два небольших барабана, по которым он самозабвенно лупил зажатыми в кулаках дубинками. По лицу градом катился пот, грудь тяжело вздымалась. Судя по свирепому оскалу и закатившимся белкам глаз, этот Гаргантюа пигмеев пребывал в трансе.

Что-то залопотал выскочивший из-за спины барабанщика костлявый старикашка, грозно потрясая деревянным жезлом с метёлкой из зелёных перьев и пучком кожаных лент. Всё его тело покрывали узоры, намалёванные ярко-оранжевой краской. Откуда-то возник ещё один пигмей и с ходу швырнул в Лазовского копьё без наконечника. Артём увернулся, почти сразу отбил древком второе, но третье больно врезалось в живот. Дыхание перехватило, и он повалился на землю, корчась от боли. Последнее, что он увидел, это зверское лицо по-дурацки раскрашенного старика и летящая в лоб дубина…

Глава 8 Бои местного значения

Захар стоял у окна, осторожно выглядывая из-за грязной, покрытой сальными пятнами шторы. Каждый раз прикасаясь к вонючей тряпке, он неприязненно кривил губы. Гадость.

— Не знаешь, как дела у остальных? — спросил Захар, изучая пустынный двор.

Городские улицы давно не хвастали многолюдностью, но сейчас они просто вымерли. Пасмурно, вечереет, солнца почти не видно за тучами — самое время сходить на промысел, — но желающих покинуть обжитые берлоги не нашлось.

Где-то они прокололись, наследили. Оборотни Кардинала — опытные бойцы, свыкшиеся со своими новыми возможностями, ухитрились без шума и потерь захватить два сторожевых поста «тарасовцев» в домах вокруг Башни. Первый рубеж обороны оказался пройден с поразительной лёгкостью. Но в крепости-высотке теперь их точно ждали. А пронюхавшие о грядущей битве местные испуганно хоронились в надёжных берлогах и норах, дожидаясь кровавой развязки.

Ответа он не услышал. Доставшийся в напарники оборотень Данила был необъяснимо молчалив, словно невзлюбил Ненахова за что-то. Неприятно, конечно, но бывает.

В комнату заглянул мрачный Вадим и поманил Захара в прихожую.

— Случилось что-то?

— Случилось… — старший оборотень сплюнул на пол. — Кардинал меня на переговоры снарядил. И слова свои о сдаче велел в точности передать. Без отсебятины…

Имея некоторое представление о натуре Хмурого, Захар поморщился. Если планы не поменялись, и командир по-прежнему планирует взять хозяев Башни под своё начало, то Вадиму не позавидуешь. Прийти к засевшим в Башне людям и бухнуть им в лоб такое… Как бы чем плохим не закончилось!

— Слышал, парни там лихие. Могут и пристрелить сгоряча, — сказал Ненахов.

— Ерунда, — отмахнулся Вадим. — На тот свет меня отправить совсем не просто. Ощущения неприятные, конечно, но для дела потерплю.

— Тогда в чём дело?

— Диск, — коротко бросил Вадим. — Всё этот проклятый диск.

Захар сразу же вспомнил поход к вокзалу и их необычный трофей. Для него каменная резная пластина оставалась дурацкой безделушкой, и понять причины боязливого уважения новых товарищей он никак не мог. Даже зная, что диск подманивает Прозрачников, он отказывался в это поверить. Ну никак не вязалась в его представлении древняя игрушка с появлением смертоносных тварей.

Если Захара пластина в лучшем случае оставляла равнодушным, то остальные не были столь легкомысленны. Не успев подготовить штурм до прихода Волны, Кардинал лично перепрятал диск в тайнике за пределами базы. Нарушать защиту своего карманного мирка он не собирался.

И вот планы Хмурого вновь свели Вадима с чёртовым диском.

— Ничего рассказать не хочешь? А то мне и неизвестно ничего толком. Знаю, что командир пластину собрался к делу приспособить, но вот каким образом… — спросил Захар. Пользоваться сумрачным состоянием товарища не слишком честно, но иначе подробности из него не вытянешь. Будет глубокомысленно молчать да посматривать со значением.

— Да о чём говорить-то… Кардинал активирует артефакт, я под маской парламентёра проношу его в Башню, а потом быстро драпаю обратно. — Старший оборотень тяжело вздохнул. — Скорей всего, в процессе меня убьют… или нет. Как повезёт.

— Но если перспектива быть убитым тебя не пугает, тогда…

— Тогда чего я ною, да?! — резко спросил Вадим. — Просто не лежит у меня душа ко всей этой мерзости с Изнанки, не лежит и всё тут. Как диск увижу, так аж колотит всего.

Переживания оборотня Захара не волновали, и он уточнил:

— Но в чём смысл? Ладно, доставил ты диск на место, подбросил в Башню и вернулся назад. Отлично. Но пока Волна придёт, нас здесь передушат по ночам как котят. Или придётся убивать всех направо и налево, наплевав на планы Кардинала.

— Хмурый обещает Волну около полуночи, и тогда Прозрачники уйдут совсем не скоро… Рядом с диском они способны задержаться надолго. Так что «тарасовцев» ожидает немало горячих часов. — Телохранитель Хмурого устало помассировал виски. — А если что пойдёт не так, то и нас.

— Не самая приятная новость…

Захар уже привык к новой, неземной жизни. Смирился с новыми законами и правилами, загнал поглубже мораль и совесть. Не выбросил за ненадобностью, а именно запрятал в тайники души, страшась потерять остатки человечности. Но от разговора повеяло холодком совсем уж невероятной запредельщины. Кардинал и его команда Меченых заигрались не с чем-нибудь, а с самой смертью. И это даже не философия новоявленных сверхлюдей, столь модная вот уже три столетия, а нечто иное. Новый взгляд на мир и на своё место в нём. Телесные метаморфозы подталкивали изменения разума, самой души. И Захар никак не мог разобраться: а хочет ли он сам становиться другим?

Его размышления прервал Вадим.

— С Данилой поладил? — спросил он вполголоса.

Захар едва заметно пожал плечами. Стучать и жаловаться он не собирался. Не маленький, сам разберётся.

— Ясно, — вздохнул Вадим. — Не любят тебя ребята. Слишком Кардинал тебя, новичка, возвысил. Посвящает в дела, приглашает на советы. Бойцы недовольны, но Хмурого беспокоить опасно, вот они раздражение на тебя и переносят.

— Переживу.

— Не сомневаюсь, — хлопнул его по плечу Вадим. — Только, думается мне, Кардинал специально это устроил. Он… любит с людьми играть. Ставить их в непростые условия, всячески напрягать и беспокоить. Если человек справляется, то приобретает немалое влияние, а если нет… Слабаков никто не любит! — Старший оборотень развёл руками и… внезапно подмигнул Захару. — Ладно, собирайся.

— Куда?

— Ты ж у нас вроде как стреляешь неплохо? Вот и прикроешь меня во время переговоров. Если вдруг что…

Пару дней назад Вадим лично выдал Ненахову «Сайгу» с оптическим прицелом и на пару с Данилой отправил охранять тылы подобравшихся к самой Башне бойцов. Тогда он сказал вперёд не лезть, что изменилось теперь?

— Привык я к тебе, парень. Знаю, в деле не подведёшь, — Вадим засмеялся. — Может, я и от страха дурею, но так спокойнее… Так что, по рукам?

Отказать Захар не мог, да и не хотел. Приятно быть на острие событий, а на мнение остальных наплевать.

…Через полчаса он лежал на грязном матрасе на чердаке девятиэтажки, удивляясь собственной готовности убивать засевших в Башне людей. Именно людей, потому как осадила их нелюдь. И сам Захар тоже нелюдь. Такое вот разделение на своих и чужих неожиданно чётко всплыло в его голове.

— Внимание, он подходит, — подал голос Дэн, новый напарник, вооружённый армейским биноклем. Признаков Меченого Захар у него не заметил.

Сейчас внизу, через заросли облепихи, занесённой сюда с Земли и теперь жутко разросшейся, осторожно пробирался Вадим с белым флагом в руках. Захара так и подмывало глянуть на него через прицел, но сдерживал любопытство. У него другая задача — в случае нужды подавить огонь ручного пулемёта, чей ствол торчал в окне седьмого этажа.

Внезапно на балконе четвёртого этажа появился человек в сером «милицейском» камуфляже и чёрной маске, громко потребовав объяснить ему, какого чёрта надо чужакам на их земле. Так и сказал: «на их земле»… Захар начал злиться. Поймал переговорщика в перекрестье прицела и мысленно нажал на крючок. Бух! И наглец получит последний в жизни урок хороших манер.

Рядом завозился напарник, вернув Захара обратно на землю. Чёрт, заигрался. Раздосадованный Ненахов перевёл ствол обратно на окно с пулемётом. Ему показалось или там действительно сгустились тени?

Навалилось напряжение. Стоит начаться стрельбе, переживания отойдут на второй план, но пока тянется ожидание, нервы гудят натянутыми струнами. Да ещё Кардинал приказал щадить осаждённых: «Если будет много трупов, то будут проблемы. Вся затея вообще прахом пойти может. Тот, по чьей вине это случится, меня сильно разочарует…»

Воспоминания об этих словах заставили содрогнуться. Захар примерно представлял, что может случиться с тем, кто огорчит или разочарует Кардинала.

Мучительно захотелось выпить.

Хозяева Башни не стали долго тянуть, почти сразу впустив Вадима внутрь. Захар удивился их беспечности: о Меченых не слышал только глухой, и впускать внутрь крепости возможного оборотня станет либо болван, либо уверенный в себе вождь. Избаловало, избаловало вас соседство с «чистыми», ребята. Забыли о проклятых новым миром? Так мы вам напомним! Неизвестно от чего, Захар снова начал злиться. Для успокоения пришлось сделать несколько энергичных вдохов и выдохов.

Подъезд, как и все окна на первых двух этажах, оказался заложен кирпичом, потому «тарасовцы» спустили с третьего деревянную лестницу. Как только такую дуру ухитряются внутри прятать!

Стоило Вадиму скрыться в доме, как Дэн начал шёпотом перечислять появившиеся цели. Похоже, половина всех жителей Башни встала к окнам, готовясь отражать штурм. Да откуда у них столько оружия?! С выполнением приказа Кардинала точно возникнут проблемы…

Видимо, последнюю фразу он произнёс вслух, потому как Дэн оторвался от бинокля и снисходительно бросил:

— Если сюда заявятся «чистые», то мы влипнем в ситуацию, для которой слово «проблемы» покажется слишком мягким.

— Подозреваю, Хмурый не дурнее нас с тобой, и такой исход предусмотрел.

— Кардинал тоже может ошибаться. Он ведь не бог, а всего лишь Меченый. Как и ты, — процедил Дэн и снова приник к окулярам бинокля.

Эмоциональность напарника удивила Захара. Э, парень, да ты у нас ксенофоб. Или расист? Интересно, завидуешь силе Меченых или тому, что вынужден им подчиняться? Если всё так плохо, то почему не уйдёшь на вольные хлеба. Или, как и все мы, просто боишься сдохнуть в одиночку?! Захар покосился на окаменевшее лицо Дэна и покачал головой. Люди всегда останутся людьми. Слишком амбициозные, наглые и жадные, они всегда будут искать врагов у себя под боком, желая обвинить их в личных бедах и неудачах. И не дай бог, если рядом будет кто-то иной, совсем непохожий на остальных… Захар мысленно сравнил себя с негром и развеселился. Лезет же дурь всякая в голову. Хотя мысль о назревающем недовольстве в отряде Кардинала надо обдумать. Как-нибудь потом…

Сначала на балконе появился Вадим. Не сбавляя шага, он перемахнул через перила и камнем рухнул вниз. На уступившем напору зелени асфальте осталась вмятина, а сам он кубарем прокатился пару метров, гася инерцию.

Вид оборотня был страшен. Лицо скрыла маска из костяных пластин, раздались плечи, камуфляж во многих местах прорвали длинные шипы. Крепкие ботинки куда-то подевались, и телохранитель Кардинала представил на всеобщее обозрение когтистые лапы. Жуть. Как он только ухитрился так быстро перекинуться?! Захар тоже кое-чему научился, но так не мог. Рядом начал материться Дэн. Ему видно в бинокль намного больше.

Вадим успел вскочить на ноги и рвануть к спасительной девятиэтажке, когда на балконе появились двое «тарасовцев» в бронежилетах и с автоматами в руках. Спокойно и деловито, они открыли огонь по бегущему оборотню. Серия из двух-трёх выстрелов, поправка упреждения и новая серия. Профессионалы.

Восхищение чужим мастерством не помешало Захару поймать первого автоматчика в перекрестье прицела и на выдохе нажать на курок. Пуля отбросила противника внутрь коридора, а его оружие свалилось вниз. Второй, немедленно пригнулся и юркнул следом, не забыв захлопнуть за собой дверь. Следующий выстрел впустую расколол плиту в балконном ограждении.

А сверху уже стрекотал пулемёт, из окон вразнобой били винтовки и автоматы. Захар почти наугад пальнул по пулемётчику, но толку не добился.

— Вадим ранен, — сказал Дэн и заорал от боли. По ним полоснула очередь, и пуля зацепила забывшего об осторожности напарника.

Вояки, так их растак! — яростно подумал Захар. Что делать сказали, а вот как именно, показать забыли. Вместо того чтобы цели искать, он себя в театре возомнил. Баран.

— Чего там у тебя? — прокричал Захар раненому, ещё раз выстрелив в сторону пулемётчика. Тот ответил ещё одной очередью. Сволочь! Выбитая пулей бетонная крошка больно полоснула кожу.

— Плечо, — сказал Дэн, всхлипывая. Рукой он зажимал рану. Бледные губы предательски тряслись, и куда-то подевался весь героизм.

— Ничего. Это Кардинал быстро подлатает, — подбодрил его Захар, но про себя мстительно добавил: — «Хотя не знаю. Ты ведь не Меченый…»

Стрельба затихла минут через пять. Патроны оставались ценным и быстро убывающим ресурсом, тратить который следовало с осторожностью. Стали слышны отрывистые команды своих и чужих командиров. На чердак поднялись двое малознакомых Перевёртышей и помогли Дэну спуститься вниз, оставив Захара одного. Перед уходом они передали приказ следить за Башней и стрелять при малейшей попытке прорыва со стороны осаждённых. Так вот просто и без затей.

Умники!

Захар перетащил матрас к соседнему окну и устроился поудобнее. Если ничего не случится, то ждать ему до темноты, а там… никакие Кардиналы не заставят его сидеть в одиночестве на огромном чердаке с множеством открытых окошек. Здесь пролилась кровь, и запах может привлечь тварей, которые не побрезгуют попробовать на вкус даже оборотня…

Но всё оставалось спокойно. Помня наказ Кардинала, его люди не лезли на рожон и не пытались достать защитников. Последние экономили боеприпасы, рассчитывая отсидеться за стенами.

Какая, оказывается, благодать, когда над головой не свистят пули!

За Захаром зашли в сумерках. В люк просунулась голова и устало посоветовала спускаться к остальным на первый этаж, да побыстрее — время на исходе. Дожидаться второго приглашения Захар не стал.

Отряд занял сразу три соседних квартиры. Выкинули на лестничную площадку всю мебель, забаррикадировав ею проход перед лифтом, закрыли сколоченными щитами окна. Получилась если и не крепость, то нечто близкое к ней. Несколько бойцов дежурили у оборудованных бойниц, остальные просто лежали на матрасах, переговариваясь вполголоса. В комнатах было душновато. Захар поинтересовался, где Вадим, и его отправили в соседнюю квартиру.

Телохранитель Кардинала обнаружился лежащим на животе среди груды окровавленных тряпок. Над ним склонился Хмурый, сосредоточенно водя над спиной руками. Командир был хмур и мрачен, а Вадим скрипел зубами, сдавленно матерясь. То и дело на пол падали кусочки металла. Захару вспомнилась картина с выпавшей из раны стрелой. Сейчас проходил похожий сеанс, разве только за пулями не тянется шлейф из всякой непонятной гнуси.

Захар встретился взглядом со светящимися жёлтым глазами Вадима и замер. Неужели он в темноте выглядит так же?

— Зацепили таки, заразы! — пожаловался Вадим. — Сначала пол-обоймы мент из пистолета всадил, а потом остальные отметились. Правда, я всё больше на автоматчика грешу. Ушёл ведь почти, так он в последний момент меня достал. Едва на куски очередью не порвал.

Кардинал продолжил работать. Делая вид, будто и нет его вовсе, Вадим доверительно сообщил, что в его ранении виновата та самая пластина. Из-за неё, подлюки, столько боли терпеть приходится. Он только и успел дверцу лифта разбить, да в шахту диск сбросить, как понеслось. Боялся прямо там загнуться.

— Ты и так выжил чудом. Пока все эти часы пули тянул, думал — умрёшь, а ты — нет, обманул смерть, — сказал Кардинал устало. — Хотя, будь ты пошустрей, то своими силами обошёлся бы. Хорошо, стрелки наши вовремя проснулись, не дали добить…

Проскользнувшее в словах командира недовольство больно укололо Захара. Но его выручил Вадим.

— Не надо, Хмурый. Ребята молодцы. Без потерь никак было не уйти. Задача выполнена, я жив… Что ещё надо?

— Начинается, — подал голос замерший у окна Тагир. Захар его сразу не заметил. Захотел переспросить, что именно начинается, но понял сам. По коже побежали мурашки, заломило виски. По городу катилась Волна.

…Всю ночь никто не сомкнул глаз. Сноходцы бродили из комнаты в комнату, будто принюхиваясь к чему-то. Чёрт их разберёт, колдунов проклятых! Остальные бойцы просто сидели, вслушиваясь в ночные звуки.

Ждали Зверей Изнанки.

Неизвестно, была ли то заслуга Кардинала и Тагира, но твари Изнанки не удостоили их визитом. Нашли себе другую цель. От Башен доносились панические выкрики, автоматная стрельба и тягучие, рвущие душу вопли Прозрачников. Удачное расположение крепости больше не защищало «тарасовцев».

— Я с тёзкой своим, с командиром их, на лестничной площадке разговаривал. В глаза ему смотрю, да и шпарю, как Кардинал велел… Знаешь, будь на его месте, то в первую же минуту шлёпнул бы мерзавца, который с такими предложениями заявился. А он молодец, держался, — вновь и вновь пересказывал свою историю Вадим. — Сам бочком, бочком и к лифту. Успел частично перекинуться и одним ударом проломил створки. Диск скинул, эти бараны только тогда и очухались. Стали правильно реагировать…

— Стрелять? — уточнил Захар.

— Ага.

— Выходит, тебе повезло… Знаешь, сидя здесь, я в плане Кардинала один изъян вижу. Серьёзный такой… Если командир не хочет зряшного пролития крови, то почему он натравил на них Прозрачников? Они ж там сейчас всех на куски порвут. И почему диск выкинуть не догадались…

— Эх ты, деревня, — снисходительно сказал Вадим. — Кардинал как диск пробудил, так тот хрупким стал. От любого удара разбиться мог, не то что от падения в шахту. А тварей теперь само место манит. Где оно? Правильно, внизу. Только туда они и лезут, а самых любопытных, решивших повыше забраться, можно и пулей отогнать. Убить не убьёшь, даже не ранишь, но отступить заставишь. Почему так, не знаю, но способ верный. Вот когда патроны кончатся, тогда всё, труба. Башню не удержишь!

…«Тарасовцы» оказались крепким орешком. С утра Вадим снова отправился к ним парламентёром, но толку не добился. Его встретили стрельбой сразу из трёх стволов. Кардинал устроил совещание с Тагиром и вновь поймавшим пулю Вадимом.

Неожиданно для себя Захар взглянул на замыслы Хмурого несколько под другим углом и испытал нечто вроде восхищения этим человеком. Похоже, в планах командира стоило искать несколько смыслов и конечных целей. В той же комбинации, когда оборотень не просто ведёт переговоры, а устраивает диверсию в стане врага, проглядывало третье дно. Он показывал силу Меченых. Вчера все видели, как бегущего Вадима расстреляли из автоматов, а уже утром он как ни в чём ни бывало требует встречи. Впечатляющая демонстрация возможностей. Если бы Кардинал мог сделать оборотнем любого желающего, то крепость бы уже пала. Или он им всё же что-то пообещал? Никакой ясности кругом, до всего самому доходить надо.

Совещание закончилось ничем. Недовольный Вадим, на ходу безуспешно пытаясь оттереть кровь с изрядно продырявленного камуфляжа, застал Захара на кухне. За неимением лучшего, тот жевал засохший шоколадный батончик.

— Глухо всё! Не пойму, на что Кардинал надеется… — пробормотал Вадим и, сглотнув слюну, другим голосом спросил: — Ещё одного нет?

До обеда Кардинал не планировал никаких крупномасштабных акций и разрешил немного отдохнуть. Дважды никого упрашивать не пришлось. Все оказались слишком измотаны. Но никто не возражал против организации дополнительных постов на случай нападения «чистых» или опасной глупости обитателей Башни. Пусть несколько групп с самого начала заняли позиции в других домах, а одна и вовсе в овраге под носом у «тарасовцев», да только осторожность лишней не бывает.

Захару повезло, и по графику он вступал на дежурство совсем не скоро, а значит успеет отдохнуть. Навыком засыпать в любое время и в любом положении он овладел в совершенстве.

Вадим пожелал, было, добрых снов, но, судя по его кислой роже, сам он ожидал одних только кошмаров. Сноходцы какую-то бучу затевают, догадался Захар. Новость не из приятных, но и не повод для бессонницы. Ему уже приходилось видеть, как Кардинал с Тагиром погружались в транс, чтобы залезть в мозги «тарасовцам». И ничего страшного не заметил. Душевный трепет Вадима перед всякими проявлениями могущества Хмурого начал его раздражать. Закрывая глаза, он мстительно пожелал товарищу самых жутких видений. Само собой, в воспитательных целях…

Разбудил его собственный крик. Скулы свело судорогой, во рту всё пересохло, еле ворочался потрескавшийся язык. Бывали в его жизни и более приятные пробуждения. Воспоминание о липких щупальцах, рвущих душу на части, он постарался поскорее забыть.

— И тебя достало? — хохотнул Вадим, массируя виски. — А представь, каково «тарасовцам».

— И не подумаю. Об этой мерзости и вспоминать не хочется.

— Да ладно. Расслабься. Мы бы и не заметили, но Кардиналу легче сначала в наш сон войти, а оттуда в сон ребят из Башни, чем напрямую. Вот нас и приласкало немного. За компанию… Только не спрашивай подробности, мне так Кардинал сказал. Я ничего больше не знаю.

С Башни ударил крупнокалиберный пулемёт, бросив обоих оборотней на пол. Неизвестный стрелок вслепую полосовал стены дома, где укрылись люди Хмурого. Патронов он не жалел. Всё жал и жал на спусковой крючок, пока не расстрелял всю ленту.

— Лихо, — оценил чужую расточительность Захар. — Они там собственную фабрику по производству боеприпасов открыли, что ли?

Но бессмысленной стрельбой дело не ограничилось. С крыши донёсся дикий, нечеловеческий вой. Он всё длился и длился, вызывая иррациональный страх и накрывая покрывалом жути… Пока не захлебнулся душераздирающим воплем.

Вадим показал Захару, как проводит большим пальцем по шее, на что тот пожал плечами. Похоже, кое у кого из «тарасовцев» возникли проблемы с психикой, но вот решились ли их товарищи на столь радикальную помощь, это вопрос. Единственное, в чём Захар был действительно уверен, так это в причастности к произошедшему Кардинала. Колдун как-то ухитрился превратить чужие сны в опасное оружие и выпустил в мир нового джинна. Сегодня ты его использовал, а завтра твой враг. И как защититься от прокравшегося в сон чужака, Захар не представлял. Жутковатая перспектива. Во все эти сверхъестественные чудеса просто не хотелось верить, разум отказывался их принимать… Ведь если поверить, то впереди открывается такая бездна, что впору пустить пулю в висок.

Ненахов привычно отбросил опасные мысли, как страус прячет голову в песок. Но надолго ли хватит этого убежища?

…Вадим собрался уходить и позвал Захара с собой. Кардинал планировал после игр с Изнанкой пройтись по свежему воздуху, и нужна была охрана.

Они вышли на улицу, где их уже ждал Лёха Дылда — плечистый оборотень с наколкой «ВДВ» на кисти. Тот был мрачнее тучи и встретил Вадима взглядом исподлобья.

— Успокойся, — не выдержал старший Перевёртыш. — Не будет с нами Тагира, не будет! — Он пояснил Захару: — Лёха Тагира сильно не любит. До драки раз дошло, да только силёнки немного не подрассчитал. Всё закончилось двумя треснувшими рёбрами и переломом руки у него и фингалом у Тагира. Наш виритник был сильно недоволен.

Лёха на провокацию не прореагировал. Наоборот, расслабился и перестал смотреть на окружающих волком. А вот Захар начал испытывать к товарищу неприязнь. Нет, там, дома, он где-то даже поддерживал таких вот горячих ребят. Они были неплохим противовесом для агрессивных гостей, клапаном, через который общество стравливало пар. Но здесь, здесь разве так можно?! Здесь есть просто люди и все остальные, а кто ты по национальности, не имеет значения. Никакого! Человек, и точка.

Разговор прервал появившийся Кардинал. Поприветствовав оборотней, он повёл их через двор к полуобвалившейся арке. За ней начинался склон оврага, густо поросший кустарником. Вниз убегала узкая тропка, изуродованная неровными ступенями из красного кирпича.

Спускались осторожно, прячась среди листвы от наблюдателей из Башни. Чтобы разделаться с ними, было достаточно дать пару очередей из ПКС на крыше. Захар подивился звериной грации, с которой спускался Кардинал. В возрасте мужик, а двигается, как… как оборотень! Сравнение пришло на ум неожиданно легко. Да и что говорить, достаточно присмотреться, как идут Вадим с Лёхой и он сам.

Тропинка вывела к дряхлому забору, согнувшемуся под тяжестью облепивших его лиан. Нескольких досок не хватало, и они воспользовались образовавшимся проходом. Лёха едва не наступил на ползущую по своим делам змею, но вовремя отдёрнул ногу.

Забор огораживал некогда старый и запущенный сад, но Волны изменили его. Глядя на переродившиеся груши и яблони, теперь напоминающие невысокие, но кряжистые дубки с узловатой корой, усыпанные ярко-оранжевыми плодами всевозможных форм, он пытался решить простой вопрос: насколько съедобен этот кошмар Мичурина. Позавтракать он как-то не успел.

— Слопаешь яблочко, братец Иванушка, и обернёшься таким козлищем, что любая Алёнушка отвернётся, — жизнерадостно буркнул Лёха.

Захара передёрнуло.

Они обошли старое пепелище, по очереди перемахнули через очередной забор, укрывшийся за поистине гигантскими кустами смородины. Дальше пришлось ползти, прикрываясь завалом из непонятных труб и досок. Прежние хозяева дома явно не желали утруждаться, тратя силы на уборку сада, предпочитая сваливать весь хлам в одном месте. Сегодня это очень пригодилось Захару и его товарищам.

Заднее окно покосившегося дома оказалось выставлено, и оттуда им махал рукой знакомый Ненахову оборотень Тони. За день до штурма случайно столкнулись в столовой, разговорились, а потом хорошенько выпили за знакомство. По ходу дела выяснилось происхождение странного прозвища. Оказалось, так звали в одном фильме отмороженного итальянского мафиози, совершенно наплевательски относящегося к своей и чужой жизни. «Я с детства такой же. В драке клинит намертво. Вот и пошло», — объяснил он, пьяно щурясь. Другие подробности Захар выяснять не стал.

— Где Борис? — спросил Вадим, как только оказался внутри дома.

— На чердаке. Если надо, могу позвать, — сказал Тони немного развязно. — Лестница в соседней комнате.

— Не надо. Откуда Башню лучше видно? — спросил Кардинал.

Его любитель мафиози боялся, потому отвечал по-военному чётко.

— Сверху. Там у нас бинокль, лежанки оборудованы. Мышами, правда, воняет, но…

— Веди.

В соседней комнате, действительно, оказался люк в потолке и приставная лестница. Тони неосторожно задел её плечом. Раздался грохот.

— Тихо! — аж взвился Лёха. — Сейчас как вмажут из пэкаэсов, тут нам и настанет…

— Спокойно! — Вадим выровнял лестницу, пропуская вперёд Кардинала. Захар поднялся следом за телохранителем командира. Его взяли просто в нагрузку, обычным охранником, не посвящая ни в какие тайны, но… интересно ведь. Если что, выгонят!

Не выгнали.

Кардинал изучал в бинокль Башню, Борис с Вадимом устроились на невысокой скамеечке. Последний с интересом листал «Плейбой» из обнаружившейся рядом стопки. Подсаживаться к оборотням Захар не стал, встал за спиной у Кардинала. Хмурый смолчал, но покосился недовольно.

— На, гляди. Что необычное увидишь, дашь знать! — командир сунул Захару в руки бинокль и уселся на внешне крепкий табурет.

— А что именно…

— Всё! Как увидишь, так сразу поймёшь.

Странно всё это, подумал Захар, обшаривая взглядом Башню сверху донизу. Будто ждём чего-то. Или кого-то.

От таких мыслей ощутимо тянуло паранойей, но Кардинал мог преподнести любой сюрприз, даже самый невероятный. Ненахов успел в том убедиться.

Томительно потекли минуты. Быстро устали глаза, но Захар терпел. Показывать слабину перед Хмурым совсем не хотелось. Ребячество, конечно, но ничего с собой поделать не мог.

…Из открытого люка в десятке метров от Башни выплыла Медуза. После Волны прошло немало времени, но тварь никак не желала убираться в свой мир. Хотя Прозрачники и под землю раньше не лезли. Разбив диск в лифтовой шахте, почти в подвале, Вадим действительно как-то изменил это место. Нарушил незыблемые законы и правила, сделав жизнь более опасной.

У кого-то не выдержали нервы. С балкона десятого этажа бухнул одиночный выстрел, пуля со свистом прошла сквозь призрачное тело Медузы и оставила выбоину на потрескавшемся асфальте. Тварь Изнанки вздрогнула и скрылась в колодце.

— Сломанная печать манит к себе Прозрачников, не даёт им разбрестись. Наверх лезут самые любопытные, но им пока хватит обычной пули, — сказал Кардинал, на секунду выглянув в окно и сразу сев обратно. — Да… пока.

Захар вдруг испытал жалость к осаждённым. Они ещё на что-то надеялись, верили в победу, но у них не было ни одного шанса. Знания Кардинала оказались сильнее любого оружия…

Выскочивший из-за деревьев высокий блондин и бегущий с ним наравне толстяк застали Ненахова врасплох. Не ждал он появления людей, не боящихся поймать пулю или заработать ожоги от солнца. Лица не прикрыты, руки голые — один хоть в спортивном костюме, второй и вовсе в футболке и шортах разгуливает. Такое лишь «нормальные» себе позволить могут или оборотни после Второй Пелены.

— Кто-то странный появился, — тихо произнёс Захар, но Кардинал его услышал. Молнией метнувшись к окну, он оттеснил Ненахова в сторону и выхватил бинокль.

— Ага!

Пояснений не потребовалось. Захар и невооружённым взглядом видел, как два внешне обычных мужика синхронно запрыгнули на стену Башни на уровне второго этажа и, быстро перебирая руками и ногами, полезли вверх. В первом же незаложенном окне они выдавили стекло и по очереди нырнули внутрь. Всё это проделали поразительно ловко, уложившись в десяток секунд. Пожелай Захар их подстрелить, у него ничего бы не вышло.

— Кто такие?

Ненахова распирало любопытство. Быстро привыкнув к мысли о едва ли не всеведении командира, он повернулся за ответом к Кардиналу, но тот промолчал. К ним подбежал Вадим, и Захару пришлось кратко обрисовать случившееся.

— Блондин, говоришь… А ведь на Леонида похоже, командир, да?

— Может быть, — проронил Кардинал. Захар был готов поклясться, что тот улыбается под маской. Пояснять, кто такой Леонид, никто не собирался.

…Гости покинули Башню через пару часов. Просто сиганули в окно с пятого этажа и бухнувшись на землю, огромными прыжками помчались прочь. Кардинал так и не вернул ему бинокль, но кое-какие детали Захар разглядел.

Прежде всего — возвращались уже не люди. Если в Башню неизвестный Леонид с товарищем поднимались в человеческом облике, то из окна выпрыгнули оборотни. Один, внешне похожий на гориллу, тяжело бухнулся на останки изувеченного газона, припав на одно колено, а второй спланировал далеко вперёд. Этот второй напоминал жуткую помесь ската и человека, был поразительно чёрен кожей и обладал шикарной белой гривой. Благодаря своей хитрости, он приземлился среди зарослей кустарника и сразу рванул куда-то на север. Товарищу пришлось его догонять.

Увлечённый изучением внешности оборотней, Захар упустил нечто важное — их поклажу. Каждый прижимал к груди по объёмному свёртку, но явно тяжёлый груз их ничуть не стеснял. Ненахов почувствовал укол зависти.

— Мне показалось, или их добыча шевелилась? — спросил Борис, подошедший к окну к моменту бегства оборотней.

Ответил Вадим.

— Леонид всегда был хитрой сволочью. И неплохим торговцем. Почуял, мерзавец, запах поживы, и решил разжиться на чужой беде, — телохранитель Кардинала сильно разозлился, раз начал забывать, на чьей стороне он находится. — Выторговал пару девок посимпатичней и свалил куда подальше. Скотина!

— И чем ему пришлось заплатить? — спросил Захар, но его вопрос просто повис в воздухе. — Если что-то получил, то в обмен на что-то. Правильно?! Так чем расплатился этот Леонид?

Вадим поймал взгляд Кардинала и тоскливо спросил:

— Догнать?

Ему очень не хотелось связываться с похожим на спрута Перевёртышем. Странно. Чтобы старший оборотень кого-то боялся. Совсем на него не похоже…

Хмурый покачал головой, вызвав у телохранителя вздох облегчения.

В том же окне появился растрёпанный человек и начал стрелять из ружья вслед убежавшим Перевёртышам. Вряд ли он что-то мог различить в сплошном зелёном ковре джунглей, затянувших овраг, но продолжал палить. Каждый выстрел он сопровождал криками и ругательствами. Сразу вспомнилось шевеление свёртков в руках Леонида. У мужика похитили кого-то из близких?

Стрелка начали затаскивать внутрь. Он некоторое время сопротивлялся, кричал, плакал, но его не слушали. Под конец он уронил ружьё и обеими руками вцепился в подоконник, не желая уходить. Но неизвестные доброжелатели победили и скрылись с ним внутри.

— Да что там случилось?! — не выдержал Борис.

— Леонид с другом пришёл в гости к «тарасовцам», взял, что ему был нужно, и ушёл, — пробормотал Вадим. — Теперь мы видим последствия визита.

Голос телохранителя срывался. Он пытался демонстрировать равнодушие, но Захар видел его злость. Горе мужчины в окне тронуло почти всех. Кроме Кардинала, конечно. Того вряд ли волновали такие нежности.

…Новый выстрел грохнул почти на самом верху. Пистолет, определил Захар. Потом ещё и ещё. Зазвенело стекло, и сразу вступил автомат.

В Башне начался бой.

Захар покосился на прикипевшего к биноклю Кардинала и вновь почувствовал, как тот улыбается. В планах командира всему нашлось место: тварям Изнанки, кошмарным снам, странным Перевёртышам, теперь вот пришла очередь войны среди «тарасовцев». Страшный человек!

— Может быть, стоит… — начал было Вадим, но Кардинал лишь отмахнулся:

— Нет. Штурм не понадобится.

Он хотел добавить что-то ещё, но внизу закричал Лёха.

Захар первым метнулся к лестнице, на ходу выпуская когти и наращивая кожу. Трансформировалось сознание — исчезли посторонние мысли, всё стало восприниматься как-то иначе, чётче и понятнее. Из эмоций осталась одна сдержанная ярость.

Не тратя время на спуск по ступенькам, Захар просто прыгнул в люк. Внизу никого не оказалось, зато через стенку доносились звуки борьбы. Кто-то тонко по-звериному взвизгнул.

Идея ворваться в комнату оказалось не слишком удачной. Захар переступал порог, когда выстрелившее снизу то ли щупальце, то ли хвост, сбило его с ног и крепко приложило об пол. В бок впилось нечто острое, до ноздрей донёсся запах вони и разложения.

— Бей!!! — прорычал кто-то совсем рядом. Захар отстранённо отметил, как сильно изменился голос Лёхи. — Бей!

Волна адреналина смыла ошеломление. Захар извернулся, ещё сильней изодрав бок, вскочил на ноги и с натужным хэканьем полоснул когтями возникшую перед ним безглазую морду. Получай!

Раздавшийся рёв его едва не оглушил. Из пасти твари дохнуло тухлятиной, и Захар с трудом увернулся от клацнувших зубов. Цапнет — зараза убьёт лучше любого яда. Продолжая движение, он скакнул вправо, перекатился через стол у стены и под его прикрытием попытался разобраться в творившемся вокруг беспределе.

Лёха, успевший принять боевую форму, подмял под себя противника и теперь ожесточённо месил его кулаками. Дрался он с монстром, сплошь покрытым извивающимися щупальцами разной длины. Под потолком парила парочка его сильно уменьшенных копий, свирепо клацающих пастями. Каждая соединялась со старшей особью похожей на чёрный канат лентой.

Один из летающих придатков монстра вспомнил про Захара: таранным ударом своротил стол и попытался вколотить Ненахова в стену.

Почти удалось.

В последний момент Захар ушёл в сторону, оттолкнулся ногами и врезался во второй шар. Вцепившись левой рукой в щупальца, он начал полосовать тварь когтями правой, вкладывая в каждый удар звериную ярость. В горле клокотало рычание, хотелось зубами вцепиться в монстра…

Он слишком увлёкся. В спину молотом врезалось второе чудовище, сбив его на пол.

Да где же Кардинал с ребятами?! Если решат не ввязываться…

Но командир не бросил своих. Захар, погребённый под тушами гадин, едва трепыхался, когда в комнату ворвались Борис с Вадимом.

Ненахов, испытывающий сильную боль, воспринимал происходящее рваными, отрывистыми кусками. Вот Вадим, бьющий странно выглядевшей рукой в скопление щупалец в центре одного из шаров. Во все стороны брызжет фиолетовая жижа. Следующий кадр — вцепившийся в ленту-пуповину Борис. Ящероподобный оборотень азартно рвёт крепкую кожу. Сильным рывком шар вырывается из его хватки и подскакивает к потолку, с грохотом врезавшись в доски. Одним прыжком Вадим его догоняет, и снова во все стороны летят фиолетовые капли…

Лишь Кардинал просто стоял в стороне. Не шевелился, не пытался размахивать оружием или драться врукопашную. Просто стоял и буравил взглядом противника Лёхи. И катились от него волны потусторонней жути, грозящие немедленной смертью всякому, вставшему на пути.

Движения чёрной твари начали замедляться. Щупальца не так сильно молотили ослабевшего Лёху, напоминающие лапы отростки уже не сжимали оборотня, а наоборот, пытались отпихнуть в сторону.

— Уйдёт! — взревел Вадим, делая шаг вперёд. Но Кардинал выкинул новый фокус, поначалу повергший Захара в состояние полного обалдения.

Хмурый пропал. Исчез, испарился, развеялся пылью… А через мгновение возник рядом с тварью и ударил голой рукой. Захар хорошо это рассмотрел. Сжатые пальцы острым стилетом вонзились в тело, глубоко погрузившись в плоть. Одно короткое движение, и Кардинал отходит в сторону, брезгливо протирая кисть носовым платком. Монстр же с утробным стоном дёрнулся и затих. Победа.

Захар, пошатываясь, встал и молча подошёл к Хмурому. Тот, не задавая лишних вопросов, начал водить руками над его ранами, вызывая покалывание и лёгкое жжение. Ушибы, укусы и глубокие царапины начали затягиваться. Вадим с Борисом помогли подняться Лёхе, хотя не было похоже, что он сильно пострадал. Ушибы да пара синяков.

— Он из подвала вырвался, — сказал бывший десантник, прикладываясь к вручённой Борисом фляжке. — Пол проломил и сюда. Я начал перекидываться, так он, сука такая, на меня сразу бросился…

— Это что за дрянь? — спросил Борис, пиная мёртвую тварь. Большая часть её тела скрывалась в тёмном лазе, ведущем куда-то под дом.

— Кто тебе скажет? — пожал плечами Кардинал. — Мерзость. Существо, имеющее мало общего с миром живых. Не связано с Изнанкой. Не зверь и не птица. Одно слово — монстр.

Назад они возвращались в самом мрачном расположении духа. Только мир стал чуточку понятнее, и на тебе — новый нескучный сюрприз. О такой жути никто и не слышал. А что ещё впереди ждёт?!

Их потрёпанный вид немало удивил остальных, но вопросов не было. Всё будет позже, а пока…

— «Тарасовцы» выслали парламентёра. Он сейчас стоит перед домом и трясёт полотенцем, — сообщил Тагир.

— Давно стоит?

— Только подошёл. Как у них там стрельба закончилась, так сюда и заявился.

— Быстро, — протянул Кардинал, не скрывая удовольствия. — Ну, не будем заставлять человека ждать. Узнай, чего он хочет…

«Тарасовец» предлагал перемирие. И приглашал Кардинала и четырёх сопровождающих в Башню за стол переговоров. Странно, но ни Тагир, ни сам Хмурый и словом не обмолвились о возможной ловушке. Согласились сразу. Захару такой подход к делу показался безответственным, но он смолчал. Как бы не приняли его слова за трусость!

С Кардиналом пошли одни Перевёртыши — сработавшаяся за утро команда бойцов. Проверены в деле, сильные оборотни. Если вдруг встреча обернётся предательством, то они окажутся крепким орешком для обитателей Башни.

Поднимались по той же самой лестнице, что и прошлым вечером Вадим. Со стороны она смотрелась гораздо надёжней: не видны были треснувшие ступени, кривые гвозди.

Их сразу провели внутрь неплохо обставленной трёхкомнатной квартиры, где за столом сидел худощавый светловолосый мужик с усталым лицом. На щеке алела свежая ссадина.

— Вадим Тарасов? — спросил Кардинал со странной интонацией. Словно не демонстрировал вежливость, а действительно сомневался в личности лидера «тарасовцев».

— Нет. Ласковин Федор Геннадиевич, — ответил тот, сделал паузу и добавил: — Новый лидер обитателей Башни. И я хотел бы ещё раз обсудить ваши требования.

Вот те раз, ошеломлённо подумал Захар. И кто-то после этого будет сомневаться в способности Кардинала добиваться желаемого? Но как? И что здесь случилось? Тот же вопрос задал и Кардинал.

Ласковин коротко, не таясь, обрисовал сложившуюся в Башне ситуацию.

…Сутки осады сильно пошатнули уверенность защитников Башни в своих силах. Уверенные в надёжности стен крепости, они считали Волну своим природным союзником. Даже пари заключались на то, когда идиоты Меченые отступят. И сколько их останется после нападения Прозрачников.

Не вышло.

Всё вдруг перевернулось, встало с ног на голову. Именно люди Кардинала стали зрителями, а они — актёрами. Росомахи и Медузы точно обезумели. Они лезли и лезли в подвал, изредка вырываясь наружу, пытаясь прорваться наверх. Лестница и лифтовая площадка второго этажа сейчас завалены гильзами. Расстреляли едва ли не треть запасов, чудом дотянув до утра.

Но твари не ушли. Они заполонили весь подвал, толкались там, занимались своими непонятными делами. Выжидали. Все связывали грозные изменения со вчерашним визитом оборотня, но найти разумных объяснений не удавалось. Слишком мало они знали.

Тарасов предложил устроить дневную атаку. Меченые боятся солнца сильнее «нормальных», а значит, есть шансы победить с меньшими потерями. Все оказались настолько злы, что отдай он приказ о немедленной атаке, и за ним бы пошли все как один… Но командир «тарасовцев» приказал отдыхать. Кошмарная ночь стала для людей настоящим испытанием, и гнать их в бой мог только последний идиот. Лучше подождать.

Это решение оказалось ошибкой.

Короткий сон обернулся чередой жутких, высасывающих силы кошмаров. Людей подхватил ураган видений, напрямую связанных с засевшими вокруг Башни Мечеными. Если отбросить лирику, то в сознание вколачивалась простая мысль: любое нападение на людей Кардинала кончится не просто смертью, а смертью жуткой.

Кое-кто не выдержал навалившейся на него жути и сорвался. С огромным трудом удалось успокоить дорвавшегося до пулемёта сорокалетнего мужика, прошедшего Афган и сломавшегося от простого кошмара.

Ни о какой атаке больше не могло быть и речи. Слишком многие растеряли пыл и боевой дух. Осталась всего пара десятков бойцов, готовых к драке, но ведь противостояли им Меченые. Жуткие оборотни! Все видели, как автоматные очереди прошивают тело одного из них, а наутро он жив и здоров, красуется перед Башней. Кое-кто заговорил о серебряных пулях и осиновых кольях.

У Тарасова нашёлся выход.

Он поддерживал связь с одним бандитом. Торговали, обменивались информацией. Как вдруг сегодня тот заявился вместе с помощником в Башню. И предложил решить проблему с Прозрачниками…

— Как? — подался вперёд Кардинал.

По знаку Ласковина в комнату внесли клетку с сидящей внутри помесью мохнатого паука и птицы. Монстрик тихо курлыкал и поглядывал на людей огромными голубыми глазами.

— Додик, — Федор хмыкнул. — По заверениям бандита чует приход Волны…

Кардинал приблизил лицо к клетке и приподнял капюшон. Короткого взгляда хватило, чтобы зверёк заверещал, вцепился в решётку и начал её трясти.

— И вправду что-то чувствует. Забавно.

Слова Кардинала Федор никак не прокомментировал, лишь криво усмехнулся.

— Отлично. А вот вещи, которые должны задержать тварей.

Рядом с клеткой на стол лёг короткий тубус. Внутри оказались пять листов бумаги с намалёванными красным маркером узорами. Надо сказать, совершенно дурацкими.

— Бандит спускался вниз с одним из них на вытянутых руках и выбрался живым, но… что-то вызывает у меня сомнения чудодейственность этих рисунков.

— В общем-то, правильно. Можете смело выкидывать. К вам пришли не самые сильные и агрессивные Прозрачники. Леонид… этот бандит… их не боится, а вот вам стоит поберечься.

— Вы знакомы?

— Я знаю большинство выдающихся Меченых в этом городе. Леонид из таких. На мой взгляд, он вообще самый сильный оборотень Сосновска!

Настороженность Ласковина никуда не исчезла, но он всё же продолжил рассказ.

…Сделка с Леонидом и стала причиной бунта. Тарасов расплатился с оборотнем двумя девчонками. Одна — сирота, прибилась к ним на прошлой неделе, а у второй был отец. И их просто отдали бандитам. Как рабынь. Вопреки желанию, насильно.

Несчастный отец возмутился, попытался сопротивляться, даже стрелял вдогон. Но Тарасов никого не желал слушать. Говорил о всеобщем благе, обещал остальным свободу. И пристрелил кинувшегося на него с кулаками родителя. Народный лидер оказался трусливым ублюдком, готовым жертвовать жизнями остальных.

Башня взорвалась. Результатом короткой кровавой схватки стала гибель Тарасова, его телохранителей, ещё нескольких человек, а Ласковин возглавил общину…

— …и теперь мы хотели бы узнать ваши условия, — сказал Федор, стараясь сохранять невозмутимость. Удавалось с трудом. Слишком это всё напоминало капитуляцию. — А также выставить свои требования…

— Думаю, я знаю, что вы хотите, и готов помочь решить любую вашу проблему, — улыбнулся Кардинал.

Захар вдруг ощутил себя маленькой пешкой. Фигурой, которую игрок двигает по полю, защищает или подставляет под удар, следуя одному ему ведомой стратегии. Они все разменные фигуры в шахматной партии Кардинала. И не важно, с какой ты стороны доски, тебе найдётся место в его планах.

В сердце молнией полыхнула ненависть. Захар поймал взглядом спину Хмурого, представил, как выпускает когти и наотмашь бьёт его под левую лопатку. Сразу. Наповал. И будь что будет…

Внезапно Кардинал резко оглянулся и нашёл его взглядом. Чёрт! Что-то почувствовал?! Но как?! Похолодевший Захар постарался придать лицу невинное выражение. Дымов замер, прислушиваясь, и на лице мелькнула гримаса, как у человека, которому что-то почудилось. Недовольно дёрнув плечом, он отвернулся.

Только тогда Захар позволил себе выдохнуть. Проклятье, да это настоящий дьявол! Дьявол, а не человек!..

Глава 9 В роли дичи

Деревенька пигмеев оказалась не настолько ужасна, как Артём себе вообразил. Но и не отель на Багамах с видом на море. Страшно грязно, сыро, тучи мух, кругом сплошная антисанитария и прочие ужасы единения с природой. Может, кому из «зелёных», активно сражающихся с цивилизацией, такая жизнь пришлась бы по вкусу, но Артём привык к иным порядкам. Даже после всего случившегося с городом и с ним самим.

Племя пигмеев жило обособленным мирком. Со своими законами и обычаями. Одна беда, Артёму они так и оставались неизвестны. Его поселили в небольшой хижине на окраине деревни, дважды в день выпуская на улицу — на рассвете и на закате. Смысл ритуала оставался для него неясен. Если это было поклонение солнцу, то какое-то странное. Кроме него присутствовали трое сторожей с копьями и старик-шаман.

Он совершенно не помнил, как здесь оказался. Дубинка надолго его вырубила, и в себя Артём пришёл уже в хижине. Даже воображение художника пасовало перед видением коротышек, волокущих его тело через джунгли.

Сидеть целыми днями в темноте скучно и утомительно, вынуждая искать себе занятие. Поначалу Артём просился наружу, но, получив болезненный удар тупым концом копья под дых, беспокоить стражей перестал. Понял, не дурак. Заодно прояснил свой статус. С туристами и дорогими гостями так не обращаются, а вот с пленниками…

Вдобавок ко всем бедам, кормили дикари из рук вон плохо. Артём и представить не мог, что вкус мяса и фруктов можно столь сильно испортить. Чтобы проглотить каждый кусок, приходилось выдерживать настоящее сражение с бунтующим желудком. Изнеженный цивилизацией, он категорически отказывался поверить, что это еда. Даже в своих скитаниях Артём питался лучше. И то не было каким-то особенным к нему отношением, изощрённым садизмом. Лазовский видел, как сами пигмеи с удовольствием уплетали слипшиеся комки каши, жевали вяленое мясо и пили воду из грязных чаш. Гадость! Но голод притуплял брезгливость и заставлял забыть о разборчивости.

Иногда Артём подтягивался на руках и висел, выглядывая в окошко. Местные порядки предписывали размещать их под самой крышей. Странное дело, но хижины оказались нормальной высоты. Точно пигмеи строили на вырост. Или раньше были не столь мелкие, но отсутствие притока свежей крови сказалось на наследственности. Племя выродилось, а традиция строить, как в прежние времена, осталась.

Со своей позиции, кроме завешенного циновкой входа в соседнюю хижину, он мало что видел. Да и какую пользу можно извлечь из наблюдений за тем, как шаман часами сидит на брёвнышке и пыхтит здоровенной трубкой или как одна из его жён растирает зёрна в ступке? Все заняты, а до него нет никакого дела. Отчего в голове роятся сотни и тысячи мыслей, одна страшней другой. Перспективы на будущее совершенно неясные, и оставалось молить бога, чтобы пигмеи не были каннибалами. Вдруг пытаются его откормить, как домашнюю скотину?!

Измученный, он много и подолгу спал, и видел во сне свободу. Трава мягко пружинила под ногами, шелестела листва, и свежий ветер обдувал лицо. Не надо было сидеть внутри грязной клетушки, вдыхая вонючие ароматы деревни пигмеев.

Сладкие грёзы.

Воля манила, но нельзя бежать просто так. Надо представлять — куда. Кроме Сосновска, Артём ничего не знал, да только где он, этот Сосновск?!

Но ещё чаще Артём впадал в нечто вроде транса. Его сознание проваливалось в некое пограничное состояние и балансировало на грани полуяви-полубреда, соприкасалось с реальностью, в существовании которой он ничуть не сомневался. Лазовский наблюдал мозаику чужих видений. Дрожащих, пропадающих и снова появляющихся, но от того не менее зрелищных. Он встречал размытые тени огромных зданий, крепостей и штурмующих их несметных армий. Вожди вещали с каменных трибун, омерзительные чудовища бились друг с другом и с несомненно благородными героями.

Но во всём Артёму постоянно чудился привкус лжи. Видения казались чересчур пафосными, величественными или даже гротескными. Так бы он изобразил сон. Мешанина чужих образов, потускневших со временем, но наполненных мощной энергетикой.

Догадка показалась весьма похожей на правду.

Выходит он попадает в чужие сны? Хозяева давно ушли, а сны остались. Отпечатались на некоем пласте бытия, к которому Артём вдруг получил доступ. Чудеса!

Лазовский воспринял поначалу открывшиеся возможности как некое странное, но бесполезное умение. Наподобие способности шевелить ушами. Необычно, забавно, да только совершенно ненужно. Ему не до исторических изысканий, а где ещё приспособить свои навыки Артём не представлял.

Пока не провалился в сон шамана пигмеев.

Произошло это просто и обыденно. Будто пошёл в булочную за хлебом да нарвался на злющего пса. Теперь вроде и брюки жалко, но от мысли, что жив остался, мозги клинит. Лазовский тогда впервые попытался самостоятельно попасть в мир снов. Почти сразу поймал нужный настрой и нырнул в поток из сотен тысяч ярчайших искр. Его сразу закрутило-завертело. Затуманило разум. Полностью потеряв всякие ориентиры, он вдруг натолкнулся на полыхающий огнём уголёк. Успел сжать его в пальцах, а тот вдруг вырос одним махом и, пыхнув жаром, втянул Лазовского внутрь себя.

В один миг Артём оказался посреди сражения. Десяток огромных зелёных горилл вытворяли нечто несусветное с обжигающе-холодными молниями, полосуя ими воздух точно кнутами. От них медленно пятились трое краснокожих, укрываясь за высокими — в их рост — прозрачными щитами, бессильными против странных молний. У двоих на плечах уже вздулись уродливые рубцы.

Шаруш и кнешаль — вклинилась в сознание чужая мысль. Привыкший к странностям этой реальности, Артём принял случившееся, как должное. Пусть будут шаруш и кнешаль. Ему не жалко.

Поначалу он принял троицу защищавшихся кнешаль за людей, но потом разглядел вытянутые лица, острые уши, когти на пальцах, кучу иных деталей… Что-то многовато здесь рас для одного мира!

Один из краснокожих вдруг вытянул в сторону горилл «козу» из пальцев. Оставив дымный след, в шаруш врезался сгусток тьмы. Пару из них сшибло с ног и проволокло несколько метров по траве. Одного отшвырнуло в кусты, насадив на острый сук. Защищаться кнешаль сразу стало легче.

Ещё двоих Артём заметил, лишь когда те вступили в бой.

Дасур, — знакомо ухнуло в голове.

Иди к чёрту, мысленно посоветовал Лазовский неизвестному советчику. Разворачивающееся действо его по-настоящему увлекло.

Долговязые, с фигурами дистрофиков, дасур не внушали уважения. Но только на первый взгляд. Артём быстро разглядел, что из-под их длинных плащей не видно ног. Чужаки левитируют, непонятным образом просто висят в воздухе!

Дасур в плаще с зелёным узором на капюшоне вытянул руки, и с открытых ладоней хлынуло тёмное пламя, опалив траву. Его поддержал второй, и из земли, прорвав дёрн, вырвался облепленный грязью мертвяк.

Сон сном, но Артёма увиденное проняло всерьёз. Заставило пятиться назад. Зомби, повертел сгнившей башкой, увидел цель и потопал к начавшим наступление кнешаль. Битва вступила в решающую фазу.

Сильный рывок развернул Артёма. Перед ним стоял молодой парнишка — хотя нет, мужчина-пигмей в расцвете сил, и грозно кричал, потрясая коротким деревянным жезлом. Инструмент показался знакомым. Где-то он уже видел эти зелёные перья и пучки хитро увязанных кожаных лент… Лазовский поймал взгляд пигмея и вздрогнул. На него смотрели глаза древнего старца, глаза старого шамана. Тело Артёма охватила жуткая боль. Он начал кричать…

Очнулся Лазовский в холодном поту. Бешено колотилось сердце, огнём горела кожа. Вот тебе и мир снов!

Снаружи раздались раздражённые голоса. На стенах заплясали тени, отбрасываемые множеством факелов. После резкой команды отлетела в сторону закрывавшая вход циновка. Внутрь ворвались трое пигмеев и, угрожая копьями, заставили Артёма встать и выйти наружу.

Чёрт! Сбежались почти все воины деревни. У многих факелы. Впереди замерли вождь с шаманом. Первый что-то возбуждённо втолковывал колдуну, но тот лишь недовольно морщился.

Поравнявшись с Артёмом, старый заклинатель оживился и наставил на него жезл. С костяного навершия сорвалась зелёная искра, врезавшись Лазовскому аккурат между бровей.

Точно дубиной треснул! В голове помутилось, но сознания Артём не потерял. Устоял. Выдержал. Его заставили опуститься на колени — дикари не забывали поддерживать с боков, — и подскочивший шаман начал сосредоточенно массировать ему виски. Кожу противно щипало, но терпеть можно. Только очень унизительно. Не задумываясь о последствиях, Артём стряхнул руки и зашипел:

— Жену свою лапай, пёс! А меня не трожь.

Казалось бы, не ему, бродяге, о гордости вспоминать, а вот шевельнулось в душе что-то. Дрогнула какая-то чёрточка. Не звериная ярость поселившегося в разуме чужака — нечто своё.

Не разбирая слов, шаман прекрасно понял интонацию. Склонив голову набок, он чуть отстранился от Артёма, пошевелил губами и… ткнул жезлом в подбородок. Голову пронзила молния, выбившая из глаз искры. В желудке зародилась противная дрожь. Лазовского замутило и вывернуло наизнанку прямо под ноги старого пигмея. Дикари вокруг дружно засмеялись, лопоча что-то по-своему. Ай да старый, ай какую шутку отмочил. Ур-роды!

Несмотря на выходку Артёма, шаман ухитрился разглядеть нечто ему интересное. Держа жезл наготове, заставил посмотреть себе в глаза и медленно, с расстановкой произнёс пару слов. Точно пообещал чего-то.

Понял, сморчок гнилой, догадался о причине переполоха Артём. Разобрался, кто в сон к нему залез и припёрся выяснять. Своими методами. Сволочь!

Радости догадка не прибавила. Выглянувший из своего угла зверь, ворча, спрятался обратно. Не время драться с колдуном. Да и не так прост старый хрыч — сам любого в бараний рог скрутит. А когда в душе шиш, на заёмной силе далеко не уедешь.

…До утра Артём не сомкнул глаз. Стервецы пигмеи силой влили в него полкувшина гадостного пойла. Вдобавок к мерзкому вкусу, оно обладало неожиданно сильным тонизирующим эффектом. Внутри словно бомба взорвалась, вышибив из мозгов даже намёк на дремоту. Старая сволочь, нашёл-таки способ оградить себя от интересующегося чужими снами пленника. Главное, чтобы умник не решил держать Лазовского в таком состоянии постоянно. А то так и рехнуться можно.

Весь день до Артёма никому не было дела и вспомнили о нём лишь вечером. Когда стемнело. Выволокли наружу и при свете факелов погнали на деревенскую площадь. Он вяло отбрыкивался, но не всерьёз. Рисковать здоровьем из-за упрямства глупо. Его всё равно доставят, куда дикарям надо. Можно, конечно, попробовать сбить конвоиров с ног, отнять копьё, а потом рвануть в джунгли. Но он ещё не настолько обезумел.

На площади собралась толпа. Всюду расставлены факелы на длинных шестах. Под ними стояли грязные исцарапанные дети, безумно скалящиеся женщины с отвислыми грудями и хмурые мужики. И все смотрели на Артёма, как на невиданную зверушку. Точно в зоопарке. Было в этом нечто порочное, неправильное. Лазовский почувствовал себя неуютно.

В центре стоял деревянный столб, покрытый грубой резьбой. Насколько успел разглядеть Артём, основным мотивом узоров было убийство маленьких человечков. Неужели вот здесь вот всё так и закончится?! В животе возникла сосущая пустота. Захотелось кричать, о чём-то просить… Но Артём молчал. Если вдруг суждено умереть, то пусть это будет хотя бы красиво. Без нытья и стонов.

Ему связали руки, продев верёвку через ржавое кольцо, вделанное в столб. Вокруг встал почётный караул из пигмеев. Страстно захотелось сказать какую-нибудь пафосную глупость или пошутить на худой конец. Но какой в том смысл, если его никто не поймёт?

Долго ничего не происходило. Все просто стояли и ждали непонятно чего. Не было слышно разговоров и смеха. Артём заметил, как одна из матерей прикрывает рот хнычущему младенцу.

Чего они все боятся?!

Руки начали затекать, когда перед толпой появился старый шаман с чудной конструкцией из перьев на голове. Для узоров на коже он не пожалел красок, от чего казался одетым в диковинный костюм. Встал перед столбом, окинул взором собравшуюся толпу и… начал танец. Артём смотрел во все глаза. Сейчас он ни за что не назвал бы его стариком. От колдуна во все стороны расходились волны энергии, в каждом жесте сквозила грация и сила могучего зверя. Он кувыркался через голову, падал, катался по земле, потом вставал и прыгал выше своего роста, снова падал. Замирал на мгновение и взрывался каскадом отточенных движений, изображая смутно узнаваемых хищников.

Зрелище завораживало. Артём поймал себя на том, что боится упустить какую-то деталь танца. Сердце бьётся как сумасшедшее, по коже бегают мурашки. Наваждение какое-то! Лазовский с трудом заставил себя отвернуться.

Пигмеи неистовствовали. Бессмысленно подёргиваясь, они издавали гортанные возгласы. Где-то за их спинами задавали ритм барабаны, вызывая ломоту в затылке. Тянуло сладковатым дымком. Заинтересовавшийся Артём нашёл взглядом несколько глиняных горшков с углями.

Виски кольнула боль. Появились смутно знакомые ощущения, начало нарастать беспокойство. Завозился зверь, пробуждая спящие способности.

«Волна! Сюда идёт Волна!!!» — догадался Артём. Он начал бешено извиваться, за что получил сильный удар в живот от одного пигмея. Второй предупреждающе похлопал его по плечу наконечником копья. Охранников творящееся на площади безумие не затронуло. Они были готовы пресечь любые попытки сорвать затеянное шаманом действо. Сволочи!

Артём затих. Каждая клеточка противно ныла, ожидая приближающуюся стихию. Никогда раньше ему не удавалось ощутить её приход заранее. В копилку добавилась ещё одна способность?

Если новые чувства не врали, то Волна шла откуда-то с одной стороны. Не возникала непонятно откуда, как в городе или в развалинах, а накатывала широким фронтом. Неужели она из Сосновска?! Страх улетучился, сменившись надеждой. Теперь Артём знал куда бежать! Кто бы мог подумать, что он будет встречать смертоносную стихию с радостью?

Всё испортил вспомнивший о пленнике колдун. Подскочив к Артёму, он разразился громкой тирадой, задрав к небу голову и потрясая кулаками. От его глаз исходило слабое свечение. Но не это испугало Лазовского. В руке шаман сжимал здоровенный нож.

— Чтоб ты сдох!!! — заорал Артём, извиваясь в путах. Все планы уйти красиво оказались забыты.

Бунт подавили быстро. Один из охранников с удовольствием пустил в ход короткую палицу, едва не вышибив из Артёма дух. Пока ему заталкивали в глотку кляп, шаман что-то зло шипел ретивому вояке. Лазовский мстительно пожелал тому нелёгкой смерти, как впрочем, и всем остальным мучителям.

Больше шаману ничего не мешало. С каменным лицом он склонился над Артёмом и кончиком ножа сделал ему глубокий надрез на правой стороне груди. Затем быстро подставил небольшую плошку, шепча какие-то слова. На мычание Лазовского он не обращал внимания.

«Тварь! Ненавижу!» — мысленно вопил Артём. Будь у него свободны руки, то старику точно бы не поздоровилось. А тот невозмутимо достал из мешочка на поясе пару листков с острым запахом, пожевал и залепил рану.

Появились четыре пигмея с небольшими — сантиметров тридцать высотой — статуэтками в руках. Какие-то деревянные фигурки клыкастых то ли божков, то ли демонов. Подошли, с осторожностью поставили на землю в паре метров от столба с Артёмом и отступили в толпу. Пришлось помучиться, выворачивая шею, чтобы разглядеть детали. Кажется, там кто-то начертил четырёхлучевую звезду. Значит, один луч — одна статуэтка.

Тихо напевая, колдун по очереди окропил каждого уродца собранной кровью. Спрятал плошку, и жезлом начертил в воздухе сложную фигуру. Крошечные глазки монстриков загорелись огнём.

Господи, кругом одна магия, тоскливо подумал Артём. Что-то он сомневался, будто внутри фигурок спрятаны батарейки.

С другой стороны, даже колдовство ничего не объясняет. Обретающиеся в варварстве пигмеи работают с чересчур сложными конструкциями. Геометрически-правильные линии, до мельчайших деталей выверенный ритуал… Наследие прошлого? Но откуда тогда металлический нож у колдуна, мачете на поясе у вождя, бронзовые наконечники? Имеются контакты с кем-то более развитым?

Дикари взорвались испуганными криками. Шаман строго на них прикрикнул и повелительно взмахнул рукой. Двое подручных притащили истошно визжащее животное, смахивающее на покрытого шерстью поросёнка с рожками и двумя нелепыми отростками по бокам. Прижали к земле совсем рядом со звездой и колдун с обязательным песнопением перерезал ему горло. Кровь хлынула потоком, щедро залив центр чертежа. Уродцы начали наливаться красным свечением…

Приход Волны был подобен удару грома. Люди кривились, размахивали руками и зло ругались. Даже шаман поморщился. Похоже один лишь Артём встретил Волну с облегчением. Без привычных болей и прочих гадостных ощущений. Даже тогда в развалинах были какие-то неприятные отголоски, но не теперь. Он стал настолько другим?! В глазах защипало. И какая только ерунда в голову не лезет?! Может, жить осталось считанные мгновения, а он, дурак, об изменениях печётся.

Восприятие поселившегося в голове чужака подсказало, что на границе деревни появились Прозрачники. Чуть напрягшись, Артём вычленил ближайшую серую искру. Перед глазами появился шар света с бегающими по поверхности молниями. Блуждающий огонь! Кровожадно усмехнувшись под кляпом, Артём представил, как тварь Изнанки начнёт охоту на дикарей.

Шаман отвлёкся от возни с ритуалом и прислушался. Через секунду он скривился, прокричав что-то успокаивающее остальным. А Артём с удивлением понял, что деревню словно накрыло защитным куполом, через который не прорвётся ни один Прозрачник.

Женщины и дети начали расходиться. Правильно. Пока шаман ставил защиту, их обороняли воины с железным оружием. Артём как-то раз видел в городе, как один бандит отогнал Росомаху, стреляя из пистолета. Здесь принцип тот же, но риск выше. Теперь всё в порядке, и можно идти по домам. Наверняка процедура столетиями отработана… Во всяком случае Лазовскому происходящее виделось именно так.

На площади остались только воины во главе с вождём и шаман. Старый хрыч, точно безумный садовник, хлопотал вокруг звезды, где в самом центре зародилась маленькая воронка. С торжествующим воплем колдун сунул в неё жезл, и глаза резанула ярка вспышка.

Чёрт!

Пока Артём проморгался, шаман закончил обряд и теперь руководил уборкой следов ритуала, изредка покрикивая на подручных. Ничуть не пострадавший жезл он держал в руке. Перехватив взгляд Артёма, колдун расплылся в довольной улыбке…

А утром Лазовский бежал.

И не пришлось совершать ничего особенного. Старый хрыч как подозревал что-то, и пленника связали, но ночью Артём ухитрился перетереть верёвки. Оторвал рукав куртки, завязал один конец узлом и набил получившийся мешок землёй. Получилась дубинка. Вроде сущая безделица, а эффективность потрясающая. Артём в том скоро убедился, осторожно отодвинув циновку и приласкав задремавшего стража по затылку. Прозвучавший хруст стал для него полной неожиданностью и едва не испортил всё дело.

Если ты нормален, то решиться на убийство очень трудно. Живую рыбу и то чистить страшно, а тут человек. Вот и Артём никак не ожидал столь фатальных последствий своего побега. Думал, оглушит пигмея на время, а у того потом разве что голова пару дней поболит. Не вышло.

Вообще удивительно, как он решился на столь серьёзный шаг — напасть на охрану и бежать. Опять эмоции чужака виноваты? Или сам стал жёстче? Но только смерть пигмея едва не разбудила в нём прежнего тихого интеллигента. В голове зашумело, стали мелко подрагивать колени, взбунтовался желудок. Первая кровь всегда ложится на плечи тяжким грузом. Понадобилось собрать в кулак всю решимость, чтобы выбросить из головы случившееся. Подхватив копьё туземца, он заковылял в лес.

В джунглях стало не до переживаний. Почувствовав свободу, Артём сначала прибавил шагу, затем перешёл на бег, а дальше и вовсе понёсся как на крыльях. Несмотря на две бессонные ночи, бежал он легко и свободно. Не спотыкался о корни, уворачивался от веток и обходил коварные сети лиан. Словно зверь, хищник джунглей. Желая убраться как можно дальше от проклятых туземцев, Артём наплевал на прошлые страхи и попытался слиться с разумом чужака. Кое-что получилось, и результат ему понравился. Слишком силён оказался контраст с привычной слабостью.

Жаль, недолго удалось держать этот темп. Минут через тридцать, а может, и меньше, Артём был вынужден остановиться. Дышалось тяжело, градом катился пот. В джунглях вообще невыносимо жарко и душно — это не тайга или обычный лес средней полосы, — забывать об этой их милой особенности чревато самыми неприятными последствиями. Потерей сознания, например.

Артём вовремя опомнился. Чувствуя волну дурноты, сломил стебель водоносного растения и подставил разгорячённое лицо под струю. Полегчало. Выждав немного, пока дыхание успокоится, двинул дальше. По его прикидкам выходило, что эпицентр Волны был где-то далеко на востоке, а значит — надо забирать влево.

Прошёл ещё час, когда до него донеслись отголоски барабанного боя. Кажется, узнали о побеге. Артём злорадно усмехнулся. Убийство туземца потускнело в памяти, перестало казаться таким ужасным. Психика подстраивалась под изменившиеся условия.

Лес глушил звуки, так что Артём не обольщался — он не слишком далеко ушёл. Раздвинув кусты, вышел на крохотную полянку. В самом центре из земли торчал пучеглазый идол со стёсанной нижней половиной лица, а мимо бежала плотно утоптанная тропинка. Проклятье! Может, с таким везением самому на дерево залезть да вниз сигануть?! Бежал-бежал от пигмеев, а выбежал прямо на их охотничьи тропы.

При здравом размышлении лезть обратно в бурелом не стал. Как ни крути, но для местных лес что дом родной. Каждый закоулок знают. Сколько по чащобам не лазай, всё одно выследят. Потому лучше сделать ставку на скорость. Для начала двинуть по тропе, а там как кости лягут. Главное, никого не встретить. Мысль столкнуться с кем-то из дикарей заставила половчее перехватить копьё…

Идти оказалось не так просто, как хотелось бы. То здесь, то там из-под земли вырывался крепкий, словно камень, корень, так и норовящий подвернуться под ногу. Подошвы кроссовок опасно скользили на мокрой траве. Стоило тропе пойти под уклон, как Артём всё-таки не удержался и упал навзничь, заработав несколько синяков. Ничего, если вспомнить, как быстро вывих прошёл, то такую ерунду можно всерьёз не принимать.

О себе напомнил пустой желудок. Было бы неплохо остановиться, разжечь костерок, вытянуть ноги, да закусить как следует… От нарисовавшейся перед глазами картины Артём заскрипел зубами. Какой, к чертям, отдых?! Погоня в затылок дышит, а он себе голову всякими глупостями забивает. Да и о костре можно забыть: зажигалка осталась там, где его поймали туземцы.

Тропа нырнула в заросли папоротников, а потом круто пошла вверх. Взбираясь по склону, пришлось помогать себе руками, цепляясь за траву. Копьё сильно мешало, но даже дурак не бросит своё единственное оружие.

Взобравшись на вершину холма, оглянулся, переводя дух. С горечью посмотрел на оставленные им следы: отпечаток кроссовки, сбитый мох, сломанный стебель. Для прирождённых охотников они точно флажками отмечают его путь. Эх!..

Долго горевать не стал. Если сидеть да ныть — точно догонят, а так, может, его трепыхания к чему хорошему и приведут. Надежду терять нельзя.

Невдалеке обнаружилось нагромождение грубо обтёсанных гранитных блоков. Когда-то поставленные стоймя, они образовывали круг, но то ли время, то ли руки разумных постарались его уничтожить. Теперь истинные очертания древнего сооружения лишь угадывались среди разбитых обломков.

Тропинка круто забирала вправо, показывая, что туземцы не слишком жаловали это место. У Артёма мелькнула идея укрыться среди камней, но с сожалением он её отбросил. Кто знает, что именно не нравится дикарям. Дело в суеверии или… Простую магию он видел. Мало ли какие ещё чудеса здесь случаются.

А ещё Артём хорошо помнил выражение глаз шамана. Человек с таким взглядом плевать хотел на богов и демонов вместе взятых. Он привык добиваться желаемого, привык к власти и противостоянию силам любой природы. Старый хрыч полезет к чёрту на рога, лишь бы добиться желаемого. В том, что он ему сильно нужен, Артём не сомневался.

Кожа на лице и руках начала гореть. Куртка Артёма зияла прорехами, больше не защищая от жгучего солнца. Мало ему одной беды, так вторая на подходе! Если ничего не придумает, то кожа пойдёт волдырями. Снова наткнувшись на водоносное растение, Лазовский размочил горсть земли и старательно измазался грязью. И от мошек защитит, и от солнца. Вот только ранки ему теперь категорически противопоказаны — точно какую-нибудь заразу заработает…

Тропинка завела в рощицу с необычайно красивыми деревьями. Широкие раскидистые кроны с ярко-красными и оранжевыми пятнами цветов. Аромат просто одуряющий. Артём, было, насторожился: уже усвоил правило, что всякое необычное — опасно, — но ничего страшного не случилось. Дорожка петляла между стволов. Налетевший откуда-то ветерок шевелил листвой, кружась, падали опавшие лепестки. Японские режиссёры любят такие кадры. Вызывающая восхищение и душевный трепет фоновая картинка, и… кровавая схватка двух заклятых врагов. Чужая культура. Эстетика красивой смерти. Кто не шагал по краю бездны, стиснув зубы, держась на одном лишь гоноре, тот не поймёт.

Артём поймал себя на том, что начал сбавлять шаг, ловя ладонью падающие лепестки. Чёрт, после встречи с такой красотой снова хочется жить. И жить достойно, не уронив чести. Чем не философия самурая?

Странное место. Непростое. Артём совсем не удивился, когда в корнях одного из деревьев заметил осколок базальтовой плиты с расплывчатым силуэтом вполне человекоподобной фигуры в монашеском плаще со скрытым под капюшоном лицом.

Сразу за деревьями начались заросли кустарника с широкими жёсткими листьями. Всюду из земли торчали обломки камней. Откуда-то совсем рядом доносилось журчание ручья.

На тропинку выползла крупная ящерица и, разинув пасть, начала громко шипеть. Уступать дорогу Артёму она не собиралась. Вспомнилось, что в тропиках у каждой второй такой твари на коже полно ядовитых желёз, и красивый жёлто-чёрный окрас может о чём-то предупреждать. Решив не рисковать, Артём подцепил ящерку наконечником копья и отшвырнул в кусты. Немедленно раздался резкий вопль, и на тропинку вывалился пигмей. Крича и завывая, он с остервенением тёр глаза. Не повезло. И вправду оказавшаяся ядовитой ящерица попала ему в лицо.

Растерявшийся Артём отпрянул назад. Догнали?!

Следом за первым появился второй дикарь, с занесённой над головой короткой палицей. Лазовский инстинктивно отмахнулся копьём и сделал выпад. Наконечник вонзился пигмею в грудь, тот всхлипнул и осел на землю. Не останавливаясь, Артём нагнулся и поднял палицу. Ещё один шаг, и он с размаху опустил её на голову ослепшего туземца. Хрустнуло. Несчастный повалился рядом с товарищем. Артём затравленно огляделся, но нападать на него больше никто не спешил. Ему встретились либо простые охотники, либо разведчики, опередившие основную погоню. Возможен ещё третий вариант, что это дикари из другого племени, но думать о таком не хотелось. Тогда вообще беда, уйти от оравы мстителей нечего и надеяться.

Второй раз убивать получилось легко и просто. Руки немного дрожали, да внутри всё тряслось, но шока не было. Рубикон давно пройден. Артём склонился над погибшими. С первого тела снял бутыль из высушенной тыквы, обвязанную верёвкой. Вытряхнув на ладонь десяток зёрен, забросил в рот. Пару раз дикари кормили его этой дрянью. На вкус гадость совершенная, но голод утоляет.

Повесил находку через плечо, цапнул копьё и потопал дальше, не забывая закидывать в рот новые порции семян. Настроение улучшалось…

Около ручья он сошёл с тропы, вошёл в воду и честно прошлёпал метров пятьдесят по течению. На берег выбрался, лишь когда ноги совсем заледенели. Но масштабы совершенной глупости стали ясны, когда попробовал идти в мокрых кроссовках. Пришлось останавливаться, выливать воду и сушить на скорую руку стянутой с разгорячённого тела футболкой.

Как уходить от погони, Артём представлял себе смутно. Он и в ручей полез лишь потому, что большинство беглецов в кино и книгах поступали именно так. Собак, правда, у пигмеев не видел, ну так хоть следопыты время потеряют, пока вдоль берегов рыскать будут…

Вновь начались густые заросли. Продираясь сквозь переплетения лиан, Артём терял силы. Как назло, мокрая кроссовка натёрла ногу, и он начал хромать. В ушах звенело от усталости, в висках стучала кровь. Лазовский начал бояться не столько попасть обратно в плен, сколько сдохнуть от непосильных нагрузок.

— Нет, так не пойдёт, — сдался Артём и, соорудив из куртки перевязь для копья, полез на ближайшее дерево. Если не отдохнёт как следует, то упадёт через десять шагов.

Нашёл подходящую ветку, оседлал. Ощущая себя бараном на вертеле, уцепился руками за ствол. С угрюмой тоской подумал о разделявших его с землёй метрах, уткнулся лбом в прохладную кору и… провалился в сон.

…Разбудило его свирепое рычание. Внизу, у самых корней, какой-то хищник отстаивал свои права на охотничью территорию. Не надо было смотреть вниз, чтобы понять, что же случилось: судя по звукам, к дереву пришёл махайрод. Лазовский начал испуганно нашаривать копьё. А ну как зверюга наверх полезет?

Но всё оказалось намного хуже. Артём услышал голоса множества людей — именно на них рычал хищник. Азартно перекрикиваясь, охотники медленно наступали на зверя. Чуть в стороне полыхнуло, один за другим начали зажигаться факелы.

И шаман здесь, подумал Артём, лихорадочно обдумывая пути спасения. Как ни крути, но единственный выход для него — перелезть на другое дерево, незаметно спуститься вниз, а там… выручайте ноги! Закусив губу, он встал на четвереньки и как по мосту пополз к концу ветки. От сна в неудобной позе сильно ломило в паху, болела голова.

Или двум охотникам на болоте тогда неслыханно повезло, или сейчас пигмеям попался неправильный махайрод, но внизу шло настоящее сражение. Дрожали огни, беснующийся зверь набрасывался на дикарей, а те отвечали ударами копий. Не сидел без дела и шаман. Несколько раз раздавался странный треск, сопровождавшийся голубоватыми вспышками.

Ветка истончилась и начала потрескивать под весом Артёма. А до соседнего дерева ещё метра два. Надо или поворачивать назад, или рисковать. С богом, что ли?! Балансируя руками, Артём осторожно выпрямился. Замер, боясь даже моргнуть, и… рванул вперёд.

Он ухитрился сделать два шага. Оттолкнулся, но дальше не повезло — ветка подломилась, и Артём молча полетел вниз, по-дурацки дрыгая ногами. Как глупо…

Он уцелел. Густая листва затормозила падение, пару раз чувствительно приложился грудью о ветки, разодрал лицо и рухнул в заросли папоротника. Отбил спину, каждый вздох отдавался болью. При мысли, что надо встать и куда-то идти, на глаза наворачивались слёзы.

Но в схватке с бунтующим телом Артём победил и заставил себя медленно встать. Копьё и бутыль где-то потерялись, уцелела одна палица. Перехватив её поудобнее и железной рукой задушив панику, Лазовский захромал прочь. Махайрод ещё рычал, но всё же в его победу верилось с трудом. В лесу пигмеи совсем не казались слабыми выродившимися человечками. Скорей, они походили на стаю хищников, способных порвать любого зверя.

Дёрнула же его нелёгкая завалиться отдыхать. Надо было бежать, бежать на пределе сил. Может, тогда и не догнали бы, а так… Так он всё равно не сдастся без боя.

Думаете догнали, уроды?! А вот вам, выкусите!

Каждый шаг отзывался болью, тысячью раскалённых игл вонзаясь в мозг. Хотелось повалиться на землю, начать кататься среди гнилой травы и кричать в голос, проклиная всё и вся. Но он терпел. Не разбирая дороги, Артём спешил уйти подальше от жутких дикарей со всей их магией, шаманами и чудными обычаями.

Автомат бы сюда! Засел в подходящих кустах, подождал местных, а там срезал длинной очередью. На шамана и полрожка не пожалел бы! И плевать, что оружия в руках не держал никогда: ради такого дела разобрался бы как-нибудь. Вроде и не сделал тот ничего такого — только связывал, спать не давал и кровь зачем-то брал, — но будил старый хрыч в душе Артёма самые кровожадные желания. На уровне инстинкта. Или это опять чувства чужака?

Сзади раздался тоскливый вой. Добили-таки зверя, уроды!

Земля под ногами пошла какая-то странная, усеянная гладкими окатанными камнями, затянутыми мхом. Артём неосторожно наступил на такой, и нога поехала как по льду. Повалился набок, вдобавок ко всему рассадив руку. Мать-перемать!

Перескочив через канаву, полную затхлой воды, Артём вломился в заросли бледно-серых растений с сухими ломкими стеблями. Каждое движение теперь сопровождалось громким треском. Кожу царапнул горячий воздух. Во влажной атмосфере джунглей и такая сушь?! Но Артёму было не до странных вывертов природы.

Раненым лосем прорвавшись через полосу засухи, он скатился в неглубокую ложбину, заросшую кустарником. По щеке мазнула ветка, облепленная бледно-жёлтыми цветками, а через секунду Артём ощутил противный зуд.

Везёт как утопленнику! Прикрывшись измазанным в грязи локтем и стараясь не думать об ожогах, начал продираться на свободу. Поднырнул под упавшую валежину, поросшую мхом и лишайниками, и нос к носу столкнулся с треугольной башкой на длинной шее. Змея с любопытством разглядывала вторгшегося в её владения чужака.

Артём, не раздумывая, шарахнул палицей. Скакнул вправо и — наконец-то! — вырвался на простор. В просвете между деревьями показалась какие-то развалины — приземистая башня с неровным провалом на месте входа.

Может, там укрыться?!

Обходя пару сросшихся деревьев, Артём опёрся рукой о высокий валун и едва сдержал крик — его словно током ударило! Потирая ноющую ладонь, посмотрел на коварный камень внимательнее: на выщербленной, затянутой мхом поверхности проглядывала вырезанная харя. Не хотелось бы повстречаться с её обладателем вживую.

Под ногами захрустел гравий. Прилегающая к развалинам местность Артёму окончательно разонравилась. Болезненная на вид трава, редкие деревца-уродцы, везде белый налёт. Стало неожиданно трудно дышать, начало пощипывать ноздри. Скверное место. Появилась надежда, что, если уж ему так не по себе, то суеверные туземцы сюда точно не сунутся. Даже упёртый шаман. Стиснув зубы, прибавил шагу…

Вспомнив об осторожности, Артём остановился перед входом в башню и, выковырнув из земли камень, запустил им внутрь. Прислушался… Вроде ничего, тишина. Никто не рычит, не воет, наружу не рвётся разъярённый хозяин. Брезгливо вытерев руку о штаны и на всякий случай перехватив поудобней палицу, он вошёл внутрь.

Странности продолжались. Темнота давно перестала быть преградой для изменённого обрядом зрения Артёма, начало казаться, что так было всегда. К хорошему всегда привыкаешь быстро. Но внутри древних стен царила мгла, и лишь едва заметными тенями в центре угадывались три столба.

Почему-то Артёму стало дико страшно. Настолько страшно, что он был готов выскочить обратно под копья пигмеев. И будь что будет!

— Не дождётесь, гады! — Собственный голос показался постыдно жалким.

И тьма вдруг отступила, как море во время отлива, обнажив столбы. Ничего особенного, три каменных стелы с выбитыми ближе к вершине знаками: крылатый скорпион, паутина с глазом в центре и осьминог. Выглядели они неожиданно современно, резко контрастируя с древностью развалин. Здесь уместней была бы шумерская клинопись или идеографическое письмо египтян, а не эти рисунки, словно только вчера взятые из рабочей тетради художника-дизайнера.

Подойти ближе и изучить подробности — такая мысль Артёму и в голову не пришла. Страх не ушёл вместе с мраком, а затаился где-то совсем рядом, выжидая подходящего момента.

Лазовский уселся рядом с входом, прижавшись спиной к стене и обхватив руками колени. Только бы не заснуть! Ухнуть в мир снов, повстречаться со здешними кошмарами… Брр-р!

Снаружи донеслись чирикающие голоса — точно стая воробьёв налетела. Артём осторожно выглянул наружу и чертыхнулся. Пигмеи. Чтоб им, сволочам, пусто было!

Дикарей оказалось не то чтобы много — никак не больше десятка, — но ему хватит. Вышли из-за деревьев, а дальше шаг ступить боятся. Замерли, копья в землю перед собой воткнули и левой рукой дружно что-то изображают: то ли кукиш показывают, то ли ещё какую фигуру из пальцев складывают.

Ближе всех к развалинам стоял шаман, медленно водя перед собой треклятым жезлом. И никаких тебе спецэффектов: грома, молний, даже самой завалящей искры и то не возникло. Стоит себе старый хрыч, палочкой водит, а куча молодых балбесов за ним наблюдает. Цирк.

Только Артёма сложившаяся диспозиция, откровенно говоря, пугала. Отбросив эмоции, дед вызывал у него стойкое уважение как хитрый и безжалостный враг, и без повода он осторожничать не будет. А раз так, то не погорячился ли Артём, сунувшись в развалины?

«Давайте, уроды, не томите: или топайте сюда, или проваливайте!» — едва не крикнул Лазовский. Нервы натянулись до предела. Хотелось, чтобы происходило хоть что-то: плохое, хорошее — не важно, лишь бы происходило! Лишь бы не надо было сидеть вот так вот и ждать.

Не прекращая семафорить жезлом, шаман что-то отрывисто приказал охотникам, и те отступили в лес. Растворились в зарослях, будто и не было их никогда. Вот ведь черти! Оставшись один на один с развалинами, колдун разошёлся не на шутку. Начал приплясывать на месте, высоко вскидывая колени, трясти головой, как припадочный, и громко завывать. Столько лет и такие коленца выкидывает, вновь удивился Артём. Заставь его кто такое вытворять, и он свалился бы через минуту, а шаман молодец, держится.

— Ещё бы понять, что ты, сука такая, задумал, — пробормотал Артём. В прошлый раз сольное выступление колдуна закончилось для него не слишком приятно.

Из-за спины шамана появились двое пигмеев с окровавленной звериной тушей. Не свинья, но сильно похоже. Артём уже сталкивался с такими раньше. Дикари молча швырнули добычу на землю и юркнули в лес.

Темнота вокруг Лазовского зашевелилась. Под ногами начала слабо вибрировать земля. Кожу тронул слабый ветерок. Артёму на миг показалось, как нечто голодное и злое у него за спиной сделало глубокий вдох, норовя ощутить манящий запах свежепролитой крови. На губах появился металлический привкус.

Плевать на шамана, плевать на его охотников… На всех плевать! Здесь больше невозможно находиться. Это какое-то безумие! Артём вскочил на ноги. Он немного отдохнул и готов возобновить марафон через джунгли. Его рывка никто не ждёт, а значит, есть шанс уйти, не попав под удар старого хрыча и его вояк.

Но пока Артём решал, как быть, шаман закончил обряд. Упал на колени, вытянул руки в сторону звериной туши и скороговоркой выкрикнул какую-то тарабарщину. С кончика зажатого в левой руке жезла потянулся дымок. Тонкая струйка змейкой заскользила по воздуху, облетела тушу и втянулась в оттопыренное ухо. Если бы несчастная свинка сейчас встала, то Артём ничуть бы не удивился…

Проклятая свинья взорвалась. Иного слова и не подберёшь. Лопнула с омерзительным влажным треском, выбросив вверх фонтан крови. Запахло палёным. Откуда-то появились клубы чёрного дыма, быстро сформировавшие человекоподобную фигуру. Сразу начал что-то кричать шаман. Он всё так же стоял на коленях, но в голосе не было ни капли почтения. Так говорит хозяин.

Интересно, что за тварь? Дух, призрак, демон… Хотя, разве земные понятия имеют здесь какой-то смысл? Выдумка предков, словечки из сказок, как их можно соотнести со здешней реальностью?

Создание из дыма открыло глаза: две прорези, за которыми бушевало пламя ада. С немым вопросом уставилось на колдуна, и тот махнул в сторону развалин.

Шутки кончились.

— Чтоб вы сдохли, суки! — не то подумал, не то выкрикнул Артём и выскочил наружу.

Страха не было. Какой-то странный выверт психики, инфицированной чужим разумом. Эмоции сменяют одна другую. Недоумение, растерянность, а потом вдруг злость и ярость. Нет одного только страха. Как будто на месте Артёма возник кто-то другой, сильно отличающийся от него прежнего.

А дедок хитёр, подумал Лазовский на бегу. Ловко выкрутился. Внутрь развалин не полез, не стал рисковать собой или жизнями охотников. Но и осаду решил не устраивать. Быстренько подобрал замену… Интересно, что за гадость?..

Оглянувшись через плечо, Артём ахнул: дымным облаком тварь летела за ним, потеряв последнее сходство с человеком. Двигалась она чересчур шустро.

Артём прибавил ходу. Нельзя дать себя догнать! Нырнуть бы в кустарник погуще, а там будет шанс уйти. Тело у твари из дыма и продираться сквозь листву ей будет сложно. Наверное. До леса оставались считанные шаги, когда по спине полоснула неожиданная боль. Через всю спину протянулась жгучая полоса, рассекшая кожу. Артём споткнулся и закричал.

И снова боль.

Артёма развернуло лицом к твари, позволив увидеть, как та снова замахивается чем-то вроде щупальца. Он хотел увернуться, но обретшая плотность полоса дыма изменила направление и захлестнула шею. Рывок сбил его с ног, горло сдавило. Артём попытался освободиться, но пальцы не находили петли. Дым, он и есть дым. Его руками не поймаешь…

Давление удавки немного ослабло, и он смог вздохнуть. Вот ведь влип! В голове всё звенело, мысли путались, но одно понимал чётко: он люто ненавидит шамана!

Рядом кто-то остановился, и Артём скосил глаза. Вот и старый колдун подоспел, сволочь такая. Стоит, жезлом играет да щурится довольно. Мол, пусть пленник и здоров, как лось, а далеко не ушёл.

Набежавшие охотники оттащили Лазовского в кусты и стянули за спиной руки. Один из пигмеев пытался что-то кричать, и пока его не остановили, успел чувствительно ткнуть тупым концом копья в живот. Видно, давно зло затаил, накипело у мужика. Шаман засмеялся и похлопал скрючившегося Артёма по щеке. Губы улыбаются, а в глазах злые чёртики пляшут.

Медленно, будто рисуясь, колдун погрузил кончик жезла в тело твари. Щупальце из дыма сразу же соскользнуло с шеи Артёма, мазнуло по лицу и копьём вонзилось ему между глаз. От внезапной боли он зарычал.

Фашисты!

Исчез лес, люди вокруг, остался один лишь чёрный дым. Налетел порыв ветра и сквозь него проступили картинки. Связанный Артём, берущий его кровь шаман, вспышка света от прикосновения жезлом к фигуре на земле. Откуда-то пришло знание — это ритуал призыва призрачного демона из иной реальности. И возможен он стал, лишь благодаря Артёму. Кровь призвала тварь, осталось наделить её силой. Силой молодой Нуминга. Лазовский удивился непонятному слову, и из дыма возникла Серебрянка. Чёрт!

Внезапно появился улыбающийся шаман.

«Ты будешь кормить своей силой демона, Высокий, и тогда я стану самым могущественным заклинателем духов Бельгама!» — Мыслеречь колдуна не требовала перевода. Странно, что он раньше не пробовал с ним так разговаривать.

«Стойте! Я…»

«Готовься, Высокий. Говорят, кормить демона непросто. Тем, кто сопротивляется, бывает больно, очень больно, — шаман сухо засмеялся, — а я почему-то уверен, что сопротивляться ты будешь обязательно!»

И тогда Артём ударил. Уцепился сознанием за разум пигмея и врезал ментальным тараном. Предвкушая победу, взвыл зверь. Но проклятый шаман отступил за завесу дыма, и хлипкая на вид преграда оказалась крепче бетонной стены. Демон знал, как защитить хозяина.

Почти сразу Артёма скрутила боль, вышвырнув в обычный мир. И, уже выходя из наведённого транса, Лазовский услышал слабый зов с той стороны, откуда пришла Волна. Перед внутренним взором мелькнуло лицо Кардинала…

Глава 10 Странный свидетель

Победа над «тарасовцами» казалась Захару чем-то невыполнимым. Тем более на условиях Кардинала. Как заставить независимый сильный отряд уйти под руку чужака? Забыть о свободе, о привычке жить по своим законам и правилам? Как?!

Хмурый показал как. Надо просто не оставить людям другого выхода: лишить дома, посеять смуту и поманить светом в конце туннеля. Блестящая, разыгранная как по нотам комбинация. Много риска, допущений и надежды на случай, но Кардинал выиграл. Победителей не судят. Теперь пришло время организовывать совместную жизнь.

Вряд ли следовало ждать от людей Ласковина, что те просто вольются в отряд Кардинала. Слишком их много, слишком сильны эмоции после штурма Башни. Немало бывших «тарасовцев» ощущали себя проигравшими, кое-кто наверняка жаждал реванша. Проблему надо было решать.

После людей главным трофеем стала сама Башня. Из неё легко контролировать прилегающие районы, высылать патрули и разведку. Она позволяла закрепиться в городе, превращая подросший отряд Кардинала в хозяев района. При отсутствии тяжёлого вооружения их из Башни не выбить.

Успех людей Хмурого крылся в слабости «тарасовцев» — среди них не было Меченых. Они защищались от нормальных людей, а не от мутантов. Кардинал знал, как исправить эту недоработку и готовился превратить здание в неприступный форт. И опять всё упиралось в людей. Башне нужен постоянный гарнизон, но разве можно оставить бойцов Ласковина без присмотра? Так и до нового штурма недалеко. Только теперь мятежники сдаваться не пожелают. Не стоило забывать и про уязвимость к Волнам. Собственными руками пробив брешь в обороне Башни, Кардиналу предстояло подумать над тем, как вернуть всё назад.

Немало, немало проблем принесла с собой победа, а сколько ещё впереди!

Захар не успел обжиться в новой квартире, как его переселили в Башню. Его, Тагира, Вадима, ещё пятерых оборотней и десяток простых бойцов. «Для обмена опытом и налаживания личных связей», — прокомментировал с усмешкой Ласковин. Он прекрасно всё понимал, этот эфэсбэшник. С таким надо держать ухо востро.

Взамен в карманную реальность Кардинала увезли почти всех женщин и детей. И объяснение тому правильное, не придерёшься: как ни крути, а в соседнем мирке не в пример безопаснее. Но среди «тарасовцев» пошли разговоры о заложниках. Зерно правды здесь было, но Кардинал подавил недовольство в зародыше. Просто организовал вахтовый метод службы в Башне. Неделю в крепости, неделю в тиши основной базы. Довод оказался весомым. Жизнь начала налаживаться.

Недовольным остался лишь Захар. Размяк он в последние дни, отвык бояться Волны. Возвращение в город казалось ему настоящим наказанием, пусть и не без приятных бонусов. Попав в Башню, Захар неожиданно выбился в офицеры. Кардинал не вводил никаких званий, но кое-какая иерархия начала складываться. Вечно находясь при Вадиме, тоже давно переросшем статус простого телохранителя, он незаметно для себя стал тем, кто отдаёт приказы. Недавний новичок перешёл в разряд ветеранов.

— Одного не пойму: Кардинал сказал, этот Леонид не боится Прозрачников. Он же Перевёртыш, не Сноходец, — Захар решил прояснить мучавший его вопрос у приятеля. — Да и кто он такой?

— Леонид? Командир же сказал — очень сильный оборотень. Можешь, конечно, у Тагира уточнить, но Вторую Пелену он точно прошёл, — сказал Вадим с лёгкой завистью в голосе. — А сильный оборотень — это самую чуточку Прозрачник. Есть у них нечто общее. У Коли Ботаника имеется пунктик на эту тему, целую теорию построил. И под коньячок любит её изложить в доступной простым смертным форме. Самое главное, Кардинал ему не возражает. Значит, есть в ней нечто такое, правильное.

— Коля Ботаник?

— Да ты его знаешь. После ранения я у него в квартире отлёживался… Так вот, Леонид среди оборотней или, говоря языком Ботаника, метаморфов, как Кардинал среди Сноходцев. Старейшина. Живая легенда.

— Ого. Откуда столько восхищения? Вадим, ты не забыл, что и сам прошёл ту же Пелену, а? — усмехнулся Захар.

Его слова задели Вадима.

— Ты действительно не понимаешь?! Считаешь все эти уровни ерундой из дурацких компьютерных игрушек?! Мол, Первый завалил монстра и стал Вторым. Ещё более крутым и навороченным, да? Что за детсад?! — горячился старший оборотень. — Пелена даёт новые возможности, но не делает автоматически сильнее. Всё как в беге на лыжах и биатлоне. Вещи близкие, друг от друга одной стрельбой отличаются. И там, и там есть сильные спортсмены. Только не всякий биатлонист хорош в беге, и не всякий бегун умеет стрелять… Но есть и чемпионы-универсалы. Леонид — наш чемпион во всех дисциплинах.

— Круто.

Речь приятеля Захара не слишком-то впечатлила. Его послушать, так этот Леонид какая-то дикая помесь терминатора с демоном ада. Ну да поживём — увидим. Нечего забивать голову всякими глупостями. Без того дел невпроворот…

Уже через два дня после штурма в Башне закипела работа — Вадим с Захаром подошли к заданию Кардинала со всей серьёзностью. Облазили всю крепость, составляя примерный план и отмечая слабые места в обороне. Задумали заложить окна кирпичами аж до пятого этажа, на остальные поставить решётки из арматуры, весьма смутно представляя, насколько это всё долго и хлопотно. Затем вместе с Ласковиным начали претворять план в жизнь. Правда, правильней сказать, спихнули на него руководство строительством.

В переделке нуждалась не только сама крепость. Нелады были и в самой организации бывших «тарасовцев». Пусть костяк составляли опытные люди — милиционеры, солдаты, эфэсбэшники, — но необходимой для выживания дисциплины не было. Пропало государство, которому давались клятвы, перестали действовать законы. За спиной остались семьи, нуждающиеся в защите. Сообща легче выживать, это и породило Башню, но слишком мало прошло времени. Собравшиеся вместе люди не успели стать кланом или племенем, а их лидер — вождём. Ещё сохранялись ошмётки былой иерархии, но они трещали по швам. Другой мир — другие условия. Тарасов так и остался вожаком небольшой группы бойцов, остальные подчинялись ему по инерции. И стоило ему ударить по самому слабому звену — по жёнам и детям — пусть даже в угоду большинству, начался бунт.

Кардинал, мастерски воспользовавшийся слабостями «тарасовцев», собрался всё поменять. Обеспечив близким безопасность, организовав смешанные отряды, он смело мог начинать нечто вроде военной реформы.

— Итак, — вооружившись ручкой и листком бумаги, Захар на пару с Вадимом занялся планированием. — Требуется, во-первых, организовать систему пограничных постов, контролирующих все подступы к Башне. Нечто более надёжное, чем было здесь раньше. Во-вторых, патрулирование района, разведка и снабжение припасами. В-третьих, привлечение сюда других людей. Предпочтительно Меченых.

— С такими задумками можем сразу собирать манатки и валить обратно на базу, — поморщился Вадим. — У нас бойцов всего-то три десятка, не считая нас с тобой…

— А Тагир?

— Про Тагира забудь. У него другие заботы, — отмахнулся Вадим. — А дальше считай… На одни только дозоры уйдёт человек десять, плюс три-четыре патруля. По одному не отпустишь, значит идёт пара бойцов. Поисковые партии, вообще, меньше чем из десяти-двенадцати человек и затевать не стоит. И что выходит? Башня пустая останется?

— Ладно, понял…

— У нас было два поста в пятиэтажках напротив. Два раза в день пускали усиленный патруль… И ничего, справлялись, — сказал заглянувший к оборотням Ласковин.

— Ага. И нас проворонили на свою голову! Вадим, придётся от чего-то отказываться. Хотя бы пока у нас не станет больше людей.

— Обойдёмся без наблюдательных постов, — задумчиво произнёс старший Перевёртыш. — Пусть лучше в Башне сидят. Силами остальных зачистим от опасных тварей территорию вокруг и пустим патрули. Пока три пары, а дальше поглядим. Пусть присматриваются, ищут всё необычное, намечают цели для охотничьих вылазок… По результатам станем отправлять усиленные отряды.

— Работать будем в две смены? — уточнил Захар. — Только не забывай, ещё крепостью заниматься надо.

— Да помню я, помню! Нам бы пару недель протянуть, а там с Кардиналом вместе что и решим.

— Хотите, чтобы наши люди сработались вместе? Разумно, — сказал Ласковин. — А почему не привлечёте женщин? Кое-кому по силам многое.

Соглашаясь с его словами, Захар всё же довольно жёстко произнёс:

— Рано!

— Всех подряд привлекать не стоит. Как с мужиками разберёмся: определимся, кто и в чём хорош, — так и к девкам перейдём, — поддержал его Вадим. — Пока действительно рано.

Ласковин пожал плечами. Хозяин — барин!

Оставляя их в Башне, Кардинал несколько раз напомнил о необходимости очистки прилегающих улиц от опасных тварей и потерявшей страх гопоты. Они должны получить спокойный район, привлекательный для уставших от жестокости людей. Нечто отличное от неправдоподобных баек о потайной базе в ином измерении или завистливых слухов о неприступной крепости. Зримое воплощение мечтаний о покое и защите. Стимул добровольно принять власть Кардинала.

Но как же мало у них бойцов! И пусть почти половина Меченых, проще не становится.

Зачистку ближайших домов проводили почти всем гарнизоном — в Башне остался лишь Тагир, один оборотень и шестеро «тарасовцев». Выставляли бойцов у подъездов, четверо автоматчиков занимали позиции под окнами, а остальные обходили квартиры. С шумом и грохотом, как в боевиках. Выбивая запертые двери и врываясь внутрь с оружием в руках. Кое-где пришлось воспользоваться окнами. Здесь развлекались оборотни: перекидывались в боевую форму и лезли по голым стенам. Почти незнакомые с такими чудесами «тарасовцы» смотрели с болезненным любопытством.

— Чёрта с два они когда-нибудь к нам привыкнут, — шепнул Захар, ныряя вслед за Вадимом в разбитое окно на четвёртом этаже. Клыкастая пасть сильно мешала говорить. — Самому до сих пор всё кошмаром кажется. Думаю, сейчас проснусь, а всё никак и никак…

— Тихо! — шикнул Вадим. Он вдруг замер и завертел головой.

Захару не пришлось повторять дважды. Бесшумно отступив к стене, он осторожно втянул носом воздух. В кухне, куда они ворвались, пахло человеком. Как он только сразу не заметил?! Никак не удаётся привыкнуть к новым способностям. Висят мёртвым грузом на манер особенно хитрого прибора, который постоянно забываешь включать.

Вадим тихо заскользил вперёд. Настоящий кот! Только есть ли смысл таиться, после разбитого окна-то?! Захар собрался высказать это соображение вслух, как в дверях возникла долговязая фигура с ружьём в руках.

— Получай!!!

Выстрел отбросил Вадима на середину кухни, затем ещё один и ещё. Обитатель квартиры патронов не жалел. Палил так, словно у него ими все комнаты доверху забиты. Захар тенью метнулся вдоль стены, рванул в проход и, отбив в сторону ствол, врезал мерзавцу в челюсть. Приходилось себя сдерживать и не работать в полную силу. Мертвецы им ни к чему. Стрелок всхлипнул и, выронив ружьё, улетел куда-то в коридор.

— Ты как? — Ненахов обернулся к приятелю, чтобы увидеть, как тот перевалился через подоконник. — Вадим?!!

Пулей метнувшись к окну и высунувшись наружу, он обнаружил того ворочающимся в зарослях волчьей ягоды. Вся грудь Вадима была окровавлена, но он пытался встать и не сдерживал себя в выражениях. К нему бежали трое бойцов. Ещё один на бегу перекинулся в боевую форму и полез к Захару.

— Чего тут?

— Жилец шустрый попался. Мы расслабились, он нас и подловил. — Ненахов скривился. — Думал, хана Вадиму, а он ничего… ругается.

— Угу. Где этот деятель?

— Там лежит. Надо остальные комнаты проверить, как бы ещё какие сюрпризы не вылезли.

…Квартира оказалась непростой. Бронированная уличная дверь, деревянные финские окна, на стене притулился кондиционер. Внутри шикарная отделка, дорогая мебель. И никаких следов мародёрства! Или хозяин больно крут, или повезло. Соседи о буржуе забыли, а бандитов остановила дверь.

Стрелок ещё не пришёл в себя и бестолково тряс головой, сидя на полу. По лицу текла кровь. Выглядел он настолько жалко, что весь боевой пыл Захара угас. А так хотелось ещё пару раз врезать гаду.

— Есть кто в доме?! — спросил пришедший на помощь Ненахову оборотень. Виктор Зубко, да, кажется, его зовут Виктор Зубко.

— Н-нет…

— Смотри мне!

Хозяин не соврал, в квартире больше никого не оказалось. Пока Виктор рыскал по комнатам, Захар разговорил пленника.

— Роман Караваев. Жил здесь до Переноса, но, когда пришли «тарасовцы», бежал, как и многие соседи. Вернулся недели три назад, а тут мы со своей войной, — поделился он с Зубко. — Думал отсидеться, пока не уйдём.

— Ну и дурак! — припечатал Виктор, взволновав пленника. Тот зачем-то начал оправдываться.

— Я уходил! Сразу, как ваши в Башню вошли. Тихо собрал рюкзак и ушёл. Недалеко, правда, на соседнюю улицу. Я ведь после Переноса города совсем не знаю, дальше сада Скороходова не был. Добрался до пятиэтажки… там ещё аптека внизу… и забаррикадировался в подходящей квартире.

— Так чего тогда вернулся? — насторожился Захар.

Голос Романа дрогнул.

— Внизу полночи творилось… странное. Сами знаете, крики, стрельба — звуки привычные, но это… это другое. Шорох. Треск. Далёкие голоса. Много, очень много голосов. Будто собралась огромная толпа, и все в ней говорят противным таким шепотком, — пленник скривился. — По коже мурашки бегут, волосы дыбом… А потом вдруг скрип. Как иглой по стеклу. Громко так, долго, не таясь, и сразу тишина. И такая жуть навалилась, что я чуть не рехнулся. Забился под кровать, ружьё обнял и всю ночь так пролежал.

— Сюда вернулся утром?

— Д-да. Но не сразу. Сначала спустился в аптеку, — взгляд Романа остекленел. — Там были две девушки. Убитые. Лежали на полу, а вокруг всё в крови…

— За последние месяцы ты ни разу не видел убитых? — удивился Виктор.

— Да нет. Просто… Не знаю, как объяснить… Не кровь пугала, а… — Караваев замолчал, подбирая слова. Когда он вновь заговорил, голос звучал глухо. — На одной стене осыпалась штукатурка. Сползла на пол, как песок, оголив кладку, а там… Всё выглядело так, словно кирпич стал как разогретая смола, и откуда-то изнутри выплыло лицо.

— Лицо?

— Да. Гротескная морда. Никаких деталей, лишь общие черты, но испугала меня до дрожи. Жутью от неё разило, запредельщиной… И я не выдержал. Жить одному, рядом с такой мерзостью…

Пленника прервал вновь поднявшийся к ним Вадим.

— Чего тогда стрелял? Испугался? Твою картечь я ещё долго помнить буду.

Старшего оборотня пошатывало, на окровавленный камуфляж была страшно смотреть, но он довольно скалился.

— Захар, тебе в этой истории ничего подозрительным не кажется? Две девушки например, а?

— Думаешь, Леонид? — уточнил Ненахов.

— Он самый. Зови Ласковина и заскочи, пожалуй, в Башню за Тагиром. Кажется, случай по его части.

…То, как повернулись события, Захару совсем не нравилось. Что говорить, с душком история Романа. Гибель девчонок, как ни цинично звучит, дело десятое, главное, Леонид объявился. Самый сильный оборотень Сосновска, проявивший склонность к убийствам. Звучит! Становиться на пути у такого смерти подобно, но ведь придётся. Кардинал готов пойти на многое ради популярности. Лавры победителя душегуба и маньяка дорогого стоят. Да и в глазах «тарасовцев» неплохо лишние очки заработать. Как же, отомстили за похищенных девушек. Захар по-звериному встряхнулся, сбрасывая напряжение. У него против Вадима нет шансов, доведись всерьёз схлестнуться, чего там говорить про Леонида. Кажется, они вляпались…

Тагир занимался ещё одним проектом Кардинала — искал среди новых членов отряда Меченых. Бывшие «тарасовцы» чужаков встретили без энтузиазма, но открытой ненависти не проявляли. Завидовали — да, но не ненавидели. Кардинал надеялся сгладить напряжение новой задумкой, планируя подкупить несчастных «нормалов» — ни много, ни мало — возможностью стать Мечеными. Имея перед глазами пример поразительной выживаемости, многие желали обрести схожие способности. Уцелевший после обстрела Вадим казался им воплощением силы и удачи. Сверхчеловеком. А сегодняшний случай породит новые слухи. Захар слышал, как, глядя на изорванный картечью комбинезон, кое-кто назвал Вадима Бессмертным. Вскоре об этом будет знать вся округа…

Виритник встретил Захара хорошо. Без обязательной язвительности и неприятных подколок. Как подменили.

— Дар Сноходца спит у двоих. Настолько крепко, что сам может и не пробудиться. Придётся подтолкнуть, — сообщил Тагир. Несмотря на усталость, он казался довольным. Каждый новый Меченый усиливал отряд Кардинала. — Пять оборотней и один не-пойми-кто. Разобраться, кто или что он, выше моих сил и способностей… Да, ещё Кардинал передал, что проверил остальных, и тоже нашёл перспективных ребят. Очень неплохая картина вытанцовывается… Ты чего заглянул-то?

— Тагир, кажется мы нашли девчонок из Башни. Свидетель трясётся и несёт какую-то чушь, но Вадим просит тебя прийти. На месте гибели полно всяких странностей… — сказал Захар осторожно. В отряде никто, кроме Кардинала, не мог приказывать Сноходцам. Их можно было лишь просить. Они элита Меченых Хмурого. Белая кость.

Выслушав сбивчивый рассказ, Тагир хмыкнул.

— Встретили первые трупы и сразу Леонид. Странности опять какие-то приплели!.. Впрочем, почему бы и не посмотреть, что там у вас? Развеюсь, а то с этими новичками рехнуться можно. Представляешь, вбили себе в голову, будто кто-кто, а уж они-то Мечеными быть не могут. И не поймёшь, откуда такой глупости нахватались…

— От «чистых». Почти соседи ведь, — предположил Ненахов.

— Может, ты и прав. Хотя с церковниками всё не так просто.

…К аптеке шли дворами. Из старой гвардии лишь Захар, Вадим и Тагир, а вот новичков взяли побольше — шесть человек вместе с Ласковиным. Не забыли про Караваева. Ненахов предлагал отправить его в Башню, но Вадим отказался. Наверняка затаил обиду за картечь и, судя по бросаемым на пленника взглядам, планировал в случае обмана учинить над ним жестокую расправу.

Большие опасения вызывали «тарасовцы». Похищение и возможную казнь девушек они приняли чересчур близко к сердцу. С таким настроем разговор с Леонидом придётся начинать со стрельбы.

Обходя груду искорёженного металла, некогда бывшую грузовой газелью, Захар заметил в окне соседнего дома мелькнувший силуэт. Нагнал Вадима и тронул его за плечо. Старший оборотень кивнул. Надо будет потом сюда заглянуть, навестить жильцов. Башне нужны люди.

— Здесь, — оглянулся Роман.

А парень совсем раскис. Глаза широко раскрыты, губы дрожат. И постоянно почёсывается, как обезьяна. Глядя на него, и у Захара начали противно зудеть руки.

— У тебя чесотка? — спросил Тагир. Сказал вроде бы спокойно, но Роман мгновенно прекратил драть ногтями кожу.

— Умеет наш Касимович страху нагнать, — толкнул Вадим приятеля. Захар кивнул.

Тагир остановился перед домом и прислушался.

— И вправду чем-то паскудным веет…

Остальные сгрудились позади, поглядывая на Сноходца: «тарасовцы» с недоверием и опаской, Меченые — с предвкушением. Всё-таки что-то звериное появилось в оборотнях. Они начали получать удовольствие от драки. Мутации продолжаются? К удивлению Захара, эта мысль его почти не тронула.

— Идём. Только осторожно.

Тагир вытащил из ножен приличных размеров тесак и покрутил в руке. Ловко, чертяка, работает. Захар так не умел. Заметив, как Вадим сменил облик, сам начал трансформацию. Раз старшие товарищи предполагают проблемы, то и ему стоит приготовиться.

Аптека, точно, выдержала не один штурм. Витрина разбита, искорёженная пластиковая дверь валяется перед входом. Лекарства нужны всем. Когда началась эпидемия, дрались за каждую таблетку. Пока не выяснилось, что земные препараты отчего-то совсем не помогают от здешних болезней. То ли зараза какая-то неправильная, то ли люди стали другие, а может, и всё вместе.

Первым внутрь шагнул Вадим, за ним Тагир с Захаром. Замыкал группу Ласковин, подталкивая в спину трусящего Караваева. «Тарасовцы» засели в кустах акации, готовые в случае чего прикрыть остальных. Сноходец попробовал надавить на эфэсбэшника, чтобы тот не ходил внутрь, но получил отказ. У Федора Геннадиевича были свои соображения на этот счёт. Тагиру пришлось отступить.

— Направо проходите. Там сразу за стойкой дверь… — сказал Роман как-то чересчур громко и уверенно. Чтоб тебя! Захар дёрнулся от неожиданности.

— Тише!

Впереди раздался грохот и мат Вадима. Оборотень перемахнул через стойку, всем весом рухнув на обломки стула. Упал, да так неудачно, что свалился в кучу мусора, изрезавшись об осколки. Караваев коротко рассмеялся.

Никак сдурел от страха?!

Захар раздражённо оглянулся и перехватил взгляд Ласковина. Тот был собран, серьёзен и задумчиво косился на проводника.

Как Тагир оказался рядом с Вадимом, Ненахов не увидел. Виритник двигался с удивительной сноровкой. Ни один камушек не хрустнет. И ведь, сволочь такая, под ноги почти не смотрит. Настороженный, злой, ждущий опасности со всех сторон. Где такому учат?!

Вадим сунулся, было, в правую подсобку и почти сразу отпрянул назад.

— Слышь, Караваев! Ты ничего не перепутал? — спросил он. — Домом, к примеру, не ошибся? Или улицей? А то закрадывается у меня подозрение, будто соврал ты. Глядя в глаза и соврал. Вот только не пойму, какая тебе от того выгода… Но, сам понимаешь, узнаю. От тебя и узнаю.

Звучало весьма грозно. Захару сразу вспомнилось их с Вадимом знакомство, короткая драка… Старший оборотень тогда был очень убедителен. Но Караваева напугать не удалось.

— Ого. Смело, ничего не скажу. Да только не слишком ли большой кусок ты задумал откусить, а? — сказал Роман с паскудной усмешкой и… начал меняться. Стал как-то выше, расправил плечи. Вытянулось лицо, ввалились щёки. Глаза стали ближе к переносице, а на носу появилась горбинка.

Вот это да! Захару и в голову не приходило перекинуться в кого-то ещё, кроме чешуйчатой твари. Трансформация у него происходила инстинктивно, как после нажатия кнопки. А здесь новая форма и полностью контролируемый процесс. От удивления даже не осознал сразу смысл случившегося.

— Учились бы у вашего хозяина… пардон, командира. Вот уж кто слов на ветер не бросает. И всегда знает, когда можно лезть на рожон, а когда разумно постоять в сторонке. — После смены облика голос у Караваева стал суше, твёрже, прорезались металлические нотки. И смотрелся он совсем иначе — серьёзнее и много опаснее.

Первым не выдержал Вадим:

— Ты кто такой?!

— И совсем не надо так кричать, — хмыкнул Роман в ответ. — Имя Леонид вам о чём-нибудь говорит? Вижу, что говорит. Так вот я его правая… впрочем, ладно, левая рука.

Захар вздрогнул. Вот так номер! Кто на кого здесь охотился?! В голове не укладывалась та лёгкость, с которой агент знаменитого Перевёртыша провёл всех остальных. Как слепых котят.

Или их опять дурят?

— К чему этот маскарад? — подал голос Тагир. Он один оставался спокоен.

— Честно? Не знал, как с вами быть. Вроде и не враги мы, да, с другой стороны, суета вокруг Башни мне сейчас только мешает. И так пришлось целый день потерять, пока от вас прятался, — хмыкнул Роман. — Какое убежище было, а! Под самым носом у «тарасовцев». Чужаки не сунутся, а у самих горе-вояк всё руки не доходили как следует всё обшарить… Двери выбивать смысла нет, а по окнам лазить сноровка не та…

— Где девчонки из Башни? — перебил Вадим. — Что с ними?!

— Вопрос вне моей компетенции. Не обессудьте, — отвесил шутовской поклон Караваев.

Захар скрипнул зубами. Каков наглец! Люди Кардинала не привыкли спускать чужое хамство, да и сам он успел приобрести эту добрую привычку. Вряд ли Роман этого не понимает. Чего тогда нарывается? Или в рукаве козырь припрятан? Оборотень он вроде не из простых — посильней Захара будет, — но так и они не собираются бой один на один устраивать. Не дети. Что тогда?

Ощущая подвох, Захар всё больше нервничал. Он многое бы сейчас отдал, чтобы ощутить в руках приятную тяжесть автомата. С оружием всё-таки как-то спокойнее. Пока дома обшаривали, всё на оборотничество надеялся, а потом из головы вылетело.

— Мальчик, где хозяин? — спросил Тагир. Кажется, он пропустил все разглагольствования Романа мимо ушей.

— Командир, Сноходец, командир… У него полно дел, о которых он мне не докладывает.

Повисла пауза. Тагир, скрестив руки на груди и покачиваясь на носках, изучал наглеца. Как лабораторную мышь, которая вдруг встала на задние лапы и скрутила фигу экспериментатору. Тоже не поймёт, в чём причина наглости Романа? Рядом угрюмо сопел Вадим, готовый ринуться в бой. Караваев начал нервничать. Улыбка побледнела, он начал оглядываться и переступать с ноги на ногу.

Внезапно в подсобке у него за спиной раздался шорох, громкие шаги. Грохнул отброшенный в сторону стул, и к ним ввалился удивительно толстый мужик. Пятнистая футболка даже не до конца прикрывала отвислый живот. На диете обычного горожанина такое брюхо не наешь.

— Где ты был, Карась?! — оживился Роман. — Я уж начал беспокоиться…

— Крыс, заткнись! — рявкнул толстяк и встал рядом. Под его взглядом Захар начал медленно пятиться. Отступил к стене Ласковин, разом посерьёзнели Вадим с Тагиром. Вновь прибывший внушал им гораздо большее уважение.

— Уважаемые, как хотите, но Крыса я у вас забираю, — сказал Карась, прочистив горло.

— У нас к нему есть несколько вопросов… — произнёс Тагир, но Ласковин его перебил:

— Где девчонки из Башни?!

Толстяк досадливо поморщился.

— Девок у нас больше нет. Продали культистам из Хрущоб… Если так нужны, то с них и спрашивайте. Теперь всё?!

— Нет, — качнул головой Тагир. — Рассказ Романа пустой трёп или доля правды в нём всё же есть? Он ведь нас сказками потчевал не только ради того, чтобы сюда прийти, и ты его от нас защитил? Его рассказ настолько… любопытен, что чистой воды выдумкой быть не может.

— Хочешь знать правду? Пройдись по этажам. Поищи… у вас ведь неплохо начало получаться. Глядишь, что и найдёшь. Только к нам не цепляйтесь. Мы ничего… такого… не делали.

Захар всерьёз разозлился. Однажды он и сам угрожал кое-кому продажей в рабство, но мало ли кому и чем можно грозить. Слово и дело — две большие разницы.

— Ага, только продали… Как скотину!

— Продали, и что? — удивился Карась. — Бизнес есть бизнес…

На этих словах терпение Ласковина лопнуло. В руках у него как по волшебству появилась пара пистолетов, и он сразу открыл огонь.

— Стой! — успел заорать Захар, но было слишком поздно.

Пара пуль попала Роману-Крысу в плечо, развернула его на месте и швырнула на пол. Остальные достались Карасю, разворотив всю грудь. Ласковин стрелял, пока не опустели обоймы, и лишь затем медленно опустил пистолеты.

Чёрт, всё ещё только начиналось.

На полу ворочался Крыс, и по его телу уже бежала дрожь изменений. Отказывался падать толстяк. На лице у него мелькнуло обиженное выражение, он зачем-то провёл рукой по окровавленной груди и… заревел.

Ощущая предательский холодок, Захар отшвырнул Ласковина себе за спину и припал к полу, наращивая чешую. Слишком медленно!

В боевой форме Карась был страшен. Стал выше, весь покрылся костяными пластинами вперемешку с густой щетиной. Руки с ладонями-лопатами удлинились до колен. Кожа потемнела, вытянулось лицо. Из-за губ появились клыки. Прямо йети какой-то!

Оттолкнувшись костяшками пальцев от пола, почти не сгибая колен, толстяк прыгнул на Захара. Удайся ему эта затея, тут бы Ненахову и каюк пришёл. Не задавит сразу, так лапищами сграбастает и порвёт в одно движение. Вон какие мышцы перекатываются. Но приятеля спас Вадим, в прыжке сбив Карася и покатившись с ним по полу.

— Помогай Савинову!!! — прошипел Тагир, метнувшись к Караваеву. Тот уже успел вскочить, замерев в какой-то чудной стойке — одна нога вытянута вперёд, руки разведены на манер крыльев. Ушуист, что ли?! Забавно выглядит с шипами на коленях и торчащей из-за ворота чешуёй.

До Захара вдруг дошло, что он не знает, кто такой Савинов. Хотя, кроме как Вадиму, больше здесь помогать некому. Вместе с Карасём они сейчас катались по полу и увлечённо драли друг друга когтями, норовя вцепиться зубами в горло.

Вадим прижал, было, толстяка к полу, но тот изловчился поджать ноги и одним рывком отбросил его к стене. От удара посыпалась штукатурка. Давая приятелю время прийти в себя, Захар прыгнул к разбушевавшемуся йети, метя ногой в висок…

Чёрт! Карась успел отвернуть голову и почти вслепую махнуть кулаком. Не промахнулся. Ненахова словно бревном шарахнуло в живот. Он упал, скрючившись от боли, и почти сразу его вырвало желчью.

Помог, называется!

В двух шагах дрался Тагир. Его противник и вправду что-то умел — бил он грамотно, профессионально, где-то даже красиво, — но Сноходец постоянно уходил из-под ударов, скупо работая ножом. У Романа было уже несколько порезов…

Исход боя решил Вадим. Прямо от стены он прыгнул на Карася, извернувшись в воздухе и ударив того в грудь пятками. Хорошо ударил, сильно. Толстяка отбросило к выходу, он споткнулся о мусор и вывалился наружу. Дружно ударили автоматы, и треск выстрелов перекрыл оглушительный рёв.

— Суки!!! — взвизгнул Роман, спиной вперёд прыгая к левой подсобке. Увернулся от брошенного вдогонку ножа и скрылся внутри. Метнувшийся за ним Сноходец разочарованно вернулся назад.

— Ушёл, гад. Через окно ушёл…

…Итоги схватки оказались неутешительны. Противник ушёл — Карась, попав под огонь оставшихся в засаде «тарасовцев», предпочёл бежать, но они ведь не кто круче выясняли. И так понятно кто, раз целой оравой не смогли двух Перевёртышей грохнуть. Им надо было девчонок освободить.

Разгорячённый дракой Вадим не удержался и врезал Ласковину по морде. Тот и не пытался сопротивляться — не отошёл от шока. Встреча сразу с несколькими Мечеными, которых не берут пули, вызывает некоторое помутнение сознания. Только свыкся с мыслью об одном Бессмертном, так новая демонстрация. Убедить его и остальных, что такими способностями обладают не все Меченые, будет проблематично. Да и надо ли?..

Дом они всё-таки обыскали и на пятом этаже нашли следы крови. В квартире стоял удушливый запах, а на старом паркете спальни темнело огромное пятно. И выпирающая из стены кирпичная рожа… Всё, как рассказывал Караваев.

— Твари! — Впервые после драки подал голос Ласковин. — Гнусные твари. Они убили их!

— Карась же сказал — не они… — произнёс Тагир.

— Да за каким дьяволом девчонки культистам сдались?! Очень им надо через полгорода тащиться ради двух девок.

— Спокойнее, Вадим. Спокойнее. И такими словами не бросайся… Особенно здесь, — вкрадчиво сказал Тагир. Сноходец с брезгливой миной изучал изуродованную стену. — Федор Геннадиевич, поспрашивайте у бойцов гранаты. Надо бы взорвать эту мерзость. В крайнем случае сжечь…

— К чему такие сложности…

— Я же сказал, поспрашивайте! Думается мне, ребятки из Детей Мёртвого мира неспроста сюда заявились. Девочек они после искать начали… Леонид просто вовремя подсуетился.

…Вечером Тагир одному ему известным способом связался с Кардиналом. И разговор вряд ли был приятный — Сноходец после него ходил мрачный и задумчивый. Захар не мог сдержать злорадства.

Что, господа хорошие, сплошь одни непонятности наружу повылазили? Наверняка ведь как-то с Леонидом договорились, чтобы он поспособствовал в обработке общественного мнения Башни. Иначе его появление совсем уж произволом слепого случая выглядит. Прямо «бог из машины» какой-то. Такого везения не бывает. Да и логично тогда всё выходит: ворует девчонок, провоцируя смуту среди осаждённых, а потом возвращает Кардиналу. И тот выступает перед «тарасовцами» не наглым захватчиком, а героем-освободителем. Красота.

Но только подельничек оказался с норовом и толкнул пленниц тому, кто предложил больше. И скрываться не стал, сразу на покупателя указал. Смотрите, какой нехороший, что за гадость учудил. Теперь думайте, как вам быть… Хитёр этот Леонид. Видно, тоже любитель сложных комбинаций и хитрых многоходовок. Хочет столкнуть Кардинала и культистов — так получается? Есть над чем задуматься.

Утром Захар в сопровождении Зубко и трёх «тарасовцев» отправился на патрулирование. Вчера было не до того, но затею с очисткой территории от опасных тварей не стоило бросать на полпути. Стычка с людьми Леонида вряд ли должна иметь неприятные последствия. Жертв нет, значит, и мстить не за что. Скорей, у обитателей Башни есть претензии к оборотню, чем у него к ним.

Но расслабляться нельзя. Могут культисты пожаловать, а те на всю голову отмороженные, люто ненавидящие чужаков фанатики. Или мелкая банда встретится… Всякое бывает.

Выполняя приказ, Захар развесил на столбах четыре щита с объявлениями. Кто-то разломал деревянный шкаф и намалевал маркером на досках: «Желающие получить надёжный кров, обращайтесь в Башню в конце улицы».

— Реклама доходного дома, ей богу! — ткнул пальцем Зубко, вызвав смех остальных.

Захар промолчал. Отряду и вправду нужны люди. Выжить можно лишь крупной общиной, но не слишком ли они спешат. С «тарасовцами» не разобрались, проблемы с культистами нарисовались, а командир уже расширяться надумал. Те же «чистые», сектанты или любая крупная банда обязательно своего человека подсунут. Как выявлять? А выявлять надо, не то потом горя не оберёшься. Тагир пообещал заняться этим вопросом, собрался Ласковина подключить — профессионал как никак, — но перспективы службы отбора кандидатов выглядели чересчур туманно.

В Башню Захар вернулся к обеду. Только успел подняться наверх, принюхиваясь к аромату жареного мяса — охотники добыли двух бегунков и рогатую свинью, — как дозорные забили тревогу. К дому подошёл какой-то дед с топором на поясе в сопровождении двух парней, мелкого пацана и здоровенного ящера на поводке. Картина, надо сказать, насквозь сюрреалистическая. Волк и ягнёнок. Хищная тварь, способная порвать любого, даже самого сильного человека, и потерявший страх мальчишка, хлопающий её по загривку и почёсывающий лоб.

Первыми на балкон выскочили Ласковин с Вадимом, следом подоспел Захар. Из командиров задерживался один Тагир.

— Зверя вы внутрь впускать будете? — обречённо поинтересовался Ласковин. — Боюсь, переполох будет. Недели три назад такая клыкастая уродина неподалёку логово устроила. Всю живность распугала, двоих наших порвала. Пришлось облаву организовывать… Так она, гадина, засаду нам устроила и если бы не автоматы, то добром бы дело не закончилось… Настоящий бронированный крокодил.

— Посмотрим, — буркнул Вадим.

На площадке перед домом группа остановилась.

— Эй, вы там, в скворечнике!.. Нам бы с начальством вашим потолковать! — крикнул старик, откашлявшись. Голос оказался неожиданно мощным и сильным.

— А зачем? — спросил Захар. — По какому вопросу?

Старик рассмеялся.

— По важному… Как есть, по важному!.. Слушай, молодой, может, спустишься вниз, да здесь потолкуем? А то стар я стал горло надсаживать… Если же зверька нашего боитесь, так он не опасный. Добрый и ласковый. Зализать, правда, до смерти может, так мы не позволим, защитим с ребятами.

Говорливый дедок всюду вставлял какое-то слово, но Захар его не расслышал. Мат не мат, что-то непонятное.

На балкон вышел Тагир.

— Этому что здесь надо? — сказал он в сторону, а вниз крикнул: — Здорово, Караганда! Чего пришёл?

— И тебе не кашлять, начальничек! — вновь развеселился старик. — Давай вниз, потолкуем…

Пока спускали лестницу, Захар спросил про гостей у Тагира. Вопреки обыкновению, тот не стал отмалчиваться.

— Бомж он бывший. А после Переноса его как подменили. В Диком сколотил крупную общину, стал старостой. Вышвырнул из района всех бандитов, развернул торговлю продуктами… Там ведь сплошь огородники были. Только-только рассаду высадили, картошку, а от Волны сам знаешь, зелень в рост идёт… Богато они живут. Оружие прикупили, отряды организовали. Зубастые ребята… Пацан с ним рядом — приёмыш Петька. Как сын ему, а вот зверюга… что-то новенькое…

— А прозвище почему такое странное?

— Сам поймёшь.

Уже ступив на ступеньку, Тагир предупредил:

— И ещё… Если вдруг всё по-плохому сложится, то после твари старик самый опасный. С топором он чудеса вытворяет.

…Сюрпризов не было. Караганда действительно пришёл поговорить, или, на языке дипломатии, установить контакт и наладить диалог.

— Слышал, здесь в Башне власть поменялась? Вот, пришёл глянуть, что да как… Хорошие люди ведь… караганда… вместе должны держаться. Так ведь? — сказал старик, улыбаясь в бороду. — А как понять, кто перед тобой без разговору-то? За глаза о человеке тяжело судить… Напутаешь вдруг чего, так такая караганда случиться может…

Любимое слово старосты изрядно веселило Захара, но он держался. Многие вожди обидчивы как дети, кто знает, вдруг этот не исключение. Выглядит деревенским простачком, однако власть держит. Парни за его спиной и пикнуть не смеют.

— Правильно говоришь. Без общения никак. Без общения язык забудем и в обезьян превратимся, — вежливо сказал Тагир.

Старик мелко захихикал.

— В обезьян, говоришь?! Это ты… караганда… верно подметил!

Сноходец вежливо улыбнулся и поинтересовался:

— Что за зверь с тобой? Петра опять же с собой в такую даль притащил…

Старик посмотрел с весёлой хитринкой.

— Так как же я… караганда… без Петеньки-то ящера держать буду. Он ведь, тварюка бессловесная, одного мальца толком слушается, а без него караганда знает, что случиться может! Людишки-то в городе совсем дикие стали…

— Верно, — покивал Тагир. И вкрадчиво спросил: — Про нас кто тебе сказал?

— Я разве ж не говорил ещё? Да Леонид вчера заглядывал… Талантливый мужик, я тебе скажу. Как вот вы с Алексеем Геннадиевичем. Круто берёте… — Караганда вдруг резко поменял тему. — Леонид тут у нас зверушку недавно купил, да в Башню продал. Додик называется. Петенька всё интересуется, как она, не обижаете ли…

— Твой парень умеет работать с животными?! — догадался Тагир запоздало. Старик кивнул, погладив мальчика по голове. Парни за его спиной встрепенулись.

Ясно, Пётр — ваша главная ценность, которую старый сморчок пришёл показать. Смотрины устроил. Мол, глядите как мы можем!

— Додик в порядке. Не знал, что у вас тоже есть Меченые… Да ещё такие, — задумчиво протянул Сноходец. — Редкий дар… А этот додик, что, и вправду Волну чует?

— Вот ведь человек какой… Рази ж можно нынче народ дурить?! Конечно, чует! — Староста укоризненно вздохнул. — Ладно, вечер скоро, а нам… караганда… ещё домой топать. У нас урожай хороший… помидоры, огурцы, местной дряни полно… если вдруг надо, то продать можем. По-соседски… Или тварюшка если вдруг какая понадобится особенная…

— А взамен?

— Ну что ты как маленький, ей богу? Оружие и патроны. Остального-то добра вокруг навалом… К нам «чистые» последнее время стали захаживать. Очень уж додики им глянулись. Хорошо, караганда, за них платят… — Староста хитро подмигнул. — У нас ведь как: была бы хорошая цена, а товар найдётся!

На том и расстались.

Староста по-настоящему очаровал Захара. Ох и ушлый же дядька! Всё успел. Тумана вокруг напустил, силу показал, их врагов упомянул, да к торговле разговор и свёл. Молодец!

Поднявшись в Башню, Тагир задумчиво сказал:

— С продуктами сами разберёмся, а вот информация нам не помешает. Придётся раскошелиться…

— Леонид? — уточнил Вадим.

— Не только… — поморщился Сноходец. — Ладно, как-нибудь нанесём ответный визит. А пока… — он повернулся к Захару: — Думаю, тебе будет интересно. Кардинал нашёл-таки Артёма. Мальчик по уши влез в какие-то неприятности, и, боюсь, нам придётся помочь ему разобраться с проблемами.

Новость Захара совсем не обрадовала. Никаких дружеских чувств к воришке-неудачнику он не испытывал, а разбираться с неприятностями придётся в том числе и ему. Так всегда выходит: один дурень наворочает, а остальным расхлёбывать. Вот такая вот несправедливость.

Глава 11 Погоня за живой легендой

Сосновск изнывал от зноя. Привычно тёплая — не жаркая и не холодная, в самый раз — погода сменилась удушающей жарой. Проклятое солнце опустошило город. Люди боялись лишний раз выйти наружу, а Меченые и вовсе забились в тёмные норы. Слишком мало тех, кому не страшен свет, кто способен противостоять силе льющегося с небес огня.

Захар вот пока не научился.

— Ещё день, и я сдохну!

Сказать, что ему было плохо, значит ничего не сказать. Укрывшись от лучей под тонким одеялом, он сходил с ума от жары. Всё тело полыхало, по лбу тёк едкий пот, заливая глаза.

Дерьмо! Захар вновь приложился к трёхлитровой банке, громко и жадно глотая. Вода была мутная, с противным привкусом, но другой в городе давно нет. В Сосновске полно колодцев, но всюду одно и тоже — непонятная жижа со скрипящей на зубах взвесью и металлическим блеском на поверхности. Прежде чем пить, её приходилось прогонять через угольный фильтр, а потом кипятить. Помогало мало. Захар в первые недели мечтал о вкусной чистой воде, но затем привык. Человек такая тварь, что ко всему привыкает.

Как же жарко! Захар с сожалением оторвался от банки, жалея, что нельзя её опрокинуть на голову. Потом придётся тащиться наверх, набирать воду в баке… Нет. Лучше потерпеть.

Вот кто был весел, так это Вадим. Разгуливает всюду в одних трусах, и в ус не дует, гад! То на самую крышу заберётся, то в кресле-качалке с книжкой устроится. Он даже загореть успел, что и вовсе дело немыслимое. Загорелый Меченый — такое и в голове-то не укладывается. Взглянешь со стороны и не отличишь от «тарасовцев».

— Терпи, — хохотнул Вадим. — Представь, каково Тагиру. Если у тебя от солнца просто кожу щиплет, то у него волдыри от ожогов идут.

Сочувствия в его голосе не наблюдалось.

— Что-то давно его не видел…

— Отсыпается. Я сегодня утром посты обходил, так ребята с шестого этажа сказали, будто он, едва стемнело, уходил куда-то и вернулся под утро. Злой, как чёрт, с измазанными красной грязью ботинками…

— Ты у него не спрашивал, куда ходил?

— Спрашивал. «Занимайся своими делами, Вадим, а в мои не лезь»… Козёл! Думаю, в Руинах он был. Тут ведь совсем рядом. Всё неймётся ему, надеется секрет Кардинала вызнать. Тот там как побывал, резко в гору пошёл. Силищу набрал…

За дверью начался какой-то шум, гулко ударил гонг с шестого этажа.

— Кого ещё принесло?! — рыкнул Вадим. — Совсем ополоумели!

Захар кивнул. За последнюю пару дней гарнизон Башни вырос аж на восемь человек — три испуганные женщины, мальчик-подросток и кряжистый мужик с женой. Кого-то нашёл патруль, кто-то пришёл сам. Слух о пополняющем свои ряды отряде разнёсся далеко. Если остальные старались принимать крепких бойцов, то приказ Хмурого был твёрд: берём всех. И точка. Для Сосновска это выглядело настоящей благотворительностью.

Кто другой может удивиться, откуда такая забота о людях. Однако уж в чём-чем, а в преступном гуманизме Кардинала не обвинишь. Одна расправа над пленным «тарасовцем» чего стоит. И вовсе не важно, зарабатывает он популярность или просто боится остаться без подданных. Ведь даже самый последний ублюдок не захочет остаться в одиночестве среди дикого зверья.

Накинув куртки, они вышли на балкон, и Вадим охнул. К Башне приближались группа из четырёх человек, один кутался в плащ с капюшоном. Фигура показалась знакомой. Никак Кардинал пожаловал?!

…Захар ошибся, от солнца прятался Георгий. Спросив Тагира, он сразу поднялся в его квартиру, где надолго застрял. Секретничают, сволочи. И ведь так всегда! Вроде свои ученики Хмурого, а держатся особняком. Опять же, высокомерны без меры… Как с ними работать прикажете?!

Вадим вовсю болтал с новоприбывшими бойцами. Знакомые все лица: Лёха Дылда, Тони, Борис. Кардинал с чего-то расщедрился, отправив одних только оборотней. Ни одного новичка, все проверенные ветераны. Чтобы их вооружить и экипировать, наверняка весь склад перетрясли.

— Эй, Захар, как вам здесь, ничего? Мхом не заросли ещё? — позвал Лёха Дылда. Десантник радостно улыбался, отсвечивая здоровенным фонарём под глазом.

— Нормально. Кто это тебя так отоварил?

— А, — отмахнулся Дылда. — Жора лютует. Ему какая-то дамочка из новеньких отказала, ну я и шутканул маленько. Он чего-то не понял… Дикий человек. Чуть что сразу в морду!

— Надеюсь, у него украшения не хуже?

— Я чего, с дуба рухнул? — вытаращился Лёха. — Скажешь тоже, всерьёз с виритником махаться. Одного раза с Тагиром мне хватило. Пойми, их же сам Кардинал натаскивает…

«И что с того?» — едва не рявкнул Захар. Это даёт ему право тебя по роже бить? Ей-богу, крепостной строй какой-то.

Разговор прервал подошедший «тарасовец». Сноходцы закончили совещаться и звали Захара к себе. Явно не просто поболтать.

— …В отряде сейчас сложная обстановка. К нам приходят новые люди, а это, сам понимаешь, несёт кучу проблем. Каждый норовит установить свои порядки. Их сдерживают одни лишь Меченые, — сказал Георгий, протирая лицо влажной тряпкой. В квартире Тагира все окна оказались занавешены одеялами, и виритники сняли маски. — Но нас мало. На счету каждый боец, любой, в ком спит хотя бы крупица дара.

— Тагир говорил…

— Я знаю, что он говорил! — оборвал его Сноходец. — Новички — это просто отлично, но нужно больше. Много больше. Кардинал смотрит далеко вперёд, и, как я понимаю, перспективы у нас не самые радостные. Ты ведь не забыл про стрелу, про обезьяну с молниями?!

Ненахов не то чтобы вправду забыл, но как-то вылетела у него из головы та стычка. Слишком много всего произошло.

— Поэтому Кардинал решил не откладывать поиски Артёма в долгий ящик, и снарядил поисковую партию. Парень в джунглях, в паре-тройке дневных переходов к западу от города. Имеет хороший потенциал. Нельзя о нём забыть просто так…

Пропустив все эти разглагольствования мимо ушей, Захар заметил:

— Надо же, какие точные координаты!

Георгий сердито сверкнул глазами.

— На месте разберёмся. Проблема в маршруте. Проще пройти по границе привокзального района с Хрущобами, но там заправляют культисты. Чужаки опять же появились… — Сноходец промокнул лоб. — Придётся сделать крюк и двинуть через Дикое. Заодно укрепим отношения с тамошней властью.

— Да вы все рехнулись! Там болота!

— Захар, хватит разводить демагогию. Пойдёшь с группой к Караганде, — устало бросил Тагир, которому надоело просто наблюдать за беседой. — Наймёте проводника через Южные топи и… Джунгли ждут вас!

— Хорошо, нашли мы парня. Дальше что? — решил зайти с другой стороны Захар. — Вы решили, он будет работать с нами из одной благодарности? А если нет, вдруг задумает дать дёру. Столько усилий, и всё пойдёт прахом…

— Кардинал пообещал найти способ включить его в работу. Надеюсь, в способность командира выполнять обещания, ты убедился?

— Поня-ятно, — протянул Ненахов. Никакого толку от них не добьёшься, будут юлить до последнего. Ради шутки спросил: — Может, тогда объясните мне другое? К чему весь наш разговор? Меня поставили командиром?

Тагир поморщился.

— Во главе группы Георгий. Ты пойдёшь в нагрузку к основной команде. Надо развиваться, набираться опыта. Кардинал намерен активно привлекать тебя к боевым акциям. Потом и тебе когда-нибудь придётся водить людей на задания…

Захара ответ озадачил. Желая скрыть замешательство, он уточнил:

— М-да… Мы пойдём впятером?!

— А чего ты ждал? Войсковой операции при поддержке танков и фронтовой авиации? — удивился Тагир. — Собирайся. Через полчаса выходите…

Странный какой-то разговор. Захар кожей ощущал напряжение, исходящее от обоих Сноходцев. Что-то связанное с экспедицией, притаившееся за словами о спасении и вербовке нового Меченого. Что-то обязательно грязное, не предназначенное для остальных. Планы Кардинала всегда имеют второе, а то и третье дно. Каждый его шаг преследует далеко идущие цели. Вряд ли он изменил своим привычкам… Не попасть бы впросак с интригами Хмурого. Влипнешь как муха, а потом трепыхайся не трепыхайся, считай, покойник. Дела-а…

…С советских времён Дикое пользовалось дурной славой. Огромный частный сектор, этакий конгломерат из неказистых домиков, сараюшек и времянок, крохотных огородов и садов, изрезанный оврагами и рощами. Контингент здесь подобрался соответствующий. Обычный народец, из тех, кто не захотел или не смог переехать в квартиры, разбавили вьетнамцы из общаги при училище, обосновавшиеся в бараках строители-югославы и настоящий цыганский табор. К тому же, многие из района успели отсидеть и не по разу, а кому-то срок светил в ближайшем будущем. Неспокойное место. Дикое. Вряд ли что изменилось после Переноса, если хуже не стало.

От Башни до Дикого было всего ничего — пара часов пути. Раньше и того меньше, сел на автобус, фьюить, и ты на границе района. Эх, славное доброе прошлое: машины, самолёты, центральное водоснабжение, телевидение и Интернет. Хотя автомобилей до сих пор кругом полно. Ржавеют потихоньку, брошенные на произвол судьбы. А вот дороги пропали. Сменились форменным безобразием из грязи, камней и кусков асфальта. Нечего и думать восстановить их без техники.

Так они и шли, глазея по сторонам и в любой момент ожидая подвоха. Мелких банд полно, а они экипированы богато. Неплохие трофеи можно снять.

У самого лога, за которым начиналось Дикое, на них напал змееног. Выскочил из кустов, попав под огонь Дылды. Десантник, как на тренировке, вскинул автомат и прострелил твари голову. Отвыкший от тяжести оружия, Захар среагировал на атаку последним, от чего едва не раскраснелся как мальчишка.

— Ищите. Должен быть второй! — раздражённо рявкнул Георгий. Отвлёкся, болезный, от мыслей о высоком, спустился с грешных небес на землю. От самой Башни как воды в рот набрал, а тут не выдержал.

Бойцы в командах не нуждались. Змееноги — звери знакомые, повадки их изучены на собственном опыте. Оставлять за спиной потерявшего пару хищника дураков не было.

Как ни желал Захар реабилитироваться, но составить конкуренцию Георгию не сумел. Второй змееног притаился в развалинах трансформаторной будки, выжидая подходящего момента для атаки. И ведь, гад такой, на секунду морду в окошко сунет, оглядится и обратно прячется. Хитрит! На этом Сноходец его и подловил. Дождался момента, и молнией к стене метнулся. Нож с размаху прямо в глаз зверюге вколотил. Даже пикнуть не успела. Пожалуй, такому мастаку и вправду морду не начистишь.

Сам овраг перешли спокойно. Один Борис неудачно оступился и свалился в заросли крапивы. На местной земле она стала ещё более жгучей, разукрасив руки и лицо оборотня красными волдырями. Матерился он с душой, не жалея красок и эпитетов. Удержаться от смеха, глядя на его опухшую физиономию, не было сил. Даже Георгий зафыркал.

За веселье пришлось платить. Отвлеклись, забыли, где находятся, и проворонили секрет местных. Остановились, лишь когда прокуренный голос потребовал бросить оружие и поднять руки.

— Мы к старосте, к Сергей Сергеевичу! — крикнул Георгий, замирая. — С миром пришли.

Ответ ему не понравился.

— Заткни пасть, курва! Староста сам решит, с кем или чем вы пришли.

Из-за поваленного дерева поднялся рябой мужик с «калашом» на плече. В руках позвякивали исцарапанные наручники.

— Разбирайте. Если кому жать будет, то можете в Гаагский трибунал пожаловаться. Разрешаю, — веселился мужик, швыряя позвякивающую связку.

Потому в дом к старосте их привели со скованными за спиной руками. В сопровождении двух охранников и стайки ребятишек, бегущих следом. Захар давно не видел столько много детей. Видно, живут в Диком неплохо: не голодают, забыли о страхе. Повезло с вождём.

Проблему безопасности местные решили весьма оригинально. Смекнув, что защитить весь район крепостной стеной вряд ли выйдет, они пошли по другому пути. Какие-то дома просто снесли, какие-то укрепили кирпичом и арматурой. На некоторых чердаках мешками с песком оборудовали стрелковые гнёзда. Получилось много мелких крепостиц. Не Башня, конечно, но внушает.

Сергей Сергеевич обосновался в весьма приличном одноэтажном коттедже. Не хоромы, но и не последняя лачуга. Плюс земля с садом и обширный двор за добротным забором. Неплохо для бывшего бомжа.

В палисаднике возилась грудастая тётка в цветастом халате. Рыхлила землю, рядом стояла лейка. На ступеньке у крыльца сидел мальчишка и медитировал, иначе не скажешь. Его ровесники по улицам носятся, мяч гоняют, а он глаза прикрыл и замер. Спина прямая, точно шест проглотил. Перед ним устроился ящер — в лицо заглядывает и сопит. Чудеса.

Конвоиры сами открыли калитку и ввели пленников во двор. Зверь немедленно насторожился, повернулся к гостям и зашипел. Аж мороз по коже!

— Тихо, подлюка! — шикнул один из охранников. Не зло, а так, для порядка. — Староста где?

Ответила женщина, неодобрительно осмотрев затянутых в камуфляж пленников.

— За домом он. Как утром вернулся, так с топором развлекается…

— А-а. Ну мы тогда пройдём? — робко уточнил конвоир.

Хозяйка лишь махнула рукой. Мол, идите, раз уж припёрлись, ироды. Захару показалось, что не только сам староста, но и его близкие пользуются у местных немалым авторитетом.

Караганда и вправду обнаружился на дорожке перед сараем, швыряя в здоровенную колоду плотницкий топор. Броски получались сильные и точные. Инструментом старик работать умел.

— Кто такие? — спросил он, в очередной раз выдёргивая глубоко засевший топор. С нажимом спросил, убедительно. С готовностью приласкать любимым оружием.

— С Башни мы. Люди Кардинала, — сказал Георгий. Этот тоже умел говорить. Кажется, будто и не он стоит перед старостой закованный в наручники. — Мы хотели…

— Ты ж из этих… из Сноходцев, да? — перебил Сергей Сергеевич. — А Тагир, колдун проклятый, чего не пришёл? Брезгует в гости заглянуть? Ить караганда какая, раньше-то часто заглядывал, а как под руку вашего Кардинала ушёл, так всё, как отрезало.

— Он остался в Башне за главного. Людей не хватает, приходится работать на износ.

— Людей… Скажешь тоже. Меченых, родненький, Меченых!

Захару показалось, староста немного переигрывает с ролью деревенщины. Пытается сбить с толку?

Старик сунул топор в петлю на поясе и махнул окаменевшим дозорным.

— Ладно уж, освободите ребят.

Растирая затёкшие от наручников запястья, Захар ощутил толчок в бедро. Посмотрев вниз, он встретил умный взгляд ящера. Как вовремя пришёл. Если вдруг Меченые задумали недоброе, то на стороне хозяев будет ещё один свирепый боец.

— Что, Колючка, проведать старика пришёл? — ласково спросил Караганда, и ящер по-собачьи вильнул толстой задницей. — Мы таких, как он, «обезьянками» зовём.

— Как дисковую пилу, что ли? — догадался Захар.

— Точно. Они ж, караганда, зубами клац, и руки-ноги как пилой отхватило, — закудахтал староста, а Колючка вновь внимательно уставился на Ненахова. Захар надеялся, не с гастрономическим интересом.

…В дом их так и не пригласили. Разговор вообще проходил странно. Караганда постоянно думал о чём-то своём, и беседа с гостями его лишь отвлекала.

— Говорите, решили в джунгли махнуть? Человечка вашего освободить? А как он, караганда, туда попал, человечек-то ваш? Вот и вы бы так же…

— Некоторые дороги подходят не всем, — мягко ответил Георгий.

— Бывает, — покивал староста. — А от меня чего хотите? Я человек маленький, к колдовству способностей не имею.

— Сергей Сергеевич, дайте нам проводника через топи. Мы готовы оплатить его работу… Четырёх рожков к «калашу» хватит? По-моему, достойная цена.

Захар не был уверен — не настолько хорошо знал Георгия, — но похоже Сноходец начал звереть. Пока ещё сдерживался, оставался вежлив, но терпение заканчивалось.

— Неплохая, да… А давайте-ка, ребятки прогуляемся, — неожиданно предложил Караганда.

Поманив за собой мальчика, повёл их куда-то в конец улицы. У самого поворота подошёл к высокому железному забору и открыл калитку. Колючка радостно фыркнул и отпихнул его в сторону. Со двора донеслось такое же фырканье.

— Входите, входите… — поторопил их Караганда. Из глаз исчезли весёлые хитринки, и смотрел он теперь с недобрым прищуром. Захару остро захотелось перекинуться в боевую форму. Так, на всякий пожарный.

— Зачем мы здесь? — спросил Георгий. Трое настороженных «обезьянок» и парочка мужиков при автоматах ему совсем не понравились.

— Ох ты ж голова дырявая… Друг ваш здесь жил с товарищами… Леонид. Давно поселился. Пришёл, вот как вы, барахлишко пообещал, да у бабы одной и поселился. Её вся округа не любила… Ведьмой считали. По жизни и так… по призванию. На днях ушли.

Старик обошёл дом и провёл их в подвал. Дверь внушала уважение — попадание снаряда выдержит. Спустившись по ступенькам вниз, они подождали, пока Караганда зажжёт свечи.

— Сегодня утром к ней пацанёнок один заглянул — отец за бражкой послал… Кругом порыскал, в подвал заглянул, а тут… — Сергей Сергеевич присел на корточки, и пламя свечи выхватило на бетонном полу брызги засохшей крови. — Баба в углу лежала, под ларём для картошки. Мёртвая. Изрезана до жути, а рядом уродец каменный. И морда у него кровью измазана.

Захар разглядел валяющиеся на полу каменные осколки. Странное дело, но весь пол в углу покрывал тонкий слой земли. Рыжего цвета… Рыжего… И ботинки Тагира были измазаны чем-то похожим.

— Я… караганда… не сдержался. Приласкал топором статую проклятую. — Староста выпрямился и размашисто перекрестился. — Видит бог, но сатанинские обряды я никому не спущу! Бабу не просто убили, а в жертву принесли. Многое за душой у стервы было, но лютой смерти она не заслужила.

— Ритуалами культ Детей Мёртвого мира промышляет. Они… — вставил слово Георгий, но Караганда не стал его слушать. Сгрёб за грудки и зашептал, дыша яростно и зло:

— Плевать я хотел на них. Здесь Леонид жил с людишками своими. Им и ответ держать. Слышишь, им! И вы меня в вашу свару с культом не впутывайте.

— Тихо, тихо… Не стоит горячиться, — Георгий освободился, осторожно разжав пальцы старосты. — У нас с Леонидом тоже кое-какие трения возникли.

— Трения… Какая мне в караганду разница?! Мне этот ублюдок нужен. Хочу ему в глаза посмотреть, да расспросить как следует. И ты в том поможешь! Если не передумал через топи идти.

— Не передумал.

— Вот… караганда… и договорились. Мои ребята неплохо наловчились всякую шваль отлавливать, а вот с Мечеными биться ещё не приходилось. Поможете разобраться с негодяями…

Вершить правосудие набралось одиннадцать человек. Все с автоматами и в болотных сапогах. У одного за плечами болтался самодельный арбалет. Людей сопровождали три «обезьянки».

Драка с сильнейшим оборотнем Сосновска не входила в планы Георгия, но изменить он ничего не мог. Попытка спихнуть загадочную смерть на культистов осталась всего лишь попыткой.

Гибель женщины породила у Захара много вопросов. Чересчур явно вырисовывалась связь с ночной отлучкой Тагира. Прямых улик нет, сплошь одни догадки, но версия выходила красивая. Происшествие в духе Кардинала: узнал об убежище Леонида в Диком и решил пальнуть по двум зайцам сразу. Пролитую кровь либо спишут на оборотня, и тогда ему придётся искать новый дом, либо у обнаглевших культистов появится новый враг. И так, и так хорошо. Чего он точно не ждал, так это драки с Леонидом.

Жестокий, но действенный план. Ещё бы выяснить, откуда уродец взялся. Вряд ли Тагир его откуда-то притащил — слишком тяжёл — а значит, погибшая хозяйка увлекалась чем-то ещё помимо самогоноваренья. И уже не смотрится невинной жертвой циничных интриганов.

Как же всё непросто!

— Есть здесь недалеко одна палестинка[2]… Я с Петькой был там один раз. Зверушка у него… караганда… убежала, искать пришлось, — рассказывал на ходу староста. — Место там заповедное. Трава по пояс, несколько деревьев… В самом центре заросли кровавника. Веришь нет, каждый плод в кулак размером… Нигде такого не видел. А с неделю как, видел толстяка из банды Леонидовой. Стоял и жрал такой вот фрукт. Аж за ушами трещало. Я и смекнул, что нашли они палестинку-то. И вчера их всех у тропки видели, что только туда вести и может.

— То есть мы идём на эту самую палестинку? — уточнил Георгий.

— Верно мыслишь, колдун. Там они засели, там… Такое место, караганда, кровью их поганой марать придётся. Эх!

Болото, как обычно бывает, начиналось зарослями местных аналогов ивы и ольхи. Встречались разросшиеся кусты колючки — их старались обходить стороной. Под ногами захлюпала вода, и отряд вытянулся в цепочку. Старались ступать след в след. Рядом бежали «обезьянки», весело шлёпая лапами.

Захар дважды провалился по колено, насквозь промочив ботинки. Щеголяющие сапогами местные сильно злили. Могли бы и с ними поделиться по-дружески.

Тропа, по которой их вёл Караганда, петляла, как след пьяного змея. И никаких примет. Способности старосты находить дорогу поражали, а по выносливости старый чёрт молодому сто очков вперёд даст. Тони быстрее всех сдулся, еле-еле ноги переставляет, а Сергей Сергеевич прёт, как танк.

Привал устроили на песчаном холме, среди карликовых деревьев с пружинками-листьями. Пахло там отвратительно, но выбирать не приходилось. Стемнело, и много хуже было ночевать прямо на болоте. Осторожничая, костёр решили не разводить — хоть и затянуло всё туманом, до палестинки рукой подать, бандиты могут заметить.…

Если они не ушли уже оттуда к такой-то матери! Какой смысл им там сидеть, болотный гнус кормить?! Захар поплотней надвинул на лицо капюшон. Без противомоскитной сетки соваться сюда сущее безумие, но нет, они же круче паровоза. Любому рога обломают, если комарьё не сожрёт!

Рядом ворочался Лёха, удобнее устраиваясь среди твёрдых корней. Сон никак не шёл, и он начал тормошить Ненахова.

— Захар! Слышь, Захар!

— Чего тебе?

— Вадим сказал, вы там с бойцами Леонида недавно схлестнулись?

— Ну да.

— И как они? В рукопашке?

— Едва не разделали нас под орех.

Захар затаил дыхание, ожидая новых вопросов. Он устал, у него болел живот, и ему страшно хотелось спать. Не до разговоров. И если Дылда хочет узнать подробности, то он не пожалеет красок!

Но сосед замолчал. Испытывая лёгкое разочарование, Захар незаметно для себя задремал…

Очнулся он от холода. Кругом серая муть, в голове всё плывёт, а ноги непонятно как очутились в ледяной жиже. И никого рядом. Куда все подевались?! Рывком вскочив, Захар в панике заметался. Где, где все?! Он ведь точно помнил, что здесь лежал Лёха, а здесь Тони, вон там устроился Георгий.

Безумие какое-то!

Он попробовал кричать, но пелена тумана гасила звуки. И ни черта не видно дальше вытянутой руки. На ум не приходило никакого объяснения случившемуся, даже самого фантастического.

Некстати вспомнилось, что вокруг болото. Надо обладать невероятным везением, чтобы, блуждая в тумане, не забрести в самую топь. Разумней подождать, пока муть развеется и поискать остальных. Не могли же они пропасть бесследно.

До слуха донёсся едва слышный шёпот. Не звук, а его тень, слабый отголосок чьего-то разговора. И никак не удавалось разобрать слов: вроде всё знакомо, а понять невозможно. Хочется замереть и слушать, слушать, пока не откроется сокровенный смысл…

Что за наваждение?! Захар с трудом стряхнул оцепенение. Чуть не заморочили. Поддайся он, и неизвестно, чем бы всё закончилось. По телу запоздало прокатилась волна жара. Шёпот по-прежнему звучал в ушах, но Захар больше не обращал на него внимания. Ему кажется, или туман действительно стал гуще? Зажглись зелёные огни, замелькали тени… Страшно, чёрт возьми!

Слева возник бесформенный силуэт. Огромный, с небольшой грузовик размером, он медленно приближался. Опомнившись, Захар попытался сменить облик… Ничего не получалось. Тело забыло, как превращаться. Он словно растерял свои сверхспособности, избавился от клейма Меченого, стал нормальным человеком. Во рту враз пересохло, ноги примёрзли к земле. Появилось ощущение надвигающегося конца.

Может, это сон?! Господи, ну пусть будет сон. Иначе подыхать вот так, с опущенными руками, без воли и желания победить, как-то уж совсем гадко. Перед самим собой стыдно.

Туман немного развеялся, открыв приближающееся нечто. Захар не мог подобрать ему определения или достойного сравнения. Как назвать безобразную гору из серых канатов, увязанных лохматыми узлами и затянутых паутиной. Да не просто гору, а живую гору, двигающуюся с завидной целеустремлённостью и выказывающую весьма очевидные намерения.

Чудовище чем-то неуловимым напоминало паука с базы. Внешне ничего общего, но ощущалось смутное родство. Это не объяснить словами, Захар просто чуял. Как зверь чует охотника.

Значит достали-таки. Нашли способ, мелькнуло тоскливое. От обиды на такую несправедливость перехватило дыхание. Заломило виски и почему-то левую скулу… Будто врезал кто со всей дури. А потом в правую.

— Держи его, суку! Вырвется — в лоскуты всех порвёт! — Сквозь навязчивый шёпот прорвались голоса. — Держи, сказал!

Неизвестные с кем-то боролись, но им никак не удавалось справиться. В ноздри брызнул запах чужого страха.

Запах?!

Из-за его спины ударило копьё обжигающе-белого света, вонзившееся в самый центр туши монстра. Во все стороны брызнули золотистые искры, чудовище налилось огнём и полыхнуло.

Как быстро, успел подумать Захар, прежде чем его закрутило в пепельно-сером водовороте. Короткое падение в темноту, вспышка резкой боли, и… он открыл глаза.

…Его держали четыре человека, один сидел на груди, засунув ему в рот рукоять пистолета. Ствол больно впился в нёбо, порвав губу. Руки свело судорогой в попытке освободиться, из горла вырывалось нечто среднее между криком и стоном.

Захар затрясся и попытался шевельнуть руками. Куда там, вцепились как клещи. Не отдерёшь.

— Отпускайте его, он в норме, — сказал Георгий откуда-то сзади. Приказ выполнять не спешили, и он повторил, раздражаясь: — Отпустите, я сказал!

Захара освободили. Ещё туго соображая, встал на четвереньки и мучительно раскашлялся.

— Какого дьявола?! — выдавил он, мысленно порадовавшись: всё-таки сон.

— Ох и тяжело с тобой, парень, — ответил староста. Он стоял чуть в стороне, наблюдал за вознёй. — Ты ж… караганда… чуть не поубивал всех! Хорошо, от крика твоего проснулись, да что к чему понять успели, а то бы… караганда нам!

Пара боевиков с Дикого щеголяла свежими ссадинами, у Тони оказалась порвана куртка, а у Лёхи на пол-лица расплылся огромный синяк. Захар не выдержал их взглядов и отвернулся. Стыдно-то как…

— Не стоит забивать голову мелочами, — сказал Георгий. Вид у него был весьма утомлённый. — Меня интересует другое, с каких это пор у тебя такие сны появились?

— Просто кошмар… От страха потерял контроль и…

— Кошмар, говоришь? — передразнил Георгий. — Может быть. Из тех, после которых обычно не просыпаются. Со стороны… палестинки… пришла какая-то скверна, поразив одного тебя. Остальных почти и не задело вовсе. Странное дело, но целью стал именно оборотень, а не Сноходец вроде меня. Почему, не знаешь?

— Ты убил тварь? — спросил Захар едва слышно.

Георгий понизил голос.

— Не убил, а прогнал. Успел в последний момент. Хорошо Кардинал научил кое-чему — справился, а то бы не только мы с тобой сгинули, но и остальные погибли.

— Весело.

— Ничего… караганда… весёлого, — встрял Сергей Сергеевич, разобравший одно последнее слово. — Знаешь, парень, твои вопли на километр слышно было. Мерзавцы уйти могут.

— Ничего страшного. Догоним.

К Караганде подбежал боец, зашептал на ухо. Вид он имел бледный.

— Случилось чего? — поинтересовался Георгий.

— Сейчас посмотрим.

Они спустились с холма к самому краю болота. В глаза бросилась здоровенная серая проплешина. Неведомо как участок дёрна просто рассыпался в прах. Захар готов был поклясться, что это как-то связано с кошмаром и вошедшим к нему в сон Георгием. Он повернулся за разъяснениями к виритнику, но тот промолчал.

— Раз все встали, то выходим. А то тут с вами пока бандитов догонишь, сдохнешь в караганду.

…Необычное пятно они обошли. Никто не рискнул переступить его границу. Даже «обезьянки» понюхали издали и резво рванули прочь. Вроде нет в нём ничего пугающего: не валяются тушки мёртвых животных, не поднимаются пузыри и не роятся таинственные искры, но спроси любого, он скажет, что плохое место, дурное.

Вот и обошли стороной от греха подальше.

Хоть Караганда и говорил, что до палестинки рукой подать, вывел он их к ней нескоро. Долго кружил по болоту, заставил дважды подниматься на холмы и лишь затем указал на крупный остров, заросший колючкой.

— Самое трудное через шипы прорваться. Кусты метра два будут, не больше. Дальше совсем легко…

Петька дёрнул старосту за рукав.

— Чего тебе?

— Пусто здесь. Всё зверьё разбежалось.

— Вот так ребус… — Караганда нахмурился. — А «обезьянки» как, ничего не чуют?

Петька пожал плечами.

— Вы не хотите ничего объяснить? — спросил Георгий.

— Не очень, — ответил староста. — Вы же про кошмары человечка вашего всё больше шепчетесь, от товарищей таитесь. Вот и мы смолчим…

Помолчав, довольный, он всё же продолжил:

— А, караганда с вами. Зверолов наш Петенька. Зверьё чует, мысли свои внушает, команды. Плюс другие разные полезные мелочи умеет. Он у нас умница!

Притянул мальчика к себе и чмокнул в макушку, а потом взъерошил волосы. Прямо любящий дед. В прошлый раз о способностях мальчика он меньше сказал. Интересно, а Кардинал знает о новой разновидности Меченых?

После короткого совещания решили идти все разом, без разведки. Дробить силы нельзя — разобьют по одиночке. Вместе надёжнее.

Внутренне Захар готовился прорываться через заросли, надеясь на крепость чешуи, но старик преподнёс сюрприз и вывел их к едва заметной тропке. Жаль передвигаться по ней можно только на четвереньках…

За стеной кустарника начиналась совсем другая земля. И не было в ней обещанной Карагандой красоты и благолепия. Мёртвый ад — вот самое подходящее сравнение. Обугленные ветви, потрескавшаяся земля и пепел, куда ни кинь взгляд — всюду пепел. Накрыл сердце острова липким саваном, ужасая одним своим видом. Что здесь произошло?!

Впереди громоздилась куча камней, и почему-то к ним не прилипло ни пылинки. Они казались осколками чего-то большего — статуи, например. Вон там ноги, это руки и часть туловища, а та изуродованная трещинами глыба — остатки головы. Если включить воображение, составить фрагменты вместе и дорисовать недостающее, то получится увеличенная копия уродца из подвала дома Леонида. Вот так номер!

— Ты куда нас привёл? — прохрипел Георгий. — Это твоё райское место?!

— Оно самое… но я не понимаю, — Караганда затряс головой.

— Если так, то кто-то очень постарался, круша здесь всё.

Один из ящеров свирепо зарычал.

— Смотрите, — воскликнул мальчишка, показывая в дальний угол разорённой палестинки. Там из-за невысокой плиты показался человек.

— К бою! — скомандовал Георгий и, пригибаясь, побежал влево. Захар с оборотнями поспешил следом, на ходу трансформируясь.

Какой-то болван с Дикого, припав на одно колено, выстрелил из карабина и, конечно, промазал. Неизвестный метнулся за плиту. Почти сразу с другой стороны плиты бабахнули из обреза.

Пришлось упасть на землю, зарывшись в пепел.

— Жаль, гранат нет! — посетовал справа Лёха, стискивая автомат. — Тогда бы их в момент выкурили…

У людей Караганды гранат тоже не нашлось. Они дружно палили в сторону плиты, целясь непонятно в кого. И патронов не жалели, черти!

Дылда тронул Захара за плечо и показал на бегущих вдоль зарослей колючки «обезьянок». Пока люди заняты стрельбой, звери пошли в обход.

Заметил их и командир.

— Теперь и нам можно… Вперёд! — приказал Георгий страшным шёпотом, первым вставая в полный рост.

Как осмелел-то Сноходец. Оборотнем себя возомнил, пуль не боится? Или знает, чем здесь Леонид занимался и спешит первым лапу наложить?! Захар поднажал, стараясь не отставать. На полкорпуса его опережал рычащий на бегу Тони. Псих какой-то!

С их стороны высунулся багровый от злости Карась и разрядил обрез. Заряд сшиб с ног Бориса. Он с криком покатился по земле. Захар поймал себя на том, что тоже начал рычать…

Перед Тони встал незнакомый человек в низко надвинутом капюшоне с двумя тесаками в руках. Ловко извернувшись, он сбил оборотня подножкой и, описав правым клинком широкий полукруг, рубанул его по шее. В воздух полетели брызги крови. Разворот, и в живот бегущего следом Захара устремился второй нож.

Дерьмо! Ненахов чудом уклонился, заблокировал вторую атаку и отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Прыткий противник рванул следом, но Захар встретил его ударом ноги под дых. Пока тот пытался восстановить дыхание, наотмашь ударил когтями по лицу, сорвав маску и располосовав кожу. Мелькнуло бледное лицо, и любитель ножей вскрикнул. Сноходец!

Георгий начал стрелять из пистолета, одну за другой всаживая пули в обернувшегося гориллой Карася, но всё без толку. Останавливаться разъярённый Перевёртыш не желал. Одним прыжком перемахнув через окровавленного Тони, он ринулся на Сноходца и… грохнулся на землю. Раненый, зажимая шею ладонью, поймал гигантскую обезьяну за ногу. Почти сразу в упавшего Карася кометой врезался Борис, яростно работая кулаками.

И этот цел? А Лёха? Неужто за плиту скрылся? Из-за камня доносилась отборная матерщина.

Пока Захар отвлёкся, дорогу ему заступил Крыс, прикрывая отползающего под защиту плиты раненого товарища. На этот раз он не стал демонстрировать красивые стойки, сразу полез в драку. Встречный удар кулаком отклонил левой рукой, повернулся всем корпусом и с разворота двинул Захара локтём в солнечное сплетение. Завершая атаку, сбил на землю.

Локтевой шип Крыса едва не пробил чешую на груди Ненахова. Острый, зараза, и ножа не понадобилось. Но ему повезло, отделался дикой болью и затруднённым дыханием. Правда, из драки на время выбыл. Стараясь отвлечь внимание Крыса, Георгий метнул нож. Ушлый оборотень выхватил оружие из воздуха и отправил обратно.

Захара спасла одна из «обезьянок». Беззвучно возникла за спиной у разозлённого Перевёртыша и с пугающей лёгкостью откусила ему руку. Только зубы клацнули! Как же он заорал… А ящер уже готовился к новому прыжку.

Как бы не перепутала зверюга, кого можно драть, а кого нет!

Карась ухитрился стряхнуть с себя Бориса, отшвырнув его под ноги Сноходцу. Одним ударом вырубил пытающегося трепыхаться Тони и ринулся на помощь Крысу. Ещё не оклемавшийся Захар поспешил убраться с его пути. И сразу раздался глухой удар, слух резанул истошный визг. Тут же глухо бухнул близкий выстрел. Люди старосты подобрались-таки поближе к месту боя…

На рычащего Карася набросились ещё две «обезьянки». Его броня оказалась им не по зубам, но они не растерялись — по-бульдожьи повисли на плечах, мешая двигаться.

Вылетевший из-за плиты боец Леонида осторожничать не стал, срезав их одной длинной очередью. Зацепило и Карася, но он только рыкнул. Взвалил на плечо Крыса и вломился в заросли колючки. Отход прикрывал оборотень с автоматом, но отступил и он.

Драпают, гады! Опять драпают! Едва не перебили всех к такой-то матери, но всё же отступили. Правда и преследовать их некому.

…Результаты схватки удручали. Из людей Кардинала один Георгий не получил ни царапины. От брошенного ножа он просто увернулся. Рана Тони закрылась сама, Сноходец лишь немного ускорил процесс, а у Бориса оказалась сломана рука и почти до кости разодран левый бок. Денёк придётся поберечься, избегая драк и иных опасных телодвижений. Захар вообще был как огурчик, считай отделался лёгким испугом, а вот Лёхе едва не проломили череп. Он обошёл стороной общую свалку и сунулся за плиту, где поймал выпущенную опытной рукой гирьку кистеня. Только и успел разглядеть лежащего на спине человека с оголённым торсом. На груди у него чернел какой-то рисунок.

— Неужели с Леонидом случилось чего, — удивился Георгий, водя рукой по ранам Бориса. Рваные края трепетали и медленно сходились. — То-то, я смотрю, они сидели, выжидали. Сотворили здесь непонятно чего, а оно их командиру боком вышло. Надеялись, отлежится, в себя придёт, и тут мы нагрянули…

— Нагрянули… Пошло оно всё в караганду! — пробормотал подошедший староста. Он едва не плакал. — Таких зверей сгубил! Парнишка один пулю точнёхонько в сердце поймал, второму плечо прострелили… Столько патронов сожгли… И ради чего? Руку мерзавцу оторвали, да морды набили. Пока вы здесь брачные игры бегемотов изображали, Леонида утащить успели.

— С другой стороны, вы их теперь точно отвадили от вашей земли, — заметил Георгий. — А нет, так догоняйте. Земля ваша, глядишь, и поймаете. На свою голову.

Караганда красноречиво на него посмотрел, махнул рукой и вернулся к хлопочущему вокруг единственного уцелевшего ящера пацану. Зверь тихо скулил — жаловался.

Захар хотел сказать про вполне вероятную месть со стороны Леонида, но сдержался. Не стоило зря накалять обстановку.

…Давящая атмосфера острова действовала на нервы, но раненым надо было прийти в норму. Пришлось ждать. Разговора о проводнике Георгий не заводил: Леонид ушёл, и условия договора со старостой выполнить не удалось. Такое отношение к делу сильно беспокоило Захара. Поход через топи вслепую казался безумием. Они идут спасать человека, а не устраивать заплывы в зловонной жиже. Если, конечно, они всё ещё собираются искать Артёма. Вдруг кое-кто чересчур увлёкся играми в войну…

Но через час, перед самым отправлением, к ним подошёл Сергей Сергеевич.

— Вы… караганда… чего ждёте? Особого приглашения?! — рявкнул староста. — Раз уговор был дать вам проводника, то вот вам, распишитесь в получении. Я своё слово держу. С делом нашим общим, правда, промашка вышла, так мы потом наверстаем. Верно я говорю?

Услышав о проводнике, Захар вздохнул с облегчением. Не надолго, правда. Этот самый проводник никак не хотел попадаться ему на глаза. Старик к ним подошёл в сопровождении своего пацана и притихшего зверя. Самому ему идти не с руки. Тогда кто? Не Петьку же он с ними отправит. Дело рисковое, назад могут вернуться не все.

— И кто же наш «Сусанин»? — озвучил вопрос Георгий.

— Да вот же он! — воскликнул Сергей Сергеевич, похлопав «обезьянку» по загривку. — Колючка! У него… караганда… ума как у человека. Может, даже и больше. Дорогу, опять же, лучше собаки чует…

— Ящер?! Уважаемый, мы не дрессировщики и не… как вы сказали?… не Звероловы! Нам со зверем возиться ни к чему, нам дорогу найти надо…

— Найдёте, от чего не найти? А Колючка вам поможет… Так, маленький?

Услышав своё имя, страшноватый ящер тонко засвистел и попытался потереться башкой о бедро старика. Тот помянул свою любимую «караганду» и треснул зверя по лбу. Ещё бы, у того чешуя как наждак крупный. В момент штаны раздерёт. На удар Колючка не обиделся и засвистел ещё громче.

— Ладно, чего тянуть. Петька, кто из них с любимчиком твоим поладить-то сможет? — спросил Караганда, весело посматривая на Меченых. У Захара появилось недоброе предчувствие. Когда пацан, улыбаясь щербатым ртом, ткнул в него пальцем, он ничуть не удивился. Как знал!

Процедура знакомства со зверем оказалась совсем непростой. Прежде чем сунуть ему в руки поводок, мальчик устроил целое представление. Во всяком случае, так Захару показалось.

Достав перочинный нож, он с недетской серьёзностью чиркнул себя по запястью, уронив на землю несколько капель. Недовольно морщась, мальчик смочил кровью кусок верёвки со множеством мелких узелков, приведя ящера в нешуточное возбуждение. Аж заплясал на месте. Заботливый Караганда сноровисто перебинтовал мальчику порез, и лишь затем поманил Захара:

— Иди сюда… Твоя очередь!

Захар медленно подошёл, оглядываясь на посмеивающихся товарищей. Им всё казалось глупой детской игрой. Серьёзно настроенный Петька молча взял его за руку и сделал такой же надрез. Тем же ножом. Ненахов надеялся, что паренёк ничем не болеет.

Колючка с шумом принюхался и подошёл ближе.

— На! — Мальчик, протянул ему окровавленную ладонь. Захар с неприязнью увидел, как ящер слизал его кровь сиреневым языком. Бр-р! — Дядь, а теперь повяжи себе это. Можно на другую руку… — Петька сунул ему злополучную верёвку.

Ощущая себя полным идиотом, замотал правое запястье и кое-как связал свободные концы. Товарищи откровенно ржали.

Смех прекратился, когда подобравшийся ящер обошёл маленького Зверолова и сел рядом с Захаром. Как страшная, похожая на рубанок собака!

— Вот и ладненько, — обрадовался староста. — Будет слушаться, защищать, показывать дорогу… А как возвращаться станете, так и зверушку вернёте. И это… вы его кормите лучше, голодать не давайте. Неровен час, пожрёт вас в караганду!

Старик визгливо рассмеялся.

Захар повернулся к Колючке и встретился с ним взглядом. В глазах «обезьянки» горели интерес и любопытство. А ещё обещание всяческих каверз. Оборотень содрогнулся, представив грядущие проблемы.

— Идём, — тронул его за плечо Георгий. — Пока мы здесь возимся, Артём к топям вышел. Совсем близко. Спешить надо…

Отряды разошлись. Люди Караганды отправились обратно в Дикое, неся убитого на самодельных носилках, а Меченые двинули вглубь болот. Перед ними легко бежал Колючка, часто оглядываясь на отстающих двуногих. И начало Захару постепенно казаться, что окаянная тварь над ними издевается. Пасть раскрыла, глазищами сверкает — будто ржёт по-своему.

Ну да пусть веселится, гадина. Присутствие хищника даже успокаивало: куда-то сюда ушли бойцы Леонида и сталкиваться с ними на узкой тропинке совсем не хотелось. Может быть, позже, но не сейчас. Лучше бы бандиты выбрали другой путь и не совались в джунгли. Что им, говоря по правде, там делать? Захар очень на это надеялся…

Глава 12 Среди своих

Стоять с прикрученными к потолочной балке руками тяжело и больно. Особенно потом, когда запястья развяжут. Сводить будет, хоть волком вой. Да ещё шаман, сморчок проклятый, подойдёт и уставится с этаким укором. Мол, сам виноват, нечего было бунтовать и палки вставлять в колёса. Из-за твоей невоспитанности да глупости и приходится идти на такие зверства…

А вот чёрта с два Артём смирится с пленом. Чёрта с два! Пусть он сдохнет сам, но утянет за собой колдуна и его тварь. Быть мостом между демоном и Изнанкой, питать гадину силами иной реальности, он не собирается. Надо не прекращать попыток, сражаться, и когда-нибудь он победит. Обязательно победит!

Но пока каждое утро начиналось для Артёма с пытки. Нет, ему никто не загонял иголок под ногти, не терзал клещами и не прижигал калёным железом. Шаман работал гораздо тоньше. Несколько подручных укладывали Лазовского, связанного и с кляпом во рту, на циновку в хижине старика, зажигали жаровни и уходили, оставив их одних. От приторно-сладкого дыма быстро начинало щипать глаза, в голове появлялся неприятный шум. Сделав пару энергичных вздохов, колдун доставал маленький барабан и тихим речитативом читал заклинания, задавая ритм короткими ударами.

Дурманящее зелье меняло восприятие времени. Артём даже приблизительно не мог сказать, как долго это продолжалось — час, два или пару минут. Мысли путались, его сильно тошнило. Он даже не всегда замечал, когда стихал барабан, и к нему подходил шаман. Тот мазал Артёму лоб и щёки едкой дрянью, что-то шептал. Иногда делал аккуратные надрезы за ушами и на груди, снова бормотал заклинания. Тело отвечало вспышками жара и холода. Кололо подушечки пальцев. По одному ему известным признакам шаман подгадывал нужный момент и жезлом касался Артёма между бровей…

Этого мига Лазовский научился бояться. Ноги сразу начинали корёжить судороги, шла носом кровь и сводило скулы. А в довершение всего, сознание проваливалось в чёрный туннель, мчась со скоростью экспресса, пока не вываливалось в изменчивой реальности Изнанки. На маленьком её участке, огороженном стеной из колдовского дыма, и с дрожащим силуэтом демона внутри.

Здесь тварь пусть и сменяла ежесекундно облик, но казалась более материальной. Обладающей серьёзным могуществом и богатой фантазией на всяческие мучения. Она из кожи вон лезла, чтобы вынудить Артёма поддаться инстинкту и воззвать к Изнанке, обратиться к её силам. Чего-чего, а убеждать гадина умела. Он слабо помнил, что именно вытворял демон, но в какой-то момент каждый его нерв начинал ныть, сводя с ума. Тиски контроля медленно разжимались, выпуская на волю беснующегося Зверя, взывающего к силам иной реальности.

У твари начинался пир.

Собрав в один кулак все свои умения, Артём штурмовал бастионы её разума, но тщетно. Слишком мало он знал. Демон смеялся над ним, дразнил, играл, как кот с мышью, то отступая перед натиском, то нанося ответный удар. Сопротивление жертвы становилось пряной приправой к любимому блюду. Опутав Артёма сотней щупалец, демон пил его силу, наполняясь энергией Изнанки. Муки Лазовского нарастали, становясь вовсе неописуемыми, пока не достигали наивысшего пика, и он не терял сознание. Теперь уже по-настоящему.

Открывая глаза, Артём неизменно видел невозмутимого шамана, заботливо заворачивающего жезл в ворох пёстрых тряпок. На морщинистом лице колдуна сложно прочитать эмоции, но тут и гадать нечего — доволен, старый хрыч. Ещё один шажок сделал к намеченным вершинам, а что вершины те немаленькие, Лазовский догадывался. И всё равно Артём улыбался. Каждое столкновение с демоном дарило ему крупицу знания, бесценный опыт контакта со сверхъестественной тварью. Он изучал своего мучителя, прощупывал оборону, искал и находил слабые места. Придёт время, и игры закончатся, Артём узнает вкус мести. Пусть шаман назначает ему любые наказания — связывает, запирает в вонючем сундуке — он готов платить…

Из забытья его пробудила боль в затылке, будто иглой кольнуло. Так всякий раз бывало, когда Прозрачники подходили к границе деревни, да только Волна ещё не скоро. Артём прислушался — ничего необычного. Ни беготни, ни криков.

Никто ничего не заметил?

Пигмеи всего день как сюда переселились, двое суток по джунглям шли. Место ещё не обжитое, даже шаман мог не успеть со всем разобраться. Вот какая-нибудь жуть сверхъестественная, издавна здесь обитающая, потихоньку к людям и подбирается. Или показалось?

Плечо царапнули птичьи когти. Ворон?! Птица каркнула и ущипнула Лазовского за ухо. Разразившись бранью, Артём замотал головой. Заработал чувствительный удар клювом, но прогнал таки настырную гадину.

Вспомнилось, что визиты персональной галлюцинации обычно предшествовали не самым приятным событиям в его жизни. Злясь на собственную слабость, попытался подтянуться и выглянуть в оконце. Чёрт, ничего не разглядеть. Артём с досады плюнул. Сторожей позовёшь, так не объяснишь им ничего, только бока намнут, а смолчишь, можешь до утра не дожить. Мало ли кто пришёл в деревню. Задравший твоего врага тигр точно так же порвёт и тебя.

Громко заныл сигнальный рожок. Дозорные заметили опасность и спешили предупредить остальных. Наконец-то очухались, раззявы! Вспышка любопытства прошла, уступив место привычной слабости и равнодушию. Боль и усталость взяли вверх.

А в деревне набирала силу шумная суета. До Артёма доносились крики воинов, ругань. Кто-то уронил под окном копьё, и оно глухо ударилось о стену. Множество зажжённых факелов прогнало ночь. Свою лепту в общую сумятицу внёс нарастающий рокот барабанов. Одно слово — дурдом!

Масштабы беспорядков заставили Артёма задуматься о серьёзности угрозы. Что стряслось-то?! На деревню напала стая монстров, атака чужого племени… Что?!

…Когда бухнул первый выстрел, Артёма тряхнуло, как от удара током. Люди?! Да нет, послышалось. Чудес в мире не бывает, во всяком случае, добрых чудес. Если в жизни что и случается хорошего, то с ним обязательно соседствует целый букет неприятностей.

Ударила автоматная очередь, затем другая. Хлопнул пистолетный выстрел. В криках пигмеев зазвучала паника, послышались испуганные женские голоса. Дикари отступали, оставляя деревню завоевателям. Лазовский начал тихо смеяться. Знакомьтесь, ребята, с научно-техническим прогрессом.

Перед самым входом загрохотал автомат, затем циновка отлетела в сторону, и внутрь заглянул здоровяк с факелом.

— Здесь он! — заорал крепыш. — Эй, братишка, ты меня слышишь? Ты ведь этот… Артём, да?

— Да…

От волнения горло Лазовского перехватило, слова давались с трудом.

— Класс! А меня Лёхой зовут. Дылдой! — представился спаситель. С нечеловеческой лёгкостью порвав связывающие Артёма верёвки, схватил его за плечо и выволок наружу. Почти сразу из темноты вылетело копьё, попав Лехе в грудь. Лазовскому послышался глухой стук, как от удара о кость. Дылда выматерился и полоснул в ответ из автомата. — Ко мне давайте!

К ним подскочил худощавый парень с парой пистолетов в руках. Вид он имел совершенно безумный.

— Бегом отсюда! Мелкота какую-то возню затеяла. По Жориной части. И ему она совсем не нравится!

Артёма вновь куда-то потащили. Сам он еле переставлял ноги, норовя упасть на землю. Хотя старался как мог помочь спасителям, но получалось плохо. Слишком измучен.

На окраине деревни горело несколько хижин, на земле валялись тела пигмеев. Один из погибших Артёму особенно запомнился — его словно разорвали пополам.

— Тони, кто это его так? — удивился Лёха.

— Ящер лютует. Какая-то сволочь камень метнула и лоб ему рассадила. Визгу было… Захару едва не перепало со злости…

Имя показалось Артёму знакомым. Где-то он его слышал, точно слышал…

— Вашу мать… Где вы там?! — заорал Тони.

— Замолкни! — Перед ними выросла фигура с пистолетом в руках. Заглянув в лицо к Артёму, спросил: — Что с ним? Почему такой квёлый?

— Да в хижине он висел связанный, — начал оправдываться Лёха. — Говорить может, а вот идти… придётся на себе тащить. Правда, как с топями быть, не знаю.

— Я… дойду, — прохрипел Артём. Как бы спасители не решили его бросить. С них станется. Он узнал Георгия, их командира, а значит за ним пришли люди Кардинала. Перед глазами мелькнуло воспоминание об обряде и Серебрянке. По жилам разлилась злость.

— Хорошо, — кивнул Георгий. — Захар, у тебя что?

— Дикари возвращаются. Их ведёт старик… — Лазовский увидел парня, которого он когда-то пытался ограбить. Тот ему весело подмигнул, а подошедший вместе с ним ящер заинтересованно зашипел.

Не укусил бы!

— Шаман это. Его надо убить. Сразу. Не дайте ему… — вдруг вспомнил Артём.

— Чего не дать?.. — нахмурился Сноходец. — А, чёрт, поздно! Тащите парня в лес. Мы с Захаром дикарей задержим.

Распоряжение запоздало. Со всех сторон появились мрачные пигмеи, вооружённые копьями и палицами. Несмотря на мелкий рост, они внушали уважение. Слишком их много.

Но Артём знал, кого надо действительно бояться. Оттолкнув растерявшегося Лёху — откуда только силы взялись? — он шагнул вперёд и скомандовал:

— Стреляй в старика! Быстро!!!

В бою многое решает скорость реакции и умение доверять товарищу. Не раздумывая, Тони вскинул пистолет и нажал на спусковой крючок. Пигмей слева от шамана упал, крича и держась за живот.

— В шамана надо, в шамана!

— А я куда целю?! — огрызнулся Тони, снова стреляя. Взвизгнула пуля, но снова упал дикарь рядом со старым хрычом. — Дьявольщина. Заговорённый он, что ли?!

Понимая, что происходит нечто страшное, вперёд выдвинулся Георгий. Он успел спрятать ствол и теперь поигрывал ножом.

Увидев его, шаман довольно улыбнулся и погрозил пальцем Артёму. Тот сжался помимо своей воли.

Ещё одного Сноходца увидел, гадина?

Решив больше не рассусоливать с чужаками, колдун пустил в ход тяжёлую артиллерию. Выдернул из петли на поясе жезл, и, взмахнув им над головой, выкрикнул слова заклинания. Воздух перед старым хрычом задрожал и подался в стороны, открыв туманный силуэт демона.

— Тварь!!! — зарычал Артём. Усталость была забыта. Зверь рвался с цепи, жаждая крови приручённого шаманом монстра. Он сделал осторожный шаг вперёд.

Георгий растерялся. С такими противниками ему сталкиваться ещё не приходилось. Попытка ударить демона ножом лишь рассмешила старика, а вот его зверушка ответила чем-то вроде удара током. Сноходец не удержался от крика, выронив клинок. Отрастив чешую и когти, ему на помощь сунулся Захар. Но воздух перед ним сгустился до каменной твёрдости, и его отшвырнуло к хижине. От удара что-то хрустнуло. Артём надеялся, не спина старого знакомого. Ящер проявил большую сообразительность: жался ближе к людям и в драку не лез.

Не желая сдаваться так просто, Георгий принялся сверлить демона взглядом. Артём видел, как таким вот макаром Тагир замедлял скорость движений человека. Но перед ним создание совсем иного рода!

В глазницах демона зажёгся огонь. Поймав его взгляд, Сноходец вздрогнул. Артём представлял, какие сейчас ощущения испытывает Георгий. Похоже, он единственный из землян мог предсказать исход поединка. У подручного Кардинала нет никаких шансов. Он не сражался с тварью, пожирающей его силы. Ему не приходилось отбивать её атаки, ловчить, уходить из-под ударов и самому штурмовать ментальные щиты. У него нет опыта Артёма, он слишком предсказуем и прямолинеен.

Лазовский покосился на остальных своих спасителей. Лёха и Тони смотрят на командира с детским восторгом. Боятся пропустить момент, когда тот в бараний рог скрутит монстра. Даже поднимающийся с земли Захар поглядывает с надеждой.

Идиоты! Тупые бараны! Всей душой надеясь, что не придётся жалеть о своём решении, Артём заковылял к замершим противникам. Пигмеи не мешали. На них не нападёт и ладно, а к колдунам сунется — самому хуже будет. Один шаман приветливо закудахтал, маня пальцем.

— Сейчас я… сейчас, — пообещал Артём. Поравнявшись с Георгием, изо всех сил толкнул его в плечо. Сноходец упал. — Теперь со мной попробуй, мразь!

Артём сам поймал взгляд демона и ринулся в атаку, тенью проскользнув в его разум. Мир исчез, остался густой серый туман и стена, за которой укрылся противник. В первый момент он успел ощутить удивление твари, но та быстро успокоилась. Из-за барьера донёсся слабый смешок: «Давай, малыш, поиграем!»

И без того разъярённый Артём едва не взбесился от злости, чудом сумев сдержаться. Хочешь поиграть? Хорошо, только по моим правилам. Невидимые руки начали обшаривать стену, отыскивая слабые места. В мире нет ничего совершенного, а значит, нет совершенной защиты. Где-то здесь, он знал, имеются точки, звенящие от напряжения точки. Если как следует на них нажать, а лучше ударить, то…

Демон не стал ждать. Поняв, что игра не удалась, что недавний пленник ухитрился неплохо изучить мучителя, опустил щиты и выбросил вперёд тысячи щупалец — именно так виделась Артёму атака твари. Стало жутко. Нестерпимо захотелось оказаться подальше от проклятого монстра. И дело не в трусости: слишком мало он знал и умел…

Да только кто даст такую возможность.

Мастер ментальных поединков (наверняка где-то есть и такие!) на его месте уж точно знал бы, чем встретить удар демона. Но он-то не мастер! Даже не разобрался толком, что за способности на него свалились. Пронзившее как молния понимание собственной гибели наполнило едкой горечью. От безысходности, ощущая, как щупальца пеленают, лишают движений, рвут в клочья беззащитный разум, Артём воззвал к Зверю, самому страшному среди Прозрачников зверю. К Серебрянке.

И растворился в бешеном водовороте чужих эмоций, сам став монстром. Полосуя щупальца когтями, обжигая силой Изнанки, он рванул в тёмные глубины сознания демона. Лишённая тела тварь лучше защищена. Ей не надо бояться, что атакующий попытается остановить сердце, перекрыть дыхание или устроить судороги. Она — чистый разум, некая энергетическая субстанция. Ей опасны только прямые удары, а от них защищаться много проще. Она и Лазовского ударила именно так, собираясь сокрушить его разум и подчинить своей воле. Но слишком увлеклась.

Артём одним ударом разбил хлипкую защиту, спешно выстроенную у него на пути, и… едва устоял перед напором сокровенных мыслей демона. Уже слабо соображая, он просто рвал и крушил всё вокруг, зная, что от каждого его действия туманное тело противника корёжит и корчит. «Получай, получай!!!» — исступлённо вопил Артём. Облик монстра становился всё более расплывчатым, пока совсем не истаял в воздухе…

Лазовский вдруг осознал себя сидящим на земле. Пигмеи во главе с шаманом дружно улепётывали прочь, а его поддерживал за плечи Захар. «Обязательно убейте шамана», — хотел предупредить Артём, но не смог разлепить ссохшиеся губы. Держать глаза открытыми стало невыносимо тяжело, и он повалился на бок. Последним, кого Лазовский увидел, был Георгий. Сноходец смотрел на него с опаской и неприятным удивлением.

Это хорошо, удовлетворённо подумал Артём и заснул.

…Первый раз очнулся, лёжа на носилках. Хотя это он потом понял, что на носилках, а сначала испугался даже. Качает, трясёт, невдалеке вполголоса матерятся, и кто-то сопит. Тяжело так, с надрывом. Заинтересовался, глаза разлепил — оказалось, какая-то добрая душа укрыла его от солнца. Попытка шевельнуться окончилась провалом. Из него словно все кости вынули. Только и может лежать да глазами хлопать. Надорвался в драке с демоном, все силы растратил. Удастся вернуть себе форму, нет… А бог его знает! На этой мысли он снова провалился в сон. В настоящий сон безо всяких сверхъестественных выкрутасов…

Второе пробуждение было более приятным. Артём лежал на пахнущем пылью матрасе, под головой мягкая подушка. Рядом кто-то вовсю храпел, выписывая носом затейливые рулады. Воображение нарисовало огромного толстяка с пивным пузом, и Артём привстал на локте — проверить.

Не угадал! Храпел вовсе не какой-нибудь пузан, а почти тощий Тони. В стороне обнаружились ещё три матраса.

Выходит, вытащили, подумал Артём. Он не знал, радоваться или огорчаться этому факту. С одной стороны, повезло: к людям вернулся, — а с другой… Кардинал его нашёл. И отчего бежал, ради чего столько мук терпел… Замкнутый круг какой-то.

— Если надумал снова дёру дать, то не советую. — В дверях появился довольный Захар, аппетитно хрупая яблоком. От него слабо пахло самогоном. — Больше суток тебя через топи тащили. Едва не надорвались. Так что, если смоешься, то ребята на тебя сильно осерчают. До смерти.

— Зачем я вам? И как нашли меня в джунглях? — спросил Артём, ощущая нарастающий голод. Сколько же он не ел?!

Захар пожал плечами.

— Ответ один — Кардинал. Мы люди подневольные, все вопросы к нему.

Что-то подобное Лазовский и ожидал. Вздохнув, уточнил:

— И когда я с ним встречусь?

— А леший его знает. На базе будем совсем скоро, если Георгий не врёт. Обещает через три часа Врата на границе Дикого. Посмотрим… — Заметив вспыхнувший в глазах Артёма интерес, он протестующее замахал. — Что такое Врата, сам увидишь. Меня не спрашивай. Я простой оборотень, мне эти ваши колдовские заморочки ни к чему.

Артём заметил, что его приписали к каким-то колдунам, но заострять на том внимание не стал. Позже разберётся.

Вскоре появились Лёха с Георгием. Они вошли в комнату, неся два широких блюда с печёными фруктами. Следом за ними появился смешной старикан, не расстающийся с топором и через слово вставляющий «караганда». Оказалось, здешний староста. В Артёме он едва дырку взглядом не провертел, так любопытно было.

Вспомнив кое-что, Лазовский спросил о приручённом ящере. Вопрос заставил помрачнеть Захара и изрядно развеселил старика.

— Понравился Колючка наш, да? А вот Захарушке он… караганда… не по душе пришёлся. — Староста закудахтал: — Зверь же как баба, он ласку любит!

Но разговора у них не получилось. Люди Кардинала обсуждали какие-то дела, изредка вставлял свои комментарии староста, а он оказался как бы ни при чём. Выброшен из жизни. Ничего не знает, ничего не понимает. Но если раньше, до блужданий по джунглям и плена, он был готов терпеть собственную никчёмность, то теперь нет. Что-то сдвинулось у него в мозгах, переключилось на другой режим.

Ладно, подожду разговора с Хмурым, а там посмотрим, решил он для себя. Пока стоит держать уши открытыми.

…Провожал их до самой границы Дикого почётный эскорт из четырёх автоматчиков со старостой во главе. Артём успел пересмотреть своё к нему отношение, и смешным он больше не казался. Непростой человек, очень непростой.

Перед выходом старик презентовал ему пару дырявых свитеров, шарф и спортивный балахон с капюшоном — самое то для страдающего Меченого. Его собственные лохмотья куда-то подевались.

Оставшись одни, они сразу завернули в гаражный кооператив. Вёл их Георгий. По-собачьи принюхиваясь, он выбирал повороты, заставил перелезть через стену и провёл мимо грязного пруда. Змееноги обожали такие места, и все ждали нападения. Но обошлось.

У самой кромки воды из земли выпирал осколок скалы метров в пять высотой и неглубокой нишей у основания. Кое-где Артём заметил намалёванные охрой уже виденные в джунглях знаки. Хотел показать их Сноходцу, но сдержался.

А потом из ниши пахнуло холодом и сыростью, подул промозглый ветер и по краям зажглись голубые огни. Врата пробудились. Встав на четвереньки, они друг за другом полезли внутрь. Словно боясь, что сбежит, первым отправили Лазовского. Он не возражал.

…Стоило им оказаться в замкнутом мирке Кардинала, как об Артёме словно забыли. Тони с Лёхой, довольно хохоча, свернули в сторону ближайшей пятиэтажки, а Георгий умчался на доклад к вышестоящему командованию. На бегу, он крикнул замешкавшемуся Захару, чтобы тот не вздумал оставить гостя одного, и скрылся за углом.

Оборотень вздохнул.

— Пошли, что ли…

— У вас здесь что, достопримечательностей полно? — уточнил Артём. — Может, без пеших прогулок обойдёмся? Просто посидим где-нибудь.

— Ага… в пивном баре! — съязвил Захар. — Квартиру мою точно заняли, а больше… Хотя нет, есть одно место! Идём.

…Пришлось долго стучать в дверь, прежде чем им открыл заспанный лысый мужик в узких очках.

— Здравствуй, Николай. Нам с новеньким велели Кардинала ждать, а приткнуться некуда. Можно, мы у тебя посидим? — попросил Захар.

— Здрасьте… — вставил Артём, ощущая себя совершенно по-дурацки. — Артём.

— Николай! — бросил хозяин квартиры, перед рукопожатием вытерев ладонь о футболку. — Можно Коля. Некоторые несознательные элементы зовут Ботаником.

Сославшись на беспорядок, он провёл их сразу на кухню. Усадил за стол и пододвинул жестяную коробку с печеньями, налил холодного чая. Отказываться никто не стал.

Завязался неторопливый разговор.

— …Сейчас всё меняется. Чересчур быстро меняется, я бы сказал, — рассказывал Николай. — Много новых людей, полно женщин. Уже было несколько драк. Недавно проходил мимо и натолкнулся на двух обормотов… Каюсь, не в духе был, отвёл душу. Теперь оба посмотреть в мою сторону боятся. Не люблю.

Стараясь не показывать удивления, Артём искоса посмотрел на хозяина. Нет, не выглядел он как человек, способный вздуть кого бы то ни было. Темнит что-то Коля, точно темнит.

— Бывает, — поддакнул Захар. — А планы какие?

— Какие-какие… Искать Меченых и тренировать обычных бойцов. Вон за окном каждое утро ребят гоняют.

И вправду на площадке внизу человек десять отжимались на кулаках. Вокруг ходил здоровяк в тельняшке и деловито покрикивал. Артём с трудом сдержал зевок. Что бы там ни задумал Кардинал на его счёт, среди этих ребят он не окажется.

— Георгий говорил, среди новеньких Меченые были? Как с ними дела?

— С новичками, Захар, пока глухо. Одного Перевёртыша инициировали, остальные пока не дозрели. Со Сноходцами вообще беда…

— А с ними что не так? — нехотя спросил Артём. Он уже откровенно скучал. Слушать чужие фантазии охоты не было, особенно на фоне полнейшей неопределённости собственной судьбы.

— Всё! — обрубил Николай. — Сноходцы товар штучный, их за здорово живёшь через Пелену не проведёшь.

— Почему?

— Дело в происхождении. В том, что они, по сути, некая непонятная мутация Перевёртышей.

Заметив недоумение Захара и скепсис на лице Артёма, Коля досадливо поморщился.

— Объясняю… Оборотни у нас кто? Правильно, создания, способные перестраивать тело по своему усмотрению. Сначала на уровне подсознательных образов, потом в виде ограниченных метаморфоз и в перспективе — возможность принимать любую форму, — сказал Николай сначала с неохотой, а дальше всё больше распаляясь. — А Сноходцы? Это, так сказать, ментальные оборотни. Там, где остальные перестраивают тело, они перестраивают свой разум. И если Перевёртыши по большому счёту всё те же люди, то вот они… они уже чёрт знает кто! Отсюда и все проблемы.

— Интересно. А как тогда Звероловы в твою теорию вписываются? — уточнил Захар.

— Кто?

— Звероловы. Так в Диком своих Меченых прозвали. Со зверьём наловчились работать…

— Здорово! — восхитился Коля Ботаник. — Надо будет с Кардиналом на этот счёт поговорить… Что до теории, то они могут быть помесью Сноходцев и Перевёртышей. Почему нет? Тогда я бы сказал, что все три мутации происходят из одного семени. И при Переносе мы оказались им инфицированы. У кого-то оно прижилось, и получился Меченый, у кого-то нет…

— Угу, понять бы ещё, как мутации связаны с Изнанкой и что она вообще такое, — не выдержал Артём.

— Тоже верно. Даже оборотни непонятно как работают с пространством. Когда толстяк превращается в здорового монстра, всё понятно, а как быть с худым? Откуда он недостающую массу берёт? — Николай развёл руками. — Загадка.

— А Кардинал что?

— Кардинал… Он говорит про межпространственный карман, в котором накапливается всё необходимое для превращения. Плоть, энергия… — сказал Коля и расстроенно вздохнул: — А! С точки зрения науки, всё это полнейшая ересь.

Хозяин квартиры погрузился в печальные раздумья.

— Ещё большая ересь то, что я видел в джунглях, — не удержался Артём. Болтливость Ботаника сломила-таки его нежелание общаться. И он всё выложил про храм с горящими письменами, отгоняющие Прозрачников барабаны, мрачные капища и демона пигмеев. Всё сказал, ничего не утаил.

— Если даже списать кое-что в твоём рассказе на усталость и… хм, излишнюю эмоциональность, то картина вырисовывается невероятная.

— Про демона я могу подтвердить… Он меня как дубиной невидимой саданул. Думал, кранты, не встану, — сказал Захар. — И Георгий едва не загнулся. Хорошо, Артём его оттолкнул…

— Ну, Жора у нас большой любитель хватать куски большие, чем он может откусить…

Дверь на кухню открылась и внутрь вошла симпатичная молоденькая девица в коротеньком халатике. Артём помимо воли уставился на глубокий вырез. Можно подумать, сокровище там какое запрятано. Столько раз видел и не только, а вот поди ж… тянет!

— Коля… Вы так громко разговариваете, что спать невозможно!

— Иди, солнышко, сейчас разберусь. — Девушка ушла, и Николай виновато пожал плечами. — Извиняйте, ребята. Похоже, вам пора.

— Ты ж раньше один жил? — не сдержал любопытства Захар.

— Я ведь вам рассказывал. Двое подрались из-за девчонки, а я рядом гулял. Разнял баранов, девушка со мной и ушла, — пояснил Ботаник без смущения. Но, заметив усмешку Захара, внезапно озлился. Футболка треснула на боку, и в сторону гостя выстрелило щупальце. Насмешника подняло под самый потолок и прижало к стене.

— Отпусти!

— Это на тот случай, если у тебя вопрос возникнет, как я драчунов разнял. Ясно?

Захар рухнул на пол, а Николай повернулся к Артёму.

— Извини, звереем. Слишком много в оборотнях животного. Как самцы иногда себя ведём. Дерёмся, кусаемся, метим территорию…

— Да понял, понял я про территорию… — простонал Захар, потирая шею. — Вот дерьмо-то! Зашли, называется, попили чайку…

Артём промолчал. Вспышка Николая его совсем не удивила. Экая ерунда. Его собственная психика после Инициации претерпела гораздо большие изменения.

…Во дворе на лавочке сидел Георгий. Нахохлился как голодная ворона, из-под бровей зыркает. Вспомнив одного своего знакомого пернатого, любящего при случае долбануть клювом, Артём решил к Сноходцу не приближаться. Так сказать, во избежание. Пусть шипит и исходит яростью на Захара.

Кардинал просил привести к себе Артёма. Кто бы сомневался! Другой вопрос, если так хотел с ним повидаться, то зачем на улице столько мариновал. Сразу бы к себе и пригласил. Что, другие проблемы обсудить надо было, нечто более важное, чем миссия спасения какого-то там беглого Меченого? Артём не обольщался и в свою исключительность верил с трудом. Он благодарен за спасение, но не стоит и пытаться вешать ему лапшу на уши. Экспедиция всего лишь ширма для тёмных делишек. Вряд ли кто сможет его переубедить в обратном.

Разумеется ничего подобного вслух он не высказал. Поднялся вместе с Георгием наверх и вошёл в квартиру.

Хмурый ждал его сидя прямо на полу, скрестив ноги и подложив под зад цветастую подушку. Перед ним стоял низенький столик с фарфоровым чайником и парой пиал. На тарелке лежал порезанный на куски кровавник.

— Знаешь, Артём, после того как попал сюда, мне часто снится вкус узбекского плова. Сидящие за дастарханом уважаемые люди, неспешный разговор и горячий жирный плов, тающий во рту. — Кардинал причмокнул губами. — Да ты садись, садись… Чай вот пей.

— Спасибо, не хочется, — отказался Артём, но на предложенную подушку всё же сел.

— Ясно. Обиду держишь или как?

— Сам не знаю. Пока с головорезом вашим бродил, по джунглям бегал, всё мечтал глотку порвать, а сейчас… не разобрался ещё, — сказал Лазовский честно.

— Не разобрался, говоришь? — Кардинал поднял голову, и Артём попал под прицел серых глаз. — Мальчишка, мне плевать, разобрался ты в чём-то или нет! Здесь я решаю, а остальные подчиняются. Понял?!

Кровь бросилась в лицо Артёма. Прошли те времена, когда он терпел издевательства и презрение, теперь он сам намерен решать свою судьбу. Их взгляды скрестились, и к разуму Хмурого устремилась брызжущая яростью Серебрянка. Невидимые лапы сжали горло Кардинала, когти царапнули сердце. Как тебе такое, сволочь?!

Артём многое понял после драки с демоном, а главное, научился осторожности. И, когда его цепного Проглота отшвырнуло обратно, сразу укрылся за ментальными щитами. Переждёт атаку, а там видно будет.

«Неплохо, очень неплохо! Георгий такому фокусу научился совсем недавно, — донеслось до него слабое эхо. — А так можешь?»

В затылок вонзились длинные стальные когти, раздирая череп, тисками сдавило виски. И совершенно нетронутая защита!

Дьявольщина, как такое возможно?! Артём попытался зажмуриться, разорвать контакт, но перед внутренним взором по-прежнему полыхали мрачным огнём глаза Кардинала.

Как же больно! Сосредоточившись, постарался забыть о теле, отключить все чувства и отгородиться от испытываемых мучений. Удавалось слабо, пока не догадался представить боль в виде грязной мутной воды, бурлящего потока, который надо всего лишь отвести в сторону. Воодушевлённый идеей, Артём направил его по связавшему с Кардиналом каналу.

«Совсем хорошо! — В голове раздался смешок: — Значит, в следующий раз, получится ещё лучше. Но пока тебе стоит преподать урок».

Под ногами Артёма разверзся провал, и он рухнул в залитую сиреневым свечением бездну. Его крутило, вертело, хлестало порывами ветра и полосовало жгучими молниями. Физическая боль достигла предела, за которым перерождалась в нечто иное, более жуткое и мучительное. Не имеющее названия.

Ему оставалось одно — цепляться за тень Серебрянки, пытаясь отгородиться от нескончаемого кошмара. И изо всех сил бороться с подступающим безумием. Время замерло и потеряло всякий смысл. Остался один лишь беспредельный ужас…

— Р-рха!!! — выдохнул Артём, открыв глаза. Его трясло. Сердце билось, как сумасшедшее, дыхание спёрло, из груди вырывались рваные хрипы. Он не сразу понял, где находится. Долго лежал, вслушивался в ощущения. Наконец, с трудом сел.

— Очухался? — поинтересовался Кардинал, всё так же сидящий на подушке и потягивающий из пиалы чай. — Э-э, испортишь ковёр, сам чистить будешь.

— Вот дерьмо-то! — Позеленевший Артём сглотнул вязкую слюну. На языке ощущался металлический привкус, в носу хлюпало. Провёл рукой — точно, кровь. Наплевав на гордость, пощупал штаны. Вроде бы, сухо, но, сложись всё по-другому, не стыдился бы ни капли. Посмотрел бы он на любого сраного героя в такой ситуации. — Нет, ну какое же дерьмо…

— Следи за речью!

— Да не пойти ли вам…

— Мне бы не хотелось повторять урок. Боюсь, ты его можешь не выдержать, — с опасной мягкостью произнёс Кардинал.

Артём опустил голову. Внутри клокотало, но он сдерживался. К ярости теперь примешивалась изрядная толика страха. Перед ним была сила, достойная уважения. Быть может, потом…

— Хорошо. Ты начинаешь понимать ситуацию, — улыбнулся Хмурый. — Честно говоря, в тебе я сомневался. В день Инициации ты выглядел настоящим слабаком. Ненавижу таких! Так и хотелось если не раздавить, то бросить подыхать… Но мне слишком нужны Сноходцы. Я боялся, что затраченные на твои поиски силы не оправдаются, и ты останешься прежним. Но продолжал надеяться. А сегодня дал шанс проявить себя…

— Выходит, вы меня на вшивость проверяли? — спросил Артём, глядя исподлобья. Кажется, он ненавидел сидящего перед ним человека. Ненавидел до мозга костей, истово, яростно, как никогда прежде. И Зверь в его разуме был совсем ни при чём.

— Верно подмечено… В ходе Инициации Сноходец раскрывает свой разум перед Прозрачником. Тот, кто доживает до конца обряда, получает в награду слепок сознания зверя Изнанки. И тогда всё, прежний человек умирает. На его месте возникает новая личность, с новым характером и… возможностями. Конечно, имеются некоторые тонкости, но о них позже. Мне было важно посмотреть, кто вырос из дурного семени твоей бесхребетности. Остался ли ты прежним слюнтяем, пусть даже и победившим Серебрянку, или изменился в лучшую сторону.

— В лучшую для кого?

— Для всех. Сейчас время воинов. Иначе люди не выживут, сгинут, как многие до нас. В тебе нужная жёсткость была запрятана чересчур глубоко. И лишь страх смерти на время заставлял тебя забыть об оставшемся на Земле добром мальчике Артёме… — Кардинал тихо рассмеялся. — Пришлось создавать экстремальную ситуацию. Заодно посмотрел, на что ты способен.

Ещё не отошедший от «проверки» Артём содрогнулся. Пошли они все в болото! Демон пигмеев так не пугал, как Кардинал. Тварь его просто пытала, не покушалась на целостность разума и не нагоняла запредельной жути.

— Георгий сказал, у тебя было столкновение с… демоном? Он впечатлён. Да и я, признаться, заметил кое-что. Молодец. Не хочешь рассказать, чего от тебя хотел хозяин твари?

Артём отвёл глаза. Ответить Кардиналу — значит задавить ненависть, пойти против самого себя. Но кто ещё в Сосновске поможет разобраться со способностями?

— Он пил из меня силы Изнанки. Долго, может, неделю, а может, и больше. Становился крепче, набирал мощь. Даже выглядел более материальным. А потом я его убил. Как-то стал… — На язык просилось непонятное слово, и Артём медленно его произнёс: — Нумингой и убил.

Кардинал удивлённо покачал головой.

— Занятно. Скажи на милость, а откуда ты узнал местное название Серебрянки?

И вправду, откуда? Что там лопотал шаман, он точно не слушал. Просто всплыло в памяти и всё. Артём пересказал свои соображения Кардиналу.

— А «Патала» что значит, не скажешь?

— Изнанка? — выдавил Артём, вдруг испугавшись самого себя. С тенью Серебрянки в разуме он уже как-то смирился, сжился даже, а тут нечто непонятное. Какие-то чужие слова…

Зато Хмурый был доволен.

— Завидую я тебе, мальчик. Надо же, ухитриться подхватить кусок памяти умирающего демона. Готовься к новым открытиям!

Хорошо сказал. Со снисходительным интересом и слабым подтруниванием взрослого, увидевшего новую игрушку ребёнка. Сволочь! Выходит у него свои источники «открытий»?

С присущей ему безжалостностью расставив акценты во взаимоотношениях, Хмурый начал задавать вопросы. Артёму пришлось долго и обстоятельно описывать круговерть событий, в которых он оказался после побега. Кардинала интересовало всё, особенно напирал он на всякие странности и испытанные ощущения. Знаки из развалин и вовсе попросил зарисовать в тетрадь.

— Ты пока вспоминай и записывай. Такая твоя сейчас работа. Закончишь, найдём другую, — пообещал Кардинал. — Моё прежнее предложение об ученичестве и месте в отряде остаётся в силе.

— А если я захочу уйти?

— Хотеть ты можешь сколько угодно. Но вот уйдёшь ли? Самые крепкие цепи у нас здесь, в голове. — Кардинал постучал себя по лбу. — Ты ведь ненавидишь меня, просто кипишь от злости. Мечтаешь отомстить. За превращение в Сноходца, за сегодняшнюю трёпку, за собственный неудачный побег в джунгли… Но ты слаб. Тебе нужны знания. И кто их даст, кроме меня?

— И вы уверены, что такая ерунда меня удержит? — восхитился Артём.

— Нет. Ещё я знаю о тебе вещь совершенно дикую и после Переноса почти невозможную. Ты романтик и альтруист. Перспектива гибели остатков человечества тебя ужасает, ведь так? Заполучив в руки немалую силу, не сможешь остаться в стороне, не дашь мне устроить здесь всё по своему разумению. Захочешь стать противовесом, кем-то вроде защитника простых людей. А это удобней всего делать внутри структуры власти, а не откуда-то со стороны. Ужасно поддерживать тирана, но лучше это будешь ты сам, чем какой-то мерзавец, ведь так?

— Считаете, у вас получится собрать вокруг себя людей? Стать вождём, князем или даже царём?!

— Ты повторяешься. В прошлый раз задавал этот же самый вопрос, — скучающим тоном сказал Кардинал. — Почему считаю? Кое-какие вещи уже получаются. Дальше — больше. Есть у меня такая привычка, добиваться желаемого. Рекомендую. Очень полезная в жизни штука…

У Кардинала он просидел почти до вечера. Закончив расспросы, тот, не скупясь, показал несколько фокусов. «Чтобы не казаться в бою столь возмутительно-беспомощным», — сказал Хмурый, смеясь. И посоветовал тренироваться в свободное от основной работы время, на что Артём лишь скривился, прижимая к груди толстую тетрадку.

Проклятый бандит. Не только указал на его слабость, но и мозги запудрил. Несмотря на всю свою ненависть, Артём ведь и вправду останется. Может быть, ещё и потому, что ему просто некуда идти. Столь долго искать людей, найти и вновь решиться на одиночество? Нет, на это он пойти не готов. Может быть, позже… А Кардинал, хитрый лис, давно это предвидел. Немного ошибся с побегом, но Артём ведь вернулся, так? Кажется, от собственной предсказуемости впору волком выть.

Эпилог

Олли стоял на балконе, широко расставив ноги и наслаждаясь открывающимся видом. Вдаль, насколько хватало глаз, простиралось море зелени. Целый мир, живущий по своим законам, и помнящий ещё первых хозяев Кхоринша. Хозяева ушли, а лес остался. Вечная, неодолимая сила. Что ей суетливая возня смертных?

Псифей с содроганием вспомнил их жуткий поход через джунгли. Долгих полтора месяца владетель Цурет, два его охранника-шаруш, проводник-васуки и он, Олли Блигдейн, шли к Запретному городу. Знай наперёд, с чем придётся столкнуться, вряд ли высокородный кнешаль согласился бы с предложением Олли. Да и сам псифей десять раз бы подумал, готов ли он к таким испытаниям. А ведь раньше он считал, что большая часть легенд о джунглях Бельгама — это мрачная фантазия историков и летописцев. Непроходимые заросли, бесконечные топи, невиданные раньше хищники… Сказать по правде, одного этого хватит, чтобы сгинула половина желающих добраться до Запретного города. В старину здесь армии теряли, а уж про небольшие отряды и вспоминать нечего. Чудо, как они вообще добрались сюда без потерь.

Или кто-то из богов обратил на них своё внимание? Олли зябко передёрнул плечами. Внимание Тёмных Владык штука опасная, чреватая самыми непредсказуемыми последствиями. Для долгой жизни полезно рассчитывать на свои собственные силы.

Хотя про богов он зря вспомнил. Уж до чего им походы за веру нужны были, а всё одно они пшиком закончились. Слабы Владыки против здешнего леса, полного тайн могущественных демонов и магов. Древние заигрывали с силами, которые ужаснут любого.

В двух неделях пути до города они натолкнулись на развалины старого капища. Стены из грубых каменных валунов, по центру огромный менгир. Господин Цурет загорелся его исследовать, но с ним вызвался идти лишь один Олли. Васуки сослался на ушибленный хвост, а оба шаруш в открытую заявили, что ноги их не будет в этом жутком месте. Пришлось идти вдвоём.

…Их спасли лишь магические умения владетеля. Обитающий в капище голодный дух оказался жутко силён. Пробив защиту господина Цурета, он ранил его стрелой Тьмы и едва не выпил жизнь из Олли. Хорошо ан Касиму хватило ума не устраивать драку. Кнешаль отступил, захватив с собой потерявшего сознание Блигдейна. Дуракам везёт.

После этого случая у всех пропало всякое желание совать нос куда не следует. Им бы Камень Душ достать и сразу обратно. Без здешних секретов обойдутся…

Они зря надеялись, что если самому никуда не лезть, то и неприятности обойдут стороной. Держи карман шире! Буквально на следующий день нос к носу столкнулись с группой туземцев, и мирно разойтись не получилось. Как-то очень быстро выяснилось, что шаманы дикарей кое в чём дадут форы их цивилизованным собратьям, а низкорослость аборигенов вовсе не означает их слабость. Неприятное открытие, стоившее васуки потери одного щупальца и засевшего в плече наконечника, а самому господину Цурету — сломанных рёбер и сильных ожогов на груди. Не пострадали лишь шаруш и Олли. Густая шерсть защитила «лесовиков» от примитивного оружия дикарей, а псифей вовремя успел накинуть на себя полог невидимости и просто спрятался в кустах. Он предпочитал не лезть на рожон, атакуя из безопасного укрытия. Правда и всё его участие в битве свелось к паре огненных пульсаров, впустую размолотивших какое-то дерево, так никого и не задев. Увы, но оба шаруш видели оплошность Олли и теперь постоянно о ней напоминали. Чёрного солнца им над головой!..

К окраинам Запретного города отряд вышел спустя две недели. Хотя «вышел» — это не то слово. Они прорвались сквозь заросли и рухнули без сил у фундамента пятиэтажного дома. Последние дни джунгли Бельгама словно задались целью, показать себя с самой жуткой и опасной стороны. Нескончаемая череда нападений дикарей и хищных тварей заставила бежать без сна и отдыха, и, переступив незримую границу города, все оказались до крайности измотаны. Олли не хотел себе признаваться, но встреть их здесь какое-нибудь древнее чудовище, и он не стал бы сопротивляться. Всему есть предел и терпению в том числе…

Вместо чудовищ их встретили порги.

Смешно сказать, но Врата Таугрим, в створе которых и застрял Запретный город, на этот раз выловили во множестве миров какое-то поселение людей. Пусть сильно отличающихся внешне, но всё-таки, несомненно, людей. Жалкий народец. Вот уже больше десяти веков они занимают нишу рабов и слуг. Даже самые удачливые никогда не станут кем-то большим, чем средней руки торговцы, слабенькие маги или наёмники. У потомков рабов своя судьба.

В легендах упоминались случаи, когда в земли Кхоринша приходили и более могучие народы. Тогда реки крови заливали весь материк, а цивилизация оказывалась отброшена далеко назад. Хотелось верить, в этот раз особых потрясений не будет. И гости Кхоринша либо сами вымрут, либо примут веру Тёмных Владык…

— Олли, будь добр, зайди ко мне в комнату. — Голос Цурета ан Касима заставил псифей встряхнуться и прогнать непрошенные воспоминания. Он торопливо вернулся обратно в квартиру.

— Да, мой господин?

— Когда ты собираешься начинать ритуал поиска? — рявкнул кнешаль, стоило Блигдейну возникнуть на пороге его комнаты. — У меня нет желания задерживаться здесь дольше необходимого!

— Что-то случилось, мой господин? — Вопрос про ритуал Олли старательно проигнорировал.

— Случилось?! — аж взвился Цурет. — Да вождь этих обнаглевших поргов спросил меня, собираюсь ли я вести его народ походом в… как это?… в землю обетованную. Совсем страх потерял, сволочь. Скоро в открытую командовать начнёт.

— Ну, раз мы представились посланцами богов, то, думаю, не надо выходить из образа, — пожал плечами Олли. — Имеет смысл сказать про ещё не закончившиеся испытания, трудную дорогу и пристальное внимание Владык. Глядишь и отстанет.

— Умник! — вздохнул Цурет, успокаиваясь. — Лучше найди Камень Душ и поскорее. Никогда не был близок к Храмам, а тут чуть ли не проповедником стал. Дёрнуло же нас выйти из джунглей рядом с древним жертвенником Сквориша…

Кое-кто из здешних людей нашёл одну из святынь Храма Сквориша — Великий Жертвенник. Правда, будь на их месте Олли, он бы ни на шаг не приблизился к глыбе чёрного базальта, излучающей эманации боли и смерти. Впрочем, это дасур и кнешаль тысячелетиями постигали секреты Тьмы, стремясь сравняться в могуществе с легендарными прародителями своих рас. Псифей же, как и шаруш с васуки, никогда не были особо привязаны к Нижним мирам. Им хватало власти над природными стихиями, от того они и с Повелителями Мрака старались не связываться.

Блигдейн не знал, как пробудили силы Жертвенника. Наверняка что-то связанное с огнём, кровью и железом. Главное, Владыка Скверны обратил на никчёмных людишек свой взор и приобщил к тёмным таинствам, поделился толикой своей силы. Стоило представить, как могущественный бог из глубин Нижних миров общается с ним в снах, и у Олли холодели руки. Надо иметь особый склад ума, чтобы принять могущество Повелителя. Не секрет, что жестокость жрецов любого из Храмов не знает границ. Не ведающие пощады, во имя своих владык они готовы уничтожить весь мир.

И отряд Олли угораздило встретиться именно с такими вот фанатиками.

— Не всё так плохо, мой господин. Сейчас у нас есть сильный союзник, к которому благоволит сам Владыка Скверны. А в Запретном городе нельзя пренебрегать любой помощью. Слишком много здесь врагов.

В обмен на помощь ан Касиму пришлось учить здешних посвящённых. Владыка дарует силу, но не знания, их адепт должен найти сам. Вот и пришлось господину Цурету растолковывать суть веры в трёх богов и делиться секретами магии. Ничего особенного — основы медитации, набор стандартных формул призыва, несколько боевых заклятий, но поргам хватило. Олли вспомнились бегающие глаза местного Пастыря, его благодарный лепет… Псифей привычно помянул чёрное солнце и сплюнул. Лично ему этот гадкий человечишка был глубоко противен. Но пока он на их стороне — этим надо пользоваться.

— Местные принесли мне свою карту и растолковали, как ей пользоваться. Она сильно облегчит поиски. Люди Пастыря отметили на ней все известные строения Древних…

— И то хорошо, — сказал Цурет и устало добавил: — Ещё раз спрашиваю. Сколько ты ещё будешь тянуть с ритуалом?

Олли вздохнул.

— Мой господин, как вы помните, у нас с вами был договор. Я нахожу вам Камень Душ, вы делаете меня своим компаньоном в остальных своих предприятиях… Всё идёт нормально, пока я не ломаю руку, а вы не узнаете от поргов о памятнике Древних, похожем на тот, что описан в хрониках, — сказал псифей с прохладой. — И что же вы делаете? Правильно, бросаете остальных и уходите на поиски с одним из шаруш. Как вас прикажете понимать… мой господин? И ведь вас там едва не убил даже не маг — презренный человек.

Кнешаль молча потёр левое плечо. Рана давно затянулась, но ещё можно было разглядеть звёздочку шрама. Олли с трудом сдержал ухмылку. Воин-маг, а подставился, как несмышлёныш какой-то. Полез в драку, не обновив заклятье Щита, вот и словил пулю… да, точно, этот кусочек свинца пулей называется.

Господин Цурет перехватил его взгляд и заметно смутился.

— Знаю, что сглупил. Но не смог устоять перед искушением. Как представил, что камень у меня в руках и… эх!

— Надо подождать, мой господин, — сказал Олли, старательно скрывая насмешку. — Ещё несколько дней.

— Да можешь ты не крутить и сказать прямо, чего ждёшь?!

— Волну! — пожал плечами Олли. — Или — говоря языком хроник — Мёртвую Зыбь. Вы ведь заметили, как рвутся нити заклятий и смещаются потоки Силы, когда случается это… необычное явление?

Лицо Цурета ан Касима приняло непроницаемое выражение, и он многозначительно кивнул. Олли едва сдержал смех. Какой же вы всё-таки солдафон, господин владетель! Многое знаете и умеете, уж образование-то у вас отличное. Да и силушкой боги одарили, а вот чтобы дальше пойти, ума уже не хватает. Мыслите привычными категориями, не ищете новых путей. И Щит ваш пуля пробила, потому как у вас и мысли не возникло, что чары могут быть повреждены.

Надо сказать, Олли сильно заинтересовала Волна. Маги давно работают с Верхними и Нижними мирами, вдоль и поперёк изучили Астрал. Но вот эта самая Патала… Кто знает, какие силы в ней таятся. Старые легенды полны противоречивых слухов. Некоторые авторы даже считают, будто души мёртвых именно тропами Паталы уходят в чертоги богов. Минуя суровых стражей и убегая от жутких Пожирателей, через Серые Земли, они идут к трону своего господина.

Жаль, чародеям недоступен этот пласт бытия. Перед вторым походом за веру велись серьёзные исследования, но они закончились ничем. Патала по-прежнему хранит свои секреты. Правда, попадались Олли кое-какие легенды о магическом ордене Теней, черпавшем могущество в Серых Землях. Будто бы зародился он как раз здесь, в Запретном городе. Непонятно, то ли пришедшая из-за Врат раса изначально практиковала это таинственное Искусство, то ли раскопали какой-то секрет Древних, но их армия огнём и мечом прошлась по всему континенту. И лишь объединённые силы всех рас смогли их уничтожить. Затем несколько столетий шла охота на уцелевших Теней и их учеников. За жизнь одного адепта Паталы приходилось платить десятками жизней воинов и магов. И размен этот считался справедливым…

Где правда, а где вымысел — уже не разберёшь. Здесь и сейчас главное то, что Олли находится в Запретном городе и уже несколько раз побывал под Мёртвой Зыбью. Видел охотящихся Зверей Паталы. Старинная легенда давно уже перестала быть для него набором слов на пыльном пергаменте. Он сам стал частью легенды. И даже появление Теней не сможет его удивить.

— Ты точно уверен, что шкатулка с Камнем спрятана под тотемом Хлока? — спросил вдруг Цурет ан Касим.

— Вы же видели хроники, мой господин… Впрочем, если не получится, изменим ритуал и поищем монументы остальных Повелителей. Но думаю, на такие крайности идти не придётся. Будет несколько подходящих вариантов. Обойдём все, а там…

— Камень Душ где-то здесь. — Владетель обвёл пальцем кружок на карте. — Я чувствую это.

В указанной области располагался один район. Олли сощурил глаза и прочитал: Руины.

— Может быть, вы и правы, — вежливо улыбнулся он. Уверенность кнешаль передалась и ему. Порги что-то говорили о других людишках, не стоило забывать и о ранивших господина Цурета негодяях, но… но всё это сущие мелочи. Цель близка, и никто не сможет им помешать. Никто!

Июль 2006 — декабрь 2007, Липецк

Список понятий и терминов, составленный Николаем Суппотницким, сиречь Колей Ботаником

Априкен — один из трёх материков Тьярмы.

Астрал — план бытия на стыке Нижних и Верхних миров (параллельных реальностей, соседствующих с любым другим миром). Изменчив, не имеет постоянных форм. Пронизан потоками чародейских энергий.

Бегунок — пушистый ушастый зверёк в локоть длиной с коротким хвостиком. Постоянно находится в движении, бегает, за что и получил своё имя. Питается фруктами.

Блуждающий огонь — Прозрачник. Похож на искрящийся молниями шар. Движется хаотично, как бы «блуждает». При столкновении с живым созданием жертву охватывает не испускающее жара бесцветное пламя, оставляющее после себя иссушенное, рассыпающееся тело.

Васуки — двухголовые демоны-змеи Кхоринша, дальние родственники змееногов. Кожа бледная, почти прозрачная. Глаза голубые, одна из голов обычно с густой русой шевелюрой, а другая — с высоким гребнем. Туловище заключено в костяной панцирь с шипами. Рост от полутора метров. На руках по пять пальцев с небольшой перепонкой. Очень выносливые и живучие. Прирождённые маги Воды.

Взгляд Изнанки — способность Сноходцев смотреть на мир через Изнанку. Даёт возможность видеть в темноте, различать проявления магических энергий и сил самой Изнанки.

Волна (Мёртвая Зыбь) — странное явление, представляющееся наблюдателям как некая, прокатывающаяся через город и его окрестности, зыбь реальности. Вызывает боль и ломоту во всём теле, многие теряют сознание. Всегда предшествует появлению Зверей Изнанки.

Врата Таугрим — чародейский механизм Древних, раз в тысячу лет хаотично захватывающий фрагмент населённого мира одной из трёх вселенных.

Гончие — Прозрачники. Внешне похожи на гончих псов со снежно-белой шерстью, переходящей в клубящиеся завитки тумана. Охотятся стаями в три-четыре особи.

Данавы — четырехрукие гиганты (около двух с половиной метров ростом). Некогда разумные, теперь деградировали. Используются в качестве рабов у шаруш, кнешаль и дасур.

Дасур — высокие (до двух метров) человекоподобные демоны Кхоринша. Глаза большие, постоянно меняющие цвет. Кожа тонкая, «пергаментная». Почти все представители этой расы отличаются худобой. Безволосые, на голове четыре костяных нароста, идущих от затылка до основания черепа. Ушей нет. Зубы плоские, клыки отсутствуют. На руках по пять длинных пальцев с четырьмя суставами каждый. Обладают высокими способностями к телекинезу, левитации и манипулированию силами Нижних миров.

Демоны — 1) Бестелесные. Обитатели Нижних миров или иные родственные им существа. Традиционно обладают способностью поглощать чужую жизненную энергию, исторгать или даже похищать душу. 2) Население материка Кхоринш. В отличие от иномировых сущностей, обладают телом. Точно так же способны поглощать жизненную энергию и манипулировать душами, хотя и в гораздо меньшей степени, чем бестелесные.

Дети Мёртвого мира (культисты) — религиозное течение сатанинского толка. Суть их философии: мир давно мёртв, а раз так, то больше нет морали, чести и совести. Никаких запретов и ограничений. Выжившим боги устраивают испытание и в рай заберут лишь достойных, сбросивших шелуху прежних условностей. Практикуют каннибализм. Базируются в районе Хрущоб.

Додик — животное, выглядящее как помесь паука и птицы с огромными голубыми глазами. Питается насекомыми. Способен предсказывать приход Волны за пару-тройку часов да её начала.

Звероловы (Слышащие, Хозяева Зверей) — Меченые. Равнодушны к солнечному свету, из-за чего их сложно отличить от обычных людей. Все Меченые данного вида появлялись только в районе Дикого, поэтому любая информация о них носит непроверенный характер. Вероятно существование трёх уровней силы (три Пелены). Первая Пелена даёт способность зачаровать и подчинить сознание не самого сильного зверя, вероятнее всего, детёныша. Возможно владеют слабым телекинезом и имеют несколько более высокую по сравнению с человеческой регенерацию тканей. Существование Второй и Третьей Пелены пока относится к разделу гипотез.

Змееноги — высокие (ростом со среднего человека) ящероподобные животные со змеиным хвостом и парой отростков по бокам вместо ног. Также имеют две пары небольших лап с ядовитыми загнутыми когтями. Щетинистая кожа темно-зелёного, иногда чёрного цвета. Хищники, плюются ядом.

Изнанка (Патала) — тонкий пласт реальности, состоящий из трёх слоёв. Каждый слой отделен границей — Пеленой. За Первой находится мир снов, откуда можно попасть в сновидение любого разумного существа. За Второй — мир духов, где обитают лишённые тела создания. За Третьей — Серые Земли (равнины, тропы и т. п.), являющиеся, по сути, некоей полноценной параллельной реальностью со своими законами. За Третьей Пеленой обитают могущественные сущности, бродят души умерших и охотятся многоликие твари (Звери Изнанки). Есть мнение, что Патала проходит через все миры и все вселенные.

Квакши — Прозрачники. Похожи на огромных бородатых лягушек с двумя щупальцами по бокам. Издают громкий рёв, оглушающий жертву. Над спиной постоянно дрожит воздух. Чаще охотятся на других Зверей Изнанки, чем на людей.

Кнешаль — человекоподобные демоны Кхоринша. Кожа бывает белого, красного, чёрного и зелёного оттенков, часто покрыта костяными пластинами. Волосы светлые и жёсткие на вид. Глаза красные с вертикальными зрачками. У взрослых на щеках ритуальные татуировки. Уши немного заострённые. Рост от метра семидесяти до метра девяносто. На руках по пять пальцев с чёрными когтями. Сильные, быстрые и живучие. Высокие способности к манипулированию силами Нижних миров, прирождённые маги Тьмы.

Кордеза — бог Кхоринша, один из изгнанных Повелителей Света. Своим покровителем его избирали маги и чтили легендарные Тени, как известно, не служившие никому из богов. Тотем — маскарадная маска.

Кровавник — ярко-красный плод с мягкой шкуркой и плотной сердцевиной. По вкусу похож на манго. Произрастает на невысоких кустарниках.

Кхоринш — один из трёх материков Тьярмы. Населяют несколько рас демонов.

Лагир — один из трёх материков Тьярмы.

Ладар — бог Кхоринша, один из изгнанных Повелителей Света. Его последователями обычно становились воины не демонических рас. Тотем — шаровая молния. Способности, даруемые Избранным, неизвестны.

Медузы — Прозрачники. Похожи на светящиеся, парящие в воздухе диски в обрамлении из коротких щупалец. Могут надолго оставаться в обычном мире после прохода Волны. Бросаются на все живое, убивая жертв чёрными лучами.

Меченые — изменённые в результате Переноса люди. Приобрели сверхъестественные способности, в той или иной степени связанные с Изнанкой. Делятся на три вида: Перевёртыши, Сноходцы и Звероловы.

Мутанты (уроды) — Меченые, которым не удалось взять процесс трансформации под контроль. Как результат — полная и необратимая потеря человеческого облика, в большинстве случаев разум регрессирует до животного уровня. Необузданно жестоки. Район обитания — Склады.

Падальщики — обитатели Изнанки, пожирающие «свободные» души, не посвящённые кому-либо из местных богов.

Перевёртыши (оборотни, метаморфы) — Меченые, способные менять телесный облик. Плоть для преобразований накапливают в некотором «карманном» измерении. Как и у Сноходцев, выделяют три уровня силы (Пелены). После Первой Пелены оборотень вызывает изменения по собственному желанию, но принимает облик хищника из подсознания (т. н. «боевая форма»). Традиционно речь идёт о некоей демоноподобной твари. Не переносит солнце. После Второй Пелены метаморф принимает произвольные облики (но число форм ограничено). Солнце ничуть не мешает. Резко возрастают сила, скорость движений. Высочайшая регенерация. Игнорируется некоторыми видами Прозрачников. Оборотни после Третьей Пелены пока неизвестны.

Перенос — перенос города Сосновска с Земли в мир Тьярмы после срабатывания исполинской чародейской машины Древних (Врат Таугрим).

Песня Изнанки — акустические шумы, фиксируемые Сноходцами при работе с Изнанкой.

Порги — пренебрежительное название для обитающих в Кхоринше людей. Произошли от пленников, захваченных тысячелетия назад в Эпоху Завоеваний на материке Априкен. Социальный статус варьируется от рабов до купцов средней руки.

Прозрачники(Звери Изнанки) — чудовищные создания, приходящие из иных пластов бытия. Имеют прозрачные, словно сотканные из тумана тела, что совсем не мешает им терзать плоть живых. Некоторые обладают способностью убивать взглядом. Существует множество разновидностей, отличающихся повадками и силой.

Псифей — демоны Кхоринша, отдалённо напоминающие человеческих детей с красной кожей. На голове три пары небольших костяных наростов. Уши с длинными мочками, губы тонкие, на верхней челюсти две пары клыков. Глаза полностью чёрные, лишённые радужки. Рост метр двадцать — метр тридцать. На руках по четыре пальца. Физически гораздо слабее остальных рас Кхоринша. Природная способность к магии иллюзий и управлению огненной стихией.

Росомахи — Прозрачники. Небольшие полупрозрачные создания с телом длиной в тридцать-сорок сантиметров. Внешний облик постоянно меняется. Охотятся стаями по десять-двадцать особей.

Серебрянка (Проглот, Нуминга) — опаснейшее порождение Изнанки, охотящееся как на обитателей мира живых, так и на своих собратьев. Чаще всего выглядит как серебристый клок тумана, в котором просматривается силуэт отдалённо похожего на льва животного с горящими белым светом глазами.

Сквориш — бог Кхоринша, Владыка Скверны, один из трёх Повелителей Мрака. Его последователи прямым атакам предпочитают обходные пути, интриги. Избранные способны насылать болезни и проклятья. Тотем — паутина с глазом в центре.

Сноходцы (виритники, Тени) — Меченые, повелители Изнанки. Инициируются через противоборство с Прозрачниками. Сила определяется как уровнем развития, так и видом побеждённого Зверя. Имеют три уровня способностей или три Пелены (большинство из них связаны со зрением). После Первой Пелены Сноходец может убивать взглядом, если смотрит прямо в глаза. Пристальный «тяжёлый» взгляд замедляет чужие движения. Виритник может слышать песнь Изнанки. Его способности к регенерации, а также сила и скорость выше, чем у человека (но хуже, чем у оборотней). Самые сильные могут лечить других людей и посылать дух в простейший слой Изнанки — мир снов. О существовании Второй и Третьей Пелены известно, но Сноходцы данных уровней хранят молчание о своих возможностях. Впрочем, по слухам, на Второй Пелене виритник может на время уходить в Изнанку в собственном теле. Чем выше уровень, тем хуже переносится солнечный свет.

Тичиз — бог Кхоринша, Владыка Тёмного пламени, один из трёх Повелителей Мрака. Его последователи жестоки, для решения любых вопросов предпочитают выбирать грубую силу. Избранным дарует власть над Тёмным пламенем — извращённой силами мрака стихией огня. Тотем — крылатый скорпион.

Туманник — Прозрачник. Похож на облако серого тумана, молочно-белого в центре. Подолгу замирает на одном месте. Вызывает головокружение, слабость. Если находиться рядом больше минуты, то велика вероятность погибнуть.

Тьярма (Земля Трёх) — мир, получившийся после экспериментов Древних с иными реальностями. Рождён из трёх планет — Тари, Гедира и Чада — так что получившееся образование одновременно существует в трёх разных вселенных.

Хлок — бог Кхоринша, Владыка Вод, один из трёх Повелителей Мрака. Его последователи редко вмешиваются в сухопутные дрязги, однако они безраздельно властвуют на морях и реках. Избранные получают в дар власть над холодом. Тотем — чёрный осьминог.

Церковь Последнего дня («чистые») — секта, возникшая в Сосновске после Переноса. Суть религиозных воззрений сводится к тому, что наступили последние дни, людям следует очиститься и искоренить скверну. Последнее следует делать силовым путём, причём носителями скверны считаются как нарушители традиционных заповедей, так и Меченые. Непротивление злу считают ещё худшим злом. Базируются в районе Дворца спорта.

Шаруш — обезьяноподобные демоны Кхоринша с густым мехом зелёного цвета и светло-голубой кожей. Зрачки вертикальные, на руках по шесть пальцев. На хвосте небольшой ядовитый шип. Рост — не выше метра восьмидесяти, при ходьбе немного горбятся. Обладают большой физической силой. Повелители молний, мастера левитации.

Элерданы — предки данавов, владевшие Кхориншем ещё до экспериментов Древних. Некоторые исследователи и их самих относят к Древним.

Примечания

1

Махайрод — вымерший саблезубый тигр.

(обратно)

2

Палестинкой называют красивое приятное место в лесу.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1 Опасные встречи

Глава 2 Вождь Меченых

Глава 3 Инициация

Глава 4 Мир зиккурата

Глава 5 Друзья и враги

Глава 6 Подготовка к войне

Глава 7 Будни Тарзана

Глава 8 Бои местного значения

Глава 9 В роли дичи

Глава 10 Странный свидетель

Глава 11 Погоня за живой легендой

Глава 12 Среди своих

Эпилог

Список понятий и терминов, составленный Николаем Суппотницким, сиречь Колей Ботаником

Реклама на сайте